АКАДЕМИЯ НАУК
СССР
ИНСТИТУТ ЭТНОГРАФИИ
ИМЕНИ Н.Н.МИКЛУХО-МАКЛАЯ
#

ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ
ОЧЕРКИ
под общей редакцией
ЧЛЕНА - КОРРЕСПОНДЕНТА АН СССР
С.П.ТОЛСТОВА
ИЗДАТЕЛЬСТВО „НАУКА"
.МОСКВА · 1964

и
под редакцией
В.Н.БЕЛИЦЕР, Н.И.ВОРОБЬЕВА,
Л.Н.ТЕРЕНТЬЕВОЙ, Н.Н.ЧЕБОКСАРОВА,
Н.В.ШЛЫГИНОЙ
ИЗДАТЕЛЬСТВО „НАУКА"
МОСКВА·1964

ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой
второй том издания «Народы Европейской части СССР»,
выпускаемого Институтом этнографии им. Η. Н. Миклухо-Маклая Академии
наук СССР в серии «Народы мира». Книга содержит этнографическое
описание неславянских народов, населяющих эту часть территории нашей
страны.
Проблемы общего характера — географические особенности
Восточной Европы, антропологический и лингвистический очерки ее населения,
а также история населения Восточной Европы до середины I
тысячелетия н. э. помещены в первом томе, к которому мы и отсылаем читателя1.
Происхождение, материальная и духовная культура, быт и обычаи
народов Прибалтики, Севера, Поволжья, Приуралья и юго-запада
Европейской части СССР издавна привлекали внимание исследователей.
Труды многих прогрессивных дореволюционных и особенно советских
исследователей (перечень важнейших работ приведен в
библиографическом указателе тома) позволяют нам с достаточной полнотой
показать историю и развитие этих народов с позиций
марксистско-ленинской науки. Строго ограниченные рамки нашего труда, естественно,
исключали возможность вполне исчерпывающего описания каждого
народа и требовали от авторского коллектива решения нелегкой задачи
отбора тех важнейших материалов, которые могли бы оказать
посильную помощь нашему народу в решении исторических задач, намеченных
XXII съездом КПСС и Программой КПСС. Таковыми нам представлялись
прежде всего культурные достижения всех народов, выработанные
отдельными народами ценные хозяйственные навыки и приемы производства,
немеркнущие сокровища народного искусства.
Описываемые в нашей книге народы стояли ко времени Великой
Октябрьской социалистической революции на разных уровнях
общественного развития. Если, например, латыши находились уже на стадии
капиталистического развития, то у лопарей сохранялись еще многие эле-
1 «Народы Европейской части СССР», I, М., 1964.
5

менты первобытнообщинных отношений. И тем не менее — ив этом
неопровержимое свидетельство правильности национальной политики
Коммунистической партии—все народы успешно построили социалистическое
общество и приступили к развернутому строительству коммунизма. В
богатом, многообразном и животворном потоке советской социалистической
культуры ясно прослеживаются национальные струи. Только в
результате социалистического строительства в нашей стране ее народы
получили возможность полностью раскрыть богатства своей духовной жизни,
целесообразно использовать опыт своей истории.
Внимательное всестороннее изучение истории современных народов
Европейской части СССР убедительно показывает, что их развитие шло
по линии все более тесных и дружественных взаимных контактов.
Ведущая роль в историческом развитии Восточной Европы, несомненно,
принадлежала славянским народам, и прежде всего русскому народу.
Но при этом весьма важно отметить, что русский народ никогда не
стремился замкнуться в рамках национальной исключительности, охотно
заимствуя все ценное, что было у его соседей, и сам щедро делясь своими
богатствами. Авторы отдельных очерков обращали особое внимание на то,
чтобы проследить, как культура отдельных народов обогащалась
благодаря взаимодействию их с соседними народами. Народы Европейской
части СССР столетиями жили бок о бок друг с другом и были связаны
общими историческими судьбами.
Описание каждого народа дается по единому плану: общие сведения,
краткий исторический очерк, хозяйство и материальная культура, семья
и общественная жизнь, духовная культура,— с небольшими
отступлениями от этого принципа, когда они диктовались особенностями
материала. В предлагаемой книге учтены новейшие полевые материалы,
собранные экспедициями и отдельными исследователями в Прибалтике,
Поволжье, на севере Европейской части СССР, в Молдавии и т. д. В наиболее
крупных экспедициях принимали участие ученые различных отраслей
науки: археологи, антропологи, лингвисты и этнографы, сотрудники
институтов Академии наук СССР и республиканских научных учреждений.
Благодаря комплексному методу работы и координации исследований
материалы последних лет представляют особую ценность.
Авторы стремились по возможности изложить основные сведения о
быте и культуре народов так, чтобы они могли заинтересовать широкие
слои читателей и вместе с тем не отказывались от описания некоторых
деталей и тонкостей, представляющих интерес для специалистов.
Сведения по отдельным народам изложены так, чтобы читателю было легко^
сопоставить их.
Большое внимание уделено в настоящем томе современному
хозяйству, быту и культуре народов. Разделы, посвященные этому периоду,
позволяют видеть, как в наши дни идет сближение культур братских
народов, населяющих Советский Союз. Это сближение идет
одновременно и неразрывно с общим подъемом культурного уровня народов,
с выработкой и усвоением трудящимися нашей страны черт человека
коммунистического завтра, определенных моральным кодексом
строителей коммунизма.
6

Книга подготовлена совместно сотрудниками Института этнографии
АН СССР и авторскими коллективами или отдельными авторами ряда
институтов республиканских Академий наук и некоторых других научно-
исследовательских учреждений, а именно: институтов истории АН
Литовской, Латвийской, Эстонской и Молдавской ССР; Петрозаводского,
Уфимского и Казанского институтов истории, языка и литературы АН
СССР: научно-исследовательского института Калмыцкой АССР,
Государственного музея этнографии народов СССР.
Отдельные разделы книги написали следующие авторы:
Глава «Литовцы»: И. Алексайте — театр; И. Буткявичюс —
пчеловодство, охота, поселения и жилище; А. Вишняускайте — общие
сведения, семейный и общественный быт, духовная культура (общий очерк,
народное образование); И. Гаудримас — музыка; К. Довейка —
литература; П. Куликаускас — исторический очерк; И. Ланкутис —
литература; М. Мастоните — одежда; Р. Меркене — промышленность,
транспорт; В. Меркис — ремесла и домашнее производство; А. Микенайте —
изобразительное и прикладное искусство; В. Милюс — ремесла и
домашнее производство, сельское хозяйство, рыболовство, пища и утварь;
Л. Саука — фольклор, народная музыка и танцы; И. У лоза —
изобразительное и прикладное искусство; Ю. Юргинис — исторический очерк.
Глава «Латыши»: А. Алсупе — прикладное искусство,
художественная самодеятельность; О. Амбайнис — фольклор; Э. Андерсоне — наука
и просвещение, литература, культурно-просветительная работа,
искусство; Л. Ефремова — семейная и общественная жизнь; А. Крастыня —
поселения и постройки, пища; И. Лейнасаре — промышленность,
сельское хозяйство, транспорт; М. Слава — одежда; Г. Строд — общие
сведения, исторический очерк, заключение; С. Цимерманис — рыболовство,
ремесло и домашняя промышленность; Э. Чивкуль — семейная и
общественная жизнь.
Главы «Ливы»: П. Аристэ.
Глава «Эстонцы»: Р. Вийдалепп — семейная и общественная жизнь,
фольклор, народная музыка; А. Вийрес — территория и численность
населения, промышленность, домашняя промышленность и ремесла,
средства передвижения и транспорт, народное декоративное искусство,
просвещение, литература и искусство; Ю. Кахк — исторический очерк; А. Лутс —
рыболовство, охота и другие промыслы; А. Моора — обмен и торговля,
пища, одежда; X. Моора — исторический очерк; X. Тампере —
фольклор, народная музыка; Л. Феоктистова — сельское хозяйство; Н. Шлы-
гина — поселения и постройки, семейная и общественная жизнь;
Ы. Эланго — исторический очерк.
Глава «Водь, ижора и ленинградские финны»: Н. Шлыгина
(фольклор — У. Конкка).
Глава «Карелы» — Р. Тароева (для археологического очерка
использованы материалы Н. Гуриной и Г. Панкрушева).
Глава «Вепсы» — В. Пименов.
Глава «Сооми» (лопари) — Т. Лукьянченко.
Главы «Коми и «Коми-пермяки» — В. Белицер.
7

Глава «Удмурты» — В. Белицер, при участии А. Новицкой.
Глава «Марийцы» — Т. Крюкова.
Глава «Мордва» — В. Белицер.
Главы «Чуваши», «Татары» — Н. Воробьев.
Глава «Башкиры» — Р. Кузеев, С. Шитова.
Глава «Калмыки» — Л. Викторова, Э. Эрдниев.
Глава «Молдаване»: Г. Гацак — фольклор и литература; Н.
Демченко — сельское хозяйство; В. Зеленчук — одежда, семья, общественная
жизнь; Л. Лоскутова — ремесла и домашнее производство; М. Салмано-
вич — общие сведения, исторический очерк, сельское хозяйство,
промышленность, транспорт, поселения и жилище, пища, общественная жизнь,
духовная культура (за исключением фольклора и литературы); Г.
Федоров — исторический очерк; М. Филимонова — охота и рыболовство;
И. Хынку — ремесла и домашнее производство.
Глава «Краткая справка о других народах Европейской части СССР» —
И. Григулевич, Ю. Иванова, М. Салманович.
Карты подготовлены в Лаборатории этнической статистики и
картографии Института этнографии АН СССР С. И. Бруком, Я. Р.
Ванниковым, В. И. Козловым.
Научное редактирование книги осуществлено редколлегией в составе:
В. Н. Белицер, Н. И. Воробьева, Л. Н. Терентьевой и Н. Н. Чебоксарова
и Н. В. Шлыгиной. К редактированию отдельных глав привлекались
А. О. Вийрес, А. И. Вишняускайте, О. А. Корбе, X. А. Моора, Г. Г. Стра-
танович, Г. П. Строд, А. М. Филиппов, Ю. М. Юргинис.
Заставки, концовки и значительная часть рисунков выполнены
М. Р. Семашкевич. Фотографии подобраны из фондов Института
этнографии, Уфимского института истории, языка и литературы, Казанского
института языка, литературы и истории АН СССР; институтов истории
АН Литовской, Латвийской, Эстонской ССР, Института языка,
литературы, истории и экономики при Совете Министров Чувашской АССР,
Государственного музея народов СССР; использованы также материалы
фотохроники ТАСС, АПН и фототеки ВДНХ.
Подготовка иллюстраций осуществлена Л. X. Феоктистовой и Т. П. Фе-
дянович.
Библиография подготовлена по авторским материалам О. А. Корбе и
Л. X. Феоктистовой.
Указатели составлены Л. Бобринской, Э. С. Годинер, Р. А.
Григорьевой, Т. П. Федянович; глоссарий по авторским материалам Э. С. Годинер,
Т. П. Федянович, В. Р. Швейковской.

литовцы
Литовская социалистическая нация — самая большая по численности
среди народов Советской Прибалтики. На территории Литовской
ССР живет 2151 тыс. литовцев (1959 г.), что составляет 79,3% всей
численности населения республики. За пределами Литовской ССР в
Советском Союзе проживает еще 175 тыс. литовцев (в РСФСР, Белорусской,,
Украинской, Латвийской и других республиках).
Вне пределов СССР литовцы расселены во многих странах Европы,,
Северной и Южной Америки и других континентов. В Польской
Народной Республике проживает около 15 тыс. литовцев, которые имеют свое
национальное культурное общество, свои органы печати. Немало
выходцев из Литвы имеется в капиталистических странах: в США, по
последним данным зарубежной статистики,— 450 тыс., в Канаде — 20 тыс.,,
в Аргентине и других странах Южной Америки — 13 тыс., в
западноевропейских странах — 24 тыс., в Австралии — 9 тыс. человек. Это
результат массовой эмиграции второй половины XIX — первой четверти
XX в. Интересно отметить, что за период 1886—1940 гг. эмигрировала
около 25% всего населения Литвы. Эмиграция литовцев была вызвана
тяжелыми экономическими и политическими условиями жизни
литовского народа в царской России и в буржуазной Литве.
В республике, по данным переписи 1959 г., насчитывалось 2711 тыс
жителей. Плотность населения достигала 41 чел/км2 (в 1923 г. было
38,3 чел/км2). Таким образом, Литовская ССР является одной из густо
населенных республик Советского Союза.
В Литовской ССР, кроме литовцев, живут русские (231 тыс., или 8,5%),
поляки (230 тыс., или 8,5%), белорусы (30 тыс., или 1,1 %), евреи (25 тыс.,
или 0,9%), украинцы (18 тыс., или 0,7%), немцы (И тыс., или 0,4%),
латыши (7 тыс., или 0,2%), татары (3 тыс., или 0,1%), караимы и цыгане.
Русские проживают преимущественно в городах Литвы и в сельских
местностях северо-восточной части республики (Зарасайский и другие
районы). Поляки живут в основном на юго-востоке республики. Татары
проживают компактными группами в Алитусском и Вильнюсском
районах. Большинство евреев проживает в крупных городах республики.
Караимы более компактно живут в городах Тракай и Паневежис.
Самоназвание литовцев — лиетувяй {lietuviai). В основу литовской
народности легли древние балтийские (летто-литовские) племена аукш-
тайтов («литва» русских летописей), жемайтов («жмудь»), а также часть
ятвягов, земгалов, куршей и селов. Названия двух крупнейших
племенных групп (западной — жемайтов и восточной — аукштайтов)
9

иногда употребляются и ныне как названия этнографических групп, до
известной степени еще различающихся по диалектам, материальной и
духовной культуре. Западная часть Литовской ССР до сих пор часто
называется Жемайтия, к восточной применяется термин Аукштайтия.
Юго-восточная часть Литовской ССР, входящая в этнографическую
область аукштайтов, на основе диалектных отличий выделяется в
особый район — Дзукию, а ее жители называются дзуками. Территория
к юго-западу от р. Нямунас по нижнему ее течению в литературе
часто называется Занеманье или Сувалкия (от г. Сувалки), а ее жители —
занеманцами или сувалкечяй. Среди занеманцев выделяются восточные
занеманцы — капсай и западные занеманцы — занавикай.
На Куршской косе живет особая группа населения —
предположительно выходцы начала XVIII в. из западных районов Латвии. Они
называют себя куршами, старшее поколение пользуется еще куршским
языком, знает литовский и немецкий. Молодежь говорит по-литовски, многие
владеют русским и немецким языками. Курши отличаются некоторыми
особенностями быта и культуры. Куршский язык близок латышскому.
Литовский язык (ИеШищ kalba) принадлежит к группе летто-литов-
ских или балтийских индоевропейских языков.
Литовский язык в прошлом отличался большим числом диалектов и
местных говоров; с формированием литовской нации их количество стало
постепенно сокращаться. В основу литовского литературного языка
и письменности с конца XIX в. лег так называемый западно-аукштайт-
ский диалект.
В советское время в результате культурной революции диалектные
различия, особенно среди городского населения, быстро исчезают. Более
четко они прослеживаются до сих пор среди пожилого сельского
населения.
Литовская ССР, площадь которой составляет 65,2 тыс. км2,
расположена у Балтийского моря. На западе от материка вдается в море узкая
полоса дюн — Куршская коса, отделяющая Куршский залив от
Балтийского моря. Часть Куршской косы принадлежит Литовской ССР,
остальная часть входит в Калининградскую обл. РСФСР. На
литовской части Куршской косы расположено несколько курортных и
рыбацких поселений, объединенных в г. Неринга. На берегу Балтийского
моря находится курорт всесоюзного значения — Паланга,
незамерзающий порт Клайпеда и рыбацкий порт Швянтойи. Вдоль побережья
Балтийского моря тянется неширокая приморская равнина, постепенно
переходящая в Жемайтскую возвышенность (высшая точка — гора Мед-
вегалис). Далее на восток рельеф снова понижается и переходит
в центральную равнинную часть Литвы, которая тянется с севера на
юг полосой около 100 км, отделяя Жемайтскую возвышенность от
восточной— Аукштайтской (высшая точка — гора Невяшай).
В Литве насчитывается свыше 4 тыс. озер, половина которых
расположена на крайнем северо-востоке республики. Самым большим (4500 га)
является оз. Друкшяй (Дрисвяты), а самым глубоким — Таурагнай
(глубина 60,5 м).
В республике имеется довольно густая сеть больших и малых рек,
больше всего их в Жемайтии. Общая длина рек Литовской ССР
составляет 27,5 тыс. км, самые крупные из них — Неман — Нямунас (937 км)
и Вилия — Нерис (510 км). Обе они берут свое начало в
Белорусской ССР. Бассейн Нямунаса занимает около 70% всей территории
республики.
Леса, 70% которых составляют хвойные деревья, занимают около
22% общей площади Литовской ССР. В лесах республики водятся олени,
косули, кабаны, лисицы, бобры, зайцы и др. В последнее время фауна
.Литвы пополнилась многими новыми породами зверей и птиц.
10

о
Рч
о

Литовский ландшафт
Климат республики колеблется между западноевропейским морским
и евразийским континентальным. Зима в Литовской ССР неустойчива,
наиболее холодный месяц года—январь. Средняя зимняя температура
воздуха у моря (Паланга) в январе — 3° С, на северо-востоке (Зара-
сай)— 6,2°. Наиболее теплый месяц — июль (средняя температура
воздуха + 17° С). Число дней с осадками колеблется между 171 — 176.
™ „ Около 500 лет до н. э. балтийские племена по-
Краткии
исторический знакомились с первыми железными изделиями, начал-
очерк* ся ранний железный век (500 лет до н.э.—начало н. э.).
В большей части Литвы, особенно в ее восточных
районах, этот период представлен главным образом укрепленными
поселениями — городищами (Дукштас, Возгеляй, Великушкис, Петрашюнай
и др.). В последнее время такие поселения-городища обнаружены и на
территории западной части Литвы (Паплиниис, Телыняйский район),
где раньше были известны лишь погребения в курганах с трупосож-
жением (Еглишкяй, Мишейкяй, Курмайчяй) и в грунтовых, обложенных
каменными венцами могильниках с трупоположением (Курмайчяй).*
Для изучения первых веков нашей эры ученые располагают
многочисленными материалами из городищ, селищ, разнообразных
могильников, а также некоторыми письменными источниками. В это время
наблюдается быстрый рост производительных сил, повсеместное
употребление бронзы и железа, которое добывалось из местных болотных руд и
привозилось из других стран. Орудия труда и оружие изготовлялись
из железа, а украшения, отличавшиеся большим изяществом, и
некоторые бытовые предметы — из привозной бронзы. Предметы роскоши
украшались цветной эмалью, серебром и реже — золотом. Широко бытовали
стеклянные, эмалевые и янтарные ожерелья.
Развитие производительных сил вызвало большие изменения в
экономической жизни страны. Земледелие становится основным занятием
1 О первоначальном населении территории Литвы и истории страны до середины I
тысячелетия до н. э. см. «Народы Европейской части СССР», I.
12

Реконструированный в советское время средневековый (XIV в.) замок. Г. Тракай
жителей, причем в некоторых районах уже распространилось пахотное
земледелие, которое, естественно, было тесно связано с дальнейшим
развитием скотоводства. Быстро развивались домашние промыслы:
обработка металлов и дерева, гончарное дело, ткачество и др. В начале нашей эры
расширялись и торговые связи с Прибалтикой, Поднепровьем, Повис-
леньем, Средиземноморьем. В связи с возросшим вывозом янтаря
балтийские племена попали в поле зрения античных авторов.
Римский историк I в. н. э. Корнелий Тацит в своем произведении
«Германия» (гл. 45) первым описал жителей побережья Балтийского
моря и назвал их эстиями (Aestiorum gentes). В конце II в. Птолемей знал
в этом районе два народа — судинов и галиндов.
Судины Птолемея — это судавы или ятвяги, часто упоминаемые
русскими летописями. Древнейшая русская летопись знает также го-
лядь-галиндов, которые жили по верхнему течению р. Протвы. Более
подробно о галиндах, как о несуществующем уже племени, говорит
в XIV в. историограф тевтонского ордена П. Дусбург.
Обширный археологический материал позволяет установить область
расселения основных прусских, литовских и латышских племен: самбиев,
галиндов, судавов-ятвягов, куршей, скальвов, надрувов, жемайтов, аукш-
тайтов, земгалов, латгалов и др.
Племена древних пруссов прослеживаются в основном по различным
погребальным памятникам, керамике и особым типам изделий.
Своеобразие отдельных археологических групп на данной территории
связывается с расселением прусских племен, названия которых известны по
хронике Петра Дусбурга.
На территории Литвы выделяются две основные культурные области:
область грунтовых могильников западных и центральных районов
Литвы и область курганных могильников и городищ восточной части Литвы.
В этих областях прослеживаются меньшие локальные группы. Так, в
самой западной части области грунтовых могильников (современные
Клайпедский и Кретингский районы Литовской ССР и территория куршей
в Латвии) выделяется локальная группа грунтовых могильников
13

с трупоположением, обложенных каменными венцами (Шернай, Курмайчяй,
Рудайчяй, Сенкай, Лаздининкай и др.)» и обильным инвентарем
(изящных форм и орнаментов головные уборы, шейные и нагрудные украшения,
браслеты, орудия труда и оружие).
Большинство археологов считают, что эта локальная группа
памятников принадлежит предкам куршских племен, имя которых (Cori)
мы находим у писателя IX в. архиепископа Бременского Римберта и
в летописи Нестора (корсъ).
Для остальной области грунтовых могильников характерно, что
в отдельных погребениях лежит несколько камней около головы, таза и
ступней покойника. Погребальный обряд, а также инвентарь резко
отличают эту область от западной группы. Памятники этой области
принадлежат предкам жемайтов.
Особое место занимают курганные могильники с трупоположением,
характерные для восточной части Литвы и южной части Латвии, а
несколько ранее и центральной части Литвы. Начиная с V в. н. э. на
востоке Литвы распространился обряд трупосожжения, который позже
перешел и в другие области.
Курганные могильники в восточных районах Литвы просуществовали
до XII—XIII вв. В могильниках обнаружены захоронения с конями.
Эти характерные погребальные памятники оставили предки восточноли-
товских племен, известные в письменных источниках под именем
литовцев, литвы (аукштайты).
Некоторыми особенностями отличается и область юго-востока Литвы
и Занеманья, где обитали ятвяжские племена.
Собранные к настоящему времени археологические данные
показывают, что определенные культурные области первых веков н. э. на
территории Литвы, Пруссии и Латвии можно связать с известными нам
племенами более поздних времен. Во второй половине I тысячелетия н. э.
племенные союзы начинают исчезать, сменяясь территориальными
общинами.
Существенные перемены в то время происходят в погребальных
обрядах: исчезают коллективные захоронения, грунтовые могильники
с каменными оградками на побережье Балтийского моря и курганы
центральной части Литвы. Появляются отдельные очень богатые
погребения, в которых видное место занимают изделия из серебра, погребения
всадников с конем и т. д. Постепенно распространяется обряд
трупосожжения.
Все это отражает те большие перемены, которые происходили в
экономике, культуре, в быту и в общественном строе. На рубеже I—II
тысячелетий многие племенные названия сохраняются только как
географическое понятие. В V—VIII вв. в связи с дальнейшим развитием
пахотного земледелия и животноводства идет интенсивный процесс распада
патриархально-общинного строя. Хозяйственной единицей становится семья,
выделяются более богатые семьи. Появляются городища-убежища и
укрепленные городища и селища около них. Можно проследить явления,
характерные для периода так называемой военной демократии.
IX—XII вв.— период раннего феодального строя. Строится много
хорошо укрепленных обширных городищ (Апуоле, Импилтис, Экете,
Медвегалис, Середжюс, Аукштадварис и др.), окруженных мощными
валами. Около городищ концентрировались селища, которые занимали
довольно большие площади (Импилтис, Аукштадварис). Часть городищ
в дальнейшем стала замками феодалов и центрами княжеств и земель.
Некоторые из них дали начало средневековым городам (Вильнюс,
Клайпеда* Укмерге и др.). Важную роль раннефеодальные городища сыграли
в борьбе за независимость и свободу во время нашествий
крестоносцев (XIII-XV вв.).
14

1\ \Л| Племена куршей j | Племена ГТТГГГП Племена |4— I j-jl Племена
*\ -^ - ' и скалвов 1 1 жемайтов I И 11 111 аукштайтов Ι Μ Ι ι Ί ятвягов (судавов)
Племенные группы на территории Литвы в первой половине I тысячелетия н. э.
Большие изменения происходят в погребальных обрядах. По всей
Литве в IX—XII вв. господствовал обряд трупосожжения, могильники
этого времени очень велики. Отдельные погребения выделяются особо
богатым инвентарем: предметы быта и труда, украшения, ювелирные
изделия из серебра, мечи и конская сбруя. В могильниках и в кладах
обнаруживаются изделия массового производства, что указывает на
развитие ремесел и выделение ремесленников из общей массы
земледельцев и животноводов. Рост ремесел и торговли привел к появлению денег
(слитки серебра, литовские рубли, или гривны). Все эти факты указывают
на то, что мы имеем дело с классовым обществом. В X—XII вв.
сформировались раннефеодальные литовские княжества.
Литва и литовцы упоминаются в западных источниках уже в 1009 г.
и в восточнославянских — в 1040 г. Ядро литовской народности
формировалось в бассейне Немана и Нерис (Вилии) путем слияния
племенных объединений собственно Литвы, жемайтов в северо-западной
части Литвы, литовцев Занеманья, частично ятвягов (судавов) в юго-
западных районах Литвы. В XIII—XIV вв. в состав литовской народности
вошли южные группы куршей и земгалов. Из всех балтийских
племенных объединений только литовцам удалось в XIII в. создать свое
государство. Пруссы, почти все латышские племена, часть западных
литовцев попали под власть Тевтонского ордена, причем пруссы доконца XVI в.
были полностью истреблены или германизированы.
С начала XIII в. Литва вступила в тяжелую кровопролитную борьбу
с Тевтонским орденом. Основная территория Литвы оказалась зажатой
вражескими силами, временами полностью отрезавшими ее от выхода
к морю. Крайне ожесточенной была борьба за Жемайтию и Занеманье.
Часть судавов ушла в глубь Литовского государства и поселилась
15

в юго-восточной его части. Их потомками являются дзуки. Дзукское
наречие ив настоящее время составляет особый диалект литовского языка.
Часть литовцев, живших к западу от Немана в Пруссии, попала под
власть Тевтонского ордена и несколько столетий подвергалась
насильственной германизации. Несмотря на это, западные литовцы сохраняли
свою национальность до второй мировой войны. Во время войны часть
их была истреблена гитлеровцами, часть угнана на Запад при
отступлении фашистских войск, часть переселилась в Литву.
До XV в. в источниках Жемайтия рассматривалась как особая
область (княжество, староство) государства. Но уже в начале XV в. ве-
ликий князь литовский Витовт (1392—1430) в споре с Тевтонским
орденом указывал, что жемайты и аукштайты (жители верхней Литвы)
являются литовцами, составляют один народ, что Жемайтией
называется часть Литвы, преимущественно правобережье нижнего течения
Немана.
Древнейшие письменные источники дают лишь самое общее
представление о производительных силах и производственных отношениях у
литовцев. Они свидетельствуют, что существовали замки, в которых жили
правители, старейшины, или военные вожди, обладавшие сокровищами из
серебра и золота. Военные вожди выбирались из среды родовой
аристократии. В источниках упоминаются простонародье и рабы. Язычники
литовцы обоготворяли солнце, луну и некоторые явления природы, верили
в загробную жизнь.
Источники XI —XII вв., в частности русская летопись и польские
хроники (Галла Анонима, Кадлубека), освещают общественную жизнь
литовских племен более подробно.
Формирование классового общества и государства в литовских землях
было результатом развития производительных сил, в первую очередь
в земледелии. Как славяне и германцы, жившие в лесистой полосе
Европы, так и литовцы от первобытно-общинного строя перешли к
феодальному, минуя рабовладельческую формацию. Литовцы знали только
патриархальное рабство. Словом Seimyna (челядь) литовцы называли
лично зависимых людей, не "имевших средств производства и
собственного домашнего хозяйства. При формировании феодальных отношений
содержание челядина на средства хозяина было признаком рабского
положения. К патриархальным рабам относилась челядь, получавшая
полное содержание, затем получавшая месячину (преимущественно
семейные) и наконец — паробки, которые наделялись землей. Паробки,
с точки зрения производственных отношений, были уже крепостными,
а не рабами. Процесс превращения челяди в паробков был процессом
превращения патриархальных рабов в крепостных. Этот процесс начался
в Литве во время образования классового общества и продолжался наряду
с закрепощением крестьян до конца XVI в.
В состав Литовского государства — Великого княжества Литовского —
со времени его образования вошли не только литовские земли, но и
некоторые русские, белорусские и украинские (Слоним, Волковыск, Но-
вогрудок). На социально-экономическое развитие Литвы большое
влияние оказали ее соседи — славяне. Характерно, что у Киевской Руси
Литва заимствовала такие политик о-административные термины, как
волость, тиун, боярин. Русский язык стал официальным языком
Литовского государства при составлении государственных, торговых и
судебных документов. На нем писались древнейшие литовские летописи
и акты, вошедшие в богатый государственный архив — Литовская
Метрика; и три Литовских Статута (1529, 1566 и 1588 гг.). Литовская
письменность появилась только в XVI в.
С самого начала своего государственного существования (первая
половина XIII в.) Литве пришлось вести тяжелую и упорную борьбу
16

Народы Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР

с Тевтонским орденом. Его агрессия прикрывалась распространением
христианства среди язычников-литовцев. Римский папа неоднократно
провозглашал крестовые походы на Литву. В битвах при Сауле (Шяуляй)
в 1236 г., при оз. Дурбе в 1260 г. и в других сражениях литовские войска
наносили сокрушительные удары тевтонским рыцарям и их союзникам.
Феодальное Литовское государство просуществовало более ста лет
как языческое, хотя христиане (православные и католики) не
преследовались. Первый великий князь Литвы Миндовг (1236—1263) отрекся
от принятого им было христианства из политических соображений:
подчиняясь папе, он был бы обязан допустить в Литву епископа и его
покровителей — Тевтонский орден. Великий князь Гедимин (1316—1341)
разрешил въезд в Литву католическим миссионерам. Язычество, возникшее
в условиях первобытнообщинного строя, уже не соответствовало
феодальным отношениям.
Борьба против тевтонской агрессии сблизила Литву с Польшей.
В 1385 г. в Кревском замке была заключена Польско-Литовская уния.
Великий князь литовский Ягайло (Йогайла) стал польским королем и
обещал христианизировать Литву. Кревская уния объединила силы
Литвы и Польши в борьбе против Тевтонского ордена. В битве под Грюн-
вальдом в 1410 г. польско-литовские войска, в числе которых были и
русские полки, нанесли ордену сокрушительное поражение, после
которого опасность нападения со стороны тевтонских рыцарей была надолго
устранена. Несмотря на это, в руках ордена осталась часть Жемайтии
(Клайпедский край).
В 1387 г. произошло крещение литовцев. Наряду с введением
католичества «привилегиями» Ягайлы закреплялся феодальный строй, шло
довольно быстрое превращение крестьян-общинников в крепостных,
которое вызвало в 1418 г. первое известное в истории Литвы восстание
крестьян; повстанцы нападали на дворы бояр, сожгли костел, прогнали
епископа. Крестьяне надолго сохранили враждебность к католичеству,
в котором видели обязательного спутника крепостничества. Еще в XVI в.,
как отмечали современники, крестьяне Литвы придерживались
языческих обрядов и с христианской верой были почти незнакомы.
Уния с Польшей и введение христианства способствовали
стремлениям польских феодалов подчинить и ополячить Литву. Бояре (кроме
мелкой шляхты) восприняли польский язык и пренебрегали литовским,
как языком черни. Полонизация класса феодалов особенно усилилась
после заключения в 1569 г. новой (Люблинской) унии с Польшей,
закрепившей привилегированное положение польских феодалов в польско-
литовском государстве.
При введении христианства крупные города Литвы получали права
самоуправления (магдебургские); в конце XV в. городские ремесленники
объединились в цехи западноевропейского образца. С усилением
крепостничества крестьянам и сельским ремесленникам стало крайне
трудно переселяться в города. Феодал мог разыскивать в городе своего
подданного и возвращать его в деревню. Поэтому значительную часть
городского населения составляли иноземцы.
Евреи переселились в Литву в конце XIV в. из Западной Европы
в связи с преследованием их в некоторых странах. Еврейские общины
пользовались в Литовском государстве самоуправлением. Верхушка
евреев занималась откупом разных государственных сборов (пошлин),
давала займы и сравнительно быстро укрепилась экономически.
Торговля и ремесло постепенно стали основным занятием евреев Литвы.
Татары появились в Литве при следующих обстоятельствах:
присланных Тохтамышем в качестве союзного войска татарских воинов с их
семьями великий князь Витовт расселил соответственно с их военной
организацией, сотнями и сороками, по городам и селам. И теперь близ
2 Народы Европейской части СССР, II 17

Вильнюса имеется поселение «Сорок татар». По мере того, как их военные
услуги теряли значение, татары превращались в обыкновенных крестьян.
Долгое время татары славились как хорошие возчики и превосходные
огородники. Вместе с татарами в Литве появились караимы1,
поселившиеся в Вильнюсе, Тракае, Паневежисе.
С ростом городов и усилением классовой борьбы в деревне в начале
XVI в. в Литве нашли себе место идеи ренессанса и реформации. Это
способствовало развитию литовской культуры: книгопечатанию,
письменности, искусству и науке.
Реформаты требовали богослужения и церковных книг на
разговорном языке народа, содействовали распространению грамотности на
литовском языке. В 1547 г. реформаты издали первую литовскую книгу —
катехизис с букварем М. Мажвидаса. Для борьбы с реформацией иезуиты
в свою очередь начали издавать религиозные книги на литовском языке.
После победы католической реакции (контрреформации) в середине
XVII в. литовская письменность переживает упадок, в словарном составе
увеличивается число полонизмов, меняются и некоторые
грамматические формы.
Реформация и контрреформация повлияли на развитие литовской
архитектуры и изобразительного искусства. Если в XVI в. преобладала
готика, важнейшим памятником которой является костел св. Анны в
г. Вильнюсе, то в конце века появились общественные здания, жилые
дома и церкви в стиле ренессанса, а с начала XVII в. распространяется
барокко.
- В середине XVI в. на заграничных рынках значительно вырос спрос
на зерно и другие сельскохозяйственные продукты. Это имело большое
значение для социально-экономической жизни Литвы. Землевладельцы
Литвы стремились воспользоваться этим и изменить систему феодального
обложения крестьян, чтобы увеличить доходы. В первые столетия
существования Литовского государства дань взималась с каждого жилого
дома (дыма), невзирая на экономическое положение семьи или группы
семей, живших под одной крышей. С ростом производительных сил и
усилением эксплуатации путем увеличения повинностей крестьянские
хозяйства дифференцировались. Некоторые хозяйства, имея достаточно
пахотной земли, принимали сябров — припущенников. Нередко родные
братья, создав свои семьи, продолжали жить вместе, что несколько
облегчало им выполнение повинностей. Другие хозяйства по тем или иным
причинам разорялись, были не в состоянии нести натуральные и
денежные повинности и барщину. При подымной системе взимания и
отбывания феодальных повинностей количество обрабатываемой земли не
учитывалось.
С целью дальнейшего развития феодальной эксплуатации литовские
феодалы во главе с великим князем Сигизмундом Августом (1548—1572)
перешли к новому способу определения повинностей крестьян. За
единицу обложения повинностями было принято известное количество земли
(около 21 га) — волока, откуда и реформа получила название волочной.
Волочная реформа окончательно лишила крестьян земельной
собственности, уничтожила остатки аллодных прав и превратила крестьянские земли
в наделы. Одной из главных целей реформы было создание фольварков—
хозяйств феодалов. Сначала реформа была проведена на
великокняжеских землях, затем волочную систему ввели почти все феодалы Литвы.
Реформа завершила организацию сословия землевладельцев.
Собственниками земли могли быть только привилегированные бояре.
Установилось правило, что администратором и судьей крестьянина является
тот землевладелец, на земле которого он живет.
О караимах см. стр. 836 нашего тома.
18

В ходе реформы господствующей системой земледелия стало
трехполье. Ранее значительное место в земледелии занимало двухполье,
известное в двух вариантах. По первому варианту вся пахотная земля
делилась на три поля, а по второму — на два, но каждый год засевалось^
только одно поле, оставалось под паром соответственно 2/3 или V2 земли.
Двухполье первого типа, которое можно называть и трехпольем без
севооборота, предшествовало настоящему трехполью. Севооборот в Литве
появляется в XV в. Принудительное и всеобщее введение трехполья с
севооборотом способствовало развитию земледелия.
Реформа изменила форму крестьянских поселений. До реформы
поселения были кучевые; они возникали стихийно, приспособляясь к
местности. Во время реформы крестьяне были поселены во вновь создаваемых
деревнях с прямыми улицами и одинаковым расположением жилых
домов и хозяйственных построек.
Чрезмерная эксплуатация крестьян, задержка в развитии
производительных сил и отсутствие национальных стремлений у литовских
феодалов привели в середине XVII в. к экономическому, политическому и
культурному упадку Литвы.
Во время освободительной войны на Украине в 1648—1654 гг.
литовские феодалы вместе с польской шляхтой боролись против украинского
народа, что привело Литву к войне с Россией. Во время этой войны
русские войска заняли Аукштайтию, а в Жемайтию вторглись шведы. Война
и оккупация страны имели губительные последствия для литовского
народа. От военных действий, голода и чумы в течение 13 лет погибла
почти половина населения. Во время Северной войны (1700—1721)
погибла треть населения Литвы,, в Жемайтии — половина. Оставшиеся
в живых крестьяне не в силах были нести прежние повинности, и
помещики всячески старались привлечь на свои опустевшие земли как можно
больше людей. В XVII—XVIII вв. в связи с преследованием старообрядцев
в России небольшие группы их появились в Литве. Более компактно они
поселились на северо-востоке Литвы, в районе Утена, Рокишкис и За-
расай. Местные жители часто называли их пилипонами (piliponis), так
как некоторые из них принадлежали к беспоповской секте филип-
повцев.
В 1795 г. при окончательном разделе Речи Посполитой Литва была
присоединена к России. Занеманье (территория по левому берегу Няму-
наса) отошло к Пруссии; в 1807 г. оно вошло в состав Варшавского
герцогства, а в 1815 г. по решению Венского конгресса перешло к России
как часть Королевства Польского. Литовская территория,
присоединенная к России, была поделена на губернии: Ковенскую, Виленскую и
Сувалкскую; Вильнюс, бывшая столица Великого княжества Литовского,
стал резиденцией генерал-губернатора.
Западнолитовские земли с Клайпедским краем остались по-прежнему
во владении Пруссии.
Присоединение Литвы к России имело для литовского народа
прогрессивное значение. Оно ускорило развитие капиталистических
отношений, создало условия для объединения усилий трудящихся обеих
стран в борьбе против царизма. Под непосредственным влиянием русской
общественной мысли развивались в Литве антикрепостнические взгляды
и настроения.
Царизм сохранил старую систему крепостнической эксплуатации,
были только изменены налоги и введена рекрутская повинность. Царизм
старался насаждать в Литве русских помещиков как свою более
надежную опору, им щедро раздавались государственные или
конфискованные земли.
Польское восстание 1830—1831 гг. нашло широкий отклик в Литве,
где, особенно в Жемайтии, кроме шляхты, в восстании принимали
19
2*

участие и крестьяне. Подавив восстание, царское правительство
в 1832 г. закрыло Вильнюсский университет (основанный в 1803 г.)*-
Крепостное право было отменено в Литве в 1861 г. на основе особого
«Местного положения» для губерний Северо-Западного края.
Крестьянство Литвы вместе с крестьянством всей России активно боролось за
передачу им наделов и общинных угодий в собственность, за ликвидацию
сословных ограничений. Крестьянское движение в Литве слилось с
вооруженным восстанием 1863—1864 гг. Восстанием в Литве руководили
революционеры-демократы С. Сераковский, К. Калиновский, А. Мац-
кявичюс. Восстание было жестоко подавлено царскими войсками.
Участников его вешали, расстреливали, ссылали на каторгу. Тем не менее
царское правительство вынуждено было пойти на некоторые уступки:
освободить крестьян от барщины и оброка, увеличить наделы и снизить
выкупные платежи. Крестьяне Занеманского края в 1864 г. получили
землю без выкупа и сразу стали ее собственниками. Это способствовало
более быстрому развитию капиталистических отношений в деревне.
Несмотря на это, и в пореформенный период в сельском хозяйстве за
помещиками сохранилось господствующее положение, так как реформа
оставила им почти половину всех пахотных земель и исключительное
право пользования пастбищами и лесами. В это время в деревне шла
быстрая дифференциация крестьянства. Процесс ликвидации феодализма
и утверждения капитализма в Литве шел одновременно с процессом
формирования литовской нации, происходившим в условиях
национального угнетения. Литовский народ, как и другие народы России, боролся
против царизма.
После подавления восстания 1863 г. царские власти, преследуя
русификаторские цели, запретили литовцам пользоваться латинским
алфавитом, что практически означало запрет литовской печати. Выло также
запрещено обучать литовскому языку в школах. Эти меры нанесли
большой ущерб культуре литовского народа. Тем не менее, литовские книги
печатались за границей, нелегально переправлялись в Литву и
распространялись книгоношами. Создавались многочисленные тайные
литовские школы. Литовскому народу в борьбе против национального гнета
помогали представители передовой русской общественности. Накануне
революции 1905 г. запрет литовской печати был отменен. С конца 1904 г.
начали легально издаваться газеты и журналы на литовском языке.
В 1905 г. было разрешено в некоторых школах как необязательный
предмет преподавать литовский язык.
Развитие капиталистических отношений установило тесную связь
литовского и общероссийского рынков. Немалое значение, особенно
для экономического развития западных районов Литвыг имела близость
к морю. Однако в этот период на территории Литвы Гне возникло
крупных промышленных центров в отличие от Латвии и Эстонии, где
в портовых городах, обслуживавших внешнюю торговлю России, прежде
всего в Риге, сложились довольно крупные очаги промышленного
производства. В конце XIX в. в Вильнюсе, Каунасе, Шяуляй возникли
значительные промышленные предприятия, но в целом промышленность
Литвы была развита слабо (главные отрасли: пищевая,
металлообрабатывающая, кожевенная, строительных материалов). В экономике страны
она имела незначительный удельный вес. Отличительной ее чертой было
преобладание мелких, разбросанных по периферии предприятий и
кустарных мастерских. Всего на территории Ковенской, Виленской и Су-
валкской губерний в 1913 г. действовало 462 промышленных
предприятия с 20,5 тыс. фабрично-заводских рабочих.
Среди крупных предприятий выделялись: группа шяуляйских
кожевенных фабрик, на которых работало свыше тысячи человек, паневежис-
ские мукомольные мельницы и дрожжевинокуренный завод, каунасские
20

металлообрабатывающие предприятия с числом рабочих более 3 тыс.
человек, производившие различные металлические изделия и
сельскохозяйственные орудия. Эти предприятия перерабатывали российское и
заграничное сырье, отправляя продукцию на внутренние рынки страны,
а частью и на экспорт.
Из кустарных промыслов преобладающее значение получило
изготовление одежды, обуви и галантерейных изделий. Массу кустарей и
ремесленников в городах и местечках, как уже говорилось выше,
составляли евреи.
Торговля и промышленность развивались прежде всего в старых
городах Литвы — Вильнюсе и Каунасе, через которые прошли важные
рельсовые и шоссейные пути, а также в Шяуляй, ставшем значительным
транспортным узлом. Железнодорожное строительство, давшее толчок
развитию центра Ковенской губ., способствовало росту здесь и других
торгово-промышленных пунктов, прежде всего Паневежиса,
оказавшегося на трассе железной дороги Даугавпилс — Радвилишкис,
прошедшей через один из важных сельскохозяйственных районов северной части
Литвы. ·
С развитием капитализма в сельском хозяйстве начала складываться
и производственная специализация этой важнейшей отрасли экономики
Литвы. Приспосабливаясь к условиям рынка, сельское хозяйство
постепенно все более специализировалось на торговом молочном
животноводстве, а также на льноводстве и посевах картофеля. Начало развиваться
промышленное садоводство и огородничество. Переход к более
интенсивному ведению сельского хозяйства был тесно связан со сравнительно
большой плотностью населения, невысоким естественным плодородием
почв и отсутствием в социальных условиях того времени предпосылок
для промышленного роста, особенно при общей слабости местной
сырьевой базы.
В связи с интенсификацией сельского хозяйства в литовской деревне
сильно укрепились позиции кулачества, сосредоточивавшего в своих
руках все большую часть крестьянских, а также и помещичьих земель.
За 1861—1898 гг. в Ковенской губ. зажиточными крестьянами было
куплено 73 тыс. десятин помещичьей земли. Еще более интенсивно этот
процесс проходил за Неманом, в Сувалкской губ. Одновременно быстрыми
темпами происходило обезземеливание и разорение трудящегося
крестьянства, что приводило к развитию отхожих промыслов и переселению
разорившихся крестьян в ближайшие города, промышленные центры
Прибалтики, в Петербург и внутренние губернии России. Немало
литовских крестьян уходило на сезонные полевые работы в соседние
прибалтийские губернии и в Восточную Пруссию. Большие размеры
приняла эмиграция: за 1901—1911 гг. из Литвы эмигрировало в Америку
около 168 тыс. человек.
Несмотря на большую распыленность промышленных предприятий и
значительную пестроту национального состава пролетариата, росла
сплоченность и организованность рабочего класса Литвы. Формирование
революционной социал-демократической организации проходило в
обстановке ожесточенной борьбы с оппортунизмом и национализмом.
Литовская социал-демократическая партия возникла в 1896 г. Центральное
руководство этой партии оказалось в руках оппортунистов, стремившихся
направить рабочее движение по пути буржуазного национализма. С
обострением классовой борьбы в этой партии создалось левое
интернационалистское крыло, которое имело большое влияние в городских
организациях. Постепенно росла организованность, солидарность и массовость
движения пролетариата Литвы. Большое значение для рабочего движения
в Литве имело создание в 1901 г. в Вильнюсе группы РСДРП, а в 1904 г*
Северо-Западного комитета РСДРП.
21

Рабочие и крестьяне Литвы активно участвовали в революции 1905—
1907 гг., организовывали массовые политические стачки и выступления,
переходившие в ряде мест в вооруженные схватки с полицией и
войсками. Значительную силу революции составлял сельский пролетариат.
В 1905 г. в Ковенской и Сувалкской губерниях было 277 стачек
сельскохозяйственных рабочих.
Литовская буржуазия, пытавшаяся выдать себя за представительницу
интересов и чаяний всей нации, на деле играла соглашательскую роль,
а в начале XX в., напуганная размахом революционно-освободительной
борьбы, стала открыто искать у царизма защиты своих классовых
интересов.
Во время первой мировой войны Литва более года являлась ареной
военных действий и почти три года была оккупирована немцами.
Оккупанты расхищали природные богатства страны, особенно леса;
трудоспособных мужчин загоняли в трудовые лагеря.
Октябрьская революция в России воодушевила трудящихся Литвы
на решительную борьбу за освобождение своей страны, за победу
Советской власти. Во главе революционного движения встала
Коммунистическая партия Литвы, первый съезд которой состоялся нелегально в
Вильнюсе в октябре 1918 г. Там же 8 декабря 1918 г. было создано
Временное революционное правительство, возглавлявшееся В. Мицкявичю-
сом-Капсукасом. Советская власть была установлена на большей части
Литвы. С первых дней существования Советская власть стала на путь
широких социальных и экономических преобразований и подъема
культуры литовского народа. Манифестом Временного правительства Литвы
было объявлено о национализации помещичьих, церковных и
монастырских земель, крупной промышленности, железных дорог, лесов, вод и
недр, о введении восьмичасового рабочего дня, о равноправии
национальностей и установлении тесных дружеских отношений с Советской
Россией. В целях объединения сил для борьбы против интервенции и местной
контрреволюции в феврале 1919 г. была создана Литовско-Белорусская
Советская Социалистическая Республика со столицей в Вильнюсе.
Советское правительство отделило церковь от государства, приняло решение
об обязательном начальном обучении и о восстановлении Вильнюсского
университета.
Литовские буржуазные националисты, не располагая реальной силой
внутри страны, в борьбе против Советской власти опирались на помощь
империалистов Антанты и США. Империалисты Антанты использовали
немецкие войска, остававшиеся в Литве по Компьенскому перемирию,
так называемые польские легионы, а также созданные и вооруженные
интервентами литовские буржуазно-националистические отряды. В марте
1919 г. эти контрреволюционные силы начали наступление на Советскую
Литву. 21 апреля 1919 г. после трехдневных ожесточенных уличных боев
белопольские войска захватили Вильнюс. В других местах действовали
немецкие войска, поддерживаемые литовскими буржуазными
националистами. В августе 1919 г. международные контрреволюционные силы
установили в Литве буржуазную диктатуру.
С переходом власти в руки буржуазных националистов Литва
оказалась в полной экономической и политической зависимости от крупных
капиталистических монополий, господствовавших на
западноевропейских и заокеанских рынках, которые вытесняли с них всеми доступными
средствами менее сильных конкурентов, подчиняли их своему полному
контролю, а часто просто разоряли. Разрыв веками складывавшихся
экономических связей с Россией резко отрицательно сказался на
состоянии экономики Литвы. Это привело, в частности, к застою и упадку ряда
отраслей хозяйства и резкому падению значения главных транзитных
путей страны. Развивалась одна лишь пищевая промышленность.
22

Слабость буржуазной Литвы и зависимость ее от империалистических
стран проявились и в неоднократных нарушениях ее территориальной
целостности. Уже к моменту прихода к власти буржуазии Вильнюс и
прилегающая к нему область были заняты войсками буржуазной
Польши, притязания которой на литовские земли поддерживались Антантой.
В 1920 г. Красная Армия во время войны с Польшей освободила эту
территорию и передала вместе с Вильнюсом Литве. Однако
реакционное польское правительство, формально признав права Литвы на Вильнюс
и Вильнюсский край, вновь захватило их уже через два дня после
подписания польско-литовского соглашения (9 октября 1920 г.). В течение
19 лет Вильнюс находился в составе Польши на положении ее
внутренней колонии. Из-за Вильнюса между Литвой и Польшей отсутствовали
дипломатические и экономические отношения, граница между ними
была практически наглухо закрыта.
Клайпеда (Мемель) была оккупирована французскими войсками.
В 1923 г. Антанта была вынуждена санкционировать переход Клайпеды и
Клайпедского края к Литве. Однако в Клайпедском крае был установлен
автономный статут, позволивший немецким помещикам и капиталистам
сохранить здесь сильное влияние. С приходом к власти Гитлера Германия
стала открыто содействовать подготовке фашистского путча в Клайпеде,
а в марте 1939 г., при содействии реакционных сил других
империалистических стран, гитлеровцы захватили эту область вместе с портом
Клайпеда, лишив Литву выхода к морю.
Основу экономики буржуазной Литвы составляло сельское хозяйство
с преимущественно животноводческой специализацией. Власти всемерно
укрепляли кулацкие элементы, ставшие одной из главных социальных
опор правившей в Литве клики националистов. В этих целях была
использована и земельная реформа, проведенная под давлением развернувшейся
борьбы трудящихся за землю. В результате реформы за счет помещичьих
земель сильно вырос удельный вес кулацкого землевладения. Но
значительная часть помещичьих имений была все же сохранена за их
владельцами, а за отчужденные земли выдана щедрая компенсация деньгами или
лесом.
В 1930 г. на самые крупные, в основном помещичьи, хозяйства
площадью от 50 до 200 га и более приходилось 16% всех земель, а на
хозяйства площадью от 20 до 50 га — 37%. Основная масса трудящегося
крестьянства владела 47% всей земли. В дальнейшем концентрация
земли в крупных капиталистических хозяйствах все возрастала.
Главное место в сельском хозяйстве буржуазной Литвы заняло
разведение молочного скота и свиней, дававшее основную экспортную
продукцию. Однако развитие Литвы сковывалось общим кризисом капитализма
и связанным с ним резким сужением рынков сбыта. Тяжелый удар по ее
экономике нанес мировой экономический кризис 1929—1933 гг.
Крестьянство подвергалось сильной эксплуатации со стороны крупных
монополий, которые постоянно и широко использовали несоответствие цен
между промышленными и сельскохозяйственными товарами, искусственно
расширяя разрыв между ними. Крупнейшие импортеры литовских
товаров произвольно устанавливали для них пониженные цены. Огромный
ущерб сельскому хозяйству Литвы приносило беспрерывное изменение
конъюнктуры на западноевропейских рынках.
Иностранный капитал господствовал и в промышленности. Ему
принадлежало 58% капитала акционерных обществ. Промышленность
оставалась мелкой, слабо механизированной, основывающейся на жестокой
эксплуатации рабочих. На предприятиях, насчитывавших по 50 и более
занятых лиц, работало в 1939 г. немногим более 1 % всего
самодеятельного населения, а во всей промышленности и кустарных промыслах 8% —
меньше, чем до первой мировой войны.
23

Слабость промышленности, застой в сельском хозяйстве и постоянно
возраставшее разорение трудящегося крестьянства и мелких кустарей
усиливали хроническую безработицу в стране и толкали многих
литовцев на путь эмиграции. Только за 1923—1930 гг. из Литвы, главным
образом в Южную Америку, эмигрировало 60 тыс. человек.
Военно-полицейскую диктатуру литовская буржуазия пыталась
замаскировать буржуазно-демократическим строем. В мае 1920 г. в
условиях жесточайшего террора в Каунасе был созван Учредительный сейм,
состоявший из депутатов буржуазных партий. Сейм принял конституцию,
закреплявшую господство буржуазии, помещиков и кулачества.
Революционные рабочие, выступая против господства буржуазии,
использовали все легальные и нелегальные формы борьбы. В 1922 г. в первый
сейм было избрано пять рабочих депутатов, разоблачавших с трибуны
сейма буржуазный строй и смело защищавших дело трудящихся.
Правительство арестовало рабочую фракцию и кандидатов трудящихся во
втором сейме. На выборах в третий сейм, в мае 1926 г., к власти пришли
партия мелкой либеральной буржуазии и социал-демократы. Новое
правительство попыталось заменить военно-полицейский режим буржуазно-
демократическим и столкнулось с сопротивлением реакционных сил.
17 декабря 1926 г. реакционная партия националистов совершила
фашистский переворот. Идеологической опорой литовской буржуазии стал
клерикализм и национализм.
Трудящиеся Литвы, руководимые Коммунистической партией,
продолжали упорную борьбу против усиливавшейся эксплуатации, против
фашизма. Росло забастовочное движение, проводились антифашистские
демонстрации. Значительно усилилось революционное движение в годы
мирового экономического кризиса 1929—1933 гг.; оно проявилось в ряде
крупных выступлений безработных и в массовых стачках. Особенно
широкий размах приняла трехдневная всеобщая забастовка каунасских
рабочих в июне 1936 г., во время которой произошло столкновение с
вооруженными силами правительства.
1 сентября 1939 г. немецко-фашистские захватчики совершили
коварное нападение на Польшу. Советское правительство, стремясь оградить
Литву от захвата гитлеровцами и укрепить безопасность границ СССР,
предложило правительству Литвы заключить договор о взаимопомощи.
Под давлением широких масс трудящихся правительство Литвы 10
сентября 1939 г. подписало договор о взаимопомощи, причем Советское
правительство передало Литве освобожденные Красной Армией Вильнюс и
Вильнюсский край. По этому же договору в некоторые пункты Литвы
были введены части Красной Армии.
В июне 1940 г. трудящиеся Литвы, под руководством
Коммунистической партии, при помощи Советского Союза свергли фашистскую власть
в стране, саботировавшую договор с СССР, и создали Народное
правительство.
21 июля 1940 г. состоялось историческое заседание избранного
демократическим путем Народного сейма, который провозгласил Литву
Советской Социалистической Республикой. Сейм принял решение
ходатайствовать перед Верховным Советом СССР о принятии Литвы в состав
Союза Советских Социалистических Республик. 3 августа 1940 г.
Верховный Совет СССР принял Литовскую ССР в состав Советского Союза.
Чрезвычайная сессия Народного сейма приняла 25 августа того же года
Конституцию Литовской ССР, в которой нашли отражение основные
положения Конституции СССР. Сессия объявила Народный сейм временным
Верховным Советом Литвы. В жизни литовского народа начался новый
исторический период. Была проведена подлинно демократическая
земельная реформа, осуществлена национализация крупной промышленности,
транспорта, банков.
24

В результате проведения коренных социально-экономических
преобразований — увеличения заработной платы рабочих, введения охраны
труда, развития сети медицинских учреждений — возросло материальное
благосостояние литовского народа. Культура и просвещение стали
достоянием широких народных масс.
В 1941 г. мирный созидательный труд Советской Литвы был прерван
вторжением в СССР гитлеровских захватчиков, Литва была оккупирована
в первые недели войны. В годы войны промышленность была почти
полностью уничтожена, сильно поврежден транспорт, взорваны многие
железнодорожные пути и мосты, вокзалы, разрушено большое число селе-
ний> разорено сельское хозяйство. Сильно пострадали города Литвы:
Вильнюс, Клайпеда, Шяуляй, Расейняй и др.
Относительно местного населения в директиве, изданной Розенбер-
гом 8 мая 1941 г., указывалось: «Целью имперского комиссара Эстонии,
Латвии, Литвы и Белоруссии должно являться создание германского
протектората с тем, чтобы превратить эти области в составную часть
великой германской империи путем германизации подходящих в расовом
отношении элементов, колонизации представителями германской расы и
уничтожения нежелательных элементов. Балтийское море должно стать
внутренним морем под охраной Германии».
Во время оккупации эти директивы претворялись в жизнь. Евреи
уничтожались поголовно, а из литовцев и жителей других
национальностей отбирался «нежелательный элемент». Оккупанты истребили в
Литве около 700 тыс. мирных граждан и военнопленных, угнали в Германию
около 36 тыс. человек.
Коммунистическая партия мобилизовала трудящихся Литвы на
борьбу против гитлеровских оккупантов. В тылу врага повели ожесточенную
борьбу партизанские отряды, в составе Красной Армии действовало
литовское соединение.
Летом 1944 г. началось освобождение Советской Литвы от врага
частями Советской Армии. 13 июля был освобожден Вильнюс, 1 августа —
Каунас, а 28 января 1945 г. от противника был очищен его последний
опорный пункт в Литве — порт Клайпеда.
Еще в ходе освобождения родной земли литовский народ приступил
к залечиванию тяжелых ран, нанесенных Советской Литве в годы войны
и оккупации. Быстрое восстановление хозяйства Литовской ССР стало
возможным благодаря помощи, оказанной республике правительством
СССР, русским народом и всеми народами Советского Союза.
За послевоенные годы произошли крупнейшие изменения в
структуре хозяйства Советской Литвы и классовом составе ее населения.
В первую послевоенную пятилетку была успешно осуществлена
коллективизация сельского хозяйства и на этой основе кулачество было
ликвидировано как класс.
Благодаря быстрому развитию промышленности Литва из аграрной
страны превратилась в индустриально-аграрную· Структуру
промышленности Литовской ССР определяют пищевая промышленность,
особенно мясо-молочная и рыбная» легкая промышленность и быстро
увеличивающая свой удельный вес машиностроительная и металлообрабатывающая
промышленности. В масштабе СССР промышленность Литвы все более
специализируется по производству сложной машиностроительной
продукции и самых разнообразных высококачественных изделий народного
потребления.
В послевоенные годы сильно возросла численность рабочих. Уже в
1952 г. промышленных рабочих в республике насчитывалось в три раза
больше, чем в 1940 г. С исчезновением безработицы совершенно
прекратилась эмиграция. Hal января 1961 г. в городах жило 40%, в деревнях 60%
всего населения Советской Литвы. Изменение социального состава имело
25

большое влияние на развитие социалистической культуры литовского
народа.
В ходе построения социализма в Литве формировалась литовская
социалистическая нация. Социалистическое литовское государство
впервые в истории объединило все населенные литовцами земли.
Литовская социалистическая нация едина в социальном плане, она
не расколота на антагонистические классы. Отношения с другими
нациями определяются принципами пролетарского интернационализма.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Народное хозяйство Литовской ССР — неотделимая часть
народного хозяйства всего Советского Союза. Это определяет в известной
степени специализацию хозяйства республики, развитие которого
ведется с учетом природных и экономических ресурсов, географического
положения и исторически сформировавшегося направления экономики.
Литва является индустриально-аграрным районом Советского Союза.
Промышленность республики производит электросчетчики, счетные
машины, металлорежущие станки, электромеханические изделия, а также
текстиль и др. Сельское хозяйство дает мясо, молочные продукты, зерно,
сахарную свеклу, картофель и пр.
В развитии производственных связей и торговли внутри Литвы и
с братскими республиками большую роль играет развитый транспорт
Литовской ССР — железнодорожный, автомобильный, речной, морской
и воздушный. Особенно важное значение для развития торговли имеет
расположенный на побережье Балтийского моря незамерзающий порт
Клайпеда.
По специализации отдельных отраслей народного хозяйства
небольшую территорию Литовской ССР можно разделить на четыре основных
экономических района.1). Первый из них — восточный район со столицей
республики Вильнюсом с развитой многоотраслевой промышленностью,
дающей около трети продукции республики. Сельское хозяйство имеет
животноводческо-полеводческий уклон. 2) Южная часть средней Литвы —
•самый развитый экономически район республики. Основные отрасли
промышленности — машиностроение, легкая и пищевая
промышленность — также дают около трети продукции республики. В сельском
хозяйстве развито молочное животноводство и свиноводство. 3) Северная
часть средней Литвы отличается высокоразвитым сельским хозяйством и
дает около трети продукции литовского животноводства. 4) Специфика
западных районов Литвы обусловлена их прибрежным положением у
Балтийского моря. Основные отрасли промышленности — судостроение и рыбная
промышленность. Сельское хозяйство имеет мясо-молочное направление.
π До второй половины XIX в. в Литве были только
Промышленность r^ г
мелкие примитивные заводы по обработке дерева,
производству бумаги, спирта и пива, возникшие еще в феодальный период.
Развитие промышленности началось со второй половины XIX в., но шло
крайне медленно. Еще в 70-х годах к предприятиям фабрично-заводского
типа можно было отнести только две бумажные фабрики Вильнюсского
уезда, завод сельскохозяйственных машин и орудий в Каунасе (с 1860 г.),
газовый завод с чугуноплавильным цехом в Вильнюсе (с 1864 г.),
металлообрабатывающий завод братьев Тильмансов в Каунасе (с 1868 г.) и
фабрику гвоздей в Лентварисе (с 1869 г.). Медленное развитие
промышленности в Литве в тот период объяснялось недостатком местных
полезных ископаемых, экспортом сельскохозяйственного сырья и отсутствием
прямого выхода к морю через устье Нямунаса, так как клайпедский порт
26

принадлежал в то время
Германии. К тому же
капиталовложения в
промышленность давали
меньше прибыли, чем
торговля или сельское
хозяйство. Основная
масса рабочих работала
на мелких ремесленных
предприятиях. Число
рабочих на отдельных
заводах было
незначительным и даже в 90-х
годах XIX в. не
превышало 500человек. По
переписи 1897 г.,
численность населения,
работавшего в
промышленности Ковенской и Ви-
ленской губерний,
составляла около 100 тыс.
человек, т. е. 7ю
самодеятельного населения.
В двадцатилетний
период буржуазной
Литовской республики
народное хозяйство Литвы
находилось в экономи- Проверка новых токарных станков алмазного то-
ческой зависимости от чения на Вильнюсском станкостроительном заводе
западных держав. Про- «Комунарис»
мышленность Литвы не
в силах была бороться с конкуренцией крупных капиталистических
монополий Запада. Это привело к тому, что 58% акционерных обществ
перешло в собственность заграничного капитала: в электроэнергетической
промышленности господствовал бельгийский капитал, в спичечной —
шведский, в бумажной и текстильной—американский, в целлюлозно-дре-
весинной и металлических изделий — германский.
В погоне за прибылью монополии повышали цены на изделия,
сбываемые на внутреннем рынке, и население Литвы было вынуждено
платить наивысшие в Европе цены за спички, электроэнергию, бензин,
керосин и пр.
Промышленность буржуазной Литвы давала V* продукции народного
хозяйства. В основном росли и развивались связанные с экспортом
сельскохозяйственной продукции молочная промышленность и производство
мясных изделий. Развивалась лесная промышленность и текстильная,
работавшая на привозном сырье для местного рынка.
Те отрасли промышленности, которые до первой мировой войны
пользовались всероссийским сырьем или реализовывали продукцию на
общероссийском рынке, пришли в упадок. Так, с 1913 по 1939 г. число
рабочих в металлообрабатывающей промышленности сократилось на 34,5 %,
а в кожевенной — на 60%. '
Распределение рабочих в промышленности было неравномерным,
больше всего рабочих было занято на предприятиях, работавших на экспорт.
Заработная плата в различных отраслях промышленности и в разных
районах была неодинаковой; в сельских местностях в среднем в полтора
раза ниже, чем в городах. Значительно ниже мужского оплачивался
женский труд (примерно на треть).
27

Продолжительность рабочего дня в буржуазной Литве зависела от
произвола владельца предприятия. Хотя в 1919 г. в условиях подъема
революционною движения официально был издан закон о восьмичасовом
рабочем дне, фактически он не соблюдался и, кроме того, вовсе не
касался множества мелких предприятий, рабочих транспорта и
строительства.
Особенно ухудшилось положение рабочих в 1930—1934 гг. в период
экономического кризиса в Литве. Заработной платы
неквалифицированного рабочего едва хватало на содержание одного человека, и семьи с
одним кормильцем не выбивались из крайней нужды. Одна только
квартирная плата поглощала более четверти месячного заработка
рабочего.
В погоне за прибылью капиталисты широко использовали дешевый
женский и детский труд. Как показывает официальная статистика,
в 1939 г. 41% рабочих составляли женщины. Труд подростков
применялся в основном на предприятиях ремесленного характера, где они
якобы «учились» и потому никакой заработной платы не получали.
Положение подростков, работавших в промышленности (принимали с 12 лет,
после 1931 г.— с 14 лет), было немного лучше: они получали
заработную плату, до 15 лет не работали по ночам, но в целом буржуазное
правительство весьма мало заботилось об охране труда женщин и
подростков.
Условия труда рабочих промышленности были исключительно
тяжелыми. Состояние рабочих помещений не соответствовало основным
правилам гигиены, техника безопасности была неудовлетворительной.
Только в 1924 г. был издан закон о создании технической инспекции, но на
всю Литву имелось пять штатных инспекторов. Поэтому множество
мелких предприятий совсем не подлежали контролю. Только рост рабочего
движения вынудил буржуазное правительство в 1934 г. издать «Правила»
по охране здоровья и жизни рабочих промышленности.
Страхование рабочих от несчастных случаев в Литве до 1936 г.
основывалось на законах царского времени, которые касались только
заводских и железнодорожных рабочих. Предприниматель выплачивал рабочему
пенсию, величина которой зависела от степени потери
трудоспособности. В тех случаях, когда фабрикант на суде мог доказать, что
несчастный случай произошел по вине пострадавшего, рабочий никакой
компенсации не получал. Потеря трудоспособности из-за изнурительных
условий труда не давала повода привлечь к ответственности капиталиста.
Закон страхования от несчастных случаев, изданный в 1936 г., в
основном не изменил существовавшего положения.
Страхование на случай болезни до 1931 г. производилось только там,
где рабочие были хорошо организованы. В коллективные договоры
включались требования, запрещавшие увольнять заболевшего рабочего.
В 1925 г. после упорной борьбы рабочие добились принятия закона
о больничных кассах, по которому страховались все рабочие, за
исключением сельскохозяйственных и временных.
Тяжелая эксплуатация рабочих проявлялась не только в штрафах и
налогах, урезывании заработной платы, но и в лишении их оплачиваемого
отпуска, так как большинство рабочих плату получали только за те дни,
когда работали. Аккордная и надомная работа тоже принуждала
рабочего, а часто и всю его семью, трудиться за счет отдыха.
Только по закону 1933 г. о найме промышленных рабочих было
установлено, что рабочие имеют право на десятидневный (с 1934 г.
двенадцатидневный) оплачиваемый отпуск за год работы. Фабриканты, обходя
этот закон, оформляли рабочих как временных на три месяца.
Оплачиваемый отпуск могли получить рабочие только на крупных
заводах.
28

05
В
И
φ
о
Ρ*
н
о
О
о
о
и
φ
в
σ3
Η
О
И
и
>>
й
о
и
Рч
о
VO
Η
ей
к
я
νο
S
о
й
о
Й
о
W
К
а
Щ

Четвертая технологическая линия цементного завода в Науёй Акмяне
Слабое развитие промышленности и обезземеливание крестьян
способствовали росту безработицы, которая стала одной из причин массовой
эмиграции. Биржи труда фактически занимались только регистрацией
безработных и набором дешевой рабочей силы для общественных работ:
лесозаготовок, ремонта и строительства дорог, работ в коммунальном
хозяйстве. Зарегистрированные безработные получали маленькое
пособие. В списки вносились только те оставшиеся без работы, которые
соответствовали установленному цензу: прожили на данном месте указанный
период времени, имели определенное число неработающих членов семьи
и т. п.
Положение в корне изменилось в 1940 г., когда промышленность,
транспорт, банки и недра земли стали собственностью всего народа. В
дружной семье братских народов СССР Литва добилась больших успехов
в развитии промышленности. За короткие сроки была ликвидирована
безработица, реконструированы и пущены в ход многие заводы, которые
в буржуазной Литве были законсервированы.
Успешно начатую работу прервала война. Оккупанты почти полностью
разрушили промышленность Литвы, вывезли в Германию или
уничтожили 113 паровых котлов, 17 паровых турбин, 77 паровых машин,.
3924 электромотора, 303 разных двигателя, 1127 станков, автотранспорт,
взорвали ряд заводов, железнодорожных линий, дорог и мостов.
Только благодаря социалистической системе и плановому ведению
народного хозяйства, большим усилиям партии и правительства,
творческому энтузиазму всего народа за короткие сроки после победы
в Великой Отечественной войне промышленность была не только
восстановлена, но и далеко шагнула вперед. Уже в 1948 г. был достигнут уровень
1940 г., а в 1959 г. превышен почти в 10 раз. Число рабочих в
промышленности за это время увеличилось в 3,4 раза. Литва стала
индустриально-аграрной республикой, промышленность которой дает 2/3 продукции
всего народного хозяйства Литовской ССР. В Литве развиты
машиностроительная, приборостроительная, станкостроительная, химическая
промышленности; эти отрасли обеспечены на месте высококвалифициро-
30

Комбайн «Амфибия» за уборкой тростника для производства
витаминизированной муки. Сконструирован литовскими инженерами
и построен на Вильнюсском заводе «Нерис»
ванными кадрами и требуют сравнительно малого количества привоз
ного сырья.
Быстро выросло число предприятий. В 1960 г. их было свыше 12 тыс.,
в том числе 1687 крупных. В послевоенные годы начал работать
электротехнический завод «Эльфа», завод электросчетчиков, с 1959 г.—завод
счетных машин. Построен самый большой в Европе специализированный
завод сверл. Строительные материалы производит крупнейший в
Прибалтике Вильнюсский завод силикатных кирпичей. Работает ряд
станкостроительных заводов (крупнейший из них — «Жальгирис»), по выпуску-
продукции которых Литва занимает одно из первых мест среди
республик СССР. Широко известна продукция Каунасского турбинного завода
«Пяргале», Шяуляйского велосипедного, Балтийского кораблестроитель-
ного, Кедайнского химического завода и пр.
Наряду с новыми отраслями развивается легкая и пищевая
промышленности, имеющие свои традиции и высококвалифицированные кадры.
Кожаные, трикотажные изделия, галантерею и текстиль, изготовленные
на Клайпедском заводе <Гульбе», Каунасских кДробе», «Кауно аудиняй»,
«Инкарас», Шяуляйском «Верпстас» и др., знают далеко за пределами
республики. Большой спрос имеют красивые и дешевые изделия
мебельной промышленности.
Пищевая промышленность — старейшая отрасль промышленности
республики, еще в буржуазное время прославившаяся своими мясными
изделиями — колбасами, беконом, окороками. Сегодняшняя
мясо-молочная продукция отличается высоким качеством. Особенно быстро
развивается рыбная промышленность. Республиканский рыболовный флот
по своему оборудованию опередил многие приморские страны Европы,
в его состав входят средние и крупные траулеры с холодильниками и
снаряжением для обработки рыбы на месте. Флот пользуется также
плавучими базами и рефрижераторными сооружениями. Рыбаки Литвы
рыбачат не только в Балтийском море, но и в Северной Атлантике, у
берегов Африки и Америки.
31

Основой развития промышленности является энергетическая база
республики. Начали работать крупные электростанции: Вильнюсская ТЭЦ,
с 1960 г. Каунасская ГЭС, дающая за месяц больше электроэнергии, чем
все электростанции Литвы в 1939 г., с 1962 г. дает ток ТЭЦ в Электре-
най. Кроме них, в Литовской республике сейчас работает ряд
электростанций и гидроэлектростанций в совхозах и районных центрах.
Крупнейшие из них — Анталептская ГЭС и гидроэлектростанция «Дружба
народов», построенная на оз. Дрисвяты колхозниками Латвии, Литвы и
Белоруссии. Характерно, что если в 1937 г. электроэнергией
пользовались только 18% жителей Литвы, то в 1961 г. ею были полностью
обеспечены все города и 57% сельского населения.
Бурное развитие промышленности в советский период привело к
быстрому росту рабочего класса. По переписи 1959 г., в Литве был
1085 441 рабочий, т.е. 40% всего населения, 38% из них женщины.
На 1 июня 1963 г. литовцы составляли 71,5% промышленных рабочих
республики.
В борьбе за высокие показатели труда выросло большое число
изобретателей и рационализаторов, которые объединены во Всесоюзное
общество изобретателей и рационализаторов. В 1960 г. в Вильнюсе был
организован вечерний Институт технического творчества. В ряде городов
работают кабинеты рационализаторов-изобретателей.
Рационализаторское движение в начал е 1963 г. охватывало 21 тыс. человек; с начала
семилетки внедрено более 78 тыс. рационализаторских
предложений и много изобретений, которые помогли государству сэкономить
51 млн. руб.
Трудящиеся республики с воодушевлением участвуют в движении
под лозунгом: учиться, работать и жить по-коммунистически. В борьбу
за звание коллектива коммунистического труда включилось более
100 тыс. человек. До 1963 г. это звание было присвоено 10 заводам
республики.
Большую роль в развитии промышленности Литвы играет помощь
братских советских республик. Оттуда ввозится в Литву почти все сырье
для промышленности.
Заводы республики получают среднеазиатский хлопок,
ставропольскую шерсть, донбасский уголь, украинский и уральский металл,
украинский (Дашавский) натуральный газ; химическую промышленность
сырьем снабжает Урал и другие области СССР. Промышленность
республики получает также оборудование для реконструкции,
расширения старых и постройки новых заводов. Литва вместе с другими
республиками Советского Союза участвует в обеспечеции техническими
сооружениями братских социалистических стран, а также помогает
странам со слабо развитой экономикой.
Еще большему развитию промышленности республики способствует
создание крупного экономического района, в состав которого входит
Латвия, Литва, Эстония и Калининградская обл. РСФСР. Это помогает
целесообразной специализации республик в отдельных отраслях
хозяйства.
В перспективном плане развития промышленности республики
намечается значительный рост машиностроения, в том числе электротехники,
радиотехники, станкостроения и приборостроения. Укрепится топливо-
энергетическая база республики. Кроме тепловой Литовской
государственной районной электростанции (в новом г. Электренай), первый
энергетический блок которой был пущен в 1962 г., в дальнейшем в Литве
намечается построить ряд крупных электростанций на р. Нямунас,
которые соединят энергетическое хозяйство Литвы, Латвии, Белоруссии,
ряда областей Российской Федерации и Эстонии в единую
энергетическую систему Северо-Запада Союза ССР.
32

О городских ремеслах в Литве имеются довольно ранние сведения.
Уже в XIII—XIV вв. прослойка ремесленников в городах Литвы,
особенно в Вильнюсе, была сравнительно многочислен-
Ремесла и домашнее HOg g конце XV в. стали возникать первые це-
производство г γ
г " ховые организации ремесленников, искавших форм
защиты от феодальной эксплуатации. Так, в 1495 г. в Вильнюсе
были основаны ювелирный и портняжный цехи, а к концу XVI в.
там насчитывалось уже 16 цехов. Цеховые организации существовали и
в других городах, имевших так называемые магдебургские права —
в Каунасе, Тракае и др.
В цехи объединялись в первую очередь ремесленники,
изготовлявшие предметы первой необходимости (портные, сапожники, кожевники,
кузнецы, ткачи, седельщики, строители), но существовали и цехи
мастеров, изготовлявших предметы роскоши,— ювелиров, часовщиков.
Следует отметить, что по национальному составу слой городских
ремесленников был весьма пестрым. Во всех городах жили литовцы-
ремесленники, наряду с ними в Вильнюсе было очень много русских,
поляков, евреев, встречались также немцы, преимущественно странствующие
подмастерья.
Цеховые ремесленники старались не допускать на городские рынки
изделий неорганизованных ремесленников, работавших в имениях,
местечках и городах. Острые конфликты на этой почве происходят уже
в XVII в. Однако слой нецеховых ремесленников все время увеличивается
не только в небольших городах и местечках, но и в тех городах, где были
цеховые организации. В конце XVIII — начале XIX в. численность
нецеховых ремесленников в городах уже превышала число цеховых. Тем
не менее цеховые организации просуществовали в Литве до 1898 г.
Слабое и позднее развитие промышленности в Литве способствовало
длительному сохранению ремесленного производства, в первую очередь
в тех отраслях, которые не испытывали промышленной конкуренции и
обслуживали бытовые потребности населения: изготовление одежды,
обуви, мебели, строительные работы. Так, в Вильнюсе в середине XIX в.
насчитывалось около 5 тыс. ремесленников, в 1875 г. свыше 10 тыс.,
а в 1897 — 17,7 тыс. Общая численность ремесленников в Ковенской
губ. возросла с 6647 человек в 1868 г. до 37 тыс. в 1897 г. и превысила
39 тыс. в 1913 г.
До отмены крепостного права ремесленники были выходцами в
основном из числа горожан или жителей местечек. В Вильнюсе жили также
помещичьи крестьяне, посланные туда для обучения ремеслу. После
отмены крепостного права количество ремесленников из крестьян возросло,
в связи с чем выросла и численность ремесленников-литовцев. Однако и
в конце XIX — начале XX в. литовцы не составляли абсолютного
большинства ремесленников ни в городах, ни в местечках. Преобладали
ремесленники-евреи, значительна была прослойка белорусов и поляков.
Городские ремесленники с середины XIX в. стали постепенно все
сильнее ощущать конкуренцию промышленных товаров. Не будучи в
состоянии конкурировать с более дешевой машинной продукцией,
ремесленники разорялись или теряли свою самостоятельность, попадая
в зависимость от крупного капитала в приобретении сырья и сбыте
продукции. В Вильнюсе, Каунасе, а позже и в других местах крупные
предприниматели стали практиковать раздачу сырья ремесленникам через
мастерские и магазины. Готовая продукция сдавалась туда же за крайне
низкую, обычно поштучную плату. Наряду с этим ремесленники в
местечках и в конце XIX в. нередко работали только на заказ, не прибегая
к иным формам реализации продукции.
Кроме рано выделившегося и долго сохранявшегося ремесленного
производства, в литовской деревне широко была развита и домашняя
3 Народы Европейской части СССР, II - 33

промышленность. В феодальную эпоху крестьяне в сущности удовлетворяли
все потребности семьи в одежде, утвари, инвентаре собственными силами.
В первую очередь к домашней промышленности относилось ткачество.
Все ткани для постельного белья, одежды и иных нужд изготовлялись
дома. Каждая женщина умела прясть и ткать, причем эти навыки она
приобретала с ранних лет. Сырьем служили лен и шерсть, также
получаемые в собственном хозяйстве.
Старинным орудием прядения было веретено (verpstukas), которое
сохранилось в юго-восточных районах Литвы до конца XIX в., а в
других местностях уже в начале XIX в. было вытеснено самопрялкой (га-
telis). Самопрялки встречались двух типов: горизонтальная—«лежак»
(Жемайтия, Занеманье, средняя часть Литвы и Дзукия) и
вертикальная—«стояк» (восток Аукштайтии, частично Клайпедский край).
Ткацкий стан (stakles, stovai) в Литве горизонтальный, но известна более
старая форма с неполной рамой, сохранившаяся в юго-восточной части
Литвы до конца существования домашнего ткачества, и позднейшая—с
полной рамой. Ткацкие станки изготовлялись местными мастерами. В XX в.
у некоторых мастериц, работавших в сельских местностях на заказ,
появились жаккардные станки.
Нить для тканья красили естественными красителями, анилиновые
краски стали распространяться с середины XIX в. Домашнее ткачество
постепенно сокращается с третьей четверти XIX в., когда крестьяне
стали покупать фабричные ткани. Дольше всего изготовлялись дома ткани
для столового и постельного белья и декоративные—покрывала, занавески
и т. п. Изготовление декоративных тканей домашним способом в юго-
восточной части Литвы сохранилось до наших дней.
Одежду шили также в основном дома, однако сельские портные
известны издавна. Портными чаще были мужчины, ходившие работать
из двора во двор по какой-то более или менее определенной территории.
Портные шили только мужскую одежду, портнихи — мужскую и
женскую.
Деревообделочные работы умел выполнять, как правило, каждый
крестьянин. В своем хозяйстве он нередко делал все — от сруба до
мебели. В конце XIX — начале XX в. плотники, ходившие работать на
заказ, делились на две группы — одни (dailide) возводили стены и
стропила, другие (stalius) отделывали дом. К числу древоделов с узкой
специализацией относились мастера, изготовлявшие самопрялки, а в Жемай-
тии также башмачники (klumpdinbiai), делавшие деревянные башмаки
(klumpes).
В некоторых сельских местностях Литвы, чаще всего в местечках,
возникли ремесленные центры. Созданию их отчасти способствовало
подходящее местное сырье, производственные навыки передавались по
наследству. В XIX—XX вв. центрами изготовления средств
передвижения являлись местечки Варняй, Ионава, Жежмаряй, Эйшишкес, Луоке.
Существовало разделение труда: колесники, например, изготовляли
деревянные части, а кузнецы — железные. Некоторые ремесла имели
только локальное распространение. Так, гончарство развилось в западных
районах Литвы, где были подходящие сорта глины (местечки Куршенай,
Векшняй). Наряду со специализированным деревенским гончарством
во многих районах восточной части Литвы глиняная посуда изготовлялась
домашним способом, причем этим занимались обычно женщины.
Гончарный круг в Литве встречался двух типов — ручной и ножной.
Первый представлял собой диск, вращающийся на оси, укрепленной
в неподвижной подставке. Ножной круг имел внизу большое колесо,
которое вращалось ногой.
Сельские ремесленники в феодальный период имели крайне узкий
рынок сбыта в связи с натуральными формами крестьянского хозяйства.
34

Сельский магазин в дер. Лиепорай Шяуляйского района
Проникновение в деревню товарно-денежных отношений в Литве шло
в XIX в. медленно. Ремеслом подрабатывали, а порой и существовали
за счет него в основном малоземельные или безземельные крестьяне.
Иногда специализировались в качестве ремесленников в крупных
хозяйствах младшие дети, которые не получали в наследство земли. Обучались
ремеслу по-разному. Навыки плотницкой работы приобретались обычна
дома от старших мужчин. В других случаях шли учиться к мастерам
за определенную плату, во время обучения ученики жили и питались
у мастеров.
Рабочим местом у большинства ремесленников служила жилая часть
дома. В Аукштайтии ремесленник летом переходил работать на гумног
которое в то время пустовало, а в некоторых юго-восточных районах —
под навес, пристроенный к гумну, хлеву или клети. В Жемайтии
ремесленник работал в одном из помещений клети или в комнате жилого дома.
Ремесленники, которые постоянно занимались своей работой, в рабочем
помещении устраивали обогревательную печку, чтобы можно было
работать в зимнее время. Странствующие ремесленники жили и питались
в семье заказчика. Сельские ремесленники работали в основном на
крестьян окрестных деревень, иногда везли свой товар в соседние города
и местечки.
В период капитализма сельские ремесленники Литвы свои изделия
распространяли сами, очень редко через посредников или на ярмарке.
На ярмарку в Вильнюсе, проводимую 4 марта, съезжались ремесленники:
из отдаленных местностей восточной части Литвы и западных районов
Белоруссии. В годы буржуазной республики, когда в местечках
распространились потребительские кооперативы, некоторые ремесленники
сбывали свои изделия через магазины. Еще в 1938 г. в Литве было свыше
32 тыс. сельских ремесленников, для 14 тыс. из них основным
источником дохода служило земледелие. Среди ремесленников основную
массу (30%) составляли портные, затем следовали по численности кузнецы,
столяры, плотники, сапожники, печники, колесники и др.
35
з*

По материалам о сельских ремеслах Литвы можно проследить
некоторые культурные связи между литовцами и соседними народами.
Имеются данные, что до первой мировой войны жемайтские деревянные
башмаки вывозились на металлургические заводы России, покупали их
также латышские крестьяне; гончары севера Литвы продавали свои
изделия на базарах Латвии. Литовские крестьяне пользовались услугами
не только литовских, но и русских, белорусских, латышских, польских,
немецких ремесленников. Русские (местные или приезжие из внутренних
губерний России) были пильщиками, плотниками, колесниками,
дубильщиками. Евреи и татары в большинстве случаев были столярами,
портными и кожевниками.
В настоящее время в городах созданы комбинаты бытового
обслуживания. Некоторые сельские ремесла организованы в системе местной
промышленности, предприятия которой густой сетью распределены по
всем районам республики. Предприятия местной промышленности
изготовляют строительные материалы, некоторый инвентарь для колхозов
(телеги, сани), мебель, деревянные строительные детали, скипидар, смолу
и другие химические продукты, шьют одежду и обувь на заказ,
выполняют разные ремонтные работы.
В сельских местностях Литвы имеются строительные организации,
занимающиеся возведением хозяйственных и общественных построек для
колхозов, совхозов, а также жилых домов, и колхозные кузнецы. Здесь
нередко работают бывшие ремесленники. Однако в связи с тем, что все
нужды трудящихся города и деревни удовлетворяются промышленностью,
дающей более дешевые и высококачественные товары, роль как
городского, так и сельского ремесла в настоящее время незначительна.
п „ Земледелие и животноводство издавна являются
Сельское хозяйство τ» νΐτττ
основными занятиями литовцев. В конце XVII и
в XVIII в. обрабатываемая крестьянами земля делилась на «седибную»
и «приемную». Седибной считалась земля, к которой крестьянин был
прикреплен, она передавалась по наследству, за нее крестьянский двор
нес барщинные повинности. Приемную землю крестьянин получал от
помещика во временное пользование, выплачивая за нее денежный
чинш. Эта земля принадлежала поместью-фольварку или являлась
пустующей крестьянской седибной землей и составляла резервный
фонд. Так как седибных земель не хватало, помещики регулировали
размеры наделов, чтобы крестьяне могли выполнять феодальные
повинности. В первой половине XIX в. с ростом барской запашки деление
земли на седибную и приемную стало быстро исчезать. Помещики стремились
не допускать дробления наделов путем наследственного деления земли,
укрепляя подворную систему землепользования.
Система повинностей, введенная еще в XVI в. с волочной реформой,
при которой обложение зависело от размера и качества земли, в первой
половине XIX в. постепенно утратила значение. Натуральная и
денежная рента взимались еще с волоки, но самая основная и тяжелая форма
повинностей — барщина — отрабатывалась крестьянским двором,
невзирая на величину надела. Барщина делилась на постоянную и
экстраординарную — так называемые гволты, созываемые для спешных работ
на уборку урожая, покос и пр. Размеры экстраординарной барщины не
были нормированы. Величина барщины зависела от размеров помещичьей
запашки и угодий, числа крепостных в поместье и т. д. В год
крестьянский двор должен был отработать определенное число дней, пропущенные
дни крестьянин оплачивал помещику деньгами. В большинстве имений
требовалось три дня барщины в неделю от каждого двора. В эти дни
мужчины шли на барщину с лошадью, а женщины выполняли так называемые
пешие повинности. На гволты сгонялись все трудоспособные крестьяне,
в доме оставался только один человек для присмотра за усадьбой и деть-
36

ми. Были еще дополнительные работы, которые не причислялись к
барщинным дням — исправление дорог, строительство жилых домов и
хозяйственных построек. Сверх того, на крепостных крестьянах лежала
гужевая повинность (перевозка помещичьих сельскохозяйственных
продуктов в города и порты), а также охрана по ночам помещичьей
усадьбы.
В середине XIX в. с более интенсивным вовлечением земледелия
Литвы в товарное хозяйство помещики, стремясь увеличить доходность
фольварков, переходили к эксплуатации наемной рабочей силы, требуя
от своих крепостных взамен барщины чинш. В Ковенской губ. в середине
XIX в. 28% крепостных платили чинш.
В литовской деревне наблюдалось довольно сильное имущественное
расслоение крестьян, наделы были разной величины. Накануне реформы
1861 г. середняцкие дворы имели по 3/4, XU или даже V4 волоки. В 1858 г.
в Ковенской губ. насчитывалось 21,1% безземельных крестьян, но в то
же время имелись хозяйства, владевшие 60—80 десятинами. В таких
хозяйствах использовался наемный труд, было больше скота,
применялись более усовершенствованные орудия труда. В крупных хозяйствах
сеялось больше льна, который занимал главное место в товарном
хозяйстве того времени.
Основными зерновыми и техническими культурами у литовцев
издавна являлись рожь, ячмень, овес, пшеница, горох и лен. В восточной части
Литвы, где почва песчаная, сеялась гречиха. На приусадебном огороде
засевался небольшой клочок коноплей, так как в хозяйстве требовалось
волокно для крепких веревок, некоторых видов грубых тканей, а
конопляное семя употреблялось в пищу, особенно в посты. Картофель в
Литве появился в конце XVIII в. и распространился в первой половине XIX в.
Значительную часть зерна и картофеля помещики перегоняли на водку.
Винокурение и сдача в аренду мелким торговцам корчем составляли
важную статью помещичьих доходов.
После волочной реформы типичной системой земледелия стало
трехполье. В отличие от пашен пастбища и часть сенокосов в феодальное
время находились в общем пользовании крестьян деревни.
Традиционные земледельческие орудия литовских крестьян в XIX в.
почти сплошь были деревянные, изготовлялись они самими крестьянами
или сельскими ремесленниками, железные части — местными кузнецами.
Основным тягловым животным до начала XIX в. служили волы.
В феодальное время литовцы знали два основных орудия пахоты —
соху и рало. В Литве была известна coxa (zagre) двух видов — с одной
палицей и с двумя палицами. Соху с одной палицей авторы XIX в.
называли русской, а с двумя палицами — литовской, также прусской, мазо-
вецкой, подлясской. Нямунас и Нерис составляют границу между
областями распространения этих двух типов сох. В довольно широкой
полосе вдоль этой границы встречаются оба типа сохи.
Соха с двумя палицами обычно делалась из молодой сосны,
вырванной с корнями. Корни служили рукоятками. На конце дышла (рогача)
делались отверстия, при помощи которых регулировалось ярмо. К
рогачу вблизи рукояток под углом 40—45° прикреплялась клином рассоха
(isara), сделанная из твердых пород дерева. Кроме того, рассоха с
рогачом соединялась веревками. Нижний конец рассохи заканчивался
двузубой развилкой, на концы которой надевались железные лемехи
(noragai). Две неподвижные палицы (verstuves) нижними концами
входили в ушки лемехов. В старину палицы изготовлялись из дуба или
березы, а позже (по крайней мере с XVI в.) из железа. Функцией левой
палицы было подрезать пласт земли, а правой — выворачивать его из
борозды. Сохой с двумя палицами можно пахать в одну сторону, кругом
поля. Соха с одной палицей часто имеет палицу в форме лопатки, которую
37

можно переложить с одного сошника на другой, смотря по тому, в какую
сторону желательно вести борозду.
Наряду с сохой было известно и однозубое пахотное орудие — рало
(arklas). Пашущий конец рала имел железный лемех. Чтобы рало
глубже и лучше бороздило землю, под лемехом прикреплялся обтесанный
кусок дерева, позже — загнутый по обеим сторонам железный лист.
В прошлом столетии, а в юго-восточных районах до начала XX в.,
применялась борона-плетенка (akecios). Она имела 25 (реже до 36)
деревянных зубьев, косо укрепленных ивовыми или можжевеловыми
прутьями в раме из еловых или орешниковых жердей. В конце
феодальной эпохи появилась рамная деревянная борона с деревянными или
железными зубьями.
Для сеяния применялось лукошко (setuve, kraitele), плетенное из
соломы и орешника, реже из еловых корней. Сеяние из передника у литовцев
встречалось редко. Для укатывания засеянного поля применялся
деревянный каток (volas), чаще всего ровный, иногда с поперечно зубчатой
поверхностью. В Литве были известны три основных орудия уборки
урожая — серп (piautuvas), полукоса (dalgele) и коса (dalgis), которые имели
определенные территории распространения. Серпы (зубчатые) с
незапамятных времен до последних десятилетий употреблялись в восточных
районах. Полукоса с небольшими грабельками была распространена
в центре Литвы. Она также известна в соседней центральной части
Латвии и, по-видимому, имеет общее происхождение у обоих народов. В
западных районах Литвы для уборки ржи применялась коса. Однако она
была известна и по всей Литве (и в тех местах, где употреблялись серп и
полукоса), так как ею косили сено и яровые. Серпом обычно работали
женщины, косой — мужчины, а полукосой — и те и другие. У литовцев
известно два типа грабель (greblys): обыкновенные для сгребания сена,
хлебов, и широкие, для ржаной соломы. Обыкновенные грабли имели
до 10, а широкие от 16 до 35 зубьев.
Перед обмолотом зерно сушилось в ригах, устроенных в гумнах.
Рига в гумне составляла отдельный сруб, стены которого были выше
стен самого гумна. Она имела невысокие двери, большую по черному
топящуюся печь в углу у двери, а на стенах были укреплены длинные
жерди для установки снопов. Хлеба сушили днем, а молотили ночью.
На молотьбу уходили все члены семьи, не исключая и подростков, дома
оставалась только хозяйка, которая готовила еду. Самым типичным
орудием молотьбы феодальной эпохи был цеп (spragilas, kultuvas), который
применялся до конца XIX в. Высушенные хлеба клались на току гумна
в два ряда колосьями внутрь, свясла снимались. Молотьба цепами
требовала большой согласованности движений работающих. Обычно
молотьбу заканчивали до восхода солнца и сразу же устанавливали новую партию
снопов, чтобы высушить ее к следующей ночи. Днем мужчины веяли и
ссыпали зерно в закрома, а женщины занимались домашним хозяйством
и прядением. Веяли при помощи ручной деревянной веялки (bertuve,
vetykle) и большого решета (kretilas), плетенного из орешниковых прутьев.
Такое решето подвешивалось на трех жердочках в пристройке к гумну
или под балкой двери. С засыпкой зерна в закрома заканчивался цикл
годовых земледельческих работ.
Второе место по своему значению в хозяйстве литовцев занимало
животноводство. Литовцы с давних времен держали коров, овец, коз,
свиней. Одним из важнейших животных у литовцев была лошадь, не
случайно в народных песнях о ней говорится с большим теплом и любовью.
Лошади по назначению делились на три группы: племенные, ездовые
и рабочие. Как тягловая сила широко использовались также волы.
С XVI в. известны лошади жемайтской породы, отличавшиеся
небольшим ростом, выносливостью, силой и неприхотливостью. С середины
38

Старинные сельскохозяйственные орудия литовцев:
1 — соха с двумя палицами. Дер. Жижмос Эйшишского района; 2 — борона-плетенка. Дер. Тилтай
Эйшишского района; з — каток для обмолота хлеба. Дер. Ужуневежис Паневежского района
XIX в. жемайтских лошадей стали вытеснять лошади тяжелого типа,
и к началу XX в. их осталось очень мало.
Количество крупного рогатого скота в имениях достигало нескольких
десятков голов. Навоз имел большое значение для удобрения пахотных
полей.
До расселения крестьян на хутора каждая деревня имела общие
выгоны. Скот пасли на паровых полях, в лесах, на болотах, осенью— на
лугах. Лошадей, свиней, гусей пасли отдельно, овец и коз — вместе
с коровами.
Обычно деревня нанимала старшего пастуха (kerdzius), чаще всего
пожилого крестьянина из безземельных. Один и тот же старший пастух
работал в деревне несколько лет. Нанимался он перед началом пастьбы
всей деревней на сходке глав хозяйств, в редких случаях — старостой.
Труд пастуха оплачивался зерном, картофелем, отчасти деньгами; в XX в.
большую часть вознаграждения стали составлять деньги. Пастьба
продолжалась с Юрьева дня (23 апреля) до начала ноября. В сезон пастьбы
старший пастух жил и питался у крестьян поочередно, число дней
постоя зависело от величины хозяйства или количества животных.
Старшему пастуху помогали работавшие по найму дети сельской бедноты или
подпаски, которых выделяли дворы по очереди. Условия жизни наемных
39

подпасков были особенно тяжелыми даже по сравнению с остальными
батраками: им давалась поношенная одежда старших; они спали в
холодной каморе, кроме пастьбы, выполняли другие работы в хозяйстве и
в домашнем обиходе.
Одним из интересных явлений в быту крестьян до расселения на
хутора было ночное (naktigone), т. е. общая пастьба лошадей в летнее время.
В ночном чаще всего участвовали парни, подростки, реже хозяева,
иногда девушки. Тогда зажигались костры, рассказывались сказки,
шутки.
Сельское хозяйство Литвы в пореформенный период стало
приобретать товарный характер. Это касалось как полеводства, так и
животноводства. Увеличивалась специализация сельского хозяйства. Вокруг
растущих крупных городов Вильнюса, Каунаса, Шяуляя, Паневежиса
расширилось товарное огородничество и животноводство. Продукты
сельского хозяйства Литвы;— зерно, лен, кожи — доставлялись в Ригу,
Петербург, экспортировались. В различных частях Литвы сельское
хозяйство развивалось не одинаково, что в известной мере зависело от
природных условий. В Занеманье и в западной части Литвы больше
чернозема, в восточной, особенно юго-восточной, преобладает песчаная
малоплодородная почва. Более интенсивному товарному хозяйству в
западных районах Литвы способствовала и близость балтийских портов.
Часть крупных землевладельцев, используя наемный труд и
усовершенствованные орудия, разбогатела и стала скупать землю у
разорившихся помещиков и других крестьян. Уже во время отмены крепостного
права не получили земли батраки в помещичьих и крестьянских
хозяйствах. Число безземельных постепенно увеличивалось: в Ковенской губ.
в 1869 г. было 74 905, в 1890 г.— 186 314, а в 1894 г.— 192 312
безземельных. В Сувалкской губ. в 1867 г. было 30 тыс., а в 1892 г.— 130 412
безземельных, в Виленской в 1892 г. почти 10% крестьян не имели земли.
И после отмены крепостного права у помещиков оставались огромные
массивы земель. Например, в первом десятилетии XX в. в Ковенской губ.
крестьянам принадлежало 50,3% всей земли (включая леса), а число
крестьянских хозяйств составляло 94,7% всех хозяйств; помещикам,
хозяйства которых составляли лишь 4,2%, принадлежало 40,6% всей
земли. Остальные земли принадлежали государству, церкви и
горожанам. Нужно отметить одну характерную черту литовского крестьянства:
в Жемайтии и Занеманье престарелые родители отдавали хозяйство
в одни руки, обычно старшему сыну (остальные дети получали свою
долю деньгами, скотом, приданым и выходили из хозяйства), в то время
как в восточной части Литвы земля делилась между всеми детьми и
наделы, таким образом, дробились на маленькие клочки.
В помещичьих и в крупных крестьянских хозяйствах использовалась
наемная рабочая сила. В страдную пору нанимались сезонные рабочие
из окрестных безземельных или малоземельных крестьян за денежную
оплату или за отработки. В имениях обычно содержались семейные
батраки (kumetis). Для них строились дома, в которых для каждой семьи были
выделены одна или две комнаты. Мужчина должен был работать в
имении круглый год, его жене также приходилось работать определенное
число дней на огородах и в страдную пору на полях. Рабочий день не был
ограничен, летом работали от восхода до захода солнца.
В конце XIX — начале XX в. безземельные и малоземельные
крестьяне начали искать заработка в городах, но так как промышленность
Литвы развивалась медленно, часть крестьян уезжала в Латвию, Россию,
уходила на сезонные работы в Латвию или Восточную Пруссию,
эмигрировала в Северную Америку.
Во второй половине XIX в. в помещичьих и крупных крестьянских
хозяйствах распространился четырехпольный севооборот с применением
40

травосеяния и корнеплодов, поля начали удобрять не только
натуральными, но и минеральными удобрениями. Важной товарной культурой
стал лен, посевы которого особенно распространились в Жемайтии и
северной части Аукштайтии. На рижском рынке весь XIX в. особенно
ценился лен из окрестностей Рокишкиса.
В имениях и кулацких хозяйствах начали применять плуги, железные
бороны, конные и паровые молотилки, веяльные машины, повозки с
железными осями. Плуг (plugas) в Литве, как и во всей Восточной Европе,
появился уже развитых форм и с конца XIX в. быстро вытеснил соху и
рало. Вначале плуг, по примеру покупных образцов, изготовляли сами
крестьяне и сельские кузнецы. В плуг обычно впрягали двух лошадей,
малоземельные крестьяне — одну. В Жемайтию и северную часть
Аукштайтии из Латвии в середине XIX в. проник одноконный каток для
молотьбы (rulis). В начале XX в. он уже исчез. Катком обмолачивались
яровые, стручковые и лен. В Литве, как в Латвии и Эстонии, известен
каток двух типов — с планками и с шипами. Его корпус 75—120 см
длины, диаметр тонкого конца 38—58 см, толстого — 48—68 см. Каток
первого типа имел от 6 до 9 продольных планок, второго типа шипы по 4—5
в ряду. Сначала каток применяли в имениях и крупных хозяйствах, а
затем и в средних и малоземельных хозяйствах: последние продолжали
пользоваться катками и тогда, когда в крупных хозяйствах появились
молотильные машины.
Садоводство и овощеводство в прошлом столетии большого
хозяйственного значения не имели. Крупные сады существовали только в
имениях, вывозивших фрукты в города, даже в Петербург. Из овощей
выращивались капуста, свекла, морковь, огурцы, лук, чеснок, из ягод —
садовая земляника.
В животноводстве товарное значение приобретало молочное
хозяйство — на рынок поставлялись масло, сыр. Главными поставщиками этих
продуктов были помещичьи и более крупные крестьянские хозяйства.
Молочные продукты продавались на местном рынке, а также вывозились
в Ригу, Петербург, Москву и за границу. Так, например, в 1893 г.
молочные продукты составляли 25% стоимости всех вывозимых товаров.
Товарное животноводство развивалось неравномерно: более высокого
уровня оно достигло в Жемайтии. Известное значение приобрел вывоз
мяса и скота, а с конца XIX в. и продукции птицеводства. Птицы,
особенно гуси, продавались не только на местном рынке, но и вывозились
в Германию.
Сильно пострадало сельское хозяйство Литвы во время первой
мировой войны: сгорело и было разрушено много построек, немецкими
оккупационными властями реквизировались продукты и инвентарь, много
полей осталось пустующими или изрезанными окопами, часть населения
во время военных действий покинула свои усадьбы.
В буржуазной Литве сельское хозяйство получило животноводческое
направление. Это объясняется отчасти тем, что сельское хозяйство того
времени приспосабливалось к требованиям западноевропейского рынка,
в первую очередь германского и английского. Сильным ударом для
сельского хозяйства буржуазной Литвы был мировой экономический
кризис.
Очень острым в Литве был земельный вопрос. В 1919 г. в Литве было
57 485 безземельных, 41 449 малоземельных (до 6 га) хозяйств. В то же
время около 1,5 тыс. крупных землевладельцев, имевших каждый свыше
100 га, владели 43% всей земли.
В буржуазной Литве была проведена земельная реформа, но она
далеко не удовлетворила требований крестьян. И после реформы большая
часть земли осталась у помещиков, а за конфискованные земли они
получили вознаграждение деньгами или лесом. В 1930 г. хозяйства размером
41

свыше 50 га владели 16% всей земли, а хозяйства от 20 до 50 га— 38%
земли. Основной массе, середнякам и малоземельным крестьянам, число
хозяйств которых составляло больше 4Д всех хозяйств, принадлежало
46% земли. В течение 1919—1939 гг. землю получили только 68,5%
подавших заявления для получения земли. Обосноваться новоселам
было очень трудно: требовались постройки, инвентарь, семена, а
государственная помощь отсутствовала. Поэтому часть крестьянских земель
была продана владельцами или пошла с молотка. По-прежнему
малоземельным и безземельным приходилось батрачить у кулаков,
перебиваться поденной работой, уходить на постоянные или сезонные
заработки в Латвию или эмигрировать. Поток эмиграции в это время направился
в страны Южной Америки. Положение крестьян в буржуазной Литве
ухудшалось тем, что сельскохозяйственные продукты были дешевы,
а промышленные товары по сравнению с ними — дороги.
Основной товарной культурой полеводства, как и раньше, являлись
льняное волокно и льняные семена. Лен по-прежнему больше всего
выращивался в более влажных районах западной и северной частей Литвы.
Незначительная часть льна расходовалась дома, большая часть
продавалась льнообрабатывающим фабрикам. Отчасти экспортировались
также зерновые культуры. В 30-е годы с появлением сахарных заводов
в южных и центральных районах началось выращивание сахарной свеклы.
В связи с развитием свиноводства увеличились посевы картофеля для
откорма свиней. По сравнению с прежними временами выросли посевы
яровой и озимой пшеницы, которую в XIX в. крестьяне называли
«панским зерном», так как ее посевы чаще всего встречались в
имениях.
В кулацких хозяйствах появились некоторые усовершенствованные
машины: конные жатки и грабли, картофелекопалки, широко
применялись фабричные пружинные культиваторы (drapakas), использовались
паровые и моторные молотилки. Их обычно приобретали более
зажиточные и предприимчивые крестьяне и молотили другим за вознаграждение
зерном или деньгами. С применением более усовершенствованных орудий
обмолота риги в гумнах стали исчезать и уцелели только кое-где в Жемай-
тии. В то время уже строились простые сараи для хранения хлебов до
обмолота и соломы. Дольше всего старинные земледельческие орудия —
серп, цеп — сохранились в восточных районах Литвы.
В буржуазной Литве увеличились сады в крупных хозяйствах, в
которых садоводство приобрело некоторое товарное значение. В садах
преобладали яблони, но были также груши, сливы, вишни. В 30-е годы
распространились так называемые жагарские вишни (от местечка Жагаре) —
небольшие, но плодоносные деревья. В Жемайтии встречалась также
черешня. Из ягодных кустов выращивались красная и черная смородина,
крыжовник.
Товарными продуктами животноводства в буржуазное время являлось
мясо, бекон, скот, масло, главными поставщиками которых были
кулацкие хозяйства. Экспортировались также птица (гуси) и яйца. Большое
значение имело коневодство, так как в сельском хозяйстве лошади
являлись основной тягловой силой. Некоторое количество рабочих лошадей
экспортировалось. Расширились посевы смеси вики и овса для зеленого
корма, клевера, что позволило кормить скот в хлевах или привязывать
на полях, свободно выпасать на парах,· а осенью на отаве. Молоко реали-
зовывалось через молочные кооперативы. Кулацкие и часть средних
хозяйств приобрели сепараторы; обратом откармливали молодняк.
В 1940 г. сразу же после восстановления Советской власти в Литве
была национализирована земля и осуществлена земельная реформа.
Предельная норма крестьянского землепользования была установлена
в 30 га. Безземельные крестьяне получили земельные наделы, а часть
42

Уборка кукурузы. Колхоз «Болыпевикас» Каунасского района 1960 г
малоземельных — прирезки. Новоселы были обеспечены кредитами, им
предоставлялись льготы. На базе бывших помещичьих хозяйств
образовалось 60 совхозов. К весне 1941 г. в республике уже имелось
42 машинно-тракторные станции и 270 машинно-конных прокатных
пунктов. В совхозы и МТС было завезено 520 тракторов и тысячи других
сельскохозяйственных машин. Быстрыми темпами велась подготовка к
проведению коллективизации. Однако социалистическое преобразование
сельского хозяйства было прервано нападением фашистской Германии
на Советский Союз. Оккупационные власти отняли у новоселов
полученную землю.
Сразу после освобождения Литвы от фашистской оккупации был издан
закон, возвративший крестьянам землю, полученную в 1940 —
1941 гг.
Поворотным этапом в жизни литовских крестьян стала
коллективизация сельского хозяйства (сплошная коллективизация прошла в 1949—
1951 гг.). В настоящее время большая часть сельского населения
работает в колхозах, некоторая часть в совхозах. В 1963 г. в Литовской ССР
насчитывалось 1831 колхоз и 231 совхоз. Сельское хозяйство Советской
Литвы обеспечивает жителей республики продуктами, снабжает сырьем
пищевую и отчасти легкую промышленность.
Полеводство — одна из основных отраслей сельского хозяйства
Советской Литвы.Первое место среди полевых культур занимают зерновые
хлеба (среди них преобладает рожь, меньше сеются пшеница, овес, ячмень,
гречиха), из технических культур — лен. По сравнению с прежними
временами среди зерновых культур вырос удельный вес пшеницы. Совсем
новой культурой в Литве является кукуруза, которая выращивается
для зеленого корма и силоса. Значительны посевы картофеля, сахарной
свеклы, гороха, бобов.
Благодаря мелиоративным работам увеличивается посевная площадь
и культурные пастбища за счет кустарников и болот. В 1961 г. в
Литовской ССР действовали 57 машинно-мелиоративных станций. О развитии
43

мелиоративных работ говорят следующие цифры: в 1946—1950 гг.
было осушено 24,5 тыс. га, в 1951—1955 гг. — 261,8 тыс. га,
в 1958 — 93,3 тыс. га, в 1959 — 122,8 тыс. га, в 1960 — 83,4 тыс. га,
в 1961 г.— 110,4 тыс. га земли, в 1962 г.— 62,4 тыс. га.
За годы Советской власти сельское хозяйство Литвы оснащено
новейшей сельскохозяйственной техникой — тракторами, уборочными
комбайнами, сеноуборочными машинами, молотилками и др. Если в 1937 г.
в Литве работало 434 трактора, то в 1945 г. их было 728, а в 1962 г. уже
22 917. Каждый колхоз и совхоз имеет свои грузовые автомашины.
В 1962 г. 72% всех колхозов и 99% совхозов было электрифицировано.
Электроэнергия используется в колхозном производстве.
Во многих колхозах и совхозах разведены новые фруктовые сады,
иногда в несколько десятков га. Небольшие сады имеются также почти
на каждом приусадебном участке колхозников. Рабочие и служащие
крупных промышленных центров республики имеют возможность получить в
пригородных местностях участки пйд сад и огород. Продукция
садоводства обеспечивает сырьем фабрики, перерабатывающие фрукты и ягоды.
Некоторые колхозы, особенно в Вильнюсском и Каунасском районах,
специализируются на выращивании овощей.
В сельском хозяйстве Литвы основное внимание уделяется
общественному молочному хозяйству и свиноводству. В каждом колхозе созданы
животноводческие бригады, построены и строятся большие коровники и
свинарники. Для улучшения пород скота действует несколько
государственных станций животноводства. В Литве распространены две породы
крупного рогатого скота: литовская черно-пестрая и литовская красная,
полученные при скрещивании местного скота с голландскими и
шведскими черно-пестрыми и другими продуктивными породами. Самая
распространенная порода свиней — литовская белая. Среди породистых овец
преобладают литовские черноголовые, в восточной части Литвы
встречаются местные грубошерстные овцы.
Не потеряло своего значения и коневодство. В Литве разводят
лошадей двух пород: литовские тяжеловозы и легкие. В послевоенные
годы литовских лошадей охотно приобретали другие республики СССР:
Белоруссия, Российская Федерация и др. В животноводстве Литовской
ССР все больше применяются механизированная доставка воды,
внутренний транспорт и подготовка кормов.
Советский строй изменил социальную структуру литовской деревни:
теперь здесь живут колхозники и рабочие совхозов, сельская
интеллигенция. Изменилось не только социально-экономическое положение,
но и условия труда, культурно-бытовая сторона жизни современного
литовского колхозного села. В связи с механизацией сельского
хозяйства появились кадры новых специалистов — агрономы, зоотехники,
трактористы, комбайнеры, шоферы. В 1962 г. в колхозах и совхозах
работало свыше 26 тыс. трактористов, комбайнеров, шоферов. Новые
условия работы и жизни создали людей нового облика: советские
колхозники работают на общее благо, быстро исчезает психология
своекорыстного собственника. Выросли замечательные организаторы колхозного и
совхозного производства, новаторы и передовики сельского хозяйства.
Многие из них за доблестный труд награждены орденами и медалями.
Развитие сельского хозяйства Литвы уверенно идет по пути
повышения материального, а вместе с тем и культурного уровня литовской
деревни, всемерного оснащения совхозов и колхозов передовой техникой.
ρ Рыболовство для обитателей побережий озер и
рек в прошлом составляло дополнительный
источник пищевых ресурсов. Часть крестьян рыболовством занималась в
свободное время и добычей разнообразила свою пищу. Рыболовство
было основным занятием жителей Куршской косы и Балтийского взморья.
44

Рыбаки Русненского рыболовецкого хозяйства возвращаются с уловом.
Шилутский район
Почти все, как плетеные, так и вязаные рыболовные снасти,
изготовлялись самими рыбаками, только более сложные остроги ковали сельские
кузнецы. Большие рыболовные снасти для рядовых рыбаков были
недоступны, поэтому промысловое рыболовство во внутренних водоемах
находилось в руках торговцев, которые у государства или помещиков
арендовали озера и нанимали рыбаков. Рыбаки объединялись в артели
(drauge) разной величины, в зависимости от сетей и времени года: летом
из 6—15 человек, а зимой даже из 25. Такой артелью, работающей с
одной сетью, руководил более опытный и знающий дно озера рыбак.
Рыбаки получали заработную плату деньгами поденно или в зависимости
от количества пойманной рыбы; кроме того, им выдавалось немного
мелкой рыбы. Арендатор отдельные участки озера сдавал в субаренду
окрестным крестьянам. Крестьяне, которые рыболовством занимались в
редких случаях, часть добычи продавали в местечках, а арендаторы
доставляли рыбу в города.
Рыболовные снасти у литовцев разнообразны; большинство их очень
древнего происхождения. По способу ловли их можно разделить на две
крупные группы — пассивные и активные. К пассивным способам ловли
относился лов с помощью заколов, подпусков, вершей, мережей,
вентерей. Гораздо более разнообразны были способы и орудия активной
ловли, от простой ловли руками и острогами до ловли разными сетями.
В годы Советской власти в Литве создан рыболовный флот, имеющий
несколько десятков больших траулеров, построены рыбообрабатывающие
ж разные вспомогательные предприятия. Рыболовные суда Литовской ССР
регулярно выходят на путину в Балтийское и Северное моря, Северную
Атлантику, к берегам Африки, где ловля проходит круглый год.
Основной базой морского рыболовства стала Клайпеда. На побережье
Балтийского моря основано несколько предприятий по солению,
копчению и замораживанию рыбы. Расширен порт Швентои, где находится
база литовских рыболовецких колхозов. По берегам Балтийского моря и
45

в дельте Нямунаса имеется
несколько рыболовецких
колхозов. Почти все население Кур-
шской косы занято рыбным
промыслом. Рыболовецкие колхозы
оснащены моторными лодками,
широко применяются большие
ставные сети, практикуется
ловля при помощи сильного
электрического света.
Расширено также
рыболовство во внутренних водоемах,
особенно в многочисленных
озерах восточной части
Литвы (в республике площадь
промысловых озер составляет
78 тыс. га). Здесь рыболовством
занимаются рыбацкие колхозы
или специализированные
бригады сельскохозяйственных
колхозов.
Во внутренних водоемах
Литвы насчитываются 52 вида
рыб, как местных, так и
завезенных из других водоемов
Советского Союза и из-за границы.
Промысловыми считаются
снеток, лещ, плотва, щука, окунь,
налим, угорь. В Балтийском
море ловят сельдь, треску,
камбалу. В озерах, кроме рыбы,
ловят раков.
Государственным законом
об охране природы
регулируются сроки рыбной ловли, ведется борьба с браконьерами.
π Пчеловодство издавна является вспомогательной
Пчеловодство „ тт ^
отраслью хозяйства литовцев. Добыча меда и воска
играла важную роль в хозяйстве феодальной Литвы. Мед употребляли
в пищу, для лечения, из него приготовлялся напиток мидус (midus).
Воск шел на свечи. Мед и воск экспортировались.
Самой ранней формой пчеловодства было бортничество, дожившее
до XIX в. Наряду с естественными делались искусственные борти,
которые укреплялись на высоте около 10 м от земли. На дерево за медом
взбирались по лестнице или при помощи снасти из веревок — лезива
(geinys). В XIX—XX вв. господствующей формой пчеловодства
становится домашнее.
Ульи в Литве встречаются трех типов: колоды, сапетки и рамные.
Колоды выдалбливались из ствола дерева, рам не имели, отверстие
закрывалось доской. Изредка подобные ульи встречаются в восточных
районах Литвы и в настоящее время.
Сапетки, т. е. ульи, плетенные из соломы, часто обмазанные глиной,
появились в Литве в середине XIX в.; наибольшее распространение они
получили на западе Литвы, где встречаются до настоящего времени.
Рамные ульи имеют несколько вариантов. В начале XX в.
распространились «варшавские» ульи с двухслойными стенами, похожие
на домики. В 40-х годах XX в. появился улей Дадана с широким
корпусом и приставными магазинами для дополнительных рам.
Старинный способ подъема к борти при помощи
«лезива». Дер. Марцинконис Варенского
района
46

Типы старинных ульев: 1 — колода-лежак. Дер. Нямунайтис Алитусского района;
2 — сапетка. Дер. Свенцеле Клайпедского района
В Литве до конца XIX в. существовал обычай коллективного
владения одним роем пчел. Совладельцы — сябры (biciuoliai) находились
между собой в близких дружеских отношениях, подобных родственным. Сябр-
ское пчеловодство у литовцев нашло отражение уже в XVI в. в
Литовском Статуте.
Мед добывался разными способами. Самый примитивный старинный
способ — когда из естественного дупла вынимали мед, уничтожая пчел.
В дальнейшем научились вынимать мед без уничтожения пчел. Для этого
применялся дымарь для окуривания, сетка для предохранения лица,
перчатки, железное долото, нож, крюк, гусиное крыло.
Мед от сотов отделялся по-разному: соты клали в сито и ставили около
теплой печи или выжимали руками при помощи специального ушата.
Для длительного хранения меда применялась особая посуда из
дуба или липы. Выемка меда была своеобразным праздником (biciuo-
lija, bickuopis). В нем участвовали, кроме самого пчеловода и его семьи,
все сябры и односельчане. Мед из сябрских ульев делился сябрами
поровну. Обычным угощением на этом празднике был свежий мед, черный
хлеб, сыр и свежие огурцы.
Хотя в настоящее время пчеловодство не имеет большого значения
для экономики, оно из года в год расширяется. Во время войны и
гитлеровской оккупации было уничтожено 170 тыс. роев пчел (из 206 тыс.).
Оставшиеся 36 тыс. стали основой для развития пчеловодства в
Литовской ССР. Сначала пчеловодство восстанавливалось в индивидуальном
хозяйстве крестьян, в 1947 г. начали организовывать общественные и
государственные пасеки. Подготавливаются квалифицированные
пчеловоды для пасек совхозов и колхозов, производятся стандартные
современные ульи, открыты специализированные магазины принадлежностей
пчеловодства. В колхозах и совхозах увеличиваются посевные площади
медоносных растений, позволяющие повышать продуктивность пчел.
В 1961 г. в Литве насчитывалось около 252 тыс. семей пчел.
0 Во времена феодализма право на охоту имели
великий князь и феодалы, а крепостные были
обязаны участвовать в охоте, содержать и учить собак магнатов, хранить и
чинить снасти. На протяжении столетий характер охоты в Литве менялся.
Уже в середине XIX в. охота сохранялась лишь как развлечение.
Упоминаемые в исторических источниках звери литовских лесов—зубры, медведи,
47

рыси, соболя, бобры, выдры, куницы и др., исчезли и в XX в. уже не
встречались. Некоторые из них, как например бобры, после Великой
Отечественной войны были завезены из других республик и стали опять
размножаться. В настоящее время в республике встречаются дикий
кабан, лось, косуля, волк, лисица, барсук, заяц, хорек, белка.
Из форм охоты в Литве издавна известна загонная охота с собаками.
Загонщиками служили крепостные, а в XIX—XX вв.— лесные сторожа
и ближайшее к лесу население.
Самая примитивная охота на зубров, медведей и т. д., описываемая
историческими источниками, велась копьями и дубинами. В XIX—
XX вв. крупного зверя (кабана, лося, волка) ловили при помощи ям.
На волка применялась охота с флажками. Мелкого зверя ловили
петлями, деревянными или железными ловушками, а лисиц травили ядом.
Яд в таких случаях смешивался с воском, которым обмазывалась
гусиная кость.
Различные снасти использовались и при охоте на птиц. Так, диких
уток ловили на крючковую снасть, куропаток, голубей и др. при помощи
сетей, корзин, вентерей, ящиков, петель. Сетями жители Куршской
косы еще в XIX — начале XX в. ловили ворон для пищи. Все упомянутые
виды ловли птиц практиковались зимой, когда птицы ищут корм около
усадеб.
Спортивная охота на диких птиц существует и в наше время, однако
теперь она ведется организованно. В 1959 г! в Литовской ССР был
принят закон об охране природы, создано общество охотников, устроены
заказники и заповедники, определены сроки охоты, ведется активная
борьба с браконьерами. В результате указанных мер фауна лесов и
полей Литвы стала обогащаться.
т У литовцев вплоть до коллективизации преобладали
гужевые сухопутные средства передвижения:
летом — телега (vezimas), зимой — сани (roges). Названные средства
передвижения в феодальный период использовались не только в хозяйстве,
но и при дальних поездках для продажи зерна и льна в Ригу, Лиепаю,
Вильнюс и другие города.
До XIX в. повозки и сани, как правило, изготовлялись из дерева;
железная оковка для колес, осей, полозьев и пр. была доступна
только богатым крестьянам. В юго-восточной части Литвы еще и во
втором десятилетии XX в. можно было найти телеги с деревянными
осями. ""^
Упряжным животным была исключительно лошадь, волы
использовались только для пахоты (в XVI — начале XIX вв.).
В Литве известны два типа запряжки: одноконная и пароконная.
Первая распространена в Аукштайтии, на западе применяются оба типа
запряжки, в Занеманье господствует пароконная.
Одноконная запряжка конструктивно отлична от пароконной.
Первая производится при помощи хомута (pavalkai), дуги (lankas) и оглобель
(ienos). Вторая имеет дышло (rodiklis) и два валька (branktas), и лошади
запрягаются шлеями (pleskes). Если требовалось впрячь одну лошадь,
дышло сдвигалось в сторону. Там, где применялись оба вида запряжки,
одноконные телеги имели короткие оглобли, валек и запрягались без
дуги, с хомутом. При пароконной запряжке, когда перевозили большие
грузы, также использовали хомут.
Различия имеются и в самой конструкции телег — в величине колес,
ширине расстояния между ними, форме грузовой части повозки. Надо
сказать, что аукштайские телеги по сравнению с занеманскими или же-
майтскими громоздки и значительно уже (на 20—40 см). Для Аукштай-
• тии характерны телеги с очень высокими решетками, предназначенные
для перевозки хлебов и сена (vuores, koros).
48

Телега («корос»). Утенский район
Со второй половины XIX в. стали распространяться выездные
повозки (bricka, brikelis), а позднее фаэтоны, линейки. Брички небольших
размеров отличались изяществом формы и декором. Они обычно красились
в темную краску, боковые и задние плоскости украшались росписью или
оковкой. Зажиточные крестьяне имели брички на рессорах.
Брички в Аукштайтии были более легкие, одноконные и запрягались
с дугой, хомутом и оглоблями, а в Занеманье — более тяжелые
пароконные с дышлом и упряжкой на шлеях. В остальной Литве (особенно в
XX в.) наряду с бричками были выездные телеги (ratukai), по форме
напоминающие обычные, только меньших размеров и покрашенные.
Зимой средством передвижения служили дровни и сани. Первые
предназначались для работы, вторые употреблялись по праздникам, для
поездок в город. Полозный транспорт имел те же территориальные
различия по способу запряжки, что и колесный. Аукштайтские дровни (го-
ges) — одноконные, припрягались при помощи дуги, оглобель и хомута.
Существенны были и конструктивные особенности саней. Аукштайтские
дровни имели высоко загнутые головки. Грядка укреплялась на трех-
четырех парах копыльев, которые соединялись перекладинами. Дровни,
сходные по форме и конструкции с аукштайтскими, распространены в
соседней Белорусской ССР и относятся к восточноевропейскому типу.
В Жемайтии и Занеманье тяжелые грузы (лес, гравий и т. п.)
перевозили на двух лошадях, впряженных в дровни (Slafas) с дышлом. Для более
легких перевозок запрягалась одна лошадь при помощи валька и одной
короткой оглобли с правой стороны. В Занеманье упряжка состояла
только из шлей, а в Жемайтии применялся и хомут. Дровни в
Жемайтии и Занеманье были с низкими головками. Полозья соединялись друг
с другом вытесанными колодками особой формы, которые заменяли и
копылья.
На переходной территории, т. е. в западной части Аукштайтии, в
центральных районах Литвы и в верховьях Нямунаса, употреблялись дровни
второго типа с той разницей, что здесь они имели две оглобли.
4 Народы Европейской части СССР, II 49

Выездные сани («шледелес»), Паневежский район
Более красивыми, предназначенными для поездок в город и в гости,
были выездные сани. В конструктивном отношении они, подобно
дровням, имели два типа. Сани «важялис» (vazelis) распространены в Аукш-
тайтии, т. е. на той же территории, что и дровни первого типа.
Конструкция выездных саней отличается от местных дровней только верхней частью,
сиденье делалось на рессорах, под ним часто устраивался ящик для
мелких вещей. Головки саней были особенно высокие, благодаря железным
наконечникам. Обычно сани красились однотонно в желтый,
коричневый, вишневый цвет; ранее применялось сочетание двух цветов.
Украшением служили также железная оковка и некоторые художественно
выполненные железные детали.
В Жемайтии выездные сани (slajukai, sledales) по своей конструкции
также очень сходны с местными дровнями (slajos), но в отличие от них
имеют высокие головки; сиденье, как и в Аукштайтии, часто
устраивалось на рессорах. Своими украшениями они почти не отличаются от аук-
штайтских.
Во второй четверти XX в. и в Жемайтии стали распространяться сани
аукштайтского типа, т. е. с особенно высокими головками,
оканчивающимися железными наконечниками. Они считались очень красивыми и
носили название «развалинос» (razvalinos, в Аукштайтии так называли
неукрашенные сани, предназначенные для поездки на базар или мель>
ницу).
В Занеманье существовали оба типа саней, с той особенностью, что
в них могла впрягаться как одна, так и две лошади (встречается и в
Шилу тек ом районе).
На реках и озерах применялись плоты, паромы, особенно часто лодки
и челны. Примитивные челны, выдолбленные из одного дерева, еще в
начале XX в. были распространены по всей Литве. По форме и
конструкции их можно разделить на три типа. Челны первого типа (luotas)
выдалбливались из ствола длиною около 3 м. Оба конца челна были тупые.
В середине челна устраивалось иногда сиденье. Вместимость такого
челна — один-два человека, гребли одним веслом (irklas), в редких случаях
двумя или отталкивались шестом. Для устойчивости к челну с обеих сторон
50

«Ройка». Швенченский район
прикреплялись доски — такого типа челны использовались по всей
Литве для плавания по мелководью.
Второй тип челна (rojka) до недавнего времени встречался в восточной
части Аукштайтии и близок к челнам соседних районов Белоруссии. Он
состоял из двух выдолбленных стволов, соединенных двумя
перекладинами. Для гребли применялось одно короткое весло.
К третьему типу относятся челны, распространенные и по сей день
на юге Аукштайтии, преимущественно у берегов Нямунаса. Они
отличаются более красивой формой: узкие (не шире 50 см), около 5 м длиной,
с острым носом и овальной кормой, которая в случае надобности сверху
закрывается деревянным щитом. Иногда передняя часть наглухо
отделяется от задней и используется при рыбной ловле как садок. Такого
типа челны также встречаются в соседних районах Белорусской ССР
(Гродненском и др.).
Челны в большинстве случаев применялись при ловле рыбы, для
переправы служили лодки (valtis), шитые из досок, плоскодонные, с
заостренным носом и тупой кормой и с парой весел. При плавании по большим
рекам и озерам ставился иногда парус. Управляли лодками при помощи
весел или специального короткого весла (styras). На мелких местах при
переправах употребляли шест.
Самыми красивыми считаются лодки восточной части Аукштайтии —
довольно узкие с сильно изогнутым дном (valtis, laivelis). В остальной
Аукштайтии и в Жемайтии лодки менее изогнуты и гораздо шире. Очень
громоздки лодки Занеманья (caika) — широкие, почти совсем
неизогнутые. Рыбацкие шлюпки Куршского залива отличаются большой
величиной, наличием киля и тупой кормой.
Сейчас в Литовской ССР широко развиты все виды транспорта:
железнодорожный, автомобильный, водный и воздушный. Главную роль
играют железные дороги. Основные линии были проложены еще в конце
XIX в. (Петербург — Варшава, Вильнюс — Вирбалис, Лиепая — Ром-
ны, Вильнюс — Минск). Теперь железнодорожная сеть Литвы очень
густая: в 1959 г. протяженность железных дорог республики составляла
2117 км. По железным дорогам в Литву из братских республик приходят

такие грузы, как металл, твердое и жидкое топливо, разнообразное сырье.
Кроме товарных поездов, ходят удобные пассажирские дизели, поезда
с мягкими спальными вагонами.
Железнодорожный транспорт постоянно совершенствуется. В
ближайшем будущем паровозы полностью сменятся тепло- и
электровозами.
Автомобильный транспорт, развитие которого в буржуазной Литве
значительно отставало от железнодорожного, за годы Советской власти
получил большое распространение. В связи с этим было необходимо
реконструировать шоссейные дороги, которые в большинстве были
приспособлены лишь к гужевому транспорту. Дороги улучшились, получили
твердое покрытие, был построен ряд железобетонных и металлических
мостов, общая длина которых составляет 4200 м. Сейчас строится
автострада Вильнюс — Каунас.
Перевозка пассажиров увеличилась с 30,7 млн. человек в 1940 г.
до 272,6 млн. человек в 1962 г. Если в 1938 г.в Литве действовало только
10 основных автобусных линий, то в 1961 г. их насчитывалось 274. Они
соединяют не только большие города, но и районные центры республики.
С каждым днем растет троллейбусный парк Литвы, начало которому
было положено в 1956 г. Для удобства жителей в городах создан большой
парк легковых и грузовых такси, работают пункты проката легковых
машин, мотоциклов, мотороллеров и велосипедов. Увеличилось число
индивидуальных машин и других средств передвижения. Большинство
колхозников имеют велосипеды и мотоциклы. Старые средства
передвижения — одно- или двуконные телеги, широко применявшиеся в годы
буржуазной республики, используются теперь только для некоторых
сельскохозяйственных работ, но и их вытесняют грузовые машины.
За годы Советской власти развился и водный транспорт. Особенно
важное значение для развития морского транспорта имеет порт
Клайпеда. Сегодня порт реконструируется для причала больших океанских
кораблей. Пассажирские и торговые суда ходят по рекам Нямунас, Нерис,
Нявежис. Пассажирский речной транспорт местного значения работает
на дизелях. На реках (например, Нямунас, Нерис) есть несколько
больших паромов для переправы автомашин и пассажиров. Переправа через
мелкие реки на лодках и паромах в большинстве случаев находится в
ведении ближайших колхозов и производится бесплатно. Для дальнейшего
развития речного транспорта республики большую роль сыграет
введение Нямунаса в систему водного пути: Балтийское море — Нямунас —
Днепр — Черное море (Клайпеда — Херсон).
В Советской Литве широко развит и имеет большие перспективы
самый молодой в республике воздушный транспорт, используемый для
перевозки пассажиров, почты, скоропортящихся товаров. Главный
аэропорт республики — г. Вильнюс — является крупным узлом воздушных
линий. Отсюда отправляются самолеты не только в города Советского
Союза, но и в Прагу, Варшаву, Берлин. Аэродром принимает
турбореактивные самолеты.
Несколько линий воздушного пассажирского транспорта, услугами
которых пользуется более 80 тыс. человек в год, работает внутри
республики (Вильнюс — Каунас, Вильнюс — Клайпеда и др.).
По данным 1960 г., в Литовской ССР имеются
Поселения ^g городов, 179 поселков городского типа (бывш.
местечек) и 346 сельских поселений.За годы Советской
власти численность городского населения значительно выросла: если в
1939 г. в городах жило 23% населения, то по переписи 1959 г.— 39%.
Решающее значение при этом имело возникновение новых и
реконструкция старых промышленных предприятий, превращение некоторых
местечек в районные центры, рост старых и появление новых городов.
52

Литовский академический театр оперы и балета в г. Вильнюс
Литовские города не очень велики. Два имеют свыше 250 тыс. жителей
(Вильнюс, Каунас), три — от 50 тыс. до 100 тыс. жителей (Клайпеда,
Шяуляй, Паневежис), семь — свыше 10 тыс.; другие города и местечки
насчитывают менее 10 тыс. жителей.
Вильнюс (271,1 тыс. жителей) — древняя столица Литвы, центр
культурной и политической жизни, расположен в очень живописной
холмистой местности у впадения Вилейки (Вильнеле) в Нерис.
В исторических источниках Вильнюс впервые упоминается в XII в.
В 1322—1323 гг. великий князь Литовский Гедимин сделал его столицей
Литовского государства. В Вильнюсе сохранилось много древних
архитектурных памятников. В центре города на Замковой горе (Pilies kalnas)
находятся развалины замка Гедимина (середина XIV в.) с башней,
реставрированной в годы Советской власти. Памятником поздней готики
является костел св. Анны (середина XVI в.). С XVI в. в сооружениях
города наряду с готическими формами заметны черты архитектуры
Возрождения (дворы замечательного архитектурного ансамбля
Государственного университета — 1578 г.). В XVII в. распространился стиль
барокко, ставший надолго господствующим в архитектуре Вильнюса
(часовня св. Казимира в кафедральном соборе— 1636 г., костел св. Петра и
Павла — 1668—1684 гг., костелы св. Тересы, Котрины, ряд жилых домов).
Крупнейшие сооружения в стиле классицизма возведены литовским
архитектором Л. Стуока-Гуцевичюсом (Вильнюсская ратуша — ныне
Художественный музей — 1786 г., кафедральный собор — теперь
Картинная галерея — 1777—1801 гг. и др.).
В годы гитлеровской оккупации в Вильнюсе было разрушено а/5 всего
жилого фонда. В послевоенные годы Вильнюс был быстрыми темпами
восстановлен, ныне осуществляется план реконструкции города. Вырос
новый промышленный район в западной части города, идет большое
строительство новых промышленных предприятий, общественных
зданий, растут целые кварталы новых жилых домов. Город украшается
новыми широкими улицами, площадями, парками, скверами. К городу
примыкает курортная местность Валакампяй.
53

Каунас, второй по значению центр республики (254,3тыс. жителей),
расположен на среднем течении Нямунаса у устья р. Нерис. Старинные
хроники относят постройку Каунасского замка к 1030 г. Археологические
данные свидетельствуют о том, что поселение здесь имелось и в более
древний период. В период буржуазной диктатуры Каунас был временной
столицей Литвы. За годы Советской власти Каунас стал крупным
центром легкой промышленности, культуры и науки. Для Каунаса
характерны широкие, прямые, хорошо озелененные улицы, здания современного
архитектурного стиля. В последние годы построен целый квартал
новых жилых домов в районе улицы Тунеля, новый промышленный
квартал в районе Жалякальниса.
Клайпеда (110,2 тыс.жителей) — третий по величине и единственный
портовый город Литвы на побережье Балтийского моря. Она является
одним из наиболее древних городов Литвы. Клайпеда сильно пострадала
от военных действий в 1941—1944 гг. В послевоенный период здесь
проведена большая работа по восстановлению и развитию хозяйства,
быстро развивается промышленность, клайпедский порт стал крупным
транспортным центром.
Некоторые города Литвы выросли благодаря удобному расположению
их при больших узлах коммуникаций или близости крупных центров
(Радвилишкис, Кретинга, Лентварис, Куршенай).
Новые города за годы Советской власти появились вокруг
промышленных предприятий. Так, г. Науёй Акмяне вырос при цементном заводе,
Григишкес — около бумажного завода, Тируляй — на
торфоразработках, Электренай — вокруг мощной ТЭЦ.
Новое строительство ведется соответственно современным культурно-
бытовым требованиям. Прокладываются широкие прямые улицы,
озеленяются просторные дворы. В новых городских жилых домах
квартиры проектируются из одной, двух, трех и более комнат с отдельной
кухней, со всеми удобствами и центральным отоплением. Квартиры в
новых домах практичные, удобные и уютные, они создают благоприятные
условия для жизни горожан.
В Вильнюсе проведена теплофикация и газификация с использованием
естественного украинского (Дашава) газа. В послевоенные годы в Литве
построено более 3,5 млн. кв. м жилой площади. Только с 1958 по 1961 г.
городской жилой фонд вырос на 937 тыс. кв. м, в том числе 607 тыс. кв. м
построено на государственные средства. Возведено много зданий
общественного назначения: школ, больниц, домов культуры, общежитий
и др.
В годы Советской власти стала вестись систематическая работа по
охране и реставрации ценных памятников архитектуры, которых много
как в крупных городах, так и на периферии. Всего охраняется
государством 467 памятников. Среди них следует упомянуть замок Тракай,
ансамбль бывшего монастыря Пажайслис в Каунасе, монастырь Титу-
венай в Кельмеском районе и др. За последние годы проведены
реставрационные работы в Тракайском замке, замке Гелгаудай (Юрбаркский
район), реставрирована башня Гедимина в Вильнюсе, консервационные
работы проведены в Каунасском и Биржайском замках.
В Литве в настоящее время имеются три типа сельских поселений:
деревни, хутора и новые колхозные поселки. Деревни в Литве в основном
двух типов: кучевые и уличные. Кучевые деревни с беспорядочным
расположением усадеб являются древнейшей формой. Они были
распространены по всей стране, в наши дни встречаются в западной и
юго-восточной частях Литвы.
Уличные деревни появились повсеместно в середине XVI в. в связи
с проведением вол очной реформы. Для них характерна прямая улица,
идущая через всю деревню, и по обе стороны ее одна напротив другой
54

Новые жилые дома в Вильнюсе
располагаются крестьянские усадьбы. Уличная форма деревень сейчас
преобладает, особенно на Виленщине.
Хутора имеют различное происхождение. В западных районах
Литвы наряду с деревнями с древнейших времен существовали однодворки;
некоторые возникли в XVI в. во время проведения вол очной реформы,
но основная их масса образовалась позже, вследствие разбивки деревень
на хутора. В Занеманье межевание деревень на хутора началось в
первой половине XIX в. по закону 1835 г. Земля выделялась двору
одним участком, а усадьба переносилась на него в заранее
намеченное место вблизи дороги. В XIX в. в Занеманье, по
статистическим данным, было разбито на хутора 1996 деревень. В конце XIX в.
началось межевание хуторов и в других частях Литвы. В начале XX в.
выделение хуторов проводилось по столыпинской реформе. За
период с 1907 по 1914 г. в Литве было разбито на хутора около 1770
деревень. Массовое межевание деревень на хутора происходило в период
буржуазной республики в связи с земельной реформой 1922 г. За годы
буржуазной республики в Литве было разбито на хутора около 7000
деревень и создано 159 118 хуторов. Буржуазная земельная реформа носила
антинародный характер. Деревенские усадебные участки и лучшие земли
захватывали кулаки, а середняки и беднота вынуждены были селиться
на окраинах и болотах. Это вело к еще большему обнищанию трудящихся
крестьян, к разорению малоземельных и середняков, к усилению
кулацкого элемента в литовской деревне. На оккупированной Польшей
Виленщине (1920—1939 гг.) деревни сохранились.
Победа колхозного строя в литовской деревне привела к созданию
нового типа поселений — колхозных поселков.
Партия и правительство приняли все меры к тому, чтобы создать
лучшие условия для организации колхозных поселков. Уже в 1949 г.
государство выделило большие кредиты на строительство
общественно-хозяйственных построек в колхозах и жилых домов для колхозников.
Колхозные поселки, проектируемые архитекторами и инженерами, коренным
55

образом отличаются от старых крестьянских поселений, что выражается
в самой планировке. Колхозный поселок разделен на три основных
сектора: общественный, хозяйственный и жилой. Уже четверть всех сельских
жителей Литвы проживает в колхозных поселках. Переселение в
колхозные поселки будет завершено в ближайшие 8—10 лет. Это даст
возможность литовскому колхозному крестьянству пользоваться всеми
достижениями советской культуры.
Крестьянские усадьбы в Литве делились на две основные группы:
деревенские и хуторские. Расположение построек и план деревенских
усадеб в прошлом зависели от размера приусадебного участка.
Деревенские усадьбы отличались более четкой планировкой, жилые дома стояли
торцом к улице. Это была, как правило, «лучшая» часть дома: лучшие
помещения, богатый декор фасада. Дом ставился несколько отступя от
улицы, перед ним разбивался цветник. Хозяйственные постройки
в усадьбе группировались вокруг открытого двора, причем клеть стояла
напротив дома. Ригу строили на расстоянии от других построек.
Хуторская усадьба имела несколько иную форму. Здесь крестьяне,
не стесняемые границами приусадебных участков, свободно располагали
постройки вокруг двора. Иногда в усадьбе было два или три двора.
Центром усадьбы служил жилой дом, длинная сторона которого была
обращена на юг или запад. В Жемайтии клеть, жилой дом и хлев часто
стояли параллельно.
Занеманские усадьбы представляют особую группу, в них постройки
расположены по сторонам квадратного открытого двора. Такую же
планировку повсеместно имеют хутора, возникшие в XX в.
Как хуторские, так и деревенские усадьбы всегда огораживались
заборами, иногда заборами разделяли двор на несколько частей. Для
въезда в усадьбу делались ворота, которые на востоке часто
раскрашивались. Старые усадьбы литовских крестьян хорошо озеленены.
В новых усадьбах обычно две основные постройки — жилой дом и
хлев, разделенные открытым двором квадратной формы. Вокруг новых
усадеб колхозников разбиваются фруктовые сады.
Основной фонд крестьянских жилищ составляют жилые постройки,
возведенные за последние 70—80 лет. Жилище литовцев прошло сложный путь
развития.Первой наземной срубной постройкой литовцев был «нумас» (пи-
mas).По археологическим данным, он известен уже в I
тысячелетний.э.Старинный нумас был однокамерной постройкой без потолка,с открытым очагом
посередине.Стены его были рублены из круглых бревен, крыша
массивная, четырехскатная, соломенная с треугольным дымовым отверстием
под гребнем крыши. В ходе развития планировка нумаса усложнялась.
Основным помещением остался нумас с открытым очагом, к нему
примыкала камора — спальня для семьи хозяина,в одном конце пристраивалось
помещение для скота, с другого конца— навес (liepis). Старинный нумас
служил одновременно и жилым помещением и хлевом. С XVI в.
старинный нумас меняет назначение и отчасти форму.Он стал использоваться
для жилья только летом, а чаще служил кухней, кладовой, иногда
и хлевом. В XVIII в. нумас превращается в хлев для мелкого
скота.
Первоначально нумас был распространен по всей территории Литвы,,
но в XVI в. в восточной части страны он вытесняется другим типом
жилого дома — курной избой. Изба состояла из двух частей: собственно
избы — срубного помещения с потолком и черной печью, служащей
для отопления и приготовления пищи, и холодных сеней без
потолка.
Старинный нумас и курная изба были исходными формами
традиционных жилищ, которые начали формироваться с XVI в. и наибольшего
расцвета достигли в XIX в. Жилые дома литовцев с традиционной
56

tf
О
CQ
t£
О
P-
o
о
tt
о
О
CD
К
И
О
И
о
И
К
Ч
«
о
о

планировкой делятся на три
типа: жемайтский, аукштайт-
ский и занеманский.
Жемайтский дом (troba)
внешне отличается необычайной
массивностью, его корпус очень
широк и длинен, стены
невысокие, вертикально обшитые
досками, крыша соломенная,
тяжелая, полувальмовая, иногда с
треугольными дымовыми
отверстиями.
Внутренняя планировка же-
майтского дома очень сложная,
но основной принцип ее
построения указывает на то, что
этот тип жилища восходит к
старинному нумасу с открытым
очагом. В центре постройки
расположено помещение,
которое, не будучи жилым,
сохраняло центральный, а в прошлом
и единственный очаг в доме.
Эта часть дома, восходящая к
нумасу, превратилась затем в
сени, которые делят в центре
всю постройку поперек на две
части. С обеих продольных
сторон дома в сени ведут входные
двери. Очаг нумаса
превратился в «каминас» (kaminas),
расположенный в середине сеней.
Он представляет собой
сложенную из камня камеру, стены
которой наверху суживаются,
образуя дымоход. В каминасе
находится открытый очаг, на
котором и теперь варят корм
скоту, иногда летом готовят
пищу. В каминасе был
единственный очаг в доме, от него
обогревались и жилые помещения,
расположенные по обе стороны сеней. Теперь в жилых помещениях тробы
имеются плиты с обогревательными стенками и печи-голландки. Жилые
каморы, расположенные по обе стороны сеней, делятся продольными
капитальными стенами на две части и затем перегородками на отдельные
помещения.
В начале XX в. в связи с расслоением крестьян тробы стали
различаться по размерам и числу комнат. У кулаков число комнат
достигало 15, каминас составлял особое помещение, появились отдельные
каморы для батраков. Троба середняков по планировке близка к
кулацкой, но в ней отсутствовали комнаты для наемных рабочих. Троба
бедняков состояла из трех-пяти помещений. Каминас такой тробы был
невелик.
Восточной границей распространения жемайтского дома служит р. Ду-
биса. Троба имеет много сходпых черт с жилыми домами Курземе, Зем-
гале и восходит к общему с ними исходному типу.
Традиционные жилые дома:
1 — жемайтский. Дер. Лейкишкяй Таурагского рай
она; 2 — аукштайтский. Дер. Тилтай, Эйшишкско
го района; 3—занеманский. Дер. Шункаряй
Шакяйского района.
58

Занеманский жилой, дом
(grincia) проходил путь
развития, аналогичный жемайт-
скому, но в XIX в. приобрел
некоторые особенности: план
его асимметричен, число
комнат колеблется от 6 до 10;
в одной половине дома
находится комната для
повседневных работ, центр дома занят
кухней, перед ней
расположены сени, во второй
половине дома находится спальня
и помещение для гостей.
Занеманский жилой дом
отличается своеобразной
обогревательной системой. В
комнате, кроме хлебной печи,
устье которой обращено в
сени, имеется лежанка,
нагревающаяся от плиты. В
этой лежанке
выкладываются горизонтальные
дымоходы. Каминас в занеман-
ском доме маленьких '
размеров и сложен в чердачном
помещении, так что
основание его покоится на
потолочном перекрытии дома (ками-
насы такой формы
распространились здесь в ХТХ в.).
Корпус дома длинный, узкий,
стены высокие, вертикально
обшитые досками. У главного
фасада находится крыльцо.
Обычно в передней или в
торцовой стене есть и второй
вход, ведущий в рабочие
помещения. Крыша
двухскатная, черепичная,соломенная
или тесовая. В занеманском
доме крыша обычно невысокая и сравнительно пологая.
Третий тип жилища — аукштайтская изба «пиркя» (pirkia)
развилась из описанной выше курной избы. Аукштайтские избы обычно трех-
камерные, с планировкой изба — сени — камора (или светлица).
Аукштайтская изба отапливалась русской печью, в которой также
варили пищу, пекли хлеб. На печи спали старики и дети. В избе в
холодное время протекала вся жизнь семьи. Светлица была
холодной, позже в ней стали складывать печи-голландки. Поэтому светлица
очень долго служила жилым помещением только летом.
Почти все жилые помещения пиркя имеют деревянные полы.
Глинобитные полы делаются иногда в кухнях и в сенях. Корпус избы узкий и
длинный, крыша — соломенная двухскатная, реже полувальмовая или
четырехскатная, вход в дом через сени, как правило, перед входом
пристраивается крыльцо.
Аукштайтская трехкамерная изба встречается у различных слоев
крестьян, отличаясь лишь размерами и количеством комнат. Жилые
Планы традиционных жилых домов:
1 — занеманский. Дер. Клуонишкяй Каунасского
района; 2 — аукштайтский. Дер. Кляпочай Тракайского
района; 3—шемайтский. Дер. Мильвиджяй Скуодасского
района
59

дома кулаков и зажиточных середняков в северо-восточной части Аукш-
тайтии (Купишкский, Утенский, Рокишкский районы) приобрели
крестообразный план в связи с тем, что центральная часть путем удлинения
поперечных капитальных стен сеней делается шире остального дома.
Жилые дома аукштайтского типа распространены на востоке
Литвы до р. Невежис, а на юго-востоке — до среднего Нямунаса. Пиркя
по планировке и внешнему виду сходен с жилыми домами Латгалии,
белорусов и западных русских. Пиркя относится к основному типу
жилища, распространенному на западной территории расселения
восточнославянских народов и в восточных районах Прибалтики.
Традиционные жилые дома начали исчезать в период буржуазной
республики, хотя середняки при постройке домов обычно сохраняли с
некоторыми упрощениями традиционную планировку.В новых домах можно
отметить существенные усовершенствования: увеличивались окна, крыша
делалась из теса, более глубоко вкапывался в землю фундамент и т. д.
Кулаки и зажиточные середняки строили дома городского типа. Для
• них характерен компактный план, приближающийся к квадрату,
планировка комнат разнообразная, на чердаке нередко устраивалась мансардная
комната. Крыльцо делали застекленное, под домом сооружали погреб.
Крыша была чаще всего двухскатная, крытая тесом, черепицей или
железом. Стены обшивались в горизонтальном направлении досками. В
качестве строительного материала наряду с деревом изредка применялся кирпич.
Дома этого типа распространены по всей Литве; особенно много их в
центральной части Литвы и в Занеманье, так как там было больше кулацких
хозяйств.
Бедняки в большинстве случаев жили в старых домах. В связи с тем,
что при проведении буржуазной земельной реформы получившие землю
новоселы не обеспечивались строительными материалами, они из экономии
строили маленькие дома из двух-трех комнат, которые нередко оставались
внутри недостроенными. Внешняя архитектура их домов бедна.
После восстановления Советской власти в Литве а также и в первые
послевоенные годы наряду с общественным осуществлялось
индивидуальное строительство жилых домов. Эти дома строились традиционного или
нового типа.
С победой колхозного строя в литовской деревне началось
строительство жилых домов в колхозных поселках. Переселение с хуторов в колхозные
поселки создает благоприятные условия для развития общественной
жизни и подъема культурного уровня литовских колхозников.
Строительство новых жилых домов в колхозных поселках началось
в 1951 г. и особенно широко развернулось с 1958 г. За период с 1951 по
1963 г. в колхозных поселках построено 32 669 жилых домов. Дома
строятся деревянные и кирпичные. Можно установить некоторые
закономерности и характерные черты сельского жилого строительства. Прежде
всего колхозники строят дома по утвержденным типовым проектам. План
дома приближается к квадрату. Комнаты спланированы компактно и
рационально с тем, чтобы была экономной система отопления и дешевым
строительство. Дома, предназначающиеся для одной семьи, состоят из
трех-пяти комнат и кухни. Для строительства широко применяется кирпич,
как более дешевый и прочный материал.
В новых жилых домах все комнаты имеют деревянные,чаще всего
крашеные полы, стены оштукатурены, оклеены обоями или окрашены. Окна
большие, размером 1,2 X 0,8 м, поэтому комнаты светлые. Рамы
вставляются не наглухо, как в старину, а делаются на петлях.
Изменилась также и меблировка домов. В прошлом она состояла из
стола, стульев, скамеек, кроватей, шкафов, сундуков и т. д. Мебель была
несложных форм, тяжелая, украшенная прорезным или профилированным
орнаментом, окрашенная коричневой, синей или зеленой краской. Фабрич-
60

Колхозный поселок. Колхоз им. Черняховского Капсукского района 1960 г.
ная мебель стала проникать в литовскую деревню лишь в годы
буржуазной республики и в первую очередь появилась в домах кулаков и
зажиточных крестьян.
В советское время мебель и в деревнях приобретается в основном
фабричная.Новая мебель—легких форм,иногда в ней использованы некоторые
черты традиционной мебели. Подъем материального благосостояния
трудящихся и рост строительства жилых домов и культурно-бытовых зданий
в республике вызывает резкое увеличение спроса на мебель. Производство
ее растет из года в год. Мебель литовских фабрик имеет широкий спрос не
только в республике, но и по всему Советскому Союзу.
В литовской деревне идет также большое строительство общественных
зданий: больниц, школ, домов культуры и др.
Важнейшими хозяйственными постройками литовского крестьянства,
часть которых сохранилась и в настоящее время, были клеть, хлев, рига
(или гумно) и баня.
Наряду с жилым домом наиболее важную роль в быту литовских
крестьян играла клеть (kletis, svirnas). Она предназначалась для хранения
зерна, пищевых продуктов, а иногда летом служила спальней. Клеть
представляла собой довольно прочное срубное строение с двухскатной,
четырехскатной или полувальмовой соломенной или тесовой крышей.
Иногда в восточных районах под крышей делался накат из бревен или
крепкий дощатый потолок. В XIX—XX вв. на территории Литовской ССР
встречались два основных типа клетей, различных по плану и
архитектурной форме, а именно: жемайтский и аукштайтский.
Клети в Аукштайтии, особенно у так называемых дзуков, были в
большинстве случаев однокамерные, с входом с торцовой стороны, реже —в
продольной стене. Двухкамерные клети встречались по всей территории
Литовской ССР.В Жемайтии распространены клети с тремя или более
помещениями. Общая черта всех типов клетей — помост с заборчиком по переднему
фасаду клети. Обычно он украшен профилированными столбами, резьбой
и др.
Для скота ставились срубные постройки под четырехскатной или
двухскатной соломенной крышей — скотные дворы (tvartas). На террито-
61

рии Литовской ССР они встречаются нескольких типов. Чаще всего
постройка объединяет два основных помещения:хлев для коров и конюшню.
Для свиней и другого мелкого скота пристраивались отдельные
помещения. К хлеву иногда пристраивали сарай. В западной и центральной
частях Литвы встречаются более сложные скотные дворы-загоны (diendarzis,
laidaras) П-образной формы, закрывающиеся воротами. Такие скотные
дворы были широко распространены в XIX в. В 20—30-х годах XX в.
в западных и центральных районах Литвы и в Занеманье получили
распространение кирпичные или глинобитные хлева с взъездом наверх, где
хранили корма. Для всех типов хлевов характерен высокий каменный
фундамент, чтобы навоз не доходил до деревянной части стен.
Для хранения необмолоченных хлебов, их сушки и молотьбы
литовскими крестьянами использовалось гумно (kluonas). В Литве
распространены два типа традиционных гумен: аукштайтские и жемайтские.
Для аукштайтского (восточная и юго-восточная части Литвы) гумна
характерны ворота с торцовой стороны, очень высокая четырехскатная или
двухскатная соломенная крыша на самцах, широкий, но не длинный
корпус. С конца XIX — начала XX в. гумна в этих местах стали строиться
без риги, в них уже не производилось сушки снопов, а только хранение и
обмолот. Жемайтский тип гумна распространен в западной части Литвы
до р. Невежис. Он отличается следующими особенностями: ворота, иногда
двое, устроены в продольной стене, имеется рига (jauja), корпус длинный,
неширокий, крыша соломенная, четырехскатная, на стропильной
конструкции. В жемайтском гумне имеется помещение для мякины, а с одного
конца — сарай. Следует упомянуть занеманские сараи для молотьбы,
распространившиеся в конце XIX — начале XX в. Сарай имеет два входа
с боковых фасадов, у главного фасада находится пристройка для манежа
конной молотилки (sopa).
Баня (pirtis) представляет собой маленькое срубное строение с
четырехскатной или двухскатной соломенной крышей. Она состоит из двух
помещений: бани и предбанника.Бани имеют наибольшее распространение
на востоке Литвы, относительно меньше их в Жемайтии и вовсе нет в
Занеманье.
В настоящее время упомянутые хозяйственные постройки литовских
крестьян используются ими только частично,а некоторые, например гумна,
в связи с переходом к коллективному хозяйству утратили свое прежнее
значение. Гумна теперь нередко служат колхозными складскими
помещениями. Некоторые клети и хлева используются колхозом, а другие
остаются в пользовании самих колхозников.
Во всех колхозах быстрыми темпами идет строительство коровников,
свинарников, птичников, зерносушилок, гаражей, различных мастерских,
которых совсем не было в старой литовской деревне. Создание крупных
колхозных центров с большими хозяйственными постройками,
просторными домами культуры, школами, с кирпичными жилыми домами
постепенно меняет не только быт литовского крестьянства, но и облик края.
q . Литовская традиционная одежда, которая
формировалась и развивалась на протяжении столетий,
бытовала до XIX в. С развитием капитализма, особенно в
пореформенный период, из города в деревню начали проникать новые виды одежды,
постепенно вытесняя традиционную. Прежде всего изменения коснулись
материала, из которого изготовлялись некоторые преимущественно нарядные
элементы одежды — лифы, передники, головные уборы. Покрой их
оставался традиционным. Основные же части одежды—рубахи, юбки, штаны,
кафтаны, долго шились из домотканой материи. Некоторые предметы
традиционной одежды сохранились до наших дней.
Традиционная женская одежда состояла из рубахи, юбки, передника,
лифа, пояса, головдого убора, обуви и украшений.
62

Одной из основных частей традиционного женского костюма была
длинная холщовая рубаха (marskiniai), иногда цельная, но чаще сшитая из
двух частей — верхней и нижней. Для верхней применялось более тонкое,
иногда покупное полотно, для нижней — более грубое, домотканое. По
покрою различалось четыре основных типа женских рубах: 1) туникооб-
разные, 2) туникообразные с наплечниками, 3) с поликами, пришитыми
по основе, и 4) более поздние, концаXIX — началаХХ в., на кокетке.
За исключением рубах с поликами, характерных для клайпедского
комплекса одежды, все остальные были распространены по всей территории
Литвы.
Рубахи богато украшались белой ажурной гладью или ткаными
узорами из красных, синих или белых ниток. Во второй половине XIX в. в
восточной и юго-восточной и в отдельных местностях центральной и
западной частей Литвы распространилась вышивка рубах крестом красной
и черной бумагой по канве. Большой популярностью вышивка крестом
пользовалась на юго-востоке Литвы, в соседних с Белоруссией районах,
видимо оттуда она и была заимствована.
В рубахах особенно украшались длинные рукава и воротник, так как
они видны из-под лифа, меньше — грудь, полики и наплечные нашивки.
Самым распространенным орнаментом был геометрический или
стилизованный растительный.
Во время полевых работ женщины ходили в одних рубахах,
подпоясывая их ткаными поясами. Обычно же поверх рубахи надевались юбки
(sijonas) из льняной, шерстяной или полушерстяной ткани. Литовки
носили две-три, иногда четыре юбки —- одну поверх другой. Шили их
широкими и длинными, наверху у пояса собирали в складки или сборки.
Расцветка и орнамент юбок были разнообразными: поперечно- или про-
дольнополосатые, в клетку различных пропорций, одноцветные или
отделанные ткаными геометрическими и растительными орнаментами. В
юбках, как и во всем традиционном литовском женском костюме,
преобладают сочетания красного и зеленого, черного и красного, белого и синего
цветов. Нередко применялись желтые, оранжевые и фиолетовые тона.
Обязательной принадлежностью литовского традиционного как
женского, так и девичьего костюма был передник (prijuoste), тканый из
, льняной, шерстяной или хлопчатобумажной пряжи, или сшитый из
покупной материи. Литовские передники очень разнообразны по своим
узорам и их исполнению. При тканье передника использовались почти все
формы техники — браная, закладная и др. Клетчатые, полосатые, белые
и темные с многоцветным тканым или вышитым орнаментом передники
дополняли и украшали женский костюм.
Нарядной и праздничной частью традиционного литовского женского
костюма была безрукавка — лиф (liemene). В будни безрукавки носились
реже. Шили их из домотканого мелкоузорчатого шерстяного или
полушерстяного материала, зажиточные крестьянки — из шелка, парчи и сатина,
которые более широко стали применяться в XIX в. В различных
этнографических областях Литвы безрукавки отличаются некоторыми
деталями покроя. К концу XIX в. безрукавки были заменены белыми
холщовыми лифами, поверх которых надевались кофты.
Традиционный женский, как и мужской, костюм дополнялся поясом
(juosta). Судя по археологическим данным, пояса в Литве были известны
уже в VIII в. В быту пояса использовались очень широко, например при
изготовлении девичьих головных уборов, при пеленании детей и т. д. С
давних времен пояса дарили на свадьбах и в иных случаях.
По способу изготовления литовские пояса бывают нескольких видов:
тканые на дощечках, плетеные, тканые на ниту и на станках браной и за
кладной техникой. Соответственно технике различаются и узоры
поясов. В плетеных поясах встречаются косые цветные полосы, ромбы,
63

треугольники, в тканых на дощечках—продольные или поперечные полосы,
в тканых закладной техникой — растительные мотивы и звездочки.
В наиболее распространенных и красивых браных поясах преобладает
геометрический орнамент. В поясах, как и в других частях одежды,
доминируют красный, синий, белый и фиолетовый цвета. Фон образует белая,
льняная основа, узор — шерстяные, реже шелковые цветные нити утка.
Литовские пояса изготовлялись различной ширины — от узкой тесьмы
в 1—2 см до поясов в 10 и более см. Пояса почти всегда заканчиваются
разноцветными кистями.
Верхней зимней женской одеждой служили домотканые серые,
коричневые, иногда белые суконные сермяги (sermega) и овчинные шубы (каШ-
niai). Сермяги шились в талию, с цельной спинкой и небольшими
клиньями по бокам, а жемайтские — иногда отрезные по талии, с нижней частью
в мелких сборках. Отложной воротник, манжеты и карманы украшались
бархатом, плюшем, черной фабричной тесьмой или вышивались черными
нитками.
Шубы или полушубки из овчины шились прямого покроя, с отложным
воротником из того же меха.
Обязательной частью традиционной женской верхней одежды было
большое, накидываемое на плечи покрывало (skara), бытующее в
некоторых местах, особенно в Дзукии, и в настоящее время. Его ткали из
шерстяных или льняных ниток одноцветным и клетчатым.
Головные уборы, а также прически девушек и замужних женщин
отличались друг от друга. Еще в начале XIX в. женщины волосы подстригали
или обвертывали жгутом вокруг головы, девушки же заплетали две косы,
которые укладывали вокруг головы или носили распущенными. К концу
XIX в. и женщины стали заплетать косы.
Традиционные девичьи головные уборы довольно разнообразны: венки
из цветов руты, из тканых поясков, парчовых или шелковых лент,
в основу которых клалась твердая бумага и береста. Иногда девичьи
венки бывали и в виде мягкой перевязи. Наряду с венками девушки в
XIX в. часто носили и разные платки. Традиционным головным убором
замужних женщин был полотенчатый убор — намитка (nuometas), широко
распространенная у балтийских, славянских и других народов. В первой
половине XIX в. весьма популярными стали платки и чепцы, а с начала
XX в. платки из ситца, шелка, шерсти и домотканые холщовые вытеснили
все головные уборы и по сей день бытуют в литовской деревне. Носила
платки по-разному, чаще всего завязывали под подбородком.
Традиционный как мужской, так и женский костюм дополнялся
красивыми узорчатыми вязаными перчатками (pirstines), нарукавниками
(riesines) и чулками (kojines).
Основным украшением литовских женщин до конца XIX в. оставались
серебряные, янтарные, коралловые и стеклянные бусы (karoliai). Хотя
археологический материал Литвы богат фибулами, браслетами, кольцами,
гривнами, височными кольцами и другими украшениями, до XIX в. они
уже не дошли.
В народной женской одежде были некоторые локальные
особенности. По покрою отдельных предметов одежды, колориту и технике
изготовления тканей в литовском традиционном женском костюме выделяются
шесть основных комплексов: жемайтский, аукштайтский, дзукский, клай-
педский, в Занеманье — капский и занавикский. В каждый из них входят
все вышеперечисленные элементы одежды и резких различий между ними
не существует.
Для западнолитовского — жемайтского — комплекса народной
одежды характерна довольно темная цветовая гамма и сочетание контрастных
цветов: красной и синей, красной и черной, черной и зеленой красок
в юбках, безрукавках и других частях одежды. Для жемайтского комплек-
64

Традиционная литовская народная одежда:
ι — дер. Свенцеле Клайпедского района; 2 — дер. Сильгионис Алитусского района
са характерны продольно- и поперечнополосатые юбки, а также красные
нижние юбки. Нижние юбки украшались черной тесьмой.
Жемайтские передники также продольнополосатые, однако колорит
их светлее: на белом или сером фоне располагаются красные, синие или
разноцветные полоски.
Лифы короткие, по линии талии пришивалась полоса шириной 10—
15 см, заложенная в мелкие складки. Спереди лиф застегивался на крючки
или пуговицы. Вырез у шеи небольшой, круглый. Для жемайтского
комплекса одежды характерно ношение разнообразных платков на голове,
плечах и на шее. Особенно красивы жемайтские шерстяные многоцветные
платки, а также тканые из льняных или хлопчатобумажных ниток в
красную и белую клетку.
Жемайтский комплекс народной одежды XIX в. отличается и
своеобразными долблеными деревянными башмаками (klumpes), которые носили
женщины, мужчины и дети как повседневную, а иногда и как выходную
обувь. Вероятно, деревянные башмаки в западную часть Литвы проникли
через Пруссию, куда они были принесены колонистами из Западной
Европы, переселившимися на опустевшие прусские земли после морового
поветрия 1710 г.
Аукштайтский—восточнолитовский—комплекс заметно отличается от
жемайтского цветовой гаммой. В нем преобладали светлые тона, особенно
белый цвет. Кроме рубах, белыми были передники, а иногда и холщовые
5 Народы Европейской части СССР, II
65

юбки, которые украшались красными или синими браными узорами.
Характерны также и клетчатые юбки светлых тонов.
Аукштайтские безрукавки многоцветные или черные, короткие, с
глубоким вырезом у шеи, со шнуровкой из металлической цепочки или
ленточки.
Характерный девичий головной убор — парчовые ленты. В аукштайт-
скрм комплексе народной одежды дольше всех, дoΉaчaлa XX в.,
сохранилась намитка как праздничный головной убор замужних женщин. В Аук-
штайтии преобладают плетеные пояса. Только для местного комплекса
одежды характерны металлические бусы.
Юго-восточный — дзукский — комплекс народной одежды отличается
многоцветностью: клетчатыми юбками, а также передниками и лифами,
в которых переплетаются различные цвета. Лифы короткие, с
четырехугольным или круглым вырезом у шеи, украшались они узкой
тканой тесьмой. Из поясов изготовлялись также и девичьи головные
уборы — невысокие (3—4 см) венцы \pakalke). Пояса в Дзукии
использовались очень широко и изготовлялись разной техникой. В Дзукии была
известна своеобразная вязаная из льняных ниток обувь (cempes), которую
носили дома и на полевых работах.
Особенно богата и многоцветна занеманская традиционная одежда,
в которой выделяются два определенных комплекса — южный капский и
северный занавикский, распространение которых и названия совпадают
с границами соответствующих дртлектов Занеманья.
Занеманские комплексы прежде всего отличаются многоцветными
передниками с вытканными закладной и браной техникой узорами из
стилизованных лилий, расположенных полосами или разбросанных по всему
переднику; рубахи богато украшены белой ажурной гладью; юбки темных
тонов -— зеленые, бордо, фиолетовые в широкую продольную полосу;
лифы от талии расклешены, в капском комплексе они длинные, в занавик-
ском — короткие.
Клайпедский комплекс отличается особенно темными тонами:
преобладали черный, коричневый, синий и зеленый цвета.Несомненное влияние
на одежду клайпедцев оказала местная лютеранская секта гернгутеров,
запрещавшая светские развлечения, яркую одежду и пр.
Клайпедский комплекс отличался и покроем рубах. Кроме туникооб-
разной рубахи с наплечниками, известен также тип с прямыми ноликами,
пришитыми по основе; юбки продольнополосатые или клетчатые, мелко
плиссированные. Только для клайпедского костюма характерны и
привязные карманы — «делмонас» (delmonas), которые носили на правом
боку под передником. В них хранились деньги, носовой платок и разные
мелочи.
Клайпедские пояски узенькие, многоузорчатые, часто встречается
сочетание синего и зеленого цветов.
Охарактеризованные локальные комплексы традиционной литовской
женской одежды соответствуют тем этнографическим областям, которые
выделяются и по другим элементам материальной культуры литовцев:
жилищу, земледельческим орудиям, а также языковым диалектам.
На формирование некоторых элементов в локальных комплексах
традиционной литовской женской одежды повлияли культурные и
экономические связи литовцев с соседними народами.
Особенно много общих черт в одежде литовцев и латышей: покрой
рубах, узор юбок, головные уборы, мотивы орнаментики. Сходные элементы
одежды свидетельствуют о культурной общности обоих народов. Много
общего в узорах и колорите у восточных литовцев (особенно дзуков) и
белорусов.
Литовская мужская одежда свою национальную специфику утратила
гораздо раньше, чем женская, но до этого и она имела много общих черт
66

с мужской одеждой соседних белорусского и польского народов. В связи
с ранним исчезновением народной мужской одежды выявить в ней
локальные различия не удается.
Основными частями традиционного мужского костюма были рубаха,
штаны (kelnes), жилет и кафтан — холщовый (trinyciai) или суконный, и
сермяга.
Мужские рубахи шились из холста, с отложным или стоячим
воротником, длинными рукавами на манжете. Старинные рубахи были тунико-
образного покроя с наплечниками, а более поздние — на кокетке.
Вышивкой или нашивками из белой хлопчатобумажной ткани украшались
воротник, манжеты и грудь. Для вышивки подбирались растительные или
геометрические орнаменты. Они выполнялись черной и красной бумажной
ниткой, крестом по канве. Такая орнаментация, как и в женских рубахах,
более широко распространена в соседних с Белоруссией районах Литвы.
На западе Литвы рубахи заправлялись в штаны, и только в жаркие
дни, в страдную пору, старики носили их навыпуск с белыми полотняными
штанамя. В восточной части Литвы рубахи круглый год носили навыпуск,
подпоясав тканым поясом, в чем также прослеживается несомненное
влияние восточных соседей — славян.
Штаны шились неширокими, длинными, для летнего времени из
полотняной, для зимы — из суконной или полушерстяной ткани в мелкую
полоску, клеточку или одноцветные. Из такого же материала шились и
жилетки.
Поверх рубахи надевались кафтаны. Шились они до колен, в талию,
с отрезной спинкой. Карманы, грудь, воротник, манжеты и швы серых
суконных кафтанов украшались тесьмой или обшивались черным шнурком.
Основным материалом для изготовления мужской зимней одежды была
овчина. Шубы и полушубки шились чаще всего прямого покроя и
подпоясывались поясами.
Зимой носили различные меховые шапки, летом — соломенные шляпы
и покупные круглые картузы с козырьками.
Повседневной обувью восточных литовцев до конца XIX в. были
лыковые лапти (vyzos) и кожаные постолы (nagines), в западных районах Литвы,
кроме постолов,— деревянные башмаки. Кожаную обувь зажиточные
крестьяне в XIX в. носили по праздникам: мужчины — сапоги с высокими
голенищами, женщины — полуботинки на каблуке. Валяная обувь с
галошами более широко распространилась только в начале XX в.
Одежда литовских рабочих конца XIX — начала XX в.— была более
близка к «модной одежде», но многие черты сближали одежду рабочих
и с крестьянской, так как значительная часть их была крестьянского
происхождения. В одежде рабочих преобладали дешевые покупные в
основном хлопчатобумажные ткани. Судя по изобразительным
материалам, одежда рабочих в конце XIX—начале XX в. состояла из цветной
рубахи-косоворотки, жилета, нешироких длинных штанов, длинного
пиджака и сапог с высокими голенищами. Верхняя одежда — пальто и
полупальто — шилась городского типа. В женской одежде также
преобладали дешевые хлопчатобумажные ткани. По покрою она была близка
городскому костюму того времени.
В начале XX в. литовская традиционная как женская, так и мужская
одежда исчезает из повседневного употребления, крестьянская одежда
сближается с городской. Однако ткани, особенно для рабочей одежды и
белья, изготовлялись дома.
Заметно изменилась в этот период женская одежда. Многоцветные
клетчатые и полосатые юбки сменились однотонными или двухцветными,
мелкоузорчатыми. Изменился и их покрой: вместо широких, в сборку
стали шить узкие наверху юбки из клиньев, их украшали черной тесьмой
и пуговицами. Передники сохранились только в костюме пожилых
67
5*

женщин.Вместопраздничных,
шелковых или парчовых
декоративных безрукавок в
будни стали носить холщовые.
В праздники поверх рубах
надевали шерстяные или
хлопчатобумажные блузки.
Особенно ощутим стал
переход к городской моде в
одежде в 30—40-х годах ХХв.
В это время более широко
входят в быт покупные
ткани — шелк, тонкая шерсть
и хлопчатобумажные, из
которых в основном шились
праздничные платья. Кроме
платьев, модными для
женщин были так называемые
английские костюмы, летние
и зимние, а из верхней
одежды —суконные и плюшевые
пальто, короткие полушубки.
Однако покупные материалы
были доступны более
зажиточным крестьянам.
Большинство же крестьян
одевались в домотканину. Но
социальные различия в данный
период, как и в прежние
Одежда пожилых крестьян первой половины XX в. времена, сказывались не в
Дер. Мационис Кедайняйского района покрое одежды, а в ее
качестве и количестве.
Некоторым изменениям
подвергся и мужской костюм. Традиционные суконные кафтаны были
заменены пиджаками, покрой которых менялся в соответствии с
общеевропейской городской модой, хотя материал часто оставался
домотканым.
За годы Советской власти в связи с коренной перестройкой экономики
в одежде литовского крестьянства и городских рабочих произошли
большие изменения. Прежде всего современная одежда почти окончательно
утратила традиционные черты. Полотно и сукно домашнего тканья в
настоящее время почти не употребляются. При шитье одежды и город, и
деревня (с некоторым запозданием) пользуются фасонами последних
журналов мод. Пропагандистами новых мод и вкусов являются швейные ателье
и магазины готового платья, услугами которых в настоящее время
пользуются не только горожане, но и сельские жители.
Широко распространены теперь трикотажные изделия. Литовский
трикотаж пользуется большой популярностью среди населения других
братских республик, так как он отличается красивой расцветкой, изящной
отделкой и модными фасонами. Из верхней трикотажной одежды в быту
литовцев преобладают шерстяные, полушерстяные и хлопчатобумажные
кофты, изготовляемые Шяуляйской фабрикой «Вярпстас», Телыпяйской
«Мастис», Каунасскими, Вильнюсскими и другими трикотажными
фабриками. Широким спросом пользуется и хлопчатобумажное трикотажное
белье.
Старые традиции ручного вязания узорчатых перчаток, чулок и других
частей одежды и в настоящее время широко сохраняются.
68

Значительно
изменился и характер
современной обуви, особенно
крестьянской. В городах
преобладает кожаная, в
деревне — резиновая обувь,
преимущественно сапоги
с высокими голенищами,
так как они удобны на
полевых работах и в
работе на животноводческих
фермах. Праздничная же
обувь везде кожаная,
покупная. Колхозники Же-
майтии до сих пор иногда
при работе в хлеву
пользуются деревянными
башмаками, изготовлением
которых занимаются
специальные деревенские
мастера (klumpdirbiai).
Простые и украшенные «клум-
пес» для взрослых и детей
и по сей день продаются
на некоторых базарах Же-
майтии.
Современная одежда
литовцев сохранила
некоторые традиционные
черты, особенно у сельского Народный праздник в Каунасе
населения юго-восточной
части Литвы. Женщины
старшего поколения охотно носят большие клетчатые платки, длинные
широкие юбки и кофты, по праздникам белые, часто вышитые передники.
Из традиционных украшений большой популярностью пользуются
янтарные бусы, броши и браслеты, а также серебряные украшения с
инкрустацией из янтаря, изготовляемые комбинатом художественных
изделий Литовской ССР «Дайле». В последние годы комбинат изготовляет и
пропагандирует оригинальные украшения из дерева. Традиционная же
одежда в настоящее время широко используется во время торжеств,
семейных праздников и вечеров художественной самодеятельности.
π Исследования семейных бюджетов рабочих и кол-
пища и утварь тт ^ г
хозников, проводимые Центральным статистическим
управлением Литовской ССР и Каунасским медицинским институтом,
показывают, что рабочие и колхозники Литвы в советское время стали
лучше питаться, больше употреблять высококалорийных пищевых
продуктов — мяса, молочных продуктов, жиров, яиц, сахара, кондитерских
изделий.
В наши дни доходы, получаемые колхозниками и работниками
совхозов, обеспечивают их семьям полноценное питание. Часть пищевых
продуктов — картофель и овощи — крестьяне получают со своих
приусадебных участков. Колхозники имеют право держать необходимое им
количество скота (коровы, свиньи) и птици. Однако если при
капиталистической системе крестьяне почти все пищевые продукты получали в своем
хозяйстве, то сейчас часть их покупается в магазинах, чему способствует
расширение торговой сети в деревнях республики. Например, один из
основных пищевых продуктов — хлеб— в настоящее время значительная
69

часть сельского населения покупает в магазинах. Покупаются также
мука, крупа, макароны, разнообразные гастрономические и бакалейные
товары, рыба, кондитерские изделия. Приобретение продуктов в
магазинах (особенно хлеба) уменьшает занятость крестьянских женщин в
домашнем хозяйстве и они активнее могут участвовать в общественном
труде.
Литовские крестьяне обычно едят три, а в летнее время четыре раза
в день. В настоящее время в быт входит городской рацион. На завтрак
подается чай или кофе (суррогатный), яичница со шкварками, масло. Из
традиционных блюд на завтрак еще подается суп, а в восточной части
Литвы — блины. На обед варят щи или борщ с мясом. Как показывают
данные полевых исследований Института истории АН Литовской ССР
последних лет, мясо крестьяне обычно едят три-четыре раза в неделю, а в
некоторых семьях и ежедневно. Среди мясных продуктов первое место занимает
свинина, второе — баранина. В летнее время между обедом и ужином
полагается полдник — какая-нибудь закуска. К ужину обычно подается
более легкая еда — молочный суп, молоко.
У городского населения пищу в большинстве случаев готовят женщины.
Некоторыми продуктами запасаются с осени: закупают картофель,
солят и маринуют огурцы, квасят капусту, варят варенье и т. п.
Чтобы облегчить и ускорить^ приготовление пищи, в городах Литвы
открыты кулинарные магазины, в которых продаются разные мясные,
мучные, овощные и пр. полуфабрикаты. Некоторые рабочие и служащие
пользуются столовыми, сеть которых все больше расширяется. Столовые
организованы также при фабриках, больших учреждениях, общежитиях.
Некоторые учреждения общественного питания специализированы,
например имеются столовые молочных, национальных блюд, блинные и др.
В последние годы многие столовые перешли на самообслуживание.
В будущем намечается организовать колхозные столовые (в настоящее
время они уже есть в тех колхозах и совхозах, центрами которых являются
поселки). Пищевая промышленность Литовской республики,
приспосабливаясь к вкусам населения, выпускает некоторые национальные виды
продуктов: литовский сыр, литовскую колбасу и пр., которые пользуют-,
ся большим спросом.
В буржуазной Литве в связи с резким расслоением литовского
крестьянства питание разных слоев различалось и в количественном и в
качественном отношениях. Пища неимущих слоев была гораздо менее калорийной.
Потребление некоторых продуктов, особенно мясных, у них было
ограничено. Середняки кололи одну свинью в год, поэтому мяса им хватало
только до весны, а небольшой запас сала они старались сохранить для
страды. Неимущие крестьяне вместо коровы обычно держали козу. Однако
и большинство имевших корову крестьян масло продавало на базаре.
Яйца ели только по большим праздникам, обычно их тоже продавали.
Большое место в питании сельской бедноты занимал картофель, вместо
сахара употреблялся сахарин. Питание народа в большой мере
определялось церковными предписаниями, в первую очередь множеством
постов.
Литовская деревня и при капитализме придерживалась традиционного
рациона питания, выработавшегося еще в феодальную эпоху. В
традиционном быту для завтрака, обеда и ужина предназначались определенные
блюда, которые имели региональное распространение. Чаще всего на
завтрак подавали борщ и щи, которые варили с мясом или салом. В Занеманье
и центральной части Литвы мясо из них подавалось на завтрак, а в Аук-
штачтии его оставляли на обед. Но в Аукштайтии на завтрак готовили
два блюда: кроме щей или борща, пекли из муки или тертого картофеля
большие во всю сковороду блины. В северной части Жемайтии
обязательным блюдом на завтрак была каша — мучная, картофельная или сме-
70

Продажа гончарных изделий на базаре в г. Утена
шанная из картофеля и муки. Такие каши ели с хлебом, жиром,
простоквашей. На обед в Жемайтии варили похлебки с мясом (борщ, щи),
картофельный суп с крупой. В Аукштайтии и в Занеманье обед отдельно не
готовился, а подавалось то, что осталось от завтрака. В центральных
районах Литвы на обед (а иногда и на завтрак) приготовляли разные
вареники с мясом, салом или творогом.
На ужин чаще всего варили молочный суп, заправляя его мукой,
ячменной или пшеничной крупой. В Занеманье на ужин варили картофель,
который ели с простоквашей, а в Аукштайтии со свежим молоком.
Питание крестьян менялось в зависимости от времени года. Летом
увеличивалось потребление молока и молочных продуктов, зимой—мяса;
зимой часто варили щи и борщ, весной и летом—супы из щавеля и свеколь-
нойботвы. Осенью нередковарили молочный супе клецками из тертого
картофеля. Сезонность питания в прошлом особенно ощущалась крестьянской
беднотой, так как ограниченные запасы пищевых продуктов к весне
обычно иссякали. Территориально ухудшение питания особенно чувствовалось
в восточных районах, где относительно выше процент малоземельных, и
крестьянские хозяйства были в среднем экономически слабее, чем на
западе.
В начале XX в. замечается постепенное изменение в пище литовских
крестьян: исчезают некоторые старинные и постные блюда. Немалое
влияние на изменения в пище имел город, например, в 30-е годы в
Занеманье и центральной части Литвы на завтрак вместо супа начали давать
чай или кофе с хлебом, маслом и яичницу или копченое сало.
Так как в прошлом ежедневная пища литовских крестьян была
довольно однообразной, то по воскресеньям старались ее улучшить, блюда
заправлялись большим количеством жиров, сметаны, подавалось
больше мяса.
Из напитков в настоящее время в деревне употребляется домашнее и
покупное пиво и вино. Домашнее вино готовится из диких и садовых
ягод, фруктов, однако широкого распространения оно не имеет. Древесные
соки (sula) — березовый и кленовый — собирают теперь только дети, но
71

в прошлом крестьяне употребляли их в значительных количествах в
свежем и перебродившем виде. Перебродивший сок сохраняли в темном
холодном помещении до сенокоса и других летних работ. Излюбленный
напиток литовцев, домашнее пиво из ячменного солода, варится по случаю
разных праздников. Пива больше всего потребляется в центральной и
в северо-восточной частях Литвы. Известен также хлебный квас, который
изготовляется во время летних работ; иногда квас делают из сушеных
фруктов.
Многие источники XIX в. и более ранние свидетельствуют о
гостеприимстве литовцев. Крестьяне старались принять гостя как можно
радушнее, его вели в лучшую комнату, сажали на почетное место и в первую
очередь угощали. Первое на скорую руку подаваемое угощение состояло
из таких блюд, которые сами крестьяне ежедневно не употребляли:
яичница или оладьи, колбаса или сычуг, масло, сыр, водка или пиво. При
угощении было очень принято упрашивание, что характерно и до сих пор.
Население Литвы в настоящее время пользуется фабричной утварью.
Все шире распространяются новейшие аппараты: холодильники,
консервные машины и пр. Только некоторые предметы (бочки для соления
огурцов и квашения капусты) и мелкая утварь используются деревянные,
изготовленные ремесленниками.
Из традиционных предметов бытуют прессы для отжимания сыра,
маслобойки. Крестьяне пользуются также различными изделиями
местных керамических мастерских и гончаров: кувшинами для пива и
молока, горшками для хранения и квашения молока, мисками.Особенно
известна посуда керамических мастерских поселков Куршенай и Векшняй
в Жемайтии. В городах организуются выставки-продажи изделий
местных гончаров; эти изделия своей дешевизной, красивыми формами и
народными орнаментами привлекают и городских покупателей.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
Вопрос о времени разложения семейной общины и возникновения
малой семьи до последнего времени еще не решен. Некоторые советские
с историки и археологи (Ю. Юргинис, П. Куликаус-
и семейный быт кас), основываясь на анализе археологических
данных и письменных источников, полагают, что процесс
разложения семейной общины начался довольно рано, и в XIII—XIV вв.
у литовцев наряду с большими семьями уже существовали малые.
Однако в раннефеодальный период (XIV—XV вв.) феодальные
повинности взимались со двора («дыма», позже «службы»), что способствовало
консервации большой семьи. При этом «службу» нельзя отожествлять
с семейной общиной, так как в ее состав нередко входило несколько
больших или малых семей, причем иногда и не родственных (семьи
сябров или потужников). Объединяющим принципом было совместное
пользование землей и коллективная ответственность «службы» за
выполнение повинностей феодалу. После волочной реформы (XVI в.)
развитие малой семьи ускорилось. Если даже две родственные семьи
получали одну волоку, то вели хозяйство самостоятельно, совместно
отбывая лишь повинности. Впоследствии усиление тяжести феодальных
повинностей, падавших на одну волоку, привело к увеличению числа
юридически неразделенных крестьянских дворов, семьи которых вели свое
домашнее хозяйство независимо друг от друга. После вхождения Литвы
в состав России податной единицей стал крестьянский двор. Сама форма
обложения и интересы помещиков требовали сохранения болыпесемей-
ных коллективов. Литовские помещики, стараясь достичь более высокой
интенсивности крепостного хозяйства, стремились к тому, чтобы кресть-
72

янские дворы были возможно многолюднее и размеры хозяйства^крупнее.
Раздел не разрешался до совершеннолетия детей старшего женатого
брата. Все члены семьи подчинялись хозяину (отцу или старшему брату).
Однако тяга к разделу дворов, как показывают судебные документы
XIX в., была очень сильной и пресекалась административными мерами.
Поэтому разделы во второй половине XIX в. совершались по устному
соглашению в рамках крестьянского двора. В таких случаях семьи
женатых братьев, даже проживавших под одной крышей отцовского дома,
делили результаты общего труда и питались отдельно. Фактический раздел
подобных семей раньше начался в западных и северных областях Литвы.
В литовской семье досоветского времени главная роль принадлежала
отцу, который, будучи хозяином дома и главой семьи, распоряжался
судьбами других ее членов, бюджетом и хозяйством; только небольшие суммы,,
получаемые хозяйкой за проданные на базаре яйца, масло, сыр и т. п.,
были в ее распоряжении.
В вопросах заключения брака решающее слово принадлежало отцу,
в меньшей степени — матери. Основную роль в создании большинства
новых крестьянских семей играли не любовь и взаимная симпатия
молодых людей, а хозяйственные расчеты. Заключение брака против воли
родителей могло привести к изгнанию из дома и лишению наследства.
Несравнимо меньшее значение имущественные соображения имели в рабочих и
батрацких семьях.
Регистрация актов гражданского состояния по конкордату
буржуазного правительства Литвы с Ватиканом была передана духовенству, брак
без церковного венчания считался недействительным, а дети от такого
брака — внебрачными и не имевшими права наследования. Католическое
духовенство препятствовало бракам католиков с инаковерующими.
Расторжение брака церковью не допускалось, и оформленные разводы
из-за этого были исключительно редкими.
По обычному праву недвижимое имущество передавалось старшему
сыну с условием пожизненного содержания престарелых родителей и
выплаты соответствующих долей (не всегда одинаковых) деньгами и натурой
выходящим замуж сестрам и выходящим из двора братьям.
Старики из бедных семей пополняли ряды бродячих нищих. В
состоятельных семьях при передаче хозяйства сыну или зятю старики родители
в нотариальном акте записывали себе пожизненное содержание (isimti-
тгё), до мелочей указывая в нем количество, качество и срок предоставления
сельскохозяйственных продуктов. В Жемайтии престарелым родителям
отводили особое помещение в противоположном от собственных жилых
комнат конце дома. Бывало, что при продаже хозяйства с аукциона на
нового владельца переходило и содержание престарелых родителей
бывшего хозяина, которые оставались жить в проданном доме.
У литовцев по традиции давалось дочери два вида приданого: «крайтис»
(kraitis) и «пасога» (pasoga). Крайтис (ткани, одежда, мебель и различные
предметы домашнего обихода), большая часть которого была создана
руками самой девушки, считался ее собственностью и не являлся объектом
торга при сватовстве. Пасога (деньги, скот, земля, сельскохозяйственный
инвентарь) давалась дочери по усмотрению отца в дар и предназначалась
для экономического подкрепления хозяйства молодой семьи, поэтому
пасога служила предметом торга при сватовстве.
Торг вел посредник жениха — сват (pirslys). В пасогу по традиции
входили дойная корова, свинья, лошадь в упряжке. Из-за поисков
возможно большей пасоги случались браки между людьми разного
возраста, иногда вовсе незнакомыми. Меньше значения имело приданое
в семьях рабочих и батраков. В Советской Литве оба вида приданого как
в городе, так и в колхозной деревне окончательно потеряли прежнее
экономическое значение.
73

В крестьянском быту раньше широко встречалось примачество,—
форма брака, при которой мужчина входил в дом жены. В примаки шли
обычно младшие сыновья и бедняки.
Литовские крестьянки при родах обычно пользовались помощью
повитухи, так как квалифицированная медицинская помощь была недоступна
из-за дороговизны и отсутствия в деревнях (и вообще в провинции)
медицинских учреждений. Так, в 1930 г. на каждые 10 000 жителей
приходилось всего 2,51 врача, 1,32 стоматолога и 1,78 акушера.
Бесплодие женщины считалось одним из самых больших бедствий
семьи. Всегда, особенно первым ребенком, предпочитали иметь мальчика.
До года (иногда и больше) младенца кормили грудью. В промежутках
между кормлениями ребенку давали соску или завернутую в чистую
тряпку массу из подслащенного хлеба. Первые три-четыре месяца
новорожденного туго пеленали.
Для укачивания детей применялись колыбели двух видов: подвесные
(lopsys) и стоячие (vyge) на гнутых полозьях. Теперь укачивание и
свивание детей не только в городе, но и в деревне стало редким явлением.
Маленькие дети приучались стоять с помощью стойки (stovyne) — двух
дощечек, соединенных между собою по углам четырьмя палочками. В
верхней доске имелся круглый вырез такой величины, чтобы ребенок мог
свободно в нем шевелиться. Нижняя доска служила полом. К ходьбе ребенок
приучался с помощью «бегунас» (begunas) — жерди, закрепленной
верхним концом под потолком избы, нижним — в полу. К ней был
прикреплен обруч для придерживания поставленного внутрь ребенка. Стойки и
бегунас применялись в тех случаях, когда матери были заняты домашними
работами.
Традиционное отношение литовского народа к воспитанию молодого
поколения было всегда очень строгим. Детей рано приучали к труду,
воспитывали в них уважение к старшим. Сурово осуждалось нарушение
общепринятых моральных норм.
Чтобы добиться послушания, детей пугали чужими людьми, особенно
цыганами, божьей карой и т.д., применялись телесные наказания. С
ранних лет дети начинали участвовать в легких домашних, а позже и полевых
работах, в первую очередь в пастьбе скота.
Рождение ребенка сопровождалось различными обрядами. Через
несколько дней после родов старшие женщины деревни посещали роженицу.
В восточной части Литвы по сохранившейся до сих пор традиции каждая
из них приносит с собой яичницу или гречневую кашу. Муж роженицы
угощает их вином.
По случаю наречения ребенку имени устраивался праздник. Еще
в XVI в. давали имя ребенку без участия священника. Затем стали ездить
для проведения крестин по христианскому обряду в церковь или звать
священника домой. Кумовьями выбирались обычно родственники или
друзья. Праздник, следовавший за церковным крещеньем, сохранял много
обрядов, носивших полушутливый характер. При этом неоднократно
собирались с гостей деньги для повитухи. Крестины заканчивались
«вывозом» повитухи, посаженной на борону или в корыто.
Традиционная литовская свадьба состояла из трех циклов: сватовства
(pirslybos), самой свадьбы (vestuves) и послесвадебного посещения дочерью
своих родителей (sugraztai).
В период сватовства жених со сватом несколько раз посещали дом
родителей невесты. Окончательная сделка (uzgeros) совершалась после
смотрин хозяйства жениха. Во время обручения молодые обменивались
подарками. Основным моментом обручения служило обрядовое питье
пива или вина: родительская сторона невесту «пропивала», сторона
жениха «запивала». Обручение у древних литовцев означало окончательный
брачный договор. Еще в конце XVII в. после обручения молодые начинали
74

Старинные колыбели:
1 — подвесная. Дер. Милкунай Эйшишкского района; 2— качалка. Дер. Гейдуконис
Алитусского района
совместную жизнь, свадьбу же справляли иногда год спустя, обычно
осенью.
Перед свадьбой за гостями высылался молодой парень — квеслис
(kvieslys) верхом на убранной цветами хорошей лошади, в нарядной
высокой шапке. В руках он держал украшенную поясами палочку. На нее
приглашенные девушки привязывали подарки для квеслиса: полотенца,
тканые пояса и т. п. Гости приглашались специальной традиционной
речью, «орацией» квеслиса. Этот обычай существовал до 20-х годов нашего
века.
В восточной части Литвы накануне свадебного дня невеста в
сопровождении старшей подружки шла по родной деревне и с поклоном
приглашала всех больших и малых на свадьбу. Приглашенные одаривали невесту и
ее подругу штуками холста, полотенцами и др. Гости приносили в
подарок хозяйке съестные припасы.
Накануне свадьбы вечером исполнялись обряды расплетения кос,
причесывания волос невесты и плетения венка из руты.
В юго-восточных районах Литвы прибывший перед венцом в дом
невесты жених встречался на пороге отцом невесты с хлебом, солью и
стаканом вина. В Жемайтии и других местах Литвы жених принимался с
мнимым недружелюбием, перед поездом жениха загораживали ворота,
требовали выкуп. Проход в избу и место за столом выкупал сват
остроумными ответами на заданные ему вопросы и подарками—вином,
пирогом.
Молодую в доме жениха встречали его родители (в Дзукии только
отец) с хлебом-солью. На востоке Литвы еще в начале XX в. в отдельных
случаях при встрече молодых свекровь набрасывала на них овчинный
тулуп или клала шубу на пороге избы.
Молодоженов укладывали спать в клети или каморе без особых
церемоний. Пробуждение после первой ночи встречалось шумно, с музыкой и
шутками. В этот день проводились различные церемонии, означавшие, что
75

молодая перешла в число замужних женщин, и обряды, которые должны
были принести ей счастье в семейной жизни (надевали чепец и намитку,
вручали предметы домашнего обихода и т. д.). В это же утро по традиции
невеста раздавала родне мужа подарки собственной работы — холсты,
полотенца, пояса и т. п.
В знак принятия молодой в число новой родни она приглашалась
старшим шафером или сватом танцевать, за что одаривала его полотенцем.
Известную роль в свадебных обрядах играла сваха, которая на всем
протяжении свадьбы замещала мать невесты, а также распоряжалась
обедом, на котором подавался специальный свадебный каравай.
Одним из завершающих свадьбу обрядов было «вешание» свата.
Сначала свата возили на бороне, поили рассолом, «угощали» объедками и т. п.
Затем свата «казнили» (вместо свата вешалось чучело, набитое соломой).
Свадьба заканчивалась шутками, «выкуриванием» гостей: под столом
зажигалась охапка соломы. Последним блюдом свадебного пира обычно были
щи или лапша. На следующее воскресенье молодые навещали родителей
новобрачной.
Литовская традиционная свадебная обрядность богата песнями,
остроумными речами, играми. В буржуазной Литве традиционный свадебный
обряд сильно сократился и упростился, сохранив большей частью
шуточные моменты. В среде интеллигенции, а также среди рабочих он почти на
соблюдался.
В отличие от свадебной обрядности литовские традиционные
похоронные обряды сохранялись устойчиво. В них было много элементов,
связанных с анимистическими воззрениями и культом предков. Покойника сразу
же после смерти обмывали, одевали в лучшую одежду и клали на доску,
покрытую белыми скатертями и узорчатыми покрывалами. Умершего
два-три дня держали дома. Около тела постоянно находился кто-нибудь,
из родных, родственников и соседей, которые время от времени пели
религиозные песни и угощались пивом и различными кушаньями.
Кое-где вплоть до начала XIX в. в гроб клались разные вещи:
орудия труда, украшения, деньги, хлеб.
В старину литовцы хоронили умерших на закате. Гроб везли на
кладбище закрытым. В день похорон в доме умершего устраивались поминки
(pakastynes), во время которых в прошлом на стол ставилась свободная
посуда и оставлялся стул для души покойного. Во время поминок
поминались все умершие данной семьи.
Поминки устраивались на седьмой, девятый, сороковой день и через
год после смерти, а также в день умерших (velines — 2 ноября). Умершие
члены семьи поминались также накануне всех больших календарных
праздников: рождества, масленицы, пасхи и др. В этих случаях для душ
покойных родственников еще в середине XIX в. во многих местах Литвы
оставлялся на ночь накрытый стол.
Надгробными памятниками были обычно кресты. Старинные
могильные памятники, представляющие собой деревянные столбы со
стилизованными головками коня, птиц и др., ныне встречаются лишь на кладбищах
побережья Балтийского моря и на Куршской косе. На западе Литвы
надгробные памятники совсем низкие, на востоке они очень высокие.
В Жемайтии, кроме обыкновенных крестов, на кладбищах ставились
выполненные народными мастерами деревянные часовенки с
многочисленными скульптурами святых.
В буржуазной Литве распространились доски из гранита или мрамора
с высеченными на них именем, фамилией, датой рождения и смерти
похороненного, без культовых символов.
В советское время произошли глубокие изменения в литовской семье,
в ее структуре, порядке создания семьи, во взаимоотношениях ее членов*
в семейной обрядности.
76

Комсомольская свадьба рабочих. Проводы молодых в загс. Гор. Григишкес
Советская власть положила начало новому принципу организации
литовской семьи. Уже в 1940 г. одним из первых актов литовского
советского правительства было отделение церкви от государства, введение
гражданского брака, а также предоставление права на развод. Все это
содействовало созданию новой советской семьи, в основу которой положены
не материальные расчеты, как это нередко бывало в прошлом, а
взаимная симпатия и общность интересов.
Современная литовская семья состоит обычно из двух поколений —
родителей и детей. Семьи из трех поколений — родителей, детей и стариков,
по данным этнографической статистики, составляют около 12% общего
числа всех семей. Семьи немногочисленны: по данным*всесоюзной переписи
1959 г., средний размер семьи у городского населения — три-четыре
человека, у сельского населения — три—семь человек.
Благодаря образованию (восьмилетнее, среднее и высшее) возрос
авторитет молодого поколения в современной семье. Старики являются
лишь советчиками по праву жизненного опыта. Старики обеспечены или
государственными пенсиями, или колхоз выделяет им приусадебные
участки и пособия. Только за 1962 г. государственные пенсии получили в
республике 154 тыс. человек. В некоторых случаях старики, не имеющие
кормильцев, содержатся на средства колхоза или живут на государственном
обеспечении в домах для престарелых. Пенсионерам, проживающим в
крупных городах Литвы, выделяются участки неподалеку от города^для
коллективных фруктовых садов.
Литовские женщины активно включились в общественное
производство, приобрели многие новые специальности, которые раньше считались
исключительно мужскими, стали наряду с мужчинами трудиться во всех
областях народного хозяйства и культуры.
Приданое утратило прежнее значение, и молодые люди вступают в брак
по взаимной любви и уважению. Частым явлением, особенно в городах,
среди рабочих и интеллигенции, стали смешанные по национальности
браки. Число пар, венчающихся в костеле, резко сократилось. Этоследст-
77

вие не только атеистической пропаганды, повышения культуры населенияу
резкого сокращения числа верующих, но и практической деятельности
Бюро записи актов гражданского состояния на местах. Республиканская
комиссия гражданской метрикации при Министерстве культуры уже
разработала новый церемониал бракосочетания, наречения имени
новорожденным, похорон и поминовения умерших. При содействии этнографов
в эту новую обрядность вошли лучшие элементы народных
традиций. В последнее время гражданские свадьбы прочно вошли в быт.
Широко распространены свадьбы, которые организуются комсомолом,
профсоюзом или товарищами по работе. Они справляются за счет коллективаг
обычно в помещении клуба или дома культуры. На свадьбе
присутствуют руководители и знатные люди коллектива, молодые получают
памятные подарки (мебель, телевизор и др.) Комсомольские свадьбы
устраиваются для молодых людей, пользующихся особым уважением и любовью
товарищей, для передовиков производства.
Для Бюро загса в городах и районных центрах отводятся светлые,
просторные помещения, регистрация браков проводится торжественно в особо
установленные дни недели. Молодые приезжают в загс на автомашинах,
украшенных цветами, в сопровождении традиционного свадебного
поезда — дружек, шаферов, свата и свахи, музыкантов. Их встречают
работники Бюро в национальных костюмах, играет музыка, председатель
исполкома или депутат проводит начальную церемонию: читает текст
присяги бракосочетающихся — быть верными друг другу, любить друг друга и
воспитывать своих детей верными строителями коммунизма. При этом
молодые обмениваются кольцами, целуются, присягу скрепляют своими
подписями в книге регистрации, затем им вручается свидетельство о браке
в художественной, оформленной национальным орнаментом кожаной
папке. Старшая дружка переносит традиционный рутовый венок с
левой стороны на правую, старший шафер перекалывает красную или белую
ленточку с рутой от левого борта пиджака молодого к правому борту.
При этом сват открывает шампанское и наполняет бокалы молодых.
После этого молодые с гостями фотографируются на память. В свадьбе
много переосмысленных традиционных моментов литовской свадебной
обрядности: встреча молодых с хлебом-солью, «вешание свата». Во всем
этом немало игровых элементов, насыщенных духом современности
(диалоги, шутки, своеобразные мизансцены). Если в старину молодая одаривала
родню мужа, теперь молодоженов одаривают все собравшиеся
родственники, знакомые, товарищи по работе.
Значительные сдвиги произошли в Советской Литве в области
воспитания молодого поколения.
Большая сеть родильных домов, больниц, амбулаторий в городах и
сельских местностях дала возможность всем женщинам пользоваться
при родах квалифицированной медицинской помощью. Воспитание
детей в годы Советской власти в Литве приобрело новые черты.
Большую помощь родителям в этом оказывают городские и колхозные
детские ясли и сады. В 1962 г. в республике было 120 (в 1940 г.— 4 на
180 мест) постоянно действующих детских ясель на 5,3 тыс. мест, 316
детских садов на 18,1 тыс. мест и 60 ясель-садов на 6,2 тыс. мест. Кроме того,
в сельских местностях организуются еще и сезонные ясли и детские сады
на время страдной поры. Постоянными помощниками семьи являются
также школы, пионерские и комсомольские организации. Многодетным
семьям государство выплачивает специальное пособие. Дети
матерей-одиночек пользуются одинаковыми правами с детьми, рожденными в
зарегистрированном браке.
Вместо крестин все больше утверждается обычай гражданского
наречения имени младенцам.Торжество наречения имени—«в^дияос» (vardynos)—
проводится городскими бюро загса каждый месяц, в районных центрах и
78

В столовой школы-интерната, г. Каунас
селах—каждый квартал. Запись новорожденных проводится в
торжественной обстановке, в украшенном зале дома культуры или клуба в
присутствии родителей, восприемников (их называют «родителями имени»),
друзей и односельчан. Восприемниками по традиции бывают женщина
и мужчина из числа близких родственников и друзей семьи
новорожденного. Праздник наречения имени сопровождается многими игровыми
традиционными обычаями. Родителям новорожденного выдается особый
«альбом новорожденного» — удостоверение о наречении именем;
восприемники дарят младенцу памятный медальон.
Более устойчиво сохраняется в семейном быту похоронная обрядность,
но как в городах, так и в деревнях преобладают гражданские похороны,
без участия духовенства.
Гроб, увитый цветами и венками, покоится на возвышении. У него
выставляется почетный караул из товарищей и близких покойного, звучат
траурные мелодии. С прощальными речами на гражданской панихиде
выступают представители общественных организаций, близкие покойного.
Для выражения соболезнования в республике изданы траурные
открытки.
Домашнее отпевание и духовное пение полностью исчезли, даже если
похороны проводятся с соблюдением церковного обряда.
В последние годы во многих районных центрах осенью, обычно в
последнее воскресенье октября, проводятся дни поминовения умерших.
Накануне проводятся траурные собрания, посвященные памяти героев
революции, жертв Великой Отечественной войны и гитлеровской
оккупации. На следующий день население посещает кладбище, где проводится
траурный митинг; на могилах, по обычаю, горят свечи.
Таким образом, советские бытовые традиции уже завоевали прочное
место в быту литовского народа, тем самым нанеся решительный удар
семейной религиозной обрядности, которая до недавнего времени в Литве
проявляла себя еще довольно четко. В настоящее время первенствуют
уже безрелигиозные, создаваемые на почве лучших традиций прошлого
светские обряды.
79

В быту литовских крестьян до конца XIX в. сильно сказывались
общинные традиции. Несмотря на то, что в Литве общинного пользования
~й пахотной землей с периодическими переделами не
иощвстввнная ^ ** —>
жизнь было, деревню объединяло пользование общими
лугами и пастбищами, обычай взаимопомощи, а также
совместное участие в семейных и календарных праздниках и
развлечениях и т. д. Для решения вопросов, касающихся всей деревни: наем
старшего пастуха (kerdzius), строительство и ремонт мостов и дорог,
огораживание прогонов для скота и т. п., несколько раз в год созывались
сходы дворохозяев.
Соседская помощь по традиции оказывалась в несчастных случаях,
при пожаре, болезни хозяина и др. Погорельцу соседи предоставляли во
временное пользование скот, выделяли зерно, фураж, строительные
материалы. Трудовая взаимопомощь проявлялась в форме толок (talka) для
жатвы ржи, сенокоса, дергания и трепания льна, молотьбы, вывоза навоза
и постройки дома. На такие работы приглашал хозяин двора, и отказ
без уважительной причины считался невозможным. Участники толок
работали своими орудиями труда. После окончания работ хозяин устраивал
угощение (pabaigtuves) с пивом и часто с танцами.
Другой формой совместных работ был еще в начале XX в. у беднейших
слоев крестьянства, особенно в юго-восточной части Литвы, обычай тканья
так называемой складной ткани. Три-четыре соседки складывали равное
количество шерстяной пряжи для основы и утка, потом ткали на одном
станке по очереди. Таким образом, ткали материал для мужской и женской
верхней одежды — юбок, накидок, а также браные узорчатые покрывала
для кроватей.
Были известны у литовцев посиделки (vakarones),
существовавшие в восточных и юго-восточных районах Литвы еще в начале XX в.
На посиделки женщины шли со своими орудиями труда —
веретеном, самопрялкой, и каждая работала для себя. Перед свадьбой подруги
невесты, собравшись на посиделки, шили рубахи для жениха, ткали пояса
и т. п. Иногда на посиделки приходили также парни, они вили путы,
драли перья. Молодежь [для развлечения и отдыха играла в разные
игры.
Для литовской деревни до разбивки ее на хутора характерен был
обычай одалживать соседям самые различные вещи: хлеб, огонь, бердо
для ткацких станов и др. Одалживаемый хлеб взвешивали на безмене.
В западной части Литвы чаще всего одалживалась закваска (raugas)
для ржаного теста, особенно для новой квашни.
До появления спичек живой огонь особенно ценился. Горячие угли,
покрытые пеплом, держались в предпечье и если они гасли, хозяйка
спешила к соседке «за огнем».
В литовской дореформенной деревне широко бытовала традиция
угощать соседей всякой свежинкой. В центральной и западной частях Литвы
соседка относила к соседке попробовать еще горячий каравайчик
ячменного или пшеничного хлеба. По всей Литве существовала традиция носить
близким соседям молозиво (krekenys), запеченное с яйцами в глиняном
горшке. Рыбаки Куршского залива носили соседям жидкое подсоленное
молозиво, чтобы, по поверью, никто не мог повредить корове.
В центральных и северных районах Литвы, в районах, которые издавна
славились изготовлением крепкого домашнего ячменного пива, еще в
первой четверти XX в. существовал обычай «коштувес» (kostuves): соседа
независимо от личных отношений приглашали отведать свежего пива или
относили ему кувшин пива. При забое свиньи соседям несли угощение
(skerstuves): понемногу разных частей туши — почек, легких, филе,
костей, а также кровяные колбасы; в юго-восточных районах Литвы,
кроме того, и крови^для супа.
80

Среди обычаев соседского общения надо еще упомянуть традицию
поочередной топки бани несколькими соседями.
Очень характерным для дореформенной литовской деревни, наряду
с традицией пчелиного сябровства, было сябровство по разведению мелких
животных (bandziulyste): чужие по происхождению люди — соседи или
знакомые, одалживая какое-нибудь животное (обычно овцу) и
присматривая за ним, тем самым становились в отношения, близкие к
родственным.
Еще в конце XIX в. календарные праздники также имели у литовцев
общественный характер: они давали возможность совместных
развлечений.
Одним из основных годовых праздников было рождество (25 декабря),
когда оканчивался срок найма батраков. Сверх уговоренной оплаты,
хозяйка дарила батракам каравай ржаного хлеба и кусок копченого мяса.
В сочельник подавался торжественный ужин (kucios) из старинных
традиционных блюд: кислого овсяного киселя, пареного гороха или
пшеницы с медом, мелких пшеничных сухариков со сладким маковым
молоком, грибов и селедки. После ужина молодежь гадала.
Под Новый год в деревнях устраивалось карнавальное «шествие
королей», изображавшее трех волхвов. Вместе с ними шли «ангелы», «черт»,
«смерть», маски животных и птиц («конь», «козел», «медведь», «цапля»,
«петух») и т. д. При встрече Нового года (Naujieji metal) в некоторых
местах Литвы зажигали сноп, щелкали бичом, стреляли и т. п.
Последним праздником зимнего цикла была масленица (uzgavenes).
На масленицу издавна устраивался народный карнавал, в котором
участвовали персонажи, изображавшие «войну» зимы и весны. Характерным
персонажем праздника у западных литовцев являлось «Морэ» (More) —
чучело в старой женской одежде, посаженное на колесо, укрепленное на
полозе саней. Морэ сопровождали ряженые. Праздник заканчивался
сжиганием Морэ. На востоке Литвы вместо Морэ возили по деревням
«пчел», — бочку с посаженными в нее детьми, которых все старались
облить водой. На масленичных карнавалах в Жемайтии участвовали
сатирические маски — «барин», «жандарм», «шляхтич», комические
персонажи — обжора Лашининис, «скупой», жених-неудачник Сидарас и др.
Существовали аллегорические фигуры, восходящие к мистериям: «смерть
с косой», «дьявол», «отшельник» и др. Маски-участники карнавала пели,
танцевали, шутили. На масленицу катались на санях, обливались водой,
гуляли в масках. Основное внимание уделялось магическим обрядам,
которые должны были увеличить урожай льна. Традиционным блюдом на
масленицу служили блины.
Первую борозду вспахать старались не раньше 23 апреля, дня св.
Георгия, чтобы гром и гроза не повредили полям. Этот день также считался
днем первого выгона скота на пастбище и окончанием срока службы
семейных батраков.
Самым важным весенним праздником считалась пасха (velykos). В этот
день по народным обычаям обливали друг друга водой, хлестали ветками
можжевельника или березки, качались на качелях, зажигали костры,
катали и били крашеные яйца.
Троица в литовском народном календаре считалась праздником
весеннего сбора пастухов. Пастухи накануне праздника украшали коров
венками, за что их одаривали яйцами^ маслом, мукой и т. п. Все это в день
праздника шло на угощение. У входных дверей снаружи ставились
березки, внутри изба украшалась зеленью.
Главным летним праздником считался Иванов день (fonines, 24 июня).
Народные гулянья проходили накануне праздника до полуночи.
Зажигались костры или укрепленные на жердях бочки со смолой, женщины и
девушки ходили на луга собирать лечебные травы, молодежь качалась
6 Народы Европейской части СССР, II 81

на качелях, пускала по воде венки, искала «цветок» папоротника,
устраивала в складчину угощения у костра, танцевала. С этим праздником
совпадало начало сенокоса.
Последний осенний праздник — Мартинов день (11.XI) — больше
всего отмечался в западной части Литвы. В этот день здесь было принято
рассчитываться с общинными наемными работниками — старшим
пастухом и деревенским кузнецом.
Традиции соседского общения были характерны для дореформенной
деревни. С развитием капиталистических отношений, особенно в
буржуазной Литве, они постепенно исчезают.
Зажиточные крестьяне, прежде всего кулаки, с пренебрежением
относились к менее состоятельным крестьянам и сельской бедноте. Мерилом
в отношениях между односельчанами и даже родственниками стало
имущественное положение — размеры хутора, .наличие импортного
племенного скота (особенно коров и лошадей), качество жилища и пр. Старостой
деревни, управляющим волостью выбирались обычно представители
сельской буржуазии.
Переселенные на хутора крестьянские семьи мало общались с
бывшими односельчанами, жили интересами лишь своего собственного
хозяйства. Такие формы трудового общения крестьян, как совместные работы,
прежде всего сенокос, отпали. Для работ, требующих большого числа
рабочих рук (вывоз навоза, уборка картофеля, молотьба моторными
молотилками и пр.), в кулацких хозяйствах организовывались
толоки-отработки. На помощь соседу по его просьбе в указанный день
посылались батраки или молодежь семьи, взамен сосед был обязан прислать
помогавшему на такую же работу такое же количество работников.
Добровольная помощь на полевых работах оказывалась друг другу большей
частью только неимущими соседями и то в исключительных случаях:
пострадавшим от пожара, при заболевании хозяина и т. п.
На семейные торжества гости стали приглашаться специально (до
конца XIX в. на свадьбу в деревнях ходили все — приглашенные и
неприглашенные). При приглашении гостей и даже родственников учитывалась
их социальная принадлежность. Молодежь также обычно дружила только
с «равной» себе.
Для общественной жизни буржуазной Литвы характерно наряду с
политическими партиями существование разных организаций, носивших
шовинистическо-националистический и клерикальный характер.
Борьбу с клерикализмом вело «Общество свободномыслящих», хотя
оно и не поднималось до научного атеизма. Культурно-просветительной
деятельностью занималось прогрессивное общество «Культура», тоже
антиклерикального направления; членами его были в основном
представители трудовой интеллигенции.
Подлинно народную прогрессивную революционную идеологию несли
в массы литовские коммунисты. Коммунистическая партия и комсомол
Литвы в период буржуазной республики проявляли большую энергию,
организуя городской и сельский пролетариат, объясняя широким массам
трудящихся антинародную политику буржуазии, которая с конца 1926 г.
открыто вела страну по пути фашизма. Несмотря на исключительно
тяжелые условия работы в глубоком подполье, коммунисты завоевали
большой авторитет среди трудящихся. В городах среди промышленных
рабочих влияние коммунистических организаций было особенно ощутимым:
рабочие праздновали день 1 Мая, в этот день выходили на
демонстрации, пели Интернационал и другие революционные песни, проводили
забастовки, выдвигая экономические и политические требования.
Сельские же рабочие — батраки, бобыли и малоземельные крестьяне —
были почти неорганизованы, общественная жизнь деревни была более
отсталой.
82

Праздник весны в Вильнюсе. Шествие молодежи
С восстановлением Советской власти произошли глубокие изменения
и в общественном быту населения Литвы. Литовский народ сплотился вокруг
Коммунистической партии. Прекратили свое существование враждебные
народу фашистские и клерикальные организации. Передовая часть
литовской интеллигенции, рабочих и колхозников вступает в ряды
Коммунистической партии и комсомола. Все работающие на предприятиях и
учреждениях стали членами профсоюзных организаций. В Литве развернулась
подлинная культурная революция, которая пробудила творческие силы
простых людей, внушила им веру в самих себя.
Забываются требования религиозного культа, все меньше
соблюдаются церковные праздники. Характерно, что не только по
воскресеньям, но даже и во время престольных праздников костелы часто пустуют.
Отходу населения от церкви способствует формирование в последние
десятилетия безрелигиозных форм быта, активной носительницей
которых является молодежь.
Общественная жизнь трудящихся Литвы оживилась. Очень популярна
художественная самодеятельность — хоровая, танцевальная,
музыкальная. На каждом заводе, в каждом колхозе и совхозе имеются кружки
самодеятельности, отделения спортивных обществ: «Жальгирис», «Нямунас»
(колхозное спортивное общество) и др. Во всех этих кружках и обществах
участвуют люди разных национальностей. Исчезла былая замкнутость
отдельных семей. Это особенно ярко проявляется на семейных,
государственных и общественных праздниках.
В Советской Литве наряду с использованием лучших традиций
прошлого создаются и развиваются новые советские традиции. Они
проявляются в праздновании таких наших революционных и советских
праздников, как 1 Мая, годовщина Великой Октябрьской социалистической рево^
люции, День Советской Армии, 8-е марта, праздники весны, окончания
весеннего сева, урожая, День животновода и т. п. К новым праздничным
традициям литовского народа принадлежат также республиканские,
межрайонные и районные праздники песен и танцев, фестивали молодежи:
* др.
83
6*

Карнавал на Празднике урожая. Молодые колхозники
Аникшчяйского района
В это время проводятся также выставки достижений местных
колхозных полеводов и животноводов, передовики сельского хозяйства
награждаются почетными грамотами, премиями. Затем выступают
самодеятельные танцевальные, хоровые, музыкальные и спортивные коллективы.
В фестивалях обычно участвуют представители соседних республик.
Праздники заканчиваются спортивными состязаниями и играми. С
наступлением темноты устраивается карнавальное шествие. Эти праздники
служат одним из средств коммунистического воспитания трудящихся
Литвы, орудием борьбы с религиозными предрассудками отсталой части
населения. Для всех этих праздников характерной чертой является их
организованность и массовость.
Внедрение коммунистического мировоззрения, укоренение в быту
литовского народа новых семейно-бытовых и общественных традиций,
повышение культуры быта— неотъемлемая часть той борьбы за создание
коммунистического общества, к которой призвал всех советских людей
XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза, принявший
величественную программу построения коммунизма.
В настоящее время общественный быт колхозников деревни, как и
рабочих фабрик и советской интеллигенции, тесно связан с общественной
жизнью всего литовского народа, вместе со всеми братскими народами
Советского Союза строящего коммунизм. Общественная жизнь
характеризуется сейчас активным участием всех слоев населения в общем труде и
развлечениях, коллективным проведением досуга, а также активным
участием народных масс в работе местных органов власти.
84

Огромный размах приобрела политико-воспитательная работа.
Исторические решения XX и XXII съездов КПСС, постановления Пленумов
ЦК определили основные направления идеологической работы среди
населения, наметили величественную программу построения коммунизма. Это
потребовало решительной перестройки методов политико-массовой работы,
всемерного приближения ее к решению практических задач дня.
Организованы народные университеты, проводятся вечера вопросов и
ответов, выездные научные конференции специалистов сельского
хозяйства и т. п. Активное участие во всех этих мероприятиях принимают члены
республиканского Общества по распространению научных и политических
знаний «Жиния». Воспитанию народа в духе советского патриотизма и
боевых традиций прошлого способствует Краеведческое общество
Литовской ССР. С помощью краеведов было выяснено много до сих пор
неизвестных героев Советской Армии, павших за освобождение Литвы от
гитлеровских захватчиков. Литовский народ свято чтит их память, их
именами называют улицы, школы и др.
Массовый отклик получил в Литве призыв жить и работать
по-коммунистически. Не только на промышленных предприятиях, но ив колхозах,
на животноводческих фермах, в тракторных бригадах люди всем
коллективом стремятся повысить свой общеобразовательный уровень, помогают
Друг другу в труде. Это свидетельствует о развитии коммунистических
начал среди всех слоев населения, о сближении деревни с городом,
колхозного крестьянства с передовым рабочим классом.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
Литовская культура периода формирования раннефеодального
государства самобытна и достигла высокого уровня. В дальнейшем культура
Литвы развивалась в тесном контакте и взаимодей-
Общий очерк. ствии с русской культурой; о ее огромном влиянии
Народное образование ^J J ·>*-> „r^
r r свидетельствует то, что русский язык был
государственным языком Великого княжества Литовского.
Уния с Польшей, а также деятельность католической церкви оказали
немалое влияние, особенно на господствующие классы, которые усвоили
польский язык, пренебрегали родным языком и народной культурой.
Создателями и хранителями народной материальной и духовной культуры
были простые крестьяне-земледельцы, поэтому традиционная культура
литовского народа до последнего времени носила ярко выраженный
крестьянский характер.
Господствующие классы феодальной Литвы пользовались навыками и
мастерством народных умельцев. Известно, что феодальные замки и иные
здания в Вильнюсе, Тракае и других местах сооружали крепостные
мастера. «Литовские ножи», части брони и другие изделия местных
ремесленников часто посылались великими князьями как дар в чужие края. В Литве
было очень развито производство стекла и ювелирное дело. Широкое
применение в быту феодалов находили керамические изделия, особенно
фигурные кафели, и ткани (пояса, тонкое полотно и т. п.), изготовленные
крепостными мастерами.
Архитектура, скульптура, изобразительное искусство феодальной
Литвы, развиваясь по общим законам искусства своего времени,
сохраняли национальные черты, что позволяет говорить о литовской готике,
литовском барокко, о литовской школе изобразительного искусства
и т. п.
Большим достижением литовской культуры было появление в середине
XVI в. письменности на родном языке. Первые книги были религиозного
характера, печатались готическим шрифтом. В конце XVI — первой поло-
85

вине XVII в. были изданы первые грамматики и словари литовского языка.
Для печатания литовских книг, издаваемых в Восточной Пруссии, как
правило, применялся готический шрифт, в Литовском государстве —
латинский.
Во время реформационного движения в 1579 г. была основана
Вильнюсская иезуитская академия с двумя факультетами: философским и
богословским. В XVII в. к ним прибавился юридический, а в XVIII в.
медицинский факультеты. Несмотря на то, что академия находилась в руках
иезуитов, в ее стенах была создана двухтомная история Литвы, составлен
латинско-польско-литовский словарь, подготовлена грамматика литовского
языка. С усилением католической реакции интерес к литовскому языку
значительно уменьшился. Преподавание в академии велось на латинском
языке, а разговорным языком студентов и преподавателей стал
польский.
В XVI в. появляются и первые относительно подробные описания быта
и культуры литовцев. Это книга Яна Ласицкого «De diis Samagitarum»,
рассказывающая о некоторых элементах материальной культуры —
промыслах, жилище, одежде, о семейном быте и мифологии литовцев;
произведения Михаила Литуана, в которых обычаи литовцев, преимущественно
феодалов, сравнивались с обычаями других народов.
Исчерпывающие описания разных сторон быта и культуры литовских
крестьян Восточной Пруссии второй половины XVII в. дали Теодор Леп-
нер («Der Preusche Litauer») и Матеус Преториус («Deliciae Prussicae»).
Описанные ими жилища, одежда, народные кушания и утварь,
внутрисемейные отношения, обрядность, музыка, народная медицина и др.
свидетельствуют о высокой материальной и духовной культуре литовского
крестьянства.
Свидетельством развития народной культуры западных литовцев
служит реалистическая поэма «Времена года» классика литовской
литературы XVIII в. К. Донелайтиса, который с большой художественной
силой изображает современные ему быт, культуру и социальные отношения
литовцев.
Вся упомянутая литература XVI —XVIII вв. свидетельствует о
единстве материальной и духовной культуры литовцев Литвы и Восточной
Пруссии.
Присоединение Литвы к России (1795 г.) имело положительное
значение не только для экономики страны, но и для дальнейшего развития ее
культуры. Была проведена школьная реформа, в 1803 г. был учрежден
на базе бывшей иезуитской академии Вильнюсский университет, который
стал одной из известнейших высших школ Европы, особенно в области
естественных наук, медицины и математики. В нем учились многие
выдающиеся деятели науки, культуры и искусства — поэт-демократ Адам Мицкевич,
Ю. Словацкий, основоположник русской монголистики И. Ковалевский,
историки Теодор Нарбут, Симонас Даукантас и др. По числу студентов
это был один из крупнейших университетов царской России. Благодаря
его деятельности пробудился интерес к народной культуре литовцев
и в самой Литве стали собираться и издаваться литовские народные
песни (в 1825, 1829 гг.). В 1812 г. писателем Дионисом Пошкой был создан
первый в Литве этнографический музей. Много этнографических сведений,
освещающих материальную и духовную культуру крестьян Литвы
первой половины XIX в., оставили в своих трудах писатели того времени
С. Даукантас, М. Валанчюс и А. Юцявичюс. Во второй половине XIX в.
сформировался литовский литературный язык, в основу которого был
положен западноаукштайтский диалект. Тесные связи литовской
интеллигенции с передовыми русскими деятелями способствовали проникновению
в Литву произведений русских революционных демократов Герцена,
Чернышевского и Др. Прогрессивная интеллигенция Литвы хорошо была
86

Один из внутренних двориков центрального здания Вильнюсского государственного
университета им. В. Капсукаса
знакома с «Колоколом», «Современником», с многими воззваниями
русских революционеров.
Репрессии царского правительства после подавления в Литве
восстаний 1831 г. и особенно 1863—1864 гг. имели тяжелые последствия для
культурного развития литовского народа. В 1832 г. был закрыт
Вильнюсский университет, жестоко преследовалось малейшее проявление
революционной мысли. В 1864 г. была запрещена литовская письменность на
латинском шрифте и литовская речь в школах и государственных
учреждениях. Контрабандой литовских книг, отпечатанных латинским шрифтом
за границей, занимались большей частью простые крестьяне
«книгоноши». Они преследовались царскими властями, ссылались на каторгу
в Сибирь, а литовские книги конфисковывались. На таможнях только за
1900—1902 гг. были конфискованы 56182 единицы разных изданий,
однако борьба за печать не приостановилась.
Сеть начальных и других школ в литовских губерниях царской
России была ничтожна: в 1899 г. в Ковенской губ., например, одна
сельская школа приходилась на 184,6 кв. верст с 7312 жителями.
В последние десятилетия XIX в. и в начале XX в. большинство
крестьянских детей обучались литовскому чтению и письму в нелегальных
так называемых тайных школах. Организаторы такого обучения
преследовались царскими властями и наказывались штрафом до 300 руб. или
арестом до трех месяцев. Невзирая на это, тайные школы в Литве действовали
до революции 1905 г. и позже.
В этот период просветительную работу вели разные общества, такие,
как основанный в Вильнюсе в 1867 г. отдел Северо-Западного края
Русского географического общества, Вильнюсское медицинское общество и др.
В 1893 г. в Вильнюсе состоялся IX съезд археологов России, в связи с
которым оживился интерес к литовским памятникам древности.
В конце XIX в. появились первые литовские газеты «Аушра», «Варпас»
и др., которые в основном печатались в Пруссии и нелегально транспорти-
87

ровались в Литву. На дальнейшее развитие литовской
национальной культуры большое влияние оказывала русская революционная
социал-демократическая печать, в первую очередь ленинская «Искра». Уже
в 1904 г. в Лондоне был издан на литовском языке «Манифест
Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса. Борьбу литовского народа
против национального угнетения поддерживали все прогрессивные силы
России, в первую очередь революционные социал-демократы, о ней
несколько раз писалось в ленинской «Искре».
В результате революционного подъема в России царское правительство
7 мая 1904 г. было вынуждено отменить запрет литовской письменности
на латинской основе, что способствовало более быстрому культурному
развитию литовского народа.
В 1907 г. в Вильнюсе по инициативе литовской прогрессивной
интеллигенции было основано Литовское научное общество, имевшее целью
собирание литовского фольклора, исследование литовского языка,
литературы, истории и этнографии. Оно издавало ежегодник «Лиетувю таута»
(«Литовский народ»), организовало большую библиотеку и архив
рукописных материалов (ныне хранятся в Институте литовского языка и
литературы АН Лит. ССР в Вильнюсе).
Почетными членами общества были такие известные языковеды, как
Φ. Ф. Фортунатов, А. А. Шахматов, И. Ендзелин, А. Беценбергер,
А. Лескин и др.
В 1905 г. в Вильнюсе была поставлена первая литовская оперетта
М. Пятраускаса «Трубочист и мельник», организовались певческие
общества, было основано первое искусствоведческое общество «Вильняус
канклес» («Вильнюсские гусли»); в 1907 г. была организована первая
художественная выставка профессионального искусства Литвы. Увеличилось
число школ и учащихся в них, хотя обучение все еще велось на
русском языке, а преподавание литовского языка как предмета стояло на
низком уровне.
Великая Октябрьская социалистическая революция, освободив
национальные окраины царской России, дала толчок дальнейшему развитию их
культуры. Советское правительство Литвы в 1918 г. приняло ряд мер для
повышения народной культуры: было введено обязательное обучение
всех детей и подростков от 8 до 17 лет, церковь была отделена от
государства, прекращено преподавание закона божия в школах. Были организованы
курсы инструкторов школ для взрослых, открыт Вильнюсский университет
с бесплатным обучением на местных языках, в марте 1919 г. открылся
народный университет при Литовском научном обществе, был организован
Историко-этнографический музей, принят закон об охране памятников
культуры и истории, начата организация литовского государственного
театра и симфонического оркестра.
Однако эти весьма важные и полезные начинания затормозились после
реставрации буржуазных порядков.
В период буржуазной диктатуры в Литве (1919—1940 гг.) культурное
развитие народа шло довольно медленными темпами. Несмотря на
введение в 1927 г. обязательного четырехлетнего начального обучения всех
детей школьного возраста, около 60% их постоянно оставалось вне
школы. В 1938/39 учебном году на тысячу жителей Литвы приходилось
учащихся: в высших школах 1,6, в средних школах 13,1 и в начальных
школах 124,5 человек. Многие средние школы принадлежали разным
клерикальным организациям, что обусловило характер обучения
молодежи в них. В 1938/39 учебном году в Литве было: гимназий — 29
государственных и 27 частных, прогимназий — 21 государственная и 19
частных с 20 тыс. учащихся. В Каунасе действовало несколько высших школ:
университет (с 1922 г.), консерватория, ветеринарная академия,
двухлетние курсы физической культуры; в Дотнуве — сельскохозяйственная ака-
88

демия, в Клайпеде — двухлетний педагогический и трехлетний
коммерческий институты. В Каунасском университете в 1939 г. числилось 2893
студента, а в других высших школах Литвы число студентов не
превышало 100—200 человек. Большинство студентов принадлежало к
городской и сельской буржуазии. Для детей бедноты средняя, а тем более
высшая школа были почти недоступными.
Библиотек, кинотеатров, музеев и других культурно-просветительных
учреждений, особенно в деревне, было очень мало.
Тиражи книг художественной литературы не превышали 2—3 тыс. экз.
(поэзии—лишь 200—300 экз.). Среди периодических изданий преобладали
клерикальные и буржуазные националистические издания.
Большая часть культурной работы в буржуазной Литве проводилась
по инициативе, а часто и на средства отдельных прогрессивных деятелей.
Так, в г. Шяуляй было создано просветительное антиклерикальное
общество «Культура» (1920 г.), которое основывало народные книжные
магазины, читальни, народные университеты, издавало книги и журнал
«Культура», вокруг которого группировалась и объединялась
прогрессивная интеллигенция. В 1923 г. там же возникло краеведческое общество,
которое в 1927 г. организовало один из крупнейших этнографических
музеев буржуазной Литвы — музей «Аушра» в Шяуляй, издавало
краеведческий журнал «Гимтасай краштас» («Родной край»), проводило
этнографические экспедиции. В Каунасе была создана галерея М. К. Чюрлиони-
са. Краеведческие музеи возникли в Паневежисе, Биржай и других
уездных городах. Материалы по фольклору публиковались в серийном
издании Каунасского университета «Мусу таутосака» («Наш фольклор»),
«Таутосакос дарбай» («Фольклорные труды») и др. Появились первые
исследования по литовскому народному искусству и фольклору.
Восстановление в Литве Советской власти в 1940г. коренным образом
изменило всю культурную жизнь республики, пробудило творческие силы
народа.
Еще в 1940—1941 гг. в республике была значительно расширена сеть
начальных и средних школ, организовано восемь народных
университетов, много вечерних школ для взрослых, курсы ликвидации
безграмотности и малограмотности, на которых учились более 130 тыс. человек. Был
издан закон (20.VIII 1940 г.) об охране памятников культуры,
организован Государственный художественный музей в Вильнюсе.
Гитлеровская оккупация в годы второй мировой войны нанесла
тяжелый удар литовской национальной культуре. В начале 1943 г. были
закрыты все высшие учебные заведения, разогнаны профессора и студенты,
разгромлена Академия наук, уничтожено много библиотек, лабораторий,
театров.
После освобождения Литовской ССР Советской Армией
Коммунистическая партия и Советское правительство уделяли большое внимание
развитию культуры литовского народа. В 1945 г. в республике уже
действовало 10 высших школ, 8 учительских семинарий, много техникумов и
вечерних школ для взрослых. Из года в год расширялась сеть начальных и
семилетних школ. В 1952 г. в крупных, а в 1961 г. во всех городах
республики было введено обязательное среднее, а в сельских местностях —
восьмилетнее обучение всех детей школьного возраста. В 1963 г. в
республике работало 433 средних, 920 восьмилетних и 2747 начальных школ
с более чем 509 тыс. учащихся. В 1963 г. средние школы окончило около
13 тыс. человек (в буржуазное время 1000—1200). Техникумы (в 1963 г. их
было 75) окончило в 1963 г. 6500 специалистов, высшие учебные
заведения — 3400. В Литве полностью ликвидированы безграмотность и
малограмотность.
Среди высших школ самыми крупными являются Вильнюсский
университет им. В. Капсукаса, политехнический и медицинский институты
89

(Каунас), Вильнюсский педагогический институт, сельскохозяйственная
и ветеринарная академии, Вильнюсский художественный институт,
консерватория и др. В высших школах Литвы в 1963 г. обучалось 34 тыс.
студентов. Литовская ССР по числу студентов на 10 тыс. жителей далеко
обогнала такие капиталистические страны, как США, Англия, Франция,
ФРГ, Япония, Швеция и др. Многие литовские юноши и девушки
учатся в высших школах Москвы, Ленинграда и других городов Советского
Союза.
Коренным образом изменилась социальная структура учащихся —
теперь это дети трудящихся: колхозников, рабочих, интеллигенции.
Преподавание в высшей школе ведется на литовском языке (по
некоторым специальностям имеются параллельные русские группы). Обучение
в начальных и средних школах ведется на литовском, русском и польском
языках (в соответствующих школах). В литовских и польских школах как
обязательный предмет преподается русский язык, в русских —
литовский.
Непрерывный рост и усовершенствование техники требует от рабочих
и колхозников повышения квалификации, побуждает их учиться на
специальных курсах и в вечерних школах. По данным Всесоюзной переписи
населения 1959 г., в республике на каждую тысячу жителей приходилось
45 человек с высшим и средним специальным образованием, 33 с общим
средним, 110 с неполным средним и 307 человек с начальным и
незаконченным семилетним образованием.
В республике ведется разносторонняя научно-исследовательская
работа в высших учебных заведениях и в Академии наук Литовской ССР, в
системе которой в 1963 г. имелось 11 научно-исследовательских институтов
с большим числом вспомогательных учреждений (лабораторий,
музеев и т. д.).
Научно-исследовательская работа в области общественных наук
проводится в трех институтах — экономики, истории и литовского языка и
литературы. Эти институты, руководствуясь постановлениями партии и
правительства по дальнейшему развитию народного хозяйства и культуры
республики, направляют свою научную работу на исследование
актуальных проблем современности.
В области исторических наук центральное место занимает подготовка
обобщающих работ по истории, археологии и этнографии Литвы.
Историки Литвы особое внимание уделяют вопросам социалистического и
коммунистического строительства, изучению социалистической культуры и быта
рабочих и колхозного крестьянства республики, разоблачению
антинаучных концепций литовской буржуазной историографии. Вышла в свет
академическая «История Литовской ССР» (I и II тт.) и другие труды.
Согласно постановлениям ЦК КП Литвы и Совета Министров
Литовской ССР (от 6.Ш 1957 г., 17.XII 1955 г. и 13.XII 1958 г.), проведены
археологические исследования Нижнего замка в Вильнюсе и
средневекового замка на острове в г. Тракай. Раскопки дали богатый материал,
имеющий большое значение для изучения быта и культуры литовского города
XIII — XIV вв. Издан обобщающий коллективный труд — «Очерки
археологии Литвы» (1962 г.).
Центрами этнографической работы в республике являются Институт
истории АН Литовской ССР, в котором имеется сектор этнографии,
π Историко-этнографический музей. Этнографические кадры
подготавливаются кафедрой археологии и этнографии Вильнюсского государственного
университета им. В. Капсукаса. Этнографы республики поддерживают
тесный контакт с учеными Москвы, Риги, Таллина, Киева и других
научных центров Советского Союза. В секторе этнографии Института истории
АН Литовской ССР, на кафедре археологии и этнографии Вильнюсского
университета, в Историко-этнографическом музее и в ряде других музеев
90

республики (Историко-этнографический музей «Аушра» в г. Шяуляй
и др.) за советское время ежегодными этнографическими экспедициями
накоплен большой вещественный, иллюстративный и описательный
материал по отдельным микрорайонам, фабрикам и колхозам республики.
Подготовлен и частично опубликован ряд монографий по жилищу,
сельскохозяйственным орудиям, пище и утвари, одежде, современной семье,
рабочему быту и т. п., издается серийный сборник статей по археологии и
этнографии «Из истории культуры литовского народа», в 1964 г. вышел
из печати обобщающий труд «Очерки литовской этнографии».
Большая научно-исследовательская работа ведется также в области
литовского языкознания (диалектологии, топонимики, истории языка
и др.), литературы и фольклора. Изданы такие труды, как «История
литовской литературы» (3 тома), «Большой академический словарь литовского
языка» (7 томов), «Очерк литовского фольклора» и др. Начато
многотомное академическое издание литовского фольклора (2 тома вышли
в свет). Институт литовского % языка и литературы АН Литовской ССР
является пентром литуанистики и координирует исследования ученых
многих стран.
В республике и за ее пределами известны имена таких крупных
литовских ученых, как президента Литовской Академии наук химика
академика Юозаса Матулиса, историка академика Юозаса Жюгжды, литератора и
критика академика Костаса Корсакасй, ректора Вильнюсского
университета математика академика Ионаса Кубилюса и многих других.
В республике имеется 37 музеев, в том числе 14 краеведческих.
Наиболее крупные — Историко-этнографический музей в Вильнюсе,
Каунасский художественный музей им. М. К. Чюрлиониса, Вильнюсский
художественный музей, Историко-этнографический музей «Аушра» в г. Шяуляй.
За последние годы во многих районах и колхозах открыты музеи на
общественных началах, почти при каждой средней и восьмилетней школе
имеется небольшой школьный музей, созданный самими учениками.
Важным фактором дальнейшего подъема культуры является густая
сеть библиотек в городах и селах. Уже в 1962 г. каждая семья была
абонентом библиотеки. На сто жителей приходится более 700 книг. Книги
выпускаются тиражом в несколько десятков тысяч экземпляров.
Произведения литовских писателей издаются и переиздаются центральными
издательствами на русском и других языках, благодаря чему достижения
литовской национальной культуры известны далеко за пределами
республики.
Библиотеки республики ведут широкий обмен книгами со многими
странами мира. Так, например, одна только Центральная библиотека
АН Литовской ССР в 1962 г. обменивалась изданиями с учреждениями
40 стран и пополнила свои фонды 10 тыс. рукописей и 50 тыс. книг и
периодических изданий. Кроме того, в республике имеются
несколько книжных хранилищ с миллионными фондами: библиотека
Вильнюсского университета, Республиканская книжная палата, Республиканская
библиотека и др.
Республиканские газеты и журналы издаются массовыми тиражами.
Например, ежедневная «Тиеса» («Правда») выходит более чем 200 тыс. экз.,
«Комяунимо тиеса» («Комсомольская правда») более чем 70 тыс.
тиражом. В республике нет семьи, которая не выписывала бы газет или
журналов.
В 1963 г. в республике насчитывалось свыше 600 тыс. радиоприемников
и радиоточек. Радио обслуживает миллионную аудиторию и прочно вошло
в быт народа. Имеется несколько мощных радиостанций, а в каждом
районном центре радиоузлы с местной программой. Республиканские
радиопередачи ведутся на литовском, русском и польском языках. В
Вильнюсе построен телецентр.
91

В советское время в Литве появилась и своя кинематография, создано
немало известных документальных и художественных кинофильмов
(«Адомас хочет быть человеком», «Марите», «Живые герои» и др.). Кроме
республиканской киностудии, в Литовской ССР работает ряд
любительских киностудий в высших учебных заведениях, на предприятиях. В
городах и селах республики развита сеть кинотеатров и кинопередвижек.
Центрами культурной работы, особенно в сельской местности,
являются клубы-читальни и дома культуры, которых насчитывается в одних
только колхозах и совхозах около 2 тыс. Организуемая ими
художественная самодеятельность объединяет 254 тыс. участников. Традицией стали
ежегодные республиканские смотры самодеятельности.
О небывалом расцвете национальной культуры свидетельствует
возросшая сеть профессиональных и народных театров. В Вильнюсе,
Каунасе, Клайпеде и Шяуляй на общественных началах работают симфонические
оркестры, а в г. Таураге — народная филармония.
С каждым годом растут ряды спортдменов республики. Среди них
немало всесоюзных и международных чемпионов по многим видам спорта.
Большой популярностью пользуются в Литве баскетбол, настольный
теннис, бокс, водный спорт, легкая атлетика. Квалифицированные тренеры
готовятся Каунасским институтом физкультуры. Широко распространен
туризм.
Постоянно развиваются и крепнут культурные связи Литовской ССР
с братскими народами Совегского Союза и социалистических стран.
Культурные достижения литовского народа неразрывно связаны с общим
подъемом народного благосостояния.
Литовское народное прикладное искусство имеет
Изобразительное древние корни. Особенно совершенны по своим
и прикладное художественным формам текстильные и деревянные
искусство τ-ν **
J изделия. Встречается роспись мебели, декоративные
железные изделия, керамика, плетение из соломы и корней и т. п.
Кожаные и янтарные художественные изделия в народном быту были
распространены слабее.
Литовские крестьяне изготовляли в феодальный период ткани для
одежды, различных предметов домашнего убранства.
Самыми красивыми по богатству узора и красок являются покрывала.
Для них характерна несложная техника тканья, своеобразный узор
полосами или в клетку, традиционный геометрический орнамент — различные
сочетания квадратов (качпедес), кресты, звездочки и стилизованные
растительные мотивы (листья дуба и др.). В начале XX в. техника тканья
усложняется, но орнамент, как правило, остается геометрическим.
В настоящее время применяется браный способ тканья, особенно поясов,
покрывал и др. Покрывала ткутся с растительным, иногда с
животным орнаментом.
Излюбленные сочетания цветов контрастные — красный с зеленым,
желтый с фиолетовым, черный с белым, оранжевый с синим и т. п. Узоры
народных тканей, их традиционные цветовые сочетания в настоящее время
широко используются в творчестве мастеров прикладного искусства,
в текстильной промышленности.
Еще в конце XIX в. была распространена резьба по дереву:
украшенные резным орнаментом лопасти прялок, самопрялки, вальки и рубели,
вешалки, посуда, подсвечники, табакерки, трубки, музыкальные
инструменты (канклес, свирели), деревянная обувь (клумпес) и т. п. Резьбой
украшались сани, повозки, дуги и т. п.
Деревянные изделия по своей форме сходны с подобными же
изделиями соседних народов, но иногда имеют своеобразный по форме и
композиции орнамент: сегментная розочка (звездочка), квадрат, ромб, круг.
Интересны подсвечники с головками лошадей, ужей и птиц.
92

«Рыбаки у озера». Художник А. Жмуйдзинавичюс

Образцы литовского народного прикладного искусства: кожаная шкатулка с янтарными бусами

Орнаментированные деревянные вещи (за исключением клумпес)
изготовлялись только для собственного употребления и для подарков. Поэтому
они особенно оригинальны и богато украшены.
Развивалось и народное изобразительное искусство: скульптура,
графика, живопись. Наиболее интересной является деревянная скульптура.
Лучшие ее образцы можно было в прошлом найти в придорожных крестах
и настольных часовенках. Они украшены богатой резьбой и объемными
скульптурами. Народные мастера придавали бытовую, жизненно
правдивую трактовку религиозным сюжетам. В многочисленных изображениях
святых и особенно в излюбленном образе скорбящего Христа нетрудно
видеть реалистический типаж со всеми характерными национальными
чертами.
Встречается деревянная скульптура на сказочные и бытовые сюжеты
часто сатирического характера.
Народная деревянная скульптура очень лаконична, формы обобщены,
нередко стилизованы и подчеркнуто экспрессивны. Деревянная
скульптура покрывалась красками, что делало ее более выразительной и
реалистичной. Особенностью литовской народной деревянной скульптуры была
ее фронтальность. Все внимание сосредоточивалось на передней
плоскости скульптуры, так как она ставилась у стены и смотрелась лишь с
лицевой стороны. Своей непосредственностью, лиризмом, внутренним теплом,
юмором литовская народная скульптура и в наше время пленяет
зрителя.
Среди других видов изобразительного искусства в XIX в. был
распространен разнообразный по композиции, формам и краскам жемайт-
ский народный лубок — гравюра на дереве. Здесь, как и в скульптуре,
даже в чисто религиозных сюжетах народные мастера умели выразить
протест и ненависть к эксплуататорским классам (например, лубок
«Страшный суд» — 1848 г., где помещики и чиновники показаны в аду).
В годы буржуазной республики народное искусство, особенно
изобразительное, почти не развивается. Новый его расцвет наступает только
после восстановления Советской власти в Литве, когда народное
искусство приобретает новое содержание и форму.
Первенствующее место в современном народном искусстве занимает
деревянная скульптура малых форм. Многие современные мастера
Литовской ССР известны по всему СССР и за границей (резчики Ю. Лауринкус,
А. Пушкорюс, И. Календа, Н. Линкявичюс, С. Тречюс, В. Никша,
П. Шаулис, живописец А. Винцюнас и др.).
В современной народной скульптуре изображаются бытовые и
исторические сцены, литературные и фольклорные персонажи и т> п. Нередко
встречаются работы сатирического сюжета, в которых высмеиваются
бюрократизм, зазнайство и т. п.
Народная литовская скульптура все больше приобретает качество
профессиональной. Она отказалась от полихромии. Мастера на
специальных курсах изучают пропорции, анатомию, много внимания уделяют
передаче движения, которое раньше не изображалось, моделированию и
фактуре материала, развилась объемность, решение в плане круглой
скульптуры.
Народные скульпторы используют дерево, гипс, терракоту и другие
материалы. Большинство народных мастеров наряду со скульптурой
изготовляют богато орнаментированные шкатулки, трубки, палки,
декоративные тарелки и пр.
Сильнейшее влияние профессионального искусства сказывается на
народной живописи и графике, где народное искусство не имело прочных
традиций.
Сейчас многие любители обучаются в различных кружках
профессиональными художниками.
93

Образцы народных тканей:
1 — покрывало. Дер. Мальденяй Шилутского района; 2 — покрывало. Дер. Кампишкяй
Каунасского района; 3 — покрывало. Дер. Рузгай Машейкяйского района; 4 — полотенца. Дер. Валюнай
Алитусского района
В настоящее время большое развитие получили и художественные
ремесла. Производство художественных изделий сосредоточено в
Республиканском художественном комбинате «Дайле», где работают как
художники со специальным образованием, так и народные мастера; последние
часто работают на дому.
С древних времен Литва славилась янтарными изделиями. В наше
время художественная обработка янтаря сконцентрирована в Клайпеде
и Паланге. Здесь изготовляются янтарные ожерелья, браслеты, брошки,,
мозаика и пр.
Мастерские художественной керамики существуют в Каунасе, где
делаются мелкие скульптуры, декоративные вазы, сервизы. В Каунасе
и Клайпеде работают ткацкие мастерские (изготовляются декоративные
ткани, скатерти, пояса, ковры, национальная одежда). Имеются
мастерские художественной обработки дерева и кожи, национальных
музыкальных инструментов. Для распространения изделий Художественного
фонда в городах республики имеются специализированные магазины-
Изделия из янтаря, кожи, дерева и т. д. широко известны в других
республиках и за границей.
Народные мастера (их в республике свыше 5 тыс.) имеют все
условия для дальнейшего совершенствования и развития своего творчества.
Дошедшие до нас памятники профессионального искусства восходят
к XV—XVI вв. В XVII—XVIII вв. в Литве получили развитие
монументальная декоративная живопись и скульптура. В то время были
созданы известные фрески Пажайсляйского монастыря (близ Каунаса) и
замечательные скульптуры в костеле Петра и Павла (Вильнюс).
В конце XVIII в. в Высшей школе Литвы (Вильнюсский университет)
были созданы кафедры изобразительных искусств. Кафедрой архитектуры
руководил известный архитектор, сын крепостного Л. Стуока-Гуцявичюс.
Большое влияние на становление национальной художественной культуры
94

оказали руководители
кафедры живописи П. Смуг-
лявичюс, И. Рустемас,
скульптор К. Ельскис и
др. Вильнюсская
художественная школа была
прогрессивным явлением в
культурной жизни Литвы.
Ее представители: П. Смуг-
лявичюс, И. Рустемас,
И. Дамелис, В.Смаковский,
К. Ельскис и др.,
придерживаясь в своих
произведениях принципов
академического искусства,
противопоставляли
господствующей религиозной тематике
новую тематику—портрет,
исторические сцены,
бытовые картины и т. п.
Вильнюсские художники были
тесно связаны с
Петербургской академией художеств.
После восстания 1831 г.,
когда царское
правительство закрыло Вильнюсский
университет, литовские
художники обучались в
художественных школах
разных стран (Германии, Ита- „ л π
ч ^ л τ Народная скульптура «Палангес Юзе»
лии), а также в Московском (Ав*ор п. Каленца)
училище живописи,
ваяния и зодчества, где на
творчество литовских мастеров заметное влияние оказали передвижники.
Революция 1905 г. и связанное с ней национально-освободительное
движение создали некоторые условия для дальнейшего развития
литовской национальной культуры. С 1907 г. начали организовываться
ежегодные художественные выставки, на которых видное место занимали
произведения Ю. Зикараса (1881—1944), создавшего ряд скульптур и барельефов,
поднимающих вопросы социального неравенства («Безработный»,
«Огорченная») пейзажиста А. Жмуйдзинавичюса (род. в 1876 г.), скульптора
П. Римша (1881—1960), живописца П. Калпокаса (1880—1945) и др.
Искусство в основном развивалось в русле реализма, но появлялись работы,
отражавшие символизм, мистические настроения, субъективизм.
Особое место в литовской живописи начала XX в. занимает творчество
художника и композитора Микалоюса Константинаса Чюрлиониса
(1875—1911) — яркая и самобытная страница в истории не только
литовского, но и мирового изобразительного искусства. Талантливый музыкант,
он создал около 300 картин, необычайно свежих, оригинальных, полных
трудно выразимого словами своеобразия, красочности, пронизанных
музыкой. М. Горький назвал художественное творчество М. К. Чюрлиониса
музыкальной живописью. Многие его картины основаны на библейских,
космических и фантастических темах (циклы «Сотворение мира», «Потоп»,
«Знаки Зодиака», «Соната звезд» и др.). Глубоко трогает гуманизм
мастера в таких произведениях, как «Весенняя соната», триптих «Весна», цикл
«Зима», «Морская соната», «Тишина» и др. Чюрлионис как художник —
уникальное явление в истории литовского искусства.
95

Литовское искусство развивалось трудными и сложными путями.
Буржуазия поддерживала салонное импортированное с Запада
формалистическое искусство, а реалистическому искусству старалась навязать
свои националистические идеи. Однако реализм удержал свои позиции.
Он ярко проявился в произведениях художников старшего поколения,
таких, как К. Шклерис, Ю. Зикарас, В. Диджиокас, 3. Пятравичюс и др.
Крупным мастером реалистического направления был П. Калпокас,
создавший много портретов, тематических композиций, пейзажей, фресок.
Демократические реалистические традиции искусства продолжал и
развивал скульптор В. Грибас (1890—1941), расстрелянный
гитлеровскими оккупантами. Он создал ряд монументальных памятников, из которых
лучшими являются памятник писателю-просветителю XIX в. Симанасу
Даукантасу в местечке Папиле и памятник Жемайтису — литовскому
крестьянину — в Расейняй.
В 1934 г. группа воспитанников Каунасской художественной школы
связала свою работу с деятельностью Коммунистической партии Литвы.
Они издавали альманах «Первые шаги», а позже нелегальную сатирическую
газету «Sluota» («Метла»*), редактором которой был художник С. Жукас,
известный автор острых, разоблачающих буржуазию карикатур.
В годы Советской власти (1940—1941), особенно после Великой
Отечественной войны, литовские художники начали интенсивную творческую
работу. В произведениях художников С. Жукаса, В. Юркунаса, В. Мац-
кявичюса, Л. Вайнейкис, И. Жебенкене и других отражен героизм
советских людей в борьбе против фашистских захватчиков.
За послевоенный период литовское изобразительное искусство прочно
овладело методом социалистического реализма и обогатилось рядом
значительных произведений. Успешно работают скульпторы. Памятник победы
в Калининграде, созданный литовскими скульпторами Ю. Микенасом,
Б. Пундзюсом, П. Вайвадой и Р. Якимавичюсом, удостоен
Государственной премии в 1947 г., памятник Герою Советского Союза М. Мельникайте
в Зарасае и писателю П. Цвирке (скульптор Ю. Микенас), памятник
жертвам в дер. Пирчюпис (работа молодого скульптора Г. Якубониса,
присуждена Ленинская премия в 1963 г.) и др. выразительно говорят
о достижениях литовской монументальной скульптуры.
Широко известна и литовская станковая скульптура,
отличающаяся ярким национальным характером, глубокой идейностью,
высокохудожественной реалистической формой. Главная тема скульптурных
произведений— современная действительность, советский человек, его труд и
стремления. Особенно интенсивно развивается портрет (работы Г.
Якубониса, Н. Гайгалайте, Ю. Микенаса, Н. Пятрулиса). Значительные
достижения имеются в области жанровой скульптуры (К. Киселис,Б. Виш-
няускас и др.). Созданы также широко известные декоративные
витражи и скульптуры «Эгле — королева ужей» (Р. Антинис), «ЮратеиКас-
титис» (Н. Гайгалайте), «Ратнича» (Б. Вишняускас), которые украшают
курорты Паланга и Друскининкай.
Литовская живопись прошла сложный^ путь развития, и только в
последнее время более ясно определились основные тенденции ее развития.
Пейзажи А. Жмуйдзинавичюса, А. Савицкаса, В. Мацкявичюса, А. Гу-
дайтиса известны по всей нашей стране. Но в наши дни усилия
художников, особенно молодых, направлены на создание крупных жанровых
картин, которых раньше было очень мало. В произведениях, отображающих
жизнь и труд советских людей на стройках, в колхозах, на заводах, видны
поиски новых выразительных средств: лаконизма, экспрессии, динамики,
простоты, которые по-новому раскрывают образ советского человека и
советской действительности.
Литовская советская графика в последнее время также достигла
замечательных успехов в области эстампа, плаката и оформления книг.
96

«Мать». Памятник жертвам сожженной гитлеровцами дер. Пирчюпис
Варенского района. Скульптор Г. Якубонис
Широко известны иллюстрации В. Юркунаса к классической поэме К.
Донелайтиса «Времена года», И. Кузминскиса к поэме А. Баранаускаса
«Аникщчяйский бор» и многие другие. Художественное оформление
литовской книги ежегодно отмечается медалями и дипломами на всесоюзных
конкурсах. Многие гравюры по дереву, линогравюры, литографии, офорты,
созданные графиками А. Стяпонавичюсом, А. Скирутите, П. Раудуве,
А. Кучасом, Т. Кулакаускасом, Л. Пашкаускайте и другими мастерами,
также известны по всему Советскому Союзу.
Большие успехи достигнуты и в прикладном искусстве, где особенно
выделяются керамика и витраж, показанные на выставке 1961 г. в Москве.
Прикладное искусство развивается на прочной основе народных
традиций. Простота и изящество, вкус и сдержанность в оформлении бытовых
' Народы Европейской части СССР, II 97

вещей являются ценной осо*
бенностью литовского
прикладного искусства.
Художественные произведения
широко используются в быту.
В интерьерах клубов, кафе,
ресторанов используются
керамика, текстиль,
декоративная скульптура и другие
произведения прикладного
искусства.
Характерной чертой
современного литовского
искусства является его
актуальность, глубокая идейность и
реалистичность. Литовские
художники настойчиво ищут
новых выразительных
средств нового яркого
художественного языка, стремятся
создать произведения
искусства, достойные великой
эпохи развернутого
строительства коммунизма.
, Одной из важ-
Фольклор „ g.
v неиших об-
л (^РыйГм^к^иТ^иоГУсГ* ластей духовной "ультуры
литовцев является фольклор.
Его богатство, идейная
ценность и красота говорят о неиссякаемыхтворческих силах и
художественных способностях народа.
Значительное место в литовском фольклоре занимает песня (daina)r
десятки тысяч песен звучат во всех концах республики. Даровитые
певицы знают до 400—500 традиционных песен (около 15 тыс. строк). Их
называют «королевами песен».
Характерно разнообразие трудовых песен. Среди них выделяются
жатвенные песни, выражающие чувства и чаяния жниц, на плечах которых
лежал этот тяжелый труд. Мелодии их узкого диапазона (опорные тоны —
малая терция) украшены мелизмами, эмоциональны, ритм свободный^
темп медленный, торжественный. Трудовым песням свойственны припевы.
Пастухи пели речитативные, импровизационные песни, в которых
часто встречаются слова «ралйо», «эдро». Эти эмоциональные выкрики,
сигналы животным, громко и протяжно исполняемые (типична ритмическая
формула # J или J J J), особенно характерны для пастушьих песен в
Аукштайтии.
Совсем иной припев характерен для сенокосных песен. Косари Жемай-
тии и других районов Литвы пели песни с припевом «валйой», который
выражает восторг, чувство восхищения:
Valioj piev^, pievutele, Валйой луг, лужочек,
Valioj balta, dobilelj, Валйой белый клеверочек,
Valioj, valioj! Валйой, валйой!
В песнях косарей слышалась то радость труда, то жалобы на свою долю.
Среди обрядовых песен наиболее многочисленны свадебные. Многие
из них сохранились до наших дней. Во время свадьбы исполнялись
величальные, гостевые, плясовые и лирические песни — о любви, о
переживаниях невесты, расстающейся с юностью, родным домом, опасающейся
98

жестокого мужа и неласковых его родителей. Эти песни отличаются
эмоциональностью и большой художественностью. Одной из таких
жемчужин народного творчества является популярная песня «Тихо, тихо
Нямунас струится».
gp '^ #{
т
te. ka,
dar ty„ liau mus se. su. le kal. ba
Tykiai tykiai Nemunelis teka,
О dar tyliau mus sesule talba
Тихо, тихо Нямунас струится,
А еще тише наша сестрица говорит
Песня раскрывает горе и возмущение девушки, которую отдают
немилому старику, говорит о ее светлой любви к молодому парню.
Военно-исторические песни рассказывают о борьбе литовского народа с
врагами страны. К ранним произведениям этого жанра исследователи
относят песню о князе Судайтисе. Полагают, что в ней говорится о взятии
замка Каунаса крестоносцами в 1362 г.
Важный этап в литовском песенном творчестве представляют
революционные песни: поэзия городского и деревенского пролетариата,
возникшая в конце XIX и в XX в. Основная тема их — борьба против царизма,
капиталистического строя и буржуазной диктатуры.
Характер литовских народных песен сугубо лирический. Даже баллада
в литовской песенной традиции утрачивает эпические черты. Большинство
песен строфического склада (строфики не знают лишь причитания,
некоторые детские и пастушеские песни) с преобладанием
четырехстрочной строфы. Язык песен насыщен ласкательными и
уменьшительными формами.
В прошлом многие песни исполнялись хором. Об этом свидетельствует
обилие архаических припевов. В некоторых районах еще сохранился один
из древнейших способов группового пения — антифонное (певец или
группа поет текст, а другие повторяют или поют лишь припев).
Наиболее интересную форму группового пения представляли собой
песни-сутартине (sutartine) — своеобразный вид полифонических песен,
бытовавших в Аукштайтии, но ныне уже исчезнувших. Песня сутартине
строится в двухголосном полифоническом складе, порой в форме
трехголосного канона (одновременно звучат два голоса, один отдыхает). Таким
образом, группа певцов одновременно пела две разные мелодии и чаще
всего разные слова:
Ж
Ρ ρ ρ ε г j
g=7 Ρ J г
Snau. da, la snau. dzia,
kuo.de. la. li, pa. So
-■■Τ Γ ν Ρ Ρ Γ' Ρ 'Τ ί
±
ф$т
du. ty. ta, ciu.to. lin.ga ciu.ty. ta, ta. ta.to
Snaudala snaudzia, kuodelalj paso
Ciutyta ciutolinga, ciutyta ta ta to
Соня дремлет, кудель выдергивает
Чютита чютолинга, чютита, та та то
99

Особенностями сутартине являются почти сплошные параллельные
секунды, синкопированный ритм, терцовые ходы, отсутствие развитой
ладовой системы. Сутартине самобытное и оригинальное явление
народной музыки, резко отличающееся от «бурдона» эстонцев и латышей и от
подголосного пения русских.
Кроме полифонического стиля, для литовских народных песен
характерен монодический и гомофоно-гармонический стиль. Первый отличается
большим ладовым и ритмическим разнообразием, стройностью
мелодической линии. Второй — более поздний, многоголосный, основанный на
трех функциях мажорного лада.
Литовский фольклор отличается не только богатой песенной поэзией,
но и разнообразным повествовательным творчеством. В народе бытуют
многочисленные волшебные, бытовые, «докучные» сказки, сказки о
животных, предания, былички, легенды и другие жанры народной прозы.
Сказочные сюжеты преимущественно международного характера. Лишь
в бытовых сказках, отражавших социальное неравенство, классовую
борьбу литовского народа в эпоху феодализма, а отчасти и капитализма
встречаются специфические литовские сюжеты.
Среди волшебных сказок особенно выделяется сказка «Эгле —
королева ужей». В ней рассказывается, как девушка вышла замуж за Ужа,
родила ему трех детей и счастливо жила с ним. Раз она затосковала по
родине. Выполнив трудные задачи, она идет с детьми навестить своих
родителей. Но ее злые братья не хотят отпустить ее к Ужу и убивают его
в море. С горя вдова превращает себя в ель, одного сына в дуб, другого
в клен. А дочку, которая испугалась жестоких пыток дядьев и выдала отца,
превращает в дрожащую осину. Эта сказка, полная трагического пафоса
семейной верности, любви, ненависти к злу, пленила многих писателей,
художников, композиторов. По ее сюжету созданы одноименные
высокохудожественные творения в разных областях искусства: С. Нерис создала
поэму, Э. Бальсис — балет, Р. Антинис — скульптуру.
Своеобразны литовские былички и демонологические сказания; в них
встречаются древнемифологические образы: такие существа, как айтва-
рас (aitvaras), каукас (kaukas), лауме (laume), перкунас (perkunas) и пр.
Для литовского повествовательного фольклора характерны
многочисленные сказания о происхождении вещей, явлений, порой полные народного
юмора.
В преданиях народ рассказывает о возникновении и исчезновении озер,
гор, городов, замков. Нередко их основание приписывают богатырям и
великанам. Например, о холме Гирникай существует такое предание: «Умерла
мать одного великана. Великан жил далеко. Он пошел на похороны
матери. По пути насыпался песок в его клумпес (деревянные башмаки).
Великан высыпал его, и возникла гора Гирникай. Потом он сел у этой горы,
начал горько плакать, из слез великана возникло озеро Буленай».
Сходные предания, овеянные поэтичностью, фантазией и любовью
к родному краю, есть и у других народов Прибалтики. Некоторые
литовские легенды близки к эстонским преданиям о Калевипоэге.
Кроме песенного и повествовательного фольклора, существует много
других, так называемых малых жанров (загадки, пословицы и поговорки).
Пословицы и поговорки ярко отражают многовековой трудовой
жизненный опыт, моральные и общественные взгляды народа. В них
запечатлены классовые отношения («Пан — не брат», «С барином говори, камень
в руке держи»), выражены патриотические чувства, отражена борьба
против поработителей, осуждаются человеческие пороки и восхваляется
духовная красота, человечность («Не тот друг, кто сладкие губы целует,
а тот, кто кровавые утрет»). В рамках этих жанров создаются
произведения, которые отражают перемены, происходящие в социалистической
Литве. Много произведений создано народом во время Великой Отечественной
100

Витраж. Егле — королева ужей. Художник А. Гарбаускас

Ансамбль народных инструментов на певческом празднике

войны. В них выразилась ненависть к гитлеровским оккупантам и
отразился героизм народа. В причитаниях оплакиваются погибшие бойцы,
молодежь, угнанная в рабство в фашистскую Германию. Матери
проклинают захватчиков — «черных воронов, чтобы им было тесно и в сырой
земле и в немом гробу, чтобы вихрь разметал их прах».
Литовский советский фольклор искренне и правдиво выражает
переживания и мысли трудящихся, отражает созидательный труд народа во имя
построения коммунизма.
Разнообразный и самобытный литовский фольклор давно привлек
к себе внимание. Первые записи фольклора, преимущественно пословиц и
поговорок, опубликованы в этнографических и лингвистических трудах
XVII—XVIII вв. Первый сборник литовских песен появился в
Пруссии. Его подготовил Л. Реза («Dainosoder lithauische Volkslieder», 1925).
Рукописный сборник сказок, подготовленный С. Даукантасом (1835 г.),
положил начало собиранию повествовательного творчества. В XIX и
XX вв. среди собирателей следует отметить С. Станявичюса, А. Юшку,
И. Басанавичюса, В. Креве-Мицкявичюса и др.
В настоящее время собиранием и исследованием литовского
фольклора занимаются Институт литовского языка л литературы Академии наук
Литовской ССР, а также высшие учебные заведения, краеведческие музеи,
кружки. В основном рукописном хранилище литовского фольклора при
Институте литовского языка и литературы находится более 200 тыс.
записей песен, 50 тыс. сказок, 100 тыс. пословиц и поговорок, 80 тыс. загадок
и большое количество произведений других жанров народного
поэтического творчества. Собранный материал систематизируется и
подготавливается к печати. Ведется изучение и популяризация литовского
фольклора, входящего в золотой фонд литовской народной культуры.
Народные танцы — неотъемлемая часть художест-
Народная музыка венного творчества литовцев. В лирических, быто-
и танцы
м вых и юмористических танцах и хороводах
разносторонне проявилась одаренность народа.
Литовские народные танцы складывались столетиями. Со временем
одни из них отмирали, например военные пляски «Муштинис» («Битва»),
«Кирвис» («Топор»), погребальные игры, многие обрядовые пляски,
другие — продолжали развиваться и создали основу для современного
литовского народного хореографического искусства.
Содержание литовских народных танцев и хороводов разнообразно.
Они изображают трудовые процессы: «Ругяляй» («Рожь»), «Линялис»
(«Ленок»), «Добилелис» («Клеверочек»), «Кальвялис» («Кузнец»), «Щяучу-
кас» («Башмачник»), «Малунелис» («Мельница»). В них выражается симпатия
к трудолюбивому человеку, высмеиваются лентяи и дармоеды, например,
в хороводах «Катре», «Тингинелис» («Лентяй»). В танцах и хороводах
широко отражаются семейный быт и отношения молодежи, поэтизируется
верная любовь; старинные танцы и хороводы ярко раскрывают чувства
невесты, ее трогательное расставание с девичеством, ее страх перед
тяжелой жизнью в чужом доме: «Садуте», «Вайникелис» («Веночек»). Танцы и
хороводы, изображающие животных и птиц: «Блездингеле» («Ласточка»),
«Гайдне» («Петух»), «Ожялис» («Козлик»), «Джигунас» («Рысак»),
мастерски имитируют их повадки, характер.
Литовские народные танцы преимущественно коллективные. Сольное
исполнение встречается редко, а перепляс вообще неизвестен. Мужчины и
женщины участвуют в танце одновременно, но имеются особые мужские и
женские танцы.
Для большинства литовских народных танцев характерна
симметричность рисунка и движений. Движения весьма разнообразны: известно
более 30 отдельных па. Движения танцующих легкие, мягкие, прыжки
невысокие и плавные.
101

Народные танцы и хороводы сопровождаются песнями или
инструментальной музыкой. Песенное сопровождение больше всего характерно для
хороводов (особенно типа «ратяляй»). Темп литовских народных танцев
нельзя назвать быстрым, хотя он и быстрее, чем у латышей, эстонцев.
Развитию народного хореографического искусства на протяжении
долгих веков всячески препятствовали господствующие классы и
католическая церковь. Восстановление Советской власти в Литве создало
неограниченные возможности для всестороннего развития талантов и
способностей народных масс.
Народная музыкальная культура Литвы издавна богата и
высокохудожественна. Основную часть литовской народной музыки
составляют вокальные произведения — песни, причитания. Их напевы отличаются
большим разнообразием: для одних характерна певучесть, мелодичность,
другие — речитативные или танцевальные. Разнообразны они и по ладу.
В основе древних мелодий обычно лежит тетратонный или пентатонный
лад. Очень часто встречаются и другие архаические лады: ионийский, мик-
солидийский, эолийский, дорийский, реже фригийский и лидийский
лады. Широко распространен натуральный и гармонический минор и
мажор, а также разные их модификации, ладовая переменность. В
интонационной структуре литовских народных мелодий преобладают небольшие
интервалы (секунда, терция, кварта, реже секста).
Метроритмический строй литовских мелодий отличается сложностью и
разнообразием. Многим древним мелодиям свойствен свободный
асимметричный ритм. Нередко встречаются асимметричные размеры (5/8»5Д»
7/8), устойчивые смешения тактовой структуры в виде сложных
метроритмических формул (%, 3/s или 4/s> 5/s)· Специфическая черта некоторых
литовских песен — своеобразное построение мелодий из смешанных
двухтактных и трехтактных интонаций.
Литовские народные мелодии по форме очень разнообразны: от
простейших повторений интонаций (а а а...) до самых сложных сочетаний (а в, а в в,
ава; авс; авав; аава; авас; авса; аввсит. д.). Многогранность
форм литовских народных мелодий красноречиво свидетельствует о
процветании у литовцев богатой музыкальной культуры.
Из литовских народных инструментов наиболее известен канклес.
Это струнный, щипковый деревянный инструмент, родственный латышской
кокле, эстонскому каннель, русским гуслям. Число струн от 3 до 25;
наиболее известны пяти-, семи-, двенадцатиструнные канклес
(реконструированные канклес имеют 20—22 струны, контрабасовые — 12—13).
Играющий держит их на коленях или на столе. Помимо канклес,
распространены также разнообразные духовые и ударные инструменты, широко
применяемые в самодеятельных оркестрах.
Интерес к литовской народной музыке возникает с ростом
национального самосознания. Первый сборник народных мелодий (к песенным
текстам, собранным и изданным в 1829 г. С. Станявичюсом) опубликован в
1833 г. В XIX в. были изданы также сборники народных мелодий А.
Юшки, О. Кольберга, X. Бартша, в XX в. — А. Сабаляускаса, Т. Бразиса,
Я. Чюрлионите, 3. Славюнаса и др. Ценные записи сделаны М. К. Чюрлио-
нисом, С. Шимкусом и др. В советское время вырастают масштабы
собирательской деятельности. Всего собрано около 45 тыс. литовских
народных мелодий. Они хранятся в Институте литовского языка и литературы
и Вильнюсской государственной консерватории. Этот громадный
материал всесторонне изучается. Особенно много в области изучения народных
песен сделано ученым и педагогом Я. Чюрлионите и ее учениками.
Богатое инструментальное и вокальное творчество народа создало
основу для развития профессиональной музыки, первые шаги которой
связаны с нарастающим революционным движением трудящихся в конце
XIX в.
102

Наиболее массовыми очагами распространения профессиональной
музыки были хоровые коллективы, возникшие во второй половине XIX в.
и действовавшие в полулегальных условиях. В скором времени они
распространились по всей Литве, несмотря на полицейские преследования,
недостаток руководителей и бедность репертуара.
Повсеместное возникновение хоровых коллективов определялось
рядом причин. Основные из них — пробуждение национального
самосознания, рост революционных настроений. Общение певцов на спевках и
концертах происходило, конечно, не только на почве художественных, но и
политических интересов.
Развитие культуры хорового пения в значительной мере определило то
обстоятельство, что первые литовские композиторы — Ю. Науялис
(1869—1934), Ч. Саснаускас (1867—1916), Микас Пятраускас (1873—1937)
и другие — в своем творчестве обращались прежде всего именно к
жанру хоровой песни. Большие заслуги в области песенного творчества
принадлежат М. Пятраускасу, который не только собирал оригинальные
лирические песни и обрабатывал народные песни, но и был создателем
первых литовских революционных песен, а также первых национальных
опер и оперетт. В области песни ярко проявили себя в дооктябрьский
период и другие, тогда еще начинающие композиторы, такие, как С. Шимкус
(1887—1943), Ю. Груодис (1884—1948), Ю. Таллат-Келпша (1889—1949).
Самым крупным литовским композитором дооктябрьского периода
был воспитанник Петербургской консерватории М. К. Чюрлионис. Его
творчество глубоко народно, он понял значение народного искусства и
стал использовать интонации народных песен в своих оригинальных
произведениях. Глубокую задушевность его творчества определяет
господствующее в его произведениях лирическое настроение. Музыка Чюрлио-
ниса отличается также философскими раздумьями. В его музыке много
оптимизма, жизнерадостности, светлого отношения к жизни.
Преемником традиций М. К. Чюрлиониса в буржуазный период стал
Ю. Груодис — крупнейший литовский композитор и воспитатель
молодого творческого поколения. Его творчеству, отличающемуся жанровым
разнообразием (фортепианные сонаты, симфонические вариации, балет «Юра-
те и Каститис» и др.), свойственны непрерывно льющаяся мелодия
широкого диапазона, изобилующая модуляциями гармония, оживленный темп.
Груодис первым среди литовских композиторов показал в своих
произведениях художественную ценность и красоту литовской народной
многоголосной музыки (сутартинес).
Одним из литовских композиторов, посвятивших всю свою творческую
жизнь борьбе за народность литовской музыки, был С. Шимкус.
Величайшая заслуга Шимкуса как композитора заключается в собирании
литовских народных песен, в их гармонизации и популяризации. В своем
творчестве он следовал традициям своих учителей — классиков русской
музыки. Наиболее известные его произведения — это песни, симфоническая
поэма «Нямунас», опера «Деревня в имении или Пагиренай».
Шимкус принадлежал к числу музыкальных деятелей старшего
поколения, которых воспитала и направляла в их творческой деятельности
Петербургская консерватория. Работая в буржуазных условиях, каждый
из них своим творчеством, исполнительской и музыкально-общественной
деятельностью внес свой вклад в дело укрепления реалистических приемов
в литовской музыкальной культуре.
Особенно бурными темпами стала развиваться литовская
профессиональная музыка в годы Советской власти. Продолжая и развивая
творческие традиции литовских классиков, литовские советские композиторы
добились больших успехов в области симфонической музыки. В таких
сочинениях, как концерты для скрипки Б. Дварионаса и Э. Бальсиса,
симфонии С. Вайнюнаса и Ю. Индры, концерты для фортепиано С. Вайнюнаса
103

и Б. Дварионаса, программные симфонические произведения Ю. Юзелю-
наса («Африканские эскизы»), В. Палтанавичюса («Вильнюсские акварели»)
и В. Лаурушаса («Буревестник»), ярко отражаются пути развития
национального стиля, рост идейного уровня и профессионального мастерства
композиторов, в них новаторски решаются вопросы народности и
доступности музыкального языка.
Литовские композиторы создали ряд крупных сценических
произведений, в том числе оперы («Марите» А. Рачюнаса, «Пиленай», «Вайва» и
«Дочь» В. Кловы, «Даля» Б. Дварионаса и др.), балеты («На берегу моря»
Ю. Юзелюнаса, «Аудроне» Ю. Индры, «Эгле — королева ужей» Э. Баль-
сиса) и оперетты (А. Белазараса и Б. Горбульскиса).
Яркими образцами литовского кантато-ораториального жанра
являются кантаты и оратории Ю. Башинскаса, А. Белазарнса, А. Рачюнаса,
Ю. Каросаса и др. Следует упомянуть и произведения других жанров,
отличающиеся высоким мастерством, такие, как фортепианный квинтет
С. Вайнюнаса, струнные квартеты Э. Бальсиса, И. Набажаса и т. д.,
хоровые и сольные песни, инструментальные пьесы, эстрадная музыка и
пьесы для народных духовых инструментов.
Во всех областях творчества литовских композиторов заметно
стремление к правильному отображению богатой и разнообразной советской
действительности. Большие сдвиги произошли за последние годы и в области
литовского музыковедения, особенно фольклористики. Работники
музыкального фронта Советской Литвы всеми силами стремятся к тому, чтобы
их творчество и исполнительское искусство были доступны широким
массам трудящихся, они глубоко сознают свою роль во всенародной
борьбе за победу коммунизма.
л В XVII—XVIII вв. появились первые художествен-
^ ные произведения светского содержания на
литовском языке (эпиграммы, поэмы, письма в стихах). Самое значительное
место в литовской литературе XVIII в. занимает К. Донелайтис (1714—
1780), автор поэмы «Времена года» (напечатана в 1818 г.). Литовскую
художественную литературу успешно развивали поэт и лингвист Д. Пош-
ка, поэт и фольклорист С. Станявичюс, писатель и историк С. Даукантас.
Популярно творчество А. Страздаса (1763—1833), многие стихотворения
которого стали народными песнями, в них ярко выражены чаяния
крестьянства и его бунтарский дух. А. Баранаускас (1835—1902) в известной
поэме «Аникщчяйский бор» (1858—1859) показал социальное и национальное
угнетение литовского народа.
В 1880—90-х годах за границей нелегально начали выходить литовские
газеты «Ausra» («Заря»), «Varpas» («Колокол»), выдвинулся ряд
выдающихся литовских писателей-публицистов, сформировался литературный
язык. Значительное место в литературе этого периода заняли публицист
и писатель В. Кудирка (1854—1899) и поэт И. Мачюлис-Майронис
(1862—1932), многие стихотворения его превратились в народные песни.
Национально-освободительные устремления демократической части
интеллигенции наиболее ярко выразили поэт И. Мачис-Кекштас и писатель
Ю. Андзюлайтис-Калненас. Они сблизились с рабочим движением и в
отдельных своих произведениях выступали с пропагандой
социалистических идей.
В конце XIX — начале XX в. в литовской литературе утвердился
критический реализм, вершиной которого явилось творчество народной
писательницы И. Бенюшевичюте-Жемайте (1845—1921). В своих
рассказах Жемайте рисовала тяжелую жизнь литовских крестьян, разоблачала
произвол царских властей и помещиков, высмеивала ксендзов. Писатель
И. Билюнас (1879—1907) одним из первых в литовской литературе создал
образ рабочего. Реалистические традиции литовской литературы
развивали поэты Й. Иоварас (р. 1885), Л. Гира (1884—1946), прозаики А. Венуолис
104

(1882—1957), Лаздину Пел еда (псевдоним двух сестер Иванайскайте)
и др.
Романтическое направление представляли писатели Майронис,
В. Креве-Мицкявичюс (1882—1954), И. Тумас-Вайжгантас (1869—1933).
Все эти литовские писатели реалистического и романтического
направлений в своем творчестве, особенно в поэзии, широко использовали
традиции и поэтические средства литовского фольклора.
Зарождение литовской пролетарской литературы относится к началу
XX в., когда начал свою деятельность выдающийся революционер и
писатель В. Мицкявичюс-Капсукас (1880—1935), первый литовский критик-
марксист. В годы первой мировой войны прозвучал голос одаренного
пролетарского поэта, основоположника социалистического реализма
в литовской литературе Ю. Янониса (1896—1917).
Огромное влияние на дальнейшее развитие литовской литературы
оказала Великая Октябрьская социалистическая революция и борьба
литовского народа за Советскую власть в 1918—1919 гг. После установления
буржуазного строя в Литве пролетарские писатели (В.
Мицкявичюс-Капсукас, А. Регратис, Б. Пранскус-Жалионис, Г. Тауткайте, А. Магинскас,
A. Ясутис, А. Гузявичюс и др.), находясь в Советском Союзе или в
литовском подполье, продолжали работу над созданием литовской
пролетарской литературы, организовали коммунистическую печать — журналы
«Kibirkstis» («Искра»), «Priekalas» («Наковальня») и активно участвовали
в революционной борьбе.
В период буржуазно-фашистской диктатуры в Литве сформировались
две противоположные писательские группы: реакционно-буржуазная и
демократическо-антифашистская. Важное место в литовской
демократической антифашистской литературе заняли писатели младшего поколения:
П. Цвирка (1909—1947), поэтесса С. Нерис (1904—1945), поэты В. Монт-
вила (1902—1941), Т. Тильвитис (р. 1904), писатели А. Венцлова (р. 1906),
И. Шимкус (р. 1904), критик К. Корсакас (р. 1909). Они смело
разоблачали буржуазный строй, резко осуждали фашизм и клерикализм, стараясь
глубоко отобразить в своих произведениях реальную действительность.
Многие из этих писателей сплотились вокруг прогрессивных органов
печати — журналов «Trecias frontas» («Третий фронт»), «Literatura», «Pros-
vaiste» («Проблески»), «Kulutra» и др.
Представителями модернистских направлений в этот период являлись
поэты Б. Сруога (1896—1947), В. Миколайтис-Путинас (р. 1893), К. Бин-
кис (1895—1942) и др. В 30-х годах, однако, и в их творчестве наметился
поворот к реализму. В реалистических романах и рассказах В. Миколай-
тиса-Путинаса, И. Марцинкявичюса, И. Грушаса, И. Симонайтите,
И. Паукштялиса, в некоторых пьесах С. Чюрлионене широко показан быт
буржуазной Литвы и разложение литовской буржуазии.
Восстановление Советской власти в Литве в 1940 г. определило начало
нового этапа развития литовской литературы. Организатором литовских
советских писателей явился П. Цвирка. Активное участие в процессе
формирования новой литературы и освоения метода социалистического
реализма приняли многие прогрессивные писатели республики. В стихах
B. Монтвилы, С. Нерис, Л. Гиры, Т. Тильвитиса и других с глубоким
поэтическим чувством выражены идеи советского патриотизма.
В годы Великой Отечественной войны основная группа литовских
советских писателей находилась в эвакуации, некоторые из них боролись
в рядах Советской Армии. В военные годы больших успехов достигла
литовская поэзия, которая была проникнута глубоким лиризмом и народностью,
ненавистью к врагам, уверенностью в победе. В этот период с наибольшей
силой раскрылся талант выдающейся литовской поэтессы С. Нерис. Ее
стихи о .родине, о советском солдате стали широко известны во всех
уголках страны.
105

В послевоенное время вернулись к литературной деятельности
некоторые писатели старшего поколения: А. Венуолис, И. Симонайтите, В. Ми-
кол айтис-Путинас, Б. Сруога и др., появилось много талантливых
молодых писателей. В условиях строительства социализма и коммунизма
литовская литература окрепла идейно и художественно. Большую роль
в литературе послевоенного периода сыграли рассказы и очерки П. Цвир-
ки, роман А. Венуолиса «Усадьба Пуоджунасов», дилогия А. Гудайтиса-
Гузявичюса «Правда кузнеца Игнотаса», «Братья», поэма Т. Тильвитиса
«На земле литовской», стихи А. Венцлова и др. В них раскрыты
революционные традиции литовского народа, разоблачены буржуазные
националисты, показаны новые герои — строители социализма и коммунизма.
Новые сдвиги в литовской, как и во всей советской литературе,
произошли после XX съезда КПСС. Еще больше укрепились связи
литературы с жизнью народа, на первый план выступили темы современности,
проблемы коммунистической морали, пафос социалистического
гуманизма и интернационализма. Эти особенности отражаются в романах,
повестях и рассказах таких писателей, как Ю. Балтушис, И. Симонайтите,
В. Мико л айтис-Путинас, А. Венцлова, Ю. Паукштялис, Г. Корсакене,
М. Слуцкие, Алф. Беляускас, И. Авижюс и др. На современном этапе
литовская поэзия достигла высокого расцвета. Об этом убедительно
говорит присуждение Ленинской премии Э. Межелайтису за книгу стихов
«Человек» (1962 г.). Несколько поэм о судьбах литовского народа
создал Ю. Марцинкявичюс. Яркой индивидуальностью отличаются стихи
В. Мозурюнаса, В. Реймериса, А. Балтакиса, Я. Дегутите, А. Малдониса
и др. С интересными драматургическими произведениями в последние годы
выступили А. Грицюс, ,Ю. Грушас, В. Милюнас, К. Сая, В. Римкя-
вичюс и др. В области литературоведения и критики активно работают
К. Корсакас, Б. Пранскус, Ю. Лебедис, И. Ланкутис, В. Кубилюс,
К. Амбрасас и др.
Литовская литература развивалась и развивается в тесном
содружестве с литературой соседних народов (русского, белорусского, украинского,
польского, латышского, немецкого). В конце XIX в. в Литве начала
быстро распространяться переводная литература. На литовский язык
переведено значительное количество произведений русских классиков
(А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Л. Н. Толстого, Н. В. Гоголя и др.)
и советских писателей (М. Горького, А. Толстого и др.)» появились
переводы и выдающихся произведений западных писателей (немецких,
английских, французских, польских и др.) и античной литературы. За годы
Советской власти количество и качество переводной литературы
необычайно выросли.
В досоветское время только несколько произведений литовских
писателей (К. Донелайтиса, А. Баранаускаса, П. Цвирки) были переведены
на другие языки. В условиях советского строя значительные
произведения почти всех выдающихся литовских писателей переведены на русский
и другие языки народов СССР.
т Литовский профессиональный театр возник всего
еатр 40 лет назад. 1918—1919 гг. — годы Советской
власти в Литве — важный этап в развитии литовского театрального
искусства. По инициативе литовского советского правительства начинаются
подготовительные работы по созданию литовского профессионального
советского театра, в которых активно участвуют К. Глинские и Ю. Вайчкус.
Труппа Ю. Вайчкуса «Летучий театр» в Вильнюсе стала первым литовским
театром профессионального типа. 19 декабря 1920 г. усилиями
прогрессивных деятелей литовской культуры~(Ю. Вайчкус, К. Глинские, Л. Гира,
А. Суткус и др.), сплотившихся вокруг «Литовского общества творцов
искусства», в Каунасе был открыт государственный профессиональный
литовский театр — Государственная драма, опера и балет.
108

Выступление коллектива художественной самодеятельности Вильнюсского
клуба профсоюзов
Однако при буржуазной власти театр не смог создать подлинно
реалистических спектаклей большого общественного звучания и только
восстановление Советской власти в Литве создало условия для подъема и
расцвета сценического искусства. Открылись драматические театры в Паневежи-
се и Вильнюсе, театры Юного зрителя и Музыкальной комедии в Каунасе.
В 1940 г. начали действовать Государственная филармония и Ансамбль
песни и танца. В этом же году Каунасский театр драмы, оперы и балета
был разделен на два самостоятельных театра — театр драмы и театр
оперы и балета.
Великая Отечественная война прервала плодотворно начатую
театральную жизнь. Годы фашистской оккупации — темная страница в истории
литовского театра. Гитлеровцы изгнали из театров выдающихся деятелей,
ввели немецкую цензуру. Государственная филармония была закрыта.
Многие писатели, музыканты, актеры Литвы, эвакуировавшись
в Советский Союз, объединились там в 1942 г. в Государственный
ансамбль Литовской ССР.
Послевоенный период в литовском театре примечателен значительными
событиями.
К началу 1963 г. в республике действовало восемь драматических
театров (наиболее крупные Вильнюсский государственный академический
театр драмы, Каунасский государственный и Паневежский театры).
В современной литовской драматургии за последние годы появился ряд
значительных произведений. О юноше, ищущем верный жизненный путь,
рассказывает драматическая поэма Ю. Марцинкявичуса «Двадцатая весна»,
трагическая гибель дер. Пирчюпис, сожженной фашистскими оккупантами,
стала темой поэмы «Кровь и пепел» того же автора; молодой драматург
К. Сая в пьесе «Тревога» затрагивает острые проблемы
современности, борется за чистоту моральных принципов советского человека;
морально-этической теме посвящена и пьеса В. Римкявичюса «Круг». Этому
же драматургу принадлежит интересная пьеса «Водяная лилия»,
рассказывающая об острой классовой борьбе в послевоенной литовской деревне.
107

Плодотворно трудятся и мастера старшего поколения: А. Грицюс в своей
сатирической комедии «Сев и жатва» высмеивает недостатки в работе
отдельных колхозников. Ю. Грушас создал трагедию «Геркус Монтас» о
восстании прусских племен против крестоносцев и пьесу «Профессор Марк
Видин», посвященную проблемам войны и мира. О наших современниках
пишут В. Милюнас («Чайки провожают»), И. Склютаускас («Парень с
чертовым волосом»), Ю. Хливицкас и др.
В последние годы появились национальные оперы: В. Кловаса «Пиле-
най», посвященная борьбе литовцев с крестоносцами; Б. Дварионаса
«Даля» по мотивам драмы Б. Сруоги о борьбе литовского крестьянства с
крепостничеством; В. Баумиласа «Утопленница» по повести А. Виенуоли-
са о трагической доле женщины в старой литовской деревне.
Крупнейшими мастерами оперной сцены являются народный артист СССР Кипрас
Пятраускас, народная артистка Литовской ССР А. Сташкявичюте, А. Со-
дейка, Е. Саулявичюте, А. Стасюнас и др.
Молодое актерское поколение воспитывается в драматической студии
при Вильнюсской государственной консерватории, в театральных
вузах Москвы и Ленинграда.
За последние годы были поставлены литовские балеты: «На берегу моря»
Ю. Юзелюнаса, «Аудроне»И. Индры, «Эгле — королева ужей» Б. Бальсиса.
В республике имеется одиннадцать народных театров. Эти коллективы
возникают в деревнях, при городских клубах, университетах и других
учебных заведениях. Для них пишут пьесы ведущие литовские драматурги.
После XXII съезда КПСС литовский театр стремится еще глубже и
оперативнее откликаться на насущные вопросы современности, борется
за глубоко идейное и художественное отражение жизни.
Стали хорошей традицией гастроли крупных актеров и режиссеров
профессиональных театров на сценах народных театров.
Подлинным праздником народного искусства являются проводимые
в республике праздники песен, на которые со всех уголков республики
съезжаются лучшие творческие коллективы танцоров, музыкантов,
певцов. Праздники песен — свидетельство растущего из года в год
творческого мастерства народа, это молодость республики.
Успехи литовского советского театра продемонстрировали гастроли
1964 г. в Москве, где на сцене Кремлевского дворца съездов коллектив
Вильнюсского государственного академического театра оперы и балета
показал оперу Прокофьева «Любовь к трем апельсинам», балет «Аудроне»
Е. Бальсиса и др.
В 1964 г. литовские артисты и музыканты успешно гастролировали
в Финляндии, в Польше, в ГДР и других странах. Это свидетельствует
о возросшем мастерстве литовских мастеров искусства, о правильном
пути развития современной литовской музыки и театра, выполняющих
задачи эстетического и идеологического воспитания трудящихся масс,
поставленные перед работниками идеологического фронта июньским
Пленумом ЦК КПСС.
ж&ь.
■-■J ■ ■ Я."."
■ ·Τ ■ ■ Г·j
ч%р

^АААААААЛААЛААААААААААААААаТЖААААААААААААААААААААААААЛААЛААААА^ГА
ЛАТЫШИ
Латыши — коренное население Латвийской ССР. В 1959 г. на
территории Латвийской ССР проживало 1 298 тыс. латышей, что
составляет 83% их общей численности. В других республиках
Советского Союза живет 102 тыс. (6,5%)*, а за пределами СССР —
приблизительно 163 тыс. (10,5%) латышей. Таким образом, общая численность
латышей достигает 1 563 тыс. По языку латыши принадлежат к
родственным славянам балтийским народам. Наиболее близок к латышскому —
литовский язык.
Название «латыши» (самоназвание — «латвиеши») произошло от одной
из упоминаемых в источниках X 1-ХIII вв. групп древнелатышских
племен — латгалов или летгалов (Lethi, Letthigalli). Нынешнюю восточную
часть Латвии — Латгалию и большую часть Видземе называли в то
время Letthia, Lettigallia, terra letthorum. С консолидацией древних
латышских племенных групп в народность названия «латыши» и «Латвия»
в XVI—XVII вв. стали относить уже ко всей народности и населенной
ею территории. Однако эти термины употреблялись редко. К южной части
Латвии со времен немецкого завоевания официально применялись термины
Kurland, Semgallen, которые произошли от названий проживавших
здесь древнелатышских племенных групп, а к северной—Liefland (от
названия финноязычного племени ливов). Лишь в середине XIX в., когда
складывалась латышская буржуазная нация, слова «Латвия», «латыши»
получили широкое распространение.
Латвийская ССР расположена в западной части СССР и прилегает
к Балтийскому морю. Ее площадь составляет 64,6 тыс. км2. На западе и
северо-западе республику омывают воды Балтийского моря и Рижского
залива. Балтийское море у берегов Латвии почти никогда не замерзает.
Здесь находятся важные порты — Вентспилс и Лиепая. Рижский залив,
у впадения в который р. Даугавы расположена столица Латвийской
ССР Рига, замерзает обычно на месяц-полтора.
Поверхность Латвийской ССР представляет собой холмистую равнину,
наибольшей высоты над уровнем моря достигает восточная часть
республики (+ 312 м). Латвия богата реками, крупнейшие из которых Даугава,
Лиелупе, Гауя, Вента. Свыше четвертой части (27%) поверхности
покрывают смешанные и хвойные леса. Сравнительно много озер, лугов,
пастбищ и болот (9,8% территории). Из полезных ископаемых в Латвии
имеются главным образом строительные материалы — известняк, доломиты,
1 «Латвийская ССР в цифрах в 1960 г.», Рига, 1961, стр. 32.
109

гипс, а также глины и торф. Из природных богатств следует также
упомянуть значительные запасы гидроэнергии (особенно на Даугаве) и
серные источники, пригодные для лечебных целей. Климат Латвии —
умеренно континентальный, с теплым, часто дождливым летом и мягкой
зимой с частыми оттепелями. Основной тип почв — глинистые,
суглинистые и песчано-подзолистые.
Прямыми предками латышей были древнебалтий-
Краткии ские племена латгалов, селов, земгалов и куршей1.
исторический очерк , г „ г
г У этих племен в первых веках нашей эры в связи
с более широким распространением орудий труда из железа началось
быстрое развитие производительных сил. Основной отраслью хозяйства на
территории современной Латвии стало подсечное земледелие,
развивались скотоводство, ремесло, более регулярным стал обмен. С ростом·
имущественного неравенства в I—IV вв. н.э. первобытнообщинный строй
стал разлагаться. Коллективное производство, господствовавшее в
первобытной кровнородственной общине, все более вытеснялось
прогрессивным на этом этапе индивидуальным производством семейных общин к
даже одиночных малых семей. Складывались территориальные общины
и группировки племен, на основе которых позже формировалась
латышская народность: на западе — куршей и земгалов, в бассейне
Даугавы — латгалов и селов. Север Курземе и северную часть Видземе
населяли финские племена—предки ливов и эстонцев. Эти объединения
различались многими элементами культуры, о чем можно судить по
археологическим материалам. Так, в частности, различны были обряды
захоронения.
Приведенные выше древнелатышские группы племен во второй
половине I — начале II тыс. н. э. упоминаются в скандинавских сагах, в
«Повести временных лет» и других письменных источниках.
В середине I тыс. н. э. латгалы в Видземе интенсивно продвигались
к северу на территорию, занятую ливами. Экономические и культурные
связи латгалов с ливами и восточными славянами, а также куршей са
Скандинавией 2 способствовали распространению на землях латгалов
финского и восточнославянского, а на территории куршей —
скандинавского культурного влияния. В результате специфического
экономического и этнического развития племенных групп на территории Латвии
сложились три основные культурно-исторические области — Курземе,
Видземе и Латгале, которые в зависимости от особенностей материальной
культуры, как будет показано ниже, могут быть подразделены на
более мелкие районы.
В V—IX вв. растет численность населения, происходит дальнейшее
развитие земледелия, скотоводства и ремесла. Экономической
необходимостью стала более регулярная торговля между древнелатышскими
племенами, а также с соседними землями, особенно по Даугаве и
Балтийскому морю. Значительно усилившееся имущественное неравенство
населения привело к социальному расслоению. Прежние временные
коллективные убежища на укрепленных холмах-городищах (пилскалнах)
превращались в постоянные крепости представителей родоплеменной знати,
где хранились их богатства. Около важнейших из этих городищ
вырастали поселения ремесленников и торговцев — города. Мелкие
производители попадали в зависимость от знати, и с их закабалением
формировалась феодальная земельная собственность, складывались
производственные отношения, характерные для раннего феодализма. В IX—XII вв.
возникают древнелатышские раннефеодальные государственные образо-
1 Сведения о древнем населении Латвии см. «Народы Европейской части СССР», L
2 В юго-западной части Курземе около Гробини во второй половине I тыс н. э.
короткое время существовала колония шведов и готландцев.
НО

Ш Латгале IVsVsNN Ливонские говоры 1 I Верхнелатышские
ЕЛ\\У1 Курземе I I говоры
Культурно-исторические области Латвии и распространение диалектов
латышского языка
вания — такие, как Земгале, Курса, Талава. Более стремительно процесс
феодализации протекал в восточных районах Латвии, где под влиянием
экономических и культурных связей латгалов и восточных славян
сложились феодальные княжества Ерсика и Кокнесе, в XII—XIII вв.
находившиеся в вассальной зависимости от Полоцкого княжества. Во главе
всех этих государственных образований стояли правители, которые в
хрониках XIII в. именуются «князьями» и «как бы королями». Они имели
наследственную феодальную земельную собственность, свои
укрепленные замки, дружину, собирали подати с населения, созывали совещания
знати, войска со всей земли, руководили военными действиями.
Изменения в способе производства и общественных отношениях
способствовали консолидации древнелатышских территориальных племенных
групп, главным образом куршей, земгалов, селов и латгалов, в
латышскую народность. В результате консолидации языков территориальных
племенных трупа складывались предпосылки для становления единого
языка латышской народности. Ведущую роль в этом процессе сыграли
латгалы. При этом ассимиляция ливов способствовала проникновению
в латышский язык ливских элементов, а давние и
продолжительные контакты с восточнославянскими племенами — славянских. В
латышском языке встречаются некоторые термины, заимствованные из
русского языка, относившиеся к области административного управленияг
торговли, религии (например, pagasts — погост, tirgus — торг, svece —
свеча, baznica —божница, svetki—святки и т. д.). Ко времени немецкого
завоевания была подготовлена почва для сложения будущей единой
латышской народности. Уже появилась известная общность материальной
культуры (приблизительно одинаковая одежда, орнамент, тип жилища),
языка, « обычаев. В Латвии в середине XIII в. проживало примерно
200 тыс. человек, т. е. три человека на 1 км2.
111

В конце XII — начале XIII в. началось вторжение в Латвию
немецких феодалов. В распоряжении захватчиков, помимо отрядов крестоносцев
из Западной Европы, было хорошо обученное войско рыцарского ордена
Меченосцев (с 1237 г.— Ливонский орден). В ходе почти столетней
кровопролитной борьбы латыши вместе с литовцами несколько раз наносили
захватчикам серьезные поражения (в 1236 г. у Сауле, в 1260 г. у Дурбе
и др.). Лишь к концу XIII в. немецкие феодалы сумели завоевать всю
населенную латышами территорию и принудить их принять католичество.
Вторжение немецких феодалов привело к подрыву производительных
сил, к разрушению первых латышских феодальных государственных
образований, нанесло тяжелый удар развитию местной культуры.
Немецкое завоевание затормозило формирование латышской народности вплоть
до периода развитого феодализма.
Немецкие феодалы уничтожили нарождавшийся класс латышских
феодалов, лишили латышское население всяких политических прав.
В результате у латышей так и не сложился «собственный» класс феодалов-
помещиков. Латвию наводнили немецкие феодалы, церковники, купцы,
поселившиеся в городах, замках и имениях (мызах). Таким образом,
в период феодализма господствующий класс (помещики, духовенство)
и привилегированное городское население Латвии состояло почти
исключительно из немцев, а подвергавшийся феодальной эксплуатации класс —
из латышей. Поэтому слова «крестьянин, мужик» одновременно значили
«латыш», а говоря о «господине», латыши обычно имели в виду немца.
Национальный гнет значительно обострял классовые противоречия между
немецкими феодалами-помещиками и латышскими крестьянами. Начиная
с восстания крестьян в Аутине в 1212 г., вся история латышского народа
в период феодализма — это история ожесточенной борьбы крестьянства
против феодалов-помещиков. Однако силы были неравными,и в XIV—XVIbb.
помещики сумели осуществить прикрепление крестьян к земле.
В условиях хозяйственного роста городов и усиления их борьбы
против феодалов в Латвии в начале XVI в. получили распространение идеи
реформации. Переходя на сторону реформации, феодалы записывали
в лютеранство и латышских крестьян. В ходе борьбы между
католичеством и лютеранством за влияние в народе в конце XVI в. появились
первые книги на латышском языке, или, точнее, на том жаргоне, которым
пользовались немецкие господа, обращаясь к латышам. В XVI—XVII вв.
на латышском языке вышло около 50 книг (катехизисы, словари, азбуки)
и ряд мелких печатных изданий. Латышские книги XVI—XVII вв.
напечатаны готическим шрифтом, латинский в латышских изданиях стал
изредка употребляться лишь в XVIII в.
В период Ливонской войны (1558—1583 гг.) немецкие феодальные
государства в Ливонии распались. Видземе с Ригой и Латгалию захватила
Польша, в Курземе образовалось зависимое от Польши герцогство. Позже,
в результате польско-шведской войны (1600—1629 гг.), Видземе перешла
к шведским феодалам. Сохранявшаяся в течение нескольких веков
раздробленность населенной латышами территории, которой распоряжалось
несколько сильных держав, при наличии натурального хозяйства
препятствовала развитию экономических и культурных связей между
отдельными районами и способствовала закреплению этнографических отличий
этих районов. В тот период происходили значительные изменения в
численности и этническом составе населения Латвии. В восточную часть
Латвии, опустевшую в результате войн, увода населения и губительных
эпидемий, переселилось большое число русских, главным образом
старообрядцев, спасавшихся от гонений в России, а в северные районы
Латвии — эстонцев. Латыши в свою очередь глубже проникали в редко
населенные ливские районы Курземе и Видземе. В Латгалии и Курляндском
герцогстве с XVI в., в период господства польских феодалов, стали се-
112

Вид правобережной части Риги со стороны Даугавы
литься поляки и евреи и началось ополячивание живших в Латгалии
немцев и зажиточных латышей. С XVII в. евреи селились и в Риге.
Завоеватели также вызвали значительное перемещение населения.
Так, в 1445 г. Ливонский орден, совершив набег на Новгородскую
землю, пригнал оттуда и поселил в Земгале несколько тысяч семей
родственной эстонцам православной води (к середине XIX в. эти «русаки» —
«криевини», как их называли в Земгале, слились с местными латышами).
В Латгалии орденом было расселено несколько тысяч пленных литовцев.
В Видземе, в окрестностях Валмиеры, шведские завоеватели поселили
некоторое количество шведов и финнов. Страшные опустошения
произвела «великая чума» — эпидемия, прошедшая по Прибалтике в 1710 г.
В Латвии погибло до 300 тыс. человек, т. е. приблизительно 2/з населения.
В середине XVIII в. латышей насчитывалось около 500 тыс.
Прекращение нескончаемых войн и ликвидация феодальной
раздробленности к концу XVII в. стали насущной потребностью латышского
народа. Объединение Латвии в составе Российской империи произошло
.в XVIII в. В 1721 г. по Ништадскому мирному договору к России была
присоединена Видземе с Ригой (эта территория составила четыре уезда
Рижской, позднее Лифляндской, губ.), в 1772 г. при первом разделе
Польши в состав России вошла Латгалия (которая считалась частью
Полоцкого наместничества, с 1796 г.— Белорусской губ., с 1802 г. составила
три уезда Витебской губ.), а в 1795 г., после третьего раздела Польши,
к России было присоединено и Курляндское герцогство, преобразованное
в Курляндскую губ. Присоединение Латвии к Российской империи,
несмотря на то, что царское правительство оказывало поддержку немецким
помещикам и проводило политику угнетения крестьянства, а позднее —
и политику руссификации, создало обстановку, благоприятствовавшую
развитию в Латвии экономической и культурной жизни, и обеспечило
длительный мир. Территориальная общность латышского народа была
необходимой предпосылкой для образования латышской буржуазной нации.
о Народы Европейской части СССР, II из

В период феодализма в Латвии существовали два языка и две
культуры: немецкие язык и культура у господствующего класса и
латышские— у угнетенных. Культура прибалтийских немцев представляла собой
периферийную, отсталую форму немецкой культуры и ее влияние на
латышский народ было относительно невелико. Немецкие и польские (в Лат-
галии) помещики вели яростную борьбу против латышского
народного искусства, фольклора, традиций. В целях укрепления феодально-
крепостнического строя класс помещиков поддерживал лишь религиозное
воспитание латышей, издание на латышском языке, засоренном
германизмами и полонизмами, литературы духовного содержания, враждебной
народу. Латыши на протяжении столетий активно сопротивлялись влиянию
господствующей культуры и идеологии немецких феодалов. Поэтому
в латышском народе, особенно среди крестьян, стойко сохранялись
многие пережитки идеологии и обычаев дофеодального периода, языческих
верований и обрядов (например, праздник Лиго и др.).
Феодальная эксплуатация и национальное угнетение латышского
народа препятствовали появлению более или менее видных
профессиональных художников, музыкантов, писателей. Поэтому латышская культура
находила свое выражение главным образом в народном зодчестве, одежде,
оборудовании жилища, фольклоре и музыке. Создателем основных
материальных и духовных ценностей в период феодализма было латышское
крестьянство. Материальная культура, образ жизни и народное
искусство населения отдельных районов Латвии обнаруживали известные
различия, определявшиеся характером экономической жизни и этническими
особенностями этих районов.
В конце XVIII и первой половине XIX в., с развитием в Латвии
элементов капиталистического хозяйства, очевидным стало разложение
феодально-крепостнического строя. В 1817 г. в Курляндской и в 1819 г.
в Лифляндской губерниях было отменено крепостное право. Однако
капитализм в сельском хозяйстве Латвии развивался по прусскому пути,
что способствовало сохранению барщинного хозяйства и крепостнических
форм эксплуатации. В 30-х годах XIX в. в Латвии начался
промышленный переворот, который завершился в конце 50-х годов. В середине
XIX в. в Латвии победил капиталистический способ производства.
Широкие рынки сбыта и источники сырья, которые предоставляла Россия,
выгодное географическое положение у Балтийского моря способствовали
росту капиталистического хозяйства в Латвии во второй половине XIX в.
Ведущими были металлообрабатывающая, химическая и текстильная
отрасли промышленности; они характеризовались сравнительно высоким
уровнем техники. Латвия стала одной из наиболее развитых в
экономическом и культурном отношении провинций Российской империи.
В период развития капитализма произошли значительные изменения
в национальном составе населения Латвии. В портовых и промышленных
городах в большом числе селились рабочие-выходцы из других областей
России. Если в середине XIX в. в Латвии насчитывалось лишь несколько
десятков тысяч русских — около 20 тыс. в Латгалии и приблизительно
столько же в Риге, то в 1897 г. уже 232 тыс., в том числе в Латгалии —
144 тыс. Царское правительство, особенно после польского восстания
1863 г., поощряло приток русского населения в этот район.
Согласно переписи 1897 г., в Латвии, главным образом в городах,
проживало 120 тыс. немцев (6,2% населения). Пытаясь поддержать свою
значительно подорванную политическую и экономическую власть,
немецкое дворянство стремилось колонизовать Латвию переселенцами из
Германии. Так, немецкие помещики в 1908—1913 гг. расселили в
Курляндской губ. около 5 тыс. немецких крестьян, и в Падурской, Курмальской,
Планицской, Каздангской, Церской и Калвенской волостях немцы
составляли 16—30% населения.
114

Число евреев в Курляндской губ. и Латгалии в период развития
капитализма быстро увеличивалось. В Курляцдской губ. в 1897 г. их
было 51 тыс., в Латгалии — 63 тыс., причем в Даугавпилсе в 1897 г. евреи
составляли 46,8 % населения. Быстро возрастало еврейское население Риги,
где евреям было разрешено селиться и прописываться лишь с 1841 г. В1897 г.
в Латвии (не считая Лифляндии, где евреям вплоть до 1916 г.
проживать не разрешалось) насчитывалось 142 тыс. евреев (7,4% населения).
Вместе с тем в период капитализма наблюдалась усиленная
эмиграция латышей во внутренние губернии России и в Сибирь. В 1897 г. в
Петербургской, Псковской, Новгородской, Уфимской и других губерниях
проживало 112 322 латыша. После поражения революции 1905—1907 гг.
довольно широкие размеры приняла эмиграция латышей за границу.
Только в 1906 г. за границу уехало около 10 тыс. латышей, в том числе
около 5 тыс. революционеров. Иммиграция представителей соседних
национальностей и эмиграция латышей привели к тому, что население
городов Латвии и Латгалии приобрело интернациональный характер.
Особенно это отразилось на составе рабочего класса. Рядом с латышскими,
русскими и белорусскими рабочими на заводах работали поляки, литовцы,
евреи, эстонцы и немцы.
С развитием капитализма, особенно в конце XIX—XX в., в Латвии
стремительно возрастал удельный вес городского населения. Если в 1800 г.
городское население составляло 7,3% населения Латвии, то в 1863 г.—
уже 14,8%, а в 1914 г.— 40,3%. При этом латыши долгое время ни в
одном городе не составляли большинства населения. Лишь во второй
половине XIX в. латыши, особенно безземельные, тысячами стали
переселяться в города. Уже в 1881 г. латышское население преобладало в четырех
городах, в 1897 г.— в восьми, а к 1930 г. в 47 городах.
В результате развития капиталистического хозяйства складывалась
единая экономика Латвии, язык латышской народности превращался в
латышский н&циональный язык. Сложился и окончательно оформился
латышский литературный язык на основе так называемого среднелатышского
диалекта, распространенного в наиболее развитых в экономическом и
культурном отношении центральных районах Латвии. Начала исчезать
разница между народным и письменным языком, однако у сельского
населения территориальные диалекты продолжали сохраняться:
верхнелатышский (аугшземниекский) в восточной части Латвии и ливонский
(тамниекский) говор в северо-западной. Появилась латышская
профессиональная литература, музыка, живопись, что имело очень большое
значение для консолидации нации и выработки ее духовной общности.
Грамотность населения в возрасте 9—49 лет составляла 79,7% (1897 г.).
Формирование латышской буржуазной нации происходило под
тяжелым двойным гнетом немецких помещиков и буржуазии и царского
самодержавия. От проведения политики грубой руссификации особенно
страдала Латгалия, где после подавления польского восстания 1863 г. вплоть
до 1904 г. запрещалось употребление латышского языка в школах. В этих
условиях латышская буржуазия имела возможность прикрывать борьбу
за свои классовые интересы видимостью борьбы за интересы
общенациональные. Так, в 50—60-е годы XIX в. возникло буржуазное национально-
либеральное движение младолатышей, боровшихся против пережитков
феодализма, национального гнета, за экономическое и политическое
равноправие латышской буржуазии.
С победой капитализма все большую роль в формировании культуры
латышской нации играли трудящиеся города и деревни. Под влиянием
борьбы рабочего класса в 1890-х годах развернулось прогрессивное
демократическое движение «Яуна страва» («Новое течение»).
Во второй половине XIX в. в материальной культуре, образе жизни
и духовной культуре латышей быстро стали сглаживаться, хотя и не
115
8*

исчезли полностью, особенности, характерные для отдельных
этнографических районов, и заметно усилилось проникновение в деревню городской
культуры.
С развитием капитализма к началу XX в. в Латвии сформировался
сильный промышленный и весьма мощный (около полумиллиона)
сельскохозяйственный пролетариат, в дни революции 1905—1907 гг. занявший
под руководством созданной в 1904 г. социал-демократической партии
одно из ведущих мест в борьбе против царского самодержавия, помещиков
и капиталистов.
Латышский пролетариат и массы безземельных, руководимые социал-
демократией Латышского края, явились верными союзниками
пролетариата России и Российской социал-демократической рабочей партии
(большевиков) в Октябрьской революции. Красные латышские стрелки
вписали много славных страниц в историю гражданской войны. В результате
победы Великой Октябрьской социалистической революции осенью
1917 г. на неоккупированной войсками германских империалистов части
территории Латвии, а в начале 1919 г. почти на всей территории Латвии
была установлена Советская власть. Началось строительство социализма.
Однако иностранным интервентам и латышской буржуазии в начале
1920 г. удалось восстановить в Латвии буржуазный строй г.
Экономика буржуазной Латвии находилась в полной зависимости от
иностранного капитала, страна была превращена в аграрный придаток
империалистических держав. Банкротство буржуазного парламентаризма
и установление в 1934 г. фашистской диктатуры завели буржуазную
Латвию в тупик. Буржуазная Латвийская республика относилась к числу
стран с низким естественным приростом населения, причем проявлялась
тенденция к дальнейшему его понижению. Если в конце XIX в.
естественный прирост населения в Латвии на 1000 человек составлял в год
10 человек, то в 1940 г.— лишь 3,6.
Передовая революционная часть рабочего класса и трудового
крестьянства Латвии под руководством нелегальной Коммунистической
партии Латвии в течение всего периода диктатуры буржуазии вела упорную
борьбу за восстановление в Латвии Советской власти, за удовлетворение
насущных нужд рабочего класса и трудового крестьянства. Особенной
остроты эта борьба достигла в годы мирового экономического кризиса
(1930—1933), а также в конце 30-х годов.
Около 200 тыс. латышей, проживавших, по данным переписи 1926 г.,
на территории Советского Союза, принимали активное участие в
строительстве социализма. Из их среды вышли такие выдающиеся советские
государственные деятели и партийные работники, как Я. Рудзутак,
П. Стучка, Р. Эйдеман, Р. Эйхе, Я. Алкснис, Я. Фабрициус и др.
Сложившаяся в июне 1940 г. международная и внутриполитическая
ситуация в Латвии способствовала тому, что руководимый
Коммунистической партией революционный пролетариат Латвии, выступивший
в союзе с широкими массами трудового крестьянства и при поддержке
Советского Союза, совершил социалистическую революцию. Единодушно
1 В состав буржуазной Латвии вошли следующие населенные, главным образом
латышами, территории:
а) Курляндская губ., за исключением Палангской волости, присоединенной к
Литве;
б) Рижский, Цесисский, Валмиерский уезды и большая часть Валкского уезда
Лифляндской губ.;
в) Даугавпилсский, Резекнеский и Лудзенский уезды и две волости Дриссен-
ского уезда Витебской губ.;
г) Акнистская волость Ковенской губ. и небольшая территория из состава этой
губернии к югу от Бауска.
Буржуазная Латвия делилась на 19 уездов и 519 волостей.
116

Новый конвейер по монтажу радиол «Латвия» в радиоцехе завода «ВЭФ», Рига
избранный народом Латвии Народный Сейм провозгласил 21 июля
установление в Латвии Советской власти, а 5 августа Латвийская ССР в
качестве равноправной союзной республики была принята в состав Союза
Советских Социалистических Республик. Началась новая эра в жизни
латышского народа. Советская власть осуществила национализацию
крупных промышленных и торговых предприятий, банков, средств транспорта
и связи. Земля была объявлена всенародным достоянием и передана
крестьянству в вечное пользование. При активном содействии братских
советских народов началось развернутое строительство социализма.
Летом 1941 г. работа по строительству нового общества в Латвии была
прервана вероломным нападением гитлеровской Германии на СССР.
Немецко-фашистские оккупанты уничтожили на территории Латвии 600 тыс.
местных жителей и советских военнопленных, причинили народному
хозяйству республики ущерб на сумму свыше 20 млрд. руб. Трудящиеся
Латвии в рядах Латышского стрелкового корпуса и в партизанских
отрядах героически сражались против захватчиков.
После освобождения Латвии в 1944—1945 гг. трудящиеся республики
под руководством Коммунистической партии энергично приступили к
восстановлению народного хозяйства. С 1947 по 1958 г. при содействии
братских советских народов было построено 177 новых предприятий,
главным образом машиностроительной, электротехнической
промышленности, приборостроения. В республике была создана по существу новая,
оснащенная современной техникой социалистическая промышленность.
В 1950 г. промышленная продукция в сравнении с 1940 г. увеличилась
в 9,7 раза, а производительность труда — в 3,8 раза. По общему объему
промышленной продукции Латвийская ССР занимает среди советских
республик восьмое место. С победой в 1950 г. колхозного строя и сельское
хозяйство Латвии превратилось в крупное социалистическое
производство. Свыше 90% земель сельскохозяйственного пользования в конце 1962 г.
обрабатывалось 920 колхозами и 162 совхозами. Сельское хозяйство
Латвийской ССР специализируется на мясо-молочном
животноводстве.
117

Советская Латвия представляет собой индустриально-аграрную
республику с многоотраслевой промышленностью. Укрепляются экономические
связи Латвийской ССР с другими республиками Советского Союза.
В 1960 г. Советская Латвия получала металл из 30, оборудование из 45,
нефтепродукты — из 22, каменный уголь —из 5 экономических
административных районов СССР. В свою очередь латвийские радиоприемники,
электропоезда, автоматические телефонные станции, мебель пользуются
заслуженной известностью во всем Советском Союзе. Помимо того,
вывозятся минеральные удобрения, портландцемент, консервы, масло,
племенной скот и т. д.
Несмотря на потери, понесенные во второй мировой войне, численность
населения Латвии за минувшие годы в результате как естественного
прироста, так и притока населения из других республик увеличилась
с 1885 тыс. в 1939 г. до 2094 тыс. в 1961 г. (на 11 %). Естественный прирост
населения в Латвийской ССР в 1962 г. составлял 5,3 на тысячу человек.
Большие изменения произошли и в национальном составе населения.
Вторая мировая война нанесла латышскому народу тяжелые удары.
Много латышей пало на фронтах Великой Отечественной войны, было
уничтожено немецко-фашистскими оккупантами, угнано ими на
принудительные работы. Значительная часть буржуазии и пособники гитлеровцев,
а также некоторые обманутые фашистской пропагандой трудящиеся
в 1944—1945 гг. эмигрировали. В ходе войны за границу выехало на
постоянное жительство примерно 125 тыс. латышей. Таким образом,
численность населения в Латвии заметно сократилась. В известной степени
это сокращение было компенсировано возвращением в Латвию латышей
из других советских республик: после Великой Отечественной войны
в Латвийскую ССР переселилось несколько десятков тысяч латышей,
которые, используя свой богатый опыт социалистического строительства,
активно включились в созидательную работу х.
Русское население Латвии в результате эвакуации в период первой
мировой войны промышленных предприятий и государственных
учреждений в 1925 г. не превышало 193 тыс. человек. После Великой
Отечественной войны в связи с восстановлением народного хозяйства, и прежде
всего промышленности, в Латвию приехало большое число русских
рабочих и специалистов. В 1959 г. русских проживало в Латвийской ССР
свыше 556 тыс. (26% общей численности населения республики). Большая
часть русских (72,8%) живет в городах и работает в промышленности, на
строительстве, транспорте, а также в учреждениях. Значительно
увеличилась численность проживающих в Латвии украинцев (29 тыс. в 1959 г.)
и белорусов (61 тыс. в 1959 г.). Приблизительно половина их, особенно
в городах, своим родным языком считает русский. Из представителей
других славянских народов в Латвии сравнительно много поляков —
59 тыс. в 1959 г. (2,85% всего населения). Около половины из них своим
родным языком считает латышский или русский.
Значительная часть евреев покинула Латвию в годы первой мировой
и гражданской войн. В период Великой Отечественной войны большая
часть еврейского населения Латвии, не успевшая эвакуироваться, была
уничтожена фашистскими оккупантами. В 1959 г. в Латвии
насчитывалось 36 тыс. евреев (1,75% общей численности населения). Половина из
них своим родным языком считает русский. Почти все (99%) еврейское
население живет в городах.
В районах Латвии, граничащих с Литовской ССР, а также в городах
проживают 32 тыс. литовцев (1,55% общей численности населения).
1 В 1959 г. в других союзных республиках (прежде всего в РСФСР — в
Красноярском крае, Омской, Томской, Новосибирской, Псковской областях, Башкирской
и Коми АССР, в Москве и Ленинграде) проживали 102 тыс. латышей. От х/з до 4/s из
них своим родным языком считают латышский.
118

Сборка стиральных машин на заводе «РЭЗ»
В годы первой мировой и гражданской войн из Латвии уехала
примерно половина жителей немецкой национальности. Эмиграция немцев
продолжалась и в 20—30-х годах. В 1935 г. в Латвии насчитывалось лишь
62 тыс. немцев. В 1939—1940 гг. почти все немецкое население
репатриировалось в Германию. В 1959 г. в республике жило 1609 немцев (0,08%
общей численности населения), из которых примерно половина родным
языком считает латышский.
Ассимилируемой этнической группой в Латвии являются ливы. Если
в 1881 г. здесь насчитывались 3562, а в 1935—944 лива, то в 1959 г. о своем
ливском происхождении заявило лишь 185 человек (подавляющее
большинство их проживает на севере Курземе и лишь восемь человек — на
•северо-западе Видземе, где также некогда преобладало ливское
население), половина которых своим родным языком считает латышский. Помимо
представителей упомянутых национальностей, в Латвии есть
незначительное число эстонцев, цыган, татар, армян, узбеков, грузин и др.
С ростом социалистической промышленности в годы Советской власти
•особенно значительно вырос удельный вес рабочего класса и городского
населения. Если в 1939 г. в городах Латвии проживало 663 тыс. человек
(35% всего населения), то в 1959 г.— 1 175 400 (56%). Число
промышленных рабочих в сравнении с довоенным периодом увеличилось более чем
вдвое. В 1959 г. в народном хозяйстве и культурных учреждениях
республики было занято 670 тыс. рабочих и служащих.
Уничтожение базы латышской буржуазной нации — капитализма —
н ликвидация буржуазии в городе и деревне имели своим следствием
преобразование латышской буржуазной нации в нацию социалистическую.
Экономической основой латышской социалистической нации является
социалистический способ производства, социалистическая собственность
на средства производства и социалистические производственные
отношения. Латышская социалистическая нация состоит из рабочих, крестьян
и советской интеллигенции. Руководящей силой латышской
социалистами

ческой нации является рабочий класс, Коммунистическая партия. Рабочий
класс и крестьянство -— классы нового типа, в тесном сотрудничестве
активно строящие коммунизм. В результате осуществления культурной
революции из глубин народа выросли многочисленные кадры новой,
социалистической интеллигенции. Латышская социалистическая нация
приобрела характерное для социалистических наций
морально-политическое единство, монолитность, сплоченность. В вековой борьбе против
общих врагов — всякого рода завоевателей и поработителей —
выковалась нерушимая дружба между латышским, литовским, эстонским,
русским и другими народами, сложились ценные революционные и
интернационалистические традиции латышского народа. На основе
пролетарского интернационализма латышская социалистическая нация установила
дружественные отношения с другими народами и в период перехода к
коммунизму стала активной силой социалистического лагеря в борьбе за
победу мира, демократии и социализма в мировом масштабе.
На базе социалистического производства, социалистических
производственных отношений и повышения материального благосостояния
трудящихся происходят изменения в языке, культуре, образе жизни и
народном творчестве латышской социалистической нации. Язык латышской
социалистической нации — латышский, на нем в Латвийской ССР
говорит около 1600 тыс. человек. Латышские советские языковеды и писатели
сделали многое для совершенствования и обогащения латышского языка.
В условиях социализма латышский литературный язык впервые в своей
истории получил неограниченные возможности развития и
распространения. Грамотность населения в возрасте 9—49 лет в 1959 г. достигла
в Латвии 99%. С быстрым распространением просвещения и культуры
в латышском языке исчезают остатки прежних диалектов. В ходе
строительства социализма и коммунизма латышский язык обогащался
и обогащается элементами, заимствованными из языков других
социалистических наций, особенно великой русской социалистической
нации. Весьма значительная часть латышей овладела русским
разговорным языком, который стал вторым по распространенности языком в
Латвии. Под влиянием прогрессивной русской литературы и науки
обогатился словарный запас латышского языка. В годы Советской власти
сложилась латышская национальная по форме и социалистическая по
содержанию культура. В процессе складывания этой культуры
критически переоценивалось, усваивалось и подвергалось дальнейшей
творческой переработке все то лучшее, демократическое, что в период
капитализма и феодализма создали в области культуры латышского народа
предыдущие поколения, и отбрасывалось все чуждое, реакционное.
Латышский рабочий класс воспринимает лучшие традиции латышской
национальной культуры и использует их в борьбе за построение
коммунистического общества. Латышский язык, литература, музыка, народное искусство
играют большую роль в воспитании латышей в духе дружбы народов
и пролетарского интернационализма. Опыт строительства латышской
социалистической культуры, как увидим ниже, доказывает, что
трудящиеся, руководимые Коммунистической партией, способны создать самую
прогрессивную, демократическую культуру.
С социалистическим преобразованием экономики и культуры исчезают
различия между условиями жизни горожан и сельского населения.
Трудящимся села становятся все более доступными те культурные ценностиt
которые находятся в распоряжении горожан: в деревне регулярно
выступают профессиональные театральные коллективы, хоры, деятели
искусства, устраиваются выставки произведений искусства, киносеансы,
развивается художественная самодеятельность. Переход от хуторского
расселения к колхозным поселкам также способствует ликвидации
различий между условиями жизни трудящихся города и деревни.
120

ев
«
О
и
о
и
о
и
•4
Η
is)
о
Р<
Η
о
о
д
о
(-4
о
и
о
S
3
я
Он
φ
и
о
о
etf
§
о
в
о
»
о
«
φ
о
и
g
я
и
о*
φ
со
о
е

Новый, социалистический образ жизни, новые трад ции укрепляются
и прокладывают себе путь в борьбе против пережитков капитализма в
сознании более отсталых членов общества — против религиозных
предрассудков \ частнособственнических и буржуазно-националистических
тенденций и других остатков буржуазной идеологии. Распространению
новых социалистических традиций оказывает сопротивление католицизм в
Латгалии и сектанты (баптисты, адвентисты и др.)· По мере укоренения
нового образа жизни во всех даже в самых глухих уголках Латвии
исчезают особенности, характерные для отдельных латышских
этнографических районов, модифицируется, совершенствуется и освобождается от
всего устаревшего современная культура латышского народа. В
материальную культуру, образ жизни, народное искусство латышской
социалистической нации проникают лучшие традиции соседних
социалистических наций. В содержании и форме латышской национальной
культуры все большее распространение находят интернациональные
элементы, появляются признаки, свидетельствующие о том, что начинает
складываться единая по форме и содержанию культура
коммунистического будущего.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
За годы Советской власти Латвия превратилась из аграрно-инду-
стриальной в индустриально-аграрную республику с многоотраслевой
промышленностью. Всесоюзное значение имеет ряд отраслей
промышленности Латвии (транспортное машиностроение, производство средств
связи, точное приборостроение и др.), а также такие отрасли сельского
хозяйства, как молочное животноводство. Структура хозяйства
республики лучше всего характеризуется национальным доходом, в котором
в 1961 г. доход от промышленности составил 55,2%, от сельского
хозяйства — 22,9%, от строительства — 6,4%, от транспорта и связи — 4,0%,
от прочих отраслей — 11,5%.
Завершение строительства социализма и переход к строительству
коммунизма вызвали в Советской Латвии коренные изменения и в
численном составе работающих в отдельных отраслях хозяйства. Если в
буржуазной Латвии в 1935 г. рабочих и служащих было 727 537 человек,
или 37,3% всего населения, а крестьян — 1 222 965, или 62,7%, то в
Советской Латвии в 1959 г. трудящиеся распределялись по общественным
группам следующим образом: рабочие и служащие — 1 536 487 человек,
или 73,4%, колхозники — 546 248, или 26,1%, и
крестьяне-единоличники и некооперированные кустари — 9578, или 0,5%.
π Первые зачатки промышленности в виде крепост-
Промышленность χ /
г ных мануфактур (льнопрядильни, пивоварни,
лесопильни, предприятия по обжигу извести и изготовлению кирпича,
железоделательные мануфактуры и др.) появились в Латвии в XVII в.
Они работали в основном на местном сырье (лен, конопля, зерно и другие
продукты). Железоделательные мануфактуры Курляндского герцогства
работали на местной болотной и привозной шведской руде.
Импортировалось сырье лишь для производства бумаги, а также для первых сахарных
и табачных мануфактур, созданных в конце XVIII в.
Крепостные мануфактуры обычно находились в имениях, что
определялось наличием на месте сырья и рабочих рук. Квалифицированную
работу на этих мануфактурах выполняли иноземные специалисты—мастера
1 До установления Советской власти большая часть латышей была лютеранами
(в Латгалии — католиками).
122

и подмастерья, а неквалифицированную — крепостные латыши. Для
крестьян это было новым тяжелым бременем, так как им приходилось в
порядке барщины заготовлять и подвозить сырье и топливо и на своих
лошадях отвозить продукцию мануфактур в города.
На развитии крепостной мануфактуры в Латвии губительно
отразилась конкуренция зарубежной капиталистической промышленности.
Изделия мануфактур не могли выдержать соревнования с фабричными
изделиями. Помимо того, феодальные общественные отношения
препятствовали подготовке местных специалистов, наем же иноземных мастеров
приводил к значительному удорожанию продукции. Со второй половины
XVIII в. мануфактуры стали переходить в руки новых
владельцев-купцов, которые использовали наемную рабочую силу, а также внесли
усовершенствования в организацию сбыта товаров. Все это дало
капиталистической мануфактуре известные преимущества по сравнению с
крепостной. Однако нехватка свободной наемной рабочей силы тормозила более
или менее широкое развитие капиталистической мануфактуры. Наконец,
внутренний рынок в Латвии был весьма узким, поскольку задавленные
нуждой латышские крестьяне и в первой половине XIX в. не были еще
в состоянии покупать многие изделия мануфактур.
Подавляющее большинство наемных рабочих на мануфактурах в
конце XVIII — начале XIX в. составляли русские, белорусские и литовские
оброчные крестьяне. Положение изменилось лишь в 30—40-х годах
XIX в., когда с переходом в имениях Латвии с барщины на денежную
ренту освободилось значительное число рабочих рук. Часть
безземельных латышских крестьян направлялась в города и нанималась на
работу на мануфактуры и зарождавшиеся фабрики. Следовательно,
латвийский пролетариат уже на раннем этапе своего формирования имел
ярко выраженный интернациональный состав. Это оказало большое
влияние на выработку его мировоззрения и трудовых традиций. По
численности рабочих первое место занимала текстильная промышленность,
второе— табачная, работавшая на украинских и бессарабских табаках,
а частично на импортном сырье.
Промышленный переворот в Латвии начался в 30-х годах XIX в.
Как и в других местах, механизация производства прежде всего
коснулась текстильной промышленности, затем в 60-х годах XIX в.—
деревообрабатывающей, первые шаги сделали металлообрабатывающая и
машиностроительная промышленность, а также судостроение. Однако в
середине XIX в. преобладали предприятия ремесленного типа. Даже в Риге,
где концентрировались крупнейшие мануфактуры и фабрики, в 1860 г.,
по официальным данным, число ремесленников (5146) превышало число
рабочих (4211).
Новая эпоха в развитии промышленности в Латвии наступила после
отмены в России в 1861 г. крепостного права. Реформы 60—70-х годов
ликвидировали в городах средневековую цеховую замкнутость,
усилились механизация и концентрация промышленности, фабрика вытеснила
мануфактуру. Строительство железных дорог способствовало
превращению Риги, Лиепаи, Елгавы, Даугавпилса и Вентспилса в
торгово-промышленные центры, железные дороги связали Латвию с рынками и
сырьевыми источниками России. Развитие транспорта вызвало рост производства
в таких отраслях промышленности, как металлообработка,
вагоностроение, машиностроение, судостроение, способствовало притоку в
города рабочей силы, причем не только из латвийской деревни, но и из
других районов России. По численности рабочих Рига заняла третье
место после Петербурга и Москвы. По подсчетам В. И. Ленина, в 1879 г.
на 151 предприятии Риги насчитывалось И 962 рабочих х.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 3, стр. 531—535 (Приложение № 3).
123

В 90-е годы промышленность Латвии достигла высокой степени
концентрации и в своей значительной части была объединена в различные
акционерные общества и синдикаты, которые входили в состав
общероссийских синдикатов и были связаны с западноевропейскими
монополиями. Иностранный капитал уже тогда играл в промышленности Латвии
большую роль.
Высшей ступени своего капиталистического развития Латвия
достигла к 1913 г., превратившись из аграрного края в индустриальный.
Удельный вес продукции промышленности в валовой продукции Латвии достиг
52%. В металлопромышленности ведущее место занимали
Русско-Балтийский вагоностроительный завод и вагоностроительный завод
«Феникс». Видное место принадлежало также судостроительному заводу
«Ланге и сын», который до 1913 г. спустил на воду 234 различных судна,
и ряду других предприятий.
С развитием промышленности формировался и революционный класс
латышского народа—пролетариат. Он комплектовался из батраков,
разорившихся крестьян и ремесленников. По-прежнему значительную
часть пролетариата составляли рабочие русской, литовской, эстонской
и других национальностей, прибывшие в Латвию из различных районов
России. Таким образом, промышленный пролетариат Латвии был частью
многонационального пролетариата России, и ему чужда была какая-либо
национальная ограниченность. Фабричная промышленность разрушала
старые патриархальные отношения, вызвала перемещение крупных масс
населения в город.
Промышленный пролетариат Латвии рос и закалялся в непрестанной
борьбе против капиталистической эксплуатации. Внедрение в
производство машин создало условия для усиления эксплуатации женского и
детского труда. На большей части предприятий рабочий день длился 12—
14 часов. Заработная плата, и без того весьма низкая, в годы кризисов
снижалась еще более. Очень низкую заработную плату получали женщины.
При этом предприниматели старались урвать у рабочего часть его
заработной платы, заставляя платить штрафы за самые незначительные
проступки, а также принуждая покупать продовольствие в фабричных лавках,
где цены были выше рыночных. Чтобы сэкономить средства,
фабриканты заставляли рабочих работать в почти не отапливаемых, плохо
освещенных и проветриваемых помещениях. Пыль и газы подрывали
здоровье рабочих. Недостаточной была в целом охрана труда. Процент
смертности среди рабочих в Латвии был высоким.
В ходе первой мировой войны промышленность Латвии понесла
огромные потери. Не работало большинство промышленных предприятий,
рабочие рассеялись, и Латвия фактически превратилась в аграрный район.
В 1919 г., когда Советское правительство в условиях военных
опустошений и вражеского окружения развернуло работу по социалистическому
преобразованию Латвии, были национализированы банки, крупные
промышленные и торговые предприятия. Руководство промышленностью
осуществлял Комиссариат промышленности, на предприятиях был
установлен рабочий контроль. Война и немецкая оккупация разрушили
латвийскую промышленность: большинство предприятий стояло, часть
оборудования была вывезена, а оставшаяся была сильно изношена. В
городах, особенно в Риге, насчитывались тысячи безработных. В целях
восстановления промышленности Комиссариат разработал и согласовал с
правительством Советской России план реэвакуации вывезенного в
период мировой войны производственного оборудования. Правительство
РСФСР предоставило Советской Латвии значительные денежные
средства. В первую очередь Советская власть приняла меры по
восстановлению предприятий, производивших особенно необходимую для народного
хозяйства и армии продукцию, а также предприятий, на которых
124

