ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
1
1957

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ШЕСТЬ РАЗ В ГОД
1
19 5 7

Два мировоззрения, две политики
Коммунистические партии своими успехами обязаны тому, что во всей
своей практической деятельности они руководствуются всепобеждающим
учением марксизма-ленинизма, высоко держат знамя пролетарского ин¬
тернационализма, решительно борются против идеологии и политики ре¬
формизма, оппортунизма, буржуазного национализма и шовинизма, как
идеологии и политики антинародной.
КПСС указывает в своей программе и Уставе, а также во многих ре¬
шениях, в том числе и в решениях XX съезда партии, на необходимость
воспитывать всех трудящихся в духе пролетарского интернационализма,
развивать и укреплять братские связи советского народа с трудящимися
всех стран.
Особенно важной стала эта задача для всех коммунистических пар¬
тий в современной международной обстановке. Опыт Великой Октябрь¬
ской социалистической революции и социалистического строительства в
СССР, революции и строительства социализма в странах народной демо¬
кратии, опыт международного коммунистического движения и националь¬
но-освободительной борьбы народов колоний и зависимых стран, опыт
борьбы народов за мир вносят много нового в развитие идей пролетар¬
ского интернационализма. Обострение классовой борьбы в странах ка¬
питала, рост национально-освободительного движения, успехи строитель¬
ства социализма в странах народной демократии неизбежно вызывают
обострение борьбы и на идеологическом фронте, активизацию империали¬
стической идеологии, нападки на коммунизм, попытки «опровергнуть», ди¬
скредитировать, оклеветать марксизм.
Международная реакция стремится изо всех сил подорвать интер¬
национальное единство лагеря стран социализма, единство международ¬
ного рабочего, коммунистического движения. С этой целью она исполь¬
зует все средства, в том числе и правосоциалистическую идеологию
(реформизм, национал-реформизм, социал-шовинизм), идеологические
шатания среди незрелых, неустойчивых элементов в коммунистическом
движении, уклоны к национализму, предрассудки и пережитки национа¬
лизма и шовинизма среди отсталых слоев трудящихся.
Идеология и политика национализма и шовинизма была и остается
одним из главных средств, с помощью которого буржуазия (и все экс¬
плуататорские классы) разъединяет трудящихся разных национальностей,
сеет между ними недоверие, национальную рознь и вражду, подрывает
интернациональное единство их революционно-освободительного движе¬
ния, чтобы удержать и укрепить свое собственное классовое господство
над трудящимися как чужих, так и своих стран.
Корни этой идеологии в частной собственности капиталистов на сред¬
ства производства, дающем возможность буржуазии эксплуатировать тру¬
дящихся как своей, так и чужих наций, угнетать и порабощать экономи¬
чески отсталые, слабые и малые страны, превращать их в свои колонии.

4
ПЕРЕДОВАЯ
Идеология национализма и шовинизма навязывается трудящимся
с особенной силой в эпоху империализма и всеобщего кризиса капитализ¬
ма. Она порождается всей обстановкой капитализма, политикой империа¬
лизма, навязывается трудящимся огромным аппаратом буржуазной про¬
паганды. Буржуазный национализм неизбежно порождается конкурен¬
цией буржуазии разных стран и наций между собой, их бешеной борьбой
за источники сырья, рынки сбыта, сферы вложений капитала, за эконо¬
мический и территориальный раздел и передел мира, борьбой империа¬
листических держав за мировое господство.
Разумеется, к идеологии национализма, как и ко всякому обществен¬
ному явлению, надо подходить конкретно, исторически. Ленин особо под¬
черкивал, что империализм разделил нации всего мира на нации господ¬
ствующие, представленные империалистическими державами, и нации
угнетенные, представленные зависимыми и колониальными странами. По¬
этому необходимо отличать национализм и шовинизм господствующих
буржуазных, империалистических держав и наций от национализма угне¬
тенных буржуазных наций.
Национализм и шовинизм господствующих буржуазных наций, вели¬
кодержавный шовинизм, представляет главную опасность для пролета¬
риата в эпоху империализма и пролетарской революции, в эпоху дикта¬
туры пролетариата, ибо он является идеологией и политикой угнетения
и порабощения наций, национально-колониального гнета, он усиливает
и местный национализм. Поэтому Ленин, наша партия главный удар на¬
правляли и направляют против великодержавного шовинизма; это, конеч¬
но, не исключает того, что в отдельных конкретных условиях наибольшее
внимание приходится уделять задаче ликвидации влияния местного на¬
ционализма.
Какими бы демократическими, космополитическими и даже социали¬
стическими и интернационалистскими фразами ни прикрывался шовинизм
угнетающей нации, он всегда является оружием империализма и, без¬
условно, реакционен. Буржуазный национализм угнетенной нации также
враждебен пролетарскому интернационализму, поскольку он противопо¬
ставляет одну нацию другой, затушевывает классовые противоречия вну¬
три буржуазной нации, отрицает общность интересов пролетариев, тру¬
дящихся всех наций в борьбе против капитализма, против эксплуатации,
пропагандирует классовое примирение эксплуататоров и эксплуатируе¬
мых. Однако в определенных исторических условиях буржуазный нацио¬
нализм приобретает положительное, общедемократическое содержание —
это тогда, когда его острие направлено на борьбу за освобождение наро¬
да от империалистического, колониального гнета. Буржуазно-национа¬
листические движения играют прогрессивную роль, если они заострены
против средневековья, феодального и империалистического гнета. Доста¬
точно указать на роль национальной буржуазии и ее идеологии в освобо¬
дительном движении Индии, Индонезии, Бирмы, Египта и других араб¬
ских стран.
Прогрессивным и даже революционным в этих движениях, соверша¬
ющихся под флагом национализма, являются именно демократические
идеи национального освобождения, идеи патриотизма, защиты родины от
чужеземных захватчиков, поработителей, колонизаторов, идеи равнопра¬
вия и сотрудничества народов в борьбе против империализма, колониа¬
лизма. Именно за это уважают и поддерживают деятелей национально-
освободительного движения этих стран коммунисты, советские люди, про¬
грессивные силы всех стран.
Буржуазный национализм угнетенной нации из оборонительного и
прогрессивного движения может превращаться в наступательный, агрес¬
сивный, великодержавный шовинизм, когда у буржуазии этой нации воз¬
никает возможность самой угнетать другие нации или когда она стано¬
вится ооудием агрессии великих империалистических держав, борющихся

ПЕРЕДОВАЯ
5
за ^свое мировое господство. Об этом свидетельствует история буржуаз¬
ного национализма в таких странах, как Финляндия (Маннергейм), Ру¬
мыния (Антонеску), Венгрия (Хорти), ставших во время второй мировой
войны сателлитами гитлеровской Германии. О том же свидетельствует
политика буржуазного национализма, проводимая государством Израиль,
которое в настоящее время стало орудием, пособником и застрельщиком
англо-французских империалистов в их агрессии против Египта.
Империалисты и их лакеи разжигают национализм и шовинизм
особенно против народов СССР, народов лагеря социализма. Эта послед¬
няя разновидность национализма и шовинизма, антисоциалистический,
антикоммунистический, антисоветский национализм и шовинизм являются
оружием самых злейших, гнусных и подлых врагов социализма. Совре¬
менная буржуазная культура все больше пропитывается идеологией бур¬
жуазного национализма, великодержавного шовинизма, расизма, космопо¬
литизма и человеконенавистничества.
Ленин учил нас непримиримой борьбе со всеми разновидностями
национализма и шовинизма, от самых махровых, откровенно черносотен¬
ных, погромно-расистских, антисемитских, фашистских и до самых тонких,
национал-реформистских, оппортунистических, реннеровских, каутскиан-
ско-троцкистских и т. п. теорий, прикрывающих национализм и шовинизм
демократическими, социалистическими и даже интернационалистскими
лозунгами и фразами.
Пролетариат уже свыше ста лет тому назад противопоставил идео¬
логии буржуазного национализма и шовинизма свою идеологию — науч¬
ный коммунизм, пролетарский интернационализм с боевым лозунгом:
«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Он был выдвинут Марксом и
Энгельсом вместо расплывчатого лозунга «братства народов», провозгла¬
шавшегося буржуазными революционерами, революционными демократа¬
ми и социалистами-утопистами. Этот лозунг, игравший и продолжающий
играть в наше время прогрессивную роль в борьбе с национализмом,
совершенно недостаточен для пролетариата, его революционной идеологии
и политики, ибо он не указывает, какие именно классы общества являются
носителями идеи братства народов, какие классы способны установить
действительное братство народов, на какой основе и каким путем.
Маркс и Энгельс доказали, что таким классом является только про¬
летариат. Поэтому борьба за действительное равенство и братство между
народами может развернуться только под руководством пролетариа¬
та и его партии. Известно, что организаторами социального и нацио¬
нального гнета являются эксплуататорские классы. Полное фактическое
равенство и братство народов может быть создано только путем сверже¬
ния буржуазии и установления господства пролетариата, его диктатуры,
целью которой является уничтожение классов, эксплуатации человека
человеком. С уничтожением классов, эксплуатации уничтожаются и ан¬
тагонизм и недоверие, вражда между народами. Чтобы осуществить эту
великую цель, построить коммунизм, нужны объединенные усилия про¬
летариев всех стран. Лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» —
лозунг пролетарского интернационализма, он выражает коренные интере¬
сы освободительного движения рабочего класса всех стран. Решающим
условием освобождения угнетенных стран и народов является победа
пролетариата, его социальной революции. Исходя из этого, Маркс и Эн¬
гельс указывали, что национальный вопрос подчинен рабочему вопросу.
Вместе с тем они всегда подчеркивали, что народ, угнетающий другие
народы, не может стать свободным, что пролетариат должен решительно
поддерживать освободительное движение угнетенных народов, ибо тем
самым он облегчает и ускоряет свое собственное освобождение. Маркс
и Энгельс показали образец такой политики на примере отношения к
освободительному движению Польши, Италии, Ирландии, Венгрии, Ин¬
дии, Китая.

6
ПЕРЕДОВАЯ
Ленин развил дальше идеи пролетарского интернационализма при¬
менительно к эпохе империализма и пролетарских революций, детально
разработав принципы программы, политики и тактики пролетариата в
национальном вопросе. Он показал, что правильно понятые националь¬
ные интересы пролетариев одной страны не могут противоречить его ин¬
тернациональным интересам и обязанностям, интересам освобождения
пролетариев всех стран. Интернациональный долг пролетариев — де¬
лать максимум возможного в своей стране для поддержания и развития
освободительного движения и в других странах. Ленин подверг критике
все формы и разновидности национализма, шовинизма и социал-шови¬
низма, при помощи которых буржуазия пыталась отравить сознание ра¬
бочего класса, подорвать его интернациональное единство в российском и
международном рабочем движении.
Ленин вскрыл борьбу непримиримых, противоречивых тенденций ка¬
питализма в национальном вопросе — тенденций к возникновению наций
и национальных государств и стремления капитала (особенно монополи¬
стического капитала) к подчинению, к порабощению чужих наций и стран.
Борьба этих двух тенденций составляет мировой закон развития капита¬
лизма, раскрывающий глубочайшие и неразрешимые противоречия капи¬
тализма, буржуазной идеологии и политики в национально-колониальном
вопросе.
В области культуры буржуазный национализм противопоставляет
одну национальную культуру другой национальной культуре в целом, за¬
тушевывает классовые противоречия и классовую борьбу в национальной
культуре буржуазных наций, проповедует теорию «единого потока» в раз¬
витии национальной культуры буржуазного общества. Марксизм-лени-
низм, напротив, проводит линию пролетарского интернационализма в
области культуры, раскрывая классовый характер культуры, поддерживая
демократические, социалистические, прогрессивные элементы в нацио¬
нальной культуре каждой нации и борясь против реакционных сторон и
черт национальной культуры буржуазного общества.
«Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм —
вот два непримиримо-враждебные лозунга, соответствующие двум вели¬
ким классовым лагерям всего капиталистического мира и выражающие
две политики (более того: два миросозерцания) в национальном вопро¬
се» (В. И. Ленин. Соч., т. 20, стр. 10).
Борьба за пролетарский интернационализм, против всех разновидно¬
стей буржуазного национализма имеет свою богатую и поучительную
историю, и изучение ее должно быть подчинено делу современного вос¬
питания масс в духе интернационализма, как учил этому Ленин. Ленин
указывал, что признание интернационализма на словах и подмена его на
деле — в пропаганде, агитации и практической работе — мещанским
национализмом была самым обычным явлением среди партий II Интер¬
национала. «Борьба с этим злом, с наиболее закоренелыми мелкобуржу-
азными-национальными предрассудками,— писал Ленин,— тем более вы¬
двигается на первый план, чем злободневнее становится задача превраще¬
ния диктатуры пролетариата из национальной (т. е. существующей в од¬
ной стране и неспособной определять всемирную политику) в интерна¬
циональную (т. е. диктатуру пролетариата по крайней мере нескольких
передовых стран, способную иметь решающее влияние на всю мировую
политику)» (Соч., т. 31, стр. 126).
Мы имеем теперь именно такое превращение диктатуры пролетариа¬
та — из силы национальной (которая не могла определять весь ход ми¬
ровой политики) в силу интернациональную (которая способна оказать и
оказывает все более решающее влияние на мировую политику).
Образование, расширение мировой системы социализма, могучий
рост национально-освободительного движения, развал колониальной си¬
стемы империализма вызывают яростные попытки империализма огнем

ПЕРЕДОВАЯ
7
и кровью остановить эти процессы, порождают все новые и новые вспышки
«холодной войны» против стран социализма; идеологи и политики импе¬
риалистической реакции всячески разжигают антисоветский, антикомму¬
нистический шовинизм и национализм. Отсюда понятно значение борьбы
за прол-етарский интернационализм. Без этой борьбы нельзя ныне осуще¬
ствлять руководящую роль пролетариата в национально-освободительных
движениях, в строительстве социализма. Борьбу эту необходимо вести,
учитывая конкретно-исторические условия и национальные особенности
развития каждой страны и каждой нации.
Ленин еще во время первой мировой войны, в условиях бешеного
разгула национализма и шовинизма, указывал, что воспитание трудя¬
щихся наций угнетающих и наций угнетенных империализмом в духе
пролетарского интернационализма не может быть одинаковым.
«Центр тяжести интернационалистского воспитания рабочих в угнета¬
ющих странах,— учил Ленин,— неминуемо должен состоять в про¬
поведи и отстаивании ими свободы отделения угнетенных стран. Без этого
нет интернационализма. Мы вправе и обязаны третировать всякого соци¬
ал-демократа угнетающей нации, который не ведет такой пропаганды, как
империалиста и как негодяя.
...Наоборот. Социал-демократ маленькой нации должен центр тяже¬
сти своей агитации класть и а втором слове нашей общей формулы: «доб¬
ровольное соединение» наций... во всех случаях он должен бороться против
мелконациональной узости, замкнутости, обособленности, за учет целого
и всеобщего, за подчинение интересов частного интересам общего.
Люди, не вдумавшиеся в вопрос, находят «противоречивым», чтобы
социал-демократы угнетающих наций настаивали на «свободе отделения»,
а социал-демократы угнетенных наций на «свободе соединения». Но не¬
большое размышление показывает, что иного пути к интернационализму
и слиянию наций, иного пути к этой цели от данного положения (соз¬
данного империализмом.— Ред.) нет и быть не может» (Соч., т. 22,
стр. 331—332).
После того как были выдвинуты эти положения, произошло осво¬
бождение ряда колоний и зависимых стран с населением более миллиар¬
да двухсот миллионов человек от гнета империализма.
Великая Октябрьская социалистическая революция освободила наро¬
ды нашей страны от социального и национального гнета, уничтожила
неравноправие и фактическое неравенство наций, выковала великое содру¬
жество социалистических наций, их нерушимую братскую дружбу. Этим
она вызвала симпатии всех угнетенных народов мира, усилила их веру
в свои силы, их борьбу за свое освобождение. Народы СССР, построившие
социализм, страны народной демократии, вставшие на путь строитель¬
ства социализма, вместе составляют могучий оплот свободы и независи¬
мости народов. Но нельзя забывать, что под гнетом империализма живут
еще сотни миллионов населения. Нельзя забывать также, что пережитки
взаимного недоверия между народами, ставшими на путь строительства
социализма, особенно недоверия ранее угнетенных наций к ранее господ¬
ствовавшим нациям, не исчезают сразу после ликвидации национального
гнета, а держатся еще долго в сознании народов и после их освобождения.
Во всей нашей идеологической работе необходимо учитывать это обстоя¬
тельство, преодолевать пережитки великодержавного шовинизма и мест¬
ного национализма, укреплять взаимное доверие между трудящимися
разных наций и особенно между ранее угнетенными и ранее господство¬
вавшими нациями, чутко относясь к национальным чувствам каждой на¬
ции. Непонимание ленинской диалектики интернационалистского воспита¬
ния трудящихся ранее угнетенных и ранее господствовавших наций может
лишь оживить и усилить пережитки национализма.
В докладе товарища Н. С. Хрущева на июльском Пленуме ЦК КПСС
в 1955 году особо подчеркивались ленинские принципы интернащионализ-

8
ПЕРЕДОВАЯ
ма в отношении к трудящимся ранее угнетенных и малых наций, необхо¬
димость терпеливого воспитания масс трудящихся каждой нации в духе
пролетарского социалистического интернационализма. ЦК КПСС со всей
остротой поставил вопрос о борьбе с нарушениями принципа пролетар¬
ского интернационализма, с проявлениями великодержавного шовинизма,
указав на необходимость внимательного учета национальных особенностей
каждой Советской республики, расширения прав национальных Совет¬
ских республик в области хозяйственного, государственного и культурного
строительства, строгого соблюдения принципов пролетарского интерна¬
ционализма, уважения суверенных прав и принципов равноправия наций
во взаимоотношениях СССР с другими странами и народами. На эти за¬
дачи особое внимание обратил XX съезд Коммунистической партии Совет¬
ского Союза.
Принципы пролетарского интернационализма Советский Союз после¬
довательно проводит и в области внешней политики, развивая дружествен¬
ные, взаимовыгодные отношения со всеми странами и народами на основе
принципов полного равноправия сторон, их территориальной неприкосно¬
венности, взаимного уважения суверенитета, свободы и независимости
наций, невмешательства во внутренние дела других стран, социалистиче¬
ской взаимопомощи между странами, составляющими мировую социали¬
стическую систему.
Наши философы должны разрабатывать вопросы пролетарского
интернационализма и социалистического патриотизма в тесной связи с
практикой строительства социализма в СССР и странах народной демо¬
кратии, обобщая опыт международного рабочего движения, национально-
освободительной борьбы и борьбы народов за мир. Они должны подвер¬
гать критике разные социологические и философские теории, которые
обосновывают и направляют идеологию и политику буржуазного нацио¬
нализма, великодержавного шовинизма, расизма, космополитизма. Буржу¬
азный национализм выступает во всех этих формах, в том числе и в ан¬
типатриотической идеологии космополитизма и национального ниги¬
лизма. Еще К- Маркс, разоблачая мелкобуржуазный национальный ни¬
гилизм и космополитизм французских прудонистов в I Интернацио¬
нале, указывал, что под отрицанием нации и национальных языков кос¬
мополит понимает, в сущности, отрицание всех других, презираемых
им наций и языков, кроме одной образцовой, «высшей» нации, в которой
должны раствориться и исчезнуть все остальные, «низшие» нации и
расы.
Идеологи американского империализма, проповедующие космополи¬
тизм, доказывают, как известно, что «образцовой», «универсальной» на¬
цией, призванной руководить всем миром, является американская нация.
Поэтому-де под ее эгидой, то есть под эгидой империалистов США, и нуж¬
но создать мировую империю и мировое правительство. Все другие, более
отсталые нации и расы должны принять «американский образ жизни»,
отказаться от своих национальных языков и культур, а вместе с тем и от
своего национального суверенитета; все это, дескать, теперь предрассудок,
анахронизм, пережиток прошедшей эпохи, якобы мешающий организации
международного сотрудничества, порождающий национальные трения,
конфликты, войны и т. п. Этой, по сути дела, расистской, шовинистической,
империалистической идеологией англо-американские космополиты стре¬
мятся отравить сознание трудящихся и интеллигенции не только своих,
но и чужих стран, борющихся за свою свободу и независимость, против
империашизма и колониализма. И надо сказать, что на удочку космопо¬
литической фразеологии о международном сотрудничестве попадается
и «образованная публика» и даже социологи, называющие себя маркси¬
стами, они предлагают заменить идеологию пролетарского интернацио¬
нализма, как очень «узкую», идеологией космополитизма, как более «ши¬
рокой», покончить с борьбой против космополитизма, как вредной затеей.

ПЕРЕДОВАЯ
9
В таком духе выступил, например, югославский социолог Лукич на
III конгрессе социологов в Амстердаме летом 1956 года. Это свидетель¬
ствует о том, что он, как и многие другие, не понял классового существа
идеологии космополитизма. Идеология космополитизма — ныне оружие
американского и английского империализма — враждебна коммунизму,
пролетарскому интернационализму, национально-освободительному дви¬
жению, борьбе за мир, за свободу, независимость и дружбу народов. Этой
идеологии коммунизм противопоставляет идеологию пролетарского ин¬
тернационализма, национального и социального освобождения, полного
равноправия и дружбы народов, идеи защиты отечества, патриотизма в
освободительной борьбе, особенно идеи социалистического патриотизма,
неразрывно связанные с идеями пролетарского интернационализма. Нель¬
зя быть настоящим пролетарским интернационалистом, не уважая и не
отстаивая свободы, национального суверенитета, полного равноправия
языка и культуры других народов. С другой стороны, лишь тот, кто за¬
щищает свободу своего народа и своего отечества, особенно социалистиче¬
ского отечества, как пролетарский интернационалист, ленинец, защищает
и свободу других народов, так или иначе помогает их борьбе за свободу.
Ленин учил, что защищать отечество, живя в империалистическом го¬
сударстве, которое душит свободу других народов, можно только путем
борьбы против реакционных правящих классов, ведущих политику, позо¬
рящую и развращающую народ, приучающую его угнетать другие народы.
Ленин учил русских рабочих, русский народ бороться за свободную,
независимую, самостоятельную, демократическую и социалистическую
Россию, строящую «свои отношения к соседям на человеческом принципе
равенства, а не на унижающем великую нацию крепостническом принципе
привилегий». Он учил нашу партию поднимать все трудящееся население
страны до уровня демократов и социалистов. Ленин учил русский народ
ненавидеть то время, когда царские палачи, душители его свободы, гнали
его на войну против других народов, и гордиться тем, что он создал рево¬
люционный класс и доказал, что способен дать человечеству великие
образцы борьбы за свободу и за социализм.
Воспитывая кадры нашей партии в духе последовательного пролетар¬
ского интернационализма, великий Ленин постоянно призывал нас изучать
опыт других братских коммунистических партий, опыт всего международ¬
ного революционного движения, творчески обобщать, использовать и обо¬
гащать этот опыт. Братские коммунистические партии, в свою очередь,
изучают богатейший опыт революционной борьбы нашей партии, рабочего
класса народов СССР. Бе'з этого нет и не может быть успешной борьбы
за победу коммунизма, воспитания партии и масс в духе пролетарского
интернационализма.
Ленин учил вместе с тем, что коммунисты, марксисты должны уметь
творчески применять общие принципы коммунизма, диктатуры пролетари¬
ата, пролетарского интернационализма, не копировать слепо, механически
тактику коммунистов другой страны, действующих и борющихся при иных
исторических условиях, при другом соотношении классовых сил, при
другом уровне развития передовых, революционных сил и классов, при
иной международной обстановке и международных связях. Иначе
говоря, коммунисты должны обязательно учитывать в своей поли¬
тике, тактике, во всей своей работе национальные особенности развития
своих и других стран, чтобы, правильно применяя общие принципы ком¬
мунизма, привлечь на свою сторону массы трудящихся, добиться завое¬
вания ими политической власти и победы социализма в своей стране и
тем самым содействовать успехам и победам революционного пролетар¬
ского и национально-освободительного движения в других странах.
Игнорирование национашьных особенностей неизбежно приводит
партию к отрыву от движения широких народных масс, к сектантству,
к бессилию и поражению.

10
ПЕРЕДОВАЯ
Не менее опасно, однако, и преувеличение, раздувание национальных
особенностей до забвения общих принципов коммунизма, подтвержденных
практикой революционного движения всех стран.
Некоторые теоретики раздувают национальные особенности строи¬
тельства социализма в отдельных странах, возводя их в абсолют, и проти¬
вопоставляют их тем общим принципам и закономерностям строительства
социализма, перехода от капитализма к коммунизму, которые проявились
в Великой Октябрьской социалистической революции, в строительстве
социализма в СССР и проявляются, хотя и своеобразно, в новых условиях
в других странах, вставших на путь строительства социализма.
В политотчете ЦК 'Китайской компартии VIII Всекитайскому съезду
справедливо подчеркивается, что хотя революция в Китае имеет много
особенностей, китайские коммунисты рассматривают свое дело как про¬
должение Великой Октябрьской революции. Они считают, что Октябрь¬
ская революция, имея свои национальные особенности, отражает вместе
с тем всеобщий закон социалистической революции, что она открыла стол¬
бовую дорогу к социализму не только народам Советского Союза, но и
народам всех стран.
Как бы велики ни были национальные особенности освободительной
борьбы и строительства социализма в той или иной стране, они не могут
умалить значимости для любой страны общих принципов коммунистиче¬
ского мировоззрения, теории, тактики, политики, принципов пролетарско¬
го интернационализма, необходимости теснейшего союза и международ¬
ной солидарности пролетариата всех стран в «х общей борьбе против
капитала, за свое освобождение. Своеобразие форм и методов строи¬
тельства социализма нисколько не мешает укреплению единства, сотруд¬
ничества, солидарности трудящихся стран социализма.
Некоторые теоретики, считающие себя интернационалистами, огра¬
ничивают свой интернационализм только признанием равноправия наций.
Но такой «интернационализм» вполне уживается и с буржуазным и мел¬
кобуржуазным национализмом, ибо он не поднимается до принципов
пролетарского интернационализма. «Мелкобуржуазный национализм,—
писал Ленин,— объявляет интернационализмом признание равноправия
наций и только, сохраняя (не говоря уже о чисто словесном характере
такого признания) неприкосновенным национальный эгоизм, между тем
как пролетарский интернационализм требует, во-первых, подчинения ин¬
тересов пролетарской борьбы в одной стране интересам этой борьбы во
всемирном масштабе; во-вторых, требует способности и готовности со
стороны нации, осуществляющей победу над буржуазией, идти на вели¬
чайшие национальные жертвы ради свержения международного капи¬
тала» (Соч., т. 31, стр. 126).
Именно в духе такого подлинно героического, пролетарского интер¬
национализма воспитывали русский народ Ленин, русские коммунисты.
И русский народ и другие народы нашей страны, возглавляемые рабочим
классом, руководимые коммунистической партией, показали невидан¬
ный героизм и замечательные образцы пролетарского интернационализма
как до Октябрьской революции, так и в течение всего бурного, трудного
героического периода строительства социализма и коммунизма, а также
в годы Великой Отечественной войны, защищая не только свободу своей
Родины, свои социалистические завоевания, но и свободу и независимость
других стран от угрозы фашистского порабощения. Этим народы СССР
завоевали симпатии, сочувствие и поддержку народов других стран.
Со своей стороны советские люди глубоко ценят ту поддержку, кото¬
рую рабочий класс, трудящиеся, прогрессивная интеллигенция других
стран оказывали и оказывают борьбе народов СССР против наскоков
международного империализма.
Ленин писал в 1920 году, что после образования Советской социали¬
стической республики все события мировой политики сосредоточиваются

ПЕРЕДОВАЯ
11
«неизбежно вокруг одного центрального пункта, именно: борьбы всемир¬
ной буржуазии против Советской Российской республики, которая груп¬
пирует вокруг себя неминуемо, с одной стороны, советские движения
передовых рабочих всех стран, с другой стороны, все национально-освобо¬
дительные движения колоний и угнетенных народностей, убеждающихся
на горьком опыте, что им нет спасения, кроме как в победе Советской
власти над всемирным империализмом» (там же, стр. 124),
Отсюда Ленин делал вывод о том, что марксисты, пролетарские ин¬
тернационалисты уже не могут ограничиваться голым признанием или
провозглашением сближения трудящихся разных наций; они должны
«вести политику осуществления самого тесного союза всех национально-
и колониально-освободительных движений с Советской Россией, опреде¬
ляя формы этого союза сообразно степени развития коммунистического
движения среди пролетариата каждой страны или буржуазно-демокра¬
тического освободительного движения рабочих и крестьян в отсталых
странах или среди отсталых национальностей» (там же). История под¬
твердила целиком и полностью эти положения Ленина.
Руководствуясь этими положениями Ленина, братские коммунисти¬
ческие партии достигали и достигают больших успехов в деле укрепления
своих связей с массами.
С образованием мировой системы социализма все освободительные
движения, естественно, объединяются вокруг этой системы — могучего
оплота свободы и независимости всех народов. Советский Союз и Китай¬
ская Народная Республика, их нерушимый братский союз составляют
основу, становой хребет этой системы. Империалистическая реакция
с особенной яростью обрушивается на эту цитадель социализма, стремится
расколоть социалистический лагерь, ослабить его и оторвать от него от¬
дельные неокрепшие, слабые звенья.
Особенно отчетливо эта тенденция проявилась во время контрреволю¬
ционного фашистского путча в Венгрии в октябре — ноябре 1956 года.
Всем известно теперь, что организаторами этого путча были недобитые
фашистско-хортистские элементы внутри Венгрии и за ее пределами,
фашистские эмигрантские организации в Западной Германии, Англии,
Франции, переброшенные к границам Венгрии и на ее территорию; что
всю идеологическую, организационную подготовку переворота вдохнов¬
ляла разведка США и ее организации в Европе. При этом контрреволю¬
ционные, фашистские элементы использовали справедливое недовольство
трудящихся Венгрии, вызванное ошибками руководства Венгерской пар¬
тии трудящихся и медленным, запоздалым исправлением этих ошибок.
Контрреволюция использовала и трудности строительства социализма,
усугубленные этими ошибками,- и идеологические шатания внутри партии,
вобравшей в себя значительное количество людей, чуждых марксизму-
ленинизму, и не сумевшей их перевоспитать, и, наконец, пережитки мел¬
кобуржуазного анархизма и национализма среди отсталых слоев трудя¬
щихся. Враждебные рабочему классу элементы в целях раздувания
антисоветского шовинизма использовали также критику культа личности
Сталина и имевшие место отдельные нарушения принципов правильных
взаимоотношений между социалистическими странами.
Этот антисоветский шовинизм явился оружием враждебных комму¬
низму антинародных сил. Когда революционный авангард рабочего класса
Венгрии образовал Временное Революционное рабоче-крестьянское прави¬
тельство и начал борьбу с фашистской контрреволюцией, когда по его
просьбе Советское правительство согласилось оказать помощь венгерско¬
му народу в разгроме контрреволюции, то некоторые теоретики Союза
коммунистов Югославии стали изображать эту помощь, как советскую
интервенцию в Венгрии. В своем выступлении на сессии Союзной Скуп¬
щины Югославии Э. Кардель утверждал, что вопрос о социализме не играл
главной роли во время «советской интервенции». Это искажение действи¬

12
ПЕРЕДОВАЯ
тельного положения дела затушевывает классовую суть событий в Вен¬
грии. Ведь даже буржуазная печать отмечала, что организаторами
контрреволюционного путча в Венгрии были фашистско-хортистские эле¬
менты, что им помогали империалисты Запада, США, что цель этого
путча — реставрация капитализма. Ошибки Карделя и других в оценке
венгерских событий можно объяснить недопониманием ими марксистской
теории классовой борьбы и диктатуры пролетариата. А это легко может
привести к забвению общих, коренных интернациональных задач и обя¬
занностей пролетариата каждой страны, к ослаблению интернациональ¬
ного единства международного коммунизма и рабочего движения.
Коммунистические партии Китая, Франции, Англии, Италии, Чехосло¬
вакии, СССР и других стран решительно выступили против ошибочных
установок, подчеркивая, что действия Советского Союза, его вооружен¬
ных сил были предприняты в интересах охраны независимости
Венгрии, против попыток захвата власти фашистской контрреволюцией,
поддержанной международными империалистами, что это не было интер¬
венцией или вмешательством во внутренние дела Венгрии. Советский Союз
помог венгерскому народу, рабочему классу отбить попытки контрреволю¬
ции уничтожить социалистические завоевания и народно-демократический
строй Венгрии. Действия Советского Союза защитили вместе с тем социа¬
листические завоевания других стран народной демократии, дело мира во
всем мире. Советский Союз выполнил свой прямой интернациональный
долг перед рабочим классом и трудящимися стран народной демократии,
перед всем международным рабочим движением.
Братские коммунистические партии понимают огромное значение
Советского Союза и политики КПСС, руководящей партии первого социа¬
листического государства, ее опыта для рабочего движения и социализма
во всем мире, значение интернациональных обязательств, вытекающих из
этого факта, как для КПСС, так и других партий, стоящих у власти или
борющихся за ее завоевание.
В статье «Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата»,
опубликованной в газете «Женьминьжибао» и отражающей точку зрения
ЦК Китайской коммунистической партии, говорится, что нападки империа¬
листов на международное коммунистическое движение длительное время
были направлены главным образом против Советского Союза. Споры вну¬
три международного коммунистического движения, возникшие за послед¬
нее время, также связаны с оценкой опыта диктатуры пролетариата в Со¬
ветском Союзе. Все ревизионистские теории за последние несколько десят¬
ков лет были нацелены на то, чтобы столкнуть рабочее движение с того
революционного пути, по которому пошли рабочие России, совершив Вели¬
кую Октябрьскую социалистическую революцию. Именно поэтому особенно
важное значение в современной международной обстановке приобретает
защита этого революционного, марксистско-ленинского пути, проложенно¬
го Октябрьской революцией, от бешеного наступления империалистиче¬
ской реакции, от всякого рода оппортунистических и ревизионистских
наскоков.
«Буржуазные националисты всеми силами стараются добиться того,
чтобы люди преувеличивали недостатки Советского Союза и замазывали
его полезный вклад. Они стремятся добиться того, чтобы люди не думали
о том, как империализм относился бы к этим странам (речь идет о стра¬
нах Востока.— Ред.) и народам, если бы не существовал Советский Со¬
юз. Мы, китайские коммунисты, с большим удовлетворением отмечаем, что
польская и венгерская коммунистические партии в настоящее время серь¬
езно пресекают деятельность вредительских элементов, распускающих
злостные антисоветские слухи и разжигающих национальный антагонизм
между братскими странами, и что они приступили к устранению национа¬
листических предубеждений, бытующих среди части народных масс и да¬
же среди части членов партии. Совершенно очевидно, что это является од-

ПЕРЕДОВАЯ
13
ним из крайне необходимых мероприятий для укрепления дружественных
отношений между социалистическими странами» (газета «Правда» от
30 декабря 1956 года).
Примером того, как некоторые идеологически неустойчивые комму¬
нисты поддаются влиянию буржуазного национализма, является статья
Ядвиги Секерской, напечатанная в еженедельнике польских студентов
«По просту» от 2 декабря 1956 года. Выступая под флагом «возврата
к ленинизму» и критики так называемого «сталинизма», Секерская
пытается внушить польской молодежи и интеллигенции, что «искренним
интернационализм» был в СССР только в первые годы революции.
Во взаимных отношениях между коммунистическими партиями она
усматривает господство «слепой веры», безусловное повиновение всех пар¬
тий одной партии, выносящей решения и имеющей право критиковать
других. Подавление фашистского путча в Венгрии она расценивает как
попирание национального суверенитета и «агрессию», как «огромную мо¬
ральную потерю коммунизма».
Тов. Секерская здесь, по сути дела, повторяет буржуазную клевету на
СССР, на КПСС и другие коммунистические партии, клевету, имеющую
своей целью подорвать их боевое единство, пролетарскую интернацио¬
нальную солидарность в борьбе против капитализма, империализма.
Уж кому-кому, а тов. Секерской должно быть хорошо известно, что
КПСС никогда не претендовала на особую и тем более на командную
роль в коммунистическом движении или в лагере социализма. Но КПСС
всегда с честью выполняла возлагаемые на нее интернациональные обя¬
занности, каких бы лишений и жертв это ей ни стоило. Об этом свидетель¬
ствует вся история КПСС, вся история нашей революции, история 40-лет¬
него существования Советского государства. О бескорыстной, братской
помощи Советского Союза другим странам лагеря социализма, о его
помощи в освободительной борьбе народов против фашизма, империализ¬
ма, колониализма знают и говорят не только коммунисты, но все честные
деятели, передовые люди во всех странах.
В Совместном заявлении ЦК Социалистической единой партии Герма¬
нии и ЦК Компартии Чехословакии говорится: «Непоколебимая дружба
с Советским Союзом является предпосылкой победы социализма в каждой
отдельной стране... Обе партии со всей решительностью осуждают любую
попытку ослабить единство социалистических государств». В нем выра¬
жена твердая решимость этих партий не допускать нарушения принципов
пролетарского интернационализма, бороться против всех националистиче¬
ских и антисоветских тенденций. Условием единства мировой социалисти¬
ческой системы является прежде всего сплоченность коммунистических и
рабочих партий, готовность к совместным действиям ео всех вопросах
внутренней и внешней политики.
Уроки фашистского контрреволюционного путча в Венгрии еще раз
подчеркивают необходимость прочного единства и самого тесного сотруд¬
ничества стран социалистического лагеря и особой заботы об укреплении
и развитии этого единства и сотрудничества, борьбы со всякими попытками
нарушения этого единства, нарушения принципов правильных взаимоотно¬
шений между странами лагеря социализма. Дальнейшее расширение эко¬
номических связей между социалистическими странами, развитие социа¬
листического разделения труда между ними, расширение обмена опытом
организации труда в промышленности и сельском хозяйстве, опытом повы¬
шения производительности труда, внедрения в производство достижений
науки и техники — все это будет способствовать новому подъему экономи¬
ки и благосостояния трудящихся. Надо расширять культурные связи меж¬
ду социалистическими странами. Лагерь капитализма проводит полити¬
ку, враждебную социализму. Поэтому необходимо укреплять коллектив¬
ную оборону социалистических стран, активно бороться за мир во
всем мире.