сохранилось оборудование и имелись запасы сырья. В Риге начали работать
Русско-Балтийский вагоностроительный завод, завод «Феникс», была
пущена крупная лесопильня, большая обувная фабрика. К первому мая
1919 г. на заводах и фабриках Риги уже работало 10 тыс. человек.
Безработица значительно сократилась.
Правительство Советской Латвии осуществило ряд важных
мероприятий по улучшению условий труда и быта рабочих. Был установлен
8-часовой рабочий день для взрослых рабочих и 6-часовой рабочий день для
подростков в возрасте до 18 лет, запрещен детский труд, введены
государственное страхование, бесплатная медицинская помощь, охрана труда,
двухнедельный отпуск с сохранением содержания и т. д. На
предприятиях были открыты рабочие столовые, рабочим выдавались увеличенные
пайки хлеба и других продуктов. В ответ на заботу правительства
рабочие всеми силами поддерживали мероприятия Советской власти по
восстановлению экономики Латвии и осуществлению социалистических
преобразований.
Однако начатая трудящимися Советской Латвии работа по
социалистическому строительству весной 1919 г. была прервана наступлением
международного империализма и внутренней контрреволюции, в результате
которого в Латвии была установлена диктатура националистической
буржуазии. Реставрация капитализма в Латвии и включение ее
экономики в мировую систему капиталистического хозяйства, происшедшие в
условиях общего кризиса капитализма, определили характер дальнейшего
экономического развития буржуазной Латвии. Эта малая
капиталистическая страна находилась в экономической и политической зависимости от
империалистических держав. Выражением этой зависимости были
иностранные капиталовложения в экономику Латвии, значительная
задолженность государства иностранным кредиторам, влияние, которое
оказывали империалистические державы на экспорт и импорт, и т. д. Экономика
Латвии была оторвана от ее естественной базы — сырья и рынков сбыта
Советской России. Антинародная политика, проводившаяся буржуазным
правительством по указке иностранных империалистов, превратила Латвию
в аграрный придаток империалистических держав.
Буржуазная Латвия оказалась не в состоянии восстановить крупную
промышленность. В 1920—1923 гг. началось некоторое возрождение
мелкой промышленности, которая располагала сырьевой базой на месте.
Более или менее значительное оживление в промышленности буржуазной
Латвии наступило лишь после 1923 г., в период кратковременной
стабилизации капитализма. И все же в целом результаты восстановления
промышленности оказались ничтожными: в 1929 г. стоимость промышленной
продукции достигла лишь 54% довоенного уровня.
В структуре промышленности Латвии произошли глубокие изменения:
промышленность измельчала, удельный вес производства из года в год
снижался. Латвийская промышленность не могла вести борьбу за
завоевание внешних рынков сбыта и сырья, и поэтому развивались главным
образом такие отрасли промышленности, как пищевкусовая,
деревообрабатывающая и льнообрабатывающая. В то же время текстильная и
химическая промышленность и особенно обработка металла значительно
отставали; почти совершенно не производилось промышленное
оборудование.
В 30-х годах в Латвии, так же как и в других капиталистических
странах, наблюдалась известная концентрация промышленности, создавались
монополии, решающую роль в которых играл иностранный, особенно
английский и немецкий капитал. Будучи составной частью мировой
системы капиталистического хозяйства, Латвия подверглась в 1930-х
годах сильным ударам экономического кризиса, вызвавшим массовую
безработицу, снижение жизненного уровня трудящихся и обострение клас-
125

совой борьбы. По неполным официальным данным, в 1932 г. в Латвии было
50 тыс. безработных. В обстановке нарастания классовой борьбы
трудящихся латвийская буржуазия совершила в 1934 г. фашистский
переворот. С этого времени все большее влияние на экономику буржуазной
Латвии стала оказывать гитлеровская Германия. Ее заказы привели к
кратковременному оживлению латвийской промышленности. Однако уже
к началу 1940 г. промышленность Латвии снова оказалась в состоянии
кризиса.
Перспективы неограниченного развития для промышленности Латвии
открылись только после восстановления Советской власти детом 1940 г.
Одним из первых шагов Советской власти была национализация крупных
промышленных предприятий, в результате чего социалистический сектор
занял в промышленности ведущее место: в декабре 1940 г. он давал уже
84,4% промышленной продукции республики. Быстро росла численность
рабочих: 1 сентября 1940 г. их насчитывалось 57 400, а 1 мая 1941 г.—
уже 73 700. Советская власть избавила пролетариат Латвии от нужды и
безработицы,
Освобожденный от капиталистического гнета рабочий класс Латвии
активно включился в работу по социалистическому строительству. Под
руководством Коммунистической партии в латвийской промышленности
развернулось движение передовиков производства и социалистическое
соревнование, значительно повысилась производительность труда. По
сравнению с 1939 г. в 1940 г. выпуск промышленной продукции возрос на
21%. В 1941 г. в народнохозяйственном плане Латвийской ССР была
выдвинута задача в течение ближайших четырех-пяти лет превратить
Латвию в высокоразвитую индустриальную советскую республику.
Мирную творческую работу трудящихся Советской Латвии 22 июня
1941 г. прервало предательское нападение гитлеровской Германии на
Советский Союз. Оккупировав территорию Латвийской ССР, гитлеровцы
объявили крупные предприятия собственностью германского государства.
Оборудование многих фабрик и заводов было вывезено в Германию.
Наибольший ущерб промышленности Латвии гитлеровцы нанесли в 1944 г.,
когда, отступая под ударами Советской Армии, разграбили и взорвали
многие заводы и угнали в Германию тысячи рабочих.
После изгнания оккупантов из 1107 промышленных предприятий
Латвии в 1944 г. могли приступить к работе лишь около 100. Особенные
трудности вызвало разрушение энергетической базы республики. Трудящиеся
Латвийской ССР под руководством Коммунистической партии энергично
принялись за восстановление и реконструкцию фабрик и заводов. В
ноябре 1944 г. уже работало 355 предприятий, в том числе заводы «ВЭФ»,
«Вайрогс» и др. Большую помощь в восстановлении промышленности
Латвии оказывали братские советские республики, из которых в Латвию
прибывало промышленное оборудование, топливо, сырье,
продовольственные и промышленные товары, а также квалифицированные кадры.
В июле 1946 г. Верховный Совет Латвийской ССР принял закон о
пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства
республики на 1946—1950 гг. Плановые задания в области промышленности
были направлены на осуществление социалистической индустриализацииг
укрепление социалистического сектора, смену капиталистических
производственных отношений новыми — социалистическими. Вместе с тем
выполнение плана означало огромный прирост производительных сил в·
промышленности. Главным направлением развития промышленности
республики было создание крупных предприятий высокоразвитого
машиностроения, электрической промышленности и приборостроения.
Наличие в Латвийской ССР значительного числа квалифицированных
рабочих являлось благоприятной предпосылкой для развития·
промышленности в этом направлении.
126

Несмотря на причиненный гитлеровцами огромный ущерб,
промышленность Латвии была полностью восстановлена уже в 1947 г. За период
первой послевоенной пятилетки уровень промышленного производства
возрос в шесть раз, причем уровень 1940 г. в 1950 г. был превзойден в
три раза.
В настоящее время Советская Латвия является
индустриально-аграрной республикой с многоотраслевой промышленностью, которая
развивается в соответствии с грандиозными предначертаниями семилетнего
плана. Численность рабочих выросла с 74 тыс. в 1941 г. до 251,5 тыс. в
1962 г. Выпуск промышленной продукции в 1962 г. в сравнении с 1940 г.
увеличился в 13 раз. В· плане на 1959—1965 гг. предусматривается,
что в 1965 г., главным образом благодаря повышению
производительности труда, валовая продукция промышленности республики превысит
уровень 1958 г. в 1,6 раза. Значительно возрастет продукция
машиностроения, выпуск пассажирских вагонов, электро- и радио-технических
изделий, приборов, синтетического волокна, цемента, обуви, тканей,
продовольственных продуктов и т. д. Ряд отраслей промышленности
Латвийской ССР играет немалую роль в масштабе всего Советского Союза.
Это транспортное машиностроение, производство средств связи, точное
приборостроение, текстильная промышленность, деревообработка,
производство ряда строительных материалов и продовольственных продуктов.
В целях осуществления грандиозных задач по строительству
коммунизма в Латвийской ССР сооружен ряд новых предприятий (Рижский
дизе л встроите л ьный завод, Рижский электроламповый завод, швейная
фабрика «Латвия» Даугавпилсский завод синтетического волокна, и др.)
и реконструированы старые заводы («ВЭФ», Рижский
вагоностроительный завод, Броценский цементно-шиферный комбинат и др.). В
настоящее время строятся такие гиганты семилетки, как Валмиерский завод
стекловолокна, Рижский молочный комбинат и др. Для обеспечения
развития энергетического хозяйства республики сооружена Рижская ТЭЦ,
строится Плявиньская ГЭС, ведутся работы по проектированию других
гидроэлектростанций Даугавского каскада. Строительство новых и
реконструкция существующих промышленных предприятий Латвийской
ССР являются трудом всего советского народа. Из братских республик
в Латвию прибывают инженерно-технические работники и рабочие.
Специалисты из Латвии в свою очередь для обмена опытом и повышения
своей квалификации направляются в разные, иногда весьма отдаленные
промышленные центры Советского Союза. Так, например, несколько
десятков работников реконструируемого Даугавпилсского локомотиво-
ремонтного завода для прохождения учебной практики по ремонту
тепловозов ездили в Астрахань и Ташкент. Из братских республик в Латвию
присылаются строительные материалы, оборудование, сырье и
полуфабрикаты, необходимые для производства той или иной продукции.
Огромные успехи, достигнутые промышленностью Советской Латвии
под руководством Коммунистической партии и Советского правительства
в послевоенные годы, вдохновляют рабочий класс республики на борьбу
за новые трудовые победы, за построение материально-технической базы
коммунизма, способствуют внедрению высокопроизводительных методов
труда и увеличению выпуска продукции.
После XX и особенно XXI и XXII съездов КПСС невиданно широкий
размах получила творческая активность рабочих Советской Латвии,
направленная на претворение в жизнь новой программы КПСС — на
построение коммунистического общества в нашей стране.
На всех промышленных предприятиях и стройках республики
расширяется движение рационализаторов и изобретателей. Все это связано σ
повышением культурно-технического уровня рабочих (тысячи рабочих
учатся в школах рабочей молодежи, в техникумах, в заочных и вечерних
127

отделениях вузов), с расширением их кругозора, с ликвидацией различий
между физическим и умственным трудом. На промышленных
предприятиях республики выросли выдающиеся передовики производства,
рационализаторы и изобретатели, например Герои Социалистического Труда
Волдемар Буш, Язеп Луринь и др.
Огромное значение для воспитания человека коммунистического
общества имеет движение за коммунистический труд, в которое на 1 января
1962 г. включились 194 561 человек — рабочих, инженерно-технических
работников и служащих. Из этого числа 9782 рабочим уже присвоено
почетное звание ударника коммунистического труда, 105 цехам — звание
цеха коммунистического труда, 2928 бригадам — звание" бригады
коммунистического труда. Звание коллектива коммунистического труда
присвоено и нескольким предприятиям, например кондитерской фабрике
«17 июня» в Риге, 27-й типографии в Лиепае и др. За это звание борются
такие крупные предприятия, как Рижский вагоностроительный завод,
Бропенский цементно-шиферный комбинат и многие другие.
Все большее число трудящихся заявляет о своей решимости жить и
работать по-новому, по-коммунистически. Сообщения с заводов и фабрик
свидетельствуют о том, что они успешно выполняют свое решение.
На протяжении многих веков основными занятиями
Сельское латышей были земледелие и животноводство. В период
хозяйство
феодализма земля была собственностью немецких
помещиков. Латышские крестьяне обязаны были работать на барщине,
а также уплачивать помещику оброк натурой. Основной частью
натуральной ренты было зерно. Кроме того, в счет ренты шел скот, масло, домашняя
птица, мед, кожи, меха, ремесленные изделия и т. д. Во второй
половине XV в. оформились разнообразные денежные повинности, например
поземельный денежный взнос «с сохи», т. е. в зависимости от
величины надела, так называемые вакковые деньги, и прежде уплачиваемые
каждым крестьянским хозяйством в виде взноса на угощение
должностных лиц, приезжавших для сбора дани или феодальной ренты.
Поля обрабатывались по трехпольной системе. Однако наряду с ней в
Видземе и местами в Латгалии еще в начале XIX в. существовал лесной
перелог и жгли кубыши (fyuteli, fyutes, sutyi). В конце XVIII в. высевались
главным образом рожь, ячмень, овес, гречиха, лен, конопля, горох и
бобы. На суглинистых почвах Курземе и Земгале сеяли и пшеницу.
Урожаи были низкими (в среднем сам-3—5), только подсеки давали в
первые годы урожай сам-10—12. Причиной низких урожаев были
недостаток удобрений и примитивность орудий — вспахивались поля сохой,
бороновались деревянной бороной. Соха {врЦи arkls) по всей Латвии
имела почти одинаковую конструкцию, различия наблюдались только в
деталях. Так, сохи различались по форме рукоятки (balsts). На большей
части Латвии (в Видземе, Земгалии и Латгалии) рукоятка — круглой,
изогнутой формы, но в Курземе — прямоугольная, с отверстиями на
концах для рук пахаря. Известные различия наблюдаются и в размерах
клешней рассохи. В Латгалии, Видземе, Земгале длина клешней —
около 50 см, а в северной Курземе — 78—93 см. Различия в форме
лемехов определялись характером почв. На Земгальской низменности с ее
глинистыми почвами применялись сохи с перовыми лемехами, а в
остальных частях Латвии, где преобладают суглинки,— с коловыми лемехами.
На севере Курземе и в Видземе в деталях сохи и соответствующей
терминологии заметны некоторые ливско-эстонские элементы — здесь
применялись длинные оглобли (ilksis), кольцеобразные подтяжки (gredzens),
которые в остальной Латвии изготовлялись из одного или двух
крестообразно сложенных железных прутьев (в XVIII в. такие же подтяжки
изготовлялись из прутьев рябины, березы или ивы). В Латгалии же
заметно восточнославянское влияние. Здесь применялась соха с короткими
128

Земледельческие орудия латышей конца XVIII — первой половины XIX в.:
1 — соха, распространенная в северной части Латвии; 2 — борона-суковатка; з — коса;
4 — коса; 5 — полукоса с граблями
оглоблями; в северо-восточной части Латгалии подтяжки назывались
matjugi, matigi (русск. матюги, матыги); аналогичные термины
известны У русских быв. Псковской и Тверской губерний. В'юго-восточной
части Латгалии и в восточной части Аугшземе название подтяжек (zem~
\enkas, zemlakas) родственно белорусскому названию — «землянки».
При поднятии целины для резания дерна употреблялась так
называемая подсечная соха, или резак. Он имеет один лемех, по форме похожий
на нож, лезвие которого направлено вперед.
Для размельчения почвы после пахоты применялись различные виды
деревянных борон. Самый древний тип бороны — суковатка. Еще в
первой половине XIX в. она была распространена в Видземе, Латгалии и
в Аугшземе. В,КурземеиЗемгалии в связи с более быстрым развитием зем-
9 Народы Европейской части СССР, II
129

леделия суковатка исчезла уже в XVII в. На смену ей пришла плетеная
борона, которая в первой половине XIX в. применялась в Земгалии,
южной части Видземе и на юго-востоке Латгалии. В Курземе ее быстро
вытеснила рамная борона с деревянными зубьями.
Сев производился из лукошка, на севере Видземе сеяли из
передника.
Сено в рассматриваемый период косили косой с длинным косовищем
(garkate). Косы по количеству и форме ручек на косовище различались
двух типов. Косы первого типа, распространенные и у русских, имели
одну рукоятку, представляющую собою дужку (balziens), «огибающую
косовище. Косы второго типа имели две напоминающие по виду пальцы
рукоятки, расположенные на значительном расстоянии друг от друга и в
разных плоскостях. Коса первого типа характерна в основном для
Латгалии и востока Аугшземе, коса второго типа применялась
преимущественно в Видземе, Курземе и Земгалии. В западной части Аугшземе, а также
в смежных волостях Видземе и Латгалии встречались оба типа кос.
В этой зоне нередко встречалась и коса, сочетавшая признаки обоих типов.
Она имела две рукоятки, как у второго типа, но нижняя рукоятка
представляла собой дужку, характерную для первого типа кос.
Для уборки урожая до конца XIX в. применяли серп с зубчатым
рабочим краем (sirpis) и полукосу (vienroces). Полукоса отличается от косы
формой и размерами. Длина косовища около 70 см, верхний его конец
имеет естественный крючок. При работе полукосу держали за этот крючок,
а другой рукой при помощи маленьких грабель придерживали и собирали
в снопы скашиваемый хлеб. При уборке ржи и яровых пользовались и
длинной косой.
Распространение описанных орудий уборки имело локальный
характер. Так, в конце XVIII — начале XIX в. длинная коса применялась
главным образом в Курземе. В Латгалии, в Аугшземе, в восточной и
северной частях Видземе был обычен зубчатый серп, а на западе Видземе
и в Земгалии — полукоса.
После уборки крестьяне приступали к молотьбе, которой в связи с
влажным климатом предшествовала сушка снопов в специально
предназначенных для этого помещениях — ригах. Главными орудиями молотьбы
в Латвии в XVIII — начале XIX в. были цепы и била. По способу
прикрепления головки к рукоятке различаются два вида цепов: цеп с
желобком и цеп с отверстием, просверленным в верхней части головки. Било
представляло собою изогнутую палку. В Латвии в XIX в. были
распространены била двух видов: длинные (примерно 125 см) и короткие (около
50 см). Первые применялись в основном в Курземе иЗемгале, короткие —
в Латгалии. Для вымолачивания льняных семян в Курземе использовали
короткие била. Било, несомненно, более древнее орудие, чем цеп. В XIX в.
била применяли главным образом в тех случаях, когда надо было
сохранить солому для покрытия крыш. Снопы оббивали также об скамейку или
об стену. Яровые, а иногда и озимые вытаптывали лошадьми.
После обмолота для отделения мякины пользовались прямоугольным
решетом (krdtamas restes), сплетенным из лозы. Длинную мякину отсевали
при помощи особых вил (pelavu daksas, kriza), напоминающих грабли с
длинными плоскими зубьями (31—42 см). Для провеивания применялись
также круглые и овальные решета (kretuls) разных размеров и частоты
плетения.
Чтобы отделить и очистить от сорняков зерно на семена, его
бросали совком (laiskina, suplite). Однако нищета латышских крестьян была
столь велика, что обычно они намеренно оставляли в зерне часть мякины,
которая оставалась потом и в муке. «Мякинного хлеба», о котором поется
во многих народных песнях, зачастую все же не хватало до нового урожая,
поэтому весной крестьяне голодали.
130

Применение тех или иных орудий для веяния также связано с
определенной территорией. Так, решета, овальные сита и специальные вилы
распространены в западной части Латвии — в Курземе и Земгалии. Круглые
сита и совки применялись в восточной части Латвии: в Видземе, Аугшземе,
Латгалии.
Латышские крестьяне занимались и льноводством; лен был
практически единственной товарной культурой. Обработка льна имела
локальные особенности. Так, в Курземе лен после чесания расстилали на поле
для беления, тогда как в остальных частях Латвии сначала несколько
недель его вымачивали в мочиле, а затем уже расстилали для беления.
Чесание льна также производилось по-разному: в Латгалии несколько
связок льна укрепляли в козлах и затем прочесывали с помощью драчки,
в других местах каждую связку в отдельности оббивали о неподвижно
укрепленную драчку.
По типам земледельческих орудий и терминологии территорию
Латвии можно разделить на три подобласти: западную, центральную и
восточную.
Для западной подобласти (Курземе) характерны: особая форма
рукоятки у сохи (прямоугольная рама с двумя отверстиями для рук),
длинная коса для уборки урожая, длительное сохранение била для
молотьбы и веяние при помощи овальных решет и специальных вил. У кур-
земских ливов сохраняется обычай брать на сенокос с собой для каждого
косовища несколько отточенных дома лезвий кос. В южной части
Курземе как в форме орудий труда, так и в терминологии отмечается
общность с западной частью Литвы — Жемайтией.
В восточной (Латгалия и восточная часть Аугшземе) имеются отличия
в типе косы (косовище с одной ручкой в виде дужки), в форме цепа (в
головке цепа отверстие для веревки), в деталях сохи (короткие оглобли),
в способе чесания льна и особенно — в терминологии. Все эти
характерные черты сближают восточную латышскую сельскохозяйственную
технику с русскими, белорусскими и литовскими земледельческими
орудиями феодальной эпохи.
Центральная подобласть (Видземе и Земгале) отличается применением
полукосы и способом веяния зерна (через два или три решета), а также
некоторыми деталями сохи (длинные оглобли, кольцеобразные подтяжки).
Вместе с тем одни особенности сельскохозяйственных орудий этой
области сближают ее с западной подобластью (головку цепа прикрепляли
к рукоятке, обматывая ее веревкой по желобку; на косовище длинной
косы имеются две ручки, одинаков способ чесания льна), другие — с
восточной (форма рукояток сохи, типы бороны). Северная часть Видземе по
терминологии и форме деталей близка к южным районам Эстонии и
эстонским островам.
Локальные особенности сельскохозяйственных орудий устойчиво
сохранялись в период феодализма благодаря тому, что крестьяне сами
изготовляли орудия труда, и навыки и опыт в этом деле переходили от отца к
сыну. В возникновении отличий существенную роль играли система
земледелия и почвы. Так, сохранению бороны-суковатки в Видземе и
Латгалии способствовало то обстоятельство, что здесь наряду с трехпольной
системой вплоть до начала XIX в. встречалась подсека, а также то, что
почва в Видземе песчаная. В Курземе и Земгале, где почва глинистая
и мало лесов, суковатку уже в XVII в. заменила плетеная борона.
Хотя формы земледельческих орудий в общем определяются социально-
экономическими условиями и господствующей системой земледелия, все
же во внешнем их виде, деталях, а также в терминологии проявляются
определенная этническая специфика и заимствования у соседних народов
(ливская форма подтяжек и длинные оглобли сохи, свидетельствующие
об .эстонском'влиянии на севере Видземе, и более короткие, чем в осталь-
131
9*

ных частях Латвии, оглобли в Латгалии, где имело место сильное
восточнославянское влияние и т. д.).
Земледельческие орудия в период феодализма в целом отличались
стабильностью и стали заметно меняться лишь в эпоху разложения
феодализма — с конца XVIII в.
Развитие капитализма в Западной Европе, расширение внутреннего
и внешнего рынка России привели к тому, что помещики Латвии
оказались в значительной степени втянутыми в рыночные отношения. Стремясь
увеличить товарность своего хозяйства, помещики все больше расширяли
барскую запашку, присоединяя к ней крестьянские поля, запахивая
пастбища и луга, используя лесной перелог. Вместе с тем помещики искали
путей интенсификации сельского хозяйства. Прежде всего были
предприняты попытки усовершенствовать трехпольную систему, главным
образом путем применения различных местных видов удобрения, лучшей
обработки почвы, внедрения новых культур (клевера и картофеля), а также
использования занятых паров. Все эти усовершенствования
осуществлялись трудом латышских крестьян и означали увеличение барщины.
В связи с тем, что усиленная эксплуатация крестьян еще
обеспечивала помещикам сравнительно высокие доходы, они воздерживались от
более или менее крупных затрат на улучшение производства, например
на приобретение более совершенных земледельческих орудий. Поэтому
в конце XVIII—начале XIX в. делаются попытки усовершенствовать
прежние орудия труда.
Помещики старались усовершенствовать соху, причем главное
внимание обращалось на выковку такого отвала, который отваливал бы пласт
на всю глубину вспашки. Некоторые помещики в начале XIX в.
рекомендовали изготовлять соху с широким отвалом, а также делать сошники
более широкими, с заостренными краями, чтобы облегчить
перевертывание дерна и перерезание корней сорняков. В связи с этим сельские
кузнецы начали ковать для крестьянских сох более широкие отвалы и
сошники, чем во второй половине XVIII в. В целях ускорения обмолота
Лифляндское общеполезное экономическое общество рекомендовало
помещикам молотильный каток. В первой половине XIX в. как в имениях,
так и в крестьянских хозяйствах широко применялся молотильный
каток с планками и каток с втулками (шипами).
В связи с дальнейшим развитием товарно-денежных отношений
наблюдалась определенная порайонная специализация в производстве тех
или иных продуктов. Так, лен на продажу выращивался в Видземе и
Латгалии, а зерновые — в Курземе и Земгале. В Видземе в большей степени,
чем в других районах, рожь перерабатывалась на водку.
Падение в 20-х годах XIX в. цен на зерно на внешнем и внутреннем
рынках побудило помещиков обратить внимание на животноводство,
особенно овцеводство, поскольку удерживались высокие цены на шерсть. В
Латвию начали ввозить мериносных овец. Крестьяне мериносов не держали,
так как они были дороги и изнежены. Разведение мериносов все же
привело к некоторому улучшению местных пород овец. Были улучшены и
местные породы крупного рогатого скота. Потребности животноводства
вызвали в помещичьих хозяйствах переход к плодосмену.
30—50-е годы XIX в. были переломными в сельском хозяйстве Латвии:
произошел переход к денежной ренте и началось внедрение в имениях
машин (молотилки, веялки, механические, ручные и конные льномялки
и др.)· В это время сложилась новая значительная группа сельского
населения, часть сельского пролетариата — мызные батраки, усилилась
дифференциация крестьянства, все шире становилась пропасть между
батраками и «хозяевами» — арендаторами.
Значительно позднее стали приобретать новые орудия труда
крестьяне. Старые земледельческие орудия не утрачивали своего значения
132

в бедняцких крестьянских хозяйствах и во многих хозяйствах середняков
вплоть до конца XIX в. и даже позднее. Так, соха использовалась при
посадке и окучивании картофеля; деревянные бороны, более легкие, чем
железные, применялись весной при бороновании картофельных полей»
Для уборки сена и зерновых широко применялись длинная коса,
полукоса и серп. Старинными молотильными орудиями перестали
пользоваться только в начале XX в.
Использование в земледелии машин и наемной рабочей силы
означало начало капиталистического развития сельского хозяйства.
Поскольку применение машин в земледелии выгодно лишь при крупных
масштабах хозяйства, то помещики, стремясь расширить собственное
производство, сотнями сгоняли крестьян с земли. Капитал, необходимый для
создания, рационализации и специализации крупных хозяйств, помещики
получали, продавая часть земель не только крестьянам, но и
представителям других сословий. Земля продавалась крупными участками и за
высокую цену и приобретать ее могли только зажиточные крестьяне.
Большая часть неимущих крестьян оказалась в рядах безземельных:
вместе с тем из среды латышского крестьянства выделился слой богатых
крестьян — «серых баронов», которые не менее жестоко, чем немецкие
бароны, эксплуатировали батраков и бедноту.
Хозяйства имений и зажиточных крестьян развивались по пути
рационализации. Широкое применение машин и использование минеральных
удобрений, а также внедрение многопольных севооборотов
способствовали росту урожайности. Благодаря выгодному географическому
положению Латвии и благоприятной рыночной конъюнктуре все большее
значение приобретало животноводство. В начале XX в. породистый скот
появился уже и в крупных крестьянских хозяйствах.
Военные действия в годы первой мировой войны и иностранной
военной интервенции причинили сельскому хозяйству Латвии очень большой
ущерб. Пашня в первые послевоенные годы занимала лишь одну шестую
земельной площади, причем лишь две трети ее были засеяны. Резко упала
урожайность, в тяжелом положении оказалось и животноводство.
Латышская буржуазия всячески стремилась укрепить свое
экономическое и политическое господство, но при этом она не могла не считаться
с тем огромным влиянием, которое оказала Великая Октябрьская
социалистическая революция и победа Советской власти в Латвии в 1917—
1919 гг., поскольку тогда была осуществлена национализация земли,
ликвидировано помещичье землевладение. Массовое революционное
движение и требование крестьян предоставить им землю, стремление
облегчить крупным дворохозяевам получение помещичьей земли, а главное
уменьшить накал классовой борьбы заставили буржуазию в сентябре
1920 г. приступить к аграрной реформе. Буржуазная аграрная реформа
имела четко выраженный контрреволюционный характер, ибо она
восстановила частную собственность на землю и в определенной степени —
также помещичью собственность. Немецким баронам было оставлено их
движимое и недвижимое имущество в городах, а земельные владения
помещиков и пасторов ограничены 50—100 га. Хозяйства сельской буржуазии
аграрная реформа не затронула, хотя площадь некоторых из них
превышала 100 и даже 200 га. Большая часть батраков и безземельных земли не
получила. За время осуществления реформы были созданы 54 тыс. новых
хозяйств, которые должны были выкупить выделенную им землю в течение
41 года. После реформы число мелких хозяйств (до 2 га) не уменьшилось,
поскольку буржуазия была заинтересована в сохранении их как
источника дешевой рабочей силы. Тысячи крестьянских хозяйств (особенно
владевших земельной площадью до 10 га) разорились, тогда как
хозяйства сельской буржуазии процветали, получая от государства кредиты,
всякого рода премии и дотации.
133

Сельское хозяйство буржуазной Латвии имело ярко выраженное
животноводческое направление, причем основную роль играло молочное
животноводство и свиноводство. В целях стимулирования производства
для сельской буржуазии была установлена доплата из государственных
средств за производство масла и разведение беконных свиней. После
введения в 1930 г. зерновой монополии государство закупало зерно по твердым
ценам. Неимущее крестьянство не получало этих доплат, так как в
большинстве случаев оно не только не производило товарной
продукции, но даже не могло обеспечить себя хлебом.
Концентрация сельскохозяйственного производства способствовала
применению в деревне техники, хотя буржуазная Латвия продолжала
сильно отставать в этом отношении от Западной Европы. Во второй
половине 30-х годов в Дании один механический двигатель приходился на 20 га
пашни, а в Латвии — только на 370 га; в 1936 г. в Дании (при меньшей
площади сельскохозяйственного пользования, чем в Латвии) было 6650
тракторов, а в Латвии в 1937 г. — 617.
Параллельно росту богатств латышской сельской буржуазии
ухудшалась жизнь сельскохозяйственных рабочих. Их рабочий день длился
летом 18 часов, жили они часто по нескольку семей в одной комнате, а
заработной платы их, даже по мнению буржуазных авторов, едва хватало
для того, чтобы свести концы с концами. Трудовое крестьянство под
руководством Коммунистической партии Латвии вело борьбу за свои
жизненные интересы. VIII съезд КПЛ в 1931 г. подчеркнул, что только
Советская власть может спасти их от нищеты и бедствий, связанных с кризисом.
После свержения диктатуры буржуазии в Латвии в июне 1940 г. была
проведена национализация земли. Предельный размер участка на одну
семью был установлен в 30 га. Остальная земля была передана в
государственный земельный фонд, из которого для 75 тысяч безземельных и
малоземельных крестьян было выделено в общей сложности около 600 тыс.
га земли. Чтобы помочь крестьянам обработать землю своевременно, в
хорошие агротехнические сроки, в Латвии при содействии братских
республик было организовано 50 МТС, а также 500 машинно-конно-прокатных
пунктов (МКПП). В 1941 г. посевная площадь превысила уровень 1940 г.
В годы Великой Отечественной войны оккупанты отняли землю,
которую дала трудовому крестьянству Советская власть, и вновь
превратили его в батраков «серых баронов». Были уничтожены или вывезены в
Германию сотни сельскохозяйственных машин, многие тысячи голов скота.
Посевные площади сократились.
В 1944 г. с освобождением первых районов Латвии в республике
началась работа по восстановлению народного хозяйства. Были
восстановлены права трудовых крестьян на землю, полученную в результате
аграрной реформы в 1940 г. Всего в 1944—1945 гг. 69 770 хозяйств получили
696 тыс. га земли. Были восстановлены МТС и МКПП, к 1946 г.
восстановили 15 и вновь создали 26 совхозов, в распоряжении которых было
37 200 га земли.
Тем не менее сельское хозяйство Латвийской ССР в первые
послевоенные годы развивалось медленно. Мелким единоличным хозяйствам
было трудно рационально использовать новую технику, основная
отрасль сельского хозяйства республики — животноводство — не могло
сразу оправиться от огромных потерь, причиненных оккупантами. Чтобы
обеспечить развитие и укрепление сельского хозяйства, крестьяне
объединялись в кооперативы, совместно покупали машины, создавали
животноводческие и птицеводческие фермы, а также кредитные и
мелиоративные товарищества. В 1948 г. различные кооперации объединяли 70%
всех трудовых крестьян. В 1946 г. близ местечка Добеле была
организована сельскохозяйственная артель «Накотне». Вскоре появилось еще три
колхоза: «Селия» в Екабпилсском уезде, «Узвара» близ Смилтене и «Дзир-
134

Механизированная уборка сахарной свеклы в колхозе «Гайсма»
Добельского района. 1964 г.
кстеле» в Даугавпилсском уезде. Кулацкие элементы всячески пытались
вредить колхозам. Борьба с вредительством сплотила колхозников.
Большую роль в идеологическом воспитании трудового крестьянства
сыграли партийные организации, объединявшие вокруг себя сельский
актив.
1949 год стал годом массовой коллективизации. К осени 1950 г.
она в целом была завершена. Социалистический способ производства
победил и в сельском хозяйстве.
Большое значение для развития сельского хозяйства, особенно
животноводства, имели решения сентябрьского Пленума ЦК КПСС 1953 г.,
а также последующие решения Коммунистической партии и Советского
правительства по вопросам сельского хозяйства. В ходе их
осуществления в республике были освоены несколько тысяч гектаров целинных и
залежных земель, повысились урожаи зерновых. Решения партии и
правительства привели к значительному увеличению заинтересованности
колхозников в развитии общественного хозяйства.
Установление новых, выгодных для колхозов государственных заку-
почегых цен на сельскохозяйственную продукцию способствовало
увеличению производства мяса и молока.
В 1960 г. в Латвийской ССР по всем категориям хозяйств на каждые
100 га сельскохозяйственных земель было получено 527 ц молока и 81 ц
мяса. Средний удой от одной коровы составил 2559 кг молока. Лучшие
доярки получают весьма высокие удои (от 5 до 6 тыс. кг). Таких
удое]з добиваются в результате укрепления кормовой базы, расширения
посевов кукурузы и сахарной свеклы.
На основе учета местных почвенных и природных условий в
Латвийской ССР сохранилась специализация отдельных районов по
определенным отраслям сельского хозяйства: в Видземе, Курземе и Земгале
хорошие результаты дают животноводство и зерновое хозяйство, в Латгалии
больше всего развито льноводство.
135

Важнейшую роль в деле подъема сельского хозяйства Латвии, в том
числе животноводства, играет развитие зернового хозяйства. Для
получения высоких урожаев нужны не только хорошие семена, но и машины,
приспособленные к почвам и климатическим условиям отдельных
районов. После XX съезда КПСС в Риге было создано специальное
конструкторское бюро, задачей которого является разработка новых типов
сельскохозяйственных машин, пригодных для эффективного использования
в областях и республиках Северо-Запада СССР, в том числе и в
Прибалтике.
В ходе осуществления реорганизации МТС, проведенной в 1957—
1958 гг., их техника была продана колхозам, которые получили
долгосрочные кредиты для ее приобретения. Техническая база колхозов
постоянно обновляется.
Подлинная механизация сельского хозяйства невозможна без
электрификации. В буржуазной Латвии деревня была почти полностью
лишена электричества, в Советской же Латвии к началу 1963 г. были
электрифицированы все совхозы, машинно-мелиоративные станции (ММС)
и 838 колхозов.
Значительная часть земель сельскохозяйственного пользования в
Латвии страдает от излишнего увлажнения. Без осушения и окультуривания
этих земель невозможно в сколько-нибудь значительных размерах
поднять культуру полеводства, а также урожайность лугов и пастбищ и
создать прочную кормовую базу для быстро развивающегося
животноводства.
Партия и правительство оказывают колхозам и совхозам огромную
помощь в деле освоения нуждающихся в мелиорации земель, а также
земель, выпавших по разным причинам из оборота. В каждом районе
Латвийской ССР имеется машинно-мелиоративная станция. ММС
республики обеспечены мощной современной техникой. Значительную часть
расходов, связанных с мелиорацией, принимает на себя государство. За
1954—1959 гг. осушено в четыре раза больше земель, чем за все
двадцатилетие существования буржуазной Латвии. Большое значение для
дальнейшего развития сельского хозяйства Латвии имеют решения
декабрьского (1963) и февральского (1964) Пленумов ЦК КПСС. Развитие химии
и многократное увеличение производства удобрений позволят
труженикам социалистической Латвии заложить прочную основу для получения
устойчивых и значительно более высоких, чем ныне, урожаев.
Интенсификация земледелия в свою очередь послужит мощным рычагом для
укрепления и подъема животноводства.
Советское государство уделяет большое внимание подготовке
специалистов сельского хозяйства. В буржуазной Латвии имелись всего четыре
сельскохозяйственные средние школы, а в Латвийской ССР работает
20 сельскохозяйственных техникумов, которые ежегодно выпускают сотни
квалифицированных специалистов земледелия и животноводства.
Наряду с зерновым хозяйством и животноводством в колхозах и
совхозах развиваются садоводство и овощеводство. Созданы
специализированные овощеводческие хозяйства, например колхозы им. Жданова и «Мару-
пе», совхоз «Олайне» Рижского района и др. В хозяйствах, где условия
благоприятствуют садоводству, заложены обширные в сто и более га
плодовые сады. Всего в республике плодоносящие сады занимают более
20 тыс. га.
Почти в каждом колхозе и совхозе известное место занимает
пчеловодство. Чтобы обеспечить полное опыление всех культурных растений,
хозяйства стремятся иметь на каждые 100 га посевов не менее восьми
пчелосемей. В 1964 г. наибольших успехов добились пчеловоды совхоза
«Лиелупе», колхозов «Накотне» Екабпилсского и «Спилве» Рижского
района.
136

Работа на льнокомбайне в колхозе им. Калинина Краславского района. 1959 г.
Определенных успехов добилось декоративное цветоводство, что
свидетельствует о продолжающемся росте народной культуры и высоком
уровне материального благосостояния трудящихся.
Цветоводы-селекционеры выводят новые ценные сорта цветов и декоративных
растений.
Вместе с развитием и укреплением материальной базы колхозов
происходит культурный рост села. Самым важным результатом победы
социализма на селе является воспитание нового человека — активного и
сознательного творца новой жизни.
В Латвийской ССР выросли замечательные кадры передовиков
сельского хозяйства. Более чем 30 из них присвоено звание Героя
Социалистического Труда, тысячи награждены орденами и медалями. Сельское
хозяйство Латвии прочно стало на путь расширенного социалистического
воспроизводства. Все эти замечательные успехи наглядно
свидетельствуют о полной несостоятельности пропагандировавшейся буржуазными
историками и другими апологетами буржуазии теории об
«индивидуализме» латышей, об их жажде приобрести «свой уголок, свой клочок земли».
Достижения латвийских колхозов показывают, что латыши, так же как
и представители других советских народов, стремятся к коллективному
ТРУДУ? который обеспечивает им материальное благосостояние и гсесто-
роннее приобщение к культурным ценностям.
В Советской Латвии около 3 тыс. озер, занимаю-
ы оловство ш_их 1,6% ее территории, густая речная сеть (общей
длиной в 4500 км), а протяженность морского побережья республики
равна 494 км. Поэтому рыболовство всегда занимало видное место среди
занятий населения Латвии.
Археологические находки в районе Лубанского оз., р. Двиете и других
мест показывают, что уже в VII—VI тысячелетиях до н. э. для рыбной
ловли использовались костяные гарпуны и остроги, сети из лыка и верши
и'з лучины. Во II тысячелетии до н. э. была известна также ловля на
137

приманку — на это указывают найденные на древней стоянке Ринню-
калнс костяные крючки.
II тысячелетие до н. э. характеризуется большим сдвигом в развитии
рыболовных орудий — появились металлические крючки и остроги, а
также льняные сети. Первые находки лодок относятся ко II тысячелетию
до н. э. (Сарнате), так что не позже этого времени стали доступны крупные
пресноводные бассейны, а возможно и береговые морские воды. Однако
основными занятиями населения территории Латвии стали скотоводство
и земледелие, а рыболовство постепенно превращалось во
вспомогательную отрасль хозяйства.
Более или менее подробные материалы (описания и зарисовки
современников) о рыболовстве в Латвии сохранились от XVIII в.
В период феодализма право рыбной ловли было одной из феодальных
привилегий помещиков. Им принадлежали все водные бассейны, за
исключением курземских «вольных озер» и Рижского залива. Во многих
поместьях имелись особые рыбаки — сторожа озер и рек, которые ловили
рыбу по указанию помещика. Помещики часто сдавали свои озера в
аренду заслуживавшим, по их мнению, доверия крестьянам-рыбакам или же
скупщикам-предпринимателям, нанимавшим в свою очередь рыбаков.
В аренду сдавались также устья крупных рек (Даугавы, Гауи, Лиелупе,
Салацы и др.). Положение не изменилось и после отмены крепостного
лрава и даже после продажи хуторов в собственность крестьянам. Лишь
Великая Октябрьская социалистическая революция ликвидировала эти
привилегии помещиков.
В буржуазной Латвии большинство озер и часть рек принадлежали
казне, которая сдавала их с торгов в аренду рыбакам или
предпринимателям. На малых озерах и реках ловлей рыбы занимались их владельцы.
Рыболовство в пресных водах в период с XVIII в. по начало XX в. было
занятием крестьян, проживавших близ озер и рек. Они ловили рыбу в
свободное время, чтобы пополнить запасы продовольствия. Большую
роль в озерном рыболовстве в Латвии играли профессиональные русские
рыбаки, оказавшие известное влияние на развитие типов орудий
и приемов рыбной ловли. Особенно наглядно это влияние проявляется
в названиях снастей (meruzs — русск. мережа, troiniks — тройник,
vads —русск. невод, kriga — русск. крига и др.).
Значение рыболовства в хозяйстве определяло качество орудий и
приемы лова. Профессиональные рыбаки применяли орудия,
приспособленные для промышленного лова, зимние и летние неводы (ziemas vads, va-
saras vads), заколы (tacis) для ловли лососей, миног, угрей с
соответствующими вершами — многослойные сети —оборы (Una), а также другие
закидные и плавные сети.
Важнейшей рыболовной снастью на озерах и в устьях крупных рек
был невод. Он состоял из мотни и двух крыльев, длина которых зависела
от размеров озера. Зимой невод тянули подо льдом, для чего в
определенной последовательности вырубали проруби. Летом его забрасывали
€ лодки и затем тянули к берегу.
Лососей, миног и угрей ловили на крупных реках, прежде всегъ
Даугаве, Гауе, Венте, Салаце и Айвиексте, при помощи заколов. Строение
закола зависело от характера дна. На Даугаве, например, заколы
устраивали из бревенчатых треног (αζί), устанавливаемых одна возле другой и
для устойчивости нагруженных плитами известняка. К треногам
прикреплялись толстые бревна, а к ним —решетки из прутьев (tares),
преграждавшие путь лососю. Местами в заколе оставляли проходы, за которыми
помещали котцы — ящики для ловли лососей (лососевые клетки) — lasu
buri. Так же устраивали заколы для миног и угрей.
На Гауе заколы делали иначе: в песчаное дно реки забивали сваи, на
них укрепляли поперечные балки, образующие каркас, к нему прикреп-
138

Сушка сетей у озера. Латгалия. 1926 г.
ляли решетки, а позади проходов между решетками в воду погружали
верши для миног или котцы— для лосося. На айвиекстских порогах для
ловли угрей устраивали воронкообразные каменные запруды с узким
проходом, за которым укрепляли длинный сетевой мешок (varza).
На Даугаве, Айвиексте, Салаце и других реках для ловли лососей
применяли также различные плавные сети, в первую очередь «лайдене»
(laidene) и «ризе» (nze).
Лайдене применяли осенью, забрасывали ее между двумя лодками
ниже мест нереста лосося. В каждую лодку садились двое рыбаков,
причем один из них греб и управлял лодкой, а другой держал сеть. Как
только рыбаки замечали, что лосось попался, обе лодки сближались и сеть
поднимали.
По способу применения от лайдене мало чем отличается
ризе—мешкообразная сеть, которую пускали между двумя лодками вниз по течению.
Как только в мешке оказывался лосось, лодки сближались, и рыбаки,
предварительно захлопнувшие сеть, поднимали ее.
В окрестностях Риги — на Бабитском оз. и р. Лиелупе — издавна
для запрудного лова широко применялась снасть, называемая «катицей»
(katica). Из длинной лучины вязался редкий мат, ставившийся в реке как
ограда в форме двух сердцеобразных камер, соединенных прямым
заборчиком. Рыба в поисках прохода попадала в камеры, откуда ее
вычерпывали. На затопляемых берегах Лубанского оз. и близ его берегов из
лучины сооружались длинные изогнутые ограды со щелями, за которыми
устанавливались верши.
Поскольку крестьяне зачастую вынуждены были ловить рыбу
украдкой, они пользовались удочками, острогами, кригами и другой мелкой
снастью.
По всей Латвии применялась крига «тройник» (trejbridis). Он состоит
из двух подвижно соединенных крыльев. Каждое крыло представляет
собой сеть, натянутую между двумя жердями, обычно стволами тонких
елочек. Тройником рыбу ловили в теплые летние дни, причем рыбаки
шли вброд πα заросшим травой речным и озерным заводям. Двое
139

держали тройник по краям, третий — в месте соединения крыльев.
Излюбленным орудием лова был «двойник», представлявший собойг
собственно говоря, одно крыло тройника. Рыбу им ловят вдвоем,,
идя вброд по руслу небольших речек. Он широко применялся в
центральной и юго-восточной части Видземе, а также в Латгалии и Аугшземе.
Типичным для северной и северо-западной части Видземе орудием,
употреблявшимся на мелких речках и ручьях, был «ливис». Он имеет
форму трехгранной призмы, одна плоскость которой не затягивается
сетью. Ливисом ловят вдвоем вброд в прибрежной части русла реки.
Из прочих орудий типа бредня следует упомянуть миниатюрный невод —
bradenis, который тоже тянут вдвоем в теплые летние дни вброд вдоль
берегов озер или рек.
Верши в Латвии применялись двух родов — из прутьев и сетныег
причем устройство их зависело от породы рыбы и места лова. Так,
например, для ловли миног в заколах устанавливались плотно сплетенные
верши из прутьев в форме двойной воронки (внутренняя воронка короче
внешней), на небольших же стремительных речках в заколах помещались
длинные верши из прутьев в виде одинарной воронки. Чтобы не делать
заколы в реках, рыбу ловили также нитяными вершами с двумя
крыльями. В озерах применялись в основном однокрылые нитяные верши, а
с начала XX в.— также парные (meruzi).
В соответствии с особенностями водоема и обитавших в нем пород рыб'
вырабатывалась местная специализация рыболовства. На р. Салаце
ловили миног и лососей, на Вентской румбе (пороге) у Кулдиги особым
приемом ловили сырть и лосося, на р. Айвиексте ставили мережи для
угрей, р. Седа славилась раками и т. д.
В типах и особенно названиях мелких рыболовных снастей отмечаются
локальные особенности. Выделяются, например, бывшие ливские районы
запада Видземе, в восточной Латвии заметно значительное влияние
рыболовных орудий славянских народов и др.
Морским рыболовством в период с XVIII в. по начало XX в. крестьяне
также занимались наряду с земледелием. При этом на Курземском
побережье, где у крестьян были лишь маленькие участки песчаной земли,
рыбная ловля имела большее хозяйственное значение, чем на видземском
побережье, где земледелие было более важным занятием. Больше всего
добывалось салаки, кильки, камбалы, трески.
Снасти для ловли рыбы в море изготовлялись самими рыбаками. Это
были разнообразные сети, неводы, крючковые снасти и т. д. В последней
четверти XIX в. у рыбаков Рижского залива появились морские мережи.
Сети фабричного изготовления зажиточные рыбаки стали приобретать
в конце XIX— начале XX в. Тяжелый и опасный морской лов рыбы был
не по силам отдельным рыбакам или семьям, и это заставляло их
объединяться в рыбацкие товарищества и артели. Каждая семья поставляла
свои сети и равное количество рабочих рук, улов делился соответственно
количеству сетей.
В капиталистической Латвии, особенно в годы буржуазной
республики, реализация улова сильно зависела от скупщиков, поскольку сами
рыбаки не всегда могли доставлять рыбу на рынки городов и крупных
населенных пунктов. Скупщики закабаляли рыбаков, давая им взаймы
деньги на приобретение орудий лова и лодок. Попавший в долговую
кабалу рыбак продавал рыбу только скупщику. Когда улов был богатым^
скупщики сбивали цену и рыбаки нередко выбрасывали часть
улова.
Новый этап в развитии рыболовства в Латвии начался после
восстановления Советской власти. Были организованы Министерство рыбной
промышленности, Государственный трест внутренних водоемов,
механизированные рыболовные станции в Риге, Лиепае, Мерсраге.
140

I
о
о
Он
φ
а
и
<D
m
о
Ч
о
VO
Я

Несмотря на огромный ущерб, нанесенный рыбному хозяйству Латвия
в годы немецко-фашистской оккупации, латвийские рыбаки уже в первые
в послевоенные месяцы горячо взялись за работу. После изгнания
захватчиков из имевшихся перед войной 862 моторных лодок годились для
использования лишь 250, а из 5200 рыбаков осталось 2500, однако уже
в апреле 1946 г. работали все рыбоперерабатывающие предприятия, три
консервных фабрики, сетевязальная фабрика, 27 прудовых хозяйств.
В Мангалях была сдана в эксплуатацию верфь по строительству лодок для
рыбаков. Было создано 29 кооперативов и 14 товариществ, объединивших
2600 рыбаков.
В 1948—1949 гг. образовались рыболовецкие колхозы — артели
рыбаков, занятых промыслом в море и в пресных водах. С этого времени
рыболовство республики, особенно морское, стремительно пошло по пути
развития промышленного лова. В условиях колхозного строя
качественные изменения претерпели орудия и приемы лова, механизация позволила
отказаться от тяжелого, ручного труда. Весельные лодки были заменены
специальными моторными лодками, изготовленными на Мангальской
верфи, для морского лова рыболовецкие колхозы получили современные
рыболовные траулеры. Старые, приспособленные лишь для прибрежного
лова снасти вытесняются орудиями глубинного лова — ставными
неводами, тралами и т. д. В 1954 г. в Латвийской ССР было создано
Управление экспедиционного лова, и латвийские рыбаки приступили к лову рыбы
на далеких просторах Северной Атлантики. Если на первую путину туда
отправилось пять рыболовных судов, то сейчас в Атлантике лов рыбы ведут
около 200 судов, в том числе много плавучих рыбоперерабатывающих
заводов. С 1962 г. латвийские рыбаки участвуют в лове рыбы у берегов
Африки. Для размещения и ремонта современного рыболовецкого флота
были расширены и углублены старые и устроены новые рыбачьи гавани
в рыболовецких колхозах.
Качественно изменился и состав рыбаков. Место традиционных
«пахарей моря», применявших в работе дедовские, переходившие из
поколения в поколение приемы, заняли теперь квалифицированные рыбаки,
окончившие специальные училища и курсы,— бригадиры, мотористы,
механики и др. Лов ведется на научной основе; для исследования путей
перемещения рыбы и рыбных запасов, для обеспечения рыбаков нужными
картами и сведениями создано Латвийское отделение Всесоюзного научно-
исследовательского института океанографии и рыбного хозяйства.
Социалистические формы организации лова, применение современной
техники, самоотверженный труд рыбаков привели к резкому увеличению
уловов по сравнению с последними годами существования буржуазной
Латвии. Мощность рыболовецкого флота уже в 1954 г. в 5 раз
превышала уровень 1940 г., аулов в 1959 г. превысил довоенный уровень
в 6,5 раза.
Ловля рыбы в пресных водах, несмотря на свое второстепенное
значение, также поставлена в Советской Латвии на социалистическую основу
и стала составной частью планового народного хозяйства. В республике
работает 19 бригад Государственного комбината внутренних водоемов,
которые занимаются ловлей рыбы во всех озерах и реках. Помимо того,
в устьях больших рек — Даугавы, Гауи, Салацы — ловят рыбу артели
(«Сарканайс Даугавиетис», «Царникава», «Бривайс вилнис»). В наши дни
сохранилась специализация отдельных мест лова. Так, на Даугаве близ
Доле вылавливают много миног и лососей, в Царникаве и Салацгриве
ловят миног, на Вентском пороге у г. Кулдиги — сырть и лососей, в озерах
северной части Видземе хорошо ловятся раки и т. д. В распоряжении
государственных рыболовецких бригад имеются усовершенствованные
орудия лова — летние и зимние неводы, оборы, верши, крючки и т. д.
Наряду с весельными лодками все шире используются моторные. Широкий
142

размах приняло прудовое хозяйство в колхозах (особенно в Курземе),
успешно работают также государственные прудовые хозяйства.
В годы Советской власти большое внимание уделяется увеличению
запасов пресноводных рыб в водоемах. Большое развитие получило
рыбоводство — созданы государственные рыбоводческие хозяйства в Скрун-
де, Салдусе, Екабпилсе, Берге и т. д. Рыбоводные пруды устроены более
чем в 150 колхозах. В озера запускаются миллионы мальков ценных рыб —
сиговых, угрей и др. С каждым годом усиливается работа
государства, общественности и рыболовецких коллективов по охране рыбных
богатств и искоренению запрещенных приемов и орудий лова.
На заботу государства о рыбаках Советской Латвии они отвечают все
новыми трудовыми успехами — досрочным выполнением планов добычи
рыбы, выработкой новых, более рациональных приемов лова и т. д.
Рыбаки республики включились в социалистическое соревнование, которое
с каждым годом развертывается все шире. Выполняя грандиозные задания
семилетнего плана, рыбаки и коллективы рыбоперерабатывающих
предприятий республики вступили в борьбу за получение почетного звания
ударника, бригады, коллектива коммунистического труда.
Самоотверженный труд латвийских рыбаков получил высокую оценку
партии и правительства. Весной 1961 г. были награждены орденами и
медалями 223 рыбака. X. Лидаку, В. Шуваеву и другим лучшим
капитанам рыболовецких судов присвоены звания Героев Социалистического
Труда.
Рыбная ловля в пресных водах Латвийской ССР является также
излюбленным видом спорта и отдыха трудящихся республики. С удочкой
и спиннингом проводят на берегах водоемов часы отдыха и выходные
дни тысячи трудящихся.
Ремесло (кузнечное, ювелирное, гончарство) как
Ремесло самостоятельная отрасль хозяйства существовало
и домашняя тт ТЛг ν τ тт>
промышленность в Латвии уже в IX—XI в. н. э. Его естественное
развитие было прервано вторжением немецких
феодалов в конце XII — начале XIII в. Начиная с этого времени
и вплоть до второй половины XIX в. ремесло в Латвии развивалось по
двум направлениям: как немецкое (по преимуществу городское)
цеховое ремесло и как латышское профессиональное ремесло на заказ и на
рынок, концентрировавшееся главным образом в деревне. Кроме того,
очень развитым было домашнее производство. В условиях натурального
хозяйства латышские крестьяне сами изготовляли большинство
необходимых для повседневной жизни предметов и орудий труда. Лишь более
сложные орудия, особенно их металлические части, и более или менее
ценные бытовые предметы, например шкафы, сундуки для приданого и
др., изготовлялись сельскими или городскими и местечковыми
ремесленниками.
Широкому развитию латышского профессионального ремесла
препятствовали составленные в интересах городских немецких ремесленных
цехов и немецких помещиков законы, согласно которым крестьянин мог
заниматься ремеслом лишь с разрешения помещика (известным
исключением являлась в этом отношении Латгалия, где помещики в целях
увеличения своих доходов стимулировали развитие сельского ремесла).
Поэтому большинство проживавших в деревне латышских ремесленников —
кузнецов, гончаров, столяров, плотников, мельников и др.— в конце
XVIII — начале XIX в. сосредоточивалось в имениях и работало прежде
всего по заказу или указанию мызной администрации. Возникновение
более или менее значительных сельских ремесленных центров было
в этот период редким явлением. Они вырастали лишь в таких местах, где
сельское хозяйство не обеспечивало население необходимыми средствами
к жизни и где» помещик способствовал или хотя бы не препятствовал
143

развитию латышского сельского ремесла. Для примера можно упомянуть
Рауну (Цесиский уезд), где уже в последней четверти XVIII в.
образовался крупный центр сельского ткачества. Другой значительный центр
сельского ремесла (изготовление стульев) в 80-х годах XVIII в. был в
малоплодородном районе Бриежи-Стрики близ Цесиса. Однако в большинстве
случаев в имениях и крестьянских дворах работали отдельные
ремесленники, в том числе немцы, русские, поляки, эстонцы и др.
Большинство ремесленников — выходцев из Германии и Польши —
были свободными людьми, в то время как переселенцы из различных
губерний России были обычно крепостными.
Часть сельских ремесленников в этот период была из крестьян, для
которых ремесло было лишь вспомогательным занятием. Но некоторые
бобыли, напротив, основные средства к существованию получали от
ремесла.
Положение изменилось с середины XIX в., когда латышским
крестьянам было предоставлено право по желанию выбирать себе занятие и место
жительства. Вместе с тем в связи с отменой цеховых привилегий, особенно
в 60—70-х годах XIX в., стал увеличиваться удельный вес латышского
городского ремесла·
В деревне в это время происходила известная специализация
ремесленного производства, сопровождавшаяся возникновением отдельных
ремесленных центров. Ремеслом в большинстве случаев занимались
безземельные и малоземельные крестьяне, специализировавшиеся на
отдельных видах ремесла (ткачестве, деревообработке, гончарном и кожевенном
промысле и т. д.). Но в ремесле стали искать источник дополнительных
доходов также и середняки (реже зажиточные хозяева) для получения
денежных средств, необходимых для уплаты денежной ренты (в 40—50-х
годах XIX в.), а также для выкупа надела (с 60-х годов XIX в.).
Одним из важнейших центров сельского ремесла уже с 30—40-х годов
XIX в. стал район Яунпиебалги и Вецпиебалги, где крестьяне
специализировались на изготовлении льняных полотенец, скатертей, простынь
и т. п. Развитие ткачества стимулировалось здесь наличием обширных
посевов льна. Вначале вся работа пиебалгских ткачей осуществлялась
в рамках семьи, однако уже в 40—50-х годах XIX в. началось
формирование слоя предпринимателей, на которых работали ткачи — выходцы
из безземельных или малоземельных крестьян. Предприниматели
снабжали ткачей сырьем, заказывали им ткани определенного образца,
организовывали сбыт продукции. В крупных центрах — Риге, Тарту, Лиепае,
Вильнюсе — пиебалгские ткачи-предприниматели содержали особых лиц,
реализовывавших продукцию на ярмарках и другими способами.
Кроме Пиебалги в Латвии были и другие центры ткацкого ремесла —
Руцава, Триката, Алуксне и др. Отдельные же ремесленники-ткачи,
работавшие на заказ или на рынок, имелись в каждой волости и
местечке.
Ткацкие орудия в Латвии подразделяются на две группы: устройства
для приготовления основы и утка и ткацкие станы. В течение XIX и
XX вв. орудия ткачества в Латвии прошли четыре стадии развития,
каждой из которых соответствует определенный комплект орудий.
Для первого комплекта, бытовавшего в условиях натурального
хозяйства, характерны примитивное мотовило из раздвоенного сука,
навивание основы на стену с мотка и неподвижный горизонтальный ткацкий
€тан.
Второй комплект, сложившийся в условиях растущего
товарно-денежного хозяйства, характеризуется навиванием основы на раму со стоек,
простыми формами мотовил для наматывания и разматывания ниток,
походными вальцевыми станами. Этот комплект в XIX в. преобладает у
домашних ткачей Латвии.
144

Третий комплект характеризовался навивкой основы с катушек на
навои. Использовались различные мотовила, вальцевые и рычажные
станы с несколькими навоями, ремиз с гонялкой. В первой половине XIX в.
этот комплект находил применение на видземских текстильных
мануфактурах, откуда его во второй половине XIX — в XX в. перенимают
сельские ремесленники, реже — домашние ткачи.
В четвертый комплект входит улучшенный по сравнению с третьим
полумеханический ткацкий стан с приспособлением для узора жаккард-
ного типа. Комплект сформировался в конце XIX в.; в условиях
капиталистической конкуренции в XX в. стал основным в мастерских сельских
и местечковых ремесленников.
Резкого разграничения между отдельными комплектами провести
невозможно, так как орудия для приготовления основы и ткацкие станы не
развивались строго параллельно. Для приготовления основы обычно
использовалась рабочая сила невысокой квалификации. Навивание основы
и тканье производили специалисты. Так как рабочую силу специалистов
стремились использовать по возможности лучше, то их орудия
всемерно совершенствовали, повышая производительность труда.
Развитие ткацких станов латышских ремесленников в основном сходно
с развитием их у других восточноевропейских народов. Местные
особенности выражаются главным образом в размерах. Так, например,
наиболее древний вид стана с кубообразной станиной в конструктивном
отношении был близок станам южноэстонских, литовских, украинских,
польских и фландрских льноткачей. Более поздний тип стана сходен с
североэстонскими, шведскими и саксонскими станами.
Простейшие ткацкие орудия изготовлялись в домашних условиях, в то
время как ткацкие станы делали ремесленники. Этим и объясняется
незначительность локальных особенностей.
В Пиебалге наряду с ткачеством был и другой вид ремесла, тесно
связанный с ним,— изготовление прялок и прибойных приборов для ткацких
станков. В своем развитии этот вид ремесла прошел в основных чертах те
же этапы, что и местное ткачество.
Крупнейший центр мебельного производства в латышской деревне
находился в Бриежи и Стрики (Цесиский уезд). Местные мастера
продавали свои стулья по всей Видземе, в Эстонии, даже в Псковской губ.
Если в конце XVIII — начале XIX в. эти стулья изготовлялись из
точеных деталей из некрашеного березового дерева, то начиная с 30-х годов
XIX в. бриежские и стрикские мастера стали делать также тщательно
обработанные бейцованные и окрашенные скамьи со спинками и кресла,
которые охотно покупали и видземские помещики. Мебельное ремесло
существовало здесь до 30—40-х годов XX в.
Центры деревообработки в XIX — начале XX в. сложились также
близ Резекне, в окрестностях Смилтене (деревянная посуда и
транспортные средства) и в Лидере, близ Мадоны (трубки с чеканными
украшениями).
Крестьяне-деревообделочники продавали свои изделия как на месте,
так и в других районах, часто весьма отдаленных; ремесленные изделия
часто продавались также скупщикам. Поэтому пиебалгские мастера,
изготовлявшие прялки, бриежские и стрикские столяры, смилтенские
бочары, лидерские мастера-трубочники и т. д. пользовались известностью
на обширной территории — по всей Латвии, в южной части Эстонии, на
Псковщине, на севере Литвы и т. п. Часть этих изделий в соседних с
Латвией территориях получила даже специальные названия. Так, например,
стулья, изготовленные бриежскими и стрикскими мастерами, в южной
Эстонии назывались латышскими. Из основных видов техники обработки
дерева следует упомянуть плетение, гнутье, долбление, тесание,
строгание, вытачивание, выпиливание и др.
■ν» Народы Европейской части СССР, II. 145

Из сосновых и иных корневищ, из орешниковой и ивовой лозы плели
корзины, лукошки, короба для хранения продуктов, одежды и тканей,
украшений.
Техникой гнутья изготовляли из луба, бересты и обечайки коробки,
шкатулки и лари. Местами вплоть до конца XIX в. из целых стволиков
гнули отдельные детали стульев. Из распаренного дерева гнули
упряжные дуги, полозья для саней и розвальней. В специальных рамах гнули
клепки для бондарных изделий, поперечины для спинок стульев и др.
Долблением изготовлялась в основном посуда — ведра, бочонки,
сосуды для хранения масла, сметаны, жира и др. Встречались и большие
долбленые колоды для хранения одежды, тканей и продуктов (в основном
зерна и муки). Особо следует упомянуть обнаруженные в пограничных
с Эстонией районах горизонтальные долбленые кублы. Часто встречаются
и выдолбленные из целого ствола стулья.
Долбленая посуда постепенно сменялась утварью из клепки: ведра,
бочки, лари, бадьи и др. Наибольший интерес из них представляют лари
для приданого в форме усеченного конуса и пивные кружки, которые в
ц нтральной части Видземе и в ливских районах украшались
выжженным геометрическим орнаментом.
Технику вытачивания применяли в основном профессиональные
ремесленники, изготовлявшие различные коробки для хранения масла,
творога и других продуктов, которые брались на работу или в дорогу.
Большей же частью этой техникой изготовляли различные орудия труда,
детали мебели, например ножки, спицы и ступицы прялок, ступицы
тележных колес, ролики для блоков, ножки и поперечины для стульев и
кроватей и пр. Бытовали двоякого рода токарные станки с ножным
приводом: старинные, примитивные, действовавшие при помощи
пружинящей жерди, и вошедшие в употребление позднее — с маховиком и
ременным приводом.
Одной из самых развитых отраслей латышского сельского ремесла
было гончарство. Если в конце XVIII — первой половине XIX в.
встречались лишь отдельные гончары, то во второй половине XIX в. сложились
уже настоящие гончарные центры в Видземе, Курземе, Латгалии.
Часть гончаров составляли малоземельные крестьяне. Ремесло давало
им дополнительный доход, и их мастерские просуществовали вплоть до
40-х годов XX в. Вторая группа гончарных мастерских появилась в 60—
70-х годах XIX в. в крупных крестьянских хозяйствах. Это было время,
когда широкий размах приняла покупка крестьянских хуторов в
собственность, и зажиточные хозяева, нуждаясь в дополнительных средствах,
организовывали гончарные мастерские, причем в качестве рабочей силы
использовались батраки и даже специально нанятые рабочие. Эти
мастерские исчезли, как только минул период покупки хуторов, на рубеже
XIX—XX вв., например в Смилтене, Билске, Вийциемсе и других местах.
Третью малочисленную группу составляли мастерские с наемной рабочей
силой и разделением труда. В последней четверти XIX — первых
десятилетиях XX в. подобные мастерские работали в Леясциеме, Карки, Скрун-
де и других местах.
Латышские гончары сбывали свою продукцию на местных ярмарках,
продавали скупщикам, развозившим посуду на отдаленные рынки. Так,
например, изделия курземских и земгальских гончаров продавались в
северной части Литвы (Скуодас, Паланга, Клайпеда и др.), вид земских —
в южной Эстонии. По заказу эстонских (сетуских) скупщиков гончары на
севере Видземе готовили даже специальные, так называемые антслаские
горшки (продаваемые в окрестностях Антсла) и «русские миски», которые
сбывались только в Эстонии.
Технология гончарства в XIX—XX вв. достигла наивысшего
развития в Видземе, за нею следовала Курземе, наименее развитым гончарное
146

производство было в Латга-
лии. Курземские и
латгальские гончары работали в
одном из жилых помещений,
где зачастую ютилась и их
семья. Лишь в 20—30-х годах
XX в. наиболее зажиточные
курземские и латгальские
гончары стали строить
специальные мастерские.
У большей части видзем-
ских гончаров были
отдельные постройки под
мастерские или особое помещение в
жилом доме. Этого требовало
устройство закрытой
горизонтальной печи с прямым
направлением пламени, которая
в XIX в. преобладала на
территории Видземе. В первые
десятилетия XX в. появился
усовершенствованный тип
горизонтальной печи с
обратным направлением пламени.
В Курземе и Латгалии
на протяжении всего XIX в.
и в начале XX в.
распространена была только
двухъярусная открытая вертикальная Керамист Илона Удрис за работой
печь с топкой в нижней части
и отделением для обжига посуды — в верхней. Латгальский гончарный
горн в плане представлял собой прямоугольник, а курземская печь —
овал. Открытые гончарные печи в Курземе исчезли в 30-х годах XX в.,
когда на смену им пришли закрытые, а в Латгалии они и по сей день
встречаются в качестве единственного типа гончарной печи. Среди латгальских
гончаров русского происхождения, которые еще в 30-х годах XX в.
изготовляли посуду на ручном круге, известен также обжиг так
называемой черной посуды в отопительных печах жилых помещений.
Латышские гончары изготовляли посуду на ножном гончарном круге,
который состоял из деревянной (в Латгалии — вплоть до 20-х годов
XX в.) или железной оси, нижнего, большего круга (маховика) и
верхнего, меньшего, на котором формовалась посуда.
Гончарные изделия украшались ангобой, гравированным орнаментом,
пластическими украшениями и поливной глазурью.
Латышские гончары изготовляли предметы как повседневного
обихода, так и декоративные: горшки, блюда, кружки, детские игрушки,
вазы, подсвечники, сервизы, настенные блюда и др. У видземских и
отчасти у курземских гончаров было развито производство изразцов.
Во второй половине XIX — начале XX в. домашнее производство по-
прежнему сохранялось почти во всех без исключения хуторах. В каждом
хуторе имелись долота, буравы, рубанки, пилы и т. д. Если даже хозяин
или члены его семьи не умели работать этими инструментами, то они
обычно нанимали батрака, знавшего нужное ремесло. Нередко на хутор в
качестве жильца пускали бобыля-специалиста или даже профессионального
ремесленника, который за жилье уплачивал не деньгами, а выполнял
необходимые в хозяйстве ремесленные работы. Женщины пряли, ткалиг
вязали, шили одежду. Сохранению остатков натурального хозяйства спо-
147
ю*

собствовала покупка хуторов, требовавшая от крестьян затраты больших
денег. Лишь постепенно домашние изделия вытеснялись изделиями
профессиональных ремесленников или промышленности.
В буржуазной Латвии ремесло существовало как дополнительное
занятие малоземельных крестьян и в форме мелких мастерских, а также
мастерских типа капиталистических предприятий в крупных населенных
пунктах и городах. Сохранялись и отдельные сельские ремесленные
центры ткачества в Пиебалге и Смилтене, деревообработки в Бриежи, Стрики,
Пиебалге, Андрупене, гончарного ремесла в Силаяни, Андрупене, Лудзе,
Виляке, Циргали, Руцаве и др.
После установления Советской власти характер ремесла в Латвии
коренным образом изменился. Исчезли мелкие индивидуальные
ремесленные мастерские, где применялся почти исключительно ручной труд. Их
место заняли механические, столярные, кузнечные и другие мастерские
колхозов и совхозов, оборудованные современной техникой и нередко
напоминающие небольшие заводские цехи. В этих мастерских
ремонтируются принадлежащие колхозам машины и орудия труда и
изготовляются многие необходимые в хозяйстве предметы. Наряду с различными
мастерскими в колхозах имеются также строительные бригады, в которых
работают плотники, столяры, каменщики и другие ремесленники. Кое-где
в колхозах и совхозах на базе прежних индивидуальных ремесленных
мастерских созданы большие гончарные мастерские, изготовляющие
необходимые общественному хозяйству и колхозникам посуду, изразцы
и т. п.
Немалое значение в жизни деревни имеют ремонтно-производственные
мастерские районных промкомбинатов и ММС, где работают опытные
квалифицированные мастера.
В отдельных местах, особенно в Латгалии, а также в Пиебалге, Лим-
бажи и т. д. продолжают существовать индивидуальные мастерские
мастеров народного искусства, прежде всего гончаров и ткачей. Отдельные
колхозники и рабочие совхозов в свободное время занимаются каким-либо
ф ремеслом. Основными средствами передвижения у ла-
Аранспорт υ « -пг ,-'
r г тышских крестьян в феодальной Латвии были телеги,
сани и лодки. Упряжным животным служила лошадь. Свои транспортные
средства крестьяне изготовляли из дерева. Один из авторов XVII в.,
Р. Лентилий, свидетельствует, что курляндские крестьяне «ездят верхом
или пользуются телегой, ими же самими изготовляемой целиком из
дерева; телега и колеса изготовлены без единого кусочка железа; зимой они
ездят на санях». Только в середине XIX в. в хозяйствах зажиточных
крестьян появляются телеги с железными осями и окованными колесами.
На территории Латвии известно несколько типов телег. Наиболее
широко распространена маленькая телега (galda rati), характеризующаяся
небольшим расстоянием между осями (120 см) и относительно узкой (90—
95 см) насадкой колес. На ней укреплялась платформа (120x100 см)
с четырьмя бортами. В Латгалии, на востоке Аугшземе и Видземе наряду
с ней применялись дроги (drogas, drangas), длинные и узкие с верхней
платформой размером 230x70 см и без бортов.
Видимо, на основе дрог развился новый тип повозки — роспуски,
которые во второй половине XIX в. появились в городах. Роспуски имеют
особую конструкцию, позволяющую подвертывать передние колеса под
платформу, что облегчает повороты на узких городских улицах. В начале
XX в. роспуски проникли и в деревню.
В Курземе наряду с маленькой телегой (galda rati) встречалась и
большая пароконная рабочая телега (расстояние между осями 180—250 см,
ширина колеи 95—120 см). Платформа такой телеги имела два боковых
борта в виде решетки из жердей высотой в 40—50 см. Аналогичная, только
несколько более короткая телега (межосевое расстояние 160—180 см)
148

Транспортные средства в 80-е годы XVIII в.
1 — телега для перевозки грузов; 2 — крестьянская повозка
Крестьянские сани из Видземе. 80-е годы XVIII в.

известна на севере Видземе. Она отличалась также более высокими
бортами (50—60 см). Особенно высокие борта делались у фур (ore),
использовавшихся для вывозки с лугов и полей сена и хлебов в основном в
Курземе, Земгале и Латгалии. Для вывозки хлебов в Видземе с середины
XIX в. стали изготовлять особые телеги на низком ходу (seru rati) с
диаметром колес не более 50 см и особенно большой платформой — 250—
300 см X 150 см.
Зимой основными средствами сообщения были рабочие дровни (raga-
vas) и сани для выездов (kamanas). Латвийские сани принадлежат к
восточноевропейскому типу, первоначально они не имели ни одной
железной детали и только в середине XIX в. появились железные подрезы. Со
временем изменялась и поверхность рабочих саней, которую в старину
покрывали щитом из прутьев. При перевозке различных вещей на сани
накладывали раму из тонких жердей. С развитием внутренней торговли в
середине XIX в. появляются дровни с расширенной рамой. На рынок
часто отправлялись в дровнях с решетчатой спинкой — креслом (kreslis).
Дровни без оковки часто использовались летом для вывозки с поля
зерновых и сена копнами.
Выездные сани украшались полихромной росписью, а у зажиточных
крестьян — и чеканной оковкой. В самых старинных латышских ездовых
санях кузов обшивался липовым лубом, а в XIX в. широко
распространяются сани с прутьевым или дощатым кузовом.
В Латвии было немало русских ремесленников, изготовлявших сани
и телеги русских типов. У И. X. Бротце есть несколько зарисовок таких
саней: легкие и изящные петербургского образца, широкие казанские
и др. Позднее такие сани стали изготовлять на продажу и латышские
ремесленники из окрестностей Слоки.
По воде грузы перевозились на лодках и стругах, а через пороги
Даугавы и Гауи на особых лодках с малой осадкой.
В наши дни основную роль в колхозных и совхозных хозяйствах
играет механизированный транспорт — автомашины, тракторы с
прицепными грузовыми платформами. Однако для перевозки небольших грузов
на малые расстояния используют и телеги, и сани. Ничтожна роль
упряжного транспорта для выездов, особенно летом. Колхозники широко
пользуются личными средствами транспорта: велосипедами, мотоциклами, а
также легковыми автомашинами.
В течение последних ста лет огромное значение в экономике Латвии
играют железные дороги. Уже первая линия — Рига — Орел (головной
участок ее Рига — Даугавпилс был сдан в эксплуатацию в 1861 г.),
облегчившая и ускорившая перевозку грузов, укрепила связи Латвии
с русским рынком. К 1877 г. было построено 700 км железных дорог.
Общая протяженность железнодорожных путей Советской Латвии в
1959 г. превышала 3,1 тыс. км, грузооборот в 1959 г. превысил
уровень 1937 г. в девять раз. Столицу Латвии Ригу с дачными районами
связывает несколько электрифицированных железнодорожных линий
(Рига — Огре, Рига — Саулкрасты, Рига— Кемери). Широкое развитие в
республике, располагающей весьма разветвленной сетью дорог,
получило автобусное сообщение. Общая протяженность 225 междугородных
автобусных линий в 1959 г. достигла 25,4 тыс. км.
Во внешней торговле большую роль играют порты Латвии — Рига,
Вентспилс и Лиепая. Особенно велико значение незамерзающих портов
республики зимой. Со многими крупными городами СССР Рига связана
воздушным сообщением. Авиация имеет немаловажное значение и для вну-
триреспубликанских перевозок и связи, а также для сельского хозяйства.
Хорошо налаженный транспорт Советской Латвии обеспечивает
всесторонние и тесные связи со всеми районами Латвии, а также с братскими
республиками.
150

to
О
о
«
о
с

Издавна характерными типами сельских поселений у латышей были
однодверные поселения — хутора (viensetas) или группы хуторов и де-
п ревни (циемс — ciems, саджа — sadza, сала — sala).
и постройки О наличии деревень на территории Латвии
свидетельствуют материалы археологических раскопок
(свайные деревни в Курземе). В XIII в., согласно «Ливонской хронике»
Генриха Латыша, более крупные деревни (villa) были распространены
главным образом к северу от р. Гауи, к югу же от нее преобладали мало-
дворные поселения (villula). Относительно типа крестьянских поселений
Латгалии того времени сведений нет. В XVIII—XIX вв. деревни были
характерны для Латгалии и приморской зоны, прежде населенной лива-
ми. При этом в Латгалии деревни были в основном рядовые или уличные
(sadzas), а в других частях Латвии кучевые (ciemi).
Пахотные земли в деревне находились в подворном пользовании и
были поделены на узкие полосы (snores), тянувшиеся параллельно одна
другой через все поле, причем каждому хозяйству выделялось несколько
полос на разных полях. Скот пасли на общих выгонах, луга же делили по
жребию или же скашивали совместно и делили сено.
Во второй половине XIX в. и особенно в 20—30-х годах XX в. в
результате проведения буржуазной аграрной реформы в Латвии, в первую
очередь в Латгалии, происходило систематическое размежевание
деревень на хутора. Несмотря на это, вплоть до настоящего времени на
морском побережье, где занятие рыболовством требовало тесного
объединения, а также в некоторых районах Видземе и Латгалии сохранилась часть
старинных деревень. Ряд крупных деревень превратился в местечки (mies-
tini), которые в Советской Латвии после коллективизации стали
благоустроенными поселками. Так, например, в рыбачьем поселке Мерсрагс
Талсинского района в 1860 г. было только 11 дворов, в 1940 г.— уже
более 70 хозяйств, а в 1962 г. насчитывалось около 400 домов.
От старинных деревень отличаются поселки малоземельных крестьян-
бедняков, образовавшиеся во второй половине XIX в. на так
называемых солдатских землях, и возникшие в 20—30-х годах XX в. поселки
сельских ремесленников. Они представляли собой хутора, карликовые
земельные наделы которых располагались так близко один от другого,
что поселение приобретало форму деревни.
Материалы, характеризующие крестьянские усадьбы и отдельные
постройки, относятся ко времени не ранее XVII—XVIII вв.
Вплоть до XX в. на территории Латвии различалось пять районов
со своеобразной планировкой крестьянских усадеб: Курземе, Земгале,
Аугшземе, Латгалии, Видземе.
В Курземе жилой дом «истаба» (istaba) располагался по середине
усадьбы, по одну сторону его ставился хлев (kuts), а по другую — клеть (klets).
Таким образом, образовывались два двора. Такая система планировки
характерна даже для усадеб крестьянской бедноты.
В земгальских усадьбах отдельные постройки группировались
довольно тесно вокруг многоугольного двора, только рига (rija) и сарай для
молотьбы строились в отдалении от двора и к ним вела проселочная дорога.
Зачастую коровник и сарай располагались под одной крышей, охватывая
небольшой открытый скотный двор — лайдарс (laidars).
Видземскую усадьбу характеризует большой двор неопределенной
формы, вокруг которого группировались постройки, за исключением риги
и гумна (piedarbs) или сарая для молотьбы, которые строились поодаль.
В тех случаях, когда жилищем служила так называемая жилая рига,
все постройки располагались вокруг открытого двора.
В латгальской усадьбе постройки обычно возводились параллельно
одна другой, торцами к дороге, образуя между истабой и клетью чистый
двор, а по другую сторону от истабы, между нею и коровником,— черный
152

двор (laidars). Двор отделялся от дороги высокой изгородью с воротами.
Подобное расположение характерно главным образом для деревень, хотя
иногда сохранялось и на хуторах. Однако в латгальских хуторах
значительно чаще постройки ставились под прямым углом вокруг квадратного
двора, замыкавшегося изгородью с воротами. В усадьбах латгальских
бедняков обычно имелась только одна постройка, в которой под общей
крышей объединялись как жилые, так и хозяйственные помещения.
В аугшземских усадьбах проявляются черты, характерные для
застройки как земгальских, так и латгальских усадеб. Здесь
отдельные постройки группировались по сторонам двора в виде
прямоугольника.
Для всех типов усадеб характерны насаждения деревьев,
декоративных кустарников и цветов, а также более или менее обширные плодовые
сады с ягодниками, в которых зачастую стояли пчелиные улья.
В планировке крестьянской усадьбы находили отражение не только
этнические особенности, но и — в досоветский период — классовое
расслоение крестьян. У бедняков обычно имелись лишь две постройки: жилой
дом и хлев, в редких случаях — клеть либо сарайчик и баня (pirts).
В зажиточных усадьбах построек больше, да и размеры их, в
соответствии с величиной надела и интенсивностью хозяйства, были значительно
крупнее. Там встречались и специальные жилые и хозяйственные
постройки для батраков — так называемый батрацкий хлев (kalpu kuts),
батрацкая клеть (kalpu klets) и т. д.
Характер построек определялся в известной мере и видом хозяйства.
На морском побережье встречались рыбокоптильни, рыбохранилища,
будки для хранения снастей и т. п., но обычно отсутствовали риги и сараи для
молотьбы, столь необходимые там, где основным занятием было
земледелие.
Основным строительным материалом служило дерево — сосна и ель.
Вплоть до второй половины XIX в. главными орудиями труда в
крестьянском строительстве были топор, долото и сверло. Постройки возводились
в основном на фундаменте из дикого камня, из круглых или обтесанных
бревен, рубленных в чашку. В Курземе распространены и каркасные
постройки, в Земгале встречаются глинобитные, а вдоль Даугавы —
постройки из известняка и дикого камня.
Крыши преобладали двухскатные и полувальмовые, а в Видземе и
Курземе довольно часты и четырехскатные крыши. Кровельным
материалом служила солома, в богатых лесом местах — также дранка, а вблизи
рек и озер— камыш. Печи клали из валунов, глины, кирпича и
изразцов.
Элементов украшения в крестьянской архитектуре сравнительно мало,
причем чаще всего они связаны с практически необходимыми в
конструкции здания деталями. Например, украшения применялись при
укреплении гребня крыши, обработке нижних концов стропил, фронтона и т. д.
Сравнительно широко распространен такой декоративный прием, как
обшивка дверных поверхностей небольшими дощечками «елочкой» или
ромбами.
Больше всего украшений в архитектуре встречается в Латгалии и
Курземе, меньше — в Видземе. По внутренней планировке старые жилые
дома латышских крестьян подразделялись на три большие группы.
Характерный для Латгалии тип жилого дома — истаба — сложился
на основе курной избы с русской печью (dumistaba). Латгальская истаба
состоит обычно из двух самостоятельных бревенчатых срубов,
соединяющихся холодными сенями намс (nams) или синцес (sinces). Этот тип сходен
с русской, белорусской, литовской (в Аукштайтии) избой.
Жилище средней и западной частей Латвии восходит к двухкамерной
постройке, состоявшей из жилого помещения и отапливаемых сеней
153

(намс), в которых
находились очаг для
приготовления пищи и устье печи,
сложенной в жилой части.
Из этого типа развились
характерные для Курземе,
Видземе и Земгале трех- и
многокамерные дома,
жилые помещения в них
располагаются по обе стороны
сеней. Последние имеют
некоторые особенности в
конструкции. В Видземе
сохранялась, видимо, одна
из древнейших и
примитивных форм:в сенях
складывалась огнеупорная
камера, первоначально без
трубы, позже с
дымоходом,— «черная кухня» или
ровис (rovis). Ровис,
иногда даже в виде лишь трех
ограждающих очаг стен,
встречается в Курземе, но
в целом для Курземе, так
же как и для Земгале,
характерна несколько иная
форма—«каминная кухня»
(mantelskurstenis) или
«большая труба» (dizais
skur stents). Огнеупорные
стены этой камеры
постепенно сужаются кверху,
переходя в дымоход.
Дома с открытым ровисом и
каминной кухней характерны и для литовской Жемайтии.
В восточной части Земгале — в Аугшземе — старейшие жилые дома
обнаруживают черты, присущие как земгальскому, так и латгальскому
типу. Здесь сравнительно часто встречаются русские печи, характерные
для латгальской истабы, а в сенях (prieksnams) — каминная кухня.
Вид земская жилая рига — особый тип жилища, аналогичный жилой
риге Эстонии. До начала XIX в. жильем служила собственно рига, в
которой сушили зерно. Это — срубное помещение с большой глухой печью,
перед устьем которой на открытом очаге варили пищу. С развитием жилой
риги, особенно в начале XIX в., к ней стали пристраивать жилые каморы.
Они обогревались печью, устье которой выходило в ригу. В конце XIX в.,
на последней стадии своего развития, каморная часть риги стала
основной жилой частью дома. Собственно рига использовалась лишь для
обмолота и сушки зерна. Помимо упомянутых основных построек, в
летнее время под жилье использовалась также клеть, а пищу готовили в
летней кухне — наминыл (namins).
Во внутренней планировке и устройстве домов отражалось классовое
расслоение крестьянства. Так, например, в истабе кровать хозяина
ставилась в самый теплый, тихий угол, а нары для батраков помещались
у дверей. Пастушок зачастую спал на полу на мешке. Иногда от истабы
дощатой стеной отделяли особую хозяйскую каморку, остальные
обитатели хутора в нее не входили.
Жилые дома латышских крестьян второй половины
XIX в.:
J—жилой дом латгальского крестьянина. Лудзенский уезд,
j — жилой дом зажиточного курземского крестьянина
Лиепайский уезд;
154

β трехкамерных
жилых домах по одну
сторону сеней — намса —
обычно находилась
большая «людская» (sai-
mes istaba), где жили
батраки и поденщики, а по
другую
сторону—хозяйская камора, или
«хозяйская половина»($ш>?г-
nieka gals). Жилой дом
зажиточных крестьян
зачастую удлинялся
пристройкой к хозяйской
половине двух-трех
помещений (камор) с
отдельным отопительным
центром и входом.
Несколько камор
пристраивалось иногда и ко
второй половине (так
называемая претистаба —
pretistaba). Так
образовывались большие
жилые дома богатых
крестьян с двумя-тремя
отопительными
центрами и значительным
числом отдельных
помещений. Бедные и беззе- Жилые дома латышских крестьян второй половины
мельные крестьяне жи- χίΧ Β·:
та В ХОЗЯЙСКИХ банЯХ 1—жилой Д°м видземского крестьянина. Мадонский район;
\pirts) ИЛИ ПрИСТраИВа- 2 ~ЖИЛаЯ РИГа BH*3eMCKOro крестьянина. Валкский район
ли к ним каморы (pirts
kambaris), что особенно характерно для видземского взморья, где было
много безземельных—валениеков (valenieks).
В досоветский период в Латвии не были редкостью бобыльские
избушки, так называемые намели (nameli), или мазмаяс (mazmajas),
обитатели которых, безземельные крестьяне, бобыли (намелниеки — пате\-
nieki), за отработку получали от владельцев крупных наделов
приблизительно от х/бДо 1 Γ^ земли и возводили на ней свои постройки. Таким
образом, земля принадлежала хозяевам, а постройки — бобылям. Зачастую
сами хозяева строили подобные избушки, обитатели которых
обеспечивали их хозяйства дешевой рабочей силой, использовавшейся как
в сельском хозяйстве, так и в рыболовном промысле и ремесле. Например,
в Видземе, в районе Вецпиебалги и Яунпиебалги, известном ремесленном
центре (ткацкое, токарное, шорное дело), крупные хозяева были
предпринимателями, торговавшими изделиями ремесленного производства,
а обитателями бобыльских избушек были ремесленники, в основном
ткачи.
Во второй половине XIX в., когда богатые хозяева стали выкупать
хутора, начал меняться и внешний вид построек, а также их планировка.
У входа в жилой дом сооружается крыльцо (lievenis), стены обшиваются
досками или облицовываются кирпичом, увеличиваются дверные и
оконные проемы.
Появляются кирпичные постройки, кровли из дранки или
черепицы. Кладка дымоходов и плит изменила и внутреннее устройство
155

домов. Хозяйские жилые помещения стааи чаще отделяться от «людской
половины». Зажиточные же хозяева строили отдельные «батрацкие дома»,
в них жили две-три-четыре и более семей батраков: каждая семья имела
отдельную комнату, а кухня была общей.
В 20—30-х годах XX в., после буржуазной аграрной реформы, в
сельском строительстве произошли значительные изменения. Иной стала
в известной мере строительная техника, стали использовать и новые
строительные материалы. Распространились деревянные каркасные
постройки, облицованные кирпичом или сипорексом; новые дома
строились также полностью из огнеупорного материала под черепичными,
шиферными или железными крышами. Довольно обычными стали дома
с мансардами.
Сельские строители отказались от старинной планировки
помещений и старой системы отопительных устройств. Крестьянские
постройки возводились индивидуально, сообразно средствам и вкусам
владельца. В основе планировки новых жилых домов этого периода лежит
разбивка их на кухню и две-четыре комнаты. Большое число так
называемых новохозяев — бывших батраков, сельскохозяйственных
рабочих и беднейших крестьян, получивших землю по буржуазной аграрной
реформе, вследствие недостатка средств с трудом могли вести свое
хозяйство, и зачастую их новые дома оставались недостроенными. Иногда
бедные новохозяева использовали под жилье временное помещение под
одной крышей с хлевом.
В противоположность им зажиточные крестьяне, которые вели
интенсивное хозяйство и получали от правительства всевозможные
займы, кредиты и дотации, либо перестраивали старые дома, либо
строили совершенно новые, благоустроенные, с водяным насосом, сливом,
стенными шкафами, электрическим освещением и т. п. В этих
хозяйствах возводились современные чистые коровники и свинарники с
цементным полом, птичники, погреба для хранения молочных
продуктов, овощей, зерносушилки и т. д.
Коренной поворот в сельском строительстве наметился в Советской
Латвии в начале 50-х годов, с переходом от индивидуальных к крупным
коллективным социалистическим хозяйствам. Первое время для нужд
коллективных хозяйств использовались еще хозяйственные и жилые
постройки в хуторах. Однако уже в первые годы существования колхозов
стало ясно, что для развития крупного социалистического хозяйства
необходимо ликвидировать разбросанность производственных ферм и
дворов колхозников и перейти к строительству новых колхозных
поселков.
В новых колхозных поселках в первую очередь отстраивалась
производственная зона: помещения для скота, склады, мастерские.
Большое значение в ходе этого строительства имел опыт братских республик,
который использовали трудящиеся Советской Латвии. Новые фермы
сооружались в основном по всесоюзным стандартным типовым проектам
с некоторыми видоизменениями в связи с учетом местных условий. Вслед
за ними строились административный и жилой секторы новых
поселков.
Новые поселки стремятся размещать в сравнительно густо населенных
местностях, близ городов, чтобы таким образом использовать
существующие общественные строения, школы, магазины, больницы. В
новых колхозных поселках появились и постройки, отсутствовавшие ранее
в латышской деревне, — современные механические мастерские, гаражи,,
клубы, столовые, детские сады, дома отдыха.
В колхозном строительстве широко применяются типовые проекты.
В проектах новых жилых домов, как правило* планируется тамбур,
который зачастую отсутствовал в старых жилых домах, где со двора дверь
156

Μ
о
sis)
PQ
о
о
W
В
ч
φ
а
о
а,
6

вела непосредственно в кухню и только через нее можно было попасть
в жилые помещения.
Планируются также проветривающиеся кладовые, стенные шкафы,
ванные комнаты, утепленные уборные и, по возможности, отапливаемые
помещения для сушки белья и промокшей одежды. Обращается
внимание на то, чтобы новые жилые дома были не только красивыми и
удобными, но и дешевыми.
Партия и правительство поощряют строительство новых поселков,
предоставляя колхозникам долгосрочные займы. Колхозы также
оказывают содействие тем, кто переселяется с хуторов в колхозные
поселки.
Особенно успешно осуществляется застройка жилого сектора в новых
поселках рыболовецких артелей, которые имеют большие доходы.
Построенные на артельные средства дома нуждающиеся в жилье арендуют или,
при желании, покупают в рассрочку. Индивидуальные дома приобрели
таким образом члены рыболовецких артелей «Большевике» Лиепайского
района, «Бривайс вилнис» Лимбажского района, рыбаки Рижского
района и др.
В последние годы многие колхозы и совхозы Советской Латвии все
шире развертывают строительство благоустроенных многоквартирных
домов в несколько этажей. Такие дома, оборудованные водопроводом,
канализацией и центральным отоплением, в значительно большей мере
будут отвечать жизненным запросам человека будущего, чем небольшие
индивидуальные дома.
Многоэтажность снижает себестоимость благоустройства и дает
возможность выделить для ускоренного строительства колхозных поселков
дополнительные средства.
В последние годы некоторые колхозы строят сообща объединенные
поселки (например, в Яунпилсе, Земгале). В будущем подобные поселки
превратятся по существу в небольшие агрогорода.
В новых поселках сравнительно мало срубных бревенчатых домов
(они сооружаются главным образом в Латгалии). Преобладают деревян
ные каркасные постройки, облицованные кирпичом, дома из шлако-
и опилкобетона, а также из крупнопористого бетона. В Латгалии, где
широко развито льноводство, возводятся постройки из костро-
бетона.
Максимально используются местные ресурсы строительных материалов,
например торфопанели, в колхозах Лиепайского, Добельского и Гул-
беяского районов, камышитовые панели.
Принципиально новое появилось и в организации строительных работ.
Начиная с 1956 г. в районах стали создавать межколхозные
строительные организации— хозрасчетные кооперативные предприятия,
объединяющие средства и рабочую силу ряда колхозов. Работы осуществляют
комплексные бригады за счет колхозных капиталовложений. Все это
ускоряет темпы и улучшает качество строительства.
Количество жилых домов, построенных в поселках коллективных
хозяйств Советской Латвии, из года в год растет. Наиболее активно идет
строительство в колхозах Латгалии и южных районах Курземе, где в ходе
военных действий в период Великой Отечественной войны была
уничтожена значительная часть жилого фонда. Много новых домов строят и те
колхозники, которые до Советской власти не имели ни наделов, ни
построек.
Повышение жизненного уровня трудящихся села особенно ярко
отражается на внутреннем убранстве жилого дома и на предметах
обихода.
Колхозники приобретают красивую мебель городского типа, а также
различные декоративные предметы для украшения своего жилья: в домах
158

Жилая комната в квартире рыбака. Рыболовецкая артель
«Сарканайс карогс» Лиепайского района. 1961 г.
встречаются небольшие оригинальные картины или репродукции,
художественная керамика, декоративные полочки, разные деревянные
украшения .
По внутреннему убранству жилые помещения трудящихся села
почти не отличаются от квартир горожан. Созданию уюта способствуют
и декоративные ткани, как покупные, так и домотканые,—
всевозможные одеяла, покрывала, занавески, дорожки, подушки, в орнаменте
и цветовой гамме которых находят проявление и этнографические
особенности.
Большая часть новых домов радио- и электрифицирована, многие
колхозники приобрели телевизоры.
Былые этнографические локальные особенности в строительстве,
планировке и интерьере в значительной мере уже исчезли. Частично они еще
сохраняются у населения Латгалии.
Так, например, строя свои дома по типовым проектам, жители
Латгалии украшают окна резными наличниками, вдоль длинной стены
дома строят сени — коридор-кладовую, сохраняя привычные
строительные традиции.
В новых колхозных поселках Советской Латвии создается
современный тип жилого дома. По сравнению с досоветским периодом культура
домашнего быта трудящихся Советской Латвии значительно выросла
159

и продолжает развиваться из года в год. Массовое новое строительство
в сельской местности свидетельствует об улучшении хозяйственной и
культурной жизни трудящихся, о постепенном стирании различий между
условиями жизни в городе и на селе.
* * *
С развертыванием промышленного строительства в республике из года
в год увеличивается удельный вес городского населения. В 1959 г. в
городах и рабочих поселках проживало 56% населения республики (в 1940 г.
городское население составляло всего 35,3%). На 1 июля 1963 г. в
Латвийской ССР было семь городов республиканского подчинения (Рига,
Елгава, Юрмала, Лиепая, Вентспилс, Даугавпилс, Резекне), 47 городов
районного подчинения и 34 рабочих поселка. Крупнейший город
Латвийской ССР — столица республики Рига—насчитывает около 600 тыс.
жителей.
На месте Риги поселения существовали со II тысячелетия до н. э.
В IX—XII вв. н. э. здесь были поселения ремесленников и торговцев —
ливов, куршей и др. Выгодное положение на даугавском водном пути,
а также гавань в устье Ридзене обеспечивали за этими поселениями роль
важного транзитного пункта в торговых связях между Русью и
Западной Европой. В 1201 г. немецкие феодалы начали укреплять поселение
стенами и сторожевыми башнями, и поэтому в старинных хрониках этот
год упоминается как дата основания Риги.
С конца XIII в. распространилось строительство каменных зданий.
Обычно в них жилые помещения объединялись со складскими, причем
основную часть здания занимали последние; образовывавшие
многоэтажный чердак. С развитием торговли в XVII и особенно в XVIII в,
для хранения товаров стали строить отдельно от жилья большие
складские помещения, которые сравнительно хорошо сохранились в Старом
городе и поныне. Это привело к появлению многоэтажного жилого
дома.
Вне оборонительных стен Риги в этот период стали возникать
предместья, где селились неимущие слои городского населения и бежавшие
из-под ига крепостничества латышские крестьяне. По существовавшей
до середины XVIII в. традиции крепостной обретал личную свободу и
право остаться в Риге, если он прожил в городе два года и не был найден
своим помещиком.
В городе все резче выделялись две прослойки населения: в
укрепленной внутренней части города жили привилегированные немецкие
бюргеры — правящий класс, а в предместьях — плебейская масса,
главным образом латыши. Последние обитали в небольших деревянных
домишках, сходных по типу с крестьянскими домами.
После присоединения в XVIII в. к Российской империи Рига стала
одним из основных центров внешней торговли России. В этот период
в архитектуре города обозначились черты классицизма, оказавшие
большое влияние на застройку и других городов Латвии. Например, тогда
же был заново распланирован и отстроен Даугавпилс, особенности
планировки и застройки которого были предопределены формами
русского классицизма начала XIX в.
Резкий поворот в застройке Риги и других крупных городов Латвии
наступил во второй половине XIX в., после того как реформы 60-х годов
расчистили дорогу для развития капитализма. В 1857 г. начали сносить
валы рижских городских укреплений, открылось беспрепятственное
сообщение между старой и новой частями города и предместьями. В 1858 г.
в предместьях было разрешено строить каменные здания. Развитию
экономики и строительства способствовала постройка сети железных дорог.
160

С образованием в Латвии центров крупной капиталистической
промышленности в городах стали концентрироваться массы пролетариата. Близ
фабрик на окраинах городов вырастали рабочие районы, например в
Риге— Чиекуркалнс, Саркандаугава, Вецмилгравис, Яунмилгравис, Бол-
дер ая и др.
После первой мировой войны оторванные от источников сырья и
рынков России города Латвии, в том числе и Рига, стали утрачивать
свое значение крупных промышленных центров. Основная масса
трудящихся жила в очень тяжелых условиях. Высокая квартирная плата
заставляла семьи рабочих ютиться в небольших однокомнатных
квартирках и комнатах-кухнях, часто лишенных элементарного
благоустройства.
Так, например, в Риге, в которой уровень благоустроенности квартир
по сравнению с другими городами Латвии был наиболее высоким, в 1939 г.
лишь 46 % кухонь было подключено к электрической сети и только 28 % —
к городскому водопроводу. С каждым годом росла численность той части
населения, которая обитала в подвалах и других не приспособленных
для жилья помещениях. Домишки рабочих и высокие фабричные трубы
на окраинах резко контрастировали с центральной частью города,
застроенной красивыми многоэтажными домами.
Новый период в развитии строительства как в Риге, так и в других
городах Латвии начался в 1940 г. с восстановлением Советской власти.
Однако широко развернувшееся строительство было прервано
предательским нападением фашистской Германии. В период Великой
Отечественной войны были уничтожены многочисленные заводы, жилые дома и
исторические памятники. Почти полностью были разрушены Даугавпилс,
Елгава, Резекне, Валмиера, Лудза, сильно пострадали и многие другие
города и поселки.
Благодаря братской помощи народов Советского Союза трудящиеся
Латвийской ССР сумели в короткий срок восстановить разрушенный
жилой фонд. За годы Советской власти существенно изменился
социально-экономический характер использования жилищного хозяйства. В
буржуазной Латвии капиталисты использовали жилищный фонд как
дополнительное средство эксплуатации трудящихся; осуществленная
Советской властью национализация крупных и средних домовладений
поставила жилищное хозяйство на службу интересам народа.
С развитием промышленности и ростом населения городов
увеличилась потребность в новых квартирах. XXII съезд КПСС выдвинул
грандиозную программу развития народного хозяйства, в которой большое
внимание уделено жилищно-коммунальному строительству как в городах,
так и в мелких населенных пунктах. В ходе строительства постепенно
ликвидируется резкий контраст между благоустроенными центрами и
запущенными окраинами, где ныне воздвигаются современные жилые дома
и даже целые жилые массивы, например в Риге «Агенскалнские сосны»,
массивы на улице В. Терешковой, улице Тирзас, в районе Юглы
и др.
Характерно, что строительство с одинаковым размахом идет как
в столице республики, так и в других крупных городах: современные
микрорайоны создаются в Даугавпилсе, Елгаве, Лиепае, Вентспилсе
и др., а также в городах районного подчинения. Строится много рабочих
поселков. Во многих из них, например в Вайноде, Скрунде, Броценах,
Малте, Дагдэ, Скривери, Калнциемсе, Дундаге, Алое, Лубане и Акнисте
населения даже больше, чем в иных старых городах Латвии. Это
свидетельствует о все возрастающей экономической роли всех поселений
городского типа Советской Латвии (в том числе и малых), о более равномерном
распределении производительных сил по всей территории
республики.
11 Народы Европейской части СССР, II 161

Комплекс новых жилых зданий
Если внешний вид и планировка крестьянских поселений и построек
вплоть до XX в. продолжали отражать специфику отдельных
этнографических районов, то в городском строительстве, особенно в Риге, ярко
проявлялись черты различных стилей. В течение XIV—XX вв. здесь
сменялись готика, ренессанс, барокко, классицизм и так называемый
модерн. Ныне создается новый архитектурный стиль советской эпохи:
строительство в городах и поселках проектируется в соответствии с
возрастающими культурно-бытовыми потребностями советских людей.
Планируются широкие прямые улицы, многочисленные парки, скверы,
осуществляется газификация, сооружается водопровод. Застройка ведется
так, чтобы квартиры были солнечными, практичными, удобными,
уютными и красивыми. Новое строительство рассчитано на то, чтобы создать
для трудящихся максимально благоприятные условия жизни.
0 Археологические материалы позволяют восстановить
историю народной одежды предков латышей
примерно начиная с VI в. н. э. По реконструкциям археологов, женская одежда
в тот период состояла из льняной рубахи, шерстяной юбки, наплечного
покрывала — «виллайне», головного убора, лаптей или кожаных посто-
лов, мужская одежда — из льняной и шерстяной рубахи, штанов, шапки
и такой же, как у женщин, обуви. Одежда представителей зажиточных
слоев в тот период обильно украшалась бронзовыми пластинками,
колечками, спиральками и тканой каймой. Наряд дополняли богатые
ожерелья, кольца, браслеты. На одежде низших слоев отсутствовали
бронзовые орнаменты, значительно меньшим было и число других украшений.
Украшения были близки по форме к тем, которые обнаружены
археологами в Литве и Эстонии, однако в деталях и в отношении излюбленных
форм существовали отличия даже на территориях различных
объединений древ не латышских племен.
162

«Агенскалнские сосны». Рига
В период XIV—XVII вв. в одежде сохранялись прежние основные
ее элементы с той лишь разницей, что после вторжения германских
феодалов и связанного с этим ухудшения социально-экономического
положения латышей значительно уменьшилось количество украшений. На смену
богатой орнаментации металлическими украшениями приходят
стеклянный бисер и нитяные кисти.
Классических форм латышская народная одежда достигла в период
позднего феодализма. В конце XVIII — первой половине XIX в. на
территории Латвии существовало несколько различных комплексов
народной одежды. Особенности их в известной мере восходили к различиям
в материальной культуре отдельных племенных объединений, некогда
населявших территорию Латвии. Натуральный способ ведения
хозяйства и слабость культурных связей в период феодализма способствовали
сохранению и развитию местных особенностей народной одежды. Лишь
в середине XIX в., в связи с быстрым развитием капитализма,
расширением местного рынка и распространением в деревне фабричных тканей,
создались условия для их нивелировки.
В латышском народном костюме можно выделить пять главных
комплексов: видземский, латгальский, аугшземский, земгальский и курзем-
ский; для каждого из них характерен своеобразный покрой, оттенки
красок и принципы украшения одежды.
Видземский комплекс народного костюма был распространен
на территории, заселенной в древности латгалами и ливами. Для него
характерна туникообразная рубаха с нашитыми наплечниками, а в
восточной части — прямыми плечевыми вставками, украшенная мережкой
из белых ниток (в отдельных случаях — в восточной части Видземе —
воротник украшается цветной вышивкой); юбка —
продольно-полосатая, либо клетчатая, в отдельных районах—с пришитым лифом; наплечные
163
11*

покрывала — виллайне — белые, в некоторых районах с богатой
вышивкой (например, крустпилсский тип). Девичий головной убор —
красный венок, вышитый стеклянным бисером (в северной Видземе —
красные шерстяные ленты для волос). Головным убором замужних
женщин служат белые вышитые чепцы башнеобразной формы и зимние
шапки.
Латгальский комплекс сформировался на территории,
которую в древности населяли латгалы, в отличие от видземского, он испытал
сильное влияние соседей — русских, белорусов, поляков.
Основные отличительные черты латгальского комплекса: тунико-
образная рубаха с нашитыми наплечниками с красным браным узором или
красной вышивкой, клетчатая (в северной части Латгалии — белая) юбка,
виллайне — крустпилсского типа, но с сине-зеленой цветовой гаммой.
Широкое распространение имели льняные наплечные покрывала —
«снатене» (snatene). На голове латгальские девушки носили красный
вышитый бисером венок, замужние — полотенчатый головной убор (gal-
vas auts).
Третий комплекс аугшземский характерен для территории,
на которой прежде обитали селы. Отдельные элементы аугшземского
комплекса обнаруживают сходство с латгальским, видземским, а в иных
случаях — земгальским комплексами. Тем не менее аугшземский
комплекс следует выделять как особый тип, так как только на этой
территории распространена рубаха с прямыми поликами. Туникообразные
рубахи встречаются лишь на границе с Видземе. Рубахи украшались
цветной, обычно красной вышивкой.
Юбка была клетчатая или со светлыми полосами и крапинками,
получавшимися при тканье благодаря особому способу окраски пряжи.
При крашении ее туго перетягивали на определенном расстоянии
бумажными нитками, в результате чего эти места оставались неокрашенными.
На праздники обязательно носили передник. Виллайне в Аугшземе
крустпилсского типа, но с более яркой вышивкой. Головным убором
замужних женщин служил «наматс» (namats), длинное полотенце, которым
обматывали голову.
Распространение четвертого — земгальского — комплекса
совпадает в основном с территорией расселения древних земгалов.
Характерные его черты: тунйкообразная рубаха с наплечниками или без них,
со своеобразной белой вышивкой; юбка — клетчатая или полосатая
с особым браным узором («цветочным»); виллайне — с богатой тканой
каймой, без вышивки; головной убор — шелковый платок, который
девушки и замужние женщины носили по-разному: женщины завязывали
под подбородком, а девушки — сзади.
Пятый — курземский — комплекс характерен для территории,
которую прежде населяли курши и ливы. Следует отметить, что курзем-
ские ливы в процессе ассимиляции значительно дольше сохраняли
присущую им специфику, чем видземские, что нашло отражение и в народной
одежде. Кроме того, здесь дольше сохранялись очень древние традиции
народной одежды, так как эта часть Латвии по сравнению с другими
территориями меньше подвергалась военным опустошениям.
Курземский комплекс народного костюма характеризуют украшения
рубах, густо-синие виллайне, декорированные металлом, металлические
пояса, металлические венки или венки из ткани на твердом каркасе,
вышитые бисером, юбки с яркой красочной гаммой. Курземский комплекс
одежды сохранялся особенно стойко, в некоторых районах — вплоть до
середины XX в.
Мужская и женская верхняя одежда различалась не столько покроем,
сколько деталями, главным образом длиной, отделкой и украшениями.
Поэтому нередко в будни женщины надевали мужскую верхнюю одежду.
164

Латышский мужской костюм конца XVIII в.
Женские кафтаны были короче, чем мужские. Шубы из овчины были
одинаковые.
До первой половины XIX в. мужской и женской обувью служили
постолы и лапти. В городах и их окрестностях богатые женщины носили
туфли, а мужчины сапоги.
Мужская одежда на всей территории Латвии по сравнению с женской
была гораздо более однообразной. Она состояла из кафтана — короткого,
полудлинного или длинного, рубахи, штанов, носков, постол или сапог,
пояса, шапки, шарфа и перчаток.
В восточной Латвии, включая Аугшземе и Земгале, мужские кафтаны
изготовляли большей частью из белой или светло-серой шерстяной ткани.
Кафтан перепоясывался цветным плетеным или тканым на дощечках
поясом, который был почти единственным украшением одежды.
Старинные кафтаны шили совсем без воротников, или с очень низким стоячим
воротом. Помимо белых, известны также густо-синие и темно-серые
кафтаны; выделяются богатством отделки мужские кафтаны из окрестностей
Мазсалац и Алуксне.
В восточной части Латвии мужские рубахи либо вовсе не имели
украшений, либо украшались небольшим браным узором. Мужская рубахау
как и женская, скалывалась у шеи маленькой гладкой пряжкой.
Штаны большей частью были одного цвета с кафтаном или клетчатые
и достигали обычно щиколотки. Концы их заправляли в носки с богатым
цветным отворотом. Обувью служили постолы, у более зажиточных —
высокие сапоги. К праздничному наряду мужчины обязательно
надевали черную или серую шляпу — так называемую ратене (ratene).
Выходя из дома, в любое время года, брали с собой перчатки, которые
в холод надевали, а в жару затыкали за пояс.
На западе Латвии мужские кафтаны изготовляли большей частью
из белой шерстяной ткани. Исключение представляют алсунгские
черные кафтаны с двумя рядами перламутровых пуговиц. Западнолат-
вийские (Ница, Барта, Руцава) мужские кафтаны были богаче украшены
шнуровым орнаментом или вышивкой, чем восточнолатвийские. Мужские
165

рубахи на западе Латвии также украшались белой или черно-белой
вышивкой. На голову надевали шляпу-ратене, украшенную шелковой
лентой и ниткой бисера. В западной части Латвии тканые и плетеные
пояса не были распространены, подпоясывались обычно металлическими
(slengene) или кожаными поясами с металлической пряжкой.
Довязывание платка на шее — обычай сравнительно поздний,
получивший распространение примерно в середине XIX в., причем на западе
Латвии больше, чем на востоке.
Женская одежда, начиная со второй половины XIX в., а мужская
еще раньше, заменяются одеждой, сшитой из покупных тканей по
городской моде. Как исключение, можно привести пример Ницаской, Бартской,
Руцавской и Алсунгской волостей, где народный костюм сохранился
вплоть до первой четверти XX в.
Наиболее длительное и полное развитие старинные традиции получили
в вязаных частях одежды (носки, перчатки и др.).
Со второй половины XIX в. зажиточные крестьяне начинают
подражать в одежде дворянам и богатым горожанам-немцам. Постепенно
городское влияние проникает во все слои крестьянства. Все чаще для шитья
одежды, в первую очередь праздничной, стали использовать ткани
фабричного производства, покупные или полученные с фабрики в обмен
на шерсть от собственных овец. Рабочая одежда и ткань для нее до
недавнего времени изготовлялись дома. Распространению городской одежды
способствовали оживленные связи с городом, куда уходила на заработки
значительная часть сельской молодежи. По всей Латвии одежда
городского типа приобрела определенные относительно устойчивые
формы. Широко распространились длинные расклешенные юбки из серой
или черной ткани с темными горизонтальными полосами, нашитыми вдоль
нижнего края; блузки с длинными или полудлинными рукавами из
однотонной или цветастой хлопчатобумажной ткани. В прохладную погоду
носили облегающие фигуру шерстяные кофты со складками на бедрах
и в верхней части рукавов. Такие же кофты носили пожилые
женщины.
В одежде рабочих еще в начале XX в. имелось очень много
крестьянских элементов. Это объясняется тем, что значительная часть рабочих,
перебираясь из деревни в город, сохраняла домотканую одежду.
Вместе с тем народные костюмы стали использоваться на праздниках
песни. Художники того времени пытались провести стилизацию этих
костюмов, тем более, что почти на всей территории Латвии (исключая
отдельные волости Курземе) народная одежда исчезла. Но модели,
созданные художниками и опубликованные в печати, широкого
распространения не получили.
В годы буржуазной республики материальное положение играло
решающую роль в определении количества и качества одежды у разных
слоев населения. В то время как богатые хозяева и члены их семей носили
модное покупное платье, большая часть трудовых крестьян и батраки
вынуждены были довольствоваться одеждой из домотканой льняной или
полушерстяной ткани. Различия проявлялись и в головных уборах:
если зажиточные хозяйки и их дочки шеголяли в модных шляпках, то
малосостоятельные женщины и батрачки по-прежнему носили платочки.
В мужской одежде имущественные различия проявлялись в качестве
материала и количестве предметов костюма; покрой был в общем
одинаковым и у богатых, и у бедных.
В последние годы фашистской диктатуры роль народного костюма
в формировании современной одежды чрезмерно преувеличивалась.
В этот период делались обреченные на неудачу попытки пропагандировать
псевдонародные костюмы из дорогих современных материалов,
пригодные якобы в повседневной жизни.
166

В настоящее время проявления классовых различий в одежде исчезли,
почти полностью стерлись и различия в одежде горожан и жителей
сельских местностей.
В современной женской одежде на первый план выдвигается ее
практичность и красота. Форма отдельных деталей одежды сообразуется с
требованиями, связанными с трудовой деятельностью. Во многих отраслях
производства используется спецодежда. Летом на работе молодые
колхозницы носят клетчатые или цветастые платья из хлопчатобумажной
ткани, реже — юбку с блузкой. Женщины пожилого возраста носят
шерстяные или полушерстяные юбки темно-серого, синего или
коричневого цвета, а также пестрые ситцевые кофточки. Среди пожилых
женщин весьма распространены передники и головные платки. Молодые
горожанки в последние годы часто носят пестрые хлопчатобумажные
юбки и одноцветные блузки. Зимой преобладают одноцветные
шерстяные или хлопчатобумажные платья. Верхнюю одежду для молодых и
пожилых женщин шьют из одинакового материала: весной и осенью—из
шерстяной ткани, летом и в дождливые дни носят плащи из импрегнированнои
хлопчатобумажной ткани.
Летом на работу сельская молодежь ходит без чулок, в спортивных
туфлях — «теннисках», кожаных сандалиях, босоножках. В городах
летом носят преимущественно босоножки и туфли, часто с чулками.
Зимой в деревне носят покупные хлопчатобумажные чулки, шерстяные
носки собственной вязки, в городе преобладают капроновые чулки.
Осенью и зимой колхозницы независимо от возраста носят
резиновые сапоги и боты. Зимой девушки часто носят лыжные ботинки, а в
городе — большей частью теплые ботинки.
Одежда городских работниц не отличается от одежды колхозниц,
хотя в городе, естественно, несколько раньше осваиваются модные
новинки.
В целом о будничной женской одежде можно сказать, что она
подразделяется в зависимости от возраста и характера выполняемой женщинами
работы. Платье большей частью покупают в магазинах или шьют на
заказ в ателье.
Из практических и гигиенических соображений мужские рабочие
костюмы в последнее время шьют из хлопчатобумажных тканей. У
рабочих в сельских местностях, особенно у шоферов и трактористов,
приняты хлопчатобумажные комбинезоны. Если позволяют условия труда,
молодые мужчины носят на работе трикотажные спортивные рубашки,
либо рубашки с короткими или засученными рукавами.
Мужские рубашки большей частью уже не шьются дома, а покупаются
готовыми. Для рубашек используются различные материалы:
хлопчатобумажная белая, полосатая или клетчатая, а также льняная или
полушелковая ткани. Хлопчатобумажная ткань, как более дешевая и
практичная, употребляется чаще, чем льняная и полушелковая. В
последние годы в городах юноши носят рубашки навыпуск без пояса.
Мужчины пожилого возраста одеваются теплее и носят часто даже
летом поверх рубашки толстые вязаные свитеры со стоячим воротничком,
застегивающиеся спереди.
Мужская верхняя одежда — зимой пальто или полупальто из
шерстяной ткани на вате, реже — полушубки, а в дождливое время —
прорезиненные и брезентовые плащи.
Летом юноши даже на солнце работают с непокрытой головой;
праздничным головным убором служит фетровая шляпа. Пожилые мужчины
в теплое время года носят кепи (zokeicepuri), у стариков иногда еще
встречаются картузы. Горожане охотно носят береты и фетровые шляпы.
Зимой мужчины вне зависимости от возраста и в городе, и в деревне носят
меховые шапки.
167

Мужчины летом носят кожаные ботинки или туфли, а молодые —
также и «тенниски». В редких случаях пожилые люди и дети носят
галоши. Зимой на работе в лесу пользуются валенками и сапогами, а осенью
и весной — резиновыми сапогами. Носки носят покупные,
хлопчатобумажные или шерстяные, домашней вязки.
Высокий уровень материального благосостояния ярче всего
проявляется в одежде, предназначенной для выходных дней, праздников и
торжеств. Особенно показательна в этом отношении одежда молодежи.
Юноши даже в будни, после трудового дня в колхозе или на заводе,
отправляются на местные вечера отдыха и в кино в хорошо сшитых
костюмах из высококачественной ткани фабричного производства.
Женскую летнюю выходную одежду большей частью шьют из
цветастого шелка, узор и оттенок которого подбирают в соответствии с
индивидуальным вкусом.
Сельская молодежь следит за модой, поэтому вполне естественно, что
праздничная одежда сельской молодежи близка к городской.
Женскую одежду обычно заказывают в районнах или рижских ателье
мод, рабочую одежду и простые хлопчатобумажные платья шьют дома.
В последние годы в связи с увеличением ассортимента и повышением
качества готовой одежды население сельской местности все охотнее
покупает ее.
В народных костюмах выступают участники коллективов
художественной самодеятельности, певческих праздников. Старинный народный
костюм служит неисчерпаемым источником мотивов современной одежды.
В условиях натурального хозяйства латышские кре-
ища стьяне употребляли в пищу главным образом
продукты земледелия и животноводства, производившиеся в собственном
хозяйстве. Подчиненную роль играли рыба, дичь, собранные в лесу
грибы, ягоды, орехи.
Пища была простой и довольно однообразной. Основными пищевыми
продуктами служили мука и крупы (в первую очередь перловая), а
также горох и бобы.
Основу рациона во все времена года составлял хлеб из кислого и
пресного теста, в основном из ржаной, но также из ячменной, овсяной,
пшеничной и гречневой муки. Иногда из-за нехватки муки в тесто
примешивали толченую древесную кору, мох, либо мололи муку из ржи с не-
отсеянной мякиной.
До конца XIX в. важную роль играло конопляное семя. Это была
полезная и сытная пища, в значительной мере заменявшая и жиры,
и молоко. По всей Латвии известна была толченая конопляная масса
(капери staks, stoks, stenkis, на границе с Эстонией — temps). Иногда
конопляное семя толкли вместе с картофелем и солью (kartupe\u stoks),
а в Видземе — с горохом (kami). Из конопляного семени приготовляли
также так называемое конопляное молоко, которое подавали к
различным кушаньям, например к каше или картофельному пюре, вместо
натурального.
Вплоть до последней четверти XIX в. численность скота и
продуктивность животноводства были малы. Свежее молоко, масло и мясо в
крестьянском хозяйстве употреблялись в пищу в ограниченном количестве
(молоко главным образом летом). В будни обычно ели снятую
простоквашу, из нее приготовляли также творог и творожный сыр. Сметана
и масло шли в основном на продажу, а в повседневном рационе
появлялись редко. Масло подавали на стол, смешав его с творогом, чистое масло
употребляли главным образом в праздники.
Мясо ели соленым и копченым, а свежее, только когда забивали скот —
обычно осенью, либо в дни торжеств и праздников. В первую очередь
ели ливер, ноги, голову, а лучшие части туши солили и коптили впрок
168

Латышский женский костюм первой половины XIX в.

или продавали. Домашнюю птицу — кур, гусей и уток — откармливали
главным образом на продажу или для выплаты оброка. Овощи и
фрукты употреблялись в пищу мало, так как овощеводство и плодоводство
были слабо развиты. Из овощей ели в основном репу, капусту. Брюква
и морковь в свежем, печеном или вареном виде считались большим
лакомством для детей. Репа постепенно вытеснялась картофелем, который
с середины XIX в. занял в рационе первостепенное место, заменяя иногда
даже хлеб.
Самым распространенным покупным продуктом была селедка, которую
закупали сразу в большом количестве — бочку или полбочки. На
побережье важную роль в пище играла свежая или соленая салака, которую
рыбаки привозили и в глубь страны, обменивая на различные
сельскохозяйственные продукты. Покупали также соль и немного сахара.
Повседневное и праздничное меню прежде всего зависело от достатка
хозяина, а также от времени года. Весной, когда клеть и погреба пустели,
а корова еще не доилась, проблема питания зачастую становилась трудно
разрешимой.
Из кушаний народной кухни следует назвать известную по всей
Латвии «похлебку» (putra) и «капусту» (ndposti), причем похлебку разной
густоты варили из круп, заправляя молоком или с мясом и жиром.
«Капуста» — это не только блюда из кочанной капусты, но и варево из
всевозможных свежих и квашеных овощей, свекольной ботвы, щавеля и прочих
дикорастущих растений (лебеда, крапива, бодяк и др.); ими питались
весной. Повседневным блюдом была молочная похлебка с крупой (putrai-
ти putra). Иногда молоко заменяли пахтаньем, простоквашей или
творогом. Это блюдо ели и горячим и холодным, заквашенным,— оно назы-
валось скабпутра (skdbputra). Очень часто варили густую кашу из бобов,
гороха и перловой крупы, добавляя свиную голову и хвост (grudenis,
gruslis, zldenis; земг.— коки putra, ср. видз.— fyufyis).
Из числа старинных латышских блюд, считавшихся праздничными,
следует упомянуть круглые клецки из гороха или бобов (kami, pites,
pikas). Иногда к ним добавлялись различная мука, картофель,
конопляное семя, жир или жареное мясо. К столу это блюдо подавалось со
свежим или кислым молоком.
Сладкого в старину почти не готовили — его заменяли мед, фрукты
и ягоды, они приберегались как лакомство.
К торжественным дням всегда пекли пироги со шпигом и печенье из
ячменной и пшеничной муки (placeni, rausi), старались приготовить
различные напитки. Для каждого праздника были характерны свои блюда
в зависимости от традиций и времени года. Самый богатый стол
полагался к празднику зимнего солнцестояния, объединившемуся позже с
рождеством и встречей Нового года.
Традиционными блюдами в этот день были тушеная кислая капуста
со свиной головой, отварные горох и бобы, жареное или вареное мясо,
печеные брюква и репа, крупяная колбаса с брусничным вареньем, мед.
Излюбленным блюдом являлась густая каша из бобов и крупы.
На пасху (в древности — день весеннего равноденствия) красили
яйца, отваривая их вместе с луковичной шелухой, зеленью ржи,
березовыми листьями, либо перевязывали их цветной пряжей или ленточками,
выцарапывали на одноцветно окрашенной скорлупе различные узоры.
К этому празднику варили также студень из телятины (spudini, spetikis,
receklis), готовили клецки из гороха и бобов и различные блюда из
круп.
В связи с тем, что заготовленные на зиму продукты к этому
времени частично уже иссякали, приправ было мало. Из напитков весной
употреблялись березовый и кленовый соки, а также ячменное пиво
с хмелем.
169

Для праздника летнего солнцестояния или Иванова дня (Лиго)
приготовляли «янов сыр» (Janu siers) из творога, пиво и пироги со
шпигом.
Самое разнообразное угощение подавалось на праздник урожая или
осеннего равноденствия (apkullbas), когда поспевали фрукты, овощи,
брали мед, резали птицу.
Одним из наиболее распространенных напитков был сбитень (kultenis,
skabums) из ржаной муки, которую разводили водой и ставили бродить.
Весной собирали, как уже упоминалось, березовый и кленовый соки и
хранили их в бочках.
К праздникам варили пиво из ячменного солода, а также покупали
водку в корчмах (винокурение было привилегией помещиков).
Изучение народной пищи в Латвии позволило отметить ряд локальных
особенностей. Они проявляются как в ассортименте потребляемых
пищевых продуктов (например, разные виды рыбы на взморье, блюда из
овсяной муки в восточной части Латвии), так и в меню (тушеные в печи
кушанья на востоке Латвии, сбитень — на севере, «скабпутра» — на
юге) и в терминологии.
Так, например, на севере Видземе бытуют термины, заимствованные
у эстонцев: толченую конопляную массу здесь называют «темпе»
(эстонское — temp), кашу с жиром — «какса путра» (эстонское — kaks) и т. д.
От славянских народов заимствовано название свекольного супа, борща—
«бачиняс»; болтанка из овсяной муки (иногда с добавлением гороха
и бобов) на кислом молоке в юго-восточной части Латвии называется
tolokna от русского «толокно».
Для трапезы все обитатели хутора собирались в большой людской.
До второй половины XIX в. все ели из общей миски деревянными
ложками; столы делали узкими, чтобы каждый мог дотянуться до еды. В
многолюдных семьях ставились две миски — по одной на каждом конце
стола, из одной ели мужчины, из другой — женщины. За общим столом
обычно сидели только взрослые, дети ели стоя или, если места не хватало,
с отдельной чашкой усаживались на лежанку, либо на порог. Хозяин
садился во главе стола и первым приступал к еде. Хозяйка — мать —
почти никогда не садилась за стол, обслуживая всех. Нетрудоспособные
старики садились за стол последними и должны были довольствоваться
остатками пищи. Зажиточный хозяин зачастую ел не за общим столом
вместе с остальными членами семьи и батраками, а в собственной каморе.
Если пища варилась в общем котле, для хозяина выбирали лучшие куски
мяса, добавляли больше приправы или как-нибудь еще улучшали его
пищу.
В конце XIX в. появляются в обиходе глиняные миски или тарелки
для каждого члена семьи, фаянсовая и стеклянная посуда, деревянные
ложки сменяются покупными металлическими.
Организовывались специальные курсы и школы домоводства, где
учили готовить пищу, накрывать на стол, а также готовить в домашних
условиях плодовые, ягодные, овощные и мясные консервы. Школы и
курсы домоводства посещали главным образом зажиточные хозяйки, так как
женьц батраков и работницы не имели ни времени, ни средств для их
посещения и применения на практике полученных знаний. Постепенно
изменялось также меню, особенно праздничное: распространяются
различные холодные и горячие кушанья, варенье и консервы по рецептам
поваренных книг и инструкторов домоводства. На семейных торжествах
и в праздники подавались такие блюда, как бульон с клецками, рисовая
каша с изюмом, различные пудинги, муссы и т. д. Для почетных гостей
варили кофе или угощали чаем с вареньем.
Углубление классового расслоения, особенно В' буржуазной Латвии,
влекло за собой увеличение различий в питании хозяев и батраков,
170

а также крестьян-дворохозяев и бобылей. Основную роль в пище
бобылей играли картофель, мучные подливы, различные похлебки и каши из
.зерновых, в то время как дворохозяева больше стали употреблять мяса,
масла и сметаны.
В городах население закупало продовольствие на рынке или в
магазине, и лишь жители окраин иногда имели огородики, где выращивали
картофель, капусту, лук, морковь, брюкву и т. п. Иногда держали даже
корову, продавая часть молока на рынке или соседям.
Основу питания городских рабочих, так же как и крестьян, составлял
хлеб (преимущественно ржаной). Из горячих блюд варили различные
похлебки, каши и картофель. Мяса, масла и молочных продуктов из-за
их дороговизны употребили мало. Ассортимент блюд и способы их
приготовления в сущности не отличались от крестьянских, так как городской
пролетариат формировался из безземельного крестьянства. Латышские
рабочие даже в периоды промышленного подъема вследствие низкой оплаты
труда страдали от хронического недоедания, однообразной и
неполноценной пищи. Особенно ухудшилось питание рабочих семей в годы кризисов
и застоя промышленности буржуазной Латвии.
Питание городской буржуазии резко отличалось от питания
трудящихся масс калорийностью пищи, обилием мясных и молочных блюд,
употреблением натурального кофе и чая, дорогих импортных вин.
Буржуазия охотно следовала рецептам западноевропейской кухни.
После восстановления Советской власти в Латвии питание народа
-значительно изменилось и в отношении состава пищи и в смысле культуры
литания. Наиболее важным обстоятельством является то, что
ликвидированы такие факторы социального характера, как безработица,
нищенская оплата труда и Т; п., которые вели к хроническому недоеданию
трудящегося населения. Калорийность питания и разнообразие пищи
сильно возросли. Если при капитализме пища в крестьянской усадьбе
готовилась из продуктов собственного производства, а безземельные
батраки и ремесленники жили на хозяйских харчах, то ныне разнообразие
продуктов вышло далеко за пределы возможностей индивидуального
хозяйства.
Несравненно большее место в повседневном рационе занимают сахар,
•сладкие блюда, белый пшеничный и кисло-сладкий хлеб, различные
булочки. В любое время можно испечь дома различные печенья и пироги.
Характерно, что домашняя выпечка ржаного хлеба, которая была в
крестьянских усадьбах обычным явлением вплоть до коллективизации
сельского хозяйства и отнимала у хозяек много времени и сил, ныне
отступает на задний план, и колхозники пользуются в основном покупным
хлебом.
В связи со значительным развитием овощеводства, животноводства
и других отраслей сельского хозяйства заметно увеличился ассортимент
пищевых продуктов и богаче стал рацион семьи. В латвийской
деревне еще широко распространено употребление в пищу соленой и
копченой свинины, но сейчас ее подают на стол с разнообразным овощным
гарниром.
Следует принять во внимание, что одной из важнейших отраслей
хозяйства республики уже несколько десятилетий является
пищевкусовая промышленность. Быстро развивается консервная промышленность,
построено несколько крупных молочных комбинатов с современным
оборудованием (например, в Резекне), непрерывно растет объем производства
мясной промышленности. Быстро развиваются рыбная промышленность,
производство плодово-ягодных и овощных консервов, сахара и
кондитерских изделий. Удобны в пользовании и дешевы различные
продуктовые консервы и полуфабрикаты, которые приобретают все большую
популярность.
171

Меню пополняется новыми блюдами — оно включает теперь такие
легко приготовляемые супы, как селянка, борщ, рассольник, разного рода
тушеные блюда, запеканки. На празднествах и торжествах обычны стали
торты и пирожные, конфеты, шоколад; какао и печенья. На некоторые
праздники (праздник урожая, встреча Нового года), а также и в будни
готовят старинные национальные блюда и напитки, в особенности «янов
сыр» и пирожки со шпигом. Излюбленным блюдом остается отварной
горох с жареным шпигом и гороховые клецки с пахтаньем или кефиром.
Летом в качестве освежающего напитка употребляется скабпутра и сбитень.
В годы Советской власти непрерывно увеличивается сеть общественных
столовых, кафе и возрастает роль общественного питания. Сеть
общественного питания с 1945 по 1959 г. выросла в 2,2 раза. Почти на каждом
промышленном предприятии, а также во всех высших учебных заведениях
и в большинстве школ открыты хорошо оборудованные столовые.
Устройство колхозных столовых улучшает питание трудящихся и
облегчает труд домашних хозяек, позволяет им активно участвовать
в общественном производстве и в культурной жизни.
В 1960 г. в республике созданы первые домовые кухни, назначение
которых — облегчить непроизводительный домашний труд по
приготовлению пищи.
Осуществление широкой программы дальнейшего улучшения
общественного питания, претворение в жизнь всех намеченных партией и
правительством задач в этой области значительно повысят жизненный
уровень трудящихся Советской Латвии.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
Для начального периода феодализма в Латвии была характерна
большая семья. Агрессия немецких захватчиков в XIII в. прервала естест-
п венный ход юазвития латышской семьи. В XIV—
Семья νττ х
XV вв. происходил массовый сгон крестьян с земли,
сносились целые деревни, их запашка присоединялась к землям имений,
а крестьянские семьи расселялись по хуторам, среди болот и лесов. Такая
политика помещиков разрушала сельскую общину. Распространение
подворного землепользования приводило к отмиранию общинных связей.
Крестьянский двор являлся основной производственной единицей.
Помещики препятствовали дроблению крестьянских наделов, а в силу этого и
крестьянских семей, так как болыпесемейные коллективы лучше могли
выполнять барщину и вести свое хозяйство.
Только с разрешения помещика крестьянин мог основать новый двор
или разделить старый. Поэтому в крупных дворах обычно жили большие
семьи, состоявшие из родственников по отцу. Однако членами двора могли
быть и не родственники, это были батраки, «пушелниеки» —
совладельцы, назначавшиеся в тот или иной двор помещиком. Главой семьи и двора
являлся старший в семье мужчина. Однако по усмотрению помещика
мог быть назначен хозяином двора не только любой другой член семьи,
но и кто-нибудь со стороны. Положение младших родственников хозяина
по существу мало отличалось от положения батраков.
Развитие капиталистических отношений подрывало патриархальный
характер больших семей. Нередко родственники, в действительности
уже жившие отдельными семьями, юридически считались одной семьей
и входили в один двор лишь потому, что помещик не давал согласия
на раздел.
Развитие капитализма в Прибалтике уже к середине XIX в. повлекло
за собой значительное социальное расслоение крестьянства.
172

Преобладающую часть, более 3/4 всего крестьянства, во второй поло-
вине века составляли безземельные, работавшие по найму у помещиков
и сельской буржуазии. Часть безземельных крестьян уходила в поисках
работы в города. Подвижной образ жизни сельских и городских
пролетариев, отсутствие у них недвижимой собственности содействовали
исчезновению патриархальных отношений и разрушению остатков большой
семьи. У безземельных крестьян и городского пролетариата
господствующей формой была малая семья. Отдельные большие неразделенные семьи
существовали вплоть до середины XIX в. лишь среди зажиточного
крестьянства. В Латгалии, в силу особых исторических условий (с 1561
по 1772 г. она входила в состав Польши, а затем Витебской губ.),
развитие экономических отношений шло несколько иным путем; она позднее
стала на капиталистический путь развития. Поэтому здесь дольше
держался замкнутый патриархальный быт, обусловивший сохранение
большой семьи. Пережиточно большие семьи существовали в Латгалии еще
во второй половине XIX в. Они состояли из ближайших родственников
по отцу, чаще всего — из семей нескольких братьев. Численность их
достигала 10—15 человек.
Преобладающей формой семьи в XIX в. была малая семья, которая
состояла из супружеской пары и неженатых детей, а также одного, реже —
двух престарелых родителей. Для латышской семьи, особенно в период
буржуазной диктатуры, как в городе, так и в деревне характерна мало-
детность.
Главой семьи и собственником всего имущества был отец или
старший в семье мужчина. Его слово было решающим как в хозяйственных
вопросах, так и во внутрисемейных делах. Глава семьи распределял
работу, руководил соблюдением требований культа — возглавлял
домашнюю молитву, следил за аккуратным посещением церкви членами семьи
и за их поведением. Однако свою власть он, как правило, сохранял лишь
до тех пор, пока оставался юридическим хозяином усадьбы. С передачей
прав домохозяина наследнику, он часто оказывался на положении
неработоспособного и нежелательного иждивенца.
В Латвии, за исключением Латгалии, хозяйство отца переходило
к одному, обычно старшему сыну, остальные наследники получали свою
долю деньгами. Нередко отец в счет причитающейся сыну наследственной
доли обучал его ремеслу или давал образование. Такие факты особенно
участились к концу XIX в. в семьях состоятельных крестьян. Младшие
сыновья уходили в города или пополняли ряды сельского пролетариата,
нередко шли в примаки. Примачество в латышской деревне было широко
распространено.
В Латгалии существовал обычай делить хозяйство отца на равные
доли между всеми сыновьями. Это вызвано как местной традицией, так
и экономическими, причинами: в Латгалии преобладали мелкие
крестьянские хозяйства, носившие вплоть до начала XX в. полунатуральный
характер. Крестьяне не имели достаточных денежных средств для
выплаты наследникам их доли и вынуждены были дробить хозяйства.
Характерно, что с усилением социальной дифференциации латгальского
крестьянства, особенно в годы буржуазной диктатуры, богатое крестьянство,
чтобы не ослаблять хозяйство, стало переходить к майоратной
системе.
Положение женщины в латышской крестьянской семье было зависимым.
Она не считалась равноправной с мужчинами наследницей.
Наследственную долю дочерей составляло приданое: выходя замуж, они получали
соответственно возможностям хозяйства несколько голов скота, обычно
одну корову, одну-две овцы и сундук (во второй половине XIX в.— шкаф)
с запасом одежды, белья и тканей, а дочери богатых крестьян
нередко и лошадь. Только дочь — единственная наследница — получала все
173

хозяйство отца. Имущественное неравноправие женщин сохранилось и
в буржуазной Латвии.
В рабочей среде положение женщины было более независимым. Этому
способствовало участие женщины наряду с мужчиной в общественном
труде и самостоятельные заработки. Девушки на отложенные деньги
готовили себе приданое (в основном из тканей фабричного производства).
Однако в рабочей среде приданое имело меньшее значение, чем в
крестьянской.
Развитие частнособственнических отношений в крестьянской семье
периода капитализма привело к тому, что регулирование всех
имущественных вопросов оформлялось документально. В дарственных до
мелочей оговаривались права и обязанности родственников по отношению
друг к другу, по содержанию престарелых родителей. Содержание
нетрудоспособных стариков-родителей возлагалось на наследника. Во
многих семьях родители спокойно доживали свои дни, окруженные почетом
и заботой со стороны детей и внуков. Бывало, однако, и так, что
наследники смотрели на престарелых родителей как на обузу, плохо кормили
и одевали их, а иногда и вообще отказывали в содержании. Чтобы
обеспечить старость, старик-отец при передаче хозяйства сыну нередко в
письменной форме оговаривал за собой право пожизненного пользования
небольшим огородом. В собственности матери, как правило, оставалась
корова, поскольку она входила в ее приданое. Брат-наследник обязан был
снабдить сестер приданым при выдаче их замуж. Незамужние сестры
имели право до конца своих дней жить в доме брата, однако участь их
обычно была незавидной, они находились на положении даровых
батрачек. В семьях рабочих вопрос содержания родителей чаще решался путем
устной договоренности между родственниками.
Социальная дифференциация крестьян оказывала большое влияние
на семейную жизнь, в частности на заключение браков. Материальный
фактор при этом нередко играл решаюшую роль, особенно у зажиточных
крестьян. Браки заключались преимущественно между лицами,
принадлежащими к одной социальной прослойке. Средний брачный возраст для
девушек был примерно 25 лет, для мужчин — 30 лет. Для неимущих
групп он был еще выше. Среди батраков и батрачек, а также фабричных
работниц много было несемейных.
В браках между людьми различного имущественного положения
нередко значительна была возрастная разница супругов — девушки из
бедняцких семей, надеясь улучшить свою жизнь, выходили замуж за
пожилых состоятельных крестьян, часто вдовцов. В рабочей среде браки
по расчету встречались реже.
При заключении брака в первой половине XIX в. и ранее большая
роль в выборе жениха и невесты принадлежала родителям, прежде всего
отцу. Особенно сильно это чувствовалось в районах с католическим
населением, в районах распространения лютеранства молодежи
предоставлялась большая самостоятельность. Браки заключались, как правило,
между людьми одного вероисповедания.
Семейная жизнь латышей вплоть до начала XX в. сохраняла много
традиционной обрядности, связанной с христианскими религиозными
представлениями и с дохристианскими верованиями.
С вторжением в XIII в. в Прибалтику немецких крестоносцев латыши
были насильно крещены. Однако христианство долгое время
воспринималось латышами формально, а в быту они продолжали придерживаться,
несмотря на преследования властей и церкви, старых языческих обрядов.
Традиционная свадьба латышей представляла собой сложный обрядовый
цикл. Непременной составной частью свадебных церемоний являлось
сватовство. Сваты привозили с собой обычно пиво или водку, которые
распивались в случае благоприятного исхода сватовства. Основные
174

свадебные торжества устраивались после церковного венчания сначала
в доме невесты, а затем — жениха. По дороге от церкви к дому
устраивались заграждения (goda varti), через которые свадебный поезд пропускали
только после уплаты «выкупа» — небольшого угощения. Этот обычай
в шуточной форме бытует в деревне и в наши дни. Новобрачных на пороге
дома невесты встречали хлебом-солью и пивом (вином) родители,
благословлявшие молодых. В первой половинеXIX в. известен еще был обряд
встречи новобрачных с огнем, свидетельствующий о былой вере в
очистительные свойства огня. Известно также обсыпание молодых зерном для
счастливой семейной жизни. Семейная трапеза сопровождалась песнями —
состязаниями «дружб» обеих сторон. В пользу новобрачных в доме
невесты и жениха собирались подарки, а новобрачная делала
родителям и ближайшим родственникам мужа традиционные подарки, в которые
входили предметы ее рукоделия. Этот обычай сохранился и в наши дни
в городе и в деревне. Невестка, как правило, и теперь дарит свекрови
платье или ткань на платье, шаль, делает подарок и свекру.
В полночь обычно совершался обряд посвящения молодой в
замужние женщины — надевание чепца (micosana). Свекровь снимала с
новобрачной венок — символ девичества — и надевала ч*пец. В настоящее
время в сельской местности надевание чепца приняло шуточную форму.
В городе этот обряд существовал еще в 20—30-х годах XX в.
К вечеру первого свадебного дня, а чаще всего на второй или на
третий день на свадьбу приходили ряженые (fyekatnieki), изображавшие зверей
и птиц, цыган и т. д. Они развлекали гостей песнями, шутками и
танцами. Ряженые приходят на деревенскую свадьбу и теперь. К числу
наиболее древних обычаев, сохранившихся на свадьбах еще во второй
половине XIX в., следует отнести жертвы, которые приносила молодая
в доме мужа. Обходя со свекровью или мужем усадьбу, новобрачная
на очаге, в бане, в клети, колодце оставляла ленты, перчатки для
«умилостивления» домашних духов, покровительствовавших семейному
очагу.
Старинные свадебные обряды продолжали сохраняться в свадебном
церемониале вплоть до начала XX в. и позже несмотря на враждебное
отношение неркви. Служители культа строго следили за выполнением
церковного венчания. Вплоть до установления в Латвии буржуазной
республики только церковный брак считался законным. На введение в
буржуазной Латвии наряду с церковным браком гражданского немалое
влияние оказала Великая Октябрьская социалистическая революция.
С рождением ребенка и крестинами у латышей было связано
многоразличных поверий и обрядов, призванных обеспечить ребенку
счастливую жизнь. Почти до середины XIX в. крестьянки рожали в бане — особо
почитаемом месте, где, как предполагалось, обитали духи, помогающие
при родах. Формой поздравления роженицы и ребенка был обычай
«смотрин» (raugasiet). Приходили без приглашения родные и знакомые, принята
было приносить с собой подарки, главным образом еду — масло, кашу,,
мясо, кисель и т. д., а также белье для ребенка. В крестные родители
приглашали уважаемых людей, так как считалось, что их характер
передается крестнику. Дома по возвращении из церкви устраивались праздничная
трапеза, танцы, собирались подарки новорожденному «на зубок», «на
мыло» и т. д.
В похоронных обрядах латышей долгое время сохранялись обычаи,
восходящие к культу предков. При помощи различных обрядов
стремились обеспечить душе покойника благополучие в загробной жизни и
снискать тем самым его расположение. Похороны устраивали всегда очень
торжественно, обходились они дорого. До конца XIX в. сохранялся
обычай хоронить с покойником различные вещи, необходимые в «загробной
жизни»: с мужчиной — белье, обувь, трубку с табаком, а в древности —
175

оружие, с женщиной — нитки, пряжу и т. д. Позднее распространился
обычай класть в гроб деньги.
Интересен обряд «последнего угощения»: перед выносом тела
провожающих угощали вином и закусками. В более ранний период, как об этом
свидетельствуют источники, относящиеся к первой половине XIX в.,
угощали не только провожающих, но и душу умершего, для которой
ставился отдельный прибор. После погребения приглашенные возвращались
в дом умершего на поминки, а всех остальных, пришедших проводить
умершего в последний путь, угощали на кладбище. Этот обычай широко
бытует и в наши дни. Иногда заключительная часть похорон, по желанию
покойного и если он был преклонного возраста, проходила сравнительно
весело, с пением, так как верили, что душе будут неприятны слезы и
причитания.
В настоящее время преобладают небольшие семьи в три-пять человек.
Они состоят, как правило, из супругов, двух-трех детей и одного, реже
двух престарелых родителей. Женатые дети обычно ведут хозяйство
самостоятельно. Главой семьи в большинстве случаев является муж.
Лишь в тех семьях, где муж когда-то пришел в хозяйство как примак,
жена и теперь считается главой семьи. Жены пользуются большой
самостоятельностью, важные вопросы супруги решают совместно. В условиях
социализма возникли новые отношения между родственниками,
основанные на равноправии, любви и взаимном уважении, чуждые тлетворного
влияния денег. К нетрудоспособным родителям в семьях относятся
внимательно и заботливо. Полностью исчез позорный обычай заключения
договоров о содержании престарелых родителей. Колхозы и
государственные предприятия оказывают помощь нетрудоспособным колхозникам,
а также ушедшим на пенсию.
Распределение работ в домашнем хозяйстве зависит в основном от
степени занятости членов семьи. Повседневная домашняя работа —
приготовление пищи, поддержание чистоты в доме, стирка белья и т. д.—
является обязанностью женщин. Правления колхозов по возможности
стараются предоставить женщинам такую работу, которая позволяет им
находиться поблизости от дома или иметь длительный перерыв, например
при работе на фермах. Во многих колхозах и совхозах организованы
детские ясли и сады, в значительной степени освобождающие
женщин-матерей от ухода за детьми. Мужчины выполняют наиболее тяжелую
работу: чистят хлев, вспахивают огород, чинят инвентарь, заботятся о
ремонте жилых и хозяйственных помещений, заготавливают дрова.
В отличие от единоличного крестьянского хозяйства, где все
недвижимое имущество и скот, за исключением приданого жены, считалось
собственностью отца, основное имущество колхозного двора является
собственностью всей семьи. Распоряжаются денежными средствами
родители, распределяя их на общие нужды. Во многих семьях деньги хранят
в сберкассах, особенно если предполагается крупная покупка
(приобретение мебели, коровы, мотоцикла и т. д.).
За годы Советской власти в Латвии коренные изменения претерпели
и взгляды на брак. Ныне при заключении брака решающую роль играют
личные склонности молодых людей — браки по расчету исчезли. Как
пережиток встречаются браки со значительной возрастной разницей
супругов. За последние годы снизился средний возраст вступающих
в брак (для мужчин 24—25 лет, для женщин — 20—23 года). К числу
новых явлений, распространившихся в Латвии за годы Советской власти,
можно отнести заключение смешанных браков — латышей с русскими,
украинцами, белорусами, эстонцами и т. д., особенно в среде рабочих.
В буржуазной Латвии, правящие круги которой проводили
националистическую политику, воспитывая народ в духе враждебного отношения
к другим напиям, такие браки были исключением.
HQ

Регистрация брака в поселке Кокнесе
Новым явлением для сельского населения можно считать наличие
значительного числа семей, в которых наряду с колхозниками имеются
работники государственных предприятий, интеллигенция — врачи,
учителя, агрономы. Это — преимущественно младшее поколение, которое
только в условиях советского строя получило возможность учиться
в вузах.
Молодая пара в первое время после свадьбы обычно живет у родителей
одного из супругов, однако по возможности старается поселиться отдельно.
Приданое почти потеряло свое прежнее значение, однако девушки всегда
стараются запасти для себя белье и одежду. Во многих семьях
колхозников сохранился обычай отдавать дочери, выходящей замуж, теленка
или овцу. Мебелью молодожены обзаводятся самостоятельно. Дом
остается тому из детей, который живет в нем вместе со стариками-родителями.
Существенные изменения за годы советского строя произошли в
воспитании и положении детей в семье. В прошлом родители, занятые тяжелым
изнурительным трудом, не могли уделять детям много внимания. Они
в первую очередь старались привить им основные житейские понятия
и рано приучали их к труду. Трудовая жизнь и работа по найму детей
из многих неимущих семей начиналась в семь-восемь лет. Дети в семьях
тРУДящихся Советской Латвии окружены заботой и вниманием. У них
много книг, игрушек, дети всегда чисто и аккуратно одеты. Большую
помощь семье в деле воспитания детей оказывают детские сады и ясли.
Громадное влияние на формирование сознания детей и развитие их
умственных способностей имеют школа, пионерские и комсомольские
организации.
Дети обычно несут определенные обязанности в работах по дому и на
участке. Подростки, как правило, работают в каникулярное время на
колхозных полях.
Становление нового быта идет по пути создания коммунистического
образа жизни советских людей. В связи с этим формируются новые
традиции и обычаи. Так, в республике прочно вошли в быт праздник детства,
день совершеннолетия, дни памяти умерших, отмечаемые без церковного
12 Народы Европейской части СССР, II 177

ритуала. Быстрое распространение и укрепление этих новых народных
обычаев служит лучшим доказательством преобразования быта
трудящихся республики. Однако в сознании людей, особенно старшего
поколения, пережитки прошлого сохраняются до сих пор. Некоторая часть
населения Латвии, особенно католики, продолжают придерживаться
религиозных обрядов. Например, погребение умерших, особенно в деревне,
производится нередко по церковному обряду.
Еще совсем недавно многие родители крестили детей, но за последние
годы положение резко изменилось. Общественные организации
республики проделали большую работу, чтобы праздники гражданского
наречения имени ребенку получили широкое распространение и стали бы
отмечаться коллективно. «Праздники детства» проводятся в колхозах и
на предприятиях, где от имени общественных организаций малышам
вручаются подарки и свидетельства, где записаны имя ребенка, имена
и фамилии его родителей и восприемников. На праздник собираются не
только родственники, но и вся общественность колхоза, совхоза или
предприятия.
Весьма популярны и любимы молодежью праздники
совершеннолетия, вытеснившие церковный обряд конфирмации. Впервые в
республике праздник совершеннолетия юношества с участием общественных
организаций отмечался в 1958 г. С тех пор это стало традицией и
праздники юношества отмечаются красочно и торжественно. Общественность
колхозов и предприятий ведет большую подготовительную работу по
организации праздника. Для юношей и девушек устраиваются семинары,
на которых их знакомят с революционным прошлым нашей Родины и
успехами социалистического строительства, правами и обязанностями
советских граждан, читаются доклады по актуальным для молодежи
вопросам.
В день праздника молодежь поздравляют представители партийных,
комсомольских и советских организаций, вручая им свидетельства о
совершеннолетии, подарки и цветы.
Новые традиции все больше входят и в свадебный церемониал. В наши
дни церковный брак встречается сравнительно редко. Церемония
регистрации брака происходит торжественно, помещение сельсовета или загса
празднично украшается, играет музыка, исполняются народные песни.
Жених и невеста появляются в сопровождении родных, знакомых,
товарищей по работе. Свадьбы отмечаются только в том доме, в котором
новобрачные будут жить. Коллективы, в которых работают новобрачные,
преподносят им ценные подарки. Нередким явлением стали так
называемые комсомольские или общественные свадьбы, организацию и
проведение которых полностью принимает на себя общественность предприятия
или колхоза.
Новые традиции постепенно складываются и в обрядах похорон и
обычаях поминания умерших. Недавно общественность республики
поставила вопрос о проведении дня поминания умерших без участия
церкви. Первые такие начинания нашли живой отклик в народе, и с 1959 г.
почти повсеместно этот день отмечается без участия церковников.
Торжества проводятся обычно в один из выходных дней, о чем сообщается
в местной газете. Кладбища к этим дням убирают особенно тщательно.
На кладбище приходят не только местные жители — со всей республики
съезжаются люди, чьи родные и близкие похоронены здесь. День
поминания умерших начинается выступлениями представителей общественности,
которые вспоминают павших героев-революционеров, похороненных на
этом кладбище, и людей, умерших в течение прошедшего года.
Исполняются траурные мелодии. Затем собравшиеся расходятся к могилам своих
близких и родных. На церковное поминание, когда священник проводит
богослужение непосредственно на кладбище и по ритуалу на могилах
178

Поздравление «юбиляров» на празднике детства в поселке Кокнесе
зажигают свечи (так называемый вечер свеч), теперь ходят
преимущественно только представители старшего поколения.
Важнейшим завоеванием социалистической дей-
Общественная ствительности является активное участие широких
жизнь слоев трудящихся Советской Латвии в
общественной жизни. В прошлом хуторская система расселения и
частнособственнические отношения способствовали большой замкнутости жизни
сельского населения. Поэтому крестьяне участвовали в общественной жизни
довольно пассивно. В органах крестьянского общественного
самоуправления, отвечавших за всю хозяйственную жизнь волости, заправляла
делами небольшая группа зажиточных.
В феодальный период, когда сохранялись еще пережитки общинных
отношений, в деревне играли роль старые традиции взаимопомощи в
работах, при стихийных бедствиях и т. п. Помощь оказывалась добровольно
и безвозмездно. Одним из более распространенных способов
добровольной взаимопомощи являлись толоки (talkas). Они устраивались обычно
для срочных работ, исполнение которых требовало значительного
количества рабочих рук (обмолот, строительство дома, вывоз навоза на поля
и т. п.). В случае стихийных бедствий на помощь пострадавшему хозяину
приходили все соседи и родственники, не только помогая в работах, но
и оказывая посильную материальную поддержку.
После окончания работы для толочан накрывали стол, для молодежи
устраивались танцы. При капитализме обычай толоки служил
замаскированной формой эксплуатации односельчан зажиточной верхушкой,
которая под видом старого обычая пользовалась почти бесплатным трудом
бедняков.
Традиция толок сохранилась и в наши дни, чаще всего это взаимопомощь
при уборке картофеля на приусадебном участке, реже во время сенокоса.
Однако гораздо большую роль теперь играет совершенно новая форма
общественной взаимопомощи: передовые бригады и звенья приходят на
помощь отстающим, промышленные предприятия помогают колхозам
и совхозам в период спешных сельскохозяйственных работ.
179
12*

В <Латгалии .общественный уклад жизни был ближе к русской деревне.
Здесь выработались свои традиции совместного проведения досуга —
уличные игры и гулянья, хороводы. Молодежь одной деревни в зимние
и осенние вечера собиралась на «посиделки». Девушки пряли, вязали,
шилц, загадывали загадки, пели песни, рассказывали сказки, позднее
прцходили парни, начинались танцы, игры. В остальной Латвии таких
коллективных форм проведения досуга не было. Жизнь здесь замыкалась
в стенах хутора. Местом встречи и увеселений большинства жителей
служили церкви, базары и корчмы. Излюбленным развлечением молодежи
с конца XIX в. .стали танцы ,под открытым .небом.
Лишь с установлением в .Латвии Советской власти широкие массы
трудящихся города и деревни были вовлечены в активную общественную
и политическую жизнь. Лучшим показателем неуклонного повышения
политической зрелости и сознательности трудящихся является рост
партийных и комсомольских .организаций, которые имеются теперь во всех
колхозах и промышленных предприятиях. Лучшие представители
рабочих ж колхозников, интеллигенции ежегодно пополняют ряды
Коммунистической .партии.
'Ярким показателем роста политической и общественной активности
трудящихся является .широкий размах социалистического соревнования
и его высшей формы— движения за коммунистический труд. В настоящее
время в рядах этого могучего движения насчитывается 200 тыс.
человек.
Колхозники и рабочие активно участвуют в производственных
собраниях, где обсуждают основные вопросы жизни и работы своего колхоза
или завода.
Вошло в традицию отмечать дни специалистов различных профессий:
животноводов, механизаторов, полеводов, строителей,
железнодорожников, на которых подводятся итоги работы, передовики производства
обмениваются опытом и намечают планы на будущее.
С установлением Советской власти в Латвии произошла подлинная
культурная революция, охватившая самые отдаленные уголки
республики.
Небывалый расцвет культуры явился одним из определяющих
факторов искоренения существовавших обычаев и обрядов, связанных с
религией. Основными праздниками латышского народа, как и всего
советского народа, стали праздники Советского государства — 7 ноября,
8 марта, 1 Мая, а также 21 июля — день провозглашения Советской власти
в Латвии. Во время государственных праздников во всех уголках
республики проходят торжественные заседания, демонстрации и митинги
трудящихся, свидетельствующие о солидарности латышского народа со
всеми народами нашей Родины. В быт трудящихся Латвии прочно
вошли общенародные традиции чествования ветеранов труда, пенсионеров,
празднование юбилейных дат заводов, фабрик и колхозов, встречи
людей разных поколений, творческие вечера специалистов и рабочих,
вечера встреч и обмена опытом с коллективами коммунистических
бригад.
Одним из главных завоеваний советского строя является всестороннее
развитие демократии: трудящиеся Латвии получили возможность решать
важнейшие политические и народнохозяйственные вопросы, участвуя
в работе местных Советов, Верховного Совета республики, общесоюзных
органов. Самым важным результатом победы социализма в республике
является воспитание нового человека — активного и сознательного
творца новой жизни.

ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
До середины XIX в. народное образование в Латвии находилось на
крайне низком уровне. Первая школа для латышей была основана во
второй половине XVI в. в Риге1 при лютеранской
и просвещение церкви Якова для обучения латышских детей пению
церковных псалмов. С конца XVI в. в церковных
школах обучали детей и чтению, позже начали создаваться латышские
школы для крестьянских детей в волостях Лифляндии и Курляндии, но
их было очень мало и они полностью находились в руках немецкого
дворянства и духовенства. Латышских детей не столько учили
грамоте, сколько старались воспитывать в духе смирения и рабского
послушания господам. Кроме школ, не было почти никаких других культурных
учреждений, по существу не было и латышской литературы и искусства»
Немецкие завоеватели, в течение долгих столетий порабощавшие и
эксплуатировавшие латышский народ, прилагали все усилия к тому, чтобы
держать его в темноте и покорности. Они утверждали, что до XIII в.
латышские племена жили чуть ли не в первобытном состоянии, и только
немецкие рыцари принесли на латышскую землю светоч культуры. На
самом деле латышская культура того времени прошла значительный путь
развития, была тесно связана с передовой культурой феодальной Руси.
Жизнь и творческие искания латышского народа в этот период нашли
широкое отражение в его богатом устном народном творчестве, в песнях,
сказках, легендах, в народной музыке, в прикладном искусстве и др.
Однако с XIII в. до середины XIX в. культурная жизнь латышского народа
сознательно тормозилась немецкими баронами.
После отмены крепостного права латышская культура вступила в
новый период. Характер и специфические особенности его определялись
историческими условиями жизни народа, условиями классовой борьбы.
Латышская демократическая культура росла и развивалась в борьбе
против феодально-крепостнического строя, против помещиков, царизма
и буржуазии. В этой борьбе росло самосознание трудящихся масс, крепли
дружба и связи с русским народом.
Для народного образования большое положительное значение имело
включение школ Латвии во второй половине XIX в. в школьную систему
России. Это ослабило господство прибалтийских дворян в области
просвещения и способствовало изучению русского языка, знание которого
давало возможность приобщиться к передовой русской культуре.
Из-за тяжелых материальных условий детям трудящихся образование
было мало доступно, учиться могли главным образом дети более
зажиточной части латышского населения. Много детей оставалось вообще вне
школы, не говоря уже о том, что среднее и высшее образование было
привилегией исключительно зажиточных слоев населения. Однако народ не
прекращал борьбы за право на образование и культуру. Характерной
особенностью Латвии было домашнее обучение детей чтению еще в
дошкольном возрасте. Вся прогрессивная общественность требовала
повысить грамотность населения и улучшить постановку школьного
дела.
С подъемом революционного рабочего движения в 90-х годах и
особенно в годы буржуазно-демократической революции 1905—1907 гг.
усилилось влияние передовой общественности на школу и на народное
образование. Важную роль в улучшении и развитии народного
образования сыграли революционно-демократические деятели «Нового
течения» («Яуна стравэ»). В XX в. борьбу за прогресс культуры и
просвещения возглавил революционный рабочий класс под руководством ЛСДРП.
В Риге в 1905 г. состоялся первый съезд народных учителей, который
потребовал демократизации школьной системы, введения всеобщего
181

бесплатного обязательного образования для всех детей школьного
возраста, отделения школы от церкви и др. Демократически настроенные
учителя начали осуществлять эти требования, но наступившая после
поражения революции реакция отбросила латышскую школу к
дореволюционному положению. В 1911 г. в Лифляндии только 43% детей 7—
14-летнего возраста посещали школу, в Курляндии — 40,7%, а
в Латгалии — лишь 22,9%. Из них большинство училось одну-две
зимы.
Несмотря на тяжелые условия, тяга народа ц знаниям была велика. Уже
в 1897 г. в Лифляндской губ. было около 77% грамотных, в Курляндии —
71%, в Риге — 83%. Росла латышская прогрессивная интеллигенция,
увеличивалась численность студентов высших учебных заведений. В
Тартуском университете в конце XIX в. получило образование около·
400 латышей. Латышская молодежь училась также в Московском,
Петербургском и других университетах России. В Рижском
политехническом институте количество студентов из местного населения возросло до
53%. Русский язык открыл им дорогу к неисчерпаемым богатствам
русской передовой культуры. Лучшая часть интеллигенции активно
включилась в великую освободительную борьбу революционного рабочего класса
и трудящихся масс против помещиков, царизма и капитализма,
понимая, что необходимой предпосылкой действительного осуществления
требований народа в области культуры и народного образования является
свержение царского самодержавия, помещиков и капиталистов.
Период после победы Великой Октябрьской революции, когда в
Латвия установилась Советская власть, ознаменовался бурным подъемом
культурной жизни трудящихся масс вопреки тяжелым условиям войны,
хозяйственной разрухе и нехватке продовольствия. Советская власть
проделала большую плодотворную работу в деле строительства новой,
подлинно народной школы, доступной детям трудящихся. В Советской
Латвии в 1919 г. была создана единая социалистическая трудовая школа,
которая делилась на две ступени: основную — со сроком обучения шесть
лет и среднюю — со сроком обучения четыре года. Было введено
всеобщее бесплатное обязательное и совместное обучение детей школьного
возраста на родном языке. Предусмотрено было снабжение учащихся
одеждой, обувью, учебными пособиями, бесплатным питанием. Школа
была отделена от церкви. Быстро начала развиваться сеть школ как
первой, так и второй ступени. Школа широко открыла свои двери
трудящимся. Был основан и Латышский государственный университет, на пять
факультетов которого поступило свыше 3 тыс. студентов.
В. период двадцатилетнего господства латышской националистической
буржуазии школьная политика снова была поставлена на службу
эксплуататорским классам. Образование, в особенности среднее и высшее, опять
стало привилегией имущих классов. Главные расходы на содержание
школ в буржуазной Латвии, как и при царизме, покрывали местные
самоуправления. Дети трудящихся вынуждены были ограничиваться
двумя-тремя зимами обучения в школе. По официальным данным, в 1925 г.
по Латвии в целом 30,72%, а в Латгалии — свыше 50% детей
8—14-летнего возраста не посещали школу. Только 20—30% учащихся заканчивали
полный курс 6-классной начальной школы. Из них в среднюю школу,
которая была платной, поступало около 1/3, а оканчивало ее не больше
20—25%. Количество учащихся в средних школах из года в год
сокращалось. Сокращалась также численность студентов. Трудящаяся
молодежь из-за тяжелых материальных условий, как правило, не имела
возможности получить среднее и высшее образование.
Только с восстановлением Советской власти в Латвии в 1940 г. и
вступлением Советской Латвии в братскую семью социалистических
республик перед латышским народом широко открылся путь к культуре,
182

В школьном саду. Рига
к образованию. Уничтожение эксплуатации, ликвидация безработицы,
всестороннее развитие народного хозяйства и улучшение материального
благосостояния трудящихся создали условия для бурного роста и
максимального удовлетворения культурных запросов народа. Была
проведена коренная перестройка всей школьной системы. Советская школа —
подлинно народная школа, ее задача — воспитывать высококультурных и
образованных строителей коммунизма.
На нужды народного образования Советское государство не жалеет
средств. В 1951 г. ассигнования на народное образование в 10 раз
превысили расходы на школы в буржуазной Латвии и составили более трети
всего государственного бюджета Латвийской ССР.
В республике осуществлено всеобщее обязательное обучение детей
7—15-летнего возраста. Широко развилась сеть школ, которая
охватывает и города и сельские местности. В 1940/41 учебном году в Латвии было
только 67 средних школ с 25,1 тыс. учащихся. В 1959/60 учебном году
в Латвийской ССР было 1615 общеобразовательных школ, среди них
начальных (I—IV классы) 508 с 15,9 тыс. учащихся; семилетних — 695
с 96,8 тыс. учащихся и средних — 277 с 142,8 тыс. учащихся, школ-
интернатов — 16 и школ сельской и городской рабочей молодежи —
91 с 16,6 тыс. учащихся и т. д. Сеть техникумов и
профессионально-технических училищ готовит высококвалифицированные кадры для
промышленности, сельского хозяйства и других областей экономической и
культурной жизни страны. За послевоенные годы техникумы и другие средние
специальные учебные заведения подготовили свыше 50 тыс.
квалифицированных специалистов. Большую работу по воспитанию молодежи
ведут внешкольные учреждения, как, например, Дворец пионеров в Риге
и дома пионеров в других городах, станции юных техников и
натуралистов, спортивные школы и многие другие учреждения.
Широко открыли свои двери для трудящейся молодежи высшие
учебные заведения. В Латвийской ССР создано девять высших учебных
заведений; в 1959/60 учебном году в них учились 18,9 тыс. юношей и девушек,
т. е. в 8 раз больше, чем в 1913 г. и почти в 2,5 раза больше, чем в
буржуазной Латвии. В послевоенные годы высшие учебные заведения
183

Латвийской ССР дали стране свыше 20 тыс. специалистов, в том числе:
Латвийский государственный университет им. П. Стучки — свыше 7300,
Латвийская сельскохозяйственная академия — свыше 4 тыс. В 1958 г.
на базе технических факультетов университета был организован
Политехнический институт, готовящий инженеров по 25 специальностям.
В соответствии с решениями XXI съезда КПСС и законом «Об
укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного
образования в стране» осуществлена перестройка системы народного
образования с целью связать обучение с жизнью,- с производством, с
практикой коммунистического строительства. Наряду с этим усилилась роль
государства и общества в· воспитании детей, увеличилась помощь семье.
Ставится задача широко развернуть организацию школ-интернатов,
детских яслей и садов.
Восстановление Советской власти в. Латвии создало благоприятные
условия и для развития науки. В 1946 г. была, образовала Академия наук
Латвийской ССР, являющаяся научным центром республики. Большую
бескорыстную помощь в организации: Академии и ее
научно-исследовательской работы оказали ученые братских советских народов. Благодаря
неустанной заботе Коммунистической партий! и Советского правительствга,
а также творческому содействию ученых братских республик,- особенно
ученых Москвы и Ленинграда, Академия наук Латвийской ССР добилась
серьезных успехов. Важные исследования проведены в области мирного
применения атомной энергии. В Латвийской ССР построен первый в
Прибалтике атомный реактор. Ценные результаты получены учеными в
области электромагнитных явлений, вычислительной техники и пр.
Исследован также целый ряд проблем химии, изучены запасы полезных
ископаемых, разработаны и внедрены в производство новые медицинские
препараты «Паск», фурацилин и др. В Академии наук представлена и новая
в республике область химии — органический синтез. Воодушевленные
решениями февральского Пленума ЦК КПСС (1964 г.) ученые
Латвийской ССР сосредоточивают свои усилия на дальнейшем развитии
химической науки. Успешно изучаются проблемы энергетики, автоматизации
и механизации производственных процессов, приборо- и машиностроения,
строительства, сельскохозяйственных, медицинских и многих других
наук. Значительные успехи достигнуты также в развитии общественных
наук. Создан трехтомный систематический курс «Истории Латвийской
ССР», шеститомный курс «Истории латышской литературы», большая
исследовательская работа ведется по вопросам экономики, языкознания,
этнографии. В системе Латвийской академии наук успешно трудятся
широко известные в стране и за ее пределами ученые — Я. Пейве,
К. Плаудэ, А. Малмейстер, А. Калнынь, А. Кирхенштейн, Я. Крас-
тынь и многие другие.
В культурном наследии латышского народа видное
Литература место занимает литература. Как и народная
культура в целом, литература досоветского периода развивалась в
ожесточенной борьбе против угнетателей и поработителей народа, против
реакционной идеологии и культуры господствующих классов. В основу ее
легли прогрессивные и революционные идеи эпохи, развитие ее
базировалось на богатых традициях устного народного творчества, накопленных
в течение долгих столетий крепостнического и капиталистического
угнетения и классовой борьбы. Весьма плодотворное влияние на латышскую
литературу оказала передовая русская литература. Ее демократизм,
тесные связи с жизнью народа и с его освободительной борьбой,
художественные достоинства способствовали созданию лучших демократических
и реалистических традиций латышской литературы.
Основоположником латышской литературы является Юрис Алунан
(1832—1864 гг.) — один из радикально настроенных деятелей буржаузно-
184

либерального так называемого младолатышского движения 50—60-х
годов прошлого столетия. Младолатышские деятели сыграли видную
прогрессивную роль в борьбе против привилегий немецких баронов,
феодально-крепостнического строя, за просвещение и культуру народа. Деятели
младолатышского движения издавали первую прогрессивную газету на
латышском языке «Петербургас авизес» («Петербургская газета»). Их
деятельность оставила заметный след в развитии языка. В течение
многих столетий народу силой навязывались молитвенники, библии и
тому подобная литература, издававшаяся немецкими помещиками и
пасторами на изуродованном до неузнаваемости латышском языке. Младо-
латыши боролись против онемечивания и искажения латышского языка,
стремились обогатить его лексику, разработать принципы правописания.
Они нанесли сильный удар гнусной «теории» немецких баройов,
утверждавших, будто латышский язык груб, неразвит и негоден для
выражения мыслей и требований культурных людей.
В 70-х годах работу, начатую Ю. Алунаном в области латышского
литературного языка, продолжал А. Кронвальд.
70-е и 80-е годы — период дальнейшего развития латышской
народной литературы. В эти годы писали поэты Аусеклис и Пумпур (А. Пум-
пуром в 1888 г. на основе народных сказаний был создан латышский
национальный эпос «Лачплесис»), появилось первое крупное
реалистическое произведение — роман «Времена землемеров» (1879 г.) братьев
Р. и М. Каудзитес, рассказы Апсишу Екаба. В эти годы зародилась
латышская драматургия, началось развитие латышского театра.
Основоположником латышской драматургии и театра является А*. Алунан.
В период с 90-х годов до революции 1905—1907 гг. латышская
литература достигла высокого уровня. Этому способствовал рост рабочего
движения, распространение идей марксизма-ленинизма, подготовка
революции 1905—1907 гг., во главе которой стал революционный рабочий класс,
руководимый большевиками. В эти годы углублялась идейная
направленность и общественно-воспитательная роль прогрессивной
демократической литературы, совершенствовалась художественная форма.
Произведения Р. Блаумана, В. Плудона, Аспазии (Э. Розенберг), Э. Бирзниека-
Упита, Доку Атиса, Персиетиса, Э. Треймана-Зваргулиса и многих
других, написанные в конце XIX — начале XX в., представляют собой
ценный вклад в развитие латышской народной литературы и культуры.
В 90-х годах важную роль в распространении передовых идей сыграло
так называемое «Новое течение» («Яуна страва»), возникшее под влиянием
рабочего движения. Основное его ядро составили революционно
настроенные деятели, первые пропагандисты идей марксизма в Латвии.
Издаваемая ими газета «Диенас лапа» боролась за повышение
идейно-художественного уровня литературы, за правдивое отражение действительности.
Особое внимание деятели «Нового течения» уделяли распространению
русской передовой литературы XIX в.
Революционная литература развивалась в тесной связи с рабочим
движением. Основоположником революционных традиций латышской
литературы был Э. Вейденбаум (1867—1892 гг.) — один из активных
деятелей «Нового течения». В своей поэзии он выступал с резкой критикой
существовавшего строя, разоблачал капиталистов и помещиков, защищал
свободу и права, честь и достоинство трудового человека. Поэзия Э. Вей-
денбаума — ценное достижение критического реализма в латышской
литературе.
В развитии революционной латышской литературы исключительное
значение имеет творчество великих народных писателей — Я. Райниса
и А. Упита. Творчество Райниса (1865—1929 гг.) — краеугольный камень
латышской революционной поэзии и драмы досоветского периода. Его
сборники стихов «Далекие отзвуки синего вечера», «Посев бури»,
185

«Тихая книга» и др., драма «Огонь и ночь» воспитывали рабочий класс и
массы трудящихся в духе борьбы против царизма и капитализма,
способствовали росту классового сознания пролетариата. Райнис сумел в
революционно-романтических образах своей поэзии и драматургии ярко
выразить социалистические идеи рабочего класса, показать, что рабочий
класс, миллионы трудящихся масс являются настоящими хозяевами
жизни, что только уничтожение эксплуататорского капиталистического строя
принесет им свободу и счастье. Большое влияние на творчество Райниса
имел фольклор латышского, русского и других народов, его поэзия и
драмы («Огонь и ночь», «Вей, ветерок», «Илья Муромец» и др.) тесно
срослись с устным народным творчеством. Огромна роль Райниса в
развитии латышского литературного языка.
Творчество А. Упита (род. в 1877 г.) подняло на высокую идейно-
художественную ступень реалистическую прозу и драму. Он первым
в своих романах («Новые истоки», «3 шелковой паутине» и др.) и в пьесах
(«Голос и эхо», «Солнце и пар» и др.) сумел реалистически осветить
революционное рабочее движение, формирование революционного сознания
рабочего класса, его борьбу с угнетателями. В творчестве Я. Райниса
и А. Упита развиваются традиции партийной социалистической
литературы, основы которой В. И. Ленин охарактеризовал в статье
«Партийная организация и партийная литература» и основоположником которой
был М. Горький. Творчество Я. Райниса и А. Упита в идейном и
художественном отношении родственно творчеству М. Горького. Упит
неоднократно подчеркивал, что именно произведения М. Горького утвердили
его на пути критического реализма, помогли разоблачить буржуазную
пошлость и слиться с пролетариатом в его борьбе за освобождение.
Руководящей силой в борьбе за идейность литературы, против декадентства,
буржуазного национализма и шовинизма была партия большевиков,
в рядах которой шли и революционные латышские социал-демократы.
Огромную положительную роль в этой борьбе играла нелегальная
партийная печать русская («Искра» и «Правда» и др.) и латышская («Циня»
и др.).
Великая Октябрьская социалистическая революция, ознаменовавшая
коренной поворот в развитии культуры всех народов России, положила
начало созданию новой литературы — советской. Знамя реалистического
искусства подхватили новые мастера литературы. Одни писатели
(Л. Паэгле, Л. Лайцен) прошли трудную школу борьбы в буржуазной
Латвии, обращая свое творчество в грозное оружие против порабощения и
эксплуатации и призывая к восстановлению Советской Латвии. Другие —
Р. Эйдеман, А. Кадикис-Грозный, Э. Эфферт-Клусайс, К. Иокум, К. Пе-
лекайс, А. Цеплис и др.— жили в Советском Союзе и боролись вместе
со всеми советскими людьми за окончательную победу Октябрьской
революции, за успешное построение социализма. Они вошли в семью
советских писателей и являются основоположниками латышской советской
литературы. Большинство из них — бойцы Красной Армии, красные
стрелки, с оружием в руках сражавшиеся за Советскую власть и
посвятившие этой борьбе основную часть своего творчества.
С восстановлением Советской власти передовые латышские писатели
во главе с А. Упитом активно включились в борьбу за строительство новой
социалистической жизни и литературы. Следуя призывам
Коммунистической партии неустанно бороться за идейность и партийность литературы,
за дальнейшее совершенствование ее, латышские советские писатели
создали идейно насыщенные и художественно яркие произведения
социалистического реализма, посвященные советской действительности и
героическому прошлому народа, революционной освободительной борьбе.
Выдающееся место в латышской советской литературе занимают
мастерские полотна А. Упита — романы «Земля зеленая» и «Просвет в тучах».
186

Надгробный памятник Я. Райнису в Р-ите. Скульптор Карл Земдега

Изделия учащихся Рижского училища прикладного искусства

Активную творческую деятельность развивает народный писатель В.
Лацис, выросший еще в условиях капиталистической Латвии (тогда было
создано его замечательное произведение «Сын рыбака»). Его эпопеи
«Буря» и «К новому берегу», посвященные темам Великой Отечественной
войны и первого периода социалистического строительства в Латвии,
принадлежат к числу крупнейших достижений латышской
художественной прозы послевоенных лет.
Вдохновенным поэтическим языком воспел борьбу советского человека
за построение новой, счастливой жизни Я. Судрабкалн (сборник «В
братской семье» и др.)· Боевая актуальность тематики, высокое
идейно-художественное мастерство, советский патриотизм — характерные черты
поэзии Я. Судрабкална.
Проза А. Саксе, Ж. Гривы, Я. Гранта, В. Берце, Я. Ниедре, А. Гри-
гулиса, А. Броделе и других раскрывает многие характерные особенности
строительства социализма в Латвии, рисует картины
народно-освободительной борьбы прошлого. Лучшие произведения этих писателей — сви
детельство новых успехов латышской советской прозы. В латышской
советской поэзии также немало произведений, авторы которых
взволнованно, с глубоким патриотическим чувством воспевают героическую силу
и моральное величие советского человека, строящего социализм. Таковы
стихи А. Григулиса, В. Лукса, А. Балодиса, Ю. Ванага, Ф. Рокпелниса,
М. Кемпе, М. Рудзита. Выросло талантливое молодое поколение
писателей и поэтов — А. Веян, О. Вациетис, Б. Саулитис, М. Бирзе, 3. Скуинь,
Д. Зигмонте и др.
Задачи периода развернутого строительства коммунизма, решения
июньского Пленума ЦК КПСС 1963 г. воодушевляют писателей в
дальнейшей борьбе за высокую идейность и художественное мастерство
своих произведений, за повышение воспитательной роли литературы
социалистического реализма.
Широкий размах приобрело издание книг и перио-
Культурно- дики в Советской Латвии. Печатное слово стало
просветительная тт
работа достоянием трудящихся. Наряду с художественной
литературой издается много оригинальной и
переводной научной и массово-политической литературы. С 1940 по 1960 г.
в Латвийской ССР издано около 20 тыс. книг общим тиражом свыше 150
млн. экз. Особую ценность представляют произведения классиков
марксизма-ленинизма, которые при Советской власти впервые стали
доступны широким массам, читающим их на родном языке. Увеличилась
также численность изданий периодической печати. Количество
издаваемых газет и журналов за годы Советской власти возросло больше чем
в четыре раза. В 1940 г. в республике выходила 21 газета разовым
тиражом 404 тыс. экз., а в 1961 г.— 90 газет тиражом 889 тыс. экз.
Журналов и других периодических изданий в 1940 г. было издано 35, а в
1961 г. — 107. Большой популярностью пользуются газеты — «Циня»
{основанная в 1904 г.), «Советская Латвия», журналы «Карогс», «Падомью
Латвияс комунистс» и др. По количеству экземпляров журналов,
издаваемых на душу населения, Латвийская ССР занимает среди союзных
республик второе место, а по количеству экземпляров газет — третье место.
Важную роль в образовании и коммунистическом воспитании
народных масс играют культурно-просветительные учреждения.
Один из важнейших видов идеологической работы — организация
лекций, которой в Латвийской ССР занимается Общество «Знание»,
насчитывающее более 12 тыс. членов. Кроме того, большую лекционную
работу ведут партийные и общественные организации, располагающие
более чем 50 тыс. агитаторов и пропагандистов.
Важное значение в научно-просветительной и пропагандистской работе
имеет деятельность музеев. В 1961 г. в республике действовало три
187

исторических музея, один революционно-исторический, два музея искусств,
один естественно-исторический, один литературный, один истории
медицины, один геологический, 15 краеведческих, а также семь
мемориальных музеев классиков латышской литературы (Э. Вейденбаума, Р. Блау-
мана, Л.,Паэгле и др.)· Большой интерес представляет Государственный
этнографический музей, показывающий быт латышских крестьян в
XVII—XIX вв. Экспозиция организована по этнографическому и
географическому принципу: В музее представлено более 50 старинных
крестьянских домов и других построек, а также орудия труда и предметы
народного быта. Это первый в Советском Союзе музей на открытом
воздухе.
С 1957 г. в Риге действует Выставка народного хозяйства Латвийской
ССР, ее экспонаты демонстрируют расцвет народного хозяйства и культуры
республики. Число посетителей музеев' за последние годы достигло в
среднем 800 тыс. человек в год.
Незаменимым средством культурно-просветительной работы стало
радио и телевидение. Вместо уничтоженных фашистами во время Великой
Отечественной войны радиостанций построены новые, создан Дом радио
с семью обширными студиями. Численность индивидуальных
владельцев радиоприемников в республике превысила 200 тыс. С 1954 г. в Риге
начал действовать телецентр. В шести крупнейших городах республики
построены ретрансляционные станции, в 1960 г. было около 49 тыс.
индивидуальных владельцев телевизоров..
В Советской Латвии ярко расцвело и искусство.
Искусство <При капитализме профессиональное искусство было
оторвано от жизни народа, и его достижениями пользовались главным
образом господствующие классы. Долгие десятилетия широким фронтом
велась борьба прогрессивных мастеров театра, изобразительного искусства
и музыкальных деятелей против реакционных модернистских и
формалистических направлений буржуазного искусства, за здоровое
реалистическое творчество. Путь развития искусства в борьбе двух культур был
чрезвычайно сложным и противоречивым, и все же передовые деятели его
сумели добиться успехов и создать художественные ценности в
различных видах и жанрах искусства. Произведения композиторов А. Юрьяна,
Я. Витола, Э. Дарзиня, Э. Мелнгайлиса, А. Калныня внесли большой
вклад в развитие латышской музыки. Немало ценных произведений
создали художники К. Гун, Ю. Феддер, Я. Розенталь, В. Пурвит, К. Миес-
ниек, Я. Тилберг, скульпторы Т. Залькалн, Г. Шкилтер, К. Зале и др.
Больших успехов достигли и деятели латышского театра, защищавшие
демократические и реалистические основы сценического искусства.
Возникновение латышского театрального искусства связано с
деятельностью Рижского латышского театра. Основание нового Рижского театра
означало дальнейший этап его развития в начале XX в., когда
развиваются и укрепляются его демократические традиции. В годы буржуазной
диктатуры тяга к здоровому реалистическому искусству проявилась в
деятельности Художественного, Национального и Рабочего театров в Риге.
В упорной борьбе за идейно-художественное совершенство
сформировались и виднейшие деятели досоветского латышского театра, такие
выдающиеся советские артисты и режиссеры, как А. Амтман-Бриедит, Э. Смил-
гис, Л. Берзиня и др.
Подобно литературе и другим областям латышской культуры,
искусство с самого начала своего развития находилось под благотворным
влиянием русской передовой культуры.
В Советской Латвии искусство принадлежит народу, тесно связано
с жизнью народа и требованиями масс. Неустанная забота
Коммунистической партии и Советского правительства, тесное творческое
сотрудничество советских народов являются залогом его быстрого прогресса.
188

Скульптор Мара Виюп за работой над памятником
жертвам фашизма для кладбища в г. Валмиере
В Латвийской ССР работают 11 театров, которые, используя богатый
творческий опыт театров других республик, главным образом
московских театров, прочно стоят на идейно-художественных позициях
советской театральной культуры. Ведущее место занимают Государственный
академический театр драмы, Художественный театр им. Я. Райниса и
Государственный театр русской драмы в Риге. В коллективах этих
театров работают выдающиеся мастера сцены А. Амтман-Бриедит и Я.Осис
(Академический театр драмы), Л. Берзиня и Э. Смилгис
(Художественный театр) и др. Республиканские театры ведут огромную
воспитательную работу среди трудящихся, выступают в районных центрах, колхозах
и совхозах, руководят драматическими коллективами художественной
самодеятельности и др. Непрерывно растет количество спектаклей и число
зрителей.
В строительство новой социалистической культуры активно включились
и композиторы старшего поколения — народные артисты СССР А. Кал-
нынь и Э. Мелнгайлис и более молодые М. Заринь, А. Скулте, А. Жилин-
ский, Я. Озолинь, Я. Иванов и многие другие. Созданы новые советские
оперы («К новому берегу» М. Зариня и др.)» симфонии, оратории, песни.
В ярких музыкальных образах выражается радость созидательного
труда советского народа, воспевается его героизм в борьбе за свободу.
189

Богатой творческой жизнью живут Государственный академический театр
оперы и балета, филармония; расцвела в республике культура хорового
пения. Организуются праздники песен, в которых участвуют многие
тысячи певцов из самодеятельности. В республике создано свыше тысячи
самодеятельных хоров. Успешно развивается народное танцевальное
искусство.
Неограниченные возможности развития открылись перед
изобразительным искусством. Уже в первые послевоенные годы стали появляться
жанровые картины на темы советской действительности («Новые паруса» Э. Кал-
ныня). Постепенно расширяется тематика; растет многообразие форм и
жанров, зреет мастерство, глубже осваиваются принципы социалистического
реализма. Широкое признание получили картины «В. И. Ленин на
IV съезде социал-демократии Латышского края в Брюсселе в 1914 году»
О. Скулме, «Латышские рыбаки» Я. Осиса, мастерски выполненные
пейзажи К. Миесниека и натюрморты Л. Свемпа, портреты Я. Тилберга,
многие работы молодых художников. Немало замечательных произведений
создали скульпторы (Т. Залькалн, А. и Я. Бриедис, К. Земдега и др.)
и графики (В. Валдманис, А. Апинис, Р. Упит, А. Юнкер и др.). Большая
работа ведется в области декоративного искусства.
В семье братских народов латышский народ имеет возможность быстро
продвигаться вперед, широко развернуть свои творческие способности и
создавать новые культурные ценности.
Не удовлетворяться достигнутым, способствовать подъему уровня
многонациональной советской культуры — такова задача работников
науки, литературы и искусства в период развернутого строительства
коммунизма. Успешно выполняя задачи, выдвинутые XXII съездом
Коммунистической партии Советского Союза, работники культуры Советской Латвии
будут бороться за дальнейший расцвет культуры социалистической
Родины, за построение коммунизма.
В новой Программе Коммунистической партии Советского Союза,
в этом историческом документе нашей эпохи, выдвинута светлая
перспектива коммунизма, поставлена задача мобилизации всех сил советского
народа на построение коммунистического общества. В борьбе за коммунизм
непрерывно возрастает значение идеологической работы. Великие задачи
по созданию материально-технической базы коммунизма и воспитанию
нового человека коммунистического общества обязывают работников
народного образования, литературы, искусства и всех
культурно-просветительных учреждений приложить все силы к тому, чтобы поднять
народную культуру на уровень новой эпохи.
Наиболее обширная область латышского приклад-
Прикладное ного искусства — текстиль. До второй половины
ИСКУССТВО J гл jt
J XIX в. среди украшенных текстильных изделии
преобладали принадлежности одежды, позже — декоративные ткани для
украшения помещений. Ткани изготовлялись из шерсти, льна и
хлопчатника. В изделиях домашнего производства преобладали узоры,
выполненные простой техникой, со скупой цветовой гаммой, излюбленный
орнамент — горизонтальные и вертикальные полосы, клетки. Льняные
полотенца и скатерти отличаются особенно богатым узором, изготовляются
с применением от 8 до 32 рядов нитченок. Особенно многокрасочны
покрывала для кроватей, половики и полости для саней. В последнее время к ним
добавились настенные ковры, портьеры.
До XX в. преобладали контрастирующие сочетания красок, а в
последнее время — тональные сочетания, очень популярны зеленые и
красновато-коричневые тона. Для латышских тканей характерен
геометрический орнамент, сейчас стали распространяться стилизованные цветы и
деревья. В декоративных тканях широко используются мотивы, известные
у латгалов еще в XII в. (пояса и каймы с браным узором из археодогиче-
190

ских раскопок). К числу
древнейших образцов вышивок
следует отнести наплечные
покрывала — виллайне лат-
галов IX—XIII вв. В
качестве украшения
использовались бронзовые пронизки, в
XIV в. на смену им приходит
бисер. Мотивы и
композиционные приемы XII—XIII вв.
бытовали еще в изделиях
XVIII—XIX вв. В районах
вдоль Даугавы украшения
виллайне, рубашек, чепцов и
передников сохраняли
традиционные мотивы зигзага с
обрубленным концом (liklocisar
nostyeltu galotni) и крышеоб-
разных значков (fumtinveida
izskarjbu raksts).
С XIX в. у латышей
появляются филейные кружева, а
также кружева,
изготовленные на коклюшках, плетеные
и вязаные крючком или на
спицах. Известно латышам и
гладкое, рельефное и
ажурное вязание.
BXVH1—XIX вв. узор
рукавиц и чулок совпадал Изделия латышского народного искусства. XIX в.
с украшением других
элементов одежды. Обычно на белой основе вывязывался желтый, зеленый,
красный и синий геометрический орнамент. Во второй половине XIX в.
употребление синтетических красителей повлекло за собой большее
колористическое разнообразие, появился также орнамент с мотивами
растительного и животного мира. Характерно, что деревенские жители вплоть
до наших дней изготовляют рукавицы домашним способом. В течение
столетий узорчатые варежки были традиционным подарком.
Изделия из дерева в латышском прикладном искусстве делятся на
три группы: украшения построек, художественно изготовленные предметы
обихода и орудия труда. Жилые дома и клети украшались сдержанной
художественной обработкой отдельных деталей. Гребень соломенных или
тростниковых крыш скреплялся при помощи резного деревянного конька
(jumta azis), которому, в соответствии с мифологическими
представлениями, придавали форму стилизованного животного или птицы. К
элементам украшения следует причислить легкую профилировку концов
стропил и концов потолочных балок. В качестве опоры навеса у клетей
и в домах сходок использовали столбы с профилированной средней
частью. Двери обшивались дощечками, расположенными ромбиком,
«елочкой» и т. п., украшались орнаментом в виде солнцеобразных дисков и др.г
который выжигался или раскрашивался. Богат и разнообразен декор
фронтонов и наличников латгальских домов. Для них характерен
прорезной геометрический орнамент, стилизованные животные.
Фигурная резьба по дереву с религиозной тематикой встречалась в
районах распространения католичества.
Мебель латышей — столы, стулья, лари, шкафы и кровати — имела
простые формы со скромным орнаментом. В некоторых местностях встре-
191

чаются своеобразно переработанные элементы барочного и ренессансного
стилей. Посуда, орудия труда, средства транспорта обычно украшены
врезанным, прорезным, выжженным или раскрашенным геометрическим
орнаментом. Ремесленники — выходцы из других губерний России —
способствовали внедрению растительных мотивов.
Ныне резьбой по дереву, вытачиванием деревянных изделий и
деревянной инкрустацией занимаются главным образом мастера-профессионалы
(декоративная посуда, шкатулки и сувениры, скульптура малых
форм).
Гончарство, как народное декоративное искусство, развилось
сравнительно поздно. Еще в начале XX в. гончары выделывали в основном мало
украшенную посуду для практических надобностей. Наиболее
декоративны были кружки и игрушки. Отдельные мастера делали вазы и
декоративные тарелкд. Расцвет декоративной керамики, которая в настоящее время
стала важной отрдслью,прикладного искусства, начался в 20-х годах XX в..
Сосуды ддя цветов,, подсвечники, вазы, сервизы изготовляются
многочисленными, особенно в Латгалии, талантливыми народными мастерами.
В Латвии встречаются три основных вида украшения керамики:
выцарапанные или выгравированные., пластические и подглазурная раскраска
с ангобой. Наиболее распространен геометрический орнамент: зигзаги,
«солнышки», «;звездочки», «елочки» и др. В XIX в. употреблялись
свинцовая, зеленая, желтая и коричневая глазури, в XX в. стали применять
синюю и двухцветную, а в последние годы — многоцветную
глазурь.
Уже !В начале XX д. работы латышскид сельских гончаров
экспонировались на международных выставках, а ныне это стало обычным явлением.
Самые выдающиеся латгальские мастера керамики приняты в Союз
советских художников Латвии, им присуждены почетные звания (Андрей
Паулан, Поликарп Вилцан и др.).
Балтийское море выбрасывает на берег немало янтаря, и местное
население издавна изготовляет янтарные украшения. В настоящее время
крупным центром обработки янтаря является Лиепая, где этим занимаются как
любители, так и профессионалы. В одних случаях они придерживаются
традиционных форм, в других — творчески перерабатывают их. В
основном изготовляются тщательно отделанные украшения с характерной
шлифованной поверхностью и подвесками.
Интересным памятником древнего искусства являются кованые
украшения и пластинки, декорировавшие оружие. Железные, бронзовые и
серебряные булавки (rotu adatas), фибулы (saktas), венки (vainagi),
шейные гривны (kakla rinfyi), браслеты (aproces) и кольца (gredzeni) имели
простые, но достаточно утонченные для своего времени формы. Форму
дополнял орнамент в виде косой насечки, затем гравированное линейное
рифление, а начиная с VIII в.— гравированный и штампованный орнамент.
Своеобразно дополняли украшения различные подвески.
О декоративном творчестве латышских сельских кузнецов ХУШ—
XIX вв. можно судить по подсвечникам, оковке ларей и дверным ручкам.
Они украшены всевозможными произвольными ломаными линиями и
дырчатым орнаментом. Иногда встречаются стилизованные изображения
птиц и животных, а также многообразные творческие видоизменения
упрощенных ренессансных и^.барочных форм.
Латышские советские мастера металлообработки работают почти во
всех отраслях этого искусства и продукция их весьма разнообразна — от
тончайших ювелирных изделий до монументальных декоративных поковок
для строительства. Характерные виды техники — ковка, чеканка,
гравировка, штамповка, рубка. Большое внимание мастера уделяют
тонированию поверхности изделий, прибегая для этого к шлифовке, полировке,
оксидированию и т. д.
192

С развитием капитализма декоративный элемент во многих отраслях,
например в обработке дерева и металла, сократился до минимума, либо
подражал немецкому «югендштилю». В конце XIX — начале XX в.
латышские художники главным образом воспитанники Петербургского
художественного училища Штиглица — Я. Мадерниек, Р. Заринь и др.—
посвятили себя поискам средств выражения национального своеобразия
латышей в прикладном искусстве. Они нашли последователей, были основаны
частные художественные курсы и школы, устраивались художественно-
ремесленные выставки, в музеях стали собираться произведения
народного искусства. В 1926 г. в Лиепае была основана первая художественно-
ремесленная школа с несколькими отделениями, в 1926 г. Академия
художеств в Риге открыла мастерскую керамики, в 1928 г. в Риге открылась
школа прикладного искусства. В этих учебных заведениях наряду с
подготовкой кадров проводилась большая работа по изучению латышского
орнамента и законов композиции для применения их к современным
условиям.
В буржуазной Латвии развитию прикладного искусства
препятствовали низкая покупательная способность трудящихся, а также вкусы и
запросы буржуазии. Наблюдались реакционная мифологизация народного
искусства и эпигонское подражание западному модернизму. Тем не менее
благодаря работе народных мастеров и прогрессивных профессиональных
художников демократическое искусство продолжало развиваться. С
восстановлением Советской власти укрепилась взаимосвязь народного и
профессионального искусства, перед латышским искусством открылись
широкие перспективы развития, оно стало общенародным достоянием, спрос
на изделия прикладного искусства стал массовым. Развернутое
строительство общественных зданий также требовало декоративной отделки репре-
зентационных помещений. Для удовлетворения этих потребностей был
создан производственный комбинат «Максла» («Искусство») с большим
цехом изделий прикладного искусства, при Средней школе прикладного
искусства были открыты новые отделения, в учебных программах
предусмотрена подготовка специалистов для работы на художественных
производственных предприятиях. В 1959 г. при Академии художеств было открыто
отделение по художественной отделке помещений.
К решению новых задач были привлечены самодеятельные художники.
Еще в конце 1940 г. начали действовать кружки прикладного искусства,
для членов которых в Доме народного творчества им. Э. Мелнгайлиса
были организованы консультации, семинары, выставки районного и
республиканского масштаба. Из 8 тыс. участников самодеятельных
коллективов в 1960 г. выдвинулось около 400 мастеров прикладного искусства,
работающих ныне в, системе комбината «Максла». Различия между
народным и профессиональным прикладным искусством постепенно
стираются.
Развитие профессионального прикладного искусства идет по пути
критического освоения традиций в соединении с новаторскими поисками.
Профессиональные мастера группируются вокруг Средней школы
прикладного искусства, Академии художеств и комбината «Максла». Часть
мастеров керамики работает в районных промкомбинатах, некоторые — в своих
мастерских.
Изделия латышского прикладного искусства — витражи, керамика,
мебель и ткани — экспонировались на республиканских, всесоюзных и
международных выставках, заслужив высокую оценку и награды.
Между народами Советского Союза происходит процесс взаимного
обогащения культуры и искусства. Латышские художники многому
учатся у эстонских чеканщиков и специалистов по отделке кожи, у русских
мастеров по росписи фарфора и т. д. В свою очередь латышские мастера
занимают видное место среди специалистов по художественной обработке
13 Народы Европейской части СССР, II 193

Второй республиканский слет мужских хоров в Добеле. 1959 г.
стекла. Рижские витражисты, развивая многовековые традиции
(витражное искусство возникло в Риге на базе местного цеха стекольщиков),
выдвинулись на ведущее место в Советском Союзе. Комбинат «Максла»
изготовляет витражи, украшающие общественные постройки не только
Риги, но и Москвы, Сочи, Минска и других городов братских республик.
Советская власть открыла широчайшие возможности
Художественная дЛЯ художественного творчества народных масс
самодеятельность Vr ν χ
Латвии. Хоры, этнографические драматические,
хореографические коллективы, оркестры народных инструментов, эстрадные
ансамбли, группы солистов, кружки изобразительного и
прикладного искусства объединяют свыше 120 тыс. трудящихся — участников
художественной самодеятельности. В многочисленных самодеятельных
коллективах растут народные таланты — певцы, танцоры, чтецы, музыканты.
В самодеятельности начали свой творческий путь народные артисты
Латвийской ССР певцы А. Фринберг, П. Гравелис и др.
Традиция латышских праздников песни восходит к первой половине
XIX в. I Вселатвийский праздник песни состоялся в 1873 г. в Риге. До
1940 г. было всего девять всеобщих праздников песни. После
восстановления Советской власти в Латвии праздники песни превратились в
подлинно народные праздники. Они проводятся во всех районах республики,
причем лучшие районные коллективы принимают участие в
республиканских праздниках песни. Так, во II республиканском празднике песни
принимали участие 18 998 певцов, танцоров и музыкантов. Во время
праздника на выставке изобразительного и прикладного искусства были
экспонированы 1074 работы 589 авторов. На празднике было 256 тыс. зрителей.
В IV Празднике песни, организованном в 1960 г. в связи с двадцатилетием
Советской Латвии, участвовало 65 465 певцов, танцоров и музыкантов.
На смотре народного искусства были представлены 2137 работ 918 авторов.
Концерты прослушало около 619 тыс. человек.
194

Больших успехов добились драматические коллективы республики.
Драматические коллективы ряда районов имеют возможность в
содружестве с местными хорами и оркестрами ставить даже оперные спектакли и
оперетты. Так, участники самодеятельности Цесиского района поставили
оперу С. Рахманинова «Алеко», Лиепайский дом культуры — оперы Пуч-
чини «Тоска» и «Чио-чио-сан», Бауский дом культуры — музыкальную
комедию А. Жилинского «Край голубых озер» и др.
На основе лучших самодеятельных драматических коллективов создано
11 народных театров, а 11 лучших хоров получили почетное наименование
Народного хора.
Лучшие коллективы художественной самодеятельности выезжают
с концертами в соседние районы и братские республики. Концерты
самодеятельности ежегодно посещают более 3 млн. зрителей. Участники
самодеятельности являются не только исполнителями, но и творцами новых
произведений. В хоровых коллективах рождаются новые песни, а в
танцевальных — новые танцы. Драматические коллективы создают даже целые
постановки. Новые произведения воспевают жизнь в социалистическом
обществе, красоту труда, родную природу, разоблачают лентяев и
безответственных людей. Большую помощь участникам самодеятельности
оказывает республиканский Дом народного творчества им. Э. Мелн-
гайлиса, который проводит консультации и семинары для руководителей
коллективов в Риге и на местах.
Руководителями коллективов художественной самодеятельности в
республике работают выпускники специальных высших учебных заведений
и техникума культработников.
.. В течение семи веков после вторжения германских
Фольклор ν * г
г феодалов устное народное творчество было основной
формой проявления духовной культуры латышского народа,
сокровищницей этических, эстетических и чисто практических знаний. Латышский
фольклор отличается художественным совершенством, в нем широко и
многообразно отражены освободительные стремления народа, жизненный и
трудовой опыт. Фольклор продолжал существовать и при капитализме, когда
все большее место в латышской культуре стала занимать письменная
литература, которая в значительной мере базировалась на традициях
народного творчества. Поныне писатели и поэты черпают вдохновение и
в богатствах фольклора.
Отдельные публикации латышского фольклора появились уже в XVII в.,
но о систематическом собирании фольклорного материала можно говорить
только со второй половины XIX в. Буржуазное национальное движение
усматривало в сборе и популяризации произведений народного творчества
один из видов оружия борьбы против правящих кругов прибалтийских
немцев. Положительную роль в сборе и публикации латышского фольклора
играла поддержка русских фольклористов и этнографов. Большую работу
проделало Общество любителей антропологии, этнографии и
естествознания. Благодаря этой поддержке смогли появиться первые обширные
сборники латышских народных песен (1873 г.), загадок (1881 г.), пословиц
(1881 г.) и сказок (1887 г.). Важную работу по сбору фольклора проделали
также латышские общества в Риге и Елгаве.
В 70-х годах XIX в. К. Барон стал публиковать латышские
народные песни. При поддержке Российской Академии наук вышли
в свет шесть томов «Латышских дайн» («Latvju dainas»), содержавшие
218 тыс. песен (1894—1915 гг.). А. Лерх-Пушкайтис издал «Латышские
народные сказки и предания» («Latviesu tautas pasakas un teikas») в семи
томах (1891—1903 гг.).
С 1925 по 1940 г. сбор произведений народного творчества организует
Латышское хранилище фольклора, а с 1946 г. собирание, публикация и
изучение фольклорных материалов находятся в ведении республиканской
195
13*

Академии наук. В фондах Института языка и литературы хранится около
2700 тыс. фольклорных единиц, в том числе более миллиона народных
песен, около 140 тыс. сказок, преданий, сказаний и анекдотов, 800 тыс.
пословиц, поговорок и др.
Наиболее значительный жанр латышского фольклора по численности,
художественности формы и идейному содержанию — народные песни
(«таутас дзиесмас» — tautas dziesmas). Это — один из древнейших жанров,
зачатки его следует искать в первобытнообщинном строе. Записи XVII в.
свидетельствуют об уже сформировавшейся основной форме латышских
народных песен — четверостишии. Произведениями позднего
происхождения можно считать более длинные, развернутые в сюжетном отношении
песни — так называемые народные романсы.
По метрическому строю латышские народные песни делятся на
трохеические и дактилические. В размере трохея создано большинство песен;
при их пении или оказывании тематически близкие четверостишия
зачастую объединялись в более или менее устойчивые сочетания.
Латышские народные песни характеризуются лаконизмом, концентри-
рованностью формы и содержания, в ходе столетий они отшлифовывались,
превратившись в поэтические миниатюры, тематика которых охватывает
жизнь народа во всем ее многообразии.
В песнях основным критерием ценности человека является труд. Труд —
вто основа жизни и поэтому во многих песнях слово «работать» (straddt) —
синоним слова «жить» (dzlvot). В трудовых песнях наиболее широко
отражен труд земледельца и животновода. В них можно найти и реалистическое
изображение тяжести труда и художественно обобщенное поэтическое
прославление его значения и благородства. Хорошо сделанная работа
получает высокую эстетическую оценку народа. Самое красивое — это
убранное поле, скошенный луг. Хорошо кормленный и ухоженный жеребец —
подтверждение и символ добродетели человека, выращивавшего его.
В песнях, посвященных бортничеству, не только гиперболизированно
характеризуется доходность этого труда, но и выразительными эпитетами
характеризуется пчела — символ трудолюбивого работника.
Подчеркивается в песнях также значение общего, коллективного труда (толочные
песни).
В народных песнях нашли отражение и общественные отношения.
Противопоставление богатого бедному проявляется уже в песнях,
изображающих членов сельской общины (лабиеши — labiesi — «благородные»;
баяры — bajari — «бояры»; ляудис — \audis — «люди»; калпы — kalpi —
«холопы») и их социальные взаимоотношения. Часто встречается
упоминание «боярина», которому служат «сиротки» (серденитес — serdienltes)
и холопки (калпонитес — kalponltes), по отношению к ним «боярин»
безжалостен и высокомерен. В народных песнях можно найти язвительную
сатиру на богатых, которые бедняка «живьем зарывают в землицу».
Подобным образом характеризуются отношения хозяина и батрака.
Все латышские народные песни, посвященные социальным
взаимоотношениям, рисуют имение как центр феодальной эксплуатации и
изображают непримиримую борьбу латышского крестьянина против феодального
господина. В этих песнях отражается верное понимание общественных
явлений: богатое имение построено руками крестьянина, господин
несправедливо присвоил себе плоды труда крестьянина и право заставлять
его работать на себя. Однако ни нечеловеческий труд (песни о риге), ни
жестокие наказания не могут сломить уверенность народа в своей правоте.
Большинство народных песен бытового содержания. Песня сопутствует
всей жизни человека, начиная от рождения и наречения имени вплоть до
смерти и погребения. В бытовых песнях молодежи наряду с лирическим
описанием и ликующим прославлением радости жизни многосторонне
выражены эстетические и моральные взгляды трудового народа.
196

Латышская народная музыка богата и многообразна по своему
содержанию, в ней хорошо развит мелодический стиль. С 70-х годов XIX в.,
когда была начата систематическая работа по собиранию латышских
народных мелодий, накоплено большое количество материала (в фондах
Академии наук Латвийской ССР имеется около 25 000 записей мелодий).
Характерны два главных мелодических стиля — «сказительный» (tei-
ktais) и «песенный» (dziedatais). Для древнейших обрядовых песен типична
так называемая сказительная мелодика — речитативный, декламационный
мелодический стиль в узком звуковом диапазоне обычно
импровизированного пения («опевальные песни»). Ему соответствует своеобразное
латышское многоголосье с зачинщицами (тейцеяс — teicejas), подхватывающими
(лоцитаяс — locltdjas) и выдерживающими (вилцеяс — vilcejas) голосами
(гак называемое «бурдонное» многоголосье с выдержанным нижним
голосом), в особенности в свадебных опевальных песнях, которые поют «обе
стороны» — поезжане (vedeji) и родственники невесты (panaksnieki), в то-
л очных и календарных песнях и др.
В противоположность сказительной мелодике, для песенной
характерны высоко развитый мелодический стиль, большое интонационное
богатство и разнообразие ритмики и музыкальной структуры. Подобного
рода мелодика -*- более позднего происхождения и типична для всех
лирических жанров песни.
Самые древние мелодии народных песен построены на основе ладов
узкого звукового объема, иногда с элементами пентатоники, мелодически
более развитые — в натуральной диатонической гамме (в особенности
эолийской, миксолидийской, фригийской, дорийской), большей частью —
в миноре, реже — в гармоническом мажоре. Встречаются также
переменный лад и сложные ладовые образования. Что касается метрики, то наряду
с двудольным, трехдольным и четырехдольным тактом зачастую
встречается характерный для латышской народной музыки пятидольный и
всевозможные смешанные такты.
Основные латышские народные музыкальные инструменты:
музыкальный инструмент типа гуслей — кокле (kokle), волынка — смуйгас (smui-
gas), однострунная скрипка — гига (giga), скрипка, свирель и др.
Богатством содержания и многообразием форм отличается латышский
повествовательный фольклор.
В латышских народных сказках отразились попытки осмыслить и
использовать силы природы, объяснить закономерности общественной
жизни, сохранить и обобщить свой трудовой опыт. Сказки пронизаны
оптимизмом трудового человека, его несгибаемой верой в свои силы т
в возможность лучшей жизни в будущем. Сюжеты и мотивы латышских
сказок сближают их с фольклором соседних народов (русских, белорусов,,
литовцев). Те из них, сюжеты которых заимствованы, благодаря
творческому видоизменению их сказителями развились в местных условиях,,
стали органической частью латышского фольклора.
В сказках о животных, в образах последних и изображении их жизни
отражена оценка социальных отношений, существовавших в обществе
того времени. Симпатии народа всегда на стороне маленьких и
деятельных зверей и птиц в их борьбе с большими и злобными хищниками»
Очень богатым содержанием и художественной лепкой образов
отличаются латышские волшебные сказки. Широко используя фантастику и
нередко разветвляясь на несколько сюжетных линий, волшебные сказки
порождали в народе веру в свои силы и мудрость, приобретенную в
течение трудовой жизни. Положительный герой сказки — представитель
народа (третий сын, сиротка, старый солдат, пастушок), всегда умнее и
отважнее своего противника (старшие сыновья, мачеха, король,
господин). Особенно ярко в волшебных сказках характеризуется главный
отрицательный персонаж — феодальный господин. Он изображается еще
197

более отталкивающим, чем сказочные чудовища, его образ сливается
в одно с персонификацией всего злого — чертом. Доброму и честному
герою в борьбе с ним часто помогают живая и неживая природа, добрые
духи и мифологические существа.
Тематика бытовых сказок — борьба крестьянина, батрака, пастушка
против господина, пастора и хозяина. Последние обрисованы острыми
сатирическими средствами, высмеиваются как безжалостные корыстные
эксплуататоры. Положительный герой одарен множеством высоких
моральных качеств: смелостью, духовным превосходством над
противниками, отвагой и отзывчивостью, верой в свои силы. Крестьянина всегда
сопровождает удача, а господин или пастор всегда бывают справедливо
наказаны. Высмеивается глупость и жадность хозяев и богачей.
Латышские народные предания характерны своей познавательностью,
их задача — объяснить какое-либо явление в соответствии с уровнем
знаний сказителя. Тематика их охватывает все важнейшее в жизни
народа — от природы, работы и быта вплоть до исторических событий.
Мифологические предания дают представление об очень древних
воззрениях людей, главным образом о тех, которые связаны с непонятными
для них природными и общественными явлениями. В преданиях
фигурируют бог и черт, волшебники и ведьмы, оборотни, лешие и чудовища.
Больше всего у латышей преданий о происхождении явлений и
предметов. Они свидетельствуют о стремлении понять и объяснить
окружающий мир. Объяснение многих явлений коренится в мифологических
воззрениях и фольклорной фантастике. В создании озер, рек, гор и болот
обычно принимают участие бог, черт и великаны. Детальные и точные
наблюдения живой природы и окружающей жизни лежат в основе
преданий о происхождении, внешности и образе жизни различных животных,
птиц и насекомых.
Несмотря на то, что в течение всего периода феодализма трудовой
народ был лишен возможности активно участвовать в решении своей
судьбы, предания сохранили свидетельство того, что и в этих условиях
народ пытался оценивать и объяснять важнейшие явления социальной
жизни. Исторические предания латышей дают много интересных
сведений о прошлом народа. Важнейшее место в группе исторических
преданий занимают рассказы об имении и его господах — яркие свидетельства
мрачного прошлого. Многие предания рассказывают о замках феодалов и
церквах, о рабском труде на их строительстве. Популярны предания о
том, как живых людей замуровывали в фундамент замка или церкви,
В исторических преданиях латышей нашли отражение многочисленные
вторжения чужеземцев на территорию Латвии, упоминаются
исторические лица — полководцы и правители. В них говорится об отрицательном
отношении народа к жестокостям, насилиям и разрушениям войны,
с которыми непосредственно приходилось сталкиваться латышскому
крестьянину.
Многочисленны записи латышских анекдотов. Еще в наши дни живы
в народе анекдоты, содержание которых связано с периодом капитализма
и особенно феодализма. В краткой, лаконичной форме средствами
сатиры и юмора в анекдоте описывается небольшой эпизод, главным образом
из области общественных отношений и быта. Очень многие анекдоты
язвительно высмеивают баронов и пасторов, корыстолюбивых и жадных
хозяев. Ирония и сатира этих анекдотов были одним из самых
действенных средств идеологической борьбы против феодальной эксплуатации.
Анекдоты, связанные с трудовой и семейной жизнью, с моральными
качествами человека и его характером — это общественная критика народа,
порицающего все дурное в человеческих взаимоотношениях. В центре
внимания этих анекдотов — высмеивание лени, глупости, пустого
бахвальства, корысти, скупости.
198

«Народная песня». Матовый узор на стекле. Художник К. Фрейман

Интересны и своеобразны латышские загадки, пословицы, поговорки.
Большинство из них тематически связано с процессом крестьянского
труда. Отгадывание загадок помогало познавать жизнь, развивало ум,
учило сравнивать, составлять суждения, делать выводы. Как в отгадках,
так и в художественных образах части загадок отражены социальные
отношения, стремления и взгляды народа. Пословицы также всегда
играли большую роль в качестве действенного воспитательного средства, так
как в них обычно дается оценка человека, его действий, а также
различных явлений социальной жизни и быта. В большинстве пословиц широко
используются аллегории, метафоры; образность усиливает их
действенность и способствует запоминанию. Мораль пословиц, как и всего
латышского фольклора — восхваление труда и тружеников, истины, мудрости,
трудолюбия и других положительных качеств и осуждение
отрицательных сторон быта и человеческого характера.
Установление советского строя внесло качественные изменения в
художественное творчество народа. Наряду с древними традиционными
представлениями в фольклоре ярко вырисовываются мотивы,
характеризующие новую эпоху. Художественное творчество народных масс
отражает социалистическую действительность, борется с остатками
прошлого, стоящими на пути к коммунистическому будущему. Новое
содержание часто не вмещается в рамки традиционных форм. Для первых лет
Советской власти характерны активные поиски новых форм, в народной
жизни быстро утрачивают свое значение жанры, предпосылки для
существования которых исчезают в реальной жизни (предания, часть
обрядовых песен и т. п.).
Особый период в развитии современного художественного творчества
латышского народа представляют годы Великой Отечественной войны —
период, когда все духовные и физические силы народа были
мобилизованы на защиту социалистической Родины, на изгнание фашистских
захватчиков. Возникают своеобразные видоизменения традиционных
образов и мотивов фольклора, широкое распространение получают новые
произведения боевого сатирического характера. Новое звучание
приобретают и старые революционные песни, распространяются рассказы о
героических подвигах наших воинов и партизан, анекдоты и сатирические
стихи об оккупантах. Большую популярность в народе приобретают
патриотические песни.
В послевоенный период народное творчество отразило все важнейшие
события в жизни народа. С новой силой и зачастую в новых формах
в современных образах зазвучала традиционная тема фольклора —
прославление свободного труда. Анекдоты, пословицы и поговорки остро
критикуют отрицательные явления жизни, препятствующие
строительству новой жизни. В современном художественном творчестве латышского
народа широкое отражение нашли социалистические преобразования на
селе. Произведения этой тематики свидетельствуют о том, что народ
правильно понял преимущества коллективного труда — в них
рассказывается о том, как на сельских усадьбах рождается новая светлая жизнь.
Центральное место в произведениях народного творчества занимает
качественно новый образ — советский человек наших дней —
полноправный хозяин своей страны. Круг его интересов охватывает все стороны
жизни и труда нашей страны на пути строительства коммунизма. Именно
поэтому в латышском советском народном творчестве уделяется так
много внимания тематике дружбы народов, борьбы за мир, сатире на
поджигателей войны.
Шире и многообразнее стали также пути создания и распространения
произведений художественного творчества народа. Наряду с устной
формой они находят дорогу к массам и через заводские и колхозные стенные
газеты, прессу и радио. Ликвидированы все препятствия, которые в те-
200

чение долгих столетий мешали развитию и расцвету национальной
культуры народа.
Как показывают данные фольклористических экспедиций, в памяти
многих сказительниц сохранились большие богатства традиционного
фольклора. Творческая активность народных масс выражается сегодня
главным образом в разносторонне разветвленной художественной
самодеятельности, которая в Советской Латвии получила небывалый размах.
В коллективах художественной самодеятельности продолжают жить и
лучшие произведения традиционного фольклора — составная часть
культурного наследия непреходящей ценности. Народные песни и танцы
являются важнейшей частью репертуара регулярно проводимых
праздников песни, древние обычаи находят отражение в постановках
этнографических ансамблей.
* * *
За годы Советской власти латышская социалистическая нация во всех
областях хозяйственной и культурной жизни добилась поистине
грандиозных успехов. Из страны, долгие века изнывавшей под гнетом
различных завоевателей, являвшейся в период господства буржуазии аграрным
придатком капиталистической Западной Европы, Латвия превратилась в
индустриально-аграрную республику с высоко развитой
социалистической промышленностью, сельским хозяйством, культурой.
Этнические процессы в жизни латышской социалистической нации
протекают сейчас в двух основных направлениях. С одной стороны,
продолжается консолидация и развитие латышской социалистической нации,
развитие латышской культуры, социалистической по содержанию и
национальной по форме. С другой стороны, наблюдается процесс сближения
латышской социалистической нации с другими социалистическими
нациями, основывающийся на братской дружбе всех социалистических
наций СССР и их интернациональном сотрудничестве в области экономики
и культуры. В более узком смысле такое сближение социалистических
наций происходит в пределах Прибалтики, в более широком — в
пределах всего Советского Союза. Основными центрами интернационального
сплочения трудящихся в Советской Латвии являются города с их весьма
разнородным по национальному составу населением. Сближение
социалистических наций сопровождается складыванием новых, советских
традиций в области культуры и быта.
Оба упомянутых этнических процесса протекают в жизни латышской
социалистической нации параллельно, однако с неодинаковой
интенсивностью на различных этапах строительства социализма и коммунизма.
Если в 40-х и в начале 50-х годов на передний план выдвигался процесс
формирования и укрепления латышской социалистической нации, то ныне
постепенно становится все более актуальным процесс сближения
латышской социалистической нации с остальными социалистическими нациями,
сопровождающийся формированием культурных и бытовых традиций
коммунистических как по содержанию, так и по форме.

ЛИВЫ
На основании археологических данных можно считать
установленным, что в середине I тысячелетия до н. э. в Прибалтике уже
сформировались некоторые современные прибалтийско-финские
группировки финно-угров. Согласно языковым данным, одной из древнейших
группировок прибалтийских финнов были ливы. В основном словарном
фонде ливского языка мы находим много слов, которые не имеют
соответствий в других прибалтийско-финских языках или имеют в них иное
значение или фонетическую форму. В грамматическом строе ливского
языка также имеются специфические для него черты, например формы
дательного падежа (lapson — ребенку, у ребенка). Древние фонетические
особенности ливского языка резко отличают его от других прибалтийско-
финских языков. В нем сравнительно мало развилось чередование
ступеней согласных. В ливском языке, разумеется, получили развитие
различные фонетические явления позднейшего происхождения. На
окончательное формирование ливского языка оказали сильное влияние языки
балтийских племен, а позднее именно латышский язык. Ливский язык в
свою очередь оставил следы и в латышском языке, особенно в лексике и,
в меньшей степени, в фонетике и грамматике. Однако перевес оказался
на стороне латышского языка, так как территория ливского языка все
более суживалась и продолжает суживаться. Тем не менее ливский язык
остался типично финно-угорским. О ливах, как о самостоятельной
этнической группировке, говорят письменные источники. Древнейшая
русская летопись «Повесть временных лет» упоминает ливов (либь) в числе
соседей восточных славян. Больше сведений о ливах сохранилось в
хрониках периода захватнических войн немецких рыцарей в конце XII—
начале XIII в.
Древнее племя ливов осело к югу от эстонцев. Позднее главным
местом поселений ливов была территория вокруг Рижского залива, в
бассейнах Западной Двины и Гауи, а также на Курземском
полуострове.
Ливы никогда не были многочисленными. В начале XIII в., когда Генрих
Латвийский писал свою хронику, они занимали сравнительно небольшую
территорию на побережье Рижского залива, от эстонской языковой
границы до середины Курземского полуострова. В некоторых местах ливы
и латыши или ливы и курши жили чересполосно.
Ливы бывшей Ливонии были порабощены немцами в начале XIII в.,
ливы бывшей Куронии (Курляндии, Курземе) оказали им более упорное
202

Лодка для лова кильки
сопротивление, но в течение XIII в. и они потеряли
самостоятельность.
Особенно пострадали ливские земли к северу от Западной Двины. Из-за
продолжительных войн уже в XIII в. численность ливов сильно
сократилась; на опустевшие земли начали переселяться главным образом
латыши. Смешанная ливско-латышская территория все более расширялась,
шаг за шагом латышский язык вытеснял ливский. В XIV и XV вв. ливы
еще жили около Риги и в Сигулде. В конце XVII в. ливскими были
местности между городами Лимбажи и Цесис. В XVIII — начале XIX в. по
р. Салаца жило довольно значительное ливское население. Салацкие
ливы окончательно слились с латышами во второй половине прошлого
века.
В настоящее время население, знающее ливский язык и
сохранившее этническое самосознание, живет в 12 деревнях, расположенных на
узкой прибрежной полосе на мысе Курземского полуострова в Вентспилс-
ском районе Латвийской ССР. Две деревни—Мелнсилс (по-ливски Муста-
нум) и Колка (Куолка) расположены на берегу Рижского залива,
остальные 10 на побережье Балтийского моря, к западу от мыса Колка. Это
деревни: Вайда (Вайд), Саунага (Сяныг), Питрага (Пийтрыг), Кошрага
(Коштрыг), Мазирбе (Ире), Сикрага (Сийкрыг), Яунциемс (Ужкила),
Лиелирбе (Ийра), Микельторник (Пиза) и Лужня (Луж). В ливских
деревнях живут латыши, местами русские. В большинстве этих деревень
латышский язык распространен гораздо больше, чем ливский: ливский
язык знают лишь 300 — 350 человек. Ливы живут также в Дун-
даге, Вентспилсе, Талей, Риге и в других местах. По данным переписи,
ливами считали себя около 3 тыс. человек, но хорошо или в некоторой
мере владеющих ливским языком насчитывалось не больше 500 человек.
В настоящее время ливским языком пользуются только старое и среднее
поколения населения. Ливы сильно пострадали в период
немецко-фашистской оккупации. Их согнали с родного побережья и заставили уйти в
глубь страны, где значительная часть старшего поколения быстро вымерла
203

из-за тяжелых материальных
условий. Освобождение
Советской Армией в 1945 г.
территории ливов позволило местному
населению вернуться на
прежние места жительства.
Салацкие ливы называли се
бя лийб (lib). В настоящее
время оставшиеся ливы называют
себя лийвли (livli,
множественное число: livlist) или рандали
(randali, множественное числи:
randalist), т. е. прибрежные, и
каламиэз, множественное числа
каламиэд (kalamiez,
множественное число: kalamied), т. е.
рыбаки. Латыши называют ливов U-
viesi и jurmaliesi, т. е.
прибрежные. В эстонском литературном
языке этот народ называется
liivlased. Эстонцы с острова Са-
аремаа, имеющие
непосредственные связи с ливами через
море, называют последних kurala-
sed, т. е. курши, или гаппаки-
ralased — прибрежные курши.
Поселения ливов находятся
Летняя кухня из лодок. Дер. Коштрыг на дюнах, где почва
малоплодородна. Более или менее
хорошо растут здесь лишь рожь
и картофель. Раньше поля представляли собой маленькие, обнесенные
забором клочки земли. Луга были немного лучше, что давало возможность
держать коров и овец. В период феодализма и капитализма ливы были
вынуждены покупать хлеб у латышей, живших во внутренних районах.
Главным средством существования ливов была ловля в море камбалы,
кильки и салаки, в реках — миног. Другие сорта рыбы не имели
хозяйственного значения. Ловят и ловили рыбу главным образом сетями и неводами.
В старину каждая лодка составляла отдельное общество (селъч—seVc),
руководимое владельцем лодки или кем-либо из опытных членов общества. У
общества были свои неводы и сети. Улов делился между членами поровну
(хозяин лодки получал две части) или каждому доставалась та часть
улова, которая попадала в принадлежавшую ему сеть. Рыбу вывозили
на продажу или в обмен на зерно во внутренние районы, в крестьянские
дворы латышей, на мызы и в небольшие города. С развитием капитализма
в Прибалтике шло расслоение и среди ливов. В ливских деревнях
появились крупные рыбопромышленники, пользовавшиеся наемной силой и
скупавшие рыбу для перепродажи. В начале XX в. владельцы рижских
и таллинских консервных фабрик стали посылать в ливские деревни
своих представителей, которые заключали договоры с рыбаками,
получали всю рыбу и солили и консервировали ее прямо на берегу в
специальных временных постройках. Более зажиточные ливы приобретали
парусные или моторные лодки, на которых плавали сами и нанимали моряков.
Развитию мореходства способствовала морская школа, основанная в селе
Мазирбе, в центре ливской территории. Во время первой мировой войны
ливский рыболовецкий флот был почти полностью уничтожен.
Ливы занимались и торговлей: скупали у сааремаасцев рыбу, скот,
кожи и т. п. и перепродавали их рижским предпринимателям. Бедняки.
204

Группа ливских девушек и женщин в национальных костюмах. 1934 г.
Сааремаа не могли найти работу на своем острове и на рубеже XIX—
XX вв. массами переселялись через пролив и нанимались в батраки и
пастухи к латышским богатеям. Роль посредников между рабочими и
работодателями выполняли ливские кулаки, владевшие эстонским и
латышским языками.
В настоящее время ливские рыбаки объединились в крупные
рыболовецкие артели и колхозы вместе с латышами. Многие ливы работают на
рыбоконсервных фабриках в Колке и Вентспилсе и на других
предприятиях.
Ливы издавна жили не на хуторах, как латыши, а в деревнях. Лив-
ский двор также отличается от латышского, так как образ жизни и
хозяйство ливов не требовало большого количества хозяйственных
построек. Старые жилые дома ливов деревянные, по большей части обшиты
досками и окрашены в белый, желтый, зеленый или голубой цвет. Очень
характерны дощатые крыши на курицах. Против дома, через двор,
находятся хозяйственные постройки: хлев, амбар, сарай, маленький амбар
для рыбы на высоких угловых камнях или столбах, который в более
позднее время был заменен погребом. В прошлом были широко
распространены летние кухни, срубные или из распиленных старых лодок.
Рыбные амбары раньше располагались на берегу, в отдалении от дома. На
берегу близ причала был расположен и сарай для сетей. Дом и
хозяйственные постройки обычно разделял заросший дерном двор, который
содержался в особой чистоте. Все постройки были окружены низким
забором. На некотором расстоянии от построек находилась рига, обычно-
гоже обнесенная забором. При жилых постройках в некоторых дворах
имелись небольшие фруктовые сады, большей же частью только
цветники.
В самых старых домах была только одна комната. В более
зажиточных хозяйствах жилой дом состоял из двух, трех и более комнат.
В новых домах всегда несколько комнат с оклеенными обоями стенами и
крашеными полами. В некоторых старых домах можно видеть прежнюю
выкрашенную в зеленый или красный цвет и украшенную цветочным
205

Старый ливский дом. Дер. Ира, 1928 г.
Печь для копчения рыбы. 1928 г.

узором мебель, но обычно
обстановка выдержана в старом
мещанском стиле, характерном для
Прибалтики XIX в. У ливов,
как и у латышей, печки
низкие и облицованы изразцами,
топятся из кухни, куда выходят
устьем. Кроме того, в кухне
имеется плита. В более
бедных домах кухня обычно
служит и передней. В крупных
центрах, как, например, в
Колке, ливы ведут городской образ
жизни. Новые деревянные или
кирпичные дома построены по
тем же планам, что и у
латышей Курземе.
Мужская национальная
одежда ливов исчезла уже давно,
три-четыре поколения тому
назад. Она состояла из длинных
или коротких до колен штанов
морского покроя, т. е. с
застежкой на боках, и куртки,
обычно со стоячим воротником.
Для костюма предпочитался
синий цвет. Отложной воротник π π ™
- „ w ^ ^ Резной стул. Дер. Коштрыг
белой рубашки был вышит крас- г
ным, синим или желтым. На шее
носили покупной пестрый платок. Обувью служили у мужчин сапоги
и постолы из тюленьих ластов. Летом носили также лапти.
У женщин национальная одежда сохранялась гораздо дольше. У
некоторых пожилых женщин она хранится и поныне в сундуках. Молодые
женщины и сейчас шьют себе национальные костюмы и надевают их на
демонстрации, вечера самодеятельности, певческие праздники и т. д. Лив-
ский женский национальный костюм состоит из юбки с узкими
разноцветными продольными полосками, одноцветного — красного или
синего — корсажа, который надевается на белую рубашку. Воротник и
манжеты рубашки вышиты геометрическим узором. На шее носят очень
пестрый платок. Грудь украшают такие же застежки и пряжки, как и у
латышек, иногда медные цепочки. На голове низкая, расшитая пестрым
цветочным узором шапочка, на плечи наброшен кыртан (kdortari), такое
же большое шерстяное наплечное покрывало, как виллайне латышек.
С каждым годом все более стираются различия между ливами и
латышами.
В настоящее время ливов отделяет от латышей в основном различие
языков. Наиболее ярко своеобразие ливов отражается в их современном
фольклоре. Большинство народных сказаний ливов связано с морем.
О живущем в море «морском народе» существует целая серия рассказов:
о том, как морские люди пасут своих коров на синем берегу, зовут
рыбаков к себе на свадьбу, помогают прилежным рыбакам и наказывают
ленивых и нерадивых и т. д. Популярны также поверья и рассказы о вол-
колаках, об особых духах-колдунах, которых называют «холодными
башмаками», и о богатыре «Великом Теле» (Суяур Тель). Разумеется, в лив-
ских поверьях и сказках много общего с латышским фольклором, есть
черты, общие с эстонцами. Ливские народные песни в общем близки
к латышским, но есть и неизвестные латышам.
207

Ливская народная музыка резко отличается от латышской.
У ливов существует небольшая литература на родном языке, начало
которой положено академиком Ф. И. Видеманом. Первые ливские книги
были изданы в 1863 г. Немногочисленные литературные произведения
прошлого столетия имели исключительно религиозный характер. В XX в.
издавались хрестоматии, книги для детей, песенники, календари и
разные небольшие книжечки, а также газета «Лийвли» (Livli).
Со второй половины XVIII в. ливами стали серьезно интересоваться
многие исследователи. Первым крупным ученым, приступившим к
научному исследованию жизни ливов и ливского языка, был академик А. Шег-
рен. Шегрена сопровождал художник Петцольд, его акварельные рисунки
имеют большую этнографическую ценность. Наряду с данными о
языке Шегрен собрал много материала по фольклору и быту. Сведения
Шегрена о салацких ливах незаменимы, так как после него исследователи
на этой территории не появлялись. В Курземе работу Шегрена
продолжил академик Ф. И. Видеман. Общей работой Шегрена и Видемана
было двухтомное исследование (1861 г.), которое остается до сих пор
важным источником для изучения ливского языка и богатейшим
сборником описаний образа жизни ливов, их домашнего уклада, общественной
организации, фольклора и т. д. в первой половине XIX в.
Позднее ливов изучали главным образом эстонские и финские ученые.
Когда в 1940 г. ливы вместе с другими народами Прибалтики вошли в
состав Советского Союза, эстонские и латышские ученые включили в
план своей работы комплексное исследование ливов, но лишь после
капитуляции немецких фашистов в 1945 г., когда остатки ливского народа
смогли вернуться в родные края, представилась возможность продолжить
начатые работы.
пэДЙ^
<*ь

ЭСТОНЦЫ
Зсты (eestlased) — древнее скандинавское название эстонцев. В
письменных источниках оно встречается впервые в начале нашей эры.
В «Германии» Тацита под именем aestui или aestii описаны предки
современных балтийских (летто-литовских) народов, но, возможно, и
другие племена юго-восточного и восточного побережья Балтийского
моря, в том числе и эстонские. В дальнейшем значение термина эсты
суживается, и с X в. он применяется только к эстонцам.
В русских летописях эстонцы вместе с некоторыми другими западно-
финскими племенами именуются чудью, позже — чухонцами и только с
XVIII в. и в русском языке распространяется название эсты, эстонцы.
Латыши называют эстонцев igauni (по древней южноэстонской «земле»
Уганди), финны — virolaiset (по северной «земле» Вирумаа).
Сами эстонцы долго называли себя — maarahvas —«народ [нашей]
земли», а эстонский язык — maakeel —«язык [нашей] земли», тогда как
eestlased —«эсты» стало общепринятым в эстонском языке лишь с
середины XIX в. в период формирования эстонской нации, хотя
употреблялось уже и в XVII—XVIII вв.
Эстонцы — основное население Эстонской ССР. Тер-
Территория ритория республики — 45 100 км2, 9% ее прихо-
И 1шселенияТЬ дится на острова, которых свыше 750. На западе
находится Большой западноэстонский архипелаг, к
которому принадлежат крупные острова Сааремаа (2700 км2), Хийумаа
(965 км2), Муху (200 км2), Вормси (93 км2) и множество мелких.
Ландшафт и почвы Эстонии носят явные следы ледникового периода.
Центр и восток страны, так называемую возвышенную Эстонию, образуют
мощные моренные гряды высотой до 100—300 м над уровнем моря.
Северо-западная часть республики и Западноэстонский архипелаг
составляют так называемую низменную Эстонию. Средняя абсолютная высота
здесь ниже 50 м, почвенный покров тонок и размыт. Низменные районы
страдают от высоких грунтовых вод вследствие плохих условий их
стока. На островах и побережье материка климат более морской, чем в
центральной и восточной частях Эстонии. К низменной Эстонии относится
также западное побережье Чудского озера и лесистая территория на север
от него, так называемая Алутагузе. Возвышенная Эстония, особенно ее
южная часть, благодаря лучшим почвам рано выделилась как основная
сельскохозяйственная область страны. Низменная Эстония населена
менее плотно, а ее жителям издавна приходилось сочетать земледелие с
другими отраслями хозяйства. В связи с этим наблюдаются некоторые
14 Народы Европейской части СССР, II 209

различия в социально-экономическом развитии возвышенной и
низменной Эстонии.
В 1959 г. в Эстонии проживало 1196 тыс. человек, в том числе
892 653 эстонцев. В городах и поселках городского типа живет 670 тыс.
человек, или 56% населения. Таким образом, Эстония относится к числу
союзных республик с наиболее высоким процентом городского населения.
Это обусловлено быстрым развитием социалистической промышленности.
Еще в 1940 г. городское население Эстонии составляло 34%, а до первой
мировой войны — всего 18,6%.
Своеобразную, заметно отличающуюся от остальных эстонцев
этническую группу составляют так называемые сету, живущие
преимущественно в юго-восточной части республики и в меньшем числе — среди русских
Печорского района Псковской обл. Всего их насчитывается около 15 тыс.
Очевидно, это потомки обитавшего на Псковщине местного древнего чуд-
ско-эстонского населения, с которыми позже смешивались
многочисленные пришельцы из соседних юго-восточных районов Эстонии. Сету приняли
православие и испытали сильное влияние русских как на
материальную и духовную культуру, так и на язык. Будучи в известной мере
изолированной группой, они сохранили в своей культуре много древних черт
и за период XIX — начала XX в. заметно отстали в своем развитии *
Только в условиях советского строя культурный уровень сету стал
быстро повышаться.
Отдельные группы эстонцев встречаются также за пределами
республики: в Лудзенском районе восточной части Латвии, в Красногородском
районе Псковской обл., в северных частях Псковщины. Эти группы
переселились из юго-восточных районов Эстонии в XVI—XVIII вв. и
насчитывали в прошлом по нескольку тысяч человек, но сейчас почти
полностью слились с окружающим русским или латышским населением.
Во второй половине XIX — начале XX в. из-за тяжелого
экономического положения и безработицы в Эстонии возникло широкое
переселенческое движение, в результате которого образовались многочисленные
эстонские поселения в быв. Петербургской и Псковской губерниях, в
Поволжье, на Северном Кавказе, в Сибири. По данным переписи 1926 г.,
на территории современных Ленинградской и Псковской областей жило
около 90 тыс. эстонцев, в Поволжье — 4700, на Северном Кавказе 3200,
в Сибири — 30 тыс. Значительное число их возвратилось на родину.
В 1959 г. эстонцев в Советском Союзе вне пределов ЭССР насчитывалось
96 тыс. человек.
В первой четверти XX в. свыше 50 тыс. эстонцев переселились в США
и Канаду, небольшие группы эмигрировали в другие страны, особенно в
Аргентину, Бразилию и Австралию. Эстонцы-эмигранты проживают
также в Швеции и в других европейских странах. После Великой
Отечественной войны многие эмигранты возвращаются на родину.
Из других национальностей в составе населения республики наиболее
значительны русские, которых в 1959 г. насчитывалось 240 тыс. человек,
или 20,1%. Русские стали заселять восточную окраину Эстонии, в
основном бассейн р. Нарвы и побережье Чудского оз., начиная с XVI в.
Со второй половины XIX в. с развитием промышленности увеличивается
русское население в городах, в первую очередь в Таллине и Нарве. После
Великой Отечественной войны большое число русских переселилось из
других районов Советского Союза в Эстонию, главным образом в крупные
промышленные центры, где требовались опытные специалисты и рабочие
для быстро растущей промышленности.
Потомки вторгнувшихся в XIII в. в Эстонию немецких рыцарей и
более поздних переселенцев из Германии составляли в течение ряда
столетий — преимущественно в городах — значительную часть населения.
Начиная с конца XIX в. и особенно после первой мировой войны их чис-
210

Распространение эстонских диалектов и районы компактного расселения русских
и шведов (середина XIX в.).
ло стало быстро сокращаться; к 1934 г. они составляли лишь 1,5%
населения. Во время второй мировой войны немцы выехали в Германию.
В этот же период с северо-западного побережья и ряда островов Эстонии
выселилось в Швецию шведское население, которое еще в 1934 г.
составляло 0,7% (7600 человек).
Эстонский язык принадлежит к финно-угорским языкам и занимает
среди них третье место, после венгерского и финского, по числу
говорящего на нем населения. Эстонский язык вместе с финским, карельским,
ижорским, вепсским, водским и ливским образует так называемую
прибалтийско-финскую, или западнофинскую языковую группу, которая
сильно отличается от остальных финно-угорских языков. Это
обусловлено рано прервавшимся контактом с другими народами этой языковой
семьи и тесным соприкосновением с рядом индоевропейских языков,
в первую очередь с балтийскими (летто-литовскими), германскими и
славянскими, которые оставили глубокие следы в структуре и словарном
составе прибалтийско-финских языков. В эстонский язык, кроме того,
с XIII в. проникали многочисленные заимствования из русского языка,
а также из языка местного господствующего класса и городской
буржуазии — немецкого.
Эстонский язык распадается на три сильно отличающихся друг от
друга диалекта. Самым распространенным является североэстонский,
южноэстонский характерен для территории древних эстонских земель
Сакала и Уганди; прибрежный диалект, близкий к финскому языку,
распространен на северо-востоке.
Эти три диалекта в свою очередь делились на говоры, восходящие к
древнему территориально-общественному делению эстонских «земель»
(maakond) на более мелкие единицы —«кихельконды» (kikelkond). Позже
христианская церковь восприняла кихельконды в качестве приходов.
Кихельконды дожили до XIX в. в виде сравнительно замкнутых
территориальных единиц, что содействовало сохранению и углублению
диалектных особенностей.
211 *4*

Древнейшие письменные памятники эстонского языка в виде
отдельных отрывков восходят к XIII в. Первым, дошедшим до нас печатным
произведением на эстонском языке был катехизис (1535 г.). До конца
XVIII в. на эстонском, причем далеком от народного, языке печаталась
только религиозная литература.
До середины XIX в. существовали два литературных языка —
таллинский и тартуский, которые соответственно базировались один на
североэстонском, другой на южноэстонском диалектах. Только в XIX в.
в ходе формирования эстонской нации и национальной интеллигенции
сформировался единый общеэстонский литературный язык, в основу
которого лег североэстонский диалект. Большое значение для развития
эстонского литературного языка имело систематическое обогащение его
в XX в. необходимой научной и политической терминологией. Под
воздействием развивающегося школьного обучения и все шире
распространявшейся периодической печати, литературы, радио старые диалектные
различия сильно сгладились. Современное молодое поколение эстонцев
говорит в основном на литературном эстонском языке.
В первых веках н. э.1 основой хозяйства древних
Краткий эстонских племен стало земледелие, в тесной связи
исторический ^ '
очерк с которым продолжало развиваться скотоводство;
значительно увеличилось население главных
земледельческих районов Эстонии. Господствующей была, вероятно, залежная и
в особенности подсечная система земледелия. Меааллы, железо и бронза
прочно вошли в обиход. Межплеменной обмен принял регулярный
характер. Основной общественно-хозяйственной единицей была, очевидно,
патриархальная семейная община.
В этот период особенности культуры разных эстонских племен
прослеживаются по археологическим памятникам с исключительной
четкостью. Племенные территории совпадают в общих чертах с позднейшими
районами распространения основных диалектов эстонского языка и дают
возможность выделить три крупные племенные группы: северную,
западную и южную. Ареал южной группы охватывал и некоторую часть
территории Латвии—Видземе. Несмотря на ярко выраженные местные
особенности материальной культуры, в частности своеобразный тип
каменных могильников, вещественный материал, найденный в могильниках,
во многом сходен с инвентарем латышских и литовских памятников и
составляет вместе с последними одну большую прибалтийскую
культурную общность.
В середине I тысячелетия н. э. эстонские племена вступают в
непосредственные отношения с восточными славянами, продвинувшимися к этому
времени от верховьев Днепра в бассейн р. Великой и Псковского оз.Часть
кривичей проникла на юго-восток Эстонии. С этого времени эстонская
культура начинает испытывать сильное влияние восточнославянской
культуры.
Во второй половине I тысячелетия начинает развиваться паровая
система земледелия, индивидуализируется ремесло, устанавливаются
торговые связи с соседними странами. Прежняя, связанная кровным
родством община сменяется территориальной или соседской. Начинают
складываться частнособственнические отношения. О росте имущественного
неравенства и начале выделения имущей знати свидетельствуют клады
серебряных украшений и монет, а также появление отдельных погребений
с особенно ценными предметами.
В XI—XIII вв. происходит заметное развитие производительных сил,
особенно в земледелии и скотоводстве. Преобладающим стало паровое
земледелие, залежная и подсечная системы отошли на задний план.
1 Сведения о древнем населении Эстонии см. «Народы Европейской части СССР», I.
212

Пахотная земля перешла по большей части в частное владение
отдельных хозяйств, распространяется подворная система землепользования, а
общинными остаются сенокосы, выгоны, леса, охотничьи и рыболовные
угодья. Сельская община находилась, таким образом, уже в процессе
разложения. Феодализирующаяся верхушка захватывала все большие
участки земель. Крупные обособившиеся хозяйства назывались
«мызами» (эст. mois). Рост крупного землевладения и обусловленное этим
усиление феодализирующейся знати были важнейшими общественными
процессами этого периода. Начиная с XI—XII вв. в результате усиления
экономических связей между древнеэстонскими землями — маакондами—
в материальной культуре эстонцев наблюдается стирание некоторых
местных особенностей и распространение ряда общих элементов.
Западноевропейские источники начала XIII в. население по крайней мере
материковой части называют общим названием «эстонцы».
В начале XIII в. эстонский народ вместе с ливским и латышским
народами стал жертвой нашествия немецких и датских феодалов. В борьбе
с иноземными захватчиками деятельную помощь народам Прибалтики
оказывал русский народ. Однако татаро-монгольское нашествие серьезно
подорвало мощь русских феодальных государств, и хорошо вооруженным
немецким завоевателям после многолетней борьбы удалось подчинить себе
разобщенные и плохо вооруженные эстонские мааконды. В 1227 г.
завоевание Эстонии было завершено.
Юго-восточная часть Эстонии досталась тартускому епископу, Сааре-
маа и Ляэнемаа — сааре-ляэнескому епископу, центр и юго-запад —
Ордену меченосцев, который в 1237 г. влился в Тевтонский орден, образовав
его особую Ливонскую ветвь. Север захватила Дания.
В XIII в. эстонскому и латышскому народам иноземными
завоевателями было навязано христианство в его католической форме. Поскольку
католическая церковь являлась одним из важнейших организаторов
кровавого покорения народов Прибалтики, то отношение к ней народных
масс было с самого начала враждебным. Католическое духовенства
в Прибалтике было частью класса иноязычных феодалов и обременяло
крестьян столь же тяжкими повинностями, как и светские господа,
богослужение в церквах велось на непонятном народу латинском языке.
Поэтому католичество оставалось в течение трех столетий своего господства
чуждым широким массам народа, который воспринял лишь кое-что из
его внешней обрядности и почитания святых. В течение долгого времени
для народа весьма неопределенным было даже понятие христианского
бога. Народ сохранял в основном свои древние верования, состоявшие по
преимуществу из анимистических представлений, постепенно
воспринявших некоторые христианские элементы.
Древние мифологические представления о различных духах природы:
«матерей» и «отцов» леса, земли, воды, ветра и т. п. сохранились
главным образом на юге Эстонии, на севере же их относительно рано сменили
представления о духах-покровителях — так называемых халдьяд (hald-
fad), развившиеся, как показывает их северогерманское название, под
известным внешним влиянием. В западной части Эстонии бытовал культ
покровителей плодородия. О существовании деревянных идолов,
стоявших в священных рощах, сообщает уже Генрих Латвийский. Еще в
XVII в. церкви приходилось их уничтожать. Многие древние
духи-покровители в большей или меньшей степени идентифицировались со
святыми католической церкви.
Для укрепления своей власти завоеватели построили в стране целую
сеть замков; развалины их до настоящего времени составляют одну из
особенностей прибалтийского ландшафта. Крупные феодалы раздавали
лены своим вассалам. Со второй половины XIII в. феодалы стали селиться
в ленах и основывать свои хозяйства, которые эстонцы назвали «мызами»,
213

так же как и крупные хозяйства эстонской знати в предшествующий
период. Количество мыз и размеры их запашки непрерывно возрастали
за счет крестьянских земель. С крестьян завоеватели взимали вначале
десятину и другие подати, а позже, с ростом мызных хозяйств, требовали
и барщинных работ.
В городах господствующее положение заняли немецкие купцы и
ремесленники. Города, в особенности крупнейшие из них Таллин и Тарту,
добились по примеру германских городов широкого самоуправления.
Власть находилась в руках магистрата, вербовавшегося из верхушки
купечества. Купцы объединялись в гильдии, а ремесленники — в цехи.
С течением времени вся крупная торговля сосредоточилась в руках
городского купечества, а право заниматься ремеслом стало монополией
городских цеховых мастеров. Постепенно, в особенности с XIV в., феодалы
стали все более урезывать как имущественные, так и личные права
эстонцев. Особенно быстро ухудшилось положение сельского населения в
северных районах Эстонии в датских владениях. Здесь в ночь на 23 апреля
1343 г. поднялось всеобщее восстание, известное как «восстание
Юрьевой ночи». Однако эстонцы были разбиты Ливонским орденом, который
отобрал северную часть Эстонии у Дании. Последствия неудавшегося
восстания были для эстов исключительно тяжелыми. Во второй половине
XIV в. и особенно в XV в. большая часть сельского населения была
прикреплена к земле. Эстонцы, подпавшие одновременно под тяжесть и
феодального, и чужеземного гнета, превратились в крепостных. Название
«эстонец» постепенно сменяется в устах и документах местных немцев
пренебрежительным названием «ненемец», ставшим, в сущности,
равнозначным понятию «мужик». Эстонская самобытная культура
продолжала существовать и развиваться как крестьянская, словесность и
музыка — в виде крестьянских народных сказок и песен, а изобразительное
искусство — по преимуществу в украшении крестьянской одежды и
бытовых предметов.
В условиях непрерывно усиливающейся феодальной эксплуатации
крестьянства развитие производительных сил все же медленно
продолжалось. Постепенно заселялись и пустующие малоплодородные районы
(например, остров Хийумаа, юго-запад материковой Эстонии, Северное
Причудье). В этой внутренней колонизации участвовали на юге страны в
некоторой мере латыши, а в Причудье — русские и водь. На
северо-западном побережье и некоторых островах поселились шведские крестьяне.
Натуральные повинности крестьяне несли главным образом зерном,
которое было основным товарным продуктом страны. На его вывозе
наживались как городские купцы, так и феодалы. В связи с этим усиливалось
зерноводческое направление в сельском хозяйстве Эстонии.
Для расширения запашки мызам требовалось все больше рабочей
силы и тяжесть барщины непрерывно росла.
Власть Ливонского ордена и католических епископов была в
известной мере подорвана реформацией, распространившейся с 20-х годов
XVI в. из Германии в Прибалтику и приведшей к постепенной смене
католицизма лютеранством, которое, как и католичество, верой и правдой
служило немецким помещикам, проповедуя народу смирение и
покорность власть имущим. Богослужение стало вестись на эстонском языке.
Ливонская война, начавшаяся в 1558 г., длительное пребывание
русских войск на территории Эстонии и вспыхнувшее в связи с войной в
1560 г. восстание крестьян сокрушили отжившую систему мелких
феодальных государств. В результате длительных феодальных войн вся
территория Эстонии была с 1645 г. подчинена Швеции.
Продолжительные войны опустошили страну и привели к ухудшению
правового положения крестьянства. С конца XVI в. в Эстонии стали
действовать правовые нормы, по которым положение крепостных было почти
214

приравнено к положению рабов по римскому праву: крестьянин, его
потомство и имущество считались собственностью феодала, крестьянин не
мог распоряжаться даже своим движимым имуществом.
Одним из итогов Северной войны было присоединение Эстонии к
России. Северная часть Эстонии образовала особую Эстляндскую губ., южная
же вошла в состав Лифляндской губ., часть которой была населена
латышами. Царское правительство, охранявшее интересы помещиков,
утвердило все сословные и автономные привилегии остзейских баронов и
крупного бюргерства и сохранило, таким образом, в полной силе так
называемый балтийский особый порядок.
Тем не менее присоединение Эстонии к России имело большое
историческое прогрессивное значение. Оно обеспечило эстонскому народу два
столетия мирного существования. Тесные связи с внутренним русским
рынком способствовали развитию экономики Эстонии. Русские
трудящиеся стали верными союзниками эстонцев в борьбе против эксплуататоров.
Во второй половине XVIII в. в связи с интенсивным развитием
товарного хозяйства начались распад феодально-крепостнической системы и
развитие элементов капиталистического способа производства. В отличие
от остальных северных районов России, где развитие товарно-денежных
отношений выражалось в массовом переводе крестьян на
денежно-натуральный оброк, в Эстонии оно привело к новому увеличению барщины.
К концу XVIII в. крестьяне могли исполнять барщину лишь при
предельном напряжении сил (в северной части Эстонии так называемый полу-
гаковый двор, в котором в среднем жило шесть работоспособных
человек, должен был отрабатывать от 400 до 600 дней в году).
Часто крестьянская семья своими силами не могла выполнить
возложенные на двор повинности и прибегала к найму постоянных или
сезонных работников и поденщиков из числа безземельных или малоземельных
крестьян (батраков, бобылей, припущенников). Вследствие специфики
аграрных отношений в остзейских провинциях (неделимость
крестьянских дворов, отсутствие оброчной системы, систематические сгоны с
крестьянских земель и т. д.) слой безземельного крестьянства здесь
возник очень рано и рос весьма быстро. Усиление помещичьей
эксплуатации вызвало обострение классовой борьбы. Начиная с 80-х годов XVIII в.
по Эстляндской и Лифляндской губерниям прокатывались одна за
другой волны крестьянских восстаний, для подавления которых приходилось
все чаще прибегать к помощи войск. Против отживших свой век
феодально-крепостнических отношений выступали и прибалтийские публицисты-
просветители (Г. Меркель, И.-Хр. Петри и др.).
Остзейские помещики и царские власти были вынуждены вступить на
путь реформ. В 1816 г. в Эстляндии и в 1819 г. в Лифляндии крестьяне
формально получили личную свободу, но их земля поступила в полное
распоряжение помещиков. Крестьяне лишились наследственного
пользования своими наделами.
К 20-м годам XIX в. относится возникновение в Эстонии первых
крупных промышленных предприятий. Однако развитие капиталистического
производства тормозилось узостью внутреннего рынка, а также тем, что
крестьянам официально было запрещено селиться в городах.
Революционная ситуация, сложившаяся в середине XIX в. в России,
охватила и Эстонию. Участились крестьянские волнения,
кульминационным моментом которых было героическое восстание на севере Эстонии
в 1858 г., известное под названием «Войны в Махтра».
В связи с крестьянским движением в середине прошлого века
примерно 78 сельского населения Эстонии перешла в православие, надеясь
благодаря этому получить преимущества при получении земли. Эта
надежда оказалась, разумеется, ложной, и православная церковь осталась
так же чужда народу, как и протестантская.
215

Боясь революции, царское правительство вынуждено было провести
в Прибалтике некоторые реформы. Крестьяне получили право
выкупа своего надела, были расширены их права на свободу передвижения,
ограничена власть помещиков над крестьянами. В 1868 г. законом было
запрещено требовать барщину. К 1890-м годам большая часть
крестьянской земли была выкуплена. Цена на землю в Прибалтике была в два-
три раза выше, чем в соседних русских губерниях. Львиную долю
огромной выкупной суммы образовал долгосрочный долг, который еще
десятилетиями, вплоть до первой мировой войны, тяжелым бременем лежал
на крестьянах и сильно тормозил развитие их хозяйства и культуры.
Победа капитализма вызвала в жизни деревни глубокие изменения.
Существовавшие и ранее социальные различия между дворохозяевами,
с одной стороны, и многочисленными батраками и бобылями, с другой,
резко увеличились. В этот период начинаются также значительные
перемещения населения. Наиболее подвижной частью крестьянства были
безземельные. В результате размежевания крестьянских земель было
согнано много живших на них бобылей. Кроме того, дворохозяева,
выкупившие участки, отказались в связи с исчезновением барщины от
использования большей части своих постоянных батраков и стали прибегать
к найму поденных работников лишь в страдное время. Без земли остались
и многие прежние арендаторы, у которых не было средств для выкупа
надела. Их участки покупали более состоятельные крестьяне, в частности
выходцы из экономически наиболее развитой и зажиточной части страны —
юго-западной Эстонии (так называемой Мульгимаа). Таким образом,
в деревне была вытеснена из производства значительная часть населения.
Теперь многие безземельные крестьяне нанимались в батраки на мызы.
Другая часть безземельных шла в города работать на фабрики, в связи
с чем быстро росло эстонское городское население. Значительная часть
разоренных крестьян переселялась в другие губернии России.
В 1881 г. в Эстонии насчитывалось 47 420 дворохозяев — владельцев
и арендаторов дворов, 57 300 крестьян-бедняков, 17 387 бобылей, 138 768
крестьянских и47 216 мызных батраков, т. е. свыше 2/3 крестьянского
населения вынуждено было существовать за счет продажи своей рабочей силы.
Крупные мызные латифундии сохранялись в Эстонии вплоть до
Великой Октябрьской революции. В руках 900 помещиков было 60%
хозяйственно используемой земли, а в руках 100 тыс. крестьян только 40%.
Используя исключительно острый земельный голод крестьян и свои
сословные привилегии, остзейские бароны сохраняли в деревне кабальные
формы ренты и пережитки барщины.
Некоторая часть крестьянской верхушки — мызные приказчики,
разного рода мастера, корчмари, мельники, кистеры и др.— старались
говорить по-немецки и всячески подражать в образе жизни немецкому
населению. Эта прослойка сыграла в некоторой мере роль посредника в
проникновении элементов городской немецкой культуры в среду сельского
населения.
С развитием капиталистических отношений стала формироваться
эстонская буржуазная нация. В силу особых местных условий она
образовалась преимущественно на основе сельской буржуазии. Эстонская
городская буржуазия сложилась поздно и в этом процессе начала принимать
участие позже сельской. Так как товарное сельскохозяйственное
производство, а следовательно, и экономические связи деревни с
капиталистическим рынком в разных частях Эстонии развивались неравномерно,
неравномерно шло и формирование буржуазной эстонской нации. В южных
и центральных районах Эстонии национальное движение началось в 60-х
годах прошлого века, а на северо-западе и на островах — в конце века.
Сету стали сливаться с эстонской нацией примерно лишь в 20-х годах
текущего века.
216

Эстонская буржуазная нация формировалась в условиях жестокого·
угнетения эстонского народа царизмом и немецким господствующим
классом. Поэтому эстонское национальное движение было направлено против
привилегированного положения прибалтийских баронов и немецкой
буржуазии, против сохранившихся в Прибалтике остатков
феодально-сословного строя. Эстонскому национальному движению как движению
буржуазному были присущи внутренние противоречия. В нем образовалось два
крыла: буржуазно-клерикальное и буржуазно-демократическое.
Демократическое крыло возглавлял видный общественный деятель К. Р.
Якобсон. Он открыто выступал против церкви как защитника ненавистных
феодальных порядков и находил поддержку в народе. К. Р. Якобсон
боролся за светское обучение в народных школах. К концу XIX в. среди
эстонской интеллигенции распространяется атеизм, начинает выходить
литература, пропагандирующая материалистическое мировоззрение.
Церковь находила себе приверженцев и поддержку лишь у некоторой части
эстонской буржуазии.
В результате роста грамотности стало возможным широкое
распространение в народе печатного слова, что решающим образом содействовало
развитию эстонской общественной мысли и национальной культуры.
Во второй половине XIX в. быстро растет крупная промышленность и
в связи с этим формируется эстонский промышленный пролетариат.
В 70-х годах железные дороги связали территорию Эстонии с Россией
и приобрели огромное значение для развития эстонской экономики.
К 1894 г. на крупных предприятиях Эстонии было занято 14 200
рабочих, а к 1913 г.— уже около 43 тыс. человек. В таких промышленных
центрах, как Таллин (тогда Ревель) и Нарва, работало много русских
рабочих, сыгравших большую роль в развитии рабочего и революционного
движения в Эстонии. Тысячи эстонцев трудились вместе с русскими на
предприятиях Петербурга, уроженцы южной Эстонии работали вместе с
латышами и русскими в Риге. Эстонский пролетариат
формировался, таким образом, как органическая часть общероссийского рабочего
класса в условиях тесного трудового содружества и классовой
солидарности с рабочими русской и других национальностей.
В 70-е годы пролетариат Эстонии вступил на путь стачечной борьбы.
В 1872 г. в Нарве разразилась знаменитая забастовка русских и
эстонских рабочих Кренгольмской мануфактуры — одна из первых крупных
стачек в истории рабочего движения в России. В 1880—1890 гг. в
Эстонии получают распространение марксистские идеи. Выдающаяся роль
в пропаганде марксизма принадлежит соратнику В. И. Ленина
М.И.Калинину, который, будучи выслан в Таллин, работал здесь в 1901—1904 гг.
токарем. Калинин распространял среди рабочих Таллина «Искру», ее
статьи переводились на эстонский язык и обсуждались в рабочих
кружках. Возникли марксистские группы, на основе которых в 1904 г. был
создан Таллинский (Ревельский) комитет РСДРП.
В революции 1905—1907 гг. эстонские рабочие боролись плечом к
плечу с трудящимися других национальностей. Эстонские промышленные
рабочие сохраняли тесные связи с родной деревней, этим отчасти
объясняется характерная для Эстонии активность сельских рабочих и
использование ими в революционных выступлениях против помещиков форм
борьбы, свойственных промышленному пролетариату. Героическое
восстание эстонских трудящихся было подавлено царскими карателями,,
которые, передвигаясь из волости в волость, избивали и убивали
местное население и сжигали его имущество.
Огромное значение для развития эстонского рабочего движения имели
его тесные связи с ведущим общероссийским центром этого движения —
Петербургом. Эстонские рабочие совместно с русскими товарищами
активно участвовали в революционных кружках Петербурга. Там получи-
217

ли свою идейно-политическую подготовку выдающиеся вожди эстонского
рабочего класса Я. Анвельт и В. Кингисепп.
1905—1907 годы явились для эстонского народа хорошей школой
революционной борьбы. Трудящиеся поняли, что единственной
последовательно-революционной партией является партия большевиков, и
сплотились под ее знаменами. В 1912 г. по примеру «Правды» начала
выходить в Нарве рабочая газета «Kiir» («Луч»), ставшая легальным центром
деятельности большевиков Эстонии.
В то время как рабочее движение, воодушевляемое идеями марксизма,
крепло и развивалось, возглавляемое буржуазией национальное
движение полностью утрачивало прогрессивное содержание. Окрепнув
экономически, эстонская буржуазия скатилась к реакционному национализму,
искала связей и союза с царским правительством в борьбе против
пролетариата и трудового крестьянства. В период революции 1905—1907 гг.
это проявилось особенно ярко.
В годы первой мировой войны позиции прибалтийско-немецкого
дворянства и буржуазии несколько ослабли и усилились позиции эстонской
буржуазии. Однако одновременно росла и активность рабочего класса,
рос авторитет большевиков среди широких масс трудящихся. Это стало
особенно ощутимо после Февральской революции, когда большевики
•смогли вести свою работу легально. С большим воодушевлением
восприняли эстонские рабочие и крестьяне известие о победе пролетарской
революции в Петрограде. 26 октября (8 ноября) 1917 г. Эстонский военно-
революционный комитет провозгласил в Эстонии Советскую власть.
Советскую власть пытались уничтожить иностранные интервенты,
которых поддерживала эстонская буржуазия. С февраля по ноябрь 1918 г.
Эстония была оккупирована немцами, за тем последовала интервенция
•стран Антанты. В борьбе против контрреволюции эстонские трудящиеся
благодаря успехам Красной Армии создали Советскую республику —
Эстонскую Трудовую Коммуну, во главе которой стояли Я. Анвельт,
X. Пегельман и др. К началу 1919 г. большая часть Эстонии была
освобождена. Но интервентам и внутренней контрреволюции удалось
вытеснить части Красной Армии из Эстонии, и весной 1919 г. была
провозглашена буржуазная Эстонская республика и реставрирована власть
капитала. 2 февраля 1920 г. был подписан мирный договор между РСФСР
и буржуазной Эстонией.
В годы буржуазно-националистической диктатуры Эстония
превратилась в аграрный придаток Западной Европы. Темп развития
производительных сил по сравнению с предшествующим периодом замедлился.
Унаследованная от царской России крупная промышленность, особенно
тяжелая, переживала упадок. Если в 1916 г. в крупной промышленности
Эстонии было занято 50 тыс. человек, то в буржуазной Эстонии на
предприятиях крупной промышленности работало обычно 25—30 тыс. Только
во второй половине 30-х годов, в связи с подчинением хозяйственной
жизни Эстонии интересам германской военной экономики, число
рабочих крупной промышленности превысило 40 тыс.
В результате дезиндустриализации Эстонии значительная часть
пролетариата деклассировалась или распылилась по мелким предприятиям.
Возникла хроническая безработица, что особенно остро проявилось в
годы экономического кризиса (1929—1933 гг.). Низкая оплата труда
вынуждала рабочих делать сверхурочную работу, вследствие чего на
многих предприятиях работали по 10—12 часов, хотя формально
существовал 8-часовой рабочий день. Особенно низко оплачивался труд на
текстильных предприятиях, где работало много женщин. Рабочие
помещения, а также квартирные условия рабочих не соответствовали
требованиям охраны здоровья. Не существовало всеобщего обеспечения рабочих
© случаях потери трудоспособности, по безработице или по старости.
218

Вид Таллина с Вышгорода
Основная часть населения буржуазной Эстонии была занята в
сельском хозяйстве. Острая классовая борьба вынудила буржуазное
правительство с целью укрепления в деревне социальной базы буржуазной
диктатуры провести в 1918 г. аграрную реформу, по которой крупная
земельная собственность помещиков была отчуждена, но они получали
за нее компенсацию. В результате размежевания отчужденных земель к
1924 г. было создано свыше 50 тыс. хозяйств так называемых
новопоселенцев. Новопоселенцы должны были выкупить данную им землю в
течение 60 лет. Более половины сельского населения осталось по-прежнему
без земли, в то время как 21,8% всех хозяйств (с наделом свыше 30 га)
владели примерно 50% обрабатываемых земель. Эта группа хозяйств
эксплуатировала наемный труд, применяла сельскохозяйственные
машины и давала основную часть сельскохозяйственной товарной продукции
Эстонии.
Рост производительности в сельском хозяйстве был связан с
дальнейшей дифференциацией крестьянства. Укрепление кулацких и
вообще зажиточных хозяйств шло за счет обнищания и разорения бедняков,
а в известной мере и середняков. Продажа хуторов за долги с аукциона
приняла широкие масштабы, особенно во время экономического кризиса
1929—1933 гг. Долги крестьян росли из года в год и к 1940 г. достигли
177 млн. крон.
Принятая в 1920 г. конституция провозгласила целый ряд
демократических свобод и прав, но для трудящихся они остались только
декларацией. Коммунистическая партия была загнана в глубокое подполье.
В 1922 г. ЭКП, используя одновременно нелегальные и легальные формы
борьбы, организовала Единый фронт трудящихся, создала сильную
коммунистическую фракцию в парламенте и т. д. Кульминационным пунктом
революционного движения было вооруженное восстание рабочих
Таллина 1 декабря 1924 г. под руководством Я. Анвельта, которое, однако,
219

потерпело поражение. Несмотря на жесточайший террор, эстонский
рабочий класс под руководством Коммунистической партии продолжал
бороться и в последующие годы. ι
В годы экономического кризиса часть эстонской буржуазии все
больше сближалась с фашизмом. В 1934 г. клика Пятса—Лайдонера
установила диктатуру фашистского типа, хотя демагогически и выдавала себя
за противников фашизма. Постепенно правящие круги Эстонии
переходили на службу гитлеровской Германии.
Эстонская Коммунистическая партия в те годы боролась за
объединение всех антифашистских, демократических сил. Заметные успехи были
достигнуты в укреплении и революционизировании профсоюзов. В 1938—
1939 гг. появились признаки нового революционного подъема.
Развитие культуры в период буржуазной республики было крайне
противоречивым. Правительственные круги, особенно в период
фашистской диктатуры, вели пропаганду с целью привить народу идеи
«национального единства» и «классового мира». Было даже создано Управление
государственной пропаганды, которое стремилось ввести все развитие
культуры в националистическое русло. Однако, несмотря на
разлагающее и тормозящее влияние буржуазной идеологии, национальная
культура в целом развивалась по восходящей линии и прогрессивные
тенденции в ней усиливались.
После нападения гитлеровской Германии на Польшу правительства
СССР в сентябре 1939 г. предложило Эстонии заключить договор о
взаимопомощи. Под давлением трудящихся 28 сентября 1939 г. эстонское
правительство подписало соглашение, однако систематически нарушало его>
стремясь создать военный антисоветский блок Прибалтийских стран.
Эстонские трудящиеся, руководимые Коммунистической партией,
начали активную борьбу за демократизацию, против фашизма. 21 июня
1940 г. фашистская диктатура была свергнута и образовано
антифашистское правительство народного фронта.
Выбранная на демократических началах новая Государственная дума
провозгласила Эстонию Советской республикой. Земля была объявлена
общественным достоянием, прекращены были все платежи крестьян,,
связанные с буржуазной земельной реформой, погашены все долги и
штрафы. Принята была декларация о национализации всех крупных
предприятий. 6 августа 1940 г. Эстонская ССР вошла в состав Советского
Союза.
25 августа 1940 г. на второй сессии Государственная дума была
переименована в Верховный Совет ЭССР, было утверждено новое
Советское правительство во главе с выдающимся революционером И. Лаури-
стином. Началась социалистическая перестройка Эстонии, которой
существенно помогли опыт и помощь братских советских народов.
Полностью была ликвидирована безработица, пущены в ход стоявшие
без действия промышленные предприятия. В первый год Советской
власти уровень производства вырос на 63%. 53 тыс. безземельных и
малоземельных крестьян получили по земельной реформе бесплатно свыше
500 тыс. га за счет излишков земли, экспроприированных у кулаков и
других эксплуататоров. Советское правительство предоставило бывшим
батракам и беднякам долгосрочные кредиты для постройки домов,
приобретения инвентаря и скота, было создано 25 машинно-тракторных
станций и более 250 коннопрокатных пунктов. Материальное положение
трудящихся улучшилось, началась культурная революция.
Социалистическое переустройство Эстонии было прервано нападением
на Советский Союз фашистской Германии. Летом 1941 г. территория
Эстонии была оккупирована. В тылу из эстонских военных частей и
эвакуированных эстонских граждан был создан Эстонский стрелковый корпус
под командованием генерала Лембита Пярна.\Корпус принимал участие
220

в освобождении Эстонии в 1944 г. Около 20 тыс. эстонских
военнослужащих были награждены орденами и медалями СССР, десяти из них
присвоено звание Героев Советского Союза.
В годы оккупации все достижения Советской власти были
ликвидированы. Гитлеровцы уничтожили в Эстонии 61 300 мирных жителей и 64 тыс.
советских военнопленных. К началу 1944 г. на территории Эстонии было
•свыше 20 концентрационных лагерей. Эстонских граждан увозили в
Германию на работы и принудительным путем мобилизовывали в
гитлеровскую армию. Ущерб, причиненный фашистскими оккупантами эстонскому
народному хозяйству, достигал 16 млрд. руб. Было уничтожено 45%
мощностей промышленных предприятий, в сельском хозяйстве количество
коров сократилось почти наполовину. В городах было разрушено 57%
жилого фонда.
После войны Советская власть начала восстанавливать
промышленность и сельское хозяйство. Быстрыми темпами осуществлялась
индустриализация республики.В первую очередь развивалась тяжелая
промышленность.
В результате земельной реформы наделы получило свыше 42 тыс.
безземельных и малоземельных крестьян. Материальное положение
крестьян улучшилось, но развитие сельского хозяйства, основанного на
мелких индивидуальных хозяйствах, ощутимо отставало от быстро
развивающейся социалистической индустрии.
Весной 1949 г. началась массовая коллективизация. Кулаки были
экспроприированы, их средства производства перешли в распоряжение
колхозов. После ликвидации последнего класса эксплуататоров в Эстонии
буржуазный национализм лишился питательной среды.
В последующие годы Эстония вступила в фазу завершения построения
социалистического общества и эпоху постепенного перехода к
коммунизму.
Эстонское народное хозяйство развивается как неотделимая
органическая часть экономики всего Советского Союза. Без помощи других
братских республик было бы немыслимо восстановление разрушенного во
время гитлеровской оккупации народного хозяйства в таком быстром
темпе. Более половины промышленности Эстонской ССР —
машиностроительная, химическая, целлюлозная, текстильная и др.— нуждается в
сырье из других союзных республик. Эстония в свою очередь
поставляет братским республикам продукцию своего производства, главным
образом готовые фабрикаты. В период буржуазной диктатуры Эстония,
наоборот, вывозила в основном сырье и полуфабрикаты. Эстония
за годы Советской власти создала развитую перерабатывающую
промышленность.
Основой сельского хозяйства Эстонии являются колхозы и совхозы.
В ведущих отраслях сельского хозяйства Эстонии — молочном
животноводстве и свиноводстве — производительность возросла в 1953—1959 гг.
на 47% по производству молока и на 95% по производству свинины. По
продуктивности молочного животноводства Эстония занимает одно из
первых мест в Союзе. Денежные доходы колхозников выросли за это
время в 3,7 раза.
Жилой фонд, разрушенный во многих городах во время войны,
восстановлен и значительно увеличился. К концу 1962 г. он был на 65%
больше, чем в 1941 г. (на 1 мая). Забота Коммунистической партии и
правительства о благосостоянии трудящихся отчетливо видна, например,
в быстром улучшении медицинского обслуживания, в расширении сети
больниц. Так, число врачей в 1962 г. по сравнению с 1940 г. выросло в
3,5 раза. О высоком качестве охраны здоровья трудящихся, об успехах
медицинского обслуживания населения ярко свидетельствует
значительное сокращение смертности.
221

Вместе с подъемом материального благосостояния населения Эстонии
успешно развивается и культура эстонского народа. Первая
послевоенная пятилетка была в Эстонии решающим периодом борьбы за
культурную революцию, временем, когда революция в области идеологии и
культуры в основном победила. Это проявилось в быстром росте народного
образования, формировании новой советской интеллигенции, в создании
и развитии новой, социалистической культуры эстонского народа.
Коренным образом изменился облик эстонской нации. Эстонская
буржуазная нация состояла из враждебных классов, и между
эксплуататорским классом и трудящимися массами шла острая борьба. Теперь, в
процессе социалистической перестройки промышленности и сельского
хозяйства образовалась новая социалистическая нация, состоящая из
освобожденных от эксплуатации тружеников социалистического общества.
Большим событием в жизни эстонского народа был XXII съезд КПСС.
Принятая на съезде новая Программа КПСС указывает и эстонским
трудящимся пути к построению коммунизма. Вместе с другими советскими
народами эстонский народ успешно рдботает над претворением в жизнь
великих идеалов коммунизма.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
В настоящее время Эстонская ССР является одной из союзных
республик с наиболее высоким индустриальным уровнем. Это результат плано-
„ мерного социалистического строительства в после-
Промышленность г * г\ *
г военные годы, так как буржуазная Эстония была
аграрной страной со слаборазвитой промышленностью.
Развитие промышленности в Эстонии имеет сравнительно длинную
историю. Зарождение здесь крупного фабричного производства относится
к 20-м годам XIX в., когда основывались первые, преимущественно
текстильные, фабрики. Развитие промышленности ускорилось после
аграрных реформ середины XIX в., когда безземельные крестьяне,
вытесненные из сельского хозяйства, хлынули в город в поисках работы.
Эстонский рабочий класс сформировался из местного сельского пролетариата
и в меньшей степени ремесленников. В его ряды влилось много русских
рабочих и оброчных крестьян. Возникновению фабричной
промышленности сопутствоьали чрезмерно длинный рабочий день (обычно 14 часов),
ночная работа, жестокая эксплуатация женского труда, нищенская
заработная плата, хищническая система штрафов, антисанитарные рабочие
помещения, невыносимые жилищные условия в перенаселенных рабочих
казармах и бараках и т. п.
Правдивую картину тяжелой жизни нарвских рабочих в конце XIX в.
нарисовал видный писатель-реалист Эдуард Вильде в своем известном
романе «Железные руки» (1898 г.). Только путем упорной стачечной
борьбы эстонским рабочим удалось, начиная с последних десятилетий
прошлого века, постепенно устранить самые грубые формы эксплуатации
и, таким образом, в некоторой мере улучшить свое положение.
В течение XIX в. крупнейшим промышленным центром Эстонии
оставалась Нарва, где сосредоточивалась текстильная промышленность —
громадная Кренгольмская мануфактура и другие фабрики. В 1879 г. на
предприятиях Нарвы работало 64% всех промышленных рабочих
Эстонии. Только в конце века Нарву опередил Таллин. В Таллине начало
быстро развиваться машиностроение, позже также вагоно- и
судостроение. Таллинская фанерная фабрика Лютера и Вальдгофский
целлюлозный завод в Пярну в начале XX в. были крупнейшими в мире
предприятиями в своей области. Накануне первой мировой войны северная часть
222

Прибалтийская ГРЭС
Эстонии — Эстляндская губ.— принадлежала к числу наиболее
промышленных областей царской России. В Эстляндской губ. на тысячу человек
населения приходилось валовой продукции промышленности 125,2 руб.,
тогда как в среднем по России — 27,2 руб.
Тем не менее Эстония оставалась аграрной страной и связанное
с промышленностью население в ней составляло лишь около 15% всега
населения. Это положение не изменилось и в годы буржуазной
республики. Еще в 1939 г. соотношение сельскохозяйственного и промышленного
населения оставалось примерно таким же, как и в начале века (58,8%
и 17,4%). В особенно плохом состоянии находились прежние ведущие
отрасли индустрии — машиностроение и текстильная. Такие крупные
предприятия, как Русско-Балтийский судостроительный завод,
вагоностроительный завод «Двигатель», Балтийская мануфактура в
Таллине и Кренгольмская в Нарве и другие работали с неполной
нагрузкой или вообще закрылись. Разрушенный в первую мировую
войну гигантский Вальдгофский целлюлозный завод больше не
восстанавливался.
С помощью иностранного капитала эстонская буржуазия начала
развивать некоторые новые отрасли крупной промышленности на базе
местного сырья. В начале 20-х годов на северо-востоке была заложена основа
сланцевой промышленности, но она до конца буржуазной диктатуры
имела низкое техническое оснащение и относительно скромные
размеры.
Развивалась и торфяная промышленность (торфяные болота занимают
около 13% материковой части Эстонии). Таким образом, удельный вес
промышленности несколько увеличился, но и в 30-х годах она (вместе со
строительством и ремеслом) дала всего 25% валовой продукции народного
хозяйства.
Восстановление Советской власти в Эстонии означало новую эпоху в
экономической жизни республики. Уже в первой пятилетке (1946—1950)
народное хозяйство, сильйо пострадавшее за годы фашистской
оккупации, достигло значительных успехов. В последующие годы индустриали-
223

зация республики шла все быстрее. К 1963 г. валовая продукция
промышленности увеличилась по сравнению с 1940 г. в 15,4 раза, что означало
самый высокий темп роста промышленности среди всех союзных
республик. В настоящее время промышленность дает свыше 60% всей
продукции Эстонской ССР.
Быстрое восстановление и развитие эстонской промышленности после
войны оказались возможными лишь благодаря бескорыстной помощи всех
братских республик. Стоит только напомнить, что за 1945—1948 гг. из
других союзных республик в Эстонскую ССР было завезено сырья,
материалов, машин и товаров широкого потребления более чем на 2,6 млрд.
руб. (в старом масштабе цен), в то время как вывоз продукции из
республики составлял примерно 1,5 млрд. руб.
В созданном в 1960 г. крупном Западном экономическом районе,
который включает всю Советскую Прибалтику, Эстонская ССР является
самостоятельным экономическим подрайоном. В Эстонской ССР на базе
горючих сланцев выросла крупная топливно-энергетическая и химическая
промышленности и республика превратилась в важнейший
энергетический центр всего северо-запада Советского Союза. Созданный в годы
первой послевоенной пятилетки газовый завод сланцеперерабатывающего
комбината им. В. И. Ленина в Кохтла-Ярве дает дешевый бытовой газ
жителям Таллина и других городов республики, а также Ленинграду.
Если в 1940 г. в республике на душу населения было выработано лишь
181 квт/час электроэнергии, что было значительно меньше среднего
общесоюзного уровня, то в 1963 г.— уже 4247 квт/час. Это результат
в первую очередь завершения строительства гигантской Прибалтийской
ГРЭС близ Нарвы.
Как и во всем Западном экономическом районе, в Эстонии развиты
машиностроение и металлообработка. Важное место занимает
производство радио- и электротехнических изделий, в этой отрасли Таллин стал
одним из важнейших центров Советского Союза (заводы «Вольта», «Пу-
нане РЭТ», новый радиотехнический завод имени X. Пёгельмана и др.).
По семилетнему плану развития народного хозяйства особо расширяется
производство измерительной аппаратуры, благодаря чему Эстония
станет и важным центром приборостроения.
В области производства строительных материалов основанный в 1870 г.
цементный завод «Пунане Кунда» на побережье Финского залива после
коренной реконструкции и расширения в 1958—1963 гг. выдвинул
Эстонскую ССР по производству цемента на одно из первых мест среди союзных
республик. На заводе стройматериалов «Мяннику» (Таллин)
изготавливается прославленный силикатный кирпич. Быстро развивается
производство стенных блоков, кровельного материала и оконного стекла.
Все это обеспечивает успешную реализацию плана большого
строительства жилых домов для населения в течение ближайших лет.
Лесная и деревообрабатывающая промышленность в Эстонии имеет
свои давние традиции, но в советское время они развивались медленнее,
чем другие отрасли производства, так как в годы войны лесные запасы
республики были в значительной мере уничтожены, и около половины
необходимой древесины в Эстонию завозится. Тем не менее по
производству целлюлозы и бумаги (Таллинский целлюлозно-бумажный комбинат
им. В. Кингисеппа, Кехраский целлюлозно-бумажный комбинат и др.)
Эстонская ССР в Прибалтике занимает первое место. Успешно
развивается и производство современных видов мебели для населения
(Таллинская фанерно-мебельная фабрика и др.).
Более половины продукции легкой промышленности составляет
текстиль, одна из старейших отраслей местной индустрии. В особенности
развито производство хлопчатобумажных тканей (ордена Ленина Крен-
гольмская мануфактура в Нарве и «Балтийская мануфактура» в Талли-
224

Новые образцы мебели для спальни мебельной фабрики «Стандарт» в Таллине
не), по которому Эстонская ССР занимает третье место в Союзе (после
РСФСР и Украины). В 1963 г. тканей было произведено примерно в
5,5 раза больше, чем в 1940 г.
Важное место занимает Эстонская ССР в общесоюзном производстве
пищевых продуктов, в особенности сливочного масла, рыбы и рыбокон-
сервов.
Итак, хотя Эстония занимает 13-е место по территории и 15-е по
численности населения среди всех союзных республик, по объему
выпускаемой продукции она по многим отраслям промышленности занимает
первые места: по добыче сланца, сланцевого масла и газа — первое место
(почти 70% сланцевой продукции всего Советского Союза), по целлюлозе
и автогрейдерам — второе, по нефтеаппаратуре и хлопчатобумажным
тканям — третье место, по производству электродвигателей и экскаваторов —
четвертое и т. д.
В экономическом отношении Эстонскую ССР можно разделить на три
района. Наиболее индустриально развитая часть республики—северная—
дает более 71 % всей промышленной продукции республики и здесь
сконцентрированы ведущие отрасли тяжелой, легкой и пищевой
промышленности. Растет значение сланцевого бассейна, которому принадлежит около
22% промышленной продукции республики. Сланцевый бассейн — один
из самых ярких примеров послевоенной индустриализации республики.
Здесь возникли, помимо многих новых предприятий, несколько новых
крупных благоустроенных городов (Кохтла-Ярве, Кивиыли, Силламяэ)
и рабочих поселков. При всем том для северных районов Эстонии
характерно интенсивное и разностороннее сельское хозяйство.
В промышленности центральной и юго-восточной частей Эстонии
основное место занимает переработка сельскохозяйственного сырья и леса.
Из отраслей тяжелой индустрии успешно развивается приборостроение
(в Тарту, Выру и др.). В целом этот район дает значительную долю
промышленной продукции республики.
Народы Европейской части СССР, II ^**

Город Кохтла-Ярве. Сланцевый комбинат
Юго-западная часть Эстонии и Западноэстонский архипелаг
выделяются как районы, в которых сельское хозяйство сочетается с развитым
рыболовством и рыбоперерабатывающей промышленностью. Кроме того,
здесь сильно развиты лесная промышленность, а также торфобрикетное
и текстильное производства.
Что касается распределения промышленных рабочих Эстонии по
профессиям, то, по данным переписи 1959 г., самую большую группу среди
них составляют рабочие ведущей отрасли тяжелой промышленности, т. е.
металлурги, металлисты и др. — примерно 39%. На втором месте —
текстильщики — 12%, на третьем — швейники, кожевники и обувщики —
11%, на четвертом — деревообделочники и бумажники — 9% и т. д. На
транспорте в Эстонии занято около 51 тыс. человек и в
строительстве — 42 500.
Среди промышленных рабочих Эстонии много женщин (примерно»
35%). Абсолютное большинство они составляют среди текстильщиков
(88%), швейников (88%) и пищевиков (60%). В этом между прочим
отражается влияние исконного разделения труда между мужчинами и
женщинами.
Благодаря громадной работе, проведенной в годы Советской власти в
области народного образования, сравнительно высокого уровня достигла
профессиональная и общеобразовательная подготовка рабочих. В 1959 г.
имели среднее образование более половины всех рабочих в
металлообрабатывающей (544 на 1000 человек), а также швейной промышленности
(523). Весьма высоки соответствующие показатели среди текстильщиков
(486), химиков (486) и пищевиков (449).
Имеются промышленные предприятия, на которых все рабочие со
средним образованием (Таллинский радиотехнический завод им. X. Пе-
гельмана и др.).
Коренным образом изменились жизнь и быт эстонских рабочих.
Стерлись из памяти времена безработицы, на месте старых казарм и бараков
во всех промышленных районах растут новые удобные многоквартирные
дома, хорошо организованы охрана труда, общественное питание при
226

фабриках и заводах, медицинское обслуживание и охрана здоровья.
Много внимания уделяется развитию спорта и художественной
самодеятельности через сеть Народных домов культуры, фабричных клубов,
добровольных спортивных обществ и т. д.
Благодаря тесным экономическим связям Эстонской ССР с другими
братскими республиками жизненный уровень населения Эстонии
неуклонно повышается. Быстрый рост промышленности в республике, как и
во всем Союзе, и огромные успехи в деле электрификации страны ведут
ко все большим изменениям быта всего населения. Широкое применение
электроэнергии в быту значительно облегчило женскую домашнюю
работу как в городах, так и в сельских местностях. Все шире распространяется
современная легкая и удобная мебель, производимая мебельной
промышленностью республики в массовом масштабе. Она нашла широкое
признание и в других республиках Союза. Радиоприемники имеются в каждой
эстонской семье. В последнее время большое распространение получили
также телевизоры. Дальнейшее развитие культуры и улучшение быта
эстонских трудящихся обеспечивается постоянным ростом уровня
материального благосостояния.
Скотоводство и земледелие появляются на террито-
хозяйство Рии Эстонии примерно в начале II тысячелетия до
н. э., когда сюда проникают племена-носители
культуры шнуровой керамики. Характерно, что многие древние
скотоводческие и земледельческие термины в эстонском языке заимствованы
из балтийских, германских и славянских языков. В дальнейшем
скотоводство и земледелие в Эстонии и соседних областях лесной полосы
развивались в общем одинаково. Однако в связи с некоторыми
особенностями почв и климатических условий с течением времени в приемах
земледелия и в сельскохозяйственных орудиях возник ряд локальных различий.
К началу нашей эры Эстония была одной из самых северных
областей Европы, где сельское хозяйство было основным занятием населения.
К XI—XII вв. у эстонцев стало преобладать пашенное земледелие,
тогда как залежная и подсечная системы отошли на второй план. Из
зерновых сеяли ячмень, яровую и озимую рожь, меньше — пшеницу и
овес, из бобовых — горох, конский боб, из технических культур — лен
и немного конопли.
В течение последующих столетий и до конца периода феодализма
сельское хозяйство у эстонцев развивалось в основном за счет увеличения
посевных площадей и поголовья скота. Сельскохозяйственные орудия и
система землепользования совершенствовались мало.
В отличие от соседних русских областей в Эстонии сельская община
начинает распадаться очень рано. Примерно к XIII в. здесь
выработалась система подворного землепользования, при которой наделы
принадлежали отдельным дворам и уравнительным переделам не
подвергались. Как правило, соблюдался принцип единонаследия. Сенокосы,
выпасы, леса и т. п. оставались в общинном пользовании.
Почти единственным источником дохода крестьянской семьи была
земля. Если в жизни русского крестьянина большое место занимали
разные промыслы, то в Эстонии они носили характер лишь домашней
промышленности и были подчинены интересам сельского хозяйства.
По характеру сельского хозяйства территория Эстонии в силу
природных и почвенных условий разделяется на несколько районов.
Наибольшим своеобразием отличается северо-западная часть и острова, где
площади сенокосов и пастбищ в несколько раз превышают пахотные
земли. Последние здесь к тому же очень каменисты, почвенный покров
тонок.
Основная сельскохозяйственная область материковой Эстонии в свою
очередь распадается на северную и южную подобласти. Удельный вес
227
15*

пашни на юге Эстонии значительно выше, чем в других частях страны.
Она занимала примерно половину всех крестьянских земель. На севере
почвы каменистые и образовались на сланцево-карбонатной основе, тогда
как южноэстонские возникли на основе песочно-каменного девона, они
малоизвестковы, но имеют более толстый гумусовый слой. Отличия в
свойствах почв обусловливали различия в составе выращиваемых полевых
культур, а также в агротехнических приемах и в сельскохозяйственных
орудиях.
Вплоть до XIX в. в Эстонии, как и во всей Прибалтике, вся
обрабатываемая земля делилась на культивировавшиеся из года в год
старопахотные поля (pold) и периодически использовавшиеся залежи (soot).
Старопахотные поля, расположенные около деревень, входили в
регулярный севооборот, основанный на трехполье, которое распространилось
в западной и северной частях Эстонии уже с начала XIII в. В южных же
районах Эстонии, как и на севере Латвии, регулярное трехполье стало
господствовать несколько позже. В порядке исключения кое-где
(например, в малоплодородных прибрежных районах) сохранялось и двухполье.
Урожай в условиях Эстонии в особенно большой мере зависит от
удобрений. Удобрением служил навоз, которого обычно не хватало,
вследствие невозможности содержать достаточное количество скота. Кое-
где на побережье для удобрения применяли морские водоросли.
Старопахотное поле пахали и бороновали в зависимости от характера почвы
два-три, а на Сааремаа — четыре раза в год. Средний урожай озимых
был сам-3—4, в лучшие годы — сам-5.
Залежи, расположенные обычно далеко от деревни, не входили в
регулярный севооборот. Их использовали до пяти лет подряд, затем
забрасывали на 10—15 и более лет. Подсеки (ale; южноэст.— soord)
разрабатывали главным образом на юге Эстонии. Так, в конце XVII в. в Лифлян-
дии (т. е. в южной части Эстонии и на севере Латвии) одну четверть или
треть, иногда даже более половины всего урожая получали с подсек.
В северных районах Эстонии преобладала так называемая кютица (kiitis),
которая возникла, вероятно, из подсечного земледелия. В письменных
источниках кютица впервые упоминается в XVI в. Она применялась в
основном на залежах или прежних подсеках. По свежевспаханному полю
параллельными валами укладывался хворост. Затем его покрывали
дерном и сжигали. Кютицу, которая при нерациональном пользовании ею
уничтожала гумусовый слой почвы, расценивали как хищнический способ
полеводства, поэтому ее время от времени, например в XVIII в., на
казенных землях запрещали. Кроме Эстонии, кютица известна и в Финляндии,
в пределах Ленинградской и Псковской областей (тютица), а также в
северной чаети Латвии (fyutes, l$VLte\i) куда она проникла, по всей
вероятности, из Эстонии.
Из полевых культур в феодальной Эстонии больше всего выращивали
озимую рожь, которая служила основой питания местного населения и
главным предметом вывоза. Из яровых сеяли много ячменя. Овса сеяли
мало, а посевы пшеницы были ничтожны. Местами на юге Эстонии, где
для этого были более подходящие почвы, выращивали гречиху. Рожь,
ячмень, овес, а также репа были основными культурами на перелогах.
Из бобовых много сеяли гороха, бобов и чечевицы. В первой половине
XIX в. картофель вытеснил репу и потеснил бобовые.
Пашенная земля деревни делилась на три больших поля (vali) —
озимое, яровое и паровое. Каждое из них в свою очередь делилось подворно
на множество полос в зависимости от качества земли, числа и величины
хуторов. Участок, принадлежавший одному двору, состоял часто из
нескольких десятков разбросанных полос. Земледельческие работы в
деревне проводились в одно время и в общем порядке. После уборки урожая
на поле выпускали деревенское стадо. Из сенокосов разделены были
228

Старинные эстонские земледельческие орудия:
1 — сааремааское рало; 2 — североэстонская соха с «журавлями»; 3 — коленчатая борона;
4 — серпы восточноэстонский (слева) и западноэстонский; 5—8 — способы привязки била
к рукоятке цепа

только ближайшие к деревне, тогда как отдаленные сенокосы и
пастбища оставались в общем пользовании.
Для срочных трудоемких работ (вывоз навоза, сенокос и т. д.)
крестьяне обычно по традиции устраивали помочи, или толоки (talgud), на
которые приглашали соседей.
До середины XIX в. эстонские крестьяне пользовались почти
исключительно традиционными земледельческими орудиями.
Пахотные орудия (ader—в северной части Эстонии, кое-где и sahk) имели
существенные местные различия. На островах и на западе материка, где
почвенный покров допускает только мелкую вспашку, было в
употреблении однозубое пахотное орудие типа рала. Рала встречались двух
подтипов. Один из них, так называемый ляэнемаский, в XIX в. сохранился в
узкой полосе на северо-западе Эстонии. Его наиболее старинный и
примитивный вариант представляет собой массивное рало с дышлом из
корневища, предназначенным для запряжки волами. В прошлом этот тип,
видимо, встречался на более обширной территории: в Литве, Белоруссии
(полесская соха) и др. Второй подтип рала (так называемый сааремааский
или seanina—«свиное рыло») отличался небольшими размерами и легкостью,
его вели одной рукой. Такое рало было распространено на островах
и на северозападном побережье. Этот подтип известен также в Швеции
и на юго-западе Финляндии.
В преобладающей части материковой Эстонии, где почвенные условия
позволяют более глубокую вспашку, распространена была
восточноевропейская coxa (harkader). У североэстонской сохи задние концы обжей,
так называемые журавли (kured), были изогнуты кверху и на высоте 20—
70 см соединялись между собой рукоятью. Ввиду необходимости пахать
поля с неглубоким слоем гумуса, рассоха при пахоте имела такой
сильный наклон, что задние концы обжей почти касались земли. Этим
практически объясняется потребность в «журавлях» и высокое положение
рукоятки. Соха с «журавлями» имела длинные (до 3 м) обжи, которые
придавали ей устойчивость. Лошадь запрягали в нее или с дугой (на
севере Эстонии) или при помощи гужей (в центральных районах). На
юге Эстонии соха имела короткие и прямые обжи, подобно русской и
латышской сохам, и припрягалась при помощи постромок или, как у
русских, длинных веревочных гужей. Сошники эстонских сох были втуль-
чатые. Палица для отваливания пласта имела узкий наконечник.
На подсеках употребляли соху без палицы, с короткой и отвесно
поставленной рассохой. Плотную дерновую залежь прорезали резаком,
переделанным из обычной сохи.
Древнейшие типы бороны, вершалина и суковатка (кагиаке), в
северной части Эстонии применялись только на подсеках и кютице, в южной
же—также на старопахотных полях. На островах и на северо-западе
материка суковатки не помнят. На старопахатных полях северной части
Эстонии и островов обычной была коленчатая борона (раккаке) из двух-
трех подвижно соединенных рядов брусков с зубьями. Такая борона
широко известна в Скандинавии и в Финляндии, а также местами и в
некоторых северных районах Советского Союза (около Архангельска,
в Карелии и др.). В Эстонии коленчатая борона распространилась не
позже XVII в. Для разбивки комьев земли вручную служила деревянная
дубинка.
Севалка представляла собой круглый или овальный гнутый короб,
который, как показывает и его название (kiilimit — мера посева),
использовался также в качестве меры для зерна; на западе острова Сааремаа
и кое-где на юге Эстонии сохранились севалки, плетеные из коры или
корней, реже из соломы, сходные со старыми латышскими и литовскими.
Кроме того, в южной части Эстонии, как и на севере Латвии, было
известно сеяние из передника.
230

В феодальной Эстонии рожь и яровые жали как на мызном, так и на
крестьянском поле серпом (sirp). Серпы были двух типов. Более старый
массивный серп с гладким лезвием и с длинной изогнутой рукояткой
бытовал на островах и на западе материковой Эстонии. На остальной же
части материка применялся узкий серп с прямой ручкой и с зубчатым
лезвием, такой же как у русских и латышей. В конце XVIII в. яровые
стали косить обычной косой, хотя в мызах требовали уборки серпом.
Сжатую рожь вязали в снопы и ставили конусообразными бабками (hakk)
по 10—25 снопов и по 1—3 снопа сверху. Яровые, сжатые серпом, после
вязки снопов складывали сохнуть длинными грядами (аип). Скошенные
яровые на севере Эстонии, как правило, сушили несвязанными на жердях,
поставленных шалашеобразно под углом друг к другу (karbis, гдик), на
юге — на озеродах (sard).
Обмолоту хлеба предшествовала сушйа его в риге. Благодаря этому
эстонское зерно хорошо сохранялось и в средние века высоко ценилось
на западноевропейских рынках.
Основным способом обмолота ржи было оббивание снопов в риге об
стену или специальную скамью. Затем Снопы выбрасывали в гумно,
развязывали и молотили билами или цепами.
Древним орудием обмолота служило изогнутое деревянное било или
кичига (vart), которое еще в конце XIX в. использовалось на островах
и в северо-западной части материка. Более производительный цеп (koot,
pint) появился (сначала на юге Эстонии), очевидно, уже в средние века.
По способу соединения била и рукоятки в Эстонии можно выделить
четыре типа цепов, которые имеют более или менее определенную территорию
ρ аспр остр анения.
Яровые ранее вытаптывали ногами или молотили билами и цепами.
В XIX в. обмолот яровых производился уже главным образом при
помощи лошадей, которых гоняли по кругу. Этот широко известный в
Европе способ распространился в Эстонии с юга и применялся вначале
в мызах.
Зерно провеивали обычно на ветру сначала через редкое, затем через
частое решето (sari), подвешенное в открытых воротах гумна. В западной
части Эстонии и на островах, кроме решет, известны особые вилы с
широкими зубьями, которыми зерно вместе с мякиной подбрасывали вверх
против ветра. На островах Сааремаа и Рухну знали еще более
примитивный способ веяния: во дворе зерно просто пересыпали из севалки на
расстеленную ткань. На востоке, особенно юго-востоке Эстонии (у сету),
сохранилось провеивание зерна, как у русских, путем бросания его
небольшим совком.
Зерно хранили в клетях, в ларях, больших долбленых или бондарных
бочках и в закромах. Бочки сохранялись дольше в западных районах
Эстонии и на островах, где урожаи были невелики.
Овощей эстонские крестьяне в прошлом выращивали мало, главным
образом капусту, брюкву и репу. На эстонское огородничество заметное
влияние оказали русские огородники, жившие под Таллином, Тарту и
другими городами. Этим объясняется заимствование из русского языка
ряда названий овощей — kapsas (капуста), porgand (морковь, диал.—
боркан) и др. Лук и огурцы в большом количестве выращивали русские
крестьяне побережья Чудского озера, которые ходили по всей материковой
Эстонии, продавая и меняя лук на зерно.
Животноводство в феодальной Эстонии было в основном подчинено
земледелию. Скот служил тягловой силой и давал крайне необходимое
для земледелия удобрение. Местный рогатый скот был мелкий и
малоудойный, но выносливый. Относительно много скота держали в западной
части Эстонии и на островах. Однако сенокосы и пастбища там скудные,
пашни малоплодородны, поблизости не было рынка для сбыта сельско-
231

хозяйственной продукции, поэтому животноводство оставалось на
низком уровне развития.
Больше всего ценилась лошадь. В северных и западных районах
Эстонии ее использовали по преимуществу для дальних перевозок и
поездок, в южной — на пахотных работах. Лошади старой местной породы
были низкорослые, но выносливые и неприхотливые. Сравнительно много
держали овец для получения шерсти и шкур. Коз и свиней разводили
немного. За свиньями не было почти никакого ухода, их держали
круглый год на открытом дворе. Из домашней птицы разводили в небольшом
количестве кур, на берегах водоемов также уток и гусей.
Пчеловодство как подсобное занятие существовало главным образом
в богатой вереском юго-восточной части Эстонии, где до XVI—XVII вв.
господствовало бортничество. Затем стало развиваться и пасечное
пчеловодство. Старинные ульи-колоды стояли вертикально, а у сету —-
обычно наклонно.
Пастбищный период в условиях Эстонии продолжался почти полгода.
На островах, а также в западной, северной и частично центральной
частях Эстонии, где имелись обширные пастбища, до XIX в. была обычной
общинная пастьба. За деревенским стадом следил коллективно
оплачиваемый пастух, обычно старик, которому каждый двор по очереди
посылал помощника.
На юге Эстонии, где преобладали поселения рассеянного типа и
маленькие разбросанные пастбища, пастухами, как правило, были дети
самого дворохозяина, часто и нанятые дети бедняков.
Овец пасли вместе с крупным рогатым скотом, а на западе Эстонии
и на островах — отдельно. Лошадей гоняли в ночное, где за ними
следили молодые парни или подростки, которых по одному выставлял
каждый двор и которые подчинялись своему «ночному старосте».
Уход за скотом в течение длинного зимнего стойлового содержания
был весьма примитивным. Основным кормом служили сено и солома.
Солома при сушке в риге теряла большую часть своих кормовых качеств.
К тому же часто кормов не хватало, и к весне рогатому скоту приходилось
скармливать трухлявую солому с крыши. Лучшее сено приберегали для
лошадей и овец. Во время тяжелых работ лошадям давали пойло с мукой.
Хлева для рогатого скота и овец были тесные, темные и холодные,
поэтому зимой скот нередко держали в жилой риге, в гумне.
Важной летней работой был сенокос. Старые косы (vikat), сделанные
местными кузнецами, имели твердые и закаленные лезвия. Такие косы
еще в XX в. сохранялись на островах и в северо-западной части Эстонии,
где они подходили для косьбы редкой и жесткой травы на сухих
сенокосах. Косовища в Эстонии длинные, с двумя ручками, как и в большей
части Латвии, Финляндии, Скандинавии и Северо-западном крае России.
В XIX в. в южных и восточных частях Эстонии распространилась коса с
лезвием фабричного производства, косовище которой имело одну гнутую
ручку, сходную с русскими и латгальскими. Эта коса в народе местами
называлась «русской». Скошенное и просушенное на земле сено сгребали
граблями и складывали копнами (saad, ruga).
Копну складывали на длинных ветвях и увозили к стогу или сараю.
Начиная с 1860-х годов в эстонской деревне побеждают
капиталистические отношения. Проводится размежевание деревенских земель и
происходит выкуп их крестьянами в собственность, сопровождавшийся
огромным ростом крестьянской задолженности. В это время осуществляется
переход к многополью (4—7-полье). Однако в отсталых
сельскохозяйственных районах, на западе Эстонии и на островах, а также на
перенаселенной территории сету долго сохранялось трехполье.
В южной части Эстонии, где и раньше выращивали сравнительно
много льна, в 1860—1880 гг. льноводство приобрело товарный характер.
232

Старые приемы сельскохозяйственной техники:
1 — пахота ралом на острове Муху. 1931 г.; 2 — закладка снопов на колосники
в риге. 1932 г.
Здесь лен стал основной статьей дохода крестьян, как и в соседних
северной части Латвии и Псковской губ. На севере Эстонии важнейшей
товарной культурой стал картофель, который сбывали главным образом
на мызные спиртзаводы.
В конце XIX в. в крестьянских хозяйствах все большее значение
приобретает животноводство. В мызах молочное животноводство стало
развиваться уже с 1860—1870 гг. Этому способствовал близкий и
относительно емкий петербургский рынок. Крестьяне, обремененные долгами по
выкупу дворов, долго не имели материальных возможностей для
продуктивного молочного животноводства и ограничивались выращиванием
мясного скота. С первых десятилетий XX в. молочное животноводство
распространяется и в деревнях. Эстония превратилась, как и другие
страны Прибалтики, в район развитого молочно-товарного
животноводства.
233

Ряд новых земледельческих орудий и агрономических приемов
крестьяне восприняли от мыз. Развитию крестьянского сельского хозяйства
на новых основах содействовали агрономические консультации в газетах
и журналах и земледельческие общества, которые начали возникать с
70-х годов. Позднее эти общества, служившие в первую очередь
интересам деревенской буржуазии, стали организовывать
сельскохозяйственные выставки, а также создавать кооперативы (потребительские,
машинные, молочные и др.).
Уже в середине XIX в. некоторые крестьяне начали использовать
плуг, дающий более глубокую вспашку. На рубеже XIX и XX вв.
массовое распространение получают фабричные железные плуги,
запрягавшиеся одной-двумя лошадьми. Во второй половине XIX в. появляются
деревянные коленчатые бороны с железными зубьями, на юге Эстонии
рамная борона с железными зубьями. В конце XIX в. в крестьянских
хозяйствах кое-где применялись экстирпаторы, но скоро они были
вытеснены фабричными пружинными боронами и культиваторами. Старые
деревянные бороны сохранялись вплоть до наших дней для обработки
картофельного поля. Для выравнивания засеянных яровых полей во второй
половине XIX в. использовался каток.
Яровые хлеба уже в середине прошлого века повсюду убирали косой.
К концу века в южной части Эстонии и рожь стали косить или обычной
длинной косой (литовкой), или заимствованной у латышей полукосой
(rauts, кое-где и lati vikat — латышская коса) с маленькими граблями.
В начале XX в. последняя распространилась и в центральных районах.
В северной и западной частях Эстонии до конца XIX в. и даже позже
рожь продолжали жать серпом. Однако техника жатвы при этом
изменилась. Новый способ, который напоминал косьбу, был намного
производительнее, чем прежний способ резания. Уборка зерновых машинами
началась в отдельных зажиточных хозяйствах юга Эстонии в
конце XIX в.
Старый способ обмолота ржи в северных и западных районах Эстонии
сохранялся в основном до начала XX в. В центральных же и южных, где
сравнительно больше сеяли зерна, распространился более быстрый
способ ручного обмолота: в риге снопы оббивали об скамью колосом, затем
в гумне их оббивали вторично, но уже комлем. Цеп применялся только
для обмолота рассыпавшихся колосьев. По примеру мыз яровые стали
обмолачивать катком с конной тягой {tamp).
Некоторые зажиточные хозяйства уже в 1870—1880 гг. использовали
ручные или конные молотилки и ручные веялки. В конце XIX в.
возникают первые кооперативы, которые покупали большие паровые
молотилки. В XX в. на больших молотилках с механическим двигателем за
определенную плату уже повсеместно обмолачивали хлеб всей деревни или
даже ряда деревень. При машинной молотьбе применялся старый обычай
коллективной работы — толока. Ручная молотьба (для получения
немятой кровельной соломы, а также на отдаленных хуторах и т. д.)
сохранялась кое-где, в особенности на севере и западе Эстонии, вплоть до
коллективизации.
В связи с развитием товарного животноводства в прошлом столетии
в мызах, а с начала XX в. и в более зажиточных крестьянских
хозяйствах стали заботиться об улучшении племенного состава стада и с
течением времени были созданы новые более продуктивные и хорошо
акклиматизировавшиеся породы крупного рогатого скота: в северной части
Эстонии эстонская черно-пестрая, а в южной — эстонская красная. На
западе разводили безрогую светло-рыжую, так называемую эстонскую
крестьянскую породу коров.
В конце XIX в. производство молочных продуктов сосредоточивалось
в руках помещиков. Крестьяне перерабатывали молоко в основном при-
234

митивным домашним способом, хотя в некоторых хозяйствах применялись
сепараторы. Ряд крестьянских маслобоен на кооперативных началах
возник в начале XX в., но более массовое их создание относится к 20-м
годам.
Наряду с молочным животноводством занимались разведением и
мясного скота на продажу. В северной и центральной частях Эстонии
откармливали на продажу быков, в южной — свиней. Начиная с середины
XIX в. в Эстонии развивается и коневодство. В центральных районах
Эстонии разводили крупных и сильных рабочих лошадей. В 1856 г. был
основан конный завод в Тори (близ Пярну), где была выведена
прославленная порода торийских лошадей. Овец в крестьянских хозяйствах
держали по-прежнему главным образом лишь для своих нужд. Козы в
связи с развитием молочного животноводства почти исчезли.
Межевание земли положило конец существованию общинных
пастбищ. Скот каждого двора стал пасти отдельный пастух.
После выкупа земель на хуторах появились маленькие фруктовые
сады с яблонями и ягодными кустами. В садах часто ставились и ульи.
С начала XX в. старинные колоды были вытеснены различными новыми
типами рамных ульев (в особенности так называемым тартуским ульем).
Однако пчеловодство не получило широкого развития.
На рубеже XIX—XX вв. в крестьянских огородах стали больше
сажать овощей — наряду с капустой и брюквой понемногу и лук, морковь,
огурцы и свеклу, а с 1930-х годов помидоры.
С переходом крестьянских хозяйств к капиталистическому товарному
производству сельскохозяйственные работы стали более интенсивными и
в то же время продуктивными благодаря применению новых орудий
труда и методов работы. Новые сельскохозяйственные орудия и машины,
однако, не облегчили человеческого труда, они привели главным образом
лишь к уменьшению числа занятых в хозяйствах людей. Большинство
хозяйств, в особенности мелкие и средние, старались обойтись без
наемной рабочей силы и нанимали людей со стороны только в крайних
случаях в страдную пору. В крупных хозяйствах резко уменьшилось число
батраков и батрачек, но зато усилилась их эксплуатация. Особенно
увеличилась физическая нагрузка женщин, поскольку на их плечи, помимо
обслуживания домашнего хозяйства, падала в течение года работа во
все расширяющемся животноводстве.
В период буржуазной диктатуры сельское хозяйство продолжало
развиваться по линии молочного животноводства. В этой области были
достигнуты определенные успехи. Заметно выросло число
организованных на кооперативных началах маслозаводов. Широкий размах
получило выращивание беконных свиней. На рынки Западной Европы
вывозились главным образом масло и бекон. Крупные кулацкие хозяйства
давали основную часть сельскохозяйственной продукции страны. Районами
товарного сельского хозяйства были центральные и южные области
Эстонии. Уровень механизации сельского хозяйства в буржуазный период
был довольно ограничен. Хотя в Эстонии в 1939 г. насчитывалось 1792
трактора и несколько небольших комбайнов, преобладали все же
маленькие машины на конной тяге, например конные грабли, сенокосилки
и др. Молотили почти повсеместно молотилками. Сев, сенокос и уборка
зерновых производились в бедняцких и большинстве середняцких хозяйств
в основном вручную. Часто крестьяне одалживали более совершенные
сельскохозяйственные орудия у зажиточных хозяев за отработку.
Восстановление Советской власти в Эстонии в 1940 г. принесло с
собой в числе других коренных изменений также и преобразование
сельского хозяйства. Из страны с мелкими капиталистическими хуторскими
хозяйствами Эстония превратилась в республику с крупным, планомерно
развивающимся социалистическим сельскохозяйственным производством.
235

Успешно начатое в 1940 г. переустройство сельского хозяйства было
временно прервано немецко-фашистской оккупацией в 1941—1944 гг.
В 1947 г. эстонское крестьянство начало объединяться в колхозы,
организация которых стала массовой в 1949 г. В 1950—1951 гг. мелкие
колхозы объединились в более крупные. Вследствие разбросанности
земельных угодий эстонские колхозы по площади и числу рабочих рук меньше
латышских и литовских.
После коллективизации значительная часть посевных площадей
остается под зерновыми, но при этом большое внимание уделяется и
кормовой базе животноводства. В последние годы в структуре севооборота
все большее место занимают пропашные культуры. Удельный вес
посевов полевых трав и овса уменьшается, тогда как посевы сахарной
свеклы, зерновых (ячмень), а также бобовых культур возрастают. Большие
площади в северной части Эстонии занимает картофель.
За время Советской власти в Эстонии внедрен ряд новых кормовых
культур: донник (используется и как зеленое удобрение), кормовая
капуста, подсолнечник и сахарная свекла. Лен сеют в традиционных
районах льноводства на юге Эстонии, где для его обработки имеется
несколько фабрик. Овощи выращивают главным образом около больших
городов и промышленных центров. Старые традиции овощеводства
сохраняются на побережье Чудского озера. В совхозах и колхозах
уделяется большое внимание садоводству.
Переход к социалистическому крупному хозяйству создал все условия
для механизации производственных процессов, что во много раз
облегчило труд работников сельского хозяйства. В первые годы колхозного
строительства в Эстонии большую роль сыграли государственные
машинно-тракторные станции. В 1958 г. МТС были реорганизованы в ремонтно-
технические станции, а затем заменены районными отделениями «Эст-
сельхозтехники». Колхозы теперь располагают собственным тракторным
парком и всем нужным сельскохозяйственным инвентарем.
Если в последние годы буржуазной диктатуры один 15-сильный
трактор приходился на 650 га земли, то в Советской Эстонии в 1962 г.— на
63 га. Из земледельческих работ в 1962 г. обработка земли и сев были
механизированы на 100%, уборка зерновых — на 74%, уборка
картофеля машинами — на 62%.
Электроэнергия в сельском хозяйстве буржуазной Эстонии
использовалась ничтожно мало. В Советской Эстонии проведена широкая
электрификация сельского хозяйства. К концу 1962 г. электрической энергией
были снабжены все совхозы и 94,2% колхозов. Полная электрификация
сельского хозяйства в Эстонии завершится в ближайшие годы.
Большое внимание уделяется мелиоративным работам, которые,
учитывая каменистость и чрезмерную влажность почвы, имеют
исключительно большое значение. В условиях частной собственности на землю
мелиорация проводилась лишь в весьма ограниченных масштабах. Теперь
мелиоративные работы ведутся государственными организациями
планомерно. В результате работ по землеустройству и мелиорации в ряде
районов республики значительно расширилась площадь полей и культурных
сенокосов.
Основная отрасль эстонского сельского хозяйства — продуктивное
животноводство, по преимуществу молочное племенное скотоводство и
беконное свиноводство. В республике развиваются также овцеводство,
пушное звероводство, птицеводство и пчеловодство. Значение конной тяги
в условиях механизированного сельского хозяйства сильно уменьшилось.
Характерной чертой животноводства является обилие племенного скота,
который выращивают и для продажи за пределами республики.
Рогатый скот и свиней разводят во всех колхозах, домашнюю птицу
и овец — в большинстве. Совхозы, как правило, специализируются на
236

Механизация сельского хозяйства Эстонии:
первый трактор на колхозном поле острова Кихну. 1958 чг.; 2 — передвижной
доильный агрегат на пастбище. Колхоз «Юхисйыуд» Пайдеского района;
3 — свинарник колхоза им. В. И. Ленина Раплаского района

племенном молочном животноводстве, в меньшей степени — на
выращивании овощей, зерновых, разведении птицы и на пушном
звероводстве.
Летом общественный скот держат в основном на культивированных
выгонах. Практикуется также содержание скота на цепях на отаве
кормовых трав. Массовое силосование корма (зеленой массы кукурузы,
кормовых трав, зеленой ржи и других культур) распространилось лишь после
коллективизации сельского хозяйства.
Всеобщая электрификация позволяет все больше механизировать
трудоемкие процессы и в животноводстве. С 1961 г. широко внедряется
электрическое доение коров.
Основным источником доходов колхозников и работников совхозов
является ежемесячная денежная оплата труда в коллективном хозяйстве.
До конца 50-х годов в колхозах господствовала денежная и натуральная
оплата трудодня. Переход к ежемесячному окладу происходит начиная с
1957 г.
Кроме того, каждая колхозная семья имеет приусадебный участок
размером 0,15—0,6 га, у работников совхозов — 0,15 га. На
приусадебном участке обычно имеются маленький фруктовый сад и огород, где'
выращивают картофель и овощи для собственного потребления, часто также
травы или зерновые на корм скоту (держат корову с теленком,
свиноматку с поросятами или две свиньи, несколько овец, десяток кур и часто
несколько ульев). Для скота, находящегося в личном пользовании
колхозников, выделяются пастбища.
Приусадебный участок обрабатывают тягловой силой, нередко и
рабочим инвентарем колхоза. Обычно в распоряжении колхозника имеется
собственный мелкий инвентарь — косы, грабли, вилы, а также
традиционная соха и борона для обработки картофеля на приусадебном участке.
С ростом общественного богатства роль личного хозяйства, которое
требует от колхозной семьи много забот и времени, постепенно
уменьшается.
По сравнению с условиями ведения прежнего единоличного хозяйства
колхозный строй принес эстонскому крестьянину несравненно лучшие
условия жизни и труда. Рабочий день в коллективном хозяйстве
нормирован. С 1961 г. в совхозах введен 7-часовой рабочий день. На полевых
и садовых работах, естественно, сохраняется сезонность работ — летний
рабочий день длиннее, чем зимний.
В совхозах и колхозах имеется много специалистов с высшим и
средним образованием — агрономы, зоотехники, электрики, комбайнеры,
трактористы и др. Многие из них — женщины. Примерно три четверти
женщин заняты в животноводстве (доярки, свинарки, ветсанитарки,
лаборантки и др.). Мужчины заняты в первую очередь на работах, требующих
специальных технических знаний (механизаторы, шоферы и др.) и
большей физической силы.
Хотя женщина в колхозе освободилась от многих тяжелых работ на
поле и в животноводстве, в целом ее нагрузка еще велика. Помимо труда
в коллективном хозяйстве, женщина пока еще ведет домашнее хозяйство,
ухаживает за скотом и т. п.
Однако нагрузка женщины заметно уменьшится уже в недалеком
будущем. В настоящее время почти во всех совхозах и колхозах есть
общественные столовые, детские сады и ясли, которые облегчают
домашний труд женщин.
В наши дни перед работниками сельского хозяйства стоят огромные
новые задачи. В ближайшие годы работники эстонского сельского
хозяйства должны всемерно повышать культуру производства, добиваться
максимального увеличения продукции на единицу площади путем внедрения
новейших достижений агрономии и зоотехнии.
238

Новое здание межколхозного дома отдыха в Нарва-Йыэсуу
Нет сомнения, что принятый партией и правительством курс на
химизацию позволит обеспечить сельское хозяйство Эстонии достаточным
количеством удобрений, гербицидов и т. д. Это позволит добиться
устойчивого изобилия всех видов сельскохозяйственной продукции.
Природные условия Эстонии благоприятны для ры-
Рыболовство, охота боловства: длина морской береговой линии дости-
и другие промыслы гает MQQ ^ на территории республики
расположены два крупных внутренних водоема —Чудское озеро и оз. Выртсъярв,
кроме того, много мелких озер и рек.
В море ловят больше всего салаку и кильку. В многочисленных
бухтах и проливах западного побережья и архипелага массами нерестится
салака — основная рыба, добываемая в прибрежных водах Балтики.
Соленая салака в прошлом занимала одно из важнейших мест в пищевом
рационе эстонских крестьян. Килька же, главный район лова которой
северо-западное побережье, потреблялась по преимуществу городским
населением или вывозилась за пределы страны. Третье место в морской
ловле занимает камбала, далее следуют треска и угорь; до конца XIX в.
крестьяне мало занимались добычей угря, тогда как в настоящее время
это один из ценнейших объектов промысла. Из крупных пресноводных
рыб промысловое значение имеют сиг, щука, рыбец, судак, лещ, налим.
О ловле миног в р. Нарве имеются сведения уже от XIV в. В устьях рек,
впадающих в Финский залив, ловят лосося. В Чудском озере
вылавливается большое количество ряпушки, снетка, ерша.
До XIII в. прибрежные рыбные угодья принадлежали деревням,
находившимся нередко далеко от берега. Сельское население лишь на время
путины приходило к морю для коллективного лова рыбы. В XIII в.
немецкие феодалы захватили рыбные угодья и обложили их податью.
Рыболовство вплоть до XIX в. играло существенную роль в
крестьянском хозяйстве только некоторых особо благоприятных для этого
районов: на побережье Пярнуского залива, северо-востоке и кое-где на
северном побережье, а также в Причудье. В этих местностях уже в XVI —
XVII вв. существовали немногочисленные профессиональные рыбаки
239

(на Чудском озере главным образом русские), но большая часть улова
добывалась крестьянами в порядке побочного сезонного занятия.
Основной лов производился во время весеннего нереста салаки и
традиционно оканчивался в Иванов день (24 июня). Нередко рыбаки в
весеннюю путину отправлялись к отдаленным берегам, где можно было
рассчитывать на лучшие уловы. Известны плавания рыбаков Хийумаа
в Пярнуский залив и жителей северного побережья на финские острова
и шхеры. Причудские рыбаки, вплоть до начала XX в., ходили ловить
рыбу на оз. Выртсъярв, а также в Пярнуский и Финский заливы и даже
на Ладожское озеро.
Улов мелкой массовой рыбы (салака, ряпушка, ерш) меняли на
зерно, которое привозили на побережье жители внутренних районов. Часто
крестьяне прибрежной полосы сами ездили по стране, реализуя рыбу.
Эти старые формы меновой торговли в некоторой степени сохранились до
конца буржуазного периода. Килька, а также ценные породы рыбы (сиг,
судак и др.) уже с начала XIX в. скупались торговцами и
рыбопромышленниками. Много эстонской рыбы продавалось в Петербурге.
Орудия рыбной ловли развивались в феодальный период медленно,
поэтому до недавнего времени, особенно на внутренних водах,
сохранялись архаичные способы лова. Наиболее примитивные из них, широко
известные по всей Северной Евразии, например ловля в проруби сачком
или мережей, глушение рыбы ударами по льду, применялись только
при случайном лове. Чаще практиковалось (до 1920-х годов) лучение
острогой, как днем, так и ночью, с берега или с лодки.
В эстонских рыболовецких снастях издавна прослеживается сильное
русское влияние, так как в силу исторически сложившихся условий у
русских рыболовство значительно раньше приняло промысловый
характер и рыболовецкая техника вследствие этого развивалась быстрее.
Русские приемы и орудия ловли проникали в Эстонию преимущественно
через русских рыбаков Причудья. Некоторое, но значительно меньшее
влияние имели в северо-западной части страны шведы, на севере же—и
финны.
Крючковый лов, известный с глубокой древности, много раз в течение
столетий совершенствовался и не утратил значения до сих пор. При
зимней подледной ловле, преимущественно в водах восточной части Эстонии,
применяли сикушу (sikuska). В современной форме она заимствована
там, очевидно, у русских. На Чудском озере зимой через проруби ловили
нерестящегося налима без насадки на крючок со многими зубьями в виде
мутовки (lutsumand). На западе Эстонии, на островах и частью на
побережье Финского залива распространена оригинальная форма удочки с
парным крючком в виде коромыслица (ikeong). До настоящего времени
промысловое значение имеет подледная ловля жерлицей (und, русск.—
уда).
Древними заградительными снастями в Эстонии были различного
типа заколы. Еще в 1930-х годах в юго-восточных районах Эстонии в
порядке исключения встречался почковидный котец (kaits) из прутяных щитов—
снасть, известная на обширных территориях Евразии. На реках Нарве,
Пярну и Эмайыги еще в XX в. были известны заколы, за их устьем
помещался плоский сетевой мешок с подборами, которые рыбак держал
в руках. До сих пор применяются мелкие верши и мережи.
Сетевой лов в Эстонии известен уже с V тысячелетия до н. э. Издавна
как на море, так и во внутренних водах ловили рыбу неводом (noot),
состоящим из двух крыльев и мотни. Большие салачные невода в
некоторых местах (острова Муху и Кихну) вплоть до начала XX в.
изготовляли совместно всей деревенской общиной, и лов велся также
коллективно. Своеобразный способ лова неводом, сохранившийся до конца
XIX в., был известен в северо-восточной части Эстонии в районе глинта,
240

О 5 Юсм
'■■■·■
Типы применяемых до настоящего времени рыболовных крючков:
1 —'парная удочка для ловли трески; 2 — многозубный крючок для налима; 3 — «сикушка»
высокого обрывистого берега Финского залива. Руководил ловлей так
называемый береговой поп (kallaspapp), который стоял на высоком
берегу, следя за ходом косяка рыбы, и жестами управлял работой рыбаков.
Из других активных сетевых снастей интересны различные
спиральные невода и сети на озерах Выртсъярв и Чудском. Своеобразна
применяемая на оз. Выртсъярв kale — мотня из сети, которую тянут за лодкой.
По всей стране широко распространена сеть из трех полотнищ, которая
на востоке носит название abar (русск.— обор). В мелких водах
использовались ловушки с треугольной призматической рамой, на которую
натянута сеть — лийв (liiv), и состоящая из двух сетевых крыльев «курица»
(kuurits). Последняя применяется в восточных районах и, видимо,
воспринята от русских.·
В морском рыболовстве издавна известны ставные, а в
северо-западных районах и плавучие сети.
В XVIII—XIX вв. у эстонских берегов ловили рыбу русские артели
из Осташкова. У них эстонцы заимствовали более совершенные снасти
для ловли в море салаки, кильки и камбалы, а на Чудском озере—снетка,
ерша и ряпушки. Широко распространился невод-мутник (muttnoot)
русского происхождения, применяемый и по сей день. У мутника сетевые
крылья заменены подборами, к которым привязаны пучки соломы и
обрывки сетей. В конце XIX в. русские стали первыми в эстонских водах
ловить рыбу глубинными мережами, которые на Чудском озере и на оз.
Выртсъярв называются sakol (русск.— закол).
Русские предприниматели положили начало капиталистическому
рыболовству. Уже существовавший ранее килечно-засолочный промысел в
районе Таллина— Палдиски они перевели на промышленные рельсы,
основав в 1831 г. в Таллине первую консервную фабрику.
Во второй половине XIX в. с развитием капитализма появляются
местные скупщики и растет число безземельных и малоземельных
рыбаков, которые подвергались жестокой эксплуатации. Традиционные
рыболовецкие коллективы, основанные на совместном труде сельской общины,
были вытеснены артелью капиталистического типа, возникшей также по
примеру артелей русских рыбаков.
ίο Народы Европейской части СССР, II 241

В конце XIX — начале XX в. появились большие глубинные мережи
и дешевые фабричные хлопчатобумажные сети, которые постепенно
вытеснили салачные и килечные невода; начали распространяться
переметы, вошли в употребление парусники с более совершенным такелажему
позволявшим ходить в бейдевинд. В начале XX в. появились первые
моторные лодки.
В годы буржуазной диктатуры основная масса рыбаков оставалась
по-прежнему самой бедной и угнетенной частью народа. Рыбацкие
кооперативы не могли существенно улучшить их участь, так как руководящую
роль в них играли местные кулаки и владельцы рыболовных судов.
Кооперативы находились в зависимости от капиталистических банков и
крупных предприятий.
После образования буржуазной Эстонской республики нарушились
торговые связи с Советской Россией, что затормозило развитие рыбной
промышленности в Эстонии, килечно-засолочное производство пошло на
убыль. Многие рыбаки оставили свое занятие и пытались найти другой
заработок. Только увеличившийся лов ценных пород рыб (судак, угорь,
сиг), экспортировавшихся в Западную Европу, до некоторой степени
стабилизировал положение эстонского рыболовства.
Расцвет рыболовства и коренное улучшение положения рыбаков
наступили в советский период. Навсегда исчезли скупщики, нещадно
эксплуатировавшие рыбаков. Рыбакам были предоставлены займы для
приобретения орудий лова, введено страхование жизни и снастей, чего
рыбаки безрезультатно добивались десятки лет, организована
государственная закупка рыбы по твердым ценам.
Быстрее, чем другие слои крестьянства, поняли рыбаки преимущества
колхозного строя, так как издавна привыкли к коллективному труду.
В 1962 г. в республике насчитывалось 55 рыболовецких колхозов. Среди
них можно выделить хозяйства трех типов: чисто рыболовецкие (в
основном в городах и вблизи них); с подсобным сельскохозяйственным
сектором и, наконец, такие, где рыбная ловля играет второстепенную роль по
сравнению с сельским хозяйством. Более всего колхозов второго типа.
Наблюдается общая тенденция к сокращению роли подсобного хозяйства.
В большинстве случаев рыбачат мужчины, а женщины работают в
полеводческой бригаде. Часто жены рыбаков являются членами соседних
сельскохозяйственных артелей.
Коллективизация позволила гораздо лучше организовать труд
рыбаков и оснастить рыболовство новой техникой. Большую роль в этом
сыграли МРС (моторно-рыболовецкие станции).
Значительные сдвиги в эстонском морском рыболовстве произошли в
связи со снабжением рыболовецких колхозов в начале 50-х годов ставными
неводами — какуамами. В результате этого резко увеличились уловы. В
1954 г. улов на каждого рыбака составлял в среднем 95 ц, тогда как в
1949 г.— лишь 46 ц. В районах лова угря растет количество больших
угревых мереж — боттенгарнов. Колхозы снабжены надежными в
морских условиях моторными лодками.
В последние годы увеличилось число используемых колхозами
тральщиков и расширилась траловая ловля, которая была неизвестна в
буржуазной Эстонии, а сейчас представляет собой основное направление
развития рыболовства. Тральщики позволяют расширить районы лова до
открытого моря и океана, ликвидировать сезонность лова и с течением
времени окончательно отделят рыболовство от сельского хозяйства.
С ростом производительности труда возросли и доходы колхозников.
Уже в 1949 г. годовой доход рыбака в лучших колхозах составлял
10—12 тыс. руб. (в старом масштабе цен), а в 1961 г.— средний по
всем колхозам уже 1321 руб. (в новом масштабе). С ростом доходов
поднялся уровень материального благосостояния рыбаков. Обычными
242

в рыбацкой деревне стали мотоциклы, легковые автомашины, телевизоры
и т. д.
Изменился и духовный облик рыбаков. Это не прежние придавленные
экономической, нуждой, необразованные, опутанные предрассудками
крестьяне, а люди, сознательно покоряющие силы природы. В освоении
водных богатств рыбакам помогает передовая советская наука. Для них
организуются специальные курсы повышения знаний, их посылают в
рыболовецкие школы. Особенно способствовало распространению среди
рыбаков технических знаний расширение тралового лова, который
требует множества квалифицированных мотористов, штурманов, радистов,
техников лова и т. д.
Меняется и внешний облик рыболовецких колхозов. Строятся новые
современные дома, клубы, стадионы. На побережье создаются новые
производственные центры, где в одном комплексе сочетаются причал,
механизированный рыбоприемный пункт, засолочные сараи,
холодильник, большие сараи для снастей, мастерские и т. д. Колхозные причалы
принимают все более индустриальный облик.
Старые малопродуктивные методы лова рыбы и снасти сохраняются
лишь кое-где в мелких внутренних водоемах у рыбаков-любителей.
Последние объединены в спортивные общества, которые регулируют
эксплуатацию запасов рыбы в мелких водоемах, борются против хищнического
лова, организуют собрания и соревнования спортсменов-рыболовов и т. п.
Для защиты рыбных богатств создана соответствующая инспекция.
Леса Эстонии давно бедны промысловыми животными и поэтому охота
не имеет хозяйственного значения. Захватив в числе общинных угодий и
леса, феодалы сделали охоту своей привилегией. Эстонские крестьяне до
Октябрьской революции могли заниматься по существу только
браконьерством. Им запрещалось ставить снасти и ловушки, а также иметь
охотничьи ружья и собак. Естественно, что при таких обстоятельствах
крестьяне пользовались небольшими малозаметными снастями типа сетей,
маленьких ловушек, петель и т. п.
До середины XIX в. применялось ружье с кремневым замком. Пули
крестьяне отливали сами, причем свинец зачастую воровали из оконных
рам в мызах. В XIX в. ружье оттеснило на задний план все другие
способы охоты. Только в северо-восточных и юго-западных богатых лесами
районах еще в конце XIX в. пользовались волчьими и оленьими ямами,
различными ловушками и снастями. Птиц ловили на намоченное в
алкоголе зерно. Для подманивания пользовались чучелами и манками.
В наши дни охотой занимаются только любители, объединенные в
спортивные общества. В послевоенные годы в леса республики пущено
несколько новых пород пушных зверей. Ряд полезных и редких
животных взят под государственную охрану. На некоторых островах (Сааремаа,
Хийумаа и в особенности на расположенных в Рижском заливе Кихну
и Рухну) в прошлом хозяйственное значение имел тюлений промысел.
Тюленей били в основном из-за шкуры и жира, который продавали и
меняли на зерно. Основными рынками сбыта тюленьего жира были в старину
Швеция, позже г. Пярну, а начиная с прошлого века — Рига и
Петербург. Тюленье мясо ели только в семьях самих охотников.
В годы буржуазной республики тюлений промысел в значительной
мере уменьшился из-за сокращения рынка сбыта. В настоящее время
также промышляют тюленя очень мало, только в интересах защиты рыбных
запасов. Государством установлены премии за убитых тюленей.
Другие промыслы и отходничество, столь характерные в прошлом
для соседних русских областей, в Эстонии, в особенности в ее
центральных сельскохозяйственных районах, существенного значения не имели.
Заметное место занимали они лишь в низменных частях страны, главным
образом на Сааремаа и Хийумаа, а также в Причудье, где сельское
243 16*

хозяйство было менее доходным. Подсобные занятия стали развиваться
с возникновением капиталистического хозяйства.
На островах многие мужчины уходили на работу на торговые суда или
в города и мызы материковой части страны. Особенно славились на
материке сааремааские прокладчики мелиоративных канав. Летнее
отходничество было характерно и для сету, которые ходили на сезонные
работы на южноэстонские мызы и крупные хутора.
В лесистых малоплодородных районах, особенно в Алутагузе, на
север от Чудского озера и в бассейне р. Пярну на юго-западе Эстонии,
немаловажную роль в хозяйственной жизни местных крестьян играли лесные
промыслы, в первую очередь лесоразработки, вывоз и сплав
лесоматериалов, а также дегте- и смолокурение, углежжение и т. д.
В связи с развитием лесной промышленности, пароходства и т. д.
большая часть названных подсобных промыслов исчезла уже в первой
половине XX в. Известное значение для местного сельского населения имеют
теперь только лесозаготовки, уже почти полностью механизированные.
Завоевание территории Эстонии в XIII в. нем-
Домашняя цами наложило глубокий отпечаток на развитие
промышленность ^ J ^ х
и ремесла эстонского ремесла. Очевидно, эстонское
раннефеодальное ремесло не было достаточно
дифференцировано и не могло удовлетворять всех потребностей новых господ.
Вследствие этого, а также для того, чтобы укрепить свое господствующее
положение, феодалы уже с XIII в. начинают поощрять иммиграцию немецких
ремесленников в Прибалтику. Это продолжалось в течение всего
феодального периода. В городах иммигранты постепенно все больше оттесняли
эстонских ремесленников. В XV в. окончательно сформировались цехи.
При помощи цеховой организации немецкие ремесленники стремились
монополизировать наиболее доходные отрасли ремесла, не допуская в
соответствующие цехи «ненемцев», что серьезно препятствовало развитию
ремесел местного населения.
Быстрый подъем ремесел начался только в XIX в., когда в ходе
развития капитализма разрушились отжившие цеховые преграды.
В условиях натурального хозяйства ремесленное производство по
большей части сохраняло характер домашней промышленности. Почти
все необходимые для хозяйства предметы изготовляли в самом
крестьянском дворе: сохи, бороны, сани, телеги, сбрую, столы, скамьи,
деревянную посуду, веревки, ткани, одежду, обувь и т. д. В прибрежных
районах крестьяне сами строили лодки, обычно под руководством опытных
местных мастеров. В годовом сельскохозяйственном цикле домашняя
промышленность служила основным занятием крестьян в зимний период.
Мужчины занимались преимущественно изготовлением и починкой
различного рода деревянного инвентаря и предметов домашнего обихода, а
женщины пряли, ткали и шили одежду. Малоземельные бобыли
занимались ремесленной работой и в летний период, изготовляя посуду, решета,
корзины, ткацкие берда и пр., Которые они обыкновенно меняли у
окрестных крестьян на хлеб.
Одним из очень старых ремесел было изготовление различных
изделий из коры. В этом отношении Эстония является пограничной
территорией, где встречается как использование бересты, характерное для
североевропейской лесной полосы, так и применение липовой коры и луба,
типичное для южных районов Восточной Европы. Широко
использовалась береста преимущественно в северо-восточной лесистой части
Эстонии. Здесь еще в XIX в. бытовали плетеные хлебные кошели, коробы,
бутылки для соли, лапти и т. д. Из бересты шили даже сапоги. В
центральной и южной частях Эстонии лапти плели из лыка или ивовой коры.
На северо-западе Эстонии и на островах лаптей, как и других изделий из
коры и лыка, почти не знали. Были характерны еще цилиндрические ко-
244

робки и мерки из липовой коры, боковые швы и дно которых прошиты
полосками луба. До середины XIX в. для Эстонии были типичны сани с
кузовом из липовой коры. Подавляющая часть старых эстонских изделий
из коры по форме очень сходна с соответствующими предметами
северорусской лесной полосы. Эстонские лапти по типу были аналогичны
белорусским и латышско-литовским. Балтийское влияние отражает
заимствованное из летто-литовских языков название лаптей viisud. В' эстонской
деревне до конца XIX в. были широко распространены различные
долбленые деревянные изделия; для изготовления их в каждой крестьянской
семье имелись соответствующие инструменты — тесло, скобель и лож-
карка. Разнообразное применение находили долбленые деревянные
корыта — из них поили и кормили скот, в них стирали, ставили тесто.
Часто встречались цилиндрические, долбленые из цельного дерева
сосуды со вставным дном. В юго-восточных районах хранили зерно в
лежачих колодах «кублах», которые известны по всей северорусской лесной
полосе, в Белоруссии, Латвии и Литве.
Повсеместно бытовали в крестьянских хозяйствах бондарные изделия.
Их изготовление было общеизвестным еще в XIX в. и имело, очевидно,
очень древние корни, так как техника работы в деревне существенно
отлична от приемов местных городских бондарей. Применяемый
эстонскими крестьянами способ вырезания утора для дна при помощи специального
уторного ножа и долота известен в Северной Европе уже с
середины I тысячелетия н. э. Этот способ, видимо, искони характерен для
Скандинавии и западнофинских народов, но его не знали балтийские и
славянские соседи эстонцев, которые пользовались особой пилкой-уторником.
Уторник был распространен и в Эстонии, но проник он, видимо, только
через городское ремесло и его применяли лишь при изготовлении
двухдонных бочек и бочонков.
Широкое применение в народе находили изделия из обечайки —
короба, севалки, решета и другие предметы с гнутыми деревянными стенками.
По технике изготовления они близки к коробам из коры. Гнутье дерева
вообще занимало в эстонском народном ремесле большое место. Его
применяли при изготовлении дуг, полозьев саней, санных вязьев, ободьев,
колес и т. д. Техника многих упомянутых работ имеет параллели с
соответствующими приемами у восточных славян.
Много общего с русскими и другими народами Восточной Европы
есть также в технике домашней обработки кож. Например, процесс
выделки овчин при помощи ключа для растяжения кожи почти такой же,
как у русских. Надо заметить, что основной предмет, изготовляемый из
овчины — шуба — называется в Эстонии (как и в Латвии)
заимствованным от русских термином kasuk(as) (лат.— kazoks) — т. е. кожух.
Своеобразен эстонский домашний способ изготовления ремней для упряжи из
сырых кож. К балке привязывались полосы кожи, смазанные дегтем и
жиром, и к концу их прикреплялась какая-нибудь тяжесть, как
правило, тележное колесо. Между полосами кожи продевалась палка, которую
два человека начинали поднимать и опускать, в то время как колесо
внизу вращалось по кругу то в одну сторону, то в другую, и ремни
скручивались по спирали.
Лен и шерсть обрабатывали в XIX в. исключительно домашним
способом. До середины XIX в., помимо необходимости прясть для
собственных нужд, на крестьянах лежала тяжелая обязанность прядения для
мызы. Самопрялка появилась в городах Эстонии в XVI в. и начиная
с XVII в. стала проникать в деревню. Веретено исчезло в основном уже
в течение XVIII в.
Пряжу частью красили, частью изготовляли ткани естественного
цвета. Для крашения пользовались в основном местными естественными
красителями. Из покупных красок уже в XVII в. известна «шляпочная
245

черная» (железный купорос, FeS04). С начала XIX в. распространилось
индиго, а во второй половине XIX в. быстро вошли в употребление
анилиновые красители, в связи с чем старые растительные краски
исчезли.
Еще в XIX в. в Эстонии для изготовления плетеных поясов
пользовались древними, известными еще с неолита дощечками и бердечком.
Сохранялись отдельные тканые на вертикальном стане изделия. Вообще
же в прошлом веке ткали на узком горизонтальном стане, а в конце его
стали распространяться широкие многоремизные, так называемые
финские станки. Как правило, первую половину зимы — с осени до
масленицы — пряли, затем начинали ткать. Льняные ткани ранней весной
отбеливали на снегу. Шерстяные ткани валяли домашними способами,
кое-где применялось при этом такое усовершенствование, как зубчатый
валяльный каток.
Очень широко было распространено в народе вязание варежек, чулок
и др. Вязание на спицах стало известно самое позднее с XVII в. На
островах женщины использовали для вязания буквально каждую свободную
минуту. И сейчас еще там можно наблюдать, как пожилые женщины
вяжут на ходу, быстро сверкая спицами. Старинную технику изготовления
варежек иглой в XIX в. знали в Эстонии только в некоторых местах,
главным образом на юге страны.
Гончарство, в отличие от соседних латышей и русских, у эстонцев в
феодальный период не имело никакого значения. Только со второй
половины XIX в. глиняная посуда шире входит в употребление, но это в
основном утварь, изготовляемая гончарами окрестностей Пскова и Печор.
Посуду развозили по эстонским деревням сетуские торговцы, меняя ее
на тряпье, которое сдавали потом на бумажные фабрики. Из-за
возросшей конкуренции фабричной продукции сетуская торговля горшками в
1920-х годах затухает.
В начале XIX в. круг деревенских ремесленников в Эстонии был
довольно узок и они, как правило, меняли свои изделия на
сельскохозяйственные продукты, главным образом зерно. Древнейшим деревенским
ремесленником в Эстонии был кузнец, которому крестьяне обычно
гарантировали твердую оплату натурой, за что он выполнял всю необходимую
жителям деревни кузнечную работу. Кузнец считался одним из самых
уважаемых жителей деревни. Большое значение кузнеца как старейшего
самостоятельного ремесленника подчеркивает то обстоятельство, что
старое, общее для прибалтийско-финских языков слово sepp «кузнец» в
эстонском языке прибавляется почти к каждому названию ремесленника (рии-
sepp — древодел, плотник, rdtsep — портной, miiiirsepp — каменщик,
puttsepp — бондарь, ratassepp — колесник, kingsepp — сапожник, sadul-
sepp — седельщик и т. д.). Вместе с тем кузнечные навыки широко
распространены в народе. В западной части Эстонии, особенно на островах,
вплоть до коллективизации у многих крестьян имелись домашние
кузницы для различных мелких работ.
Изготовление простейших украшений из олова и бронзы в XIX в.
также часто производилось домашним способом путем отлива в формах.
Возможно, что специалисты по изготовлению украшений были в деревне
наряду с кузнецами одними из самых ранних самостоятельных
ремесленников, они первыми стали работать на рынок и рано сконцентрировались
в городах, например в Таллине уже в XIV в.
Со временем в деревнях появились немногочисленные плотники,
портные, бондари, токари и другие, но большую часть необходимых
предметов все же изготовлял себе каждый крестьянин сам. Большинство
сельских ремесленников работало для мыз.
Быстрое развитие капиталистических отношений во второй
половине XIX в. привело к сокращению старинного домашнего производства.
246

Старая крестьянская кузница. Внутренний вид. Дер. Липа Раплаского района
В деревне образовался многочисленный слой ремесленников, которые с
конца XIX в. концентрируются в местечках. Особенно выросло среди
сельских ремесленников число портных, швей и сапожников. Это
обусловливалось процессом вытеснения старинной, домашнего изготовления
народной одежды и проникновением в деревню фабричных тканей и
одежды городского типа. Портной при этом до начала XX в. оставался по
традиции странствующим ремесленником, который шил на дому у
заказчика, переходя из двора во двор, обычно в пределах одной волости. С
течением времени стали преобладать портные, работающие в поселках
и маленьких сельских центрах.
Переход к железному сельскохозяйственному инвентарю и окованным
повозкам ощутимо увеличил объем работы кузнецов. В связи с распадом
старых деревенских коллективов и развитием денежных отношений
исчезает и деревенский кузнец с твердой натуральной оплатой; кузнецы
превращаются в ремесленников, живущих заказами. У крестьян стали
находить себе работу плотники, каменщики и столяры.
Дольше, чем на остальной территории Эстонии, еще и в XX в.
сохранялась домашняя промышленность на северо-западе и на островах, где
вообще архаичные черты натурального хозяйства удерживались
значительно прочнее.
Поскольку экономика Эстонии в течение всего феодального периода
почти целиком была ориентирована на сельскохозяйственную продукцию,
то здесь и не было соответствующих предпосылок для развития местного
крестьянского мелкого товарного ремесленного производства, так
называемых кустарных промыслов. Все же образовалось несколько центров
кустарной промышленности местного значения, причем старейшие из них
прослеживаются с XVII в. Кустарная промышленность возникла на базе
крестьянского домашнего производства в основном в отдельных лесных
уголках низменной Эстонии, где вследствие скудости почв земледелие
не прокармливало крестьян. Старинными предметами кустарного
производства были различные бондарные изделия, а также гнутые решета и
247

короба. Во второй половине XIX в. широко распространилось кустарное
производство саней, колес и телег. В последней четверти XIX в.
ненадолго оживилось производство самопрялок, но оно исчезло уже в начале
XX в. с основанием прядильных фабрик и мастерских.
Крупнейшим старым центром кустарной промышленности была
волость Авинурме на южном краю лесного массива Алутагузе (ныне Кохтла-
Ярвеский район). Другие кустарные центры были гораздо меньше, из
них стоит упомянуть старинные деревни в центральной лесной части
острова Хийумаа и волость Хаанья на юго-востоке Эстонии (Выруский
район). В последней существовало массовое производство трубок, которые
сбывались через купцов Острова, Пскова, Порхова, Опочки и других
городов Псковской губ. Из других отраслей кустарных промыслов
заслуживает внимания производство кос, которое на Сааремаа в конце XIX в.
приобрело значительные размеры. В тех же районах, где существовали
упомянутые промыслы, в меньшей мере и в других местах, женщины
занимались ткачеством на продажу.
Хотя эстонская кустарная промышленность в ранний период
капитализма заметно интенсифицировалась в связи с развитием денежного
хозяйства, она все же осталась сравнительно узкой и не приобрела черт,
присущих капиталистической кустарной промышленности. Развитие ее
тормозила и характерная для крестьянской промышленности рутинность
техники и организации труда, которая столетиями упорно держалась в
приемах домашнего ремесла. С конца XIX в. кустарная промышленность
уступает место фабричному производству и несколько десятилетий
спустя в большинстве центров умирает. Это было совершенно естественным
процессом, тем более, что кустари производили только простейшие
предметы потребления и не хранили традиций народного искусства, которые
помогли бы им конкурировать с фабрикой.
В жизни колхозной деревни ремесла занимают весьма скромное место.
Подавляющую часть предметов потребления — от одежды до мебели и
домашней утвари — колхозники приобретают через торговую сеть. В
домашнем производстве известное значение имеет шитье одежды,
вышивание и особенно вязание на спицах свитеров, варежек, перчаток, чулок
и т. д., которое сохраняет еще старые традиции. Напротив, ткачество и
прядение утратили значение. Самопрялка используется главным
образом при сучении ниток для мелких домашних нужд.
Кузнецы и плотники работают в колхозах и совхозах. Более
передовые хозяйства оборудовали свои кузницы и деревообделочные
мастерские современными механизированными средствами труда. Сапожники
и портные работают в комбинатах бытового обслуживания.
Важнейшие сухопутные транспортные средства
Средства эстонцев с самого начала тесно связаны с сельским
передвижения „ -, „ „ ^
и транспорт хозяйством, а водные — с рыбной ловлей. L
возникновением городов в XIII—XIV вв. начались и
перевозки крупных торговых грузов в основном по воде. О состоянии
наиболее важных сухопутных дорог стали серьезнее заботиться лишь в XVII в.,
но качество их и в XIX в. оставалось плохим. Вследствие этого
перевозки по суше осуществлялись преимущественно в зимний период —
по санному пути. Крестьяне вплоть до третьей четверти XIX в.
выполняли тяжелую гужевую повинность; на своих лошадях возили обозами
сельскохозяйственные продукты, которые помещики отправляли зимой
за сотни километров — в Таллин, Ригу, Петербург и т. д. Только
строительство железных дорог (первая линия Таллин—Петербург начала
действовать в 1870 г.) положило конец долгим обозным поездкам.
Древними упряжными животными в Эстонии были вол и лошадь.
Волы до XIX в. использовались при пахоте и для коротких
хозяйственных перевозок повсеместно, за исключением узкой юго-восточной полосы
248

(восточная часть совр. Выруского и Пыльваского районов). Волов
запрягали обычно попарно при помощи ярма (ike) затылочного типа,
прикрепленного к рогам. По распространению этого очень древнего типа ярма
Эстония, юго-западная часть Финляндии и Литва представляют собой
последние остаточные области Северной Европы, куда оно пришло из
Средиземноморья, видимо, при посредстве народов Центральной Европы
(древних славян).
Использовать волов в Эстонии перестали в связи с интенсификацией
сельского хозяйства и появлением новых сельскохозяйственных орудий
во второй половине XIX в., причем в более развитых
сельскохозяйственных районах юга Эстонии это произошло быстрее, чем на севере.
Последние случаи использования волов крестьянами в северо-западной части
страны относятся к 1940-м годам.
Лошади в Эстонии до сего дня запрягаются, как правило,
поодиночке, с дугой и оглоблями. Эстония вместе с остальной Прибалтикой и
Финляндией образует западную пограничную область широкой территории
применения дуги в Восточной Европе. Также и эстонские хомуты по их
расширяющейся внизу нагрудной части относятся к
восточноевропейскому типу. Запряжка с дугой настолько привычна и характерна для
Эстонии, что даже современные железные плуги, бороны и
сельскохозяйственные машины, требующие парной запряжки, припрягаются к
лошадям зачастую, особенно на западе Эстонии, при помощи дуг. На западе
Сааремаа такая парная дужная запряжка была издавна типичной и для
гелег и саней, впрочем за последние полвека и там стала обычной
общеэстонская однолошадная упряжка. На мызах во второй половине XIX —
начале XX в. применялись большие пароконные ломовые телеги,
запряженные без дуги.
Дровни (regi) встречаются в Эстонии двух конструктивно сильно
отличающихся типов. В материковой Эстонии (исключая крайний северо-
запад) распространен восточноевропейский тип дровней с высокими
головками, гнутыми вязьями, соединяющими копылья, с грядкой,
насаженной на копылья, первая пара которых сопряжена с головками саней при
помощи прутьев-стуженей. На островах и в северо-западной части
Эстонии распространены дровни меньших размеров, с низкими головками,
с копыльями, связанными перекладинами на шипах, на которые свободно
опираются грядки. Грядки прикреплены к полозьям деревянными
скрепами. Подобный тип дровней был когда-то широко распространен в
Европе, но в наши дни уцелел только в отдельных местах Эстонии, западных
районах Финляндии, кое-где в Скандинавии и в Альпах. В Эстонии
начиная с середины XIX в. этот тип дровней сильно оттеснили дровни
восточноевропейского типа, которые благодаря заимствованной у русских
широкой грузовой раме оказались гораздо эффективнее западного типа
саней. С 70-х годов стали применять дровни с железными подрезами.
В это же время стали оковывать и телеги (vanker), которые ранее
совершенно не имели железных частей. Характерной эстонской рабочей
повозкой была телега с четырьмя колесами, тогда как по соседству в
Финляндии, в Ленинградской и в северных частях Псковской обл. старым
типом крестьянского колесного транспорта была двуколка. Телеги в
Эстонии были также двух типов. Старинные западноэстонские телеги
имели неподвижно соединенные оси и подушки. Для облегчения поворота
центральная грядка (лисица), соединяющая переднюю и заднюю ось,
состояла из двух соединенных скрепой частей. Восточноэстонская телега
повертывалась благодаря подвижной связи передней оси и подушки.
В XX в. в связи с промышленным изготовлением телега этого типа
проникает и на запад Эстонии.
В прошлом сельское население, особенно беднота, передвигалось
как правило, пешком. Длительные пешие переходы и путешествия были
249

Типы традиционных эстонских средств передвижения:
I — линейка (троска). Район Выру; 2 — сани. Остров Сааремаа
часты еще в конце XIX в. Например, известный эстонский художник
Антс Лайкмаа пришел учиться в Дюссельдорф из Риги пешком. До
середины XIX в. часто ездили верхом в простом деревянном седле. Зимой
ездили на дровнях или санях (saan). По всей материковой Эстонии
зажиточные крестьяне пользовались особыми ездовыми санями с кузовом из
луба, которые по своей конструкции не отличались от
восточноевропейских дровней. Во второй половине XIX в. они сменились различными
новыми типами саней. На рубеже XIX и XX вв. крестьяне все больше
используют для езды обычные дровни, на которых ставилась
заимствованная у русских решетчатая спинка. Специальные выездные телеги
распространились в зажиточных слоях крестьянства только во второй
половине XIX в. При этом на юге стала особенно популярной линейка,
обычная и у латышских крестьян. С появлением кованых телег быстро
250

Строительство парусника на острове Сааремаа. 1913 г.
стала исчезать верховая езда; с первых десятилетий XX в. ее окончательно
вытеснили велосипеды.
Поскольку охота в Эстонии уже столетиями имела очень скромное
значение, то и лыжи, старинное средство передвижения охотников,
в XIX в. были редки и сохранялись в основном в районах крупных
лесных массивов. Эстонские лыжи относятся к особому южному типу, они
широкие, короткие, без желоба на нижней поверхности и без палок.
Современные спортивные лыжи распространились лишь после первой
мировой войны. В наши дни ходьба на лыжах — один из наиболее
популярных массовых видов спорта в Эстонии. В конце XIX в. кое-где на
северо-западном побережье мальчишки бегали на коньках из берцовых
костей коровы или лошади. Когда-то такие коньки служили важным
средством передвижения при охоте на тюленей со льда, а также при зимнем
подледном лове рыбы.
Во внутренних водах рыбаки пользуются (отчасти и в наши дни)
очень старыми типами лодок: обычны дощатые плоскодонки, а кое-где
на юго-востоке Эстонии можно иногда еще видеть долбленые челноки.
У сету, как и в сопредельных русских районах, встречаются двойные
соединенные между собой челны. На более крупных западноэстонских реках,
в бассейнах Пярну и Казари, изредка используются еще долбленые из
осины легкие челны с гнутыми бортами, в 5—6 м длиной. Эстония,
Латвия и Финляндия являются западной частью огромной области
распространения этого типа лодок, характерного для народов Северо-Восточной
Европы и Сибири.
Бескилевые озерные лодки, распространенные в бассейнах Чудского
озера и оз. Выртсъярв, по конструкции идентичны с лодками северо-запада
России, и до начала нашего века строились обычно русскими
мастерами. На Чудском озере и на реках Эмайыги и Нарве местные русские
предприниматели перевозили объемные грузы, главным образом дрова, на
больших ладьях с громадным рейковым парусом. Последние старые
ладьи уничтожили фашистские оккупанты в дни Великой Отечественной
войны. В настоящее время для транспортировки грузов пользуются
баржами на буксирной тяге.
251

Эстонские морские суда однотипны с судами других народов побережья
Балтики. Эстонцы побережья до XIII в. пользовались, очевидно,
большими судами, сходными с кораблями викингов.
От периода феодализма жители эстонских берегов унаследовали
только небольшие лодки, борта которых на время дальних морских
поездок повышали, надставляя две-три дополнительные доски. Такие лодки
обычно находились в общей собственности четырех-пяти дворов. На них
совершались смелые путешествия не только в прибрежных водах, но и
за море, в Финляндию и Швецию.
С 1860-х годов XIX в. во многих местах побережья стало развиваться
кораблестроение. Быстро росли местные грузовые перевозки — камня,
дров и пр. в Ригу, Таллин, Пярну, Вентспилс и т. д. Прибрежные
крестьяне начали строить и парусники для дальних плаваний, на которых
эстонские моряки совершали торговые поездки по Северному морю и
Атлантике. Наиболее важным центром кораблестроения было побережье
Хяэдемеесте на юго-западе Эстонии, где на латышской границе в Хейна-
сте (Айнажи) в 1864 г. была основана морская школа. В период расцвета
эстонского кораблестроения в 1899—1904 гг. на побережье было
построено 74 больших парусника. Вслед за этим кораблестроение и мореходство
эстонских поморов стали быстро отступать на задний план, вытесняемые
растущей конкуренцией пароходов, а также вследствие падения цен за
транспортировку грузов. Особенно сильный удар эстонскому морскому
парусному флоту был нанесен первой мировой войной, во время которой
погибла большая его часть.
В наши дни в деревне еще сохраняются прежние типы дровней и
телег, хотя с каждым годом и в сельскохозяйственном транспорте растет
значение тракторов и автомашин. Для индивидуальных коротких поездок
выездные сани и особенно телеги употребляются редко, а еще недавно
господствовавший велосипед вытесняется мотоциклами, мотороллерами
и легковыми автомобилями.
В междугородной связи, помимо железных дорог, все большее
значение приобретают многочисленные автобусные линии. Эстонская дорожная
сеть густая и содержится в хорошем состоянии, с каждым годом заметно
растет число асфальтированных автомобильных дорог. Широкое
развитие получил регулярный воздушный транспорт. Если раньше западные
острова осенью и весной во время плохого льда оказывались надолго
изолированными, то теперь обеспечена их непрерывная связь с материком.
Показатели грузового и пассажирского движения на душу населения
в Эстонии выше средних показателей по СССР. Медленнее развивался
водный транспорт, который особенно сильно пострадал в Отечественную
войну. Однако в последние годы торговый флот Эстонской ССР
заметно увеличился и модернизирован, значение этого дешевого вида
транспорта опять быстро растет.
об Даже в условиях натурального хозяйства, господ-
и торговля ствовавшего до середины прошлого века,
крестьянин выменивал или покупал некоторые товары,
которые он сам не производил, и продавал небольшое количество своей
продукции. Не говоря уже о соли и железе, крестьяне покупали отдельные
предметы одежды и украшения, например шелковые ленты, платки,
тесьму» бусы, нитки, крючки и т. д.
В XIX в., уже в его первой половине, количество и ассортимент
покупных предметов постепенно возрастает. Все чаще приобретаются
железные инструменты, утварь, элементы одежды — шапки, обувь и
некоторые продовольственные товары, особенно по праздникам (сельдь, сахар,
чай, кофе, крупчатка, рис, изюм и сладости).
Обмен в разных формах производился и между самими крестьянами.
Как уже упоминалось, вплоть до начала XX в. крестьяне меняли у при-
252

Около магазина в рабочем поселке Кохила
брежного населения зерно на рыбу, у древоделов — на деревянную посуду,
у причудских огородников— на лук и цикорий.
Своеобразной формой меновой торговли было так называемое
партнерство («сябрщина»), сложившееся с давних времен и сохранявшееся
вплоть до 30-х годов XX в. между крестьянами северо-восточной части
Эстонии (Вирумаа) и финскими рыбаками. Безземельные и
малоземельные финские рыбаки северного побережья и островов Финского залива
из года в год меняли в Вирумаа рыбу на зерно. У каждой финской
рыбацкой семьи была среди вирумаских крестьян семья, с которой они по старому
обычаю считались друзьями, или «сябрами» (эст. sober). Только с ней или
во всяком случае при ее посредничестве производился обмен. Финские
сябры приходили в определенное время на своих лодках. К ним
навстречу на побережье выходили эстонские сябры. Сначала происходил обмен
подарками: финны дарили сушеную на бересте рыбу, кусковой сахар,
финские булки, трубки, табак; эстонцы в свою очередь — яйца, овечью
шерсть, чулки, варежки. После этого начинался обмен товарами.
Четверик (четверть бочки) соленой салаки шел за двойной объем зерна.
Эстонские и финские сябры ездили друг к другу в гости. Своих сябров
имели на материке и эстонские рыбаки с островов.
Странствующие торговцы-коробейники (har/ukesed, harjuskid, букв,
«щетинщики») были по преимуществу русские из Псковщины или из
волжских и даже из более отдаленных губерний. Торговали они обычно с
осени до весны. Свои товары они возили зимой на ручных санках, в
остальное же время года носили на спине в коробе. Продавали
коробейники в основном различный мелкий товар: вязальные спицы, иглы, нитки,
красители, перстеньки, бусы, шелковые ленты, тесьму, головные щетки
разные лекарства и т. п. Многие щетинщики меняли свои товары на
щетину, чему и обязаны своим прозвищем. С середины XIX в. щетинщики
начинают все чаще продавать, кроме мелочей, хлопчатобумажные ткани:
материю для чепцов и передников, ситцы, шелковые платки и пр. В
конце XIX в. в деревне спрос на ткани все возрастает, и многие торговцы
253

начинают ездить с маленьким возом товаров. К концу XIX в. появились
отдельные странствующие торговцы из эстонцев. Кроме всего прочего,
они торговали книгами. С возникновением на рубеже XX в. лавок в
местечках и деревнях странствующие торговцы исчезают.
Земледельческую продукцию крестьяне сбывали главным образом
городским купцам, а свой скот и немногочисленные ремесленные
изделия продавали или меняли обычно на ярмарках. Ярмарки устраивались
в старину по определенным традиционным дням в городах и местечках.
В XIX в. число ярмарок выросло во много раз. Их стали устраивать
не только в городах и около церквей, но и около корчм, принадлежавших
мызам. Пайде славился конной ярмаркой, местечко Вяндра — скотной;
в посаде Калласте на западном берегу Чудского озера в марте проводилась
большая так называемая Ледовая ярмарка, на которую с западного и
восточного побережья озера съезжалось много русских и эстонских
крестьян, чтобы закупить себе все нужное на лето. На ярмарках
появлялись авинурмские древоделы со своей посудой, прасолы и мясники,
купцы с городскими товарами, русские коробейники, латышские ткачи и
токари, еврейские торговцы жестяным товаром, ситцами и обувью.
Обязательно на каждую ярмарку приезжали и цыгане-барышники.
Ярмарка со своими старыми традициями издавна предоставляла и
желанную возможность для развлечений и встреч с близкими и дальними
знакомыми и родственниками. Поэтому она носила характер большого
народного праздника с различными увеселениями. На ярмарках
собирались скоморохи, вожаки с медведями, гадалки, часто устраивались
карусели. В XX в. небольшие местные ярмарки стали исчезать.
После первой мировой войны возникли уже и в сельских центрах
большие магазины. Многие из них были кооперативными и действовали
на капиталистических началах. Они обслуживали главным образом
сельскую верхушку.
В современных условиях торговля и принципиально, и по размерам
оборота резко отличается от прежней, капиталистической торговли.
Опираясь на быстро развивающееся промышленное и сельскохозяйственное
производство всего Советского Союза, советская торговля в Эстонской
ССР доводит все умножающиеся по количеству и разнообразию товары
до местного потребителя. Сеть магазинов как в городах, так и в деревнях
из года в год растет и модернизируется.
Наряду с государственной торговлей быстрыми темпами расширяется
кооперативная. Ее товарооборот в Эстонии с 1950 по 1961 г. вырос
примерно в три раза. Огромный рост торговли в республике обусловлен не
только неуклонным увеличением социалистического производства, но
одновременно и несравнимо с прежним повысившимся уровнем благосостояния
и покупательной способности трудящихся. Росту товарооборота
способствует и то, что в деревне резко сократилось мелкое домашнее
производство. Сельские жители приобретают самые различные хозяйственные
товары: мебель, фабричную обувь и одежду, а также значительную часть
пищевых продуктов: хлеб, мясо, колбасу, масло, сыр и др. Село, как и
город, предъявляет широкий спрос на книги, музыкальные инструментыг
радиоприемники, телевизоры, различные электроприборы и пр.
Повышение благосостояния и культурного уровня видно хотя бы из того
факта, что в 1961 г. сельское население Эстонии купило мебели более чем
в 10 раз и радиоприемников и музыкальных инструментов более чем в 7
раз по сравнению с 1950 г.
Торговля в Советской Эстонии является, как и во всей стране,,
одним из важных факторов в ликвидации бытовых различий города и
деревни.
Товарооборот Эстонской ССР охватывает преимущественно пять
республик — Российскую федерацию, Украину, Латвию, Литву и Белорус -
254

сию. При этом более двух третей его приходится на РСФСР (в первую
очередь на Москву и Ленинград).
Основные статьи ввоза в Эстонию из других республик Советского
Союза составляют различные пищевые и вкусовые продукты (сахар, рис
и др.), товары текстильной и швейной промышленности, металлоизделия,
топливо, автомашины, тракторы и др. В братские республики
вывозятся в свою очередь эстонские ткани, трикотаж, изделия швейной
промышленности, пищевые продукты (рыба, рыбные консервы, масло и т. д.),
а также химикалии, электромоторы, мебель, радиоаппаратура и др.
Вследствие того, что зерноводство в прошлом было
Нища о и
главной отраслью хозяйства, основное место в
питании эстонцев занимали мучные продукты, в первую очередь кислый
ржаной хлеб. Характерно, что в эстонском языке слово leib (хлеб) означает
пищу вообще, и даже средства существования в целом; всю остальную
еду, в особенности мясо, рыбу, масло называют leivakorvane (добавка к
хлебу). Хлеб подавался всегда, не ели его только с кашей. Чистый ржаной
хлеб в старину выпекали главным образом только осенью после нового
урожая, а в остальное время года пекли «пушной хлеб» (с примесью
мякины). Из ячменной муки выпекали лепешки и особый замешанный на
простокваше плоский хлеб (karask).
Хлеб доставался крестьянину тяжким трудом и обращались с ним
почтительно: за столом его резал обычно сам хозяин, хлеб запрещалось
бросать на пол, с хлебом был связан целый ряд обычаев (например, хранение
в закроме хлеба, выпеченного из первого снопа нового урожая).
Характерна дошедшая до наших дней традиция, входя в комнату, где в это
время едят, произносить пожелание: «чтобы доставало хлеба!» («j'atku
leivale!»).
Круглый год эстонские крестьяне потребляли соленую рыбу, в
особенности салаку, служившую одновременно и едой и приправой. Мясо ели
главным образом осенью во время забоя овец и свиней. Зимой один-два
раза в неделю ели немного соленой свинины. Масла также употребляли
мало: его заготавливали только в короткий период дойки коров и
сохраняли в соленом виде на зиму. Молоко шло в пищу преимущественно
летом, в основном в виде простокваши, с которой сметану снимали на
масло. Простоквашу добавляли в мучную похлебку и эту смесь брали
обычно с собой на покос. Вообще молока и разных видов молочных продуктов
эстонцы употребляли меньше, чем их соседи (например, творожный сыр
soir, обычный для латышей, умели приготовлять только в юго-восточной
части Эстонии, а творог в восточной, где сказывалось русское влияние).
Повседневная пища эстонских крестьян была очень однообразна:
похлебки из ячменной или ржаной муки, ячменной крупы, гороха,
чечевицы и бобов, щи и каши (puder) из крупы или муки. Существенные
изменения в питание внесло распространение с начала XIX в. картофеля.
Благодаря появлению картофеля и успехам зерноводства с середины века
крестьяне стали переходить на хлеб из чистой муки.
Еду обычно запивали квасом (kali, taar), который вообще был очень
распространенным повседневным напитком. Квас приготовляли на барде,
оставшейся после приготовления пива, или из специально выпеченного
солодового хлеба. Сету, как в старину и их соседи-русские, готовили вере-
совик — можжевеловый квас.
В прошлом веке часто ели сырую репу или брюкву, а сету — редьку и,
как и их соседи на востоке Латвии и в Белоруссии, так называемую ква-
сокапусту (taarikapsta), т. е. тушеную капусту с квашеной свеклой;
в эту смесь для брожения добавлялся квас. Весной пили березовый сок,
варили супы из молодой снити (Aegopodium podagraria), крапивы и
чертополоха. Грибы ели только эстонцы восточных районов и то в
незначительном количестве.
255

В способах приготовления и ассортименте блюд существовали
заметные местные особенности. В южных и восточных районах Эстонии
распространены различные виды пищи славянского или балтийского
происхождения. На юге Эстонии приготовляли, например, особый вид толокна
(ката) из муки различных зерновых, гороха и бобов, а на востоке
потреблялось, как и у русских, овсяное толокно. В южной и восточной
частях Эстонии (как и в Латвии) конопляное семя жарили, толкли эту
массу (temp) и намазывали на хлеб. Конопляную муку разводили водой и
этим «молоком» запивали еду, заправляли похлебку. Обычного
конопляного масла, хорошо известного русским, эстонцы не знали. Повсюду,
кроме северо-запада материка и островов, распространен кислый овсяный
кисель (kiisel, kile).
В южной части Эстонии, по сравнению с северной, ели больше супов,
вареных с салом и мясом, а также кислую капусту, не только в щах, как
это было обычным и на севере, но и сваренной вместе с крупой в виде
густой каши, так называемую мулькскую капусту (mulgikapsad). На
севере свинину преимущественно солили, а на юге и коптили.
Режим питания несколько различался по районам, но в общем в 8—9
часов был завтрак, в 2—4 часа обед, а в 8—9 вечера — ужин. В страдную
пору прибавлялся полдник (oode). В прошлом веке, особенно когда
крестьяне еще ходили на барщину на отдаленные мызные поля, обычно
наиболее сытным делали ужин, когда все собирались дома. После того как
крестьяне стали работать только в своем хозяйстве, поблизости от дома,
основным стал обед.
В прошлом каждому дню недели обычно соответствовали определенные
блюда. Так, в большей части Эстонии (за исключением юго-востока)
в среду и субботу варили кашу из крупы или муки, по четвергам и
воскресеньям — мясные щи, а в пятницу — гороховый или бобовый суп. В
северных и западных районах Эстонии зимой по четвергам и субботам в щах
разогревали колобки (kakid), заготовленные осенью во время забоя овец
из муки и крови.
В однообразный повседневный режим питания известные перемены
вносили лишь праздничные и обрядовые блюда. Так, к праздникам
выпекали чистый ржаной и пшеничный хлеб — сепик (sepik). Многие из
праздничных угощений, бытовавшие еще в прошлом веке, вероятно,
восходили к глубокой древности. Так, например, до второй половины
прошлого века на смотрины новорожденного приносили ячменную кашу или
оладьи из ячменной муки, т. е. изготовленные из древнейшего вида
злаковых. Ячменная каша была традиционным угощением по окончании
вывоза навоза на поля, а в некоторых местах и поминальным блюдом.
В южной и восточной частях Эстонии последним угощением на похоронах
был овсяный кисель. Гороховый суп со свиными ножками вплоть до
последнего времени был традиционным блюдом на мясопуст. Из костей от
свиных ножек делали затем игрушки — волчки (vurr), которые находят уже
в древних городищах и которые, вероятно, были первоначально связаны
с культом свиньи.
Яйца издавна рассматривались как символ зарождения жизни. В
первый день выгона стада пастух получал яйцо или хлебец с запеченным
в него яйцом. Сету жарили яичницу жениху. Нарезанными яйцами
иногда обкладывалась каша, которую преподносили роженице на
смотринах. Поздним обычаем следует считать крашение вареных яиц на
пасху.
К рождеству делали колбасы из свиных кишок. На севере Эстонии
приготовляли так называемые белые колбасы с начинкой из крупы
с разными приправами, на юге — кровяные колбасы.
В качестве свадебного блюда обязательно подавался мясной студень
(siilt, jaheliha).
256

На северо- и юго-востоке готовили пироги из пшеничной, а ранее из
ржаной муки. Из них особенно известными, и очевидно наиболее
древними, были пироги с брюквой и с рыбой, затем с капустой и мясом, а на
юге по соседству с Латвией — ватрушки.
Традиционными напитками эстонцев, как и других народов
Прибалтики, были мед и пиво. Приготовление меда давно забыто; пиво варили из
ячменного солода издавна, его название (olu) сходно с теми, что
употребляются в скандинавских и балтийских языках. Оно было до недавнего
времени общераспространенным праздничным крепким напитком, который
в прошлом также приносили в жертву. Без пива не отмечалось ни одно
семейное событие — пиво варили на крестины, свадьбу, похороны, ко всем
праздникам, а также к толоке. В настоящее время традиция
приготовления домашнего солодового пива сохранилась на островах и в
северо-западной части материковой Эстонии.
С конца прошлого века в эстонскую деревню, главным о&разом в
рацион зажиточных крестьян, проникают городские праздничные и
воскресные блюда. Появились супы с клецками, каши из риса или манной
крупы и компот. Традиционная на смотринах новорожденных ячменная
каша была вытеснена рисовой с изюмом, ячменные оладьи сменились
пшеничными. Уже в 70-е годы XIX в. гостей стали угощать кофе, яичницей
с жареной свининой и пшеничными оладьями. Чай сельское население
пило редко. С 20-х годов XX в. одни блюда народной кухни, имевшие
прежде локальное распространение, стали известны повсеместно (кровяные
колбасы, щи с крупой, толокно, творог), другие, как, например, кушанья
из конопляного семени, исчезли.
До начала нашего века стол зажиточных крестьян отличался от
бедняцкого рациона в основном только количеством. Причем и хозяева и
батраки обычно питались вместе.
В связи с резким усилением классового расслоения крестьянства со
второй половины XIX в. в больших хуторах центральной части юга
Эстонии хозяева стали есть отдельно от батраков. В начале XX в. этот
обычай распространился на восток, в Выруский и Тартуский уезды, а в
отдельных случаях и в другие места, но широко в быт не вошел. Раздельное
питание свидетельствовало о том, что в рационе хозяев и батраков
появились существенные качественные различия. Увеличилась также
разница в питании дворохозяев и бобылей. Правда, следует заметить, что и
мелкие дворохозяева, обремененные выплатой денег за землю, питались
скудно и однообразно, так как продукты животноводства, в первую
очередь масло и яйца, они почти полностью продавали.
В этот период в связи с развитием промышленности возрастает
городское эстонское население. Поскольку оно состояло в большинстве из
недавних выходцев из деревни, пища его мало отличалась от крестьянской,
хотя влияние немецкого городского населения было более сильным, чем
в деревне. Чаще готовились супы, каши из покупных круп — риса и
манной. Вообще в пище городского населения роль таких покупных
продуктов, которые не производились в эстонской деревне,—чай, сахар
и т. д., была значительнее. Из города был воспринят обычай по утрам
пить кофе, вечером — нередко чай.
В конце XIX в. эстонская периодическая печать начинает уделять
внимание консультациям по домоводству, кулинарии, вопросам гигиены
питания. В начале XX в. организовываются первые кулинарные курсы для
домашних хозяек.
В годы буржуазной республики подобные курсы распространились
очень широко, как в городах, так и в сельских местностях, домоводство
стало школьным предметом. Различные хозяйственные советы, рецепты,
а также рекомендации по гигиене жилища и питания пропагандировались
в женских журналах.
'/ Народы Европейской части СССР, II. 257

Успех этих мероприятий был весьма относительным, ι Как посещать
курсы, так и использовать приобретенные там навыки могли
преимущественно женщины из зажиточных семей.
Несмотря на то, что со второй половины XIX в. крестьяне стали все
чаще покупать домашнюю утварь, фаянсовую посуду, столовые приборы,
использование их в повседневной жизни было ограниченным. До конца
XIX в. и позже было принято есть из одной миски. Часто и в годы
буржуазной республики в общей миске подавали каши, простоквашу,
подливки. Отдельные тарелки полагались лишь для супов, стаканы — для
молока и кофе.
При этом праздничный стол уже в конце прошлого века в деревне
накрывался скатертью с отдельными тарелками и приборами для каждого.
Характерно, что кулинарные навыки, приобретавшиеся на курсах,
применялись в основном в торжественных случаях. Новые кушанья —
различные салаты, бутерброды, жаркое, торты и т. д.— вытеснили
традиционную праздничную и обрядовую пищу, чему способствовало и
отмирание традиций в проведении различных празднеств.
На повседневной пище влияние города сказывалось гораздо меньше.
Основу питания составляли хлеб, картофель и соленая свинина, а на
побережье салака. Калорийность питания по сравнению с временами
крепостничества возросла, однако оно отличалось крайним однообразием.
Молоко и молочные продукты были основной статьей дохода, так что
потребление их в своем хозяйстве было ограниченным. Обрат после
сепараторов имел неприятный привкус и неохотно употреблялся в пищу, несмотря
на пропаганду его печатью. Огородничество развилось
преимущественно в пригородных районах и в первую очередь товарное, поэтому
крестьяне употребляли в пищу овощей, особенно свежих, очень мало. По
поводу односторонности питания и его недостатков нередко выражала
опасения даже буржуазная печать. Одним' из серьезнейших вопросов,
без большого успеха обсуждавшихся буржуазной печатью, было питание
школьников. Поскольку в Эстонии господствовало рассеянное поселение,
при многих сельских школах имелись интернаты. Дети, которые ходили
в школу из дому, тратили ежедневно много сил и времени. Однако при
школах горячих завтраков не было, да и в интернатах, где готовили еду
из продуктов, привезенных детьми из дому, питание нередко было
недостаточным. Те же завтраки, которые брали с собой приходящие дети,
были, по государственному обследованию 1938 г., почти сплошь
неудовлетворительными.
Лишь восстановление Советской власти в Эстонии, принесшее
ликвидацию социального неравенства и обеспеченную жизнь всем
трудящимся, разрешило в кратчайший срок те острые проблемы питания,
которые были связаны в буржуазной республике с классовым расслоением
крестьянства, скрытым перенаселением в деревне, безработицей,
нищенской оплатой труда рабочих и другими факторами.
В наши дни мы можем наблюдать ряд интересных изменений в пище
эстонцев. Все больше стираются различия в пище сельского и городского
населения. Этому способствует рост удельного веса покупных продуктов
в пище сельского населения. То обстоятельство, что крестьяне имеют
возможность свои заработки тратить на личные нужды (отпала необходимость
тратить деньги на средства производства), резко увеличивает
покупательную способность деревни. В магазинах сельское население закупает
крупы, сахар, мясо и консервы, кондитерские изделия, а главное — хлеб
и масло, что между прочим значительно облегчило домашний труд
женщин. Во всех районах построены хлебозаводы и домашний хлеб
выпекается колхозниками крайне редко и в небольших количествах, чаще по
праздникам, причем больше пекут сдобные булки, пироги и т. п. Конечно,
личное хозяйство и возможность хранить большее количество припасов,
258

чем в городе, определяет известные различия в пище городского и
сельского населения. В деревне больше потребляется соленой и копченой
свинины, в городе — свежей, в деревне чаще едят простоквашу, блюда
из перловой крупы и т. п.
Для Эстонии характерно, что, несмотря на сильное распространение
«городской» кухни, в которой ощущалось немецкое, скандинавское и
русское влияние, а в наши дни также различных украинских, кавказских и
других блюд, особенно в городах, в пище сохраняется немало местных
черт.
Так, жарить до сих пор предпочитают на свином жире и шпиге,
а сливочное масло едят с хлебом и с готовыми блюдами. Топленое и
растительные масла почти не используются. Характерно преобладание
каш из перловой или ячменной крупы, а также из ячменной крупы с
добавлением картофеля. До сих пор гречневая крупа частью населения
вообще не употребляется в пищу. Картофель к столу варится обычно
чищенный (реже в «мундире») и к нему подается белый соус (из муки,
сметаны и шпига). Хотя грибные блюда стали более обычными, чем в
старину, все же грибов эстонцы едят значительно меньше, чем русские. В
деревнях, исключая восточные районы, редко готовят творог, но известен
он теперь повсеместно. Многие типичные для эстонской кухни кушанья
продаются в магазинах, прежде всего кровяные колбасы, колобки и
консервы «мулькская капуста». Значительно больше, чем в РСФСР, продается
готовый мясной студень. Нет нужды перечислять все особенности
современной эстонской кухни, следует только упомянуть, что кофе имеет более
широкое распространение, чем у русских, особенно если сравнивать
употребление его в деревне. Чай, напротив, пьют меньше, обычно очень слабый,
в деревнях часто заваривают тмин, липовый цвет и т. п., считая их
более полезными. Широко распространено домашнее пиво.
Значительно выросла сеть общественного питания — кафе, столовых,
закусочных. В наши дни предприятия общественного питания
работают не только в городах, но и в районах, и в крупных колхозных и
совхозных центрах.
Очень существенно то обстоятельство, что теперь налажено питание
в школах как для детей, живущих в интернатах, так и для приходящих.
Общественное питание детей ведется под особо тщательным надзором
санитарных врачей и специалистов по питанию.
Поселения городского типа стали возникать в Эс-
™ мп^пя™ тонии примерно в XII в. и окончательно сформирова-
И ПОСТрОИКИ <ττττ ΛΤΤΤ7 т/» тт г'
лись в XIII—XIV вв. К этому времени в
Прибалтику иммигрировало значительное число немецких купцов и ремесленников,
которые расселились в городах и наложили на них особый
отпечаток. В эти века в Эстонии возникло восемь городов: Таллин, Тарту, Виль-
янди, Пярну, Хаапсалу, Пайде, Раквере и Нарва, к которым до XIX в.
прибавились еще Курессааре (ныне Кингисепп), Валга и Выру. Новых
городов до восстановления Советской власти не появилось, но в связи
с тем, что в 1930-х годах ряд местечек с 1—3 тыс. жителей получили
городские права, число городов к 1940 г. выросло до 31.
До недавнего времени для облика эстонских городов было характерно
резкое отличие центра, или собственно города от предместий. Центр двух
крупнейших городов Таллина и Тарту в средние века был обнесен
каменной крепостной стеной. В центре находилась торговая площадь, около нее
здание магистрата—ратуша. Постройки здесь были обычно каменные и
напоминали строения северогерманских городов. Некоторое
представление об облике средневекового города дает Старый Таллин и теперь с
его узкими кривыми улицами и готического стиля домами с высоким
треугольным фронтоном. В средние века население городского центра
состояло по преимуществу из немцев, эстонцы же жили в предместьях.
259
17*

В Таллине и Тарту были и русские слободы. О характере построек
предместий до XIX в. мы не имеем точных сведений. Можно лишь полагать,
что они походили на сельские строения.
Для предместий XIX в. характерны деревянные, обшитые досками
одноэтажные, двух-четырехкомнатные домики с двухскатной крышей.
За домом находился двор, где стоял сарайчик для дров, а обычно и хлев
для коровы и одной-двух свиней; нередко он соединялся с конюшней.
Ко двору примыкал небольшой огород. Со стороны улицы двор
обносился высоким дощатым забором с въездными воротами и калиткой. Дома,
а нередко и заборы были покрашены в разные оттенки коричневого
цвета. В подобных домиках, кроме хозяев, жили, как правило, одна-две
семьи квартирантов.
Во второй половине XIX—начале XX в. в связи с развитием
промышленности и быстрым ростом городов начинается перестройка центральных
кварталов и расширение окраин, где строятся двухэтажные, по
преимуществу деревянные дома из четырех—восьми наемных квартир. Квартиры
располагались обычно по обе стороны поперечного коридора и состояли
большей частью из одной или двух маленьких комнат. Некоторые
владельцы крупных фабрик, в том числе таллинских и нарвских, строили для
своих рабочих большие многоквартирные дома казарменного типа.
Вплоть до конца XIX в. города Эстонии, в особенности их рабочие
кварталы, оставляли желать много лучшего в отношении благоустройства и
санитарии. Только в 20—30-х годах нашего века в центре крупнейших
городов стали строить дома, соответствующие современным требованиям.
Однако квартирная плата в этих домах была настолько высока, что жить
там могла только наиболее богатая прослойка буржуазии.
После восстановления в Эстонии Советской власти в связи с бурной
индустриализацией республики быстро растет количество городского
населения и коренным образом меняется архитектурное и социальное лицо
городов. В сланцевом бассейне в первые послевоенные пятилетки
возникли новые крупные промышленные центры — Кохтла-Ярве и Кивиыли.
К началу 1964 г. в Эстонии насчитывалось 33 города и 24 поселка
городского типа.
В то время как прежде города росли по существу стихийно, сейчас их
рост и развитие происходят по заранее выработанному плану, в котором
намечены не только улица и дома, но учтены и требования растущего
транспорта, а также медицинского и культурного обслуживания
населения. Исчезает противоположность между центром и окраинами. Как в
старых центральных и окраинных частях городов, так и в новых жилых
кварталах для трудящихся строятся рационально спланированные
многоквартирные дома со всеми удобствами. На окраине Таллина, в Муста-
мяэ, создается целый новый жилой район, рассчитанный на 50 тыс.
жителей. Он спланирован с учетом всех предъявляемых современному
городу требований благоустройства, гигиены, удобств и послужит образцом
для строительства и в других городах республики. В ряде городов, сильно
пострадавших в годы войны (Таллин, Тарту, Нарва и др.), старый тесный
центр перестроен по-новому. Наряду с крупными жилыми домами,
построенными государством, в эстонских городах возникли целые кварталы
типа города-сада с многочисленными благоустроенными
индивидуальными домами на одну-две семьи. Кроме жилых домов, построено много школ,
детских учреждений и общественных зданий, большое внимание
уделяется озеленению городов и тем самым улучшению здравоохранения
жителей.
Особый тип эстонских поселений представляли многочисленные
местечки, так называемые алевик (alevik). В большинстве своем эти местечки
сравнительно недавнего происхождения (50—100 лет) и возникли они на
перекрестках крупных дорог, около железнодорожных станций, приход-
260

Современный квартал в гор. Выру
скихцерквей, на месте ярмарок и т. д. В таких пунктах появлялись лавочки,
школы, поселялись ремесленники, а затем и различные служащие —
работники почты, учителя и т. д. Местечки имели обычно уличную или
кучевую планировку, для них характерна тесная постановка домов вдоль
улицы, в то время как за домом располагался сад и огород, а иногда и
некоторые надворные постройки.
В настоящее время ряд местечек превратился в районные центры, во
многих находятся руководящие органы колхозов и совхозов.
Значительная часть населения таких местечек занята в сельском хозяйстве, а
также в обслуживании местных предприятий и культурных учреждений:
аптек, школ, молочно-сливных пунктов, лесопилок, пекарен, столовых,
магазинов и т. д.
Во многих местах Эстонии сохранились построенные, как правило,
в XIX в. помещичьи усадьбы с большим каменным, обычно двухэтажным
домом и многочисленными службами. В этих домах помещаются теперь
средние или специальные школы, ремонтно-технические станции.
Пригодные службы перестроены для хозяйственных нужд колхозов.
О сельских поселениях Эстонии мы имеем некоторые сведения уже
от XIII в. Судя по ним, эстонцы жили в то время сравнительно
небольшими деревнями в 5—10 дворов. На юго-востоке встречались еще
меньшие поселения. В центральной и северной частях Эстонии, в Ярвамаа и
Вирумаа, напротив, известны деревни, имевшие свыше 20 дворов.
В феодальный период в северных и западных равнинных районах и
на островах преобладали кучевые деревни, окруженные полями,
сенокосами и выгонами. В центральных районах, где местность пересечена
моренными грядами, кроме кучевых, было много деревень, вытянутых
цепочкой. Здесь пашни находились обычно по одну сторону деревни —
на возвышенности, а выгоны и луга — по другую, в более низких местах.
На юге, где рельеф холмист, деревни были чаще малодворные, а в более
крупных поселениях дворы располагались разбросанными группами по
нескольку дворов. Существовали и однодворные поселения. В районах
расселения русских на побережье Чудского озера и на крайнем юго-востоке
261

Вид кучевой деревни. Дер. Йыйсте. Остров Сааремаа. 1936 г.
у сету большая часть деревень принадлежала к уличному типу. С того
времени, как немецкие феодалы стали основывать на завоеванной
территории свои хозяйства, они начали сгонять крестьян с лучших земель на
окраины своих владений, на неразработанные лесные участки. Этот
процесс усилился особенно с XV в. и явился одной из причин
возникновения поселений разбросанного, так называемого «ядерного» типа. В
последнем случае центр деревни представлял собой поселение с компактным
кучевым расположением дворов, а часть усадеб была разбросана на
значительном расстоянии поодиночке.
В Эстонии, как уже говорилось выше, численность безземельного
сельского населения всегда была относительно велика, а с развитием
капиталистических отношений еще более возросла. Сельская беднота либо
вовсе не имела земли, либо имела ничтожные бобыльи наделы или только
жилье (saun, букв. —баня) на чужой —крестьянской или помещичьей
земле. Для бобыльих лачуг отводилось место на краю деревни или среди
крестьянских усадеб. В связи с размежеванием крестьянских земель
(70—90-е годы) возникли, особенно в северо-восточных районах
Эстонии, многодворные бобыльи концы в деревнях и даже отдельные
бобыльи и батрацкие деревни. Последние часто создавались по инициативе
помещиков, которые стремились таким образом обеспечить себя рабочей
силой, предоставляя крохотные наделы (от 1 до 6 га) в счет заработной
платы.
Со второй половины XIX в. после межевания участков, связанного с
выкупом крестьянских наделов, планировка эстонских деревень
становится еще более разреженной. Участки зачастую отводились так, что
владельцу приходилось переносить усадьбу за пределы деревни. В
результате межевания многие деревни приобрели столь разбросанную
планировку, что внешне уже имели вид хуторских поселений. Наиболее
компактные поселения сохранились на островах и западном побережье.
Размежевание помещичьих земель после буржуазной аграрной
реформы 1920-х годов вызвало новое увеличение числа поселений
рассеянного типа и однодворок.
262

Вид южноэстонского крестьянского двора. Дер. Мяэ-Кыо Выруского района
Характерно, что и одиночные, и деревенские дворы имеют собственные
имена. Их нет только у некоторых дворов недавнего происхождения,
например, возникших в 1920-х годах.
После коллективизации разбросанность дворов стала определенным
тормозящим фактором для развития социалистического сельского
хозяйства. Во-первых, такие дворы мешали созданию крупных массивов полей,
позволяющих применять машины, во-вторых, разобщенность поселений
затрудняла организацию труда, упорядочение и улучшение культурно-
бытовых условий жизни: устройство столовых, яслей, организацию
школьного обучения и т. д. Поэтому была сочтена целесообразной
перепланировка поселений и создание поселков городского типа. Они
проектируются на 1200—5000 жителей. На территории застройки дома будут
располагаться свободно, с различной ориентацией строений. Каждой семье
будет отведен приусадебный участок.
Для эстонской крестьянской усадьбы характерна довольно большая
открытая площадка двора. Жилище стоит либо в глубине его, либо
обращено задней или торцовой стороной к дороге. Дворы находились на
известном расстоянии друг от друга, что позволяло хозяйственные
постройки ставить сравнительно свободно; к тому же их в феодальный период
было немного: в среднем на двор приходились одна-две клети, хлев,
летняя кухня, во многих местах также баня. Клети обычно ставились против
жилой части дома, хлев на другом конце двора. Часто двор
перегораживали на две части, чтобы отделить ту часть, через которую прогоняли
скот и где стояли хлева. Постройки с очагом — летнюю кухню и баню —
ставили в стороне от других строений во избежание пожара. Около дома
и вокруг усадьбы сажали деревья— березы, дубы, ясени, липы, клены и др.
Со второй половины XIX в. число служб, особенно у зажиточных дво-
рохозяев, возрастает: строятся отдельные конюшни, свинарники, сараи
для грубых кормов и т. д. Появляются фруктовые сады и цветники. В
наши дни практически нет дворов без сада, ягодника и цветника.
Традиционная форма крестьянского жилища в феодальной Эстонии
известна в этнографической литературе под названием жилой риги.
263

Особенностью этого типа жилища было то, что его основное жилое
помещение использовалось осенью для сушки хлеба в снопах. К жилой части
пристраивалось гумно, первоначально, видимо, в форме навеса, а позже —
закрытого помещения. Здесь хранили снопы, молотили, держали скот.
Вероятно, такой тип жилья формировался в начале II тысячелетия н. э.,
когда земледелие стало быстро развиваться и появилась необходимость
сушки значительных количеств зерна.
Помимо Эстонии, жилые риги были распространены в северной части
Латвии (Видземе), в прошлом заселенной эсто-ливскими племенами, а
также в свое время у води. Как чисто хозяйственные постройки риги шире
известны в Прибалтике и на северо-западе России под названием,
заимствованным из прибалтийско-финских языков (эст.—rehi, лат.— rija, русск.—
рига, рей), что также свидетельствует об их древности.
В форме, типичной для XIX в., эстонская жилая рига представляла
собой трехраздельную постройку. Центральную часть ее занимало сруб-
ное помещение, служившее жильем, а осенью хлебосушилкой (с.-эст. —
tuba в.-эст.-ίαre). По одну сторону его располагалась камора (kamber), по <·
другую —гумно (rehealune). . .
Жилая часть риги обычно была квадратная в плане (4 X 4 — 6 χ 6 м)
и высокая (3,5—4,5 м). До середины XIX в. только это помещение
отапливалось. Курная печь (аЫ) стояла в заднем углу, с устьем к передней,
т. е. выходящей во двор стене. Печь складывалась из плитняка или
валунов — прямо на полу риги. Под выстилался камнем; устье находилось
на высоте 10—20 см от пола. Печи были громоздки и массивны (1,5—2 м
в ширину, 2—2,5 м в длину и около 2 м в высоту), с очень толстыми
стенами (40—60 см), которые прогревались медленно и слабо. Самый
распространенный в Эстонии тип печи характерен своеобразной каменкой-ке-
рисом (keris). Свод печи выводили со множеством отверстий и на нем
укладывалась груда булыжников. Они нагревались горячими газами,
проходящими через отверстия свода из топки и долго сохраняли тепло. С
течением времени распространились менее огнеопасные печи, в которых
керис перекрывался вторым сводом.
Второй формой печи была так называемая глухая печь (umbahi) без
каменки, с высоким сводом и отверстием для выхода дыма над устьем.
Имеющиеся о ней материалы недостаточно полны, чтобы можно было с
уверенностью говорить о ее происхождении и развитии. Глухая печь
распространена была в южной части Эстонии и на острове Сааремаа,
отдельные сведения о ней есть и из северных районов.
Печь обогревала жилье зимой, топилась при сушке снопов, в ней
пекли хлеб, но пищу готовили в подвесных котлах на открытом очаге (kolle,
lee) перед ее устьем.
В риге на высоте 1,5—1,8 м от пола по длине дома врезались две
несущие балки, на которых лежали колосники (parred) — жерди в
ΙΟΙ 5 см толщиной. На них устанавливали при сушке снопы. После окончания
модотьбы колосники сдвигали в одну сторону и использовали как
полати. Рига имела не менее двух дверей — в камору и в гумно. Кроме того,
часто прорезали дверь в стене, обращенной во двор. Поскольку печи
были курные, во время топки открывали дверь во двор или в гумно. Чтобы
помещение не очень выстуживалось, эту дверь делали двойной: первая
створка во весь проем, а вторая закрывала только нижнюю его половину.
В большинстве случаев рига почти не имела естественного освещения.
Окна были волоковые, задвигавшиеся доской или в лучшем случае
затягивающиеся бычьим пузырем. Оконное стекло стало использоваться лишь с
середины XIX в. Искусственным освещением служила лучина,
закрепленная в светце.
Сруб риги ставился прямо на землю, только под углы подкладывали
камни. Пол обычно был глинобитным, на севере Эстонии его часто вык-
264

Курная жилая рига. Тартумаский уезд. 1932 г.
ладывали плитняком. Обстановка жилого помещения до середины XIX в.
отличалась простотой и бедностью. Кровать, как правило, имели только
хозяин с хозяйкой. Остальные спали на нарах, устроенных вдоль всей
задней стены, и пристенных лавках (seinapink), которые прикреплялись
к стене, выходящей в гумно, а иногда к передней стене. Батраки нередко
спали на колосниках. Постелью служила солома или овчинная шуба,
накрывались домоткаными шерстяными одеялами или санными
полостями, а также одеждой.
Стол стоял у передней стены, перпендикулярно к ней. Сиденьем
служили пристенные лавки и небольшие скамейки (fari), стулья встречались
редко. Шкафы появились поздно, одежда висела на крюках, вбитых в
стены или хранилась в сундуках в клети или каморе.
В холодное время года в одном помещении теснились и хозяин двора с
семьей, и батраки, и батрачки, а зачастую и временные постояльцы:
например вдовы с детьми, согнанные помещиком после смерти главы семьи со
двора, иногда одинокие, частично утратившие работоспособность люди.
За предоставленный кров постояльцы отрабатывали в хозяйстве.
Перенаселенность, курная печь, коптящая лучина, глинобитный пол—
все это ухудшало санитарно-гигиенические условия жизни обитателей
риги. К тому же зимой, в холода, приходилось брать в ригу домашнюю
птицу, молодняк. Зимой рига служила и мастерской, здесь
обрабатывали кожи и дерево, пряли и ткали и т. д.
Конечно, представления о гигиене в те времена были весьма
примитивными, к тому же крайняя нищета не позволяла крестьянам улучшить
свой быт. Однако они стремились по возможности содержать жилище в
чистоте и как-то украсить его. Осенью, после окончания молотьбы, стены
очищали от сажи, иногда мыли и белили известью. Периодически в риге
делали общую уборку, пол промазывали глиной, мыли мебель,
деревянную утварь чистили песком и т. д. По праздникам стены вдоль скамей
занавешивали полотном или плетенными из лучины матами, чтобы не пачкать
одежду сажей; пол посыпали песком, застилали соломой, под потолком
вешали украшения из соломы и т. д.
265

В теплое время года рига пустовала, в ней оставался только
кто-нибудь из стариков. Хозяева переходили спать в камору, девушки в клети,
парни — на чердаки и сеновалы. Печь топили лишь изредка для выпечки
хлеба, еду варили в летней кухне, а стол выносили в камору, в гумно
или под навес риги. Камора в холодное время года служила подсобным
помещением. К тому же она вообще была необязательной частью
постройки — даже в начале XX в. кое-где помнили о ригах без каморы,
хотя уже в XVII в. она обычно имелась.
Гумно использовалось как хозяйственное помещение: здесь молотили
хлеб, зимой держали скот, главным образом лошадей. Летом в гумне
хранили инвентарь, сани, телеги, иногда здесь спали и обедали.
Феодальная Эстония отличалась однородностью жилища — почти
повсеместно господствовала жилая рига, имевшая лишь некоторые местные
особенности, на окраинах встречались и отличные от жилой риги типы
крестьянского жилища.
На западе острова Сааремаа известны так называемые жилища с «роо-
вом» (roovialune) — каменной камерой со сводчатым потолком,
занимающей центральную часть дома. По обе стороны роова располагались
жилые комнаты, они отапливались печами, устья которых выходили в
роов. Пищу готовили в роове на открытом очаге, позже на плите. Роов
мог быть курным, и дым из него выходил через дверь в сени и затем на
улицу, но иногда над дверью вырезали отверстие и складывали
дымопровод. Такой роов уже мало отличался от дома с «мантельскурстенисом»—
каминной кухней, бытовавшей в Латвии, а в Эстонии встречавшейся в
городах, корчмах и мызных постройках. Роов появился на Сааремаа,
вероятно под латышским (курземским) влиянием.
. Особое место занимает жилище сету. Хотя вдоль западной границы
расселения у сету жилые риги встречались, преобладало у них жилище
русского типа — изба на низком подполье с русской печью на опечье,
обязательно имевшей, однако, на шестке место для разведения огня и
подвесной котел для варки пищи. Печь складывали в углу при входе, устьем
к левой от входа стене. В прошлом сету были православными, и по
диагонали от печи в избе был так. наз. «святой» угол с образами.
Соответственно и дворы у сету преобладали русского типа.
Иногда сетуские дома представляли собой соединение избы и риги под
одной крышей. Такие переходные типы жилищ встречались и на северо-
востоке, в районе расселения смешанного эстонско-русского населения,
где в центре дома располагались сени, по одну сторону от них — изба,
по другую — рига или гумно.
На дворе ставились одна-две клети (ait). В одной хранилось зерно,
мука, мясо и иные припасы, в другой—одежда, ткани, лен и шерсть, летом
там ночевали девушки. Клеть была в прошлом единственной постройкой,
имевшей дощатый пол, сруб ее стоял на высоких угловых камнях так,
чтобы под ней было движение воздуха.
Хлева (laut) были небольшие, холодные, поскольку эстонцы
содержали скот на навозе. На северо-западе Эстонии скот летом стоял в легких
хлевах, а зимой его переводили в гумно.
До середины XIX в. обязательной надворной постройкой была летняя
кухня, которая кое-где, особенно на островах, сохранилась до наших дней.
Она представляла собой конический шалаш из жердей, или небольшой
четырехугольный сруб, на островах и в северо-западной Эстонии ее
обычно складывали из плитняка. Наиболее примитивный тип летней кухни—
— конический шалаш — ведет свое начало от соответствующих построек
первобытных охотников и рыболовов, о чем свидетельствует и его общее
для финно-угорских языков название — koda. Очаг в летней кухне был
открытый, обнесенный камнями, с подвесным котлом. В летней кухне
не только готовили пищу, но и стирали, варили пиво и т. д.
266

План жилой риги с развитой каморной частью. Северная~часть Эстонии
Паровые бани (saun) на территории Эстонии известны издавна,
еженедельное посещение бани было традицией. Баня считалась чистым и
святым местом. В ней не только мылись, но и лечились, а крестьянки
рожали. Иногда в бане жили одинокие безземельные старики. На северо-западе
Эстонии бань не было, там мылись и парились в риге на печи или на
колосниках.
Поскольку дворы в эстонских деревнях расположены далеко друг от
друга, почти в каждом из них выкапывался свой колодец, обычно с
журавлем; бывали и общие деревенские колодцы.
В строительстве господствовала срубная техника, хотя сохранились
и элементы столбовой или закладной техники, которая применялась в
основном для наращивания стен при помощи вертикальных столбов с
пазами. Дикий камень (плитняк и валуны), которого в Эстонии, особенно
в северной и островной части страны, очень много, для построек
использовался хотя и издавна, но мало, в первую очередь на кузницы и летние
кухни.
Крыши ставились на стропилах {sarikad). Кое-где в западных
районах еще в XX в. сохранились крыши на столбах или сохах. Самцовые
крыши известны только в небольших постройках — банях, летних кухнях,
кузницах. Преобладали четырехскатные крыши, крытые соломой.
Только летние кухни, кузницы, иногда бани покрывали тесом, дерном,
корой и т. д.
С развитием капиталистических отношений в деревне и началом
выкупа крестьянами земель в собственность сильно изменяется и крестьянское
жилище. Правда, новшества входили в быт постепенно, что было связано
в определенной мере с ростом имущественной и социальной дифференциации
крестьянства. Отдельные зажиточные крестьяне, первыми выкупившие
землю, обычно имели средства для перестройки дома. Большая же часть
крестьян, приобретавших землю в рассрочку, копила, часто путем
267

больших лишений, деньги на погашение] очередных взносов, так что на
строительство у них не оставалось ни сил, ни средств. Бедняки же вплоть
до революции оставались на положении арендаторов и не заботились о
состоянии построек в усадьбе. Еще хуже дело обстояло с жилищем
бобылей. Именно в жилищах бобылей и батраков дольше всего сохранялись
различные архаические явления и черты, в частности курные печи.
Развитию строительной техники способствовало проникновение в
деревню новых инструментов, в частности больших поперечных и
продольных пил, в связи с чем оказалось возможным широко использовать доски,
далее усовершенствовалась техника соединения углов, оформления окон,
дверей и т. д. В качестве нового кровельного материала, особенно на юге
Эстонии, быстро распространилась дрань. Гораздо чаще стали применять
камень, особенно для кладки нижней части гумен и хлевов, чтобы
предохранить их от быстрого гниения. Общедоступным стало оконное стекло,
что улучшило естественное освещение помещений. Наибольшее значение для
дальнейшего развития жилища имело распространение печей и плит с
дымоходом. Это вело к изменению планировки жилища и использования
его отдельных помещений. Увеличивалась каморная часть риги и ее
начали разделять, как правило, на два, а то и более помещений.
Первоначально каморы отапливали при помощи обогревательного щита,
соединенного обычно с печью риги. Позже в каморах появляются печи типа
голландских.
У богатых крестьян каморная часть риги состояла из трех-четырех
комнат и выделялась специальная кухня; появились отдельные спальни,
парадные комнаты для приема гостей. Рига оставалась лишь
хозяйственным помещением, иногда здесь жили и работали батраки. Другие
крестьяне ограничивались меньшими переделками: в риге рядом с печью
складывали плиту и делали дымоход. Здесь рига сохраняла многообразие
функций.
Развитие жилища в южных и северных районах Эстонии в это время
идет по-разному. Крестьяне на юге начинают ставить дома «по-городски»,
из одних жилых помещений, без риги. На север такие дома проникли
позже и строили их реже. Это в значительной мере объясняется тем, что
в северных районах преобладали арендаторы, а их дома строились на
средства помещиков.
В XX в. по мере развития капиталистических отношений и углубления
дифференциации крестьянства кулацкая верхушка все больше отходит
от старых традиций в быту и старается жить на городской лад. У
кулаков появляются дома типа коттеджей, с мансардами, а иногда и
двухэтажные. Они отличаются большим числом помещений, причем последние
делятся по назначению: здесь есть специальные спальные, гостиные и т. д.
В кулацких домах преобладала обстановка городского типа, мебель,
изготовленная городскими столярами, стены штукатурились, оклеивались
обоями и т. д. Относительно большая жилая площадь в крупных
кулацких хозяйствах объясняется отчасти необходимостью разместить в хуторе
наемную рабочую силу. Некоторые жилые дома, особенно на юге Эстонии,
делились на две половины — хозяйскую и батрацкую, а иногда для
батраков отводился отдельный домик.
Середняцкие дома в буржуазной Эстонии были неоднородны. В
южных районах многие середняки строили дома городского типа.
Встречались они и на севере, но в большинстве середняцких хозяйств там
сохранялись жилые риги с развитой каморной частью. Для северной части
Эстонии особенно характерна была постройка с двумя—четырьмя теплыми
каморами, ригой, переделанной в кухню-столовую, и небольшой
каморкой или чуланом на месте мякинника. У бедняков можно было встретить
очень старые, часто полуразвалившиеся постройки, в отдельных случаях
даже курные жилые риги.
268

Современные дома колхозников. Колхоз «9 Мая» Пайдеского района
У крестьян-новопоселенцев, получивших землю по буржуазной
аграрной реформе, жилище также было неоднородно, поскольку землю
получали крестьяне разных слоев и на разных условиях. Большинство
имело мелкие хозяйства, хотя из числа новопоселенцев и выделилось
некоторое количество кулаков. На юге дома чаще состояли только из жилых
помещений, на севере они сохраняли планировку, близкую к
традиционной. Для усадеб новопоселенцев характерно небольшое количество
построек, компактность их расположения и отсутствие старых строений.
После восстановления Советской власти в Прибалтике изменения в
жилище произошли не сразу. Сельский жилой фонд в Эстонии во время
войны пострадал сравнительно мало, к тому же в распоряжение
государства поступили пустовавшие дома и излишки площади в бывших
кулацких домах. В деревне имелось значительное число крестьян, жилище
которых находилось в плохом состоянии, и батраков, вовсе не имевших
своего крова. Вчерашним батракам, получившим наделы по земельной
реформе, было не под силу сразу и наладить хозяйство, и построить
жилище. Государство предоставило им различные долгосрочные ссуды, в том
числе и на строительство, но многие предпочли получить в пользование
квартиры из свободного жилого фонда.
Возникшие после массовой коллективизации в 1949 г. колхозы остро
нуждались в хозяйственных помещениях. Даже в хозяйствах,
принадлежавших в прошлом кулакам, не было достаточных по размерам
построек. Особенно трудно было с размещением колхозного скота: его
приходилось держать в нескольких местах, что требовало много рабочей силы
на обслуживание и затрудняло интенсификацию животноводства.
Разрешением этой задачи колхозы занялись в первую очередь. В настоящее
время основные хозяйственные постройки: коровники, свинарники и
конюшни уже повсеместно построены по типовым проектам,
предусматривающим механизацию труда.
В последние годы в колхозах началось строительство жилых домов.
Часть колхозников прибегает при этом к государственным ссудам, часть
«троится за свой счет. Гипросельстроем была проделана за эти годы
большая работа по выработке типовых проектов, проводилось обсуждение
269

Интерьер жилой комнаты колхозника
их с колхозниками, устраивались конкурсы, публиковались сборники
проектов. За годы Советской власти условия жизни в деревне
приблизились к городским, в частности, в республике заканчивается
электрификация сельских поселений, что позволяет колхозникам значительно
улучшить бытовые условия. Но специфика деревенской жизни пока еще в
значительной мере сохраняется и отражается на жилище.
Дома, рассчитанные на две—четыре семьи, строят преимущественно в
совхозах, и в них селятся молодожены или пришлое население.
Примерно половина домов строится по типовым проектам, половина —
по собственному плану хозяев. Традиционная планировка уже не
отвечает требованиям колхозников.
В новых домах увеличивается число спален, больше используются
парадные комнаты, в будни здесь дети часто готовят уроки. Кроме того,
появились ванные, к домам пристраиваются гаражи и т. д. Жилище
стремятся благоустроить: проводят внутрь воду — из колодца она подается
ручным или электронасосом, во многих местах стали привычными
стенные шкафы, удобные умывальники и т. д. Стены домов часто
штукатурятся изнутри и оклеиваются обоями. Полы, особенно в жилых комнатах,
красят масляной краской. Внутренняя обстановка в кухне-столовой и
жилых комнатах обычно различна — в кухнях еще преобладает
самодельная мебель, некрашеные столы и скамьи, табуреты, простые полкиг
тогда как в жилых комнатах обычна покупная или заказная мебель:
металлические и деревянные полированные кровати, шкафы, мягкие
диваны, кресла, стулья, круглые столы, а в семьях, где есть учащиеся, и
письменные столы. Почти в каждом доме есть радиоприемник. Они начали
появляться в деревне в 20-х годах. С 1956 г., когда вступила в строй
Таллинская телестудия, в деревнях появились телевизоры.
Строительство новых жилых домов в деревне начало развертываться
только в последние десять лет, но темпы его нарастают, тем более что
идет постепенное сведение дворов в колхозные поселки. В ближайшие
годы жилой фонд в деревне должен сильно измениться, когда начнут
строиться поселки городского типа. Дома в них предусмотрены
различного типа: секционные в два-три этажа, блокированные двухэтажные
с расположением квартир по вертикали и др. В строительстве будут широко^
270

Кухня в современном доме колхозника
использованы современные строительные материалы, по уровню
коммунального обслуживания поселки практически не будут отличаться от
городов (водопровод, центральное отопление и т. п.).
Общее представление об одежде эстонцев XI —XIII вв.
дежда дают археологические находки. Женская одежда,
по-видимому, состояла из шерстяной или холщовой туникообразного
покроя рубахи, глухого сарафана или несшитой поясной одежды,
набедренника и наплечного тканого покрывала. Замужние женщины носили,
кроме того, передник и полотенчатый головной убор. Все эти элементы
были общими и для других народов Прибалтики, полотенчатый
головной убор бытовал также у соседних славян. Принадлежностью древне-
эстонского костюма, характерной для других финно-угров, был, видимо,
набедренник. Одежду украшали тканые узоры и характерные для
прибалтийских и некоторых финно-угорских народов бронзовые спиральные
пронизки, а также нашитые оловянные бляшки. Рубаху и верхнюю одежду
скрепляли подковообразными пряжками. Праздничный наряд дополняли
металлические браслеты, шейные гривны и нагрудные украшения из
цепочек и подвесок, которые по своему типу напоминают соответствующие
украшения ливов, латышей и литовцев. Мужскую одежду мы знаем
хуже, чем женскую. Надо полагать, что мужчины носили рубаху, штаны
и кафтан, в праздники (судя по ряду могильных находок) некоторые
металлические украшения. Местные особенности в украшениях XI—XIII вв.
позволяют думать, что локальные различия в одежде XIX в. имеют весьма
глубокие корни.
Вплоть до XVI в. эстонская одежда сохраняла в общем свой прежний
вид. Изменились только некоторые детали, главным образом украшения:
нашивки из бронзовых пронизок сменились орнаментом из бусинок или
бисера, исчезли бронзовые нагрудные цепочки, появились ожерелья из
раковин каури, наряду с подковообразными пряжками стали носить
круглые, позже конусообразные.
Более существенные изменения эстонский народный костюм
претерпевает в XVII—XVIQ вв. Постепенно на смену несшитой поясной
одежде приходит сшитая юбка, североэстонские женщины по примеру
прибрежных шведок начинают носить короткую пышную блузку с широкими
271

рукавами — кяйсед (kaised). У мужчин, так же как в остальной
Прибалтике и Центральной Европе, длинные штаны начинают вытесняться
короткими, онучи сменяются вязанными чулками и паголенками.
На рубеже XVIII—XIX вв. с постепенным развитием
товаро-денежных отношений в эстонскую деревню начинают проникать элементы
городского костюма. Полотенчатый женский головной убор в большей
части северных и западных районов Эстонии, а позже и на островах,
сменяется убором типа кокошника, изготовлявшимся городскими
мастерицами. Из городов в те же районы проникает растительный орнамент.
Одноцветная узкая юбка сменяется, сначала на севере, а потом и в других
частях Эстонии, более широкой разноцветной продольно-полосатой
юбкой, сходной с теми, что были распространены в Центральной Европе.
В комплекс женской одежды кое-где входит лиф. Наряду с кафтаном
женщины начинают носить суконную кофту в талию, а мужчины—короткую
куртку, в некоторых кихелькондах и жилет.
Однако кое-где бытовали и элементы одежды старинного типа.
В эстонском народном костюме сохранились такие общие с другими
народами Прибалтики черты, как туникообразная рубаха, мужской и
женский кафтан, тканый пояс и др. Ряд новых элементов также был
общим для Прибалтики: полосатая юбка, верхняя женская кофта в талию,
лиф, мужская куртка и т. п. Различия существовали главным образом в
деталях, в орнаменте и расцветке. В то же время, особенно в южной и
восточной частях Эстонии, прослеживаются черты, общие с русскими и
белорусами, например белый верхний балахон, вышитые и тканые узоры
с применением красной бумажной нити и т. п. Если не считать ряда
местных различий, о которых речь будет идти ниже, в комплекс
эстонской женской одежды в первой половине и в середине XIX в. входили:
Рубаха — сярк, хаме (sark, hame), туникообразного покроя, без
плечевых швов, обычно с нашивками на плечах; наплечные нашивки,
обшлага рукавов, края нагрудного разреза и иногда воротник были вышиты
и нередко отделаны мережкой.
Праздничная продольно-полосатая юбка — сээлик (seelik);
повседневно, а кое-где и в праздники, носили одноцветную юбку.
Тканый на ниту с браным узором пояс — вёё (νόδ), которым
повязывалась юбка у пояса, а в жаркую пору, когда женщины ходили в одной
рубахе, рубаха. Женщины никогда не опоясывали верхнюю одежду.
Верхняя кофта — кампсун (kampsuri), сшитая в талию из сукна
темно-коричневого, синего или серого цвета; она надевалась поверх рубахи.
В некоторых кихелькондах женщины вместо кофты носили суконный
лиф — лийстик (liistik), сходный по покрою с кофтой.
Кафтан — пикк-кууб (pikk кииЪ) — верхняя и одновременно
праздничная одежда; в разных частях Эстонии кафтан несколько отличался по
покрою; его шили из темно-коричневого, серого или синего сукна. На шею
под кафтан повязывался цветной платок. Летом легкой верхней одеждой
служил холщовый балахон — рюю (гйй).
Наплечное покрывало — сыба (soba) вплоть до середины XIX в.
входило в праздничный наряд пожилых женщин. Сыба была обычно темно-
коричневого, у зажиточных белого цвета и тщательно отделана цветным
шнуром. В конце века на смену сыба пришли покупные шерстяные пледы.
Замужние женщины обязательно покрывали голову. Головные уборы
в Эстонии весьма разнообразны: на севере — типа кокошника, на юге —
полотенчатые, широко распространены были и чепцы. Девушки носили
по праздникам в некоторых районах венок — пярг (parg), в других же —
головную повязку, ленту — пеапаэл (peapael).
Весьма характерным элементом как женской, так и мужской одежды
были варежки (labakindad), отличающиеся у эстонцев, как и у их
прибалтийских соседей, большим разнообразием узоров.
272

Покрой женской одежды XIX в.:
1—3 — рубахи (приходы Халлисте, Пёйде-Яани, Тарвасту); 4—6 — несшитая поясная одежда и
юбки (приход Халлисте, о-в Сааремаа: приходы Карья, Ямая); 7—9 — кафтаны «пикк-кууб»
(приходы Халлисте, Симуна, Пайсту)
Почти повсеместно эстонские женщины носили длинные, до колен,
разных цветов чулки (sukad) и кожаные постолы (pastlad), реже лапти
(viisud). Оборы завязывали на севере у щиколотки, а на юге Эстонии (так
же, как обычно и у латышей, и у русских) вокруг икр вверх до колен.
Зажиточные крестьянки носили по праздникам башмаки (kingad).
Праздничная одежда скреплялась и украшалась серебряными
пряжками — конусообразными сыльг (sdlg), либо плоскими прээс (prees).
Зажиточные женщины, кроме того, в особенности на севере и западе
Эстонии, носили по праздникам нагрудные украшения из серебряных цепочек
и подвесок.
Мужская одежда состояла из рубахи, штанов, куртки и кафтана.
Рубаха имела то же название и тот же туникообразный покрой, что и
18 Народы Европейской части СССР, II 273

женская; наплечные нашивки, воротник и обшлага рубах вышивали или
отделывали простой мережкой.
Штаны (piiksid) носили в большинстве кихелькондов короткие, до
колен; в южной и кое-где в восточной Эстонии продолжали бытовать
длинные штаны, доходившие до половины голени. Штаны шили из того же
сукна, что и кафтан и куртку, летом носили обычно холщовые штаны.
Куртку — ваммус (vammus) шили из темно-коричневого сукна;
позже молодые люди в материковой Эстонии — из синего сукна. Зажиточные
крестьяне носили нередко, кроме куртки, жилет (vest).
Мужской кафтан имел то же название и тот же покрой, что и женский,
но украшен был значительно меньше; в некоторых кихелькондах кафтан
был лишен всяких украшений. Его шили обычно из темно-коричневого
сукна, в ряде южных кихелькондов и кое-где на островах — из серого.
Зимой мужчины, как и женщины, носили шубу (kasukas). Летней легкой
повседневной верхней одеждой был балахон — рюю. Верхнюю одежду
повязывали поясом, который имел тоже название вёё, что и женский пояс,
но изготовлялся другой техникой: он был сплетен (сетчатый) или соткан
на станке; нередко мужчины подпоясывали свою одежду также кожаным
ремнем, который у молодых людей был украшен медными бляшками.
Мужским головным убором была войлочная шляпа (каар), а зимой
меховая шапка-ушанка (laki-laki).
Ноги обматывали портянками (jalaratt), наряду с которыми носили и
чулки (до колен). Обувью служили, как и у женщин, постолы и лапти,
по праздникам зажиточные мужчины надевали сапоги (saapad).
Одежда зажиточных крестьян по своему характеру не отличалась от
одежды бедняков — батраков и бобылей. Отличие состояло главным
образом в том, что у зажиточных было больше одежды и лучше по
качеству, а также богаче и тщательнее отделанной. В Эстонии можно выделить
четыре большие комплекса одежды '(южноэстонский, североэстонский,
западноэстонский и островной) и более мелкие подразделения ее.
Одежда южноэстонского типа, особенно в кихелькондах по границе·
с Латвией, сравнительно долго сохраняла, по крайней мере в
традиционном свадебном наряде, ряд архаических элементов: несшитую поясную
одежду, набедренник, наплечное покрывало и полотенчатый головной
убор замужних женщин. Но в большей части южных районов Эстонии в
первой половине XIX в. народная одежда восприняла большинство
описанных выше новых элементов. При этом южноэстонская одежда все же
сохраняла некоторые особенности: рубаху стали украшать вышивкой,
а кое-где и тканым узором из красных бумажных нитей (в остальной
Эстонии по-прежнему господствовала вышивка белой ниткой), женскую
и мужскую верхнюю одежду отделывали, как и у ряда славянских
народов, шнуром из красной и зеленой шерсти, а также цветными
суконными нашивками.
Одежда сету заметно отличалась от одежды южных эстонцев. Она
сохранила некоторые древние черты и вместе с тем восприняла много
русских элементов. До начала XIX в. женщины сету одевались, в общем, как
и в южной Эстонии: одноцветная черная юбка, набедренник, наплечное
покрывало и полотенчатый головной убор. В первой половине XIX в.
женщины сету поверх туникообразной рубахи с длинными рукавами стали
надевать глухую наплечную одежду типа сарафана — рююд (mud) с
длинными ложными рукавами, как и у русских Псковщины.
Полотенчатый головной убор замужних женщин сету — линик — очень длинный
и походил на линики ижорских женщин. На груди и шее женщины сету
носили в праздники огромную конусообразную пряжку — сылъг, и по
нескольку ожерелий из крупных серебряных бус и цепочек с подвесками.
Во второй половине XIX в. в женском костюме сету появляются
новые русские элементы, в частности рубаха так называемого новгородско-
274

Женщина и девушка в народной одежде. Северная часть Эстонии
(по картине А. Пецольда. Середина XIX в.)
го типа с широкими рукавами. Повседневный холщовый глухой сарафан
начали красить в синий цвет. Выходной сарафан — китасник (kitasnik)
шили из покупной синей китайки. Праздничной наплечной одеждой
служил синий, а позже черный «сукман», сходный по покрою с прежним
рююд, однако без ложных рукавов.
Мужская одежда сету, по всей вероятности, уже к началу прошлого
века сблизилась с русской. Она состояла из рубахи, кафтана — хярмак
(harmak), украшенного бархатом, и полудлинных холщовых штанов.
Мужские чулки украшались широким геометрическим орнаментом.
Одежда североэстонского типа бытовала на территории быв. Эстлянд-
ской губ., за исключением западной ее части (Ляэнемааского уезда).
Наиболее своеобразным элементом североэстонской женской одежды
была не доходящая до пояса блузка — кяйсед (kdised — дословно
«рукава»), надевавшаяся поверх рубахи. Поэтому рубаху здесь шили без
рукавов, или с короткими рукавами, почти не украшали ее. Головным
убором замужней женщины служил так называемый линук (linuk) —
своеобразно сшитый и богато вышитый вариант древней полотенчатой
повязки—линика. Уже во второй половине XVIII в. его стал постепенно
вытеснять головной убор типа кокошника-«потьмютс». Важной особенностью
североэстонской женской одежды был своеобразный растительный
орнамент, которым вышивали нижний край блузки-кяйсед и головные уборы.
Область распространения западноэстонской народной одежды
образовывали Ляэнемаский и большая часть Пярнуского уездов. Этот тип
одежды соединял в себе отдельные черты, характерные для
южноэстонского, североэстонского и островного типов, в сочетании с некоторыми
специфичными элементами. Комплекс женской одежды состоял здесь из
рубахи, юбки, наплечного платка и кофты кампсуна, молодые женщины
275
18*

носили часто лиф-лийс-
тик. Верхняя одежда
жителей Ляэнемаского уезда,
как и на севере Эстонии,
была по преимуществу
синего цвета, в Пярнуском
уезде темно-коричневого и
отделана красным шнуром
и нашивками из цветного
сукна или позумента, как
в южноэстонском типе.
Замужние женщины на
севере носили тот же, что
и в северной Эстонии, или
особый «копытообразный»
кокошник (kabimiits), в
центральной же и в
южной части — чепец.
Острова Сааремаа,
Муху и Хийумаа образуют
область распространения
четвертой, островной
группы эстонской народной
одежды.
Женщины Сааремаа и
Муху до середины XIX в.
носили черную с
цветными поперечными
полосками по низу плиссирован-
Супружеская пара в народной одежде. ную юбку, на западе Саа-
Мустьяла. Остров Сааремаа. 1895 г. ремаа со временем
полоски стали делать шире,
покрывая ими две трети юбки. Лишь в 70-х годах на островах появилась
продольно-полосатая юбка.
Для комплекса сааремааской женской одежды характерен короткий
лиф-абу (abu), который кое-где, например на полуострове Сырве,
пришивался к юбке, так что получалось нечто вроде сарафана. На западе
Сааремаа лиф и некоторые другие детали женской одежды близки к одежде
женщин западной Курземе.
Женские головные уборы Сааремаа были весьма разнообразны.
Повседневно женщины носили вязанный на спицах колпак с кисточкой (tutt-
muts), в праздники — различные по форме отделанные мехом шапки, а
также разновидность сороки на твердом каркасе — харьютану (har-
jutanu). Во второй половине XIX в. распространились «копытообразные»
кокошники.
Характерной для Сааремаа обувью были матерчатые туфли с
просмоленной подошвой. Особенностью женской одежды Хийумаа и Муху
была блузка-кяйсед, неизвестная на Сааремаа. К 90-м годам она
исчезла также и на Муху, где женская народная одежда сохранялась и
развивалась вплоть до 1930-х годов.
Одежда жителей Хийумаа сложилась на основе сааремааской, но ее
развитие шло особым путем. Отдельные детали указывают на влияние
местных шведов. В наряде женщин Хийумаа вплоть до XIX в.
сохранялся бытовавший ранее и в других местах Эстонии кожаный пояс старинного
типа, украшенный бронзовыми бляшками. К нему прикреплялись
набедренные цепочки, нож и игольник. Мужчины на островах одевались почти
так же, как и в материковой Эстонии.
276

С середины прошлого столетия народная одежда подвергается все
более сильному влиянию города, а несколько позже и общеевропейской
моды. Кроме фабричных бумажных тканей (передники, платки, чепцы,
белье); в деревню проникают шелк (платки, жилеты) и фабричное сукно
для отделки праздничной одежды. Мужчины перешли к городской одежде
уже в середине XIX в., а к концу века в большей части материковой
Эстонии вышла из обихода и традиционная женская одежда; она
удержалась лишь на окраинах — у сету, на юго-западе Сааремаа, на Муху и
Кихну. Дольше всего, до начала XX в., в Эстонии сохранялся головной
убор замужних женщин. Несмотря на городские влияния, в одежде
сельского населения и в годы буржуазной республики существовал ряд
своеобразных черт. Прежде всего еще широко изготовлялись домашние
шерстяные ткани, из которых шили мужские костюмы, пальто и т. д.
Рабочей обувью до 1940-х годов служили постолы (а на островах матерчатые
туфли). Выходной обувью у мужчин были сапоги, у женщин — туфли.
Традиционные головные уборы женщин сменились платками, городские
шляпы распространения не получили. Мужчины носили фуражки и
кепки, зимой — ушанки. В 20—30-е годы распространились также финские
зимние шапки. Сохранялись повсеместно и овчинные шубы, которые
надевались при поездках на санях. До 30-х годов многие мужчины старшего
поколения и в праздники не носили галстуков, а повязывали шейные
платки, обычно белые.
В настоящее время традиционный народный костюм бытует еще у
пожилых женщин сету, на Кихну он сохранился в качестве свадебного
наряда.
Однако народная одежда не исчезла совсем. С конца прошлого века
она постепенно превратилась в костюм участников певческих
праздников, многочисленных групп художественной самодеятельности, причем
не только выступающих на сцене, но и публики, как правило, женщин.
Костюмы, созданные по народным образцам, женщины и дети нередко
носят и по другим праздникам, на юбилеях, встречах и в других
торжественных случаях.
Многие элементы народной одежды с успехом используются как при
создании новых моделей современной одежды, так и в прикладном
искусстве. Артели и мастерские широко используют орнаменты, как подлинно
народные, так и созданные по их мотивам. Большое распространение
получила изготовленная по образцам народных костюмов детская
праздничная одежда. Пестрые тканые на ниту пояса нередко повязывают
детям поверх шубок, иногда ими опоясывают белые летние платья. Зимой
взрослые носят многоцветные узорные варежки домашней вязки, либо
покупные. В деревне женщины обычно вяжут для всей семьи шерстяные
чулки, носки, варежки и кофточки. Устойчиво сохраняются
традиционные эстонские нагрудные серебряные пряжки, изготавливаемые
ювелирными мастерскими.
В Советской Эстонии существенных различий в одежде, как и вообще
в быту, у жителей сельских местностей и горожан нет. И те, и другие
носят платья современного покроя. Сельское население все больше
покупает готовое платье. Так, через кооперативную торговую сеть,
обслуживающую по преимуществу сельские местности, было продано готовой
одежды в 1961 г. в семь раз больше, чем в 1954 г.
Белье теперь носят по преимуществу трикотажное. Повседневная,
в том числе и рабочая одежда, изготовляется главным образом из бумажных
тканей, покрой рабочего платья выбирается в соответствии с характером
работы.
Дома женщины обычно носят платье, сшитое из бумажной материи,
на полевых работах — трикотажную одежду типа спортивной. Зимой
женщины носят либо шерстяную юбку, либо трикотажную одежду,,
277

в качестве верхней одежды—ватник. Для выходной одежды предпочитаются
шерстяные материи, из шелка чаще шьют вечерние, праздничные платья.
Суконное, реже плюшевое или меховое пальто служит выходной
верхней одеждой; в теплое время года обычно носят плащи.
Праздничная обувь — туфли на кожаной подошве и ботинки,
повседневная — ботинки на резиновой подошве, резиновые сапоги.
Летом молодые женщины ходят с непокрытой головой, пожилые
вносят обыкновенно платок, часто пестрый штапельный.
Мужской выходной одеждой являются, как правило, покупные
шерстяные пиджак и брюки. Треть проданной за последние годы через
кооперативную торговую сеть шерстяной одежды составляют мужские
костюмы. В мужской костюм входит также бумажная или штапельная сорочка.
Верхней одеждой служит в холодное время суконное пальто, а летом
непромокаемый плащ. На открытом воздухе мужчины обычно работают
в трикотажной одежде типа спортивной, на предприятиях носят
матерчатую спецодежду.
Обычные головные уборы — кепка и шляпа, зимой носят ушанки или
-«финки»; деревенская молодежь охотно носит фуражки. Среди учащейся
молодежи распространены традиционные фуражки с цветным околышем и
береты.
Выходной мужской обувью являются ботинки, на работе —
резиновые или кирзовые сапоги, или кожаные полусапоги.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
Несмотря на ранний распад общины, население почти каждой
эстонской деревни сохраняло до середины XIX в., а отчасти и позже, немало
складывавшихся веками традиций. Деревня выбирала на год старосту
и должность эта обычно переходила по очереди от одного дворохозяина
к другому. Для решения общих вопросов хозяева по мере
необходимости собирались «всей деревней»: обсуждались вопросы найма
деревенского пастуха, кузнеца и мельника, выгона стада, раздела покосов, подъема
целины, оказания помощи пострадавшим от пожаров, а также
разрешались мелкие споры, назначались наказания за небольшие проступки
(например, потраву), чтобы пристыдить виновного или возместить ущерб
пострадавшему.
Взаимную помощь жители деревни оказывали, например, в случае
пожара. Как и у других народов, соседи прежде всего помогали
погорельцу в доставке строительных материалов для новой постройки, давали ему
солому для кровли.
По общинной традиции бедные и малоземельные крестьяне, у
которых не хватало своего хлеба, льна или кровельной соломы, ходили по
дворам во время молотьбы, копки картофеля и трепания льна или на
берег, когда прибывали рыбаки с уловом, и, угостив дворохозяина или
рыбака водкой, получали небольшое количество зерна, картофеля,
соломы или рыбы. Это называлось «хождением за помощью» {abiajamine).
Во многих деревнях существовал обычай (перенесенный в некоторых
случаях в город) взаимного угощения ближайших соседей и
родственников сваренным под праздник пивом или новым блюдом, первым хлебом
нового урожая, кое-где также свежим мясом (когда забивали скот) и т. п.
^Остатком общинных традиций, сохранившимся до XX в., были помочи,
или толоки (talgud),—коллективная и добровольная помощь в случае
срочной или трудоемкой работы — вывоз навоза, сенокос, обработка льна и
т. д. Эта форма взаимопомощи хорошо известна и у других народов
Восточной Европы.
278

Среди старинных общественных традиций заслуживают внимания
сходки различных возрастных групп. У людей старшего возраста
сходки иногда имели ритуальный или культовый характер, а для молодежи
это были встречи, где завязывали знакомства и развлекались.
Помимо данных о сетуских тайных культовых братствах имеются
сведения с островов Муху и Сааремаа об осенних праздниках мужчин,
не связанных с особым культом. После возвращения с отхожих работ
и окончания уборки хлебов мужчины деревни варили пиво из собранного
в "складчину солода. Пиво готовили по очереди в разных усадьбах. Поев
у себя дома, шли пить пиво, беседовать и веселиться. Эти праздники
носили на острове Муху название «компанейское пиво» (kambadlut), на
острове Сааремаа — «компанейский праздник» (killapidu).
Праздники замужних женщин одной деревни отмечаются лишь на
узкой территории — у сету и на северо-востоке. Бытование этой
традиции было, несомненно, связано с сохранением соответствующих
праздников у русских. Сетуский «бабий праздник» (воспринявший и русское
название paabapraasnik) в некоторых местах справлялся на масленицу, в
других — осенью, после уборки хлебов. Женщины на деньги, собранные
по домам у мужчин, покупали сладости, вскладчину варили пиво,
приносили из дома еду. Мужчины на праздник не допускались. Особое
внимание уделялось молодым замужним женщинам, впервые участвовавшим в
празднике. Для песен бабьего праздника характерны пожелания доброго
здоровья, плодородия и приплода стада. Праздник длился один-два дня.
В северо-восточной части Эстонии женщины примерно подобным же
образом отмечали Юрьев день. Праздник этот назывался «размачиванием
подойников» («чтобы подойники потом не рассыхались»). Участницы
под соответствующую традиционную песню изображали сбивание масла.
Этим и сходными обрядами они полагали обеспечить в предстоящее лето
хороший удой и изобилие масла.
В прошлом, а кое-где еще в начале нашего века, существовали и
объединения, называвшиеся обычно «парни своей деревни» (ота kiila poisid).
В компанию входили молодые люди одной деревни, в основном батраки,
сыновья дворохозяев чаще держались в стороне. Главой компании (nina-
mees) был обычно парень постарше, самый сильный или изобретательный.
Компания считала своим долгом не давать в обиду ни парней, ни,
особенно, девушек своей деревни, а также заботилась об устройстве мест для
развлечения. По воскресеньям парни соревновались на деревенской
улице или где-нибудь на дороге в различных играх: катали деревянный диск
или играли в городки (отличавшиеся от русских по форме).
Подобные пережитки древних мужских союзов известны у многих
народов, в частности у украинцев («парубоцька громада»).
В каждой деревне имелось место для развлечений молодежи, на
севере обычно центральная площадь, где ставились качели. Качались на
них все лето, девушки при этом пели. В южной части Эстонии молодежь
не имела определенного места сбора, на качелях здесь качались, как
правило, лишь весной. Зимой молодежь собиралась для игр и танцев в одном
из домов или в корчме.
Иной характер имели совместные вечера-посиделки (kildsann, ehalka-
imine) девушек. Они собирались с осени вечерами прясть, вязать,
плести пояса. При этом пели, рассказывали, загадывали загадки. Под конец
посиделок приходили парни, начинались игры, танцы.
Внутрисемейные отношения крестьян, порядок наследования,
семейная обрядность и другие стороны быта имели целый ряд особенностей,
обусловленных спецификой исторического развития и
социально-экономических отношений в эстонской деревне.
О большой семье в Эстонии нет сколько-нибудь определенных
сведений, если исключить случайные сообщения с периферийных территорий
279

страны (например, из Авинурме, с острова Хийумаа) от второй
половины XIX в. В целом же в Эстонии в последние два-три столетия,
несомненно, господствовала малая семья. Сельская община у эстонцев распалась
очень рано, по-видимому, уже к XIII в. произошел переход к
подворному землепользованию. В условиях феодализма податной единицей
был крестьянский двор (talu), а не община. Это способствовало
установлению майоратной системы наследования: крестьянский хутор
переходил целиком к старшему сыну. Раздел между наследниками разрешался
только в порядке исключения и лишь при больших размерах двора.
Младшие сыновья, если им не удавалось жениться на наследнице
какого-нибудь соседнего хутора, становились обычно батраками либо у
своего старшего брата, либо у другого дворохозяина, или же селились на
окраине деревни в качестве бобылей. При отсутствии сыновей хозяйство
наследовала старшая дочь, причем ее муж входил в семью на положении
зятя-примака (koduvai). Такая система наследования была одной из
причин очень раннего возникновения в Эстонии прослойки безземельных
крестьян и постоянного ее роста. Крестьянские наделы оставались в
среднем сравнительно крупными, и повинности, которыми облагался двор,
были очень велики. Крестьянская семья своими силами обычно не
справлялась с обработкой земли и несением барщины, являвшейся основной
формой повинностей. В связи с этим на крестьянском дворе, кроме
дворохозяина и его семьи, жили еще один или несколько батраков (sulane) и
батрачек (tiidruk, vaim). Совокупность населения двора называлась
«перэ» (регё) — домочадцы, а хозяйская семья «перэрахвас» (pererahvas),
Распоряжался имуществом семьи и решал все семейные вопросы глава
семьи — муж, обычно совещаясь с женой. Жена, хотя и занимала в семье
по сравнению с мужем второстепенное место, не была бесправной. Так,
лишь она сама могла распоряжаться своим приданым. После ее смерти
приданое, а если она была наследницей хутора, то и хутор, переходили не
мужу, а детям, а в случае бездетности к ее братьям и сестрам.
Несмотря на то, что между хозяевами и батраками проходила
определенная социальная грань, различия между ними несколько смягчались
господствующими в феодальный период патриархальными отношениями
внутри крестьянского двора. Несмотря на разницу в имущественном и
до некоторой степени и правовом отношении, и дворохозяева, и батраки
в феодальный период принадлежали к одному эксплуатируемому классу.
Бытовые условия и батраков, и дворохозяев были однородны: они жили
в одном помещении, ели за общим столом, исполняли в сущности те же
работы.
В семейных обычаях в эстонской деревне до середины XIX в.
наблюдалось очень много старинных черт. Христианские церковные обряды
укоренялись крайне медленно. В семейных событиях церковные обряды
прежде всего совершались при похоронах и крещении, но и это
привилось лишь спустя столетия после обращения эстонцев в христианство.
Что же касается брака, то до начала XX в. роль церкви здесь остава-.
лась формальной. По глубоко укоренившемуся в народе убеждению брак
считался заключенным после народной свадьбы, а не церковного
венчания.
С рождением ребенка в прошлом был связан ряд магических
процедур, которыми предполагалось защитить мать новорожденного от
болезней, несчастий и обеспечить счастливую жизнь ребенку. Роды
происходили в бане или овечьем хлеву. При родах помогала опытная старая
женщина, знавшая особые обряды и заклинания для облегчения родов.
Через несколько дней после родов роженицу начинали посещать
замужние родственницы и соседи. Это называлось «смотринами» (katsikul
kaimine). С конца XIX—начала XX в. на смотрины стали допускаться в
мужчины. Роженице в качестве угощенья приносили ячменную кашу.
280

Свадьба на западе Эстонии. По акварели Ф. Юкскюла. Начало XIX в.

Не позднее двух-трех недель ребенку давали имя. Это было связано с
церковным крещением и последующим семейным праздником —
крестинами (varrud, ristsed),B которых принимали участие ближайшие
родственники, крестные и соседи. Они дарили ребенку деньги «на зубок» (hamba-
raha), пили за его здоровье.
Укладывая детей спать, их укачивали и убаюкивали. В старину
колыбель была подвесная, укрепленная на конце пружинящей жерди, как и
у восточных славян. В XIX в. стали пользоваться стоячими колыбелями
на полозьях. Воспитателями и учителями детей часто были деды и бабки.
От них дети слышали народные песни, сказки, предания, загадки и т. д.
Воспитывали детей строго, очень распространены были телесные
наказания. Чтобы предостеречь от несчастий, детей пугали как реальными
опасностями (волк, медведь), так и фантастическими (страшилище, водяной,
бука и пр.). Детей рано начинали приучать к труду. Старая поговорка
гласит: «В семь лет свинопас, а восемь — подпасок, в десять — пахарь».
Важным моментом в жизни молодежи было «принятие ее в число
взрослых». Это зависело не от возраста, а от физической зрелости, умения
выполнять некоторые работы и т. д. Для лютеран конфирмация (leer)
означала «принятие в число взрослых», в Эстонии и православная церковь
стала проводить конфирмацию.
Перед конфирмацией устраивали трехнедельное или более длительное
обучение при церкви, молодежь знакомили с катехизисом и псалтырем.
В заключение в церкви конфирмантов торжественно «благословляли»
перед всем приходом и принимали их в число прихожан. Готовящиеся к
конфирмации обычно выполняли для пастора различные работы
(молотили, пряли и т. д.).
После конфирмации молодежь могла участвовать в общих
развлечениях и встречах, девушки надевали украшения и делали прическу,
батраки получали жалованье и еду, как взрослые. Парни имели право
курить и пить водку, ухаживать за девушками.
Молодежь знакомилась на коллективных работах и увеселениях. При
выборе супруги очень важным считалось ее трудолюбие. На островах
существовал обычай, по которому просватанная весной невеста ходила
летом в семью жениха жать рожь (так называемая pruudiosumine —
«жатва невесты»), свадьба же устраивалась лишь осенью.
В последние столетия сватовство обычно состояло из трех этапов:
предварительная засылка свахи (kuulamine); собственно сватовство (kosi-
mine) и обручение (kihlus).
Свататься (kosimine) ездили обычно вечером или ночью, предпочтительно
в четверг. Сватающийся отправлялся со сватом (isamees), который должен
был быть человеком женатым и красноречивым. Сват излагал
предложение родителям невесты (речь велась, например, о поисках пропавшей
птицы или животного) и угощал их водкой (или пивом). Принятие
угощения означало, что сватовство принято. Далее следовала поездка к
пастору для обручения. В прошлом веке пастор проверял при этом умение
жениха и невесты читать.
Свадьбу устраивали через три-четыре недели. Невеста обходила
своих родственников с приглашением на свадьбу, угощая их водкой и
получая ответный подарок. Подруги невесты помогали ей прясть шерсть и
вязать чулки и варежки. Жених приглашал гостей со своей стороны. На
свадьбу созывали ближайших родственников и знакомых.
Свадьба (pulmad) была самым торжественным и радостным
праздником в крестьянском быту. Справлялась она чаще всего осенью, после
окончания полевых работ. В материальном отношении справлять свадьбу
помогали родственники: женатые гости приносили с собой «свадебный
мешок» с едой — хлебом, мясом, маслом и т. д. В домах невесты и жениха
варили пиво, резали скот, варили холодец и т. д. Продолжительность
281

свадьбы зависела от материальных возможностей вступающих в брак.
В прошлом веке люди с достатком свадьбу праздновали обычно три дня,
кое-где даже до недели.
По традициям свадьбы в первый день гости со стороны жениха
приходили к нему в дом, гости невесты собирались у нее. Ранним утром жених
отправлялся за невестой. Во главе свадебного поезда ехал верхом
дружка (peiupoiss), вооруженный саблей. Кое-где деревенские жители
загораживали дорогу и пропускали поезжан, только получив угощение.
В доме невесты ворота были закрыты, и только после песенного состязания,
шуточного сражения и уплаты выкупа поезд въезжал во двор. Невесту
прятали и жених должен был разыскать ее. Затем все садились за
торжественную трапезу. После нее невесту обряжали под соответствующие
песни. Если венчание происходило в тот же день,— ехали в церковь, а
оттуда в дом жениха. Если венчание состоялось раньше, то сразу к жениху.
Свадебный поезд ехал быстро, с криками, шумом и музыкой. Лицо
невесты закрывали от «сглаза». По дороге возводились различные
преграды, за проезд требовали «паспорта», разыгрывали «похищение»
невесты и т. д. Перед домом жениха на земле расстилали одеяло или шубу
(для защиты от «гнева земли»). Молодых встречали родители жениха, вели
к столу под обрядовые песни, невесте клали на колени маленького
мальчика, чтобы предохранить ее от бесплодия. Затем начиналась
торжественная трапеза.
Вечером первого или утром второго дня совершали основной обряд
свадебной церемонии — надевание головного убора замужней женщины —
линика или чепца (tanutamine, linutamine). Это делала мать ?кениха
вместе с другими замужними женщинами. Затем невесте повязывали
передник. С этого момента она считалась замужней женщиной. Затем
приглашали остальных гостей «смотреть молодую» и «латать передник».
Гости должны были класть на передник молодой деньги. Дарящих
угощали пивом или водкой.
Если невесту привозили издалека, то после надевания чепца (или на
следующий день) ее знакомили с новым домом. В сопровождении
свекрови и наиболее уважаемых родственниц молодая шла к колодцу, в клеть,
хлев и т. д., делая жертвоприношения или подарки: бросала в колодец
серебряную монету, привязывала одной из коров на рога шерстяной
пояс и т. д. Подарки брала себе свекровь.
На третий день молодая совершала церемонию раздачи родственникам
мужа подарков (veimed). Вместе с невестой привозили и сундук с ее
приданым, а также короб с подарками (veimevakk). Мать и отец молодого
получали «полные дары» или «связку подарков» (набор вещей), другие —
чулки, варежки, подвязки, пояса и т. д. Затем у получивших подарки
собирали деньги. К концу свадьбы варили традиционное блюдо (обычно
щи), что означало конец праздника и было знаком, что гостям пора
расходиться. Все важнейшие этапы свадебной церемонии сопровождались
соответствующими традиционными песнями, играми и шутками. Молодых
в первый день свадьбы с песнями укладывали спать, а наутро будили.
Первую ночь молодые в старину проводили в хлеву.
В похоронных обрядах еще и в XIX в. сохранялись некоторые
традиционные магические и жертвенные приемы.
В течение столетий церковь не смогла добиться того, чтобы крестьяне
хоронили умерших на «освященной земле»: крестьяне продолжали вплоть
до XVII в., а кое-где еще и в XVIII в. хоронить мертвых по
полуязыческому обряду на родовых кладбищах, следы которых можно найти почти
около каждой деревни. Тело покойного охраняли до самых похорон. По
случаю похорон, как правило, забивали скот и готовили еду для
участников церемонии. Кое-где сохранялся обычай есть на могиле и оставлять
на ней ча^ть еды. При похоронах обязательно оделяли пищей церковных
282

нищих. На юге Эстонии по дороге на кладбище похоронная процессия
останавливалась у традиционного дерева (ель или сосна) и на коре его
вырезали крест, чтобы «покойник не ходил домой». Во время положения
тела в гроб, проводах, захоронения и поминания покойного исполнялась
особые плачи, которые дольше всего сохранялись на юго-востоке Эстонии.
Церковный» похоронный обряд совершался в церкви сразу после службы,
а в южной части Эстонии — на могиле.
До XVI—XVII вв. сохранялся обычай в известные традиционные дни
устраивать на могилах по старым обрядам поминки по умершим. Сету
лридерживались этого обычая до недавнего времени. Народ продолжал
верить, что мертвые в так называемое время душ посещают своих родных.
«Время душ» приходилось на октябрь-ноябрь, т. е. на время увядания
природы, наступления темноты и холодов. В это время в определенный
вечер накрывали стол для покойников, и глава семьи приглашал души
поесть, а потом ласково просил их возвратиться в царство мертвых.
* * *
Со второй половины XIX в. в деревенском общественном и семейном
•быту произошли существенные сдвиги. Обострение классового расслоения
заметно ослабило общение односельчан и родственные связи.
Исчезли остатки общинного быта, дворы все сильнее обосабливались
друг от друга. Особенно зажиточные дворохозяева отмежевывались от
менее состоятельных соседей и родственников. Общественная жизнь
принимала новые организационные формы.
До середины XIX в. сельское население не имело никаких
объединений, если не считать волостной общины; в середине века возникают
многочисленные общества: певческие хоры и оркестры, и на их основе
музыкальные и театральные объединения, далее общества трезвости и т. д.
В 70-х годах по инициативе К. Р. Якобсона началась организация
эстонских сельскохозяйственных обществ. В конце века развивается
кооперативное движение, возникают крестьянские кредитные, страховые,
потребительские общества и т. д. Новые общества стали возникать прежде
всего в более экономически развитой южной Эстонии, но скоро получили
повсеместное распространение. Инициаторами организации этих новых форм
общественной жизни были обычно сельские учителя. С 1880-х годов
одним из любимых развлечений становятся вечера с самодеятельными
драматическими представлениями и танцами.
Многие общества построили специальные здания, которые наряду со
школьными помещениями служили клубами. То обстоятельство, что
с развитием капитализма связь города и деревни усилилась, было в
Эстонии особенно заметным потому, что в этот же период быстро растет
процент эстонского населения в городах, формируется рабочий класс и
складывается национальная интеллигенция.
Из городов в свою очередь в деревню проникают влияния в области
общественной жизни. Так, на рубеже XIX и XX вв. сначала в городах,
а с 20-х годов и в деревнях, организуются добровольные спортивные
общества, в первую очередь велосипедистов и тяжелоатлетов, позже и другие.
В начале XX в. возникли в городах и первые женские организации
в Тарту и т. д.). Деятельность их ограничивалась устройством курсов
рукоделия и кулинарии, а также охраны материнства и младенчества,
устройством благотворительных базаров и т. д. Быстро росло число
общественных и кооперативных объединений (молочные, сбытовые и пр.).
В 1930-х годах одних кооперативов насчитывалось около 3,5 тыс. Они
были организованы на капиталистических началах, руководящую роль
в них играла крупндя сельская буржуазия.
В сельских местностях появились многочисленные добровольные
женские и молодежные организации. Буржуазия во все большей мере
283

использовала эти организации для пропаганды националистических
настроений. И церковь, пытавшаяся активизировать свою деятельность,
стремилась повлиять в первую очередь на молодежь. Однако численность
религиозных молодежных союзов оставалась незначительной. В противовес
буржуазным возникали и действовали и прогрессивные молодежные
организации («Общество молодых пролетариев», «Социалистический союз
молодежи Эстонии»), которые имели связи с коммунистическими
подпольными организациями.
Правительство, особенно в 30-е годы, взяв курс на фашистскую
диктатуру, всячески стремилось отвлечь общественность от политической
борьбы. С этой целью создавались различные организации и проводились
многочисленные правительственные кампании, служившие насаждению
в массах буржуазной идеологии, принципов «классового мира и
национального единства».
Хотя буржуазные общественные организации и содействовали до
некоторой степени распространению знаний по благоустройству домашней
обстановки, популяризации хорового пения, народных танцев, народных
костюмов и т. п., в целом они играли реакционную роль и не пользовались
популярностью в народе.
С развитием капиталистических отношений в деревне происходили
резкие изменения и в семейном быту. Распался патриархальный коллектив
домочадцев крестьянского двора — «перэ». Потребность в наемной
рабочей силе в крестьянских дворах резко сократилась. Значительное
количество батраков вынуждены были работать на мызах, образуя
характерную для Эстонии беднейшую прослойку сельского пролетариата
(так называемые моонакад). Поскольку дворохозяева были все же
вынуждены прибегать к наемной рабочей силе, они предпочитали нанимать
одиноких людей. Это порождало в эстонской деревне ненормальное
явление — большое количество безземельных людей, вынужденных
отказаться от права иметь свою семью. Особенно важным этот вопрос стал
в годы буржуазной республики, когда в деревнях остро ощущался
недостаток рабочих рук. В это время даже правительство было вынуждено
агитировать за то, чтобы в крестьянских дворах строились специальные
дома для работников, что позволило бы нанимать семейных батраков.
Такие дома имелись, однако, лишь в наиболее крупных дворах южной
части Эстонии.
Хозяйская семья резко отделялась от своих наемных работников.
В южноэстонских кулацких хозяйствах стали зачастую и кормить
батраков отдельно от хозяйской семьи. В целом положение батраков, особенно
в крупных капиталистических хозяйствах, заметно ухудшилось.
С того времени, как дворы превратились в частную собственность
крестьян, они стали и важнейшим объектом наследства. Обычно хутор
целиком переходил к одному из детей, а остальным приходилось искать
иных средств к существованию, что в условиях буржуазной Эстонии было
нелегко. Материальных возможностей для создания отдельных хозяйств
для всех детей, как правило, не было. Поэтому между сонаследниками
нередко возникали распри и тяжбы. В тех случаях, когда родители при
жизни передавали хозяйство детям, они уходили обычно со двора и
поселялись отдельно, на бобыльем наделе.
Жизнь крестьянской семьи замыкалась в рамках двора. Крестьяне
мало общались не только с односельчанами, но и с родственниками.
Характерно, что число терминов родства, употребляемых в разговорном
языке, за последние сто лет сильно сократилось. Остались в основном
лишь термины, обозначающие ближайших родных (дядю, тетю и т. д.).
Исчезли и традиционные семейные обряды. Этот процесс шел, правда,
неравномерно: в; некоторых периферийных районах (на островах, у сету)
старинные традиции сохранялись дольше. Новые, проникающие из горо-
284

да обычаи распространялись прежде всего в зажиточных слоях
крестьянства. Существенную роль в этом сыграл и быстрый рост эстонского
городского населения, сохранявшего тесные связи с деревней. Старые обряды
забывались или приобретали лишь шуточный характер. Главный
семейный праздник, свадьба, потерял почти все традиционные черты, его
празднование сократилось до одного дня, в чем сказывались и хозяйственные
соображения. Брак скреплялся обычно церковным венчанием. Правда,
в период буржуазной диктатуры была введена гражданская регистрация
брака, рождения и смерти, но влияние церкви в семейных обрядах
уменьшалось очень медленно. Часто такие обряды, как крещение и венчание
проводились на дому. В богатых семьях стали более торжественно
отмечать конфирмацию, устраивать торжественные вечеринки и т. п. В
бедняцких семьях и в батрацкой среде конфирмация, как и в старину, почти
не отмечалась. Характерно, что в годы буржуазной диктатуры дети
зажиточных крестьян обычно шли на весеннюю, а бедноты — на осеннюю
конфирмацию.
* * *
После восстановления Советской власти в общественном и семейном
быту эстонцев произошли огромные сдвиги, отражавшие коренные
изменения в структуре экономики и общества, а также перестройку всей
культурной жизни. Изменения народного быта, особенно среди крестьянства,
происходили постепенно. Сложившиеся в классовом обществе взгляды и
обычаи, характеризующиеся сильным индивидуализмом и пронизанные
религиозностью, в деревне довольно широко бытовали еще и в первые
годы Советской власти, когда в деревне сохранялись единоличные
хозяйства. Начало коренному перелому в быту сельского населения положила
массовая коллективизация в 1949 г. Она создала прочную основу для
возникновения новых, социалистических общественных отношений и традиций.
После восстановления Советской власти все националистические
общества как в городе, так и в деревне были ликвидированы.
Важнейшую роль в общественной жизни городского и сельского
населения теперь играют партийная и комсомольская организации, среди
детей — пионерская. На новых демократических началах повсеместно
были организованы спортивные, молодежные, самодеятельные общества,
союзы и коллективы, такие же, как и в остальных республиках
Советского Союза. Вместе с тем возникли предпосылки для бурного развития
художественной самодеятельности, оживилась и расширилась работа
хоровых коллективов, оркестров народных инструментов, ансамблей
народного танца и т. д. В связи с постоянным ростом материального
благосостояния трудящихся существенно изменилось культурное обслуживание
сельского населения, были созданы многочисленные благоустроенные
клубы со стационарными киноустановками, народные дома и дома
культуры, расширена деятельность спортивных организаций.
В быт вошло празднование новых советских праздников: годовщины
Великой Октябрьской социалистической революции, Советской Эстонии,
а также международные праздники трудящихся — 1 Мая,
Международный женский день 8 марта. Для этих праздников характерно то, что их
отмечают не только дома, в семье, но и в коллективе — на предприятиях,
в колхозах и совхозах. В колхозах и совхозах празднуется также и
ежегодный праздник урожая, который проводится после подведения итогов
года·
В области семейной жизни еще продолжаются процессы
преобразования, так как семейные обряды и традиции, как известно, меняются
относительно медленно.
Прежде всего следует отметить, что в Эстонии средний размер семьи
самый маленький по всему Советскому Союзу — 3,5 человека (по переписи
285

1959 г.). В какой-то степени
это является еще
последствием войны. Малый размер
семей объясняется, с другой
стороны, тем, что молодые
пары теперь не зависят от
родителей материально, не
ждут от них наследства и
имеют полную возможность
жить отдельно.
Экономическая независимость всех
членов семьи ликвидировала те
уродливые явления, которые
породил капиталистический
строй. Исчезли раздоры
между родителями и детьми,
между братьями и сестрами из-
за наследства и приданого,
исчезли неравные браки по
расчету.
На известную часть
людей старшего поколения
особенно в сельских местностях
все еще имеет влияние
церковь. Бывает, что старики,
соблюдающие церковные
обряды, стремятся склонить к
ним и молодежь.
Однако, благодаря
последовательной разъяснительной
Шествие участников летних дней молодежи. работе, проводимой в печати,
(Праздник совершеннолетия) в г. Вильянди в школе, комсомолом,
культурно-просветительными
учреждениями и различными
другими организациями, широкие слои народа осознали реакционную
сущность религии. Число членов всех церковных общин резко сократилось.
Религия не играет более в общественной и культурной жизни эстонского
народа сколько-нибудь важной роли.
Стойко сохраняются как в городе, так и в деревне лишь некоторые
народные традиции—например, «смотрины ребенка». Правда, их смысл
и характер изменились. Теперь на смотрины приходят все родственнику
друзья и, как правило, товарищи по работе. С проникновением
городских обычаев в деревню традиционную ячменную кашу для роженицы
вытеснило новое угощение — крендель в случае, если новорожденный
мальчик, и торт — если девочка. «На зубок» дарят обычно серебряную ложку,
а также детскую одежду и т. п.
Традиционные свадебные обряды в Эстонии уже исчезли (исключая
остров Кихну). Большинство вступающих в брак ограничивается
регистрацией в загсе. Отказу от заключения церковных браков способствовала
большая работа последних лет по созданию новых обрядов гражданской
регистрации брака. Особенно красив и праздничен обряд бракосочетания
в Таллинском загсе. Сюда приезжают и из ближайших к столице сельских
районов. Из старых свадебных традиций сохранились только некоторыег
носящие шуточный характер: загораживание свадебному поезду дороги
и т. п. Совершенно иным стал характер подарков молодым. Теперь
дарят посуду, предметы домашнего обихода, коллективно делают ценные
подарки: телевизоры, радиоприемники, стиральные машины и т. д.
286

Урок домоводства в средней школе Таллина
В наши дни очень расширился круг приглашаемых на свадьбу гостей.
Сейчас, помимо родственников, приходят товарищи по работе, знакомые.
Часто устраиваются комсомольские свадьбы.
В последние годы и в деревнях стали распространяться гражданские
похороны. В ряде мест сейчас проводят на кладбищах ежегодные дни
гражданского поминовения покойных.
В церквах Эстонии еще ежегодно проводится конфирмация, однако
число конфирмантов с каждым годом сокращается. Этому содействовали
в особенности комсомольские летние молодежные праздники. Они
проводятся с 1957 г. и быстро стали популярными. Обычно в каждом районе
организуется несколько групп 18—20-летней молодежи, собирающихся
на 7—10 дней. В программе «летних дней» — лекции и беседы по вопросам
общественного поведения, практические занятия по домоводству,
спортивные игры, танцы. Оканчиваются они торжественной раздачей
памятных подарков и свидетельств об участии в праздниках, затем следуют
концерт, общий ужин, танцы.
Существенной чертой современного развития является быстро идущий
процесс стирания граней между городом и деревней. Важную роль в нем
играет изменение бытовых условий в деревне, подъем культурного уровня
сельского населения. Широкое внедрение механизации в сельское
хозяйство, электрификация деревни означали решительное изменение условий
труда в сельскохозяйственном производстве. Развернувшееся
строительство поселков городского типа сгладит разницу в жилищно-бытовой
обстановке между жителями села и горожанами. Современные средства
сообщения, радио, телевидение позволяют жителям самых далеких
районов находиться в курсе последних достижений науки и искусства.
Переход к денежной оплате труда и развитие торговли сделали
доступными для колхозников и работников совхозов городской ассортимент
промышленных, пищевых и культурных товаров. Непрерывно растут
кадры сельской интеллигенции, обычными в современной деревне стали
профессии механизаторов, трактористов и т. п.
287

Широкое строительство народных домов культуры, многочисленные
сельские киноустановки, сельские библиотеки, выездные спектакли
лучших театров республики — все это явственные черты нового в эстонской
деревне, свидетельствующие о том, что процесс стирания граней между
городом и деревней развертывается с особой силой. Непрерывный рост
материального благосостояния трудящихся города и деревни, общий
подъем культуры всего эстонского народа определяет формирование
нового человека, человека коммунистической эпохи.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
В эстонском народном декоративном искусстве сильно сказались
особенности местных социально-экономических условий.
тт Традиционные эстонские крестьянские построй-
Народное декоративное r ^ ^ г *
искусство ки не имеют почти никакого декора. Так как на
протяжении феодального периода ^крестьяне не были
собственниками дворов, то они и не стремились к украшению своих
жилищ и надворных построек.
Эстетические вкусы народа в те времена отражались в красочной одежде
с ее богатой орнаментикой и в многочисленных деревянных изделиях.
Самым большим праздником в крестьянской жизни была свадьба, именно
к ней и изготовляли большинство украшенных вещей. Жених дарил
невесте серебряные украшения и орнаментированные резьбой рабочие
инструменты— деревянные ножи для плетения поясов, стиральные
вальки или рубели для белья, лопасти для прялки и т. п. В приданое невесте
готовили нарядную женскую одежду. Для подарков свадебным гостям
готовились узорные пояса, повязки, варежки и носки, которые раздавались
из особого богато орнаментированного короба. Пиво пили из красивых
деревянных кружек, лошадей торжественного свадебного поезда
запрягали в хомуты, украшенные резьбой, для верховых лошадей делали
орнаментированные седла, сани и телеги покрывали ткаными узорными
шерстяными полостями и т. д.
Большую часть украшенных вещей крестьянин и крестьянка
изготовляли сами. Тем не менее везде можно было найти мастеров, которым и
принадлежат многие выдающиеся произведения народного искусства.
В народном ткачестве видное место занимало изготовление на ниту
женских поясов обычно с льняной основой и цветным шерстяным узором, в
материковой Эстонии преимущественно красным, на островах — черным
и темно-синим. Геометрический орнамент поясов был обусловлен уже
самой техникой; он состоял из повторяющейся комбинации крестов,
квадратов, треугольников и четырехугольников, звезд и т. д. Эстонские
пояса сходны с латышскими и литовскими. Орнаменты поясов проникли и в
другие народные текстильные изделия, например в узор старых тканых
на стане полосатых полостей и одеял. В середине XIX в. полосатые
одеяла, особенно в северной части Эстонии, сменились имевшими локальное
распространение одеялами с целостной, весьма декоративной композицией
орнамента. Орнаментальные мотивы поясов очень часто использовались
в богатом узоре варежек — втором из важнейших подарков на свадьбе.
На юге Эстонии известны своеобразные рукавицы (roositud kindad), у
которых на белом фоне был вывязан особой техникой орнамент,
напоминавший вышивку гладью.
Полотняные рубахи, блузки и чепцы вышивали строго геометрическим
узором, в южной части Эстонии он сохранился до конца периода
бытования народной одежды (середина XIX в.). Древней была исключительно
тонкая вышивка гладью и двусторонним швом у сетуских женщин. У
сету основными мотивами вышивки были уже знакомые нам по поясам
288

кресты, трех- и
четырехугольники в более
разнообразных сочетаниях, чем
у остальных эстонцев.
На североэстонских
чепцах и блузках-кяй-
сед со второй половины
XVIII в. появляется
многоцветный растительный
орнамент, заимствованный
у городских рукодельниц.
Очень скоро он стал
народным и в XIX в.
превратился в характерную
особенность североэстонского
женского костюма. Очень
своеобразен и
стилизованный растительный
орнамент богатой вышивки
головных уборов женщин на
западе Сааремаа, на
востоке острова эта вышивка
оставалась по
преимуществу геометрической.
Женские головные
уборы, рубахи, блузки-кяйсед
и передники отделывались
мережкой и кружевами, Образцы современного эстонского рукоделия
которые плели в основном
на коклюшках; другие старые виды кружевной техники (плетеное
пальцами кружево, игольное кружево, плетеное на бересте и др.)
встречались реже. Кружева, вязанные крючком, появились в конце XIX в. и
быстро вытеснили все другие способы изготовления кружев.
Если текстильное искусство было делом женщин и стояло на
одинаковом уровне по всей Эстонии, отличаясь только узором, то лучшие образцы
деревообделочного искусства изготовлялись мужчинами на островах и на
западе материковой Эстонии. В восточных, основных земледельческих
районах Эстонии, деревянные предметы орнаментировались в последние
столетия значительно реже и их узор грубоват.
С любовью и вкусом выделывались и украшались пивные жружки. Их
поверхность обычно покрывалась выжженным орнаментом, а крышка в
виде низкого усеченного конуса тщательно украшалась резьбой.
Наиболее декоративны ручки. Их верхняя часть часто профилирована в
виде конской головы, а в нижней вырезано большое ажурное колесо;
широко известны полосатые кружки, в которых чередуются темные
дубовые и светлые еловые клепки, реже — кружки с инкрустированным
шахматным орнаментом. На востоке Эстонии украшение кружек
ограничивается в основном выжженными узорами. На юго-востоке кружки
встречались редко.
Богатые узоры выжигались на свадебных коробках из обечайки
(veimevakk), особенно типичных для западной части Эстонии, на востоке
они гораздо проще и лишены украшений. Близ Пярну были
распространены и сундуки для приданого с выжженным орнаментом.
Для выжигания пользовались различными металлическими штампами
с многообразными геометрическими фигурами: кругами, ромбами,
зигзагами и т. п. На севере встречается, как и на вышивках, стилизованный
растительный орнамент. Выжженные орнаменты в Эстонии становятся
19 Народы Европейской части СССР,II 289

Пивные кружки (западная часть Эстонии)
разнообразнее и богаче лишь в XIX в., ранее они обычно состояли из
простых кружков.
Резьба — более древний способ украшения деревянных предметов.
Чаще всего при резьбе использовались такие мотивы, как треугольные
надрезы, линии и вырезанные долотом кривые, так называемые ногтевые
углубления. Резьбой украшались крышки пивных кружек, а на западе
Сааремаа и крышки свадебных коробов. Резным орнаментом обычно
отделаны также различные орудия женского труда, сундуки, спинки
стульев, хомутные клещи и седла, а у сету — киоты. В резьбе преобладал
геометрический орнамент: зигзагообразные линии, круги и нанесенные
циркулем розетки.
Пластической резьбой, помимо ручек пивных кружек, украшали также
клещи свадебных хомутов. Верхние концы клещей изображали часто
конские головы, которые, однако, почти всегда до неузнаваемости
стилизованы. Конские головы вырезаны также на некоторых западноэстонских
подсвечниках. В старину это был излюбленный орнаментальный мотив
причелин крыши. Он встречается также на эстонских, литовских и
латышских металлических украшениях XII—XIII вв. В Эстонии — это
единственный древний полунатуралистический мотив, который веками
сохранялся в народном искусстве наряду с геометрическим орнаментом.
Роспись деревянных предметов красками появилась в Эстонии поздно
и не привилась. Как правило, краской, причем одним тоном, просто
покрывали отделанную резьбой поверхность на свадебных коробах, хомутных
клещах и т. п. Более всего роспись применялась на Сааремаа и на юго-западе
Эстонии. Расписанные дуги и деревянные миски, получившие в Эстонии
известное распространение в XIX в., были привезены из центральной части
России.
В связи с распадом традиционных форм быта^ во второй половине
XIX в. старое народное искусство стало быстро угасать. Исчезла
старинная народная свадьба с ее. обрядами и подарками, а с ней исчезли и
орнаментированные текстильные и деревянные изделия. С развитием
капиталистических отношений происходит отказ от традиционных художест-
290

венных форм, и декоративное
искусство приспосабливается
к низкопробному вкусу
городского мещанства.
Вместе с тем это было
обусловлено стремлением народа,
только что освободившегося
от унизительного
крепостного ярма, сравняться со
свободным городским
населением.
Кое-где, особенно на
некоторых маленьких островах
(Муху, Кихну), а также у
сету, развивавшихся в особых
условиях, традиционное
текстильное искусство
сохранилось до наших дней. Кроме
того, успешно развилось в
окрестностях Хаапсалу вязание
оригинальных легких
ажурных шерстяных платков,
получивших широкую
известность и за пределами
Эстонии. Лучшие традиции
деревообделочного искусства
сохранялись у мухуских
столяров , изготовлявших стулья.
В начале XX в. началась
борьба против опошления
народного вкуса. После
основания Эстонского народного Художники-прикладники обсуждают новые
музея (ныне Этнографичес- эскизы кожаных альбомных крышек. Г. Тарту
кий музей ЭССР) в Тарту в
1909 г. художник Кристьян
Рауд, неутомимый организатор и собиратель, очень много сделал для
пропаганды старых стильных форм народного искусства. Музей
способствовал развитию национального прикладного искусства. В 1914 г. в
Таллине была основана Школа художественных ремесел для подготовки
профессиональных художников прикладного искусства.
В Советской Эстонии традиции национального прикладного искусства
получили особую популярность, в их развитии достигнуты серьезные
успехи. На певческие праздники и другие национальные и советские
праздники десятки тысяч участников надевают традиционную народную
одежду. Народные орнаменты пропагандируются в печати, ими овладевают
и развивают их в кружках самодеятельности. На базе Школы
художественных ремесел в 1944 г. в Таллине был создан Государственный
институт прикладного искусства, реорганизованный в 1950 г. в
Государственный художественный институт. Это высшее учебное заведение воспитало
целую плеяду признанных мастеров. Массовую продукцию прикладного
искусства дают многочисленные ателье
Художественно-производственного комбината в Таллине и Тарту.
Широко распространено изготовление различных вязаных деталей
одежды с национальным орнаментом. Традиционные народные мотивы
применяются в производстве декоративных тканей и ковров. Весьма
популярны серебряные украшения, броши, застежки и т. д., в создании
которых художники успешно пользуются и различными старинными
291
19*

текстильными орнаментами. Вообще орнаменты старого текстиля в
современном эстонском прикладном искусстве очень популярны, они успешно
переносятся на изделия из кожи —переплеты для книг, альбомы,
блокноты, кошельки, дамские сумочки, используются при росписи фарфора,
в книжной графике.
Эстонское прикладное искусство как профессиональное, так и
самодеятельное, благодаря своему высокому развитию и широкому
производству заслужило серьезное внимание и признание в братских республиках
и за пределами Советского Союза. Оно стало существенным
компонентом в национальной по форме и социалистической по содержанию
культуре эстонского народа.
Л Эстонцы располагают весьма богатыми коллекциями
Фольклор ~* г -*
г материалов по устному поэтическому народному
творчеству. В первой половине XIX в. сбором и публикацией
фольклорных материалов успешно занимались демократы-просветители Ф. Р. Фель-
ман и Ф. Р. Крейцвальд, а также некоторые представители эстофильской
прибалтийско-немецкой интеллигенции. Интерес к фольклору возрос
под влиянием выхода в свет эстонского народного эпоса «Калевипоэг».
Особенно широко развернулся сбор фольклора в конце века при
активном участии народа — через сеть корреспондентов с мест. Руководящая
роль в этом принадлежала крупным собирателям Я. Хурту и М. И. Эй-
зену. В 1927 г. в Тарту был основан Эстонский фольклорный архив (ныне
Отдел фольклора Литературного музея им. Ф. Р. Крейцвальда АН
ЭССР). Фонды архива охватывают 800 тыс. страниц фольклорных
записей, богатую фонотеку и фототеку. Фонды содержат (включая и
варианты) 350 тыс. народных песен, 100 тыс. сказок и преданий, 100 тыс.
загадок, 170 тыс. пословиц и поговорок и т.д. На основе этих богатых
фольклорных материалов в Советской Эстонии за последние годы опубликован
ряд исследований и крупных сборников фольклорных текстов.
Эстонский фольклор представляет собой ценный источник для
исследования истории общественных отношений, классовой борьбы и
художественного творчества народа. На основе фольклора возникла
национальная эстонская литература. Первые выдающиеся эстонские литературные
произведения — эпос «Калевипоэг» и «Старинные эстонские народные
сказки» были составлены Ф. Р. Крейцвальд ом путем обработки и
объединения собранного им фольклорного материала. Фольклор также
сыграл большую роль в развитии эстонской национальной музыки и
изобразительного искусства.
Одним из наиболее популярных жанров являются народные песни,
сопровождавшие как повседневную трудовую деятельность, так и
праздничные события в жизни народа.
Все богатство народных песен проявлялось вплоть до XIX в. во время
свадеб. На свадьбе обычно выступали двое запевал, соревновавшихся
между собой: один — со стороны родни жениха, другой — невесты. Все
важнейшие моменты свадьбы сопровождались соответствующими песнями.
У сету сама невеста должна была очень много петь. Поэтому умение
девушки хорошо петь считалось очень существенным достоинством невесты.
Девушке, не умевшей петь, было трудно выйти замуж. Высоко развитая
песенная традиция в свою очередь способствовала сохранению и
совершенствованию народного песенного творчества. Широко распространена
у сету и импровизация: новые песни складывались как только возникала
в них потребность. Народные песни хорошо сохранились и в некоторых
других периферийных районах, в особенности на острове Кихну.
Носители песенных традиций в Эстонии — женщины, среди которых
были выдающиеся певицы с обширным репертуаром и одаренные
импровизаторы. Одной из наиболее известных народных певиц была жена
мызного работника Эпп Вазар (1828—1895), родом из Пайсту (южная часть
2S2

Ковер Μ. Адамсон «Калевипоэг плывет на край земли»
Эстонии). С ее слов в 1874—1875 гг. было записано около 800 народных
песен (около 14 тыс. стихов). Много выдающихся сказителей известно у
сету. В начале нашего века Я. Хурт записал от крестьянки Мико Одэ
(1857—1924) свыше 20 тыс. стихов. Десятки тысяч стихов записаны от ныне
здравствующей сетуской народной певицы («матушки песен») Анны Вабар-
на (род. в 1877), которая хорошо знает традиционные песни, а также
блестяще импровизирует. Она выступала во многих местах Эстонии,
а также в Хельсинки (1930) и в Москве (1947). Ее заслуги получили
официальное признание: она награждена почетной грамотой Президиума
Верховного Совета ЭССР в 1947 г.
По времени своего возникновения, содержанию и поэтической структура
эстонские народные песни делятся на старые и новые. Старые народные пес*
293

ни отличаются архаичным языком, сохранить который помогла
окаменевшая стихотворная форма; важнейшими элементами их формы являются
аллитерация и параллелизм. Обычно каждый стих состоит из восьми
слогов или четырех хореических стоп. Поскольку в эстонском языке
динамическое ударение всегда падает на первый слог, то для народных песен очень
характерным было повторение первых звуков ударного слова (например,
kullerkupud kulmudelle, sinililled siImadelle). Вторым типичным элементом
является смысловой параллелизм, повторение мысли основного стиха в
одном или нескольких следующих стихах. Например:
Как начну свою я песню,
Затяну свою я песню
И слова свои рассыплю,—
Станет слушать вся деревня,
Станет слушать и вся волость.
Эти песни возникли в основном в феодальный период и отражают
крепостные отношения и быт; среди них встречаются и более древние песни.
Корни этого песенного стиля уходят в далекое прошлое, в доклассовое
общество. Их древность подтверждает то, что та же самая форма и
отчасти сюжеты встречаются у других прибалтийско-финских народов —
карелов и финнов.
Для старых народных песен характерен лирический строй; эпических
песен значительно меньше, чем лирических.
Так называемые новые народные песни, внешним признаком которых
является рифма и деление на строфы, возникли во второй половине XVIII в.,
в условиях кризиса феодализма, получив, широкое распространение в
XIX в. Эти песни отличались от старых также по содержанию и мелодии.
Появлению рифмованных песен содействовало влияние литературных
песен и песен соседних народов.
К древнейшей группе эпических песен относятся немногочисленные
песни мифического содержания, повествующие о возникновении небесных
тел (песня о «сотворении»), космическом дереве (песня о «большом дубе»),
о небесных светилах («песня Сальме»)и др. Эти мифические песни
использованы и в эпосах —- в финском «Калевала» и эстонском «Калевипоэг».
Старинными являются и весьма популярные баллады, в которых речь
идет о внутридеревенских классовых противоречиях раннефеодального
общества, до вторжения немецко-скандинавских завоевателей. Примерно
в то время могли быть созданы такиэ песни, как «Неприступная девушка»,
«Мужеубийца Май», «Золотая жена» и т. д. Некоторые из них имеют
соответствия в финском и карельском фольклоре. В старых песнях
изображаются традиции, пришедшие в столкновение с развивающимся обществом
(«Убийца дочерей», «Проданная девушка» и т. д.), или бытовые картины
деревенской жизни («Гуси пропали», «Украдена лошадь» и т. д.). Более
поздние песни, возникшие, видимо, в конце XVIII в., отразили
обострившиеся противоречия мызы и деревни в период кризиса феодализма («Из-
биватель кубьяса1», «Воруя в мызе», «Батрак уходит» и т. д.). Эти песни
мызных батраков поднимали трудящихся на защиту своих интересов, на
борьбу за освобождение от угнетателей.
Старинные элементы мы находим и в многочисленных трудовых и
обрядовых песнях. В Эстонии особенно много сохранилось пастушеских и
жнивных песен: первые в основном в южной части Эстонии, вторые
—почти повсеместно. К пастушеским песням относятся возгласы и ответное
ауканье пастухов (helletused), содержание которого импровизируется.
Известно также много песен, связанных с домашними работами
(доением коров, сбиванием масла, помолом на ручных жерновах, прядением).
Кубьяс — управляющий, бурмистр.
294

Тесно связаны с хозяйственной жизнью традиционные календарные
песни, которые пели на праздниках и по памятным дням, как, например,
на мясопуст, Иванов день, Мартынов и Катеринин день и т. д. Такие
песни должны были, по народным повериям, содействовать обеспечению
удачи в основных хозяйственных занятиях — в животноводстве и
земледелии. К весенним праздникам относились «качельные» песни северной
части Эстонии. Значительная часть старых песен связана с семейными
традиционными праздниками; особенно древними являются свадебные песни,
во многих местах их помнили еще в начале нашего века.
В далекое прошлое уходят плачи: невеста причитала, покидая свой
отчий дом и родных, плачи по покойникам исполнялись на похоронах и на
кладбищах в дни поминовения умерших. Плачи относительно долго
сохранились на юго-востоке Эстонии и в Причудье, где на них явно оказали влия*
ние русские плачи.
Многочисленны лирические песни об отцовском доме и молодости,
о девушке и женихе, любви и браке. Сердечными изображаются в
песнях отношения детей и родителей, в них подчеркивается важная роль
матери в семье:
ι Помирает в доме батюшка —
Помирает и полдома с ним.
Помирает в доме матушка —
Помирает с ней и дом-то весь.
Военных песен и вообще песен с историческим содержанием в
эстонском фольклоре мало. Наиборее известна песня о «воине брате», в которой
говорится о том, как молодки человек идет на войну кавалеристом и как он
оттуда возвращается. Его заботливо провожает и встречает сестра (или
невеста). Подобную военную песню знают и соседние народы, и она,
очевидно, отражает некоторые связи с более южными славянскими областями.
Рекрутские песни — сравнительно поздние по своему происхождению: в
Эстонии стали набирать рекрутов только с 1796 г. Для рекрутских песен
характерен повествовательный стиль, и они часто контаминируются с
песнями, направленными против господ. Это не трудно понять: рекрутов
сдавали помещики, и они часто использовали это право как карательную
меру, с тем чтобы избавиться от активных противников и борцов.
Большую группу составляют крепостные песни, направленные против
эксплуататоров-крепостников. Они возникли из трудовых песен и
составляют самый боевой, социально-острый жанр старых народных песен.
Страдающий под тяжестью крепостнического гнета крестьянин ненавидел
барщину, помещиков и других угнетателей и боролся с ними. В песнях
звучит насмешка над барином, гневный протест против помещичьего гнета,
самих помещиков и их приспешников. В песнях мыза именуется адом, ей
желают гибели, угрожают восстанием:
Я, когда расстался с мызой За версту лишь оглянулся,—
Будто вырвался из ада, Вижу я, пожар на мызе,
Из когтей свирепых волка, Кубьяса гнездо пылает.
Из свирепой пасти львиной, Пусть сам черт пожар погасит,
Из зубастой пасти щуки! Сатана огонь сбивает!
Век бы мызы мне не видеть!
Песни, возникшие в XIX в., отражали также обострившиеся
отношения между хозяевами и батраками. В них говорилось о плохом и скудном
питании батраков, их нищенском жаловании и тяжелых условиях быта.
Новые рифмованные песни, прежде всего игровые и танцевальные,
стремительные по своему ритму, распространялись очень быстро. Помимо
оригинальных, среди них много известных по всей Европе романсов и
баллад. Из числа рифмованных песен выделяются повествовательные песни
295

общественно-политического содержания, направленные
против"феодальных пережитков и касающиеся многих актуальных вопросов
(взаимоотношений крестьян с мызой и церковью, отношений хозяев и батраков и т. д.).
В них отразились и восстания крестьян, эмиграция, переход в
православие и т. д. Подобные песни были особенно популярны во второй половине
XIX в. Поскольку они часто очень длинны, возникло совершенно новое
явление: их стали записывать.
Новым, возникшим в XIX в. типом песни были коротенькие
четверостишия, обычно любовной тематики и юмористические по тону. Они
сходны с русскими частушками и бытовали большей частью в юго-восточной
части Эстонии.
В конце XIX — начале XX в. появились рабочие песни, отражающие
положение, интересы и революционную борьбу промышленного
пролетариата. Многие революционные песни были переведены с русского и
других языков и способствовали распространению идеи солидарности
трудящихся всех стран («Интернационал», «Смело, товарищи, в ногу», «Красное
знамя» и др.). По их примеру складывались и местные революционные
песни, которые проникли и в деревню (в период революции 1905г.).
Другим важным разделом эстонского фольклора является устная
проза: сказки, предания и анекдоты. Сказочный репертуар богаче всего
на юго-востоке Эстонии, где сильнее влияние русской культуры; там еще
и сейчас встречаются хорошие сказочники. В других местах сказки почти
забыты, бытуют только очень немногие сюжеты. Зато предания и
анекдоты рассказываются еще повсеместно, В старину сохранению сказок и
преданий способствовали некоторые работы и обычаи. Много рассказывали
в ночном, в очереди на мельнице или в кузнице, сторожа стадо, на лесных
работах, на толоках и т. д. Много рассказывали дома, сумерничая, в час
отдыха перед тем, как зажечь свет. Часто к рассказам присоединялось
и загадывание загадок. Рассказывали больше в мужских коллективах, в
женских больше пели. Известны отдельные рассказчики, от которых было
записано более ста сказок и преданий (К. Юргенсон, П. Кяэр и др.).
В эстонских сказках первое место как по разнообразию сюжетов, так
и по богатству вариантов занимают волшебные сказки. Известно также
много сказок о животных и сказок о глупом великане или нечистом.
Любимой эстонской сказкой является «Хозяйская дочка и сиротка»,
которой трудолюбивая, всегда приветливая и готовая всем помочь
сирота получает достойную награду, а злой хозяйской дочке ничего не
удается. Другая столь же популярная сказка —«Сильный парень» (русская
параллель — «Иван-Медвежье ушко»), в которой отражаются чаяния и
надежды угнетенного трудового народа: главный ее герой мстит
помещикам и другим угнетателям. Во многих вариантах известна также сказка
«Искатель противника», которая связана с именем Калевипоэга. Эта
сказка проникла в эстонскую народную традицию от русских. Русские
элементы есть и в некоторых других эстонских богатырских сказках.
Богатырь нередко называется Иван-Медведь (Karu Ivan) или «Иван-Медвежье
ушко» (Karukorva-Ivan), как и в русских сказках. Многие волшебные
сказки заимствованы также из немецкого репертуара и распространились
как посредством устной передачи, так и через литературу.
Бытовые сказки наиболее правдиво отражают реальную жизнь и
социальные отношения. Среди их героев преобладают умные и умелые
крестьянские дети и пастухи, хотя встречаются и королевские дочери и
сыновья. В этих сказках отражаются главным образом противоречия между
деревней и мызой, богатыми и бедными.
Наиболее популярными героями сказок о животных являются медведь,
волк и лиса. Из домашних животных и птиц в сказках встречаются
собака, кошка, лошадь и петух, в сетуских сказках — коза, овца, свинья и
бык. Сету знают также сказки о животных, имеющие особое ритмическое
296

строение и переплетающиеся с пением. Близкие параллели таким
типичным детским сказкам есть у белорусов и украинцев.
Многочисленны сказки о глупом нечистом (vanapagan). Они обычно
носят сатирический характер и часто контаминируются в длинные циклы.
Прототипом рослого нечистого является глупый и бестолковый богатый
крестьянин, которому противопоставляется маленький батрак, ловкий
озорной Хитрый Антс (Kaval—Ants).
В анекдотах и бытовых сказках высмеиваются глупость, лень, жадность,
скупость, несообразительность, мошенничество и другие пороки.
Объектами насмешек становились ремесленники, купцы, кулаки, ростовщики, а
также чуждые реальной жизни профессора, студенты, господа-горожане и
т. д. Чаще всего острие народных шуток было направлено против
духовенства (пасторов, попов, кистеров). Юмористически рисуется их глупость,
лицемерие, ломаный эстонский язык, алчность, распутство, пьянство.
Отчасти те же шутки направлялись и по адресу помещика. В эстонских
анекдотах много международных сюжетов.
Предания, связанные с местной природой и бытом, живут во
множестве в народной традиции и в наши дни. Наиболее популярны предания,
относящиеся к определенным местам, горам, долинам, пещерам, оврагам,
болотам, родникам, рекам, озерам, камням, а также связанные с
замечательными постройками, поселениями, мызами, развалинами, кладами
и т. д.
Распространены предания о различных мифических существах (черт,
мертвецы, ходящие домой, духи, домовые, оборотни и т. д.), а также о
колдовстве и привидениях.
Исторических преданий у эстонцев относительно мало. В основном это
рассказы об истории поселений, воспоминания о старинных обычаях, о
былых войнах. Некоторые старые легенды связаны с древними городищами;
в них говорится о «последних битвах» в войнах против немецких
завоевателей. Из исторических личностей наиболее популярны в эстонских
преданиях шведский король Карл XII и русский царь Петр I, воевавшие на
территории Эстонии.
Особое место занимают сказания о великанах и богатырях. На
материке сказания группируются преимущественно вокруг Калевипоэга, о
котором народ сохранил много преданий, связанных с определенными
замечательными местами: то это борозды, которые он пахал, или места, где он
косил, камни, которые он метал, а также его «ложа» (городища), мосты
и т. д. Калевипоэг, по народному преданию, борется против иноземных
захватчиков, поддерживая тесные связи с Псковской землей; он ходит
туда за досками для постройки городищ и хочет построить мост через
Чудское озеро. Эти мотивы вошли и в эпос «Калевипоэг». Предания о Калевипоэ-
ге на северо-востоке Причудья смешались с преданиями о русском богатыре
Добрыне Никитиче. На острове Сааремаа местным сказочным богатырем
был Великан-Т*>шль (Suur-Toll).
В эстонском фольклоре отсутствует народная драма в точном смысле
слова, но интерес к различным народным играм бы л очень велик. Игры
служили главным развлечением молодежи. Роль танцев возросла только с
середины XIX в., когда народные праздники с играми в эстонской деревне стали
сменяться чисто танцевальными вечерами. Разгар игр приходился на
середину зимы, поэтому они и назывались «играми зимних праздников».
Эта традиция очевидно была очень древней и получила начало еще при
родовом строе. Многие игры являются общими для эстонцев и для
финнов.
Самые старые игры сопровождаются аллитерационными песнями,
тексты которых отличаются архаичным языком. Их сюжеты по преимуществу
очень просты и взяты из повседневной крестьянской жизни; пастух
охраняет овец от волков («Волк и овцы»), ястреб пытается украсть курицу
297

(игра «в ястреба»), ищут пропавшую лошадь (игра в «лошадь»),
изображаются работы, связанные с тереблением льна и т. д. По большей части игры
состоят в исполнении соответствующих песен, следующего за ними
диалога и заключаются живым действием. Обычно играющие образуют
замкнутый круг. В некоторых играх в центре круга находится водящий. Иногда
играющие становятся в два ряда, которые поочередно с пением двигаются
навстречу друг другу и обратно (играв «богатого и бедного») и др. В играх
с песнями участвовали преимущественно девушки и женщины·
Старинные мужские игры носили спортивный характер. Наиболее
часто играли в них в зимние праздники на полу, покрытом соломой. Это
были упражнения в сохранении равновесия, соревнования в ловкости,
связанные с мужскими работами: охота на тетерева, утку, поимка орла,
ковка лошади, изготовление телеги и т. д. Существовало поверье, что кто
ловок в игре, у того и работа спорится. Были также игры-соревнования в
силе (тянулись на палке, на согнутых пальцах, боролись). Летом на
проселочной дороге метали диск и играли в городки.
С середины XIX в. в репертуаре игр начинают преобладать хороводы с
танцевальной частью. Есть более новые игры с песнями без танцев*
В наши дни в Советской Эстонии все больше внимания уделяется
удовлетворению растущих культурных потребностей населения. Постоянно
расширяется сеть кинотеатров, клубов, народных домов и домов культуры.
Народное творчество развивается преимущественно в рамках кружков
самодеятельности. Роль фольклора уменьшилась, так как растет
значение литературы и профессионального музыкального творчества.
В связи с подъемом уровня народного образования и культуры
изменяется и фольклорный репертуар: забываются устаревшие и отжившие
песни и пословицы, отражающие частнособственническую идеологию.
Благодаря усилившимся связям широко распространяются народные песни
других братских народов СССР. Советское народное творчество отражает
новый общественный строй. *
Много советских народных песен появилось в период Великой
Отечественной войны. Патриотические боевые песни и политическая сатира
были важным средством борьбы с врагом. Создавались походные песни,
лирические, исполняемые в минуту отдыха, и сатирические, в которых
издевались над врагом и высмеивали его. Сатирические песни, находившие
идейную опору в солдатских песнях (доходивших по радио и через
партизан), возникали во множестве и в оккупированной Эстонии. Острые
сатирические стихи разоблачали фашистских оккупантов и изменников
народа и вдохновляли на борьбу против них.
Напряженная восстановительная работа после войны способствовала
расцвету творческих талантов народа, особенно в период, последовавший
за коллективизацией. Характерно, что новое советское песенное
творчество больше процветает в тех районах, где еще имеются старые народные
певцы. В новых песнях воспевается радостная коллективная работа на
обширных полях и трудовые успехи коллектива. Если раньше в народных
песнях говорилось о родной деревне, то теперь прославляют свой
колхоз и его лучших людей, критикуют лодырей и различные недостатки.
Много песен сложено и на тему защиты мира. Устное песенное творчество
все же продолжает сокращаться. Современный народный песенный
репертуар почти целиком состоит из литературных песен, а народные
исполняются по большей части в профессиональной обработке.
Из жайров повествовательного фольклора особенно популярны шутки
и шуточные рассказы в устной передаче. Их много и на новую тематику,
осмеиваются верующие, пасторы и попы, лодыри. Их рассказывают
в перерывах на коллективной работе, а также по вечерам и в праздники
для развлечения. Среди сету встречаются еще хорошие сказочники. Детям
рассказывают много сказок, почерпнутых из книг.
298

Сказительница Анне Вабарна (в центре слева) и сетуский женский хор.
Пылваский район
Музыкальный строй народных песен, как и их поэтическая структура,
долго сохранял архаический характер. Старые трудовые, обрядовые,
а также игровые и лироэпические песни исполнялись
музыка*1 преимущественно в речитативной форме. У каждого
вида песен имелись при этом своеобразные
признаки. Например, у плачей музыкальная форма часто была длинной с
переменным ритмом. В пастушеских песнях чаще встречалась мелисма-
тика. Во многих речитативах возникновение характерной для них
интонации стимулировалось движением. Особенно своеобразный тип мелодии
сложился для качельных песен. Вместе с развитием лирики в старых
песнях все больше на передний план стал выступать песенный стиль с более
широким диапазоном мелодии и твердыми музыкальными мотивами. В
последний период развития старой песни (XVIII — начало XIX в.) можно
отметить уже возникновение функционального гармонического
мышления, в первую очередь в различных мужских песнях (например,
барщинных и праздничных).
Большинство старых песен исполнялось коллективно, при
чередовании запевалы и хора. Каждый стих, пропетый запевалой, повторял хор.
Хор обычно пел в унисон. Многоголосье встречалось только на
юго-востоке Эстонии (особенно у сету), где оно имело известное сходство со
старыми типами русской и латышской полифонии (бурдонизм). Было много
песен, которые пелись в одиночку (колыбельные, пастушеские, плачи и др.).
В связи с развитием новой, рифмованной народной песни, которая
начала складываться со второй половины XVIII в., начала преобладать
квадратная форма и гармоническая мелодика, усилилась константность
соотношения текста и мелодии.
XIX в. стал переломным в развитии инструментальной музыки и
народных танцев. Раньше господствовали различные простые духовые
инструменты, такие, как рога, свирели и дудки, из струнных — древняя
западнофинская пяти-шестиструнная каннель (kannel), сходная с
латышским кокле и русскими гуслями. На народных праздниках любимым
инструментом, по сообщениям авторов того времени, была волынка.
Эстонская волынка относится к восточноевропейскому типу.
299

Певческий хор (Ямал, остров Сааремаа). Женщины в местных народных
костюмах. 1900 г.
В XIX в. господствовали различные хороводные танцы и танцы
колоннами со свободной формой. В основном танцы были только женским
развлечением. С начала XIX в. распространились парные танцы, в
некоторой степени и кадрили и контрадансы. Самым популярным танцем в
первой половине XIX в. стал простой вальс (так называемый лабаяла вальс —
labajalavalss), а во второй половине XIX в.— полька и другие
современные танцы. В XX в. репертуар танцев меняется быстрее.
Уже с конца XVIII в. в народе быстро распространилась скрипка и
скоро стала наиболее популярным инструментом, вытеснив даже волынку,
которая в XIX в. почти исчезла. Только на островах некоторые старики
еще умеют играть на волынке. Другим популярным инструментом была
новая многострунная (затем и с басовыми и аккордными струнами) форма
каннеля—цитра. Сету играли на каннеле вплоть до начала XX в. На
рубеже XIX—XX вв. излюбленным инструментом стала принесенная
солдатами со службы в русской армии гармоника. Инструменты часто изготовляли
сами. Высокой техникой владели вышедшие из народа мастера,
изготовлявшие скрипки, гармоники и даже органы.
В течение XIX в. с ростом грамотности и развитием национального
движения сформировались и основные формы массовой музыкальной
самодеятельности, которая развивается и до сего дня. Уже от конца XVIIIв.
имеются сведения об отдельных мызных оркестрах, исполнителями в
которых были крепостные. Хоровая многоголосная песня распространяется
среди народа также на рубеже XVIII и XIX вв., отчасти через общины
гернгутеров. Своеобразными питомниками организованных народных хоров
стали приходские школы. Хор в Канепи (южная часть Эстонии) действовал
уже в 1804 г. В середине столетия сеть хоров в деревне быстро стала расти.
Исполнительское мастерство многих из них достигло высокого
художественного уровня. Например, Лайуский и Пыльтсамаский хоры в 1840—1850-х
годах исполняли довольно сложные классические полифонические
произведения (Палестрины, Баха, Генделя, Бетховена и др.)· Преобладали
смешанные хоры. Параллельно с певческими хорами в первой половине XIX в.
возникали и различные ансамбли струнных и смешанных инструментов.
300

Шествие участников Дня песни в нос. Лихула (западная Эстония)· 1960 г.
(струнные — от скрипки до контрабаса плюс флейты, кларнеты,
валторны и др. духовые). Из подобных ансамблей кое-где выросли духовые
оркестры, которые позже стали известными и за пределами Эстонии (Вяэгве-
реский, Тормаский и Кяркнаский оркестры Тартуского уезда).
Хоры и оркестры (позже и драматические кружки), созданные при
различных обществах, которые возникали в большом количестве начиная со
второй половины XIX в., стали важной формой усилившегося
культурного общения и очагом развития национальной культуры. Начали
организовываться местные певческие праздники (в Анзекюла в 1863 г., в
Йыхви в 1865 г., в Уулу в 1867 г.) и затем особенно характерные для
Эстонии всеобщие певческие праздники, которые сумели привлечь народ почти
со всей страны. Первый певческий праздник состоялся в Тарту в 1869 г.,
затем с различными промежутками еще шесть раз в царское время и
четыре в период буржуазной республики, кроме того, происходило множество
местных певческих праздников. В 1869 г. было около 300 участников, в
1938 г. уже 20 тыс. На певческих праздниках выступали различные хоры
(смешанные, мужские и женские объединенные и отдельные хоры),
оркестры духовых инструментов, иногда и объединенные струнные и даже
симфонические оркестры, солисты и т. д.
В условиях, когда художественная самодеятельность широких
народных масс и возникающая профессиональная музыка переплетались между
собой и поддерживали друг друга, начало бурно развиваться эстонское
музыкальное творчество, сначала любительское, а с конца XIX в. и
профессиональное. В значительной мере оно опиралось на наследие народной
музыки и в ранний период для него особенно характерным было создание в
первую очередь хоровой песни.
Новая художественная самодеятельность с возросшей ролью
индивидуального творчества постепенно заменила старую народную песню вместе
с традиционными обрядами.
Развитие прогрессивных народных традиций — одна из главных черт
советской культурной политики. Различные формы художественной
самодеятельности приобрели новое качество, что выражается в их несравненно
большей массовости и прежде всего в социалистическом содержании.
301

Духовой оркестр школьников. С. Торма Йыгеваского района
Десятки тысяч участников самодеятельности организованы в
певческие хоры, оркестры, танцевальные и драматические кружки. Большое
значение для быстрого развития художественной самодеятельности имело
постановление ЦК ЭКП и правительства ЭССР от 1945 г., которое
предусматривало продолжение традиции певческих праздников. В 1947, 1950,
1955 и 1960 гг. в Таллине состоялись республиканские, а в другие годы
многочисленные местные певческие праздники, в которых принимало
участие все большее число певцов, музыкантов и танцоров. Число участников
на последних республиканских певческих праздниках превышало уже
30 тыс., причем отбор был очень строгий. О развитии художественной
самодеятельности дают представление не только певческие праздники, но и
ежегодные смотры, которые охватывают все самодеятельные кружки
республики.Многие коллективы достигли большой художественной зрелости
(мужской хор Дома культуры им. Я. Томпа, смешанный хор
железнодорожников «Раудам» и др.) и их концерты проходят на уровне профессиональных
(Государственный академический мужской хор и др.). Особенно широкий
размах получила работа кружков народного танца. Нет ни одного
народного дома, клуба или крупного предприятия, где не было бы такого
кружка. В репертуаре этих кружков в равной мере представлены как старые
этнографические танцы, так и новые их вариации, а также новые формы
танцев, базирующиеся на традиционных элементах. Деятельность
танцевальных кружков в большой степени координируют «вечера народного
искусства», проводимые в рамках певческих праздников, когда на сцене
появляются тысячи участников в красочных народных костюмах.
На развитии эстонской национальной культуры
Просвещение, сильно отразился национальный гнет. Культура
литература г * «
и искусство господствующих классов представляла собой
провинциальную немецкую культуру, не имевшую
корней в народе и развивавшуюся крайне медленно.
Уже с середины XVI в. господствующие классы начали уделять
большое внимание идеологическому воздействию на крестьян. Возникла пе-
302

чатная духовная литература на эстонском языке. В 30-х годах XVII в·
в Эстонии были основаны первые типографии, в середине века изданы дер-
вые грамматики и словари эстонского языка. Преподавание, однако,
велось на недоступных народу языках. Для подготовки духовенства и
должностных лиц польские, а позже шведские власти организовали
гимназии (в Тарту в 1583 и в 1630 г., в Таллине в 1631 г.), в Тарту был основан
университет (действовал с 1632 по 1656 г. и с 1690 по 1710 г.). В конце
XVIII в. Б. Г. Форселиус попытался создать сеть крестьянских школ
путем организации при приходских церквах так называемых кистерских
школ. Правда, их было создано лишь несколько и просуществовали они
недолго. Во второй половине XVIII в. предпринимались уже более
серьезные попытки организации крестьянских школ, но дело продвигалось
очень медленно. К тому же и обучали в школах лишь чтению и «закону
божьему».
С XVIII в. среди крестьян получают хождение первые «светские» книги
и календари. Эта литература содержала некоторые хозяйственные советы
и истории назидательного характера, проповедовавшие покорность
господам и церкви. Таким образом, в среде эстонских крестьян начала
распространяться грамотность.
В целом же народное образование пребывало в плачевном состоянии:
еще в 1856 г. число учащихся составляло в Лифляндской губ. 4,86%, в
Эстляндской — 0,56% населения.
В 1802 г. в Тарту был снова открыт один из первых в России
университетов. Очень быстро он стал важным научным центром. В нем обучались не
только местные уроженцы, но и большое число приезжих из России. В
начале XIX в. здесьцолучили образование и отдельные представители
эстонского народа, ставшие цотом основоположниками национальной эстонской
культуры.
В эти годы учился в университете первый эстонский писатель
К.-Я. Петерсон (1801—1822), называвший себя крестьянским поэтом. Его
судьба была типична для выходца из народа в те времена: он умер 21 года,
сломленный лишениями и непосильным трудом, и его стихи оставались
неопубликованными еще почти целое столетие. До середины XIX в. на
эстонском языке вообще издавалась лишь скудная специальная
«народная» литература — нравоучительные и сентиментальные истории, в
большинстве переведенные с немецкого языка.
Ко второй четверти XIX в. относится начало деятельности двух
выдающихся эстонских просветителей Ф. Р.Фельмана (1798—1850) и Ф.Р.Крейц-
вальда (1803—1882). По инициативе Фельмана в 1838 г. в Тарту была
основано Ученое эстонское общество, занимающееся изучением эстонскога
языка, распространением лучшей литературы среди народа, собиранием
фольклора, исследованием археологических материалов и т. д.
Ф. Р. Крейцвальд проделал огромный труд по собиранию и обработке
эстонского народного эпоса ««Калевипоэг» (1857—1861 гг.). В «Калевипоэ-
ге» нашли отражение вековые чаяния эстонского народа, его борьба
против иноземных захватчиков, любовь к Родине, запечатлелись народные
традиции и характерные черты крестьянского быта. Благодаря своей
антифеодальной направленности эпос сыграл огромную роль в развитии
национального движения второй половины XIX в.
С появлением национальной буржуазии и началом формирования
буржуазной нации ускоряется развитие народного образования и
национальной культуры. В это время рядом указов для крестьянского насел я
было введено обязательное трехлетнее школьное образование и
организована сеть деревенских школ. Грамотность распространяется очень быстро,
так что в 1897 г., по данным Всероссийской переписи, в Эстонии 77%
населения было грамотным. После первой русской революции большое
внимание начинает уделяться женскому образованию. В 1906 г. в Тарту
303

организуется первая средняя школа для девушек; в 1908 г. —высшие
женские курсы. Основан был ряд профессиональных женских училищ.
Распространение грамотности|и развитие просвещения привели к
формированию единого литературного языка, вместо существовавших ранее
двух (северного и южного). Быстро росло число издаваемых на эстонском
языке книг: в то время как в течение второй половины XVIII в. на
эстонском языке вышло 220 печатных изданий, во второй половине XIX в. их
появилось уже 6 тыс. С 1857 г. начинается непрерывающийся уже процесс
развития эстонской периодической печати. В 60-х годах XIX в. начали
свою деятельность первые профессиональные художники-эстонцы
(воспитанник Петербургской академии художеств И. Кёлер, скульптор А. Вей-
ценберг и др.). Правда, они не могли еще найти поля деятельности на
родине и должны были работать в Петербурге и за рубежом.
В те же годы организуются многочисленные певческие хоры и
народные оркестры. В 1865 г. возникли певческие общества «Эстония» в Таллине
и «Ванемуйне» в Тарту. По инициативе общества «Ванемуйне» в 1869 г.
был проведен первый всеобщий певческий праздник, который сыграл
большую роль в дальнейшем развитии эстонской национальной культуры.
При обществе «Вайнемуйне» был основан также эстонский национальный
театр. Инициатором этого была поэтесса Лидия Койдула (1843—1886),
чья пьеса «Сааремаский двоюродный брат» была первой постановкой театра
(1870 г.).
С самого начала в развитии эстонской культуры и литературы
проявились две тенденции, два враждебных течения — буржуазно-клерикальное
и буржуазно-демократическое. Деятели национального эстонского
возрождения соответственно образовывали два крыла, причем прогрессивное
возглавляли К. Р. Якобсон и Ф. Р. Крейцвальд, а консервативные слои
группировались вокруг И. В. Яннсена. В начале XX в. раскол
эстонской литературы на демократическую и реакционную окончательно
определился.
В 1880-х годах большое влияние в организации борьбы против
остатков феодализма имела романтическая историческая литература, в
особенности повести Эдуарда Борнхёэ «Тазуя» («Мститель») и др. В это же время
начался массовый сбор фольклора под руководством Я. Хурта. Если в
прошлом эстонская национальная культура испытывала по преимуществу
немецкое влияние, то начиная с конца XIX в. формирование
демократической эстонской культуры происходило главным образом в тесной связи
€ прогрессивной русской культурой. С последнего десятилетия XIX в.
все больше переводятся на эстонский язык крупные произведения
русской литературы. Для развития русско-эстонских культурных связей
большое значение имела близость Петербурга. В Петербурге, в том
числе в знаменитой Петербургской консерватории, получила образование
значительная часть эстонской интеллигенции. В Петербурге начали
выходить эстонские книги и периодические издания. Перед первой мировой
войной Петербург сыграл важную роль в развитии эстонской культуры.
В период между двумя русскими революциями продолжал подниматься
уровень грамотности народных масс, в несколько раз увеличилась
численность эстонской интеллигенции со средним и высшим образованием. В
течение 1901—1917 гг. на эстонском языке вышло больше печатных
произведений (7548), чем за все предыдущие столетия (6692). В начале 1900-х
годов выдающийся писатель-демократ, основоположник критического
реализма в эстонской литературе, Эдуард Вильде (1865—1933) опубликовал
свою популярную историческую трилогию «Война в Махтра», «Ходоки из·
Ания» и «Пророк Мальтсвет», в которой описал крестьянское движение
середины XIX в. Одновременно выступила целая плеяда других
талантливых писателей (Ю. Лийв, А. Кицберг, Э. Петерсон-Сяргава, несколько
позже А. X. Таммсааре, О. Лутс и др.)» лучшие произведения которых
304

правдиво отражают жизнь Эстонии конца XIX — начала XX в. В период
революции 1905—1907 гг. возникает эстонская пролетарская литература
(X. Пегельман, Ю. Лилиенбах и др.).
В это время складывается литературная группа «Hoop Ээсти»
(«Молодая Эстония»), деятельность которой была очень противоречива.
Возглавляли «Hoop Ээсти» талантливые писатели Г. Суйте и Ф. Туглас. В 1905—
1907 гг. творчество этой группы носило в основном
революционно-романтический характер. «Hoop Ээсти» сыграло также немалую роль в развитии
литературных форм, художественного языка и стиля. После поражения
первой русской революции в творчестве писателей этой группы звучат
пессимистические мотивы, чувствуется влияние русского и
западноевропейского эстетизма и символизма.
В борьбе за национальную культуру в канун революции 1905—1907 гг.
сложились первые эстонские профессиональные театры (1906 г.) — «Ва-
немуйне» в Тарту и «Эстония» в Таллине. Появились одаренные
актеры-постановщики (П. Пинна, Т. Альтерман, Э. Вилыпер, К. Меннинг
и др.), развилась национальная драматургия (А. Кицберг, Э. Вильде,
О. Лутс).
Основы оригинального национального реалистического искусства
заложили художники А. Лайкмаа, Кр. Рауд и А. Адамсон. Композиторы
Мийна Хярма, А. Ляте, Р. Тобиас, А. Капп и другие совершенствовали
эстонскую музыкальную культуру. Начало свою деятельность и первое
поколение эстонских ученых, получивших образование в Тартуском,
Петербургском и других университетах. Международную известность
получил пионер нейрохирургии профессор Л. Пуусепп.
В годы буржуазной диктатуры развитие национальной культуры было
крайне противоречиво. Борьба двух культур — буржуазной и
демократической — обострилась.
Буржуазия стремилась направить культуру в русло национализма.
Особенно широкий размах эти стремления получили в 1930-х годах, в годы
фашистской диктатуры. Идеологи правящей клики старались все вопросы
общественной жизни свести к национальному вопросу, объявляя все, что
шло вразрез с интересами буржуазии, «национальным нигилизмом» и
«покушением на интересы нации». Буржуазия поставила себе на службу
прессу и радио, тратила огромные средства на отравление сознания
трудящихся националистской пропагандой. В то же время прогрессивная
печать всячески преследовалась. Эстонскую культуру всеми силами
пытались изолировать от прогрессивного влияния литературы и искусства
народов Советского Союза. С этой целью прекратилось преподавание
русского языка в школах.
Тем не менее прогрессивные тенденции в эстонской культура в эти годы
росли и усиливались. Это обусловливалось уже тем, что после победы
Октябрьской революции впервые в истории было создано эстонское
национальное государство, уничтожен национальный гнет, введено обучение
на родном языке в школах и высших учебных заведениях, школа была
отделена от церкви. К активной политической жизни были привлечены
широкие народные массы. Интерес к развитию социалистической культуры в
Советском Союзе не угас и творческие связи прогрессивных эстонских
писателей и художников не прерывались. Даже в трудных условиях 1930-х
годов в Эстонии организовывались выставки советской книги, графики,
ставились новые пьесы советских авторов и т. д.
В литературе продолжали развиваться демократические тенденции.
Крупнейший писатель этого периода А. X. Таммсааре (1878—1940)
публикует пятитомный роман «Правда и право», в котором дает широкую
картину жизни эстонского народа с конца XIX до 30-х годов XX в. и
разоблачает социальные и моральные устои буржуазного общества. К числу
писателей-борцов против буржуазной националистической идеологии
20 Народы Европейской части СССР, II 305

относились выдающийся эпик А. Якобсон, поэты Ю. Сютисте, И. Барба-
рус, драматург Э. Таммлаан и многие другие.
В 20-е годы в изобразительное искусство Эстонии проникают кубизм,
экспрессионизм и другие модернистические течения, чему способствовало
то, что многие эстонские художники обучались в Париже. Эти влияния
сказались на искусстве выдающегося графика Э. Вийральта, скульптора
А. Старкопфа и др. В борьбе за реалистическое искусство видную роль
сыграли скульптор Ян Коорт, живописцы А. Йохани, Н. Куммитс, К. Лий-
манд, график X. Мугасто.
Передовые эстонские композиторы продолжали развивать
прогрессивные тенденции в музыке. Э. Аав создал первую национальную эстонскую
оперу «Викерласед», А. Капп — первую симфонию, А. Ведро — оперу «Кау-
по», X. Эллэр — симфонические и камерно-инструментальные
произведения. Успешному развитию эстонской музыки способствовало основание
в 1923 г. Таллинской консерватории, большая часть преподавателей
которой получила образование в Петербурге.
В области театрального искусства буржуазия проводила политику
покровительства репертуару, пропагандирующему теорию «классового
единства народа», или постановкам развлекательного характера. Однако
значительная часть деятелей эстонской сцены продолжала развивать
реалистические традиции, ставила классические произведения и пьесы
современных прогрессивных драматургов. В Таллине были основаны новые
театры — Драматический и Рабочий. Последний особенно отличался
своим демократическим направлением. Рабочий театр был создан и в
Тарту, но в 1939 г. правительство закрыло его как «антигосударственное
учреждение».
Научная работа в буржуазной республике велась главным образом при
высших учебных заведениях. Несмотря на весьма скудную материальную
и техническую базу, отдельные ученые как в области изучения
собственной страны, так и в ряде других отраслей знаний (астрономия, медицина)
добились определенных успехов. Заметные успехи были достигнуты
этнографической наукой. Под руководством этнографа И. Маннинена
Эстонский народный музей (основанный еще в 1909 г.) был превращен в
отлично организованный центр научно-исследовательской работы.
С восстановлением Советской власти правительство и
Коммунистическая партия обратили особое внимание на развитие эстонской
национальной культуры. В первые же месяцы была создана новая свободная
советская печать, введена советская система образования, заложены
основы советских творческих организаций — Союзов советских писателей,
художников, композиторов. Большая часть творческой интеллигенции
активно включилась в работу по созданию новой, 'социалистической по
содержанию культуры.
В годы Великой Отечественной войны в оккупированной Эстонии
культурная жизнь замерла. Многие лучшие представители эстонской
интеллигенции погибли от рук фашистских оккупантов (К. Лийманд, А.
Йохани, Э. Таммлаан и др.). Большая часть деятелей литературы и искусства
продолжала работать в советском тылу. В эти годы эстонскими писателями
было написано немало произведений, призывавших народ к борьбе против
фашистов (стихи Я. Кярнера, И. Барбаруса, И. Семпера и др., рассказы
А. Якобсона и т. д.). Многие деятели эстонского искусства работали
в составе эстонских государственных художественных ансамблей,
сотрудничали во фронтовой и тыловой печати, в советском радиовещании.
В послевоенные годы в Эстонии происходит культурная революция.
В первую очередь началась коренная перестройка народного
образования. В то время как в буржуазной Эстонии система образования
служила господствующим классам, теперь школа была поставлена на службу
самым широким массам трудящихся. За годы Советской власти сеть школ
306

Сцена из оперы В. Каппа «Лембиту». Постановка театра «Эстония».
и культурно-просветительных учреждений значительно расширилась.
Было введено обязательное семилетнее, а в городах — среднее
образование. В итоге этих мероприятий в 1963/64 учебном году в Эстонии в школах
училось 208,7 тыс. человек, т. е. каждый пятый. Были организованы
новые высшие учебные заведения: сельскохозяйственная академия в
Тарту, педагогический и художественный институты в Таллине и
многочисленные специальные средние учебные заведения. Результаты перестройки
системы образования сказались очень быстро: в 1959 г. в Эстонии высшее
и среднее образование имело уже 389 202 человека, в несколько раз
больше, чем в последний год буржуазной диктатуры (1939 г.). Заслугой
советской школы является не только подъем общеобразовательного уровня
населения и подготовка большого числа необходимых республике
специалистов, но и воспитание молодого поколения в духе материалистического
мировоззрения для сознательной борьбы за построение коммунизма.
Укрепились связи школы с практической жизнью.
Бурно развивается в Эстонии печать. Книги стали доступны широким
кругам читателей. В 1960 г. средний тираж был 6 тыс. экз. (без
ведомственных материалов — 9 тыс. экз.), в то время как в буржуазной Эстонии
в среднем — 1400 экз. Как по тиражу произведений художественной
литературы, так и по числу покупаемых книг на душу населения Эстонская
ССР занимает первое место в мире. Заметно увеличилось за эти годы и
количество библиотек, особенно в сельских местностях. В 1961 г. книжный
фонд государственных массовых библиотек составлял 18,5 млн. томов,
а каждый третий житель ЭССР был читателем государственной
библиотеки.
Число газет и их тираж выросли по сравнению с буржуазной Эстонией
вдвое. Вошли в быт радио, телевидение и кино. После освобождения
Эстонии от фашистских оккупантов, разрушивших все радиосооружения, были
построены мощная республиканская радиовещательная станция и Дом
радио, считающийся одним из лучших в Советском Союзе. В 1955 г.
вступил в строй телевизионный центр в Таллине.
307
20*

В послевоенные годы в эстонской советской литературе и в искусстве
утвердился метод социалистического реализма. Писатели и художники
показывают мирный труд, преобразующий лицо республики, новые
общественные отношения, дружбу народов и другие характерные черты
советского человека. Писатели Эстонской ССР создали ряд
выдающихся произведений, например известные во всем Союзе и за границей романы
и повести Х.Леберехта («Свет в Коорди» и др.), удостоенный Ленинской
премии антарктический дневник Ю. Смуула «Ледовая книга», романы «Берег
ветров» А. Хинта и «Земля и люди» Р. Сирге и т. д. Интересна современная
эстонская поэзия. Признание читателя получили стихии поэмы Ю.
Смуула, Д. Вааранди, У. Лахта, Э. Нийт и др.
Кинопромышленность в Эстонии возникла только после
восстановления Советской власти. В буржуазной республике лишь несколько частных
предприятий выпускали короткометражные, преимущественно
хроникальные фильмы, на экранах демонстрировались иностранные, в основном
голливудские и немецкие фильмы. В наши дни в Советской Эстонии работает
Таллинская киностудия художественных и хроникальных фильмов.
Первые фильмы — «Жизнь в цитадели» (1947) по пьесе А. Якобсона, «Свет
в Коорди» (1951) по повести X. Леберехта были созданы в тесном
сотрудничестве с Ленинградской киностудией. С 1955 г. Таллинская киностудия
стала самостоятельно выпускать художественные фильмы. Интересно
отметить, что Таллинская киностудия второй в Союзе (после Мосфильма)
приступила к созданию широкоэкранных фильмов («Капитан первого
ранга», 1958) и первой в мире выпустила художественный панорамный
фильм («Опасные повороты», 1961). Важную роль в культурной и
просветительной работе играет систематическое расширение киносети, особенно
в деревне. В 1960 г. в деревнях Эстонии работало уже 312
киноустановок (в 1941 г. их было только 21).
Освоение и использование методов социалистического реализма и
системы Станиславского в эстонских театрах дали возможность целому ряду
артистов достичь выдающихся успехов. Почетное звание народного
артиста Советского Союза получили Антс Лаутер, Тиит Куузик, Каарел Карм,
Георг Отс. Среди народных артистов республики своими творческими
успехами выделяются Антс Эскола, Айно Тальви, Хуго Лаур, Каарел
Ирд, Эпп Кайду и др. Государственный академический театр «Эстония»,
Таллинский государственный академический драматический театр
им. В. Кингисеппа и театр «Ванемуйне» получили признание далеко за
пределами республики. Большой путь развития прошла эстонская
советская драматургия; наиболее выдающимися являются драмы А.
Якобсона, Э. Раннета, Ю. Смуула, А. Лиивеса и др.
В области музыкального творчества создан ряд получивших всеобщее
признание произведений для сцены (оперы и балеты Э. Каппа, оперы
Г. Эрнесакса, балет Л. Аустер «Тийна», «Балет-симфония» Э. Тамберга и
др.), которые успешно ставились на сценах театров «Эстония» и «Ване
муйне». Большой популярностью в Советском Союзе и за рубежом
пользуются эстонские певцы Т. Куузик и Г. Отс. Из профессиональных хоров
хорошо известен во всем Советском Союзе и за границей Государственный
академический мужской хор под управлением Г. Эрнесакса. В ЭстонскойССР
широко распространена музыкальная самодеятельность певческих
праздников.
В послевоенный период творчество эстонских художников, развиваясь
во взаимной плодотворной связи с творчеством художников братских
республик, достигло значительного подъема. Особенно успешно работают
графики (Г. Рейндорф, Э. Окас, А. Кютт, В. Толли и др.), создавшие ряд
интересных серий и иллюстраций к книгам. Высоко развито мастерство
скульптурного портрета и монументальной скульптуры (А. Старкопф,
Э. Роос, А. Каазик, А. Эскель и др.). Среди живописцев выделяются сво-
308

ими жанровыми композициями, пейзажами и портретами Э. Ките,
Л. Микко, Л. Мууга, Н. Кормашов и многие другие.
За годы Советской власти в Эстонии развернулась многосторонняя
научно-исследовательская работа, центрами которой служат созданная
в 1946 г. Академия наук Эстонской ССР и высшие учебные заведения
(Тартуский государственный университет и др.). Ученые ЭССР помогают
народу создать материальную и техническую базу коммунизма и укрепить
социалистическую идеологию. В изучении сложной проблемы
комплексной и рациональной разработки важнейшего ископаемого Эстонии —
горючих сланцев — ученые ЭССР достигли результатов, значение которых
выходит далеко за пределы республики. Дешевый строительный материал
силикальцит, выработанный в Эстонии, находит все более широкое
применение как в СССР, так и за границей. В исследовании вопросов
развития звездных систем, метагалактики и космологии достигнуты успехи
(А. Киппер, X. Керес и др.), сделавшие Тарту важным астрономическим
центром. Заметные успехи достигнуты в строительной механике (Н. Алумяэ
и др.)» региональной геологии (К. Орвику), в области люминесценции
твердых тел (Ф. Клемент и др.), зоологии и ботаники (X. Хаберман и др.)
и т. д. Растет размах исследований в области общественных наук.
Организованный на базе бывшего Эстонского народного музея
Этнографический музей ЭССР (город Тарту) стал крупным центром
этнографической работы в Советской Прибалтике, он ежегодно проводит
межреспубликанские научные конференции. Эстонские археологи, этнографы,
фольклористы и т. д. под руководством акад. АН ЭССР X. Моора достигли
значительных результатов в изучении этнической истории эстонского
народа и являются участниками комплексного исследования в этой области
во всем Советском Союзе. Серьезных успехов добились эстонские
лингвисты (акад. АН ЭССР П. Аристэ и др.)
Лучшие достижения литературы, искусства и науки Советской
Эстонии получили всесоюзное признание. Эстонская социалистическая
культура развивается и обогащается во взаимодействии с культурой других
народов, особенно советских. Эстонская культура, будучи национальной
по форме и социалистической по содержанию, проникнута подлинным
интернационализмом .

ВОДЬ, ИЖОРА И ФИННЫ
ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ
На южном побережье Финского залива от Нарвы до
Ленинграда и на Карельском перешейке жили — до недавних пор еще
сравнительно многочисленные—группы говорящего на различных
прибалтийско-финских языках населения: водь, ижора, финны (савакот
я эвримейсет), а также эстонцы и карелы.
В прошлом изучению этнографических особенностей финноязыч-
ных групп населения (особенно финнов), проживавших на территории
Ленинградской обл., уделялось недостаточно внимания, а в
настоящее время отличавшие их особенности почти бесследно исчезли.
Поэтому и описание этих групп населения может быть дано весьма неполно.
Древнейшим населением этого края была водь. Самоназвание води
vad'd'alain. В русских источниках она, видимо, первоначально
упоминается в числе других финноязычных племен под именем чуди, а с XI в.
как водь, вадь, вожане \ в немецких — как Watldnder, Woter, в
шведских — voter. Надо заметить, что местное русское население называло
водь чудью, чудинами, а их язык — чудейским еще в XIX и XX вв.
Водь отделилась от североэстонских племен не позже, чем в I
тысячелетии н. э. В этот же период и язык води выделился из североэстонских
диалектов и сформировался как самостоятельный прибалтийско-финский
язык. Водь называет свой язык maaceeli, т. е. «язык [своей] земли».
Водский язык настолько близок к североэстонскому диалекту, что
эстонцы могут его понимать. Следует заметить, что в одном из говоров
эстонского языка —кодаверском—встречается много элементов водского языка. Он
сложился на территории бывшего прихода Кодаверэ (северо-восточная
часть Эстонии) в результате переселений в эти места води, происходивших,
видимо, уже после выделения ее в особую племенную группу и
формирования самостоятельного водского языка.
К середине I тысячелетия н. э. водь занимала, очевидно, обширную
территорию между Нарвой и Невой, от берегов Финского залива на севере
до северной границы расселения славян на юге (т. е. верховьев Плюссы и
Луги, района озер Черемнецкого и Врево). Позже, начиная с IX в.н. э.,
территория расселения води сокращается из-за продвижения на северо-
запад славян. Водь не вся отступала под натиском славян — часть ее
оставалась на прежней территории среди славянского населения. И ранее
существовавшие связи водских племен со славянами в начале II тысячеле-
1 В «Уставе о мостех», датируемом концом XII в., встречается термин «Вочская
земля», в Новгородской летописи под 1069 г. этноним «вожане».
310

тия н. э. усиливаются, о чем свидетельствуют как лингвистические, так и
археологические материалы. С этого времени началась постепенная
славянизация води. С XII в. история води неразрывно связана с историей
славян, поскольку водь вошла в Новгородское государство как его
органическая часть. Одна из пятин Новгорода называлась Вотской — границы
ее проходили по Луге, Нарве, Финскому заливу и на востоке по Волхову·
В документах того времени водь выступает в основном в качестве
страдательного объекта исторических событий: она терпела тяжкий и
многократный урон от набегов неприятелей, в походах, восстаниях, от голода и
эпидемий. «О велика бяше сеця Вожанам! И паде их бесчисленное число»,
«а вожане помроша, а останьке разъидеся» — таковы стереотипные
обстоятельства, при которых упоминается водь в русских летописях.
На рубеже I и II тысячелетий н. э. на территорию расселения води с
востока вторгается одна из ветвей карельских племен. Она занимает
бассейн р. Ижоры и становится известной под именем ижоры. Ижорцы до сих
пор называют себя карелами и язык свой карельским (karfalan keeli).
Только население нижнелужских деревень, в прошлом говорившее по-вод-
ски и недавно перешедшее на ижорский язык, употребляет выражение
maa keeli — «язык [своей] земли», т. е. то же, что и водь. Теперь
используется и термин izoran keeli («ижорский язык»). Водь зовет ижорцев
карелами и язык их карельским, так же называли их раньше эстонцы, хотя
теперь последние пользуются словом «ижорцы» (isurid, isurlased).
Ижорский язык рассматривается советскими лингвистами как
самостоятельный. В нем различается несколько диалектов: сойкинский, хе~
ваский, нижне- и верхнелужский. Последний, распространенный у ижоры
Оредежского района Ленинградской обл., отличается большей близостью
к карельскому языку и не испытал в отличие от остальных диалектов
влияния финского языка. Говоры той части ижор, которая жила на север от
Невы и с течением времени растворилась среди местного карельского,
финского и русского населения, остались неизвестными.
Ижора, так же как и водь, вошла в состав Новгородского государства.
Первоначально название Ижорская земля относилось лишь к территории
от Ладожского озера до Невы. Однако ижора постепенно проникала все
дальше на запад по южному берегу Финского залива и расселялась среди
води и русских. Вместе с тем расширялось и понятие Ижорской земли
(или Ингерманландии) — в XVII в. так называли уже всю территорию от
Невы до Нарвы, т. е. частично и водские земли.
Несомненно, сближению води и ижоры со славянами способствовала
и общность религии. Нет возможности точно установить время, когда
водь и ижора были обращены в православие. Вероятно, крещение их
началось вскоре после проникновения новгородцев в глубь водской
территории и основания там укреплений. Видимо, распространение
христианства шло не особенно успешно, так как в 1534 г. архиепископ Новгородский
и Псковский Макарий доносил в Москву, что в Вотской пятине «в Чюди и
в Ижоре» встречается и язычество и что «Суть же скверные молбища их
лес и камение, и реки, и блата, и источники, и горы, и холми, солнце, и
месяц, и звезда, и езера» и что жрецы их (арбуи) приносят кровавые
жертвоприношения. В эти же годы (1549) Нарвский магистрат просит прислать
католического проповедника, знающего «ненемецкий язык», иначе де у них
в городе местная паства из русской води (rusche wathen) может
разбежаться и вернуться к православию. Можно полагать, что языческие
верования и в этот период сосуществовали с православием, которое не могло
сразу вытеснить старой религии, тем более, что обращение в христианство
велось насильственно. Многие элементы дохристианских верований
сохранялись у води и ижоры, по имеющимся сведениям, и в XVIII-—XIX вв.
В составе Новгородского государства водь и ижора жили чересполос-
но с русскими, причем русское население этого края было многочисленно
311

и уже по писцовым книгам XV в. составляло основную часть местных
жителей. Общность территории, экономики, государственных интересовг
борьба с общими внешними врагами привели к тому, что водь и ижора
стали органической частью Русского государства.
Прочность этого слияния выявилась после Столбовского мира 1617 г.,
когда Ижорская земля отошла к Швеции. Наряду с русскими
значительная часть водского и ижорского населения устремилась через вновь
установленную границу на юг, на земли Русского государства. По
некоторым данным, в 1641 г. на Ижорской земле оставалось 63,4% коренного
населения, а в 1695 г. — лишь 26,2%.
Ижорская земля обезлюдела, и шведское правительство стремилось
заселить пустующие земли финскими колонистами. Несомненно, именно к
этому времени относится появление на южном побережье Финского
залива основной массы финнов, хотя не исключено, что некоторая часть их
переселялась и раньше, и позже. Переселенцы происходили, видимо, от
присайминской и привыборгской карелы, которая в XI—XII вв. пришла
из Приладожья на территорию Финляндии и приняла участие в
формировании финской народности. Среди переселенцев выделялись две большие
группы — савакот и эвримейсет (самоназвания savakot и aiiramoiset).
В этих терминах, видимо, отразились названия мест, из которых шло
переселение (Саво и Эуряпя). Эвримейсет жили преимущественно на
Карельском перешейке и по южному берегу Финского залива от Невы до дер.
Коваши (Hevaa). Савакот расселились на юг от них. В языке
ленинградских финнов чувствуется заметный карельский субстрат. Диалектные
различия савакот и эвримейсет были невелики и постепенно стирались.
Судя по некоторым данным, отличия этих групп были скорее
этнографического, чем лингвистического характера. Кроме савакот и эвримейсет,
среди финнов Ленинградской обл. есть группы, вообще не знающие этого
деления и называющие себя просто финнами {suomi).
В годы пребывания под властью шведской короны та часть води и
ижоры, которая оставалась на побережье, была, очевидно, насильственна
обращена в протестанство и слилась с финнами-переселенцами.
Расселение води и ижоры на стыке трех сильных феодальных государств
не способствовало их национальной консолидации и самостоятельному
развитию. После заключения Ништадтского мира южное побережье
Финского залива снова вошло в состав Русского государства, и в дальнейшем
судьба финноязычных групп на этой территории уже непрерывно была
связана с судьбами России, что определяло развитие их экономики,
социального строя и культуры.
С течением времени смешивались также различные группы финно-
язычного населения с русскими и между собой. Лингвисты говорят α
сильном влиянии финского языка (местных диалектов) на ижорский.
Очевидно, влияние ижорского языка на водский вообще, а в отдельных
местах (в деревнях по низовьям Луги), судя по лингвистическим данным,
водское население целиком перешло на ижорский язык. И тот и другой
языки испытали сильное влияние русского.
О численности отдельных групп финноязычного населения в этих
местах мы располагаем очень поздними материалами: наиболее ранние
данные П. Кеппена относятся к середине прошлого века. Что же касается
предшествующего периода, то можно только учитывать, что происходило
постепенное сокращение водского и ижорского населения как в результате
гибели от войн и голода, так и вследствие переселений — как
добровольных, так и насильственных.
Так, например, в 1440—1447 гг. орденские рыцари пригнали большую
группу пленной води в Латвию под Бауск. Эта группа долго сохраняла
свой язык и некоторые элементы культуры. Она известна под названием
«кревинги» (от «криевс»—русский), которое им дало местное латышское
312

Дер. Куровицы (ижора). Вид с р. Луги. ^Кингиссепский район, Ленинградская обл.
население, по-видимому, потому, что пленные были из русских земель и
православные. Ассимиляция кревингов шла медленно, они
сохранились до второй половины прошлого века, когда были впервые описаны
Видеманом (1870 г.). Это позволяет предполагать, что группа пленной води
была численно не так уж мала.
Массовой была упоминавшаяся выше миграция населения водско-ижор-
ских земель после Столбовского мира. Некоторые группы переселенцев
долго жили, не сливаясь с местным населением. Например, ижора,
поселившаяся на притоках Оредежа, принадлежала к государственным
крестьянам, а окрестные русские — к помещичьим. Это препятствовало
заключению браков и предотвращало ассимиляцию. Лишь после отмены
крепостного права ижора стала быстро смешиваться с русскими. В 1876 г.
ижоры в этом районе насчитывалось 2176 человек, и в 1911 г. ижорский
язык еще был там широко распространен, но уже в 1936 г. его помнили
лишь старики, а в 1950-х годах и таких оставались считанные единицы.
О численности финноязычного населения на побережье Финского
залива мы располагаем следующими данными:
1848 1897 1926 1929 1959
водь .... 5148 — 705 694 23 *
ижора. . . 17 800 21700 16137 нет ι Ю0
финны . . . 72 323 122 500 125 884 данных 92 700**
* По полевым материалам П. Аристэ.
** В Ленинградской обл. и Карельской АССР.
Таким образом, численность води и, более медленно, ижоры, на
протяжении столетия систематически сокращается. Эти группы были
православными, что позволяло им вступать в браки между собой и русскими и
способствовало обрусению (они давно уже сами считали себя русскими).
С течением времени сближались и культуры: как обряды, обычаи и
фольклор, так и материальная культура. Это давало води и ижоре
действительное основание говорить, что они «русские, только язык иной».
313

Процесс слияния с русскими усилился с развитием капитализма.
Нарушение старых натуральных форм хозяйства и обезземеливание крестьян
гнало их на заработки в соседние районы и в город. Это способствовало
распространению знания русского языка и русской культуры. Есть
сведения, что в первой половине прошлого века водь не знала русского языка.
По некоторым более достоверным литературным данным, русский язык
тогда понимала примерно половина водского населения.
Еще в начале нашего века в ряде водских деревень русский язык
понимали уже все, но между собой говорили лишь по-водски. Ижора была
более многочисленной и менее обрусевшей, чем водь.
Великая Октябрьская социалистическая революция внесла коренные
изменения в жизнь води и ижоры. Исключительное значение имела
культурная революция. В районах расселения финноязычных народов в
Ленинградской обл. были открыты школы на русском, финском и ижорском
языках (до этого ижорский язык был бесписьменным). Однако ижорские
школы просуществовали недолго, так как ижорцы предпочитали отдавать
своих детей в русские школы, после чего было легче продолжать
образование, повышать свой культурный и профессиональный уровень. Огромное
влияние имели, конечно, кино, радио, печать. Общее повышение
культурного уровня, давние культурные связи, облегчавшие стирание
межнациональных перегородок, постоянный совместный труд на предприятиях и в
колхозах, отсутствие национального и социального гнета — все это, вместе
взятое, естественно, повлекло за собой быструю ассимиляцию
малочисленной води и ижоры.
Серьезные последствия для финноязычного населения имела Великая
Отечественная война.
Часть населения, эвакуированная во внутренние районы Союза,
после войны осталась там. Многие пали жертвой фашистского террора,
многие были насильно увезены в оккупированные немецко-фашистскими
захватчиками районы Прибалтики и Финляндию. В наши дни ижор-
ским языком пользуются в быту старшее поколение и женщины средних
лет. Есть старухи, почти не знающие русского языка, и старики,
говорящие по-русски с акцентом и не различающие грамматического рода.
Молодежь здесь говорит между собой по-русски, хотя знает и ижорский.
Дети по-ижорски понимают, но говорят по-русски.
В бывших водских деревнях есть старики, еще помнящие язык,
но ни среднее поколение, ни тем более молодежь, его не помнят. Хорошо
знающих язык, по подсчетам советских лингвистов, всего 23 человека.
И водь, и ижора считают себя русскими.
Уменьшению численности финнов в Ленинградской обл.
способствовало также то, что часть их переселилась в Карельскую АССР.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Одной из причин, обусловивших ассимиляцию финноязычного
населения на южном побережье Финского залива русскими, была общность
экономики. Естественно, что водь, ижора, финны и эстонцы, жившие
здесь чересполосно, вели хозяйство сходного типа. Правда, в литературе
XVIII—XIX вв.мы находим указания,что сельское хозяйство води и
ижоры было более отсталым, чем у местных русских или эстонцев.
Исконным занятием местного населения было земледелие. Судя по
писцовым книгам, в прошлом сеяли рожь, овес и ячмень, а также лен и
коноплю.В предреволюционный период—также пшеницу и гречиху, но посевы
их всегда были невелики. С начала XIX в. важную роль начинает играть
314

Рыбацкие лодки. Дер. Логи(ижора), Кингиссепский район, Ленинградская обл.1926 г.
картофель. Из огородных культур выращивали капусту, немного лука,
моркови, брюквы, редьки, огурцов.
В прошлом здесь господствовала подсечно-огневая система, остатки ее
сохранились вплоть до начала XX в., когда новые участки из-под леса
расчищались выжиганием «нивы» (в.— sargad, иж. sarad). Вплоть до
коллективизации была распространена система кютицы, или кубышей (иж.—
kiielmad, в. — ciitettii mad). Их устраивали исключительно под
капустники. Пахотным орудием была соха (иж., в.— adra)
восточноевропейского типа, с короткими обжами и перовыми сошниками. Рассоха делалась
с сильным изгибом, так что лемехи шли почти параллельно земле.
Покупные плуги (иж., в.— pluga) стали входить в обиход с конца прошлого
века. Крестьяне помнят, что в прошлом применялись бороны типа суко-
ватки. В XX в. пользовались коленчатыми боронами, такими же, как в
Эстонии, и рамными с железными зубьями, некоторые покупали бороны
«зигзаг» и пружинные. Серп был восточноевропейского типа, с
зазубренным краем и легкой прямой рукояткой; он применялся вплоть до
коллективизации. Коса обычно имела две рукоятки на косовище. Зерновые в этом
крае требуют перед молотьбой просушки, которая производилась в ригах.
Молотили до XX в., когда появились молотилки, вручную, оббивкой о
скамью (иж.— rahid), цепами (иж.— гаака). Вплоть до XX в.
использовались и била с прямой рукояткой. Веяли различными способами:
пропускали зерно через решета, пересыпали его на ветру, но больше всего
было распространено бросание совком. Работающий сидел на чурбане и,
держа в правой руке совок, бросал им зерно вперед дугообразным
движением. При таком способе веяния зерно сразу и сортировалось по весу.
Применялось своеобразное местное приспособление вроде веера — кусок
бересты, укрепленный на деревянной рогатке (иж.— loyhka, в.— loiihea).
Им смахивали остатки мусора с провеянного зерна.
Тягловым животным здесь служила лошадь. Крестьяне держали коров,
овец, свиней, из птицы —- преимущественно кур.
Хотя интересующий нас район исконно земледельческий, почвы здесь
малоплодородные, особенно на запад от Котлов и по берегу Финского за-
315

лива. Кроме того, крестьяне страдали от малоземелья. Душевые наделы
были ничтожными. Поэтому земледелие крестьян не прокармливало,
особенно «низовых» (orkolaizod), как называет местное население жителей
деревень по низовью Луги и Сойкинскому полуострову. На возвышенной
части от дер. Маттиа и на восток, у «земельских» или в «земелыцине» почвы
были несколько лучше. В «земелыцине» некоторые хозяйства жили только-
земледелием, на западе более зажиточным крестьянам хватало хлеба в
лучшем случае до весны, большинству — до рождества, а многим лишь
«на один день в неделю из семи». Животноводство также не приобрело
здесь товарного характера, коров держали для своих нужд. Только под
Петербургом было развито, преимущественно у финнов, молочное
животноводство. В тех же районах, около Копорья и Ораниенбаума, сильно
развилось огородничество, продукция его также сбывалась в столицу*
Товарным огородничеством занимались финны и местные немцы.
На остальной территории крестьяне должны были изыскивать сред·
ства к существованию от неземледельческих занятий, В окрестностях Усть-
Луги, на Сойкинском полуострове, и далее на восток в береговых
деревнях было развито морское рыболовство. Поскольку крестьяне не порывали
с земледелием, рыбной ловлей они занимались в основном поздней осенью
и зимой. На продажу ловили салаку, кильку и корюшку. Частиковая
рыба шла для домашнего употребления. Для зимнего подледного лова
крестьяне уходили на несколько недель в море, с лошадьми, жили при этом
по большей части в дощатых «будках», которые привозили с собой, реже —
снимали жилье у островных финнов (на Сейскари, Лавансари и др.)·
Выловленную рыбу время от времени доставляли на берег. Условия жизни и
напряженный труд подрывали здоровье рыбаков. Женщины участвовали
в зимнем лове наравне с мужчинами. Зимний лов был крайне опасен —
льдины угоняло на сотни километров, каждый год гибло много рыбаков.
В прошлом здесь самой распространенной поговоркой была «кто на море
не бывал, тот и гиря не видал».
Лов велся в основном сетями, меньше неводами. Сети у каждого были
свои, невод принадлежал нескольким хозяевам. При ловле артелью сети
объединяли, так же как при ловле неводом. Как правило, улов сбывали
вместе и деньги делили. Рыбу по большей части продавали через
перекупщиков. Доходы от рыбной ловли поэтому были ничтожными.
Сети до 20-х годов нашего века вязали дома, из домашней льняной нити,
на подборы шла конопля. Позже стали покупать готовую нить. Как
правило, рыбацкие семьи сами готовили свои снасти, однако и бедняки из
соседних деревень вязали сети и приходили на берег их продавать.
Лодки-парусники изготовляли местные мастера, которым помогали
заказчики в качестве подручных. Обычно строили одну лодку на паях
шесть-семь человек.
На внутренних водоемах рыбная ловля служила в основном
подспорьем в хозяйстве крестьян. До некоторой степени товарным было
рыболовство в низовьях р. Луги, где ловили миногу. Для лова ее применялись
особые «морды» из лучины. Здесь же в прилужских деревнях крестьянам
главным подспорьем служили лесные работы и в первую очередь лесосплав —
«жили багром». Лес сплавлялся плотами или молем (россыпью) с юга от
Осьмина и гнали его через извилистую Россонь к Усть-Нарве. На сплаве
подрабатывали и крестьяне из деревень, расположенных на берегах р. Си-
сты. Местное крестьянство работало на гоньбе, выкатке и погрузке леса.
Некоторые ходили в леса на заготовку дров. Те из жителей Усть-Луги,
кто имел парусники, подрабатывали перевозкой дров и других грузов,
в частности дикого камня, в Петербург.
Почти из каждой крестьянской семьи в «низовых» деревнях как
взрослые, так и подростки ранней весной отправлялись на заработки. Мальчики
шли в подпаски и пастухи в «земелыцину», одни по старой договоренности,
316

другие — наугад, расспрашивая по дороге, где требуется пастух. Оплату
получали зерном. Идти в города жители этих мест не могли, так как не
знали русского языка. Девушки с весны до поздней осени батрачили под Ко-
порьем на огородах. В последние годы перед революцией многие стали
уходить на фабрики в Нарву.
В «земелыцине» крестьяне тоже в основной массе не могли прожить
без приработков. Но так как население восточных районов лучше знало
русский язык, отсюда чаще уходили на заработки в Петербург и другие
города. Девочки и девушки из-под Копорья, Лендовщины и других сел
шли в няньки, на черную работу на кухне, в горничные в Кронштадт и
Петербург. С течением времени отлив рабочей силы из деревень
современного Ломоносовского района усиливался. Обычно из каждой деревни
подростки и молодые парни шли в город на определенную работу: из одной
деревни в подмастерья к сапожникам, из другой — к портным, из третьей —
в рабочие, как правило, на одну и ту же фабрику или завод.
Крестьяне деревень Ивановское, Великино Ломоносовского района
существовали за счет извоза. Богатые извозчики имели по нескольку
лошадей. Многие финны ездили в Петербург на масленицу подработать
катаньем на легких финских ездовых санях — «вейках».
Многие деревни существовали за счет мелкой посреднической торговли.
Одни скупали у рыбаков рыбу, другие по деревням ягоды, грибы и др.,
третьи покупали в Нарве более дешевые сельскохозяйственные
продукты и перепродавали их в столице и т. д.
Ремесло в описываемом районе не получило особого развития: для него
не было благоприятных условий — ни ценного сырья, ни рынка сбыта.
Только ранние источники свидетельствуют, что здесь сравнительно широко
была развита добыча железа сыродутным способом, а также встречались
гончары, решетники, портные. Развитие товарно-денежных отношений,
конкуренция фабричных товаров быстро погубили местное ремесло.
Известны только обрусевшая водская дер. Валковицы, где изготовлялись
колеса, прялки и бондарная посуда, и Стремленье — где было развито
гончарное ремесло. Ремесленные изделия сбывались в окрестностных деревнях
и в Нарве, некоторые гончарные изделия везли в Финляндию.
В районе было немало отдельных ремесленников, в частности
плотников и печников, которые считались большими мастерами своего дела.
В наши дни экономика Кингисеппского и Ломоносовского районов
развивается в рамках хозяйства Ленинградской обл. Существующие здесь
•совхозы и колхозы имеют соответствующую местным условиям
специализацию. На побережье расположены богатейшие рыболовецкие колхозы,
в которых имеется также подсобное животноводство. Глубинные хозяйства
имеют животноводческий или птицеводческий уклон.
Люди ижорской, финской и эстонской национальностей, потомки води
наряду с русскими трудятся в колхозах и совхозах, на местных
промышленных предприятиях, а также в г. Нарве.
п Питание местного населения в феодальный период
ограничивалось теми продуктами, которые
крестьяне производили^ своем хозяйстве. Основу питания составлял кислый
ржаной хлеб, различные каши: ячменная, ржаная, а также овсяный кисель
(в., иж. — kiisseli). Из овощей в прошлом большую роль играла репа.
Широко распространено было овсяное толокно (в.— talkkuna), которое
часто, особенно у финнов, играло роль ритуального блюда — например,
на свадьбах. Употреблялась в пищу и толченая конопля — ее мазали
на хлеб, выдавленное из нее «молоко» подавали к каше, заправляли им
похлебки. Шло в пищу также и масло из льняного семени, особенно
в старину, в посты.
Как и у других земледельческих народов, здесь по различным
праздничным случаям выпекали специальные хлебы: например, рождествен-
317

ский, который хранился до Егорьева дня, когда его скармливали скоту;
особые свадебные хлеба должны были «обеспечить» новой семье счастье в>
детях: его готовили женщины, у которых первый ребенок был мальчик.
Мясо и молочные продукты ели в зависимости от достатка семьи, но не
часто и не в больших количествах. Типичной была заготовка впрок сушенога
мяса. Большое место в питании занимала рыба. Земледельческие деревни
получали при этом рыбу в прибрежных деревнях в обмен на зерно.
Праздничной едой было, конечно, мясо, яичница (также служившая
ритуальным свадебным блюдом), различные пироги, особые плоские
ячменные хлебцы. Специфическим сладким блюдом была каша из
ржаной муки, которую долго парили в печи вместе с брусникой (в. —
такса, иж. — mammi). Традиционным праздничным напитком служило
пиво домашнего изготовления.
п Водские и ижорские деревни, как уже говори-
и жилище лось выше, располагались в непосредственной
близости друг от друга, чередуясь с финскими и русскими.
Водские, ижорские и финские деревни сохранили до сих пор двойные
названия — одно официальное, административное, имеющее русскую
форму, и второе—на местных языках. Это название используется в быту теми,
кто помнит еще ижорский и водский языки. В одних случаях эти названия
соответствуют одно другому, как прямые переводы (Орлы — Kotko,
Пески — Liiv'ciila, Глинки — Savimagi и др.)» в Других — финские
названия приобрели русские окончания или сходную по звучанию форму
(Mati — Маттиа, Korvottula — Корветино, Icapaiva — Ицепино или Ицы-
пино и т. д.). Иногда же русские и местные названия не имеют ничего
общего (Краколье —■ Jogoperd, Jarvigoisciild— Бабино и т. д.).
По материалам конца XIX — начала XX в., водские и ижорские
деревни не отличались ни друг от друга, ни от русских и финских деревень
этих районов. Планировка их, как правило, уличная, реже — кучевая.
Однако многие деревни, особенно расположенные в стороне от
основных шоссейных дорог, имеют беспорядочную планировку, так как
приходится применяться к сложному рельефу — холмам, оврагам, ручьям и
речкам.
Внешнее впечатление беспорядочности застройки в некоторых
деревнях в прошлом усиливалось свободным расположением хозяйственных по-
'строек: клетей, риг и бань. О размерах старых деревень сейчас говорить
трудно — многие частично или полностью сгорели во время последней
войны, так что в некоторых местах осталось по десятку дворов и меньше,
что, однако, нельзя считать характерным. В 20-х годах нашего века
Р. Габе называл дер. Логи как наиболее крупную в Сойкинской волости—
в ней было 103 двора. Крупные поселения и теперь примерно такого ж&
размера — Вистино, Нежнево, Семейское. Некоторые деревни слились
из двух поселений, сохраняя еще небольшие разрывы между собой.
Основные постройки — жилище и помещения для скота — у води и
ижоры русского типа, они различаются по терминологии, но не по
конструкции. Русский тип жилья воспринят обоими народами так давно, что-
до нас не дошли описания или изображения какого-либо иного типа
жилища в прошлом. Однако название жилья у води, так же как и у кре-
вингов, — рихи (rihi) и отдельные свидетельства о существовании у кре-
вингов под Бауском жилых риг позволяют думать, что в прошлом жилище
води представляло собой известную нам по Эстонии жилую ригу. В пользу
этого предположения говорит и то, что выделение води из эстонских
племен происходило в I тысячелетии н. э., когда у эстонцев должна была ужа
складываться жилая рига. Дома до последнего времени встречались как
двухкамерные — сени -(-изба (у води rihi-riheneiis, у ижоры pertti-euksi),
так и трехкамерные на невысоком подполье (изба -j-сени +изба).
Примерно с начала XX в. стали распространяться пятистенки. В тех районах,
318

Современный ижорский дом в дер. Волково. Кингиссепский район,
Ленинградская обл.
которые по Тартускому миру (1920) отошли временно к Эстонии,
распространились дома иного типа — с произвольным делением на комнаты и
кухню, близкие по типу к домам, строившимся в Эстонии в этот период.
В прошлом постройки, как в разных деревнях, так и внутри одной
деревни, были крайне неоднородны. С одной стороны, в начале XX в. можно
было отметить черты высокой строительной техники: дома ставились на
фундаменте и каменном цоколе, камень использовался для постройки
дворов, клетей и других строений. Котельские печники славились своим
мастерством. Печи (в.— ahfo, иж.— kiukka) были русского типа, но
дымоход в них был сложный, с пятью-шестью поворотами, с отдельным прямым
выводом для летней топки; в шесток встраивались плиты и духовые шкафы
и т. д. С другой стороны, во многих деревнях на Сойкинском полуострове
и под Ковашами и в 20-х годах сохранялись курные избы, где печи были
без колпака, с подвесным котлом и старинной конструкции лежанкой.
Наряду с широким применением щепы сохранялись и соломенные крыши с
характерными для этих мест длинными причелинами — «притисками»
(harakad), нижние концы которых доходили до карниза крыши, а верхние
поднимались над ее гребнем и нередко имели концы, профилированные
в виде птичьих голов. На неоднородности жилища сказалось и то, что
отдельные районы были в различной степени связаны с городом и в каждой
деревне имущественное неравенство было весьма велико. Если отдельные
рыбаки, перекупщики и ремесленники имели и свое хозяйство, и
неплохой денежный доход, то в целом население жило бедно и не имело средств
для перестройки своих домов.
О жилище савакот и эвримейсет мы практически не имеем данных, за
исключением того, что в их домах печи были обычно с плитами и
пирамидальным колпаком, подобно печам в финской Карелии.
Строящиеся сейчас дома отличаются большими размерами, многока-
мерностью, большими окнами, застекленными террасами. Крыши кроются
щепой, гонтом и шифером, реже железом. Снаружи дома, как правило,
обшиваются тесом. Характерно, что очень разнообразны цвета, в которые
красят снаружи стены домов. Наряду с обычным голубым очень широко
319

Печь в ищорском доме. Дер. Андреевщина,
Кингиссепский район. Ленинградская обл.
распространен желтый и
светло-зеленый цвета.
Правда, резьба и поли-
хромная роспись
наличников, характерные в
прошлом, практически исчезли,
встречается только
простейшая пропиловочная
резьба кое-где на
карнизах и крылечках. Но
наличники, косяки дверей,
доски, которыми обшиты
углы домов, красятся в
белый цвет, что придает
постройкам очень нарядный
и чистый вид. Над
многими домами высятся
телевизионные антенны.
Изменилась и обстановка дома:
мебель, как правило,
покупают в магазинах, нет больше старых лежанок, ткацких станов и т. д.
Дворы встречались различные. Раньше были распространены покое-
образные дворы с открытой внутренней частью, параллельная связь дома
с двором и однорядная связь. Самой старой считается покоеобразная
застройка, которую сейчас можно найти крайне редко. Двурядная и
однорядная связи встречаются одинаково часто, но новые постройки ставят
под одну связь.
Клети (в.— ratiz, иж.— aitta) часто имели углы, выпуски которых
были затесаны в шестигранник (так называемый шведский угол), у других
построек такие углы не встречались. У старых клетей по карнизу были
желоба для стока воды, поддерживаемые «курицами». Иногда крыша клети
образовывала над входной дверью навес, опиравшийся на столбы.
Интересной конструкций были риги (в.— riiga, иж.— rihi).
Стропильная конструкция опиралась на мощные столбы. Гумно (koomina) занимало
примерно две трети строения. Стены его были из бревен, закладной
техникой врубленных между опорными столбами. Сруб риги стоял в одном
конце постройки, конструктивно никак не соединяясь с крышей. Дверь в
ригу прорубалась, как правило, со стороны гумна. Печь в ригах была
крупная, с каменкой, иногда несколько углубленная в землю. Риги
иногда были двойными — т. е. под одной крышей по концам стояли две риги, а
между ними находилось гумно. Риги имелись не в каждом хозяйстве,
иногда ее строили совместно два-три двора.
Бани (в., иж.— sauna, в Ицепино—taro) топились по-черному. Печи
в банях были очень простой конструкции, каменки, с железными
колосниками для опоры камней.
0 . В наши дни одежда описываемых этнических групп
не имеет никаких отличий от одежды колхозников в
исконно русских деревнях этой полосы. Праздничная одежда
исключительно городского типа, особенно у молодежи. В такие дни
большую часть местных девушек и молодых женщин невозможно отличить от
приезжающих в гости родственниц и знакомых из Ленинграда и Нарвы.
У местных жительниц обычно проще прически, так как в деревне реже
прибегают к услугам парикмахерских. Пожилые женщины
предпочитают, особенно для праздничной одежды, темные цвета, а голову покрывают
сложенным на угол белоснежным платком, который завязывают под
подбородком. Вне зависимости от моды пожилые женщины носят длинные
юбки и платья. В будни замужние женщины обязательно покрывают
320

Ижорская баня. Дер. Волково. Кингиссепский район, Ленинградская обл.
голову, но цвета платочков разнообразны, а у молодых довольно ярки.
Различия в повседневной одежде определяются в известной степени
родом занятий населения. На работе пользуются старой или дешевой
одеждой, для молодежи обычен спортивный костюм. Мужчины довольно
часто носят кожаные сапоги, а в непогоду и распутицу все население —
высокие резиновые сапоги.
Одежда рыбаков такая же, как у рыболовецкого населения других
районов Советской Прибалтики (высокие рыбацкие сапоги,
водонепроницаемая одежда, свитеры и т. д.). В праздники мужчины
рыболовецких деревень несколько выделяются своей одеждой, так как «капитаны» —
водители мотоботов — охотно носят синие форменные кители.
Пропитанные олифой «кожаны», домашнего шитья сапоги и т. д.,
исчезли совершенно, так же как и домотканая одежда в качестве
рабочей у земледельческого населения, бытовавшая здесь в 20-е годы.
Относительно старинной мужской одежды мы знаем очень мало. Во
всяком случае уже в 1802 г. местный пастор Цетреус писал, что у води
«мужчины одеваются, как и окружающие их финны и россияне». Но
женский костюм долго сохранял свои особенности и, пожалуй, ни об одном
элементе материальной культуры води и ижоры мы не имеем столь
обширных сведений, как о женской одежде, так как сохранилось довольно
много достаточно достоверных описаний и рисунков. Эти материалы очень
интересны как для истории развития одежды, так и для выяснения
культурно-исторических связей води и ижоры с соседними и родственными
народами·
Основной частью женской одежды была рубаха из полотна. У води и
ижоры старинные рубахи были длинные, туникообразного покроя, с
широкими очень длинными рукавами. На груди и на верхней части рукавов рубах
была вышивка (на самых ранних изображениях она отсутствует).
Рубаха в теплое время года, видимо, долго служила единственной одеждой
женщин. Еще в 60-х годах XIX в. молодая после свадьбы должна
была ходить в одной рубахе до тех пор, пока свекор не давал ей шубу или
кафтан.
21 Народы Европейской части СССР, II 321

По некоторым сведениям, у ижорок старинная рубаха (ratsina) была
сверху сплошь заткана темным орнаментом и вышита желтыми нитками;
рукава в старину также сплошь покрывала вышивка. Позже вышивка
стала очень скромной. Ижорки носили в любую погоду две рубахи, одну
поверх другой.
У води в прошлом была известна особая форма короткой не доходящей
до пояса блузки (ihad), которая надевалась поверх рубахи. Блузки такого
типа известны в северных районах Эстонии («рукава» — kdised).
В работе местного пастора Трефурта (1783 г.) водская женщина
изображена в рубахе и набедренной синей одежде, поддерживаемой на талии
кушаком (возможно даже двумя — рисунок неясен). Это, судя по описанию,
несшитая поясная одежда — хурстуксет (hurstuksed), упоминание о
которой неоднократно встречается и в более поздних работах и которая была
характерна для западной части Ингерманландии. По Георги (1776 г.),
это были даже два несшитых суконных полотнища, которые сзади
находили одно на другое. Спереди несходящиеся края закрывались небольшим
передником, украшенным бисером и раковинами каури. Позже синие
суконные полотнища соединялись с одной стороны вышитой полотняной
прошвой (иж.—keskin). Прошва приходилась на один бок, на другом
—хурстуксет просто запахивалась. По типу эта несшитая поясная одежда была
близка к русской паневе и украинской плахте.
Однако для русского населения этих мест характерен сарафан, а не па-
нева. Костюм дополнялся набедренниками (иж.— kaatteri, в.— koittana,
kaattori)tt3 ткани красного цвета, богато украшенными медными монетами,
раковинами каури, бахромой, а с изнанки к ним прикреплялись
колокольчики. Судя по ранним рисункам, набедренники сначала носили на боках,
а затем сзади, на некотором расстоянии друг от друга, тогда как на том
боку, где запахивалась одежда, появилось узкое вышитое полотенце.
Несшитую набедренную одежду носили примерно до серединыXIX в.
Позже, с появлением сарафана, невеста надевала на свадьбу хурстуксет под
сарафан.
Весьма своеобразную несшитую одежду носили в центральной части
Ингерманландии, в районе селений Коваши — Лендовщина (Hevaa) у
старух она сохранялась еще в начале XX в. Это было широкое,
доходившее до подмышек полотнище, которое держалось на лямке, пришитой к
его верхним концам и перекинутой через левое плечо (ааппиа). Аннуа
расходилось на левом боку и под него надевали второе полотнище —хур-
стут. Его также носили на лямке, но более длинной, так как оно
начиналось только от пояса и закрывало левое бедро.
Несшитая поясная одежда (ursk) первоначально — синяя, позже—
клетчатая — описывается и у кревингов. Она также держалась на
наплечной лямке, распахиваясь на правом боку и открывая вышитый подол
рубахи (kiuting). Судя по этой и другим деталям, в одежде кревингов больше
элементов, свойственных центральным районам Ингерманландии, чем
западным.
Юбка была известна и води, и ижоре. Юбки ткали шерстяные и
полушерстяные, полосатые и клетчатые. Распространение юбки в этих районах
естественно как потому, что она является дальнейшим этапом развития
несшитой поясной одежды, так и потому, что широко бытовала у
ближайших соседей (финнов и эстонцев). Известно, что в третьей четверти XIX в.
девушки носили шерстяные юбки как верхнюю одежду, в 20-х годах XX в.
они сохранились только в качестве нижних.
Русский сарафан постепенно вытеснил старинную набедренную
одежду. Правда, по некоторым данным, здесь и в древности была известна
одежда, близкая к сарафану (атд, ummiko), она отличалась глухим покроем,
наличием плечевых швов и имеет аналогии в некоторых археологических
находках Эстонии. Возможно, наличие в прошлом подобной одежды облег-
322

Женская водская одежда конца XIX — начала XX в. Вид спереди и сбоку
чило затем переход к сарафану русского типа. Наиболее старой формой
русского сарафана был здесь глухой косоклинный сарафан из рядного
холста, почему наряду с другими терминами к нему применялось название
«беляк». Известно, что «беляки» носили как праздничный и свадебный
наряд, а старухи берегли их как смертную одежду. Дольше всего эти
сарафаны сохранились в районе Котлов и Кингисеппа и исчезли в третьей
четверти XIX в. Позже сарафаны стали шить из крашеной синей холстины или
покупной китайки (krassikka, sinakka). Эти сарафаны были обычно с
пришивными узкими лямками и спереди с фальшивой застежкой,
украшенной пуговицами, позументом и лентами. Известны здесь и прямые или
круглые сарафаны. С сарафаном носили рубашки (иж.— paida, в.— ciutto) с
поликами из кумача и широкими рукавами на манжетах. Позже
появились «кисельные» рубашки из покупной кисеи, украшенные кружевом,
бантами и сборками. В начале нашего века стали также шить и «парочки»—
сарафаны с кофтой из одной ткани, а затем и кофты «распашонки» и
широкие юбки в сборку из той же материи. Несшитую поясную одежду
подпоясывали кожаным ремнем (иж.— putta) на металлической застежке.
Использовались и пояса в виде шнуров, узкие плетеные и широкие пояса
и наконец узкие полотенца (в.— kusakka), которые носили попарно —
одно завязывалось на левом, другое—на правом боку, длинные концы
спускались свободно вниз.
Передники также носили различных форм. Старинные, видимо, были
очень богато украшены. В прошлом у води и ижоры был известен также
передник типа полудлинной рубашки (иж.— ummiko, в.— ummiko', в.,
иж., — perednikka, rukavnikad), близкий к южновеликорусскому «запону
с окошечком».Носили передники типа полотенца, надевая их так,что
украшенные концы спускались один ниже другого. На сарафаны надевали
передники из полотна или шелка, украшенные вышивкой и кружевами.
323
21*

В древности водские женщины очень отличались от остального
населения Новгородского государства своими головными уборами, а также
манерой брить голову. Во всяком случае именно бритье головы и «мерт-
вечьи ризы на головах и раменах» упоминаются в древних документах.
Судя по описаниям конца XVIII — начала XIX в., замужние женщины
носили матерчатые расшитые желтым бисером и раковинами каури
шапочки, у которых макушечная часть была вытянута вверх в виде усеченного
конуса. Поверх шапочки надевался еще полотенчатый убор, конец
которого спускался на плечи и спину. На это покрывало повязывался небольшой
сложенный на угол платок, так что узел приходился над лбом. Позже
покрывало (paikaz) одевали просто под шапочку, а затем и без нее.
Полотенчатый головной убор (sapana) был известен и ижоре. Его вышитая
налобная часть укреплялась вокруг головы завязками. Нижний же конец
покрывала спускался на спину и продевался под пояс, доходя до подола
одежды. Этот головной убор, описанный еще Георги, в начале XX в. в
дер. Коваши (Hevaa) старухи еще хранили, причем он носил то же
название sappano. Нижний конец покрывала был сшит по длине вместе, а на
голове под него прикрепляли искусственные жгуты, иммитирующие,
видимо, старинную форму ижорской прически.
Интересно, что кревингские женщины носили чепцы, поверх которых
накидывалось покрывало, прикрепленное серебряной булавкой.
Покрывало называлось sap pan и по форме было близко к ижорскому.
Позже под влиянием русских стали преобладать как у води, так и у
ижоры головные уборы типа сороки. Они несколько различались в
деталях и по названию (kukkeli, sapana, sarokka, lakki), но были однородны
и состояли из налобной части (otsmus— иж.) и полотнища большей или
меньшей длины, спускавшегося сзади (hanta — иж.). Под эти уборы
также нередко укрепляли на голове жгуты (siikaret) из волос, придававшие
специфическую форму убору. Этот тип головных уборов просуществовал
долго и даже в наши дни встречается иногда у старух, хранящих их как
память о молодости.
Наряду с описанным типом головных уборов довольно давно (очевидно,
вместе с распространением сарафанов) здесь стали носить и повойники на
жесткой стеганой основе — «шлыки» (slokka), а позже и мягкие (povoinikka).
С конца XIX в. проникают из города «колбочки» и «наколки», но исчезли
они быстро.
Что касается девичьих головных уборов, то у води и ижоры девушки
ходили в старину с распущенными волосами, только у кревингов было
принято заплетать волосы в косы. Девушки носили открытые головные
уборы типа венков или повязки. У води просватанные девушки надевали
вышитые бисером и раковинами каури маленькие шапочки (padsio).
Из украшений носили различной формы бусы — в старину из бисера и
раковин каури, позже стеклянные. По-видимому, водь еще в I
тысячелетии н. э. заимствовала у славян височные кольца. Для территории
расселения води были характерны многобусенные височные кольца, позже
на них появляются и подвески из раковин каури. Височные кольца,
которые сзади на шее соединялись металлическими цепочками, сохранялись
у води и ижор очень долго. Носили также височные украшения из бисера
и кистей из шерстяной нитки (usnikad) сходные с южнорусскими
украшениями. Наряду с височными украшениями были распространены и серьги
грушевидной формы.
Обувь водских и ижорских мужчин и женщин в прошлом мало
различалась. Для женщин характерны были суконные красные обмотки (иж.,
в. — rivad), которые наматывали на ногу. И мужчины и женщины носили
постолы (kurppused),Ji шитую мягкую обувь из сыромятной кожи без
подметок. Нижняя часть такой обуви выкраивалась целиком, подобно
постолам, и на подъеме пришивалась к треугольному куску кожи, что придавало
324

обуви характерное сходство с пьексами. Женщины чаще носили сшитые
таким образом туфли, иногда они были с низким голенищем. У мужчин
преобладали сапоги с высоким голенищем, но того же покроя. Зимой
сапоги носили и женщины, особенно на рыбной ловле. Самодельная обувь
(улиги, рояшки, кеньгят) исчезла в начале 30-х годов.
Семейные ^ наши дни семейный быт и духовная культура
обрядьГ одинаковы и у русского, и у водско-ижорского, и
финского населения Ленинградской обл.
Что же касается дореволюционного периода и более раннего прошлого,
то у каждой из этих групп были свои особенности. Семейные обряды води
и ижоры были очень близки между собой как в силу того, что обе группы
были православными, так и потому, что русский элемент в них постепенно
все более возрастал. Поскольку в царское время брак с иноверцами был
возможен только при условии воспитания детей в православии, то финны-
протестанты меньше смешивались с водью, ижорой и русскими. Однако и у
финнов обрядность не избежала русского влияния, о чем свидетельствует
наличие заимствованных терминов (например, дружка невесты — ruuska,
rotinoi — родины и др.). У води и ижоры наряду с финноязычной
терминологией много и русской (жених — zenihha, приданое — pritana,
венчание — ventsa). Наряду с этим — подружки — tiitod. иж.— kaaso, в. —
kaaso, обручение — иж.— kihlukid, в.— tubakad и т. д.
Особенности в обрядности интересующих нас народов относятся,
естественно, к народным традициям и имеют очень древнее происхождение.
Для води была характерна свобода сговора девушки и парня.
Только после взаимного соглашения о предстоящей свадьбе объявляли
родителям. Поэтому в водской свадьбе отсутствовали сват и сваха.
Очень древним (упоминается уже в XIV в.) и очень стойко
сохранявшимся водским обычаем было бритье головы невесте. Еще и в третьей
четверти XIX в. при выдаче девушки замуж ей брили голову, а позже стали
просто коротко обрезать волосы. Этот обычай и у эстонцев был в прошлом
известен. По позднейшим описаниям XVIII—XIX вв., жених просто
отрезал невесте косу, причем происходило это в бане.
У ижор сватовство было обязательным, сватать невесту ходил отец
парня, он же договаривался о приданом и о дне свадьбы. И у води, и у
ижоры жених и невеста перед свадьбой обычно мылись в бане. На
свадебном пиру одновременно и в одном доме собирались родня жениха и
невесты, сидели они, однако, за разными столами. У води невеста сидела рядом
с женихом, лицо ее было закрыто покрывалом, а в руках она держала
полотенце. У ижоры невеста за стол не садилась, а стояла между столами и
кланялась на обе стороны, приглашая гостей есть и пить. Обязательной
на свадьбе была раздача молодой подарков родне мужа и затем сбор с
гостей денег, которые молодая тратила на обзаведение.
У финнов свадебная обрядность была очень сложной. Невесту сватал
сват (puhemies). Сваты обязательно угощали родителей невесты табаком,
сватовство так и называлось «хождение с табаком» (mennd tupakoilla).
Если угощение принималось, то дело считалось слаженным. Далее
следовал визит родителей невесты к родителям жениха, переговоры о приданом,
затем помолвка, далее переговоры о том, какие подарки будут от невесты
жениховой родне, позже невеста отправлялась в дом жениха, где
получала подарки. После этого родители жениха посещали невесту, снова
подносили ей подарки, и только тогда назначался день свадьбы.
Типично было для финской свадьбы то, что из церкви муж ехал в свой
дом, а жена — к своим родителям. Затем за молодой отправлялся
свадебный поезд. К числу старых церемоний относилось торжественное
надевание на молодую головного убора замужней женщины. По народным
традициям она только после этого считалась замужней. Характерен обычай
класть во время свадебного пира на колени молодой маленького мальчика,
325

чтобы и у нее первенец был мальчик. У финнов невеста раздавала подарки
родне жениха и также получала в подарок от гостей деньги. Вскоре после
свадьбы молодая возвращалась в отчий дом на две-три недели, пока за ней
не приезжал муж.
Обряды, связанные с родами, у води, ижор и финнов очень сходны и
просты: роженицу приходили поздравлять замужние женщины, принося *
с собой лакомства и деньги «на зубок». В доме роженицы гостей угощали
вином.
Относительно похорон известно, что водь и после перехода в
православие продолжала хоронить своих покойников в «священных рощах», а
иногда и просто где-нибудыюд деревом. Существовал обычай обкладывать
могилы камнем. На могилах приносились жертвы (пища). У ижоры с
похоронами и кладбищем также было связано много суеверий и
обрядов.
Например, входить на кладбище можно было только по одной дороге,
там нельзя было ничего трогать. За могилами поэтому не ухаживали.
На кресты обычно вешали маленькие полотенца с вышитыми на них
именем и фамилией покойного, что придавало кладбищу
своеобразный вид.
Для местного населения характерно празднование Иванова дня с
традиционным мытьем в бане накануне, гаданием, зажиганием костров и т. д.
Костры нередко жгли также и на троицу. Торжественно отмечался Егорь-
ев день — день выгона стада и «конский праздник» — день Флора и
Лавра, кое-где справлялся и «овечий праздник».
Финны соблюдали «время деления» (со дня всех святых по Мартынов
день): в это время нельзя было прясть, забивать скот и т. д.
Сохранились также воспоминания о братчинах (vakkovj), праздниках,
на которых в складчину устраивали угощение, в частности, варили пиво.
В празднике принимала участие вся деревенская община. Вакковы
устраивались на Петров день, на Ильин день.
У ижоры был особый «бабий праздник», на котором угощение также
устраивалось в складчину. Мужчины на него не допускались.
тт Наши сведения о народном поэтическом творче-
Народное " χ тт
творчество стве В°ДИ> ижоры и финнов Ингерманландии
относятся к прошлому веку и к первым десятилетиям
XX в. В последние пятьдесят лет изучением и собиранием фольклора на
территории бывшей Ингерманландии систематически не занималось ни
одно научное учреждение. Работы в этих районах ведутся
преимущественно лингвистами, в первую очередь эстонскими г. Наряду с чисто
языковедческими материалами по води и ижоре ими собраны и некоторые
фольклорные данные. В последние годы Карельский
научно-исследовательский институт языка, литературы и истории АН СССР предпринимал
новые попытки собирания фольклора, но по-настоящему эта работа еще не
развернута из-за недостатка научных кадров.
В конце первой половины XIX в. финские фольклористы,
развернувшие грандиозную деятельность по собиранию финского и карельского
фольклора, к чему их отчасти побудил выход первого издания «Калевалы»
(1835), «открыли» районы расселения описываемых народов как край
необычайно богатой песенной культуры.
Даже от самой малочисленной народности, води, удалось записать
значительное количество песен, позволивших исследователям сделать
заключение о богатой песенной традиции этой народности. В частности,
Э. Леннрот записал от жительницы дер. Каттила (Котлы) Анны Ивановны
29 свадебных песен, а В. Алава в 1901 г. записал в той же деревне 69 вод-
1 Над изучением финских диалектов работают в этих районах лингвисты
Ленинградского государственного университета.
326

ских свадебных и лирических песен. Об эпической поэзии води не
сохранилось сведений.
Многие собиратели отмечали исключительное место песни в жизни ин-
германландцев. Особенно культивировали здесь песню женщины и молодые
девушки. Девушки пели на поле во время работы, на деревенских
праздниках, свадьбах, на традиционных весенних качелях. Особенно
красочными, по описаниям разных собирателей, были праздничные шествия
нарядных девушек по деревенским улицам, когда одна из самых голосистых
запевала, а все остальные хором вторили ей.
В «Древних рунах финского народа» песни, записанные от води, ижоры
и финнов Ингерманландии, занимают девять объемистых томов. В них
включены эпические, лирические и свадебные песни с так называемым калеваль-
ским метрическим рисунком.
Эпическая традиция была наиболее сильной У ижоры. В ижорских
селах (Сойккола, Хеваа и др.) были записаны самые полные и
художественно совершенные варианты рун о Куллерво и множество вариантов баллад,
которые Леннрот (помимо рун о собственно Куллерво), также включил в
полное издание «Калевалы» и связал с именем этого трагического героя.
Следует отметить широкое бытование и популярность в Ингерманландии
песен о рабстве (о рабе Куллерво, о рабеизВиро). Вообще эпическая
поэзия ижоры и финнов (савакот и эвремейсет) окрашена в мрачные,
трагические тона; крепостное право наложило на духовный склад обитателей
Ижорской земли неизгладимую печать.
Среди ижоры были выдающиеся хранители народной поэзии и песен-
ницы-импровизаторши. Первое место среди них по праву занимает Ларин
Параске, феноменальное явление во всем мировом фольклоре.
Поразительна ее память, сумевшая сохранить около 32 тыс. стихов (примерно
столько же, сколько составляет вся «Калевала») — 1343 песни!
Естественно, одна и та же песня могла быть записанной по нескольку раз, но при
каждом новом исполнении Ларин Параске меняла композицию, вносила
новое из других песен, так что получалось интересное с точки зрения
фольклористики новообразование. Таким количеством песен она могла
овладеть только при исключительной любви к своему искусству. Родовая
традиция не играет большой роли в ее репертуаре, как мы это видим у
знаменитых рунопевцев, например у представителей рода Перттунен. Ларин
Параске, наоборот, начиная с самого раннего детства (первые песни она
запомнила на свадьбе в трех-пятилетнем возрасте), впитывала в себя
всякое поэтическое слово. Заучивать песни было страстью этой
необыкновенной песенницы. Оживленная, веселая, внимательная, она бывала
всюду, где звучала песня. Девушкой Ларин Параске ходила пасти коров,
пастухи (молодые парни и девушки) нередко состязались в пении. Здесь
молодой песеннице приходилось состязаться с Антропом Мельниковым,
впоследствии тоже знаменитым рунопевцем из ижор.
Ларин Параске родилась в дер. Мискула Лембаловского прихода
северной части Ингерманландии в 1833 г. Жители этих мест были
крепостными; крепостнические порядки были настолько жестокими, что брата
Параске по распоряжению управляющего запороли до смерти. Жизнь
знаменитой песенницы была полна лишений и горя. Под старость, когда
она уже стала известной в кругах интеллигенции, ее дом был продан с
молотка за недоимки. Ей приходилось прибегать и к посоху нищей,
подобно другому знаменитому рунопевцу Мийхкали Перттунену, жившему
примерно в то же время, сыну «короля рун» Архипа Перттунена.
В 1887 г. дарование Ларин Параске было открыто Неовиусом, который
в течение нескольких лет записал сокровища народной поэзии,
хранившиеся в ее памяти. Через Неовиуса она познакомилась со многими
финскими деятелями искусства. Крупнейший финский композитор Сибелиус
слушал плачи в ее исполнении. С нее писали портреты многие финские
327

художники (особенно значительны работы Э. Ярнефельта и А. Эдельфель-
та), и все-таки Параске доживала жизнь в крайней нищете и одиночестве.
Лишь за три года до смерти (Параске умерла в 1904 г.) финское
литературное общество назначило песеннице мизерное пособие — 100 марок в год.
А в 1911 г. с большим торжеством был открыт памятник на могиле этой
«избранницы богов», как называл Ларин Параске в своих витиеватых
стихах один финский поэт.
Следует отметить, что наряду с песнями на родном языке, водь и ижора
исполняли и русские песни на русском языке. Дольше на родном языке
исполнялись старинные песни, причитания невест, свадебные песни,
плачи по умершим. В наши дни традиционные песни помнят лишь люди
старшего поколения. Молодежь поет песни советских композиторов и, русские
народные песни.

КАРЕЛЫ
Карелы живут в Карельской АССР в основном в западной части Кем-
ского,Сегежского, Беломорского, Медвежьегорского, Кондопожского,
Сортавальского, Олонецкого районов. Значительная группа
карелов — тверские, или «верхневолжские» карелы,— обитает в
Калининской обл. (Лихославльский, Рамешковский, Спировский, Мак-
сатихинский, Весьегонский районы), небольшие группы — в
Новгородской, Вологодской, Ярославской и Калужской областях РСФСР. Часть
карелов, эвакуировавшихся во время Великой Отечественной войны на
восток страны, осела там. Вне СССР карелы живут в Финляндии.
По данным 1959 г., в Советском Союзе насчитывается 167,3 тыс.
карелов (в Карельской АССР — 85,5 тыс. человек, в Калининской обл.—
59,1тыс. и в других областях РСФСР — 22,7 тыс. человек).
Карелы сами себя называют «карьяла», «карьялайне» (ед. ч.), «карья-
лат», «карьялажет» (мн. ч.). В русских летописях они упоминаются как
«корела». Позже, в XIX в., русские пользовались термином «кореляки»,
сейчас повсеместно употребляется название карелы \
Язык карелов относится к прибалтийско-финской группе
финно-угорской языковой семьи. Различают три основных диалекта: собственно
карельский, ливвиковскийи людиковский. Собственно карельский диалект
распространен в северной и средней частях Карелии и у верхневолжских
карелов и делится на три территориальных говора — северный, средне-
карельский и верхневолжско-карельский.
На ливвиковском диалекте говорят карелы, живущие в юго-западной
части республики (большая часть Олонецкого района). Ливвики, наряду
с общим названием карел «карьяла», помнят самоназвание «ливгилайне»,
или «ливвикёй».
Ареал распространения^ людиковского диалекта — Кондопожский,
частично Олонецкий (Михайловский сельсовет) районы. Здесь, помимо
самоназвания «карьяла», распространены также термины «лююдилайне»,
«лююдикёй». Людиковский и ливвиковский диалекты сохранили много
элементов вепсского языка; язык карел-людиков, живущих на территории
Михайловского сельсовета (местное название—лоянские карелы),
некоторыми исследователями рассматривается как диалект вепсского.
Карелы не имеют своей письменности. Государственными языками на
территории КАССР служат русский и финский, на которых издается вся
1 В Калининской обл. русские и сейчас называют карелов «корелянин», «коре-
лянка».
329

литература в республике. У верхневолжских карелов государственный
язык — русский. Попытки создания карельского литературного языка
не дали значительных результатов ввиду большой разницы между
диалектами. Так, южные карелы плохо понимают северных.
В быту карелы говорят на родном языке и по-русски. Это двуязычие
характерно как для северных, так и для верхневолжских карел. Пишут
карелы по-русски, в северной части Карелии (Калевала, Кестеньга)
иногда по-фински.
Карелия расположена на северо-западной окраине Советского Союза.
Это страна озер, скал, лесов и болот. Территория ее занимает 172,4 тыс.км2,
в том числе водная площадь достигает (округленно) 40 тыс. км2.
Основные богатства Карелии — огромные леса и запасы «белого угля»
во множестве порожистых рек с мощными водопадами.Общая площадь
лесов в республике составляет приблизительно 15 млн. га. Климат Карелии
довольно суров, отличается большой влажностью, обусловленной
сильным влиянием Атлантического океана. Погода очень неустойчива.
Предки карел, жившие в первых веках нашей эры
™ ^рат»ий τ на берегах Ладожского озера, были, по мнению
исторический очерк * - r г ' „
большинства советских исследователей,
отдаленными потомками неолитического населения северо-западной части
Восточной Европы, оставившими памятники различных культур с ямоч-
но-гребенчатой керамикой. В этих районах темпы
социально-экономического развития были замедленными по сравнению с более южными
областями. В начале нашей эры здесь только начинается
распространение железных орудий, проникавших большей частью с юга. В
инвентаре преобладали каменные, костяные и роговые орудия, во многом
сходные с неолитическими.
К началу IX в. на Карельском перешейке, вокруг Ладожского озера
и по Неве, сложилась этническая общность «кирьяла», позже она стала
называться «карьяла» — «корела» в русских источниках. Между
Волховом и Свирью в это же время сложились племена, известные под названием
вепся (весь русских летописей).
Передвижение и расселение карелы с ее исходной территории, по
мнению советского лингвиста Д. В. Бубриха, началось с XI в.,
когда, как доказывают археологические материалы, карела начала
закрепляться у оз. Сайма. К XI—XII вв. предками современных карелов
были заселены три основные области: 1) территория племени корела к
северу и западу от Ладожского озера; 2) заселяемая этим племенем
северная часть нынешней Карелии; 3) территория Обонежья к северу от
Свири, населенная двумя ветвями племени весь (людики и ливвики),
впоследствии вошедшими в состав карельского народа.
Первое сообщение о кореле в русских летописях относится к 1143 г.
Более ранние упоминания содержатся в скандинавских сагах, впервые
в «Эгиль-саге» (874 г.)
С XII в. территория Карелии (первоначально Приладожье и
ближайшие погосты — Иломанский, Саволакс, Яскис, Яувряпя) вошла в
состав Новгородского государства. С этого времени среди карел
постепенно распространяется православие. Карелы совместно с новгородцами
на протяжении нескольких столетий вели активную борьбу против
шведской агрессии.
Сведений о древнейших формах общественной жизни карелов у нас
очень мало. Известно, что карелы жили большими семьями,
состоявшими из нескольких поколений. Браки внутри такой семьи не
допускались. Группа семейств, связанных между собой брачными отношениями,
образовывала родовую общину —кихлакунту. Несколько кихлакунт объ-
1 О ранней этнической истории Карелии см. «Народы Европейской части СССР», I.
330

У острова Валаама
-единились в маакунты, т. е. земли или области. Во главе маакунты стоял
кунингас — старший в племени, однако он не имел единоличной власти,
и некоторые вопросы (судебные и другие) обсуждались на собрании (ка-
ряят) всех взрослых членов маакунты. Надо заметить, что источников по
истории карельского народа в средние века сохранилось мало, поэтому
развитие социальных отношений у карел примерно до XVII в. может быть
описано лишь в самых общих чертах, иногда в порядке рабочей гипотезы.
На территории Карелии процесс разложения родовой общины начался
несколько позже, чем у ближайших соседей — восточных славян, но и
здесь в XI—XII вв. уже наблюдались признаки разложения родового
строя. Археологические материалы, особенно инвентарь женских
погребений, указывают на заметную имущественную дифференциацию среди
древних карелов. Можно думать, что карелы миновали развитый
рабовладельческий строй, хотя археологические находки, «Калевала», данные
топонимики (например,Ориенлахти — залив рабов, Ориенсаари — остров рабов)
свидетельствуют о существовании рабства.
Патриархально-феодальные отношения в XIII—XV вв. постепенно
сменялись феодальными. В XIV в. появляются крупные феодальные
землевладельцы в Западном Приладожье. Летописи сохранили
воспоминание о некоем «корелянине» Валите, который был воеводой в Кореле в 30-х
годах XIV в. Имя Валит в переводе с карельского означает «избранный»,
«выборный». По всей вероятности, валитами первоначально называли
выборных племенных старшин.
В документах XV в. неоднократно упоминается о «пяти родах корель-
ских детей» (Вымалчи, Куролчи, Ровкулчи, Валдола и Наволоч род),
которым принадлежала территория от Белого моря «по лешим озерам до
Каянского рубежа», т. е. до границ Приботнии.Этобыла,по всей
вероятности, местная знать, точнее пять групп знатных семейств, которые, однако,
в дальнейшем вынуждены были уступить свои позиции новгородским
феодалам.
В XIV и особенно в XV в. новгородские феодалы захватывают
большую часть земель современной Карелии. Так, к середине XV в. все Обо-
нежье было занято новгородскими боярами и монастырями. В конце
XV и в XVI в. почти все земельные угодья «корельских детей» в северной
331

части Карелии отошли к Соловецкому монастырю. Свободное крестьянство
Карелии попало в феодальную зависимость к новгородским боярам и
монастырям. С этого времени старая племенная организация карелов
разрушается, и на территории Карелии устанавливаются феодальные порядки.
Карелами стали управлять «кормленные» князья и их наместники,
которых посылали власти Новгородской феодальной республики.
Административным центром Карельской земли стал г. Корела (ныне Приозерск).
Вместо разрушенных родовых и племенных связей возникают новые,
территориальные связи, постепенно стала формироваться карельская
народность. В ее состав вошли различные, но родственные этнические
элементы — основная часть древней корелы и часть древней веси. Территория>
на которой она складывалась, в XII—XV вв. значительно расширилась в
сторону Белого моря и Ботнического залива, на земли саамов. Некоторые
группы карелов проникли на север Олонецкого перешейка, где
вступили в соприкосновение с вепсами. Таким образом, уже к XII—XV вв., как
считает Д. В. Бубрих, можно отнести «начало связывания разнородных
этнических элементов, вошедших в состав карельского народа». Следует
заметить, что процесс складывания карельской народности в эти века
протекал довольно медленно. Хотя экономические связи были очень слабыми, к
этому времени восходят основы культурной общности карелов.
Складывание карельской народности протекало в рамках русской государственности
и под благотворным влиянием русской культуры. В 1478 г. Карелия вместе
с Новгородом вошла в состав Русского государства, что сыграло большую
роль в развитии экономической, политической и культурной жизни
карелов. Подъему экономики края способствовали конфискация земель
новгородских бояр, превращение почти всех крестьян Карелии в
государственных (черносошных), переход к денежной системе обложения.
В южной и западной частях Карелии в этот период развивается
пашенное земледелие, на севере — рыболовство, охота, солеварение,
добыча слюды, растет торговля. Важнейшим торговым центром становится г.
Корела, в середине XVI в. там было уже 35 торговых помещений. В Шунь-
ге, Сванском Волочке и других местах проводятся ярмарки. Из Карелии
вывозили на центральные рынки России соль, рыбу, железо, а в Карелию
оттуда поступали главным образом хлеб и другие съестные припасы.
С развитием товарно-денежных отношений усиливается
имущественное неравенство. В XVII в. появляются «прожиточные», «середние» и «мо-
лодшие» («охудалые») крестьяне. «Прожиточные» крестьяне пользовались
наемным трудом, имели много скота, лучшие сенокосные участки, они
занимались также торговлей, промыслами, ростовщичеством. «Середние» —
основная масса населения края — имели небольшое количество скота и
пашни. Их хозяйства не отличались устойчивостью, они легко переходили
в категорию «молодших», которые почти не имели хозяйства и работали
по найму.
В начале XVII в. Русское государство подвергалось вооруженной
интервенции со стороны Польши и Швеции. События XVII в. сыграли
большую роль в исторических судьбах Карелии и карельского народа. По
Столбовскому миру 1617 г. Карельский перешеек и южное побережье
Финского залива заняли шведы. Усиление социального, экономического,
национального и религиозного гнета со стороны шведских феодалов
вызвало массовое переселение карелов на русскую территорию. Карельские
беженцы селились на государственных, монастырских, боярских и
дворянских землях, а с 1650-х годов им стали предоставлять участки и в
дворцовых имениях. Переселенцы получали льготы: освобождались от
повинностей на 10 лет, им предоставлялась ссуда от 1 до 5 руб. на хозяйство.
В 50—60-годах XVII в. уже определились основные места поселения
беженцев. Это были тверские, новгородские, ярославские, калужские
земли. От этих переселенцев и ведут свое происхождение верхневолжские
332

Город Петрозаводск. Улица им. Я. М. Свердлова
(или тверские), валдайские (новгородские) и медынские (калужские)
карелы; последние уже ко времени Октябрьской революции полностью
слились с русским населением. Оставшиеся под шведским господством
выборгские и присайминские карелы приняли участие в формировании
финнов-суоми.
В первой четверти XVIII в. в связи с Северной войной между Россией и
Швецией, в которой Россия стремилась возвратить ранее
принадлежавшие ей земли и получить выход к Балтийскому морю, в Карелии было
сооружено несколько казенных металлургических заводов (Олонецкие и
Петровские), которые сыграли значительную роль в обеспечении армии и
флота оружием. В 1703 г. вместе со строительством Петровского завода
возникла заводская слобода, которая с 1777 г. получила название г.
Петрозаводска. По Ништадтскому мирному договору (1721) между Россией и
Швецией, России были возвращены Северное Приладожье и Карельский
перешеек.
В XVIII в. наряду с господствующими феодально-крепостническими
отношениями в Карелии появляются ростки новых, капиталистических
отношений. Возникает лесопильная промышленность, в 1773—1774 гг.
были построены казенный Александровский пушечный завод и свыше
двух десятков частных металлургических и лесопильных заводов.
Развитие товарно-денежных отношений и увеличение роли денег в деревне
вели к закабалению деревенской бедноты богатой верхушкой.
В особенно тяжелом положении находились так называемые
«приписные» крестьяне (приписанные к Олонецким Петровским заводам).
Помимо крестьянских повинностей, они обязаны были выполнять
вспомогательные работы на казенных горных заводах. Кроме того, из приписных
крестьян для выполнения основных заводских работ отбирались
мастеровые, которые отрывались от сельского хозяйства и становились постоянной
рабочей силой на заводах.
В 1769 г. вспыхнуло крупное восстание в Кижах (Заонежье), жестоко
подавленное царизмом. В восстании приняли участие приписные
крестьяне — русские, карельские и вепсские. Причиной восстания был произвол
местных властей.
333

В 1784 г. Олонецкая провинция преобразовалась в Олонецкую губ.
с центром в Петрозаводске.
Капиталистические отношения в деревнях Карелии развивались
значительно медленнее, чем в других губерниях России.
Карельская община — «мир» (миеру, или кюляла) охватывала
значительную территорию. В отличие от центральных губерний России, гд&
каждое село, а иногда даже часть деревни, составляли «мир», в Карелии
община иногда объединяла гнездо деревень, имевших общее название,
встречались общины, включавшие 20—30, а иногда и более малодворных
деревень, разбросанных на огромном пространстве.
На мирских сходках (суйм, скодк) из крестьян-домохозяев выбирался
староста, который нес ответственность за своевременный сбор налогов,
выполнение натуральных повинностей и наблюдал за порядком.
К началу XX в. Карелия была отсталой окраиной царской России
с примитивными формами земледелия, охоты, рыболовства и лесными
промыслами. Лесами Карелии владела казна, в лесной промышленности
главную роль играли иностранные и русские лесопромышленники.
В годы первой русской революции (1905—1907 гг.) в Петрозаводске,
Пудоже, Кеми и других городах развернулось массовое революционное
движение пролетариата и крестьянства. Весной 1906 г. в Петрозаводске
была создана социал-демократическая группа, которая установила связь
с петербургской социал-демократической организацией. После
Февральской революции, в марте-апреле 1917 г. в Петрозаводске был образован
Совет рабочих и солдатских депутатов.
Великая Октябрьская социалистическая революция смела
господствующие классы и предоставила всю власть народу. Земля богачей была
национализирована и передана крестьянам.
В ноябре 1917 г. Советская власть была установлена в Сороке, в Кеми
(на Поповом острове), в январе 1918 г. в Петрозаводске, а в январе—марте
того же года на всей территории Карелии. Упрочение Советской власти
протекало здесь в ожесточенной борьбе с кулачеством и иностранной
интервенцией.
В июне 1920 г. ВЦИК, руководствуясь принципами национальной
политики Коммунистической партии и идя навстречу пожеланиям
карельского народа, принял декрет об образовании Карельской трудовой
коммуны, включившей районы Олонецкой и Архангельской губерний,
населенные карелами. 25 июля 1923 г. Карельская трудовая коммуна была
преобразована в Карельскую АССР.
С первых лет Советской власти встал вопрос об экономическом
развитии Карелии. Принятое 26 апреля 1921 г. постановление Совета Труда и
Обороны наметило основные направления социалистического
строительства северной части Карелии. Важнейшее значение в экономическом
преобразовании края приобрела Мурманская (ныне Октябрьская) железная
дорога, полностью реконструированная в советскую эпоху, а также Бело-
морско-Балтийский канал (1933 г.)
В годы первой пятилетки были заложены основы дальнейшего
развития народного хозяйства Карелии. В этот период значительное внимание
уделялось лесной и деревообрабатывающей промышленности —
важнейшей отрасли экономики республики. «Республика зеленого золота» —
Карелия поставляла на экспорт, а также на внутренние рынки страны
лесоматериалы. Лесная и бумажная промышленность Карелии получила
всесоюзное значение. Было положено начало горной промышленности и
электрификации республики.
К 1940 г. промышленность Карелии давала около 70 % общесоюзной
добычи пегматита, 17,8% слюды, 7% целлюлозы, 6% бумаги, 4,5%
древесины, 65% бумажных мешков. Выросли новые города: Кондопога, Сегежа,
Медвежьегорск, Беломорск.
334

Во время Великой Отечественной войны значительная часть
территории Карелии и ее столица были оккупированы финскими и немецкими
захватчиками. В тылу врага действовали партизанские отряды, в которых
плечом к плечу сражались карелы и русские. 19 сентября 1944 г. между
СССР и Финляндией было подписано соглашение о перемирии.
Финляндия вышла из войны. Вся оккупированная территория была освобождена.
Началась упорная работа по восстановлению народного хозяйства. Уже
к 1950 г. объем валовой продукции республики превысил уровень 1940 г.
на 21%.
В эти годы под руководством Коммунистической партии Советского
Союза в промышленности республики развернулась дальнейшая
техническая реконструкция. Значительно повысилось материальное
благосостояние народа.
Трудящиеся Карелии, как и все советские люди, ощущают
благотворные последствия мероприятий, проводимых Коммунистической партией
и Советским правительством по повышению жизненного уровня
народа.
В послевоенный период большое развитие получило жилищное
строительство. Трудящиеся республики за десять лет (1952—1962) получили
более 4 млн. м2 жилой площади.
Годы Советской власти неузнаваемо изменили Карелию. Одним из
убедительных свидетельств расцвета республики является быстрый рост
ее населения.
Данные переписи 1959 г. констатируют, что в республике в это время
проживало 651,3 тыс. человек, т. е. в три раза больше чем в 1920 г.
Городское население за этот же период увеличилось более чем в 11 раз и
составило в 1959 г. 416 тыс. человек.
В результате значительного притока рабочих различных
национальностей на новостройки Карелии изменился национальный состав
населения. Коренное население (карелы, вепсы, финны) составляет, по
приблизительным данным, четверть населения Карелии.
В творческом труде карелов и русских, белорусов и вепсов, финнов и
украинцев, а также представителей многих других национальностей на
благо социалистической Родины крепнет и развивается дружба народов —
важнейший источник мощи и незыблемости советского строя.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Земледелие — одно из древнейших занятий населения Карелии.
О земледелии говорится в карело-финском эпосе «Калевала» (руна вторая);
находки мотыг (курганы на Олонецком перешейке) и
хз^ств8 сошника в верховьях р. Паши, датируемых XII —
XIII вв., свидетельствуют о наличии в этот период
подсечно-мотыжного земледелия в Обонежье и пашенного и мотыжного·
в Приладожье. Наиболее древней злаковой культурой, известной карелам,
был ячмень (озера).
Документы XIV и XV вв. дают нам более подробную картину
хозяйственной жизни населения Карелии. К этому времени очаги земледелия
проникли даже в Карельское Поморье.
Среди возделываемых культур ведущее место заняли рожь и овес и
лишь на крайнем севере преобладали посевы ячменя.
Говорить о времени перехода к трехпольной системе с большой
точностью мы не можем. В южной части Карелии трехполье было развито
во всяком случае уже в XV в., тогда как на севере еще сохранялось подсеч-
335

ноогневое земледелие. Трехполье оставалось вплоть до революции
основной полеводческой системой, а на севере оно очень долго сочеталось с
подсекой, несмотря на законы XVIII — XIX вв., запрещавшие последнюю.
При этом чередование полей плохо соблюдалось, что снижало урожаи.
К тому же поля недостаточно удобрялись. Нередко урожаи погибали из-за
ранних заморозков, являвшихся в Карелии настоящим бичом
земледелия. Но и в урожайные годы своего хлеба крестьянам не хватало, что
вынуждало их искать дополнительные средства существования. Карелы
страдали и от недостатка пригодных для земледелия земель. В конце
XVIII в. на один двор приходилось всего 0,8—2,5 десятины пахотной
земли, в первой половине XIX в. на одно хозяйство приходилось в среднем
по 2—4 десятины удобных земель (пашня, сенокос, усадьба).
Сеяли карелы как на основной пашне, так и на подсеке из озимых
главным образом рожь, из яровых — ячмень, овес, в Петрозаводском,
Олонецком, Повенецком уездах в небольших количествах — пшеницу и
гречиху. В северной части Карелии ограничивались ячменем, так как он
созревал быстрее ржи и овса, что было весьма важно при коротком
северном лете. Кроме того, на подсеке карелы сеяли репу. Огородничество было
развито очень слабо. В XIX в. сажали на грядках небольшое количество
картофеля, сеяли лук, редьку. В Олонецком уезде выращивали капусту.
Из технических культур в южной части Карелии были известны лен и
конопля.
Пахотные орудия у карелов северновеликорусского типа и
восприняты, по всей вероятности, от русских. Основным пахотным орудием служила
соха (атра) колового типа. Карельская соха отличалась от русской лишь
очень узкими, не более 5 см в ширину сошниками. Это удобно для работы
на почве, изобилующей камнями. Аналогичные сохи бытовали у финнов,
води, вепсов и в южной части Эстонии.
На подсеках у карелов применялась другая соха (палоадра) —
разновидность коловой сохи без отвала; ею не пахали, а лишь чуть
разрыхляли землю. Боронили деревянной самодельной бороной-суковаткой (чишу-
карте—сев. кар., аштиво,агес—южя. кар.). Бороны изготовляли из сырых
плотно связанных еловых плах с сучьями. Борону для подсеки делали
тоже из еловых плах, но скрепляли их так, что борона состояла из двух
половин, подвижных относительно друг друга. Борона подобного типа
известна у коми-зырян, вепсов и северных великорусов. Железные плуги
и бороны появились у более зажиточных крестьян в последней четверти
XIX в. Кроме бороны, для разбивания комков на подсеке, а также и на
культурных полях пользовались небольшими мотыгами (куокка), которые
бытовали у вепсов, русских поморов. У олонецких карелов на глинистых
землях для разбивания комков применялся деревянный каток (катку,
виеру) с продольными желобами.
Убирали урожай серпами (чгрппи, от русск. «серп») с зубчатым
рабочим краем, в северной части Карелии иногда самодельными серпами
с гладким рабочим краем. Уборка урожая серпами сохранилась до
коллективизации, а местами и дольше. Сушили снопы в однокамерных ригах
(рийхи) и там же на деревянном полу риги молотили цепами (приуша,
бриуша — от русск. «приуз»). Такие же цепы имелись в восточной части
Финляндии, у вепсов, води, ижор.
Зерно провеивали на улице, пересыпая его из корзины на разостланный
на земле половик. Мололи зерно на водяных мельницах, а в небольших
количествах для домашних нужд — на ручных каменных жерновах
(кязикиви), которые имелись почти в каждом доме. Подобные жернова
распространены по всему северу Восточноевропейской равнины.
Для получения крупы пользовались деревянными ступами с пестом
(хухмар — соб. кар., хумбар — лив. и люд.). Аналогичные ступы
известны у северных великорусов, коми-зырян, эстонцев, финнов-суоми.
336

НАРОДЫ, ГОВОРЯЩИЕ НА ЯЗЫКАХ СЛЕДУЮЩИХ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ СЕМЕЙ И ГРУПП
ИНДОЕВРОПЕЙСКАЯ СЕМЬЯ
6В8888Я вепсы
СЛАВЯНСКАЯ ГРУППА
Русские
2ΕΞΣ3 Белорусы
уральская семья
ФИНСКАЯ ГРУППА
3 1У1дА 1 Коми
4^уУуУ| Коми-пермяки
б [ j | Карелы
7|ΔΔΔ|
*1Ш
Финны
Саамы (л
САМОДЙСКАЯ
9 ШЛ Ненцы
У
"ΙΗ1
»ЕЫ
"ОРСКАЯ ГР
Ханты
Манси
опари)
ГРУППА
/ППА
Народы Европейского Севера

У верхневолжских карелов главным занятием было земледелие. Возде-
лывались пшеница, рожь, ячмень, овес, из технических культур — лен и
конопля. Население занималось и огородничеством.
В первое время после переселения и у верхневолжских карелов
господствовала подсечная система земледелия; основными орудиями обработки
земли была коловая соха примитивного типа, без палицы (цапуха или
атра) и борона-суковатка (аштиво), такая же, как у северных карелов.
Однако более благоприятные природные условия и более тесное и
постоянное общение с русскими позволили верхневолжским карелам быстро
перейти к трехполью. Тогда же получили распространение коловая соха с
палицей, а также рамная «вязаная», борона. Она представляла собой решетку
из еловых планок, в местах их скрещивания вставлялись в шахматном
порядке зубья из рябины. Соха и «вязаная» борона господствовали здесь
до середины XIX в., когда с развитием капитализма в деревню начали
проникать покупные сельскохозяйственные орудия. В конце века у
верхневолжских карелов появились железные фабричные плуги и бороны.
Однако приобретать их могли лишь зажиточные крестьяне. У бедняцкого
населения вплоть до Октябрьской революции господствовали «цапуха» и
борона-суковатка.
Урожай убирали серпами и косами с длинным косовищем с одной или
двумя рукоятками — «пальцами». Сушили и молотили хлеб, как и в
Карелии, в ригах, но здесь существовала не однокамерная, а двухкамерная
рига с гумном, кое-где бытовал овин. В риге сушили, в гумне молотили
хлеб. У верхневолжских карелов были распространены ветряные мельницы
В Карелии животноводство развивалось медленно и было
малопродуктивным, пастбищ не хватало. Поэтому количество скота было ограничено
недостатком кормов. Карелы держали коров мелких и малоудойных, но
неприхотливых, а также грубошерстных овец, в южной части Карелии
(Олонецкий уезд)—свиней. Из птицы разводили только кур. Тягловым
скотом служили лошади. Обеспеченность крестьянских дворов тягловым
скотом была очень неравной. По данным 1825 г., в Петрозаводском уезде
120 богатых дворов имели в среднем по три лошади, а на долю каждого из
507 бедных хозяйств приходилось в среднем 0,4 лошади.
Зимой скот содержали в хлевах. Длинная карельская зима требовала
больших запасов кормов. Заготовляли сено, солому, сушеный лист. Сено
косили косами-горбушами (вийкатех), в южных районах Карелии, кроме
горбуш, косой-литовкой, заимствованной у русских. Летом коровы
паслись в лесу под присмотром пастуха, которого нанимали всей деревней
на целое лето. Лошадей и овец выпускали без присмотра.
У северных карелов (Кемский район) в XIX в. было развито оседлое
оленеводство, но оно имело лишь транспортное значение. Карелы держали
по одному-пять оленей, более зажиточные — по 30—50 и более. Олени
бродили без пастуха. Оленеводство карелы восприняли от саамов.
У верхневолжских карелов животноводство также получило большее
развитие, чем в Карелии. У них существовал обычай брать у богачей в
пользование на определенный срок (на один год) корову. За это
крестьянин обязан был отработать в хозяйстве кулака уговоренное количество
дней. Верхневолжские карелы разводили грубошерстных овец, которых
пасли мальчики. Широко развито у них было и птицеводство
(разводили кур, гусей, уток), а также пчеловодство.
Коренные изменения в сельском хозяйстве карельского народа
произошли в результате Великой Октябрьской социалистической
революции и социалистических преобразований экономики и культуры.
Одна из особенностей колхозного движения в Карелии заключалась в
том, что колхозники здесь сочетали промысловую и сельскохозяйственную
деятельность. Кроме земледелия и животноводства, карелы занимались
заготовкой и сплавом леса, рыболовством, охотой и т. д. Создавались
Народы Европейской части СССР, II 337

земледельческие, рыболовецкие и смешанные колхозы, сочетавшие
сельское хозяйство с рыболовством.
За годы Советской власти в сельском хозяйстве Карелии произошли
коренные изменения. Значительно возросли посевные площади, на
колхозных полях работает множество машин (тракторов, комбайнов и т. д.),
повысились урожаи и валовой сбор зерна и картофеля.
После Великой Отечественной войны Советское правительство оказало
карелам большую помощь в восстановлении животноводства. В 1945—
1946 гг. в Карельскую республику было завезено 5,5 тыс. голов крупного
рогатого скота, свыше 3,5 тыс. лошадей, более 1,8 тыс. овец.
Учитывая пожелания колхозников, Центральный Комитет КПСС и
Советское правительство признали целесообразным провести в республике
реорганизацию маломощных колхозов в совхозы, которая завершилась
в начале 1960 г. В 1961 г. в республике имелось 47 совхозов (в том числе
15 звероводческих), 5 птицефабрик и 42 подсобных хозяйства.
В результате социалистической реконструкции сельского хозяйства
земледелие продвинулось дальше на север. Широкое распространение
получило овощеводство. В 1960 г. население Карелии впервые было
обеспечено своим картофелем.
Основным направлением сельского хозяйства республики стало
животноводство, преимущественно молочного направления. Развивается и
пушное звероводство.
Большие работы проводятся по улучшению лугов и пастбищ, ведутся
значительные мелиоративные работы. Повышается культура пастьбы
скота. Всесторонне электрофицируется и механизируется сельское
хозяйство. Устанавливаются автопоилки, на фермах вводится электрическая
дойка коров, механическая резка кормов и т. д. Широко используется
водная энергия. Почти все совхозные поселки электрифицированы и
радиофицированы.
Хозяйство верхневолжских карелов не отличается от хозяйства
местного русского населения. Основное направление сельского хозяйства
здесь — льноводство. Большая часть верхневолжских карелов —
колхозники и рабочие совхозов. Некоторые из них трудятся на промышленных
предприятиях Калининской обл., в частности на трикотажных фабриках,
дерево-химических комбинатах и др. В Максатихинском районе работают
гончарные мастерские, где среди рабочих также много местных карелов.
0 Для карелов КАССР охота и рыболовство в прош-
и рыболовство лом были одним из необходимых условий существо-
промыслы ' вания. Они давали крестьянам здоровую и
питательную пищу и нередко спасали от голодной смерти.
У верхневолжских карелов охота и рыболовство в силу иных
природных условий не получили большого развития и не имели промыслового
характера. Рыболовством занимались по всей Карелии, но промысловое
значение оно имело лишь в Беломорье и частично в Заонежье. Орудия лова
были разнообразны: остроги (азрайн), удочки (онкит), дорожки (уус-
тин), бредни (бродат), сачки (суаккут), разноячейные сети (верккот),
связанные из конопли, невода (нуоттат), мережи (мердат, рюся)
На кемских порогах нерестующую семгу ловили с лодки «поездом» —
сеткой длиной и шириной по 1 м, глубиной 1,5 м. Улов пополнял скудный
рацион крестьянской семьи, а ценные виды рыбы продавали скупщикам,
которые с большим для себя барышом отправляли ее в Петербург и на
различные ярмарки. Ряпушку и ряпушковую икру посылали и в
Финляндию.
Охотничьи снасти карелов весьма разнообразны и близки к орудиям
охоты соседнего русского населения.Интересным способом была у них
ловля «на рожон» (кяпялялаута), применявшийся для ловли лисиц в северной
части Карелии, а также в восточной части Финляндии. На тропинке, по ко-
338

За ткацким станком. С. Сельга Медвежьегорского района
торой обычно проходили лисы, выбирали дерево, срезали его верхушку,
оставляя ствол высотой 1—1,5 м. На верхний срез ствола—столик—клали
приманку (кошачью лапу или голову с «душком»). Ниже «столика»
сантиметров на 10 ствол расщепляли. Когда лиса, привлекаемая запахом
приманки, прыгала за «лакомством», лапы ее попадали в расщепы и чем
больше лиса пыталась вырваться, тем глубже застревали ее лапы. Так
охотник добывал лису с неиспорченной шкурой.
Карелы пользовались ружьями различных систем, ножами,
рогатинами (при охоте на медведя), капканами (лоуккут — на горностая, кляпчат—
на норку и т. д.). На птицу охотились с ружьем, ставили силки (анса,
puma), ловили сачком из рыболовных сетей.
Основным доходным промыслом у карелов в XIX в. был лесной: рубка
и сплав леса к лесопильным заводам, заготовка дров на продажу и работа
на заводах. Лесные угодья принадлежали государству,
лесопромышленники покупали лес у казны. Заготовка леса производилась сезонно, чаще
всего вблизи селений и поближе к рекам и озерам. На заготовке обычно
работали на договорных началах парами — рубщик и возчик. Иногда на
такие работы выезжали по нескольку человек из семьи. В карельские леса
на заработки приходили крестьяне и из соседних русских деревень.
Условия жизни лесорубов были чрезвычайно тяжелыми, а труд их
оплачивался плохо. Для жилья строили избушку (муапиртти или мечча-
пиртти) с печью-каменкой и нарами, но часто жили просто в шалашах из
еловых веток, обогреваясь у костра. Пищу готовили на костре или в печи-
каменке. Обычно варили похлебку из сушеной мелкой рыбы с мучной
подболткой или кашу.
В связи с отсутствием элементарной техники безопасности на
лесозаготовках часты были травмы. Медицинская помощь отсутствовала и лечились
лесорубы народными средствами: пили настои из лечебных трав, делали
массаж и т. д. В тяжелых случаях уезжали домой и обращались к
знахаркам (тиедойниекка). «Лечебницей» карелов в прошлом была баня: чем бы
человек ни заболел, его парили в бане, иногда это помогало, а иной раз
сводило в могилу.
339
22*

* Условия работы на сплаве были еще тяжелее. Сюда нанимались целой
артелью, договариваясь с приказчиком сплавить определенное количество
леса к конечному пункту. Сплав леса требовал от гонщиков большой
сноровки, силы и ловкости. Лес сплавляли по рекам «молем» (в рассыпную),
а по озерам «в кошелях», в оплотнике.
Сплав начинали часа в четыре утра, «когда еще черт зорю не бьет», как
говорили сплавщики. Кончали в 10 часов вечера, собирались группами
в лесу, разводили костер и, прижимаясь друг к другу, старались согреться.
Иногда на берегу сплавщики устраивали временные жилища.
Все же несмотря на тяжелые условия работы, лесной промысел давал
крестьянам возможность расплачиваться с долгами, покупать самые
необходимые продукты для семьи.
Кроме указанных промыслов, в северных районах Карелии вплоть
до Октябрьской социалистической революции большое значение имела
торговля вразнос (коробейничество). Местные жители-карелы, забрав
товары в кредит под проценты у купца-односельчанина, распродавали их
по деревням, причем заходили даже в Финляндию. Чаще всего торговали
женскими платками, украшениями, тканями. Важнейшим районом
деятельности карельских коробейников стала северная часть Финляндии.
Несмотря на неоднократные запрещения финскими властями торговли
вразнос она продолжала развиваться. В 1893 г. в Финляндии с товарами
побывало 1139 карелов-коробейников, а в начале XX столетия разносной
торговлей занималось около 1,5 тыс. крестьян из западной части Кемского
уезда.
На порожистых реках северной части Карелии (Кереть, Шуя, Повен-
чанка) в XIX в. занимались добычей речного жемчуга, которая носила
столь хищнический характер, что фактически привела к исчезновению
жемчужных раковин. Речной жемчуг был низкого качества, неровной
формы и ценился дешево.
У карелов издавна были распространены добыча болотной руды,
кузнечное ремесло и т. д. О наличии металлообрабатывающего производства
еще в древности свидетельствует обилие железных поделок местного
изготовления, найденных в курганах и могильниках, а также документы
XV в. и более позднего времени. В эпических песнях и рунах карелов
часто упоминается, что «в болоте под землею распростерлося железо».
Кузнечное ремесло считалось почетным. Не случайно одному из основных
героев «Калевалы», кузнецу Ильмаринену, приписывались
чудодейственные качества. Карелы добывали руду из болот, плавили ее в небольших
домницах и изготовляли железные изделия.
Из женских ремесел было развито ткачество и вязанье. Правда, и то
и другое ограничивалось рамками домашнего производства, что
соответствовало полунатуральному хозяйству карельских крестьян в
дореволюционный период. Для нужд собственной семьи ткали холст, полотно,грубые
сукна,половики и т. п. Из шерсти вязали фуфайки,рукавицы,шарфы,носки.
У верхневолжских карелов, кррме лесозаготовительных работ,
издавна были известны производство дегтя, смолокурение, жжение угля.
Женщины ткали полотна, холст, грубое сукно, половики, из шерсти вязали
фуфайки, носки и пр. Вышивка получила очень широкое развитие.
Вышивали полотенца, рубахи, головные уборы, плели пояса и т.д.
Промышленность За годы Советской власти хозяйство Карелии
полностью реконструировано. В наши дни ведущей
отраслью народного хозяйства КАССР является лесозаготовительная
промышленность, которая превратилась в высокомеханизированную отрасль
социалистической индустрии. В республике созданы: энергетическая,
деревообрабатывающая, целлюлозно-бумажная, гидролизная,
тракторостроительная^ судостроительная, горная, текстильная, рыбная промышленность,
цветная металлургия и промышленность строительных материалов.
340

Механизированные лесные работы в Паданском леспромхозе
Медвежьегорского района:
1 — трелевочный трактор; 2 — использование электропилы на лесозаготовке

Крупные комбинированные предприятия целлюлозно-бумажной
промышленности с современным оборудованием являются одной из
быстрорастущих и перспективных отраслей промышленности КАССР. За Кондо-
пожским целлюлозно-бумажным комбинатом (1929 г.), выпускающим
газетную и оберточную бумагу, в 1939 г. в строй вступил Сегежский
целлюлозно-бумажный комбинат — крупнейшее в СССР предприятие по
изготовлению бумажной тары. В 1941 г. были восстановлены и сданы в
эксплуатацию Питкярантский сульфатно-целлюлозный завод,
целлюлозно-бумажный комбинат в Харлу и Ляскельская бумажная фабрика.
В настоящее время проводится большая работа по реконструкции η
значительному расширению целлюлозно-бумажных предприятий в Кондо-
поге и Сегеже. Обе стройки объявлены всесоюзными ударными. В Кондо-
поге построен древесно-массный завод, теплоэнергоцентраль. В Сегеже
в 1961 г. началось строительство новой бумажной фабрики.
Партия и правительство обратились к работникам химической
промышленности с призывом обеспечить ускоренное развитие химической индустрии
в нашей стране. В успешном выполнении этой задачи, в особенности в
развитии лесохимии, важная роль принадлежит Карелии. В настоящее время
на долю Карельской республики приходится 11% общесоюзного
производства бумаги, столько же целлюлозы и 2,8% картона. Эффективным
направлением химической переработки древесного сырья является производство
древесно-волокнистых и древесно-стружечных плит.
В республике на базе использования отходов гидролизно-спиртового
завода Сегежского целлюлозно-бумажного комбината организовано
производство кормовых дрожжей. Будет создано дрожжевое производство на
Кондопожском комбинате.
Некоторые побочные продукты целлюлозно-бумажной
промышленности используются для выработки синтетических материалов, а также могут
послужить исходным сырьем для удобрений.
Дальнейшее развитие получила металлообрабатывающая
промышленность, которая особенно выросла в послевоенный период.
Машиностроение республики представлено Онежским тракторным заводом (ОТЗ)
созданным на базе Александровского завода, а также судостроительными,
судоремонтными и механическими заводами.
Современная рыбная промышленность коренным образом отличается
от кустарного рыбного промысла дореволюционного времени как по
специализации, так и по техническому оснащению и размерам производства.
Рыбная промышленность в КАССР является единственной отраслью
пищевой промышленности, дающей продукцию для вывоза в другие районы
Советского Союза. Рыболовецкие организации КАССР участвуют в лове
рыбы в Северной Атлантике и в Баренцевом и Белом морях. Техника
рыболовства на внутренних водоемах значительно усовершенствована.
Применяются новые орудия лова, как, например, двухбочковые заколы,
устанавливаемые на якорях. Используются капроновые сети и ставные невода.
Почти повсюду на крупных озерах внедряется малая механизация (листер-
боты и малые рыболовные мотоботы).
Из горнодобывающей промышленности в Карелии развита добыча
слюды, преимущественно в Кемском районе, вблизи Чупинского залива
Белого моря.
Рабочий класс Карелии в основной массе сформировался довольно
поздно, уже в советское время. Если к началу XX в. численность рабочих на
металлообрабатывающих и лесопильных заводах достигала 3 тыс.
человек, то в советский период рабочий класс значительно вырос и окреп.
Так, в 1961 г. в народном хозяйстве Карельской республики работали
301 тыс. рабочих и служащих. Основные кадры промышленных рабочих
формировались главным образом из местного карельского и русского
населения, а также за счет притока сюда рабочих из других областей и рес-
342

Группа доярок фермы. С. Сельга Медвежьегорского района
публик Советского Союза. Огромную помощь в формировании рабочих
и инженерно-технических кадров Карелии оказал и оказывает русский
народ.
Важнейшим показателем качественных сдвигов, происходящих в
составе рабочего класса Карелии, является повышение
культурно-технического уровня и коммунистической сознательности рабочих. К 1964 г.
30 предприятий, 180 участков, цехов и смен, 1451 бригада удостоены
почетного звания коллектива коммунистического труда.
г С древнейших времен основными путями сообщения
сообщения на территории, где жили карелы, были озера и реки.
Они использовались преимущественно летом,
однако и зимой часто санные дороги прокладывались по тем же рекам и озерам.
Дороги, пригодные для колесного транспорта, существовали только на
юге Карелии. На севере края летних сухопутных дорог почти не было,
многие деревни были связаны только пешими тропами.
Основными средствами передвижения в крае рек и озер были лодки-
долблейки, лодки-шитики, карбасы и плоты. О древности лодок в Карелии
свидетельствуют наскальные изображения Онежского озера и Белого моря.
Неоднократное упоминание о лодке как об одном из главных средств
передвижения находим в «Калевале».
Широко известны у карелов двухвесельные килевые лодки-шитики,
которые «шили» сами крестьяне. В прошлом столетии славились на весь
Северный край своим мастерством по сооружению не только лодок, но и
более крупных морских судов жители карельского с. Подужемья.
Упряжным животным была лошадь. Запряжка у карелов русская.
Простейшим средством передвижения и зимой и летом была волокуша
(волокку). В настоящее время в связи с развитием дорожного строительства
волокуши утратили свое значение.
В качестве средства передвижения наиболее распространены у карелов
дровни {реки). Изготовляли их сами крестьяне для нужд своего хозяйства.
Использовались они для перевозки грузов не только зимой, но нередко и
летом.
343

Колесный транспорт до конца XIX в. имел распространение только
в южной части Карелии, в северных волостях телеги были неизвестны.
Однако и в южной части Карелии телеги были весьма примитивными,
с деревянными сплошными колесами, сколоченными из толстых досок.
Телеги-двуколки на железной оси появились в южных районах Карелии
лишь во второй половине XIX в.
У карелов широко практикуется передвижение на лыжах (суксет) —
зимних и летних, болотных. На зимних лыжах ходят с палками из
черемухи. Охотники пользуются одной палкой, вторую им заменяет охотничья
лопатка. Болотные лыжи (суосуксет) применяются только на севере
Карелии для ходьбы или работы на болотах, во время сенокоса на затопленных
лугах особенно вблизи лесных озер. По форме они напоминают ракетку
для тенниса.
За годы Советской власти на территории Карелии построено много
хороших шоссейных дорог, улучшены дороги местного значения, поэтому
наладилась связь отдельных поселений как с центрами, так и между собой.
Общая протяженность безрельсовых дорог в Карелии в 1964 г. равнялась
50 тыс. км. Прокладка шоссейных дорог дала возможность широко
внедрить в быт карелов автомобильный транспорт, который стал одним из
основных средств передвижения в республике. Протяженность автобусных
линий в Карелии в 1964 г. приблизилась к 10 тыс. км. В Карелии охотно
пользуются велосипедами, мотоциклами. На них ездят на работу,
в гости. Должное развитие получил, водный и железнодорожный
транспорт: появились комфортабельные теплоходы, курсирующие по
Ладожскому и Онежскому озерам, на внутренних водоемах — пассажирские
катера. Во многих семьях есть моторные лодки. Большое значение имеет
гражданская авиация.
На развитие средств передвижения верхневолжских карелов в
прошлом повлияли иные по сравнению с Карелией природные условия. Здесь
преобладал не водный, а сухопутный транспорт как колесный, так и цолоз-
ной. Телеги применялись двух- и четырехколесные, сани — как дровни
(реки), так и выездные (кордъ). В прошлом пользовались и волокушами.
Лыжи имели довольно широкое распространение.
Поселения Карелы KACGP живут в деревнях, поселках и горо-
и жилище Дах· Население городов составляет 366,8 тыс.
человек при населении республики в 651,3 тыс. человек.
Карельское население в городах составляет всего 6% (22,2 тыс.). В
настоящее время в Карелии 12 городов (Петрозаводск, Олонец, Пудож, Кондо-
пога, Суоярви, Питкяранта, Лахденпохья, Сортавала, Медвежьегорск,
Сегежа, Беломорск, Кемь). Некоторые из них (Беломорск, Сегежа,
Кондопога, Медвежьегорск) выросли в советское время на месте
рыбацких или крестьянских поселений. История Кондопоги и Сегежи
связана со строительством целлюлозно-бумажных комбинатов. Сейчас
эти города — крупные индустриальные центры, в них, кроме
целлюлозно-бумажных комбинатов, имеются деревообрабатывающий
комбинат (Сегежа), гидроэлектростанция (Кондопога) и завод огнеупоров, а
также другие предприятия.
К периоду строительства Беломорско-Балтийского канала относится
основание г. Медвежьегорска на берегу Онежского озера. Здесь построено
несколько промышленных предприятий — лесозавод, центральные
ремонтные мастерские, паровозные депо и др. Один из красивейших городов
республики — Сортавала на берегу Ладожского озера. В ее живописных
окрестностях построен ряд санаториев и домов отдыха. Петрозаводск —
столица КАССР — самый крупный промышленный и культурный центр
республики. Сейчас в Петрозаводске проживает 149 тыс. человек.
Все города застраиваются красивыми каменными трех-пятиэтажными
домами со всеми удобствами. Особенный размах жилищное строительство
344

В кафе «Весна». Петрозаводск
получило после Великой Отечественной войны. Построены новые
культурно-бытовые и лечебные учреждения. Большое внимание уделяется
озеленению гор одов.
Поселки городского типа — совершенно новое явление в Карелии.
Они выросли в связи с развитием промышленности. Эти поселки имеют
уличную планировку, все они электрифицированы и радиофицированы,
каждый поселок связан с районным центром шоссейной или грунтовой
дорогой.
Большинство поселков застроено стандартными домами трех типов.
Двухквартирные дома (ШЛ-51), изготовляемые Ильинским лесозаводом,
имеют каркасно-щитовую конструкцию. В каждой квартире одна
комната, тамбур и кухня. Наибольшее распространение в лесных
поселках получили четырехквартирные дома (ШЛ-4), также выпускаемые
345

Ильинским заводом. Планировка квартиры, площадь комнаты и^
кухни аналогичны двухквартирным домам типа ШЛ-51. Встречаются и
финские двух- и трехквартирные дома-коттеджи конструкции «Финн-дом-
1950 г.» Ведется и индивидуальное строительство срубных домов.
Застройщики получают для этой цели ссуду, место для строительства выделяет
поселковый или сельский совет. В поселках дома строятся обычно по
типовым проектам, чаще всего они имеют две комнаты и кухню. Хозяйственные
постройки (сарайчик для дров, а иногда и хлев) ставятся либо рядом
с домом, либо под одной с ним крышей.
Старые карельские поселения, как правило, располагались по берегам
озер и рек. Поэтому в названии большинства населенных пунктов
фигурируют слова: река (ёки), озеро (ярей), залив (лахти), полуостров или
наволок (ниеми). Например: Вокнаволок (Воккниеми), Спасская губа
(Лахти), Святозеро (Пухярви), Черная речка (Мустаёки) и т. д.
По берегам рек Олонки и Мегреги деревни тянулись сплошной
цепочкой, переходя постепенно одна в другую.
В XIX в. в Карелии различалось три типа поселений: погост (погоста—
соб. кар., ливв.; пагаста — лив., люд.), деревня (кюля— соб. кар., люд.;
хиеру —ливв.) и хутор (омамаа — соб. кар.; хуутори — лив., люд.).
Погост был центром группы деревень и хуторов, часто расположенных
на значительном расстоянии друг от друга. В погосте находились
приходская церковь и кладбище, лавки, а иногда — волостное управление.
Деревня в XIX в.—наиболее распространенный тип поселения.
Деревнями жила основная масса крестьян, занимавшихся сельским хозяйством.
Первоначально деревня представляла небольшое поселение в три — пять
дворов, в дальнейшем разраставшееся иногда до 30—50.
Хутора в Карелии различного происхождения. В северо-западной
части Карелии, как и у соседних финских карелов, однодворки были
исконным типом расселения. Это определялось как природными условиями, так
и долгим сохранением подсечно-огневой системы земледелия. В южных
районах Карелии хутора возникли после столыпинской реформы. К
выделу на хутора и отруба в Карелии стремились прежде всего зажиточные
крестьяне — владельцы больших подсечных запашек и старопахотных
участков. Выделению на хутора и отмежеванию от общины оказывала
сопротивление большая часть крестьянства — середняки и бедняки.
Хутора в Карелии прекратили свое существование после
коллективизации. Хозяева хуторов при вступлении в колхоз переезжали в деревню,
перевозили туда дом и другие постройки. В северной части Карелии
(Кемский район) на некоторых хуторах, расположенных вблизи деревень,
жили вплоть до 1940-х годов.
По планировке карельские деревни можно разделить на уличные,
рядовые (береговые) и разбросанные. Наиболее древняя форма —
разбросанные поселения с ориентацией фасадов на юг. Такие поселения и сейчас
встречаются кое-где в отдаленных местах. Больше всего в Карелии деревень
с рядовой (береговой) планировкой. Уличная форма поселения — наиболее
поздняя, утверждение ее в Карелии относится к XIX в., и она менее
распространена.
В наше время в Карелии встречаются различные типы жилищ, что
в значительной степени зависит от времени их постройки. Наиболее
старая форма — очень близкий к северновеликорусскому рубленый дом-двор
на высоком подклете с двухскатной крышей на самцах. Для северной
части Карелии характерно такое же срубное жилище северновеликорус-
ского типа, но на более низком подклете.
В настоящее время в карельских деревнях преобладают традиционные
постройки, наиболее типичен дом-пятистенок. Для старой карельской
избы характерно расположение русской печи (пяччи — лив., люд.; киу-
гуа—соб. кар., лив.) справа или слева от входа устьем, как правило, к бо-
346

Южнокарельский дом-двор
1 — боковой фасад дома; 2 — разрез. Дер. Лумбила Прионешского района
ковой стене. Раньше стенки и под (пячиппохдя) печи делали из глины,
а свод из мягкого камня (слоистого сланца), который добывали в
заболоченных местах.
Терминология деталей печи хотя и карельская, однако представляет
собой перевод с русского соответствующих названий (устье — пячин суу,
букв, печной рот; чело печи—пячин очч, букв, печной лоб; напечье—пячин
сельг, букв, спина печи—люд.). Возможно, что в прошлом у карелов
бытовал открытый очаг. Некоторым намеком на это может служить
распространенная в прошлом веке в северо-западной части Карелии печь с камельком
(пийск). На углу печи делалась ниша с отдельным дымоходом. Здесь
готовили пищу на таганке, а вечером разводили огонь для освещения. В
настоящее время печь с камельком утратила свое значение, и во многих местах ее
помнят только старики.
Планировка помещения и обстановка были четко установившиеся,
чему немало способствовало преобладание неподвижной мебели. Условно
изба делилась по назначению ее частей на четыре «угла». Угол, в котором
складывалась печь, назывался «печным» (пячин-чуппу), часть избы перед
устьем печи — «дверным углом» (укш- или ови-чуппу). По диагонали от печи
была почетная, лучшая часть избы—«большой», или «божий» угол (суури-
чуппу, дюмал-чуппу—лив., люд., парашшоппи—соб. кар.). Четвертый угол
назывался «задним» (перя чуппу).Характерной особенностью карельской
избы была балка (валляс пуу, или орзи) ,проходящая через всю избу на небольшом
расстоянии от потолка ближе к боковой стене. Ее использовали для гнутья
санных полозьев, сушили на ней невода в зимнее время. Рядом с печью над
347

дверью иногда делали полати, но они исчезли еще в начале XX в. К боковой
стенке печи примыкает голбец (каржина, козоно)— деревянный рундук со
съемной крышкой, под которым находился ход в подполье. Вдольторцовой и
боковой стен делались неподвижные лавки, сходившиеся в большом углу.
Над ними укреплялись полки для предметов домашнего обихода.
Подвижной мебели было очень мало. Это в первую очередь стол, который у
карелов ставился не в «большом» углу, а у среднего окна по торцовой стене.
Подобное расположение стола характерно для всех карелов КАССРГ
верхневолжских карелов и довольно широко встречается у вепсов.
В углу около двери стоял стол для стряпни и висел рукомойник.
Самые теплые места — на печи и на каржине отводились старикам. Другие
члены семьи чаще всего спали на полу на сенных матрацах, которые на
день выносили в сени. Укрывались одеялами из овчины (катепёвю). Если
в доме была горница, ее обставляли лучшей мебелью. Там стояла кровать,
отделенная занавеской, стол, комод или буфет. На окна вешали занавески,
пол застилали половиками. Однако это была комната для гостей, сами
хозяева ею почти не пользовались.
Форма связи — там, где преобладал дом-двор,— однорядная. Такой
тип застройки очень удобен в условиях снежной зимы: все работы по
уходу за скотом, по домашнему хозяйству выполнялись не выходя на
улицу. При этой планировке и помещения для скота лучше утеплены.
Для севера Карелии характерна неправильная застройка, при
которой к жилой части — избе — пристраивались с разных сторон
хозяйственные помещения, примыкавшие к дому одной стеной и крытые
отдельной крышей. Позже здесь распространилась свободная застройка, когда
хозяйственные помещения ставились в стороне от жилого дома.
Двор южные карелы делали двухэтажный, вверху находился сарай,
куда складывали сено, веники на корм скоту, хранили
сельскохозяйственные орудия, телеги, сани; внизу располагались хлевы, конюшни,
помещения для овец и собственно двор.
Потолка в сарае не делали. Свет проникал через небольшие
окна-отверстия, которые прорубали между смежными бревнами в наружной стене.
Пол в сарае настилали из толстых досок, чтобы он мог выдержать
лошадь с телегой или санями, весь хозяйственный груз, а также
заготовленный на зиму корм для скота.
Летом в сарае спали под пологом (уудим). Днем там выполняли многие
хозяйственные работы: делали сани, чинили сельскохозяйственный
инвентарь и т. д. Иногда здесь ставили ручные жернова. В сарай снаружи
вел бревенчатый пологий взъезд, по которому въезжали нагруженные
подводы, ввозили сельскохозяйственный инвентарь и т. д. Кроме того, внутри
сарая была лестница вниз, в собственно двор и хлева.
С переходом к коллективным формам сельского хозяйства жилище
начинает меняться. Становятся ненужными большие хозяйственные
помещения, усложняется внутренняя планировка жилища—начинают выделять
кухню, делать больше отдельных комнат и т. д. Постепенно исчезают и
дома на высоком подклете, со взъездами в сарай.
В послевоенный период начался новый подъем в жилищном
строительстве. В сельской местности за последние две пятилетки было построено
свыше 6 тыс. новых жилых домов. Многие дома, особенно в крупных
деревнях, строят πσ типовым проектам, однако во внутренней планировке
очень часты отклонения от них, потому что ставят внутренние
перегородки сообразно личным вкусам. Дома обычно строят на низком
подклете.
Заметно изменилась и строительная техника. Все дома ставятся на
цементном фундаменте. Тяжелая и дорогая самцовая конструкция крыши
уступает место стропильной, более легкой и дешевой. Кровельным
материалом служат дранка или шифер. Для' внутренней .облицовки зданий
348

Карельские печи:
1 — югкнокарельская печь с голбцом. Дер. Петров-наволок Медвежьегорского района; 2—печь
с низким голбцом. Дер. Коккойла Прионежского района; з — северо-западный тип печи
с угловым камельком. Дер. Оланга Кемского района
широко используют изоплиту, изготовленную из отходов лесоматериалов,
сухую штукатурку и т. д.. Изменилась техника рубки углов,
распространилась более экономная — в чистый угол. Дома нередко строятся с
верандами, окна украшают резными наличниками. Произошли изменения и во
внутренней планировке. Всегда отгораживается отдельное помещение,
служащее кухней и по традиции называющееся избой (перти). Рядом
с ней отделяется маленькая смежная комнатка, в которой обычно живут
старики. Кроме того, есть большая жилая комната, а иногда отдельная
спальня. Старые дома теперь нередко перепланировываются таким же
образом и обязательно отгораживается кухня. Большинство домов
отапливается русской печью, но, кроме нее, почти везде есть плита, которая
встраивается в шесток или складывается отдельно. Чистую половину избы
оклеивают обоями, белят потолки, красят полы. В новых домах нет ужей
карщины — в подполье ведет простой люк. Окна украшают занавесками,
лолы застилают домоткаными дорожками. Гораздо больше стало
фабричной мебели, в доме обычно стоит несколько кроватей, диван, шкаф,
буфет и т. д. Все дома радиофицированы и электрифицированы. В
отдаленных деревнях, где нет радиоузлов, жители пользуются батарейными
радиоприемниками.В ряде деревень КАССР многие жители
имеют,телевизоры.
Поскольку у карелов преобладал дом-двор, то отдельных
хозяйственных построек былq немного: на юге Карелии — амбары, бани, ригиг на
севере, где чаще встречалась свободная застройка, отдельно стояли также
349

и хлева. Амбар (айтта) ставили обычно около дома перед окнами, «на виду
у хозяев». Амбары имели различную конструкцию: одноэтажные и
двухэтажные, с навесом и без него, с повалами и галереей и т. д. В них хранили
одежду, съестные припасы, зерно. У бедняков амбары были небольшие
одноэтажные, у богачей имелось иногда до пяти больших двухэтажных
амбаров. Теперь амбаров не строят.
Для хранения картофеля и овощей делаются ямы-погреба (куоппа)
вблизи от дома.
Бани (кюлю) распространены в Карелии повсеместно. Почти на каждые
две семьи есть баня. Ставят их обычно у озера или реки. Еще и сейчас
большинство бань в деревнях топят по-черному: «Воздух лучше и пар
крепче, легче», так говорят о них карелы. Бани в Карелии строят с
небольшим предбанником, с печью-каменкой с вделанным в нее котлом, рядом
с каменкой — полок, а по бокам — лавки. Пол настилают из толстых
плах, неплотно прилегающих друг к другу, чтобы вода могла свободно
стекать в щели. Крыши в прошлом чаще всего делали односкатные, теперь,
как правило, двухскатные.
Вплоть до 1940-х годов в некоторых деревнях существовал обычай
совместного мытья мужчин и женщин, теперь он полностью исчез. В более
крупных деревнях имеются общественные бани.
Для хозяйственных построек северной части Карелии характерны
лодочные амбары — срубные постройки на воде с двумя дверными
проемами — такими, чтобы в них свободно входила лодка.
При свободной застройке на северо-западе Карелии сооружения
хозяйственного назначения — чаще всего срубные постройки под
односкатной крышей — ставили в 80—100 м от дома. Хлева утеплялись, однако
пол и потолок в них не настилали. Посередине хлева устанавливалась
небольшая печь-каменка, которую зимой топили ежедневно, здесь же
готовили пойло для скота.
Селения и жилища верхневолжских карелов почти ничем не
отличаются от таковых соседнего русского населения. Селения состоят из нескольких
десятков, реже сотни и более дворов. Планировка, как правило, уличная—
в два порядка.
Основной тип жилища — срубная изба (перти) с подпольем,
соединенная через сени (синчо) с двором. В сенях помещается клеть (айтта)
в старых домах в виде отдельного сруба, в новых — дощатый чулан.
Преобладающим типом связи является однорядная, однако встречается
и двухрядная (двор параллельно дому), характерная для центральных
русских областей.
План избы следующий: при входе справа или слева стоит устьем к
фасаду русская печь. В каждом доме имелись полати (палатит), на которых
спали в зимнее время. Стол в отличие от северных карелов ставят обычно
в переднем углу. Рядом с печью устраивался голбец (каржина). Место
около печи отделено от остальной части избы занавеской или дощатой
перегородкой (переборкка). Печи больших размеров, бьют их из глины. До сих
пор существует обычай «помочей» (помоччу) при битье печи, на них
приглашают родственников и соседей, а после установки печи хозяева устраивают
угощение.
В сенях летом ставится кровать с пологом (ренги). Из сеней дверь
ведет во двор, который, как и в Карелии, имеет два этажа — внизу хлева
(лиявя), вверху—сеновал с взъездом. Из хозяйственных построек у
верхневолжских карелов следует отметить амбары (айтта), стоящие рядом
с домом или позади него на усадьбе; бани (кюлю) также расположены на
усадьбе, а если деревня стоит у реки, то на берегу. В стороне от деревни
располагались риги с гумном и овины. С переходом к молотьбе машинами
они утратили свое прежнее значение. Для хранения зерна у
верхневолжских карелов использовались житницы (пелдоайтта).
350

Женская одежда карелов:
1 — рубаха «рятчина». Прионешский район; 2— сарафан. Кемский район; з — сарафан «кошто».
Кемский район; 4 — юбка. Прионежский район
Значительное место в деревнях занимает колхозная усадьба с
постройками хозяйственного назначения (фермы, конюшни, сараи для сена,
зернохранилища и т. д.), административного и культурно-бытового (правление
колхоза, клубы, библиотеки, ясли и детский сад,медицинский пункт и др.).
В послевоенное время в деревнях верхневолжских карелов
развернулось новое жилищное строительство. Строят дома обычно традиционного
типа, но к ним пристраивают застекленную веранду. Колхозы оказывают
членам артели большую помощь в строительстве, дают автомашины для
перевозки леса, который заготовляют сами колхозники, иногда для
установки сруба выделяются колхозные плотники.
0 Традиционная одежда карелов мало отличалась от
дежда северновеликорусской. О том, к какому времени
следует отнести начало перехода к русским формам народной одежды,
точных данных нет. Можно только констатировать, что уже источники
XVII в. позволяют говорить о значительном влиянии русских форм на
одежду карелов, а в XIX в. некоторые исследователи вообще отрицали
в одежде карелов наличие каких-либо национальных черт.
Основным элементом женской одежды была рубаха (рятчина,верх.в.—
соба). Наиболее древняя форма карельской рубахи туникообразная, с
длинными, суживающимися к запястью рукавами и ластовицей. Этот
тип позже вытеснила рубаха с короткими пышными рукавами, идущими от
ворота. У ворота закладывались складки и он обшивался тесьмой или
кумачом. Рубаха обычно сшивалась из двух частей—нижняя, станушка
(эмуcm) делалась из грубого домотканого полотна, обычно из четырех
полотнищ. Верхняя часть (хиемат) — лиф и рукава — делалась из более
тонкой ткани, в последнее время покупной, чаще всего из ситца.
351

Станушка по подолу украшалась вышивкой или тканым узором из
красной бумажной нитки. Поверх рубахи карелы KAGCP (кроме ливвиков)
и верхневолжские карелы носили сарафан.
Старые сарафаны принадлежат к новгородскому типу — косоклинные
глухие, со спинкой, доходящей до шеи, и широкими проймами (левые
проймиен сарафана.) Затем он был вытеснен «прямым» или «круглым»
сарафаном на лямках (сарафана, кошто — отрусск. «костыч»). Эти сарафаны
шились уже из покупных тканей — как шерстяных и шелковых, так и
сатина и ситца.
В южной части Карелии, преимущественно у ливвиков, поверх рубахи
носили так называемую пару (пуара): юбку (дюпку), сшитую из пяти-шести
полотнищ и кофту в талию (казачку). Пару шили из цветной или полосатой
льняной, полушерстяной или шерстяной ткани.
Поверх сарафана или юбки повязывался передник (передникка). На
севере Карелии (Кестеньга, Калевала) неотъемлемой частью женского костюма
был большой наплечный платок. Его накидывали углом на плечи, а концы
перекрещивались на груди, пропускались вокруг талии и завязывались
спереди на поясе. Количество платков говорило о имущественном
положения женщины.
Головными уборами девушек служили лента и платок (пайкка), летом
хлопчатобумажный, зимой шерстяной. Замужние женщины носили
повойники (повойникка), а поверх них платки.
Женские головные уборы украшались бисером, жемчугом, парчой,
позументом, а иногда и вышивкой. Интересны старинные кокошники
олонецких карелок с поднизями из жемчуга (жемчугат).
Традиционный женский костюм исчез лет 30 назад, хотя в отдельных
районах республики (в Медвежьегорском, Кемском, Кондопожском)
пожилые карелки носят сарафаны и сейчас.
Мужская традиционная одежда состояла из белой холщовой рубашки
(пайда) туникообразного покроя и узких холщовых или серых суконных
штанов (куадят, пукшут, штанит). Рубаху повязывали поясом (вуд).
В некоторых деревнях старики вплоть до 1930-х годов довольствовались
одной парой штанов, но уже в 1900-е годы у большинства мужчин белые
штаны использовались как нижнее белье, а поверх них надевались узкие
суконные брюки.
Верхняя одежда у мужчин и женщин одинакова по покрою. Ее шили из
холста, сукна домашней выделки, фабричных покупных тканей и меха.
Чаще всего носили кафтаны (кауфтан) до колен из серого сукна,
распашные, с застежкой на левую сторону и длинными рукавами. Кроме того,
повсеместно носили «балафоны» туникообразного покроя из грубого
холста, которые надевали во время работы в лесу, на рыбной ловле, в поле
и т. д. Этот тип одежды известен по всей лесной полосе Восточной Европы.
В конце XIX в. распространились пальто (палто), а также шубы и
тулупы из овчины, изготовлявшиеся местными мастерами. Вся верхняя
одежда (кроме тулупа) шилась без воротников, поэтому обязательной
принадлежностью мужского костюма были шарфы и шейные платки (каглу
пайкка). Шарфы носят до сих пор, причем предпочитаются длинные, ими
обматывают шею несколько раз, а концы свертывают жгутом и
заправляют за борт пальто или пиджака.
На ногах карелы как мужчины, так и женщины носили зимой и летом
особого покроя сапоги (кенъкят, чабатот, саапаат) из сыромятной кожи, на
одну колодку, с мягкой цельнокройной подошвой без каблука. На подъеме
-втачивался треугольный кусок кожи благодаря чему носок сапога
приобретал заостренную, загнутую вверх форму. Такого покроя обувь упоминает
еще Г. Р. Державин в «Поденной записке», отмечая, что карелы одеваются
так же, как и соседние русские, только «...носят востроносые, с загнутыми
концами сапоги, кеньгами по-лопски (т. е. по-карельски) называющиеся»·
352

и
о
Η
к
о
2
Φ
О
«
р.
н
Is)
§
О
Ρ
о
Ρ
ч
Q
е

Подобную же обувь носили в прошлом финны, коми-зыряне, лопари,
водь и ижора. На севере Карелии она сохранилась до сих пор, но теперь
такие сапоги чаще называют финским термином — «пиексут». Носили
также и лапти из бересты (вирзут, лётот).
Участи северных карелов (так называемых тунгудских) до сих пор
распространены домашние туфли из шкурки гагары (куйкка ступнят).
С убитой весной гагары снимают шкурку целиком, срезают крылья,
выворачивают пером внутрь и натягивают на колодку. Так она сохнет все
Обувь карелов Кемского района:
1 — кенькя; 2 — тешю; 3 — поршень
лето. Осенью шкурку снимают и делают из нее мягкие теплые и удобные
туфли. В прошлом такие туфли умели делать и носили карелы только трех
деревень — Кевят-озеро, Афонино, Ушково.
Карелы носили много теплых вязанных из шерсти домашнего прядения
вещей, которые изготовлялись женщинами в каждой семье. Вязали на
спицах и крючком· Из шерсти вязали рубахи-свитера (вилланепайда),
шарфы, носки (сукат), варежки (алажет), а в центральной части Карелии
также нарукавники. Их носили мужчины на зимних работах. В прошлом
известно было также вязание иглой: ею вязали рукавицы из конского
волоса для рыбной ловли. Они отличались прочностью, долго не промокали
и быстро сохли.
Промысловая одежда карелов — рыбаков, лесорубов и лесогонов, как
и у крестьян, состояла из холщовой рубахи, узких холщовых или
суконных штанов и балахона. Балахон подпоясывали ремнем, на котором
подвешивался нож в ножнах (пуукко — соб. кар.; вейччу — лив., люд.). Летом от
комаров и мошки спасались, надевая на голову холщовый капюшон
(куккели).
Одежда верхневолжских карелов почти не отличалась от одежды
карелов К АССР, но женская одежда значительно богаче украшалась
вышивкой, что видимо объясняется местным русским влиянием. Одной из
особенностей костюма верхневолжских карелок были холщовые
наголенники (калжут).
В наши дни карелы КАССР носят обычную одежду городского покроя.
Сарафан, как упоминалось, можно встретить еще в Медвежьегорском,
Кемском, Кондопожском районах у пожилых женщин. Сарафаны шьют
дома, но из покупной ткани. Вообще женщины частью шьют одежду себе
сами, частью покупают готовую или заказывают у местных мастериц и
в ателье. Белье носят почти исключительно покупное, трикотажное и
хлопчато-бумажное. Шьют в равной мере платья и юбки с кофтами.
Платья обычно служат выходной, а юбки с кофтой из недорогой ткани —
рабочей одеждой. Пожилые женщины носят всегда длинное платье. При
работе надевается передник. Спортивные брюки и куртки, получившие
в Прибалтике и у русских более южных районов права рабочего костюма
23 Народы Европейской части СССР, II
353

молодых женщин, здесь в таком качестве не привились. Женщина в
брюках в карельской деревне — редкое явление. Обувь всюду покупная и
только в северной части Карелии можно еще видеть остроносые сапоги
домашнего шитья. Женщины, помимо туфель, носят кожаные и резиновые
сапоги, особенно в сырую погоду. В качестве головного убора
преобладают платки. Пожилые женщины в деревне всегда ходят с покрытой головой.
Девушки и молодые женщины в поселках, городах в праздничные дни
надевают береты и шляпы, но в деревне, на работах покрываются платками.
Мужской костюм нередко имеет специфические черты в зависимости от
назначения. Так широко распространена различная - производственная
одежда — стеганые брюки, ватники, высокие сапоги, металлические
шлемы у лесорубов и т. д. Повседневная одежда карелов — городского
покроя, обычно покупная.
π Современная пища карелов сочетает как традици-
ища онные, так и новые элементы, вошедшие в карельскую
кухню за годы Советской власти. Впрочем, число ^кушаний, характерных
только для карелов, и ранее было очень невелико, в основном пища была
сходна с русской пищей этих районов.
В наши дни основными пищевыми продуктами служат мука и крупы,
рыба, мясо-молочные продукты, овощи. Как ржаной, так и пшеничный
хлеб — один из основных пищевых продуктов, дома не пекут. Торговля
печеным хлебом организована во всех поселках и в большинстве деревень.
Лишь изредка в отдельных селениях можно столкнуться сейчас с
регулярной домашней выпечкой хлеба.
В прошлом Карелия Ьыла обеспечена хлебом крайне плохо, в
неурожайные годы хлеб пекли с примесями — заболонью (толченой сосновой
корой), соломой, болотным мхом и т. д.
Интересны различия в типе выпекавшегося в прошлом хлеба. Большая
часть карелов пекла кислый хлеб, который ставился на опаре в форме
каравая. На северо-западе был распространен сухой хлеб, так называемый
«хлеб с дыркой» (лоуккулейпя, рейкялейпя), известный также в Финляндии
и Швеции. Тесто для него замешивали обычным способом, затем делали
круглые лепешки в 10—12 см толщины и в центре вырезали стаканом
отверстие. Затем лепешки пекли в печи и свежеиспеченные выносили на
холод, чтобы они промерзли. Затем их нанизывали на специальные жерди
и вешали для цросушки около печи. В таком виде лепешки сохранялись
долго, были легкими, сухими и рассыпчатыми. Их удобно было брать
с собой на работу в лес, на сенокос, в дальнюю дорогу.
Помимо хлеба, выпекались различные виды пирогов, что сохраняется
и до сих пор. За годы Советской власти в связи с повышением жизненного
уровня карелов печь пироги стали из лучшей муки и в большем
количестве, чем раньше. Одним из наиболее распространенных и типичных не
только для карелов, но и для других родственных им народов пирогов
является рыбник (калакурниекка, калакукко) — пирог, в который целиком или
большими кусками запекается рыба — окунь, щука. Из кислого теста
пекут колобки (наливкат), из пресного — калитки (калиттат, шипайник-
кат) н сочни (сулчинат), которые начиняются пшенной или ячменной:
кашей, картофелем, толокном. В прошлом сочни, а также оладьи (каккара)
и блины были праздничными блюдами у карелов. В наши дни к этому
добавились сладкие пироги и покупные кондитерские изделия.
В число повседневных блюд у карелов издавна входили различные
похлебки, главным образом рыбные из свежей, сушеной и соленой рыбы.
Для карельской ухи (каларокка, ууха) характерно, что рыба в ней варится
б чешуе. Северные карелы добавляют в уху разболтанное яйцо. Подобно
финнам они варят рыбу в молоке (каламайосса) и запекают в сметане
(жуаренчу кала). Мясные супы стали чаще варить только в советское
время.
354

Очень много варят каш. Сейчас преобладают пшенная и рисовая, а для
детей — манная. В прошлом больше готовили ячменную и овсяную кашу,
а также толоконную. Каша — очень древнее блюдо, что свидетельствует о
земледельческих традициях у карелов, и часто играла роль обрядового
кушанья. Из ячменя нового урожая сразу после обмолота варили кашу и
съедали ее в помещении риги. Жидкая ячменная каша на молоке как у
северных, так и верхневолжских карелов обязательно подавалась зэ
свадебным столом прямо в горшке. Когда свадебная каша бывала съедена,
горшок разбивали.
Только за последние 30—40 лет вошли в повседневный рацион овощи,
в первую очередь картофель и капуста, свежая и квашеная, а также
огурцы, морковь, помидоры.
В годы Советской власти развитие животноводства в республике
позволило увеличить потребление мясных и молочных продуктов. Вошли в быт
такие блюда, как гуляш, котлеты и т. п. Большое влияние на меню
карелов оказывает сеть общественного питания. По-прежнему много едят
рыбы. Для северных районов Карелии характерна особая заготовка рыбы
весенне-летнего улова: соленую в бочках рыбу выдерживают два-три дня,
а затем ставят в амбар и пригнетают тяжелым грузом. Такая рыба (кевят-
кала) очень вкусна, но имеет специфический запах. Этот способ засола
известен у саамов, коми-зырян, поморов.
Карелы охотно едят грибы, но впрок заготавливают в основном
волнушки, засаливая их. Верхневолжские карелы много сушат грибов. Из них
варят супы, а когда-то в постные дни их ели, размочив и залив льняным
маслом. На зиму заготавливают ягоды — бруснику, клюкву. Из морошки,
черники и других ягод варят варенье и кисели. Овсяный и ягодный
кисели остаются до сих пор обязательным блюдом на свадьбе, поминках.
В прошлом у карелов домашняя утварь была очень скудной:
деревянные миски, берестяные короба, глиняные горшки и чугуны. В наши дни
из старой утвари сохраняются только берестяные кошели (кешшели) и
солонки (суолавакка).В домах колхозников теперь имеется большое
количество различной посуды — алюминиевой, эмалированной, фаянсовой,
стеклянной, появились мясорубки, электронагревательные приборы и т. п.
В некоторых деревнях есть газовые плиты. Труд женщины в домашнем
хозяйстве стал значительно легче потому, что отпала тяжелая работа по
выпечке хлеба и вошло в быт приготовление пищи на плите.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
Основной формой современной карельской семьи является малая
семья, состоящая из двух-трех поколений. Численный состав семьи в
деревнях в среднем три — пять человек. Главой считается наиболее
авторитетный член семьи, чаще мужчина, в его обязанности входит общее
руководство хозяйством, однако расходы ведет его жена. В семьях вдов главой
обычно является мать, а иногда старший сын. В наше время главенство
в семье стало менее выраженным, чем раньше, и укрепляется коллективная
форма решения общесемейных вопросов. Особенно это характерно для
лесозаготовителей и вообще рабочих.
До второй половины XIX в. у карелов преобладала большая семья
(перех), состоявшая из трех-четырех поколений, обычно по прямой
нисходящей линии, т. е. деда или отца с сыновьями, их женами и детьми.
Численный состав такой семьи доходил до 25—30 человек. Главой ее был дед
или отец. Права главы семьи (ижанда) у карелов были очень широкими,
но не безграничными. Хотя он и считался хозяином и распорядителем
всего достояния семьи, однако все важные дела обсуждал со старшими
мужчинами. Имущество семьи, созданное трудом всех ее членов, считалось
355
23*

общим достоянием и не могло принадлежать кому-либо в отдельности,
Этот обычай очень зорко охранялся всеми взрослыми членами семьи.
Поэтому ижанда не имел права отдать что-либо из имущества семьи
постороннему человеку без согласия других ее старших членов. Продать
что-либо, в особенности если это касалось скота, хозяин имел право только с
согласия хозяйки (эмянда). Поступив самовольно, ижанда нарушал
существовавший издавна обычай.
Домашнее хозяйство вела эмянда. Чаще всего это была жена ижанда,
обычно она сохраняла свое положение хозяйки до самой смерти. В
ведении ее находились уход за домашним скотом (кроме лошадей),
приготовление пищи и хранение продуктов, изготовление одежды и т. п. Ей
подчинялись все женщины в семье.
Положение женщины в семье было довольно стесненным. Женщина,
даже пожилая, целиком зависела от мужа, подчинялась эмянда и в
конечном счете — ижанда. Невестки выполняли основную работу по дому.
Информаторы рассказывают, что до революции невестка в течение года
•с момента свадьбы должна была соблюдать запрет — не показываться
перед свекровью простоволосой, без повойника, ибо это считалось тяжелым
нарушением древнего обычая и «могло навести на семью несчастье».
Рассказывают, что когда-то молодуха каждое утро обязана была кланяться
свекрови в ноги, когда та давала распоряжения относительно работы
на день.
Вместе с тем в семье мужа невестка сохраняла некоторые права на
личное имущество. Они простирались на продукты ее собственного труда,
связанные с обработкой льна и конопли, и на приданое, куда входили
домотканые материи, постель, белье, а также скот.
Дочери(тютярет)счжт^лжсъ членами семьи.После выхода дочери замуж
родители теряли на нее права, они переходили к мужу и его родителям.
Таким образом, карельская большая семья в основных своих чертах
напоминала семейную общину у русских.
На протяжении длительного времени внутри большой семьи
происходил процесс складывания новой общественной формы — малой семьи.
В последней четверти XIX в. в связи с интенсивным проникновением
капиталистических отношений в карельскую деревню особенно активно
началось разделение больших семей. Уже в предреволюционное десятилетие
господствующей формой становится малая семья. Разделам
способствовали и такие факторы, как отход крестьянского населения на
промыслы.
Выделившиеся малые семьи жили самостоятельно, однако между
членами разделившейся большой семьи поддерживались тесные родственные
связи. В силу установившейся традиции старики-родители оставались
в семье младшего сына, который вел хозяйство сам, но при решении
важных экономических вопросов обычно обращался за советом к отцу.
В прошлом у карелов встречалось, хотя и довольно редко,примачество.
Зятя «принимали», если родители уже состарились, не было сыновей,
а для ведения хозяйства требовался мужчина. Кличка кодавявю (букв.—
«домашний зять») сохранялась за зятем-примаком на всю жизнь. В семье
жены он не имел решающего голоса, в деревне чаще всего был известен
под фамилией или прозвищем жены.
За годы Советской власти процесс распада больших семей в Карелии
становится еще более интенсивным. Меняется и положение женщины,
получившей равные права с мужчиной во всех сферах общественной жизни.
Изменилось экономическое положение семьи. Все взрослые стали работать
в колхозах, на лесопунктах, и тем самым получили экономическую
самостоятельность .
Широко распространились, особенно после войны, смешанные в
национальном отношении браки. Наиболее интенсивно процесс этнического
356

смешения проходит в лесных поселках и городах. Очень часты браки
между карелами и русскими или белорусами.
В прошлом карельская девушка стремилась выйти замуж как можно
раньше, не только потому что после рождения сына она становилась
более полноправным членом семьи мужа, получала защитника в его»
лице, но и потому, что остаться в «старых девах» считалось в деревне
большим позором. Брачный возраст у карелов на рубеже XIX — XX вв.
колебался для мужчин от 20 до 30 лет, для девушек — от 17 до 26 лет.
Предпочтение, отдававшееся ранним бракам, находит свое объяснение в
стремлении получить в дом работницу. Теперь девушки вступают в брак (по
среднему подсчету) в 22 года, средний брачный возраст мужчины 25 лет.
Основной формой заключения брака у карелов является гражданский
брак, регистрируемый в сельском или поселковом совете. Венчание
в церкви ныне встречается очень редко.
В манере поведения и обычаях карельской молодежи, относящихся
к досвадебному периоду, имелось много любопытных и по происхождению»
архаичных черт, например питкякижа («длинная игра»). У карел-ливви-
ков юноша с любимой девушкой после праздничного гулянья могли
постучать в любой дом деревни, и их должны были впустить, причем хозяева
стелили для них постель, которой они, впрочем, не пользовались.
Молодая пара могла пробыть в избе до утра, а затем, не предупредив хозяев,
уйти. О ночном «визите» на утро становилось известно всей деревне, а
парень с девушкой считались помолвленными.
Среди карельских девушек широко бытовало стремление к сохранению
и утверждению своего лемби — девичьей чести, достоинства,
привлекательности, «славутности» (доброй молвы). У калининских карелов с лемби
был связан обычай «доставать славу» при поднятии нового колокола на
колокольню. Девушка должна была зубами оторвать ворсинку от веревки,
на которой поднимали колокол. Считалось, что девушка «достает свою-
славу», что добрая молва о ней разнесется, как колокольный звон, далеко
за пределы деревни.
Если в старину выбор супруга зачастую не зависел от чувства, то
теперь молодые люди сами выбирают себе спутника жизни. В наше время
свадебная обрядность очень упростилась. На территории Карелии можно»
выделить три формы свадебного торжества: свадьба с сохранением
некоторых элементов традиционной обрядности, вечеринка, имеющая
наибольшее распространение, комсомольская свадьба.
Карельская традиционная свадьба чрезвычайно близка к северновели-
корусской. Как и у русских, старинный свадебный ритуал карелов носил
коллективный характер. В свадьбе участвовала значительная часть
населения деревни не только в качестве гостей, но и сватов (свуатту), дружек
(дружкат), плакальщиц (иянениткея — букв, «голосом плачущая»),
поезжан (муодайжет) и т. п. Следует заметить, что почти вся свадебная
терминология карелов русского происхождения.
Важную роль в свадебном обряде играли магические элементы, часто
видоизмененные позднейшими представлениями и обычаями. Магические
и символические действия сопровождали расставание невесты с родным
домом, семьей, с подругами, вступление в новый дом и семью. Целью
магических действий было обеспечить благополучие новой семьи, ее
материальный достаток.
На карельскую, как и на северновеликорусскую свадьбу некоторых
районов, приглашался своего рода специалист по магии — колдун (тие-
дойниекку в южной части Карелии, патъвашка —в северной), причем на
карельской свадьбе колдун был официальным лицом, фактически
руководил всей свадьбой и, как удачно выразился этнограф Г. X. Богданов,
если «...свадьбу сравнить с кораблем, то патьвашка, несомненно, являлся
бы ее капитаном». Как и у русских, на свадьбе родственники кладут
357

в особую тарелку на столе деньги для молодых «на обзаведение». Вместе
с тем карельская свадьба отличается некоторыми особенностями.
Например, у карелов существует обычай «подмены» невесты, т. е. жениху, когда
он приезжает за невестой, предлагают сначала других девушек и лишь
после этого выводят невесту. На свадьбе вместо «горько» кричат «топпу он»
(«соринка есть»).
В современной свадьбе сохраняются некоторые черты традиционной
обрядности: устройство свадебного стола у невесты, а затем у жениха,
обычай «подмены» невесты, определенные правила поведения
родственников, соревнование в устройстве стола между родней жениха и невесты,
встреча свадебного поезда стрельбой из ружья в воздух и горящими
факелами, понимаемые ныне как стремление «оказать честь молодым». В
качестве игрового момента сохраняется обычай обсыпания молодых ячменем,
разостланная шуба, «заставы», торжественный перевоз приданого невесты
и др. Следует отметить роль крестной матери и старшего брата невесты
в современном свадебном обряде, восходящую, вероятно, к обычаям
далекого прошлого. Активное участие в современной свадьбе принимает
общественность.
Наряду с указанными традиционными моментами в свадебной
обрядности карелов появились новые черты. Отмерла религиозная сторона
обряда — венчание заменилось записью в загсе. Теперь на свадьбе не
причитают и не только на самой свадьбе, но и в предсвадебное время поются
веселые песни. Жених и невеста веселятся вместе с гостями. Современный
свадебный обряд значительно короче, оживленнее. Никаких утренних
обрядов после свадьбы не соблюдается. «Девишники» и ритуальные «бани»
отошли в прошлое. Если кто-нибудь их и устраивает, то только ради шутки.
Совершенно по-новому устраивается комсомольская свадьба. Она
свободна от всяких предрассудков, пережитков магических обрядов,
свойственных традиционной свадьбе. Инициатива в устройстве свадьбы
принадлежит комсомольской организации, которая одновременно чествует
жениха и невесту как хороших работников и активных комсомольцев.
В противоположность традиционной свадьбе родственники жениха и
невесты делают общий подарок молодым. Комсомольские свадьбы чаще всего
устраивают в рабочих поселках.
У верхневолжских карелов в семейном быту много общего как с
северными карелами, так и с русским населением. Однако большая семья
распалась у них значительно раньше, чем в Карелии. В отличие от северных
карелов при разделе семьи у верхневолжских карелов вначале строили
дом для отделяющегося сына и лишь после этого делились.
В настоящее время семьи верхневолжских карелов в деревнях
малочисленны— два—четыре человека, многие члены семьи давно уехали в города
или большие села, где работают на промышленных предприятиях, однако
поддерживают тесную связь с родственниками, приезжают в отпуска и т. п.
Свадебная обрядность у верхневолжских карелов была такая же, как у
северных, теперь часто устраивается свадьба-вечеринка. Еще раньше,
чем у карелов КАССР, здесь получили признание смешанные в
национальном отношении браки, причем дети от них обычно считаются русскими.
Поэтому русский язык уже давно проник в семью, хотя во многих семьях
говорят и по-карельски.
Современная общественная структура у карелов такая же, как и
У других народов Советского Союза. Основная масса населения
карельских деревень — рабочие совхозов или подсобных хозяйств, леспромхозов,
значительная часть карелов живет и работает на лесопунктах.
У карелов, как и у других народов нашей страны, действенную
активизирующую роль играют партийные, профсоюзные, комсомольские и другие
общественные организации. Большое участие принимают карелы в
работе советских государственных органов, в производственных совещаниях
358

л т. д. В лесных поселках и крупных деревнях созданы и работают
добровольные народные дружины, товарищеские суды. Не представляют
в этом отношении исключения и верхневолжские карелы.
У карелов в прошлом очень сильны были пережитки дохристианских
верований, которые частично еще сохраняются до настоящего времени
среди представителей старшего поколения. Так распространены
воззрения, будто весь мир населен духами-хозяевами: леший (меччахине),
водяной (ведехине), домашние духи, в особенности покровители дома и
хозяйства (эмянда, ижапда, лиявейниекку).
С верой в духов связано много поверий и обычаев. Например, в хлеву
убирали навоз особой деревянной лопатой, а не вилами, «чтобы не
поранить покровителя скота». Важной особой у карелов был колдун (тие-
дойниекку), которого обязательно приглашали, например, когда весной
в первый раз выпускали на выпас скот, чтобы колдун дал «отпуск»
пастуху для сохранения стада от нападения медведя, или когда кто-либо
серьезно заболевал или заблудился в лесу.
Некоторые рощи считались священными. Запрещалось что-либо
приносить оттуда домой, тем более рубить там деревья и даже сучья. В рощах
совершали жертвоприношения (резали овец и там же съедали мясо).
С принятием православия на месте прежних языческих жертвенников в
рощах ставили часовни, посвященные христианским «святым», чаще всего
«покровителям» скотоводства — Егорию, Власию, Флору и Лавру и др.
Большое развитие у карелов имели культ мертвых и почитание умерших.
Трижды в год в установленные дни ходили с плачем на могилы, захватив
с собой еду, часть которой съедали, а часть оставляли на могилах.
Устраивали поминки (муйстайзет) после смерти и на девятый,
двадцатый и особенно на сороковой день, так как считалось, что покойник после
этого окончательно покидает землю. В наше время поминание умершего
в эти дни часто практикуется, но карелы говорят, что отмечают это по;
традиции — «ведь так еще и старики делали».
С рождением ребенка у карелов было связано также много обычаев и
представлений. Беременная женщина скрывала даже от родственников
приближение родов, уходила в хлев и чаще всего там рожала. Пуповину
ребенка, если это был мальчик, закапывали в хлеву, если же девочка —
то засушивали и хранили за притолокой входной двери, «чтобы девушка
была славутной». При тяжелых родах женщину опускали на лесенку,
ведущую в «каржину», так как, по поверью, здесь была захоронена старшая
женщина рода, она и должна была облегчить роды.
| При строительстве дома соблюдался обычай класть под большой угол
деньги, капельку ртути, которую закладывали в стволик глухариного
пера и затыкали зерном ячменя. Когда поднимали коньковое бревно,
следили, чтобы кто-либо не ударил его топором, иначе в доме якобы не
будут жить мужчины.
| У верхневолжских карелов существовали такие же верования, как и у
северных. Следует отметить, что некоторые элементы верований у них
сохранились значительно дольше, чем у северных карелов, например
празднование дня кегри (кегрипяйвя, 21 ноября ст. ст.). В этот день кто-либо
из жителей одевался «плохонько», закрывал лицо или надевал маску.
Там, где было много детей, кегри с утра приходил под окно и пугал их.
В это утро хозяйки пекли для кегри блины, к этому дню каждая девочка
должна была выпрясть хотя бы немного пряжи, «чтобы можно было
показать кегри». У северных карелов о кегрипяйвя уже давно не помнят
даже старики.
359

ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
После Октябрьской
социалистической революции
карельский народ в результате
неустанной заботы
Коммунистической партии и
Советского правительства, при
поддержке русского народа
добился значительных успехов
в области культуры. В
прошлом забитый, отсталый,
почти поголовно неграмотный
народ за годы Советской
власти полностью
ликвидировал неграмотность.
В карельских деревнях
функционирует обширная
сеть начальных и средних
школ. В 1961/62 учебном году
в КАССР работали 782
общеобразовательные школы. В
городах и поселках
действовали 97 восьмилетних школ
и 82 одиннадцатилетние
средние политехнические школы
с производственным
обучением. Во всех этих школах
было около 130 тыс. учащихся
и свыше 6 тыс. учителей.
Государственный ансамбль Карельской АССР Обучение ведется на русском
«Кантеле» языке. После окончания
школы многие карельские юноши
и девушки продолжают образование в средних и высших учебных
заведениях нашей страны.
К началу 1961/62 учебного года в Карелии имелось 12 средних
специальных учебных заведений, в том числе техникумы: лесотехнический,
строительный, автодорожный, сельскохозяйственный, железнодорожного
транспорта и советской торговли, и училища: музыкальное, два
педагогических, медицинское, культпросветшкола и т. д. В них обучалось свыше
8 тыс. человек. До революции высшие учебные заведения в Карелии
отсутствовали. В 1931 г. был открыт педагогический институт, в 1940 г. —
университет. Из карельского народа вышли специалисты высокой
квалификации: историки В. И. Машезерский, И. Н. Власова, А. С. Жербин,
филологи В. Я. Евсеев, Г. Н. Макаров, Μ. Ф. Пахомова, микробиолог
И. Н. Федоров (калининский карел), математик Н. И. Ипатов и др.
В 1962 г. в Карелии было свыше 20 научных учреждений, в которых
работает много карелов—научных сотрудников и лаборантов. В КАССР
насчитывается более 10 тыс. специалистов с высшим образованием и
около 23 тыс. со средним специальным образованием.
Значительную роль в повышении культурного уровня карелов
играют культурно-просветительные учреждения. Почти в каждом
населенном пункте имеются клубы, избы-читальни, красные уголки,
библиотеки, киноустановки. Так, например, в небольшой дер. Тунгуда, в
прошлом одном из самых глухих селений Карелии, имеются клуб са
стационарной киноустановкой, библиотека с фондом в 5400 книг,
услугами библиотеки пользуются 129 жителей деревни. В дер. Лядины
360

Сцена из балета Г. Синисало «Сампо» в постановке Государственного
музыкального театра КАССР
Ромешковского района Калининской обл. есть клуб, медпункт,
библиотека с 7 тыс. книг; из 400 ее читателей 49 русских, остальные карелы.
Библиотекари со специальным образованием проводят большую
разъяснительную работу среди сельских жителей, устраивают читательские
конференции, в которых преимущественно принимает участие
молодежь.
Широкое распространение получили библиотеки-передвижки, которые
обслуживают жителей отдаленных малонаселенных пунктов. Таких
передвижек в КАССР имеется около 700, в карельских деревнях
Калининской обл. почти при каждой библиотеке имеется передвижка.
Сельские клубы, дома культуры, красные уголки ведут большую
политико-воспитательную работу. Почти везде функционируют кружки
художественной самодеятельности. Далеко за пределами Карелии известны
народные карельские хоры—Петровский, Сегозерский, которые
неоднократно выступали в Москве и Ленинграде. Из самодеятельных кружков
вырос и сформировался государственный ансамбль карельской народной
песни и танца «Кантеле».
До революции Карелия не знала профессионального искусства.
Создание в июне 1918 г. в Петрозаводске Народного театра драмы положило
начало организации постоянного профессионального театра в Карелии.
В настоящее время работают музыкально-драматический и финский
драматический театры. При сельских и городских домах культуры созданы
народные театры (г. Олонец, пос. Калевала).
Устное поэтическое творчество карельского народа очень богато.
Карельские эпические песни (руны), возникновение которых относится
к периоду ранней стадии разложения родового строя, послужили основой
создания широко известного эпоса карело-финского народа «Калевала».
Руны, записанные в 20—40-х годах XIX в. в пределах Карелии (районы:
Кемский, Сегежский) финским прогрессивным исследователем Элиасом
Леннротом со слов замечательных карельских рунопевцов А. Пертту-
нена, А. Малинена, В. Киэлевяйненена и других, были впервые опуб-
361

линованы в 1835 г., затем в 1849 г. К концу XIX в. «Калевала» была
переведена на многие языки ес получила мировое признание. Основной
мотив «Калевалы»—борьба героев, сынов Калевалы, Вяйнямёйнена, Ил-
маринена, Лемминкяйнена и других за свободу и счастье всего народа.
Руны отразили чаяния и надежды народа в далеком прошлом, его мечту
о будущем счастье, его веру в торжество радостного и свободного труда.
Образным выражением мечты о всеобщем счастье и изобилии является
представление о «сампо». Это древняя мечта трудового народа о счастье,
обращенная в будущее и реализуемая трудом человека.
Наряду с эпическими песнями-рунами широко бытуют песни и иных
жанров (свадебные, шуточные, плясовые, лирические и т. д.).
Разновидностью карельской песенной лирики являются четырехстрочные песни
(пиирилейки лаулу), напоминающие русские частушки. Старинные
народные песни карелов одноголосны. Напевы их лаконичны, устойчивы по
своему музыкальному складу.
После революции певцы рун, сказители, используя традиции
народных песен и сказов, стали создавать новые произведения,
прославляющие героические дела советских людей.
Карельские сказки (суарнат) делятся на волшебные, о животных,
бытовые, сатирические и сказки-анекдоты. Огромное влияние на
карельскую сказку оказала русская народная сказка. Распространены у
карелов поговорки и загадки. Следует отметить карельские плачи. В
деревнях существовали специальные плачеи, которых приглашали на похороны
и на свадьбы. Современный карельский фольклор представлен в первую
очередь перетекстовками песен советских композиторов, народными
рассказами, короткими песнями-частушками. Последние бытуют особенно
широко, их исполняют в самодеятельных спектаклях, на гуляньях и т. д.
В них остро ставятся общественные, производственные, моральные и
другие темы.
Своеобразно и самобытно музыкальное творчество карелов, создавших
оригинальный народный инструмент — кантеле, по типу очень близкий
к русским гуслям и эстонскому каннеле.
На развитие карельского фольклора и музыки оказало большое
влияние русское народное творчество. Не случайно поэтому для карельского
фольклора характерно двуязычие — сказки, песни, частушки,
свадебные песни исполняются на русском и карельском языках.
Довольно разнообразны и оригинальны карельские танцы
«Карельская кадриль», «Лучинки», «Кумардус», «Восьмерка», «Лансе», «Ристу
кондра». Они отличаются плавными и спокойными движениями,
сменяющимися лихим, задорным переплясом.
Профессиональные танцоры и певцы используют традиции карельской
народной музыки и хореографии. Композиторы республики также
используют народные традиции. На мотивы эпоса «Калевала» композитор
Г. Н. Синисало создал музыку к балету «Сампо», который с большим
успехом шел на сценах наших театров (в Москве, Ленинграде), а также за
рубежом. К. Раутио написал «Карельскую сюиту», а его сын Р. Раутио —
симфоническую поэму «Из Калевалы».
Карельская литература развивалась в тесной связи с народным
творчеством и с русской классической и советской литературой, под их прямым
и непосредственным воздействием. В послевоенные годы вышло
отдельными изданиями более 70 книг писателей республики. Ими создан ряд
художественных произведений, отражающих историю карельского народа,
его подвиги, труд и жизнь в период Отечественной войны 1941—1945 гг.
Это книги А. Тимонена — «От Карелии до Карпат», П. Пертту — «Залом»,
У. Викстрема — «Вперед, народ трудовой», Н. Яккола — «На берегах
Пирттиярви» и др. Для творчества Яккола и Пертту особенно характерно
этнографически точное воспроизведение народного быта. Поэты Карелии
362

выпустили около 30 сборников, в их числе —произведения карелов
(Я. Ругоева, Н. Гиппиева и др.)·
Прикладное искусство карелов за годы Советской власти получило
дальнейшее развитие. Резьба и роспись по дереву украшают постройки
(причелины, ветреницы, балконы, наличники и т. д.),предметы
крестьянского обихода, домашнюю утварь, бытовую обстановку (двери в избе и
в горнице, лавки, столы, посудные шкафчики, скамейки и т. п.). Для
северных районов Карелии характерен геометрический орнамент, для
южных — растительный.
Как и в прошлом, у южных и средних, а также верхневолжских
карелов широко бытует вышивка полотенец, сорочек, простынь и т. д.
Раньше вышивали «досюльным» двухсторонним (пакетуρ айне) и
односторонним (юксичурайне) швом. В конце XIX в. получил распространение
тамбурный шов. В центральных районах Карелии чаще встречается тканье
(пойминду), шов «повыдергу» (нюткитту), а также вязаное кружево
с геометрическим, растительным и зоо- и антропоморфным орнаментом.
В наше время старинные «досюльные» вышивки хранятся у пожилых
женщин как память о молодости. Карельские девушки и женщины
вышивают теперь различные предметы убранства комнат (дорожки,
наволочки, салфетки—гладью, русским и болгарским крестом, ришелье и т. д.).
За годы Советской власти развилось изобразительное искусство
карельских художников, опирающихся на богатые народные традиции.
В Карелии есть замечательные памятники деревянной архитектуры,
в том числе прославленный Кижский погост в Заонежье, где в настоящее
время открыт музей архитектуры и народного быта.
Художественное наследие карельского народа оказало большое
влияние на творчество молодых живописцев, графиков, скульпторов, резчиков
по дереву. Пользуются известностью пейзажи С. X. Юнтунена, графика
ОсмоБородкина, резьба по дереву Ю. О. Раутанена, скульптура Л. Ф. Лан-
кинена и др. В 1960 г. в Петрозаводске открыт музей изобразительного
искусства с ценной коллекцией памятников древнерусской живописи.
Карельская культура с глубокой древности развивалась в постоянном
и плодотворном контакте с культурами соседних народов. В ней есть
немало общих черт с северными великоруссами и с родственными карелам
другими народами угро-финской языковой группы. Особенно близки
карелам вепсы. У северных карелов много общего с финнами-суоми, что
объясняется, помимо сходства естественно-географических условий,
также тем, что часть карельских племен приняла участие в формировании
финского народа. Наиболее тесные связи у карелов были с русскими.