14
ПЕРЕДОВАЯ
Дружественное сотрудничество социалистических стран основано на
началах полного равноправия, взаимного доверия, уважения националь¬
ной независимости, суверенитета, особенностей быта и культуры каждой
страны и каждого народа. Это сотрудничество народов лагеря социализма
основано на общности их коренных интересов, мировоззрения и целей в
борьбе за построение социализма и коммунизма, за мир во всем мире, за
взаимное доверие, дружбу и счастье всех народов. Это дружественное со¬
трудничество основано на великих благородных принципах пролетарско¬
го интернационализма, являющихся принципами нового типа взаимоотно¬
шений между государствами и народами. Дружественное сотрудничество
и братская взаимопомощь стран в строительстве нового общества, новой
счастливой жизни, их сплоченность и единство — источник непреобори¬
мой силы социалистических стран, лагеря социализма, залог новых
успехов и окончательной победы социализма. Социалистический лагерь —
это мощный оплот мира во всем мире. Чем теснее единство, чем крепче
дружба социалистических стран, тем прочнее дело мира во всем мире. Со¬
трудничество социалистических стран — это великое завоевание народов,
и его надо беречь, как зеницу ока, развивать и укреплять всемерно и по
всем направлениям.
Победы рабочего класса, победы трудящихся Советского Союза и
других стран социализма были одержаны под руководством коммунисти¬
ческих и рабочих партий этих стран. Именно поэтому враги социализма
направляют свой огонь против революционных рабочих партий, остаю¬
щихся верными учению марксизма-ленинизма, принципам пролетарского
интернационализма, и прежде всего против партий тех стран, где победил
рабочий класс, где строится или построен социализм. Сила международ¬
ного пролетариата и его авангарда — коммунистических партий — в меж¬
дународной солидарности рабочих, трудящихся всех стран. Не случайно
поэтому враги трудящихся всегда стремились и стремятся (особенно сей¬
час) разобщить коммунистические партии, подорвать международную
солидарность трудящихся при помощи фальшивых лозунгов «националь¬
ного коммунизма». Поэтому нужно повышать бдительность в отношении
всех происков врагов социализма, стремящихся подорвать единство ра¬
бочего класса и его авангарда — коммунистических и рабочих партий.
Идеология и политика пролетарского, социалистического интернацио¬
нализма, идеология дружбы, братства и мира между народами победит
идеологию и политику буржуазного национализма, идеологию и политику
вражды и ненависти между народами, идеологию и политику колониа¬
лизма, агрессии и войны.

О взаимоотношениях между
классами и тенденции классовой
борьбы в Китае в переходный
период
СЮЙ ДИ-СИН (Китай)
I. Исторические предпосылки мирного перехода Китая к социализму
Под руководством Коммунистической партии китайский народ твер¬
дыми шагами идет вперед, к социализму. Исторической предпосылкой
мирного перехода китайского народа к социализму является то, что рабо¬
чий класс, руководящий народными массами с первого этапа революции,
победоносно завершил новодемократическую революцию, направленную
против империализма, феодализма и бюрократического капитала. Как
известно, революционное движение в Китае в целом охватывает два
этапа — новодемократическую революцию и социалистическую револю¬
цию. Победоносно завершив первый этап, можно было приступить к сле¬
дующему этапу — к социалистической революции.
Новодемократическая революция является необходимой подготов¬
кой к социалистической революции, а социалистическая революция —
неизбежной тенденцией новодемократической революции. Поэтому не¬
мыслимо рассматривать мирный переход Китая к социализму вне связи
с его историческим развитием.
Старый Китай был страной полуколониальной, полуфеодальной, где
господствовали империализм, феодализм и бюрократический капитал.
Противоречия между империализмом и китайской нацией, между феода¬
лизмом, бюрократическим капиталом и народными массами являются
основными противоречиями китайского общества в период новодемокра¬
тической революции. Империализм, феодализм и бюрократический капи-
тал жестоко угнетали китайский народ, разоряли народное хозяйство,
довели народные массы до нищеты, голода и бесправия. Без уничтоже¬
ния этого реакционного господства невозможно было освобождение про¬
изводительных сил китайского общества, не могло быть и речи о построе¬
нии социализма.
Коммунистическая партия Китая на основе ленинского учения о
характере колониальной революции в эпоху всеобщего кризиса капи¬
тализма и перехода от буржуазно-демократической революции к социа¬
листической, учитывая в то же время особенности китайской революции,
конкретные экономические и политические условия Китая, указала на
возможность и необходимость перерастания демократической революции
в социалистическую. Новодемократическую революцию в Китае можно
было провести только под руководством Коммунистической партии с тем,
чтобы после победы этой революции создать народно-демократическую
диктатуру во главе с рабочим классом и, опираясь на эту власть, обеспе¬
чить бескровный переход страны к социализму.
В период, когда была создана Коммунистическая партия Китая,
правые оппортунисты в лице Чэн Ду-сю считали, что руководство бур¬
жуазно-демократической революцией в Китае должно принадлежать
буржуазии. Ей должна быть предоставлена руководящая роль в создании

16-
сюи ди-син
буржуазно-демократической республики, а пролетариат в этой буржуаз¬
ной республике, кроме некоторых «свобод» и «прав», ничего не может
получить. Правые оппортунисты утверждали, что в буржуазно-демокра¬
тической революции пролетариат должен занять пассивное положение,
сыграть лишь вспомогательную, но не руководящую роль. По их мне¬
нию, только после создания буржуазной демократической республики,
через развитие капиталистической экономики можно перейти к сверже¬
нию господства буржуазии и установлению диктатуры пролетариата,
только тогда можно будет осуществить социализм. Такого рода «теория
о двух революциях», проповедовавшаяся троцкистско-чэндусюской лик¬
видаторской группой, представляет собой капитулянтство, предательство
интересов рабочего класса, отказ рабочего класса от руководства народ¬
но-демократической революцией и, следовательно, ведет к устранению
возможности перерастания новодемократической революции в социали-
тическую. Коммунистическая партия Китая вдребезги разбила эту контр*
революционную теорию.
В 1937 году товарищ Мао Цзэ-дун, освещая перспективу китай¬
ской революции, говорил: «Мы — сторонники теории перерастания рево¬
люции, мы не сторонники троцкистской теории «перманентной револю¬
ции». Мы за то, чтобы, пройдя все необходимые этапы развития демокра¬
тической республики, придти к социализму. Мы против хвостизма, но и
против авантюризма и скоропалительности» (Избранные произведения,
т. 1, стр. 496. 1952).
За тридцать с лишним лет революционная практика в Китае под¬
твердила правильность высказываний товарища Мао Цзэ-дуна, доказала,
что перерастание демократической революции в социалистическую
является закономерностью в развитии китайской революции и что ново-
демократизм в Китае должен осуществляться через единый народно-
демократический фронт под руководством рабочего класса. Без руко¬
водства рабочего класса невозможна победа революции, невозможно
перерастание демократической революции в социалистическую.
На этапе новодемократической революции враги революции были
чрезвычайно сильны. Против демократической революции выступал не
только могущественный империализм, но и мощные феодальные силы
и тесно связанная с империализмом и феодальными силами компрадор¬
ско-бюрократическая буржуазия. При этих условиях основная форма
демократической революции китайского народа не могла быть иной,
кроме вооруженной борьбы. «Столкновение с таким врагом,— говорил
Мао Цзэ-дун,— обусловило и то, что главным методом китайской рево¬
люции, главной ее формой не может быть мирная борьба, а непременно
должна быть борьба вооруженная. Дело в том, что наши враги не дают
китайскому народу возможности действовать мирными средствами,
китайский народ лишен всех политических прав и свобод» (Избранные
произведения, т. 3, стр. 155. 1953).
Факты подтверждают слова Мао Цзэ-дуна. Начиная с августа 1927
года, когда коммунисты начали самостоятельно руководить революцион¬
ными войсками, Китайская компартия никогда не отходила от революци¬
онной войны. Революционная война превратилась в основную форму борь¬
бы за победу китайской революции, а вооруженные силы революции —
в ее основную организационную форму.
Ввиду того, что враги революции не давали возможности китайскому
народу развернуть мирную деятельность, что они жестоко подавляли ре¬
волюцию, применяя методы вооруженного истребления, китайский народ
был вынужден взяться за оружие и вести кровопролитную борьбу против
контрреволюционных сил. Это красноречиво подтверждают исторические
факты.
1.	В 1927 году, в критический момент дальнейшего развития Северно¬
го похода, реакционная клика Гоминдана во главе с Чан Кай-ши веролом-

О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ КЛАССАМИ В КИТАЕ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД 17
но и внезапно нанесла удар компартии и народу Китая. Характеризуя пози¬
цию реакционной клики Гоминдана, Мао Цзэ-дун писал: «Вчерашние
союзники — Коммунистическая партия Китая и китайский народ стали
рассматриваться как ненавистные враги; вчерашние враги империа¬
листы и феодалы — как союзники» (Избранные произведения, т. 4, стр.
469. 1953). Однако террористическая политика реакционной клики Чан
Кай-ши не увенчалась успехом.
Коммунистическая партия, китайский народ не были покорены и
уничтожены. «Они поднялись с земли, смыли с себя кровь, похоронили
погибших товарищей и снова продолжали борьбу. Они высоко подняли
знамя революции и развернули вооруженное сопротивление. В обшир¬
ных районах Китая они создали органы народной власти, осуществили
преобразование аграрной системы, создали народную армию — китай¬
скую Красную армию; они сохранили и умножили революционные силы
китайского народа» (там же).
2.	В 1945 году японский империализм капитулировал. Китайский
народ требовал осуществления национальной независимости и установле¬
ния демократического политического строя. Однако реакционная клика
Чан Кай-ши, обладая многомиллионной армией, при поддержке амери¬
канского империализма решила начать антикоммунистическую, анти¬
народную гражданскую войну, чтобы уничтожить вооруженные силы на¬
рода, отнять у народа некоторые демократические права, завоеванные
им в период антияпонской войны, восстановить в Китае полуколониаль¬
ный, полуфеодальный порядок. Коммунистическая партия Китая заранее
предвидела замыслы Гоминдана и американского империализма в раз¬
вязывании гражданской войны и в соответствии с этим провела идеоло¬
гическую и организационную подготовку. Вместе с тем партия предпри¬
нимала последние шаги для сохранения мира, прилагала огромные
усилия, чтобы поднять народ на поиски путей для избежания войны,
для мирного сплочения политических сил страны, чтобы добиться осуще¬
ствления в мирных условиях социально-политических реформ.
Центральный Комитет Коммунистической партии Китая 25 августа
1945 года опубликовал обращение «О текущем моменте», где выражена
была надежда на мир и демократию. 28 августа 1945 года товарищ Мао
Цзэ-дун прибыл в Чунцин и вел переговоры с гоминдановским прави¬
тельством и Чан Кай-ши. А 10 октября этого же года было опубликовано
коммюнике о результатах переговоров. Оно включало в себя ряд согла¬
шений о мероприятиях по обеспечению мира внутри страны. Компартия
Китая готова была честно осуществить те пункты соглашения, которые
она приняла. Однако реакционное правительство Чан Кай-ши рассмат*
ривало эти соглашения как ширму для прикрытия развязывания войны.
После опубликования соглашений сразу же начались наступления на
освобожденные районы (см. Ху Цяо-му «Тридцать лет Коммунистиче¬
ской партии Китая», стр. 76—77. 1952). Коммунистическая партия и на¬
род Китая вынуждены были в целях самозащиты, в целях освобождения
страны продолжать вооруженную борьбу.
Из-за того, что в период антияпонской войны реакционная гоминда¬
новская клика Чан Кай-ши проводила политику пассивного сопротивления
Японии и активной борьбы против компартии и народа, а после победы
над Японией развязала антикоммунистическую и антинародную граж¬
данскую войну, она оказалась изолированной. Вследствие того, что в ан¬
тияпонской войне компартия Китая вела героическую борьбу, она полу¬
чила поддержку широких народных масс и в достаточной мере подгото¬
вилась для разгрома клики Чан Кай-ши в развязанной ею антикоммуни¬
стической и антинародной гражданской войне. Как известно, в результате
этой гражданской войны реакционная клика Чан Кай-ши была лишена
господствующего положения в Китае.
Вооруженная борьба как основная форма народно-демократической
2.	«Вопросы философии» № 1.

18
СЮЙ ди-син
революции является одной из особенностей революции в полуколониаль¬
ном Китае. Развитие китайской революции неотделимо от развития рево¬
люционной войны. «Эта особенность, присущая полуколониальному
Китаю, также отсутствовала в истории революций, происходивших под
руководством коммунистических партий в капиталистических странах,
или же наблюдалась в них не в такой степени» (Мао Ц з э-д у н.
Избранные произведения, т. 3, стр. 103).
В вооруженной борьбе новодемократической революции, направлен¬
ной против империализма, феодализма и бюрократического капитала,
рабочий класс и Коммунистическая партия Китая занимали руководя¬
щее положение и одержали победу.
Победа китайского народа в революционной войне, образование
Китайской Народной Республики, приход к власти рабочего класса
в масштабе всей страны, превращение рабочего класса в руководящий
класс, определяющий всю государственную политику, а Коммунистиче¬
ской партии Китая — в партию, руководящую государственными органа¬
ми власти,— все эти обстоятельства и обеспечили перерастание новоде¬
мократической революции в социалистическую и создали благоприятные
условия в нашей стране для перехода к социализму мирным путем.
Отсюда видно, что в исторических условиях нашей страны вооруженная
борьба на этапе демократической революции является предпосылкой
для мирного перехода на этапе социалистической революции. Изучать
мирный переход изолированно, без учета этой исторической предпосылки,
было бы бессмысленно.
II.	Взаимоотношения между классами Китая
в переходный период
В современных исторических условиях между китайским рабочим
классом и буржуазией не только происходит борьба, но и существуют
союзные отношения. Это является другой важной предпосылкой того,
что Китай может осуществить мирный переход к социализму.
Китайская буржуазия делится на компрадорско-бюрократическую
и национальную. Компрадорская буржуазия является верным слугой
империализма, вскормленная им и тысячами нитей связанная с феодаль¬
ными силами в китайской деревне. Она враг новодемократической рево¬
люции. И этот враг, подобно империализму и феодализму, был разбит
в новодемократической революции. Национальная же буржуазия в отли¬
чие от бюрократической притеснялась империализмом, феодализмом и
бюрократическим капиталом и потому имеет антагонистические противо¬
речия, с одной стороны, с рабочим классом, а с другой — с империализ¬
мом, феодализмом и бюрократическим капиталом. Поэтому в новодемо¬
кратической революции национальной буржуазии была свойственна
двойственность.
С одной стороны, она выразила желание принять участие в борьбе
против империализма, феодализма и бюрократического капитала или же
соблюдать нейтралитет в этой борьбе, а с другой стороны, не порвав
в то время экономических, даже политических отношений с империализ¬
мом, феодализмом и бюрократическим капиталом, она постоянно прояв¬
ляла колебания и соглашательство. Учитывая эту двойственность, рабочий
класс мог заключать с национальной буржуазией союз для борьбы против
общего врага. Товарищ Мао Цзэ-дун говорил: «Эта двойственность ки¬
тайской буржуазии в буржуазно-демократической революции оказывает
исключительно большое влияние на политическую линию и строительство
Коммунистической партии. Не поняв этой двойственности китайской бур¬
жуазии, невозможно уяснить себе политическую линию и дело строитель¬
ства Коммунистической партии. Важным элементом политической линии
Коммунистической партии Китая является линия на союз с буржуазией

О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ КЛАССАМИ В КИТАЕ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД 19
и одновременно на борьбу с ней» (Избранные произведения, т. 3,
стр. 108—109).
После образования Китайской Народной Республики двойственность
национальной буржуазии по-прежнему сохранилась. С одной стороны,
после победы новодемократической революции национальная буржуазия,
признав руководящую роль рабочего класса в управлении государством,
поддерживает народную республику и демократическую диктатуру наро¬
да, поддерживает общую программу и конституцию КНР, выражает жела¬
ние и дальше вести борьбу против империализма, приветствует аграрные
преобразования, содействует «сопротивлению США и помощи Корее» и
принимает участие в восстановлении народного хозяйства, а с другой сто¬
роны, проявляет сильные стремления к развитию капитализма в Китае.
После тяжелой борьбы «против трех и пяти злоупотреблений» повысилась
сознательность у многих капиталистов; они согласились на социалисти¬
ческие преобразования своих предприятий.
Несмотря на то, что национальная буржуазия проявляла колебания и
соглашательство в борьбе за демократическую революцию, а после обра¬
зования Китайской Народной Республики стремилась к развитию капи¬
тализма, однако в период новодемократической революции национальная
буржуазия имела союзные отношения с рабочим классом, а в период со¬
циалистической революции продолжала их сохранять. Поэтому рабочему
классу необходимо и дальше проводить политику сплочения и борьбы, по¬
литику сплочения через борьбу, так как это приносит пользу социалисти¬
ческому строительству и социалистическому преобразованию.
Благодаря тому, что между рабочим классом и буржуазией Китая не
только происходит борьба, но и существуют союзные отношения, в усло¬
виях народно-демократической власти был создан широкий единый народ¬
но-демократический фронт. Товарищ Лю Шао-ци говорил: «В переходный
период нашей страны единый народно-демократический фронт, руководи¬
мый рабочим классом и включающий демократические классы и группы и
народные организации, играет важную роль. Он представляет собой еще
белее широкое, по сравнению с союзом рабочих и крестьян, объединение,
основанное на союзе рабочих и крестьян, то есть своего рода союз трудя¬
щихся и нетрудящихся, с которыми возможно сотрудничать» («О проекте
Конституции КНР», стр. 19—20). Здесь под ««трудящимися разумеется
главным образом национальная буржуазия. Это означает, что в истори¬
ческих условиях Китая рабочий класс на основе союза рабочих и кресть¬
ян, в союзе с национальной буржуазией в состоянии осуществить со¬
циалистическое строительство и социалистическое преобразование страны.
Однако между рабочим классом и буржуазией существуют антаго¬
нистические противоречия. На капиталистических предприятиях буржуа¬
зия владеет средствами производства и эксплуатирует рабочих, получая
прибавочную стоимость. Эти противоречия между рабочим классом и бур¬
жуазией в период новодемократической революции были второстепенными.
Но после победоносного свержения китайским народом реакционного гос¬
подства империализма, феодализма и бюрократического капитала, после
того как Китай уже вступил в период социалистической революции, они
превратились в основные противоречия китайского общества. Проявле¬
нием этих противоречий служат эксплуатация буржуазией рабочих
массиве противозаконные действия в целях получения максимальных при¬
былей, дезорганизующие народное хозяйство. Способом преодоления этих
противоречий является ликвидация частной собственности капиталистов
на средства производства, ликвидация эксплуататорской системы капита¬
лизма, построение социалистического общества, общества без антагони¬
стических классов, без эксплуатации. Однако, учитывая, что национальная
буржуазия принимала под руководством рабочего класса участие в нацио¬
нально-демократической революции и признала руководство рабочего
класса в государственном строительстве после победы новодемократи¬

20
сюи ди-син
ческой революции, а управляемые ею промышленно-торговые предприятия
приносят пользу государству и народу, правительству и партии, необходи¬
мо было максимально использовать положительную роль капитализма в
интересах расширения производства, накопления капитала, воспитания
технических кадров, в интересах поддержания общественного воспроиз¬
водства и т. д. Поэтому партия и правительство решили применять методы
мирного преобразования частных капиталистических предприятий, а не
экспроприации их, то есть разрешать антагонистические противоречия
мирным путем, без взрыва.
В переходный период Китая, с точки зрения взаимоотношений между
рабочим классом и буржуазией, противоречия между ними проявляются
в следующих условиях.
Во-первых, основной вопрос революции есть вопрос о государствен¬
ной власти. В Китае уже осуществлена демократическая диктатура наро¬
да, руководимого рабочим классом. В первом пункте нашей Конституции
зафиксировано: «Китайская Народная Республика является государством
народной демократии, руководимым рабочим классом и основанным на
союзе рабочих и крестьян». Руководство рабочего класса и союз рабочих
и крестьян как основа определяют характер нашего государства. В капи¬
талистическом обществе борьба между рабочим классом и буржуазией
происходит в условиях господства буржуазии. В условиях демократиче¬
ской диктатуры народа государственной властью в Китае руководит рабо¬
чий класс, а не буржуазия. Между рабочим классом и национальной бур¬
жуазией существуют не только отношения классовой противоположности,
но и отношения руководителей и руководимых. Руководимая рабочим
классом власть демократической диктатуры народа изо дня в день уси¬
ливается и укрепляется.
В переходный период нашей страны классовая борьба между рабочим
классом и буржуазией происходит в условиях существования могучей
государственной власти, руководимой рабочим классом.
Во-вторых, созданная народно-демократической властью социалисти¬
ческая государственная экономика в народном хозяйстве занимает гос¬
подствующее положение и играет руководящую роль. По мере дальней¬
шего развития социалистической индустриализации и социалистических
преобразований сельского хозяйства, кустарной промышленности и капи¬
талистических промышленно-торговых предприятий господствующее поло¬
жение государственной экономики в народном хозяйстве изо дня в день
укрепляется, усиливается ее руководящая роль. В руках государственного
сектора находятся тяжелая и легкая промышленность, финансы, транс¬
порт. Государственный сектор осуществляет, кроме того, монополию внеш¬
ней торговли, регулирует внутренний рынок. В первый период после осео*
бождения капиталистическая экономика в народном хозяйстве имела
значительный удельный вес, однако этот удельный вес вс последствии
постоянно снижался. По данным государственного статистического управ¬
ления, удельный вес стоимости продукции капиталистической промышлен¬
ности в валовой стоимости промышленной продукции страны составлял
в 1949 году 63%, в 1950 — 39%, в 1954 — 25%, а в 1955 —всего лишь
16%. Вследствие ослабления капиталистическая экономика вынуждена
была опираться на помощь государственной социалистической экономики,
подчиняться ее руководству.
Подчинение частной промышленности и торговли руководству госу¬
дарственной экономики неотделимо от их социалистических преобразова¬
ний. Подчинение руководству социалистической экономики является на¬
чалом принятия капиталистами социалистических преобразований, осу¬
ществляемых государством, ибо руководство капиталистической промы¬
шленностью и торговлей со стороны социалистического, государственного
сектора осуществляется через различные формы госкапитализма.
■ В-третьих, власть демократической диктатуры китайского народа,

О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ КЛАССАМИ В КИТАЕ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД 21
руководимого рабочим классом, основана на союзе рабочих и крестьян.
Постоянное укрепление союза рабочих и крестьян является основной га¬
рантией успехов руководства рабочего класса. В период новодемократи¬
ческой революции рабочий класс, руководя крестьянством, свергнул
власть помещиков, разбил феодальный строй и отдал землю народу. По¬
сле земельной реформы рабочий класс руководит кооперативным движе¬
нием крестьянских масс. По имеющимся данным, к концу июня 1956 года
из 120 миллионов крестьянских дворов в стране 110 миллионов дворов,
то есть 91,7% общего количества крестьянских дворов, вступили в сель¬
скохозяйственные производственные кооперативы. Причем сельскохозяй¬
ственные кооперативы низшей ступени охватывают 35 миллионов дворов,
а кооперативы, перешедшие от низшей ступени в высшую,— 75 миллио¬
нов дворов.
Кооперативное движение в сельском хозяйстве объединяет мелкие,
разбросанные крестьянские хозяйства, развивает социалистическую эко¬
номику в деревне, поднимает на более высокий уровень сельскохозяй¬
ственное производство. Вместе с тем оно постепенно подрывает экономиче¬
ские основы капитализма в сельском хозяйстве, ограничивает развитие
кулацких хозяйств и ведет к постепенному их уничтожению. Таким обра¬
зом, широкие крестьянские массы смогут избавиться от капиталистиче¬
ской эксплуатации и идти по пути к социализму, к общему изобилию.
В деревне уничтожается не только капиталистическая эксплуатация, но
и источники, порождающие капитализм. Это приводит к тому, что город¬
ская промышленная и торговая буржуазия оказывается в полной и окон¬
чательной изоляции. Таким образом, кооперативное движение является
новой основой для укрепления союза рабочих и крестьян и осуществления
руководящей роли рабочего класса в этом союзе: оно сделало союз рабо¬
чих и крестьян в нашей стране еще более сильным, более крепким.
Отсюда видно, что успехи кооперативного движения в деревне явля¬
ются важнейшим звеном в решении вопроса «кто кого?» и важнейшей га¬
рантией победы социализма над капитализмом, окончательного преодо¬
ления основных противоречий в деревне.
В-четвертых, благодаря тому, что партия и государство проводят по
отношению к капиталистическим промышленным и торговым предприя¬
тиям политику правильного использования, ограничения и преобразова¬
ний, благодаря тому, что государство и рабочий класс многократно про¬
водили и проводят решительную борьбу против незаконных действий
капиталистических элементов, а также благодаря тому, что большинство
представителей буржуазии в городе постоянно учится, благодаря всему
этому значительно повысилось число капиталистов, правильно понима¬
ющих государственную политику преобразования капиталистических тор¬
гово-промышленных предприятий. Таким образом, среди буржуазии про¬
изошло глубокое размежевание, образовался слой патриотически на¬
строенных, прогрессивных элементов. Эти прогрессивные элементы под¬
держивают тесные связи с Коммунистической партией и народным пра¬
вительством. Они не только активно пошли навстречу социалистическим
преобразованиям своих предприятий, но и содействовали подобным пре¬
образованиям других капиталистических предприятий. Количество этих
прогрессивных элементов постоянно увеличивается по мере дальнейшего
углубления социалистического преобразования. Среди буржуазии преоб¬
ладающее большинство составляют промежуточные элементы. Под влия¬
нием идейного перевоспитания, проводимого государством, и при содей¬
ствии прогрессивных элементов эти промежуточные элементы изо дня в
день прогрессируют. Круг отсталых элементов среди буржуазии постепен¬
но сужается, а консервативные элементы оказываются все более изоли¬
рованными.
Большие изменения происходят и в буржуазных семьях. Многие дети
капиталистов, прошедшие школу воспитания под руководством Комму¬

22
сюи ди-син
нистической партии и народного государства, не только не хотят быть
капиталистами, но и оказывают давление на своих отцов и братьев, что¬
бы те приняли социалистические преобразования, Внутреннее расслое¬
ние среди буржуазии приносит пользу делу социалистического преобразо¬
вания, содействуя привлечению большинства буржуазных элементов к
участию в социалистических преобразованиях капиталистической про¬
мышленности и торговли.
В-пятых, руководимая рабочим классом социалистическая револю¬
ция в Китае происходит в благоприятных международных условиях. На¬
ша страна ныне находится в иных условиях, чем Советское государство
тридцать с лишним лет назад, когда социалистическая революция прово¬
дилась при наличии капиталистического окружения. Социалистическая
революция в Китае происходит при поддержке и помощи великого Совет¬
ского Союза и стран народной демократии. В результате второй мировой
войны образовался великий лагерь социализма и мира, возглавляемый
Советским Союзом. Социалистический мир с триумфом идет вперед, а
капиталистический мир падает все ниже. Эти благоприятные междуна¬
родные условия способствуют мирному переходу от одного этапа рево¬
люции к другому, способствуют социалистическому строительству, прове¬
дению социалистических преобразований в нашей стране. Они позволяют
без гражданской войны добиться постепенного уничтожения капитали¬
стической системы эксплуатации в Китае.
Как показывают вышеперечисленные условия, в переходный период
для классовых взаимоотношений между рабочим классом и буржуазией
характерным является то, что рабочий класс выступает по отношению к
буржуазии как руководитель; в народном хозяйстве социалистическая
экономика занимает ведущее положение, а капиталистические предприя¬
тия занимают зависимое, подчиненное место, капиталистические пред¬
приятия не могут существовать без помощи и поддержки социалистиче¬
ского сектора народного хозяйства. Силы рабочего класса и государ¬
ственного сектора экономики, растут непрерывно, а буржуазия и капита¬
листическая экономика все более слабеют и теряют свои позиции. Успехи
кооперативного движения в сельском хозяйстве сделали союз рабочих и
крестьян более прочным, значительно усилили руководящую роль рабоче¬
го класса в этом союзе. Внутри буржуазии, наоборот, происходит глубо¬
кое расслоение, все более увеличивается число людей, идущих навстречу
социалистическим преобразованиям, все более изолируются реакционные
элементы, оказывающие сопротивление государству и народу. Огромное
значение имеют также благоприятные международные условия. Все эти
обстоятельства дают рабочему классу возможность сосредоточить в своих
руках инициативу в разрешении противоречий между социализмом и ка¬
питализмом, возможность через созданную уже власть демократической
диктатуры народа, руководимого Коммунистической партией, направлять
деятельность масс сверху донизу, добиваться непосредственной поддерж¬
ки широких народных масс, в первую очередь основных масс рабочих и
крестьян, для того, чтобы постепенно развивать социалистические элемен¬
ты экономики и преобразовывать несоциалистические элементы экономи¬
ки в духе социализма, преодолевать вышеуказанные противоречия. Это
означает, что преодоление противоречий между рабочим классом и буржу¬
азией, ликвидация буржуазии как класса, уничтожение капиталистиче¬
ской системы эксплуатации могут быть осуществлены в Китае без взры¬
ва, в форме мирных преобразований.
Некоторые китайские ученые считают, что, поскольку государство про¬
водит политику мирного преобразования капиталистической промышлен¬
ности и торговли, поскольку в разрешении противоречий между рабочим
классом и буржуазией оно применяет метод, не связанный с взрывом, то
это доказывает следующее положение: в переходный период Китая про¬
тиворечия между рабочим классом и буржуазией хотя и существуют, но

О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ КЛАССАМИ В КИТАЕ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД 23
не носят антагонистического характера. Антагонистический характер при-
сущ-де лишь противоречиям между рабочим классом и бюрократической
буржуазией и не присущ противоречиям между рабочим классом и нацио¬
нальной буржуазией. Мы считаем такое утверждение неправильным. Ко¬
нечно, между рабочим классом и бюрократической буржуазией существу¬
ют антагонистические противоречия, но такие противоречия существуют
также между рабочим классом и национальной буржуазией. Само собой
разумеется, содержание антагонизма первых противоречий отличается от
содержания антагонизма вторых. Противоречия между рабочим классом
и бюрократической буржуазией носят антагонистический характер не
только потому, что последняя монополизировала средства производства,
но и потому, что она была тесно связана с империализмом, политически и
экономически жестоко угнетала рабочий класс и широкие массы трудя^
щихся, выжимала из них последние соки, грабила их. Антагонистический
характер противоречий между рабочим классом и национальной буржуа¬
зией вытекает из того, что капиталисты владеют средствами производства,
могут эксплуатировать рабочих, сыграть дезорганизующую роль в социа¬
листическом строительстве- Однако, поскольку капиталистическая про¬
мышленность и торговля могут еще иметь положительное значение в пе¬
реходный период, поскольку между рабочим классом и национальной бур¬
жуазией существовали и существуют союзные отношения, постольку воз¬
можно и необходимо, чтобы партия и государство применяли метод мир¬
ных преобразований в разрешении антагонистических противоречий меж¬
ду рабочим классом и буржуазией.
Только люди, не учитывающие исторически сложившихся взаимоот¬
ношений между рабочим классом и национальной буржуазией, игнориру¬
ющие положительную роль капиталистической промышленности и торгов¬
ли в жизни государства, могут утверждать, что применение метода мир¬
ных преобразований доказывает неантагонистический характер противоре¬
чий между рабочим классом и национальной буржуазией.
В первый период после освобождения страны капиталисты, исполь¬
зуя неустойчивость рыночных цен, являющуюся следствием чудовищной
и длительной инфляции при господстве Гоминдана, развернули широкую
спекулятивную деятельность. Чтобы стабилизировать цены, народное го¬
сударство начиная с конца 1949 до марта 1950 года вело решительную
борьбу против спекулянтов-дезорганизаторов. Эта борьба еще раз доказы¬
вает антагонистический характер противоречий между буржуазией и ра¬
бочим классом. Далее, опираясь на экономическую мощь, еще сохранив¬
шуюся тогда в области 'легкой промышленности и внутренней торговли,
пользуясь моментом, когда значительно расширился внутренний рынок
в связи с аграрными преобразованиями и потребовалось большое коли¬
чество промышленной продукции в связи с сопротивлением, оказываемым
Китаем США, и помощью Корее, капиталисты совершили против народ¬
ного государства и рабочего класса «пять злоупотреблений» (подкуп ра¬
ботников государственных органов, уклонение от уплаты налогов, хище¬
ние государственных средств, недобросовестное выполнение правитель¬
ственных заказов и хищение государственной экономической информации).
«Пять злоупотреблений» капиталистов показали, что антагонистические
противоречия между рабочим классом и буржуазией были весьма серь¬
езными. Поэтому в 1952 году народное государство и рабочий класс раз¬
вернули движение против «пяти злоупотреблений», чтобы отбить бешеное
наступление буржуазии. Движение против «пяти злоупотреблений» было
ожесточенной классовой борьбой. Эта борьба явилась школой воспитания
не только для рабочих масс и работников государственных учреждений,
но и для буржуазных элементов. В ходе этой борьбы большинство пред¬
ставителей буржуазии осознало вредность для отечества и народа «пяти
злоупотреблений», осознало необходимость подчиняться руководству ра¬
бочего класса и идти по пути к социализму.

24
СЮЙ ДИ-СИН
После движения против «пяти злоупотреблений» государственный со¬
циалистический сектор народного хозяйства начал расширяться, преиму¬
щества социалистической экономики выявлялись все более отчетливо.
Ьыл проведен ряд мероприятий, направленных на постепенный выкуп ка¬
питалистических предприятий, и одновременно проводилась воспитатель¬
ная работа. Влияние передовых элементов в среде промышленных и тор¬
говых кругов росло, увеличивалось число людей, пожелавших принять со¬
циалистические преобразования.
К концу 1955 года частные предприниматели в промышленности и
торговле под влиянием передовых элементов и активистов в своей среде,
при поддержке широких масс рабочих и служащих с большим воодушев¬
лением встретили мощный подъем всеобщего социалистического преобра¬
зования по созданию частно-государственных предприятий.
III.	Переходная форма преобразований капиталистической
промышленности и торговли
В исторических условиях Китая переходной формой в социалистиче¬
ских преобразованиях капиталистических торговых и промышленных
предприятий является госкапитализм. Характер и роль госкапитализма
определяются характером государства. Госкапитализм, направляемый го¬
сударством, руководимым рабочим классом, коренным образом отличен
от госкапитализма в условиях господства буржуазии. При капиталисти¬
ческом строе госкапитализм служит капитализму, а в условиях госу¬
дарственной власти, руководимой рабочим классом, — социализму.
В. И. Ленин дал следующее определение госкапитализма в Советской
стране после победы Октябрьской революции: «Государственный капита¬
лизм, это — тот капитализм, который мы сумеем ограничить, пределы ко¬
торого мы сумеем установить, этот государственный капитализм связан с
государством, а государство это — рабочие, это — передовая часть рабо¬
чих, это — авангард, это — мы» (Соч., т. 33, стр. 249).
Точно так же госкапитализм в Китае в условиях власти демократиче¬
ской диктатуры народа является капиталистической экономикой, направ¬
ляемой народным правительством, которая через различные пути связы¬
вается с социалистической государственной экономикой и сотрудничает с
ней. Госкапитализм здесь находится под контролем рабочего класса. При
госкапитализме частная собственность капиталистов еще не ликвидиро¬
вана, капиталисты еще могут получать прибыль, однако капиталистиче¬
ские элементы подчиняются руководству государственной экономики и
находятся под контролем рабочего класса, а потому не могут осуще¬
ствлять свое стремление к получению максимальной прибыли. Эта пере¬
ходная форма госкапитализма создает благоприятные условия для осуще¬
ствления следующего шага в замене частной собственности капиталистов
всенародной собственностью.
В области промышленности более распространенными формами гос¬
капитализма являются закупка готовых изделий, переработка сырья го¬
сударственных организаций и выполнение их заказов, наконец, государ¬
ственно-частные предприятия. Государственные торговые предприятия
периодически закупают на частных заводах и фабриках по установленной
ими справедливой цене определенное количество готовой продукции опре¬
деленного ассортимента и определенного качества. Это приводит к тому,
что капиталистические промышленные предприятия постоянно теряют
связь с частным рынком, попадают во все большую зависимость от госу¬
дарственного сектора экономики. Однако эта форма госкапитализма осу¬
ществляется после выхода готовой продукции, поэтому она не может по¬
ставить капиталистическое промышленное производство на рельсы госу¬
дарственного планирования.
Переработка сырья государственных организаций и выполнение их

О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ КЛАССАМИ В КИТАЕ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД 25
заказов означает, что еще до начала производственного процесса капита¬
листические промышленные предприятия в той или другой степени охва¬
тываются государственным планированием путем заключения с ними до¬
говоров со стороны государственного сектора экономики. Переработка
сырья осуществляется следующим образом. Государственные предприятия
отпускают капиталистическим промышленным предприятиям сырье и по¬
ручают им изготовлять в соответствующие сроки продукцию установлен¬
ного ассортимента и качества, затем соответствующим образом произво¬
дится с ними расчет за выполненную работу. Выполнение заказов осуще¬
ствляется следующим образом. Государственные предприятия дают ка¬
питалистическим фабрикам и заводам заказы на продукцию определен¬
ного ассортимента, качества и количества, устанавливают сроки выпол¬
нения и стоимости продукции. При заключении договоров с капиталисти¬
ческими предприятиями государственные предприятия уплачивают им
часть аванса или же снабжают их частью сьгрья в качестве аванса. Пере¬
работка сырья и выполнение заказов имеют ту общую основную особен¬
ность, что взаимосвязь и сотрудничество между социалистическим и капи¬
талистическим секторами экономики осуществляются главным образом с
внешней стороны. Но поскольку готовая продукция и сырье оказываются
в руках государственного сектора, постепенно, шаг за шагом, теряется
связь между капиталистической промышленностью и капиталистической
торговлей; экономическая система капитализма распадается, что вынуж¬
дает капиталистические предприятия опираться на государственный
сектор.
При системе переработки сырья и выполнения заказов средства про¬
изводства предприятий остаются частной собственностью капиталистов, а
управление предприятиями осуществляется капиталистическим путем.
Противоречия между государством и частными предпринимателями, про¬
тиворечия между рабочими и капиталистами и многие другие противоре¬
чия сохраняются. Существование и развитие этих противоречий тормозит
повышение производительности труда на предприятиях, развитие произ¬
водительных сил общества. Все это требует того, чтобы капиталистиче¬
ские промышленные предприятия, принявшие систему переработки сырья
и выполнения заказов, сделали еще шаг вперед и преобразовались в госу¬
дарственно-частные предприятия.
В области торговли более распространенными формами госкапита¬
лизма являются посредничество в реализации товаров государственных
торговых предприятий и выполнение определенных поручений от государ¬
ственных торговых организаций и государственно-частные предприятия.
Посредничество осуществляется следующим образом. Государственные и
кооперативные торговые организации заключают договоры, расчеты по
которым производятся наличными деньгами. По этим договорам частные
магазины берут у государственных кооперативных организаций товары,
продают их по государственной розничной цене, получая за это разницу
между оптовой и розничной ценами. Выполнение поручений состоит в
следующем. Государственные или кооперативные торговые предприятия
поручают частным торговым предприятиям реализацию своих товаров,
получая от них определенную сумму гарантийного фонда. Частные мага¬
зины продают эти товары по установленным государственным планам и
ценам, пользуясь за свои услуги определенным вознаграждением.
Посредничество и выполнение поручений имеют общую черту, которая
состоит в том, что при этих формах источник товаров для частной торгов¬
ли находится в государственных или кооперативных торговых организа¬
циях, коммерческая деятельность частных торговых предприятий в той
или иной степени подчиняется коммерческому плану государственных или
кооперативных торговых организаций. Эти формы являются наиболее це¬
лесообразными для мелких, разбросанных и не пользующихся наемным
трудом магазинов.