ВЕПСЫ
Вепсы не имеют единой этнической территории, а расселены тремя
группами. Одна из них—северные или шелтозерские вепсы — занимает
юго-западное побережье Онежского озера в пределах Прионежскога
района Карельской АССР. Другая (средние вепсы) — верхние течения
рек Ояти и Капши с их притоками (в Виницком, Капшинском, Лодейно-
польском районах Ленинградской обл.). В Вытегорском районе
Вологодской обл. есть также ряд пунктов, населенных средними вепсами,
значительная часть которых, однако, за последние годы переселилась отсюда
на южный берег Онежского озера (сел. Ошта, Мегра). Кроме того, в 70 км
на запад от Белого озера (Бабаевский район Вологодской обл.) есть два
крупных гнезда вепсских деревень. Третья группа вепсов (южные)
обитает в северной части Ефимовского района Ленинградской обл.
Значительное число вепсов живет в Петрозаводске, Ленинграде, Подпорожье и
Вытегре.
Территория расселения вепсов прежде была шире, захватывала, в
частности, западное побережье Онежского озера до Петрозаводска,
верхнее течение Свири, ряд местностей в Лодейнопольском районе и некоторых
других местах.
Вепсами (бепся) называют себя только южные вепсы. Все прочие
пользуются самоназванием людиникад (ед. ч. — людиник), которое аналогично
самоназванию карел-людиков (см. главу «Карелы»). Русские в прошлом
вазывали вепсов «чудью», «чухарями», «кайванами». Теперь повсеместно
распространяется название «вепсы».
По данным Всесоюзной переписи 1959 г., численность вепсов 16,4 тыс.
человек.
Язык вепсов бесписьменный, он принадлежит к прибалтийско-финской
ветви финно-угорской семьи языков. Различают три диалекта вепсского
языка —северный, средневепсский и южный. Названия диалектов имеют
чисто научное происхождение: сами вепсы его не знают. Наиболее близкое
родство вепсский язык обнаруживает с карельским, особенно с его южными
диалектами. i
| Проблема этногенеза вепсов еще не решена окончательно. Область
формирования этого народа лежала в юго-восточной Прибалтике вне пределов
их теперешнего расселения, и появление вепсов как отдельного народа
связано с общим процессом складывания народов прибалтийско-финской
языковой группы. Постепенно продвигаясь на восток, предки
современных вепсов во второй половине I тысячелетия н. э. заселили область между
Ладожским, Онежским и Белым озерами в бассейнах рек Паши, Сяси,.
364

Свири, Ояти и Капши. Здесь они ассимилировали более древнее'· протоев-
ропейское, возможно, лопарское население, памятники культуры которого
известны по стоянкам мезолитического и неолитического времени.
Выделение древних вепсов из общей массы прибалто-финнов, можно думать,
зафиксировано готским хронистом Иорданом (VI в. н. э.), который
упоминает племя vas или vasina. В более поздних источниках этот народ
упоминается много раз: русские летописи называют его весь,
западноевропейские писатели vizzi (Адам Бременский, около 1070 г.) или visinnus
(Саксон Грамматик,около 1220 г.).Арабоязычные восточные писатели,
начиная с Ибн-Фадлана (921 —922 гг.), пишут о народе вису, ису или весу, в
котором следует видеть предков современных вепсов.
Соха. Дер. Пондала Бабаевского района Вологодской обл.
Конец IX —начало XII в. —период, когда древними вепсами была
создана весьма высокая и самобытная культура, известная по раскопкам
курганов приладожского типа. В течение всего средневековья весь
продолжала обитать примерно на той же территории, что и прежде, хотя
некоторые перемещения ее — в частности на север и восток — все же
происходили. Часть веси, продвинувшаяся в X—XI вв. по западной
окраине Олонецкого перешейка в прибрежье Ладожского озера, вошла в
состав группы карельского народа, именующей себя ливвиками. Вероятно,
позднее другая группа веси продвинулась на восточную половину
перешейка в Прионежье. На основе этой группы, видимо, сложились карелы-
людики. Наконец, третья группа веси, пройдя значительные пространства
в северо-восточном направлении, достигла бассейна Двины, вплоть до ее
устья, а также р. Удоры, где она известна по русским источникам под
именем Заволочской Чуди, а по скандинавским —как Биармия (Bjarmaland,
Beormas). Наиболее восточные ответвления этой группы веси приняли
участие в этногенезе западных коми-зырян, а остальные ассимилировались
в мощном потоке славянской колонизации. Об этом же свидетельствуют
многочисленные предания о чуди, широко бытовавшие у русских, вепсов,
саамов и коми (зырян и пермяков).
Хотя упоминания о веси с XII в. в источниках прекращаются,
основная масса этого народа не растворилась в окружающем населении и
продолжала существовать, но была известна уже под именем чуди. Чудью
вепсы названы в ряде документов (например, в писцовых книгах Обонеж-.
ской пятины, «Словаре» Ричарда Джемса и т. п.). В 1824 г. А. И. Шег
рен впервые посетил вепсов с исследовательской целью и, таким
образом, открыл их для науки.
Возникновение на территории вепсов начиная, ве-
Краткий ^ роятно, с XI—XII вв. боярщин новгородских фео-
(^еркКИИ далов было одной из особенностей феодальных
отношений у вепсов, а после присоединения Новгорода и
его пятин к Русскому централизованному государству основная масса
вепсов превратилась в черносошных (позднее государственных) крестьян.
В начале XVIII в. значительная часть вепсов (северные) была приписана
365

к Петровским заводам и (средние) к Лодейнопольской судостроительной
верфи. Северные вепсы приняли участие в широком антифеодальном
движении приписных крестьян, охватившем в конце 60 — начале 70-х годов
XVIII в. многие погосты Олонецкого наместничества (Кижское восстание).
Складывание капиталистических отношений в венской деревне, элементы
которых можно уловить уже на рубеже XVIII и XIX столетий, шло
медленнее, чем в соседних русских районах.
В послеоктябрьский период классовая структура вепсского общества
изменилась. Появились вепсы-рабочие и вепсы-интеллигенты. В
результате проведения коллективизации иным стало и крестьянство. Основная
масса вепсов в настоящее время — крестьяне-колхозники, из числа
северных вепсов часть жителей селений Рыбрека и Шокша — каменотесы (в
этих пунктах имеются довольно крупные разработки строительного
камня — диабаза и гранитопесчаника). Значительные группы средних и
южных вепсов превратились в профессиональных рабочих -
лесозаготовителей, работающих на организованных здесь лесопунктах, а также на
сплаве.
Структура общественных организаций у вепсов та же, что и повсюду
в нашей стране: созданы и активно работают партийные, комсомольские,
профсоюзные и другие общественные организации. Большую
общественную роль играют производственные коллективы (колхозы, совхозы,
лесопункты). Завоевали авторитет добровольные народные дружины и
товарищеские суды.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Местные природные условия этого края благоприятны для развития
лесозаготовительной промышленности, но позволяют также вести и сель-
v „ ское хозяйство.
Хозяйство T-j с>
В прошлом основным занятием вепсов было
земледелие, однако оно было экстенсивным и отсталым. Характерно, что
наряду с пашенным земледелием (двухполье, позднее трехполье) до
конца 20-х годов XX в. сохранялись подсеки (пал). Своего хлеба
на весь год вепсам, как правило, не хватало. После
коллективизации открылась реальная возможность внедрения многопольных
севооборотов, машинной обработки полей и уборки урожая. К
традиционным культурам — ячменю, овсу, ржи, репе, льну — прибавилось много
новых; большие площади отводятся под картофель, горох, а также
кормовые — турнепс, свеклу; внедряется выращивание кукурузы на силос. На
смену примитивным коловым сохам (адр), боронам-суковаткам (ягез)г
цепам (чеп) пришли современные сельскохозяйственные машины.
Наиболее перспективной отраслью сельского хозяйства в местных
условиях является животноводство молочно-мясного направления. Вепсы
издавна разводят коров, овец, а из домашней птицы —кур. Молочный
скот вепсов прежде был мелкий и малопродуктивный. Сейчас ведется
большая работа по улучшению породности скота (в частности, путем
приобретения колхозами коров холмогорской породы) и повышению его
продуктивности. Входит в быт электродойка. За последние тридцать лет у вепсов
появились козы и свиньи, которых прежде почти не разводили.
Важную роль в хозяйстве вепсов со второй половины XIX в. стали
играть лесозаготовки, дававшие местным крестьянам дополнительный
заработок, необходимый для покупки хлеба и уплаты податей. Основными
орудиями труда при этом были топор (кирвез) и пила, которая стала
широко использоваться лишь в начале XX в. Лесорубы жили в лесу неделями,
ночуя в примитивных избушках (мапертъ, мецпертъ), которые рубили
366

из дровяного леса. Посередине избушки устраивали открытый очаг, πα
стенам — нары, в крыше — вытяжное отверстие. Рядом с избушкой
строили навес для лошадей.
Весной вепсы работали на сплаве. Сопровождая лес, плывший
россыпью (молевой сплав), сплавщикам приходилось постоянно ликвидировать
заломы, действуя багром, переправляться с одного берега реки на другойг
стоя на бревне, часто не спать по трое-четверо суток.
Организация труда на лесозаготовках и на сплаве была различной.
Сплавщики объединялись в артели, избиравшие старосту и кашевара, а
лесорубы работали обычно посемейно: от каждой семьи на заработки
отправлялось два или чаще три человека, из которых двое занимались валкой,
а один вывозкой леса. В одной лесной избушке могло помещаться до
четырех таких «семейных коопераций».
В настоящее время лесозаготовки превратились в механизированную
отрасль промышленности с постоянным составом рабочих, среди которых
много вепсов. Здесь применяются бензино-моторные пилы, трелевочные
тракторы, лесовозные автомобили, погрузочные механизмы.
Промышленная разработка строительного камня (диабаза в Рыбреке и
гранитопесчаника в Шокше) началась в 1924 г. Добываемый вепсами
строительный и декоративный камень известен далеко за пределами края:
Красная площадь в Москве вымощена рыбрекским диабазом, а шокшин-
ский порфир (гранитопесчаник) использован при облицовке Мавзолея
В. И. Ленина.
Такие виды промыслов, как рыболовство, охота, собирание грибов и
ягод, по сравнению с прошлым играют теперь значительно меньшую роль.
Охотники-любители теперь почти не применяют капканов, не говоря
уже о ловушках старого типа (с самострелом, давящим бревном и т. п.).
Охотятся в основном с ружьем и собакой, главным образом зимой,
отправляясь в лес на лыжах. До сравнительно недавнего времени непременной
принадлежностью охотника, отправляющегося в лес, была особого рода
палка около полутора метров длиною, один конец которой представлял
собою изогнутую лопату, а другой был обработан таким образом, что, будучи
воткнут в снег, оставлял отпечаток, напоминающий след какого-либо
животного. Такой палкой пользовались при постановке капканов.
Собиранием грибов и ягод продолжают заниматься повсеместно,
частью заготавливая их впрок для собственного потребления, частью
сдавая на кооперативные заготовительные пункты.
π Основными типами вепсских поселений в настоящее
Поселения ζ ч
время являются деревни (кюля, пагаст) и лесные
рабочие поселки. Последние появились лишь в середине 30-х годов
текущего столетия.
По наиболее ранним сведениям, до XVI в. у вепсов преобладали
однодворки или поселения в два-три двора. Позже возникают деревни, причем
более ранний тип заселения — речной и озерный, что отразилось и в
названиях деревень (Шимозеро, Ярьвьозеро, Рыбрека, Гимрека).
С XVIII в., а особенно с середины XIX в. возникает водораздельный
или сележный (от селъг — хребет, спина, возвышенность) тип заселения
(деревни строились «при колодцах»), что связано с развитием дорожной
сети и гужевого транспорта. В XIX в. возникла, а за последние
десятилетия особенно усилилась тенденция к образованию сросшегося гнездового
типа расселения, когда ряд деревень сливается в единое поселение,
которое имеет обычно название с характерными суффиксами—прибалто-фин-
ским —ла или русским —чи,— ичи (ср. Корвала, Нойдала, Корби-
ничи).
Значительная часть вепсских деревень отличается беспорядочной
планировкой жилых и хозяйственных построек. В прибрежных деревнях
преобладало рядовое расположение дворов, что определялось географическими
367

Жилище вепсов:
1 — передний фасад избы; 2 —план дома. Дер. Пондала Бабаевского района
Вологодской обл.
условиями. Со второй половины XIX в. начинается перепланировка
многих поселений, в результате которой они приобретают уличную форму.
Особенно интенсивно этот процесс идет уже в годы Советской власти.
Жи Древние вепсские постройки, вероятно,
возводились столбовой техникой. Пережитком их
являются распространенные у некоторых групп вепсов и карел-ливвиков
постройки для детских игр — кода (ср. финск. kota; саамск. kata; ливск.
koda; морд, kudo и т. д.— термины, которыми в финских языках
обозначаются наиболее архаичные, иногда шалашевидные постройки). На
следующей ступени жилищем служили срубные постройки полу
земляночного типа. Дальнейшее развитие, видимо, пошло по линии выделения
специализированных построек: с одной стороны, жилой черной избы
(муст пертъ) с очагом, а затем с печью без дымохода, ас другой
стороны — отдельных хозяйственных строений (риги — ригъ, бани — кюлъ-
бетъ, амбара — айт).
В конце XIX — начале XX в. у вепсов прочно утвердились еще две
разновидности жилых построек, усложненного плана: «брус» и
пятистенок (висиняйне пертъ), в которых, кроме избы, выделяется чистая
горница.
Жилые постройки вепсов в наши дни представлены четырьмя типами:
а) традиционные дома в деревнях; б) новые дома в деревнях и рабочих
лесных поселках, обнаруживающие черты сходства с традиционными;
в) стандартные дома сборно-щитовой конструкции и г) дома-бараки
(последние два типа распространены только в лесных поселках).
Преобладают пока постройки традиционной формы. Жилище
вепсов (коди) представляет собой одну из разновидностей северновеликорус-
ского «дома-двора», т. е. строительный комплекс, объединяющий и
собственно жилище, и хозяйственные постройки.
Изба (пертъ) рубится обычно «в угол» или более старым приемом
«койран каглу» (собачья шея), который напоминает рубку «в охряпку».
Сруб устанавливают на подложенных под углы валунах. У
северных и средних вепсов изба имеет высокий подклет, который иногда
превращают в нижний жилой этаж, а раньше (во второй половине
368

Клеть с крышей на «курицах». Дер. Азмозеро
Лодейнопольского района Ленинградской обл.
XIX в.) подчас
использовали в качестве хлева.
Двухскатная крыша имеет самцо-
вую или более новую
стропильную конструкцию.
Кровельным материалом служат
тес, дранка, иногда железо и
шифер, а прежде, в
особенности у южных и средних
вепсов, крыши крыли
соломой (некоторые
хозяйственные постройки — риги,
дворы — и сейчас покрыты
соломой). Потолки в избах
делают из толстых плах,
иногда в домах южных вепсов
встречаются потолки из
круглого накатника; раньше они
были широко
распространены у всех групп вепсов.
В избе слева или справа от входа на рубленном «в лапу» опечье
складывается кирпичная русская печь (пяч), обращенная устьем {пячен су)
к фасадной или боковой стене. Над шестком имеется крюк для подвесного
котелка. За последние годы вошли в быт плиты, которые встраивают
в шесток или складывают рядом с печью. В наше время черных изб нигде
на территории расселения вепсов нет, глинобитные печи с
дымоходом еще встречаются.
Южные вепсы до сих пор парятся с веником в печи (прежде этот
обычай знали и средние вепсы). Рядом с печью устраивается вход в
подполье (карзин), который имеет либо конструкцию рундука, либо
(теперь чаще) простого люка.
Традиционная обстановка вепсской избы состояла из стола, который
обычно стоял у фасадной стены, лавок, деревянной кровати, колыбели,
привешенной на очепе, лохани с рукомойником у двери и т. п. За
последние три десятилетия в быт широко вошла современная мебель (столы,
стулья, кровати, комоды, шкафы и пр.).
Сени (пертидез, сенчад) связывают жилое помещение с двором {тан-
хут). У вепсов встречается связь дома с двором однорядная и Т-образная,
которая образуется путем пристройки к сеням двухизбного дома сзади
под прямым углом двора. Дома этого последнего типа несколько
десятилетий тому назад бытовали у всех вепсов, а сейчас встречаются у южных
и иногда у средних.
Двор возводится двухэтажный (Прионежье и Пооятье)или — у южных
вепсов — одноэтажный. Нижний этаж — собственно двор, где
расположен хлев и пр., верхний этаж — сарай — помещение для хранения
сельскохозяйственного и иного инвентаря, а также сена. На сарай снаружи
обычно ведет взъезд {портахад); теперь взъезды почти исчезли.
Сообщение между вепсскими поселениями, а
также с соседними районами осуществляется по
преимуществу при помощи автомобильного транспорта.
Поселения средних вепсов с Лодейным Полем и
Ленинградом связывает авиационное сообщение. Южные вепсы для
поездок до станции Заборье пользуются узкоколейной железной дорогой
местного лесокомбината. В некоторых местах в осеннюю распутицу для
перевозки грузов и пассажиров приходится применять трактора с
прицепами. В качестве местного транспорта используется гужевой. Если еще
в конце 1920-х годов широко использовались различного вида волокуши
Средства
передвижения
и транспорт
24 Народы Европейской части СССР, II 369

Современный и старинный транспорт у вепсов. Дер. Озера Лодейнопольского района
Ленинградской обл.
(ретукад, ретхудед), то теперь они встречаются как исключение: их
вытеснили двуколка и четырехколесная телега. Запряжка русская.
Различные должностные лица, чья работа связана с постоянными разъездами
(почтальоны, бригадиры колхозов и т. п.), ездят верхом. Раньше
плохое состояние путей сообщения делало этот способ передвижения
единственно возможным. Из прочих средств передвижения заслуживают
внимания лыжи (суксед). Хорошо развиты водные средства сообщения. У при-
онежских вепсов распространены шитые килевые лодки-кижанки с
прямым парусом. Своеобразна манера гребли: один человек, сидящий на
корме лицом по движению, правит лодкой и помогает грести основному
гребцу, работая веслами от себя. На Ояти и небольших речках широко
пользуются долблеными осиновыми лодками, а также челноками (хон-
гой) с прикрепленными к бортам вплотную бревнами-поплавками.
0 Изготовление традиционной вепсской домотканой
дежда одежды прекратилось в начале 1930-х годов.
Повсеместно широко распространился общегородской тип костюма. Прежде,
отправляясь на работу, вепсы поверх белья (портов с узким шагом —
каддят — и рубахи — пайд) надевали штаны и короткий кафтан,
сшитые из толстой полушерстяной ткани; женщины носили такие же по
покрою и материалу кафтаны, надетые поверх рубахи (ряццин) и юбки
(юпк).
Праздничная одежда была наряднее. Женщины носили кофты-казачки
(казакк) и юбки с фартуками, сшитые из ярких покупных тканей.
Головными уборами служили платки (пайк), а замужние женщины под
платком носили еще повойник (сорокк). Обувь (кенъгят) была по
преимуществу кожаная, но для работы пользовались также и берестяными лаптями
(вирзут).
Хотя традиционная вепсская народная одежда по покрою и материалу
была весьма близка к северновеликорусской, она имела и довольно много
самобытных черт. Так, сарафаны зафиксированы лишь у южных и
отчасти средних вепсов, а женщины Прионежья, частью по Ояти и в неко-
370

Одежда вепсов:
ι—з — женские рубахи; 4 — юбка; 5 — кофта-казачок; 6 — сарафан; 7—8 — мужские рубахи;
9 — штаны
торых других местностях носили не сарафаны, а продольно-полосатые
юбки, сходные с юбками, бытовавшими у других прибалтийско-финских
народов. Интересной деталью является ношение женихом на свадьбе
особых свадебных штанов из белой льняной ткани с вышивкой и бахромой
по низу штанин. Своеобразны были мужские зимние шапки из заячьего
меха. Характерно ношение мужчинами шейного платка (каглан пайк).
Ныне народную одежду не носят, лишь отдельные предметы старых
нарядов сохраняются в сундуках старух. Из традиционных элементов
одежды продолжают бытовать женские головные платки, шерстяные
рабочие юбки, в меньшей мере полусуконные кафтаны, а также толстые
теплые вязаные изделия (например, варежки — алыйжед, связанные при
помощи костяной иглы).
371
24*

В пище вепсов наблюдается сочетание новых и традиционных блюд»
Хлеб пекут кислый ржаной, круглой формы (лейб). В последнее время хлеб
п все больше покупают в магазинах. Пекут также
пироги с рыбой (курник), открытые пирожки
продолговатой формы (калитад) с начинкой из пшенной каши или
картофельного пюре, различные колобки, ватрушки из кислого теста, а также
блины — овсяные и гороховые (кюрзь) — и оладьи. Из похлебок
распространены щи, супы, уха. Варят каши из ржаной крупы {пудр) и овсяный
кисель. Из сладких блюд характерен брусничный сок с добавлением
солодовой ржаной муки (уттудбол) и солодовое тесто (имелъ тахтаз). Из
напитков довольно популярен хлебный (раньше — репный) квас и—у
южных вепсов — ржаное и ячменное пиво (олуд), которое обычно варят
два-три раза в год к праздникам. Самым распространенным
повседневным напитком является крепкий чай.
В наши дни вепсы получили возможность приобретать в местной
торговой сети такие продукты, которые раньше считались деликатесом
(сахар, конфеты, печение, колбаса) либо вовсе не были им известны
(консервы, макароны, фрукты и проч.). Особенно много покупных продуктов
употребляет население рабочих лесных поселков. В вепсских семьях
сейчас готовят такие новые блюда, как борщ, пельмени, гуляш, винегрет
и т. п.
СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ
В наши дни вепсская семья (канз) как по численности, так и по типу
является малой и состоит из супругов и их детей, а также иногда кого-
либо из родителей супругов. Главой семьи чаще всего считается
основной работник в семье, хотя в ряде случаев главой в знак уважения
называют старшего члена семьи. Количество членов в семье колеблется в
среднем от трех до пяти человек.
В прошлом у вепсов преобладали большие неразделенные семьи.
Во главе такой семьи стояли хозяин— большак (йжанд), и хозяйка —
болыпуха (эмаг). Власть ижанда была почти неограниченной. Он
распределял членов семьи по работам, отправлял на отхожие промыслы (все
заработанное отдавалось ижанду), решал вопрос о покупках и продажах
и т. д. Не было семьи, из которой кто-нибудь из мужчин не уходил на
заработки. В связи с этим крестьянская работа ложилась по
преимуществу на плечи женщин. С течением времени у мужчин даже появилось
пренебрежительное отношение к крестьянскому труду, как к женскому
занятию; над теми мужчинами (очень немногими), которые не уходили
«бурлачить», подтрунивали. Процесс разложения больших семей у
вепсов начался, по-видимому, со второй половины XIX в. и уже в
предреволюционные годы, вероятно, около половины семей составляли малые
семьи. Отдельные неразделенные семьи дожили до конца 1920-х годов.
Основной формой брака стал теперь гражданский. Церковное
венчание за последние два-три десятилетия потеряло всякое значение. Вопрос
о женитьбе или замужестве решает молодежь, хотя, разумеется, об этом
советуются с родителями. Раньше это полностью зависело от воли
ижанда, что вызывало — особенно в 20-е годы текущего столетия — такую
форму протеста, как браки «самоходкой»: девушка, желавшая выйти
замуж за своего любимого, отправлялась к нему в дом, после чего ее
родители обычно шли на мировую и выделяли полагающееся ей приданое.
За последние десятилетия стали обычным явлением браки вепсов с
русскими, белорусами, украинцами.
Свадебные обряды за годы Советской власти сильно изменились.
Различные религиозно-магические элементы отпали или превратились
372

в игровые моменты. Например, если раньше выстрелами из ружей и
сжиганием соломы старались отогнать духов (тойне рахваз — другой народ),
то теперь те же действия осмысляются как стремление «оказать честь»
невесте и жениху.
Традиционный свадебный обряд вепсов очень близок к северновели-
корусскому. Вместе с тем в деталях имеется довольно много различий и
своеобразных черт, которые придают вепсской свадьбе особый колорит.
Сватать невесту отправлялись поздним вечером или ночью. С этим было
связано обрядовое «бужение» невесты. На девичник (нийдинижет)
приходил и жених со свахой. Перед «столом» в доме невесты ей подавали
платок, который она повязывала на шею жениху. Первым дружкой
непременно бывал брат (велъ) или дядя жениха. При входе в дом молодым
полагалось съесть рыбник, испеченный матерью невесты. Отправляя
молодых спать, дружка разбивал в углу горшок и произносил шуточную
напутственную речь с пожеланием им девяти дочерей и двенадцати
сыновей. После трех-четырех недель совместной жизни молодая
возвращалась в дом родителей, где проводила около двух недель.
Интересны похоронные обряды вепсов, в которых прослеживается
два типа церемоний: один, очень напоминающий великорусский обряд,
состоит в оплакивании покойного (заупокойные причеты); другой,
напротив, заключается в «веселении» умершего: пока покойник лежал в
избе, туда собиралась молодежь с гармоникой, гармонист играл веселые
мелодии; когда же покойника везли на кладбище, молодежь плясала,
двигаясь по дороге впереди лошади. Последний обряд исполнялся
обычно в том случае, если покойный — молодой человек, или же сам об этом
попросил перед смертью. Можно думать, что второй тип похоронных
церемоний является до происхождению более архаичным. Впрочем, подчас
наблюдается соединение обоих обрядов, т. е. в избе и по дороге на
кладбище «веселят» покойного, а на кладбище оплакивают.
В прошлом вепсы были православными. Однако в деревнях долго
сохранялись различные дохристианские верования. Вепсы считали, что
мир населен многочисленными духами: в лесу обитает леший (мецхийне),
в реке и озере — водяной (ведехийне), в бане— банный хозяин (кюлъ-
бетъижанд), в избе — домовой (пертъижанд, пячипрахкой) и т. п.; что
духи живут семьями и имеют детей. Религия к настоящему времени
утратила свое значение: общецерковные и местные (престольные) праздники,
которые в отдельных семьях еще отмечают, носят не религиозный, а
скорее развлекательный характер; имеющиеся кое-где иконы сохраняют
только потому, что не хотят обидеть стариков.
С дохристианскими верованиями был связан ряд вредных для здоровья
обычаев, в частности тот, по которому женщина должна была рожать
не в избе, а в хлеву, на что ритуально испрашивалось разрешение у
домового и дворового. Для лечения болезней, отыскивания заблудившихся
в лесу людей или скота, исполнения обряда «отпуска» скота перед первым
выгоном на пастбище и т. д. приглашали колдуна (нойда), который
выполнял соответствующие обряды и произносил заговоры.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
Духовная культура вепсов за годы Советской власти при братской
помощи русского народа претерпела огромные изменения. Народ,
прежде почти сплошь неграмотный, получил возможность учиться, создать
свои кадры специалистов и т. п. В районах расселения вепсов действует
разветвленная сеть начальных и средних школ, обучение в которых
ведется на русском языке. После окончания школы многие юноши и
373

Репетиция в клубе. Село Ладва Лодейнопольского района Ленинградской обл.
девушки-вепсы продолжают образование в средних технических и высших
учебных заведениях в Ленинграде, Петрозаводске и т. п. Из среды
вепсов вышли специалисты высокой квалификации —языковеды Н. И.
Богданов (ныне покойный) и М. И. Зайцева, историк Г. Н. Богданова, физик
Н. Г. Зайцев и др.
Важнейшую роль в деле развития культуры вепсов играют
многочисленные просветительные учреждения — библиотеки, клубы, кино,
которые сейчас имеются почти в каждом населенном пункте.
Не менее существенно значение кружков художественной
самодеятельности, организуемых при сельских клубах и домах культуры,
которые устраивают пять-семь новых представлений в год. В художественной
самодеятельности обычно участвует неженатая молодежь, при этом
девушки охотнее, чем юноши. К очередному представлению готовят какую-
нибудь одноактную пьесу, номера сольного и хорового пения,
декламируют стихи, пляшут. В ряде пунктов (Шелтозеро, Шокша) возникли
самодеятельные народные хоры, организуются народные театры.
Фольклор вепсов изучен, к сожалению, плохо. Отдельные сообщения
о бытовании у вепсов некоторых следов эпических песен типа рун «Ка-
левалы», видимо, объясняются культурными связями. Впрочем, у
вепсов имелись и зачатки собственного исторического эпоса: это различные
предания о „панах" и т. п. Имена героев в них не сохранились, однако
в прошлом некоторые предания называли имя чудского военачальника
Аминта.
Значительное развитие получило песенное творчество. В некоторых
песнях отражена местная природа, занятия народа:
Вепсская земля — на берегу озера.
На берегу озера — покосы,
На лугу пастух пасет коров,
За лугами — поля,
На полях растет пшеница и ячмень.
(Записано ρ с. Рыбрека)
374

Песен у вепсов много,
и они разнообразны по
жанрам: лирические,
шуточные, трудовые и т. п.
Очень задушевны и
трогательны свадебные
причитания невесты.
Есть у вепсов и сказки:
волшебные, бытовые,
сатирические, о животных.
Своеобразны пословицы
(например: «С острия
[топора] ушел — с обуха тем
более»), загадки
(например: «Из одной квашни—
разный хлеб. — Яйцо»;
«Черный, да сладкий. —
Печеная репа»).
Современный вепсский фольклор Сказочник А. А. Матвеев из дер. Пондала
представлен В первую оче- Бабаевского района Вологодской обл.
редь частушками,
перетекстовками современных песен, бытовыми рассказами, которые
напоминают народные сатирические сказки.
Музыкальный вепсский фольклор почти не изучался. Некоторые
специалисты считают, что при сильном и давнем влиянии русского
мелодического строя имеются самобытные вепсские мелодии. Темы и мелодии
вепсского музыкального фольклора используются профессиональными
композиторами. В числе таких произведений могут быть названы
«Вепсская рапсодия» Р. Пергамента, «Вепсская сюита» Л. Вишкарева,
«Фантазия на вепсскую тему для квартета кантеле» А. Голланда и др. Из
народных музыкальных инструментов заслуживают упоминания
бытовавшие в прошлом столетии щипковые пятиструнные кантеле, короткий
берестяной пастуший рожок, наконец, гармоника и балалайка.
Число распространенных в прошлом у вепсов танцев было ограничено,
и они в большинстве были заимствованными. Повсюду была любима
русская кадриль из шести фигур. Северные вепсы знали раньше «бланцы»
(лансье), «танец с ложками», представляющий собой разновидность
русского перепляса. Различные хороводные танцы теперь уже забыты.
Только у средних вепсов еще бытует своеобразный танец «Варить суп» (кий-
тос киймя). Традиции вепсской народной музыки и хореографии
используются профессиональными певцами и танцорами. Карельский ансамбль
песни и пляски «Кантеле» исполняет ряд вепсских песен и танцев.
Прикладное искусство занимает видное место в быту вепсов. Одежда
и другие изделия из тканей, деревянные и берестяные поделки,
глиняная посуда и пр. украшались орнаментами. Для художественного тканья
употреблялась обычно красочная хлопчатобумажная нитка. Мотивы
тканых орнаментов — разнообразные геометрические фигуры,
стилизованные растительные мотивы. В традиционной вышивке, исполнявшейся
красной и черной ниткой, помимо геометрических и растительных
рисунков, довольно много зоо- и антропоморфных. Имела распространение
набойка. Резьба по дереву широко распространена у всех вепсов, но в
большей степени — у северных и средних. Резьбой украшался жилой дом,
причелины и балкончики, наличники и крыльца, потоки и т. д.
Особенно интересна художественная вепсская керамика (центр
производства — дер. Надпорожье в верховьях р. Ояти). Даже бытовая
вепсская керамика отличается изяществом формы и оригинальной строгостью
орнамента. Для собственно художественной керамики (детские игрушки,
375

декоративные фигурки птиц и животных, статуэтки) характерна
реалистическая манера исполнения. Глиняные фигурки людей этнографически
точны: таковы, например, изображения женщин и девушек в юбках и
кофтах (женщины в головных уборах, а у девушек косы). Лица статуэток
передают даже антропологические особенности вепсов: элементы лапо-
ноидности при общем, несомненно, европеоидном облике.
Культура вепсов близка к культуре других со-
Культурные связи седних народов, тем более, что со многими из них
нашда™ вепсы связаны языковым и этническим родством.
Выработке сходных черт в культурах народов
северной лесной зоны способствовали также единый для всех них путь
социально-исторического развития и одинаковые (или весьма близкие)
условия географической среды.
Пожалуй, наиболее древними следует считать этнокультурные связи
вепсов с эстонцами, водью и финнами, далее с коми-зырянами и
северными великоруссами Архангельской обл. Из всех финно-угорских
народов наибольшую близость с вепсами обнаруживают карелы, в
особенности южные (ливвики и людики).
Особенно много общего культура вепсов имеет с русской культурой,
оказавшей глубокое и всестороннее воздействие на весь строй их жизни.
В любой области быта и культуры заметны многочисленные черты,
заимствованные вепсами от русских. Интенсивное языковое общение уже
давно сделало вепсов двуязычными.
Тесные связи с русским народом, становясь со временем еще прочнее,
продолжают развиваться и теперь. Через русскую культуру и русский
язык вепсы познают высшие достижения мировой культуры и
приобщаются к ней.

ШШ mm \ш®
СААМЫ (ЛОПАРИ)
Саамы — самый северный из европейских народов. Основная масса
их (около 30 тыс. человек) живет в северных районах стран
Скандинавского полуострова и в Финляндии. В Советском Союзе они
живут на Кольском полуострове: в Ловозерском и Кольском районах и в
Енском сельсовете (подчинен г. Кировску) Мурманской обл. РСФСР.
Саамы СССР, численность которых, по переписи 1959 г., составляет
1800 человек, живут чересполосно с русскими, коми-ижемцами и
ненцами. Южными соседями саамов с давних пор являются карелы.
Самоназвание народа — «саами», «саамь», «самь». Поэтому в Советском Союзе
их часто называют саамами, однако в научной литературе широко
распространен старый термин — лопари. Лопарей Кольского
полуострова, в отличие от скандинавских, некоторые авторы называют
«Кольскими лопарями».
Название «лопари» народ саами получил, вероятно, от
соседей — финнов и скандинавов, от них его восприняли и русские. Впервые
название «Лаппия» («Lappia») мы встречаем у Саксона Грамматика
(конец XII в.), а в русских источниках термин «лопь» появляется с XIII в.
Одни исследователи (Т. Итконен) выводят слово «лопь», «лопарь» от
финского «lape», «lappea» — сторона, другие (Е. Итконен) связывают его со
шведским «lapp» — место.
Язык лопарей относится к севернофинской ветви финно-угорской
языковой семьи, хотя по своему словарному составу и грамматическому строю
он занимает в ней обособленное положение. Отдельными чертами
лопарский язык сближается с самодийскими (самоедскими) языками.
Саамы Кольского полуострова говорят на трех различных диалектах:
нотозерском (в западных районах Кольского полуострова), кильдинском
(в северных и центральных районах) и иокангском (в восточных районах
полуострова). Различия между диалектами столь велики, что саамы,
говорящие на разных диалектах, часто не понимают друг друга.
В настоящее время все лопари Кольского полуострова знают русский
язык, но в семье, как правило, говорят по-лопарски.
Древняя история лопарей изучена недостаточно.
Краткий g результате археологических раскопок,
проводившихся на Кольском полуострове, главным образом
на его северном побережье и отчасти в южных
районах, был обнаружен ряд стоянок, могильников и наскальных
изображений, характеризующих деятельность человека в этих местах в разные
периоды его истории.
исторический
очерк
377

На крайнем северо-западе Кольского полуострова, на полуострове
Рыбачьем Б. Ф. Земляковым и П. Н. Третьяковым открыта своеобразная
культура «арктического палеолита», широко распространенная также
на территории северной части Норвегии. Арктический палеолит
Кольского полуострова, датируемый примерно VII—V тысячелетиями дон. э.,
представлен, с одной стороны, крупными, грубо обработанными орудиями,
а с другой — микролитическими изделиями. Стоянки арктического
палеолита расположены по древним береговым линиям.
Исследованием Кольского неолита занимались Г. Д. Рихтер, С.Ф.
Егоров, А. В. Шмидт, Г. И. Горецкий. В последние годы большая работа
в этом направлении проведена Н. Н. Гуриной.
Неолитические памятники Кольского полуострова датируются
примерно III—II тысячелетиями до н. э. Древнее население, оставившее их,
было, вероятно, полубродячими рыболовами и охотниками. Выявлены
остатки поселений как летних, сезонных, расположенных на берегуморя, так
и осенне-зимних, рассчитанных на более длительное пребывание людей и
отстоящих от моря на некотором расстоянии. В местах этих последних
поселений найдены остатки жилищ полу земляночного типа.
Основные черты древней культуры населения Кольского полуострова
находят себе близкую аналогию среди археологических материалов
Карелии, главным образом северо-восточного побережья Онежского озера
(работы А. Я. Брюсова, М. Е.Фосс). Это наводит на мысль, что заселение
Кольского полуострова происходило с территории Карелии и, по всей
вероятности, из ее северо-восточной части. Широкое заселение Кольского
полуострова началось, по-видимому, не ранее конца II тысячелетия
до н. э.
Археологические памятники Кольского полуострова, несмотря на свою
немногочисленность, позволяют предположить, что носители
неолитических культур были древними предками современных лопарей.
Вопрос об этногенезе лопарей еще не совсем ясен. Большинство
исследователей склоняется в пользу их восточного происхождения.
Заслуживает внимания одно из толкований слова «самоед», которое в переводе
на лопарский язык («самэ-една») обозначает «земля саамов». Возможно,
этот термин в далеком прошлом и относился к землям, заселенным
лопарями, и лишь позже был перенесен на появившихся в этом крае
ненцев.
В прошлом лопари занимали значительно большую территорию к
югу от мест их теперешнего расселения — земли современной
Карелии, Финляндии и Скандинавии. Об этом свидетельствуют
новгородские и московские документы XIV—XVII вв., в которых упоминаются
«Лопские погосты» в Заонежье. Более южное расселение лопарей в
прошлом подтверждает и топонимика Карелии, Финляндии и Швеции.
Впервые о лопарях Кольского полуострова под именем финнов
сообщает скандинавский путешественник Оттар, который побывал на
берегах Белого моря в IX в. В русских источниках первые свидетельства
о лопарях относятся к XIII в. (Устав новгородского князя Ярослава).
С XV в. появляются сведения о лопарях («лопляне», «лопь») в
новгородских писцовых книгах.
На берега Белого моря и на Кольский полуостров (южные и
восточные берега которого были известны тогда под названием Терской стороны)
новгородцы проникли, по-видимому, в XII в., а первые упоминания об
уплате населением Терского берега дани новгородцам относятся
к 1216 г.
В конце XIII — начале XIV в. новгородцы полностью завладели
Кольской Лапландией и обложили лопарей данью.
В XV в. с падением Новгорода Лапландия попадает в зависимость
от Москвы. С этого времени начинается христианизация лопарского на-
378

На одной из улиц поселка Ловозеро Мурманской обл.
селения, в проведении которой большую роль сыграл Печенгский
монастырь, основанный в 1550 г. В 1556 г. два лопарских погоста, Печенгский
и Мотовский, со всеми угодьями были закреплены за Печенгским
монастырем жалованной грамотой Ивана Грозного, а лопари этих погостов
были объявлены монастырскими крестьянами. Монастырь получил право
суда и расправы над ними. Кроме этого, монахи Печенгского монастыря,
не ограничиваясь эксплуатацией соседних нотозерских и сонгельских
лопарей, старались захватить их угодья.
Печенгский монастырь просуществовал до 1764 г. Кроме него в районе
расселения лопарей находились владения Соловецкого, а также Кирилло-
Белозерского монастырей.
В конце XIX в. территория расселения лопарей была разделена на
две административные волости: Понойскую (с управлением в с. Поное)
и Кольско-Лопарскую (с управлением в г. Коле). В Понойскую волость
вошли лопари, населявшие северо-восточные пределы Кольского
полуострова: погосты Сосновский, Каменский, Иоканьгский, Лум-
бовский и Куроптевский. Этих лопарей называли «терскими». Все
остальные лопари относились к Кольско-Лопарской волости,
включавшей в себя погосты Экостровский, Кильдинский, Бабенский, Мотовский,
Пазрецкий, Печенгский, Ловозерский, Вороньинский, Семиостровский,
Сонгельский.
Установление Советской власти на Кольском полуострове произошло
в феврале 1920 г.
В 1927—1928 гг. сельсоветы Мурманского округа были
преобразованы в туземные саамские советы, действовавшие на основе «Временного
положения об управлении туземных народностей и племен Северных
окраин РСФСР», утвержденного ВЦИК и СНК РСФСР в 1926 г. В середине
1930-х годов на основной территории расселения Кольских лопарей было
выделено два национальных района — Саамский и Ловозерский,
население которых состояло, кроме лопарей, из коми, ненцев и русских.
В настоящее время эти два района объединены в один—Ловозерский.
379

НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
'Лопари населяют главным образом районы тундры и лесотундрыт
отличающиеся довольно суровым климатом, особенно в центральных и
южных частях Кольского полуострова. Климат Мурманского берега,
благодаря теплому течению Гольфстрим, мягче. Средние годовые
температуры в глубине полуострова — 1,5° С, на Мурманском побережье —
1,1° С. Леса и тундры Кольского полуострова богаты пушным зверем и
дичью, а многочисленные озера и реки изобилуют рыбой.
У лопарей, как и у других народов Севера, сложился особый тип
хозяйства — так называемое комплексное промысловое хозяйство,
определяющее весь образ жизни этого народа. Основными отраслями такого
хозяйства у лопарей являются оленеводство, рыболовство и охота.
Археологические раскопки, произведенные на Кольском полуострове,
свидетельствуют о том, что рыболовство и охота на морского и
сухопутного зверя еще со времен неолита были основными занятиями
населения этой территории. Оленеводство, по-видимому, возникло позже.
Археологические материалы Η. Н. Гуриной по Кольскому полуострову
не содержат каких-либо данных, говорящих о приручении
дикого оленя в период неолита или раннего металла. Однако
оленеводство лопарей имеет целый ряд своеобразных черт, не свойственных
оленеводству их ближайших соседей — ненцев, а также и других сибирских
народов. Это свидетельствует, возможно, об относительной древности
лопарского оленеводства.
Для лопарей характерен так называемый вольный выпас оленей.
Осенью, зимой и весной оленей пасли с пастухом и собакой, а летом,
после отела, олени отпускались до осени на свободу.
Оленеводческий год делился на несколько периодов, обусловленных
временами года и биологическими особенностями оленя. Зимний выпас
длился около пяти месяцев, с ноября по март; олени паслись на пастбищах
во внутренних лесных частях полуострова. С конца марта стада
переходили на весенние пастбища в тундру и постепенно достигали берегов
Северного Ледовитого океана, где свежий морской ветер отгонял тучи
комаров и гнуса, не дававших летом покоя животным. Здесь, в
прибрежных районах, располагались летние оленьи пастбища. Одновременно
с продвижением стад на летние пастбища население переезжало из
зимних погостов в летние. В начале мая начинался отел. К этому времени
оленей пригоняли к местам отела, расположенным недалеко от летнего
погоста, и отделяли важенок от остального стада.
У отдельных групп лопарей период отела оленей был организован по-
разному: мотовские и кильдинские лопари, дойдя до мест отела,
отпускали оленей на свободу, клеймение телят откладывали на осень, а сами,
обосновавшись в летнем погосте, занимались рыбной ловлей. У семи-
островских лопарей во все время отела оленеводы находились при
важенках. У терских лопарей пастухи также оставались при стаде, причем
каждую важенку на время отела привязывали на длинной веревке (хиг-
не) к большому камню. Телят обычно сразу после рождения клеймили,
надрезая им ухо или вешая на шею деревянную дощечку с клеймом,
называемую «кейкалою». Через пять-семь дней после отела олени
отпускались на волю (за исключением нескольких, использовавшихся для
передвижения) и паслись без пастуха вплоть до октября. Лопари в это время
занимались рыболовством.
В октябре с первым снегом происходило «имание оленей», самый
трудный период в жизни оленеводов. «Имание» состояло в том, что пастухи
на кережах (вид саней) или на нартах разъезжали по тундре в поисках
оленей. Поймав нескольких с помощью аркана (чивистига), они осо-
380

быми криками приманивали к ним остальных и составляли стадо. На «има-
ние» лопари тратили много времени и сил. После того как стада были
собраны, начиналось их передвижение на осенние пастбища в лесотундру и
затем на зимние, в лес, в глубь полуострова.
Лопари, как и ненцы, пасли оленей с помощью пастушеской собаки-
оленегонной лайки. Но нередко пастухи обходились и без собаки, собирая
разбредшееся стадо особыми призывными криками, похожими на рев
оленя-самца.
Оленеводство играло огромную роль в жизни лопарей. Олень давал
мясо для питания, шкуры для постелей, одежды и жилища, служил
основным средством передвижения. В конце XIX в. у Кольских лопарей,
как и у скандинавских, было распространено доение важенок, которое,
однако, в настоящее время совершенно исчезло.
Появившиеся на Кольском полуострове в 1887 г. коми-ижемцы
принесли свои способы пастьбы и приемы ведения оленеводческого хозяйства,
которые постепенно были восприняты лопарями.
Другим традиционным занятием лопарей в конце XIX — начале
XX в. было речное и озерное рыболовство. Развитию этой отрасли
хозяйства способствовали очень благоприятные природные условия.
На Кольском полуострове свыше 400 изобилующих рыбой озер. Из них
наиболее крупные и рыбные — Имандра, Умбозеро, Ловозеро, Нотозеро,
Пулозеро, Верхнее и Нижнее Енозеро, Иоканьгское и др. Богаты рыбой
и реки Кольского полуострова—Иоканьга, Поной, Умба, Варзуга, Вар-
зина, Воронья, Териберка, Тулома и др.
Лопари начинали ловлю рыбы примерно с мая, т. е. после переезда
в летние погосты и отпуска оленей на свободу, и заканчивали ее к
декабрю, т. е. ко времени возвращения в зимние погосты.
Был распространен и подледный лов рыбы на озерах (ноябрь).
Озерным рыболовством занимались лопари Ловозера, Пулозера, Нотозера,
Каменского и других, т. е. селений, расположенных во внутренних частях
полуострова. В озерах ловились сиг, щука, окунь, хариус, кумжа.
Лопари семиостровские, иоканьгские, лумбовские, понойские и
другие, живущие по берегам рек, впадающих в Ледовитый океан,
занимались главным образом речным рыболовством, в ^котором основное место
занимал промысел семги. Семгу ловили в устьях f больших рек, куда она
приходила из моря для метания икры. Семужий промысел начинался
вскоре после вскрытия рек, примерно в первой декаде июня, и длился
до начала сентября. Затем лопари поморских селений переходили к лову
рыбы в озерах.
Орудия рыболовства лопарей мало отличались от орудий рыболовства
их соседей — русских и карелов. Для озерного лова применяли в
основном ставную сеть, невод, мережу, острогу (главным образом для ловли
щук). Для промысла семги использовали особый вид ставных сетей —
крупноячеистые «гарвы», которые ставили у берегов; сооружались и
заколы (запоры).
Семужий промысел издавна был основным источником денежного
дохода лопарей. Почти вся вылавливаемая семга шла на продажу русским
промышленникам, которые скупали ее за бесценок, беззастенчиво обирая
местное население. Озерную же рыбу лопари употребляли в пищу. Ее
запасали впрок на зиму.
Одним из основных занятий лопарей в конце XIX в. была охота на
морского, тундрового и лесного зверя и птицу.
Объектами охоты служили песец, лисица, белка, куница, горностай,
волк, медведь, бобр, лось и дикий олень. Пушной охотничий промысел
на Кольском полуострове восходит к глубокой древности и когда-то играл
в хозяйстве лопарей очень большую роль. Со временем по мере
истощения пушных богатств края вследствие хищнических способов охоты роль
381

этого промысла уменьшилась. Так, к концу XIX — началу XX в. почтет
совершенно исчез бобер, куница, дикий олень, а количество других:
зверей значительно сократилось.
Сезон охоты на пушного зверя начинался у лопарей с середины
ноября и длился до марта-апреля. Охота была чисто мужским занятием,
за исключением коллективной охоты на дикого оленя, требовавшей
участия многих людей.
Зимой лопари охотились на лыжах, которыми владели весьма искусно.
Они пользовались двумя типами лыж: широкими, обшитыми снизу
оленьей или тюленьей (у приморских лопарей) шкурой, и узкими,
длинными, не подшитыми шкурой, беговыми. На охоте чаще применяли
первый тип.
В прошлом главным охотничьим оружием служил] лук. Он был
толщиной в палец, длиной до трех локтей, сложной формы, клееный обычно·
из двух разных пород дерева (сосны и березы). Сверху лук плотно
обматывался берестой так, чтобы не было видно шва. Стрелы были двух видов:
с железными (иногда костяными) наконечниками для крупного зверя
(волка, медведя) и с тупыми деревянными концами для мелких
животных (белки, соболя, горностая и др.).
Кроме лука и стрел были распространены также копья и рогатины
(преимущественно для охоты на медведя) и самострелы. В XVIII в. от
русских к лопарям проникло огнестрельное оружие — пищали.
Способы охоты были различны. Мелких животных (белку, соболя,
горностая, куницу) били из лука стрелами с тупыми концами, чтобы не
портить шкурки. Зверек, пораженный такой стрелой, падал мертвым от
одной только силы удара. Позже стали охотиться с ружьем; применялись
разнообразные ловушки.
На лисицу охотились с ружьем, иногда с собакой. Чаще на лисиц
ставили капканы или ловили nxi в ямы, замаскированные снегом и
хворостом.
Большое место в охотничьем промысле занимала охота на дикого
оленя, которая происходила обычно осенью и весной. Осенью, во время
спаривания оленей, охотились с помощью оленя-маныцика. Весной, когда
оленям трудно было быстро передвигаться по рыхлому снегу, их
настигали на лыжах или ловили в особые, настороженные в лесу петли. Иногда
устраивали из ветвей и кольев загоны, куда с помощью собак загоняли,
сразу по нескольку оленей или даже целое стадо. Очень распространена
была также охота на диких оленей с помощью ям, которые устраивали
в лесу и маскировали ветками. На птиц, главным образом куропаток,
гаг, гусей и уток, охотились с ружьем или ловили силками — петлями из
оленьих жил. Охота на птицу была занятием детей, стариков и старух,
почти вся добыча шла на потребление собственной семьи.
Лопари Иоканьги, Лумбовки, Поноя и Сосновки, жившие по берегам
Баренцова и Белого морей, занимались морским зверобойным
промыслом, добывая главным образом гренландского тюленя. Этот промысел
приносил хороший доход — ворвань и шкуры сбывались в Архангельск.
Распространен был «торосовый промысел», т. е. охота на тюленя на
льду. Им занимались в марте-апреле, когда тюлени подходили к
берегам (больше всего в горле Белого моря) для рождения детенышей. В
промысле участвовали только мужчины, однако в старину их сопровождали'
и женщины. Охотились с ружьями с лодок или же преследовали тюленя
по дрейфующим льдам на лыжах, что было связано с немалым риском
для жизни.
Охотились также на нерпу и морского зайца (лахтака) обычно в конце
лета, не раньше августа. Нерпу промышляли особыми ставными сетями,
которые устанавливали около берегов, в бухтах. Этот способ охоты,
называемый «сетным промыслом», очевидно, существует на Кольском полу-
382

острове издавна. Продукты от нерпичьего промысла (прежде всего жир и
шкуры) потреблялись в основном в домашнем хозяйстве.
К концу XIX — началу XX в. у лопарей наблюдалось значительное
имущественное расслоение, которое особенно сказывалось в
оленеводстве. Зажиточные оленеводы имели по 300 и более голов оленей. Самые
крупные стада были у терских лопарей — до 2500 голов. Бедняки имели
в среднем от 10 до 50 голов оленей на хозяйство. Малооленные хозяева
обычно отдавали своих оленей на выпас крупным оленеводам, или
нанимались к ним в батраки. Платили за выпас обычно оленями.
Коллективизация в Мурманском округе началась с 1927—1929 гг.
В 1927 г. были созданы первые товарищества по совместной пастьбе
оленей, а с 1929 г. возникают колхозы. Первым был организован на
основе устава сельскохозяйственной артели лопарский оленеводческий
колхоз «Красная тундра» в восточной части Кольского полуострова, в
погосте Каменка. В него вошли 38 хозяйств. Вслед за ним в 1930 г. в
поселке Ловозеро был создан оленеводческий колхоз «Тундра», в котором
объединилось 61 хозяйство лопарей, коми, ненцев и русских. В то же время
летом 1930 г. на берегу Баренцева моря, в устье р. Иоканьги,
организовались рыболовецко-оленеводческий лопарский колхоз «Аут-Варре»
(переименован позже в «Искру») и «Весмус» на р. Тулома. «Весмус»
был вначале рыболовецким колхозом, а затем основной отраслью его
хозяйства стало оленеводство. В 1931 г. создались лопарские
оленеводческие колхозы в Кильдинском погосте и на Полозере.
Таким образом к 1940 г. в Ловозерском и Кольском районах не
осталось ни одного единоличника.
Главными занятиями лопарей в настоящее время остаются
традиционные оленеводство и рыболовство. Значительно меньшую роль играет
охота. Однако получили развитие и новые отрасли хозяйства: молочное
животноводство, а в некоторых колхозах — огородничество и
звероводство. Эти отрасли пока не играют решающей роли, доля их в общем
доходе колхозов не велика.
По основному направлению хозяйства колхозы можно разделить на
три группы. К первой и наиболее многочисленной группе относятся
колхозы, где ведущей отраслью является оленеводство. Это колхозы
центральной части Кольского полуострова, в первую очередь «Тундра» —
самый крупный оленеводческий колхоз области, расположенный рядом
с районным центром, поселком Ловозеро. Кроме лопарей, в нем живут
коми, ненцы и русские. Сюда же можно отнести колхоз им. Ленина на
реке Поной (население — коми-пермяки). Кроме оленеводства,
население всех перечисленных колхозов занимается также рыболовством,
молочным животноводством, а в «Тундре» и в колхозе им. Ленина еще и
звероводством. В «Тундре» развивается также огородничество (картофель,
капуста, лук).
Колхозы Кольского района (с основным лопарским населением)
«Искра» и «Большевик» (вторая группа), расположенные по побережью
Баренцева моря в устьях рек Иоканьга и Варзина, большую часть своего
дохода получают от рыболовства, главным образом от промысла семги.
Меньшую роль в экономике этих колхозов играют оленеводство и
молочное животноводство.
К третьей группе колхозов относятся русско-лопарский колхоз
«Тулома» и русско-карельеко-финско-лопарский «Ена», расположенный
западнее Кандалакши, в которых основная отрасль хозяйства — молочное
животноводство. Второстепенное значение в этих колхозах имеют
рыболовство и огородничество, а оленеводство в настоящее время
совершенно сошло на нет.
За время коллективного ведения хозяйства в оленеводстве произошел
ряд важных изменений.
383

Советское правительство уделяет оленеводству большое внимание.
В центре Кольского полуострова, в поселке Каневка, создан
оленеводческий совхоз, где работают лопари и коми. В 1944 г. в поселке Красно-
щелье была организована Мурманская зональная опытная
оленеводческая станция (МЗООС), перебазированная в 1957 г. в район станции
Лопарской на Кировской железной дороге. Сотрудники МЗООС, имея в
своем распоряжении более 5 тыс. голов оленей, проводят работу по
улучшению породы оленя, по применению новых способов выпаса и новых
методов ухода за животными, разрабатывают новые средства для борьбы
с гнусом.
В 30-х годах перешли на новую систему выпаса оленьих стад.
«Вольный» выпас был заменен организованной пастьбой оленей в течение всего
года с пастухом и собакой.
В настоящее время эта система выпаса распространена почти во всех
лопарских колхозах. В некоторых бригадах применяют и так называемый
полувольный выпас, при котором на лето стадо загоняют на какой-нибудь
мыс, выдающийся в озеро или реку, где оно пасется самостоятельно,
огороженное естественной водной преградой.
В целях лучшего сохранения оленьих пастбищ колхозы ежегодно
разрабатывают маршруты кочевок, так что каждый год оленьи стада
выпасаются на новых местах. Маршруты кочевок тянутся полосами от
внутренних частей полуострова, где расположены зимние пастбища,
к морскому побережью, т. е. к местам летнего выпаса. Ежегодная смена
пастбищ предохраняет ягельники от потравы и повышает продуктивность
оленеводства. По пути следования стад колхозы строят изгороди,
которые не дают оленям особенно разбредаться и облегчают тем самым труд
пастухов.
Оленьи стада в колхозах довольно крупные, от 2500 до 3 тыс. голов.
Каждое стадо охраняет бригада оленеводов из шести пастухов и одной
работницы, обслуживающей их чум. Стада регулярно осматривают
ветеринары, которые проводят различные профилактические мероприятия
по предохранению оленей от заболеваний и по защите их от комаров и
оводов. Так, периодически производится опрыскивание оленей
гексахлораном, подкормка солью и т. д. Колхозы строят по пути движения
оленьих стад теневые навесы, под которыми олени укрываются от
насекомых.
Оленеводство в колхозах Мурманской обл. имеет как продуктивный,
так и транспортный характер. Основные продукты оленеводства — мясо
и шкуры — идут на продажу колхозникам и государственным
заготовительным организациям. Большие доходы получают колхозы и от извоза
на оленях зимой, обслуживая главным образом геологические партии.
Однако за последние годы оленный транспорт все больше стал
вытесняться авиатранспортом. Поэтому колхозное оленеводство будет
развиваться прежде всего по пути повышения продуктивности и товарности.
Только такое оленеводство даст колхозам надежный и большой доход.
Другая отрасль хозяйства лопарских колхозов — рыболовство,
приносит особенно большие доходы в колхозах , расположенных по
побережью Баренцова моря (промысел семги). В прочих колхозах
рыболовство, преимущественно речное или озерное, имеет вспомогательное
значение.
За последние десятилетия значительно изменилась техника
рыболовства. В семужьем промысле установлен особый режим лова, гарвы
повсюду заменены ставными неводами, а в качестве транспортных средств
широко используются моторные лодки. В озерном рыболовстве применяются
различные виды капроновых сетей.
Как уже говорилось, в лопарских колхозах наряду с традиционными
с середины 30-х годов начали развиваться новые отрасли хозяйства —
384

Гонка оленьих упряжек на приз Праздника Севера. Ловозерский район
Мурманской обл.
молочное животноводство и звероводство. В настоящее время почти во
всех колхозах, где живут лопари, имеются молочные фермы, особенно
крупные—в колхозах «Тундра» и «Искра». В колхозе же «Тулома» молочное
животноводство — ведущая отрасль хозяйства.
Молоко продается колхозникам и жителям соседних населенных
пунктов. Так, в поселок Гремиху молоко доставляется из ближайшего
лопарского колхоза «Искра».
Звероводство — еще более молодая отрасль хозяйства лопарей.
Оно начало развиваться с 1952 г. Зверофермы норок и голубых песцов
имеются в колхозах «Тундра» (поселок Ловозеро) и им. Ленина
(с. Краснощелье). В качестве корма для животных используются низкие
сорта оленьего мяса и рыба.
Основным средством передвижения большую часть
передвижения г°Да (зимой, а отчасти весной и осенью) служили
олени. У лопарей был распространен упряжный
способ езды на оленях.
Лопарская оленья упряжка отличалась большим своеобразием,
главным образом по типу саней, так называемых кережек.
Кережа представляла собой однополозную бескопыльную повозку,
напоминавшую по форме лодку с широкой кормой и острым высоко
поднятым носом. В бортах кережи ближе к носу делалось по четыре кожаных
петли для зашнуровывания багажа. Упряжь прикреплялась к кожаной
петле, пропущенной через отверстие в носовой части кережи. В кережу
впрягался один олень, который мог везти не более 5 пудов груза или
одного человека. Садились на кережу с вытянутыми ногами. Оленья упряжь
была очень проста и состояла из петли, надеваемой на шею оленя, и
потяга, проходившего между его ногами. Управляли оленем с помощью
вожжи (вырзъ). Несколько кережей, следующих по тундре одна за другой,
назывались райдой.
Существовали кережи ездовые и грузовые. Последние бывали обычно
несколько больших размеров. Над ездовой кережей иногда устраивали
25 Народы Европейской части СССР. II 385

нечто вроде полога, защищавшего пассажиров от ветра и холода. Такую
кережу называли волком.
Появившиеся на Кольском полуострове в конце XIX в. ижемцы
принесли с собой иной тип оленьей упряжки, заимствованный ими у самоедов.
Эта упряжка состояла из косокопыльных высоких нарт самоедского
типа, в которые запрягались веерообразно от трех до семи оленей. Этот
тип упряжки постепенно вытеснял лопарскую кережу.
Летом лопари передвигались пешком, а по озерам и рекам на лодках.
Лодки делали из сосновых или еловых досок, скрепляя их гвоздями
(раньше сшивали оленьими жилами), щели проконопачивали мхом.
Лодки имели одну или две пары весел.
При пешем передвижении лопари навьючивали свой груз на оленей.
Интересно по конструкции лопарское вьючное седло, отличное от седел
других оленеводческих народов. Оно состояло из двух слегка изогнутых,
шарнирно соединенных дощечек, которые перекидывались через спину
оленя и связывались под брюхом ремнем. Вьюк вешали на выступавшие
верхние концы дощечек.
В настоящее время все большее значение приобретают самолеты и
вертолеты. Колхозы на побережье Баренцева моря пользуются и
пароходным сообщением. Летом пароходы курсируют между Мурманском и
Архангельском, а зимой между Мурманском и Иоканьгой.
π Лопари в прошлом вели полукочевой образ жизни,
Поселение г г j г *
и жилище что определялось их хозяйственной деятельностью.
Зимой, когда лопари пасли оленей на зимних
пастбищах и охотились на пушного зверя, их семьи жили оседло в
зимних поселениях-погостах, обычно во внутренних районах Кольского
полуострова. Погосты, как правило, устраивались на берегу рекиили^озера,
в местах, закрытых от сильных ветров, и недалеко от хороших
ягельников.
В начале марта население вместе с оленьими стадами" начинало
продвижение на север, к летним местам поселений, расположенным недалеко от
берегов океана (у лопарей Семиостровья, Иоканьги, Лумбовки, Сосновки)
или по озерам и рекам полуострова (у лопарей Ловозера, Пулозера, Ното-
зера, Каменки и др.). На летних погостах лопари приступали к ловле
рыбы. В декабре они возвращались в зимние погосты.
Во время этих передвижений лопари останавливались ненадолго у
берегов озер и занимались в зависимости от времени года рыболовством или
охотой. На их временных стоянках не было погостов, а стояло
несколько легких жилищ и амбаров. Весенних и осенних мест жительства
могло быть несколько, до четырех или пяти.
Таким образом, большую половину года лопари вместе со своими
семьями проводили в тундре, передвигаясь с места на место с легкими
переносными жилищами, и только в зимних погостах жили в теплых
рубленых домах.
Легким, переносным жилищем лопарей служил похожий на
сибирский чум кувакса или стан — шалаш из жердей, крытый мешковиной
или брезентом.
Старинным и очень своеобразным типом жилища Кольских и
скандинавских лопарей была вежа, напоминавшая по форме усеченную
четырехгранную, а иногда и многогранную пирамиду. Остов вежи делался из
жердей и досок, которые покрывались двумя слоями дерна и сверху
жердями, поддерживавшими дерн. Наверху оставлялось небольшое
отверстие для дыма, дверь ориентировали на юг.
В центре вежи устраивали очаг, служивший для отопления и
освещения, а также для приготовления пищи. Над очагом на деревянной
перекладине с железным крюком подвешивались чайники и котлы.
Пространство направо и налево от очага устилали березовыми ветками,
386

Вежа. Мурманская обл., Ловозеро, 1935 г.
В веже. Мурманская обл., Сейд-озеро. 1935 г.
25*

Саамский амбар. Ловозеро, 1935 г.
поверх которых клали оленьи шкуры, служившие постелью. За очагом,
в стороне, противоположной входу, отгораживалось так называемое
«чистое место», которое в более далеком прошлом считалось, по-видимому,
местом обитания домашнего духа и где позже стали храниться посуда и
запасы пищи. Здесь же находилась небольшая дверь, имевшая особый
ритуальный смысл (через нее вносили туши убитых на охоте медведя или
дикого оленя, через нее выносили покойника и т. д.).
Еще в прошлом веке вежа была основным зимним жилищем лопарей,
но с появлением срубных построек вежа стала летним жилищем.
Основным видом зимнего жилища лопарей к началу XX в. стала
тупа или пырт, четырехугольный бревенчатый сруб с плоской, чуть
наклонной крышей, покрытой дерном, двумя маленькими окнами и низкой
дверью. У более зажиточных лопарей к нему иногда пристраивались
дощатые сени. Отапливалась тупа камельком, над которым подвешивался
котел для приготовления пищи. Дым выходил в небольшое отверстие
в крыше. Внутреннее убранство тупы состояло из нескольких скамеек
грубой работы, стола, полок с посудой, деревянных нар, на которых
спали и складывали оленьи шкуры, одежду и упряжь. Жилище типа
пырта известно и у скандинавских лопарей. Кроме тупы, в зимних
погостах встречалась русская изба.
В настоящее время лопари ведут оседлый образ жизни. Только
пастухи-оленеводы значительную часть года передвигаются по тундре вслед
за стадами оленей, тогда как семьи их живут круглый год оседло, в
благоустроенных поселках с теплыми рублеными домами, отапливаемыми
русскими печами или плитами. Все эти поселки радиофицированы и
электрифицированы, в каждом есть школа, фельдшерско-акушерский пункт,
библиотека, клуб, отделение связи.
Советское государство проявляет большую заботу об условиях жизни
колхозников-лопарей, которым, как и другим малым народам Севера,
предоставлены большие льготы в строительстве жилых домов. При
постройке лопари получают ссуду в размере общей стоимости дома. 25%
ссуды государство выдает безвозмездно, а для выплаты остальных 75%
388

предоставляется рассрочка
на 10 лет. Лопари широко
пользуются этими льготами,
и за последние годы в
поселках появилось много новых
благоустроенных домов. Так,
в поселке Ловозеро (колхоз
«Тундра») почти не осталось
старых домов. Много новых
домов появилось и в
колхозах им. Ленина, «Искра» и др.
Внутреннее убранство
лопарского дома приближается
теперь к обстановке
городского типа.
Оленеводы, находясь в
тундре, живут в куваксах,
в которых очаг заменен
железной печью, а постель из
шкур — раскладными
кроватями.
Пастухи-оленеводы зимой
живут в особых утепленных
палатках, покрытых тремя
слоями ткани — брезентом,
байкой и полотном. Обогре- Лопарская семья. Мурманская обл., 1921 г.
вается такая палатка
железной печью, а освещается
керосиновой лампой. Вопрос о наиболее удобном и совершенном типе
жилища пастухов-оленеводов еще не решен окончательно. Он продолжает
разрабатываться строителями и этнографами, занимающимися вопросами
современного быта малых народов Севера.
0 Основным материалом для изготовления одежды
д лопарей служили оленьи шкуры. Выделывали
шкуры и шили одежду вручную исключительно женщины. Для одежды
использовались шкуры неблюев (годовалых оленей). Из наиболее
прочных частей оленьих шкур — с оленьих ног и лбов (так называемых
камусов) делали обувь. Обрабатывались шкуры так: шкуру сушили на
солнце, после чего намазывали мездру ржаным тестом и оставляли на сутки.
Затем их скоблили острым скребком, далее красили краской из
березовой и ольховой коры и сушили на солнце или у камелька. Нитки
изготовлялись из оленьих жил. Материал для летней одежды (сукно, ситец)
покупался. Зимней одеждой лопарей как у мужчин, так и женщин,
служил печок — глухая одежда из оленьих шкур мехом наружу, немного
расширяющаяся к подолу, длиной ниже колен. Надевался печок через
голову. Низкий стоячий воротник стягивался завязками, а широкие
рукава заканчивались узкими обшлагами из цветного сукна. Женский
печок отличался от мужского наличием украшений у ворога, по подолу
и обшлагам, которые состояли из нашитых кусочков цветного сукна и
бисера.
Печок обычно надевали на рубаху из толстого холста прямого покроя
(юпа). В особенно холодное время под печок надевали еще рубаху,
сшитую из оленьих шкур, мехом к телу.
Неизменной принадлежностью костюма лопарей обоего пола был
кожаный пояс, который надевали поверх одежды. К поясу
подвешивались кожаные ножны с вложенным в них охотничьим ножом, кожаный
мешочек с огнивом, сумочка с иголками и нитками, кошелек для денег
389

и разного рода амулеты (медвежьи зубы, медные колечки и др.)· Вместо
ножа лопари часто пользовались топором, который засовывали сзади за
пояс.
Зимняя обувь лопарских мужчин и женщин — яры — представляла
собой сапоги, сшитые из оленьих шкур мехом наружу, с длинными
голенищами выше колен и острыми, загнутыми кверху носками. При
переездах по тундре лопари надевали яры с пришитыми к ним меховыми
штанами (огузенъе).
Наряду с ярами лопари носили зимой и низкую обувь из оленьих
шкур — каньги, которые, как и яры, имели загнутые кверху носки и
шились мехом наружу. Спереди к каньгам пришивались две длинные
завязки-оборы, которые обкручивались вокруг ноги (немного выше
щиколотки) и служили своего рода застежкой. Женские каньги делались
обычно из выбеленных на солнце оленьих шкур и украшались бисером и
кусочками цветного сукна. Для большего сохранения тепла в яры и каньги
лопари клали сухую траву.
На руки лопари надевали меховые рукавицы — койбинцы, а в
особенно холодное время или в дорогу — две пары рукавиц (внутри
вязаные из шерсти и поверх меховые).
Зимой мужчины носили шапки из красного или синего сукна, с
высоким четырехугольным верхом и наушниками. Шапки делались
на меховой оленьей подкладке и с лисьей опушкой, под подбородком
завязывались завязками. В качестве украшений на шапку нашивали
треугольнички цветного сукна, бисер и маленькие прозрачные пуговицы.
Подобные же головные уборы, только с высоким круглым верхом, носили
зимой и женщины.
Летней одеждой лопарских мужчин и женщин была юпа — род
длинной рубахи из серого сукна прямого покроя, которую подпоясывали
шерстяным плетеным поясом. По вороту и обшлагам юпа обшивалась бисером
и кусочками цветного сукна.
Кроме юпы, мужчины носили ситцевую рубаху пайд и суконные или
из оленьей кожи штаны. Женщины носили полотняную рубаху (пайд)
с прямым воротом, кохт—юбку на лямках из пестрого сатина или ситца
и из того же материала фартук.
Летняя обувь — каньги — в отличие от зимних делалась из шкуры
нерпы или из выделанной кожи. Мужчины на промыслы надевали также
кожаные сапоги — кумаги.
Интересны летние головные уборы лопарских женщин и девушек.
Головной убор замужней женщины, называемый шамшура или самшур,
напоминал по форме русский кокошник и делался обычно из бересты,
которую обтягивали красным сукном и расшивали бисером. Девичий
головной убор—перевязка — представлял собой цилиндр из бересты,
также обтянутый красным сукном и расшитый бисером. Любимым цветом
лопарей был красный. Кроме красного, распространенными цветами в их
одежде были желтый, синий и черный.
Многие из описанных выше элементов костюма Кольских лопарей
конца XIX — начала XX в. находят себе близкую аналогию в костюме
скандинавских лопарей (меховой печок, суконная юпа, меховая обувь
с загнутыми кверху носами и т. д.).
В 80-е годы XIX в. новые формы одежды принесли ижемцы: ижемская
малица с капюшоном, тобурки (обувь из шкуры морского зверя или из
оленьих шкур) и пимы (обувь из оленьих шкур до колен) с липтами
(меховыми чулками) вытесняли из обихода лопарскую одежду.
У лопарей в настоящее время в качестве повседневной распространена
одежда и обувь городского типа. Зимой на промысле оленеводы и
охотники носят верхнюю одежду ижемского покроя, надевая ее поверх брюк
и пиджака городского покроя. Летом оленеводы в тундре и рыба-
390

В продовольственном магазине поселка Ловозеро
ки на промысле носят одежду городского покроя. На ноги они вместо
сапог иногда надевают летние тобурки длиной до колен, которые
шьют из тюленьих шкур.
Пища лопарей состояла главным образом из оленье-
го мяса и рыбы. Зимой мясовзамороженномвиде
подвешивали под крышами амбаров. Это мясо шло в пищу в вареном или
сыром виде* Сырое замороженное мясо резали тонкими ломтиками
(строганина), посыпали солью и употребляли в пищу обычно при передвижении
по тундре.
Весной оставшиеся запасы мороженого мяса нарезали тонкими
пластами, сушили на железных листах, пересыпали солью и складывали
для хранения в корзины. Особенно любили лопари высушенную оленью
грудинку. Свежую оленину солили изредка весной или летом, если
почему-либо приходилось закалывать оленя. Голову, легкие, кишки
и желудок лопари в пищу не употребляли. Особым лакомством
считались мозговые кости — мозгухи, а также оленьи языки.
Летом и осенью основу рациона составляла вареная, жареная,
запеченная в тесте рыба: сиг, щука, окунь, налим и др. Семга же скупалась
русскими и норвежскими купцами. Рыба заготовлялась на зиму в
соленом и вяленом виде. Солили прямо на берегу, сразу после улова; вялили
следующим образом: рыбу пластали, потрошили и развешивали на
шестах.
391

Кроме мяса и рыбы, в
пищу употребляли ягоды —
морошку, голубику, чернику,
бруснику. Их ели сырыми,
сушеными, варили из них
супы, делали начинку для
пирога.
Муку, соль и некоторые
другие продукты лопари
выменивали у русских. В
бедных семьях настоящий хлеб
был большой редкостью,
обычно они пекли лепешки из
муки с большой примесью
сосновой коры.
Любимый напиток
лопарей — чай, который пили по
нескольку раз в день.
Особенно любили пить чай с луком,
опуская его в стакан
небольшими ломтиками.
К настоящему времени
питание лопарских семей
существенно изменилось. Пища
стала более разнообразной, с
развитием молочного
животноводства неизменной
составной частью пищевого рациона
Около универмага в поселке Ловозеро лопаря, кроме оленьего мяса
и рыбы, стало коровье
молоко. Значительно увеличилось
также содержание в пище витаминов, что совершенно уничтожило
заболевания цингой. В магазинах колхозники-лопари покупают хлеб, муку,
различные крупы, сахар, масло, овощи и другие необходимые им продукты.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
О родовом строе лопарей сохранилось очень немного материалов,
но они позволяют судить об отдельных его чертах. В частности они
говорят в пользу существования у лопарей в прошлом материнского
рода. Так, до конца XIX в. и даже в начале XX в. у лопарей были
довольно часты матрилокальные браки. Сохранился и обычай возвращения
жены в семью отца после смерти мужа, со всем имуществом, которое ей
принадлежало. Кроме того, пантеон женских божеств, легенды об
окаменевших могущественных женщинах-колдуньях также подтверждают
существование у лопарей в прошлом материнского рода.
Родовой строй у лопарей начал разрушаться очень рано, в отличие
от малых народов севера Сибири. Уже писатели XVII в. не застают в
целости лопарских родов. К концу же XIX в. лопари утратили даже свое
название для обозначения рода, а пользовались русским термином (роот
или руот). При крещении они получали русские имена и фамилии вместо
родовых названий. Члены одного рода, как правило, получали одну фамилию.
В старину браки внутри рода были запрещены. С разложением
родовых отношений установились следующие правила. Хотя все
однофамильцы и считались родственниками, как члены одного рода, браки между ними
были возможны, правда, не ближе, чем в четвертом колене. Кроме того,
3U2

старались, чтобы жених и невеста
были жителями разных погостов.
Остатки родового строя у
лопарей ясно сказывались также в
пользовании рыболовными и
охотничьими территориями. Вся земля,
которую занимали лопарские погосты,
считалась государственной, но
промысловыми угодьями пользовались
по издавна установившимся у
лопарей обычаям. Все реки, озера и лес-
ныеугодья были распределенымеж-
ду погостами и находились у них в
наследственном владении. Члены
одного погоста не могли охотиться
и ловить рыбу на территории,
принадлежащей другому погосту.
Каждый участок, находившийся в
пользовании погоста, был разделен на
столько частей, сколько родов было
в данном погосте, а каждый
родовой участок был соответственно
разделен между семьями данного
рода. Родовые и семейные участки
акже находились в
наследственном пользовании каждого рода и
семьи.
Свидетельством существования
в прошлом рода являлось родовое
клеимо тамга, служившее знаком β детских яслях оленеводческого колхоза
собственности и применявшееся в «Тундра». Мурманская обл.
качестве подписи. Каждая семья и
каждый член семьи имели свои
тамги, но все они сохраняли общий рисунок, характерный для тамги этого рода.
В конце XIX в. у лопарей была распространена малая семья. Сын
после женитьбы отделялся от отца и заводил свое хозяйство.
Современная лопарская семья состоит из двух или трех поколений.
Средняя численность семьи — семь-восемь человек, в том числе
четверо-пятеро детей. Сравнительно часты браки лопарей с представителями
других национальностей, в первую очередь с русскими, а также с
карелами и ненцами.
Свадебный обряд лопарей имел множество местных вариантов, но
всегда состоял из сватовства, «смотренья», или «рукобитья» и венчания,
причем решающее значение имело рукобитье, после которого брак
считался заключенным» и молодая переходила в дом к мужу. Рукобитье
сводилось к шуточной ловле женихом невесты-уточки (название невесты
уточкой, вероятно, связано с культом водоплавающей птицы) и
напоминало о былом похищении невест. Заключительной и довольно формальной
ступенью свадебного ритуала было венчание, появившееся вследствие
влияния христианства. От рукобитья до венчанья проходило обычно
не более одной-двух недель, иногда нескольких месяцев. -
Приданое невесты состояло из различной домашней утвари и
принадлежностей хозяйства, постели, одежды и нескольких оленей. В свою
очередь плата за невесту выражалась в оленях, мехах или же в службе тестю
в течение года.
. Брачный возраст наступал после 20 лет, причем от юноши]этоговозвра-
ста требовалось умение убить и освежевать дикого оленя.
393

Лопарское кладбище. Иоканьга, Мурманская обл.
Свадьбы чаще всего устраивались зимой, в те немногие месяцы,
которые лопари проводили в зимних погостах.
Форма заключения брака в настоящее время существенно изменилась
и не сопровождается венчанием в церкви. Брак регистрируется в
сельсовете, после чего устраивается вечеринка. Разводы среди лопарей сейчас,
как и в прошлом, редки.
Положение женщины в лопарской семье было довольно свободным.
Женщина пользовалась почти теми же правами, что и мужчина, а ее
влияние на детей иногда было даже больше власти и влияния отца. Сейчас
лопарка — равноправный член семьи.
Беременная женщина у лопарей считалась «нечистой» и на время
родов и от трех до шести недель после них ее полагалось изолировать от
остальных членов семьи. Для этого роженице отводили отдельный угол
в общей веже, завешивая его куском парусины, а в более далеком
прошлом для нее строили отдельную вежу. Роль повивальной бабки при
родах выполняла сисса — тетка роженицы со стороны матери.
Новорожденному дарили важенку, а по случаю прорезывания
первого зуба — вторую. Приплод от этих важенок считался собственностью
ребенка.
В настоящее время рожают в стационарной больнице или на
фельдшерско-акушерском пункте под наблюдением врачей или акушерок.
Новорожденным полагается бесплатное приданое.
Интересно устройство детской колыбели у лопарей, которая
представляла собой маленькое корытце, выдолбленное из дерева и обтянутое
внутри и снаружи тонкой оленьей шкурой. На дно корытца клали сухой
ягель и куски шкур молодых оленей. Ребенка завертывали в такие же
шкуры и зашнуровывали ремешками. К колыбелям мальчиков
прикрепляли лук и стрелы, а к колыбелям девочек — крылья птиц или какие-
либо другие украшения (бусы и пр.).
Мальчиков обучали владеть оружием и необходимым
производственным навыкам оленеводства, охоты, рыбной ловли; девочек обучали
готовить, шить.
394

Покойников лопари хоронили в дощатых гробах, зарывая их в землю
и сверху заваливая камнями. Глубина могил не превышала 100—120 см,
а в местах с особенно каменистой почвой могла быть и меньше. В более
отдаленные времена покойников клали просто на землю и закладывали
камнями. На могилах оставляли опрокинутую кережу, немного пищи,
топор, орудия охоты и рыболовства. Специальных кладбищ лопари не
знали. Места для захоронений выбирали обычно подальше от погоста—
в лесах или по берегам рек и озер. Распространен был обычай хоронить
покойников «за водой», т. е. на островах.
Жилище покойного сразу после его смерти покидалось членами его
семьи. Они возвращались туда лишь через несколько дней.
Теперь хоронят на кладбищах, которые находятся обычно в нескольких
километрах от поселения. На могиле оставляют немного пищи и топор.
Современная общественная жизнь лопарей содержит много нового
по сравнению с первыми десятилетиями XX в. Основная черта этого
нового состоит в том, что уничтожена замкнутость и ограниченность жизни
лопарского народа. Лопари активно участвуют в общественной жизни
страны, усилилось их общение с другими народами. Новой чертой
общественного быта явилось празднование советских праздников — 1 Мая,
годовщины Великой Октябрьской революции, Дня 8 марта. Традицией
отала также встреча Нового года с устройством праздничной елки. Кроме
того, ежегодно 25 января в Ловозере проводится Праздник оленевода
(керхела — гулянье на оленях), на который съезжаются все оленеводы
области. Во время этого праздника устраиваются оленьи гонки на
лучшую оленью упряжку. Победителям вручаются призы.
Лопари Кольского полуострова по своей религиозной
принадлежности считались православными. Однако христианизация лопарей,
начавшаяся в XV в., не уничтожила их дохристианских верований.
Принятие лопарями христианства было большей частью формальным, а
языческие культы переплелись с представлениями о христианской религии.
Дохристианские верования Кольских лопарей изучены слабо.
Поклонение небесным светилам (солнцу, луне и т. д.), и обожествление
различных явлений природы были, по-видимому, существенными чертами
лопарских верований. Кроме этого, существовала вера в божеств —
покровителей промыслов (оленеводства, рыболовства и охоты). Среди
лоследних особым уважением пользовалась «хозяйка оленьих стад» —
Луот-хозик. Перед отпуском оленей летом на свободу лопари обращались
к Луот-хозик с молитвой. Кроме Луот-хозик, оленьи стада охраняли
Разиайка, женское божество, дословно «родительница травы», а также
божества Поць-хозин и Поць-хозик (муж и жена).
Большое место в лопарской мифологии занимали божества
второстепенные, так называемые духи, обитавшие повсюду — на земле, в воде,
в воздухе и в подземном царстве. Духи повелевали силами природы,
вызывали болезни и несчастья, участвовали во всей лопарской жизни.
Вера в духов в прошлом была очень распространена.
Одним из особенно почитаемых духов был Пырт-хозин — домашний
дух или домовой, считавшийся покровителем домашнего очага и
обитавшим в каждом лопарском жилище. В связи с почитанием Пырт-хозина
у лопарей был распространен следующий обычай. Перед въездом в новую
вежу или тупу хозяин прежде всего разводил огонь в камельке нового
жилища и только потом переносил туда все свои вещи. С этим же духом
и с обычаем почитания очага связано отделение около камелька в
жилище так называемого чистого места.
В прошлом было очень распространено почитание сейд — священных
камней. Они обычно находились около воды (на берегу реки, озера,
ла острове). Место, где стоял сейд, обносилось оградой и считалось свя-
лденным. К нему не допускались женщины. Поклонение сеидам
395

Вечером в чуме за шахматной доской. Колхоз «Тундра» Мурманской обл.
В книжном магазине поселка Ловозеро Мурманской обл.

Маленькие саами. Колхоз «Тундра» Мурманской обл.,
поселок Ловозеро
большинство авторов связывает с культом предков. В жертву сеидам, чтобы
обеспечить удачную охоту или рыбную ловлю, приносили чаще всего оленя,
обмазывая при этом сейд кровью убитого животного. Лопари-рыболовы
смазывали сейд рыбьим жиром. При перекочевках лопари обычно
останавливались близ своих сеидов и оставляли около них пищу.
Среди лопарей был распространен культ животных, особенно медведя,
что свойственно также многим народам Сибири.
В прошлом у лопарей было развито шаманство. Шаманы (нойды)
выступали как бы посредниками между богами и людьми. Считалось, что
нойда мог предсказывать будущее, узнавать волю богов, насылать
и лечить болезни, совершать жертвоприношения. По понятиям Кольских
лопарей способности нойда передавались по наследству от отца к сыну,
но колдовству можно было и научиться.
Неизменной принадлежностью нойды в древности был бубен
овальной формы, с помощью которого он совершал все свои колдовские
действия. В начале XX в. лопарские нойды обходились уже без бубна, а их
общение с богами происходило будто бы во сне. Во сне нойда получал
объяснение разных непонятных явлений, способов лечения болезней и т.д.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
До Великой Октябрьской революции грамотных лопарей вообще не
было. С установлением Советской власти на Кольском полуострове
Советское государство стало уделять большое внимание просвещению и
культурному обслуживанию коренного населения. Началось строительство
начальных и средних школ, стала проводиться работа по ликвидации
безграмотности среди взрослых, открывались избы-читальни, библиотеки,
организована была работа кинопередвижек.
397

В 1927 г. был организован северный факультет (в 1929 г. преобразован
в Институт народов Севера) в Ленинградском Восточном институте,
куда были приняты первые лопарские студенты.
В 1933 г. в СССР была сделана попытка разработать лопарскую
письменность. В основу ее был положен кильдинский диалект, на котором
говорит большинство лопарского населения. Однако вследствие больших
различий между диалектами создание письменности на родном языке
лопарей потерпело неудачу.
В настоящее время все дети школьного возраста учатся в школах.
Обучение ведется на русском языке. В каждом из девяти поселков, где
живут лопари, есть начальная школа. В районных же центрах имеются
средние школы и интернаты. В Ловозерском районе, кроме интерната
в районном центре с. Ловозеро, организован небольшой интернат при
семилетней школе в поселке Краснощелье. В интернатах дети лопарей,
как и других малых народов Севера, находятся на полном
государственном обеспечении. После окончания средней школы лопарским юношам и
девушкам предоставляется право поступать вне конкурса в высшие
передние специальные учебные заведения страны. Лопари учатся в вузах и
других учебных заведениях Ленинграда, Мурманска, Нарьян-Мара.
За годы Советской власти значительно вырос и общий культурный
уровень лопарского населения. В каждом лопарском поселке работают
клуб, библиотека, есть кинопередвижка. Красные чумы обслуживают
оленеводов в тундре. Выросли кадры своей интеллигенции: учителя,
зоотехники и др.
Изменилось и медицинское обслуживание лопарского населения,
не знавшего раньше никакой медицинской помощи. Теперь в каждом
лопарском поселке есть фельдшерско-акушерский пункт с небольшим
стационаром. В более крупных поселках (Ловозеро, Краснощелье)
имеются больницы. Районные отделы здравоохранения систематически
проводят осмотры местного населения, делают предохранительные прививки.
Кроме этого, в тундру регулярно выезжают бригады врачей-специалистов
для проведения профилактических осмотров пастухов-оленеводов.
Работают в области также отряды санитарной авиации. Большое внимание
уделяется санитарному просвещению, выработке
санитарно-гигиенических навыков. В результате всех этих мероприятий значительно
сократилась заболеваемость лопарей туберкулезом и различными
инфекционными заболеваниями. Резко снизилась также детская смертность.
Таким образом, лопари за годы Советской власти из невежественного,
отсталого, стоявшего на грани вымирания народа превратились в
культурный народ*, имеющий свою интеллигенцию. Наравне с другими
народами Советского Союза лопари участвуют в строительстве нового
коммунистического общества.
Φ

1\Чт τ/ir \Лт ТАГ YJY т^ xXv^^/l
КОМИ
Коми живут в основной массе на северо-востоке Европейской части
СССР в Автономной Советской Социалистической Республике Коми.
Само название народа коми-морт (коми-человек), коми-войтыр
(коми-народ) получило признание лишь после Великой Октябрьской
социалистической революции. В царской России этот народ был известен
под названием зырян.
Группа коми, называющих себя изва mac (люди Ижмы), живет по
среднему течению Печоры и Ижме. В прошлом ижемцы представляли собой
этнографическую группу смешанного происхождения, несколько
отличную по культуре от коми. Ижемцы занимались в основном молочным
животноводством, оленеводством, отчасти торговлей и отличались большой
подвижностью. Значительная группа ижемцев-переселенцев, до 10 тыс.
человек, живет в Ямало-Ненецком национальном округе и Тюменской
обл. Их поселки встречаются на Кольском полуострове. Говорят ижемцы
на одном из диалектов языка коми; их литературный язык коми,
различий в культуре с коми в настоящее время почти нет.
По данным переписи 1959 г., в Коми АССР живет 245074 коми (30,4 %
населения республики). Всего коми в СССР 287 027 человек.
Язык коми вместе с близкими к нему языками коми-пермяков и
удмуртов входит в пермскую группу финно-угорских языков. В
современном языке коми выделяется несколько диалектов (печорский, удорский,
верхневычегодский и др.)· Большинство коми знает русский язык.
В Коми АССР, главным образом в городах, районных центрах и
рабочих поселках, значительную часть населения составляют русские
(48,4%), переселившиеся сюда в советское время. В пограничных районах
республики, в верховьях и низовьях Печоры, на Лузе и Летке,
встречаются старые русские поселения XVI—XVIII вв.
Из других национальностей в Коми АССР довольно много украинцев
(9,9%) и белорусов (2,8%). По р. Усе и в низовьях Печоры живут
отдельные семьи ненцев. На Колве, при впадении ее в Усу, есть небольшая
группа колвинских ненцев. Образование этой группы относится к XIX в.
В ее формировании большую роль сыграли смешанные браки (ненцы
женились на ижемках). Сами себя колвинцы считают ненцами, но говорят
они на ижемском диалекте языка коми.
Культурные связи ижемцев с ненцами прослеживаются на
протяжении ряда столетий. Они проявляются в хозяйстве, в частности в
оленеводстве, в транспорте — типе оленьих нарт и упряжки, в одежде.
399

Автономная Советская
Социалистическая Республика
Коми граничит на
северо-западе и севере с
Архангельской, на юго-востоке — с
Пермской, на востоке —с
Тюменской, на юге — с Кировской
областями. Центр
республики — г. Сыктывкар (прежний
Усть-Сысольск) —
расположен при впадении р. Сысолы
в Вычегду.
Площадь Коми АССР
равняется 415,9 тыс. км2, что
намного превышает
размеры таких капиталистических
стран, как Финляндия,
Италия.
Природные условия
республики весьма
разнообразны. На востоке спускаются
западные отроги Северного
Урала, а в центре проходит
Тиманский кряж. Плоские и
невысокие отроги Урала и
Тиманского кряжа, так
называемые пармы, покрыты
лесом.
В Коми АССР
протекает много рек; большинство
их течет в северном
направлении— Печора, Мезень, Ва-
Сплав древесины по р. Сысоле шка? Сысола, Луза.
Основная водная магистраль —
р. Вычегда течет с востока на запад. Многие реки судоходны. Близкое
взаимное расположение верховьев большинства рек с давних пор было
использовано для устройства волоков из одной речной системы в
другую. Реки Коми АССР издавна играли огромную роль в жизни
местного населения. Оно и обосновывалось в большинстве случаев по
рекам. Реки служили торговыми путями и главными путями
сообщения.
Много на территории Коми АССР и озер. Из наиболее крупных озер
следует упомянуть Донты и Синдорское. Все озера богаты рыбой.
Большая часть территории республики покрыта лесом.
Почвы преобладают песчаные и подзолистые, типичные для северной
лесной полосы. На высоких местах они сухие и пригодны для
земледелия, а в низких местах заболочены. Климат суровый и характеризуется
заморозками ранней осенью и поздней весной. Наиболее низкие
температуры бывают в январе (минус 44°), а наиболее высокие в июле (плюс
33—34°).
Недра республики богаты полезными ископаемыми, которые имеют
большое значение в экономике всего Советского Союза. К ним
принадлежат в первую очередь каменный уголь, нефтяные и газовые
месторождения, асфальты, горючие сланцы, каменная соль, сера, а также
железные руды.
400

Заселение нынешней территории коми происходило, по всей
вероятности, в эпоху мезолита, когда здесь сложились природные условия,
близкие к современным. Известны рассеянные по берегам
исторический рек стоянки охотников и рыболовов, существова-
очерк ние ^—^ тыс. лет назад.
Древнейшее население говорило на особом
языке, остатки которого сохранились в географических названиях с
окончаниями -ма и -нга (Кельтма, Визинга, Венденга, Яренга и др.).
Стоянки древнего человека обнаружены в Болыпеземельской тундре,
по берегам р. Колвы и ее притоков, а поселения II тысячелетия до н. э.
встречаются по верхнему течению Печоры, Вычегде, Роговой, на
Ухтинском волоке. Инвентарь относящейся примерно к VIII—VII вв. до н. э,
Ванвиздинской стоянки, расположенной против с. Усть-Вымь на
стрелке, образуемой течением р. Вычегды и впадающей в нее р. Выми, позволяет
говорить о том, что древнее население этой территории жило оседло и
занималось охотой и рыболовством, было знакомо с зачатками
земледелия и скотоводством, знало обработку камня, металла (меди и железа)
и производство глиняной посуды. Этническая принадлежность этого
древнего населения в настоящее время еще не установлена. Известно только,
что в нем нельзя видеть непосредственных предков современных коми,
но, по всей вероятности, это было то аборигенное население, которое
вошло в качестве одного из компонентов в состав сформировавшегося
позднее народа коми.
Археологические и лингвистические данные дают основание полагать,
что первоначальное формирование народа коми происходило южнее их
современного расселения, в бассейне верхнего и среднего течения
Камы и Вятки; здесь же жили коми-пермяки и удмурты, с которыми коми
составляли так называемую пермскую языковую общность
финно-угорской языковой семьи, существовавшую еще в I тысячелетии до н. э. После
распада пермской языковой общности и выделения удмуртов коми и
коми-пермяки составляли некоторое время один народ, живший в Прикамье.
Со второй половины I тысячелетия н. э., а частично и раньше, началось
переселение части пермских племен из верхнего Прикамья на север
в бассейн Вычегды. На новых местах пришельцы сталкивались с
аборигенным населением и частично смешивались с ним. В начале II
тысячелетия н. э. по среднему течению Вычегды сложилось племенное объединение,
известное под названием перми вычегодской, а входящие в него племена
именовались пермянами. Этих пермян и можно считать предками
современных коми.
Предки коми, заселявшие вначале бассейн среднего течения Вычегды,
продвигались постепенно на северо-запад, на Удору — в бассейны
Башки и Мезени, а также на восток. Северными и северо-восточными соседями
вычегодских пермян были загадочная для науки «печера», «самоядь» и
«югра», а также «гогуличи» — вогулы (манси). Нет сомнения, что в
пограничных районах происходило не только сближение, но и смешение
населения. Этим можно объяснить весьма неоднородный антропологический
состав коми, локальные особенности в их культуре и значительные
диалектные различия в языке. Коми, живущие в южных районах
современной Коми АССР, на Сысоле, Лузе и Летке, по своему антропологическому
типу близки к коми-пермякам. Удорские же коми по
антропологическому типу сближаются скорее с карелами и русскими Архангельской
обл. Связи с населением северо-западных районов прослеживаются и
в языке удорских коми, в котором встречается значительное количество
вепсо-карельских заимствований.
Племена, сосредоточивавшиеся по среднему течению Вычегды, Выми и
Вашке, в X—XI вв., по всей вероятности, еще не имели развитых
феодальных отношений. В этих областях шел процесс разложения патриар-
26 Народы Европейской части СССР, II 401

хальной общины. Первыми из русских проникли в этот край предпри"
имчивые новгородцы, которым нужна была пушнина, служившая ценным
предметом торговли с различными государствами. Земли коми
лежали как раз на торговом пути в Зауралье, который шел с Двины по
Вычегде, далее по Выми и рекам Печорского бассейна, поэтому
естественно, что Вычегодская земля раньше других начала испытывать
влияние Новгорода.
В начале XIV в. на Вычегодскую землю распространилось влияние
Москвы. В стремлении укрепить свое господство в обширном Коми крае
Московское государство использовало и православную церковь. Во
второй половине XIV в. монах Стефан, уроженец города Устюга, с
благословения московских церковных властей стал насаждать христианство
среди коми.
Кратко остановимся на народных верованиях коми, характерных для
них ко времени сближения с русским народом. Народные верования и
обряды коми были связаны с поклонением силам природы, священным
деревьям, животным и птицам.
Из растительного мира особым почитанием пользовались ель, береза,
ольха. На деревья коми вешали меха и другие приношения, совершали
под ними религиозные обряды. Согласно народным преданиям и
жизнеописанию Стефана, в Усть-Выми местное население почитало огромную
березу. Стремясь разрушить представление о чудодейственной силе этой
березы, Стефан срубил ее и заложил на этом месте монастырскую церковь.
Ольха (ловпу) почиталась как дерево жизни, в нее якобы переселялись
души умерших. Пережитком древнего культа растительности является
еще соблюдаемый некоторой частью населения обычай париться
специальным веником накануне Иванова дня. Собранный из веток березы,
черемухи, рябины, ольхи и цветка любавы, такой веник, по старинным
представлениям коми, якобы передает людям силу и здоровье деревьев, только
что распустивших свою листву.
Коми почитали медведя как охранителя от злых сил. Его клыки и
когти носили как оберег, а после принятия христианства их хранили
около божницы. Охота на медведя сопровождалась особыми церемониями.
Из птиц наибольшую роль в верованиях коми играла утка. В
археологических памятниках края часто встречаются металлические подвески
в виде утки. Старинные серьги коми снабжены подвесками,
напоминающими утиные лапки, и сами серьги называются лапа. Многочисленные
изображения утки встречаются в старинной бытовой утвари коми
(солонки и др.). Резное изображение этой птицы прикрепляли на крышу дома
как оберег. Грудную кость утки хранили около божницы.
При различных видах колдовства, заговорах, очищениях
чудодейственными свойствами наделяли воду и рыбу. Особенно много поверий и
обрядов было связано с щукой, которой приписывали магические и
целебные свойства. Щучью челюсть (сирпинъ) хранили, положив на косяк
входной двери как амулет, считая, что зубы щуки предохраняют от злых
духов, которые могут проникнуть ρ дом. Считалось, что щучьи зубы
охраняют женщину во время родов, так как в это время она слаба и
ее легко могут «испортить».
Природа казалась коми населенной различными духами, которые
якобы могут либо принести удачу, либо причинить вред в охоте, рыболовстве,
в повседневных делах. Поскольку охота и рыболовство занимали главное
место в хозяйственной деятельности коми, то и культ духов, связанных
с этими промыслами, в древних верованиях народа преобладал над
другими.
У коми был в некоторой степени развит культ предков, но после
принятия православия представления о мертвых, а также похоронные обряды
подверглись изменениям.
402

В дальнейшем религиозные представления коми эволюционировали
в связи с социально-экономическим развитием общества, разложением
первобытнообщинных отношений и переходом к феодализму. Так,
постепенно из числа различных духов выделилось высшее божество, творец
людей, земли и небесных светил — Ён.
Большую роль в жизни коми играли колдуны и знахари. Население
верило, что колдуны могут воздействовать на окружающий мир и людей
при помощи различных предметов, которые были в употреблении или
составляли неотъемлемую принадлежность человека, находящегося под
воздействием колдуна,— волосы, одежда, гребень, ногти и т. д. С
помощью этих предметов колдун якобы мог напустить на человека порчу.
Суровые климатические и тяжелые бытовые условия существования
способствовали развитию нервных заболеваний, в особенности среди женщин.
Многие женщины коми болели «порчей» —кликушеством (гиева). По по-
вериям, шева, проникая в человеческий организм, начинала мучить
женщину припадками, заставляла биться, кричать, ломать разные предметы
и т. д. В некоторых случаях женщина, больная шевой, могла будто бы
предсказывать, и тогда население коми обращалось к ней за помощью и
советом. Лечили больную знахари, совершая над ней магические
действия.
Стремясь укрепить господство христианства в Коми крае, Московская
митрополия учредила Пермскую епархию, первым епископом которой
был Стефан. Он основал первые церкви и монастыри, получившие затем
обширные земельные угодья. Пермская епархия приобрела большое
политическое значение. В течение XV в. она носила характер
полунезависимого феодального, владения.
Под влиянием христианства у коми выработался своеобразный
религиозный синкретизм — древние верования и обряды сочетались с
христианскими, чему не препятствовало православное духовенство. Было
распространено принесение в жертву животных. Так, в селениях по Вычегде
рано утром, до христианского богослужения, приносили жертвы —
закалывали скот: быков, коров, баранов, которых подбирали сообразно
полу празднуемого святого (например, в праздник покрова богоматери
резали телок и овец). Жертвенное мясо делили на три части — одна часть
поступала в церковную казну, вторая — духовенству, а третью варили
около храма в больших котлах и раздавали присутствующим. В летние
праздники мясо освящали и раздавали после крестного хода вокруг
полей. Большим почетом у коми пользовался пророк Илья.
В XV в. у коми стали постепенно развиваться феодальные отношения.
Из среды общинников выделилась земельная знать. В памятниках
письменности этого времени встречаются слова дксы (князь), кан (царь),вер (раб).
После присоединения Великого Новгорода к Москве (1478 г.)
Вычегодские и Вымские земли были окончательно закреплены за
Московским государством. Печорский путь в Зауралье оказался в руках
Москвы, местные князья-феодалы утратили свою самостоятельность и
перешли на положение вассалов московского князя. Однако территориальная
община-волость продолжала существовать. Община владела землей и
промысловыми угодьями.
В XVI в. наряду с общинниками появились безземельные крестьяне-
половники, работавшие исполу на чужой земле, чаще монастырской и
у более зажиточных крестьян. Торговля с Устюгом способствовала
выделению «торговых людей» из среды коми.
Началась усиленная колонизация края русскими. Одновременно и
местное население также стало заселять новые, еще не освоенные районы.
Выходцы с Удоры и Выми в XVI в. появились на берегах Ижмы и
нижнего течения Печоры. Со средней Вычегды 1коми проходили на Вишеру,
верхнюю Вычегду, в дальнейшем — в верховья Печоры и в Сибирь.
403
26*

В конце XVII в. в Коми край проникло старообрядчество.
Первоначально оно распространилось среди русского населения в низовьях
Печоры, куда, спасаясь от «Никоновых новин» и феодального гнета, бежали
крестьяне из центральных районов России. Пришельцы-раскольники
вербовали сторонников из местного коренного населения и, вступая
в брачные связи, смешивались с ним. Некоторые из современных жителей
этих мест, коми по национальности, считают себя потомками русских
старообрядцев.
В XVII в. территория края была поделена в административном
отношении на три части: Лузскую Пермцу, входившую в состав Сольвычегод-
ского уезда, Вымский уезд, с административным центром в г. Яренске,
и на севере — слободки Усть-Цильма, Ижма, входившие в состав Пусто-
зерского уезда.
Вплоть до XVII—XVIII вв. коми, обитавшие в различных уездах
{землях), жили крайне разобщенно, экономические связи между ними
были очень слабы, у них не выработался еще единый язык, и только
в XVIII в. они сложились в единый народ.
Жители Лузской Пермцы, как свидетельствуют писцовые книги,
занимались в XVII в. земледелием. При трехпольной системе они имели
в каждом поле в среднем по три четверти пашни на двор, т. е. около 4V2
десятин на хозяйство (четверть пашни = Va десятины). В дополнение
к сельскому хозяйству ловили рыбу и занимались охотой.
В Вымском уезде земледелие не было преобладающим занятием.
Земельные наделы у местных жителей были крайне ничтожны, пашни
приходилось не более одной четверти на двор. В дозорных книгах отмечены
даже беспашенные крестьяне (например, в погосте Венденга).
Значительно больше, чем земледелие, было развито здесь скотоводство, но ведущая
роль принадлежала охоте, на что указывает упоминание большого
количества специальных охотничьих приспособлений в дозорной книге под
1608 г. В Вымском уезде обложение производилось не по пашне, как
в Лузской Пермце, а по дворам, что также свидетельствует о слабом
развитии земледелия.
В Усть-Цилемской и Ижемской слободках хозяйство было чисто
промысловым. Жители занимались охотой, рыбной ловлей и платили подати
с промысловых угодий — «с тонь, рек, озер и лесов» — по 8 руб. 20
алтын в год. Кроме того, занимались также сплавом леса по Ижме и Печоре
в Пустозерск, многие уходили на промыслы в Сибирь, другие
приспособились работать проводниками царских служилых людей и различных
экспедиций. Население Вычегодского и Печорского бассейнов находилось
в тесном общении с русскими и испытывало влияние русской культуры.
Торговым центром в XVII в. был Яренск. В Туглиме на Вычегде были
две ярмарки. Большое значение имела хлебная торговля, так как своего
хлеба у коми не хватало.
Из промыслов развивалось солеварение. В 1637—1638 гг. ежегодная
добыча соли в Серегове достигала 310 тыс. пудов. На промысле работало
до 200 человек. Соль направлялась на Вологодский рынок.
Население Коми края в XVII в. было неоднородным по
национальному и социальному составу. Переписная книга 1646 г. позволяет
установить, что одни крестьяне — коми и русские — покидали свои участки и
скитались «меж двор», либо переселялись на другие участки и
обрабатывали их в качестве половников. Другие — сосредоточивали в своих руках
более или менее крупные участки земли и эксплуатировали труд
половников. Наиболее крупными землевладельцами были монастыри и соль-
вычегодские πoςaдcκиe люди. Усиливалась торговая группа населения,
которая обособлялась и постепенно приобретала все большее значение,
сосредоточивая в своих руках главным образом торговлю хлебом и
пушниной.
404

Как и черносошное крестьянство русского Севера, население Коми
края «тянуло тягло», т. е. вносило денежные платежи и отбывало службу
в пользу государства.
В 1679 г. все прямые налоги были объединены в один под названием
«стрелецких денег» в размере 30 алтын со двора. За пользование
отдельными угодьями, приносившими доход, а также лавками, кузницами,
соляными варницами платили «оброчные деньги». Часто бывали сборы
специального назначения, например на хлебные «стрелецкие запасы»,
на жалованье «сибирским людям» и т. д. Кроме уплаты налогов,
население несло различные службы: целовальников, земских судей и т. д.
Разоряли крестьян «кружечные дворы» — кабаки, и крестьяне очень
неохотно допускали устройство новых кабаков. Особенно
обременительной для населения была ямская гоньба. Большая дорога в Сибирь,
проходившая через Коми край, требовала специального обслуживания.
Тяжесть повинностей усиливалась неравномерностью раскладки.
Повинности ложились всей тяжестью на наименее обеспеченные слои
посадских людей и крестьян. Многие жители покидали родные места и
спасались бегством, главным образом в Сибирь. Сильно страдали коми от
местных воевод. Известны активные выступления коми против
проводившейся царским правительством политики и произвола местной
администрации, но они носили в XVII в. разрозненный и случайный характер.
После отмены подворного обложения в 1722 г. была введена подушная
подать, причем из числа облагаемых налогами не исключались умершие и
выбывшие в промежутке между двумя ревизиями. Кроме подушной
подати с круговой раскладкой, продолжали существовать, как и в XVII в.,
различного рода повинности. Обострение внутренних противоречий и
обнищание населения края неоднократно вызывали крестьянские
волнения, которые нередко заканчивались жестокой расправой с повстанцами»
Все это озлобляло народ, ожесточало нравы, порождало своеобразные
формы протеста, в частности в XVIII в. широкий размах в крае приняла
ρ азбойничество.
На протяжении XVIII в. продолжала развиваться соляная и возникла
железоделательная промышленность. На соляном Сереговском промысле
в 80-х годах XVIII в. уже работало около 500 человек. Кроме русских
крестьян, вывезенных из центральных губерний России, на соляном
промысле были заняты и местные крестьяне коми из близлежащих деревень.
Они использовались главным образом на подсобных работах: рубили
дрова, возили соль и т. д. На железоделательных заводах также вначале
основная работа выполнялась людьми, опытными в горном деле,
привезенными из разных мест, а на подсобные работы привлекалось местное
население, которое постепенно попадало в долговую зависимость к заводо-
владельцам.
В связи с развитием промышленности в Коми крае возникла новая
социальная группа — заводовладельцев, правда, еще немногочисленная.
В конце XVIII в. возросло значение купечества, среди которого было
много коми. Особой известностью пользовались Сухановы и Опарины.
Появился новый административный и торговый центр — Усть-Сы-
сольск, который был выделен в 1780 г. из состава Яренского уезда и
преобразован в том же году в город, ставший центром Усть-Сысольского
уезда.
В XIX в. территория расселения коми охватывала Усть-Сысольский и
часть Яренского уезда Вологодской губ., а также Печорский уезд
Архангельской губ. Население этой огромной территории продолжало
оставаться крайне редким. По данным 1864 г., на 1 кв. версту приходилось
всего 0,7 человека.
Собственником земли в Яренском и Усть-Сысольском уездах была
в основном казна. Крестьяне коми принадлежали к категории государ-
405

ственных, бывших на оброке. Помещичье-дворянского землевладения
на Севере было мало. Несмотря на то, что сельское хозяйство являлось
основным занятием населения, распаханных земель было немного, почти
вся площадь края была покрыта лесом.
С середины XIX в. большую роль в хозяйстве Коми края начало
играть оленеводство, центром которого стало с. Ижма. На необъятных
просторах Болыпеземельской тундры держали свои стада ижемские
оленеводы, которые к началу текущего столетия сосредоточивали в своих
руках, по официальной статистике 1896 г., до 194 тыс. оленей и были
фактически основными владельцами оленьих стад. Несмотря на
отдаленность от торгово-промышленных центров России, с начала XIX в. на Иж-
ме быстро шел процесс развития товарно-денежных отношений, что
привело к усилению классовой дифференциации ижемского крестьянства,
к|росту ижемской буржуазии.
В половине XIX в. на Ижме появились мелкие кустарные
предприятия, главным образом по производству замши. В начале 40-х годов XIX в.,
по данным, приведенным исследователем ижемцев В. Иславиным, в
Ижемской волости было около 55 небольших заводов по выделке замши.
С развитием капиталистических отношений усиливались социальные
противоречия. Коми не раз поднимались на борьбу против своих
поработителей. На протяжении XIX в. происходили волнения крестьян на
Ижме, в Усть-Куломе, Сотчеме и других местах. Наиболее крупным и
значительным из них было устькуломское восстание 1842 г., когда
бедняки и середняки восстали не только против царских чиновников, но и
против местных кулаков. Восставшие, захватив власть в свои руки,
отменили непосильные налоги и сборы. Восстание продолжалось около
года. Царское правительство послало на его подавление отряд
жандармерии, который жестоко расправился с восставшими.
Коми вместе с русскими приняли активное участие в революции 1905—■
1907 гг. В 1906 г. рабочие Нювчимского завода под руководством
большевиков организовали демонстрацию, в которой приняло участие все
население поселка. Яркую политическую окраску носила также рабочая
демонстрация 1 Мая 1907 г. на принадлежавшем иностранцам
лесопильном заводе «Стелла Поларе» на Печоре. Задавленные недоимками,
страдающие от малоземелья, коми и русские крестьяне принимали активное
участие в аграрном движении, требуя передачи земли крестьянам без
выкупа. Крестьяне, сплавлявшие лес, предъявляли требования
лесопромышленникам и при отказе в удовлетворении их бросали работу и
объявляли стачку.
После революции 1905—1907 гг. возросли сплоченность и
организованность русских и коми рабочих и крестьян. На ухтинских нефтяных
промыслах коми и русские рабочие предъявили администрации завода
ряд требований, которые частично были удовлетворены.
После февральской буржуазно-демократической революции в апреле
1917 г. нювчимские рабочие захватили завод. Крестьяне под руководством
демобилизованных солдат-большевиков создали крестьянские волостные
комитеты. 20 декабря 1917 г. в Усть-Сысольске был образован городской
Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. В течение февраля —
мая 1918 г. Советы были организованы уже повсеместно. 17 мая 1918 г.
состоялся Первый учредительный съезд Советов. Во многих волостях
(Слободской, Помоздинской и др.) были приняты решения о переделе
земли.
В июле 1918 г. в Усть-Сысольске возникла первая в Коми крае
партийная организация, а уже к концу 1918 г. в Усть-Сысольском и Ярен-
ском уездах насчитывалось свыше 2400 коммунистов.
Начавшаяся гражданская война еще теснее сплотила трудящихся
коми вокруг Советов, под руководством большевиков боровшихся с внут-
406

ренней и внешней контрреволюцией. Военные отряды, созданные из
большевиков и бедняцко-середняцкой молодежи деревни, по первому зову
Советской власти вставали на защиту Родины.
Гражданская война в Коми крае носила крайне ожесточенный
характер. Многие селения, как, например, Ижма, в течение 1918—1919 гг.
по нескольку раз переходили от Советов к белым и обратно.
22 августа 1921 г. Советским правительством был принят декрет об
образовании автономной области Коми, которая в 1936 г. была
преобразована в Автономную Советскую Социалистическую Республику. За
годы Советской власти отсталая в прошлом окраина, несметные богатства
которой оставались почти нетронутыми, превратилась в мощную
индустриально-аграрную республику с развитой промышленностью и
механизированным сельским хозяйством.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Обилие леса предопределило создание в Коми АССР мощной лесной
промышленности. Заготовки леса в Коми крае велись с давних пор, но
„ они имели характер сезонных работ и только при
Промышленность п „ I
v Советской власти были поставлены на
индустриальную основу. В дореволюционной России лесоразработки сводились к
хищническому истреблению наиболее ценной части древостоя.
Высококачественный лес из пределов Коми края вывозился преимущественно за границу.
После Октябрьской социалистической революции начались работы
по организации лесного хозяйства: были приняты меры по охране лесов
от пожаров, проводилось облесение вырубок и гарей, развернулись
мелиоративные работы и т. д. Лесозаготовительная промышленность
республики ныне объединяет 58 высокомеханизированных предприятий. По
величине покрытой лесом площади и запасам древесины Коми АССР
превосходит все другие области и республики Европейской части СССР.
В республике сосредоточено около 2,5 млрд. м3 древесины.
Большие успехи достигнуты созданной в годы Советской власти
деревообрабатывающей промышленностью. В Коми АССР работает 35
лесопильных заводов; основные центры обработки древесины — столица
республики Сыктывкар, поселки Жешарт и Железнодорожный, города
Печора, Ухта и Микунь.
В послевоенные годы возникли новые отрасли деревообрабатывающей
промышленности: фанерная и стандартное домостроение.
За годы Советской власти проведены большие работы по освоению
богатейших недр республики Коми. Освоен Печорский угольный бассейн,
оснащенный первоклассной техникой, с центром в Воркуте. Воркутин-
ское угольное месторождение является только одним из многих, открытых
на территории Печорского угольного бассейна.
Воркута снабжает печорским углем многие промышленные центры
Советского Союза: Ленинград, Архангельск и другие, а также Северный
флот и т. д. Особенно большую роль сыграл Печорский угольный бассейн
во время Великой Отечественной войны, когда в Донбассе хозяйничали
фашисты.
Широкое развитие в Коми АССР получили нефтяная, газовая и
сажевая промышленность. Нефть в Ухте была известна русскому
правительству еще в XVIII в. Интерес к ухтинской нефти проявлял Петр I, но до
Октябрьской революции разработка нефтяных скважин не давала
положительных результатов, и они имели весьма ограниченное промышленное
значение. Только после Великой Октябрьской революции по инициативе
В. И. Ленина в мае 1921 г. Коллегия Народного Комиссариата по делам
407

Отгрузка стандартных домов с сыктывкарских лесозаводов
Первая шахта Яренского нефтешахтного управления Ухтокомбината

В Ухтинском горном техникуме
национальностей командировала в область Коми геологическую
экспедицию, которая и провела бурение первых нефтяных скважин.
Добыча нефти в Коми АССР ведется частично рудничным, или
шахтным, способом. В Ухте построена первая в Советском Союзе и самая
крупная в мире нефтяная шахта. Легкая и тяжелая нефть, добываемая в
шахтах, перерабатывается на Ухтинском нефтеперегонном заводе.
В 1935 г. в районе верхнего течения Ижмы были открыты мощные
запасы газа. Началась добыча газа и его промышленное использование.
Газ служит сырьем для сажевой промышленности, а газовая сажа в свою
очередь является важным техническим сырьем для резиновой
промышленности. В настоящее время Ухтинский комбинат — самый крупный
поставщик сажи в стране.
С развитием промышленности за годы Советской власти
сформировался и численно вырос рабочий класс Коми АССР. В настоящее время
рабочие коми составляют значительный процент во всех отраслях
промышленности. Если в дореволюционное время коми использовались
главным образом на тяжелых подсобных работах, преимущественно на
лесозаготовках, то теперь среди коми имеются квалифицированные
специалисты самых различных профессий; многие получили специальное
среднее и высшее образование и принимают активное участие в
индустриализации и техническом переустройстве промышленности республики.
Характерная особенность земледелия в Коми крае
Сельское в дореволюционное время заключалась в том, что·
пашни были раскинуты мелкими лоскутами среди
болот и лесов. В 1913 г. пахотной земли насчитывалось всего 29 тыс. га.
Земледелие сосредоточивалось в южных районах края. Основными
культурами были рожь и ячмень (95—98% пахотной земли). Пшеница и
корнеплоды занимали около 0,5% пашни. На одно хозяйство приходилось
3-4 десятины земли, в том числе и неудобной. В первой половине XIX в.
преобладала трехпольная система. Параллельно с трехпольем частично
продолжала существовать подсека, которая местами сохранилась вплоть
до Великой Октябрьской революции.
409

Сдача урожая овощей в колхозе с. Лозым. Сыктывдинский район. 1961 г.
Урожаи собирали небольшие, так как почва требовала обильного
удобрения. Рожь получали сам-4—5, овса — сам-2, ячменя — сам-4 (за
исключением подсек, на которых урожаи были значительно лучше).
Из овощей сеяли репу, брюкву, редьку. В начале 60-х годов XIX в.
в южных и средних районах стали сажать картофель, в северные же
районы он проник значительно позднее. На Выми и на Удоре население тоже
-занималось зерновым хозяйством, но посевы часто гибли из-за ранних
-заморозков. На Печоре и Ижме земледелием почти не занимались.
Своего хлеба в Коми крае обычно не хватало на весь год даже и при
хорошем урожае.
Орудия обработки земли в дореволюционное время были весьма
несовершенны. Основным орудием для рыхления почвы служила
двухлемешная соха {гор), часто без палицы. В конце XIX—начале XX в. получила
распространение также косуля. Бороны (агас, пиня) были известны трех
типов: суковатка, скрепленная из сучьев ели; вязаная из прутьев с
деревянными зубьями и, наконец, деревянная рамочная борона с железными
зубьями.
Зерновые культуры и траву убирали вручную при помощи серпа (чарла)
и косы-горбуши. Молотили также вручную — цепами (вартан), а при
малом количестве урожая, в особенности в более северных районах,
пользовались деревянной колотушкой {кичига). Перед обмолотом снопы
сушили в овинах и ригах. Мололи зерно преимущественно на водяных
мельницах простейшего устройства, так называемых мутовках, а в
небольшом количестве — на ручных жерновах (изки),
В наше время деревянные самодельные сохи и бороны совершенно
не используются. Пашут, боронят и сеют машинами. Урожаи убирают
самоходными комбайнами. Широко внедряются силосоуборочные
комбайны, лугомелиоративные машины. Уровень механизации
сельскохозяйственного производства ежегодно возрастает. Теперь в колхозах и
совхозах машинами выполняется большая часть тяжелых и трудоемких
работ; такие виды^работ, как пахота и сев зерновых, механизированы
почти полностью.
410

В телятнике совхоза «Ухта»
Для расширения площади пашен и лугов колхозы и совхозы ведут
наступление на тундру и лесотундру и продвигают земледелие все
дальше на север. Теперь в районе Инты, за 66-й параллелью, выращивают
картофель и другие овощи.
Резко изменилось распределение посевных площадей. Увеличились
посевы пшеницы и бобовых. Появились новые для здешних мест
культуры, которые еще несколько лет назад считались южными.
Борьба за повышение урожайности сельскохозяйственных культур
составляет одну из главных задач колхозов и совхозов республики.
Большое внимание уделяется тщательной обработке полей и их удобрению.
Создаются постоянные механизированные бригады по вывозке местных
удобрений. Проводится работа по известкованию полей. Широко
применяются различные химические удобрения.
Важной задачей сельского хозяйства республики является создание
собственной базы снабжения населения картофелем и свежими овощами.
В республике успешно развивается овощеводство в защищенном грунте.
За короткие сроки в Ухте и Воркуте построены крупные тепличные
комбинаты.
Ведущей отраслью сельского хозяйства республики является
животноводство. Десятки совхозов и колхозов стали крупными фабриками
молока и мяса. На севере республики в Ижмо-Цилемском районе
высокопродуктивной молочнотоварной фермой славится колхоз «Сила», в
котором работают русские, коми и представители других национальностей.
В колхозе выросли замечательные кадры животноводов.
В селах республики хорошо знают имя доярки-коми И. Г. Рачевой.
Мастером раздоя коров является член этой же артели Д. М. Осташева.
Широко известно имя интинской доярки А. Савчиной и других животноводов
республики, достигших выдающихся производственных успехов.
В колхозах и совхозах неуклонно растет поголовье крупного рогато-
то скота.
Из разводимых в Коми АССР пород коров следует отметить печорскую
и вычегодско-вымскую, отличающихся приспособленностью к местным
411

Пастух-оленевод колхоза «Заветы Ильича». Ижмо-Цилемский район 1963 г.
природным условиям и дающих молоко высокой жирности. Производится
скрещивание местного скота с другими породами, в частности с
холмогорской.
За последнее десятилетие значительно улучшилось содержание скота,
уход и способы его кормления. Новые помещения для скота
электрифицированы, установлены автопоилки, · введено механизированное доение
коров. Фермы с комплексной механизацией имеются во многих колхозах
и совхозах республики. Механизировано водоснабжение, раздача кормов
ведется по подвесным дорогам. На фермах установлено оборудование
для подогрева и охлаждения воды, мойки посуды и т. д. Такая
комплексная механизация стала возможна только на базе широкой
электрификации села.
Совхозы и колхозы республики добились хороших результатов по
свиноводству, которое в дореволюционное время было слабо развито
у коми, особенно в более северных районах. Овцеводство в настоящее
время также успешно развивается. Во многих колхозах и совхозах
разводят овец печорской полутонкорунной породы, более продуктивных,
чем местные овцы. Лучшими хозяйствами по разведению этой породы
овец являются колхозы Ижмо-Цилемского производственного управления
«25 лет РККА», им. Батманова, «Родина», «Красноармеец».
До коллективизации коми, живущие в средней и северной частях
республики, очень редко держали кур, а водоплавающую птицу и совсем
не разводили. За период с 1940 по 1950 г. в колхозах и совхозах были
организованы птицеводческие фермы. В настоящее время совхоз «Усть-
Вымский» успешно занимается выращиванием уток в естественных
водоемах, и эта новая отрасль хозяйства приносит совхозу большой
доход. Особенно плодотворную работу по развитию птицеводства ведет
Государственная сельскохозяйственная опытная станция.
Птицеводческая ферма станции представляет собой настоящую фабрику яиц и
диетического мяса. В птичнике все основные работы механизированы—
установлены самокормушки, имеются подвесная дорога, кормоизмель-
412

чатель. Зимой искусственно удлиняют световой день, проводят кварцевое
облучение птиц.
В северных районах республики развивается оленеводство. Им
занимаются 19 колхозов и 6 совхозов. Крупным оленеводческим хозяйством
является колхоз «Заветы Ильича» Ижмо-Цилемского района. В его стаде
более 13 тыс. оленей. В течение ряда лет колхоз был участником
Выставки достижений народного хозяйства.
Для выпаса оленей за колхозами и совхозами закреплено свыше
18 млн. га пастбищ. На территории Болыпеземельской тундры, в
лесотундре и в местах выпаса оленей в лесной зоне проведено землеустройство.
Благодаря зооветеринарным мероприятиям оленеводство избавлено от
многих эпизоотии. В оленеводческом совхозе комбината «Воркутуголь»
для оленеводов выстроен благоустроенный поселок. Красные чумы ведут
массовую культурно-просветительную работу. Дети оленеводов живут и
учатся в интернатах на полном государственном обеспечении.
За годы Советской власти во многих колхозах и совхозах республики
создана новая отрасль хозяйства — клеточное звероводство. Разводят
серебристо-черных лисиц, песцов, норок.
Охота — древнейшее занятие коми. В настоящее время
Охота удельный вес охоты в хозяйстве не везде одинаков.
г На Сысоле она давно утратила промысловое
значение и стала любительским занятием, тогда как на Печоре, Выми и Удоре
имеются промысловые охотники.
В лесах республики и в тундре насчитывается до 23 видов
промысловых животных. Ведущее место принадлежит белке. Беличий промысел
приносит охотнику коми основной заработок. Промысловый охотник
за сезон в среднем отстреливает до 500 белок. Значительное место в
пушных заготовках занимают также заяц и горностай. В тундре и
лесотундре охотятся на песцов и белых куропаток. Из боровой дичи стреляют
рябчиков, тетеревов и глухарей. Из более ценных зверей встречаются
куницы, лисы, выдры. Медведей стреляют лишь попутно, выходя на
основной промысел. Осенняя охота длится с сентября по конец ноября.
Пробыв четыре-пять недель дома, в январе охотники вторично
отправляются на зимнее лесование, главным образом на пушного зверя, и бывают
на промысле до первых чисел апреля.
Право на охотничьи угодья в дореволюционное время было
наследственным; и теперь по традиции многие охотятся на своих старых
охотничьих угодьях. Так, в южных районах республики охотники
промышляют по большей части в ближайших лесах, километров за 20—40 от
дома, и дня через три-четыре возвращаются в село. Охотники из с. Турья
•■с р. Выми уходят лесовать значительно дальше и, поднимаясь вверх по
реке, пользуются угодьями, расположенными по речкам Елве и Коину.
'Охотники из Керчомья Усть-Куломского района промышляют в
Пермской обл., за реками Вочей и Канавой. Охотники с Печоры по-прежнему
охотятся в угодьях, расположенных далеко от селений. На некоторых
участках еще сохраняются охотничьи избушки (вор керка), амбары
(кум, тшамъя) для хранения охотничьих припасов и пушнины, кое-где
и баня (пывсян).
Вор керка — небольшой, размером 3 X 4 м, сруб, проконопаченный
мохом, с двухскатной или односкатной крышей из колотого теса или
жердей, с небольшим окном, печью-каменкой и отверстием в стене для
выхода дыма. Потолок избушки бревенчатый, а пол во многих случаях земляной.
К стенам пристроены нары, на которых спят, и лавки. В углу обычно стоит
Стол.
Амбар—кум или, как его чаще называют, тшамъя, представляет собой
небольшой сруб, размером 1,5 χ 1,5 м, с односкатной крышей. Сруб
щриподнят на 2 м над землей и поддерживается столбом с крестовинами
413

Охотник идет к капкану за куницей. Ижмо-Цилемский район. 1952 г.
из толстых досок, а иногда и четырьмя столбами, поставленными под углы
сруба. Около небольшой двери положено наклонно бревно с зарубками,
заменяющее лестницу.
Промысловые избушки родственников обычно находились близко
друг от друга, как и сами угодья. Так, например, родственные семьи
Трошевых и Козловых из дер. Шошки Усть-Вымского района имели
угодья по р. Коину, но одни выше, а другие ниже по течению реки.
В наше время индивидуальные избушки охотников в большинстве
случаев заменены домами для бригад, построенными на средства
государства. На охотничьих промыслах созданы базы, где охотники могут
сдать добытую пушнину, получить продукты, необходимый инструктаж
по добыче и обработке сырья, помыться в бане, отдохнуть, почитать
газету, журнал, послушать радио. Организованы и специальные охотничьи
хозяйства.
При ловле зверя и птицы охотники пользуются разнообразными
орудиями и приемами лова, основанными на вековых наблюдениях за жизнью
и повадками животных и птиц. В наше время преобладает ружейная
охота. Силки и петли применяют главным образом при ловле птиц.
Наряду с ружьем пользуются железными однопружинными и дву-
пружинными капканами различного размера, которыми ловят зайцев,
песцов, лис, выдр и даже медведя. Применяют до настоящего времени и
различные деревянные самоловы, среди которых большую группу
составляют орудия, придавливающие зверя и птицу тяжестью груза. К ним
относятся разнообразные плашки (налък, или чдс), сделанные из двух
горбылей, положенных плоскостями друг на друга. Старики помнят еще,
как пользовались черканом, своеобразной ловушкой на мелких
животных. Черкан, бытовавший у коми, очень похож на тот, которым
пользуются народы Сибири, ненцы, ханты, якуты и др. В прошлом были
знакомы коми и кляпцы (кляпча), которые настораживались и приводились в
движение упруго скрученной бечевой, сплетенной из сухожилий. На
попавшего в них зверя опускался рычаг с железными зубьями. В настоящее-
время кляпцы можно видеть только в музее.
414

Охотник из колхоза им. Куйбышева. Интинский район. 1955 г.
Охотник-коми имеет собаку из породы лаек и специальное
снаряжение — широкие и недлинные лыжи (лямпа) для ходьбы по сухому снегу и
вторые лыжи (лызъ) такого же размера, но подбитые оленьим мехом (кыс);
такие лыжи облегчают подъем на гору и на них можно ходить по
мокрому снегу.
Легкие длинные санки норт на двух тонких узких полозьях с
прикрепленной лямкой из веревки везет сам охотник, иногда в лямку он
впрягает дополнительно и собаку. Отправляясь на промысел, охотник
нагружает сани продуктами,а возвращаясь с промысла, —шкурами и дичью.
Идя в лес, охотник берет с собой койбедъ — особое копье, на одном конце
которого насажен кованый железный наконечник, а другой конец
представляет собой небольшую деревянную лопатку (кой). Койбедь
употребляют в различных случаях: для запорашивания снега на тропе при
установке капкана, им пользуются при ходьбе на лыжах, а иногда он
выполняет роль сошки при стрельбе.
За годы Советской власти был проведен ряд мероприятий,
направленных на превращение охотничьего промысла в плановое, непрерывно
развивающееся охотничье хозяйство. Введены сроки и правила охоты,
запрещена частная скупка пушнины и таким образом уничтожена вековая
зависимость охотника коми от скупщика. Создан государственный
заготовительный аппарат, установлены единые цены на пушно-меховое
сырье. Открыты учебные заведения для подготовки специалистов
охотничьего хозяйства. Для увеличения запасов пушного зверя в северных
районах Коми АССР стали разводить ондатру. В Усть-Вымском районе
для вольного размножения выпущены серебристо-черные лисицы,
которые освоились с жизнью на воле и дают приплод. В Печорском районе
создан Государственный Печоро-Илычский заповедник союзного
значения. Главная задача заповедника — увеличение запасов соболя,
хищнически истреблявшегося в дореволюционное время. В заповеднике ведутся
работы по реакклиматизации речного бобра и одомашниванию лося.
Опыты, проведенные работниками заповедника, показали, что лосей
можно использовать для транспорта, а также как мясной и молочный
415

скот. В лосеферме заповедника получают за лактацию в летний период
(с мая по сентябрь) от лосихи более 200 л молока, которое по жирности
в три раза превышает коровье молоко. Разведение лосей облегчается еще
и тем, что оно основано на вольном выпасе, без заготовки кормов.
Наряду с охотой существенную роль в хозяйстве коми играет
рыболовство.
В настоящее время промысловое и полупромысловое рыболовство
ведется на таких крупных реках, как Печора, Ижма, Вычегда. Наиболее
ценными из добываемых на этих реках пород рыб являются семга, нельма,
сиг. Организацией рыбных промыслов и приемкой рыбы занимаются
рыбозаводы, имеющиеся в каждом районе. В колхозах созданы рыболовецкие
Охотничье снаряжение:
1 — охотничьи нарты — «норт»; 2 — копье — «койбедь»
бригады, кроме того, рыбу ловят и отдельные любители — по договору
с рыбозаводом или райпотребсоюзом.
На промысел выезжают четыре-пять человек. На рыбных промыслах
в основном работают мужчины, но есть среди членов бригады и женщины-
рыбачки.
Орудия рыболовства у коми можно подразделить на четыре группы:
ставные, удильные, волоковые и ударные.
К ставным орудиям, неподвижно закрепляемым на месте лова,
относятся ветелъ и гымга. Ветель — большой снаряд, сплетенный из льняных
ниток; горло его прикреплено к ивовому кольцу. Аналогичный снаряд
широко распространен у промыслового населения Русского Севера,
у саамов и карелов, известен он также и русским, живущим по нижнему
течению Вычегды. Гымга особенно широко распространена у коми. Она
представляет собой вершу, сплетенную из ивовых прутьев или колотого
сосняка, в виде двух корзин пирамидальной формы, вложенных одна
в другую. На вершине каждой корзины имеется круглое отверстие,
которое с наружной стороны закрывается сеном или соломой. Это орудие
известно у русских под названием «морда», а обские угры (ханты, манси)
его тоже называют «гымга». К ставным орудиям лова относятся также
сети кулём и трегубеч.
Ставные орудия располагали в промежутках между заборами и
загородками из березового хвороста и сосновых кольев, которыми
перегораживали реки и проточные озера.
Удильные орудия — это удочки и крючки. Зимой на реке крючками
ловят налимов. К шесту, опущенному на дно реки, прикрепляют на
нитке крючок с живой приманкой. Крючки просматривают каждые два-
три дня. Некоторые рыбаки имеют до 200 шестов с крючками.
416

/
Образцы расписной утвари коми-зырян. Ижмо-Цилемский район:
1 — рубель, 2—деревянная солонка, з — «куд» — лубяная коробка

Летом на реках Вычегде и Выми в недалеком прошлом была широко
распространена ловля рыбы подольником — суровой бечевой длиной 60—
70 м, на которую навешивались крючки с поводками из конского волоса.
На концах бечевы прикреплялись поплавки и груз. Ловили с лодки
вдвоем, на живую приманку.
Из волоковых орудий коми употребляют разнообразные сети, невод
(тыв), бредень (ковтым), сак, представляющий собой мешок, сплетенный
из ниток и прикрепленный к шесту. Саком ловят рыбу летом с берега на
реке и весной в закрытых озерах, когда рыба начинает задыхаться подо
льдом без доступа воздуха. Население в этих случаях прорубает в
различных местах озера лед и вылавливает саком рыбу из проруби или
ставит в прорубленное отверстие гымгу.
Ударным орудием у коми служила острога (азълас), имеющая вид
железной вилки, насаженной на палку. Ею пользовались при лучении
рыбы (теперь этот хищнический способ лова запрещен). Необходимой
принадлежностью при лучении был казан — железная подставка в виде
жаровни на четырех ножках; ее укрепляли на носу лодки на высоте 2 м
с таким расчетом, чтобы угли сыпались в воду. На казане разводили огонь,
подбирая для этого «осмол» (смолистое дерево) или бересту. Выезжали
на лов вдвоем темными безветренными ночами. Один управлял лодкой,
второй стоял на носу с острогой и бил крупную спящую рыбу.
Из домашних производств, продукция которых
Домашнее шла на удовлетворение личных потребностей се-
производство £
и промыслы мьи' в прошлом были развиты гончарство,
изготовление деревянной посуды, обработка
растительных волокон и шерсти.
Самодельная глиняная посуда теперь уже редко встречается в быту
коми. В дореволюционное время изготовлением ее занимались женщины,
чаще всего старухи. Материалом служила обычно местная глина. Смочив
глину водой и размяв ее, в нее добавляли толченую дресву и обожженный
камень из банной печи. Лепили сосуды без гончарного круга на
небольшой тонкой доске. Обжигали такую посуду на горячих углях в русской
печи, а затем раскаленный докрасна сосуд погружали в сусло или квас.
В настоящее время древний способ лепки посуды без гончарного круга
уже забыт. Более совершенный способ изготовления посуды при помощи
ручного или ножного гончарного круга применяется и теперь на
гончарных предприятиях, например в мастерской с. Вильгорт, которая снабжает
гончарными изделиями окружающее население.
Деревянная посуда еще реже, чем глиняная, встречается в
современном быту коми. Раньше ее часто выдалбливали из березового нароста
(йог). Такая посуда отличалась особой прочностью и была очень
красива. Делали ее мужчины. При работе пользовались небольшим
закругленным ножичком (кандрас), вставленным в деревянную рукоятку,
и теслом (керан). Деревянная посуда была очень разнообразна по форме,
величине и назначению; это большие ковши для пива, формой
напоминающие утку, маленькие ковшики с двумя ручками, круглые чашки для
муки, блюда и тарелки различных размеров, традиционная солонка-
утка и другие предметы домашнего обихода.
Особенно искусно коми и теперь пользуются берестой для различных
домашних поделок. Широко бытует берестяная посуда для муки, берестяные
рукомойники (чуман), решета, кузова (пестерь), корзинки для ягод,
грибов, разнообразные туеса и солонки.
Обработкой растительных волокон и шерсти занимались женщины.
Из волокнистых растений наиболее широко был распространен лен.
Первичная обработка волокон, прядение и ткачество велись способом,
который известен' был и соседнему русскому и коми-пермяцкому
населению. Для отделения волокон пользовались корневой мялкой, пряли
27 Народы Европейской части СССР, II 417

при помощи веретена (чдрс) и прялки (печкан). Прялки,
распространенные у коми,—лопатообразные. Такой формы прялки преимущественно
встречаются в Центральной России и на Русском Севере. У этих прялок
верхняя часть прочно соединена с сидением, так как сделана из
естественно изогнутого корня—копани.
Прялки зачастую украшались богатой резьбой. Узоры на прялках
изображали бытовые сцены, человеческие фигуры, птиц, коней.
Самопрялка стояк была распространена значительно реже, чем прялка и
веретено.
Бытовавший у коми ткацкий стан по устройству аналогичен русскому
стану «кроены». На стане женщина изготовляла белый холст, цветную
пестрядь, шерстяные и полушерстяные ткани. Окрашивали нитку
также домашним способом, для чего пользовались химическими
покупными красками, иногда растительными красителями: корнем марены,
ольховой корой, березовым листом и др.
В настоящее время ручное домашнее ткачество почти исчезло. Лишь
немногие ткут мешковину и половики. Прядение шерсти сохраняет
значение и теперь: из овечьей и козьей шерсти вяжут рукавицы, чулки,
платки и другие теплые вещи.
В прошлом у коми были развиты отхожие промыслы. Помимо лесных
разработок (рубки и сплава леса), многие уходили на зимний сезон,
нанимаясь рабочими на уральские заводы, или отправлялись в качестве
кустарей-ремесленников — сапожников, портных, валяльщиков,
печников и др.— в различные районы России, главным образом в Сибирь.
В советское время отходничество — явление отжившее. Крестьяне
круглый год работают в колхозе; одни занимаются сельским
хозяйством, другие работают в колхозных мастерских и обслуживают нужды
местного населения. Почти в каждом районе имеется комбинат бытового
обслуживания, где работают специалисты по швейному и сапожному делу.
Своеобразие северной природы, обилие болот,
Пути сообщения дочти непроходимый леса, множество рек и озер
и средства r г г
передвижения создавали затруднения для сухопутного
передвижения в Коми крае, и население, живущее
преимущественно по рекам, предпочитало водные пути сообщения. Для перевозки
сена и других кладей пользовались самодельным плотом (пур). Лодка
(пыж) необходима и в настоящее время в хозяйстве, а в ряде случаев
даже больше, чем телега: на лодке отправляются на базар, сенокос,
рыбный и охотничий промыслы. У коми широко распространены лодки,
выдолбленные из осины, с надшитыми по бортам в один или два ряда тесинами.
Эти лодки легки, их свободно можно перетаскивать при волоках и
переправах. На корме управляют одним веслом с широкими лопастями
на обоих концах, а гребут двумя обычными веслами. На таких крупных
реках, как Печора, Ижма, Вычегда, для переправы пользуются
большими лодками и паромом (карбас).
В настоящее время уже редко можно встретить паромы с ручной
тягой. Паром движется теперь при помощи механической тяги или его
прицепляют к специальному катеру, который курсирует от одного берега
реки к другому.
Основной тягловой силой при сухопутных передвижениях была и
продолжает еще оставаться лошадь и только в более северных районах
республики (Печорском и Ижмо-Цилемском) наряду с лошадью
используются олени. Четырехколесная телега по условиям рельефа и почвы
местами не получила широкого распространения вплоть до настоящего
времени. Летом для перевозки небольших грузов в некоторых районах
(Удорском, Печорском и др.) пользовались еще недавно двухколеской,
которая иногда представляла собой волокушу, поставленную на пару
колес, с устроенным сверху дощатым настилом.
418

Сани коми-ижемцев:
1 — «кора додь»; 2 — «кошова»
Бревна по лесным^ дорогам
еще в начале XX в.
^перевозили на волокуше (вуж додь),
состоявшей из двух оглобель с
загнутыми кверху задними
концами, скрепленными поперечной
планкой. Различные клади
зимой, а иногда и летом перевозят
на дровнях (пу додь) и
подсанках (дзоля додь). Сено на
небольшое расстояние перевозили
при помощи особого приспосо-
блениярадз додь из скрепленных
поперечной планкой сучьев. При
всех этих способах
передвижения возница сидит на лошади,
свесив ноги на правую сторону.
Зимних экипажей у коми
значительно больше, чем
летних: розваль— розвальни,
корзина додь — сани с корзиной,
кора додь — выездные
расписные санки, шпура, или кошбва —
сани с широкими полозьями,
у которых бока затянуты
рогожей или холстом, и многие
другие.
В дореволюционное время Коми край был оторван от промышленных
и культурных центров России. Не было здесь и железной дороги. Путь
из Сыктывкара до Архангельска преодолевался летом за 9, а зимой —
за 25 суток. Промышленное развитие области Коми и после революции
задерживалось из-за отсутствия транспорта. В 1937 г. Советским
правительством было принято постановление о строительстве Печорской
железной дороги, которое было осуществлено в очень сжатые сроки. 28
декабря 1941 г. в Воркуту прибыл первый поезд. В тот же день на юг ушел
первый эшелон угля.
Печорская железнодорожная магистраль пересекла республику с юга
на север почти на 1100 км и коренным образом изменила транспортно-
экономическое положение Коми АССР, связала ее с важнейшими
промышленными и культурными центрами страны, изменила быт местного
населения, его занятия, образ жизни и представления об окружающем мире.
Дальнейшее строительство железнодорожной ветки Чум — Лабытнанги
открыло выход в низовья Оби.
Вторая железнодорожная ветка Микунь—Сыктывкар связала столицу
республики с сетью железных дорог Советского Союза и создала
благоприятные условия для строительства и эксплуатации Сыктывкарского
лесопромышленного узла. В ближайшее время откроется новая
железная дорога Микунь — Кослан с веткой на с. Ёртома. Намечено
строительство Верхнепечорской железной дороги от г. Ухты до с. Покчи,
что облегчит эксплуатацию богатых лесных массивов Верхнепечорского
бассейна.
Большое значение приобрел автотранспорт. Автотракты соединяют
Сыктывкар со многими районами. От станции Княж-Погост до
Сыктывкара курсируют автобусы, такси и грузовые машины.
Широко используется в Коми АССР и авиация. В различных
направлениях проходят воздушные трассы, связывая самые отдаленные уголки
республики.
419
27*

Город Сыктывкар. На Советской улице
Значительная работа ведется авиаотрядами Коми АССР по освоению
Севера, борьбе с лесными пожарами, обслуживанию геологических
экспедиций. Над колхозными и совхозными полями и лугами часто можно
видеть самолеты, они производят подкормку посевов, опрыскивают
кустарники, разбрасывают соль на пастбища оленей. Вертолеты доставляют
в тундру свежие газеты, журналы и медикаменты. С 1946 г. открыта
новая государственная авиамагистраль: Москва — Сыктывкар —
Норильск, по которой курсируют многоместные комфортабельные самолеты.
Широко используется в республике водный транспорт. По Вычегде и
Печоре курсируют пассажирские пароходы, но особенно многочисленны
буксирные пароходы, тянущие плоты с лесом, самоходные баржи, катера,
моторные лодки и др.
На Вычегде в Сыктывкаре и на Печоре имеются судоверфи. Там
строят баржи для перевозки леса и угля, ремонтируют пароходы, осваивают
производство дебаркадеров для северных речных пристаней.
До Октябрьской революции на территории Коми
Поселения края был всего один город, теперь их семь. Вырос-
и жилища ла численность городского населения: в 1920 г.
оно составляло всего 2,8%, а в 1959 г. уже 59%. Город Сыктывкар (быв.
уездный г. Усть-Сысольск Вологодской губ.) является
административным и культурным центром республики. Он быстро растет и
застраивается большими многоэтажными домами. Число его жителей с 5 тыс.
в 1917 г. выросло до 64 тыс. в 1959 г.
В Сыктывкаре работают многочисленные промышленные
предприятия, производящие разнообразную продукцию: кирпич, железобетонные
изделия, мебель, пиломатериалы, а также всевозможные изделия легкой
и пищевой промышленности. Ведется строительство барж и сплавных
судов. Но главное для Сыктывкара — это лес. Близлежащие запани
ежегодно формируют в плоты около 4 млн. м3 древесины.
В Сыктывкаре много зелени, парков и скверов. Улицы покрыты
асфальтом. В городе находятся республиканские административные
учреждения и партийные органы, высшие и средние специальные учебные заве-
420

Город Сыктывкар. Республиканская библиотека
дения, работают музыкально-драматический театр, филармония, имеется
филиал Академии наук СССР.
Остальные города совсем молоды; они выросли на территории
республики уже в советское время.
Воркута — город Заполярья привольно раскинулся в Болыпеземель-
ской тундре на берегу одноименной реки. Это крупный промышленный
город с населением более 50 тыс. человек; центр угольной
промышленности, город шахтеров, строителей, энергетиков, металлистов. Воркута
хорошо распланирована и застроена каменными зданиями, которые
образуют широкие прямые улицы с красивыми площадями. В Воркуте
был создан первый в республике телевизионный центр, имеются
плавательный бассейн, водноспортивная станция, работают драматический
театр и театр кукол, из специальных учебных заведений — горный
техникум. Центром научной работы в Воркуте является Печорский научно-
исследовательский институт, в котором разрабатываются проблемы,
связанные с угольной промышленностью.
Второй город шахтеров — Инта, расположен в предгорьях
Северного Урала. Он возник в 1954 г. из небольшого шахтерского поселка.
Город Печора возник в 1949 г. Он стоит на берегу р. Печоры, в том
месте, где ее пересекает железнодорожная магистраль. Этот город
важен как транспортный узел. Кроме железнодорожной станции и
паровозного депо, там имеется большой речной порт, оснащенный новейшей
техникой. В порту производится перегрузка многочисленных грузов,
отправляемых в верхнепечорские и нижнепечорские районы. Город Печора
известен также как крупный лесосплавный пункт. Древесина,
прибывающая сплавом с верховьев Печоры, здесь грузится в вагоны. В городе
имеются крупные деревообделочный комбинат и мебельная фабрика.
Ухта — центр нефтяной промышленности. Ее история начинается
с 1929 г., когда здесь появились первые партии бурильщиков. В
настоящее время Ухта представляет собой выросший среди тайги большой
город с прямыми широкими улицами, красивыми архитектурными ансам-
421

блями жилых домов и административных зданий, с парками и фонтанами.
В городе работает второй в республике телевизионный центр, имеются
три техникума: горный, лесной и железнодорожный. Однако главное в
Ухте — это нефтеперерабатывающие и сажевые заводы. Кроме того,
в городе работают механический завод, мебельная фабрика и другие
предприятия.
Очень близко от Ухты находится Сосногорск — центр сажевой
промышленности. Продукция сосногорских заводов известна во многих
странах: Чехословакии, Болгарии, Аргентине и др. В городе имеется также
паровозное депо.
Самым молодым городом в республике является Микунь. Всего
несколько лет назад на месте современного города была небольшая
железнодорожная станция. Теперь Микунь крупный железнодорожный
узел. От Микуня идет железная дорога на Сыктывкар, прокладывается
стальная магистраль в верховья Мезени и Вашки.
В связи с развитием угольной, нефтяной, лесной и
деревообрабатывающей промышленности, проведением новых железнодорожных путей для
республики Коми характерно строительство рабочих поселков, число
которых с двух в дореволюционное время выросло теперь до 33. Наиболее
крупные из них — Вой-Вож, Нижняя Омра — расположены по шоссе,
идущему от Ухты до с. Троицко-Печорск, другие, как, например, Абезь—
Железнодорожный,— по железнодорожной магистрали, последний
является и центром деревообрабатывающей промышленности. Эти поселки
городского типа хорошо распланированы, застроены двух- и
трехэтажными зданиями; на широких улицах красиво выделяются дома культуры,
школы, дворцы пионеров.
В глубине лесных массивов разбросаны поселки городского типа,
в которых живут рабочие лесной промышленности. Они также
благоустроены, застроены добротными одноэтажными домами; в каждом поселке
имеются школа, столовая, больница, библиотека, клуб, баня. Все поселки
электрифицированы и радиофицированы.
Основная масса населенных мест республики представляет собой
поселения сельского типа, многие из которых возникли 200—300 лет назад
и более. Наряду с небольшими деревнями в 20—30 дворов встречаются
и довольно крупные селения в 200—300 дворов. По течению Печоры,
Вычегды, Сысолы расположены особенно крупные села, растянувшиеся на
5—6 км и насчитывающие по 600—700 дворов: Помоздино, Сторожевск,
Усть-Кулом и некоторые другие.
Для коми характерен речной тип заселения. Большинство селений
стоит при впадении менее крупной реки в основную водную магистраль,
причем селение носит название притока с добавлением «Устье»: Усть-Уса,
Усть-Ижма, Усть-Кожва и т. п. На крупных реках поселения обычно
возникали раньше в нижнем и среднем течениях. Водоразделы и
верховья многих крупных рек очень долго оставались незаселенными. В
северных районах водоразделы остаются слабо заселенными и в наше время.
В южных и центральных районах республики, освоенных раньше,
селения по большей части размещены компактными группами, между
которыми имеются небольшие свободные пространства. Эти группы
состоят обычно из одного крупного населенного пункта (в прошлом погоста
или села) и расположенных вокруг него мелких селений. Такой тип
расселения условно называется гнездовым; он характерен для старых, давно
обжитых и густо населенных районов — Сыктывдинского и Усть-Кулом-
ского.
В других, преимущественно более северных и позднее заселенных
районах, преобладает иной тип расселения. Здесь встречаются отдельные,
более или менее одинаковые по величине селения, которые как бы
цепочкой протянулись по течению рек на расстоянии 15—20 км одно от другого.
422

Яхты на р. Воркуте
Этот второй тип расселения, условно называемый линейным, встречается
по рекам Вашке, Мезени, Усе, среднему и верхнему течению Печоры.
По характеру планировки сельские поселения коми можно
подразделить на следующие группы: беспорядочные селения, с подразделением
на кучевые и разбросанные; рядовые селения, с подразделением на
однорядные и многорядные; уличные и квартальные и, наконец, селения
смешанной планировки: у лично-рядовые, беспорядочно-рядовые и т. п.
Большое значение в планировке старых селений имела ориентировка
жилищ по странам света. Большинство изб в деревнях коми было
обращено фасадом на юг или юго-запад. Постановка избы окнами к теплу и
свету характерна не только для беспорядочной и рядовой застройки,
но и для селений с уличной планировкой, в которых зачастую можно
встретить дома, повернутые фасадом в переулок, в огород или
поставленные боком, чтобы как можно больше света проникало в избу.
Историю поселений раскрывают иногда их названия. Многие
села и деревни коми получили название от имени первого поселенца.
Таковы названия Макарсикт, Ваньсикт (Макарова деревня, Иванова
деревня). Многие деревни в прошлом имели два названия: коми и русское.
В районах Печоры и Усы сохраняются самобытные названия деревень.
Чаще всего это имя и отчество их основателя. Таковы деревни Пиль-Егор
(Егор Филиппович), Егор-Петырь (Петр Егорович) и др. Многие
населенные пункты носят названия рек, озер, ручьев, возвышенностей.
Естественный рост населения в старых поселках приводил к
образованию выселков, получавших название старого селения с добавлением
Верхний, Нижний, Большой, Малый, Старый, Новый.
В советское время изменился облик старых деревень и сел. Обновился
жилой фонд. С развитием коллективизации и механизации сельского
хозяйства возникли новые, не известные в старой деревне постройки:
животноводческие фермы, скотные дворы, птичники, конные дворы,
склады специального оборудования, механические мастерские,
электростанции, паровые мельницы и т. д. В центре села, по большей части в
самых красивых и хороших зданиях, размещаются школа, клуб, почта,
столовая, медпункт и другие учреждения.
Большинство старых селений коми не были озеленены. Теперь же не
только в новых, но и в старых поселках разбиты сады и парки, на улицах
423

посажены деревья, перед окнами домов устроены палисадники. Стали
мостить улицы и строить тротуары. Особенно большие изменения
произошли в старых крупных селах: Визинга, Объячево, Троицко-Печорск, Ай-
кино, Усть-Кулом, которые, став административными или
промышленными районными центрами, значительно оживились, население их
численно возросло, появилась промышленность, и они стали играть
далеко не последнюю роль в экономическом и культурном росте
республики.
Типы жилых строений коми сильно варьируют по районам, но в
основном имеют северновеликорусский тип застройки. Постройки
коми представляют собой массивные деревянные сооружения из
толстых сосновых бревен, рубленные «в угол», реже «в лапу». Дом с высоким
подклетом и двухэтажный двор со «взвозом» находятся под одной общей
крышей. Крыша тесовая, двускатная, в новых домах на стропилах,
в старых на самцах. Усадьба зачастую не огорожена. Из надворных
построек за пределы двора выносят погреб и амбар («житник»),
предназначенный для хранения зерна и других продуктов, а также баню (пывсян).
Амбары часто строят на столбах высотой 1 м. Баню ставят на некотором
расстоянии от дома, ближе к ручью или колодцу. В деревнях, где
сохранилась еще старая планировка, амбары и бани родственников
сосредоточены группами, обычно за деревней или в центре ее.
В традиционном жилище коми можно выделить два основных типа.
Дома первого типа чаще встречаются в районах по верхнему течению
Вычегды и Печоры, реже по Сысоле и почти не известны на Выми, а
также в районах по среднему течению Печоры и на Ижме.
Жилой дом (керка) с прилегающим к нему двором стоит параллельно
улице. Вход в него обычно с улицы, через крытое крыльцо. Дом трех-
раздельный: две избы, совершенно одинаковые по размеру и
внутреннему устройству, разделены сенями. Одна изба — зимняя, вторая —
летняя, последняя часто служит кладовой. Сени и обе избы находятся
под общей односкатной крышей; сзади параллельно жилому помещению
расположен двор — двухэтажная хозяйственная постройка, по длине
равная дому, также под односкатной крышей. Обе крыши вплотную
примыкают друг к другу, при этом зачастую один скат бывает выше
другого. Иногда скаты такой крыши расходятся, и тогда получаются две
отдельные постройки. 'Подобную связь дома и двора называют дьурядной
слитной связью.
По внутреннему плану дом первого типа аналогичен восточному
подтипу южновеликорусской планировки жилища.
При входе из сеней в избу направо или налево от двери находится
красный угол, где стоит стол. В дальнем углу, противоположном по
диагонали красному углу, расположена печь, повернутая устьем к входу.
К печи примыкает гобоч выв — деревянная пристройка высотой немного
ниже печи. За дверью в эту пристройку находится лестница, ведущая
в подполье (гобоч). В стене над печью прорублено небольшое окошко пач-
чрр бшинъ, через которое свет падает и на гобоч выв. Против входной двери
между гобоч вывом и боковой стеной настланы полати. Печь кирпичная
с дымоходом. Глинобитная печь встречается в настоящее время
значительно реже.
Жилища второго типа распространены почти во всех районах Коми
АССР, но в особенности широко на Выми, в среднем течении Вычегды и
Печоры, по Вашке, Мезени, на Сысоле и Ижме. Дом, также трехраздель-
ный, стоит перпендикулярно улице. Он состоит из двух изб и по фасаду
имеет пять или шесть окон. Крыша двускатная. Сзади к жилищу
примыкают сени, вход в которые расположен с боковой стороны дома. По
другую сторону сеней находится двухэтажный двор. Дом и двор имеют об-
424

Жилые дома шахтеров в г. Инте
щую двускатную крышу, т. е. связь между домом и двором однорядная;
она типична для построек Европейского Севера нашей страны.
Внутренняя планировка дома подобна северновеликорусской. Печь
стоит в одном из углов около двери; ее устье обращено к окнам передней
стены, выходящей на улицу. Гобоч выв в более новых домах представляет
собой настил из досок на столбах, над люком в полу, ведущим в подполье.
Окошка над печью нет. Полати устраиваются у задней стены над входной
дверью. Красный угол расположен против входа наискось от печи. Место
перед печью в большинстве случаев отделяется занавеской или дощатой
перегородкой (заборкой).
Первый из выделенных типов более древний. На это указывает прежде
всего тип крыши: в настоящее время односкатные крыши встречаются
лишь на временных постройках коми (например, на охотничьих
избушках). Постановка печи устьем к входной двери также более древнее
явление, сохранившееся от того времени, когда дверь служила единственным
световым отверстием. Жилище второго типа связано уже с русской
колонизацией. Нередко встречается смешение этих двух типов. Так, например,
расположение дома, двора и форма крыши такие, как в первом типе, а
внутренняя планировка дома, как во втором типе. Иногда в домах
второго типа сени расположены между жилыми избами, как в первом типе,
а вход в них с улицы.
Во многих районах можно наблюдать дальнейшее развитие жилого
дома: сени, расположенные между двумя избами, превращаются в жилую
среднюю комнату, а вместо сеней пристраивается длинный коридор,
идущий сзади параллельно дому; в этих случаях вход в коридор-сени
устраивается с боковой стороны дома.
В селах по Выми: Турья, Кони, Шошки, а также по Вашке
встречаются старые постройки, в которых под одной крышей расположено
более двух жилых изб, принадлежащих родственникам.
На Ижме и среднем течении Печоры у ижемцев еще сохраняются
старые большие двухэтажные дома, в которых жилое помещение отделено
425

Традиционное жилище коми. Село Нёбдин Усть-Куломского района:
Ε I — внешний вид; 2 — внутренняя планировка
от двухэтажного двора сенями. Верхний и нижний этажи дома
соединены внутренней лестницей. На верхнем этаже находятся обычно спальня
и чистая комната, на нижнем этаже—кухня. Полатей и гобоч выва не
делают. Верхние комнаты обставлены на городской лад: мебель — столы,
стулья, шкафы, диваны —- нередко работы местных мастеров. В
последние годыижемцы строят одноэтажные дома, но однорядная связь и старая
планировка продолжают сохраняться.
Повсеместно в сельском домостроительстве в Коми АССР с каждым
годом все большее распространение получают пятистенные дома под
четырехскатными крышами. Стандартные же одно- и двухквартирные дома, как
щитовые, так и рубленые, ставят преимущественно в рабочих
поселках.
Резьба на окнах и карнизах домов встречается редко. Иногда в углы
дома вставляют деревянные крюки, обработанные в форме птиц. На них
кладут жердь для сушки одежды. Деревянные изображения птицы на
некоторых старых домах украшали охлупень крыши; иногда конец охлу-
пня делали в форме головы коня, птицы или какого-либо фантастического
животного.
Внутреннее убранство старого дома коми отличалось простотой, кое-
где такое убранство сохраняется и теперь. По стенам избы расположены
широкие лавки, над которыми на высоте роста человека тянутся полки,
служащие местом хранения различных мелких вещей, предметов шитья,
детских учебников, головных уборов и т. п. Передний угол, где раньше
426

Наиболее распространенный тип дома коми в настоящее время.
Удорский район
непременно висели иконы и лампады, теперь часто украшают плакатами,
портретами, фотографиями.
В переднем углу стоит стол, покрытый клеенкой или домотканой
скатертью. При входе у боковой стены в некоторых домах можно встретить
широкую скамью (коник), но обычно здесь стоит деревянная или
железная кровать с тюфяком и подушками, покрытая одеялом. В
большинстве изб сохраняются и полати, где прежде хранили повседневную одежду
и спали зимой. В некоторых избах можно встретить старинные кованые
сундуки.
Передняя часть избы обычно отделена занавеской или перегородкой
от второй, женской половины (инъпдв), которая расположена против
печи. Там сосредоточены все кухонные принадлежности: у стены в углу
стоит самодельный шкаф для хранения ложек и мелкой посуды, иногда
здесь же ставят небольшой переносный столик для приготовления пищи
и низкий самодельный стул из гнутого дерева; здесь же обычно в зимнее
время стоит клетка с курами.
В районах, население которых ближе соприкасается с городской
культурой, в доме выделяется спальня. Широко входит в быт городская
обстановка.
Двор у коми в большинстве случаев остается двухэтажным и теперь.
Верхний этаж двора называют «сарай», или «поветь». Здесь хранят сено
и различные хозяйственные вещи: ткацкий стан, рыболовные снасти,
орудия охоты. В сарай можно пройти из сеней, но, кроме того, имеются
ворота, к которым с улицы ведет бревенчатый широкий настил (взвоз).
По нему лошадь с возом сена может подняться в сарай. В нижнем этаже
под сараем находится карта — двор с рублеными помещениями для
скота. В одном из углов двора стоит более теплый сруб (гид) для овец,
в который в сильные морозы и на время отела загоняют также и коров.
В карту можно проникнуть из сеней, спустившись по небольшой лестнице,
скот же впускают и выпускают через одностворчатые ворота, сделанные
в боковой стене двора. Очень часто с наружной стороны ко двору
427

примыкает бревенчатая постройка (загун). В загуне хранят сани, дровни,
ручные сельскохозяйственные орудия и другие вещи хозяйственного
обихода.
В последнее время наблюдается тенденция к сокращению двора и
увеличению жилой площади дома.
п Основное питание коми в настоящее время состоит
из растительных, молочных и мясных продуктов.
Развитие земледелия, повышение урожайности полей, внедрение
такой культуры, как пшеница, полностью удовлетворяют потребности
населения в хлебе и мучных изделиях. В дореволюционное время хлеб из
чистой ржаной и ячменной муки могли печь только зажиточные крестьяне,
беднейшие слои населения ели хлеб из ячменной муки пополам с
мякиной, добавляя в него и другие суррогаты, главным образом размолотую
пихтовую и осиновую кору, а весной травы. Теперь население широка
употребляет в пищу различные домашние печения: пироги с
разнообразной начинкой, шаньга — лепешки из ячменной муки с картофелем или
творогом, сбчбн—слоеные лепешки с творогом и т.д. В крестьянском быту
за последние годы широкое распространение получили печеный хлеб и
кондитерские изделия, которые продаются в сельских магазинах,
имеющихся и на лесных участках.
Из ячневой и овсяной крупы часто варят кашу (рок) и традиционное
блюдо азя шыд — похлебку, заправленную специально приготовленной
закваской и ячневым толченым зерном, которую называют щами.
Приготовляют также овсяный кисель. В селениях по Вычегде делают густоо
толокно, а в других местах толокно жидко разводят водой или квасом.
Развитие скотоводства, увеличение поголовья скота, повышение его
продуктивности позволяют колхознику в значительно большем количестве
потреблять мясо (главным образом свинину) и молочные продукты:
молоко в пресном и квашеном виде, сметану, творог, сливочное и топленое
масло. С развитием домашнего птицеводства широко стали употреблять,
в пищу куриные яйца, тогда как раньше ели только яйца лесных птиц.
В северных районах республики важную роль в питании колхозников,
главным образом ижемцев, играет оленье мясо. Оленину едят
мороженую, вяленую и вареную.
Медвежье мясо несколько лет назад считалось запретным. Теперь
медвежатину едят и заготовляют впрок (солят и коптят). Значительное
место в питании населения, в особенности зимой и осенью, занимает дичь:
рябчики, глухари, куропатки. Большим подспорьем в питании служит
также рыба, которую употребляют как свежую, так и сушеную и
соленую. Многие рыбные кушанья подаются к праздничному столу или в
торжественных случаях — на свадьбу, при закладке нового дома и т. п.
Особенно любят коми рыбные пироги (черинянъ), в них рыба запекается
целиком и даже в чешуе. В последние годы широкое распространение
получили треска и морской окунь, покупаемые в магазинах.
Значительно разнообразнее стало питание и благодаря развитию*
огородничества. Картофель в настоящее время занимает важное мест
в пище и городского, и сельского населения. Он почти совершенно
вытеснил репу, преобладавшую в пище населения многих районов в
прошлом столетии. Из овощей употребляют теперь лук, редьку, капусту,
брюкву, морковь, свеклу.
В большом количестве коми собирают грибы и разнообразные лесные
ягоды: малину, черемуху, бруснику, чернику, клюкву, голубику,
морошку, которые едят и в свежем виде (например, малину и бруснику с
молоком), и сушеными, и мочеными; приготовляют также своеобразный
вид джема (ляз). Бруснику в большом количестве мочат на зиму, малину,
черемуху и чернику сушат. Грибы (тшак) нередко жарят, но чаще их
заготовляют впрок — солят или сушат.
428

Повсеместно вошло в обычай пить ежедневно чай. В дореволюционное
время население многих районов края коми потребляло чай и сахар в
очень малом количестве; но ижемцы и раньше очень любили чай и пили
его много.
В каждой семье приготовляют квас. К праздникам варят пиво (сур)
из ржаного солода с добавлением хмеля.
Широко распространено общественное питание. В деревнях и рабочих
поселках открыты столовые, которые охотно посещает население. В
летнее время для колхозников организуется общественное питание на
сенокосе и жатве. Пища сельских жителей коми в наше время все больше
приближается к пище горожан. Последние, однако, больше употреб
ляют покупных продуктов. Так, например, хлеб значительно реже, чем
в деревнях, пекут сами, больше употребляют кондитерских изделий и
различных консервированных продуктов.
0 # Традиционная одежда коми по покрою, общему
д д виду и многим названиям повторяет одежду
соседнего северновеликорусского населения.
Основным элементом традиционного женского костюма является
рубаха (дором) длиной до колен, сшитая из двух частей. Верхнюю часть —
«рукава» (сое) шили из кумача, пестряди, кисеи или шелка. На плечах сое
вшивали прямоугольные вставки-нолики (ластавич) из кумача, цветноп
шелка или холста, затканного красными нитками. Вырез ворота —
круглый, собранный на обшивке в сборку, разрез — посередине груди.
Иногда к рубахе пришивали стоячий воротник. Широкие рукава с
квадратными ластовицами (кунлос) собраны у кисти и заканчиваются
оборкой, перехваченной узкой обшивкой или обшлагами.
Нижнюю часть рубахи — «подставу» (мыг) шили из более грубой
ткани, большей частью из четырех прямых полотнищ или двух прямых
полотнищ и четырех клиньев. Рубаху носили с сарафаном и только в
жнитво обычно надевали белую холщовую рубаху с затканным красными
нитками подолом без сарафана.
Сарафаны (сарапан), бытовавшие у коми, были нескольких видов.
Более древней формой был косоклинный сарафан с выкроенными из того
же полотнища лямками и швом спереди. Подобный сарафан из синей
набойки или пестряди назывался, как и у русских, шушуном. Носили
также косоклинный сарафан из хлопчатобумажной ткани китайки.
Более поздним был прямой сарафан из цветного кашемира, сатина,
кумача. Сарафан опоясывали тканым узорным поясом (вднъ) и надевали
сверху цветной или белый передник.
Верхнюю одежду шили из самого различного материала: холста,
домотканого или покупного сукна, меха. По покрою ее можно
подразделить на прямоспинную — шабур, сукман и сшитую в талию со сборами
и подрезной спинкой — это суконная поддевка (дукос) и шуба (пасъ).
Осенью и зимой на Ижме и Печоре и в настоящее время распространены
совик и малина, сшитые из оленьего меха.
Традиционные головные уборы были различны у девушек и
замужних женщин. В Усть-Вымском и Усть-Куломском районах 20—30 лет
назад девушки еще носили «ленты» — повязки, представляющие собой
полосу холста размером 8x31 см, покрытую позументом, с завязками из
кумача. Наряду с налобной повязкой в Усть-Вымском районе (села Турья,
Кони, Шошки) носили в качестве праздничного головного убора
сплетенные из ниток «сетки», обшитые разноцветными лентами и бусами.
С замужеством и переходом женщины в семью мужа были связаны
перемена прически и головного убора. После венчания в церкви молодушке
заплетали волосы в две косы, которые укладывали вокруг головы, а затем
надевали сборник — высокий твердый головной убор из парчи, вокруг
которого повязывали сложенный в виде полосы платок — патка или
429

девичью повязку — «ленту», а сверху покрывали шелковый
полушалок.
В настоящее время пожилые замужние ижемки в некоторых деревнях
еще носят на голове мягкий матерчатый чепец (кокошник),
большинство же коми ходит в платках: вниз покрывают небольшой красный
платочек, а сверху цветной платок, завязывая концы его под
подбородком.
В наши дни традиционный женский костюм в быту даже у пожилых
женщин встречается редко. Старинные головные уборы также почти ни
у кого не сохранились и заменены платком. Женщины, в особенности
молодые и средних лет, как и подростки, носят общераспространенную
одежду, без каких-либо национальных особенностей. Верхнее платье
многие покупают готовым в магазинах или заказывают в ателье, а белье
чаще шьют сами.
В качестве украшений носят серьги, брошки, кольца, ожерелья
современной фабричной работы.
Повседневная мужская одежда коми состоит из рубахи-косоворотки
и штанов, заправленных в сапоги. Рубаху носят подпоясанной тканым
или кожаным поясом; на него в старину подвешивали самодельную
сумочку из сыромятной кожи (бива), в которой хранили иголку, нитку,
кремень для добывания огня и трут. Поверх рубахи надевают обычный
пиджак.
Самобытные черты мужской одежды сохраняются в охотничьем костюме.
У некоторых охотников и теперь еще имеется дукос — кафтан из
самодельного сукна и холщовый шабур в виде широкой длинной рубахи
с длинными рукавами и круглым вырезом ворота. Обязательной
принадлежностью охотничьего костюма и теперь является лаз (лузан)—
безрукавка из холста или сукна с незашитыми боками, обшитая сверху кожей,
иногда с капюшоном. Лаз подпоясывается ремнем. Спереди и сзади
на внутренней стороне лаза имеются карманы для дичи и беличьих
шкурок. С внешней стороны на спине у лаза — ременная петля для топора.
Без лаза и топора ни один охотник не отправляется в лес. Зимой охотники
носят меховую шапку с длинными ушами, летом фуражку, а у некоторых
сохраняются белые или серые шапки из самодельного сукна. На ногах
бродни — кожаные сапоги без каблука с мягкой подошвой, а зимой—
ком — самодельная старинная обувь, бытующая до настоящего времени
во многих охотничьих районах. Ком шьют из цельной сыромятной кожи
так, чтобы головка имела загнутый кверху носок с петлей на конце. К
кожаной головке пришивают суконное голенище. Ком пропитывают
смоляной водой, и эта обувь не пропускает влагу.
Некоторые женщины и мужчины и теперь носят длинные шерстяные
чулки (чувки), связанные на спицах, с узорами из разноцветной шерсти.
Чулки были неотъемлемой частью женского приданого, их дарила невеста
жениху на свадьбе. Интересны чдрос — чулки, сшитые из сукна или
холста, без пятки (подобные чулки известны удмуртам и коми-пермякам).
Лыковая обувь не типична для коми. Лапти из березового лыка носили
бедняки, надевая их во время работы в лесу и поле, и то лишь в южных
районах Коми края. Значительно больше, чем лапти, были распространены
кожаные галоши, которые назывались, как и у русских, «коты», а зимой —
валяная обувь ишим, или валеги, состоящая из валяных головок с
пришитыми к ним суконными голенищами, а также обычные валенки —
катанки.
Теперь и мужчины и женщины носят обычно кожаные сапоги, а
рыбаки и охотники, отправляясь на промысел, надевают бакило (бахилы)—
кожаные сапоги с очень высокими голенищами, которые могут
отгибаться вниз. Бахилы перетягивают ремнями, чтобы вода не могла
проникнуть внутрь.
430

В годы Советской власти широкое распространение получили
фабричная кожаная обувь, резиновые сапоги и ботики.
В северных районах республики, где население занимается
оленеводством, носят обувь из оленьего меха: кыс, туфли, пими, тобоки. Такую
обувь женщины шьют дома оленьими сухожилиями; имеются и
специальные мастерские, где изготовляют такую обувь.
СЕМЕЙНАЯ и общественная жизнь
Коми, как правило, в настоящее время живут малыми семьями. Лишь
в некоторых деревнях как редкость еще встречаются неразделенные семьи,
когда два-три женатых брата живут под одной крышей и ведут
совместное хозяйство.
Семейные разделы у коми в XIX в. стали обычным явлением, но
родственные отношения у них прочно сохраняются. Родственная связь
проявляется в различных сторонах хозяйственной жизни и в быту.
Как отголосок родовых отношений у коми встречаются термины
котыр1, чукдр, став. Опрос населения показал, что термином котыр (став,
чукар) обозначается группа родственников по отцу, ведущих
происхождение от общего предка и еще помнящих свое родство, которое
поддерживалось к тому же установленными, идущими из древности нормами
обычного права. Члены одного котыра совместно владели лесными
расчистками, охотничьими угодьями, жили в одном большом доме или занимали
несколько домов на одном из концов села. До настоящего времени в Коми
АССР встречаются деревни, в которых дома родственников, некогда
принадлежавших к одному котыру, занимают отдельные улицы села. Котыр
чаще всего носил собственное имя родоначальника (например, Тим Вась
котыр) или прозвище прародителя (Кузъныр Васька котыр —
длинноносый Васька), а иногда котыр назывался по имени птицы или
животного: Пышкай (воробей) котыр, Сырчик (трясогузка) котыр и т. п.
И теперь еще в быту коми широко пользуются родовыми именами иг
называя человека, начинают не с его имени, а с имени его предка, деда или
отца {Лука Тим Васъ,т.е. Василий сын Тимофея, внук Луки). Особенно
это было распространено в дореволюционное время, когда говорили об
отсутствующем человеке, перебирая вначале всех его предков, начиная с
прадеда и постепенно спускаясь до правнука. Например, Петыр Кузъ Яка
Сем Вас, что означает: Василий, сын Семена, внук Якова, правнук
Кузьмы, праправнук Петра. Если родоначальник имел какое-либо прозвище,
то, говоря о том или ином человеке, опускали его собственное имя, не
перечисляли его предков, а упоминали только имя отца с прозвищем предка,
например, ^р Петыр пи (Белки Петра сын) или Ош Як пи (Медведя
Якова сын). Происхождение последнего прозвища связано с тем, что предок
этого человека либо чем-то напоминал медведя, либо удачно охотился и
убил за свою жизнь много медведей.
До недавнего времени брак в пределах одного котыра не допускался.
До сих пор во многих деревнях избегают брать жену не только из своего
котыра, но по традиции и из своей деревни, где в прошлом жили только
родственники. Если у родителей была одна дочь и не было сыновей, то,
выдавая замуж, ее не отпускали в чужую деревню, а чаще брали зятя к
себе в дом. Переходя в дом жены, муж терял свое родовое имя и получал
прозвище от имени жены: Ануш Ванъ (Иван Анны), Вар Тим (Тимофей
Варвары) и т. п. Теперь зять становится равноправным членом новой
семьи, а если родители жены уже старые, то и главой семьи.
1 Термин котыр применяется и к птицам (утка котыр — выводок утки), и к
растениям (лук котыр — гнездо лука).
431

Родственная взаимопомощь сохраняется и теперь; осуществляется она
в первую очередь между наиболее близкими родственниками.
Встречающиеся у коми огромных размеров жилые постройки, в
которых отдельные избы занимают семьи женатых братьев, связаны с
наличием в прошлом большой семьи. Позднее при разделах наследником дома
являлся не старший или средний брат, которые выделялись или
уходили на заработки, а младший. Как на наследнике хозяйства отца, на
младшем сыне лежала забота о родителях в старости.
В дореволюционной деревне женщина коми должна была делать все
работы по дому: готовить пищу, воспитывать детей, ухаживать за скотом,
шить одежду. В семьях, где мужчины занимались лесными промыслами или
отходничеством, сельскохозяйственные работы также выполняла женщина:
она пахала, косила, жала, молотила, ездила в лес за дровами. Но в
общественной жизни села женщина коми не принимала никакого участия.
На Удоре женщина получала только х/4 земельного надела, а в других
районах она и совсем его не получала.
Теперь многие женщины коми занимают ответственные посты в
республике, принимают активное участие в общественной и производственной
жизни. Среди женщин коми имеются врачи, учителя, инженеры, научные
работники и другие специалисты. Многие женщины коми избраны
депутатами в Верховный Совет Союза ССР и Верховный Совет Коми АССР.
Весь свадебный ритуал коми очень близко напоминает свадебный
обряд русского населения Вологодской обл., что является одним из
доказательств давнего близкого общения коми с русским народом.
Большую роль в сближении с культурой русского народа играют смешанные
браки коми с русскими, в настоящее время очень широко
распространенные.
Гулянье в доме жениха продолжалось несколько дней. Свекровь
угощала невестку на брачной постели соленой кашей, а на следующий день
молодых отправляли париться в баню. Три дня молодая ночевала в доме
мужа, а потом шла вместе с ним и его родителями к своему отцу с матерью
и несла им гостинцы. В свадебных обрядах главная роль принадлежит
крестным матерям (вежанъ) жениха и невесты и дружке.
С ростом культурного уровня населения многое изменилось в
традиционном быту. Свадьбы теперь редко устраивают по сватовству.
Молодежь вступает в брак, как правило, по взаимному согласию. До
революции даже староверы, не говоря уже о православных, должны были
венчаться в церкви. Теперь церковный брак стал редким явлением.
В 1962 г. по республике было обвенчано всего 19 пар, в то время как
только Сыктывкарским загсом было зарегистрировано 916 браков, из них
свыше 700 было отмечено в торжественной обстановке в зале бракосочетаний.
Повсеместно входят в быт коми комсомольские свадьбы. Народные
свадебные обряды, которые раньше сопровождали церковный брак, частично
сохранились среди колхозников и хотя теперь многие обряды уже не
выполняются целиком, но все же традиции еще полностью не забыты. Приданое
частично еще сохраняет свое значение, но оно чаще всего ограничивается
одеждой (бельем, платьями, шубой) и постелью. Однако и теперь девушка
задолго до свадьбы готовит в большом количестве свадебные подарки
жениху и его родне: вышитые полотенца, вязаные чулки, перчатки,
рукавицы, платки, кисеты и другие предметы своего рукоделия. В наши дни,
с ростом зажиточности, колхозники празднуют свадьбу, как правило,
торжественно, с гуляньем, свадебным столом и свадебными подарками.
Утратил прежнюю устойчивость и традиционный похоронный обряд.
Еще 30—40 лет назад во многих селениях, преимущественно в районах
проживания старообрядцев, умерших хоронили по старинному обряду—
в сосновых колодах — «чурках», заготовлявшихся еще при жизни. Если
умирал старик или старуха, на покойника надевали, кроме рубахи, са-
432

ван с капюшоном, самодельные туфли, а на грудь вешали лестовку. Всю
одежду шили на руках льняной ниткой особым «смертным» швом. Перед
выносом гроба и& избы кто-нибудь из близких женщин умершего раздавал
пришедшим родственникам вещи покойного, хлеб и деньги. В красном
углу избы вешали на шесть недель полотенце, которое после этого срока
отдавали нищим. В некоторых местах (с. Керчомье) на гроб с умершим
клали овчину и холст, которые после похорон также отдавали нищим.
В могильную яму бросали медные монеты, как бы «выкупая» место для
умершего. Существовал обычай и зимой, и летом отвозить покойника
на кладбище на санях. Поминки справляли в установленные
православной церковью сроки: на 9-й, 20-й и 40-й дни, через полгода и год после
смерти.
В настоящее время старинный обряд уже не соблюдают. Иногда
умерших стариков провожают чтением некоторых молитв, без соблюдения
полного церковного обряда похорон, а умерших в молодом или среднем
возрасте хоронят по гражданскому обряду.
Изменения в области экономики и социальных отношений, рост
культуры и научно-атеистическая пропаганда способствовали отходу
значительной части населения от религии. Если до революции на территории
Коми АССР было около 140 церквей, не считая часовен, то в настоящее
время действуют лишь две православные церкви и один молитвенный
дом, которые находят себе прихожан главным образом среди лиц
преклонного возраста. Постепенно изживает себя старообрядчество, хотя
влияние его среди печорского населения еще ощутимо.
Для современного быта коми более характерно торжественное
проведение общенародных советских праздников, которые отмечаются не
только в коллективах, но и в каждой семье. Складывается традиция
ежегодных массовых празднеств, посвященных успехам в той или иной
отрасли производства, с чествованием передовых колхозников. Таковы,
например, Праздник урожая, День животновода и др. В этих празднествах
активно участвуют коллективы художественной самодеятельности и
вельские спортсмены.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
В^предреволюционные годы грамотных среди коми насчитывалось до
27%f а в северных районах не более 10%. В некоторых местах многие не
умели подписать даже свое имя. Крайне мало было грамотных женщин.
В 1914/15 учебном году на территории современной Коми АССР
насчитывалось 309 начальных школ, в которых обучалось 14,2 тыс. человек,
что составляло примерно половину детей школьного возраста. Кроме
начальных школ, было пять высших начальных училищ, две гимназии и
духовное училище. В 1916 г. в Усть-Сысольске открылась учительская
семинария.
Обучение велось только на русском языке. Большинство детей
по-русски не знало ни слова, поэтому учение сводилось к бессмысленному
механическому зазубриванию текстов. Проучившись год-два, большинство
учеников покидало школу, и только единицы попадали в среднее учебное
заведение: это были главным образом дети купцов, кулаков и
духовенства. Отсев учащихся был очень велик. Так, например, в 1913 г. в земских
школах Усть-Сысольского уезда бросили учиться свыше 20% общего
числа учащихся. Специалистов со средним и высшим техническим
образованием среди коми почти не было.
После Октябрьской социалистической революции была создана новая,
советская система народного образования. В основу школьного
строительства легли ленинские принципы всеобщего бесплатного политехнического
обучения детей. Сразу же после установления Советской власти начались
Народы Европейской части СССР, II 433

работы по созданию
письменности коми. В 1918 г. В. А. Мо-
лодцовым был составлен из
русских и латинских букв
первый алфавит коми, если не
считать древней пермской азбуки,
изобретенной Стефаном в XIV в.
Азбука Стефана не привилась
в народе и быстро забылась.
Тексты, написанные этой
азбукой, дошли до нас в виде
надписей на иконах и небольших
фрагментов, главным образом
из церковных книг.
Первый букварь на языке
коми был издан в 1920 г.
Трудящиеся коми получили
возможность обучать своих детей на
родном языке. В дальнейшем
(1938 г.) в основу письменности
коми был положен русский
алфавит.
В первые годы после
Октябрьской социалистической
революции была проведена очень
большая работа по ликвидации
неграмотности, и к концу 1930-х
годов в республике Коми негра-
В детском саду Палаузского леспромхоза мотность среди взрослого насе-
ления была ликвиди ована.
Народное образование в
Коми АССР с каждым годом поднимается на более высокую ступень. Идет
большое школьное строительство. Почти все средние школы имеют
новые типовые здания; только за три года (1958 — 1960) было
введено в эксплуатацию 59 школ. Увеличилось число учителей, улучшилась
их подготовка.
В 1959/60 г. в Коми АССР начался переход ко всеобщему
восьмилетнему обучению. Работниками народного образования совместно с
партийными и хозяйственными организациями при активном участии родителей
проведена большая работа по перестройке школьного образования,
укреплению связи школы с жизнью и практикой коммунистического
строительства. Созданы полные средние школы с производственным уклоном.
Они имеют мастерские, гаражи, хорошо оборудованные учебные
кабинеты. На фабриках и заводах организованы специальные цехи для
производственного обучения школьников. Расширились пришкольные участки.
Учащиеся Корткеросской, Спаспорубской, Визингской и многих других
средних школ выращивают на пришкольных участках новые культуры,
работают на животноводческих фермах, принимают активное участие
в производственной жизни своего колхоза, совхоза или лесного участка.
Продолжает расширяться сеть вечерних школ для рабочей и сельской
молодежи. Число школ по сравнению с дореволюционным временем
увеличилось более чем в три раза, а число учащихся — более чем
в восемь раз. С каждым годом увеличивается количество
школ-интернатов.
Дошкольные учреждения стали известны коми только после
Октябрьской революции. Первый детский сад в Усть-Сысольске был открыт
в 1918 г. Сеть детских садов в республике из года в год растет. В настоящее
434

Город Воркута. Дворец культуры шахтеров
время детские сады и детские площадки имеются не только в городах,
рабочих поселках и районных центрах, но и во многих селах.
В республике работает широкая сеть культурно-просветительных
учреждений — домов культуры, клубов, библиотек. Большую научную
и культурно-просветительную работу ведет местный краеведческий музей
в Сыктывкаре. В залах музея посетители знакомятся с природой края,
бытом населения, с хозяйственными и культурными достижениями
республики. При музее имеется богатая библиотека.
В первые годы после образования республики ощущался острый
недостаток кадров: не было инженеров, техников, работников науки и
искусства, очень мало было специалистов по сельскому хозяйству, не хватало
врачей и учителей. Для быстрейшей подготовки новых кадров были
организованы краткосрочные курсы, расширился прием в Усть-Сысольскую
и Яренскую учительские семинарии, открылись педагогические и другие
специальные средние и высшие учебные заведения, в том числе
педагогический институт (1932 г.), который за время своего 30-летнего
существования подготовил совместно с учительским институтом более
3300 учителей для Коми АССР.
В настоящее время педагогические кадры для школ республики,
помимо педагогического института, готовит и Сыктывкарское
педагогическое училище. В республике имеются музыкальное и
культурно-просветительное училища, несколько техникумов: лесной, строительный,
кооперативно-экономический, медицинский, два горных,
сельскохозяйственный, водный, железнодорожный и др. Из высших учебных заведений
в Сыктывкаре, кроме педагогического института, работает филиал
Всесоюзного заочного лесотехнического института, в Воркуте — вечерний
факультет Ленинградского горного института, в Ухте — вечерний
факультет Московского нефтяного института.
Большую научно-исследовательскую и практическую работу ведет
Коми филиал Академии наук СССР. Филиал руководит всей
научно-исследовательской работой в республике и объединяет специалистов
различных научных дисциплин, координирует работу экспедиций, научно-ис-
435
28*

следовательских и опытных учреждений. В состав филиала входят
Институт геологии и десять самостоятельных отделов по различным
отраслям науки, а также специальные лаборатории, β филиале занято около
300 научных и научно-технических работников, среди которых много коми.
Народное изобразительное искусство коми пред-
Изобразительное ставлено разнообразными вязаными, ткаными из-
искусство г ** „ » г* ~
делиями, набойкой, резьбой и росписью по дереву.
Разноцветные, богато орнаментированные чулки, перчатки, варежки и
шарфы вяжут женщины на спицах из овечьей шерсти. Красят нитки
дома покупными химическими красителями.
На вязаных изделиях узор геометрический. Наиболее распространены
такие фигуры, как квадрат, ромб, заключенный в квадрат, косой крест,
зубцы, гребенка. Разнообразие достигается расцветкой и изменением
композиции мотивов. Собранная нами терминология отражает, по всей
вероятности, уже позднейшее осмысление существующих узоров, как,
например: матка — компас, перна сер — узор крестом, кодзув — звезда,
сюръя — столб, крупа — крюк, пурт йыв — кончик ножа.
Кроме вязаных изделий, необходимо отметить разнообразные тканые
пояса с геометрическим орнаментом и изображением женских фигур на
концах.
Узорное браное ткачество встречается у коми на скатертях,
полотенцах, передниках и женских рубахах. Узор выполнен почти всегда
фабричными хлопчатобумажными нитками красного цвета. Многоцветная гамма,
столь характерная для вязаных изделий и поясов, в ткачестве
отсутствует. Тканый узор нередко повторяет орнамент на вязаных изделиях.
Роспись часто встречалась на бытовых предметах — прялках, частях
ткацкого стана, шкафчиках для посуды, внутри жилища—на дверях гобоч
выва и внутренних перекладинах, на дугах и санях. Наряду с простыми
геометрическими узорами можно встретить растительные формы,
изображения животных, человека и птиц. Развитие росписи у коми тесно
связано с искусством росписи русского населения соседних районов —
Архангельской, Пермской и Кировской областей; оттуда издавна
поступали лучшие образцы расписных прялок, дуг, сундуков и т. п. Из этих же
районов часто приходили и мастера, которые поселялись в деревнях
вместе с коми и занимались росписью деревянных изделий. У ижемцев
распространены деревянные шкатулки с выемчатой резьбой, выполненной
кончиком ножа, и меховые орнаментированные изделия: части одежды,
обувь, отделанные разноцветными кусочками оленьего меха и сукна.
Изделия из оленьего меха по технике шитья и орнаменту близки к
ненецким.
Профессионального изобразительного искусства у коми до
революции не было. Оно стало развиваться только с конца 1920-х годов,
главным образом в форме книжной графики, газетного рисунка, карикатуры,
плаката, театрального оформления. В 1942 г. был организован Союз
художников Коми АССР, а в 1943 г.— открыт Художественный музей.
Развитие изобразительного искусства коми тесно связано с именем
одного из старейших художников, заслуженного деятеля искусств Коми
АССР В. В. Полякова. Ему принадлежат интересные циклы работ
станковой графики, посвященные новому Северу и Сыктывкару. Заслуженный
деятель искусств Коми АССР М. П. Безносов известен своими работами
в области оформления и иллюстрации книг. Заслуживают внимания
картины: «На лесозаготовках», «С почтой к оленеводам» В. Постникова,
«За мир» Н. Жилина, пейзажи Η. Легизакова и др. С каждым годом
расширяется сеть художественных кружков при клубах и домах культуры.
436

В дореволюционное время у коми не было ни письменности, ни
литературы на родном языке, и только устная поэтическая традиция служила
средством передачи духовных ценностей народа из поколения в поколение.
Фольклор В фольклоре коми представлены самые различные
и литература жанры: сказки и легенды, эпические сказания, песни,
частушки, загадки, пословицы и поговорки.
Наиболее распространенным и самым любимым жанром являются
сказки. Интересны сказки о животных. В тонком и правдивом
изображении животного мира сказалась наблюдательность коми — древних
охотников и обитателей глухих таежных лесов. Любимым героем сказок
является также Илья Муромец, перекочевавший в этот жанр из былевого
эпоса, но продолжающий сохранять черты народного богатыря,
побеждающего многочисленных врагов Русской земли.
Героем эпических произведений является Федор Кирон. Две былины,
связанные с этим именем, записаны в Усть-Куломском районе. В одной
из них Кирон рисуется в образе богатыря, сражающегося против грома и
молнии, в другом варианте — он охотник и богатырь. Кирон близок
к русскому богатырю Федору Тирону. Богатырь Федор Кирон выступает
не только в роли защитника Русской земли, но, как и коми-пермяцкий
богатырь Пера, борется против лесопромышленников, пришедших
захватить богатства родного края. Он живет в лесу и больше всего на свете
любит родную тайгу.
В районах верхнего течения Вычегды известно сказание о богатыре
Романе Красивом, жену которого похитили «черные татары», и она на
чужбине стала женой татарина. Купаясь, она нырнула и уплыла под
водой так далеко, что муж-татарин перестал ее ждать, решив, что она
утонула. Героиня вернулась домой, проплыв по реке на дереве, из которого
дала обещание построить на родине церковь. Это эпическое сказание очень
близко к русской былине о князе Романе и Марье Юрьевне.
На Печоре и Удоре некоторые старики еще в начале XX в. помнили
и пели былины.
В устном народном творчестве коми имеются предания о колдунах и
разбойниках. Особой популярностью пользуются предания о «Шипице —
неуязвимом колдуне». Согласно народному преданию, могущественный
колдун Шипица жил на берегу реки около современного Сыктывкара.
Он будто бы мог останавливать известным ему словом заговора плывущие
по реке суда, мог ходить под водой, становиться невидимым. В
некоторых вариантах предания Шипица изображается как пам — верховный
жрец языческого культа и одновременно военачальник.
Распространенность преданий о Шипице позволяет предполагать, что в прошлом
существовал род, называвшийся Шипича, в отдельных преданиях
сохраняются воспоминания о разных представителях этого рода. Героем наиболее
позднего предания из этого цикла был устьсысольский купец Суханов
по прозвищу Шипица.
Много сказаний сохраняется у коми об Иркапе, или Ирке, смелом
охотнике из дер. Вейкони. К этому же циклу относятся и предания
о Корт-Айке (дословно— «железном» свекре), которые связаны с селом Корт-
керос, что в переводе означает Железная гора. На этой горе и жил будто бы
Корт-Айка — предводитель разбойников, наводивший ужас на все
население окружающих районов.
В фольклоре коми значительное место занимают рассказы о Яг морте·
(лешем), Ва морте (водяном), а также многочисленные легенды и
предания, связанные с определенными лесами, озерами и горами.
Разнообразно песенное творчество коми, издавна развивающеесяг
в тесном взаимодействии с русским песенным творчеством. Русское
влияние обнаруживается в бытовании многочисленных народных переделок
я переводов русских песен на язык коми, в близости сюжетов и образов*
437

в употреблении одних и тех же художественных приемов. Однако наряду
с этим у коми много и самобытных песен. В песенном репертуаре имеются
исторические, семейно-бытовые, солдатские и рекрутские, игровые,
хороводные и другие разнообразные по содержанию песни. Особую группу
составляют трудовые песни-импровизации, широко распространенные на
Ижме.
В фольклоре коми отразились местные бытовые особенности, обряды
и обычаи. Так, о большой семье и положении молодой женщины в чужом
роде поется:
Отдали меня в дальнюю землю
В большую семью,
Там семь деверей, четыре золовки, девятая свекровка,
Десятый свекор,
А я сама, бедная, по счету пятнадцатая.
Сохранилось много песен, в которых изображается тяжелая,
бесправная жизнь трудящихся коми, например лесоруба и бедняка-охотника,
вынужденных уходить на заработки в Сибирь и на уральские заводы.
Есть песни о тяжелой солдатской жизни, о безрадостных условиях, в
которых жил и работал крестьянин коми.
Игровые песни, плясовые и хороводные исполнялись во время
гуляний, игрищ и свадеб и были связаны с определенными праздниками и
обрядами. В наше время многие из этих песен продолжают бытовать,
но утратили обрядовое значение. В современном песенном творчестве
коми большое место занимают частушки, которые стали теперь самым
любимым видом народной поэзии. Частушки исполняются на русском и
коми языках. Их слагает и поет главным образом молодежь.
С каждым годом все шире распространяются массовые советские
песни, проникающие в народную среду через радио, газеты и журналы, их
популяризируют кружки художественной самодеятельности,
организованные при местных домах культуры. Наряду с этим и старинные
народные песни часто входят в репертуар колхозных хоров.
Современная поэзия коми непрерывно обогащается произведениями
поэтов братских народов СССР и в первую очередь русских.
В наше время создается много новых народных песен. Большую
работу по их созданию и распространению песенной культуры среди коми
ведут Республиканский дом народного творчества, районные дома
культуры, колхозные клубы. В кружках художественной самодеятельности
были коллективно созданы популярные среди коми песни: / «Колхозная
урожайная», «Колхозная праздничная», «Лес великим стройкам» и
многие другие.
Хоровые коллективы, организованные при домах культуры и
колхозных клубах, с успехом выступают не только в своем селе, но и за его
пределами и даже в других районах, на колхозных полевых станах, на
лесозаготовительных и сплавных пунктах. Особенную популярность
завоевали народные хоры Ухты и Печоры, Ижмы и Помоздина.
Сплоченности хоровых коллективов, оживлению и развитию песенной
культуры способствуют массовые праздники песни, которые регулярно
устраиваются в Коми АССР с 1952 г. и стали подлинными народными
праздниками. По примеру Прибалтийских советских республик
праздник песни проводится ежегодно в начале лета не только в центре
республики, но и в районах. В выступлениях принимают участие наряду с
хоровыми коллективами отдельных сел, заводов и рабочих поселков также
и сводные большие хоры. Праздник песни является своеобразным
творческим отчетом коллективов художественной самодеятельности и в то же
время смотром народных дарований.
438

Основоположником литературы коми был поэт-демократ И. А. Куратов
(1839—1875). Он был высокообразованным человеком своего времени,
хорошо знал западноевропейские и древние языки; перевел на язык коми
отдельные произведения Пушкина, Лермонтова, Кольцова, Крылова и
западноевропейских поэтов: Гейне, Беранже, Шиллера.
Куратов был первым поэтом, вышедшим из трудовых масс народа коми.
Он дорог нашей современности тем, что в условиях жестокой реакции,
царившей в России, поднимал свой голос за угнетенных и обездоленных.
Его произведения проникнут ненавистью к крепостному праву,
официальной церкви, ханжеству духовенства и произволу самодержавия.
Значительное место в его творчестве занимает политическая лирика. Стихи
его во многом напоминают стихи Некрасова как по тематике, так и по
идейному содержанию.
. Куратов горячо любил родину и свой поэтический дар отдал борьбе
за счастье и свободу родного народа. Однако в его творчестве нет и
намека на национальную ограниченность.
Крупным ученым последней четверти XIX в. был Г. С. Лыткин. Он
известен как лингвист и переводчик. В 1889 г. Г. С. Лыткин издал
большую книгу «Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык».
Книга содержит грамматику и словарь языка коми, образцы фольклора и
статью по истории края.
Зачинателями советской литературы коми были Μ. Н. Лебедев, В. А.
Савин, В. И. Лыткин — писатели, вышедшие из трудового народа.
Μ. Н. Лебедев (1877—1951) известен как создатель новых жанров
литературы коми — басен и либретто оперетт. Его первая оперетта «Мича
ныв» («Красивая девушка») посвящена социальным противоречиям,
которые вскрываются на фоне традиционной любовной интриги. Вторая
оперетта — «Настук» отражает классовую борьбу в деревне в период
коллективизации. Многие стихотворения, поэмы, сказки и басни
М.Н.Лебедева вошли в школьные хрестоматии и книги для чтения.
В. А. Савин (1888—1943) — основоположник национальной
драматургии коми известен также и как поэт. В 1919 г. была напечатана его
пьеса «Шонди пети гон дзоридз косьмис» («При восходе солнца цветок
увял»), пронизанная глубокой верой в силу народа, поднявшегося на
борьбу за светлое будущее. В следующем году вышла другая его пьеса,
«Вабергач» («Водоворот»). Можно без преувеличения сказать, что
в 1920-е годы В. А. Савин занимал ведущее место в национальной
литературе коми. До 1930 г. он написал большое количество поэтических
произведений и около двух десятков пьес.
В. И. Лыткин — ныне крупный ученый-языковед, является
одновременно одним из основоположников советской литературы коми. В 1920—
1930-е годы В. И. Лыткин создал поэму «Муноны» («Идут»), повествующую
о событиях гражданской войны в Коми крае. Эта поэма была одним из
первых крупных произведений эпического жанра в поэзии коми того
времени. В те же годы вышли сборники стихов и песен В.И. Лыткина.
Значительное место в его творчестве занимает и сатира. В. И. Лцткину
принадлежат многочисленные переводы произведений русских поэтов и
прозаиков на язык коми.
В настоящее время В. И. Лыткин принимает самое активное участие
в литературной жизни республики.
Из прозаических произведений писателей коми в 1920-е годы
наиболее значительным был рассказ В. Т. Чисталева «Трипан Вась», в котором
раскрывается психология крестьянина-единоличника. В. Т. Чисталев
показал себя большим художником также и в очерках. Им написаны
поэтические миниатюры о труде лесорубов и сплавщиков («На
лесозаготовках», «На сплаве», «Сплав леса»), а также о природе и смене времен года.
В конце 1920-х годов выступили с первыми произведениями И. В. Изью-
439

ров, И. И. Пыстин, В. И. Елкин и многие другие. В 1930-х годах
появились новые прозаические произведения — очерки, рассказы, повести.
В дальнейшем вплоть до настоящего времени проза стала занимать
ведущее место в литературе коми. Об этом свидетельствуют такие
произведения, как романы Василия Юхнина «Алая лента» и «Огни тундры», роман
Якова Рочева «Два друга», повести Геннадия Федорова «Марийка» и
«На заре» и многие другие.
Больших успехов достигла и поэзия коми. Обогатилась и стала
разнообразнее ее тематика. Основным содержанием поэтических
произведений стал героический труд советских людей, их борьба за мир, за
торжество коммунизма.
Широкой известностью и большой любовью читателей пользуются
сборники стихов талантливого поэта коми С. Р. Попова: «Наш Север»,
«Утро на Вычегде», «Я славлю мир», «Стихи о дружбе», «Под голубым
небом». В 1958 г. на русском языке был издан его сборник «Северные
звезды». В развитие поэзии коми внесли немалый вклад Д. В. Конюхов,
И. М. Вавилин и многие другие.
В настоящее время литературу коми можно считать вполне
оформившейся областью духовного творчества народа, лучшие произведения ее
вошли в общую сокровищницу советской социалистической культуры.
Большое место в культурной жизни республики за-
Театр и музыка J Jr п r J „
r J нимает театральное искусство. Современный
национальный театр вырос из драматического кружка, который был
организован в Усть-Сысольске в годы гражданской войны. Позднее, в 1930 г.,
был образован передвижной театр коми, а через шесть лет, накануне
15-летия автономии, состоялось открытие республиканского стационарного
театра.
Ведущая роль в создании национальной драматургии, кроме
названных выше М. Н. Лебедева и В. А. Савина, принадлежит Η. М. Дьяконову
и С. И. Ермолину. Написанные ими пьесы «Глубокая запань», «Вороны»,
«Усть-Куломское восстание», «Домна Каликова» пользуются большим
успехом. В годы войны ими были написаны новые произведения: «В дни
войны», «Герой», «Молодые патриоты». Постановка всех θτριχ пьес,
несмотря на их отдельные недостатки, сыграла, несомненно, положительную
роль в развитии национального театрального искусства коми.
За последнее десятилетие в республиканском театре особенно
повысился идейно-художественный уровень спектаклей. В 1949 г. на
Всероссийском смотре национальной драматургии пьесы «В предгорьях Ти-
мана» Г. Федорова и «Свадьба с приданым» Н. Дьяконова в постановке
республиканского театра коми были отмечены как наиболее удачные.
«Свадьба с приданым» Н. Дьяконова имела особенно большой успех, она вошла
в репертуар более 300 театров нашей страны, ставилась в театрах Польши,
ГДР, Венгрии, Чехословакии, передавалась по радио и телевидению, по
этой пьесе поставлен и кинофильм.
В самые последние годы на сцене республиканского театра шло семь
национальных пьес. Более 250 раз была поставлена лирическая комедия
В. Леканова «Сельские вечера». Большим успехом пользуется комедия
А. Ларева «Свидание у черемухи».
Наряду с пьесами национальных драматургов ставятся пьесы русских
и западноевропейских классиков. Коллектив театра ведет большую массово-
просветительную работу. Бригады артистов выступают в самых
отдаленных селах республики, в рабочих поселках, на новостройках и в тундре
у оленеводов.
Театральное искусство б республике Коми с каждым годом получает
все большее развитие. В настоящее время театры созданы и в других
городах — Ухте, Воркуте, Печоре. Во многих районных центрах и больших
селах, например в Усть-Куломе, Объячеве, Ижме, работают колхозно-сов-
440

хозные театры. При
многих домах культуры
образовались довольно
крупные самодеятельные
театральные коллективы,
которые ставят спектакли
и ведут большую работу
по культурному
обслуживанию населения.
В развитии
театрального искусства коми
выдающаяся роль
принадлежит таким талантливым
артистам, как П. Мысов,
И. Аврамов, А. С. Русина
и др. Особенно
многообразна деятельность С. И.
Ермолина и Η. М. Дьяконова,
которые широко известны
не только как драматурги,
но и как выдающиеся
режиссеры и артисты.
Театральные силы в
республике пополняются
выпускниками Московского
государственного
института театрального искусства
им. А. В. Луначарского Сцена из балета «Яг морт». Республиканский музы-
и других театральных учи- кально-драматический театр. Город Сыктывкар
лищ.
В настоящее время
наиболее любимыми и самыми распространенными музыкальными народными
инструментами являются баян и гармонь. Последняя еще в 90-х годах
прошлого столетия вытеснила все другие музыкальные инструменты.
Лет 30—40 назад в селениях по Вычегде и Выми был распространен
самодельный, напоминающий скрипку смычковый инструмент си-гудок,
с тремя струнами и смычком из конского волоса. В Усть-Куломе, как
рассказывают пожилые колхозники, существовал даже целый оркестр
музыкантов-мужчин, игравших на си-гудках. Играли они на свадьбах, на вечерах,
а то и просто у кого-либо в избе.
В южных районах республики еще в 1930—1940-х годах бытовал
музыкальный инструмент полян — самодельная «флейта Пана». Она
состоит из трех, шести и даже больше различной величины дудочек,
сделанных из пустотелого лугового зонтичного растения омрагум, в
изобилии растущего в Коми АССР и называемого здесь полян. На нем играли
замужние женщины и девушки. Аналогичный музыкальный инструмент
бытует у коми-пермяков и теперь.
В апреле 1939 г. был создан Национальный ансамбль песни и пляски.
Теперь он превратился в большой коллектив, овладевший сложной
музыкальной культурой. Развивается вокальное искусство. Организован хор,
в репертуаре которого ведущее место принадлежит национальным
песням.
Большую работу по обслуживанию сельского населения проводит
филармония. Нет ни одного района Коми АССР, где бы не побывали ее
коллективы. При филармонии работает женская балетная группа,
исполняющая и народные танцы.
441

В 1958 г. постановкой оперы «Евгений Онегин» открылся Музыкальный
театр в Сыктывкаре. За короткий срок коллектив театра подготовил
несколько опер и оперетт, которые он показал также в Ухте, Печоре, Воркуте
и других городах республики. В 1961 г. была поставлена первая опера на
сюжет из истории коми — «Гроза над Усть-Куломом» («Зарница») Г. Дех-
тярова. Создан первый балет коми «Яг морт» Я. Перепелицы. В
развитие музыкального искусства коми значительный вклад внесло
Сыктывкарское музыкальное училище. В республике работает 17 городских и
сельских детских музыкальных школ. В общеобразовательных и
специальных школах уделяется большое внимание эстетическому и
музыкальному воспитанию детей.
Черпая из общей сокровищницы советского искусства все лучшее и
передовое, проникнутое коммунистическим миропониманием, народ коми
продолжает развивать свою культуру во всем своеобразии ее
национальных особенностей.

КОМИ-ПЕРМЯКИ
Коми-пермяки по культуре и языку близки к своим северным
соседям, с которыми имеют общее самоназвание: коми-морт, коми-отир,
или коми-отер (коми-человек, коми-народ). В царской России этот
народ называли пермяками. Численность коми-пермяков, по переписи
1959 г., около 137 тыс. человек. Основная их масса живет на
территории Коми-Пермяцкого национального округа, входящего в состав
Пермской обл.
За пределами Коми-Пермяцкого национального округа живут
компактно две группы коми-пермяков — это язьвинские и зюздинские
коми-пермяки, получившие свое название по месту расселения. Так, язьвинские
коми-пермяки живут в бассейне р. Язьвы (приток Вишеры), впадающей в Каму.
Язьвинских коми-пермяков насчитывается около 4 тыс. человек.
Зюздинские коми-пермяки живут в основном в б. Зюздинском (ныне
Афанасьевском) районе Кировской обл., граничащем с Коми-Пермяцким
национальным округом. Селения зюздинцев расположены почти в самых верховьях
Камы. Численность зюздинских коми-пермяков свыше 7 тыс. человек.
Коми-пермяцкие селения встречаются также в Новосибирской обл.
В основном это переселенцы XIX — начала XX в., покинувшие родные
места из-за безземелья.
Коми-пермяки говорят на коми-пермяцком наречии языка коми,
который вместе с родственным ему удмуртским языком относится к пермской
группе финно-угорских языков. Коми-пермяцкое наречие в свою очередь
подразделяется на два диалекта: северный, косинско-камский, и южный,
иньвенский, на котором говорят коми-пермяки, живущие в южной части
округа, в бассейне Иньвы. Диалект зюздинских
коми-пермяков—промежуточный между диалектами коми-пермяков и коми. Язьвинские же
коми-пермяки говорят на особом наречии языка коми.
Литературный коми-пермяцкий язык сформировался только в
советское время. В основу его положен южный, иньвенский диалект, но в него
введен звук л, отсутствующий в разговорном языке южных
коми-пермяков. Алфавит коми-пермяцкого языка составлен на русской графической
основе. На литературном коми-пермяцком языке ведется преподавание
в начальной школе, издаются учебные пособия, газеты, журналы,
художественная и научная литература.
Почти все коми-пермяки знают русский язык, но между собой в семье
и на работе чаще говорят на коми-пермяцком.
Коми-Пермяцкий национальный округ находится на
северо-востоке Европейской части Советского Союза. На севере, он граничит
443

с Коми АССР, на западе с
Кировской обл., на востоке и юге с
остающимися за его пределами
районами Пермской обл.
Территория округа составляет 33 тыс.
км2, по площади он больше
таких государств, как Албания,
Бельгия, Израиль, и лишь
немного меньше Дании или
Швейцарии.
Административный и
культурный центр округа — г. Ку-
дымкар.
В округе живет 217 038
человек. За двадцать лет (с 1939
по 1959 г.) численность его
населения увеличилась на 34%.
Коми-пермяки составляют
большинство среди других
национальностей округа, на втором
месте стоят русские. Население
распределяется по территории
округа не совсем равномерно.
Средняя плотность населения на
1 км2 6,8 человека. В южных
районах, расположенных в
бассейне Иньвы,плотность
несколько выше средней, а в северных
районах —втрое ниже средней.
На Каме Городское население округа
составляет всего 10% его общей
численности.
Большая часть территории Коми-Пермяцкого национального округа
покрыта хвойными лесами. Значительную часть его занимают обширные
низменные пространства — поймы вдоль рек, которых в округе очень
много (общая протяженность их — 35 тыс. км). Наиболее крупные
реки —Кама и ее левые притоки: Весляная, Лупья, Леман и правые—
Коса и Иньва. На севере округа много болот. Климат
континентальный, с холодной снежной зимой и коротким летом.
Памятники материальной культуры конца I тыся-
Краткий ^ челетия н. э., сосредоточенные в Прикамье и бас-
исторический т-, г
очерк сеине Вычегды, позволили археологам выделить три
своеобразных района, в культуре которых наряду с
общими прослеживаются и местные черты. Эти районы связываются с тремя
племенными объединениями, которых рассматривают как предков
современных удмуртов (в бассейне Чепцы), коми-пермяков (в бассейне верхнего-
течения Камы) и коми (в бассейне Вычегды).
Археологические сведения вполне увязываются с данными языка,
согласно которым предки удмуртов, коми-пермяков и коми обитали
длительное время в бассейне Камы и Вятки и еще примерно в I тысячелетии
до н. э. говорили на одном языке, составляя не только языковую, но и
культурную общность.
Позднее, в начале I тысячелетия н. э., эта так называемая пермская
языковая общность распалась, к этому времени у удмуртов и коми
сложились самостоятельные языки.
Археологические памятники несколько более позднего, родановскога
времени (X—XII вв. н. э.) в верхнем Прикамье, в частности такие боль-
444

шие городища, как Кыласовское, Роданово, Рождественское, Кудымкар-
ское и многие другие, сосредоточенные примерно в тех же границах, где
живут современные коми-пермяки, довольно полно характеризуют
культуру населения, которому они принадлежали. По мнению
исследователей древних культур Прикамья (М.В.Талицкого, О.Н. Бадера, А.
П.Смирнова), это население уже можно считать коми-пермяками,
сформировавшимися на базе местных племен и говорившими на самостоятельном языке
коми, близком, но не тождественном удмуртскому. М. В. Талицкий,
исследовавший археологические памятники Прикамья, достаточно
убедительно показал, что история коми-пермяцкого народа теснейшим образом
связана с местными камскими памятниками и что основной древней базой,
на которой сложился коми-пермяцкий народ, было местное камское
население. Связи между памятниками X—XII вв. с более древними
культурами края эпохи раннего и позднего железа — ананьинской и пьяно-
борской—прослеживаются по металлическим культовым изображениям,
разнообразным украшениям («утиным лапкам», коньковым привескам
и т. д.) и керамике.
Предки коми-пермяков, обитавшие на городищах родановского
времени, имели уже наземные срубные жилища и занимались земледелием,
о чем свидетельствуют многочисленные находки мотыг и железных раль-
ников, а также топоров с довольно широким лезвием. Из домашних
животных, судя по находкам костей, у них были лошади, коровы, овцы и
свиньи. Для скота на зимний период заготовляли сено, на что
указывают находки косы-горбуши.
Охота и рыболовство также имели значение в хозяйстве родановцев.
На городищах обнаружены стрелы (костяные и железные), копья,
остатки лука, костяные дудочки для приманивания птиц. Из орудий рыбной
ловли встречаются грузила от сетей, рыболовные крючки, остроги.
Развиты были и ремесла: плавка и обработка металлов, обработка кости и
кожи, гончарство и ткачество.
Находки богатейших кладов с женскими украшениями и богатого
вооружения свидетельствуют о возросшей социальной дифференциации
среди населения Прикамья в X—XIV вв. Однако таких крупных
феодальных замков, какие имелись на более южной территории камских булгар,
здесь не было. По общественному развитию, как полагают многие ученые,
население верхнего Прикамья в X—XIV вв. находилось на последней
стадии разложения доклассового общества и шло к становлению
феодальных отношений.
При изучении древних культур Прикамья нельзя недоучитывать
культурные и экономические связи, существовавшие в эту эпоху между
народами Прикамья и населением степей Северного Причерноморья. Эти
связи осуществлялись через посредство булгар. Как показывают
археологические раскопки, булгары снабжали Прикамье оружием, керамикой и
ювелирными изделиями. В памятниках верхнего Прикамья родановского
времени прослеживаются также связи со славянскими и неславянскими
племенами северо-востока Европы, заселявшими бассейны Вятки,
Северной Двины и Вычегды. Связи со славянами особенно усилились в XII в.:
в Прикамье появились славянские керамические и ювелирные изделия,
денежные слитки, начал распространяться со славянского запада не
свойственный Прикамью той эпохи обряд трупосожжения. Путь
проникновения славянских изделий из северо-западных районов шел к северу
от булгарских земель, минуя их, через Вычегду на Вятку и верховья
Камы.
Термин «пермь» («пермяне») не является исконным самоназванием
народа, он дан ему русскими, в свою очередь заимствовавшими его, возможно,
от вепсов, в языке которых имеется выражение «перя маа», что означает:
«земля, лежащая за рубежом». Для вепсов, обитавших в бассейне Север-
445

ной Двины, Коми край был действительно зарубежной страной. В
русских источниках первое упоминание о Перми восходит к концу XII в.
(1187 г.), когда новгородцы осуществили один из своих многочисленных
походов на Урал за пушниной и данью. Однако в то время Пермью
назывались земли, лежащие по Вычегде, и только позднее это название было
перенесено на территорию верхнего Прикамья.
Впервые о «Перми Великой» как особой области среди земель,
окружающих Пермь Вычегодскую, говорится в «Житии Стефана Пермского»,
составленном в конце XIV в. монахом Епифанием. В XV в. у прикамских
коми существовало территориальное объединение во главе с князем,
имевшим подчиненных ему военачальников (воевод, по терминологии русской
летописи).
Московское государство, утвердив свое влияние сначала в Пермской
епархии на Вычегде, постепенно расширяло его на восток, в Прикамье.
В 1463 г. здесь один из преемников Стефана — епископ Иона крестил
часть коми-пермяков. С этого времени установилась зависимость камских
земель от Москвы, вскоре ставшая очень прочной.
В Никоновской летописи под 1472 г. описывается поход на Пермь
Великую Московского отряда под началом князя Федора Пестрого.
Результатом этого похода было окончательное присоединение к Москве
коми-пермяцких земель. Некоторое время ими еще продолжал управлять их
князь, ставший вассалом московского государя. Однако вскоре Пермь
превратилась в административную единицу в составе Московского
государства, и ею стали править русские наместники и воеводы. Она была
поделена на два уезда: Пермский, или Чердынский, с г. Чердынью, и Усольский
с г. Усолье (впоследствии Соликамск). Вскоре к Перми Великой отошел
и третий уезд в верховьях Камы—Кайгородский. Во вновь
присоединенный край начался приток русского населения: особенно сильной
волна колонизации была во второй половине XVI в., после завоевания
Казанского ханства, когда Прикамье стало как бы форпостом на восточных
границах Русского государства. Через Соликамск, Чердынь и далее по
Вишере — притоку Камы — проходила более южная и короткая дорога
в Зауралье.
Коми-пермяки, как и русские крестьяне, выполняли ряд
государственных повинностей. После присоединения Западной Сибири Пермский
край, наряду с другими восточными областями, должен был обслуживать
русские власти в Сибири. Население поставляло хлеб на жалованье
сибирским служилым людям, несло тяжесть содержания Сибирского пути
на своей территории: сюда входила ежегодная поставка подвод, ямщиков,
лодок и гребцов для перевозки служилых людей, гонцов, стрельцов,
а также ссыльных и опальных людей. В обязанности населения входила
починка дорог и мостов от Соликамска до Верхотурья.
Коми-пермяки должны были также защищать восточную границу от вторжений
вогулов (манси) и татар.
Сравнительно редкое население Перми Великой быстро увеличивалось
в XVI и XVII вв. благодаря переселенцам: коми с Сысолы и Вишеры
(притоков Вычегды) и русских из разных областей Московского
государства, в частности с Русского Севера.
Во второй половине XVI в. (1558—1568 гг.) в Прикамье возникла и
стала развиваться феодальная вотчина солепромышленников, позднее
«именитых людей» Строгановых, что привело к постепенному закрепощению
жившего здесь русского и коми-пермяцкого населения.
Выхлопотав у Ивана IV жалованную грамоту на обширную территорию
по Каме ниже Соликамска, Строгановы на приобретенных землях завели
соляные и рыбные промыслы и пашню. Русское правительство
рассматривало владения Строгановых как свою военно-экономическую базу на
востоке, поощряло ее владельцев к постройке укреплений и давало им
446

различные льготы. В креиостную зависимость к Строгановым попала
иньвенская группа коми-пермяков. Превращение их в крепостных
завершилось в конце XVII — начале XVIII в. Группа коми-пермяков, живших
в Чердынском уезде, была в основной массе государственными
крестьянами.
В XVIII в. стала развиваться горная промышленность на Урале.
Царское правительство охотно приписывало к частновладельческим
заводам Северного Зауралья коми-пермяцких крестьян, не считаясь с
дальностью и трудностью их передвижения. Основной повинностью крестьян,
приписанных к заводам и соляным промыслам, была рубка и доставка
дров солеварням, заготовка древесного угля для заводов. Они выполняли
также всевозможные другие работы: подвозку оборудования и руды на
заводы, доставку готовых чугунных и железных изделий на камские
пристани и пр. Коми-пермяки, жившие на землях Строгановых, платили
оброк деньгами и хлебом. Кроме того, на них лежала еще особенно
тяжелая натуральная повинность — посылка людей в «караван»: крестьяне
должны были сопровождать суда с солью, железом, чугуном, а уход
работника в летнее время на два-три месяца разорял крестьян.
Ненависть коми-пермяков к строгановским управителям и помещикам
в 1861 г., когда местные приказчики стали требовать с крестьян
обязательную явку на соляной караван на прежних крепостных условиях,
вылилась в «караванный бунт». Крестьяне упорно сопротивлялись. Для
усмирения их была вызвана военная команда. Руководителей восстания
А. В. Кетова, У. И. Гусельникова, Д. И. Сыстерова по приговору
военного суда наказали шпицрутенами и сослали на каторжные работы.
Не лучше было положение и коми-пермяков, расселенных по
верховьям Камы и в Чердынском крае. Они жили в глухих заброшенных
деревушках, в тяжелых природных условиях. Дорог и связи с
промышленными центрами не было. Только в некоторых местах со второй половины
XIX в. стали развиваться лесные промыслы. Коми-пермяки уходили на
лесоразработки и занимались сплавом плотов по Каме. Тяжелая жизнь
коми-пермяцких крестьян правдиво описана в повести Φ. М. Решетникова
«Подлиповцы».
Иньвенские пермяки жили в лучших природных условиях, но и здесь
хозяйственное развитие тормозилось крепостническими пережитками и
зависимостью от Строгановых. Все леса были графские. Коми-пермяки
должны были платить за право войти в лес с топором, за охотничий билет,
даже за сбор ягод и грибов. Не хватало пастбищ и выгонов для скота.
Топливо и строительный материал дорожали. Неудобряемые поля
истощались, техника сельского хозяйства находилась на очень низком
уровне.
Имущественное расслоение в коми-пермяцкой деревне, начавшееся
еще в крепостное время, продолжало усиливаться. Как показало земское
обследование 1897 г., из 10 368 хозяйств одиннадцати
коми-пермяцких волостей разоренные хозяйства вместе с однолошадными
бедняцкими составляли до 55%. В деревнях кулаки захватили лучшие
земли.
Так, например, в дер. Федотово, где теперь находится один из лучших
в округе колхозов «Совет», земля была распределена крайне
неравномерно. Перед Великой Октябрьской революцией у одних крестьян на душу
приходилось 30 десятин, а у других на четыре души — 3 десятины.
Кулаки всячески запугивали односельчан и срывали выполнение приговоров
о переделе. Многие хозяйства нуждались в подсобных заработках.
Главными подсобными занятиями были перевозка руды, дров и различные
мелкие заводские работы. Тяжелая нужда и малоземелье гнали
коми-пермяков за пределы родного края. Они переселялись главным образом в
Сибирь, в район современного Новосибирска.
447

По вероисповеданию большинство коми-пермяков принадлежало
к православной церкви. Наряду с этим в Коми крае издавна поселялись
беглые русские старообрядцы, которым удавалось обратить в свою веру
многих коми-пермяков. В деревнях Антипино и Ваньково на р. Язьве
существовали молельни. Центром старообрядчества была дер. Пудьва.
Скиты, основанные в лесах близ деревни еще около 1790 г., приобрели
в XIX в. большую известность среди местного русского и
коми-пермяцкого населения. Свое значение религиозного центра старообрядчества
Пудьва продолжала сохранять и в первой четверти XX в. Язьвинские
коми-пермяки фанатически относились к староверческой обрядности.
Старообрядцы не ели и не пили из одной чашки с «мирскими». Человек,
находившийся в общении с нестароверами, подвергался покаянию,
прежде чем допускался к семейной трапезе.
Пережитки дохристианских верований сохранялись в представлениях
о русалках, водяных, леших и домовых. Верили в колдунов (modicb) и
знахарей, считая, что они могут напустить болезнь, сглазить и
«испортить» человека. Считалось, что «порчу» якобы «напускает» колдун во время
сна или дает выпить с брагой. «Лечили порчу» старухи, опрыскивая
больного водой из ковша, в который клали горячие угли.
Бытовали магические приемы, связанные с лечением и оберегом скота,
в которых большую роль играли, как и у коми, щучья челюсть, паутина
и можжевельник.
Соблюдались некоторые пищевые запреты. Например, язьвинские
коми-пермяки не употребляли в пищу мясо зайца и медведя, так как
считали, что эти убитые животные похожи на мертвого человека.
* * *
Октябрьская социалистическая революция уничтожила власть
Строгановых и других эксплуататоров в Прикамье. Крестьяне получили
помещичью землю. Леса стали собственностью рабоче-крестьянского
государства.
Собравшийся в декабре 1917 г. в Кудымкаре съезд представителей
13 волостей района избрал Кудымкарский районный земельный комитет,
вверив руководство им большевистски настроенным
солдатам-фронтовикам. Комитет ликвидировал все учреждения Строгановых,
национализировал их имущество, обезоружил полицейских, стражников и графских
служащих и организовал вооруженный отряд для защиты Советской
власти. Весной 1918 г. были созданы Кудымкарский волостной исполком и
волостная ячейка РКП(б).
Зимой 1918/19 г. по Пермскому краю проходил фронт гражданской
войны. Коми-пермяцкое население оказывало большую помощь красным
частям, громившим белогвардейские банды Колчака. Отряды
коми-пермяцких коммунистов и бедноты вливались в ряды Красной Армии. После
того как край был очищен от колчаковцев, территория его вошла в состав
Уральской обл.
26 февраля 1925 г. Президиум ВЦИК постановил выделить
Коми-Пермяцкий национальный округ с подчинением его Уральскому
областному исполкому. Создание национального округа способствовало
быстрейшему хозяйственному и культурному развитию коми-пермяков. Вместе с тем
укрепились их экономические связи с северо-западным Уралом и
Пермью.
3 апреля 1925 г. в с. Кудымкарском открылся первый съезд Советов
Коми-Пермяцкого национального округа.
448

НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Сельское хозяйство у коми-пермяков вплоть до Великой
Октябрьской революции имело полунатуральный характер, его доходность
была крайне низкой. Основной системой земледе-
хо^^ство лия на протяжении XIX и первой четверти XX в.
было трехполье, а местами, главным образом в
северных районах округа, сохранялись лесные расчистки. Большая часть пашни
отводилась под зерновые культуры — рожь, ячмень, овес; около 5%
приходилось на долю льна и прочих культур. Пшеницу почти не сеяли. Очень
мало выращивалось овощей и картофеля. Ассортимент овощей
ограничивался капустой, луком, редькой и репой. Особенно большой недостаток
в овощах и картофеле испытывало население северных районов округа.
Старинное пахотное орудие сабан. Дер. Федотово Юсьвинского района
Орудия обработки почвы и уборки урожая были такие же, как у
соседних русских крестьян, большей частью самодельные или местного
кустарного производства. Машины для уборки урожая встречались очень
редко, только в имении Строгановых или кое-где в зажиточных
хозяйствах. Пахотным орудием служила деревянная соха (гор) с двумя
железными ральниками и перекладной полицей. Сошники различались по
величине и форме; левый, называемый мужским («мужичок»), был больше,
чем правый, женский («женка»). Наряду с сохой некоторые крестьяне
пользовались сабаном — плугом местного кустарного производства с
одним лемехом и железным отвалом.
Бороны (пиня) были трех видов: суковатки, вязаные с деревянными
зубьями и рамные с железными зубьями. Суковатки, сделанные из
расколотых сучьев ели, применялись в основном на лесных расчистках.
Вязаными боронами из прутьев с деревянными зубьями пользовались
только изредка, на более легких песчаных почвах. Наиболее
распространенными были рамные бороны с железными зубьями, которые бытовали
у коми-пермяков вплоть до недавнего времени.
Сеяли вручную из лукошка, жали серпами, молотили цепами; в более
зажиточных хозяйствах встречались конные молотилки.
Влажный климат Приуралья требовал обязательной просушки
зерна перед обмолотом, поэтому необходимой хозяйственной постройкой
был овин. Бедняки-крестьяне строили один овин на три-четыре хозяйства.
На территории Коми-Пермяцкого национального округа были
распространены так называемые ямные овины. В нижней камере такого овина,
врытой в землю, раскладывали костер, а в верхней, наземной, сушили
снопы на колосниках.
Мололи зерно на водяных мельницах, которые ставили на ручьях и
небольших речках, столь многочисленных в этом крае. Зерно на крупу,
Народы Европейской части СССР, ч. II 449

а иногда и на муку для повседневных нужд семьи мололи на ручных
каменных жерновах (изки) или ручных деревянных мельницах, сделанных
из двух толстых отрезков ствола дуба или березы, с набитыми на их
поверхности осколками чугуна.
Животноводство, издавна существовавшее у коми-пермяков, служило
дополнением к земледелию. Разводили в основном коров, овец и
лошадей. Свиней и домашнюю птицу — кур, гусей, уток — держали далеко
не все, и только в южных районах округа.
В дореволюционное время животноводство, как и земледелие,
находилось на низком уровне развития. Из-за плохих условий содержания
скот отличался низкой продуктивностью. Коровы в основном были
местной комолой породы, очень мелкие, но их положительными качествами
были выносливость, приспособленность к местным условиям и высокая
жирность молока.
Овцеводство, как и разведение крупного рогатого скота, не имело
товарного значения. Овцы местной породы —грубошерстные, настриг
шерсти с них был очень небольшой (не более 1 кг с овцы). Из овечьей шерсти
вязали рукавицы, чулки, валяли валенки и шляпы.
На лошадях выполняли сельскохозяйственные работы, некоторые
возили лес, другие занимались извозом. Кроме рабочих лошадей,
зажиточные коми-пермяки держали племенных коней. В XVIII — первой
половине XIX в. на территории округа, в быв. Соликамском уезде, было
два конных завода — Капилинский (Архангельской волости) и Пашин-
ский (Купросской волости), принадлежавшие Строгановым.
Кормовая база в крестьянском хозяйстве была недостаточна. Скот
на подножном корму оставался пять-шесть месяцев. Лошади и коровы
бродили по лугам и лесам без присмотра. Коровы часто оставались не-
выдоенными, лошади за лето дичали. Поля огораживали пряслами, но
несмотря на это случались большие потравы. Скудные крестьянские
наделы граничили на юге, в бассейне Иньвы, с землями и лесами
Строгановых, и коми-пермяки зачастую подвергались большим штрафам за потраву
хлебов и пастьбу скота на графских угодьях.
Длительный стойловый период требовал обильной заготовки кормов
для скота, в частности сена. Снимали траву косой-горбушей с изогнутым
лезвием и коротким, также изогнутым, косовищем, сделанным из березы.
Подобными горбушами косили сено не только коми-пермяки, но и другие
народы, живущие по всему Европейскому Северу: коми, русские, карелы,
вепсы. Сгребали сено граблями.
Грабли (куран) имели обычную форму, головку делали из березы,
зубья из черемухи, ручку — из сосны, ели или березы. Копнили сено
деревянными вилами.
В наше время коллективное сельское хозяйство в Коми-Пермяцком
национальном округе развивается в мясо-молочном направлении. Однако
зерновые культуры занимают все же важное место. Коллективизация
сельского хозяйства способствовала значительному расширению
посевных площадей: в 1925 г. их было 81,6 тыс. га, в 1960 г.— 180,3 тыс. га.
Систематически проводятся работы по расчистке залежей,
раскорчевке леса, осушению болот и превращению их в сенокосы и пашни. За годы
Советской власти произошли изменения и в составе
сельскохозяйственных культур. Во много раз увеличились посевы пшеницы, стали
возделывать кукурузу на силос, более чем в два раза по сравнению с
дореволюционным временем возросли посевы льна.
Ассортимент огородных культур теперь более разнообразный.
Наибольшее развитие овощеводство получило в колхозах, расположенных
вокруг Кудымкара и в южных районах округа. Здесь выращивают
капусту, морковь, свеклу, огурцы и помидоры. Огороды расположены
преимущественно по берегам Иньвы и ее притоков.
450

Посевы зерновых и овощных культур стали производиться в основном
сортовыми семенами, которыми обеспечивают специальные
семеноводческие колхозы округа. К лучшим из них относятся колхоз «Совет» и
колхоз им. Дзержинского. В 1962 г. в этих колхозах средний урожай зерна
составил по 17 ц с 1 га. Хорошие показатели на протяжении ряда лет
имеет также колхоз «Россия».
Только после коллективизации сельского хозяйства начало
развиваться садоводство — совершенно новая для округа отрасль сельского
хозяйства. В настоящее время во многих колхозах в южной части округа
имеются сады. Сады есть также и на приусадебных участках
колхозников. С 1935 г. в Кудымкаре создан плодово-ягодный питомник, который
снабжает саженцами и семенами не только колхозы округа, но и многие
области Урала, Сибири и Севера.
С каждым годом растет техническая оснащенность сельского
хозяйства. Уборка зерновых культур машинами теперь производится на 95%
посевных площадей. Все большее значение приобретает электрификация
сельского хозяйства. Большинство колхозов Коми-Пермяцкого
производственного управления получает "электроэнергию от местных
электростанций или от Камской ГЭС (Пермь). Высоковольтная линия
проводится теперь и в более северные колхозы окр τ
Животноводство округа дает в настоящее время большое количество
молочной и мясной продукции. Разводят преимущественно крупный
рогатый скот. Для улучшения его породности скрещивают местный
комолый скот с тагильской и ярославской породами. С каждым годом
улучшается содержание скота и растут надои молока.
Кормовой базой — выгонами и лугами — колхозы Коми-Пермяцкого
округа и теперь обеспечены далеко не равномерно. Лучшие сенокосы
находятся по берегам рек Иньвы и Косы. Для пастьбы скота и заготовки
сена используют лесные поляны. Недостаток выгонов в отдельных
колхозах заставляет их перегонять скот летом на три-четыре месяца в лесные
районы, расположенные на расстоянии 70—80 км и более от фермы.
После проведения коллективизации изменился и характер пастьбы скота:
вместо прежнего вольного выпаса колхозный скот, как и скот
колхозников, объединяют в стада, которые охраняют пастухи с помощью собак.
Овцеводство развито в большей степени в центральных районах округа.
Основными улучшенными породами тонкорунных овец являются рамбулье,
а из грубошерстных — романовские.
Широкое распространение, особенно в южных районах округа,
получило свиноводство. Из года в год развивается птицеводство. В некоторых
колхозах с успехом разводят кроликов.
За годы Советской власти в округе получила развитие и еще одна новая
отрасль сельского хозяйства — пчеловодство. Теперь во многих колхозах
Юсьвинского и Кудымкарского районов имеются большие, хорошо
оборудованные пасеки, приносящие колхозам большой доход.
Из промыслов были распространены охота и рыбо-
Промыслы ловство. Фауна Коми-Пермяцкого национального
и домашнее * г\
производство округа довольно богата. Однако удельный вес
охоты в хозяйстве коми-пермяков невелик.
Промысловых охотников в округе насчитывается не более 300 человек.
Имеются также охотники-любители.
Промысловая охота сохраняется лишь в северной части округа.
Основными ее объектами являются белки, горностаи, куницы и лисы.
Сроки пребывания охотников на промысле сократились с трех-четырех
месяцев до двух-трех недель. Дичь стреляют в одиночку, начиная с 1
августа; на белку обычно ходят вдвоем с 15 октября до глубокого снега;
на лисиц и более крупных зверей охотятся уже зимой, иногда артелями
по пять-шесть человек.
451
29*

Наиболее распространена охота с ружьем и собакой из породы лаек.
Некоторые охотники, кроме ружья, имеют набор железных капканов.
Старики продолжают пользоваться самодельными деревянными
ловушками, которые они ставят на охотничьих тропах, кроме того, применяют
детли из проволоки для зайцев и из волоса для птиц.
Промысловые избушки, в которых жили охотники во время промысла,
теперь нигде почти не сохранились, но тот или другой охотник по
традиции продолжает зачастую придерживаться границ старинного родового
угодья его семьи.
В настоящее время, когда проводятся мероприятия по охране
природы и упорядочению пушного и лесного хозяйства во всем Советском
Союзе^ в Коми-Пермяцком округе обращается большое внимание на эту
сторону хозяйства. Принимаются меры к сохранению ценных промысловых
зверей: лося, куницы, соболя. В р. Тимшер и ее притоки запущены
бобры, которые хорошо здесь прижились; ведется заселение
многочисленных водоемов северной части округа ондатрой.
Рыболовство сейчас, как и охота, почти не имеет промыслового
значения. Население, живущее по берегам небольших рек, занимается рыбной
ловлей для личного потребления. Рыбу ловят мужчины, женщины и
подростки. В Гайнском районе, по Каме, Тимшеру, Черной ловят рыбу
сетями (неводом, мережами, бреднем), устраивают разнообразные запоры
из свай и ветвей, ставят снаряды: «морды» и ветеля, плетенные из лозы и
ниток. Рыбу сдают на рыбозавод и в потребительскую кооперацию.
Из домашних производств повсеместно в XIX — первой половине
XX в. были распространены прядение и ткачество, которыми занимались
исключительно женщины. Ткани домашнего производства очень редко
поступали на рынок, а использовались в основном для нужд семьи.
Сырьем служили шерсть (вурун), преимущественно овечья, и волокна
конопли (пыш) и льна (maddi).
Процесс первичной обработки шерсти и волокон льна и конопли, а
также орудия прядения и ткачества у коми-пермяков близки к русским.
При прядении шерсти и кудели пользовались веретеном (чорс) и прялкой
лопатообразной формы (печкан). Самопрялки в коми-пермяцких семьях
встречались редко.
С начала XX в. коми-пермяки стали применять ткацкий стан {дора-
кыян) русского образца, с деревянной рамой, боковыми стойками и двумя
навоями; раньше, в XIX в., они пользовались более простым —трехпод-
ставным станом без рамы и заднего навоя, основу заплетали на конце в
косу и зацепляли за столб или крюк. Изредка такой стан еще можно было
встретить в 1940-х годах.
Домашнее ткачество утратило свое значение у коми-пермяков после
1930-х годов с укреплением и развитием колхозов и улучшением
материального положения населения. Домотканая одежда везде сменилась
сшитой из фабричных тканей. В настоящее время домашним ткачеством
почти никто не занимается. Прядение сохраняется, но уже не в
прежнем объеме. Прядут только шерсть, из которой вяжут чулки, рукавицы,
шарфы и кофты.
Гончарство у коми-пермяков тоже в основном было развито как
домашнее производство, иногда изделия поставлялись на рынок. Глиняную
посуду для нужд семьи изготовляли простейшим, весьма архаичным
способом на простой доске, техникой жгутового налепа. Обжигали такую
посуду в русской печи. Горшки, предназначенные для продажи,
изготовляли на ручном или ножном гончарном круге.
В настоящее время домашнее производство гончарной посуды
совершенно прекратилось; редко кто занимается ее производством на
продажу. Колхозники предпочитают покупать фарфоровую, эмалированную
и алюминиевую посуду в магазинах.
452

В прошлом были развиты некоторые ремесла по обработке дерева.
Коми-пермяки делали сани, грабли, лопаты, гнули полозья, колеса,
дуги, плели из бересты кузова, корзинки, резали деревянную посуду.
Эти производства частично сохраняются и сейчас.
Важное место в экономике округа занимает лесная
ромышленность промышленность. До Великой Октябрьской
социалистической революции местные богатства края принадлежали в
основном частным лицам — князьям Голицыну, Абамелек-Лазареву и графу
Строганову. Промышленная разработка леса была незначительной.
Валили деревья с помощью топора и поперечной пилы. Подвозили лес к
сплавным пунктам лошадьми — волоком по бездорожью. Лесозаготовительный
промысел имел сезонный характер. Рабочие нанимались обычно на зиму
на рубку, а весной на сплав леса. Бытовые условия лесорубов были крайне
тяжелыми. Жили они в сырых землянках или низких дымных
избушках и за свой тяжелый труд получали жалкие гроши.
В настоящее время Коми-Пермяцкий национальный округ — один
из крупнейших лесозаготовительных районов нашей страны. В округе
работает 18 предприятий лесной промышленности комбината «Комиперм-
лес». В 1962 г. предприятиями комбината было дано строительству более
5 млн. кубометров деловой древесины.
На лесозаготовках почти полностью вытеснен ручной труд. Валка
леса производится электропилами, вывозка тоже полностью
механизирована. Лес вывозят с помощью тракторов, автомашин, мотовозов по
специально построенным железным дорогам.
Наряду с лесозаготовительными работами проводятся посев и
посадка деревьев, заготовка семян хвойных пород, расчистка лесного массива,
сбор смолы и т. д.
Изменился и самый характер организации лесной промышленности.
Если до 1940 г. лесозаготовки велись в основном сезонниками, то
благодаря росту механизации с конца 1950-х годов в лесной промышленности
округа работают постоянные кадровые рабочие. Старое название
«лесоруб» не соответствует современной квалификации рабочих лесной
промышленности. Теперь в лесу трудятся кадровые рабочие-мотористы,
трактористы, шоферы, крановщики и другие специалисты.
Национальный состав рабочих лесной промышленности довольно
пестрый. Наряду с коми-пермяками, которые составляют основное ядро,
здесь работают русские, приехавшие на постоянную работу в округ из
различных районов Советского Союза, белорусы, украинцы и
представители многих других национальностей.
За годы Советской власти развились в округе и другие отрасли
промышленности. В прошлом на территории Коми-Пермяцкого округа
работал в течение пятидесяти лет лишь один Кувинский
чугуноплавильный завод Строганова, но и этот завод был закрыт в 1909 г. К моменту
организации округа на его территории работала всего одна промартель
в с. Кува.
В настоящее время в округе насчитывается более 50 государственных
предприятий местной промышленности Пермского Совета Народного
Хозяйства, в которой занято более 20 тыс. человек; среди них
значительный процент составляют коми-пермяки.
Развивается мукомольная, маслодельная, деревообрабатывающая и
металлообрабатывающая отрасли промышленности.
В южных районах округа построены заводы по первичной обработке
льна. В 1957 г. в Кудымкаре был сдан в эксплуатацию сушильный завод
по переработке овощей. В городе имеется типография, в которой печатается
вся издаваемая в округе литература. Работает мебельная фабрика. Нужды
округа в металлических изделиях почти полностью удовлетворяют
местные предприятия. Еще совсем недавно сельское и городское население
453

округа остро нуждалось в кирпиче, который завозили из соседних
районов; теперь в округе работает более десяти кирпичных заводов.
По сравнению с дореволюционным временем процент рабочих коми-
пермяков в промышленности сильно возрос. Среди них имеются не только
квалифицированные рабочие, но много техников, инженеров разных
специальностей. Значительное число коми-пермяков занято в
промышленности не только в своем округе, но и за его пределами — на уральских
заводах, различных предприятиях Пермской области. Так, например,
некоторые язьвинские коми-пермяки переселились из деревень в
районный центр Красновишерск Пермской области и работают там на
крупном бумажном комбинате.
Коми-Пермяцкий край в дореволюционное время
Пути сообщения относился к наиболее глухим углам царской России.
передвижения Многочисленные болота, топи, отсутствие мостов
особенно затрудняли проезд весной и в летнее время.
Зимняя дорога из южных районов, в частности из Кудымкара, шла на
Пермь через станцию Григорьевскую и занимала два-три дня.
Колесный транспорт у коми-пермяков вследствие бездорожья не имел
широкого распространения. В южных районах округа первые телеги
появились, на памяти стариков, в конце прошлого века; в северных
лесных районах с более редким населением недостаток телег и слабое
развитие колесного транспорта ощущались еще в 1930—1940-е годы.
В летнее время здесь для перевозки грузов и в эти годы чаще
использовали дровни и волокушу. На санях подвозили летом сено, снопы,
навоз; небольшой груз перевозили верхом, а бревна из леса подвозили на
колесном передке или волокуше. В Кочевском районе в 1930—1940-х
годах можно было встретить иногда самодельные телеги с цельными
колесами, служившие для перевозки навоза. Некоторое распространение
имели также двухколески.
В наше время важнейшее народнохозяйственное значение для Коми-
Пермяцкого национального округа приобрел автомобильный транспорт.
Основной тракт, начинающийся от поселка Гайны, соединяет северные,
наиболее отдаленные районы и окружной центр с железнодорожной
станцией Менделеево. В округе имеются и другие важные по своему значению
автотрассы, например Юсьвинский тракт, который соединяет окружной
центр через Юсьву и Пожву с Камой. Грузы перевозятся по дорогам
округа главным образом на автомашинах, пассажиры ездят на автобусах,
ежедневно курсирующих из Кудымкара в различных направлениях.
Лошадь используется в колхозах при перевозке некоторых грузов
на небольшие расстояния (например, вывоз навоза, подвозка дров и сена
и т. п.).
Коми-Пермяцкий округ богат реками, но не все они судоходны.
Кроме Камы, только в низовьях Косы и Иньвы весной возможно
судоходство. Однако Кама и все другие реки играют огромную роль в лесном
сплаве. Почти весь лес из округа направляется молем по мелким рекам,
собирается в плоты при впадении в Каму и далее следует вниз на Волгу.
Коми-пермяки широко пользуются лодками для перевозки грузов,
сена, переправы и т. д. Распространены лодки, долбленные из осины («оси-
новки»), очень легкие и удобные. На озерах встречаются парные лодки,
представляющие собой два выдолбленных ствола, соединенных двумя
поперечными перекладинами. Для переправы леса, дров, сена вниз по рекам
колхозники связывают плоты.
В последние годы очень широко пользуются различными видами
водного моторного транспорта.
В округе развивается воздушный транспорт. Установлена регулярная
связь с областным центром г. Пермью и северными районами округа.
Авиация используется для скорой медицинской помощи, в сельском и
454

Распространенный тип лодки-осиновки. Дер. Федотово Юсьвинского района
лесном хозяйстве. Благодаря авиации трудящиеся Коми-Пермяцкого
округа имеют возможность читать центральные газеты и журналы на
второй день после их выхода.
п Коми-пермяки живут преимущественно в поселках
и жилище сельского типа. Селения у коми-пермяков
небольшие, в среднем состоят из 50 — 60 дворов. В южной
части округа они несколько больше, чем в северной, где встречаются
селения из 15—20 дворов. У коми-пермяков, живущих на территории
Кировской обл., также преобладают мелкие поселения, в 20—30 дворов.
Вплоть до коллективизации здесь было много починков и выселков,
встречались и хутора, села же составляли всего 2% общего числа
населенных пунктов.
Для язьвинских коми-пермяков, живущих вблизи Красновишерска
Пермской обл., характерны те же типы поселений, что и для
коми-пермяков округа и Кировской обл. Здесь также преобладают мелкие селения.
Достаточно сказать, что в 1930-х годах на этой территории, входившей
в так называемый Верх-Язьвинский куст, было только одно село Верх-
Язьва и 15 более мелких населенных пунктов.
У коми-пермяков часто встречаются деревни, жители которых носят
одну фамилию и в недалеком прошлом считали себя родственниками.
Так, почти все жители деревень Федотово и Власово — Власовы, деревень
Конопля и Верх-Лупья — Мизевы, дер. Хариной — Харины. Семьи с
другими фамилиями поселились здесь сравнительно недавно.
Историю поселений раскрывают иногда их названия. Многие селения,
расположенные вблизи старых городищ, носят названия, в составе
которых имеется слово кар (городище) — например, Кудымкар, Редикар,
Дойкар, Искар и др. Большинство же коми-пермяцких сел и деревень
получило название от имени первого поселенца, основателя данной
деревни или поселка. Таковы деревни Ванино, Антипино, Федотово, Карпово
и др. Многие населенные пункты носят название рек, озер,
возвышенностей: Верх-Иньва, Верх-Лупья, Мысы и др.
Деревни и села коми-пермяков, как и коми, расположены
преимущественно по берегам рек и часто на мысах при впадении одной реки в
другую. В южных районах Коми-Пермяцкого национального округа,
заселенных плотнее северных, наряду с приречным типом поселения
встречаются селения на водоразделах, около ключей и колодцев, по
сухопутным трактам, пересекающим Коми-Пермяцкий округ в различных
направлениях.
В большинстве селений коми-пермяков преобладает уличная
планировка. В деревнях, расположенных по тракту, дома обычно стоят по обеим
сторонам дороги. В некоторых деревнях порядки отделены один от
другого ручьем или оврагом. Однорядные деревни встречаются у
коми-пермяков значительно реже, чем у коми. В некоторых старых небольших
455

Город Кудымкар. Улица Советов
селениях продолжает сохраняться беспорядочная застройка. Как
правило, коми-пермяцкие селения обнесены изгородью из жердей, и при
въезде поставлены большие одностворчатые ворота. Деревни окружены
полями, которые расположены по склонам увалов.
Процесс укрупнения селений и ликвидации починков и хуторов,
начавшийся еще в 1930-х годах при проведении сплошной коллективизации
сельского хозяйства, особенно усилился в послевоенные годы с
организацией укрупненных колхозов и совхозов.
Наблюдаются изменения в планировке селений в связи с
прокладыванием новых дорог и проведением землеустройства. Зачастую можно
встретить поселки смешанной планировки, в которых, например, дома
на старых улицах обращены фасадом к реке, а на более новых
расположены по обеим сторонам шоссе. Большую работу по перепланировке
старых селений и строительству новых поселков проводит, например,
колхоз «Правда».
С каждым годом все более меняется облик коми-пермяцкой деревни.
Обновляется жилой фонд, строятся новые общественные здания, вблизи
деревень возводятся колхозные хозяйственные постройки, скотные
дворы, фермы, птичники. Появляются и небольшие предприятия: мельницы,
кирпичные заводы, ремонтные мастерские и т. п.
С развитием лесной промышленности, в особенности за последние
годы, на территории Коми-Пермяцкого округа для рабочих построено много
новых поселков с числом жителей в 1,5—2—2,5 тыс. человек. Это Чур-
тан, Старица, Верхняя Кама, Серебрянка, Пельмин-Бор и др.
Национальный состав жителей поселков смешанный. В каждом поселке своя школа,
больница, клуб, детские учреждения. Здесь уже нет временных бараков
и землянок. Рабочие живут в рубленых домах. Поселки радиофицированы
и электрифицированы. Они имеют широкие улицы, деревянные
тротуары, застройка домов ведется кварталами.
Разительным примером того, как изменился облик селений на
территории края в советское время, может служить лесной поселок Новая
Березовка Гайнского промышленного района. Он построен на месте старой
деревни, состоявшей из трех дворов. Теперь здесь более сотни одно- и
456

двухквартирных домов, магазины, школа, клуб, почта, пекарня, баня,
столовая, детские ясли и другие учреждения.
В Коми-Пермяцком округе только один город — Кудымкар и три
поселка городского типа: Гайны, Майкор, Пожва. Кудымкар стоит при
слиянии р. Кувы с Иньвой, неподалеку от одноименного городища.
Поданным переписи 1959 г., в нем было 22 тыс. жителей. Кудымкар
преобразован в город из старинного коми-пермяцкого села. Развиваясь как
окружной центр, он к настоящему времени в значительной степени
утратил прежний сельский облик. В городе появились многоэтажные
каменные дома, тогда как прежде все здания были деревянные. С каждым
годом улучшается благоустройство Кудымкара, развивается
промышленность.
Коми-пермяцким жилищем на протяжении последних трех столетий
была рубленая изба (керку) северновеликорусского типа. Таким она
остается в основном и теперь, хотя к настоящему времени произошли
изменения в строительной технике, планировке и внутреннем убранстве-
помещении, появились пятистенные и стандартные дома.
В качестве строительного материала коми-пермяки, как и их соседи
коми, удмурты и русские, используют чаще всего хвойные породы
деревьев.
Коми-пермяцкие избы, как правило, одноэтажные, рублены «в угол»
и проконопачены мхом или паклей. Средний размер избы 5x5 или
6x6 м.
Избы ставят по большей части без фундамента, но с подклетом,
который, однако, ниже, чем у коми, особенно в южных районах округа.
Наружная обшивка и окраска изб встречаются редко. Избы покрывают
тесом, железом и шифером. В северных и центральных районах округа
крыши на избах почти у всех двускатные, в южных районах наряду
с двускатными распространены и четырехскатные — шатровые крыши.
Еще в 1940-х годах преобладали крыши на самцах. Теперь все чаще
крыши делают на стропилах.
Князевое бревно — охлупень, выступающее над крышей старого
коми-пермяцкого дома, а иногда и амбара, зачастую вырезывалось в виде
причудливой головы животного или птицы.
Коми-пермяцкие дома обычно имеют три-четыре окна (дшын) по
фасаду и два с боковой стороны. Ширина оконных проемов достигает 60—
70 см. Под косяки окон часто подкладывают куски бересты,
предохраняющие дерево от сырости и загнивания. Большинство наличников окон
безрезных украшений и окрашены в белый цвет. В старых коми-пермяцких
избах сохраняются маленькие волоковые окна. Теперь в них вставлены
стекла, но еще в начале XX в. они затягивались пузырем животного,
слюдой или задвигались дощечкой. В старых домах одно окно выходит
на улицу, а другое прорублено в боковой стене. Выходящее на улицу окно
прорублено не посередине передней стены, а ближе к углу. Это
объясняется тем, что еще раньше, при наиболее старой планировке, печь
стояла в одном из передних углов и ее устье было обращено к входной двери;
затем печь отодвинули к задней стене, а традиция не прорубать окна на
месте, где ранее стояла печь, осталась.
Почти все коми-пермяцкие избы повернуты к улице коньком, но
встречаются и такие, которые стоят параллельно улице, в особенности
в южных районах округа и в Афанасьевском районе Кировской обл.
В XIX — первой четверти XX в. у коми-пермяков, как и у коми,
господствующим типом жилища был трехраздельный дом, который наиболее
распространен и теперь. В некоторых случаях обе избы трехраздельного
дома жилые, но значительно чаще, в особенности у зюздинских и иньвен-
ских коми-пермяков, второй сруб используется как клеть (чом); обычно
сени располагаются посередине, между избой и чомом, но иногда изба и
457

Современный жилой дом с пристроенным закрытым двором. Дер. Демино
Кудымкарского района
чом стоят рядом в пятистенном срубе, а сени примыкают сзади.
Встречаются у коми-пермяков и избы-двойни, соединенные общим двором и
покрытые одной тесовой крышей.
В последние 10—15 лет трехраздельное жилище постепенно
вытесняется двухраздельными и пятистенными домами. В двухраздельном доме,
который состоит из жилой избы и сеней, в последних выделяется
перегородкой чулан, заменяющий чом. Нередко в двухраздельном доме ставят
перегородки, которые разделяют избу на две-три комнаты.
Большинство изб имеет среднерусскую внутреннюю планировку, при
которой русская печь (у коми-пермяков она обычно глинобитная на
деревянном основании) стоит налево или направо от входной двери и
обращена устьем к окнам в передней стене дома. Красный угол при такой
планировке располагается против двери по диагонали от печи. Дощатая
перегородка или занавеска отделяет печь с прилегающим к ней углом избы.
В некоторых коми-пермяцких избах сохраняется традиционное
убранство: широкие неподвижные лавки, а над ними полки; от печи к
передней стене под потолком протянуты два широких бруса (грятки), на
которые кладут караваи хлеба. Около боковой стены помещается
обычно самодельный шкаф («залавка») для хранения посуды, к стене
прибиты планки для ложек, а в переднем углу стоит самодельный
деревянный стол.
Наряду с традиционным убранством в современном коми-пермяцком
жилище встречается фабричная мебель городского типа: шкафы, стулья,
кровати с постельными принадлежностями; полати теперь есть далеко не
во всех избах, но традиционная планировка продолжает сохраняться.
Русскую печь во многих избах ставят отступя 80—85 см от боковой
стены, в образовавшемся проходе устраивают вход в подполье, а на уровне
напечья между стеной и печью настилают узкие полати. Если печь
плотно примыкает к стене, то с ее боковой стороны, несколько ниже
напечья, пристраивают деревянный настил (гдбоч выв) шириной в 70—80 см,
поддерживаемый столбами. Внизу под настилом имеется небольшое
зашитое досками возвышение в виде нар, прикрывающее вход в подполье
(джоджув). Для спуска в подполье из нар вынимают доски, под
которыми вниз идет лестница. Иногда люк в подполье устраивают в полу
против печи.
458

Старый дом и двор (двурядная связь). Дер. Демино Кудымкарского района
Жилища коми-пермяков близки к избам русского населения При-
уралья. Общие черты проявляются в типе построек, строительной технике,
внутренней планировке и убранстве. Такая же близость наблюдается в
типах хозяйственных помещений и связи двора с домом.
Позади жилой избы, через сени, находится обычно клеть (чом). Она
меньше избы, но пол в ней настлан выше, чем в избе; для входа в нее из сеней
надо подняться на три-четыре ступеньки. Вместо окон в стенах чома
прорублены небольшие квадратные отверстия. В чоме хранят одежду,
мелкие хозяйственные вещи, некоторые продукты, а летом в этом помещении
иногда спят. Под полом чома некоторые устраивают погреб или нижний
амбар, куда ссыпают зерно. Дверь в это нижнее помещение обычно ведет
со двора.
Коми-пермяцкие сени (посодз), как и у коми, служат своеобразным
мостом между двумя срубами и не имеют такого большого
хозяйственного значения, как у русских или у мордвы. Сени делают рубленые (очень
редко тесовые), с деревянным полом, но без потолка. Кроме выхода на
улицу, они имеют выход во двор.
У коми-пермяков распространены в основном два типа связи двора
с домом. В северных районах округа преобладает однорядная связь. Здесь
двухэтажный двор пристраивается к дому сзади в одну линию и
покрывается вместе с домом одной двускатной крышей. В других районах
округа, а также у зюздинских и у язьвинских коми-пермяков больше
распространена двурядная связь с покоеобразной застройкой одноэтажного
двора. Во дворе стоят небольшие срубные помещения для коровы, овец,
свиньи и птицы. Сено же обычно хранится на потолке хлева или на повети —
в верхнем этаже двухэтажного двора.
Сзади к дому примыкает огород. Тут вырыта яма для хранения
картофеля и где-нибудь в стороне стоит баня. Зачастую бани ставят группами
за пределами усадьбы на берегу речки или поблизости от нее. В
деревенских банях и теперь еще можно встретить печь-каменку, но в рабочих
поселках и районных центрах бани отапливаются печью с дымоходом. Все
надворные постройки и огород обнесены изгородью из жердей. Въезд
в усадьбу через ворота, расположенные со стороны улицы рядом с домом.
Ворота устраивают на столбах под двускатной крышей.
459

В настоящее время основная масса населения округа носит одежду из
фабричных тканей и придерживается городских фасонов.
О ежп Хранителями традиционного народного костюма
являются старики и в особенности старухи, хотя с
каждым годом и они все чаще заменяют самодельный материал
фабричным и одеваются так, как ходят в рабочих поселках и городах — Ку-
дымкаре, Перми и др.
Традиционный комплекс народной одежды коми-пермячек состоял из
холщовой рубахи йдрндс — белой или чаще цветной, с прямыми
вставками на плечах, так называемыми ноликами, с длинными рукавами и
круглым воротом в сборку на обшивке. Рубаха, как правило, составная.
Нижняя часть ее пришивалась по талии к верхней и состояла обычно из
трех прямых полотнищ и четырех раскошенных боковых клиньев. Иногда
верхнюю часть рубахи шили из ситца, а нижнюю из холстины. Эти
рубахи уже не с прямыми поликами, а на кокетке, со стоячим воротником и
разрезом посредине груди, застегиваемым на пуговицы.
Поверх рубахи надевался косоклинный сарафан дубас из набойки
или синего холста.
В настоящее время, если кто и продолжает носить дубас, то шьют его
из фабричной ткани, прямой, в виде юбки со сборками, на лямках, и
называется он уже не дубасом, а сарафаном.
Дубас и сарафан подпоясывают плетенным из разноцветных ниток
пояском (покром) с бахромой на концах. Поверх сарафана надевают цветной
или чаще белый «запон» — фартук с вышивкой на подоле. Такой наряд
является в настоящее время праздничным национальным костюмом;
в нем обычно выступают девушки на вечерах художественной
самодеятельности, фестивалях и праздниках песни.
Исчезнувшие ныне традиционные головные уборы замужних коми-
пермячек были в основном двух видов: самшура в южных районах и
кокошник — в северных. Самшура — своеобразный чепец с твердым дном,
обшитый кумачом, украшенный несложной вышивкой и полосками
позумента. Кокошник тоже имеет вид чепца, но с твердым полуовальным
очельем, зашитым мелкими пуговицами, блестками или бисером.
Кокошник, как и самшура, удерживается на голове шнурками, продернутыми
в нижнюю часть убора.
Дома женщины ходили в кокошнике или самшуре без платка, а при
выходе из дома покрывались платком.
Старинные девичьи повязки не сохранились. Теперь самый
распространенный головной убор девушек и замужних — платок. Некоторые
пожилые женщины еще носят под платком матерчатый чепец (моршенъ)
типа повойника. Так ходят обычно дома. Выходя на улицу, поверх
платка или моршеня повязывают второй, более плотный платок или
шерстяной полушалок, завязывая концы его под подбородком.
Мужской традиционный костюм имел и в прошлом еще меньше
своеобразных черт, чем женский, а в наши дни совсем не отличается от
костюма русского колхозного крестьянства соседних районов.
Старинную мужскую рубаху шили из белого холста или пестряди*
туникообразного покроя, длиннее современной. Ворот, рукава и подол
рубахи украшали ткаными красными полосами, вместо пуговиц к вороту
пришивали завязки. Рубаху носили поверх штанов, подпоясывая ее
узким плетеным пояском или кожаным ремнем. На пояс, как и коми,
вешали небольшую кожаную сумочку (бива), в которой хранили иголку,
нитки, трут и кремень для высекания огня.
Штаны (вешъян) носили из грубого сурового холста или синей в белую
полоску пестряди; зимой поверх холщовых штанов надевали еще суконные.
Головные уборы мужчин уже давно утратили свои традиционные
особенности. Валяные шерстяные колпаки, в которых ходили прежде,
460

Μ
О
к
φ
Β
Η
ο
ο
Η
а
Η
сб
Ο

можно встретить очень
редко. Мужчины носят
разнообразные фуражки,
картузы, зимой — меховые
мерлушковые шапки.
Рабочей одеждой
мужчин и женщин служат
«запон» — закрытый
передник с рукавами и глухая
туникообразного покроя
рубаха с длинными
рукавами и круглым вырезом
ворота, длиной почти до
колен, сшитая из грубого
холста, крашеного или
сурового. Рубаху
подпоясывают ременным поясом.
Традиционные формы
верхней летней и зимней
одежды у мужчин и
женщин были почти
одинаковы. Летом те и другие
носили шабур — кафтан из
синего или небеленого
холста, отрезной В талии Коми-пермячки в старинных костюмах и головных
с [большим количеством УбоРах <<Са^Ура>началоКХХ вГайнского района·
сбор на спине, длиной до
колен. Более теплой
одеждой был пониток — тоже своего рода кафтан, но длинней шабура, из
полушерстяной ткани домашней выделки, сшитый в талию со вставными
клиньями по бокам.
В северных районах округа более теплой верхней одеждой была гу-
ня — одежда типа русской поддевки, сшитая из домашнего сукна
коричневого или белого цвета, со сборами или фалдами на спине. Зимой
носили шубу (пасъ) из желтых или черных овчин, прямого покроя и со
сборами: иногда пась крыли сукном или холстом, выкрашенным в синий цвет.
В наши дни почти все покупают готовую верхнюю одежду в магазине,
а если некоторые коми-пермяки и шьют ее дома или в пошивочной
мастерской, то уже из фабричных тканей и по современным фасонам.
В 1940-х годах еще сохранялись отдельные виды традиционной обуви.
Некоторые коми-пермяки, мужчины и женщины, продолжали носить
в качестве рабочей обуви лапти (нинком), сплетенные из липового лыка и
бересты; по форме они не отличались от русских лаптей. Верхние края
(чаще всего у женских лаптей) обшивали цветным холстом, поэтому они и
назывались «лаптисопушнем». Ноги обертывали белыми холщовыми
онучами. Женщины зачастую вниз надевали чулки и обматывали ноги
онучами только до половины икр. Обычно женщины, в особенности молодые,
носили онучи с шерстяными красными оборами, мужчины —- с черными
или плетенными из лыка. В северных районах округа и на Язьве и в
прошлом мало кто ходил в лаптях, там чаще носили самодельные кожаные
коты типа кожаных галош с красными шерстяными оборами. В этих районах
были распространены шерстяные чулки с пестрыми узорами, как и у коми.
Теперь на работу многие мужчины и женщины ходят в кожаных
сапогах. Специальные высокие сапоги — бродни с мягкой подошвой
надевают, идя в лес и на рыбную ловлю. Зимой носят валяную обувь:
валенки и ишим — валяные головки с пришитыми к ним суконными
голенищами. Повсеместно распространены различные виды фабричной обуви.
461

Несколько больше традиционных особенностей сохраняет охотничий
костюм, который бытует в настоящее время только в северных районах
округа и отчасти у язьвинских коми-пермяков. Он очень похож на
охотничий костюм коми. В него входят: холщовая или суконная безрукавка
лузан, обшитая по краям кожей, четырехугольная на околыше
самодельная суконная шапка, белая гуня и специальная охотничья обувь ком из
сыромятной кожи, с очень толстой подошвой, загнутым носком и
суконными или меховыми голенищами.
В дореволюционное время питание коми-пермяков
ища было весьма скудным. Основу его составлял хлеб
из ячменной или ржаной муки с добавлением в него различных
суррогатов: толченой лебеды, пихтовой коры, муки из сушеных ягод черемухи.
Овощей ели очень мало, молоко чаще всего пили квашеным; мясо бывало
на коми-пермяцком столе главным образом в большие праздники.
Подспорьем в питании служили сушеные и соленые грибы, а также ягоды,
которые тоже сушили и замачивали на зиму.
Вместе с тем можно отметить сравнительное разнообразие
традиционной кухни коми-пермяков. Она включает много различных мучных
кушаний: оладьи, блины, шаньги, пироги с разной начинкой; из жидких
блюд, кроме кислых щей {тома шыд),— мясной суп (яя ишд),супиз
ячневой крупы (туся шыд), гороховый суп (анъкытша шыд), кислый
гороховый или ягодный кисель.
В наше время питание коми-пермяков стало несравненно лучше и
обильнее. Хлеб теперь пекут из чистой ржаной муки, без примесей.
Много используют пшеничной муки и кондитерских изделий.
Увеличился ассортимент круп. Наряду с овсяной и ячневой едят
манную, рисовую и другие каши. Возросло потребление гороха, стали
употреблять в пищу фасоль и кукурузу. В местных магазинах продаются
макаронные изделия, которых ранее коми-пермяки почти совсем не знали.
Рыба, как и в дореволюционное время, занимает существенное место
в питании коми-пермяков. Ее едят в самом разнообразном виде — соленую,
жареную, варят из нее уху, но в особенности любят пироги черинянъ
с запеченной в них, как и у коми, целой рыбой. Пироги с рыбой являются
праздничным блюдом, их пекут также на свадьбу, на новоселье, в
поминальные и другие торжественные дни. Широкое распространение в
послевоенные годы получили покупаемые в магазинах треска, морской
окунь, а также различные рыбные консервы.
Увеличилось потребление молочных и мясных продуктов. Из молока
делают творог, простоквашу. С молоком приготовляют яичницу из
куриных яиц. Из мяса, кроме жидких мясных блюд, делают студень; готовят
кушанья из жареного мяса. Коми-пермяки очень любят и часто
приготовляют, в особенности по праздникам, пельмени, причем иногда мясную
начинку заменяют капустой или вареным картофелем. От коми-пермяков,
по всей вероятности, и получил распространение термин «пельмени»,
они называют свое традиционное кушанье пелънянъ, т. е. «хлеб,
имеющий форму уха».
Большое место в питании коми-пермяков занимает картофель, его
варят, жарят, пекут, кладут в тесто, добавляют в суп, используют как
начинку для пирогов и шанег. У коми-пермяков появились помидоры и
огурцы, которых раньше они почти не знали. В округ завозятся фрукты
в свежем, сухом и консервированном виде.
Устойчиво сохраняются традиционные напитки. Далеко не все коми-
пермяки любят и пьют чай, но зато в каждом доме имеется овсяная
теплая брага. По праздникам варят пиво.
Во всех рабочих поселках и во многих деревнях работают столовые.
Летом для колхозников во время работ организуется общественное
питание на полях.
462

СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
Современная коми-пермяцкая семья состоит в среднем из пяти-шести
человек. Главой является отец, если нет отца — старший сын. В семьях,
где нет ни отца, ни совершеннолетнего сына, главенствует мать.
Большая семья численностью в 20—30 человек исчезла у
коми-пермяков в начале XX в. Распад ее начался значительно раньше, о чем
сообщают некоторые исследователи второй половины XIX в. Большая семья
состояла из нескольких поколений, в ее состав входили родители, их дети
и внуки с семьями. Главой семьи был отец или старший сын. Члены семьи
имели общее имущество, жили, как правило, в одном доме и вели общее
хозяйство. Земельные наделы и луга находились в общем пользовании
всей семьи. Денежной кассой распоряжался старший — «хозяин» семьи.
Даже если члены семьи уходили на заработки, то и тогда все заработанные
деньги они должны были отдавать «хозяину». Только деньги, вырученные
женщинами за холст и льняное семя, поступали в их личное
распоряжение.
Распределением домашних работ ведала «болыпуха» — хозяйка. Она
же топила печь, в этом ей помогала старшая сноха; между другими
женщинами были распределены работы по уходу за скотом, уборке
помещения, сельскохозяйственные работы и т. д. Когда семья становилась
слишком многочисленной, ее члены размещались по отдельным избам, которые
ставили часто на общей отцовской усадьбе; члены семьи продолжали
питаться за одним столом и вести общее хозяйство.
При распаде большой семьи в первую очередь выделялся старший сын,
младший же чаще оставался наследником старого дома и жил с
родителями. Имущество делили поровну, большей частью бросая жребий.
В тех случаях, когда у стариков-родителей была только дочь, в дом брали
зятя и родители оставались жить с молодыми. Так поступают часто и в
настоящее время.
Женщина у коми-пермяков была бесправна и забита, она не имела
голоса на сходках и не получала надела. В то же время на ней лежали
многочисленные обязанности, она выполняла все работы по дому и в поле,
заготовляла дрова, ездила на рыбную ловлю, в особенности в тех районах,
где мужчины уходили на заработки. Дети с мнением матери считались,
но у мужа жена была в полном подчинении. Разводы были очень редки,
и женщина, вышедшая замуж неудачно, должна была жить до смерти с
нелюбимым человеком. Особенно строго осуждалось бегство от мужа в
староверческих районах (у язьвинских и гайнских коми-пермяков).
Характерно, что в этих районах женщину, вышедшую замуж, односельчане
называли по имени ее мужа, например, «Семиха», «Алексеиха», а ее настоящее
имя забывалось. Эта бытовая традиция полностью не изжита до
настоящего времени, хотя женщина уже давно перестала быть безличной
собственностью мужа.
Ныне коми-пермячка принимает активное участие в хозяйственной и
общественной жизни не только своего села, но и округа. Ее можно
встретить на ответственной партийной и советской работе, многие работают
бригадирами в колхозах, есть среди коми-пермячек и председатели
колхозов.
Изменилось положение и других членов семьи. Если в
дореволюционной коми-пермяцкой семье старики были тяжким бременем, то теперь
колхоз обеспечивает нетрудоспособных и престарелых. Кроме того, при
возрастающей потребности в рабочей силе, участие стариков в колхозном
производстве и их советы приобретают большое значение. В семье старики
обычно присматривают за маленькими детьми, выполняют различные
работы по домашнему хозяйству, работают на приусадебном участке.
Освободилась от деспотической власти старших молодежь.
463

За годы Советской власти изменились бытовые условия
коми-пермяцкой семьи. Женщины теперь рожают в больнице; принимает ребенка уже
не «бабушка», местная крестьянка, а врач или акушерка.
Отошли в прошлое магические обряды, которые совершались над
ребенком при его появлении на свет. Так, например, на лбу новорожденного
проводили сажей продольную полосу или крест для предупреждения
«шорчи». Роды происходили обычно в бане, а иногда и в холодном хлеву.
Роженица сама должна была наносить дров и вытопить печь. После родов
женщина в продолжение трех дней оставалась в бане, а новорожденного
-ежедневно парили на полке березовым веником. Поили детей из коровьего
рога, давали сосать завернутую в тряпку хлебную жвачку. Согласно
старой традиции, ребенка с рождения до двух-трех лет держали в
самодельной колыбели, качавшейся на упругой жерди, прикрепленной к потолку.
В дореволюционной крестьянской коми-пермяцкой семье у детей
было короткое детство. С семи-восьми лет выполняли они самые
разнообразные работы по хозяйству, в поле, по уходу за младшими детьми.
Мальчика семи-восьми лет называли «борноволок», так как на нем
лежала работа по бороньбе. Девочки чаще были няньками. В наше время
все дети школьного возраста учатся. В свободное время они помогают в
семье, колхозе, ходят на охоту и рыбную ловлю.
В дореволюционной деревне молодежь общалась главным образом
на посиделках и гулянках. Девушки вскладчину снимали у одинокой
женщины избу на всю зиму. Здесь по вечерам они пряли, вязали, сучили нитки
и вышивали; к ним на посиделки приходили парни. На святки и другие
праздники устраивали игры, пели игровые и круговые песни, плясали
под гармонь, пили брагу. Теперь посиделки исчезли, молодежь
встречается в клубе, на производстве, совместно участвует в общественной жизни
своего села или колхоза.
В брак теперь вступают по взаимному согласию, тогда как в
дореволюционное время, да и в первые годы Советской власти женились чаще
всего по сватовству. Невест сватали обычно из другой деревни, в этом
-сказывались пережитки обычаев экзогамии. Девушку-пермячку
выдавали замуж сравнительно поздно — 25—27 лет, так как родители не желали
расставаться с рабочей силой в семье. Жених же нередко бывал на семь-
восемь лет моложе невесты. Свадьбы справляли в промежуток от рождества
до масленицы; они, подобно свадьбам в русских районах, сопровождались
многочисленными обрядами, песнями и угощением. В приданое за
невестой давали одежду, а богатые — и скот. Наряду с браком по
сватовству бывали и «беглые свадьбы»: жених и невеста, сговорившись между
собой, тайно венчались, а затем уже шли просить благословения и
>прощения у родителей. Беглые свадьбы в большинстве случаев
совершались по взаимной любви и отчасти объяснялись экономическими
•причинами, желанием избежать расходов, связанных со свадебной
церемонией. В настоящее время брак по сватовству встречается
редко, а беглых свадеб совсем нет. Брак оформляют в сельсовете. В церкви
теперь не венчаются. Народные свадебные обряды, происходившие в
доме невесты и жениха, значительно упростились.
В погребальных и поминальных обрядах долго сказывались пережитки
дохристианских верований, тесно переплетавшиеся с церковной
обрядностью. Еще в начале XX в. полагалось вкладывать в руку умершего
медные монеты и мелкие вещи, в поминальные дни — ходить на кладбище и
«угощать» покойника брагой, рыбным пирогом и другой домашней
снедью. Умерших, независимо от времени года, везли на кладбище ,на*санях,
которые оставляли на могиле, «чтобы не было в семье вскоре нового
покойника».
Культурно-просветительная работа, проводимая среди коми-пермя-
«ков, успехи колхозного строительства, повышение материального и куль-
464

турного уровня населения способствовали постепенному преодолению
религиозных пережитков и утверждению материалистического миропонимания,
которое в наши дни преобладает среди основной массы коми-пермяцкога
населения.
Развитие сети медицинских учреждений также способствовало
искоренению распространенных в прошлом магических приемов врачевания, веры
в знахарей и колдунов.
В дореволюционной России среди коми-пермяков были часты
эпидемии натуральной оспы, сыпного и брюшного тифа, бичом населения была
трахома. Обследование коми-пермяцких детей, проведенное в 1896 г.,
показало, что среди них 25% заражено трахомой. Большая смертность
наблюдалась от туберкулеза. Особенно ужасающей была детская
смертность: не менее 50% детей умирало, не дожив до года. На территории
современного округа работало всего четыре больницы со 100 больничными
койками.
Медленно росла сеть медицинских учреждений и в первое десятилетие
после Октябрьской революции. В 1925 г. в округе работало только шесть
врачей и 35 человек среднего медицинского персонала.
В 1961 г. в Коми-Пермяцком округе имелось уже 39 больниц и 3
диспансера, 250 фельдшерско-акушерских пунктов, 30 колхозных
родильных домов, 7 санитарно-эпидемических станций. В медицинских
учреждениях работало 150 врачей и 1370 человек среднего медицинского
персонала.
Правительство уделяет большое внимание вопросу обеспечения округа
кадрами врачей и среднего медицинского персонала из местного
населения. С 1932 г. в округе существует медицинское училище. В Пермском
медицинском и фармацевтическом институтах, а также в Ленинградском
педиатрическом институте обучается ежегодно около 150
коми-пермяков.
Идет строительство медицинских учреждений. За последние годы
построены Усть-Черновская, Сереговская, Юксеевская, Ошибская, Усть-
Березовская больницы, оснащенные новейшей аппаратурой. В 1960 г.
в Кудымкаре открылась городская поликлиника, которая провела
диспансеризацию рабочих, занятых в местной промышленности. Особое внима-
ние уделяется развертыванию сети учреждений по охране здоровья
матери и ребенка (родильные дома, консультации, ясли и детские сады).
Медицинские работники округа добились замечательных успехов
в снижении общей и детской смертности, а также инфекционных
заболеваний. Больных трахомой остались единицы. Ликвидирована оспа, число
заболеваний туберкулезом по сравнению с 1924 г. уменьшилось более чем
в 10 раз.
Переписью 1959 г. установлено, что в округе проживают 28 человек
в возрасте 95 лет и старше.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
В дореволюционной России грамотность среди коми-пермяков была
очень низкой. Перед реформой 1861 г. из тысячи коми-пермяков умели
читать всего четверо, из двух тысяч женщин — одна. По данным
переписи 1897 г., грамотность поднялась до 11,4% среди мужчин и до 1,3%
среди женщин.
Первые школы на территории современного Коми-Пермяцкого
национального округа появились в конце XIX в. Небольшие группы детей
занимались частным образом в курных крестьянских избах. Несколько
позднее были организованы школы грамоты, а затем церковно-приходские
30 Народы Европейской части СССР, II 465

школы. Обучение велось на русском языке, до русским учебникам. Дело
с образованием коми-пермяцкого народа двигалось очень медленно, и
накануне Октябрьской революции лишь шестая часть населения умела
расписываться и кое-как читать. В эти годы на территории расселения
коми-пермяков было 98 церковно-приходских и земских школ и только 62 из них
имели специальные помещения, остальные располагались в крестьянских
домах. В этих школах занималось не более 15—20% всех коми-пермяцких
детей, преимущественно из более зажиточных семей. Остальные не имели
возможности получить даже начальное образование.
Свою письменность (на основе русской графики) и школу с
преподаванием на родном языке коми-пермяцкий народ получил в первые же годы
Советской власти. В 1920 г. был издан букварь на коми-пермяцком языке.
Дети и взрослые сели за книгу. Началась массовая работа по ликвидации
неграмотности. Особое внимание было обращено на то, чтобы все дети
учились в школах.
В настоящее время в первых четырех начальных классах обучение
коми-пермяцких детей ведется на родном языке. Но с первого же класса
изучается в школах и русский язык. В округе создаются учебники и
наглядные пособия на коми-пермяцком и русском языках для национальных
школ.
Выполняя директивы XX съезда КПСС, школы округа проделали
большую работу по политехнизации школьного обучения. При многих школах
организованы мастерские для работы по дереву и металлу, кабинеты по
машиноведению. Окончившие среднюю школу (например, Юсьвинскую,
Гайнскую) успешно работают шоферами, трактористами, слесарями,
токарями и т. п.
При некоторых школах работают радиокружки. Почти все школы
радиофицированы.
Педагогические коллективы организовали при школах участки, на
которых учащиеся благодаря применению приобретенных агротехнических
навыков получают высокие урожаи бобовых культур, кукурузы, овощей
и картофеля. На некоторых пришкольных участках растут сады, имеются
пасеки. Как правило, учащиеся помогают колхозу на уборке урожая и
в уходе за животными.
Кроме начальных и средних школ, в округе работают школы рабочей
и сельской молодежи, а также специальные средние учебные
заведения, которые обеспечивают округ специалистами по сельскому хозяйству f
лесной промышленности, народному образованию и
здравоохранению
Кадры учителей в основном готовились в двух техникумах,
работавших в с. Коса и в Кудымкаре. В 1940 г. в Кудымкаре был открыт
учительский институт, который за время своего существования до 1956 г.
подготовил 2060 учителей. С 1944 г. работает окружной Институт
усовершенствования учителей. При Пермском педагогическом институте открыто
отделение, которое готовит преподавателей родного и русского языков
для коми-пермяцких школ.
Развивается сеть дошкольных учреждений. В 1925 г. в Кудымкаре был
открыт первый детский сад на 36 детей, теперь в округе работает более 170
детских садов. Созданы учреждения по внешкольному воспитанию —
окружной дворец пионеров, Юрлинский дом пионеров, детская
техническая станция, станция юных натуралистов.
В царской России коми-пермяки и понятия не имели о театрах, кино
и библиотеках. Газеты читали только учителя и священники. Теперь все
изменилось. Среди населения округа проводится массовая культурно-
просветительная работа, открыто много домов культуры, клубов, красных
уголков и библиотек, во многих колхозах работают народные
университеты культуры.
466

Большую культурно-просветительную работу ведет местный
краеведческий музей им. П. И. Субботина-Пермяка. В 1960 г. музей был
участником Всесоюзной выставки достижений народного хозяйства СССР и
удостоился диплома 3-й степени. Работники музея, кроме постоянной
экспозиции, организовали передвижной музей, с которым побывали во
всех деревнях и селах округа.
Народное прикладное искусство коми-пермяков
Изобразительное представлено узорным ткачеством, вязанием, вы-
искусство г „ ^ „ ог *> « ' '
J шивкои, набойкой, резьбой и росписью по дереву,
художественными изделиями из бересты и рога.
Узорное домашнее ткачество было развито у коми-пермяков вплоть
до 1950-х годов. В наше время художественным тканьем занимаются
лишь отдельные мастерицы.
Тканые узоры на полотенцах, рубахах и скатертях выполнялись
преимущественно браной техникой. Узоры располагались по белому холсту
в виде поперечных полос красного цвета с геометрическим орнаментом,
который состоял из повторяющихся фигур: ромбов, косых крестов, зубцов
и т. д.
Выполнялся узор чаще всего фабричными хлопчатобумажными
нитками, реже льняными домашнего производства и окраски. Этот вид
ткачества коми-пермяков очень близок к браному ткачеству коми и русских
из соседних районов.
Для прикладного искусства коми-пермяков особенно типичны тканые
пояса, которыми и теперь повязывают сарафаны, мужские рубахи и
верхнюю одежду. Пояса изготовляют из разноцветных шерстяных, льняных
и хлопчатобумажных ниток. Орнамент на поясах разнообразен, но, как
и в браном ткачестве, он чаще всего геометрический. Техника
изготовления поясов различна. Их плетут на руках, ткут на дощечках, на ниту
и с помощью бердечка. Широкие пояса с браным узором ткут на том же
ткацком стане, что и холст. Пояса бывают различной ширины, от 2 до
10—12 см. Особенно нарядны дарственные пояса. Их ткут из зеленой,
синей, желтой и розовой шерсти и украшают кистями. Такие пояса
невеста дарит своей будущей родне, в первую очередь жениху, его близким
родственникам и дружке.
Вышивка у коми-пермяков в наши дни распространена значительно
шире, чем в дореволюционное время. Коми-пермячки украшают вышивкой
мужские рубахи, женские кофточки, передники, полотенца, подзоры.
Вышивают разноцветными шелковыми и хлопчатобумажными нитками,
крестом и гладью. В современных вышивках преобладает растительный
орнамент.
До настоящего времени в некоторых коми-пермяцких семьях еще
можно встретить красивые образцы набойки: скатерти, полотенца, платки,
старинные сарафаны, хотя изготовление подобных вещей прекратилось
еще в 1920-х годах. Расцветка и рисунки набойки близки к набойке,
характерной для русского населения Севера и для коми. Наиболее
распространенными были набойки с синим фоном и разноцветными узорами, в
расцветке которых насчитывалось иногда до семи различных цветов.
Набивные рисунки состояли в большинстве случаев из геометрических фигур:
кружков, розеток, звезд, стрельчатых лучей, но встречались и более
сложные растительные узоры — ветки с цветами, листья, стебли растений
в различных комбинациях. Значительно реже узоры изображали птиц,
коней и фигуры женщин.
У коми-пермяков, в особенности в северных районах округа, как и
У коми, бытуют богато орнаментированные вязаные изделия — чулки,
перчатки, варежки, шарфы, кушаки и т. д. Материалом для них служит
овечья шерсть, которую женщины сами прядут и красят. Орнамент на
вязаных изделиях почти всегда геометрический.
467
30*

Как и у многих других народов, живущих в лесной полосе, у коми-
пермяков развито искусство обработки дерева. Занимаются резьбой
мужчины. Этот вид народного искусства представлен скульптурными
изображениями животных и птиц на крышах домов, а также накладной,
трехгранно-выемчатой и контурно-прорезной резьбой, росписью на посуде,
прялках, предметах домашней обстановки, искусно сделанными
предметами из бересты: туесами, солонками, пестерями и т. п. Богатые
коллекции народных художественных изделий собраны в Окружном
краеведческом музее им. П. И. Субботина-Пермяка.
Среди коми-пермяков, в особенности в послевоенное время,
выдвинулась группа талантливых художников и скульпторов. Лучшие их
произведения представлены в художественной галерее музея и демонстрируются
на специальных выставках.
Из художников старшего поколения следует назвать Я. и А. Криво-
щековых и П. И. Субботина, имя которого носит местный краеведческий
музей. П. И. Субботин (1886—1923 гг.), коми-пермяк по национальности,
был талантливым художником и замечательным педагогом-организатором,
он оставил заметный след в развитии коми-пермяцкого искусства.
Длительное проживание на одной территории и тес-
Фольклор ные культурные связи между коми-пермяками и
и литература j j г γ
^ русскими сказались на фольклоре коми-пермяцкого
народа, у которого наряду с самобытными широко распространены и
произведения русской народной поэзии. Русское влияние проявляется
в близости сюжетов и образов, в широком использовании
коми-пермяками речевых выразительных средств, характерных для русской
народной поэзии. В северных районах округа можно услышать предания и
сказки, героями которых являются русские богатыри: Илья Муромец,
Алеша Попович, Добрыня Никитич и др.
Однако у коми-пермяков имеются и самобытные эпические сказания
о богатырях. Одним из любимых героев коми-пермяцкого эпоса является
Пера-богатырь. Прообразом его послужила, по всей вероятности,
реально существовавшая личность. До настоящего времени жители деревень
Верх-Лупья, Конопля и Мысы Гайнского промышленного района
гордятся своим земляком, рассказывают различные случаи из его
жизни, приурочивая их к XVI в., указывают старое поселение, откуда он
был будто бы родом (дер. Важгорт) и где якобы находится его
могила.
К былинному эпосу коми-пермяков следует отнести также народные
сказания о Пеле, жизнь и деятельность которого связывается с р. Вишерой.
Это предание бытует у язьвинских коми-пермяков.
Пеля-богатырь во многом напоминает Перу. Он, как и Пера,
охотник, который ловит шелковыми сетями соболей. Сказания о Пеле,
очевидно, сложились в XVI—XVII вв., когда в предгорья Среднего Урала все
активнее стало проникать русское боярство и купечество, стремясь
захватить лесные богатства местного края. С одним из боярских сынов, по
прозвищу Лесной, и пришлось состязаться Пеле-богатырю. В поединке
с боярином Пеля оказался победителем.
В некоторых сказаниях повествуется о двух богатырях — Полюде и
Пеле, живших на скалистых берегах р. Вишеры. Когда на Русской земле
стали переводиться богатыри, Полюд и Пеля вместе со своими
сокровищами якобы обратились в камни.
Сказки — распространенный и любимый вид устного творчества
коми-пермяцкого народа. Их можно подразделить на фантастические,
бытовые, сатирические и сказки о животных. Главными героями сказок
являются крестьяне, охотники, солдаты, наделенные храбростью и
добротой. Они олицетворяют справедливость и добро, побеждают зло и
искореняют ложь.
468

«Посиделки» — инсценировка коллектива художественной самодеятельности.
Дер. Тебеньково Кудымкарского района
К интересным образцам фольклора советского времени принадлежат
сказы. Они отображают нашу действительность, в них говорится о
народных чаяниях и трудной борьбе в прошлом.
Разнообразно песенное творчество коми-пермяков. Игровые,
круговые, свадебные и любовные песни исполняются преимущественно на
русском языке.
Многие варианты этих песен опубликованы в русских сборниках
и бытуют у русского населения соседних районов. Большинство
старинных, «долгих», песен помнят и исполняют только пожилые
коми-пермячки, лучшие песенницы деревни, участницы хора художественной
самодеятельности.
Колхозная молодежь чаще поет советские песни, проникшие в
деревню через радиопередачи, кино, песенные сборники и литературу. Очень
популярны частушки, которые поют и на коми-пермяцком и на русском
языке. Репертуар их постоянно обновляется.
Коми-пермяцкая национальная литература возникла и стала
развиваться лишь после Великой Октябрьской революции. В 1922—1923 гг.
вышли первые сборники стихов на коми-пермяцком языке «Подснежник» и
«Купальщица», а вскоре появился сборник рассказов и воспоминаний
«Восход солнца». Эти три сборника положили начало национальной
художественной литературе коми-пермяков.
Основоположником коми-пермяцкой поэзии и прозы по праву можно
считать М. П. Лихачева (1901 — 1945 гг.). Он написал много
стихотворений и рассказов, получивших ρ всеобщее признание. Наиболее крупным
произведением коми-пермяцкой прозы явилась его повесть «Мой сын»,
рисующая положение беднейшего крестьянства до революции и активную
борьбу народных масс за Советскую власть.
К старшему поколению можно отнести также поэта и прозаика
А. Н. Зубова (1899—1945 гг.). В своих стихотворениях «Бездомная
кукушка» и «Несчастная» А. Зубов показал тяжкую жизнь коми-пермячки
469

в дореволюционное время. В его стихах «Свободная пора» и других
говорится о радостной жизни советской молодежи. Перу А. Зубова
принадлежит также пьеса «Сквозь тьму», в которой изображена жизнь коми-
пермяцкой бедноты в дореволюционной деревне. Эта пьеса была
поставлена коми-пермяцким драматическим театром на своей сцене и в
Свердловске.
Поэты Н. В. Попов и С. И. Караваев свои первые стихи начали
печатать в газете «Пахарь» в 1929 г., а в последующие годы опубликовали
несколько сборников.
К 1940-м годам ряды коми-пермяцких литераторов пополнились
новыми силами: начали печататься поэты И. Гагарин, И. Минин, М. Ва-
вилин.
Поэт И. Гагарин погиб в битве на Волге в 1942 г. При его жизни
были напечатаны стихи «У колхозных полей», «Новый урожай», «Письмо
матери», «Родина». Посмертный сборник его стихов и песен, выпущенный
окружным издательством, пользуется широкой известностью у коми-
пермяцких колхозников.
Стихи М. В. Вавилина посвящены колхозной жизни и природе края.
Интересна и содержательна поэзия И. Минина. Его стихи «Колхозный
праздник», «Столяр дед Пахом», «Семья Ипата», «Почтальон принес
газету» и многие другие отличаются жизнерадостностью, в них много юмора,
язык простой и выразительный. Минин много пишет о детях и для
детей.
Наряду с поэзией у коми-пермяков развиваются проза и драматургия.
Артист Кудымкарского драматического театра Н. Свечков написал
пьесу «Это было на Иньве» («Караванный бунт»), которая поставлена на
сцене этого театра. Вторая его пьеса «Машины идут в лес» была
опубликована в 1951 г. в альманахе «Прикамье». Несколько прозаических
произведений оставили потомству умершие в расцвете творческих сил
П. П. Златин и И. А. Шадрин.
Как драматург известен Н. Бормотов. Он написал три одноактные
пьесы: «Красный обоз», «Ты мой друг» и в соавторстве с Н. Свечковым
«Степан болеет». Драматург М. Сторожева опубликовала пять пьес, из
них «Троицын день», «Бессонница», «Шесть тополей» поставлены Кудым-
карским драматическим театром.
С. Можаев выступает и как прозаик, и как драматург. Его пьеса
«Пасмурная весна» была поставлена в 1959 г. Пермским драматическим
театром, когда проходил смотр коми-пермяцкой литературы и
искусства.
Произведения коми-пермяцких поэтов и писателей печатаются в
ежегодниках и выходят отдельными книгами в коми-пермяцком
издательстве; кроме того, они публикуются в альманахах «Прикамье»,
в журналах «Дружба народов», «Урал», «Северная звезда» и др.
В Кудымкаре издается и детская литература, в частности выпускается
ежегодный сборник для детей.
т Округ имеет свой национальный драматический
У ьша театр, носящий имя М. Горького. В творческом
коллективе театра выросли ныне заслуженные артистки РСФСР А. Котель-
никова и Н. Канюкова, талантливые артисты Н. Кивилева, Н. Четина,
Н. Свечков, Ф. Кривощеков и др.
Театр с успехом показывает пьесы Островского, Горького, некоторых
западноевропейских классиков и многих советских драматургов, в том
числе — местных.
Молодые кадры для коми-пермяцкого театра готовятся на актерском
факультете Ленинградского театрального института им. А. Н.
Островского. Учащиеся из Коми-Пермяцкого округа объединены там в
национальную студию.
470

Большую работу по созданию оригинальных музыкальных
произведений и обработке коми-пермяцких народных мелодий ведет молодой
коми-пермяцкий композитор А. И. Клещин. Он переложил на музыку
ряд произведений коми-пермяцких и русских поэтов.
С 1951 г. в Кудымкаре работает детская музыкальная школа.
Ежегодно в округе проводится Праздник песни, который
одновременно является смотром художественной самодеятельности. Каждый район
округа выступает со своей программой: песнями, музыкой, плясками,
стихотворениями и частушками.
К Празднику песни подготавливается всегда и выставка произведений
прикладного изобразительного искусства, картин и книг.
Из старинных народных музыкальных инструментов у
коми-пермяков большим распространением пользуется известная и коми так
называемая флейта Пана-тгсшш.

000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000W00000
УДМУРТЫ
Удмурты живут в районах Западного Приуралья, расположенных
в бассейне Камы и Вятки. Самоназвание — удмурт, или удморт
(Уд — имя собственное, мурт — человек). В русских письменных
памятниках XVI—XVII вв. удмурты упоминаются под названиями
«ари», «аряне», «отяки». В царской России их называли вотяками.
Численность удмуртов, по данным переписи 1959 г.,— 624 794
человек, из них 76% живет в Удмуртской АССР. За пределами республики
удмурты живут небольшими группами в Татарской, Марийской,
Башкирской АССР, в Кировской и Пермской областях. Язык удмуртов
относится к пермской группе финно-угорских языков и близок к языку коми и
коми-пермяков; он распадается на два диалекта — южный и северный,
различия между которыми незначительны. В советское время из
промежуточных говоров между северными и южными наречиями сложился
литературный язык и создалась письменность, в основу которой положен
русский алфавит.
В состав удмуртского народа входит этнографическая группа бесер-
мян, которые живут в Глазовском и Балезинском районах Удмуртской
АССР. Бесермяне говорят на удмуртском языке, но с включением
значительного количества татарских слов, как и в южном диалекте
удмуртского языка. Они сохраняют свое самоназвание бесермен и до недавнего
времени отличались от удмуртов некоторыми чертами материальной
и духовной культуры. Особенно своеобразны были их костюм и
орнамент. Покрой одежды, вышивки и головные уборы бесермян несколь
ко напоминают чувашские. Песни и напевы бесермян самобытны. В
терминологии родства прослеживаются тюркские черты. В народных
верованиях наряду с древними анимистическими представлениями и магией
сказывалось влияние ислама.
Удмуртская Автономная Советская Социалистическая Республика,
входящая в состав РСФСР, расположена на северо-востоке Европейской
части Советского Союза и граничит на севере и западе с Кировской обл.,
на востоке с Пермской обл., на юге с Башкирской и Татарской АССР.
Климат Удмуртской АССР континентальный. Для нее характерны
заморозки поздней весной и ранней осенью. Почвы в большинстве районов
подзолистые и суглинистые, в центральной части — песчаные и
супесчаные, в речных поймах — иловые и торфяные. Из полезных ископаемых
наиболее значительны залежи торфа; имеются месторождения горючих
сланцев, медных руд, бурого железняка, кварцевого песка, известняка и
472

красных глин, а также угля и нефти. В последние годы ведутся поиски
нефтяных месторождений, удобных для промышленной разработки.
Больших судоходных рек на территории республики нет, за
исключением Камы, небольшой отрезок которой омывает Удмуртию с востока.
Наиболее крупные реки — Чепца, Кильмезь, Вала — используются в
основном для сплава древесины. Леса занимают 43 % всей площади
республики. Преобладают хвойные породы: ель, пихта, сосна, из лиственных
распространены береза, осина и липа. Основной лесной массив
сосредоточен в центральной части республики. Животный мир — типичный для
лесных районов Восточной Европы.
Кроме удмуртов, в республике живут русские, татары; среди рабочих,
занятых в промышленности, много приезжих из Белоруссии, Украины и
других республик и областей Советского Союза.
Первые сведения об удмуртах в русских письмен-
Краткий ных ИСТочниках восходят к концу XV в. В это
исторический
очерк время удмурты занимали примерно ту же
территорию Камско-Вятского междуречья, где они
расселены и теперь. Данные советской исторической науки позволяют видеть
предков удмуртов в аборигенах Вятского края. Связи,
прослеживаемые в материальной культуре удмуртов IX—X вв. н. э. с более
ранними культурами той же области, говорят о том, что удмурты
сформировались в бассейне Вятки и Чепцы на основе древнейшего населения,
создавшего ананьинскую и пьяноборскую культуры I тысячелетия до н. э.
и первых веков н. э. Территория, на которой найдены памятники
ананьинской культуры, занимает бассейны среднего и верхнего течения
Камы, Вятки, низовьев р. Белой, распространяется на часть Поволжья
до р. Ветлуги и заходит на правый берег Волги в районе Казани,
Ареал пьяноборской культуры несколько меньше, чем ананьинской,
В первые века нашей эры произошло обособление и выделение более
узких племенных групп из общего конгломерата обитавших здесь угро-
финских племен. Об этом говорят и данные языка, указывающие на то,
что удмуртский язык, входивший в пермскую языковую общность, в эта
время отделился от языка народов коми.
В IV—VIbb.h. э. приток скотоводческих племен из южноуральских и
волжских степей на Камское левобережье вызвал частичное перемещение
древнего населения в бассейне Вятки и Камы. Как указывают
археологические данные, именно в этот период и несколько позднее, в VI—VII вв.г
по Чепце, Кильмезю, Ижу и Вале возникли поселения, жителей которых,
потомков носителей пьяноборской культуры, можно считать предками
современных удмуртов.
Археологические материалы VIII—IX вв. позволяют наметить районы
с локальными различиями в культуре населения (в частности, в одежде,
головных уборах, украшениях). Эти различия были обусловлены
процессом формирования народностей Приуралья и выделением их из общей
более ранней культурной среды.
В X—XIV вв. поселения предков северных удмуртов были
сосредоточены на территории современного Глазовского района, о чем
свидетельствуют раскопки городищ Донды-Кар, Гурья-Кар, Идна-Кар и др.
Предки южных удмуртов в этот период обитали по течению Камы и ее
притоку Ижу, отчасти по рекам Вале и Кильмезю. Городища, в которых
жили предки удмуртов, были укреплены валамии рвами. Жилищами
служили срубные постройки с очагами внутри. Основой хозяйства населения было
пашенное земледелие, которое в лесных районах края развивалось на базе
подсечно-огневой системы; большую роль в хозяйстве играли также
скотоводство и охота, преимущественно на пушного зверя. Остатки горнов и
многочисленные находки железных предметов в памятниках X—XV вв.
указывают на то, что предки удмуртов в этот период были знакомы
473

с плавкой железа. Они знали также изготовление глиняной посуды и
ткачество.
Во главе управления стоял совет старейшин, куда входили
представители наиболее влиятельных родов; при решении важных вопросов
созывалось народное собрание — кенеш, в котором принимали участие
взрослые мужчины-воины.
Примерно в XII—XIII вв. у населения Прикамья шел процесс
распада родового строя. Стали выделяться отдельные семьи, которые
селились совместно с семьями из другого рода в открытых, не
укрепленных селищах. Родовая община постепенно сменялась территориальной,
соседской общиной.
В памяти народа сохранились легенды о столкновениях,
происходивших между рядовыми земледельцами и родоплеменной верхушкой —
родовыми старейшинами и военными вождями. Однако развитых
феодальных отношений у удмуртов не сложилось.
Распад родовых отношений у удмуртских племен протекал далеко
не равномерно. Так, на Чепце и Каме население жило в своих родовых
гнездах — укрепленных городищах — вплоть до XIV в., на Вятке
городища были покинуты в XIII в., а на Камском правобережье, в районе
устья р. Вятки,— еще в XII в. Такая неравномерность объясняется
степенью экономического и культурного воздействия на отдельные родо-
племенные группы удмуртов со стороны Волжско-Камской Булгарии и
княжеств Северо-Восточной Руси.
Булгарское государство, которое, как известно, в конце I — начале
II тысячелетия н. э. существовало на территории вдоль среднего течения
Волги, на протяжении нескольких столетий поддерживало тесные связи
с окружающими племенами: мордовскими, марийскими и др. и
распространяло на них свое политическое и экономическое влияние. Удмурты
тоже входили в сферу булгарского влияния. Они были данниками булгар,
поставляли им военное ополчение, торговали с ними, за что
пользовались свободой передвижения в булгарских землях и защитой границ
булгарами от нападений степных кочевников. На территории Удмуртской
АССР сохранились памятники булгарского времени в виде городищ,
надгробий и могильников, в которых встречаются булгарские монеты и
другие предметы булгарского происхождения.
Булгары вели оживленную торговлю со своими соседями, в том числе
и с удмуртами, обменивая восточные привозные ткани, украшения и
орудия труда на кожу, мед и пушнину. Последняя особенно ценилась, так
как являлась главным предметом торговли с другими народами.
Наименования «ары», «Арская земля» были даны удмуртам и их
территории камскими булгарами. Удмуртские племена имели тесные связи
с г. Биляром, который в XII в. стал столицей Волжско-Камской Булгарии.
Термин «биляр» (в произношении удмуртов бигер) был распространен
удмуртами на все тюркское население Волжско-Камской Булгарии, а
позднее и на казанских татар. Термином «бигер» удмурты называют татар и
поныне.
Удмурты, жившие на пограничной с булгарами территории, под
натиском последних зачастую оставляли свои городища и переселялись на
север в глубь лесов. Одно из таких городищ, известное под названием
«Чертово Городище», булгары превратили в свой укрепленный форпост.
Булгары, у которых уже сложились феодальные отношения, не
только способствовали разложению родового строя у удмуртов, но оказывали
также влияние на их быт и язык.
Связи между удмуртскими племенами и славянами прослеживаются
с IX-—XIII вв. Значительное количество предметов славянского
происхождения этого времени, найденных на городищах и в могильниках
на Вятке, свидетельствует о ранних и обширных обменных связях або-
474

ригенов края с русскими. С укреплением в XII в. Владимиро-Суздаль-
<жого княжества на северо-восток начали проникать русские.
С булгарами связано, по-видимому, и происхождение бесермян, хотя
вопрос этот является пока предметом спора между учеными и
окончательно не решен. Анализ старой культуры бесермян позволяет, как нам
кажется, считать их потомками какого-то древ нетюркского, по всей
вероятности, булгарского, населения, жившего небольшими группами
среди аборигенов края в бассейне р. Чепцы. Существование древних
булгарских поселений в бассейне этой реки подтверждается
археологическими памятниками булгарского происхождения, найденными в
районах современного обитания бесермян (например, булгарское погребение
в с. Гордино).
Этноним «бесермен» в письменных источниках появляется с середины
XIII в. По свидетельству Плано Карпини, в числе народностей,
покоренных татаро-монголами, были трухмены, мордва и бесермены. Согласно
русским летописям, в Куликовской битве (1380 г.) у Мамая в войске,
поставленном покоренными народами, была и бесерменская рать.
Живя продолжительное время на территории Вятско-Камского
междуречья, бесермяне подвергались на протяжении ряда столетий
культурному воздействию со стороны удмуртов и отчасти татар, смешивались
с ними, восприняли язык удмуртов, многие элементы их культуры и
в настоящее время представляют собой этнографическую группу, почти
целиком слившуюся с удмуртским народом.
В конце XIII — начале XIV в. удмурты стали данниками татаро-
монголов. Обосновавшись по среднему течению Волги, татаро-монголы
вначале мало интересовались удмуртами и не стремились проникнуть
в северное Закамье, но постепенно, как и вся Русь, удмурты оказались
в зависимости от татаро-монголов и стали объектом жестокой
эксплуатации с их стороны. На территории Удмуртии татары создали
феодальные княжества, которые сохраняли свою независимость вплоть до
разгрома Казани, а фактически значительно дольше. Южная часть
Удмуртии была у татар особой административно-податной единицей — Арской
даругой; правившие здесь татарские мурзы назывались арскими
князьями. В Вятской земле, в Карино, расположенном в 15—20 км от устья
р. Чепцы, обосновались в конце XIV в. (1391 г.) каринские мурзы,
которые распространяли свою власть на все окрестное удмуртское
население.
Удмурты были обложены ясаком, но, кроме взноса ясака, население
выполняло в пользу татар и другие многочисленные повинности:
поставку фуража, ямщину и пр. Удмурты должны были нести военную службу
я сражаться в отрядах хана и мурз.
В легендах и песнях, дошедших до нас, часто рассказывается о тех
унижениях и оскорблениях, которым татарские феодалы подвергали
местное удмуртское население.
К концу XV в. почти у всех удмуртских племен распад родового строя
уже завершился. Удмурты яшли в поселениях — гуртах большими
семьями, не связанными между собой кровнородственными отношениями.
Для управления такой соседской общиной избирался торо, обычно из
более обеспеченной семьи. Такие представители сельских общин
осуществляли связь с центральной властью. Примерно с этого времени можно
говорить об удмуртах как о сложившейся народности.
Территориально и административно удмурты в XV—XVI вв. не
представляли единого целого, а были разделены на несколько групп.
Северные удмурты (каринские и чепецкие), жившие в бассейне Чепцы по ее
правым и левым притокам, входили в состав Вятской земли; южные,
занимавшие территорию по среднему течению Камы и Ижу, отчасти
Вятке и Кильмезю, входили в состав Казанского ханства.
475

Удмуртский
Вятская земля в 1489 г. стала частью Великого княжества
Московского. Вместе с русскими в состав этого княжества вошли и удмурты.
Они привлекались к постройке и защите городов, участвовали в походах
великого князя против казанского хана. Расселенные в основной массе
на территории Хлыновского, Слободского и частично Котельнического
станов (уездов) Вятской провинции, удмурты были приравнены к
черносошному тягловому крестьянству и управлялись великокняжеским
наместником.
Удмурты, жившие по соседству, но на территории Карийского стана,
находились в феодально-крепостной зависимости от татарских мурз.
Присоединив Вятскую землю, московские князья, желая привлечь на свою
сторону каринских татар и использовать их в качестве служилых
людей, сохранили за ними феодальные права «судить и ведать»
удмуртами, жившими на этих землях.
При царе Федоре Ивановиче грамотой 1588 г. одна часть северных
удмуртов была окончательно освобождена от крепостной зависимости от
каринских мурз, а другая часть — черносошное крестьянство — была
отделена от вятской администрации в податном и служебном отношении.
Вместо прежних, довольно многочисленных повинностей удмурты были
обложены определенным денежным оброком, раскладку которого они
делали сами, с 1619 г. они стали сдавать оброк в Москве. По всем
судебным делам (за исключением разбоя и тяжбы с поличным) постановлено
было также не обращаться к местным властям, а творить суд в Москве,
кУДа удмурты должны были являться один раз в год — 2 февраля. Эти
особенности в управлении северных удмуртов сохранялись в течение
всего XVII в. вплоть до реформ Петра Первого.
Южные удмурты, входившие в Казанское ханство, после падения
Казани (1552 г.) отошли к Московскому государству и стали платить Москве
476

пейзаж
тот же ясак, что прежде казанским ханам. Сбор ясака обычно
возлагался на служилых людей из татар, которые с этой целью разъезжали по
удмуртским землям и, угрожая оружием, нещадно обирали население.
В начале XVIII в. царское правительство уравняло удмуртов с
русским населением в податном отношении. В 1717—1718 гг. удмуртские
дворы были переписаны, и на удмуртов была наложена подворная подать,
которая с 1723 г. была заменена подушной. На удмуртов
распространилось несение и других повинностей. Особенно тяжелым было лашманство—
работы по заготовке корабельного леса. В 1719 г. была введена поставка
рекрутов. А значительно раньше, вскоре после падения Казани, русские
власти предприняли меры по укреплению Прикамья: начали строить
крепости (Сарапул и др.)> охраняемые гарнизонами, раздавать земли
русским колонистам и особенно щедро монастырям. К монастырям было
приписано до 50 тыс. крестьян, которые подвергались жестокой
эксплуатации. Во второй половине XVIII в. с развитием
горнометаллургической промышленности раздача удмуртских земель усилилась.
В 1729 г. купец Григорий Вяземский основал в Вятской
провинции на р. Кирси первый железоделательный — Кирсинский — завод.
В 1759 г. на севере Удмуртии возник Пудемский завод, а в более южном,
Камском, районе в том же году П. И. Шувалов основал на р. Вотке
Боткинский завод; через год он же построил на р. Иже Ижевский
железоделательный завод, ставший позднее одним из крупнейших заводов При-
уралья.
Уральские заводчики были крупными землевладельцами. В Удмуртии
камским заводам Шувалова по указу императрицы Елизаветы Петровны
было отведено около 700 тыс. десятин лесного массива сроком на 100 лет.
На заводах работали крепостные и приписные крестьяне; в 1760-х годах
на камских заводах насчитывалось до 18 тыс. крестьян. К заводам были
477

приписаны целые удмуртские волости; удмурты использовались
заводчиками на самых тяжелых работах: лесозаготовках, углежжении, добыче·
железной руды. Многочисленные поборы царского правительства,
взяточничество администрации, тяжелые заводские работы, жестокость
заводского начальства, унижение национального достоинства,
преследование религии, национальной культуры — все это создавало
невыносимые условия существования и неоднократно побуждало удмуртов к
восстаниям. Не раз удмурты выступали вместе с русским крестьянством.
Так, например, среди удмуртов происходили волнения во время
восстания Ивана Болотникова (1606—1607 гг.). Удмурты участвовали в
крестьянских войнах под предводительством Степана Разина (1670—1671 гг.) ж
Емельяна Пугачева (1773—1775 гг.).
В первой половине XIX в. удмурты вместе с русским крестьянством
принимали активное участие в так называемых картофельных бунтах^
Реформа 1861 г. ухудшила положение удмуртского крестьянства.
В результате реформы удмурты лишились 44% своих дореформенных
наделов, в то же время подати с крестьян увеличились.
Заметно усилился процесс классового расслоения удмуртской
деревни: за счет разорения основной массы крестьянства обогащалось и крепло
кулачество. Недоимки и другие долги крестьян в Вятском крае в 1880-х
годах составляли свыше 16 млн. рублей. Недовольство крестьян росло,
выливаясь в массовые восстания. Крупное волнение крестьян
вспыхнуло в 1888 г. в Малмыжском уезде, оно охватило 68 селений. Однако-
это восстание, как и другие, предшествовавшие ему, а также
разрозненные выступления кончались жестокой расправой с повстанцами.
Народные волнения усугублялись протестом против начавшегося еще
с XVII в. усиленного внедрения среди удмуртов православия. Особенна
большой размах христианизация удмуртов приняла в XVIII в. с момента
организации в 1740 г. специальной «конторы новокрещенских дел» в
Казани. Были созданы приходы и подобраны кадры миссионеров, знающих
удмуртский язык. Новокрещенные получали ряд льгот: они
освобождались от податей, повинностей и рекрутчины. Создавая видимость
добровольного обращения в христианство «прозревших язычников»,
миссионеры в то же время применяли насильственные меры для искоренения
народных верований: разрушали культовые постройки (куала), вырубали
священные рощи (луд) и т. п. В конечном счете миссионерская
деятельность среди удмуртов дала мало результатов. Православие навсегда
осталось чуждым мировоззрению удмуртов, и они упорно продолжали
совершать свои обряды и моления в священных рощах и куалах, иногда
заменяя имена старых божеств именами православных святых и
приурочивая свои моления к церковному календарю.
Религиозные представления удмуртов включали разнообразный
комплекс верований, возникших на разных ступенях общественного
развития. Наряду с пережитками тотемизма, выражавшимися в почитании
некоторых животных и птиц — коня, быка, медведя, лебедя,— у
удмуртов было развито поклонение силам природы. В священном коробе вор-
шуд, считавшемся местом пребывания духа родового предка, в качестве
реликвии хранили шкурку белки, перья рябчика и тетерева,
засушенную рыбу, иногда металлические пластинки с изображением животных.
Дохристианские удмуртские имена нередко совпадали с названиями
животных и птиц: Дукъя — глухарь, Юсъ — лебедь, Юбер — скворец,
Койык — лось, Гондыр — медведь, Жаки — сойка и т. п.
В религиозных верованиях удмуртов сохранялись отзвуки родовых
отношений. Так, имена воршуда — родового божества — совпадали с
названиями родов. У некоторых родовых групп с понятием о воршуде
отождествлялось представление о женском родовом божестве, что было
связано с пережитками материнского рода. Каждая родовая группа в прош-
478

лом имела свою куалу, в которой совершались моления. Ритуальное
угощение на праздниках распределялось по родовым группам. На
общеродовые моления члены рода съезжались из очень отдаленных мест (до
100 км и более). При переселении части рода на другое место брали пепел
из родовой куалы для закладки новой.
Большую роль в религиозных воззрениях удмуртов играл культ
предков. Удмурты считали, что покойники ведут такую же жизнь в
загробном мире, как и живые люди на земле. Поэтому в гроб клали различные
вещи, которыми покойный пользовался при жизни: котелок, топор, нож;
умершим женщинам клали иголки, нитки. С умершим зарывали в
могилу также одежду и пищу: хлеб, соль, мясо, блины, самодельную водку
{кумышка). Считалось, что члены одного рода и семьи после смерти
продолжали жить вместе, поэтому умерших сородичей хоронили на
родовых кладбищах, приезжих же погребали на отдельных участках.
Традиция обязывала живых сородичей проявлять заботу об умерших,
справляя по ним поминки на кладбище. Кроме поминок по недавно
умершим, в определенные дни года — накануне некоторых праздников —
устраивались общие поминки по всем умершим. Раньше в поминках
принимали участие все члены определенной родовой группы, позднее их
совершали уже отдельные семьи на могилах своих близких.
Пантеон удмуртских божеств отражал дуализм религиозных
воззрений удмуртов. Главным добрым божеством считался Мнмар, который,
по представлениям удмуртов, живет на солнце; ему противопоставлялось
злое божество кереметъ, или шайтан, якобы приносящее людям вред,
его надо было задабривать жертвами. Кроме главных божеств, в
представлениях удмуртов существовали второстепенные божества,
населяющие окружающую природу. Они верили, что в воде живет Вумурт
(водяной), в лесу — Нюлесмурт. Почитали они также двух богинь — Шунды
My мы и Гудыри My мы (матери солнца и грома).
Обрядовая сторона культа была весьма сложной. Жреческие
обязанности исполнял сначала старший в роде, а с распадом рода и
утверждением сельской общины должность жреца (восясъ) стала выборной. Со
временем в связи с имущественной дифференциацией крестьян функции
жрецов переходили в большинстве случаев к наиболее зажиточным. Жрецы
находились в привилегированном положении: они освобождались от всех
общественных повинностей, пользовались правом первоочередной
общественной помощи в сельскохозяйственных работах, над ними было
запрещено производить самосуд в отличие от простых членов сельской общины.
Искоренить древние верования удмуртов царскому правительству и
православному духовенству не удавалось. Неоднократно выступления
удмуртов, их борьба за национальную культуру принимали характер
религиозных движений. Были случаи массового отказа крещеных
удмуртов от православной церкви (например, во время крестьянской войны
под руководством Емельяна Пугачева). Они скрывались в лесах,
спасаясь от религиозных гонений.
К концу XIX в. все удмурты Вятской губ. формально считались
исповедующими православие, фактически же у них сложился
религиозный синкретизм — сочетание обрядов православной церкви и
дохристианских верований. Удмурты, жившие в Пермской и Уфимской
губерниях, не приняли христианства.
Часть удмуртов, живших в пограничных с современными Татарской и
Башкирской республиками районах, а также бесермяне подверглись
воздействию ислама, что сказалось в некоторых обрядах. Они
приглашали к умершему муллу, отмечали пятницу и другие мусульманские
праздники, соблюдали мусульманские посты.
Царское правительство, стремясь отвлечь народные массы России от
все возраставшего революционного движения, намеренно разжигало
479

национальную рознь, прибегало к вопиющей клевете на угнетенные
народы, инсценировало судебные процессы против них. Таким судебным
делом, в котором бросалось обвинение целому народу, было мултанское
дело, разбиравшееся с 1892 по 1896 г. Оно получило широкую
известность и взволновало все передовое общество царской России. Сущность
мултанского процесса заключалась в том, что 10 удмуртов из с. Старый
Мултан Малмыжского уезда Вятской губ. обвинялись в убийстве
нищего Матюнина, совершенном якобы с ритуальной целью,— для
принесения в жертву, чтобы «умилостивить» богов. Дело пересматривалось
три раза в глухих уездных городках царской России: Малмыже, Елабуге,
Мамадыше. Подсудимые дважды приговаривались к каторжным работам
и только после третьего разбирательства были оправданы. В их защите
принимали участие представители передовой общественности царской
России, среди них писатель В. Г. Короленко, этнографы С. К. Кузнецов
и Гр. Верещагин, присяжный поверенный Н. П. Корабчевский,
корреспонденты О. М. Жирнов, А. Н. Баранов и многие другие.
В начале XX в., когда в России широко развернулось руководимое
большевиками рабочее движение, борьба удмуртских трудящихся
вступила в новый этап. В 1904—1905 гг. в Глазове, Вятке, Ижевске, а затем
в Воткинске, Сарапуле, Елабуге, Малмыже и некоторых удмуртских
селах начали работу социал-демократические кружки. В 1905 г. было
организовано Бюро Прикамской группы, переименованное в 1906 г.
в Бюро Прикамского союза РСДРП, которое объединило
социал-демократические организации Удмуртии. В октябре 1905 г. в Ижевске,
Воткинске, Сарапуле, Елабуге, Малмыже и в нескольких селах были
проведены политические демонстрации против лживого царского манифеста
от 17 октября. В ноябре 1905 г. рабочие Ижевска избрали Совет рабочих
депутатов в составе 146 человек. В революции 1905—1907 гг. принимали
участие и удмуртское крестьянство и начавший складываться удмуртский
рабочий класс. В с. Кай (ныне Кировская обл.), где в 1898—1899 гг.
находился в ссылке Ф. Э. Дзержинский, крестьяне, обезоружив полицию,
захватили власть и образовали «Кайскую республику», продержавшуюся
некоторое время. В том же году крестьяне Малмыжского, Сарапульского
и Глазовского уездов на собраниях и митингах требовали передачи им
лесов и земель, упразднения стражников, ограничения произвола попов
и выбора своих представителей в волостные, земские и другие органы без
различия национальности. Крестьяне отказывались платить подати
в казну и поставлять рекрутов на царскую службу. Правительство
жестоко расправлялось с восстававшими крестьянами.
В годы революционного подъема большевистская работа в крае
значительно активизировалась. В феврале 1917 г. под руководством
большевиков происходила всеобщая забастовка ижевских рабочих,
охватившая все рабочее население города. Совет рабочих и солдатских депутатов
был организован в Ижевске в марте 1917 г., большинство его вначале
составляли меньшевики и эсеры, но в августе руководство Исполкомом
Ижевского Совета перешло в руки большевиков.
27 октября (9 ноября) в Ижевске была установлена Советская власть.
На I Всероссийском рабоче-крестьянском съезде удмуртов в
Елабуге (июнь 1918 г.) удмуртские трудящиеся выразили желание
установить автономию в рамках Российской Федерации. При Народном
комиссариате по делам национальностей был учрежден Удмуртский
отдел, который вместе с партийными организациями Удмуртии приступил
к созданию автономии удмуртского народа. Работа эта осложнилась в
годы гражданской войны, когда территория Удмуртии стала ареной
военных действий. Только в 1919 г. Красная Армия при активной поддержке
удмуртского народа под руководством Коммунистической партии
очистила территорию Удмуртии от мятежников и белогвардейцев. При
480

НАРОДЫ. ГОВОРЯЩИЕ НА ЯЗЫКАХ
СЛЕДУЮЩИХ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ СЕМЕЙ И ГРУПП
ИНДОЕВРОПЕЙСКАЯ СЕМЬЯ УРАЛЬСКАЯ СЕМЬЯ
слявянскяя ГРУППЯ
2 В88888 Украинцы
Ε Евреи
0 50
1 1 1
ЮОкм
1
ФИНСКЯЯ ГРУППЯ
3μΞ—ZI-j Удмурты
4|ι|ι|[|ι|| марийцы 511111111111 III
АЛТАЙСКАЯ СЕМЬЯ
ТЮРКСКЯЯ ГРУППП
6 [ } Татары
7 LW^I Чуваши 8fc==3
Народы Поволжья

разгроме колчаковских войск в боях за Сарапул, Агрыз и Ижевск
действовала знаменитая 28 стрелковая дивизия под командованием В. Азина,
в составе которой было немало удмуртов.
В сентябре 1919 г. в Сарапуле состоялся II Всероссийский рабоче-
крестьянский съезд удмуртов, принявший решение о переводе
Удмуртского отдела из Москвы в Сарапул и об организации Комиссариата для
разработки вопросов удмуртской автономии. 4 ноября 1920 г. ВЦИК и
СНК РСФСР издали декрет об образовании автономной области
удмуртского народа с центром в г. Глазове; в нее вошли пять уездов Вятской губ.
(без нескольких волостей). В 1921 г. областной центр был перенесен
в г. Ижевск.
Первые годы существования Удмуртской (Вотской) автономной
области были тяжелыми. Край истощила гражданская война. Тяжелое
положение усугубила засуха, вызвавшая голод. Первые мероприятия
Советской власти были направлены на восстановление хозяйства и ликвидацию
последствий гражданской войны и голода. Области были ассигнованы
для этого крупные денежные средства.
Самоотверженная борьба трудящихся Удмуртии под руководством
Коммунистической партии и при поддержке Советского правительства
к 1930-м годам увенчалась большими успехами во всех областях
социалистического строительства. По всей Удмуртии успешно прошла
коллективизация сельского хозяйства. К 1934 г. 81,3% крестьянских хозяйств
объединились в колхозы. Большие сдвиги произошли в области
культуры. 28 декабря 1934 г. область была преобразована в Удмуртскую
Автономную Советскую Социалистическую Республику.
С образованием республики удмурты получили новые возможности
для подъема экономики и культуры. В годы предвоенных пятилеток
в Удмуртской республике появились сотни новых промышленных
предприятий, изменился быт колхозной деревни и городов. Сформировался
национальный рабочий класс, выросли кадры удмуртской
интеллигенции. В годы Великой Отечественной войны развитие промышленности
Удмуртии не только не приостановилось, но стало еще более мощным.
Трудящиеся Удмуртии напрягали все силы, чтобы обеспечить победу
Красной Армии. Народ Удмуртской АССР принимал активное участие
в борьбе против немецко-фашистских варваров не только поставками
вооружения, хлеба и фуража, но и подвигами своих сыновей и дочерей.
Свыше 60 тыс. воинов — уроженцев Удмуртии—за мужество, доблесть и
отвагу награждены орденами и медалями Советского Союза. 79 воинов
были удостоены звания Героя Советского Союза.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
В условиях царской России Удмуртия была потребляющей областью,
сельское хозяйство ее было крайне отсталым. Основная часть угодий
Вятской губ. (куда целиком входила современная
хо6зяйство Удмуртия) принадлежала артиллерийскому
ведомству и горным заводам. За крестьянами числилось
только 24,5% всей земли.
Крестьянское землевладение было общинным. Распределением земель
ведал кенеш — совет дворохозяев сельской поземельной общины,
который фактически находился в руках кулацкой верхушки. Кулачество
захватывало лучшие и ближайшие к деревне земли, а основная масса
удмуртского крестьянства получала разбросанные в разных полях узкие
полосы. В некоторых селениях на одно хозяйство приходилось до
31 Народы Европейской части СССР, II 481

30 полос. В условиях отсталого полунатурального хозяйства
эксплуатация кулацкими элементами батрачества и бедноты была особенно сильна.
Удмурты были обеспечены землей далеко не равномерно: зажиточные
хозяйства имели по 12—20 десятин, а бедняцкие и середняцкие — менее
чем по 4 десятины. В удмуртских деревнях широко практиковались
испольщина, аренда земель, займы хлеба под отработки и тому подобные
способы закабаления бедноты.
Примитивная обработка почвы приводила к истощению земли, к
частым неурожаям и голоду.
Удмурты надеялись магическими действиями и молениями поднять
урожайность земли. Обычно моления были приурочены к определенным
сельскохозяйственным работам или связывались с пробуждением
природы: гуждор — первые проталинки, веры поттон — вынос сохи, аёг
Сабан — старинное пахотное орудие
луд дор — праздник на краю ржаного поля, гырыны поттон, или гыры-
ны кутскон — весенний праздник начала сева, бусы вось —«напольная
жертва», выль жук— новая каша, которую варили в день начала
молотьбы из ячменя первого обмолота.
В некоторых местах устраивались еще особые моления один раз в три
года. Этот срок был связан с господствовавшей у удмуртов
трехпольной системой земледелия: моление совершалось в тот год, когда овес
сеяли в поле, прилегающем к священной роще.
Сеяли преимущественно зерновые морозоустойчивые культуры.
Наиболее распространенными культурами были рожь, овес, ячмень.
Пшеницы сеяли мало, только в южных районах Удмуртии (в Сарапульском и
Елабужском уездах), на юге сеяли также горох, гречиху, полбу и
коноплю. Огородничество играло небольшую роль. В общих посевах 1913 г.
зерновые культуры занимали 93,8%, лен — 4,1, картофель — 2 и
многолетние травы — 0,1%. Овощи, картофель и конопля выращивались
обычно на приусадебных огородах.
Из пахотных орудий вплоть до коллективизации удмурты
пользовались вятской косулей, но наряду с ней использовали соху с двумя раль-
никами, которая была значительно легче русской, но непригодна для
глубокой вспашки. В южных районах был распространен сабан (род
примитивного плуга), по устройству очень близко напоминающий старинный
сабан соседних народов — татар и чувашей. Железные плуги
встречались только у кулаков.
Для рыхления почвы применяли рамную борону с деревянными или
железными зубьями. Удобрений было недостаточно, и унавоживали
главным образом ближние от деревни земли.|Сеяли вручную. Жали серпами.
Молотили зерно цепами, нередко без предварительной, подсушки, так
482

как овинов у удмуртов почти не было. Размол зерна производили на
ручных жерновах и водяных мельницах.
Скота у удмуртов было мало, а животноводство — малопродуктивное.
Ощущался большой недостаток в пастбищах. Лучшие покосы и пастбища
принадлежали казне. Скот у удмуртов был мелкий, коровы с низкой
удойностью, овцы — грубошерстные. Зимой скот содержался в холодных
помещениях.
Организованного выпаса скота с пастухами не было. Скот пускали
в лес без присмотра, и много сил и времени уходило у населения на
огораживание полей для предохранения от потрав и на розыски животных
в лесу.
В более южных районах отдельные семьи занимались пчеловодством.
Наряду с небольшими пасеками на усадьбах некоторые удмурты имели
по нескольку бортей в лесу.
Положение трудового удмуртского крестьянства и техника ведения
сельского хозяйства коренным образом изменились с установлением
Советской власти и особенно после победы колхозного строя.
Коллективизация в Удмуртии проходила в условиях обостренной классовой борьбы
трудящегося крестьянства с кулачеством. Родовые пережитки
прикрывали эксплуатацию бедняков кулацкой верхушкой. Кулаки, пользуясь
круговой порукой, при выполнении трудовых повинностей и уплате
налогов раскладывали их на своих бедных родственников. В антисоветской
деятельности удмуртские кулаки широко использовали религиозные
пережитки, организуя различные моления, длившиеся по неделям, и
отвлекая этим крестьян от работы в колхозах.
Большую помощь в проведении коллективизации оказывали
советским и партийным органам рабочие Удмуртии. К концу 1932 г. основная
масса крестьян объединилась в колхозы, и доля социалистического
сектора в сельском хозяйстве превысила 75%, а в 1937 г. коллективизацией
было охвачено уже 99,2% хозяйств.
В настоящее время удмуртские колхозы представляют собой крупные
специализированные хозяйства: зерновые, льноводческие,
овощеводческие, животноводческие мясо-молочного направления, свиноводческие.
На полях Удмуртии работают мощные дизельные тракторы, самоходные
комбайны, тракторные сеялки, сенокосилки и т. д. Все большее значение
приобретает электрификация сельскохозяйственного производства;
повышается агротехника возделывания сельскохозяйственных культур,
увеличивается вывоз на поля органических и минеральных удобрений,
проводится известкование подзолистых почв.
Из зерновых культур наибольшее значение имеет рожь. Возросли
посевы гречихи. Большое внимание уделяется кормовым культурам.
Вырос удельный вес и технических культур; основная из них —
лен-долгунец.
Увеличилось, в особенности за последние годы, производство
картофеля, который используется не только для продовольственных целей, но
и как кормовая и техническая культура.
Овощеводство особенно развито в колхозах, расположенных в
пригородных районах. Выращивают капусту, свеклу, лук, морковь, огурцы,
помидоры. Несколько отстает развитие садоводства.
Из отраслей животноводства преобладают разведение молочного скота
и свиноводство, менее развиты овцеводство и птицеводство. В некоторых
колхозах и совхозах занимаются кролиководством. В республике
имеются звероводческие фермы, где разводят серебристо-черных лисиц
и норок. В южной части Удмуртии получило развитие пасечное
пчеловодство.
Совхозы и колхозы республики обеспечены
высококвалифицированными кадрами специалистов сельского хозяйства с высшим и средним
483
31*

Подборка валков ржи. Колхоз им. Кирова Ижевский район. 1961 г.
специальным образованием — инженерами, агрономами, зоотехниками,
ветеринарами.
Колхозники и рабочие совхозов систематически повышают свои
специальные знания в агрономических кружках, школах механизации и
т. п._ Растет производительность труда в сельском хозяйстве Удмуртии,
а вместе с ней растут доходы колхозов и колхозников. С переходом во
многих сельскохозяйственных артелях республики на денежную оплату
труда еще более возросло материальное благосостояние колхозного
крестьянства Удмуртии; в новых условиях открылась большая возможность
удовлетворения их культурно-бытовых запросов.
Из отраслей домашнего производства наиболее рас-
Домашнее пространенными были прядение и ткачество. При
ПРОИЗВОДСТВО % г е:
и промыслы обработке льна и конопли на волокно стебли мяли
на корневой мялке (сделанной из древесных
корней), трепали деревянными трепалами, расчесывали самодельными
чесалками из щетины или дерева с железными зубьями. Разматывалд
пряжу на лубяных и деревянных барабанах (вьюшках) и воробах,
представлявших собой две вращающиеся крестовины, на деревянном
основании. Сновали пряжу по стене, у некоторых имелись деревянные
сновалки.
В южных районах Удмуртии еще в 1940-х годах пользовались пррстей-
лшм типом хкацкрго стдна — трехподставным, без навоя и рамы, с
основой, заплетенной в косу. В северных районах был распространен более
усовершенствованный стан русского типа — «кроены», с неподвижной
рамой и двумя навоями — передним и задним для наматывания готового
холста и основы.
Удмуртские, женщины — искусные ткачихи. Они знают
разнообразные и очень сложные приемы тканья. Ткут белый холст и пестрядь. Для
отделки костюма, головных уборов, фартуков, скатертей вырабатывают
браные узоры из яркой разноцветной шерсти. Знакомо удмуртам и много-
484

Уборка льна льнотеребилкой и разборка льна в бабки. Колхоз «Россия».
Глазовский район. 1956 г.
ремизное ткачество. Кроме льняных и посконных тканей, удмуртки
изготовляют и различные сукна.
В настоящее время в некоторых районах Удмуртской АССР
организованы ткацкие мастерские. В них пользуются более
усовершенствованными орудиями.
Так же широко было распространено изготовление веревок. Почти
в каждой семье имелась самодельная машина (гозы) для витья веревок.
Плели веревки и на руках.
В XIX — начале XX в. особым видом домашнего производства
было изготовление мужских валяных шляп. Теперь этого производства
уже нет. Несколько дольше, вплоть до 1930-х годов, оно сохранялось
в южных районах Удмуртии. На территории Удмуртской АССР
организована сеть пимокатных 'мастерских, где многие процессы — разбивание,
чесание шерсти и другие — теперь механизированы.
Издавна на территории Удмуртии оыло широко развито кожевенно-
обувное производство. Небольшие предприятия по выделке кожи были
разбросаны в дореволюционное время по крупным населенным пунктам,
особенно много их было в Глазове, Воткинске, Ижевске. Наиболее
распространено кожевенно-обувное производство было в Сарапульском
уезде, где в конце прошлого столетия насчитывалось до 2 тыс. кустарей.
Теперь на базе старых кустарных производств в Сарапуле созданы
крупные предприятия кожевенной и обувной промышленности.
Гончарство не было широко распространено у удмуртов. После
коллективизации в некоторых колхозах были организованы промысловые
артели гончаров. Однако техника гончарного производства оставалась
еще очень низкой. Гончары пользовались зачастую ручным гончарным
кругом. Терминология орудий гончарного производства у удмуртов
русская.
В настоящее время получило развитие кирпичное производство.
Добывается известь, разрабатываются карьеры бутового камня, песка и
гравия.
485

Из лесных промыслов следует отметить гонку смолы и жжение угля.
Эти производства относятся к древним занятиям населения лесной
северо-восточной части Европы.
В 1902 г. в Вятской губ. насчитывалось до 2 тыс. смолокуров и
дегтярников. Смолу гнали самым простым ямным способом. Несколько
родственных семей пользовались обычно одним общим котлом и одной ямой.
В конце XIX в. в смолокурении произошли некоторые изменения. Выгонка
смолы и дегтя стала производиться на мелких кустарных предприятиях.
Старый ямный и корчажный способы получения смолы и дегтя продолжали
сохраняться лишь в наиболее глухих районах. Так как оборудование
самого примитивного смолокуренного завода требовало средств, то
естественно, что «заводы» эти принадлежали наиболее сильной в
экономическом отношении кулацкой верхушке. В наше время на территории
Удмуртии — разветвленная сеть лесохимических заводов по выработке дегтя,
скипидара, сбору живицы (смолы) и т.д.
Из деревообделочных производств в дореволюционное время было
развито изготовление ложек, берестяных туесов, корыт, чашек, а также
средств передвижения — саней, колес, телег и т. п. В настоящее время
деревянную посуду почти перестали изготовлять, но отдельные
специалисты продолжают заниматься выделкой колес, саней и различного
хозяйственного инвентаря (лопат, дуг, корыт и т. п.) для нужд колхозов.
Помимо различных домашних и кустарных производств, у удмуртов
были развиты охотничий и рыболовный промыслы.
Охота была известна удмуртам с глубокой древности. Охотились на
белку, горностая, лисицу, зайца, куницу, норку. Способы лова были
разнообразные: с ружьем и собакой, при помощи капканов, ловушек.
На птиц ставили силки, волосяные и металлические петли. Иногда
устраивали облавы не только на крупных зверей (волков и других), но и на
зайцев, которых загоняли в сети. В древности охотились с луком и
стрелами.
Некоторое значение в экономике Удмуртии охота сохраняет и теперь.
До революции охотничье-промысловые ресурсы хищнически
истреблялись, теперь они восстанавливаются. Экспорт пушнины приносит
значительный доход. Помимо пушнины, охота на зверей и птиц дает
ежегодно несколько десятков тонн мяса.
Население, живущее по берегам рек и озер, занимается рыболовством.
Колхозники обычно ловят рыбу в свободное от полевых работ время.
Орудиями лова служат сети, «морды», устраиваются искусственные
запоры. Лов рыбы производится и государственными организациями.
Рыболовство приносит некоторый доход государству и увеличивает
продовольственные ресурсы населения.
π Великая Октябрьская социалистическая революция
Промышленность r г
открыла огромные возможности для развития
промышленности Удмуртии. Достаточно сказать, что за 40 лет Советской
власти в республике введено в действие 1250 промышленных
предприятий против 93 предприятий, построенных в течение 160 лет до революции.
Объем производства валовой продукции промышленности по сравнению
с 1913 г. в 1960 г. вырос в 173 раза. Продукция промышленности
Удмуртское АССР экспортируется в 28 зарубежных стран. Ныне Удмуртия —
одна из индустриально-аграрных республик СССР.
Главные отрасли промышленности республики — металлургия,
машиностроение и металлообработка, лесозаготовки, деревообработка,
лесохимия и топливно-энергетическое хозяйство.
Металлургическая промышленность Удмуртии относится к наиболее
старым отраслям. Продукцию ижевских и воткинских заводов % знают
далеко за пределами республики. Ижевский завод выплавляет более 100
различных марок сталей, а также электросталь, изготовляет около сотни
486

Ижевский машиностроительный завод. Сборка мотоциклов
на главном конвейере
профилей проката, выпускает специальные сорта стальной ленты,
проволоки, свыше 200 наименований напильников. В республике выросли
замечательные кадры сталеваров, прокатчиков, кузнецов, литейщиков,
в их числе и удмурты. Напомним, что до революции число удмуртов,
занятых в промышленности, было крайне невелико и их чаще всего
использовали на подсобных работах, наиболее плохо оплачиваемых.
Машиностроение и металлообработка дают почти половину общего
объема выпускаемой промышленной продукции. В республике
работают крупные машиностроительные заводы — Ижевский, Боткинский,
им. Ф. Э. Дзержинского, им. Серго Орджоникидзе и др.
Продукция их разнообразна, например Ижевский
машиностроительный завод выпускает мотоциклы. Предприятия республики производят
оборудование для металлообрабатывающей, нефтяной, горной, лесной
я строительной промышленности.
Ижевск известен и как старый центр производства охотничьих
ружей. Еще в 1867 г. заводчик ^Петров построил в Ижевске первую
фабрику. За годы Советской власти производство охотничьих ружей сильно
возросло. Ежегодно сотни тысяч ижевских охотничьих ружей расходятся
по нашей стране и за ее пределами. Ижевские ружья покупают
Болгария, США, Югославия, Польша, Швеция и другие страны.
С 1928 г. в Ижевске началось производство мотоциклов. Первый
ижевский мотоцикл был и первым советским. В настоящее время ижевские
мотоциклы можно встретить не только в нашей стране, но и на дорогах
Финляндии, Румынии, Болгарии, Венгрии и других стран. По выпуску
мотоциклов Удмуртия занимает первое место в СССР.
Выпускаемая заводом им. Серго Орджоникидзе Градиола «Комета»
на Всемирной выставке в Брюсселе была удостоена золотой медали.
Огромное значение в хозяйстве Удмуртской АССР имеет
электроэнергия. Число электростанций все время возрастает. До 1917 г. работали
лишь небольшие электростанции при Боткинском и Ижевском
заводах.
487

а
о
с
а
о
Μ
О
ей
и
о

В 1933 г. в строй вступила Ижевская ТЭЦ, затем были пущены
электростанции в Сарапуле, Глазове и других городах. В развитии
электрификации республики огромная роль принадлежит недавно пущенной
Боткинской ГЭС мощностью в 1 млн. квт.
Широкое развитие в республике получила лесозаготовительная
промышленность, которая дает х/10 промышленной продукции Удмуртии.
Созданы крупные лесные хозяйства, оснащенные передовой техникой,
проведены широко- и узкоколейные лесовозные железные дороги.
Изменились и условия работы в лесу. Раньше в лесной промышленности
использовали в основном только сезонных рабочих, теперь созданы
постоянные кадры, хорошо овладевшие техникой производства. В результате*
роста механизации и организации комплексных бригад повысилась
производительность труда.
Выросла и деревообрабатывающая промышленность, возникшая
только в советское время. Изделия ее представлены стандартными домамиг
строительными деталями, мебелью, корпусами для пианино,
радиоприемников и радиол, различной деревянной утварью и т. п.
Отходы лесозаготовок используют в качестве сырья и топлива:
часть их идет на газификацию (сучья, верхушки), другая часть (кора ели,
ивы, дуба)—на приготовление экстрактов, необходимых для дубления
кожи.
Заново перестроены старые отрасли легкой промышленности. Рекоа-
струированы стекольные заводы, возникла фабрично-заводская,
льнообрабатывающая и швейная промышленность, расширилось кожевенно-
обувное производство. Создано производство ковров.
Значительное развитие получили различные отрасли пищевой
промышленности .
Как в лесообрабатывающей, так и в легкой и пищевой промышленности
среди рабочих и инженерно-технического персонала много удмуртов;
численность национальных кадров с каждым годом возрастает.
В дореволюционное время территория Удмуртии
Пути сообщения была крайне слабо обеспечена путями сообщения,
и средства ^ г « « ·
передвижения Единственной железной дорогой государственного
значения была Пермская, но и она проходила лишь
по северным районам и была удалена от основных промышленных
центров Удмуртии. Только в 1916 г. была построена Казанская железная до*
рога, однако северные районы по-прежнему продолжали оставаться
разобщенными с центром и южными районами.
Сеть грунтовых дорог также была развита очень слабо. Из
существовавших в Удмуртии нескольких трактов наилучшим считался Сибирский,
однако он мало отличался от обычных проселочных дорог в
дореволюционной России. Не в лучшем состоянии находились и другие тракты:
Сарапул — Елабуга, Ижевск — Чепца.
Основным транспортным животным у удмуртов была лошадь. Летом
пользовались четырехколесной либо двухколесной телегой с коробом
из луба и досок. В город и на базар ездили на тарантасе со сплетенным
из прутьев кузовом. Снопы и сено перевозили на двухколесной телеге
с деревянной рамой, а бревна — волокушей.
В зимнее время основным средством передвижения служили сани-
розвальни-и дровни (пу-дддьы). Средства передвижения, за редким
исключением, были местного изготовления.
Для переноски клади использовали гнутые из луба и бересты кузова,
а также кошели, плетенные из узких полос лыка или бересты, либо
холщовые сумки с лямками для ношения их на спине.
Грудных детей женщины носили также за спиной в колыбели кдкы,
имевшей вид лубяного короба прямоугольной или овальной формы.
Колыбель подвешивалась за плечами на холщовых лямках.
489

Одновременно с ростом промышленности
и сельского хозяйства идет развитие путей
сообщения. По Удмуртии проходят крупные
железнодорожные магистрали: Казанская (в
1961 г. объединенная с Горьковской) и
Свердловская. Горьковская дорога является
транзитной магистралью общегосударственного
значения наиграет крупную роль в
экономике республики. Через Горьковскую
железную дорогу столица Удмуртии
связана с Москвой, Уралом и Сибирью. Железная
дорога связывает центры республики с
мощной водной магистралью — р. Камой. По
Горьковской дороге перевозится большая
часть грузов и основные потоки пассажиров.
Построенная в 1942—1944 гг; новая
железнодорожная линия Ижевск — Балезино
соединила Казанскую и Пермскую линии. Эта
дорога обеспечивает кратчайшую связь
Северного Урала с районами Поволжья и Юга.
Развито в Удмуртии и пригородное
сообщение. Построено много ведомственных
узкоколейных дорог.
Главная водная магистраль
республики — Кама. Пассажирское движение и поток
грузов по ней ежегодно возрастают. Крупные
пристани — Сарапул, Бутыш, Галево,
Гольяны, Каракулино. Другие реки Удмуртии —
Лоза, Чепца, Кильмезь — используются для
сплава. По этим рекам раньше плавали на
долбленых лодках, на плотах,
переправлялись на пароме. Теперь наряду с весельными
широко распространены моторные лодки
и мелководные катера.
Интенсивно развернулось и дорожное строительство. Значительная
часть перевозок осуществляется по автогужевым дорогам. В Удмуртии
пересекаются две автомобильные дороги общегосударственного
значения: Ижевск — Якшур — Бодья — Игра — Балезино — Глазов и
Сибирский тракт. Много в республике и местных дорог. Из них наиболее
важны связывающие Ижевск с Боткинском, Малой Пургой, Можгой,
Сарапулом, а также Сарапул с Боткинском, Глазов с Красногорьем и др.
Все большее значение в республике приобретает воздушный транспорт.
Через Удмуртскую АССР проходят авиалинии как всесоюзного значения,
так и внутриреспубликанские.
Большая часть удмуртов живет в деревнях. По
данным переписи 1959 г., сельское население составляет
55 % всего населения республики. Удмуртские деревни
различны по своему размеру и планировке.
Преобладают селения в 70—100 дворов. За последние годы особенно выросли
районные центры, появилось много новых рабочих поселков.
Старые удмуртские селения расположены обычно по берегам
небольших рек или вблизи ключей. В планировке селений прослеживаются
два основных типа: разбросанный и уличный.
Поселки первого типа представляют собой беспорядочную группу
отдельных замкнутых дворов, внутри которых расположены жилые дома
и хозяйственные постройки. Один двор отделенот другого полем или
лугом.
Способ ношения колыбели
«кокы» удмуртками в прошлом.
Село Нижние Юри Ижевского
района
Поселения
и жилище
490

Дом колхозника в с. Нижние]Юри. Ижевский район
Уличный, или порядковый, тип застройки более поздний. В таких
селениях усадьбы размещены по определенному плану, чаще всего двумя
вытянутыми рядами по сторонам дороги. По сохранившимся названиям
участков и концов деревни можно представить себе расселение в
прошлом отдельных родственных групп. Еще в начале XX в. родственники
селились рядом, группируясь по отдельным участкам или концам,
носившим имя родоначальника или главы данной родственной группы.
С разложением патриархально-родовой общины происходило
выделение ее членов, перебиравшихся на новые места жительства, однако
единство происхождения еще долгое время осознавалось. Поэтому в Удмуртии
встречаются деревни, расположенные поблизости одна от другой, в
названия которых входит одно и то же родовое имя. Так, например, вокруг
с. Норья группируются селения: Вишур Норья, Лудзи Норья, Коровай
Норья, Кулай Норья, Сизящур Норья и т. д. Или возле с. Можга: Ква-
дашур Можга, Пуро Можга, Бодино Можга. Часто современные деревни
размещены вблизи древних городищ (кар) — Донды-Кар, Гурья-Кар
и др.
В расположении жилого дома и построек на усадьбе тоже можно
различать два основных типа застройки. Наиболее распространен первый
тип, когда надворные строения поставлены замкнутым
четырехугольником. По одну сторону ворот стоит амбар (кенос), по другую — изба
(корка), обращенная фасадом к улице. За амбаром размещаются погреб и
сарай для дров, иногда здесь же находится и баня. В глубине двора под
навесом расположен хлев, который под прямым углом соединяется со
вторым амбаром, стоящим за избой; если второго амбара нет, то навес
примыкает непосредственно к дому. Таким образом получается открытый
двор, со всех сторон окруженный постройками. Такой тип застройки
двора называется покоеобразным. Он весьма характерен для Среднего
Поволжья, верхнего и среднего Прикамья, бассейна Вятки. Он типичен
как для русских, так и для татар, чувашей, мари, удмуртов и других
народов, населяющих этот край.
При втором типе застройки изба располагается в середине открытого
двора, а надворные строения группируются без всякого плана вокруг
избы. Этот тип застройки встречается в настоящее время значительно реже,
главным образом в южных районах республики, и является, по всей
вероятности, более древним.
Встречаются и усадьбы, имеющие в центре обширного двора несколько
жзб, принадлежащих родственникам.
Жилищем удмуртов является изба (корка), довольно высокая
бревенчатая постройка с двускатной, реже с трех- и четырехскатной шатровой
крышей и тремя-четырьмя окнами. Сзади избы находятся сени (корказь).
491

Большая глинобитная русская печь (гур) на деревянном основании
помещается обычно налево или направо от входа. Устье печи обращено к окнам
фасадной стены. Красный угол находится против входной двери по
диагонали от печи. Такую планировку принято называть среднерусской
или севернорусской. При такой планировке в современных удмуртских
избах печь с прилегающим к ней углом избы почти всегда отделяется
занавеской или дощатой перегородкой с входом, иногда закрывающимся
дверью.
Местами как более поздняя встречается и западнорусская
планировка, при которой печь стоит также при входе, но обращена устьем к окнам
в боковой стене дома, выходящей во двор. Иногда печь ставят посредине·
и перегородками делят избу на несколько частей.
В южных районах республики к русской печи примыкает подтопок
со вмазанным в него котлом. В нем кипятят воду, молоко, варят пищу.
Такие подтопки типичны для жилищ татар, башкир и для населения
степных районов Средней Азии и Казахстана. В центральных и северных
районах Удмуртской АССР, население которых издавна живет совместна
с русскими, пищу готовят в русской печи и только в летнее время, когда
русскую печь не топят, пищу приготовляют в особой нише на шестке
в котле, подвешенном над очагом или поставленном на таган.
Для удмуртской избы южных районов в прошлом были характерны
нары (бадзым зус) с деревянным изголовьем для подушки (йыразъпу).
Нары устраивали направо от входа или против двери у передней стены;
кое-где нары сохраняются и теперь. В избах более северных районов
Удмуртии нар не делали, а спали на полатях и деревянных кроватях.
По стенам избы, где не было нар, пристраивали лавки (jyc), а над ними
прибивали полки {жажы). В переднем углу стоял стол (жок). От печи
к стене шли две жерди (сюри) для подвешивания колыбели и сушки
одежды. Около печи находился вход в подполье. Непременно в избе были шкаф
для посуды (камот), специальное приспособление для тарелок {тусъты,
тырон) и плетеная ивовая корзинка для ложек (пунъы возён).
По внутренней планировке и некоторым характерным особенностям
обстановки (тип печи, нары с одной стороны и полати с другой) можна
различать два типа удмуртского традиционного жилища. Одно из них
ближе к татарской культуре и распространено в южных районах
республики, а также среди удмуртов, живущих в Татарской и Башкирской
АССР. Жилище второго типа характерно для северных районов
Удмуртии, оно ближе к жилищу соседнего русского населения.
В настоящее время лавки, полки, нары и полати сохраняются чаще
всего в кухне и используются для хранения утвари. Новые дома
удмуртов — просторные и светлые, в них по четыре-пять окон и по две-три
комнаты. Крыши тесовые. Деревянная резьба, украшающая дом снаружи,,
обогатилась новой тематикой — часто встречаются изображения
советского герба, пятиконечной звезды. Изменилась внутренняя обстановка
жилища. Почти в каждом доме кровати, платяные и книжные шкафы,,
стулья, зеркала, радиорепродукторы и приемники, телевизоры. Стены
оклеивают обоями, полы красят. От прошлого сохраняется традиция
украшать стены коврами и ткаными полотенцами. В домах очень чисто,
на окнах кружевные и тюлевые занавески, цветы; такой вид имели
раньше лишь дома зажиточных удмуртов.
Амбар (кенос) представляет собой бревенчатое здание с тесовой
двускатной крышей и двумя-тремя небольшими волоковыми окнами.
Встречаются одноэтажные и двухэтажные амбары. В двухэтажных амбарах
нижнее помещение используется как склад для сельскохозяйственных
продуктов, а верхнее служит летней спальней и местом хранения
одежды. Внутри кенос в прошлом был разделен на несколько камер
перегородками или холщовыми пологами (ын). Количество отделений зависело»
492

Город Ижевск. Улица Горького
ют числа брачных пар в семье, которым отводилось в кеносе место для
кроватей, и хранения одежды.
Более зажиточные семьи раньше для каждой брачной пары строили
-отдельный кенос, так что в одном дворе иногда стояло два-три кеноса и
даже больше. По назначению аналогичны кеносу — «куда» марийцев
и клеть у славян и народов Прибалтики.
Женщина являлась полной хозяйкой в кеносе. Здесь хранились
принадлежности пряденья и шитья, устраивалась веже— «помочь» при шитье
приданого. Во время свадебных обрядов в кеносе переодевали невесту
в одежду замужней женщины, здесь же проводили молодые первую
брачную ночь. Взрослая девушка имела в кеносе определенное место
за отдельным пологом. Этот полог был ее приданым, она его богато
расшивала, украшала лентами, тесьмой, нередко пришивала к нему
серебряные кольца и серьги.
Почти у каждой удмуртской семьи имеется баня (мунчо) — отдельная
или построенная вмесае с соседями. Баню ставят на огороде, иногда во
дворе или выносят за пределы усадьбы поближе к ручью. Раньше баня
представляла собой низкий сруб с небольшим волоковым окошком; к
срубу примыкал предбанник, огороженный жердями. Отапливалась баня
печью-каменкой, внутри помещения стояла кадка для холодной воды,
"к стене был пристроен полок для мытья и прибита лавка. В настоящее
время большинство удмуртских бань топится по-белому. Они стали
просторнее,^ выше, с большим окном.
• Кроме описанных построек, во дворе удмуртского колхозника имеются
^хлев с сеновалом, свинарник, сарай для дров и различных
хозяйственных предметов. В старых дворах еще сохраняются конюшни.
Вплоть до 1930-х годов на усадьбе у многих крестьян-удмуртов,
особенно в центральных и южных районах республики, можно было встретить
специальную кулыовую постройку куала (или куа). Это небольшой сруб
размером 3,5 X 3,5 или 4 X 4 м, с двускатной крышей и земляным
полом. Скаты крыши на гребне не соприкасались, и щели пропускали дым
и свет. Окна и потолок отсутствовали. Посередине на земляном полу был
устроен очаг; над очагом висел на цепи или крюке котел, в котором в ста-
493

рину варили жертвенное мясо. Вдоль стен тянулись лавки, а в одном из
передних углов стоял стол. Над столом висела полочка, на которой
лежали кости и перья птиц, жертвенных животных, тут же стоял и воршуд.
В куале совершались семейные моления. В древности такого типа
постройка, как куала, вероятно, служила жилищем удмуртов. В настоящее
время куала, если она у кого и сохранилась, используется только как
летняя кухня или подсобное хозяйственное помещение.
В послевоенные годы в колхозах Удмуртии широко развернулось
строительство общественных зданий хозяйственного и культурного
назначения, а также жилых домов для колхозников. В наиболее крупных
деревнях теперь имеются школы, медпункты, почтовые отделения,
продовольственные и промтоварные магазины, библиотеки, клубы, во многих
деревнях работают детские сады и ясли. Повсюду в селениях много
зелени, колхозники разбивают палисадники, сажают на усадьбах
фруктовые деревья — яблони, груши, а также кусты малины, смородины.
За годы Советской власти значительно увеличилось городское
население. Удельный вес его возрос с 13% в 1926 г. до 45%\в 1959 г., т. е. в
3,5 раза. В дореволюционное время удмурты почти не жили в городах,,
теперь в среде сельского удмуртского населения наблюдается большая
тяга в город — поступают на работу, идут учиться и переселяются на
постоянное жительство. Неузнаваемо изменились города Ижевск,
Сарапул, Глазов, Воткинск, Можга, Камбарка.
Столица республики г. Ижевск превратилась в крупный культурный
и индустриальный центр с населением около 300 тыс. человек. В городе
имеются: Удмуртский научно-исследовательский институт экономики,,
истории, языка и литературы, Институт усовершенствования учителей,
филиал Института технического обучения при Министерстве
коммунального хозяйства РСФСР, четыре высших и много средних специальных
учебных заведений, три театра, несколько кинотеатров, цирк, клубыг
библиотеки и другие культурно-просветительные учреждения. В
советском Ижевске выросли кварталы многоэтажных каменных домов,
работают предприятия бытового обслуживания. В городе много больниц,
поликлиник. Новые асфальтированные улицы, тротуары, благоустроенные
дороги и трамвайные линии перерезают город во всех направлениях.
Развито автобусное движение. Проведены большие работы по озеленению
города. В садах и скверах посажены сотни деревьев и декоративных
кустарников, благоустроена плотина ижевского пруда.
Сарапул — в прошлом типичный уездный город — за годы Советской
власти вырос в крупный центр по выпуску радиоаппаратуры и
электрооборудования. В городе работает драматический театр, имеются средние
специальные учебные заведения. С каждым годом город все больше
благоустраивается, озеленяется. Растут кварталы новых жилых домов.
Крупным центром машиностроительной промышленности стал г.
Воткинск — родина великого русского композитора П. И. Чайковского.
Один из старейших городов Удмуртии Глазов до 1917 г. был толька
торговым и уездным административным центром. В. Г. Короленко,
который был сослан в Глазов в 1879 г., в очерке «Ненастоящий город»
писал о нем: «Типичный городок северо-востока. Два-три каменных
здания, остальное все деревянное. В центре — полукруглая площадь,
лавки, навесы, старенькая церковка... и рядом огромное недостроенное
здание нового храма, окруженное деревянными лесами... Подальше от центра
домишки окраины подходят к ельнику, сосняку, которые, вырастая вверх
по реке, становятся спокойным дремучим бором... И ничего, что должна
быть в настоящем городе: ни фабрик, ни заводов, ни всего, что росло бы
само собою, устанавливая живой обмен с деревней».
После Октябрьской революции в Глазове развернулось большое
строительство, город стал промышленным и культурным центром северной
494

части Удмуртии, в нем насчитывается 59 тыс. жителей. В Глазове свыше
20 промышленных предприятий — мебельная фабрика, кирпичный
завод, лесозавод, паромеханический маслозавод, мясокомбинат и др.
Помимо общеобразовательных начальных и средних школ в городе имеются
педагогический институт им. В. Г. Короленко, сельскохозяйственный
техникум, медицинское училище, детская музыкальная школа. В Глазове
несколько кинотеатров, стадион, парк, строятся новые благоустроенные
дома.
В пище удмуртов наблюдается сочетание степных скотоводческих
традиций с обычаями земледельца — жителя лесной полосы северовос-
п тока Европы.
ищ Основой питания удмуртов является хлеб (нянь)
из ржаной или пшеничной муки, раньше его пекли большей частью из
ячменной муки с примесью различных суррогатов. Разнообразны
традиционные хлебные изделия удмуртов: лепешки (табань), пресные
ватрушки с начинкой из рубленого мяса, яиц и лука (перепеч), пироги со
всевозможной начинкой (куа-самнянь), блины (мыльым) и т. п. Варят
различные каши (жук)—ячневую, пшенную и другие, приправляя их
маслом или салом.
Подобно соседним народам — татарам, казахам я башкирам —
удмурты широко пользуются мукой для приправы различных жидких блюд.
Например, они приготовляют толокно, которое едят разведенное квасом,
водой или кислым молоком, делают пельмени с начинкой из картофеля
и мяса, варят своеобразную лапшу — нугыли, приготовляемую из
кислого теста.
Из горячих жидких блюд распространена похлебка шыд с крупой и
горохом.
Молочная пища, которая в дореволюционное время занимала
незначительное место в питании удмуртской семьи, теперь с развитием
животноводства получила большое распространение. Масло, сметана, творог
стали каждодневными продуктами питания колхозника-удмурта.
Обычным продуктом стало и мясо, которое, как и молоко, раньше было
лакомством. В силу старых охотничьих традиций для удмуртов привычно
употребление в пищу мяса лесных диких животных и птиц.
С развитием огородничества большое значение в питании удмуртов
приобрели картофель и овощи: лук, капуста, огурцы, помидоры.
В качестве напитковУраспространены чай, кофе, подслащенная медом
вода (шербет) и квас (сюкась); по праздникам пьют домашнее пиво (сур).
В наше время многие удмуртские колхозы имеют общественные
хлебопекарни и столовые. В сельских и районных магазинах колхозники
покупают сахар, кондитерские и макаронные изделия, крупы и т. п.
0 Одежда удмуртов в прошлом была почти исключи-
дежда тельно домашнего производства. Шили ее из
белого холста, пестряди и сукон. Изготовлением тканей занимались
женщины. Белый холст со второй половины XIX в. стал вытесняться
пестрядью, и белая одежда уже в 1930-х годах встречалась редко, в основном
у старшего поколения.
Мужской удмуртский костюм утратил национальную специфику
значительно раньше, чем женский, и уже в XVIII в. почти не отличался от
одежды русских крестьян. Он состоял из рубахи (дэрем), сшитой из
домотканой пестряди, а позднее из фабричной ткани, и штанов (эрезь) из
синего холста или сукна. Рубаха была туникообразного покроя с
невысоким стоячим воротником и разрезом на правой стороне груди, длиной 60—
70 см. Ее носили поверх штанов и подпоясывали плетеным или кожаным
поясом. Старики носили на поясе кожаную сумочку тылдурсы, в которой
хранили огниво и трут, а впоследствии спички. У удмуртов южных
районов туникообразная рубаха была значительно длиннее (85—90 см) и
495

шире, с разрезом посередине груди, отложным воротником и завязками
вместо пуговиц. Такую рубаху носили поверх штанов, без пояса. Этот
тип рубахи сближается со старинной рубахой башкир и татар.
Мужские штаны северных и южных удмуртов были несколько
различны по покрою. В центральных и северных районах Удмуртии штанины
сшивали из перегнутых по продольной нитке холстин, вставляя между
ними два треугольника. Верхний край штанов загибали и продевали
шнурок, которым штаны удерживались на талии. Позднее штаны стали делать
на обшивке, с карманами, разрезом спереди и застежкой на пуговицах.
В южных районах Удмуртии штаны шили с широким шагом, как у
казахов, башкир и татар. Их носили низко под животом, прикрывая длинной
рубахой.
Летней верхней одеждой служил белый холщовый халат (шортдэ-
рем), но более распространен был зипун — отрезной в талии суконный
кафтан (суклан, дукес); его подпоясывали ремнем.
Зимой мужчины носили дубленые полушубки, нередко крытые
сукном, а отправляясь в дорогу, надевали азям — длинную широкую
одежду из домашнего полусукна с большим запахом. Аналогичная дорожная
одежда бытовала и у соседнего русского населения. В наши дни удмурты
носят одежду из фабричных тканей и очень часто покупают готовую.
Головцым убором мужчин служила раньше валяная шляпа
кустарного изготовления, теперь носят фетровые фабричные шляпы и кепи.
Зимой ходят в мерлушковых и бараньих шапках-ушанках.
В прошлом широко была распространена плетеная лыковая обувь.
Удмуртские лапти отличались по форме и плетению от русских, они
значительно легче, в особенности женские. Их плели на разных
колодках (для правой и левой ноги), с остроконечным носком и прямым
переплетением лык в верхней части носка, который на женских лаптях
украшали полосками жести или клеенки. На каждой стороне удмуртского
лаптя, как и русского, имелись лыковые петли, в которые
пропускались лыковые или шерстяные оборы. Теперь в лаптях никто не ходит. Все
удмурты носят фабричную обувь — сапоги, ботинки и т. п.
Женщины в качестве верхнего платья и нательной одежды носили
рубаху (дэрем), существенно различавшуюся по покрою и материалу в
разных районах. У северных удмурток и бесермянок еще недавно (в XIX —
первой четверти XX в.) бытовали рубахи из белого холста, туникообраз-
ного*покроя, с вышивкой. Теперь женщины средних лет носят платье
из фабричной ткани, но покрой его часто остается традиционным. Многие
пожилые удмуртки продолжают носить рубаху на кокетке; верхнюю часть
ее делают из ситца, а нижнюю из более грубого цветного холста. Старухи-
бесермянки еще сохраняют иногда белую рубаху.
В южных районах рубаху шили из домотканой цветной пестряди
(алана); по покрою она отличалась от бытовавшей в северных районах. Здесь
рубаха была значительно шире в подоле, бока ее состояли из четырех более
коротких скошенных кусков холста, сшитых попарно. Рукава — прямые,
длинные. Под рукавами вшивали квадратные ластовицы. Воротник --
стоячий, застегивался на пуговицу или на крючок. Нагрудный разрез
обшивали полосками цветного ситца, тесьмой или кружевами. Под рубахой
женщина носила нагрудник (кыкрак), сшитый из кусков разноцветного
ситца или бархата. Подол рубахи заканчивался одной или двумя
оборками. Такие рубахи-платья, сшитые из фабричной ткани, носят и теперь.
Молодые удмуртки шьют платья из ситца и сатина, сохраняя старые
традиции в отделке, применяя много цветных нашивок, лент, оборок.
Под рубахой|удмуртки южных районов носили штаны, по покрою
аналогичные мужским. На севере удмуртские женщины штанов не
носили. В настоящее время повсеместное распространение получило
мужское и женское нижнее белье, которого раньше у удмуртов не было.
496

Девушки удмуртки и замужняя женщина (в середине) в старинных праздничных
нарядах. Село Карлыган Марийской АССР. 1925 г.
Поверх рубахи или платья женщины надевали цветной передник
(айшет, азькышет).
Верхнюю женскую одежду, как и мужскую, шили из белого или
цветного холста, шерстяных тканей и сукна домашнего изготовления.
Летним выходным платьем удмуртки в северных районах был надеваемый
поверх рубахи шортдэрем — длинная белая распашная одежда типа
халата, с короткими рукавами, украшенная вышивкой и полосками
кумача.
У южных удмурток верхней одеждой служил кафтан (зыбын) из
цветной, обычно красной, шерстяной ткани, длиной до колен, сшитый
в талию со сборами. Более теплой верхней одеждой был суконный кафтан
(сукман или дукес), по покрою аналогичный мужскому. Зимой носили
шубу (пасъ) из дубленых овчин. Теперь традиционную верхнюю одежду
заменили готовые пальто и костюмы.
Старинные головные уборы удмурток были очень разнообразны.
Ношение того или другого головного убора, как и прически, было связано
с определенным возрастом и положением женщины в семье. Различались
головные уборы девушек, замужних женщин и старух.
По форме и внешнему виду женские головные уборы могут быть
разделены на четыре группы. К первой группе отнесем покрывала, платки,
полотенца; ко второй — повязки, налобники, венки; к третьей — мягкие
шапки, чепцы; к четвертой -— высокие твердые уборы конусообразной и
лопатообразной формы. В последнюю группу входит айшон —
старинный головной убор замужней удмуртки конусообразной или
цилиндрической формы, на берестяной основе, покрытый холстом и украшенный
вышивкой, цветными лентами и монетами. Бытование айшона по
этнографическим материалам прослеживается на протяжении XVIII и XIX вв.
среди удмурток Сарапульского, Елабужского и Малмыжского уездов
Вятской туб. Местами он встречался и в начале нашего века (с.
Карлыган, ныне Марийская АССР).
Аналогичные уборы в форме усеченного конуса или цилиндра
известны многим народам Восточной Европы и Средней Азии. К айшону близки
Народы Европейской части СССР, II 497

На улице с. Бобья-Уча в выходной день
головной убор «шурка» луговых мари, «панга» мордвы, «саукеле»
казахов, некоторые типы русского кокошника.
Интересна девичья шапочка такъя, сшитая из холста, обшитая
кумачом и украшенная монетами или бисером. Она бытовала у удмурток еще
в начале нашего века. У бесермянок такъя удерживалась значительно
дольше. Из женских головных уборов к группе шапок можно отнести
хошпу бесермянок. Это круглая холщовая шапка с открытым верхом,
вся зашитая монетами. Такъя и хошпу бесермянок близки к головным
уборам чувашек и башкирок, у которых они известны под теми же
названиями.
Замужние удмуртки в Увинском, Боткинском и некоторых других
районах носили похожие на чепец мягкие шапочки (подурга, йыркышет)
из холста, отделанные позументом и разноцветными полосками ситца.
По форме и общему виду они напоминают русский повойник или
сборник.
Разнообразны налобные повязки удмурток. Такого вида головные
уборы широко бытуют также у марийцев, мордвы, чувашей, башкир, татар
и у многих славянских народов. Это вышитые полоски холста, обшитые
позументом, монетами и блестками. Носили их и девушки, и замужние
женщины. \
Широко были распространены платки и покрывала, причем наиболее
старой формой удмуртского платка можно считать домотканую холщовую
косынку куинь серго («три угла»), обшитую кумачом, цусочками сукна и
ситца, украшенную вышивкой и позументом. Девушки носили косынки
поверх такъи, женщины поверх подурги, а впоследствии и без этих голов-
498

ных уборов непосредственно на голове. Косынка куинь серго была
известна почти повсеместно на территории Удмуртии еще в первой четверти
XX в. В южных районах нынешней Удмуртской АССР и среди удмурток,
живущих на территории Марийской и Башкирской АССР, бытовало
покрывало сюлык из тяжелой парчовой ткани, на подкладке, отороченное
бахромой. Сюлык набрасывали на айшон, а впоследствии стали
использовать и без него как свадебное покрывало.
К группе покрывал относится также чалма — льняное или
хлопчатобумажное полотенце с затканными яркими концами. Чалму носили
замужние женщины до наступления старости. Ею повязывали голову и
концы спускали на спину. Бесермянки носили полотенчатый головной
убор — кышон.
В настоящее время все эти головные уборы вышли из употребления.
Самым распространенным современным головным убором девушек и
замужних женщин является платок — ситцевый, шелковый, шерстяной;
носят также различные шапочки, шарфы, береты, покупаемые в магазинах.
В прошлом удмуртки носили разнообразные металлические
украшения, нагрудники, сделанные из монет, перевязи, цепочки, а также
браслеты, кольца, серьги и подвески к косам. Традиция носить украшения
сохраняется у сельских жителей, но сами украшения несколько
изменились. Девушки и женщины носят бусы и ожерелья из раковин и монет,
браслеты и кольца.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
В дореволюционной удмуртской деревне землепользование было
общинное, как и у русских. Среди членов земельной общины (бускелъ)
наблюдалось резкое имущественное неравенство. Зажиточная верхушка
имела земли больше и лучшего качества. Дела общины решал кенеш —
сход дворохозяев. Как правило, зажиточные крестьяне удмуртской
деревни навязывали кенешу угодные им решения и фактически
руководили общиной. Они закабаляли бедноту путем ссуд под большие
проценты и за отработку. Бедняки, не имея возможности обрабатывать свои
наделы, сдавали их в аренду, а сами шли в батраки или работали
исполу у богатых односельчан, нередко у своих родственников.
Наряду с феодальными и капиталистическими отношениями в
удмуртской деревне вплоть до Октябрьской революции широко бытовали
пережитки первобытнообщинного строя. Так, в некоторых районах удмурты
сохраняли представление о принадлежности к определенной родовой
группе и помнили названия отдельных родов. Чаще всего это были
женские собственные имена — Можга, Чола, Кибья, Салья и др. Они
нередко совпадали с дохристианскими, так называемыми банными, удмуртскими
именами, которые бабка-повитуха давала ребенку в бане до крещения
в церкви. Далекие отголоски материнского рода содержатся в
терминологии, обозначающей родственников по матери. В них всегда есть слово
чуж, чужатай, чужайы (дед, отец матери), чужнэнэ, чужанай, чужмумы
(бабка, мать матери) и т. п.; в то же время деда по отцу называют пересъ
атай, бабку по отцу — пересъ нэнэ. Нередко удмурты вели счет родства
не только по мужской, но и по женской линии. В Глазовском и других
районах еще недавно дочь наследовала родовое имя матери, которое
продолжала носить и по выходе замуж. Большую роль в семейных делах
и свадебных обрядах играли брат невесты и ее дядя по матери, что также-
является отголоском матриархальных отношений. С материнским родом
связан и обычай верен пуксён («возвращение к прежнему месту»), согласно·
которому молодая после свадьбы возвращалась в дом родителей на
полгода и более продолжительное время. Как пережиток матриархата можно
499
32*

рассматривать и существовавшие у удмуртов в прошлом столетии «бабьи
праздники».
Родовое единство выражалось в существовании общих тамг (пус) —
меток, которые наносили на прясла, лесные делянки, домашних
животных и т. д. В некоторых местах, главным образом на юге Удмуртии,
встречались деревни, где родственники жили на определенных концах, или
имелись дворы-поселки, состоящие из трех-четырех изб, в которых, как
правило, жили женатые братья. Вплоть до коллективизации сельского
хозяйства сохранялись пережитки родовой собственности на землю, лес
и скот. Так, в дер. Улын Юри существовали определенные расчистки
из-под леса, принадлежавшие роду Селья, а лесные делянки в этой же
деревне распределялись по родам, причем, несмотря на то, что в деревне
было три рода с неодинаковым количеством дворов, каждый род получал
одинаковые по размерам делянки.
В прошлом родовые группы удмуртов были экзогамны. Еще в
начале XX в. удмурты, носившие одно и то же родовое имя, хотя и жившие
далеко друг от друга и не имевшие представления о действительном
родстве, не вступали в брак. В настоящее время эти традиции исчезли.
Пережитки родовых связей особенно стойко сохранялись в религии.
Вплоть до коллективизации в ряде деревень, особенно на юге республики,
были родовые культовые места, родовые кладбища, куда на поминки
приходили удмурты, сохранявшие воспоминание о принадлежности к
данному роду.
В южных районах республики некоторые пережитки родового строя
проявлялись и в организации общественного быта. Здесь устраивались
родовые моления, совершавшиеся по дохристианскому обряду.
Руководил молениями старейшина (торо), который выступал в качестве
главного жреца, он же был главным лицом — «тысяцким» — и при
совершении обряда бракосочетания. В Ижевском районе выделялся беуе —
старейший мужчина в роде. В южных районах Удмуртии дольше
действовали такие организации, как пура — совет родовых судей, восясъ
пура — объединение жрецов и кенеш. Согласно традиции кенеш ведал
переделом земли в сельской поземельной общине, сбором податей,
починкой мостов, дорог и изгородей, полевыми работами, покосами, чинил
суд и расправу над членами общины. Его решения были обязательны
для всех жителей данной деревни.
С развитием капиталистических отношений в дореволюционной
удмуртской деревне эти организации использовались зажиточной частью
крестьянства в своих классовых интересах, а в первые годы Советской
власти они возглавили кулацкое сопротивление. В период
коллективизации представители кулачества пытались использовать авторитет
постановлений кенеша для отказа от вступления в колхоз, от уплаты
государственных налогов и выполнения хлебопоставок, для преследования
активистов колхозного движения. Они фальсифицировали приговоры
кенеша для оправдания своих самосудов над беднотой и сельским активом
(Лудорвайское дело 1928 г.).
Кулакам было выгодно поддерживать пережитки патриархально-
родовых отношений, чтобы эксплуатировать бедняцкое население
деревни. В частности, пользуясь традиционным обычаем родовой
взаимопомощи — веме, они получали даровую рабочую силу, эксплуатируя труд
своих односельчан при уборке урожая и других трудоемких работах
в своем хозяйстве.
Большая семья у удмуртов в начале XX в. включала порой до 50
человек. В первое десятилетие Советской власти существовали семьи в 25—
30 человек. Такая семья жила на одной усадьбе, но в нескольких избах,
питались все вместе; пищу готовили на общем очаге. Главой семьи был
старший мужчина—хозяин —кузё. Семья имела общее имущество, вела
500

общее хозяйство. Земельные наделы находились в общем семейном
пользовании. Денежная касса была в распоряжении кузе. Даже если члены
семьи уходили на заработки, то и тогда все заработанные деньги они
должны были отдавать «хозяину». Распределением домашних работ
между женщинами ведала «хозяйка». Она сама топила печь и приготовляла
еду, в чем ей помогала сноха. При разделе большой семьи отдельные
семейные пары выделялись в самостоятельное хозяйство. Один из сыновей
оставался с родителями. В тех случаях, когда у родителей была только
дочь, в дом брали зятя. Так поступают часто и теперь.
Браки в большинстве случаев заключались по сватовству. Наряду
с церковным обрядом, обязательным в царской России, существовали
многочисленные народные обычаи, сопровождавшие свадебную
церемонию. Одни из них совершались в доме невесты, другие — в доме
жениха. Наряду со свадьбой по сватовству бывали случаи похищения, или
умыкания невесты из родительского дома. Иногда это делалось с
согласия девушки.
В прошлом близкие отношения между парнями и девушками не
вызывали строгого осуждения. В этом можно видеть отголоски
группового брака, пережитки которого сохранялись и в некоторых
свадебных обрядах. Например, жених покупал постель невесты у парней
ее деревни.
Замужняя женщина рассматривалась в первую очередь как рабочая
сила в семье мужа. Характерны подарки родителей при отъезде дочери
в дом мужа: коса, грабли и прялка; их украшали разноцветными
лентами, а подруги и родственники вколачивали в них серебряные и медщге
монеты — в знак пожелания благополучия, богатства и счастья.
Женщина выполняла почти все работы по дому: ухаживала за скотом,
изготовляла ткани для одежды и шила ее, воспитывала детей; кроме
того, многими сельскохозяйственными работами, в частности обработкой
огорода, также занималась женщина. Такое положение женщины
способствовало распространению неравных браков в возрастном отношении.
У бесермян еще в начале XX в. нередко мальчика 13—15 лет женили на
девушке 25—27 лет. Для получения даровых рабочих рук родители
жениха стремились как можно скорее женить сына, а родители невесты,
наоборот,— удержать дочь возможно дольше в своем доме. До недавнего
времени отец сохранял право пользоваться трудом дочери после
замужества.
Молодую женщину, перешедшую в семью мужа, новые родственники
не называли именем, данным ей при крещении (Марья, Ольга и т. п.),
а давали ей имя ее рода с прибавлением имени старшего мужчины
в данной семье, например Иван Чабья, Петыр Дукья и т. д. Положение
женщины в новой семье было крайне стесненным. Женщины ели отдельно
от мужчин. На почетное место за столом, которое занимал кузе, они не
имели права садиться. Молодушка не могла в течение года говорить
со свекром и в его присутствии закрывала нижнюю часть лица.
За женщиной признавались лишь некоторые права в отношении
собственности. В ее полном распоряжении находились изделия прядения и
ткачества, сделанные ее руками из волокон льна и конопли. Ее
собственностью оставалось принесенное ею приданое — ткани, постель, одежда и
скот. Ей принадлежал доход от огорода и скота, включая приплод. Она
распоряжалась кумышкой (самодельной водкой).
Право на развод признавалось лишь за мужем: он мог прогнать жену
в случае ее бесплодия или измены, при этом кенеш не принимал жалоб
на мужа. Участие женщины в общественной жизни не допускалось.
Исследователи дореволюционного удмуртского быта отмечают, что
удмурты очень любят своих детей и обходятся с ними ласково, почти
никогда не допускают по отношению к ним грубой ругани и побоев.
501

Однако физическому воспитанию ребенка в прошлом почти не
уделяли внимания. Отсутствие медицинской помощи, неумелый уход и
недосмотр влекли за собой многочисленные детские болезни. Огромная
смертность детей наблюдалась в особенности летом вследствие желудочных
заболеваний. Во время полевых работ, когда маленькие дети находились
без всякого присмотра родителей, бывало много несчастных случаев.
Наречение ребенку имени сопровождалось определенными обрядами.
Один человек имел нередко несколько имен: одно имя личное, второе —
родовое или воршудное, передававшееся от матери к дочери или от отца
к сыну, третье имя давалось иногда во время болезни в качестве
магического приема. Существовал также обычай ним воштон (т. е. скрытие
имени), согласно которому младшему в семье полагалось переменить
имя, если у кого-либо из старших было такое же.
За годы Советской власти в корне изменились все стороны жизни
удмуртов. Они живут теперь малыми семьями, состоящими в среднем из
пяти-шести человек. Главой семьи является отец, если нет отца —
старший сын, а если нет ни отца, ни старшего сына, семью возглавляет мать.
Отношения между членами семьи ныне строятся на полном
равноправии и взаимном уважении. Молодые люди вступают в брак по взаимному
согласию, браки по сговору родителей крайне редки. Оформление брака,
как повсюду в Советском Союзе, совершается в ЗАГСе.
Развитие сети дошкольных воспитательных учреждений (яслей,
детских садов, детских площадок) исключает безнадзорность детей,
обеспечивает правильный уход за ними, нормальное питание.
Профилактические меры и медицинская помощь снизили до минимума детскую
смертность.
Бесправная в прошлом, удмуртка занимает в настоящее время видное
место в управлении государством, в производстве и в быту, она получила
возможность активно осуществлять свое право на труд, образование и
отдых.
В результате упорной борьбы партийных и советских органов с
пережиточными явлениями в общественной жизни удмуртов безвозвратно
ушли в прошлое старые формы общественного быта удмуртов. В
настоящее время структура общественных организаций у удмуртов такая же,
как и всюду в нашей стране: ведущая роль принадлежит партийным,
комсомольским, профсоюзным организациям, городским и сельским Советам
депутатов трудящихся. Огромную роль играют производственные
коллективы на промышленных предприятиях, в колхозах и совхозах. Работают
товарищеские суды, добровольные дружины, эффективно действуют
комиссии партийно-государственного контроля. Проводятся различные
собрания, на которых осуществляется демократический порядок
обсуждения и решения дел. Большое значение имеет общественное мнение, в
формировании которого направляющую роль играет влияние партийных,
комсомольских и профсоюзных организаций.
В первые же годы Советской власти на территории Удмуртии была
развернута разносторонняя культурно-воспитательная работа среди
широких масс трудящихся. Большое внимание уделялось борьбе с
религиозной идеологией, как с православной, так и с дохристианской.
Коммунисты, комсомольцы, культработники, учителя активно боролись
с пережитками прошлого. Так, когда в июне 1923 г. крестьяне двенадцати
удмуртских деревень Можгинского уезда собрались на моление, чтобы
вызвать дождь, коммунисты и комсомольцы г. Можги, учителя и
учащиеся педагогического техникума выехали на место моления,
разъяснили крестьянам, отчего бывают дождь и засуха, сделали доклады о
хлебном займе, о налогах, организовали хороший концерт на удмуртском
языке, игры и танцы для молодежи. В результате моление не
состоялось.
502

Игра детей на воздухе в Адинском детском саду
Догматы и обряды православной церкви большинство удмуртов и до
революции выполняли по принуждению священников и полиции, а не по
утвердившемуся в их сознании христианскому мировоззрению. В годы
индустриализации страны и победы колхозного строя в результате
больших успехов в области народного образования и культурного
строительства произошел решительный отход трудящихся масс республики от
религии. Уже в 1920-х годах жители многих удмуртских деревень перестали
ходить в церковь, крестить детей, давать им имена по святцам и т. п.
За годы Советской власти число православных церквей в Удмуртии
сократилось с 311 до 18, резко снизилось соблюдение православной
обрядности (в частности, свадебной и похоронной).
Большинство удмуртов перестало соблюдать и дохристианскую
религиозную обрядность. Совершенно исчезли общественные моления,
связанные с циклом сельскохозяйственных работ, не проводятся родовые и
семейные моления. Давно заброшенные родовые культовые постройки
куала разрушились; часть из них была занята под хозяйственные
помещения колхозов (под склад, кузницу и т. п.). Деревья и рощи,
раньше считавшиеся священными, где совершались моления, теперь
полностью утратили свое культовое значение.
Профсоюзные и комсомольские организации ведут значительную
работу по внедрению в быт новых праздников и гражданских обрядов. Так,
заводской комитет профсоюза Ижевского машиностроительного завода
за полтора года (1962—1963 гг.) интересно, умело провел более 200 ком-
сомольско-молодежных свадеб, 33 дня отдыха родителей с детьми,
новогодние карнавалы на льду, вечера боевой славы, торжественное вручение
удостоверений ударников коммунистического труда, проводы в армию,
Праздник первой получки, торжественные проводы на пенсию. В октябре
1962 г. был организован Праздник серпа и молота, на который были
приглашены передовики из подшефных заводу колхозов и шефствующих
цехов.
Повсюду в республике особенно торжественно отмечаются большие
советские праздники — годовщина Октябрьской революции и 1 Мая.
Проводятся также местные праздники, связанные с различными производ-
503

ственными моментами, например Праздник первой борозды,
справляемый перед началом полевых работ. По окончании годового цикла
сельскохозяйственных работ, после сбора урожая, колхозники устраивают
праздник, на котором подводят итог своих работ. Во многих районах
ежегодно осенью организуется колхозная животноводческая выставка.
Место выставки украшается зеленью и флагами, в витринах помещаются
фотографии знатных животноводов. На выставку съезжаются празднично
одетые колхозники из разных районов Удмуртии. Приезжают гости из
Ижевска и даже из соседней Татарской АССР. Устраивается праздничное
гулянье, которое заканчивается выдачей премий, конскими бегами и
физкультурными состязаниями.
Весенний праздник сабантуй (праздник плуга) стал смотром
физкультурников и коллективов художественной самодеятельности.
Старый праздник валвортон, ныне получивший название гырон быд-
тон (окончание пашни), празднуется по завершении весенних полевых
работ, перед сенокосом (вторая половина июня). Он проводится в
воскресенье. Для молодежи этот выходной день превращается в Праздник песни
и спорта.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
В дореволюционной России основная масса сельского населения
Удмуртии была неграмотна.
Теперь все дети школьного возраста учатся. В первых четырех
классах обучение ведется на родном языке. С первого класса изучается и
русский язык. В пятых классах удмуртских школ преподают на русском и
удмуртском языках, с шестого класса — только на русском. Выполняя
закон «О связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии народного
образования в СССР», школы республики проделали большую работу по
преодолению отрыва обучения от жизни. При школах созданы учебные
мастерские, учащиеся приобретают специальности шоферов, слесарей, токарей,,
трактористов и т. п. Учащиеся осваивают производственные
специальности и непосредственно на заводах, фабриках, стройках. При сельских
школах созданы учебно-опытные хозяйства. На опытных участках
ученики выращивают высокие урожаи бобовых культур, кукурузы,
овощей и картофеля.
Кадры учителей готовятся в основном в Ижевском и Глазовском
педагогических институтах. Среди 14,5 тыс. учителей и воспитателей,
работающих в республике, около 5 тыс.— удмурты. Помимо педагогических
институтов, кадры специалистов высшей квалификации готовят
медицинский, сельскохозяйственный и механический институты в Ижевске, а
также филиал механического института в Воткинске. В республике
имеется 21 среднее специальное учебное заведение: культпросветшкола,
строительный и индустриальный техникумы, медицинское и
музыкальное училища в Ижевске, сельскохозяйственный и электромеханический
техникумы в Сарапуле, машиностроительный техникум в Воткинске
и др.
Создание национальных кадров — огромное завоевание культурной,
революции. В 1960 г. в республике в различных отраслях экономики,
науки и культуры работало 70 тыс. специалистов с высшим и средним
специальным образованием.
До Великой Октябрьской социалистической революции на удмуртском
языке были изданы лишь отдельные брошюры да несколько номеров газет
в народническом и миссионерском духе.
В декабре 1918 г. вышли первые номера удмуртской большевистской
газеты «Гудыри» («Гром», ныне «Советская Удмуртия») и «Ижевской Прав-
504

ды» (ныне «Удмуртская правда»). Затем стали издаваться книги и
брошюры на удмуртском языке.
Если в первые годы после революции газеты выходили небольшими
тиражами и не ежедневно, то к 1960-м годам в Удмуртии издавались
гри республиканских и 40 районных, городских и заводских
многотиражных газет на русском и удмуртском языках. Большими тиражами
издаются произведения К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина,
художественные, научные и другие книги.
За годы Советской власти в республике создана широкая сеть
культурно-просветительных учреждений. Теперь в Удмуртии нет такого
населенного пункта, где не работала бы библиотека, клуб или
изба-читальня; везде слушают радиопередачи, смотрят кино. В 1957 г. в Ижевске
был создан телецентр. В республике работает много домов культуры.
Важным средством воспитания трудящихся являются университеты
культуры различных профилей, которых в городах и селах республики
в 1963 г. было около 100. Значительную работу ведет Удмуртское
отделение Всесоюзного общества «Знание», насчитывающее 10 тыс. членов.
Работает научно-исследовательский центр — Институт истории,
экономики, литературы и языка при Совете Министров Удмуртской АССР.
Крупным научно-исследовательским центром является также Ижевский
медицинский институт, где работают 15 докторов и более 40 кандидатов
наук. Удмуртский народ выдвинул много талантливых деятелей медицины.
Среди них почетное место занимает А. И. Перевощикова, первая
удмуртка, получившая ученую степень доктора медицинских наук. Большую
научную работу ведут и другие высшие учебные заведения Удмуртии,
заводские лаборатории, опытные станции. В республике есть
краеведческий музей с богатыми коллекциями; он проводит
массово-просветительную и научную работу, устраивает передвижные выставки,
обслуживая ими все районы республики.
Большие успехи достигнуты и в области здравоохранения. Полностью
ликвидированы трахома и другие бытовые заболевания. В республике
работают около 2 тыс. врачей, среди них 20% составляют удмурты.
В народном прикладном искусстве удмуртов боль-
Изобразительное шое место занимают тканый орнамент и вышивка.
иску тв Тканым и вышитым орнаментом украшают детали
одежды, постельные принадлежности и разные другие бытовые предметы.
Существовали специализированные артели, выполнявшие различные
тканые художественные изделия. Широкой известностью пользовалась
Шарканская артель. В настоящее время артели преобразованы в
предприятия местной промышленности и промкомбинаты.
Старинная удмуртская вышивка выполнялась шелком и шерстью,
без канвы, по счету ниток холста. Теперь вышивают разноцветными
мулине, шелком, красными и черными хлопчатобумажными нитками, также
без канвы. Наиболее распространенные швы — косой стежок, гладь, набор
и роспись. Чаще всего встречаются геометрические узоры: ромбы,
квадраты, косые кресты, иногда растительный орнамент. Тематическая
вышивка появилась только в советское время.
Наряду с вышивкой применяется аппликация из кусочков
разноцветной ткани или тесьмы. Широкое распространение получило
ковроткачество. В Ижевске работает фабрика художественных изделий ткачества
и ковроделия, которая выпускает хлопчатобумажные и шерстяные
дорожки, паласы, махровые, ворсовые и высоковорсовые ковры с удмуртским
и русским орнаментом. Большую помощь фабрике оказывает Институт
художественной промышленности в Москве. Выполняют на фабрике и
художественную строчку, роспись тканей и платков.
Издавна среди удмуртов бытует искусство вязания и плетения.
Удмуртские женщины большие мастерицы в вязании узорных варежек, чулок,
505

носков, плетении кружев, бахромы и т. д. Материалом служат шерсть,
льняная и хлопчатобумажная пряжа.
Широко распространена художественная обработка дерева: резьба,
выпиливание, обточка и роспись. Росписью и резьбой украшают мебель —
скамьи, столы, шкафы, стулья, а также оконные наличники, ворота и т. д.
Орнамент большей частью геометрический, реже встречаются
изображения животных. В наше время резчики по дереву исполняют довольно
сложные по замыслу и композиции произведения.
Большое развитие получило и граверное искусство. В Ижевске
работает школа граверов, в которой преподают народные мастера.
Начало развиваться и профессиональное искусство — живопись,
графика, скульптура. Первые профессионалы-художники Удмуртии —
портретист М. Балагушин и пейзажист Н. Косолапов. Пользуются
известностью произведения, созданные в военные годы: «Партизаны»
М. Балагушина, «Герой среди детей» Н. Косолапова, «Важное сообщение»
Д. Ходырева, «Закрытие дзота» и «Поединок» Ф. Иванова. Талантливый
художник Д. Ходырев добился значительных успехов в области
жанровой живописи, его картина «Провинилась» получила высокую оценку
на Всесоюзной художественной выставке.
Как пейзажист известен В. Жарский. Его лучшие работы — «Истоки
реки Камы», «Дом Чайковского в Воткинске», «Лесные массивы в
верховьях Камы». Не менее интересны и пейзажи Ф. Иванова «Лес» и А. Си-
нилова «Сентябрь», «Приуралье». Из скульпторов Удмуртии известны
С. Чирков, М. Тутынин.
Кадры утателей рисования и художников готовит художественно-
графический факультет Удмуртского государственного педагогического
института, открытый в 1959 г.
Растет число самодеятельных художников, в 20 кружках
изобразительного искусства около 500 человек. Художники Удмуртии постоянно
совершенствуют свое мастерство, основные темы их произведений —
показ жизни народа, его борьбы за построение коммунизма. В 1960 г.
30 произведений художников Удмуртии были отобраны на
Всероссийскую художественную выставку.
Богат и разнообразен фольклор удмуртов. Преоб-
Фольклор лапающее место в нем занимает песенное творче-
и литература ^ ~л х-
J ство, но широко представлены также эпические
сказания, сказки, пословицы, загадки.
Большое место в дореволюционном удмуртском фольклоре занимали
рекрутские песни. У удмуртов был обычай, согласно которому каждый
рекрут, а также девушка, выходившая замуж за парня из другой
деревни, должны были оставлять на память в своей деревне сочиненные ими
песни. Для удмуртского фольклора характерны разнообразные
импровизации. Удмуртский крестьянин слагал свои песни за работой, в пути, на
праздниках и т. д. К семейным торжествам хозяйка сочиняла песни для
гостей, а гости должны были отвечать импровизацией. Молодежь
устраивала также специальные вечера загадок. Песни в большинстве случаев
исполнялись без аккомпанемента. В южных районах республики
наиболее отчетливо выделяется любовная лирика, песни, воспевающие красоту
любимой девушки, которые по характеру близки к татарским и
башкирским. Для северных районов более характерны эпические повествования,
напоминающие русские сказы. Распространены частушки, молодежь часто
распевает их на улицах. Популярна также массовая советская песня.
Удмурты очень любят сказки. Они бытуют и в наши дни. В республике
ведется большая работа по сбору и изучению удмуртской сказки. Научно-
исследовательским институтом Удмуртии издано несколько сборников
удмуртских сказок и песен. Единственным художественным произведением
на удмуртском языке до Октябрьской революции была поэма
506

поэта-просветителя Михаила Можгина «Беглой», вышедшая в 1910 г.
Ныне удмурты имеют свою национальную художественную литературу.
Первые поэты и прозаики Удмуртии писали на темы революции,
гражданской войны. Это прозаики Д. Пинь (Д. Баженов), К. Митрей (Д. Ко-
репанов) и поэты М. Прокопьев, Д. Майоров. М. Прокопьев —
поэт-большевик, первый переводчик на удмуртский язык произведений А. С.
Пушкина, начал писать в окопах, на фронтах гражданской войны. В 1918 г.
в г. Осе вышел сборник его стихотворений. Молодой поэт погиб в борьбе
с врагами революции, а его сборник был уничтожен белогвардейцами.
Д. Майоров лучшие строки своих произведений посвятил защите
революции, партии большевиков, советскому народу. Литературная
деятельность Д. Майорова подвергалась яростным нападкам со стороны
буржуазных националистов. В 1923 г. его убили кулаки.
Старейший удмуртский писатель И. Т. Дядюков — автор многих
рассказов, поэм и стихотворений. Лучший его рассказ «Пашка Педор»
(«Федор Павлович») был написан в 1925 г.
Крупный писатель, поэт и драматург М. Петров впервые в удмуртской
литературе разработал тему о Мултанском процессе и посвятил ей пьесу
и роман «Вуж Мултан» («Старый Мултан»). М. Петров великолепный
знаток удмуртского языка. Многие его песни положены на музыку, он
известен также как талантливый переводчик. Ему принадлежат переводы
таких произведений, как «Слово о полку Игореве», армянский эпос «Давид
Сасунский», «Поднятая целина» М. Шолохова и др.
В 1930-е годы вышло несколько романов. Перу Г. Медведева
принадлежит трилогия «Лбзя бесмен» («Лозинское поле»), в которой отражено
колхозное строительство в Удмуртии. Жизнь деревни изображается и в
повести «Катя» Ф. Кедрова. В те же годы было опубликовано лучшее
произведение М. Коновалова «Вурысо бам» («Лицо со шрамом»),
посвященное изображению жизни и труда заводских рабочих.
Перед Великой Отечественной войной молодой писатель Петр Блинов
издал роман «Улэм потэ» («Жить хочется»). В романе показано
становление советского человека, героической путь советской молодежи. В эти
годы стали печататься Т. Шмаков, А. Лужанин и др. В годы Великой
Отечественной войны писатели и поэты Удмуртии сражались в рядах
Советской Армии. В боях погибли П. Блинов, Ф. Кедров, детский поэт
Ф. Александров. В годы войны в литературе стали известны имена
поэта С. Широбокова, М. Лямина, В. Широбокова, И. Гаврилова, И.
Зорина и других, писавших о своих мужественных земляках, славных
сынах и дочерях удмуртского народа, боровшихся на фронте и в тылу за
победу над врагом. В послевоенные годы, после II съезда писателей,
писатели Удмуртии усилили внимание к современности. Т. Архипов
написал роман «Лудзи щур дурын» («У реки Лудзинки») о жизни
колхозного села во время Отечественной войны и после нее. В последние годы
стало широко известно имя прозаика Г. Красильникова, также
посвятившего свою повесть «Вуж юрт» («Старый дом») жизни колхозников. Другое
его произведение «Тонэн кылисько» («Остаюсь с тобой») затрагивает
вопросы сближения школы с жизнью. Несколько рассказов написал он
о взаимоотношениях молодежи: «Дусым» («Невеста»), «Куинетиез лултэм»
{«Третий лишний»), «Вож весь» («Зеленые бусы») и др. Успешно
выступают поэты А. Писарев, Н. Байтеряков, Н. Васильев, Ф. Васильев,
Г. Ходырев, С. Перевощиков, П. Позднеев, А. Белоногов, и др.
Развивается и драматургия. И. Гаврилов написал пьесу об
основоположнике удмуртской поэзии Д. Майорове. По мотивам романа Т.
Архилова «У реки Лудзинки» автор и В. Садовников написали пьесу
«Чук лысвуос» («Утренние росы»). В. Садовникову принадлежит либретто
музыкальной комедии «Сюан» («Свадьба»). Бесправному положению
дореволюционной крестьянки посвящена пьеса И. Гаврилова «Аннушка».
507

Сцена из балета «Италмас». Удмуртский музыкальный театр
Коллектив художественной самодеятельности колхоза «Южная Пурга».
Ижевский район. 1959 г.

Зарождение национального театра в Удмуртии относится к 1918 г.
В августе этого года удмуртский национальный самодеятельный коллектив
_ поставил первую пьесу на удмуртском языке. Вна-
J еатр и музыка г " г
r J чале ставились пьесы, переведенные с русского, а
затем ж удмуртские. В 1920-х годах удмуртская драматургия была
представлена одноактными пьесами, к 1930-м годам она достигла
значительного развития — появились комедии, трагедии, драмы.
В 1931 г. в Ижевске был открыт Удмуртский государственный театр,
преобразованный в 1958 г. в Музыкально-драматический. Со времен
гражданской войны действует театр в г. Сарапуле, с 1935 г. работает
Ижевский русский драматический театр. Большую популярность у юного
-зрителя завоевал Ижевский театр кукол, созданный в апреле 1935 г.
В 1936 г. была организована Удмуртская государственная филармония.
Широкой известностью пользуются в Удмуртии и за ее пределами
Удмуртский ансамбль песни и танца, а также хор удмуртского радио.
Коллективу Можгинского дома культуры первому в Удмуртии было
присвоено звание народного театра. Очень популярны удмуртский и русский
народные театры дворца культуры Ижевского машиностроительного
завода.
Из народных музыкальных инструментов бытовали крезъ (гусли), чип-
чирган (труба из полого стебля растения), быз (волынка); теперь
распространены балалайка, скрипка и двурядная гармонь.
В советские годы возникло профессиональное музыкальное
искусство. Первыми собирателями удмуртской песни были русские композиторы
Д. С. Васильев-Буглай, И. Я. Галкин и Η. М. Греховодов. Из
удмуртских композиторов известны Герман Корепанов, Геннадий Корепанов-
Камский, Н. Я. Шкляев, из исполнителей — народный артист
Удмуртской АССР Г. И. Титов и др.
Большое значение для роста музыкальной культуры имеет развитие
музыкального образования. В республике работают Ижевское
музыкальное училище и несколько музыкальных школ.
Огромный размах получило в республике самодеятельное искусство.
Проводятся смотры, фестивали, праздники песни. Большой
популярностью пользуется самодеятельный хор колхоза «Южная Пурга»
(Ижевский район).
Успехи в коренном преобразовании жизни удмуртского народа
являются результатом практического осуществления Коммунистической
партией и Советским правительством ленинской национальной политики,
направленной на развитие экономики и повышение культурного уровня
народов нашей страны.

МАРИЙЦЫ
Марийцы в прошлом были известны под названием «черемисы»; такое
название встречается в исторических памятниках с X в.1 Сами
марийцы называют себя мари, марий, мар (человек). Это
самоназвание утвердилось как этноним со времени образования Марийской
автономной области. Живут марийцы в основном в пределах Среднего
Поволжья. Общее число их по всему Советскому Союзу 504,2 тыс.
Небольшими группами марийцы рассеяны в Башкирской, Татарской и
Удмуртской АССР, Кировской, Горьковской, Свердловской, Пермской и
Оренбургской областях. Основная же масса марийцев (55% общего их числа)
обитает в Марийской Автономной Советской Социалистической
Республике. Кроме марийцев, в Марийской АССР живут русские, татары,
чуваши, удмурты, башкиры, мордва.
Марийская АССР расположена в средней части бассейна Волги. На
севере и северо-востоке она граничит с Кировской обл., на юго-востоке
с Татарской АССР, на юго-западе с Чувашской АССР, на западе с
Горьковской обл. Волга делит территорию республики на большую низменную
левобережную равнину — лесное Заволжье и занимающее сравнительно
небольшую часть правобережье — гористое, изрезанное глубокими
оврагами и долинами небольших рек. По Марийской АССР протекают реки
Волжского бассейна: Ветлуга, Рутка, Кокшага, Илеть и др. На
территории республики имеются большие лесные массивы и много лесных озер.
Марийцы делятся на три группы: горные (курык марий), луговые
(олык марий) или лесные (кожла марий) и восточные (у по марий).
Основная масса горных марийцев населяет правый, гористый берег Волги,
луговые марийцы живут в лесистых местностях левобережья; селения
восточных марийцев расположены в пределах Башкирии и отчасти в
Свердловской обл. и в Татарской АССР.
Такое деление существовало издавна. Уже русские летописи
различали горную и луговую «черемису»; это же деление встречается и в старой
картографии XVII в. Однако территориальный признак, принятый для
обозначения отдельных групп марийцев, является в значительной
степени условным. Так, горные марийцы, населяющие Горномарийский
район Марийской АССР, живут не только на гористом правом, но частич-
1 Существует мнение, что первое сообщение о марийцах принадлежит готскому
историку Иордану (VI в. н. э.), который упоминает об обитающих на территории
Поволжья^ племенах Mordens (мордва) и Merens. Однако вопрос об идентификации Merens
и марийцев остается пока спорным.
510

но и на левом берегу Волги. Основные различия между названными
группами заключаются в языковых особенностях и некотором своеобразии
быта.
Марийский язык относится к восточной ветви финно-угорских
языков и имеет три основных наречия: луговое, восточное и горное. В
словарном отношении первые два близки, горное же сходно с ними лишь на 60—
70%. Во всех этих наречиях имеется некоторое количество слов общего
финно-угорского происхождения, например кид (рука), вур (кровь) и т. п.,
и много слов, заимствованных из русского языка в результате
длительного культурного общения с русским народом.
У марийцев два литературных языка: лугововосточный и
горномарийский, различающиеся главным образом по фонетике: в лугововосточном
языке 8 гласных фонем, в горном — 10. Система согласных в основном
одинакова; общим является и грамматический строй.
За последние годы лексика марийского языка обогатилась благодаря
новым словообразованиям и усвоению через русский язык
интернациональных терминов.
В основу марийской письменности положен русский алфавит с
добавлением некоторых диакритических значков для более точной передачи
звуков марийского языка.
Марийские племена складывались в результате
Краткий ^ взаимодействия носителей пьяноборской культуры
исторический левого берега Волги с жившими на правобережье
племенами позднегородецкой культуры.
Имеющиеся в нашем распоряжении данные позволяют видеть в марийцах
аборигенов местного края. А. П. Смирнов пишет: «Марийские племена
сформировались на базе более ранних племенных групп, населявших
междуречье Волги и Вятки, и являются автохтонным населением края». Однако
отождествлять древних насельников территории Поволжья с современным
марийским народом было бы неверно, так как он сложился в результате
скрещивания многих племен, из которых в дальнейшем сформировались
народы Поволжья.
В письме хазарского царя Иосифа (середина X в.) среди подвластных
ему поволжских народов упоминаются «цармис», в которых нетрудно
узнать «черемис». Русская «Повесть временных лет» также упоминает о
«черемисах», живущих при впадении Оки в Волгу. Это последнее известие
позволяет значительно расширить наше представление о границах
расселения марийцев в прошлом. В конце I — начале II тысячелетия н. э.
мари испытали влияние булгар. В первой половине XIII в. Булгарское
государство было разгромлено монголами и утратило самостоятельность.
На территории Поволжья установилась власть Золотой орды. В начале
XV в. образовалось Казанское ханство, под властью которого оказалась
основная часть марийцев.
Золотоордынская культура также повлияла на формирование
культуры марийцев. В то же время в ней проступают явные следы тесного
общения с соседними народами (мордвой, удмуртами), с которыми
марийцев роднит общность происхождения.
Археологический материал позволяет проследить древние связи
марийских племен со славянами, однако вопрос о взаимоотношениях древ-
неславянской и марийской культур еще недостаточно разработан.
После падения Казани (1552 г.) занимаемая марийцами территория
была присоединена к Русскому государству. В это время у марийцев
господствовали патриархально-родовые отношения. Сохранились предания
о существовании в прошлом в марийском обществе князей. По-видимомуг
под этим понятием разумелись представители выделившейся родоплемен-
ной верхушки, так как нет никаких сведений о феодальной зависимости
марийского населения от этих князей. В преданиях марийские князья
511

выступают как богатыри — военные вожди. В период Казанского ханства
некоторые из этих князей, вероятно, присоединились к господствующему
классу татарского общества, так как имеются сведения о существовании
марийских мурз и тарханов. В составе Русского государства марийские
мурзы и тарханы вошли в состав служилых людей и постепенно
слились с русским дворянством.
Включение марийцев в состав населения Русского государства
способствовало их приобщению к более развитой культуре русского народа.
Однако положение их оставалось тяжелым. Насильственное введение
христианства, многочисленные поборы, злоупотребления местных властей,
захват лучших земель монастырями и помещиками, воинская повинность
и различные натуральные повинности легли тяжелым бременем на
марийское население, что не раз служило причиной выступления марийцев
против социального и национального гнета. Марийцы вместе с другими
народами Поволжья и русскими принимали активное участие в
крестьянских войнах под руководством Степана Разина и Емельяна Пугачева
(XVII—XVIII вв.). Восстания марийских крестьян вспыхивали также
в середине и в конце XIX в.
Христианизация марийцев началась с конца XVI в. и особенно
усилилась в середине XVIII в. Но христианская религия фактически не была
воспринята даже крещеным марийским населением. Переход в прово-
славие народов Поволжья не вытеснил язычества, христианские обряды
выполнялись зачастую по принуждению. Большинство марийцев,
числившихся формально православными, сохраняло множество пережитков
дохристианских верований. Кроме того, оставалась, главным образом
среди восточных и луговых марийцев, группа так называемых чи ма-
рий — «настоящих марийцев», т. е. некрещеных. С исламом марийцы
сталкивались и до христианизации, но влияние его было
незначительно, хотя некоторые группы марийцев соблюдали отдельные
мусульманские обычаи, например считали пятницу праздничным днем.
Для дохристианских верований марийцев характерно многобожие.
Главным среди божеств, олицетворявших стихии природы, был добрый
бот Юмо — бог неба. Носителем зла, по представлениям марийцев, был
перемет, ему молились и приносили жертвы в специальных кереметных
рощах. Вообще же стройной религиозной системы у марийцев не было.
Можно говорить лишь о сложном переплетении верований, возникших на
разных ступенях развития общества.
Значительное место в верованиях и обрядах марийцев занимала
магия. Магические действия были связаны, например, с циклом
земледельческих работ: праздник сохи (ага—пайрем), осенний праздник нового
хлеба (у кинде пайрем). Праздник унавоживания полей был связан по
времени с обрядом су рем — изгнания злого духа.
Борьба русского самодержавия и церкви с дохристианскими
верованиями марийцев велась на протяжении многих десятилетий и особенно
усилилась в XIX в. В своих действиях администрация и церковь
опирались на зажиточные слои деревни. Репрессии по отношению к общей массе
марийского населения, не поддавшейся христианизации, вызывали
религиозно-националистические настроения среди марийцев. В 70-х годах
XIX в. появилась секта кугу сорта (Большая свеча), которая пыталась
реформировать старые верования на основе резко выраженного
национализма и была крайне реакционной. Не случайно, что уже при Советской
власти во время обострившейся классовой борьбы в деревне в период
коллективизации сектанты активно выступали против колхозов, а
также против культурных мероприятий.
К началу XX в. относятся организованные совместные выступления
русских и марийских трудящихся — против царизма и эксплуататорских
классов. Это в значительной мере было обусловлено ростом рабочего
512

класса в связи с развитием промышленности в Марийском крае (здесь в
1913 г., например, в промышленности было занято уже 1480 рабочих).
Как и везде в России, во главе трудящихся масс встала партия
большевиков. Первый большевистский социал-демократический кружок на
территории нынешней Марийской АССР был создан весной 1905 г. в
поселке Юрино из рабочих кожевенных предприятий. Он имел связь с
Нижегородским окружным центром РСДРП. В 1905—1906 гг. под его
руководством проходили политические демонстрации.
В период революции 1905—1907 гг. Казанский областной комитет
РСДРП руководил совместными выступлениями русских, чувашских и
марийских рабочих и крестьян против помещиков и местной буржуазии.
Такие революционные восстания были в Звенигове, Кокшамарах, Мариин-
ском Посаде и других селах и городах Козьмодемьянского и
Чебоксарского уездов. Эти выступления беспощадно подавлялись царскими
властями.
После свержения царизма в марте 1917 г. власть в Марийском крае
захватила буржуазия, организовавшая в Царевококшайске (ныне
Йошкар-Ола) так называемый Комитет общественной безопасности. Однако
росли и революционные силы, и с мая 1917 г. начался захват марийскими
трудящимися частновладельческих земель и предприятий.
Полное освобождение марийского народа от политического,
экономического и национального гнета было осуществлено в ходе Великой
Октябрьской социалистической революции. В начале января 1918 г. на
территории Марийского края установилась Советская власть. 30 января
приступил к работе уездный съезд Советов рабочих, солдатских и
крестьянских депутатов. В конце того же года была создана первая
партийная ячейка. Во время наступления Колчака на Поволжье в 1919 г. 50%
всего состава членов партии пошло на фронт; по инициативе партийной
организации была проведена вербовка добровольцев из среды марийских
трудящихся, которые были сформированы в роты особого назначения и
посланы на Восточный фронт. В борьбе против иностранных интервентов
и внутренних врагов марийские трудящиеся шли в одном строю с
другими народами многонациональной Советской страны.
Знаменательной датой для марийского народа является 4 ноября
1920 г.— дата опубликования декрета об образовании Марийской
автономной области за подписями В. И. Ленина и М. И. Калинина. В состав
Марийской автономной области вошли Краснококшайский и часть
Козьмодемьянского уезда Казанской губ., а также волости с марийским
населением Иранского и Уржумского уездов Вятской губ. и Еманинская
волость Васильсурского уезда Нижегородской губ. Областным центром
стал г. Краснококшайск, переименованный затем в Йошкар-Олу. В
начале 1921 г. организационно оформилась марийская областная
партийная организация. 1 июня 1921 г. открылся I съезд Советов Марийской
автономной области, наметивший практические мероприятия по
восстановлению народного хозяйства.
В 1936 г. Марийская автономная область была преобразована в
Марийскую Автономную Советскую Социалистическую Республику.
Преданность марийского народа Родине и Коммунистической партии
проявилась с особой силой в суровые годы Великой Отечественной
войны, когда марийские патриоты показали себя мужественными бойцами
и на фронте и в тылу. Клятвой легендарного марийского героя Чорая
поклялся колхозник с. Ныргында, рядовой Ерусланов перед уходом на фронт:
«Пока глаза мои видят свет, а руки сгибаются в суставах, мое сердце не
дрогнет. Если же дрогнет мое сердце, пусть навеки закроются глаза мои».
И сердце отважного воина не дрогнуло: в 1943 г. его танк уничтожил
целое подразделение фашистов. Героический подвиг совершила
комсомолка-партизанка О. А. Тихомирова, которая после смерти командира
Народы Европейской части СССР, II 513

повела партизан в атаку. За проявленное мужество и отвагу сорока
воинам Марийской республики присвоено звание Героя Советского Союза,
боевыми орденами и медалями награждено более 10 тыс. бойцов и
командиров. Колхозы Марийской АССР в период войны включились во
всенародное движение помощи фронту. В фонд армии они сдали 1 751 737
пудов хлеба, 1 247 206 пудов мяса, 3488 полушубков, 28 100 пар валенок
и 43 млн. руб. Члены колхоза «Передовик» на свои личные средства
построили два самолета.
Послевоенный период в республике, как и во всем Советском Союзег
характеризуется повышением роли общественных организаций,
дальнейшим развитием советской демократии. Активное участие принимают
трудящиеся Марийской АССР в работе местных Советов через постоянные
комиссии. Большими полномочиями наделены производственные
совещания на предприятиях и в колхозах. Повысилась роль комсомола как в
городах, так и на селе. Молодежь Марийской республики по комсомольским
путевкам выезжает на шахты Донбасса, на Ангарстрой, на строительство
железных дорог и целинные земли Казахстана.
Трудовые подвиги бригад коммунистического труда в
промышленности и сельском хозяйстве — реальный вклад марийского народа в обще©
дело построения коммунистического общества.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Большинство крестьян, населявших территорию современной
Марийской АССР, считались в прошлом государственными, частью мо-
с настырскими. Помещичье землевладение было рас-
хозяйство пространено в меньшей степени. Крестьянское
землепользование было общинным со всеми
сопутствующими ему недостатками — чересполосицей, многополосицей и
дальноземельем. На землепользовании марийцев отражалось и старое родовое
землевладение. Пережитком его следует считать обычай, в силу которого
передел земли производился по отдельным концам деревни (ял мучаш),
заселенным разветвлениями одного рода.
Основным занятием марийцев в XIX в. было сельское хозяйство,
преимущественно земледелие, служившее главным источником их
существования. Оно имело полунатуральный характер и отличалось отсталой
техникой и низкой доходностью. Местами в Марийском крае
сохранялось еще подсечное земледелие, характерное для многих лесных районов.
В основном же к концу XVIII в. преобладала трехпольная система
полеводства. Главное место в посевах занимали зерновые культуры: рожь,
овес, ячмень, гречиха; из технических культур возделывали коноплю.
Льна засевали мало. Огородничество было развито слабо и имело
исключительно потребительский характер. Огороды засаживали картофелем,
отчасти капустой и луком, в некоторых местах выращивали хмель.
У горных марийцев было развито садоводство. Яблоки шли и на
рынок. Скупщики, пользуясь недостатком фруктов в Заволжье,
перепродавали их по очень высокой цене луговым мари.
Основным орудием обработки земли была соха (ага, шага) с двумя
сошниками, в некоторых районах — coxa-косуля с одним резцом, одним
лемехом и деревянным изогнутым отвалом. Для запашки семян
пользовались небольшой сохой без отвала (шага вуй). Кое-где новь поднимали
широкими мотыгами. Плугами пользовались очень немногие, они были
доступны только зажиточным слоям марийской деревни.
Бороны (тырма, ш'урэ) применяли рамные, в редких случаях с
железными, а больше с деревянными зубьями, встречались и плетеные бороны.
514

Удобрение земли
практиковалось в незначительных
размерах. Данные конца XIX в.
по Царевококшайскому уезду
показывают, что
унавоживали ежегодно не более 3—10%
всей пашни. Плохая
обработка земли объяснялась
также необеспеченностью
населения рабочим скотом.
Безлошадные хозяйства к 1917 г.
на территории Сернурского
района, например,
составляли 38,7%. Такие крестьяне
были вынуждены обращаться
к кулакам, имевшим по три—
пять лошадей, а те давали им
скот для обработки земли на
кабальных условиях.
Раздробленное мелкое
крестьянское хозяйство не могло
обеспечить условий для роста
поголовья и повышения
продуктивности скота. От
коровы местной породы получали
всего 500 —600 л молока в год.
Местный скот был очень мел- Марийский овин «марла агун».
ким, что объяснялось и пло- Царевококшайский уезд Казанской губ. 1905 г.
хой обеспеченностью кормами
из-за недостатка лугов.
Уборка урожая и обработка продуктов сельского хозяйства
производились в основном ручным способом. Машины имели лишь отдельные
кулацкие хозяйства. Жали почти исключительно серпом, реже применяли
косу-горбушу (кид са). Перед молотьбой снопы просушивали в овине.
Простейшего типа овин — шиш (марла агун) представлял собой
шалаш конической формы, сделанный из жердей; под ним была вырыта яма,
в которой разводили огонь. Встречались и срубные овины (рушла
агун).
Молотили на току деревянными цепами или гоняли по снопам
лошадей. Для размола зерна пользовались ветряными и водяными
мельницами, большое распространение имели также ручные жернова из
камней или кусков твердого дерева.
Доходность сельского хозяйства марийцев в дореволюционное время
была чрезвычайно низкой. По статистическому отчету Казанского
губернского земства за 1886 г., доход марийского крестьянина в среднем
составлял 24 руб. 36 коп. в год, при годовом размере повинностей в 15 руб.
98 коп. Таким образом, крестьянину оставалось лишь 8 руб. 38 коп.
Процесс обнищания основной массы марийского населения шел быстрыми
темпами, наряду с этим наблюдался рост кулачества. В отдельных
районах к началу XX в. сформировались крупные кулацкие хозяйства,
применявшие для обработки земли сложные сельскохозяйственные машины
и наемный труд. У кулаков накапливались большие запасы хлеба.
Например, у некоторых кулаков в Сернурском районе было по 30—50 больших
скирд, содержавших по 200 пудов ржи.
Проникновение элементов капитализма в марийскую деревню было
менее интенсивным, чем в центральных губерниях России, но и здесь
развитие капиталистических отношений значительно усилило
имуществу
33*

Жилые дома колхозников. Звениговский район
венную дифференциацию марийской деревни и привело к полному
разорению беднейшей части крестьянства.
Великая Октябрьская социалистическая революция освободила
марийского крестьянина от кабалы и воплотила в жизнь его вековую мечту
о земле. Тысячи малоземельных и безземельных марийских крестьян
получили землю. Революционные завоевания Октября марийцы вместе
с другими народами Советской страны активно защищали во время
гражданской войны. В 1920-х годах марийской партийной организацией была
проведена большая работа по вовлечению бедняцко-середняцких масс
в сельскохозяйственную кооперацию. В 1926 г. в Марийской автономной
области имелось 74 кооперативных, 53 кредитных, 32 машинных
товарищества и 22 простейшие сельскохозяйственные артели. Это подготовило
переход к сплошной коллективизации, закончившейся в основном к
1937 г. В результате ликвидации капиталистического класса деревни —
кулачества все посевные площади были сосредоточены в колхозах и
совхозах. Согласно уставу сельскохозяйственной артели, колхозы
Марийской республики получили бессрочно, в вечное пользование, 935, 5тыс. га
земли.
Объединение крестьян в колхозы, применение машин,
механизация труда позволили освоить новые земельные массивы, значительно
расширить посевную площадь.
Благодаря помощи Коммунистической партии и Советского
правительства за годы Советской власти в сельском хозяйстве марийцев произошли
коренные преобразования. Там, где раньше земля делилась на узкие
полоски единоличников, раскинулись теперь поля укрупненных
колхозов и совхозов. На колхозных и совхозных полях работают
тысячи тракторов и зерновых комбайнов, льнокомбайнов, картофелекомбай-
нов и много других машин и орудий.
В 1933 г. в Марийской автономной области была пущена первая
сельская Нартасская электростанция мощностью в 100 квт. В настоящее
время в Марийской АССР общая мощность сельских электростанций
достигла 8400 квт. Сотни электромоторов вырабатывают энергию для нужд
сельскохозяйственного производства.
516

Проверка спелости ржи. Колхоз «Партизан». Мари-Турекский район. 1953 г.
В 1959 г. вступила в строй высоковольтная линия Зеленодольск —
Йошкар-Ола протяженностью 120 км. В ближайшие годы не останется
ни одного колхоза без электроэнергии.
В результате коренного преобразования сельского хозяйства выросли
посевные площади и повысилась урожайность сельскохозяйственных
культур. Из зерновых культур, которые занимают 70% всей посевной
площади, высеваются рожь, пшеница, ячмень, просо, овес. Однако в
последние годы посевы зерновых несколько сократились, и за этот счет
увеличились площади под картофелем, овощами и кормовыми культурами.
С 1954 г. колхозы стали возделывать кукурузу. Из технических культур
наиболее распространенной и доходной является лен-долгунец, который
почти совершенно вытеснил коноплю. Во многих колхозах производится
заводская первичная обработка льна, эти колхозы сдают государству
уже готовое волокно.
Увеличилось поголовье скота, улучшается его породность. В колхозы
республики за последние десятилетия завезено несколько тысяч голов
племенного скота. Организованы государственные племенные
питомники, снабжающие колхозы породистым скотом. В колхозном
животноводстве Марийской республики широко развернулось социалистическое
соревнование, в которое включились тысячи доярок, скотниц, пастухов
и т. д.
Благодаря организации семеноводческих колхозов в республике
создана семенная база овощных культур, что способствует успешному
развитию овощеводства.
Увеличилась площадь посева овощей в подсобных хозяйствах.
Развитие общественного овощеводства значительно повышает доходность
колхозоз.
Заметно расширилось по сравнению с дореволюционным временем
садоводство. Основным садоводческим районом по-прежнему является
Горномарийский. Но применение мичуринских методов позволило
продвинуть садоводство и в северо-восточные районы республики. Для
517

удовлетворения колхозного и индивидуального садоводства^ посадочным
материалом организованы плодово-ягодные питомники.
В последние годы большое внимание уделяется шелководству, начало
которому было положено в 1941 г. на территории Еласовского сельсовета
Горномарийского района. Шелководы республики доказали возможность
успешного разведения дубового и березового шелкопрядов в условиях
Марийской АССР, являющейся самым северным районом
промышленного шелководства.
В колхозах и совхозах республики выросли замечательные
организаторы сельскохозяйственного производства, мастера земледелия и
животноводства.
В производственной жизни колхозов широко применяются
социалистические методы труда. Проводятся соревнования не только между
отдельными бригадами, колхозами, но и межрайонные, а также с
соседними республиками, в частности с Чувашской АССР.
Значительное место в сельском хозяйстве марийцев издавна занимало
пчеловодство — одно из древнейших занятий народов Поволжья. Этому
способствовали и благоприятные условия занимаемой марийцами
территории.
Однако пчеловодство, как и другие отрасли сельского хозяйства,
до революции велось примитивно. В районах расселения луговых мари
вплоть до начала XX в. сохранялось еще бортничество. Борти (вопш)
выдалбливали в высоких соснах и елях, иногда к деревьям прикрепляли
небольшие ульи в виде колоды. Долго сохранялись в марийской деревне
и пережитки родового владения бортями, в частности обычай ставить на
них родовые клейма. Наряду с бортевым уже в конце XIX в. появилось
пасечное пчеловодство. У горных мари, на территории обитания которых
нет больших лесов, пчеловодство и раньше было пасечным. Однако и
.здесь зачастую применяли ульи примитивного типа —колоды,
представлявшие собой спиленную борть (краж омарта).
Значительным количеством пасек владело духовенство, монастыри
и зажиточные слои деревни. К концу XIX в. пчеловодство стало
товарным. Мед и воск через скупщиков поступали на продажу главным
образом в Казань, Мариинский Посад, Нижний Новгород.
С утверждением колхозного строя состояние пчеловодства в корне
изменилось. Широкое распространение пчеловодство имеет в колхозах
Моркинского, Горномарийского, Медведевского и Звениговского районов
республики. Вместо частных небольших пасек созданы крупные
товарные пасеки с применением на них новейших научных методов
пчеловодства. Ульи используются только рамные. С каждым годом растут
продуктивность пчеловодства и его доходность. Долучение четырех
пудов (около 65 кг) меда от одной пчелиной семьи стало реальностью
для многих пчеловодов республики. Помимо меда, ценными продуктами
для промышленности являются воск и пчелиный яд, служащий
сырьем для фармакологии.
0 Охота — также одно из древнейших занятий марий-
и рыболовство Цев· Даже в сравнительно поздний исторический
период она была еще основным промыслом, о чем
имеются летописные свидетельства. Промысловое значение у марийцев
имели белка и куница. В древности белка была эквивалентом денежной
единицы. Это нашло отражение в марийском языке: 1/3 копейки
по-марийски икур (одна белка).
Для марийцев к!ак древних охотников характерно, что дети, играя,
воспроизводят различные моменты и способы охоты на животных и птиц.
Очень интересна, например, игра мальчиков (бытующая /jo нашего
времени в Горномарийском районе), которая проводится во время листопада
и имитирует процесс охоты на белок с луком.
518

Несмотря на давность существования у марийцев охоты как промысла,
орудия ее даже в более позднее время оставались примитивными. Вплоть
до конца XIX в. они применяли западни (лудо, рудо), силки (чучаш, ша-
ранга), деревянные капканы (атор), рогатины, кремневые ружья. Даже
в середине XIX в. отмечались случаи использования охотниками стрел
(пикш). Применялся способ облавной охоты на зайцев с сетью.
Огнестрельное оружие использовали редко.
До революции продукты охоты шли на личное потребление или через
скупщика на продажу. В конце XIX в. была развита сеть скупщиков,
которые держали в кабальной зависимости марийских охотников. К
началу XX в. охота утратила товарное значение, сохранив почти
исключительно потребительский характер.
Рыболовством занимались в селениях, расположенных близко к
Волге, а также к другим внутренним рекам и озерам. Основными орудиями
лова были сети разного образца. В ловле большой сетью — бреднем —
участвовала нередко почти вся деревня. У омутов и ям ставили «морды»
и мережи (гымга, муря), сплетенные из ивовых и черемуховых прутьев
или веревок. Крупную рыбу ловили на перемет или самодельную блесну.
В половодье около устьев рек, впадающих в Волгу, ставили заколы —
заборы из кольев, чтобы затруднить рыбе доступ в большую реку. При
спаде воды рыба попадала в сеть, расставленную у забора. Этот способ
давал большие уловы, но применение его вело к хищническому
истреблению рыбы. Помимо подспорья в питании семей рыболовов, рыба имела
и товарное значение; через скупщиков-рыботорговцев ее отправляли на
рынки в города Поволжья. Некоторые селения сдавали промысловые
рыбные угодья в аренду кулакам и приезжим рыботорговцам.
В настоящее время охота и рыболовство в Марийской АССР не имеют
промышленного значения, но они сохраняются как подсобные занятия.
Так, в некоторых колхозах (главным образом Горномарийского
производственного управления) развито рыболовство. Большое количество
озер, рек, прудов благоприятствуют развитию в Марийской АССР
колхозного рыболовства. В республике создан рыбопитомник. Охота и
рыболовство сохраняются и как любимые виды спорта. Кооперативные
организации Охотсоюз, Рыбаксоюз объединяют любителей охоты и
рыболовства. Они ведают организацией труда, сбыта, снабжают своих членов
нужными орудиями. Охотники от примитивных орудий перешли к
огнестрельному оружию; порох и дробь они получают через Охотсоюз.
Изжиты хищнические способы истребления животных, птиц, рыбы.
Установлены сроки охотничьего и рыболовецкого сезонов.
Вплоть до Октябрьской социалистической револю-
Домашнее ции марийцы многие орудия производства и пред-
производство, меты потребления изготовляли домашним способом.
ремесла m «*
и промыслы ™ак> они ходили в домотканой одежде —
холщовой и суконной. Холсты ткали в основном из
волокон конопли (кыне). Из шерсти изготовляли также головные уборы,
обувь. Обработку волокна, прядение, тканье марийцы производили теми
же способами, которые применялись и у их соседей — чувашей, русских,
мордвы и др.
Для отделения волокна стебли конопли обрабатывали деревянной
мялкой (гпулэ), затем их толкли пестами в ступе. У каждой ступы работало
ло четыре-пять женщин. Размягченное в ступе волокно трепали
деревянными ланцетовидными трепалами или просто гладкими палками, а затем
чесали с помощью щеток каждый пучок отдельно. Щетки изготовляли
или из свиной щетины, скрепленной сапожным варом, или из шкурки ежа.
Прялки были своеобразного типа, с плоским донцем и высокой
палкой. В редких случаях применяли русский гребень. Самопрялки с
колесом марийцы совсем не знали. Веретена были такие же, как у соседних
519

В корзинно-мебельной мастерской промартели с. Носе ли Горномарийского
района. 1932 г.
народов. Аналогичны и приспособления для подготовки пряжи к тканью
и для самого тканья: вороб, цевка (шокш), сновалка (олдырчо) и скальни-
ца. Ткацкий станок марийцев был легко передвигаемым, горизонтальным,
без заднего навоя, с укрепленной к стойке основой, заплетенной в косу.
Бердо держалось на основе, а нитченки подвешивались на веревочках и
прикреплялись к палке. В некоторых районах пользовались станом
русского типа с рамой и задним навоем.
Особым видом домашнего промысла являлась вышивка, которой
украшалась одежда.
Орнаментацией одежды занимались женщины, преимущественно
девушки, в свободное от сельскохозяйственных работ время. Вышивание
нередко брали с собой в гости. Поэтому вышивальщицы часто говорят:
«Эту новую вышивку я начинала в гостях». Традиции вышивки
передавались из поколения в поколение. Развиваясь в условиях
полунатурального хозяйства, вышивка была связана с использованием материала
домашнего производства — пряжи, растительных красителей. Способы
домашнего окрашивания, применявшиеся марийскими женщинами,
свидетельствуют о мастерстве красильщиц, об удачной разработке ими
методов окрашивания и прекрасном знании свойств различных красителей.
С проникновением в марийскую деревню капиталистических
отношений вышивка приобрела характер промысла. Женщины изготовляли на
продажу отдельные части одежды и продавали их на местных базарах.
Появились скупщики, которые, покупая вышивки по очень низкой цене,
перепродавали их с большой выгодой для себя. Вышитые изделия
луговых мариек Моркинского района шли даже за границу — в Америку и
Францию.
Домашним способом изготовляли также деревянную утварь,
сельскохозяйственные орудия, средства передвижения. Из ивовых прутьев плели
корзины; из бересты и луба делали обувь, кузова, сумки. Изделия
деревообделочного производства использовались не только в домашнем быту,
но и продавались.
520

Лесное хозяйство в прошлом было примитивным. Лес в
необработанном виде сплавлялся в крупные промышленные центры, за пределы
Марийского края. Довольно широко были распространены мелкие лесные
промыслы: гнали деготь, смолу, скипидар, жгли древесный уголь. Почти до
конца XIX в. смолу получали примитивным, так называемым корчажным,
способом, но добывали ее много: в начале XX в. Марийский край давал
60% общего количества смолокуренной продукции России. Заработки
смолокуров были очень низкими.
Металлообработка у марийцев не получила развития. Даже простые
железные части орудий они покупали. Незначительное распространение
имело лишь изготовление металлических украшений. Так, жители дер. Ча-
ломкино (ныне Еласовского сельсовета Горномарийского района)
занимались производством на продажу цепочек из низкопробного, так
называемого польского серебра, а также из различных металлических сплавов —
латуни, альпака и т. п.
При Советской власти традиционные для марийцев промыслы —
смолокурение, углежжение, выработка мочала, обода и полоза, корзинопле-
тение, производство гнутой черемуховой мебели (в Горномарийском
районе) и т. п. стали развиваться на новой организационной основе. Были
созданы артели, вошедшие в систему промысловой кооперации. В настоящее
время промыслами ведает Управление местной промышленностью.
Снабжение необходимым инструментарием и сырьем, а также сбыт продукции
осуществляются на плановых началах.
_ В дореволюционное время промышленность на тер-
Промышленность ритории НЬ1НеШНей Марийской АССР была
представлена четырьмя полукустарными стекольными заводами, одним
винокуренным в Царевококшайске, судоремонтной мастерской в Звенигов-
ском районе и полутора десятками кустарных лесохимических,
деревообрабатывающих и кожевенных предприятий с примитивной техникой.
Одно из основных богатств республики — лес — хищнически истреблялся
лесопромышленниками, которые вели лесоразработки по течениям
сплавных рек.
Для рубки леса и сплава лесопромышленники нанимали сезонных
рабочих, приходивших в поисках заработка из различных деревень
Марийского края. Предприниматели жестоко эксплуатировали эту дешевую
рабочую силу.
Каторжные условия труда на лесоразработках усугублялись
тяжелыми бытовыми условиями. Рабочие жили в зимовках — низких
примитивных срубах с очагом посередине, спали вповалку на нарах. Эти сырые,
темные, грязные помещения были рассадниками различных
заболеваний.
При Советской власти большое внимание начало уделяться
промышленному развитию Марийского края, как и других областей нашей
страны. В 1920-х годах в Марийской автономной области был восстановлен
и заново построен ряд предприятий: стекольный завод им. Ленина,
типография, электростанция, лесопильный и кирпичный заводы и др. До
Великой Отечественной войны было пущено в ход 45 новых
промышленных предприятий. Заново были созданы бумажная, полиграфическая,
лесообрабатывающая отрасли промышленности и производство
строительных материалов. За годы войны был вновь создан ряд государственных
и промыслово-кооперативных предприятий. Промышленные предприятия,
построенные раньше, были реконструированы, благодаря чему в
несколько раз увеличилась их мощность.
Гордостью трудящихся Марийской АССР является крупнейший в
Советском Союзе Марийский целлюлозно-бумажный комбинат, со
строительством которого возник г. Волжск. Только за первые 10 лет своего
существования комбинат дал Родине столько бумаги, что, если ее растянуть
521

На заводе электрических приборов в г. Йошкар-Оле
в одну ленту, ею можно опоясать земной шар по экватору 16 раз.
Существовавшая до революции небольшая судоремонтная мастерская за годы
Советской власти превратилась в крупное предприятие по ремонту
волжских пароходов — судоремонтный завод им. Героя Советского Союза
С. Н. Бутякова.
В настоящее время в республике работает более 300 промышленных
предприятий, оборудованных передовой техникой. В Марийской АССР
получили развитие машиностроительная, электротехническая,
целлюлозно-бумажная, деревообрабатывающая, лесохимическая, пищевкусовая,
текстильная и. другие отрасли промышленности. Выпускаемая
промышленными предприятиями продукция стала известна далеко за
пределами республики. Бумага, вырабатываемая Марийским целлюлозно-
бумажным комбинатом, экспортируется во все социалистические страны.
Продукция завода торгового машиностроения известна не только в нашей
стране, но и за рубежом.
Машиностроение становится ведущей отраслью промышленности
республики. Благодаря внедрению новой техники, комплексной механизации
и автоматизации производства производительность труда на
предприятиях значительно повысилась*
Больших успехов добилась лесная промышленность республики.
Лесозаготовительная промышленность Марийской АССР обслуживает не
только нужды республики, но снабжает лесом и другие районы страны,
в том числе шахты Донбасса и новостройки Волгограда. В
лесопромышленности созданы постоянные кадры рабочих, для них построены десятки
поселков с медицинскими пунктами, школами, клубами, банями,
магазинами, столовыми, детскими яслями. Рост механизации, создание
нормальных жилищно-бытовых условий для рабочих способствуют
повышению производительности труда и увеличению числа
передовиков-лесорубов.
Дальнейшее развитие получает лесообрабатывающая промышленность.
Кадры квалифицированных рабочих готовят ремесленные училища и
школы ФЗО. Из среды рабочего класса вышли тысячи замечательных ма-
522

В поселке лесорубов Юринского леспромхоза
стеров своего дела, зачинателей социалистического соревнования. В
республике 950 производственных коллективов, в которых тысячи передо-
виков и новаторов соревнуются за звание бригад коммунистического
труда. Многим из них такое звание уже присвоено.
На заводе электроаппаратуры бригада коммунистического труда
систематически перевыполняет нормы. Все члены бригады учатся в
школах, техникумах или институтах.
Марийская АССР вместе с Чувашской и Мордовской АССР входит
в настоящее время в Волжско-Вятский экономический район. Это дает
возможность полнее использовать внутренние ресурсы ресцублики для
роста промышленного производства.
В прошлом на территории нынешней Марийской
Средства АССр не было
хороших путей сообщения. Желез-
сообщения г о
и связь ные Д°Р0ГИ отсутствовали. Ъодными путями
служили Волга и ее притоки — Сура и Ветлуга, но
эти притоки были судоходными лишь до спада весенней йоды, летом они
сильно мелели.
В зимнее время, с прекращением навигации, жители приречных
районов, как и других местностей, страдали от бездорожья. Сеть грунтовых
дорог была мало развита из-за густых лесов и болот. Тракты и
проселочные дороги почти не ремонтировались. Незначительных сумм,
отпускаемых на ремонт путей, едва хватало для починки мостов.
Летом средствами передвижения у марийцев служили деревянная
четырехколесная телега (орва, орава), верх которой был выстлан
деревянными досками или лубом, и тарантас с кузовом, сплетенным из ивовых
прутьев. У горных марийцев в середине XIX в. были распространены
кибитки, сводчатый верх которых, покрытый кожей и украшенный мелкой
резьбой, прикреплялся к обычной четырехколесной телеге. Эти кибитки
использовались главным образом во время свадьбы, отсюда и их название
— суан повоска (свадебная кибитка). Свадебный поезд состоял нередко
из 30—40 кибиток.
В зимнее время бытовали сани-розвальни (тер) с настилом из луба и
дровни на широких полозьях, на которых главным образом перевозили
523

дрова и строевой лес. По воде передвигались в дощатых лодках и
долбленках (так называемых ботниках). Все средства передвижения были
местного изготовления. Кладь переносили в крошнях, сплетенных из лыка,
лубяных кузовах разных размеров, сумках из бересты и лыка, реже из
кожи.
Некоторые исследователи отмечают, что в XVII и XVIII вв. марийцы
перевозили кладь на вьючных лошадях в круглых липовых дуплянках с
крышкой, которые вешали по обеим сторонам седла. В пережиточной
форме этот обычай сохранялся у горных марийцев до конца XIX в. в
свадебном обряде.
В настоящее время благодаря развитию дорожного строительства
ликвидирована былая изолированность марийских деревень. К
налаживанию дорожного хозяйства и транспорта приступили в первые же годы
после Октябрьской революции. К 1945 г. Марийская АССР имела 4477 км
дорог.
Заново построен Сернурский тракт с твердым покрытием, который
связал республиканский центр с отдаленными северо-восточными
районами республики. Закончено строительство Оршанского тракта.
Железнодорожная магистраль Йошкар-Ола — Казань соединила
столицу республики с культурными центрами Советского Союза; ее
значение в народном хозяйстве республики огромно.
С 1937 г. введена в эксплуатацию железная дорога Зеленый Дол —
Волжск. Построен ряд лесовозных железнодорожных веток. Большое
развитие получил автотранспорт. Между всеми районами курсируют
пассажирские автобусы. Каждый колхоз имеет в своем распоряжении
автомашины. Население широко пользуется велосипедами и
мотоциклами.
С 1935 г. в республике налажено также воздушное сообщение.
Авиалиниями связаны со столицей республики все районные центры.
Установлено воздушное сообщение г. Йошкар-Олы с Москвой, Казанью,
Чебоксарами, Горьким и другими городами. Почта, телеграф, телефон
связывают между собой и с культурными центрами все отдаленные уголки
республики. Широкое распространение получила радиофикация.
Радиовещательная станция ведет передачу на русском и марийском языках.
По планировке марийские селения в конце XIX в.
Поселения мало отличались от русских деревень. Постройки
располагались вдоль дороги или порядками.
В более раннее время для марийских селений было характерно
беспорядочное расположение построек, хранившее следы прежнего родового
расселения. В то время селения состояли из разбросанных группами
строений ближайших родственников.
В материалах С. К. Кузнецова отмечено: «Починки (сола)
первоначально заселялись несколькими семействами, связанными между собой
узами родства, единством происхождения по отцу».
Как пишет И. Н. Смирнов, «когда роду становилось тесно в данном
месте, из него выделялись отдельные семьи, которые основывали новые
поселки, постепенно разраставшиеся».
Деревни разрастались путем образования большого количества
разбросанных по разным направлениям выселков, так называемых
околотков.
Отзвуки родовых отношений, хотя и весьма отдаленные, можно
проследить и в топонимике. Многие старые марийские деревни носили название
урочища, в котором они были расположены (нур — поле, анер — овраг
и т. п.), с прибавлением имени собственного (например, Сернур). Словом
ял, которым оканчиваются названия деревень (например, Лопьял),
марийцы обозначали населенный членами одной родственной группы
поселок.
524

Поселения старого типа были широко распространены еще в первой
половине XIX в. Позднее под воздействием русской культуры началось
постепенное выравнивание улиц. Этот процесс естественного изменения
планировки был ускорен официальным распоряжением, обязывавшим
производить уличную застройку марийских деревень.
Жилищем марийцев в начале XX в. была бревенчатая изба {порт,
•сурт) с двускатной крышей, двумя-тремя окнами на улицу и одним во
двор. К избе примыкали ворота —двустворчатые, крытые, украшенные
резьбой, или одностворчатые без резьбы. Резьбой украшали также
наличники окон, подзоры (лобовые доски), иногда карнизы домов. В
более старых поселениях изба стояла посередине двора. В безлесных
районах (например, Сернурском) изредка встречались глинобитные постройки.
У восточных марийцев, живущих по соседству с башкирами, можно было
встретить плетневые постройки, обмазанные глиной, с соломенной или
дранковой крышей.
Большинство изб состояло из одного помещения с бревенчатыми
стенами и низким накатным потолком. Окна были зачастую одностворчатые с
отодвигающейся половиной одинарной рамы. Печь в избе располагалась
обычно у передней стены слева, реже справа от входа, устьем к двери,
иногда к окнам. На шестке слева устраивали очаг. В печи пекли хлеб,
пищу приготовляли чаще на очаге в подвесном котле. По стенам тянулись
тесаные или рубленые некрашеные лавки. В переднем углу находился
стол-шкафчик. Справа от входа помещался дощатый помост — подобие
кровати. Около печи под потолком делали полати.
Описанная изба представляла собой основной вид жилища конца
XIX — начала XX в. В более раннее время большинство изб в марийской
деревне были курными (теме порт) с дымовым отверстием в потолке.
Окно в такой избе заменялось квадратным отверстием в стене, затянутым
зачастую вместо стекла бычьим пузырем. Встречались также волоковые
окна.
Курные избы, распространенные в начале XIX в., встречались еще
и в конце столетия. Среди жилищ бедняцкого населения марийской
деревни (в особенности северных районов) курные избы сохранялись вплоть
до установления Советской власти. Жилища отражали классовую
дифференциацию марийской деревни. Дома зажиточных нередко представляли
собой просторные пятистенки, состоящие из двух помещений —
переднего и заднего, у основной же массы населения размеры жилища не
превышали 4x5 м.
К началу XX в. для освещения использовали керосиновые лампы,
но еще в конце XIX в. употребляли светец с лучиной (изике).
Большинство марийских крестьян жило бедно, в антисанитарных
условиях. В избах было сыро из-за отсутствия вторых рам, грязно, так
как тут же зимой находился и скот. Воздух в избах был тяжелый,
спертый, освещение слабое. Спали на деревянном помосте или кровати,
сколоченной из досок, иногда на полу на подстилке из соломы, войлока или
овчины. Подушки, перовые или пуховые, имелись в каждой семье, но
постельного белья не было, вместо одеял укрывались обычно одеждой.
Непосредственно к жилой избе через сени примыкала бревенчатая
постройка — клеть для хранения хлеба и домашнего скарба. Делали ее
обычно на столбах-подставах, которые зашивали досками.
У луговых марийцев клеть была одноэтажной; горные марийцы
строили двухэтажные клети с наружным ходом в оба этажа и галереей с резной
деревянной решеткой в верхнем этаже. После свадьбы в этом
помещении (от кудо) в первое время жили молодые.
Из надворных строений для марийцев была характерна постройка,
называемая кудо. Это был бревенчатый сруб без окон, с дощатой, редко
сколоченной крышей, через щели которой выходил дым. Потолка не
525

делали, пол был земляной. Посередине кудо помещался открытый очаг, на
котором варили пищу в котле, висящем на длинном зубчатом
деревянном крюке. Дверь кудо была обращена на юг. По стенам ее шли лавки,
в углу стоял стол. Кудо использовалась марийцами как летняя кухня,
однако есть основание видеть в ней древний тип марийского жилья. На
это указывают также и связанные с ней религиозные представления
марийцев.
Хлев (вута) строили с верхним помещением для сена и соломы. Иногда
ставили несколько хлевов, они соединялись большим навесом, под
которым хранились телеги, повозки и т. д., а также сельскохозяйственные
орудия. Эти надворные постройки покрывали соломой или досками.
Недалеко от избы, обычно против нее, был погреб (троп). Двор делали
открытый, большой, со всех сторон огороженный постройками (покоеоб-
разная застройка). Содержали его в чистоте.
Позади усадьбы находились огород (пакча) и гумно (идымпече). Здесь
часто ставили и баню (монча). В некоторых северо-восточных районах
Марийского края на усадьбе огораживали тошкэм — место, засаженное
деревьями, для семейных молений.
За годы Советской власти благодаря большим успехам, достигнутым
трудящимися Марийской АССР в развитии экономики и культуры,
произошли изменения в бытовом укладе марийцев. Совершенно
преобразился облик их селений. Теперь в центре каждой деревни группируются
общественные постройки — сельсовет, правление колхоза, клуб со
зрительным залом и экраном для кино. Перед зданием сельсовета или
правления колхоза нередко можно увидеть площадку с установленной на ней
трибуной и доской показателей социалистического соревнования. Ясли,
школа, магазин, столовая также находятся в центре поселка. Больница
обычно расположена отдельно от жилых построек, чаще за селением,,
нередко она окружена зелеными насаждениями. Перед школой —
спортивная площадка, служащая также местом вечерних встреч
молодежи.
Хозяйственные постройки общественного назначения тоже
сгруппированы в одном месте — хозяйственном центре колхоза. Это длинные
строения специализированных скотных дворов, обширные сараи для
сельскохозяйственных машин, амбары для зерна и т. п. В каждой деревне
обязательно имеется пожарный сарай с вышкой для дежурного. В колхо
зах широко развернулось строительство новых домов, которое ведется
большей частью специальными строительными бригадами. Некоторые
колхозные поселки почти полностью отстроены заново. Так, в поселке
колхоза «За коммунизм» Звениговского района в настоящее время иа
старых построек сохранилось только пять домов. Поселок большого
колхоза «Чирки» Медведевского района также отстроен после организации
колхоза, там возведено 250 новых домов. При строительстве новых
домов строго соблюдается плановая застройка прямыми улицами. Улицы
и дворы озеленяются. В марийских селениях теперь можно встретить
мощеные улицы.
На территории колхоза «Сила» Горномарийского района построено
восемь клубов, пять библиотек, имеются стационарная и
передвижная киноустановки. Построен колхозный дом культуры со зрительным
залом, библиотекой, комнатами для кружков художественной
самодеятельности. В деревнях, входящих в колхоз, есть все, что характерно для
города,— средняя и начальная школы, больницы, столовые, дом для
приезжих, магазины, общественные бани, почта, служебные и квартирные
телефоны, радиовещание. Колхоз электрифицирован.
Планировка усадеб колхозников сохраняет некоторую устойчивость
как в размещении построек во дворе, так и в типах надворных строений.
Но во вновь отстроенных дворах меньше помещений для скота (в част-
526

яости, отпала надобность в конюшне), исчезли сараи-навесы для
сельскохозяйственного инвентаря. Место, отводившееся для гумна, засаживается
теперь огородными культурами. Изменилось внешнее оформление домов.
Новшеством являются балконы (галереи) и мезонины. В традиционную
деревянную резьбу на воротах, оконных наличниках, карнизах введены
элементы современного орнамента: серп и молот, пятиконечная звездаг
голубь мира. Деревянная пятиконечная звезда устанавливается иногда
и наверху крыши вместо охлупня. Повсеместно распространены богато
украшенные резьбой фронтоны. Применяется нарядная зашивка
досками фронтона, так что под двускатной крышей образуется ниша, этот
прием характерен и для других народов Поволжья — мордвы, чувашей,
татар.
Новыми в современных марийских домах являются также
украшенные резьбой и точеными деталями большие слуховые окна
четырехугольной формы.
Рост благосостояния марийцев отразился на внутренней планировке
и убранстве жилых домов. Строятся в основном двух-четырехкомнатные
дома. Увеличились размеры и число окон, появились двойные рамы.
Стены оклеивают обоями — явление совершенно новое для марийской
деревни. В убранстве комнат используются декоративные изделия:
ковры, узорные полотенца, вышитые наволочки, дорожки на стол, салфетки
и т. п. Мебель в колхозной избе в основном традиционная — лавки, стол,
стулья. Но в большинстве домов появились металлические кровати с
пружинным матрацем, заменившие деревянный дощатый помост старого
марийского жилья. В некоторых районах (например, Горномарийском)
распространены стулья кустарного производства, гнутые из черемухи.
В других районах бытуют складные стулья со спинкой.
В избах колхозников выделены уголки для школьников, где дети
готовят уроки, развешивают свои рисунки, различные картинки и т. п. Во
многих домах на стенах висят в рамках почетные грамоты членов семьи.
Нередко ближе к переднему углу к стене приколоты медали, врученные
членам семьи за боевые заслуги и за самоотверженный труд во время
Великой Отечественной войны.
Иной облик, чем в прошлом, имеют теперь и марийские города.
Население их численно возросло и изменилось по составу. В результате
развития промышленности и общего подъема культуры выросли кадры
рабочих, служащих и интеллигенции, живущих в городах. Удельный вес
городского населения республики особенно возрос в годы Великой
Отечественной войны и в послевоенное время (с 4 до 28%).
На территории республики имеется три города: Йошкар-Ола, Волжск
и Козьмодемьянск.
Столица республики — г. Йошкар-Ола (Красный город) был основан
в 1578 г. как «Царев город на Кокшаге». В дореволюционное время он
развивался медленными темпами и на протяжении многих столетий
влачил жалкое существование. «Вас поразит убожество жилищ: деревянные
ветхие, покосившиеся набок и поросшие мохом домишки наводят на вас
мрачные думы о жалком положении горожан»,— писал о Царевококшай-
ске в 80-х годад прошлого столетия местный житель Ив. Дерюжев.
В XIX в. слово «царевококшайский» служило синонимом крайней
отсталости, глуши и провинциализма.
Теперь от старого захолустья с двумя улицами и пятью безымянными
переулками не осталось и следа. После Октябрьской революции город
неузнаваемо изменился. Он начал перестраиваться уже в первые годы
образования Марийской автономной области1 (с 1921 г.)^
Вместе с развитием промышленности и культуры стали возводиться
фабрично-заводские здания и корпуса, строиться новые помещения
(нередко со специальным оборудованием) для культурно-просветительных
527

учреждений. В 1927 г. был оборудован радиоузел. Заметное влияние
на развитие города оказало проведение железной дороги, которая
связала Йошкар-Олу с крупнейшими центрами страны. Особенно
значительный размах получило промышленное строительство в послевоенный
период. Город окружен как бы кольцом промышленных предприятий, среди
которых имеются и крупные, такие, как завод торгового
машиностроения, электроавтоматики, сельскохозяйственных машин, витаминный
и др.
В настоящее время строительство новых промышленных предприятий
планируется преимущественно в юго-западном районе города. Наряду
с заводскими районами перестраивается и центр. В соответствии с
генеральным планом реконструкции города заново возникают целые кварталы,
создаются ансамбли жилых и общественных построек. Архитектурно-
композиционным центром города является Правительственная площадь,
на которой находится Дом Советов. На ней же выстроено облицованное
белым мрамором красивое здание Марийского государственного театра
на 800 мест. С другой стороны площади — новая гостиница «Советская»
на 218 мест. Привокзальная площадь, в центре которой высится здание
нового железнодорожного вокзала, также вновь застроена в последние
годы.
Коммунально-жилищное строительство приняло небывалые ранее
размеры. За 10 месяцев перед XXII съездом было отстроено 50 тыс. кв. м
жилой площади. В центре города коммунальные дома имеют чаще всего
четыре этажа, в остальных районах ведется строительство двух- и
трехэтажных домов.
Жилые дома просты, но в них учтены все санитарно-гигиенические
требования и обеспечен максимум бытовых удобств. Новые сооружения
обогащают архитектурный облик города. В социалистическом
соревновании городов РСФСР по благоустройству в 1961 г. Йошкар-Оле была
присуждена вторая премия.
Козьмодемьянск — административный центр Горномарийского
района, так же как и Йошкар-Ола, старинный город, основанный во второй
половине XVI в. (1583 г.). В настоящее время это крупный транспортно-
промышленный центр на Волге. Козьмодемьянский рейд ежегодно
сплавляет по реке миллионы кубометров леса. Из предприятий местной
промышленности в городе работают плодоварочный завод, маслозавод,
мебельная фабрика и др. Среди культурно-просветительных учреждений
города—дом культуры, театр, библиотеки, кинотеатр, краеведческий
музей и др.
Город растет; в длину он растянулся на десятки километров.
Отдаленные районы города связаны с центром автобусным сообщением.
Третий город республики Волжск (административный центр
Волжского района) — город нового типа. Он возник в 1930 г. на месте двух
небольших деревень и начал развиваться сначала как рабочий поселок
в связи со строительством Лопатинского лесопильного завода. Его
строительство расширилось в последующие годы, когда в этом районе
началась постройка целлюлозно-бумажного комбината. В 1940 г. Волжск
стал городом. Теперь это крупный индустриальный центр. В нем
насчитывается свыше десятка промышленных предприятий. Кроме упомянутых
выше крупных заводов, имеются и более мелкие — лесозавод «Заря»,
хлебозавод и др. Волжск—красивый, большой город с
благоустроенными домами и целым комплексом учреждений бытового обслуживания.
Дома в нем как деревянные двухэтажные, так и каменные двух- и
трехэтажные с центральным отоплением, водопроводом, канализацией. Город
телефонизирован и радиофицирован.
Новый тип зданий преобладает и в поселках городского типа, таких,
как Звенигово, Юрино, Красногорский, Краснооктябрьский, Мариец,
528

Город Йошкар-Ола. Советская улица
Суслонгер, Мочалище. В довоенный период основным типом построек
в рабочих поселках были деревянные дома с широкими окнами в виде
бревенчатых рубленых бараков.
В настоящее время в названных поселках городского типа выстроены
многоквартирные каменные здания в несколько этажей. Внутренняя
планировка и обстановка в этих домах рабочих не отличаются от
городских квартир.
В поселках организовано и культурно-бытовое обслуживание
населения. Имеются школы, больницы, клубы промышленных предприятий,
дворцы культуры, библиотеки, не говоря уже о столовых и магазинах.
В некоторых поселках построены кинотеатры.
0 В прошлом одежда марийцев была почти исключи-
дежда тельно домашнего производства. Изготовлением ее
занимались женщины. Этот процесс требовал большой затраты времени.
Материалом для верхней (зимней и осенней) одежды служило
домотканое сукно черного, коричневого или белого цвета и овчина. Рубахи и
летние кафтаны почти повсеместно шили из белого льняного холста. Только
у восточных марийцев наряду с белой холщовой встречалась одежда из
пестряди.
Основными частями женской марийской одежды были туникообразная
рубаха, кафтан, штаны, головной убор и плетенные из лыка лапти.
Женскую рубаху (тувыр, тыгыр) шили из трех-четырех полотнищ холста,
прямого покроя, без клиньев. Рукав пришивали по прямой линии к
переднему полотнищу. Разрез делали сбоку или посередине груди. В
основном покрой был одинаковым у всех групп марийцев, локальные особенности
34 Народы Европейской части СССР, II 529

были незначительны. Так,
у горных мариек рукава
заканчивались нередко
обшлагами, тогда как в других
районах обшлагов не делали.
Восточные марийки обычно
нашивали оборки на подоле
или на груди рубах. У всех
групп марийцев рубахи
богато украшались вышивкой на
груди, плечах, спине и
рукавах. Вышивали шерстяными,
шелковыми и
хлопчатобумажными нитками.
В вышивке рубах
наблюдались локальные различия.
Наиболее богатой
орнаментацией отличались рубахи
в центральной и
юго-восточной частях края. Зачастую
рисунок ее был рельефным,
плотным, выполненным
шерстью темной расцветки. В
северных районах вышивка на
рубахе была значительно
тоньше; ее выполняли
шелком. Вышивка на рубахах
горных мариек была
многоцветной с очень мелким
рисунком. Наблюдались различия
и в размещении вышивки:
например, в северных
районах на рубахах не было
вышивки по соединительным
швам, отсутствовала и орнаментальная полоса вдоль рукавов.
Соблюдались и возрастные различия в орнаментации женской одежды: на
детских рубахах отсутствовала нагрудная вышивка, у подростков
13—16 лет и у девушек узор состоял из группы небольших кружочков,
квадратиков или крестиков, тогда как у взрослых женщин нагрудная
часть рубах была богато орнаментирована. Рубаха служила
одновременно нательной одеждой и платьем.
Под рубаху надевали штаны (йолаги) из грубого холста на завязках.
Поверх рубахи носили род холщового балахона (шобр, шовыр) с
вышивкой спереди по разрезу, на спине и на рукавах. У луговых мариек шовыр
шили цельным с клиньями или без клиньев по бокам; горные марийцы
носили шовыр отрезной в талии с борами сзади.
Верхний суконный кафтан (мыжер) также был двух типов — с
клиньями или с борами. Луговые марийки делали кафтан с открытым
воротом и нередко украшали его по краю выреза нашивками из кумача,
тесьмы или бисером. Горные марийки шили [кафтаны с небольшим
стоячим воротником.
Рубахи и кафтаны носили с различными поясами (уштд), плетенными
или тканными из шерсти и шелка, украшенными бисером, кистями,
металлическими цепочками и бляшками. Передник был холщовый,
вышитый. Более старая его форма — небольшой прямоугольный лоскут с
завязками, позднее (с начала XX в.) появились передники с грудкой, хотя
не во всех районах.
Замужняя марийка в праздничном костюме
и головном уборе «сорока». Яранский уезд
Вятской губ. Начало XX в.
530

Зимой носили шубу {уж-
га) из овчины с борами.
Обувью служили лапти,
плетенные из семи или
девяти лык (гиымниан или ин-
дешниан йыдал), с низкими
бортами и мелкой головкой, с
мочальными оборами. С
лаптями носили холщовые
портянки или суконные онучи
из белого или черного сукна,
которыми туго обертывали
ноги.
Головные уборы замужних
женщин отличались большим
разнообразием. Основными
были три типа головных
уборов: сорока (сорока) —
лопатообразный головной убор,
шымакш (гиинга шовыч, или
калпак) — конусообразный
головной убор в виде
колпачка и головное полотенце (шар-
пан). Их изготовляли из
тонкого холста и почти сплошь
покрывали вышивкой.
Отдельные типы головных
уборов были специфичны для
определенных районов. Были
даже различные названия для
мариек, носящих тот или
иной головной убор: соро-
кан-ватэ — женщина носящая сороку, шымакшан-ватэ — женщина,
носящая шымакш, и, наконец, шарпан-ватэ.
Непременной принадлежностью марийского женского костюма было
большое количество различных украшений — головных, нагрудных,
шейных, поясных. Материалом для изготовления их на территории
нынешних Сернурского, Медведевского, Советского районов был бисер,
в других местах преобладали монеты. Кроме того, повсеместно употребляли
раковины-ужовки (кишке вуй). С насаждением христианства марийки
к шейным украшениям стали привешивать кресты. Украшения и материал
для них продавали на ярмарках и местных базарах. Металлические
украшения собирали] сами марийки, только цепочки из металлических
сплавов изготовляли кустари в дер. Чаломкино близ Козьмодемьянска, да
кресты отливали в с. Рыбная слобода (ныне Пестречинский район
Татарской АССР). Полный набор украшений с настоящими серебряными
монетами можно было встретить только у зажиточных мариек. Бедные
крестьянки носили меньшее количество украшений, причем монеты они
заменяли оловянными бляшками и жетонами.
Женская одежда в большей степени, чем мужская, сохраняла
архаические черты и национальные особенности. Но в районах со смешанным
населением происходило взаимовлияние культур, что отражалось и на
одежде. Можно отметить многие черты сходства между марийским
костюмом и одеждой соседних народов —чувашей, мордвы, удмуртов, татар.
Например, рубахи марийцев по покрою и отчасти орнаментации
можно сравнивать с одеждой мордвы-мокши. Формы головных уборов
чувашей и мордвы во многом сходны с марийскими. Одежду горных марийцев
Горная марийка в праздничном наряде.
Козьмодемьянский уезд Казанской губ.
Начало XX в.
531
34*

зачастую трудно бывает отличить от одежды верховых чувашей.
Распространение рубахи с оборкой из пестряди во многих районах Марийской
АССР, сопредельных с Татарской и Башкирской АССР, несомненно,
является результатом татарского или башкирского влияния. Все это
объясняется древними историческими, бытовыми, экономическими и
культурными связями, а также территориальной близостью упомянутых
народов. К концу XIX в. стало заметно значительное воздействие
русской культуры, выразившееся, в частности, в распространении среди
марийцев одежды городского типа.
Основные части старинной мужской одежды — холщовая вышитая
рубаха, штайы, холщовый кафтан, онучи (ыштыр) и лапти (йыдал).
Рубаха была несколько короче женской, разрез часто делали на
правой стороне груди, в некоторых районах рубахи шили со стоячим
воротником. Рубаху носили с узким пояском, плетенным из шерсти, или
кожаным ремнем с пряжкой. На мужской одежде вышивки было значительно
меньше, чем на женской, кафтан совсем не вышивали.
Суконный кафтан (мыжер) и овчинная шуба (ужга) по покрою не
отличались от женских.
Мужскими головными уборами были войлочные шляпы (теркувыш),
плоские, с загнутыми краями или цилиндрической формы, а также
круглые меховые бараньи шапки или шапки с суконным верхом и меховым
околышем.
Детская одежда по покрою основных частей мало отличалась от
одежды взрослых, но вышивали ее лишь слегка и несложным узором.
Девочки не носили сложных головных уборов и украшений.
Народная марийская одежда сохранялась вплоть до начала XX в. Лишь
в первой четверти XX в. получили распространение фабричные ткани.
У мужчин появились ситцевые и сатиновые рубахи, темные брюки,
кожаные русские сапоги, картузы. Особенно устойчиво сохранялись старые
формы в обрядовой одежде. Существовал, например, обычай надевать
молодой одежду наиболее архаичного покроя и притом исключительно
домашнего изготовления. На территории нынешнего Сернурского района
свадебное покрывало делали из волокна крапивы. Свадебная
одежда особенно богато украшалась вышивкой. Женщины, отправляясь на
свадебные торжества и моления, надевали высокий головной убор
лопатообразной формы — турка, теперь уже исчезнувший.
В советское время марийский народный костюм претерпел
значительные изменения. Одежду шьют почти исключительно из фабричных
тканей. Процесс замены старинной одежды новыми формами идет
неравномерно в разных районах и у разных групп марийского населения.
Более интенсивен он в рабочей среде и у горожан, а на селе — в местах,
близких к районным центрам, среди учащейся молодежи и сельской
интеллигенции. Проявление национальных традиций наблюдается при
отборе тканей для одежды. Так, для летней одежды предпочитают
одноцветную, чаще белую ткань. Исключение составляют восточные марийцы
и марийцы, живущие близ татарских, удмуртских или чувашских сел,
которые раньше носили пестрядь.
Традиции формировавшегося веками вкуса сказываются и в покрое.
Излюбленным у марийцев остается платье цельного покроя по аналогии
с распространенной прежде прямой туникообразной рубахой.
Наиболее существенные изменения произошли в женских головных
уборах. Вместо старинных головных уборов почти повсеместно носят
ситцевые, шерстяные, реже шелковые платки. Головные уборы старого
типа изредка можно встретить главным образом на пожилых женщинах,
но и они изменились. Так, в современной сороке, которую носят в Мед-
ведевском районе Марийской АССР, сильно уменьшился налобник,
укоротились боковые лопасти и позатыльник.
532

Гулянье колхозной молодежи, Звениговский район
В марийской деревне, как и повсюду теперь, носят современную
обувь. Летом молодые люди ходят в сандалиях, ботинках, полуботинках,
туфлях, надевая их на чулки или теплые носки (очевидно, еще сказывается
привычка к теплой обуви, к плотному обертыванию ног). Чулки обычно
черные или белые. Зимой и женщины и мужчины носят русские сапоги и
валенки с галошами. Русские сапожки в некоторых районах считаются
также праздничной женской обувью.
Основной частью женской одежды продолжает оставаться белая вы·
шитая рубаха, но узоры, расположение вышивки и техника ее
изменяются. Осваиваются новые типы вышивки — крестом, цветной гладью,
тамбуром вместо традиционного застила косой стежкой. Из
традиционных приемов в новой вышивке сохраняется выделение контуров рисунка
черной или синей нитью.
В некоторых районах современная женская рубаха по покрою
приближается к платью: оборка на подоле, отложной воротник, обшлага
и т. п.
Верхняя одежда в виде домотканых холщовых и суконных халатов
еще встречается, но чаще эту одежду, особенно летнюю, теперь шьют из
фабричной одноцветной ткани. Вместо кафтанов нередко носят
трикотажные и суконные жакеты, осенние пальто. Летом поверх рубах надевают
трикотажные футболки и шерстяные джемперы.
Передники местами сохраняются, но их шьют из фабричной ткани
(иногда из крепдешина), украшают лентами и кружевами. Новым в
комплексе женской одежды является фабричное белье, обычно трикотажное.
Набор украшений из монет, бисера и раковин постепенно
упрощается. Наряду с покупными украшениями иногда носят самодельные.
Наиболее прочно традиционные формы одежды сохраняются в
Горномарийском районе. Меняются лишь мелкие детали (оборка на подоле,,
меньше вышивки и т. п.) и применяются новые материалы для
отделки.
Своеобразен и красочен новый костюм восточных мариек, живущих в
Башкирской АССР. В процессе его формирования он претерпел большие
533

изменения по сравнению со старинными образцами и является как бы
заново созданным. Рубахи шьют из фабричных тканей самых ярких
расцветок. Для отделки применяют большое количество оборок и
разноцветных нашивок.
Значительные изменения произошли в костюме луговых мариек.
Их рубахи по покрою почти приближаются к прямому платью с
отложным воротником и неширокой оборкой на подоле, они вышиты гладью.
На голове также вышитый гладью платок. Передник шелковый, с
крылышками, грудкой и широкой оборкой. В последние годы наблюдается
распространение этого костюма по всей Марийской республике.
Мужская одежда почти утратила свои традиционные черты.
Холщовые вышитые рубахи старого покроя сохранились лишь в отдаленных
районах, однако вышивка на них уже нового типа, выполненная большей
частью крестом. Но и здесь такие рубахи носят лишь пожилые люди.
В основном мужская одежда марийцев мало отличается от одежды
русских. Бытуют также покупные вышитые рубахи — изделия
вышивальных мастерских, нередко русского или украинского образца. На ногах
почти повсеместно носят сапоги, головные уборы — шляпы —
покупают в магазинах.
Современная марийская одежда, несомненно, удобнее и гигиеничнее
прежней. Изжиты старые традиции, заставлявшие женщину носить
неудобный головной убор, не снимая его до рождения первенца. Постепенно
исчезает обычай плотно обертывать ноги.
Если раньше марийцы совершенно не знали нижнего белья, то
теперь ношение его стало обычным. Это прежде всего объясняется
коренными изменениями условий труда и быта, повышением общего
культурного уровня жизни в марийской деревне.
п Основу питания марийцев в прошлом состав-
ища лял пресный хлеб (кинде), который выпекали из
овсяной, ячменной, реже ржаной муки. Иногда его пекли в золе очага.
Помимо хлеба из ячменной муки, пекли пресные круто замешенные лепешки
(эгерче), пироги (кагыль) с разнообразной начинкой: из рыбы, мяса, яиц,
картофеля, гороха, брюквы, конопляного семени, блины (мэлъна) и
ватрушки (туаткал) с творогом, картофелем, конопляным семенем.
Излюбленное горячее блюдо марийцев — латка — суп, заправленный
шариками из пресного теста. Иногда его варили с мясом или рыбой, а чаще
шарики опускали в кипяток, приправленный луком. Обычным блюдом
была картофельная похлебка с луком. Молоко в основном употребляли
кислое или снятое. Из творога приготовляли сухие маленькие сырки
(ту ара).
Мясо ели вареное и жареное. Употребляли баранину, говядину,
конину, зайчатину, медвежатину и мясо различных птиц до галок
включительно. Лакомым блюдом считалась колбаса (сокта) из овсяной крупы
с кусочками сала, которой начиняли овечьи кишки. Иногда крупу
смешивали с кровью только что заколотого животного.
Обычным напитком был чай. Квас марийцы приготовляли очень
кислый, варили его редко. Как питье употребляли творог, разведенный
водой.
Для семейных и религиозных праздников приготовляли в большом
количестве хмельные напитки: водку (арака) из картофеля или хлеба,
плохо очищенную и пахнущую гарью; сильно перебродивший медовый
напиток (шорба); пиво (сыра, пура).
Зажиточные слои населения постоянно употребляли в пищу мясо
рыбу, горячий чай (самовар был показателем зажиточности в марийской
деревне), сахар, белый хлеб, баранки. Остальная часть марийского
населения, включая середняков, питалась плохо. Ограниченное потребление
мяса, использование неполноценных молочных продуктов (снятое моло-
534

ко), недостаток овощей приводили к систематическому недоеданию.
Частые неурожаи, постоянная нехватка хлеба заставляли прибегать к
суррогатам. В пищу употребляли дикорастущие травы, семена сосновых
и еловых шишек. К муке добавляли различные примеси — древесную
кору, лебеду и т. п. Следствием плохого питания было распространение
таких болезней, как туберкулез, желудочные заболевания, уносившие
много жизней, особенно среди детей.
Утварь была в основном деревянная, домашнего изготовления, только
для варки пищи применяли чугунные котлы (под). Деревянная посуда
впитывала грязь, жир, плохо отмывалась.
В наше время с ростом зажиточности как городского, так и сельского
населения коренным образом улучшилось питание марийцев.
Колхозники в домашних условиях выпекают ржаной и пшеничный хлеб; наряду
с этим большой спрос в колхозной деревне имеет готовый хлеб из
пекарен, продаваемый в продовольственных магазинах. Баранки, пряники,
печенье, кондитерские изделия — обычный ассортимент покупных
товаров.
Новым в пище марийской деревни является большое количество
разнообразных овощных блюд. До революции капуста, помидоры, огурцы,
репа, морковь были редки; теперь их в республике выращивают в
изобилии. Увеличивается потребление фруктов, так как садоводство в
республике по сравнению с дореволюционным временем значительно
расширилось. Фруктовые деревья имеются теперь повсюду, включая и
северо-восточные районы, где раньше плодовых садов не было.
Молоко, яйца, масло, мясо прежде шли почти исключительно на
продажу и потреблялись в небольшом количестве. Теперь они составляют
повседневную пищу марийцев. Национальные блюда из творога, мяса,
муки, крупы продолжают бытовать, но качество их значительно
улучшилось. Традиционное блюдо ляшку варят теперь со свининой, мясом,
рыбой. В результате совместного проживания в республике различных
национальностей марийцы восприняли от них ряд кушаний — русские щи,
украинский борщ и т. д. Огромное значение имеет организация
общественного питания не только в городах, на промышленных предприятиях,
в рабочих поселках, но и в селах. Разнообразный ассортимент блюд как
в сельских, так и в городских столовых включает национальные
марийские кушанья: подкогылъ — тип пельменей, мунопулатка — яичница
с молоком и т. п.
Питание населения улучшается и благодаря росту местной пищевой
промышленности, которая в республике почти заново создана уже в
советское время.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
Некоторые обычаи, связанные с семейными отношениями марийцев,
свидетельствуют о том, что у них еще в XIX — начале XX в. сохранялись
пережитки весьма древних стадий развития семьи, носившие даже следы
существовавшего некогда группового брака. Исследователи отмечали
бытование у марийцев левирата, сорората. В терминологии родства
запечатлены следы половозрастного деления общества.
Среди пережитков родового строя многие были связаны с его
начальной стадией — материнским родом. Отражением этого был развитый
в прошлом культ женских божеств: у марийцев насчитывалось 14 божеств,
носивших название ава — мать (мать земли, мать воды и т. п.). Наряду
с этим в марийском пантеоне было много и мужских божеств: например,
хранитель дома кудо водыж (кудой вож, суртымбал и др.), которого можно
рассматривать как предка-родоначальника. Переход к отцовскому роду
535

выражался в том, что женщинам запрещалось принимать участие в
некоторых жертвоприношениях, в основном при молениях мужским
божествам. При отправлении ритуальных действий основная родь отводилась
мужчине-жрецу (карт).
Пережитки родовых отношений долгое время удерживались в
культовых обрядах. Так, среди священных рощ (юмоото), в которых
совершались жертвоприношения, различались общественные рощи (мер ото),
предназначенные для моления всей деревней, и родовые (насыл ото,
тупым ото) — для представителей одного рода.
Поминки устраивали в складчину родственной группой. По
представлениям марийцев, в этой общей трапезе участвовали и все ранее умершие
члены рода. На свадьбе ставили во дворе перед столом жениха и невесты
березку, которая осмыслялась как место для умерших предков.
Характерная для эпохи патриархата в период его разложения
большая семья — родственная единица, связанная коллективной
собственностью, общим Производством и потреблением, сохранялась у марийцев
в отдельных местах вплоть до Октябрьской революции. В составе такой
семьи нередко было до 40 человек. По мере того как становилось тесно
в одном доме, выделялись отдельные семьи, которые в течение еще
очень продолжительного времени помнили свое происхождение от
одного предка. Такие родственные объединения назывались урмат (от-
расль, отпрыск, поколение). Во время общественных молений и поминок1
по умершим члены урмата садились за отдельный стол, ели один
поминальный пирог, должны были брать жертвенную пищу из одной чаши
кумыж. У горных марийцев был обычай, согласно которому члены одной
семьи или рода должны были приходить на общественное моление со своей
посудой. Резьба на ковше у каждого рода была особая — изображение
коня, птицы, медведя и т. п.; это позволяет предполагать существование
в далеком прошлом родовых тотемов.
Идеологическая общность членов урмата проявлялась в семейном
культе, в культе предков. С ростом урмата происходило его дальнейшее
дробление, однако все члены этого разросшегося коллектива, называемого
насыл (род), считали себя родственниками. В еще более позднее время насы-
лы составляли отдельные деревни, причем представление о том, что их
населяют родственники, сохранялось. Каждая деревня составляла
общину (мер), в которой родственные отношения уже сочетались с
соседскими.
Пережитки ранних общественно-экономических формаций
сосуществовали с развивающимися, хотя и очень медленно, капиталистическими
отношениями и подвергались их разрушающему влиянию. Замкнутое
натуральное хозяйство становилось товарным. Среди членов земельной
общины росла имущественная дифференциация в результате скупки и
аренды земли богатыми односельчанами. Аренда была одной из характерных
форм эксплуатации в марийской деревне. Обследование марийских
деревень в 1884—1893 гг. в Вятской губ. показало, что 20% хозяйств
арендовали земли, причем 14,8% из них брали землю в аренду в своей
общине.
Из других форм эксплуатации была распространена издольщина. Так,
за пользование земледельческими орудиями и рыболовными снастями их
владельцу платили часть урожая или улова. Практиковались и
отработки.
Капиталистические отношения, проникая в деревню, воздействовали
на народные верования и установившиеся веками обычаи. Такое явление
наблюдалось, например, в культе кереметя. Лингвистические данные,
а также некоторые этнографические материалы говорят о том, что сначала
этот культ был связан с почитанием родового божества. С развитием
капиталистических отношений представление о злом божестве керемете при-
536

нимало черты, свойственные капиталистическому обществу: нередко ке-
реметь представлялся в виде важного барина, который «ездит на четверке
лошадей с форейтором и лакеем на запятках».
Марийцы считали, что души умерших кулаков могут превращаться
после смерти в злых кереметей. Таким, например, был «Макар керемет»
у горных марийцев.
С утверждением капиталистических отношений менялось обычное*
право. Раньше для развода было достаточно решения стариков, которые
обвязывали супругов веревкой, а затем ее разрезали. В начале XX в.
этот обычай почти исчез. Прежнее рукобитье при совершении сделки
(купли-продажи и т. п.) вытеснилось официальными контрактами.
Существовавшие издавна «помочи» в рыбном промысле и в
сельскохозяйственных работах стали использоваться зажиточными слоями деревни для
эксплуатации неимущих односельчан.
Женщина у марийцев пользовалась большей свободой, чем у многих
других народов России. В большой семье марийская женщина
участвовала наравне с мужчинами в решении семейных и некоторых
хозяйственных вопросов. Иногда после смерти главы семьи она могла занять его
место. Такие права сохранялись за марийкой и в малой семье. Вместе
с тем собственностью женщины считались лишь некоторые продукты ее
тРУДа, например изделия из конопли. Труд же марийки был крайне
тяжелым. Она работала в доле наравне с мужчиной, и на ней же лежало
выполнение всех работ по дому: приготовление пищи, все трудоемкие
процессы по изготовлению домотканой одежды, уход за скотом,
воспитание детей.
С беспощадной эксплуатацией женского труда было связано широкое
распространение неравных по возрасту браков, особенно среди
зажиточных семей, хозяйство которых требовало большого количества рабочих
рук. Сыновей женили еще мальчиками 14—16 лет, чтобы заполучить
даровую рабочую силу, девушек же как можно дольше задерживали в
хозяйстве, не выдавая их замуж.
При большой занятости в хозяйстве женщина не могла уделять много
внимания уходу за детьми. В то же время у марийцев бытовало множество
обрядов и магических действий, связанных с заботой об охране здоровья
и жизни детей. Для предохранения от «сглаза» или «порчи» прибегали к
различным оберегам: к одежде или колыбели пришивали различные
железные предметы, раковины, бусы, бисер и т. п. При опасных заболеваниях
меняли имя ребенка.
Обычно имя ребенку давала повивальная бабка при отрезании
пуповины. У некрещеных марийцев в имена новорожденных вставлялись
начальные звуки имени отца или деда у мальчиков и матери или бабушки
у девочек. Крещеные марийцы часто давали детям двойные имена —
христианские и старые марийские.
После Великой Октябрьской социалистической революции жизнь
марийского народа неузнаваемо изменилась. Социалистические
преобразования, коллективный труд на предприятиях и в колхозах, общая
заинтересованность всех трудящихся в хозяйственных успехах республики и
всего Советского Союза ликвидировали основу консервации различных
пережитков. Исчезла былая обособленность родственных ячеек и групп.
С ликвидацией эксплуататорских классов исчезла и разобщенность
отдельных слоев деревни, где теперь сложилось новое общество, качественно
отличное от дореволюционного.
Неизмеримо выросло материальное благосостояние крестьянства и
повысился его культурный уровень. Из среды колхозников вышли
агрономы, учителя, трактористы, комбайнеры, счетоводы и т. п. По всей
республике идет рост национальных кадров. Народ, который в прошлом
был отстранен царизмом от государственной, общественной и культурной
537

жизни страны, в настоящее время принимает активное участие в
советском строительстве на всех его участках.
Советская власть полностью раскрепостила женщину-марийку. Ей
предоставлены равные права с мужчинами во всех областях
государственной, хозяйственной, общественной жизни и созданы условия для
повышения ее культурного уровня. В числе депутатов в Советы значительный
процент составляют женщины. Наравне с мужчинами работают женщины
и на производстве. Организованы женские бригады коммунистического
труда —- передовые отряды рабочего класса.
Среди марийской интеллигенции, выросшей за годы Советской власти,
много женщин-учителей, врачей, инженеров, научных работников.
Женщины составляют 50% общего числа учителей-орденоносцев Марийской
АССР.
Широкое приобщение женщин к общественно полезному труду стало
возможным благодаря развитию сети детских учреждений и всемерной
помощи со стороны государства многодетным матерям. В республике
свыше трех тысяч мест в постоянных детских яслях, которые содержатся
за счет государства. Кроме того, работают детские сады и ясли,
организованные различными предприятиями. Колхозы и совхозы открывают
на летний период и сезонные детские ясли.
Идейно-воспитательная работа комсомольских и партийных
организаций в трудовых коллективах, культурно-просветительные мероприятия,
пропаганда атеистических воззрений через школу, радио, печать, кино
обеспечили постепенное изживание религиозных представлений и
связанных с ними ритуалов, характерных ранее для общественного и
семейного быта. Так, уже не совершаются общественные моления в священных
рощах.
Наибольшей устойчивостью отличается погребальный обряд: в ряде
районов похороны и поминки совершаются с соблюдением старинного
ритуала.
Значительно реже теперь соблюдают религиозные установления в
свадебном обряде, ограничиваясь регистрацией брака в загсе. В
большинстве районов традиционные свадебные церемонии значительно
упростились, соблюдаются лишь некоторые обряды, в частности надевание
головного убора молодухе. В некоторых же районах, особенно в Мор-
кинском, свадьбы часто справляются почти полностью по-старинному,
по и в традиционные обряды включаются элементы нового быта.
Участниками прежних свадебных церемоний были только
родственники. Теперь в свадебных торжествах часто принимают участие
представители производственного коллектива и общественных организаций. Так,
наряду с родственниками, роль суан вуй (главы свадьбы), распорядителя
исполняет иногда и председатель колхоза, в котором работает жених.
Он организует свадебный поезд, наблюдает за автомашинами и т. п.
Поезжанами, помимо родственников, бывают члены бригад, в которых работают
жених и невеста. Свадебный поезд имеет уже иной вид: вместо прежних
кибиток и тарантасов движутся автомашины, украшенные зеленью. В
подарки, которые невеста раздает на свадьбе, входят нередко и старинные
и современные предметы. Так, наряду с вышитой традиционной одеждой,
часто ушедшей из быта, она дарит вафельные и махровые полотенца,
кружевные салфетки, пояса с пряжками и т. д. В приданое невеста наряду с
традиционными приносит и современные вещи: часы, радиоприемник,
швейную машину, велосипед.
В городах свадьбы справляют по-новому, хотя нередко в свадебные
торжества включают элементы старинных обычаев. Летом 1959 г. мы
наблюдали комсомольскую свадьбу, которая справлялась в городском парке
Йошкар-Олы. Женился рабочий одного из заводов на учительнице.
И жених и невеста были родом из Моркинского района. Они пригласили на
538

свадьбу хор моркинских девушек и парней, которые продемонстрировали
весь свадебный ритуал. Старинные обряды исполнялись в народных
костюмах. После окончания традиционной церемонии администрация
завода вручила молодым ключ от новой квартиры, молодежь преподнесла
им подарки.
Новое содержание получили массовые народные праздники и
увеселения. В 1920—1930-х годах был широко распространен праздник
Красного цветка (йошкар пледыш), с успехом вытеснявший во многих
деревнях весеннее обрядовое моление. В селах со смешанным татарским и
марийским населением традиционный праздник сохи (ага-пайрем — у
марийцев, сабантуй — у татар) приурочивают теперь к Дню объявления
автономии — 21 июня — и считают его праздником соревнования за
лучший посев. Торжественно отмечается в колхозах и День урожая,
окончание уборки, сдача хлеба государству.
По окончании осенних сельскохозяйственных работ повсеместно
устраиваются колхозные ярмарки, районные сельскохозяйственные выставки
с демонстрацией лучших достижений и раздачей премий. Организуются
народные гулянья.
Особенно торжественно отмечаются общенародные революционные
праздники — годовщина Великого Октября и 1 Мая. В эти дни из
деревень и сел прибывает на гулянье в районный центр много народа: едут на
колхозных машинах, на лошадях, украшенных кумачом и зеленью, идут
пешком; все одеты в лучшие праздничные костюмы.
В праздничной обстановке проходят выборы в Советы. Торжественно
отмечается повсеместно начало учебного года. В ряде районов к этому
дню устраивается школьная ярмарка, которая обычно бывает очень
многолюдной.
С проникновением культуры на село по-иному стал организовываться
досуг. У отдельных колхозников имеются личные библиотеки, многие
являются активными посетителями клубов, читателями сельских
библиотек. Молодежь занимается физкультурой и спортом. Спортивные
площадки имеются при каждой школе, на предприятиях, почти в каждом
колхозе. Кружки самодеятельности, колхозные театры, агитбригады
обслуживают население, помогая культурно провести отдых в полевом
стане, в обеденный перерыв на заводе или в поле, вечерний досуг в клубе.
0 Больших успехов достигла Марийская АССР в деле
Здравоохранение - *
"* г борьбы за здоровье трудящихся, которые
пользуются теперь бесплатной и общедоступной медицинской помощью.
Тяжелые условия, в которых жили марийцы до революции, вели к
развитию социальных болезней — трахомы, зоба, туберкулеза. Больных
трахомой было до 65%. Смертность среди детей доходила до 70%.
Лечебных заведений было мало, да и те влачили жалкое
существование. Марийский народ был обречен на вымирание. Из-за
необеспеченности медицинской помощью невежественный крестьянин обращался
к знахарям, которые «лечили» преимущественно магическими приемами.
Наряду с этим применялись и лекарственные травы, лечебные свойства
которых были проверены на опыте.
Ныне в республике работает 700 врачей и более 4 тыс. человек
среднего медицинского персонала. Больным оказывается
высококвалифицированная помощь. С 1945 г. работает санитарная авиация.
Социальные болезни марийцев — трахома, зоб, туберкулез, которые
заставляли до революции ставить вопрос о «вырождении волжских
инородцев», ныне почти ликвидированы. В г. Йошкар-Оле работают филиал
Казанского трахоматозного института и противозобная станция.
Авторитет медицинских учреждений среди населения очень высок.
539

ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
Основная масса марийцев в прошлом была неграмотной: до Великой
Октябрьской революции грамотных мужчин было около 16%, женщин—
2%. Марийцев с высшим образованием насчитывалось 10 человек. Одна
школа приходилась на 900 жителей. Образование было доступно главным
образом детям зажиточных марийцев. Дело народного образования
находилось в руках духовенства, хотя среди учителей были и передовые люди,
приобщавшие марийцев к культуре русского народа. Изданием
марийской литературы занималось миссионерское общество в Казани. Первой
книгой на марийском языке, вышедшей в 1821 г., было напечатанное
русскими буквами евангелие, в 1827 г. появилась грамматика горномарий-
скрго наречия, правда, еще далеко не совершенная, так как она почти
не выявляла специфики марийского языка. Последующие издания
составляли книги религиозного содержания, но и их было немного: за
100 лет, с 1821 по 1921 г., вышло в свет всего 112 названий.
Среди неграмотной массы марийцев было распространено так
называемое добуквенное письмо. Знаки собственности — тамги (тамга) —
служили и родовыми знаками. Их ставили на деревьях в охотничьих
угодьях, на бортях, орудиях промысла, на утвари. Эти знаки в ряде случаев
служили также распиской. В документе 1872 г. подписи марийских
крестьян были представлены родовыми знаками. Кроме того, применялись
бирки — податные, налоговые, пастушьи, красильные и т. п. В них
наряду со знаками домохозяев обозначались зарубками счетные единицы—
деньги, скот и т. ц.
До 1870 г. для приглашения на общественные моления служили
дощечки, на которых вырезались условные изображения той или иной
священной рощи.
В советское время марийский народ добился крупных успехов в
развитии культуры. С первых же дней революции началась работа по
организации просвещения народных масс. Яркой иллюстрацией победы
ленинской национальной политики было создание новой, советской школы с
обучением детей на родном языке. С 1930 г. в республике введено
всеобщее начальное обучение. Теперь в республике достигнута сплошная
грамотность населения.
Ежегодное плановое расширение сети школ, рост числа учащихся в
полных средних школах — яркий показатель роста культуры
марийского народа. К 40-летию республики (июнь 1961 г.) функционировало
785 общеобразовательных школ, в которых обучалось более 110 тыс.
детей, и 13 школ-интернатов с 3500 учащимися. Кроме того, несколько
тысяч человек училось в техникумах и других средних специальных
учебных заведениях. В соответствии с законом «Об укреплении связи
школы с жизнью» в республике созданы общеобразовательные школы
с производственным обучением.
В Марийской АССР на тысячу жителей приходится 181 учащийся.
Это на 31 человека больше, чем в Англии, и на 37 человек болыпе,"чемво
Франции.
В крае, где до революции население не имело возможности получить
даже начальное образование, работают теперь два высших учебных
заведения: Марийский государственный педагогический институт им.Н.
К.Крупской и Поволжский лесотехнический институт им. А. М. Горького.
Кроме того, марийцы-студенты обучаются в вузах Москвы, Ленинграда,
Горького и других городов. На каждые 10 тыс. жителей в республике
приходится 80 студентов.
В Марийской АССР работают 472 массовые библиотеки, 504 клуба,
302 киноустановки, 535 красных уголков. В городах — три театра, два
музея, филармония. При некоторых школах открыты школьные музеи.
540

Занятия на кафедре лесных культур Поволжского лесотехнического института.
Город Йошкар-Ола
Марийцы имеют возможность смотреть кинофильмы, дублированные на
их родной язык.
Недоступные в прошлом книжные знания народ восполнял
познаниями, приобретаемыми опытом. О природной сметливости и наблюдательности
марийцев свидетельствуют изобретенные ими простейшие
метеорологические приборы (в частности, гигрометр с использованием черемухового
или можжевелового прутика). Они владели также обширным запасом
эмпирических знаний в области фенологии.
Теперь метеорология в колхозах поставлена на научную основу;
в ряде колхозов работают метеорологические и опытные станции.
Росту культуры марийского народа способствует развитие печати.
В республике издается 3 журнала, 27 различных газет. Марийское
книжное издательство выпускает ежегодно около 700 тыс. экз. книг. Марийцы
читают на родном языке произведения классиков марксизма-ленинизма,
русской и мировой литературы, книги советских писателей.
Одновременно с ростом культуры и народного просвещения в
Марийской АССР развивается и наука. Руководящим научным учреждением
республики в области гуманитарных наук является Марийский
научно-исследовательский институт в Йошкар-Оле. Он ежегодно организует
экспедиции — археологические, фольклорные, диалектологические,
этнографические, собирающие большой материал по истории, языку, быту
и культуре марийского народа.
В республике созданы условия для подготовки научных кадров,
особенно из'числа марийцев. В лесотехническом и педагогическом институтах
открыта аспирантура. Большое пополнение Марийская АССР получает
из Москвы, Ленинграда, Казани и других городов, в вузах которых учатся
марийцы. В высших учебных заведениях и научно-исследовательских
учреждениях работает более 300 марийцев научных сотрудников и
преподавателей вузов, среди них 100 человек с учеными степенями и
званиями.
541

До революции марийский народ не имел своей национальной
художественной литературы. Свои мысли, чувства, художественные
дарования и возможности он выражал в устном народ-
Фольклор ном ТВОрЧестве. Значительное место в фольклоре
и литература „ г *
r Jr марийцев занимали песни: лирические, бытовые,
свадебные, рекрутские, гостевые, плясовые. Излюбленными были лирические
песни, близкие к плачам. В них зачастую была отражена тяжелая жизнь
марийского народа. Существовал даже особый жанр — «песни
печали».
Кроме песен, широко распространены были сказки, а также устные
предания и легенды. Почти в каждом селении до настоящего времени
можно услышать от стариков рассказы о далеком прошлом Марийского
края, о его первых насельниках, о легендарных марийских героях,
боровшихся за независимость и счастье марийского народа.
Возникновение марийской художественной литературы относят к
периоду первой русской революции 1905—1907 гг. Однако большинство
поэтических произведений этих лет, преследовавших в основном
просветительные цели (авторы С. Г. Чавайн, М. С. Герасимов, Г. Микай),
увидели свет лишь после Великой Октябрьской социалистической революции.
С первых же лет после революции начала развиваться массовая печать,
стали выходить газеты на марийском языке, где и публиковались
первые произведения марийских писателей.
Наибольшее развитие в марийской художественной литературе
получила поэзия. Первыми представителями марийской поэзии были Н.
Мухин и Г. Микай. Из выступающих в настоящее время можно назвать
немало имен талантливых поэтов: М. Казаков, Г. Матюковский, В. Чалай,
М. Майн, Н. Ильяков, И. Осьмин, А. Бик и др. В их произведениях
последних лет преобладают темы мирного труда, коммунистического
воспитания советского человека. Эти темы находят отражение и в лирике, и
в эпических произведениях.
Значительное внимание уделяют марийские поэты переводам на
родной язык произведений великих русских поэтов — А. С. Пушкина,
М. Ю. Лермонтова, Н. А. Некрасова и советских авторов — В. В.
Маяковского, К. М. Симонова и др. Лучшие стихи марийских поэтов
переводятся на русский язык. В 1950 г. был издан на русском языке сборник
стихов и поэм М. Казакова «Поэзия — любимая подруга» (на русском
языке), отмеченный Государственной премией.
Основателем марийской художественной прозы был М. Шкетан.
Он создал первый роман в марийской литературе «Эренгер». В этом
произведении отражена жизнь марийского народа в первые годы
коллективизации. Теперь в марийской литературе есть немало произведений,
затрагивающих широкий круг проблем современной жизни.
Описывается и прошлое марийского народа. В романах, повестях и рассказах
Н. Лекайна, Д. Орая, Н. Ильякова, А. Эрыкина, 3. Катковой и других
отражены темы, характеризующие пробуждение марийских трудящихся
в годы революционного подъема и создание новой национальной
интеллигенции в период коллективизации деревни, борьбу советских людей во
время Великой Отечественной войны и мирный созидательный труд в
настоящее время. В области марийской драматургии плодотворно работают
писатели С. Н. Николаев, Н. Арбан, продолжающие традиции первых
марийских драматургов — А. Ф. Конакова, М. Шкетан и др.
Произведения марийских писателей переведены не только на
русский язык, но и на языки других братских народов нашей страны.
Многие из них стали известны в странах народной демократии.
В июле 1956 г. Союзом писателей СССР были организованы вечера
марийской поэзии с выступлениями поэтов Марийской АССР перед
трудящимися Москвы. В порядке культурного обмена марийские писатели весной
542

Вышивальщицы артели «Труженица». 1960 г.
1961 г. выступали в братской Татарии, а в ноябре того же года в
Йошкар-Оле была организована неделя татарской литературы и искусства·
До Октябрьской революции у марийцев не было
Изобразительное профессионального изобразительного искусства.
J Однако их бытовое орнаментальное искусство
говорит о талантливости и художественном вкусе его творцов.
Среди других видов народного прикладного искусства наибольшее
распространение в прошлом имела вышивка, применявшаяся для
орнаментации одежды. Марийская старинная вышивка отличалась
гармоничностью форм, расцветки, композиции. В ужасающих жилищных
условиях, при свете лучины, в курной избе марийские женщины
создавали поразительные по красоте произведения.
Орнамент вышивки на одежде разных локальных групп имел свои
характерные особенности. Одежда луговых мариек украшалась широкими
массивными полосами вышивки с крупным узором, горные марийки
вышивали узкие полоски мелким геометрическим рисунком. Для вышивки
марийцев, живущих в Башкирии, характерно преобладание в расцветке
черного, темно-синего и коричневого цветов. Выполнялась вышивка без
канвы, по счету ниток; нередко она была двусторонней. Сначала обшивался
черными или синими нитками контур узора, а потом заполнялся фон.
Вышивание сложного и мелкого узора требовало большой затраты
времени. Так, на отделку женской рубахи, например, уходило не менее
месяца.
Любовь к вышивке марийские женщины пронесли через века. Образцы
современной вышивки на одежде свидетельствуют о большом мастерстве
марийских женщин. Если для старинной марийской вышивки были
характерны геометрический узор, сильная стилизация животного и слабое
применение растительного орнамента, то в новой преобладают
растительные узоры: цветы, листья, гирлянды. Нередко включается в орнамент
советская эмблематика. Появляются округлые линии, чему способствует
543

освоение новой техники ^тамбур, гладь). Характер вышивки напоминает
татарскую, иногда имеет сходство с украинской.
На предприятиях местной промышленности под руководством
художника-прикладника Л. А. Орловой марийскими вышивальщицами
создаются прекрасные образцы современной вышивки, которые экспонируются
и на международных выставках. Только в 1958 г. изделия марийских
вышивальщиц демонстрировались на девяти выставках — в Брюсселе,
Дамаске, Познани, Кабуле, Загребе, Измаиле, Лейпциге, Осаке и,
наконец, в Москве. Вышивка теперь не безымянна. Имена вышивальщиц
Зайцевой, Фазлеевой, Бабушкиной, Куклиной, Новоселовой становятся
известными не только в нашей стране, но и за ее пределами,
У марийцев была развита также художественная обработка дерева.
Резьбой украшали предметы хозяйственного назначения, жилище,
утварь, ее широко применяли для орнаментации культовых предметов.
Распространены были деревянные резные черпаки для разливания пива и
браги. В орнаменте ковшей горных марийцев преобладала фигура коня,
у луговых — изображение медведя и птиц.
Художественная обработка дерева у горных марийцев приобрела
характер промысла. В деревнях нынешнего Горномарийского района —
Шындырьял, Носелы, Шелаболки, Чермышево—было развито кустарное
производство выжженных тростей и плетеных черемуховых изделий.
Эти традиционные виды изобразительного народного искусства марийцев
существуют у них и в настоящее время.
Из среды народных мастеров-резчиков выросли профессионалы,
использующие искусство обработки дерева в скульптуре. К числу их надо
отнести мастера-самоучку Ф. П. Шабердина. Его деревянные
скульптуры — «Марийская девушка», «Среброзубая Пымпалче» (фольклорный
сюжет), «Народные музыканты», а также ряд бюстов для памятников
писателям республики составляют ценный вклад в изобразительное
искусство марийцев. Народному мастеру Ф. П. Шабердину присвоено звание
заслуженного деятеля искусств.
Первым марийским художником-профессионалом был А. В. Григорьев,
один из организаторов АХРРа; он многое сделал для воспитания
национальных кадров художников в Марийской республике в первые годы ее
становления.
Развитию художественной культуры в республике способствовало
открытие в двух ее городах—Йошкар-Оле и
Козьмодемьянске—краеведческих музеев с большими коллекциями картин. В картинной галерее при
Козьмодемьянском музее (открыт в 1919 г.) наряду с работами местных
художников были выставлены картины крупных русских живописцев —
Кустодиева, Врубеля, Шишкина, Бенуа, Головина, Малявина,
Жуковского и др.
В музее г. Йошкар-Олы (открыт в 1924 г.) экспонируются лучшие
произведения первых марийских художников — Горбунова, Атлашкиной,
Добрынина и др. В 30-е годы активно работало творческое объединение
(филиал АХРРа) художников Поволжья, среди которых были В. К.
Тимофеев, П. А. Радимов, Г. А. Медведев, Е. Д. Атлашкина, К. Ф. Егоров,
П. Т. Горбунов, И. М. Пландин и др. Их произведения тех лет отражали
новую жизнь в молодой Марийской республике и тяжелое прошлое
народа («Агитатор из города» Горбунова, «Сбор ясака» Медведева и др.).
Произведения марийских художников, созданные в годы Великой
Отечественной войны, запечатлели участие марийцев в защите Родины:
«Отправка подарков на фронт» П. Добрынина, «Сдача серебра в фонд
обороны Родины» Б. Осипова.
В настоящее время в марийском изобразительном искусстве
представлены все жанры: живопись, графика, книжная иллюстрация,
театральная декорация.
544

Выступление марийского ансамбля гусляров в Казани на смотре национальной музыки
народов Поволжья и Сибири. 1958 г.
Неоднократно проводившиеся республиканские художественные
выставки свидетельствуют о значительных успехах, достигнутых марийскими
художниками. Их произведения экспонировались также и на выставках в
Казани и Москве. Широкой известностью пользуются картины:
«Подписание декрета об организации Марийской автономии» и «Проводы
коммунистов-добровольцев на фронт» В. М. Козьмина, «Пугачев в марийской
деревне» Е. Д. Атлашкиной, «Народный певец» и «На стройке» И. И.
Мамаева, «Академик Мосолов среди колхозников» Д. А. Митрофанова и др.
Первый марийский передвижной театр был создан
еатР в 1919 г. на основе самодеятельного коллектива.
Ядро театра составляли основоположник марийской литературы М. Шке-
тан, учителя Беляев, Белков и др. Для подготовки актеров в г. Йошкар-
Оле (тогда Краснококшайск) были организованы трехмесячные курсы.
В 1926 г. было построено здание театра и организована студия для
повышения квалификации работников театра и подготовки кадров.
В 1929 г. из окончивших театральную студию был организован
Марийский государственный театр. В 1930 г. его коллектив уже
участвовал во Всесоюзной олимпиаде искусств в Москве.
Большим успехом пользуются у зрителей пьесы из жизни марийцев,
такие как «Салика» и «Айвика» С. Н. Николаева, «В родном селе» А.
Волкова и др. В музыкальном сопровождении таких пьес используются
марийские мелодии. Художественное оформление пьес ярко отражает
национальные особенности культуры и быта, изучению которых театр уделяет
большое внимание. Театр работает также над постановкой пьес русских
классиков и советских драматургов.
м У марийцев издавна существовала своя ориги-
узыка нальная музыкальная культура. Музыка марийцев
отличается богатством форм и мелодичностью. Марийскими национальными
музыкальными инструментами являются гусли (кусле), пузырь (шувыр),
барабан (тумур) и различные трубы (пуч)—берестяные, роговые, деревянные.
35 Народы Европейской части СССР, II 545'

Г. Μ. Пушкин, заслуженный артист
Марийской АССР, играет на пузыре — старинном
народном музыкальном инструменте
Игрой на гуслях
сопровождались танцы на
праздниках, а также некоторые
религиозные церемонии.Стру-
ны делали из овечьих кишок
или жил, настраивали в
пятитонном звукоряде. У
луговых марийцев на
гуслях играли только
мужчины, у горных —
преимущественно женщины, причем
невеста должна была
обязательно играть на своей
свадьбе. На пузыре (род волынки)
играли большей частью на
свадьбах в сопровождении
барабана; он считался
специально мужским
инструментом.
Трубы имели ритуальное
значение. Берестяные трубы
(сурем пуч) употребляли для
изгнания злого духа на
летнем празднике. В жатвенные
трубы трубили за неделю до
снятия урожая. В осенние
трубы (шыже пуч) трубили
девушки, достигшие
совершеннолетия.
В ряде районов музыкальные инструменты изготовлялись кустарями
марийцами на продажу.
На народных музыкальных инструментах исполнялись
мелодичные, полные лиризма, протяжные наигрыши, они сопровождали
марийские песни, исполнялась на них и инструментальная народная музыка.
Интересно отметить, что русские композиторы—Балакирев,
Глазунов, Афанасьев интересовались музыкой марийского народа и
использовали ее в своем творчестве. Так, в середине Х1Хв. русским композитором
Афанасьевым был создан квартет «Волга» на основе мелодии одной
горномарийской песни и гусельного плясового наигрыша. Этому квартету,
тепло принятому музыкальной общественностью, в 1860 г. была
присуждена первая премия Русского музыкального общества. На основе
марийской народной музыки развивается творчество марийских композиторов.
Основоположником марийской профессиональной музыки является
первый марийский композитор — И. С. Палантай (Ключников, умер в 1926 г.)
Он создал свыше 50 произведений. Большинство из них — обработки
народных мелодий для хора. Палантай заложил основы многоголосого
хорового пения в марийской музыке. Он проявил себя также и на
музыкально-педагогическом поприще как руководитель хора национальной
песни.
Заслуженный деятель искусств Марийской АССР, старейший
марийский композитор Я. А. Эшпай (умер в 1963 г.) является одновременно и
теоретиком марийской музыки. Ему принадлежит монография
«Музыкальная культура народа мари».
Музыкальные и песенные произведения марийских композиторов
Я. А. Эшпая, К. А. Смирнова, А. И. Искандарова, Н. А. Сидушкина и
других разнообразны, но всех их роднит органическая связь с марийской
национальной музыкой. В 1963 г. в Марийском оперном театре была под-
546

готовлена постановка первой марийской оперы композитора Э. Сапаева
«Акпатыр».
Большую роль в развитии марийской хоровой культуры и пропаганде
марийской музыки сыграл хоровой коллектив Радиокомитета, а также
ансамбль песни и танца Марийской государственной филармонии. Широко
развернули работу по подготовке кадров марийских музыкантов Йошкар-
Олинское училище им. И. Палантая и музыкальная школа для детей
им. П. И. Чайковского. Открыты музыкальные школы и в ряде районов
Марийской республики.
В настоящее время значительное развитие в Марийской АССР
получило народное самодеятельное искусство. В колхозах, на предприятиях,
в учебных заведениях создаются сотни коллективов художественной
самодеятельности. Систематически проводятся смотры, праздники песни,
фестивали, отчетные концерты и т. п. В республике имеется около 2 тыс.
кружков художественной самодеятельности, охватывающих до 25 тыс.
участников. На смотрах художественной самодеятельности нередко
участники ее играют на национальных музыкальных инструментах.
Марийский ансамбль гусляров дважды завоевал право выступать в Москве на
Всероссийском смотре художественной самодеятельности (в 1948 и 1954 гг.).
35*

МОРДВА
Мордва — самый крупный в Советском Союзе народ из
финно-угорской языковой семьи. Численность мордвы, по переписи 1959 г.,
1 285,1 тыс. человек. Наиболее компактно она расселена в
Мордовской Автономной Советской Социалистической Республике. Кроме того,
значительные группы мордвы живут в Саратовской, Пензенской,
Ульяновской, Горьковской, Оренбургской, Куйбышевской областях, в
Татарской и Башкирской АССР, в Сибири и Средней Азии.
Термин «мордва» служит общим наименованием для всего народа,
который делится на две основные группы: мордву-эрзю и мордву-мокшу.
Каждая группа сохраняет до настоящего времени свое самоназвание
(эрзя и мокша), особенности в языке, материальной культуре (одежде,
жилище), народном творчестве.
Эрзя живут преимущественно в северо-восточных и восточных
районах Мордовской АССР. Исключение составляет своеобразная локальная
группа мордвы-эрзи, живущая в северо-западной части республики, в
селениях по нижнему течению р. Мокши с центром в с. Теньгушеве (ныне
Темниковский район). К этой так называемой теньгушевской группе
мордвы-эрзи относится и население двух сел— Дракино и Кажлодка,
расположенных в южной части республики (Торбеевский район). Обособившись
еще в XVII в. от общей массы эрзянского населения и живя
продолжительное время среди мордвы-мокши, теньгушевская мордва
продолжает и поныне сохранять свое культурное своеобразие и самоназвание
«эрзя». Народный женский костюм этой группы отличается от костюма
основной части эрзи, так же как фольклор и многие обряды, например
свадебные. Говорит эта группа на переходном диалекте от
эрзянского к мокшанскому языку. Культурное своеобразие ее определяется
также сильным влиянием соседнего русского населения, в
непосредственной близости к которому она живет уже длительное время.
За пределами республики мордва-эрзя живет преимущественно в
Горьковской, Куйбышевской, Саратовской, Оренбургской областях, в
Татарской и Башкирской АССР.
Мордва-мокша расселена в основном в западной части Мордовской
АССР. За пределами республики мокшанские селения более
многочисленны в Пензенской обл. В Татарской АССР и в Оренбургской области
мокшанские деревни встречаются наряду с эрзянскими.
Смешанных мокшано-эрзянских деревень в республике нет, но они
имеются в Оренбургской и Пензенской областях. За пределами
Мордовской АССР встречаются также мордовско-чувашские села, но чаще всего
548

Центр Мордовской АССР — г. Саранск. Около Дома Советов МАССР
русско-мордовские. Мордовское население, живущее за пределами
республики в окружении русских, татар, башкир и других народностей Среднего
Поволжья, в ряде случаев утрачивает свои самоназвания «мокша» и
«эрзя» и называет себя мордвой.
Среди мордвы выделялись еще недавно и две более мелкие
этнографические группы: терюхане и каратаи. Терюхане — группа мордвы, обитавшая в
пределах Горьковской обл. недалеко от г. Горького. В наше время она
полностью слилась с русским населением, но еще в 1920-х годах терюхане
называли себя мордвой, сохраняли ряд особенностей в культуре, одежде,
жилище, свадебных обрядах и своеобразную интонацию (хотя говорили
по-русски). Каратаи живут в трех селах на территории Тетюшского
района Татарской АССР и говорят на татарском языке. Их материальная
культура близка к русской, но некоторые обычаи и фольклор весьма
своеобразны. Сами они считают себя мордвой. Термин «каратаи» совпадает с
названием одного из сел, в которых они живут — Мордовские Каратаи.
Эрзянский и мокшанский языки составляют особую, мордовскую,
группу финно-угорских языков. Первый из них в фонетическом
отношении ближе к русскому, второй имеет значительно больше
особенностей в фонетике и татарских слов в словарном составе.
Теперь мокшанский и эрзянский языки являются литературными
языками, на них издаются книги, газеты и ведется обучение в начальных
классах. В средней школе преподавание ведется на русском языке, а
мокшанский или эрзянский языки и литература преподаются как отдельные
предметы. В районах за пределами Мордовской АССР со смешанным
русско-мордовским населением обучение детей ведется на русском языке.
Среди мордвы очень широко распространен русский язык. Все
мордовское население, за исключением отдельных пожилых женщин, не
выезжавших за пределы своей деревни, знает русский язык. В городах, на
производстве, в средних и высших учебных заведениях эрзя и мокша
общаются на русском языке, так как общение между ними на родных
языках затруднительно.
Население Мордовской АССР довольно пестрое. Перепись 1959 г.
показала, что мордва составляет 36% населения республики, первое место
549

по численности в ней занимают русские; на третьем месте стоят татары.
В небольшом числе в республике живут также украинцы, белорусы,
чуваши, марийцы.
Мордовская АССР расположена в зоне лесостепи. Из рек,
протекающих на ее территории, более крупные Сура, Мокша, Цна, Алатырь.
Республика богата лесами, преимущественно лиственными; леса
чередуются с большими пространствами пашни и лугов.
Первые сведения о мордве относятся к середине I
Краткий ^ тысячелетия н. э. Вперые мордва под названием
ИСТ°очеркКИИ морденс упоминается у готского историка Иордана,
жившего в VI в. В сочинении византийского
писателя Константина Багрянородного (X в.) названа страна «Мордиа».
Название «мордва» встречается уже в Начальной летописи и в дальнейшем
не сходит со страниц русских летописных сводов.
В настоящее время автохтонность мордвы уже не подлежит сомнению.
Изучение древних мордовских поселений и могильников дает
возможность установить преемственную связь мордвы с более древними
местными племенами эпохи бронзы. Это подтверждает мнение ряда
исследователей о том, что мордовские племена сложились на базе древних племен
Среднего Поволжья. Генетическая связь мордвы с культурой местных
племен, в частности с городецкой культурой, которая была
распространена в Поволжье с VII в. до н. э. по V в. н. э., отчетливо прослеживается
в орудиях труда, типах жилища, технике изготовления гончарной посуды,
украшениях и т. д. Наиболее ранние археологические данные,
позволяющие судить о жизни мордовских племен, относятся к первым векам нашей
эры. Жители древних городищ середины I тысячелетия н. э. занимались
скотоводством, подсечным земледелием и охотой на пушного зверя.
Множество находок железных изделий указывает на сравнительно высокий
уровень развития ремесла. В VIII—IX вв. мордовские племена начали
переходить к пашенному земледелию.
Некоторые советские ученые (В. В. Гольмстен, Е. И. Горюнова и др.)
на основании археологических данных отмечают существование в конце
I тысячелетия нескольких групп мордовских племен. Нижнесурская
группа занимала северо-западные районы теперешней Чувашской АССР
и северо-восточную часть Горьковской обл.; верхнесурская — север
Саратовской и восточные районы Пензенской обл.; цнинская группа —
западную часть Тамбовской обл. Еще одна группа мордовских племен, по-
видимому, обитала по течению Оки, вдоль территории нынешней
Рязанской обл. Начиная от устья р. Москвы, вплоть до районов,
расположенных несколько ниже впадения Мокши в Оку, найдены остатки древних
поселений и многочисленные могильники II—VIII вв., обычно
называемые рязанскими. Их инвентарь имеет много общего с предметами
типичных мордовских могильников, открытых под Пензой и Тамбовом, на
реках Суре и Цне. Сходство прослеживается в обряде погребения, в костюме
и украшениях. Именно это племя, по мнению В. В. Гольмстен, было
известно его соседям под названием мордвы и с VI в. начало упоминаться
в письменных источниках.
Вместе с тем археологические данные свидетельствуют о раннем
культурном смешении приокских мордовских племен со славянскими.
Ранние славянские погребения покрывают более древние мордовские
могилы.
Старая Рязань, возникшая на месте мордовского городища как
славянский город, восприняла название его древних насельников. Академик
А. А. Шахматов считает несомненным родство слов «Рязань» и «эрзянь».
В X в. мордва здесь, по-видимому, ассимилировалась со славянами, так
как на этой территории не известны более поздние мордовские могильники.
Следы мордовской культуры сохраняются в современной культуре при-
550

окского населения, в нерусских географических названиях, в
особенностях старинного женского костюма, типе плетения лаптей, украшениях,
орнаменте и т. д. С ассимиляцией приокских мордовских племен их
самоназвание «мордва» было утрачено, и перенесено русскими на всю группу
родственных им племен, которые сложились позднее в народ,
известный в настоящее время под названием «мордва».
В Начальной летописи упоминается наряду с другими племенами,
обитающими на Оке, племя «мурома», родственное мордве, но имеющее
свой язык. С конца X в. Муромская земля упоминается в летописи уже
как земля Русского княжества.
Сведения о дальнейшей этнической истории мордвы крайне скудны, они
сводятся лишь к отрывочным сообщениям арабских писателей и русских
летописцев. Из письма хазарского царя Иосифа, датируемого X в.,
известно, что в эпоху расцвета Хазарской державы мордовские племена
находились в зависимости от нее и, подобно многим другим племенам, платили
хазарам дань. В том же письме Иосифа упоминаются многие народности
Поволжья, в частности племена буртасы и арису. О буртасах писали
арабы, упоминаются они и в «Слове о погибели Рускыя земли» (XIII в.), и
в русских грамотах XVI—XVII вв. В настоящее время наименование
народа буртасы утрачено, и вопрос об их этнической принадлежности
является спорным. Одни исследователи причисляют их к тюркоязычным народам,
другие видят в буртасах племя угорского происхождения, наконец,
третьи сопоставляют их с мордвой-мокшей, считая, что «мокша» — это
самоназвание группы племен или народности, которая была известна ее
восточным соседям под названием буртасов.
Племя арису, или арта, сопоставляется лингвистами с названием
«эрзя». Однако об арте, или арисе, арабские писатели сообщают очень
немногое, так как они не поднимались по Волге дальше владений булгар и
плохо знали землю арты. Все же имеются данные, свидетельствующие
о том, что эта земля лежала на пути из владений булгар в Киевскую Русь.
Путь этот проходил по Волге, Оке, через водораздел Оки и Днепра и
далее вниз по Днепру. Как указывают древние памятники, эрзя
занимали южную часть теперешней Горьковской обл. с центром, где
ныне находится г. Арзамас, название которого явно связано с этнонимом
«эрзя».
Различия в культуре мокши и эрзи по археологическим данным
начинают прослеживаться уже с VI—VII вв. Вместе с тем эти племена,
обособившись, продолжали сохранять тесные связи, близость культуры и
языка.
В IX—XII вв. мордовские земли находились между двумя крупными
государственными объединениями: с северо-востока и востока они
примыкали к стране волжских булгар, на западе были ограничены течением
Оки и граничили с землями древнерусского Киевского государства. С юга
открывались просторы степей для кочевых орд. Устье Оки являлось
прекрасным стратегическим пунктом, здесь князем Юрием Всеволодовичем
в 1221 г. был основан Нижний Новгород, который стал форпостом Русского
государства, опорным пунктом русской колонизации и базой для
продвижения во владения булгар и мордовские земли.
Западное Поволжье, населенное мордовскими племенами, мало-помалу
включалось в состав земель, которые были обложены данью русскими
князьями. Мордва оказывала упорное сопротивление, скрываясь в лесных
дебрях или открыто выступая против русских войск и организуя походы
на Нижний Новгород. Тем не менее основная часть приокской мордвы-
эрзи и муромы — племени, близкородственного мордве, к началу XII в.
прочно слилась с русским сельским населением. Связи с русскими
прослеживаются в хозяйстве (земледелии), материальной культуре
(жилище, одежде, украшениях) и языке. В то же время племена, жившие
551

в бассейне верхней Цны и Мокши, Суры и Пьяны, подпали под
влияние булгар.
Несмотря на скудные известия русских летописей, все же можно
составить представление о жизни мордовских племен в XII и XIII вв.
К этому времени у мордвы в основном завершился процесс распада
родовой общины, на смену которой в связи с развитием пашенного
земледелия пришла сельская, или соседская, община.
Однако еще долго продолжали сохранять свою силу патриархально-
родовые отношения.
Ограниченность документов и материалов не позволяет пока
полностью осветить вопрос о формировании феодальных отношений у мордвы.
Однако А. П. Смирнов и некоторые другие ученые придерживаются
правильной, на наш взгляд, точки зрения, предполагая, что у мордвы к
IX—XII вв. уже появилась феодальная верхушка, которая имела связи
с феодальной верхушкой своих соседей. В богатой усыпальнице булгар
найдено погребение мордовки. Летопись упоминает о мордовских князьях
Пургасе и Пуреше, живших в XIII в. Пуреш (мокша) был союзником
русского князя Юрия и выступал вместе с ним против эрзи,
предводительствуемой Пургасом, который находился в вассальной зависимости от
булгар.
Мордва была оседлым земледельческим народом. Зиму она проводила
в селениях и жила в избах. Селения были окружены пашнями и выгонами
для скота. Летом мордва жила в легких постройках около полей или на
своих лесных бортевых и охотничьих угодьях, в зимницах, которые, как
можно полагать на основании упоминания о них в некоторых документах,,
представляли собой поселения, близкие по типу к хуторам или заимкам.
Для защиты от внешних врагов мордва строила окруженные высоким
тыном городки, а в лесах устраивала «тверди» — убежища, в которых
укрывалась от неприятеля, покидая дома и имущество.
С развитием феодальных отношений происходила консолидация
мордовских племен в народность. На ее формирование оказали влияние
славянские племена, а затем древнерусская народность.
Мокша и эрзя с давних пор сознают себя как один народ. Этому
способствовали торговые связи, общий тип хозяйства, близость
территории и необходимость совместно обороняться от набегов хазар, печенегов,,
булгар. К началу XIII в. процесс консолидации мордовских племен
усилился, но потом был заторможен монголо-татарским нашествием.
В XIII—XIV вв. мордовские племена находились под властью
монголов. На юге мордовских земель, среди лесов по р. Мокше, монголами
был основан улусный город Мухши (современный Наровчат). Создание
административного центра повлекло за собой проникновение в край
монголо-татарской знати. Естественно поэтому, что на южной группе
мордвы — мокше — сильнее, чем на эрзе, сказалось влияние татарской, более
южной культуры. Поселения татар возникли здесь еще во времена
Золотой Орды.
Монголо-татарское влияние прослеживается в инвентаре мордовских
могильников XIV в.—в украшениях, типичных для золотоордынских
городов Поволжья, в обряде погребения и т. д.
По-иному складывались исторические судьбы мордвы-эрзи. В середине
XIV в. суздальский князь Константин Васильевич, перенеся свою
столицу из Суздаля в Нижний Новгород, начал расширять границы своих
владений. Мордва-эрзя оттеснялась от берегов Оки и Волги в леса, а на
ее месте поселялись выходцы из Суздальского княжества. Русские
владения распространялись все дальше в глубь мордовских земель. Северная
группа мордвы-эрзи к концу XIV в. окончательно утратила свою
самостоятельность и стала данницей русского князя, а Нижний Новгород,
упрочив свое положение, приобрел большое экономическое значение.
552

С ростом политической мощи Москвы мордовские князья изменили'
свою ориентацию и стали поддерживать московского князя. Вовремя осадьг
Казани мордовские отряды участвовали в ликвидации татарских
засад.
После падения Казанского ханства (1552 г.) мордовские земли вошли
в состав Русского государства. Для мордвы это было единственным
спасением от опустошительных набегов кочевых племен. С целью обороны
степных границ Московское государство начало строить засечные черты
и укрепленные города. Под влиянием экономически и культурно более
развитого русского народа ускорился процесс перехода мордвы к более
прогрессивным формам производства, были восприняты от русских
некоторые элементы материальной и духовной культуры, расширилось
проникновение в мордовскую среду русского языка, что способствовало
укреплению экономических связей с соседним русским населением и
обогащению мордовского языка. Вместе с тем усилился процесс колонизации
русскими мордовских земель. Около городов, построенных на
мордовских землях, образовывались деревни русских поселенцев. Возникли
десятки монастырей, занимавшиеся распространением христианства среди
мордвы, они владели большими земельными угодьями. Жалованные от
московского государя земли и угодья получали также служилые люди из-
татар, мещеры и самой мордвы.
К началу XVIII в. высшую прослойку в мордовском обществе
составляли мурзы и тарханы, приравненные в правах к русским служилым
людям. Они владели обширными поместьями и крестьянами и не платили
податей. Мурзы назначались в походы, несли станичную и сторожевую-
службу. Впоследствии многие из них крестились, закрепили за собой
вотчины и вошли в состав русского дворянства (Мордвиновы и др.). В
дальнейшем большая часть служилого местного дворянства измельчала вг
сильно обеднела.
Одной из повинностей, ложившихся тяжелым бременем на нерусские
народы Поволжья, в том числе на мордву, было так называемое лашман-
ство. С 1718 г. все работы Казанского адмиралтейства по заготовке
корабельного леса были возложены на коренное население Поволжья. С
каждых девяти душ мужского пола в возрасте от 15 до 60 лет брали на
осеннее и зимнее время двух человек — конного и пешего. Если требовались
работники на год, брали с 25 человек одного конного и двух пеших.
Такой отрыв работников на долгое время разорял крестьянское хозяйство.
После первой ревизии (1724 г.) мордовское население было причислено
к государственным крестьянам и уравнено в правах с русским тягловым
крестьянством. Оно должно было давать рекрутов, посылать артели на
постройку Петербурга, на строительство флота и другие работы,
уплачивать в казну ямские деньги, нести обязанности ямской службы и т.п.
Мордовское население, жившее на землях дворцовых вотчин, с образованием
уделов (1797 г.) стало числиться крестьянами удельного ведомства.
Некоторая часть мордвы была приписана к винокуренным, поташным и
красильным заводам для выполнения в определенный срок заводских работ,
которые засчитывались за подати. Часть местного населения стала
монастырскими крестьянами. Наконец, значительную группу среди мордвы
составляли крепостные барские крестьяне; по данным десятой ревизии
(1858 г.), их насчитывалось до 20%.
Крепостные крестьяне находились в очень тяжелом положении. Кроме
подушной подати, которая взималась в одинаковом размере как с
удельных, так и с монастырских крестьян, они должны были платить оброк
помещику, размеры которого, по словам И. Т. Посошкова, достигали
очень больших размеров: «рублев по восемь или малым чем меньше».
Особенно притесняли крестьян бурмистры (барские управляющие) ж
старосты.
553

Часть мордовского населения, уравненная в правах с русскими
государственными крестьянами, фактически находилась в более
бесправном положении, чем русские крестьяне. Купцам было запрещено
торговать в мордовских селениях, ввозить туда оружие и военные припасы.
Мордва могла покупать необходимое лишь в городе и то в ограниченном
количестве. Запрещение изготовления и ввоза металлических изделий,
частей земледельческих орудий, предметов домашнего обихода
искусственно консервировало применение деревянных орудий, деревянной посуды и
других примитивных бытовых предметов.
Мордва не имела права поселяться в городах, а могла жить там лишь
ограниченное время и в небольшом числе. Вследствие этого
мордовское население сосредоточивалось почти исключительно в сельских
местностях.
Чрезвычайно остро для мордвы стоял земельный вопрос. Лучшие
земельные и лесные угодья раздавались русским помещикам, которые,
организуя на этих землях крепостные хозяйства, строили мельницы,
поташные и винокуренные заводы, насильно переселяя сюда крепостных
крестьян из различных районов России. Мордва сгонялась со своих
исконных земель, переселялась в другие районы. Помещики травили луга,
косили сено и хлеба, отбирали скот, не позволяли мордве заниматься
пчеловодством и охотой на ее наследственных угодьях.
Результатом таких притеснений и непосильных обложений явилось
полное разорение мордовского населения и запустение его земель. Мордва
покидала свои исконные земли, уходила в зимницы, скрывалась в лесах,
шла через Самарскую луку в Заволжье в поисках свободной земли.
Мордовские поселки возникали в Саратовской, Уфимской губерниях и
даже в Сибири.
Одной из главных задач колониальной политики царизма в Поволжье
являлась полная ассимиляция местных народностей путем внедрения
православия и уничтожения национальной культуры.
Уже после покорения Казанского ханства одной из забот Ивана IV
было обращение «инородцев» в православие. Миссионерская деятельность
усилилась в XVII в. во времена патриарха Никона. Но особенно
большой размах массовое крещение мордвы получило в середине XVIII в.,
с учреждением «конторы новокрещенских дел», проводившей работу
среди поволжских «инородцев». Ревностные служители церкви крестили
мордву целыми деревнями и даже волостями. Нижегородский епископ
Дмитрий Сеченов в течение двух лет (1740—1742 гг.) успел окрестить
более 17 тыс. человек. Методы крещения были двоякого рода. С одной
стороны, продолжали применяться еще старые приемы прямого насилия,
когда мордву заставляли креститься силой оружия и угрозами; с
другой стороны, крестившимся обещали материальные льготы:
освобождение от подушных сборов, рекрутчины и заводских работ на
определенное количество лет, кроме того, новокрещенным выдавали некоторую
сумму денег и одежду.
К середине XIX в. мордва считалась христианизированной. Однако
длительное время, еще продолжали сохраняться дохристианские
верования. Часто церковные и языческие обряды сосуществовали, тесно
переплетаясь между собой. Многочисленные древние мордовские божества,
олицетворявшие силы природы, считались преимущественно женскими
существами, как, например, мать леса (Виръ-ава), мать воды (Ведъ-ава),
мать ветра (Варма-ава), мать огня (Тол-ава) и др. По всей вероятности, эти
представления возникли у мордвы еще в ту отдаленную эпоху, когда
в хозяйстве и общественной жизни ведущая роль принадлежала
женщине.
Наряду с божествами женского рода мордва, хотя и в меньшей мере,
почитала и мужские божества (отца леса—Виръ-атя, отца земли—Мод-атя
554

и др.)» считавшихся мужьями женских] божеств. По народным
представлениям, почти все мордовские божества воплощали одновременно
и злое и доброе начало. Чтобы умилостивить их и получить помощь
в хозяйственной деятельности и семейной жизни, устраивали моления
(озкст) на полях, в лесах, у воды, в жилище, совершали
жертвоприношения. Позднее, с развитием классового общества, возникла вера в единого
верховного бога. Эрзя называли его паз—Нишке-паз, или Вере-паз
(верхний бог), а мокша — гикай. Однако былые представления о многих
мелких божествах-покровителях продолжали еще долго проявляться в
старых обрядах.
Большое место в верованиях мордвы занимал культ предков.
Связанные с ним погребальные обряды представляли сочетание язычества с
православием. Хоронили умерших в долбленых колодах, позднее — в
обычных тесовых гробах. С умершим клали любимые и необходимые ему при
жизни вещи: с мужчиной — хлеб, нож, кочедык (инструмент для
плетения лаптей), с женщиной — холст, иглу, нитки и веретено. У мордвы-
терюхан долго сохранялся обычай класть детям в гроб пряники, конфеты
и цветы. В более отдаленные времена, по рассказам стариков, закапывали
в могилу мужчины соху, борону, телегу.
По представлениям мордвы, умерший мог возвращаться в свой дом
и оказывать своим живым родственникам помощь или, наоборот, вредить
им. Чтобы уберечь себя от вреда (болезни или смерти), который мог
нанести умерший, совершался ряд охранительных действий. Помещение,
где лежал покойник, тщательно мыли и окуривали, связанные с ним вещи
(сосуд, из которого его обмывали, и т. п.) бросали за околицу, прося
умершего не возвращаться в дом.
Поминки совершались в дни, установленные православной церковью,
т. е. в день похорон, а затем на 9-й, 20-й и 40-й дни после смерти; давно
умерших родственников поминали в так называемые родительские дни,
а также на пасху, Ильин день, троицу и т. д.
В поминках по умершему принимали участие все родственники. В
ритуал поминального обряда, помимо молитвы и общей трапезы,
включалась инсценировка прихода покойника в дом родственников и обратных
проводов его в загробный мир.
Руссификация, проводившаяся с таким ожесточением царским
правительством и православной церковью, больше всего коснулась мордовских
крепостных крестьян Нижегородской губ., которые раньше и теснее
столкнулись с русскими. Обрусению быстро поддались также
мордовские переселенцы в Саратовской и Самарской губерниях. Пензенская и
тамбовская мордва, жившая более компактной группой, дольше
сохраняла свою языковую и культурную самобытность.
Непомерно тяжелые обложения и гнет помещичьей эксплуатации,
жестокость обращения, насильственная христианизация — все это
побуждало мордовское население к активным выступлениям за уничтожение
крепостного гнета. Мордва принимала деятельное участие в крестьянских
восстаниях под руководством Ивана Болотникова, Степана Разина и
Емельяна Пугачева.
Протест мордвы против феодально-колониального гнета иногда носил
религиозную окраску и был направлен одновременно против
господствующей христианской религии, за возрождение старой мордовской веры.
К таким движениям принадлежит и терюшевское восстание 1804 г.,
возглавлявшееся крестьянином Кузьмой Алексеевым из дер. Большое Сесь-
кино Терюшевской волости Нижегородского уезда.
Проникшие в мордовскую деревню товарно-денежные отношения
вызвали усиленное расслоение мордовского крестьянства. В начале XX в.
территория современной Мордовии представляла собой отсталый
аграрный район царской России с развитым помещичьим и монастырским
555

землевладением, где эксплуатация трудового крестьянства помещика·
ми и кулаками сочеталась с колониальным гнетом царского
правительства.
Промышленность на территории современной Мордовии в это время
была представлена мелкими предприятиями полукустарного типа с
отсталой техникой. Общее число рабочих в них не превышало 3 тыс.
Наиболее видное место в промышленности занимали винокуренные заводы.
Основным источником дохода населения было сельское хозяйство, однако
основная масса мордовского крестьянства имела ничтожные земельные
наделы и влачила жалкое существование.
Непомерно высокие подати, всей своей тяжестью ложившиеся на плечи
главным образом крестьянской бедноты, еще больше разоряли
крестьянство и превращали значительную часть его в деревенских пролетариев.
Чтобы не голодать, мордовские крестьяне нанимались работать у местных
помещиков и кулаков или уходили на заработки во все концы
страны. Условия работы отходников были очень тяжелые: рабочий день
длился с восхода до захода солнца, а оплата изнурительного труда
была крайне низкой, составляя всего 25—40 коп. в день на своем
довольствии.
Естественно поэтому, что мордовское крестьянство приняло активное
участие в революции 1905—1907 гг. Большое влияние на развертывание
крестьянского движения оказали выступления железнодорожных
рабочих, являвшихся проводниками революционных идей в среду трудящихся
крестьян. Уже весной 1905 г. зачастую крестьяне стали бросать работу у
помещиков, а к осени революционное движение охватило многие сел?
Мордовии. Крестьяне делили помещичьи земли, громили помещичьи
усадьбы и винокуренные заводы. В течение 1905—1907 гг. на
территории нынешней Мордовии было разгромлено более 500 помещичьих
имений.
После поражения революции 1905 г. тысячи мордовских крестьян
подверглись аресту, порке и ссылке на каторгу.
Февральская революция 1917 г. существенного изменения в
положение мордвы не внесла. Временное правительство, в котором большую
роль играли эсеры, стремилось удержать мордву, как и другие
национальности России, в том же положении, в каком они находились при
самодержавии.
Коренные изменения произошли только после победы Великой
Октябрьской социалистической революции. Советская власть была завоевана
трудящимися Мордовии под руководством Коммунистической партии в
ожесточенной борьбе против эсеров и меньшевиков. В течение первых лег
существования Советской власти на территории Мордовии еще
продолжалось упорное сопротивление кулацко-эсеровских и белогвардейских бандг
организовывавших здесь мятежи и контрреволюционные восстания.
И только в 1921 г. враги были окончательно уничтожены.
В 1921 г. в Самаре состоялась конференция большевиков, которая
подвела итоги борьбы трудящихся за Советскую власть и наметила пути
дальнейшей работы. Большое место в этой работе отводилось вопросу о
национальном строительстве Мордовии.
В 1928 г. был образован Мордовский национальный округ, вошедший
в состав Средневолжского края. 10 января 1930 г. округ был преобразован
в Мордовскую автономную область, а 22 декабря 1934 г.— в Мордовскую
Автономную Советскую Социалистическую Республику в составе РСФСР
с центром в городе Саранске.
556

НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Накануне Великой Октябрьской социалистической революции почти
37% крестьянских хозяйств Мордовии были безлошадными, более 20% —
бескоровными и около 18% всех крестьян совсем не
имели посевов или засевали меньше одной десятины.
Почти половиной всех лучших земель и угодий
владели помещики, монастыри и сельская буржуазия, которая имела
надельной земли; приходящейся на один двор, в 4,5 раза больше, чем бедняцкие
и маломощные середняцкие хозяйства.
Сельское
хозяйство
Тип сохи, распространенной в прошлом у мордвы
Пахотные земли делились между крестьянами узкими полосками,
которых выходило до десяти на десятину. Узкополосица и чересполосица
очень вредно отражались на урожаях. Переделы земли происходили
почти ежегодно. Земля, переходя из рук в руки, не унавоживалась,
истощалась и приносила ничтожный урожай.
Наиболее распространенной системой земледелия у мордвы в
дореволюционное время было трехполье.
Орудия обработки земли были очень сходны с русскими. Пахали
сохой (сока) с перекладной полицей и широко расставленными перовыми
сошниками. Глубина вспашки была небольшая, всего 4—5 см. У
мордовского населения Казанской губ. был распространен татарский сабан.
В Самарской губ. и на луговой стороне Саратовской губ. в конце XIX в.
соху вытеснил плуг украинского образца. Сеяли чаще всего вручную.
Боронили деревянной бороной (инзама), связанной из сучьев, с деревянными
зубьями, ас конца XIX в.—рамной бороной с железными зубьями. Жали
рожь серпом (тарваз) с зазубренным краем, который ничем не отличался
от русского. Молотили различными способами. Наиболее
распространенным орудием молотьбы оставался цеп — тяляма (м), пивсэма (э) г.
У мордовского населения нынешних Башкирской АССР и
Куйбышевской обл. применялась молотьба лошадьми, которых гоняли по
разложенным на току колосьям. У зажиточных крестьян встречались конные
молотилки
Наиболее распространенными культурами были рожь, просо, пшеница,
греча и овес. Из технических культур сеяли коноплю, а в
Нижегородской губ.— лен. Некоторые селения имели посевы полбы. В огородах
выращивали огурцы, лук, морковь, горох, в Саратовской и Оренбургской
губерниях — арбузы и дыни (у богатых — на бахчах).
Урожаи были плохие, и многим семьям не хватало хлеба на год.
Беднейшее мордовское крестьянство нанималось исполу обрабатывать земли
1 Буквами «м>у и «э» отмечахотся термины, звучащие по-разному в мокшанском и
эрзянском языках.
557

у помещиков и кулаков. По рекам Мокше и Суре, где арендные цены на
земли, особенно на луга, были очень высокие, помещичьи покосы
снимали из расчета двух третей в пользу помещика.
Скотоводство было дополнительным занятием к земледелию.
Крестьяне держали коров, овец и птицу: кур и гусей. Рабочим скотом была
лошадь. Способы пастьбы скота и ухода за ним у мордвы были такие
же, как у соседних русских крестьян. В скотоводстве у мордвы
особенно ярко проявлялась эксплуатация беднейшего крестьянства
кулачеством. Одной из тяжких форм кабалы была сдача скота внаем.
Крестьяне бедняки, бравшие скот внаем, обязывались поставлять
хозяину с коровы 1 или 1 γ2 пуда масла и приплод.
Среди мордвы было развито отходничество на сельскохозяйственные
работы в низовья Волги.
Жалкое состояние сельскохозяйственной техники, нищета
крестьянского населения, его бессилие в условиях царизма и капитализма
реальными средствами улучшить свое положение, повысить урожайность
полей и продуктивность животноводства породили у мордвы обилие
магических обрядов и верований, связанных с сельскохозяйственной
деятельностью. В них особенно ярко проявлялся религиозный синкретизм.
Место прежних скотоводческих и земледельческих божеств заняли
христианские святые, культ которых, однако, внешне продолжал
оставаться старым, языческим. В молитвах назывались имена и мордовских
божеств, и христианских святых. Местами молений продолжали
оставаться лесные поляны, поля и овраги.
Первое весеннее моление — кяряд-озкс («моление плуга»)
совершалось перед весенним севом. Для проведения этого моления резали
селезня, готовили из него обед. Собирались на лужайке близ села и
старики выполняли различные обряды. После обеда назначали день
выезда в поле, выбирали «счастливца, у которого хлеб лучше родится и нога
легкая».
В течение года совершалось несколько таких общественных молений.
У мордвы-мокши, обитавшей на территории нынешней Татарской АССР,
перед сенокосом устраивали «моление луга» (лайме-озкс). Резали двух
овец, молясь о том, чтобы Шкай помог скосить сено и сметать его в стога.
После посева яровых культур устраивали «моление курицы» (сараз-озкс),
на котором каждый домохозяин приносил в жертву курицу, прося о
хорошем урожае.
Особенно торжественное моление происходило осенью, после
окончания полевых работ.
Многие скотоводческие и земледельческие обряды выполнялись как
магические действия в охранительных целях во время эпидемий, засухи и
других общественных бедствий. Таким обрядом являлось, например,
опахивание, имевшее до революции довольно широкое распространение
и у русского крестьянства. В этом обряде главная роль принадлежала
незамужним женщинам и вдовам, которые, собравшись в чистых одеждах
в числе 10—15 человек и распустив волосы, проводили сохой борозду
вокруг деревни. Одна из старых женщин впрягалась в соху и, надев на
себя хомут, произносила заклинания. С введением православия в обряде
появились церковные элементы. При проведении борозды сохой брали
иконы, читали христианские молитвы.
Широко распространен был и магический обряд «прохождения сквозь
землю» (или земляные ворота). Он также проводился в предохранительных
целях. Обряд этот встречался и у соседних народов, например у
чувашей. Между оврагами прорывали канаву, в селении тушили огни и новый
огонь добывали трением. По обе стороны канавы зажигали добытым огнем
можжевельник и окуривали проходивший по канаве скот. С
распространением христианства в этом обряде стало принимать участие православное
558

духовенство, в земляных воротах ставили столб с иконой, а скот
окропляли «святой водой».
, Занявшие место мордовских божеств христианские святые стали
считаться покровителями домашних животных, пчел, растений. Большим
почитанием у мордвы пользовались святой Николай, Илья-пророк,
заменивший мордовского бога грома и молнии Пургине-паз, и др. Иногда
моления древним божествам приурочивались к православным праздникам:
на пасху, например, молились Нишке-пазу, шкаю. Скотоводческие
обряды приурочивали к дням празднования православных святых — Василия,
Егория, Петра, Фрола и Лавра. День Василия (1 января) праздновался
как день покровителя свиней (тувонъ-озкс). В Егорьев день (21 апреля)
скот перед выгоном в поле окуривали. В день Фрола и Лавра (18 августа)
эрзя Городищенского района совершали моления перед иконой этих
святых, чтобы не было убыли в лошадях; во время моления лошадей кропили
«святой водой».
* * *
Советский строй коренным образом изменил жизнь мордовских
крестьян. В первые же дни после Октябрьской революции крестьянство
Мордовии получило дополнительно около 800 тыс. десятин лучших земель,
которыми ранее владели правящие классы и кулаки. Трудящимся
крестьянам на льготных условиях отпускались кредиты на приобретение
скота и инвентаря, выдавались семена для посеЕа.
Вместо мелких разрозненных крестьянских хозяйств, в одиночку
ковырявших сохой свои полоски земли, в Мордовии были созданы коллектив·
ные хозяйства, вооруженные передовой техникой. Знаменательным для
колхозного строительства в Мордовии, как и для многих других районов
нашей страны, был 1929 год — год массового движения крестьян за
создание колхозов, развернувшегося на основе решений XV съезда
Коммунистической партии.
К 1934 г. основные массы сельского населения Мордовии
объединились в колхозы. Тысячи тракторов, комбайнов, автомашин, молотилок,
сеялок стали работать на колхозных и совхозных полях. Колхозы и
совхозы в этом году сосредоточили в своих руках уже 99,1% всей посевной
площади.
Тогда же произошел и коренной перелом в развитии общественного
животноводства. В колхозах были созданы специальные фермы и
постоянные животноводческие бригады; для улучшения породы местного скота
было завезено более тысячи голов племенных животных, главным образом
коров и свиней; значительно улучшилось зоотехническое и ветеринарное
обслуживание животноводства.
Большую помощь трудящимся Мордовии при организации колхозов и
подготовке колхозных кадров оказали рабочие промышленных центров
страны, в частности рабочие московских предприятий. В 1931—1932 гг.
рабочие заводов и фабрик Ленинского района Москвы внесли из своих
личных сбережений 100 тыс. руб. на создание школ и техникумов по
подготовке специалистов колхозного производства и сами приняли
непосредственное участие в обучении трактористов, комбайнеров, механиков и
других специалистов для Мордовии.
Оправившись после тяжелых лет второй мировой войны, сельское
хозяйство Мордовии к 1959 г. стало более разносторонним. Кроме
зернового хозяйства, широкое развитие получило производство картофеля,
технических и кормовых культур.
Особое внимание в текущем семилетии уделяется выращиванию
конопли и сахарной свеклы, которые дают в Мордовии хорошие урожаи.
В некоторых колхозах республики выращивается кукуруза. Так, в
колхозах им. Чапаева и «Большевик» (Рузаевский район) в 1959 г. было
559

Сев яровых. Колхоз «Светлый путь» Ковылкинского района. 1960 г.
тюлучено 850—900 ц зеленой массы с 1 га, а в колхозе им. Тельмана
(Ромодановский район) по 907 ц/га.
Животноводство занимает второе по значению место в сельском
хозяйстве Мордовии. Большинство ее совхозов имеет животноводческое
направление.
Долгое время во многих колхозах и совхозах было слабо развито
птицеводство. Птицефермы были карликовые, птица не породистая,
и эта отрасль хозяйства сильно отставала. В настоящее время в
каждом колхозе и совхозе имеется высокопродуктивная птицеводческая
ферма.
С каждым годом сельское хозяйство Мордовии становится более
производительным, повышается урожайность зерновых и технических
культур, расширяются площади посевов, проводятся большие работы по
осушению болот, добыче торфа на удобрение, улучшению лугов и пастбищ.
Увеличивается поголовье скота и возрастает его продуктивность.
За последние годы в республике большое внимание уделяется
восстановлению и расширению плодово-ягодных насаждений. Многие колхозы,
совхозы, промышленные предприятия, школы имеют хорошие сады и
получают много плодов и ягод.
Принимаются меры и к развитию пчеловодства, которое издавна было
излюбленным занятием мордвы. Теперь во многих совхозах и колхозах
есть крупные пасеки. Колхозники и рабочие совхозов также зачастую
занимаются пчеловодством, ставя ульи на своих огородах в садах.
Растут неделимые фонды колхозов. Большие средства вкладываются
в техническое оснащение производства, строительство хозяйственных и
культурно-бытовых помещений, повышается механизация сельского
хозяйства. Еще в 1958 г. в колхозах республики были полностью
механизированы такие работы, как посев зерновых культур, подъем пара и зяби,
сплошная культивация и боронование. Слабее механизирована
уборка зерновых культур (90%) и особенно сахарной свеклы и картофеля
<57%).
560

Доярки изучают доильный аппарат. Темниковский район
Важное значение в колхозном и совхозном производстве Мордовии
имеет конопля — канешь (э), канъф (м). В связи с этим ведутся большие
работы по комплексной механизации возделывания этой культуры,
организации мочильных пунктов и др.
С пуском новых электростанций расширяются работы по
электрификации сельского хозяйства.
В 1959 г. были электрифицированы все совхозы и половина колхозов,
а в ближайшее время намечено электрифицировать и остальные колхозы
и населенные пункты.
Кроме сельскохозяйственных артелей, где работает только мордва,
в республике имеется немало смешанных в национальном отношении
колхозов, где бок о бок с мордвой дружно и успешно трудятся русские,
татары и представители других национальностей. Из среды мордовского
крестьянства, как и из других национальностей, выросло много передовых
людей колхозного производства— это мастера высоких урожаев зерновых
культур, механизаторы, известные всей стране коноплеводы, доярки,
добившиеся больших успехов и передающие свой опыт другим, телятницы,
выхаживающие 100% родившихся телят, и т. п.
Исчезли обряды, связанные с сельским хозяйством. Колхозное
крестьянство, стремящееся к поднятию сельскохозяйственного производства,
понимает, что успехи обеспечиваются механизацией, новой
агротехникой, новыми способами ухода за скотом, основанными на достижениях
современной науки.
В многочисленных кружках, на агрономических курсах, курсах
механизации и т.д. колхозники приобретают необходимые знания.
Проводимая на селе массовая культурно-просветительная работа, в
частности атеистическая, сельские университеты культуры, различные
лекции, современная периодическая печать, научная и
художественная литература содействуют неуклонному росту культурного уровня
колхозников, освобождению их миропонимания от религиозных
пережитков.
36 Народы Европейской части СССР, II. 561

Повышению производительности труда, заинтересованности
колхозников в его результатах, а также возрастанию материального
благосостояния колхозного крестьянства способствует переход колхозов на денежную
оплату труда, с учетом качества работы.
В полунатуральном хозяйстве дореволюционной
Домашнее мордовской семьи важное место занимали прядение
производство ^ тт __
и промыслы и ткачество. И теперь некоторые мордовские женщины
продолжают заниматься прядением шерсти. Из
шерсти вяжут чулки и рукавицы. Из холста и домотканого сукна в настоящее
время шьют одежду уже редко.
Обработка шерсти (преимущественно овечьей) и волокон конопли и льна
у мордвы производилась теми же способами, что и у других народов
Восточной Европы. Орудия прядения и ткачества не отличались по своему типу от
применявшихся соседним русским населением. Наиболее распространено
было прядение с помощью веретена (кштиръ) (м), штере (э) и
прялки (пакаръ) (э), лапа (м). У мордвы-эрзи преобладали прялки
лопатообразной формы с донцем, у мокши — палкообразной формы без
донца. Прялкой пользовались, когда пряли шерсть; при прядении
кудели прялку заменял гребень. Самопрялки использовали значительно
реже, чем прялку и веретено. У мордвы встречались оба типа самопрялок:
«лежак» и «стояк». Сновали по стене или на переносной деревянной
сновалке в виде прямоугольной рамы. Ткали на стане с
горизонтальной основой. Ткацкий стан мордвы-эрзи по виду ничем не отличался
от соседнего русского. У мокши был распространен более архаичный
тип ткацкого стана. Он приближался по виду к трехподставному стану
чувашей, удмуртов и марийцев, бытовавшему у них вплоть до
недавнего времени. Стан мордвы-мокши не имел рамы и заднего навоя, основа
его закреплялась за столбик или перекидывалась через заднюю
стойку; верхние перекладины ткацкого стана отсутствовали, а нитченки и
бердо привязывали к палке, подвешенной к потолку. Холст чаще всего
изготовляли белый, на двух подножках. Для портянок ткали «рядный»
холст на четырех подножках. Он был уже, и ткали его гораздо быстрее.
Много труда тратила еще совсем недавно мордовская женщина на
беление холста. Нитки, приготовленные для тканья, золили в корыте и
ставили в истопленную печь на двое суток. Мыли, сушили, квасили
в продолжение двух суток в творожной жиже, а затем вторично мыли и
сушили. Вытканный холст снова бучили, клали в корчагу или чугун,
засыпали туда золу, наливали воду и бросали раскаленные камни. Затем холст
расстилали на лугу, просушивали, снова полоскали, били вальком;
проделывали это по нескольку раз до тех пор, пока он не становился
совершенно белым.
У мордвы были развиты овчинное и валяльное производства, которые
с конца XIX в. приобрели характер отхожего промысла. На зимний сезон
кустари-отходники открывали мастерские в деревнях и принимали
заказы на валяную обувь и выделку овчин. Работали обычно по два-три
человека. Более крупные предприниматели имели наемных рабочих. В
качестве учеников-помощников держали двух-трех мальчиков. В технологии
производства и инструментарии ничего специфичного для мордвы не было.
В советское время после коллективизации сельского хозяйства специалисты
валяльщики и шубники объединились в промысловые артели, а теперь
работают в местной промышленности. Имеются валяльные и овчинные
мастерские при колхозах и в городах.
Значительное место в дореволюционном хозяйстве мордовского
крестьянина занимали лесные промыслы: углежжение и смолокурение. Ямный
способ получения угля и смолы применялся еще в 1930-х годах в лесных
районах. Широкой известностью пользовались мордовские угольщики из
Нижегородской губ. Некоторые из них имели по нескольку ям и за зиму
562

нажигали более 500 четвертей угля (четверть — около 25 кг). Уголь
возили на продажу в Нижний Новгород и другие города Поволжья. Так как
углежжение и смолокурение проводилось в основном зимой, угольщики и
смолокуры не бросали сельского хозяйства, а от промыслов получали
некоторый дополнительный заработок. В настоящее время углежжением
колхозники занимаются очень редко, а если кто и жжет уголь, то только
для нужд колхоза, в основном для колхозной кузницы. Смолокуры
работают на лесохимических предприятиях местной промышленности.
Мордовский ткацкий стан. Ковылкинский район
Из других производств, связанных с обработкой дерева, у мордвы
было развито изготовление экипажных и щепных изделий: чашек, лопатг
корыт и т. п. Эти производства имели характер промысла, которым
занимались целые деревни и даже районы в свободное от полевых работ время.
Производство полозьев, колес и лопат не утратило своего значения до
наших дней. Почти в каждом мордовском селе изготовлением полозьев и
колес занимаются отдельные колхозники—знатоки этого дела. Их
продукция поступает в колхоз.
Кулеткацкий промысел также был широко распространен у мордвы.
Возникнув в 40—50-х годах XIX в., выделка рогож первоначально имела
характер домашнего производства. Ткач-рогожник сам заготовлял мочалу
и луб и значительно реже покупал сырье на базаре. Готовые изделия или
использовались для личного потребления или сбывались на ближайших
рынках.
С развитием в деревне капиталистических отношений рогожно-куле-
ткацкий промысел приобрел форму мануфактурного производства; кустари
работали на дому на материале заказчика. Заготовка сырья и сбыт
готовых изделий сосредоточивались в руках нескольких крупных
предпринимателей. Одновременно были и мелкие хозяйчики, скупавшие сырье на
Ветлуге, Каме, Белой и отправлявшие кули и рогожи за определенный
процент крупной фирме. В Лукояновском уезде Нижегородской губ. ку-
леткацким промыслом занималась значительная часть мордовского
населения. Центром производства было с. Кочкурово, расположенное
563
36*

в западной части уезда, с прилегающими к нему селениями и деревнями
Наибольшее развитие тканье рогож и шитье кулей получили в 60—70-х
годах XIX в. Лукояновские рогожи и кули отправлялись в Москву,
Харьков и на ближние рынки — в Моршанск, Елец и др. Рогожно-кулеткац-
ким промыслом занимались главным образом в осеннее и зимнее время,
после окончания полевых работ. Зимой работали в жилых помещениях,
в теплое время года — под навесом во дворе. В кулеткачестве широко
применялся женский и детский труд, иногда нанимали даже посторонних
детей и подростков. Заработок кустаря-рогожника зависел от спроса и
был подчинен целиком капризам капиталистической системы
производства.
Мордовские кустари-рогожники работали на общераспространенном
рогожном стане с горизонтальной основой; такой же стан был и в
соседних поволжских районах у русских, татар, чувашей. Он состоял из двух
стояков, двух шестов, жерди и двух железных колец, укрепленных в
стене. Стояки устанавливали в зависимости от длины рогожи, на
некотором расстоянии от железных колец. Иногда кольца заменяли второй
парой стояков, и тогда станок можно было установить в любом месте
избы. Между стояками и кольцами на двух шестах натягивали основу.
Для работы станка необходимо было иметь также бердо, трепало и
иглу.
Бердо представляло собой деревянную четырехугольную раму длиной
0,75—1,10 м. Между долевыми параллельными брусками было вставлено
на некотором расстоянии друг от друга до 60 и более плоских деревянных
зубьев, посередине каждого зуба имелось круглое отверстие. Трепало
имело вид продолговатой лопатки с овально выступавшими боками. Игла
представляла собой продолговатую деревянную, тонкую и узкую планку
длиной не менее 75 см с овально заостренными концами и отверстиями для
продевания утка. На каждом станке в нормальных условиях работало
три человека. Ткач руководил процессом тканья, второй рабочий (чаще
всего женщина) заготовлял мочало для основы и утка, третий— игольник,
обычно подросток 12—14 лет, продергивал деревянную иглу, вдевал в нее
мочало и помогал ткачу. После того как рогожа была выткана, ее
подчищали, обрезали основу и заплетали концы. Если рогожу ткали на кули,
то ее передавали сновальщику на сшивку.
Рогожи изготовляются и в наше время во многих колхозах
Мордовской АССР. Они служат тарой для колхозных продуктов.
До настоящего времени мордовское население в домашнем хозяйстве
пользуется, кроме металлической и фарфоровой посуды, также и глиняной.
Гончары изготовляют большие корчаги для пива, посуду для молочных
продуктов и для варки пищи. Глиняную посуду делают на ручном, но
чаще на ножном гончарном круге. Ручная лепка посуды без гончарного
круга, на доске, существовала еще несколько лет назад в Саранском
районе Мордовской АССР. Готовую посуду просушивают на доске или на
полатях, а затем обжигают. Там, где гончарные изделия не имеют широкого
сбыта, горшки обжигают в русской печи, а потом закаливают:
раскаленные в печи докрасна горшки опускают в раствор из ржаной муки с
водой, где горшки находятся до тех пор, пока не пропитаются
раствором. При массовом изготовлении обжиг производят в специальных
горнах.
В настоящее время на территории Мордовии существует несколько
предприятий по выработке разнообразных гончарных изделий.
Продукция их поступает на колхозные рынки и в сельские магазины.
На базе местных глин успешно развивается кирпичное производство.
Крупные кирпичные заводы имеются в Рузаевке, Саранске, а более
мелкие — во многих колхозах и совхозах республики.
564

В цехе полупроводников завода «Электровыпрямитель» в Саранске
В дореволюционной России промышленность на территории Мордовии
была развита крайне слабо и состояла в основном из полукустарных
„ предприятий легкой и пищевой промышленности, на
Промышленность г " * * —. ±- , «.
* которых перерабатывалось местное
сельскохозяйственное сырье. Достаточно сказать, что в 1902 г. Пензенская губ., в
которую входило более 60% современной территории Мордовской АССР,
по числу рабочих занимала 36-е место среди 50 губерний Европейской
России, а по числу промышленных предприятий 38-е.
Рабочий класс составлял очень немногочисленную прослойку среди
основной массы населения Мордовии. Так, по данным Всероссийской
переписи 1897 г., 98% всего мордовского населения Пензенской губ.
занималось сельским хозяйством, 0,4% — обработкой сельскохозяйственной
продукции, 0,1% — торговлей и 1,5% — прочими промыслами. Условия
труда рабочих Мордовии, особенно в лесозаготовительной и текстильной
промышленности, были очень тяжелые. Оплата труда их была на 30—
35% ниже, чем средняя по России.
После Великой Октябрьской социалистической революции в
восстановительный период основное внимание Советского правительства было
обращено на восстановление и оборудование уже существующих
промышленных предприятий. В дальнейшем, в годы первой и второй пятилеток
в Мордовии было введено в эксплуатацию более 20 новых промышленных
предприятий, в том числе Саранский пеньковый комбинат, консервный
комбинат и некоторые др. Благодаря этому промышленная продукция
увеличилась в семь раз по сравнению с 1913 г. Но особенно быстрыми
темпами промышленность Мордовии стала развиваться после второй мировой
войны. Определились ведущие отрасли промышленности:
электротехническая, светотехническая и приборостроение. Возрос удельный вес
машиностроения и металлообработки в валовой продукции всей республики·
Численно вырос и окреп рабочий класс Мордовии. Однако, несмотря на
сравнительно быструю индустриализацию, Мордовия все же отставала от
средних темпов индустриального развития соседних областей и республик
РСФСР. Объем производства продукции сельского хозяйства в 1958 г.
565

превышал объем валовой продукции промышленности. Основная масса
трудоспособного населения была занята в сельском хозяйстве.
Семилетним планом развития народного хозяйства Мордовской АССР
предусмотрено дальнейшее повышение удельного веса промышленности.
К концу семилетки значительно увеличится мощность электростанций.
Во второй половине 1960 г. закончились работы по строительству
газопровода на участке Саратов — Пенза — Саранск, и столица Мордовии
получила газ, который принес не только бытовые удобства, но и большую
экономию твердого топлива.
Очень быстро развивается электротехническая промышленность.
Саранский завод «Электровыпрямитель» является основным предприятием
в Советском Союзе по производству силовых полупроводниковых
выпрямителей и приборов. В Саранске работает также крупный
электроламповый завод. Различные типы осветительных приборов выпускает Ардатов-
ский светотехнический завод. Второй такой завод строится в г. Ковылкино.
В связи с тем, что Мордовия занимает ведущее место в светотехнической
промышленности СССР, в Саранске создан Всесоюзный
научно-исследовательский институт источников света.
Успешно развивается производство автосамосвалов,
автомобильных запасных частей и др. С каждым годом растет продукция
Саранского инструментального завода, развивается тяжелое и химическое
машиностроение.
Создана и совсем новая для Мордовии химическая промышленность.
В первом году семилетки в Саранске вступил в строй завод медицинских
препаратов — одно из наиболее крупных предприятий
химико-фармацевтической промышленности нашей страны. В 1960 г. в день 30-летия
Мордовской АССР в районе Саранска был заложен крупный резиновый
комбинат; ведется строительство Саранского завода искусственного волокна.
Форсируется строительство предприятий по производству
строительных материалов.
В связи с тем, что конопля как старая техническая
сельскохозяйственная культура Мордовии не только не утратила своего значения в наши
дни, но приносит колхозам и совхозам большие доходы, построенные
еще в 1930-х годах предприятия по переработке конопли заново
оборудованы, на них введена комплексная механизация, построено два новых
пенькозавода. При Саранском пеньковом комбинате работает канатная
•фабрика. Реконструируются и расширяются старые предприятия
текстильной, легкой и пищевой промышленности. Значительный рост
промышленности в Мордовии способствовал увеличению численности рабочих и
инженерно-технических работников. К концу семилетки число рабочих
в крупной промышленности Мордовской АССР возрастет почти в 50 раз
по сравнению с 1913 г. и в 4,3 раза по сравнению с 1940 г. Для подготовки
техников и квалифицированных рабочих открыты вечерние и заочные
техникумы, расширилась сеть технических училищ и школ ФЗО. Таким
образом, с ростом промышленности Мордовии ее рабочий класс вырастает
не только численно, но изменяется и по уровню квалификации, и
профессиональному составу. Изменился и национальный состав рабочих
республики, повысился процент рабочих мордвы. Сотни молодых рабочих —
русских, мордвы, татар и других — получают среднее и высшее
образование без отрыва от производства.
т В дореволюционное время территория современной
и связь Мордовии не имела хороших дорог. Особенно весной
и осенью, в дождливое время года, не только
проселочные дороги, но и городские улицы становились малопроезжими. В
настоящее время развитию транспорта и дорожному строительству
республики уделяется большое внимание. В Мордовской АССР, как и во многих
других областях и республиках нашей страны, организованы машинодо-
566

рожные станции, оснащенные мощными дизельными тракторами и
первоклассными дорожными машинами. Колхозы и совхозы принимают
активное участие в дорожном строительстве республики. Благоустроенные
грунтовые дороги пересекают Мордовию в различных направлениях.
Многие из них асфальтированы (например, Рузаевка — Саранск, Саранск—
Инсар и др.)· Через Мордовию проходит автотрасса Москва —
Куйбышев.
Наиболее распространенным видом транспорта в Мордовской АССР
является автомобиль. По дорогам Мордовии курсируют многочисленные
грузовые и легковые автомашины. Из Саранска во все районы республики
отправляются автобусы. В быт как городского, так и сельского населения
прочно вошел велосипед.
Лошадь используется для езды верхом и в упряжке в основном в
сельской местности. Наиболее распространенным средством передвижения
является четырехколесная телега с окованными колесами и железными
осями. Зимой основным средством передвижения служат дровни,
розвальни и разнообразные деревянные сани (нурдт).
Водные средства передвижения из-за отсутствия судоходных рек
в Мордовии развиты слабо. Чаще других встречаются дощатые лодки-
плоскодонки и долбленые челноки с подшитыми боками; в некоторых
пунктах для переправы через реки имеются паромы.
Железнодорожные линии соединяют Мордовию с крупными
промышленными и культурными центрами страны. Железнодорожная магистраль
Москва — Куйбышев — Оренбург проходит через Мордовию.
Железнодорожные линии, проходящие через станцию Красный Узел,
соединяют Саранск и Рузаевку с Горьким и Казанью. Рузаевка —
крупная узловая железнодорожная станция; здесь имеется вагонное депо,
реконструированы паровозное депо, средства сигнализации и связи.
Железная дорога от Рузаевки до Москвы электрифицирована. За
самоотверженный труд многие железнодорожники Мордовии удостоены высоких
правительственных наград.
Почтовая связь организована повсеместно. Широко распространена и
телефонная связь. Особенно большое значение для мордовской деревни
имеет радио. В самых отдаленных уголках Мордовии в каждом доме
колхозника имеется радиоточка. Радио является здесь одним из главных
проводников советской культуры.
Основная масса мордовского населения живет пре-
Поселения имущественно в сельской местности. По данным
И ЖИЛИЩе лпг?г\ тиг
переписи 1У5У г., сельское население в
Мордовской АССР составляло 80%.
В лесных районах мордовские деревни обычно расположены вблизи
леса или по склонам холмов и балок, спускаясь к небольшой реке или
ключу, бьющему на дне оврага. Сравнительно густо заселены берега более
крупных рек (Суры, Мокши, Иссы), а также старые сухопутные тракты.
В южных и центральных районах республики мордва расселена
сравнительно плотно и равномерно, тогда как в северных районах мордовские
деревни стоят группами и образуют как бы гнезда, которые возникли
в процессе постепенного освоения территории, занятой лесом. В прошлом
с ростом общины отдельные ее члены недалеко от села строили выселки,
из которых вместе со старыми селами и образовывались гнезда и кусты
селений. Так, например, из Писцовой книги 1624—1626 гг. видно, что
гнездо деревень вокруг с. Чукалы (ныне Ардатовского района Мордовской
АССР) образовано в основном выселками из него. Подобные группы
селений имеются вокруг с. Турдаково (Ардатово, Кечушево, Урусово) и вокруг
с. Ичалки (Новые Ичалки, Малые Ичалки, Лобасски). Такие гнезда
селений отстоят обычно друг от друга на 40—60 км; пространство между ними
занято почти везде лесными массивами.
567

По характеру планировки мордовские селения подразделяются на
беспорядочные, круговые, радиальные, рядовые и уличные. Наиболее
древний вид — беспорядочная застройка селений. Большинство мордовских
деревень было перестроено еще в конце прошлого века, и в наши дни
беспорядочную застройку можно встретить изредка на старых, не
перестроенных концах села. Так, например, реликт беспорядочной застройки
представляет старый конец с. Мордовское Давыдово Рузаевского района
Мордовской АССР, где постройки стоят в беспорядке на небольшой площади и
ориентированы в разные стороны. Здесь нет улиц, усадьбы крайне малы,
часть их расположена не за домом, а впереди, некоторые усадьбы стоят
совсем отдельно, на пойме р. Суры.
Интересны мордовские деревни с круговой планировкой, также весьма
старой. Круговые поселения создавались, как правило, вокруг какого-
либо центра, озера, торговой площади, церкви или помещичьей усадьбы.
Так, например, центр с. Турдаково ныне занимают огороды и сады, а в
прошлом здесь была расположена помещичья усадьба; то же и в с. Чукалы.
Для селений, расположенных по берегам рек, характерен рядовой
план. Фасады домов в этих деревнях обращены к реке, особенно если эта
сторона солнечная. Такова, например, планировка с. Семилей Рузаевского
района, в котором два ряда домов обращены фасадами не друг к другу,
а в одну сторону — к реке. Рядовая планировка встречается и в таких
селениях, которые возникли сравнительно недавно и не успели еще
разрастись. Там улица состоит из одного ряда домов, перед окнами которых
по другую сторону улицы располагаются хозяйственные постройки —
мазанки, амбары и бани. Таков, например, один из концов с. Кочетовки
Ковылкинского района, известный под названием Шаталовки.
Наиболее распространена уличная планировка, которая представлена
в основном тремя видами: линейным, квартальным и радиальным. При
линейно-уличном плане дома располагаются по обе стороны дороги,
иногда ручья и обращены фасадами друг к другу. Такую планировку имеет
большинство мордовских сел. С ростом селения создаются новые улицы,
переулки, и село в целом приобретает квартально-уличную планировку.
Таковы наиболее крупные мордовские села — Ичалки, Старые Найманы,
Алькино, Старое Дракино и др.
Селения с радиальной планировкой состоят из двух или нескольких
улиц, расположенных под углом или (обычно в центре) пересекающих
друг друга; улицы чаще всего расходятся от площади, где располагаются
общественные постройки. Примером радиальной планировки могут
служить села Мамолаево Краснослободского района, Кулдым и Вертелим Ста-
рошайговского района, Поводимово Атяшевского района и некоторые др.
При радиальной планировке направление улиц часто определяется также
проходящими через селения дорогами.
Названия многих сел и деревень связаны с именами их основателей.
Таковы села Сабаево, Налитово, Атяшево и др.; в большинстве случаев
это дохристианские мужские имена. Иногда названия селений и в
особенности улиц отражают топографические особенности местности: Вере пе —
верхний конец; Ало пе —нижний конец. Часто к названию села добавляется
слово новый, старый (Новая Пырма, Старая Пырма) или большой, малый
(Большой Уркат, Малый Уркат). Очень многие названия селений
оканчиваются мордовским словом лей (э) или ляй (м), которое в переводе на русский
означает «река» (Семилей, Камляй, Леплей, Неляй, Нерлей и др.).
Величина мордовских селений различна. В степных районах, как,
например, в Саратовской, Куйбышевской, Пензенской областях,
встречаются очень большие села — по 800—1000 дворов. Для Мордовской АССР и
Горьковской обл. типичны села средней величины, в 150—300 дворов,
хотя имеются и более крупные, в 600—700 дворов (Атюрьево, Чамзинка'
Теньгушево и др.).
568

Город Саранск. Советская улица
В связи с укрупнением колхозов в Мордовии, как и в других
республиках, наблюдается тенденция к укрупнению поселков. Жилой фонд
в подавляющей массе селений за последние 10—15 лет обновлен и
продолжает обновляться. Застройка улиц, как старых, так и новых,
производится по определенному плану, с соблюдением противопожарных интервалов
между усадьбами. Все это меняет облик старой мордовской деревни.
Поблизости от большинства селений располагаются колхозные хозяйственные
постройки: фермы, инкубаторы, силосные башни, водокачка и пр. По
другую сторону села находятся обычно промышленные предприятия:
кузница, мельница, электростанция, ремонтные мастерские и др. Центральная
площадь села, где раньше, как правило, стояла церковь, теперь по
большей части застроена зданиями общественного назначения. Здесь
находятся почта, магазин, клуб, правление колхоза.
Поселки усиленно озеленяются. Для сел теперь характерны зеленые
пришкольные участки, засаженные фруктовыми деревьями, и
колхозные сады. Много фруктовых насаждений на приусадебных участках
колхозников. Если деревня стоит у оврага, деревьями засаживают его
склоны. В притрактовых селениях деревья сажают по обе стороны шоссе.
Многие колхозники сажают деревья около своего дома и отгораживают
палисадники. Новым для внешнего облика села являются телефонные
столбы и электрические фонари, освещающие улицы. В сельских
центрах делают тротуары.
На территории Мордовской АССР семь городов и десять поселков
городского типа. Столица республики — Саранск — старинный город,
возникший еще в середине XVII в. (1641 г.). Первоначально это была
военная крепость на юго-восточной сторожевой черте Московского
государства. В конце 1651 г. был образован Саранский уезд, я бывшая крепость
стала значиться городом. К этому времени в Саранске насчитывалось
около 6 тыс. жителей. В 1670 г. Саранск был осажден и взят отрядами
Степана Разина, а после их отхода от Симбирска стал одним из опорных
пунктов повстанцев. Столетием позднее (в 1774 г.) жители Саранска
приветствовали Емельяна Пугачева и оказывали ему помощь фуражом, лошадьми и
569

продовольствием. От того времени в Саранске сохранилось небольшое
каменное здание под названием «Палатка Пугачева». С каждым столетием
город рос и неоднократно перестраивался, но до наших дней сохранил
старую планировку основных улиц. Со второй половины XVIII в. город,
потеряв значение военной крепости, все больше развивался в торговом
отношении и превращался в центр сбыта зерна, кожи, мяса и пеньки.
Развивалась в нем и мелкая промышленность, в основном мыловаренная,
кожевенная и винокуренная. Вместе с тем, хотя Саранск и числился
вторым по величине городом Пензенской губ., рос он медленно. Несколько
ускорила его развитие построенная в 90-х годах XIX в.
Московско-Казанская железная дорога, прошедшая через Саранск.
Город был застроен в основном одноэтажными деревянными домами.
Каменными были лишь церкви да некоторые дома купцов и городской
знати.
Только после Великой Октябрьской социалистической революции
Саранск, став центром автономной республики, начал быстро расти.
В 1916 г. его население не превышало 25тыс.человек, а сейчас в нем
насчитывается около 100 тыс. жителей. Особенно быстро стал развиваться
Саранск в послевоенные годы. В настоящее время он является
центром электротехнической и металлообрабатывающей
промышленности. Широкое развитие в Саранске получила также пищевая
промышленность.
Город застраивается большими многоэтажными домами. Выделяются
средства на постройку учебных заведений, больниц, административных
зданий, успешно идет жилищное строительство. На юго-западной и юго-
восточной окраинах города выросли новые жилые массивы. Лучшими
улицами города можно считать Советскую с площадью около Дома
Советов, Полежаевским сквером и новым зданием музыкально-драматического
театра, а также Гражданскую улицу с Привокзальной площадью и новым
зданием вокзала. В Саранске имеется телецентр. Город хорошо озеленен,
в нем много садов и скверов.
Из других городов республики Краснослободск, Инсар, Ардатов,
Темников существовали и в дореволюционное время и были уездными
центрами. Рузаевка и Ковылкино стали городами в годы Советской власти. Во
всех городах и селах Мордовии идет бурное строительство, но особенно
быстро растут и благоустраиваются поселки городского типа — Зубова
Поляна, Торбеево и др.
Свои дома мордовское население издавна строило из дерева, и
только в степных районах Башкирской АССР, Куйбышевской и
Оренбургской областей наряду с рублеными встречались глинобитные дома и
даже жилища, сложенные из дерна. Каменные дома в дореволюционное
время были только в крупных торговых селах — Атюрьеве, Тень-
гушеве, Березняках; они принадлежали более зажиточным домохозяевам
или местным торговцам.
Традиционное жилище мордвы было в основном двух типов: трехраз-
дельное и двухраздельное. Трехраздельный дом состоял из жилой
избы — пуд (м), пудо (э), сеней — кудонголъ (м), кудыкелъкс (э) и горницы —
горнъча. Если изба была постоянным жилищем для всей семьи во все
времена года и отапливалась, то горница использовалась по-разному.
Иногда* в ней жила семья родственников, например женатый сын или брат
главы семьи, в других случаях она считалась «чистой», парадной
комнатой, но значительно чаще служила местом хранения утвари и мелких
хозяйственных вещей, отчасти продуктов и только в летнее время была
спальней. Трехраздельные дома чаще всего стояли перпендикулярно
улице, и горница находилась через сени за избой, значительно реже она
стояла впереди или в одну линию с избой. Трехраздельный дом в XIX —
первой половине XX в. бытовал как у мокши, так и у эрзи, но более
570

Внутренний вид старой избы мордвы-мокши с южнорусской планировкой.
Село Алькино Ковылкинского района
характерен он был для эрзи, каратаев итерюхан. Трехраздельное жилище
можно исторически связать с большой семьей.
Двухраздельный дом существовал у мордвы в XIX — начале XX в.
параллельно с трехраздельным. В двухраздельных домах, как правило,
жили малосемейные, бездетные, одинокие и к тому же менее обеспеченные
люди. Исторически же двухраздельный дом предшествовал трехраздель-
ному как.более простой тип жилой постройки. Он состоял из жилой избы
и сеней. По отношению к улице двухраздельное жилище располагалось
различно. В эрзянских деревнях изба стояла обычно перпендикулярно
улице, сени находились за избой, а вход в них вел сбоку, чаще всего со
двора. Если же изба стояла параллельно улице, что бывало чаще в
мокшанских деревнях и главным образом в южных районах (нынешних Ко-
вылкинском, Торбеевском, Рузаевском), то сени располагались в одну
линию с домом по улице и вход в сени также был с улицы.
В XX в. для постройки применялся уже пиленый лес, тогда как в
прошлом столетии избы рубили только топором. Избы строили обычно
сами хозяева. Как правило, дома ставили без фундамента или на
деревянных столбах-стульях, которые врывали в землю по углам сруба. Рубили
избу самой простой техникой — «в угол».
Дома у мордвы были невысокие, число венцов в срубе колебалось от
тринадцати до семнадцати. У эрзи дома были несколько выше, чем у
нокши. Сруб конопатили мхом, паклей, а иногда даже соломой. Некоторые
крестьяне, чаще в мокшанских деревнях, промазывали пазы между
бревнами внутри и снаружи глиной. В степных районах, например на
территории нынешних Куйбышевской и Оренбургской областей, были
распространены жилые постройки со сплошной наружной глиняной обмазкой.
Размер жилой избы колебался от 25 до 36 м2.
Крыши преобладали соломенные, крытые внакидку, в некоторых
местах солому обмазывали глиной, что защищало от раздувания ее
ветром и до некоторой степени предохраняло от огня при пожарах. Эрзя,
живущие в более северных по сравнению с мокшей и в лесных районах,
покрывали свои избы и тесом. Железные крыши были только на домах
сельской буржуазии.
571

Потолки в избах делали бревенчатые, полы дощатые, неровные, без
плинтусов, со щелями. У мокши встречались и земляные полы.
Свет скупо проникал в старую мордовскую избу, до появления стекла
(в конце XIX в.) окна затягивали пузырем животного или слюдой.
В старых мордовских избах чаще всего было два окна, одно на улицуг
второе во двор. Нередко окна выходили в огород или во двор, а к улице
дом был обращен глухой стеной.
Для мордовского традиционного жилища характерны определенные
виды планировки. У мордвы-мокши преобладала южнорусская
планировка в ее западном подтипе, при котором русская печь стояла в дальнем
углу избы, а ее устье было обращено к окну боковой стены. Красный угол
находился справа или слева от двери. Для мордвы-эрзи была характерна
среднерусская планировка, при которой русская печь стояла в одном из
углов при входе, устье ее было обращено к окнам, прорубленным в
передней стене, выходящей на улицу, а красный угол был расположен
против двери по диагонали от печи. Избы отапливались русской печью. Печи
с топкой «по-черному», как правило, глинобитные, исчезли в мордовских
деревнях в начале XX в.
Для старой мокшанской избы характерен кершпелъ — дощатый
настил в виде нар на высоте 30—35 см от пола. Ширина его — 1—1,5 м,
а в длину он занимал все пространство между печью и задней стеной. Под
кершпелем было свободное пространство, где хранили обычно картофель.
На кершпеле спали. Иногда спали не непосредственно на кершпеле,
а сверху пристраивали широкую лавку. Позднее здесь стали ставить
кровать. В эрзянских избах конца XIX — начала ХХв.кершпель не
встречался, но для них были характерны полати над дверью, которые зачастую
отсутствовали в мокшанских избах.
Вдоль стен мордовской избы шли неподвижные широкие лавки — эземг
а над ними пристраивались полки — лавця.
Рядом с печью находился, как правило, самодельный шкаф-ларь —
потмар, в котором хранили мелкую посуду и небольшие запасы хлеба
и других продуктов. В переднем углу висели иконы, стоял стол.
Сени примыкали непосредственно к жилой избе, а в трехраздельном*
доме служили связью — мостом между избой и горницей. Сени в
дореволюционном мордовском жилище чаще рубленые, чем тесовые. У мокпиг
были распространены также плетневые сени с земляным полом.
Усадьба мордовского крестьянина делилась на три части: одна из них:
была занята избой, вторая — двором и третья — огородом и садом.
Двор — пирьф (м), кардаз (э) — непосредственно примыкал к дому ж
имел форму прямоугольника или квадрата. Для мокши более типичен
открытый двор, когда хлев, конюшня и сарай не связаны с домом и не
представляют единой застройки. У эрзи чаще встречаются закрытые дворы,
иногда двухэтажные; связь однорядная, но наряду с этим в районах:
Среднего Поволжья была довольно широко распространена двурядная
связь с покоеобразной застройкой двора.
Почти у каждого крестьянина на усадьбе стояла баня — небольшая
низкая бревенчатая постройка, часто с земляной крышей, с
печью-каменкой и предбанником в виде плетневой загородки. Не менее архаичная^
постройка — подвал (виход), который обычно строили на улице, против,
окон избы. Он представлял собой полуземлянку, состоявшую из двух
камер, углубленных на 0,70—1 м в землю. Крыша двускатная, из дерна,,
передняя наружная стенка сложена из камня. В подвале хранили на
случай пожара наиболее ценное имущество, главным образом одежду и зерно,
некоторые летом здесь спали. Полуземлянки, подобные выходу,
обнаружены при раскопках древнего мордовского селища Полянки. Это
наводит на мысль о том, что выход — пережиточно сохранившаяся форма
древнего мордовского жилища.
572

Внешний вид эрзянской избы. Село Мордовское Давыдово Рузаевского района
В советское время, в особенности за два последних десятилетия, в
мордовской крестьянской архитектуре произошли большие изменения; вместе
с тем следует отметить и большую устойчивость некоторых черт
традиционного мордовского жилища, возникших очень давно и продолжающих
существовать и поныне почти в неизменном виде (например, внутренняя
планировка, тип печи, техника рубки и т. д.).
Основным строительным материалом мордовского жилища
продолжает оставаться дерево, но наряду с ним все большую роль стали играть
местные глины, камень, кирпич, шлакобетон и др. Строительная техника
стала более совершенной. Деревянные здания строят все чаще с чистым
углом («в лапу») и подводят под них каменный фундамент. Грубую
обмазку пазов глиной заменила в более южных, степных районах наружная и
внутренняя штукатурка стен, а в более северных, лесных районах —
обшивка из теса. Трехраздельное жилище, которое было широко
распространено у мордвы еще в первой четверти XX в., уступило место двухраз-
дельному дому с приделом и пятистенку.
Дом с приделом имеет почти тот же вид, что пятистенок, поставленный
перпендикулярно улице. Однако сами мордовские крестьяне различают
эти два типа. Очень часто дом с приделом возникает постепенно: новую
избу пристраивают к старой и из старого помещения, используемого под
кухню, прорубают дверь в новую избу. Совершенно исчезли большие
неразделенные усадьбы, на которых раньше стояло по три-четыре дома,
принадлежавших родственникам. Почти не встречаются теперь в
мордовской деревне дома, обращенные к улице глухой задней или боковой
стеной.
В последнее десятилетие во всех мордовских селах идет, как и везде
в Советском Союзе, интенсивное строительство — обновляется старый
жилой фонд.
Сени и в настоящее время продолжают составлять неотъемлемую часть
жилого дома; однако их стали чаще делать тесовыми и отгораживать
в них^неболыпой чулан. Очень часто теперь параллельно дому пристраи-
573

вают тесовый коридор, иногда галерею, и делают крыльцо на улицуг
которое оформляют заметно лучше, чем раньше.
Увеличились размеры окон и возросло их число. По фасаду стали
прорубать три окна, в пятистенных домах — пять-шесть окон. Рамы в окнах
делают створчатые, двойные, у многих с форточками.
Изменился и материал покрытия. В лесных районах — Торбеевском,
Темниковском, Ардатовском и других, более северных районах
Мордовской АССР, в Горьковской обл., а также в лесных районах Ульяновской
обл. широко используются для покрытия домов щепа, стружка, тес,
дранка. В селениях, расположенных вблизи городов, железнодорожных
станций, промышленных предприятий, население кроет дома шиферомг
железом и черепицей.
Традиция украшать жилища резьбой не только сохранилась, но
получила еще большее распространение. Украшают резьбой главным
образом фронтоны и наличники окон. Преобладает пропиловочная резьба,
но встречается и накладная, а также скульптурные украшения. Богатые
растительные мотивы переплетаются со стилизованными изображениями
животных и птиц или иногда с резными изображениями человеческих
фигур.
Во внутренней планировке современного мордовского жилища
преобладает среднерусский план, который, распространяясь из
северо-восточных районов республики, уже повсеместно вытесняет южнорусскую
планировку. И в мокшанских, и в эрзянских домах встречается иногда и
западнорусский план. В ряде случаев он представляет собой позднее
явление, так как удобен для выделения кухни1. Во многих новых избах
традиционной планировки теперь совсем не придерживаются; печь и стол
потеряли свое устойчивое расположение; их ставят не только в
различных углах избы, но иногда и посередине.
Современные мордовские избы в большинстве случаев разгорожены на
несколько частей, прежде всего выделяется печь с прилегающим к ней
углом.
Традиционная обстановка старой мордовской избы почти совсем
исчезла. Кершпель, коник2, потмар сохраняются в редких домах. Процесс
вытеснения предметов внутреннего убранства старой мордовской избы и
замена их мебелью фабричного производства идет повсеместно, но далеко
не равномерно: более быстро в районных центрах, в крупных, более за-
житочных колхозах, в селах, расположенных вдоль шоссе, вблизи
железной дороги и промышленных центров, медленнее — в деревнях,
удаленных от основных дорожных магистралей, там, где население реже
соприкасается с городской культурой.
Отапливается изба и теперь русской печью. Если жилое помещение
состоит из двух комнат, то в кухне ставят русскую печь, а в горнице —
голландку. Кроме того, в том помещении, где стоит русская печь, всегда
имеется вторая небольшая кирпичная печь для дополнительного обогрева
помещения зимой. На шестке русской печи некоторые хозяйки стали
вмазывать конфорки, устраивая плиту. Освещение во многих избах
теперь электрическое.
Двор и хозяйственные постройки в степных районах остаются в
основном плетневыми или саманными, а в лесных районах их строят из бревен
и теса. По типу застройки дворы сохраняют большое разнообразие.
1 При западнорусской планировке жилища печь стоит в одном из углов при входег
а ее устье обращено к боковой стене. Красный угол располагается против входной
двери по диагонали от печи.
2 Коником (коник ланга) называется широкая лавка, стоявшая обычно около»
входной двери. Она часто имела на конце (около двери) загородку, украшенную
резным изображением конской головы.
574

Современный дом мордвы-мокши. Село Подгорное Конаково Темниковского
района
В смене типов застройки двора наблюдается тот же процесс, что и во
внутренней планировке жилища. Характерная для Поволжья и лесостепных
районов Европейской части России двурядная связь и застройка двора
покоем, которая была распространена в мордовской деревне в XIX в.,
постепенно уступает место специфичной для более северных районов
однорядной связи, при которой к дому пристроены сзади в один ряд
помещения для скота и птицы. Одновременно продолжает устойчиво сохраняться
открытый двор со стоящими на нем в разных местах сараем, погребом и
хлевом, типичный не только для мордвы-мокши, но и для русского
населения южных областей Европейской части Советского Союза.
Такие традиционные хозяйственные постройки, как выход, все чаще
заменяются теперь мазанками и каменными кладовыми. Погреба и ямы
для хранения картофеля и в наши дни сохраняют свое значение и
распространены повсеместно. В некоторых деревнях еще сохранились кое-
где старые бани с топкой по-черному, но печь-каменку в них заменили
глинобитной или кирпичной печью. Новые бани ставят теперь сообща
несколько домохозяев и делают их более просторными и высокими, с
топкой по-белому.
Старые постройки мокши близки к южнорусским, а эрзи — к
среднерусским. В' новых домах черты различия в постройках мокши и эрзи в
настоящее время стираются, и в домостроительстве мордовских сел и
деревень наблюдаются те же процессы, что и в соседних русских районах.
0 Традиционный мордовский костюм, особенно жен-
д да ский, очень красочен и разнообразен. В комплексе
одежды каждой группы мордовского народа наряду с общемордовскими
наблюдаются и своеобразные черты. Это своеобразие выражается в
различных составных частях комплекса одежды, в материале, из которого
сшиты нательная и верхняя одежда, в особенностях покроя и способах
ношения, в форме и материале головных уборов, в украшениях, характера
орнамента и т. д. Известную специфику в одежду каждой мордовской
группы вносят излюбленная расцветка, детали отделки, традшшонное
575

расположение вышивки и т. п. Мокша и теперь продолжает носить свой
народный костюм, тогда как эрзя почти перестала носить его еще в
1930-х годах, а местами и раньше (в начале XX в.). Примерно в эти же
годы перестали носить свой традиционный костюм терюхане и каратаи.
В XIX — начале XX в. мордва шила одежду из белого,
преимущественно посконного (конопляного) холста. Фабричные ткани вплоть до
советского времени проникали в мордовскую среду сравнительно слабо и не
нарушали устойчивых традиций в общем стиле мордовского наряда.
Мужская народная одежда мордвы утратила специфические черты
значительно раньше, чем женская. Мужской костюм в XIX — начале XX в.
состоял из белых или чаще синих в белую полоску холщовых портов
(понкст) и рубахи (панар) обычно белой, также холщовой с разрезом
ворота на левой стороне груди. Рукава, ворот и подол рубахи украшали
вышивкой или полоской узорного тканья красного цвета. Рубаху
носили навыпуск и подпоясывали кожаным или сплетенным из ниток узким
пояском.
Верхняя одежда мужчин состояла из суконного, домашней валки
кафтана (суманъ) и овчинного полушубка или нагольной желтой шубы ор.
Летом мужчины носили картуз, а зимой баранью круглую шапку с
суконным верхом или треух. Наиблее распространенной обувью были липовые
лапти (карь), которые носили с белыми холщовыми портянками; в кожаных
сапогах ходили только по праздникам, да и то лишь более зажиточные.
Основная часть женского традиционного мордовского костюма, как и
мужского,— белая холщовая рубаха, которая у отдельных групп
мордовского населения различалась по покрою, характеру вышивки и расцветке.
Женская рубаха мордвы-эрзи (панар) была длиной до щиколоток,
туникообразного покроя. Ее кроили из двух полотнищ холста, согнутых
поперек на плечах и сшитых между собой по продольной нитке. Для
головы и рук оставляли незашитые места. Спереди внизу полотнища не
зашивали до конца на 10—15 см. Рубаха не имела воротника; на груди
делали вырез треугольной формы. Рукава прямые, длиной до локтя.
Носили рубаху подпоясанной, с напуском (пазухой). Вышивка
располагалась на плечах, вокруг ворота и по переднему шву рубахи, проходила
узкими продольными полосками по спине, спускалась наперед, окаймляла
подол и рукава рубахи. Вышивка мордвы-эрзи очень плотная, она
выполнялась шерстяными нитками специальными эрзянскими швами.
Орнамент ее в основном геометрический, в расцветке преобладал
красно-коричневый тон.
Холщовая рубаха аналогичного покроя, но с обильной вышивкой
называлась покай; вышивка покрывала почти весь ее стан. Девушки
впервые надевали покай при достижении совершеннолетия. В конце XIX в.
покай стал подвенечной рубахой. В наши дни отдельные экземпляры этой
старинной одежды сохраняются только в музейных коллекциях.
У мордвы-мокши для рубахи, помимо термина панар, имеется и дру
гое название — щам, например, в Торбеевском районе Мордовской АССР.
По покрою мокшанская рубаха, как и эрзянская, туникообразная, однако
расположение швов несколько иное: перед и спину ее кроят из одного
полотнища, перегнутого поперек, а бока — из двух более коротких холстин,
перегнутых по продольной нитке и пришитых к центральному полотнищу.
Воротника у мокшанской рубахи также нет, а разрез на груди либо, как
у эрзи, треугольный, либо трапециевидный, реже овальный.Рукава у
мокшанской рубахи длиннее, чем у эрзянской, они достигают кисти.
Мокшанская рубаха тоже украшена вышивкой. В расцветке преобладают черный
и синий цвета. Среди узоров чаще других встречаются розетка, косой
крест, звездочка. Рубахи мокшанок из Торбеевского района Мордовской
АССР украшены многоцветными яркими вышивками, выполненными
шелком, причем особой яркостью отличаются наплечные и наспинные (на ло-
576

латках) вышивки — нале. Многие мокшанские вышивки исполнены
техникой набора (на подоле), росписью и косым стежком. Мокшанские
рубахи шире и длиннее эрзянских; их носят с большим напуском (еще
большим, чем у эрзи), подбирая поясом до колен, а в некоторых районах даже
выше.
Рубаха каратаек (аккулъмяк) отличалась от рубах мокши и эрзи. По
покрою она ближе к мокшанской, но боковые полотнища раскошены.
Вышивка похожа, скорее, на эрзянскую, хотя имеет и свои особенности.
Женская рубаха терюханок, как и у других групп мордовского
населения, белая, туникообразного покроя. Рукава до локтя. Узкая вышивка
идет вокруг ворота и на подоле. Выполнена она шерстью, в основном
красного и зеленого цветов.
Уже в конце прошлого века во многих мокшанских районах белую
рубаху стали носить как нижнюю, так как поверх нее надевали
специально сшитое платье (нула, сарапан, кафтонъ-крда) на кокетке, с длинными
рукавами и высоко пришитой оборкой из красного или бордового сатина
у молодых женщин и коричневого или синего у более пожилых. В Ковыл-
кинском и Краснослободском районах Мордовской АССР, а также за
пределами республики мокшанки носили поверх белой рубахи закрытый
передник (сапоня) с грудкой и рукавами, который, по существу, служил
таким же верхним платьем, как нула и сарапан.
Распространен был у мордвы и обычный передник — икеле паця (э),
инголъкс (м) — с нагрудником или без него. Его шили из холстины или
из фабричных тканей; обшивали кружевами, вышивали или украшали
цветными полосками ткани и сутажом.
Нательную поясную одежду — штаны (понкст) носили только
мокшанки. Шили их из белого холста, с широким шагом. Они были
аналогичны носимым марийками и чувашками. Укреплялись штаны на бедрах при
помощи завязок, длиной доходили до щиколотки и при ходьбе были видны
из-под рубахи, в особенности летом, когда женщины ходили босиком.
Эрзянки, как и русские, штанов под рубахой не носили. Это различие еще
раз указывает на то, что мокша по своим этнографическим особенностям
ближе стоит к татарам, а эрзя — к русским.
Верхней летней одеждой эрзянкам служила руця — белая
распашная одежда из холста с прямой спиной и прямыми полами, похожая на
халат. Плотная вышивка из красных шерстяных ниток украшала грудь,
плечи, рукава и подол руци, проходила продольными полосами по спине.
На подол, кроме вышивки, нашивали широкую кайму из цветных лент,
полосок кумача, бархата, позумента и блесток. Руцю, как и панар,
эрзянки носили с поясом {карпе) или с специальным набедренным украшением
пулай.
У мокшанок верхняя белая распашная одежда называлась мышкас,
но она не была столь широко распространена, как руця у эрзи. Мышкас
шили из холста, вытканного из поскони или льна пополам с
хлопчатобумажными нитками. Он был несколько короче рубахи и эрзянской руци. Его
обычно не украшали вышивкой, но полы и рукава были оторочены
кумачом. Кроме того, на плечах и подоле нашивали полоски браного узорного
тканья, а на подоле — разноцветные ленты, блестки и галун. Все эти
украшения назывались петъкс (оконцовка). В Ковылкинском районе
Мордовской АССР мышкас шили без всяких украшений и называли его
плахон. Его носили как рабочий халат, предохраняющий белую рубаху
от пыли и грязи.
Верхняя летняя одежда каратаек и терюханок также была сшита из
холста и по своему виду напоминала руцю эрзянок. Это распашная
одежда с прямой цельной спинкой, только в бока между полами и спинкой
вставлялись клинья. У каратаев такая одежда называлась чиба, у терюхан —
шушпан. Чибу и шушпан украшали вышивкой из разноцветных шерстяных
37 Народы Европейской части СССР, II 577

ниток. Шушпан терюханок имел своеобразную вышивку на плечах
в виде небольших шестиугольников, сплошь зашитых зеленой и красной
шерстью, и широкую ярко-красную вышивку на концах рукавов.
Кроме верхней белой холщовой одежды, поверх рубахи девушки и
молодые замужние женщины, в особенности мокшанки, носили безрукавки,
жилетки, курточки, крытые сатином, черным плисом, молескином.
Мокшанки с. Подгорное Конаково (ныне Темниковского района Мордовской АССР)
шили безрукавки черного цвета, на подкладке, длиной до колен, с отрезной
спинкой и большим количеством сбор на талии. В Торбеевском районе
Мордовской АССР были широко распространены короткие суконные
жилетки, очень похожие на обычные мужские жилеты, а в Белинском районе
Пензенской обл. мокшанки носили курточки с рукавами, чаще всего
сшитые из синего сатина, на подкладке, с оторочкой из цветного ситца или
разноцветных лент. Курточку надевали на рубаху при выходе из дома.
Эрзянки из Теньгушева и соседних сел ходили в «шубейках» —
своеобразных безрукавках из красного шелка или сатина с оторочкой из меха
и украшением из позумента и разноцветного сутажа.
Многочисленные виды более теплой суконной одежды — сумань,
сермяга, пониток, чапан и другие — зачастую были одинаковы по своему
виду и покрою не только у всех групп мордовского народа, но походили
также на верхнюю одежду соседних с мордвой чувашей, марийцев,
русских, от которых были восприняты и термины.
Сумань чаще всего шили коричневого цвета с отрезной спинкой и
сборами или фалдами, идущими от талии. Чапан представлял собой прямо-
спинную одежду, подобную тулупу. Его шили из сукна, чаще коричневого·
цвета, он запахивался на любую сторону и не имел застежек.
Из других видов верхней одежды следует отметить сермягу и шубу
мордвы-терюхан. Сермягу шили из белого валяного сукна, а шубу из
нагольных желтых овчин. Покрой их был тождественен — с црямой
цельной спинкой и небольшим полустоячим (только сзади) воротником
прямоугольной формы. Запахивались шуба и сермяга на левую сторону. Полы
украшались вышивкой из разноцветных шерстяных ниток, аппликацией
из кусков красного сукна и кожи. В торжественных случаях, отправляясь,,
например, на свадьбу, на грудь сермяги пришивали дудянистъе —
бахрому из разноцветных ниток, бусин и раковин каури, а поверх шубы в таких
случаях надевали шушпан.
На ногах большинство мордовок носило лапти (карь), толсто обертывая
ноги белыми, а в некоторых, преимущественно мокшанских районах,,
и черными шерстяными онучами, обвивая их до колен белыми конопляными
оборами, которые заменили ранее употреблявшиеся ремни. Выше онучей
мокшанки надевали короткие шерстяные наколенники (цюлка почкт),
которые обычно бывали видны из-под высоко подобранной рубахи. По
праздникам ноги обертывали шерстяными красными обмотками (серъгат).
Мордовские лапти отличались своеобразным плетением. Они имели
тупую головку с украшением из перевитого лыка (атякш) и низкие борта,
а на месте пятки своеобразную заплетку, так называемый хвост, который
заправлялся под онучи.
В качестве старинной обуви были известны поршни. В праздники,
особенно молодые женщины и девушки, носили сапоги кемъ со сборами
на голенище (гармоникой) и подковками на каблуках. Шили их местные-
сапожники. Чтобы сапоги не спадали, их подвязывали цветными
тесемками с кисточками на концах.
Головные уборы мордовок очень разнообразны. Девушки носили
головные уборы в виде повязок или венков, сшитые из цветных тканей или
лент, с украшениями из блесток, бус и бумажных цветов. Головные
уборы замужних женщин очень сложны. Для эрзянок типичны высокие
головные уборы на твердой основе с длинной спускавшейся на спину лопа-
578

Мокшанки возвращаются с сенокоса. Село Волгапино Ковылкинского района
стью из холста, вышитой и украшенной блестками. Твердый остов уборов
обычно делали из луба, бересты, иногда из картона. Одни из них
напоминали своей формой цилиндр или полуцилиндр, другие были лопатообразной
или конической формы.
В Симбирской и Пензенской губерниях у эрзянок существовал
головной убор в виде рога, который носили слегка наклоненным вперед.
Твердую часть его обшивали красной тканью, монетами и бусами, а затылоч-
ную часть вышивали красными шерстяными нитками. Для эрзянок
Самарской и Саратовской губерний характерен головной убор шлыган,
сшитый из холста в форме чепца с полукруглым очельем и сплошь
вышитой длинной лопастью сзади.
У теньгушевской группы эрзи (ныне Темниковский район Мордовской
АССР) бытовали совершенно особые головные уборы, непохожие на уборы1
других эрзянок. Девушки носили здесь круглую холщевую шапочку
пехтим, обшитую бубенчиками, с украшениями на висках в виде двух
шаров из разноцветных шерстяных ниток. Женщины носили «сороку» с
высоким полукруглым очельем, обшитым золотой парчой, и длинной
широкой лопастью с бахромой на концах, закрывавшей спину почти до пояса.
Головные уборы мокшанок еще разнообразнее эрзянских. Особенно-
характерны для них двурогие головные уборы. Прически замужних
мокшанок также представляли собой два закрученных на висках узла
волос, которые походили на рога. На эти рога из волос надевали матер·
чатый волосник со вставленной в него дощечкой, а поверх покрывали
платок, обертывая его вокруг головы.
Многие головные уборы мокшанок состояли из нескольких частей.
Например, головной убор мокшанок из Торбеевского района Мордовской
АССР состоял из холщового волосника с небольшой дощечкой,
полотенца с красиво орнаментированными концами и бисерного назатыльника.
На значительной части территории Мордовской АССР (Краснослобод-
ский, Старошайговский районы) у замужних мокшанок в качестве
головного убора была распространена панга, сшитая наподобие холщового
чепца с твердой прямоугольной дощечкой на лобной части. В Темников-
579
37*

ском и Краснослободском районах Мордовской АССР замужние
мокшанки носили мягкий вышитый головной убор трапециевидной формы, с
небольшой вышитой лопастью, спадающей на шею. В Пензенской области
(быв. Беднодемьяновский уезд) женщины носили головной убор под
названием сорока, однако этот убор мокшанок не имел ничего общего ни
с русской, ни с марийской сорокой.
Своеобразны головные уборы мордвы-терюхан. Терюханки носили
венец различной формы у девушек и замужних женщин. У замужних
он представлял собой шапку с открытым верхом (типа чувашского хош-
пу), обшитую в несколько рядов раковинами каури и крупными
серебряными монетами; сзади к шапке была пришита бахрома из
разноцветных шерстяных ниток. На висках около ушей к венцу прикрепляли
пушки и плетни — подвески из узких холщовых лент с нашитыми на
них монетами. На девичьем венце не было такого количества монет, и он
не имел бахромы сзади; справой стороны его висела кисть, а сзади «хвост»
толщиной в руку из черных шерстяных ниток, прикреплявшийся к косе
и доходивший до пояса.
У каратаев замужние женщины носилиг мягкий чепчик — чехлик
с твердой верхней частью, а сверху — сороку с вышитым красными
шерстяными нитками очельем и длинным широким полотнищем, также
вышитым, которое спускалось на спину.
Женские украшения мордвы очень разнообразны. Они сделаны в
основном из монет, бус, проволоки, бисера и раковин. Головные уборы
украшали перьями селезня, а по бокам около ушей прикрепляли пушки.
Девушки прикрывали волосы косником. Особенно интересен косник
мокшанских девушек, состоящий из ремня или полоски ткани с нашитыми
на него бляхами и монетами. Среди шейных украшений наиболее
распространенными были бусы, чаще всего стеклянные различных цветов и
елочные дутые (более поздние). Из нагрудных украшений мокшанок
отметим большие ожерелья (комбани) из разноцветного бисера с
подвесками из раковин каури, близкие к башкирским и удмуртским нагрудникам.
В Ковылкинском, Старошайговском, Темниковском, Рузаевском райо-
юнах Мордовской АССР мокшанки носили черезплечные украшения из
монет и раковин; черезплечные украшения носили и теньгушевские
эрзянки.
Специфичным украшением женского мордовского костюма является
нагрудная брошка-заколка сюлгамо (э), которой скрепляли края нагрудного
выреза рубахи. Сюлгамы эрзянок и мокшанок различны. Эрзянская сюл-
гама представляет собой незамкнутый овал из медной, иногда витой,
проволоки, с глазками из красного стекла на концах. Внизу к овалу
прикреплены ряды бус и подвески из медных цепочек с монетами на концах.
В мокшанской сюлгаме было медное основание, вокруг которого шли
ряды проволоки с нанизанными на них бусинами или монетами, а иногда
разноцветным бисером. Вся сюлгама чаще всего имела неправильную
трапециевидную форму.
Интересно поясное украшение эрзянок пулакш (пулай, пулагай). Это
своеобразное украшение носили сзади на талии. Оно состояло обычно
из куска грубого холста, сложенного в несколько рядов, иногда
простеганного. С внешней стороны на толстый валик нашивали ряды медных
пуговиц, раковин и бисера. Пулакш заканчивался длинной шерстяной
(чаще всего черной) бахромой с висящими по бокам кистями из
разноцветных шерстяных ниток. Пулакш, или пулай, различался по виду и
размеру по отдельным районам. Так, у эрзянок Лукояновского района
Горьковской обл. пулакш был меньшего размера, чем, например, в
Рузаевском районе Мордовской АССР. Он имел трапециевидную форму,
с внешней стороны был украшен аппликациями из черного сукна и
обшит раковинами и позументом; бахрому делали из черных и зеленых
580

«Пулагай». Мордва-эрзя. Краеведческий музей, г. Уфа

Мокшанки в современной рабочей одежде. С. Подгорное Конаково
Темниковского района

шерстяных ниток. Эрзянки Ардатовского и Атяшевского районов
Мордовской АССР носили по праздникам одновременно два пулая — один
с короткой красной бахромой и белым бисером, а второй — с
разноцветным бисером и черной длинной бахромой.
В районах Заволжья (Куйбышевская обл.) эрзянки вместо пулая
носили спереди и сзади по куску плотной ткани в форме удлиненного
прямоугольника с вышивкой и нашитыми украшениями из раковин, бисераг
медных пуговиц и бубенчиков. Этот вид поясного украшения напоминает
запаску украинок.
Мокшанки вместо пулая носили разнообразные украшения на поясе,
чаще всего это были парные подвески (цёконе, килькш) из раковин,
бисера, цветных пуговиц и цепочек. Прикреплялись к поясу и кисти из
цветных шерстяных ниток. В XIX в. существовал обычай вешать по
бокам на пояс несколько (до шести) полотенец (кескоруцят) с тканым и
строчным узором. В начале XX в. их заменили цветные фабричные
платки, которые носили, затыкая за пояс.
Из наручных украшений были распространены медные запястья,
обычно узкие, гладкие и с орнаментом, а также медные и серебряные
кольца.
Мужской традиционный костюм мордвы еще в прошлом веке вышел
из употребления. Женский костюм бытует в наше время, но далеко не
в одинаковой степени у различных групп мордвы. Мокшанки всех
возрастов и теперь в большинстве районов республики и в Пензенской
области продолжают и в рабочие дни, и в праздники носить традиционный
народный костюм. Несколько упростились головные уборы. Вместо пан-
ги и сороки носят платки, нередко по два (нижний белый и верхний
цветной), которые повязывают вокруг головы на традиционный лад — как
раньше повязывали платок поверх старинного головного убора.
Мокшанки, живущие в городах, уже не носят народного костюма, но почти
каждая имеет его. Народную одежду в городах можно видеть на
концертах и спектаклях художественной самодеятельности, на праздниках
песни 'и т. п.
Эрзянки, как уже говорилось, перестали носить народный костюм еще
в 1930-х годах, а за пределами республики — на территории нынешних
Куйбышевской, Ульяновской, Оренбургской областей — и раньше, в
начале XX в.
Несколько дольше сохранялся народный костюм эрзянок в Рузаев-
ском районе Мордовской АССР, но и там он в последние годы почти
исчез. Теперь эрзянки и в городах, и в сельской местности носят
обычную современную одежду.
Каратайки и терюханки перестали носить свой традиционный наряд
уже в начале XX в., но еще в 1950-х годах некоторые пожилые женщины
сохраняли его как память или как «смертную» одежду.
В некоторых эрзянских районах и отчасти у терюхан и каратаев пере-
ходой одеждой к современным городским формам был народный костюм
русского населения окружающих сел. Чаще всего он состоял из короткой
рубахи (так называемых рукавов), прямого сарафана, повязываемого
поясом, и головного платка. Иногда пожилые мордовки, как и русские
крестьянки, носили поверх сарафана ситцевую или сатиновую кофту с
застежкой спереди. Позднее они стали носить юбку и такую же кофту навыпуск.
п Занятия населения в значительной степени
определяют и характер его пищи. Свои традиционные
кушанья мордовское население приготовляло из продуктов,
производимых в основном в собственном хозяйстве. Будучи народом со старой
земледельческой культурой, мордва издавна питалась мучными
изделиями и крупой из зерен злаков — ржи, проса, овса, полбы; из бобовых
растений чаще других употребляли в пищу чечевицу и горох.
581

В настоящее время наряду с ржаной мукой все большее
распространение получают пшеничная мука и покупные мучные изделия: макароны,
вермишель и такие виды круп, как манная, рисовая, ячневая и др.
Утратили прежнее значение полба, чечевица, ячмень.
Мясная и молочная пища занимает значительно больше места в
ассортименте мордовских кушаний, нежели в дореволюционное время, хотя и
сохраняет некоторую сезонность. Мясо едят чаще осенью и зимой, а
молочные продукты весной и летом. Мордва употребляет в пищу мясо
коров, овец, свиней и домашних птиц: кур, гусей, уток, а также яйца
(преимущественно куриные). Молоко пьют в свежем и квашеном виде;
приготовляют из него масло, сметану и творог.
В древности, когда большое значение в хозяйстве имела охота,
мордовское население широко использовало в пищу мясо диких зверей и птиц.
Зайчатина до настоящего времени является любимым блюдом мордвы,
особенно вкусным считаются пироги и пельмени с начинкой из зайчатины.
Рыбу (кал) очень любят, однако в качестве повседневного блюда
свежую рыбу население ест редко, только в селах, расположенных по
течению крупных рек — Суры, Мокши, Инсара, Вада и др. Несколько
чаще сельские жители покупают в местных магазинах соленую рыбу —
сельдь, треску, воблу, а также различные рыбные консервы.
Существенное место в пище мордвы занимает картофель (модамаръ).
-Значительно большее распространение по сравнению с дореволюционным
Бременем получили овощи: капуста, огурцы, лук, морковь, свекла, в
советское время стали выращивать тыкву и помидоры. Небольшим
подспорьем в питании служат грибы и лесные ягоды: земляника, черника,
малина, а также калина. В районах, где занимаются садоводством,
разнообразие в питание вносят фрукты и садовые ягоды, которые едят
в сыром виде, сушат, начиняют ими пироги, варят варенье.
Из мучных изделий хлеб (кши) и поныне составляет основу питания
мордвы как в селах, так и в городах. Хлеб пекут кислый из чистой
ржаной, реже пшеничной, муки на поду в русской печи в форме круглых
караваев весом в 2—3 кг. Традиция печь дома хлеб в современной
мордовской деревне устойчиво сохраняется, тогда как население рабочих
поселков чаще покупает хлеб в местных магазинах.
О древнем употреблении хлеба мордвой можно судить по тому, что ему
•отводилась большая роль почти во всех обрядах: свадебных, похоронных,
календарных; кроме того, до наших дней у мордвы сохраняется
традиция старшинства, согласно которой выпечка хлеба в семье находится
в руках старшей женщины, обычно свекрови, пока она имеет силы.
Невестка допускается к самостоятельной выпечке хлеба лишь после
рождения ребенка.
Издавна, кроме хлеба, мордовки умели приготовлять из муки
разнообразные сдобные изделия: пироги, пышки, лепешки, ватрушки. Обычно
их пекли в праздники и к семейным торжествам. Пекут их и теперь,
даже чаще, чем раньше, главным образом из пшеничной и отчасти
пшенной муки. Наиболее популярны печенья из пресного теста, например,
сдобные лепешки сюкорот, небольшие по размеру, но различные по
форме, из сеяной ржаной или, чаще, пшеничной муки. Ни один праздник
не обходится без подобных лепешек. В мордовской свадьбе был даже
обряд сюкоронъ ознома («моление лепешки»). Пышки пекут как из пресного,
так и из кислого теста. Они круглой формы и по размеру больше, чем
лепешки (12—15 см в диаметре).
Разнообразны мучные изделия из кислого теста, в особенности пироги
(прлка). Их пекут преимущественно из пшеничной муки с различной
начинкой: грибами, ягодами, мятым картофелем, капустой, горохом,
ио чаще всего с пшенной кашей. Особо следует отметить свадебный пирог
а,укш. Его пекла, как правило, мать жениха и отправляла в подарок род-
582

еым невесты вместе с свадебным поездом, который ехал за невестой,
чтобы привести ее в дом жениха. В старину, когда пшеничная мука у
мордвы была редкостью, лукш пекли из кислого ржаного теста.
Нижний слой начинки делали из пшенной каши, сверху клали целую
вареную курицу и яйца в скорлупе, все это вновь засыпали кашей и
закрывали слоем теста. Верхушку пирога затейливо украшали выпеченными из
пресного теста фигурками птиц, звездочками, еловыми веточками,
перевивая украшения цветными нитками, лентами и бисером.
Лукш и теперь обязательно пекут к свадьбе. Он сохраняет свою
традиционную круглую форму и богато украшенную верхушку; однако
курицу и яйца запекают теперь в редких случаях, а иногда пекут лукш
даже совсем без начинки, но из пшеничного сдобного теста. Верхушкой
пирога угощают женщин в доме невесты, а нижнюю часть поезжане везут
обратно в дом жениха.
Из других многочисленных свадебных печений особенно интересны
пироги одиръванъ потть («груди молодушки») с начинкой из творога,
напоминающие формой женскую грудь. В селах Сабаево и Мордовское
Давыдово Рузаевского района, где на свадьбу и теперь пекут такие
пироги, в прошлом в доме жениха совершали над ними специальное
моление, прося бога, чтобы молодушка имела в грудях много молока и могла
вскормить своих будущих детей.
Кроме пирогов, на праздники пекут ватрушки — панжакай (э),
намазывая их сверху мятым картофелем, молочной пшенной кашей или
творогом.
Традиционным национальным блюдом мордвы являются пшенные
блины начат, которые и теперь очень часто подаются к завтраку в доме
колхозника и рабочего.
Из жидких кушаний варят лапшу, щи и разнообразные похлебки.
Раньше хозяйка дома всегда замешивала лапшу сама из ржаной или
картофельной муки; теперь чаще пользуются покупными изделиями. В
качестве повседневного первого блюда готовят похлебки из пшена с
добавлением картофеля, которые забеливают пресным или кислым молоком.
Традиционным жидким блюдом является также бульон салма (э), чака-
рат (м), заправленный кусочками теста из гороховой, ржаной или
пшеничной муки, молоком и яйцами, поджаренными с кусочками свиного
сала.
В деревнях и рабочих поселках, расположенных недалеко от
водоемов, варят рыбный суп — кал ям, заправляя его картофелем и капустой.
Летом к обеду делают окрошку с квасом домашнего приготовления.
Традиционным кушаньем является каша (ям) из пшена, гречи, гороха,
манной крупы или риса. Лет 20—30 назад варили кашу из чечевицы и
полбы. Полбяная каша была частым блюдом в крестьянской среде.
Наибольшим распространением пользовалась и пользуется пшенная
каша. Она входила и входит в состав не только повседневной пищи, но
подается на свадьбе, крестинах и поминках. В свадебных обрядах
мордвы, как описывает Μ. Е. Евсевьев, последний день пребывания невесты
в доме ее родителей называется днем каши (кашадо ярцамо чи). Каша
в этот день приготовляется не только у самой невесты, но и в каждом
доме ее родственников, откуда последние приносят ее к невесте в чашках.
На крестинах обычно варили молочную пшенную кашу, она считалась
символом долголетия. Каждый пришедший, отведав каши, желает
новорожденному столько лет жизни, сколько зерен каши в чугуне.
Каша входила также в обряд, связанный с размножением домашних
животных. В с. Старое Дракино Ковылкинского района Мордовской АССР
очень долго сохранялся обычай, связанный с отелом коров. Согласно
этому обычаю ^из молока седьмой дойки варили кашу, подавали ее на стол
к обеду в чугуне и обязательн давали ложку корове.
583

У мордвы-эрзи в Ардатовском районе Мордовской АССР еще лет 10—
15 назад соблюдался обычай при укладке матицы обходить сруб с
горшком пшенной каши.
Довольно часто раньше, да и теперь варят кисели из ржи, гороха,
овса и ягод. У мокши и эрзи, живущих в Ковылкинском и Рузаевском
районах Мордовской АССР, овсяный кисель до настоящего времени
служит поминальным блюдом.
Мясо чаще всего употребляют в вареном виде, приготовляют и жаркое,
например, жареное мясо с луком и яйцами — селянка (э), щеням (м).
Из свиных ножек и голов делают студень, маленьких поросят жарят.
Кишки домашних животных используют для приготовления
специального блюда валнонъ-сюлот: их начиняют пшенной кашей, смешанной с
жиром и вареным луком, и томят в сале. Такое кушанье известно у татар
под названием «тутырма», у марийцев — «сокта», «шохта», у чувашей —
«сутту» или «тултормаш».
К завтраку, в особенности по праздникам, повсеместно делают
пельмени.
Из напитков у мордвы распространены чай, квас, брага и др. Хорошо
утоляет жажду напиток эр ян (э), или шапам видь (м) — смесь кислого
молока и воды. Подобный напиток приготовляют и соседние народы
Поволжья — чуваши, татары, башкиры, удмурты и мари.
Чай получил повсеместное распространение в мордовских деревнях
только в советское время, раньше его во многих районах, в особенности
в мокшанских, совсем не пили. Самовары имели только зажиточные,
да и то далеко не все. Своим древним любимым напитком мордва считает
брагу (поза); приготовляют ее к праздникам из ржи, а теперь и из
сахарной свеклы. Поза входит в состав обрядовой пищи — свадебной и
поминальной. В некоторых мокшанских селениях, например в Волгапи-
не, до наших дней сохраняется обычай варить общественную брагу. Этот
обычай, называемый аванъ поза (женская брага), раньше был приурочен
к весеннему женскому празднику «братчины».
К старинным излюбленным хмельным напиткам следует отнести также
медовое пиво (пурё), которое приготовляют и теперь главным образом
в районах, где занимаются пчеловодством.
Широко распространен квас; сельское население употребляет квас
домашнего приготовления, а городские жители — покупной. Уходит
в прошлое такой своеобразный напиток, как березовый сок — келунъ ведь
(м), килей ведь (э). Собирали его весной в лесу, теперь сок собирают
только дети, которые и пьют его тут же, на месте.
Таким образом, пища и напитки мордвы типичны для народа со
старой земледельческой культурой. В них много общих черт с пищей
соседних народов — марийцев, удмуртов, чувашей, но главным образом
русских.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
Общественные отношения в мордовской деревне до революции почти
ничем не отличались от существовавших в южнорусской деревне; здесь
тоже господствовала община. Капиталистическое развитие, выделение
кулачества и сельскохозяйственного пролетариата у мордвы шло в
общем теми же темпами, что и в русской деревне среднеземледельческой
полосы (Пензенской, Тамбовской, Саратовской губерний).
В настоящее время мордва живет отдельными небольшими семьями
в пять-шесть человек. Однако еще в прошлом веке для нее были
характерны большие патриархальные семьи. Особенно многолюдные семьи
были у мокши.
584

β детской поликлинике. Саранск
Численность большой мордовской семьи в 70-х годах XIX в. достигала
иногда 30—40 человек. Такая семья состояла из старика — хозяина домаг
его взрослых сыновей, имеющие свои семьи, и внуков, иногда тоже
женатых. В начале XX в. большие семьи стали встречаться реже, так как
женатые сыновья начали отделяться. Типичная малая мордовская
семья в предреволюционное время состояла из семи-восьми человек. В
процессе выделения малой семьи создавались некоторые промежуточные
формы. Так, например, разделившись, члены семьи часто продолжали вести
общее хозяйство, обрабатывать общий надел. При разделах сыновья
ставили свои избы на усадьбе отца. Усадьбы, на которых стояло по три и
даже по четыре дома родственников, встречались в 1920-х годах
довольно часто, особенно у мордвы-мокши.
В прошлом столетии в мордовском семейном быту еще сказывались
отдельные пережитки родовых отношений, хотя они были значительна
слабее, чем у соседних народов —- мари, удмуртов.
Мордовские семьи на общественных трапезах после молений
группировались по родовому признаку. В 60-х годах XIX в. в некоторых
деревнях еще можно было встретить родовые кладбища и «священные» рощи.
Члены семьи имели общий родовой знак собственности — тавро,
изображавший колесо, вилы, спицы и другие бытовые предметы или
геометрические фигуры. Отделившийся член семьи прибавлял к тавру новый
значок.
Степень родства в мордовской семье накладывала на ее членов
определенные обязанности и связывала их установленными правилами.
Старшие пользовались большим авторитетом у всех членов семьи. Власть
585

отца — главы семьи (покштя) — была непререкаема, и сын, даже
старший (сире), до 30 лет, а иногда и старше, находился в полной зависимости
от родителей. Отец был судьей в домашних делах и распорядителем
семейного имущества. Непочтительного сына отец мог лишить наследства,
выгнать из дома. Но, сделавшись нетрудоспособным, отец терял свое
положение и свои права.
Женатые и холостые члены семьи пользовались одинаковыми правами.
На семейном совете имел голос каждый, достигший 16 лет. Женщина,
вошедшая в дом, с рождением первого ребенка также становилась
равноправным членом семьи. Однако фактически сохранялась ее зависимость
от свекра. Молодушка не должна была показываться свекру с босыми
ногами и открытой головой, в продолжение года нельзя было сидеть,
при родителях мужа.
Особым уважением у замужней женщины пользовался дружка уредев
(обычно дядя — брат матери), и никого она так не стыдилась и не
боялась, как своего уредева. При уредеве она не могла сидеть, петь песни
ж смеяться, не показывалась босой. Своего мужа женщина, как и
дружку, не называла по имени.
Весь доход, получаемый членами семьи, в том числе и значительная
часть заработка отходника, поступал в общее пользование. Жена и
дети отходника, остававшиеся в семье, пользовались такими же пара-
вами, как и другие. Женщина выполняла работы наравне с мужчиной;
кроме того, она должна была одевать и обшивать мужа и детей, для
этого ей из общего хозяйства выдавались кудель и шерсть. Даже
приданое молодой — корова, телка, поросенок — шло в общее
пользование семьи. Только деньги, вырученные за холст и за собственные
рукоделия, принадлежали женщине, и она их тратила на приобретение
украшений и нарядов. Праздничный национальный костюм составлял
личную собственность каждой женщины. Головной убор и ожерелья
передавались по наследству.
Мордовская девушка с ранней юности начинала готовить себе
приданое, складывая его в особую липовую кадку с крышкой (парь).
У мордвы нередко встречались неравные по возрасту браки. Богатый
отец старался скорее женить сына и взять в дом новую работницу.
Родители девушек задерживали их дома и часто ранее 25—30 лет не
выдавали замуж. Жених же бывал на 10—15 лет моложе невесты. Эти
бытовые явления нашли отражение в мордовском фольклоре: во многих
песнях женщина жалуется на свою горькую долю, на жизнь с
мальчиком-мужем.
В XVIII в. одной из форм заключения брака было умыкание —
насильственное похищение девушки. Позднее, в XIX и XX вв., умыкание
иногда совершали с согласия невесты. Поводом к умыканию служило
нежелание родителей невесты отдавать девушку за выбранного ею жениха.
Для жениха умыкание было выгодно, так как ему не приходилось
тратиться на свадьбу. Однако наиболее распространенной формой в
дореволюционное время являлся брак по сватовству. Свадьба сопровождалась
многочисленными обрядами. Согласно обычаю за несколько дней до
свадьбы невеста по вечерам начинала причитать и оплакивать свою жизнь,
прощаясь с родным домом и своими подругами. Девичество
отождествлялось со свободой и волей, замужняя жизнь рисовалась в черных,
неприглядных красках. Все обряды, связанные с невестой, имели характер
инсценировки насильственного увоза или подчеркивали куплю невесты.
Перед ней развертывалась трагедия перехода в чужую семью, в чужой
род. Отголоски родовых пережитков наиболее долго сохранялись именно
в брачных обрядах. Так, например, по сообщению И. Н. Смирнова,
у эрзи Самарской губ. мать жениха перед отъездом невесты из дома
обязана была обойти всех ее родных и оставить в каждом доме по ковриге
586

хлеба. У эрзи Симбирской губ., по сообщению того же автора, невеста
ходила по родственникам й искала у них защиты от «чужих людей» —
родственников и родителей жениха, которым продал ее отец.
В настоящее время свадебные обряды почти не соблюдаются,
сохраняются лишь отдельные обычаи, например приготовление некоторых
традиционных блюд к свадебному пиршеству. Девишник теперь
заменяется вечеринкой с танцами, на котором невеста уже не «плачет», т. е. не
поет прощальных песен.
Браки заключаются по взаимному согласию молодежи,
преимущественно в возрасте от 18 до 27 лет. Широко распространены смешанные
браки, в особенности с русскими.
В царской России мордовские женщины не получали земельного
надела. Женский труд оценивался значительно ниже мужского.
Ныне мордовские женщины принимают активное участие в
государственном, хозяйственном и культурном строительстве страны, получили
право избирать и быть избранными во все органы Советской власти.
'Среди мордовок есть депутаты Верховных Советов СССР, РСФСР,
Мордовской АССР. Многие мордовки — передовики промышленности и
сельского хозяйства — коноплеводы, животноводы, доярки и др. за
самоотверженный труд награждены орденами и медалями.
Огромную заботу проявляет Советское государство о женщине-матери.
Многодетным и одиноким женщинам государство выплачивает пособие.
За последние годы тысячи матерей Мордовской АССР награждены
орденом «Мать-героиня» и медалями материнства. Хорошо организована
охрана материнства и младенчества. Могла ли мечтать мордовская
крестьянка, до Великой Октябрьской социалистической революции
рожавшая в холодном хлеву или бане, о родильном доме, женской
консультации, детских поликлиниках, молочных кухнях, садах и яслях? Теперь
ъсе это прочно вошло в быт, стало обычным явлением.
Но самым замечательным достижением ленинской национальной
политики является создание многочисленных женских национальных
кадров разных профессий.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
До Великой Октябрьской социалистической революции мордовский
народ не имел своей письменности и своей литературы, за исключением
напечатанных русскими буквами переводов нескольких книг духовного
♦содержания (евангелия, деяний апостольских), которые распространялись
в целях насаждения православия.
Из учебной литературы были изданы «Первоначальный учебник
русского языка для мордвы-эрзи» (Казань, 1897) и «Первоначальный
учебник русского языка для мордвы-мокши» (Казань, 1894). Число
мордовских школ было крайне незначительно. В 1866 г. на территории
Пензенской губ. было всего лишь шесть мордовских школ. Учителями были
'Священники. Преподавание велось на русском языке. Прежде чем
обучать детей школьным дисциплинам, нужно было научить их русскому
разговорному языку, что чрезвычайно замедляло обучение грамоте. В
начальных школах учились преимущественно дети зажиточной части
населения, средние же учебные заведения, которых было очень мало,
находились в городах и были практически недоступны мордовским детям.
Истественно, что при такой постановке школьного образования
грамотных среди мордовского населения было очень мало, накануне
революции их насчитывалось всего лишь 3—4%.
Учительство находилось в тяжелом материальном положении.
Подготовка учителей была весьма слабой. Большинство учителей начальных
япкол имело низшее и незаконченное среднее образование.
587

Недостаток педагогических кадров в первые годы после Великой
Октябрьской революции, а также отсутствие учебников на мордовском языке
затрудняли переход к обучению на родном языке. Первый эрзянский
букварь, составленный на основе русской графики, был выпущен в 1922 г.,
первый мокшанский букварь — в 1923 г.
После образования автономного округа (1928 г.), а еще более после
образования Мордовской автономной области (1930 г.) развернулась
усиленная работа по ликвидации неграмотности и малограмотности среди
взрослого населения. Если в 1928 г. в Мордовском округе было 27,3%
грамотных, в 1932 г.— 79,8%, то к концу 1939 г. Мордовия стала
республикой сплошной грамотности.
Постановление Центрального Комитета Коммунистической партии
о введении всеобщего начального обучения детей в Мордовии к 1934 г.
было претворено в жизнь. В 1948 г. Мордовия в числе первых республик
в стране осуществила переход к всеобщему семилетнему обучению детейг
что было большой победой в культурном строительстве республики.
Решения XX и XXI съездов Коммунистической партии о перестройке
системы народного образования знаменуют собой новый этап в жизни
советской школы. В Мордовии, как и в других республиках нашей
страны, теснее стала связь школы с промышленным и сельскохозяйственным
производством. Учащиеся приобретают трудовые навыки в учебных
мастерских, на пришкольных участках и фермах, на производственной
практике на промышленных предприятиях, в колхозах и совхозах.
Введено всеобщее обязательное восьмилетнее образование.
Помимо общеобразовательных школ, в республике открыты школы-
интернаты, школы рабочей и сельской молодежи, имеются
профессионально-технические школы и училища, существует разветвленная сеть
внешкольных и дошкольных учреждений: детских садов и площадок,
домов пионеров и т. п.
До Великой Октябрьской социалистической революции на территории
Мордовии не было ни одного высшего и среднего специального учебного
заведения. Все имеющиеся теперь в республике техникумы, училища и
институты открыты в годы Советской власти. В 1959/60 учебном году
в Мордовии работало 13 средних специальных учебных заведений, в
которых обучалось 46 тыс. человек. Особой популярностью пользуются
такие учебные заведения, как Кемлянский сельскохозяйственный и
Саранский торгово-кооперативный техникумы, Саранское медицинское
училище, Зубово-Полянское и Ичалковское педагогические училища, Ар-
датовская культурно-просветительная школа. Первое высшее учебное
заведение — Мордовский государственный педагогический ^институт —
было открыто в 1931 г.
С 1947 г. в Саранске начала работать Мордовская областная
партийная школа, а в 1957 г. на базе педагогического института был создан
Мордовский государственный университет с пятью факультетами:
историко-филологическим (с отделением мордовского языка и литературы)г
физико-математическим, химико-биологическим, инженерно-техническим
и сельскохозяйственным. В 1962/63 учебном году открылись еще два
факультета: зоотехнический, инженеров промышленного и гражданского
строительства. На дневном, вечернем и заочном отделениях
университета в 1962/63 учебном году обучалось более 7 тыс. студентов. В 1962 г.
в Саранске был открыт новый Мордовский государственный
педагогический институт с тремя факультетами: физико-математическим,
естественным, филологическим.
Еще до Великой Октябрьской социалистической революции из среды
мордовского народа вышли такие крупные деятели науки и
искусства, как историк В. О. Ключевский, математик В. А. Стеклов,
архитектор М. П. Варенцов (Коринфский), скульптор С. Д. Эрьзя, этнограф
588

Μ. Ε. Евсевьев и др. Но лишь после победы Великого Октября смогли
развиться творческие способности мордовского народа.
Уже в первые годы Советской власти появились работы мордовских
ученых Ф. Ф. Советкина, М. Н. Коляденкова, А. П. Рябова, М. Т. Мар-
келова, внесших большой вклад в развитие таких наук, как языкознание,
литературоведение, история, этнография и педагогика. Широко
развернулась деятельность Μ. Е. Евсевьева. В 1932 г. был создан Научно-
исследовательский институт мордовской культуры (ныне Институт языка,
литературы, истории и экономики при Совете Министров Мордовской
АССР). Теперь в Мордовии имеются и другие научно-исследовательские
учреждения: институт источников света, электротехнический институт,
сельскохозяйственная опытная станция и др.
Большой размах получила массовая культурно-просветительная и
агитационно-пропагандистская работа, направленная на
коммунистическое воспитание людей, выработку у них материалистического
мировоззрения и преодоление вредных пережитков прошлого в быту и сознании. В
городах и селах Мордовии создана разветвленная сеть
культурно-просветительных учреждений — клубов, библиотек, домов и университетов
культуры. В результате широко проводимой научно-атеистической
пропаганды с каждым годом уменьшается число верующих, а среди молодежи их
и совсем нет. Церковные праздники и религиозные обряды даже пожилые
люди постепенно перестают соблюдать.
С большой торжественностью мордовское население городов и сел
отмечает революционные праздники — 1 Мая, годовщину Октябрьской
революции, а также Новый год и др. Входят в быт сельского населения и
новые колхозные праздники, приуроченные к началу и окончанию
сельскохозяйственных работ — Праздник первой борозды, Праздник урожая
и др.
Богато и разнообразно устное поэтическое творчество мордвы.
Фольклор мордовского народа вызывал большой интерес еще у
дореволюционных исследователей мордовского быта. Впервые образцы мордовской
народной словесности были изданы Казанским мис-
и лиТерТда сионерским обществом в 1883 г., а в 1910 г.
академик А. А. Шахматов составил и издал «Мордовский
этнографический сборник», не потерявший своего значения до наших
дней. В сборник вошли образцы народного творчества, собранные по двум
селам бывшего Саратовского уезда: Сухой Карбулак и Оркино. Много
сделал для изучения мордовской этнографии и фольклора мордовский
ученый Μ. Е. Евсевьев. За время своей научной и педагогической
деятельности он совершил многочисленные поездки по мордовским селам
и собрал богатейшие этнографические коллекции, произвел раскопки
древних могильников. Лингвистические исследования Μ. Е. Евсевьева
и записанные им фольклорные тексты частично опубликованы и
продолжают издаваться. Вышло в свет также несколько других исследований
и сборников мордовских народных песен, сказок, пословиц и загадок как
на русском языке, так и на языках эрзи и мокши.
В песенном творчестве мордвы значительное место занимают
исторические песни. Наиболее популярна из них «Вирь чиресэ» («У опушки леса»),
в которой рассказывается о мордовском юноше, попавшем в плен к
ногайцам, и его встрече со своей сестрой, еще в детстве увезенной ногайцем.
Широко распространены среди мордвы песни о воцарении Павла I и
жестоком отношении к крестьянам, о Пугачеве, который поднимал крестьян
на борьбу за землю и свободу, песни о крепостном праве и т. д. В
фольклоре мордвы много эпических песен. К ним можно отнести циклы песен
о Тюште, о Литове, о Саманьке, о Скворце или Дятле и др. В основе цикла
о Тюште, по всей вероятности, лежат исторические события — военные
столкновения мордвы с другими народами под руководством выборного
589

начальника — инязор (э), оцязор (м). Многие песни о Тюште претерпели
существенные изменения, получили позднейшие наслоения, а в ряде
случаев приняли сказочно-мифологический характер. В песнях о Ли-
тове говорится о том, как красивая мордовская девушка по имени Ли-
това была выдана замуж за мордовского бога грома и молнии Пургине-
паза, в других вариантах за чужеземца. К народному мордовскому эпосу
относятся также легенды о Сабане, о змееборчестве, о девушке-воине,
о юноше и смерти. Некоторые песни связаны с представлениями о
покровителях природы, хозяйства и семьи. К этой группе произведений
относятся песни о Ведяве — покровительнице водной стихии, Вправе —
покровительнице лесной стихии.
Наибольшее место в песенном творчестве мордвы занимают семейно-
бытовые песни и песни о солдатчине. В них раскрываются семейные
отношения между отцами и детьми, между мачехой и падчерицей; сюда же·
относятся старинные песни о жене и муже-недоростке. Неравные браки»
заключенные по расчету, иногда заканчивались убийством малолетнего*
мужа. В песнях о солдатчине рассказывается о тяготах службы в царской
армии. Широко были распространены колядные, свадебные песни. В
настоящее время весьма популярны русские, в особенности новые советские песни.
Один из самых популярных жанров мордовского
фольклора—различные сказки: о животных, волшебно-фантастические, бытовые. Часто
действующим лицом в сказках является Вирава, покровительница леса и
его обитателей. Вирава следит за лесом, чтобы он не засох, охраняет-
птиц и зверей от истребления; убитых зверей и птиц воскрешает живой
водой. В сказках рассказывается также об охотниках, встречах со
зверями, удачной и неудачной охоте.
Героями сказок о животных являются те из них, которые хороша
знакомы мордве — лиса, Медведь, заяц, кошка, петух и пр. Лев и тигр
встречаются значительно реже. В мордовской сказке о животных, помимо
показа характеров и нравов людей под видом животных, можно встретить,
объяснения отдельных явлений природы, глухие отзвуки процесса
приручения животных, рассказы о появлении тех или иных качеств у
некоторых животных и т. п.
Немало у мордвы разнообразных пословиц и загадок. Наиболее
интересны из них бытовые; многие загадки относятся к орудиям труда,
жилищу, домашней утвари.
В наши дни народное творчество мордвы продолжает развиваться.
Создаются новые песни, сказки и сказы. Лучшие сказительницы
Мордовии Ефимия Кривошеева и Фекла Беззубова отразили в своих сказах
и тяжелое прошлое мордовского народа, и его нынешний хозяйственный
и культурный рост. Сказительницы не оставались безучастными и к
общенародным событиям, волновавшим все народы Советского Союза.
Достаточно вспомнить плач Ефимии Кривошеевой о Сергее Мироновиче*
Кирове («Как мне горе мое выплакать»), сказ Феклы Беззубовой «День
Победы» и др. Лучшие произведения ее — «Песня о матери», «Песни
новой эпохи» и др. — изданы. За свои сказы Ф. И. Беззубова отмечена,
высокой наградой — орденом Трудового Красного Знамени.
Народные песни обычно исполнялись без музыкального
сопровождения. Народная инструментальная музыка у мордвы была развита в
меньшей степени, чем вокальное искусство. В настоящее время из старинных
народных инструментов еще изредка можно встретить в деревнях
пастушьи трубы, волынки (нудей) из тростника, самодельные балалайки и
скрипки. Широко распространена гармонь, под которую пляшут
«Барыню», «Елецкого», поют частушки.
Мордовская художественная литература начала развиваться с 1920-х
годов, она возникла одновременно с появлением первых газет на
мордовских языках. Сюжеты и отдельные образы первых произведений мордов-
590

Выступление эрзянского хора. На переднем плане народная сказительница
Ф. И. Беззубова
ских писателей и поэтов были во многих случаях заимствованы из
фольклора. Важную роль в воспитании мордовских литературных кадров
сыграл А. М. Горький, который много внимания уделял развитию
национальной литературы. На мордовскую литературу Горький
воздействовал не только своим художественным творчеством, но и личным общением
с мордовскими писателями и перепиской с ними. Он призывал их
воспитывать свой художественный вкус на лучших произведениях русских
классиков, учил наблюдательности, требовал внимательного отношения к
языку. Развитию мордовской литературы во многом способствовало такжа
создание в конце 1932 г. Мордовского отделения Союза советских
писателей, а также проведение в 1934 г. I съезда писателей республики. Среди
первых мордовских писателей отметим 3. Дорофеева, А. Дорогойченко,
Д. Морского (Малышева), Ф. Чеснокова, И. Кривошеева. Особенно
выросла и окрепла мордовская литература за последние годы: успешна
стали развиваться все литературные жанры, расширилась тематика,
повысился идейно-художественный уровень произведений. Наряду с
прошлым мордовские писатели отображают в своих произведениях и
современность, рассказывают о труде и стремлениях советского человека.
Большим достижением мордовской литературы послевоенных лет
является роман Т. Кирдяшкина «Кели Мокша» («Широкая Мокша»), рас·
сказывающий о подвигах мордовского народа в революции 1905 г. Издан
роман И. Антонова «Вейсэнь семиясо» («В семье единой»), в котором
показано участие мордовского народа в Великой Отечественной войне.
Писатель А. Лукьянов написал роман «Валдо Ки» («Светлый путь»),
героями которого являются передовые люди колхозной деревни. В 1956 г.
вышел в новой редакции роман В. Коломасова «Лавгинов», а в 1957 г.—
роман К. Абрамова «Найман». Крупным событием в современной
мордовской литературе является выход в свет романа в стихах А. Куторкина
«Покш ки лангсо умарина» («Яблоня на большаке»), посвященного
революции 1905—1907 гг. Все эти произведения переведены на русский язык.
Среди поэтов необходимо отметить зачинателя мокшанской
литературы Михаила Безбородова. Широко известны сборники стихов поэта и
591

драматурга П. Кириллова, стихи поэтов Н. Эркая, А. Моро и многих
других, произведения которых в большинстве случаев отличаются
большим мастерством, глубоким содержанием, заостренной идейной
направленностью.
Достигнуты некоторые успехи и в развитии мордовской драматургии,
у истоков которой стоит первый мордовский драматург К. Петрова.
Наибольшей известностью пользуются пьесы П. Кириллова «Валдо васоло»
угол велькссэ («Свет над дальним углом») и «Учительница». В первой автор
описывает социалистическое строительство в мордовской деревне в
послевоенные годы, во второй—революционную борьбу мордовского народа
вместе с русскими в 1905—1907 гг. Положительную оценку получили
пьесы Г. Меркушкина «Во имя народа» и «На рассвете». Развивается и
детская литература. Широко известны не только в СССР, но и за рубежом
рассказы Я. Пинясова «Живые фонарики», «Белые шубки»,
«Обыкновенные варежки» и др. Интересна повесть Н. Эркая «Алешка». Большой
популярностью пользуются рассказы и сказки Ф. Атянина «Дочь пастуха»,
«Сельведь-богатырь», «Чудо над Мокшей» и др.
Народное декоративное искусство мордвы особенно
Изобразительное Ярко представлено вышивками и резьбой по дере-
искусство г о га.
J ву. «Значительно слабее были развиты узорное
ткачество, вязание и роспись. Искусство мордовок в вышивании и окраске
ниток отмечал еще И. Лепехин в XVIII в. В XIX в. мордовские вышивки
приобрели мировую известность. Финский ученый А. Гейкель на основе
собранных им материалов издал в 1899 г. книгу-альбом, посвященную
мордовским вышивкам. Мордовские вышивки не утратили своего
художественного значения и в наши дни. Они экспонируются на многочисленных
выставках прикладного искусства не только в Советском Союзе, но и за
рубежом. На двух Всемирных выставках в Париже они заняли одно из
первых мест, были представлены на выставке в Индии, а также на
Всемирной выставке в Брюсселе в 1958 г.
Старинная мордовская вышивка украшала в основном традиционный
народный костюм, преимущественно женский. Ею окаймляли рукава,
ворот и подол, она располагалась продольными полосами по спине и
спереди женских рубах и верхней холщовой одежды—руци. Женские
головные уборы также часто покрывали сплошной вышивкой. Чаще всего
вышивка была двухцветной — синего и красного тонов. В вышивках
мордвы-эрзи преобладает красно-кирпичный тон, мокши — синий или
черный. В южных мокшанских районах Мордовской АССР: Торбеев-
ском, Ковылкинском, Рузаевском, где традиционный костюм бытует и
по сей день, — вышивка многоцветна. Характерная особенность
мордовской вышивки состоит в ее декоративности; благодаря плотно
положенным стежкам фон холста почти не просвечивает, и вышивка по своему виду
напоминает ковер. Старинные мордовские вышивки выполнялись
преимущественно шерстяными нитками, которые пряли сами мордовки из
овечьей шерсти. Значительно реже вышивали фабричными шелковыми или
хлопчатобумажными нитками; только в последние 10—15 лет мордовки
стали вышивать мулине. В XIX— начале XX в. женщины красили нитки
сами, пользуясь в основном растительными красителями, особенно широко
были известны подмаренник {пей) и марена (кей тпикше). В настоящее время
мордовки также часто окрашивают нитки домашним способом, но
пользуются фабричными химическими красками.
В вышивках мордвы редко встречается русский крест, чаще узор
обводится контуром и заполняется косыми стежками, гладью, набором;
последний обычно выполняют на подоле и рукавах мокшанских рубах.
У мордвы-эрзи распространены свои швы, напоминающие болгарский
крест. Узор, в основном геометрический, состоит из тесно
положенных спиралей, звездочек, ромбов, косых крестов; реже встречаются
592

Резные украшения эрзянского дома:
1 — резьба на фронтоне; накладная и пропиловочная резьба; 2, 3, 6 — глухая резьба;
4—5 — детали резного орнамента
38 Народы Европейской части СССР, II

растительные узоры: стилизованные цветы, напоминающие тюльпаны,
листья, ветки, а иногда и стилизованные фигуры птиц.
В наши дни вышивки с национальным мордовским орнаментом
украшают не только традиционный костюм, но и бытовые предметы:
занавески, скатерти, портьеры. В 1950-х годах в серии самолетов ТУ-104
салоны были оформлены вышитыми изделиями, выполненными по
мордовским народным мотивам. Большая работа по составлению эскизов на
основе старинной мордовской вышивки проводится Республиканским домом
народного творчества в Саранске и научно-исследовательским институтом
художественной промышленности в Москве. В Мордовии работает
фабрика художественных изделий.
Узорное ткачество не получило у мордвы большого развития. Браные
узоры чаще встречаются на концах полотенец, подолах старинных
мужских рубах и женских передниках; это узкие полосы геометрического
орнамента, набранного красными хлопчатобумажными нитками.
Художественное вязание также занимает небольшое место среди
других видов народного искусства мордвы. Наиболее интересны чулки-
наколенники, связанные из черной и белой шерсти с геометрическим,
а иногда и растительным орнаментом; отчасти они напоминают чулки
других финно-угорских народов (коми, эстонцев).
Особого внимания заслуживает резьба по дереву. Резьбой и ныне
украшают карнизы и фронтоны жилых домов, наличники и ставни окон,
ворота, орудия труда, мебель и различные бытовые предметы. По технике
резьбу, встречающуюся у мордвы, можно подразделить на врезную, или
трехгранно-выемчатую, барельефную, глухую и пропиловочную. Врезная
резьба —это простейший и, по-видимому, наиболее древний вид резьбы. Она
выполняется резцом и представляет собой сочетание зубцов и «веревочки»;
нередко встречаются также врезанные в дерево косые кресты и ромбы.
Врезным орнаментом особенно часто украшают кадушки, в которых
мордовки хранят одежду, главным образом рубахи. Врезной орнамент по своим
мотивам перекликается с орнаментом на древней мордовской керамике.
В северо-восточных районах Мордовской АССР (Ардатовском, Атяшев
ском), а также в мордовских селениях Горьковской и Ульяновской об-
ластей и теперь можно видеть на фронтонах жилых домов и наличниках
окон барельефные украшения, которые выдолблены специальными
долотами на цельной доске, благодаря чему орнамент выступает над фоном.
Барельефная резьба называется часто «глухой» резьбой, а плотниками
именуется «корабельной», так как она перенесена с украшений волжских
судов. Для «глухой» резьбы более типичен растительный орнамент,
однако часто встречаются солярные розетки, а на концах фриза —
изображения сирен, стилизованных животных и птиц.
Значительно шире, чем глухая резьба, у мордвы, как и у их соседей,,
русских, в настоящее время распространена пропиловочная и накладная
резьба. Во многих мордовских районах принято украшать фронтоны
домов накладными украшениями в виде расходящихся солнечных лучей
или вместо слухового окна помещать резную розетку.
Из бытовых предметов резьбой украшают спинки деревянных
кроватей, шкатулки для рукоделия, а раньше украшали прялки, солонки,
рубели для катания белья и т. д.
Народное искусство обработки дерева нашло яркое выражение в
гениальных работах мордовского скульптора С. Д. Нефедова-Эрьзи (1876 —
1959 гг.). Сын потомственного бурлака-плотогона, Эрьзя уже в раннем
детстве начал увлекаться обработкой древесного материала, который
потом стал основным для его скульптур в течение всей его жизни.
Природные древесные наросты и затейливые извилины сучьев захватывают
воображение мальчика. Он видит в причудливом пне — лешего, а в
замысловатой березовой капе — голову девушки. Позднее в искусных ру~
594

Скульптор С. Д. Эрьзя в своей мастерской, 1954 г.
ках зрелого ваятеля причудливые формы, созданные природой, фантазией
художника претворялись в реальные образы, необычные по силе замысла
и художественной выразительности. Весь свой большой талант С. Эрьзя
отдал своему народу. Значительная часть его работ помещена в
художественной галерее г. Саранска.
Среди живописцев старшего поколения заслуженной известностью
пользуется народный художник Мордовской АССР Ф. В. Сычков (1870 —
1958 гг.). Окончив еще в дореволюционное время Академию художеств,
он поселился затем в родном селе Кочелаеве (ныне Ковылкинский район
Мордовской АССР), где прожил всю свою жизнь. Его картины очень ат-
нографичны. В них отражена жизнь мордовского народа: бытовые сцены,
свадьба, трудовые процессы, показаны передовые люди Мордовской
республики. Его лучшие произведения также находятся в Саранской
художественной галерее. Похоронен Ф. В. Сычков, как и С. Д. Эрьзя, на
городском кладбище в г. Саранске. Значительный вклад в развитие
живописи вносит мордовский художник Н. В. Ерушев.
Развитию изобразительного искусства в Мордовской АССР во многом
способствовали также созданное в 1935 г. Мордовское отделение Союза
советских художников, открытие студии живописи, регулярно
проводимые художественные выставки и шефство Академии художеств СССР
над художниками Мордовской республики.
Театр и Мордовский государственный национальный театр
был создан в начале 1930-х годов на базе
мордовской музыкально-драматической труппы, которая была укомплектована
талантливыми участниками художественной самодеятельности и
регулярно ставила спектакли и давала концерты на языках эрзя и мокша.
Первоначально большую помощь молодому мордовскому театру
оказывал Государственный академический Малый театр, который, взяв
шефство над мордовским театром, обучал молодых мордовских артистов
сценическому искусству, подбирал репертуар, силами своих режиссеров
ставил спектакли, помогал в оформлении и т. д.
595
38*

В Инсарской музыкальной школе
Теперь в Мордовии работает объединенный
музыкально-драматический театр, в составе которого имеются оркестр, вокальная группа,
хор и балет. За последнее время театр, кроме оперных постановок,
показал драматические спектакли на русском и мордовском языках. Наряду
с пьесами русских авторов — Л. Н. Толстого, М. Горького, В.
Вишневского — были поставлены пьесы уже упоминавшихся мордовских
драматургов П. Кириллова и В. Коломасова, а также А. Щеглова
(«Комсомольский билет») и Г. Я. Меркушкина («Во имя народа», «На рассвете»). Театр
вырастил большую группу талантливых мордовских артистов, среди
которых следует назвать заслуженного артиста РСФСР народного
артиста Мордовской АССР С. И. Колганова и заслуженных артистов
Мордовской АССР Η. Ф. Костюшова и А. А. Аржадееву. Труппа театра
пополняется новыми кадрами. В 1949 г. закончил учебу коллектив мордовской
студии при Московском театральном институте им. А. В. Луначарского
в составе 20 человек. Вторая мордовская студия была организована при
Ленинградском институте им. А. Н. Островского из 13 человек, которые,
закончив учебу в 1960 г., влились в творческий коллектив Мордовского
государственного национального театра. В 1961 г. Мордовский
музыкально-драматический театр переехал в новое здание.
Успешно работает, растет и крепнет Мордовский театр кукол.
Профессиональное музыкальное искусство, как и драматическое,
начало развиваться в Мордовии только после Октябрьской революции.
В феврале 1937 г. в Саранске был открыт Мордовский государственный
театр оперы и балета. Труппа театра состояла из квалифицированных
кадров певцов, музыкантов, артистов балета. Театр показал несколько
классических опер русских композиторов — Глинки, Даргомыжского,
Бородина, Мусоргского; им были поставлены и первые советские оперы:
«Тихий Дон» И. Дзержинского, «В бурю» Т. Хренникова. Открытие этого
театра во многом способствовало воспитанию национальных кадров опер-
но-музыкального и хореографического искусства. Впоследствии он был
преобразован в музыкально-драматический театр, о деятельности
которого сказано выше.
596

С работой театра неразрывно связано и творчество первого мордов-
ского композитора,заслуженного артиста РСФСР, народного артиста
Мордовской АССР Л. П. Кирюкова. Им написаны музыка к драме П. С.
Кириллова «Литова» и первые мордовские оперы «Несмеян и Ламзурь» и
«Нормальня». Л. П. Кирюков много работает по сбору и обработке
мордовских народных песен. Большой популярностью в Мордовии и за ее
пределами пользуется переложенная им для хора песня «Яксень Паксяв»
(«Выходила я в поле»). Из сольных вокальных произведений Кирюкова
часто исполняется «Учема» («Ожидание»). В последние годы Л. П.
Кирюков написал концерт для скрипки с оркестром и много
фортепианных миниатюр.
Интересные музыкальные произведения различных форм созданы
молодыми мордовскими композиторами Г. Сураевым-Королевым, Г.
Павловым и др. Большую роль в развитии музыкальной культуры в Мордовии
сыграло созданное еще в 1936 г. Мордовское концертно-эстрадное бюро,
реорганизованное в 1943 г. в Мордовскую государственную филармонию,
а также Мордовская государственная капелла, преобразованная в
дальнейшем в Мордовский государственный ансамбль песни и танца.
Мордовская государственная филармония ведет большую работу по
пропаганде лучших произведений русской классической и советской
музыки, а также произведений мордовских композиторов. Длительное время
в филармонии работал эрзя И. М. Яушев (1909—1961 гг.), заслуженный
артист РСФСР и народный артист Мордовской АССР, превосходный
исполнитель мордовских народных песен. Им создано несколько ярких
мелодий в народном духе, в числе их песня «Но ленинскому пути»
(стихи И. П. Кривошеева) и былина «Сказ о Москве» (на слова Ф. И.
Беззубовой).
Больших успехов добился Мордовский ансамбль песни и танца. В
ансамбле творчески работают заслуженные артисты РСФСР, народные
артисты Мордовской АССР М. Антонова, Беспалова, Д. Еремеев и др.
Ансамбль выезжает не только в города и села республики, но
гастролирует по всему Советскому Союзу и за рубежом.
Значительную роль в музыкальной жизни Мордовии играет
созданный еще в 1918 г. Темниковский оркестр народных инструментов.
Организатор и бессменный руководитель оркестра заслуженный артист РСФСР,
народный артист Мордовской АССР Л. И. Воинов является одновременно
композитором, исполнителем и дирижером оркестра. Из более крупных
его произведений следует отметить «Сказку о попе и работнике его
Балде», две сюиты, Торжественную увертюру, Мордовскую рапсодию,
Мордовские напевы для скрипки. Его кантату «Край родной» исполняет
Мордовский ансамбль песни и танца в сопровождении симфонического оркестра.
Музыкальные кадры готовят специальные учебные заведения,
открытые в Мордовии: музыкальное училище с вокальным, фортепианным и
инструментальным отделениями, музыкальная школа-интернат и десять
детских музыкальных школ, в которых обучается более тысячи человек.
Высшее музыкальное образование молодые мордовские музыканты
получают в консерваториях Москвы, Ленинграда и Казани.