26
сюи ди-син
Однако для более крупных магазинов, где имеют место отношения
между трудом и капиталом, продолжительное существование этих форм
непременно должно вступать в противоречие с общественными потребно¬
стями. Это происходит вследствие того, что, во-первых, в такого рода ма¬
газинах существует эксплуатация по отношению к низшим служащим; во-
вторых, частные крупные магазины расположены нерационально. Для то¬
го, чтобы осуществить социалистические принципы в области торговли и
удовлетворить потребности населения, более крупные капиталистические
торговые предприятия должны сделать еще шаг вперед и преобразоваться
в г осу д арственно -ч астн ые предприятия.
С организацией государственно-частных предприятий социалистиче¬
ские элементы экономики проникают в эти предприятия. Таким образом,
противоречия между государством и частными капиталистами и противо¬
речия между трудом и капиталом соединяются и превращаются во внут¬
ренние противоречия между капиталистическими и социалистическими
элементами внутри каждого государственно-частного предприятия.
В государственно-частных предприятиях, как и в обществе в целом,
социалистические элементы занимают ведущее, руководящее положение,
а капиталистические элементы — подчиненное. Это дает социалистиче¬
ским элементам возможность активно овладевать противоречиями, в со¬
циалистическом духе преобразовывать капиталистические предприятия,
■перевоспитывать частнокапиталистические элементы. Государственно-
частные предприятия в Китае возникли сразу же после освобождения, на
основании национализации бюрократического капитала, так как бюрокра¬
тический капитал имел свои вложения в национальных частнокапитали¬
стических промышленных и торговых предприятиях.
Планомерная организация государственно-частных предприятий на¬
чалась с 1954 года. Вначале она распространялась только на отдельные
предприятия, а со второй половины 1955 года началась организация госу¬
дарственно-частных предприятий по целым отраслям. В конце 1955 года
наступил мощный подъем социалистического преобразования частных
торговых и промышленных предприятий.
В течение трех — четырех месяцев во всей стране капиталистические
промышленные предприятия по всем отраслям в основном были преобра¬
зованы в государственно-частные предприятия. В распределении прибы¬
лей начиная с 1956 года практикуется уже выплата капиталистам опреде¬
ленного процента от вложенного капитала. Это значит, что в госу¬
дарствен но-частных предприятиях, независимо от прибылей или убытков,
государство ежегодно выплачивает капиталистам от пяти до восьми про¬
центов от вложенного ими капитала.
Осуществление системы выплаты процентов в государственно-част¬
ных предприятиях приводит к тому, что капиталисты теряют право распо¬
ряжаться средствами производства, не могут держать в своих руках
управление предприятиями и распределять прибыли. Таким способом рез¬
ко изменяется внутреннее содержание собственности капиталистов на
средства производства. По форме собственность капиталистов на сред¬
ства производства еще не отменена, а по содержанию у них осталось
только право на получение процентов от своего капитала. Буржуазия
сдала государству и рабочему классу свои экономические позиции, капи¬
талисты приняли систему выплаты процентов за свой капитал, коренным
образом изменилось содержание собственности капиталистов на средства
производства. После создания государственно-частных предприятий пред¬
ставители буржуазии могут работать под непосредственным руковод¬
ством государства, на основе социалистических принципов. Благодаря
всему этому антагонистические противоречия между рабочим классом
и буржуазией значительно ослабли и в корне подорваны.
Создание государственно-частных предприятий по целым отраслям
промышленности и осуществление системы выплаты процентов капитали¬

О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ КЛАССАМИ В КИТАЕ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД 27
стам представляют собой весьма благоприятные условия для национа¬
лизации этих предприятий в будущем. В дальнейшем, когда государство
признает необходимым отказаться от системы выплаты капиталистам про¬
центов и они уже смогут жить на свой заработок, государственно-частные
предприятия успешно превратятся в социалистические предприятия, во
всенародную собственность. С точки зрения всего процесса социалистиче¬
ского преобразования создание государственно-частных предприятий и
осуществление системы выплаты процентов являются решающим шагом,
ключом к скачку от старого качества к новому, они являются наиболее
надежной гарантией того, что в будущем национализация может быть
осуществлена без насилия, без взрыва.
Для того, чтобы ликвидировать буржуазию как класс, мы должны не
только преобразовывать капиталистические предприятия, но и перевоспи¬
тывать буржуазные элементы. Перевоспитание людей буржуазного клас¬
са — одна из важных сторон мирного перехода к социализму, а цель этого
перевоспитания состоит в том, чтобы буржуазные элементы из эксплуата¬
торов превратились в трудящихся, живущих за счет своего труда.
Демократическая диктатура китайского народа все более укрепляет¬
ся, ведущее положение и руководящая роль социалистического сектора
в народном хозяйстве все более усиливаются, социалистическая созна¬
тельность рабочих масс все более повышается, союз рабочих и крестьян
все более упрочивается, международная обстановка развивается в пользу
лагеря мира и социализма. В силу всего этого создались благоприятные
условия, при которых абсолютное большинство капиталистов вынуждено
было принять социалистические преобразования своих предприятий, а нам
предоставляется возможность перевоспитывать буржуазные элементы пу¬
тем критики и распространения политических знаний.
Введением системы выплаты процентов в государственно-частных
предприятиях всех отраслей буржуазия как класс окончательно еще не
ликвидирована, но она уже передала свои предприятия государству в
непосредственное управление и потому в основном уже потеряла свою
прежнюю экономическую базу. Абсолютное большинство представителей
буржуазии работает в государственно-частных предприятиях под руко¬
водством представителей народного государства. В этих условиях клас¬
совые отношения-между рабочим классом и буржуазией проявляются в
форме взаимоотношений между государством и частными капиталистами
в процессе труда. Наличие такого рода трудовых отношений между рабо¬
чим классом и буржуазией требует от нас умелого проведения работы
по перевоспитанию буржуазных элементов, и вместе с тем они создают
очень благоприятные условия для этой работы.
Преобразование капиталистических предприятий и перевоспитание
буржуазных элементов тесно связаны между собой, неотделимы друг от
друга. Однако преобразование предприятий является основой для пере¬
воспитания людей. Как известно, общественное сознание и взгляды людей
являются отражением их общественного бытия, отражением материальной
жизни общества. Поэтому через практическую деятельность по преобра¬
зованию предприятий можно добиться того, чтобы буржуазные элементы
глубоко осознали реакционную сущность капиталистического метода
управления предприятиями, основанного на получении максимальных при¬
былей любыми средствами, и овладели социалистическим методом управ¬
ления хозяйством. В результате идейного перевоспитания буржуазные
элементы должны осознать, что переход от капитализма к социализму
является неодолимой закономерностью истории. Патриотизм и социализм
неотделимы друг от друга, и единственный выход для буржуазных эле¬
ментов — социалистическое преобразование. Оно способствует росту их
активности в проведении новых методов управления производством, укре¬
пляет их решимость отказаться от эксплуатации и стать трудящимися
людьми, живущими за счет своего труда. Это значит, что процесс преоб-

28
сюя ди-син
разевания предприятий представляет собой изменение в экономическом
базисе, а перевоспитание людей — изменение во взглядах, в области
идеологии. Преобразование предприятий является предпосылкой перево¬
спитания буржуазных элементов, а последнее оказывает обратное влия¬
ние, способствующее преобразованию предприятий, создает благоприят¬
ные условия для замены капиталистической собственности всенародной
собственностью мирным путем.
В целях мобилизации всех активных сил в интересах социализма мы
должны максимально использовать буржуазные элементы. Мало одер¬
жать победу над буржуазией, это еще не самая важная часть дела, при¬
чем и сделать это нетрудно. Трудность состоит в том, что социализм стро¬
ится руками не одних только коммунистов, а по преимуществу руками
некоммунистов и капиталистов в том числе. Вплоть до настоящего време¬
ни буржуазия в нашей стране является тем классом, который обладает
современной культурой и техническими знаниями, имеет большое количе¬
ство интеллигенции и различных специалистов. Феодально-помещичий
класс обладал феодальной культурой, но она уже устарела; крестьянство
является культурно отсталым классом; рабочий класс обладает опреде¬
ленным уровнем современной культуры и технических знаний, но в силу
того, что в прошлом он был эксплуатируемым и угнетенным классом, его
культурное развитие и возможность приобретения технических знаний бы¬
ли сильно ограничены. Поэтому крайне важно и необходимо использова¬
ние буржуазных элементов, обладающих современной культурой и техни¬
ческими знаниями, в интересах социализма.
Чтобы вызвать активность со стороны буржуазных элементов, мы
должны проводить в жизнь принцип удовлетворения материальных инте¬
ресов. Одной из причин того, что представители буржуазии с ликованием
встретили массовый подъем социалистических преобразований, является
то, что в ходе социалистических преобразований партия заботилась об
удовлетворении их законных интересов, помогала им осознать, что со¬
циализм для них является единственной светлой перспективой.
Без этого невозможно было бы вызвать у капиталистов желание
принять социалистические преобразования. Но и после создания государ¬
ственно-частных предприятий по целым отраслям и установления систе¬
мы выплаты процентов капиталистам нужно продолжать заботиться о
соблюдении их законных интересов, опираясь на экономическую законо¬
мерность, связанную с материальной заинтересованностью. Действуя та¬
ким образом, мы способствуем превращению буржуазных элементов в
трудящихся, живущих за счет своего труда. Теперь капиталисты уже не
могут непосредственно и неограниченно эксплуатировать рабочих, не мо*
гут использовать свои предприятия для спекулятивных операций с целью
извлечения максимальных прибылей. И теперь они работают на предприя¬
тиях уже не для того, чтобы осуществлять три права (управление про¬
изводством, управление финансовыми делами и расстановка кадров),
а главным образом для того, чтобы служить государству и народу. Пред¬
ставители буржуазии в большинстве уже поняли, что их будущее не в
создании собственных владений, не в накоплении частного капитала, а в
активном служении государству и народу. Другого пути у них нет. Это об¬
стоятельство* в значительной мере способствует раскрытию способностей
представителей буржуазии в интересах социализма.
Конечно, из этого нельзя сделать вывод, что после создания государ¬
ственно-частных предприятий и установления системы выплаты процентов
уже исчезла двойственность буржуазии. Факты говорят о другом. Хотя
буржуазия и согласилась на создание государственно-частных предприя¬
тий по отраслям и введение системы выплаты процентов, хотя она и же¬
лает служить государству и народу, однако среди большинства ее пред¬
ставителей еще в значительной мере сохранились буржуазные взгляды
и стиль работы. Потребуется известный срок для того, чтобы буржуазия

О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ КЛАССАМИ В КИТАЕ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД 29
окончательно отказалась от эксплуатации чужого труда и превратилась
в трудящихся, живущих на свой заработок.
Некоторые, подчеркивая порочность взглядов и стиля работы пред¬
ставителей буржуазии, игнорируют их заметные сдвиги, не желают их
использовать, не принимают мер к повышению их активной роли в инте¬
ресах социализма. Такой подход является ошибочным. И наоборот, есть
люди, которые видят только положительную роль представителей буржуа¬
зии. Они говорят, что буржуазия уже утратила свои отрицательные каче¬
ства, и на этом основании утверждают, что уже нет необходимости про¬
водить идейно-воспитательную работу среди буржуазных элементов, счи¬
тая, что вслед за изменениями в производственных отношениях автомати¬
чески изменяются и люди. Такой подход также является неправильным.
Само собой разумеется, изменения в производственных отношениях явля¬
ются материальной основой для изменения взглядов людей. Однако идей¬
ное воспитание в сильнейшей степени способствует успешной перестройке
общественной жизни, окончательному превращению буржуазных элемен¬
тов в трудящихся. Недооценка идейного воспитания вредит делу дальней¬
шего углубления социалистических преобразований.
IV.	О тенденции развития классовой борьбы в Китае
в переходный период
Социалистические преобразования капиталистических промышлен¬
ных и торговых предприятий являются своего рода новой формой клас¬
совой борьбы между рабочим классом и буржуазией в переходный период.
Эта борьба очень острая по своему характеру и крайне напряженная.
Еще в решениях IV пленума седьмого созыва ЦК КПК указывалось, что
«превратить нашу страну в великую социалистическую державу являет¬
ся более глубокой, более широкой революцией по сравнению с револю¬
цией, направленной против империализма, феодализма и бюрократиче¬
ского капитала, она включает в себя самую сложную, самую острую
борьбу». Поскольку цель социалистических преобразований капиталисти¬
ческой промышленности и торговли состоит в ликвидации капиталисти¬
ческой системы эксплуатации с тем, чтобы буржуазия сошла с истори¬
ческой сцены нашей страны, постольку эта борьба по своему характе¬
ру не может не быть острой и ожесточенной. Как свидетельствует исто¬
рия, умирающие эксплуататорские классы никогда добровольно не схо¬
дят с исторической сцены. Но эту степень остроты классовой борьбы
нельзя рассматривать абстрактно, в отрыве от конкретных условий, игно¬
рировать сложившиеся отношения между рабочим классом и буржу¬
азией.
Конкретный анализ путей и форм социалистического строительства
Китая убедительно показывает неправильность утверждения, что по мере
дальнейшего развития социалистического строительства, по мере даль*
нейших успехов социалистических преобразований классовая борьба в
нашей стране будет все более острой и ожесточенной. Классовые проти¬
воречия и классовая борьба внутри единого народно-демократического
фронта и в дальнейшем будут проявляться в различных областях поли¬
тической, экономической и духовной жизни страны. Однако в силу того,
что представители буржуазии превратились в работников государственно¬
частных и государственных предприятий, эти классовые противоречия и
классовая борьба будут проявляться внутри государственных учреждений
и предприятий, в различных областях практической деятельности в виде
различных позиций, различных точек зрения и методов решения вопро¬
сов, в виде различных взглядов и стилей работы. Это обстоятельство
«требует от нас на основе целей и принципов социализма и дальше прово¬
дить политику сплочения и борьбы, политику сплочения через борьбу для

3G
сюи ди-син
усиления социалистического единения». Эта борьба будет очень глубокой,
очень сложной.
После создания государственно-частных предприятий целых отраслей
и установления системы выплаты процентов большинство представителей
буржуазии превратились в работников государственно-частных и государ¬
ственных предприятий и вынуждены работать под непосредственным ру¬
ководством государства и рабочего класса, работать вместе с нами на
основе социалистических принципов. Служебные отношения между пред¬
ставителями государства и представителями частного капитала являются
также отношениями между классами, но здесь служебные отношения и
классовые отношения находятся в (неразрывном единстве, неотделимы
друг от друга. Эти служебные отношения между представителями госу¬
дарства и представителями частного капитала носят двойственный харак¬
тер и содержат в себе противоречия, но, тем не менее, по политическим,
деловым и идеологическим вопросам в отношении буржуазных элемен¬
тов мы обязаны применять метод перевоспитания. Товарищ Мао Цзэ-дун
говорил: «В условиях нашей страны, при помощи мирного метода, т. е. ме¬
тода убеждения и воспитания, возможно не только превращение индиви¬
дуальной собственности в социалистическую, коллективную, но и превра¬
щение капиталистической собственности в социалистическую» (газета
«Женьминьжибао» от 26 января 1956 года).
В условиях Китайской Народной Республики, особенно после перио¬
да борьбы против «трех и пяти злоупотреблений», метод убеждения
является основной формой классовой борьбы между рабочим классом и
буржуазией. Это, как указывал товарищ Мао Цзэ-дун, есть метод разум¬
ного суждения, метод соревнования, метод критики и самокритики, метод
критики и поощрения. В условиях существования государственно-частных
предприятий мы сможем при помощи этих воспитательных методов пре¬
вратить служебные отношения, носящие двойственный характер, в единые,
социалистические служебные отношения.
Воспитательная работа среди буржуазных элементов и развитие их
положительных качеств не противостоят друг другу, а находятся в не¬
разрывном единстве. Только успешное проведение воспитательной работы
среди буржуазных элементов дает им возможность как в своих взглядах,
так и в практической работе освободиться от всего капиталистического,
воспринять социалистические принципы, дает возможность еще лучше
проявить свои способности в деле служения великому делу мирного пе¬
рехода нашей страны к социалистическому обществу.

В. И. Ленин о связи искусства
с народной жизнью
Г. 3. АПРЕСЯН
В ленинском понимании искусства большое место занимает вопрос
о связи искусства с 'народной жизнью. Изучение высказываний
В.	И. Ленина о народности искусства показывает, что Ленин понимал
связь искусства с народной жизнью широко и многосторонне. Бо«рьбу за
искусство Ленин рассматривал как часть революционного (общепроле¬
тарского и затем общенародного) дела. Он считал, что подлинное искус¬
ство своими глубочайшими корнями неизбежно связано с жизнью
народных масс и именно в их историческом творчестве черпает материал,
обогащается опытом народной борьбы и служит интересам народа.
Определяя главное назначение социалистического искусства, Ленин
говорил, что оно должно объединять чувства, мысли и волю масс,
подымать их, пробуждать и воспитывать в них художников.
В социалистическом обществе художественная культура, как и все
лучшие достижения человечества, становится достоянием народа, а борь¬
ба за народность искусства поднимается на новый, высший этап своего
развития.
На этом пути многонациональное советское искусство добилось
неоспоримых успехов. Его лучшие произведения народны по своему
содержанию, характеру и форме, понятны и любимы миллионами.
Однако, как указал XX съезд КПСС, советское искусство отстает от
растущих идейно-эстетических запросов масс, в нем немало серых, мало¬
художественных произведений. Коммунистическая партия призывает
художников идти в ногу с новыми требованиями социалистического раз¬
вития Советского Союза, глубоко и верно отображать народную жизнь,
историческое творчество масс, создавать образы рядовых строителей
новой жизни, воспитывающие нашу молодежь в духе советского
патриотизма. Вполне закономерен в связи с этим повышенный интерес на¬
шей общественности к проблемам народности советского искусства.
Ленинские положения о народности искусства имеют неоценимое
методологическое значение для эстетической теории, а также для истории
искусства и художественной критики. Глубина и принципиальное значе¬
ние ленинских мыслей о взаимосвязи искусства и народной жизни приоб¬
ретают особую актуальность после XX съезда КПСС, призвавшего
художников ликвидировать отставание советского искусства, обеспечить
его новый подъем. Дальнейшее развитие социалистического искусства —
жизненно правдивого, высокоидейного, художественно убедительного, по¬
следовательно народного — требует учета ленинского понимания обще-
ственно-преобразующей роли искусства в борьбе миллионных масс на¬
рода.
Еще в начале нашего столетия В. И. Ленин выступил против созер¬
цательного отношения к литературе, когда «писатель пописывает,
а читатель почитывает». Он высоко ценил деятельность А. М. Горького
именно за то, что Горький активно вмешивался в жизнь своими произве¬
дениями, своевременно и страстно откликался на важнейшие события и

32
Г. 3. АПРЕСЯН
всем своим творчеством активно содействовал эстетическому и политиче¬
скому просвещению и воспитанию трудящихся. Ленин прославлял автора
«Интернационала» Поттьэ за то, что он «был одним из самых великих
пропагандистов посредством песни»', «рабочие всех стран подхватили пес¬
ню своего передового борца, пролетария-поэта... Коммуна подавлена... а
«Интернационал» Поттьэ разнес ее идеи по всему миру, и она жива те¬
перь более, чем когда-нибудь» (см. «Ленин о культуре и искусстве». Изд.
«Искусство», 1956, стр. 129—130). Высоко ценил Ленин и агитационно¬
поэтическую деятельность Демьяна Бедного, который выступал на стра¬
ницах «Звезды», «Правды» и других дореволюционных большевистских
органов печати.
Но В. И. Ленин не только в творчестве художников пролетарского
лагеря видел органическую связь с социальной борьбой угнетенных,
ценил суровую правду жизни. В своем отношении к искусству той или
иной эпохи, к творчеству каждого крупного художника Ленин неизменно
подходил с позиций рабочего класса, оценивал идейные и эстетические до¬
стоинства произведений искусства с точки зрения народных интересов,
выяснял, какими своими сторонами они служат народу. В этой связи
большой интерес представляет ленинский анализ творчества Л. Н. Тол¬
стого, которое явилось, по определению Ленина, шагом вперед в художе¬
ственном развитии человечества.
Так же как Маркс и Энгельс, Ленин придавал решающее значение
гому, в какой степени художнику удалось отразить хотя бы некоторые
существенные стороны жизни народных масс. Рассматривая искусство
как отражение действительности и обобщая богатейший опыт реалисти¬
ческого искусства, Ленин в статьях о Толстом следующим образом сфор¬
мулировал критерий достоинства художественных произведений: «...Если
перед нами действительно великий художник, то некоторые хотя бы из
существенных сторон революции он должен был отразить в своих произ¬
ведениях» (В. И. Л е н и н «Лев Толстой, как зеркало русской революции».
Соч., т. 15, стр. 179). Из этого критерия Ленин и исходил в своей оценке
бессмертных творений гениального русского художника. Дав развернутую
и суровую критику «толстовства» как научно несостоятельной философии,
Ленин вместе с тем показал «трезвый реализм» художника, сказавшийся
в первую очередь в том, что писатель «сумел с замечательной силой пере¬
дать настроение широких масс, угнетенных современным порядком, обри¬
совать их положение, выразить их стихийное чувство протеста и него¬
дования» (В. И. Ленин «Л. Н. Толстой». Соч., т. 16, стр. 293—294).
Именно неподкупный реализм помог Толстому изобличить лицемерие и
фальшь господствующих классов, сорвать с них маску, показать антина¬
родный характер буржуазно-помещичьего строя.
Чем же определялась глубина «трезвого реализма» Л. Н. Толстого, и
почему он сумел с такой яркостью воспроизвести правдивые картины на¬
родной жизни? Сила художественного творчества Толстого питалась его
тесными связями с народом, не умозрительным, но прежде всего непо¬
средственным, всесторонним знанием жизни, дум и страданий много¬
миллионного пореформенного русского крестьянства. Правдоискатель и
гуманист, Толстой мучительно переживал народную трагедию, искал пу¬
тей ее преодоления. Оставаясь верным правде жизни, этот художник су¬
мел с потрясающей силой показать важнейшие явления народной жизни,
поведать миру большую историческую правду, со всей честностью и ис¬
кренностью поставить жгучие вопросы своего времени, хотя и не смог
дать на них правильного ответа. Последнее не было результатом личной
слабости художника. Противоречия его творчества отразили исторически
сложившиеся противоречия сознания, психологии русского крестьянства.
Устами Толстого, по словам Ленина, «говорила вся та многомиллионная
масса русского народа, которая уже ненавидит хозяев современной жизни,
ко которая еще не дошла до сознательной, последовательной, идущей до

В. И. ЛЕНИН О СВЯЗИ ИСКУССТВА С НАРОДНОЙ жизнью
33
конца, непримиримой борьбы с ними» ('В. И. Ленин «Толстой и проле¬
тарская борьба». Соч., т. 16, стр. 323).
В приведенных ленинских высказываниях о Толстом подчеркнуто, что
великое искусство непременно отражает хотя бы некоторые существенные
стороны назревающих перемен в социальной действительности, ставит пе¬
ред обществом насущные, большие вопросы современности. Так было с
трагедиями Шекспира, «Человеческой комедией» Бальзака, романами
Толстого. Каждый из этих художников по-своему, с предельной глубиной
отразил противоречия своей эпохи, нарастание крутых переломов в исто¬
рии, сознавая их с большей или меньшей полнотой. Они были реалистами,
и потому объективно закономерное нередко брало верх над их личными
симпатиями и антипатиями, над их субъективными намерениями. Хотя
Толстой был убежденным противником революции и вообще всякого на¬
силия, он стал зеркалом русской революции и, как отмечает Ленин, су¬
мел поставить в своих произведениях «столько великих вопросов, сумел
подняться до такой художественной силы, что его произведения заняли
одно из первых мест в мировой художественной литературе» (В. И. Л е-
нин «Л. Н. Толстой». Соч., т. 16, стр. 293).
Художник, почувствовавший содержание исторического перелома и
раскрывший существенные стороны действительности в картинах и обра¬
зах, выразивший настроения широчайших народных масс, становится
«властителем дум». Когда А. С. Пушкин в своем знаменитом письме к Ча¬
адаеву восклицал:
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья...—
он выражал чаяния народа и думы лучших людей, передовых слоев об¬
щества николаевской России. Когда Максим Горький устами своих героев
провозглашал: «Безумству храбрых поем мы песню!» или «Пусть силь¬
нее грянет буря!»,— он выражал нараставший революционный порыв
масс.
Всякое действительно значительное произведение искусства становит¬
ся открытием и выражением новых идей. Разве не свидетельствовали
«Иван Сусанин» Глинки и «Борис Годунов» Мусоргского, «Бурлаки» и
«Не ждали» Репина о живом, непосредственном ощущении новых примет
жизни, о стремлении силой искусства пробудить новые чувства и мысли,
ведущие к действию во имя грядущего, пусть даже не всегда ясно осо¬
знанного?
Способность видеть новое и выразить его в эмоционально-художест¬
венной форме делает искусство актуальным, действенным, проблемным.
Искусство должно раскрывать новое, показывать, как оно назревает в
недрах старого, иначе оно не имеет права называться творчеством и не
может быть отнесено к реализму, ибо сущность всякого действительно
реалистического метода в воспроизведении существенных явлений живой,
постоянно меняющейся, обновляющейся, развивающейся действительно¬
сти.
* * *
Постоянно развивающемуся чувству нового В. И. Ленин придавал
решающее значение. После победы Октябрьской революции Ленин осо¬
бенно часто и настойчиво указывал на жизненную важность для каждого
революционного деятеля, как для большевистского пропагандиста, агита¬
тора, партийного работника, так и для писателя, умения видеть и чув¬
ствовать ростки нового, понять их, правильно оценить и пропагандировать.
В своей статье «О характере наших газет» Ленин писал: «У нас мало
воспитания масс на живых, конкретных примерах и образцах из всех об¬
ластей жизни, а это — главная задача прессы во время перехода от ка¬
питализма к коммунизму. У нас мало внимания к той будничной, стороне
3.	«Вопросы философии» № 1.,

34
Г. 3. АПРЕСЯН
внутрифабричной, внутридеревенской, внутриполковой жизни, где всего
больше строится новое, где нужно всего больше внимания, огласки, об¬
щественной критики, травли негодного, призыва учиться у хорошего.
Поменьше политической трескотни. Поменьше интеллигентских рас-
суждений. Поближе к жизни. Побольше внимания к тому, как рабочая и
крестьянская масса на деле строит нечто новое в своей будничной работе.
Побольше проверки того, насколько коммунистично это новое» («О харак¬
тере наших газет». Соч., т. 28, стр. 80).
В свете ленинского отношения к задачам литературы и искусства со
всей очевидностью обнаруживается схоластичность и бесплодность многих
вопросов, по поводу которых ведутся споры в нашей критической литера¬
туре, например, споры о «дозировке» положительного и отрицательного в
произведениях советского искусства, о соотношении критического и жиз¬
неутверждающего в искусстве социалистического реализма, о противопо¬
ставлении повседневности, будней романтике социалистического строи¬
тельства в художественных произведениях.
Идеи, выдвинутые Лениным в статье «О характере наших газет»,
развиты и конкретизированы им в статье «Великий почин» уже на мате¬
риале такого нового явления, как коммунистические субботники. Те же
мысли Владимир Ильич развивает и в статье «Маленькая картинка для
выяснения больших вопросов», но на этот раз уже на материале литера¬
турного порядка — очерка Александра Тодорского «Год — с винтовкой
и плутом».
Главное, что рекомендует Ленин писателям, литераторам,— это идти
от жизни, изображать простое, кажущееся будничным, но реальное, из
жизни взятое и развивающееся. Значит ли это, что Ленин призывал худож¬
ников слова или публицистов к простой фактографичности, что он забы¬
вал о роли фантазии в творчестве? Разумеется, нет. Общеизвестно, какое
большое значение Ленин придавал фантазии. Касаясь этого вопроса, Ле¬
нин неоднократно говорил о том, что никакая работа не обходится без
фантазии, что фантазия играет существенную роль даже для математика.
В статье «Партийная организация и партийная литература» Ленин, ука¬
зывая на специфику литературного дела, призывал давать больше просто¬
ра свободе художника, его фантазии. Призыв Ленина идти от жизни озна¬
чал лишь одно: воображение не должно быть голой выдумкой или
умозрительным обобщением. Оно должно опираться на конкретный,
жизнью проверенный материал, на правильную его оценку. Именно в ре¬
альной будничной действительности, а не в маниловских мечтаниях, бес¬
пощадно изобличавшихся в ленинских работах и высказываниях, худож¬
ник должен найти, почувствовать и понять революционную романтику,
массовый и сознательный героизм.
Ленин считал губительными для искусства фальшь, лакировку дей¬
ствительности, политическую трескотню. Он учил, что для писателя,
художника необходимо умение всякое дело, явление жизни оценивать с
точки зрения того, насколько оно коммунистично, то есть насколько оно
согласуется с задачами и целями сов-етского строя. В таком изображении
жизни Ленин видел проявление коммунистической партийности, народно¬
сти. И если художник сумеет дать верное изображение ростков нового,
бичуя плохое и пропагандируя хорошее, растущее, он выполнит задачу
воспитания на конкретных примерах, на образцах реальной действитель¬
ности.
В своей статье «Маленькая картинка для выяснения больших во¬
просов» 1 В. И. Ленин назвал очерки А. Тодорского «замечательной кни¬
гой» и рекомендовал познакомить с ней «как можно большее число рабо¬
чих и крестьян». К этой книге Ленин вернулся еще раз через два с лишним
1 Статья была написана в конце 1918 года или в начале 1919 года и впервые
опубликована 7 ноября 1926 года в «Правде».

В. И. ЛЕНИН О СВЯЗИ ИСКУССТВА С НАРОДНОЙ жизнью
35
года, он говорил о ней с трибуны XI съезда партии в своем политическом
отчете о деятельности ЦК. Чем же понравилась Владимиру Ильичу ма¬
ленькая книжка, изданная в Весьегонске?
От нее и теперь, много лет спустя, веет революционным дыханием.
Суровые и героические дни юности Советской республики оживают на
страницах этих очерков. Автору их удалось подметить самое существен¬
ное в жизни революционной поры. Повествуя о делах одного уезда, пи¬
сатель сумел сказать самое важное о всей Советской стране, ее народе
и ее руководящей силе — коммунистах, о коренных переменах, происхо¬
дивших в жизни. Вот почему Ленин свою статью об этой книге назвал
«Маленькой картинкой для выяснения больших вопросов».
Простое, бесхитростное, но живое и глубоко правдивое описание на¬
родной жизни помогало яснее осознать многое из того, что совершалось
в водовороте великой революции, и яснее сформулировать задачи даль¬
нейшей борьбы за социализм. «Год — с винтовкой и плугом» — талантли¬
вая книга очерков, в которой Ленин увидел тип подлинно народного по
содержанию и форме произведения. Живое, насыщенное фактическим ма¬
териалом и интересными наблюдениями описание того, как рабочие и
крестьяне на деле строят нечто новое, правдивое и ясное изложение со¬
ставляют достоинства работы Тодорского. На это и указал Ленин в своей
статье, призывая литераторов писать о живом творчестве масс и в понят¬
ной для них форме.
Не в полной мере оценено нашей эстетической литературой письмо
Ленина к А. М. Горькому от 31 июля 1919 года. В нем Ленин развивает
свои мысли о связи литературы с жизнью и об умении писателей видеть
развитие нового, понять его и верно изобразить. Так, например, в ответ
на слова Горького о том, что он видит «людей самых разнообразных
слоев», Ленин писал: «Одно дело — видеть, другое дело ежедневно во
всей жизни ощущать прикосновение». Здесь схвачена суть труда художни¬
ка: видеть для писателя означает ощущать, чувствовать, переживать, а
этого не может быть без ежедневного соприкосновения с жизнью народа.
Такого знания народной жизни нельзя было в то время получить
в Петербурге; в лучшем случае, говорил Ленин, можно было «наблю¬
дать обрывки жизни бывшей столицы», лишившейся цвета пролетариата
и засоренной множеством «безместной и безработной интеллигенции», к
тому же постоянно осаждавшей Горького. Там, говорил Ленин, можно
работать политику, хорошо политически осведомленному человеку, при
большом политическом опыте. Горький же не был опытным политиком.
В связи с этим Владимир Ильич отмечал: «...Занимаетесь Вы не полити¬
кой и не наблюдением работы политического строительства, а особой про¬
фессией, которая Вас окружает озлобленной буржуазной интеллиген¬
цией...» (В. И. Ленин. Соч., т. 35, стр. 348—349).
Искусство, как и все виды и формы идеологии, не может не быть свя¬
занным с политикой. Однако, когда речь идет не только об участии писа¬
теля как гражданина в политической жизни, а и о создании художествен¬
ных произведений, эту связь искусства с политикой нельзя понимать
упрощенчески, рассматривая искусство как простое средство иллюстрации
политических тезисов. Художник должен ярко, правдиво, глубоко изобра¬
жать жизнь, в том числе и политическую жизнь страны, своих героев,
средствами искусства. Всего этого художник может добиться путем на¬
блюдения и прочувствования жизни. Вот почему Владимир Ильич настой¬
чиво призывал писателя наблюдать революционную действительность вни¬
зу, в массах.
«Если наблюдать, надо наблюдать внизу, где можно обозреть работу
нового строения жизни, в рабочем поселке провинции или в деревне,— там
не надо политически охватывать сумму сложнейших данных, там можно
только наблюдать. Вместо этого Вы поставили себя в положение... в кото¬
ром наблюдать нового строении новой жизни нельзя...» В Петербурге

36
Г. 3. АПРЕСЯН
(Ленин имел в виду Петербург 1919 года) «ни нового в армии, ни нового
в деревне, ни нового на фабрике» писатель, художник наблюдать и изу¬
чать не мог. «Вы отняли у себя возможность то делать, что удовлетво¬
рило бы художника...» (там же).
Как видим, Ленин вновь и вновь указывает на особенности восприя¬
тия художника, подчеркивает характер связей художника с жизнью, важ¬
ность глубины и конкретности его жизненных знаний. Только непосред¬
ственное восприятие жизни рабочих и крестьян, как следует из ленинских
советов Горькому, может дать материал для наблюдений художника, сде¬
лать их плодотворными.
Сопоставление мыслей, высказанных в этом письме, с мыслями, выра¬
женными в других ленинских статьях по вопросам печати и литературы,
показывает, какое огромное, принципиально важное значение Ленин
придавал непосредственному, конкретному, эмоциональному знанию
художником жизни народа. В этом нас убеждают и те оценки, которые
давал Ленин стихотворениям и басням Демьяна Бедного, очеркам и рас¬
сказам А. Серафимовича, отдельным произведениям В. В. Маяков¬
ского, спектаклям МХАТа, различным культурным начинаниям
А.	М. Горького.
Своими статьями, письмами и отдельными высказываниями по во¬
просам литературы и искусства, относящимися к первым годам советского
строя, Ленин развивал дальше учение о партийности искусства, расши¬
рял и обогащал понятие народности искусства. Старое понятие жизненной
правды в искусстве Ленин наполнил новым содержанием, связав его с
революционно-преобразующим созиданием масс, художественное изобра¬
жение которого — решающая и первостепенная черта искусства победив¬
шего пролетариата.
Понятия народности и партийности неразрывны в ленинских работах
и высказываниях об искусстве. Коммунистическая партийность — выс¬
шее проявление народности искусства, отражающее слияние народа и
коммунизма. Еще в работе «Экономическое содержание народничества и
критика его в книге г. Струве» Ленин, критикуя объективизм, подчерки¬
вал, что материалистическая точка зрения требует глубокого понимания
тенденции общественного развития, определения сил, борющихся в ней,
определения позиции писателя в борьбе классов и групп, включает в себя
партийность. Принцип партийности в литературе состоит в неразрывной
открытой связи литературы с общепролетарским делом, делом коммуни¬
стического преобразования общества, во главе которого стоит сознатель¬
ный авангард рабочего класса — Коммунистическая партия. Партий¬
ность, а значит, идейность художника, не вырастает сама собою, не фор¬
мируется самотеком. Она требует борьбы, упорства и, главное, сознатель¬
ного отношения к искусству, к художническому призванию.
Ленин призывал художника знать жизнь: осмысливать ее со всех сто¬
рон и во всех ее существенных моментах, уметь видеть ее новые ростки
и оценивать их с позиций коммунизма. Только такая точка зрения, осве¬
щенная светом марксизма, обеспечивает верность взгляда художника на
жизнь и осознанную свободу его творчества. Коммунистическая партий¬
ность, сознательное отстаивание интересов трудящихся не только не ума¬
ляет или не ограничивает свободу художника, а, наоборот, обеспечивает
простор для развития как творческой индивидуальности, так и искусства
в целом. Именно в таком искусстве народность и партийность проявляют¬
ся как органическое целое.
Вот почему всякая недооценка партийного руководства в искусстве,
подобная той, которая была допущена в статье Б. А. Назарова и
О.	В. Гридневой «К вопросу об отставании драматургии и театра», опу¬
бликованной в журнале «Вопросы философии» (№ 5 за 1956 год), направ¬
лена, по существу, против глубоких партийных основ социалистического