ндмьдмкняинви
ЧУВАШИ
Чуваши (самоназвание чаваш) живут в Среднем Поволжье. Основной
район их расселения — территория Чувашской АССР
(правобережье Волги, между средним и нижним течением ее притоков Свия-
ги и Суры). Здесь среди компактной массы чувашей вдоль Волги и Суры
встречается русское население, на востоке и юго-востоке — татары,
преимущественно мишари, на юго-западе — мордва, на северо-западе —
марийцы.
Всего чувашей в СССР, по переписи 1959 г., насчитывается 1470 тыс.
человек, из них 52,4% живет в Чувашской АССР, составляя 70%
населения. Значительные группы чувашей живут в Татарской и Башкирской
АССР, в Куйбышевской, Ульяновской и Саратовской областях, а также
на Алтае и в других районах Сибири вплоть до Дальнего Востока и
Сахалина. По данным переписи 1926 г., 95% всех чувашей жило в сельских
местностях, в настоящее время сельских жителей среди чувашей 64%.
Многие чуваши переселились в города своей республики и другие районы
Советского Союза, уехали на новостройки и целинные земли.
Чуваши в основном делятся на две этнические группы: верховые
(виръял) и низовые (анотри). Они говорят на разных диалектах
чувашского языка и в прошлом несколько различались по бытовому укладу и
материальной культуре. Теперь эти различия, которые продолжали
особенно устойчиво сохраняться в женской одежде, с каждым годом все
больше сглаживаются. Вирьялы занимают преимущественно северную и
северо-западную части Чувашской АССР, а анатри — юго-восточную.
На стыке территории расселения верховых и низовых чувашей живет
немногочисленная группа средне низовых чувашей (анат-енчи). Они
говорят на диалекте верховых чувашей, а по одежде близки к низовым.
В прошлом каждая группа чувашей делилась по бытовым
особенностям на подгруппы, но их различия теперь в значительной мере стерлись.
Только среди низовых чувашей некоторым своеобразием отличается так
называемая степная подгруппа (хирти), живущая в юго-восточной части
Чувашской АССР; в быту хирти отмечается немало черт, сближающих
их с татарами, рядом с которыми они живут.
Чувашский язык относится к тюркским языкам. Но в отличие от
других современных тюркских языков он сохранил много древнетюркских
слов и оборотов, а также некоторые элементы, близкие к древнемонголь-
скому. Встречаются также персидские и арабские слова, попавшие в
чувашский язык в течение длительной исторической жизни чувашского
народа. За последнее столетие и особенно в советский период в чуваш-
598

ский язык в результате тесного сближения с русскими вошло много
русских слов и интернациональных терминов. В основе чувашского
литературного языка, сформировавшегося в конце прошлого столетия,
лежит диалект низовых чувашей, который в настоящее время все шире
распространяется через школу и печать.
Территория, ныне занятая чувашами, во II—I ты-
Краткий сячелетиях до н. э. была населена племенами снача-
историческии χ « а
очерк ла фатьяновскои, затем абашевскои, и, наконец,
городецкой культуры эпохи неолита, бронзы и
раннего железа; население занималось охотой, отчасти мотыжным
земледелием и домашним скотоводством по долинам рек. В конце I тысячелетия
до н. э. и в начале нашей эры здесь обитали финно-угорские племена,
которые можно считать очень древним субстратом современного
населения края.
В VII—VIII вв. н. э. в Среднее Поволжье из Приазовья стали
продвигаться тюркоязычные племена, известные под общим наименованием
булгарских. К X в. они создали здесь сначала союз, а затем
раннефеодальное государство — Волжскую Булгарию.
В 1236—1238 гг. Булгарское государство было разгромлено татаро-
монголами и потеряло свою независимость. Вся территория Среднего
Поволжья подпала под власть Золотой Орды. В период военных действий
часть булгар продвинулась к северу и северо-западу, где смешалась с
аборигенным населением. Это привело к формированию в Предволжье
в XII—XV вв. самостоятельной народности, получившей наименование
от одного из булгарских племен —сувазов, или суваров, звучащее на
ее языке как «чаваш».
Во второй половине XIV в., особенно после 1380 г. (Куликовская
битва), Золотая Орда утратила свое могущество и распалась. Возникло
Казанское ханство, население которого получило наименование
казанских татар; в XV в. под его властью наряду с другими народностями края
оказались и чуваши, которые были вынуждены платить татарским
феодалам ясак. К этому времени среди чувашей уже обозначился процесс
социального расслоения. Стала выделяться чувашская знать — тарханы,
туруны и др., значительная часть которых состояла на службе у татар.
В 1552 г. в результате 100-летней борьбы Казанское ханство было
покорено Русью, и все Среднее Поволжье вошло в состав Русского
государства. Чуваши, испытывавшие особенно тяжелый гнет казанских
феодалов, еще в 1551 г. отказались от подчинения Казанскому ханству и
вошли в состав России.
Вхождение в состав Русского государства для чувашей, как и для
других народов края, имело большое положительное значение. Прекратились
разорительные феодальные войны и грабительские набеги кочевых
племен юго-восточных степей. Перейдя под власть царской администрации
на положении ясачного населения, а позднее — государственных
крестьян, чуваши после строительства царизмом засечно-сторожевых линий
получили возможность частично переселиться в более южные
плодородные районы современной территории края. Здесь они сблизились с
русским крестьянством, также поселявшимся на этих землях. Влияние
русских способствовало развитию земледельческой культуры у чувашей.
Вместе с тем проводимая по отношению к коренному населению края
национально-колониальная политика царского правительства тяжелым
гнетом ложилась на чувашей. Чуваши не были закрепощены, но часть
их земель была передана русским помещикам и монастырям. Царская
администрация безнаказанно угнетала трудящихся чувашей, наживалась
за их счет, пользуясь поддержкой представителей чувашской феодальной
верхушки. Чуваши, знавшие русский язык, грамоту и поступавшие на
царскую службу переводчиками и писарями, также угнетали и обирали
599

народ, пользуясь его незнанием русского языка и законов. В начале
XVIII в. тяжелым бременем для населения была так называемая лаш-
манская повинность — заготовка леса для казанского адмиралтейства,
администрация которого безнаказанно творила произвол. С середины
XVIII в. к этому присоединилось вымогательство православного
духовенства, проводившего насильственное крещение чувашских крестьян.
Все это возбуждало народный гнев и вело к активным выступлениям
против царского правительства. Не случайно чуваши были деятельными
участниками крестьянских восстаний XVII и XVIII вв. под
руководством Степана Разина и Емельяна Пугачева. В народе шла и глухая
борьба с произволом, откликом которой было бегство чувашей, как и
представителей соседних народностей, в менее заселенные места, где власть
царской администрации была еще не так сильна. Уходили преимущественно
в районы левобережья Волги и в западное Приуралье, на башкирские
земли. Поселялись на новых местах отдельными деревнями, нередко
образовывая группы селений среди деревень других народностей.
Частично чувашей переселяло правительство, привлекая их к строительству
оборонительных линий в Заволжье и на правобережье Волги
(Симбирская и Сызранская линии), где переселенцев затем оставляли на
постоянное жительство.
С середины XVIII в. основная масса чувашей стала по официальному
вероисповеданию православными христианами и только небольшая часть
их не крестилась. Однако, приняв христианство, чуваши долгое время
фактически сохраняли свои древние верования. Среди этих верований
большое место занимало поклонение силам природы. Особенно был
развит культ солнца (хевел), которое почиталось как божество, дающее жизнь
всему живому. Поклонялись также огню. Не менее почиталась и вода.
Чуваши верили в духов—охранителей водоемов (источников, ручьев, рек),
а также в духа—охранителя леса apgijpu, близкого к лешему русских,
шурале татар.
Божеством (тура) считалось и голубое небо; ряд обрядов был связан
с небесными явлениями, особенно с молнией (дидём) и громом.
Особое место в древнем культе чувашей занимала земля. Ее считали
матерью, от сосцов которой питаются люди.
Чуваши почитали души умерших предков, им устраивали
торжественные поминки, проводившиеся отдельными семьями, а нередко — группой
родственных семей.
Злым началом, по мировоззрению чувашей, был кереметь 1. По одним
представлениям, кереметь в виде женщины, животного или
неодушевленного предмета мог поселяться в доме и приносить зло его владельцамг
по другим — это душа очень вредного колдуна (йомза) или злого
человека, который при жизни приносил вред. Чуваши очень боялись кере-
метя и старались задобрить его. Кереметем называли также рощу или
какое-либо урочище, где якобы обитали злые духи; для их
умилостивления там приносили жертвы и совершали моления.
Из материалов о народных верованиях чувашей видно, что у них
не сложилось стройной иерархии божеств. В древних преданиях имеются
лишь неясные намеки на то, что в булгарский, а возможно, и в золо-
тоордынский период, у чувашей возникало представление о верховном
божестве (дулти тура), живущем на небе и якобы имеющем в своем
подчиненци другие божества. Но представление о султи тура все же не
укоренилось и не получило развития в сознании народа; султи тура не
приносили жертв, и ко многим второстепенным божествам, например
1 «Кереметь» по-арабски означает чудо; в своеобразном осмыслении это слово
проникло не только в чувашский, но и в языки других народов Поволжья (например»
татар, мари).
600

Сквер на берегу Волги в Чебоксарах
к матери-земле, чуваши относились с большим почитанием, чем к
верховному божеству.
Иерархии служителей культа у чувашей также не было, но все же
назначали моления и руководили ими определенные лица.
Общественными молениями руководил кто-либо из старейших и уважаемых членов
общины. Семейные моления проводили йомзи. Старики за руководство
общественными молениями не получали вознаграждения и в обычное
время никакими привилегиями не пользовались. Йомзи же считались
как бы посредниками между людьми и духами, поэтому им полагалась
определенная часть жертвы, приносившейся во время моления.
Православное духовенство стремилось вытеснить дохристианские
верования из сознания населения, но мало в этом успело. Многие
языческие обряды стали забываться, но представления о духах,
олицетворяющих силы природы, и о связи живых с умершими все же оставались.
С развитием капитализма после реформы 1861 г. интенсивно пошел
процесс расслоения чувашского крестьянства. Крестьянское хозяйство
все больше приходило в упадок. Численность бедноты непрерывно
возрастала. Выделялась зажиточная верхушка. Искусственно
консервировались уже изжившие себя так называемые сложные общины
(охватывавшие несколько деревень) с их сильно запутанным землепользованием,
что было на руку кулакам, распоряжавшимся всеми делами общин.
Большинство крестьян не могло прокормиться за счет земледелия и было
вынуждено искать дополнительные средства к существованию. Часть их
стала уходить на заработки в промышленные центры Поволжья: Нижний
Новгород, Казань и дальше, на заводы Урала и в шахты Донбасса.
Немало их работало и на волжском транспорте. Летом чуваши целыми семья-
ями отправлялись «на низа» (в Саратовскую и Самарскую губернии), где
не хватало рабочих рук для уборки хлебов. Многие находили
дополнительный заработок в кустарных промыслах, преимущественно по
обработке дерева (бондарное, кулеткацкое дело и др.).
601

Во второй половине XIX—начале XX в. в Чувашии появились
зачатки промышленности в виде небольших фабрик и заводов, главным
образом по переработке сельскохозяйственного сырья. Чуваши, работавшие
на местных промышленных предприятиях, а также отходники, общаясь
с русскими рабочими, знакомились с более культурными формами быта,
которые они старались перенести в свои деревни. Общение с русскими
рабочими, отстаивание общих интересов способствовали и развитию
классового самосознания чувашского пролетариата. Чуваши-рабочие,
распространяя свое влияние' в деревне, усиливали протест трудовых масс
крестьянства против разорявших их угнетателей. Чуваши активно
участвовали в революции 1905—1907 гг. и в Великой Октябрьской
социалистической революции.
В результате победы Октября чувашский народ освободился от
национального и социального гнета. Коммунистическая партия, Советская
власть помогли трудящимся чувашам поднять и в корне перестроить
экономику, совершить культурную революцию. Важным завоеванием
революции было создание национальной государственности сначала в виде
Чувашской автономной области (1920 г.), а затем — Автономной
Советской Социалистической Республики (1925 г.) со столицей в г. Чебоксары.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Чуваши — древние земледельцы. Живя длительное время в условиях
при которых не было возможности расширять запашку, и испытывая острый
г земельный голод, чуваши очень дорожили землей,
хозяйство Это нашло отражение в их древних верованиях и
обрядах. Совершались обряды «выдавания земли
замуж», охраны земли во время плодоношения; в календаре чувашей Ьыл
праздник дипде, во время которого строго запрещалось тревожить землю —
не только пахать, но даже копать ямы или вбивать колья. Чтобы напоить
землю во время засухи, совершался обряд вызывания дождя (самар чук).
Вместе с тем чуваши применяли и вполне реальные, выработанные
вековым опытом меры к тому, чтобы получить от земли возможно больше.
Наблюдая за явлениями природы, они накопили многочисленные приметы
для предсказания погоды, разработали богатый сельскохозяйственный
календарь. Постигая на практике свойства возделываемых культур, они
заботились о наиболее рациональном их выращивании. Чуваши очень
давно стали удобрять поля навозом, хотя и недостаточно из-за малого
наличия скота. Они издавна применяли протравливание семян перед
посевом, обрабатывая их золой.
Однако низкий уровень культуры и бедность не давали труженику-
чувашу возможности поднять свое хозяйство, и оно было весьма
примитивным. В условиях общинного землепользования чуваши при переделах
дробили землю на небольшие полоски с тем, чтобы каждый получил надел
со всеми типами почв. Система земледелия у чувашей в далеком прошлом
была подсечная, а затем до самой Октябрьской революции — трехпольная.
Орудиями труда были в основном соха, борона, часто с дубовыми
зубьями, лукошко для сева, серп для уборки, цеп для молотьбы, лопата для
провеивания. Эти орудия были в общем одинаковы у всех народов
Поволжья и лишь в деталях иногда имели некоторые национальные
особенности. В степных местах для подъема целины изредка применяли древнее
орудие вспашки — тяжелый однолемешный плуг сабан,
унаследованный, по-видимому, от булгар.
Сеяли чуваши, как и их соседи, в озимом клину рожь, в яровом —
яолбу, овес, немного пшеницы, гречиху, горох, реже чечевицу. Из
602

Доставка зерна, заработанного семьей колхозника. Колхоз «Гвардеец»
Батыревского района. 1956
технических культур возделывали лен и коноплю (последнюю чаще на
лриусадебных, хорошо удобренных участках). Выращивали также хмель,
который продавали и соседним народам. В начале XIX в. на полях и
огородах чувашей появился картофель. Выращивали чуваши и капусту, репу,
брюкву, лук, морковь, а также мак, семена которого использовали
в пищу. За посевами тщательно ухаживали, но на плохо удобренных
почвах урожаи получались небольшие.
Животноводство из-за недостатка кормовых угодий было ограничен-
лым. Рядовой крестьянин-середняк обычно имел не более одной лошади,
корову, нескольких овец и свинью. Куры имелись в каждом дворе, но
гусей и уток разводили только богатые.
Издавна чуваши занимались пчеловодством. Пчел держали на усадьбе
<в колодах, а у некоторых зажиточных крестьян были крупные пасеки
в липовых лесах.
Охота и рыболовство давно перестали быть промыслами.
В настоящее время чувашские крестьяне объединены в крупные
многоотраслевые колхозы, оснащенные мощной техникой, дающие стране
значительное количество продукции.
Социалистическое сельское хозяйство Чувашии специализируется
ла развитии животноводства и технических культур. Чувашские колхозы
имеют крупные фермы рогатого скота, свиней, овец, птицы и т. п. Наряду
с зерновыми культурами (рожь, пшеница) все большую площадь занимают
бобовые (горох, кормовые бобы), а также сахарная свекла,
технические культуры (лен, конопля, махорка). Развито хмелеводство. По
сравнению с 1913 г. площади под картофелем расширились в 21 раз, под
овощами — в 53 раза, посевы кормовых культур возросли более чем в 300 раз.
Передовые колхозы хорошо оплачивают труд своих членов и снабжают
ήχ продуктами своего хозяйства. Так, в ряде мест, например в ко-
хозе «Гвардеец» Батыревского района и в других передовых районах
республики, колхозники отказались держать коров, и молочными
продуктами их снабжает общественное хозяйство. Колхозники в большинстве
«случаев не стали сажать на своих огородах картофель, а выращивают
603

больше других овощей. Многие колхозники в дополнение к
общественным фруктовым садам и ягодникам разводят сады на своих
приусадебных участках.
Некоторые колхозы Чувашии к настоящему времени создали
небольшие предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья (пенькиг
картофеля и т. п.), а также по добыче и изготовлению строительных
материалов для своих нужд, а нередко и на продажу. Так, напримерг
колхоз «Дружба», расположенный близ станции Урмары, наладил у себя
производство крахмала, уже упоминавшийся колхоз «Гвардеец»
организовал пенькообрабатывающий завод. Наличие подсобных
предприятий, повышая доходность колхозов, позволяет в то же время более
равномерно загрузить работой коллектив артели в течение года.
Чуваши в прошлом, как правило, почти все, что
Кустарные необходимо было в хозяйстве и оыту, изготовляли
промыслы 7, о
г сами. L, развитием товарно-денежных отношении
некоторые крестьяне стали заниматься изготовлением различных
предметов (орудий труда, утвари и т. д.) на продажу. Нужда в приработке
у малоземельного чувашского крестьянства все возрастала, и постепенно
от продажи некоторых своих изделий многие перешли к производству
ходких предметов на рынок. Стали развиваться кустарные промыслы.
Вначале каждый кустарь сам добывал необходимое сырье и продавал на
рынке свою продукцию. Но довольно скоро появились различные
посредники, которые стали снабжать кустарей сырьем, на месте скупать их
продукцию, а затем продавать ее. Иногда они заказывали кустарю
изделия из своего сырья. Таким образом, чуваши, как и кустари других
народов, оказались в кабале у посредников.
Больше всего было развито у чувашей рогожное, кулеткацкое, вере-
вочно-канатное дело, изготовление колес, ободьев для саней, бондарный,
а также столярный промысел (преимущественно изготовление паркета).
Кули и рогожи крестьяне делали дома, привлекая к этому всю семью.
Это был очень вредный промысел: люди работали в пыли в тех же
помещениях, где жили. Для изготовления ободьев и полозьев для саней артель
кустарей устраивала на окраине деревни парильню и строила вокруг нее
станки для сгибания полозьев и ободьев. Колесники больше работали
у себя во дворе в одиночку, так же как и бондари, имевшие при домах
небольшие помещения или навес для работы. Веревки из пеньки и
канаты для плотов и судов изготовляли или отдельные семьи, или для этой
цели объединялось несколько хозяев.
Своеобразно было организовано плотницкое дело. Плотники строили
по заказу дома и другие здания своим односельчанам или в соседних
деревнях, а иногда небольшими группами уходили довотгьно далеко от дома,
работая в качестве специалистов со своим инструментарием.Подобно им
работали и бродячие портные, которые по двое—по трое ходили по деревням
и шили верхнюю одежду. Многие плотники в прибрежных селах
занимались изготовлением лодок и небольших суденышек. На этой базе в начале
XX в. организовались небольшие предприятия в Козловке и Мариинском
Посаде, строившие не только лодки, но и шхуны для каспийских
промыслов. Кое-где были созданы небольшие предприятия, изготовлявшие
клепки для бочек, используемых на рыбных промыслах Каспия, а также
мастерские по изготовлению винных бочек, паркета и мебели.
Многие чувашские крестьяне находили заработки на заготовках и
первичной обработке леса.
Значительное число чувашских бедняков уходило на отхожие
промыслы без инструментов и даже без определенной специальности. Эта
наиболее многочисленная к началу XX в. группа отходников попадала
в особенно тяжелое положение, выполняя самые низкооплачиваемые
работы.
604

В новом корпусе электроаппаратного завода в Чебоксарах
Женщины принимали непосредственное участие лишь в рогожно-куле-
ткацком промысле, зато они почти все пряли и ткали холст и сукно для
одежды. Ткали преимущественно для нужд своей семьи, но некоторое
количество продукции продавали на рынках или скупщикам, нередко
выменивали на необходимые промышленные товары.
В советское время, особенно после коллективизации сельского
хозяйства, большинство кустарей организовались в артели (ныне
преобразованные в предприятия местной промышленности), а многие пошли работать
на предприятия республики и отчасти за ее пределы. Некоторые из
владевших тем или иным ремеслом стали работать в колхозах. Это в первую
очередь плотники. Из них организованы специальные бригады, которые по
поручению правления колхозов занимаются строительством хозяйственных,
общественных и жилых зданий. Отдельные бригады колхозы направляют
даже в довольно отдаленные деревни, где нет своих специалистов, и в
строительные организации городов и рабочих поселков. Благодаря созданию «Меж-
колхозстроя» сельское строительство поставлено на прочную основу.
π На территории современной Чувашской АССР ко
Промышленность г\ г* «
г времени Октябрьской революции имелось всего
около трех десятков более или менее крупных предприятий; среди них
преобладали предприятия по обработке дерева (известностью
пользовалась мебельная фабрика в Урмарах). Было также несколько паровых
мельниц и винокуренных заводов. Обработкой металлов занимались
алатырские железнодорожные мастерские. Всего рабочих насчитывалось
около 6,6 тыс. человек, из них почти половина — сезонных. Больше
всего рабочих было занято на железной дороге, проходящей по Чувашии
от станции Тюрлема до Алатыря.
В первое десятилетие после Октябрьской революции в Чувашской
АССР были восстановлены и реконструированы некоторые промышленные
предприятия. Затем начался быстрый рост промышленности республики.
Коммунистическая партия и Советское правительство оказывали большую
помощь чувашам как отсталому в прошлом народу, с тем чтобы они
605

быстрее догнали более развитые народы страны. Поэтому темпы роста
промышленности в Чувашской АССР, как и в других ранее отсталых в
экономическом отношении республиках, были гораздо выше, чем по всей
Российской Федерации. Первым крупным предприятием в Чувашии стал
Канашский вагоноремонтный завод, один из крупнейших в Советском
Союзе, а также Шумерлинский деревообделочный комбинат и мебельная
фабрика. В дальнейшем число предприятий все увеличивалось, но
особенно быстро стала развиваться промышленность республики после
окончания Великой Отечественной войны. Во время войны в Чувашию были
перебазированы многие предприятия из западных районов СССР,
которые так и остались здесь, значительно усилив индустриальную мощь
республики.
За последнее десятилетие в Чувашской АССР возникли и бурно
развиваются электротехническая, приборостроительная,
металлообрабатывающая, машиностроительная, химическая, текстильная и другие
отрасли промышленности. Ныне на предприятиях Чувашии производятся
лучшая в мире электроаппаратура, приборы и средства автоматизации,
запасные части к тракторам и автомашинам, хлопчатобумажные ткани,
пианино, стиральные машины, ремонтируются паровозы и вагоны и т. д.
Некоторые виды промышленной продукции вывозятся более чем в 20 стран
мира. Объем валовой продукции крупной промышленности вырос против
дореволюционного в 114 раз. На этих предприятиях, оснащенных
новейшей техникой, работают тысячи вчерашних землеробов-чувашей,
получивших теперь соответствующую квалификацию. Управляют
предприятиями квалифицированные специалисты, в основном чуваши.
Особенно знаменательно, что среди рабочих много женщин-чувашек
(преимущественно в текстильной промышленности).
Основные современные средства для перевозки гру-
Средства зов и пассажиров — те же, что и у соседей. Кроме
передвижения r L
г того, в качестве местного транспорта служат: летом
дроги с теми или иными приспособлениями, зимой дровни, также с
различного типа кузовами.
У большинства чувашских крестьян распространена обычная для
края так называемая русская телега, но в северных районах до
последних лет изредка встречалась старинная чувашская телега — на дроги
прикреплялась широкая и открытая с обоих концов осиновая или
липовая колода. Применялась в прошлом также специальная сноповозкаг
представлявшая собой покрытые лубом дроги. Для поездок без груза
иногда на дроги ставили плетенный из тальника кузов.
Своеобразным экипажем была свадебная кибитка, в которой
перевозили в дом жениха невесту и ее подруг. Это большой закрытый кузовг
украшенный снаружи и внутри пластинами луба с набитыми на них
медными гвоздиками. Такой кузов можно было легко ставить летом на
дроги, зимой на дровни, он был очень вместителен.
Зимой основным экипажем служили такие же, как и у русских, сани-
розвальни с боковыми крыльями, поставленные на дровни. Для
поездки в гости или на дальнее расстояние зимой использовали возки,
обшитые рогожей, иногда закрытые сверху. Как в летние повозки, так и в
сани, обычно запрягают одну лошадь с дугой, как и у русских.
Гужевой транспорт в настоящее время сохраняется для внутрикол-
хозных перевозок. Для отправки на дальние расстояния широко
используется автомобильный транспорт. В Чувашии хорошая дорожная сеть.
Она имеет прекрасные асфальтированные тракты, много дорог с
жестким покрытием. По ним, кроме множества грузовых автомобилей,
курсируют большие пассажирские автобусы.
Через Чувашию проходят транзитные железные дороги, построенные
в конце прошлого столетия: Казань — Москва и Казань — Рузаевка,
606

а также построенные в советское время местные железнодорожные ветки:
Канаш — Чебоксары и Урмары — Козловка.
Большое значение, как и прежде, имеет водный транспорт по Волге,
Суре, а в половодье и по р. Цивиль. У многих жителей приречных
деревень имеются лодки, долбленые, с нашитыми на борта досками или
полностью сделанные из досок. По рекам курсируют моторные лодки,
современные трехпалубные теплоходы и суда на подводных крыльях, грузовые
баржи. '
Обслуживают Чувашскую АССР и самолеты, как транзитные,
соединяющие Чебоксары с Москвой, Казанью, Горьким, так и местные,
курсирующие между районными центрами и крупными населенными пунктами.
Большинство чувашей и теперь живет в деревнях
ижилищГ М- В северных районах Чувашской АССР, более
древних по заселению, поселки обычно
расположены гнездами, включающими нередко до десятка деревень. В южной части
республики, заселенной позднее, размещение деревень более
равномерное. Наименования большинства северных деревень имеют приставку
каса, что означает конец, или выселок. В южных районах названий с
такой приставкой не встречается, но многие деревни представляют собой
выселки из старинных северных селений. Здесь они носят названия
старых деревень с добавлением — Новое, Полевое и т. п. Южные селения
обычно крупнее северных (иногда до 500—800 дворов; в северных — 80—
100 дворов).
Для старой чувашской деревни северных районов характерно деление
на концы. Часто это обусловливалось тем, что рельеф сильно изрезан
оврагами, и концами назывались части деревни, расположенные на
отдельных межовражных пространствах. Нередко концы выделялись ж
при ровном рельефе. Вероятно, эти концы представляли собой группы
усадеб родственников. Для северных деревень характерны также
искривленные улицы, как бы проложенные между отдельными, в беспорядке
разбросанными гнездами усадеб. В наше время в связи с развернувшимся
массовым жилищным строительством в подобных поселках
прокладываются новые прямые улицы и производится перепланировка старых.
В южных районах и раньше преобладала уличная планировка, без концов,
чаще вдоль реки.
Усадьбы чувашей в большинстве случаев имеют форму вытянутого
прямоугольника и отделены одна от другой проулком, обычно
засаженным деревьями или кустарниками. Как правило, усадьбы делятся на две
части: переднюю — собственно двор, на котором стоит жилой дом и
расположено большинство надворных построек, и заднюю, где разбит огород,
здесь же находится и баня. В прошлом в задней части усадьбы было
гумно с мякинником, а нередко и амбар для хранения зерна. В новых
усадьбах часто такого четкого деления усадьбы на две части не наблюдается,
так как хозяйственных построек стало меньше (во многих из них отпала
надобность), и они не отделяют переднего двора от задней части усадьбы.
Раньше при постановке жилого дома обязательно соблюдалась
ориентировка на солнечную сторону. Его часто ставили внутри усадьбы
со входом, обращенным на восток, и окном на юг вне зависимости от
ориентировки усадьбы по отношению к улице. Теперь новые дома ставят,
как правило, фасадом на улицу, окна в них прорубают в соответствии
с внутренней планировкой.
Основным типом дома (пурт) как раньше, так и теперь является
бревенчатый четырехстенок, рубленный в чашку. В последнее время все
больше стал распространяться пятистенок, более отвечающий запросам
колхозников. Сруб обычно ставят на дубовых стульях; пространство
между стульями забирают короткими бревнами или плахами, которые
подкладывают под нижний венец сруба поперек стены. В каждом доме
607

имеется подполье глубиной около 1,5 м. Высота сруба от пола до матицы
(мачча) варьирует от 2 до 2,3 м, а в новых больших домах достигает
даже 3 м. У четырехстенка чаще всего делают три окна в фасадной и два
в боковой стене; у пятистенка окон больше, и они располагаются обычно
с трех сторон дома.
В последние годы начали строить дома не только бревенчатые на
кирпичном или каменном фундаменте, но и полностью кирпичные. В
районе железнодорожных станций, где скопляется много шлака, нередко
стали возводить и шлакобетонные дома.
Крыши у большинства домов двухскатные на стропилах. В южных
районах чаще встречаются четырехскатные крыши, и только очень
старые дома имеют крыши на самцах. Прежде большинство домов крыли
соломой внатруску, укрепляемой поперечными слегами. Только
немногие дома, у более зажиточных, покрывались дранкой или тесом. В наше
время все крыши новых домов кроют тесом, железом или шифером.
Фронтон двускатной крыши обычно зашивают тесом и нередко украшают
фасонными дощечками.
После реформы 1861 г. чуваши стали применять украшение домов
снаружи, чего раньше не делали. Наличники домов (особенно богатых
крестьян) украшали долотной резьбой, а фриз — барельефной судовой
резью. Фронтоны и наличники окрашивали иногда полихромно. Углы
срубов зашивали продольными досками с резными планками под филенку.
В настоящее время украшение жилищ у чувашей получило
значительное развитие. Если раньше дома украшали только зажиточные крестьяне,
теперь у всех колхозников появилась эта возможность. Во внешнем
оформлении жилых домов широко применяется пропиловочная резьба.
Сохраняется и полихромная раскраска.
В XVIII — начале XIX в. чуваши не строили сеней. Дверь дома
выходила наружу: в ее верхней части прорубали окно, чтобы лучи
восходящего солнца сразу же могли проникать в избу. В середине XIX в.
позади дома появилась клеть, а между ней и жилой частью дома — сени,
перед которыми в дальнейшем стали делать крылечко с лестницей. Вход
в клеть был не из сеней, как у русских крестьян, а отдельный. В
результате чувашский дом получил трехраздельную структуру: изба —
сени —клеть.
Отопливались старинные чувашские дома глинобитной печью с топкой
по-черному (камака); над открытым шестком подвешивался котел.
Вначале XX в. топка по-черному стала быстро исчезать, и теперь все
сельские дома отапливаются русской печью, сбоку шестка которой сохраняется
очаг с подвешенным котлом. У части населения южных районов Чувашии
распространен очаг, пристроенный к печи сбоку, с вмазанным в него
котлом, как у татар. В новых домах боковую сторону печи отделывают
под голландку, без лежанки.
В старинных домах печь обычно клали в углу, близко к задней и
глухой стенам дом'а, обращая топкой к передней стене. Вся передняя часть
избы была занята широкими нарами, как в татарском жилище. Вдоль
стен ставили подвижные скамьи, иногда — стол у боковой стены, в
которой прорубали окно. Позднее чувашская изба приняла планировку и
обстановку русской крестьянской избы. Появилась перегородка,
отделявшая кухню: она шла по линии боковой стороны печи к передней
стене. Нары исчезли или остались только в кухне. Вдоль передней и
боковых стен пристраивались широкие неподвижные лавки, а у задней,
рядом с входом,— помост типа русского коника. С введением топки по-
белому появились полати (чаще в южных районах); постепенно стал
выделяться передний угол избы с божницей и столом.
После коллективизации, когда материальное положение крестьян
резко улучшилось, чуваши начали строить дома нового типа и перестра-
608

Современные сельские жилища чувашей:
1 — с. Батырево; 2 — с. Яльчики
ивать старые. Особенно широко развернулось жилищное строительство
в послевоенный период. Строят, как и прежде, четырех- и пятистенки,
но планируют их иначе. Новые четырехстенки часто делают несколько
длиннее прежних. Печь кладут отступя от задней стены более чем на 1 м
и обращают топкой к боковой стене с окном. Между печью и задней
стеной образуется небольшая комната, иногда в нее прорубается окно
в глухой стене. По линии боковой стороны печи ставят перегородку
с дверью, отделяя чистую переднюю половину дома. Последнюю иногда
также делят перегородкой, таким образом получаются большая комната
и спальня.
Для отопления здесь ставят дополнительно небольшую кирпичную
печь, имеющую общий дымоход с основной печью. Многосемейные
колхозники, а также сельская интеллигенция строят себе чаще всего
пятистенки, в которых обе жилые половины, как правило, соединены дверью.
39 Народы Европейской части СССР, II 609

Одна половина, в которую ведет
вход из сеней, обычно
используется как кухня и столовая;
вторая половина, отапливаемая
по большей части голландской
печью, делится на две или три
комнаты. Полы в новых домах
обязательно красят, во многих
домах окрашивают и стены.
В новых домах у чувашей
уже современная обстановка.
У многих колхозников
книжные и платяные шкафы,
радиоприемники, большое
количество комнатных растений,
тюлевые занавеси на окнах,
вышитые коврики на стенах.
Интерьер дома постепенно
приобретает вид городской
квартиры. Передний угол
оформляется хорошей картиной или
семейными фотопортретами. В
кухне, хотя и остается
обязательным подвесной котел, но
на шестке часто устраивают
плиту и пищу приготовляют
в кастрюлях, которых раньше
у чувашей не было.
Кроме жилого дома и клетиг
Интерьер дома колхозника. Колхоз «Гвардеец» которая почти всегда была
Батыревского района. 1956 г. объединена с домом под одной
крышей, на усадьбе у чувашей
раслолагались бревенчатые
постройки для скота, навесы, амбар для хранения зерна, иногда баня*
а также лад — характерная для чувашей постройка, служившая летней
кухней и местом для приготовления пива.
Клеть строили из толстых бревен, на стульях, как жилые дома, с
хорошим полом и потолком, но без окон. Крыша выступала над срубом,
образуя навес. Перед входом в клеть имелось широкое крыльцо высотой
до 0,5 м, иногда с двумя ступеньками.
Амбары часто делали близкими по типу к клети, но делили их
бревенчатой перегородкой на два помещения с отдельными входами. В одном
из них в сусеках и кадках хранили запасы зерна, в другом —
хозяйственную утварь, сбрую и т. п.
Лась — небольшое строение из тонких бревен или горбылей, без
потолка и окон. Крыша двускатная, из дранок или теса, причем зачастую
один скат делали выше другого, чтобы получались щели для выхода
дыма. Пол земляной. Внутри — открытый очаг с подвесным котлом. Вдоль
стен — низкие земляные нары, обшитые с лицевой стороны досками или
брусьями. На нарах и полках хранилась различная хозяйственная
утварь. У некоторых семей в одном из углов стоял низкий дощатый стол,
за которым летом ели, сидя на нарах. Это строение, по-видимому,
представляло собой пережиток древнего жилища чувашей, подобно «кудо» у
мари и «куала» у удмуртов.
Как уже отмечалось, в новых усадьбах количество надворных
построек резко уменьшилось, исчезает даже клеть, заменяясь чуланом в сенях
дома·
610

В каждой деревне
имеются школа,
изба-читальня, медпункт, а во многих
деревнях — сельский клуб
или дом культуры,
больница, один или несколько
магазинов, в некоторых —
общественные бани.
Хозяйственные постройки
колхоза большей частью
расположены на окраине;
это помещения для скота,
хранилища для хлеба,
силосные башни,
зерносушилки и пр. Во многих
деревнях построены
водокачки, подающие воду из
колодцев и других водоемов,
установлены
водоразборные колонки, в больших
селениях имеются
водонапорные башни. Все это
значительно изменило
облик поселений.
В ряде селений
работают
хлебопекарни,столовые, пошивочные
мастерские, организован ремонт
обуви, открыты парик β магазИне самообслуживания. Колхоз «Гвардеец»
махерские, фотографии и Батыревского района. 1963 г.
другие предприятия
бытового обслуживания
населения. В крупных поселках стали делать тротуары, около общественных
зданий устраиваются цветники. Чувашские деревни отличаются обилием
зелени.
В последние годы во многих совхозах и укрупненных колхозах
началась перестройка поселков по генеральному плану. Новое строительство
связано с перепланировкой старых поселений или их расширением.
В районных центрах, где много населения, не связанного
непосредственно с сельским хозяйством (служащие, рабочие), строят многоквартирные
дома городского типа, чаще двухэтажные.
По переписи 1959 г., 26% населения Чувашской АССР (267 749
человек) живет в городах и поселках городского типа. Городов в настоящее
время семь, из них Чебоксары, Алатырь, Цивильск и Ядрин были
основаны еще в XVI в., а Канаш и Шумерля превратились в города уже
в советское время в связи с развитием промышленности. Теперь в
Чувашии шесть поселков городского типа: Козловка, Киря, Вурнары,
Ибреси, Буинск, Урмары.
За советское время особенно вырос г. Чебоксары — столица
республики. До Октябрьской революции в нем было всего около 5 тыс. жителей,
а по переписи 1959 г., в Чебоксарах числится более 104 тыс. человек.
Теперь Чебоксары — современный город с многоэтажными домами и
различными коммунальными предприятиями. Недалеко от Чебоксар
строится город-спутник. Большое строительство ведется также в Канаше,
Шумерле и Алатыре, хотя в них еще много зданий сельского типа.
Остальные города и рабочие поселки состоят в основном из небольших одно- и
двухэтажных домов и внешне напоминают крупные селения. Среди
611
39*

жителей новых городов много чувашей, преимущественно недавних
крестьян, ставших теперь рабочими.
п В пище чувашей, как и у всех древних земледель-
ища цев, преобладали растительные продукты: мука,
крупы, овощи, масла из семян масличных культур. Меньшее значение
имели молоко и молочные продукты: масло, пахтанье, творог, сыр и др.
Сравнительно мало потреблялось, даже средним крестьянством, мяса.
Большинство чувашских крестьян было вынуждено продавать более
ценные продукты (мясо, масло, яйца), чтобы свести концы с концами в
своем хозяйстве.
Хлеб пекли почти всегда кислый, из ржаной муки и только для
праздничных печений употребляли пшеничную муку, большей частью
покупную, которая была доступна лишь более зажиточным семьям. Оладьи и
блины пекли из полбенной, гречневой, реже ячменной, овсяной или
гороховой муки. Помол зерна и его обдирку производили на водяных и
ветряных мельницах и крупорушках, но небольшие количества зерна
почти до последних десятилетий мололи на деревянных ручных
мельницах, а обдирали в деревянных ступах.
В большом количестве употребляли овощи — капусту, лук, репу,
редьку, морковь, хрен, а также дикорастущие травы: щавель,
борщовник, крапиву и др., которые вместе с овощами служили приправой к
кушаньям, начинкой для пирогов и т. д. С середины XIX в. большое
место в питании чувашей занял картофель.
Мясо чувашский крестьянин-середняк имел возможность употреблять
лишь по большим праздникам, преимущественно осенью, когда
кололи скот. Только богатый чуваш мог есть мясо — говядину и
баранину, если не постоянно, то часто. Свинину стали больше употреблять в
пищу только в последнее столетие. В прошлом, особенно низовые чуваши,
охотно ели конину, но чаще она служила обрядовой пищей во время
молений. Мясо домашних птиц ели редко. Только осенью резали
петухов, курица же представляла слишком большую ценность. Гусей и уток,
как отмечалось, разводили только зажиточные крестьяне.
Рыбы ели мало, и то преимущественно в приволжских и присурских
поселках. Чуваши, жившие в отдаленных от рек местах, покупали
рыбу только в тех случаях, когда приходилось им приезжать в город.
Из яиц готовили ряд блюд, но только для почетных родственников
или гостей. Яйца употреблялись в пищу очень редко. Их продавали,
чтобы купить различные необходимые предметы у разъездных
торговцев.
Широко использовались в питании крестьян молоко и молочные
продукты. Молоко в свежем виде давали только детям, взрослые же его
почти не пили. Масло продавали. Обрат, ита пахтание (уйран),
употребляли как приправу к жидким кушаньям или запивали им кашу. Из
снятого молока делали творог и своеобразный сыр чакат. Для
приготовления кислого молока (турах) заквашивали снятое, реже цельное молоко.
Прибавляя в турах воду, получали освежающий напиток турах уйранё.
Кроме животного масла, чуваши приготовляли в большом количестве
растительное масло из семян льна, конопли, мака. В качестве приправы
к каше употребляли маковое «молоко».
Основным первым блюдом был обычно суп (яшка, или шурпе) с
картофелем и другими приправами из муки, овощей, трав и пр. Иногда его
варили без мяса, приправляя лишь животным или растительным маслом
или пахтаньем (уйраном). Верховые чуваши нарезали вареное мясо
мелкими кусочками и клали в суп; низовые чуваши вынимали мясо из супа
и подавали как второе блюдо с вареным картофелем.
Постоянным блюдом были каши — полбенная, гречневая, пшенная,
чечевичная. Часто ели и горох. Густые каши ели как второе блюдо, при-
612

Колхозная столовая в с. Батырево
правляя животным либо растительным маслом или запивая их уйраном,
реже молоком. На второе часто подавали картофель, сваренный в
кожуре, или очищенный, мятый, который ели с маслом или молоком. Нередко,
особенно в поле, заваривали толокно, которое также сдабривали маслом
или уйраном. Из овсяной и гороховой муки варили кисели, кислые и
пресные.
К семейным и общественным праздникам приготовляли хуран купли—
сваренные в котле пирожки с начинкой из творога с яйцом, мятого
картофеля с маслом или сметаной, иногда из мяса с луком. К столу подавали
чашку растопленного масла, куда обмакивали хуран кукли. К
праздничному столу подавали несколько видов яичницы. Особенно лакомым
блюдом считались сваренные вкрутую яйца, разрезанные пополам и
поджаренные на сковороде с маслом.
Лакомым кушаньем считался и тултармаш — кишки, начиненные
жирным мясом с ячменной, полбенной или пшенной кашей, которые
варили в котле, а затем слегка поджаривали. Свежую кровь животных
вместе с мелкими кусочкали сала запекали в жаровне и подавали в
горячем виде.
Оригинальным кушаньем была чувашская колбаса шарттан:
очищенный желудок животного, чаще бараний, начиняли мелкими
кусочками мяса и сала, затем зашивали и ставили на сковороде в печь на 3—
4 часа. Остудив, его нарезали тонкими ломтиками и подавали гостям
как лакомое блюдо. Иногда шарттан приготовляли с целью
консервирования мяса, для этого его сильнее солили, затем подвешивали. В таком
виде он мог храниться долго. Летом из него варили суп.
Из теста, преимущественно кислого, в праздничные дни, а также для
вечеринок пекли лепешки, пышки; мелкие шарики из сдобного теста
(йава) или маленькие лепешки (юсман) в прошлом служили
ритуальным блюдом при молениях.
Пекли также пирожки с различной начинкой и пуремеч — типа
ватрушек с творогом или картофелем. Иногда пекли такие же, как у
русских, закрытые пироги. Особенно характерным для чувашей был хуплу^
613

m
о
О
о
И
о
О

или пелёш: пресную лепешку клали в глубокую сковороду так, чтобы
она закрывала всю внутреннюю поверхность сковороды; на нее
накладывали толстый слой мелко изрубленного сырого или слегка сваренного
мяса, а поверх него — тонко нарезанные ломтики свиного сала, и все
это закрывали другой лепешкой. Хуплу запекали в печи и на
сковороде подавали на стол. Старший разрезал верхнюю корку по числу
едоков и раздавал каждому по куску. Затем все ложками ели начинку
вприкуску с верхней коркой. Потом съедали пропитавшуюся салом нижнюю
корку, которую тоже предварительно разрезали на куски по числу
едоков. Иногда хуплу начиняли кашей с изюмом, обильно сдобренной маслом.
В чувашской кухне было немало вкусных и питательных блюд, но их
приготовляли только по праздникам и для гостей. Семьи же, даже
середняков, питались весьма скудно, в основном хлебом, яшкой с уйра-
ном, кашами и киселями.
Немало продуктов чуваши расходовали не для потребления семьи,
а на жертвоприношения. Во время общественных молений в каждом
населенном пункте резали значительное количество скота, птицы. Много
зерна расходовалось на приготовление обрядового пива. На семейные
моления и жертвоприношения расходовали яйца, чакат, кашу и другие
продукты.
Из напитков наиболее распространенным было пиво (сара), которое
приготовляли почти в каждом дворе, за исключением бедняцких хозяйств.
В небольшом количестве пили русский квас.
В советское время в связи с резким подъемом материального и
культурного уровня чувашей изменилось и их питание. Продукты в основном
остались прежними, но наиболее ценные из них (мясо, масло) стали
употребляться в больших количествах и всеми чувашами. В рацион
вошли фрукты, сахар и кондитерские изделия, которые раньше, и то
в минимальных количествах, употребляли только богатые. Наряду со
многими сохранившимися от старой кухни кушаньями стали обычными
гуляш, тушеное мясо с картофелем, жареный картофель с маслом или
мясом и другие блюда, перешедшие преимущественно из русской
кухни, частично через общественное питание. Изменилась сервировка стола:
исчезла деревянная посуда, стали подавать каждому отдельные
тарелки и столовые приборы. Питание чувашей становится все калорийнее,
разнообразнее, улучшаются способы приготовления блюд и сервировка.
0 Одежда, особенно женская, весьма устойчивый
д д элемент быта, отражающий многие явления
этнической истории народа и его культурные связи. У чувашей женская одежда
была близка к одежде соседей, но все же имела некоторые особенности.
Материалом для одежды у чувашей издавна были холст и сукно,
изготовлявшиеся в каждом хозяйстве. Чувашки из льна, а чаще из
конопли ткали несколько сортов холста: от очень тонкого для головных
уборов сурпан и кафтанов до грубого, употреблявшегося на портянки и
онучи.
В XIX в., кроме холста, стали изготовлять ткань из
хлопчатобумажной пряжи, близкую к фабричной бязи. Легкие ткани фабричного
производства (ситец, сатин и др.) чуваши начали приобретать лишь
в конце XIX в., а в советское время фабричные ткани почти полностью
вытеснили домотканые.
Верхнюю одежду шили из сукна, в большинстве также домотканого,
коричневого или черного цвета. Реже для одежды ткали более тонкие
сукна: белые, желтые, синие и зеленые.
Мужчины в старину непосредственно на тело надевали холщовую
рубаху (кёпе) и такие же штаны (йём). Этот же наряд служил рабочей
одеждой в теплое время года. Рубахи были туникообразного покроя,
615

без воротника, с боковыми клиньями и разрезом на груди посредине или
сбоку. Носили рубаху навыпуск, обхватывая ее узким плетеным поясом.
Шили ее обычно из крашенины или пестряди, а для стариков из белого
холста. Штаны были из такого же материала, довольно узкие, на
гашнике, длиной до щиколотки. Во время молений и других религиозных
обрядов надевали чистую одежду белого цвета. Зимой поверх йем
надевали того же покроя дытма из более толстой крашенины или сукна;
летом в прохладную погоду сверх рубахи носили холщовый шупар,
или пустав из тонкого сукна; оба они имели вид короткой поддевки с
борами сзади. Пожилые и старики постоянно ходили в шупарах, у
зажиточных они были вышиты спереди и сзади.
Осенью (а бедняки и зимой) носили кафтаны из более тяжелого сукна
сахман в виде поддевки со стеганой подкладкой до талии. Основной
зимней одеждой была шуба (кёрёк) из овчин желтого, а у богатых черного
дубления, сшитая в талию с борами или складками. Осенью в
дождливую погоду поверх сахмана надевали адам (азям) из толстого, плотно
сотканного и валяного сукна, а зимой в дорогу — дубленый или крытый
тканью тулуп. Азям и тулуп в отличие от других видов верхней одежды
имели большие воротники шалью.
Со второй половины XIX в., когда широко развернулось
отходничество, молодые и средних лет мужчины стали вместо шупаров носить
городского покроя пиджаки. Только верхняя одежда долго еще
оставалась прежней. Теперь мужчины, кроме стариков, носят нательное
белье, городского покроя костюм и пальто, а зимой для работы —
русский дубленый полушубок.
Более сложна женская одежда, особенно нательная. Женская рубаха
чувашек по покрою не отличается от мужской, но имеет некоторые
особенности у разных групп чувашей. У верховых чувашек холщовая рубаха
очень слабо расклинена и потому узкая в нижней части; ее шьют
длиной до щиколоток, но при носке туго подпоясывают, а затем
подтягивают вверх до колен, образуя напуск (пазуху). У низовых чувашек
рубахи длиной до середины голени и значительно расширенные в подоле;
их носят без пояса и без напуска. И того, и другого вида рубахи без
воротника, разрез у них посередине груди, все они обильно украшены
вышивкой.
Во второй половине XIX в. низовые чувашки стали носить рубахи
из пестряди с крупными полосами или клетками. Одновременно
изменился и их покрой: туникообразную, сильно расклиненную рубаху стали
шить длиной только до середины бедер, а ниже к ней пришивали
широкую и пышную оборку, часто другого цвета и рисунка, спускающуюся
До середины голени. Подобные рубахи, близкие по покрою к татарским,
сохраняются до сего времени в комплексе национальной одежды.
Старинные холщовые рубахи, часто украшенные полосками кумача вместо
вышивки, наряду с пестрядинными продолжают бытовать у
промежуточной группы чувашей — анат-енчи.
В наше время и верховые чувашки шьют рубахи из фабричных
тканей, но в отличие от низовых чувашек, любительниц ярких и пестрых
расцветок, они носят рубахи светлых оттенков, чаще светло-голубого
или светло-лилового цвета.
Обязательная принадлежность женской одежды — штаны; у
верховых чувашек они близки по покрою к мужским, у низовых — ближе
к татарским, с широким шагом. Их шьют не на вздержке, а с завязками
на боках.
Непременной частью одежды является фартук. У верховых чувашек,
носящих большое количество нагрудных украшений, фартуки чаще
шьют без нагрудника, у низовых — обязательно с нагрудником.
Фартуки обычно богато украшают вышивкой и кружевами.
616

Верхняя одежда обеих групп
чувашек одинакова и мало
отличается от мужской.
Наиболее древней и широко
распространенной обувью
чувашей обоего пола были лапти,
которые носили с портянками,
онучами и длинными оборами.
Мужские и женские лапти
низовых чувашей различались
только размерами, тогда как
у верховых чувашей женские
лапти отличались от мужских
по форме. Их плели из
большого числа полосок лык с
небольшой головкой, как в
лаптях мариек. Верховые чувашки
обертывали ногу черными
портянками и черными же
суконными онучами до самых колен,
а затем обматывали длинными
оборами. Шерстяные онучи и
портянки они носили круглый
год, тогда как мужчины
надевали их только зимой, причем
белые, а не черные. При
обертывании ног онучами чувашки
старались превратить голень
в ровный столбик от колена до
ступни — это считалось краси- тт , „ ч
J «т/. г Чувашка (вирьялка) в национальной одежде.
вым. Женщины ходили так весь Дер. Яманаки Цивильского района
день, несмотря на летнюю жару,
а некоторые не разувались и на
ночь. Многие низовые чувашки носили шерстяные вязаные чулки с черной
резинкой вверху паголенка, чтобы чулок не спускался. У юго-восточных
так называемых степных чувашей (хирти), живущих близко к татарам,
широкое распространение имели чулки, сшитые из толстого белого сукна,
а летом — из холста.
Лапти служили не только рабочей, но и постоянной обувью. Лишь
богатые да побывавшие на отхожих промыслах носили русские fсапоги
на твердой подошве. Богатые чувашки покупали у русских сапожников
специальные женские сапожки с «гармошкой» на голенище. В конце XIX—
начале XX в. в качестве праздничной обуви стали носить мелкие и
глубокие резиновые галоши, надевая их прямо на чулок.
Зимой кто побогаче носил валенки, а основная часть чувашей ходила
в тех же лаптях, только вкладывая в них для тепла пучок сушеной
осоки или сена.
В первые годы Советской власти лапти наравне со старинной
одеждой еще держались у основной массы чувашей. Теперь мужчины в
качестве рабочей обуви носят русские сапоги или тяжелые башмаки, а по
праздникам легкие ботинки и полуботинки. Женщины ходят в туфлях
фабричного производства.
Девушки, придерживающиеся в той или иной мере традиционной
одежды, в качестве выходной обуви носят щегольские шевровые или
сафьяновые сапожки на высоком каблуке.
Головные уборы чувашей, особенно женские, в прошлом были
весьма разнообразны, но с конца XIX в. они постепенно упрощались,
617

приближаясь к головным уборам русского населения края. С
непокрытой головой в прошлом чуваши никогда не ходили.
Наиболее распространенным типом зимнего мужского головного убора
еще в недавние годы считалась барашковая шапка с суконным верхом;
теперь ее часто заменяет шапка-ущанка. Изредка встречается еще
старинная мерлушковая шапка конусообразной формы с выпуклыми
стенками. Летним головным убором мужчин издавна служила черная
войлочная шляпа: у верховых чувашей — в виде цилиндра с узкими полями,
напоминающая русский гречневик, а у низовых — полусферическая
с широкими, загнутыми вверх полями, близкая к распространенной у
соседних татар-мишарей. В конце XIX в. молодые и средних лет чуваши
стали носить русский картуз с лакированным козырьком; в настоящее
время бытуют городская кепка и фетровая шляпа, последняя главным
образом у интеллигенции.
Наиболее распространенный женский головной убор — легкий
платок, сложенный на угол и завязанный под подбородком, а летом — на
затылке. В холодную погоду женщины носят шаль, которую также
складывают на угол и один конец ее обматывают вокруг шеи.
Очень своеобразны старинные головные уборы замужних женщин —
сурпан и хушпу. У низовых чувашек сурпан это длинное, до 2,5 м
холщовое полотенце, им обертывали голову и лицо, а концы, украшенные
браным тканьем, вышивкой, кружевами, спускали на спину в виде
широкой орнаментированной полосы. Сурпан закреплялся на голове
коротким, не более 1 м, полотенцем с орнаментированными концами {nyq-
тутри, букв. — головной платок), которым туго обвязывали голову,
а концы спускали на шею. Иногда вместо пусь-тутри употребляли
обычный головной платок, сложенный в несколько раз, или специальную
треугольную косынку (чалма), или хушпу.
У верховых чувашек сурпан короче, чуть длиннее 1 м, и уже, с
искусной орнаментацией концов и очень мелкой вышивкой вдоль боковых
сторон. Им обертывали шею, а на темя клали вышитую полоску
ткани (масмак), которая возле ушей прикреплялась к сурпану,
поддерживая его.
Хушпу имеет форму перевернутого книзу усеченного конуса с
открытым верхом. Основа его жесткая, из кожи или туго простеганного холста,
сплошь покрыта бисером, монетами и т. п. Сбоку прикреплены также
покрытые монетами кожаные наушники, застегивающиеся под
подбородком, а сзади — унизанный монетами и бисером «хвост» шириной
в ладонь и длиной до поясницы.
Девичий головной убор тухъя представляет собой шапочку,
напоминающую шлем из ткани или кожи, сплошь зашитую бисером и монетами,
с твердой, часто металлической шишечкой наверху (у низовых чувашей)
или без нее. Иногда тухью целиком делали из бисера, нанизывая его
на тонкий проволочный остов. Сбоку имеются также наушники из кожи,
унизанные монетами, а сзади хвост, как и у хушпу. В качестве
девичьего головного убора употреблялся также белый вязаный
хлопчатобумажный колпак, надевавшийся иногда поверх тухьи.
Зимой девушки на платок надевают иногда шапку в виде папахи из
серой мерлушки, а женщины — мужскую шапку.
Чуваши-горожане, кроме глубоких стариков и старух, как правило,
традиционного костюма теперь не носят, а ходят в одежде, приобретаемой
преимущественно в магазинах. В Чебоксарах только кое-где, особенно
в районе рынка, можно встретить чувашей в традиционных костюмах.
Это приезжие из деревень, да и то в связи со все большим
проникновением городской одежды в деревню, их становится с каждым годом все
меньше. В праздники женщины и девушки любят надевать традиционную
одежду.
618

Женский костюм еще и теперь нередко дополняется большим
количеством украшений, носимых на ушах, шее, груди, спине, а также на поясе.
Очень своеобразны старинные народные украшения: девичьи шулкеме
и женские — сурпан-дакки. Это — полоски кожи размером 20—25 на
14—16 см, покрытые мелкими старинными монетами, а по краям —
бисером и раковинами каури. Женщины иногда соединяли оба эти украшения,
закрывая ими всю грудь до пояса. Оригинальным украшением у
верховых чувашек считалось пуд-хыдё, имевшее форму полукруга или
полуовала, покрытое монетами, бисером и стеклярусом и закрывавшее верхнюю
часть спины от плеча до плеча. Для низовых чувашек характерна была
перевязь теветъ — полоса ткани, сплошь покрытая крупными монетами;
ее надевали через левое плечо под правую руку.
У верховых чувашек обязательной принадлежностью праздничного
наряда были плетеные с крупными кистями пояса; к ним прикреплялись
сара — полоски кумача размером 5—10 на 12—20 см, покрытые
вышивкой и аппликацией, позументом, пуговицами, бляшками и т. п., с
длинными кистями или бахромой.
Кроме сара, верховые чуваши прикрепляли к поясу яркач —
подвеску из бус с кистями на конце. Низовые чувашки прикрепляли сара к
поясам, завязывая их на талии сбоку, иногда сзади и спуская вниз.
Они надевали сзади еще одно украшение — хуре (хвост), состоящее
из длинных пучков черных крученых нитей, вставленных верхним концом
в медные трубочки длиной до 10 см; трубочки соединялись вверху поясом,
посредством которого хуре держалось на талии. В наше время
большинство этих укратлений, как и старинные головные уборы, можно изредка
встретить на свадьбах или на спектаклях художественной
самодеятельности. Только кольца, бусы и ожерелья из монет еще продолжают носить.
Одежда чувашей свидетельствует о древнем и тесном общении их
с соседними народами. Так, одежда верховых чувашек близка к одежде
горных мариек. У низовых чувашей много общего с другими тюрко-
язычными народностями. Например, расклиненная рубаха анатри, а
также сурпан, тухья, хушпу определенно тюркского происхождения.
Возможно, это наследие предков чувашей — булгар, но не исключено и
влияние соседей-татар. Так, замена старинной белой рубахи анатри
пестрядинной с оборками раньше произошла у татар, а затем, уже во
второй половине XIX в., у чувашей. Велико было и воздействие русского
народа, которое стало особенно значительным в XX в.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
В общественном быту чувашей длительное время сохранялись
пережитки первобытнообщинных отношений. Они проявлялись в феодальный
период в частности в том, что в деревенской общине родственные семьи
нередко поселялись рядом, о чем говорит наличие так называемых
концов (касы) во многих северных чувашских деревнях, а также их
своеобразная запутанная планировка, в которой чувствуется наличие
прежних семейных гнезд.
Общины владели определенными участками земли и по мере их
разрастания из центрального поселка выделялись выселки,
размещавшиеся на территории общинных земель. В результате получались гнезда
поселений, имевших общие земельные угодья; позднее они превратились
в так называемые сложные общины, состоявшие из ряда поселений с
общим земельным наделом. Многие такие общины дожили до Октябрьской
революции.
До вхождения в состав Русского государства чувашские ясачные
общины подчинялись казанским феодалам, а позднее — русской админи-
619

страции. После вхождения в состав Русского государства в
чувашских общинах руководство перешло к обеспеченной верхушке (ку-
штан), которая поддерживалась царской администрацией и верно ей
служила.
В начале XVIII в. ясачные были превращены в государственныхг
а частично (в южных районах) в удельных крестьян. С этого времени
общины управлялись формально выборной, а фактически назначаемой
сверху администрацией, старостами и писарями.
В основном общественные отношения в чувашских деревнях в начале
XX в. почти не отличались от сложившихся в крестьянской среде
русского и других народов края. Только сложные семейно-родственные
отношения сохранили пережитки более древних общественных норм.
В территориальных, или соседских, общинах продолжали устойчиво
сохраняться родственные связи. Жители одного конца деревни и даже
обитатели отдельных выселков из одного гнезда сохраняли между собой
более тесные отношения, чем с представителями других гнезд и концов.
Распад больших семей у чувашей был весьма длительным процессом и
закончился только в конце XIX в.
В прошлом при наличии подсечно-огневой системы земледелия
существование больших семей до известной степени стимулировалось самой
техникой ведения хозяйства, требовавшей большого количества рабочих
рук при общем руководстве. Малая семья вести такого хозяйства не
могла. Только тогда, когда чуваши в основном провели расчистку
прежних дремучих лесов под пахотные угодья и получили возможность (после·
вхождения в состав Русского государства) частично переселиться на
новые лесостепные земли с большими открытыми пространствами, интересы
отдельной брачной пары возобладали, и большие семьи стали
распадаться на малые, с собственным хозяйством.
У чувашей нередко организовывались помочи (пулаш) при постройке·
домов, а иногда и при проведении некоторых сельскохозяйственных
работ; на эти помочи прежде всего созывались родственники. Даже в
период резкого классового расслоения крестьянства, когда разбогатевшие
члены бывшей большой семьи перестали считаться со своими бедными
родственниками, они все же привлекали их в необходимых случаях к
работе, используя народную традицию в эксплуататорских целях.
Многочисленные родственники принимали участие в различных делах
индивидуальных семей: при разделах имущества между детьми после смерти
родителей, при организации и проведении свадеб и т. п.
Во главе семьи стоял старик-отец или дед, а иногда — старая,
уважаемая всеми женщина — мать или бабка.
Подчиняясь беспрекословно воле старших в хозяйственных делах,
в личной жизни молодые люди, в том числе и девушки, были довольно
свободны. Молодежь обоих полов свободно общалась. Так, в первой
половине лета, до начала сенокоса, девушки собирались на окраинах
поселений и водили хороводы, в которых принимали участие и юноши,
нередко из соседних деревень. Летними вечерами девушки сидели на
скамейках около домов, сюда же приходили и юноши. Зимой девушки в
складчину организовывали вечеринки, типа посиделок, в которых принимали
участие и парни. Во время совместных развлечений завязывались тесные
знакомства, намечались будущие брачные пары. Несмотря на свободу
общения между молодежью, распущенность была крайне редким
явлением, так как она очень осуждалась общественным мнением и
наказывалась, причем осуждались не только девушки, но и юноши.
Девушки лет с 12—13 начинали готовить себе приданое: ткали
холсты, шили и вышивали рубахи, покрывала для невесты (пёркенчёк) и
другие необходимые вещи. Для девушек нередко выделялись специальные
участки земли, чаще на усадьбе, там они сами выращивали лен или ко-
620

ноплю для получения волокна, из которого изготовляли холсты.
Считалось необходимым, чтобы девушка-невеста из семьи среднего достатка
имела не менее дюжины богато вышитых рубах и соответствующее
количество других предметов одежды. Более ценные вещи: верхнее платье,
в том числе шубу, по возможности из овчин черного дубления, фабричные
ткани, украшения, перину, подушки и т. п. готовили родители. Таким
образом, очень редко чувашская девушка выходила замуж без
приданого, так что выдача многочисленных дочерей даже для зажиточной семьи
была весьма тяжелым делом.
Чуваши стремились как можно раньше женить сына, чтобы получить
в дом лишнюю работницу, и старались как можно дольше задержать дочь,
чтобы не лишиться ее как рабочей силы. Поэтому в старину у чувашей
нередко невеста была на восемь-десять лет старше жениха.
Цикл свадебных обрядов начинался со сватовства. Сговор обычно
заканчивался пиршеством.
За несколько дней до свадьбы невеста устраивала вечеринку для
овоих подруг, будущих участниц свадебной церемонии, а жених — для
своих друзей.
В день свадьбы невесту, одетую в свадебный наряд, покрытую с
головой перкенчеком, подруги и холостые родственники отвозили в
специальной кибитке в дом жениха, где после ряда церемоний, она, не
снимая покрывала, усаживалась в углу. Родственники жениха, подходя
к ней, приподнимали край перкенчека и рассматривали ее. В
определенный момент распорядительница свадьбы (туй-арамё) торжественно
поднимала покрывало, и невеста выходила из угла. После этого она должна
была пойти по воду в сопровождении родственниц жениха, затем
растопить очаг и сварить яшку, чтобы показать свои хозяйственные
способности. Выполнив все это, она садилась вместе с женихом в передний угол
за праздничный стол, и начинался пир, во время которого невеста не раз
выходила из-за стола и танцевала вместе с молодежью.
Пир в доме жениха был главным торжеством среди свадебных обрядов.
Характерно, что и в прошлом церковное оформление брака, требуемое
царским законодательством, не связывалось с семейным проведением
свадьбы, и нередко чуваши венчались со своими женами даже через
несколько лет после фактического брака. На другой день после главного
торжества устраивалось пиршество у родителей невесты, позднее у
родственников с обеих сторон. Часто продолжали торжество в доме
родственника, который становился как бы покровителем новой семьи (хай-
матлах). Молодые не только пировали, но обычно по нескольку дней
жили у него. К хайматлаху, которого выбирали из числа наиболее
уважаемых родственников, молодожены относились с большим уважением,
обращались к нему со своими нуждами в первые годы после свадьбы и
до конца жизни сохраняли с ним добрые отношения. Наличие подобного
покровителя является очень древним обычаем чувашей.
Заключение брака по взаимной склонности нередко встречало
противодействие родителей. Были случаи, когда родители невесты
категорически возражали против ее избранника и выдавали ее за выбранного ими
жениха. Это чаще наблюдалось в семьях богатеев: если избранник
девушки был бедняком, родители считали недостойным породниться с ним.
Однако, если намечаемый родителями жених совершенно не устраивал
девушку, а своего избранника она очень любила, то по договоренности
с ним невеста убегала из дому. Наспех оформлялся церковный брак.
В этом случае молодые выбирали себе хайматлаха, который принимал
их к себе в дом до примирения с родителями и выступал посредником
в данном деле. Иногда родители ловили убежавшую дочь, жестоко
избивали ее избранника и все же выдавали девушку за того, за кого они
хотели.
621

Еще реже происходила кража невесты. Если девушка не соглашалась
выйти за добивавшегося ее согласия парня, то он с товарищами
похищал ее, вступал с ней насильно в фактический брак, после чего
приходилось соглашаться и ей, и родителям, но нередко это кончалось
трагедией.
Зависимое положение молодой пары в семье, пока она не обзаводилась
собственным хозяйством, особенно сказывалось на снохе, которой
приходилось выполнять значительную часть работы по хозяйству. Да и после
отделения от родителей мужа, в своей собственной семье, чувашка была
обременена многочисленными обязанностями по хозяйству и, кроме того,
она сама всех обшивала, заготовляла для одежды необходимое
количество холстов, сукна и т. п.
Юридически женщина пользовалась всеми правами в семье: в случае
смерти мужа жена становилась главой семьи, девушки наследовали
имущество родителей наравне с братьями. Но фактически женщина
находилась в полной экономической зависимости от мужа. Он был
владельцем всего имущества. Все доходы семьи находились в его бесконтрольном
распоряжении. Жена владела только своим приданым, да в ее пользу
шли доходы от птицеводства (яйца), животноводства (молочные
продукты), огородничества и ткачества (холсты). Однако, за исключением
холстов и яиц, которые служили своеобразной денежной единицей, все
остальное шло на потребление семьи.
Определенное своеобразие семейному и общественному быту чувашей
придавало соблюдение различных обрядов, связанных с их
религиозными представлениями. Так, веря в очистительную силу огня, чуваши
при повальных заболеваниях людей или скота совершали обряд
очищения огнем, добытым путем трения. Им зажигали костры, между которыми
проходили люди и прогонялся скот. Специальные обряды совершались
при перенесении огня из старого жилища в новое, особенно при
зажигании первого огня в доме, построенном для молодой семьи. Почитали
«хозяина дома» (хёртсурт) и «хозяина двора» (карта-пудё) — духов —
охранителей жилища и хозяйства.
Еще в XIX — начале XX в. в каждой семье имелся свой йёрёх —
кузовок из коры, где хранились изображения духов в виде куколок,
прутиков и т. п. При выходе девушки замуж ей выделяли часть фамильного
йереха, который она присоединяла к йереху своей новой семьи.
Рождение ребенка сопровождалось магическими обрядами,
направленными, по представлениям чувашей, на сохранение жизни и охрану
здоровья новорожденного. Вешали на шею детям или пришивали к их
одежде различные амулеты, якобы оберегающие от действия злых сил. В
случае заболевания призывали знахаря, который «лечил» заговорами и
другими магическими средствами, хотя иногда не без успеха применялись и
методы народной медицины (лекарственные травы и пр.). Роды
принимала бабка-повитуха, происходили они в антисанитарных условиях, что
стоило жизни многим женщинам.
Похороны у чувашей в XIX в. проводились преимущественно по
христианскому обряду, но при этом соблюдалось немало и языческих
обычаев. Исходя из представлений о загробной жизни, в гроб клали
некоторые предметы, которые якобы могут там пригодиться. Покойника даже
летом отвозили на кладбище на санях, там их ломали и оставляли на
могиле. Обычно на могиле устанавливали крест, но на многих ставили
столбы с семейной тамгой и грубо вырезанным на вершине изображением
человеческого лица (юпа).
После Октябрьской революции общественные и семейные отношения
чувашей резко изменились. Уже в 1920-х годах в результате культурно-
просветительной работы, борьбы против семейно-бытовых пережитков
нарушился прежний патриархальный уклад семьи и до некоторой сте-
622

Велогонка. Республиканский спортивный праздник. Канашский район
пени улучшилось положение женщины. Коренное же изменение
семейных взаимоотношений началось после коллективизации сельского
хозяйства. Работая в большом коллективном хозяйстве, основанном на
применении новой техники, молодежь стала образованней. В связи с этим
молодые люди повели борьбу против безраздельной власти старших,
за построение новой советской семьи и достигли больших успехов в этом
отношении. Современная чувашская семья держится не на экономическом
и моральном принуждении, а на взаимном уважении всех ее членов,
добровольной взаимопомощи, без ущемления чьих-либо прав и интересов.
Изживаются и религиозные предрассудки. Как христианство, так и
древние верования, в основном потеряли свое значение, но пережитки
их еще сказываются. Так, например, сохраняются старинные обряды
поминания умерших родственников. В некоторых семьях, где имеются
старики, можно видеть иконы в переднем углу. Кое-где в сельских
местностях и даже в старых городах действуют православные церкви. В целом
же в быту чувашей сохраняется больше пережитков древних верований,
нежели христианства, которое, как говорилось выше, было искусственно
навязано чувашам.
Преодолевая различные пережитки, мешающие движению вперед,
чуваши, как и другие народы нашей страны, твердо встали на путь
строительства новой жизни. Они принимают активное участие в общественной
жизни республики и всего Советского Союза. Многие чуваши, в том числе
Женщины, избраны депутатами в местные Советы и Верховный Совет
РСФСР. Активно участвуют чуваши в производственных совещаниях
на промышленных предприятиях, в колхозах и совхозах, проявляют
себя как новаторы производства. Ушла в прошлое былая
изолированность отдельных семей, теперь большинство чувашей .живет общими
интересами своего завода, колхоза. Общественные и семейные праздники
стремятся отмечать в кругу своего коллектива.
Культурными стали развлечения молодежи, да и пожилых людей.
Многие чуваши активно участвуют в кружках художественной
самодеятельности, увлекаются спортивными играми, занимаются физкультурой.
623

Как и все народы Советского Союза, чуваши торжественно отмечают
революционные праздники — 1 Мая и 7 Ноября. В общественной жизни
чувашей получили распространение новые, советские праздники — День
урожая, День животновода, День механизатора, Праздник песни.
Исчезли из быта такие обряды, как уй чу к (полевое моление), симыр
чюк (вызывание дождя) и все осенние благодарственные и другие
моления, связанные с земледелием. Некоторые из старинных
земледельческих обрядов, утратив прежнее магическое содержание, превратились
в современные народные гуляния и увеселения. Так, старинный обряд
акатуй (свадьба плуга) превратился в весенний праздник. В
послевоенные годы акатуй принял форму Праздника песни, который проводится
ежегодно во всех районах после окончания весеннего сева.
Общественный характер стали приобретать и семейные праздники —
рождение ребенка, торжественное бракосочетание в загсе и др., в
которых принимают участие не только родственники, но и представители
общественности. Эти праздники проводятся без соблюдения религиозных
обрядов. В противовес ритуалу религиозных похорон, уже в первые годы
Советской власти стали складываться гражданские обряды, получившие
теперь повсеместное распространение.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
Чуваши, как и некоторые другие народы Поволжья, до второй
половины XIX в. не имели своей письменности. Чисто эмпирически они
овладевали некоторым кругом представлений об окружающем мире, создали
свою мораль,' этику, различные виды искусства. Правительству нужны
были чуваши, знающие русский язык и русскую грамоту. В этом было/
заинтересовано и духовенство, стремившееся увеличить свою паству.
Поэтому неоднократно поднимался вопрос об обучении чувашей русскому
языку и грамоте. При монастырях открывались школы для детей
нерусского населения, но обучавшиеся в них приносили мало пользы народу,
они обычно оставались на службе у царской администрации или у
духовенства.
Только в начале 1870-х годов силами передовой русской
интеллигенции и отдельных интеллигентов-чувашей была создана чувашская
грамота на базе русского алфавита с добавлением ряда букв для передачи
специфических звуков и грамматического строя чувашского языка.
Появилась возможность писать по-чувашски. Большую роль в просвещении
чувашского народа сыграл чуваш И. Я. Яковлев (1848—1930 гг.),
который был не только создателем чувашской грамоты, но и организатором
чувашских школ, в том числе училища для подготовки
педагогов-чувашей в Симбирске (1871 г.). Такую большую работу он смог проделать
благодаря помощи передовых русских людей, особенно И. Н. Ульянова,
который в этот период руководил школьным делом в Симбирской губ.
После Октябрьской социалистической революции с получением
чувашами своей автономии перед деятелями культуры новой республики
во весь рост встал вопрос о народном образовании. Надо было создать
широкую сеть школ для детей и обучить грамоте свыше 80% взрослого
населения. К 1930 г. удалось охватить всеобщим начальным обучением
детей, а к 1933 г. ликвидировать неграмотность почти среди всего
взрослого населения, кроме глубоких стариков. В дальнейшем, когда было
введено всеобщее семилетнее обучение детей, значительно поднялся и
уровень образования взрослого населения. Большое число чувашей
получило не только среднее, но и высшее образование по различным
специальностям.
624

Дом культуры в с. Моргауши
В последние годы успешно проводится перестройка школ Чувашии
в соответствии с решениями XXI съезда КПСС. Многие средние и
неполные средние школы, чтобы улучшить производственное обучение, тесно
связались с предприятиями, крупными колхозами и совхозами. Открыто
значительное число школ рабочей и сельской молодежи. Организованы и
успешно развиваются школы-интернаты, число которых все время
увеличивается. Теперь в школах Чувашии обучается 168 человек на тысячу
жителей.
К настоящему времени Чувашская АССР имеет три высших учебных
заведения (педагогический, сельскохозяйственный и энергетический
институты) и несколько отделений различных индустриальных вузов
других крупных центров. В Чебоксарах обучается до 4 тыс. студентов, из
которых более половины чувашей. Кроме того, до 2,5 тыс. чувашей учится
в высших школах Москвы, Горького, Казани и других городов.
Республика обеспечена национальными кадрами, особенно для работы в
деревне.
По подготовке специалистов с высшим и средним образованием
Чувашия идет впереди многих развитых капиталистических стран. В
Чувашии имеется более 200 научных работников.
Одновременно с борьбой за грамоту и образование широко
развернулась культурно-просветительная работа, особенно в сельских местностях.
Если в 1919 г. на территории Чувашии было всего несколько десятков
культурно-просветительных кружков, то в настоящее время в республике
создано много домов культуры, почти во всех селениях имеются
колхозные клубы, и в каждой деревне — библиотека с читальным залом.
Организовано несколько сельских университетов культуры. Все эти
учреждения размещаются преимущественно в новых, удобных для работы
зданиях.
В культурно-просветительной деятельности большое место , занимает
атеистическая работа, направленная на изживание остатков религиозных
воззрений у чувашей. Борьба с религиозными пережитками ведется
путем чтения лекций, показа научных фильмов, средствами печати и радио.
В Чувашии имеются многочисленные группы атеистов, членов Всесоюзного
Народы Европейской части СССР, II 625

Нижне-Кибексинская сельская библиотека
общества «Знание», проводящих не только лекторскую работу, но и
индивидуальные беседы с верующими.
Организованное в 1923 г. Чувашское государственное издательство,
постепенно усиливая свою полиграфическую базу, в настоящее время
выпускает большое количество книг на чувашском и русском языках
(за 40 лет Чувашия выпустила 48 млн. книг). Значительными тиражами
выходят в Чувашии десятки названий газет и журналов.
Большую роль в поднятии культуры населения играют кино и радио.
Если в 1926 г. в чувашской деревне дачали работать четыре
кинопередвижки, то в 1962 г. только в системе Министерства культуры
Чувашской АССР имелось более 500 стационарных киноустановок в сельских
местностях. Построен телецентр. Радиотрансляционной сетью охвачена
вся территория республики. Во многих населенных центрах имеются
свои радиоузлы. '
Развивается в республике и художественная самодеятельность. Если
в прошлом просветитель чувашского народа И. Я. Яковлев мог лишь
мечтать о том, что когда-нибудь чувашская песня «выйдет из оврага»,
то теперь, в значительной мере на базе традиционных хороводов, на селе
возникли сотни самодеятельных хоров, оркестров, танцевальных
коллективов и драматических кружков, многие из них становятся
профессиональными художественными организациями, особенно при домах
культуры.
Большое внимание уделяется заботе о здоровье населения. В настоящее
время нет населенного пункта, в котором не было бы какого-либо
медицинского учреждения. Почти не осталось людей, обращающихся к
знахарям. В республике работает свыше 125 больниц с большим количеством
медицинского персонала и хорошим оборудованием, а также развитая
сеть родовспомогательных учреждений, женских консультаций и т. п.
Появились диспансеры, санатории. Общее количество коек превысило
7 тыс. В республике работает свыше 1200 врачей, тогда как накануне
революции в Чувашии было всего 22 врача. Прежде в чувашских селах
626

Льноводы колхоза «Победа» на отдыхе. Ибресинский район. 1д59 г.
не было ни одного глазного врача, хотя около 50% населения болело
трахомой. В наше время трахома, считавшаяся прежде «национальной»
болезнью коренного населения края, исчезла.
Долго не имея своей письменности, чувашский народ
и литератора выражал свои думы и чаяния, свою
наблюдательность и мудрость, свои переживания в устном
поэтическом творчестве.
Наиболее распространенным жанром были народные песни. Песней
чуваши сопровождали почти все трудовые процессы, начиная от
домашних занятий (прядение, ткачество и т. п.) и кончая
сельскохозяйственными работами. Исполнение песен было любимым развлечением во
время отдыха, особенно у молодежи. Весной молодежь водила хороводы
с играми, танцами, песнями, то плавными, неторопливыми,
подчиняющими себе ритм движения, то быстрыми, стремительными во время плясок
и игр.
Много песен связано с теми или иными обрядами и праздниками.
Были песни благодарственные и просительные, с ними чуваши обращались
к различным силам природы, от которых, по их представлениям, зависело
благосостояние, или к предкам, также якобы имеющим возможность
помочь своим родственникам.
После весенних полевых работ начинались молодежные обрядовые
игры, известные под названием вайа, тапа, или уяв, продолжавшиеся
вплоть до подъема паров и сенокоса.
Среди обрядовых песен очень многие связаны со свадебным циклом.
Здесь и «плач невесты», полный воспевания девичества и ужаса перед
тяжелой подневольной долей замужней женщины, песни подруг невесты
и дружков жениха, а также представителей старшего поколения с
пожеланиями новой семье всевозможных благ.
Пользовались широким распространением застольные песни, в
которых обычно воспевались старинные обычаи, дружба родственников,
святость труда на земле и одновременно сквозило недовольство
существовавшими социальными порядками.
627
40*

Трогательны по содержанию и задушевны по исполнению лирические
песни. Обычные темы их: переживания юноши или девушки, тоскующей
о любимом, сетования женщины на тяжелую долю в семье и т. п.
Позднее, уже в капиталистический период, распространилась
сатирическая песня типа частушки, так называемая сормовска, которую
принесли отходники. В этих коротеньких песенках шутливо изображались
любовные увлечения молодежи, но чаще остро и зло высмеивались
недостатки тех или иных членов общества, а наредко и целых его прослоек
или классов.
В наше время старинные песни большей частью сохраняются лишь
в памяти старшего поколения; их место заняли новые песни,
прославляющие свободный труд и героические дела советских людей. Большой
популярностью среди рабочих и колхозников пользуются частушки,
нередко слагаемые ими самими на местные волнующие темы.
Значительно развит у чувашей жанр сказок. Они иногда
переплетаются с народными легендами о различных исторических личностях,
образы которых сильно опоэтизированы. Много сюжетов, общих со сказками
других народов. Особенно часто в чувашских сказках подчеркивается
благотворная связь с землей и возвеличивается труд на ней.
Как и в сказках других народов, основным героем у чувашей выступает
крестьянский сын, который испытывает ряд приключений и в конце
концов торжествует над темными силами. Герой обычно добывает лучшую
долю не только для себя, но и для народа. В фольклоре чувашей имеется
множество поговорок, загадок, пословиц. Тематика всех этих видов
народного творчества тесно связана с повседневной жизнью.
Зачинателем литературы на чувашском языке, в основном переводной
с русского, был создатель чувашской грамоты И. Я. Яковлев, писавший
небольшие рассказы из жизни чувашей. В дальнейшем образование
чувашской интеллигенции привело к появлению первых писателей и
поэтов-чувашей. Из их числа можно упомянуть И. Н. Юркина, Г. Т.
Тимофеева, К. В. Иванова, Ф. П. Павлова. Правда, печатать свои
произведения первым чувашским литераторам было трудно, но их обычно
переписывала грамотная молодежь, и в таком виде они шли в народные
массы.
Незадолго до революции 1905—1907 гг. чувашская литература вышла
из стадии рукописной и начала распространяться гораздо шире. В 1906 г.
вышла первая чувашская газета «Хыпар» («Вести»), в которой печатались
и художественные произведения. Она издавалась в течение 1906 и 1907 гг.
Несмотря на реакцию, наступившую после революционного подъема,
число чувашских писателей возрастало.
Наиболее крупным из них был К. В. Иванов (1880—1915 гг.)—поэт,
публицист, сатирик, переводчик. Писал он на родном языке и много
сделал для его обогащения. Среди его произведений особенную
известность получила поэма «Нарспи» с драматическим сюжетом из народной
жизни. Писателями-сатириками, раскрывавшими социальные
противоречия в чувашском обществе, были М. Ф. Акимов, Т. С. Семенов-Таер,
Н. И. Полоруссов-Шелеби, Μ. Ф. Федоров, написавший прекрасную
поэму «Ардури» («Леший»), полную картин социальной несправедливости и
безотрадной жизни бедноты.
Широкую дорогу чувашской литературе открыла Октябрьская
революция, в результате которой чувашский народ получил возможность
полностью развернуть свои силы и способности. Если раньше в
чувашском творчестве преобладала поэзия, то теперь писатели начали овладв
вать и прозой, создавая небольшие рассказы, а затем и более крупные
произведения. Большую помощь в становлении чувашской литературы
оказали русские писатели, особенно А. М. Горький, который был
непосредственно связан с писателями-чувашами.
628

Литература на родном языке, тесно связанная с практической жизнью
народа, значительно содействовала повышению культурного уровня
трудовых масс, их воспитанию в духе интернационализма. Среди
прозаических произведений последних лет заметно выделяются романы из быта
чувашей: «Деревня в ветлах» К. Турхана, «Близ Акрамова» Ф. Уяра,
«Тридцатые годы» С. Аслана, повести «На Буинском тракте» А. Талвира,
«Буйные ветры» М. Ухсая и др. Из поэзии наиболее популярны поэмы
«Перевал» и «Дед Кельбук» Я. Ухсая, книги стихов «Песнь сердца»,
«Поют дубравы» и другие П. Хузангая и немало стихов молодых поэтов.
Произведения драматургов А. Калгана «Волна Октября», А. Эсхеля
«Три свадьбы», В. Алагера, Н. Терентьева и других с успехом идут на
сценах театров Чувашской АССР. Среди детских и юношеских книг
наиболее популярны произведения Л. Агакова, В. Давыдова, Н.
Евстафьева.
Лучшие произведения чувашских писателей и поэтов переведены на
русский и другие языки народов СССР; в то же время многие писатели
и специалисты-переводчики знакомят чувашей с произведениями русской
и иностранной литературы.
ш Вместе с песней родилось и ее музыкальное оформле-
Музыка гл
J ние. Старинная чувашская музыка сложилась на
базе пентатоники. Впоследствии она обогатилась дуолями и триолями.
Благодаря внесению в нее элементов русской народной музыки многие
чувашские песни по своему художественному уровню не уступают
песням других народов СССР, имеющим более сложные ладовые структуры.
Кроме сольной песни, у чувашей широко распространено хоровое
пение, в котором мелодия, развиваясь, приближается к многоголосью.
Старинные музыкальные инструменты чувашей: пузырь, волынка, дуда
позднее дополнились казахской домброй, русскими гуслями, скрипкой,
а затем гармонью.
Довольно богатое музыкальное наследие, которое выработал народ
за многие века своего существования, начало быстро развиваться после
Октябрьской революции. Видные музыканты С. М. Максимов, Т. П.
Парамонов, В. П. Воробьев, Г. Г. Лисков, Ф. П. Павлов и др. занялись
гармонизацией чувашских песен.
Широко развитое в быту у чувашей хоровое пение дало возможность
создать прекрасные хоровые коллективы, профессиональные и
самодеятельные.
Опираясь в основном на народное песенное творчество, чувашские
композиторы Ф. Лукин, Г. Лебедев, Г. Хирбю, Т. Фандеев, А. Орлов-
Шузьм и другие создают музыкальные произведения не только малых,
но и крупных форм: симфонии, музыкальные комедии, балеты. В 1957 г.
композитором Ф. Васильевым была написана первая чувашская опера
«Шывармань» («Водяная мельница»).
Организована в Чувашии и подготовка музыкальных кадров, которые
пополняют состав театральных музыкальных коллективов, а также
руководителей и организаторов самодеятельных хоров, оркестров,
танцевальных групп и т. п. при домах культуры и клубах. Артисты Чебоксарской
филармонии часто выезжают с концертами в районы; они помогают и
работе кружков самодеятельности.
Театральных представлений у чувашей до Октябрь-
еатр ской революции не было, как не было и
национальной драматургии. 27 января 1918 г. в Казани силами небольшого
коллектива чувашской интеллигенции было дано первое представление на
чувашском языке. Эта дата стала началом чувашского
профессионального театра, который после образования Чувашской автономной области
в 1920 г. был переведен в Чебоксары. Театр этот, получивший наименование
Чувашского академического театра, сгруппировал вокруг себя всех
629

Вышивальщицы мастерской «Паха-Тере»
интересующихся драматургией и музыкой. Одновременно с созданием
национального театра появилась и чувашская драматургия, сначала в виде
небольших пьесок, а затем и более крупных драм, комедий, часто
сопровождаемых музыкой.
С момента организации Чувашский академический театр показал
более 10 тыс. спектаклей и поставил более 200 пьес, из которых около
90 пьес написаны чувашскими драматургами.
Немало представлений было дано театром на селе (около 6 тыс.
спектаклей), а также в соседних республиках и областях, где имеется
чувашское население.
В 1961 г. в Чебоксарах построено новое здание театра, куда и перенес
свое местопребывание Чувашский академический театр, ныне получивший
наименование музыкально-драматического, так как в нем ставятся и
чувашские оперы. Кроме чувашского и русского театров, в Чувашии
созданы и успешно функционируют еще два театра: Республиканский
передвижной колхозный театр и Театр юного зрителя, который также часто
выезжает в различные районы.
Профессионального изобразительного искусства —
Изобразительное живописи, ваяния—у чувашей до Октябрьской ре-
искусство <* CL
J волюции не было, зато было широко развито
прикладное народное искусство, особенно вышивка и резьба по дереву.
Вышивать умела каждая чувашка, так же как прясть и ткать. Плохо
вышивавшую девушку считали неумелой, и женихи избегали ее.
Вышивкой украшали предметы одежды и другие вещи бытового обихода
(покрывала невесты, свадебные наволочки и т. п.).
Часто, главным образом у верховых чувашей, рисунок накладывался
так плотно и был так мелок, что ткани из-под него не было видно. У
низовых чувашей в нагрудных вышивках на рубахе (кебе) тонкий ажурный
рисунок широко разбрасывался по фону белого холста.
630

Разнообразна была
также расцветка чувашских
вышивок. У вирьял чаще
применялись черный,
розовый, малиновый,
фиолетовый, реже красный и
желтый цвета, причем они
подбирались так, что вышивка
в целом казалась
ажурной. У анатри вышивки
были крупнее, и нередко
большие площади
заполнялись стежковой гладью
одного тона. В расцветке
здесь, кроме черного,
который чаще всего
применялся как
контур,господствовал красный или
приглушенно палевый тон.
В орнаменте преобладали
геометрические формы, но
встречались и
стилизованные изображения
животных и птиц.
После того как низовые
чувашки перешли на
пестрядь для изготовления
рубах, они'стали вышивать Наволочка, вышитая чувашскими мастерицами
значительно меньше, но
верховые продолжали вышивать свои рубахи, фартуки и вышивки у них,
пожалуй, стали еще разнообразнее. В наше время на смену традиционным
швам, требующим много времени, пришла вышивка тамбуром, русской
гладью и русским или болгарским крестом. Однако старинная, дающая
большой художественный эффект, техника и орнаментика не отмерли. В
республике создан ряд мастерских, в которых вышивают старинной техникой,
используя ее для выполнения иных сюжетов и на других вещах (дорожки
на столы и буфеты, мужские рубахи, женские блузки и т. д.).
Продукция этих мастерских имеет хороший сбыт не только в Чувашии.
Художественное ткачество было развито меньше, чем вышивка.
Наиболее эффектны были концы сурпанов низовых чувашек. Ткали чувашки
и большое количество разнообразной пестряди, в изготовление которой
вкладывали немало художественного вкуса.
Мужским видом народного искусства является резьба по дереву.
Донца прялок, подставки светцов, солоницы, ковши и братины для пива,
кадушки для хранения холстов и белья и другие предметы покрывались
искусным орнаментом. Техника орнаментировки состояла в вырезывании
неглубоких бороздок, а также треугольников или накалывании точек.
Орнамент большей частью был геометрический, как и в вышивках,
но здесь фактура дерева давала больший простор компоновке рисунка.
В чувашской деревянной резьбе встречаются весьма реалистические
изображения животных.
Кроме легкого резного орнамента, выполнялась и более глубокая
так называемая глухая резьба. Применялся также скульптурный
орнамент. Так, на крышках солониц вырезали барельефные изображения птиц,
преимущественно уток, а на ручках ковшей для пива — скульптурные
изображения коня.
631

Герой Советского Союза летчик-космонавт А. Г. Николаев
Когда чуваши стали украшать свои жилища снаружи, глухая резьбау
став крупнее и несколько тяжелее, перешла на фризы домов, на
наличники и ставни, столбы и переводы ворот. Еще до настоящего времени кое-
где сохраняются дубовые столбы, покрытые богатой глухой резьбой.
В наше время получили развитие живопись и скульптура. Среди
чувашских скульпторов, по-видимому в силу старинной традиции, многие
работают по дереву. Неплохо чувашские скульпторы стали владеть и
искусством барельефа, применяемого для украшения общественных
зданий; прекрасно выполнены, например, барельефы на фронтоне нового
театра в Чебоксарах.
В Чувашии немало талантливых художников. Заслуживают
внимания произведения чувашских живописцев как старшего поколения —
М. Спиридонова («Портрет поэта П. Хузангая»), С. Скрябина («Вид над
Волгой») и других, так и молодых — В. Турина («Бакенщик»), П.
Григорьева' («Крановщица») и др. Появились также графики—оформители
книг.
* * *
Чувашская Автономная Советская Социалистическая Республика ныне
одна из развитых областей Российской Федерации. За 47 лет Советской
власти из отсталой аграрной провинции России она превратилась в рес-
632

публику развитой индустрии и сельского хозяйства, науки и культуры.
О замечательных успехах чувашей ярко свидетельствует и тот факт,
что славный сын чувашского народа Андриян Николаев явился
участником первого в мире группового полета в космос. Чувашский народ,
занимает достойное место в великой социалистической семье советских
народов и вносит свой замечательный вклад в строительство
коммунизма, в развитие техники, в освоение космоса.

ПОВОЛЖСКИЕ ТАТАРЫ
Среди нерусского населения востока Европейской части СССР
наиболее многочисленны татары (4969 тыс. человек, по переписи 1959 г.).
Кроме обитающих по среднему течению Волги и в Приуралье так
называемых поволжских татар, этнографической характеристике которых
посвящена данная статья, в это число входят и татары других областей
Советского Союза. Так, между реками Волгой и Уралом живут
астраханские татары (кундровские и карагаши) — потомки ногайцев, основного
населения Золотой Орды, по быту отличающиеся от поволжских татар.
Крымские татары, отличающиеся и по быту, и по языку от поволжских,
расселены ныне в различных областях СССР. Литовские татары являются
потомками крымских татар, но они не сохранили своего языка и лишь
по некоторым особенностям быта отличаются от литовцев1.
Западно-сибирские татары близки к поволжским по языку, но отличаются по быту2.
По диалектным особенностям языка, бытовым отличиям, истории
формирования поволжские татары делятся на две основные группы: казанских
татар и мишарей, среди этих групп имеется несколько подразделений.
Наиболее компактно казанские татары расселены в Татарской, а также
в Башкирской АССР и отдельными группами встречаются в Марийской
и Удмуртской АССР, в Пермской, Кировской, Свердловской и
Оренбургской областях. Мишари расселены преимущественно на
правобережье Волги: в Горьковской, Ульяновской, Пензенской,
Тамбовской, Саратовской областях, а также в Татарской, Башкирской,
Мордовской и Чувашской АССР (в частности, значительные группы
мишарей живут в Западном Закамье, в Татарии, южнее Камы, и в западных
районах Башкирии). Отдельными селениями татары-мишари живут в
левобережных частях Куйбышевской и Саратовской областей, а также в
Свердловской и Оренбургской областях. Несколько особняком стоят так
называемые касимовские татары, живущие в Рязанской обл. Изолированно живут
каринские (нукратские) и глазовские татары — потомки населения древней
булгарской колонии на р. Чепце, притоке р. Вятки.
Значительное число казанских татар и мишарей живет в Донбассе.
Грозненской обл., Азербайджане, республиках Средней Азии, в Западной
и Восточной Сибири, в частности на Ленских приисках, где они появились
в конце XIX — начале XX в. в качестве рабочих-отходников и частично
1 См. подробнее стр. 17.
2 См.: «Народы Сибири», М.— Л., 1956 (серия «Народы мира. Этнографические
очерки»).
634

ч
о
К
Д
(X)
Рч
И
о
О

крестьян-переселенцев. Немало татар в Москве и Ленинграде, в городах
Поволжья и Приуралья. Имеются татары—переселенцы из Поволжья и за
рубежом: в Китае, Финляндии и некоторых других странах.
Согласно переписи 1959 г., в Татарской АССР числится 1345,2 тыс.
татар, из них 29,4% — в городах. Кроме татар, в республике живут
русские, мордва, чуваши, удмурты, марийцы и др.
Название «поволжские татары» употребляется только в литературе.
Сами они называют себя татар. Казанские татары иногда называют себя
казанлык, а мишарей — мишэр. Мишари называют себя татар. Русские,
называя все группы татарами, различают их по месту обитания:
казанские, касимовские, сергачские, тамбовские, пензенские и т. д.
Среди поволжских татар имеется небольшая этнографическая группа
кряшен—татар, принявших православие. Они в некоторой степени
восприняли русскую культуру, сохранив, однако, свой язык и многие
особенности быта.
Татары говорят на одном из языков тюркской группы, образовавшемся
в результате смешения ряда древних племенных языков. Следы этого
смешения до настоящего времени обнаруживаются в различных
диалектах и говорах. Современный язык татар Поволжья распадается на
западный — мишарский и средний — казанский диалекты, несколько
отличающиеся один от другого по фонетике, морфологии и лексике.
Татарский литературный язык построен на базе казанского диалекта,
но в наше время он включил много мишарских элементов. Так, в ряде слов
казанское щ заменилось мишарским йе (щигит — йегет).
В советское время татарский литературный язык получил значительное
развитие, обогатившись новыми словами, особенно в области политических
и научных терминов, что является следствием того огромного культурного
подъема, который переживает татарский народ в условиях советского
социалистического государственного строя.
Население территории современной Татарской
Краткий ^ АССР познакомилось с железом в эпоху так назы-
историческии ваемой ананьинской культуры (VII—III вв. до н. э.).
Ананьинцы были оседлыми, основу их хозяйства
составляли мотыжное земледелие и скотоводство. Существенную роль
продолжала играть охота. Около рубежа нашей эры на основе
ананьинской культуры сформировалась пьяноборская. Потомками пьянобор-
цев являются финские народы Среднего Поволжья и Прикамья.
Некоторые из этих финских народов были покорены и
ассимилированы булгарами — тюркским народом, пришедшим с юга во второй
половине I тысячелетия н. э. Еще в степях Поволжья и Приазовья,
т. е. до переселения в Прикамье, в состав булгар влилась часть
аланов— ираноязычного народа, предками которого считаются сарматы, а
потомками современные осетины. Булгаро-аланские племена создали в
Прикамье государство, известное под названием Волжской Булгарии.
Значительная, если не большая, часть населения Волжской Булгарии
являлась потомками местных финских народов. Язык волжских булгар,
относящийся к тюркской языковой семье, наиболее близок был,
вероятно, к современному чувашскому.
В 1236—1238 гг. Волжская Булгария была разгромлена монголами,
которые были известны их соседям под названием татар. Позднее
название «татары» стало применяться к тем тюркским народам, которые
были покорены монголами и входили в состав монгольских армий.
После распада монгольской империи Волжская Булгария вошла в состав
Золотой Орды, подавляющее большинство населения которой
составляли тюркские народы, главным образом кыпчаки (половцы). За ними и
закрепилось наименование «татары». Пришельцы стали селиться на бул-
гарских землях, преимущественно в южных местах, постепенно переходя
636

Казанский кремль
на оседлость и сливаясь с коренным населением, внося в его быт, и
особенно в язык, немало своих черт.
Религиозные верования булгаро-татарского населения были близки
к анимистическим воззрениям соседних народов Среднего Поволжья.
Верили в духов—хозяев воды (су анасы), леса (урман иясе или шуралё),
земли (щир анасы — мать земли), в духов, насылающих болезни (мать
оспы, лихорадки и других болезней). Кроме домового (ей иясе) —
покровителя дома, они почитали «хозяина хлева» (абзар иясе), близкого к
духам—покровителям скота у кочевников. Верили в оборотней (убыр),
а также в особого духа бичура, которого не было в мифологии соседей.
Бичура, по представлениям татар, поселялась в доме и могла помогать
хозяину: доставать ему деньги, доить для него чужих коров и т. д.
либо вредить ему. Почти все духи татарской народной мифологии имеют
аналогию у соседей, но некоторые наделялись специфическими свойствами.
Например, леший—гнурале якобы любит защекотать до смерти
попавших в лес людей, катается на лошадях, пасущихся у опушки, доводя их
до изнеможения.
Ислам суннитского толка стал проникать в среду булгар с Востока,
начиная с X в. Он был сначала религией правящей верхушки булгарского,
позднее — татаро-булгарского общества, а затем постепенно проник и в
трудовые слои татар.
Во второй половине XIV в. восстановившиеся было булгарские земли
вновь подверглись нападению золотоордынских феодалов, русских
удельных князей, а затем нашествию войск Тамерлана. В результате Волжская
Булгария прекратила свое существование и как вассальное государство
Золотой Орды. Территория прежнего центра Волжской Булгарии
опустела, население уходило еще дальше к северу от нижнего течения Камы
и в северную часть междуречья Свияги и Суры, на правобережье Волги.
На этих землях начало создаваться новое экономическое и культурное
объединение, центром которого был город Казань. В середине XV в. оно
превратилось в феодальное государство — Казанское ханство.
Вопрос о происхождении основного населения ханства — казанских
татар — долгое время служил предметом споров. Одни ученые (В. В. Рад-
лов, В. В. Бартольд, Н. И. Ашмарин, С. Е. Малов) считали их переселив-
637

шимися в край золотоордынскими татарами, вытеснившими прежних
булгар, другие (Д. К. Греков, С. П. Толстов, А. П. Смирнов, Η. Ф.
Калинин, Н. И. Воробьев, X. Г. Гимади), на основании археологических,
исторических и этнографических материалов, а также данных антропологии г
полагают, что этнической основой казанских татар является часть древних
булгар, переселившихся к северу и ассимилировавших там отдельные
группы финно-угорского населения. С ними слилась часть татар-кыпча-
ков, которые оказали значительное влияние, преимущественно на языкг
сделав его близким к татарскому официальному языку Золотой Орды.
Подобное мнение в настоящее время считается наиболее обоснованным. Соседи
казанских татар, главным образом русские, с которыми они также издавна
соприкасались, сначала называли население ханства новыми
булгарами, казанцами, а позднее, ввиду того что в новом государстве правила
золотоордынская династия и огромное значение имели ордынские
феодалы-татары, дали им наименование казанских татар, которое, кстати
сказать, долго не прививалось в качестве самоназвания.
Формирование татар-мишарей проходило в лесостепной полосе к
западу от р. Суры, в бассейне притоков Оки. Сюда, в районы обитания местных
племен, финно-угров по языку, преимущественно предков мордвы, еще
с начала II тысячелетия н.э. стали проникать отдельные группы степняков-
кочевников, которые и оседали здесь. После образования Золотой Орды
в этот район, ставший фактической границей собственно ордынских и
заселенных русскими земель, перебирались отдельные группы татар-кыпча-
ков с их мурзами. Возникли опорные пункты этих групп, небольшие
городки: Темников, Наровчат, Шацк, Кадом и др. Здесь татары постепенно
переходили на оседлость, сближаясь с древними насельниками этих мест—
финно-угорскими племенами. После Куликовской битвы и ослабления
мощи Золотой Орды татары-кыпчаки перешли на службу к московским
князьям и стали вместе с русскими отрядами охранять южные границы
русских земель.
В золотоордынский период ислам стал официальной религией. Однако
древние верования еще долго проявлялись в различных обрядах. Татары
почитали места молений соседних народов, священные рощи, где якобы
обитал злой дух кереметь. Кереметями называли и самые рощи. Усилия
мусульманского духовенства уничтожить эти рощи не увенчались успехом,,
так как население их охраняло.
Большой популярностью пользовались знахари и знахарки (йемчи)у
особенно как врачеватели болезней. Лечили заговорами. Магические
приемы для лечения и предотвращения болезней применяло и мусульманское
духовенство. Муллы, азанчи (младший духовный чин) практиковали
лечение чтением отдельных мест из корана, различными
молитвами-заговорами, навешиванием амулетов с зашитыми в них текстами священных книгг
использовали священную воду из источника Зем-Зем в Аравии, землюt
приносимую богомольцами из Мекки — священного города мусульман.
Множество магических приемов применяли для лечения детских
болезней, происшедших якобы от сглаза. Чтобы отвести дурной глаз и вообще
предохранить детей от действия злых сил, на их одежду и головные уборы
нашивали различные обереги, в частности кусочки дерева (рябины), а
также блестящие предметы, которые будто бы должны были принимать на
себя дурной взгляд.
Среди религиозных представлений татар были и занесенные вместе
с исламом некоторые древние верования арабов. К ним можно отнести
веру в юху — чудесного змея, который будто бы может принимать
человеческий образ, веру в джинов и пери —духов, якобы могущих принести
большой вред человеку. Татары считали, например, что психические
заболевания являются результатом поселения в человеке определенного периг
а параличи — случайного соприкосновения с ними.
638

После падения Золотой Орды число татар, переселявшихся с юга на
русские земли, стало увеличиваться. Так, в XV в. в Москве появился
со своей дружиной ордынский царевич Касым, перешедший на русскую
службу. Ему был передан в управление Мещерский городок на Оке,
позднее названный Касимовом. Здесь образовалось вассальное Касимовское
ханство. В дальнейшем на русскую службу перешли и многие ногайские
мурзы со своими отрядами; их вместе с частью перебравшихся сюда кып-
чаков1 расселяли по оборонительной линии, проходившей вдоль р. Суры,
для охраны границы с Казанским ханством. Возникали поселения татар
в районах новых русских городов: Арзамаса, позднее Алатыря, Курмы-
ша и др.
Таким образом, в течение XV — XVI вв. одновременно формировались
обе группы поволжских татар: на старых булгарских землях —
казанские татары, потомки булгар с примесью татар-кыпчаков, и мишари,
в основном кыпчаки, выходцы из Золотой Орды, расселившиеся западнее
р. Суры, в бассейне Оки.
Борьба между Москвой и Казанью за Среднее Поволжье окончилась
в 1552 г. взятием Казани и присоединением всех земель, подвластных
ханству, к Русскому государству. Таким образом, в середине XVI в. все
татары Поволжья как казанские, так и мишари оказались на территории
русских владений.
После присоединения Среднего Поволжья к Московскому государству
население края тесно связало свою судьбу с русским народом.
Присоединение к Русскому государству положило конец феодальной
раздробленности, постоянным нападениям кочевников, хищническому
истреблению производительных сил, деспотическому гнету со стороны ханов, от
которых страдало население края. Народы Среднего Поволжья
включились в более интенсивную и развитую экономическую жизнь
Русского государства.
Вместе с тем коренным народам края, особенно казанским татарам,
приходилось в упорной борьбе отстаивать свой язык и культуру против
русификаторской политики царского правительства. Одной из сторон этой
политики было навязывание православия татарскому населению. К
моменту присоединения края к Русскому государству не все слои населения
исповедовали ислам, поэтому распространение православия в какой-то
мере было успешным; образовалась даже этническая группа татар-
кряшен (крещеных), существующая до сих пор. Позднее христианизация
татар шла значительно труднее. В говоре современных кряшен, предки
которых не были мусульманами, почти отсутствуют арабские и персидские
слова, попавшие в татарский язык через ислам.
Проводя колонизацию края русским населением, царское
правительство сгоняло татарских крестьян с лучших земель. Это вызвало ряд
восстаний, а затем бегство части казанских татар, преимущественно в среднюю
часть Приуралья и Башкирию.
Трудовые массы татар попали под двойной гнет: являясь в большинстве
сначала ясачными, а позднее государственными крестьянами, они много
терпели от произвола царской администрации и от своих феодалов, которые
сперва пытались получить с них второй ясак в свою пользу, а позднее
иными путями эксплуатировали их. Все это обостряло классовые
противоречия и подготовляло почву для жестоких классовых битв, не раз
развертывавшихся в крае, особенно во время народных восстаний под руководством
Степана Разина и Емельяна Пугачева, в которых татары принимали
активное участие.
После присоединения края к Русскому государству татарские феодалы
в большинстве перешли на службу к царскому правительству, но вместе
1 В период разложения Золотой Орды кыпчаков стали именовать ногайцами. Они
и являются предками астраханских татар.
639

с тем продолжали бороться за свои привилегии, за господство над
коренным населением; противопоставляя православию ислам, они
проповедовали ненависть ко всему русскому. Однако во время народных движений
татарские господствующие классы обычно становились на сторону царского
правительства.
По отношению к татарам-мишарям, вошедшим в состав Русского
государства раньше казанских татар, национально-колониальная политика
царизма осуществлялась несколько по-иному; в частности, среди них не
проводилось жестокого обрусения путем насильственного крещения.
Царское правительство в XVII в. перебросило часть мишарей вместе с их
мурзами в западную часть Башкирии для охраны укрепленных рубежей
Поволжья от нападения южных кочевников. Мишарей привлекали к
строительству оборонительных сооружений как на правобережье, так и за
Волгой, наделяя их землями во вновь захваченных местах. Оставшихся
же на прежних местах мишарей правительство уравняло с ясачными,
позднее государственными крестьянами, отняв у них значительную часть
земель и передав их русским помещикам.
Таким образом, в XVII — XVIII вв. казанские татары и
правобережные татары-мишари в довольно значительном числе продвинулись на
восток, в заволжские земли, особенно в Западное Приуралье, составив там
большой процент населения. Бежавшие сюда еще раньше казанские
татары попали в полукрепостную зависимость от башкирских феодалов и
получили наименование «припущенников», или «тептярей». Служилые
татары-мишари под названием темен (темниковских) долго сохраняли
свое привилегированное положение, а переселившиеся позднее так
называемые алатырские, или симбирские, мишари стали обычными ясачными,
позднее государственными крестьянами. Они приселились к башкирам
или заняли свободные земли. Тептяри и алатырские мишари сблизились
с башкирами и представителями других народов Поволжья: чувашами,
мордвой, мари, удмуртами, но сохранили свой язык, хотя и с некоторыми
башкиризмами. Они образовали своеобразную подгруппу татар При-
уралья, в быту отличную от казанских татар йот татар-мишарей
правобережья.
Миграции татар после вхождения их в состав Русского государства
в течение XVI — XVIII вв. способствовали дальнейшему процессу их
этнического формирования. На новых местах они не теряли своих
основных особенностей, но вследствие сближения с новыми соседями в их
языке и быту появились черты, отличающие их от оставшихся на прежних
местах обитания.
Развитие капиталистических отношений среди татар шло медленнее,
чем у русских. Однако товарно-денежные отношения постепенно
проникали в татарскую деревню, способствуя расслоению татарского
крестьянства. В конце XVIII в. разорявшиеся крестьяне стали заниматся
кустарными промыслами, а торговцы и разбогатевшая часть крестьян сначала
занялась скупкой продукции у кустарей, а затем — организацией мелких
мануфактур.
Отмена крепостного права мало затронула татар, бывших и до этого
государственными крестьянами, но реформа 1866 года, касавшаяся
государственных крестьян, ухудшила их экономическое положение, лишив
значительной части лесных и сенокосных угодий.
Быстрое развитие капитализма в России в пореформенный период
усилило расслоение татарской деревни. Крестьяне теряли скот, инвентарь
и вынуждены были сдавать надельную землю в аренду. Из-за жестокой
эксплуатации со стороны скупщиков и владельцев кустарных
производств кустарные промыслы не обеспечивали трудовое население
средствами существования. Татарская беднота стала уходить на отхожие
промыслы, создавая отдельные группы рабочих в местах отходничества. Однако
640

формированию татарского пролетариата мешали феодальные пережитки,
удерживавшие бедноту в деревне.
Татарская буржуазия, в ряды которой постепенно вливалась и старая
феодальная верхушка, занявшаяся торговлей как в крае, так и за его
пределами (Средняя Азия, Казахстан), во второй половине XIX в. пыталась
основать крупные промышленные предприятия, но натолкнулась на
жестокую конкуренцию: русским промышленникам было выгоднее удерживать
татар на скупке сырья, особенно за пределами края, и на его первичной
обработке, чем допускать их к крупному производству, где прочно утвердился
русский капитал.
В это время татары уже формировались в буржуазную нацию.
Татарские господствующие классы провозгласили ислам основой
народной культуры. Возникли многочисленные кадры мусульманского
духовенства, подчинившие себе школу и вторгавшиеся даже в семейную
жизнь татар. В течение веков ислам пропитал своими догмами и
установлениями не только сознание, но и быт народа. В каждой татарской деревне
была обязательно хотя бы одна мечеть с соответствующим штатом
духовенства. Для совершения обряда бракосочетания (никях), как и для
наречения имени ребенку, приглашали муллу.
Похороны проводились обязательно по религиозному обряду.
Умершего старались похоронить возможно быстрее, причем весь ритуал
выполняли мужчины. Женщинам даже вход на кладбище не разрешался.
На могилах татары обычно сажали крупные деревья, поэтому кладбища
представляли собой большие рощи, тщательно огороженные и
охраняемые.
Относительная замкнутость пропитанной мусульманским фанатизмом
культуры татар обусловливала сохранение их отсталости, тормозила
культурный рост татарского общества. Религиозная школа, где все
внимание было сосредоточено на бессмысленной зубрежке мусульманских
догм, не давала знаний, необходимых в практической жизни. Передовые
люди татарского общества восставали против мусульманской схоластики
с ее учением о безразличии ко всему земному и безграничной покорности
судьбе (суфизм), столь удобным для эксплуатации трудовых масс
господствующими классами. Вместе с этим передовая русская общественная
мысль пореформенного времени не могла не влиять на татарское
образованное общество. Огромную роль здесь сыграл открытый в 1804 г.
Казанский университет, ставший центром культуры всего Среднего
Поволжья.
Среди татарской буржуазии выделились сторонники некоторых
преобразований в жизни татарского народа. Свою деятельность они начали
с изменения методов преподавания в школе, поэтому получили название
новометодистов (джадидистов) в отличие от сторонников старины — старо-
методистов (кадимистов). Постепенно борьба между этими течениями
охватила различные стороны жизни татарского общества.
Как в любом национальном движении, среди джадидистов
наблюдалось два резко различных направления — буржуазно-либеральное и
демократическое. Либералы требовали осторожных реформ в пределах
основных догм ислама, внедрения новой (русской) культуры только в среду
господствующих классов и сохранения для народных масс старой
мусульманской культуры. Демократы стояли за построение татарской культуры
по образцу демократической русской, за повышение культурного уровня
трудовых масс, за их просвещение.
Во главе просветительного движения среди татар стал
ученый-демократ Каюм Насыри (1825—1901 гг.). Он организовал первую новометодную
татарскую школу, явился основоположником татарского литературного
языка, так как раньше татары писали на арабском языке. Заботясь о
просвещении народа, Насыри составил и издал много книг по различным
41 Народы Европейской части СССР, II
641

отраслям знания. Его деятельность вызывала бешеную ненависть
реакционеров, насмешки либералов, но демократическая общественность
нашла в нем своего руководителя. Идеи Насыри оказали большое влияние на
развитие татарской демократической культуры.
Во второй половине XIX в. в крае начала развиваться крупная
промышленность и стали формироваться, хотя еще и слабые, кадры рабочих,
которые вступили в борьбу против капиталистической эксплуатации.
Сначала эта борьба носила стихийный характер, но с конца 1880-х годов
созданию организаций рабочих и выработке у них пролетарского
самосознания стали помогать марксистские социал-демократические кружки.
Первым из них был кружок Η. Е. Федосеева, в работе которого принимал
участие В. И. Ленин, вернувшийся в Казань из своей первой ссылки
в дер. Кокушкино.
В начале 1900-х годов возникла Казанская социал-демократическая
группа, в 1903 г. организовался Казанский комитет РСДРП, стоявший на
позициях ленинской «Искры».
Социал-демократы развернули большую пропагандистскую
деятельность среди рабочих казанских предприятий. В это время из среды татар
выделился высокообразованный марксист-большевик Хусаин Ямашев
(1882—1912 гг.).
Во время революции 1905—1907 гг. в татарском обществе уже ясно
обозначилась расстановка классовых сил. Передовые татарские рабочие
под руководством большевистской партийной организации, во главе
которой в это время стоял Я. М,. Свердлов, боролись против царского
правительства вместе с пролетариатом других национальностей. Татары-
крестьяне боролись за землю, но среди них была еще слабо поставлена
социал-демократическая пропаганда, и они зачастую действовали
стихийно. Господствующие классы целиком встали на сторону
правительства, хотя внешне и разделились на группы: одни стали откровенными
мракобесами черносотенцами, другие — кадетствующими либералами.
Объединившись в партию «Союз мусульман», татарская буржуазия,
стоявшая на националистических позициях, пыталась занять господствующее
положение не только среди своего народа, но и на всем мусульманском
Востоке России.
Лагерю буржуазии противостояла демократическая интеллигенция,
из которой выделилась группа крупных деятелей татарской культуры —
поэты Г. Тукай и М. Гафури, драматург Г. Камал, писатели Г. Кулах-
метов, Ш. Камал, Г. Ибрагимов и др. Они развернули пропаганду
демократических идей, борясь с черносотенцами и либералами. Большевикам
в 1907 г. удалось организовать издание первой татарской большевистской
газеты «Урал», выходившей в Оренбурге под руководством X. Ямашева
и имевшей большое значение для пропаганды социал-демократических
идей среди трудящихся татар.
Революция 1905 г. оказала огромное влияние на татарское общество.
Даже в мрачные годы столыпинской реакции лучшие представители
татарского народа продолжали борьбу за демократическую культуру.
Трудящиеся татары начали постепенно выходить из векового застоя и
изоляции, они накапливали силы, чтобы совместно с русским народом под его
руководством дать последний бой угнетателям, без различия
национальностей.
В период развития капитализма произошло значительное культурное
сближение казанских татар и мишарей. Чтение литературы, созданной на
казанском диалекте, влияло на язык мишарей, постепенно сближало его
с казано-татарским. Мишари принимали активное участие в создании об-
щетагарской демократической культуры.
Февральская революция, когда руководство захватила татарская
буржуазия, ничего не дала трудовым массам. Только Великая Октябрьская
642

Казанский государственный университет им. В. И. Ульянова-Ленина — один
из старейших вузов нашей страны
социалистическая революция, проведенная трудящимися России под
руководством Коммунистической партии, освободила все народы страны,
в том числе и татар, от многовекового угнетения и открыла перед ними
путь к новой счастливой жизни.
Основные трудовые массы татар, как и всех народов края, приняли
активное участие в Октябрьской революции, но татарская буржуазия
встретила Советскую власть ожесточенным сопротивлением. В период
гражданской войны, охватившей некоторую часть территории этого края,
трудовое население оказывало активное сопротивление
белогвардейцам.
После гражданской войны, в которой красные татарские части
принимали активное участие, трудящиеся татары получили свою автономию.
27 мая 1920 г. была образована Татарская АССР. В ее состав вошли
территории Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья, наиболее густо
населенные татарами. Значительная часть мишарей и татар Приуралья,
разбросанных небольшими группами среди других народностей, не вошла
в Татарскую АССР.
Образование Татарской АССР дало возможность татарскому народу,
совместно с другими народами, живущими на территории республики,
под руководством Коммунистической партии осуществить
социалистические преобразования.
Татарский народ полностью преодолел прежнюю хозяйственную и
культурную отсталость, стал равноправным членом социалистического
общества, с успехом строящим коммунизм. В общую сокровищницу
социалистической культуры Советского Союза татарский народ вносит и свою
долю, свои культурные ценности, собранные за века его исторического
существования и созданные в последние десятилетия.
643
41*

НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
До Октябрьской социалистической революции основные промышленные
предприятия были сосредоточены в Казани: текстильно-кожевенный ком-
π бинат, небольшой металлургический завод, мылова-
Промышленность „ Jr -
ренныи завод, а также мелкие предприятия по
обработке кожи, мехов и др. В других же городах предприятия были в
большинстве мелкие, имевшие максимум по нескольку десятков рабочих.
Совершенно изменилось положение в настоящее время.
Промышленность старого центра Казани преобразилась до неузнаваемости. Созданы
новые заводы: «Точмех» и химико-лабораторных приборов, газовой
аппаратуры, химической, резиновой промышленности, меховые
фабрики, по своему значению занимающие второе место в СССР, кожевенное,
валяльное производство и др.
Промышленная продукция казанских предприятий экспортируется
почти в 40 стран. Значительно выросла промышленность и в других
районах республики.
В связи с развитием промышленности возникли новые города и
многочисленные поселки городского типа. В районе нефтедобычи, на
юго-востоке Татарской АССР, в новых городах республиканского подчинения—
Альметьевске и Лениногорске — сосредоточены предприятия по добыче
нефти и газа.
В Закамье возник город Нижнекамск, где ведется строительство
крупнейшего химического комбината. Выросли и приобрели
большое значение и некоторые старые города. Бугульма стала центром
нефтедобычи на юго-востоке республики, Елабуга — центром
нефтепромыслов Прикамья. Значительно расширилось производство на старинном
химическом заводе, расположенном в пос. Бондюжском близ г. Елабуги.
Самый большой в прошлом уездный город Казанской губ. Чистополь,
который прежде пользовался известностью лишь как хлебный центр
Закамья, теперь имеет судоремонтный завод. Здесь же расположен
известный всей стране часовой завод, созданный на базе
эвакуированного во время Отечественной войны Ленинградского часового завода.
Изменился до неузнаваемости облик г. Буинска, где теперь построен
сахарный завод. На местной сельскохозяйственной базе создан
сахарный завод в Нурлате. Здесь уже возник новый современный город.
К северу от Казани вырос поселок Кукмор — центр валяльной
промышленности. В Закамье заканчивается строительство крупной ГРЭС
близ поселка Заинек. Ниже г. Набережные Челны началось строительство
Нижнекамской ГЭС, которая совместно с Заинской ГРЭС намного
увеличит энерговооруженность Татарской АССР и прилегающих к ней
областей и республик, даст возможность перевести на электротягу
железные дороги Казань — Москва и Казань — Свердловск.
Наиболее значительное место в наши дни занимает созданная в годы
социалистической индустриализации нефтедобывающая и
нефтеперерабатывающая промышленность, а также добыча и переработка газа
(юго-восточные районы Татарской АССР). В целом по Татарской АССР объем
промышленного производства к 1960 г. вырос по сравнению с 1913 г.
в 146 раз.
Если в 1913 г. на территории Казанской губ. насчитывалось около
13 тыс. рабочих, то в 1959 г. в Татарской АССР их было уже более 70 тыс.
Почти половина их — татары. Следует добавить, что теперь татарский
рабочий не прежний чернорабочий, неграмотный и не имеющий
квалификации. За годы Советской власти эти, в недалеком прошлом крестьяне,
благодаря постоянной заботе Коммунистической партии и Советского прави-
644

Сельское
хозяйство
тельства, овладели
высококвалифицированными
специальностями и вместе с
рабочими других
национальностей увеличивают
индустриальную мощь нашей
социалистической Родины.
Сельское

хозяйство
дореволюционного татарского
крестьянства по своей
структуре и уровню мало
отличалось от хозяйства
других народов Поволжья.
То же в основном зерновое
направление, с рожью в
озимом клину,
преимущественно овсом, а также
полбой, гречей и чечевицей —
в яровом. Та же
трехпольная система, те же
сельскохозяйственные орудия:
соха, у более зажиточных—
однолемешный плуг,
борона с деревянными или
железными зубьями, лукошко
для сева, серп, цеп, лопата
для провеивания зерна.
Каких-либо особых сель- ^
""^ υυυυΰΙΔ ^ „ Сбор газовых плит на казанском заводе
скохозяиственных орудии у «Газоаппарат»
татар в XIX в. не было.
Даже булгарское
наследие — древний тяжелый плуг сабан, требующий запряжки не менее
четырех лошадей, уже в XVIII в. полностью исчез. Его заменила соха.
Подушные наделы у татар в результате национально-колониальной
политики царизма были очень малы, в среднем около 2,5 десятины на
мужскую душу. Лишь у татар Приуралья наделы были крупнее, до 6—7
десятин. Земельный голод отражался и в распределении земли между
различными имущественными группами деревни: около 7 % имели наделы более
25 десятин на двор, 11% было безземельных, 13% сдавали свои наделы
в аренду, так как не в состоянии были обрабатывать их сами. Вследствие
почти полного отсутствия удобрений из-за малого количества скота
даже лучшие земли быстро истощались, и урожаи были низкими: ржи
получали редко более 30—40 пудов с десятины, а овса — 20—30 пудов.
При таком распределении земли и низкой урожайности полей почти
половина татарских крестьян вынуждена была, помимо земледелия, прибегать
к. подсобным промыслам.
В дореволюционном татарском хозяйстве в небольшом количестве
выращивали картофель, в основном только на приусадебных участках, слабо
развито было огородничество и садоводство. Землевладение вплоть до
проведения коллективизации являлось общинным. При довольно частых
переделах у татар существовал обычай делить участки не по жребию, а
по соглашению, что давало возможность богачам округлять свои владения
и не менять своих участков. Сенокосных угодий было особенно мало, так
к&к татары были оттеснены от больших рек, где имелись значительные
массивы лугов. Только у татар Приуралья, особенно у живущих близ
645

р. Белой, было много луговой там до-конца XIX в. существовало табунное
скотоводство.
Рабочего скота в татарских деревнях было мало. В 1917 г. в среднем
по Казанской губ. приходилось на хозяйство 1,1 лошади; 35% татар были
безлошадными* Мало было и продуктивного скота: коров, коз, овец.
Бедняки часто, кроме козы, другого скота не имели. Богатые татары имели
много скота, в том числе выездных лошадей, которыми очень
гордились.
Безземельные татары часто нанимались к деревенским богатеям на
работы по уходу за скотом, в частности за лошадьми. Почти все крестьяне
разводили кур, так нак они не требовали большого ухода, а яйца служили
в крае своеобразной денежной единицей, которая имела хождение у
разъездных торговцев. В богатых хозяйствах разводили стада гусей. Как и у
других народов края (марийцев, чувашей, мордвы), у татар было
развито домашнее пчеловодство; крупные пасеки встречались редко.
Проблему обеспечения землей и поднятия сельского хозяйства у татар,
как и у всех крестьян СССР, разрешило только проведение
коллективизации с новыми методами ведения хозяйства, минеральными удобрениями и
механизацией.
Несмотря на упорное сопротивление кулачества, к середине 1939 г.
коллективизацией было охвачено 94,6% крестьянских хозяйств. На
колхозных полях работали уже тысячи тракторов и комбайнов, урожайность
полей повысилась по сравнению с 1913 г. в'полтора раза.
В настоящее время большинство татарских колхозов представляют
собой крупные хозяйства с хорошо поставленным полеводством,
животноводческими фермами, собственным машинным парком, многочисленными,
хорошо подготовленными кадрами.
Изменился ассортимент культур. Основное место среди зерновых
культур занимает пшеница, большие площади отводятся под картофель,
на колхозных огородах выращиваются различные овощи, созданы
общественные сады и ягодники. Большой размах получили посевы кормовых
и технических культур (подсолнечник, конопля, горчица и др.). Благодаря
применению удобрений и правильной агротехники урожайность всех
культур стала выше.
Колхозы постепенно превращаются в крупные фабрики
продовольствия и сырья для промышленности, они улучшают и расширяют свое
производство, осваивают его новые отрасли. Многие татарские колхозы
научились выращивать сахарную свеклу и с успехом снабжают сырьем
новую в крае сахарную промышленность.
Среди колхозников много квалифицированных работников как в
области агротехники и животноводства, так и механизации сельского
хозяйства. Нет теперь неграмотных людей в деревне. Все более стирается грань
между умственным и физическим трудом.
Невозможность существовать только за счет сель-
Кустарные ского хозяйства заставляла татарских крестьян
промыслы ^ g, am
в прошлом прибегать к побочным заработкам. 1акие
заработки в северной части края давали преимущественно кустарные
промыслы, на правобережье Волги — отходничество, а на востоке,
главным образом в Приуралье,— работа по найму в сельском
хозяйстве у помещиков и кулаков.
Кустарными промыслами, особенно в местностях, расположенных
к северу от Казани, занималось до 80% взрослого населения и
значительная часть подростков обоего пола. Заготовляли липовую кору, шили
рогожи и кули, плели лапти. Эти промыслы не требовали большой
квалификации, несложным был и инвентарь. Обычно всю зиму
крестьяне-бедняки в своих избенках по 15 часов и более занимались кулеткацким делом,
работая в основном на материале скупщика. Обрабатывали также древе-
646

сину (бондарное, колесное производство, изготовление долбленой посуды
и т. п..). Многие занимались обработкой кожи, овчин,, шитьем обуви,
полушубков,, шапок, рукавиц и т. д., а также изготовлением изделий из
шерсти (валяная обувь, головные уборы). Женщины ткали сукна, холст,
пестрядь, полотенца с орнаментированными концами. Было некоторое
число слесарей и других ремесленников, занятых обработкой металлов.
Кузнецов не было, так как кузнечным ремеслом царское правительство
запрещало заниматься всем нерусским народам края. Характерной для
татар была выделка своеобразной орнаментированной так называемой
азиатской сафьяновой обуви. Среди татар встречалось много ювелиров,
изготовлявших «восточные» украшения.
Большинство кустарей занималось промыслом для дополнительного
заработка, но для многих промыслы являлись основным занятием. Они
полностью или частично забрасывали сельское хозяйство и сдавали
земельные наделы в аренду. Некоторые поселки превращались в специально
ремесленные, где сельским хозяйством занималось меньшинство
населения. Были поселки шубников, валяльщиков, рукавичников и т. п. Однако,
несмотря на большой спрос на изделия кустарей, заработок их был
ничтожен (редко более 100 руб. в год), так как львиную долю забирали себе
поставщики сырья, скупщики, «организаторы» производства и тому
подобные люди, беспощадно эксплуатировавшие кустарей. Много
кустарей-ремесленников проживало в городах.
Значительное число разорившихся крестьян, не имевших никакой
квалификации или происходивших из местностей, где трудно было
добывать сырье (безлесные районы), уходило на сторону, в города края, на
заводы Урала, нефтепромыслы Грозного и Баку и особенно на шахты
Донбасса. Шли и в центральные города и даже на золотые прииски Алдана и
Лены. Многие отправлялись на Волгу и Каму работать грузчиками. Не
имевшие квалификации и не знавшие русского языка татары-отходники
брались за любую работу. Немало, особенно правобережных
татар-мишарей, работало возчиками на трактах. Некоторые отходники постепенно
приобретали ту или иную квалификацию, работали вдали от родной
деревни по многу лет, возвращаясь домой уже стариками, но большинство
уходило лишь на зимние месяцы.
После Октябрьской социалистической революции, в период
индустриализации страны, число кустарей сократилось, так как многие ушли
работать в промышленность. Остальные объединились в артели промысловой
кооперации. Некоторые артели постепенно превратились в фабрики.
Например, кукморские кустари-валяльщики теперь работают на валяльных
фабриках уже в качестве рабочих, а дер. Кукмор стала крупным рабочим
поселком со специфическим производством. Многие бывшие
кустари-меховщики работают на крупнейшем в СССР Казанском ордена Ленина меховом
комбинате, возникшем здесь именно на базе наличия квалифицированной
рабочей силы. Ныне прежние кустарные артели влились в систему местной
лр омыш л енности.
Многие сельские жители-татары работают на новостройках. Развитие
социалистической промышленности в республике потребовало огромного
количества рабочей силы, и многие крестьяне переселились в города и
рабочие поселки, став постоянными рабочими.
С давних пор у татар, как и у других народов края,
ранспорт средствами передвижения служили телеги,
тарантасы и сани. Татарские телеги отличались от русских более высокой передней
и задней частями кузова и несколько большей изогнутостью боковых слег.
Тарантасы были обычного для края типа — в виде прикрепленной к
дрогам плетенки. Зимой для перевозки леса, дров и т. п. служили обычные
русские дровни, а для поездок без большого груза — розвальни. Для
переноски тяжестей на плечах служила обычная котомка с лямками из
647

На трассе строительства нефтепровода «Дружба»
холста. От верховой езды, кроме спортивной во время сабантуя, татары
давно уже отказались.
Гужевой транспорт используется лишь для внутрихозяйственных
перевозок в колхозах, да иногда зимой, когда сильно заметает дороги.
Железными дорогами край обеспечен относительно слабо, причем
большинство их имеет направление с запада на восток (из Москвы через
Казань на Свердловск, через Ульяновск на Уфу, через Куйбышев на Уфу
и Оренбург), тогда как с севера на юг дорог меньше (Свияжск —
Ульяновск — Сызрань — Саратов, Канаш — Рузаевка — Пенза и
строящаяся дорога Бугульма — Кама, которая пройдет до ст. Агрыз). В связи
с этим важную роль в Татарии играет автомобильный транспорт, так как
многие даже относительно крупные пункты нередко отстоят от железной
дороги на 100 км и более.
Большое развитие получил водный транспорт, особенно в последние
годы в связи с развернувшимся переустройством волжского водного пути
(постройка водохранилища, углубление фарватера и т. д.). Волга
подошла к Казани, в городе построен новый речной порт, где пристают мощные
суда.
Авиалинии связывают Казань со многими городами Советского Союза
(Москвой, Ленинградом, Харьковом, Свердловском, Новосибирском,
Алма-Атой и др.), с Кавказом и Крымом; местные авиалинии
обслуживают нужды республики.
По Татарии проходит нефтепровод «Дружба», доставляющий
волжскую нефть в социалистические страны зарубежной Европы.
π В отличие от других народов края татары еще до
и жилище революции в довольно значительном числе жили
в городах (в Казани и других городах Поволжья,
в Москве, Ташкенте, Самарканде и др.). При этом в городах татары
стремились селиться по-соседству, образуя отдельные «татарские слободки»,
кварталы или улицы.
В настоящее время около 30% татар Татарской АССР живет в
городах. В связи с бурным развитием промышленности в республике вы-
648

росло и перестроилось большинство старых городов и создан ряд новых,
сосредоточивших до 100 тыс. жителей каждый: Альметьевск, Лениногорск
(район добычи нефти), Зеленодольск (судостроение и изготовление
фанеры). В республике свыше 20 поселков городского типа с населением
в 10 тыс. человек и более. Города и рабочие поселки благоустраиваются,
озеленяются, застраиваются новыми, часто многоэтажными домами,
большими зданиями общественного и культурного назначения.
Столица республики — Казань. Это не только крупный промышленный,
но и важный культурный центр. В Казани работает более десяти научно-
исследовательских институтов Академии наук СССР и различных ведомств,
одиннадцать высших учебных заведений (Государственный университет
имени В. И. Ульянова-Ленина, авиационный, инженерно-строительный,
медицинский, сельскохозяйственный и другие институты), консерватория,
пять театров, дворцы культуры, парки и стадионы, крупнейшее в
Российской Федерации книжное издательство. Население Казани увеличилось
за 60 лет (со времени первой Всероссийской переписи) в пять раз (130 тыс.
жителей в 1897 г., 643 тыс., по переписи 1959 г.).
Все же большинство (до 70%) татарского населения живет в
деревнях. Татары издавна селились у воды. Их деревни (аыл), как правило,
находятся в долинах небольших рек. В северных, лесных районах, где
больше мелких речек, деревни расположены чаще, но они небольшие,
в степных районах — реже, но крупнее (до 2—5 тыс. дворов).
Планировка деревень, особенно старинных, очень сложна. В деревнях
и до сих пор встречаются отдельные «концы» с гнездами усадеб. Жители
концов раньше считали себя родственниками и даже не вступали в брак
между собой. Наличие концов объясняется как стремлением
родственников селиться вместе, в стороне от посторонних, так и многонациональ-
ностью деревень. Предки казанских татар на землях к северу от Камы,
согласно преданиям, часто приселялись к деревням аборигенного населения,
создавая отдельные концы. Позднее это население уходило или
ассимилировалось татарами, но старый план деревни сохранялся. У татар При-
уралья в одних и тех же деревнях часто жили представители различных
групп: тептяри и мишари, нередко вместе с хозяевами земельных
массивов — башкирами и другими народами: марийцами, чувашами,
мордвой, причем каждая группа составляла свой конец; названия этих концов
нередко сохраняются до сих пор.
Наличие гнезд усадеб — результат прежнего кучевого поселения
родственников, которые вели общее хозяйство на крупных участках. Об этом
говорят народные предания, на это указывают и многие авторы,
наблюдавшие быт татар в конце XVIII—начале Х1Хв. Родственные семьи ставили
свои жилища на общей усадьбе беспорядочно или вокруг жилищ старшего.
Появившиеся индивидуальные усадьбы были мелкими, неправильной
формы, расположенными скученно, для подъезда к ним прокладывали
узкие, кривые улочки и тупики. Пространства между концами или
гнездами усадеб застраивались позднее; здесь усадьбы получили более
правильную форму, появились широкие и прямые улицы. В поселках,
построенных 100—150 лет назад, и у казанских татар, и у татар-мишарей
концы и запутанная планировка встречаются реже.
В период господства капиталистических отношений и резкого
классового расслоения татарской деревни богачи, стремясь поселить своих сыновей
или родственников возле себя, скупали усадьбы у соседних бедняков,
а последние перебирались на окраину деревни.
При въезде в деревню, особенно у казанских татар, бросались в глаза
большие, нередко двухэтажные дома богачей, с садами на обширных
усадьбах, среди небольших, часто покрытых соломой домиков середняков и
лачужек бедноты. В центре деревни возвышались одна или несколько мече-
тЙй со стрелами минаретов.
649

Совершенно иной облик получила современная деревня. В процессе
отхода масс трудящихся татар от религии закрылось большое число
мечетей, их минареты во многих случаях снесены, а здания используются под
школы, клубы, детские учреждения. В домах бывших богатеев
размещаются государственные и общественные учреждения, библиотеки,
медпункты и т. п. Крупные поселения застроены добротными жилыми домами
колхозников, новыми большими зданиями средних школ, озелененными
больничными городками, зданиями клубов и домов культуры, хорошими
помещениями магазинов и общественных столовых. На окраинах поселков
выросли многочисленные хозяйственные постройки колхозов, встречаются
водонапорные башни сельских водопроводов. Улицы засаживаются
деревьями, особенно в мишарских поселках, где раньше часто не было ни
кустика; появляются и другие элементы благоустройства. Меняется
планировка деревень. Старые скученные усадьбы ликвидируются,
выпрямляются улицы, исчезают тупики. Появляются новые кварталы с широкими
озелененными улицами, нередко с мостовыми и тротуарами для
пешеходов.
Большинство дореволюционных усадеб имело форму вытянутого
прямоугольника, обращенного узкой стороной к улице. Для старой
планировки усадьбы казанских татар характерна постановка дома в глубине
двора. Поэтому улицы в их поселках представляли собой бесконечные
заборы, из-за которых выглядывали только фронтоны домов или иногда
верхние части окон. В этом сказывалось стремление скрыть внутреннюю
жизнь семьи от глаз посторонних. Мишари почти во всех районах их
поселения ставили дома по линии улицы и лишь иногда несколько отступя,
разбивая перед домом небольшой палисадник. То же наблюдается и
теперь.
В настоящее время казанские татары иногда ставят дома по линии
улицы, но все же большинство предпочитает строить их в глубине двора,
разбивая перед ними небольшие садики и огораживая их, но уже не
глухими заборами, а легким штакетником.
Как правило, к дому у татар не примыкало никаких надворных
построек,, даже клети ставили отдельно, часто напротив дома. Так
называемый покоеобразный план двора, обычный для русского населения края,
у казанских татар встречался редко. Чаще хозяйственные помещения —
хлевы, сараи и т. п.—размещались глаголеобразно. Крытых дворов у
казанских татар не было.
Задняя часть усадьбы, соединенная с двором воротами,
использовалась под огород (обычно под картофель). Здесь ставили бани, амбары,
а в глубине устраивали ток и мякинницу.
Усадьбы у богатеев были значительно больше. Переднюю часть
усадьбы занимали амбары, склады товаров, иногда флигели для
работников.
Нередко впереди дома ставили баню, глухой стеной на улицу.
Помещения для скота и хозяйственного инвентаря строили позади переднего
двора, соединяя с ним воротами.
У мишарей планировка усадьбы чаще бывала покоеобразная, но
встречались и разбросанные постройки. Крытые дворы также встречались
редко.
У татар Приуралья надворных построек было мало. Они состояли,
как правило, из двухкамерного помещения для скота и пристроенной
к его длинной стороне «стайки»—хлева из плетня или досок.
В настоящее время планировка усадеб изменилась. В новых усадьбах
уже нет такого количества хозяйственных построек, которые были
необходимы при индивидуальном хозяйстве.
Надворные постройки возводят позади дома, располагая их по
традиции поперек усадьбы.
650

Планы старинных традиционных домов татарского крестьянства:
, и Ja-четырехстенки бедняков и середняков; 2- пятистенок^зажиточного'™"™*£?'Ζ^Ζ
стенок зажиточного крестьянина; 4 - кулацкий двухэтажный дом; А -;^я/зб^йственные
изба; В - жилая чистая половина; Г - кладовая; Д - комната для старух, а -^яйственные
сени а, - чистые сени; б _ нары; . - уборная; а - чулан; θ - комната для омовении е - лест
ница на чердак; ж - лестница на верхний этаж; з - навес над входной дверью
С давних пор наиболее распространенным типом татарского
крестьянского дома был рубленый четырехстенок почти квадратной формы,
величина которого зависела от состоятельности владельца. Сруб обычно
ставили на столбах (стульях), углубленных почти до уровня земли или
несколько выше, так что нижний венец находился почти на земле.
Переводы для настила полов врубали в среднем на высоте около 60-7U см и
только у бедняков они находились на уровне земли. Если сруб возвышался
над землей то пустое пространство над ним заполнялось брусьями или
боевнами. Богатые ставили дома чаще на каменном или кирпичном
фундаменте, возвышавшемся над землей на 30-50 см. Под полом выкапывали
яму для хранения картофеля, причем вынутую землю использовали на
внутреннюю завалинку. В некоторых местах делали и постоянную или
временную (на зиму) наружную завалинку.
Высота сруба, считая от переводов пола, равнялась 2,5-d м, а
иногда — 2 м Полы и потолки в прошлом, когда еще не было продольных пил,
настилали из расколотых или стесанных полубревен, теперь же делают их
из толстых досок. Потолки сверху обмазывают глиной, смешанной с
рубленой соломой, а затем засыпают землей.
Как правило, в фасадной стене прорубают два-три окна, а в боковой—
одно-два. Окно довольно больших размеров, со створчатыми рамами.
Двойные рамы были и раньше почти во всех домах, кроме самых бедных.
Если дом стоит фасадом на улицу, то делают ставни, а если за забором, то
лишь наличники. „ тхтг„
Крыша преобладает двускатная, на стропилах, в прошлом ставили
крыши и на самцах. У татар-мишарей, особенно в Приуралье, крыша
делается чаще на четыре ската - шатром. Материалом для покрытия крыши
у большинства крестьян служила солома, у более зажиточных - тес, а
у богачей - железо. Теперь же соломенные крыши встречаются очень
редко.
К основному срубу, как правило, пристраивают сени из досок или
горбылей, закрытые со всех сторон, а к ним —крыльцо с навесом.
Зажиточные казанские татары в дореволюционное время обычно ставили
два сруба — один против другого, соединяли их холодными сенями, так
что дом получал вид шестистенка, обращенного фронтоном к улице.
651

Мишари часто ставили пятистенок русского образца, хотя нередко об&
части его не соединялись внутренней дверью, и вход в каждую из них
шел из сеней. Пятистенки обычно ставили длинной стороной к улице.
Деревенские богачи у казанских татар, особенно к северу от Казани,
строили двухэтажные дома в виде двух поставленных друг на друга шести-
стенков с холодными сенями. В одной половине нижнего этажа обычно*
размещались кухня и жилье для работников, в другой, нередко
каменной,— кладовая для хранения товаров. Обе половины верхнего этажа
были жилыми. Иногда сени строили значительно шире дома
(крестообразный план), также бревенчатые, и в них по фасаду выделяли небольшие-
комнаты с самостоятельным отоплением для старух или девушек.
Богатые татары-мишари, как правило, строили двухэтажные дома, как у
русских торговцев, с каменным низом, в котором помещались лавка и
склад товаров, и деревянным верхом наподобие большого пяти- или шести-
стенка. С длинной стороны к такому дому примыкали холодные сени
вдоль всей стены, либо только от середины до заднего конца.
Отапливается дом и теперь посредством своеобразной печи (мич)гк
состоящей из русской печи и пристроенного к ней сбоку очага с
вмазанным котлом. Татарская печь издавна топилась по-белому и только у
мишарей правобережья еще относительно недавно встречались печи с топкой
по-черному. Вместо очага с вмазанным котлом у мишарей с одной стороны
шестка устраивали нишу, в которой на крюке подвешивали котел. Очаг
имел общий с основной печью дымоход. Чистые комнаты в больших домах
отапливались голландскими печами.
Как и у русских крестьян края, печь обычно ставили топкой к
передней стене, на расстоянии 70—80 см от задней и глухой стен, отчего сзади
и сбоку ее образовывался проход. Только в небольших четырехстенках и
у мишарей печь ставили в углу, почти вплотную к задней и глухой стенам.
В больших четырехстенках у всех татар делали перегородку от печи до
передней стены, отгораживая пространство перед печью, которое
называлось пычмак (у мишарей — чулан). В этой перегородке, как и у русских,
у мишарей делался проход, а у казанских татар она была сплошная, и
проход в пычмак был за печью. Этим основная часть избы совершенно
изолировалась от кухни, в которую входили, сворачивая сразу от входной
двери в сторону, в проход между печью и стеной. В небольших
четырехстенках перегородки не делали, но по линии печи вешали занавеску.
У кряшен перегородок не ставили.
Второй особенностью татарских изб были нары (сякэ) шириной около
1,5 м, расположенные вдоль всей передней стены избы. На них спали, ели,
выполняли некоторые домашние работы. При наличии перегородки нары
перед печью служили кухонным столом. Стол, если он был, ставили у
боковой стены, но за ним не ели, на нем лишь держали посуду и самовар.
Иногда у задней стены, в стороне от двери, устанавливали шкаф для
посуды, а вдоль печи — сундуки, покрытые кусками ткани или специальными
покрывалами. У кряшен выделялся передний угол, где висели
иконы, стояли короткие скамейки и стол, но и за ним далеко не
всегда ели.
По линии матицы обычно вешали занавес, который при приходе
посторонних задергивался и полностью изолировал от входной части избы
ее переднюю часть. На перегородке, отделяющей пычмак, вешали хорошую
одежду, а повседневную — на костылях за печью. Постельные
принадлежности: перины, подушки, одеяла складывали стопкой на одной стороне
нар и покрывали. Поверхность нар застилали войлоком или ткаными
ватолами (половиками), реже ткаными коврами (паласами).
Если в доме была чистая половина, то в рабочей половине, или черной
избе, планировка оставалась такой же. Только здесь уже не ставили
сундуки, не вешали занавеску на матице^ не было шкафа для посуды,
652

Сельский дом, построенный в 1957 г. Село Балтасы Арского района
а иногда и перегородки. Чистая половина большей частью отапливалась
голландской печью, поставленной далеко от стен. Убирали чистую
половину по-разному. Иногда в углу за печью делали небольшие нары, вдоль
стен ставили сундуки, а на стене около двери развешивали хорошую
одежду. Пол застилали кошмой или ковром, на котором во время
праздников сервировалось угощение. Иногда эту половину обставляли на
городской лад: устанавливали столы, стулья, диван, большое зеркало, красивую
этажерку для посуды. Стены завешивали вышивками. У некоторых по-
прежнему в углу сохранялись нары-постель, у других они заменялись
двуспальной кроватью. На этой половине постоянно жили лишь хозяин
с хозяйкой.
В двухэтажных домах одна из половин верхнего этажа служила
комнатой для приема гостей, ее обставляли на городской лад, а вторая была
жилой частью, здесь размещались члены семьи, тогда как сам хозяин чаще
жил в комнате для гостей (кунак булмэсё).
Подобная планировка татарского дома до революции не была
случайной. Она связана с безраздельным господством в семье отца-хозяина, а
также с требованием ислама изолировать женщин от посторонних. Если
в избе середняка это было меньше заметно, то у богатого татарина
бросались в глаза привилегированное положение главы семьи и приниженность
остальных ее членов, особенно женщин. Надо сказать, что больших семей
с несколькими поколениями у татар давно уже почти не встречалось, но
и в малой семье все же сохранялись власть мужа и изоляция женщин от
посторонних. Этим объясняется и постановка печи с ходом за ней, и
отгораживание пычмака, который считался женской половиной, и занавеска
вдоль матицы, из-за которой при наличии посторонних не имели права
выходить женщины. Даже угощение гостя сервировалось самим хозяином,
а женщины подавали нужное из-за занавески.
В двухэтажных домах в помещение для гостей вел особый ход со двора,
и даже сени верхнего этажа делились на две части, чтобы гость не мог
^встретить женщин.
653

В советское время старый дом (четырехстенок и даже шестистенок с
холодными сенями) стал тесен и перестал удовлетворять возросшие
потребности семьи.
В 1950-х годах, когда развернулось интенсивное жилищное
строительство на селе, наиболее распространенными домами колхозников стал
четырех- или пятистенок с новой планировкой. Четырехстенок стали
делать длиннее. Печь поворачивают топкой к боковой стене, и передняя
часть избы выделяется в качестве чистой. В ней иногда ставят перегородку
к передней стене с проходом и устраивают здесь спальню. Задняя часть
избы перед печью стала служить семейной столовой. В пятистенках
в глубине ближайшей к входу половины отгораживают кухню, а вторая
часть ее становится столовой. Иногда печь отделяется от средней стены и
тогда здесь устраивается небольшая спальня для стариков. Вторая
половина служит чистой. В ней вдоль по линии голландской печи ставят
перегородку с входом у самой двери и меньшую часть используют как спальню.
Иногда здесь устраивают две комнаты. Большая из них служит
парадной. Сени также стали делать больше с окном, в них устраивают
летнюю столовую и ставят кровать или небольшие нары. Сени теперь
превратились как бы в террасу. Иногда в сенях отгораживают маленькую
спальню. Новые дома стали крупнее и более вместительными.
Совершенно изменилась и обстановка в домах колхозников. Почти
всюду исчезли нары, их можно встретить лишь в домах, где хозяева глубокие
старики. Появились кровати для всех членов семьи, а также столы
и стулья, этажерки для книг, платяные шкафы и другие предметы
городской обстановки.
Дома большинства татар обычно украшаются резьбой. При этом у
казанских татар резьба преимущественно накладная, с геометрическим
орнаментом, а у мишарей чаще пропиловочная, нередко ажурная. У татар
правобережья широко распространилось украшение фронтона фасонной
обшивкой и красиво обрамленными резьбой слуховыми окнами.
Для казанских татар, которые в прошлом обычно ставили дома отступя
от линии улицы, характерно было украшение только верхней части дома:
фронтона, фриза, верхней части наличников — того, что видно с улицы
из-за забора. Особенно ярко это выражено в районах к северу от Казани.
Здесь в домах фронтоны украшались большим окном с богатыми
наличниками или своеобразной нишей, в которой помещалось слуховое окно.
Нишу эту делали или четырехугольной с овальным верхом, или
полукруглой, причем верхнюю часть ее украшали лучеобразно расположенными
деревянными планками, так называемым сиянием. Нередко в передней
части ниши, глубина которой достигала 40—50 см, ставили красивую
решетку, а по бокам ее — колонки.
Самой же оригинальной особенностью внешнего оформления татарских
домов исстари является полихромная раскраска оконных наличников
и рам, фризов и других деталей. В этом чувствуется влияние Востока, с его
яркой раскраской зданий, перешедшей к татарам через булгар и
население Казанского ханства, где городские здания ярко и своеобразно
окрашивались. После присоединения края к Русскому государству в
районы Закамья переселилось немало горожан, и у них-то и сохранились
традиции раскраски и украшения зданий, правда уже деревянных, а но
каменных, как прежде. Подобное стремление к оригинальному украшению
и раскраске домов отражено в татарском фольклоре. Традиция
своеобразно украшать и раскрашивать здания удерживается и в настоящее время,
причем стремление к украшению домов распространилось гораздо шире.
Для современного облика татарских селений характерно озеленение.
Теперь сажают деревья не только на усадьбе за заборами, но и на улице,
на некотором расстоянии от домов. Поэтому даже в южных степных
поселках улицы стали озелененными. Сзади домов, там, где раньше располагались
654

Современный татарский дом с резными украшениями. Дер. Качелино
Арского района
лишние теперь хозяйственные постройки, разводят небольшие сады с
кустарником и цветами. На задворках усадеб не только возделывают
огороды, но и сажают фруктовые сады.
В городах богачи часто строили для себя каменные двухэтажные дома,
нижний этаж которых обычно использовался для служебных помещений
и часто не имел окон на улицу, а верхний этаж предназначался для жилья.
Изредка такие дома ставили в глубине усадьбы, отгородив от улицы
решеткой и садиком. Как правило, в таких домах главный вход не выходил
на улицу.
Ремесленники и служащие татары строили на усадьбе дома типа
сельских пяти- или шестистенков, обращая их узкой стороной к улице и
отделяя от нее забором и небольшим садом. Рабочие снимали комнаты в
общежитиях (бараках), построенных крупными предприятиями, или у богачей,
нередко ставивших в глубине своих усадеб дома для сдачи в аренду
татарской бедноте.
В богатых домах с главного входа можно было попасть в парадные
комнаты, обставленные по-купечески; в них жил хозяин. Остальные члены
семьи размещались в других комнатах, обставленных большими кроватями
с множеством подушек и иных постельных принадлежностей и сундуками,
которые устанавливали вдоль стен и покрывали коврами или
специальными покрывалами. На сундуках обычно сидели. Обедали в нижнем этаже,
в помещении близ кухни, а торжественные обеды сервировались в
парадных комнатах.
Дома ремесленников обставлялись, как и у зажиточных крестьян.
Одна половина дома предназначалась для приема гостей, в другой,
состоявшей из одной или двух комнат, жила семья. Рабочие в своих
комнатах почти всегда устраивали нары, а также независимо от типа печи,
служившей для отопления дома, делали дополнительно очаг с котлом для
варки пищи. Только те рабочие, которые тесно сблизились с русскими, не
соблюдали традиционной обстановки, однако сохраняли, как правило,
<?чаг с котлом, без которого татарки не могли обходиться.
655

В наше время татарское население городов живет уже не в особых
слободках, как прежде, а в обычных городских квартирах, обставляя
их так же, как и русское население. Лишь в квартирах, где живут
рабочие-татары, недавно переселившиеся из деревень, особенно если
среди них есть представители старшего поколения, отмечаются следы
традиционной сельской обстановки: в комнатах ставят сундуки, постели
убирают, складывая подушки и одеяла к одной стороне вдоль кровати,
как в прошлом на нарах, на стенах вешают старинные вышитые коврики и
полотенца. Но это лишь детали, а в целом татарские квартиры в настоящее
время в городах и рабочих поселках мало отличаются по обстановке от
квартир представителей других народов.
π Основу питания татар издавна составляют зерно-
ища вые — мука и крупа. Мука, ржаная и пшеничная,
идет на изготовление хлеба, выпекаемого так же, как у русских, на
закваске. Из пшеничной муки делают различные заправки для жидких
блюд. Широко распространена лапша домашнего изготовления. Для
лапши замешивают густое тесто, затем его раскатывают и нарезают
тонкими полосками. Для приготовления тукмач лапша такое же тесто режут
квадратиками, а для салма от него отрывают мелкие кусочки, которые
опускают в кипящий бульон, после того как из него вынут мясо, или
в кипящую воду, куда позднее добавляют масло, сало или кислое
молоко (катык). Из ячменной или овсяной муки готовят кисель и завариху(ба-
ламык).
Из простого или кислого теста, преимущественно пшеничного, в
праздничные дни жарят в котле в кипящем масле или сале пышки (кабартма).
С появлением в кухонном инвентаре сковород стали печь ячменные или
гречневые оладьи (коймак). В котле приготовляют также пэрдмэч. Это
небольшие лепешки типа ватрушки с мясом, кусками картофеля, творогом
или ягодами, обжаренные в масле или сале. Иногда перемеч имеет вид
толстой лепешки, помазанной сверху маслом или покрытой мятым
картофелем и т. п., наподобие сибирской шаньги. Делают бэлеш, тоже имеющий
вид ватрушки, но крупной и высокой, куда кладется много начинки из
сырого мяса с кусками картофеля. Перемеч и белеш — излюбленная
праздничная еда татарского населения. Живущие в городах пекут
пирожки и пироги с различной начинкой.
Лакомством служат сделанные из крутого теста небольшие, размером
с лесной орех, шарики, вареные в сале или масле (баурсак), или такие же
шарики, но величиной с горошину, которые варят в масле и меде (чэк-чэк).
Из ячменной, овсяной, полбенной крупы, пшена, гречи варят каши
различной густоты. Прежде часто варили чечевицу, реже горох.
Овощей в прошлом татары ели очень мало. Даже картофель стал
играть заметную роль в их питании только с конца XIX — начала XX в.
Его кладут в жидкие блюда, едят в вареном или жареном виде. Капуста,
морковь, свекла, помидоры вошли в быт только в советское время и
употребляются преимущественно в виде салатов. Правобережным же мишарям
овощи были известны и раньше.
Наиболее излюбленными видами мяса, хотя его в прошлом даже и
средний крестьянин ел мало, являются баранина, говядина, курятина и
гусятина. Конину, особенно жеребятину, охотно ели мишари, а казанские
татары ее употребляли сравнительно редко. Мясо обычно варят в котле,
а затем вынимают и подают на стол отдельно от бульона. Иногда мясо
кусочками жарят в котле (бишбармак). К праздничному столу подают
колбасу тутырма, начиняя мясом и пшеном коровью или конскую толстую
кишку, которую затем варят в котле. Мясо птиц тоже чаще приготовляют
в котле. Одним из излюбленных блюд считается фаршированная курица
(тутырган таук). Мясо гусей нередко солят, а затем подвешивают и
употребляют для приготовления бульона уже в вяленом виде. Обычно
656

2
Полихромная раскраска татарского дома:
1 — дер. Большая Берьзя Тунаевского района. Вторая половина XIX в.,
2 — современный татарский дом. Дер. Юртыш быв. Дубьязского района

/
Изделия из кожи с аппликацией:
1 — татарская кожаная подушка. 30—40-е годы XX в.; 2 — женский «ичег». Конец XIX в.;
3 — современная узорная обувь

вяленое мясо больше едят летом, когда свежего мало. Для приправы
бульонов и жаренья широко используют сало; конское сало нередко
кладут в тесто.
Цельное коровье и козье молоко дают обычно детям, а взрослые пьют
его только с чаем. С молока снимают сливки, а из снятого делают катпык —
особый вид кислого молока, получающий при долгом хранении острый
вкус. Катык едят с хлебом, добавляя его в жидкие блюда. Разведенный
водой он служит хорошо утоляющим жажду напитком (эйрен). Делают
также два вида творога; один приготовляют так же, как у русских, а
другой — путем длительного выпаривания молока в котле, пока не получится
творожистая масса красноватого цвета, сладковатая на вкус. Такой творог
подают к чаю, нередко прибавляя в него сливочное масло.
Сметану татары стали употреблять только в последние годы. Из свежих
сливок делают масло (ак май), которое предпочитают топленому (сары май).
Основной напиток татар — чай; его пьют часто и много. Заваривают
его так же, как русские, для крепости долго держат на самоваре и пьют
с небольшим количеством молока. Спиртных напитков, кроме браги,
татары прежде употребляли мало. В городах пили заводское пиво,
сельские жители приобретали домашнее пиво у соседей-чувашей.
В качестве сладкого раньше ели мед, а теперь преимущественно сахар
и разные кондитерские изделия. Фруктов и ягод едят сравнительно мало.
Из ягод приготовляют сухую пастилу (как).
В прошлом в питании татар наблюдалось смешение обычаев,
существовавших у кочевников (употребление в значительном количестве мяса,
отсутствие овощей) и у местных оседлых народов (выпечка хлеба,
приготовление меда и т. п.).
На режиме питания татарского населения сказывалось сильное
влияние ислама. До революции подавляющее большинство татар выполняло
мусульманские пищевые запреты, в частности совершенно не употребляло
в пищу свинину. Строго соблюдался пост ураза. Теперь и пищевые
запреты, и пост соблюдаются ничтожным меньшинством населения.
В настоящее время питание татар — современное, но наряду с этим
сохраняются многие его национальные особенности. В частности, даже
многие татары, живущие в городах, предпочитают жидкие блюда с
кусочками теста (лапша), а не с овощами, которые чаще употребляют в виде
салата. Татарская кухня широко бытует не только у сельского, но и у
городского населения, она охотно используется и в общественном питании.
Большой популярностью пользуются татарские кушанья: перемечи, беле-
ши, фаршированная курица и др., которые подают почти повсеместно
в городских и сельских столовых, ресторанах, заводских буфетах
и т. п.
Утварь татарского населения в целом мало отличается от
употребляемой теперь соседними народами. Но всевозможные лыковые лукошки,
кадушки, долбленые и из клепок, еще сохраняются у татар.
Большинство кушаний приготовляли в котле (казан). Другая посуда
(горшки, жаровни, сковороды) появилась недавно и более распространена
у мишарей. Широкая доска для раскатывания теста (куна шакшасы) —
обязательная принадлежность кухонного инвентаря татар. Для хранения
молочных продуктов используют различную глиняную посуду. Для
приготовления и хранения катыка нередко и до сих пор используют
небольшую кадушку из клепок, с ушками и плотно пригнанной крышкой,
запирающейся засовом. Такие кадушки-ведерки в прошлом широко
применялись для переноски обеда в поле и назывались обеденным ведром (эбет
чиляги). В настоящее время их часто заменяют глиняные корчаги или
эмалированные ведра.
Воду в сельских местностях хранят обычно в ведрах, в которых ее
приносят с реки или ключа. Раньше ведра были деревянные из клепки,
42 Народы Европейской части СССР, II 657

но за последнее столетие их заменили металлические. Умываются еще
многие колхозники по-старому, из специальных узкогорлых кувшинов
комган над низкими тазами. Однако в последнее десятилетие стали все
чаще пользоваться покупными умывальниками, особенно молодежь.
Кастрюли, мясорубки, примусы, керогазы и плиты вытеснили
традиционный очаг с вмазанным котлом. Котел, как правило, сохраняется
почти у всех татар, кроме некоторых правобережных мишарей, но его
все чаще стали использовать лишь для нагревания воды, а готовят на
плите, которую устраивают на шестке печи или в подтопке. Кухонный
инвентарь татар-горожан и сельской интеллигенции в целом уже не
отличается от общепринятого городского.
С резким подъемом материального благосостояния и культурного
уровня татарского населения улучшилось питание его основной массы.
Увеличился ассортимент используемых продуктов, в том числе
фабричных — готовых и полуфабрикатов. Приобретены новые навыки в
приготовлении разнообразных вкусных и питательных кушаний. Поднялась
культура сервировки стола.
0 В отличие от других народностей края,
изготовлявших одежду из белого холста и самодельных сукон
серого или коричневого цвета, татары еще в начале XIX в. стали
использовать более яркие ткани — покупные или самодельные (пестрядь). По
мере развития капитализма ткани домашнего изготовления быстро
вытеснялись фабричными: ситцем, сатином, нанкой и т. п., и только сергачские
мишари продолжали шить одежду из синей или красной крашенины, а
кряшены — носить пестрядь. Казанские же татары из пестряди шили
только мужские шаровары.
Тип одежды сельских и городских татар в прошлом был довольно
устойчив. После Октябрьской революции, а еще больше после коллективизации,
одежда татар стала быстро приближаться к городской.
В настоящее время только глубокие старики и особенно старухи
продолжают носить старинную одежду. Большинство татар в городах почти
полностью перешло на костюм городского типа. В деревнях молодежь, да
и люди среднего возраста одеваются по-городскому лишь с небольшими
отступлениями. В костюме старшего поколения иногда наблюдается
сочетание частей старинной и современной одежды. Так, нередко они носят,
например, старого покроя рубахи и штаны, которые теперь стали нижним
бельем, а поверх — брюки и пиджаки городского покроя. Отдельные
элементы традиционного костюма продолжают сохраняться, например
верхняя одежда бишмэт. В прохладную погоду пожилые люди надевают
камзол вместо жилета. Встречается также нарядная женская обувь чи-
тек — сапожки из разноцветной кожи, которую некоторые горожанки
иногда носят с городским костюмом. Носят их и пожилые женщины,
одевающиеся по-старинному. Из традиционных мужских головных уборов
бытует шапка старинного фасона и белая войлочная шляпа с опущенными
полями. Их носят в деревнях мужчины старшего поколения.
Традиционный татарский костюм, существовавший длительное время,
сохранил в своем покрое много древних черт, характеризующих сложение
самой народности. Мужская рубаха (кулъмэк) имела туникообразный
покрой, обычный для всех народов края, но боковые клинья вшивались
более широкие, почему и сама рубаха становилась широкой, напоминая
рубаху казахов. Длиной рубаха доходила почти до колен, носили ее
навыпуск, без пояса. Рукава, довольно широкие и длинные, вшивались с
ластовицей. Разрез делали посредине груди и не подшивали приполка, воротник
был низкий, завязывавшийся тесемками. Своеобразными были и
шаровары (штан), их шили с широким шагом, как у всех кочевых тюрков.
Поверх рубахи надевали короткий без рукавов или с рукавами до
локтя камзол, а на него или прямо на рубаху — сшитый тоже в талию, но
658

Старинная женская одежда:
1 — камзол; 2 — платье; 3 — шаровары
более длинный и с рукавами кэзэки. Зимней одеждой служил стеганный на
вате или меховой бешмет, длиной значительно ниже колен, также сшитый
в талию. Воротник делали низкий и с бешметом обычно надевали
длинный вязаный шарф, которым обвертывали шею несколько раз, а концы,
свернув жгутом, прятали за пазуху. Бешмет, как и казакин, застегивался
только до талии.
В дорогу надевали (да и теперь надевают) прямоспинный меховой
тулуп с большим воротником шалью, подпоясываемый кушаком. Осенью
в дорогу обычно надевали чикмэн того же покроя, что и тулуп, но из
плотного сукна. Татары Приуралья носили его и вместо казакина. Тулуп и
чекмень, который у соседних народов чаще называется чапаном,— широко
распространенная в крае дорожная одежда; благодаря удобству она
сохраняется и до настоящего времени. Более богатые татары зимой носили
прямоспинные шубы с большими воротниками. Позднее, особенно в
городах, эти шубы заменились обычным городским пальто на меху; иногда оно
было стеганым; такие пальто теперь носят в деревнях.
В традиционном татарском костюме наблюдались иногда и прямые
заимствования. Так, мусульманское духовенство и некоторые богатые
татары носили среднеазиатские разноцветные халаты, а многие мишари —
русские полушубки длиной до колен.
Медленнее изменялась женская одежда, причем ее модернизация
зависела от возрастных групп. Особенно ярким примером изменения женской
рубахи может служить кюльмяк, который в прошлом был единственной
€59
42*

нательной и выходной одеждой, так как белья у татарок, как и у соседних
нерусских народностей, не было. Девушки, особенно из семей
интеллигенции, еще в 1930-х годов стали носить белье и менять традиционный кюль-
мяк на платье городского покроя, воздерживаясь, однако, от ношения
юбки с блузкой. Теперь они полностью перешли на платье городского
покроя, но стараются шить его как можно более широким, подобно
старинному кюльмяку. Старухи в большинстве и теперь носят старинную одежду,
редко надевают покупное белье, продолжая заменять его поношенным
кюльмяком и шароварами того же типа, что и мужские. Живущие вдали
от городов старухи продолжают носить кюльмяк наиболее древнего типа
туникообразного покроя, похожий на мужской. К такой рубахе,
доходящей длиной до бедер, пришивается широкая оборка — итак (подол),
делающая ее нижнюю часть очень широкой и удлиняющая ее почти до пола.
В городах и в пригородных местностях чаще встречается новый тип кюль-
мяка на кокетке с пришитой к ней в сборку нижней частью. В подол такой
рубахи вставляют клинья, что делает его довольно широким. Из-за
отсутствия приполка на разрезе старинного женского кюльмяка с ним обычно
непосредственно на тело надевали обильно украшенный вышивкой
нагрудник (кюкрякча), закрывавший всю грудь.
В прошлом женщины поверх кюльмяка надевали камзолы того же типа,
что и мужские, но, как правило, длиной до колен и более широкие книзу.
Теперь камзолы почти исчезли. Их заменяют вязаные кофты и жакеты.
Зимой пожилые женщины носят стеганые бешметы одинакового покроя
с мужскими или прямоспинные меховые шубы. Носимые женщинами
бешметы, как и шубы, покрывают тяжелыми тканями, чаще зелеными, синими,
оранжевыми, но не черными. Молодые женщины и девушки носят пальто,
купленное в магазинах.
Поясов, кроме кушаков, надеваемых на тулуп или чекмень, редко на
казакин, у татар в прошлом не было. Женщины во время работы носили
фартуки с нагрудником и с завязками на талии. Девушки на селе, особенно
с конца XIX в., начали носить нарядные фартуки с большими
нагрудниками, часто вышитые. Интересно, что фартуки из грубого белого холста
с небольшим нагрудником долгое время носили и мужчины для защиты
одежды во время работы, надевая их даже на бешмет. Крестьяне и
горожане нередко надевали их и в праздники как своеобразное украшение.
И теперь многие колхозники еще носят фартуки поверх рабочей одежды,
но все же эта часть костюма уже постепенно исчезает.
Детей раньше начиная с трех-пяти лет одевали в костюм, не
отличающийся по покрою от одежды взрослых. В настоящее время детям покупают
соответствующую возрасту одежду в магазинах.
Основным видом обуви татарских крестьян обоего пола, как и других
народов края, до Октябрьской революции были лапти. Казанские татары
по большей части вместо онучей носили с лаптями белые суконные чулки,
поэтому и оборы лаптей они завязывали на щиколотках, не обматывая
голени. Татары-мишари обычно носили онучи, обертывая ими всю голень.
Женщины, особенно у мишарей, лапти чаще надевали на вязаные
шерстяные чулки. При входе в дом лапти обязательно снимали, и дома ходили
в чулках или какой-либо домашней обуви (туфли, обрезки валенок и т. п.).
Богатые татары носили кожаные сапоги (читек) с мягкой подошвой; при
выходе из дома на них надевали кожаные, а зимой — валяные галоши.
Часто зимой богатые ходили в валенках, белые голенища которых были
украшены узорами красного цвета.
Женщины носили лапти, а зимой валенки, но богатые чаще — читек
из цветной кожи либо кожаные или бархатные орнаментированные туфли.
В настоящее время лапти почти исчезли из быта, и только иногда
пожилые крестьяне надевают их на полевые работы. Большинство и в городе,
и в деревне носит фабричную обувь: мужчины — чаще сапоги, а мо-
660

лодые люди — ботинки.
Щегольской обувью женской
сельской молодежи считаются
хорошо сшитые хромовые
сапожки на высоком каблуке,
повседневной же обувью
служат ботинки и туфли.
Обязательным мужским
головным убором прежде
была тюбетейка, появившаяся
под влиянием ислама,
запрещавшего ходить с
непокрытой головой даже дома.
Тюбетейка, по-видимому, ведет
происхождение от
подшлемника воинов. Теперь
тюбетейка потеряла ритуальное
значение, ее носят некоторые
старики, да летом иногда
молодежь.
По выходе из дома поверх
тюбетейки обязательно
надевали еще какой-нибудь
головной убор. У татарских
крестьян начиная с XIXв. была
распространена шапка в виде
низкого цилиндра с
полусферическим верхом, сшитая из
ткани, с меховой подкладкой
и иногда узкой опушкой. ^ л
В жат? особенно во впемя Татарка в современной рабочей одежде.
η жару, осооенно во время Чистопольский район
полевых работ, надевали
белые войлочные шляпы с
опущенными полями. Мишари и кряшены носили белые или черные
шляпы с загнутыми вверх полями. Буржуазия и интеллигенция ходили
в каракулевых шапках в виде низкого цилиндра с плоским верхом на
жесткой стеганой подкладке.
В наше время старшее поколение в деревнях продолжает носить
полусферическую шапку и войлочную шляпу, а молодежь летом — кепку,
зимой — шапку-ушанку. В городах носят обычные городские головные
уборы, в частности фетровые шляпы.
Основным головным убором татарок начиная с середины XIX в.
служат различные платки и шали, которые сохраняются и теперь как
единственный вид головного убора основной массы колхозниц и многих
горожанок. Только женщины из семей интеллигенции носят различного типа
шляпы и шапочки, а летом нередко ходят с непокрытой головой.
Непосредственно на волосы, заплетенные в две спущенные на спину
косы, надевается легкий ситцевый платок, который татарки под
подбородком завязывают за два соседних конца в роспуск, так что он закрывает
полностью спину и плечи. Теперь нередко, особенно девушки, завязывают
концы платков на затылке, оставляя открытыми подбородок и уши, или
повязывают платок по-русски, на угол. Все большее распространение у
молодых женщин получают легкие шелковые косынки фабричного
производства.
При выходе из дому, главным образом пожилые женщины, поверх
платка надевают шаль фабричного производства, которую складывают
на угол, но концы ее редко обертывают вокруг шеи, а спускают вдоль
661

груди. Поверх платка или шали пожилые татарки иногда надевают
мужскую шапку или тюбетейку. В прошлом богатые татарки носили
бобровую шапку (кдмчат бурек) в виде слегка расширяющегося кверху цилиндра
с плоским бархатным верхом, на который часто нашивалась крупная
металлическая бляха.
Старинные женские головные уборы разнообразнее и сложнее. Прежде
всего это полотенчатые покрывала (тастар), которыми обертывали голову,
а концы спускали на спину. Подобные покрывала встречаются у многих
тюркоязычных народов — чувашей, башкир, казахов, туркмен, а также
у марийцев и др. Богатые пожилые женщины покрывались огромной
косынкой (орпек), имевшей форму прямоугольного треугольника. Накинув
на голову длинной стороной, ее укрепляли завязками на лбу. Углы такой
косынки были богато орнаментированы и располагались: один на груди,
другой — на спине, а третьим обертывали лицо и шею и закидывали его
на спину.
По праздникам девушки и молодые женщины-крестьянки надевали
белые вязаные колпаки, украшая их в налобной части бахромой из
позумента. Богатые горожанки носили цветные колпаки, вязаные или
бархатные, одна сторона которых, опускавшаяся при надевании на бок,
украшалась вышивкой, аппликацией из лент и металлическими
бляшками.
В конце XIX в. колпак, постепенно уменьшаясь, превратился в
небольшую наколку с жестким орнаментированным краем; ее носили на темени,
ближе ко лбу. Девушки-крестьянки колпаки ничем не покрывали,
а горожанки при выходе из дому набрасывали сверху легкую шаль.
Все эти головные уборы, кроме платков, шалей и обычной шапки
поверх них, к началу XX в. постепенно стали исчезать и с конца 1920-х
годов их уже никто не носит.
В прошлом татарки, особенно женщины, в зависимости от их
зажиточности носили большое количество украшений, особенно накосных (чулпы)
и нагрудных (хасите). Однако с начала XX в. количество их постепенно
сокращалось. В настоящее время колхозницы довольно охотно носят
только серьги, кольца, браслеты (преимущественно старинные, в виде полоски
серебра, сгибаемой вокруг руки), а также броши и различные безделушки,
приобретенные в магазинах.
Вместо браслетов у женщин и девушек очень часто можно видеть
наручные часы. Только пожилые женщины и старухи продолжают носить
накосники, преимущественно в виде нескольких крупных серебряных
монет, прикрепленных к шнурку, который вплетается в косы.
* * *
Материальная культура татар среднего Поволжья и Приуралья
складывалась в течение длительного времени из элементов культуры ряда
тюркских племен (булгар, кыпчаков и др.) и некоторых бытовых черт
местных народов. Кроме того, на нее оказывала большое влияние
культура нередко отдаленных народов (Средней Азии, Ирана и даже Аравии,
откуда распространился ислам). С конца XVIII в., особенно в период
капитализма, татарская культура стала сближаться с русской. После
Октябрьской революции сближение с русскими и другими народами СССР
стало идти быстрее. Татары охотно воспринимают бытовые формы,
присущие всему социалистическому обществу, не отбрасывая вместе с тем и того
ценного, что создал сам народ в предшествующие периоды.
662

семейная и общественная жизнь
Огромные сдвиги в татарском обществе, происшедшие после Октябрьской
социалистической революции, по-настоящему можно понять и оценить
только в сравнении с прошлым.
Крепостнические отношения у татар не были развиты. К моменту
присоединения к Русскому государству, кроме небольшого числа куллар
(холопов), полностью зависевших от феодалов, основное население
состояло из лично свободных людей, живших общинами, которые платили
правительству и феодалам определенные подати (ясак) и несли некоторые
другие повинности. Внутренними делами общины ведали старшины
(аксакалы и абызы). Общины были относительно самостоятельны. В качестве
ясачных они вошли и в состав Русского государства, платя ясак царскому
правительству. В начале XVIII в. население ясачных общин было занесено
в разряд государственных крестьян.
Положение татарских трудовых масс было таким же, как и у соседних
лерусских народностей, но феодальная верхушка татар была более
сильной. Потеряв свое официально господствующее положение, значительное
число феодалов переселилось в татарские деревни, стараясь сохранить
свои права на эксплуатацию масс.
Родовые отношения у татар исчезли еще в период их формирования
в народность, общины у них были типично соседскими, но некоторые
пережитки родовых отношений все же проявлялись, например, в стремлении
родственников селиться в отдельных концах деревни. У многих групп
татар в качестве пережитка, сохранявшегося до Октябрьской революции,
существовал особый праздник родственных деревень — щиен. Этот
праздник был как бы отголоском существовавших у многих тюркских народов
родовых советов (курултаи, джиены), собиравшихся для обсуждения
вопросов, касающихся всего рода. У татар этот обычай сильно
трансформировался. Никаких общественных дел во время джиенов не решалось, но
ими поддерживались отношения между ранее родственными деревнями.
Древность джиенов подтверждается и тем, что во время их празднования
соблюдались некоторые обычаи, позднее исчезнувшие под давлением
ислама. Например, в играх принимала участие молодежь обоего пола, чего
вне джиена никогда не допускалось. Мусульманское духовенство к этому
празднику относилось крайне отрицательно. Джиены сохранялись лишь
в старых местах поселения татар, поэтому, например, в Закамье, которое
заселялось позднее отдельными группами татар из Предкамья, джиенов
не было. Не было их и у мишарей, тогда как у так называемых тептярей,
живущих в Башкирии, они сохранялись очень долго, возможно под
влиянием джиенов башкир.
Капиталистические отношения у татар также проявлялись несколько
по-иному, чем у соседей. С ростом расслоения татарского крестьянства
выделилось большое количество бедноты, которая практически оторвалась
от сельского хозяйства. Татарские же богатеи и кулачество, опираясь
на поддержку мусульманского духовенства, всячески препятствовали
уходу бедноты из деревень, чтобы исключить общение татар с другими
народами и иметь больше возможностей эксплуатировать трудовое
крестьянство. При этом татарские кулаки меньше, чем кулачество других
народов края, занимались концентрацией земли в своих руках. Они не
стремились к организации крупных хозяйств с многочисленными батраками,
а занимались больше эксплуатацией кустарей, организацией в деревнях
мелких промышленных предприятий и скупкой у крестьян их продукции,
часто в обмен на промышленные товары. Это не облегчало кабалу, но
придавало ей иной характер.
Татарские общины и в капиталистический период оставались
формально такими же, как и прежде, но в них стала резче выступать
663

социальная дифференциация; кулаки более открыто эксплуатировали
трудящихся крестьян.
Сложное переплетение капиталистических, феодальных и еще не
изжитых полностью родовых отношений тормозило развитие татарского
общества в первые годы Советской власти. Партийному и советскому
активу пришлось вести героическую борьбу за ликвидацию пережитков,
мешавших татарской деревне приобщаться к новой жизни.
Если в городах татары-рабочие, еще до Октябрьской революции
находившиеся в известной степени под воздействием большевиков, сразу
разгадали замыслы разбитых эксплуататорских классов, то в деревне
проповедь последних имела некоторый успех. Только после проведения
сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса татарское
крестьянство встало полностью на путь социалистического строительства.
В процессе социалистического строительства создавались новые
отношения между людьми, новое отношение к труду, формировались другие
взгляды на личную и общественную собственность. Уничтожение национальной
замкнутости способствовало развитию дружбы между народами,
населяющими край, их взаимной помощи в труде и строительстве социализма.
Этому во многом содействовал совместный труд в промышленности и
сельском хозяйстве представителей разных народов, их общие интересы и цели.
В. деревнях большую роль сыграло укрупнение колхозов; это при наличии
чересполосного поселения отдельных народностей привело к тому, что
в составе многих колхозов оказались представители двух-трех народов.
Совместный труд в таких колхозах еще более укрепил дружбу народов,
успешно строящих коммунистическое общество.
Семейно-родственные отношения у татар в прошлом регулировались
народными обычаями, складывавшимися в течение веков и освященными
религией. Тщательно соблюдались они и в народных массах, и в среде
феодальной аристократии. Что же касается буржуазии, то
разбогатевший кулак или купец не склонен был признавать бедных родственников,
а если и признавал, то только с целью их эксплуатации, используя обычай
родственной помощи. Если родственники из среды трудящихся всегда
считали необходимым помогать друг другу, то кулак стремился получать
помощь от них, ничего не давая взамен.
В настоящее время родственные отношения у татар, как и прежде,
имеют большое значение. Татары хорошо помнят свои родословные.
Нередко в деревнях можно встретить хранителей шэщэрэ — родословных
целой группы родственных семей, которые ведутся несколькими
поколениями. Такие родословные обычно начинаются за семь поколений от ныне
живущего и представляют собой сложно ветвящееся дерево или как бы
кисть в виде кружков с именами, соединенных линиями родственных
связей. Даже с дальними родственниками сохраняются близкие отношения,
и они являются обязательными участниками всех семейных торжеств и
событий. Выехавшие из деревни татары обычно долго сохраняют
родственные отношения с оставшимися на селе. Это особенно проявляется
теперь, когда многие крестьяне окончательно переехали на работу в города.
Они обычно приезжают на семейные праздники в деревню и сами
приглашают родственников к себе при важных семейных событиях.
В условиях феодального и капиталистического общества татарская
семья почти всех социальных слоев была основана на патриархальном
принципе, связанном с всемерным подавлением самостоятельности
отдельных ее членов; этот принцип поддерживался духовенством и
закреплялся предписаниями шариата. Характерной чертой семейного быта
являлось неравноправное положение женщин; она считалась
неполноценным существом. Нередки были случаи грубого обращения с женами,
снохами и дочерьми. Строго соблюдалась взаимная изоляция мужской и
женской частей молодежи, якобы в целях охранения нравственности.
664

Подобная изоляция полов и неуважительное отношение к женщине
наиболее резко проявлялись у богатых татар и более обеспеченных
групп. Среди трудового, особенно сельского, населения это было
менее заметно, так как трудовая деятельность таких семей требовала
совместного участия всех ее членов, в том числе женщин и девушек.
Поэтому, внешне соблюдая изоляцию полов, крестьяне не возражали против
встречи молодежи на реке, у ключа, на девичьих вечерках. Таким
образом, если в среде господствующих классов молодые люди, вступая в брак,
нередко не были знакомы, то в трудовой среде будущие супруги в какой-
то мере уже знали друг друга.
Духовенство, желая поддержать запрет в отношении общения
молодежи разных полов и в деревне, всячески поощряли экзогамию: брать-
невесту в своей деревне не рекомендовалось якобы из соображений
родственности всех семей даже большого населенного пункта.
Теперь это уже изжито. Юноши и девушки свободно встречаются на
совместной работе, собраниях, в клубах, на уличных гуляньях. Однако,,
чтобы добиться этого, приходилось вести упорную борьбу со
сторонниками старины, с установившимися традициями старших, воспитанных на
догмах ислама. Еще 10—15 лет назад девушки в клубе держались
отдельной группой в стороне от юношей, танцевали только друг с другом, во
время гуляний ходили по улице особняком.
Заключение браков в прошлом начиналось длинной процедурой
сватовства, в котором принимали участие многочисленные родственники:
обеих сторон. При этом зачастую желания жениха и невесты не
учитывались; все переговоры велись вокруг размера калыма (мэкер) со стороны,
семьи жениха и приданого невесты. Нередко свадьба расстраивалась,
из-за каких-нибудь деталей в размере калыма и приданого. Калым у
татар, как правило, шел в пользу новой семьи, но нередко отец-бедняк
продавал свою дочь богатому старику ради присвоения полученных от
будущего зятя средств. Обычай сватовства и торговля из-за калыма особенно
соблюдались в обеспеченных семьях. Трудовые семьи стремились
упростить эту процедуру.
Кроме обычного заключения брака, практиковался и брак убегом,
с согласия девушки, а иногда и уводом без ее согласия. Если родители,,
особенно девушки, не соглашались выдать ее за любимого человека, она
убегала из дому со своим нареченным, тайно вступала с ним в брак, а
позднее молодая пара стремилась восстановить добрые отношения с
родителями, что иногда достигалось лишь после долгих мытарств. Браки
умыканием, хотя бы и с согласия девушки, чаще встречались среди обеспеченных
классов. У трудового крестьянства они нередко только
инсценировались. При браке умыканием отпадали калым и дорогостоящие
свадебные пиршества, поэтому средние и бедные крестьяне, чтобы избежать,
непосильных расходов на свадьбу по сватовству, договаривались об
умыкании, при котором после примирения с «беглецами» можно было
ограничиться лишь небольшой вечеринкой. В большинстве случаев браки
умыканием заканчивались примирением сторон, но иногда беглецов
догоняли и жестоко избивали.
Как у всех мусульман, у татар допускалось многоженство, но в
трудовых семьях оно встречалось редко. Лишь некоторые брали вторую
жену в случае бездетности или болезненности первой жены. Богачи и
представители духовенства и без подобного повода заводили по нескольку
жен. Отношение основной массы к многоженству отражено в поговорке:
«Буран на улице можно терпеть, а буран в избе — нельзя».
Празднование свадьбы {туй) проходило в доме невесты, без участия
молодых. Мулла совершал религиозный обряд бракосочетания (никях), затем
устраивалось угощение для мужчин и женщин отдельно. Далее следовали*
торжества в доме жениха, затем у ближайших родственников жениха и.
665

невесты. Свадебные торжества иногда продолжались по нескольку дней,
стоили немалых денег, поэтому во время сватовства строго предусматривали
не только количество и место проведения пиршеств, но и состав
приглашаемых лиц.
Встреча новобрачных происходила в доме молодой, причем
новобрачный шел к своей жене как бы тайно, избегая встречи с ее
родителями. После окончания свадебных торжеств у трудового населения
невестка сразу переходила в семью мужа, приступала к работе, а у
обеспеченных этот переход задерживался, часто довольно надолго, пока не
будет полностью выплачен калым, который до заключения брака можно
было внести в половинном размере. Переход в семью мужа обычно также
сопровождался пиршеством родственников, причем в это время
выполняли ряд обрядов, унижающих молодую женщину.
В настоящее время браки, как правило, заключаются по инициативе
самой молодежи, и родители обычно дают свое согласие. Совершенно не
практикуются совещания родственников и почти исчез обычай сватовства
через третьих лиц. Нет речи о калыме. Приданое получило тоже
своеобразный характер. Девушка, имеющая свой заработок, старается
заготовить то, что необходимо для ее будущей семейной жизни. Если
новобрачные предполагают жить в семье мужа, будущая сноха перед свадьбой
привозит сюда свое приданое и с помощью родственниц мужа оборудует
помещение, в котором они будут жить. Свадьба теперь чаще происходит
в доме родителей жениха, причем на ней присутствуют родственники
обоего пола и молодежь. Торжество сопровождается музыкой и танцами,
чего раньше никогда не допускалось. Муллу для совершения брачного
обряда, как правило, теперь не приглашают. Правда, некоторые
родители новобрачных иногда считают необходимым религиозное освящение
брака, но проводят это после свадьбы, обычно тайно, украдкой от
новобрачных, благо религиозный ритуал мусульманской свадьбы не только
не требует, но даже исключает присутствие самих вступающих в брак.
Однако такое явление наблюдается все реже.
В наше время складывается новый ритуал свадьбы, без религиозных
обрядов, с отказом от всех обычаев прошлого, унижавших девушку.
Это так называемая красная свадьба (кызыл туй). Часто проводятся и
комсомольские свадьбы с участием не только родных и друзей жениха и
невесты, но и представителей общественных организаций. Процедура
регистрации брака в загсе принимает все более торжественный характер;
в частности, входит в традицию после регистрации тут же в специально
оборудованном буфете поздравлять новобрачных, их родные и гости
поднимают бокалы с шампанским в ознаменование торжественного события —
создания новой советской семьи. Эти новые обычаи успешно вытесняют
старый мусульманский ритуал никяха — бракосочетания с участием
муллы.
В качестве общественного и в то же время семейного праздника в
некоторых городах Татарии периодически проводятся вечера молодоженов,
вступивших в брак в течение последнего года. С приветствиями к
молодоженам обращаются супруги, отпраздновавшие в текущем году золотую
свадьбу. В некоторых случаях здесь же работники загса регистрируют
вновь заключаемые браки. В непринужденной обстановке проходят игры,
танцы, шуточные конкурсы «молодых отцов» и «молодых хозяек».
Начинает входить в быт ежегодный День молодоженов, одним из элементов
этого праздника является посадка каждой молодой супружеской парой
нескольких деревьев в «аллеях молодоженов».
В корне изменились по сравнению с дореволюционным временем
самые основы семейного быта татарского населения. Прежнее положение,
когда девушка, выходя замуж, переходила от рабства в родительском доме
к рабству в доме мужа, безвозвратно ушло в прошлое. Женщина в семье те-
666

лерь равноправна, и если изредка встречаются некоторые пережитки
старого в жизни современной семьи, то они резко осуждаются общественностью.
Главой семьи в настоящее время, как и прежде, считается мужчина,
но в это вкладывается теперь другое содержание. В прошлом женщина
даже формально не могла возглавлять семью. Вдова всегда попадала под
опеку кого-либо из родственников умершего мужа. Мужчина являлся
владельцем всего имущества, а жена имела право распоряжаться только
своим приданым и по традиции, особенно в трудовых семьях, продуктами
молочного хозяйства, яйцами и холстами. Теперь глава семьи обычно
пользуется большим уважением ее членов, но он не может единовластно
распоряжаться имуществом семьи, а также судьбой жены и детей.
Современные татарские семьи держатся на взаимном уважении и любви.
В прошлом развод по мусульманскому обычному праву (шариату)
лроводился очень легко по инициативе мужчины, но очень трудно по
желанию женщины. Хотя мужчина при разводе должен был отдать жене
все ее приданое, но практически мог выгнать ее из дому без всяких средств.
Дети, как правило, всегда оставались у отца. Несчастная женщина,
претерпев всяческие издевательства от мужа, принуждена была скитаться
без средств, так как родная семья не всегда принимала разведенную дочь.
Общественное мнение осуждало уход от мужа. Все это делало
положение женщины невыносимым.
Советские законы установили полное равенство в отношении
разводов, но практически они встречаются редко. Женщина по традиции
оказывает большое почтение мужу, но семьи строятся на взаимном согласии
обоих супругов.
Положение снохи в семье мужа в прежнее время было очень тяжелым.
Она должна была беспрекословно подчиняться мужу, свекру, свекрови,
да и вообще всем старшим в семье. На нее возлагались главные работы по
хозяйству, так как золовки-девушки принимали в них малое участие,
в основном только приносили воду для питья. Сноха должна была прятаться
от свекра и взрослых братьев мужа. Чтобы избежать семейных
неприятностей, крестьяне старались скорее выделить взрослых сыновей, но
богатые семьи, не желая раздела хозяйства и нуждаясь в рабочих руках,
стремились держать в одном хозяйстве всех женатых сыновей. Зять также
старался меньше общаться с родственниками жены, особенно с тещей,
а положение зятя, вошедшего в семью примаком, было близким к
положению невестки.
Теперь все это ушло в прошлое. Хотя иногда невестка чувствует себя
несколько стесненной в доме родителей мужа, но это уже пережиток
старой традиции, так как реальных оснований для этого нет. Обычно
невестка имеет самостоятельный заработок и нередко играет видную роль
в общественном производстве; она оказывает свекру и свекрови почтение,
но уже совершенно не зависит от них. В городских семьях чаще всего
молодожены не живут с родителями и сразу начинают строить свою жизнь
отдельно. До некоторой степени это объясняется тем, что теперь вступают
в брак несколько позднее. Если прежде татарин, особенно зажиточный,
старался как можно раньше женить сына, чтобы получить в дом лишнюю
работницу, то теперь женятся обычно тогда, когда молодые люди
становятся самостоятельными и могут жить без опеки старших.
Советская власть открыла татарке широкую дорогу. Освободившись
от гнета установлений шариата, получив равные с мужчиной права, ныне
она активно участвует в производственной и общественной жизни и
нередко занимает руководящие посты на предприятиях, в государственных
учреждениях и общественных организациях.
Раскрепощению татарской женщины от тягот домашнего быта во
многом способствует организация детских садов и ясель, число которых в
республике с каждым годом растет. Детские учреждения организуются не
667

только при уже существующих
промышленных предприятиях,
в совхозах и колхозах, но и на
новостройках.
Изменился весь строй
повседневной жизни современных
татар, в основной массе
полностью отказавшихся от
подчинения религиозно-бытовым
установлениям ислама. Пятикратный
намаз и омовение,
например, выполняются теперь
немногими, Как правило, лишь
стариками. Выше уже
говорилось о том, что утратили
значение пищевые запреты и пост.
Тем не менее пережитки
мусульманских религиозных
традиций в быту еще дают
себя чувствовать. Держится
обряд обрезания. Похороны
умерших в сельских местностях
еще во многих случаях
проводятся с соблюдением
предписаний ислама, в городах же
процент таких похорон значительно
меньше. Это объясняется,
помимо других причин, и тем, что
город обладает пока большими,
чем деревня, возможностями
В детских яслях Заинской ГРЭС в организации торжественных
гражданских похорон: оркестр,
специальные автобусы и т. д.
Что касается древних доисламских культов и верований, то среди
татар они и раньше не были особенно широко распространены. В настоящее
же время, если о них и вспоминают, то обычно как о старых
суевериях. Распространение социалистических форм быта и культурных
мероприятий, в частности в области здравоохранения, лишило почвы
знахарское врачевание, но все же борьба с ним имеет еще актуальное
значение.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
Письменность на основе арабского алфавита появилась у предков
татар еще в XI—XII вв.1, она была принесена из Передней Азии вместе с
исламом. Очень давно возникли школы, но они были целиком
религиозными.
Старые татарские школы содержались на средства населения,
преподавали в них преимущественно муллы, реже специальные учителя (му-
галлим), которые сами получили религиозное образование. Начальная
школа (мектеб) давала элементарную грамотность и знакомство с
основами религии. С давних времен существовали у татар и средние школы
(медресе), но они готовили преимущественно духовенство. Особенностью
1 Имеются данные, что у булгар до ислама существовала своя письменность, но
она исчезла с появлением арабской.
668

Юные натуралисты собирают пух с кроликов. Средняя школа. Пестречинский район
просвещения у татар (по сравнению с соседями) было обучение грамоте
девочек. Женских школ, правда, не существовало, девочки обучались
у жен мулл на дому. Их чаще учили только читать, считая, что письмо
для девочек не нужно, но практически большинство их самоучкой изучало
и письмо. Читать и писать в религиозных школах учили на арабском
языке. По-татарски каждый писал, применяя арабский алфавит по-своему, норм
орфографии очень долго не было выработано.
Все же, несмотря на большие недостатки старых татарских школ,
элементарная грамотность у татар до середины XIX в. была самой высокой
по сравнению с другими нерусскими народами Среднего Поволжья.
В 1897 г. грамотных мужчин среди татар было 21,1%, женщин — 19,7%.
Однако вплоть до второй половины XIX в. светской литературы у
татар не было, грамотные могли читать только книги религиозного
содержания или произведения на религиозно-нравственные темы. В конце XIX в.
передовым людям того времени, боровшимся со сторонниками
исключительно религиозного обучения, удалось ввести в школе, но
преимущественно в средней, преподавание начал светских наук и татарского языка.
После 1905 г. число реформированных татарских школ увеличилось, и в
некоторых из них было введено преподавание русского языка. Реформа
школы имела большое значение для повышения культуры обучавшихся,
но влияние ее было ограниченное, так как лишь немногие имели
возможность учиться в средних школах.
В связи с появившимся во второй половине XIX в. стремлением к
овладению русской культурой некоторые татары стали отдавать своих
детей в русские средние школы, но таких насчитывалось немного. В
высшую школу тоже могли попадать только единицы. Так, за все время
существования Казанского университета до Октябрьской революции его
окончило только шесть татар из наиболее богатых семей. Националистически
настроенные обеспеченные люди посылали свою молодежь на обучение
в Турцию и Египет, но там школа опять-таки была связана с религией,
и ее воспитанники мало способствовали поднятию татарской культуры.
Отдельные представители татарской буржуазии посылали своих сыновей
669

в учебные заведения стран Западной Европы, например в Сорбонну, но
эти случаи были крайне редки.
В конце XIX — начале XX в. по настоянию царского правительства,
нуждавшегося в переводчиках-татарах, при медресе были организованы
русско-татарские классы, а затем татарская учительская школа.
Поскольку эта мера соответствовала стремлению передовой татарской
интеллигенции к овладению русским языком и культурой, эти классы охотно
посещались молодежью и оттуда, особенно из учительской школы, вышло
немало крупных деятелей татарской культуры. В числе ее воспитанников
были первый большевик-татарин Хусаин Ямашев, крупный лингвист
профессор М. Курбангалеев и др.
Только после Октябрьской социалистической революции татарская
школа полностью утратила религиозный характер, и дети татар стали
обучаться на родном языке по тем же программам, что и во всех школах
СССР. К 1939 г. в школах обучались все дети школьного возраста; в 1940-х
годах в Татарской АССР было введено обязательное семилетнее обучение.
В татарских деревнях Поволжья открылось много татарских средних
школ. Только на территории Татарской АССР имеется более 2 тыс.
татарских школ разного типа. Школы обеспечены подготовленным
педагогическим персоналом, снабжены учебниками на родном языке, имеют
хорошее оборудование. После XXI съезда КПСС, как и во всей стране,
в татарских школах начался переход к производственному обучению. Этот
процесс увязки преподавания с практикой производства успешно
развивается, и школьники, в частности сельские, не только учатся, но и
оказывают большую помощь колхозам своими силами и знаниями.
Одновременно с развитием школьного обучения детей в первые же годы
после Октябрьской революции была поставлена задача ликвидации
неграмотности среди взрослого населения и повышения образования
грамотных. Решение этой задачи было связано с огромными трудностями. Для
вновь открываемых школ не хватало подготовленных учителей, для
ликвидации неграмотности — достаточно хорошо грамотных людей из среды
татар. Однако освобожденный от угнетения народ справился с этими
задачами, и к 1939 г. общая грамотность татар достигла 91%,
неграмотными остались только престарелые, главным образом женщины. В
процессе борьбы за повышение образования взрослых открывались
различного типа школы, широко развернулось среднее и высшее заочное
обучение.
В настоящее время борьба за повышение образования широких масо
татарского населения активно продолжается, народ стремится до конца
преодолеть прежнюю культурную отсталость.
Крупной вехой в культурном строительстве явился перевод , старой
арабской татарской письменности сначала на латинизированный, а затем
на русский алфавит. Новый алфавит лучше обеспечил выражение
фонетических особенностей татарского языка.
В Татарской АССР имеются довольно крупные кадрьх национальной
интеллигенции, в основном вышедшие из народа, которые с успехом
работают в различных областях народного хозяйства и в культурном
строительстве: десятки тысяч учителей, тысячи инженеров, агрономов,
многочисленные кадры врачей и других специалистов. Среди татарских
работников искусства — писатели, артисты, музыканты — не самоучки, как
было прежде, а получившие специальное образование в Казани, Москве,
Ленинграде и других городах СССР. Немало теперь научных работников
в различных отраслях знания, выходцев из татар. Несколько сот их
работает в высших учебных заведениях и научно-исследовательских
институтах. Более трех десятков из них имеют степень доктора наук и звание
профессора. На территории Татарской АССР имеется двенадцать высших
учебных заведений вместо трех существовавших до революции; в них
670

В отделе «Для самых маленьких» книжного магазина в г. Казани
обучается около 35 тыс. студентов, из которых до 11 тыс. татар.
Преподавание ведут около 2 тыс. научных работников, в том числе более 500 татар.
Татарские ученые занимают видное место в разработке вопросов
культуры татарского народа. Так, в основанном в 1946 г. Казанском филиале
Академии наук СССР были созданы такие капитальные труды, как
«История Татарской АССР», в двух томах, «История татарской литературы»,.
«Татарская научная грамматика», «Татарская диалектология» и
несколько капитальных словарей. Немало в этом же направлении сделано
учеными Казанского университета и педагогического института* .
Произведения татарских писателей, переводятся на многие языки
народов Советского Союза, в том числе-на русский. Татарские
композиторы создали значительное количество kipyntox произведений, среди них
несколько опер и балетов.
Далеко за пределами Татарии пользуются успехом произведения
композиторов Н. Жиганова опера «Муса > Джалиль» и Ф. Яруллина — балет
«Шурале». Татарский театр имеет обширный репертуар, пополняемый
новыми произведениями татарской драматургии.
На татарском языке издается большим тиражом много газет и
журналов. Татарское книжное издательство печатает большое количество
книг по разным отраслям знания. Кроме оригинальных произведений,
татарский народ имеет возможность читать в переводе на родной язык
книги лучших русских авторов, а также писателей других народов
СССР и многих зарубежных. Выходят книги и для детей.
На татарском языке напечатано большое количество сочинений
классиков марксизма-ленинизма, издано собрание сочинений В. И. Ленина.
Кроме литературы на родном языке, Татарское государственное
издательство выпускает в большом количестве и русские книги. Изучение
русского языка широко распространено в татарских школах. Значительное
671

Клуб нефтяников им. Маяковского в г. Лениногорске
В доме отдыха сельхозартели «Путь к коммунизму»
Зеленодольского района. 1962 г.

Татарский народный праздник «сабантуй». Бой мешками на бревне
число татар, особенно молодежи, наравне с родным языком прекрасно
владеет и русским. Культурное сближение татарского и русского
народов, имеющее вековую историю, теперь, в условиях социалистического
общества, идет весьма быстро и способствует огромному культурному
росту татарского народа.
В республике как в городе, так и на селе ведется большая культурно-
просветительная и массово-политическая работа. Организации отдыха и
досуга населения уделяется очень много внимания. На предприятиях,
в районных центрах и во многих колхозах и совхозах функционируют
дворцы и дома культуры, библиотеки, клубы, где читаются различные
лекции, проводятся читательские конференции, работают кружки,
регулярно идут кинокартины, ставятся спектакли гастрольными труппами
и местной художественной самодеятельностью. Для повышения
квалификации и общего культурного уровня сельских тружеников
организуются агротехнические и другие школы и курсы. В последние годы
появились районные и сельские университеты культуры.
Многие промышленные предприятия, а также крупные колхозы и
совхозы имеют свои дома отдыха и санатории.
Большое развитие получили различные виды спорта — современного
и традиционного. Так, например, во время весеннего праздника сабантуя
обязательно проводятся традиционные состязания в верховой езде,
борьбе и т. п. Этот праздник, как и раньше, занимает важное место в
общественном быту татар. После окончания весенних полевых работ в
колхозах и совхозах проводятся районные сабантуи, а затем, обычно 24 июня,
43 Народы Европейской части СССР, II 673

или в ближайшее к этому числу воскресенье, сабантуй проводится в сто-
лице республики. Из районов в Казань приезжают отличившиеся в труде
люди, а также лучшие спортсмены, участники художественной
самодеятельности и т. д. Сабантуй в Казани проводится по районам, каждый
район использует для этого то или иное живописное место в окрестностях
города. После очень краткой официальной части, обычно посвященной
чествованию передовиков коммунистического труда, исполняется
большая программа спортивных и прочих игр, соревнований и развлечений.
Среди них и традиционные татарские: бой мешками на бревне,
перетягивание палки, национальная борьба, бег с полными ведрами на коромысле
(не пролить ни капли воды!) и т. п. Проводятся также веломотогонки,
организуются скачки, выполняются акробатические номера и т. д. День
республиканского сабантуя считается в Татарии общенародным
гражданским праздником.
Вместе со всеми другими народами Советского Союза татары
торжественно отмечают революционные праздники — годовщину Великого
Октября, 1 Мая и др. Гражданские праздники все более вытесняют
отмирающие религиозные празднества.
Устное творчество татарского народа имеет древние
Фольклор традиции. В народе издавна бытовали и бытуют
и литература различные жанры фольклора, носящие
оригинальные черты. Наиболее широко распространены песни-четверостишия, по
строенные на параллелизме или контрасте образов двух первых и двух
последних строк.
Переплыл бы реку Белую,
Но берега покрыты тиной;
Твое лицо назвал бы цветком.
Но цветы недолговечны.
Реже все четверостишие имеет один смысл:
Чернее смородины твои брови,
Краснее костяники лицо,
Слаще сахара, вкуснее меда
Твои слова г.
Но не только любовные мотивы звучит в старой татарской песне, в ней
часто говорится о нужде, тяжести подневольного труда, о кулацкой
кабале, о презрении богатых к бедным, а нередко содержится злая сатира
на богачей и других угнетателей трудового народа.
Кроме четверостиший, татары поют протяжные песни, состоящие из
нескольких куплетов, объединенных единым содержанием. Эти песни по
построению близки к башкирским и чаще встречаются среди татар
Приуралья.
Новое содержание приобрели татарские песни после Октябрьской
революции. Характерно традиционно построенное четверостишие, в
котором воспевается В. И. Ленин.
Если бы не было ивы в саду,
Не садился бы соловей.
Если бы Ленин не начертал нам путь,
Не было бы светлых дней.
Народ прославляет в своих новых песнях радостный совместный труд,
новую, светлую жизнь, выражает свою готовность бороться за ее
процветание, за мир во всем мире.
Много песен сложили татары в период Великой Отечественной войны,
воспевая своих героев-воинов и их победу над фашизмом.
1 Песни даются в подстрочном переводе.
674

Богаты по содержанию сказки татар. Они отражают тонкую
наблюдательность народа, его жизненные идеалы и уверенность в победе над
врагами, какими бы сильными они ни были. Батыр — сын трудового народа,
переживая различные приключения и беды, в итоге всегда выходит
победителем. Сюжеты татарских сказок близки к сказкам соседних
народов, но в них много и характерных национальных черт.
В фольклоре татар значительное место занимают так называемые
>баиты, в которых рассказывается о каком-нибудь крупном событии, а
также исторические песни, воспевающие борьбу народа с угнетателями
и с врагами, покушавшимися на родную страну. Таковы песни о
Пугачеве, о татарских батырах, о борьбе с Наполеоном в Отечественной войне
1812 г., в которой татарский трудовой народ принимал активное участие,
проявляя глубокие патриотические чувства.
Байты, исторические песни и сказки в наше время создаются реже,
чем раньше. Они обычно не бытуют долго в народной памяти, а сразу
записываются, превращаясь в литературные произведения. По-прежнему
очень популярна короткая песенка, возникающая по разным поводам в
быстро подхватываемая народом. Продолжают создаваться загадки и
поговорки, выражающие народную мудрость, отношение к тем или иным
фактам жизни прошлого и современности.
Отдельные попытки собирания и изучения татарского фольклора
начались в конце прошлого столетия. Систематическое же изучение устного
поэтического творчества, как и других видов народной культуры татар,
стало проводиться только при Советской власти. Особенно интенсивно
развернулась работа по собиранию татарского фольклора в последние
два десятилетия, когда в нее включился коллектив сотрудников
Казанского филиала Академии наук СССР под руководством X. X. Ярмухаме-
това. Этот коллектив не только собирает живущие в народе произведения
устного творчества, но многие обрабатывает и издает на родном, а
частично и на русском языке.
Художественная литература у татар зародилась давно. Известно, что
художественные произведения, представлявшие собой подражания
восточным авторам, были еще у предков татар — булгар домонгольского
периода. Так, до нас дошла поэма конца XII — начала XIII в. «Юсуф и Золей-
ха» поэта Гали, пользовавшаяся большой популярностью среди татар
вплоть до половины XIX в. Известны произведения Мухамедьяра (XVI в.),
Мэвла Колыя (XVII в.), Г. Кандалы (начало XIX в.), Гали Чокры
(середина XIX в.) и других писателей. Произведения этих авторов, хотя в
имели светское содержание, были написаны в стиле мусульманской
схоластики на языке «тюрки» — литературном языке средневековья, почти не
понятном трудовому народу.
Первые художественные произведения, написанные на татарском
языке, принадлежали просветителю татарского народа Каюму Насыри
(«Сорок садов» и др.). По форме они были еще близки к традиционным.
В окончательном становлении татарской художественной литературы
огромная роль принадлежит народному поэту Г. Тукаю (1886—1913 гг.),
писавшему в различных жанрах: поэмы и сказки, критические и
сатирические произведения с острой социальной направленностью. Писал он
на понятном народу языке, используя его богатства и нередко черпая
свои темы в фольклоре. Такова, например, его поэма «Шурале»,
написанная по мотивам народных легенд и сказок. В то же время он
знакомил татарский народ с произведениями великих русских писателей и
поэтов: Пушкина, Лермонтова, Кольцова, Толстого, Горького.
С начала XX в. татарская литература стала быстро развиваться.
Появились такие крупные писатели, как Г. Кулахметов, М. Гафури,
Г. Камал, Ш. Камал, Ф. Амирханов, Г. Ибрагимов и др. Они писали в
различных жанрах (поэзия, проза, драматургия). В своих произведениях они
675
43*

подвергали острой критике
господствующие классы и их
стремление к эксплуатации
татарского народа, отражали
тяжелую жизнь рабочих и
крестьян и призывали народ
к борьбе с угнетателями.
Большинство этих писателей
после Великой Октябрьской
социалистической революции
активно помогали
становлению татарской советской
литературы.
За годы Советской власти
число татарских писателей
значительно возросло,
повысилось их мастерство, и в
настоящее время татарская
литература заняла достойное
место среди литератур
советских народов. Широкой
известностью, и не только среди
татар, пользуются поэты
X. Такташ, Г. Кутуй, Ахмет
Файзи, Ш. Маннур, С. Ха-
ким и др.
Всему миру известно имя
поэта-героя Мусы Джалиля,
погибшего в фашистских
застенках, жизнь и смерть
которого были подвигом во имя
Родины.
Наиболее крупные и зрелые прозаические произведения создали
К. Наджми, Г. Баширов (оба лауреаты государственных премий), А. Аб-
салямов, А. Шамов, И. Гази, Т. Гиззат, Н. Исанбет. Многие из их
произведений, переведенные на русский язык, стали популярны и среди
других народов СССР.
Ряды татарских писателей все время пополняются молодыми
талантами, чутко реагирующими на все то, чем живет народ, и отражающими
в своих произведениях его мощное движение вперед по пути
строительства коммунистического общества.
Татарская народная музыка, построенная на
пятитонной гамме, близкая к музыке других тюркских
народов — башкир, казахов, киргизов,— весьма своеобразна. Для нее
характерны длинные тягучие переливы, перемежающиеся быстрыми
речитативами. Народная музыка, как и устное поэтическое творчество,
произведения которого она часто сопровождает, имеет большую
древность, но развитие ее веками тормозилось мусульманским духовенством,
считавшим ее вредной для «правоверных». Тем не менее татарский народ
сумел создать и сохранить прекрасные мелодии, преимущественно
сольного пения, так как молодежь не имела возможности открыто встречаться,
устраивать хороводы с громким пением, танцами и т. п.
Наиболее старинными музыкальными инструментами татар Поволжья
были теперь почти исчезнувшая деревянная дудка (курай), близкая к
башкирской, и маленький кубыз. Позднее среди татар некоторое
распространение получили скрипка, часто самодельная, затем гармонь
с особым строем. В среде господствующих классов, преимущественно
Самодеятельный ансамбль народного танца на
репетиции. Дворец культуры Ленинского района
г. Казани
Музыка
676

Сцена из оперы «Алтын чеч»з театре оперы и балета. Г. Казань
в городе, в конце прошлого столетия появились мандолины, у некоторых—
рояль.
Татарская молодежь увлекалась музыкой, исполняя свои песни, в
основном лирические, любовного содержания. Всегда сопровождался
музыкой народный праздник — сабантуй.
После революции 1905 г. народная татарская музыка постепенно стала
входить в быт горожан. Стали устраиваться музыкальные вечера,
сначала семейные, среди передовой буржуазной молодежи, а затем и
публичные. Зазвучала музыка и в татарском театре, сопровождая драматические
спектакли. Ее начали записывать, а в дальнейшем аранжировать.
Однако только после Октябрьской революции татарская музыка
зазвучала во весь голос как в городе, так и в деревне. Молодежь стала
громко распевать свои песни, обычно под аккомпанемент гармоники.
Появились первые композиторы-самоучки, которые стали собирать и
обрабатывать народную музыку и на основе ее создавать новые произведения.
Впервые татарская молодежь переступила порог музыкальной школы.
Наиболее способные музыканты и певцы-татары стали получать
образование в консерваториях Москвы, Ленинграда и других городов, а в 1946 г.
была открыта Казанская государственная консерватория для подготовки
музыкальных работников из представителей народов Среднего Поволжья
и Приуралья. Первые татарские композиторы — С. Сайдашев, А. Ключа-
рев и другие, начав с обработки татарской народной музыки, перешли
затем к созданию крупных произведений вплоть до балетов и опер.
Кроме упомянутых, появились новые композиторы: Дж. Файзи, Р. Яхин,
Ф. Яруллин, М. Музафаров, 3. Хабибуллин.
Особенно следует отметить заслуги Н. Жиганова — дважды
лауреата государственной премии, создателя ряда прекрасных опер, идущих
на сценах не только казанских, но и столичных театров; ему, например,
принадлежит основанная на старинных преданиях татарского народа
опера «Алтын чеч» («Златоволосая»). Широкой известностью пользуется
уже упоминавшийся балет «Шурале» Ф. Яруллина.
677

Герой Советского Союза поэт Муса Джалиль
Татарский театр стал зарождаться только в конце XIX — начале XX в.
подг влиянием и по образцу русского театра. Характерно, что татарская
т драматургия появилась раньше театра, и первые
еатр пьесы сначала только читались в кружках
татарской интеллигенции, а затем на семейных вечерах начали
разыгрываться отдельные сценки. Организовать их публичную постановку было
невозможно из-за сопротивления реакционной буржуазии и
духовенства. Только в начале 1906 г. с большим трудом удалось поставить
первый публичный татарский спектакль в Казани.
После этого создалось несколько татарских трупп, но их
существование было плачевным. Не было постоянных помещений, реквизита, не
было и достаточного сценического мастерства. Им приходилось кочевать
из города в город, где жили татары, и с трудом добиваться разрешения
властей на постановку спектаклей. Только огромная любовь к делу первых
татарских актеров, да товарищеская помощь русских артистов и
режиссеров дали возможность татарскому театру пробить дорогу к широким
массам зрителей. Выдающимися деятелями татарского театра
дореволюционного времени были А. Кариев, С. Гизатуллина-Волжская
и др.
На базе передвижных трупп после Октябрьской революции были
созданы в Казани государственные театральные коллективы, а затем
Государственный ордена Ленина академический драматический театр им. Га-
лиаскара Калама и Татарский государственный театр оперы и балета,
678

Город Казань. Государственный театр оперы и балета им. М. Джалиля
на площади Свободы
носящий ныне имя Мусы Джалиля. Созданы татарские театры и в других
городах с татарским населением: Уфе, Оренбурге, Троицке, Пензе.
Организовано театральное училище. Театры имеют хорошие помещения и
декорации. В их репертуаре, кроме многих оригинальных произведений,
переводные пьесы русских и иностранных драматургов. Широко
практикуется посылка передвижных коллективов для постановки спектаклей
в сельских клубах и домах культуры, оказывается дружеская помощь
коллективам местной художественной самодеятельности.
„ ~ Возможности развития изобразительного искусства
Изобразительное * * г J
искусство У татар были ограничены тем, что ислам запрещал
изображать людей и животных. Живописи и
скульптуры у татар не было вплоть до Октябрьской революции.
Художественные способности народа, его вкус находили выражение в прикладном
искусстве: украшении жилищ, вышивках, художественном тканье,
ювелирном деле, каллиграфии. Здесь народ сумел создать образцы высокой
художественной ценности.
Наиболее широко распространена вышивка, искусством которой
владеет почти каждая татарка. Большинство вышивок выполняется
тамбурным швом, исстари распространенным в быту татар. Тамбуром вышивают
одежду, скатерти, полотенца, занавеси, покрывала на постели и многие
другие предметы домашнего обихода, что придает уют татарскому
жилищу. Вышивают татарки и гладью различного вида, а также
золотошвейным швом, но последний вид вышивки применяется главным образом на
головных уборах (колпаках, тюбетейках) и обуви и выполняют его
профессиональные вышивальщицы, работающие в местных предприятиях.
Для всех видов прикладного искусства татар типичен растительный
орнамент: стилизованные цветы, листья, ветки, «усики» и т, п.
Обычно татарки выполняют вышивки легким контуром тамбурного
шва, избегая заполнения фона, что придает большое изящество узору.
В отличие от вышивок соседних народов (мордвы,марийцев) в татарских
вышивках всегда просвечивает фон. Сплошной застил рисунка приме-
679

няется только при шитье гладью или золотошвейным швом, но и там
отдельные элементы рисунка размещаются по поверхности украшаемого
предмета, оставляя значительное место для фона. Характерно, что
татарки обычно точно не копируют образец, а всегда вносят свои вариации»
Даже два конца полотенца часто слегка отличаются один от другого.
Особенностью татарских вышивок является также их полихромная
расцветка, состоящая из сложной гаммы различных, хорошо
подобранных сочных тонов. Иногда применяется тонкая золотая или серебряная
нить. Своеобразно и размещение расцветки. Вышивая ветку, листок или
завиток, татарка каждую деталь шьет другим цветом. Если рисунок
повторяется, то чередующиеся части его вышиваются разными цветами.
Художественное тканье применяется преимущественно для
изготовления концов полотенец и занавесей. Оно выполняется главным образом
в красных и белых тонах, но иногда татарки вводят в него также зеленый
и синий цвета. Орнамент преимущественно геометрический, что связано
с техникой, но татарки пытаются внести в него и свой излюбленный завиток.
В настоящее время художественным тканьем занимаются немногие.
Оно, как и все домашнее ткачество, постепенно отмирает, а в фабричном
производстве пока не применяется.
Вышивка нередко сочетается с аппликацией лентами, блестками,
бляшками. С давних пор у казанских татар получило широкое
распространение изготовление разноцветной, так называемой азиатской обуви,
которую шьют из небольших кусков цветного сафьяна, образующих
довольно сложный растительный узор. Для получения рисунка на
сапожках (ичег) или туфлях накладывают одну на другую несколько кож
разного цвета и вырезают детали рисунка. Затем эти детали складывают так,
что каждая заготовка становится многоцветной, и сшивают их. Линии
соединения прошивают шелком или металлической нитью, так что
получается красиво и четко оконтуренный рисунок. Из таких заготовок шьют
красивую обувь, получившую широкую известность.
В прошлом отдельные рукодельницы создавали эффектные
украшения, особенно на старинных больших женских колпаках, нашивая на
них нити канители, синельки, блестки или кусочки лент, из которых
составлялись крупные цветы и целые букеты. Аппликацией из кусков лент
украшали нагрудник (изю), подзоры к кроватям, занавеси и другие
предметы, придавая им, в сочетании с вышивкой, художественный вид.
У татар было развито ювелирное дело, уходившее корнями в древне-
булгарское искусство и воспринявшее затем влияние мастеров Средней
Азии, Ирана и других стран Востока.
До 1930-х годов ювелиры изготовляли многочисленные изделия
техникой гравировки, чекана и особенно скани (филиграни). Рисунок был в
большинстве случаев растительный, но чеканом и гравировкой
наносились на украшения и сильно стилизованные арабские надписи. Особенно
эффектны были сканые изделия, растительный рисунок которых
превращался в плотную, изящную спираль (бугорчатая скань). Ювелирные
изделия часто украшали полудрагоценными и драгоценными камнями.
Лучшие изделия изготовлялись казанскими ювелирами, потребителями
их были не только татары, но и другие тюркские народности. В последние
десятилетия перед Октябрьской революцией по татарским образцам стали
изготовлять украшения русские ювелиры в Рыбной Слободе по нижнему
течению Камы. Эти украшения были преимущественно из латуни,
частично из низкопробного серебра. В целом неплохие, особенно из плоской
скани, они все же во многом уступали выполненным татарскими
ювелирами. Их покупала преимущественно беднота. Некоторый сбыт они
находили также у народов, живущих за пределами Поволжья.
Своеобразное место в татарском прикладном искусстве занимали
графика и каллиграфия, завезенные с Востока. Красивой арабской вязью,
680

переплетающейся с растительным орнаментом, нанесенным тушью или
красками и нередко украшенным фольгой, каллиграфы писали различные
изречения на бумаге или стекле. Такие изречения, красиво обрамленные,
развешивались богачами и духовенством вместо картин на стенах
жилища. Каллиграфией оформляли титульные листы и обложки
издаваемых в Казани книг, создавая красивые графические рисунки. Хороших
каллиграфов было немного; однако этот вид искусства был довольно
широко распространен среди шакирдов (учащихся медресе), оформлявших
таким образом стихи, подносимые ими различным лицам в праздники и
торжественные дни.
Резьба по камню и дереву появилась у татар давно, еще в булгарский
период, и применялась в основном для украшения зданий. Позднее она
утратила свое основное назначение и развивалась слабо. Резьба по камню,
прекрасные образцы которой исстари украшали монументальные
постройки, начиная с конца XVI в. стала применяться лишь на надгробиях.
Резьба по дереву слабо развивалась в связи с тем, что основа
орнаментации деревянных строений сосредоточилась на их богатой полихромной
раскраске, при которой эффектно выглядел лишь крупно
выполненный геометрический орнамент. Мелких форм резьбы для украшения
утвари, как у соседних народов, у татар не было. Только в советское время,
и то преимущественно у мишарей, стала распространяться известная
у других народов края пропиловочная, накладная и ажурная резьба.
В украшении зданий основное место заняла полихромная раскраска,
близкая по тональности к вышивкам. Комбинированная раскраска
различных частей здания ((фронтона, фасада, наличников, углов и т. д.),
создавая цветовые пятна, видимые издали, придает этим зданиям очень
эффектный вид.
В наше время из прикладных видов искусства полностью исчезли
ювелирное дело и арабская каллиграфия. Изменилась тематика вышивки.
Кроме растительного орнамента, вышивальщицы той же техникой
выполняют другие орнаментальные мотивы и даже портреты. Аппликация
по коже применяется, кроме обуви, в красивых коврах, покрытиях для
диванов, диванных подушках и других вещах. Появился новый вид
аппликации с использованием меха. Искусные татарские мастера
подбирают из мехов прекрасные рисунки различного содержания вплоть до
целых картин. Вышивки и аппликации с их яркой раскраской широко
применяются в декоративном искусстве: при оформлении празднеств,
различных совещаний, съездов, концертов и т. п., а также в театральных
постановках.
В годы Советской власти освободившись от гнета ислама, народ
получил возможность создавать свою живопись и скульптуру. Талантливая
татарская молодежь начала учиться рисовать и лепить, опираясь на
классические образцы русского искусства и достижения советских мастеров.
В настоящее время пользуются известностью живописцы Л. Фаттахов и
X. Якупов и скульптор С. Ахун. Стала развиваться и архитектура.
Татарский народ в течение своей долгой жизни прошел тяжелый
путь, полный борьбы против всех видов угнетения. В процессе этой
борьбы он создал свою оригинальную культуру. Уже много веков тому назад,
связав свою жизнь с русским народом, он совместно с ним боролся за
свободу и счастье, за общую с ним Родину. В этой борьбе он победил и сейчас
рука об руку со всеми народами Советского Союза строит
счастливую, радостную жизнь, внося свой вклад в общее дело построения
коммунистического общества.

БАШКИРЫ
Башкиры (самоназвание башъорт) являются коренным населением
Башкирской АССР. По данным переписи 1959 г., всего башкир в
СССР насчитывается 989 тыс. человек, из них 737,7 тыс. живут в своей
республике. Основная масса башкир расселена в долине р. Белой и по ее
притокам: Уфе, Быстрому Таныпу—на севере; Деме, Ашкадару, Чермаса-
ну, Кармасану—на юге и юго-западе; Симу, Инзеру, Зилиму, Нугушу —
на востоке и юго-востоке. Почти вся территория бассейна Белой,
стекающей с северных отрогов Южного Урала, вплоть до ее впадения в Каму,
входит в Башкирскую АССР. Только несколько южных и зауральских
районов республики расположены в бассейне р. Урал, главным образом
в его верховьях, по среднему течению р. Сакмары и ее правых притоков,
а также по рекам Большой и Малый Кизил, Таналык.
За пределами республики башкиры расселены компактными группами
в Челябинской и Курганской областях (в верховьях р. Миасс и по
берегам многочисленных зауральских озер), в Оренбургской обл. (по рекам
Сакмаре, Самаре и их притокам) и в Татарской АССР (в долине р. Ик,
притока Камы). Небольшие группы башкирских деревень расположены
в Куйбышевской и Саратовской областях и в южных районах Пермской
обл. И, наконец, около 35 тыс. башкир живет за пределами РСФСР,
в основном на территории Казахской, Узбекской и Таджикской ССР.
Природа Башкирской АССР чрезвычайно богата и разнообразна.
Здесь сходятся границы нескольких природных географических зон:
Зауралье переходит в обширную Западно-Сибирскую равнину, Уфимское
плато является частью бескрайних лесных массивов, а холмистая
лесостепь Западного Приуралья примыкает к плодородной Приволжской
низменности и Русской равнине. Восточную часть Башкирии с севера на
юг пересекают хребты Южного Урала, сплошь покрытые лиственными и
хвойными лесами.
Климат Башкирии континентальный с умеренно теплым, иногда
жарким летом и холодной зимой. Южноуральские хребты создают довольно
резкие различия в климатических условиях приуральской и зауральской
частей республики. Среднегодовая температура в восточных районах
заметно ниже, чем в западных. Особенно резкие колебания летних и
зимних температур бывают на Южном Урале (летом температура
поднимается до плюс 40°, зимой морозы достигают минус 40—50°).
Разнообразие природных и климатических условий, географическое
положение Башкирии на стыке северной лесной и южной степной зон
682

φ
Η
03
CQ
сб
Ч
03
U
Μ
о
И
Η
о
CD
>θ<

обусловили богатство и разнообразие ее растительного и животного*
мира.
Здесь можно встретить альпийскую и субальпийскую растительность в
горах Южного Урала, елово-пихтовые и сосновые таежные леса на горных
склонах; сухие степи, заросшие ковылем, солончаки. Такие же
контрасты и в животном мире.
Башкирия славится своими санаториями, домами отдыха,
кумысолечебницами. Санатории Юматово, Шафраново, грязелечебница Янган-
тау имеют всесоюзное значение.
В недрах Башкирии сосредоточены крупные залежи железных руд,
меди, марганца, значительные запасы золота, серебра, цинка, свинца,
алюминия и т. д. Железные руды и руды цветных металлов залегают в
юго-восточной и горной частях. Западная Башкирия богата горючими
ископаемыми — нефтью и газом, бурыми углями, горючими сланцами,
торфом. Главным богатством республики является нефть, по
перспективным запасам которой Башкирия занимает одно из первых мест в
стране.
Особенности географического положения в совокупности со сложным
процессом этнической истории башкир наложили отпечаток на их
материальную и духовную культуру, обусловив ее многообразие.Это хороша
прослеживается не только в этническом облике народа, его
этнографической характеристике, но и в особенностях современного
разговорного языка.
Башкирский язык относится к кыпчакской группе тюркских языков.
В современном башкирском языке два диалекта: южный (юрматынский)
и восточный (куваканский), различия между которыми главным образом
фонетические. Оба диалекта имеют единый основной словарный фонд и
грамматический строй. В каждом диалекте различается множество
говоров и подговоров, в которых отражаются или архаические особенности
древнетюркского языка или различные влияния, являющиеся следствием
сложных этнических процессов в период средневековья или позднейших
взаимодействий башкирского языка с другими языками, в частности с
татарским.
Значительное число башкир говорит на восточном диалекте
татарского языка. По данным переписи 1959 г., 348,7 тыс. башкир (35% их
общей численности) считают своим родным языком татарский. На
территории Башкирской АССР живет 768,6 тыс. татар (23% населения
республики), главным образом в северо-западных и западных районах.
Башкиры этих районов в течение многих веков находились в тесном контакте
с близкими к ним по языку и культуре татарами. В результате
длительного и постоянно возраставшего влияния татар западные башкиры в
большинстве своем к середине XIX в. восприняли татарский язык и многие
элементы татарской культуры. Однако это не единственная причина
этнической близости западных башкир к татарам. В формировании
башкирской народности, особенно на поздних этапах, заметную роль сыграли
кыпчакские племена и этнические группы, которые одновременно
явились существенным компонентом в составе татар. Наиболее сильное
влияние кыпчакские племена оказали на формирование этнических признаков
западных башкир, обусловив тем самым большую близость языка и
культуры этой части башкир к языку и культуре татар.
Башкирская АССР — многонациональная республика. Общая
численность ее населения составляет 3341,6 тыс. человек, занимаемая
территория — 143,5 тыс. км2. Свыше 42% населения Башкирии составляют
русские (1418,1 тыс. человек), которые более или менее равномерно
расселены, по всей территории республики. Большая часть русского
населения живет в городах и рабочих поселках. В Башкирии представлены все
основные народности Поволжья. Кроме татар, здесь живут чуваши
684

(110,0 тыс.)? марийцы (93,9 тыс.), украинцы (83,6 тыс.), мордва (43,5 тыс.),
удмурты (25,3 тыс.). В основном эти народности, как и татары, расселены
в северных и западных районах республики, хотя чувашские и
марийские села изредка встречаются и в горно-лесных и юго-восточных районах.
Вопрос о происхождении башкир в историко-этно-
Краткий ^ графической литературе еще не получил полного
очерк разрешения: накопленный наукой археологический
и этнографический материал пока не позволяет
построить удовлетворительную схему этногенеза башкир. Особенно слабо
изучена история башкирского языка. До настоящего времени остается
неясным вопрос о языковой принадлежности тех древних племен,
которые положили начало башкирскому этносу. Вот уже более полутора
•столетий не утихают споры между сторонниками тюркской (Н. А.
Аристов, В. М. Флоринский, С. И. Руденко) и угорской (И. Фишер, Ф. Стра-
ленберг, М. Кастрен, М. К. Уйфальви, Д. А. Хвольсон, С. А. Токарев)
теорий этногенеза башкир. Сторонники угорской гипотезы
отождествляют древних башкир с мадьярскими (венгерскими) племенами.
По мнению Д. А. Хвольсона, в трудах которого эта гипотеза получила
наиболее четкое оформление, угорские племена, обитавшие на Южном
Урале, примерно в середине I тысячелетия н. э. разделились на две ветви.
Одна из них двинулась на запад и, сохранив свой язык, дала начало
мадьярской народности, а другая, оставшись на месте, постепенно «отю-
речилась» и составила ядро современных башкир.
Сторонники тюркской теории Н. А. Аристов и позднее С. И. Руденко,
хотя и допускают возможность участия на ранних этапах этногенеза
башкир финно-угорских элементов, связывают формирование башкирского
народа с древними тюркоязычными племенами Алтая, Южной Сибири и
Средней Азии. Однако сторонники и той и другой гипотезы почти не
учитывают в своих построениях поздние этапы этнической истории башкир,
которые по существу являются определяющими в формировании
основных этнических признаков башкирской народности.
Об этнической и культурной принадлежности древних племен,
живших на территории Башкирии, можно говорить, и то в значительной
мере предположительно, лишь начиная с эпохи поздней бронзы, когда
Приуралье было заселено носителями срубной, андроновской и абашев-
ской культур. Археологи относят представителей этих культур к двум
языковым общностям: индоевропейской, в частности иранской (племена
андроновской и срубной культур), и финно-угорской (племена абашев-
ской культуры). Преемниками племен андроновской и срубной культур
на юге Башкирии были савроматы (сарматы), которые, двигаясь с юга,
к середине I тысячелетия до н. э. захватили центральные области
Башкирии. К северу от территории, населенной сарматами, обитали
прямые потомки абашевцев — племена караабызской культуры,
представлявшей собой местный вариант ананьинской культуры. Ананьинские
племена занимали обширную территорию по среднему и нижнему течению
Камы и бассейн Вятки. В последние века I тысячелетия до н. э. север
Башкирии заселяли племена пьяноборской культуры, генетически
связанной с караабызской.
В эпоху поздней бронзы абашевские и андроновские племена
занимались мотыжным земледелием и оседлым скотоводством. Преемники
абашевцев — племена ананьинской и пьяноборской культур сохранили эти
формы хозяйства. В южных степях в I тысячелетии до н. э.
ираноязычные сарматы перешли к кочевому скотоводству, что повлекло за собой
значительное расширение территории их расселения и вызвало
сравнительно быстрые изменения в общественной жизни этих племен.
В середине I тысячелетия н. э. проникновение сарматов на север
усилилось: развитие скотоводства, накопление имущества у родоплеменной
685

аристократии заставляли кочевников пополнять рабочую силу за счет
рабов—пленных, которых захватывали во время войн с северными
лесными племенами. В это же время на территории Башкирии появились
новые культурные элементы, возникновение которых одни археологи
связывают с начавшимся проникновением в Приуралье из Западной
Сибири древних тюркских, другие —древних угорских племен.
С началом активного продвижения в Восточную Европу гуннов (II —
IV вв. н. э.) этнический состав населения древней Башкирии еще более
усложнился: в иранскую и угро-финскую среду начали проникать
тюркские племена. Примерно к этому времени относится множество
принадлежащих кочевникам разнохарактерных археологических памятников
в Южном Приуралье, отражающих чрезвычайно пестрый этнический
состав населения этой территории. Пришлые кочевники постепенно
смешались с сарматами, вытеснив в то же время часть сарматских племен с
их прежних территорий. Отступая под натиском гуннских племен,
сарматы в свою очередь вынудили местные финно-угорские племена уйти
дальше на север — в бассейн среднего течения Камы. Однако далеко не
все местные племена были вытеснены из северных районов Башкирии.
С IV по VII—-VIII вв. территорию по нижнему течению рек Белой и Уфы
и особенно бассейн Таныпа (правого притока Белой) заселяли племена
бахмутинской культуры, преемственно связанной с предшествовавшей
ей пьяноборской культурой. Бахмутинскую культуру некоторые
археологи (А. В. Шмидт, Н. А. Мажитов) связывают с пребыванием в Приуралье
мадьярских племен.
Оседание части тюркоязычных гуннских племен в Приуралье дало
толчок языковой ассимиляции коренного населения. В последующие века
в связи с передвижением в Восточную Европу новых волн тюркоязычных
кочевников, а также с заселением в V—VII вв. Среднего Поволжья бул-
гарскими племенами этот процесс еще более усилился.
Заметную роль в формировании основных этнических признаков
башкир сыграли тюркоязычные племена, входившие в печенежско-огузскую
(VIII—X вв.) группу племен. К этому периоду относится приход и
расселение на Южном Урале и в Приуралье племен бурзян, тангаур, усер-
ган и некоторых других. Именно эта группа племен, первоначальным
местом расселения которых, согласно преданиям и легендам, было Приа-
ралье, стала основой формирования башкирской народности. В
материальной культуре современных потомков бурзян, тангаур и усерган
немало общих черт с культурой каракалпаков и в меньшей степени
туркмен. С печенежско-огузским периодом этнической истории башкир
связано появление на Южном Урале этнонима башкорт. Многочисленные
этногенетические предания, распространенные среди башкир, дают
основание предполагать, что в составе восточных печенегов еще в период
обитания их в Приаралье определенная группа племен носила общее
название «башкорт».
Первое письменное упоминание о башкирах относится к 922 г. и
принадлежит Ибн-Фадлану — послу арабского халифа Муктадира к
камским булгарам. Ибн-Фадлан сообщает о «стране народа турок,
называемого аль-башгирд». Древние башкиры, по сведениям Ибн-Фадлана,
занимали территорию по левобережью среднего течения Волги и
юго-западному Приуралью; на юго-востоке они граничили с печенегами. Жили
башкиры родовым строем. Религиозные воззрения башкир в этот период
характеризовались анимистическими и тотемистическими
представлениями, свойственными многим народам на ранних этапах их исторического
развития.
Окружающий мир представлялся башкирам населенным
духами-хозяевами гор, пещер, рек, озер, лесов, ветров, буранов (пэрей, дейеу) и т. д.
Некоторые духи почитались как божества. Обожествляли они и пред-
686

ставителей животного мира. По словам Ибн-Фадлана, башкиры почитали
лебедя, беркута, сокола, ястреба, журавля. У каждого рода было
священное животное (или птица), которому поклонялись. Башкиры верили
в сверхъестественные свойства костей, зубов и когтей медведя, волка,
норки. Их носили в качестве оберега или использовали в магических
обрядах. Многие башкирские роды и родовые группы назывались по
именам животных и птиц: щян (заяц), айыу (медведь), торна (журавль),
йылан (змея) и т. д.
Небесные светила башкиры считали антропоморфными существами.
Солнце (ъояш) в старинных народных сказках изображается в виде
«красной девы», дочери подводного «царя-владыки»; луна (ай) — как существо
мужского пола. Звезды и планеты, по древним народным поверьям,
прикреплены к небу толстыми цепями. Для каждого светила имелись
определенные, часто довольно образные названия: млечный путь — кош юлы
(птичья дорога), полярная звезда —тимер ка^ът (железный кол),
отдельные звезды в Большой Медведице — кара am, бу§ am (соловый конь,
серый конь) и т. д.
С заселением в V—VII вв. Среднего Поволжья тюркоязычными бул-
гарскими племенами началось постепенное продвижение их на восток,
которое позднее, с образованием Булгарского государства, заметно
активизировалось. В бассейне р. Белой булгары вошли в этническое
взаимодействие с башкирами, оказав заметное влияние на формирование
башкирского языка и культуры. Особенно сильно сказалось влияние булгар на
западных башкирах, которые долгое время находились в политической
зависимости от Булгарского государства. Об активном участии
булгарского компонента в этногенезе башкир свидетельствуют этнонимы
западных башкирских племен буляр и байляр, многочисленные предания и
легенды, эпиграфические памятники Башкирии.
По мере проникновения булгар в бассейн р. Белой и смешения части
их с башкирами территория расселения башкирских племен расширялась
к северу. Были ли вытеснены угро-финские племена, населявшие север
Башкирии, тюркоязычными кочевниками или, смешавшись с
пришельцами, приняли участие в формировании башкир, в настоящее время
сказать трудно. Скорее всего в определенной среде происходили оба эти
процесса. Археологи А. В. Шмидт и Н. А. Мажитов полагают, что
носителями бахмутинской культуры были мадьярские племена, в VIII или в
начале IX в. покинувшие Приуралье. Совершенно естественно, что до своего
ухода мадьяры находились в контакте с соседними башкирскими
племенами. Уход основной части мадьярских племен на запад был, видимо,
связан с неудачным исходом борьбы с новой волной тюркских кочевников
(А. А. Берс). Небольшая группа мадьярских племен могла остаться в
бассейне р. Белой и постепенно раствориться в башкирской этнической
среде. Это подтверждается наличием племен дъярмат и енё в составе венгровг
юрматы и еней — в составе башкир, а также богатым топонимическим
материалом. Процесс этнического смешения оставшихся в Приуралье
мадьярских племен с башкирами протекал, очевидно, в конце I — начале
II тысячелетия н. э.
В XI в. в южнорусских степях сложилось обширное кыпчакское
объединение. Тесное взаимодействие башкирских племен с племенами Дешт-
и-Кыпчака, проникновение многочисленных кыпчакских родоплеменных
групп (кыпчак, тамьян, канлы и др.) до среднего и нижнего течения р.
Белой и далее на север продолжались более двух столетий. Это привело
к тому, что кыпчакский период оказался решающим в формировании
языка и культуры башкирских племен. Именно тогда в основных чертах
сложилась и этническая карта Башкирии.
В XIII—XIV вв. в процесс этногенеза башкир включились родопле-
менные группы, попавшие в Приуралье вместе с волной монгольских
687

завоевателей. Крупные передвижения племен и родов в этот период
расширили территорию расселения башкир. Кыпчакские родоплеменные
группы, хлынувшие после разгрома монголами Дешт-и-Кыпчака в Южное
Приуралье, оттеснили местные башкирские племена на север, в
горнолесные районы. Пришлые тюркские, частично монгольские по
происхождению племена (табын, катай, сальют и др.) направились в
северо-восточную часть Башкирии, где заселили Уфимское плато, долины рек Инзер,
Зилим, Сим, верховья р. Миасс. Позднее, в XV—XVI вв., они
продвинулись дальше на восток, в Зауралье. Западные башкиры в XIII—
XIV вв. продолжали заселение северных земель и достигли р. Тулвы,
притока Камы.
К концу XV — началу XVI в. окончательно сложилась башкирская
народность и сформировались ее основные этнические признаки.
Более чем двухвековое господство монголов имело тяжелые
последствия для башкирского народа; оно не только задержало развитие
производительных сил, но и привело к длительному культурному и
хозяйственному застою. В XIII—XIV вв. основными занятиями башкир оставались
кочевое скотоводство, охота и бортничество. Башкиры были обложены
тяжелым ясаком, главным образом в виде дорогих мехов. Монгольские
ханы, опираясь на башкирскую знать, установили в подвластных им
землях жестокий деспотический режим.
В XV в. Золотая Орда, раздираемая феодальными междоусобицами,
бесконечными войнами и набегами, распалась. На ее развалинах
образовалось несколько феодальных ханств. Еще в конце XIV в. из Золотой
Орды выделилась Ногайская Орда. Кочевья Ногайской Орды были
обширны: на юге они простирались до Каспийского и Аральского морей,
на севере в их состав входила значительная часть южных и центральных
районов Башкирии. Северо-восточные башкиры, кочевавшие по рекам
Ай и Юрюзань, а также башкиры зауральских областей вошли в
Сибирское ханство. Башкирское население по нижнему течению р. Белой
подчинилось Казанскому ханству.
Все эти ханства были экономически отсталыми, политически
непрочными феодальными государствами. Башкиры-кочевники жестоко
страдали от усилившейся в XV— XVI вв. междоусобной борьбы казанских
и особенно ногайских феодалов. Однако отдельные стихийные
выступления башкир против господства Ногайского, Казанского и Сибирского
ханств в условиях раздробленности Башкирии к успеху привести не
могли. В этой обстановке башкирские племена одно за другим
добровольно вошли в состав Русского государства. Присоединение Башкирии
к Русскому государству, начавшееся в 1555 г., завершилось в основном
к 1557 г.
Вхождение в состав Русского государства, несмотря на антинародную
политику царизма, гнет и эксплуатацию со стороны русских и
башкирских феодалов, а позднее и буржуазии, все же имело прогрессивное
значение для башкирского народа, способствовало развитию экономики и
культуры края.
Сильным толчком в развитии производительных сил края был начав-
шийся сразу после присоединения к Русскому государству массовый
приток в Башкирию пришлого населения. Заселение территории Башкирии
было результатом как правительственной колонизации, наиболее активно
проводившейся в XVI —XVII вв., так и народного переселенческого
движения, принявшего особенно широкий размах в XVIII—XIX вв.
Правительственная колонизация была преимущественно военного
характера, она проводилась с целью заселения территории вокруг городов и
крепостей, созданных вдоль крепостных линий, построенных в XVIII в.
по южным и восточным границам башкирских земель. Поток
добровольных переселенцев составляли выходцы из центральных районов России
688

Народы Южного Урала

и Среднего Поволжья, крестьяне разных национальностей, бежавшие от
безземелья и крепостничества. Они расселялись мелкими группами по
всей Башкирии, главным образом в ее западной участи.
Быстрое заселение Приуралья и Южного Урала, строительство
крепостей и заводов привело к возникновению крупных населенных
пунктов— торговых и промышленных центров. В 1586 г. был основан г. Уфа,
несколько позднее — города Бирск и Белебей. В XVIII в. на Южном
Урале появились сравнительно крупные заводские поселения. Уже в
1781 г. на территории Оренбургской губ., в состав которой входила вся
Башкирия, было 30 действующих и 4 строящихся завода.
С ростом горнозаводской промышленности усилился приток на Урал
крестьян—русских и других национальностей. Переселенческое движение
сильно изменило национальный состав населения. Башкирия
превратилась в многонациональный край. В XVII—XVIII вв. башкирские
деревни чередовались с русскими, татарскими, марийскими, мордовскими,
чувашскими, удмуртскими. Среди переселенцев преобладало русское и
татарское крестьянство. К середине XIX в., когда территория Башкирии
вошла в Уфимскую губ., русские и татары составляли большинство ее
населения. По данным переписи 1912—1913 гг., в Уфимской губ. было
2 659 430 жителей, из них 876 539 русских и 846 413 башкир, т. е. общая
численность русского населения превышала число коренных обитателей
края. Татарское население Уфимской губ. превысило к этому времени
600 тыс. человек.
Массовое крестьянское переселение в Приуралье уменьшило количе-.
ство свободных земель. Это привело к тому, что башкиры стали оседать
на бывших своих кочевьях, которые раньше использовались лишь для
летних или зимних пастбищ. В XVI—XVIII вв. башкирские деревни
появились в Зауралье, по рекам Миасс и Уй, по берегам многочисленных
озер, в отдаленных горно-лесных районах.
Социально-политическая обстановка в Башкирии в XVII—XVIII вв.
была сложной. Башкиры-общинники подвергались жестокому гнету.
Размеры ясака и других многочисленных податей, установленных царским
правительством, были непосильны для населения. Колониальная
администрация творила произвол и беззакония при сборе податей.
Башкирия была окружена сетью крепостей, форпостов и редутов, на
которых башкиры обязаны были нести разорительную для них военную
службу. Царское правительство проводило политику закрепощения
башкирского народа: указом 1736 г. были запрещены народные собрания
башкир (джиин); боязнь вооруженных выступлений побудила колониальную
администрацию уничтожить башкирские кузницы, запретить башкирам
покупать оружие, порох.
В то же время уже с момента присоединения к России царизм
проводил политику, рассчитанную на создание социальной опоры в лице
башкирских феодалов. Баи, мурзы, тарханы, старшины — в большинстве
потомки родовой знати, став проводниками политики царской
администрации, жестоко эксплуатировали трудящихся башкир.
На протяжении XVII—XVIII вв. башкиры десятки раз выступали
против колониального и феодального гнета. Стихийные выступления
против царской администрации возникали еще в XVI—XVII вв.
Башкирские феодалы, используя свое влияние на трудовые массы,
стремились придать выступлениям антирусскую направленность. Однако уже
с начала XVIII в. трудящиеся башкиры стали выступать не только
против национально-колониальной политики крепостнического Русского
государства, но и против гнета и эксплуатации башкирских феодалов.
В ходе этой борьбы башкиры все чаще объединялись с русскими
крестьянами. Яркое выражение боевой союз русского и башкирского народов
нашел в крестьянской войне 1773 —1775 гг. под предводительством Емельяна
44 Народы Европейской части СССР, II 689

Пугачева. Крестьянская война выдвинула из среды башкир выдающихся
предводителей. Таков, например, сподвижник Пугачева Салават Юлаев —
легендарный герой башкирского народа.
Царское правительство в своей политике, помимо местной феодальной
знати, опиралось и на мусульманское духовенство. Ислам (суннитского
толка) был занесен в Башкирию в X—XII вв. купцами и мусульманскими
миссионерами из Средней Азии и Булгарии. Особенно широко эта религия
распространилась среди башкирского населения ко времени владычества
золотоордынских ханов, когда ислам насаждался среди башкир не
только проповедями, но и силой оружия. Ислам, утверждающий
извечность имущественного и социального неравенства, в первую очередь был
принят башкирской родоплеменной знатью и стал сильным орудием
эксплуатации в руках формировавшегося класса феодалов. В XVII —
XVIII вв. мусульманское духовенство в Башкирии было уже довольно
многочисленной и влиятельной социальной силой. Взаимоотношения
людей в обществе и в семье были подчинены религиозно-правовым
установлениям шариата. Мулла практически руководил всей жизнью
башкирского аула. Он вмешивался во все споры и неурядицы, участвовал в
семейных и общественных празднествах. Представители духовенства
оказывали большое влияние на формирование идеологии молодого поколения,
так как в их руках находилось обучение грамоте и религиозное
воспитание детей. В последней четверти XVIII в. правительство Екатерины II
стало проводить в Башкирии политику, направленную на использование
влияния мусульманского духовенства в интересах царизма. В Уфе было
создано духовное управление (муфтихат) мусульман Поволжья и
Западной Сибири, которое всей своей деятельностью активно поддерживало
официальную политику царской России.
Однако башкиры, особенно восточных районов, не были
последовательными приверженцами ислама. У них не получили распространения
многие религиозные обряды, характерные для народов Средней Азии и
Ближнего Востока, исповедующих ислам; не все его догмы и предписания строго
выполнялись. Религиозный фанатизм был чужд основной массе
башкирского народа. В верованиях башкир было немало элементов, восходящих
корнями к доисламским религиозным воззрениям. Древнейшие понятия
о дуализме души и тела и о существовании загробной жизни были
поддержаны исламом и по-своему осмыслены, хотя в конкретном мышлении, в
образных представлениях относительно самостоятельного существования
души у башкир осталось много от первобытной религии. Сохраняя веру
в то, что душа покидает человека во время сна, они думали, что она
принимает определенный образ: белого комочка, мухи, утки и т. д.
Башкиры верили в злые души (убыр, мдскэй), которые якобы оставались
жить на земле после смерти людей, вступивших при жизни в связь с
нечистой силой.
В конце XVIII в. (1798 г.) в Башкирии была введена кантонная
система управления, превратившая башкир в военное сословие. Башкирия
была разделена на 12 кантонов, которые выставляли на военную службу
определенное число башкир со всем снаряжением. Повинности
башкир не ограничивались военной службой; они привлекались к
работам на казенных горных заводах и приисках. Военная служба отвлекала
значительную часть мужчин от хозяйства и в конечном итоге явилась
одной из причин упадка скотоводства. За 15—20 предреформенных лет
поголовье лошадей по некоторым уездам Уфимской губ. сократилось
на 65%.
С проникновением в первой половине XIX в. в башкирскую деревню
товарно-денежных отношений усилилась начавшаяся еще в XVIII в.
массовая скупка купцами, заводчиками, помещиками башкирской земли.
Нередко огромные земельные площади приобретались за бесценок, что
690

являлось в сущности не чем иным, как ограблением земельных богатств
башкир.
В 1865 г. кантонная система была отменена, башкир приравняли к
сельским жителям и подчинили общим губернским и уездным
учреждениям. Быстрое развитие капитализма в России в пореформенный период
в известной мере захватило и Башкирию. Расхищение башкирских
земель под видом «продажи», отчуждения «свободных земель» приняло еще
большие масштабы. «Земельная лихорадка» захватила буржуазию,
чиновников, военных. За несколько десятилетий было расхищено около 2 млн.
десятин башкирских земель.
Разграбление башкирских земель имело тяжелые последствия для
трудящихся башкир. Хозяйство приходило в упадок. Во многих
башкирских районах ведение кочевого скотоводства стало невозможно.
Значительная часть башкирского населения, не успевшая к этому времени
перейти к земледелию, разорялась; башкиры вымирали целыми
деревнями. В конце XIX — начале XX в. запустение и нищета царили во
многих башкирских селах. Тысячи разорившихся башкир покидали свои
деревни и в поисках заработка уходили батрачить в кулацкие хозяйства, на
отхожие промыслы, на уральские заводы.
В пореформенный период среди башкир усилилось социальное
расслоение. Развитие капитализма привело к зарождению местной, в основном
торговой, буржуазии и кулачества (байства). Одновременно шел и
процесс формирования башкирского рабочего класса. Однако в целом
башкиры были слабо втянуты в капиталистические отношения; численность
башкирского промышленного пролетариата была незначительной.
К началу XX в. более 90% населения Башкирии занималось сельским
хозяйством. По данным переписи 1897 г., городское население в
Уфимской и Оренбургской губерниях составляло 5—10%; среди башкир
городских жителей не насчитывалось и одного процента.
Промышленность Башкирии по уровню технического оснащения была
чрезвычайно отсталой. В сельском хозяйстве были сильны пережитки
феодализма: в начале XX в. в руках тысячи помещичьих семей
находилось 3,3 млн. десятин земли, тогда как более 360 тыс. малоземельных
крестьянских дворов имели всего 4,6 млн. десятин.
Борьба против колониального и феодального гнета в конце XIX в.
переросла в борьбу против капиталистической эксплуатации. Как и по
всей стране, в Башкирии в период первой русской революции 1905 —
1907 гг. прокатилась волна стачек. Крестьянские выступления охватили
все уезды губернии. В Уфе и некоторых других городах были созданы
боевые органы революционной борьбы рабочего класса—Советы
рабочих депутатов. Трудящиеся массы башкир принимали активное участие
в революции 1905—1907 гг. Их выступления влились в общий поток
крестьянского движения края.
Поражение первой русской революции не сломило воли народа.
Вместе со всеми трудящимися России, во главе с русским пролетариатом
башкирский народ вел мужественную борьбу с самодержавием и местной
эксплуататорской верхушкой, борьбу, которая в октябре 1917 г.
увенчалась победой социалистической революции.
Октябрьская революция открыла новую страницу в истории
башкирского народа. В условиях Башкирии социалистическая революция
слилась с национально-освободительным движением, с борьбой за советскую
автономию. В этой борьбе большевики встретили яростное сопротивление
буржуазных националистов, пытавшихся спровоцировать вражду между
трудящимися башкирами и русскими рабочими и крестьянами. Но планы
контрреволюции были сорваны революционными массами. Башкирские
крестьяне, значительная часть которых в первые дни революции подпала
под влияние буржуазных националистов, в огне гражданской войны
691
44*

убедились, что правда на стороне коммунистов, что только Советская власть
защищает интересы угнетенных народов. Борьбу трудящихся башкир
против местной эксплуататорской верхушки, белогвардейцев и
контрреволюционных националистов возглавила Коммунистическая партия, в
рядах которой объединились лучшие представители башкирского народа:
Шагит Худайбердин, Багау Нуриманов, Бахтигарей Шафеев и многие
другие. Эта борьба увенчалась полной победой. В марте 1919 г. был
опубликован декрет ВЦИК о создании Башкирской Автономной Советской
Республики.
Советская автономия явилась наиболее целесообразной формой
приобщения ранее отсталого в экономическом и культурном отношении
башкирского народа к социалистическому строительству. На основе
советской автономии, при братской помощи русского народа, в единой семье
народов СССР башкиры смогли, преодолев свою вековую отсталость,
достичь огромных успехов в экономическом и культурном развитии.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
До присоединения к Русскому государству основным занятием башкир
было кочевое скотоводство. Разводили главным образом лошадей и овец,
Сельское в меньшей мере — крупный рогатый скот и верблю-
хозяйство дов. Каждая родовая группа имела свои кочевые
пастбища и традиционные пути передвижения стад. На лето табуны и
отары отгонялись в горы, а поздней осенью спускались на равнину. Зимой
весь скот находился на тебеневке.
Однако скотоводство не было единственным источником
существования. Разнообразные природные условия, богатый животный мир
способствовали развитию охоты, рыболовства, бортничества. Башкиры, жившие
по нижнему течению р. Белой и в бассейне р. Быстрый Танып, были
издавна знакомы с земледелием. В остальных районах земледелие
распространилось значительно позже и было связано с присоединением
Башкирии к Русскому государству и заселением башкирских земель выходцами
из соседних областей и из центральных районов России.
Пришлое русское и татарское земледельческое население оказало
большое влияние на развитие производительных сил края. Увеличение
плотности населения, сокращение пастбищ заставляло башкир
переходить к полукочевому, а на северо-западе — к стойловому скотоводству.
Уже в начале XVIII в. на севере Башкирии, в междуречье Белой и Уфы,
скотоводство стало подсобной отраслью хозяйства. Появились участки,
пашни и на северо-востоке Башкирии —по долинам рекАй, Уфа иЮрю-
зань.
В течение XVIII в. к земледелию перешло большинство башкир
западных районов. Лишь в бассейне р. Демы главным занятием
населения продолжало оставаться полукочевое скотоводство с заготовкой сена
на зиму для прокорма дойных кобылиц и молодняка. Значительно позже
земледелие распространилось в юго-восточных районах. Изолированные
от остального населения горными хребтами Урала юго-восточные
башкиры еще в середине XIX в. по-прежнему вели полукочевой образ жизни;
засеваемые здесь участки были незначительны. Однако упадок
скотоводства, явившийся результатом дальнейшего сокращения пастбищных
угодий и уменьшения поголовья скота, способствовал более интенсивному
распространению земледелия и среди южных и юго-восточных башкир.
К концу XIX в. у башкир Оренбургской губ. поголовье скота по
сравнению с 1864 г. уменьшилось более чем в три раза. В Стерлитамакском
уезде, например, где еще в середине XIX в. скотоводство было основным
692

занятием населения, число безлошадных накануне XX в. составляло 32%,
однолошадных —36,9%. В большинстве районов Башкирии на летние
кочевки (йдйлэу) продолжали выезжать лишь зажиточные крестьяне.
Вместе с ними выезжали семьи, имевшие одну-две лошади, а порой — и
безлошадные, но уже в качестве саунщиков, получавших скот на выпас
(кауын), за что обязаны были сдать владельцу скота определенное
количество мяса и молока. Однако и в этом случае сроки выезда на летовки
были полностью подчинены календарю сельскохозяйственных работ.
Откочевывали на летние пастбища после пахоты и посева. Имея четыре-
пять кочевок, башкиры в начале лета селились на самой дальней из них;
по мере того как скот выедал траву, приближались к деревне, чтобы
в конце лета заняться уборкой урожая.
До середины XIX в. в Башкирии господствовали две системы
земледелия: подсечно-огневая — в лесной и переложная — в степной местности.
К концу XIX — началу XX в. эти системы земледелия сохранились
лишь местами; на смену им пришло заимствованное у русских крестьян
трехполье. Сеяли рожь, просо, меньше — пшеницу, ячмень, овес,
коноплю и лен, кое-где — гречиху и бобовые; в некоторых северных и западных
районах башкиры по примеру русских начали культивировать
картофель.
Вплоть до начала XX в. землю рыхлили тяжелой мотыгой (кдтмэн).
В XIX в. в лесной местности пахали сохой-косулей, впрягая одну-две
лошади, в степной — сохой с двумя сошниками (кука). Поднимали новь на
четырех — шести лошадях деревянным татарским плугом с железным
лемехом (кабан). Боронили землю деревянной бороной — решетчатой
рамой с деревянными или железными зубьями. Убирали хлеб серпом
(урак), сушили в снопах (келтэ), сложенных в суслоны. В отдельных
северо-западных районах для сушки колосьев сооружали
распространенный у народов Прикамья «шиш» или татарский овин (эу,ен). Молотили,
прогоняя по снопам лошадей или провозя по ним повозки, нагруженные
камнями. Цепы (сыбаеас) — две палки, соединенные веревкой, —
применялись в основном на севере Башкирии. Зерно веяли лопатой. Почти во
всех хозяйствах были ручные деревянные или каменные жернова (кул
тирмдне); водяные мельницы-мутовки или мельницы с вертикально
расположенным колесом встречались очень редко. Некоторые сдвиги в
земледельческой технике произошли лишь в начале XX в., когда в отдельных
зажиточных хозяйствах появился инвентарь заводского производства:
железные плуги, веялки, молотилки.
Важное место в хозяйстве лесных башкир еще в конце XIX в. занимало
пчеловодство. В большинстве районов пчел держали в долбленых колодах
с узкой щелью в боку. Пасека (умарталык) устраивалась во дворе или на
открытой поляне в лесу. В горах было развито бортничество — сбор меда
диких пчел из дупел (солок); позднее к деревьям в лесу стали привязывать
колоды (йоморо у марта), которые зимой хранили в подполье или в
специально сооруженных землянках.
Охотой занимались на всей территории Башкирии. Охотились на
куниц, соболей, бобров, лис, выдр, медведей, волков, лосей, зайцев. В
степной местности устраивали коллективную верховую охоту с ловчими
птицами. В лесах на звериных тропах ставили ловушки, капканы, самострелы.
Зимой преследовали зверя по насту на лыжах. На тетеревов
охотились на санях с высокими полозьями (кор санакы); на медведя ходили с
рогатиной. Стреляли зверей и птиц из лука и из ружья. Старинные
охотничьи березовые луки (йдйэ) делали полукруглой формы с прочной
тетивой из сухожилий. Наконечники стрел (ук) были ромбовидные или в форме
рогатины. Для охоты на мелких пушных зверей применялись стрелы
с утолщением на конце (тупакай). Ружья были кремневые и лишь
в XIX в. появились пистонные и берданки.
693

Рыболовством в конце XIX — начале XX в. продолжали заниматься
главным образом в северных районах, на зауральских озерах и горных
реках. Башкиры знали все основные приемы рыбной ловли,
распространенные в Волго-Камском бассейне: ловля крючком, неводом, сетью,
вентерем и т. д. В горных районах и в Зауралье устраивали ночной лов (сы-
рак) с выслеживанием рыбе факелами и лучением острогой (калдау);
применялся там также весенний подледный лов щук (шиеа) волосяной петлей
(мдскэу) с подманиванием их щукой-самцом, защепленным в конец
палки.
Подсобное значение в хозяйстве северо-западных башкир в XIX в.
имело разведение гусей и кур. Однако большого развития птицеводство
не получило.
С победой Октябрьской социалистической революции в Башкирии
открылись широкие возможности для резкого подъема всех видов
сельскохозяйственного производства. Первым важнейшим шагом Советской власти
явилась ликвидация помещичьего землевладения. Земля была
провозглашена народной собственностью. В бывших Оренбургской и Уфимской
губерниях в пользование народа было передано около 5,7 млн. десятин
земли.
Первый башкирский колхоз «Кзыл батыр» был основан в конце 1919 г.
крестьянской беднотой дер. Буранчино Стерлитамакского уезда.
Созданные в 1920-е годы коллективные хозяйства Башкирии были небольшими,
в каждом из них объединялось не более 10—12 дворов. В конце
1920 — начале 1930-х годов, после упорной борьбы с кулачеством,
началось массовое объединение крестьян в колхозы. В производственные
коллективы вступали целыми деревнями. Этому способствовали развитие
механизации и быстрый рост промышленного производства.
С утверждением социалистических производственных отношений были
созданы необходимые условия для превращения сельского хозяйства
республики в высокотоварное крупное механизированное производство.
Большую роль в организации и укреплении колхозов сыграли
государственные машинно-тракторные станции (МТС), которые не только
помогали колхозникам выполнять наиболее трудоемкие сельскохозяйственные
работы (вспашку, сев, уборку урожая и т. д.), но и осуществляли
организационно-хозяйственное руководство колхозами.
Большие сдвиги в колхозном строительстве относятся к
последнему десятилетию. После сентябрьского Пленума ЦК КПСС 1953 г.
и ряда последующих мероприятий партии и правительства, предоставив-
ших колхозам большие возможности для проявления инициативы в
планировании производства, в использовании техники, укрепивших колхозы
кадрами, сельское хозяйство Советской Башкирии добилось
значительных успехов в своем развитии. В широких масштабах было
проведено укрупнение коллективных хозяйств. Это усилило их
экономически, позволило более рационально использовать кадры и технику, а также
поднять товарность сельскохозяйственного производства. К началу
1963 г. в Башкирии имелось 619 крупных колхозов, каждый из которых
объединял по нескольку сот дворов и имел в среднем более чем по 7 тыс.
га сельскохозяйственных угодий. Кроме колхозов, в республике
существует около 80 государственных сельскохозяйственных предприятий —
совхозов. Крупные совхозы организованы на целинных землях —на юге
и востоке республики; здесь каждое зерновое хозяйство имеет в среднем
по 19 тыс. га пашни.
Основное направление хозяйства большинства колхозов и совхозов
Башкирии — полеводство и животноводство; подсобными отраслями
являются птицеводство, овощеводство, пчеловодство, садоводство. Часть
совхозов специализирована: имеются зерновые, молочные,
мясо-молочные, овцеводческие, птицеводческие хозяйства.
694

Уборка хлебов в колхозе «Октябрь» Кармаскалинского района. 1960 г.
Большое развитие в социалистических условиях .получило
земледелие. По сравнению с 1913 г. посевная площадь в Башкирии увеличилась
более чем в два раза. Этот рост в значительной степени произошел за счет
распашки целинных и залежных земель; с 1954 по 1962 г. в Демском
бассейне и юго-восточной части Зауралья поднято 564 тыс. га целины.
Среди сельскохозяйственных культур преобладают зерновые. В
среднем по республике на долю зерновых приходится 60—70% посевов.
Основной зерновой культурой, особенно в засушливых степных районах,
является пшеница. В лесостепных районах в больших количествах сеют
рожь. Меньшее место в посевах зерновых занимают ячмень, овес, просо;
в северных и западных районах выращивают гречиху.
Большие площади в колхозах и совхозах заняты теперь техническими
и кормовыми культурами. По сравнению с 1913 г. площадь под
техническими и кормовыми культурами увеличилась почти в 13,5 раза.
Основным свекловодческим районом является бассейн среднего течения р.
Белой, к югу от г. Уфы. Лен и коноплю выращивают на северо-востоке и
западе, подсолнечник —в западных и юго-западных районах. Овощные
культуры — картофель, капуста, лук, огурцы, помидоры
распространены по всей Башкирии, хотя основным овощеводческим районом
по-прежнему остается запад. На западе получила развитие и такая новая отрасль
колхозного хозяйства, как садоводство.
В колхозных садах культивируются яблони, смородина, крыжовник,
малина, клубника.
Из года в год повышается агротехнический уровень земледелия.
Внедрение прогрессивных севооборотов, установление структуры посевов
в соответствии с климатом и почвами каждого района, использование
новых, приспособленных к местным условиям сортов, применение
минеральных и органических удобрений способствуют повышению
урожайности сельскйохозяственных культур.
Внедрение новых методов ведения сельского хозяйства
сопровождается механизацией и электрификацией труда; к началу 1963 г. уровень
механизации работ в полеводстве достиг 97,5%.
695

Электрострижка овец в колхозе им. Попова Бирского района. 1956 г.
Главным направлением животноводческого хозяйства республики
является разведение мясо-молочного крупного рогатого скота. Вместе
с тем колхозы и совхозы занимаются овцеводством, коневодством,
разведением коз (на юге); появилась совершенно новая для башкир отрасль —
свиноводство г. Однако темпы развития животноводства отстают от
полеводства; богатые луга и горные пастбища используются далеко! не
полностью. В связи с этим в последние годы, наряду с повсеместным
увеличением поголовья скота, большое внимание уделяется разведению
крупного рогатого скота и овец в горно-лесной зоне, располагающей
благоприятными условиями для интенсивного развития
животноводства.
Большая работа проводится по улучшению породности скота. На
республиканской опытной животноводческой станции, в племенных
хозяйствах, в колхозах и совхозах местный крупный рогатый скот скрещивают
с симментальской и бестужевской породами. На западе республики на
основе местной грубошерстной породы овец выведены тонкорунные и
полутонкорунные породы. На юго-востоке, в Баймакском племенном
рассаднике, разводят особую породу пуховых коз.
Коневодство уже не играет прежней роли в хозяйстве башкир.
Поголовье коней в Башкирии по сравнению с дореволюционным временем
уменьшилось в четыре раза, так как лошадь с внедрением тракторов и
развитием автотранспорта потеряла в основном свое значение как
тягловая сила в земледелии и как средство передвижения. Однако в Демском.
бассейне и на востоке республики, особенно в горно-лесных районахт
табуны лошадей имеются почти в каждом колхозе. В основном это
дойные кобылицы, молоко которых идет на приготовление кумыса.
В колхозах и совхозах скот содержится в хорошо оборудованных
типовых коровниках, телятниках, овчарнях, конюшнях. На многих фермах,
построенных в последние годы, сооружены подвесные дороги для подачи
1 Появление свиноводства в башкирских колхозах—очень важное явление,
свидетельствующее об изживании религиозных предрассудков. Раньше башкиры в силу
запретов ислама не только не употребляли в пищу мясо свиней, но считали грехом
даже прикасаться к ним.
696

Доение кобылиц в колхозе им. В. И. Ленина Баймакского района. 1954 г.
кормов, автопоилки, используются кормоприготовительные аппараты.
Во многих колхозах имеются специальные доильные площадки,
применяются электродоилки. На овцеводческих фермах организована
электрострижка овец.
В большинстве колхозов зимнее стойловое содержание скота
сочетается с летним пастбищным. Летний отгон крупного рогатого скота в
предгорных районах Башкирии проводится на сравнительно небольшие
расстояния — до 50—100 км. Отгоняют скот в конце апреля —начале мая
в долины Уральских гор, а в середине июня перегоняют на субальпийские
горные луга; с середины августа, когда спадает летняя жара, стада
постепенно спускаются на равнину. В горах и на местах остановок стад
построены загоны, легкие помещения для молодняка, домики для
пастухов. При определении маршрута перегона стад в известной мере
используются традиционные пути кочевания башкир. В засушливых степных
районах зимой овцы содержатся на подножном корму; при этом за
животными ведется постоянное медицинское наблюдение, а присмотр за отарами
поручается опытным пастухам. В Зауралье на тебеневку нередко пускают
табуны лошадей.
Успешно развивается такая традиционная отрасль сельского
хозяйства, как пчеловодство. По развитию пчеловодства Башкирия занимает
одно из первых мест в Российской Федерации. В отдельных предгорных
частях республики и в некоторых северо-западных районах многие
колхозы имеют до 4 тыс. пчелиных семей; доходы от пасек составляют здесь
40—50% общего дохода. В пчеловодческих хозяйствах организуются
летние кочевья пчел в ульях на горчичные, гречиховые поля, на луга с
медоносными растениями, к кленовым или липовым рощам. Во многих
колхозах пчелы содержатся в двухкорпусных рамочных ульях новой
конструкции; в зимнее время пчелиные семьи подкармливают, в помещениях,
куда заносят ульи на зиму, поддерживается постоянная температура.
В распространении новых научных методов организации пасек и
ухода за пчелами большую роль играют опытные пчеловодческие
станции.
697

На колхозной пасеке. Уфимский район
Коллективный способ ведения хозяйства, широкое применение
техники обусловили рождение новых методов организации труда в сельском
хозяйстве, которые постоянно развиваются и совершенствуются.
Основной производственной единицей в колхозах является бригада.
В каждом хозяйстве имеется несколько специализированных
растениеводческих и одна или несколько животноводческих бригад. После
передачи технических средств колхозам они организовали тракторные
бригады. В последние годы в колхозах применяется более прогрессивная
форма организации труда: создаются механизированные бригады, за
которыми закрепляется определенный участок поля или ферма; в бригаде
имеется звено механизаторов, которое вместе с другими членами
коллектива выполняет работы, требующие применения машин: пахоту, сев,
уборку урожая, сенокос, подвозку кормов к фермам и т. д.
В Башкирии довольно часто встречаются многонациональные
колхозы, в которых работают русские, башкиры, татары, марийцы и др.
Особенно характерны многонациональные колхозы для северо-запада
Башкирии, где этнический состав населения очень пестрый. В колхозах
царит дух дружбы и взаимопомощи; многонациональные колхозы
способствуют интернациональному воспитанию трудящихся, дальнейшему
укреплению дружбы и сближению культуры народов, живущих в
Башкирской АССР.
Оплата труда в колхозах до недавнего времени была основана на учете
трудодней и производилась натурой; рассчитывались с колхозниками
в конце сельскохозяйственного года. С 1960 г. в колхозах Башкирии
осуществляется переход на денежную оплату труда. По новой системе
учитывается не только количество затраченного времени, но и качество
выполненной работы; оплата труда производится периодически — в конце
каждого месяца или квартала; за перевыполнение плана начисляется
дополнительная прогрессивная оплата.
Ведение сельского хозяйства на научной основе стало возможно
только с помощью высококвалифицированных кадров специалистов —
агрономов, зоотехников, ветеринарных врачей, инженеров-механизаторов.
698

В среднем на каждый колхоз приходится по три-четыре специалиста с
высшим или средним специальным образованием. Многие колхозники учатся
в сельских агрономических и зоотехнических кружках и школах, в
школах механизации сельского хозяйства, на курсах по обучению
бригадиров, заведующих фермами, работников пасек и т. д.
π Ископаемые богатства Башкирии, особенно цвет-
Промышленность r ^
ные металлы, железо и строительные материалы,
издавна находили широкое применение в хозяйстве местного населения.
Башкиры знали немало рудных мест; им были знакомы примитивные
способы обработки металлов. Сохранились сведения о том, что в первой
четверти XVIII в. башкиры Ногайской дороги выплавляли чугун и
железо; башкиры, живущие по р. Ай, вели разработки серебряной руды, из
которой изготовляли украшения для конской упряжи. Илецкое соляное
месторождение было открыто башкирами еще до присоединения к
Русскому государству. В ряде районов Южного Урала население занималось
поисками золотых россыпей. Однако эксплуатация природных богатств
имела весьма небольшие масштабы и едва выходила за рамки домашних
промыслов.
Более интенсивная разработка полезных ископаемых на Южном
Урале началась в середине XVIII в. В 40-е годы XVIII в. русскими
предпринимателями был построен Воскресенский (Табынский) завод — первое
промышленное предприятие на территории Башкирии. Вслед за
Воскресенским появились Преображенский, Верхоторский, Архангельский,
Верхний и Нижний Авзяно-Петровские, Белорецкий, Тирлянский, Зи-
газинский и другие заводы. Работали на них главным образом русские
крестьяне, вывезенные заводовладельцами из центральных губерний
России. Вместе с тем в развитии горнорудной промышленности немалую
роль играло и башкирское население. Целые башкирские аулы северных
предуральских районов были вовлечены в изыскательские и рудные
работы. Из среды башкир выделилась своего рода промысловая группа
рудознатцев, услугами которых пользовались предприниматели и заводо-
владельцы. Разработка некоторых рудных залежей находилась целиком
в руках башкир. Добытую руду они продавали на ближние заводы.
Например, башкиры Тайнинской волости сосредоточили в своих руках
поставку медной руды на соседний Полевской завод. История сохранила
имя башкирского владельца рудников Измаила Тасимова, который
приобрел известность своим ходатайством в 1771 г. перед Сенатом об открытии
на Южном Урале школы для подготовки специалистов горного дела.
В промысловую жизнь края в меньшей мере было втянуто полукочевое
скотоводческое население юга и востока, но и в этих районах по мере упадка
кочевого скотоводства и разорения основной массы населения начали
развиваться отхожие промыслы, связанные с различными подсобными
заводскими работами.
Реформы 1860-х годов, расчистившие дорогу капитализму,
способствовали более интенсивному промышленному развитию Башкирии.
Расширение горно-металлургического производства, нуждавшегося в древесном
топливе, привело к появлению лесной промышленности. Уже с конца
XIX в. количество заготовляемого леса позволяло не только обеспечить
нужды местных заводов, но и вывозить его далеко за пределы Урала.
Быстрыми темпами начала развиваться фабрично-заводская
промышленность, связанная с переработкой сельскохозяйственного сырья.
Повсеместно возникали небольшие мукомольные, винокуренные, водочные,
кожевенные, салотопенные и другие заводы.
Развитие промышленности сопровождалось формированием рабочего
класса. Его основу составили освобожденные от крепостной зависимости
раньше приписанные к заводам русские крестьяне. Постепенно в
промышленное производство были вовлечены десятки тысяч разорившихся
699

крестьян из соседних деревень и среди них немало башкир. Башкиры чаще
всего работали в лесной промышленности, на рудниках и золотых
приисках, в гораздо меньшей степени в металлургической промышленности
и на небольших предприятиях по переработке сельскохозяйственного
сырья. На заводах башкир использовали главным образом на различных
не требующих квалификации подсобных работах: углежжении, подвозке
руды, дров и т. д.
Однако вовлечение башкирского населения в промышленное
производство сдерживалось длительным сохранением на большой территории
полукочевого быта, а главное — остатков феодально-патриархальных
отношений. Даже в начале XX в. на постоянных работах в промышленности было
занято всего 13,5 тыс. башкир. Правда, ежегодно под давлением нужды
и голода башкиры нанимались на сезонные работы: заготовку и сплав
леса, подвозку руды, добычу золота. Только лесозаводчики Пименовы
и Щетинины набирали из башкирских деревень по берегам Ика и Суры до
5—6 тыс. рабочих.
Положение рабочих на заводах и фабриках Башкирии было
чрезвычайно тяжелым. Рабочие южноуральских предприятий зарабатывали
в два-три раза меньше, чем рабочие металлургических заводов юга
России. Заработанных денег едва хватало на уплату штрафов и покрытие,
долгов лавочникам. Заводские и особенно рудничные рабочие вместе
с семьями жили в старых землянках или тесовых бараках-казармах; толька
при некоторых заводах имелись небольшие поселки деревенского типа.
В еще худшем положении находились рабочие-башкиры, которые
подвергались не только капиталистической эксплуатации,4 но и
национальному гнету. Неграмотность, незнание русского языка, во многих случаях
временный характер работы позволяли предпринимателям жестоко
эксплуатировать рабочих-башкир. На сплаве леса башкиры должны были,
стоя в воде, работать по 14 часов в сутки. Жилищ на летних
лесозаготовках не было. Люди гибли от изнурения и голода, но оставить работу
не могли, так как обязаны были отработать полученный весной от
предпринимателя задаток. На заводах рабочий день башкир длился 16—
17 часов. «Башкирец,—читаем в одном из донесений оренбургскому генерал·
губернатору,— делается в руках заводской администрации крепостным
человеком, из которого она старается извлечь сколько можно выгоды, не
заботясь о том, вынесут ли его физические силы налагаемые на него
труды или нет». Тяжелые условия труда, жестокая эксплуатация
обусловили крепкую солидарность башкир с русскими рабочими, которая
неоднократно проявлялась во многих совместных выступлениях против
произвола заводчиков и фабрикантов.
Промышленное развитие Башкирии в конце XIX — начале XX в.г
его масштабы и направление определялись, с одной стороны, низким
уровнем развития капитализма в России, с другой — своеобразным
положением Урала как внутренней колонии царизма. Существование на Южном
Урале горных заводов и рудников, возникновение лесной, легкой и
пищевой промышленности не превратило Башкирию в развитый
промышленный район России: удельный вес промышленности в общей продукции
хозяйства Башкирии перед революцией составлял всего 13%.
С победой Октябрьской социалистической революции открылись
широкие перспективы для наиболее рационального использования
природных богатств Башкирии. Все заводы, фабрики, рудники перешли в руки
трудящихся. Отныне свободный рабочий стал не только творцом, но и
хозяином материальных ценностей. Однако молодой Башкирской
республике в наследство от прошлого досталось хозяйство, разрушенное
войной. На Южном Урале, ставшем ареной борьбы с
контрреволюционными бандами Дутова, Колчака и местных националистов, были
остановлены почти все фабрики и заводы, затоплены рудники и шахты, а уцелев-
700

шее оборудование вывезено белогвардейцами при отступлении.
Промышленность республики фактически пришлось создавать заново. Довоенный
уровень промышленного развития в Башкирии был достигнут в 1928 г.
Коммунистическая партия и Советское правительство, русский народ
оказали Башкирской АССР огромную помощь в деле индустриализации.
Только за десятилетие, начиная с 1929 г., в хозяйство республики из
общесоюзного бюджета поступило около 2 млрд. руб., большая часть
которых была использована в промышленности и транспорте. Строительство
многих крупных промышленных предприятий, в частности Уфимского
крекинг-завода, было объявлено народными стройками общесоюзного
значения. Крупные заводы страны снабжали их необходимым
оборудованием и машинами, присылали своих инженеров и техников; из Москвы,
Ленинграда и других городов прибывали в Башкирию
квалифицированные рабочие. В то же время многие башкиры проходили обучение на
предприятиях центральных городов. .Благодаря помощи всего советского
народа Башкирия уже в предвоенные годы превратилась в развитую
индустриальную республику.
Современная Башкирия принадлежит к числу крупных
промышленных районов страны. Индустриальный облик республики определяет
нефтехимическая промышленность. В послевоенный период здесь были
открыты десятки новых нефтяных месторождений, среди которых такие
крупные, как Шкаповское, Белебеевское, Арланское, Сергеевское. По
добыче нефти Башкирия далеко опередила нефтяной Азербайджан и стала
центром «Второго Баку». Республика занимает первое место в Советском
Союзе по переработке нефти. Большое количество химической продукции
дают крупные Ново-Уфимский и Ново-Ишимбайский
нефтеперерабатывающие заводы, Стерлитамакский содово-цементный комбинат. В общем
плане борьбы за «большую химию», принятом майским Пленумом ЦК
КПСС 1958 г., Башкирии отведено одно из первых мест. Уже в 1962 г. в
республике было закончено строительство первой очереди гиганта
нефтехимии — Стерлитамакского завода синтетического каучука, завершается
постройка Уфимского завода синтетического спирта, пущен ряд
производств на Салаватском нефтехимическом комбинате.
Определились промышленные отраслевые центры республики. На
востоке (Белорецк, Тилян) развивается черная металлургия. Центром
угольной промышленности является юг. Нефтеперерабатывающая
промышленность охватывает центральные, западные и северо-западные
районы. Лесная промышленность сосредоточена в основном в северных и
восточных районах — по берегам Уфы и Белой. Основные
машиностроительные и химические предприятия находятся в городах центральной
полосы: Уфе, Стерлитамаке, Ишимбае, Салавате, Благовещенске.
Продукция предприятий Башкирии поступает почти во все экономические
районы Советского Союза и во многие зарубежные страны. К 1962 г. валовая
продукция крупной индустрии по сравнению с 1913 г. выросла в 214 раз.
Грандиозным достижениям в области промышленности способствует
широкое использование местных энергетических ресурсов. Большое
количество энергии дают работающие на газовом топливе
теплоэлектростанции; в 1960 г. закончено строительство Павловской ГЭС на р. Уфе —
одной из крупнейших электростанций Урала. В настоящее время в
Башкирии вырабатывается электроэнергии в два раза больше, чем в 1913 г. во
всей царской России.
Развитие мощной индустрии сопровождается ростом местных рабочих
кадров. Уже к 1958 г. на предприятиях было занято более 800 тыс.
рабочих и служащих, из них почти 30 % — представители коренной
национальности. Приток башкирского населения в промышленность особенно усилился
в последнее десятилетие. Соответственно быстро растет удельный вес
башкирского населения в городах и рабочих поселках республики. Башкиры
701

работают на самых важных участках народного хозяйства: в цехах
заводов, на нефтепромыслах, в шахтах, строительных бригадах и т. д. Многие
из них возглавляют отдельные производственные участки, цехи и
лаборатории. Большим достижением является формирование национальной
технической интеллигенции. На заводах, фабриках и стройках работает
много инженеров и техников-башкир, подготовленных высшими и
средними учебными заведениями страны.
За годы Советской власти резко изменились условия труда на
промышленных предприятиях. Регламентированный семи-, а на вредных
производствах шести- и пятичасовой рабочий день, широкое использование
техники, введение комплексной автоматизации и диспетчеризации, строгое
соблюдение санитарно-гигиенических условий намного повысили
культуру производства, значительно облегчили труд. Автоматизация основных
процессов на многих нефтяных промыслах позволила при сохранении
круглосуточного производства организовать основные работы в дневное время.
На предприятиях Башкирии растет движение рационализаторов,
борцов за технический прогресс. Многие рабочие регулярно изучают
техническую литературу, учатся в школах передовых методов труда,
на заочных и вечерних отделениях техникумов и институтов. В
последние годы среди рабочих развернулась борьба за звание ударников и
коллективов коммунистического труда. В эту борьбу включилось более
3 тыс. рабочих бригад республики, сотни из них уже удостоились этого-
почетного звания; движение быстро растет, захватывает целые
предприятия и даже города.
Коренным образом изменился быт рабочих. Рабочие со своими
семьями живут в светлых, благоустроенных квартирах. Несемейные
поселяются в заводских общежитиях, в просторных комнатах на два — четыре
человека. Большую помощь рабочим семьям оказывают предприятия
бытового обслуживания, столовые, заводские ясли, детские сады. При
заводах и фабриках имеются клубы, библиотеки. В свободное от работы
время трудящиеся учатся в различных учебных заведениях, посещают
народные университеты культуры, кружки текущей политики,
творческие кружки, спортивные секции.
Большинство башкирских промыслов до револю-
Домашнее ции не ВЫХОдИЛО За рамки домашнего производ-
производство ^ х- гл г m
и промыслы ства. Ткачеством, вязанием, шитьем обуви и
одежды, обработкой шкур, выделкой кож, шерсти,
изготовлением кожаной (в степных южных районах) или деревянной
(в лесной местности) посуды занимались чуть ли не в каждом башкирском
хозяйстве. Одежду и обувь шили только женщины. Выработка
кожаной и деревянной посуды была делом мужчин.
В башкирском скотоводческом хозяйстве большое место занимала
обработка животноводческих продуктов. С переходом к земледелию эти
промыслы постепенно утратили свое прежнее значение. Шкуры башкиры
обрабатывали так же, как и многие другие скотоводческие народы:
очищали от остатков мяса и в растянутом виде просушивали на солнце, затем
натирали свежим сыром (йэш корот) и несколько дней квасили. Овчины
для шитья верхней одежды в течение двух недель коптились в особых
землянках из двух помещений, соединенных дымоходами; в одном
помещении (сокор) тлели куски гнилого дерева, в другом (ыдтык) были раз
вешаны шкуры. Подобным образом обрабатывали и кожи. Дубления
башкиры не применяли. Кожи для изготовления посуды сшивали,
наполняли золой и высушивали. После того как сосуды приобретали
определенную форму, их коптили. Дымом обрабатывали и кожу, из которой
делали обувь и ремни.
Овечья шерсть шла на изготовление тканых орнаментированных
ковров (балад), сукна, вязаных изделий, войлока для обуви, чулок и голов-
702

ных уборов, войлочных кошем (кейе$). Валяли войлок вручную,
закладывая шерсть между двумя циновками. В южных районах циновки
обвязывали вокруг вала, в который впрягали лошадь, и катали по земле до
тех пор, пока войлок не сваливался.
Для тканья использовали шерсть, а также нити, полученные из
растительных волокон: крапивы, дикой конопли, позже — из культурной
конопли и льна-долгунца. На станках с двумя и более ремизками,
которые передвигались с помощью подножек, ткали сукно и ковры, простой
и узорный холст. Из домотканого холста и пестряди шили одежду, делали
полотенца, занавеси, скатерти и салфетки.
Большое место в башкирском бьтту занимали деревянные изделия,
особенно посуда. Гончарное дело башкирам не было известно. Из
березового нароста и кап-корня выдалбливали ковши, миски, ложки, черпаки
и т. д. Делали посуду и со вставным дном: различных размеров сосуды
для хранения продуктов, кадки и ведра.
Башкиры издавна были знакомы с обработкой металлов. Изделия
башкирских кузнецов, оружейников находили распространение среди
населения окрестных деревень. Башкирские кузнецы занимались не
только ковкой металла, но и тонкими ювелирными работами. Сохранились
отдельные предметы бытового обихода, металлические части конской
упряжи, оружие, искусно украшенные чеканкой, гравировкой и
чернением. Но с XVI в., когда царское правительство, напуганное
народным движением на Южном Урале, запретило башкирам иметь кузницы,
ювелирное ремесло начало исчезать, и в XIX в. редкие башкирские
ювелиры занимались лишь изготовлением несложных женских украшений
из серебра и монет.
В XIX в. под влиянием начавшегося в крае промышленного развития
получили распространение промыслы, связанные с обработкой дерева:
углежжение, гонка дегтя, смолокурение, изготовление ободьев, дуг,
саней, телег, колес, плетение циновок. Со второй половины XIX в., когда
скотоводство в хозяйстве башкир утратило прежнюю роль, лесной
промысел стал основным занятием башкирского населения во многих
деревнях горных районов.
Проникновение в башкирскую деревню товарно-денежных отношений
привело к развитию в отдельных районах довольно узкой специализации
кустарей. Так, в дер. Токиево Уфимского уезда 103 двора занимались
исключительно бондарным делом, сбывая продукцию приезжим
скупщикам. Центрами производства деревянной посуды стали восточная часть
Стерлитамакского уезда и Бирский уезд Уфимской губ. Эта продукция
находила сбыт на местных ярмарках, через скупщиков поступала на
центральные российские рынки. В начале XX в. появились кустари-
башкиры, занятые плотничьим ремеслом. Заготовка строительного леса,
срубов для постройки домов и продажа их в безлесные районы Башкирии
стали чуть ли не единственным средством существования многих
башкирских семей по берегам р. Инзер и в верховьях Белой.
В советское время фабричная продукция — одежда, обувь, ткани,
хозяйственная утварь, мебель — постепенно вытеснила изделия
домашних и кустарных промыслов. Теперь трудно встретить в башкирских
деревнях мастеров по обработке кожи, резчиков по дереву, ювелиров.
Несмотря на то, что многие башкирские женщины умеют шить одежду,
предпочтение отдается фабричным изделиям. В то же время прочное
место в башкирском народном быту продолжают занимать предметы
художественного ткачества. На севере республики ткут декоративные
полотенца, скатерти, занавески; на западе и юге — преимущественно ковры,
на юго-востоке — шали. В Уфе работает Художественный комбинат,
выпускающий ворсовые и безворсовые ковры, панно, дорожки.
Художники и мастерицы комбината широко используют в своем творчестве
703

башкирский народный орнамент. Народные мотивы находят отражение
и в продукции Уфимской фабрики строчевышитых изделий. На юге
Башкирии, в Зианчуринском районе, создана мастерская, где народные
вязальщицы и ткачихи заняты изготовлением пуховых и шерстяных шалей.
По-прежнему широко развито вязание. Из козьего пуха и овечьей
шерсти вяжут носки, варежки, платки, шарфы. Дальнейшее развитие
получили промыслы, связанные с обработкой дерева. В горно-лесных
районах работает немало мастерских по выделке ободьев, колес, саней,
телег. Столяры и плотники объединены в колхозные строительные
бригады. В Бирске создана фабрика башкирских сувениров, выпускающая
деревянные (из березового капа) резные и раскрашенные банки для меда,
шкатулки, табакерки, женские украшения и т. д.
В полукочевом скотоводческом хозяйстве башкир
Средства основным средством передвижения и перевозки
передвижения ^ г г»
г грузов была лошадь. Верхом на лошади ездили
мужчины и женщины, взрослые и дети. Оседлав коня, объезжали
пастбища и борти, отправлялись в гости в соседние деревни, добирались до
ближайшего волостного или уездного центра. Ранней весной, погрузив
на лошадь домашний скарб, выезжали на летовки.
Основные части конской сбруи (уздечки, удила, стремена, шлеи и
т. д.) у башкир не отличались от распространенных у скотоводческих
народов Средней Азии и Южной Сибири. Башкирское седло (эйэр)
представляло собой деревянный остов, обтянутый войлоком и кожей. Передняя
и задняя луки старинных седел украшались резным орнаментом или
гравированными металлическими пластинами. Под седло подкладывали
прямоугольной формы войлочный потник (сергетыш), обшитый кожей
или ярким сукном.
Собираясь в дорогу, к седлу подвешивали кожаные мешки с
провизией, кожаные сосуды, наполненные кумысом, сумки с пожитками. При
переезде на летние пастбища на лошадь укладывали мешки с
негромоздким домашним скарбом. Тяжелые вещи (части юрты, сундуки)
нагружали на волокуши (квйрэтке) — две длинные, прикрепленные с обеих
сторон седла жерди с натянутой между ними широкой полосой луба.
Подобный способ перевозки тяжестей еще в начале нашего века применялся во
многих труднопроходимых районах горной Башкирии. В равнинной
местности, особенно в северных и западных земледельческих районах, грузы
перевозили на телегах (арба) или санях (сана), запряженных лошадьми.
Телеги, сани и другие транспортные средства башкир в земледельческих
районах были в основном такими же, как у соседних татар.
Гужевой транспорт в конце XIX — начале XX в. играл большую
роль во всей хозяйственной жизни края. В качестве тягловой силы
лошадь использовалась на заводах и горных рудниках. Летом на телегах,
а зимой на санях доставляли топливо, сырье, вывозили готовую
продукцию.
Почтовые тракты и гужевые дороги соединяли Уфу с Казанью и
Челябинском. Из Уфы был проложен тракт на Оренбург. Гужевая дорога
Стерлитамак — Златоуст пересекала Уральские хребты, соединяя
западную часть Башкирии с Зауральем. Однако дороги, в том числе и
почтовые тракты, ремонтировались редко, были запущены. Выбраться в
распутье из какой-нибудь деревни, расположенной в стороне от тракта,
было почти невозможно.
До XIX в. передвижение по рекам в основном осуществлялось на
лодках с дощатыми днищем и боками. Башкиры, жившие в центральных
районах, по правому берегу р. Белой и по ее притокам, пользовались
долблеными лодками-однодеревками (йоморо кэмэ). С развитием на
Южном Урале промышленности по рекам стали сплавлять лес и некоторые
промышленные грузы.
704

Образцы орнамента западных башкир:
1 — безворсовые ковры («палас»); 2 — тканые полотенца

В 1858 г. в Башкирии было открыто судоходство. По р. Белой пошли
пароходы и баржи, груженные хлебом, солью, железом и чугуном. Ожили
тихие прибельские селения. Бирск, Дюртюли, Топорнино (ныне Куш-
наренково), Табынск, Стерлитамак стали местами торговых сделок,
ярмарок, базаров. В поисках заработка сюда стали стекаться разорившиеся
башкирские и русские крестьяне из окрестных деревень.
Важное значение имела построенная в начале 1890-х годов железная
дорога. Пройдя по территории Башкирии через Уфу, она соединила
Самару с Златоустом и впоследствии стала важным участком Сибирской
железнодорожной магистрали.
Однако с постройкой железной дороги и началом судоходства проблема
транспорта в Башкирии не была решена. Большинство районов,
расположенных в стороне от речных и железнодорожных линий, фактически
оставались изолированными от внешнего мира. На огромной территории
Башкирии еще долгое время основными средствами передвижения и перевозки
грузов были верховая лошадь и повозка.
Мощный подъем экономики Башкирии в годы Советской власти
требовал создания густой сети путей сообщения, реорганизации
существующих видов транспорта, использования новых, соответствующих темпам
социалистического производства транспортных средств.
Главная роль в обслуживании хозяйства республики, в осуществлении
экономических и культурных связей со всей страной предназначалась
железнодорожному транспорту. Постройка в начале 1920-х годов
Казанской и Оренбургской железных дорог частично разрешила эту задачу,
укрепив связь Башкирии с соседними областями и центральными районами
страны. Однако в силу природно-географических условий отдельные части
республики по-прежнему оставались разобщенными территориально и
экономически.
Хозяйственные интересы Советской Башкирии требовали четкой
организации внутренних путей сообщения, этому и было подчинено
строительство новых железнодорожных линий. В 1930-е годы, после открытия
Ишимбайского нефтеносного района, была проложена железная дорога,
соединившая Уфу со Стерлитамаком. Позднее в связи с начавшейся
разработкой богатых угольных месторождений на юге республики эту линию
продолжили до г. Кумертау. Так устанавливалась постоянная связь
с южными районами. Лишь юго-восток республики, изолированный от
остальной территории цепями Уральских гор, долгое время оставался
в стороне от основных транспортных магистралей. Соединение этих
районов с ближайшими железнодорожными узлами началось в послевоенные
годы в связи с развитием цветной металлургии. В конце 1940-х годов была
проложена ветка Сибай —Магнитогорск, а в 1958 г. Учалы соединены
с Миассом.
Наиболее важные участки железнодорожных линий переведены на
электрическую тягу. Железные дороги оснащаются новой техникой,
средствами автоматики и телемеханики.
Крупные изменения произошли в речном транспорте. Речной флот
республики по сравнению с дореволюционным увеличился более чем
втрое.
Появились новые типы судов: комфортабельные пассажирские
пароходы, грузовые и буксирные теплоходы, катера, танкеры и т. д.
Судоходство по р. Белой, соединяющей Башкирию по Каме и Волге с
основными экономическими районами страны, имеет большое значение для
республики. По рекам Башкирии сплавляется большое количество леса
на деревообрабатывающие комбинаты Уфы.
С промыслов по трубам подается нефть на нефтеперерабатывающие
заводы республики и других областей; города и рабочие поселки
снабжаются газом.
45 Народы Европейской части СССР, II 705

Большое значение в жизни современной Башкирии имеет воздушный
транспорт. Через столицу республики проходит несколько трасс
межобластного значения. Авиалинии связывают Уфу с промышленными и
административными центрами республики. Постоянное воздушное
сообщение с труднодоступными горно-лесными и отдаленными зауральскими
районами особенно важно в период распутицы и снежных заносов.
Авиация находит широкое применение в хозяйстве: с самолетов
опыляют и подкармливают растения, ведется борьба с вредителями полей и
лесов, организуется наблюдение за лесосплавом, осуществляется
аэрофотосъемка и т. д. Санитарная авиация особенно большое значение имеет
для отдаленных сельских районов.
В осуществлении связей между районами и отдельными населенными
пунктами немаловажную роль играет автомобильный транспорт. Все
районные и промышленные центры республики связаны густой сетью
автомобильных дорог. Наиболее крупные из них: автострады Уфа —
Янаул, Уфа — Октябрьский, Уфа — Оренбург, Стерлитамак — Бело-
рецк, Зилаир — Сибай.
Следует, однако, отметить, что развитие новых видов транспорта
и связи не вытеснило полностью традиционные средства передвижения.
До сих пор в сельской местности, особенно в пределах колхозов,
продолжает сохранять значение гужевой транспорт. В горах распространена
верховая езда. По рекам в летнее время передвигаются на лодках.
Возникновение постоянных башкирских поселений
Поселения связано главным образом с переходом башкир
и жилище „ г т?
к полу оседлой и оседлой жизни. Если в
северозападных земледельческих районах большинство деревень возникло еще
до присоединения к Русскому государству, то в южной и восточной
частях Башкирии, где даже в XVIII—XIX вв. господствовало
полукочевое скотоводство, постоянные поселения появились всего два-три
столетия назад. Первые башкирские деревни, как и кочевые аулы,
располагались у водных источников, по берегам рек и озер, и сохраняли
кучевую планировку. Каждая деревня включала одно родовое
подразделение и насчитывала не более 25—30 дворов. В тех случаях, когда
вместе селилось несколько родовых групп, каждая из них сохраняла
территориальную обособленность; границей служили река, овраг или
пустырь. В скотоводческих районах при разрастании деревень из аула
выделялась часть семей или целое родовое подразделение, образуя
новое поселение. Поэтому на востоке и юге даже в XIX в. крупных
башкирских деревень было мало. В северных и западных районах высокая
плотность населения способствовала разрастанию аулов в крупные
деревни, насчитывавшие по нескольку сот дворов.
В 20-х годах XIX в. царская администрация для удобства управления
краем начала перепланировку башкирских аулов по типу русских
деревень. Губернское правление составило планы деревень, выделило
землемеров. Перестройка аулов по уличному типу затянулась на несколько
десятилетий, и еще в конце XIX в. встречались, главным образом на
востоке, населенные пункты с беспорядочным размещением усадеб. Однако
большинство башкирских деревень в конце XIX — начале XX в. состояло
из одной, реже — двух-трех улиц, разделенных проулками, по которым
можно было выйти к реке или за околицу. В центре поселения возвышалась
мечеть — деревянное здание прямоугольной формы с конусообразным
А'инаретом.
В начале XX в. в северных и западных районах Башкирии, в большей
мере испытавших влияние капитализма, произошло некоторое укрупнение
деревень. В восточной части Башкирии деревни редко насчитывали более
ста дворов; сравнительно крупными здесь были лишь волостные
центры·
706

На летовке. Юго-восточный район Башкирии. 1909 г.
На рубеже XIX—XX вв. у башкир можно было встретить самые
разнообразные жилища, начиная от войлочной юрты и кончая
бревенчатыми избами. Объясняется это сложностью этнической истории народа,
особенностями хозяйства в различных районах, а также многообразием
природных условий. Если в оседлых северо-западных районах на рубеже
XIX—XX вв. дом был единственным типом постройки, то на юге и востоке
одновременно с бревенчатыми, саманными или дерновыми избами
бытовали различного типа легкие кочевые жилища.
Основным видом летнего жилья у башкир степных и предгорных
районов была покрытая войлоком и кошмами решетчатая юрта, или кибитка
(тирмэ). На северо-востоке были распространены юрты монгольского
типа, для которых характерен конусообразный верх, на юге и в Демском
бассейне — тюркского типа, с полусферическим верхом. Вход в юрту
обычно закрывала кошма. В центре юрты находился открытый очаг,"
дым от очага выходил в открытую дверь и через отверстие в куполе, с
которого на время топки снимали покрывавшую его кошму. Занавесом
(шаршау) по линии двери кибитка делилась на две части: справа от двери*
на женской половине {шаршау эсе), размещались хозяйственная утварь,
продукты; слева, на мужской половине (ишек як) вдоль стенок стояли
сундуки с имуществом, возле них были разостланы кошмы, лежали подушки,
одеяла, по стенам висели оружие, седла, упряжь, верхняя одежда,
узорные полотенца. Впоследствии деление кибитки на мужскую и женскую
половины утратило свое значение, и юрту стали делить на «чистую» и
«хозяйственную» части. Простая по конструкции и внутреннему устрой·
ству башкирская юрта легко разбиралась и перевозилась на другое
место.
В конце XIX в. в степной Башкирии многие несостоятельные семьвг
жили на летовках и в конических шалашах^мг/ша),жердевой остов которых
был покрыт древесной корой, листьями и войлоком, или в напоминавших
юрту балаганчиках (аласытг) из деревянных обтянутых лубом рам.
Внутреннее устройство этих жилищ было сходно с юртой.
707
45*

Башкиры горно-лесных районов устанавливали на летовках
небольшие бревенчатые избы (бурама) с земляным полом, без потолка, с
двускатной крышей из коры. Это жилище не имело окон и освещалось через
дверь и щели между плохо пригнанными бревнами стен. В бревенчатых
избах очаг устраивали в одном из углов у входа; против очага, вдоль
передней и боковой стен, сооружали невысокие бревенчатые помосты,
которые застилали травой и ветвями. Бурамы не были переносными
жилищами: несложная техника их сооружения, обилие строительного
материала позволяли башкирам иметь такие срубы на каждой летовке.
При постройке зимних жилищ использовалось преимущественно
дерево. В зауральских степных районах и в придемской равнине дома
сооружали с плетневыми, саманными или каменными стенами. Для
покрытия изб здесь вместо теса, щепы и коры — материалов,
распространенных в горно-лесных районах, применяли дерн и солому.
Из типов постоянного жилища в прошлом для всей Башкирии была
характерна небольших размеров четырехстенная изба с двускатной
крышей, двумя-тремя окнами, без специального фундамента, с поднятым на
второй венец полом. Подобная срубная изба, особенно в лесных районах,
имела много общего с бурамой.
Во второй половине XIX в. у зажиточных башкир появились трех-
раздельные жилища (две избы, разделенные сенями) и двухкомнатные
избы с сенями во всю длину сруба и отдельными входами в каждую ком-
лату или с переходом из одной комнаты в другую. Немалую роль в
появлении этих жилищ сыграло культурное влияние соседних народов, в
первую очередь татар и русских.
Башкирские крестьяне в большинстве случаев сами сооружали свои
жилые и хозяйственные постройки. Но в XIX в. уже появились плотники-
профессионалы, которые, переходя из деревни в деревню, возводили
преимущественно для богатых крестьян большие дома с резными
наличниками, фризами и фронтонами. На юге и юго-востоке Башкирии
плотничьим ремеслом занимались нередко все крестьяне целой деревни.
Нанимаясь к жителям окрестных сел, они строили дома не только в
башкирских, но и в русских, татарских и других деревнях.
В избах до известной степени повторялась обстановка юрты и в еще
большей мере — бурамы. В избе сохранялись характерные для юрты и
бурамы очаг и нары (Нике, урындык), служившие одновременно местом
и для трапезы, и для отдыха. Как и в бураме, нары располагались вдоль
боковой и передней стен (в горно-лесной местности) или вдоль одной,
противоположной входу стены. Очаг сооружали обычно справа от двери,
на некотором расстоянии от стен. Еще в XIX в. в глухих деревнях степных
юго-восточных и горно-лесных районов были распространены
своеобразные печи-камины (сыуал) с прямым дымоходом и высоким зевом топки.
Рядом с ними сооружали небольшой очажок (усатг) с вмазанным котлом.
На северо-западе Башкирии и в Зауралье, особенно по соседству с
русскими селами, в начале XX в. клали печи русского типа, отличавшиеся,
однако, сложной системой дымоходов. Особенностью башкирской печи
было сочетание обогревательного щита (мейес) с небольшим очагом,
который раньше пристраивали к сувалу. В начале века в некоторых
башкирских деревнях под влиянием русского населения появились кирпичные
печи-голландки. В двухкомнатных избах их устанавливали в «чистой
половине» — помещении для приема гостей, тогда как во второй комнате
ставили печь с котлом.
Деление помещения на чистую и хозяйственную части, перенесенное
из кочевого жилища, соблюдалось и в избе-четырехстенке: чистая
половина дома отделялась тянущимся от печи длинным занавесом. Убранство
башкирских изб дополняли разостланные на нарах кошмы (на юге) или
тканые паласы (на севере), сложенные в углу на нарах многочисленные
708

Внутренний вид юрты. Юго-восточные районы Башкирии. 1909 г.
подушки и одеяла, развешанные по стенам и на прикрепленной в одном
из передних углов жерди полотенца, одежда, предметы конской упряжи.
Фабричная мебель была лишь в зажиточных семьях.
Различия в хозяйстве наложили отпечаток и на устройство
башкирских усадеб. В начале века в северных, земледельческих районах для
усадьбы были характерны многочисленные хозяйственные постройки;
различались «чистый» двор, где находились дом и клеть, хозяйственный
двор с помещениями для скота, сараями, загонами и, наконец, огород,
в котором стояла баня. Немногочисленные постройки в башкирской
усадьбе располагались, как правило, свободно, на значительном
расстоянии одна от другой. На юго-востоке и в придемских степях, где
длительное время сохранялось кочевое и полукочевое скотоводство, часто
единственным сооружением, кроме жилого дома, был сарай с открытым
загоном для скота. Не случайно в Зауралье все хозяйственные постройки
до недавнего времени назывались кэртд — т. е. так же, как загоны для
скота на кочевках.
Уже в первые десятилетия после Октябрьской революции, особенно
после коллективизации сельского хозяйства, началось массовое
строительство и благоустройство башкирских деревень. С помощью государства,
при содействии и поддержке колхозов многие башкирские семьи вместо
тесных полуразвалившихся изб поставили просторные бревенчатые дома.
В деревнях появились новые общественные здания: школы, клубы,
медпункты, больницы, колхозные хозяйственные и административные
постройки.
Особенно большие изменения в башкирских деревнях произошли в
последнее десятилетие. Подъем всех отраслей сельского хозяйства,
улучшение материального благосостояния колхозного крестьянства, возросшие
культурные потребности населения нашли отражение в быстром развитии
индивидуального и общественного строительства. Только за один 1958 г.
в деревнях Башкирии было построено около 24 тыс. домов. В настоящее
время большинство деревень обновилось более чем наполовину, некоторые
709

перестроены почти заново. При перестройке поселений большое внимание
уделяется их благоустройству; озеленению улиц, организации
водоснабжения, электрификации и радиофикации.
Для современного сельского строительства характерна перестройка
деревень по архитектурному плану. Начало осуществляться комплексное
планирование сельского строительства для целых административных
районов. В 1960 г. проектными организациями республики в порядке опыта
был составлен перспективный план перестройки деревень Кармаскалин-
ского района. Такие планы предусматривают максимальное укрупнение
населенных пунктов, четкое функциональное разделение территории села
на производственную, жилую зоны и зону отдыха, постройку зданий
для культурных и общественных учреждений, предприятий бытового
обслуживания, организацию сети коммунальных удобств.
В осуществлении перестройки деревень большую роль играют
колхозные строительные бригады и межколхозные производственные
строительные организации. Строительные бригады сооружают
производственные здания, помогают строить дома колхозникам. К началу 1963 г. в
колхозных бригадах Башкирии было более 20 тыс. специалистов-строителей.
Межколхозные организации, объединяя средства и силы смежных
колхозов, организуют производство строительных материалов, разработку
каменных карьеров, подготовку и доставку пиломатериалов, ведают
столярными мастерскими.
С каждым годом уменьшается число изб из самана, плетня, глины;
почти не встречаются дома, крытые соломой, корой, дерном. Наиболее
характерны для современного жилища срубные и кирпичные постройки.
Многие колхозы безлесных районов широко используют местные
строительные материалы: глину, песок, известняк, камень и т. д. В задачи
промышленных предприятий и строительных организаций входит
обеспечение колхозников шифером, черепицей, железом.
Вместе с применением новых строительных материалов
совершенствуются архитектурные приемы, меняется внутренняя планировка
жилищ. Современный дом башкира — это чаще всего довольно больших
размеров пяти-шестиоконный сруб, поставленный на деревянные врытые
в землю тумбы или каменный фундамент; двускатная или
четырехскатная крыша покрыта тесом, шифером или черепицей. Карнизы, фронтоны
и оконные наличники украшаются резьбой и росписью. Народные
башкирские мастера, опираясь на богатые традиции архитектурной резьбы
русских и других народов, отбирают наиболее соответствующие духу
времени орнаментальные формы, вырабатывают новые приемы, которые
удовлетворяют вкусы колхозного крестьянства и в то же время вполне
соответствуют темпам жилищного строительства на селе.
Во внутренней планировке заметно стремление к большему удобству
в быту. Обычно средней стеной пятистенного сруба и дощатыми
перегородками дом башкира делится на несколько комнат: прихожую, кухню,
спальню, гостиную и т. д. Даже в безлесных северо-западных районах,
где до сих пор преобладают однокомнатные избы, помещение разделяется
короткими занавесками, прикрепленными к матице. Особенно большие
изменения во внутренней планировке жилища произошли на северо-
востоке, где появились дома с четырьмя-пятыо комнатами. В первых
от входа комнатах — кухне и прихожей — сохраняются многие черты,
унаследованные от дореволюционного быта: здесь стоит громоздкая печь
с плитой и вмазанным сбоку котлом, около нее на полке (кдштэ) или в
шкафу хранится хозяйственная утварь и посуда, у дверей в углу сооружены
небольшие узкие нары. Остальные комнаты обставлены на городской лад.
Отапливаются эти комнаты небольшой печью-голландкой. Черты
нового убранства жилых помещений тесно переплетаются с национальными
традициями. Национальный колорит создают прибитые к матице или
710

Типы современных домов колхозников башкир:
1 — дер. Ваныш Янаульского района; 2 — дер. Ямады Янаульского района;
з — дер. Старо-Кулево Уфимского района

к стенам у потолка вышитые занавески (кашага), полог,
закрывающий кровать, постланные на пол или на скамьи тканые ковры или
войлочные кошмы.
Произошли изменения и в застройке усадеб. Правда, продолжает
существовать деление двора на «чистую» и хозяйственную части,
сохраняется традиционное свободное расположение хозяйственных построек на
усадьбе. В условиях коллективного хозяйства отпала надобность в
некоторых постройках — конюшнях, амбарах для хранения
сельскохозяйственного инвентаря, заметно уменьшается площадь, занятая под огород,
более компактно располагаются хозяйственные службы. Современная
башкирская усадьба хорошо озеленена.
Развитие промышленности в крае после присоединения к Русскому
государству, строительство крепостей и заводов, заселение
башкирских земель пришлым людом привели к возникновению крупных
населенных пунктов: городов, торговых и промышленных центров.
Первым городом на территории Башкирии была Уфа, основанная царским
правительством во второй половине XVI в. в качестве
стратегического поста на востоке русских владений. Расположенная в центре
башкирских земель, на стыке сухопутных и водных путей, Уфа из небольшой
крепости военного типа к XVIII в. превратилась в один из
транспортных, торговых и административных * центров Урала. По данным
переписи 1897 г., в Уфе насчитывалось около 50 тыс. жителей. Среди них
башкиры не составляли и одного процента, они были представлены в
основном мусульманским духовенством и торговцами.
Дореволюционная Уфа была застроена преимущественно
двухэтажными деревянными домами. Самыми крупными зданиями были каменные
дома Губернской земской управы, Крестьянского банка, многочисленные
церкви и мечети. Административные учреждения и особняки русских,
татарских и башкирских дворян и купцов располагались в центре
города. На окраинах, по склонам оврагов, лепились лачуги рабочих. Из
промышленных предприятий наиболее значительными были чугуно-медноли-
тейный завод Гутмана, паровозоремонтные и судоремонтные мастерские
и две паровые мельницы. Культурные учреждения были представлены
лишь светскими и духовными школами и несколькими библиотеками
с небольшим фондом литературы. Постоянного театра в Уфе не было.
Различные клубы служили местом развлечения представителей «высшего
общества».
Еще большим захолустьем были уездные города Стерлитамак, Бирск,
Белебей. Автор известных"«Очерков из жизни дикой Башкирии» Н. В.
Ремезов, побывавший в конце XIX в. в самом крупном из уездных центров
края Стерлитамаке, писал: «...в уездном городишке Стерлитамаке, вечно
утопавшем в грязи..., было несколько улиц с деревянными постройками,
собором на площади, зданием присутственных мест там же, базаром по
соседству и острогом на выгоне». В начале XX в. в Стерлитамаке было
основано несколько промышленных предприятий — две-три небольшие
мельницы, лесопильня, кожевенный завод, которые, однако, не изменили
облика города.
К XVIII в. — времени рождения горнозаводской промышленности на
Южном Урале — относится появление первых рабочих поселков. Это
были слободы приписанных к промышленным предприятиям крепостных
крестьян, преимущественно русских. Заводские поселки были
сравнительно небольшими и по внешнему виду мало отличались от окрестных
деревень.
Во второй половине XIX в., после отмены крепостного права,
рядом с избами старожилов в рабочих поселках выросли ряды
приземистых бараков-казарм, способных вместить большое число рабочих,
устремившихся из сельского хозяйства в промышленность. Антисанитар-
712

Октябрьский — город нефтяников
ные условия из-за большого скопления людей, оседавшие повсюду
гарь и копоть, грязь немощеных улиц определяли внешний вид
заводских слобод. В начале XX в. при некоторых наиболее крупных заводах
(Белорецком, Тирлянском) появились врачебные пункты, школы. В
большинстве же случаев в заводском поселке единственным местом, где
рабочие могли проводить немногие свободные часы, был кабак.
Развитие экономики Советской Башкирии вызвало бурный рост
городов. Столица республики — Уфа превратилась в крупный современный
город с населением в 640 тыс. человек. Многоэтажные благоустроенные
дома, утопающие в зелени широкие асфальтированные улицы, площади
парки, скверы, оживленное транспортное движение — таков облик
сегодняшней Уфы. В Уфе расположены крупнейшие нефтеперерабатывающие
и химические заводы, фанерный и деревообрабатывающий комбинаты,
фабрики легкой и пищевой промышленности. Уфа — научный и
культурный центр республики. Здесь находятся университет, медицинский,
авиационный, нефтяной и сельскохозяйственный институты,
многочисленные научно-исследовательские учреждения, оперный и драматический
театры, филармония, множество библиотек, художественный,
краеведческий и другие музеи, республиканский радиокомитет, телецентр.
Большие изменения произошли и в облике других городов республики.
Стерлитамак превратился в центр химической индустрии общесоюзного
значения. Экономически развитыми и более благоустроенными стали
города Бирск и Белебей.
С развитием новых отраслей промышленности выросли новые
социалистические города. Центром добычи цветной руды стал Сибай, нефтяной
и нефтеперерабатывающей промышленности — Ишимбай, Салават, Туй-
мазы, Октябрьский, Нефтекамск, угольной — Кумертау и Мелеуз.
Молодые города Башкирии отличает единый архитектурный стиль, простота
планировки, благоустроенность. Другой их особенностью является
вынесение промышленных предприятий за пределы жилого массива,
соединение заводского района с центром города постоянным транспортом.
713

Семья горных башкир. Южный Урал. 1914 г.
На территории Башкирской АССР 34 поселка городского типа. Они
-застроены двух- трехэтажными благоустроенными домами. В поселках
работают дворцы культуры, клубы, кинотеатры, магазины, столовые.
Все это характеризует новый быт рабочих Башкирии.
0 Особенности хозяйства различных районов края,
дежда длительные и разнообразные культурные связи
башкир с другими народами наложили отпечаток на характер одежды их
отдельных групп. Юго-восточные башкиры, долгое время сохранявшие
полукочевой скотоводческий уклад, еще в прошлом веке широко
использовали кожу, шкуры и шерсть для шитья обуви, верхней одежды и
головных уборов; им было знакомо так^ке изготовление холста из крапивы
и дикой конопли. В XVIII в. юго-восточные башкиры шили нательную
одежду в основном из среднеазиатских или русских фабричных тканей,
что объясняется установлением торговых связей со Средней Азией, а после
присоединения к России — через Оренбург и Троицк — с внутренними
рынками империи. Башкирское население по нижнему течению р. Белой,
рано перешедшее к оседлости, изготовляло одежду преимущественно из
крапивного и конопляного холста, а позднее из льняного полотна.
Зимнюю одежду и головные уборы здесь в большинстве случаев шили
из меха пушных зверей или шкурок домашних животных.
Национальный мужской костюм в прошлом веке был однотипен для
всего башкирского населения. Нательной и одновременно верхней
одеждой служили туникообразная рубаха с отложным воротником и штаны
с широким шагом. Поверх рубахи носили короткую безрукавку (камзул);
при выходе на улицу надевали расклиненный кафтан (кэзэки) с глухой
застежкой и стоячим воротником или длинный, почти прямой халат из
темной ткани (елэн, бишмэт). Знать и служители религиозного культа
ходили в халатах из пестрого среднеазиатского шелка. В холодное время
года башкиры носили просторные суконные халаты (сэкмэн), овчинные
шубы (тире тун) или полушубки (билле тун).
714

Повседневным головным убором мужчин были тюбетейки (тубэтэй).
Пожилые люди носили; тюбетейки из темного бархата, молодые — яркие,
расшитые цветными нитками. В холодное время года поверх тюбетеек
надевали войлочные шляпы или покрытые тканью меховые шапки (бурк,
кэпэс). В южных, особенно в степных, районах в бураны надевали
теплые меховые малахаи (колаксын) с небольшой тульей и широкой лопастью,
прикрывавшей затылок и уши.
Наиболее распространенной обувью по всему востоку Башкирии,
а также в Челябинской и Курганской областях были сапоги (сарытг)
с мягкими кожаными головками и подошвами и высокими суконными или
холщовыми голенищами, завязывавшимися у колен шнурком. В
северных районах башкиры почти круглый год ходили в лыковых лаптях
(сабата), сходных с татарскими. На остальной территории носили
самодельные кожаные башмаки (ката). Кожаные сапоги (итек) считались
праздничной обувью. Пожилые мужчины из богатых семей носили мягкие
сапожки (ситек) с кожаными или резиновыми галошами.
Женская одежда была более разнообразной. В ней ярче проявлялись
возрастные и социальные различия, особенности отдельных групп
населения. Нательной одеждой башкирок были платья (кулдэк) и шаровары
(штан). В XIX в. у большинства женщин платья были отрезными в
талии, с широкой собранной у пояса юбкой и слегка суженными книзу
рукавами. Туникообразные платья с прямыми рукавами, вшитыми
ластовицами и боковыми клиньями, характерные в прошлом не только для
башкир, но и для многих народов Восточной Европы, Сибири и Средней
Азии, встречались очень редко. Многие женщины украшали платья
лентами и позументом, нашивая их полукругом возле нагрудного разреза.
Замужние женщины до глубокой старости под платьем носили
нагрудную повязку (тушелдерек) — прямоугольный лоскут с загнутыми
верхними углами и пришитыми к ним лямками; центральная часть
нагрудника была украшена лентами, полосками разноцветных тканей или
несложным узором, выполненным тамбурным швом. На платье надевали
короткие приталенные безрукавки (камзул), обшитые по краям бортов
и полам несколькими рядами позумента (ука), монет и блях. На севере
Башкирии в прошлом веке получил распространение пестрядинный или
холщовый фартук (алъяп'кыс), слегка украшенный браным узором или
вышивкой. Вначале фартук был рабочей одеждой. Позднее в
северовосточных районах расшитый яркими нитками фартук стал неотъемлемой
частью праздничного костюма.
Темные халаты (елэн — на юге, бешмет — на севере), слегка
приталенные в поясе и расширенные книзу в полах, носили повседневно. На
праздничные бархатные халаты нашивали позумент, мишуру, монеты, ажурные
подвески, бисер. Особенно богато украшали свою одежду женщины из
зажиточных семей. В северо-западных районах были распространены
домотканые халаты (сыба), сходные с марийскими. Монетами, мишурой
украшали и теплые зимние халаты из белого домашнего сукна (ак сж-
мэн). Шубы из дорогого меха — бобра, выдры, куницы, лисы (бада тун,
тгама тун) носили богатые башкирки; менее состоятельные шили шубы
из овчины. В бедных семьях даже овчинные шубы имелись далеко не
у каждой женщины; часто при выходе из дома на плечи набрасывали
шерстяную или пуховую шаль или надевали шубу мужа.
Наиболее распространенным головным убором женщин всех возрастов
был небольшой хлопчатобумажный платок (яулыт), повязываемый под
подбородком за два соседних угла. В восточных и зауральских районах
молодые женщины долгое время после свадьбы носили яркое покрывало
{кушъяулът). Его сшивали из двух фабричных платков красного цвета
€ крупным белым или желтым растительным узором; под подбородком
его закрепляли] тесьмой, украшенной одним-двумя рядами монет и
715

Праздничная обувь башкирок «ката». Курганская обл.
подвесками из бисера, кораллов, плодов гвоздики, монет. В этих же
районах пожилые женщины и старухи носили полотенчатый (2—3 м
длиной) полотняный головной убор (тадтар) с вышивкой на концах,
напоминающий головные уборы чувашей и финноязычных народов Поволжья.
На севере Башкирии девушки и молодые женщины под платками носили
небольшие бархатные колпачки (калпак), расшитые бисером, жемчугом,
кораллами, а пожилые женщины — стеганые ватные сферической формы
шапочки (тупый). В восточной и южной частях поверх платка и покрывала
замужние женщины надевали высокие меховые шапки (кама б^рк, нам-
cam бу,рк). В южной половине Башкирии были распространены женские
шлемовидные шапочки (ъашмау), украшенные бисером, кораллами и
монетами с круглым вырезом на макушке и длинной лопастью, спускающейся
на спину. В некоторых районах Зауралья поверх кашмау надевали
украшенные монетами высокие башневидные шапки (кэлэпуш).
Тяжелые головные уборы южных башкирок хорошо сочетались с
широкими трапециевидной или овальной формы нагрудниками {канал, сел-
тэр и др.), сплошь зашитыми рядами монет, кораллов, блях и
драгоценных камней. Большинство северных башкир не знало подобных
украшений; на груди здесь носили различных видов ожерелья из монет. В косы
башкирки вплетали шнурки с ажурными подвесками или монетами на
концах, нити с нанизанными на них кораллами; девушки закрепляли
на затылке зашитый кораллами лопатообразный накосник (елкэлек).
Распространенными женскими украшениями были кольца, перстни,
наручные браслеты, серьги. Дорогостоящие украшения (зашитые
монетами, кораллами, жемчугом, драгоценными камнями нагрудники,
головные уборы, серебряные ожерелья и ажурные серьги) носили в основном
богатые башкирки. В бедных семьях украшения изготовляли из
металлических блях, жетонов, подделок под драгоценные камни, жемчуг
и т. д.
Женская обувь мало отличалась от мужской. Женщины и девушки
носили кожаные туфли, сапоги, лапти, обувь с холщовыми голенищами
(сарык). Задники женских холщовых сапог, в отличие от мужских, ярко,
716

/
Женские украшения восточных башкир:
■ «хакал» (нагрудное украшение); 2 — «сэсбау»/наносное украшение);з, 4 — «белэзек»
(браслеты), 5 — «алка» (серьги)

украшались цветной аппликацией. Зауральские башкирки в праздники
надевали ярко расшитые сапожки на каблуках (тгата).
Некоторые изменения в костюме башкир произошли в конце XIX —
начале XX в. и были связаны в основном с проникновением в башкирскую
деревню товарно-денежных отношений. Под влиянием русского рабочего
и городского населения башкиры начали шить одежду из
хлопчатобумажных и шерстяных тканей, покупать фабричные товары: обувь, головные
уборы, верхнюю (главным образом мужскую) одежду. Заметно
усложнился покрой женских платьев. Однако еще долгое время башкирская
одежда продолжала сохранять традиционные черты.
Современное башкирское колхозное крестьянство не носит домотканой
одежды. Женщины покупают на платья сатин, ситец, штапель, плотный
шелк (атлас, саржу), для мужского и женского белья — белое полотно,
тик; повседневные безрукавки и жакеты шьют из темных
хлопчатобумажных тканей, праздничные — из плюша и бархата. Однако одежду
традиционного покроя уже заметно вытесняет готовое платье фабричного
изготовления. Башкирское население приобретает мужские костюмы и
сорочки городского покроя, женские платья, плащи, пальто, полупальто,
ватники, меховые шапки-ушанки, фуражки, туфли, галоши, кожаные
и резиновые сапоги и другие вещи. Получило распространение
трикотажное и хлопчатобумажное белье.
Особенно большие изменения претерпела одежда мужчин.
Современный костюм колхозников среднего возраста и молодежи в большинстве
районов Башкирии почти ничем не отличается от городского. Он состоит
из фабричного покроя рубашки, брюк, пиджака, туфель или сапог, а
зимой носят пальто, шапки и валенки. Кое-где, главным образом на северо-
востоке, у башкир Челябинской и Курганской областей, сохраняются
еще некоторые традиции в одежде: в праздничные дни здесь принято
надевать вышитую по вороту и планке рубаху (свадебный подарок от невесты
жениху), подпоясанную широким поясом-полотенцем (билмау); головным
убором молодежи по-прежнему является вышитая тюбетейка. Больше
традиционных черт сохраняет одежда пожилых башкир. Многие пожилые
мужчины продолжают носить безрукавки, кафтаны (кэзэки), бешметы,
темные бархатные тюбетейки. Даже в тех случаях, когда старый человек
носит одежду фабричного производства, сохраняются некоторые
особенности ее ношения: рубаха надета навыпуск, пиджак не застегнут, брюки
заправлены в шерстяные носки, на ногах резиновые галоши, на голове
тюбетейка или фетровая шляпа, заменившая прежнюю войлочную.
Изменения в женской одежде коснулись прежде всего костюма
молодежи. Меньше всего традиционная одежда сохранилась в западных
районах Башкирии, где костюм сельской молодежи почти не отличается от
городского. Пожилые женщины, хотя и пользуются вещами фабричного
изготовления, продолжают носить старинного покроя платья, бархатные
безрукавки, в некоторых случаях — украшенные позументом
приталенные халаты. Гораздо больше традиционных черт в костюме восточных
башкирок, особенно в Курганской и Челябинской областях. Закрытое
платье со стоячим воротником и чуть суженными длинными рукавами,
с широкой юбкой, украшенной по низу одной-двумя оборками или
лентами, и бархатный камзол, зашитый по краю рядами галуна и монет,—
таков обычный.костюм башкирской женщины этих мест. В некоторых
районах Зауралья молодые женщины до сих пор носят платки-покрывала
(кушъяулы).
Особенно прочно национальные традиции сохраняются в женских
праздничных нарядах. На северо-востоке Башкирии, например, девушки
и молодые женщины шьют праздничные платья и фартуки из блестящего,
ярких расцветок атласа или черного сатина, расшивая подол и рукава
крупным узором шерстяными или шелковыми нитками. Наряд дополняют
718

Башкирки в старинной традиционной одежде:
2, я—Восточное Зауралье; 3, 4—западные районы республики (бассейн р. Демы)

надетые чуть набок, украшенные бисером или стеклярусом бархатные
колпачки, небольшие вышитые платки, собранные гармошкой белые
шерстяные чулки, блестящие резиновые галоши. Нередко в праздничные
дни на женщинах можно увидеть старинные украшения (массивные
нагрудники из кораллов и монет и др.)· Однако традиционная одежда даже
в восточных районах постепенно вытесняется одеждой городского типа;
появляются новые фасоны, на первое место в выборе костюма
выдвигаются соображения удобства, целесообразности.
В городах традиционный башкирский костюм не сохранился. Только
в некоторых рабочих поселках Зауралья женщины продолжают носить
большие платки, вышитые передники, а также старинные украшения.
Подавляющее большинство рабочих-башкир — и мужчин, и женщин —
одеваются в городские костюмы, которые приобретают в магазинах или
заказывают в пошивочных мастерских. Зимой многие женщины носят
пуховые (так называемые оренбургские) платки, которые, кстати, охотно
покупают и русские женщины.
У башкир, как и у других скотоводческих народов,
ища была разнообразная молочно-мясная кухня.
Основное место в питании многих семей, особенно летом, занимали молоко и
молочные блюда. Традиционным мясным кушаньем южных башкир была
разрезанная на кусочки вареная конина или баранина с бульоном и
лапшой (бишбарматс, тъулдама). Вместе с этим блюдом гостям подавали
кусочки вяленой колбасы (тга§ы), приготовленной из сырого мяса и жира.
Наряду с мясной и молочной пищей башкиры с давних пор готовили
кушанья из злаков. В Зауралье и некоторых южных районах варили
похлебку из цельных зерен ячменя (щжэ); любимым кушаньем взрослых
и детей были целые или толченые, каленые и жареные зерна ячменя,
конопли и полбы (тгурмас, талкан). По мере развития земледелия
растительная пища стала занимать все более заметное место в питании
башкирского населения. В северных и западных районах, а позднее и в
южных стали печь лепешки и хлеб. Из ячменной и полбенной круп варили
похлебки, каши, из пшеничной муки готовили лапшу (калма). Считались
лакомыми мучные кушанья йыуаса, бауырКать — кусочки пресного
пшеничного теста, сваренные в кипящем жире. Под влиянием русского населения
башкиры этих районов стали печь блины, пироги.
Овощи и овощные блюда башкиры вплоть до 1920-х годов почти не
употребляли. Только картофель в начале XX в. занял важное место в пи
тании северо-западных башкир.
Хмельными напитками башкир северных и центральных районов был
приготовленный на меду асы бал — вид браги, а на юге и востоке—буза—-
водка ячменного, ржаного или пшеничного солода.
Несмотря на разнообразие национальных блюд, основная масса
башкир питалась скудно. Мясо даже в праздничные дни было далеко не в
каждой семье. Повседневной пищей большинства башкир были молоко,
съедобные дикие растения, кушанья из круп и муки. Особенно большие
затруднения в питании башкиры испытывали начиная со второй половины
XIX в., когда скотоводческое хозяйство пришло в упадок, а земледелие
еще не стало привычным занятием башкирского населения. В этот период
большинство башкирских семей почти круглый год жило впроголодь.
Трудно приходилось башкирам, работавшим на рудниках, заводах,
золотых промыслах. Получая от администрации паек или беря
продовольствие в кредит у местного лавочника, рабочие башкиры питались
продуктами очень низкого качества. На многих предприятиях администрация
выдавала башкирам печеный хлеб, но такой плохой, что они были
вынуждены обменивать его у русского населения, получая за 5—10 фунтов
«башкирского» хлеба фунт русского калача. Вместо положенного по
договоренности говяжьего мяса башкирам выдавали головы, обрезки и т. д.
720

Старинная резная утварь:
1 — «тэпэн» (кадочка для кумыса); 2 — «ижау» (ковш для разливания кумыса)
В наше время молочные, мясные и мучные продукты по-прежнему
занимают основное место в питании каждой башкирской семьи как в
деревне, так и в городе. Собранные с топленого молока густые сливки
употребляют в качестве приправ к кашам, чаю и похлебкам. Из сметаны
(каймак) сбивают масло (май). Заквашивая молоко, из него делают
творог (эремсек), кислое молоко (катык) и другие продукты. Высушенная на
медленном огне красноватая сладкая творожистая масса (эжекэй)
заготовляется впрок: в качестве лакомого кушанья она часто подается к чаю.
В южных районах Башкирии из кислого молока готовят (путем
длительного кипячения и отжима полученной массы) кисло-соленые сырки
(порот); их употребляют свежими (йэш порот) или, высушив, запасают на
зиму, подавая затем к чаю, похлебкам. В летний зной башкиры пьют
46 Народы Европейской части СССР, II 721

разбавленное водой кислое молоко {айран, эйрэн). У южных групп острым
утоляющим жажду напитком является кумыс, приготовленный из
кобыльего молока. Любимый напиток башкир — чай. К чаю в качестве
сладкого подают мед.
Новым в питании башкир является равномерное распределение
продуктов по сезонам. Если раньше зимой у большинства семей был
однообразный полуголодный стол, то теперь весь год башкирское население
питается разнообразными продуктами.
Во всех районах Башкирии большое место в питании занимают
картофель, капуста, огурцы, лук, морковь и другие овощи, а также ягоды и
фрукты. Разнообразнее стали мучные изделия и крупяные блюда.
Непременным пищевым продуктом является теперь печеный хлеб. В сельских
магазинах и лавках башкиры покупают крупы, сахар, конфеты, печенье,
макаронные изделия и т. д. Под влиянием русской кухни у башкир
появились новые блюда: щи, супы, жареный картофель, пироги, варенье,
соленые овощи, грибы. Соответственно значительно меньшее место в
питании башкир занимают теперь традиционные кушанья из злаков (кур-
мас, талкан, кужэ и др.) и некоторые мучные и мясные блюда. В то же
время такие излюбленные башкирские кушанья, как бишбармак, салма,
пользуются признанием у русских и у других народов края. В магазинах
продаются катык, корот, эремсэк, эжекэй, приготовленные по
национальным рецептам. Эти кушанья входят в обычные меню столовых и других
предприятий общественного питания. Специализированные фермы и заводы
производят для широкого потребления башкирский кумыс, который
стал любимым напитком всего населения республики.
Питание башкирских семей в городах и рабочих поселках мало
отличается от питания остального населения. Многие, особенно молодежь,
пользуются заводскими и городскими столовыми. Семейные предпочитают
питаться дома, но хозяйки с каждым днем все охотнее пользуются
услугами домовых кухонь, магазинов, продающих полуфабрикаты, столовых,
отпускающих обеды на дом.
Башкиры-скотоводы широко применяли утварь из шкур и кожи
домашних животных. Кожаные сосуды, наполненные кумысом, айраном
или кислым молоком, брали в дальнюю дорогу или на работу в лес и поле.
В огромных кожаных мешках (каба), вместимостью в несколько ведер,
приготовляли кумыс.
В быту была широко распространена деревянная посуда: ковши для
разливания кумыса (ижау), различных размеров миски и чашки (табак,
аштаупд]).), кадки (силж, батман), служившие для хранения и перевозки
меда, муки и зерна, деревянные бочонки (тэпэн) для воды, кумыса и т. д.
Чайники и самовары имелись только в состоятельных семьях.
Несколько бедных башкирских семей для приготовления пищи зачастую
пользовались одним вмазанным в печь чугунным котлом (%а?ан).
В начале XX в. в башкирских хозяйствах появилась покупная
металлическая, керамическая и стеклянная посуда. В связи с упадком
скотоводства башкиры прекратили изготовление кожаной посуды.Новая утварь
стала вытеснять и деревянную. Долбленые кадки и чаши служили главным
образом для хранения продуктов.
В наше время повсюду для приготовления пищи башкиры пользуются
эмалированными и алюминиевыми кастрюлями, кружками и чайниками,
чугунными сковородами. Появилась чайная и столовая фарфоровая
посуда, стаканы, стеклянные вазочки, металлические ложки и вилки.
Городская утварь прочно вошла в быт колхозников башкир. Однако в деревнях
хозяйки по-прежнему предпочитают хранить молочные продукты в
деревянной посуде. Кумыс также приготовляется в деревянных кадках,
снабженных деревянными сбивалками. В городах и рабочих поселках
башкиры используют посуду исключительно фабричного производства.
722

семейная и общественная жизнь
Общественный быт башкир накануне Октябрьской революции
характеризовался своеобразным и сложным переплетением феодальных,
начавших развиваться капиталистических отношений и еще сильных
пережитков патриархальногродового строя. Заметная роль патриархально-
родовых традиций в общественной жизни башкир объяснялась, с одной
стороны, структурой их хозяйства, а с другой — влиянием национально-
колониальной политики царизма, стремившегося в целях укрепления
своего господства консервировать пережиточные формы
социально-экономического строя угнетенных народов. Полукочевое скотоводство,
сохранившееся в отдельных районах, уже не диктовалось хозяйственной
необходимостью. Однако патриархально-феодальные общественные
отношения, связанные с кочевой скотоводческой формой хозяйства и
традициями родового строя, разрушались медленно.
Относительная устойчивость патриархально-родовых традиций
обусловливалась особенностями земельных отношений в Башкирии. С
присоединением к Русскому государству башкирские племена и роды
(волости — по русским источникам) получили царские жалованные грамоты
на владение земельными вотчинами. Обычно в общее владение членов
рода отдавались издавна занимаемые ими территории. Уже в XVII в.,
а в западной части Башкирии значительно раньше, началось дробление
общинных вотчин между деревнями или группами деревень. Однако
этот процесс тормозился как царской администрацией, которая стреми-
, лась сохранить волости в качестве податных единиц, так и башкирскими
феодалами, владевшими сотнями и тысячами голов скота и потому
заинтересованными в сохранении видимости общеродовой земельной
собственности. В XVII—XVIII вв. стада некоторых башкирских старшин
насчитывали до 4 тыс.голов скота.В то же время быстро росло число хозяйств,не
имевших скота. В начале XIX в.почти половина хозяйств северо-западных
районов Башкирии были безлошадными. При такой резкой
имущественной дифференциации башкирских хозяйств общеродовая земельная
собственность фактически превратилась в юридическую фикцию,
прикрывавшую феодальную узурпацию общинных земель.
Начавшийся в XVII в. процесс дробления родовых земельных вотчин
продолжался в XVIII и XIX вв. Формально общеволостная
(общеродовая) земельная собственность в ряде башкирских районов сохранялась
вплоть до середины XIX в., однако фактически земля была поделена
между деревнями. Разделение земель между деревнями постепенно
закреплялось и юридически: на владение землей выдавались раздельные
грамоты или акты межевых комиссий. Башкирская деревня в XIX в. по
существу представляла собой территориальную общину, в которой наряду
с сохранением общей собственности на часть угодий (пастбищные,
лесные и др.) происходил раздел (по числу душ) пахотной земли и
сенокосов.
Проникновение капиталистических отношений в башкирскую деревню
в различных районах происходило неравномерно. В западных
земледельческих районах этот процесс шел сравнительно быстро. Огромные
площади общинных земель постепенно переходили в собственность богатых
хозяйств. Обезземеливание основной массы крестьян и обогащение
кулачества особенно усилилось в начале XX в. По данным 1905 г., в трех
уездах западной части Башкирии богатые кулацкие хозяйства,
составлявшие свыше 13% всех хозяйств, сосредоточили в своих руках около
половины всех общинных земель; в то же время более 20% крестьянских
дворвв имели наделы меньше 6 десятин на хозяйство. Разорявшиеся
башкиры вынуждены были идти в кабалу к помещику или к своему богатому
сородичу. Кулацкую верхушку в башкирской деревне составляли обычно
723
46*

представители светской и духовной власти: старшины, старосты, муллы.
В эксплуатации рядовых общинников они широко использовали формы
феодального гнета, прикрытые пережитками родовых отношений (помощь
богатым родичам за угощение, различные виды отработок и т. д.). Ε
началу XX в. на западе Башкирии широко распространились
капиталистические формы эксплуатации. В восточных районах феодальные формы
эксплуатации, завуалированные традициями патриархально-родовых
отношений, сохранялись значительно дольше.
Одной из основных особенностей патриархально-родового уклада
восточных башкир были родовые подразделения (ара, аймак), которые
объединяли группу родственных семей (в среднем 15—25) — потомков
одного общего предка по мужской линии. Большое значение родовых
подразделений в общественных отношениях определялось в
значительной степени тем, что в течение многих столетий, местами до конца XIX в.,
сохранялся обычай совместного выхода членов ара (аймака) на кочевье.
Пастбища, формально находившиеся в общем владении рода, в силу
многолетних традиций постепенно закреплялись за родовыми
подразделениями. Родовое подразделение, так же как и род, не имело твердо
очерченных границ своих земельных территорий, но каждое ара и
каждый аймак в течение многих десятилетий из года в год кочевали по
традиционному маршруту, выпасали скот на одних и тех же пастбищах,
осуществляя тем самым свое право владения на часть родовых угодий.
Башкирские феодалы использовали эти традиции для узурпации
земельной собственности. В XVII—XVIII вв. крупные феодалы создавали паст-
бищно-кочевые группы, сохраняя при этом видимость родовых
подразделений. В пастбищно-кочевую группу входили не только разорившиеся
сородичи феодала, но и служившие в его хозяйстве батраки (ялсы) из
других башкирских родов. Эти группы кочевали со скотом феодала на
родовых землях.
Появление и развитие пастбищно-кочевых групп означало дальнейший
распад родовых и укрепление территориальных связей. Со второй
половины XIX в. выход на кочевку родовым подразделением постепенно
становился редкостью в связи с резким уменьшением количества скота.
Башкиры одной деревни, имевшие скот, независимо от принадлежности их
к ара или аймаку, объединялись в одну пастбищно-кочевую группу.
Обычно это был богатый скотовладелец и его саунщики, которые
продолжали кочевать на общинных землях.
С развитием земледелия в восточных районах Башкирии, так же как
и в западных, происходит постепенное дробление родовых земельных
вотчин между деревнями — сельскими общинами. Пахотные и сенокосные
угодья распределяются между общинниками по числу душ. Часть так
называемых свободных земель оставалась в общем пользовании общин.
Несмотря на складывавшиеся новые земельные отношения,
патриархально-родовые традиции все еще сильно сказывались в общественной
жизни восточных башкир. Огромными земельными площадями,
особенно «свободными землями» общины, продолжала распоряжаться
феодальная верхушка. Трудящиеся башкиры, не имевшие ни скота для обработки
земли, ни навыков ведения земледельческого хозяйства, вынуждены были
сдавать свои душевые наделы в аренду. Фактически сдача земли в аренду
на длительный срок была равноценна отчуждению. Башкирский
крестьянин, отдав свой надел в аренду или вовсе лишившись его, зачастую шел
в батраки к своему же арендатору — богатому общиннику или к русскому
кулаку.
Таким образом, развивающиеся капиталистические отношения,
захватившие в пореформенный период Башкирию, разрушив πoлyκoчeвΌe
скотоводческое хозяйство восточных башкир и усилив социальную
дифференциацию в башкирской деревне, слабо затронули устоявшиеся веками
724

патриархально-феодальные формы эксплуатации. Капиталистические
отношения, переплетаясь с докапиталистическими, выступали в Башкирии
в примитивной и потому наиболее тягостной для трудящихся форме.
Реакционную роль в общественной жизни башкир сыграли патриархально-
родовая идеология, пережитки родового быта, иллюзия «общности»
интересов членов рода, которые затемняли классовое самосознание
трудящихся, тормозили рост классовой борьбы.
Победа Октябрьской революции и установление диктатуры
пролетариата создали политические предпосылки для формирования в
башкирском обществе социалистических общественных отношений. Революция
навсегда смела национально-колониальный гнет царизма, ликвидировав
тем самым правовое неравенство угнетенных народов России. Нелегкий
путь предстояло пройти трудящимся башкирам для достижения полного
и фактического равенства: необходимо было ликвидировать вековую
экономическую и культурную отсталость. Эти трудности были успешно
и в исторически короткий срок преодолены на основе ленинской
национальной политики Коммунистической партии, благодаря огромной
практической помощи Советского правительства и русского народа в деле
социалистической индустриализации, коллективизации сельского
хозяйства, развития культуры республики.
Создание социалистической индустрии в Башкирии и реконструкция
сельского хозяйства коренным образом изменили социальную структуру
башкирского общества и характер общественных отношений. Основную
массу сельского населения республики составляет колхозное
крестьянство, в том числе башкирское. В результате индустриализации в
Башкирии сформировался новый рабочий класс; в промышленность пришли
цесятки тысяч рабочих из среды коренного населения. Выросла
национальная интеллигенция; заметно увеличилась численность башкирского
населения в городах.
В процессе строительства социализма у трудящихся башкир
сложились и прочно вошли в жизнь такие черты духовного облика, как
коммунистическое отношение к труду и к общественной собственности, чувство
дружбы со всеми народами, преданность делу социализма, которые
роднят все советские социалистические нации.
Господствующей формой семьи у башкир в XIX в.
была малая семья. Вместе с тем еще в конце века у
восточных групп башкирского населения существовало немало
неразделенных семей, в которых вместе с отцом жили женатые сыновья. Как
правило, это были зажиточные семьи, связанные, помимо уз кровного
родства, общими хозяйственными интересами.
Подавляющее большинство башкирских семей были моногамными.
Qo две-три жены имели в основном баи и духовенство; мужчины из менее
состоятельных семей женились вторично лишь в том случае, если первая
жена оказывалась бездетной или серьезно заболевала и не могла работать
в хозяйстве.
Главой семьи являлся отец. Он распоряжался семейным имуществом,
его слово было решающим не только во всех хозяйственных вопросах,
но и в определении судьбы детей, семейных обычаях и обрядах.
Положение пожилых и молодых женщин было неодинаковым. Старшая
женщина пользовалась большим почетом и уважением. Она посвящалась
во все семейные дела, распоряжалась домашними работами. С приходом
в дом невестки {килек) свекровь полностью освобождалась от всех работ
по хозяйству,выполнением их занималась уже молодая женщина.Под
строгим надзором свекрови невестка трудилась в доме мужа с раннего утра
до позднего вечера, выполняя разнообразные обязанности: приготовление
пищи, уборку жилища, обработку домашнего сырья и шитье одежды,
уход за скотом, дойку кобылиц и коров. Во многих районах Башкирии
725

даже в начале XX в. существовали унизительные для женщин обычаи,
по которым невестка закрывала лицо от свекра, свекрови и старших
братьев мужа, не могла разговаривать с ними, обязана была
прислуживать во время трапезы, но сама не имела права принимать в ней
участия. Несколько свободнее чувствовали себя в семье несовершеннолетние
девушки.
Приниженное положение женщины освящалось религией. Согласно
ее догмам муж являлся полноправным господином в доме. Башкирская
женщина должна была терпеливо сносить все проявления недовольства
супруга, оскорбления, побои. Правда, имущество и скот, который в
качестве приданого женщина вносила в дом мужа и право на которые
сохранялось за ней и в дальнейшем, обеспечивали ей некоторую
независимость. При дурном обращении, частых побоях жена имела право
потребовать развод и уйти от мужа, забрав свое имущество. Но на деле
женщины почти никогда не пользовались этим правом, так как фактически
узаконенные и освященные религией обычаи защищали интересы мужчины:
если муж отказывался отпустить жену, родственники последней
обязывались дать за нее выкуп в размере полученного за нее калыма, в
противном случае женщина, даже став свободной, не могла вновь выйти
замуж. Кроме того, муж имел право оставить у себя детей.
В семейных обычаях и обрядах башкир нашли отражение различные
этапы их социально-экономической истории, а также древние и
мусульманские религиозные запреты. Пережитки экзогамных обычаев
сохранялись среди башкир вплоть до Октябрьской революции. С разложением
родоплеменной организации брачный запрет распространялся лишь
на членов родового подразделения; в конце XIX — начале XX в. брак
мог заключаться и внутри родового подразделения, но лишь с
родственниками не ближе пятого или шестого поколения. Брачный возраст у
девушек считался в 14—15 лет, у юношей — в 16—17 лет. Иногда, особенно
на юго-востоке, детей просватывали еще в колыбели. Объявляя детей
будущими супругами, родители условливались о размере калыма и в знак
договора пили бата — разведенный водою мед или кумыс. Во второй
половине XIX — начале XX в., когда классовые отношения в
башкирском обществе особенно обострились, часто единственным соображением
при заключении брака был материальный расчет. С чувствами молодых
людей, особенно девушек, считались мало. Нередко девочку-подростка
выдавали замуж за старика. Унизительным и тяжелым бременем ложился
на женщину обычай левирата, исчезнувший из быта башкир лишь в начале
нашего века.
Свадебный цикл у башкир состоял из сватовства, обряда
бракосочетания и свадебного пира. Решив женить сына, отец посылал к родителям
избранной девушки в качестве свата {ъо$а, димсё) наиболее уважаемого
родственника или ехал сватать сам. Получив согласие родителей девушки,
сват договаривался с ними о свадебных расходах, калыме, приданом.
Размеры калыма колебались в зависимости от состоятельности роднившихся
семей. В состав калыма должно было входить определенное количество
скота, денег, предметов одежды — подарки будущим тестю и теще. В
богатых семьях давали большое приданое: лошадей, коров, овец, птицу,
постельные принадлежности, занавеси, кошмы и паласы, одежду. Кроме
того, девушка готовила подарки жениху и его родственникам.
Стоимость приданого должна была равняться калыму. После сговора
начинались взаимные посещения близких родственников, так
называемые пиры сватовства, в которых участвовали многие мужчины и
женщины села. На востоке Башкирии в них принимали участие только
мужчины.
После уплаты большей части калыма назначался обряд
бракосочетания. В условленный день отец, мать и родственники невесты приезжали
726

в деревню жениха. Принимали гостей отец и его близкие родственники.
Празднество (ищап кабул, ъалын) длилось несколько дней. Религиозный
обряд никях совершался в доме невесты, куда съезжались все
родственники и гости. Мулла читал молитву и объявлял юношу и девушку мужем
и женой. Акт бракосочетания заканчивался угощением. С этого времени
мужчина получал право посещать девушку.
Свадьбу (туй) справляли после полной выплаты калыма в доме
родителей девушки. В назначенный день собирались родственники и соседи
невесты, приезжал жених в сопровождении родни. Свадьба продолжалась
три дня. В первый день угощение устраивали родители невесты. На второй
день угощали родственники жениха. В состязаниях по борьбе, скачках,
всевозможных играх принимали участие широкие массы населения,
которые стекались на свадьбу из ближайших деревень.
На третий день празднества молодая женщина покидала родительский
дом. Ее отъезд сопровождался исполнением обрядовых песен и
традиционных причитаний (сецлэу,). Молодая, одетая в свадебный наряд, главной
принадлежностью которого было большое, скрывающее фигуру
покрывало, в сопровождении подруг обходила дома родственниц, оставляя
каждой из них подарок. Этот подарок, вручавшийся лишь ради
соблюдения обычая, подчас сам по себе не представлял никакой ценности. Так,
наряду с платками и полотенцами молодая дарила некоторым
родственницам небольшие лоскутки ткани или несколько шерстяных ниток. Ее
отдаривали скотом, птицей, деньгами. Затем молодая прощалась с
родителями. Подруги, старший брат или дядя по матери, усадив ее на телегу,
' провожали за околицу деревни. Во главе свадебного поезда ехали
родственники мужа. До конца пути из близких родственников молодую
сопровождала лишь сваха. Войдя в дом мужа, молодая трижды падала на
колени перед свекром и свекровью, затем одаривала всех
присутствующих. Церемония приобщения к роду мужа заканчивалась на следующий
день, когда молодая женщина отправлялась по воду к местному источнику.
Путь ей показывала племянница или младшая сестра мужа. Перед тем
как набрать воду, женщина бросала в ручей серебряную монету. Долгое
время, вплоть до рождения одного-двух детей, невестка обязана была
избегать свекрови и особенно свекра, не показывать им лица, не могла
с ними разговаривать.
Помимо брака по сватовству бывали, правда редко, случаи похищения
девушек. Иногда похищали девушку, особенно в бедных семьях, с согласия
родителей, которые стремились таким путем избежать свадебных
расходов.
Из всех семейных обрядов башкир только те, которые были связаны
с браком, обставлялись пышной церемонией. Рождение ребенка
отмечалось много скромнее. Похороны также не были ни особенно
торжественными, ни многолюдными.
На время родов все члены семьи выходили из избы. С роженицей
оставалась лишь приглашенная бабка-повитуха. При трудных родах женщину
заставляли ходить или, туго обвязав ей живот, слегка поворачивали
с боку на бок. Часто производили и магические действия: чтобы
отпугнуть злого духа, стреляли из ружья, перетаскивали женщину через
высушенную растянутую волчью губу, царапали вдоль спины лапкой норки.
После благополучных родов в течение нескольких дней мать и младенца
навещали родственницы и соседки. Через три дня отец ребенка устраивал
праздник наречения имени. Собирались гости, приходили мулла и
муэдзин. Прочитав молитву, мулла трижды произносил над ухом ребенка
избранное отцом имя. Затем следовало угощение с обязательным питьем
кумыса и чая.
Похоронный обряд был тесно связан с господствующей религией и
мало отличался от похорон у других мусульманских народов. После
727

обмывания умершего заворачивали в саван и на лубковых носилках
относили на кладбище. В похоронной процессии принимали участие только
мужчины. Тело умершего клали на спину в нишу, вырытую в южной
стенке могилы, головой на восток, лицо поворачивали к югу. Нишу
прикрывали корой или досками и могилу засыпали. На могильном холме
устанавливали каменную плиту или деревянный столб. Иногда
обкладывали могилу камнями. В северных и центральных лесных районах
над могилой сооружали из тонких бревен домики, вернее крыши на
приземистом основании. На 3-й, 7-й и 40-й день устраивали поминки,
на которые приглашали только близких родственников; собравшихся
угощали тонкими лепешками (йэймэ) и бишбармаком.
Значительное место у башкир занимали магические заклинания,
применявшиеся в быту, сельскохозяйственной деятельности, семейной
жизни и т. д. К началу XX в. из всех видов магии больше других
сохранилась лечебная. Болезнь в представлениях башкир связывалась с
вселением в человека (или животное) злого духа. Поэтому целью всякого
лечения было его изгнание. В профилактических целях, а иногда для
излечения носили различные обереги, амулеты {бетеу). Это были либо
зашитые в кусочки кожи или бересты изречения из корана, либо, как уже
упоминалось, кости и зубы некоторых животных. Раковины-каури,
нашитые на головной убор, монеты, гусиный пух считались средством от
сглаза. Иногда болезнь «изгоняли» путем своеобразной колдовской
хитрости. Заболевший шел на то место, где, по его мнению, его настигла
болезнь, и, чтобы отвлечь злого духа, бросал на землю что-либо из
одежды или ставил чашу с кашей. После этого он спешил убежать в деревню
другой дорогой и спрятаться, «чтобы вернувшаяся болезнь не могла
отыскать его». Пользовались башкиры и имитативной магией,
«переселяя» болезнь из человека в тряпичную куклу. В некоторых случаях для
«извлечения» болезни из тела больного приглашались специалисты-бесо-
гонители {курд§д); Довольно часто в качестве очистительного средства
при эпидемиях и эпизоотиях применялся огонь, добытый трением о
дерево.
В основе лечебной магии обычно лежали испытанные средства
народной медицины. Башкиры знали целебные свойства трав и умело
ими пользовались. Например, при лихорадке больному давали настой
осиновой коры или отвар полыни. К опухолям прикладывали припарки
из заваренного осинового листа. Потогонным средством служил отвар
чебреца, душицы. Применение лекарственных средств в большинстве
случаев дополнялось магическими приемами. Так, заболевший цынгой
должен был несколько дней есть озимую зелень, отправляясь за ней рано
на заре и преодолевая дорогу от дома до поля ползком.
Доисламские верования и магические заклинания тесно переплетались
с мусульманской идеологией. Очень часто «целителем» выступал местный
мулла. Вместе с изречениями из корана и нашептываниями он производил
различные магические действия. Во многих случаях мулла
организовывал жертвоприношения (по случаю засухи, при падеже скота и т. д.),
сохранявшие в значительной степени языческую окраску.
Таким образом, еще несколько десятилетий назад семейный быт
башкир сохранял многие патриархальные черты, тесно переплетавшиеся
с исламскими и доисламскими религиозными представлениями.
Крупные пребразования, происшедшие в жизни угнетенных народов
после Октябрьской революции, вызвали коренные изменения не только
в общественных, но и в семейных отношениях башкир. Современные
башкирские женщины наравне с мужчинами активно участвуют в
общественной жизни и производстве, работают на колхозных и совхозных полях,
на фабриках и заводах, на нефтяных промыслах· Многие женщины
успешно руководят бригадами, фермами, колхозами, возглавляют промыш-
728

ленные предприятия, цехи и отделы. Заработки женщин нередко
составляют значительную часть семейного бюджета. Неграмотные в прошлом,
башкирские женщины широко пользуются правом на образование.
Многие из них, закончив школу, продолжают учебу в средних
специальных и высших учебных заведениях. Среди специалистов с высшим
образованием — инженеров, врачей, учителей, агрономов — немало
башкирок.
Вовлечение женщин в производственную и общественную жизнь
существенно изменило взаимоотношения в семье. Семейные отношения в
современной башкирской семье строятся на полном равноправии,
взаимной любви и уважении. Все взрослые члены семьи принимают активное
участие в решении хозяйственных и других дел; вопросы женитьбы,
замужества нередко решаются молодежью самостоятельно.
Изменился брачный возраст молодежи. С целью охраны здоровья
в первые же годы после революции был издан закон, запрещающий
вступать в брак до достижения совершеннолетия. Постепенно закон
превратился в жизненную норму. Теперь молодые люди очень редко женятся
или выходят замуж раньше 18 лет. При заключении браков исчезли
соображения материальной выгоды; решающим фактором стало взаимное
влечение молодых людей. Экзогамные запреты в настоящее время
касаются лишь узкого круга родственников. Браки внутри деревни — обычное
явление. В процессе исчезновения религиозных и национальных
предрассудков увеличивается число смешанных браков: башкирская
молодежь все чаще вступает в брачные отношения с русскими, украинцами,
• татарами, казахами, чувашами.
Значительно упростилась в башкирских деревнях традиционная
свадебная обрядность. Исчез обычай уплаты калыма; очень редко
исполняется обряд никах; уменьшился срок свадебного ритуала, который в
прошлом растягивался до окончательной выплаты калыма; сократилось числа
церемоний, предшествующих свадьбе. Все свадебное празднество длится
несколько дней, при этом в основном придерживаются обычаев,
характерных в прошлом для главного свадебного торжества — туя: угощение
родственников и гостей, пляски и игры, обмен подарками между
родственниками жениха и невесты и, наконец, проводы девушки с исполнением
некоторых традиционных обычаев (как, например, обход молодой перед
отъездом всех родственников и одаривание их, исполнение прощальных
песен и др.)·
В последние годы на промышленных предприятиях и в колхозах
нередко проводятся комсомольские свадьбы (ъъцыл туй). В их организации
активное участие принимают товарищи по труду. Почетными гостями на
комсомольских свадьбах являются представители местной партийной
организации и советской общественности. На таких свадьбах по
традиции организуются состязания борцов, бегунов, конные скачки, игры,
пляски. Свадьба превращается в праздник целого коллектива. Важное
место, наряду с выполнением традиционного ритуала, занимает
гражданская регистрация брака в городском загсе или в сельском совете,
иногда очень торжественно обставляемая.
В городах Башкирии не сохранилось даже видимости многих
традиционных свадебных обрядов. Молодежь стремится оформить брак в
торжественной обстановке дворцов бракосочетаний, открытых в крупных
городах республики. На свадьбу приглашаются не только родственники,
но товарищи и друзья по работе, люди различных национальностей.
На этих свадьбах иногда в шутливой форме исполняются некоторые
традиционные церемонии, первоначального смысла которых молодежь обычно
не знает.
Произошли изменения и в других семейных обрядах. После родов
молодую мать и новорожденного навещают родственники и знакомые,
729

им делают подарки. Рождение ребенка — семейный праздник, на который
приглашаются родственники и друзья.
Коренные преобразования, происшедшие за годы Советской власти
в области здравоохранения, в значительной мере вытеснили из семейного
быта башкир лечебную магию и знахарство. Больницы и аптеки теперь
имеются во всех городах, районных центрах, во многих селах и рабочих
поселках. В небольших деревнях организованы медицинские пункты.
Трахома и туберкулез перестали быть массовым заболеванием.
Значительно увеличилось число врачей. Теперь один врач приходится примерно
на тысячу человек, тогда как до революции в районах с башкирским
населением один медицинский работник обслуживал до 70 тыс. жителей.
За медицинской помощью обращается не только башкирская
молодежь, но и люди старшего поколения. Пожилые башкиры, которые прежде
при заболевании приглашали знахарей или, в лучшем случае, лечились
средствами народной медицины, теперь идут на прием в амбулаторию,
пользуются различными медицинскими препаратами, соглашаются на
сложные хирургические операции.
Большой заботой окружены женщины-матери и дети. В республике
открыты женские консультации, родильные дома (или отделения при
больницах), акушерские пункты. Если женщина родит дома, ей оказывает
помощь медицинская сестра-акушерка. В результате смертность детей
при рождении приближена к нулю. Врачи и сестры детских
консультаций или местных медицинских пунктов помогают матерям-башкиркам
правильно растить детей. Женщины, работающие на предприятиях и в
колхозах, пользуются обычно услугами детских учреждений. Во многих
деревнях созданы сезонные или постоянные детские ясли и сады на
средства колхоза. В летнее время многие дети отдыхают в пионерских
лагерях и детских здравницах.
Осуществить мероприятия по организации здравоохранения помогло
создание местных кадров врачей. В 1914 г. среди врачей Уфимской губ.
было лишь двое башкир. Теперь медицинские училища республики,
Башкирский медицинский институт ежегодно выпускают сотни врачей
и медицинских работников, среди которых немало башкир. Многим
врачам-башкирам присуждено почетное звание заслуженного врача РСФСР
или Башкирской АССР. Это известные в республике профессор А. Г.
Кадыров, врач Г. X. Кудояров и др.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
Длительное сохранение многих элементов первобытной идеологии,
господство в общественной и семейной жизни религиозных предрассудков,
характерное для многих угнетенных народностей России, было теснейшим
образом связано с национальной и колониальной политикой царского
правительства, стремившегося держать покоренные им народы в темноте
и невежестве. К началу XX в. Оренбургский учебный округ по затратам
средств на содержание начальных школ стоял на последнем месте в
России. Тем не менее с развитием капитализма народное образование в крае
сделало некоторые успехи. Были открыты двух- и четырехгодичные
русско-башкирские начальные школы, в которых наряду с некоторыми
практическими сведениями по сельскому хозяйству башкирам
преподавали русский язык и арифметику. Вся система преподавания в этих
школах была подчинена задаче обрусения «инородцев» и «слияния их с
русским народом». И все же эти школы, вопреки политике царского
правительства, сыграли положительную роль в деле обучения башкир русской
грамоте. Небольшое число школ делало их доступными для немногих,
преимущественно для детей зажиточных семей. В 1914 г. башкиры и
730

татары в «инородческих» школах Уфимской губ. составляли 14% общего
числа учащихся.
Помимо светских школ, для нерусского населения существовали
мусульманские начальные школы — мектебе, которые содержались на
средства населения. С учениками занимался местный мулла или
приглашенный со стороны учитель — мугаллим. Преподавание велось без
какой-либо определенной программы, учебниками служили религиозные
книги, написанные на арабском языке. Обучение имело
религиозно-схоластический характер. Преподаванием зачастую занимались люди,
едва умевшие читать и писать. В 1913 г. в Оренбургской губ.,
например, из 446 учителей начальных школ только 27 имели специальное
образование.
Светские средние учебные заведения — гимназии и прогимназии—были
почти недоступны для башкирских детей. Перед революцией в гимназиях
и прогимназиях Уфимской губ. башкир насчитывались единицы. Мало их
было и в средних специальных учебных заведениях. В 1913 г. из 360
человек, обучавшихся в шести уфимских сельскохозяйственных и
землемерном училищах, было только пять учеников — татар и башкир.
Средние мусульманские духовные школы — медресе — готовили в
основном служителей религии: мулл, мударисов и т. д. Из общего числа
духовных школ (а их было около 300) лишь в нескольких учебных
заведениях повышенного типа — «Галия», «Усмания» и «Хусаиния»,
основанных в последнее десятилетие прошлого века по инициативе
формировавшейся национальной буржуазии, наряду с религиозной схоластикой,
преподавались светские науки и, что особенно важно, родной и русский
языки. В стенах этих учебных заведений получили образование первые
представители башкирской интеллигенции. Отсюда вышли видные
башкирские культурные и общественные деятели: Мажит Гафури, Афзал
Тагиров, Шайхзада Бабич, Сайфи Кудаш и др.
Развитие просвещения в крае связано с именами передовых людей
эпохи — как выходцев из среды башкир, так и представителей русской
интеллигенции. В 1859 г. было издано «Начальное руководство к изучению
арабского, персидского, татарского языков с наречиями бухарцев,
башкирцев, киргизов и жителей Туркестана», автором которого был
преподаватель Оренбургского кадетского корпуса башкир Мирсалих Бикчурин.
В 1890-е годы вышли в свет русско-башкирский и башкирско-русский
словари, составленные известным филологом В. В. Катаринским. Ему
помогал учитель русско-башкирской начальной школы дер. Серменево
Верхне-Уральского уезда башкир Мухаметгалим Куватов. В 1898 г.
А. Г. Бессонов опубликовал «Букварь для башкир» — первое специальное
учебное пособие. Видное место среди башкирских просветителей конца
XIX—начала XX в.принадлежит башкирскому поэту и ученому Мухамет-
салиму Уметбаеву. В многочисленных статьях, докладах, речах на
земских собраниях он неустанно ставил вопрос о необходимости обучения
татар и башкир на родном языке, об издании книг и газет, учебников по
истории и географии. М. Уметбаев написал «Краткий курс татарской
грамматики», составил сравнительную морфологию татарского, башкирского
и персидского языков. В то же время М. Уметбаев являлся горячим
популяризатором русской культуры. Его перу принадлежит перевод
на татарский язык некоторых произведений А. С. Пушкина. В конце
XIX в. в просветительское движение включились представители молодой
национальной буржуазии и интеллигенции. Они выступили против
приверженцев патриархально-феодальных устоев, сторонников прежней
религиозно-схоластической школы. Под их влиянием в ряде медресе было
введено преподавание светских дисциплин.
Однако просветительская деятельность отдельных представителей
башкирской интеллигенции в условиях царизма не могла коренным
731

образом изменить существовавшую систему образования. Основная масса
башкир оставалась неграмотной. Не имело успеха и наметившееся в
начале XX в. движение общественности за создание в городах и крупных
деревнях библиотек. В 1914 г. даже небольшие собрания книг религиозного
и полурелигиозного содержания в башкирских деревнях были
редкостью.
К началу XX в. в Башкирии начали издаваться газеты и журналы
на татарском и русском языках. После революции 1905—1907 гг. в
Оренбурге стала выходить газета «Урал» (на татарском языке) — первое
периодическое издание башкирских и татарских социал-демократов.
Почти одновременно появились сатирические журналы «Карчыга»
(«Ястреб»), «Чукеч» («Молот»), находившиеся под сильным влиянием социал-
демократических изданий. В 1914 г. увидел свет журнал «Кармак»
(«Удочка»), известный своей демократической направленностью. Большое
воздействие на формирование революционных взглядов рабочего класса
Башкирии оказывала издававшаяся в Уфе в 1906—1908 гг. нелегальная
газета «Уфимский рабочий» — орган Уфимского комитета РСДРП. Но
официальные газеты и журналы, выходившие как на татарском, так и на
русском языках, имели буржуазное или клерикально-монархическое
направление, защищали устои самодержавия, выражали интересы
торговой и промышленной буржуазии, кулачества, духовенства.
Установление Советской власти в Башкирии положило начало эпохе
культурных преобразований. Одним из первых важнейших достижений
явилось создание в 1923 г. башкирской письменности с использованием
арабского алфавита, через несколько лет замененного латинским. С 1940 г.
в основу письменности была положена русская графика, приспособленная
к фонетическим особенностям башкирского языка. Создание
письменности, позволившее вести обучение на родном языке, облегчило
распространение образования среди трудящихся башкир. Ликвидации
неграмотности особенно способствовало введение всеобщего обучения. Уже в первые
годы Советской власти открылись десятки школ для детей башкир. В
башкирских школах стали преподавать учителя, нередко башкиры по
национальности, получившие специальное педагогическое образование.
Новым явлением было поступление в школы девушек-башкирок. Для
взрослых в городах и деревнях создавались кружки по обучению
неграмотных. Неграмотность среди взрослого населения Башкирии в
основном была ликвидирована к концу 1930-х годов.
В настоящее время башкирские дети получают образование в
начальных, восьмилетних и средних общеобразовательных и специальных
школах. Наряду с русскими школами, в которых по желанию могут
учиться и башкиры, в республике имеется более 750 башкирских школ.
Согласно закону «Об укреплении связи школы с жизнью» в школах
Башкирии, помимо общеобразовательных дисциплин, большое внимание
уделяется политехническому обучению. Учащиеся получают трудовые
навыки в слесарных, столярных мастерских, кабинетах машиноведения,
электроники, обучаются вождению машин, проходят практику на
пришкольных опытных участках, на фабриках, заводах или в колхозах.
Немало в республике средних учебных заведений нового типа — школ-
интернатов. Обычно это целые учебные городки с общежитием,
столовыми, клубом, различными хозяйственными сооружениями, спортивной
площадкой, садом. Обучение в национальных школах и интернатах
ведется на родном языке; однако уже с первого класса учащиеся изучают
русский язык.
Если до революции образованные люди из башкир насчитывались
единицами, то в советское время выросла многочисленная прослойка
башкирской интеллигенции. В ее рядах выпускники местных вузов:
Башкирского государственного университета, медицинского, педагогиче-
732

Башкирский государственный университет. Город Уфа
ских, сельскохозяйственного, нефтяного, авиационного институтов,
высших учебных заведений Москвы, Ленинграда, Свердловска и других
городов страны.
В дореволюционной Башкирии научных учреждений практически не
существовало. Среди научных работников нескольких опытных
сельскохозяйственных станций не было ни одного башкира. Теперь в
республике около 30 научно-исследовательских институтов, много опытных
животноводческих, пчеловодческих и других сельскохозяйственных
станций. В научно-исследовательских учреждениях республики работает
немало башкир. Многие из них имеют звание кандидатов и докторов
наук.
В Башкирии создана широкая сеть культурно-просветительных
учреждений. В каждом колхозе работают библиотека, избы-читальни, клуб,
в каждом районном центре — дом культуры. В республике построены
десятки кинотеатров, в сельской местности работает почти тысяча
киноустановок, сотни кинопередвижек. Большую работу проводят народные
733

Соревнования по башкирской борьбе. Город Уфа
университеты культуры, открытые во всех городах и многих районах
республики. В 1962 г. закончена радиофикация башкирских деревень.
С постройкой программного телецентра в Уфе и ретрансляционных
станций в различных городах республики в домах колхозников появились
телевизоры. Республиканский радиокомитет и телецентр ведут передачи
на русском и башкирском языках.
Повышение культурного уровня трудящихся в советское время и
большая работа общественности по атеистическому воспитанию
способствовали изживанию религиозных предрассудков, формированию
правильного представления о мире. Некоторые религиозные пережитки теперь
сохранились лишь среди лиц старшего поколения. Не всегда полностью
выполняя религиозный ритуал, сведя число молитвенных часов до
минимума, они все же стараются придерживаться основных религиозных
обрядов: соблюдают пост — уразу (ура§а), празднуют курбан байрам (ко-
рбан байрам) и др. В последнее время атеистическая пропаганда заметно
усилилась; она охватила широкие слои населения, разнообразятся
формы ее проведения. Литература, искусство, университеты культуры,
библиотеки, школы активно включились в эту работу. С каждым годом
все меньше становится верующих людей; от религии постепенно отходят
даже многие пожилые люди.
В последние десятилетия в Башкирии сложились новые традиции
народных праздников, например сабантуя, посвященного окончанию
весенних полевых работ. Сабантуй празднуется во всех районах Башкирии.
Его проводят районные организации или правления колхозов. На
сабантуях подводятся итоги полевых работ, премируются лучшие
производственники. Затем организуются различные спортивные состязания,
среди которых большое место занимают традиционные скачки, борьба,
бой с мешками и др.
Большим достижением в развитии национальной культуры является
организация издательского дела в республике. Башкирское книжное
издательство выпускает на башкирском, русском и татарском языках
734

учебники, произведения классиков марксизма-ленинизма, политическую
литературу, труды местных ученых, художественные произведения
башкирских писателей и переводы лучших образцов художественной
литературы других народов.
Дальнейшее развитие получила периодическая печать. В Башкирии
издается 7 журналов и более 70 газет, из них 5 журналов и 12 газет —
на башкирском языке. Многие башкирские семьи являются не только
постоянными подписчиками и читателями периодической литературы,
но и принимают активное участие в обсуждении злободневных вопросов,
затрагиваемых в печати, посылая письма, корреспонденции и т. п.
ф Многочисленные произведения башкирского фоль-
и литература клора отражают многообразие художественных форм,
богатство сюжетов. Большое место среди них
занимают сказки. Страх и удивление перед непонятными явлениями
природы сочетаются в сказках со стремлением народа осмыслить
окружающий мир; вместе с тем сказки отражают его глубокую веру в силы чело-
зека, в его безграничные возможности. Богатырь-джигит, смелый и
мудрый, вступает в единоборство с мифическими змеями-драконами, со
злыми духами, нечистой силой и одерживает над ними победу. С
течением времени сказочные сюжеты переосмыслялись, приближались к
действительности, связывались с конкретными историческими
событиями, и тогда сказочные образы начинали олицетворять не столько
явления природы, сколько действительные враждебные силы, от которых
башкирам не раз приходилось защищать родную землю. В бытовых
сказках, в образах, взятых из реального мира, выражены идеи
социального неравенства, богатство противопоставлено бедности, добро —
злу, ум — глупости. Любимый герой башкирских сказок — Таз
(персонаж, напоминающий русского Иванушку-дурачка). Он неказист на вид,
но необыкновенно добр и умен, выражает неприязнь к красивым, но злым,
вероломным, безмерно жадным и туповатым баям, с которыми ему
приходится сталкиваться.
Большое место в устном творчестве башкир занимают эпические
произведения, повествующие об исторических событиях. Наиболее древним
эпическим жанром являются кубаиры {ъобайыр) — творения безыменных
народных сказителей (сэсэп). В них воспеваются красота и величие
родной природы, рассказывается о подвигах батыров — освободителей
народа от вражеских полчищ. Немало сказаний посвящено участию башкир
под предводительством Салавата Юлаева в крестьянской войне 1773—
1775 гг. Реальные события из жизни народа в кубаирах опоэтизированы,
овеяны романтикой, насыщены красочными подробностями и деталями
(«Кузы-Курпес», «Урал-батыр», «Акбузат», «Зая-туляк и Хыу-хылу»,
«Кузы-Курпес и Маян-хылу»). В XVIII в. большое распространение
получили байты (бэйет) — поэтические повествования, возникавшие под
непосредственным влиянием событий дня. В них сжато и выразительно
рассказывается о различных бытовых происшествиях, о тяжелой, полной
опасностей солдатской жизни и т. п.
Особое место в башкирском фольклоре занимают народные песни.
В эпических песнях отображены события прошлого, многочисленные
попытки народа добиться освобождения от колониального и социального
гнета («Урал», «Тевкелев», «Буранбай», «Бииш»). Немало песен сложено
о герое башкирского народа, батыре Салавате. Лирические, любовно-
бытовые песни передают чувства и переживания влюбленных, но чаще
в них поется о горе насильно разлученных молодых людей, отчаянии и
тоске женщины, проданной родителями на чужбину («Таштугай», «Ашка-
дар», «Зульхизя»). Традиционные обрядовые песни — сецлэу,
(свадебные причитания, плачи) — отражали не только личное горе вступающей
в брак девушки, но и скорбь башкирской женщины вообще. В XIX в.
735

•зарождается новый песенный жанр — таъмак. Это веселые песни с
прибаутками, близкие к русским частушкам и плясовым напевам. В так-
маках больше, чем в других песнях, выражены народный задор,
жизнерадостность, юмор.
В башкирских миниатюрных сказках-анекдотах (квлэмэс) проявляются
острота и гибкость ума, находчивость простых людей. Они вскрывают
человеческие пороки, воздают должное уму, высмеивают баев, мулл.
Глубокая мудрость, наблюдательность и удивительная способность
к обобщению заложены в башкирских пословицах, поговорках, загадках.
Новая советская действительность, большие изменения в жизни
народа нашли свое отражение в устном творчестве башкир. Создано много
байтов о героях гражданской и Великой Отечественной войн, появились
новые сказки, пословицы, поговорки, загадки. Только в советское время
по-настоящему раскрылся талант народных сэсэнов Фарраха Давлет-
шина и Сайта Исмагилова. Стали известны имена новых сказителей —
Шайдуллы Шарифуллина, Гиндуллы Усманова, Магинур Газизовой,
Хайруллы Ишмурзина и др. Но особенно большое развитие получил
песенный жанр. В народных песнях о колхозной жизни, труде, счастье
нашли отражение чувство патриотизма, любовь к Родине, благодарность
партии, глубокая вера в светлое будущее — коммунизм;.
С фольклором неразрывно связано творчество первых башкирских
поэтов-самородков — Салавата Юлаева (1752 г.— ?), Мухаметсалима Умет-
баева (1841—1907 гг.) и Мифтахетдина Акмуллы (1835—1895 гг.).
Вышедшие из народа, вдохновленные его творениями, они стали
глашатаями свободного труда, справедливости и гуманизма. Страстные,
зовущие к свободе стихи Салавата, разоблачающие алчность, невежество баев
и мулл, славящие разум и человечность строки Уметбаева и Акмуллы
почти неотделимы от народного творчества.
Лучшие образцы народного эпоса, произведения первых народных
поэтов оказали большое влияние на развитие башкирской литературы.
Ее основоположник писатель-реалист Мажит Гафури начал свою
литературную деятельность в первое десятилетие XX в. Воспитанный в духе
идей передовых русских писателей, впитавший демократические
традиции татарской литературы, М. Гафури стал зачинателем многих
художественных жанров в башкирской литературе: поэзии, прозы, басни,
детской литературы, драматургии. Почти одновременно с М* Гафури
пришел в литературу и другой башкирский писатель и драматург —
Афзал Тагиров. Перед революцией начали печатать стихи Шайхзада
Бабич, Даут Юлтый, Сайфи Кудаш, Имай Насыри.
До революции башкирские литературные произведения выходили
на татарском языке. Башкирский литературный язык сложился уже
после образования Советской Башкирии на основе южного и восточного
диалектов.
На раннем этапе в башкирской литературе преобладала поэзия. Однако
уже с начала 1920-х годов стала быстро развиваться проза. В башкирскую
литературу влилась новая плеяда талантливых писателей: Рашит Ниг-
мати, Тариф Гумер, М. Хай, Г. Салям, Кадыр Даян. В 1930-е годы и
особенно после Великой Отечественной войны литература обогатилась
крупными произведениями, рассказывающими о борьбе за Советскую
власть, о социалистическом строительстве в деревне («Иргиз» X. Дав-
летшиной, «Фундамент» С. Агиша, «Когда разливалась Акселян» Б. Бик
бая). Башкирскому рабочему классу посвящены романы Кирея Мэргена,
А. Бикчентаева. Дальнейшее развитие получила башкирская поэзия.
Большой популярностью пользуются талантливые произведения
народного поета Башкирской АССР Мустая Карима, Назара Наджми
Муса Гали и др. Наиболее яркие образцы башкирской поэзии и
прозы переведены на русский и другие языки народов СССР, стали до-
736

стоянием многонациональной советской культуры. Имена некоторых
представителей башкирской литературы (М. Гафури, С. Кудаша, М. Карима
и др.) известны далеко за пределами Советского Союза. Башкирские
писатели много работают над переводами на родной язык произведений
русских и зарубежных авторов.
С первых же лет после Октябрьской революции стала создаваться
башкирская драматургия. В настоящее время пьесы Д. Юлтыя («Кара-
гул»), С. Мифтахова («Хакмар», «Зимагоры»), Б. Бикбая («Салават»,
«Карлугас»), М. Карима («Одинокая береза», «Неспетая песня») и других
башкирских драматургов вошли в репертуар многих театров Башкирии.
С башкирским устно-поэтическим творчеством не-
Музыка, танцы, разрывно связана народная музыка. Прославление
театР подвигов батыров, рассказы о событиях минувших
дней, бытовые и любовные истории передавались сказителями нараспев.
Повествование велось в манере сильно ритмованного мелодического
речитатива. В иных случаях пением и музыкой сопровождались сказки. Но
особенно богато песенное творчество башкир. Мелодии башкирских песен
делятся на ровные, протяжные узун-кюй (о§он пей) и быстрые, жизнерадостные,
динамичные кыска-кюй (киска «ей). Первые характерны для старинных
эпических песен, вторые — для песен бытового содержания и особенно
шуточных и танцевальных — такмаков и бию-кюй (бейец, пей), β ритме
кыска-кюй исполняются и некоторые инструментальные программные
произведения, изображающие картины природы: «Вороной иноходец»,
«Журавлиная песнь». В песнях, появившихся в XIX—XX вв. («Полевая
кукушка», «Буренушка»), часто обе мелодии соединяются в одном
произведении. В зависимости от содержания одна часть такой песни исполняется
на старинный протяжный лад, тогда как другая поется в быстром ритме.
Национальные музыкальные инструменты башкир — курай (кура,й),
дудка типа продольной флейты, и деревянный или металлический губной
варган — кубыз (щмъц). Наиболее распространен был курай. Легкое
и чистое звучание курая сопутствовало башкирскому народу на
протяжении всей его многовековой истории. Играли на курае исключительно
мужчины. Кураист (тгурайсы) был заметной фигурой на всех
празднествах, без него не обходилась ни одна свадьба, ни одно народное гулянье.
Кубыз с его глухим, как бы скрытым, звуком был женским
инструментом. В XIX в. под влиянием русских у башкир появилась гармонь, а от
южных соседей — казахов к башкирам перешла домбра.
В башкирской народной музыке преобладает сольное исполнение.
Даже некоторые произведения двухтонного звучания исполнялись
одним и тем же человеком: высокий звук мелодии инструмента курайсы
сопровождал низким протяжным горловым звуком. Еще в конце XIX в.
у башкир существовало своеобразное искусство — узляу (е?лэу,), когда
певец одновременно с мелодией песни воспроизводил звук, очень
сходный со звучанием курая.
Башкирские народные танцы, как массовые, так и сольные, тесно
связаны с жизнью народа, его историей. В них опоэтизирован труд, многие
хозяйственные и бытовые моменты: охота, изготовление пряжи,
приготовление пищи («Бишбармак»). Среди танцев немало лирических,
рассказывающих о чувствах влюбленных («Зульхизя», «Гюльназира»), и
шуточных («Три брата»).
Уже в первое десятилетие после Октябрьской революции наиболее
талантливые представители башкирского народа были объединены в
коллективы художественной самодеятельности, для них открылись
специальные школы. Это позволило поставить народное искусство на более
высокий уровень. Под влиянием музыкального творчества других народов,
а также профессиональных произведений башкирская мелодия
обогатилась полутонами, новыми ритмами, что сделало ее еще более красочной
47 Народы Европейской части СССР, II 737

и по-новому выразительной.
Стали создаваться строевые,
маршевые мелодии, новые по
звучанию лирические песни,
городская песенная лирика,
получило развитие хоровое
многоголосое пение. В 1925 г.
башкирский кураист Юма-
бай Исенбаев поражал своим
исполнительским мастерством
публику Запада, выступая
в концертных залах Парижа,
Франкфурта-на-Майне и
других городов Европы.
На основе народных
традиций в Башкирии начало
складываться
профессиональное музыкальное и
танцевальное искусство. В 1920-е
годы талантливые
башкирские артисты Бадар Юсупова
и Гиниятулла Ушанов
создали первый национальный
танцевальный коллектив.
К 1930-м годам относится
появление первых произведений
башкирских композиторов
X. Ибрагимова, М. Валеева,
С. Габаши, К.Рахимова,
значительная часть которых бы-
Сцена из балета «Журавлиная песнь». Исполняют ла написана на материалах на-
башкирские артисты Г. Сулейманова и Ф.Саттаров родного музыкального
творчества. В настоящее время
башкирские композиторы
работают в самых разнообразных жанрах: созданы романсы, сюиты,
симфонии, оперы, балеты.
Только после Октябрьской социалистической революции появилась
возможность открыть в Башкирии национальный театр.
Шариат запрещал всякие публичные выступления, тем более
театральные представления, но стремление народа к художественному
осмыслению действительное!и, к сценическому воплощению идеалов было всегда
велико. Некоторые наиболее одаренные представители башкирской
интеллигенции, несмотря на жестокие преследования властей и духовенства,
посвятили свою жизнь сцене, вступив в действовавшие в Башкирии в
начале XX в. татарские театральные труппы И. Кудашева-Ашкадарского,
С. Гизатуллиной-Волжской и др. Проклятые духовенством, объявившим
театр «местом игры бесов», не имея постоянного помещения, заработка,
первые артисты перебирались из города в город, из аула в аул, постоянно
находясь под угрозой ареста.
Уже в первый год установления Советской власти в Башкирии была
создана башкирская театральная ipynna, получившая в 1920 г.
наименование Национального драматического театра. В начале своей
деятельности это был передвижной, гастрольный коллектив: летом он ставил
спектакли в городах, а зимой ездил по районам, выступая перед
башкирскими рабочими и крестьянами.
В настоящее время Башкирский республиканский драматический
театр — один из наиболее сильных театральных коллективов стоаны.
738

Танец с самоваром. Исполняет ансамбль песни и пляски Башкирской
государственной филармонии
На его сцене вместе с пьесами башкирских писателей идут в переводе
на башкирский язык произведения русских и зарубежных драматургов.
Большим событием в культурной жизни республики явилось открытие
в 1937 г. Башкирского театра оперы и балета. Многие артисты театра
получили профессиональную подготовку в башкирской студии при
Московской государственной консерватории и в Ленинградском
хореографическом училище. В настоящее время в Башкирском театре оперы и балета
немало снискавших всенародное признание мастеров. В театре ставятся
не только произведения русской и зарубежной музыкальной классики,
но и башкирские оперы («Хакмар» М. Валеева, «Азат» Р. Муртазина,
«Салават Юлаев» 3. Исмагилова), балеты («Журавлиная песнь» Л.
Степанова, «Горный орел» X. Ахметова и Н. Сабитова, «Гюльназира» Н.
Сабитова), музыкальные комедии («Кодаса» 3. Исмагилова).
Всемирную известность завоевал Государственный ансамбль
народного танца Башкирской филармонии (художественный руководитель
заслуженный деятель искусств РСФСР и Башкирской АССР Файзи Гас-
каров). В репертуаре ансамбля популярные народные танцы,
хореографические картинки из колхозной жизни, а также танцы других народов:
русские, украинские, молдаванские.
Большую роль в культурной жизни республики играют народные
театры, возникшие на базе колхозно-совхозных театров или кружков
художественной самодеятельности. Продолжая традиции первой
башкирской драматической труппы, коллективы народных театров почти круглый
год переезжают из одного населенного пункта в другой. В их репертуаре
произведения башкирских и татарских писателей, современных советских
драматургов. Немало в Башкирии и самодеятельных театров, созданных
при дворцах культуры, клубах; на многих предприятиях, в учебных
заведениях работают драматические кружки.
739
47*

До революции башкирское изобразительное искусство носило
исключительно прикладной характер. Стилизованным растительным или гео-
Изобразительное метрическим орнаментом украшали одежду, обувь,
искусство предметы убранства жилища, конскую упряжь,
вооружение, посуду и т. д. Изготовлением и украшением
вещей занимались одни и те же мастера. Процесс творчества был тесно
переплетен с производственной деятельностью, неотделим от нее. Поэтому
распространение тех или иных видов декоративного искусства зависело
от степени развития промыслов. С кузнечным делом связано
возникновение ювелирного ремесла. Металлические части конской сбруи, оружие,
женские украшения, накладки на ремни и кожаные предметы покрывали
узорами, выполненными насечкой, сканью, чернением, вставками из
цветных камней и стекла. Как правило, это был сложный растительный
орнамент или тонкая вязь, напоминающая буквы арабского алфавита.
Запрещение царским правительством кузнечного ремесла привело не
только к исчезновению искусных ювелиров из башкир, но и к забвению
многих приемов обработки металла, к снижению ювелирного мастерства.
В начале XX в. башкирские мастера по металлу занимались
преимущественно выделкой несложных женских украшений из серебряных монет.
Довольно древним видом прикладного искусства башкир является
резьба по дереву. Большим художественным мастерством отличаются
башкирские деревянные ковши для разливания кумыса (ижау) с замысловатой
резной ручкой, плавно переходящей в вытянутой формы чашу, а также
вырезанные из цельного куска дерева тонкие цепи, насчитывающие до ста
и более звеньев. Резьбой покрывали кадки для кумыса (тэпэн), предметы
упряжи, ткацкий инвентарь, подставки под сундуки. Гораздо в меньшей
степени была развита архитектурная резьба, что, видимо, обусловлено
отсутствием у башкир древних традиций в жилищном строительстве.
В резных наличниках, украшавших дома состоятельных башкир,
преобладали мотивы архитектурной резьбы, принесенные русскими плотниками.
Почти во всех южных башкирских районах до конца прошлого века
были распространены кожаные предметы (сумки, налучья, колчаны),
украшенные тисненым растительным орнаментом. Узор был довольно
однообразен и по стилю напоминал казахский орнамент.
Наиболее широкое развитие орнаментальное искусство получило в
украшении тканей. Способы украшения тканых предметов были различны:
узорное ткачество, вышивание, аппликация. Узорное ткачество более
характерно для северных групп башкир. Браным или закладным узором
украшали полотенца, занавеси, обрядовую одежду, местами —
повседневные платья. На одежде небольшие ромбовидные узоры
разбрасывались равномерно по гладкому полю; подобный узор, но много крупнее,
можно увидеть на занавесях; на полотенцах геометрические фигуры были
более сложными, а весь узор располагался несколькими полосами на
концах. Самостоятельной областью узорного ткачества было
ковроделие — тканье безворсных ковров и дорожек с крупным ромбическим
узором (келэм) или продольными разноцветными полосами (палас).
Ковроткачеством занимались главным образом на крайнем юге и юго-западе,
включая Демский бассейн. Яркие нитки, контрастное сочетание основных
цветов спектра создавали живое, радостное впечатление.
Вышивка была распространена по всей Башкирии. В южных районах
на старинных халатах, чепраках, кисетах встречалась так называемая
кускарная вышивка: на темном фоне цветными шерстяными или
шелковыми нитками тамбурным швом выполнялся узор со множеством
завитков. Орнамент тамбурной вышивки башкир Курганской обл.
преимущественно растительный, сильно стилизованный (условно обозначенные
цветы сараны, необычной формы листья, свешивающиеся кисти). Во мно-
740

гих случаях здесь нет принятого в растительном узоре распределения
цветов: цветные нитки меняются через определенный промежуток по ходу
вышивания. Растительный орнамент тамбурной вышивки северных
башкир более реалистичен (вазоны с букетом цветов и веток); по своему
характеру она близка к тамбурной вышивке казанских татар. Очень
своеобразна вышивка на старинных холщовых женских полотенчатых
головных уборах и налобных повязках (hapai/ыс). На хараусах узор из
нескольких ромбических или трапециевидных фигур, в которые иногда
вписывались два противостоящих силуэта, смутно напоминающие в одних
случаях птиц, в других — лошадей, зашивался красными шерстяными
или шелковыми нитками косым мелким, но плотным стежком. По технике
выполнения и характеру узора эти вышивки близки к финноугорским.
Суконные и войлочные изделия — халаты, обувь, чулки, потники,
кошмы — украшали цветными нашивками из ткани и кожи. К началу
века искусство аппликации сохранилось лишь в Зауралье, где ею
продолжали украшать преимущественно женскую обувь: вырезанный из
красного кумача сложный кускарный узор нашивался на черный
полукруг задника сапога. Сочетания черного и красного цветов, орнамент
из множества завитков придавали обуви нарядный, праздничный вид.
В советское время промышленные товары вытеснили изделия
большинства домашних промыслов. Фабричная ткань, утварь, мебель
заменили традиционные предметы быта. Это не могло не привести в одних
случаях к полному забвению приемов народного декоративного искусства,
в других — к сокращению территории их распространения, к
уменьшению круга украшаемых предметов. Так, в наше время очень редко и
только у башкир Курганской обл. применяется техника аппликации;
узорное тканье выполняется лишь в отдельных районах республики,
причем ткут преимущественно декоративные полотенца. В то же время
другие виды декоративного искусства переживают своего рода
возрождение. На гораздо большей территории, чем прежде, башкирские
женщины занимаются изготовлением шерстяных ковров; разнообразнее стал их
узор, появились новые, преимущественно растительные, мотивы.
Молодежь повсюду увлекается вышивкой. Из старинных швов используется
в основном лишь тамбурный, зато появились гладь, стебельчатый шов,
мережка, ришелье. Изменился и характер узоров: они стали более
реалистичными. Получила развитие архитектурная резьба.
Большим достижением в области культуры является рождение
профессионального изобразительного искусства. Его основатель— живописец
К. С. Девлеткильдеев (1888—1947 гг.). В полотнах этого художника
с большой выразительностью переданы характер народа, его быт. В
произведениях современных башкирских художников Р. Нурмухаметова и
А. Лутфуллина нашли отражение многие стороны жизни башкирского
народа, его труд. Художник-график Р. Гумеров работает в области
оформления книги. С развитием и становлением башкирского
национального театра связано творчество талантливых художников-декораторов
М. Арсланова, С. Калимуллина, Г. Имашевой. Работы башкирских
художников пользуются неизменным успехом не только на ежегодных
республиканских, но и на всероссийских и всесоюзных выставках.

КАЛМЫКИ
Калмыки (хальмг) живут компактно в Калмыцкой АССР, здесь их
насчитывается 65 тыс.; всего калмыков в CCLP 106,1 тыс. человек
(по данным переписи 1959 г.). За пределами республики отдельные
группы калмыков встречаются в Астраханской, Ростовской,
Волгоградской областях, Ставропольском крае, а также в Казахстане, республиках
Средней Азии и в ряде областей Западной Сибири.
За пределами СССР компактные группы калмыков живут в США
(около 1 тыс. человек), Болгарии, Югославии, Франции и других
странах.
Калмыцкий язык относится к западной ветви монгольских языков.
В прошлом он подразделялся на ряд говоров (дербетский, торгоутский,
донской — «бузав»). В основу литературного языка лег дербетский
говор.
Калмыцкая АССР расположена на правом берегу Волги и
северозападном побережье Каспийского моря, занимая преимущественно
область полупустыни, известной под названием Калмыцкой степи.
Территория республики составляет около 776 тыс. км2. Средняя плотность
населения — 2,4 человека на 1 км2. Столица Калмыцкой АССР — город
Элиста.
Калмыцкая степь по рельефу делится на три части: Прикаспийскую
низменность, Ергенинскую возвышенность (Эргин ширэ) и Кумо-Маныч-
скую впадину. В Прикаспийской низменности, понижающейся от Ер-
генинской возвышенности к побережью Каспийского моря, бесчисленное
множество озер. В ее южной части находятся так называемые Черные
земли (Хар Назр), зимой почти не покрывающиеся снегом. На северо-
западе — сухая степь резко обрывается крутыми восточными склонами
Ергенинской возвышенности, изрезанными многочисленными речками
и балками.
Климат Калмыцкой степи континентальный: жаркое лето и
холодная зима (средняя температура в июле+25,5°, в январе — 8—5,8°);
почти в течение всего года дуют сильные ветры, летом — губительные
суховеи.
В Калмыцкой АССР, кроме калмыков, живут русские, украинцы,
казахи и другие народы.
742

Первые скудные данные о предках калмыков относятся примерно
к X в. н. э. В исторической хронике монголов «Сокровенное сказание»
(XIII в.) они упоминаются под общим названием
Краткий ойратов 1. Племена ойратов обитали к западу от
исторический ^ „ 0 ντττ *
очерк Байкала. Ь начале А111 в. они были подчинены
Джучи, сыном Чингис-хана, и включены в состав
империи монголов. В XVI—XVII вв. среди ойратов насчитывают
обычно четыре основных племени: дербеты, торгоуты, хошоуты и элеты. Как
показали последние исследования, это не названия племен, а термины,
отражающие военную организацию феодального монгольского общества.
История ойратов изучена еще недостаточно. Известно, что они
принимали участие в походах Чингизидов и уже к XV в. прочно заняли земли
северо-западной части Монголии. В последующий период ойраты вели
войны с восточными монголами (так называемые ойрато-халхаские войны).
В конце XVI — начале XVII в. ойраты начали подвергаться
военному давлению со стороны халха-монголов и Китая — с востока,
казахских ханств — с запада. Ойратские племена вынуждены были
передвигаться с мест своего прежнего обитания на новые земли. Одна из этих
групп, в которую входили дербеты, торгоуты и хошеуты, двинулась
на северо-запад. В 1594—1597 гг. появились первые группы ойратов
на подвластных России землях Сибири. Движение их на запад
возглавлялось Хо-Орлюком, представителем родовитой феодальной знати.
В русских документах ойратов, переселившихся на русские земли,
называют калмыками. Это название стало и их самоназванием. Полагают,
что впервые этноним «калмык» по отношению к каким-то группам
ойратов, стал употребляться тюркскими народами Средней Азии, а от них он
проник и к русским. Но точных данных о значении слова «калмык» и
о времени его появления в исторических источниках пока не обнаружено.
Различными исследователями (П. С. Даллас, В. Э. Бергманн, В. В. Бар-
тольд, Ц. Д. Номинханов и др.) эти вопросы трактуются по-разному.
К началу XVII в. калмыки продвинулись на запад вплоть до Дона.
В 1608—1609 гг. было оформлено их добровольное вступление в
подданство России. Однако процесс вхождения калмыков в состав Русского
государства не был единовременным актом, а длился вплоть до 50—60-х
годов XVII в. К этому времени калмыки расселились не только на
приволжских степях, но и по обоим берегам Дона. Их пастбища
простирались от Урала на востоке и до северной части Ставропольского плато,
р. Кумы и северо-западного побережья Каспийского моря на юго-западе.
В то время вся эта территория была заселена очень слабо.
Немногочисленное местное население состояло в основном из тюркоязычных
ногайцев, туркмен, казахов, татар.
На Нижней Волге и в предкавказских степях калмыки не были
изолированы от местного населения; они вступали в контакт с различными
тюркоязычными группами — татарами, ногайцами, туркменами и др.
Многие представители этих народов в процессе совместной жизни и в
результате смешанных браков сливались с калмыками, о чем свидетельствуют
встречающиеся в различных районах Калмыкии названия: мацкд тврл-
муд — татарские (монгольские) роды, туркмен тврлмуд — туркменские
роды. Непосредственная географическая близость с Северным Кавказом
привела к взаимосвязи с горскими народами, в результате чего среди
калмыков появились родовые группы, именовавшиеся шеркш терлмуд —
горские роды. Интересно отметить, что, в составе калмыцкого населения
встречались орс тврлмуд — русские роды.
Таким образом, калмыцкий народ сложился из первоначальных
переселенцев — ойратов, постепенно слившихся с различными группами
местного населения.
1 Этимология слова «ойрат» не выяснена.
743

В общественном строе ойратов к моменту их переселения в Россию
утвердился феодализм, но еще сохранялись черты старого родоплеменного
деления. Это нашло отражение в административно-территориальном
устройстве образовавшегося к 60-м годам XVII в. Калмыцкого ханства,
которое состояло из улусов: Дербетовского, Торгоутовского и Хошеутов-
ского.
Ханство приволжских калмыков особенно укрепилось при Аюка-
хане — современнике Петра Первого, которому Аюка-хан оказал помощь
в персидском походе калмыцкой конницей. Калмыки принимали участие
почти во всех войнах России. Так, в Отечественную войну 1812 г. в
русской армии участвовало три полка калмыков, которые вместе с русскими
войсками вступили в Париж. Калмыки участвовали в крестьянских
восстаниях под руководством Степана Разина, Кондратия Булавина и
Емельяна Пугачева.
После смерти Аюка-хана царское правительство стало оказывать
более сильное влияние на внутренние дела Калмыцкого ханства. Оно
поручило русскому духовенству насаждать здесь православие (был крещен
даже сын Аюка-хана, получивший имя Петра Тайшина) и не
препятствовало заселению земель, отведенных ханству, русскими крестьянами. Это
вызывало конфликты между калмыками и русскими поселенцами.
Недовольством калмыков воспользовались представители их феодальной
верхушки во главе с Убуши-ханом, который в 1771 г. увел большинство
торгоутов и хошеутов из пределов России в Центральную Азию.
Калмыков осталось немногим более 50 тыс. человечк — 13 тыс.
кибиток. Они были подчинены астраханскому губернатору, а Калмыцкое
ханство было ликвидировано. Донские калмыки, получившие название
«бузава», были приравнены в правах к казачеству.
Во время крестьянской войны под руководством Емельяна Пугачева
(1773—1775 гг.) в районе Царицына (ныне Волгоград) в рядах повстанцев
сражалось более 3 тыс. калмыков; происходили волнения и среди
калмыков, обитавших по левой стороне Волги. Калмыки оставались верными
Пугачеву вплоть до самых последних дней крестьянской войны.
В XVIII—XIX вв. много русских крестьян и казаков переселилось
из других губерний России в Астраханский край, занимая
калмыцкие земли. В дальнейшем царское правительство продолжало урезать
территории, ранее отведенные калмыкам. Так, в Болыпедербетовском
улусе более чем из 2 млн. десятин земли, бывшей в пользовании
калмыков в 1873 г., к 1898 г. осталось только 500 тыс. десятин.
В начале XX в. большинство калмыков жило на территории
Астраханской губ. Астраханский губернатор, назначавшийся одновременно и
«попечителем калмыцкого народа», управлял калмыками через
заместителя по калмыцким делам, называвшегося «заведующим калмыцким
народом». К этому времени прежние улусы раздробились на более мелкие;
в Астраханской губ. было уже восемь улусов, которые приблизительно
соответствовали русским волостям. Всеми хозяйственными,
административными и судебными делами калмыков ведали русские
чиновники.
В расселении калмыков еще сохранялись черты старого
родоплеменного деления. Так, на севере и западе продолжали жить потомки дербе-
тов, прибрежные (юго-восточные) районы занимали торгоуты, левый
берег Волги — хошеуты. Все они подразделялись на более мелкие,
родственные по происхождению группы.
У калмыков не было частной собственности на землю. Номинально
землевладение было общинным, но фактически землей, лучшими ее
пастбищами распоряжалась и пользовалась эксплуататорская верхушка
калмыцкого общества, состоящая из нескольких прослоек. На верхней
ступени социальной лестницы стояли нойоны — потомственная местная
744

аристократия, которая до положения 1892 г. об отмене в Калмыкии
феодальной зависимости простолюдинов, наследственно владела и
правила улусами.
Нойоны, лишенные в конце XIX в. царской администрацией власти,
вплоть до Великой Октябрьской революции сохраняли большое влияние
среди калмыков.
Улусы подразделялись на более мелкие административные единицы —
аймаки; во главе их стояли зайсанги, власть которых наследовали
сыновья, и аймаки дробились. Но с середины XIX в. по постановлению
царского правительства управление аймаком могло передаваться только
старшему сыну. В результате появилось много безаймачных зайсангов,
которые нередко становились бедняками. К феодальной верхушке
принадлежала и большая часть буддийского духовенства, жившая при
монастырях (хурулах), которые владели лучшими пастбищами и
огромными стадами. Остальная масса калмыков состояла из рядовых
скотоводов, большинство их имело мало скота, а часть и совсем его не имела.
Бедняки были вынуждены либо наниматься в батраки к богатым
скотоводам, либо идти работать на рыбные промыслы к русским купцам.
На предприятиях астраханских рыбопромышленников Сапожниковых
и Хлебниковых к концу XIX в. калмыки составляли, например,
около 70% рабочих.
Калмыки исповедовали ламаизм (северная ветвь буддизма), еще в
XVI в. проникший из Тибета в Монголию и воспринятый ойратами.
Ламаизм играл большую роль в жизни калмыков. Ни одно событие в семье
не обходилось без вмешательства представителей духовенства—гелюнгов.
Гелюнг давал имя новорожденному. Он определял, может ли состояться
брак, сопоставляя годы рождения жениха и невесты по животному циклу
календаря. Считалось, например, что если жених родился в год дракона,
а невеста — в год зайца, брак будет удачным, а если, наоборот, то брак
не может быть заключен, так как «дракон сожрет зайца», т. е. мужчина
не будет главой в доме. Гелюнг указывал и счастливый день свадьбы.
К больному звали только гелюнга; в похоронах тоже участвовал
гелюнг.
В Калмыкии было много ламаистских монастырей (хурулов). Так,
в 1886 г. в Калмыцкой степи насчитывалось 62 хурула. Они составляли
целые поселки, включавшие буддийские храмы, жилища гелюнгов, их
учеников и помощников, а часто и хозяйственные постройки. В хуруле
сосредоточивались предметы буддийского культа: статуи Будды,
буддийских божеств, иконы, религиозные книги, в том числе священные книги
буддистов «Ганджур» и «Данджур», написанные на непонятном для
большинства калмыков языке. В хуруле будущие священники изучали
тибетскую медицину, буддийскую мистическую философию. По обычаю
калмык обязан был посвятить в монахи одного из сыновей с семилетнего
возраста. Содержание хурулов и многочисленных монахов ложилось
тяжелым бременем на население. В качестве приношений и
вознаграждений за богослужения в хурулы поступали большие средства. Хурулы
имели огромные стада крупного рогатого скота, овец и табуны лошадей,
которые паслись на общинной территории. Их обслуживало множество
полукрепостных батраков. Буддийские ламы, бакши (священники
высших степеней) и гелюнги воспитывали в калмыках пассивность,
непротивление злу, покорность. Ламаизм в Калмыкии был важнейшей опорой
эксплуататорских классов.
Наряду с ламаистским в Калмыкии действовало и христианское
духовенство, пытавшееся обратить калмыков в православие. Если калмык
крестился, ему давали русские имя и фамилию. Крещеному
предоставлялись незначительные льготы, выдавалось единовременное пособие на
обзаведение хозяйством. Поэтому часть калмыков крестилась, вынуж-
745

даемая к этому необходимостью. Однако крещение было для них
формальным обрядом и ничего не меняло в их сложившемся ранее
мировоззрении.
В конце XIX — начале XX в. калмыцкие хозяйства довольно
интенсивно втягивались в систему общерусской экономики, воздействие
которой возрастало с каждым годом. Калмыкия становилась источником
сырья для легкой промышленности России. Капитализм постепенно
проникал и в сельское хозяйство калмыков, что резко ускорило процесс
социального расслоения скотоводов. Наряду с
патриархально-феодальной верхушкой (нойонами и зайсангами) в калмыцком обществе появились
капиталистические элементы — крупные скотопромышленники,
разводившие сотни и тысячи голов товарного скота, и кулаки, применявшие
труд наемных рабочих. Именно они были главными поставщиками мяса
на внутренние и заграничные рынки.
В селениях, расположенных на Ергенинской возвышенности, особенно
в Малодербетовском улусе, начало развиваться товарное земледелие.
Присваивая земли, богатеи получали доходы с пашен и стада. Накануне
первой мировой войны в центральные губернии России отправлялись
сотни вагонов хлеба, арбузов и дынь. Обедневшие скотоводы уходили
на заработки за пределы своих аймаков, на рыбные промыслы и
солеломни озер Баскунчак и Эльтон. По официальным данным, из улусов
ежегодно уходило 10—12 тыс. человек, из них не менее 6 тыс. стали
кадровыми рабочими астраханских рыбопромышленных предприятий. Так
начался процесс формирования рабочего класса среди калмыков. Наем
калмыков был очень выгоден рыбопромышленникам,* так как их труд
оплачивался дешевле, а рабочий день длился с восхода до захода солнца.
Русские рабочие помогали калмыкам осознавать свои классовые интересы и
вовлекали их в совместную борьбу против общего врага — царизма, русских
помещиков, капиталистов, калмыцких феодалов и скотопромышленников.
Под влиянием калмыцких рабочих возникали революционные
волнения среди скотоводов в Калмыцкой степи. Они протестовали против
колониального режима и произвола местной администрации. В 1903 г.
произошло волнение калмыцкой молодежи, обучавшейся в астраханских
гимназиях и училищах, о котором сообщалось в ленинской газете «Искра».
В ряде улусов состоялись выступления крестьян-калмыков.
Накануне Октябрьской социалистической революции положение
трудовой массы калмыков было чрезвычайно тяжелым. В 1915 г. около 75%
калмыков имели очень мало или вовсе не имели скота. Кулаки и
феодальная знать, составлявшие всего 6% общего числа калмыков, владели
более 50% поголовья скота. Нойоны, зайсанги, духовенство,
скотопромышленники, торговцы и царские чиновники хозяйничали бесконтрольно.
Калмыцкий народ был административно разделен по различным
губерниям Российской империи. Восемь улусов входили в состав Астраханской
губ. Еще в 1860 г. Болыпедербетский улус был присоединен к
Ставропольской губ., со второй половины XVII в. около 36 тыс. калмыков жили
на территории Области Войска Донского и несли казачью службу вплоть
до 1917 г., часть калмыков обитала в Оренбургской губ., в северных
предгорьях Кавказа, по рекам Кума и Терек. Пришедшее к власти в
феврале 1917 г. буржуазное Временное правительство не облегчило
положения калмыков. В Калмыкии оставался прежний чиновничий аппарат.
Только Великая Октябрьская социалистическая революция
освободила калмыков от национально-колониального гнета.
В годы гражданской войны калмыки внесли свой вклад в
освобождение страны от белогвардейцев. В ответ на обращение «К братьям
калмыкам», в котором В. И. Ленин призывал их к борьбе против Деникина,
калмыки стали вступать в Красную Армию. Были организованы
специальные полки калмыцкой конницы. Их командирами стали В. Хомут-
746

яиков, X. Канунов. На фронтах гражданской войны прославился сын
калмыцкого народа О. И. Городовиков. Эти имена, так же как и имя
женщины-бойца Нармы Шапшуковой, широко известны в Калмыкии.
Еще в годы гражданской войны была образована Калмыцкая Авто-
ттомная область в составе РСФСР (декрет Советского правительства от
4 ноября 1920 г., подписанный В. И. Лениным и М. И. Калининым).
В 1935 г. Калмыцкая автономная область была преобразована в
Калмыцкую Автономную Советскую Социалистическую Республику.
В годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. лучшие .сыны
калмыцкого народа сражались против немецко-фашистских захватчиков
на многих фронтах в составе различных частей и в калмыцкой
кавалерийской дивизии, а также в партизанских отрядах, действовавших в
Крыму, в брянских и белорусских лесах, на Украине, в Польше и
Югославии. На средства трудящихся Калмыцкой АССР была создана
танковая колонна «Советская Калмыкия». Однако в 1943 г., в период
культа личности Сталина, Калмыцкая республика была ликвидирована,
калмыки были выселены в различные области и края Сибири. Это было
решительно осуждено XX съездом КПСС. В январе 1957 г. была вновь
создана Калмыцкая автономная область, а в июле 1958 г. она была
преобразована в Калмыцкую АССР.
В 1959 г. за успехи, достигнутые калмыками в хозяйственном и
культурном строительстве, Калмыцкая АССР в связи с 350-летием
добровольного вхождения калмыков в состав России была награждена орденом
Ленина.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Главной отраслью сельского хозяйства у калмыков до революции было
кочевое и полукочевое скотоводство. Калмыки разводили крупный ро-
с гатый скот, овец, лошадей, двугорбых верблюдов и
хозяйство в небольшом количестве коз. У оседлых калмыков
(главным образом донских и оренбургских) имелись
свиньи. Крупный рогатый скот калмыцкой породы был завезен из степей
Центральной Азии в начале XVII в. Калмыцкая порода скота отличается
красной или красно-белой мастью, большими лировидными рогами. Это
мясной скот, он славится так называемым мраморным мясом, молока же
дает очень мало. Овцы калмыцкой породы курдючные, грубошерстные.
Их тоже разводили главным образом ради мяса. Лошадей в большом
количестве держали в богатых хозяйствах. Степная калмыцкая порода
лошадей отличалась неприхотливостью в пище, выносливостью, высоким
ростом, поэтому калмыки обычно поставляли лошадей для армии.
Двугорбых верблюдов использовали в хозяйстве для перевозок и во время
перекочевок.
Скотоводство было экстенсивным. Скот содержался почти целиком
на подножном корму, поэтому часто погибал от бескормицы и во время
снежных буранов. Так, зимой 1798 г. калмыки потеряли более 0,5 млн.
голов скота. Это заставляло некоторую часть калмыков постепенно
переходить к более рентабельным формам ведения хозяйства, которое они
заимствовали от окружающего, в основном русского, населения.
С 30-х годов XIX в. часть калмыков стала заготовлять корма для скота
на зиму. На заливных лугах косили травы русской косой-литовкой,
а богатые семьи — сенокосилками. Крупный рогатый скот зимой кормили
также камышом, который заготовляли с осени. Сено складывали в копны,
а затем вывозили в конце лета на больших четырехколесных телегах
«мажарах» на стоянки. Крупный рогатый скот и верблюдов переводили
747

Зоотехнический осмотр овец. Совхоз «Комсомолец»
на стойловое содержание раньше, чем овец и лошадей, так как
последние добывали себе корм тебеневкой, разбивая копытами ледяную
корку, покрывавшую траву. Скот, кроме овец, зимой содержали в
открытых загонах, сложенных из камыша и чакана (особый вид камыша)г
а овец — в катухах, построенных из сырцового кирпича, крытых
камышом и засыпанных сверху землей. Летом лошади, верблюды и
рогатый скот паслись на выгонах без присмотра; за телятами обычно
присматривали дети; овцы и козы были под постоянным наблюдением чабанов.
Ранней весной калмыки Малодербетовского улуса с зимовок
перекочевывали к истокам речек Ергенинской возвышенности, где они
занимались земледелием. Калмыки сеяли пшеницу, просо, горчицу. Однако в
дореволюционное время земледелие не играло существенной роли в
хозяйстве основной массы калмыков.
Калмыки Икицохуровского, Хара-Хусовского, а также наиболее
состоятельные скотоводы других улусов дольше сохраняли традиции чиста
кочевого хозяйства. Они отправлялись на зиму со своими кибитками,
скотом и имуществом в южную часть Прикаспийской низменности на
Хар газр (Черные земли), где скот содержался в течение всей зимы
на подножном корму, а весной возвращались на летние пастбища.
Земледелием занимались преимущественно богатые хозяйства.
Сельскохозяйственная техника применялась та же, что и в соседних
русских кулацких и помещичьих хозяйствах. Землю обрабатывали
двухлемешными плугами, в которые впрягали три пары быков;
применялись бороны с железными зубьями. Молотили хлеб каменными
катками и молотилками, а также гоняя по снопам скот, вытаптывавший
копытами зерно. Применяли веялки. Богатые калмыки приобретали
сельскохозяйственные орудия индивидуально, а менее зажиточные
объединялись по нескольку хозяйств. Кроме того, брали сельскохозяйственные
орудия напрокат у крестьян соседних русских сел.
После Октябрьской революции началось социалистическое
переустройство хозяйства калмыков. В 1927—1929 гг. был создан ряд совхозов
(«Сарпа», «Овцесовхоз № 4», «Улан малчнр» и др.), возникло также не-
748

Уборка зерновых комбайном на полях колхоза «Пролетарская победа».
Городовиковский район. I960 г.
•сколько крупных товариществ по совместной обработке земли. В 1933—
1934 гг. завершилось объединение единоличных хозяйств в колхозы.
С переходом к коллективизации и организацией совхозов открылись
большие возможности не только для развития старых отраслей хозяйства,
но и для возникновения новых. Новыми отраслями, получившими
широкое распространение у калмыков, стали птицеводство и в значительной
степени свиноводство (раньше свиней разводили очень редко и в
небольшом количестве). Совершенно новой отраслью в Калмыкии является
разведение каракулевых овец. Это дает ежегодно не менее 92 тыс.
высокоценных каракульских смушек.
Животноводство у калмыков ведется теперь на научной основе. В
колхозах и совхозах республики созданы фермы крупного рогатого скота,
овцеводческие, свиноводческие и птицеводческие. Ведется планомерная
работа по улучшению породности скота.
В 1960 г. на базе совхоза «Сухотинский» был организован племенной
завод, снабжающий скотом калмыцкой породы края, области и
автономные республики РСФСР, а также союзные республики. Для улучшения
породности и продуктивности калмыцкого скота в Калмыкию завозится
племенной скот из других районов СССР. Раньше тонкорунных овец
здесь почти не было, так как эти породы требуют больших забот и
разводить их в условиях мелкого единоличного хозяйства было трудно. В
настоящее время в совхозах и колхозах Калмыцкой АССР разводятся почти
исключительно мериносы. Республика стала одним из крупных
поставщиков тонкорунной шерсти. По количеству сдаваемой государству шерсти
Калмыкия занимает третье место в РСФСР.
Для улучшения породности овец на базе совхоза «Черноземельский»
организован племенной завод, который обеспечивает племенными
тонкорунными овцами колхозы и совхозы не только Калмыцкой АССР, но и
соседних областей, краев и республик. Широко распространяется опыт
зимнего и ранневесеннего ягнения овец, дающий не только высокий
выход молодняка, но и обеспечивающий благоприятные условия для его
749

Озелененный стан колхоза «Родина» Городовиковского района. I960 г.
сохранения. На многих фермах применяется искусственное осеменение,
сократившее яловость скота. Скот содержат в утепленных дворах,
кошарах и других теплых помещениях, на время летней жары строят
теневые навесы для ягнят. Особенно сильно изменился режим питания
животных. Ежегодно на зиму заблаговременно заготовляют сено, силос
и концентраты. Колхозы широко используют также и народный опыт
отгонного скотоводства, накопленный многими поколениями. Так,
например, на Черные земли и теперь на зиму пригоняют отары овец из
Калмыкии, соседних областей и республик. В отличие от
дореволюционных методов содержания скота на отгонных пастбищах создаются
страховые запасы из разнообразных высокопитательных естественных трав
и концентратов, построены теплые помещения для животных. Опыт и
знания калмыцких пастухов находят применение также при перегоне
скота на дальние расстояния, содержании его в плохую погоду, во
время бурана, сильных ветров, дождя.
В советское время большое развитие получило земледелие.
Полеводством занимаются теперь все колхозы и совхозы за исключением
рыболовецких хозяйств Каспийского побережья.
Если до революции в некоторые улусы приходилось завозить хле5
для населения, то теперь республика не только полностью обеспечивает
себя хлебом, но и продает его государству. Многие колхозы и совхозы
выращивают капусту, картофель, морковь, дыни, фрукты, а также
виноград и другие ранее мало известные калмыкам культуры.
Многоотраслевое хозяйство республики в значительной степени
механизировано. Большинство механизаторов: трактористов, комбайнеров,
шоферов и других специалистов сельского хозяйства — калмыки.
Механизация сельскохозяйственного труда привела к специализации
производственных процессов и разделению рабочих совхозов и колхозников
по профессиональным группам: животноводов, полеводов,
механизаторов, кукурузоводов, свинарей, птичниц и т. д.
Все колхозы республики перешли на ежемесячную гарантированную
денежную оплату труда.
750

В степной Калмыцкой республике проведены значительные работы
по созданию лесных массивов и лесозащитных полос в районах,
расположенных на юге Ергенинской возвышенности. Уже на площади более
13 тыс. га растут рощи дуба, вяза, белой акации.
Коммунистическая партия и Советское правительство оказывают
калмыцкому народу огромную помощь в разрешении проблемы
водоснабжения и орошения. Еще в 1931 г. была создана Аршан-Зельменская
плотина, рассчитанная на задержание до 4 млн. кубометров воды. На
поливных участках этой системы колхозы выращивают зерновые, кормовые
культуры, картофель и овощи.
До Отечественной войны при участии колхозников Калмыцкой АССР
был сооружен Невинномысский канал, направляющий кубанскую воду
в реки Егорлык и Западный Маныч. В настоящее время строится целая
сеть ирригационных сооружений.
Закончено строительство Оля-Каспийского канала, способного
обводнить свыше 83 тыс. га. Сооружена Сарпинская оросительно-обводни-
тельная система, по которой волжская вода пойдет в Калмыцкую степь.
Кроме того, в балках, речках, протоках, лиманах и низинах
созданы влагозадерживающие плотины, дамбы и пруды для
целесообразного распределения и использования дождевых, талых и источниковых вод,
что делает сельское хозяйство республики менее зависимым от капризов
природы, уменьшает ветровую и водную эрозию почвы.
В прибрежных районах Волги и Каспия основ-
Рыболовство ным занятием калмыков издавна было рыболовство.
и другие дм чаще занимались бедняки, потерявшие скот
промыслы вследствие падежа, вызванного бескормицей или
эпизоотиями. В прибрежных районах постепенно
концентрировалась беднота, вынужденная добывать средства к жизни
ловлей рыбы сначала только для себя, а затем и на продажу. Часть калмыков
стала наниматься на работу к рыбопромышленникам. На рыбных
промыслах обычно зарабатывали от 10 до 25 руб. серебром в путину. Одежду,
пищевые продукты, а часто и рыболовные снасти они приобретали у
своих хозяев в счет будущих заработков. Рассчитывались по окончании ловаг
а так как лов не всегда бывал удачен, при окончательном расчете
калмыцкие рабочие чаще оставались в долгу у хозяина. Такие долги в
большинстве случаев не погашались в течение всей жизни.
Многие бедняки работали на ломке соли в соляных озерах,
принадлежавших астраханским купцам. Это был очень тяжелый труд, летом
приходилось работать по колено в соленой воде. Оплачивался этот труд
плохо: за лето рабочий зарабатывал около 28 руб. серебром.
Подсобным промыслом у калмыков была охота на степных животных,
главным образом сайгаков. Нужды личного хозяйства удовлетворялись
изделиями домашнего производства.
Уже с начала XX в. изделия ремесла в быту калмыков стали
вытесняться привозными, фабричными. Теперь в колхозах и совхозах
Калмыкии работают различные мастерские (ремонтные и др.),
удовлетворяющие потребности общественного и личного хозяйства.
В настоящее время в ряде колхозов прибрежных районов
рыболовство является основным занятием. Бригады ловцов сдают рыбу на
плавучие рыбозаводы Астрахани и Каспийского.
п До Октябрьской революции в Калмыкии не было
ышленность CBoeg промышленности. Сырье вывозилось за
пределы Калмыкии и лишь частично перерабатывалось домашними
способами. В настоящее время в Калмыцкой АССР насчитывается около 60
промышленных предприятий. Наиболее крупным из них является
Прикаспийский рыбо-мясоконсервный комбинат. Рабочие на комбинате — в
большинстве своем потомки местного населения, занятого ранее на рыбных
751

Перевозка овощей на телеге с верблюжьей упряжкой
промыслах (калмыки, русские, казахи). Рыбная промышленность
республики обеспечена приемным и транспортным флотом.
На территории республики работает много геологических партий,
Έ составе которых среди кадровых рабочих и инженерно-технического
персонала много калмыков. Геологами открыты месторождения
строительных материалов: камня, гипса, стекольного песка, ракушечника и др.
Трест «Калмыкстрой» ведет строительные работы, используя местные
материалы. Им построены жилые дома, предприятия пищевой и местной
промышленности.
Геологическим трестом «Калмыкнефтегазразведка» обнаружены запасы
нефти, газа, коксующихся углей, редких металлов. Их промышленная
разработка служит базой для создания в республике газовой, нефтяной,
химической и других отраслей промышленности.
В целях улучшения снабжения Калмыцкой АССР электроэнергией
она включена в государственную энергосистему (Цимлянская ГЭС,
Волгоградэнерго и др.).
В традиционных средствах передвижения нашли
Транспорт отражение специфические черты скотоводческого
И СВЯЗЬ о /~\ **
хозяйства калмыков. Одним из главных способов
передвижения калмыцкого населения была верховая езда на лошади.
Прежде очень трудно было представить себе калмыка без верхового
коня, на котором он мог преодолеть более 100 км в день. Лошадей
запрягали также в телеги на деревянном ходу. Богатые калмыки и
буддийские монахи ездили в крытых тарантасах. Для перевозки грузов чаще
использовали верблюда, которого впрягали в телегу посредством особой
лямки, закрепляемой на переднем горбу. Тяжелые грузы (строительные
материалы, зерно, товары для ярмарки) возили на больших телегах,
известных на юге СССР под названием «мажары», в них запрягали волов
калмыцкой породы. Зимой ездили на санях, запрягая в них лошадей,
ёолов, верблюдов. В приволжских и приморских улусах многие жители
совершали поездки на своих лодках, так как в летнее время
значительная часть их жизни проходила у воды и на воде.
752

Ныне прочно вошли в жизнь современные виды транспорта.
Автотранспорт и авиалинии обеспечивают перевозку главной массы грузов
и пассажиров.
Автомобильные дороги соединяют столицу республики — Элисту со
всеми районами Калмыкии, а также с Астраханью, Волгоградом,
Ставрополем и железнодорожной станцией Дивное. Завершена асфальтированная
автомобильная дорога Дивное — Элиста, протяженностью около 100 км.
Бетонированная автомобильная дорога соединит столицу Калмыкии с
Минеральными Водами, Георгиевском, Прикумском и пройдет по территории
Сарпинского, Приозерного и Целинного районов. Территория восточных
районов пересекается железной дорогой Кизляр — Астрахань.
Регулярное авиасообщение связывает Элисту с Ростовом, Волгоградом,
Астраханью, Ставрополем, Минеральными Водами, Грозным, а также со
всеми районами республики.
Широкое развитие получили все виды связи: радио, телеграф,
телефон. Колхозы, совхозы, сельские и поселковые Советы, промышленные
предприятия и крупные населенные пункты телефонизированы. Почти
нет такой точки, где не было бы радио. Радиопередачи для Калмыкии
ведутся из Элисты на калмыцком и русском языках.
Калмыцкая кибитка такого же типа, как и мон-
Поселения гольская юрта, была наиболее распространенным
видом жилища калмыков еще в конце XIX — начале
XX в. Ее деревянный остов состоял из 6—8, а иногда из 12 складных
решеток (терм), двери (у,у,дн), большого количества (от 66 до 146)
круглых в сечении и заостренных на одном конце жердей (унин) и верхнего
круга (харач). Незаостренные концы унин скреплялись с решетками,
а заостренные вставлялись в отверстия харачи, образуя таким образом
купол кибитки. Через круглое отверстие харачи кибитка освещалась
днем, через это же отверстие выходил дым от очага. Остов покрывали
16 кошмами разного размера и формы, имевшими определенное
назначение и свои названия. Дверь была двустворчатой; обе ее половины
(хасвч) открывались внутрь и были прикреплены к боковым косякам
наглухо.
Внешний вид кибитки отражал имущественное состояние ее
владельца. Кибитки, покрытые добротной белой кошмой, как правило,
принадлежали богатым калмыкам и буддийским монахам, а черные кибитки —
беднякам.
В кибитке площадью в 8—12 м2 жили часто по 8—12 человек. Здесь же
размещалось все домашнее имущество. Кибитки ставили дверью на юг.
Сторона, расположенная слева от входа, считалась мужской половиной,
а справа — женской. На мужской половине вдоль стенной решетки,
начиная от двери, размещались наборы конской упряжи, обработанные
шкуры животных и овчины, аккуратно сложенные стопкой и т. п. Рядом
стояла деревянная кровать (орндг), на которой обычно спали родители
хозяина или взрослая дочь. За кроватью, в глубине кибитки, был сложен
баран: на деревянный шкафчик (цщг) с небольшой дверцей укладывали
войлочные и ковровые мешки, заполненные мягкими вещами. Все это
покрывали коврами, поверх которых ставили маленькие сундучки с
ценными вещами. На головки стенных решеток были подвешены
изображения буддийских божеств. У северо-западной стены обычно стояла
деревянная кровать хозяина. Рядом с кроватью у стены стояла деревянная
кадка, в ней разводили заквашенное молоко (чигэн). Далее место у стены
занимала кухонная утварь. В центре кибитки было место для очага
с поставленным на землю треножником; на него ставили чугунный котел,
под ним разжигали костер. Против входа, за очагом, находилось
«почетное место», куда сажали гостей. Сидели на войлоке, на войлок же
ставили чаши с угощением.
48 Народы Европейской части СССР, II 753

Строительство двухквартирного дома. Колхоз «Пролетарская победа». 1961 г.
Калмыки жили хотонами, состоявшими из четырех — десяти
кибиток обычно родственных семей. Кибитки расставляли по кругу, в центре
оставалось свободное пространство, куда загоняли на ночь скот.
С 30-х годов XIX в. у калмыков появились так называемые
землянки— наземные постройки из саманных сырцовых кирпичей. Деревянный
остов крыши покрывали камышом (чаще чаканом) и сверху обмазывали
глиной. Саманные дома постепенно вытесняли кибитки. Поселки,
состоявшие из саманных домов, возникали в Малодербетовском, Манычском,
Болыпедербетовском улусах и у донских калмыков. Около дома
огораживали открытые загоны, ставили крытые сараи, складывали скирды
сена.
Среди этих зимних саманных построек в калмыцких селениях
возвышались отдельные рубленые дома нойонов, зайсангов, кулаков,
скотопромышленников, а также группы хурульных (монастырских) зданий,
в центре которых находился буддийский храм.
По внутреннему устройству и внешнему виду калмыцкие саманные
дома были сходны с жилищами соседних русских крестьян. В
ориентировке саманных домов относительно стран света соблюдался обычай
устраивать вход или с восточной, или с южной стороны. Печь
помещалась или в одном из углов около входа, или посредине. Пол был земляной,
его застилали, как и в кибитке, стегаными войлоками (ширдг).
Топливом служили кизяки, камыш, бурьян и т. п.
В саманных или деревянных домах традиционный для кибитки
порядок* размещения вещей нарушался. Только буддийско-ламаистские
культовые предметы неизменно находились в глубине помещения, над
головами хозяев. Кровати и бараны ставили вдоль боковых стен; около печи
размещалась домашняя утварь.
Процесс перехода на оседлость у разных групп калмыков протекал
неравномерно. В прибрежных районах Волги и Каспия оседлыми стали
в первую очередь бедняки, не имевшие скота и занимавшиеся рыболов-
4754

Типичные двухквартирные дома. Совхоз «Черноземельский»
ством. У донских калмыков, которые были приравнены к казачеству,
процесс оседания был тесно связан с развитием земледелия, дававшего более
устойчивый доход. В советское время коренные изменения в хозяйстве
повлекли за собой массовый переход калмыков на оседлость.
В настоящее время войлочная кибитка полностью вытеснена
добротными домами с двумя комнатами и более. Дома строят на кирпичном или
каменном фундаменте. В западных и центральных районах республики
стены делают из самана или ракушечника, а в восточных — каркаешь
камышитовые. Часто камышитовые стены облицовывают обожженным
кирпичом или снаружи и внутри обмазывают глиной, смешанной с
соломой, а затем белят. Иногда камышитовые дома обшивают досками.
Отапливают дома плитами со стояком. Пол обычно деревянный, но в некоторых
районах из-за недостатка леса делают и глинобитные полы.
С переходом на оседлость изменилось и внутреннее убранство
жилища. В обстановке домов преобладает фабричная мебель: металлические
кровати, столы, стулья, зеркала, шифоньеры, комоды, книжные шкафы,
этажерки.
Жилища калмыков по внутреннему убранству не отличаются от
домов местного русского населения.
Для поселков характерна четкая планировка, они разделены на
кварталы с прямыми улицами, вдоль домов посажены деревья (белая акация,
тополь). В центре поселка расположены правление колхоза (или
дирекция совхоза), почта, поселковый Совет, клуб, школы, магазины.
Экономическим и культурным центром Калмыцкой АССР является
г. Элиста. Место расположения столицы было обусловлено тем, что оно
находилось в центре степи, где сходятся основные пути, соединяющие
районы республики. В Элисте сосредоточены республиканские
административные и научно-исследовательские учреждения, а также
промышленные предприятия. Здесь находится высшее учебное заведение республики —
755
48*

Город Элиста. Комсомольская улица *
Педагогический институт. Близ Элисты создан опытно-показательный
лесхоз. В городе строится здание республиканского театра. Элиста — хорошо
озелененный город с многоэтажными домами современной архитектуры.
п Большое место в пищевом рационе калмыков за-
шца нимает кирпичный, прессованный чай, своеобразно
приготовляемый. Его кипятят с молоком и заправляют сливочным
маслом и солью. Часто в готовый чай кладут крошеный мускатный орех,
предварительно смешав его со сливочным маслом, и добавляют несколько
лавровых листков, что усиливает аромат. Этот чай употребляется не
только калмыками, но и многими народами Северного Кавказа и русским
населением соседних областей и краев РСФСР. Пьют его ежедневно по
нескольку раз. Гостю в первую очередь подается чай, а затем уже остальные
виды пищи. Поэтому калмыки говорят: «Хотя чай жидкий, но он начало
пищи».
Калмыки исстари не пьют молоко в свежем виде, а приготовляют из.
него сметану, сливки, масло, чиген— квашеное молоко, которое раньше
перегоняли также на водку (эрк). Из гущи (боз), остававшейся в котле
после перегонки эрк, получали после процеживания через холщовый
мешок творожистую прессованную массу аадмг. Из аадмг и боз
приготовляли другие молочные изделия: хеержг — смесь боз или аадмг с
молоком; хурс — лепешки квадратной или округлой формы, которые
сушили на солнце, нанизывали на нитки и запасали на зиму. Осенью варили
шарвадг — смесь аадмг, свежего молока и сливочного масла.
Приготовляли также чиидмг — молочный квас и пеерцг — смесь чигэн или боз
с парным молоком.
В калмыцкой кухне было более 20 наименований молочных продуктов.
Излюбленный напиток калмыков — кумыс. Для получения кумыса
в свежее кобылье молоко от кобылиц четырех — десяти лет, не
использовавшихся на тяжелых работах, добавляли закваску (немного старого
кумыса или чигэн). Заквашенное молоко сбивали мутовками в
специальных деревянных сосудах. Во время сбивания усиливалось брожение.
756

В результате получался напиток белого цвета, приятного кисловатого
вкуса, сильно газированный. Кумысом лечат больных
туберкулезом легких и страдающих почечными и желудочно-кишечными
заболеваниями. В настоящее время кумыс приготовляют только в санаториях.
Наряду с молочными продуктами основное место в пищевом рационе
калмыков занимает мясо. Особенно ценится баранина. Раньше
употребляли в пищу мясо диких животных, зайцев, сайгаков, иногда кабанов.
Вареное мясо подавали вместе с бульоном (швлн). Иногда куски
вареного мяса смешивали с тонко нарезанным пресным тестом. Одним из
любимых кушаний было мясо, изжаренное на сковороде, зарытой в
горячую золу. Своеобразным кушанием была особо приготовленная
баранина: баранью тушу изжаривали целиком в яме на раскаленных
камнях в собственном соку, без доступа воздуха.
Калмычки приготовляли также колбасу, начиняя кишки мелко
нарубленным мясом с приправами. Для заготовки мяса впрок его сушили на
солнце или коптили.
В приморских и приволжских районах в питании калмыцкого
населения преобладают различные рыбные блюда, в основном такие же, как
у русского и татарского населения.
Калмыки издавна умели приготовлять различные изделия из
пресного теста. Особенно лакомыми считаются сдобные солоноватые
кипяченые в масле печенья, которые в зависимости от формы носят различные
названия. Для печения обычно замешивают крутое пресное тесто с
добавлением масла (или сала) и яиц. Наиболее распространены боорцг и целее.
Борцог имеет вид круглых в сечении кусочков теста, цельвиг —
тонкая лепешка круглой или овальной формы. Их кипятят в животном
жире или растительном масле.
Ржаного хлеба калмыки не употребляют. Пшеничный хлеб разных
сортов пекут дома (на дрожжах или закваске) или покупают в
магазинах.
После перехода на оседлость и изменения способа ведения хозяйства
у калмыков появились новые виды пищи. Из традиционных кушаний
сохраняются калмыцкий чай, шелюн и борцог (их готовят почти во всех
столовых Элисты). Многие блюда заимствованы из русской кухни: борщ,
котлеты, пельмени, гуляш, каши и супы, жареная рыба, макароны,
картофель (жареный, вареный, мятый). Большим спросом пользуются арбузы,
дыни, помидоры, виноград, груши, яблоки, сливы. На зиму хозяйки
заготовляют обычно домашнее варенье.Во многих семьях калмыцкий чай пьют
без соли, с медом, сахаром или вареньем.
До перехода на оседлость калмыки пользовались в основном
деревянной, кожаной, иногда металлической утварью. В каждой калмыцкой
семье был чугунный котел, в котором варили чай, мясо, кашу, кипятили
борцог. Корову доили в металлическое ведро. Для приготовления кумыса
и других молочнокислых продуктов использовалась узкая высокая
деревянная кадка, закрывавшаяся крышкой с отверстием в центре для
мешалки (бу,лу,р). Для жидкой пищи и напитков употребляли неглубокие-
деревянные чашки. Многие семьи имели деревянные сосуды домб, куда
переливали приготовленный в чугунном котле чай. Вареное мясо
выкладывали в деревянное корыто небольшого размера (тэвш) или на
долбленое блюдо (тавг). Для хранения масла пользовались пузырями из толстых
кишок и желудков домашних животных.В первой четверти XX в.
значительное распространение в быту калмыков, особенно в состоятельных
семьях, получили самовары, тарелки, вилки, ножи, фарфоровые с позолотой
чашки, фаянсовые и фарфоровые пиалы.
В настоящее время деревянная и кожаная посуда полностью вытеснена
металлической, фарфоровой, эмалированной и стеклянной. Старая
утварь в некоторых семьях сохраняется только как память о прошлом.
757

Большинство калмыков и в первые десятилетия нашего века ходило
в традиционной народной одежде, но многие под влиянием соседнего
0 русского населения еще в XIX в. начали покупать и
д д носить пиджаки, брюки, пальто, картузы, сапоги,
ботинки, валенки. Традиционную одежду калмыки обычно шили сами из
фабричных тканей. Для пошива зимней теплой одежды использовали
обработанные домашним способом овчины. Богатство и пышность одежды зависели
от достатка семьи; значительных различий в одежде по улусам не
наблюдалось.
Нижняя мужская одежда состояла из белой хлопчатобумажной
рубахи (киилг) с длинными вшивными рукавами, круглым вырезом ворота,
застегивавшимся на пуговицу или завязывавшимся шнурком, и
хлопчатобумажных синих или полосатых штанов (талер) на гашнике. Летом
во время жары часто ходили в нижней одежде и босиком. В случае выезда
за пределы хотона надевали поверх нижнего белья сшитый в талию (бешмет)
(бугимуд), штаны из темной хлопчатобумажной (изредка шерстяной) ткани
и подпоясывались кожаным ремнем. Штаны заправляли летом в сапоги,
зимой — в валенки.
Курящие мужчины и женщины носили в карманах кисеты с табаком
и трубки с чубуками. Все взрослые мужчины прикрепляли к поясу с левой
стороны нож, вложенный в ножны.
Обычную зимнюю одежду мужчин, женщин и детей составляли шубы
(девл) из овчины с небольшим барашковым воротником. Полы и рукава
были также оторочены мехом. Богачи шили шубы на беличьем, лисьем,
собольем, хорьковом меху или из мерлушки, покрытые черной
шерстяной тканью, а женские иногда и шелком.
Женская одежда была более разнообразной. Различалась верхняя
одежда девушек и женщин. Для нижней женской одежды характерны
белая хлопчатобумажная рубаха,свободного покроя,с длинными вшивными
рукавами, открытым воротом,разрезом спереди посредине до талии,и
штаны на гашнике из той же ткани, но синего цвета. Шнурок, стягивавший
штаны, завязывался спереди.
Девушки с 12—13 лет поверх нижнего белья носили камзол — лиф,
туго стягивавший грудь и талию и делавший фигуру плоской; до
замужества не снимали камзола даже на ночь.
Поверх белья и камзола надевали платье бииз из шерстяной ткани или
ситца. Бииз, как и камзол, заимствован, видимо, от соседних народов
Северного Кавказа. Лиф бииз плотно облегал фигуру. От ворота
спереди шел треугольный вырез до талии, сзади пришивался небольшой
стоячий воротник. Рукав вшивной, с широкой проймой и пышными буфами,
а от локтя до кисти узкий, по руке. Нижняя часть бииз прямая,
широкая, со сборками на талии, пришивалась к лифу спереди и с боков,
а спинка кроилась цельной, расширяющейся от талии книзу. Под бииз
надевали манишку со стоячим воротником, часто украшенную
лентами. В талии бииз стягивался кожаным поясом с накладными
серебряными или простыми бляшками. Одежда девушек была ярких
цветов. Праздничную одежду шили из шелковых, шерстяных тканей или
бархата.
Женщины обычно носили более широкое платье (берз), несколько
напоминающее бииз девушек, но без пояса, с цельными рукавами,
равномерно суживающимися к кисти. У берз в отличие от бииз
перед кроится цельным, а спинка отрезная. Берз — обычный будничный
костюм замужней и пожилой женщины. Под него надевали белую кофту
из хлопчатобумажной ткани с отложным воротником, застегнутым на
круглые самодельные пуговицы, сплетенные из ниток.
Праздничная одежда женщин — терлг и цегдг. Терлг — свободная
отрезная в талии одежда с разрезом спереди и длинными вшивными ру-
758

Калмычка в старинном костюме (вид спереди и сзади)
кавами. Поверх терлг надевали цегдг — род длинной, слегка прита-
ленной с боков одежды без рукавов. Ворот, бока и проймы отделывали
вышивкой, выполненной разноцветными нитками.
Девушки заплетали волосы в косу. На голове носили шапочку щатг\
замужние женщины — халвт\, по покрою сходный с конфедераткой
или беретом; к макушке его прикреплялась красная шелковая кисть,
прикрывавшая весь верх. Снизу пришивался твердый ободок шириной
примерно в ладонь, плотно охватывавший голову, концы его сходились на лбу,
один конец был шире другого и немного скошен. Весь ободок шапочки
украшался богатой вышивкой.
Замужние женщины заплетали волосы в две косы, спуская их на грудь.
Косы прятали в особые футляры (шиврлг) из черного бархата или шелка.
В косы вплетали тесемки, к концам которых прикреплялись цепочки,
заканчивающиеся сердцевидной серебряной бляшкой (токуг). Токуг с
цепочкой обычно свисал из шиверлига. В будни женщины носили черные,
плотно облегавшие голову шапки с тульей из черного меха или бархата
и суконным или бархатным круглым дном. В праздники, как и девушки,
они надевали халвнг.
Мужчины носили летом, как правило, картуз или меховую шапку
типа папахи с верхом из черной ткани, а зимой — барашковую ушанку.
Для калмыцких головных уборов как мужских, так и женских была
характерна красная кисть, пришитая на макушке.Старики стриглись наголо,
оставляя на темени пучок волос; более молодые мужчины подстригали
волосы в кружок.
Из украшений были довольно широко распространены медные,
бронзовые, серебряные и золотые кольца, а также серьги-подвески, которые
женщины носили на обоих ушах, а мужчины в левом ухе.
759

На ногах девушки и женщины носили красные или черные сапожки
на каблуках со слегка загнутым кверху носком, мужчины — русские
сапоги, ботинки, а зимой — валенки. Под сапоги или валенки надевали
войлочные чулки.
Детская одежда обычно в миниатюре повторяла одежду юношей и
девушек. В бедных семьях часто дети летом бегали нагими или
донашивали одежду старших. Интересно, что именно в одежде детей
дошкольного возраста продолжают сохраняться старинный покрой и
традиционный орнамент: арочный — изображение кибиток хотона, тюльпан —
символ цветущей степи и др.
В настоящее время калмыки (как в городах, так и в селах) почти не
носят традиционной одежды. Только пожилые женщины еще надевают бер-
зе, шиверлиг, токуг и черные круглые, плотно облегающие голову шапки.
Большинство населения перешло к одежде городского типа, которую
покупают готовой в магазинах, шьют сами из фабричных тканей или
заказывают в местных швейных мастерских, в ателье. Старинная женская
праздничная одежда совершенно вытеснена современным нарядом:
шелковыми и шерстяными платьями модных фасонов, сшитыми дома или в ателье.
Многие калмычки (преимущественно горожанки) летом носят сарафаны,
760

блузки и юбки, а нередко и брюки без манжет, однотонные, чаще темные,
суженные книзу.
В селах женщины и девушки носят платья из штапельного полотна,,
отрезные, более свободного, чем в городе, покроя, юбки из шести
клиньев, с пояском. Лиф приталенный, с вшивными длинными или цельнокро-
енными короткими рукавами.
Рабочую одежду шьют из более дешевых тканей. В прибрежных
районах рыбакам и связанным с обработкой рыбы рабочим выдается
спецодежда, состоящая из брезентовой куртки, брюк, фартука, высоких
резиновых сапог и рукавиц.
Старинная обувь также заменена современной обувью фабричного
производства. Мужчины носят ботинки, сапоги, зимой — валенки.
Женщины летом ходят в босоножках или легких туфлях, а в холодное время
года носят закрытые туфли, зимой — валенки или боты поверх туфель.
Из украшений распространены серьги, различные бусы, подбираемые*
в тон отделки платья, браслеты. Многие городские и сельские жители,
особенно молодежь, носят часы на металлическом браслете.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
В феодальном обществе калмыков территориальная община имела
семейно-родственный характер, но с конца XVIII в. она все более
становилась соседской. Кибитки группы семей близких родственников по
мужской линии (тврл) в прошлом составляли хотон; хотоны
объединялись в аймаки, аймаки составляли улусы. Царская администрация*
первоначально стремилась придать калмыцкому обществу фактически
давно утраченный им родоплеменной характер, рассматривая
территориальные объединения как родоплеменные и закрепляя их за
удельными правителями — нойонами и их потомками. Введение майората (см.
стр. 745) предотвратило дробление аймаков, но, если ранее они были
очень различны (от 100—200 до 1000 кибиток), то теперь размеры их
стали уравниваться (100—150 кибиток). Улусы в случае отсутствия
прямых наследников нойона, как и аймаки, переходили в управление
лиц, назначаемых русской администрацией.
Ко времени появления калмыков в Нижнем Поволжье у них
преобладала малая моногамная семья (хотя полигамия и не запрещалась обычаем и
религиозными установлениями, случаи ее были крайне редки).
Брак между родственниками по мужской линии любой степени
категорически запрещался. Родство по женской линии не служило
препятствием для вступления в брак. Родичи были обязаны помогать друг
другу, например при выдаче девушки замуж, если она была бедна и не имела
хорошего приданого. Если кто-либо не был в состоянии уплатить долгиг
ему должны были помочь все родственники. На праздники обычно
приезжали члены своего тороля, но нередко съезжались гости и из соседних
хотонов.
Некоторые праздники были связаны с сельскохозяйственным
календарем. Таков был, например, весенний праздник Цакан cap (белый
месяц), который отмечался ежегодно в феврале. Его празднование
сопровождалось взаимным поздравлением и взаимными пожеланиями
благополучия, обильной едой и показом лучших одежд.
В конце осени — начале зимы праздновали зул — Новый год. Этот
праздник сопровождался выполнением своеобразных обрядов. После зул
все калмыки прибавляли к своему возрасту еще один год. Даже
малыши, родившиеся накануне праздника, считались годовалыми.
Дела общин обсуждались на сходах. Там же выбирали и старейшин —
представителей местной власти, подчинявшихся аймачному и улусному
761

начальству, которое в свою
очередь зависело от русской
администрации. Семейные
дела решались обычно старшим
в семье (по мужской линии);
женщины также могли
участвовать в обсуждении, но
решающего голоса не
имели.Женатым сыновьям и младшим
братьям выделяли отдельное
хозяйство. Браки
заключались после предварительного
сватовства. Согласия жениха
и невесты не спрашивали.
Принудительная выдача
девушки замуж за незнакомого
ей человека бытовала до
начала XX в.
Родители жениха
выплачивали родителям невесты
калым, размеры которого
зависели от состояния и
социального положения семей: в
калым входили скот, лошадь,
дорогая шуба,одежда из
шерстяных тканей и шелка.
Родители невесты должны были
Калмыцкая семья. Совхоз «Южный» в свою очередь делать
подарки сватьям (умскул). Вместе
с родетвеннгкеми родители невесты давали за ней приданое: всю
свадебную одежду, постельные и кибиточные принадлежности и, если могли,
дарили зятю лошадь. Свадьба сопровождалась выполнением различных
сложных обрядов. Гулянье с обильным угощением, плясками и
обрядовыми песнями продолжалось в течение нескольких дней. Проведение
свадьбы обходилось очень дорого обеим сторонам.
В терминологии родства калмыков прослеживаются черты
классификационной системы. Родственники именовались и именуются различно по
линиям отца и матери. Например, дядя по отцу — aeh, по матери —
накцх, сестра отца — haha, сестра матери — па\гц экч и т. д. Невестка
не имела права, обращаясь к старшим родственникам мужа, называть их
по имени, а должна была употреблять специальные термины родства.
В присутствии старших родственников мужа невестка должна была
находиться с покрытой головой и в полной женской одежде; показываться
с обнаженными частями тела, кроме кистей рук и лица, считалось грехом.
Положение женщины в семье было приниженным. Муж считался
главой семьи и распоряжался всем имуществом. Жена спала на земляном полу
перед кроватью мужа, покорно терпела дурное обращение. При гостях
хозяйка дома не имела права садиться за стол, а только прислуживала.
После Октябрьской революции в общественном и семейном быту
калмыков произошли коренные изменения. Женщина стала равноправным
членом семьи и общества.
В прошлом женщины не участвовали в общественной жизни. Кругозор
калмычки был ограничен стенами кибитки, а за нею — хотоном ее
родителей, позднее мужа. Вся жизнь женщины заполнялась заботами о муже,
детях, домашнем хозяйстве. Женщины были неграмотны. Некоторая часть
беднячек (сирот, вдов, оставшихся без средств к жизни) работала на
промыслах по 12 часов в сутки.
762

В детской библиотеке. Город Каспийский
В настоящее время очень многие калмычки овладели профессиями,
недавно считавшимися мужскими: в Калмыкии женщины работают
механизаторами, заведующими фермами, бухгалтерами, зоотехниками,
агрономами, бригадирами в цехах рыбо-мясоконсервного комбината и др.
Многие женщины имеют специальное среднее и высшее образование.
Среди них есть научные работники — сотрудники Калмыцкого научно-
исследовательского института языка, литературы и истории, а также
Краеведческого музея в Элисте. Девушки-калмычки учатся в театральном
институте, в университетах и институтах (медицинских, педагогических
и др.) различных городов Советского Союза. Наиболее достойные
представительницы калмыцкого народа выбраны депутатами Верховных
Советов СССР и Калмыцкой АССР.
В годы Советской власти коренным образом изменился и бытовой
уклад калмыцкой семьи. Как правило, семьи очень дружны, случаи разводов
единичны (в основном они встречаются среди городского населения).
Браки заключаются по взаимной любви. С родителями советуются, родители
жениха иногда приглашают сватов и выполняют некоторые традиционные
обычаи, но уже не распоряжаются судьбой своих детей. Регистрация брака
происходит в загсе, после чего устраивается свадебный пир.Частым
явлением стали смешанные браки, однако чаще мужчина-калмык женится на
женщине другой национальности, нежели девушка-калмычка выходит замуж
за некалмыка.
Религиозные установления буддизма утратили свое влияние.
Молодежь не проявляет к ним интереса, и старые предметы культа
(изображения божков и т. п.) можно найти лишь изредка и только у стариков.
Христианство, которое в дореволюционное время было у калмыков
наносным явлением и не пустило корней в их быту и сознании, теперь
полностью забыто.
763

Б. Ш. Тимошкаева — одна из первых врачей-калмычек с дочерью врачом
Э. С, Тимошкаевой
Для калмыцких семей характерна многодетность. Если и мать
и отец работают, за детьми обычно присматривают старики.
Многие дети дошкольного возраста воспитываются в яслях и
детских садах. В республике насчитывается более 40 детских садов, на
которые выделяет средства государство. Строятся детские сады и ясли
также на средства колхозов, совхозов и промышленных предприятий.
Дети с семилетнего возраста учатся в школе. Если семья живет в
селе и родители работают в совхозе или колхозе, первые четыре года
дети учатся в начальной школе на ферме, а с пятого класса — в школе-
интернате при центральной усадьбе колхоза или совхоза.
Неизмеримо вырос культурный уровень населения. Книги и газеты
на калмыцком и русском языках стали неотъемлемой частью быта
калмыков. Очень многие пользуются библиотеками. Вечерами охотно слушают
радиопередачи (центрального радиовещания и местного — из Элисты),
радиоприемник или трансляционная точка есть в каждом доме. На севере
(в Сарпинском районе) имеются телевизоры, принимающие передачи из
Волгограда.
До установления Советской власти на территории современной
Калмыкии работало только пять врачей и было всего пять больниц на 36 коек.
На 35 тыс. жителей приходился один врач, тогда как на каждые четыре
кибитки был свой гелюнг.
Лечение различных болезней целиком находилось в руках знахарей и
гелюнгов.
Следует отметить,что некоторые из применявшихся ими средств и
способов лечения, основанных на знании свойств растений, животных и
человека, приносили облегчение больным. Заболевание определяли по цвету
и прозрачности мочи, по дыханию, внешнему виду больного и т. д. Но
наряду с рациональными методами лечения процветало и шарлатанство.
Одним из излюбленных средств было лечение бараньим бульоном различной
крепости. Лечили также чистой водой, давая ее в большом количе-
764

стве больному, чтобы «чистить организм». Применялось и «лечение» путем
чтения молитв для «изгнания злого духа», якобы овладевшего больным.
С победой Октябрьской революции в Калмыкию пришла планомерная
бесплатная медицинская помощь населению. В настоящее время в
республике имеется около 60 больниц и свыше 180 фельдшерско-акушерских
пунктов. Большое внимание уделяется охране здоровья матери и ребенка.
Создана сеть родильных домов, женских и детских консультаций.
Благодаря профилактической работе, постоянно проводимой санитарно-
эпидемиологическими станциями, исчезли оспа, холера, сыпной тиф,
малярия, трахома и другие распространенные ранее заболевания.
В распоряжении органов здравоохранения находится санитарная
авиация, которая оказывает медицинскую помощь населению самых
отдаленных пунктов республики.
Положено начало развитию курортно-санаторного дела. В поселке
Лола, расположенном в 18 км к югу от Элисты,построен общесоюзного
значения санаторий «15 лет ВЛКСМ», в котором имеются кумысолечебница
и отделение для почечных больных. Сюда приезжают лечиться из многих
областей, краев и республик Советского Союза.
Появились национальные кадры врачей, среди них заслуженные
врачи РСФСР Ю. С. Эренценов, Б. Б. Бакаева, П. П. Жемчуев,
заслуженный врач Калмыцкой АССР Э. Н. Лиджиев.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
До середины XVII в .калмыки пользовались старомонгольской
письменностью .Появление самостоятельной калмыцкой письменности связано с
образованием феодального государства ойратов, а также с еще большим
обособлением ойратского языка, а позднее с формированием
калмыцкого языка и сложением его литературной формы. Ученый буддийский
монах Зая Пандита, просветитель ойратов и ойрат по происхождению,
составил в 1648 г. алфавит на старомонгольской графической основе (так
называемый старокалмыцкий алфавит), введя в него ряд знаков,
отражавших фонетические особенности ойратского языка. Этот алфавит,
получивший название тподо бичиг (ясное письмо), применялся и после
переселения калмыков в Россию. На нем были записаны и изданы переводы
и произведения самого Зая Пандиты, все важнейшие исторические
калмыцкие документы, в том числе «Ики-цаджин бичиг»— первый историко-
правовой документ калмыков, героический эпос «Джангар», хрестоматии
и учебники калмыцкого языка; он использовался и в первые годы
Советской власти (до 1924 г.) для печатания газет, журналов и других изданий.
Старокалмыцкая письменность, с которой была знакома небольшая
часть калмыцкого общества, уже не соответствовала нормам живого
калмыцкого языка, а потому тормозила развитие национальной культуры,
затрудняла обучение грамоте калмыцкого населения, создавала
технические неудобства при печатании книг и газет. В 1924 г. был принят новый
калмыцкий алфавит на основе русской графики. В 1930 г. он был заменен
латинизированным, который все же оказался менее удобным и поэтому
в 1938 г. калмыцкая письменность окончательно перешла на русскую
графическую основу.
В Калмыкии имеется издательство, выпускающее периодические
издания и книги. В Элисте выходят газеты «Хальмг ^нн» и «Советская
Калмыкия». Издаются газеты и в районах.
До Октябрьской революции грамотных среди калмыков было 2,3%.
Первые русские школы, содержавшиеся на средства самих калмыков,
стали открываться в XIX в. В 1849 г. в Астрахани начало работать
765

Калмыцкое училище—учебное заведение для калмыцких детей типа
интерната, где преподавание велось на русском языке, а родной язык был отдельным
предметом. Во всей Калмыцкой степи насчитывалось всего 57
начальных сельских школ, в которых было 467 учащихся.
При Советской власти в Калмыкии произошла подлинная культурная
революция. Как и во всем Советском Союзе, здесь введено всеобщее
обязательное восьмилетнее обучение. Открыто свыше 240
общеобразовательных начальных, семилетних, восьмилетних и средних школ, в которых
обучаются дети колхозников, рабочих и интеллигенции. В республике
работает около 2000 учителей, часть из них — калмыки, но есть и пред-
ставители других национальностей. Для детей калмыков, работающих
в отдаленных местах и живущих в малонаселенных пунктах,
организованы в близлежащих к ним поселках неполные и полные средние школы-
интернаты, где эти дети обучаются и содержатся за счет государства.
По желанию родителей дети могут обучаться в начальной школе на
родном языке, а в старших классах калмыцкий язык изучается как
самостоятельный предмет. Для народного хозяйства и культурных учреждений в
республике готовят специалистов педагогическое и строительное
училища, сельскохозяйственный техникум, школа механизаторов. В
калмыцком педагогическом институте обучаются будущие преподаватели
калмыцкого языка и литературы, русского языка и литературы,
физики и математики. Кроме того, более двух тысяч калмыцких юношей
и девушек получают образование в высших и средних специальных
учебных заведениях различных городов Советского Союза. Характерен
быстрый рост калмыцкой интеллигенции из среды рабочих и колхозников.
В годы Советской власти появились национальные кадры научных
работников.
Специалисты по гуманитарным и отчасти естественным наукам
сосредоточены в Калмыцком научно-исследовательском институте языка,
литературы и истории и в республиканском краеведческом музее (Элиста).
Сотрудники института проводят большую работу по изучению истории
калмыков, разработке грамматики родного языка, составлению
двуязычных словарей, изучению истории калмыцкой художественной
литературы, сбору и изданию произведений устного народного творчества. Многие
научные сотрудники-калмыки работают на созданной в 1927 г.
Калмыцкой государственной сельскохозяйственной опытной станции.
Кроме местных научных центров, калмыцкие ученые работают и в
учреждениях системы Академии наук СССР.
Кадры научных работников-калмыков готовят высшие учебные
заведения Москвы, Ленинграда и других городов РСФСР. Аспирантуру
будущие ученые-калмыки проходят большей частью в различных
институтах Академии наук СССР.
У калмыков, как и у других народов, с давних пор
Фольклор существовали различные мифы и легенды, отра-
и литература J г *
г Jtr жающие наивные представления о мироздании,
происхождении людей и животных, явлениях природы. В то же время у них
был накоплен запас эмпирических знаний, добытых в процессе
многовекового ведения кочевого степного скотоводческого хозяйства; этот опыт
передавался из поколения в поколение.
В монастырях, а иногда и в ставках степных феодалов были ученые
монахи (ламы и бакши); они всю жизнь занимались штудированием
священных буддийских книг на тибетском и старомонгольском языках.
Только немногие из них пытались, хотя и в рамках своего
ограниченного мировоззрения, осмыслить историю, язык, литературу своего
народа или, изучив тибетскую народную медицину, лечить больных.
Сведения по истории калмыков содержатся в летописях, а также в
генеалогиях знатных родов и жизнеописаниях крупных феодалов. В 1640 г.
76В

были записаны «Монголо-ойратские законы» — свод норм степного
обычного права, в которых ярко отражено становление феодальных отношений.
В России историей, филологией, этнографией калмыков занимались
многие ученые. Сведения о калмыках можно найти уже в работах
П. С. Далласа и И. И. Лепехина. Много этнографических материалов
собрано П. Небольсиным, И. Житецким, Я. П. Дуброво, А. Поповым,
И. Г. Прозрителевым. Большую работу по составлению грамматики
и изучению калмыцкого языка провели А. Бобровников, А. А. Позднеев,
К. Ф. Голстунский, В. Л. Котвич, Б. Я. Владимирцов. В. Л. Котвич
впервые полностью записал калмыцкий эпос «Джангар». Был
опубликован также ряд работ о родоплеменном составе и экономическом
положении калмыков в начале XX в. В конце XIX—начале XX в. собиранием
калмыцкого фольклора занимался преподаватель родного языка в
Астраханском калмыцком училище Н. Бадмаев. Он опубликовал калмыцкие
сказки и пословицы, переведя их на русский язык.
Некоторые из названных ученых продолжали свою деятельность и
в советское время. Из советских ученых прежде всего следует назвать
Б. К. Пашкова, С. А. Козина и Н. Н.Пальмова — крупных
исследователей в области филологии, истории и этнографии калмыков.
Из фольклора калмыков наибольшей известностью пользуется
героический эпос «Джангар», состоящий из нескольких десятков тысяч стихов.
Его исполняли обычно джангарчи — народные сказители, которые
наизусть знали песни эпоса. По мнению большинства исследователей, эпос
сложился в период феодальных войн, раздиравших Монголию в XV в.,
но отдельные эпизоды относятся к более раннему времени. Впервые
«Джангар» был полностью записан в 1908—1910 гг. от знаменитого
сказителя Овла Эляева.
Основным сюжетом эпоса являются подвиги 12 богатырей хана Джан-
гара, совершенные ш!и в борьбе с полчищами многоголовых чудовищ —
мангасов и шульмусов. Главная идея эпоса—единение и благополучие
народа, служение ему.
Жизни свои острию копия предадим,
Страсти свои державе родной посвятим.
Да отрешимся от зависти, от похвальбы,
От затаенной вражды, от измен, от алчбы.
Груди свои обнажим и вынем сердца
И за народ отдадим свою кровь до конца х.
Калмыки мечтали о сказочной стране Бумбе, где «все родовиты, нет
бедняков и сирот», «все живут в довольствии и изобилии», «не деля ничего
на мое и твое»:
Счастья и мира вкусила эта страна,
Где неизвестна зима, где всегда весна,
Где не смолкая, ведут хороводы свои
Жаворонки сладкогласые и соловьи,
Где и дожди подобны сладчайшей росе,
Где неизвестна смерть, где бессмертны все,
Где небеса в нетленной сияют красе,
Где неизвестна старость, где молоды все,
Благоуханная, сильных людей страна,
Обетованная, богатырей страна х.
Калмыцкие сказки своими корнями уходят в глубокую древность.
Главные герои их — простые люди. Основное содержание — борьба
доброго начала со злым, причем добро всегда одерживает верх над злом.
1 Оба отрывка цитируются по изданию «Джангар» (М., 1958).
767

Разнообразны виды калмыцких песен. Это длинные и протяжные
исторические песни о подлинных событиях (об участии калмыков в войнах
Петра Первого и Отечественной войне 1812 г.), проникнутые глубоким
чувством лирические, ритмичные трудовые, грустные или веселые обрядовые
песни.
Остроумны и метки калмыцкие пословицы, поговорки (<£лгу,р) и
загадки. «Если не работает рука, то и рот не работает», «Около мастера будешь
мастером, около сажи — сажей».
У калмыков распространен своеобразный вид народного творчества —
йорэл — благопожелание. Йерельчи и теперь часто выступают на
праздниках с пожеланиями, чтобы «на земле царил мир, счастье и
благополучие, чтобы люди богатели и размножались», «Пусть под покровом мира
счастливо живут калмыки».
В дошедшей до нас литературе предков калмыков — ойратов —
много произведений, распространенных и в монгольской литературе. Обычно
такие произведения проникали к монгольским народам с юга, из Индии,
через Тибет. Ярким примером может служить сборник сказок «Сидди
кюр» («Волшебный мертвец»), восходящий к индийским сказкам «25
рассказов Веталы». Кроме «Сидди кюр», у калмыков были распространены
рассказы про Арджи-бурджи-хана и сборник мифологических сказок
«Панчатантра».
Исторические хроники ойратов, как и монгольские, изобиловали
литературными вставками, стихотворными и прозаическими. Они включали
благопожелания (йерель), похвалы (магтал), а также большое
количество мифов и легенд, особенно о происхождении земли, народов и знатных
родов. Обычно исторические летописи начинались мифом о сотворении
мира (заимствованным из буддийской литературы), далее следовали мифы
и легенды о происхождении живых существ, человеческого общества и,
наконец, отдельных племен, родов, их вождей. Только после этого
вступления начиналось повествование об исторических событиях.
К исторической литературе близко примыкают исторические песни-
поэмы, в основе которых лежит действительное, точно датированное
событие. Примером может служить «Сказание о монгольском Убуши-хун-
тайджи и его походе против дербен-ойратов» (1557 г.). В поэме
рассказывается об одном из эпизодов ойрато-халхаских феодальных войн
XVI в.
Сохранилось также некоторое количество жизнеописаний исторических
деятелей древности. Особенно распространены «Жизнеописания Зая Пан-
диты», а также рассказы, связанные с междуусобной борьбой
феодалов. В таких описаниях много легендарных подробностей,
наслоившихся на первоначальный рассказ.
Эти литературные произведения бытовали у калмыков еще в XX в.
Лишь в советское время, когда произошли коренные изменения во всех
областях материальной и духовной жизни, они уступили место новым
сюжетам и жанрам.
Основоположником советской калмыцкой литературы был Х.Б.Кануков
(1883—1933 гг.)— один из организаторов красных калмыцких воинских
отрядов.Человек многосторонне одаренный,боец и командир,он одновременно
был первым поэтом, первым калмыцким журналистом и редактором.
Поэзия X. Б. Канукова проникнута пафосом гражданской войны, она имеет
боевой, жизнеутверждающий характер. Одновременно с X. Б. Кануковым
как зачинатели новой калмыцкой литературы выступили Н. Манжиев
(1905—1936 гг.) и Б. Б. Басангов (1911—1944 гг.). Продолжают работать
ή теперь С. Каляев, X. Сян-Бельгин, К. Эрендженов.
Особое место в литературе занимал Амур-Санан (1888—1940 гг.)—один
из организаторов Советской власти в Калмыкии. Писал он свои
произведения на русском языке. Его повести «Аранзал», «В степи», а также роман
768

Исполнители старинных калмыцких песен артисты В. Гаряева и Ю. Макаров
«Мудрешкин сын» отличаются большим художественным мастерством,
они отражают наблюдательность автора, его знание быта народа.
Произведения современных калмыцких писателей печатаются в
литературном альманахе «Теегин герл» («Свет в степи»), который издается
в Элисте, и выходят отдельными книгами. Многие из них переведены на
бурятский, якутский языки, а также на языки народов Дагестана. В
переводе на русский язык произведения калмыцких писателей встречаются на
страницах центральных литературно-художественных журналов. Калхмыц-
кие писатели пишут свои произведения и по-русски.
Изобразительное искусство калмыков, по-видимому,
Изобразительное первоначально было только прикладным, тесно свя-
искусство занным с хозяйством и бытом. Большинство
предметов домашнего обихода тщательно украшали. Характер украшений зависел
от назначения предмета. Так, двери кибитки часто расписывали
красочным и изящным орнаментом, кошмы вышивали, кожа для чепраков
или сосудов была тисненой или вышитой, предметы из металла украшали
чеканкой, чернением или применяли художественное литье.
Распространена была резьба по дереву, нередко с полихромной росписью.
С проникновением буддизма некоторые виды искусства сосредоточились
в хурулах. Так, специально обученные монахи изготовляли на белых
тканях или бумаге изображения бурханов (божков) или создавали
скульптуры их из бронзы и глины.
При изображении божка скульптор и художник обязаны были
соблюдать характерные позы и строго определенные краски. Такая жесткая
канонизация творчества сковывала инициативу художника, превращая его
в ремесленника.
В XVIII — XIX вв. среди калмыков начали появляться первые
художники-граверы и живописцы, не связанные с буддийской
иконографией. Их можно считать предшественниками нынешнего поколения
калмыцких художников. Первым из них был Ф. И. Калмык (1764—1824 гг.),
художник-гравер; он побывал в Италии, Греции, Англии и Франции; его
49 Народы Европейской части СССР, II 769

ценили как высокоодаренного, талантливого мастера гравировального
искусства. Другой выходец из калмыцкого народа А. Е. Егоров
(1776—1851 гг.) получил образование в Академии художеств в Петербурге,
где он впоследствии был профессором исторической живописи и
учителем К. П. Брюллова, Ф. А. Бруни, А. Т. Маркова и др.
В советское время изобразительное искусство калмыков получило
возможность дальнейшего развития. В дни празднования 350-летия
добровольного присоединения калмыцкого народа к России была организована
выставка произведений современных художников. В Элисте заложен
памятник В. И. Ленину по проекту художника-скульптора заслуженного
деятеля искусств Калмыцкой АССР Н. А. Санджиева. Успешно работают
молодые калмыки-художники, среди них член Союза советских
художников СССР Г. О. Рокчинский. Для его полотен характерны чистота и
свежесть колорита, динамичность, точный рисунок.
В 1936 г. был впервые организован калмыцкий на-
еатр и музыка циональный Драматический театр из артистов —
воспитанников калмыцкой драматической школы и техникума
калмыцкого искусства. В настоящее время в театре две труппы: калмыцкая и
русская. Театр поставил калмыцкие пьесы «Чуче» и «Бумбин орн» («Страна
Бумбы») Б. Б. Басангова, «Сяяхля» Б. Э. Эрдниева, «Ончин бок»
(«Борец-сирота») X. Сян-Белгина и др. Русская труппа исполняет русские
классические и современные пьесы.
Выросли талантливые мастера калмыцкого театрального искусства,
среди них заслуженные артисты Калмыцкой АССР Улан Лиджиева и
Бамбе Мемеев, заслуженные артисты РСФСР Н. Ц. Эрендженов,
Э. Ц. Манджиев и др. Молодых драматических артистов готовят в
калмыцкой студии Ленинградского театрального института им.
А.Н.Островского, артистов балета — в Ленинградском хореографическом училище.
Из участников художественной самодеятельности был создан
национальный ансамбль песни и танца.Он выступает в Элисте и районах
Калмыцкой АССР, в республиках Северного Кавказа, Ставропольском крае,
Ростовской и Астраханской областях, в Сибири и Казахстане.
Калмыцкое музыкальное творчество имеет давние традиции.
Музыкой, песнями и плясками оживлялись народные праздники, свадьбы, прием
гостей. Некоторые религиозные мистерии (цам), как и обычная
храмовая служба, сопровождались звуками духовых (прямых составных труб,
длиной до 2 м), а также ударных инструментов (тарелок и барабанов).
В настоящее время театр прочно вошел в жизнь калмыков и заменил
полностью зрелища религиозных мистерий.
Обогащается мелодическая и ритмическая структура калмыцких
народных песен, расширяется их репертуар, утверждается многоголосый,
хоровой стиль.
До сих пор популярны и старинные калмыцкие песни, которые
исполняются под аккомпанемент домбры и струнных инструментов ятх и хур.
Большой любовью пользуются ритмичные и подвижные калмыцкие
народные танцы: живые, стремительные чичрдг и шикмдг. Калмыки
охотно.танцуют также бальные и другие современные танцы.
В Элисте находится музыкальное училище, в районах республики —
семь музыкальных детских школ, в которых учатся дети рабочих,
колхозников и местной интеллигенции.

МОЛДАВАНЕ
Молдаване (самоназвание молдовень) — основное население
Молдавской Советской Социалистической Республики.
Молдавская ССР рекой Днестр делится на две неравные части:
меньшую—левобережную и большую—правобережную.
Левобережная Молдавия в географическом отношении неоднородна.
Ее северо-западная часть образована южной оконечностью Волыно-По-
дольского плато, где лес встречается лишь по долинам рек и балок,
чередуясь со степными пространствами. Довольно влажный климат,
продолжительная и сухая осень способствуют хорошему вызреванию винограда
и благоприятны для озимой пшеницы. Южная часть левобережной
Молдавии обладает более сухим климатом и входит в пределы причерноморских
злаковых степей. По берегам Днестра встречаются плавни, удобные для
скотоводства.
Правобережная Молдавия (Бессарабия) делится на три зоны:
Белецкую степь, Кодры и Буджак.Белецкая степь, охватывающая Флорештский,
Лозовский и часть Оргеевского района, покрыта мощным черноземным
пластом. Кодры — средняя часть Бессарабии, наиболее лесистая, с
холмистым рельефом, занимает большую часть Оргеевского района и
территорию вокруг Кишинева. Буджак — пониженная степная часть
Бессарабии с довольно сухим климатом. Северная часть Буджака покрыта
черноземными почвами. В нижнем течении рек встречаются обильные заросли
камыша.
Основные реки Молдавии — Днестр с главным притоком Реутом, и
Прут, по которому проходит государственная граница СССР с Румынской
Народной Республикой. Днестр имеет важнейшее значение в экономике
республики. Из других рек можно упомянуть правые притоки Днестра.
Икель и Бык, Ботну и реки юга Молдавии — Когильник и Б. Ялпух.
Природные условия Молдавии очень благоприятны для развития
высокопроизводительного сельского хозяйства.
По переписи 1959 г., в СССР живет 2214 тыс. молдаван. Наибольшее
их число — 1887 тыс.— расселено в пределах Молдавской ССР, 242 тыс.—
в УССР, 62 тыс.— в РСФСР и 15 тыс.— в Казахстане. В Молдавской ССР,
кроме молдаван, живут и представители других национальностей:
украинцы (14,6%), русские (10,2%), а также гагаузы, евреи, болгары, цыгане,
белорусы и др.
22% населения республики живет в городах, в сельской местности —
78%.
771 49*

Герой Социалистического Труда Мария Тутунару
(справа) за сборок винограда. 1962 г.
Молдавская ССР — самая густонаселенная республика Советского
Союза (85,6 человека на 1 км2).
Язык молдаван относится к восточной группе романских языков. Он
наиболее близок к румынскому. Большое влияние на развитие
молдавского языка оказали языки восточнославянских народов — русских и
украинцев, с которыми молдаване были тесно связаны на протяжении
всей своей истории. Славянский элемент в лексике молдавского языка
достигает 40%. В молдавском языке выделяются четыре группы говоров:
центральные, северо-западные, северо-восточные и юго-западные.
На территории Молдавской ССР уже в глубокой
Краткий древности обитал человек. Это подтверждается на-
историческии „
очерк ходками каменных орудии труда, относящимися
к различным стадиям палеолита и мезолита. Около
середины VI тысячелетия до н. э. мезолит уступил место неолиту,
памятники которого свидетельствуют о ряде сменивших друг друга культур —
от линейно-ленточной керамики, культуры Боян, до завершившей эне-
рлит трипольской культуры (3000—1700 гг. до н. э.). В эпоху Триполья
стал возможен переход к прочному оседлому образу жизни и
земледельческому хозяйству. К концу неолита и началу бронзового века широко
распространилось пастушеское скотоводство.
В эпоху Галыптата (1150—450 гг. до н. э.) носителями этой культуры
на территории современной Молдавской ССР были оседлые
фракийские земледельческие племена, имевшие обширные поселения;
по этнической принадлежности и материальной культуре эти племена
были весьма близки к основному массиву фракийцев, занимавших Бал-
772

канский полуостров. В эпоху
Латена (конец I тысячелетия
до н. э.) фракийские гето-да-
кийские племена, обитавшие
на территории Молдавии,
достигли значительного
развития. Появились зачатки
железоплавильного и
ювелирного ремесел, высокого
уровня достигло изготовление
лепной керамики, во многих
местах возникли хорошо
укрепленные цитадели-городища
с кольцевыми валами и
рвами, наладились широкие
обменные связи с греческими,
а позже и римскими
колониями. Довольно
значительное скифское влияние в IV —
III вв. до н. э. уступило место
все усиливавшемуся влиянию
живших на современной
территории Румынии
родственных фракийцам гето-дакий-
ских племен, у которых к
этому времени сложились
мощные племенные союзы.
Однако и в эпоху Латена на
местной материальной
культуре населения
юго-западных областей нынешней Укрэ На р· Прут
ины продолжало сказываться
сначала скифское (бронзовые трехжальные стрелы и др.), а позже и
сарматское (зеркала, бисер, многие виды керамики) влияние. Наряду с этим
местные племена испытывали значительное влияние кельтской и венед-
ско-бастарнской культур. Последняя проникла на территорию
Молдавии вместе с союзом племен, продвинувшихся в III в. до н. э.с
современных территорий Польши и ГДР. Повсеместно распространился обряд
трупосожжения, характерный для земледельческих племен, в том числе
и для фракийских. В первые века н. э. местное население стало широко
применять гончарный круг и гончарный горн, изготовление керамики
превратилось в ремесло. Во II в. н. э. выделились в ремесла
железоплавильный, кузнечный и ювелирный промыслы. На неукрепленных
поселениях, которые еще с конца III в. до н. э. преобладали на территории
Молдавии, в течение первых веков н. э. начался частичный переход от
больших родовых домов к индивидуальным жилищам малых семей: зимой ими
служили полуземлянки, летом — наземные постройки. Распад больших
семей был следствием начавшегося разложения родового строя.
В первые века н. э. этнический состав местного населения подвергся
сильным изменениям. Завоевание римлянами значительной части
территории современной Румынии, создание римского лимеса в
непосредственной близости от Молдавии поставили обитавшие здесь племена, и прежде
всего коренное непокоренное население — гетов, перед необходимостью
отражения римской агрессии. Потребность в защите от грозного врага
привела к объединению различных по культуре и этнической
принадлежности племен. Значительную роль еще с конца I в. до н. э. на территории
Молдавии начали играть сарматские племена, продвинувшиеся из Азии
773

по широкому степному коридору через прикаспийские, приволжские,
придонские и прибугские степи к низовьям Днестра, Прута и Дуная.
Разбиваясь у берегов Дуная и Серета о твердыни римского лимеса,волны
сарматов оседали вдоль его границ, в частности на территории Молдавии,
смешиваясь здесь с местными гетскими племенами. В результате этого
смешения возникла своеобразная Черняховская культура (II — IV вв.
н. э.), в которой наряду с преобладающими гетскими и сарматскими
элементами прослеживается определенное влияние римлян, а также
греческих городов Северного Причерноморья и пережиточные традиции
кельтской культуры. Обнаруживаются в ней и отдельные элементы, привнесенные
северной волной великого переселения народов — готами и
славянами. Это было время, когда перемешивались между собой не только
отдельные племена и роды, но и целые народности.
Создание более или менее прочных союзов из разноэтнических и
разнокультурных племен, совместное отражение ими римской агрессии,
а также экономические и культурные связи с населением причерноморских
римских провинций способствовали дальнейшему развитию социальных
отношений и повышению уровня производительных сил. Следы жилых
построек, относящихся к концу существования черняховской
культуры, свидетельствуют о преобладании малых жилищ над большими, т. е.
о широком распространении малой семьи. Все более прочной становилась
власть племенных и межплеменных вождей, распространявшаяся не
только на военную, но и на другие области жизни. В недрах военной
демократии, которая в этот период достигла высшего расцвета благодаря успехам
в развитии производительных сил (применение железных частей
пахотных орудий, каменных жерновов, ручных мельниц, совершенствование
ремесел и т. д.) и накоплению богатств в результате военных походов,
все резче проявлялась социальная и имущественная дифференциация —
предвестник разделения общества на классы и образования
государства.
Крах Римской империи, наступивший в результате изживания
античного рабства как экономической системы, ожесточенная борьба
варваров против Рима, восстания рабов и, наконец, опустошительное
гуннское нашествие конца IV в. привели к резкой ломке всего уклада
жизни на обширных пространствах Восточной Европы и, в частности,
на территории Молдавии. Прервались связи с античными центрами,
исчезли старые традиции в производстве, связанные еще с влиянием римских
провинций и греческих колоний Северного Причерноморья. В конце V —
начале VI в. на территории Молдавии, как и во всей Центральной и
Восточной Европе, последняя, самая мощная, волна великого переселения
народов выдвинула на первое место славянские племена, которым суждено
было возглавить борьбу свободного населения Северного Причерноморья
против гнета и агрессии наследницы Римской империи — Византии. Все
это привело к торжеству новых, более прогрессивных для того времени
феодальных порядков.
Славяне заселили Балканский полуостров и обширные пространства
Центральной и Восточной Европы, в том числе и территорию Молдавии,
основывая многочисленные поселения. Прочный оседлый характер этих
поселений, производительное земледельческое хозяйство, основанное на
труде свободных общинников, привели к быстрой ликвидации
экономических катаклизмов, которыми сопровождалось крушение
рабовладельческой формации, к новому подъему экономики и к ассимиляции
славянами неславянского населения Молдавии. На основе развития
земледелия, различных ремесел и промыслов расширялись старые
населенные пункты, создавались целые гнезда славянских поселений,
появлялись хорошо укрепленные города с развитым металлургическим, гончарным
и другими производствами, ювелирным, оружейным и иными ремеслами.
774

Славянская материальная культура в Молдавии достигла высокого
развития. Широко применялись тяжелый плуг с лемехом, череслом и со-
скребом, железные серпы, косы и другие совершенные для того времени
сельскохозяйственные орудия, некоторые отрасли хозяйства стали
товарными. Значительного развития достигли экономические связи с
Византией, западнославянскими и южнославянскими землями и особенно с
восточнославянскими племенными территориями. Происходило слияние
отдельных славянских племенных объединений в межплеменные союзы,
которые, все более укрепляясь, послужили базой для образования ряда
славянских народностей и государств, возникших в конце IX—X в.
Славянское население северных и центральных районов Молдавии вошло
в состав древнерусской народности и древнего русского государства.
Славяне же, жившие в южной части и в приморской степной полосе, в X—
XI вв. вошли в состав Болгарского царства на Балканах. На юге Прут-
ско-Днестровского междуречья обнаружены поселения, принадлежавшие
южным славянам — носителям балкано-дунайской культуры (IX—
XII вв.), которая была широко распространена в низовьях Дуная и по
всему Балканскому полуострову. К северу от современного города Бен-
деры преобладали восточные славяне — тиверцы,— с которыми в
середине X в. граничили уличи, переселившиеся с низовьев Днепра в
междуречье Буга и Днестра.
Находясь на окраине древнерусских земель, славяне Поднестровья
вынуждены были непрерывно отражать набеги кочевников,
наступавших с юга и юго-востока из причерноморских степей.
Непрерывные нападения кочевников — печенегов, половцев, а затем
и татаро-монголов—в середине XII в. привели к уничтожению многих
древнерусских и южнославянских поселений на данной территории. Но
славянское население не исчезло. Оно продолжало жить в центральных
районах Молдавии под защитой лесного массива Кодр, а частично
отступило на север, в земли сильного Галицкого княжества. В период
господства Золотой Орды, продолжавшегося до 60-х годов XIVв., здесь возникло
несколько городов со смешанным населением и культурой, в которой
наряду с местными традициями прослеживается влияние причерноморских
и привнесенных татаро-монголами культур завоеванных среднеазиатских
городов. Правившие здесь ногайские ханы стремились обособиться от
Золотой Орды. Поэтому, беспощадно эксплуатируя местное население
с целью создания и укрепления прочного производящего тыла, они
содействовали строительству городов — центров ремесла и торговли. Видимо,
с конца XIII в. началось проникновение на данную территорию восточно-
романского населения из бывших римских провинций на Дунае, в
частности из районов Трансильвании и Марамуреша, где восточные романцы
испытывали все возраставшее давление со стороны венгров. К концу
владычества Золотой Орды продвижение сюда восточных романцев
усилилось.
Восточные романцы сложились в результате романизации
автохтонного гето-дакийского населения бывшей Дакии (юго-западная
Румыния), которая в первых веках нашей эры была завоевана Римом и вошла
в качестве провинции в состав Римской империи. Примерно с 600 г. н. э.
в процессе этногенеза восточных романцев приняли участие и славяне,
жившие на территории Дакии и Балканского полуострова и ставшие
существенным компонентом племен восточных романцев. Попав на
территорию Молдавии с ее благоприятными природными условиями, в не
чуждую этническую среду, это население смешалось здесь с
оставшимися славянами и постепенно ассимилировало их. На основе этого
процесса и произошло формирование молдавского народа, создавшего в начале
второй половины XIV в. свое государство. Его основой было
феодальное хозяйство. Преимущественным занятием населения оставались
775

земледелие и скотоводство. Молдаване возделывали просо и пшеницу,
занимались виноградарством и виноделием. Из домашних животных
разводили овец, крупный рогатый скот и лошадей. Продукты животноводства
вывозились за границу. Большое значение имели рыболовство и
бортничество.
О религии древних молдаван имеется мало сведений. Д. Кантемир в
известном «Описании Молдавии», относящемся к рубежу XVII — XVIII вв.,
высказал предположение о существовании в прошлом у молдаван
скифских божеств. В списке богов, называемых Кантемиром, наряду со
скифскими фигурировали и славянские — Перун, Волос, Похвист. Исходя из
общего процесса складывания молдавского народа, можно предположить,
что на ранней стадии его этнического развития в религии молдаван
большую роль играли дакийские и римские дохристианские представления.
Но в позднейшей молдавской религиозной мифологии не сохранилось имен
ни дакийских, ни римских божеств. В то же время в народе жили имена
славянских богов. Святой Василий назывался Волосом. Имя другого бога
сохранилось в выражении «ускат ка сварогу» (сухой, как Сварог), где
Сварог -— бог солнца — выступает как символ засухи. Все это
свидетельствует о значительном влиянии славянских представлений на молдаван.
Впоследствии культ отдельных божеств в основном был заменен
почитанием христианских святых, однако некоторые пережитки древних
верований продолжали бытовать еще долго.
В XV в. в процессе дальнейшего развития феодализма продолжалась
экспроприация свободных общинных земель. Расширение земельных
угодий феодального боярства и монастырей сопровождалось закрепощением
крестьянства. С конца XIV — начала XV в. основная масса
непосредственных производителей — крестьян делилась на две категории: живущих
по «волошскому» праву — лично свободных общинников и живущих по
«холопскому», или «татарскому» праву — лично несвободных. «Волош-
ское» право сложилось в эпоху, когда крестьяне жили сельской общиной
и сробща владели землей. Общиной управляли кнезы, жудэ, или ватманы,
в руках которых находилась судебная власть. С отчуждением общинных
земель к феодалам перешло и право на труд крестьян, живших на этих
землях.
Несмотря на то, что община сохранялась на протяжении всего
средневековья, положение частновладельческих крестьян, живших по
«волошскому» праву, оставалось очень тяжелым. Номинально они считались
свободными и даже имели право уходить от своего владельца, но
вследствие непосильных повинностей по существу приближались к положению
полностью закрепощенных. Еще более тяжелой оказалась судьба
холопов. Эту категорию составляли цыгане и военнопленные татары; они жили
по «татарскому», или «холопскому» праву и назывались робъ (рабы).
Единственно, чем холопы отличались от полных рабов, это то, что они жили
своими домами (салаши), но их могли продавать без земли, и повинности
их, даже по сравнению с повинностями остального сельского населения,
были чрезвычайно тяжелыми.
Господствующий класс в Молдавии представляли бояре, которые
делились на «великих» и «малых», в зависимости от размеров землевладения.
Землей (отчина или дедина) они владели наследственно. Наряду с этим
старинным боярством возник и развивался класс новых землевладельцев,
получивших земли от государства за службу (выслужане), В документах
XVI в. встречается уже их новое название — куртени (дворяне).
Процесс закрепощения крестьян сопровождался ожесточенной классовой
борьбой.
Наибольшего расцвета Молдавия достигла в годы правления
Стефана Великого (1467—1505). Этот господарь в союзе с дворянством и
городами жестоко подавлял сопротивление оппозиционного боярства, стремясь
776

укрепить единую централизованную власть. Однако успехи его были
временными и мощного централизованного государства ему создать не
удалось. Мужественная полувековая борьба молдавского народа с одним иа
сильнейших государств того времени — Турцией закончилась в начале
XVI в. при преемниках Стефана Великого поражением молдаван.
В период трехвекового турецкого ига и без того тяжелое положение
молдаван усугублялось гнетом фанариотов — лиц греческого
происхождения, преимущественно из константинопольского квартала Фонар;
они брали у турецкого правительства на откуп право собирать налоги
и взимали их с населения в увеличенном размере.
В XVI—XVII вв. значительная часть молдавского крестьянства
превратилась по существу в бесправных крепостных, хотя по закону они
продолжали оставаться лично свободными. Начиная с XVII в. классовая
борьба эксплуатируемых масс города и деревни приняла форму
гайдуцкого движения. Гайдуки выступали против местных и иноземных
угнетателей, народ видел в них своих освободителей.
Попытки некоторых молдавских господарей, как, например,
Дмитрия Кантемира (конец XVII —начало XVIII в.), с помощью России
освободить свою страну от турецкого господства не дали результатов. Но за
это время окрепли связи между украинским и молдавским народами,
которых сближали и территориальное соседство, и общность культуры, и
борьба против общего врага — турок. Украинцы под предводительством
знаменитых гетманов — Лободы, Наливайко, Конашевич-Сагайдачного,
Богдана Хмельницкого нередко выступали совместно с молдаванами
против турок и татар.
После русско-турецкой войны 1806—1812 гг. по Бухарестскому
мирному договору большая часть Молдавского господарства (Бессарабия)
отошла к России. С этих пор судьбы Бессарабии и Запрутской Молдавии
разошлись. Запрутская Молдавия в 1859 г. вошла в состав вновь
образованного государства Румынии.
С присоединением к России пустующие земли на юге Бессарабии,
разоренные многочисленными набегами татар, стали постепенно заселяться-
Сюда бежали из России и Украины крепостные крестьяне, спасаясь от
помещичьего гнета. Кроме того, тут появились выходцы из славянских
государств Балканского полуострова, спасавшиеся от гнета турок.
Здесь были созданы поселения колонистов (болгар, гагаузов, албанцев
и др.).
В первой половине XIX в. в Бессарабии в недрах феодального строя
начали возникать новые товарно-денежные отношения. Основным
объектом торговли была пшеница. Для ведения хозяйства землевладельцы были
заинтересованы в деньгах и постепенно стали заменять натуральные
повинности денежными. В помещичьих хозяйствах на юге Бессарабии
начали применять наемную рабочую силу. Благоприятное влияние на
развитие сельского хозяйства Бессарабии оказало установление тесных
экономических связей с центральной Россией. Этому способствовала и
близость порта Одессы, через который Бессарабия сбывала свои
продукты на внешний рынок. Большое развитие получили виноградарство и
садоводство. В первой половине XIX в. в Бессарабии возникла
промышленность по переработке фруктов.
В классовой структуре молдавского общества этого периода высшую
ступень общественной иерархии занимали представители крупного
боярства и духовной знати, в руках которых были сосредоточены основные
богатства страны. По положению они были приравнены к потомственному
дворянству России. Затем шли бояринагии (бояре, не достигшие высших
должностей), мазылы (отставные чиновники) и рупташи (потомки
местного духовенства). Бояринаши были освобождены от уплаты налогов
и исполнения других повинностей и уравнены в правах с личными
777

дворянами России. Мазылыи рупташи платили лишь посемейный налог и
были приравнены к однодворцам Центральной России. Следующую
социальную категорию составляли резеши. Вначале это были крестьяне-
общинники, но в процессе отчуждения общинных земель и
имущественного расслоения крестьянства в резешскую общину стали проникать бояре,
купцы и зажиточные крестьяне. Захватив земли резешей, они
присвоили себе и права, связанные с общинным землевладением. Таким образом,
основную массу резешей составляли крестьяне, владевшие землей на
основе частной собственности.
Наиболее многочисленную социальную категорию—70% всего
населения Бессарабии — составляли крестьяне — царане. Продолжая
номинально оставаться лично свободными, они фактически по своему
положению приближались к крепостным. Своей земли они не имели, а за
право пользования помещичьей или монастырской землей отбывали барщину
и несли другие повинности. Наконец, несколько особое положение
занимали государственные крестьяне. Эта категория создалась на юге
Бессарабии после русско-турецкой войны 1806—1812 гг., когда отсюда были
выселены татары и стали оседать различные группы пришлых поселенцев.
Своей земли они не имели и селились на казенных землях, но их
положение по сравнению с царанами оказалось несколько лучшим, так как они
платили только государственные и земские сборы и не несли барщинной
повинности.
Присоединение Бессарабии к России дало толчок к развитию
ремесленно-мануфактурного производства, а следовательно, и к зарождению
рабочего класса. В 1858 г. в Бессарабии насчитывалось 425 кустарных
предприятий, численность рабочих доходила до 1200 человек. Однако
царское правительство было заинтересовано в сохранении Бессарабии
как сельскохозяйственного района, и его политика была направлена не
на рост промышленности, а на расширение феодальной эксплуатации
крестьян. В 1857 г. число бессарабских предприятий составляло немногим
больше 1% общего числа предприятий России. Несмотря на некоторый
рост, ремесленно-мануфактурное производство Бессарабии занимало
ничтожное место в общероссийской экономической жизни.
В середине XIX в. общий кризис крепостной системы в России не мог
не затронуть и Молдавию. Здесь развитие капитализма в сельском
хозяйстве шло быстрее, чем в центральных районах России. В новых условиях
развивающегося капитализма выявилась экономическая
несостоятельность применения крепостного труда. Пытаясь усилить эксплуатацию
царан, помещики довели их хозяйства до полного разорения, что вызвало
резкое обострение классовой борьбы. Восстания следовали одно за
другим и накануне реформы 1861 г. охватили всю Бессарабию.
В конце 60-х годов XIX в. правительство царской России было
вынуждено провести в Бессарабии земельную реформу. 14 июля 1868 г. оно
опубликовало положение о реформе. Центральное место в нем занял вопрос о
земельном устройстве царан. Положение подтвердило право помещиков
на владение землями, принадлежавшими им до реформы, но обязывало
помещиков наделить своих царан землей. Царане же должны были нести
за это определенные повинности. Земельные наделы выделялись
независимо от числа членов семьи и передавались не в общинное пользование, а
в посемейно-наследственное с правом выкупа. При этом крестьянин мог и
не брать участка, но если выкупал его, то получал право на его продажу.
Такой порядок землепользования ускорил процесс расслоения
молдавского крестьянства. Более зажиточные скупали земли и превращались в
кулаков, а большая часть сельского населения вынуждена была
продавать свои наделы и, становясь батраками, попадала в кабалу к помещикам
и кулакам. Помещики стремились под любыми предлогами не давать
крестьянам земли, вследствие чего некоторые царане остались без наделов.
778

При разделе земель лучшие участки отошли к помещикам, что создавало
необычайно дробную чересполосицу. Во многих местах крестьяне были
лишены угодий. В результате уравнительного посемейного наделения
землей многим семьям ее не хватало, и царане были вынуждены на
кабальных условиях арендовать землю у помещиков. До полного выкупа
надела оставались в силе все феодальные повинности. Таким образом,
крестьянская реформа в Бессарабии, как и реформа 1861 г. в Центральной
России, имела грабительско-крепостнический характер.
В ответ на это уже в 1869 г. вспыхнули крестьянские восстания, но
были жестоко подавлены. С 1869 г. на Бессарабию распространились
общерусские судебная и земская реформы, а с 1871 г.— городская реформа.
Все эти реформы подготовили окончательное превращение Бессарабии,
где еще сохранялись некоторые местные особенности в законодательстве,
в губернию царской России, что и было оформлено законодательным
актом 1873 г.
Капитализм в Молдавии развивался односторонне: даже в конце XIX в.
свыше 85% ее населения было занятое сельском хозяйстве и только около
15% —в промышленности, в основном в пищевой, и в торговле. Рабочий
класс Молдавии до 90-х годов прошлого века не имел своей организации.
Лишь в 1890-х годах под непосредственным влиянием русских
политических ссыльных здесь возникли первые рабочие марксистские кружки,
положившие начало организованному рабочему движению. К началу
XX в. эти кружки стали объединяться. В 1900 г. в Кишиневе создалась
социал-демократическая группа, а в 1902 г.— комитет РСДРП, тесно
связанный с Одесским комитетом и руководивший революционным
движением рабочих и крестьян Молдавии. В Кишиневе работала подпольная
типография, печатавшая ленинскую газету «Искра». В период первой
буржуазно-демократической революции 1905—1907 гг. здесь были
организованы всеобщая забастовка и массовая политическая
демонстрация (21 августа 1905 г.), жестоко расстрелянная по приказу царских
властей.
Однако, несмотря на колониальную политику царского правительства,
все же объективно не могло не сказаться прогрессивное значение
присоединения Бессарабии к России. К 1912 г., т. е. через 100 лет после
присоединения, население Бессарабии увеличилось в 10 раз —до 2,5 млн.
человек. Улучшилось судоходство по Днестру и Дунаю, выросла
протяженность железных дорог. До присоединения к России Бессарабия не имела
своих школ, и даже большинство бояр было неграмотно. В 1912 г. в этом
крае уже насчитывалось 56 средних общеобразовательных и специальных
школ и 1709 — низших. Но преподавание в них велось на русском языке.
К 1913 г. в Бессарабии было более 100 больниц и столько же аптек.
Борьба русского пролетариата и крестьянства против царизма и поме-
щичье-капиталистического гнета не могла не найти живого отклика среди
трудящихся молдаван. Уже в период 1905—1907 гг. в Бессарабии
выдвинулся легендарный герой — революционер Григорий Котовский,
создавший свой отряд, который боролся с помещиками и ставленниками
русского царизма. В дальнейшем Котовский стал одним из прославленных
полководцев Красной Армии. Сынами молдавского народа были Михаил
Фрунзе и Сергей Лазо.
В результате победы Великой Октябрьской социалистической
революции власть в Молдавии перешла в руки рабочих и крестьян. Прогнав
помещиков, крестьяне получили лучшие земли. Однако это
продолжалось недолго. Румынские империалисты, воспользовавшись временными
затруднениями молодой Советской Республики, при прямой поддержке
предателей молдавского народа из буржуазного правительства Молдавии
(«Сфатул Церий»), немецких империалистов и Антанты 15 марта 1918 г.
захватили Бессарабию. Советские войска вместе с молдавским народом
779

оказали ожесточенное сопротивление захватчикам, и Румынии пришлось
подписать соглашение об отводе войск из Бессарабии. Однако это
соглашение в том же 1918 г. было вероломно нарушено.
До 1940 г. Бессарабия продолжала оставаться под властью румынских
оккупантов, разоривших страну и приведших в упадок ее хозяйство.
Земли, переданные крестьянам при Советской власти, у них отняли и
отдали помещикам. Румынское буржуазно-помещичье правительство,
рассматривая Бессарабию как рынок для сбыта своих товаров, совершенно
не интересовалось развитием промышленности этой области. Молдавский
народ попал под жестокий гнет румынских помещиков. Все это не могло
не вызывать народного возмущения, активного выступления против
оккупантов. Наиболее крупные восстания вспыхнули в 1919 г. (Хотинское)
и в 1924 г. (Татарбунарское), но были подавлены с чрезвычайной
жестокостью.
Политика румынского правительства в Бессарабии привела к томуг
что около 300 тыс. ее населения эмигрировало в США и другие страны.
Бессарабия превратилась в румынскую колонию.
В пределах Советского Союза на левобережье Днестра в 1924 г. была
создана Молдавская Автономная Советская Социалистическая Республика
с центром сначала в Балте, а затем в Тирасполе. Экономическое и
культурное развитие Молдавской АССР являло собой разительный контраст
по сравнению с правобережной Молдавией. К 1939 г. в Молдавской АССР
насчитывалось 343 промышленных предприятия против 24
полукустарных предприятий в 1924 г. Основную долю продукции этих предприятий
давала консервная промышленность. Кроме того, была развита
сахарная, маслобойная, мукомольная и винодельческая промышленность,
а также металлообрабатывающая и бочкотарная.
Социалистическая реконструкция сельского хозяйства коренным
образом изменила экономику, культуру и быт молдавской деревни. В 1939 г.
колхозам принадлежало 99,6% всей посевной площади.
В области народного образования Молдавская АССР также достигла
огромных успехов. В 1939 г. в ней насчитывалось 504 школы, из них 135
молдавских. Было введено всеобщее семилетнее обучение. В Тирасполе
открылись сельскохозяйственный, педагогический и учительский
институты. В Молдавской АССР были созданы девять техникумов, широкая
сеть клубов и театров. Впервые молдаване получили литературу и газеты
на родном языке.
Никогда не признавая вероломного захвата Бессарабии, Советское
правительство неоднократно ставило перед Румынией вопрос о
возвращении этой территории Советскому Союзу, и 28 июня 1940 г. по договору
между СССР и Румынией Бессарабия была воссоединена с СССР. VII сессия
Верховного Совета СССР 2 августа 1940 г. приняла закон об образовании
из Молдавской АССР и Бессарабии Молдавской Советской
Социалистической Республики. Советская власть безвозмездно передала трудовому
крестьянству Бессарабии изъятую у помещиков и кулаков землю: около
230 тыс. га пахотной и 71 тыс. га засеянной земли, 2343 га садов и
виноградников и 20 тыс. голов скота. Была аннулирована огромная задолженность
крестьян румынским банкам и помещикам. В Бессарабии были созданы
52 МТС. Крестьяне получили большую семенную ссуду и денежную
дотацию на приобретение сельскохозяйственного инвентаря. Стала
развиваться местная промышленность, особенно пищевая и легкая. Была создана
густая сеть школ с обучением на молдавском и русском языках. В селах
открылись поликлиники и амбулатории.
Однако это бурное экономическое и культурное развитие молдавского
народа было прервано 22 июня 1941 г. в результате вероломного
нападения фашистской Германии и ее сателлитов на Советский Союз.
Молдаване познали всю горечь оккупации, находясь в течение четырех лет Великой
780

Раздел земли, принадлежавшей помещику. Кишиневский уезд. 1940 г.
Отечественной войны под фашистским игом. Экономике и культуре
молдавского народа был нанесен огромный ущерб. Захватчики превратили
в руины большую часть городов Молдавии. Были разграблены и
частично уничтожены библиотеки, музеи и театры. Убытки, которые
понесло народное хозяйство Молдавии, превысили 16 млрд. рублей. Фашистские
изверги, по далеко неполным данным, замучили и убили свыше 65 тыс.
мирных жителей Молдавии и угнали в рабство около 50 тыс. человек.
Молдавский народ встал на защиту своей любимой Родины и активно
включился в борьбу против немецко-фашистских оккупантов. Благодаря
историческим победам Советской Армии в августе 1944 г. Молдавия была
полностью очищена от врага. В годы послевоенного строительства
Молдавия в короткий период восстановила разрушения, причиненные войной,
и теперь бурными темпами развивает свое многоотраслевое хозяйство.
Молдаване вместе с другими народами Советского Союза являются
активными строителями коммунизма.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО
И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
С древнейших времен основным занятием населения на
территории нынешней Молдавии являлось сельское хозяйство. Полеводство и
животноводство, виноградарство и виноделие, садо-
Сельское водство и огородничество были развиты в Прутско-
Х03ЯИСТВ0 тт т/г
Днестровском междуречье. Издавна молдаване
занимались и пчеловодством.
Еще в XVIII в. на территории Молдавии отчетливо выделялись два
сельскохозяйственных района: в северной и центральной частях
Молдавии население вело оседлое животноводческо-земледельческое хозяйство,
а в южной части господствовало отгонное скотоводство. На юге в этот
период земледелие было подсобным занятием. Скот издавна находился на
781

подножном корму, даже зимой, мягкой и малоснежной. Запасы корма
на зиму стали делать только с конца XVIII—начала XIX в., с
увеличением количества крупного рогатого скота. Одновременно начали строить
загоны и переходить к стойловому содержанию скота. К этому времени
относится и возрождение пришедшего было в упадок земледелия на юге
Молдавии. Применялась залежная система земледелия. Обрабатывали
небольшие участки земли, засевая их в основном просом и в меньшей
степени пшеницей-арнауткой. Зерновые сеяли только для нужд своего
хозяйства. Продавать продолжали в основном скот и продукты
животноводства. Землю обрабатывали или ручными орудиями, или ралом и сабаном.
Молдаване центральных и северных районов применяли переложную
систему земледелия, заимствованную от славян.
С конца XVIII — начала XIX в. с усовершенствованием
сельскохозяйственных орудий стала быстро увеличиваться и площадь
распахиваемой земли. Увеличение доли земледелия в экономике края особенно
сказалось после присоединения Бессарабии к России в 1812 г. Торговые связи
Бессарабии с другими, более развитыми губерниями России и
включение ее в мировой рынок предопределили экономическую специализацию
сельского хозяйства Бессарабской губ., чему благоприятствовали
природные условия и рост народонаселения.
С 20 до 70—80-х годов XIX в. в Бессарабии господствовала
экстенсивная переложная система земледелия, при которой 1/б—х/в часть
пригодной для обработки земли находилась под посевами, а остальная —
под перелогом и использовалась под пастбища и сенокосы. Поэтому
скотоводство еще и в первой половине XIX в. оставалось главной отраслью
сельского хозяйства Молдавии. Этому способствовало и то, что в лесистых
* районах ее центральной и северной частей применялась прежняя подсеч-
но-переложная система земледелия, и, следовательно, тоже не было
значительных посевных площадей.
На целинных землях сеяли просо, яровую пшеницу и разводили бахчи,
на старопахотных — озимую пшеницу, табак, кукурузу, овес, ячмень,
гречиху. Основными посевными культурами были пшеница и кукуруза.
Но к середине XIX в. пшеница начала постепенно вытеснять кукурузу.
Это объясняется ростом товарной ценности пшеницы, которая вначале
производилась главным образом в помещичьих хозяйствах, а затем ее
стали сеять в хозяйствах колонистов, государственных крестьян и царан
преимущественно на экспорт, в то время как кукуруза возделывалась
почти исключительно для личного потребления.
К середине XIX в. значительно увеличились и посевы технических
культур — табака, конопли, подсолнечника и др. Все это способствовало
более раннему возникновению капиталистических отношений в сельском
хозяйстве Бессарабии по сравнению с остальными губерниями царской
России.
Примерно к 1850-м годам земледелие стало ведущей отраслью
сельского хозяйства Молдавии; с этого времени начался и переход от переложной
системы земледелия к трехпольной.
Со второй половины XIX в. в Молдавии выделялись три
сельскохозяйственных района: в северной Молдавии были почти одинаково развиты
полеводство и животноводство; в центральной части, охватывающей
лесные и холмистые массивы молдавских Кодр, большое распространение
получили виноградарство и садоводство. Из злаковых культур здесь
преобладала кукуруза, а в дальнейшем — озимая и яровая пшеница.
Местами сеяли много табака. Южный район с его обилием залежных
земель, пастбищ и относительной малонаселенностью стал центром
производства товарного зерна и развития животноводческого хозяйства.
Капиталистическое развитие сельского хозяйства Молдавии не везде-
шло одинаковыми путями и темпами. Вначале капиталистические отно-
782

шения начали развиваться на юге Молдавии. Здесь крепостное хозяйство
было слабее, чем в других районах края. Помещичье и монастырское
землевладение на юге охватывало 30% земельной площади. Основную
массу жителей этой зоны составляли государственные крестьяне и
колонисты, некоторая часть последних входила в состав новороссийского
казачества. В середине XIX в. в пользовании крестьян находилось 55% всех
земель юга Бессарабии. Они имели возможность на своих полях
применить более усовершенствованную технику, многие из них создавали
многоотраслевые фермерские хозяйства преимущественно торгово-зернового
и животноводческого направления. Уже к середине XIX в. южные
хозяйства стали развиваться по американскому пути.
Старинное рало с полозом. Село Подоймицы Резинского района
Иным было положение в центральных и северных районах Бессарабии.
Здесь преобладало крупное помещичье землевладение. В северной части
помещикам принадлежало 94%, а в центральной — 77% всей земли.
Хотя помещичье хозяйство все более приобретало товарный характер 7
капиталистические отношения здесь развивались значительно
медленнее, чем на юге. Большая часть помещиков применяла
непроизводительный крепостной труд и сохраняла старые, отсталые формы ведения
хозяйства. В центральных и северных районах Бессарабии в пореформенный
период развитие сельского хозяйства пошло по прусскому пути.
Сельскохозяйственные орудия молдаван также прошли определенные
исторические этапы развития. Археологические раскопки на этой
территории дают представление о разнообразных пахотных орудиях
плужного типа. Здесь были распространены и рала, и плуги. В первой половине
XIX в. в Молдавии использовались два вида рал: легкое однозубое с
двумя рукоятками, в которое впрягали одну пару волов, и тяжелое с
тремя зубьями, сходное с украинским тройчаком; оно не имело рукояток и
в него впрягали две пары волов. Оба эти типа пахотных орудий
применялись при неглубокой вспашке мягкой почвы. В бедняцких хозяйствах
Бессарабии они сохранялись вплоть до сплошной коллективизации
(1949 г.) как основные орудия обработки почвы.
На тяжелых дернистых почвах степных районов Молдавии
использовали рало с полозом. Для отваливания почвы его снабжали небольшими
отвальными досками. Со второй половины XIX в. появились и многозу-
бые рала (драпак), ас конца XIX — начала XX в. самой
распространенной формой стали заводские треугольные рала на железной раме с
пятью — семью зубьями, на колесном ходу. В бедняцких хозяйствах
правобережья Молдавии трехзубыми ралами пользовались вплоть до
1940-х годов.
В течение XVIII и почти до конца XIX в. для подъема целины и
залежи молдаване применяли массивный, так называемый малороссийский
783

плуг, который был известен на этой территории еще в IX—XI вв. В такой
плуг запрягали четыре—шесть пар волов. Для вспашки старопахотных
земель использовали более легкий украинский плуг и сабан. Последний
был приспособлен для конной тяги. Еще в XX в. им пользовались для
междурядной обработки картофеля.
Для вспашки почвы на склонах холмов в центральных и северных
районах Молдавии использовали плуг с переносным отвалом.
В пореформенный период большое распространение получили
железные плуги заводского производства конструкции колониста Гена.
Вначале их применяли только в крупных помещичьих хозяйствах, а затем
они распространились по всей южной и большей части центральной
Молдавии. Пахали заводскими плугами и других конструкций.
В течение XVIII и почти вплоть до XX в. преобладающее большинство
крестьянских хозяйств посев производило вручную, причем сеяли двумя
способами: в южной части — по стерне, а в северной — по вспашке.
Сеяли чаще всего вразброс. С конца XIX в. широкое распространение получил
посев кукурузы в борозду, за плугом.
В первой половине XIX в. в помещичьих хозяйствах появились
первые сеялки, но прививались они медленно. Даже к 1870-м годам лишь
некоторые помещики обзавелись рядовыми сеялками для посева
кукурузы. В начале XX в. в помещичьих и кулацких хозяйствах стали
применять одноконные пяти- или шестирядные сеялки. У зажиточных
крестьян в 70-х годах XIX в. появились своеобразные «сеялки» в виде ведра
с дырчатым дном, прикрепляемого к оси колеса плуга, шедшего по
борозде. В ведра насыпали кукурузные зерна, и при движении плуга они
падали в борозду. В бедняцких крестьянских хозяйствах такие сеялки
получили распространение лишь в 1920-х годах.
Посевы заделывали бороной или многозубым ралом. Наиболее
древним типом были деревянные бороны в виде волокуши, затем стали
применять рамные деревянные бороны, потом с железными зубьями и,
наконец, железные бороны заводского производства. Забороненную вспашку
прикатывали каменными катками. Из ручных орудий обработки почвы
наиболее распространенными были заступы и сапы. В бедняцких
хозяйствах этими орудиями рыхлили почву на небольших участках.
Вплоть до середины XIX в. для уборки колосовых применяли зубчатый
серп, который на этой территории известен с древних времен. Любопытно
отметить, что даже по форме молдавский серп мало отличался от тивер-
ского. Одним из отличительных его признаков является резкое
расширение клинка в средней части и большая кривизна лезвия. Рукоятка у
такого серпа короткая. Для срезания кукурузных стеблей иногда
использовали самодельный серп, сделанный из лезвия косы, с гладким клинком.
О древности применения здесь серпа можно судить по тому, что в
молдавском языке термин жатва является производным от слова «серп» (сечерэ —
серп, сечергиу — жатва). Косой до середины XIX в. косили только траву.
Но со второй половины XIX в. в южных зерновых районах коса стала
основным орудием уборки урожая, тогда как в северных районах, включая
Кишиневский уезд, по-прежнему урожай убирали серпом. В Бессарабии
примитивный способ уборки сохранялся до 1940-х годов.
Наиболее древним видом косы на территории Молдавии была горбуша.
Ее находят в археологических памятниках, относящихся к IX—XIV вв.,
а в лесистых районах Молдавии ее можно встретить в личном хозяйстве
и в наши дни. На остальной части края она была вытеснена косой с
длинным и широким лезвием, которая также дожила до наших дней. По форме
и величине она близка к степным украинским косам. Коса-горбуша тоже
видоизменилась, ее лезвие стало узким и коротким, теперь она напоминает
косы, которые встречаются в Румынии, Венгрии и Чехословакии.
Большая коса особенно распространилась в южных зерновых районах Молда-
784

вии. Для уборки хлебов косы применяли и со специальными
приспособлениями (крюки и др.) и без них.
В зависимости от того, каким орудием убирали хлеб, различались и
способы его укладки. Если хлеб убирали серпом или косой со
специальными приспособлениями, то срезанные колосья связывали в снопы (снопъ)
и укладывали в крестцы (пичоръ) и копны (копэ). При уборке косой без
дополнительных приспособлений их сгребали граблями в копны, а затем
метали в стога и скирды при помощи деревянных вил с тремя и более
зубьями. При укладке снопов в скирды использовали длинные
деревянные двузубые вилы. Жатвенные машины в Молдавии появились в
помещичьих хозяйствах юга лишь к 60-м годам прошлого столетия.
Молотили по-разному. На юге преобладала молотьба с помощью лошадей
как незапряженных, так и запряженных в подводу, в деревянный или
каменный каток, в молотильную доску. Часто практиковалась молотьба
при помощи волов, для чего их подковывали.
В северных районах Молдавии в XVIII—XIX и начале XX в.
главным орудием обмолота служил цеп. На юге его применяли иногда для
обмолота кукурузы и бобовых. Для обмолота цепом снопы укладывали
в ряд, один на другой, молотили их вдвоем, идя один навстречу
другому. Первые заводские паровые молотилки в Молдавии появились
с середины XIX в., но их приобретали только помещики и кулаки.
После обмолота зерно провеивали в грохоте. Веялки появились лишь
в 1860-х годах и до начала XX в. оставались достоянием лишь самых
крупных землевладельцев.
Крестьяне хранили урожай на чердаках (левобережная часть
Молдавии) или в специальных ямах (на правобережье).
Таким образом, несмотря на то, что Бессарабия в прошлом была
одной из зерновых житниц России, распространенные там система
земледелия и сельскохозяйственные орудия были очень отсталыми. Такими
они оставались и в период господства буржуазно-помещичьей Румынии,
тогда как в Молдавской АССР уже господствовал колхозный строй
с механизированным хозяйством. Положение в Бессарабии коренным
образом изменилось лишь с воссоединением ее с СССР и особенно с
1949 г.— после массовой коллективизации крестьянских хозяйств.
Животноводство до середины XIX в. было преобладающим занятием
населения Молдавии. Разводили крупный и мелкий рогатый скот,
причем последний преобладал, составляя до 1870 г. 3Д всего поголовья.
Особенно были распространены овцы цигайской, а затем и мериносовой
породы. Постепенно мериносовое овцеводство вытеснило всякое другое и
превратилось в крупную отрасль помещичьего товарного хозяйства.
Овечья шерсть была основным предметом бессарабского экспорта не
только на рынки России, но и за границу. В этот период в Молдавии
существовало два типа животноводческого хозяйства: отгонное и с
летним содержанием на пастбищах и зимним — в стойлах.
Ареалом отгонного скотоводства (в основном овцеводства) был юг
Молдавии. Здесь оно сосредоточивалось преимущественно в руках
крупных скотопромышленников из соседних стран, арендовавших местные
пастбища. Еще в давние времена на обширных пастбищах Буджакской
степи паслись многочисленные стада, принадлежавшие ногайским татарам.
Сюда же пригоняли свой скот владельцы стад из северных районов
Молдавии, Трансильвании, Валахии и Венгрии. На ночь или на дойку
скот собирали в специально отгороженном месте, которое называлось
стынэ, а участок вокруг него, на котором скот отдыхал после дойки,—
тырлэ. Для пастухов строили специальные хижины, часто полуземлянки
(колибэ). Естественно, что при постоянном перемещении скота с одного
пастбища на другое стыну огораживали временно, для этого
пользовались переносным каркасом. Внутри стыны было два окола: один для
50 Народы Европейской части СССР, II 785

яловых и другой для дойных овец. Дойку- производили в специальном
месте око л а — струнгэ.
Несколько человек ухаживали за стадом. Обязанности между ними
были разграничены. Скутарул отвечал перед владельцами за сохранность
и состояние стада. Он должен был договариваться с владельцами и
производить с ними все расчеты. Бачиул занимался обработкой молока,
изготовлял брынзу. Пас скот чабан, которому при дойке помогал
подросток 14—16 лет.
Колибэ состояла из двух частей: спальни (дормитор) и кошарни,
где держали зимой молодняк, обрабатывали молоко и хранили
полученные продукты до их распределения между владельцами скота или до
продажи на рынке. Последняя форма реализации продуктов
преобладала.
Доля каждого владельца скота при распределении продуктов
устанавливалась заранее по количеству ожидаемого от его овец молока. Для этого
в определенный день при формировании стада каждый владелец сам доил
своих овец в одну посуду. Затем бачиул опускал туда карымб —
четырехгранную палку, на которой отмечался уровень молока в ведре. Эта
отметка переносилась на рэзиш — другую такую же палку, которая
отдавалась владельцу скота. Карымб же оставался у бачиул а. Во время дележа
продуктов, полученных от всего стада, каждый владелец
предъявлял свой рэзиш, по которому определялось причитающееся ему
количество брынзы. Первым получал брынзу владелец наибольшего количества
овец в стаде.
Отгонное скотоводство развивалось в Молдавии до второй половины
XIX в., когда начался быстрый капиталистический рост земледелия.
Наступление на целинные земли привело к резкому сокращению
пастбищ и сенокосных угодий. Доля отгонного скотоводства в экономике края
стала быстро сокращаться, а в конце XIX —начале XX в. им вообще
перестали заниматься.
В северных и центральных районах Молдавии, где был распространен
локальный тип скотоводства, летом скот пасли на пастбищах, а зимой
держали в стойлах. Разводили крупный рогатый скот (коров, быков)г
а также свиней и лошадей. Большое значение имело разведение овец
и коз.
Формы организации этого типа хозяйства были разнообразны. В
небольших деревнях односельчане объединяли крупный рогатый скот в одно
стадо. Для выпаса мелкого скота создавали отдельное стадо. Село
нанимало чабанов или односельчане пасли стадо по очереди. В больших
селах каждая часть села (махала) создавала свое стадо.
Из крупного рогатого скота составляли несколько стад: дойные
коровы, яловые, рабочий скот и телята. Стадо молочного скота, которое
обслуживали, как правило, два пастуха (вэкаръ), держали на пастбищах,
расположенных неподалеку от села. Летом такое стадо пригоняли в обед
для дойки в село. Весной и осенью стадо выгоняли на пастбище на
целый день.
Яловый скот все лето содержали на отдаленных от села пастбищах.
В это стадо в свободные дни пригоняли рабочих волов и лошадей.
Местами для рабочего скота отводили лучшую толоку.
Овец также делили на несколько стад, а ягнят часто пасли вместе с
телятами. Эти стада держали на самых близких от села пастбищах.
Стадо дойных овец обслуживало не менее двух пастухов: один из них доил
овец и обрабатывал молочные продукты, а второй помогал ему.
И здесь для овец огораживали стыны, которые по своему устройству
ничем не отличались от стын отгонных скотоводов, но были не
переносными, а постоянными. Некоторые села вообще не ставили стын,
пригоняли овец на дойку домой.
786

Весенне-осенний выпас скота на пастбищах продолжался с 23 апреля
ст. ст. (день св. Георгия) до 26 октября (день св. Дмитрия). На юге
Молдавии овец выгоняли на пастбища в феврале и марте. В начале весеннего
цикла овец стригли и ягнят отделяли от маток. В конце мая (по
народному календарю обычно в день «Думиника Маре» — 29 мая) определяли
количество молока, даваемого овцами каждого хозяина (проба лаптелуй).
После снятия пробы устраивалось общее гулянье с песнями и хороводами.
С начала весеннего цикла и до 20 июля (Ильин день) овец обычно
доили три раза в день. В этот период овец пасли на толоках, выгонах и
сочных пастбищах.
Началом летнего цикла считалось 29 июня (Петров день). После
уборки урожая с полей стада пасли по стерне и по парам. Таким образом,
одновременно с выпасом происходило и унавоживание этих земель.
С 20 июля и до 8 сентября (день Малой Марии) овец доили два раза в день,
а с 8 сентября и до конца выпаса их доили только один раз в день. В этот
последний период владельцы скота рассчитывались с чабанами и
готовились к содержанию скота в загонах. Иногда, если погода позволяла,
производился и зимний выпас скота.
До конца XVIII в. такие угодья, как пастбища, выгоны, толоки и
сенокосы, находились в общинном пользовании. В общинные пастбища
превращались и те поля, с которых был убран урожай. В то время
размеры общинных угодий, принадлежавших данному селу, не
устанавливались. Но затем молдавские господари стали ограничивать крестьянские
угодья. В 1805 г. молдавский господарь А. Муруз определил для крестьян
меру в полфалча1 земли на каждую голову крупного рогатого скота, но
не больше 12 фалчей на одно хозяйство. Как уже отмечалось выше,
скотоводство в этот период было главным источником дохода и крупные
землевладельцы стремились увеличить свои угодья за счет крестьянских
общинных владений. В дальнейшем при перераспределении земель в связи
с аграрными реформами второй половины XIX в. крестьяне не получили
ни выпасов, ни сенокосов. Они были вынуждены арендовать эти угодья
за большие суммы. В 1890 г. арендная плата за сенокосы в центральных
и северных районах Молдавии составляла 25—40 руб. за десятину, а за
пастбища платили по 12 руб. с пары волов. Пастбища и сенокосы брали в
аренду либо сообща целым селом, либо группой односельчан. Владелец
наибольшего количества скота становился хозяином стыны.
С 1870-х годов в Молдавии началось сокращение поголовья скота не
только на юге, но и в северных и центральных районах, так как
скотоводство стало вытесняться земледелием. К этому следует добавить, что,
хотя на протяжении веков скотоводство приносило основной доход,
уровень самого хозяйства был низок. Разводили одни и те же породы скота,
продуктивность которых была очень мала. Скот часто страдал от
бескормицы, так как не всегда имелась возможность обеспечить его кормами на
зимнее время. На зиму для него не строили теплых помещений, и скот
часто и зимой находился в загонах под открытым небом.
Такое нерациональное ведение животноводческого хозяйства в
Бессарабии продолжалось вплоть до 1949 г.— года сплошной коллективизации.
Наряду с основными отраслями сельского хозяйства — полеводством
и животноводством, население Прутско-Днестровского междуречья с
глубокой древности занималось виноградарством и виноделием. Археологами
на этой территории найдены амфоры для виноградного вина и монеты
с изображением виноградных гроздей, относящиеся к III—II вв.
до н. э.
В условиях феодализма большая часть виноградников принадлежала
крупным хозяйствам, владельцы которых имели монополию на продажу
Фалч — старая молдавская мера, равная 4322 м2.
787 да*

вин и других напитков. Поэтому наибольшее развитие виноградарство
и виноделие получили именно в феодальных владениях. Но этими
отраслями сельскохозяйственного производства занимались и в крестьянских
хозяйствах. Феодальная рента, которую с них взимали, включала пого-
норит — денежный налог с каждого погона виноградных насаждений и
вадрарит — десятую часть с полученного вина.
Рост промышленного виноградарства в Молдавии начался лишь
с присоединения Бессарабии к России в 1812 г. К 1890 г. площади, занятые
под виноградными насаждениями, доходили до 74 200 десятин, тогда как.
в 1837 г. их было только 13 тыс. десятин.
В конце XIX в. филоксера погубила значительную часть молдавских
виноградников. С вредителем начали бороться путем создания гибридных
сортов, прививая европейские культурные сорта винограда к
дикорастущему. Филоксера была побеждена, но сортность винограда ухудшилась.
К 1945 г. свыше 90% виноградников Молдавии были гибридными.
Основные площади виноградников до установления Советской власти
находились в руках крупных землевладельцев. В Бессарабии 43,2%
крестьянских хозяйств к 1940 г. вообще не имели виноградников.
Обрабатывали почву под виноград вручную (лопатой, сапой) или ралом и
одноконным плугом. Для обработки лозы и снятия урожая использовали
ножницы и специальные виноградные ножи косор, напоминающие небольшой
серп.
Вино приготовляли примитивным способом. Вначале виноград,
уложенный на плетенку, мяли над кадкой руками. Через два-три дня после
брожения виноградный сок переливали в бочку, а оставшуюся массу
собирали в мешок и давили ногами, чтобы отжать остатки сока.
Винодельческий пресс имелся лишь у крупных землевладельцев. Бочки с вином
хранили в глубоких каменных погребах.
Садоводство также является исконным занятием жителей Молдавии.
Здесь выращивают различные сорта яблонь и груш, сливы, абрикосы,
персики, айву, черешню, вишню и т. д. Широкое распространение получил и
грецкий орех. В прошлом сушеные молдавские фрукты не только
реализовались на местных рынках, но и экспортировались в большие города
России и на мировые рынки.
Таким образом, основным направлением сельского хозяйства
Молдавии в период капитализма было производство зерновых, ее территория
включалась в большой торгово-зерновой район юга России. Такой
правобережная Молдавия оставалась и в составе буржуазно-помещичьей
Румынии. Здесь главным образом производили кукурузу и озимую
пшеницу, которые были предметом экспорта. Такие же исконные отрасли
сельского хозяйства, как виноградарство, садоводство и огородничество к
моменту воссоединения Бессарабии с СССР имели подсобное значение и
были развиты не везде.
Развитие сельского хозяйства левобережной Молдавии, находившейся
в составе Советского государства с 1917 г., шло в соответствии с
народнохозяйственными планами Советского Союза. В результате успешного
проведения коллективизации здесь были созданы многоотраслевые хозяйства
и к 1940 г. в Молдавской АССР уже имелись мощные
колхозы-миллионеры. Сельское же хозяйство Бессарабии, вошедшей в состав СССР лишь
в 1940 г., характеризовалось отсталой техникой и низкой
производительностью труда.
В первые годы после войны, несмотря на земельную реформу и
большую помощь труженикам Бессарабии Советского государства, в
молдавской экономике еще резко сказывалась диспропорция между
социалистическим сектором левобережья и частновладельческим сектором
правобережья Молдавской республики. Однако с помощью Советского государства
эта диспропорция и последствия военной разрухи были быстро преодолены,
788

и Бессарабия, вступив на путь
социалистических
преобразований, достигла больших
успехов.
В настоящее время
Молдавия является
экономическим районом с высоко
развитым сельским хозяйством и
быстро растущей
промышленностью.
Неузнаваемо изменилось
экономическое состояние
всего сельского хозяйства
республики. До воссоединения
Бессарабии с Россией в ней
имелось всего 92 трактора,
принадлежавших помещикам
и кулакам, комбайнов не
было совсем. Почти половина
крестьянских хозяйств не
имела рабочего скота.
Только за первые четыре
послевоенных года Советское
государство направило в
Молдавию 2 тыс. тракторов, 600
грузовых автомашин, 109
комбайнов, 730 сложных
молотилок. Эта реальная
государственная помощь, опыт
работы колхозов и совхо-
зов левобережной Молдавии, ШнуРТд^оТо V^nTigfoT Н°УЭ>>
большая организаторская и
политическая работа
партийных и советских организаций помогли труженикам правобережья за
короткий срок перестроить свое хозяйство.
Победа социалистических производственных отношений в молдавской
деревне дала огромный толчок развитию многоотраслевого хозяйства.
Создались реальные возможности применения новейшей техники в
обработке земли, уходе за посевами и уборке урожая. В настоящее время в
совхозах и колхозах республики полностью механизированы пахота и
сев зерновых культур, а также уборка зерновых и сахарной свеклы. Шире
внедряется механизация работ в садоводстве, виноградарстве и
животноводстве. Все это позволило резко повысить культуру
сельскохозяйственных работ, освободить для промышленности большое количество
рабочих рук, облегчить труд крестьян, объединенных в колхозы, и рабочих
совхозов. Большое место в сельской экономике республики занимают и
технические культуры — сахарная свекла, табак, эфиромасличные.
Резко изменились масштабы и структура молдавского овощеводства.
Оно ведется во всех колхозах и совхозах на основе искусственного
орошения и поливного земледелия.
Созданы предусмотренные семилетним планом высокодоходные
специализированные овощеводческие колхозы и совхозы, особенно в
пригородных районах и в районах с развитой консервной
промышленностью. Большое внимание уделяется орошению земель, являющемуся
важным фактором в увеличении продуктивности хозяйства в
маловодных районах. Важнейшая роль принадлежит Молдавии в выполнении
задачи общесоюзного семилетнего плана по увеличению производ-
789

ства и заготовки плодов, ягод и винограда. Все это было бы
невозможно, если бы социалистическое сельское хозяйство республики не
велось на строго научной основе. Для этого потребовалось создать сеть
научно-исследовательских институтов и учебных заведений. Теперь каждый
колхоз и совхоз имеет квалифицированных агрономов, зоотехников,
механизаторов, инженеров, ветеринарных врачей и других специалистов,
внедряющих достижения науки в социалистическое сельское хозяйство.
За годы Советской власти общественное животноводство Молдавии
достигло значительного развития. Проведена большая работа по
улучшению породности скота. В 1962 г. валовая продукция молдавского
животноводства по сравнению с 1953 г. составляла 206%.
Ушли в прошлое старые традиционные приемы ведения
скотоводческого хозяйства, их место заняла система научного животноводства.
В колхозах и совхозах созданы молочно-товарные фермы, не имеющие
ничего общего с прежними стынами и тырлами. Для скота построены
теплые зимние и летние помещения, почти все фермы оборудованы
автопоилками, организован зеленый конвейер, обеспечивающий непрерывное
снабжение скота зимними кормами. На многих фермах внедрена
электродойка, а вскоре она будет применяться на всех фермах Молдавии. Вместо
старых полутемных колиб для обслуживающего персонала построены
хорошие общежития с радиоприемниками и телевизорами. Ежегодно
колхозные специалисты проводят занятия с работающими на ферме для
повышения их квалификации. Перед колхозами и совхозами Молдавской
республики стоит задача создания прочной кормовой базы для скота за
счет расширения посевов кукурузы, зернобобовых и других культур.
В настоящее время в колхозах и совхозах республики имеется около
238 тыс. га виноградников. Однако еще и в наши дни здесь преобладают
гибридные сорта. Но теперь ведется большая работа по замене гибридов
европейскими сортами, такими, как «алеппо», «мускат гамбургский» и др.
Обработка винограда производится машинами на специальных пунктах.
Виноградарство является прочной сырьевой базой для винодельческой
промышленности республики. На долю Молдавии приходится х/з валового
сбора винограда в СССР.
Теперь в колхозах и совхозах республики под садами занято около
182 тыс. га. Проводится большая работа по замене старых
малопродуктивных сортов новыми, создаются крупные промышленные массивы
высокосортных насаждений, осваиваются целинные земли на склонах холмов.
Особенно сильно развито садоводство в северных, центральных и
юго-восточных районах республики. Наибольшей известностью пользуются
приднестровские сады Тираспольского и Дубоссарского районов.
Земельные угодья республики распределены следующим образом:
в колхозном пользовании — 87% полезной земельной площади, у
совхозов — 4,5%, под приусадебными участками колхозников — 5,8% и
небольшая часть земельной площади находится в пользовании рабочих и
служащих. Таким образом, ведущей силой в молдавском сельском
хозяйстве являются колхозы. К 1 января 1964 г. в Молдавии было 507
сельскохозяйственных артелей и 64 совхоза.
Колхозы и совхозы республики представляют собой крупные и
высокодоходные хозяйства. Вместо примитивных орудий обработки земли,
которые еще совсем недавно занимали господствующее положение в
сельскохозяйственной технике края, теперь машинный парк колхозов и
совхозов насчитывает 30 тыс. тракторов, 8360 различных комбайнов и около
100 тыс. других сложных сельскохозяйственных машин, полученных из
Российской Федерации, Украинской, Белорусской и других братских
республик. Валовая продукция сельского хозяйства Молдавии за период
с 1953 по 1963 г. выросла в 2,1 раза, а основные фонды колхозов
увеличились в семь раз.
790

Сбор винограда в колхозе им. Кирова Резинского района. 1957 г.
Молдавия является районом крупного товарного плодоводства и
виноградарства. По плотности виноградных насаждений на тысячу жителей
Молдавская ССР занимает одно из первых мест в мире.
В 1958 г. за успехи, достигнутые в области сельского хозяйства,
Советская Молдавия была удостоена высшей правительственной награды —
ордена Ленина, тысячи ее тружеников награждены орденами и медалями
Советского Союза, из них 47 человек удостоены звания Героев
Социалистического Труда.
XXII съезд КПСС выдвинул перед трудящимися нашей страны
грандиозные задачи в области сельского хозяйства. В соответствии с этими
задачами молдавские садоводы и виноградари настойчиво трудятся,
чтобы превратить Молдавию в цветущий сад Советского Союза.
Охота как подсобный промысел была довольно
Охота широко развита в средневековой Молдавии. В топо-
и рыболовство г г „ г Ί,
г нимике этой территории до наших дней сохранились
названия отдельных мест или сел, происходящие от наименования диких
животных, когда-то обитавших здесь: Валя Боурулуй (Долина тура).
Валя Зимбрулуй (Долина зубра), Зубрешты, Зимбрены и т. д. В лесистых
районах Молдавии водились дикие кабаны, косули, дикие кошки, барсуки,
зубры, олени. В степных районах края охотились на дроф, хорьков,
диких лошадей (торпан), диких коз (сайга), куропаток, перепелов. В реках
и водоемах встречались выдры, норки, дикие утки и гуси, а в плавнях
Прута и Днестра — лебеди. Кроме того, охотились на волков, лисиц и
зайцев, которые и теперь встречаются повсеместно.
В прошлом основные охотничьи и рыболовные угодья находились
в руках светских и духовных феодалов и крестьянам было запрещено
охотиться. Феодалы использовали продукты охоты и рыболовства для
продажи. Пушнина высоко ценилась не только на внутреннем рынке, но и
далеко за пределами Молдавии; она была и одной из составных частей
подати турецкому султану, ему же ежегодно молдавские господари
посылали в качестве подарка дорогие меха соболя и рыси.
791

В XVII—XVIII вв. в Молдавии получила распространение групповая
охота с большим числом загонщиков. Для привлечения охотников
господари выдавали за убитую дичь денежные вознаграждения. Так, за
убитого зайца платили 25 аспр, за лису — 60 аспр, за дикого кабана — 1
талер. Групповая охота приносила господарям большую прибыль, так как
шкуры животных они продавали, а мясо использовалидля
продовольственных нужд войска. Вместе с тем феодальная охота тяжелым
бременем ложилась на крестьян, которых нередко силой заставляли быть
загонщиками в любое время года. Принудительный характер охота
сохраняла и в период капитализма, когда помещики также сгоняли на охоту
целые села.
Орудия и способы охоты зависели от места обитания и вида дичи.
Диких кабанов промышляли в лесах, используя замаскированные
ямы-ловушки, дно которых было утыкано кольями (цэрушъ). Широко была
распространена охота при помощи копья и стрел, наконечники которых
в значительных количествах встречаются при раскопках средневековых
памятников. Группами охотились на волков, зайцев, лисиц, косуль.
При засаде на волков часто применяли живую приманку (поросенка
в клетке) или имитировали волчий вой. На лисьих и волчьих тропах
устанавливали самострелы. При охоте на зверей употребляли различные
капканы, а на птиц — петли из проволоки или прутьев. Птиц ловили также
на рыболовные крючки с приманкой. Хищнические способы охоты
привели к истреблению многих видов животных (зубров, туров, оленей).
За годы Советской власти была проделана большая работа по
возрождению фауны Молдавии и обогащению ее новыми видами. Так,
акклиматизированная ондатра дает теперь 17% валовой стоимости всей
заготовляемой пушнины. Акклиматизированы также енотовидные собаки,
благородные и пятнистые олени, лани, фазаны.
Охота в Молдавии имеет не только промысловое значение. Она
является одним из видов отдыха и спорта, доступным в определенные
сезоны широким массам трудящихся.
Не менее древним промыслом является и рыболовство. Для
населения прибрежных сел рыба составляла существенную часть питания.
Из орудий лова были распространены самоловно-крючковые снасти
(кидалки, переметы, припоны), сетевые снасти (сеть, мережа, невод, волок),
мешковидные приспособления из сети, плетенной из лозы или камыша
(верши, котцы), а также остроги.
Зимой на озерах и в заливных поймах рек практиковался подледный
лов рыбы неводом. В прорубях рыбу били острогой (остпие) и специальным
железным крючком с деревянной ручкой (кырлиг), а также ловили при
помощи четырехугольной сети {фишка), натянутой на два
скрещивающихся прута и имеющей длинную деревянную рукоятку. Зимой на Днестре
делали проруби (котцэ).
Для загона рыбы в сеть по камышу били специальным шестом {бовт)у
на котором был укреплен полый цилиндр. Рыбу ловили и черпаками
(минчог). В качестве вспомогательных орудий использовались
специальные железные крючки (скайцэ): ими рыбаки снимали с переметов и припо-
нов пойманную рыбу, оставляя основные орудия лова на месте.
Транспортным средством у рыбаков, особенно на Днестре, служили
в прошлом лодки-долбленки, но они уже давно вышли из употребления.
Их заменили одноместные плоскодонные тупоносые лодки шэйкэ и двух-
и трехместные остроносые лодки баркэ, которые частично используются и
теперь.
Промышленное значение рыболовство имело на юге — в дельте Дуная
и Днестровском лимане, который по новому районированию входит теперь
в состав Украины. Но и здесь, как и в других районах Молдавии,
рыболовецкое население занималось одновременно и сельским хозяйством".
792

В северных и центральных прибрежных районах рыболовство имело
местное значение, здесь рыбачили в одиночку или объединялось в группу
небольшое число односельчан.
В настоящее время колхозы проводят большую работу по устройству
новых водоемов и увеличению продуктивности рыбного промысла.
Создано около 3 тыс. колхозных прудов, где разводятся новые для этих мест
виды рыб: карп, судак, лещ. В припрутских плавнях работают
специальные рыболовецкие артели, в других прибрежных районах Молдавии в
колхозах имеются бригады рыбаков.
Домашние производства, удовлетворявшие основные
Домашнее потребности населения, в Молдавии были довольно
производство г т>
и ремесла широко развиты. В прошлом почти каждая
крестьянская семья своими силами строила дом,
изготовляла примитивные орудия обработки земли, занималась ткачеством,
дубила овчины, делала деревянную мебель, утварь и керамическую посуду.
Постепенно выделились отдельные крестьяне, занимавшиеся
определенными ремеслами, а впоследствии и целые села ремесленников. Документы
XV в. рисуют нам картину весьма развитого ремесла в Молдавии.
В период феодализма крестьяне, помимо подати продуктами сельского
хозяйства, должны были отдавать феодалу и определенные предметы
ремесленного производства: железные и деревянные изделия, горшки,
ткани, кожи и др.
Развивалось ремесло ив городах, многие из которых стали
ремесленными центрами. Происходила дальнейшая специализация ремесленного
производства, создавались организации ремесленников. Их мастерские
занимали целые городские кварталы и улицы, откуда последние часто
получали свое название, как, например: Кузнечная, Сапожная, Улица
бражников (пивоваров).
На севере Молдавии были развиты главным образом ремесла,
связанные с земледелием (например, ткачество), на юге — ремесла,
связанные с обработкой и изготовлением изделий из кож и костей животных.
По мере развития капитализма ремесленная продукция вытеснялась
товарами фабричного производства; некоторые отрасли ремесла стали
постепенно исчезать, например гончарство, ювелирное дело, изготовление
холстов, обработка шерсти на сукновальне, сучение веревок и др.
Ткачеством занимались в каждой крестьянской семье. В прошлом,
особенно в ковроткачестве, был распространен вертикальный ткацкий
станок, вытесненный впоследствии горизонтальным. Пряжу изготовляли
из конопли, льна и шерсти. С середины XIX в. началось широкое
применение хлопчатобумажной пряжи. В наши дни с распространением на селе
фабричных тканей и готовой одежды домашнее ткачество утратило
прежнее значение в быту. В настоящее время домашним способом чаще всего
ткут вещи декоративного назначения — ковры, дорожки и т. д. Но и
в таком виде домашнее ткачество имеет тенденцию к исчезновению, так как
домотканые декоративные ткани все более вытесняются фабричными
изделиями. Однако народные традиции в этой области не исчезают, а
находят продолжение в творчестве профессиональных художников.
Широкое развитие в прошлом имело производство керамики.
Изготовлялись различные виды глиняной посуды, характерные для
молдаван: горшки для приготовления пищи, кувшины с широким горлом для
хранения и переноски воды, молока и вина, кувшины с высоким и узким
горлышком, в которых носили воду на полевые работы, миски,
тарелки, макитры, кружки, сосуды для хранения запасов и др. В технике
изготовления и, особенно, орнаменте некоторых видов посуды
(например горшкой) можно проследить сохранение дако-романской и
славянской традиций. Помимо хозяйственных предметов,
изготовляли и декоративные сосуды в виде птиц и баранчиков, покрывая их
793

цветной глазурью. Некоторые виды посуды
имели обрядовое назначение. Например,
представляет интерес плоска, из которой
угощали вином, приглашая гостей на
свадьбу.
Глиняная посуда почти вытеснена
теперь из обихода алюминиевой,
пластмассовой и эмалированной фабричного
изготовления. Но кое-где она все же еще
производится, как и глиняные игрушки,
сельскими гончарами. Декоративная же
керамика в настоящее время изготовляется
предприятиями местной промышленности.
Кроме керамической посуды, было
известно получившее в наши дни особенное
развитие производство кирпича, изразцов
и черепицы.
Древним ремеслом у молдаван
является обработка дерева. О его широком
развитии в древности свидетельствуют
изображения орнаментированных заборов и ворот на
барельефах Траяновой колонны (II в. н. э.).
Это подтверждается также находками ин-
«Улчор»—кувшин. С. Чинишауцы струментов для обработки дерева и раз-
Резинского района личных изделий при археологических
раскопках. Мастерство резчиков по дереву
не потеряло своего значения и в наши дни. И теперь в интерьере и внешнем
оформлении дома широко используют резьбу по дереву. От прошлого
сохраняются некоторые виды деревянной утвари и предметы домашнего
обихода, а также образцы прикладного искусства — шкатулки,
статуэтки и т. д. В настоящее время колхозники — мастера по обработке дерева
работают в колхозных мастерских преимущественно в качестве плотников
и столяров, внося свой вклад в строительство и благоустройство сел.
Очень древним видом ремесла была обработка железа. Железные
предметы, обнаруживаемые при археологических раскопках,
свидетельствуют о высоком уровне этого мастерства еще в самые отдаленные эпохи.
Мастерство обработки железа совершенствовалось и передавалось из
поколения в поколение. В средневековом селе кузнечное дело достигло
большого развития. Искусные кузнецы изготовляли даже некоторые
музыкальные инструменты, например дрымбэ (древнеславянский варган-
чик) — небольшой аккомпанирующий инструмент, игрой на котором
сопровождали плясовые песни и танцы — жок, хора и др. Мастерство кузнецов
ценилось народом. О них слагали песни, считалось почетным быть в
родстве с кузнецом.
Древним ремеслом является и обработка камня. Камень
использовали как строительный материал и для изготовления простейших орудий
(например жернова — рышницэ). Резьбой по камню украшали отдельные
детали дома и хозяйственных строений (крыльцо, погреб, ворота), а также
колодцы. Искусно пользовались резьбой по камню при сооружении
надгробий. Теперь, когда ведется огромное строительство, резьба по камню
широко применяется для украшения зданий, площадей, парков. Мастера-
камнерезы обучаются в специальных строительных училищах.
Широкое распространение в Молдавии еще исстари получили такие
домашние производства, как обработка кожи и изготовление меховой
одежды. Мягкая кожаная обувь типа опинчь давно известна у молдаван.
Широко известна и кожаная одежда. Если сперва обработкой кожи и
изготовлением из нее обуви и одежды занимался почти каждый крестьянин,
794

то уже с XV в. в документах встречаются наименования отдельных
ремесел по обработке кожи. Этими ремеслами занимались сельские
кожевники, были целые села, славившиеся своими мастерами по дублению кожи
ж изготовлению из нее одежды, обуви и предметов домашнего и
хозяйственного назначения. Как и в других ремеслах, здесь происходила
специализация, стали выделяться дубильщики, шубники, меховщики,
шорники и др. Некоторые виды одежды и обуви из кожи (тулуп — кожок,
жилет — бондицэ, опинчи) были широко распространены. Отдельные их
виды экспортировались.
Издавна известно молдаванам искусство плетения, которое широко
использовалось в строительстве жилищ и изготовлении различных
предметов обихода. Так, до освобождения Бессарабии большинство строений
делали из жердей и плетня, которые затем обмазывали глиной и белили.
Плели небольшие корзины из папоротника и лозы, большие корзины для
овощей и фруктов, высокие корзины, обмазанные глиной, для хранения
муки и бобовых, корзины для белья, оплетали стеклянные бутыли. Около
дома сооружали плетневый амбар для хранения початков кукурузы (сысыяк,
кошар). При перевозке древесного угля и рыбы дощатый ящик телеги
заменяли высоким плетеным кузовом. Плетением во многих селах
занимаются и теперь, используя для этого лозу, папоротник и гибкие ветви
некоторых деревьев. Свой двор крестьянин обычно обносит плетнем, а
в прошлом в поле обносилось плетнем и место для загона овец (стынэ).
Из лозы и папоротника плетут корзины для ловли рыбы. Плетением
занимаются мастера-колхозники, которые специализируются главным
образом на изготовлении тары, необходимой для колхозного хозяйства.
п Промышленность в старой Бессарабии была раз-
ρ мышл нн сть вита чрезвычайно слабо. Большинство
предприятий имело полукустарный характер с широким применением ручного труда.
Основное ядро промышленности составляли пищевые предприятия —
мукомольные, винодельческие, спирт о-в од очные и др. Все остальные
промышленные товары, вплоть до пуговиц, в Бессарабию ввозились.
На территории Молдавской АССР за советское время были построены
крупные консервные заводы.
После второй миро,вой войны значительные успехи сельского хозяйства
создали для господствующей и теперь пищевой промышленности
Молдавии прочную сырьевую базу. По производству некоторых видов
продукции (виноградного вина, табака, розового, шалфейного и подсолнечного
масел) Молдавия занимает одно из первых мест в СССР.
Ведущей отраслью пищевой промышленности республики является
виноделие. Наиболее крупные винодельческие заводы находятся в
Кишиневе, Тирасполе, Бельцах, Котовске, Бульбоках и Григориополе. На
втором месте стоит консервная промышленность с центром в Тирасполе.
Здесь созданы два завода: им. Ткаченко и «1 Мая», оборудованные по
последнему слову техники.
С 1960 г. сильно увеличился удельный вес мясной, маслобойной,
сахарной и кондитерской промышленности, тогда как в 1940 г. первое место
по валовой продукции занимала мукомольная промышленность.
В послевоенные годы в Молдавии широко развивается и легкая
промышленность, объединяющая крупные предприятия швейной,
трикотажной, текстильной, галантерейной, кожевенно-обувной, шелко-ткацкой,
меховой и других отраслей.
В последние годы здесь возникли и получили развитие совершенно
новые предприятия: машиностроительные, электротехнические,
приборостроительные, производства строительных материалов и др.
Электродвигатели Тираспольского завода теперь знают не только в нашей стране,
но и далеко за пределами Советского Союза. Валовая продукция
молдавского машиностроения возросла за последнее десятилетие в 28 раз.
795

Несравнимо выросла
энергетическая база республики.
Здесь построена крупная Ду-
боссарская ГЭС. В 1961 г. в
Молдавии выработано
электроэнергии в 42 с лишним
раза больше, чем в 1940 г.
Это количество
электроэнергии резко увеличилось в
1964 г., с пуском первой
очереди Молдавской ГРЭС. По
сравнению с
1913г.производство электроэнергии в
республике возросло в 1000 раз.
Молдавия стала одним из
важных экономических
районов страны по производству
промышленной продукции.
™ В прошлом соб-
1ранспорт о
г ранныи урожаи
и заготовленные корма
перевозили на арбообразной
повозке кар с деревянными
колесами, из которых передние
были значительно меньше
задних. На повозке
устанавливали трапециевидный,
суживающийся книзу ящик из
жердей. Его высота иногда
В цехе разлива Тираспольского ДОХОДИЛ а ДО 2 M. В кар при
винно-коньячного завода помощи деревянного ярма
впрягали волов.
Для перевозки людей служила кэруца — телега с одинакового размера
колесами, типа бестарки. В прошлом кэруцы часто не имели передних
и задних стенок. В кэруцу впрягали одну — три лошади.
До присоединения к России в 1812 г. дорожная сеть Бессарабии была
чрезвычайно слабо развита и кар с кэруцей были единственными видами
транспорта. После 1812 г. в связи с расширением внутренней и внешней
торговли начали строить новые дороги. Вначале был проложен путь от
Кишинева до Одессы через Дубоссары, известный под названием Дубос-
сарского шляха. Другая большая дорога прошла с севера на юг,
соединив г. Сороки с Кишиневом, через Оргеев. Железные дороги в Молдавии
стали строить во второй половине XIX в. В это же время начали
прокладывать и шоссе.
Однако только при Советской власти, когда началось социалистическое
переустройство хозяйства Молдавии, дорожное строительство получило
большое развитие. Одновременно стал широко использоваться
автотранспорт. В настоящее время в Молдавии более 60% грузов перевозится на
автомобилях. По сравнению с 1940 г. такие перевозки возросли в 40 раз, а
пассажирские на автомобилях — в 121 раз. Ведется интенсивное
строительство новых дорог и к концу семилетки в республике будет построено,
кроме 300 км дорог республиканского значения, автомобильное шоссе
Кишинев — Полтава общегосударственного значения. На железных
дорогах паровая тяга будет полностью заменена тепловозной.
Следует также отметить большое развитие воздушного транспорта·
Теперь все районные центры республики связаны с Кишиневом
авиалиниями.
796

Молдавская телега «кэруца»
Судоходство в Молдавии имеет небольшое, только местное значение, так
как Днестр доступен крупным судам лишь на незначительном протяжении.
На территории Прутско-Днестровского междуречья
Поселения города появились в VII—VI вв. до н. э. в ре-
и жилище r г тг «· -л
зультате торгового общения народов Древней 1 реции
с племенами' Северного Причерноморья. Вначале это были центры
транзитной торговли, которые затем стали крупными торгово-ремесленными
пунктами. Такой была, например греческая колония Тира
(современный Белгород-Днестровский), расположенная в устье Днестра.
Городища на территории Молдавии имели и гето-фракийские племена,
а позднее — славяне. Воскресенская летопись XIV в., составленная на
основании более ранних источников, упоминает на этой территории
такие города, как Белгород на Днестре, Черн и Хотин. Советский
археолог Г. Б. Федоров отождествляет летописный Черн с городищем у с. Ал-
чедар Резинского района. К концу XIII — началу XIV в. относятся
открытые археологами золотоордынские города у
Белгород-Днестровского, Новый город у с. Требужены нынешнего Оргеевского района и у
с. Костешты Котовского района.
На рубеже XIV—XV вв. на месте золотоордынского Нового города
возник молдавский г. Орхей. Его первый наместник упоминается в
грамоте 1470 г. К этому же времени относится возникновение городов Ла-
пушны и Бендер, упоминавшихся в грамотах 1453 г., и г. Бельцы (1470 г.).
В грамотах 1512 г. сообщается о г. Сороки. Первые упоминания о
населенном пункте, на месте которого расположена современная столица
республики — Кишинев, относятся ко второй половине XVI в. Кишинев
упоминается в грамоте 1576 г., становление же его как города относится
ко второй половине XVII в.
Большинство современных городов Молдавии — Резина, Рыбница,
Калараш, Флорешты, Фалешты, Кагул — как поселения возникли в
период между XV и XVII вв. Однако по своему облику и планировке
эти города, за исключением Кишинева и Тирасполя, скорее напоминали
большие поселки городского типа.
797

Город Кишинев. Проспект им. Ленина
Во время Великой Отечественной войны большинство городов
Молдавии, в том числе и столица республики Кишинев, были почти полностью
разрушены. Ныне на их месте возникли новые социалистические города
регулярного плана с многоэтажными домами. Города Молдавии
непрерывно растут. Как и все южные города, они поражают обилием зелени и
особой нарядностью улиц. Этому впечатлению способствует и то, что жилые
и общественные здания здесь окрашены преимущественно в светлые тона,
которые в сочетании с зеленью деревьев и множеством цветов, посаженных
на улицах, придают им праздничный облик.
В Молдавии имеется 18 городов и 22 поселка городского типа. Наиболее
крупные города Молдавии—Кишинев (253,5тыс.жителей), Бельцы (76,8тыс.
жителей), Тирасполь (78,5 тыс. жителей) и Бендеры (51,1 тыс. жителей).
Столица республики Кишинев является крупным промышленным и
культурным центром. Помимо промышленных предприятий, здесь
расположены Академия наук, университет, медицинский и
сельскохозяйственный институты. В городе два театра — молдавский и русский, большое
количество кинотеатров, несколько музеев. Среди последних следует
отметить Молдавский республиканский музей и дом-квартиру А. С. Пуш
кина, которая свято охраняется.
В живописном уголке столицы на Комсомольском озере создан
прекрасный Парк культуры — любимое место отдыха кишиневцев. В недалеком
будущем Кишинев превратится в большой бальнеологический курорт, так
798

Пушкинская улица в Кишиневе
как в последние годы здесь обнаружены буркутные воды, содержащие
сероводород.
Помимо своего экономического значения, Молдавская республика
имеет большое будущее как всесоюзная здравница. Прекрасный климат,
фрукты, живописные места, особенно по берегам Днестра, создают
предпосылки для превращения этой территории в излюбленное место отдыха
для трудящихся Советского Союза. В настоящее время здесь ведутся
значительные работы по устройству культурных пляжей, очистке вод,
строительству санаториев и домов отдыха.
У молдаван сложились четыре основных типа сельских поселений,
тесно связанных как с географическими условиями, так и с формами
хозяйства их обитателей. Для степных районов юга и севера Молдавии,
где население занимается преимущественно земледелием и стойловым
скотоводством, остается характерным кучевой тип поселений. Старые
села, расположенные вдоль берега Днестра, имеют рядовую застройку
(приречный тип).
В центральных холмистых районах Бессарабии и на левобережье
Днестра, где основными занятиями населения являются полеводство,
виноградарство и садоводство, селения расположены по склонам (тип
поселений, сходный с поселениями на горном плато).
В прибрежных и степных районах Молдавии встречается улично-
квартальный тип поселений. После присоединения Бессарабии к
России в 1812 г. в степных районах юга Молдавии появились поселения,
своеобразная планировка которых позволяет выделить их в особый
подтип. В таких поселениях к старой части, построенной по кучевому плану,
присоединялась новая с у лично-квартальным планом.
Села, построенные по улично-квартальному плану, возникают в
Молдавии и в наше время. Однако сходство здесь чисто формальное.
Существенным отличием нового села от старого является его благоустроенность
и совершенно иное оформление сельского центра. В качестве примера
можно назвать с. Новые Галерканы Оргеевского района, которое возникло
в 1953 г. на правом коренном берегу Днестра в связи со строительством
Дубоссарской ГЭС.
799

Различные типы сель
1 — 1920-е годы; 2 — 1940-е годы;

ских жилищ молдаван:
3 — 1950-е годы: 4 — 1960-е годы
51 Народы Европейской части СССР, II

Село Галерканы, насчитывавшее к 1953 г. 428 дворов, до строительства
Дубоссарской ГЭС было расположено на второй надпойменной террасе
Днестра и крутых склонах коренного берега. В связи со строительством
ГЭС и подъемом днестровской воды часть села попала в зону затопления
и 230 дворов были перенесены на коренной берег Днестра, где и возникло
селение совершенно нового типа. Новые Галерканы построены по улично-
квартальному плану. Все улицы прямые и широкие. Дома в новом селе
стоят немного в глубине двора, перед ними разбиты цвегники. В
отличие от старого центра села, который занимала церковь, в Новых
Галерканах центр представляет собой широкую площадь, по сторонам
которой расположены здания сельсовета, правления колхоза, магазин,
трехэтажная школа-семилетка, построенная по типовому проекту; тут же
находится волейбольная площадка. В центре площади установлен
каменный обелиск на могиле бойцов, павших во время Великой Отечественной
войны в борьбе за освобождение села.
В селе есть детский сад, который работает летом, когда взрослое
население занято на сельскохозяйственных работах.
Хозяйственные постройки и скотоводческие фермы колхоза образуют
особый сектор, расположенный неподалеку от села. В 1957 г. в новом
селе в основном силами колхоза было закончено строительство
водопровода. В этом помогло колхозу и государство, отпустившее на строительство
специальные средства.
Перестройка сел в наши дни характерна не только для Приднестровья.
Огромное жилищное строительство, развернувшееся после
коллективизации в результате роста народного благосостояния, привело к
переустройству сел, расположенных и в других районах Молдавии. Многие села
кучевого типа в наши дни перестроены по улично-квартальному плану.
В большинстве молдавских сел сооружено много зданий
общественного назначения: школы, хорошо оборудованные больницы,
поликлиники и т. д. Там, где нет больниц, работают фельдшерские пункты. В селах
создана широкая сеть аптек. Почти каждое село имеет новые дома
культуры, магазины, почту, чайную или буфет. Сельские улицы освещаются
электрическими фонарями. Новое явление на селе — благоустроенные
современные бани с душами и ваннами. До этого в большинстве
молдавских сел население мылось дома. Новым является и строительство
сельских пекарен, благодаря чему женщины освобождаются от
трудоемкой работы по выпечке хлеба.
За период с 1946 по 1964 г. в селах Молдавской ССР построено
210 тыс. новых жилых домов.
Следует, однако, отметить, что, несмотря на коренные изменения
облика молдавских сел, все же и теперь еще можно встретить реликтовые
формы расселения в виде фамильных концов. Это свидетельствует о
пережитках старых патронимических связей жителей отдельных кварталов
села.
В прошлом молдаване обычно строили дома из плетня, обмазанного
глиной, но уже с конца XIX в. стали использовать более разнообразные
строительные материалы. В низовьях Реута, в бассейне среднего и
нижнего Днестра стены домов возводят из камня-известняка, которым богаты
эти районы. В степных районах юга и севера Молдавии дома строят из
необожженного кирпича. На левобережье Днестра в Тираспольском
районе встречаются дома из саманных вальков (вальковая техника — ку
валкэ). Такие дома часто не имеют фундамента. При сооружении домов из
саманного кирпича и известняка обязательно строят каменный
фундамент, заливая его жидким саманом. Для возведения крыши на стены
кладут пять поперечных перекладин (гриндэ), а на них укрепляют стропила
(каприоръ). Поперечные перекладины выступают за стены дома так, что
крыша образует навес, защищающий стены от дождя, а внутреннее поме-
802

CUJstJfcjMSsS
Масштаб f 60
W20
План молдавского дома.
Село Требужены Оргеевского района:
Л — сени «тиндэ»; Б — кладовая «фундул тинзей»;
В—хата «кэмарэ»; Г — хлебная печь «куптьор»; Д—горница
«каса маре»; Ε — завалинка «присба»
щение — от летнего зноя.
Крыши обычно
четырехскатные, но встречаются и
двускатные. В настоящее время
крыши чаще всего покрывают
черепицей или шифером. В
северных припрутских районах
для них используется и
оцинкованная жесть. Однако кое-
где еще встречаются старые
дома с камышовыми и
соломенными крышами.
Для устройства потолка
посередине дома
параллельно его длинным стенам
кладут матицу (коардэ), которая
раньше располагалась
внутри помещения, служа
своеобразным архитектурным
украшением. Теперь матицу
кладут на чердаке.
Раскопки Поянского
селища на берегу Днестра,
датируемого концом XVI —
началом XVII в., показывают, что в это время наряду с
однокамерными появились и двухраздельные дома (жилое помещение —сени).
Двухраздельные жилища кое-где сохранились и до наших дней. Их
можно изредка встретить в низовьях Реута, на обоих берегах Днестра и в
припрутских районах. Изменилось лишь их назначение. Теперь они
используются чаще всего в качестве хозяйственных помещении. В отличие от
нового жилого дома - каса — эти помещения называются кэсоаия.
Вторая половина XIX в. была, вероятно, тем рубежом, когда
двухраздельные дома стали вытесняться трехраздельными: хата (кэмарэ),
сени (тиндэ), горница (каса маре). Вначале трехраздельные дома строили
только более зажиточные, а затем они стали основным типом жилища
молдаван Трехраздельный план настолько укоренился в постройках
молдаван, что прослеживается даже в некоторых административных и
школьных зданиях. Однако и в этой устойчивой традиции можно проследить
некоторые изменения, особенно заметные за последние годы. Если для
домов левобережья Днестра издавна было характерно выделение задней
части сеней и устройство там кухни, то на территории Бессарабии это
наблюдается только в последние годы. Здесь в выделенной части сеней
устраивается кладовая, причем это помещение, как появившееся недавно,
даже не имеет особого наименования, его так и называют фундул тинзей
(глубь сеней). Любопытно, что в некоторых селах довольно часто
можно встретить новые дома, в которых сени устроены не посередине, а сбоку.
Таким образом, эти дома имеют анфиладную планировку (сени —хата --
горница). В сенях прорублено широкое окно, и они служат своеобразной
верандой, где летом семья по существу и живет. Иногда здесь
устраивается кухня. В этом, видимо, сказалось влияние типовых проектов сельских
жилищ; в последние годы в молдавских селах построено много домов по
этим проектам. Кроме того, широкое распространение получила покупка
так называемых финских домов, производство которых налажено в
Молдавии. Стали появляться и многокомнатные дома.
Хлебная печь (куптьор) находится в кэмаре, справа или слева от входа
и устьем повернута к длинной стене дома. Красный угол всегда
расположен напротив входа, по диагонали от печи.
803 51*

Из этого описания видно, что большинство молдавских жилищ
планируется по устойчивому западновеликорусскому или
белорусско-украинскому типу, который на этой территории отнюдь не случаен.
Археологически у молдаван он прослеживается с XIV в., а у славян, живших до
молдаван на этой территории, его можно проследить вплоть до X в.
Хлебная печь, как правило, соединена с теплой лежанкой и
голландкой (соба). Лежанка обогревается теплым воздухом из печи или собы,
который вместе с дымом благодаря специальному устройству проходит
через всю лежанку. Еще в 1940 г. встречались дома без дымохода; дым из
печи проходил через отверстие в стене и попадал в сени, откуда через
чердак выходил наружу. Теперь домов без дымохода уже нет.
Куптьор с собой и лежанкой занимают половину кэмары. В шестке
печи часто устраивают плиту, на которой зимой приготовляют пищу.
Устье молдавской хлебной печи расположено очень низко, так что
работать около него приходится сильно согнувшись или сидя на полу. Каса
маре, как правило, не отапливается. Изредка в ней ставится соба. И
только в Новых Галерканах, где принято разделять каса маре на две части,
собу обязательно ставят и в задней комнате.
В последнее время молдаване начали выносить топку печей в сени. Это
наблюдается в Тираспольском районе на левобережье Днестра и заметно
также на правом берегу (например, в с. Требужены Оргеевского района).
|ч* Кэмару теперь нередко разделяют на две комнаты. В этом случае
ликвидируют большую лежанку, хлебную печь обращают устьем к
торцовой стене дома, собу отделяют от куптьора и ставят к нему
перпендикулярно, так что она служит стеной. В отгороженной, таким образом
задней комнате устраивают кухню.
Существенные изменения наблюдаются и в освещении жилого дома.
Глухие подслеповатые окошки, загороженные железными решетками,
вытеснены теперь большими двух-или трехстворчатыми окнами. На
смену керосиновой лампе пришло электрическое освещение. Резко
увеличилась кубатура жилого дома.
Красочность интерьеру молдавского дома придают висящие на стенах
домотканые ковры; хлопчатобумажными домоткаными коврами (цол)
покрывают глухие лавки, стоящие вдоль стен кэмары. На севере Молдавии
широко развита роспись печей и стен цветочным орнаментом.
С каждым годом все шире проникает в молдавские жилища
фабричная мебель городского типа. Так, деревянную кровать-нары {пат)
многие заменили никелированными кроватями, которые ставят в каса маре;
вместо лавок появились хорошие стулья и диваны. Стены каса маре
украшают вышитыми полотенцами. На окнах, заставленных цветами, висят
занавески с кружевными ламбрекенами.
У молдаван издавна преобладает открытый двор, их хозяйственные
постройки не связаны с домом. Подобный тип двора характерен для юго-
запада СССР и примыкающих к нему территорий Балкано-Дунайского
бассейна. Однако в современном строительстве эта традиция нарушается.
В некоторых селах теперь приусадебные постройки чаще всего
непосредственно примыкают к дому, образуя однорядную или г-образную связь.
Встречаются и усадьбы, на которых хозяйственные помещения находятся
под одной крышей с домом.
Среди надворных построек, как отмечалось выше, кое-где
сохранились кэсоайя, используемые как летнее жилище и кухня. В старых
усадьбах во дворе стоят помещения для скота и птицы: хлев (поятэ), конюшня
(граждъ), курятник (коштеряцэ де гэинъ), а также специальные плетневые
постройки—сысыяк и кошар (кош), в которых хранили кукурузу в
початках. После коллективизации надобность в сысыяках отпала, так как
колхозники на трудодни получают кукурузную муку. Не строят теперь и
конюшен.
804

Каса маре. Село Требужены Оргеевского района
Для молдавского двора характерна летняя кухня — низенькая плитка
(котлон, кэтуна) под открытым небом. На юге левобережья Днестра и в
Заиканах Единецкого района иногда во дворе ставят котлоны вместе
с хлебными печами.
Погреб (бечь, багикэ, кихнща) чаще всего является отдельным
строением. Реже его устраивают под какой-нибудь хозяйственной постройкой
и совсем редко — под домом. Крыша погреба почти всегда сводчатая,
засыпанная землей. Раньше погреб использовали преимущественно для
хранения вина, теперь в нем хранят овощи и различные продукты. В
селах, расположенных в низовьях Реута и на побережье Днестра, в
большинстве погребов устроены хлебные печи и плиты. Многие жители в
этих районах еще помнят то время, когда в погребах выпекали хлеб и
приготовляли пищу. Эта традиция хотя и исчезающая, все же настолько
характерна, что даже в Новых Галерканах было построено семь погребов
с хлебными печами. Это дает основание связывать местные погреба с
землянками и полуподземными жилищами древних молдаван. Возможно,
при переходе к наземным жилищам землянки были приспособлены под
погреб, а печи в них оставались как реликт. Впоследствии же при
постройке погребов эта форма укрепилась как традиция.
Хозяйственный двор молдаван отделен от приусадебного участка
легким плетневым забором. На участке разбиты сад и огород. В прошлом
здесь же находился и ток (харман).
Традиционное молдавское жилище имеет много сходных черт с жилыми
домами народов, живущих на обширной территории от Днепра до Дуная.
В одежде, как и в других элементах культуры,
дежда отразились особенности формирования молдавского
народа — тесные и многообразные связи с соседями, особенно со
славянами, земли которых окружали молдаван, как и румын, почти со всех
сторон. Традиционный народный костюм в настоящее время сохранился
лишь в отдельных селах итоне полностью. Обязательной принадлежностью
как мужского, так и женского народного костюма была льняная или
хлопчатобумажная белая рубаха туникообразного покроя или на кокетке,
805

с круглым вырезом ворота. Поясной одеждой у мужчин были узкие
белые штаны, а у женщин паневообразная юбка с запахом сбоку.
К центральному полотнищу мужской туникообразной рубахи
(кэмешэ) пришивали прямоугольные боковые вставки. Рукав прямого покроя
вшивался с ромбовидной ластовицей (павэ). Круглый вырез ворота был с
завязками. Рубахи с невысоким стоячим воротником, встречающиеся
теперь, видимо, более позднее явление.
В настоящее время домотканые туникообразные рубахи редко
встречаются на территории республики, в основном только в северных
районах. Они, как правило, украшены разноцветной вышивкой, чаще всего
расположенной на груди в виде прямоугольника. Узор — растительный
или геометрический. Иногда вышивкой украшают также плечи, манжеты
и подол. Длина рубахи и ширина рукавов варьируют в различных
местностях: в Бессарабии носили и длиннополые рубахи с широкими
рукавами, как у горцев Трансильвании, и рубахи с узкими рукавами,
характерные для равнинных жителей румынской Олтении. В XIX в. в
Бессарабии еще носили кэмешэ ку фустэ — туникообразного покроя
короткие рубахи с юбкой, доходящей до колен и держащейся на шнурке или
резинке, весьма сходные с албанскими фустанеллами.
Начиная с XIX в. широкое распространение получили рубахи на
кокетке (кэмешэ ку петкэ, ку платкэ); их также украшали вышивкой.
Мужские штаны были нескольких типов: холщовые (измене),
шерстяные (ицаръ), зимние суконные (берневичъ) или из овечьих шкур (нэдражъ,
мешинъ, чъоречъ).
На большей части территории Молдавии измене носили как белье, но
местами у бедняков они служили будничной верхней одеждой, а в
некоторых селах (на территории нынешнего Вулканештского района) даже и
праздничной.
Более распространены были штаны ицарь из домотканой шерстяной
ткани, узкие и очень длинные (иногда в полный человеческий рост).
Их носили, собирая на ногах в сборки. Узкие ицарь — характерная одежда
горцев; по-видимому, они были занесены в Молдавию пастухами из
горных районов Карпат. Такой тип штанов носили также в горных районах
сербы, болгары, чехи, венгры. В зимнее время надевали широкие штаны
берневичь из толстого коричневого или серого сукна, либо чьоречь или
мешинь, из овчины мехом внутрь.
Наряду с молдавскими видами одеждыв XIX в. бытовали и украинские.
Так, богатые крестьяне носили синие или коричневые шаровары,
вправляя их в сапоги.
Неотъемлемой частью традиционного молдавского костюма является
тканый шерстяной пояс брыу красного, зеленого или синего цвета. Пояса
эти имеют не только утилитарный, но и декоративный характер. Ими
обертывают талию несколько раз, так как их длина доходит до 3 м.
Богатые крестьяне поверх шерстяного пояса надевали узкий кожаный с
медными бляшками (куря). Бедняки подпоясывались веревкой из суровья
или даже соломенной перевязью.
Пастухи-овцеводы носили широкие (до 30 см) кожаные пояса (кимир),
также украшенные медными бляшками; с внутренней стороны пояс имел
карман для денег, снаружи к нему подвешивали трубку, нож и другие
предметы.
Молдавскому мужскому костюму присущи различные виды наплечной
одежды, надеваемой поверх рубахи: в теплое время — жилеты из
домотканины, в зимнее — овчинные безрукавки. Жилеты (жулеткэ, жубе,
вестэ, илик) шили из плотной шерстяной ткани темного цвета ηίιι
вязали из шерстяной пряжи. Меховые безрукавки (бондэ, бопдицэ, пъеп-
тар) длиной иногда доходили до бедер, их украшаяи кожаной
разноцветной аппликацией или вышивкой. Женские и мужские безрукавки
806

были одинакового покроя—распашные или с застежками. Были другой
вариант безрукавки — с короткими полами, не находящими одна на
другую. Женские безрукавки — пьептар и бондицэ отличались от мужских
более богатой вышивкой.
Следует отметить, что меховые безрукавки широко бытуют у народов
Юго-Восточной Европы — румын, гуцулов, словаков, венгров,
македонцев, албанцев, болгар, сербов, а также у поляков.
Меньшее распространение у молдаван имели куртки с рукавами —
антерие. К концу XIX в. они вышли из употребления.
В холодное время верхней одеждой издавна служил суман халатооб-
разного покроя из домотканого сукна. Ткань для сумана (носившую то же
название) не красили, она сохраняла свой естественный коричневый или
темно-серый цвет. Суманы старого типа имели круглый вырез ворота,
полы их запахивали одна на другую и подпоясывали сверху поясом из той
же ткани. Позже появились суманы с отложным воротником и застежками.
В ненастную погоду надевали суман с капюшоном треугольной или
квадратной формы (глугэ).
В XIX в. древнее славянское название верхней крестьянской одежды
(суман) заменилось термином манта романского происхождения. Суман
с капюшоном называли манта ку глугэ.
807

Более дорогой одеждой был кожок. Его шили из овчины мехом
внутрь. Богатые крестьяне покрывали кожок сукном; крытый кожок
назывался коптэш (видимо, от польского «кунтуш»). С конца XIX —
начала XX в. кожок стали шить с отложным или высоким стоячим
воротником.
Молдавские кожоки в отличие от украинских кожухов кроились не в
талию, а свободными, с прямой спиной.
Одежда пастухов отличалась от одежды земледельцев. Если последние
носили измене или широкие штаны украинского типа, то пастухи, как
правило, были одеты в узкие ицарь. Характерными деталями
пастушеского костюма были широкий кожаный пояс и меховая накидка губэ, или
буркэ.
Мужским украшением служила серьга, которую носили в одном ухе.
В головных уборах разнообразия не наблюдалось; зимой носили
теплую островерхую барашковую шапку кушмэ, летом — соломенную шляпу
пэлэрие. Молдавские шапки не очень высокие, их носили, заламывая
назад и несколько в сторону. Форма такого головного убора очень
древняя — подобные шапки носили скифы, славяне, фракийцы. Праздничные
войлочные шляпы юноши украшали лентой, павлиньим пером, цветами.
Летние шляпы плели из соломы. В начале XX в. в селах южной частя
Поднестровья вошли в моду русские картузы фабричного
производства.
Традиционной для молдаван была самодельная кожаная обувь опинчь,
по форме напоминающая болгарские «опанки», а также «постолы».
Опинчь шили из сыромятной свиной или коровьей кожи. Бедняки плели
опинчь из камыша, иногда сшивали из полос резины.
Зимой опинчь носили с шерстяными носками (колцунъ), в которые
заправляли штаны и затягивали их оборами (обеле). Сверху обеле
придерживались завязками из конского волоса (вэнэръ).
Опинчь служили обувью во все времена года. Летом большей частью
ходили босиком. Старики носили вязаные или валяные шерстяные
туфли, иногда их подшивали сыромятной кожей.
В начале XX в. с распространением среди имущих зажиточных слоев
деревни фабричной и кустарной обуви самодельные опинчь продолжали
носить только бедняки. Это породило насмешливое прозвище, с которым
обращались к беднякам,— опинкар (ср. русск. лапотник). Богатые
крестьяне носили сапоги. В Молдавии были распространены сапоги с
высокими голенищами, называвшиеся чоботе. В деревне в начале XX в.
сапоги считались дорогой обувью, их надевали только в праздничные дни.
Фабричную обувь, бывшую редкостью, берегли, иногда даже вывешивали
в хате на стене как гордость дома. В наши дни обувь фабричного
производства полностью вытеснила самодельную.
Женский костюм был более разнообразным. Почти каждый уезд имел
свои особенности в одежде и даже в ее наименовании. Женские рубахи
по покрою разделялись в основном на три типа: с собранным у шеи воротом
(карпатского типа), туникообразная, на кокетке.
Наибольшую известность имела рубаха карпатского типа,
называемая кэмешэ национала (национальная рубаха). Она состоит из нескольких
полотнищ, которые вместе с верхней частью рукавов собраны на шнурке
вокруг ворота. Рукав и плечо скроены из одного куска полотна. Рубахи
такого типа больше, чем любые другие, украшали вышивкой, располагая
орнамент вертикальными полосами на груди и рукавах. Иногда
вышивка сочеталась с тканым узором.
По технике выполнения вышивку можно разделить на две основные
группы: так называемые счетные вышивки (пе фир — вышивка крестом)
и вышивки, свободно накладывающиеся на материал (кусэтурэ нетедэ —
гладь, ын скэритуръ — выпуклая гладь, коаста акулуй — стебельчатый
808

Несшитая юбка «катринцэ». Единецкий район
шов). Счетной вышивкой чаще всего выполняли различные
геометрические мотивы, а вышивкой второго типа — растительные. Более древней
является счетная вышивка с геометрическим мотивом.
К концу XIX в. в орнаментации рубах все шире начали использоваться
растительные мотивы, часты были изображения листьев винограда, роз
и других цветов.
Помимо вертикальных орнаментальных полос, рубахи карпатского
типа имели на плече характерное орнаментальное поле в виде квадрата
или прямоугольника. Такое украшение называлось алтицэ, а рубаха с
таким орнаментом — кэмешэ ку алтицэ,
Туникообразные рубахи в большинстве случаев шили из льняной,
посконной или хлопчатобумажной ткани. Но для праздничных рубах
использовали и ткань из шелка-сырца (боранжик). Вырез ворота в туни-
кообразной рубахе мог быть круглый или квадратный. Иногда ее шили с
невысоким стоячим или отложным воротником. Рукав — широкий,
суживающийся к кисти, с веерообразным манжетом — вшивался с
вставкой ромбовидной ластовицы. Рубахи такого покроя украшались
вышивкой на груди, рукавах и по вороту.
Третий тип рубах — на кокетке — получил особое распространение
со второй половины XIX в.
Рубахи всех трех типов состояли из двух частей — верхней и нижней.
Верхнюю открытую часть (стан, чупаг) всегда шили из лучшего материала
и украшали вышивкой. Нижняя часть (поале) скрывалась юбкой, поэтому
ее шили из более дешевой и грубой ткани. Лишь в том случае, когда в
качестве поясной одежды надевали так называемую фоая — юбку,
состоявшую из двух полотнищ, переднего и заднего, не сшитых по бокам, носили
рубаху, сшитую целиком из хорошего материала, украшенную
вышивкой не только в верхней, но и в нижней части.
Носили и белые вышитые кофты (кэмешэ, или ие), заправляемые в
юбку. В конце XIX — начале XX в. в Бессарабии появились и другие
типы полотняных кофт, с резинкой на талии или с поясом.
Поверх рубахи в будничные дни молдаванки надевали кофты, жакеты,
блузы, жилеты. Их покрой и наименования были чрезвычайно
разнообразны и варьировали по областям.
В холодное время женщины носили длинные шерстяные безрукавки,
подшитые мехом (минтянаш) или короткие полупальто (скуртейкэ, сук-
мэнел). Зимой дома чаще всего в качестве нагрудной одежды носили
овчинные безрукавки.
Характерной частью женского костюма была несшитая юбка
(катринцэ), надеваемая поверх рубахи. Ее шили из темной шерстяной ткани с
вертикальными или горизонтальными цветными полосками. К верхней части
юбки пришивали неширокий пояс — бэеръ. Катринцэ обертывали вокруг
бедер так, чтобы одна пола находила на другую, причем обычно конец
809

одной полы (левой или правой) затыкали за пояс, но во многих селах
носили катринцэ и с обеими опущенными полами. Богатые крестьянки
украшали катринцэ стеклярусом, вышивали золотыми и серебряными
нитями.
Другим типом старинной поясной одежды в Молдавии была фоае —
два прямоугольных куска шерстяной ткани, надеваемые спереди и сзади.
Любопытно отметить, что этот тип одежды широко распространен в
Румынии (северной Ольтении, почти во всей Трансильвании и
незначительно в Мунтении), известен он и у украинцев («запаска»), и у болгар («пре-
стилка»).
В конце XIX в. появился обычай надевать поверх катринцэ или любой
другой юбки полотняный передник пестелкэ с завязками на поясе.
В XIX в. наряду с несшитыми бытовали исшитые юбки (фустэ). Их
обычно шили из нескольких полотнищ или из двух полотнищ с клиньями.
На подол такой юбки часто нашивали цветные ленты.
Во второй половине XIX в. в деревне появились платья городского
типа (рокие), но их носили лишь крестьянки, жившие вблизи городов,
вообще же городские платья в молдавском селе начали широко
распространяться лишь с начала XX в. и особенно после установления Советской
власти.
В некоторых районах (Вулканештском на юге и Резинском в
центральной Молдавии) молдаванки носили и сарафаны. В Резинском районе они
назывались шарафан, в Вулканештском — фустэ ку жюбя, но покрой их
был одинаковый. Верхняя часть кроилась в талию, а юбка была
расклинена, ворот круглый с разрезом посередине груди. Их шили из плотной
черной шерстяной ткани. В целом этот сарафан очень близок к
болгарскому сукману, и, возможно, именно оттуда был занесен в Бессарабию
через переселенцев болгар, а также гагаузов, в одежде которых он тоже
встречается.
Верхняя зимняя женская одежда мало отличалась по покрою от
мужской. Женщины носили такой же суман, но более короткий.
Широко был известен овчинный полушубок (кожочел), реже надевали
овчинный тулуп.
Разновидностью сумана были женские шубы с круглым вырезом
ворота, подбитые мехом (зэбон, или бурнуз).
Головные уборы молдаванки носили полотенцеобразного типа —
в праздники нзфрамэ и в будни кырпэ. Кырпэ несколько напоминала
русскую рогатую кику. Ее основу составлял деревянный обод (коарне —
рога), поверх которого покрывали платок, а затем наматывали полотен-
цеобразный убор с концами, спускающимися под подбородок или на
плечи. Праздничный головной убор — мэрамэ, или нэфрамэ (длинное
полотенце) — ткали из тонкой хлопчатобумажной, льняной или шелковой
пряжи. Его обертывали вокруг головы, спуская концы по плечам за
спину.
По форме и способу ношения нэфрамэ аналогична древнерусским
головным уборам убрусу и наметке.
Со второй половины XIX в. полотенчатые головные уборы постепенно
исчезли из обихода и заменились платком. Существовало несколько
способов повязывания платка, носивших и разные названия: ып пэлэрие —
когда платок покрывал только верхнюю часть головы; дупэ кап — когда
узел завязывали на затылке; суб барбэ — когда концы завязывали под
подбородком.
Летом носили платки преимущественно белые и светлых оттенков.
Зимние шерстяные платки были темного цвета. Пожилые женщины в
любое время года носили темные платки.
Девушки в прошлом ходили с непокрытой головой, но со второй
половины XIX в. этот обычай начал исчезать. Они стали носить платки,
810

украшенные вышивкой и кружевами. Иногда с ношением платка связывали
определенные обычаи. Так, в приднестровских селах Тираспольского
района девушки на выданье, помимо платка на голове, носили на поясе
треугольный платок углом вниз.
Обязательной принадлежностью женского костюма были
украшения — ожерелья, серьги, кольца, перстни, браслеты. В одних районах
носили ожерелья, состоявшие из одного — трех рядов бус, в других же
(например в Рыбницком) девушки надевали ожерелье в 15—18 рядов и,
кроме того, ряд нанизанных на нитку монет.
Некоторые украшения связывались с определенными обычаями. Так,
в Резинском районе девушка на выданье нашивала на подол три
бархатные ленты в отличие от девушек-подростков, у которых было по одной-
две ленты.
Женской обувью издавна служили такие же опинчь, какие носили и
мужчины. В холодное время, кроме опинчь, носили сапоги, мужские
ботинки. Пожилые женщины ходили в вязаных туфлях или сшитых из
войлока.
В середине XIX в., когда в деревню проникла фабричная обувь,
особенно модными стали женские ботинки на высоком каблуке с высокими
голенищами (пасапожъ).
Обрядовая одежда не отличалась от праздничной, за исключением
некоторых добавлений. Невесте надевали на голову фату, участникам
свадьбы перевязывали полотенце через плечо, а посаженным отцу и матери —
два полотенца. В Резинском районе посаженным отцу и матери
прикрепляли на грудь, плечи, спину цветные вышитые салфетки (нэфрэмице).
Смертной одеждой служила та же свадебная, если она сохранилась, либо
шили новую по типу праздничной.
Со второй половины XIX в., когда в Молдавии начали быстрыми
темпами развиваться капиталистические отношения, проникавшие в деревню
фабричные изделия стали вытеснять домотканые. Появились переходные
типы одежды, сочетавшие традиционные формы с элементами городского
костюма. Одежда городского типа получала все большее распространение,
но окончательно традиционный костюм не был вытеснен.
В период капитализма в одежде более ясно стала проявляться
социальная дифференциация крестьянства. Костюм богатых крестьян отличался
добротными тканями, богатыми украшениями. В мужской и женский
костюм сельских богачей шире проникала покупная одежда городского
покроя, тогда как в одежде бедных слоев дольше сохранялись традиционные
черты.
Иметь несколько смен одежды в зависимости от времени года могли
только зажиточные крестьяне. У беднейшего крестьянства и батраков
одежда нередко была заношена до такой степени, что представляла
собой рубище.
В наше время сельское население носит в основном одежду городского
покроя.
В мужском костюме на смену рубахе с круглым вырезом ворота,
которую носили навыпуск, пришла рубаха с отложным воротником. В
праздничные дни молодежь носит рубахи с галстуком. Обычный мужской
костюм состоит из покупных пиджака и брюк. Зимой к этому добавляется
ватник или пальто.
Женский костюм состоит из юбки с кофтой или платья. Новым в
женской одежде является ношение белья.
Обувь покупают в магазинах. Самодельные опинчь теперь можно
найти только в сундуках у стариков.
В рабочее время колхозники, занятые в некоторых отраслях
сельского производства, носят спецодежду, выдаваемую колхозом
бесплатно, например белые и серые халаты надевают работники молочных
811

и птицеводческих ферм.
Колхозы выдают
спецодежду также воспитателямдет-
ских садов и яслей.
Большинство сельских
жителей стремится одеться
по-городски. В выходные
дни колхозники
отправляются в город для
покупки или заказа одежды
городских образцов. В
крупных селах, кроме
магазинов готового платья,
имеются пошивочные
мастерские
У крестьян старших
возрастов еще бытуют
отдельные части
традиционного народного костюма.
Так,мужчины носят
меховые и суконные
безрукавки, барашковые шапки,
овчинные полушубки.
Пожилые женщины
продолжают носить рубахи, юбки
и кофты старинного
покроя. t Среди молодежи
заметно стремление
сохранить высокохудожествен-
В домах колхозников появились холодильники. н™ национальный орна-
Колхоз им. Ленина Тираспольского района. 1959 г. мент и отдельные элементы
старого костюма,
отличающиеся удобством и
практичностью.
В пище молдаван наблюдаются определенные национальные
особенности, обусловленные в значительной степени их хозяйством. Молдав-
Пи екая народная кухня создала ряд своеобразных
национальных блюд: голубцы в виноградных листьях,
овощные борщи, заправленные ржаным квасом, тушеное мясо с овощами,
протертая фасоль с толченым чесноком, соус из фасоли, слоеные пироги
с брынзой, фруктовой начинкой или толчеными орехами —виртутэ,
или ынвыртитэ и др. В качестве напитков употребляются самодельные
и покупные виноградные вина. Прежде делали сливовую или яблочную
водку (цуйка).
В прошлом в питании крестьян большой удельный вес занимали
продукты из кукурузы, овечий сыр (брынза), кушанья из бобовых и овощей,
а также фрукты и виноград. Мясо, животные жиры и молочные продукты,
а также сахар были мало доступны основной части населения. Из
кукурузной муки делали мамалыгу — очень густую кашу, которая заменяла
большей части крестьян хлеб. Ее ели в горячем или холодном виде, часто
с приправами из пережаренного лука, брынзы, помидоров. Борщи и супы
в крестьянской семье готовили не каждый день, а лишь несколько раз в
неделю, чаще в зимние месяцы и реже в период сельскохозяйственных
работ. В качестве праздничного блюда более зажиточные варили суп с
курицей, подкисляя его ржаным квасом (замэ). Зимой употребляли
всевозможные соления и консервированные овощи, которые заготовляли с
лета или ранней осени.
812

Завтрак в колхозной семье. Колхоз им. Ленина Тираспольского района. 1959 г.
Пищевой режим крестьян в значительной степени зависел от
собственных запасов. Самым напряженным труд был в весенние и летние месяцы.
Но как раз в это время, обычно уже с весны, крестьяне испытывали
недостаток в основных пищевых продуктах — кукурузной муке,
картофеле, брынзе. Поэтому в то время, когда затрата физического труда была
особенно велика и население должно было питаться значительно лучше,
оно, как правило, недоедало. Кроме того, в период самой напряженной
полевой работы — жатвы, когда в поле выходили всей семьей, горячего
вообще не готовили, а переходили на сухую пищу. А это приводило к
острым желудочным заболеваниям.
Несколько лучше питание было осенью и зимой. Естественно, что после
уборки урожая в доме появлялись некоторые запасы. В декабре кололи
свиней и заготовляли впрок мясо и колбасы. Однако и в это время режим
питания ограничивали посты, которые были довольно многочисленны;
на время постов из пищи исключались наиболее калорийные продукты.
Бедняки питались очень плохо. Они вынуждены были даже заготовлять
крапиву, которую варили в постные дни и ели в протертом виде, с
приправой из лука и чеснока. В народе существовала поговорка: «Сэрэчие,
не мэнынчъ? Мэмэлигэ ши урзичъ\» («Беднота, что ты ешь? Мамалыгу и
крапиву!»). О разнице в питании между зажиточными и беднейшими слоями
населения Бессарабии говорят бюджетные обследования, проведенные в
ряде сел в 1938 г. Семья бедняка потребляла мяса в три раза меньше,
чем семья кулака. Кроме того, бедняцкие семьи совсем не употребляли
рыбы, животного масла, сахара и т. д. Недоедание бедняцких масс и
плохое питание в семьях середняков были хроническим явлением.
Постоянная нужда и недостаток продуктов вынуждали крестьян употреблять
в пищу недозрелую или сгнившую кукурузу, что приводило к
специфическому при таком питании заболеванию — пеллагре.
С установлением Советской власти, особенно после коллективизации
сельского хозяйства, питание населения резко изменилось. Мамалыга
потеряла свое значение основного вида пищи, ушла в прошлое и на-
813

родная пословица: «Мамалыга — основа стола, а хлеб —честь дома». В
наши дни в каждой молдавской семье пекут пшеничный хлеб или
покупают его в магазинах, так как во многих селах Молдавии имеются
пекарни. Намного увеличилось потребление таких калорийных
продуктов, как мясо, молоко, масло и сахар.
Существенное значение имеет общественное питание. Если в прошлом
молдаванин ел нерегулярно, зачастую не больше двух раз в день (утром
и вечером), то теперь не только на предприятиях, но и в колхозных
бригадах, на полевых станах, животноводческих и молочнотоварных фермах
колхозники по сниженным ценам получают завтраки, обеды и ужины.
В каждом населенном пункте создана сеть буфетов и чайных, где
готовят горячие блюда.
Несравнимо улучшилось питание детей. В яслях и детских садах дети
получают четырехразовое питание, качество которого строго
контролируется медицинскими работниками. Учащимся в школах готовят
бесплатные горячие завтраки, а в некоторых селах — и обеды. Разнообразнее
я калорийнее стала детская пища в семье.
СЕМЕЙНАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ
Основным типом молдавской семьи в XIX — начале XX в. была
малая семья, состоявшая из двух или трех поколений. Обычно женатые сы-
г новья старались отделиться от родителей. Этому
способствовал и порядок наделения землей,
установленный царской администрацией для колонистов и государственных крестьян,
при котором земля предоставлялась в посемейное владение независимо от
числа членов семьи. Созданию новых семей в первой половине XIX в.
способствовало и наличие свободных земель.Но в последующие
десятилетия с ростом помещичьего и кулацкого землевладения свободных земель
становилось все меньше. Выделить детей и обеспечить их землей могли
лишь имущие крестьяне. Молодая семья могла получить усадьбу под дом
только на общественной толоке; для этого было необходимо разрешение
сельского общества. Если же общество не давало участка, новая семья
строила дом на усадьбе родителей.
Низкий уровень жизни крестьян в .Бессарабии тормозил создание
новых семей. В семье существовала очередность на вступление в брак,
поэтому не всегда он заключался в молодые годы. Иногда часть детей была
совсем лишена возможности создать свою семью. Патриархальные устои
сдерживали фактический раздел семьи. Взрослые дети, имея свою семью,
даже получив на нее землю, жили в одном дворе с родителями и часто вели
с ними общее хозяйство.
Характерной чертой семьи в досоветское время было неравенство ее
членов; внутрисемейные отношения обусловливались экономическим
положением того или иного ее члена. Наибольшей властью пользовался
глава семьи, являвшийся законным владельцем земли, дома и
сельскохозяйственного инвентаря, остальные находились в зависимости от него
как в силу экономических причин, так и по неписаным законам обычного
права, требовавшего безусловного подчинения главе семьи. Отца
почитала и уважала вся семья. После обеда по старинному обычаю жена и
дети, помолясь, подходили к нему и целовали руку. Дети в обращении к
отцу и в разговоре о нем называли его на «вы». Жена в разговоре с мужем
употребляла вежливую форму обращения — мята (нечто среднее между
«вы» и «ты»).
Глава семьи определял порядок работы по хозяйству, ведал ее
доходами и расходами. Свое положение он сохранял до глубокой старости»
814

даже в том случае, если хозяйство фактически вел уже один из его
сыновей. Но для этого он все же должен был принимать участие в основных
работах. Если же по болезни или старости он не мог этого делать, то
власть в доме переходила к фактическому кормильцу семьи — взрослому
сыну.
В некоторых семьях глава семьи вел хозяйство совместно с братьями.
В случае смерти мужа положение вдовы в такой семье было очень
тяжелым. Оставаться в доме братьев мужа она чаще всего не могла и была
вынуждена или возвратиться в дом своих родителей, или, вытребовав
(иногда судом) долю мужа из общего хозяйства, поселиться отдельно.
Семьи, в которых не было сыновей, но имелись взрослые дочери,
принимали к себе в дом зятя. Ему ставили условие, чтобы он помогал
вести хозяйство, почитал тестя как родного отца, а тещу как мать. Зять-
примак, находясь в экономической зависимости от родителей своей жены,
был вынужден подчиняться им во всем и жил в доме на положении
основного работника. Если он вел даже все хозяйство, то до смерти тестя его
не считали хозяином и по первому требованию тестя зять-примак должен
был покинуть дом. Считалось, что если мужчина вошел в дом жены, то
он не женился, а «вышел замуж». В народе это так и называли
а мэрита.
Главными в семье были интересы накопления собственности,
порождавшие эгоизм и взаимное недоверие, что часто вызывало раздоры.
Большинство тяжб было связано с разделом отцовского имущества.
По обычному праву наследником считался младший сын. После смерти
отца в случае отсутствия завещания все имущество переходило к нему.
Старшие сыновья оставались с теми небольшими отрезками земли,
которые им были выделены еще при жизни отца. Часто и в завещании отец,
руководствуясь традицией, передавал дом и весь земельный надел
младшему сыну и лишь остальное имущество делил между старшими детьми.
В конце XIX в. в связи с уменьшением количества земли у крестьян этот
обычай стал изживаться, дети требовали равного раздела земли между
ними. Волостные суды в последней четверти XIX в. были переполнены
тяжбами родных братьев из-за отцовских наделов.
Дочери обычно не наследовали землю, кроме той части, которая
давалась им в качестве приданого. По древнему молдавскому письменному
праву, каким являлось Шестикнижие Арменопуло, составленное в XIV в.
(практически применялось извлечение из Шестикнижия, сделанное Анд-
ронакием Доничем), дочь, выходящая замуж, обязательно должна была
получить приданое. Такую же обязанность наделения детей приданым
знало и обычное крестьянское право.
Приданое считалось собственностью женщины на протяжении всей
ее жизни, но доходы от него (с земельного участка, от скота и т. д.)
принадлежали мужу. В случае ухода от мужа жена забирала свое приданое
и могла судиться с мужем, если он не соглашался его вернуть или
выплатить его стоимость.
Подчиненное и приниженное положение женщины продолжало
сохраняться в Молдавии вплоть до установления Советской власти. Труд ее
оплачивался намного дешевле труда мужчины.
Приниженное положение женщины отразилось и в обрядности. По
старинному обычаю в первую брачную ночь жена снимала с мужа сапоги,
в одном из них была заложена плеть, которую она подавала мужу в знак
признания его власти.
На долю женщины падала двойная тяжелая работа. Она помогала мужу
во время полевых работ и вместе с тем вела домашнее хозяйство:
обрабатывала огород, ухаживала за скотом, готовила пищу, занималась ткачеством
и изготовлением одежды. О ее безрадостной жизни сложилось в
народе много песен.
815

Антисанитарные условия быта и материальная необеспеченность
отрицательно сказывались на здоровье детей. Грудные дети часто не
получали достаточного количества молока. Голодному ребенку давали сосать
хлебный мякиш, обернутый тряпкой. Плохое питание и отсутствие
медицинской помощи приводили к высокой детской смертности.
Об умершем ребенке не очень горевали, утешаясь поговоркой: «бог
дал — бог взял». Больше заботы проявляла семья по отношению к
ребенку после пяти лет. В этом возрасте мальчику уже поручали пасти скот
и рассматривали его как будущего работника в семье.
Крестьянская семья в период капитализма, хотя и считалась
формально независимой и самостоятельной ячейкой общества, фактически была
бесправной и беззащитной перед гнетом государства, помещиков и
кулаков. Социально-экономическое положение семьи накладывало отпечаток
на все стороны семейного быта. Прежде всего это способствовало
стойкому сохранению старого патриархального уклада. Замкнутый семейный
мирок и слабые производственные связи с обществом благоприятствовали
развитию стремления укрепить и расширить родственные отношения,
которые считались особенно важными. Все основные события в жизни
крестьянской семьи — женитьба, рождение ребенка, праздники, дальний
отъезд — не обходились без участия родственников. Большое значение
придавалось связям по кумовству, поэтому стремились породниться с
наиболее уважаемыми или богатыми людьми. Отношения, установившиеся
с посаженными отцом и матерью, старались укрепить, приглашая этих же
людей крестить детей. Породнившиеся таким образом семьи были связаны
дружескими узами в течение всей жизни и оказывали друг другу
экономическую и моральную поддержку.
Среди родственников широко практиковалась трудовая взаимопомощь
при постройке дома, уборке урожая, пахоте и т. д. Наиболее
распространенной была коллективная помощь родственников при постройке дома —
клакэ, или пе рынд. Коллективно дом строился в короткий срок. Женщины
месили ногами глину и лепили саманный кирпич, мужчины возводили
стены. После окончания основной работы хозяин угощал вином всех
принимавших участие в работе, иногда по этому случаю нанимали оркестр и
устраивались танцы. Но этот древний обычай родственной взаимопомощи
в прошлом часто использовался в целях эксплуатации менее богатых
сородичей более зажиточными.
Высокий уровень жизни современной молдавской семьи наряду с
другими факторами обусловил изменение ее численности и структуры. В
новых социально-экономических условиях исчезла прежняя
ограниченность числа заключаемых браков и устранились препятствия для
выделения взрослых детей из семьи родителей. Колхоз помогает молодоженам
строительными материалами, выделяет приусадебный участок,
предоставляет денежные ссуды.
Теперь наиболее распространенным типом является семья из двух
поколений — родителей и их детей. Встречаются и семьи из трех поколений,
но значительно реже. Отмирающей формой в настоящее время является
семья, состоящая из супругов, их братьев и сестер.
Отличительной чертой современной молдавской семьи является ее
активное участие в коллективном производстве. Равный труд всех членов
семьи ликвидировал их прежнее экономическое неравенство. Исчезло
такое явление прошлого, как отработка зятем за проживание в доме
тестя. Старейших колхозников почитают и заботятся о них. Во многих
колхозах Молдавии они с конца 1950-х годов уже получали пенсии. Теперь
все колхозники, достигшие установленного возраста, обеспечены пенсиями.
Семья по-прежнему строится на принципе уважения старших, но при
этом учитываются интересы всех ее членов. В наши дни всякое
проявление произвола в семье встречает осуждение общества. Каждый член
816

семьи, ощущая себя частью коллектива, сознает всю полноту своих прав
и опирается в этом на поддержку общества.
Большую роль в изменении внутрисемейных отношений сыграло
равноправное положение женщины. Колхозный строй дал возможность
молдаванке творчески трудиться. В 1959 г. из общего числа колхозников
трудоспособного возраста 54% составляли трудящиеся женщины.
Характерной чертой семейного быта в досоветское время было
длительное сохранение черт старого уклада. В быту семьи большое значение
уделялось исполнению многочисленных обычаев и обрядов как
церковных, так и не связанных с христианской религией. Молитвы по нескольку
раз в день, посещение церкви, соблюдение постов, строгое исполнение
обрядов, многочисленные праздники, посвященные различным святым,—
все это занимало большую часть времени крестьян и отвлекало их от
работы. Например, в понедельник нельзя было предпринимать никаких
важных работ, так как считалось, что все, начатое в этот день, могло
окончиться неудачей; в пятницу женщинам нельзя стирать, иначе «их не
будут любить мужчины», и т. д.
Наиболее важные семейные события — рождение ребенка, свадьба,
похороны также сопровождались определенными обрядами.
Особенно торжественно праздновалась свадьба, с которой было
связано множество обычаев и обрядов.
«Неженатый человек — как отшельник в пустыне» — в этой
поговорке выразилось народное представление о необходимости для каждого
человека иметь свою семью.
Вступившими в брачный возраст считались лица, достигшие 16—18
лет. С 14—15 лет юноши и девушки начинали принимать участие в
сельских танцах и посиделках. Во время таких встреч между ними
устанавливались дружеские отношения. В некоторых районах Молдавии было
распространено добрачное сожительство, например в южных
приднестровских селах. В селах Рышканского района часто устраивали свадьбу
лишь через год после того, как невеста перешла жить в дом к жениху.
Родители, стараясь устроить выгодный брак, мало считались с
мнением своих детей. Эти явления нашли отражение в молдавском песенном
творчестве. Многие лирические песни посвящены тяжелой судьбе
женщины, насильно выданной замуж за богатого.
Наряду с традиционным сватовством бытовала форма заключения
брака путем похищения невесты. Эта форма, некогда распространенная
у всех народов мира, к XIX—XX вв. уже редко встречалась. В прошлом
похищали насильственно, об этом свидетельствуют господарские грамоты
XV в., в которых «волочение девок» рассматривается как большое
преступление. В XIX —начале XX в. характер похищения изменился —
оно превратилось в тайный увод невесты с ее согласия. Жених решался
на это крайнее средство в случае, когда родители невесты отказывались
выдать за него свою дочь. Как правило, причиной такого отказа была
бедность жениха. С помощью нескольких товарищей жених увозил невесту
в соседнее село, и оттуда через несколько дней к родителям невесты
посылался гонец с просьбой дать согласие на брак.
В дальнейшем обычай тайного увода невесты настолько упрочился, что
нередко совершался без всякой основательной причины. Утратив
драматическую основу, кража невесты приобрела характер одного из
традиционных обрядов в свадебном цикле.
Для получения вынужденного согласия родителей применялся и
обычай «прийти на печь» (а вени пе куптъор). Если родители жениха, будучи
более обеспеченными, чем родители невесты, не давали согласия на брак,
по договоренности с женихом девушка прибегала к нему в дом и садилась
на печь. После этого в силу сельских обычаев родители жениха были
вынуждены посылать сватов в дом невесты. На печь в дом парня прихо-
52 Народы Европейской части СССР, II 817

дила и брошенная им девушка, тогда родители заставляли его жениться
на ней.
Подобные формы заключения брака, хотя и были распространенными,
все же считались позорными, и каждая крестьянская семья стремилась
женить своих детей «по порядку», соблюдая традиционное
сватовство.
Свадьбе предшествовала длинная процедура, которая в своем
классическом виде состояла из трех актов: сватовства, помолвки и «ответа».
Задумав жениться, парень выбирал из своих родственников одного
или нескольких сватов {старосте, или пецитор). В некоторых селах
вместо сватов парень сам приходил к родителям невесты со своими
родственниками.
Прежде чем отправиться к родителям невесты, сваты старались узнать
их отношение к предполагаемому браку, так как отказ считался большим
позором. Если жених и невеста были из разных сел, то родители невесты
также избирали себе сватов, чтобы узнать, «кто таков женкх и из какого
он рода».
Свататься согласно традиции должны были в определенные дни
недели, так как не все дни считались счастливыми.
Предложение о браке высказывали чаще всего в образно
аллегорической форме. Если родители невесты были согласны на брак своей дочери,
то отвечали сватам согласием, и совместно назначался день помолвки
(логодна). К началу XX в. в связи с упрощением свадебных обрядов
сватовство совпадало с помолвкой. Во время помолвки юноша и девушка
обменивались «залогом» — символом их согласия на - брак. Юноша
дарил девушке кольцо, а невеста ему косынку.
Но и после помолвки соглашение могло быть расторгнуто.
Окончательное согласие на брак давалось во время рэспунс (ответ) — вечера,
который устраивался в доме невесты.
Свадьбу обычно справляли осенью, после окончания земледельческих
работ. Продолжительность торжеств и их пышность зависели от
благосостояния жениха и невесты. Как правило, свадьба крестьянина среднего
достатка длилась два-три дня. У богатых крестьян она могла
продолжаться всю неделю. Пировали и в доме жениха, и в доме невесты, поэтому
готовились к свадьбе в обоих домах. Пекли хлеб, калачи и готовили
закуски. Для участников свадьбы ткали полотенца, которые повязывали
через плечо приглашенным гостям, и готовили особые свадебные значки.
Для невесты изготовляли венок и свадебное покрывало.
Свадьба начиналась обычно в субботу у жениха. Затем жених ехал за
невестой. Этот этап свадьбы наиболее насыщен исполнением
всевозможных обрядов с декламациями, песнями и танцами. Прежде чем войти в дом,
жених высылал вперед своего посланца, который обращался к невесте и ее
гостям со стихотворным приветствием (конокэрия). После этого следовал
обмен калачами, при этом один калач разламывали на куски, которые
раздавали гостям — «на счастье». Только тогда жених входил в дом
невесты, и начиналось гулянье. Церковное венчание происходило на
другой день, в воскресенье.
Торжественными моментами были повязывание гостей полотенцем,
благословение невесты родителями,* вынос приданого и отъезд свадебного
поезда в дом жениха, куда в дальнейшем перемещались свадебные
гулянья. Здесь устраивался торжественный вечер маса маре, на котором
гости одаривали молодых. Последний день свадьбы в различных местностях
Молдавии назывался по-разному: легэтоаре, колак, унпроп. Молодой
в этот день под пение дружек и родственниц надевали женский
головной убор.
В свадебных обрядах XIX —- начала XX в. сохранилось много
пережитков древнемолдавского свадебного ритуала, который характеризо-
818

Посаженные отец и мать в обрядовом наряде. Резинский район
вался преобладанием драматических действий и магических приемов.
Пережитком древнего магического обряда являлся танец гостей, во время
которого они трижды обходили стол, приговаривая, чтобы зло покинуло
дом и осталось добро. В свадебных декламациях жених представлялся
как император, собравший войско для охоты на козочку, под которой
подразумевалась невеста. Этот мотив являлся поэтическим отражением
обрядовой борьбы между родами жениха и невесты, возникшей на основе
древнего обычая похищения женщин.
Однако старая феодальная символика: жених-император, невеста-
царевна, гости-бояре теперь получила пародийное звучание. В конце
декламации сообщается, что жених беден, ленив и т. д.
Свадебный фольклор и магическая обрядность, превратившись в
анахронизм, постепенно начали забываться. Все ухудшавшееся
материальное положение большей части бессарабского крестьянства приводило к
быстрому сокращению свадебной обрядности. В 20—30-е годы XX в.
свадебные гулянья, ранее продолжавшиеся целую неделю, даже у
зажиточных оканчивались в два-три дня.
В дореволюционной деревне женщина рожала дома. До последних
дней она работала: занималась уборкой, мазала глиной пол, пекла хлеб.
Роды принимала повивальная бабка (моаше). Перед родами женщину
купали в теплой воде, настоенной на травах, затем натирали ей живот
подсолнечным маслом и обвязывали полотенцем. На другой день после родов
справляли родит, в котором принимали участие только женщины.
Через некоторое время устраивали крестины (кумэтрие). Считалось, что
некрещеные дети несчастливы в жизни и рано умирают. Дети, умершие до
крещения, по распространенному верованию, превращались в злые
существа (мавки).
До крестин муж и жена определяли, кого они пригласят в
восприемники ребенку. Приглашение в кумовья считалось почетным и связывало
кумовьев с крестником и его родителями узами уважения и
взаимопомощи. В случае смерти родителей ребенка крестные должны были взять его
к себе.
819
52

В кумовья в первую очередь приглашали тех, кто был посаженными
на свадьбе родителей ребенка. Если раньше их, как посаженных,
называли — нун, нунэ, то после того, как они принимали участие в обряде
крещения ребенка, их звали кумэтру, кумэтрэ. Ребенок в дальнейшем
называл своих крестных нэнаш и нэнаше.
Число приглашенных в кумовья зависело от благосостояния
родителей ребенка —в некоторых селах оно доходило до 20 человек. Часто
это были родственники, среди которых могли быть и дети. Приглашать
в кумовья отправлялись с графином вина и калачом, а приглашенные
в ответ давали горсть соли и немного кукурузной муки.
Ребенка крестили в церкви, а по возвращении домой его вручали
матери. По обычаю, мать встречала прибывших, сидя на печи. Принимая
ребенка, она благодарила крестных и целовала им руки. Кумовья
преподносили матери отрез ткани и другие подарки.
Вечером на празднование *кумэтрие собирались гости, приносившие
с собой калачи, вино и подарки. По обычаю, принятому в некоторых селах,
отцу ребенка не полагалось участвовать в общем торжестве, его угощали
отдельно в конце вечера. Гости дарили ребенку деньги, в свою очередь
хозяева одаривали гостей калачами. В качестве ритуального блюда в
некоторых районах податзали борщ.
В обрядах, исполнявшихся во время кумэтрие, значительное место
занимали пожелания счастья новорожденному, основанные на
пережитках древней символики. Так, в воду, приготовленную для купанья,
добавляли зерна пшеницы, сахар, птичье перо, приговаривая: «чтобы
ребенок имел свою долю хлеба, когда станет хозяином»,4 «чтобы был легок,
как перо» и т. д. Чтобы ребенок был веселым, кумовья кричали: «ух, ух!».
Соблюдались также различные охранительные обычаи (не тушили
лампу на ночь, не выносили ничего из дома после захода солнца и т. д.),
с целью якобы защитить мать и ребенка от влияния злых сил.
В похоронных обрядах удерживались наиболее древние традиции,
с покойниками было связано множество суеверий.
Скоропостижная смерть (моартя нэпрасникэ) считалась в народе
божьим наказанием. Если человек умирал долго и тяжело, говорили, что он
расплачивается за грехи. Легкая смерть означала, что умерший вел
праведную жизнь.
Умершего переносили с кровати на пол и клали на разостланное
полотно. После обмывания и одевания покойника укладывали на стол в
горнице головой под образа и покрывали его с ног до головы белым холстом.
Из комнаты выносили все зеркала. Рядом ставили сосуд с водой. В
некоторых селах, кроме того, вешали полотенце. По одним представлениям,
душа умершего умывалась водой, а по другим — пила воду. Умершего
облачали в лучшую одежду. Обычно старики заранее заготовляли так
называемую смертную одежду, чаще всего — праздничную. По обычаю
ее полагалось шить * только из домотканого материала. Умерших
девушек одевали в наряд невесты и обряжали как на свадьбу.
Молодым неженатым мужчинам клали на грудь букет цветов, «как жениху».
По народным представлениям о загробной жизни бракосочетание
умершему так же необходимо, как еда и питье, и родственники снабжали
покойника тем, что ему требовалось при жизни.
Гости, входившие в дом, не здоровались и не прощались при уходе.
Все время, пока в доме находился покойник, пищу приготовлял
кто-нибудь из соседей или родных, не живущих в доме умершего. Считалось,
что если еду приготовит кто-либо из живущих в доме, то o:ia будет
горькой от слез.
По народным традициям принято было причитать над покойником.
Умершего оплакивали как в день похорон, так и на 3-й, 9-й и 40-й день
после смерти, а также в общие поминальные дни.
820

Был распространен обычай привег — ночные игры при покойнике,
чтобы отогнать от него злую силу. В комнате, где лежал умерший,
собирались девушки и юноши и проводили там всю ночь, разговаривая, шутя
и устраивая различные игры.
Пока умерший находился в доме, не отдавали вещь, занятую у
соседей, «чтобы не умер у них кто-нибудь». Этот обычай связан с народным
представлением о том, что смерть, пришедшая в дом, еще не покинула
его. На этом же был основан и запрет подметать в доме, пока там
находится покойник.
Существовало поверье, что в течение всего времени, пока покойник
находится в доме и по дороге на кладбище, он все видит и слышит. В
связи с этим в гробу с правой стороны делали отверстие — окошечко, через
которое покойник якобы мог смотреть. Этот обычай основан на древнем
веровании в бессмертие души, впоследствии закрепившемся в народном
сознании христианской религией. Покойного отпевали в церкви, затем
его везли хоронить. Одним из древних элементов молдавской похоронной
обрядности был обычай выстилания впереди похоронной процессии
полотна — так называемых мостов, по которым, согласно верованиям, душа
возносилась на небо. Во время похорон принято было подавать
милостыню, перебрасывая ее через могилу. Обычно так перебрасывали курицу
или петуха какому-нибудь бедняку. В некоторых селах Молдавии в
качестве милостыни через могилу перебрасывали сумку, ковер или деревцо,
к ветвям которого были подвешены калачи, конфеты и т. д.
После погребения устраивали поминки, на которые приглашали
родственников и знакомых умершего. Поминали покойника в Молдавии
на 3-й, 9-й и 40-й день после смерти. Иногда в эти дни приглашенные
родственники общими силами строили в память умершего колодец или
мост. На таком сооружении делали надпись, указывавшую, в честь
кого оно выстроено.
В советское время семейная обрядность претерпела большие
изменения. Прежде всего она утратила религиозную окраску — венчание в
церкви, крещение ребенка, отпевание покойника стали редким явлением.
Появились новые формы обрядности, отражающие социалистические
отношения. Так, наряду со свадьбой, сохраняющей старинные традиции,
распространились комсомольские свадьбы. Если в прошлом свадьба
была праздником родственных групп, то отличительной чертой
комсомольских свадеб является широкое участие в них общественности.
Достоинства жениха и невесты оцениваются не по богатству или знатности
происхождения, а по их участию в производстве и общественной жизни.
Взамен старых обрядов, не отвечающих современным
представлениям, создаются новые, например, вручение в торжественной обстановке
жениху и невесте подарков от общественных организаций. Участились
браки с представителями других национальностей.
Рождение ребенка теперь отмечается часто с участием в семейном
торжестве представителей коллектива, в котором работают родители. Старый
похоронный обряд с выстиланием полотен, калачами, иконами и свечами
постепенно забывается. Современные похороны сопровождает оркестр,
иногда впереди процессии несут красное знамя.
Общественные формы быта молдаван в прошлом
Общественная мало изучены, и сведения о них фрагментарны.
жизнь тэ * » <*
В общественной жизни села большую роль играли
сельские сходы, решавшие вопросы внутренней жизни по законам
обычного права. Засилие небольшой группы богатеев на этих сходах оставляло
основную массу сельских тружеников абсолютно бесправными. «С
сильным — не борись, с богатым — не судись» — было одним из основных
законов сельской жизни. Большое значение не только в семейной, но и
в общественной жизни села имела религия. Духовенство, пользуясь почти
821

абсолютной неграмотностью молдавского крестьянина, поддерживало
произвол, царящий в селах, и способствовало развитию всевозможных
невежественных представлений.
Многочисленные праздники, связанные со «святыми днями»,
отвлекали крестьян от работы и способствовали распространению пьянства.
В последней четверти XIX в. крестьяне отмечали около 130 дней в году
(включая воскресенья) как праздничные и запретные для работы. В
начале XX в. количество общепринятых нерабочих дней несколько
сократилось, но все еще имели силу различные запреты в отношении отдельных
дней недели, основанные на распространенных суевериях и приметах.
В страдную пору крестьяне на протяжении одной недели, с 15 по 22 июля,
отмечали четыре праздника и воскресенье. Работать в эти дни считалось
«грехом». Большая часть праздников и нерабочих дней приходилась на
лето. Так, с Петрова дня (конец июня) до Покрова (1 октября) было
14 праздничных дней, в совокупности с 12 воскресными они составляли
26 нерабочих дней. Таким образом, из трех месяцев, наиболее занятых
сельскохозяйственными работами, выпадало около месяца. Потерянное
время навёрстывалось напряженной работой в будни, в которой принимала
участие вся семья, от мала до велика.
У молдаван долго сохранялись некоторые дохристианские
представления, нашедшие отражение, например, в народном
сельскохозяйственном календаре. Конкретные его формы сложились уже под сильным
влиянием христианской религии, которую духовенство умело приспособило
к древним верованиям. Старые божества народного, календаря были
осмыслены как церковные святые, и в день, посвященный данному святому,
выполнялись традиционные обряды. Хотя эти обряды часто не имели
ничего общего с ортодоксальными христианскими представлениями, церковь
брала их на вооружение и тем укрепляла свое влияние на народ.
Молдавский земледельческий календарь имеет много общих черт
со славянской календарной обрядностью, под непосредственным
влиянием которой он формировался. А так как осмысление этой обрядности
в дальнейшем проходило под влиянием общей религии, то черты близости
в этом элементе культуры у молдаван и славян проступают особенно
отчетливо. Исследователь молдавского земледельческого календаря
П. Сырку отмечал, что у молдаван нет ни одного праздника, который не
встречался бы у славян. Отдельные святые связывались с определенными
видами хозяйственной деятельности. Так, земледельцы молились св.
Герману, пастухи —св. Георгию, рыболовы —св. Алексею Тепля
и т. д. К помощи святых обращались при различных обстоятельствах.
Девушки, желавшие выйти замуж, молились Андрею Первозванному,
женщины, с которыми жестоко обращались мужья,— св. Гурию.
До установления Советской власти в большинстве сел Молдавии не
было ни школ, ни больниц, зато в каждом селе имелась корчма, а иногда
и не одна. Здесь молдавский крестьянин знакомился с событиями,
происходящими в мире, которые часто передавались в совершенно искаженном
виде. Здесь «удовлетворялся» его общественный интерес и формировалось
общественное мнение. Огромным событием в жизни крестьян были
ярмарки как сельские, так и в близлежащих городах, устраиваемые по
большим праздникам. На ярмарках, особенно городских, встречались люди
из разных сел и, знакомясь друг с другом, обменивались новостями.
Особенную радость эти ярмарки доставляли сельской молодежи, которая
могла здесь развлекаться, посмотреть заезжих артистов, цирковые
представлена!.
Социалистические преобразования молдавского села привели и к
коренным изменениям общественной жизни. Это прежде всего ощущается
в росте общественного сознания у каждого колхозника. Он стал подлинным
хозяином новой жизни и считает себя ответственным не только за то, что
822

происходит в его доме, но и в его колхозе, в его селе. Ликвидация
неграмотности и повышение культурного уровня сельского населения
Молдавии способствуют освобождению трудящихся от религиозного гнета и
темноты. Атеизм все глубже проникает в создание людей и помогает
становлению нового, материалистического мировоззрения. Молодежь,
воспитанная в советское время, уже почти полностью отошла от религии. Но у
представителей среднего и особенно старшего поколения молдавских
крестьян влияние религии еще ощущается. Однако с каждым днем оно
становится все менее заметным. Коллективный труд, широкое привлечение
трудящихся к решению различных проблем, связанных с общими
задачами страны, повышают общественное самосознание.
Большое значение в борьбе с пережитками прошлого имеет активное
участие женщин в производстве и общественной жизни. Забитая и
неграмотная в прошлом, молдаванка стала теперь полноправным членом
социалистического общества. Тысячи женщин являются
высококвалифицированными специалистами, успешно работающими во всех областях
народного хозяйства республики. Свыше 3 тыс. женщин отмечено
правительственными наградами за доблестный труд, 19 женщинам присвоено
звание Героя Социалистического Труда.
Активным проводником новой культуры, нового мировоззрения
является молдавская интеллигенция, выросшая и воспитанная в годы
Советской власти. В борьбе за новый быт используются различные формы
пропаганды.
В последние годы большое распространение получили «клубы
девушек». Они организуют всевозможные диспуты и вечера отдыха.
К участию в общественной жизни села, которая в прошлом была крайне
узкой и замкнутой, теперь привлекаются все слои населения, выработке
ее новых форм немало содействуют печать и радио. Большую и
многообразную работу проводят женские советы. В круг их интересов входит
забота об улучшении деятельности медицинских учреждений, детских садов
и яслей, магазинов, мастерских бытового обслуживания. При многих
женсоветах существуют секции культуры и быта, воспитывающие
эстетические вкусы колхозниц. В некоторых селах (например в Калараш-
ском районе) созданы советы стариков, куда входят наиболее уважаемые
пенсионеры-колхозники. Совет стариков рассматривает спорные вопросы,
возникающие между жителями села, чаще всего внутрисемейные споры.
Немаловажную воспитательную роль играют публичные товарищеские
суды, на которых рассматриваются антиобщественные проступки.
Провинившиеся, чувствуя единодушное осуждение коллектива, стремятся
исправить свое поведение.
Общественное сознание, чувство товарищества и дружбы проникают
в такие формы быта, где прежде хозяином чувствовал себя лишь
родственный коллектив. Это проявляется, например, в помощи при постройке
дома или других домашних работах. Если раньше в ней
преимущественно принимали участие родственники, то теперь помогают товарищи по
бригаде, соседи и каждый старается показать себя лучшим работником.
Чувство коллективизма, сплачивающее тружеников села, выражается
и в общественных праздниках, которых в прошлом почти не знали.
Ежегодно проводятся бригадные праздники, связанные с Днем урожая,
праздники виноградарей, животноводов и т. п. Широкое распространение
получили праздники песни. Торжественно отмечаются в коллективах и в
семейной обстановке общенародные советские праздники — годовщина
Октябрьской революции, 1 Мая, 8 Марта, а также Новый год.
Организаторами борьбы за новую жизнь являются партийные и
комсомольские организации села.
823

В досоветское время низкий уровень жизни и бескультурье
способствовали распространению среди трудящегося населения Молдавии
0 таких заболеваний, как пеллагра, трахома, тубер-
Здравоохранение <~ -Л ί
кулез, венерические болезни. Медицинское
обслуживание жителей не удовлетворяло и минимальных потребностей, да и
было недоступно большинству населения. Больницы находились
преимущественно в городах и изредка в крупных селах. Оборудование больниц
было весьма незавидным. Не хватало медицинского персонала. На селе не
было ни одного родильного дома, и сельское население вынуждено было
прибегать к помощи повивальных бабок. Лечились же у знахарок,
преимущественно заговорами и заклинаниями. Все это приводило к тому, что
Румыния, куда в то время входила Бессарабия, согласно данным Лиги
Наций, стояла на одном из первых мест в Европе по детской смертности.
С 1935 по 1937 г. смертность в Бессарабии составляла 23,6%, причем
большая ее доля падала на детей.
В наши дни в Молдавии нет ни одного села хотя бы без фельдшерского
пункта и родильного дома. Многие села имеют прекрасно оборудованные
поликлиники, больницы и аптеки. Кишиневский медицинский институт
с успехом готовит кадры высококвалифицированных врачей. Создана
учебная сеть по подготовке среднего медицинского персонала. Все это
привело к тому, что бытовые болезни, о которых говорилось выше,
навсегда ушли из жизни трудящихся Молдавии. Медицинские работники
Молдавии проводят широкие профилактические мероприятия по
предупреждению различных заболеваний.
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
За годы Советской власти огромных успехов достигли народное
образование и наука. К 1940 г. в Молдавской АССР уже каждое село
имело свою школу, в республике работало несколько техникумов и три
высших учебных заведения: сельскохозяйственный, педагогический и
учительский институты. На территории Бессарабии к моменту ее
воссоединения с СССР имелось лишь 35 гимназий и одна общественная
библиотека. Совсем не было средних специальных и высших заведений и научно-
исследовательских учреждений. В 1913 г. в Бессарабии было издано лишь
несколько десятков книг мизерным тиражом. Народ в подавляющем
большинстве оставался абсолютно неграмотным.
В наши дни в Молдавской ССР врюду полностью ликвидирована
неграмотность населения. Все дети обучаются в начальных и средних школах.
Преподавание в большинстве школ ведется на родном языке, русский
язык является в них обязательным предметом. Но есть и русские школы.
Особенно следует отметить организацию обширной сети
общеобразовательных и специальных учебных заведений для взрослого населения. В
Молдавии это имеет очень важное значение, так как в годы Великой
Отечественной войны дети школьного возраста не имели возможности учиться.
К 1964 г. в республике было 1840 школ, 37 средних специальных и
высших учебных заведений, 54 научно-исследовательских института, есть своя
Академия наук. Наука в Молдавии развивается в разных направлениях:
в области плодоводства и виноградарства, почвоведения, математики,
химии, гуманитарных наук (лингвистика, филология, история,
археология, этнография) и др.
В городах и селах работает 1568 клубов и домов культуры, 1955 биб^
лиотек. В среднем ежегодно выпускается около тысячи наименований
книг, общий тираж которых исчисляется миллионами экземпляров.
Литература, как и периодическая печать, выходит на молдавском и русском
языках.
824

Молдавская молодежь на празднике песни и танца

В Кишиневском техническом училище № 1 им. И. Ф. Федько
Результаты этой подлинно культурной революции не замедлили ска-ι
заться, теперь в Молдавии насчитывается около 100 тыс. учителей,
врачей, агрономов и других квалифицированных специалистов.
Традиционный фольклор молдаван в значитель-
Фольклор HOg части является общим с румынским. Еще в
и литература ~ г
r Jr эпоху существования дунайских княжеств, в
исторической и духовной жизни которых было много общего, отдельные
произведения фольклора складывались и совершенствовались в
процессе одновременного бытования в обоих княжествах. В результате
многие произведения народного творчества, возникшие на территории
старого молдавского княжества, вошли органической частью в нацио-.
нальные сокровищницы и современных молдаван, и современных румын.
Вместе с тем в различных художественных жанрах прослеживается взаи-^
мосвязь молдавского народного творчества с русским, украинским и
южнославянским.
Различные фольклорные тексты сопровождают календарные обычаи,ь
К рождеству и кануну Нового года приурочено исполнение колядок-
(колинде) — стихотворных декламаций (отдельные колядки поются). В них
выражаются пожелания благополучия хозяину дома и изобилия в насту-,
пающем году. Строится колядка в виде аллегорического рассказа об удач-~
ной охоте, пастушеских и земледельческих занятиях идеализируемого-
(или изображаемого юмористически) охотника, чабана, пахаря. Гипербол
лизм деталей подчеркивает значительность (или комическую несообраз--
ность) действий героя. Имеются колядки исторического содержания, от-~
ражающие борьбу с иноземными нашествиями. Связь колядок с
хозяйством и основными занятиями крестьянства подтверждают образы
необыкновенного вола, чудесного плуга, изготовленного непревзойденным-
кузнецом.
К кануну Нового года приурочено наибольшее количество народных
массовых действ. Вопреки настойчивости, с которой насаждались цер-~
ковью религиозные пьесы (например, «Ирозий» — о рождении Христа)^
825

наиболее популярными оставались выступления ряженых (маски козы,
оленя, журавля) и представления народных пьес о богатырях Новаке,
Груе, гайдуках Бужоре, Жиане и др. Это своеобразные музыкальные
пьесы, где стихотворные диалоги перемежаются с песенными, а конечная
победа героя над турком («арапом») или господарем сопровождается общим
веселым танцем.
Богато представлена у молдаван обрядовая поэзия. Песнями
сопровождался праздник Русалий, во время которого исполнялись обряды
папаруда и скалоянул, якобы помогающие предотвратить засуху. С
песнями проводились увеселения после уборки урожая.
Свадебный фольклор состоит из поэтических декламаций,
приуроченных к определенным церемониям: орацие де пецит — приветствие при
сватовстве, в котором варьируется иносказание «охотники ищут козочку»;
поклоане — обращение при поднесении подарков невесте, конокэрия —
приветствие посланцев жениха к невесте, ертэчуня (буквально:
прощание) — просьба благословить молодых. Среди свадебных лирических
песен трогателен плач невесты; в прошлом в этой песне часто выражалось
горе девушки, выдаваемой за немилого ей богача. Особый вид
составляли застольные песни, исполнявшиеся на свадьбе за большим столом
(маса маре) и на других торжествах.
Трагически звучали свободно импровизируемые плачи бочете по
умершим близким.
В фантастических сказках молдаван развиваются сюжеты, известные и у
других народов, но в передаче их ясно ощущается местлый колорит.
Излюбленный персонаж сказок —Фет-Фрумос (букв.: красивый внук или
сын). Это имя часто служит вторым именем, даваемым герою за мужество
и-доблесть. Такое имя носят, например, Ионикэ, освободивший из
темницы солнце, похищенное драконом, и Иляна Косынзяна, любимая народом
добрая красавица. В столкновениях со злом и несправедливостью, в
поединках со змеями, злыми колдуньями и ведьмами героям помогают Дже-
риле (Замерзающий), Сэтилэ (буквально: Жаждущий; ср. русск.
Опивало), Флэмындзилэ (Голодающий; ср. русск. Объедало), Стрымбэ-лемне
(буквально: Гнущий деревья), Сфармэ-пятрэ (Крошащий камни) и др.
Популярные персонажи бытовых сказок — Пэкалэ и Тындалэ. Пэкалэ —
находчивый шутник; его имя происходит от глагола а пэкэли —
обхитрить, подшутить. Тындалэ — добродушный весельчак. Эти герои —
родные братья восточного Ходжи Насреддина, русского бывалого солдата
или хитреца-мужичка, хитрого болгарского Петра. Они воплощают
остроумие и сметку никогда не унывающего бедняка-крестьянина. Хитрому
Пэкалэ особенно нравится поиздеваться над глупым боярином: заставить
его всю ночь простоять в лесу в ожидании обещанного «чуда», оставить
его без брички и т. д.
Героический эпос представлен в молдавском фольклоре «войницкими»
(богатырскими) и гайдуцкими песнями. Это развернутые (до тысячи
стихов) тексты, объединяемые иногда под термином кынтече бэтрынешть
(буквально: старинные песни; ср. русск. старина, былина).
Древнейшую тему (например, борьбу с враждебными силами природы,
героическое сватовство) донесли до нас сказания о победе богатыря Иорго-
вана над змеем-людоедом, о покорении витязем лесной «дикой девушки
из Днестровских кодр». В период с XIV до начала XVI в. сложилось
много героико-эпических поэм об отражении турецких и татарских
нашествий. К их числу принадлежат песни о Станиславе и Вылкане,
противостоящих туркам на Дунае, о Дончилэ, богатыре-сидне, выходящем на бой
с татарским Мырзаком (ср. образ Дятчила в южнославянском эпосе), и
Груе Грозоване, берущем верх над крымским ханом. Сюда же относятся
поэмы о Новаке и Груе — героях южнославянского эпоса. В молдавском
фольклоре им посвящены самобытные поэмы, в которых их действия
826

приурочены к исторической обстановке дунайских княжеств, где, между
прочим, и сражался в 1600 г. предводитель сербских гайдуков Баба Новак.
Социальная тема развивается в поэме о Томе Плимоше, вероломно
раненном боярином Маней за неуплату дани с лесов, полей и вод. Истекая
кровью, богатырь догоняет и уничтожает врага. Песнь о Томе Плимоше —
поэтический отклик на борьбу крестьянства против насильственной
экспроприации боярством общинных земель. В эпическом цикле о
повстанцах-гайдуках XVII—XVIII вв., когда особенно усилился боярский гнет,
антифеодальная направленность тесно переплетается с патриотической
темой —протестом против турецкой неволи («Бадиул и турки», «Михул
и господарь Стефан», «Корбя», «Кодряну»), Характерные черты этих
поэм — героизация неуловимого народного мстителя и сатира на его врагов.
Не будучи хроникой конкретных происшествий, героические поэмы
тем не менее верно отражают патриотический пафос оборонительных
войн (а позже — борьбы за уничтожение турецкого ига) и социальных
выступлений. Для них характерна гиперболизация обобщения.
Исполняют кынтече бэтрынешть народные певцы (лэутаръ) речитативом,
сопровождая его игрой на национальных инструментах, к которым относятся
кобза, пай (аэрофонический инструмент из нескольких трубок разной
длины без нижнего отверстия), чимпой (волынка), скрипка. Эпические
песни обычно содержат запев (зачин), который повторяется перед каждой
новой картиной, рифмующиеся тирады, устойчивую концовку; для них
характерно искусное применение ретрадации.
Развернутая повествовательная форма, напевный речитатив
свойственны и балладам. Содержание баллад весьма разнообразно. Многие
построены на олицетворении природы. Такова, например, баллада о
трагической любви Солнца и Луны. Олицетворялись даже болезни. Известна
баллада о том, как неподражаемый мастер Маноле замуровал в каменную
кладку свою жену, чтобы успешно завершить строительство церкви
необыкновенной красоты. Среди баллад на темы пастушеской жизни
особенно выделяется «Миорица», которую справедливо относят к шедеврам
народного словесного искусства.
Некоторые баллады имеют характер исторического повествования.
Например, в балладе «Илинкуца» дан замечательный образ девушки,
которая предпочла смерть в морских волнах турецкому полону.
У молдаван хорошо развит жанр исторических песен. Если песни о
Стефане III (умер 1504 г.) представляют лишь предысторию этого жанра,
то тексты конца XVIII—XIX вв. свидетельствуют о его расцвете. Это
песни об известных гайдуцких вожаках Бужоре, Дарие, Тобултоке,
о славных русских воинах и полководцах, участниках русско-турецких
кампаний конца XVIII в. (тексты о Хотине, Потемкине), об
Отечественной войне 1812 г., движении Тудора Владимиреску в Валахии, о
Крымской войне, о штурме и взятии Плевны. Исторические песни, созданные
в начале нашего столетия, отражают события японской и первой мировой
войн. Много песен посвящено революционным восстаниям, в них
воспеваются события революции 1905—1907 гг., Октябрьской революции,
подвиги Г. И. Котовского, Татарбунарское восстание, направленное против
румынских помещиков.
К числу древнейших принадлежат трудовые песни («Полевая»,
«Пастушеская»), интонируемые без слов (повторяется тра-ла-ла) и
отличающиеся простотой мелодической структуры. Много песен было
в прошлом о тяжелой жизни и борьбе против угнетателей, о радостях и
горестях любви, о предпочтении красоты богатству. Среди них особое
место принадлежит дойнам. Известны дойны вокальные и
инструментальные.
Вокальные дойны — это протяжные, односоставные омофонические
песни лиро-эпического характера; им свойствен весьма развитый
827

напев. Образцами могут служить дойны о борьбе с турками, монолог-
обращение гайдука к верному другу лесу, дойна о батраке, мечтающем
расправиться с боярином и мироедом-чокоем.
Инструментальная дойна состоит из двух частей, обычно
контрастирующих между собой. Живость, оптимистичность, близость к быстрой
танцевальной мелодии отличают вторую часть от первой, гораздо более
плавной.
Антимилитаристскими мотивами насыщены рекрутские и солдатские
песни старого времени. Широко были распространены сатирические и
юмористические песни.
С древних времен получили развитие стригэтуры — восклицания
в стихах, сопровождающие, как правило, танец. Известны стригэтуры
сатирического, юмористического, дидактического содержания (о
чиновнике-взяточнике, о ленивом муже, засыпающем с косою в руках, об
уродливой дочке богача, которая спотыкается о собственный нос). Стригэтуры
активно развиваются и в настоящее время, чему способствует влияние
частушек.
Ряд жанров и видов народного творчества молдаван ныне исчезает
из живого бытования. Таковы архаические по своей образности
эпические поэмы, фантастические сказки. Коренные изменения жизни и
мировоззрения народа обусловили исчезновение заговоров и заклинаний,,
постепенное угасание традиций обрядовой и календарной поэзии. Вместе
с тем ряд художественных жанров продолжает полнокровно развиваться
(лирика, пословицы, загадки, сказы, анекдоты).
Среди народных певцов широко популярен в настоящее время
А. П. Чолак, чьи песни о четырех советских воинах —победителях
океана, о первых спутниках и космонавтах широко известны в республике
и часто исполняются по радио.
Значительных успехов в наше время достигла молдавская литература,
прошедшая многовековую историю. До XVII в. литература как в
Молдавии, так и в Валахии была на церковно-славянском языке. В XVII в.
в Молдавии появились первые историки своей земли, такие как Григорий
Уреке, Мирон Костин и другие, начавшие писать на родном языке.
Турецкое иго неблагоприятно отразилось на начавшемся процессе создания
собственной литературы в Молдавии. В это время наибольший интерес
представляли различные повести, переведенные с греческих или
славянских оригиналов. В начале XVIII в. выделилась фигура ученого
—просвещенного молдавского господаря Дмитрия Кантемира, посвятившего
свою жизнь борьбе за освобождение родной страны с помощью России от
турецкого ига. После Прутского похода Петра Первого он остался в
России и продолжал здесь свою научно-литературную деятельность. Он
оставил ряд произведений исторического и географического характера, из
которых особенный интерес представляет «Описание земли молдавской».
В XIX в. молдавские писатели начали собирать и использовать в
своих произведениях богатые фольклорные сюжеты. Важнейшую роль
в этом отношении сыграл Василий Александри, собиратель и первый
издатель народных молдавских песен, много содействовавший развитию
народной музыки и оформлению литературного языка. Необходимо
отметить и талантливого новеллиста и повествователя Иона Крянгу,
черпавшего сюжеты своих повестей главным образом из народного быта
молдаван.
В великой братской семье народов Советского Союза искусство и
литература Молдавии получили возможность творческого развития. Особенно
это сказалось после перевода алфавита с латинской графики на русскую.
Из произведений молдавских писателей широкой популярностью поль
зуются рассказы И. И. Канна, А. Лупана, И. Истру, стихи лауреата
Государственной премии Е. Н. Букова. Московскому зрителю хорошо знэ-
828

ικοΜο имя Иона Друцэ, прозаика и драматурга, комедия которого «Каса
маре» идет на столичной сцене. Молдавская советская литература полно
л ярко раскрывает глубокие изменения, произошедшие в жизни
молдаван, прославляет героев труда, воспевает расцвет своей республики.
и б Наибольшего развития народное искусство молда-
искусствоН°е ван Достигло в ткачестве и керамическом
производстве. Образцами являются прежде всего узорчатая
ткань, декоративные и обрядовые полотенца; их ткали елочкой на пяти
подножках или способом узорного переплетения. Узор таких полотенец
состоял из ритмически повторяющихся сочетаний геометрических
элементов: клеток, столбиков, звездочек. Даже полотенце хозяйственного
назначения обязательно украшали орнаментом в виде светло-коричневых
полосок по краям. Наиболее красочно оформлялись ткани для одежды,
в которых часто сочетался тканый орнамент с вышитым.
Молдавские ковры имеют гладкую безворсовую поверхность.
Орнаментика их разнообразна по типу: геометрические узоры, состоящие из
прямых и ломаных линий, треугольников, ромбов и т. д.; стилизованные
изображения растений и человеческих фигур; реалистические
изображения веток, листьев, цветов. Первый тип орнамента наиболее древний.
В настоящее время в орнаментике ковров преобладают реалистически
выполненные растительные мотивы.
Орнаментика молдавской керамики небогата. Известны два ее вида:
углубленный орнамент и расписной. Первый наносится ногтем или
специальным деревянным ножом в виде прямых и волнистых линий во время
вращения сосуда на круге. Расписной орнамент выполняется краской
или поливой при помощи рога или кисточки. Его элементами являются
прямые или извилистые линии и точки. Распространен и растительный
орнамент: листья, виноградные лозы с гроздьями, цветы; встречаются
также стилизованные изображения птиц. Некоторые виды посуды
покрывают глазурью. Полива наносится на ангобированную поверхность
сосуда чаще всего с его наружной стороны. Нередко встречается и подгла-
зурная роспись.
Немалых успехов достигло профессиональное изобразительное
искусство. Современная жизнь молдаван отражена в творчестве таких
художников, как И. Дубиновский, И. Богдеско и др.
Больших успехов в советские годы добилось
Театр и профессиональное музыкальное искусство. В Ки-
и музыка г г
J шиневе созданы консерватория и театр оперы и
балета, помещение которого в определенные дни недели предоставляется
молдавской драматической труппе. Следует отметить, что в крупных
городах Молдавии получил развитие русский театр. В репертуаре
театров как классические пьесы, так и произведения советских авторов.
Театральное искусство популярно не только в городе, но и на селе.
В выходные дни сельское население зачастую целыми группами
отправляется на колхозных и совхозных автомашинах в ближайший город
в театр.
В последние годы создана самая молодая в нашей стране киностудия
«Молдова-фильм», произведения которой уже завоевали признание.
Большой популярностью и любовью не только в Молдавии, но и за ее
пределами пользуется вокально-хореографический ансамбль «Дойна»,
талантливо пропагандирующий народное искусство.
Следует отметить широкое развитие художественной самодеятельности
в молдавских селах.
Образцами богатого хореографического искусства молдаван являются
известные «Молдовеняска» и «Хора», а также другие танцы, главным
образом хороводные, о содержании которых говорят их названия: «Букурия»
(Радость), «Хайдучаска» (Гайдукская), «Поама» (Виноград). «Коаса»
829

Репетиция духового оркестра колхоза «Прогресс» Флорештского
района, 1960 г.
На районном празднике песни и танца. Село Чобручи Тираспольского района

(Коса), «Чобэнаш» (Пастушок). О культурных связях молдаван с другими
народами свидетельствует тематика таких танцев, как «Булгэряска»,
«Русаска», «Сырба», «Гопак», «Цыгэняска» и др.
К числу народных музыкальных инструментов, кроме названных выше
(кобза, най, чимпой, скрипка, барабан), относятся древние
псевдоинструменты: лист дерева, рыбья чешуя, а также уже упоминавшаяся дрымба,
бучум (схожая с украинской трембитой деревянная труба длиной до 3 м,
использовавшаяся и для подачи боевых сигналов), разнообразные
свирели (флуер).
Народные хоры и сельские хореографические ансамбли получили
высокую оценку на международных молодежных фестивалях и декадах
молдавского искусства, проходивших в Москве.
Полнокровная и яркая жизнь молдавского народа свидетельствует
о тех глубоких изменениях, которые произошли у молдаван за годы
Советской власти.