В. И. ЛЕНИН О СВЯЗИ ИСКУССТВА С НАРОДНОЙ жизнью
37
искусства. Весь смысл руководства развитием искусства со стороны Ком¬
мунистической партии состоит в том, чтобы наше искусство служило на¬
роду, его коренным интересам.
* * *
Плодотворность и великая животворящая сила ленинских идей о зна¬
чении связи искусства с народной жизнью и сущности художественной
правды подтверждены богатейшим опытом искусства социалистического
реализма. Лучшие его произведения содержат верное отображение того
«строения нового» и тех «будничных дел» народных масс, о которых писал
B. И. Ленин еще в 1918—1919 годах.
Конечно, и размах строительства нового и сами будни нашей страны
в современный период не идут ни в какое сравнение с первыми коммуни¬
стическими субботниками и другими социалистическими начинаниями мо¬
лодой Советской республики. У советских писателей и деятелей искусства
больше стало марксистской зрелости, знания действительности, опыта и
профессионального мастерства. Но ленинские призывы к писателям —
быть ближе к жизни, уделять больше внимания строительству нового и
проверке того, насколько коммунистично это новое, поменьше политиче¬
ской трескотни и побольше воспитания масс на живых образцах созида¬
тельного труда рабочих и крестьян — остаются в силе и никогда не поте¬
ряют своего значения. Эти призывы, неоднократно повторявшиеся в важ¬
нейших решениях Коммунистической партии по вопросам искусства,
выражают принципиальную точку зрения марксизма-ленинизма на специ¬
фику художественного труда и роль искусства при социализме. Это .под¬
тверждается и практикой искусства: самые удачные, признанные народом
произведения советской литературы и искусства последних лет созданы на
основе такого понимания реализма и народности искусства.
«Районные будни» В. Овечкина появились в 1952 году, когда еще не
было известных решений партии по сельскому хозяйству. Широкие чита¬
тельские круги, главным образом горожан, представляли себе тогда де¬
ревню по романам «Кавалер Золотой Звезды» и «Свет над землей»
C. Бабаевского, «От всего сердца» Е. Мальцева, по кинокомедии «Кубан¬
ские казаки» и другим подооным произведениям. Эти произведения не
столько будили наши чувства и мысли, сколько убаюкивали их; они не
помогали, а мешали правильному пониманию процессов, происходящих в
деревне, понесшей огромный урон от войны. В названных вещах не было
большой правды, познание которой всегда являлось основной задачей реа¬
листического искусства. Некоторые из них подвергались критике, но чаще
всего не за идеализацию положения в деревне, а за слабость формы.
Правда жизни в этих произведениях нарушалась в угоду субъективным
намерениям авторов, желаемое брало верх над той «точкой зрения жиз¬
ни», о которой писал-В. И. Ленин как о критерии истинности наших по¬
знаний. Это грубое нарушение законов реализма, хотя и не по злому
умыслу авторов, приводило к «бесконфликтности», к искажению совет¬
ской действительности и фактически представляло собой ту самую «трес¬
котню», против которой Ленин предостерегал наших литераторов, всю на¬
шу печать.
«Районные будни» В. Овечкина представили колхозную деревню со¬
вершенно иначе, без произвольного подбора и интерпретации фактов,—
гакой, какой она была на самом деле. В них нет схематической класси¬
фикации людей на «отрицательных» и «положительных». В. Овечкин, как
он сам признавал, писал «почти с натуры», зарисовывая явления реаль¬
ной деревни, хорошо известной ему чуть ли не с детства, а не выдуманной.
В своих очерках писатель отразил то, что лично наблюдал, прочувство¬
вал, пережил >и глубоко продумал как коммунист, осуществляющий своим
творческим трудом партийное дело. Он дал широкую реалистическую кар¬
тину будней одного лишь района. Но так как в этих буднях он сумел

38
Г. 3. АПРЕСЯН
обнаружить и типизировать самое существенное и главное, сохраняя вер¬
ность жизненной правде, то послевоенная советская деревня, а не просто
один ее район, выступила со страниц его очерков иной, не похожей на ту,
которую мы знали по романам С. Бабаевского.
Очерки В. Овечкина явились своеобразным откровением. Сила воз¬
действия их увеличилась после появления известных постановлений Ком¬
мунистической партии по сельскому хозяйству. В свете этих решений мы
глубже осознали их смысл. Из этих очерков мы узнали районного руково¬
дителя Борзова — самоуверенного, малокультурного чиновника-карьери-
ста, действующего не в интересах народного дела, порученного ему пар¬
тией, а в интересах собственного продвижения. Простые советские люди —
землепашцы, животноводы, кузнецы, трактористы, механики — для бор-
зовых всего лишь «голосующие», «исполнители», «сдатчики» хлеба и мо¬
лока, «ответчики». Овечкин в этом образе достиг огромной обобщающей
силы. Но борзовщина—лишь одна сторона тех явлений нашей жизни, о
которых поведал художник. Главное в «Районных буднях» не борзовщи¬
на, не изобличение зла в различных его формах. Главное — в образах
Мартынова и Долгушина, людей большой мечты, ясной мысли, вдохновен¬
ного труда, в образах колхозников. Пафос произведения — в непреклон¬
ной вере писателя в мудрость народа и его созидательные силы. Народ
вовсе не нуждается в том, чтобы о нем говорили снисходительно, чтобы с
ним «сюсюкали» или что-то от него скрывали. И те очерки, которые
В. Овечкин написал в последующие годы, завершив их в 1956 году «Труд¬
ной весной», лишь усилили этот пафос и придали им вес и значение свое¬
образных учебников жизни.
К очеркам Овечкина в той или иной мере примыкают произведения
В. Тендрякова, С. Антонова, Г. Троепольского и других писателей — зна¬
токов колхозной деревни. Но мы считаем, что будет неправильно, говоря
о здоровом и растущем направлении в советской литературе, обращаться
лишь к художникам, пишущим на колхозные темы. Вполне закономерно,
что именно жизнь колхозной деревни за последние годы особенно привле¬
кала внимание наших художников, выдвинулась на первую линию. Но,
разбираясь в сущности того или иного художественного направления, не¬
льзя характеризовать его лишь по тематике, какое бы важное значение
она ни имела для искусства. Характер творческого направления опреде¬
ляется в первую очередь «точкой зрения», конкретными эстетическими ин¬
тересами и способом их воплощения. Существенными чертами социали¬
стического реализма являются: повышенный интерес к человеку — глав¬
ному объекту реалистического искусства — и особенно к «рядовым», под¬
час незаметным героям великого созидания; смелое обращение к наибо¬
лее значительным и волнующим миллионы вопросам современности и вы¬
движение больших проблем не только хозяйственного строительства, но
и общественных отношений, быта, морали, семьи, идеологии вообще.
Такими чертами обладают не только многие произведения назван¬
ных выше писателей, но и роман «Русский лес» Л. Леонова, пьесы «Годы
странствий» А. Арбузова и «Персональное дело» А. Штейна, роман «Иска¬
тели» Д. Гранина, повесть В. Некрасова «В родном городе» и ряд других
произведений, в том числе и в области изобразительного искусства, осо¬
бенно книжной графики, политического плаката и сатиры. Мы отвлека¬
емся от их недостатков и того, что в них вызывает споры. В этих совершен¬
но разных по своему роду и достоинству произведениях нас интересует в
данном случае их общая идейно-эстетическая концепция, принцип подхо¬
да к материалу жизни и та роль, которую они сыграли в художественном,
так сказать, разоблачении «бесконфликтности» в нашей жизни и ее от¬
ражении в искусстве.
Эти произведения камня на камне не оставили не только от того, что
конструировалось в «идиллических» сочинениях, но вместе с тем нанесли
сокрушающий удар по всевозможным «эстетическим» схемам. Такой схе-

В. И. ЛЕНИН О СВЯЗИ ИСКУССТВА С НАРОДНОЙ ЖИЗНЬЮ
39
мой являлась, например, имевшая хождение концепция прекрасного, со¬
гласно которой сначала вся социалистическая действительность объявля¬
лась прекрасной, а затем снимались все противоречия и трудности борьбы
советских людей за утверждение социалистического строя и за построе¬
ние коммунизма. Из поля зрения художника при такой установке выпа¬
дала задача борьбы со злом, с пережитками прошлого, критического от¬
ношения к отрицательным явлениям в действительности. Не случайно
ни в теоретических работах этого периода, ни в практике исскуства не
только не получили должного развития вопросы, связанные с сатирой,
но и проявилась тенденция к недооценке сатирического жанра, как якобы
неактуального.
Другой схемой в нашей эстетике была ошибочная, упрощенческая
концепция о положительном герое в советской литературе. В учебнике
для средней школы «Русская советская литература» (Учпедгиз, 1952)
проф. Л. И. Тимофеев утверждал, что писатель отбирает такие положе¬
ния, в которых человек проявляет свою личность в единстве с обществом
(см. стр. 20). Из такого определения логически вытекает, что все кон¬
фликты и противоречия остаются за пределами художественного изобра¬
жения. В своей «Теории литературы» Л. И. Тимофеев (Учпедгиз, 1948)
писал: «С каким бы героем мы ни встретились в классической литерату¬
ре,— он либо не до конца может выявить свои качества, либо не имеет
реальной возможности осуществить свою идею. Советская литература,
создавая образ положительного героя, устраняет эти противоречия»
(стр. 328).
Во второй цитате не соответствует действительности (истории самого
искусства) прежде всего утверждение о том, что в прошлом герой не мог
до конца выявить свои качества. Выдвигавшиеся ходом общественного
развития задачи осуществлялись людьми — народными массами, в том
Числе выдающимися и рядовыми героями,— иначе никакого прогресса в
досоциалистическом прошлом не было бы. Это и отображало многовеко¬
вое народное творчество, создавшее немало замечательных, бессмертных
образов, это отображала и классическая литература.
Что же касается советской литературы, то она сама, как известно,
не может «устранять» никаких противоречий и должна правдиво отра¬
жать то, что есть в жизни, иначе такое «устранение» породит лакировку
действительности.
Советская действительность имеет свои противоречия: одни из них
преодолеваются в ходе социалистического строительства, а другие возни¬
кают. Если бы не существовало противоречий, в частности, противоречий
между желаемым и действительным, между возможностью будущего и
настоящим, то, очевидно, не было бы и самой проблемы положительного
героя, противопоставленного отрицательному. Однако художественное
изображение противоречий нашей действительности лишь тогда бывает
убедительным, когда писатели, художники исходят из понимания всемир^
но-исторического значения происходящих в Советской стране процессов,
ясно видят перспективы коммунистического строительства и своим твор¬
чеством активно участвуют в нем.
Партия вскрыла порочность «теории» бесконфликтности, приводив¬
шей к лакировке и идилличности, и резко осудила ее. В своем привет¬
ствии Второму Всесоюзному съезду писателей ЦК КПСС призвал «пони¬
мать процессы развития, которые происходят в нашей стране и которыми
руководит Коммунистическая партия, понимать закономерности и пер¬
спективы роста нашего общества, вскрывать жизненные противоречия и
конфликты».
Лучшие произведения советского искусства, в частности те, о кото¬
рых шла речь выше, полностью опровергают теорию и практику бескон¬
фликтности. В них нет скорых решений больших жизненных вопросов.
Эти произведения освещают животрепещущие вопросы таким образом,

40
Г. 3. АПРЕСЯН
воспроизводят такие явления жизни, в таком широком плане, что помо¬
гают лучше и глубже почувствовать и осмыслить процессы, происходя¬
щие в нашей стране.
Активное вторжение в действительность составляет одно из наи¬
более характерных свойств искусства социалистического реализма. Суть
истинно прекрасного как раз и состоит в том, чтобы возбуждать и направ¬
лять волевые качества людей, чтобы заинтересовать, увлечь широкие
слои общества борьбой за достижение больших общественных целей.
Истинно прекрасное никогда не убаюкивало, не настраивало на созерца¬
тельность, на «чистое наслаждение» или философию пассивизма. Обога¬
щая людей духовно, углубляя их видение и понимание мира, изображая
не только то, что было или есть, но и то, что может и должно быть, под¬
линно художественное творение пробуждает в людях стремление к сози¬
данию. Очевидно, и это свойство искусства имел в виду В. И. Ленин,
когда в беседах с Кларой Цеткин говорил, что искусство должно объеди¬
нять чувства, мысль и волю народных масс, подымать их, пробуждать и
воспитывать в них художников.
* * *
Мы не склонны считать, что «Русский лес», «Искатели» или «Район¬
ные будни» — образец, на который все должны равняться. Тем более мы
не можем считать, что эти, как и другие упоминавшиеся нами произведе¬
ния являются чем-то принципиально новым в искусстве социалистиче¬
ского реализма. В них продолжается традиция социалистического реа¬
лизма, прочно утвердившаяся в советском искусстве романом А. Сера¬
фимовича «Железный поток», драмами «Любовь Яровая» К. Тренева,
«Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского, кинофильмом «Чапаев»,
романами М. Шолохова и многими другими произведениями. За послед¬
нее время создано немало произведений, которые по своему характеру
отличаются от вышеназванных, но также не могут не радовать совет¬
ских людей. Таков трагедийный по своему содержанию, глубоко гумани¬
стический рассказ М. Шолохова «Судьба человека». Такова хорошая, на¬
писанная в духе традиций русской реалистической живописи картина
В. Серова «Зимний взят!», суровый и правдивый, исполненный большого
драматизма кинофильм «Сорок первый» по одноименной повести Б. Лав¬
ренева, поэма Я. Смелякова «Строгая любовь» — произведение глубокой
мысли, больших чувств и романтического дыхания.
Совершенно разные по своим особенностям, по конкретному содержа¬
нию и манере исполнения, эти произведения также развивают традиции
искусства социалистического реализма. Особенно примечательным досто¬
инством их является раскрытие характеров рядовых советских людей.
Ярче, глубже и полнее всего эта положительная тенденция сказалась в
«Судьбе человека» М. Шолохова. Герой этого произведения шофер Со¬
колов — один из миллионов советских людей, в героической жизни кото¬
рого писатель с большой силой отобразил не только тяжелые испытания,
перенесенные советским народом в минувшей войне во имя всего прогрес¬
сивного человечества. Идейный смысл и этико-эстетическая сила рассказа
М. Шолохова в ярком раскрытии великого в своей суровой простоте обра¬
за человека-труженика, человека-гуманиста, национальной определенно¬
сти русского народа. «Судьба человека» — это гимн народу, его патрио¬
тизму и человечности.
Ни в одном из рассматриваемых произведений нет того критического
пафоса, которым отличаются «Русский лес» Л. Леонова, «Районные буд¬
ни» В. Овечкина или «Персональное дело» А. Штейна. Они начисто опро¬
вергают имеющиеся кое у кого представления о том, что произведения без
обличения или критики менее художественны и не нужны нам. Критика,
обличение не самоцель, а средство утверждения положительных идеалов.

В. И. ЛЕНИН О СВЯЗИ ИСКУССТВА с НАРОДНОЙ жизнью
41
В поэме А. Твардовского «Василий Теркин» нет обличения, в ней даже
смерть отступает перед советским человеком. Тем не менее это — высоко¬
художественное произведение, получившее всенародное признание. На¬
родность произведения искусства определяется не арифметическим соот¬
ношением «положительного» и «отрицательного», а большой жизненной
правдой, полнотой ее выражения средствами искусства.
С полным основанием можно сказать, что все то лучшее, что было со¬
здано эстетической культурой советских народов, с ее новаторским харак¬
тером, пафосом жизнеутверждения и верой в созидательные возможно¬
сти народа, коммунистической идейностью и партийностью, представляет
золотой фонд искусства социалистического реализма и лучшие его тради¬
ции. Эти традиции — традиции народности, партийности и гуманизма —
и развивают советские художники, независимо от того, пишут ли они на
современные темы или о днях минувших.
Разумеется, не всем художникам, обратившимся к большим обще¬
ственно значительным темам, удается успешно развивать лучшие традиции
советского искусства. Значительность темы никогда автоматически не
обеспечивала полноценности художественного произведения. Для этого
необходимо глубокое, прочувствованное, конкретное знание жизни во всем
ее богатстве и многообразии, то наблюдение живой действительности, о
котором говорил В. И. Ленин. Фильм «Дорога правды», например, был
задуман как большое драматическое по своему характеру произведение,
в нем участвовали первоклассные артистические силы. Однако в этом
фильме зритель увидел не жизнь, а знакомую схему, которая не могла
ожить, стать художественным воспроизведением действительности, несмо¬
тря на хорошую актерскую работу. Никакие формальные приемы мастер¬
ства не могут создать произведения искусства, если оно строится на при¬
думанном или облегченном, быстро разрешаемом конфликте, исход кото¬
рого с самого начала угадывает зритель.
Можно назвать и другие малоудачные, несмотря на некоторые запо¬
мнившиеся кадры, кинокартины, такие, как «Пути и судьбы» и «Зеленые
огни», которые были погублены схематичностью, отсутствием знания жиз¬
ни. В этих фильмах бросается в глаза сделанность, подогнанность сюжет¬
ного развития под схему, то есть именно то, чего не терпит реалистическое
искусство.
Серых, бескрылых и малохудожественных произведений у нас делает¬
ся еще немало. Но процесс высвобождения искусства от ошибочных схе¬
матических теорий начался в обстановке последовательного выполнения
исторических решений XX съезда КПСС, под влиянием борьбы с культом
личности, нанесшим известный вред нашему искусству.
Некоторые товарищи, правильно делая упор на содержательность и
идейность искусства, нередко забывают, что новаторство нашего искус¬
ства Ленин трактовал и с точки зрения его формы, способов изображе¬
ния жизни. В своей статье «Партийная организация и партийная лите¬
ратура» Ленин писал о необходимости широкого простора и в области
формы («формы и содержания»,— подчеркивал Ленин). В беседах с Кла¬
рой Цеткин Ленин говорил, что на новой «почве должно вырасти действи¬
тельно новое, великое коммунистическое искусство, которое создаст фор¬
му соответственно своему содержанию» («Ленин о культуре и искусстве»,
стр. 522—523).
Вопросы развития формы нового искусства, соответствующей его
содержанию, Ленин выдвигал не раз, всегда связывая их с народной
жизнью, с эстетическими чувствами, представлениями и понятиями
миллионов. Он говорил, что искусство должно быть понятно и доступно
массам, любимо ими. Ленин резко осуждал кривляния имажинистов и
футуристов; ему не нравились некоторые произведения Маяковского за
«кривые слова», за то, что в них все рассыпано и трудно читать. Ленин
не одобрял грубоватость иных стихов Демьяна Бедного, который в стрем¬

42
P. 3. АПРЕСЯН
лении быть популярным опускался до уровня отсталых. Ленин выступал
против порчи русского языка и боролся за его чистоту, понятность —
«массовость». Развивая идею монументальной пропаганды, Ленин доби¬
вался простоты и ясности ее форм. Ему не нравилась оперная помпез¬
ность и искусственная театральность иных спектаклей.
Не обращаясь к другим высказываниям Ленина относительно худо¬
жественного способа изображения жизни, следует отметить, что и в этом
вопросе, как и в вопросе о содержательности и идейности искусства,
основным требованием Ленина было: поближе к жизни, побольше непо¬
средственной связи с народными массами, творящими новую жизнь.
Искусство — та область идеологической деятельности, где постоян¬
ные поиски, дерзания, простор для творческой фантазии, разнообразие
стилей и художественных индивидуальностей — непременные условия
движения вперед. Какой бы относительной устойчивостью ни обладала
художественная форма, она не может не развиваться и не совершенство¬
ваться в ходе развития искусства. Но именно это обстоятельство у нас
долгое время или недооценивалось (в атмосфере борьбы с действитель¬
ным формализмом), или игнорировалось. Лишь в последнее время начал¬
ся серьезный разговор о поисках формы и о более широком понимании
художественного способа познания мира.
Ведь, например, тот же В. Овечкин написал очерки, которые не под¬
даются никакому формальному определению с точки зрения установив¬
шихся жанров: очерк — не очерк, повесть — не повесть. Нечто новое!
Это та найденная форма обобщающего очерка, в основе которого не все¬
гда лежат действительные факты, в котором образы Мартынова, Борзова,
Долгушина и других собирательные. Для этого жанра характерны зна¬
чительная роль вымысла, весьма сильная публицистическая направлен¬
ность и ясно выявленное авторское отношение к изображаемому. Но
именно такой способ творчества позволил писателю сказать то, что он
хотел.
Много было споров о жанре талантливого романа Л. Леонова «Рус¬
ский лес» — роман ли это, беллетрированный трактат о лесе или же худо¬
жественная публицистика? Мы убеждены в том, что перед нами большой,
многоплановый и глубоко содержательный роман. Его не легко читать, это
произведение требует от читателя определенной культуры. Трудность вос¬
приятия обусловлена сюжетным построением романа, свое образным лео-
новским слогом, образной перенасыщенностью языка. Но художествен¬
ные поиски писателя увенчались большим успехом, его роман порождает
у читателей новые мысли, вызывает горячие чувства. А разве не порадо¬
вали советского зрителя своеобразные по своему сценическому воплоще¬
нию пьесы «Баня» и «Клоп» В. Маяковского в постановке Московского
театра сатиры, продемонстрировавшие новое прочтение хорошо извест¬
ных произведений лучшего нашего поэта?
Творчество С. Прокофьева, А. Хачатуряна, Б. Иогансона, С. Чуйко¬
ва, Кукрыниксов, М. Сарьяна, А. Кибальникова, С. Коненкова, Сергея Ге¬
расимова, Д. Шостаковича, особенно в «Песне о лесах», Десятой симфо¬
нии и хорах-поэмах, Н. Охлопкова, особенно в спектаклях «Гроза» и
«Гамлет»,— яркое свидетельство огромного простора, предоставляемого
социалистическим реализмом художнику для творческих поисков, стиле¬
вого разнообразия, настоящей свободы. Растущее и совершенствующееся
мастерство крупнейших художников нашей страны показывает, как нужно
творчески преломлять ленинское требование «поближе к жизни» приме¬
нительно к форме, к художественному методу. Художник, не только ищу¬
щий больших тем и стремящийся выразить передовые идеи своего вре¬
мени, но и добивающийся наилучшего способа их эстетического воплоще¬
ния, всегда будет истинно народным.
Анализ развития советского искусства целиком подтверждает жиз¬
ненность творческого метода социалистического реализма, продолжающе¬

В. И. ЛЕНИН О СВЯЗИ ИСКУССТВА С НАРОДНОЙ жизнью
43
го лучшие традиции реализма, оплодотворенного научным марксистским
м ир ов озз ре нием.
Известны ошибочные выступления некоторых зарубежных коммуни¬
стов-литераторов, направленные против метода социалистического реа¬
лизма. Попытки отрицать и умалять социалистический реализм делают и
некоторые советские литераторы, когда они неудачи и ошибки отдельных
советских художников, вызванные их отходом от социалистического реа¬
лизма, нарушением его принципов, без всякого основания трактуют как
результат метода социалистического реализма. Предлагая отказаться от
этого метода, противники социалистического реализма тянут наше искус¬
ство назад, открывают путь формализму. Вопросы эстетики социалисти¬
ческого реализма требуют углубленной разработки, в которой должны
принять участие и практики и теоретики нашего искусства.
Понятно стремление К. Симонова, выступившего в № 12 журнала
«Новый мир» за 1956 год, разобраться в причинах возникновения в на¬
шей литературе таких чуждых ей явлений, как лакировка и схематизм,
которые действительно чужды искусству социалистического реализма.
К- Симонов справедливо считает, что литература должна прежде всего
честно и правдиво отражать жизнь во всей ее сложности и противоре¬
чиях. Однако, выступая с предложением заменить понятие «метод социа¬
листического реализма» понятием «принцип социалистического реализма»,
Симонов не помогает делу, а вносит путаницу в вопрос и сам себе про¬
тиворечит. Беря под сомнение правильность понятия «метод социалисти¬
ческого реализма», он уводит от марксистского понимания искусства как
познания действительности, ее освоения и раскрытия в художественных
образах. Понятие «метод» он сводит к сумме технических способов, средств
художественной обработки материала, что' неправильно, так как откры¬
вает путь для субъективистского отношения художника к действитель¬
ности.
Социалистический реализм — художественный метод, который помо¬
гает художнику верно познавать жизнь и правдиво, художественно вос¬
производить ее в свете идей коммунизма. Вот почему тот, кто борется за
ленинские принципы народности искусства, не может не отстаивать со¬
циалистический реализм как метод художественного творчества.
* *
В великом эстетическом наследии В. И. Ленина одно из первостепен¬
ных мест занимает проблема народности искусства. В настоящей статье
затронута, и далеко не полно, одна из сторон этой проблемы — вопрос о
связи искусства с народной жизнью. Советская эстетическая наука, сде¬
лавшая немало для пропаганды ленинских взглядов на искусство, долж¬
на уделять больше внимания вопросам народности искусства, примени¬
тельно к новым задачам, стоящим перед советскими писателями и
художниками. XX съезд партии, призвавший деятелей социалистической
художественной культуры к устранению недостатков в области искусства
и к новому подъему всех его видов, раскрыл широкие просторы для бо¬
лее смелого развития эстетической мысли в нашей стране и творческого
развития ленинского понимания общественно-преобразующей роли
искусства.

Правовые и производственные
отношения в социалистическом
обществе
Н. Г. АЛЕКСАНДРОВ
1.	Правовые отношения как особый вид надстроечных общественных
отношений
Среди надстроечных отношений во всяком классовом, государствен¬
но-организованном обществе важную роль играют отношения правовые.
Внешний отличительный признак правовых отношений состоит в том,
что связь участников этих отношений проявляется в их так называемых
субъективных правах и юридических обязанностях.
Субъективное право (то есть право, принадлежащее тому или иному
субъекту — отдельному физическому лицу, учреждению или организации)
представляет собой вид и меру возможного поведения, охраняемого и
защищаемого государственной властью. Юридическая обязанность пред¬
ставляет собой вид и меру должного поведения, к соблюдению которого
призван в необходимых случаях принуждать аппарат государства. Во
всяком юридическом отношении правам одной стороны соответствуют
юридические обязанности другой.
Если право, как учит В. И. Ленин, есть ничто без аппарата, способ¬
ного принуждать к соблюдению норм права, то соответственно правоот¬
ношение — тоже ничто без аппарата, способного защищать субъективные
права и принуждать к исполнению юридических обязанностей.
Поскольку государство в общем и целом всегда служит выражением
в концентрированной форме экономических потребностей класса, господ¬
ствующего в производстве, то эти потребности неизбежно детерминируют
волю государства, чтобы в форме законов, правовых норм получить обще¬
обязательное значение.
Именно потребностью охватить общим правилом повторяющиеся
акты производства, распределения и обмена, подчинить всех членов об¬
щества общим условиям данного способа производства и объясняется
прежде всего возникновение и существование законов, права в классо¬
вом, государственно-организованном обществе.
Общественное отношение, в котором поведение его участников рег¬
ламентируется правом, принимает форму правового отношения.
Правовые отношения представляют собой такой особый вид отношений,
которые, прежде чем они складываются (именно в качестве правовых, а не
просто фактических волевых отношений), проходят через сознание и волю
господствующего класса, выраженную в законах, в правовых нормах.
Разумеется, право способно регламентировать лишь волевое по¬
ведение людей, а не их инстинктивные движения и т. п. Объективная
возможность воздействия норм права на волевые общественные отноше¬
ния обусловливается тем, что объективные законы общества отнюдь не
вызывают фатально предопределенного поведения и не исключают неко¬
торых различных вариантов волевого поведения при одних и тех же фак¬
тических условиях. Придавая известным волевым общественным отноше¬
ниям форму правоотношений, государство стремится к тому, чтобы участ¬
ники этих отношений следовали тому варианту объективно возможного

ПРАВОВЫЕ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ
45
волевого поведения, который соответствует интересам господствующего
класса и в силу этого предписывается законом, правом.
Надстроечный характер правовых отношений, их зависимость от произ¬
водственных отношений проявляется двояким образом. Во-первых, воле¬
вые отношения, составляющие объект правовой регламентации, обуслов¬
лены более или менее непосредственно материальными отношениями.
Во-вторых, само содержание правовой регламентации, представляющее
собой «возведенную в закон» волю господствующего класса, также в ко¬
нечном счете обусловлено существующими производственными отноше¬
ниями. Вот почему «правовые отношения... не могут быть поняты ни из
самих себя, ни из так называемого всеобщего развития человеческого
духа; наоборот, они коренятся в материальных условиях жизни...»
(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 1933, т. XII, ч. I, стр. 6).
Однако правовые отношения, как и все надстроечные явления, не
только определяются базисными, производственными отношениями, но и
оказывают на них, как известно, обратное воздействие.
Но если право способно регламентировать, как было отмечено выше,
лишь волевое поведение людей, то, естественно, возникает вопрос: каким
образом право может оказывать обратное воздействие на производствен¬
ные отношения, являющиеся материальными отношениями?
Для правильного ответа на этот вопрос следует прежде всего не
упускать из виду, что материальные и идеологические общественные от¬
ношения отнюдь не обособлены друг от друга. Напротив, производство
тех или иных материальных благ, обмен этими благами никогда не могут
проходить без волевых отношений людей. Акты производства, распреде¬
ления и обмена, которые посредством права господствующий класс стре¬
мится подчинить определенным общим правилам, представляют собой
акты волевого поведения, хотя и обусловленного, разумеется, 'наличными
производительными силами и существующей общественной формой про¬
изводства.
Материальный характер производственных отношений вовсе не озна¬
чает, что люди участвуют в общественном производстве, не проявляя сво¬
ей воли, действуя инстинктивно или абсолютно бессознательно. В обще¬
стве вообще в отличие от природы действуют не слепые, бессознательные
силы, а «люди, одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под
влиянием страсти... Здесь ничто не делается без сознательного намерения,
без желаемой цели» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные произ¬
ведения, 1948, т. II, стр. 371). Объективные законы экономического раз¬
вития пробивают себе дорогу через взаимодействие и столкновения бес¬
численных стремлений и действий людей. Поэтому всякое конкретное хо¬
зяйственное, трудовое, кооперативное и т. п. общественное отношение
всегда представляет собой неразрывное единство его материального (не
зависящего от воли людей) содержания и волевого опосредствования.
Производственные отношения всегда находят свое непосредственное
выражение в разнообразных волевых отношениях людей, участвующих в
общественном производстве, распределении и обмене произведенными
продуктами.
Волевые отношения между людьми, участвующими в производстве,
обмене и распределении, представляют собой субъективную сторону,
субъективный фактор общественного производства, который зависит от
объективных экономических факторов и определяется ими, но вместе с
тем оказывает и обратное воздействие на процесс экономического разви¬
тия общества.
В классовом, государственно-организованном обществе эти волевые
отношения, будучи регламентированы правом (гражданским правом, а
впоследствии также торговым, аграрным, трудовым и кооперативным,
выделяющимися в самостоятельные отрасли из гражданского права), при¬
нимают характер правоотношений. Имея в виду именно классовое, госу-

46
Н. Г. АЛЕКСАНДРОВ
дарственно-организованное общество, Маркс и Энгельс указывают, что
«существовавшие до сих пор производственные отношения индивидов
должны выражаться также в качестве правовых и политических отноше¬
ний» 1 (К. Маркс и Ф. Энгел ьс.- Соч., 1955, т. 3, стр. 360). Это проис¬
ходит потому, что господствующий при данных производственных отно¬
шениях класс необходимо должен не только «конституировать свою силу
в виде государства», но вместе с тем придать своей воле, обусловленной
этими' производственными отношениями, «всеобщее выражение в виде
государственной воли, в виде закона,— выражение, содержание которого
всегда дается отношениями этого класса, как это особенно ясно доказы¬
вает частное (гражданское. — Н. А.) и уголовное право» (там же,
стр. 322).
В любой системе права роль гражданского права, в сущности, сво¬
дится прежде всего к тому, чтобы санкционировать «...существующие, при
данных обстоятельствах нормальные, экономические отношения между
отдельными лицами» 2 (К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные произве¬
дения, т. II, стр. 376). Но всякое экономическое отношение «между от¬
дельными лицами», составляя одно из многочисленных звеньев в цепи
экономического развития, которая в целом является объективно необхо¬
димой, не зависящей от воли людей, представляет собой как конкретное
отношение, неразрывное единство материального содержания и волевого
опосредствования.
Будучи рождено объективными потребностями экономического раз¬
вития общества, право, как и другие надстроечные явления, получает, как
известно, относительную самостоятельность в своем развитии.
Развитие права, будучи в конечном счете обусловлено экономиче¬
ским базисом данного общества, зависит также от соотношения классо¬
вых сил в стране в данный период, от международной обстановки. Оно
испытывает на себе влияние исторически сложившихся правовых инсти¬
тутов, на него воздействуют особенности господствующей правовой идео¬
логии, отражающей специфику исторического и политического развития
данной страны, и т. д. Право, как и любая другая часть надстройки, имеет
свои специфические закономерности развития (например, обусловлен¬
ность трудового законодательства в капиталистических странах успехами
стачечной борьбы пролетариата, степенью его организованности и т. д.).
Внутренней закономерностью развития всякого права является, напри¬
мер, потребность согласования каждой новой правовой нормы со всей
системой уже существующих норм, в результате чего одинаковые эконо¬
мические условия могут получать в известной мере различное правовое
выражение.
Одно из главных проявлений относительной самостоятельности в
развитии права состоит в обратном воздействии его на экономическое
развитие. При этом обратное воздействие права на экономику в одних слу¬
чаях может быть прогрессивным, ускоряющим развитие экономики, а в
других — тормозящим это развитие, ставящим ему определенные пре¬
грады,
2.	Особенности социалистических правоотношений
Для осуществления перехода общества от капитализма к социализму
необходимо установление в той или иной форме (советская республика,
народно-демократическая республика, парламентарная республика с
1 Политические отношения (то есть отношения, связанные с борьбой за государ¬
ственную власть, с использованием этой власти и т. д.) также могут принимать форму
правовых отношений, когда они регламентированы празом (например, избирательное
право и т. п.).
2 Это, разумеется, относится и к отраслям права, выделяющимся из гражданского
(торговое, аграрное, трудовое и т. п.).

ПРАВОВЫЕ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ
47
преобразованным в орган подлинно народного представительства парла¬
ментом) политической власти трудящихся классов во главе с рабочим
классом. Новая, социалистическая государственная власть создает новое,
социалистическое право, отвечающее коренным интересам трудящихся
масс в социалистическом преобразовании общества.
Социалистическое обобществление помещичьей и капиталистической
собственности представляет собой один из ярчайших примеров активней¬
шего прогрессивного воздействия рождаемых социалистической револю¬
цией государства и права на экономическое развитие общества.
Социалистические формы хозяйства по своей объективной природе
не могут ни возникнуть, ни развиваться стихийно, самотеком, подобно
тому, как рождались и развивались все прежние формы хозяйства, осно¬
ванные на частной собственности. Развитие форм хозяйства, основанных
на частной собственности, происходит стихийно, поскольку каждый част¬
ный собственник преследует свои эгоистические цели и бесчисленные
перекрещивающиеся действия разъединенных частной собственностью
индивидов представляют собой в целом бессознательную, стихийную
силу. Напротив, социалистические формы хозяйства могут возникнуть и
развиваться лишь в результате организованной, сознательной творче¬
ской деятельности народных масс, создавших под руководством Комму¬
нистической партии свое, социалистическое государство, используемое
трудящимися в качестве главного орудия преобразования экономики в
соответствии с объективной исторической необходимостью. Социалисти¬
ческое право служит одним из главных средств осуществления социали¬
стическим государством задач по преобразованию экономических отно¬
шений.
Так, создавая социалистические формы хозяйства, Советская власть
уже в первые годы своего существования издала и при активном участии
трудящихся масс провела в жизнь такие важнейшие декреты, как декреты
о национализации земли, крупной промышленности, банков, частных же¬
лезных дорог, торгового флота и т. д. В результате проведения этих ме¬
роприятий возникли многообразные правоотношения по поводу различ¬
ных конкретных объектов социалистической собственности, возникли
многочисленные социалистические трудовые правоотношения на нацио¬
нализированных предприятиях, многочисленные правоотношения по тру¬
довому землепользованию и т. д.
В Китайской Народной Республике, как известно, кроме национали¬
зации, получили значительное развитие своеобразные формы преобразо¬
вания в социалистическом направлении производственных отношений в
виде государственно-частных предприятий, в которые государство вкла¬
дывает свои капиталы и куда посылает своих работников, управляющих
этими предприятиями совместно с капиталистами, находящимися под
контролем государства и рабочей общественности. Сложившийся в китай¬
ском праве институт государственно-частной собственности характеризует
своеобразные правоотношения, выражающие специфические особенности
экономики страны в переходный к социализму период. Во всех странах,
где происходит строительство социализма, в результате процесса добро¬
вольного объединения трудящихся крестьян в сельскохозяйственные произ¬
водственные кооперативы (артели) складываются новые, сельскохозяй¬
ственные кооперативные отношения, санкционируемые социалистическим
законодательством и в силу этого приобретающие характер сельскохозяй¬
ственных кооперативных (колхозных) правоотношений. Одним из важных
стимулов к добровольному объединению крестьян в производственные
кооперативы служит социалистическое законодательство, предусматри¬
вающее различного рода льготы для кооперированного крестьянства, ока¬
зание производственно-технической, финансовой и иной помощи крестьян¬
ским кооперированным хозяйствам и т. д. Все это служит ярким приме¬
ром того, что социалистическое право, выражая политику коммунистиче¬

48
Н. Г. АЛЕКСАНДРОВ
ской партии, основанную на подлинно научном познании объективных
законов общественного развития, обладает свойством не только закреп¬
лять уже сложившиеся отношения, но и способствовать тем взаимоотно¬
шениям, к которым законодатель сознательно стремится.
Разумеется, правовые акты социалистического государства способны
выполнять свою творческую роль тогда, когда они более или менее пра¬
вильно отражают экономические потребности развития общества, когда
издание акта подкрепляется соответствующей организаторской деятель¬
ностью государства, политической работой среди трудящихся масс, про¬
веркой исполнения. Именно этим обеспечивается претворение в жизнь
предписаний правовых норм, что означает, во-первых, организацию соот¬
ветствующих этим нормам правовых отношений и, во-вторых, обеспече¬
ние реализации прав и исполнения юридических обязанностей участни¬
ками этих отношений.
В. И. Ленин сущность диктатуры пролетариата усматривал как раз
в вовлечении всей массы трудящихся под руководством рабочего класса
в решение задачи «положительного коммунистического строительства,
творчества новых экономических отношений, нового
общества» (Соч., т. 29, стр. 386. Разрядка моя.— Н. А.). Эта задача бы¬
ла поставлена уже в первое время после социалистической рево¬
люции рядом с задачей преодоления сопротивления буржуазии, и чем
дальше, тем больше она выдвигалась на первый план.
Правовые отношения в период перехода от капитализма к социа¬
лизму не только закрепляют и оформляют зарождающиеся и развиваю¬
щиеся социалистические общественные отношения, но и способствуют
видоизменению, вытеснению и ограничению капиталистических эконо¬
мических отношений.
Так, например, в обществе переходного к социализму периода отно¬
шения, вытекающие из найма труда в государственно-капиталистических
предприятиях и частнокапиталистических хозяйствах, являлись капита¬
листическими по своему экономическому содержанию (например, отно¬
шения найма батраков кулаками). Однако, поскольку эти отношения
регламентировались нормами, установленными социалистическим госу¬
дарством и выражавшими политику ограничения капиталистических эле¬
ментов, постольку правовая форма этих отношений носила уже социали¬
стический характер, ибо интересы и эксплуататорские тенденции нанима¬
теля существенно ограничивались возложенными на него, неизвестными
капиталистическому праву, юридическими обязанностями перед рабочи¬
ми, перед государством. В этом также состоит одно из проявлений отно¬
сительной самостоятельности правовой формы.
Правовая форма общественного отношения, следовательно, не яв-
ляется пассивным его отражением. Она складывается в результате не
только объективного фактора (объективное содержание регламентируе¬
мого правом отношения), но и субъективного фактора (государственная
воля, выраженная в законах и иных правовых нормах). При этом разу¬
меется, что государственная воля в конечном счете также всегда обуслов¬
лена объективным фактором, но не в смысле содержания регулируемых
отношений данного вида, а в смысле всей совокупности материальных
условий жизни общества.
Хозяйственная политика КПСС приобретает государственно-обяза¬
тельное значение, будучи воплощенной в государственных народнохозяй¬
ственных планах (пятилетних, годовых и т. д.). Государственный план —
это закон в юридическом смысле.
В соответствии с государственным планом компетентные органы го¬
сударственного управления издают плановые акты, устанавливающие пла¬
новые задания для отдельных министерств, ведомств, конкретных госу¬
дарственных предприятий и организаций. Из этих актов возникает целая
система хозяйственно-правовых отношений, содержащих различные пра-

ПРАВОВЫЕ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ
49
вовые обязательства предприятий и ведомств по выполнению определен¬
ных плановых заданий.
Для обеспечения выполнения плановых заданий компетентные ор¬
ганы государства издают акты управления, которыми они распределяют
и перераспределяют между государственными организациями основные
средства производства: здания, сооружения, предприятия с их оборудова¬
нием. В результате реализации этих актов управления складываются
хозяйственно-правовые отношения, устанавливающие распределение этих
средств производства между различными ведомствами.
Управление государственной социалистической собственностью осу¬
ществляется на началах хозрасчета, требующего соизмерения затрат и
результатов производства в денежном выражении, возмещения произве¬
денных расходов собственными доходами предприятия и обеспечения
рентабельности производства. Хозрасчет предполагает проявление един¬
ства государственной социалистической собственности в деятельности
различных госорганов, наделенных обособленным государственным иму¬
ществом и обладающих оперативной самостоятельностью. В силу прин¬
ципа хозрасчета принадлежащее социалистическому государству право
государственной социалистической собственности раскрывается конкретно
также и в правах отдельных государственных органов по оперативному
управлению известной частью единого фонда государственной собствен¬
ности.
Советское законодательство признает за государственными хозяй¬
ственными органами, наделенными правами по оперативному управле¬
нию известной частью фонда государственной собственности, способность
вступать в гражданско-правовые, договорные отношения, то есть признает
гражданскую правоспособность так называемых «юридических лиц». По
договорам государственные социалистические предприятия приобретают
необходимое им сырье, а также реализуют свою продукцию.
Хозяйственные договоры и возникающие из них гражданские дого¬
ворные правоотношения между государственными социалистическими ор¬
ганизациями служат важным средством конкретизации и организации
исполнения государственных планов, рычагом взаимного «контроля
рублем».
Правовое оформление хозяйственных взаимоотношений между госу¬
дарственными социалистическими организациями по поставке продукции
или по производству работ путем хозяйственно-договорных правоотноше¬
ний является лучшим средством сочетания централизованного плана с
хозрасчетом, оперативной самостоятельностью и инициативой каждого
отдельного государственного предприятия.
В качестве юридических лиц государственные хозяйственные органы
вступают в гражданские договорные правоотношения с гражданами, с
колхозами и иными общественными организациями, продавая гражда¬
нам предметы личного потребления и покупая у колхозов и колхозников
сельскохозяйственные продукты, продавая колхозам автомашины и неко¬
торое сельскохозяйственное оборудование (основные сельскохозяйствен¬
ные машины — тракторы, комбайны и т. п. — сосредоточены, как из¬
вестно, в государственных машинно-тракторных станциях, обслуживаю¬
щих колхозы, и не продаются колхозам).
Кроме государственных органов, в социалистических гражданских
правовых отношениях в качестве юридических лиц выступают колхозы и
иные кооперативные организации.
Колхоз, как юридическое лицо, есть добровольное объединение граж¬
дан, являющееся коллективным собственником общественного имуще¬
ства данной артели (семена, рабочий и продуктивный скот, хозяйственные
постройки, сельскохозяйственный инвентарь и т. п.), в котором коллек¬
тивное, общественное хозяйство ведется общим трудом.
Являясь коллективным собственником данного колхозного имуще-
4.	«Вопросы философии» № 1.

50
Н. Г. АЛЕКСАНДРОВ
ства, коллективным хозяином своего общественного хозяйства, колхоз
сам для себя устанавливает хозяйственные планы (с обязательным уче¬
том необходимости выполнения обязательств по налогам, обязательств
по поставкам продукции государству и по натуроплате МТС), вступает
в соответствии со своим уставом в различные имущественные правоотно¬
шения. Правоспособность колхозов и иных кооперативных организаций
юридически закрепляет широкие возможности для организационно-хозяй¬
ственной самодеятельности кооперативных объединений трудящихся и
имеет своей экономической основой кооперативно-колхозную форму со¬
циалистической собственности.
Отношения между колхозниками по поводу распоряжения и управ¬
ления данной кооперативно-колхозной собственностью, по использованию
предоставленной государством земли, по пользованию приусадебными
земельными участками и по участию в совместном колхозном труде нахо¬
дят свое единое комплексное юридическое выражение в правоотношениях
по членству в колхозе.
Коммунистическая партия проявляет неустанную заботу о всемерном
развитии подлинной самодеятельности колхозников и повышении их ак¬
тивности в управлении колхозным хозяйством. Особенно ярко об этом
свидетельствует опубликованное 10 марта 1956 года постановление ЦК
КПСС и Совета Министров СССР «Об Уставе сельскохозяйственной ар¬
тели и дальнейшем развитии инициативы колхозников в организации кол¬
хозного производства и управлении делами артели». Этим постановле¬
нием рекомендовано колхозам самим дополнять и изменять отдельные
положения принятого сельскохозяйственной артелью Устава с учетом
местных, конкретных условий колхоза. При этом ЦК КПСС и Совет
Министров СССР дали общие рекомендации относительно основных на¬
правлений, в которых целесообразно вносить дополнения и изменения в
Устав, а также конкретные рекомендации относительно некоторых особо
важных вопросов организации труда в колхозах (например, по вопросу
о ежемесячном авансировании колхозников и дополнительной оплате
труда в колхозах).
Сами по себе такие рекомендации (советы), обращенные к колхозам,
еще не являются правовым предписанием, поскольку соответствующую
локальную норму должны будут выработать и принять сами колхозники,
и такая норма приобретет юридическую силу в результате последующей
государственной регистрации (санкции) данных дополнений или изме¬
нений Устава. Однако такого рода рекомендации, выражающие специ¬
фику государственного руководства колхозами и учитывающие особенно¬
сти колхозной демократии, являются руководящим звеном в своеобраз¬
ном процессе создания ряда норм колхозного права (партийная и прави¬
тельственная рекомендация — разработка и принятие нормы колхозом —
государственная регистрация), устанавливающих содержание внутрикол-
хозных правоотношений. Такие рекомендации вместе с тем служат юри¬
дической нормой для органов, регистрирующих изменения и дополнения
к Уставу артели. Для этих органов указанные рекомендации создают
безусловную обязанность зарегистрировать соответствующие изменения в
Уставе.
Если колхозное и промыслово-кооперативное социалистическое про¬
изводство ведется личным трудом членов данной артели (сельскохозяй¬
ственной или промысловой), то государственное социалистическое произ¬
водство предполагает наличие в каждом государственном предприятии
коллектива рабочих и служащих, связанных с данным предприятием тру¬
довыми правоотношениями, возникающими из трудового договора (то
есть устного или письменного соглашения о работе в качестве рабочего
или служащего) или в некоторых случаях также из акта (путевки) на¬
правления на работу по окончании профессионального учебного заве¬
дения.

ПРАВОВЫЕ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ
51
Труд, выполняемый как по трудовому правоотношению, так и по кол¬
хозному или промыслово-кооперативному правоотношению, обусловли¬
вает право на вознаграждение соразмерно количеству и качеству затра¬
ченного труда.
При социализме, на низшей фазе коммунизма, как учил В. И. Ленин,
право необходимо «... в качестве регулятора (определителя) распределе¬
ния продуктов и распределения труда между членами общества» (Соч.,
т. 25, стр. 439).
Ленинский принцип обеспечения материальной заинтересованности
работника в результатах труда, будучи одним из основных принципов
хозяйственной политики Советского государства, обусловлен объективным
экономическим законом распределения средств потребления при социа¬
лизме по труду. Этот принцип находит свое юридическое выражение в
праве работника по трудовому правоотношению на получение заработной
платы согласно установленным тарифам, в праве члена колхоза на
участие в распределении колхозного дохода по трудодням и т. д.
Распределение по труду является источником трудовых доходов чле¬
нов социалистического общества, основным источником личной собствен¬
ности граждан (увеличиваемой также путем наследства, вкладов в госу¬
дарственные сберегательные кассы, выигрышей по государственным внут¬
ренним займам), которая служит экономической предпосылкой для вступ¬
ления граждан в разнообразные гражданско-правовые отношения с
целью удовлетворения своих материальных и культурных потребностей
(покупка предметов личного потребления, приобретение или строитель¬
ство жилого дома или наем жилого помещения, дачи, приобретение путе¬
вок на право пользования различными видами культурного и бытового
обслуживания).
Социалистические производственные отношения, таким образом, по¬
лучают свое юридическое оформление и закрепление в следующих основ¬
ных видах социалистических правовых отношений:
а) правоотношения, закрепляющие государственную социалистиче¬
скую собственность на основные средства производства, являющиеся все¬
народным достоянием (ст. 6 Конституции СССР), и распределение этих
средств в пользование и оперативное управление между различными со¬
циалистическими организациями (эти правоотношения относятся к обла¬
сти социалистического государственного, административного, граждан¬
ского и земельного права);
б) правоотношения, закрепляющие организацию коллективов рабо¬
чих (и служащих) государственных социалистических предприятий (тру¬
довые правоотношения);
в) правоотношения, закрепляющие социалистическую кооперацию
средств производства и труда крестьян, объединившихся в сельскохозяй¬
ственные артели (правоотношения по членству в колхозе, оформляющие
отношения колхозной социалистической собственности и внутриколхозной
организации труда, а также правоотношения по колхозному землеполь¬
зованию) ;
г) правоотношения, оформляющие хозяйственные связи между со¬
циалистическими организациями (гражданско-правовые отношения, воз¬
никающие из договоров поставки, подряда и т. п.);
д) правоотношения, возникающие с целью удовлетворения личных
материальных и культурно-бытовых потребностей граждан;
е) и, наконец* следует указать на правоотношения, устанавливаемые
с целью защиты социалистической и личной собственности (гражданско-
правовые обязательства, возникающие из причинения имущественного
вреда).
Социалистические производственные отношения — отношения това¬
рищеского сотрудничества свободных от эксплуатации работников — на¬
ходят свое прямое юридическое выражение в правоотношениях первых

52
Н. Г. АЛЕКСАНДРОВ
пяти указанных видов. Правоотношения шестого вида («е»), хотя и кос¬
венно, также закрепляют социалистические производственные отношения,
способствуя устранению помех в их развитии.
Одна из главных особенностей социалистических правоотношений,
вытекающая из природы производственных отношений социализма, со¬
стоит прежде всего в том, что права и обязанности их участников не мо¬
гут служить целям эксплуатации человека человеком, как это характерно
для большинства правоотношений в буржуазном обществе.
Благодаря отсутствию в социалистическом обществе антагонистиче¬
ских классов права и юридические обязанности участников социалисти¬
ческих правоотношений выражают по общему правилу гармонически со¬
четаемые интересы.
Для социалистических государственных органов их права служат
юридическим средством, необходимым для выполнения функций государ¬
ства в соответствующей области хозяйственной жизни страны. Юридиче¬
ские обязанности, возлагаемые на государственные органы, служат сред¬
ством обеспечения государственной дисциплины в выполнении государ¬
ственных планов, средством удовлетворения материальных и культурных
запросов трудящихся.
Кооперативные и иные общественные организации трудящихся наде¬
лены правами в интересах осуществления инициативы и самодеятельно¬
сти трудящихся в реализации задач данной организации; в то же время
обязанности этих организаций выражают их вклад в общее дело комму¬
нистического строительства, в дело удовлетворения соответствующих
потребностей членов данной организации.
Права отдельных граждан закрепляют их участие в распределении
общественного продукта соответственно вложенному труду и служат сред¬
ством обеспечения их разнообразных материальных и культурных потреб¬
ностей. Юридические обязанности, исполняемые гражданами, служат делу
укрепления общественной и трудовой дисциплины, обеспечивают соблю¬
дение правил социалистического общежития.
Существенную особенность социалистических правоотношений, обус¬
ловленную также самой природой социалистических производственных
отношений, составляет, далее, реальная гарантированность осуществле¬
ния прав и исполнения юридических обязанностей. Социалистическая си¬
стема исключает такие явления, как хозяйственные кризисы, безрабо¬
тица, банкротства и т. п., которые приводят в капиталистическом обще¬
стве к невозможности реализовать те или иные права и исполнить те или
иные обязанности.
Важная особенность социалистических правоотношений состоит, да¬
лее, в том, что они возникают по общему правилу под тем или иным воз¬
действием государственного плана. Так, хозяйственные договоры заклю¬
чаются между социалистическими организациями в соответствии с пла¬
новыми заданиями. Государственные предприятия вступают с гражда¬
нами в трудовые правоотношения в соответствии с утвержденными для
них планами по труду. Сделки, заключаемые государственными организа¬
циями с гражданами в области розничного товарооборота, связаны с го¬
сударственным торговым планом, совершаются на основе государствен¬
ных цен, которые оказывают влияние и на цены, складывающиеся на кол¬
хозном рынке.
3.	Социалистическая законность и правовые отношения
в советском обществе
Советская социалистическая законность предполагает, что вся дея¬
тельность всех органов государства основывается на неуклонном и точ¬
ном исполнении советских законов и постановлений Советского прави¬
тельства, на строгом соблюдении прав граждан. Она, далее, означает, что

ПРАВОВЫЕ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ
53
требование безусловного соблюдения законов предъявляется ко всем
без исключения должностным лицам и гражданам. Она, наконец, предпо¬
лагает, что осуществляется неослабный надзор за исполнением законов и
решительно пресекаются все факты беззакония и произвола, кем бы они
ни совершались. Таковы основные требования социалистической закон¬
ности.
Советская социалистическая законность призвана охранять от всяких
посягательств советский общественный и государственный строй, социа¬
листическую систему хозяйства и социалистическую собственность. Она
призвана строжайшим образом оберегать политические, трудовые, жилищ¬
ные и другие личные и имущественные права и законные интересы совет¬
ских граждан, а также права и законные интересы государственных пред¬
приятий и учреждений, колхозов и иных общественных организаций.
Вот почему В. И. Ленин неустанно учил, что «... необходимо соблю¬
дать свято законы и предписания Советской власти и следить за их испол¬
нением всеми» (Соч., т. 29, стр. 514).
Предписания законов претворяются в жизнь путем возложения на
соответствующие органы государства, должностных лиц, общественные
организации трудящихся и граждан определенных юридических обязан¬
ностей и путем наделения их определенными правами. Для такой персо¬
нификации предписаний правовых норм в одних случаях достаточно,
чтобы соответствующие лица или организации заключили между собой
договор или соглашение, в других случаях необходимо, чтобы компетент¬
ный орган государства в соответствии с нормой права совершил бы спе¬
циальный акт индивидуального значения (например, выдал наряд на по¬
лучение той или иной фондируемой продукции).
Но так или иначе, применительно к конкретным субъ¬
ектам (органам государства, должностным лицам, общественным орга¬
низациям и отдельным гражданам), требование социалистической закон¬
ности означает точное и неуклонное исполнение ими своих обязанностей,
полное и своевременное удовлетворение обращенных к ним правовых тре¬
бований, вытекающих из субъективных прав других лиц (организаций).
Проблема укрепления законности, таким образом, неразрывно свя¬
зана с правоотношениями, с усилением охраны субъективных прав и га¬
рантий исполнения юридических обязанностей.
Это, в частности, относится и к правоотношениям, выражающим дея¬
тельность хозяйственных организаций по выполнению планов, трудовую
и иную экономическую деятельность людей. Усиление контроля за испол¬
нением участниками таких правоотношений их юридических обязанностей
необходимо для укрепления государственной дисциплины в выполнении
хозяйственных планов, договорной дисциплины во взаимоотношениях
между хозорганами, для дальнейшего упрочения трудовой дисциплины,
для наилучшего удовлетворения прав и законных интересов граждан.
В.	И. Ленин указывал, что такие лозунги, как «веди аккуратно и доб¬
росовестно счет денег, хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй,
соблюдай строжайшую дисциплину в труде», осмеивались революционе¬
рами тогда, когда этими лозунгами буржуазия прикрывала свое господ¬
ство. Но те же лозунги после низвержения буржуазии становятся лозун¬
гами Советской власти, и практическое проведение их массой трудящихся
является главным и решающим условием для победы социализма. При
этом В. И. Ленин особо подчеркивал, что претворение в жизнь указанных
лозунгов Советской властью должно осуществляться «ее методами, на
основании ее законов» (Соч., т. 27, стр. 215—216).
В ряду исключительно важных мероприятий по дальнейшему усиле¬
нию могущества нашей Родины и подъему благосостояния советского
народа, проведенных коллективным руководством нашей партии за пос¬
ледние три года, серьезную роль играет забота о всемерном укреплении
социалистической законности.

54
Н, Г. АЛЕКСАНДРОВ
Решительное выступление Центрального Комитета КПСС против
культа личности, разоблачение и разгром предательской банды Берия
позволили ликвидировать тяжкие нарушения социалистической законно¬
сти и восстановить в полной мере ленинские нормы и принципы партий¬
ной жизни, «ормы и принципы социалистической законности.
Величественная программа экономического и культурного строитель¬
ства, принятая XX съездом КПСС, требует повседневной заботы об укреп¬
лении социалистической законности, об охране прав граждан.
Между тем в ряде областей жизни советского общества далеко еще
не покончено с нарушением законности. Так, не изжиты еще факты не¬
выполнения хозяйственных договоров, грубого нарушения трудовых прав
рабочих и служащих, случаи нарушений закона о сельскохозяйственном
налоге, .Устава сельскохозяйственной артели, постановлений правитель¬
ства, стимулирующих материальную заинтересованность колхозов и кол¬
хозников в развитии сельского хозяйства и т. д.
Некоторые работники государственного аппарата до сих пор считают
«не очень существенным» недостатком своей работы даже факты нару¬
шения конституционных законов. Так, на сессии Балхашского горсовета
Карагандинской области путем явного давления на участников сессии
был избран председателем горисполкома человек, не являющийся депу¬
татом Совета. Аналогичные беззакония были недавно допущены и © од¬
ном из районов города Куйбышева (см. газету «Известия» от 22 ноября
1956 года). Нередко нарушаются установленные Конституцией сроки со¬
зыва сессий Советов, некоторые исполкомы не отчитываются перед своими
Советами, а некоторые депутаты уклоняются от встреч с избирате¬
лями для отчета о своей работе и работе Совета. Немало нарушений до¬
пускается административными комиссиями местных исполкомов при на¬
ложении административных штрафов. Имеют еще место, хотя и в еди¬
ничных случаях, такие возмутительные факты, когда отдельные работники
следственного аппарата милиции вместо того, чтобы с объективной до¬
стоверностью расследовать тот или иной факт преступления, становятся
на путь грубейшего нарушения уголовно-процессуального кодекса, стре¬
мясь поскорее «закончить» дело (о таких фактах сообщила, например, га¬
зета «Труд» в номере от 25 августа 1956-года в отношении работников
Химкинского районного отделения милиции Московской области). Среди
кадров советского государственного аппарата имеются и такие отдельные
работники, которые считают, что законы иногда можно нарушать по со¬
ображениям особой ведомственной или местной хозяйственной «целесо¬
образности». Такие работники не понимают, что нет и не может быть
правильно, по-партийному, с государственных позиций понятой целесо¬
образности, которая бы оправдывала нарушения законности; они не хотят
пойять, что действовать целесообразно с точки зрения интересов борьбы
за коммунизм, в соответствии с политикой Коммунистической партии и
Советского правительства — это значит действовать всегда на основе
строжайшего соблюдения законности.
Конечно, среди законов и постановлений правительства могут ока¬
заться отдельные акты, которые утратили целесообразность или оказа¬
лись на практике нецелесообразными.
Соответствие права как надстроечного явления своему базису нельзя
понимать метафизически, в том смысле, что каждая юридически действую¬
щая норма правильно отражает потребности экономического развития.
Известно, например, что действовавший до августа 1953 года прежний
Закон о сельскохозяйственном налоге, предусматривавший обложение,
исходя не из количества отведенных в пользование земельных угодий, а
из размеров посевных площадей и поголовья скота, тормозил развитие
сельского хозяйства. Однако принципу социалистической законности в
корне противоречило бы предоставление отдельным должностным лицам
возможности решать по своему субъективному усмотрению вопрос о це-

ПРАВОВЫЕ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ
55
лесообразности или нецелесообразности того или иного закона или поста¬
новления правительства. Каждое должностное лицо, как и каждый совет¬
ский гражданин, в условиях советской демократии может, разумеется, до¬
вести до сведения соответствующих органов свои соображения по поводу
желательности изменения того или иного законоположения. Но пока та¬
кое законоположение не отменено или не изменено, его следует испол¬
нять, а не игнорировать по личному усмотрению отдельных лиц.
Для дальнейшего укрепления социалистической законности важно
помнить, что эта задача не является узковедомственной задачей одних
юристов и отнюдь не решается улучшением работы только органов юсти¬
ции, а требует повседневного внимания к этому важному делу со сторо¬
ны всех партийных, советских и общественных организаций. Пред¬
стоит еще кропотливая работа по воспитанию кадров аппарата в духе глу¬
бокого понимания ленинских принципов социалистической законности, по
широкой пропаганде среди всего населения советских законов, понимания
необходимости их неуклонного соблюдения. При этом не следует забы¬
вать, что без участия масс, без помощи общественности, одними только
административными мерами с нарушениями законности покончить нельзя.
В. И. Ленин особо указывал на необходимость воспитывать «широкие
массы рабочих и крестьян в деле самостоятельного, быстрого, делового
участия их в надзоре за соблюдением законности» (Соч., т. 33, стр. 155).
В наше время, когда советский народ пожинает плоды культурной рево¬
люции, осуществленной в нашей стране, колоссально возросли возможно¬
сти вовлечения широких масс в дело надзора за соблюдением законности.
На XX съезде партии отмечалось, что наше законодательство по мно¬
гим вопросам устарело, не соответствует современным условиям развития
общества. Уже в первые месяцы после XX съезда проведены серьезные
мероприятия по совершенствованию нашего законодательства. Пятой
сессией Верховного Совета СССР принят новый пенсионный закон, зна¬
чительно улучшающий положение пенсионеров, проведено сокращение
рабочего дня в предвыходные и предпраздничные дни, увеличены отпуска
по беременности и родам и т. д.
Но в области дальнейшего совершенствования советского законода¬
тельства предстоит еще большая работа.
Научные основы совершенствования законодательства должны разра¬
батываться на базе глубокого изучения тех практических результа¬
тов, к которым приводит применение действующих норм права в той или
иной области хозяйственной, политической или культурной жизни обще¬
ства. Юридическая наука должна более смело и активно вскрывать несо¬
вершенство или устарелость отдельных законов и иных нормативных
актов.
Если в целом советское право, выражая политику Коммунистической
партии, направленную на построение коммунизма, отвечает объективной
исторической необходимости и оказывает прогрессивное воздействие на
экономическое развитие, то отдельные юридические законы и постановле¬
ния, как это показывает опыт, являются весьма несовершенными и при¬
водят на практике к отрицательным результатам.
Например, действовавшие до постановления ЦК КПСС и Совета
Министров СССР от 9 марта 1955 года правила, предписывавшие чрез¬
мерную централизацию планирования сельского хозяйства, сковывали
инициативу колхозников- и тем самым отрицательно влияли на развитие
колхозного производства. Напротив, новый пор'ядок, введенный указан¬
ным постановлением, дал возможность колхозам и совхозам коренным
образом улучшить использование закрепленной за ними земли и доби¬
ваться крутого подъема производства продуктов полеводства и живот¬
новодства.
Другой пример. Проводившийся у нас до постановления Совета Ми¬
нистров СССР от 15 августа 1956 года периодический массовый одновре-

56
Н. Г. АЛЕКСАНДРОВ
менный пересмотр норм выработки в порядке центральных заданий, уста¬
навливаемых в народнохозяйственных планах, снижал инициативу и от¬
ветственность руководителей предприятий за выявление резервов произ¬
водительности труда, не способствовал улучшению нормирования труда
и в ряде случаев приводил к извращениям в оплате труда. Указанным
постановлением Совета Министров такой массовый одновременный пере¬
смотр норм выработки отменен, и впредь они будут пересматриваться
по мере внедрения в производство технических, хозяйственных и органи¬
зационных мероприятий, обеспечивающих рост производительности труда.
При этом в каждом случае пересмотр норм выработки должен быть со¬
гласован директором предприятия с фабрично-заводским комитетом.
Надо особо отметить, что для выяснения практических результатов
воздействия тех или иных юридических норм на хозяйственную жизнь не¬
обходима координация научной работы юристов и экономистов.
Социалистическая законность предполагает, что все действия, как
юридические, так и техническо-исполнительные, органов государства и
должностных лиц в отношении граждан, подчиненных органов или
должностных лиц совершаются в строгом соответствии с нормами права.
Она, далее, предполагает, что всякого рода предписания индивидуального
характера всегда основываются на нормативном решении относительно
дел данного рода. Даже в том случае, если решение вопросов данного
рода всецело отнесено к компетенции данного местного органа (напри¬
мер, выдача нарядов на местное топливо и т. п.), этот орган, прежде чем
решать индивидуальные дела, во избежание несовместимого с закон¬
ностью произвольного или случайного подхода, должен определить свое
принципиальное отношение к решению данного рода вопросов. Но
такое принципиальное отношение и не может быть не чем иным, как
именно нормативным решением, нормой, которая будет служить
обязательным руководством для вынесения решений по индивидуальным
вопросам данного рода.
Законность, таким образом, предполагает прежде всего наличие
точно определенных правил, норм, регулирующих отношения данного вида
и выражающих принципиальный подход государственных органов к об¬
щественным фактам такого порядка.
Борьба за укрепление законности, за полное искоренение какого-либо
произвола предполагает дальнейшее воспитание сознания права как си¬
стемы обязательных для всех норм поведения.
Поэтому отрицание или принижение нормативного свойства права в
корне противоречит задачам укрепления социалистической законности.
Вот почему нельзя признать правильным высказанное недавно на страни¬
цах журнала «Советское государство и право» предложение «сохранить
определение права, которое было дано в «Манифесте Коммунистической
партии»,— воля господствующего класса, возведенная в закон,— но без
того, чтобы придавать ему лишь узконормативную (!—Н. А.) интерпре¬
тацию» (статья А. А. Пионтковского в журнале «Советское госу¬
дарство и право» № 1 за 1956 год, стр. 2Х)1.
На самом деле «возведенной в закон» волей господствующего класса
могут быть лишь нормы поведения, установленные или санкционирован¬
ные государством, но не волевые акты конкретных субъектов, вступаю¬
щих в правоотношения. Те или иные субъекты, вступая в правоотношения
(например, заключая договор), отнюдь не «возводят в закон» волю гос¬
подствующего класса, а либо проводят в жизнь эту волю, действуя в со¬
ответствии с ней, либо даже нарушают эту волю (например, возникнове¬
ние уголовно-процессуальных правоотношений в результате правонару¬
1 Это предложение А. А. Пионтковского уже было подвергнуто критике в выступ¬
лениях тт. Мицкевича, Ямпольской, В. Покровского и др. на состоявшейся в феврале
1956 года в Институте права АН СССР дискуссии о социалистических правоотношениях
(см. журнал «Советское государство и право» № 3 за 1956 год, стр. 131—134).

ПРАВОВЫЕ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ
57
шений). «Возводить в закон» волю господствующего класса может соот¬
ветствующий компетентный на то орган, а вовсе не любой субъект любого
правоотношения. Отдельные граждане и отдельные организации, вступая
в правоотношения, проявляют свою индивидуальную волю, которая вооб¬
ще не имела бы юридического значения, если бы индивидуальные воле¬
изъявления определенного вида не были предусмотрены соответствую¬
щими нормами права и если бы последние не связывали с этими воле¬
изъявлениями определенных юридических последствий.
Суть правового регулирования общественных отношений в том и
состоит, чтобы подчинить волю субъектов воле господствующего класса,
«возведенной в закон», то есть нормам права. При режиме социалистиче¬
ской законности никто не может присвоить себе какие-либо права, не
предусмотренные нормами права, или же в противоречии с этими норма¬
ми игнорировать права других лиц. Как уже указывалось выше, примени¬
тельно к конкретным субъектам (органам государства, должностным ли¬
цам, общественным организациям и гражданам) соблюдение социалисти¬
ческой законности и означает точное и неуклонное исполнение ими своих
обязанностей, точное и неуклонное соблюдение прав других лиц.
В осуществлении такой важнейшей задачи социалистической закон¬
ности, как обеспечение дисциплины и самодисциплины трудящихся, бе¬
режного отношения их к общественной собственности, соблюдения ими
норм трудовой дисциплины и правил социалистического общежития,
огромную роль играет сочетание административно-правовых и судебных
мер с мерами общественного воздействия. Известно ленинское положение
о том, что право — ничто без аппарата, способного принуждать к соблю¬
дению норм права. Но общеизвестен также и ленинский тезис о том, что
при социалистическом строе принуждение применяется к незначительному
меньшинству после того, как убеждено большинство. «Мы должны во что
бы то ни стало сначала убедить, а потом принудить» (В. И. Ленин.
Соч., т. 32, стр. 189).
Между тем в широко распространенном в юридической литературе
определении права, сформулированном А. Я. Вышинским, в качестве
единственного средства обеспечения исполнения правовых норм указана
принудительная сила государства (см. «Теория государства и права»,
1949, стр. 352—353; см. также изд. 1955, стр. 271).
В действительности же социалистическое государство характери¬
зуется прежде всего тем, что оно «...сильно сознательностью масс»
(В. И. Ленин. Соч., т. 26, стр. 224), ибо оно является организацией
сплочения народных масс, орудием в их руках для построения коммуниз¬
ма. Для характеристики сущности социалистического права решающим
является ленинское утверждение о том, что «...мы можем управлять
только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознает» (Соч.,
т. 33, стр. 273). Нормы социалистического права рассчитаны на их созна¬
тельное и добровольное исполнение подавляющим большинством трудя¬
щихся. Охрана принудительной силой государства составляет специфи¬
ческую черту социалистических правовых норм в сравнении их с нормами
социалистической морали, но отнюдь не единственную гарантию обеспе¬
чения этих правовых норм.
Выполнение решений XX съезда КПСС об укреплении социалистиче¬
ской законности, бдительной охране прав граждан и решительном пресе¬
чении всяких проявлений беззакония, произвола и нарушений социали¬
стического правопорядка составляет одно из важных условий, способ¬
ствующих дальнейшему росту политической и производственной активно¬
сти трудящихся масс.