КРАТКАЯ СПРАВКА О ДРУГИХ НАРОДАХ
ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧАСТИ СССР
Кроме народов, рассмотренных в предыдущих главах настоящего
тома, в Европейской части СССР живет значительное число других
народов. К ним относятся евреи и цыгане, расселенные почти по
всей территории и не образующие нигде компактных этнических ареалов,
а также ряд народов, расселение которых ограничено отдельными
небольшими областями. Для двух из этих народов — гагаузов, живущих в
южной Молдавии и некоторых областях Украины, и караимов, небольшие
группы которых живут преимущественно в Литовской ССР и в Крыму,—
'СССР является основным местом обитания. В Европейской части СССР
живут также отдельные группы народов (поляки, болгары, венгры и др.),
основная масса которых расселена за пределами СССР.
Е Название народа «евреи» по традиции производят
от древнееврейского слова «ибри» — потомки Эбера,
легендарного родоначальника. Позднее, особенно в странах зарубежной
Европы, распространился термин «иудей», означающий жителя
древнееврейского государства Иудеи, находившегося в южной части Палестины.
Отсюда произошло и наименование ортодоксальной еврейской религии —
иудаизм. По данным 1959 г., евреев на территории Советского Союза
насчитывается 2268 тыс. человек, в том числе в Европейской части СССР —
около 1,9 млн. Из этого числа на Украине живет 840 тыс., в Белоруссии —
150 тыс., в Молдавии — 95 тыс., остальные преимущественно в
Европейской части РСФСР. Основная масса евреев живет в крупных городах.
Древнееврейский язык лишь частично сохранился у старшего
поколения евреев СССР как язык культа и религиозной литературы.
Народным языком евреев СССР считается йидиш, в его основе лежит одно из
средневековых восточных средненемецких наречий Германии. На территории
С1ССР в йидише выделяются два диалекта: белорусский и украинский. Для
огромного большинства евреев Советского государства родным языком
стал русский и во многих еврейских советских семьях говорят только по-
русски. По данным переписи населения СССР 1959 г., 76,4% всех евреев
назвали своим родным русский язык и 17,9% — еврейский (йидиш).
На территорию, которую ныне занимает Советский Союз, евреи впервые
появились еще в эпоху формирования Киевской Руси. В X в. они жили
преимущественно в Киеве, куда переселялись из крымских греческих
колоний и из хазарских областей. Верхушка хазарского общества
исповедовала в то время иудаизм, и в землях хазар бывали еврейские
миссионеры и путешественники. В массе евреи на территории России появились
832

лишь после раздела Польши в XV1I1 в., когда в России отошли часть
польских земель и Литва, где было довольно значительное еврейское население.
Здесь евреи, как и многие другие национальные меньшинства царской
России, оказались на положении угнетенной и бесправной национальной
группы. Особенно резко это сказалось в 1796 г., когда была введена «черта
оседлости». Евреям разрешалось селиться лишь в некоторых губерниях
Западной и Южной России, преимущественно в мелких городах и
местечках, где основными их занятиями стали ремесла (портняжное, сапожное
и т. п.) и мелкая торговля. Лишь в западных губерниях царской России
часть евреев получила возможность заниматься земледелием,
огородничеством, работать на фабриках, преимущественно в качестве
чернорабочих.
Политика изоляции и антисемитизма, проводившаяся царским
правительством, способствовала сохранению у некоторой части евреев
средневековых общественных институтов и прежде всего еврейской общины (кагал).
Община выступала в качестве защитника своих членов от притеснений
царских чиновников, занималась благотворительностью, имела свой суд
(бетдин), где дела решались по древнееврейскому каноническому праву.
Каждый ее член чувствовал себя как бы под защитой соплеменников;
отлучение от общины (херем) воспринималось как величайшее несчастье.
В условиях разжигавшейся царскими властями национальной розня
изгнанный из общины попадал в чужую, враждебную ему среду и часто был
обречен на гибель.Боязнью отлучения пользовалась зажиточная верхушка
общины, эксплуатировавшая еврейские массы и державшая их в полном
подчинении. В этом ее всячески поддерживали местные раввины, к которым
еврейское население обращалось за всевозможными советами. Институт
раввинов был даже узаконен царским правительством. Так называемые
казенные раввины получали некоторые юридические полномочия и
выступали в качестве посредников между общиной и государственной властью
при разборе тех или иных дел. Все это способствовало замкнутости
еврейской общины и еще больше усугубляло бесправное положение еврейского
населения, среди которого начало расти недовольство. В 70-х годах XVIII в.
оно вылилось в своеобразное реформаторское движение — хасидизм,
направленное против засилия раввината. Хасиды выступали против книжной
религии и раввинской «учености». По их представлениям, главное
заключалось в общении с богом, но это было доступно не всем, а только
избранным. Это религиозно-мистическое движение было особенно распространено
в Юго-Западном крае. Однако цадики так же, как и раввины, жестоко
грабили еврейскую бедноту.
Развитие капитализма в России и связанное с ним обнищание широких
народных масс отразились и на положении еврейского населения.
Ремесленники и мелкие торговцы стали разоряться и пополнять ряды
российского пролетариата, вместе с которым они включились в политическую
борьбу за свои права. В свою очередь среди еврейской буржуазии и
интеллигенции появилось реакционное течение — сионизм. Сионисты
пропагандировали переселение евреев в Палестину и создание там якобы
надклассового государства. Они стремились оторвать еврейские народные
массы от революционной борьбы российского пролетариата. Влияние
буржуазного национализма отрицательно сказалось и на деятельности
еврейской рабочей организации «Бунд». В 1898 г. на I съезде РСДРП она вошла
в ее состав, но в 1903 г. на II съезде вышла из состава партии, так как
съезд отказался признать Бунд единственным представителем еврейского
пролетариата. Скатившись на позиции буржуазного национализма и
изменив делу рабочего класса, Бунд в конце концов сомкнулся с сионистской
организацией. Его вляние на еврейский пролетариат упало. Основная
масса еврейских рабочих и полупролетарских элементов пошла за
большевиками.
53 Народы Европейской части СССР, II
833

Стремясь нанести удар растущему пролетарскому движению, царское
правительство всячески разжигало национальную рознь, в частности по
отношению к евреям. За многочисленными еврейскими погромами
последовала организация в 1908 г. нашумевшего дела Бейлиса, основанного на
обвинении евреев в ритуальном убийстве.
Бытовые особенности еврейского населения в прежнее время были
в значительной мере обусловлены как религиозными предписаниями
иудаизма, так и тем положением, которое евреи занимали в царской
России. В отдельных городах они поначалу стремились селиться поближе
друг к другу, создавая особые еврейские кварталы. Впоследствии это
положение было узаконено, и больше того — евреям запрещалось селиться
вне этих кварталов. Создалось еврейское гетто, в котором основная масса
населения жила в условиях чрезвычайной скученности и нищеты.
Весьма строгими были религиозные запреты в отношении пищи. Она
делилась на две категории: кошер (дозволенная) и трефа (недозволенная);
в ортодоксальной еврейской среде недозволенная пища (свинина, мясо
зайца, угри и т. д.) не употреблялась. Посуда, в которой приготовляли
мясную пищу, не должна была даже стоять рядом с посудой, в которой
готовили молочные кушанья.
В период капитализма, когда значительная часть еврейской бедноты
пополнила ряды российского пролетариата, быстро пошел процесс
ассимиляции еврейского населения с окружающими народами, особенно с
русскими. Это сказалось на бытовых особенностях евреев, их старые обряды и
обычаи стали довольно быстро исчезать.
Коренным образом положение евреев изменилось после Великой
Октябрьской революции. Были уничтожены унизительные ограничения в
отношении евреев, и они стали полноправными гражданами великой Страны
Советов. Им был открыт доступ к образованию и к участию во всех
отраслях производства. Евреи СССР получили свою автономию: в 1936 г. в
Биробиджане была создана Еврейская автономная область.
Экономический и культурный рост Страны Советов, подъем
материального благосостояния всех советских народов способствовали тому, что
еврейское население освободилось от старых предрассудков и влияния
иудейской религии. Немалую роль в этом сыграли и смешанные браки,
которые до Октябрьской революции были крайне редки. В быту советских
евреев в наши дни уже трудно найти специфические черты, присущие
только еврейскому народу.
Большой урон понесло еврейское население СССР во время Великой
Отечественной войны вследствие человеконенавистнической расовой
политики немецких фашистов, уничтоживших сотни тысяч евреев.
т Цыгане по своему происхождению являются потом-
ками выходцев из Северной Индии. Само название
цыган — ром, лом. На территории Советского Союза, по данным переписи
1959 г., насчитывается свыше 132 тыс. цыган, в том числе 76 тыс. в РСФСР,
преимущественно в ее Европейской части, 23 тыс. на Украине, остальные
в Молдавии и других республиках. Язык цыган связан с новоиндийскими
языками, но отличается от них более архаическими формами. Он делится
на два диалекта: северный и южный. Необходимо отметить, что в быту
цыгане, как правило, двуязычны, т. е. говорят на своем языке и на языке
того народа, среди которого они живут. В Европейской части России
цыгане появились в различных областях в разное время: в Бессарабии —
в XV в., в Белоруссии — в XVI в., на Украине и юге России — в XVII в.,
в центральных и северных областях — в XVIII в. Особенности их
кочевого быта, преследования царских властей, национальная рознь,
разжигавшаяся царизмом, способствовали культурной обособленности и
отсталости цыганского народа в прежнее время.
По своему образу жизни цыгане делились на оседлых и кочевых. До
834

революции оседлые цыгане жили преимущественно в городах. После
революции благодаря усилиям и помощи органов Советской власти
значительная часть кочевых цыган, несмотря на сопротивление таборной
верхушки, перешла к оседлости. Они поселялись в сельских местностях и,
оставляя свои прежние занятия (барышничество, гадание и т. п.), переходили
к земледелию. Одно время существовали цыганские колхозы, которые затем
слились с соседними инонациональными колхозами. Городские цыгане
работали в различных промысловых артелях, а затем стали работать в
промышленности.
Культурный рост цыганского народа отразился и на росте
интеллигенции из его среды. Теперь многие цыгане имеют высшее образование и
работают инженерами, врачами, актерами, руководителями предприятий.
В области материальной культуры оседлые цыгане довольно близки
к тем народам, в среде которых они живут. Их жилища и пища ничем не
отличаются от жилища и пищи русских, украинцев, молдаван. Сохранились
лишь некоторые особенности в народной одежде у сельских цыган.
Женщины носят широкие юбки ярких расцветок и шали на плечах. Мужчины
сохраняют манеру носить рубахи, расстегнутые на груди. Известна любовь
цыган, женщин и мужчин, к всевозможным металлическим украшениям.
Городские цыгане утратили эти особенности и в своей одежде ничем не
отличаются от окружающего населения.
Быт цыган, которые еще не полностью перешли к оседлости, отличен
от их прежнего образа жизни. Передвижения этой группы цыган
происходят теперь преимущественно в летний период, но и в это время они
подолгу живут на одном месте. Мужчины летом занимаются различного
рода ремеслами, чаще всего кузнечным. На зиму цыгане снимают в деревнях
дома, где преимущественно остаются женщины с детьми. Мужчины обычно
уезжают на заработки, устраиваясь на различные предприятия. Некоторые
и зимой работают кузнецами в колхозах.
В религиозных воззрениях цыган Европейской части СССР,
официально числившихся православными, сохранялись многие пережитки,
связанные с индийской мифологией. В настоящее время религиозные верования
все в большей мере утрачивают прежнее значение в быту цыган.
Широкую известность приобрела цыганская музыка, оказавшая
влияние на ряд крупнейших композиторов. В России издавна славились
цыганские оркестры и хоры с плясками. С 1930 г. в Москве работает театр «Ро-
мэн», развивающий лучшие традиции цыганской народной культуры.
Гагаузы (самоназвание гагауз) живут в СССР
агаузы (около 124 тыс. человек) и в Болгарии (около
10 тыс. человек, данные 1955 г.). Гагаузы СССР — потомки переселенцев
из Болгарии, которые бежали в Россию во время русско-турецких войн
в концеXVIII—начале XIX в. Они поселились главным образом в
Бессарабии, в Бендерском и Измаильском уездах. В 1861—1862 гг. часть
бессарабских гагаузов переселилась в Таврическую губ. В настоящее
время гагаузы живут компактной массой близ г. Бендеры Молдавской ССР,
в юго-западной части Одесской и в Запорожской области УССР в одних
селах с болгарами, молдаванами и украинцами. Гагаузский язык
относится к огузской группе тюркских языков.
О происхождении этого народа имеются различные гипотезы, ни одна
из которых до сих пор не подтверждена. По мнению одних ученых,
гагаузы — это потомки тюркских племен огузов (узов), половцев (куманов)
и др., которые в средние века переселились в Болгарию из Причерноморья.
Долго живя среди болгар, они восприняли православие и некоторые черты
славянской культуры. По другой теории гагаузы являются болгарами,,
смешавшимися с остатками упомянутых тюркских племен и под турецким
влиянием усвоившими тюркский язык, но сохранившими православие.
Хозяйственная деятельность, быт, культура гагаузов мало отличаются от
835
53*

болгарских, а в СССР они очень близки к быту и культуре всех бывших
колонистов Приазовья. На язык гагаузов оказали сильное влияние
болгарский и русский языки. Гагаузский язык сохраняется еще в семейном быту
среди лиц старшего и среднего поколений, дети его уже не знают.
Основные традиционные занятия гагаузов — овцеводство, земледелие,
виноградарство. Овцеводство было ведущим до середины XIX в., когда оно
уступило место земледелию. Из местных ремесел было развито
ковроткачество (женское домашнее ремесло), а также изготовление шерстяных и
шелковых тканей.
Гагаузские села имеют регулярную планировку, дома стоят фронтоном
к улице. Во дворе по вытянутой линии располагаются парадный дом (бююк,
-евъ), осенняя кухня, пристроенная вплотную к нему, но под
самостоятельной крышей, летняя кухня и другие хозйственные пристройки. Для
жилого дома характерны завалинка (присба) и выступающая над стенами
стреха, поддерживаемая столбиками. Традиционная планировка — трех-
раздельная, в старину она была двухраздельной, а ныне сменяется
многокомнатной. Для домашнего быта характерны низкие, круглые, типичные
для всех балканских народов обеденные столики (софра). Жилые дома
гагаузов по конструкции, внешнему виду и внутренней планировке
аналогичны домам болгар, молдаван и других соседних народов. Особенно
заметна эта близость в Запорожской обл.
Женский национальный костюм состоит из рубахи туникообразного
покроя с длинными рукавами, без воротника, платья с узким лифом,
длинными узкими рукавами и широкой юбкой, передника и шерстяного пояса.
Головным убором служит платок. Летом в качестве верхней одежды носят
безрукавки из толстого сукна, зимой — овчинные безрукавки и полушубки.
Этот женский национальный костюм сохранился у гагаузов Молдавии.
Мужчины-гагаузы в Молдавии одеваются по-городски, от традиционного
костюма они сохранили лишь длинные красные шерстяные пояса,
безрукавки (или жилетки городского образца), фетровые шляпы, барашковые
шапки. В Запорожской обл. традиционный мужской костюм полностью
уступил место современному. Женщины в этих местах одеваются так, как
женщины тех народов, среди которых они живут.
Как уже указывалось, гагаузы принадлежали к православной церкви.
Ряд поверий, еще сохраняющихся кое-где среди гагаузов Молдавии и
не так давно бытовавших и у украинских гагаузов, во многом напоминают
славянские (представления о домовых, русалках и т. п.). Семейные
обряды отражали поверья, связанные с земледельческой культурой.
к Караимы — немногочисленная народность, пред-
р м ставители которой живут в основном в Советском
Союзе (по переписи населения 1959 г., в СССР насчитывалось 5727
караимов). Караимы живут в городах и сельских местностях главным образом
Крыма, Литовской ССР и Украинской ССР.
Караимами первоначально называли исповедовавших религиозное
вероучение караимизма (секта иудаизма, отвергающая Талмуд),
впоследствии этот термин стал этнонимом, который распространился на всю
народность.
Караимы происходят от древних тюркских племен, входивших в
VIII—X вв. в состав Хазарского каганата, которые после его распада
поселились в Крыму. В XI—XVIII вв. караимы жили преимущественно
в горной части Крыма, в районе крепости Чуфут (Чуфт-Кале). В конце
XIV в. литовский великий княь Витовт во время одного из своих набегов
на Крым вывез в Литву несколько сот семейств караимов и расселил их
по соседству со своей столицей Тракай. Некоторое время спустя группы
караимов поселились также в районе Галича и Луцка.
Крымские караимы, расселившиеся после присоединения Крыма
к России в 1783 г. на побережье полуострова, занимались земледелием,
836

виноградарством и ремеслами. Основным занятием литовских караимов
было земледелие и разведение бахчевых культур.
В конце XIX — начале XX в. среди караимов наблюдалось классовое
расслоение. Появилась значительная прослойка торговцев и
предпринимателей, интеллигенция, рабочие.
Октябрьская революция уравняла в правах караимов, живущих в
Крыму, с другими народами России, открыла перед ними широкие
возможности всестороннего культурного развития. Такие возможности
открылись и перед караимами Литвы после того, как там была
провозглашена Советская власть и Литва добровольно вступила в Советский Союз,
В прошлом материальная культура и быт караимов находились под
большим влиянием местных культур — татарской в Крыму и литовской
в Литве. В дальнейшем на них оказывала большое влияние русская
культура. Значительная часть караимов пользуется в быту русским языком,
а живущие в Литовской ССР также литовским. По данным переписи
населения 1959 г., 82,7% караимов назвали родным русский язык. По своей
хозяйственной деятельности и материальной культуре они не отличаются
от окружающего местного населения. Сохранился фольклор караимов,
отражающий их историческую связь с хазарами.
* * *
Этнографические очерки народов, которые населяют страны
Зарубежной Европы и в пределах СССР представлены лишь сравнительно
небольшими группами, содержатся в соответствующем томе настоящей серии
«Народы мира»1. Приведем сведения об их численности и расселении.
Поляки (1380 тыс. человек, по переписи 1959 г.) живут на юго-
востоке Литовской ССР и на северо-западе Белорусской ССР;
значительные группы их имеются также в западных областях Украинской ССР.
Поляки живут большей частью смешанно с литовцами, белорусами и
украинцами; многие их группы считают своим родным языком русский (свыше
203 тыс. человек), украинский (276 тыс.), белорусский (около 263 тыс.)
и имеют переходное самосознание.
Болгары обитают главным образом в Одесской, Запорожской ив
небольшом числе в Кировоградской и Николаевской областях Украинской
ССР. Небольшие группы болгарского населения имеются в Казахской ССР
и на Северном Кавказе. Общая численность болгар в СССР составляет
324 тыс. человек, в том числе в Украинской ССР 219 тыс.
Греки, общая численность которых в СССР составляет 310 тыс.
человек, живут в значительной части (104тыс., по данным переписи 1959 г.)
в Украинской ССР, главным образом в Донецкой обл. Среди греков
Украины подавляющее большинство (около 93 тыс.) считает своим родным
языком русский и только немногим более 8 тыс. — греческий.
Венгры (155 тыс. человек) и румыны (106 тыс. человек)
живут в западных районах Украинской ССР (венгры — в Закарпатской обл.,
румыны — в Закарпатской и Черновицкой). Чехи (25 тыс. человек) и
словаки (14,5 тыс. человек) расселены также преимущественно на
Украине. Албанцы (5 тыс. человек) живут в Одесской и Запорожской областях
Украинской ССР. Переписью населения 1959 г. зарегистрировано в СССР
5 тыс. «югославов», большей часть это сербы, живущие на юге Украинской
ССР.
Остановимся несколько подробнее на этнической истории греков,
болгар, албанцев, которые, так же как и упоминавшиеся выше гагаузы,
являются потомками переселенцев с Балканского полуострова, пришедших
в Россию частично в XVIII в., но главным образом в XIX в. Это переселе-
1 «Народы Зарубежной Европы», I. М., 1944.
837

ние было следствием политического положения на Балканах и
русско-турецких войн (1787—1791, 1806—1812, 1828—1829, 1853—1855 гг.),
вызывавших значительное передвижение населения. Христианское население,
угнетаемое и беспощадно ограбляемое правительством Османской империи,
видело в России своего освободителя от многовекового турецкого гнета.
Оно снималось с места и массами уходило вслед за русской армией.
Раньше других, еще до XVIII в., на юге России стали возникать
греческие поселения. Наиболее же интенсивная греческая имиграция в южные
степные районы Украины приходится на вторую половину XVIII в., когда
русское правительство использовало греческих поселенцев для
пополнения военных гарнизонов, а затем и для экономического освоения Новорос-
сии. В русско-турецкой войне 1768—1774 гг. греки-повстанцы Греции
сражались на стороне России, а по окончании войны значительная часть
их поселилась в Крыму. Новые греческие военные поселения близ
Балаклавы были основаны в 1784 г. В конце XVIII в. русское правительство
вывело часть греков — торговцев и ремесленников из Крыма и расселило
их в районе вновь основанного города Мариуполя (ныне г. Жданов,
Донецкой обл.). Греческая колонизация юга Украины продолжалась и позже,
в частности в 1794 г. после основания г. Одессы и в 1820-х годах в связи
с греческой революцией и последовавшей за нею греко-турецкой
войной.
К началу XIX в. греческие поселения утратили военное значение.
Греческие колонисты Таврической, Херсонской и Одесской губерний
занимались земледелием, торговлей, ремеслами.
Еще в Крыму греки, населявшие степные районы и побережье,
восприняли татарский язык (их называли «греки-татары». Другая часть,
жившая в горных областях, сохранила свой язык — диалект новогреческого.
Эту группу именовали «греки-эллины». В настоящее время родной язык
сохранили в основном потомки этой последней группы.
О поселении болгар на юге России первые официальные данные
относятся ко второй половине XVIII в. В этот период, как и позже — в XIX в.,
направления эмиграции были различны: в Буджакские степи (южная
часть Бессарабии), в район Одессы и в Крым. Однако юг Бессарабии
оставался основным местом, куда стекались беженцы из северных районов
Болгарии (особенно после 1812 г., когда Бессарабия вошла в состав
России). Из северо-восточной Болгарии вместе с болгарами переселялись
албанцы и гагаузы.
Колонисты получали от русского правительства земли и основывали
колонии. Они занимались земледелием, виноградарством и виноделием,
овцеводством, в меньшей степени — торговлей и ремеслом.
В 1856 г., когда по Парижскому трактату южная часть Бессарабии
была присоединена к княжеству Молдова, находившемуся в вассальной
зависимости от Турции (в 1859 г. княжества Молдова и Валахия
объединились и стали именоваться Румынией), христианскому населению
Бессарабии было разрешено перейти в Россию. К этому времени среди
колонистов стала ощущаться острая нехватка земли, поэтому часть их охотно
двинулась в Россию на слабо заселенные земли Южной Украины. Это
переселение состоялось в 1860—1862 гг.
Русское правительство было заинтересовано в заселении и
экономическом освоении степных пространств Северного Причерноморья и
Приазовья (Новороссия). Поэтому именно сюда направило оно поток
переселенцев из южной Бессарабии.
Первое время после переселения в Россию главное место в хозяйстве
колонистов занимали овцеводство и виноградарство. Хлебопашество
(озимая пшеница) приобрело значение в конце XIX в., когда начали
появляться первые сельскохозяйственные машины, а пшеница стала
пользоваться большим спросом на рынке.
838

Хозяйственные связи болгар, гагаузов, албанцев Причерноморья и
Приазовья между собой и с живущими в тех же местах украинцами и
молдаванами сближали все эти этнические группы и в культурном
отношении. Определенную роль играло при этом и общее вероисповедание —
православие. Такое обстоятельство наложило отпечаток и на языковые
связи: подавляющая часть мужского населения в первой четверти XX в.,
кроме родного языка, знала языки соседнего населения.
Болгары, численно превосходившие остальных колонистов, имели
большую потребность в знании русского языка: они скорее, чем их соседи,
восприняли русскую культуру и утратили многие самобытные черты
культуры и быта. Албанцам и молдаванам, вкрапленным отдельными
селами в болгарский массив, необходимо было знать болгарский язык.
Гагаузы, рассеянные по всему югу Таврической губ., вступали в тесное
общение и с болгарами, и с албанцами, и с молдаванами, усваивая их
язык и материальную культуру. Однако процент смешанных браков
в этом многонациональном районе был невелик.
После Великой Октябрьской социалистической революции и
установления Советской власти судьбы этих народов резко разошлись.
Население Одесской, Херсонской, Таврической губерний и
Новороссийского края стало гражданами Советского Союза, а население
Бессарабии, в 1918 г. незаконно отторгнутой от Советского Союза, оказалось под
властью румынских помещиков и буржуазии.
После воссоединения Бессарабии с Молдавской республикой (1940 г.)
бурным темпом развернулось социалистическое строительство.
Пострадавшее во время Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.) и
временной оккупации население этого края — юга Молдавии и Одесской
области Украинской ССР — с помощью советского народа под руководством
Коммунистической партии и Советского правительства восстановило
народное хозяйство, осуществило коллективизацию сельского хозяйства
и ныне активно участвует во всех областях хозяйственной, общественной
и культурной жизни Советской страны.
^SxS^

^^K<^r»)lt^i^t^i^^t»)li^
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
НАРОДЫ ПРИБАЛТИКИ
Общие работы
Балтийский этнографический сборник. «Труды Института этнографии АН СССР»,
новая серия, т. 32. М., 1956.
[Барон Кр.]. Указатель сочинений о коренных жителях Прибалтийского края.
«Записки РГО по отделу этнографии», т. 2. СПб., 1869.
Брюсов А. Я. Очерки истории племен Европейской части СССР в неолитическую
эпоху. М., 1952.
Битов М. В., Μ а ρ к К. Ю., Чебоксаров Η. Н. Этническая антропология
восточной Прибалтики. «Труды Прибалтийской объединенной комплексной
экспедиции», т. 2. М., 1959.
Вопросы этнической истории народов Прибалтики. «Труды Прибалтийской
объединенной комплексной экспедиции», т. I. М., 1959.
Денисова Р. Я. К истории формирования антропологического состава восточных
латышей и восточных литовцев. «Известия АН Латвийской ССР», 1958, № 5.
К у шне ρ (Кнышев) П. И. Этнические территории и этнические границы. «Труды
Института этнографии АН СССР», новая серия, т. XV. М., 1951.
Материалы Балтийской этнографо-антропологической экспедиции (1952 год). «Труды
Института этнографии АН СССР», новая серия, т. XXIII. М., 1954.
Μ о о ρ а X. А. Вопросы этногенеза народов Советской Прибалтики по данным
археологии. КСИЭ, вып. 12, 1950.
Μ о о ρ а X. А. О древней территории расселения балтийских племен. СА, 1958, № 2.
Моора X. А. и А. X. К вопросу об историко-культурных подобластях и
районах Прибалтики. СЭ, 1960, № 3.
Семья и семейный быт колхозников Прибалтики. «Труды Института этнографии
АН СССР», новая серия, т. LXXVII. М., 1962.
Тараканова С, Терентьева Л., Чебоксаров Н. Некоторые
вопросы этногенеза народов Прибалтики. СЭ, 1956, № 2.
Чебоксаров Η. Н. Вопросы этногенеза народов Советской Прибалтики в свете
данных этнографии и антропологии. КСИЭ, вып. 12, 1950.
Чебоксаров Η. Н. О древних хозяйственно-культурных связах народов
Прибалтики. СЭ, 1960, № 3.
Литовцы
Бальчиконис Ю., ГлемжайтеМ., Кайрюкштите-Яцинене,
Микенайте А. Литовское народное искусство. Ткани. Вильнюс, кн. I,
1957; кн. И, 1962.
Белинские Ф., Чербуленас К., Шешельгис К. Литовское
народное искусство. Зодчество, I. Вильнюс, 1957.
Белинские Ф. К. Литовское народное зодчество. М., 1960.
Вишняускайте А. Этнографические исследования в Литве в 1940—1960-х
годах. СЭ, 1960, № З!
Галауне П. Литовское народное искусство. Деревянные изделия. Вильнюс,
кн. I, 1956; кн. II, 1958.
Галауне П. Литовское народное искусство. Керамика. Вильнюс, 1959.
Галауне П. Литовское народное искусство. Скульптура, I. Вильнюс, 1963.
Глемжайте Μ. М. Народное прядение и ткачество литовцев. КСИЭ, XV,
1952.
$40

Даниляускас А. К вопросу об изучении культуры и быта литовских рабочих
(по материалам фабрики «Нямунас» Рокишкского района). СЭ, 1962, № 5.
Дундулене П. В. Земледелие в дофеодальной Литве. КСИЭ, XII, 1950.
Жиленас В. С. Этнографическая экспедиция 1949 г. в Литовской ССР. КСИЭ,
XII, 1950.
Л и н г и с Ю., Славюнас 3., Якелайтис А. Литовские народные танцы.
Вильнюс, 1953.
«Литовское изобразительное искусство». Вильнюс, 1954.
Чербуленас К. К. Развитие литовского народного деревянного зодчества и его
основные черты. КСИЭ, XII, 1950.
Шешельгис К. Народное зодчество Литвы. «Архитектура СССР», 1956, № 8.
Юргинис Ю. М. Земледелие и техника сельского хозяйства Литвы в XIII—XV
веках. «Труды Академии наук Литовской ССР», А, I, 1955.
J. BalcikonisJ. Audiniu, rastai. Vilnius, 1961.
Barsauskas J. Lietuviskos kolukiecio sodybos architektura. Vilnius, 1956.
Cerbulenas Kl. Senoji lietuviii liaudies mediniu pastatu. konstrukcija. «Valstybines
LTSR Architekturos paminklu. apsaugos inspekcijos metrastis», I. Vilnius, 1958.
Dulaitiene (Glemzaite) E. Kupiskenu. senove. Vilnius, 1958.
Dunduliene P. Arimo |rankiai Lietuvoje feodalizmo laikotarpyje. «Vilniaus Valst.
V. Kapsuko v. universiteto Istorijos-filologijos fakulteto Mokslo darbai», II, 1955.
Dunduliene P. Rugiapiutes pabaigtuves Lietuvoje. «Vilniaus Valst. V. Kapsuko
v. Universiteto Mokslo darbai», V, 1958.
Dunduliene P. Trilaukes zemdirbystes sistemos atsiradimo Lietuvoje klausimu.
«Vilniaus Valst. V. Kapsuko v. universiteto Istorijos-filologijos fakulteto Mokslo
darbai», III, 1957^
Dunduliene P. Zuobris (senovinis arimo jrankis Vidurio Lietuvoje). «Vilniaus
Valst. V. Kapsuko v. universiteto Mokslo darbai. Istorija», II, 1960.
Dunduliene P. Zemdirbyste Lietuvoje. Vilnius, 1963.
G a 1 a u η e P. Lietuviii liaudies menas. Kaunas, 1930.
Gaudrimas J. Is lietuviup muzikines kulturos istorijos. Vilnius, 1958.
Gaudrimas J. Lietuviu tarybine muzika. Vilnius, 1960.
Glemzaite M. Lietiviu'tautiniai drabuziai. Vilnius, 1955.
«Is lietuviii kulturos istorijos». Vilnius, I, 1958; II, 1959; III, 1961; IV, 1964.
Jurginis J. Baudziavos jsigalejimas Lietuvoje. Vilnius, 1962.
Jurginis J. Lietuvos meno istorijos bruozai. Vilnius, 1960.
J u s k a A. Lietuviskos svodbines dainos. Svodbine reda, II. Vilnius, 1955.
К a t k u s M. Balanos gadyne. Vilnius, 1949.
KulikauskasP., Kulikauskiene R., Tautavicius A. Lietuvos
archeologijos bruozai. Vilnius, 1961.
«Lietuviu. daile». Vilnius, 1954.
«Lietuviii etnografijos bruozai». Vilnius, 1964.
«Lietuviii literaturos istorija». Vilnius, I, 1957; II, 1958; III—1, 1961.
«Lietuviii tautosakos apybraiza». Vilnius, 1963.
«Lietuvos' TSR architekturos klausimai». Kaunas, I, 1960; Vilnius, II, 1964.
«Lietuvos TSR ekonomine geografija». Vilnius, 1957.
«Lietuvos TSR istorija». Vilnius, I, 1957; II, 1963.
«Lietuvos valstieciai XIX amziuje». Vilnius, 1957.
Meskauskas K. Tarybii Lietuvos industrializavimas. Vilnius, 1960.
Μ i 1 i u s V. Lietiviu, tarybines etnografijos 1945—1961 metii bibliografija. «Lietuvos
TSR Aukstuju mokyklii mokslo darbai. Istorija», IV, 1960.
Μ i 1 i u s V. Pirmosios gyvuliii isginimo dienos paprociai. «Lietuvos TSR Moksluf aka-
demijos darbai». Serija A, 1, 1962.
Μ i 1 i u s V. J. Stanskio Raseiniii apskrities valstieciii maisto aprasas. «Fiziologijos
ir biochemijos klausimai». Vilnius, 1962.
Minkevicius J. Lietuvos kaimo senujii mediniii ukiniii trobesiu architekturra.
«Valstybines LTSR architekturos apsaugos inspekcijos metrastis», I. Vilnius, 1960.
«Mokslas Tarybii Lietuvoje». Vilnius, 1961.
Paliulis S. 'Lietuviii liaudies instrumentine muzika. Vilnius, 1959.
Slaviunas Z. Liaudies paprociai ir mitiniai ^vaizdziai Mazvydo rastuose. «Senoji
lietuviska knyga». Kaunas, 1947.
Steponaitis V. Lietuviii liaudies zaidimai ir pramogos. Vilnius, 1956.
Sopauskas J. XXa. pradzios zemaiciii liaudies valgiai. «Fiziologijos ir
biochemijos klausimai». Vilnius, 1962.
Vysniauskaite A. Dabartines lietuviii valstieciii vestuves. «Lietuvos TSR Mok-
slii akademijos Darbai», A, 1, 1957.
Vysniauskaite A. Lietuvio kolukiecio seimos kulturinio lygio kilimas. «40 metuf»
Vilnius, 1958.
Vysniauskaite A. Lietuviii kolukieciu. seimos struktura ir organizacija.
«Lietuvos TSR Mokslii akademijos Darbai», A, 2, 1957.
Vysniauskaite A. Lietuviii liaudies kalendorius, josventes ir paprociai. «Astro-
nominis kalendorius». Vilnius, 1960.
841

Латыши
«Административно-территориальное деление Латвийской ССР. 1961 год». Рига, 1961.
Алексеев В. П. Краниологические материалы к проблеме происхождения
восточных латышей. СЭ, 1961, № 6.
А у л ь Ю. М. О взаимоотношении эстонцев и латышей по антропологическим
данным. КСИЭ, вып. 29, 1958.
Вейс Э. Э. иПурин В. Р. Латвийская ССР. Экон.-геогр. характеристика. М.,
1957.
Ефремова Л. Некоторые итоги этнографического изучения колхозников-рыбаков
Видземе. СЭ, 1960, № 3.
«Заседания Верховного Совета Латвийской ССР. Стенографические отчеты 1940—1962».
Рига, 1940—1963.
3 у τ и с Я. Очерки по историографии Латвии.Ч. I. Прибалтийско-немецкая
историография. Рига, 1949.
«Из истории техники Латвийской ССР». Сб. статей 1—4. Рига, 1959—1962. Вып. 3;
на латыш, яз.: Par tehnikas vesturi. Riga, 1962.
«История Латвийской ССР», т. 1—3. Рига, 1952—1958.
Кокаре Э. Я. Развитие фольклористики в Советской Латвии. СЭ, 1960, № 3.
К ρ а с τ ы н я А. К. О строительстве жилых домов колхозников в Латвийской ССР.
СЭ, 1960, № 3.
«Культурное строительство Латвийской ССР». Стат. сборник. Рига, 1957.
«Латвийский этнографический музей». (Путеводитель). Рига, 1960.
«Латвийская ССР в цифрах в 1960 году». Краткий стат. сборник. Рига, 1961.
В. И. Ленин о революционном движении в Латвии и деятельности революционной
социал-демократии Латышского края. Сб. статей, писем и документов. Рига, 1948.
Меркель Г. Латыши, особливо в Ливонии, в исходе философского столетия. Пер.
с нем. А. Н. Шемякина. М., 1870.
«Народное хозяйство Советской Латвии за 20 лет». Стат. сборник. Рига, 1960.
Савченко В. И. Исторические связи латышского и русского народов. Рига, 1959.
«Статистический атлас Латвийской Советской Социалистической Республики». Рига,
1960.
СтеперманисМ. К. Развитие этнографической науки в Советской Латвии. СЭ,
1960, № 3.
ТерентьеваЛ. Н. К вопросу о переходе от хуторского расселения к
колхозным поселкам в Латвийской ССР. СЭ, 1954, № 1.
Терентьева Л. Н. Колхозное крестьянство Латвии. «Труды Института
этнографии», новая серия, т. LIX. М., 1960.
Терентьева Л. Н. Опыт изучения семьи и семейного быта латышского
колхозного крестьянства. СЭ, 1958, № 3.
Терентьева Л. Н. Формирование новых обычаев и обрядов в быту
колхозников Латвии. СЭ, 1961, № 2.
Типайнис Н. Латвийский этнографический музей. СЭ, 1960, № 3.
Andersons J., S а г е Μ. Padomju sadzives tradicijas. Riga, 1960.
«Arheologija un etnografija». Rakstu krajums, 1—6. Riga, 1957—1964.
В a r ο η s Kr. unVissendorfs H. Latviju dainas 1—6. (8 sej.). Jelgava, [ar 2.
sej.]. Peterburga, 1898—1915.
В e г ζ i η s О. Latviesu zemnieku maju arhitektura. Riga, 1958.
Bielenstien A. Die Holzbauten und Holzgerate der Letten. 1—2, St. Petersburg
(Petrograd) 1907—1918.
Brotze J. Cbr. Sammlung verschiedenerlieflandischerMonumente . . . Bd. 1—10.
(Рукопись хранится в Фундаментальной б-ке АН Латвийской ССР).
Cimermanis S. Laukstradnieku dzives veids Kurzeme un Zemgale 19. gadsimta
otraja puse. Riga, 1959.
Cimermanis S. Celtnieciba, koka un metala izstradajumi. «Latviesu tautas maks-
la», 1. sej. Riga, 1961.
Endzelins J. Latvijas PSR vietvardi, 1. daja. 1—2. sej. (A—O). Riga, 1956—1961.
К r a s t i ц a A. Zemnieku dzivojamas ekas Vidzeme klausu saimniecibas sairsanas
un kapitalisma nostiprinasanas laika. Riga, 1959.
Kundzins P. Dzivojama rija Latvija. «Latvijas universitates Raksti. Arhitekturas
fak. serija», I, 7. Riga, 1934.
«Latviesu edieni». P. Strazdinas redakcija. Riga, 1962.
«Latviesu literaturas vesture». 6 sejumos. 1. 3—6. sej. Riga, 1956—1961.
«Latviesu tautas dziesmas». Izlase. 1—3. Riga, 1955—1957.
«Latviesu tautas maksla». Materialu krajums trijos sejumos. 1—2. sej. (M. Strepermana
red.). Riga, 1961—1962.
«Latviesu telotaja maksla». (Gada gramata. 1—4). 1956—(1960). Riga, 1957—1962.
«Latvju raksti». 1—3. Riga, 1924—1931.
Leinasare I. Zemkopiba un zemkopibas darba riki Latvija klausu saimniecibas
sairuma laika. Riga, 1962.
L i g e r s Z. Latviesu tautas kultura. 1—2. Riga, 1942—1944.
842

L i g е г s Z. Ethnographie lettonne. 1. Bale, 1954.
L i g e r s Z. Die Volkskunde in Lettland. «Schweizerisches Archiv fur Volkskunde»,
Bd. 44, H. 3. Bern, 1947.
Μ i s s i η s J. Latviesu rakstniecibas raditajs. 1. (1585—1910). 2. (1585—1925). Riga,
1924—1937.
Μ о о г а Η. Pirmatnejas kopienas iekarta un agra feodala sabiedriba Latvijas PSR
teritorija. Riga, 1952.
«Novadu terpi». I—II. Sakop. M. Kirsa un M. Grmberga. Riga, 1949.
Pelse R. Latviesu un krievu kulturas sakari. Riga, 1951.
S i 1 i η a E. Latviesu deja. Riga, 1939.
δ m i t s P. Latviesu mitologija. 2. parstr. idz. Riga, 1926.
δ m i t s P. Latviesu tautas ticejumi. 1—4. sej. Riga, 1940—1941.
Socialisma uzvara Latvija. «Padomju Latvijas 20. gadadienai veltlts rakstu krajums»
(Red. kol. K. Strazdins u. c.). Riga, 1960.
S t г о d s H. Zemkopibas sistemu attistiba Latvija. Riga, 1957.
Strazdins K. Latviesu socialistiska nacija. Riga, 1961.
Ливы
Аристэ П. А. К вопросу Ό развитии ливского языка. «Труды Института
языкознания», IV, 1954.
Аристэ А. П. Ливы и ливский язык. «Известия АН Эстонской ССР». Серия
общественных наук, 1958, № 7.
Вольмер Э. Судьба последних ливов в России в связи с проблемой мелких
народностей в государстве и их сохранения для науки. «Живая старина», XXV. Петроград
1917.
Извлечение из отчета, представленного Русскому Географическому Обществу
сотрудником А. Шегреном об этнографической экспедиции в Лифляндию и Курляндию
«Записки РГО», П. СПб., 1847.
S j о g г е η A. J. Bericht tiber eine im Auftrage der Russischen Geographischen Ge-
sellschaft wahrend der Sommermonate des Jahres 1846 nach den Gouvernements
Livland und Kurland unternommene Reisezur genaute Untersuchung der Reste der
Liven und Krewigen. «Denkschriften der russischen geographischen Gesellschaft zu
St. Petersburg», I. Weimar, 1849.
Joh. Andreas Sjogrens Livische Grammatik nebst Sprechproben. Im Auftrage der Kai-
serlichen Akademie der Wissenschaften bearbeitet und mit einer historisch-ethnogra-
phischer Einleitung versehen vor Ferdinand Joh. Wiedemann. St. Petersburg, 1861.
Joh. Andreas Sjogrens Livisch-deutsches und deutsch-livisches Worterbuch. Im Auftrage
der Kaiser lichen Akademie der Wissenschaf ten bearbeitet von Ferdinand Joh.
Wiedemann. St. Petersburg, 1861.
Setala E. N. A liv nep es nyelve. «Nyeltudomangi Kozlemenyek XXI. Budapest,
1887—1890.
Alho V. Liivin kansa, sen entisyys ja nykyisyys. Jyvaskyla, 1891.
Leinbock F. Liivlaste kalastusest ja vahipuugist. ERM Ar. IV. Tartu, 1928.
L о or its O. Liivi rahva usund I—III. Tartu, 1926—1928.
L о о r i t s O. Volkslieder der Liven. Tartu, 1936.
Kettunen L. Livisches Worterbuch mit grammatischer Einleitung. Helsinki, 1938.
Kiparsky V. Die Kurenfrage. Helsinki, 1939.
Posti L. Grundzuge der livischen Lautgeschichte. Helsinki, 1942.
Naytteita liivin kielesta. Kerannyt E.N. Setala.Suomentanut ja julkaissut. V. Kyrola.
Helsinki, 1953.
Vaari E. Liivi keele uurimise ajaloost. «Emakeele Seltsi Aastaraamat», V. Tallinn,
1959.
Эстонцы
Ансберг Α., ТармистоВ. Эстонская ССР. Экономика и культура. Таллин,
1960.
Б ρ ан дт Э. И. Эстонская ССР. Развитие экономики. Таллин, 1960.
Вийрес А. О. Эстонская советская этнография (1940—1960). СЭ, 1960, № 3.
«Вопросы этнической истории эстонского народа». Сб. статей. Таллин, 1956.
«Достижения Советской Эстонии за 20 лет». Стат. сборник. Таллин, 1960.
«История Эстонской ССР. (С древнейших времен до наших дней)». Изд. 2. Таллин, 1958.
«История Эстонской ССР в трех томах», т. I (С древнейших времен до середины XIX
века). Таллин, 1961; т. II (с 50-х годов XIX столетия до марта 1917 года).
Таллин, 1963.
Калите В. Новые черты в быту крестьян острова Кихну. СЭ, 1961, № з.
К у з и к Э. И. Эстонская народная мебель. СЭ, 1956, № 1.
Кума X. Прикладное искусство Советской Эстонии и его мастера. Л.— М., 1962.
Л у τ с А. Новое в быту эстонских рыбаков и задачи его изучения. СЭ, 1960, № 3.
Л у τ с А. Эстонское морское рыболовство в XIX—XX веках. СЭ, 1959, № 3.
843

Μ о о ρ a Α. X. Эстонско-русские отношения в XVIII—XX вв. по данным
этнографии. КСИЭ, XII, 1950.
Рихтер Е. В. Женская народная одежда сету. «Известия АН Эстонской ССР»,
1954, № 1.
Рихтер Е. В. К вопросу об этнической истории сету. «Известия АН Эстонской
ССР». Серия общественных наук, 1959, № 4.
Ростовцев М. И., Тармисто В. Ю. Эстонская ССР.
Экономико-географическая характеристика. М., 1957.
Тихазе К. И. Вопросы истории эстонского народного жилища. «Труды
Таллинского политехнического института», серия Б, № 4, Таллин, 1962.
Тихазе К. И. Эстонское сельское жилище XIX — начала XX века.
«Архитектурное наследство», 8. М., 1957.
Шлыгина Н. В. Жилище эстонских крестьян в период буржуазной республики.
СЭ, 1956, № 3.
«Эстонская народная одежда XIX и начала XX века». Таллин, 1960.
«Эстонская ССР». Таллин, 1962.
«Abriss der estnischen Volkskunde». Tallinn, 1964.
Habicht T. Rehielamu Kagu-Eestis 19. sajandi teisel poolel. Tartu, 1961.
Η a g a r H. Der osteuropaische Arbeitsschlitten bei den Ostseefinnen. «Finnisch-ung-
rische Forschungen», XXXIII. Helsinki, 1958.
Η e i k e 1 A. 0. Die Volkstrachten in den Ostseeprovinzen und in Setukesien. «Societe
Finno-Ougrienne. Travaux ethnographiqu.es», IV. Helsingfors, 1909.
«Eesti Rahva Muuseumi aastaraamat» I—XV. Tartu, 1925—1947.
«Eesti rahvaluule ulevaade». Toimetanud R. Viidalepp. Tallinn, 1959.
«Etnograafia Muuseumi aastaraamat» XVI—XVIII. Tartu, 1959—1962.
«Etnograafia Muuseumi aastaraamat» XVI—XIX. Tartu, 1959—1964.
Kurrik H. Eesti rahvar5ivad. Tartu, 1938.
Leinboock (Linnus) F. Die materielle Kultur der Esten. Tartu, 1932.
L i η η u s F. Eesti vanem mesindus I. Metsamesindus. ERM Ar.XII—XIII (1936—1937).
Tartu, 1939. (Die altere estnische Bienenzucht I. Waldbienenzucht).
Linnus H. Tikand eesti rahvakunstis, I. Pohja-Eesti jasaared. Вышивка в эстонском
народном искусстве, I. Северная Эстония и острова. Tallinn, 1955.
Loori ts О. Estnische Volksdichtung und Mythologie. Tartu, 1932.
Loorits 0. Grundzuge des estnischen Volksglaubens I—III. «Skrifter utgivna av
Kungl. Gustav Adolfs Akademien for folklivsforskning» 18 : 9 — 3. Lund, 1949—
1960.
Manninen I. Die Sachkultur Estlands I—II. Sonderabhandlungen der Gelehrten
Estnischen Gesellschaft I—II. Tartu, 1931—1933.
Manninen I. Eesti rahvariiete aialugu. ERM Ar. III. Tartu, 1927.
Manninen I. Kannud. «Etnograafilised monograafiad», I. Tartu, 1926.
Manninen I. Kindad. «Etnograafilised monograafiad», II. Tartu, 1927.
Mark J. Uber das Roggendreschen bei den Esten. «Sitzungsberichte der Gelehrten
Estnischen Gesellschaft 1931». Tartu, 1932.
Mark J. Neue Bemerkungen uber das Dreschen und Ernten bei der Esten.
«Sitzungsberichte der Gelehrten Estnischen Gesellschaft 1932». Tartu, 1935.
Μ о о r a A. Peipsimaa etnilisest ajaloost. Ajaloolis-etnograafiline uurimus eestivene
suhetest. Tallinn, 1964. (Резюме: Очерки этнической истории Причудья. Историко-
этнографическое исследование русско-эстонских отношений).
«Religiooni ja ateismi ajaloost Eestis». Tallinn, 1956; II, 1961.
Rank G. Die Bauernhausformen im baltischen Raum. (Marburger Ostforschungen, Bd.
17). Wurzburg, 1962.
Rank G. Die Hakenpfluge Estlands. «Suomen Museo», LXII. Helsinki, 1955.
Rank G. Peipsi kalastusest. «Opetatud Eesti Seltsi Kirjad», II. Tartu, 1934.
Rank G. Saaremaa taluehitised. Etnograafiline uurimus I. «Opetatud Eesti Seltsi
Kirjad», V. Tartu, 1939.
Rank G. Vanha Viro. Kansa ja kulttuuri. Helsinki, 1955.
Saks L. Mulgi kirikindad ja kirisukad. Tallinn, 1960.
Τ a 1 ν e I. Den nordosteuropeiska rian. «Folklivsstudier VI. «Skrifter utgivna av Svens-
ska Litteratursallskapet i Finland», 387, Helsingfors—K0benhavn, 1961.
Τ a 1 ν e I. Virolainen sauna. «Sananjalka», II. Turku, 1960.
Tampere H. Eesti rahvalaule viisidega I—III. Tallinn, 1956—1960.
Τ г о s k a G. Moningaid andmeid saunikute eluasemeist Pohja-Eestis. «Известия AH
Эстонской ССР». Серия общественных наук, 1958, № 4.
V i i г е s A. Eesti rahvaparane puutoondus. Ajalooline ulevaade. Tallinn, 1960.
V i i r e s A. Lisandeid eesti rehielamu kujunemisloole. «Известия АН Эстонской
ССР». Серия общественных наук, 1962, № 2.
844

НАРОДЫ СЕВЕРА ЕВРОПЕЙСКОЙ ТЕРРИТОРИИ СССР
Общие работы
В-и τ о в М. В. Историко-географические очерки Заонежья XVI—XVII веков. М.,
1962.
Турина Н. Н. Древняя история северо-запада Европейской части СССР. М.—Л.,
1961.
Линевский А. М. Общество юго-восточного Приладожья в XI в. «Извести
Карело-Финской научно-исследовательской базы АН СССР», 1949, № 1.
Равдоникас В. И. Памятники эпохи возникновения феодализма в Карелии
и юго-восточном Приладожье. М.— Л., 1934.
«Suomen suku», I—III. Helsinki, 1926—1934.
Manninen I. Die finnisch-ugrischen Volker. Leipzig, 1932.
Vuorela T. Suomensukuiset kansat. Helsinki, 1960.
Водь, ижора, финны Ленинградской обл.
Аристэ П. А. Формирование прибалтийско-финских языков и древнейший период
их развития. «Вопросы этнической истории эстонского народа». Таллин, 1956.
Г а б е Р. М. Материалы по народному зодчеству западных финнов Ленинградской
области. «Западнофинский сборник». Л., 1930.
Дубровина 3. М. Из истории финского населения Ленинградской области.
«Вестник Ленинградского гос. университета». Серия истории, языка и
литературы, вып. 4, 1962, № 20.
Золотарев Д. А. У ижор. «Труды Ленинградского об-ва изучения местного края»,
I. Л., 1927.
Μ о о ρ а X. А. Вопросы сложения эстонского народа и некоторых соседних народов
в свете данных археологии. «Вопросы этнической истории эстонского народа».
Таллин, 1956.
Π ρ ы τ к о в а Η. Ф. Одежда ижор и води. «Западнофинский сборник». Л., 1930.
€ е д о в В. В. Этнический состав северо-западных земель Великого Новгорода. GA,
1953, № 18.
А г i s t е P. Isuri keelest. «Emakeele Seltsi aastaraamat», 1956, № 2.
A r i s t e P. Vadjalastest Narvas 1549. a. «Keel ja Kirjandus», 1961, № 9.
Laanest A. Isuri murrete ruhmitamisest. «Keele ja Kirjanduse Instituudi uurimised»,
VI, 1961.
KoppenP. Erklarender Text zu der ethncgraphische Karte des St. Petersburgischen
Gouvernements. St.-Pb., 1867.
Manninen I. Kreewini rahvariie ja selle etnograafilinesugulane. ERM Ar. I, 1925.
Manninen I. Die Kleidung. «Kansatieteellinen arkisto», 13 : 1. Helsinki, 1957.
Μ о о r a H. j a A. Lisandeid vadjalaste ja isurite etnilisele ajaloole EM Ar. XIX, 1964.
Sjogren A. J. Uber die finnische Bevolkerung des St.-Petersburgischen
Gouvernements und uber den Ursprung des Namens Ingermannland. «Sjogren, J. A. Gesam-
melte Schriften», Bd. I, 1861.
Wiedemann F. J. Uber die Nationalist und Sprache der jetzt ausgestorbenen
Kreewinen in Kurland. St.-Pb., 1871.
Rank G. Vatjalaiset. Helsinki, 1960.
Вепсы
Богданов Η. И. К истории вепсов. «Известия Карело-Финского филиала АН
СССР», 1951, № 2.
Богданов Н. И. Народность вепсы и их язык. «Труды Карельского филиала
АН СССР», вып. XII. Петрозаводск, 1958.
Борисова А. Взаимоотношения полов у чухарей. «Старый и новый быт». Л., 1924.
Бубрих Д. В, Не достаточно ли емских теорий? «Известия Карело-Финского
филиала АН СССР», 1950, № 1.
«Вепсские сказки». Петрозаводск, 1941.
Зеленин Д. К. Древняя финская Весь. «Записки высшей школы г. Одессы», II,
1922.
Колмогоров А. Чухарская свадьба, черты обрядовой жизни чухарей. «Сборник
в честь 70-летия проф. Д. Н. Анучина». М., 1913.
Макарьев С. Береста в вепсском быту. «Финно-угроведение». Л., 1931, № J
Макарьев С. Вепсы. Этнографический очерк. Л., 1932.
Малиновская 3. П. Из материалов по этнографии вепсов. «Западнофинский
сборник». Л., 1930.
Пименов В.В.К вопросу о карельско-вепсских культурных связях. СЭ, 1960, № 5
Пименов В. В. Поездка к прионежским вепсам. СЭ, 1957, № 3.
Holmberg U. Vepsalaisten naamenot. «Suomen museo», XXXI, 1924.
Kettunen L. Matkamuistelmia Vepsan perukoilta. «Virittaja», 1918.
845

Саамы
Богословский Μ. Μ. Земское самоуправление на Русском Севере, т. I. М.'
1809.
Турина Η. Н. Некоторые данные о заселении южного побережья Кольского
полуострова. GA, 1950, № 12.
Турина Η. Н. Неолитические поселения северного побережья Кольского
полуострова. МИА, 1951, № 20.
Турина Η. Н. Основные этапы древнейшей истории Кольского полуострова по
данным истории. «Ученые записки Ленинградского гос. университета», 1950.
№115.
Дергачев Н. Статистический очерк Лапландии. Архангельск, 1869.
Золотарев Д. А. Лопарская экспедиция. Л., 1927.
Золотарев Д. А. Кольские лопари. Л., 1928.
Кольский сборник. «Труды антрополого-этнографического отряда Кольской
экспедиции». Л., 1930.
Насонов А. Н. Русская земля и образование территории древнерусского
государства. М., 1951.
Φ о с с Μ. Е. Древнейшая история Севера Европейской части СССР. МИА, 1952,№ 29.
Харузин Η. Н. Очерк истории развития жилища у финнов. «Этнографическое
обозрение», 1895, № 1—2.
Харузин Н. Н. Русские лопари. М., 1890.
Чарнолусский В. В. Материалы по быту лопарей. Л., 1930.
Шаскольский И. П. Договоры Новгорода с Норвегией. «Исторические
записки», 1945, № 14.
Карелы
Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета об образовании
Карельской Трудовой Коммуны. СУ, № 53, ст. 232, 1920.
Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных
Комиссаров об организации Карельской Трудовой Коммуны. СУ, № 71, ст. 327,
1920.
БубрихД. В. Из этнонимики Карелии. «Советское финно-угроведение», т. I, 1948.
Бубрих Д. В. Происхождение карельского народа. Петрозаводск, 1947.
Г а б е Р. М. Карельское деревянное зодчество. М., 1941.
Гадзяцкий С. С. Карелы и Карелия в Новгородское время. Петрозаводск, 1941.
Зеленин Д. К. О старом быте карел Медвежьегорского района Карело-Финской
ССР. СЭ, 1941, № 5.
Ж е ρ б и н А. С. Переселение карел в Россию в XVII веке. Петрозаводск, 1956.
К а м к и н Н. Архангельские карелы. «Древняя и новая Россия», XVII, 1880,
№ 2, 4.
«Карельская АССР». М., 1959.
«Карельский сборник». М.— Л., 1930.
КолосенокС, МоносовИ. Культура Советской Карелии. Петрозаводск,
1959.
Колпакова Н. П. Старинный свадебный обряд. «Фольклор Карело-Финской
ССР». Петрозаводск, 1941.
К ρ о χ и н В. История карел. «Русская старина», 1907, август.
Линевский А. М. Карелы. СЭ, 1941, № 5.
Линевский А. М. Очерки по истории древней Карелии, ч. I. Петрозаводск,
1940.
Маслова Г. С. Kegri paiva у карел Калининской области. СЭ, 1937, № 4.
Маслова Г. С. Материалы по этнографии карел Калининской области. СЭ, 1936,
№ 2.
«Материалы по истории Карелии XII—XVI вв.». Петрозаводск, 1941.
«Олонецкий сборник», вып. I, 1865; вып. II, 1886.
«Очерки истории Карелии». Петрозаводск, т. I, 1957; т. II, 1963.
Панкрушев Г. А. Племена Карелии в эпоху неолита и раннего металла.
М.—Л., 1964.
Пименов В. В., Эпштейн Ε. М. Русские исследователи Карелии (XVIII в.).
Петрозаводск, 1958.
Равдоникас В. И. Памятники эпохи возникновения феодализма в Карелии и
юго-восточном Приладожье. М.— Л., 1934.
«40 лет Карельской АССР». Стат. справочник. Петрозаводск, 1960.
Чистов К. В. «Калевала» — великий эпос карело-финского народа. Петрозаводск,
1949.
Virtaranta P. Tverin Karjalaisten entista elamaa. Helsinki, 1961.
Virtaranta P. Vienan kansa muistelee. Helsinki, 1958.
846

Коми
Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета об образовании
Автономной Области Коми (зырян). СУ, № 61, ст. 438, 1921.
Белицер В. Н. Очерки по этнографии народов коми. XIX—начало XX в.
«Труды Института этнографии АН СССР», новая серия, т. XLV. М., 1958.
Большаков М. А. Община у зырян. «Живая старина», 1906, вып. 1—4.
Жеребцов Л. Н. Опыт изучения крестьянского жилища народа Коми.
«Историко-филологический сборник», вып. 3. Сыктывкар, 1956.
«Историко-филологический сборник», Сыктывкар, вып. 3—8, 1956—1963.
Куратов И. А. Избранное. М., 1958.
Л а ш у к Л. П. Очерк этнической истории Печорского края. Сыктывкар, 1958.
Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам. М.,
1955.
Лыткин Г. С. Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык. СПб.,
1889.
Максимов С. В. Год на Севере. М., 1890.
Мартюшев А. М. Краткий очерк кустарных промыслов населения Устьсысоль-
ского уезда. Вятка, 1904.
Микушев А. К. Коми литература и народная поэзия. Сыктывкар, 1961.
Микушев А. К. Песенное творчество народа коми. Сыктывкар, 1956.
«Очерки по истории Коми АССР», т. 2, Сыктывкар, 1962.
«Очерки по истории коми литературы». Сыктывкар, 1958.
«Печорский край. Подворно-экономическое исследование селений Печорского уезда»,
ч. 1 и 2. СПб., 1904—1905.
Попов К. А. Зыряне и Зырянский край. «Известия ОЛЕАЭ», т. 13, вып. 2. «Труды
этнографического отдела», кн. 3, вып. 2, 1874.
Сидоров А. С. Знахарство, колдовство и порча у народа коми. Л., 1928о
«Сорок лет Коми АССР. 1921—1961». Сыктывкар, 1961.
Чебоксаров Η. Н. Этногенез коми по данным антропологии. СЭ, 1946,
2 2.
Sirelius U. Т. Die syrjanische Wohnung in ihren verschiedenen EntAvicklungs-
stadien. «Suomalais-ugrilaisen Seuran Toimituksia», 58. Helsinki, 1928.
Коми-пермяки
Б а ч e в Г. Т. Коми-Пермяцкий округ за годы Советской власти. Кудымкар, 1958.
Бачев Г. Т., Яковкин В. Н. Развитие народного образования в
Коми-Пермяцком округе. Кудымкар, 1959.
Белицер В. Н. Очерки по этнографии народов коми. XIX — начало XX в.
«Труды Института этнографии АН СССР», новая серия, т. XLV. М., 1958.
Белицер В. Н. У зюздинских коми-пермяков. (Исследование материальной
культуры). КСИЭ, XV, 1952.
Гусев Д. И. Коми-пермяцкие народные предания о Пере-богатыре. Кудымкар,
1956.
Добротворский Н. Пермяки. «Вестник Европы», 1883, т. 2—4.
Жаков К. Ф. По Иньве и Косе у пермяков. «Живая старина», 1903, вып. 4.
«Зори над Иньвой». Избранные произведения коми-пермяцких писателей. Пермь, 1959.
Кривощеков И. Я. Словарь географическо-статистический Чердынского уезда
Пермской губернии. Пермь, 1914.
ЛыткинВ.И. и Попов С. А. Язьвинские коми. СЭ, 1950, № 4.
Оборин В. А. К истории земледелия у древних коми-пермяков. СЭ, 1956, № 2.
Ожегова Μ. Н. Устно-поэтическое творчество коми-пермяцкого народа.
Кудымкар, 1961.
Решетников Ф. М. Подлиповцы. М.— Л., 1948.
[Рогов Η. Α.] Иньвенская дача и хозяйственный быт населяющих ее пермяков.
«Журнал Министерства внутренних дел», 1855, ч. 10, кн. 2.
Смирнов А. П. Очерки древней и средневековой истории народов среднего
Поволжья и Прикамья. МИ А, 1952, № 28.
Смирнов И. Н. Пермяки. Историко-этнографический очерк. «Известия ОЛЕАЭ»,
т. 9, вып. 2. Казань, 1891.
Субботина И. П. Художник Субботин-Пермяк. Пермь, 1959.
Талицкий М. В. Верхнее Прикамье в X—XIV веках. «Материалы и
исследования по археологии Урала и Приуралья», т. 3. М., 1951.
Теплоухов А. Женские головные уборы пермяков и их отношение к старинным
уборам местного русского населения. «Ежегодник Пермского губернского земства»,
вып. 2. Пермь, 1916.
847

НАРОДЫ ПОВОЛЖЬЯ ЕГПРИУРАЛЬЯ
Общие работы
Воробьев Н. И. Украшение и внутреннее убранство крестьянских жилищ у
народов Среднего Поволжья. «Известия Казанского филиала АН СССР», серия
гуманитарных наук, № 2. Казань, 1957.
Гаген-Торн Н. И. Женская одежда народов Поволжья. (Материалы к
этногенезу). Чебоксары, 1960.
К е π π е н П. Хронологический указатель материалов для истории инородцев
Европейской России. СПб., 1861.
Козлова К. И. Этнография народов Поволжья. М., 1964.
«Культура и быт населения ЦПО». М., 1929.
Лепехин И. И. Дневные записки путешествия по разным провинциям
Российского государства, 4 части. СПб., 1771—1805.
Миллер Г. Ф. Описание живущих в Казанской губернии языческих народов,
яко то черемис, чуваш и вотяков. СПб., 1791.
Никольский Н. В. Список исторических материалов об инородцах Поволжья.
Казань, 1870.
Ρ и τ τ и χ А. Ф. Материалы для этнографии России. Казанская губерния. XIV,
ч. I—П. Казань, 1870.
Рыбаков С. О народных песнях татар, башкир и тептярей. «Живая Старина»,
вып. 3 и 4, год IV. СПб., 1894.
Смирнов А. П. Прикамье в первом тысячелетии нашей эры. «Сборник статей по
археологии СССР». «Труды ГИМ», вып. VIII, М., 1938.
Смирнов А. П. Волжские булгары. «Труды ГИМ», вып. XIX. М., 1951.
Халиков А. X. Материалы к изучению истории населения Среднего Поволжья и
Нижнего Прикамья в эпоху неолита и бронзы. Йошкар-Ола, 1960.
Manninen I. Die finnisch-ugrischen Volker. Leipzig, 1932.
«Suomen suku», I—III. Helsinki, 1926—1934.
Vuorela T. Suomensukuiset kansat. Helsinki, 1960.
Удмурты
Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных
Комиссаров об образовании Автономной Области Вотякского (Удмуртского)
Народа. СУ, № 87, ст. 437, 1920.
Белицер В. Н. К вопросу о происхождении удмуртов (по материалам женской
одежды) СЭ, 1947, № 4.
Белицер В. Н. Народная одежда удмуртов. (Материалы к этногенезу). «Труды
Института этнографии АН СССР», новая серия, т. X. М., 1951.
Богаевский П. М. Очерк быта сарапульских вотяков. «Сборник материалов
по этнографии», вып. III. М., 1888.
Богаевский П. М. Очерки религиозных представлений вотяков.
«Этнографическое обозрение», IV, 1890.
Верещагин Гр. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губ. «Записки РГО по
отд. этнографии», XIV, 3. СПб., 1889.
Верещагин Гр. Вотяки Сосновского края. «Известия РГО», т. XX, вып. 5, СПб.,
1884.
Гаврилов Б. Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков
Казанской и Вятской губерний. Казань, 1880.
Генинг В. Ф. Археологические памятники Удмуртии. Ижевск, 1958.
Гиппуис Е. В., Эвальд 3. В. К изучению поэтического и музыкального
стиля удмуртской народной песни. «Записки Удмуртского научно-исследоват. ин-
та истории, языка, литературы и фольклора при СНК Удмуртской АССР», вып. 10.
Ижевск, 1941.
Греховодов Н. М., Корепанов Г. Α., Юшкова В. И.
Музыкальная культура Удмуртской АССР. «Музыкальная культура автономных республик
.РСФСР». М., 1957.
Латышев Н. Н. Удмурты накануне реформ. Первая половина и 60-е годы XIX в.
(Возникновение товарно-капиталистических отношений и процессы расслоения
среди удмуртского крестьянства). Ижевск, 1939.
Луппов П. Н. Громкое дело мултанских удмуртов (вотяков), обвинявшихся в
человеческом жертвоприношении (1892—1896). Ижевск, 1925.
«На удмуртские темы». (Сб. статей). «Ученые записки Научно-исследовательского ин-та
народов Советского Востока при ЦИК СССР», вып. 2. М., 1931.
«Очерки истории Удмуртской АССР», т. I—И. Ижевск, 1958—1962.
Первухин Н. Г. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда. Вятка,
1888—1889.
848

Потанин Г. Η. У вотяков Елабужского уезда Вятской губернии. «ИОАИЭ», III,
1880-1882. Казань, 1884.
«Пословицы, поговорки удмуртского народа». Ижевск, 1960.
Смирнов И. Н. Вотяки. Историко-этнографический очерк. Казань, 1890.
«40 лет Удмуртской АССР». Ижевск, 1960.
Спицин А. А. К истории вятских инородцев. Вятка, 1888.
«Сто сказок удмуртского народа». Ижевск, 1961.
Травина И. К. Удмуртские народные песни. Ижевск, 1964.
Трефилов Г. Н. К вершинам культуры. Ижевск, 1964.
Трефилов Г. Н. Удмурты в период образования русского централизованного
государства в XV—XVI веках. «Записки Удмуртского научно-исследовательского
ин-та истории, языка, литературы и фольклора при СНК Удм. АССР», вып. XV.
Ижевск, 1951.
«Удмуртия за 40 лет Советской власти». Ижевск, 1957.
Хомяков Μ. М. Эволюция вотского брака. (Свадебный обряд глазовских вотяков)·
«ИОАИЭ», XXVII, 1911.
«Volksbrauche und Volksdichtung der Wotjaken». Aus dem Nachlasse von Bernhard
Munkacsi, hrsg. von D. R. Fuchs. «Suomalais-ugrilaisen Seuran Toimituksia», 102.
Helsinki, 1952.
Марийцы
Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных
Комиссаров об образовании Автономной Области Марийского Народа. СУ, № 87,
ст. 436, 1920.
Вопросы истории, археологии и этнографии мари. «Труды Марийского НИИ языка,
литературы и истории», вып. 16. Йошкар-Ола, 1961.
Вопросы истории и археологии Марийской АССР. «Труды Марийского НИИ языка,
литературы и истории», вып. 17. Йошкар-Ола, 1962.
Ерусланов П. Очерк быта и преданий восточных черемис. «Известия
Оренбургского Отделения РГО», вып. 4, 1894.
Ерусланов П. Родственный союз по понятиям восточных черемис.
«Этнографическое обозрение», кн. XXV, № 2, 1895.
«Железный век Марийского края». (Сб. статей). Йошкар-Ола, 1962.
Износков Л. А. Обычаи горных черемис. Уголовное право. «Труды Казанского
Губерн. Статист. Комитета», т. II, 1869.
Крюкова Т. А. Материальная культура марийцев XIX века. Йошкар-Ола, 1956.
Кузнецов С. К. Остатки язычества у черемис. «Журн. Министерства народного
просвещения», т. XXI, 1885.
Никифоров П. Н. Марийские народные музыкальные инструменты. Йошкар-
Ола, 1959.
Николаев С. Н. Марийские национальные блюда. Йошкар-Ола, 1957.
«Очерки истории Марийской АССР (1917—1960)». Йошкар-Ола, 1960.
Смирнов А. П. Археологические памятники на территории Марийской АССР и их
место в материальной культуре Поволжья. Козьмодемьянск, 1949.
Смирнов И. Н. Черемисы. Историко-этнографический очерк. Казань, 1889.
Яковлев Г. Религиозные обряды черемис. Казань, 1887.
Веке Odon. Mari szovegek Gyujtotte es kiadta Веке Odon, 1—3. Budapest, 1957—
1961.
Heikel A. Die Stickmuster der Tscheremissen. «Suomalais-ugrilaisen Seuran Kan-
satieteellisia julkaisuja VI». Helsinki, 1910—1915.
Wichmann J. Beitrage zur Etnographie der Tscheremissen. Helsinki, 1913.
Мордва
АлиховаА. Ε., Жиганов Μ. Φ., Степанов П. Д. Из древней и
средневековой истории мордовского народа. Саранск, 1959.
Вопросы этнической истории мордовского народа. «Труды Института этнографии
АН СССР», новая серия, т. LXIII, 1960.
Воронин И., Остроумов В., Челмакин И. Саранск—столица
Мордовской АССР. Саранск, 1960.
Евсевьев Μ. Е. Братчины и другие религиозные обряды мордвы Пензенской
губернии. «Живая старина», вып. I—II. СПб., 1914.
Евсевьев Μ. Е. Избранные труды, т. I—II. Народные песни мордвы. Саранск,
1961—1963.
Евсевьев Μ. Е. Мордовская свадьба. Саранск, 1959.
Исследования по материальной культуре мордовского народа. «Труды Института
этнографии АН СССР», новая серия, т. 86, 1963.
Киселев А. А. Социалистическая культура Мордовии. Саранск, 1959.
54 Народы Европейской части СССР, II 849

Майнов В. Η. Очерк юридического быта мордвы. СПб., 1885.
Макушин Н. П. К вопросу о резьбе по дереву у мордвы-эрзи Мордовской АССР
«Записки научно-исследовательского ин-та языка, литературы, истории и
экономики при Совете Министров МАССР», № 17. Саранск, 1955.
Маркелов М. Т. Мордва. «Религиозные верования народов СССР», т. II. М., 1931.
Маркелов М. Т. Саратовская мордва. Саратов, 1922.
«Материалы научной сессии по вопросам мордовского языкознания», ч. 1—2. Саранск,
1955.
«Мордовские народные песни». М., 1957.
«Очерки истории Мордовской АССР», т. II. Саранск, 1961.
«Очерк истории мордовской советской литературы». Саранск, 1956.
Полевой Б. С. Эрьзя (Степан Дмитриевич Нефедов). Саранск, 1961.
Самородов К. Т. Мордовские пословицы и загадки. Саранск, 1959.
Смирнов И. Н. Мордва. «ИОАИЭ», X—XII, 1892—1894.
Сокольников М. Певец народной жизни. Очерк о жизни и творчестве
художника Ф. В. Сычкова (1870—1958). Саранск, 1962.
Спрыгина Н. И. Одежда мордвы-мокши Краснослободского и Беднодемьянов-
ского уездов Пензенской губернии. Пенза, 1929.
«Тридцать лет Мордовской АССР (1930—1960)». Саранск, 1961.
«Устно-поэтическое творчество мордовского народа», т. I. Саранск, 1963.
Фетисов М. И. Мордовские народные сказительницы. Саранск, 1953.
Чудаева О. И. Русские писатели о мордовском народе. Саранск, 1957.
Шахматов А. А. Мордовский этнографический сборник. СПб., 1910.
Η а г ν a U. Die religiosen Vorstellungen der Mordwinen. «Folklore Fellows
Communications», 142. Helsinki, 1952.
Η e i k e 1 A. 0. Trachten und Muster der Mordvinen. Helsinki, 1898.
Paasonen H. Mordvinische Volksdichtung. Hrsg. u. ubers. von Paavo Ravila.
Bd. 1—4. «Suomalais-ugrilaisen Seuran Toimituksia», £XXVII, LXXXI.
LXXXIV, XCI. Helsinki, 1938—1947.
Чуваши
Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных
Комиссаров об образовании Автономной Чувашской Области. СУ, № 59г
ст. 267, 1920. !
АндреевМ. А. Социалистическое преобразование сельского хозяйства
Чувашской АССР. Чебоксары, 1956.
А ш-м а ρ и н Н. И. Болгары и чуваши. Казань, 1902.
Ашмарин Н. И. Словарь чувашского языка, вып. 1—17. Чебоксары, 1928—1950.
Волков Г. Н. Чувашская народная педагогика. Чебоксары, 1958.
«Вопросы чувашского языка, литературы и искусства». Сб. статей. Чебоксары, 1960.
Воробьев Н. И. Краткие итоги изучения материальной культуры чуваш. СЭ,
1952, № 4.
Воробьев Н. И. Резьба по дереву у чуваш. СЭ, 1956, № 4.
Воробьев Н; И. Этногенез чувашского народа по данным этнографии. СЭ, 1950 7
№ 3.
Воробьев Н. И., Львова А. Н., Романов Н. Р., С и м о н о в а А. Р.
Чуваши (этнографическое исследование), ч. I. Чебоксары, 1956.
Денисов П. В. Религиозные верования чуваш. Историко-этнографические
очерки. Чебоксары, 1959.
Дмитриев В. Д. История Чувашии XVIII века (до крестьянской войны 1772—
1775 гг.). Чебоксары, 1959.
Егоров В. Г. Современный чувашский литературный язык в
сравнительно-историческом освещении, ч. I. Чебоксары, 1954.
Илюхин Ю. А. Музыкальная культура Чувашии, вып. I. Чебоксары, 1961.
Каховский В. Ф. Памятники материальной культуры Чувашской АССР.
Чебоксары, 1957.
Ковалевский А. П. Чуваши и булгары по данным Ахмеда Ибн-Фадлана.
«Ученые записки ЧНИИЯЛИ», вып. IX. Чебоксары, 1954.
Комиссаров Г. И. Чуваши Казанского Заволжья. «ИОАИЭ», 1911, т. XXVII.
Кудряшов Г. Е. Пережитки религиозных верований чуваш и их
преодоление. Чебоксары, 1961.
Кузнецов И. Д. Очерки по истории и историографии Чувашии. Чебоксары, 1960.
Магницкий В. К. Материалы к объяснению старой чувашской веры. Казань,
1881.
Майнов В. Н. Инородцы Среднего Поволжья. «Живописная Россия», т. VIII,
ч. I. СПб., 1901.
Матвеев Г. П. Экономико-географический очерк Чувашии. Чебоксары, 1959.
«Материалы по истории Чувашской АССР», вып. I—IV. Чебоксары, 1956—1960.
Михайлов С. М. Чувашские разговоры и сказки. Казань, 1853.
850

«Народное хозяйство Чувашской АССР». Чебоксары, 19,57.
Никитин Г. Α., Крюкова Т. А. Чувашское народное изобразительное
искусство. Чебоксары, 1960.
Никольский Н. В. Краткий курс этнографии чуваш, вып. I. (Материальная
культура). Чебоксары, 1929.
Никольский Н. В. Христианство среди чуваш Среднего Поволжья в XVI—
XVIII веках. (Исторический очерк). «ИОАИЭ», 1912, т. XXVIII, вып. 1—3.
О дореволюционной культуре чувашского народа. «Ученые записки Ч НИИ Я Л И»,
вып. XV. Чебоксары, 1957.
«О происхождении чувашского народа». Чебоксары, 1957.
Павлов Ф. П. Чуваши и их песенное и музыкальное творчество. Чебоксары, 1926.
«Развитие экономики и культуры Чувашской АССР». Чебоксары, 1960.
Серебренников Б. А. К вопросу о действительных взаимоотношениях между
чувашским, булгарским и татарским языками. «Ученые записки ЧНИИЯЛИ»,
вып.' XIV. Чебоксары, 1956.
СироткинМ.Я. Очерки дореволюционной чувашской литературы. Чебоксары, 1948.
Сироткин М. Я. Чувашская советская литература. (Общий обзор). «Ученые
записки ЧНИИЯЛИ», вып. XIV. Чебоксары, 1956. ,
Смирнов А. П. Железный век Чувашского Поволжья. МИА, № 95, 1961.
Смирнов А. П. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего
Поволжья и Прикамья. МИА, № 28, 1952.
Смирнов А. П. Древняя история чувашского народа. (До монгольского завоева*·
ния). Чебоксары, 1948.
Третьяков П. Н. Памятники древнейшей истории Чувашского Поволжья,
Чебоксары, 1948.
«Чувашия за 40 лет в цифрах». (Стат. сборник). Чебоксары, 1960.
«Чувашские народные песни». Чебоксары, 1962.
Яковлева В. Я. Художественные особенности чувашской вышивки. «Ученые
записки ЧНИИЯЛИ», вып. VI, 1952.
Башкиры
Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных
Комиссаров о государственном устройстве Автономной Башкирской Советскоц
Социалистической Республики. СУ, № 45, ст. 203, 1920.
Воззвание командующего армиями Туркестанского фронта М. В. Фрунзе ко всему
населению Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики.
«М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны*. М., 1941, стр. 268—270.
Алекторов А. Е. История Оренбургской губернии. Оренбург, 1883.
Амиров Г. Д. Башкиры. Этнографический очерк. «Труды научного об-ва по
изучению быта, истории и культуры башкир», вып. 2 (1922). Уфа, 1922.
«Археология и этнография Башкирии», т. I. Уфа, 1962.
Ахмеров Р. Б. Некоторые вопросы этногенеза башкир по археологическим дан*
ным. СЭ, 1952, № 3.
«Башкирия в русской литературе», т. I. Уфа, 1961.
«Башкирские народные сказки». Уфа, 1941.
«Башкирские шежере». Уфа, 1960.
«Башкирский археологический сборник». Уфа, 1959.
«Башкирский диалектологический сборник». Уфа, 1959.
«Башкирское народное творчество», т. I. Уфа, 1954; т. II, 1959; т. III, 1955 (на бащк,
яз.).
БергхольцЛ. Горные башкиры-катайцы. «Этнографическое обозрение», 1893, № 3,
Б е ρ с А. А. Прошлое Урала с древнейших времен до русской колонизации. М., 1930.
Гаскаров Ф. А. Башкирские танцы. Уфа, 1958.
Зеленин Д. К. О левирате и некоторых других обычаях башкир
Екатеринбургского уезда. Оттиск из «Этнографического обозрения», кн. 78 (1908, № 3). М., 1909.
Казанцев Н. Описание башкирцев. СПб., 1866.
Калимуллин Б. Г. Планировка и застройка башкирских деревень. Уфа, 1959.
Кирей Мэрген. Башкирские народные поговорки. Уфа, 1961 (на башк. яз.).
Кирей Мэрген. Эпические памятники башкирского народа. Уфа, 1961 (на башк.
яз.).
Кузеев Р. Г. Очерки исторической этнографии башкир, ч. I. Уфа, 1957.
Кузеев Р. Г., Шитова С. Н. Башкиры. Историко-этнографический
очерк. Уфа, 1963.
Кузеев Р. Г., ЮлдашбаевБ. X. 400 лет вместе с русским народом.
(Присоединение Башкирии к Русскому государству и его историческое значевще). Уфа,
1957.
Лебединский Л. Н. Башкирские народные песни и наигрыши. М., 1962.
Лоссиевский М. В. Былое Башкирии и башкир по легендам, преданиям я
хроникам. «Справочная книжка Уфимской губернии». Уфа, 1883.
851
54*

Малиев Η. Μ. Антропологический очерк башкир. «Труды общества
естествоиспытателей при Казанском университете», т. V, вып. 5. Казань, 1876.
Малиев Η. М. К вопросу о происхождении лесных башкир. «Протоколы
заседаний конференций военно-медицинской академии за 1897—1898 учебный год».
СПб., 1902.
Назаров П. С. К этнографии башкир. «Этнографическое обозрение», 1890, № 1.
«Научная сессия, посвященная 400-летию присоединения Башкирии к Русскому
государству». Уфа, 1958.
Небольсин П. Заметки о башкуртах. «Отечественные записки», 1850, т. LXXIII,
отд. VIII, № И.
Никольский Д. П. Башкиры (этнографическое и санитарно-антропо логическое
исследование). СПб., 1889.
«Октябрьская революция и рождение Советской Башкирии». Сб. статей. Уфа, 1959.
«Очерки по истории Башкирской АССР», т. I, ч. 1. Уфа, 1956; т. I, ч. 2. Уфа, 1959.
Попов Н. Хозяйственное описание Пермской губернии, ч. 3. СПб., 1813.
Ремезов Н. В. Очерки из жизни дикой Башкирии, ч. I (Быль в сказочной
стране). М., 1887; ч. 2 (Переселенческая эпопея). М., 1889.
Руденко С. И. Башкиры. Историко-этнографические очерки. М.— Л., 1955.
Рыбаков С. Г. Музыка и песни уральских мусульман. С очерком их быта. СПб.,
1897.
Рычков П. И. История Оренбургская (1730—1750). Оренбург, 1896.
Рычков П. И. Топография Оренбургской губернии. Оренбург, 1887.
Смирнов А. П. Железный век Башкирии. МИА, № 58, 1957.
«Советская Башкирия». Исторические очерки. Уфа, 1957.
Соколов Д. Н. О башкирских тамгах (с приложением таблиц башкирских тамг).
«Труды Оренбургской ученой архивной комиссии», вып. 13 (1904). Оренбург, 1904.
Уйфальви К. Башкиры, мещеряки и тептяри. «Известия РГО», т. 13, вып. 2,
1877.
Филоненко В. Башкиры. «Вестник Оренбургского учебного округа», 1913, № 2,
5—8; 1914, № 2, 3, 8.
Флоринский В. М. Башкирия и башкиры. Путевые заметки. «Вестник Европы»,
т. 6, № 12, 1874.
Хвольсон Д. А. Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и
руссах арабского писателя X в. Ибн-Дасты. СПб., 1869.
Черемшанский В. М. Описание Оренбургской губернии в
хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа, 1859.
Шмидт А. В. Археологические изыскания Башкирской экспедиции Академии наук.
Приложение к журналу «Хозяйство Башкирии», № 8—9. Уфа, 1929.
Юлдашбаев Б. X. Образование Башкирской АССР. Исторический очерк.
Уфа, 1958.
Ю л у е в Б. К этнографии башкир. «Этнографическое обозрение», кн. XIII—XIVe
1892, № 2—3.
Perenyi Jozsef. A Magna Hungaria kerdesener. ^Magyar Nyelv». LV, 3(411), es 4 (412)
szam. Budapest, 1959.
Rasanen Martti. Gibt es im Base tiki rischen etwas Ugrisches? «Acta orientalia»,
t. XII, fasc. 1—3. Budapest, 1960.
Поволжские татары
Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета народных
комиссаров об образовании Автономной Татарской Советской Социалистической
Республики. СУ, № 51, ст. 222, 1920.
Абрамов П. В. Татарская АССР (эконом.-геогр. характеристика). Казань, 1960.
Бикчентаев А. Г. Сельское жилище Татарской АССР. Казань, 1957.
Вопросы истории Татарии. «Известия Казанского филиала АН СССР». Казань,
1962.
Воробьев Н. И. Казанские татары. Казань, 1953.
Воробьев Н. И. Материальная культура казанских татар. Казань, 1930
(обширная библиография).
Воробьев Н. И. Происхождение казанских татар по данным этнограф як. СЭ,
1946, № 3.
Воробьев Н. И., Бусыгин Е. П. Художественные промыслы Татарии в
прошлом и настоящем. Казань, 1957.
Гайнутдинов И. Т. Деревянное зодчество казанских татар. Резные решетки
на тесовых оградах. Фотографии и обмеры. Казань, 1960.
Заля й Л. 3. К вопросу о происхождении татар Поволжья (по материалам языка).
СЭ, 1946, № 3.
«История Татарской АССР», т. I—П. Казань, 1955—1960.
Косолапов В. Н. Кустарные промыслы Казанской губернии. Вып. 1—2, 8—9.
Казань, 1901—1905.
852

«Материалы по истории Татарии», вып. I. Казань, 1948.
Мухамедова Р. Г. Терминология родства и свойства у татар-мишарей в
Мордовской АССР. «Материалы по татарской диалектологии», 2. Казань, 1962.
Насыри Каюм. Материалы научных сессий, посвященных 120-летию со дня рождения*.
Казань, 1948.
Насыров А. К. Поверья и обряды казанских татар» образовавшиеся мимо влияния
на жизнь их суннитского магометанства. «Записки РГО», т. VI, 1880.
Насыров А. К. Образцы народной литературы казанских татар (загадки,
пословицы, песни). «ИОАИЭ», т. XIII, вып. 5. Казань, 1896.
«Происхождение казанских татар». Сб. Казань, 1948.
Смирнов А. П. К вопросу о происхождении татар Поволжья, СЭ, 1946, № 3.
«Советской Татарии 40 лет». Сб. статей. Казань, 1960.
«Татарское народное творчество». 1952—1954.
Трофимова Т. А. Этногенез татар Поволжья в свете данных антропологии.
«Труды Института этнографии АН СССР», новая серия, т. VII. М.—Л., 1949.
Фирсов Η. Н. Чтения по истории Среднего и Нижнего Поволжья. Вып 1 и 2
Казань, 1921.
Фирсов Η. Н. Прошлое Татарии. Казань, 1926.
Юсупов Г. В. Введение в булгаро-татарскую эпиграфику. М.—Л., 1960.
Калмыки
Воззвание Председателя Совета Народных Комиссаров РСФСР В. И. Ленина к
калмыцкому трудовому народу 22 июля 1919 г. «Известия ВЦИК», 24 июня 1919 г.
Постановление Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета
Народных Комиссаров об образовании Автономной Области Калмыцкого
Народа. СУ, № 87, ст. 435, 1920.
Базаров Доржи. Собрание сочинений. М., 1955.
Беликов Т. И. Участие калмыков в войнах России в XVII, XVIII и первой
четверти XIX веков. Элиста, 1960.
Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой
феодализм. Л., 1934.
«Джангар». Пер. С. Липкина. М., 1958.
Джимбинов Б. Советская Калмыкия. М., 1960.
«Записки Калмыцкого научно-исследовательского института языка, литературы и
истории», вып. 1. Элиста, 1960; вып. 2, 1962.
«Калмыцкая проза». Элиста, 1961.
«Калмыцкая художественная литература на подъеме». (Материалы научной
конференции, посвященной калмыцкой художественной литературе и фольклору). Элиста,
1962.
«Калмыцкие сказки». Элиста, 1962.
«К истории образования Автономной области калмыцкого народа. (Октябрь 1917 —
ноябрь 1920 г.)». Сб. документов и материалов. Элиста, 1960.
Козин С. А. Джангариада. Героическая поэма калмыков. (Введение в изучение
памятника и перевод его торгутской версии). М.— Л., 1940.
КозинС. А. «Сокровенное сказание», т. I. Монгольская хроника 1240 г. под
названием Mongolun niruca tobciyan. Μ.— Л., 1941.
Маслов А. Г. Страницы былого. (Из воспоминаний участника борьбы за
установление Советской власти в Калмыкии). Элиста, 1962.
Окладников А. П. Археологические данные о появлении первых монголов в
Прибайкалье. «Филология и история монгольских народов». Сборник. М., 1958.
«Поэты Калмыкии». Сборник стихов. М., 1958.
Рашид-ад-дин. Сборник летописей, т. I, кн. 1. М.—Л., 1952.
Санджиев Б. С. Установление Советской власти в Калмыкии. Элиста, 1959.
Чебоксаров Η. Н. Калмыки Западного улуса. «Антропологический журнал»,
1935, № 1.
НАРОДЫ ЮГО-ЗАПАДА ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧАСТИ СССР
Молдаване
Гоберман Д. Н. Ковры Молдавии. Кишинев, 1960.
Демченко Н. А. Типы пахотных орудий молдаван. (В связи с изучением
этногенеза и этнической истории). «Труды III Конференции молодых ученых
Молдавии», вып. III, серия общественных наук. Кишинев, 1963.
Захаров А. И. Народная архитектура молдаван. Каменная архитектура
центральных районов. М., 1960.
3 а щ у к А. О. Материалы для географии и статистики России, собранные
офицерами генерального штаба. Бессарабская область, ч. I и II. СПб., 1859.
Зе вина А. и Лившиц М. Национальные костюмы Молдавии. Кишинев, 1960.
853

Зеленчук В. С. Очерки молдавской народной обрядности (XIX — начала XX в.).
Кишинев, 1959.
«Материалы по археологии и этнографии Молдавии». Кишинев, 1964.
Салманов и-ч. М. Я. Жилище коренного населения МССР. СЭ, 1947, № 4.
Салманович М. Я. Эволюция молдавского жилища. КСИЭ, XXXIII, I960.
Салманович М. и Зеленчук В. Этнографическая литература о
молдаванах. СЭ, 1954, № 3.
Сергиевский М. В. Молдавские этюды. М.— Л., 1936.
Федоров Г. Б. Население Πрутско-Днестровского междуречья в I тысячелетии
н. э. М., 1960.
ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
ГИМ — Государственный исторический
музей
ИФЛИ — Институт истории, философии
и литературы АН СССР
ИОАИЭ — Известия общества
археологии, истории и этнографии при
Казанском университете
КСИИМК — Краткие сообщения о
докладах и полевых исследованиях
Института истории материальной
культуры АН СССР
КСИЭ — Краткие сообщения Института
этнографии им. Η. Н.
Миклухо-Маклая АН СССР
МИА — Материалы и исследования по
археологии СССР
ОЛЕАЭ — Общество любителей
естествознания, антропологии и этнографии
при Московском университете
РГО — Русское географическое общество
СА — Советская археология
СЭ — Советская этнография
СУ — Собрание узаконений и
распоряжений рабоче-крестьянского
правительства
Уч. зап. ЧНИИЯЛИ — Ученые записки
Чувашского
научно-исследовательского института языка, литературы и
истории
ЭО — Этнографическое обозрение
ERM Аг. — Eesti Rahva Muuseumi
aastaraamat (Ежегодник эстонского
народного музея)
EMAr.— Etnograafia Muuseumi aastaraamat
(Ежегодник этнографического музея)

^кягснкякоз
1С<Я1^Г<>Ж<>Ж<»
ГЛОССАРИЙ
(Словарь местных терминов) 2
Принятые сокращения названий языков, на которых данный термин
встречается в настоящем издании.
башк.— башкирский
вепс.— венский
вод.— водский
гаг.— гагаузский
иж.— ижорский
калм.— калмыцкий
кар. лив.— карельский ливвиковский
кар. люд,— карельский людиковский
кар. соб.— собственно карельский
к.-з.— коми-зырянский
к.-п.— коми-пермяцкий
лат.— латышский
лит.— литовский
мар.— марийский
м. мокш.— мордовский мокшанский
м. эрз.— мордовский эрзянский
саам.— саамский
тат.— татарский
удм.— удмуртский
фин.— финский
чуваш.— чувашский
цыг.— цыганский
эст.— эстонский
Aannua (аануа) иж.— несшитое
полотнище на лямке, составная часть
старинной женской одежды 322
abar (абар) эст.— обор, рыболовная сеть
из трех полотнищ 241
abiajamine (абиаяминэ) эст. букв,
«хождение за помощью», форма
традиционной взаимопомощи в случае стихийного
4 бедствия, бедности и т. п. 278
abu (абу) эст. — женский короткий лиф
в талию (о. Сааремаа) 276
ader (адер) эст.— пахотное орудие 230
adra (адра) вод., иж.— соха 315
ahi (ахи) эст.— печь 264
ah jo (ахьо) вод.— печь 319
ait (айт) эст.— клеть 266
aitta (айтта) иж.— клеть 320
aitvaras (айтварас) лит.—домовой 100
akecios (акёчёс) лит.— борона-плетенка 38
ale (але), soord (сыырд) эст.— подсека
228
alevik (алэвик) эст.— местечко (тип
поселения) 260
ато (амы), ummiko (уммико) вод.—
древняя женская одежда типа глухого
сарафана 322
apkuhbas (апк^либас) лат.— 1) праздник
урожая; 2) день осеннего
равноденствия 170
аргосе (апроце) лат.— браслет 192
arklas (арклас) лит.— рало 38
aun (аун) эст.—вал скошенных яровых 231
ayramoiset (эурямёйсет), фин.—
самоназвание одной из этнографических
групп финнов Ленинград, обл. 312
azi (ажи) лат.— козлы-треноги,
служащие каркасом закола для рыбной
ловли 138
Balsts (балете) лат.— рукоятка сохи 128
balziens (балзиенс) лат.— ручка на
косовище 130
bandziulyste (банджюлйсте) лит.— «сяб-
ровство», побратимство на основе
совместного владения мелким скотом 81
begunas (бегунас) лит.— «бегунок»,
устройство для обучения ребенка
ходьбе 74
1 Глоссарий состоит из двух частей; в первую вошли термины тех языков,
которые имеют письменность на латинской основе; во вторую — на русской
(кириллица).
2 Местные термины, имеющие несколько значений, даны только в тех
значениях, в которых они встречаются в тексте.
855

bertuve (6epTyBe),vetykle (ветйкле) лит.—
деревянная ручная веялка для зерна 38
biciuliai (бичюляй), bicilyste (бичю-
лйсте) лит.— сябры, побратимы,
владеющие общим роем пчел 47
biciuolija (бичиуолия), bickuopis (бйчку-
опис) лит.— праздник выемки меда 47
bickuopis — см. biciuolija
biciulyste см. biciuliai
bradenis (браденис) лат.— бродень,
небольшой невод для ловли рыбы вброд
140
branktas (бранктас) лит.— валёк (часть
запряжки) 48
bricka (бричка), brikelis (брикялис),
ratukai (ратукай) лит.— праздничная
повозка 49
brikelis см. bricka.
Ciems (цйемс) лат.— деревня, обычно
кучевого типа (Видземе) 152
caika (чайка) лит.— широкая лодка (За-
неманье) 51
cempes (чямпес) лит.— женская и
детская обувь, связанная из льняных или
шерстяных ниток 66
ciutto (чйутто) вод.— женская рубаха
с поликами 323
cutettu maa (чютеттю маа) вод.— кютица,
форма пожога: сжигание валов
хвороста, прикрытых дёрном, на свеже-
вспаханном поле 315
Daina (дайна) лит.— народная песня 98
dalgele (далгяле) лит.— полукоса для
уборки хлебов 38
dalgis (далгис) лит.— коса с длинным
косовищем 38
delmonas (дялмонас) лит.— женский
привязной карман для денег и мелких
предметов (Клайпедский край) 66
diendarzis (дйендаржис), laidaras (лай-
дарас) лит.— загон для скота;
скотный двор 62
dizais skurstenis (дйжайс скурстенис) букв,
«большая труба», mantejskurstenis
(мантельскурстенис) лат.— каминная
кухня — каменная камера с очагом
и дымоходом, находящаяся в сенях
жилого дома (Курземе, Земгале) 154
drangas (дрангас), drogas (дрогас) лат.—
дроги, длинная узкая телега 148
drapakas (драпакас) лит.— фабричный
пружинный культиватор 42
drauge (драугё) лит.—а) рыбацкая артель;
б) неразделенная семья 45
drogas — см. drangas
dumistaba (думистаба) лат.— курная
изба 153
dziedatais (дзйедатайс) лат.— песенный
мелодический стиль 197
Eesti, eestlased (ээсти, ээстласед) эст.—
современное самоназвание эстонцев 209
ehalkaimine (эхалкяймине) kildsann (кйлд-
санн) эст.— вечера-посиделки,
супрядки 279
euksi (эукши) иж.— сени 318
Galda rati (галда рати) лат.— небольшая
телега 148
galvas auts (галвас ауте) лат.— женский
полотенчатый головной убор (Латга-
лия) 164
garkate (гаркате) лат.— коса с длинным
косовищем 130
geinys (гейнйе) лит.— лезиво,
веревочная снасть для лазания на дерево
к борти 46
giga (гига) лат.— однострунная скрипка
197
goda varti (года варти) лат.— букв,
«ворота почета» — традиционное
заграждение, устраиваемые обычно на пути
свадебного поезда 175
greblys (греблйс) лит.— грабли 38
gredzens (грёдзенс) лат.— кольцо,
перстень 192
gredzeni (грёдзени) лат.—
кольцеобразные подтяжки у сохи 128
grudenis (груденис), gruslis (груслис),
zidenis (зйденес), V°VU putra (коку
пЗтра), kul^is (кукис),— лат.—густая
каша из бобов, гороха, перловой
крупы, варилась со свиной головой и
хвостом 169
gruslis — см. grudenis.
grycia (грйчя) лит. — традиционный
жилой дом с кухней в центре постройки
(Занеманье) 59
Hakk (хакк) эст.— конусообразная
«бабка», способ установки снопов в ноле 231
haldjad (халдьяд) эст.—
духи-покровители 213
hambaraha (хамбараха) эст.— деньги «на
зубок», дар, новорожденному 281
hame см. sark.
harakad (харакад) иж.— букв, «сороки» —
притиски из жердей по гребню
крыши 319
harjukesed (харьюкесед), harjuskid (харь-
юскид) эст.— букв, «щетинщики»,
странствующие торговцы-коробейники 253
harjutanu (харьютану) эст.— женский
головной убор типа сороки 276
harkader (харкадер) эст. — двулемешная
соха восточноевропейского типа 230
hanta (хянтя) иж.— затылочная часть
«сороки» (см. sorokka) 324
harmak (хярмак) эст.— армяк, кафтан,
верхняя мужская одежда (сету) 275
helletused (хэллэтусед) эст.— возгласы и
ответное ауканье пастухов 294
hurstuksed (хурстуксед) вод.— женская
несшитая поясная одежда 322
Ienos (ёнос) лит.— оглобли 48
igauni (йгауни) лат.— латышское
название эстонцев 209
ihad (йхад) вод.— короткая женская
кофта 322
ike (йкэ) эст.— ярмо для упряжки
волов 249
ikeong (йкеьгаг) эст.— удочка с парным
крючком 240
ilksis (йлксис) лат.— обжи сохи 128
irklas (йрклас) лит.— весло 50
isamees (йзамээс) эст.— сват 281
istaba (йстаба) лат.— жилой дом, изба
с русской печью 152
856

isurid, isurlased (йзурид, йзурласед) эст.—
современное название ижоры у
эстонцев 311
isara (йшара) лит.— рассоха, основная
часть сохи 37
isimtine (йшимтине) лит.— пенсион,
форма пожизненного содержания
престарелых родителей 73
Jaheliha, см. suit.
jalaratt (яларятт) эст.— онучи 274
Janu siers (Яню сйерс) лат.— букв.
«Янов сыр», творожный сыр,
приставлявшийся к Иванову дню 170
jauja (яуя) лит.— рига, снопосушильня
62
jari (яри) эст.— небольшая скамейка,
табурет 265
jumta azis (юмта азис) лат.— конек
крыши 191
juosta (юоста) лит.— плетеный или
тканый узорчатый пояс 63
Каар (каап) эст.— войлочная шляпа,
мужской головной убор 274
kaaso (каасо) иж., kaaso (каасы) вод.—
подружки на свадьбе 325
kaaso, см. kaaso.
kaatteri (каатери) иж., kaattori (каатыри),
koittana (койтана) вод.—набедренное
полотенце, элемент женской одежды
322
kaattori, см. kaatteri
kabimuts (кабимктс) эст.—
копытообразный кокошник 276
kailiniai (кайлиняй) лит.— овчиная шуба
64
kaits (кайтс) эст.— котец, разновидность
закола из прутяных щитов 240
kakalys (какалйс), suolelis (суолялис)
лит.— обогревательный щит в форме
скамьи в жилых помещениях (Зане-
манье) 59
kakla ήηΐμ (какла рйньки) лат.— шейная
гривна 192
kaksa putra (какса путра) лат.— каша
с жиром 172
kalamiez, мн. ч. kalamied (каламиез, мн.
ч. каламиед) лив.— букв, рыбак,
рыбаки, Ιϊνΐί, мн. ч. livlist (лиивли, мн.
лиивлист) — самоназвания ливов (см.
также ПЬ.) 204
kale (кале) эст.— рыболовецкая сеть в
форме мешка 241
kali (кали), taar (таар) эст.— квас 255
kallaspapp (калласпапп) эст.— букв,
«береговой поп», рыбак, руководящий
с берега ловом рыбы неводом 241
kalpu klets (калпу клетс) лат.— клеть
для имущества батраков
(хозяйственная постройка) 153
kalpu kuts (калпу кутс) лат.— хлев для
скота батраков 153
kama (кама) эст.— толокно из различных
зерновых, гороха и бобов 256
kamanas (каманас) лат.— выездные сани
150
kambaolut (камбаылут) — букв,
«компанейское пиво», killapidu (киллапиду)
эст.—букв, «компанейский праздник»,
осенний праздник мужчин (острова) 279
kamber (камбер) эст.— камора 264
kami (ками) лат.— 1) клецки из гороха^
или бобов, см. pikas (пйкас); 2)
толченое конопляное семя с горохом (Вид-
земе) 168, 169
kaminas (каминас) лит.— камин —
каменная камера с очагом и дымоходом,
в сенях жилого дома (Жемайтия) 58
kampsun (кампсун) эст.— женская
верхняя суконная кофта в талию 272
kanepu staks (канепу стакс), stenkis
(стёнкис), stoks (стоке), temps (темпе)
лат.— блюдо из толченой конопляной
массы 168
kankles (канклес) лит.— музыкальный-
инструмент типа гуслей 102
kannel (каннель) эст. — музыкальный
инструмент типа гуслей 299
karoliai (кароляй) лит.— бусы,
традиционное шейное украшение 64
kaposti (капости) лат.— букв, «капуста»,
щи или похлебка из различных овощей.
169
karask (караск) эст.— пресная ячменная
лепешка 255
kartupelu stoks (картупелю стоке) лат.—
блюдо из картофеля с толченым
конопляным семенем 168
karuake (каруэкэ) эст.— борона — суко-
ватка 230
kasuk(as) (казук(ас) эст.— кожух, шуба
из дубленых овчин 274
katica (катица) лат.— котец,
разновидность закола из прутяных щитов 139
katsikul kaimine (катсикуль кяймине)
эст.— родины, смотрины — посещение
роженицы и новорожденного 280
kaukas (каукас) лит.— домовой 100
kazoks (кажокс) лат.— кожух, шуба из
дубленных овчин 245
kaised (кяйсед) эст.— женская короткая
блузка с широкими рукавами 272,
275
kakid (кякид) эст.— вареные колобки из
муки и овечьей крови 256
karbis (кярбис) эст.— рамы из жердей,
служащие для сушки ярового 231
^ekatnieki (кёкатниеки) лат.— ряженые
на свадьбах и праздниках 175
kelnes (кяльнес) лит.— мужские штаны
67
kerdzius (кярджюс) лит.— старший
пастух 39
keris (кёрис) эст.— каменка из
булыжников, сложенная на своде печи 264
keskin (кёскин) иж.— холщовая вставка
в женской несшитой поясной одежде
(см. hurstuksed) 322
kihelkond (кйхельконд) эст. — древнее
территориальное объединение эстонцев,
позже — приход 211
kihlukid (кйхлукид) иж.— обручение 325
kihlus (кйхлус) эст.— обручение 281
kiisel (кййсель), киле (киле) эст.—
овсяный кисель 256
kiiseli (киисели) вод., иж.— овсяный
кисель 317
kile, см. kiisel
kildsann, см. ehalkaimine
killapidu, см. kambaolut
kingad (кйнгад) эст.— башмаки 273
857

rkitasnik (кйтасник) эст,— косоклинный
широколямочный сарафан из синей
китайки (сету) 275
4dukka (кйука) иж.— печь 319
kletis (клётис), svirnas (свйрнас) лит.—
клеть 61
Mets (клетс) лат.— клеть 152
klumpes (к л^мпес) лит. — деревянные
башмаки (Жемайтия) 34, 65
kluonas (клуонас) лит.— крытое гумно
62
koda (кода) эст.— летняя кухня 266
koduvai (кодувяй) эст.— зять—примак
280
koittana, см. kaatori
kojines (койинес) лит.— чулки 64
kokle (кокле) лат.— музыкальный
инструмент типа гуслей 197
-З^о^и putra, см. grudenis
kolle (коллэ), lee (лээ) эст.— открытый
очаг перед устьем печи 264
Ъоопппа (коомина) вод., иж.— крытое
гумно (при риге) 320
koot (κόοτ), pint (пинт) эст.— цеп 231
koros (корос), vuores (вуорес) лит.—
телега с высокой решеткой для перевозки
снопов и сена (Аукштайтия) 48
kosimine (косимине) эст.— сватовство 281
kostuves (коштувес) лит.— обычай
угощения соседей домашним пивом 80
k65rtan (кыртан) лив.— женское
шерстяное наплечное покрывало 207
kraitele (крайтяле), setuve (сетувё) лит.—
севалка-лукошко, плетеное из соломы,
орешника, еловых корней 38
ikraitis (крайтис) лит.— часть приданого,
составляющая личное имущество
невесты 73
krassika (крассика), sinakka (синяка) вод.
иж.— косоклинный сарафан 323
kratamas restes (кратамас рёстес) лат.—
четырехугольное решето для веяния 130
krekenys (крякенис) лит.— молозиво 80
"kreslis (крёслис) лат.— дровни с
решетчатой спинкой 150 т
\kretilas (крятилас) лит.— грохот, решето
для веяния зерва, плетеное из
орешниковых прутьев 38
kretulis (крётулис) лат. — грохот, решето
для провеивания зерна 130
kriga (крйга) лат.— крига, сеть на рамах,
служащая для лова рыбы вброд 138
kriza (крйжа), pelavu daksas (пёлаву
дакшас) лат.— вилы для отвеивания
мякины 130
kucios (кучёс) лит.— торжественный
ужин в сочельник 81
kiielmad (кюэльмяд) иж.— кютица, форма
пожога 315
kii^is см. grudenis.
'kukkeli (куккели) иж., sapana (сапана)
вод., sorokka (сорокка) вод., иж.,
lakki (лакки) вод.— головной убор
типа сороки 324
kultenis (култенис), ska bums (скабумс)
лат.— освежающий напиток из
ржаной муки, типа кваса 170
kultuvas (култувас) лит.— цеп 38
kumetis, мн. kumeciai (кумятис, мн. ку-
мечяй) лит.— семейный батрак в
имениях 40
kuralased, rannakuralased (кураласед,
раннакураласед) эст.— название ливов,
употребляемое эстонцами о. Сааремаа
204
kured (куред) эст.— букв, «журавли»,
загнутые вверх концы обжей сохи 230
kurppuset (курпусет) вод. иж.— постолы,
цельнокроенная обувь без подметки
из сыромятной кожи 324
kusakka (кушакка) вод., иж.— кушак,
женский пояс в виде узкого
полотенца 323
]pite}i (кютели), l^utes (кютес), sutni
(сутни) лат.— кютица, форма пожога
128
kuts (кутс) лат.— хлев 152
kuulamine (кууламине) эст.— засылка
свахи до формального сватовства 281
kuurits (кууритс) эст.— курица,
рыболовная снасть 241
kulimit (кюлимит) эст.— севалка,
лукошко, мера зерна 230
ktitis (кютис) эст.— кютица, форма
пожога 228
kvieslys (квеслйс) лит.— в прошлом
свадебный персонаж, приглашавший на
свадьбу 75
Labakindad (лабакйндад) эст.—
варежки 272
laidaras, см. diendarzis
laidars (лайдарс) лат.— загон, открытый
скотный двор; хлев 152
laidene (лайдене) лат.— плавная сеть для
ловли лососей в реках 139
laiskina (лайшкиня), suplite (шуплите)
лат.— совок для веяния и сортировки
зерна 130
laivelis (лайвялис) лит.— узкая с
изогнутым дном лодка (Аукштайтия) 51
lakki, см. kukkeli
lankas (ланкас) лит.— дуга одноконной
запряжки 48
lasu buri (лашу бури) лат.— котцы,
ящики в заколе для лова лосося 138
laume (лауме) лит.— ведьма 100
laut (лаут) эст.— хлев, скотный двор 266
laki-laki (ляки-ляки) эст.— меховая
шапка-ушанка, мужской головной убор.
274
lati vikat (ляти викат), букв, «латышская
коса», rauts (рауте) эст.— полукоса
для уборки ржи (см. vienroces) 234
lee, см. kolle.
leib (лэйб) эст.— хлеб 255
leivakorvane (лёйвакырване) эст.—
«добавка к хлебу», т. е. вся еда, кроме
хлеба 255
liemene (лемяне) лит.— женская
безрукавка, лиф 63
liepis (лёепис) лит.— навес, пристройка
в конце нумаса (см. numas) 56
lietuviai (летувяй) лит.— самоназвание
литовцев 9
lievenis (лйевенис) лат.— навес,
крыльцо 155
ПЬ (лййб) randali, (рандали), randalist
(рандалист) лив. самоназвание салац-
ких ливов 204
liistik (лййстик) эст.— женский
суконный лиф 272
858

liiv (лййв) эст.— сетевая на деревянной
раме снасть-ловушка для рыбы 241
iiivlased (лйивласед) эст.— эстонское
название ливов 204
linuk (лйнук) эст.— женский полотенча-
тый головной убор 275.
iinutamine (лйнутаминэ), tanutamine (та-
нутаминэ) эст.— обряд надевания
новобрачной головного убора замужней
_ женщины 282
liviesi, jurmaliesi (лйвиеши, юрмалиеши)
лат.— латышские названия ливов 204
llvli, Hvlist, см. kalamiez
iocitajas (лоцитаяс) лат. — вторящие
голоса в хоре 197
lopsys (лопшйс) лит.— подвесная
колыбель 74
loyhka (лёюхкя) иж., louhca (лёюхчя)
вод.— берестяной «веер», орудие для
очистки зерна 315
louhca см. loyhka
luotas (луотас) лит.— долбленый челн,
с тупыми носом и кормой 50
lutsumand (л^тсумянд) эст.— крючок в
форме мутовки для лова налима 240
Maakond (мааконд) эст.— «земля»,
древнее территориально-племенное
объединение, позже уезд 211
maarahvas (маарахвас) эст.— «народ
(нашей) земли», старинное самоназвание
эстонцев 209
mantejskurstenis, см. dizais skurstenis
marskiniai (маршкиняй) лит.— женская
рубаха 63
matigi (матиги), matjugi (матюги) лат.—
матюги-подтяжки у сохи 129
mazma jas (мазмаяс), namels (намелс) лат.—
жилище бобыля 155
mahca (мяхча) вод., mammi (мямми) иж.
— каша из ржаной муки с брусникой
318
mammi см. mahca
menna tupakoilla (мэння тупакойлла)
фин.— букв, «хождение с табаком» —
сватовство (Ленинград, обл.) 325
meruzs (мёрузс) лат.— мережа, рыболов-
4 ная снасть 138
micosana (мйчошана) лат.— обряд
надевания на новобрачную головного
убора замужней женщины 175
midus (мидус) лит.— хмельной напиток
из меда 46
miestini (мйестини) лат.— местечко
(поселение) 152
mois (мыйс) эст.— мыза, первоначально
— крупные хозяйства эстонской
знати, позже — поместье, имение 213
mulgikapsad (мульгикапсад) эст. букв.—
«мулькская капуста» — густая каша
из кислой капусты, перловой крупы
и свинины 256
muttnoot (муттноот) эст.— мутник,
разновидность невода 241
Nagines (нагинес) лит.— постолы —
цельнокроенная обувь из сыромятной
кожи без подметки 67
naktigone (нактйгоне) лит.— ночное,
ночной выпас лошадей 40
namats (наматс) лат.— намитка,
женский полотенчатый головной убор
(Аугшземе) 164
name^nieks (намелниекс) лат. — безземель*
ный крестьянин, бобыль 155
namels, см. mazma jas
namins (наминып) лат.— летняя кухня
154
nams (намс) лат.— сени 153
ninamees (нйнамээс) эст.— главарь
деревенского объединения парней (см. опт
ktila poisid) 279
noot (hoot) эст,— невод 240
noragas (норагас) лит.— лемех 37
numas (нумас), namas (намас) лит. —
древнее однокамерное срубное жилище
с открытым очагом посередине 56
nuometas (нуомятас) лит.— намитка,
женский полотенчатый головной убор
64
Oma kiila poisid (ома кюла пойсид) эст.—
букв, «парни своей деревни»,
деревенское объединение парней 279
oode (оодэ) эст.— полдник, трапеза
между обедом и ужином 256
ore (орэ) лат.— фура, ломовая телега 150
orkolaizod (орколайзыд) иж.— «низовые»,
население низовьев р. Луги и Сойкин-
ского п-ва 316
otsmus (отсмус) иж.— налобная часть
«сороки» (см. sorokka) 24
olu (ылу) эст.— пиво 257
Paabapraasnik (паабапраасник) эст., букв.
— «бабий праздник», праздник
замужних женщин (сету) 279
pabaigtuves (пабайгтувес) лит.—
угощение для толочан 80
paida (пайда) иж.— женская рубаха с
ноликами 323
paikaz (пайказ) вод.— женский
полотенчатый головной убор 324
pakalke (пакалке) лит.— венок,
традиционный девичий головной убор
открытого типа 66
pakasynos (пакасйнос) лит. — поминки
76
pakkake (паккэкэ) эст.— деревянная
коленчатая борона 230
panaksnieniki (панаксниеники) лат.—
родственники невесты 197
parred (паррэд) эст.— колосники в риге
264
pasoga (пасога) лит.— часть приданого
(деньги, скот, с/х инвентарь и т. п.),
переходящая в хозяйство мужа 73
pastlad (пастлад) эст.— постолы,
цельнокроенная обувь из сыромятной кожи
без подметки 273
pavalkai (павалкай) лит.— хомут 48
paasi5 (пяясиы) вод.— круглая
шапочка, головной убор просватанной
девушки 324
parg (пярг) эст.— венок, девичий
головной убор открытого типа 272
peapael (пэапаэл) эст.— головная лента,
повязка — девичий головной убор 272
peiupoiss (пэйупойсс) эст.— дружка на
свадьбе 282
pelavu daksas, см. kriza
859

pere (пёрэ) эст.— домочадцы,
совокупность населения крестьянского двора
280
perednikka (передника), rukavnikat (ру-
кавникат) вод., иж., ummiko (уммико)
иж., ummiko (^ммикы) вод., — запон,
закрытый фартук с рукавами 323
pererahvas (пэрэрахвас) эст.— хозяйская
семья в крестьянском дворе 280
pertti (пёртти) иж.— изба, жилая часть
дома 318
piautuvas (пяутувас) лит.— серп 38
piedarbs (пйедарбс) лат.— гумно 152
pikas см. kami
pikk-kuub (пикк-кууб) эст.— кафтан 272
piliponys (пилипонис) лит.— пилипоны
или филипповцы, секта раскольников-
беспоповцев 19
pint, см. koot.
pirkia (пйркя; лит.— жилище, изба с
русской печью (Аукштайтия) 59
pirslybos (пиршлйбос) лит.— сватовство
74
pirslys (пиршлйс) лит.— сват 73
pirstines (пйрштинес) лит.— перчатки 64
pirtis (пиртйс) лит.— баня 62
pirts (пиртс) лат.— баня 153, 155
pirts kambaris (пиртс камбарис) лат.—
жилая камора, пристроенная к бане
155
pites, см. kami
placeni (плацени), rausi (рауши) лат.—
печенье из ячменной или пшеничной
муки 169
pleskes (плёшкес) лит.— шлеи
пароконной упряжки 48
povoinikka (повойника) вод., иж.—
повойник, женский головной убор 324
pold (пыльд) эст. — старопахотное,
постоянное поле 228 *
prees (прээс) эст.— нагрудное
украшение в виде плоской серебряной
пряжки 273
pretistaba (прётистаба) лат.— передняя,
сени, тамбур 155
prieksnams (прйекшнамс) лат.— сени,
передняя 154
prijuoste (прйюосте) лит.— передник 63
pritana (прйтана) вод. приданое 325
pruudiosumine (пруудиысуминэ) эст. букв,
«жатва невесты», обычай жать рожь в
хозяйстве жениха (на островах) 281
puder (пудер) эст.— каша из крупы или
муки 255
puhemies (пухэмйэс) фин.— сват (Ле-
нингр. обл.) 325
pulmad (пулмад) эст.— свадьба 281
putra (путра) лат.— жидкая похлебка из
крупы с молоком или с мясом и жиром
169
putraimu putra (путрайму путра) лат.—
молочная похлебка с крупой 169
putta (путта) иж.— кожаный женский
пояс с пряжкой 323
puksid (пюксид) эст.— мужские штаны
274
Raaka (раака) иж.— цеп 315
ragavas (рагавас) лат.— дровни 150
rahid (рахид) иж.— скамья для обмолота
(оббивки) зерновых 315
randali, randalist, см. ПЬ
ratelis (ратялис) лит.— самопрялка 34
ratene (ратене) лат.— широкополая
мужская шляпа 165
ratiz (ратиз) вод.— клеть 320
ratukai, см. brikelis
raugas (раугас) лит.— закваска для ржа-
ного теста 80
raugas iet (раугас йет) лат.— родины,
смотрины — посещение роженицы и
новорожденного родными и знакомыми
175
rauts — см. lati vikat
razvalinos (развалйнос) лит.— тип
саней 50
ratsina (рятсиня) иж.— женская рубаха
322
receklis (рёцеклис), speti^is (спётикис)
spudini (сп^дини) лат.— мясной
студень 169
regi (рэги) эст.— дровни 249
rehealune (рэхеалуне) эст.— крытое
гумно (при риге) 264
rehi (рэхи) эст.—рига, снопосушильня.
264
riesines (рёшинес) лит.— вязаные
узорчатые нарукавники 64
riheneus (рйхэнэуш) вод.— сени 318
rihi (рйхи) вод.— изба, жилье 318
riiga (рййга) вод., riigi (рйиги) иж.—ригаг
снопосушильня
rija (рйя) лат.— рига, снопосушильня
152, 264
rivat (рйват) вод., иж.—· суконные
обмотки 324
ristsed (рйстсед), varrud (варруд) эст.—
крестины 281
rize (ризе) лат.— плавная мешкообразная-
сеть для лова рыбы в реках 139
rodiklis (родйклис) лит.— дышло 48
roges (рогес) лит.— рабочие дровни
восточноевропейского типа (Аукштайтия)
48
rojka (ройка) лит.— челн из двух
соединенных выдолбленных стволов 51
roositud kindad (рооситуд кйндад) эст.—
белые рукавицы с вывязанным
орнаментом 288
roovialune (роовиалуне) эст.—
огнеупорная камера с очагом в сенях,
разновидность каминной кухни см. dizais skur-
stenis 266
rotinoi (ротиной) фин.— родины,
смотрины, посещение роженицы и
новорожденного родными и знакомыми (Ле-
нингр. обл.) 325
rotu adatas (роту адатас) лат.—
металлические булавки 192
rovis (ровис) лат.— «черная кухня»,
огнеупорная камера с очагом в сенях (см.
roovialune) 154
rouk — см. karbis
ruga (руга), saad (саад) эст.— копна сена
232
rulis (рулис) лит.— каток для молотьбы
41
rukavnikat, см. perednikka
ruuska (рууска) фин.— дружка невесты
(Ленингр. обл.) 325
riiti (рюю) эст.— холщовый балахон,
летняя верхняя одежда 272
860

irtiud (рююд) эст.— косоклинный
широколямочный сарафан с ложными
рукавами (сету) 274
Saad, см. ruga
saan (саан) эст.— сани 250
saapad (саапад) эст.— сапоги 274
sadza (саджа) лат.— деревня, обычно
рядового или уличного типа (Латгалия)
152
salik (сахк) эст.— плуг, в сев. Эстонии
иногда соха 230
saimes istaba (саймес йстаба) лат,— букв,
«людская», помещение, в котором жили
батраки и поденщики 155
saimnieka gals (саймниека галс) лат.—
букв, «хозяйский конец» хозяйская
половина в жилом доме 155
sakol (сакол) эст.— закол — частокол
поперек течения реки для лова рыбы
241
sakta (сакта) лат.— фибула, нагрудная
пряжка 192
sala (сала) лат.— букв, «остров», деревня
(Латгалия) 152
.sapana, см. kukkeli
.sappano (сапано) иж.— женский полотен-
чатый головной убор 324
sarad (шарад) иж.— подсека 315
sard (сард) эст.— озерод, жерди для
сушки яровых 231
sargad (саргад) вод.— подсека 315
-sari (сари) эст.— решето для провеивания
зерна 231
sarikad (сарикад) эст.— стропила 267
saun (саун) эст.— баня 267
sauna (сауна) вод., иж., taro (тары) вод.—
баня 320
savakot (савакот) фин.— самоназвание
одной из этнографических групп финнов
Ленингр. обл. 312
sark (сярк), name (хамэ) эст.—рубаха
туникообразного покроя 272
seanina (сэанйна) эст.— небольшое
легкое рало (о-ва и с-з побережье
Эстонии) 230
seelik (сээлик) эст.— юбка 272
seinapink (сэйнапинк) эст.— пристенная
лавка 265
selc (сельч)] лив. — рыболовная артель
204
sepik (сэпик) эст.— пшеничный хлеб
256
sermega (сярмега) лит.— сермяга,
мужская и женская верхняя одежда из
сукна 64
seru rati (серу рати) лат.— телега на
низком ходу 150
setuve, см. kraitele
sijonas (сиёёнас) лит — юбка 63
sikuska (сйкуска) эст.— сикушка, уда
с двумя крючками 240
sinces (сйнцес) лат.— сени 153
sirp (сирп) эст.— серп 231
sirpis (сйрпис) лат.— серп 130
skabputra (скабпутра) лат.— квашеная
похлебка 164
ska bums, см. kultenis
skara (скара) лит.— женское наплечное
домотканное льняное или шерстяное
покрывало 64
skerstuves (скярст^вес) лит.— обычай
угощения соседей мясом при забое свиньи
80
slengene (слёньгенэ) лат.— мужской
металлический пояс (Зап. Латвия)
166
smuigas (смуйгас) лат.— волынка, муз.
инструмент 197
snatene (снатэне) лат.— женское льняное
наплечное покрывало (Латгалия) 164
sorokka, см. kukkeli
soot (сеёт) эст.— залежь 228
soba (сыба) эст. — женское наплечное
покрывало 272
sober (сыбер) эст.— букв, друг, «сябр»,
партнер в меновой торговле 253
soir (сыйр) эст.— творожный сыр 255
solg (сыльг) эст.— конусообразная
металлическая пряжка, нагрудное
украшение 273
so5rd, см. ale
speti^is, см. receklis
spHu arkls (спилю арклс) лат. — соха
128
spragilas (спрагилас) лит.— цеп 38
spudini, см. receklis
stakles (стаклес), stovai (стовай) лит.—
ткацкий стан 34
stenkis, см. kanepu staks
stoks, см. kanepu staks
stovyne (стовйне) лит. — деревянная
стойка, при помощи которой в старину
приучали ребенка стоять 74
stradat (страдат) лат.— работать 196
styras (стйрас) лит.— короткое рулевое
весло 51
sukad (сукад) эст.— чулки 273
sulane (сулане) эст.— батрак 280
sukaret (сюкярет) иж.— волосяные
жгуты, часть женской прически 324
suit (сюльт), jaheliha (яхэлиха) эст. —
мясной студень 256
svirnas, см. kletis
sugraztai (сугражтай) лит. —
традиционное посещение молодоженами родителей
молодой 74
sula (сула) лит.— напиток из березового
или кленового сока 71
suolelis, см. kakalis
suomi (суоми) фин.— самоназвание
финнов 312
sutartine (сутартйне) лит.— вид
народных полифонических песен 99
sutni, см. ^uteji, ^utes
seimyna (шеймйна) лит.— челядь 16
slajos (шлаёс) лит.— дровни жемайтского
и занеманского типа 49
slajukai (шлаюкай) sledales (шлэдалес)
лит.— выездные сани (Жемайтия) 50
sledales, см. slajukai
slokka (шлыкка) вод.— повойник на
жесткой основе 324
snore (шнёре) лат.— полоса пахотной
земли 152
sopa (шопа) лит.— пристройка для
конной молотилки у гумна 62
suplite, см. laiskina
Taar — см. kali
taarikapsta (таарикапста) эст.— букв.
861

«квасокапуста», смесь из тушеной
квашеной капусты и сырой свеклы 255
tacis (тацис) лат.— закол, частокол
поперек течения реки для лова рыбы 138
talgud (талгуд) эст.— толока, форма
традиционной коллективной
взаимопомощи в работе 230
talka (талка) лит.— толока, форма
традиционной коллективной
взаимопомощи в работе 80
talkas (талкас) лат.— толока, форма
традиционной коллективной
взаимопомощи в работе 179
talkkuna (талкуна) вод. — толокно 317
talu (талу) эст.— крестьянский двор,
хутор 280
tamp (тамп) эст.— каток для обмолота
яровых 234
tanutamine, см. Jinutamine
tare, см. tuba
tares (тарес) лат.— решетка из прутьев
в заколе 138
taro, см. sauna
tautas dziesmas (таутас дзйесмас) лат.—
народные песни 196
teicejas (тёйцеяс) лат.— запевающие
голоса в хоре 197
teiktais (тёйктайс) лат.— «сказительный»
мелодический стиль 197
temp (тэмп) эст.— блюдо из жареных
и толченых семян конопли 256
temps, см. kanepu staks
tina (тина) лат.— трехслойная сеть для
лова рыб в реках и озерах 138
tolokna (толокно) лат.— толокно 170
trejbridis (трёйбридис) лат. —
разновидность криги, состоящая из двух сетевых
крыльев на раме, рыболовецкая снасть
139
trinyciai (тринйчяй) лит.—балахон,
рубаха 67
troba (троба) лит.— традиционный же-
майтский жилой дом с «каминас» (см.
kaminas) 58
troiniks, см. kriga
tuba (туба), tare (тарэ) эст.— жилая часть
риги, она же снопосушильня 264
tubakad (тубакад) вод.— обручение 325
tuttmtits (тутьмютс) эст.— вязаный
колпак с кистью, женский головной убор
(о. Сааремаа) 276
tudruk (тюдрук) эст.— батрачка 280
tuttod (тюттёд) вод., иж.— подружки
невесты 325
tvartas (твартас) лит.— хлев 61
Umbahi (умбахи) эст.— «глухая» печь
(без каменки) 264
ummiko, см. perednikka
ummiko, см. perednikka
und (унд) эст.— жерлица 240
usnikud (ушникуд) вод.— височные
украшения 324
uzgavenes (ужгавенес) лит.— масленица
v81
uzgeros (ужгерос) лит.— выпивка по
случаю обручения 74
Vad'd'alain (вадьдьялайн) вод.—
самоназвание води 310
vads (вадс) лат.— невод 138
vaim (вайм) эст.— батрачка 280
vainags (вайнагс) лат. венок — девичий
головной убор — открытого типа 192
vakarones (вакаронес) лит.—
вечера-посиделки 80
vajenieks (валениекс) лат.—
безземельный крестьянин 155
vakkovo (вакковы) вод.— братчина,
общинный праздник вскладчину 326]
valtis (вальтис) лит.— шитая
плоскодонная лодка 51
vammus (ваммус) эст.— мужская
суконная куртка 274
vanapagan (ванапаган) эст.— «старый
нечистый», черт 297
vanker (ванкер) эст.— телега 249
vardynos (вардйнос) лит.— торжество
наречения имени ребенку 78
varrud, см. ristsed
vart (варт) эст.— кичига, изогнутая
палка для обмолота снопов 231
varza (варз*а) лат.— сетевой мешок в
заколе 139
vasaras vads (васарас вадс) лат,—
летний невод 138
vazelis (важялис) лит.— выездные сани
(Аукштайтия) 50
vali (вяли) эст.— поле 228
vedeji (вёдеи) лат.— поезжане (гости
жениха на свадьбе) 197
veimed (вёймед) эст.— подарки от
невесты родственникам жениха 282
veimevakk (вёймевакк) эст.—
традиционный свадебный короб с подарками от
новобрачной родне мужа 282
velines (велйнес) лит.— праздник
поминовения умерших (2.XI) 76
velykos (вялйкос) лит.— пасха 81
ventsa (венца) вод.— венчание 325
verpstukas (вйрпстукас) лит.—веретено 34
verstuve (вярстуве) лит.— палица —
часть сохи, отваливающая землю 37
vest (весьт) эст.— мужской жилет 274
vestuves (вястувес) лит.— свадьба 74
vetykle, см. bertuve
vezimas (вяжймас) лит.— телега 48
vienroces (вйенроцес) лат.— полукоса 130
vienseta (вйенсета) лат.— хутор, одно-
дворное поселение 152
viisud (вййсуд) эст.— лапти 273
vikat (вйкат) эст.— коса 231
vilcejas (вйлцеяс) лат.— выдерживающие
голоса в хоре 197
virolaiset (вйролайсет) фин.— финское-
название эстонцев 209
volas (волас) лит.— каток для
утрамбовки засеянного поля 38
νδο (вёё) эст.— пояс с браным узором 272
vurr (вурр) эст.— детская игрушка,
волчок из костей свиной ножки («бабки»)
256
vyge (виге) лит.— стоячая колыбель —
качалка 74
vyzos (вйжос) лит — лыковые лапти 67
Zemlakas, zem]enkas (зёмлякас, зёмлян-
кас) лат.— подтяжки у сохи (ю.-в.
Латгалия и в. Аугшземе) 129
zenihha (зёниха) вод., иж.— жених 325
zidenis, см. grudenis
862

ziemas vads (зйемас вадс) лат.— невод
для подледного лова рыбы 138
zokeicepure (жокёйцепуре) лат.— кепка
167
zagre (жагре) лит.— соха 37
Аадмг, калм.— творожистая
прессованная масса, полученная из боза (см.)
756
абзар иясе, тат.— дух, «хозяин хлева»
637
абыз, тат.— просвещенный,
образованный 663
ава, мар.— мать 535
авань поза, м. мокш.— букв, «женская
брага», обычай варки коллективной
браги 584
а вени пе куптьор, молд.— букв,
«прийти на печь», обычай девичьей
инициативы в заключении брака 817
авп, калм.— дядя по отцу 762
авыл*· тат.— деревня 649
ага, шага, мар.— двулемешная соха 540
ага-пайрем, мар.— праздник сохи 512,
539
агас, пиня, к.-з.— борона 410
агес, кар. лив.; аштиво, кар. люд.; чи-
шукарте, кар. соб.— борона-суковат-
ка 337
адр, вепс.— кодовая соха 366
адра, кар. люд.; адру, кар. лив.; атра,
атру, кар. соб.— двулемешная соха
336, 337
адру см. адра
азрайн, кар. соб.— рыболовная острога
338
азькышет, айшет, удм.— женский
цветной передник 497
азьлас, к.-з.— рыболовная острога 417
азя шьтд, к.-з.— перловый суп, кислая
перловая похлебка 428
аймак, ара, башк. группа родственных
семей, потомков общего предка по
мужской линии, группа хотонов (см.) 724
айран, эйрэн, башк.— напиток,
разбавленное водой кислое молоко 722
айт, вепс.— клеть 368
айтта, жар. люд., кар. соб., айтту, кар.
лив.— клеть 349, 350
айтту, см. айтта
айшет, см. азькышет
айшон; удм.— старинный головной убор
замужней женщины 497
акатуй, чуваш.— букв, «свадьба плуга»
— земледельческий религиозный обряд
624
ак кульмяк, тат.—женская рубаха у ка-
ратаев 577
ак май, тат.— сливочное масло 657
аксакал, тат.— старейшина 663
ак сэкмэн, башк.— зимний халат из
белого домашнего сукна 715
алажет, кар. лив., алайжет, кар. люд.—
варежки 353
алайжет, см. алажет
аласьгк, башк.— балаганчик, жилище на
летовке, лачуга 707
алача, удм.— домотканная пестрядь 496
алка, башк.— серьги — 717
ало пе, м. эрз.— нижний конец деревни
568
алтицэ, молд.— орнаментированный
прямой полик на женской рубахе 809
альяпкыс, башк.— орнаментированный
холщевый женский фартук 715
алыйжед, вепс— варежки 371
а мэрита, молд., букв, «выйти замуж» —
примачество, переход зятя в дом тестя
815
анат-енчи, чуваш.— название среднени-
зовых чувашей 598
анатри, чуваш.— название низовых
чувашей 598
анса, рита, кар. соб,— силки для ловли
птиц 339
антерие, молд.— меховая куртка 807
анькытша шыд, к.-п. — гороховый суп
462
ара, см. аймак
арака, мар.— самодельная водка из
картофеля или хлеба 534
ар^ури, чуваш.— леший, дух —
охранитель леса 600
асы бал, буза, башк.— хмельные
напитки типа браги 720
а$ам, чуваш.— азям, верхняя одежда^
кафтан из плотного сукна с
воротником шалью 616
атор, мар.— деревянный капкан 519
атра, см. адра
атякш, м. мокш., м. эрз.— украшение
из перевитого лыка на головке лаптя
578
аштау, табак, башк.— миска, чашка 722-
аштиво, см. агес
Бадзым з'ус, удм.— нары 492
байляр, буляр, башк.— самоназвание
некоторых западнобашкирских племен
687
бакило, к.-з. — сапоги с высокими
голенищами 430
балад, башк.— безворсовый ковер юта
дорожка 702
баран, калм.— кладка, из войлочных и.
ковровых мешков с вещами, сложенная
на деревянном шкафчике и закрытая*
коврами 753
баркэ, молд.— остроносая лодка 792
бада тун, кама тун, башк. — шуба из*
дорогого меха 715
бата, башк.— напиток, разведенный
водою мед или кумыс 726
батман, силэк, башк.— кадка для
хранения и перевозки продуктов 722
баурсак, тат.— кусочки пресного теста,
вареные в масле или сале 656
бауырпак, йыуаса, башк.— кусочки
пресного теста, вареные в масле или сале 720·
бачиул, молд.— сыровар,
занимающийся обработкой молока 786
башкэ, бечь, кихница, молд.— погреб
805
бапгкорт, башк.— самоназвание башкир
682
бейет£ кбй, такмак, башк.— различные
виды тенцевальных песен 737
бепся — самоназвание южных вепсов 364
берен пуксён, удм.— букв,
«возвращение к прежнему месту», обычай
временного возвращения молодой в
родительский дом 499
863

'берз, калм.— будничное платье
замужней женщины 758
'берневичь, ицарь, молд.— шерстяные
мужские штаны 806
бесермен, удм.— самоназвание бесмерян,
этнографической группы удмуртского
народа 472
•бетет£, башк.—оберег, амулет 728
бече, удм.— старейший в роде 500
бечь, см. башкэ
бива, к.-з., к.-п.— кожаная сумочка для
мелких вещей, прикреплявшаяся к
поясу 430, 460
бииз, калм.— платье из шерстяной
ткани или ситца 758
•билле тун, башк.— овчинный
полушубок 714
*билмау, башк.— широкий мужской пояс
718
'бичура, тат.,—домовой 637
бишбармак, тат., букв, «пять пальцев» —
мясо, нарезанное мелкими кусочками
и жареное в котле 656
бишбарматс, букв, «пять пальцев», тсулда-
ма, башк.— вареная конина или
баранина, разрезанная на кусочки и
приправленная лапшой с бульоном 720
бишмэт, тат.— длинный кафтан на вате
658
-бишмэт, елэн, башк.,— вид верхней
одежды типа халата 714
бовт., молд.— шест с полым цилиндром,
использовался для загона рыбы в сеть
792
боз, калм.— гуща, остающаяся после
перегонки молока на араку (см.) 756
болок, саам.— кережка (см.) крытая
пологом 386
бондэ, бондицэ, пьептар, молд.—
меховая безрукавка 806
бондицэ, см. бондэ
боорцг, калм.— кусочки пресного
крутого теста, вареные в масле 757
-боранжик, молд.— ткань из
шелка-сырца 809
бриуша, кар. лив., кар. люд., приуша,
кар. соб.— цеп 336
бродат, кар. люд.— бредень для ловли
рыбы 338
бродни, к.-з., к.-п.— высокие сапоги с
мягкой подошвой 430, 461
брус, вепс— постройка брусом,
анфиладная постройка дома 368
брыу, молд.— тканый пояс 806
буза, см. асы бал.
буляр, см. байляр
бурама, башк.— бревенчатая изба на ле-
товке 708
буркэ, губэ, молд.— меховая накидка 808
бурнуз, зэбон, молд.— женская шуба 810
бускель, удм.— сельская община 499
бусы вось, удм.— букв, «напольная
жертва» — моление удмуртов 482
бучум, молд.— музыкальный инструмент
типа трембиты 831
6ψτΐ£ρ, калм.— деревянный сосуд для
приготовления кумыса 757
6ijpK, кэпэс, башк.— мужская меховая
шапка, крытая материей 715
<6ψπΜψι, калм.—верхняя мужская
одежда, шитая в талию 758
быз, удм.— музыкальный инструмент
волынка 509
быламык, тат.— затируха из ячменной
или овсяной муки 656
бэерь, молд.— узкий пояс, пришитый
к верхней части катринце (см.) 809
бэйет, башк.— песни, повествующие о
каком-либо событии 735
бэлеш, тат.— ватрушка с различной
начинкой 656
бююк, евь, гаг.— парадный дом 836
Вадрарит, молд.— десятина с
полученного вина 788
валвортон, гырон быдтон, удм.—
праздник завершения весенних полевых
работ 504
валеги, ишим, к.-з., к.-п.— обувь с
валяными головками и суконными
голенищами 430
валляспуу, кар. соб., оржи, кар. люд.,
орзи, кар. лив.— балка в избе, на
которой гнули полозья для саней 347
валнонь-сюлот, м. мокш.— колбаса,
начиненная пшенной кашей с луком и
жиром 584
вартан, к.-з. — цеп 410
ватман, жудэ, кнез, молд.— правитель
территориальной общины, имевший
судебную власть 776
вайа, тапа, уяв, чуваш.— летние
молодежные обрядовые игры 627
ведехийне, вепс— водяной 373
ведехине, кар. люд., кар. лив. — водяной
359
вежа, саам.— жилище из жердей и
досок, крытое дерном 386
вежань, к.-з.— крестная мать 432
вейччу, кар. лив., кар. люд., пуукко,
кар. соб.— нож 353
вель, вепс.— букв, «брат», первый
дружка на свадьбе 373
веме, удм.— толока, традиционная
трудовая взаимопомощь 493
вере пе, м. эрз.— верхний конец
деревни 568
веркко, кар. лив., кар. люд., кар. соб.—
разноячейная сеть для ловли рыбы 338
вестэ, жубэ, жулеткэ, илик, молд.—
мужской жилет 806
ветель, к.-з. —снаряд для ловли рыбы 416
вешъян, к.-п.— мужские холщовые
штаны 460
викатех, кар. лив., кар. люд., кар. соб.—
коса-горбуша 337
виллайнепайда, кар. люд.— свитер 353
вирзут, вепс— берестяные лапти 370
вирзут, лётот, кар. лив., кар. люд., кар.
соб.— берестяные лапти 353
виртутэ, ынвыртитэ, молд.— слоеный
пирог 812
вирьял, чуваш.— самоназвание
верховых чувашей 598
висиняйне перть, вепс.—■
изба-пятистенок 368
виход, м. мокш., м. эрз.— полуземлянка
с двускатной крышей для хранения
одежды и продуктов 572
волокку, кар. лив.— волокуша,
примитивное транспортное средство 343
вопш, мар.— борть 518
864

воршуд, удм.— священный короб,
считавшийся местом пребывания
родового предка 478
вонь, к.-з.— тканый узорный пояс 429
вор керка, к.-з.— охотничья избушка 413
вбсясь, удм.— жрец 479
вбсясь пура, удм.— объединение
жрецов 500
вуж додь, к.-з. волокуша, примитивное
транспортное средство 419
вумурт, удм.— водяной 479
вуб, кар. лив., кар. люд., кар. соб.—
плетеный пояс 352
вута, мар.— хлев с сеновалом 526
выль жук, удм., букв, «новая каша» —
моление удмуртов 482
вырзь, саам.— вожжа для управления
оленями 385
вэкарь, молд.— пастух, пасущий
только коров 786
вэнэрь, молд.— завязки из конского
волоса, придерживающие обеле (см.) 808
Гагауз, гаг. — самоназвание гагаузов
835
геры поттон, удм.— букв, «вынос сохи» —
моление перед началом пахоты 482
гид, к-з — теплый хлев 427
глугэ, молд.— капюшон 807
гозы, удм.— самодельная машина для
витья веревок 485
гбббч, к-з — подполье 424
гоббч выв, к.-з., к.-п.— голбец,
деревянный рундук около печки с ходом в
подполье 424, 458
гор, к.-з., к.-п.— соха 410
граждь, молд.— конюшня 804
гриндэ, молд.— поперечные
перекладины, составляющие опору для крыши
дома 802
грятки, к.-п.— грядки, широкие брусья
в избе под потолком для хранения
хлеба 458
губэ, см. буркэ
гуждор, удм. букв, «первые проталинки»,
весеннее моление 482
гуня, к.-п.,— теплое пальто из
домашнего сукна 461
гур, удм.— русская печь 492
гымга, муря, мар.— мережа из прутьев
или веревки, рыболовная снасть 519
гымга, к.-з.— верша из прутьев,
рыболовная сеть 416
гырон быдтон — см. валвортон
гырыны кутскон, гырыны поттон, удм.—
весенний праздник, начало сева 482
гырыны поттон, см. гырыны кутскон
Девл, калм.— шуба из овчины 758
дейет£, пэрей, башк.— духи, хозяева гор,
пещер, рек, озер 686
джоджув, к.-п.— подполье 458
дзоля додь к.-з. — небольшие сани,
подсанки 419
димсе, Tv03a, башк.— сват 726
домб, калм.— деревянный сосуд для чая
757
дормитор, молд.— спальня 786
дбра-кыян, к п.— ткацкий стан 452
дбром, к.-з.— рубашка 429
драпак, молд.— многозубое рало 783
дружкат, кар. лив., кар. люд., кар. соб —
дружка 357
дрымба, молд.— музыкальный
инструмент 831 FJ
дубас, к.-п.—косоклинный сарафан из
набойки или холста 460
дукес, сукман, удм.—отрезной кафтан из
сукна 496
дукбс, к.-з.—женская суконная
поддевка 429
дупэ кап, молд.—букв, «за голову»,
способ повязывания женского платка 810
дэрем, удм.— рубаха 495
дюмал-чуппу, кар. лив., кар. соб., па-
рашшоппи, кар. соб., суури-чуппу, кар.
лив., кар. люд.— «красный угол» в
избе 347
дюпку, кар. лив., дюпк, кар. люд.— юбка
Евь — см. бююк
елкэлек, башк.— накосное украшение
716
елэн, см. бишмэт
ертэчуня, молд.— свадебная песня 826
Жемчугат, кар. лив., кар.
люд.—жемчуг, жемчужные поднизи на
кокошнике 352
жок, молд.— народный танец, гулянье
794
жуаренчу кала, кар. соб.— запеченная
рыба 354
жубе,— см. вестэ
жудэ,— см. ватман
жулеткэ, см. вестэ
жир анасы, тат.— букв, «мать земли»,
хозяйка земли, божество 367
жатг, калм. — девичья шапочка 759
жыен, курултай, тат.—праздник
родственных деревень, еход, сбор 663
жажы, удм.— полка 492
жок, удм.— стол 492
жук, удм.— каша 495
Загун, к.-з.— бревенчатая постройка для
хранения инвентаря 428
зама, молд.— суп с курицей, закисленный
ржаным квасом 812
зёг луд дор, удм., букв, «праздник на
краю ржаного поля», моление 482
зулх, калм.—новогодний праздник 761
зыбын, удм.— женский шерстяной
кафтан 497
зэбон, см. бурнуз 810
зус, удм.— лавка для спанья 492
Идымпече, мар.— гумно 526
ие, кэмешэ, молд.— женская рубаха 809
ижап кабул, калыи,
башк.—празднество по поводу приезда родителей
и родственников невесты в деревню
жениха 727
ижанд, вепс— большак, глава большой
семьи 372
ижау, башк.— ковш для разливания
кумыса 722
изамо, инзама, м. мокш.— борона 557
изва тас, к-з, букв, «люди Ижмы» —
самоназвание ижемцев 399
55 ьароды Европейской части СССР,
865

изике, мар.— светец с лучиной 525
изки, к.-з., к.-п.— ручные жернова 410,
450
измене, молд.— мужские холщовые
штаны 806
икеле паця, м. эрз., инголькс, м. мокш.—
женский передник 577
илик,— см. вестэ
имель тахтаз, вепс.— солодовое тесто
(сладкое блюдо) 372
инголькс, см. икеле паця
индешниан, мар.— лапти, плетенные из
девяти лык 531, 532
инзама, см. изамо
инмар, удм.— божество, олицетворяющее
доброе начало 479
иньпов, к.-з.— женская половина избы
427
итек, башк.— сапоги 715
итэк, тат.— букв, «подол», оборка по
подолу женской рубахи 660
ицарь, см. берневич
ишетс як, башк.— мужская половина в
кибитке 707
ишим — см. валеги
ишкмдг, калм.— народный танец 770
иянениткея, кар. лив., кар. люд., букв.
«голосом плачущая» — плакальщица
357
Йава, чуваш.— печенье из сдобного
теста 613
йемчи, тат.— знахарь, врачеватель
болезней 638
йем, чуваш.— мужские холщовые узкие
штаны 615
йёрёх, чуваш.— название семейно-родо-
вых духов и короба, в котором
хранились их изображения 622
йолаш, мар.— женские штаны на
завязках 530
йоморо кэмэ, башк.— долбленая лодка-
однодеревка 704
йоморо умарта, башк.— борть, колода
для сбора меда диких пчел 693
йошкар пледыш, мар.— весенний
праздник Красного цветка 539
йомза, чуваш.— колдун, знахарь 600
йбрэл, калм.— благопожелание, жанр
устного народного творчества 768
йорнос, к-п — женская холщовая рубаха
с прямыми поликами 460
йыдал, мар.— лапти 531, 532
йыразьпу, удм.— деревянное изголовье
на нарах 492
йыркышет, подурга, удм.— холщовая
женская шапочка, вид чепца 498
йыуаса, см. бауырпатс
йэймэ, башк.— тонкие лепешки,
поминальное блюдо 728
йэйлэт^, башк.— летовка, летнее * паст-
^ бище 693
йэйэ, башк.— старинный охотничий лук
„ 693
йэш корот, корот, башк. — творожные
соленые сырки 702, 721
Кабартма, тат.— пышки из пшеничной
муки 656
каглан пайк, вепс.— мужской шейный
платок 371
каглу пайкку, кар. лив,— мужской
шейный платок 352
кагыль, мар.— пирог 534
каддят, вепс.— мужские штаны с узким
шагом 370
казакк, вепс — «казачок» — женская
кофта, шитая в талию 370
казан, к.-з.— приспособление для
разведения огня в лодке, используемое при
лучении рыбы 417
казан, тат.— котел 657
казанлык, тат.— самоназвание казанских
татар 636
казачку, кар. лив. «казачок» — женская
кофта, шитая в талию 352
как, тат.— сухая пастила из ягод 657
калакукко, кар. соб., калакурниекка,
кар. лив., кар. люд.— рыбник, пирог
с запеченной целиком рыбой 354
калакурниекка — см. калакукко
каламайосса, кар. соб,— рыба,
сваренная в молоке 354
каларокка, кар. соб., ууха, кар. соб.—
уха 354
калжут, кар. люд., кар. соб.—
наголенники 353
калитат, кар. люд., щипанникат, кар.
лив.— ватрушки с различной
начинкой 354
калпак, шинга шовыч, шымакш, мар.—
конусообразный ' головной убор
замужней женщины 531
кал ям, м. эрз.— рыбный суп,
заправленный картофелем и капустой 583
камзол, калм.— девичий лиф 758
камзул, башк.— короткая мужская одеж- ^
да без рукавов 714
камот, удм.— шкаф для посуды 492
камусы саам.— шкуры с оленьих ног
и лбов 389
кандрас, к.-з.— ложкарка, нож с
изогнутым лезвием 417
канз, вепс — семья 372
каньги, саам.— низкая обувь из оленьей
или нерпичьей шкуры 390
каприорь, молд.— стропила 802
кар, к.-п., удм.— городище (археол.) 491
кар, молд.— повозка 796
карбас, к.-з. — паром 418
кардаз, м. эрз., пирьф, м. мокш.—
двор 572
каржина, кар.
люд.,козоно,кар.соб.—низкий голбец, вход в подполье из избы 348
карзин, вепс — подполье 369
каркс, м. мокш., м. эрз — пояс 577
карт, мар.— жрец 536
карта, к.-з. — хлев в нижнем этаже
закрытого двора 427
карта-пусе, чуваш., букв, «глава двора»,
дух-охранитель надворных построек и
скота 622
карь, м. мокш., м. эрз.— лапоть 576
карымб, молд.— палка — мерка для
молока у сыровара 786
каса, молд.— дом 803
каса маре, молд.— горница 803
каса, чуваш.— выселок, конец деревни
607
катепёвю, кар. люд., оддуалу, кар.
лив.— одеяло, сшитое из овечьих шкур
348
866

катку, кар. лив.— деревянный каток
для разбивания комков земли 336
катринцэ, молд.— женская несшитая
поясная одежда типа паневы 809
катык, тат.— заквашенное молоко
кауффтан, кар. люд.— кафтан 352
кафтонь-крда, нула, сарапан, м. мокш.—
женское платье на кокетке с оборкой
577
кашадо ярцамо чи, м. эрз.— букв, «день
каши», последний день пребывания
невесты в доме родителей 583
камака, чуваш.— глинобитная печь,
топящаяся по-черному 608
кейез, башк.— кошма 703
кейкала, саам.— бирка с клеймом,
прикрепляемая на шею олененку 380
келунь ведь, м. мокш., килей ведь,
м. эрз.— березовый сок 584
келэм, башк.— безворсовый ковер или
дорожка 740
кэлэптпп, башк.— высокая башневидная
женская шапка 716
кемот, м. эрз. кямот, м. мокш.— сапоги
578
кенеш, удм.— в прошлом народное
собрание, позже — сход дворохозяев
474
кенос, удм.— амбар 491
кеньгят, вепс.— обувь 370
кенькят, кар. соб., саапаат, чабатот,
кар. люд.— сапоги 352
кережка, саам. — сани в форме лодки
со срезанной широкой кормой и острым
носом 385
керемет, мар.— злой дух 512
кереметь, удм.— злой дух 479
керка, к.-з., керку, к.-п.— дом, изба,
жилище 424, 527
керхела, саам.— букв, «гулянье на
оленях», праздник оленевода 395
кершпель, м. мокш.— нары между печью
и задней стеной избы 572
кескоруцят, мокш.— поясное украшение
581
кешшели, кар. люд.— плетеный кошель
из бересты 355
кёпе, чуваш.— женская холщевая рубаха
туникообразного покроя 615
кёрёк, чуваш — овчинная шуба,
сшитая в талию, со сборами или
складками 616
кид са, мар.— коса-горбуша 515
кижанка, вепс.— шитая килевая лодка
с прямым парусом 370
киилг, калм.— нижняя мужская рубаха
758
кийтос киймя, вепс— букв, «варить суп»,
хороводный танец 375
килей ведь,— см. келунь ведь
килен, башк.— невестка 725
килькш, м. мокш.— женское поясное
украшение 581
кимир, молд.— широкий кожаный пояс,
украшенный медными бляшками
806
кинде, мар.— пресный хлеб из овсяной,
ячменной, реже ржаной муки 534
киугуа, кар. соб., кар. лив., пяччи
кар. лив., кар. люд.— печь 346
кихница, см. башкэ
кичига, к.-з.— кривая палка с лопастью
для обмолота ячменя 410
кишке вуй, мар.— раковины-ужовки,
украшение 531
клакэ, пе рынд, молд.— толока,
традиционная трудовая взаимопомощь 816
кляпча, к.-з., кляпцы — капкан 414
кляпчат, кар. лив., кар. люд.— кляпцы,
капкан для охоты на норку 339
кнез— см. ватман
коардэ, молд.— матица 803
коарне, молд.— букв, «рога», основа
женского головного убора кырпэ (см.)
810
кода, вепс.— постройка столбовой
конструкции 368
кодавявю, кар. лив., кар. люд., кар.
соб.— букв, «домашний зять», зять-
примак 356
коди, вепс.— жилище 368
кожла марий, мар.— название
марийцев, живущих на левобережье Волги
510
кожок, молд.— кожух, овчинный тулуп
808
кожочел, молд.— полушубок 810
козоно — см. каржина
кой, к.-з.— деревянная лопатка на одном
конце охотничьего копья 415
койбедь, к.-з.— охотничье копье — палка
с железным наконечником на одном
конце и лопаткой на другом 415
койбинцы, саам. — меховые рукавицы 390
коймак, тат.— оладьи из ячменной или
гречневой муки 656
койран каглу, вепс.— букв, «собачья
шея», способ рубки углов 368
колак, легэтоаре, ункроп, молд.—
последний день свадьбы, когда молодой
повязывали женский платок на голову
818
колибэ, молд.— пастушья хижина, часто
полуземлянка 785
колинде, молд.— колядки 825
колцунь, молд.— шерстяные носки 808
комбани, м. мокш.— ожерелье из
бисера с подвесками из раковин каури
580
комган, тат.— кувшин для умывания
658
коми-войтыр, к.-з., коми-морт, к.-з.,
к.-п., коми-отир, коми-отер, к.-п., букв,
«коми-человек», «коми-народ»,
самоназвания коми 399, 443
коми-морт, см. коми-войтыр
коми-отер, см. коми-войтыр
коми-отир, см. коми-войтыр
коник ланго, м. мокш., м. эрз.— лавка
вдоль задней стены избы 574
конокэрие, молд.— свадебное приветствие
818
контеш, молд.— тулуп, крытый сукном
808
копэ, молд.— копна сена 785
кора додь, к.-з.— выездные, расписные
сани с коробом или корзиной 419
кордь, кар. соб.— выездные сани 344
корзина додь, к.-з.— дровни с корзиной.
419
корка, удм.— изба, дом 491
корказь, удм.— сени 491
867
55*

косор, молд. — виноградарский нож 788
котлон, кэтуна, молд.— летняя кухня,
плита во дворе 805
котыр, став, чукар, к.-з.— группа
родственников по отцу 431
кохт, саам.— сарафан, юбка на лямках
390
кошар (кош), сысыяк, молд.— плетеные
амбары для кукурузы 804
коштеряце де гэинь, молд.— курятник
804
кошто, сараффана, кар. лив., кар. люд.,
кар. соб.— сарафан 351, 352
ковтым, сак, к.-з.— бредень, рыболовная
снасть 417
кбкы, удм. — заплечная колыбель из луба
489
ком — к.-з., к.-л.,— охотничья обувь с
загнутым носком и суконными или
меховыми голенищами 430, 462
кошова, шпура, к.-з.— сани с широкими
полозьями и кузовом, затянутым
тканью 419
кблтэ, башк.— сноп 693
κθθρπτ, калм.— напиток, смесь чигена
(см) или боз (см) с молоком 756
краж омарта, мар.— примитивный улей—
колода 518
крезь, удм.— гусли 509
куа, куала, удм.— языческая
культовая постройка, молельня 478, 493
куадят, кар. лив., кар. люд., пукшут,
кар. соб., штанит, кар. лив.— кар.
люд.— штаны, брюки, кальсоны 352
куала, см. куа
куа-самнянь, удм.— пирог 495
кубыз, тат.— губной музыкальный
инструмент 676
кувакса, стан, саам.— переносное
жилище типа шалаша 386
ку валкэ, молд.— вальковая техника
строительства саманных домов 802
кугу сорта, мар.— букв, «большая
свеча», название религиозной секты 512
куд, м. мокш., кудо, м. эрз.— изба,
жилище 570
кудо — см. куд
кудо, мар.— летняя кухня, надворная
срубная постройка— 525
кудо водыж, кудой вож, суртымбал,
мар.— домовой, дух-хранитель дома
535
кудо вож, см. кудо водыж
кудонголь, м. мокш., кудыкелькс, м.
эрз.— сени 570
кудыкелькс— см. кудонголь
кузё, удм.— старший мужчина в семье,
хозяин 500
куинь серго, удм.— букв, «три угла»,
вышитая косынка, женский головной
убор 498
куйкка ступнят, кар. соб. — домашние
туфли из шкурки гагары 353
куккели — кар. лив., кар. люд.—
холщовый капюшон от комаров 353
кулом, к.-з. — ставная сеть,
рыболовная снасть 416
кум, тшамъя, к.-з.— амбар 413
кумаги, саам.— кожаные сапоги 390
кумыж, мар.— чаша для жертвенной
пищи 536
кумышка, удм.— самодельная водка 501
кумэтрие, молд.— крестины 819
кумэтру, нанаш, молд.— крестный отец
820
кумэтрэ, нанаша, молд.— крестная мать
820
куна тактасы, тат.— доска для
раскатывания теста 657
кунак бт£лмэсе, тат.— комната для
гостей 653
кунлос, к.-з.— ластовица рубахи 429
куоппа, кар. люд., кар. соб.— яма,
погреб 350
куптьор, кутьор, молд.— хлебная печь
803
курай, тат.— деревянная дудка,
музыкальный инструмент 676
куран, к.-п.— грабли—450
курник, вепс.— пирог с рыбой 372
куртени, молд.— дворяне 776
курултай — см. жиен
курык марий, мар.— название горных
марийцев 510
куря, куряца, молд.— узкий кожаный
пояс с медными бляхами 806
кушмэ, молд.— мужская островерхая
барашковая шапка 808
куштан, чуваш.— зажиточная верхушка
общины 620
кусле, мар.— гусли 545
к^жэ, башк.— ячменная похлебка 720
к^льмэк, тат.— рубаха туникообразного
покроя 658
к^рэзэ, башк.— знахарь 728
кши, м. мокш., м. эрз.— хлеб 582
кштирь, м. мокш., штере, м. эрз.—
веретено 562
кызыл туй, тат.— букв, «красная»,
комсомольская свадьба 666 -
кыкрак, удм.— женский нагрудник,
который надевался под разрез рубахи
496
кынтече бэтрынешть, молд.— старинные
песни 826
кырлиг, молд.— железный крючок с
деревянной рукояткой для ловли рыбы
в проруби 792
кырпэ, молд.— головной убор замужней
женщины типа рогатой кики 810
кыс, к.-з.— 1) шкура с ног животного;
2) меховая обувь 431
кышон, удм.— полотенчатый головной
убор 499
кэмарэ, молд.— хата 803
кэмешэ, молд.— рубаха 806
кэмешэ, ие, молд.— белая вышитая кофта
809
кэмешэ ку алтице, молд.— рубаха с по-
ликами 809
кэмешэ ку петкэ ку платкэ, молд.—
рубаха на кокетке 806
кэмешэ ку фустэ, молд.— мужская
короткая рубаха туникообразного
покроя 806
кэруца, молд.— телега для перевозки
людей 796
кэсоайя, молд.— хозяйственная
постройка, в прошлом жилище 803
кэтуна — см. котлон
кэзэки, башк.— кафтан, верхняя
мужская одежда 714
868

кэзэки, тат.— кафтан, сшитый в талию,
верхняя мужская одежда 659
кэлэшрп, башк.— высокие
башнеобразные шапки с нашитыми монетами,
которые надевали поверх кашмау (см.)
(Зауралье) 662
камчат, бт^рек, тат.— бобровая шапка
цилиндрической формы с бархатным
верхом, женский головной убор 662
кэртэ, башк.— 1) загоны для скота на
летовках; 2) помещения для скота
во дворе 709
кэштэ, башк.— полка для посуды 710
кюкрэкчэ, тат.— вышитый нагрудник,
надеваемый женщинами под разрез
рубахи 660
кюльбеть, вепс— баня 368
кюльбетьижанд, вепс.— букв, «банный
хозяин», банник, дух, обитающий в бане
373
кюлю, кар. соб., кар. лив., кар. люд.—
баня 350
кюля, пагаст, вепс— деревня 367
кюля, кар. соб., кар. люд., хиеру, кар.
лив.— деревня 346
кюрзь, вепс.— овсяные или гороховые
блины 372
кязикиви, кар. соб., кар. лив., кяжи-
киви, кар. люд.— ручные жернова 336
кяжикиви— см. кязикиви
кямот, см. кемот
кяпялялаута, кар. соб.— рожон, вид
ловушки на лису 338
кяряд-озкс, м. мокш.— букв, «моление
плуга», моление, совершавшееся перед
весенним севом 558
тсазан, башк.— вмазанный в печь
чугунный котел 722
казы, башк.— вяленая колбаса из сырого
мяса и жира 720
'кайма'к, башк.— сметана 721
тсалпак, башк,— женский головной убор
в виде колпачка 716
'калын — см. ижан 'кабул
кама бт^рк, тшмсат бт^рк, башк.—
меховая шапка, головной убор замужней
женщины 716
тсама тун,— см. бада тун
тсамсат бт^рк— см. -кама бт^рк
ттта, башк.— 1) самодельные кожаные
башмаки 715; 2) праздничные женские
сапожки 718
тштьгк, башк.— заквашенное молоко 721
тсашага, башк.— вышитая занавеска для
украшения жилища 712
Έaшмay, башк".— женская шлемовидная
шапочка (южная Башкирия) 716
кобайыр, башк.— древние эпические
песни 735
тсоза, см. димсе
тшла-ксын, башк.— малахай, мужской
зимний головной убор 715
корбан байрам, башк.— мусульманский
религиозный праздник 734
ΈΟρΟΤ, СМ. ЙЭШ ΈΟρΟΤ
<кор санапы, башк.— охотничьи сани с
высокими копыльями 693
тсулдама, башк.— см. бишбарматс
•кт^лдэк, башк.— нательное женское
-платье 715
пул. тирмзне, башк. — ручные жернова 693
Έyмыз, башк.— металлический варган,
губной музыкальный инструмент 737
тсурай, башк.— дудка типа продольной
флейты 737
тсурайсы, башк.— музыкант-кураист 737
курмас, тал-кан, башк.— жареные зерна
ячменя, конопли и полбы 720
тсушъяулык, башк.— женское головное
покрывало 715
'кызыл туй, башк.— комсомольская
свадьба 729 w
чкыска кой, башк.— быстрая динамичная
мелодия народной песни 737
кыуыш, башк.— конический шалаш,
жилище бедняков на летовках 707
колэмэс, башк.— короткая сказка,
анекдот 736
έθτμθη, башк.— мотыга 693
Лався, м. эрз., лавця, м. мокш.— полка
572
лавця, см. лався
лаз, к.-з., лузан, к.-з., к.-п.— охотничья
холщевая или суконная безрукавка
430, 462
лайме-озкс, м. мокш.— букв, «моление
луга», моление перед сенокосом 558
лапа, м. мокш., пакарь, м. эрз. прялка
562
лапи, к.-з. — серги в виде лапок с
подвесками 402
ластавич, к.-з. — полики, плечевые
вставки рубахи 429
лад, чуваш.— постройка, служившая
летней кухней и местом приготовления
пива 610
лашка, мар.— суп, заправленный
шариками из пресного теста 534
левие проймиен сарафана, кар. соб.—
широкопройменный косоклинный
сарафан у карелов 352
легэтоаре, см. колак
лейб, вепс.— кислый ржаной хлеб
круглой формы 372
лемби, кар. соб. —девичья честь, добрая
слава 357
лётот — см. вирзут
липты, саам — меховые чулки 390
лиявейниекку, кар. лив.— домовой,
хозяин хлева 359
лиявя, кар. соб., кар. люд.— хлев 350
логодна, молд.— помолвка
лом, ром, цыг.— самоназвание цыган
834
лоукку, кар. соб.— охотничья ловушка
на горностая 339
лоуккулейпя, рейкялейпя, кар. соб.—
«хлеб с дыркой», сухие лепешки из
кислого ржаного теста 354
луд, удм.— священная роща 478
лузан, см. лаз
лукш, м. эрз,— свадебный пирог 582
лудо, рудо, мар.— охотничьи западни
различных видов 519
лызь, к.-з.— лыжи, подбитые мехом 415
лэутарь, молд.— народные певцы 827
людиник, мн. числ.— людиникад —
.самоназвание вепсов 364
ляз, к.-з.—варенье из диких ягод типа
джема 428
869

лямпа, к.-з.— короткие широкие лыжи
для ходьбы по сухому снегу 415
Мавка, молд.— злое существо женского
пола 819
магтал, калм.— похвалы, жанр
устного народного творчества 768
мазылы, молд.— отставные чиновники,
получившие землю 777
май, башк.— масло 721
малича, к.-з.— малица, верхняя одежда
из оленьих шкур мехом внутрь 429
манта ку глугэ, молд.— манта (см.) с
капюшоном 807
манта, суман, молд.— верхняя одежда
халатообразного покроя 807
маперть, мецперть, вепс.— букв,
«земляная изба», «лесная изба», избушка для
лесорубов 366
мар, мари, марий, мар.— букв, «человек»,
самоназвание марийцев 510
мари, см. мар
марий, см. мар
марла агун, мар.— шиш, конический
шалаш-снопосушильня 515
маса маре, молд.— свадебная церемония
в доме жениха, во время которой
одаривали молодых 818
масмак, чуваш.— вышитая полоска
ткани, часть головного убора 618
мачча, чуваш.— матица 608
махала, молд.— часть села 786
мейес, башк.— обогревательный щит 708
мер, мар — деревенская община 536
мердат, мерта, рюся, рюша, кар. соб.,
рююша, кар. лив., кар. люд. мережа,
рыболовная снасть 338
мер ото, мар.— деревенская священная
роща 536
мерта — см. мердат
мэЬэр, тат.— калым, выкуп за невесту 655
мецперть,— см. маперть
мецхийне, вепс— леший 373
меччапертти, кар. лив., кар. люд. (букв,
лесная изба), муапиртти, кар. соб.—
букв, «земляная» изба, хижина для
лесорубов или рыбаков 339
меччахине, кар. соб.— леший 359
мешинь, нэдражь, чьоречь, молд.—
мужские штаны из овчины 806
минтянаш, молд.— женская шерстяная
безрукавка, подшитая мехом 809
минчог, молд.— черпак для ловли рыбы
795
мич, тат.— печь с пристроенным очагом,
куда вмазывается котел 652
мишэр, тат.— название татар-мишарей
636
моаше, молд.— повивальная бабка 819
мокша, м. мокш.— самоназвание мордвы-
мокши 548
молдовень, молд.— самоназвание
молдаван 771
монча, мар.— баня 526
моршень, к.-п.— матерчатый чепец типа
повойника 460
муапиртти, см. меччапертти
мугаллим, башк.— учитель 731
мугаллим, тат.— учитель 668
мунопулашка, мар.— яичница с молоком
535
мунчо, удм.— баня 493
муодайжет, кар. люд.— поезжане на
свадьбе 357
муря, см. гымга
муст перть, вепс— черная изба 368
мыг, к.-з.— стан, верхняя часть женской
рубахи 429
мыжер, мар.— мужской и женский
суконный кафтан с клиньями или
сборами 530
мыльым, удм.— блин 495
мышкас, плахон, м. мокш.— женская
распашная холщовая одежда 577
мэльна, мар.— блин 534
мэрамэ, молд.— женское головное
покрывало 810
мэскэй, башк.— оборотень 690
маскэ\£, башк.— волосяная петля для
ловли щук 694
Най, молд.— музыкальный инструмент
из нескольких трубок разной длины
827
нале, м. мокш.— вышивка на женской
рубахе 577
наливкат, кар. соб.— колобки из кислого
теста с начинкой 354
нальк, чос, к.-з.— западня для мелких
зверей 414
нанаш, см. кумэтру
нанаша — см. кумэтрэ
насыл, мар.— род 536
насыл ото, тукым ото, мар.— родовая
священная роща 536
напцх, калм.— дядя по матери 762
напц экч, калм.— сестра матери 762
нийдинижет, вепс— девичник 373
никах, башк.— мусульманский обряд
бракосочетания 727
никах, тат.— мусульманский обряд
бракосочетания 641
ним воштон, удм.— букв, «сокрытие
имени», обычай перемены имени 502
нинком, к.-п.— лапти 461
нойд, вепс— колдун, знахарь 373
нойда,. саам.— шаман 397
норт, к.-з.— охотничьи санки, нарты
415
нороп, мар. — погреб 526
нугыли, удм. — вид лапши из кислого
теста 495
нудей, м. эрз.— тростниковая свирель,
музыкальный инструмент 590
нула, см. кафтонь-крда
нун, молд— посаженный отец 820
нунэ, молд.— посаженная мать 820
нуотта, кар. соб., кар. лив., кар. люд.—
невод 338
нур, мар.— поле 524
нурдт, м. эрз. нуртт, м. мокш.— дровни,
сани 567
нуртт, см. нурдт
нэдражь, см. мешинь
нэфрамэ, молд.— полотенчатый головной
убор замужней женщины 810
нэфрэмице, молд.— вышитые салфетки
811
нюлесмурт, удм. —божество леса, леший
479
нюткитту, кар. люд.— вид вышивки 363
нянь, удм.— хлеб 495
870

Обеле, молд.— обмотки 808
ови-чуппу, кар. соб., кар. лив. укш-
чуппу — «дверной» угол в избе 347
огузенье, саам.— меховые штаны 390
оддуалу, см. катепёвю
одирьвань потть, м. эрз.— свадебный
пирог 583
озон кбй, башк.— песни с протяжной
мелодией 737
олдырчо, мар.— сновалка,
приспособление для навивания основы 520
олуд, вепс.— домашнее пиво, ржаное
или ячменное 372
олык марий, мар.— название луговых
марийцев 510
омамаа, кар. соб., хуутори кар. лив.,
кар. люд.— хутор 346
онки, кар. соб.— удочка 338
опинчи, молд. — старинная обувь из
цельного куска сыромятной кожи 808
ор, м. мокш.— шуба 576
орава, орва, мар.— четырехколесная
телега 523
орацие де пецит, молд.— приветствие
при сватовстве 826
орва, см. орава
оржи, см. валляспуу
орзи, см. валляспуу
орндг, калм.— деревянная кровать 753
орпек, тат.— женский головной убор:
большая косынка 662
остие, молд.— острога, рыболовная
снасть 792
отер, см. коми-морт
ош кудо, мар.— клеть 525
бшынь, к.-п.— окно 457
0й иясе — тат.— домовой 637
взлэу, башк— пение с подражанием
звуку курая (см) 737
Павэ, молд.— ластовица рубахи 806
пагаста, кар. лив., кар. люд., погоста,
кар. соб., кар. люд.— погост, село,
центр нескольких деревень 346
паз, м. эрз.— бог 555
пайд, саам.— рубаха 390
пайд, вепс— мужская рубаха 370
пайда, кар. люд., пайду, кар. лив.—
мужская рубаха 352
пайк, вепс. — женский головной платок 370
пайкка, кар. люд., пайкку, кар.
лив.— женский головной платок 352
пайкку, см. пайкка
пакарь, см. лапа
пакча, мар.— огород 526
пал, вепс— подсека 366
палаадра, кар. соб.— тип кодовой сохи
без отвала 336
палатит, кар. лив.— полати 350
палто, кар. люд.— пальто 352
пам, к.-з. — верховный жрец 437
панар, м. мокш., м. эрз.— женская
рубаха 576
панга, м. мокш.— женский головной убор
типа чепца 579
панжакай, м. эрз.— ватрушка 583
папаруда, скалоянул, молд.— обряд
вызывания дождя 826
парашшоппи, см. дюмал-чуппу
парь, м. мокш., м. эрз.— кадушка с
крышкой для хранения одежды 586
пасапожь, молд.— женские сапожки на
высоком каблуке 811
пась, к.-з., к.-п.— шуба из овчин,
крытая сукном 429, 461
пась, удм.— шуба из овчин, крытая
сукном 497
пат, молд.— деревянная кровать 804
патьвашка, кар соб., тиедойниекка, кар.
лив., кар. люд.— колдун, знахарь 339,
357, 359
пача, м. мокш., пачалксе, м. эрз.—блин
583
пачалксе см. пача
паччор ошинь, к.-з.— оконце в стене
над печью 424
пелдоайтта, кар. соб., кар. люд.—
житница, клеть 350
пелёш, хуплу, чуваш.— пирог с мясом
613, 615
пельнянь, к.-п.— букв, «хлеб, имеющий
форму уха», пельмень 462
пера чуппу, кар. люд.— задний угол в
избе — противоположный красному
углу 347
передникка, кар. соб.— передник 352
перепеч, удм.— пресные ватрушки 495
пересь атай, удм.— дед по отцу 499
пересь нэнэ, удм. — бабка по отцу 499
перех, кар. лив., кар. люд., кар. соб.—
семья 355
пе рынд, см. клакэ
перти, кар. лив., кар. люд., пиртти,
кар. соб.— изба 349, 350
пертидез, сенчад, вепс— сени 369
перть, вепс— изба 368
пертьижанд, пячинрахкой, вепс.—
«хозяин избы», «запечник», домовой 373
пестелкэ, молд.— передник 810
пестерь, к.-з.— кузов 417
петькс, м. мокш.— украшения на
подоле мышкаса (см). 577
пе фир, молд.— вышивка крестом 808
пехтим, м. эрз,— круглая холщовая
шапочка, девичий головной убор (Тень-
гушевский район MACGP) 579
пецитор, старосте, молд.— сват 818
печкан, к.-з., к.-п.— прялка 418, 452
печок, саам.— глухая одежда из оленьих
шкур 389
пёркенчёк, чуваш.— покрывало невесты
620
пивсэма, м. эрз., тяляма, м. мокш.— цеп
557
пизи, кар. соб.— камелек в печи,
характерный для Северо-Западной Карелии
347
пиирилейки лаулу, кар. соб.—
четырехстрочные лирические песни 362
пикш, мар.— охотничья стрела 519
пими, к.-з.— пимы, высокие сапоги из
оленьей шкуры шерстью наружу 431
пиня, см. агас
пиртти, см. перти
пирьф, см. кардаз
питкякижа, кар. лив.— букв, «длинная
игра», форма обручения без согласия
родителей 357
плахон, м. мокш, см. мышкас
плоска, молд.— посуда для вина 794
поале, молд.— нижняя часть женской
рубахи 809
871

повойникка, кар. соб.— повойник,
головной убор замужней женщины 352
погоста, см. пагаста
- под, мар.— чугунный котел для
приготовления пищи 535
подкогыль, мар.— тип пельменей 535
подурга, см. йыркышет
поза, м. мокш., м. эрз.— напиток типа
кваса, браги 584
поймиду, кар. лив., кар. люд., кар.
соб.— орнаментальное тканье 363
покай, эрз.— женская рубаха 576
покром, к.-п.— плетеный поясок с
бахромой на концах 460
покштя, м. эрз.— дед, глава семьи 586
помоччу, кар. люд., кар. лив.— помочи,
толока, традиционная трудовая
взаимопомощь 350
понкст, м. мокш., м. эрз.— холщовые
мужские штаны 576
портахад, вепс.— взъезд на «сарай» —
верхний этаж хозяйственного двора
369
посодз, к.-п.— сени 459
потмар, м. мокш., м. эрз.— шкафчик
для посуды 572
похдя, кар. люд.— под печи 347
пояте, молд.— хлев 804
полян, к.-з.— музыкальный инструмент
типа флейты 441
порт, сурт, мар.— срубная изба 525
привег, молд,— игрища при покойнике
821
присба, гаг.— завалинка у избы 836
приуша, см. бриуша
пряка, м. эрз., пяряка, м. мокш.—
пирог 582
пуара, кар. лив.— «пара», состоящая из
дюпку (см.) и казачку (см.) 352
пу додь, к.-з.— дровни 419
пу-додьы, удм.— дровни 489
пудр, вепс.— каша из ржаной крупы 372
пукшут, см. куадят
пулагай, пулай, пулакш, м. эрз.—
набедренное украшение 577, 580
пулай, см. пулагай
пулакш, см. пулагай
пулаш, чуваш.— толока, традиционная
трудовая взаимопомощь 620
пуньы возён, удм.— корзинка для ложек
492
пура, мар.— пиво 534
пура, удм.— совет родовых судей 500
пуре, м. мокш., м. эрз.— пиво 584
пус, удм.—тамга, метка 500
пустав, шупар, чуваш.— мужская
короткая поддевка 616
пуд-тутри, чуваш.— полотенце с
орнаментированными концами, часть
женского головного убора 618
пуд-хысё, чуваш.— украшение в форме
полукруга, надеваемое сзади на плечи
619
пуукко, см. вейччу
пуч, мар.— труба, музыкальный
инструмент 545
пуремеч, чуваш.— ватрушка с творогом
или картофелем 613
пурт, чуваш.— дом. изба 607
пывсян, к.-з.— баня 413
пыж, к.-з.— лодка 418
пырт, тупа, саам.— зимнее жилище 388
пычмак, тат.— женская половина дома
652
пьептар, см. бондэ
пэлэрие, молд.— мужская соломенная
шляпа 808
пэрей, см. дейетг
пэрэмэч, тат.— обжаренные в масле
ватрушки с различной начинкой 656
пяряка, см. пряка
пяч, вепс.— печь типа русской 369
пячен су, вепс— устье печи 369
пячин очч, кар. люд.— чело печи 347
пячинрахкой,— см. пертьижанд
пячин сельг, кар. люд.— напечье 347
пячин суу, кар. люд.— устье печи 347
пячин чуппу, кар.— печной угол в избе
347
пяччи, см. киугуа
Радз додь, к.-з.— приспособление типа
волокуши для перевозки сена 419
райда, саам.— обоз кережек (см.) 385
реги, кар. лив., кар. люд., реки, кар.
соб.— дровни, рабочие сани 343, 344
резеши, молд.— крестьяне, владевшие
землей на основе частной собственности
778
резиш, молд.— палка, служащая меркой
для молока, находящаяся у хозяина
скота 786
рейкялейпя, см. лоуккулейпя
реки, см. реги
ренги, кар. соб., уудим, кар. люд.—
кровать под пологом 348, 350
ретукад, ретхудед, вепс—волокуша —
простейшее транспортное средство 370
ретхудед — см. ретукад
ригь, вепс.— рига, снопосушильня 368
рийхи, кар. лив., кар. люд., кар. соб.—
рига, снопосушильня 336
рита, см. анса
родиш, молд.— родины, смотрины,
празднование рождения ребенка 819
рок, к.-з.— каша 428
рокие, молд.— женское платье 810
ром, см. лом
роот, руот, саам.— род 392
розваль, к.-з.— сани-розвальни 419
руот, см. роот
руця, м. эрз.— женская верхняя хол-
щевая одежда 577
рушлд агун, мар,—букв/«русский овин»—
срубный овин, снопосушильня 515
рудо, см. лудо
рышницэ, молд.— ручные жернова 794
рэспунс, молд.— букв, «ответ», вечер
в доме невесты, на котором давалось
окончательное согласие на брак 818
рюся, см. мердат
рюша, см. мердат
рююша, см. мердат
рятчина, кар. лив., кар. люд., кар. соб,
соба, кар. соб.— женская рубаха 351
ряццин, вепс— женская рубаха 370
Саами, саам, саамь, самь —
самоназвание саамов 377
саапаат, см. кенькят
сабан, тат.— деревянный плуг с
железным лемехом 645
872

сабантуй, тат., удм.— букв, «праздник
плуга» весенний праздник 539
сабата, башк.— лапти 715
салма, тат.— вид клецок из пшеничной
муки 656
салма, м. эрз., чакарат, м. мокш.—
похлебка с клецками 583
самь, см. саами
самшур, также шамшура, саам.—
женский головной убор типа кокошника
390
самшура, к.-п. — головной убор
замужних женщин типа чепца с твердым дном
460
сапоня, м. мокш.— запон, закрытый
передник с рукавами 577
сара, чуваш.— женский набедренник 619
сараз-озкс, м. мокш.— букв, «моление
курицы» — моление после посева
яровых 558
сарапан, к.-з.— сарафан 429
сарапан, см. кафтонь-крда
сараффана, см. кошто
сары май, тат.— топленое масло 657
сарьгк, башк. — мужские и женские
сапоги с суконными или холщовыми
голенищами 715
самар чук, чуваш,— обряд вызывания
дождя 602
сара, чуваш. — домашнее пиво 615
сахман, чуваш. — суконный стеганый
кафтан 616
свуатту, кар. лив., кар. люд. кар. соб.—
сват 357
сейды, саам.— «священные» камни 395
селтэр, пачкал, башк.— широкий,
орнаментированный женский нагрудник
716
селянка, м. эрз., щеням, м. мокш.—
жареное мясо 584
сецлэт£, башк.— традиционные
причитания при отъезде молодой из
родительского дома 727, 735
сенчад, см. пертидез
сергетыш, башк.— войлочный потник 704
серьгат, м. мокш.— шерстяные обмотки
578
сечерэ, молд.— серп 784
си-гудок, к.-з.— смычковый
музыкальный инструмент типа скрипки 441
силэк, см. батман
синчо, кар. соб.— сени 350
сире, м. мокш.— букв, «старый»,
«пожилой» — старший сын 586
сисса, саам.— 1) тетка со стороны
матери; 2) повивальная бабка 394
ситек, башк.— сапоги 715
скайцэ, молд.— железные крюки,
которыми снимали рыбу с перемета 792
скалоянул, см. папаруда
скуртейкэ, сукмэнел, молд.— женская
верхняя одежда 809
скутарул, молд.— ответственный за
сохранность скота 786
соба см. рятчина
соба, молд.— печь-голландка 804
сока, м. мокш., м. эрз.— двухлемешная
соха с перекладной палицей и
перовыми сошниками 557
сокта, мар.— домашняя колбаса из сала
и крупы 534
сокор, ыстык, башк.— помещение в
землянке для обработки овчины 702
сола, мар.— починок, вид поселения 524
солок, башк.— борть, дупло с дикими
пчелами 693
сорока, мар.— «сорока», женский
головной убор 531
сорока, м. мокш.— «сорока», женский
головной убор 580
сорокк, вепс.— повойник 370
сое, к.-з.— верхняя часть женской
рубахи 429
софра, гаг.— низкий обеденный столик
836
совик, к.-з.— глухая верхняя одежда
из оленьего меха шерстью наружу 429
ебчон, к.-з.— сочень, слоеная лепешка
с творогом 428
став, см. котыр
стан, чупаг, молд.— верхняя часть
женской рубахи 809
стан, см. кувакса
старосте, см. пецитор
стригэтуры, молд.— стихотворные
восклицания, сопровождающие танец
828
струнгэ, молд.— место для дойки скота
786
суакку, кар. люд.— сачек для ловли
рыбы 338
су анасы, тат.—букв, «мать воды»,
водяница 637
суарнад, кар. люд., кар. соб. суару,
кар. лив.— сказки 362
суб барбэ, молд.— букв, «под
подбородок», способ повязывания женского
платка 810
сукат, кар. лив., кар. люд., шукат, кар.
соб.— чулки 353
сукман, шабур, к.-з.— холщовый
кафтан 429
сукман, см. дукес
сукмэнел, см. скуртейкэ
суксет, кар. лив., кар. соб.— лыжи 344
сульчина, кар. лив., кар. люд., кар.
соб.— сочень, пирожок с кашей 354
суман, см. манта
сумань, м. мокш., м. эрз.— верхняя
суконная одежда 576
суосуксет, кар. соб.— летние болотные
лыжи 344
сур, к.-з.— домашнее пиво 429
СУР» УДМ·— домашнее пиво 495
сурпан, чуваш.— женский полотенчатый
головной убор 615
сурпан-сакки, чуваш.— женское
нагрудное украшение 619
сурт, см. порт
суртымбал, см. кудо водыж
суури-чуппу, см. дюмал-чуппу
суан вуй, мар.— главный
распорядитель на свадьбе 538
суан повоска, мар.— свадебная кибитка
523
сурем, мар.— обряд изгнания злого духа
512
сурем пуч,, мар.— берестяные трубы,
имевшие культовое назначение 546
сыба, башк.— халат из домотканины 715
сыбагас, башк.— цеп 693
сыра, см. пура (мар.)
873

сырак, башк.— ночной лов рыбы, 694
сысыяк, см. кошар
сыуал, башк.— печи-камины с прямым
дымоходом и высоким устьем топки 708
сэкмэн, башк.— суконный халат 714
сэкэ, тат.— нары 652
сэсбау, башк.— накосное украшение 717
сэсэн, башк.— народный
певец-импровизатор 735
сюкась, удм.— квас 495
сюкоро, м. эрз.— лепешка 582
сюкоронь ознома, м. эрз.— букв,
«моление лепешки» — свадебный обряд 582
сюлгам, м. мокш.— сюлгамо, м. эрз.—
нагрудная пряжка-заколка 580
сюлык, удм.— женский головной убор
в виде парчового покрывала 499
сюри, удм.— жердь в избе для
подвешивания колыбели, сушки одежды и т. п.
492
синее, чуваш.— земледельческий
праздник 602
султи тура, чуваш.— верховное
божество 600
сытма, чуваш.— зимние мужские штаны
из крашенины или сукна 616
Табачк, см. аштау
табань, удм.— лепешка 495
тавг, калм.— долбленое блюдо для мяса
757
τaΈмarκ, см. бейет^ к0й 736
такъя, удм.— девичий головной убор,
круглая шапочка, вышитая бисером
и монетами 408
талкан, см. тсурмас
танхут, вепс.— крытый двор в
постройках северновеликорусского типа 369
тапа, см. вайа
тарваз, м. мокш., м. эрз.— серп 557
тастар, тат.— женский полотенчатый
головной убор 662
тастар, башк. — женский
полотенчатый головной убор 716
татар, тат.— самоназвание татар 636
теветь, чуваш.— украшение, перевязь,
с нашитыми крупными монетами 619
тер, мар.— сани-розвальни 523
теркувыш, мар.— мужская войлочная
шляпа 532
терлг, калм.— женская праздничная
одежда 758
терм, калм.— складные решетки;
составная часть остова кибитки 753
тиедойниекка, см. патьвашка
тиндэ, молд.— сени 803
тире тун, башк.— овчинная шуба 714
тирмэ, башк.— юрта, кибитка 707
тобоки, к.-з.— обувь из оленьего меха
431
тобурки, саам.— обувь из шкуры
морского зверя или из оленьих шкур 390
тодо бичиг, калм.— букв, «ясное
письмо» — старокалмыцкий алфавит 765
тойне рахваз, вепс.— букв, «другой
народ», враждебные духи 373
токуг, калм.— накосное украшение 759
тошкэм, мар.— место семейных
молений 526
тбрл, калм.— группа родственных по
мужской линии семей 761
тбД1Сь, к.-п.— колдун 448
торо, удм.— глава соседской общины 475
трегубеч, к.-з.— ставная рыболовная сеть
416
туара, мар.— сухие сырки из творога
534
туаткал, мар.— ватрушка 534
тувонь-озке, м. мокш., м. эрз.—
праздник, день покровителя свиней 559
тувыр, тыгыр, мар.— женская рубаха 529
туй, башк.— свадьба 727
туй, тат.— свадьба 665
туй-араме, чуваш.— распорядительница
свадьбы 621
тукмач, тат.— лапша, густо замешанное
тесто, нарезанное квадратами 656
тукым ото, см. насыл ото
тултармаш, чуваш.— колбаса,
начиненная мясом и кашей 613
тулэ, мар.— мялка для обработки
конопли 519
тупа, см. пырт
тупатсай, башк.— охотничья стрела 696
тупый, башк.—головной убор пожилых
женщин 716
тура, чуваш.— божество 600
турах, чуваш.— заквашенное молоко 612
турах уйранё, чуваш.— напиток, смесь
кислого молока с водой 612
тусьты тырон, удм.— приспособление
для хранения карелок 492
туся шыд, к.-п.— суп из ячневой крупы
462
тутырган тавык, тат. —фаршированная
курица 656
тутырма, тат.— колбаса из мяса и пшена
656
туфли, к.-з.— меховая обувь 431
тухья, чуваш.— девичий головной убор
618
тумур, мар.— барабан 545
тт^бэтэй, башк.— тюбетейка, мужской
головной убор 715
ттлпелдерек, башк.— нагрудная повязка
замужних женщин 715
тшамъя,см. кум
тыв, к.-з.— невод 417
тыгыр, см. тувыр
тылдурсы, удм.— кожаная сумочка для
огнива и трута 495
тырлэ, молд.— участок, отведенный для
отдыха скота 785
тырма, шурэ, мар.— борона 514
тэвш, калм.— деревянное корыто для
мяса 757
тэпэн, башк.— деревянные бочонки для
воды, кумыса 722
тютяр, кар. лив., кар. люд., кар. соб,—
дочь 356
тяляма, см. пивсэма
Убыр, башк.— по представлениям
башкир, души умерших людей, вступивших
при жизни в связь с нечистой силой 690
убыр, тат.— оборотень 637
удморт, удмурт, удм.— самоназвание
удмуртов 472
удмурт, см. удморт -
ужга, мар.— овчинная шуба 531
уйран, чуваш.— обрат, пахтание 612
уй чук, чуваш.— моление на поле 624
874

у кинде пайрем, мар.— осенний
праздник нового хлеба 512
укш-чуппу — см. ови-чуппу
у ή, башк.— наконечник стрелы 693
ука, башк.— позумент 715
умартальгк, башк.— пасека 693
унин, калм.— жерди, часть остова
кибитки 753
ункроп,см. колак
ураза, башк.— пост 734
уратс, башк.— серп 690
уредев, м. эрз.— дружка 586
урман иясе, пгдоэле, тат.— дух-хозяин
леса 637
урмат, мар.— букв, «отрасль», «отпрыск»,
«поколение» — объединение семей,
имеющих одного предка 536
урындьгк, башк.— нары 708
усак, башк.— небольшой очажок с
вмазанным котлом 708
уттудбол, вепс.— брусничный сок,
заболтанный солодовой ржаной мукой
372
уудим, см. ренги
уудн, калмыц.— дверь кибитки 753
ууха, см. каларокка
ууштин, кар. люд.— «дорожка» для
ловли рыбы 338
уяв, см. вайа
у по марий, мар.— название восточной
группы марийцев 510
ушто, мар.— плетеный или тканый
женский пояс 530
ψ<ψ\1 калм.— небольшой деревянный
шкафчик 753
ψΐΓΐ^ρ, калм.— поговорки 768
τμκ>κψι, калм.— подарки сватам 762
Фатка, молд.— сачок, рыболовная
снасть 792
луер, молд.— свирель 831
оая, молд.— женская поясная одежда
в виде двух фартуков — 809
фундул тинзей, молд.— букв, «глубь
сеней» — кладовая 803
устэ, молд,— юбка 810
устэ ку жюбя, молд.— сарафан (Вул-
канештский р-н Молд. ССР) 810
Халвц, калм.— женский праздничный
головной убор в форме берета с
красной кистью 759
хальмг, калм.— самоназвание
калмыков 742
харачх, калм.— букв, «верхний круг»,
часть остова кибитки 753
харман, молд.— ток для молотьбы 805
хасабч, калм.— створки двери 753
хайматлах, чуваш.— родственник,
покровитель молодой семьи 621
хертсурт, чуваш.— дух-охранитель
жилища 622
хигна, саам.— веревка 380
хиемат, кар. соб.— верхняя часть рубахи
351
хиеру, см. кюля
хирти, чуваш.— название степной
подгруппы низовых чувашей 590
хонгой, вепс.— долбленый гнутый челн
370
хора, молд.— народный танец 794
хошпу, удм.— женский головной убор
в виде круглой шапки) у бесермян 498
хббрмг, калм.— молочное блюдо — смесь
боз (см.) или аадмг (см.) с молоком
756
хумбар, кар. лив., кар. люд., хуммар,
хухмар, кар. соб.— деревянная ступа
для обдирки крупы 336
хуммар, см. хумбар
хуплу, см. пелёш
хур, калм.— струнный инструмент 770
хуран, кукли, чуваш.— пирожки,
сваренные в масле 613
хурс, калм.— лепешки, приготовленные
из боза (см.) и аадмга (см.) 756
хуутори, см. омамаа
хухмар, см. хумбар
хушпу, чуваш.— женский головной убор
в форме усеченного конуса 618
хуре, чуваш.— букв, «хвост» — женское
набедренное украшение из длинных
пучков нитей 619
Ьаба, башк.— кожаные мешки для
приготовления кумыса 722
Ьабан, башк.— сабан 693
накал — см. селтэр
Ьалдау, башк.— острога, рыболовное
орудие 694
Ьалма, башк.— лапша из пшеничной
муки 720
Ьарауыс, башк.— женская налобная
повязка 741
дауын, башк.— выпас бедняками чужого
скота за поставку хозяевам части
молока и мяса 693
haha, калм.— тетка по отцу 762
пике, башк.— нары 708
Ьбйрэтке, башк.—волокуша,
примитивное транспортное средство 704
пука, башк.— соха с двумя сошниками
693
Цам, калм.— религиозная мистерия 770
цапан cap, калм.— букв, «белый
месяц» — традиционный весенний
праздник 761
цегдг, калм.— праздничная женская
верхняя одежда без рукавов 758
цёконе, м. мокш.— женское поясное
украшение 581
цельвг, калм.— вареная в масле тонкая
лепешка из крутого пресного теста 757
цол, молд.— тканое покрывало на лавку
804
цуйка, молд.— сливовая или яблочная
водка 812
цэрушь, молд.— яма-ловушка с кольями
на дне 792
цюлка почкт, м. мокш.— короткие
шерстяные наколенники 578
Чабатот, см. кенькят
чакарат, см. салма
чалма, удм.— женский полотенчатый
головной убор 499
чалма, чуваш.— треугольная косынка,
часть женского головного убора сур-
пана (см.) 618
чарла, к.-з.— серп 410
чаваш, чуваш.— самоназвание чувашей
598
875

чакат, чуваш.— сыр из снятого молока
612
чеп, вепс— цеп 366
черинянь, к.-з., к.-п.— рыбник, пирог
с запеченной в нем цельной рыбой 428,
462
чивистиг, саам.— аркан для поимки
оленя 380
чигэн, калм.— заквашенное молоко 753
чиидмг, калм.— молочный квас 756
чикмэн, тат.— суконная верхняя одежда
такого же покроя, как тулуп 659
чи марий, мар.— букв, «настоящие
марийцы» — некрещенные марийцы 512
чимпой, молд.— волынка, музыкальный
^инструмент 827
чипчирган, удм.— старинный
музыкальный инструмент типа свирели 509
чирппи, кар. люд., кар. лив., кар. соб.—
серп 336
читек, тат.— женские и мужские мягкие
сапожки 660
чичрдг, калм.— калмыцкий народный
танец 770
чишукарте, см. агес
чоботе, молд.— сапоги с высокими
голенищами 808
чом, к.-п.— клеть — 459
чорбс, к.-з.—чулки из холста или сукна 430
чорс, к.-з., к.-п.— веретено 418, 452
чос, см. нальк
чувки, к.-з.— чулки 430
чукор, к.-з., см. котыр
чулпы, тат.— накосное украшение из
монет 662
чуман, к.-з.— берестяная коробка,
лукошко, иногда употребляется как
умывальник 417
чупаг, см. стан
чучаш, шаранга, мар.— силки 519
чьоречь, см. мешинь
чэк-чэк, тат.— шарики из крутого теста,
вареные в масле и меду 656
чуж, чужайы, чужатай, удм.— дед по
матери 499
чужайы, см. чуж
чужанай, чужнэнэ, чужмумы, удм.—
бабка по матери 499
чужатай, см. чуж
чужмумы, см. чужанай
чужнэнэ, см. чужанай
чучаш, шаранга, мар.— силки 519
Шабур, см. сукман
шабур, к.-п.— холщовый кафтан,
отрезной, со сборами на спине 461
шага, см. ага
шага вуй, мар.— соха без отвала для
запашки семян 514
шайтан, удм»— злой дух 474
шалвр, калм.— мужские штаны 758
шамшура, см. самшур
шаньга, к.-з.— лепешка из ячменной
муки с картофелем или творогом 428
шапам видь, м. мокш.; эрян., м. эрз.—
напиток, смесь кислого молока и воды
584
шаранга, см. чучаш
шарафан, молд.— сарафан (Резинский
район Молдавской ССР) 810
шарвадг, калм.— молочное блюдо из
аадмг (см.), свежего молока и
сливочного масла 756
шарпан, мар.— женский полотенчатый
головной убор 531
шаршау, башк.— занавес, разделявший
кибитку на две части 707
шаршау эсе, башк.— женская половина
кибитки 707
шарттан, чуваш.— колбаса 613
шева, к.-з.— кликушество 402
шеме порт, мар.— курная изба 525
шербет, удм.— напиток, вода с медом
495
шиврлг, калм.— накосник, футляр для
косы 759
шига, башк.— весенний подледный лов
щук 694
шикмдг, калм.— название танца 770
шинга шовыч, см. кал пак
ширдг, калм.— стеганый войлок,
застилавший пол кибитки 754
шкай, м. мокш.— бог 555
шлыган, м. эрз.— женский головной убор
из холста в форме чепца (б. Самарская
губерния) 579
шобр, шовыр, мар.— холщовый вышитый
балахон 530
шовыр, см. шобр
шокш, мар.— цевка, шпулька для
наматывания ниток 520
шорба, мар.— сильно перебродивший
медовый напиток 534
шортдэрем, удм,— верхняя летняя
одежда, холщовый халат 496
шома шыд, к.-п.— кислые щи 462
шблн, калм.— мясной бульон 757
шпура — см. кошова
штан, тат.— мужские штаны с широким
шагом 658
штанит, см. куадят
штере, см. кштирь
шукат, см. сукат
шупар, см. пустав
шурка, мар.— женский головной убор
лопатообразной формы 532
шувыр, мар.— музыкальный инструмент
типа волынки 545
шулкеме, чуваш.— девичье [нагрудное
украшение 619
шурпе, яшка, чуваш.— мясной суп с
картофелем и приправами 612
шурэ, см. тырма
шэдээле, см. урман иясе
шыд, удм.— похлебка с крупой и
горохом 495
шыже пуч, мар.—труба, в которую по
традиции трубили девушки, достигшие
совершеннолетия 546
шымакш, см. калпак
шымниан, мар. —лапти,"плетенные из семи
лык 531
шэйкэ, молд.— плоскодонная тупоносая
лодка 792
шэжэрэ, тат.— родословная группы
родственных семей 664
Щам, м. мокш.— женская] рубаха 576
щеням,см. селянка
щипанникат, см. калитат
Ын, удм. — полог 492
876

ынвыртитэ, см. виртутэ
ын скэритурь, молд.— вышивальный шов,
выпуклая гладь 808
ыстытс, см. сокор
ыштан, башк. — женские шаровары 715
ыштыр, мар.— онучи 532
Эгерче, мар.— пресные круто
замешанные лепешки 534
ззем, м. мокш., м. эрз.— лавка 572
эй эр, башк.— башкирское седло 704
эмаг, вепс.— болыпуха, женщина, глава
большой семьи, хозяйка 372
эмуст, кар. люд., кар. соб. — нижняя
часть рубахи, станушка 351
эмянда, кар. соб.— хозяйка, болыпуха
356, 359
эрезь, удм.— мужские штаны 495
эремсек, башк.— творог 721
эрзя, м. эрз.— самоназвание мордвы-
эрзи 548
эрян, м. эрз., см. шапам видь
Эбэт чилэге, тат.— букв, «обеденное
ведро», ушат, с крышкой 657
-эжекэй, башк.— сладкая творожная
масса, высушенная на медленном огне
721
<эйрэн тат.— напиток, катык (см.),
разбавленный водой 657
эйрэн, башк., см. айран
эрк, калм.—молочная водка 756 :
эт^ен, башк.— татарский овин 693
Юмоото, мар.— священная роща 536
юпа, саам.— длинная рубаха из холста
или серого сукна прямого покроя 389,
390
юпа, чуваш.— изображение
человеческого лица на могильном столбе 622
юпк, вепс.— юбка 370
юсман, чуваш.— очень тонкая лепешка
из пресного теста 613
Ягез, вепс— борона-суковатка 366
ял, чуваш.— деревня, селение, село 607
ял мучаш, мар.— конец деревни,
заселенный родственной группой 514
ям, м. мокш.— каша 583
яркач, чуваш.— женское поясное
украшение, подвязка из бус с кистями на
конце (верховые чуваши) 619
яры, саам.— обувь из оленьих шкур,
с высокими голенищами и загнутыми
вверх носками 390
ятх, калм.— струнный инструмент 770
яулытс, башк. — головной
хлопчатобумажный платок 715
яшка — см. шурпе
яя шыд, к.-п.— мясной суп 462

&
вйКНКЙКй
»Й1ЗД1&11®|1®>
ИМЕННОЙ И ГЕОГРАФО-ЭТНИЧЕСКИИ УКАЗАТЕЛЬ
Список сокращений, принятых в указателе
арх.— археологическое (понятие)
геогр.— географическое (понятие)
им.— имя собственное
им. ре л.— имя религиозное
им. фольк.— имя фольклорное
ист.— историческое (понятие)
ист.-геогр.— историко-географическое
(понятие)
нас. п.— населенный пункт (деревня,
село, поселок)
обл.— область
п-ов — полуостров *
этн.— этническое (понятие)
Аав Э. 306
Абамелек-Лазарев, им. 453
Абашевская культура, арх. 599, 685
Абезь, нас. п. 422
Абрамов К. 591
Абсалямов А. 676
Авежюс И. 106
Авинурме, волость 248, 280
Аврамов И. 441
Австралия 9, 210
Агаков Л. 629
Агиш· С. 736
Агрыз, гор. 481, 648
Адам Бременский 365
Адамсон А. 305
Адамсон М. 293
Азербайджан 634, 701
Азии В. 481
Азия 773
Азия Передняя 668
Азия Центральная 744, 747
Азозеро, нас. п. 369
Ай, р. 688, 689, 692, 699
Айквиесте, р. 138—140
Айкино, нас. п. 424
Акимов Μ. Ф. 628
Акмуллы М. 736
Акнисте, нас. п. 161
Акнистекая волость 116
Алава В. 326
Алагер В. 629
Аланы, этн. 636
Алатырь, гор. 605, 611, 639
Алатырь, р. 550
Албания 444
Албанцы, этн. 777, 807, 837—839
Алексайте И. 7
Александри В. 828
Александров Ф. 507
Алексеев К. 555
Алексей Тепля, им. рел. 822
Алитусский р-н 47, 65, 75, 93
Алкснис Я. 116
Алма-Ата, гор. 648
Алое, нас. п. 161
Алсунгская волость 166
Алсупе А. 7
Алтай 598, 685
Алуксне, нас. п. 144, 165
Алумяэ Н. 309
Алунан А. 185
Алунан Ю. 184, 185
Алутагузе, геогр. 209, 244, 248
Алчедар, нас. п. 797
Алькино, нас. п. 568, 571
Альметьевск, гор. 644, 649
Альпы, горы 249
Альтерман Т. 305
Амбайнис 0. 7
Амбрасас К. 106
Америка 21, 31, 520
Америка Северная 40
Америка Южная 9, 24, 42
Амирханов Ф. 675
Амтман-Бриедит А. 188, 189
Амур-Санан, им. 768
Ананьинская культура, арх. 445, 473,
636, 685
Анатри, этн. 598
Анвельт Я. 218, 219
Англия 90, 116, 540, 769
Андерсоне Э. 7
878

Андзюлайтис-Калненас Ю. 104
Андрей Первозванный, им. рел. 822
Андроновская культура, арх. 605
Андрупене, нас. п. 148
Анзекюла, нас. п. 301
Антинис Р. 96, 100
Антипино, нас. п. 448, 455
Антонов И. 591
Антонова М. 597
Антсла, нас. п. 146
Апинис А. 190
Апсишу Е. 185
Апуоле, городище 14
Арабский язык 641, 669, 731
Арабы, этн. 551, 638
Аравия, 638, 662
Аральское море 688
Арбан Н. 542
Аргентина 9, 210, 422
Ардатов, гор. 570
Ардатово, нас. п. 567
Ардатовский р-н 567, 574, 581, 584,
594
Аржадеев А. А. 596
Арзамас, гор. 551, 639
Ари, этн. 472
Аристе П. 7, 309, 313
Аристов Н. А. 685
Арису, арта, этн. 551
Арменопуло, им. 815
Армяне, этн. 119
Арский р-н 653, 655
Арсланов М. 741
Арта, см. арису
Архангельск, гор. 230, 382, 386, 407, 419
Архангельская волость 450
Архангельская губ. 334, 405
Архангельская обл. 376, 400, 401, 436
Архипов Т. 507
Аряне, этн. 472
Аслан С. 629
Аспазия (Э. Розенберг), им. 185
Астраханская губ. 744, 746
Астраханская обл. 742, 770
Астраханский край 744
Астрахань, гор. 127, 751, 753, 765
Атис Доку, им. 185
Атлантика Северная 31, 45, 141, 142, 342
Атлантический океан 330
Атлашкина Е. Д. 544, 545
Атюрьево, нас. п. 568, 570
Атянин Ф. 592
Атяшево, нас. п. 568
Атяшевский р-н 568, 581, 594
Аугшземе, ист-геогр. 128—131, 140, 148,
152, 154, 164, 165
Аукштадварис, городище 14
Аукштайтия, ист -геогр. 10, 18, 34, 35, 41,
48—51,60,61, 66, 70, 71, 98, 99, 153
Аукштайты, этн. 9, 14, 16
Аусеклис, им. 185
Аустер Л. 308
Аутине, геогр. 112
Афанасьев, им. 546
Афанасьевский р-н 443, 457
Афонино, нас. п. 353
Африка 31, 45, 142
Ахмет Файзи, им. 676
Ахметов X. 739
Ахун С. 681
Ашкадар, р. 682
Ашмарин Н. И. 637
Аюка-хан, им. 744
Баба-Новак, им. 826, 827
Бабаевский р-н 364, 365, 368, 375
Бабенский погост 379
Бабино, нас. п. 318
Бабитское, оз. 139
Бабич Ш. 731, 736
Бабушкина, им. 544
Бадер О. Н. 445
Бадмаев Н. 767
Байкал, оз. 743
Баймакский р-н 697
Байтеряков Н. 507
Бакаева Б. Б. 765
Баку, гор. 647
Балагушин М. 506
Балакирев М. А. 546
Балаклава, гор. 838
Балезино, нас. п. 490
Балезинский р-н 472
Балкано-Дунайская культура, арх. 775
Балкано-Дунайский бассейн, геогр. 804
Балканский п-ов 773—775, 777, 837, 838
Балодис А. 187
Балта, гор. 780
Балтакис А. 106
Балтаси, нас. п. 653
Балтийские языки см. летто-литовские
языки
Балтийские племена см. летто-литовские
племена
Балтийское море, Балтика 10, 14, 25,
26, 31, 44—46, 52, 54, 76, 109, 110,
114, 192, 203, 209, 239, 252, 333
Балтушис Ю. 106
Бальсис Б. 108
Бальсис Э. 100, 103, 104, 108
Баранаускас А. 97, 104, 106
Баранов А. Н. 480
Барбарус И. (Варес И.) 306
Баренцево море 342, 382—384, 386
Барон Кр. 195
Барта, нас. п. 165
Бартольд В. В. 637, 743
Бартская волость 166
Бартша X. 102
Басанавичюс И. 101
Басангов Б. Б. 768, 770
Баскунчак, оз. 746
Батырево, нас. п. 609, 613
Батыревский р-н 603, 610, 611
Баумилас В. 108
Бауск, гор. 116, 312, 318
Бах И.-С. 300
Бахмутинская культура, арх. 686, 687
Башинскас Ю. 104
Баширов Г. 676
Башкирская АССР, Башкирия 472, 479,
492, 499, 510, 532, 533, 543, 548, 557,
570, 598, 634—639, 640, 663, 682—741
Башкирский язык 684, 685, 731, 732,
734, 735, 736, 739
Башкиры, этн. 510, 525, 549, 584, 640,
663, 676, 682—741
Беднодемьяновский уезд 580
Безбородов М. 591
Беззубова Ф. 590, 591, 597
Безносов М. П. 436
Бейлис, им. 834
879

Белазарас Α. 104
Белая, p. 473, 563, 646, 676, 682, 686—68b,
692, 695, 701, 703—705, 714
Белгород-Днестровский, гор. 797
Белебей, гор. 689, 712, 713
Белецкая степь 771
Белинский р-н 578
Белицер В. Н. 7, 8
Белков, им. 545
Белое море 331, 332, 342, 343, 378, 382
Белое, оз. 364
Беломорск, гор. 334, 344
Беломорский р-н 329
Беломорье, геогр. 338
Белоногов А. 507
Белорецк, гор. 701, 706
Белорусская губ. ИЗ, 771
Белорусская ССР, Белоруссия 9, 10, 25,
32, 44, 49, 51, 63, 67, 230, 245, 254,
255,297, 473, 790, 832, 834, 837
Белорусский язык 837
Белорусы, этн. 9, 33, 60, 66, 106, 118,
123, 164, 196, 272, 297, 335, 357, 372,
399, 453, 550, 771, 837
Беляев, им. 545
Беляускас А. 106
Бельгия 444
Бельцы, гор. 795, 797, 798
Бендерский уезд 835
Бендеры, гор. 775, 797, 798, 835
Бенуа А. Н. 544
Бенюшевичюте-Жемайте И. 104
Беранже П. 439
Берги, нас. п. 143
Березняки, гор. 570
Бергман, им. 743
Берзиня Л. 188, 189
Берлин, гор. 52
Берс А. А. 687
Берце В. 187
Бесермяне, этн. 472, 475, 479, 496—499,
501
Бессарабия 771, 777—780, 782—785,
787—789, 795, 796, 806, 809, 810, 813,
814, 824, 834, 835, 838, 839
Бессарабская губ. 782
Бессонов А. Г. 731
Бетховен Л. 300
Беценборгер А. 88
Бик А. 542
Бикбай Б. 736, 737
Бикчентаева А. 736
Бикчурин М. 731
Билск, гор. 146
Билюнас И. 104
Биляр, гор. 474
Бинкис К. 105
Биржай, гор. 89
Бирзе М. 187
Бирзниек-Упит Э. 185
Биробиджан, гор. 834
Бирск, гор. 689, 704, 705, 712, 713
Бирский р-н 696
Бирский уезд 703
Благовещенск, гор. 701
Блауман Р. 185, 188
Блинов П. 507
Бобровников А. 767
Богданов Г. X. 357
Богданов Н. И. 374
Богданова Г. Н. 374
Богдеско И. 829
Бодино Можга, нас. п. 491
Бодья, нас. п. 490
Болгария 422, 487, 742, 835, 838
Болгарский язык 836, 839
Болгары, этн. 771, 777, 806, 807, 810,
832, 835, 837—839
Болотников И. 478, 555
Болыпеземельская культура, арх. 401
Большедербетовский улус 744, 746
Большое Сеськино, нас. п. 555
Большой Кизил, р. 682
Большой Уркат, нас. п. 568
Большой Ялпух, р. 771
Бондюжский, нас. п. 644
Бормотов Н. 470
Борнхёэ Э. 304
Бородин А. П. 596
Бородкин О. 363
Ботнический залив 332
Ботну Р. 771
Боян, культура арх. 772
Бразилия 210
Бразис Т. 202
Бриедис Я. 190
Бриежи, нас. п. 144, 145, 148
Броделе А. 187
Бротце И. X. 150
Броцены, нас. п. 161
Бруни Ф. А. 770
Брук С. И. 8
Брюллов К. П. 770
Брюсов А. Я. 378
Брюссель, гор. 487, 544, 592
Бубрих Д. В. 330, 332
Буг, р. 775
Бугульма, гор. 644, 648
Буджакская степь 771, 785, 838
Бузава, этн. 742
Бужор, им. 826, 827
Буинск, гор. 611, 644
Буков Ε. Н. 828
Булавин К. 744
Булгарское гос-во 474, 511, 599, 636,
637, 687, 690, 775
ьулгары, этн. 445, 474, 475, 551, 552,
599, 602, 619, 636-639, 645, 662, 675,
686, 687
Буленай, оз. 100
Бульбоки, гор. 795
Буранчино, нас. п. 694
Бурзяне, этн. 686
Буртасы, этн. 551
Буткявичус И. 7
Бутнис, нас. п. 490
Бутыш, нас. п. 490
Буш В. 128
Бык, р. 771
Быстрый Танып, р. 682, 686, 692
Вааранди Д. 308
Вабарна А. 293, 299
Вавилин И. М. 440
Вавилин М. В. 470
Вад, р. 582
Вадь см. Водь
Важгорт, гор. 468
Вазар Э. 292
Вайвада П. 96
Вайда (Вайд), нас. п. 203
Вайнейкис Л. 96
880

Вайнод, гор. 161
Вайнюнас С. 103, 104
Вайчкус Ю. 106
Вала, р. 473
Валаам, о-в 331
Валкампяй, геогр. 53
Валанчюс М. 86
Валахия, княжество 785, 827, 828, 838
Валга, гор. 259
Валдманис В. 190
Валеев М. 738, 739
Валит, им. 331
Валковицы, нас. п. 317
Валкский р-н 155, 158
Валкский уезд 116
Валмиера, гор. ИЗ, 161, 189
Валмиерский уезд 116
Валюнай, нас. п. 93
Валя Боурулуй, геогр. 791
Валя Зимбрулуй, геогр. 791
Ванаг Ю. 187
Ванино, нас. п. 455
Ваныш, нас. п. 711
Ваньково, нас. п. 448
Ваньсикт, нас. п. 423
Варенский р-н 97
Варенцов М. П. (Коринфский) 588
Варзина р. 381, 383
Варзуга, р. 381
Варма-ава, им. рел. 554
Варняй, нас. п. 34
Варшава, гор. 51, 52
Варшавское герцогство 19
Василий Святой, им. рел. 559, 776
Васильев Н. 507
Васильев Ф. 507, 629
Васильев-Буг лай Д. С. 509
Васильсурский уезд 513
Вациетис О. 187
Вашка, р. 400, 401, 422—425
Ведро А. 306
Ведь-ава, им. рел. 554, 590
Вейденбаум Э. 185, 188
Еейконь, нас. п. 437
Вейценберг А. 304
Векшняй, нас. п. 34, 72
Великая, р. 212
Великино, нас. п. 317
Великорусы, этн. 336, 376
Великушкис, городище 12
Венгрия 440, 487, 784, 785
Венгры, этн. 687, 775, 806,807,832/837
Венденга, нас. п. 401
Венедско-Бастарнская культура, арх.
773
Вента, р. 109, 138
Вентспилс, гор. 109, 123, 150, 160, 161,
203, 205, 252
Вентспилский р-н 203
Венуолис А. 104—106
Венцлова А. 105, 106
Вепсский язык 329, 364, 445
северный диалект 364
средневепсский диалект 364
южный диалект 364
Вепсы, вепся, кайваны, чудь, чухари,
этн. 332, 335, 336, 348, 363—376,
445, 450
Вере-паз, им. рел. 555, 559
Верещагин Г. 480
Вертелим, нас. п. 568
Верх-Иньва, нас. п. 455
Верх-Лупья, нас. п. 455, 468
Верх-Язьва, нас. п. 455
Верхнеуральский уезд 731
Верхнее Енозеро, оз. 381
Верхняя Кама, нас. п. 456
Верхотурье, гор. 446
Весляная, р. 444
Весь, этн. 332, 365
Весьегонский р-н 329
Ветлуга, р. 473, 510, 523, 563
Вецпиебалга, нас. п. 144, 155
Веян А. 187
Видеман Ф. И. 208, 313
Видземе, ист.-геогр. 109, 110, 112, ИЗ,
119, 128—130, 132, 135, 140, 142,
145—150, 152-155, 163, 164, 168, 170,
212
Виенуолис А. 108
Византия 774, 775
Визинга, нас. п. 401, 424
Вийдалепп Р. 7
Вийральт Э. 306
Вийрес А. О. 8
Вийциемс, нас. п. 146
Викстрем У. 362
Викторова Л. Л. 7, 8
Виленская губ. 19, 20, 27, 40
Виленщина, ист.— геогр. 55
Вилия см. Не рис
Вилцан П. 192
Вильгорт, нас. п. 417
Вильде Э. 222, 304, 305
Вильмер Э. 305
Вильнеле (Вилейка) р. 53
Вильнюс, гор. И, 14, 15, 18—26, 32,
33, 35, 40, 48, 51—55, 83, 85, 87—92,
94, 96,106, 107, 144
Вильянди, гор. 259, 286
Виляка, гор. 148
Винницкий р-н 364
Винцюнас А. 94
Вирбалис, геогр. 51
Вирумаа, ист.-геогр. 209, 253, 261
Вирь-ава, им. рел. 554
Вирь-атя, им. рел. 554
Вирьялы, этн. 598
Вистино, нас. п. 318
Витебская губ. ИЗ, 116, 173
Витовт, им. 16, 18, 836
Витол Я. 188
Вишера, р. 403, 443, 446, 468
Вишкарев Л. 375
Вишневский В. 596
Вишняуекайте А. И. 7, 8
Вишняускас Б. 96
Вишур Норья, нас. п. 491
Виюп М. 189
Владимиреску Т. 827
Владимиро-Суздальское княжество 475
Владимирцов Б. Я. 767
Власий, им. рел. 359
Власова И. Н. 360
Власово, нас. п. 455
Вогулы, см. Манси
Водский язык 211, 310
Водь, вадь, вожане, этн. ИЗ, 214, 310—
328, 336, 353, 376
Вой-Вож, нас. п. 422
Вожане см. Водь
Возгеляй, городище 12
56 Народы Европейской части СССР, II
881

Воинов Л. И. 597
Вокнаволок (Изоккниеми), нас. п. 346
Волга, р. 454, 470—473, 475, 510, 511, 519,
523—528, 551, 552, 558, 598, 600, 601,
607, 634, 635, 637, 646—648, 686, 705,
742, 744, 751, 754
^Волгапино, нас. п. 579, 584
Волго-Камский бассейн 694
Волгоград, гор. 522, 744, 746, 753
Волгоградская обл. 742
Волжск, гор. 521, 524, 527, 528
Волжская Булгария см. Булгарское гос-
во
Волжский р-н 528
Волков А. 545
Волково, нас. п. 321
Волковыск, гор. 16
Вологодская губ. 405, 420
Вологодская обл. 329, 364,365, 368, 375,
432
Волос, им. рел. 776
Волхов, р. 311, 330
Волыно-Подольская возв. 771
Воркута, гор. 411, 419, 421, 435, 440, 442
Воркута, р. 407, 423
Вормси, о-в 209
Воробьев В. П. 629
Воробьев Н. И. 7, 8, 638
Вороньинский погост 379
Воронья, р. 381
Восточнолитовские племена, см. Аук-
штайты
Вотка, р. 477
Воткинск, гор. 480, 485, 490, 494, 504
Вотяки, см. Удмурты
Вочь, р. 413
Врево, оз. 310
Врубель М. 544
Вулканештский р-н 806, 810
Вумурт, им. миф. 479
Вурнары, нас. п. 611
Вымская земля, ист.-геогр. 403
Вымь, р. 401—403, 410, 413, 417, 424,
425, 441
Выртсъярв, оз. 239—241, 251
Выру, гор. 225, 259, 261
Выруский р-н 248, 249, 263
Выруский уезд 257
Вытегорский р-н 364
Вытегра, гор. 364
Вычегда, р. 400—403, 416—418, 420,
422, 424, 428, 437, 441, 444—446
Вычегодская земля 402, 403
Вяземский Г. 477
Вяндра, нас. п. 254
Вятка, гор. 480
Вятка, р. 401, 444, 445, 472—475, 491,
511, 634, 685
Вятская губ. 479—481, 486, 497, 513, 530,
536
Вятская земля, ист.-геогр. 475, 476
Вятский край 473, 478
Габаши С. 738
Габе Р. 318
Гаврилов И. 507
Гагарин И. 470
Гагаузы, этн. 771, 777, 810,832,835—839
Гази И. 676
Газизова М. 736
Гайгалайте Н. 96
Тайнинская волость 699
Гайнский р-н 452, 461
Гайны, нас. п. 454, 457
Галево, нас. п. 490
Галерканы, нас. п. 802
Гали, им. 675, 836
Гали М. 736
Гали Чокры 675
Галицкое княжество 775
Галич, гор. 836
Галкин И. Я. 509
Галл Аноним, им. 16
Галыптадтская культура, арх. 772
Гаскаров Ф. 739
Гауя, р. 109, 138, 142, 150, 152, 202
Гафури М. 642, 675, 731, 736, 737
Гедимин, им. 17, 53
Гейдуконис, нас. п. 75
Гейкель, им. 592
Гейне Г. 439
Ген, им. 784
Гендель Г.-Ф. 300
Генрих Латвийский (Генрих Латыш) 152,
202 213
Георги И. И. 322, 324
Георгий (Егорий), им. рел. 81, 326, 359,
559,787, 822
Герасимов М. С. 542
Герман, им. рел. 822
Германия 23, 25, 27, 30, 41, 43, 95, 101.
114, 117, 119; 126, 134, 144, 161, 210,
211, 214, 220, 221, 780, 832
Германская Демократическая
Республика 108, 440, 773
Германские языки 211, 227
Германцы, этн. 16
Герцен А. И. 86, 87
Гето-дакийские племена 773—775, 797
Гизатуллина-Волжская С. 678, 738
Гиззат Т. 676
Гимади X. Г. 638
Гимрека, нас. п. 367
Гиппиев Н. 363
Гира Л. 104—106
Глазов, гор. 480, 481, 485, 489, 490-,
494, 495, 499, 591
Глазовский р-н 472, 473, 485, 499
Глазовский уезд 480
Глазунов А. К. 546
Глинка М. И. 596
Глинки, нас. п. 318
Глинские К. 106
Гоголь Н. В. 106
Годинер Э. С. 8
Голицын, им. 453
Голланд А. 375
Головин, им. 544
Голстунский К. Ф. 767
Гольмстен В. В. 550
Гольяны, нас. п. 490
Голядь, галинды, этн. 13
Горбульскис Б. 104
Горбунов П. Т. 544
Гордино, нас. п. 475
Горецкий Г. И. 378
Горномарийский р-н 510, 517, 518, 520 ?
521, 526—528, 533, 544
Городецкая культура, арх. 550, 599
Городищенский р-н 559
Городовиков О. И. 747
Городовиковский р-н 749, 750
882

Горький, гор. 95, 524, 540, 549, 567,
607, 625
Горький А. М. 106, 186, 470, 549, 591,
596, 628, 675
Горьковская обл. 510, 548—551, 574,
580, 594, 634
Горюнова Е. И. 550
Горяева В. 769
Готландцы, этн. 110
Готы, этн. 774
Гравелис П. 194
Грант Я. 187
Греки, этн. 837, 838
Греков Д. К. 638
Гремиха, нас. п. 385
Греховодов Η. М. 509
Греция 769, 797, 838
Греческий язык 837
Гриба с В. 96
Грива Ж. 187
Григишкес, гор. 54, 77
Григориополь, гор. 795
Григорьев А. В. 544
Григорьев П. 632
Григорьева Р. А. 8
Григорьевская, нас. п. 454
Григулис А. 187
Грицюс А. 106, 108
Гробини, геогр. 110
Грозненская обл. 634
Грозный, гор. 647, 753
Грузины, этн. 119
Груодис Ю. 103
Грушас И. 105, 108
Грушас Ю. 106
Грюнвальд, ист.-геогр. 17
Гудайтис-Гузявичюс А. 96, 105, 106
Гудыри Мумы, им. ре л. 479
Гулбенский р-н 158
Гумер Тариф, им. 736
Гумеров Р. 741
Гун К. 188
Гуннские племена 686
Гурин В. 632
Турина Η. Н. 7, 378, 380
Гурио, им. рел. 822
Гурья-Кар, городище 473, 491
Гусельников У. И. 447
Гуцулы, этн. 807
Давлетшин Ф. 736
Давлетшина X. 736
Давыдов В. 629
Дагда, нас. п. 161
Дагестан 769
Дакия, ист.-геогр. 775
Дальний Восток 598
Дамаск, гор. 544
Дамелис И. 95
Дания 134, 213, 214, 444
Даргомыжский А. С. 596
Дарзинь Э. 188
Дарий, им. 827
Даугава (Зап. Двина), р. 109, 110, ИЗ,
138, 139, 142, 150, 153, 191, 202, 203
Даугавпилс, гор. 21,115,123,150, 160,161
Даугавпилсский уезд 116, 135
Даукантас С. 86, 96, 101, 104
Дашава, гор. 54
Даян К. 736
Дварионас Б. 103, 104,^108
Двиете, р. 137
Девлеткильдеев К. С. 741
Дегутите Я. 106
Дёма, р. 682, 692, 719
Демино, нас. п. 458, 459
Демченко Н. 7
Дербетовский улус 744
Дербеты, этн. 743
Державин Г. Р. 352
Дерюжев И. 527
Дехтяров Г. 442
Дешт-и-Кыпчак, ист.-геогр. 687, 688
Джалиль М. 676, 678, 679
Джангар Хан, им. 767
Джемс Р. 365
Джериле, им. фольк. 826
Джучи, им. 743
Дзержинский И. 596
Дзержинский Ф. Э. 480
Дзуки, этн. 10, 16, 61, 66
Дзукия, ист.-геогр. 10, 34, 64, 66, 75
Дивное, нас. п. 753
Диджиокас В. 96
Дмитрий Святой, им. рел. 787
Днепр, р. 52, 212, 551, 775, 805
Днестр, р. 771, 774, 775, 779, 780, 791,
792, 797, 799, 802—805
Добеле, нас. п. 134, 194
Добельский р-н 135, 158
Добрынин П. 468, 534
Добрыня Никитич, им. фольк. 468
Довейка К. 711
Дойкар, нас. п. 455
Дон, р. 743
Донбасс 514, 522, 601, 634, 647
Донгилэ, им. фольк. 826
Донды-Кар, городище 473, 491
Донелайтис К. 86, 97, 104, 106
Донецкая обл. 837, 838
Донич А. 815
Донты, оз. 400
Дорогойченко А. 591
Дорофеева 3. 591
Дотнува, гор. 88
Дракино, нас. п. 548, 580
Дрисвяты см. Друкшяй
Дриссенский уезд 116
Друкшяй (Дрисвяты), оз. 10,32
Друскининкяй, нас. п. 96
Друце И. 829
Дубиновский И. 829
Дубиса, р. 58
Дубоссарский р-н 790
Дубоссары, гор. 796
Дуброво Я. П. 767
Дукштас, городище 12
Дунай, р. 774, 775, 779, 792, 805, 826
Дундага, гор. 161, 203
Дурба, оз. 17, 112
Дусбург П. 13
Дьяконов Η. М. 440, 441
Дъярмат, этн. 687
Дюртюли, нас. п. 705
Дюссельдорф, гор. 250
Дядюков И. Т. 507
Дятел, им. фольк. 589
Дятчел. им. фольк. 826
Евразия Северная 240
Евреи, этн. 9, 25, 33, 36, 113, 115, 118,
771, 832—834
883
56*

Еврейская Автономная обл. 834
Европа 9, 16, 27, 31, 227, 231, 648,670,
738, 824, 832, 837
Восточная 5, 6, 41, 244, 245, 249, 278,
330, 352, 473, 497, 562, 686, 715, 774
Западная 17, 65, 112, 132, 134, 160,
201, 218, 242, 670
Северная 245
Северо-Восточная 251, 445, 486, 495
Центральная 249, 272, 774
Юго-Восточная 807
Европейский Север 450, 451
Евсевьев Μ. Е. 583, 689
Евсеев В. Я. 360
Евстафьев Н. 629
Египет 669
Еглишкяй, могильник 12
Егорлык, р. 751
Егоров А. Е. 378, 770
Егоров К. Ф. 544
Егоров С. Ф. 378
Егор-Петырь, нас. п. 423
Единецкий р-н 789, 805, 809
Екабпилс, гор. 143
Екабпилсский р-н 136
Екабпилсский уезд 134
Елабуга, гор. 480, 489, 644
Елабужский уезд 482, 497
Елва, р. 413
Елгава, гор. 123, 160, 161
Елец, гор. 564
Елизавета Петровна, императрица 477
Елькин В. И. 440
Ельскис К. 95
Еманинская волость 513
Ендзелин И. 88
Еней, этн. 687
Енё, этн. 687
Епифаний, им. 446
Ергенинская возв. 742, 746, 748, 751
Еремеев Д. 597
Ермолин С. И. 440, 441
Ε рейка, княжество 111
Ε Русланов, им. 513
Ерушев Н. В. 595
Ефимовский р-н 364
Ефремова Л. 7
Ёртома, нас. п. 419
Жагаре, нас. п. 42
Жарский В. 506
Жданов, гор. (Мариуполь) 838
Жебенкене И. 96
Жежмаряй, нас. п. 34
Железнодорожный, нас. п. 422
Жемайтия, ист.-геогр. 10, 15—17, 19,
34, 35, 40-42, 49—51, 56, 61, 62,
69—73, 75, 76, 81, 98, 131, 154
Жемайтские племена (жмудь) 9, 14—16
Жемчуев П. П. 765
Жербин А. С. 360
Жешарт, нас. п. 407
Жиганов Н. 671, 677
Жижмос, нас. п. 39
Жилин Н. 436
Жилинский А. 189
Жирнов О. М. 480
Житецкий И. 767
Жмудь см. жемайтские племена
Жмуйдзинавичюс А. 95, 96
Жукас С. 96
Жуковский, им. 544
Жюгжда Ю. И. 91
Заборье, нас. п. 369
Заволжье 510, 514, 554, 581, 600
Загреб, гор. 544
Заиканы, нас. п. 805
Заинек, нас. п. 644
Зайцев Н. Г. 374
Зайцева, им. 544
Зайцева М. И. 374
Закамье, геогр. 475, 634, 644, 654, 663
Закарпатская обл. 837
Зале К. 188
Залькалн Т. 188, 190
Занеманцы (сувалкечай), этн. 10
Занавики (занавикикай), этн. 10
Капсы (капсай), этн. 10
Занеманье 14, 15, 19, 34, 40, 48—50, 55,
60, 62, 64, 66, 70, 71
Заонежье 338, 363, 378
Западный Маныч, р. 751
Запорожская обл. 835—837
Зарасай, гор. 12, 19, 96
Зарасайский р-н 9
Заринь М. 189
Заринь Р. 193
Зауралье 402, 403, 446, 447, 682, 688,
689, 694, 695, 697, 704, 708, 709, 716,
718—720, 741
Зая-Пандита, им. 765
Звенигово, нас. п. 513, 528
Звениговский р-н 516, 517, 521, 526, 533
Зеленодольск, гор. 517, 649
Зеленодольский р-н 672
Зеленчук В. 7
Зеленый Дол, нас. п. 524
Земгале, ист.-геогр. 111, ИЗ, 128—132,
135, 150, 152-154, 158, 165
Земгалы, этн. 9, 10, 15, 110, 111
Земдега К. 190
Земляков Б. 378
Зианчуринский р-н 704
Зигмонте Д. 187
Зикарас Ю. 95, 96
Зилаир, гор. 706
Зилим, р. 682, 688
Зимбрены, нас. п. 791
Златин П. П. 470
Златоуст, гор. 704, 705
Золотая Орда, ист.-геогр. 511, 551, 552,
599, 634, 636-639, 688, 775
Зорин И. 507
Зубов А. Н. 469, 470
Зубова-Поляна, нас. п. 570
Зубрешты, нас. п. 791
Ибн-Фадлан, им. 365, 686, 687
Ибрагимов Г. 642, 675
Ибрагимов X. 738
Ибреси, гор. 611
Ибресинский р-н 627
Иван IV Грозный 379,446, 554
Иванайскайте, см. Ладзину Пеледа
Иванов Ф. 506
Иванов Я. 189
Иванова К. В. 628
Иванова Ю. В. 8
Ивановское, нас. п. 317
Игра, нас. п. 490
Идна-Кар, городище 473
Иж, р. 473, 475, 477
884

Ижевск, гор. 480, 481, 485, 487—490,
493, 494, 500, 504—506, 509
Ижевский р-н 484, 490, 491, 500,508
Ижемская вол. 406
Ижма, нас. п. 404, 405, 407, 440
Ижма, р. 399, 403, 404, 409, 416, 418,
424, 425, 429, 438
Ижма-Цилемский р-н 411—413, 418
Ижора, р. 311
Ижора, этн. 310—328, 336, 353
Ижорская земля (Ингерманландия), ист.-
геогр. 310—327
Ижорский язык 311—313
Измаил, гор. 544
Измаильский уезд 835
Изоккниеми, см. Вокнаволок
Израиль 444
Изыоров И. В. 439
ИйраДсм. Лиелирбе
Ик, р. 682, 700
Икель, р. 771
Икицохуровский улус 748
Иломанский погост 330
Илеть, р. 510
Ильмаринен, им. 340, 362
Илья Пророк, им. рел. 403, 559
Ильяков Н. 542
Илья Муромец, им. фольк. 436, 468
Имандра, оз. 381
Имашева Г. 741
Импилтис, городище 14
Ингерманландцы, см. финны
Ленинградской обл.
Индия 592, 768, 834
Индра Ю. 103, 104, 108
Индоевропейские языки 10, 211
Инзер, р. 682, 688, 703
Инмар, им. рел. 479
Инсар, нас. п. 567, 570
Инсар, р. 582
Инта, гор. 411, 421, 425
Интинский р-н 415
Иньва, р. 443, 444, 450, 451, 454, 457
Иоанн, Васильевич, см. Иван IV Грозный
Иоварас Й. 104
Иоканьга, нас. п., погост. 379, 382,386,394
Иоканьга, р. 381, 383, 386
Иокаганьское оз. 381
Иокум К. 186
Иона, им. 446
Ионава, нас. п. 34
Иордан, им. 365, 510, 550
Иосиф, им. 511, 551
Ипатов Н. И. 360
Иран 662, 680
Ирд К. 308
Ире, см. Мазирбе
Иркап-Ирк, им. фольк. 437
Исанбет Н. 676
Исенбаев Ю. 738
Искандаров А. И. 546
Искар, нас. п. 455
Иславин В. 406
Исмагилов С. 736
Исмагилов Э. 739
Исса, р. 567
Истру И. 828
Италия 95, 400
Итконен Е. 377
Итконен Т. 377
Иудея, ист.-геогр. 832
Ицепино (Ицыпино), нас. п. 318, 320
Ичалки, нас. п. 567, 568
Ишимбай, гор. 701, 713
Ишмурзин Хайрулла, им. 736
Йохани А. 306
Йошкар-Ола, гор. 513, 517, 521, 522, 524,
527—529, 538—541, 543—545
Йыгеваский р-н 302
Йыйсте, нас. п. 262
Йыхви, нас. п. 301
Каазик А. 308
Кабул, гор. 544
Кавказ 210, 648, 743,746, 756, 758,770,837
Кагул, гор. 797
Кадикс-Грозный А. 186
Кадлубек, им. 16
Кадом, гор. 638
Кадыров А. Г. 730
Кажлодка, нас. п. 548
Казаков М. 542
Казанская губ. 513,515,531, 557,644—646
Казанское ханство 446, 475, 476, 511,
512, 553, 554, 599, 637, 639, 654, 688
Казань, гор. 473, 475—478, 511, 518,
524, 540, 541, 545, 553, 567, 587,
597, 601, 606, 607, 625, 629, 635, 637,
639, 642, 644, 646, 648, 649, 652, 654,
670,· 671, 674, 676, 677, 679, 681, 704
Казари, р. 251
Казахи, этн. 498, 729, 737, 743, 752
Казахская ССР, Казахстан 492, 514, 641,
682, 742, 770, 771, 837
Каздангская волость 114
Кай, нас. п. 480
Кайгородский уезд 446
Кайду Э. 308
Калараш, гор. 797
Каларашский р-н 823
Калвенская волость 114
Калган А. 629
Калевала, нас. п. 330, 361
Калевала, эпос 294, 362
Калевипоэг,им. фольк. 100,292,294,297,
303
Календа И. 94
Калимуллин С. 741
Калинин М. И. 217, 513, 747
Калинин Η. Ф. 638
Калининград, гор. 96
Калининградская обл. 10, 32
Калининская обл. 329, 338, 339, 361
Калиновский К. 20
Калласте, нас. п. 254
Калмык Ф. И. 769
Калмыки, этн. 742—770
Калмыцкая АССР, Калмыкия 742—770
Калмыцкий язык 742, 765—767
Калмыцкое ханство 744
Калнциемс, нас. п. 161
Калнынь А. 184, 188—190
Калпокас П. 96
Калужская обл. 329
Каляев С. 768
Кама, р. 401, 443—447, 452, 454, 472—
475, 490, 491, 563, 634, 637, 647—649,
680, 682, 685, 686, 688
Камал Г. 642, 675
Камал Ш. 642, 675
Камбарка, гор. 494
885

Каменка, нас. п. 383, 386
Каменский погост 379
Каменское, оз. 381
Камляй, нас. п. 568
Кампишкяй, нас. п. 93
Камский р-н 477
Канава, р. 413
Канада 9, 210
Канаш, гор. 607, 611, 648
Канашский р-н 623
Кандалы Г. 675
Каневка, нас. п. 384
Канепи, нас. п. 300
Канлы, эти. 687
Канн И. И. 828
Кантемир Д. 776, 777, 828
Кану ков X. Б. 747, 768
Канюкова Н. 470
Капп А. 305, 306
Капп В. 307
Капп Э. 308
Капсы (капсай), см. занеманцы
Капша, р. 364, 365
Капшинский р-н 364
Караабызская культура, арх. 685
Караваев С. И. 470
Карагаши, этн. 634
Караимы, этн. 9, 18, 832, 836, 837
Каракалпаки, этн. 686
Каракулино, нас. п. 490
Каратаи, этн. 549, 571, 577, 580, 581
Карельская АССР, Карелия 230, 313,
314, 319, 329—364, 378
Карельские племена 363
Карельский перешеек 310, 330, 332, 333
Карельский язык 311,329,330,362,364
Карельское Поморье 335
Карелы, этн. 294, 310, 311,329—363,365,
376, 377, 381, 393,401, 416, 450
людики 364, 365, 376
ливвики 365, 368, 376
Кариев А. 678
Карим М. 736, 737
Карино, нас. п. 475
Каринский стан 496
Карки, геогр. 146
Карлыган, нас. п. 497
Карм К. ЗЭ8
Кармасан р. 682
Кармаскалинский р-н 695, 710
Каросас Ю. 104
Карпаты, горы 806
Карпово, нас. п. 455
Касимов, гор. 639
Касимовское ханство 639
Каспийский, гор. 763
Каспийское море 604, 688, 742, 743,
751, 754
Кастрен М. 685
Касым, им. 639
Катай, этн. 688
Катаринский В. В. 731
Каткова 3. 542
Каудзитес М. 185
Каудзитес Р. 185
Каунас, гор. 20, 21, 24—26, 33, 40, 52—
54, 69, 79, 88—90, 92, 94, 99, 106, 107
Каунасский р-н 43, 44, 59, 93
Кахк Ю. 7
Качелино, нас. п. 655
Каянская земля (Приботния), ист. 331
Квадашур Можга, нас. п. 491
Кевят-озеро, нас. п. 353
Кедайняйский р-н 68
Кедров Ф. 507
Келер И. 304
Кельмеский р-н 54
Кельтская культура, арх. 773, 774
Кельтма, нас. п. 401
Кемпе М. 187
Кемский р-н 329, 337, 342, 346. 349.
351—353, 361
Кемь, гор. 334, 344
Кеппен П. 312
Керес X. 309
Кереть, р. 340
Керчомье, нас. п. 413, 433
Кестеньга, нас. п. 330, 352
Кетов А. В. 447
Кечушево, нас. п. 567
Кивилева Н. 470
Кивиыли, гор. 225, 260
Киев, гор. 90, 832
Киевская Русь, Киевское государство 16.
551, 832
Кижи, нас. п., погост 333, 363
Кизляр, гор. 753
Кильдинский погост 379, 389
Кильмезь, р. 473, 475, 490
Кингисепп В. 218, 323
Кингисепп, гор. (Курессааре) 259
Кингисепский р-н 313, 317, 321
Киппер А. 309
Киргизы, этн. 676
Кирдяшкин Т. 591
Кириллов П. 592, 596, 597
Киров С. М. 590
Кировоградская обл. 837
Кировск, гор. 377
Кировская обл. 400, 436, 443, 444, 455.
457, 472, 480, 510, 634
Кирси, р. 477
Кирхенштейн А. 184
Кирюков Л. П. 597
Киря, нас. п. 611
Кисе лис К. 96
Китай 636, 743
Ките Э. 309
Китсберг А. 304, 305
Кихну, о-в 237, 240, 243, 277, 286, 291.
292
Кишинев, гор. 771, 779, 795—799, 829
Кишиневский уезд 781, 784
Киэлевяйненен В. 361
Клайпеда, гор. 10, 14, 23, 25, 26, 45.
52, 54, 57, 89, 92, 94, 146
Клайпедский край 17, 19, 23, 34
Клайпедский р-н 13, 14, 47, 65
Клемент Ф. 309
Клещин А. И. 471
Кловас В. 104,108
Клоунишкяй, нас. п. 59
Ключарев А. 677
Ключевский В. О. 588
Княж-Погост, нас. п. 419
Ковалевский И. 86
Коваши, нас. п. 312, 319, 322, 324
Ковенская губ. 19, 22, 27, 33, 37, 40, 87,
116
Ковылкино, гор. 566, 570
Ковылкинский р-н 560, 563, 568, 571,
579, 580, 583, 584, 592, 595
886

Когильник, p. 771
Кодры, горы 771, 775, 782
Козин С. А. 767
Койдула Л. 304
Козлов В. И. 8
Козловка, нас. п. 604, 607, 611
Козьмодемьянск, гор. 527, 528, 531,
544
Козьмодемьянский уезд 513, 53J
Козьмин В. М. 545
Коин, р. 413, 414
Коккойла, нас. п. 349
Кокнесе, ист.-геогр. 111
Кокнесе, нас. п. 177, 179
Кокшага, р. 510
Кокшамары, нас. п. 513
Кокушкино, нас. п. 642
Кол, гор. 379
Колва, р. 399, 401
Коляденков Μ. Н. 589
Колганов С. И. 596
Колка, Куолка, нас. п. 203, 205, 207
Коломасов В. 591, 596
Кольберг О. 102
Кольский п-в 377—384, 386, 395, 397,
399
Кольский р-н 377, 383
Кольско-Лопарская волость 379
Кольцов А. 439, 675
Коми АССР 118, 399—442, 444, 461
Коми-зыряне, этн. 336, 353, 355, 365,
376, 379, 383, 384, 399—442, 444, 455,
457, 459, 460—462, 467, 594
Коми-ижемцы, этн. 377, 386, 399
Коми-пермяки, этн. 365, 383, 399, 401,
430, 443—471
Коми-Пермяцкий национальный округ
443—471
Коми-пермяцкий язык 443, 466, 469, 472
Коми (зырянский) язык 399, 438, 443—
445, 472, 473
Конаков А. Ф. 542
Конашевич-Сагайдачный, им. 777
Константин Багрянородный 550
Константин Васильевич, князь 552
Кондопога, гор. 334, 342, 344
Кондопожский р-н 329, 352, 353
Кони, нас. п. 425
Кони, р. 429
Конкка У. 7
Коновалов М. 507
Конопля, нас. п. 455, 468
Конюхов Д. В. 440
Коорт Я. 306
Копорье, нас. п. 316, 317
Корабчевский Н. П. 480
Корбе О. А. 8
Корбиничи, нас. п. 367
Корвала, нас. п. 367
Корветино, нас. п. 318
Корела см. Приозерск
Корела, этн. 332
Корепанов Г. 509
Корепанов Д. см. Митрей К.
Корепанов-Камский Г. 509
Коринфский, см. Варенцов
Кормашов Н. 309
Коровай Норья, нас. п. 491
Короленко В. Г. 480, 494, 495
Корсакас К. 91, 105, 106
Корсакене Г. 106
Корт-Айк, им. фольк. 437
Корткерос, нас. п. 437
Коса, нас. п. 461, 466
Коса, р. 444, 451, 454
Кослан, нас. п. 419
Косолапов Н. 506
Костешты, нас. п. 797
Костин М. 828
Костюшов Η. Ф. 596
Котвич В. Л. 767
Котельникова А. 470
Котельнический уезд 476
Котлы (Каттила), нас. п. 315, 323, 326
Котовск, гор. 795
Котовский Г. П. 779, 827
Котовский р-н 797
Кохила, нас. п. 253
Кохтла-Ярве, гор. 224—226, 260
Кохтла-Ярвский р-н 248
Кочевский р-н 454
Кочелаево, нас. п. 595
Кочетовка, нас. п. 568
Кочкурово, нас. п. 563
Кошрага (Коштрыг), нас. п. 203
Краколье, нас. п. 318
Красильников Г. 507
Краславский р-н 137
Красновишерск, гор. 454, 455
Красногорский, нас. п. 528
Краснококшайск, гор. 513
Краснококшайский уезд 513
Красногородский р-н 210
Красногорье, нас. п. 490
Краснооктябрьский, нас. п. 528
Краснослободск, гор. 570
Краснослободский р-н 568, 577, 579, 580
Краснощелье, нас. п. 384, 385, 398
Красноярский край 118
Красный узел, нас. п. 567
Крастынь Я. 184
Крастыня А. 7
Креве-Мицкявичюс В. 101, 105
Кревинги (криевини), этн. 113, 318, 322,
324
Крейцвальд Ф. 292, 303, 304
Кретинга, гор. 54
Кретингский р-н 13, 14
Кривичи, этн. 212
Кривошеев И. П. 591, 597
Кривошеева Е. 590
Кривогцеков А. 468
Кривощеков Ф. 470
Кривощеков Я. 468
Кронвальд А. 185
Кронштадт, гор. 317
Крылов И. А. 439
Крым 648,747, 831, 836—838
Крянгу И. 828
Кубилюс В. 106
Кубилюс И. 91
Кува, нас. п. 453, 457
Куватов М. 731
Кудаш С. 731, 736, 737
Кудашев-Ашкадарский И. 738
Кудирка В. 104
Кудояров Г. X. 730
Кудымкар, гор. 444, 448, 450, 451, 453—
457, 460, 465, 466, 470, 471
Кудымкарский р-н 451, 458, 459, 469
Кудымкарское, нас. п. 448
Кудымкарское городище 445
887

Кузеев P. 7
Кузминскис И. 97
Кузнецов С. К. 480, 524
Куйбышев, гор. 567, 648
Куйбышевская обл. 548, 557, 568, 570,
571,581,598,634,682
Куклина, им. 544
Кукмор, нас. п. 644, 647
Кулай Норья, нас. п. 491
Кулакаускас Т. 97
Кулахметов Г. 642, 675
Кулдига, нас. п. 140, 142
Кулдым, нас. п. 568
Куликаускас П. 7, 8, 72
Куллерво, им. фольк. 327
Кума, р. 743, 746
Кума-Манычская впадина 742
Куманы, см. половцы
Кумертау, гор. 705, 713
Куммитс Н. 306
Куолка, см. Колка
Купишкский р-н 60
Купросская волость 450
Куратов И. А. 439
Курбангалеев М. 670
Курганская обл. 682, 715, 716, 718, 740,
741
Курземе, Курония, Курляндия 58, 110,
112, 119, 128—132, 135, 143, 146—150,
152—154, 158, 166, 181, 182, 202, 207,
208, 276
Курземский п-в 202, 203
Курляндия, см. Курземе
Курляндская губ. 113—116
Курляндское герцогство 22, 112, ИЗ
Курмайчай, могильник 12, 14
Курмальская волость 114
Курмыш, гор. 639
Куровицы, нас. п. 313
Курония, ист.-геогр., см. Курземе
Куроптевский погост 379
Курса, ист.-геогр. 111
Куршенай, нас. п. 34, 54, 72
Курши, летивнинки, этн. 9, 10, 13, 15,
110, 111, 164, 202, 204
Куршская коса 10, 44, 46, 48, 76
Куршский зал 10, 51, 80
Куршский язык 10
Кустодиев В. М. 544
Куторкин А. 592
Кутуй Г. 676
Куузик Т. 308
Кучас А. 97
Кушнаренково, нас. п. 705
Кыласовское городище 445
Кыпчаки, этн. 636, 639, 662, 684, 688
Кютт А. 308
Кярнер Я. 306
Кяэр П. 296
Лабытнаги, нас. п. 419
Лавансари, о-в 316
Лавр, им. рел. 559
Ладва, нас. п. 374
Ладзину Пеле да (Ивайнайскайте), им. 105
Ладожское оз. 240, 311, 330, 344,364,
365
Лаздининкай, могильник 14
Лазо С. 779
Лайдонер Ю. 220
Лайкмаа А. 250, 305
Лайцен Л. 186
Ланкинен Л. Ф. 363
Ланкутис И. 7, 106
Лапландия, Лаппия 377, 378
Лапушны, гор. 797
Ларев А. 440
Ласицкий Я. 86
Латвиеши, этн. 109
Латвийская ССР, Латвия 7—9, 14, 20,
25, 32, 36, 38, 40—42, 109—208,
210—212, 228, 230, 232, 233, 245,
251, 254—257, 264, 266, 274, 3121
Латгалия, Латгале 60, 109, 110, 112—115,
122, 128—132, 135, 139, 140, 143, 146—
148, 150, 152, 153, 158, 159, 164, 173,
180, 182, 192, 370, 374
Латгалы, летгалы, этн. 109—111, 163, 164,
191
Латинский язык 109
Латыши 9,66, 100, 102, 106, 109—208,
214,217,234,255, 271, 273
Латышские племена, этн. 162, 181
Латышский язык 10, 109, 111, 114, 115»
118-120, 185, 186, 202, 203, 205
Лауринкус Ю. 94
Лаур X. 308
Лауристин И. 220
Лаутер А. 308
Лаурушас В. 104
Лахденпохья, гор. 344
Лахт У. 308
Лацис В. 187
Лебедев Г. 629
Лебедев Μ. Н. 439, 440
Лебедис Ю. 106
Леберехт К. 308
Легизаков Н. 436
Лейкишкяй, нас. п. 58
Лейнасаре И. 7
Лейпциг, гор. 544
Лекайн Н. 542
Леканов В. 440
Леман, р. 444
Лемминкяйнен, им. фольк. 362
Лендовщина, нас. п. 317, 322
Ленин В. И. 186, 217, 376, 407, 505, 513,
671, 674, 746, 747, 770
Ленинград, гор. 90, 108, 118, 184, 224,
255, 310, 320, 361, 362, 364, 369,
374, 398, 407, 441, 540, 541, 597,
634, 642, 648, 670, 677, 701, 733,
766
Ленинградская обл. 210, 228, 249, 310—
328, 364, 369, 370, 374
Лениногорск, гор. 644, 649, 672
Леннрот Э. 326, 327, 361
Лентварис, гор. 26, 54
Лентилий Р. 148
Лепехин И. И. 592, 767
Леплей, нас. п. 568
Лепнер Т. 86
Лермонтов М. Ю. 106, 439, 542, 675
Лерх-Пушкайтис А. 195
Лескин А. 88
Летгалы, этн., см. латгалы
Летивнинки, этн. см., курши
Летке Р. 399, 401
Летто-литовские (балтийские) народы 64,
109, 209, 271
Летто-литовские (балтийские) языки 10,
211, 227, 245
888

Леясциемс, нас. п. 146
Ливвики, см. карелы
Ливский язык 202, 203, 207, 208, 211
Ливония, ист. 112, 202
Ливы, этн. 109—111, 119, 131, 163, 164,
202—208, 271
Лидак X. 143
Лидере, нас. п. 145
Лиджиев Э. Н. 765
Лиджиева У. 770
Лиелибре (Ийра), нас. п. 203, 206
Лиелупе, р. 109, 138, 139
Лиепайский р-н 158, 159
Лиепайский уезд 154
Лиепая, гор. 48, 51, 109, 123, 128, 140,
144, 150, 160, 161, 192, 193
Лиепорай, нас. п. 35
Лиивес А. 308
Лийв Ю. 304
Лийманд К. 306
Лилиенбах Ю. 305
Лимбажи, гор. 148, 203
Лимбажский р-н 158
Линейно-ленточная культура, арх. 772
Линкявичус Н. 94
Липа, нас. п. 247
Лисков Г. Г. 629
Литовская ССР, Литва 7, 8, 9—108, 116,
131, 145, 146, 162, 230, 245, 249, 254,
832, 833, 836, 837
Литовский язык 9, 16, 18, 85, 86,88, 90,
91, 100, 106, 837
Литовское Великое княжество 16, 85
Литовское государство 17, 18, 86
Литовцы, этн. 9—108, ИЗ, 115, 118, 120,
123, 271, 634, 837
Лифляндия, ист.-геогр. 115, 181, 182,
215, 228
Лифляндская губ. 114—116, 182, 215, 303
Лихачев М. П. 469
Лихославльский р-н 329
Лихула, нас. п. 301
Лобасски, нас. п. 567
Лобода, им. 777
Ловозеро, нас. п. 379, 381, 383, 385—389,
391, 392,395—398
Ловозерский погост, нас. п. 379
Ловозерский р-н 377, 379, 383, 385, 398
Логи, нас. п. 315, 318
Лодейное поле, нас. п. 369
Лодейнопольский р-н 364, 369, 370, 374
Лоза, р. 490
Лозовский р-н 771
Лозын, нас. п. 410
Ломоносовский р-н 317
Лондон, гор. 88
Лопари, см. саамы
Лопарская, нас. п. 384
Лопарский язык, см. саамский язык
Лопьял, нас. п. 524
Лоскутова Л. 7
Лубана, нас. п. 161
Лубанское, оз. 137, 139
Луга, р. 310—313, 316
Лудза, гор. 148, 161
Лудзенский р-н 210
Лудзенский уезд 116, 154
Лудзи Норья, нас. п. 491
Лужанин А. 507
Лужня (Луж), нас. п. 203
Луза, р. 399—401
Лузская Пермца, нас. п. 404
Лукин Ф. 629
Лукояновский уезд 563
Лукояновский р-н 58Q
Луке В. 187
Лукьянов А. 591
Лукьянченко Т. 7
Лумбила, нас. п. 347
Лумбовка, нас. п. 382, 386*
Лумбовский погост 379
Луоке, нас. п. 34
Лупан А. 828
Лупья, р. 444
Луринь Я. 128
Луот-Хозик, им., рел. 395
Лутс А. 7
Луте О. 304, 305
Лутфуллин А. 741
Луцк, гор. 836
Лыткин В. И. 439
Лыткин Г. С. 439
Лядины, нас. п. 360
Ляэнемааский уезд, Ляэнемаа 213, 275, 276
Л ямин М. 507
Ляте А. 305
Магинскас А. 105
Магнитогорск, гор. 705
Мадерпиек Я. 193
Мадона, нас. п. 145
Мадонский р-н 155
Мадьярские племена 685, 687
Мажвидас М. 18
Мажитов Н. А. 686, 687
Мазирбе (Ире), нас. п. 203, 204, 206-
Мазсалац, нас. п. 165
Майкор, нас. п. 457
Майн М. 542
Майоров Д. 507
Майронис, им. 105
Макарий, архиепископ 311
Макаров Г. Н. 360
Макаров Ю. 769
Макарсикт, нас. п. 423
Македонцы, этн. 807
Максатихинский р-н 329, 338
Максимов С. М. 629
Малая Пурга, нас. п. 490
Малдонис А. 106
Малинен А. 361
Малмейстер А. 184
Малмыж, гор. 480
Малмыжский уезд 478, 480, 497
Малов С. Е. 639
Малодербетовский улус 748, 754
Малта, нас. п. 161
Малые Ичалки, нас. п. 567
Малый Кизил, р. 682
Малый Уркат, нас. п. 568
Малявин Ф. А. 544
Мамадыш, гор. 480
Малышев Д., см. Морской Д.
Мальденяй, нас. п. 93
Мамаев И. И. 545
Мамолаево, нас. п. 568
Мангали, гор. 140
Манджиев Э. Ц. 770
Манжиев Н. 768
Маннинен И. 306
Маннур Ш. 676
Манси, этн. 401, 416, 446
889

Манычский улус 754
"Марамуреш, геогр. обл. 775
Марийские племена 474
Марийцы, мари, эти. 491, 493, 498,
510—547, 550, 562, 577, 578, 584, 585,
598, 600, 610, 617, 619, 639, 640, 646,
685, 698
Мариец, нас. п. 528
Мариинский посад, гор. 513, 518, 604
Марийская АССР 472, 497, 499, 510—547,
634
Марийский язык 511, 518, 524, 540—542
"Маритурекский р-н 517
Мариуполь, см. Жданов
Маркелов М. Т. 589
Марков А. Т. 770
Маркс К. 88, 505
Марцинконис, нас. п. 46
Марцинкявичюс И. 105
Марцинкявичюс Ю. 106, 107
Мастоните М. 7
Матвеев А. А. 375
Маттиа, нас. п. 316, 318
Матулис Ю. 91
Матюковский Г. 542
Матюнин, им. 480
Мационис, нас. п. 68
Мацкявичус А. 20
Мацкявичус В. 96
Мачис-Кекштас И. 104
Мачюлис-Майронис И. 104
Машезерский В. И. 360
Маяковский В. В. 542
Мегра, нас. п. 364
Мегрега, р. 346
Медведев Г. А. 507, 544
Медведевский р-н 518, 526, 531, 532
Медвежьегорск, гор. 334, 344, 349
Медвежьегорский р-н 329, 339, 341, 343,
349, 352, 353
Межелайтис Э. 106, 193
Мезень, р. 400, 401, 422—424
Мекка, гор. 638
Мелеуз, гор. 713
Мелнгайлис Э. 188, 189, 193, 195
Мелнсилс (Мустанум), нас. п. 203
Мельникайте М. 96
Мельников А. 327
Мемеев Б. 770
Менделеево, нас. п. 454
Меннинг К. 305
Меркель Г. 215
Меркене Р. 7.
Меркис В. 7
Меркушкин Г. 592, 596
Мерсрагс, нас. п. 140, 152
Мещера, этн. 553
Миасс, гор. 705
Миасс, р. 682, 688, 689
Миесниек К. 188, 190
Микай Г. 542
Микельторник (Пиза), нас. п. 203
Микенас Ю. 96
Микенайте А. 7
Микко Л. 309
Миколайтис-Путинас В. 105, 106
Микунь, гор. 419, 422
Милкунай, нас. п. 75
Мильвиджяй, нас. п. 59
Милюнас В. 106, 108
Милюс В. 7
Миндовг, им. 17
Минеральные Воды, гор. 753
Минин И. 470
Минск, гор. 51, 194
Мискула, нас. п. 327
Митрей К. (Корепанов Д.) 507
Митрофанов Д. А. 545
Мифтахов С. 737
Михаил Литуан 86
Мицкевич А. 86
Мицкявичюс-Капсукас В. 22, 105
Мишейкай, арх. 12
Можаев С. 470
Можга, гор. 430, 490
Можга, нас. п. 491, 494, 502
Можгин М. 507
Можгинский уезд 502
Мозурюнас В. 106
Мокша, р. 548, 550, 552, 558, 567, 582
Мокшанский язык 548, 549, 557
Молдаване, этн. 771—831, 835, 836, 839
Молдавская ССР 6, 7, 771—832, 834—
836, 839
Молдавский язык 772, 824, 828
Молдова, княжество 838
Молодцов В. А. 434
Монголия 743, 745, 767
Монголы, этн. 511, 536, 552, 688, 768
Монтвила В. 105
Моора А. X. 7
Моора X. А. 7, 8, '309
Моргауши, нас. п. 625
Мордва (мокша, эрзя), этн. 459, 475,
498,510, 511, 519, 527, 531, 539, 548-
597, 598, 636, 638, 640, 646, 685
каратаи 549, 571, 577, 580, 581
терюхане 549
Мордовская автономная обл. 556
Мордовская АССР, Мордовия 548—597.
634, 785
Мордовский нац. округ 556
Мордовские Каратаи, нас. п. 549
Мордовские племена, этн. 474, 550—552
Мордовское Давыдово, Рузаевского р-на,
нас. п. 573, 583
Мордовское Давыдово, Саранского р-на,
нас. п. 568
Моркинский р-н 518, 520, 538
Моркунас К. 98
Моро А. 592
Морской Д. (Малышев Д.) 591
Моршанск, гор. 564
Москва, гор. 41, 90, 97, 108, 118, 184, 194,
255, 293, 311, 361, 362,367, 378, 402, 403,
420,446, 476, 481, 490, 505, 524, 540, 541,
542, 544, 545, 547, 553, 559, 564, 567,
594, 597, 606, 607, 625, 636, 639, 644,
647, 648, 677, 701, 733, 766, 831, 835
Москва, р. 123, 420, 550
Московское государство 402, 403, 446.
476, 553, 569, 639
Мотовский погост, нас. п. 379
Мочалище, нас. п. 529
Мугасто X. 306
Музафаров М. 677
Муктадир, им. 686
Мульгимаа, ист.-геогр. 216
Мунтения, ист.-геогр. 810
Мурманск, гор. 386, 398
Мурманская обл. 377, 379, 384, 385, 387.
389, 393, 394, 396, 397
890

Мурома, этн. 551
Муромская земля, ист.-геогр. 551
Муртазин Р. 739
Муруз А. 787
Мусоргский М. П. 596
Мустанум, см. Me ли силе
Мууга Л. 309
Мухамедьяр, им. 675
Мухин Н. 542
Муху, о-в 209,233,240, 276, 277, 279, 291
Мысов П. 441
Мысы, нас. п. 455, 468
Мэвл Колый, им. 675
МэргенК. 736
Мяо-Кыо, нас. п. 263
Набажас И. 104
Набережные Челны, гор. 644
Наджми К. 676
Наджми Н. 736
Надрувы, этн. 13
Надпорожье, нас. п. 375
Наливайко С. 777
Налитово, нас. п. 568
Наполеон, им. 675
Нарбут Т. 86
Нарва, гор. 210, 217, 218, 222—224, 259,
260, 310, 317, 320
Нарва, р. 210, 222, 224, 239, 240, 251,
310, 311
Наровчат (Мухши), гор. 552, 638
Нарьян-Мар, гор. 398
Насыри И. 736
Насыри К. 631, 642, 675
Науёй Акмяне, нас. п. 30, 54
Науялис Ю. 103
Небольсин П. 767
Нева, р. 310—312, 330
Невинномысекий канал 751
Невяшай, гора 10
Нежнево, нас. п. 318
Некрасов Н. А. 439, 542
Неляй, нас. п. 568
Неман, см. Нямунас
Немецкий язык 10, 114
Немцы, этн. 33, 106, 112 —115, 119, 202,
211 259 316
Ненцы (самоеды), этн. 377—381, 383, 386.
393, 399, 414
Неовиус, им. 327
Неринга, гор. 10
Нерис Саломея 100, 105
Нерис (Вилия), р. 10, И, 15, 37, 52—54
Нерлей, нас. п. 568
Нестор, им. 14
Нефедов-Эрзья С. Д. 594
Нефтекамск, гор. 713
Нёбдин, нас. п. 30, 426
Нигмати Р. 736
Ниедре Я. 187
Нижегородский уезд 555
Нижегородская губ. 513, 555, 557, 562, 563
Нижнее Енозеро, оз. 381
Нижние Юри, нас. п. 490, 491
Нижний Новгород, гор. 518, 551, 552, 563,
601
Нижнекамск, гор. 644
Нижняя Омра, нас. п. 422
Нийт Э. 308
Никон, патриарх 554
Николаев А. 632, 633
Николаев С. Н. 542, 545, 632
Николаевская обл. 837
Николай, им. рел. 559
Никша В. 94
Ница, нас. п. 165
Ницаская волость 165
Нишки-паз, см. Вере-паз
Новая Березовка, нас. п. 456
Новая Пырма, нас. п. 568
Новгород, гор. 311, 332, 365, 378, 402, 403
Новгородская губ. 115
Новгородская земля, ист.-геогр. 113
Новгородская обл. 329
Новгородская феодальная республика
311, 324, 330, 332
Новицкая А. 7
Новогрудок, гор. 16
Новоселова, им. 544
Новороссийский край, Новороссия 838,
839
Новосибирск, гор. 447, 648
Новосибирская обл. 118, 443
Новые Галерканы, нас. п. 799, 802,
804, 805
Новые Ичалки, нас. п. 567
Новый, гор. 797
Ногайцы, этн. 634, 639, 743
Ногайская Орда, ист. 688
Нойдала, нас. п. 367
Номинханов Ц., им. 743
Норвегия 378
Норильск, гор. 420
Норья, нас. п. 491
Носели, нас. п. 520, 544
Нотозеро, оз. 381
Нотозеро, нас. п. 381, 386
Нугуш, р. 682
Нуриманов Б. 692
Нурлат, гор. 644
Нурмухаметов Р. 741
Ныргында, нас. п. 513
Нюлесмурт, им. фольк. 479
Нявежис, р. 52, 60, 62
Нямунайтис, нас. п. 47
Нямунас, р. (Неман) 10, 15, 16, 19, 21,
26, 32, 37, 46, 49, 51, 52, 54, 60, 99
Обонежье, геогр. 330, 331, 335
Обь, р. 419
Объячево, нас. п. 424, 440
Огузы (узы), этн. 686, 835
Одесса, "гор. 777, 796, 838
Одесская губ. 838, 839
Одесская обл. 835, 837, 839
Одэ Мико, им. 293
Озолинь Я. 189
Ойратский язык 765
Ойраты, этн. 743, 765, 768
Ока, р. 511, 550—552, 638, 639
Окас Э. 308
Октябрьский, гор. 706, 713
Оланга, нас. п. 349
Олонец, гор. 344, 361
Олонецкая губ. 334
Олонецкий перешеек 332, 335, 365
Олонецкий р-н 329
Олонецкий уезд 336, 337
Олонецкое наместничество 366
Олонка, р. 346
Олтения, геогр. 806, 810
Оля — Каспийский канал 751
891

Омская обл. 118
Онежское оз. 343, 344, 364, 378
Опочка, нас. п. 248
О рай Д. 542
Ораниенбаум, гор. 316
Орвику К. 309
Орге, гор. 150
Оргеев, гор. 796
Оргеевский р-н 771, 797, 799, 803—805
Оредеж, р. 313
Орел, гор. 150
Оренбург, гор. 567, 642, 648, 679, 704,
706, 714, 732
Оренбургская губ. 557, 689, 691, 692, 694,
731, 746
Оренбургская обл. 510, 548, 570, 571, 581,
634, 682, 689
Ориенлахти, зал. 331
Ориенсаари, о-в 331
Оркино, нас. п. 589
Орлова Л. А. 544
Орлов-Шузьм А. 629
Орлы, нас. п. 318
Орхей, гор. 797
Оса, гор. 507
Осака, гор. 544
Осетины, этн. 636
Осис Я. 189, 190
Осипов Б. 544
Османская империя 838
Осташева Д. М. 411
Осташково, нас. п. 241
Остров, гор. 248
Островский, А. Н. 470
Осьмин И. 542
Оеьмино, нас. п. 316
Отс Г. 308
Оттар, им. 378
Ошта, нас п. 364
Оять, р. 364, 365, 370, 375
Падурская волость 114
Павлов Г. 597
Павлов Ф. П. 628, 629
Пайде, гор. 254, 259
Пайдеский р-н 237, 269
Пайсту, геогр. 292
Пазрецкий погост, нас. п. 379
Паланга, гор. 10, 12, 94, 96, 146
Палангская вол. 116
Палантай И. С. 546
Палдиски, гор. 241
Палестина 832, 833
Палестрина Д. 300
Павел I 589
Паллас П. С. 743, 767
Палтанавичюс В. 104
Пальмова Η. Н. 767
Паневежис, гор. 9, 18, 21, 40, 53, 89, 107
Паневежский р-н 39, 50
Панкрушев Г. 7
Папиле, нас. п. 96
Паплиниис 12
Парамонов Т. П. 629
Параске Ларин 327
Париж, гор. 306, 592, 738, 744
Паукштялис И. 105
Паукштялис Ю. 106
Паулан А. 192
Пахомова Μ. Ф. 360
Пашкаускайте Л. 97
Паша, р. 335, 364
Пашков Б. К. 767
Паэгле Л. 186, 187
Пегельман X. 218, 224, 305
Пейве Я. 184
Пелекайс К. 186
Пельмин-Бор, нас. п. 456
Пенза, гор. 566, 648, 679
Пензенская губ. 550, 565, 570, 579, 584,
587
Пензенская обл. 548, 568, 578,580, 581 т
634
Пергамент Р. 375
Перевощиков С. 507
Перевощикова А. И. 505
Перепелица Я. 442
Пермская губ. 479
Пермская обл. 400, 413, 436, 443, 444, 454,
455, 472, 510, 634, 682
Пермский край 446, 448
Пермский уезд 446, 447
Пермь Великая, ист.-геогр. 446
Пермь Вычегодская, ист.-геогр. 401, 446
Пермь, гор. 448, 451, 454, 460
Персиетис, им. 185
Пертту П. 362
Перттунен А. 327, 361
Перттунен М. 326
Перун, им. рел. 776
Пески, нас. п. 318
Пестречинский р-н 531, 669
Петербург, гор. 21,40, 41, 51,123, 217, 240,
243, 248, 304, 306, 316, 317, 338, 553, 770
Петерсон К.-Я. 303
Петербургская губ. 115, 210
Петерсон-Сяргава Э. 304
Петр, им. рел. 559
Петр I 297, 407, 476, 744, 768, 828
Петрашюнай, городище 12
Петри И.-Хр. 215
Петров 487
Петров К. 592
Петров М. 507
Петров Наволок, нас. п. 349
Петроград, гор. 218
Петрозаводск, гор. 333, 334, 344, 345, 361,
363,364, 374
Петрозаводский уезд 336, 397
Петцольд А. 208, 275
Печенегский погост 379
Печенеги, этн. 552, 686, 775
Печора, гор. 407,421, 425, 429,438, 440,
442
Печора, р. 399, 400, 401—404, 410, 413,
416, 418, 420—424, 429, 437, 438, 442
Печорский р-н 210, 415, 418
Пиебалга, нас. п. 144, 145, 148
Пиль-Егор, нас. п. 423
Пименов В. 7
Пименовы, им. 700
Пинн П. 305
Пинь Д. (Баженов) 507
Пинясов Я. 592
Пирчюпис, нас. п. 96, 97, 107
Писарев А. 507
Питкяранта, гор. 344
Питрага (Пийтрыг), нас. п. 203
Пландин И. М. 544
Планицкая волость 114
Плано Карпини, им. 475
Плаудэ К. 184
892

Плевна, гор. 827
Плудон В. 185
Плюсса, р. 310
Повенецкий уезд 336
Повенчанка, р. 340
Повисленье, геогр. 13
Поводимово, нас. п. 568
Поволжье, геогр. 5, 6, 210, 473, 490, 491,
510—513, 518, 519, 527, 544, 545, 549—
554. 563, 572, 575, 584, 598—602, 624,
636, 637, 639—641, 643, 648, 662, 669,
676, 677, 680, 684, 686, 687, 689, 690,
716, 761
Подгорное Конаково, нас. п. 575, 578
Поднепровье, геогр. 13
Поднестровье, геогр. 775, 808
По дойницы, нас. п. 783
Подпорожье, гор. 364
Подужемье, нас. п. 343
Пожва, нас. п. 454, 457
Позднеев А. А. 767
Позднеев П. 507
Познань, гор. 544
Покча, нас. п. 419
Половцы (куманы), этн. 775, 835
Полоруссов-Шелеби Н. И. 628
Полоцкое наместничество ИЗ
Полтава, гор. 796
Польский язык, 85, 90
Польское королевство 19
Польша,Польская Народная Республика
9, 17, 23, 24, 55, 85, 108, 112, ИЗ, 144,
173, 220, 332, 440, 487, 747, 773, 833
Полюд, им. фольк. 468
Поляки, этн. 33, 61, 106, 113, 115, 118,
164, 173, 807, 832, 837
Полозеро, оз. 383
Поляков В. В. 436
Полянки, арх. 572
Помоздино, нас. п. 422, 438
, Пондала, нас. п. 365, 368, 375
' Поной, нас. п. 9, 379
Поной, р. 381—383
Понойская волость 379
Пооятье, геогр. 369
Попов, о-в 334
Попов А. 767
Попов Н. В. 470
Попов С. А. 440
Порхов, гор. 248
Посошков И. Т. 553
Постников В. 436
Потемкин Г. А. 827
Похвист, им. рел. 776
Пошка Д. 86, 104
Поянское селище, арх. 803
Прага, гор. 52
Пранскус-Жалионис Б. 105
Пранскус Б. 106
Предволжье, геогр. 599
Предкамье, геогр. 663
Преториус М. 86
Приазовье, геогр. 599, 636, 836, 838,
839
Приаралье, геогр. 686
Прибалтийско-финские племена 202
'Прибалтийско-финские (западно-финские)
языки 202, 211, 310, 329, 364
Прибалтика 5, 6, 13, 21, 31, 60, 100, ИЗ,
136, 172, 174, 184, 201, 202, 204, 207, 208,
212, 214, 216, 217, 224, 228, 233, 244,
249, 257, 259, 264, 269, 271, 272, 309»
314, 321, 353, 364, 493
Прибалто-финны, этн. 294, 365, 371
Приботния, см. Каянская земля
Приднестровье, геогр. 802
Прикамье, геогр. 401, 444—446, 448, 474,
477, 491, 636, 643, 644, 693
Прикаспийская низм. 742, 748
Прикумск, гор. 753
Приладожье, геогр. 312,330, 331, 333, 335
Приозерск, (Корела) гор. 332
Приозерный р-н 753
Прионежский р-н 347, 349, 351, 364
Прионежье 365, 369, 370
Приуралье 5, 449, 459, 472, 473, 477, 600,
634, 636, 639, 640, 643, 645, 646, 649
—651, 659, 662, 674, 677, 682,685—688
Причерноморье, геогр. 445, 774, 797,
835, 838
Причудье, геогр. 214, 239, 240, 243, 295,
297
Прозрителев И. Г. 767
Прокопьев М. 507
Прокофьев С. 108
Протва, р. 13
Пруссия 16, 19, 65, 87, 88, 101
Пруссия Восточная 21, 40, 86
Пруссы, этн. 15
Прут, р. 771, 774, 791
Псков, гор. 246, 248
Псковская губ. 115, 129, 145, 210, 233
Псковская обл., Псковщина 118, 145,
210, 228, 248, 249, 253, 274, 297
Псковское, оз. 212
Птоломей, им. 13
Пугачев Е. И. 478, 479, 512, 555, 569,
589, 600, 639, 675, 690, 744
Пудож, гор. 324, 344
Пудьва, нас. п. 448
Пулозеро, нас. п. 381, 383, 386
Пулозеро, оз. 381
Пундзюс Б. 96
Пурвит В. 188
Пумпур А. 185
Пургас, им. 552
Пургине-паз, им. рел. 559, 590
Пуреж, им. 552
Пуро Можга, нас. п. 491
Пустозерский уезд 404
Пуусепп Л. 305
Пушкин А. С. 106, 439, 507, 542, 675,
731, 798
Пушкин Г. М. 546
Пушкорюс А. 94
Пуччини Д. 195
Пылваский р-н 249, 299
Пыстин И. И. 440
Пьяна, р. 552
Пьяноборская культура, арх. 445, 473,
511, 636, 685, 686
Пярн Л. 220
Пярну, гор. 222, 235, 243, 252, 259, 289
Пярну, р. 240, 244, 251
Пярнуский зал 239, 240
Пярнуский уезд 275, 276
Пятравичюс 3. 96
Пятраускас К. 108
Пятраускас М. 88, 103
Пятрулис Н. 96
Радвилишкис, гор. 21, 54
893

Радимов П. Α. 544
Радлов В. В. 637
Разин С. Т. 478, 512, 555, 569, 600,г639,
744
Райнис Я. 185, 186
Раквере, гор. 259
Раннет Э. 308
Раплаский р-н 237, 247
Рамешковский р-н 329
Расейняй, гор. 25, 96
Рауд Кр. 291, 305
Раудуве П. 97
Рауна, нас. п. 144
Раутанен Ю. О. 363
Раутио К. 362
Рахимов К. 738
Рахманинов G. В. 195
Рачева И. Г. 411
Рачюнас А. 104
Ревель, гор., см. Таллин
Регратис А. 105
Редикар, нас. п. 455
Реза Л. 101
Резекне, гор. 145, 160, 161, 170
Резекнеский уезд 116
Резина, гор. 797
Резинский р-н 783, 791, 794, 797, 810,
811, 819
Реймерис В. 106
Рейндорф Г. 308
Ремезов Η В. 712
Реут, р. 771, 802, 803, 805
Решетников Φ. М. 447
Рига, гор. 20, 38, 40, 41, 48, 56, 90, 109,
112—115, 117, 121, 123-125, 128, 136,
140, 144, 150, 151, 160—162, 181—183,
188, 189, 193—195, 203, 217, 243, 248,
250, 252, 268
Ридзене, р. 160
Рижская губ. ИЗ
Рижский зал. 109, 138, 140, 158, 202,
203, 243
Рижский р-н 136
Рижский уезд 116
Римберт Бременский, им. 14
Римкявичюс В. 106, 107
Римляне, этн. 773, 774
Римская империя 774, 775
Римша П. 95
Риннюкалне, городище 138
Рихтер Г. Д. 378
Роговая, р. 401
Роданово, городище 445
Рождественское городище 445
Розенберг Э., см. Аспазия
Розенталь Я. 188
Рокишкис, гор. 19, 41
Рокишский р-н 60
Рокпелнис Ф. 187
Рокчинский Г. О. 770
Роман Красивый, им. фольк. 437
Романские языки 772
Романцы, этн. 775
Ромешковский р-н 361
Ромны, гор. 51
Ромодановский р-н 560
Роос Э. 308
Российская империя 116, 160, 746
РСФСР 9, 10, 32, 44, 124, 225, 254, 255,
259, 377, 379, 470, 472, 480, 481,
494, 565, 587, 605, 623, 632, 682, 697,
730, 739, 747, 749, 756, 766, 771, 790,
832,834
Россия 9, 10, 19—22, 36, 40, 123—125,
144, 181, 182, 192, 215, 223, 232, 242,
251, 264, 303, 312, 332—334, 418, 419,
439, 443, 454, 465, 466, 472, 479, 481,
489, 500, 502, 513, 515, 521, 537, 554—
556, 565, 575, 587, 599, 623, 632, 640,
642, 643, 689, 691, 692, 697, 699, 700,
701, 714, 730, 743, 744, 746, 747, 765,
767, 770, 777—779, 782, 785, 788, 789.
796, 799, 828, 832—835, 837, 838
Россонь, р. 316
Ростов, гор. 753
Ростовская обл. 742, 770
Рочев Я. 440
Ругоев Я. 363
Рудайчяй могильник, арх. 14
Руденко С. И. 685
Рудзит М. 187
Рудзутак Я. 116
Рузаевка, гор. 564, 567, 570, 606, 648
Рузаевский р-н 559, 567, 568, 571, 573,
581, 583, 584, 592
Рузгай, нас. п. 93
Румынская Народная Республика,
Румыния 487, 771, 773, 775, 777, 780 ν
784, 785, 788, 810, 824, 838
Румынский язык 772
Румыны, этн. 805, 807,837
Русина А. С. 441
Русские, этн. 33, 36, 60, 100, 118, 120,
123, 164, 203, 210, 211, 214, 217, 231,
240, 241, 255, 259, 311, 312—314, 317,
338, 342, 343, 350, 352, 353, 357—359,
361—363, 365, 372, 376, 383, 393, 432,
438, 444—446, 448, 450, 455, 475, 477,
478, 491, 510, 513, 519, 534, 540, 549—
551, 553, 554, 558, 561, 562, 564, 577,
578, 581, 584, 587, 599, 600, 636, 638—
640, 642, 689, 693, 697, 712, 722, 729,
742, 753, 771, 772, 834, 835
Русский язык 10, 16, 90, 118, 182,184, 209,
312, 314, 317, 329, 330, 360, 377, 397,
440, 443, 457, 459, 465, 476, 508, 511,
512, 542, 549, 553, 566, 587, 599, 623,
676, 700, 732, 734, 736, 766, 767, 769.
772, 779, 780, 824, 832, 836, 837, 839
Русское государство 312, 329, 332, 365,
446, 511, 512, 551, 553, 599, 619, 620,
639, 640, 654, 662, 688, 689, 692, 699,
706, 712, 723, 743
Русское княжество 551
Рустемас И. 95
Русь 160, 181, 474, 475, 599
Рутка, р. 510
Рухну, о-в 231, 243
Руцава, нас. п. 144, 148, 165
Руцавская вол. 166
Рыбачий п-в 378
Рыбная слобода, нас. п. 531, 680
Рыбница, гор. 797
Рыбницкий р-н 811
Рыбрека, нас. п. 366, 367, 374
Рышканский р-н 817
Рябов А. П. 589
Рязанская обл. 550, 634
Рязань, гор. 550
Саамы, лопари, этн. 332, 337, 353, 355у
365, 377—398,416
894

Саамский р-н 379
Саамский (лопарский) язык 377, 378
Сааремаа, о-в 204, 205, 209,213, 228, 230,
231, 243, 248—251, 262, 264, 266—273,
276, 277, 279, 289, 290, 297, 300
Сабаево, нас. п. 568, 583
Сабаляускас А. 102
Сабитов Н. 739
Савин В. А. 439, 440
Савицкас А. 96
Саво, геогр. 312
Саволакс, погост 330
Савчина А. 411
Садовников В. 507
Сайдашев С. 677
Сайма, оз. 330
Сакала, ист.-геогр. 211
Сакмара, р. 682
Саксе А. 187
Саксон Грамматик, им. 365, 377
Салават, гор. 683, 701, 713
Салаца, р. 138—140, 142, 203
Салацгрива, гор. 142
Салдус, нас. п. 143
Сальют, этн. 688
Салям Г. 736
Самара, гор. 555, 705
Самара, р. 682
Самарская губ. 555, 557, 579, 586, 601
Самарская лука, геогр. 554
Самарканд, гор. 648
Самбии, этн. 13
Самодийские языки 377
Самоеды, см. ненцы
Санджиев Н. А. 770
Сапаев Э. 547
Сапожниковы, им. 745
Саранск, гор. 548, 549, 556, 564—567,
569, 570, 585, 588, 594—596
Саранский р-н 564
Саранский уезд 569
Сарапул, гор. 477, 480, 481, 485, 489,
490, 493, 494, 504, 508
Сарапульский уезд 480, 482, 485, 497
Саратов, гор. 566, 648
Саратовская губ. 554, 555, 557, 579, 584,
601
Саратовская обл. 548, 550, 554, 559, 568,
598, 634, 682
Саратовский уезд 589
Сарматы, савроматы, этн. 636, 685, 683,
773, 774
Сарпинский р-н 753, 764
Саснаускас Ч. 103
Саттаров Ф. 738
Саука Л. 7
Саулитис Б. 187
Саулкрасты, нас. п. 150
Саулявичюте Е. 108
Саунага (Сяныг), нас. п. 203
Сахалин, о-в 598
Сая К. 106, 107
Сванский Волочок, нас. п. 332
Свемп Л. 190
Свенцеле, нас. п. 47, 65
Свердлов Я. М. 642
Свердловск, гор. 470, 644, 648, 733
Свердловская обл. 510, 634
Свечков Н. 470
Свирь, р. 330, 364, 365
Свияга, р. 330, 598, 637
Свияжск, гор. 648
Святозеро (Пухяярви), нас. п. 346
Северная Двина, р. 365, 402, 445, 446·
Северное море 45, 252
Северный Ледовитый океан 380, 381
Сегежа, гор. 334, 342, 344
Сегежский р-н 329, 361
Седа, р. 140
Сейд-озеро, нас. п. 387
Сейскари, о-в 316
Сельга, нас. п. 339
Селы, этн. 110,111,164
Семашкевич М. Р. 8
Семейское, нас. п. 318
Семенов-Таер Т. С. 628
Семилей, нас. п. (Кочкуровский р-н) 568
Семилей, нас. п. (Рузаевский р-н) 568
Семиостровский погост, нас. п. 379
Семиостровье, нас. п. 386
Семпер И. 306
Сенкай, арх. 14
Сераковский, нас. п. 20
Сербы, этн. 806, 807, 837
Серебрянка, нас. п. 456
Середжюс, городище 14
Серет, р. 774
Серменево, нас. п. 731
Сернур, нас. п. 524
Сернурский р-н 515, 525, 531, 532
Сету, этн. 210, 216, 231, 232, 244, 255,
256, 266, 274, 277, 279, 289, 296, 298-
300
Сеченов Д. 554
Сибай, гор. 705, 706, 713
Сибелиус Я. 327
Сибирское ханство 688
Сибирь 87, 115, 210, 251, 392,397,403-
405, 414, 418, 438, 446, 447, 450, 45*,
490, 545, 548, 554, 598,1634, 685, 686,
690, 704, 715, 742, 743,747, 770
Сигизмунд Август им. 18
Сигулда, гор. 203
Сидушкин Н. А. 546
Сизящур Норья, нас. п. 491
Сийкрыг, см. Сикрага
Сикрага (Сийкрыг), нас. п. 203
Силаяни, геогр. 148
Силламяэ, гор. 225
Сильгионис, нас. п. 65
Сим, р. 682, 688
Симбирск, гор. 569, 624
Симбирская губ. 579, 587, 624
Симонайтите И. 105, 106
Симонов К. М. 542
Синдорское, оз. 400
Синилов А. 506
Синисало Г. Н. 361, 362
Сирге Р. 308
Систа, р. 316
Скальвы, этн. 13
Скандинавия 110, 230, 232, 245, 249ч
377, 378
Скирутите А. 97
Скифы, этн. 808
Склютаускас И. 108
Скривери, нас. п. 161
Скрунде, нас. п. 143, 146, 161
Скрябин С. 632
Скуинь 3. 187
Скулме О. 190
Скулте А. 189
895

Скуодас, нас. п. 146
Скуодасский р-н 59
"Слава М. 7
«Славюнас 3. 102, 104
.Славяне, этн. 16, 64, 67, 109, 271, 310,
324, 445, 493, 511, 550, 774, 775, 782,
797, 804, 805, 808, 822
восточные, этн. 60, 111/202, 212, 281,
331, 772, 775
южные, этн. 775
Славянские племена, этн. 445, 550, 552,
775
.Славянские языки 211, 227
Слободская вол. 406
-Слободской уезд 476
■Словаки, этн. 807, 837
.Словацкий Ю. 86
.Слока, нас. п. 150
Слоним, гор. 16
■Слуцкие М. 106
Смаковский В. 95
Смилгис Э. 188, 189
Смилтене, нас. п. 134, 145, 146, 148
•Смирнов А. П. 445, 511, 552, 638
Смирнов И. Н. 524, 586
Смирнов К. А. 546
Смуглявичюс П. 95
Смуул Ю. 308
•Советский р-н 285, 292, 531
Советкин Φ. Ф. 589
.Содейка А. 108
Сойккола, нас. п. 327
Сойкинский п-ов 316, 319
Соликамск, гор. 446
Соликамский уезд 450
Соловецкий монастырь 332, 379
Сольвычегодский уезд 404
Сонгельский погост 379
Сорока, гор. 334
Сороки, гор. 796, 797
Сортавала, гор. 344
Сортавальский р-н 329
еСосновка, нас. п. 382, 386
Сосновский погост 379
Сосногорск, гор. 422
•Сотнурский р-н 379
Сотчема, нас. п. 406
Сочи, гор. 194
Спасская губа, нас. п. 346
Спиридонов М. 632
Спировский р-н 329
Средиземноморье 13, 249
Средняя Азия 492, 497, 548, 634, 641,
662, 680, 685, 690, 704, 714—716, 742,
743
Сруога Б. 106, 108
«Ставрополь, гор. 753
Ставропольская губ. 746
Ставропольский край 742, 770
Станявичюс С. 101, 102, 104
Старкопф А. 306, 308
Старая Пырма, нас. п. 568
-Старица, нас. п. 456
Старо-Кулево, нас. п. 711
Старое Дракино, нас. п. 568, 583
Старошайговский р-н 568, 579, 580
Старые Найманы, нас. п. 568
-Старый Мултан, нас. п. 480
Стасюнас А. 108
Сташкявичюте A. 1Q8
иСтеклов В. А. 588
Степанов Л. 739
Стерлитамак, гор. 701, 704—706, 712,
713
Стерлитамакский уезд 692, 694, 703
Стефан, им. 402, 434, 446
Стефан III 827
Сторожева М. 470
Сторожевск, нас. п. 422
Стошкус А. 98
Страздас А. 104
Страленберг Ф. 685
Стремленье, нас. п. 144, 145, 317
Стрики, нас. п. 148
Строгановы, им. 446—450, 453
Строд Г. П. 7, 8
Стуока-Гуцявичюс Л. 53, 94
Стучка П. 116
Стяпонавичюс А. 97
Субботин-Пермяк П. И. 468
Сувазы, сувары, этн. 599
Сувалкечяй, см. занеманцы
Сувалкия, геогр. 10
Сувалкская губ. 19—22, 40
Судавы (ятвяги), этн. 13—15
Судайтис, им. 99
Судины, см. судавы
Судрабкалн Я. 187
Суздаль, гор. 552
Суздальское княжество 552
Суйте Г. 305
Сулейманова Г. 738
Суоярви, гор. 344
Сура, р. 523, 550, 552, 558, 566, 568,
582, 583, 598, 607, 637—639, 700
Сураев-Королев Г. 597
Суслонгер, нас. п. 529
Суткус А. 106
США 9, 22, 90, 210, 487, 742, 780
Сызрань, гор. 648
Сыктывдинский р-н 410, 422
Сыктывкар, гор. 400, 405—407, 419—422,
433—437, 440—442
Сырве, п-в 276
Сырку П. 822
Сысола, р. 400, 401, 413, 422, 424, 446
Сыстеров Д. И. 447
Сычков Ф. В. 595
Сютисте Ю. 305
Сян-Белгин X. 768, 770
Сясь, р. 364
Табын, этн. 688
Табынск, гор. 705
Таврическая губ. 835, 838, 839
Тагиров А. 731, 736
Таджикская ССР 682
Тайшин П. 744
Такташ X. 676
Талава, ист.-геогр. 111
Талвир А. 629
Талицкий М. В. 445
Таллат-Келпша Ю. 103
Таллин (Ревель), гор. 90, 210, 214, 217,
219, 222—225, 231, 241, 246, 248, 252,
259, 260, 287, 291, 302-307
Талей, гор. 203
Талсинский р-н 152
Тальви А. 308
Тамберг Э. 308
Тамбов, гор. 550
Тамбовская губ. 584
896

Тамбовская обл. 550, 634
Таммлаан Э. 306
Тампере X. 7
Таммсааре А. X. 304, 305
Тамьян, эти. 687
Таналык, р. 682
Тангауры, эти. 686
Тароева Р. Ф. 7
Тарту (Дерпт, Юрьев), гор. 144, 214, 225,
231, 259, 260, 283, 291, 292, 301—306,
309
Тартуский (Тартумаский) у. 257, 265, 301
Тасимов И. 699
Татарская АССР 472, 479, 492, 504, 510,
531, 532, 543, 548, 549, 558, 598, 634—
682
Татарский язык 549, 634, 636, 638, 639,
641, 670, 671, 684, 731, 732, 734, 736, 838
Татары, эти. 18, 36, 119, 446, 474—477,
482, 491, 510, 527, 531, 539, 549, 550,
552, 553, 561, 564, 566, 577,584,598—
600, 634—668, 684, 685, 689, 697, 729,
743, 776—778, 838
Кряшены 636, 639
Мишари 598, 634, 636, 638—640, 642
Татаро-монголы, эти. 475, 599, 775
Таурагнай, оз. 10
Таурагский р-н 58
Тауткайте Г. 105
Тацит Корнелий 13, 209
Ташкент, гор. 127, 648
Таураге, нас. п. 92
Тверская губ. 129
Тебеньково, нас. п. 469
Телыпяйский р-н 12
Темников, гор. 570, 580, 638
Темниковский р-н 548, 561, 574, 575, 578,
579
Теньгушево, нас. п. 548, 568, 570, 578
Тептяри, этн. 640
Терек, р. 746
Терентьев Н. 629
Терентьева Л. Н. 8
Териберка, р. 381
Терская сторона, ист.-геогр, 378
Терюшевская вол. 555
Тетюшский р-н 549
Тибет 745, 768
Тиверцы, этн. 775
Тилберг Я. 188, 190
Тилон, гор. 701
Тилтай, нас. п. 39, 58
Тильвитис Т. 105, 106
Тиманский кряж 400
Тимонен А. 362
Тимофеев В. К. 544
Тимофеева Г. Т. 628
Тимошкаева Б. Ш. 764
Тимошкаева Э. С, 764
Тимшер, р. 452
Тира, ист.-геогр. 797
Тирасполь, гор. 780, 795, 797, 798
Тираспольский р-н 790, 802, 804, 811—
813, 830
Тирлян, гор. 701
Тируляй, гор. 54
Титов Г. И. 509
Тихомиров О. А. 513
Тобиас Р. 305
Тобулток, им. 827
Токарев С. А. 685
Токиево, нас. п. 703
Толли В. 308
Толстов С. П. 638
Толстой А. 106
Толстой Л. Н. 106, 596, 675
Томская обл. 118
Топорнино, нас. п. 705
Торбеево, нас. п. 570
Торбеевский р-н 548, 571, 574, 576, 578,
579, 592
Торгоутовский улус 744
Торгоуты, этн. 743, 744
Тори, нас. п. 235
Торма, нас. п. 302
Тохтамыш, им. 17
Тракай, гор. 9, 13, 18, 33, 85, 90, 836
Трансильвания 775, 785, 806, 810
Требужены, нас. п. 797, 803—805
Трейман-Зваргулис Э. 185
Третьяков П. Н. 378
Трефурт, им. 322
Тречус С. 94
Триката, нас. п. 144
Триполье, ист.-геогр. 772
Трипольская культура, арх. 772
Троицк, гор. 679, 714
Троицко-Печорск, нас. п. 422, 424
Трухмены, этн. 475
Туг лас Ф. 305
Туглима, нас. п. 404
Туймазы, гор. 713
Тукай Г. 642, 675
Тулва, р. 688
Тулома, р. 381, 383
Тумас-Вайжгантас И. 105
Тунгуда, нас. п. 360
Турдаково, нас. п. 567, 568
Турки, этн. 777, 826, 828
Туркмены, этн. 686, 743
Турхан К. 629
Турция 669, 777, 838
Турья, нас. п. 413, 425, 429
Тутынин М. 506
Тутунару М. 772
Тюменская обл. 399, 400
Тюрки, этн. 685—688
Тюркские народы 474, 636, 743
Тюркские племена 589, 685, 688, 835, 836
Тюркские языки 598, 636, 684, 835
Тюрлем, нас. п. 605
Убуши-хан, им. 744
Уганди, ист.-геогр. 209, 211
Угро-финские языки см. финно-угорские
языки.
Удмуртская АССР, Удмуртия 472—510,
664
Удмуртский язык 443, 445, 472—509
Удмурты (Вотяки, Отяки) — этн. 10, 399,
401, 430, 444, 457, 472-511, 531, 562,
584, 585, 610, 636, 640, 685
Удора, р. 365, 401, 403, 410, 413, 432
437
Удорский р-н 418, 427
Удрис И. 147
Ужуневежис, нас. п. 39
Узбеки, этн. 119
Узбекская ССР 682
Уйфальви М. К. 685
Укмерге, геогр. 14
Украинская ССР, Украина 9, 19, 254,
57 Народы Европейской части СССР, II
897

473, 747, 771, 773, 777, 790, 792, 832,
834—839
Украинцы, этн. 106, 118, 279, 294, 297,
335, 372, 399, 453, 550, 581, 685, 729,
742, 771, 772, 777, 810, 835, 837, 839
Украинский язык 772, 837
Уличи, этн. 775
Улоза И. 7
Ульянов И. Н. 624
Ульяновск, гор. 648
Ульяновская обл. 548, 574, 581, 594, 598,
634
Улын Юри, нас. п. 500
Умба, р. 381
Умбозеро, оз. 381
Уметбаев М. 731, 736
Упит А. 185, 186
Упит Р. 190
Урал 32, 400, 421, 446—448, 450, 451,
468, 490, 601, 647, 682, 684, 685, 689,
692, 699, 700, 701, 703, 704, 712, 763
Урал, р. 634, 682
Уральская обл. 448
Уреке Г. 828
Уржумский уезд 513
Урмары, нас. п. 604, 605, 607, 611
Урусово, нас. п. 567
Уса, р. 399, 423
Усергане. этн. 686
Усманов Г. 736
Усольский уезд 446
Усть-Вымский р-н 413, 415, 429
Усть-Вымь, нас. п. 401, 402
Усть-Ижма, нас. п. 422
Усть-Кожва, нас. п. 422
Усть-Кулом, нас. п. 406, 422, 424, 440, 441
Усть-Куломский р-н 413, 422, 426, 429
Усть-Луга, гор. 316
Усть-Нарва, гор. 316
Усть-Сысольский уезд 405, 406, 433
Усть-Уса, нас. п. 422
Усть-Цильма, нас. п. 404
Устюг, гор. 402, 403
Утена, гор. 19, 71
Утенский р-н 49, 60
Уулу, нас. п. 301
Уфа, гор. 648, 679, 689—491, 695, 701,
703—706, 712, 713, 732—734
Уфа, р. 682, 686, 692, 701
Уфимская губ. 115, 479, 554, 689—691,
694, 703, 730, 731
Уфимский р-н 711
Ухсай М. 629
Ухсай Я. 629
Ухта, гор. 407, 409, 411, 419, 421, 422,
435, 438, 440, 442
Учалы, гор. 705
Ушанов Г. 738
Ушково, нас. п. 353
Уяр Ф. 629
Фабрициус Я. 116
Фазлеева, им. 544
Файзи А. 676
Файзи Дж. 677
Фалешты, гор. 797
Фандеев Т. 629
Фаттахов Л. 681
Фатьяновская культура, арх. 599 .
Феддер Ю. 188
Федеративная Республика Германия 90
Федор Пестрый, им. 446
Федоров Г. Б. 7, 440
Федоров И. Н. 360
Федоров Μ. Ф. 628
Федор Тирон (Кирон), им. фольк. 437
Федосеев Η. Е. 642
Федотово, нас. п. 447, 449, 455
Федянович Т. П. 8
Филимонова М. 7
Фельман Ф. Р. 292, 303
Феоктистова Л. X. 7, 8
Филиппов А. М. 8
Финляндия 108, 228, 230, 232, 249, 251,
252, 312, 314, 317, 329, 335, 336, 338,
340, 354, 377, 378, 400, 487, 636
Финно-угорские племена 202, 599, 638, 685,
686
Финно-угорские языки 202, 266, 329, 363,
364, 377,399, 401, 443, 472, 511, 548, 549
Финно-угры 202, 271, 376, 399, 400, 638
Финский зал. 224, 239, 241, 253, 310,
316, 332
Финские народы 636, 716
Финский язык 311, 312—314, 329, 330, 368
Финны (суоми) ИЗ, 202, 209, 240, 294,
312,316, 333, 335, 336, 353,363, 376—378
Финны Ленинградской обл. (савакот, эв-
римейсет) 310—328
Фишер И. 685
Флорештский р-н 771, 830
Флорешты, гор. 797
Флоринский В. М. 685
Форселиус Б. Г. 303
Фортунатов Φ. Ф. 88
Фосс Μ. Е. 378
Фракийские племена 772, 773, 797, 808
Франкфурт-на-Майне, гор. 738
Франция 90, 520, 540, 742, 769
Фрейман К. 199
Фринберг А. 194
Фрунзе М. 779
Хаанья, вол. 248
Хаапсалу, гор. 259, 291
Хаберман X. 309
Хабибуллин 3. 677
Хазарский каганат 551, 836
Хазары, этн. 551, 552, 832, 837
Хай М. 736
Хайкель А. см. Гейкель
Хаким С. 676
Халха-монголы, этн. 743
Хамутников В. 746
Ханты, этн. 414, 416
Хара-Хусовский улус 748
Харино, нас. п. 455
Харлу, гор. 342
Харьков, гор. 564, 648
Харьюский р-н 685
Хвольсон Д. А. 685
Хейнасте (Айнажи), гор. 252
Хельсинки, гор. 293
Херсон, гор. 52
Херсонская губ. 838, 839
Хийумаа, о-в 209, 214, 240, 243, 248, 276,
280
Хинт А. 308
Хирбю Г. 629
Хирти, этн. 598
Хлебниковы, им. 744
Хливицкас Ю. 108
898

Хлыновский уезд 476
Хмельницкий Богдан 777
Ходырев Г. 507
Ходырев Д. 506
Хо-Орлюк 743
Хотин, гор. 797, 827
Хошеутовский улус 744
Хошеуты, этн. 743, 744
Хренников Т. 596
Худайбердин Ш. 692
Хузангай П. 629
Хурт Я. 292, 293, 304
Хынку И. 7
Хярма М. 305
Царевококшайский уезд 515
Цвирка П. 96, 105, 106
Цеплис А. 186
Церская вол. 114
Цесис, гор. 144, 203
Цесийский р-н 195
Цесийсский уезд 116, 144, 145
Цетреус, им. 321
Цивиль, р. 607
Цивильск, гор. 611
Циммерманис С. 7
Циргали, гор. 148
Цна, р. 550, 552
Цыгане (лом), этн. 119, 771, 776, 832,
834—836
Цыганский язык 834
Чавайн С. 542
Чайковский П. И. 494
Чалай В. 542
Чаломкино, нас. п. 521, 531, 568
Чебоксаров Η. Н. 8
Чебоксары, гор. 524, 601, 602, 604, 607,
611, 614, 618, 625, 629, 630, 632
Чебоксарский уезд 513
Челябинск, гор. 704
Челябинская обл. 682, 715, 718
Чепца, гор. 489
Чепца, р. 444, 473—475, 490, 634
Чердынский край 447
Чердынь, гор. 446
Чермасан Р. 682
Черемнецкое оз. 310
Чермышево, нас. п. 544
Черн, гор. 797
Черная речка (Мустаеки), нас. п. 346
Черновицкая обл. 837
Черное море 52
Чернышевский Н. Г. 86, 87
Черняховская культура, арх. 774
Чесноков Ф. 591
Четина Н. 470
Чехи, этн. 837
Чехословакия 422, 440, 784
Чивкуль Э. 7
Чингис-хан 743
Чинишауцы, нас. п. 793
Чирков С. 506
Чисталев В. 439
Чистополь, гор. 644
Чистопольский р-н 661
Чобручи, нас. п. 830
Чолак А. П. 828
Чуваши (анатри, вирьял), этн. 482, 491,
510, 519, 527, 531, 532, 550, 558, 562,
564, 577, 578, 584, 598—633, 636, 640,
646, 657, 662, 684, 716, 729
Чувашская АССР 510, 518, 523, 540,
598-634
Чувашский язык 598, 599, 624, 626, 628,
629, 636
Чудское озеро 209, 210, 231, 236, 239—
241, 244, 251, 254, 261, 297
Чудь, чудины, чухонцы, этн. 209, 310, 365
Чукалы, нас. п. 567, 568
Чум, нас. п. 419
Чупинский зал. 342, 419
Чуртан, нас. п. 456
Чюрлионене С. 105
Чюрлионис М. К. 89, 95, 96, 102, 103
Чюрлионите Я. 102
Шабердин Ф. П. 544
Шадрин И. А. 470
Шакяйский р-н 58
Шамов А. 676
Шапшукова Н. 747
Шарифуллин Ш. 736
Шаулис П. 94
Шахматов А. А. 88, 550, 589
Шафеев Б. 692
Шацк, гор. 638
Шведы, этн. 110, ИЗ, 211, 240, 271, 332
Швейцария 444
Швейковская В. Р. 8
Швентои, Швенток 10, 45
Швенченский р-н 51
Швеция 90, 210, 211, 214, 230, 243, 252,
312, 332, 333, 354, 378, 487
Шегрен А. И. 208, 365
Шелабоки, нас. п. 544
Шелтозеро, нас. п. 374
Шернай, городище, арх. 14
Шиллер Фр. 439
Шилутский р-н 45, 50, 93
Шимкус И. 105
Шимкус С. 102, 103
Шимозеро, нас. п. 367
Широбоков В. 507
Широбоков С. 507
Шитова С. 7
Шишкин И. И. 544
Шкетан М. 542, 545
Шкилтер Г. 188
Шклерис К. 96
Шкляев Н. Я. 509
Шлыгина Н. В. 7, 8
Шмаков Т. 507
Шмидт А. В. 378, 686, 687
Шокша, нас. п. 366, 367, 374
Шошки, нас. п. 414, 425, 429
Шуваев В. 143
Шувалов П. И. 477
Шункаряй, нас. п. 58
Шумерля, гор. 611
Шунды Мумы, им. ре л. 479
Шуньга, нас. п. 332
Шуя, р. 340
Шындырьял, нас. п. 544
Шяуляй (Сауле), гор. 16, 17, 20, 21, 25„
40, 53, 89, 91, 92, 112
Шяуляйский р-н 35
Щеглов А. 596
Щетинины, им. 700
Эдельфельт А. 328
Эйдеман Р. 116, 186
Эйзен М. 292
899 57*

Эйхе P. 116
Эйшишкес, нас. п. 34
Эйпшшский р-н 39, 58, 75
Экете, городище 14
Экостровский погост 379
Эланго Ы. 7
Электренай, гор. 32, 54
Элеты, этн. 743
Элиста, гор. 742, 753, 755, 757, 763, 766,
769, 770
Эллер X. 306
Эльтон, оз. 746
Эляев О. 767
Эмайыги, р. 240, 251
Энгельс Ф. 88, 505
Эрендженов К. 768
Эрецдженов Н. Ц. 770
Эрдниев Б. Э. 770
Эрдниев У. Э. 7
Эренценов Ю. С. 765
Эрзянский язык 548, 549, 557
Эркай Н. 592
Эрнесакс Г. 308
Эрыкин А. 542
Эрьзя С. Д. (Нефедов) 588, 594, 595
Эскель А. 308
Эскола А. 308
Эстии, см. эстонцы
Эстляндская губ. 215, 223, 275, 303
Эстонская ССР, Эстония 7, 8, 20, 25,32, 41,
134, 145, 146, 154, 162, 168, 202—310,
315, 318, 319, 336
Эстонские племена 318
Эстонский язык 204, 205, 209, 211, 212,
227, 246, 255—257, 259, 261, 292, 294,
303, 304
Эстонцы, этн. 100, 102, НО, 112, ИЗ, 115,
119, 120, 170, 202, 204, 207, 209, 311,
314, 317, 318,322, 325, 336, 376, 594
Эсты, см. эстонцы
Эсхель А. 629
Эуряпя (Яувряпя), геогр. 312, 330
Эфферт-Клусайс Э. 186
Эшпай Я. А. 546
Югославия 487, 742, 747
Юзелюнас Ю. 104, 108
Юлаев С. 690, 735, 736
Юлтый Д. 736, 737
Юнкер А. 190
Юнтунен С. X. 363
Юрбаркский р-н 54
Юргенсон К. 296
Юргинис Ю. М. 7, 8, 72
Юрий Всеволодович, князь 551, 552
Юрино, нас. п. 513, 528
Юркин И. Н. 628
Юркунас В. 96, 97
Юрмала, гор. 160
Юрматы, этн. 687
Юрюзань, р. 688, 692
Юрьев, см. Тарту
Юрьян А. 188
Юсупова Б. 738
Юсьва, нас. п. 454
Юсьвинский р-н 449, 451, 455
Юхнин В. 440
Юцявичюс А. 86
Юшка А. 101, 102
Ягайла, Ягелло, Иогайла 17
Ядрин, гор. 611
Язьва, р. 443, 448, 461
Якимавичюс Р. 96
Яккола Н. 362
Якобсон А. 306, 308
Якобсон К.-Р. 217, 283, 304
Яковлев И. Я. 624, 626, 628
Якубонис Г. 96
Якупов X. 681
Якутский язык 769
Якуты, этн. 414
Якшур, нас. п. 490
Яльчики, нас. п. 609
Ямады, нас. п. 711
Ямало-Ненецкий нац. округ 399
Яманаки, нас. п. 617
Ямашев X. 642, 670
Ямая, нас. п. 300
Янаул, гор. 706
Янаульский р-н 711
Яннсен И. В. 304
Янонис Ю. 105
Япония 90
Яранский уезд 513, 530
Ярвамаа, ист.-геогр. 261
Яренга, нас. п. 401
Яренск, гор. 404
Яренский уезд 405, 406
Ярмухаметов X. 675
Ярнефельт Э. 328
Ярослав, князь 378
Ярославская обл. 329
Яруллин Ф. 671, 677
Ярьвьозеро, нас. п. 367
Яскис, нас. п. 330
Ясутис А. 105
Ятвяги, см. судавы
Яувряпя, см. Эуряпя
Яунпиебалга, гор. 144, 155
Яунпилс, нас. п. 158
Яунциемс (Ужкила), нас. п. 203
Яушев И. М. 597
Яхин Р. 677

ЙЖ»Ж»Ж»Ж»31»Ж^1Ш»Ж<ШЯ
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИИ
Принятые сокращения
АПН — Агентство печати «Новости»
ВДНХ — Выставка достижений народного хозяйства СССР
ГМЭ — Государственный музей этнографии народов СССР
ГМЭ Эст.— Государственный этнографический музей Эстонской ССР (бывш.
Этнографический музей АН ЭССР)
ИЭ — Институт этнографии им. Η. Н. Миклухо-Маклая АН СССР
КИИ ЯЛ — Казанский институт истории, языка и литературы АН СССР
ЛТА — Латвийское телеграфное агентство
МИ Латв.— Музей истории Латвийской ССР
ПИИЯЛ — Петрозаводский институт истории, языка и литературы АН СССР
СЭ ИИ Латв.— Сектор этнографии Института истории АН Латвийской ССР
СЭ ИИ Лит.— Сектор этнографии Института истории АН Литовской ССР
ТАСС — Телеграфное агентство Советского Союза
УИИЯЛ — Уфимский институт истории, языка и литературы АН СССР
ЧНИИЯЛИЭ — Чувашский Научно-исследовательский институт языка, литературы,
истории и экономики при Совете Министров ЧАССР
ЭЛЬТА — Телеграфное агентство Литвы
ЭТА — Эстонское телеграфное агентство
Город Вильнюс. Набережная р. Нерис (фотохроника ТАСС, № 384420,1958 г.) И
Литовский ландшафт (архив СЭ ИИ Лит. № 2029) 12
Реконструированный в советское время средневековый (XIV в.) замок в горо-
' де Тракай (фото К. Вайнораса, 1964 г.) 13
Племенные группы на территории Литвы в первой половине I тысячелетия
" н. э. (материалы СЭ ИИ Лит.) 15
Проверка новых токарных станков алмазного точения на Вильнюсском
станкостроительном заводе «Комунарис» (фотохроника ЭЛЬТА, № 15888,
1964 г.) 27
На Шяуляйском комбинате сборного крупнопанельного домостроения
(фотохроника ЭЛЬТА, № 15828, 1964 г.) 29
Четвертая технологическая линия цементного завода в Науёй Акмяне
(фотохроника ЭЛЬТА, № 10015) 30
Комбайн «Амфибия» за уборкой тростника для производства
витаминизированной муки. Сконструирован литовскими инженерами и построен на
Вильнюсском заводе «Нерис» (фотохроника ЭЛЬТА, № 16148, 1964 г.) 31
Сельский магазин в дер. Лиепорай Шяуляйского района (фотохроника
ЭЛЬТА, № 6—19) 35
Старинные сельскохозяйственные орудия литовцев:
1 — соха с двумя палицами. Дер. Житмос Эйшишского района (архив
СЭ ИИ Лит.);
2 — борона-плетенка. Дер. Тилтай Эйшишского района (архив СЭ ИИ
Лит.,№ 6503);
3 — каток для обмолота хлеба. Дер. Ужуневежис Паневежского района
(архив СЭ ИИ Лит., № 1971) 39
Уборка кукурузы. Колхоз «Болыпевикас» Каунасского района
(фотохроника ЭЛЬТА, № 7763, 1960 г.) 43
901

Рыбаки Русненского рыболовецкого хозяйства возвращаются с уловом.
Шилутский район (фотохроника ЭЛЬТА, № 4—46) 45
Старинный способ подъема к борти при помощи «лезива». Дер. Марцинко-
нис Варенского района (архив СЭ ИИ Лит., № 15019) 46
Типы старинных ульев:
1 — колода-лежак. Дер. Нямунайтис Алитусскою района (архив СЭ ИИ
Лит., № 9756); 2— сапетка. Дер. Свенцеле Клайподского района (архив
СЭ ИИ Лит., № 8559) 47
Телега («корос»). Утенский район (архив СЭ ИИ Лит., № 11905) 49
Выездные сани («шледалес»). Паневежский район (СЭ ИИ Лит., № 1931) 50
«Ройка». Швенченский район (фототека Историко-этнографического музея
г. Вильнюс, № 2728) " . . 51
Литовский академический театр оперы и балета в г. Вильнюсе (фото К. Вай-
нораса, 1964 г.) 53
Новые жилые дома в Вильнюсе (архив СЭ ИИ Лит.) 55
Город Клайпеда. На переднем плане новое здание городского Дворца
Культуры на ул. Монте (фото М. Д. Флигеля, 1964 г.) 57
Традиционные жилые дома:
1 — жемайтский. Дер. Лейкшкяй Таурагского района (архив СЭ ИИ Лит.,
№ 3265); 2 — аукштайский. Дер. Тилтай Эйшишского района (архив
СЭ ИИ Лит., № 6126); 3 — занеманский. Дер. Шункаряй Шакяйско-
го района (архив СЭ ИИ Лит., № 3016) 58
Планы традиционных жилых домов:
1 — занеманский. Дер. Клуоншкяй Каунасского района (архив СЭ ИИ
Лит., № 49—9); 2 — аукштайтский. Дер. Кляпочай Тракайского
района (архив СЭ ИИ Лит., № 85—21); 3 — жемайтский. Дер. Миль-
виджяй Скуодасского района (архив СЭ ИИ Лит., № 84—14) ... 59
Колхозный поселок. Колхоз им. Черняховского Капсукского района
(фотохроника ЭЛЬТА, № 7240, 1960 г.) 61
Традиционная литовская народная одежда: 1 — дер. Свенцеле Клайпедского
района (архив СЭ ИИ Лит., № 8466); 2 — дер. Сильгионис Алитусского
района (архив СЭ ИИ Лит., № 4698) 65
Одежда пожилых крестьян первой половины XX в. Дер. Мационис Кедай-
няйского района (архив СЭ ИИ Лит., № 2675) 68
Народный праздник в Каунасе (архив СЭ ИИ Лит., № 11204) 69
Продажа гончарных изделий на базаре в г. Утена (архив СЭ ИИ Лит.,
№ 12141) 71
Старинные колыбели: 1 — подвесная. Дер. Милкунай Эйшишского района
(архив СЭ ИИ Лит., №8662); 2 — качалка. Дер. Гейдуконис
Алитусского района (архив СЭ ИИ Лит., № 4740) 75
Комсомольская свадьба рабочих. Проводы молодых в ЗАГС. Г. Григишкес
(архив СЭ ИИ Лит., 1961 г.) 77
В столовой школы-интерната, г. Каунас (фотохроника ЭЛЬТА, № 82—83) 79
Праздник Весны в Вильнюсе. Шествие молодежи (СЭ ИИ Лит., № 8699) 83
Карнавал на Празднике урожая. Молодые колхозники Аникшчяйского
района (архив СЭ ИИ Лит., № 11287) 84
Один из внутренних двориков центрального здания Вильнюсского
государственного университета им. В. Капсукаса (архив СЭ ИИ Лит.) ... 87
«Рыбаки у озера». Художник А. Жмуйдзинавичюс (фотохроника ЭЛЬТА) 92—93
Образцы литовского народного прикладного искусства: кожаная шкатулка
с янтарными бусами (фото М. Д. Флигеля, 1964 г.) 92—93
Образцы народных тканей: 1 — покрывало. Дер. Мальденяй Шилутского
района (архив СЭ ИИ Лит., № 6896); 2 — покрывало. Дер. Кампишкяй
Каунасского района (архив СЭ ИИ Лит., № 1470); 3 — покрывало.
Дер. Рузгай Мажейкяйского района (архив СЭ ИИ Лит. № 7028);
4 — полотенца. Дер. Валянай Алитусского района (архив
Историко-этнографического музея, г. Вильнюс, № 11819) 94
Народная скульптура «Палангес Юзе». Автор П. Каленца (фонды
Вильнюсского гос. художественного музея, № 190) 95
«Мать». Памятник жертвам сожженной гитлеровцами дер. Пирчюпис
Варенского района. Скульптор Г. Якубонис (архив СЭ ИИ Лит., № 14729) 97
Литовский витраж «Мир земле и космосу». Авторы К. Моркунас и А. Стош-
кус (архив ИЭ ИИ Лит.) 98
Витраж. Эгле — королева ужей. Художник А. Гарбаускас (фото С. Будриса,
СЭ ИИ Лит., 1957 г.) 100—101
Ансамбль литовских народных инструментов «рагай» (фото И. Фишериса,
СЭ ИИ Лит., 1964 г.) ; . . . . 100—101
Выступление коллектива художественной самодеятельности Вильнюсского
клуба профсоюзов (архив СЭ ИИ Лит., № 11247) 107
Культурно-исторические области Латвии и распространение диалектов
латышского языка (материалы СЭ ИИ Латв.) 111
902

Вид правобережной части Риги со стороны Даугавы (материалы Латгос-
издата, 1960 г.) ИЗ
Новый конвейер по монтажу радиол «Латвия» в радиоцехе завода «ВЭФ»,
Рига (фотохроника ЛТА, № 13860, 1961 г.) 117
Сборка стиральных машин на заводе «РЭЗ» (фотохроника ЛТА, № 13067,
1964 г.) 119
Фрезерный станок в тележно-механическом цехе Рижского
вагоностроительного завода (фотохроника ЛТА, № 12721, 1964 г.) 121
Земледельческие орудия латышей конца XVIII — первой половины XIX в.:
1 — соха, распространенная в северной части Латвии (фонды МИ Латв.,
отд. этнографии, дело № 1874); 2 — борона-суковатка (фонды МИ
Латв., № 27591); 3 — коса (фондыМИ Латв., № 24091); 4 — коса (архив
СЭ ИИ Латв., № Ε 4—1639); 5 — полукоса с граблями (архив СЭ ИИ
Латв., № Ε 13—132) 129
Механизированная уборка сахарной свеклы в колхозе «Гайсми» Добелского
района (фотохроника ЛТА, № 16697, 1964 г.) 135
Работа на льнокомбайне в колхозе им. Калинина Краславского района,
(фотохроника ЛТА, № 10790, 1959 г.) 137
Сушка сетей у озера. Латгалия (архив СЭ ИИ Лат., 1926 г.) 139
Рыболовецкие суда готовятся к выходу в Атлантику из Рижского порта
(фотохроника ЛТА, № 10453, 1959 г.) 141
Керамист Илона Удрис за работой (фотохроника ЛТА, № 12993, 1961 г.) 147
Транспортные средства в 80-е годы XVIII в.: 1 — телега для перевозки
грузов; 2 — крестьянская повозка (1—2 — J. Chr. Brotze. Sammlung ver-
schiedener lieflandischer Monumente.., Bd. Ill, S. 59. Рукопись в
Фундаментальной библиотеке АН Латв.ССР) 149
Крестьянские сани из Видземе 80-е годы XVIII в. (J. Chr. Brotze. Sammlung
verschiedener lieflandischer Monumente.., Bd. Ill, S. 77. Рукопись) . . 149
Новый железнодорожный вокзал в Риге (ЛТА, № 112463, 1960 г.) . . . . 151
Жилые дома латышских крестьян второй половины XIX в.: 1 — жилой
дом латгальского крестьянина. Лудзенский уезд (фототека МИ Латв.,
№ 4627); 2 — жилой дом зажиточного курземского крестьянина. Лие-
пайский уезд (фототека МИ Латв., № 128447) 154
Жилые дома латышских крестьян второй половины XIX в.: 1 — жилой дом
видземского крестьянина. Мадонский район (фототека МИ Латв.,
№ 11055); 2 — жилая рига видземского крестьянина. Валкский район
(архив СЭ ИИ Латв., № Ε 13—5320) 155
Строительство новых жилых домов в Алсвикском сельсовете Валкского
района (фотохроника ЛТА, № 10700, 1959 г.) 157
Жилая комната в квартире рыбака. Рыболовецкая артель «Сарканайс ка-
рогс» Лиепайского района (архив СЭ ИИ Латв., 1961 г.) 159
Комплекс новых жилых зданий «Агенскалнсские сосны». Рига (фотохроника
ЛТА, № 13062, 1960 г.) 162—163
Латышский мужской костюм конца XVIII в. (по J. Chr. Brotze. Sammlung
verschiedener lieflandischer Monumente.., Bd. Ill) 165
Латышский женский костюм первой половины XIX в. (архив СЭ ИИ Латв.) 168—169
Регистрация брака в поселке Кокнесе (архив СЭ ИИ Латв., № Ε 21—947
1961 г.) 177
Поздравление «юбиляров» на Празднике детства в поселке Кокнесе (архив
СЭ ИИ Латв., 1961 г.) 179
В школьном саду. Рига (фотохроника ЛТА, № 13374, 1961 г.) 183
Изделия учащихся Рижского училища прикладного искусства (СЭ ИИ
Латв., 1959 г.) 186—187
Надгробный памятник Райнису в Риге. Скульптор Карл Земдега
(фотохроника ЛТА, № 6759) 186—187
Скульптор Мара Виюп за работой над памятником жертвам фашизма для
кладбища в г. Валмиере (фотохроника ЛТА, № 11633, 1960 г.) . . . . 189
Изделия латышского народного искусства XIX в. (фонды МИ Латв.,
№ 24717, № 160890, № 12100, № 11144, № 1580) 191
Второй республиканский слет мужских хоров в Добеле (фотохроника ЛТА,
1959 г.) 194
* «Народная песня». Матовый узор на стекле. Художник К. Фрейман. (СЭ
ИИ Латв.) 199
Лодка для лова кильки (фототека ГМЭ Эст., № 471: 42, 1927 г.) . . . . 203
Летняя кухня из лодок. Дер. Коштрыг (фототека ГМЭ Эст., № 1050: 8,
1943 г.) 204
Группа ливских девушек и женщин в национальных костюмах (фототека
ГМЭ Эст., № 827:72, 1934 г.) 205
Старый ливский дом. Дер. Ийра (фототека ГМЭ Эст., № 476: 24, 1928 г.) 206
Печь для копчения рыбы (фототека ГМЭ Эст., № 475: 27, 1928 г.) . . . . 206
Резной стул. Дер. Коштрыг (фототека ГЭМ Эст., № 1050: 50) 207
903

Распространение эстонских диалектов и районы компактного расселения
русских и шведов (середина XIX в.) (материалы Сектора археологии и
этнографии Института истории АН ЭССР) 211
Вид Таллина с Вышгорода (фотохроника ТАСС, № 453875, 1960 г.) . . . . 219
Прибалтийская ГРЭС (фотохроника ЭТА, № 42582) 223
Новые образцы мебели для спальни мебельной фабрики «Стандарт» в
Таллине (фотохроника ЭТА, № 41872) 225
Город Кохтла-Ярве. Сланцевый комбинат (фотохроника ЭТА, № 43164) 226
Старинные эстонские земледельческие орудия: 1 — сааремааское рало (архив
ГМЭ Эст.,этн. рис. № 179: 2); 2 — североэстонская соха с «журавлями»
(архив ГМЭ Эст., этн. рис. 179: 4); 3 — коленчатая борона (архив ГМЭ
Эст., этн. рис. 179—6); 4 — серпы восточно эстонский (слева) и западно-
эстонский (фонды ГМЭ Эст., № 18161 Виру-Яагупи: № д 290: 172
Ямая); 5—8 — способы привязки била к рукоятке цепа (фонды ГМЭ
Эст., № А 564: 2027 Пилиствере; № А 291:423; № 19361 Рынгу;
№ А 277:2 Мярьямаа) 229
Старые приемы сельскохозяйственной техники: 1 — пахота ралом на
острове Муху (фототека ГМЭ Эст., № 608: 69, 1931 г.); 2 — закладка снопов
на колосники в риге. 1932 г. (фототека ГМЭ Эст., № 633: 38) .... 233
Механизация сельского хозяйства Эстонии: 1 — первый трактор на
колхозном поле острова Кихну (архив ЭТА); 2 — передвижной доильный
агрегат на пастбище. Колхоз «Юхисйыуд» Пайдеского района (фотохроника
ТАСС, № 491881, 1961 г.); 3 — свинарник колхоза им. В. И. Ленина
Раплаского района (архив ЭТА) и 237
Новое здание межколхозного дома отдыха в Нарва-Йыэсуу (фотохроника
ЭТА, № 42939) 239
Типы применяемых до настоящего времени рыболовных крючков: 1 —
парная удочка для ловли трески (фонды ГМЭ Эст., № 12497); 2 — мно-
гозубый крючок для налима (фонды ГМЭ Эст., № А 361:5); 3 —«си-,
кушка» (фонды ГМЭ Эст., № 14658) 241
Старая крестьянская кузница. Внутренний вид. Дер. Липа, Раплаского
р-на (архив ИЭ, Прибалтийская экспедиция, Эстонский отряд, 1960 г.) 247
Типы традиционных эстонских средств передвижения: 1 — линейка «тро-
ска». Район Выру (фототека ГМЭ Эст., № 18: 43); 2 — сани. Остров
Сааремаа (архив ИЭ, Прибалтийская экспедиция, Эстонский отряд,
1958 г.) 250
Строительство парусника на острове Сааремаа (фототека ГМЭ Эст.,№ 214—
312, 1913 г.) 251
Около магазина в рабочем поселке Кохила (архив ИЭ, Прибалтийская
экспедиция, Эстонский отряд, 1961 г.) 253
Современный квартал в гор. JBupy (фотохроника ЭТА) 261
Вид кучевой деревни. Дер. Йыйсте. Остров Сааремаа (фототека ГМЭ Эст.,
№ 1150: 1, 1936 г.) 262
Вид южно эстонского крестьянского двора. Дер. Мяэ-Кыо Выруского
района (фототека ГЭМ Эст., №, 1214—661, 1953 г.) 263
Курная жилая рига. Тартумаский уезд (фототека ГМЭ Эст., № 633: 25,
1932 г.) 265
План жилой риги с развитой каморной частью. Северная часть Эстонии
(архив ГМЭ Эст., этн. рис. № 211: 43) 267
Современные дома колхозников. Колхоз «9 Мая» Пайдеского района
(фотохроника ЭТА, № 39958) 269
Интерьер жилой комнаты колхозника (архив ИЭ, Прибалтийская
экспедиция, Эстонский отряд, 1961 г.) 270
Кухня в современном доме колхозника (архив ИЭ, Прибалтийская
экспедиция, Эстонский отряд, Раплаский район, 1961 г.) 271
Покрой женской одежды XIX в.: 1—3 — рубахи (приходы Халлисте, Пёй-
де-Яани, Тарвасту) (фонды ГМЭ Эст., № 1935; № А 291: 268; А6095);
4—6 несшитая поясная одежда и юбки (приходы Халлисте, Карья, Ямая)
(фонды ГМЭ Эст., № 1790; № 291: 293; № А358—27); 7—9 — кафтаны
«пикк-кууб» (приходы Халлисте, Симуна, Пайсту) (фонды ГМЭ Эст.,
№ 1766; № А291: 438; № А509: 2181) 273
Женщина и девушка в народной одежде. Северная часть Эстонии (по
картине А. Пецольда. Середина XIX в., фототека ГМЭ Эст.) 275
Супружеская пара в народной одежде. Мустьяла. Остров Сааремаа
(фототека ГМЭ' Эст., № 187: 57, 1895 г.) 276
Свадьба в Западной Эстонии. По акварели Ф. Юкскюлла. Начало XIX в.
(архив ГМЭ Эст., этн. рис. № 87: 4) 280—281
Шествие участников Летних дней молодежи (Праздник совершеннолетия)
в г. Вильянди (фотохроника ЭТА, № 41204) 286
Урок домоводства в средней школе Таллина (архив ЭТА) 287
Образцы современного эстонского рукоделия (архив ЭТА) 289
904

Пивные кружки (западная часть Эстонии) (фототека ГМЭ Эст., № 9543) 290
Художники-прикладники обсуждают новые эскизы кожаных альбомных
крышек. Г. Тарту (фотохроника ЭТА, № 40821) 291
Ковер М. Адамсон «Калевипоэг плывет на край земли» (архив ЭТА) . . . 293
Сказительница Анна Вабарна (в центре слева) и сетуский женский хор.
Пыльваский район (фотохроника ЭТА, № 40—752) 299
Певческий хор (Ямал, остров Сааремаа). Женщины в местных народных
костюмах (фототека ГМЭ Эст., № 527: 20, 1900 г.) 300
Шествие участников Дня песни в пос. Лихула (западная Эстония)
(фототека ГМЭ Эст. № 527—20,1960 г.) 301
Духовой оркестр школьников. С. Торма Йыгеваского района (фотохроника
ЭТА, № 40970) 302
Сцена из оперы В. Каппа «Лембиту». Постановка театра «Эстония»
(фотохроника ЭТА, № 43036) 307
Дер. Куровицы (ижора). Вид с р. Луги. Кингиссепский район,
Ленинградская обл. (архив ИЭ, Прибалтийская экспедиция, Эстонский отряд,
1961 г.) 313
Рыбацкие лодки. Дер. Логи (ижора), Кингиссепский район, Ленинградская
обл. (фототека ГМЭ, № 4544: 27, 1926 г.) 315
Современный ижорский дом в дер. Волково. Кингиссепский район,
Ленинградская обл. (архив ИЭ, Прибалтийская экспедиция, Эстонский отряд,
1961 г.) 319
Печь в ижорском доме. Дер. Андреевщина, Кингиссепский район,
Ленинградская обл. (архив ИЭ, Прибалтийская экспедиция, Эстонский отряд,
1957 г.) 320
Ижорская баня. Дер. Волково, Кингиссепский район, Ленинградская обл.
(архив ИЭ, Прибалтийская экспедиция, Эстонский отряд, 1961 г.) . . . 321
Женская водская одежда конца XIX — начала XX в. Вид спереди и сбоку
(фототека ГМЭ Эст., № Ю09: 381; № 1009: 382) 323
У острова Валаама (фотохроника ТАСС, № 455999, 1959 г.) 331
Город Петрозаводск. Улица им. Я. М. Свердлова (фотохроника ТАСС,
№ 489264, 1961 г.) 333
За ткацким станком. С. Сельга Медвежьегорского района (архив ИЭ,
Комплексная экспедиция, Карельский отряд, 1961 г.) 339
Механизированные лесные работы в Паданском леспромхозе
Медвежьегорского района: 1 — трелевочный трактор; 2 — использование электропилы
на лесозаготовках (1—2 — архив ИЭ, Комплексная экспедиция,
Карельский отряд, 1960 г.) 341
Группа доярок фермы. С. Сельга Медвежьегорского района (архив ИЭ,
Комплексная экспедиция, Карельский отряд, 1961 г.) 343
В кафе «Весна». Петрозаводск (фотохроника ТАСС, № 533017, 1962 г.) 345
Южнокарельский дом-двор: 1 — боковой фасад дома; 2 — разрез. Дер.
Лумбила Прионежского района (1—2 архив ИЭ, Комплексная
экспедиция, Карельский отряд, 1960 г.) 347
Карельские печи: 1 — южнокарельская печь с голбцом. Дер.
Петров-Наволок Медвежьегорского района; 2 — печь с низким голбцом. Дер. Кок-
койла Прионежского района; 3 — северо-западный тип печи с угловым
камельком. Дер. Оланга Кемского района (1—3 — архив ИЭ,
Комплексная экспедиция, Карельский отряд, 1960 г.) 349
Женская одежда карелов: 1 — рубаха «рятчина». Прионежский район;
2—сарафан. Кемский район; 3—сарафан «кошто». Кемский район; 4—
юбка. Прионежский район (1—4 — архив ИЭ, Комплексная
экспедиция, Карельский отряд, 1960 г.) 351
Полихромная роспись карельских прялок. Медвежьегорский район (рис.
с натуры М. Санникова, архив ИЭ, Комплексная экспедиция,
Карельский отряд, 1960 г.) 352—353
Обувь карелов Кемского района: 1 — кенькя; 2 — тешю; 3 — поршень
(1—3 — архив ИЭ, Комплексная экспедиция, Карельский отряд,
1960 г.) 353
Государственный ансамбль Карельской АССР «Кантеле» (фотохроника
ТАСС, № 465343, 1960 г.) 360
Сцена из балета Г. Синисало «Сампо» в постановке Государственного
музыкального театра КАССР (фотохроника ТАСС, № 418261, 1959 г.) . . . 361
Соха. Дер. Пондала Бабаевского района Вологодской обл. (архив ПИИЯЛ,
материалы В. Пименова, 1960 г.) 365
Жилище вепсов: 1 — передний фасад избы; 2 — план дома. Дер. Попдала
Бабаевского района Вологодской обл. (1—2 — архив ПИИЯЛ,
материалы В. Пименова, 1960 г.) 368
Клеть с крышей на «курицах». Дер. Азмозеро Лодейнопольского района
Ленинградской обл. (архив ПИИЯЛ, материалы В. Пименова,
1960 г.) 369
58 Народы Европейской части СССР, II
905

Современный и старинный транспорт у вепсов. Дер. Озёра Лодейнопольского
района Ленинградской обл. (архив ПИИЯЛ, материалы В. Пименова,
1960 г.) 370
Одежда вепсов: 1—3 — женские рубахи; 4 — юбка; 5 — кофта-казачок;
6 — сарафан; 7—8 — мужские рубахи; 9 — штаны (1—9 — архив
ПИИЯЛ, материалы В. Пименова, 1960—1961 гг.) 371
Репетиция в клубе. Село Ладва Лодейнопольского района Ленинградской
обл. (архив ПИИЯЛ, материалы В. Пименова, 1961 г.) 374
Сказочник А. А. Матвеев из дер. Пондала, Бабаевского района Вологодской
обл. (архив ПИИЯЛ, материалы В. Пименова, 1961 г.) 375
На одной из улиц поселка Ловозеро Мурманской обл. (фототека АПН
№ 97977, 1963 г.) 379
Гонка оленьих упряжек на приз Праздника Севера. Ловозерский район
Мурманской обл. (фотохроника ТАСС, № 230092, 1954 г.) 385
Вежа. Мурманская обл., Ловозеро (фототека ГМЭ, № 6073: 64, 1935 г.) 387
В веже. Мурманская обл. Сейд-озеро (фототека ГМЭ, № 6073:68, 1935 г.) 387
Саамский амбар. Ловозеро (фототека ГМЭ, № 6073: 48, 1935 г.) 388
Лопарская семья. Мурманская обл. (фототека ГМЭ, № 5713: 24, 1921 г.) 389
В продовольственном магазине поселка Ловозеро (фотохроника ТАСС,
№ 533053, 1962 г.) 391
Около универмага в поселке Ловозеро (фотохроника ТАСС, № 325857,
1957 г.) 392
В детских яслях оленеводческого колхоза «Тундра», Мурманская обл.,
(фототека АПН, № 147219, 1963 г.) 393
Лопарское кладбище. Иоканьга, Мурманская обл. (фототека ГМЭ, № 5738:926) 394
В книжном магазине поселка Ловозеро Мурманской обл. (фототека АПН,
№ 97979, 1963 г.) 396
Вечером в чуме за шахматной доской. Колхоз «Тундра» Мурманской обл.
(фототека АПН, № 97412, 1963 г .) 396
Маленькие саами. Колхоз «Тундра» Мурманской обл., поселок Ловозеро
(фототека АПН, № 97978, 1963 г.) 397
Сплав древесины по реке Сысоле (фотохроника ТАСС, № 485164, 1961 г.) 400
Отгрузка стандартных домов с сыктывкарских лесозаводов (фотохроника ТАСС,
№ 406437, 1959 г.) 408
Первая шахта Яренского нефтешахтного управления Ухтокомбината
(фотохроника ТАСС, № 404726, 1959 г.) 408
В Ухтинском горном техникуме (фотохроника ТАСС, № 403353, 1959 г.) 409
Сдача урожая овощей в колхозе. С. Лозым. Сыктывдинский район
(архив ИЭ, Комплексная экспедиция, Поволжский отряд, 1961 г.) 410
В телятнике совхоза «Ухта» (фототека ВДНХ, № 118683, 1956 г.) . . . . 411
Пастух-оленевод колхоза «Заветы Ильича». Ижмо-Цилемский район
(фотохроника ТАСС, № 537758, 1963 г.) 412
Охотник идет к капкану за куницей. Ижмо-Цилемский район (фототека
ВДНХ № 49262, 1952 г.) 414
Охотник из колхоза им. Куйбышева. Интинский район (фотохроника ТАСС,
№ 291858, 1955 г.) 415
Охотничье снаряжение: 1 — охотничьи нарты —«норт»; 2 — копье —«кой-
бедь» (1—2 — архив ИЭ, Коми-Печерская экспедиция, 1950 г.) . ... 416
Образцы расписной утвари коми. Ижмо-Цилемский район: 1 — рубель;
2 — деревянная солонка; 3 — «куд» — лубяная коробка (1 —3 — рис. с
натуры В. В. Бокина, архив ИЭ, Коми-печерская экспедиция,
1950 г.) 416-417
Сани коми-ижемцев: 1 — «кора додь»; 2 —«кбшбва» (1—2 — архив ИЭ,
Коми-Печерская экспедиция, 1950 г.) 419
Город Сыктывкар. На Советской улице (фотохроника ТАСС, № 168812,
1963 г.) 420
Город Сыктывкар. Республиканская библиотека (архив ИЭ, комплексная
экспедиция, Поволжский отряд, 1961 г.) 421
Яхты на р. Воркуте (фотохроника ТАСС, № 384419, 1961 г.) 423
Жилые дома шахтеров в г. Инте (фотохроника ТАСС, № 276135, 1955 г.) 425
Традиционное жилище коми. Село Нёбдин Усть-Куломского района: 1 —
внешний вид; 2 — внутренняя планировка (1—2 — архив ИЭ,
Комплексная'экспедиция, Поволжский отряд, 1961 г.) 426
Наиболее распространенный тип дома коми в настоящее время. Удорский
район (архив ИЭ, Комплексная экспедиция, Поволжский отряд, 1961 г.) 427
В детском саду Палаузского леспромхоза (фотохроника ТАСС, № 400656,
1959 г.) 434
Город Воркута. Дворец культуры шахтеров (фотохроника ТАСС, № 489709,
1961 г.) 435
Сцена из балета «Яг морт». Республиканский музыкально-драматический
театр. Город Сыктывкар (фотохроника ТАСС, № 491842, 1961 г.) . . . 441
906

На Каме (фотохроника ТАСС, № 485702, 1961 г.) 444
Старинное пахотное орудие сабан. Дер. Федотово Юсьвинского района
(архив ИЭ, Коми-Пермяцкая экспедиция, 1948 г.) 449
Распространенный тип лодки-осиновки. Дер. Федотово Юсьвинского
района (архив ИЭ, Коми-Пермяцкая экспедиция, 1948 г.) 455
Город Кудымкар. Улица Советов (фотохроника ТАСС, № 168812, 1951 г.) 456
Современный жилой дом с пристроенным закрытым двором. Дер. Демино
Кудымкарского района (архив ИЭ, Комплексная экспедиция,
Поволжский отряд, 1961 г.) 458
Старый дом и двор (двурядная связь). Дер. Демино Кудымкарского района
(архив ИЭ, Комплексная экспедиция, Поволжский отряд, 1961 г.) . . . 459
Узорчатые пояса коми-пермяков (рис. с натуры В. В. Бокина, архив ИЭ,
Коми-Пермяцкая экспедиция, 1948 г.) 460—461
Коми-пермячки в старинных костюмах и головных уборах «самшура». Село
Коса Гайнского района. Начало XX в. (фототека ГМЭ) 461
«Посиделки» — инсценировка коллектива художественной самодеятельности.
Дер. Тебеньково Кудымкарского района (архив Окружного
краеведческого музея им. П. И. Субботина-Пермяка, г. Кудымкар, 1959 г.) 469
Пейзаж в Удмуртской АССР (фотохроника ТАСС, № 375875, 1958 г.) . . . 476—477
Сабан — старинное пахотное орудие (архив ИЭ, Комплексная экспедиция,
Поволжский отряд, 1961 г.) 482
Подборка валков ржи. Колхоз им. Кирова Ижевского района (фотохроника
ТАСС, № 489967, 1961 г.) 484
Уборка льна льнотеребилкой и разборка льна в бабки. Колхоз «Россия».
Глазовский район (фототека ВДНХ, № 116441, 1956 г.) 485
Ижевский машиностроительный завод. Сборка мотоциклов на главном
конвейере (фотохроника ТАСС, № 518862, 1962 г.) 487
В ковровом цехе. Г. Ижевск (фотохроника ТАСС, № 422241, 1959 г.) . . . 488
Способ ношения колыбели «кокы» удмуртками в прошлом. Село Нижние
Юри Ижевского района (архив ИЭ, Комплексная экспедиция,
Поволжский отряд, 1961 г.) 490
Дом колхозника в с. Нижние Юри. Ижевский район (архив ИЭ,
Комплексная экспедиция, Поволжский отряд, 1961 г.) 491
Город Ижевск. Улица Горького (фотохроника ТАСС, № 456793, 1960 г.) 493
Девушки удмуртки и замужняя женщина (в середине) в старинных
праздничных нарядах. Село Карлыган Марийской АССР (фототека ГМЭ),
1925 г 497
На улице села Бобья-Уча в выходной день (фотохроника ТАСС, № 276345,
1955 г.) 498
Игра детей на воздухе в Азинском детском саду (фототека ВДНХ,
№ 116482, 1956 г.) 503
Сцена из балета «Италмас». Удмуртский музыкальный театр (фотохроника
ТАСС, № 499873, 1961 г.) 508
Коллектив художественной самодеятельности колхоза «Южная Пурга»
Ижевский район (архив Окружного краеведческого музея им. П. И.
Субботина-Пермяка, г. Кудымкар, 1959 г.) 508
Марийский овин «марла агун». Царевококшайский уезд Казанской губ.
(фототека ГМЭ, № 1086: 98, 1905 г.) 515
Жилые дома колхозников. Звениговский район (фототека ВДНХ,
№ 141850, 1959 г.) 516
Проверка спелости ржи. Колхоз «Партизан», Мари-Турекский район
(фототека ГМЭ, № 6587: 21, 1953 г.) 517
В корзинно-мебельной мастерской промартели с. Носе ли Горномарийского
района (фототека ГМЭ, № 5421:33, 1932 г.) 520
На заводе электрических приборов в г. Йошкар-Оле (фотохроника ТАСС,
№ 416371, 1959 г.) 522
В поселке лесорубов Юринского леспромхоза (фототека ГМЭ, № 6587) 523
Город Йошкар-Ола. Советская улица (фототека ГМЭ, № 6587: 87) ... . 529
Замужняя марийка в праздничном костюме и головном уборе «сорока».
Иранский уезд Вятской губ. Начало XX в. (фототека ГМЭ, № 1086: 4) 530
Горная марийка в праздничном наряде. Козьмодемьянский уезд Казанской
губ. Начало XX в. (фототека ГМЭ, № 527: 198) 531
Гулянье колхозной молодежи. Звениговский район (фототека ВДНХ,
№ 32964, 1951 г.) 533
Занятия на кафедре лесных культур Поволжского лесотехнического
института. Йошкар-Ола (фототека ВДНХ, № 91475, 1955 г.) 541
Вышивальщицы артели «Труженица» (фотохроника ТАСС, № 457858,
1960 г.) 543
Выступление марийского ансамбля гусляров в Казани на смотре
национальной музыки народов Поволжья в Сибири (фотохроника ТАСС,
№ 362255, 1958 г.) 545
907
58*

Г. Μ. Пушкин, заслуженный артист Марийской АССР, играет на пузыре —
старинном народном музыкальном инструменте (фотохроника ТАСС,
№ 436059, 1960 г.) 546
Центр Мордовской АССР — Саранск. Около Дома Советов МАССР (архив
ИЭ, Мордовская экспедиция, 1962 г.) 549
Тип сохи, распространенный в прошлом у мордвы (архив ИЭ, Мордовская
экспедиция, 1958 г.) 557
Сев яровых. Колхоз «Светлый путь» Ковылкинского района (фотохроника
ТАСС, № 442665, 1960 г.) 560
Доярки изучают доильный аппарат. Темниковский район (фототека ВДНХ,
№ 131593, 1958 г.) 561
Мордовский ткацкий стан. Ковылкинский район (архив ИЭ, Мордовская
экспедиция, 1959 г.) 563
В цехе полупроводников завода «Электровыпрямитель» в Саранске
(фотохроника ТАСС, № 485093, 1961 г.) 565
Город Саранск. Советская улица (фотохроника ТАСС, № 453259, 1960 г.) 569
Внутренний вид старой избы мордвы-мокши с южнорусской планировкой.
Село Алькино Ковылкинского района (архив ИЭ, Комплексная
экспедиция, Поволжский отряд, 1961 г.) 571
Внешний вид эрзянской избы. Село Мордовское Давыдово, Рузаевского
района (архив ИЭ, Мордовская экспедиция, 1959 г.) 573
Современный дом мордвы-мокши. Село Подгорное Конаково Темниковского
района (архив ИЭ, Мордовская экспедиция, 1959 г.) 575
Мокшанки возвращаются с сенокоса. Село Волгапино Ковылкинского
района (архив ИЭ, Мордовская экспедиция, 1959 г.) 579
-Мокшанки в современной народной одежде. Село Подгорное Конаково
Темниковского района (фото В. Н. Белицер, архив ИЭ, Мордовская
экспедиция, 1959 г.) 580—581
«Дулагай». Мордва-эрзя (Краеведческий музей г. Уфа, БАССР, рис. Л. М.
Родионова) 580—581
В детской поликлинике. Саранск (фотохроника ТАСС, № 365371, 1958 г.) 585
Выступление эрзянского хора. На переднем плане народная сказительница
Ф. И. Беззубова (фотохроника ТАСС) 591
Резные украшения эрзянского дома: 1 — резьба на фронтоне; накладная и
пропиловочная резьба; 2, 3—6 — глухая резьба; 4 — 5 — детали
резного орнамента (1—6 — архив ИЭ, Мордовская экспедиция, 1958 г.) 593
Скульптор С. Д. Эрьзя в своей мастерской (фотохроника ТАСС, № 229932,
1954 г.) 595
В Инсарской музыкальной школе (фотохроника ТАСС, № 395471, 1959 г.) 596
Сквер на берегу Волги в Чебоксарах (фотохроника ТАСС, № 302767,
1956 г.) , 601
Доставка зерна, заработанного семьей колхозника. Колхоз «Гвардеец»,
Батырского района (фототека ВДНХ, № 115174, 1956 г.) 603
В новом корпусе электроаппаратного завода в Чебоксарах (фотохроника
ТАСС № 538058, 1963 г.) 605
Современные сельские жилища чувашей: 1 — с. Батырево; 2 — с. Яльчики
(i_2 _ архив ЧНИИЯЛИЭ, 1959 г.) 609
Интерьер дома колхозника. Колхоз «Гвардеец» Батыревского района
(фототека ВДНХ, N° 115156, 1956 г.) 610
В магазине самообслуживания. Колхоз «Гвардеец» Батыревского района.
(фотохроника ТАСС, № 538927, 1963 г.) 611
Колхозная столовая в с. Батырево (архив ЧНИИЯЛИЭ, 1959 г.) 613
Город Чебоксары. Советская площадь (фотохроника ТАСС, № 538103,
1963 г.) 614
Чувашка (вирьялка). в национальной одежде. Дер. Яманаки Цивильского
района (архив ЧНИИЯЛИЭ, 1959 г.) „·■„·· 617
Велогонка. Республиканский спортивный праздник. Канашский район
(фотохроника ТАСС, № 410516, 1959 г.) 623
Дом культуры в с. Моргауши (архив ЧНИИЯЛИЭ, 1959 г.) 625
Нижне-Кибексинская сельская библиотека (фототека ВДНХ, № 123467,
1957 г.) 626
Льноводы колхоза «Победа» на отдыхе. Ибресинский район (фотохроника
ТАСС, № 413339, 1959 г.) 627
Вышивальщицы мастерской «Паха-Тере» (фотохроника ТАСС, № 423876,
1959 г.) , 630
Наволочка, вышитая чувашскими мастерицами (фототека ГМЭ) 631
Герой Советского Союза летчик-космонавт А. Г. Николаев (фотохроника
ТАСС, № 522491, 1962 г.) 632
Город Казань. Набережная р. Волги (фотохроника ТАСС, № 451331,
1960 г.) 635
Казанский кремль (фототека АПН, № А 12699, 1961 г.) 637
908

Казанский государственный университет им. В. И. Ульянова-Ленина — один
из старейших вузов нашей страны (фотохроника ТАСС, № 479845,1961 г). 643
Сбор газовых плит на казанском заводе «Газоаппарат» (фотохроника ТАСС,
№ 408686, 1959 г.) 645
На трассе строительства нефтепровода «Дружба» (фотохроника ТАСС,
№ 517869, 1962 г.) 648
Планы старинных традиционных домов татарского крестьянства: 1 ж 1а —
четырехстенки бедняка и середняка; 2 — пятистенок зажиточного
крестьянина; 3 — шести стенок зажиточного крестьянина; 4 —
кулацкий двухэтажный дом; Л — черная изба; Б — чистая изба; В — жилая
чистая половина; Г — кладовая; Д — комната для старух; а —
хозяйственные сени; а\ — чистые сени; б — нары; в — уборная; г — чулан;
д — комната для омовений; е — лестница на чердак; ж — лестница на
верхний этаж; з — навес над входной дверью (1 и la —Н. И. Воробьев.
Казанские татары. Казань, 1953, стр. 159; 2—3— там же, стр. 160; 4—
там же, стр. 161) 651
Сельский дом, построенный в 1957 г. Село Балтасы Арского района
(фототека ГМЭ) 653
Современный татарский дом с резными украшениями. Дер. Качелино
Арского района (фототека ГМЭ) 655
Полихромная раскраска татарского дома: 1 — дер. Большая Берьзя Тукаев-
ского района. Вторая половина XIX в.; 2 — современный татарский
дом. Дер. Юртыш Дубьязского района (2—2 — рис. Ф. X. Валеева,
КИИЯЛ, материалы Ф. X. Валеева) 656—657
Изделия из кожи с аппликацией: 1 — татарская кожаная подушка 30—40-е
годы XX в.; 2 — женский«ичег». Конец XIX в.; 3 — современная узорная
обувь (1—3 — рис. Ф. X. Валеева, КИИЯЛ, материалы Ф. X. Валеева) 656—657
Старинная женская одежда: 1 — камзол; 2 — платье; 3 — шаровары
(1— Н. И. Воробьев. Казанские татары. Казань, 1953, стр. 238; 2 — там
же, стр. 247; 3 — то же, стр. 226) 659
Татарка в современной рабочей одежде. Чистопольский район (архив
КИИЯЛ) 661
В детских яслях Заинской ГРЭС (фотохроника ТАСС, № 486378, 1958 г.) 668
Юные натуралисты собирают пух с кроликов. Средняя школа. Пестречин-
ский район (фототека ВДНХ, № 141856, 1959 г.) 669
В отделе «Для самых маленьких» книжного магазина в г. Казани
(фотохроника ТАСС, № 527500, 1962 г.) 671
Клуб нефтяников им. Маяковского в г. Лениногорске (фотохроника ТАСС,
№ 277410, 1955 г.) 672
В доме отдыха сельхозартели «Путь к коммунизму» Зеленодольского
района (фотохроника ТАСС, № 510638, 1962 г.) 672
Татарский народный праздник «сабантуй». Бой мешками на бревне
(фотохроника ТАСС, № 411467, 1959 г.) 673
Самодеятельный ансамбль народного танца на репетиции. Дворец культуры
Ленинского района г. Казани (фотохроника ТАСС, № 464994, 1960 г.) 676
Сцена из оперы «Алтын чеч» в театре оперы и балета. Г. Казань
(фотохроника ТАСС, № 314942, 1956 г.) 677
Герой Советского Союза поэт Муса Джалиль (фотохроника ТАСС, № 289289,
1956 г.) 678
Город Казань. Государственный театр оперы и балета им. М. Джалиля на
площади Свободы (фотохроника ТАСС, № 314751, 1956 г.) 679
Нефтехимический комбинат в г. Салавате (ред. газеты «Советская
Башкирия») 683
Образцы орнамента западных башкир: 1 — безворсовые ковры («палас»);
2 — тканые полотенца (фототека УИИЯЛ) 704—705
Уборка хлебов в колхозе «Октябрь» Кармаскалинского района
(фотохроника ТАСС, № 458733, 1960 г.) 695
Электрострижка овец в колхозе им. Попова Бирского района (фототека
ВДНХ, № 98125, 1956 г.) 696
Доение кобылиц в колхозе им. В. И. Ленина Баймакского района (фототека
УИИЯЛ, № 43—58, 1954 г.) 697
На колхозной пасеке. Уфимский район (фототека УИИЯЛ, № 22—61) . . . 698
На летовке. Юго-восточные районы Башкирии (фототека Музея этнографии,
г. Будапешт, № 11202, 1909 г.) 707
Внутренний вид юрты. Юго-восточные районы Башкирии (фототека Музея
этнографии, г. Будапешт, № 11214, 1909 г.) 709
Типы современных домов колхозников башкир: 1— дер. Вандыш Янауль-
ского района; 2 — дер. Ямады Янаульского района; 3 — дер. Старо- »
Кулево Уфимского района (2 — фототека УИИЯЛ, № 379: 59; 2 — то
же № 455: 59; 3 — то же, № 72: 61) 711
Октябрьский — город нефтяников (ред. газеты «Советская Башкирия») 713
909

Семья горных батакир. Южный Урал (фототека ГМЭ, № 5472: 117, 1914 г.) 714
Праздничная обувь башкирок «ката». Курганская обл. (фототека УИИЯЛ,
№ 507—59) 716
Женские украшения восточных башкир: 1 —«хакал» (нагрудное украшение)
(фототека УИИЯЛ, № 251—59); 2 —«сэсбац» (накосное украшение);
3 — «белезек» (браслеты) (то же, № 14—59); 4 — «алка» (серги) (то же,
№ 253—59) 717
Башкирки в старинной традиционной одежде: 1—2 — Восточное Зауралье
(фототека УИИЯЛ, № 400—59, № 58—59); 3—4 — западные районы
республики (бассейн р. Демы) (фототека УИИЯЛ, № 129—60, № 131—
60) 719
Старинная резная утварь: 1 —«тэпэн» (кадочка для кумыса); 2 —«ижау»
(ковш для разливания кумыса); (1—2— фототека УИИЯЛ, № 2881—627,
№ 1002—145) 721
Башкирский государственный университет. Г. Уфа (ред. газеты «Советская
Башкирия») 733
Соревнования по башкирской борьбе. Г. Уфа (фотохроника ТАСС, № 339455,
1957 г.) 734
Сцена из балета «Журавлиная песнь». Исполняют башкирские артисты
Г. Сулейманова и Ф. Саттаров (фототека УИИЯЛ, № 11—62) .... 738
Танец с самоваром. Исполняет ансамбль песни и пляски Башкирской
государственной филармонии (фототека УИИЯЛ, № 10—62) 739
Зоотехнический осмотр овец. Совхоз «Комсомолец» (фотохроника ТАСС,
№ 477946, 1960 г.) 748
Уборка зерновых комбайном на полях колхоза «Пролетарская победа».
Городовиковский район (архив ИЭ, Комплексная экспедиция,
Калмыцкий отряд, 1960 г.) 749
Озелененный стан колхоза «Родина» Городовиковского района (архив ИЭ,
Комплексная экспедиция, Калмыцкий отряд, 1960 г.) 750
Перевозка овощей на телеге с верблюжьей упряжкой (архив ИЭ, Комплексная
экспедиция, Калмыцкий отряд, 1960 г.) .* 752
Строительство двухквартирного дома. Колхоз «Пролетарская победа» (архив
ИЭ, Комплексная экспедиция, Калмыцкий отряд, 1961 г.) 754
Типичные двухквартирные дома. Совхоз «Черноземельский» (архив ИЭ,
Комплексная экспедиция, Калмыцкий отряд, 1960 г.) 755
Город Элиста. Комсомольская улица (фотохроника ТАСС, № 418407,
1959 г.) 756
Калмычка в старинном костюме (вид спереди и сзади) (архив ИЭ,
Комплексная экспедиция, Калмыцкий отряд, 1960 г.) 759
Калмыцкий орнамент: 1 — на женской шапке; 2 — на подушке; 3, 4 —
на женской одежде (1—4 — архив ИЭ, Комплексная экспедиция,
Калмыцкий отряд, 1960 г.) 760
Калмыцкая семья. Совхоз «Южный» (архив ИЭ, Комплексная экспедиция,
Калмыцкий отряд, 1959 г.) 762
В детской библиотеке. Город Каспийский (фотохроника ТАСС, № 483704,
1961 г.) ' . . . 763
Б. Ш. Тимошкаева — одна из первых врачей-калмычек с дочерью
врачом Э. С. Тимошкаевой (фотохроника ТАСС, № 464723, 1960 г.) . . . 764
Исполнители старинных калмыцких песен артисты В. Гаряева и Ю.
Макаров (фотохроника ТАСС, № 446436, 1960 г.) 769
Герой Социалистического Труда Мария Тутунару (справа) за сбором
винограда (архив ИЭ, Прутско-Днестровская экспедиция, 1962 г.) . . . 772
На р. Прут (фотохроника ТАСС, № А29164, 1940 г.) 773
Раздел земли, принадлежавшей помещику. Кишиневский уезд
(фотохроника ТАСС, № А19968, 1940 г.) 781
Старинное рало с полозом. Село Подоймицы Резинского района (сектор
этнографии Института истории АН Молдавской ССР) 783
Шнуровка табака в колхозе «Вяца ноуэ» Единецкого района (архив ИЭ,
Прутско-Днестровская экспедиция, 1960 г.) 789
Сбор винограда в колхозе им. Кирова Резинского района (фотохроника
ТАСС,· № 351506, 1957 г.) ш . . 791
«Улчор»— кувшин. С. Чинишауцы Резинского района (архив ИЭ, Прутско-
Днестровская экспедиция, 1960 г.) 794
В цехе разлива Тираспольского винноконьячного завода (фотохроника
ТАСС, № 334956, 1958 г.) 796
Молдавская телега «кэруца» (архив ИЭ, Прутско-Днестровская
экспедиция, 1962 г.) 797
Город Кишинев. Проспект им. Ленина (фотохроника ТАСС, № 451844,
1960 г.) 798
Пушкинская улица в Кишиневе (архив ИЭ, Прутско-Днестровская
экспедиция, 1961 г.) 799
910

Различные типы сельских жилищ молдован: 1 — 1920-е годы; 2 — 1940-е
годы; 3 — 1950-е годы; 4 — 1960-е годы (1—4 архив ИЭ,
Πрутско-Днестровская экспедиция, 1945—1963 гг.) 800—801
План молдавского дома. С. Требужены Оргеевского района: А — сени
«тиндэ»; Б — кладовая «фундул тинзей»; В — хата «кэмарэ»; Г
—хлебная печь «куптьор»; Д — горница «каса маре»; Ε — завалинка «прис-
ба» (архив ИЭ, Прутско-Днестровская экспедиция, 1957 г.) . . . . 803
Каса маре. С. Требужены Оргеевского района (архив ИЭ,
Прутско-Днестровская экспедиция, 1957 г.) 805
Покрой молдавских рубах. Конец XIX — начало XX в.: 1 — туникообраз-
ная женская рубаха; 2 — рубаха с цельнокроенными рукавами; 3,4 —
рубахи на кокетке; 5 — праздничная мужская рубаха (1—5 — архив ИЭ,
Прутско-Днестровская экспедиция, 1957—1960 гг.) 807
Несшитая юбка «катринцэ». Единецкий район (Архив ИЭ, Прутско-Дне-
стровская экспедиция, 1957 г.) 809
В домах колхозников появились холодильники. Колхоз им. Ленина Ти-
распольского района (фототека ВДНХ, № 139868, 1959 г.) .... . 812
Завтрак в колхозной семье. Колхоз им. Ленина Тираспольского района
(фототека ВДНХ, № 139866, 1959 г.) 813
Посаженные отец и мать в обрядовом наряде. Резинский район (архив ИЭ,
Прутско-Днестровская экспедиция, 1959 г.) . 819
Молдавская молодежь на празднике песни и танца (архив ИЭ, Прутско-
Днестровская экспедиция, 1962 г.) 824—825
В Кишиневском техническом училище № 1 им. И. Ф. Федько (фотохроника
ТАСС, № 504822, 1962 г.) 825
Репетиция духового оркестра колхоза «Прогресс» Флорештского района
(фотохроника ТАСС, № 441979, 1960 г.) 830
На районном празднике песни и танца. Село Чобручи Тираспольского
района (архив ИЭ, Прутско-Днестровская экспедиция, 1962 г.) 830

»Ж*Ж«Й1^1ЮКЖ«1ШКН1®11®
СПИСОК КАРТ
Народы Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской СС*> (автор
С. И. Брук) 16—17
Народы Европейского Севера (автор С. И. Брук) 336—337
Народы Поволжья (авторы В. И. Козлов, Я. Р. Винников) 480—481
Народы Южного Урала (автор В. И. Козлов) 688—689
Народы Европейской части СССР 838—839
ЩгШ

СоЖоЖоЖоЖ<й
тшшшш
СПИСОК ЗАСТАВОК и концовок
Глава
Заставка
Концовка )
Предисловие
Литовцы
Латыши
Ливы
Эстонцы
Водь, ижора,
ленинградские
финны
Карелы
Вепсы
Саами
Коми
Орнамент вышивки на
мордовской женской рубахе (Α. Η е i-
k е 1. Trachten und Muster der
Mordvinen. Helsinki, 1898, стр. 43)
Рисунок на тканом покрывале
(Альбом «Литовское народное
искусство. Ткани I». Вильнюс, 1957,
стр. 152)
Орнамент вышивки на женской
рубахе (Альбом «Latvju raksti»,
II, Riga, 1924, табл. XXXIX, 386)
Орнамент вышивки (там же,
табл. XXV, 242).
Орнамент вышивки блузки «кяй-
сед» (X. Л и н н у с. Вышивка в
эстонском народном искусстве, I.
Таллин, 1955, табл. XXII).
Орнамент вышивки на ижор-
ской женской рубахе (ИЭ.
Полевые материалы Эстонского отряда
Прибалтийской экспедиции,
1961 г.)
Орнамент очелья женского
головного убора «сороки» (Г. С. Мас-
л о в а. Народный орнамент
верхневолжских карел. М., 1951,
табл. XVIII).
Резьба на фронтоне дома
южных карел (ИЭ. Полевые
материалы Карельского отряда
Комплексной экспедиции, 1962 г.)
Орнамент аппликации (ИЭ.
Полевые материалы Мурманского
отряда Северной экспедиции, 1958 г.)
Орнамент вышивки на женской
головной повязке (В. Н. Б е л и-
ц е р. Очерки по этнографии
народов коми. XIX — начало XX в.
М., 1958, рис. 127, стр. 280—281).
Мотив мордовской вышивки
(Α. Η е i к е 1. Trachten und
Muster der Mordvinen. Helsinki, 1898,
стр. 18).
Элемент узора на тканье
(Альбом. «Литовское народное
искусство. Ткани I», Вильнюс, 1957,
стр. 219).
Мотив вышивки на женской
рубахе (Альбом «Latvju» raksti» II,
Riga, 1924, табл. XXVIII, 276).
То же.
Узор на брошке (собрание ГМЭ
Эст.)
Мотив ижорского орнамента на
конце ижорского полотенца (фото
ГМЭ Эст. № 1009, 413).
Узор конца полотенца (Г. С.
Μ а с л о в а. Народный орнамент
верхневолжских карел. М., 1951,
табл. XVI).
Деталь резьбы на фронтоне
дома (ИЭ. Полевые материалы
Карельского отряда Комплексной
экспедиции, 1962 г.)
Мотив аппликации (ИЭ.
Полевые материалы Мурманского
отряда Северной экспедиции, 1958 г.)
Старинные серьги
коми-зырянок (В. Н. Б е л и ц е р. Очерки
по этнографии народов коми.
XIX — начало XX в. М., 1958,
рис. 129, стр. 281).
913

Окончание
Глава
Заставка
Концовка
Коми-пермяки
Удмурты
Марийцы
Мордва
Чуваши
Татары
Башкиры
Калмыки
Молдаване
Краткая
справка о других
народах
Приложения
(Узор пояса (ИЭ. Полевые
материалы Коми-пермяцкой
экспедиции, 1948 г.)
Фрагмент вышивки на
нагруднике женской рубахи (Альбом
«Вышивка народов Поволжья и
Прикамья». М., 1960, табл. 36)
Орнамент нагрудной вышивки
женской рубахи (Т. Α. К ρ ю к о-
в а. Марийская вышивка. Л.,
1951, табл. IV)
Фрагмент вышивки подола
женской рубахи (Альбом «Вышивка
народов Поволжья и Прикамья».
М., 1960, табл. 15)
Орнамент вышивки начельника
(Г. А. Ни кит'ин,
Т.А.Крюкова. Чувашское народное
изобразительное искусство.
Чебоксары, 1960, табл. XIX)
Орнамент вышивки (Материалы
Ф. X. Валеева. Казанский ИИЯЛ)
Фрагмент аппликационного
узора на женской одежде
(«Археология и этнография Башкирии»,
Уфа, 1962, табл. VI).
Орнамент на женской одежде
(ИЭ. Полевые материалы
Калмыцкого отряда Комплексной
экспедиции, 1961 г.)
Орнамент аппликационного
узора на безрукавке (ИЭ. Полевые
материалы Прутско-Днестровской
экспедиции, 1962 г.)
Орнамент греческой вышивки
на конце полотенца (Фототека
Донецкого областного
краеведческого музея, № 576).
Узор на обшлаге женской
рубахи коми (В. Н. Б е лице р.
Очерки по этнографии народов коми.
XIX —начало XX в. М., 1958,
рис. 134, стр. 335).
Фрагмент вышивки женского
головного убора (Альбом «Вышивка
народов Поволжья и Прикамья».
М., 1960, табл. 31)
Медный гребень с изображением
конских голов (В. Н. Бели-
ц е р. Народная одежда
удмуртов. М., 1951, рис. 72, стр. 125).
Резьба по бересте (Т. Α. К ρ го-
ков а. Материальная культура
марийцев XIX в. Йошкар-Ола,
1956)
Мотив вышивки (Α. Η е i k е 1.
Trachten und Muster der Mordvi-
nen. Helsinki, 1898, стр. 18).
Узор вышивки на женской
рубахе (Альбом «Вышивка народов
Поволжья и Прикамья» М., 1960,
табл. 24).
Деталь наличника дома
(Материалы Ф. X. Валеева. Казанский
ИИЯЛ)
Узор на металлической бляхе
(«Археология и этнография
Башкирии», Уфа, 1962, табл. X).
Мотив орнамента (ИЭ. Полевые
материалы Калмыцкого отряда
Комплексной экспедиции, 1961 г.)
Мотив аппликации (ИЭ.
Полевые материалы
Прутско-Днестровской экспедиции, 1962 г.)
Мотив греческой вышивки на
конце полотенца (Фототека
Донецкого областного
краеведческого музея, № 576).
Деталь набойки коми-пермяков
(В. Н. Б е л и ц е р. Очерки
этнографии народов коми. XIX —
начало XX в. М., 1958, рис. 138,
стр. 338).

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 5
литовцы 9
Краткий исторический очерк (12)
Народное хозяйство и материальная культура 26
Промышленность (26) Ремесла и домашнее производство (33) Сельское хозяйство (36).
Рыболовство (44). Пчеловодство (46). Охота (47). Транспорт (48). Поселения и жилища (52).
Одежда (62). Пища и утварь (69)
Семейная и общественная жизнь 72
Семья и семейный быт (72). Общественная жизнь (80)
Духовная культура 85
Общий очерк. Народное образование (85). Изобразительное и прикладное искусство (92).
Фольклор (98). Народная музыка и танцы (101) Литература (104). Театр (106)
латы ш;и 109
Краткий исторический очерк (110)
Народное хозяйство и материальная культура 122
Промышленность (122). Сельское хозяйство (128). Рыболовство (137). Ремесло и домашняя
промышленность (143). Транспорт (148). Поселения и постройки (152). Одежда (162).
Пища (168)
Семейная и общественная жизнь 172
Семья (172). Общественная жизнь (179)
Духовная культура 181
Наука и просвещение (181). Литература (184). Культурно-просветительная работа (187).
Искусство (188). Прикладное искусство (190). Художественная самодеятельность (194).
Фольклор (195)
«ЛИВЫ Ιν)λ
ЭСТОНЦЫ 209
Территория и численность населения (209). Краткий исторический очерк (212)
Народное хозяйство и материальная культура 222
Промышленность (222). Сельское хозяйство (227). Рыболовство, охота и другие промыслы
(239). Домашняя промышленность и ремесла (244). Средства передвижения и транспорт (248).
Обмен и торговля (252). Пища (255). Поселения и постройки (259). Одежда (271)
Семейная и общественная жизнь 278
Духовная культура 288
Народное декоративное искусство (288). Фольклор (292). Народная музыка (299).
Просвещение, литература и искусство (302)
ВОДЬ, И Ж О Ρ А И ФИННЫ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ. . 310
Народное хозяйство и материальная культура 314
Пища (317). Поселения и жилища (318). Одежда (320). Семейные обряды (325). Народное
творчество (326)
915

КАРЕЛЫ 329>
Краткий исторический очерк (330)
Народное хозяйство и материальная культура 335
Сельское хозяйство (335). Охота и рыболовство, промыслы (338). Промышленность (340).
Средства сообщения (343). Поселения и жилище (344). Одежда (351). Пища (354)
Семейная и общественная жизнь 355
Духовная культура 360
вепсы 364
Краткий исторический очерк (365)
Народное хозяйство и материальная культура 36&
Хозяйство (366). Поселения (367). Жилище (368). Средства передвижения и транспорт (369).
Одежда (370), Пища (372)
Семейная жизнь 372
Духовная культура 373
Культурные связи с другими народами (376)
СААМЫ (ЛОПАРИ) 377
Краткий исторический очерк (377)
Народное хозяйство и материальная культура 380
Средства передвижения (385). Поселение и жилище (386). Одежда (389). Пища (391)
Семейная и общественная жизнь , 392
Духовная культура 397
коми 399
Краткий исторический очерк (401)
Народное хозяйство и материальная культура 407
Промышленность (407). Сельское хозяйство (409). Охота и рыболовство (413). Домашнее
производство и промыслы (417). Пути сообщения и средства передвижения (418).
Поселения и жилища (420). Пища (428). Одежда (429)
Семейная и общественная жизнь 431
Духовная культура 433
Изобразительное искусство (436). Фольклор и литература (437). Театр и музыка (440)
КОМИ-ПЕРМЯКИ 443
Краткий исторический очерк (444)
Народное хозяйство и материальная культура 449
Сельское хозяйство (449). Промыслы и домашнее производство (451). Промышленность (453).
Пути сообщения и средства передвижения (454). Поселения и жилище (455). Одежда (460).
Пища (462)
Семейная и общественная жизнь 463
Духовная культура 465
Изобразительное искусство (467). Фольклор и литература (468). Театр и музыка (470)
УДМУРТЫ 472
Краткий исторический очерк (473)
Народное хозяйство и материальная культура 481
Сельское хозяйство (481). Домашнее производство и промыслы (484). Промышленность (486).
Пути сообщения и средства передвижения (489). Поселения и жилище (490). Пища (495).
Одежда (495)
Семейная и общественная жизнь . . . . β 499
Духовная культура 504
Изобразительное искусство (505). Фольклор и литература (506). Театр и музыка (509)
916

МАРИЙЦЫ 510
Краткий исторический очерк (511)
Народное хозяйство и материальная культура 514
Сельское хозяйство (514). Охота и рыболовство (518). Домашнее производство, ремесла и
промыслы (519). Промышленность (521). Средства сообщения и связь (523). Поселения и
жилище (524). Одежда (529). Пища (534).
Семейная и общественная жизнь 535
Здравоохранение (539)
Духовная культура 540
Фольклор и литература (542). Изобразительное искусство (543). Teaip (545). Музыка (545)
мордва 548
Краткий исторический очерк (550)
Народное хозяйство и материальная культура 557
Сельское хозяйство (557). Домашнее производство и промыслы (562). Промышленность (565).
Транспорт и связь (566). Поселения и жилище (567). Одежда (575). Пища (581)
Семейная и общественная жизнь 584
Духовная культура 587
Фольклор и литература (589). Изобразительное искусство (592). Театр и музыка (595)
Η У В А Ш И 598
Краткий исторический очерк (599)
Народное хозяйство и материальная культура 602
Сельское хозяйство (602). Кустарные промыслы (604). Промышленность (605). Средства
передвижения (606). Поселения и жилище (607). Пища (612). Одежда (615)
Семейная и общественная жизнь 619
Духовная культура 624
Фольклор и литература (627). Музыка (629). Театр (629). Изобразительное искусство (630)
ПОВОЛЖСКИЕ ТАТАРЫ 634
Краткий исторический очерк (636)
Народное хозяйство и материальная культура 644
Промышленность (644). Сельское хозяйство (645). Кустарные промыслы (646).
Транспорт (647). Поселения и жилище (648). Пища (656). Одежда (658).
Семейная и общественная жизнь 663
Духовная культура 668
•Фольклор и литература (674). Музыка (676). Театр (678). Изобразительное искусство (679)
БАШКИРЫ 682
Краткий исторический очерк (685)
Народное хозяйство и материальная культура 692
Сельское хозяйство (692). Промышленность (699). Домашнее производство и промыслы (702).
Средства передвижения (704). Поселения и жилище (706). Одежда (714). Пища (720)
Семейная и общественная жизнь 723
€емья (725)
Духовная культура 730
Фольклор и литература (735). Музыка, танцы, театр (737). Изобразительное искусство (740)
КАЛМЫКИ 742
Краткий исторический очерк (743) J
Народное хозяйство и материальная культура 747
Сельское хозяйство (747). Рыболовство и другие подсобные промыслы (751).
Промышленность (751). Транс порт и связь (752). Поселения и жилище (753). Пища (756). Одежда (758)
917

Семейная и общественная жизнь 761'
Духовная культура 765»
Фольклор и литература (766). Изобразительное искусство (769). Театр и музыка (770)
МОЛДАВАНЕ.... ·. 771
Краткий исторический очерк (772)
Народное хозяйство и материальная культура 781
Сельское хозяйство (781). Охота и рыболовство (791). Домашнее производство и ремесла (793).
Промышленность (795). Транспорт (796). Поселения и жилище (797). Одежда (805).
Пища (812)
Семейная и общественная жизнь 814
Семья (814). Общественная жизнь (821). Здравоохранение (824)
Духовная культура 824
Фольклор и литература (825). Изобразительное искусство (829). Театр и музыка (829)
КРАТКАЯ СПРАВКА О ДРУГИХ НАРОДАХ
ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧАСТИ СССР 832
Евреи (832). Цыгане (834). Гагаузы (835). Караимы (836)
Список литературы 840
Принятые сокращения 854
Глоссарий 855
Именной и географо-этнический указатель 878:
Список иллюстраций . 901
Список карт . , 912
Список заставок и концовок 91£
φιΜ

Народы Европейской части СССР
Том II
Утверждено к печати
Институтом этнографии им. Η. Н. Миклухо-Маклая
Академии наук СССР
Редакторы Н. Н. Грацианская и Т. Д. Селявина
Редактор издательства Г. В. Моисеенко
Художник А. А. Люминарскии
Технический редактор В. И. Зудина
Сдано в набор 16/VII 1964 г. Подписано к печати 23/XI 1964 г.
Формат 70xl08Vi·· Печ. л. 57,5+17 вкл. =78,77 усл. печ. л. -f 17 вкл.
Уч.-изд. л. 83,2 (2,3 л. вкл.). Тираж 4000 экз. Изд. № 2420.
Т-15961. Тип. зак. № 970. Темплан 1964 г. № 634.
Цена 5 руб.
Издательство «Наука»
Москва, К-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография издательства «Наука»
Москва, Г-99, Шубинский пер., 10

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
ИМЕЮТСЯ В ПРОДАЖЕ КНИГИ СЕРИИ
«НАРОДЫ МИРА»
Этнографические очерки
НАРОДЫ зарубежной Европы. Т. I. 1964. 999 стр. 5 руб. Т. II готовится
к печати.
НАРОДЫ Кавказа. (Первый полутом). 1960. 612 стр. 2 руб.
НАРОДЫ Кавказа. (Второй полутом). 1962. 684 стр. 2 руб.
НАРОДЫ Южной Азии (Индия, Пакистан, Непал, Сикким, Бутан,
Цейлон и Мальдивские острова). 1963. 964 стр. 5 р. 10 к.
НАРОДЫ Средней Азии и Казахстана. Том I. 1962. 768 стр. 4 р. 83 к.
Том П. 1963. 779 стр. 4 р. 76 к.
НАРОДЫ Австралии и Океании. 1956. 852 стр. 1 руб.
Книги можно приобрести в магазинах книготоргов и «Академкнига».
Для получения книг почтой заказы просим направлять по адресу:
Москва, Центр, Б. Черкасский пер., 2/10, магазин «Книга — почтой»
(конторы «Академкнига» или в ближайший магазин «Академкнига».
Адреса магазинов «Академкнига»:
Москва, ул. Горького, 8 (магазин № 1);
Москва, ул. Вавилова, 55/5, (магазин № 2);
Ленинград, Д-120, Литейный пр., 57;
Свердловск, ул. Белинского, 71-в;
Новосибирск, Красный пр., 51;
Киев, ул. Ленина, 42;
Харьков, Уфимский пер., 4/6;
Алма-Ата, ул. Фурманова, 129;
Ташкент, ул. Карла Маркса, 29;
Ташкент, ул. Шота Руставели, 43;
Баку, ул. Джапаридзе, 13;
Уфа, проспект Октября, 129.
«АКАДЕМКНИГА»

ИСПРАВЛЕНИЯ И ОПЕЧАТКИ
Том I
Стр.
21
21
41
85
190
255
377
421
456
726
794
878
7
121
168
289
326
347
347
431
440
440
500
568
вк;
590
656
837
841
842
844
880
883
Строка
25 св.
26 св.
11—12 сн.
7 св.
4 сн.
подрис.
подпись
12 сн.
28 св.
11—12 св.
4 св.
2 св.
5 сн.
2 сн.
подрис.
подпись
17 св.
21 сн.
23 св.
15 сн.
1 св.
4 св.
1 св.
13 св.
11 св.
26 св.
ι. 580—581
10, 22, 23 св.
18 св.
1 сн.
22 сн.
23 сн.
28 св.
20 сн.
32 св.
Напечатано
10
около
северо-западе
русском
П. Н. Прокопович
волокна из серной
кислоты (1963 г.)
военных чиновников
В. А. Васнецов
почти в три
дни 18 июня
анёка
русского
Том II
«Сооми»
в теленсопомеханиче-
ском
в районнах
В восточных,
Флора
(пийск)
(пячиппохдя)
кыс, туфли,
Елкин
С. Р. Попова
род Селья
Ковылкинского
рабочей одежде
Вирава
тукмач лакша
1944
1960
Bielenstien
Leinboock
Бикчентаева А.
Довейка К. 711
Должно быть
11
свыше
юго-западе
древнерусском
П. И. Прокопович
волокна (1963 г.)
военных, чиновников
В. М. Васнецов
более чем в четыре
дни; 18 июня
даёнка
древнерусского
«Саамы»
в тележномеханическом
в районных
В восточных и
Фрола
(пизи)
(пячинпохдя)
кыс — туфли,
Елькин
С. А. Попова
род Салья
Инсарского
народной одежде
Вирява
тукмач
1964
1963
Bielenstein
Leinbock
Бикчентаев А.
Довейка К. 7
Народы Зарубежной Европы, т. II