О внутренних закономерностях
развития естествознания
М* М. КАРПОВ (Ростов-на-Дону)
Основоположники марксизма неоднократно подчеркивали, что раз¬
витие науки определяется потребностями общественного производства.
Наука возникла из потребностей производства и прогрессирует под их же
влиянием. Определяющая роль производства в развитии науки состоит
в том, что 1) производство ставит перед наукой задачи, требующие раз¬
решения; 2) производство создает материально-техническую базу для
научного исследования, обеспечивает его необходимыми средствами для
разрешения поставленных задач — приборами, аппаратурой, материала¬
ми; 3) в производстве происходит также проверка правильности научных
теорий. Подчеркивая большую роль материального производства в раз¬
витии науки, Маркс называл его «экспериментальной наукой, материаль¬
но-творческой и предметно-воплощающейея наукой».
Хотя развитие науки определяется целями и потребностями обще¬
ственного производства, нужда.ми общественной практики, тем не менее
в рамках этой общей определяющей закономерности наука, в частности
естествознание, подчиняется своим особым законам.
Относительная самостоятельность развития естествознания
Относительная самостоятельность развития естествознания означает,
что нельзя все его развитие ставить в прямую и непосредственную зави¬
симость от развития производства и экономики. Относительная самостоя¬
тельность включает в себя внутреннюю логику развития, логику научных
фактов, потребность в систематизации знаний, борьбу мнений, взаимное
влияние наук, преемственность идей.
История развития естествознания дает много примеров научных от¬
крытий, которые не порождались непосредственно экономическими при¬
чинами. Так, например, открытие дифракции, интерференции, поляриза¬
ции и дисперсии света и дальнейшее изучение этих явлений не вытекали
непосредственно из потребностей производства. Не вытекало непосред¬
ственно из потребностей производства также создание неэвклидовой гео¬
метрии и теории относительности. Не связано непосредственно с практи¬
ческими потребностями решение академиком И. М. Виноградовым (в
1937 году) проблемы Гольдбаха (он доказал, что всякое достаточно
большое нечетное число есть сумма трех нечетных простых чисел).
В развитии науки большое значение имеет внутренняя логика развития
научных понятий, научных теорий, гипотез, методов и приемов исследо¬
вания и проверки наблюдений, фактов, экспериментов. Научная мысль,
говорил ОК. А. Тимирязев, не может двигаться капризными, случайными
скачками, а должна идти вперед строго логическим путем, переходя от
простого к сложному. Однако К. А. Тимирязев нередко преувеличивал
роль внутренней логики фактов в развитии науки и недооценивал роль
практических потребностей. Он писал, что «развитие науки может опре¬

О ВНУТРЕННИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ РАЗВИТИЯ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ	59
делиться только внутренней логикой фактов, а не внешним давлением
потребностей» (Соч., т. IV, стр. 40. Разрядка моя.— М. К.).
Наука безоговорочно требует от ученого подчинения логике и фак¬
там. Характеризуя внутреннюю логику развития науки, немецкий физик
Г. Гельмгольц писал: «Когда из общего правильного принципа выводишь
следствия для отдельных случаев его применения, то постоянно наталки-*
ваешься на поразительные результаты, которых ты не предполагал»
И так как следствия развиваются не по произволу автора, а
по своему собственному закону, то часто я находился под та¬
ким впечатлением, как будто переписываю не свою собственную, а чу^
жую работу» (цит. по, книге В. Оствальда «Великие люди». СПб. 1910,
стр. 271. Разрядка моя.— М. К.).
Приведем пример, показывающий, как логика фактов заставляет от¬
казываться от существующих представлений. Одно время физики пред¬
полагали, что радиоактивный бета-распад состоит в вылете из ядра
лишь одной частицы — электрона. В современных представлениях это
означало бы, что нейтрон п° распадается на протон и электрон по
схеме: п° р + е~ (1).
Если бы эта схема распада была верна, то все получающиеся элек¬
троны должны были бы обладать одной и той же энергией, близкой к
0,75 миллиона электроновольт. Однако этот вывод оказался в резком
противоречии с данными опыта (фактами), показывающими, что кинети*
ческие энергии электронов имеют различные значения, начиная от са-
мого малого и до 0,78 мэл-вольта (приблизительно совпадающего с рас¬
четной величиной 0,75 мэл-вольта). Кроме того, схема распада (1) озна¬
чала бы, что из нейтрона, имеющего спин 7г> возникают две частицы й Ьб-
щим спином, равным единице, а это противоречит закону сохранения мо¬
мента количества движения. Так, под давлением фактов быЛа выдвинута
гипотеза нейтрино v, и соответственно (в современных обозначениях)
схема распада нейтрона (1) была заменена новой, более тонной:
п° р + е~ + v.
Возможность относительной самостоятельности развития науки Су¬
ществует потому, что каждая научная теория, отражай во взаимосвязях
одну из сторон материальной действительности, тем самым Поставляет
самой себе (в одних науках, как, например, В математике, больше, в дру¬
гих — меньше) тот основной, качественно своеобразный материал, из ко¬
торого она может делать дальнейшие выводы. Так, в математике из Ак¬
сиом й теорем получаются новые теоремы, новое знание. Точно ТаК
логически из законов Кеплера выводится закон тяготения.
Для понимания относительной самостоятельности развития естество¬
знания очень важно высказывание Энгельса о роли гипотезы. «Формой
развития естествознания, поскольку оно мыслит, является гипотеза»
(«Диалектика природы». 1952, стр. 191). Когда ученый, решающий ту
или иную проблему (которая может быть выдвинута непосредственно По¬
требностями производства, запросами смежных наук или другим путем),
в процессе наблюдения открывает какой-либо новый факт, делающий
невозможным прежний способ объяснения фактов, относящихся к той же
самой группе, то неизбежно возникает необходимость в новых способах
объяснения. Именно это и приводит к возникновению различных Гипотез*
которые стремятся объяснить не только старые факты, но и новые. Уче¬
ные опираются сначала только на ограниченное количество фактов и на¬
блюдений, но стремление проверить Гипотезу, превратить ее в теорию*
установить закон заставляет исследователя привлекать все новые и но¬
вые факты, увеличивать опытный материал и тем самым все более расши¬
рять первоначально взятую область исследования, развивать и обогащать
научное знание. Дальнейшее накопление опытного материала приводит
к отбору гипотез: одни из них устраняются как не находящие подтверж¬
дения, а другие подвергаются исправлению, совершенствованию. Тай

60
М. М. КАРПОВ
происходит до тех пор, пока не будет установлен в чистом виде закон.
Это специфическое развитие знания проходит часто извилистыми путями.
В 1895 году В. К- Рентген открыл х-лучи (рентгеновские лучи),
А.	Пуанкаре выдвинул гипотезу, что испускание рентгеновских лучей
может быть связано с явлениями флуоресценции. Стремясь проверить эту
гипотезу, французский ученый А. Беккерель использовал в качестве флуо¬
ресцирующих веществ соли урана и в 1896 году обнаружил неизвестный
вид излучения, испускаемого ураном и его соединениями. Изучая это но¬
вое явление, Пьер и Мария Кюри обнаружили в 1898 году, что некоторые
урановые минералы обладают большей активностью, чем активность
заключенного в них урана. Дальнейшее исследование привело их к от¬
крытию новых радиоактивных элементов: полония и радия. Все эти факты
не могли быть объяснены существовавшими тогда физическими теориями.
Исследования радиоактивности после открытия полония и радия разви¬
вались с исключительной быстротой. Было предложено много гипотез о
природе радиоактивности, в том числе гипотеза Резерфорда и Содди, со¬
гласно которой все атомы радиоактивных элементов распадаются под
влиянием каких-то внутренних процессов и дают подобное излучение.
Эта гипотеза радиоактивного распада явилась началом ряда новых
исследований. В процессе ее проверки были открыты новые явления и
факты. Некоторые из них даже противоречили этой гипотезе. Так воз¬
никли новые гипотезы, дополняющие и исправляющие гипотезу Резер¬
форда и Содди, пока не была создана теория радиоактивного распада.
Когда же научная теория создана, то в силу самой внутренней логи¬
ки развития науки на этой основе ученые разрабатывают новые теорети¬
ческие построения. В результате дальнейшего исследования могут быть
обнаружены новые факты, которые не согласуются с существующей тео¬
рией. Тогда на основе этих новых и более многочисленных фактов проис¬
ходит расширение (обобщение) теории или строится новая теория, кото¬
рая объясняет не только старые, но и новые факты.
Однако новая теория может придти на смену старой и без расшире¬
ния области рассматриваемых фактов. Это происходит в том случае, ко¬
гда новая теория оказывается логически более стройной, чем старая. Ино¬
гда обе эти причины действуют одновременно.
Создание новой теории в одной отрасли знания очень часто служит
толчком для развития других отраслей знания. Развитие науки дает гро¬
мадное количество примеров, показывающих, как решение одного во¬
проса немедленно приводит к постановке другого, также требующего раз¬
решения. Как только физика на основе опытов доказала, что ядро атома
состоит из протонов и нейтронов, немедленно возник вопрос о том, ка¬
кими силами удерживаются эти частицы в ядре. В науке опыты всегда
ведут к открытию фактов, а факты требуют объяснения и вызывают к
жизни теорию, которая ставит новые вопросы и вместе с тем делает не¬
обходимыми новые опыты, ведущие к дальнейшим открытиям.
Наука очень часто намного опережает непосредственные потребно¬
сти текущего производства. Научная мысль разрешает не только пробле¬
мы, поставленные практическими потребностями, но открывает факты и
делает выводы, не связанные сегодня с этими потребностями. Лишь впо¬
следствии, иногда через десятки и даже сотни лет, эти выводы и факты
(часто в связи с новыми открытиями) становятся зерном новой плодо¬
творной отрасли знания и находят свое применение в жизни. Они приме¬
няются тогда, когда у общества появляется насущная потребность их реа¬
лизации. Так, например, теория относительности и ядерная физика долгое
время не находили практического приложения, но в настоящее время в
связи с использованием внутриатомной энергии они приобрели огромное
значение для развития производства. Таким образом, развиваясь по сво¬
им внутренним законам, наука создает как бы «запас» знаний, не нахо'
дящих применения в данное время, но необходимых для будущего. Это

О ВНУТРЕННИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ РАЗВИТИЯ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
61
происходит потому, что, отвечая насущным потребностям производства,
наука движется к цели не прямолинейно, узкой тропинкой, а широким
фронтом. Некоторые из многочисленных направлений научного исследо¬
вания с течением времени дают результаты, которые удовлетворяют по¬
требность, находят практическое приложение. Другие же побочные на¬
правления дают результаты, которые в данное время не имеют практи¬
ческого значения.
Здесь уместно провести аналогию с материальным производством.
Производство, отмечал Маркс, создает предмет, который находит по*
требителя. Духовное производство (и в частности, наука) создает новые
открытия, теории, которые находят практическое применение, создает по¬
требность в применении этих теорий или открытий. Лучи Рентгена были
открыты не под влиянием непосредственной потребности, но как только
открытие совершилось, то вскоре появилась и потребность в его приме¬
нении на практике. В своем последующем развитии наука, так же как и
в прошлом, будет выходить за круг тех вопросов, которые имеют в дан¬
ный момент непосредственное практическое значение для производства.
Так, исследования в области сверхвысоких давлений не находят еще сей¬
час применения на практике, но они понадобятся в будущем. Опереже¬
ние наукой запросов практики невозможно объяснить, если отрицать от¬
носительную самостоятельность развития науки.
В ходе развития каждой науки возникает задача найти единую тео¬
ретическую основу, развить и упрочить ее. Приведем один пример. Еще
до Лобачевского ряд математиков занимался исследованием системы ак¬
сиом геометрии Эвклида, стремился сделать ее более стройной, изгнать
оттуда все лишнее. Им казалось, что пятый постулат Эвклида стоит как-
то особняком от других аксиом и его можно вывести из них, сократив
тем самым количество аксиом. Этим вопросом занялся и гениальный рус¬
ский математик Н. И. Лобачевский. Стремление исследовать и упорядо¬
чить существующую систему аксиом привело к созданию неэвклидовой
геометрии (геометрии Лобачевского). Исследования Лобачевского по¬
служили толчком к дальнейшему теоретическому обоснованию геомет¬
рии. Теоретический фундамент геометрии — система аксиом — подвер¬
гался изменению и в последующий период (Гильберт и другие). Из спис¬
ка аксиом изгонялись лишние, удалялись всякие молчаливые допуще¬
ния, логически не вытекающие из аксиоматической основы, для того что¬
бы сделать эту последнюю логически более простой.
Однако в общем, в конечном итоге усилия ученых имеют практиче¬
ское значение. Они или удовлетворяют существующие потребности или
создают новые. Создание неэвклидовых геометрий и дальнейшее обосно¬
вание геометрии хотя и не вытекало непосредственно из потребностей
производства, но все же косвенно, отдаленно было связано с практиче¬
скими потребностями. В XIX веке, особенно во второй его половине, раз¬
витие физики, технический прогресс требовали дальнейшего развития ма¬
тематики, а развитие фактического содержания математики неизбежно
ставило в порядок дня вопрос о новых способах его обоснования, прида¬
ния логической стройности всему зданию математики, усовершенствования
всего математического аппарата. Всякая новая теорема, улучшающая ло¬
гическую стройность математики (или ее отдела), как бы ни казалась она
абстрактной, имеет практическое (хотя и косвенное) значение и должна
быть рассматриваема как возникшая под влиянием практических потреб¬
ностей. Без логической стройности математика потеряла бы силу хорошо
действующего научного аппарата и не могла бы успешно применяться на
практике.
В развитии всякой науки большое значение имеет задача системати¬
зации знаний. Она возникает, как только в той или иной области накапли¬
вается большое количество различных фактов и наблюдений. Необходи¬
мость систематизации усиливается по мере накопления эмпирических

62
М. М. КАРПОВ
данных. Стремление к систематизации знаний, к упорядочению добытых
прошлыми поколениями истин часто направляет интерес ученых на иссле¬
дование таких вопросов, которые непосредственно уже не имеют отноше¬
ния к практическим потребностям и не вытекают из -них. Эти исследования
особенно тесно связаны с ранее познанными отношениями, законами,
принципами; их непосредственной причиной является теоретический ин¬
терес, а также стремление к улучшению преподавания. В конечном счете
•и сама систематизация знаний тоже связана с практическими потребно¬
стями, ибо наука лишь в том случае может успешно решать практиче¬
ские задачи, когда знания приведены в систему.
Энгельс называет нелепыми представления тех идеологов, которые не
признают самостоятельного исторического развития идеологии (см,
К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные письма. 1947, стр. 463—464).
Выведение всех научных теорий непосредственно из потребностей
производства, отрицание относительной самостоятельности в развитии
науки ведут к зачеркиванию значения предшествующего развития науч¬
ной мысли, к отрицанию активной роли идей в жизни общества, к вуль¬
гаризации марксизма.
Диалектический материализм, вскрывая сложную связь между раз¬
витием производства и развитием наук, признавая относительную само¬
стоятельность в развитии научного знания, в то же время подчеркивает
определяющее значение потребностей производства для- прогресса наук.
Идеализм, абсолютизируя самостоятельность развития идей, не видя
корней их в условиях материальной жизни общества, объясняет истори¬
ческое развитие наук случайностью, «чистой любознательностью», не рас¬
крывая практических, жизненных потребностей и интересов, которые на¬
правляют ум человека на познание тех или иных сторон действительности.
Борьба мнений в естествознании
Характерной закономерностью развития науки является то, что оно
происходит на основе острой борьбы новых и старых идей. Без учета
острых битв между сторонниками новых и старых теорий, а также борьбы
между сторонниками одновременно сосуществующих теорий, но раскры¬
вающих предмет с разных сторон, без правильного понимания значения
традиций невозможно представить себе ни развития науки, ни развития
культуры в целом.
Борьба мнений в науке вытекает из самого характера процесса на¬
учного познания. Процесс познания противоречив. Разрабатывая ту или
иную проблему, ученый обычно не достигает абсолютной истины, а лишь
приближается к ней, его выводы неизбежно представляют собой истину
относительную, то есть неполную. В относительной истине есть частица,
зерно абсолютной истины. Естественно, что с развитием науки, с откры¬
тием новых фактов, не укладывающихся в старые представления, в поря¬
док дня встает вопрос о замене старой, относительной истины другой, точ¬
нее отражающей объективные процессы. В большинстве случаев эта за¬
мена представляет собой дальнейшее развитие и обогащение старой
истины.
Иногда новые факты приводят к полному отказу от старых теорий,
гипотез и к построению новых. В науке ученые постоянно имеют дело
с новым. А вокруг нового неизбежна борьба. Наука по самой своей сущ¬
ности враждебна консерватизму. Для нее нет ничего более опасного, чем
принимать вслепую суждения авторитетов и установившиеся догмы.
Она не может двигаться вперед, не отбрасывая устаревшие положения.
Однако новое занимает в науке место старого не автоматически, не без
борьбы, а в результате острых столкновений мнений ученых. Иногда эта
борьба продолжается очень долго, так что от рождения новой научной
теории или идеи до ее полного признания проходят десятки и сотни лет.

О ВНУТРЕННИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ РАЗВИТИЯ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
63
Сторонники старых теорий, идей, гипотез, обреченных на умирание, ча¬
сто отстаивают их с исключительным упорством.
Так, например, мичуринское направление в биологии было глубоко
новым, и именно поэтому оно вызвало сильное сопротивление консервато¬
ров и рутинеров. Между тем именно такие идеи имеют особенно большое
значение для науки, так как часто ведут к быстрому продвижению по¬
знания вперед. История естествознания изобилует примерами, показы¬
вающими, что в тех случаях, когда приверженцы старых представлений
не в состоянии доказать истинность своих положений научными сред¬
ствами, они прибегают к средствам воздействия, не имеющим ничего
общего с наукой. Так, сторонники теории Коперника подвергались ин¬
квизицией казням и пыткам. Кювье и его сторонники, не сумев опроверг¬
нуть идею трансформизма Ламарка научными средствами, прибегли к ди¬
скредитации личности ученого.
Передовые ученые всегда признавали, что наука не может разви¬
ваться без борьбы мнений, без критики, что по мере открытия новых фак¬
тов, новых опытных данных старые научные положения должны подвер¬
гаться пересмотру. Так, И. В. Мичурин писал: «Мои последователи дол¬
жны опережать меня, противоречить мне, даже разрушать мой труд, в то
же время продолжая его. Из только такой последовательно разрушаемой
работы и создается прогресс» (Соч., т. IV. 1948, стр. 402).
Борьба новых и старых идей ведется в науке с момента ее возникно¬
вения, но в разные исторические периоды принимает различные формы.
До XIX века новым научным идеям приходилось вести борьбу главным
образом с теологией и устаревшими философскими теориями. В дальней¬
шем же борьба новых идей со старыми все более и более развертывалась
внутри самой науки. Канонизация одной мысли, одного направления ве¬
дет к задержке в развитии науки.
Сильным препятствием для развития атомистических представлений
в науке долгое время была чрезвычайно живучая теория Аристотеля о
непрерывности материи.
Ожесточенная борьба развернулась вокруг эволюционной теории
Ч.	Дарвина. Проявлением этой борьбы сторонников эволюционных идей
с их противниками было особенно острое столкновение между Томасом
Гекели, защищавшим идеи Дарвина, и епископом Вильберфорсом в
1859 году в Оксфорде.
Можно было бы привести еще много подобных примеров, но и ска¬
занного достаточно для того, чтобы понять, какую роль в развитии науки
играют устаревшие идеи, отрицательная роль которых увеличивается осо¬
бенно тогда, когда на защиту их выступают крупные ученые.
Одной из важных форм борьбы мнений в науке является дискус¬
сия — свободное обсуждение спорных проблем с целью их правильного
решения. В Советском Союзе за последние годы были проведены дис¬
куссии в биологии, физиологии, космогонии, физике, химии. Однако не
все эти дискуссии носили творческий характер.
Некоторые товарищи ошибочно полагают, что в науке возможна
только борьба материалистических и идеалистических направлений и
теорий. Однако история естествознания дает много примеров борьбы
двух материалистических теорий или концепций внутри материалистиче¬
ского, прогрессивного направления. Так, например, в течение двух веков
шла борьба между двумя материалистическими теориями света — кор¬
пускулярной и волновой,— завершившаяся в начале XX века их теорети¬
ческим синтезом — созданием корпускулярночволновой теории света.
Творческий характер дискуссии предполагает, что стороны не навя¬
зывают насильно друг другу свои взгляды, а действуют методом убежде¬
ния, доказательства, научной аргументации. Такова была дискуссия в
космогонии. Именно в результате столкновения противоречивых гипотез
совершился переход к научно обоснованной теории космогонии.

64
М. М. КАРПОВ
Взаимное влияние естественных наук
Различные отрасли знания, различные науки развиваются не незави¬
симо, а в связи друг с другом. Развитие физики тесно связано с развитием
астрономии, химии, биологии и т. д. Потребности и успехи этих смежных
наук стимулировали как развитие физики в целом, так и отдельных ее
разделов. Например, для развития оптики громадное значение имели по¬
требности астрономии. Как только астрономы начали использовать для
наблюдений зрительную трубу, так сразу же они поставили перед физи¬
ками задачу ее усовершенствования. Именно под влиянием необходимости
усовершенствовать телескоп Ньютон начал заниматься оптикой.
Астрономические наблюдения с помощью зрительных труб в XVII ве¬
ке потребовали точного и удобного способа измерения времени. Это при¬
вело к созданию X. Гюйгенсом маятниковых часов, теории круговых дви¬
жений, а затем к решению ряда проблем физики и математики, связан¬
ных с движением маятника. Потребности астрономии в исследовании ско¬
ростей движения небесных тел и их химического состава стимулировали
развитие спектроскопии до того, как она получила практическое примене¬
ние в технике. Стимулирующую роль в развитии спектроскопии играла
также химия.
Физика, в свою очередь, оказала большое влияние на развитие хи¬
мии. В XVII и XVIII веках это влияние выразилось: 1) во введении в
химию понятия силы, как действующей причины; 2) в постепенном уве¬
личении применения новых измерительных приборов при исследовании
физических тел и химических превращений; 3) в постепенном переходе от
качественного к количественному способу исследования химических явле¬
ний и соединений.
Через физику вводится в химию математика. Употребление чисел и
алгебраических уравнений приводит к краткости и точности изложения.
Через физику в химию проникли постепенно мера и вес. Как только в
физике появился новый физический измерительный прибор — термометр
(Фаренгейта — в 1724 году, Реомюра — в 1730, Цельсия — в 1742),— хи¬
мики сразу оценили его значение и стали употреблять при химических ра¬
ботах, в частности при исследовании растворимости солей в зависимости
от температуры.
Взаимосвязь между химией и физикой М. В. Ломоносов выразил в
следующих словах: «Химик без знания физики подобен человеку, который
всего искать должен ощупом. И сии две науки так соединены между
собою, что одна без другой в совершенстве быть не могут» (цит. по книге
П. И. Вальдена «О влиянии физики на развитие химии». Одесса. 1914,
стр. 41).
Громадное влияние на развитие атомной физики оказало открытие
Д. И. Менделеевым периодического закона химических элементов. Вооб¬
ще знание какой-либо истины в одной науке зачастую помогает открыть
новую истину в другой науке.
Иногда вообще нельзя понять закономерности развития той или иной
науки или ее отдельных областей, не проследив ее связи с другими наука¬
ми. Так, развитие учения об электричестве началось значительно раньше,
чем электричество получило широкое применение в технике. Этот факт
трудно объяснить относительной самостоятельностью в развитии физики.
Развитие учения об электричестве во второй половине XVIII и начале
XIX века в значительной степени стимулировалось интересами медицины
и химии. Лишь в 20-х и 30-х годах XIX века все более и более начинают
оказываться на развитии учения об электричестве потребности развития
средств связи (телеграф и т. д.) и освещения городов.
В настоящее время взаимное влияние наук друг на друга играет еще
большую роль, чем раньше. Метод и орудия исследования, взятые из
одной науки и внесенные в другую, часто дают поразительный эффект.

О ВНУТРЕННИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ РАЗВИТИЯ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
65
Так, применение в биологии метода меченых атомов, взятого да физики
и химии, привело к большим успехам в изучении разнообразных процес¬
сов обмена веществ. Этим же методом были исследованы тонкие химиче¬
ские процессы в центральной нервной системе. Все большее значение в
исследовании деятельности мозга приобретает также новая, электронная
техника. Увеличивается роль электронного микроскопа в изучении виру¬
сов и структур крупных молекул.
Наиболее быстрого роста и наиболее важных открытий сейчас сле¬
дует ожидать на участках стьгка, взаимопроникновения наук и перекрест¬
ного обогащения их методами исследования. Из истории естествознания
нам известно, что сущность теплоты как особой формы движения была
раскрыта только тогда, когда теплоту стали рассматривать в связи и со¬
отношении с механическим движением. Сущность же биологической фор¬
мы движения материи стала раскрываться лишь в ее связи и соотноше¬
нии с химизмом сложных органических соединений. Кроме того, такого
рода стыки обычно менее всего исследованы, здесь лучше всего можно
применять также методы смежных наук.
Взаимосвязь наук в процессе развития определяется взаимосвязью
различных форм движения материи. Различные формы движения материи
существуют не изолированно, а связаны друг с другом. Эта связь выра¬
жается в том, что формы движения материи способны превращаться друг
в друга, в том, что высшие формы движения включают в себя низшие, но
не сводятся к ним. Поскольку существует связь между различными фор¬
мами движения, то должна существовать тесная связь и между различ¬
ными естественными науками, изучающими эти формы движения. Есте¬
ственно поэтому, что развитие биологии зависит от развития химии, а раз¬
витие химии — от развития физики, и наоборот. Успехи в изучении более
простых форм движения всегда вели к успехам и в изучении высших его
форм. Внутренняя логика развития познания от простого к сложному
обусловливала то, что сначала развивались науки, изучавшие более про¬
стые формы движения материи — механика, физика,— и лишь затем раз¬
вивались науки, изучающие более сложные формы движения. Таким
образом, взаимное влияние наук друг на друга представляет объективную
закономерность их развития, вытекающую из взаимосвязи различных
форм движения.
Преемственность и интернациональный характер развития науки
Наука представляет собой продукт деятельности многих поколений.
Ее объективное содержание не ликвидируется вместе с ликвидацией дан¬
ного общественного строя, а развивается на протяжении всей истории
человечества, накапливается и переходит от одной общественно-экономи¬
ческой формации к другой. Следовательно, характерной чертой развития
науки является преемственность, использование и дальнейшее развитие
знаний, накопленных предыдущими поколениями.
Исследования, начатые учеными или изобретателями, независимо от
того, закончены они или нет, могут вызвать интерес другого исследовате¬
ля, зажечь огонек в его голове; в свою очередь, работы второго могут
вызвать интерес третьего и т. д. Так каждый последующий ученый при¬
бавляет некоторые крупицы в общую сумму накопленных знаний, и свет
науки начинает сиять все сильнее. Оглядываясь назад, мы можем увидеть
цепь огней, уходящих во тьму прошлого.
На каждом этапе своего развития наука использует теории, гипотезы,
законы, понятия предшествующих эпох и по содержанию своему является
их продолжением. Точнее говоря, развитие науки зависит от этого накоп¬
ленного ранее запаса научных истин, выработанной системы понятий и
представлений, обобщившей предшествующий опыт и знания.
5.	«Вопросы философии» № 1.

66
М. М. КАРПОВ
Основоположники марксизма в ряде работ подчеркивали, что разви¬
тие любой науки невозможно без овладения научным наследием про¬
шлого. Овладевая этим наследием, ученый неизбежно сталкивается с про¬
блемами и вопросами, которые це решены, а лишь поставлены предше¬
ствующими поколениями. Некоторые из них привлекают его внимание,
и он начинает искать их решения. Овладевая научным наследием про¬
шлого, ученый знакомится с различными воззрениями по одному и1 тому
же вопросу и становится на сторону одного из них, включается в борьбу
этих воззрений между собой (например, борьба между сторонниками кор¬
пускулярной и воднрвоц теорий света, борьба сторонников идеи само¬
произвольного зарождения микробов с ее противниками и т. д.).
Так, исходя из одних воззрений и борясь с другими, ученые каждой
данной эпохи изменяют старые теории и создают новые, развивают науку.
Каким именно из нерешенных научных проблем, оставленных про¬
шлыми поколениями, будет уделено наибольшее внимание, это зависит в
первую очередь от практических общественных потребностей. Общее
направление познания и дальнейшего развития имеющегося мыслитель¬
ного материала определяется в конечном счете экономикой, потребностя¬
ми производства.
Однако на выбор научных проблем, оставленных прошлыми поколе¬
ниями, влияют и субъективные интересы исследователя. Так, например,
проблема изучения движения Луны вокруг Земли привлекла внимание
французского ученого Пуассона своей трудностью.
Нэу^э заимствует из предшествующей эпохи все то, что эта эпоха
срздала прогрессивного. Заимствуя прогрессивное из предыдущей эпохи,
нзука развивается дальще, так что каждый ее последующий этап законо¬
мерно связан с предыдущим. Разумеется, так дело может обстоять только
р том случае, если в нау^е имеется объективное содержание, не завися¬
щее от познающего субъекта, от человека и человечества. Это объективное
содержание науки наследуется и развивается последующими поколениями
ученых, а все субъективное изгоняется.
Как именно совершается в деталях процесс развития последующими
поколениями ученых идей их предшественников, подробно изучает исто¬
рия естествознания.
По существу, ни одно крупное научное открытие, в какую бы эпоху
оно ни было сделано, не является продуктом творчества одного человека
или одного поколения, а представляет собою продукт творчества многих
людей, многих поколений. Эго своего рода всеобщий умственный труд.
«Всеобщим трудом является всякий научный труд, всякое открытие,
всякое изобретение. Он обусловливается частью кооперацией современ¬
ников, частью использованием труда предшественников» (К. Маркс
«Капитал», т. III. 1949, стр. 109).
Это положение признается и большинством естествоиспытателей.
Преемственность в развитии науки отмечали Д. И. Менделеев, М. Смолу-
ховский и другие естествоиспытатели. Так, Менделеев писал, что истин¬
ные открытия делаются работою не одного ума, а усилиями «массы дея¬
телей, из которых иногда один есть только выразитель того, что принад¬
лежит многим, что есть плод совокупной работы мысли» («Основы хи¬
мии», т. I, СПб. 1877, стр. VIII). Как говорил Менделеев, «научные от¬
крытия редко делаются сразу», «нет ни одного сколько-либо общего зако¬
на природы, который бы основался сразу».
Преемственность в развитии науки тесно и неразрывно связана с
интернациональным характером ее развития. В подавляющем числе науч¬
ных открытий и изобретений участвовали ученые — представители раз¬
личных наций. Очень часто ученый — представитель какой-либо нации —
закладывал основы открытия, его работы продолжал представитель дру¬
гой нации, а свое завершение открытие получало в трудах представителя
третьей нации.

О ВНУТРЕННИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ РАЗВИТИЯ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
67
Приведем ряд примеров, показывающих преемственность и интерна¬
циональный характер развития науки.
Возникновение дифференциального и интегрального исчисления обыч¬
но связывается с деятельностью двух выдающихся математиков прошло¬
го: англичанина Ньютона (1643—1727) и немца Лейбница (1646—1716).
Однако в действительности создание дифференциального и интегрального
исчисления не принадлежит тому или иному отдельному ученому, ибо оно
«было в общем и целом завершено, а не изобретено, Ньютоном и Лейбни¬
цем» (Ф. Энгельс «Диалектика природы». 1952, стр. 206).
Тот решающий шаг, который был сделан в создании математического
анализа Ньютоном и Лейбницем, был подготовлен работами ряда пред¬
шественников: немца Кеплера, итальянца Кавальери, французов Декарта
и Ферма и других ученых. Ф. Энгельс, в частности, отмечал, что диффвг
ренциальное и интегральное исчисление возникло на базе декартовской
переменной величины.
Закон всемирного тяготения открыт англичанином Ньютоном. В своей
работе Ньютон опирался на законы, открытые немецким астрономом
Кеплером. Кеплер же вывел свои законы, как он сам признавал, опираясь
на богатый фактический материал, собранный датским астрономом Тихо
Браге.
История изобретения и усовершенствования паровой машины, а так¬
же история двигателя внутреннего сгорания блестяще подтверждают сле¬
дующий вывод Маркса, сделанный им в «Капитале»: «Критическая исто¬
рия технологии вообще показала бы, как мало какое бы то ни было
изобретение XVIII столетия принадлежит тому или иному отдельному
лицу. Но до сих пор такой работы не существует» («Капитал», т. I. 195С,
стр. 378). Это положение Маркса может быть распространено и на XIX век
и подтверждено фактами ив истории естествознания. Оно даже более ха¬
рактерно для XIX и особенно XX века, чем для XVIII.
Рассмотренные примеры позволяют сделать вывод, что любой отдел
науки, большой или малый, строится из материалов, внесенных предста¬
вителями разных наций, что прогресс в науке достигается объединенными
усилиями большого числа ученых. Из Этого, между прочим, следует вы¬
вод, что научное открытие рано или поздно пробивает себе дорогу. По¬
скольку над научной проблемой в разное время и одновременно работают
несколько ученых, то открытие в конце концов должно совершиться.
Пожалуй, ни в каком другом открытии не проявляется столь ярко и
убедительно его интернациональный характер, как в открытии атомной
энергии. Оно представляет собой результат длительного изучения строе¬
ния атома, естественной и искусственной радиоактивности, в котором уча¬
ствовало несколько поколений самых выдающихся физиков, химиков и
математиков всего земного шара.
Поскольку наука интернациональна, разрабатывается представите¬
лями различных народов, то для ее успешного движения большое значе¬
ние имеет взаимный обмен результатами научного труда. Движение на¬
уки вперед значительно ускоряется в том случае, если каждый ученый
осведомлен о научно-исследовательской работе, проводимой как в его соб¬
ственной стране, так и в других странах, о теоретических и материальных
трудностях, возникающих ца некоторых этапах исследование, если он в
курсе достигнутые результатов. Результаты научных исследований, до¬
бытые учеными одной страны, сохраняют свое значение и истинность и
для других стран и должны становиться их достоянием. Только при этом
условии наука будет использоваться максимально для улучшения жизни
человека и сможет развиваться быстрыми темпами. Только при этом усло¬
вии будет устранена возможность повторных открытий и исследований,
будет сберегаться труд ученых.
Многие деятели науки подчеркивали ее интернациональный характер

68
М. М. КАРПОВ
и необходимость контакта между учеными. Известный русский химик
А.	М. Бутлеров отмечал, что личные свидания с заграничными химиками,
доставляющие возможность обмена идеями, являются существенной по¬
требностью специалиста, имеющего дело с быстро развивающейся наукой,
они облегчают ему возможность идти наравне с развитием науки
(см. А. М. Бутлеров «Избранные работы по органической химии».
Изд-во АН СССР. 1951, стр. 493). Советские ученые неоднократно отме¬
чали, что личное общение ученых на международных конференциях,
обмен догадками, гипотезами, пробуждающими мысль, пожалуй, не менее
ценны для науки, чем работы официальных заседаний.
Для ускорения развития науки необходимо укреплять международ¬
ное научное сотрудничество посредством обмена научной литературой,
в особенности журналами, а главное, путем расширения личного общения
ученых, обмена делегациями, визитов отдельных ученых и обмена студен¬
тами. Эти мероприятия не только способствуют росту общего уровня зна¬
ний, ускоряют развитие науки, но служат и делу укрепления мира.
Советский Союз в настоящее время делает все для того, чтобы орга¬
низовать обмен знаниями и опытом, расширить и укрепить международ¬
ное сотрудничество ученых. Для того чтобы полнее использовать дости¬
жения науки и техники всех стран мира, июльский Пленум ЦК КПСС
(1955 года) обязал Гостехнику СССР, Академию наук СССР, министер¬
ства и ведомства расширить связи с научно-исследовательскими учрежде¬
ниями зарубежных стран, а также обмен научной и технической инфор¬
мацией.
В то время как подавляющее число ученых капиталистических стран
выступает за развитие сотрудничества с учеными Советского Союза, бур¬
жуазные правительства нередко ставят этому большие препятствия.
Особенно жесткую политику в отношении выдачи виз на въезд в свою
страну проводит американское правительство. Американские ученые вы¬
нуждены были выступить с протестом против правительственной поли¬
тики выдачи виз и отношения к заграничным ученым. Этому посвящен
номер «Бюллетеня исследователей атомной энергии» (т. VIII, № 7,
ноябрь 1952 года. Чикаго). Один из крупнейших ученых, А. Эйнштейн,
протестуя против правительственной политики, писал: «Вмешательство в
свободу устного и письменного сообщения достижений науки, значительно
распространенная позиция политического недоверия, поддерживаемая
огромной полицейской армией, страх и боязнь отдельных лиц, чтобы из¬
бежать всего, что может оказаться причиной подозрения и что может
поставить под угрозу их экономическое положение, все это только симпто¬
мы, однако, весьма разоблачающие опасный характер болезни» (цит. по
«Бюллетеню Всемирной федерации научных работников» № 1 за 1953 год,
стр. 10).
Подавляющее большинство американских ученых считает, что запре¬
щение работникам науки разных стран обмениваться мнениями, рогатки,
которые ставятся на пути международного сотрудничества, крайне пагуб¬
но влияют на развитие науки.
Сейчас все большее и большее количество ученых выступает против
эгоистического присвоения капиталистами результатов научных изыска¬
ний, против того, чтобы кучка эксплуататоров пользовалась плодами от¬
крытий, которые могут и должны служить на благо всему человечеству.
Уже по одному тому, что наука есть результат усилий многих по¬
колений ученых различных стран, она не должна принадлежать кучке
эксплуататоров, а должна служить трудящимся, народу, всему обществу.

Разработка Г. В. Плехановым
вопросов материалистической
диалектики
В. А. ФОМИНА
Выдающийся представитель марксизма Георгий Валентинович Плеха¬
нов был воинствующим борцом за диалектический материализм. В его
теоретических трудах ярко показан гений Маркса, поставивший филосо¬
фию и общественную науку на новое диалектико-материалистическое ос¬
нование, и подчеркнуто, что «появление материалистической философии
Маркса — подлинная революция, самая великая революция, какую только
знает история человеческой мысли» («Летописи марксизма», 1927, т. IV,
стр. 18). Но Плеханов не только блестяще популяризировал и защищал
диалектику Маркса. Применяя материалистическую диалектику к явле¬
ниям общественной жизни, он обогащал ее, разрабатывая ее отдельные
стороны и положения. В этом его огромная историческая заслуга. Трудно
назвать какое-либо произведение Плеханова по философии, социализму,
политической экономии, литературе и искусству, истории русской обще¬
ственной мысли, которое не было бы пронизано духом материалистиче¬
ской диалектики.
Применив диалектический метод, он вскрыл диалектику исторического
развития (на примерах России и западноевропейских стран), дал яркое
обоснование соотношения эволюции и революции, скачков в истории, по¬
казал на примерах действие законов диалектики и отдельных категорий
материалистической диалектики: сущности и явления, формы и содержа¬
ния, свободы и необходимости, причинности и других.
Уже первые его работы — «Социализм и политическая борьба», «На¬
ши разногласия», статья «Новый защитник самодержавия, или горе
Н.	Л. Тихомирова» — представляют образцы блестящего применения мар¬
ксистского диалектико-материалистического метода исследования к ана¬
лизу весьма сложных общественных отношений России. С помощью этого
метода Плеханов разоблачал народнические метафизические, субъекти¬
вистские доктрины. В этих и других работах 80-х годов Плеханов впервые
выступил в защиту материалистической диалектики. В работах 90-х годов,
защищая марксистскую диалектику, он решительно критиковал враждеб¬
ные марксизму идеализм, метафизику и фатализм. В полемике, направ¬
ленной против народничества и ревизионизма, против махизма, он талант¬
ливо применял оружие марксистской диалектики, противопоставляя ее ме¬
тафизическим взглядам Тихомирова, Михайловского, Бернштейна и
Шмидта, Богданова, Массарика, Штаммлера, Струве и других. Мы, ко¬
нечно, помним справедливое замечание В. И. Ленина о том, что Плеханов
написал по философии около тысячи страниц, но диалектике, как фило¬
софской науке, не посвятил ни одной страницы. Это, конечно, снижает
значение исследования Плехановым диалектики Маркса.
Свою задачу Плеханов видел прежде всего в том, чтобы опровергнуть
распространенные утверждения, будто в области философии Маркс и
Энгельс были механическими, метафизическими материалистами. На¬
звать себя материалистом — еще не так много. Все зависит от метода,
которым материалист пользуется в своих научных исследованиях. Плеха¬

70
в. А, ФОМИНА
нов раскрывал ограниченность домарксистского материализма, отмечал,
что старый материализм не был диалектическим.
«Плодотворность диалектического метода современного материализ¬
ма,— писал он,— проявляется в особенности там, где старый материализм
бессильно останавливается или же запутывается в противоречиях перед
диалектической природой вещей».
Плеханов считал, что материалистическая философия Маркса и Эн¬
гельса отличается от материализма Спинозы, Гольбаха тем, что в ней ма¬
териализм и диалектика связаны органически, являются дополнением друг
друга. Диалектический метод Маркса Плеханов называл самой характер¬
ной чертой современного материализма, и в этом его существенное отли¬
чие от старого, метафизического материализма XVIII столетия. Без уче¬
ния о раз'в'итии материализм остался бы мертвым, догматическим. Внесе¬
ние Марксом в материализм диалектик», их слияние позволили развить
революционные тенденции, присущие философскому материализму.
Для того, чтобы показать коренную, качественную противоположность
марксистской диалектики диалектике Гегеля и в то же время раскрыть
роль гегелевской диалектики как одного из теоретических источников мар¬
ксизма, Плеханов считал необходимым выяснить действительное отноше¬
ние Маркса к Гегелю.
Вот почему в его марксистских трудах, особенно раннего периода, так
много места отведено философии Гегеля. В своей классической работе
«К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» он посвятил
целую главу выяснению содержания понятия «диалектика». Он высказал
правильную мысль, что, создавая свой метод, Маркс и Энгельс исходили
из диалектического метода Гегеля.
Создание Гегелем диалектического метода Плеханов считал важней¬
шим завоеванием всей предшествующей философии, обогатившим историю
человеческой мысли. Диалектический метод Гегеля содержит в себе то
«новаторское ядро» — учение о развитии,— которого не заметили многие
его противники из-за реакционной оболочки его философии.
В этом и состоит то ценное, что внес Гегель в развитие диалектики.
Рациональная сторона его учения оказала плодотворное влияние на науч¬
ную мысль того времени. Как отмечал Плеханов, теория развития Гегеля
явилась толчком, благодаря которому науки приняли новый вид. Вместе
с тем Плеханов показал, что гегелевская диалектика пронизана идеализ¬
мом и мистикой.
Но в оценке Плехановым диалектики Гегеля наблюдаются элементы
объективизма, недостаточно критическое отношение к его философии, что
и обусловило ошибочное утверждение, будто Плеханов не уделял доста¬
точного внимания борьбе с реакционными сторонами его философии.
Большое значение Плеханов придавал выяснению коренного отличия
диалектики Маркса от идеалистической диалектики Гегеля. Для Плеха¬
нова марксизм не простой синтез философии Гегеля и Фейербаха, как
утверждали некоторые. Критика Плехановым Массарика, впадавшего в
идеалистические ошибки, свидетельствует о правильном подходе его к Ге¬
гелю.
Прежде всего Плеханов показал материалистический характер диа¬
лектики Маркса. В работе «К шестидесятой годовщине смерти Гегеля» он
писал: «Карл Маркс сказал о себе с полным правом, что его метод пред¬
ставляет собою полную противоположность методу Гегеля» (Соч., т. VII,
стр. 49), так как будучи материалистом, Маркс по-иному, «ежели Гегель,
понимал диалектику. Он поставил ее с «головы «а ноги», сшял с -нее
мистическое покрывало идеализма.
Не менее ценно раскрытие Плехановым важнейшей особенности мар¬
ксизма, состоящей в том, что диалектика была превращена Марксом в
орудие революционного изменения действительности. Плеханов неодно¬
кратно подчеркивал революционную сущность марксистской диалектики.

РАЗРАБОТКА Г. В. ПЛЕХАНОВЫМ ВОПРОСОВ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОИ ДИАЛЕКТИКИ 71
Марксистская диалектика, говорил он,— это живая революционная сила,
«душа марксизма». Величайшая сила диалектики состоит в том, что она
служит историческому прогрессу, обоснованию общественного развития,
Следуя Герцену, Плеханов называл ее «алгеброй революции». Он пока¬
зал, что, пользуясь, диалектическим методом, Маркс научно обосновал
существующее в истории движение и открыл закономерности этого дви¬
жения. Маркс не 'игнорировал исторической эволюции, он первым раскрыл
ее действительные причины.
Именно диалектико-материалистический метод, примененный к со¬
циальным явлениям, произвел целую революцию в философии. Можно
без преувеличения сказать, писал Плеханов, что мы обязаны ему «пони¬
манием истории человечества, как закономерного процесса» (Соч., т. VIII,
стр, 129), Поэтому диалектика не нравится филистерам. Правильное по¬
нимание и знание марксистской диалектики необходимы для всех тех, кто
хочет вести сознательную борьбу против капиталистического порядка,
Анализируя известное место из предисловия Маркса ко второму не¬
мецкому изданию I тома «Капитала», где говорится о том, что диалекти¬
ка «в позитивное понимание существующего... включает в то же время по¬
нимание его отрицания, его необходимой гибели», Плеханов подчеркивал,
что это важнейшая сторона марксистского диалектического метода как
учения о развитии. Диалектика рассматривает явления в их изменении
и развитии. Она учит открывать причины социальных изменений.
Огромное значение диалектики Маркса раскрывается Плехановым на
примере превращения утопического социализма в научный. Творцы уто¬
пического социализма подходили к важнейшим практическим вопросам
своего времени с позиций метафизики и идеализма и поэтому не могли
дать научного решения этих вопросов.
Точно так же и буржуазные социологи рассматривают общество в
его неизменности, метафизически, как некое застывшее и беспорядочное
нагромождение фактов и событий, исключающее законосообразность их
проявления и движения. Плеханов талантливо излагает марксистские
принципы, диалектику и материализм в их применении к исследованию
общества. С помощью диалектического метода Маркс вскрыл сущность
строения, развития и, следовательно, изменения общества. Вот «этим-то
изменением, этим развитием и создается возможность буржуазной обще¬
ственной науки, равно как и научного социализма... А теоретики буржуа¬
зии, воображающие, что общество навсегда должно остаться в своей бур¬
жуазной фазе, приписывают своим относительным истинам абсолютное
значение...» (Соч., т.. XI, стр. 92).
Маркс и Энгельс создали строго научное революционное понимание
истории, вскрыли в ней закономерность и историческую необходимость и
тем самым превратили социализм из утопии в науку. Этим они обязаны
именно диалектике.
Применение ее к истории, политике дало возможность марксизму от¬
крыть в многообразии общественных явлений объективные законы обще¬
ственного развития, определить материальные основы развития общества,
показать, что общественные формы сменяют друг друга в результате раз¬
вития производительных сил, толковать историю как историю трудящихся,
являющихся творцами всех материальных и духовных благ, научно до¬
казать, что развитие классовой борьбы ведет к пролетарской революции
и диктатуре пролетариата. Марксистская социология стала подлинной на¬
укой о законах развития и функционирования человеческого общества.
Таким образом, Плеханов защищал диалектику Маркса как метод,
позволяющий вскрывать диалектику действительного процесса истори¬
ческого развития. В материалистической диалектике Плеханов видел ору¬
дие, «служащее для открытия истины». Он называл метод Маркса самым
революционным из всех методов, которые когда-либо применялись. Он по¬
казал действенность, революционность диалектико-материалистического

72
В. А. ФОМИНА
метода, являющегося методом не только познания действительности, но и
ее революционного изменения, преобразования. Плеханов подчеркивал,
что «диалектический материализм не есть философия фатализма и пас¬
сивности, это философия действия».
* * *
Значительный теоретический интерес представляет острая критика
Плехановым эклектики и метафизики, критика тех, кто механически со¬
единял все стороны явлений жизни, не выделяя существенные и решающие
связи, кто подменял диалектическое учение о взаимосвязи, взаимозависи¬
мости жизни абстрактным взаимодействием. Эта критика актуальна и в
наши дни.
Вульгарные социологи выдвинули против марксистского учения о
диалектике развития способа производства и его определяющем воздей¬
ствии на все остальные стороны жизни общества «теорию» факторов, ко¬
торая рассматривает общественную жизнь с позиции эклектики, механиче¬
ского взаимодействия: каждая сторона жизни в одинаковой мере влияет
на другие стороны и, в свою очередь, сама испытывает влияние этой
стороны.
Исходя из принципов материалистического понимания истории и ма¬
териалистической диалектики, Плеханов выяснил, что марксизм не отри¬
цает факта взаимодействия отдельных факторов исторического развития:
экономики, политики, идеологии и других. Но само по себе это взаимо¬
действие еще ровно ничего не объясняет. Здесь чисто произвольное со¬
единение многих факторов, действующих друг на друга, и только. Оно
не раскрывает их происхождения и их зависимости от главного и наибо¬
лее существенного фактора—материальных условий существования людей.
Смысл «теории» факторов, как это подчеркнул Плеханов, состоит в
том, что она прикрывает эклектику и идеализм в общественной науке.
Она не может дать научного объяснения общественного развития. «Тео¬
рия» факторов была преодолена с помощью диалектики Маркса, которая
более глубоко раскрывает взаимную связь явлений. Только марксизм дал
возможность научно объяснить историческое развитие, указал внутреннюю
логику взаимоотношений всех сторон общественной жизни на основе эко¬
номической.
Выступление Плеханова против вульгарных социологов-эклектикой
не потеряло и сейчас своего теоретического значения и может быть ис¬
пользовано в борьбе против эклектической «теории» многих факторов,
возрожденной в учении о «многолинейной интерпретации» социальных из¬
менений, которое современные буржуазные социологи противопоставляют
марксистскому пониманию коренных причин общественного развития.
Как эклектика, так и метафизика антиисторичны и ненаучны. Маркс
и Энгельс разрушили до конца их теоретические основы.
Наибольшее внимание в борьбе за материалистическую диалектику
Плеханов уделяет вопросу о метафизике. Что такое метафизика, каков
ее предмет? «Предмет метафизики, — писал Плеханов, — «безусловное»,
или «первоначало» (безграничное абсолютное). Но что является глав¬
ным отличительным признаком «безусловного», «первоначала»? — Конеч-
но, неизменяемость, постоянство» (Избранные^ философские произведе¬
ния, т. II, стр. 698).
Заслуга Плеханова состоит в том, что он, следуя Марксу и Энгельсу,
показал противоположность марксистской диалектики метафизике. Ни в
природе, ни в общественной жизни, ни в понятиях людей, подчеркивал он,
нет ничего застывшего. Все развивается и изменяется путем отрицания,
Отсюда «застой лишается всякого теоретического оправдания, а вечное
движение оказывается основным законом всего существующего» (там же,
стр. 693).

РАЗРАБОТКА Г. В. ПЛЕХАНОВЫМ ВОПРОСОВ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОИ ДИАЛЕКТИКИ 73
Метафизика выродилась в вульгарный эволюционизм, сторонники ко¬
торого на словах признавали развитие, на деле же опошляли идею раз¬
вития, видя в движении только постепенность, эволюцию. Точка зрения
диалектики нетождественна точке зрения эволюции, плоской идее разви¬
тия. Только диалектика является действительно научной теорией раз¬
вития.
Известно, что реформисты Бернштейн, Струве и другие были сторон¬
никами метафизики, вульгарного эволюционизма. Струве сводил к посте¬
пенности, непрерывности все многообразие развития объективного мира
и пытался доказать, что жизнь «опровергает» диалектику и что значение
имеет только одна «непрерывность». Имея в виду Струве и ему подобных
метафизиков, Плеханов писал, что, когда они говорят о «развитии», они
говорят не о действительном развитии, означающем развитие путем борь¬
бы противоречий, не о возникновении нового и борьбе его против старого,
а всего лишь о мнимом развитии как постепенном увеличении или умень¬
шении размеров того или иного явления. Такое понимание развития, под¬
черкивал Плеханов, не может объяснить ни возникновения, ни исчезно¬
вения предметов.
Научно раскрыть соотношение эволюционной и революционной форм
развития смог только марксизм.
Плеханов отмечает, что как в природе, так и в истории нет ничего
застывшего. Все развивается и изменяется путем отрицания. Он разобла¬
чает фальсификацию и искажения, которым подвергли марксистскую тео¬
рию социального развития народники и реформисты, особенно Бернштейн
и Струве. Для них было ненавистно понятие социальной революции. Они
защищали теорию мирного врастания капитализма в социализм путем
мелких реформ и улучшений капиталистического строя, не затрагиваю¬
щих власти капиталистов.
Поэтому они готовы были приводить любые аргументы против мар¬
ксизма, отвергать диалектику за ее якобы излишнюю определенность,
резкое разграничение процессов, за революционные скачки, из-за которых
якобы не видно развития.
Марксист Плеханов во многих своих работах подчеркивал, что ре¬
формы отнюдь не исключают революции. Последние неизбежны. Социаль¬
ные конфликты являются результатом неотвратимых конфликтов между
новыми производительными силами и старыми производственными отно¬
шениями. Он обосновал марксистское положение о необходимости рево¬
люционного выступления, о том, что социал-демократия не может прин¬
ципиально отказываться от насильственного способа действия. «В настоя¬
щее время история подготовляет в передовых странах чрезвычайно важ¬
ный переворот, и есть все основания думать, что он совершится насиль¬
ственно». Однако Плеханов не отрицал возможности при известных усло¬
виях мирного перехода к социализму. «Социал-демократия действитель¬
но заинтересована в том, чтобы переход в высший общественный порядок
совершился без потрясений» (Соч., т. XI, стр. 324—325).
* * *
Эволюционистской концепции изменения явлений Плеханов противо¬
поставляет марксистское учение о развитии путем перехода количества в
качество, путем скачков и революционных переворотов. В своих работах
он большое внимание уделяет закону перехода количественных изменений
в качественные. Этот закон и другие законы диалектики, созданные на
основе обобщения развития реальной жизни, он называл великими зако¬
нами, действующими объективно и повсеместно — ив природе и в обще¬
стве,— и приводил многочисленные примеры.
Марксистская диалектика исходит из положения, что все течет, все
изменяется, что все конечное есть то, что само себя устраняет, переходя
в свою противоположность, и что в основе всех явлений лежит движение,

74
В. А. ФОМИНА
которое приводит к превращениям. Но эти превращения не имеют йичего
общего с той постепенностью, о которой говорят сторонники плоской эво¬
люции. Когда содержание количественно или качественно изменяется на¬
столько» что данная форма уже перестает соответствовать этому содер¬
жанию, тогда происходит смена формы, или, как говорил Плеханов, отвер¬
жение ее. Постепенные количественные изменения предмета, накопляясь
до определенного предела, переходят в новое качество, в результате
скачка и создается новый предмет, новое, прогрессивное содержание, спо¬
собное к всестороннему развитию. Здесь развитие выступает как каче¬
ственное изменение предметов.
С большим мастерством Плеханов опроверг утверждения вульгар¬
ных эволюционистов, по существу своему консервативных, показав, что
эволюционисты искажают и самое учение о развитии, Считая, что ни в
природе, ни в истории скачков не бывает, а существует только одна эво¬
люция, постепенное развитие, лишь количественное изменение вещей и
явлений.
Но количественные изменения, постоянно накопляясь, Переходят в
качественные. И эти переходы совершаются скачками и не могут совер¬
шаться иначе. Раскрывая эту мысль, Плеханов писал: «Политические
постепеновцы всех цветов и оттенков, Молчановы, возводящие в догмат
умеренность и аккуратность, никак не могут понять этого обстоятель¬
ства...» (Соч., т. III, стр. 52). «Новый защитник абсолютизма» Тихомиров,
например, заявлял, что природа не делает скачков и в «научном смысле»
можно говорить только о медленном «изменении типа данного явления».
А между тем в природе существуют скачки* несмотря ни на какие филип¬
пики Тихомирова. Не только в природе, но и в обществе скачки неиз*
бежны, говорил Плеханов, подчеркивая значение этого основного поло¬
жения марксизма. На все путаные рассуждения Тихомирова о «насиль¬
ственных переворотах» современные революционеры Могут возразить од¬
ним вопросом: как же бытье теми переворотами, которые уже имели место
в «действительной жизни» и которые, во всяком случае, представляют
собой «периоды разрушения»?
По Тихомирову, история скачков не делает. История не делает Непод¬
готовленных скачков, возражает Тихомирову Плеханов: «Ни один скачок
не может иметь места без достаточной причины, которая заключается в
предыдущем ходе общественного развития» (там же, стр. 51).
На многих конкретных примерах Плеханов показывает действие за¬
кона единства и борьбы противоположностей. Диалектика Маркса рас¬
сматривает явления природы как вечно движущиеся, изменяющиеся,
а развитие природы как само по себе противоречивое развитие, как ре¬
зультат взаимодействия противоположных сил. Всякое движение есть
диалектический процесс, «противоречие в действии» (Соч., т. XVIII,
стр. 267). Противоречивость является основой развития, стимулом к само¬
движению всего сущего.
Во многих своих трудах Плеханов подчеркивал, что взаимные про¬
тиворечия, а в определенных условиях и антагонизм внутренних сил со¬
ставляют главнейшую причину всякого развития, где бы мы его ни на¬
блюдали— в природе, логике, истории. Все развивается через противоре¬
чия, через борьбу Противоположностей. Все конечное само себя уничто¬
жает, переходя в oboiq прогив опол ожность,— вот великий принцип диа¬
лектики.
Каждое явление противоречиво в том смысле, что оно в самом себе
развивает некоторые элементы, которые рано или поздно положат конец
его существованию, превратят его в его собственную противоположность.
«Противоречие ведет вперед»,— не раз цитировал Плеханов слова Гегеля
и применял это положение в борьбе против Струве и других вульгаризато¬
ров марксовой диалектики, по мнению которых в буржуазном обществе
действует закон «притупления» противоречий и сближения классов.

РАЗРАБОТКА Г. В. ПЛЕХАНОВЫМ ВОПРОСОВ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ 75
Возражая Струве, Плеханов утверждал, что единственно правильным
принципом изучения действительности является диалектика. Станьте на
точку зрения марксовой диалектики, говорил он, обращаясь к читателям,
и вы сами увидите тогда, «как отчаянно слабы и как смешно неуклюжи
потуги господ «критиков», усиливающихся внести в стройную теорию
Маркса некий, весьма любезный им, «притупляющий» элемент» (Соч.,
т. XI, стр. 185—186).
Всякое противоречие, раз оно возникло, не «притупляется», а растет
благодаря непрерывному росту содержания. На примере роста противо¬
речий между буржуазией и феодальными учреждениями в эпоху француз¬
ской революции Плеханов неопровержимо доказал, что общественная
жизнь в условиях антагонистического общества подчиняется не закону
«притупления», а закону обострения противоречий, что классовые про¬
тиворечия не притупляются, как утверждал Струве, а обостряются; Стру¬
ве же сознательно замазывал противоречия капитализма.
Не потеряла своей актуальности в наши дни и критика Плехановым
Бернштейна* защищавшего метафизическую теорию отрицания внутрен¬
них противоречий. Идею о развитии на основе противоречий Бернштейн
называл «самым роковым пунктом» диалектики Маркса, «гегелевской
примесью» к его теории. С этих позиций Бернштейн подверг ревизии
коренные положения экономической теории Маркса о росте обществен¬
ного неравенства, о неизбежности экономических кризисов при капита¬
лизме, об углублении противоречий между рабочим классом и буржуа¬
зией, о растущей нищете пролетариата и другие.
Плеханов защищал важнейшие выводы «Капитала» Маркса, его эко¬
номическое учение, извращенное Бернштейном. Касаясь вопроса о распре¬
делении земельной собственности в Англии, Германии, Бельгии, США,
Плеханов указывал на тенденцию уменьшения числа землевладельцев за
счет концентрации земель в руках крупных землевладельцев. Он показал
всю несостоятельность утверждений Бернштейна о невозможности кри¬
зисов при капитализме, о смягчении классовой борьбы пролетариата,
о примирении враждебных классов, о социальном мире.
Он раскрыл реакционный смысл выпадов Бернштейна против мар¬
ксизма, его отказа от марксистской теории классовой борьбы и замены
ее «теорией» мирного врастания капитализма в социализм. Он показал,
что стремление примирить классы капиталистического общества — осно¬
ва предательской политики реформизма. Современные лидеры реформиз¬
ма перепевают Бернштейна с целью обосновать «гармонию» классовых
интересов, «духовное» равенство пролетариата с буржуазией и т. д.
Однако, как отмечал В. И. Ленин, закон единства и борьбы противо¬
положностей — наиболее важный закон познания объективного мира —
Плеханов фактически свел к сумме примеров. Автор книги «К вопросу
о развитии монистического взгляда на историю» не сумел дать исчерпы¬
вающего анализа этого закона как главного в диалектической концепции.
Он не разработал этого закона как закона познания.
В законе «отрицания отрицания», который Плеханов называл вели¬
ким, он видел специфику диалектики, которая говорит о взаимозависимо-
сти между тем, что возникает, и тем, что исчезает. Формы вечно меняют-
ся вследствие развития их содержания. Возьмите историю литературы,
историю видов, и всюду, подчеркивает Плеханов, где есть развитие, вы
увидите подобную диалектику. Отрицание выступает как революционная
сторона этого развития.
Враги марксизма, нападая на диалектику Маркса, искажали роль и
значение закона «отрицания отрицания». Так, Михайловский писал, будто
Маркс все строит на «триадах» и что гениальное предвидение Маркса
относительно капиталистического развития России якобы опирается на
«триаду». Плеханов решительно отверг возможность какого*Л1ибо отожде¬
ствления диалектики с пресловутой «триадой».

76
В. А. ФОМИНА
Диалектика, говорил он, не является способом априорного, беспоч¬
венного доказательства. Диалектика Маркса не a priori, а на основе фак¬
тического изучения действительности вскрывает имеющиеся противоречи¬
вые тенденции в развитии. Она рассматривает предмет со всех сторон,
и истина выявляется не иначе, как в результате всестороннего исследо¬
вания. Марксисты никогда не довольствуются отвлеченными выводами из
отвлеченных положений; они убеждены, что отвлеченной истины нет,
истина всегда конкретна. Плеханов иллюстрирует эту мысль в полемике
с Михайловским и Бернштейном.
По Бернштейну, взаимные переходы противоположностей и другие
диалектические принципы препятствуют ясному пониманию развития,
ведут к игнорированию эмпирически установленных фактов, «распола¬
гают к двусмысленности» и т. д. Эти нелепые утверждения Плеханов от¬
верг, защищая одно из важнейших требований материалистической диа¬
лектики — подходить конкретно к действительности. «Надо ничего не по¬
нимать в диалектике,— говорил он,— чтобы вообразить, что она ведет к
игнорированию фактов» («Литературное наследие Г. В. Плеханова»,
сборник V, стр. 161). Диалектический взгляд несовместим с отвлеченны¬
ми суждениями. Он требует конкретного рассмотрения явлений.
Еще Чернышевский очень хорошо показал особенности диалектиче¬
ского подхода, принцип конкретности истины. Следуя Чернышевскому,
Плеханов подчеркивал, что суждение о том или ином явлении (например,
о добре и зле) вне рассмотрения обстоятельств и причин, в результате
которых оно возникло, неубедительно. Исследование явлений надо поста¬
вить на конкретную почву. Определительное суждение можно произно¬
сить только об определенном факте, «рассмотрев все обстоятельства, от
которых оно зависит...» (Соч., т. XI, стр. 43—44).
Смысл марксистского требования конкретности истины состоит в том,
что Маркс рассматривал общественные явления с точки зрения присущей
им диалектики. Поэтому «он и держался конкретного, диалектического
метода» (Соч., т. VI, стр. 76), с помощью которого можно выяснить, что
каждый предмет, каждое явление имеют свое собственное значение
и судить о них должно, учитывая ту обстановку, в которой они суще¬
ствуют. Внимательное исследование действительности, добросовестное от¬
ношение к изучению нового предмета, рассмотрение его в развитии, в
тесной связи с окружающей его обстановкой и условиями, с учетом всех
тех обстоятельств времени и места, которые обусловливают или сопро¬
вождают его существование,— именно такое конкретное изучение и есть
истинное знание предмета. Однако сам Плеханов, став меньшевиком, как
известно, не сумел последовательно применить принцип конкретности
истины на практике, в политической деятельности.
Важнейшей чертой диалектического материализма является примене-
ние диалектики в процессе познания. Процесс познания не есть простое,
непосредственное, зеркальное отражение действительности,— это слож¬
ный, раздвоенный, зигзагообразный процесс. Плеханов, 'несмотря на свои
высказывания о том, что без диалектики невозможно познание, не всегда
умел подойти диалектически к процессу возникновения знания и его раз¬
вития. Это важное положение не получило в его трудах должного обосно¬
вания. Плеханов не увидел единства, органической взаимосвязи диалек¬
тики, теории познания и логики. Тем самым он нарушил принцип всеобщ¬
ности диалектики. Для Плеханова диалектика, несмотря на то, что он
широко популяризировал диалектический метод, была только логикой
противоречий, занимающейся областью развития и служащей скорее до¬
полнением к теории, которая исследует вопросы отношения мышления к
бытию. Диалектика, таким образом, сводилась к совокупности приемов
исследования, не понималась как итог, вывод истории познания мира.
Плеханов смешивал теорию познания Фейербаха с теорией познания
Маркса. Это также свидетельствовало о непонимании им того, что ника¬

РАЗРАБОТКА Г. В. ПЛЕХАНОВЫМ ВОПРОСОВ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ 77
кой отличной от диалектики теории познания в марксизме нет и быть не
может. «Диалектика и есть теория познания (Гегеля и) марксизма: вот
на какую «сторону» дела (это не «сторона» дела, а суть дела) не обра¬
тил внимания Плеханов...» (В. И. Ленин «Философские тетради»,
стр. 329).
Впоследствии Плеханов-меныпевик нередко извращал диалектику,
подменял диалектику логистикой, переходящей в софистику («диалекти¬
ку оппортунистов»), за что многократно упрекал его Ленин.
Так, например, свое «грехопадение» — переход на позиции меньше¬
визма — Плеханов пытался обосновать ссылками на диалектику. В пе¬
риод революции 1905—1907 годов, в годы первой мировой войны и осо¬
бенно в период Февральской буржуазной революции 1917 года и Великой
Октябрьской социалистической революции Плеханов использовал ссылки
на диалектику для оправдания своей меньшевистской тактической линии,
для того, чтобы прикрыть свою меньшевистскую практику.
В оценке Великой Октябрьской революции особенно отчетливо про¬
явилась склонность меньшевика Плеханова к догматизму, к отказу от
применения материалистической диалектики, к анализу экономики и
соотношения классовых сил России. Плеханов остался в плену старых
схем буржуазной революции. Еозможно, что здесь сказалось то обстоя¬
тельство, что Плеханов 37 лет прожил вдали от родины, в изгнании, и не
сумел разобраться в особенностях развития русской революции, происхо¬
дившей в новую, империалистическую эпоху, не понял закономерностей
этой эпохи. Для Плеханова, таким образом, оказалось характерным
неумение творчески применить марксизм в новых исторических условиях.
В. И. Ленин, величайший теоретик и революционер-борец, следуя
духу марксизма, а не его букве, возглавил победоносную социалистиче¬
скую революцию в России, которая полностью опровергла обветшалые
догмы II Интернационала.
* * *
Рассматривая научную диалектику как отражение законов объектив¬
ной действительности, Плеханов-марксист дал глубокое обоснование диа-
лектико-материалистическому подходу к действительности. Для него
материалистическое понимание истории есть вместе с тем диалектическое
ее понимание. В материалистической идее развития он видел незаменимое
орудие познания явлений природы и общества в их противоречивом
единстве, в их взаимосвязи, в непрерывном и вечном движении. Сам
Плеханов мастерски применял диалектику к познанию всех сторон жизни
общества — развития способа производства материальных благ, клас¬
совой борьбы, развития идеологий, истории культуры, эстетики и т. д.
Крупная заслуга Плеханова состоит в том, что в своих первых мар¬
ксистских работах он дал в основном правильную оценку русской истори¬
ческой действительности в свете материалистической диалектики. При
этом он опирался на высказывания Белинского, Герцена, Чернышевского
о поступательном развитии природы и общества, о диалектике отрицания,
которые, как он отмечал, завещали «нам несколько (не нашедших подра¬
жателей) попыток применения диалектического метода к решению важ¬
нейших вопросов русской общественной жизни» (Соч., т. II, стр. 152).
Марксистские положения он противопоставлял метафизическим
взглядам народников, отрицавших внутреннюю закономерную связь в
истории общества. На примере народника Воронцова и других сторон¬
ников экономической теории народничества он иллюстрировал неумение
мыслителей домарксистского периода встать на путь научного обобще¬
ния, уловить объективную закономерность в развитии общества.
Критикуя экономическую теорию народников, их взгляд на общину,
являющуюся, по их мнению, основой перехода к социализму, к которому
общество придет, минуя капитализм, Плеханов, вооруженный диалектиче¬

78
В. А. ФОМИНА
ским методом, показал, что народники метафизически подходили к рас¬
смотрению экономических явлений пореформенной России. В то время в
России быстро развивался капитализм, происходил процесс социально-
экономического развития нового общества, который упорно подкапывал
старые устои жизни, разлагал общину. Этот процесс разложения общи-
ны совершался не под влиянием внешних и не зависящих от нее
обстоятельств, а в силу внутренних причин, в силу того, что основы капита¬
лизма заложены в самом хозяйственном укладе деревни, в мелкотоварном
характере производства крестьян. Плеханов не оставил без выяснения
и вопрос о движущих силах политического развития России. Он показал,
что, поскольку Россия вступила на путь капиталистического развития, воз¬
никла и новая мощная революционная сила — промышленный пролета¬
риат* которому, как растущей силе, принадлежит решающая, прогрессив¬
ная роль в дальнейшем развитии общества, Положение Плеханова о том,
что «революционное движение в России победит только как рабочее ре¬
волюционное движение», стало основным лозунгом борьбы русской со¬
циал-демократии.
Рассмотрение Плехановым в 80-х годах путей экономического и по¬
литического развития России пореформенного периода, фактов разделе¬
ния общины, дифференциации крестьянства, научное определение истори¬
ческой роли русского рабочего класса и его задач явилось примером бле^
стящего применения марксистской диалектики к решению политических
проблем. В каждом отдельном случае Плеханов стремился выделить в
явлениях общественной жизни главное — их материалистическую основу,
определить объективный характер законов, диалектику их развития^ По¬
пулярно и ярко вскрывал он основную причину общественно-историчёско-
го процесса, видя ее в развитии производительных сил. Исторически сам
процесс производства ведет к дальнейшему развитию производительных
сил, вследствие которого возникает несоответствие между Производитель¬
ными силами и производственными отношениями. Производственные от¬
ношения, ранее содействовавшие росту производительных сил, начинают
задерживать его. Содержание перерастает в форму, вступает с ней в про¬
тиворечие. Начинается революционная эпоха общественного развития,
которая рано или поздно заканчивается разрушением устарелых произ¬
водственных отношений.
«Тут мы имеем перед собой,— писал Плеханов,— настоящую,— и
притом чисто материалистическую,— «алгебру» общественного развития»,
которая приведет к падению старого способа производства» или, «как вы¬
ражается... Маркс* старой общественной формации,— и к замене его но¬
вым» (Соч., т. XVIII, стр. 216).
Факт возникновения и гибели общественно-экономических формаций
общества Плеханов иллюстрирует, в частности, на примере распада
общественной собственности и возникновения частной собственности. Он
показывает, что общественная собственность возникла вследствие того,
что она была необходима для процесса производства первобытного обще¬
ства. Она поддерживала существование первобытного общества, пишет
Плеханов, она содействовала дальнейшему развитию его производитель¬
ных сил, и люди держались за нее, они считали ее естественной и необ¬
ходимой. Но вот благодаря этим отношениям собственности производи¬
тельные силы развились настолько, что открылось более широкое поле
для приложения индивидуальных усилий. «Теперь общественная собствен¬
ность становится в некоторых случаях вредной для общества, она препят¬
ствует дальнейшему развитию его производительных сил и потому она
уступает место личному присвоению» (Соч., т. VII, стр. 190).
Плеханов стремился выяснить роль, которую играет борьба классов
как движущая сила общественного развития, как непосредственное вы¬
ражение экономических отношений антагонистических обществ, и влияние,
которое она оказывает на формы общественного сознания, идеологии.

РАЗРАБОТКА Г. В. ПЛЕХАНОВЫМ ВОПРОСОВ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ 79
Характеризуя классы и классовую борьбу, Плеханов показал, что
только школа Маркса дала научное понимание классовой борьбы, объ¬
яснила ее возникновение, все фазисы ее исторического развития, ее неиз¬
бежный исход. С тех пор, как человечество вышло из первобытного со¬
стояния, оно состоит из различных классов, антагонизм которых являет¬
ся главным двигателем общественной эволюции. Плеханов часто поясняет
значение социальных антагонизмов в классовых формациях. В капитали¬
стическом обществе имеет место ожесточенная борьба, борьба не на жизнь,
а на смерть между Пролетариатом и буржуазией, между теми, Kfo трудит¬
ся, <и теми, кто захватывает продукты их труда. Маркс описал эту борьбу;
«он стал На сторону угнетенных, он призвал их к организации, к между¬
народному единению. И Пролетарии массами ответили на этот призыв. Не
прошло еще пятидесяти лет с той поры, как раздались великие слова:
«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — а красное знамя международ¬
ного социализма гордо развевается уже во всех странах, захваченных
капиталистической системой. И с каждым днем движение приобретает все
большую силу, с каждым днем темп его ускоряется, с каждым днем борь¬
ба все более ожесточается» (Избранные философские произведения, т. II,
стр. 453).
В многочисленных и ценных трудах по истории культуры, идеологии,
передовой русской и мировой общественной мысли, по эстетике, этике, ре¬
лигии* истории Плеханов вскрывает диалектику их развития, их взаимоот¬
ношения и взаимосвязи с политикой и экономикой. Он отмечает, что вели¬
чие теории Маркса состоит в том, что она впервые дала материалистиче¬
ское объяснение эволюции общественной мысли, совершенно устранив ее
идеалистическое объяснение. На многочисленных примерах Плеханов
раскрывает важное положение марксизма о зависимости идеологии от эко¬
номики. Но он не ограничивается указанием на зависимость Политики,
идеологии от экономики. Показав всю несостоятельность сведения мате¬
риализма Маркса к «экономическому» материализму, он дал глубокую
научную разработку вопроса о месте в историческом процессе идеологий*
об относительной самостоятельности их развития и обратном влиЯнйи Их
на развитие экономики. С помощью диалектики, говорил Плеханов, может
быть вскрыто все богатство и многообразие общественных отношений.
Мастерски применял Плеханов диалектику к искусству и литературе,
формулируя законы эстетики, характеризуя ее не как некую застывшую
науку, а как науку, рассматривающую искусство как отражение действи¬
тельности, изучающую прекрасное, жизнь в ее противоречивом развитии.
Он популярно излагал материалистические основы эстетики, обосновы¬
вал диалектико-материалистический взгляд на искусство в целом.
Георгий Валентинович Плеханов в течение долгих лет своей теоре¬
тической деятельности умело отстаивал марксистский материализм и
диалектический метод, материалистическое понимание истории, научный
социализм и экономическое учение Маркса. Труды Г, В. Плеханова как
диалектического материалиста, направленные на раскрытие богатства
идей диалектического метода Маркса и его значения, в защиту теорети¬
ческих основ марксизма,— крупный и ценный вклад в богатейшую сокро¬
вищницу марксизма. Они представляют собой великое историческое на¬
следие международного пролетариата.

Основные принципы гегелевской
критики формальной логики
В. М. МЕЖУЕВ
Формальную логику критиковали, как известно, представители раз¬
личных философских направлений и логических школ. Эта критика в свое
время явилась выражением глубоких преобразований в человеческом по¬
знании как со стороны его содержания, так и со стороны формы.
Приходя к необходимости исследования внутренних, существенных
процессов действительности, конкретные науки уже не могли довольство¬
ваться старыми логическими методами и средствами познания, которые не
являлись отображением, обобщением таких процессов. Возникла задача
анализа диалектики познания, диалектических законов мышления, как
отражения, аналога диалектики вещей. Из необходимости решения этой
задачи, правда, понятой идеалистически, и исходил Гегель при создании
своей «Науки логики».
Гегель первый в более или менее систематической форме разработал
учение о диалектической природе познания, о диалектике зако¬
нов и форм мысли. «Итог и резюме, последнее слово и суть логики
Гегеля,— пишет В. И. Ленин,— есть диалектический метод — это крайне
замечательно» («Философские тетради», 1947, стр. 205). Именно с пози¬
ций диалектической логики подошел Гегель к анализу и разбору действи¬
тельного теоретико-познавательного значения старой, традиционной логи¬
ки. И именно этим определяется огромное теоретическое значение его
анализа, которое в дальнейшем было раскрыто и высоко оценено класси¬
ками марксизма-ленинизма. Идеалистическая форма, в которой представ¬
лена у Гегеля критика формальной логики, не может и не должна засло¬
нять от нас глубокое рациональное, диалектическое содержание этой
критики
I
Гегелевская критика формальной логики ограничивается пределами
так называемой традиционной логики, имеющей своим непосредственным
источником логику Аристотеля. Гегель считал Аристотеля творцом тра¬
диционной логики, открывшим, по существу, все основное, что составляет
ее содержание. Величайшая заслуга Аристотеля в области? исследования
мышления, согласно Гегелю, заключается прежде всего в том, что он
формы мысли сделал предметом самостоятельного изучения, очистив их
предварительно от того чувственного материала, в котором они непосред¬
ственно пребывают в процессе познания (см. Гегель, Соч., т. X,
стр. 312—313, т. VI, стр. 27).
Подобно тому как в биологических науках (эти науки Гегель назы¬
вает естественной историей) исследователи прежде всего начинают с опи¬
сания, с классификации многочисленных видов, родов и классов животных
и растений, подобно этому Аристотель первый предпринял замечательную
попытку описания основных форм мышления. Поэтому Гегель называет

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ГЕГЕЛЕВСКОЙ КРИТИКИ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ 81
Аристотеля «естествоописателем форм мысли», а логику Аристотеля
«естественной историей конечного мышления». И это, пожалуй, наиболее
точное и меткое определение аристотелевской логики.
Но вместе с тем Гегель также указывает и на то, что само по себе
фиксирование форм мысли в их чистоте и всеобщности, предпринятое
Аристотелем, еще не выходит за пределы эмпирического, внешнего
знания их, еще не означает их теоретического понимания. В связи
с этим Гегель оценивает логику Аристотеля как «мастерский образчик
эмпирического рассмотрения» форм мысли (см. Гегель, Соч., т. X,
стр. 313).
В чем же конкретно заключается эмпиризм формальной логики?
Способность мыслить свойственна людям и в обыденной жизни, при¬
чем в этом случае они вовсе не задумываются над тем, как совершается
процесс мышления, точно так же как они переваривают пищу, не осозна¬
вая законов пищеварения. Люди могут бессознательно пользоваться опре¬
деленными формами и приемами мысли. Гегель ставит вопрос: значит ли
это, что эти формы и приемы в том их непосредственном виде, в каком
они характеризуют обыденный процесс мышления, являются достаточны¬
ми условиями и средствами для достижения истинного знания о вещах?
Рациональный смысл в решении этого вопроса у Гегеля заключается
в том, что он пытается рассмотреть данные формы и приемы мысли в их
отношении к объекту, понимаемому как конкретное, всесторонне опосре¬
дованное, диалектически взаимосвязанное целое. Степень и характер
совпадения форм мысли с объективными отношениями этого реально су¬
ществующего целого и будут определять пределы их логической приме¬
нимости в процессе познания. Только в этом случае можно достигнуть
действительно научного понимания форм мысли с точки зрения их тео¬
ретико-познавательной ценности, то есть с точки зрения того, способны
они или не способны приводить к истинному знанию.
Эмпиризм формальной логики, согласно Гегелю, как раз и заклю¬
чается в том, что она описывает формы и приемы мысли в том их непо¬
средственном виде, как они неосознанно существуют и функционируют в
процессе обыденного, повседневного мышления, и не рассматривает их в
то же время со стороны соответствия, совпадения с отношениями дей¬
ствительности, следовательно, не выясняет их гносеологической ценности.
Отсюда и возникает характерная для традиционной логики види¬
мость того, что формы, законы и приемы мысли носят исключительно
формальный характер, то есть что они характеризуют только деятель¬
ность субъекта и не имеют отношения к объекту познания, внешни,
безразличны последнему. Другими словами, отсюда возникает видимость
безразличия форм мысли к заключенному в них содержанию, видимость
разрыва между тем и другим, разрыва не в том смысле, что формы мысли
вообще не влияют на истинность содержания, а в том, что само это влия¬
ние есть лишь внешнее, чуждое, субъективное, постороннее по отноше¬
нию к содержанию, не обусловленное внутренним единством форм мысли
и содержания.
Действительный формализм традиционной логики заключается, стало
быть, не в формальной, исключительно лишь субъективной природе форм
мысли, как это утверждал Кант, а прежде всего в том, что эти формы,
законы и приемы рассматриваются традиционной логикой в отрыве от
объекта, только с точки зрения их существования и функционирования
в процессе мышления. В этом Гегель справедливо усматривал основной
недостаток теоретического подхода формальной традиционной логики к
изучению форм и законов мышления.
Глубокая и рациональная идея Гегеля о необходимости исследования
форм мысли со стороны их совпадения, соответствия с объектом выраже¬
на у него, однако, в виде объективно-идеалистической концепции тожде¬
ства мышления и бытия. Под истинными, объективными формами мысли
6.	«Вопросы философии» № 1.

82
В. М. МЕЖУЕВ
он понимает такие формы, в которых мышление соотносится не с объек¬
тивным материальным миром, а с самим собою, познает себя как сущность
всего существующего. Поэтому для Гегеля недостатком старой логики яв¬
ляется тот факт, что она не рассматривала мышление как сущность, исти¬
ну бытия, как внутреннюю основу всех материальных и духовных процес¬
сов. В этом состоит основной идеалистический порок гегелевской критики
формальной логики.
Определяя формальную логику как эмпирическую логику, Гегель тем
самым вовсе не отбрасывает ее, как это ему иногда приписывают, а рас¬
сматривает ее как необходимый, первоначальный этап в историческом
разбитии науки о мышлении, результаты которого, однако, еще не являют¬
ся окончательными и требуют своего дальнейшего развития и преобразо¬
вания. Гегель прямо указывает на то, что материал старой, традиционной
логики, а также старой метафизики (понимаемой в историческом смысле
этого слова, как онтология) включается в основное содержание его спеку¬
лятивной, диалектической логики, претерпевая в ней определенное изме¬
нение и преобразование. «Спекулятивная логика содержит в себе предше¬
ствующую логику и метафизику, сохраняет те же самые формы мыслй,
законы й предметы, но вместе с тем развивает их дальше и преобразовы¬
вает их с помощью новых категорий» (Гегель, Соч., т. I, стр. 26—27).
Тем самым речь идет не об отрицании форм и законов, которые
изучает формальная логика, а о недостаточности, ограниченности такого
изучения. Задача, которую ставил перед собой Гегель, заключается в пре¬
одолении этой ограниченности, в достижении Истинного знанйЯ об этих
формах.
II
Теоретико-познавательная ценность формальной логики заключает¬
ся, по мнению Гегеля, в том, что она является осознанием рассудоч¬
ной, или конечной, то есть абстрагирующей и разделяю¬
щей, деятельности мышления в отличие от разумного мышления,
которое рассматривает предмет в единстве, в целостности, во внутрен¬
не необходимой связи всех его существенных сторон и отношений.
Рассудок, согласно Гегелю, является одной из форм исторически раз¬
вивающегося сознания, первой формой, в которой проявляется деятель¬
ность мышления. Рассудок сводит конкретное целое в том его виде, как
оно дано в представлении, к некоторым простым и всеобщим составным
элементам, различающимся между собой, и фиксирует их в противополож¬
ность особенному и единичному. Он различает внутреннее от внешнего, за¬
кон от явления, причину от действия, всеобщее от особенного и единич¬
ного, короче, существенное от несущественного.
Эти противостоящие друг другу стороны предмета рассудок закреп¬
ляет в их абсолютной противоположности и неизменности. Тем самым
продуктом рассудка является абстрактно-всеобщее, то есть все¬
общее, которое противоположно особенному и единичному, абстрагирова¬
но от последних. В выработке этих абстрактно-всеобщих определений и
заключается деятельность рассудка.
Посредством формы абстрактной всеобщности рассудок фиксирует и
закрепляет в сознании все то, что существенным образом различает¬
ся в предмете, что постоянно сохраняется и пребывает в нем, Тем самым
рассудок постигает предмет в его существенных различиях.
И в этом Гегель видит величайшую теоретико-познавательную заслугу
рассудочного мышления, как исторически первой формы научного позна¬
ния вещей.
Но рассудок, сводя предмет к некоторым ■всеобщим, различающимся
между собой определениям, рассматривает каждое из этих определений
изолированно, в отрыве друг от друга. Он не в состоянии исследо¬

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ГЕГЕЛЕВСКОЙ КРИТИКИ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ 83
вать переход одного в другое, связь различающихся сторон
целого. Он вынужден фиксировать определения в их абсолютной
противоположности друг к другу, лишенной внутреннего сущест¬
венного единства.
Тем самым он придает этим определениям «конечность», неподвиж-
ноСть, неизменность, абстрактную всеобщность. Форма абстрактной все¬
общности, в которой рассудок фиксирует существенные стороны предмета,
исключает взаимоотношение этик сторон, их взаимосвязь, их переход друг
в друга и поэтому не может содержать в себе истинного конкретного зна¬
ния о предметах. Рассудок является первым и необходимым шагом в по¬
знаний предмета, но он сам по себе еще не может привести к его истин¬
ному знанию. Необходимо двигаться дальше к познанию связи, объ¬
единяющей все эти различные определений.
Ограниченный характер рассудочного мышления объясняется приро¬
дой присущих ему форм, законов и приемов мысли, которые не представ¬
ляют собой обобщенного выражения внутреннего развития предмета.
Постоянно сталкиваясь в своей практической деятельности с твердо фик¬
сированными, взаимоисключающими, абсолютно различающимися между
собой и в этом смысле конечными вещами, человек воспроизводит и за¬
крепляет отношения этих вещей в сознании в виде рассудочных форм и
приемов мысли. Процесс бессознательного формирования и функциони¬
рования логических фигур и приемов в мышлений возможен только в пре¬
делах отношения этих элементарных, обычных отношений конечных
вещей.
Старая, традиционная логика, эмпирически описывая деятельность
мышления в тех его формах, в каких она осуществляется непосредственно,
в обыденной жизни, естественно, ограничивалась лишь описанием рас¬
судочных форм мысли, элементарных приемов и методов иссле¬
дования. Будучи распространены на область мышления, на область позна¬
ния существенных отношений действительности, рассудочные формы мыс¬
ли дают возможность выработки лишь шнечных, абстрактных, односто¬
ронних определений.
Рассудочный характер законов и форм мысли, изучаемых традицион-1
ной логикой, проявляется прежде всего в отсутствии внутренней, суще¬
ственной связи между ними, в отсутствии перехода от одной фор¬
мы мысли к другой в процессе познания. У Аристотеля, заключает Гегель,
«отдельные моменты в мышлении и в движении мышления, как такового,
не связаны друг с другом» (Г егель, Соч., т. X, стр. 314), находятся
в «рассеянии», лишь фиксируются.
Соединение различных форм умозаключений, суждений и пр. в пре¬
делах формальной логики носит сугубо внешний и механический харак¬
тер, представляет собой простое их перечисление. Рассудочные формы, то
есть формы, взятые в своей разрозненности друг от друга, не совпадают с
историей познанйя, тем самым они не совпадают с внутренними, суще¬
ственными отношениями вещей и потому не могут содержать в себе
истину. «Аристотель, таким образом,—говорит Гегель,—является твор¬
цом рассудочной логики; ее формы касаются лишь отношений друг к дру¬
гу конечных предметов, и в них не может быть постигнута истина» (там
ж е, стр. 316).
Однако философские произведения Аристотеля и прежде всего те из
них, где содержится анализ категорий («Метафизика», «Категории»),
отнюдь не основываются на соблюдении формально-логических правил и
приемов мысли. Наоборот, Аристотель везде стремится проследить диа¬
лектические, объективные взаимосвязи вещей и выразить их в соответ¬
ствующих категориях. На этот факт указывал сам Гегель (см. Соч., т. I
стр. 291 и 294).
Раскрыв рассудочную прироДу формальной логики, Гегель тем самым
разрешает Вопрос о ее теоретико-познавательной ценности. Отсюда ста¬

84
В. М. МЕЖУЕВ
нов'ится яоной практическая применимость формально-логических законов
и приемов исследования. Они применимы в пределах отношений
между конечными вещами, распространяются на по¬
знание только элементарных, непосредственно дан¬
ных связей действительности.
Рассматривая с этой стороны формальную логику, Гегель признает
необходимость ее дальнейшего существования и разработки: «Как ни ма¬
ло спекулятивна по своей природе эта логика, с нею все же следует по¬
знакомиться, ибо в конечных отношениях она повсюду встречается. Суще¬
ствует много наук, познаний и т. д., которые не знают и не применяют ни¬
каких других форм мышления, кроме этих форм конечного мышления, ко¬
торые и на самом деле составляют всеобщий метод конечных наук» (Соч.,
т. X, стр. 315). В качестве примера таких наук Гегель называет элемен¬
тарную математику, юриспруденцию. За пределами наук, изучающих
конечные отношения вещей, эти формы становятся непригодными и при¬
водят к ошибочным результатам. Задача заключается в том, чтобы при¬
вести эти формы мысли в соответствие с существенными отношениями
объекта, исследовать их как объективно-значимые формы мысли, дающие
возможность достижения истинного знания.
С этого только и начинается действительное теоретическое исследо¬
вание форм мышления, связанное с возникновением и существованием
диалектической логики. Приведение форм и законов мысли, ранее изучав¬
шихся формальной логикой, в соответствие с развитием объекта означает
рассмотрение их как внутренне связанных, объединенных
в целостной логической системе диалектических форм мыш¬
ления.
Это требование о необходимости рассмотрения форм мысли в их
внутренней системе неоднократно отмечал у Гегеля В. И. Ленин: «В ста¬
рой логике перехода нет, развития (понятий и мышления), нет «внут¬
ренней необходимой связи» всех частей и «перехода» одних в
другие. И Гегель ставит два основных требования: 1) Необходимость
связи и 2) Имманентное возникновение различий» («Философские тетра¬
ди», стр. 71).
В.	И. Ленин подчеркивает, что в материалистической диалектике
познание отражает диалектику вещей и в этом смысле совпадает с диа¬
лектикой вещей.
Гениальная догадка Гегеля о совпадении диалектики понятий и диа¬
лектики вещей, выраженная, правда, в идеалистической, мистифицирован¬
ной форме, и определяет существенное отличие гегелевской диалекти¬
ческой логики от логики формальной.
Для того, чтобы в формах мысли раскрыть их действительное отно¬
шение к объекту, необходимо прежде всего исследовать эти формы в
тесной связи с заключенным в них содержанием. Характеризуя сущ¬
ность формально-логического подхода к исследованию форм мышления,
Гегель пишет: «Неполнота этого способа рассмотрения мышления, остав¬
ляющего в стороне истину, может быть устранена лишь привлечением к
мыслительному рассмотрению не только того, что обыкновенно причи¬
сляется к внешней форме, но вместе с тем также и содержания» (Соч.,
т. V, стр. 14).
Гегель решительно выступает против понимания логических форм
как только внешних, формальных условий познания, чуж¬
дых содержанию и лишь субъективным образом налагаемых
на это содержание. «Гегель...— отмечает В. И. Ленин,— требует логики,
в коей формы были бы содержательными формами, формами живого,
реального содержания, связанными неразрывно с содержанием» («Фило¬
софские тетради», стр. 66).
Но каким же образом исследовать формы мысли как содержатель¬
ные формы в их тесной связи с содержанием мышления? В формальной

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ГЕГЕЛЕВСКОЙ КРИТИКИ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ 85
логике связь между формой и содержанием мышления теряется. В ней,
например, при анализе суждения фиксируется и описывается простая
смысловая связь двух абстракций (S есть Р) в том ее непосредственном
виде, как она существует в мышлении и выражается в речи безотноси¬
тельно к содержанию мышления и тем самым к объекту познания. В этом
случае и суждение качества («Роза красна») и ассерторическое суждение
(«Этот дом хорош»), несмотря на существенное различие в их содержа¬
нии, в характере и глубине выраженного в них знания о предмете, будут
представлены одной и той же формой связи: S есть Р. Содержание меняет¬
ся, а форма остается одной и той же. Здесь пропадает действительная
связь формы и содержания, тем самым пропадает отношение формы
мысли к объекту познания.
С точки зрения этой логики, конечно, невозможно понять субордина¬
цию, соотношение друг с другом этих форм в теоретическом мышлении.
Этот разрыв между формой и содержанием мышления Гегель преодоле¬
вает тем, что сводит формы, законы и приемы мысли к лежащим в осно¬
ве их к а т е г о р и я м.
Например, форма суждения S — Р сводится к связи между катего¬
риями единичного и всеобщего: Е — В. При этом все исследование при¬
нимает совершенно другой характер. Во-первых, в этих категориях сохра¬
няется то, что раньше фиксировалось в качестве формы (отношение Е —
В). Во-вторых, так как категории являются обобщенным выражением на¬
шего знания о действительности, то в них и в отношениях между ними
наряду со знанием формы заключено и знание содержания мышления е
том его виде, как оно характеризует данную форму мысли. Различное
содержание будет находить свое выражение в различных отношениях
между категориями. Так, например, отношение единичного к всеобщему
в суждении качества будет совершенно иным, чем в ассерторическом
суждении.
Если знание об объекте, содержащееся в данном соотношении кате¬
горий, является действительным обобщением внутреннего развития пред¬
мета, отражает предмет в его существенных сторонах и отношениях, то
тогда можно рассматривать форму мысли, представленную в этом соот¬
ношении категорий, как необходимое, объективно-значимое логическое
средство достижения истинного знания. Чем более полное и всестороннее
содержание будет выражено в определенном соотношении категорий, тем
большей познавательной ценностью будет обладать эта форма мысли,
что и будет определять ее действительное место и значение в общей
логической системе.
Тем самым в категориях обнаруживается единство
между содержанием и формой мышления, точнее, сами
категории выступают как содержательные формы познания.
Поэтому сведение законов, форм, приемов мысли к категориям означает
исследование их как содержательных форм, в которых устанавливается
действительная связь между содержанием и формой мышления. Сведе¬
ние форм мысли к категориям открывает вместе с тем практическую
возможность обнаружения их диалектических взаимосвязей и отношений
в процессе познания как отражения диалектики вещей.
Но как может быть установлено соответствие категорий, характе¬
ризующих различные формы мысли, с действительными законами разви¬
тия, а тем самым установлена их связь между собой в теоретическом
мышлении? Ведь непосредственно, в представлении такое соответствие
не дано.
Если для формальной лопики непосредственным материалом для ее
исследования служит индивидуальное сознание, мышление отдельного
человека в его повседневной деятельности, то огромная теоретическая
заслуга Гегеля, отмеченная Лениным в «Философских тетрадях», заклю¬
чается в том, что он привлек к исследованию мышления, к анализу диа¬

86
В, М. МЕЖУ ЕВ
лектических категорий историю познания, воплощающую в себе практи¬
ческий познавательный опыт всего человечества как общественного
субъекта*
Только анализ истории познания может дать решение вопроса о том,
какое место должно занимать данное соотношение категорий во всей
остальной логической диалектической системе категорий. Система кате¬
горий* таким образом, обобщая исторический ход развития человеческого
познания, в силу этого отражает и существенные законы объективного
мира в его диалектическом развитии. И только в этом случае логическая
система категорий будет содержать в себе знание процесса познания,
процесса достижения истины.
Диалектическая логика изучает диалектику понятий, диалектические;
формы мысли «а« обобщение истории познания. Именно по¬
этому диалектическая логика является в то же время и теорией познания.
И в этом резюмируется, находит свое окончательное и полное выраже¬
ние ее существенное отличие от формальной логики.
III
Формально-логические законы мышления рассматриваются Гегелем
во втором разделе «Науки логйки» («Учение о сущности»), в главе
«Определенные сущности или определения рефлексии». В качестве опре¬
делений сущности Гегель исследует категории тождества, разли¬
чий (разность, противоположность, противоречие) и основания.
Эти категории в Их рациональном, материалистическом, понимании
характеризуют ту степень развития процесса познания, когда последнее
выходит за Пределы осознания внешних, первоначальных отношений
предмета, за пределы осознания его непосредственного бытия и пытается
раскрыть его существенные отношения.
О каждой из данных категорий можно утверждать, что она опреде¬
ленным образом относится к любому предмету, значима для всего су¬
ществующего. Определения категории сущности, взятые в форме такого
утверждений и выраженные в определенном предложении, и есть, согласно
Гегелю, то, что в формальной логике называется всеобщими зако¬
нами мышления. Так, например, суждение, образованное путем
утверждения наличия тождества по отношению ко всему существующему
и выраженное в предложении «все есть тождество», является формально¬
логическим законом тождества (А=А).
Итак, Гегель начинает анализ формально-логических законов мыш¬
ления с *гого, что сводит их к определенным категориям.
При этом Гегель указывает, что формальная логика принимает эти зако¬
ны за нечто само по себе истинное, за аксиомы, не требующие доказатель¬
ства и непосредственно очевидные. Формальная логика, говорит Гегель,
утверждает, что эти законы «лежат в основании всякого мышления, в себе
самих абсолютны и недоказуемы, но признаются и принимаются непосред¬
ственно и без возражения за истинные всяким мышлением, как только
оно поймет их смысл» (Соч., т. V, стр. 479).
Однако логика, ставящая перед собой задачу исследования процесса
познания, процесса достижения истинного знания, не может удовлетво¬
риться бездоказательным принятием этих законов. Она должна выяснить,
являются ли они Действительно теми законами, посредством которых мы
можем познавать истину, то есть она должна выяснить их теоретико¬
познавательное значение. А выяснение этого предполагает рассмотрение
законов мышления со стороны их отношения к действительному развитию
предмета, со стороны того, соответствуют или не соответствуют они этому
развитию.
Сведение формальнологических законов мышления к лежащим в
основе их категориям сразу переводит все исследование этих законов

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ГЕГЕЛЕВСКОЙ КРИТИКИ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ 87
в указанном направлении. В самом деле, сведение, например, формально¬
логического закона тождества (А=А) к определенной категории тожде¬
ства сразу ставит вопрос о том, соответствует ли эта категория в той ге
форме, как она выражена в данном законе, внутренним, существенным
отношениям объекта или нет. Если соответствует, то тогда формально¬
логический закон тождества как закон мышления нужно признать Объек¬
тивно-значимым, истинным законом познания, вполне достаточным для
достижения истины. Если же нет, то тогда требуется дальнейшее теоре¬
тическое исследование категории тождества, приведение ее в соответ¬
ствие с объектом, и только в этом случае ее можно будет признать дей¬
ствительным законом познания.
Гегель прежде всего различает две основные формы тождества:
абстрактное, или формальное, тождество и конкретное
тождество.
Абстрактное тождество есть такая форма соотношения с собой, ра¬
венства с собой, которая исключает всякое различие, отбрасывает его как
несущественное, внешнее или как абсолютно противоположное тожде¬
ственному. Выработка абстрактного тождества характеризует деятель¬
ность конечного, рассудочного мышления, которое путем абстракции
отделяет тождественное от различия, противопоставляет их и не способно
выяснить их взаимную связь, их переход друг в друга. Поэтому абстракт¬
ное тождество Гегель называет также рассудочным тожде¬
ством: «Это тождество есть формальное или рассудочное тождество по-
стольку, поскольку его удерживают и абстрагируют от различия»
(Соч., т. I, стр. 196). Это абстрактное тождество, взятое в форме пред¬
ложения, утверждения о ©сем существующем, и есть формально-логиче¬
ский закон тождества.
Анализ закона тождества со стороны его соответствия существенным
отношениям предмета, иначе говоря, со стороны заключенного в нем со¬
держания, показывает, что он не соответствует этим отношениям предмета
и потому сам по себе не может быть признан логическим средством до¬
стижения истинного знания.
Недостаток формально-логического закона тождества заключается
не в том, что он требует осознания в предметах тождественного, а в том,
что само это тождественное он отрывает от различия, противопоставляет
тождество различию. В законе тождества исчезает связь тождества й
различия, переход одного в другое. В нем процесс развития находит свое
одностороннее отражение. «...Гегель,— пишет В. И. Ленин,— выяс¬
няет односторонность, неправильность «закона тождества» (А=А)» («Фи¬
лософские тетради», стр. 109). И именно в этом нужно видеть рациональ¬
ный смысл гегелевской критики формально-логического закона тож¬
дества.
Требование формальнологического закона тождества, заключающее¬
ся в том, чтобы в процессе рассуждения о некотором предмете иметь в
виду только этот предмет, и никакой другой, мыслить его исключительно
лишь в соотношении с собой, недостаточно при анализе диалектических
связей реального мира. В этом случае к рассмотрению предмета необхо¬
димо привлекать все то, что является по отношению к нему отличным,
противоположным, что одновременно предполагает и отрицает его. С точ¬
ки зрения формальной логики, рассуждая, например, в политической
экономии о наемном труде, нельзя выходить за пределы этого явления.
С точки же зрения диалектики, нельзя мыслить наемный Труд без его
прямой противоположности — капитала.
Гегелевский анализ закона тождества, имеющий на первый взгляд
формальный характер, в процессе познания приобретает вполне опреде¬
ленное и реальное значение. Речь идет о том, что выработка действитель¬
ного понимания предмета, истинного понятия о предмете, требует иссле¬
дования, анализа его не как неизменного, постоянно равного, тождествен¬

88
В. М. МЕЖУЕВ
ного самому себе, а как все время изменяющегося, развивающегося, ста¬
новящегося иным, отличным от своего первоначального состояния
целого. Истинное, конкретное, научное знание о предмете есть, таким
образом, знание этого предмета как единства тождества и различия.
Значит, дело заключается не в том, чтобы отбросить принцип тожде¬
ства, а в том, чтобы преодолеть ограниченную форму его выражения в
данном законе мышления, понять его в единстве с различием, как кон¬
кретное тождество. Действительное преодоление ограниченного, конеч¬
ного, рассудочного, абстрактного характера закона тождества, как и всех
остальных законов, будет заключаться в раскрытии диалектических свя¬
зей, которые объединяют категории, лежащие в их основе, в уяснении
перехода от одной категории к другой в процессе познания.
IV
Гегель начинает анализ форм мысли, которые раньше рассматрива¬
лись формальной логикой, с анализа понятия. Понятие есть форма
всеобщности. Но всеобщее всеобщему рознь. Существует рассудоч¬
ная форма всеобщности — абстрактн о-в сеобщее — и разумная ее
форма — конкретн о-в сеобщее. Абстрактная всеобщность есть та¬
кая форма всеобщности, которая отвлечена от особенности и еди¬
ничности и противопоставлена последним. В формальной логике гово¬
рят о понятии цвета, животного, растения и т. д. При этом считают, что
такие понятия образуются путем отвлечения, абстрагирования от всех осо¬
бенных, специфических признаков животных, растений, которыми они
отличаются друг от друга, и путем сохранения только общего у них.
На самом деле здесь, говорит Гегель, за понятие выдается общее пред¬
ставление, фиксированное в слове. Человек в практической жизни посто¬
янно сталкивается с различными видами растений, животных и т. д.
В результате этого у него складывается определенное, эмпирическое,
чувствен-ное представление об этих животных, растениях, ко¬
торое ое и выражает в соответствующих терминах, словах. Само по себе
такое представление еще не содержит в себе понимания того, что такое
животное, растение, и потому не может быть, в строгом смысле слова,
названо понятием.
Согласно формальной логике, в качестве содержания понятия необ¬
ходимо мыслить только те признаки предмета, которые в одинаковой сте¬
пени относятся ко всей совокупности предметов, составляющих объем дан¬
ного понятия. Только такие абстрактно-всеобщие признаки рассматри¬
ваются формальной логикой как существенные признаки, которые должны
быть включены в содержание понятия. Но общее в предметах отнюдь не
всегда является существенным признаком, тем самым не всегда должно
мыслиться в качестве содержания понятия об этом предмете.
Формальная логика не способна дать действительный критерий для
выделения существенных сторон и отношений предмета, которые должны
быть включены в содержание понятия. С другой стороны, любой отдель¬
ный признак, любое свойство предмета, взятое в отрыве от всех других
признаков и свойств последнего, формальная логика выдает за особое
понятие. В таком формально-логическом понятии (например, «чернота»,
«глубина») в форме абстрактной всеобщности содержится лишь некото¬
рая односторонняя определенность, особенность, изолированная от всех
других определенностей целого. Поэтому такое понятие «пусто постольку,
поскольку оно содержит в себе не тотальность, а лишь некоторую одно¬
стороннюю определенность» (Гегель, Соч., т. VI, стр. 42). Здесь спо¬
собность человека к выработке понятий отождествляется вообще с его
элементарной способностью образования простейших абстракций.
В чем же должно заключаться действительно научное, истинное по¬
нятие предмета как целого? Такое понятие должно отражать всю сово¬

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ГЕГЕЛЕВСКОЙ КРИТИКИ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ 89
купность существенных, необходимых сторон и отношений целого, рас¬
смотренных в их внутренней взаимосвязи и взаимообусловленности, в их
всестороннем опосредствовании и внутренней систематичности.
Действительно научное понятие предмета представляет собой един¬
ство его особенных, многоразличных сторон и отношений. Это единство,
внутренняя связь необходимых и существенных сторон предмета, и есть
то, что Гегель называет конкретной всеобщностью понятия. Если для
формальной логики понятие есть продукт внешней по отношению к пред¬
мету абстракции, отбрасывающей все особенное, то для диалектической
логики понятие есть результат процесса последовательного и системати¬
ческого рассмотрения и объединения всех существенных и необходимых
сторон и отношений предмета, есть форма конкретной все¬
общности.
Итак, истинное, научное понятие с логической стороны характери¬
зуется внутренним единством определений, категорий всеобщего, особен¬
ного и единичного.
«...Единство различного,—пишет Гегель,—и есть именно конкретное»
(Соч., т. IX, стр. 29). Вместе с тем Гегель отмечает и другой важнейший
признак научного, конкретного понятия — наличие в нем внутрен¬
ней противоположности, тесно связанных между собой и в то
же время взаимоисключающих определенностей.
Понимание научного, конкретного понятия как единства взаимо¬
исключающих определений, отражающих внутренне противоречивое це¬
лое, противостоит формально-логическому учению о понятии как
абстрактно-всеобщем, одностороннем определении, лишенном какого бы
то ни было различия и противоречия.
Рациональный смысл гегелевского учения о понятии заключается в
преодолении этой абстрактности и односторонности, в рассмотрении по¬
нятия как формы конкретной всеобщности, как единства противополож¬
ностей, то есть как формы, характеризующей истинное, всестороннее, си¬
стематическое знание о предмете.
V
Дальнейшее развитие определений единичного, особенного и всеоб¬
щего, уже заложенных в понятии, Гегель рассматривает в форме сужде¬
ния и умозаключения. В понятии мы только устанавливаем непосредствен¬
ным образом его различные моменты (единичность, особенность и все¬
общность). Но дальше возникает необходимость выяснить вопрос о том,
как в процессе познания мы переходим от знания единичного к знанию
всеобщего, вопрос о различных формах соотношения всеобщего, особен¬
ного и единичного. Эти соотношения и анализируются в суждении и умо¬
заключении. «Единичность, особенность, всеобщность — вот те три опре¬
деления, в которых движется все «Учение о понятии». При этом восхож¬
дение от единичного к особенному и от особенного к всеобщему совер¬
шается не одним, а многими способами, и Гегель довольно часто иллю¬
стрирует это на примере восхождения от индивида к виду и роду»
(Ф. Энгельс «Диалектика природы», 1955, стр. 179).
В своем «Учении о понятии» Гегель предпринял замечательную
попытку классификации форм суждений и умозаключений. Различая суж¬
дения по многообразным признакам, формальная логика не рассматри¬
вает их со стороны основного, наиболее существенного признака — со сто¬
роны глубины заключенного в них знания о предмете. Поэтому формаль¬
ная логика не может раскрыть действительную связь, субординацию
суждений в процессе познания.
Эта субординация суждений в процессе познания определяется раз¬
витием, углублением заключенного в них знания о вещах. Развитие со¬
держания находит свое выражение в различных формах соотношения

90
В. М. МЕЖУ ЕВ
\
категорий единичного и особенного, которые характеризуют тот или иной
вид суждения. Таким образом, развитие логической формы суждений в
том виде, как их исследует Гегель, является выражением развития чело¬
веческого знания, соответствует истории познания.
В умозаключении Е—О—В понятие находит свое полное и развер¬
нутое выражение. Все стороны определения понятия представлены в умо¬
заключении, с одной стороны, как некоторые самостоятельные моменты,
а с другой — в их неразрывном единстве. Содержание понятия здесь рас¬
крывается как единство всеобщего, особенного и единичного, иначе го¬
воря, как внутренне связанная система всех существенных сторон и опре¬
делений предмета.
Гегель правильно утверждает, что умозаключение есть форма, в ко¬
торой находит свое наиболее полное выражение деятельность разума,
то есть форма диалектического осмысления предметов, ибо последнее
всегда означает осмысление этих предметов как единства всеобщего, осо¬
бенного и единичного. Он говорит: «...Все разумное есть некоторое умо¬
заключение» (Г ег ель, Соч., т. VI, стр. 106), поскольку все истинное
есть единство всеобщего, особенного и единичного. Но в обычной логике
эта разумная, диалектическая, истинная природа умозаключения утра¬
чивается, так как последнее рассматривается здесь только как субъектив¬
ная форма, внешняя по отношению к предмету, к содержанию мысли.
В этом случае умозаключение выступает уже -не как форма разума, а как
рассудочная форма.
В чем же выражается рассудочный характер формально-логического
умозаключения? Рассудочное умозаключение выражает отношение ко¬
нечных вещей. В этом случае единичность, особенность и всеобщность
рассматриваются как равнодушные, рядом положенные, внешние друг к
другу. Это находит свое проявление в том, что крайние термины рассмат¬
риваются в нем как независимые, безразличные по отношению друг к
другу, а также по отношению к замыкающей их середине — среднему
термину. Здесь содержится чисто внешнее, объемное соотношение раз¬
личных терминов. В диалектической логике достигается понимание един¬
ства всех этих элементов умозаключения, с одной стороны, и связи раз¬
личных форм умозаключения в процессе познания — с другой. Это осо¬
бенно отчетливо проявляется в понимании среднего термина, благодаря
которому крайние члены смыкаются в вывод. Дело в том, что средний
термин (особенное) и есть единство важнейших определений понятия, то,
что объединяет эти определения в одно целое. Но значение умозаключе¬
ния в процессе познания как раз и заключается в том, чтобы предста¬
вить эти определения не непосредственным внешним образом, как это
было в суждении, а через их единство, через опосредствование. В фор¬
мальной же логике средний термин рассматривается не как существенное
единство крайних терминов, а только как качественно отличное от них,
абстрактное по отношению к ним. В этом случае в качестве среднего тер¬
мина может быть представлен любой внешний, абстрактный признак
предмета.
На самом деле в теоретическом исследовании единичное, целое, пред¬
мет познается как всеобщее только через систему его существенных осо¬
бенных определений. Так, например, капиталистическое производство как
некоторое единичное целое познается в своей всеобщности, то есть в
своих всеобщих, постоянно воспроизводящихся в процессе развития зако¬
нах и отношениях, только через систему существенных особенных эконо¬
мических связей, явлений, находящих свое теоретическое выражение в
системе экономических категорий. Особенное в данном случае выступает
уже не как нечто абстрактное по отношению к единичному и всеобщему,
а как связующее их единство, как тот посредствующий элемент, в силу
которого возможно действительное, истинное познание целого, единичного
в его всеобщности и необходимости.

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ГЕГЕЛЕВСКОЙ КРИТИКИ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ
Но особенное (средний термин) есть не только единство всеобщего
и единичного. Оно является также и отличным от них определением.
В этом противоречии заключается диалектический характер умозаключе¬
ния, который находит свое выражение и разрешение в движении от одного
вида умозаключений к другому.
В процессе познания не только всеобщее смыкается с единичным че¬
рез особенное, но и особенное (в силу его качественного отличия от еди¬
ничного и всеобщего) смыкается с всеобщим и единичным. Поэтому необ¬
ходимо исследовать и различные формы этого смыкания особенного с еди¬
ничным и всеобщим в процессе познания, которые выражены в различ¬
ных фигурах силлогизма. Этим определяется диалектический переход от
одной фигуры к другой, при котором каждое из определений понятия за¬
нимает место среднего термина, то есть выступает в качестве существен¬
ного, опосредствующего, связывающего единства двух остальных опреде¬
лений.
Во всех этих фигурах и видах умозаключения, в их переходе одних
к другим Гегель пытается проследить отраженную в них объективную,
диалектическую связь и тем самым раскрыть объективную значимость,
теоретико-познавательную ценность каждого из этих видов умозаклю¬
чения.
Комментируя гегелевский анализ перехода от умозаключения по ин¬
дукции к умозаключению по аналогии, В. И. Ленин пишет: «П ер вход
заключения по аналогии (об аналогии) к заключению о необходимости,—
заключения по индукции — в заключение по аналогии,— заключения от
общего к частному,— заключение от частного к общему,— изложение
связи и переходов [связь ' и есть переходы], вот задача Гегеля.
Гегель действительно доказал, что логические формы и законы не
пустая оболочка, а отражение объективного мира. Вернее, не доказал, а
гениально угадал» («Философские тетради», стр. 155).
Но, несмотря на гениальные диалектические догадки, Гегель в силу
своей объективно-идеалистической концепции тождества мышления и бы¬
тия в конкретном логическом исследовании зачастую скатывается к фор¬
мализму и субъективизму старой логики. В целом ряде мест он, по выра¬
жению В. И. Ленина, отдает дань старой, формальной логике. Диалек¬
тическое движение мысли является для Гегеля не отражением движения
объекта, а самостоятельным, самоопределяющимся и саморазвивающимся
процессом, в котором различие между субъектом и объектом преодоле¬
вается, исчезает. Переход от одной категории к другой определяется
у него не соответствующими отношениями действительности, а внутренним
имманентным развитием самих этих категорий. Здесь и обнаруживается
идеализм и формализм гегелевской логики, о которых мы говорили
выше.
В конкретном логическом исследовании формализм и идеализм Гегеля
проявляются прежде всего в искусственности, надуманности, произволь¬
ности целого ряда отношений, переходов от одной категории к другой, в
мистификации действительных связей между формами мысли. Теорети¬
ческая задача в данном случае заключается в том, чтобы обнаружить
существенные, объективно-значимые отношения и переходы между фор¬
мами мысли в процессе познания, которые были лишь угаданы Гегелем
в его «Науке логики».

О природе связи
основания и следствия
С.	Б. ЦЕРЕТЕЛИ (Тбилиси)
1.	О достаточном основании
Для Аристотеля и старой логики вообще совершенным видом логиче¬
ской связи мыслей является категорический силлогизм как наиболее раз¬
работанное умозаключение. Для них умозаключение — это такая логиче¬
ская связь, логический процесс, «в котором при утверждении чего-либо из
него необходимо вытекает нечто отличное от утвержденного и (именно)
в силу того, что это есть» (см. Аристотель «Аналитики», Госполит-
издат. 1952, стр. 10).
Логическая связь как связь основания и следствия заключается в
том, что из основания и именно посредством него с необходимостью вы¬
текает нечто отличное от него — следствие. Здесь мы имеем синтетическую
логическую связь.
Если бы из основания не вытекало отличного от него следствия, то
невозможно было бы существование логической связи как умозаключения
и не имело бы смысла ни само основание, ни выведение, ни следствие, так
как это последнее было бы простым повторением основания.
Надо отметить, что законы тождества, невозможности противоречия,
исключенного третьего не могут объяснить умозаключение как опосред¬
ствованную необходимую синтетическую связь; они не могут объяснить
того, как может нечто связаться с отличным от него, как возможно выве¬
дение отличного из нечто. Как известно, эта проблема считалась нераз¬
решимой в истории логики (например, у мегарцев, у Канта и др.).
Именно поэтому старая логика была вынуждена для объяснения при¬
роды умозаключения ввести «аксиому силлогизма», «закон единообразия
природы». В современной же логике было введено множество аксиом и
законов для того, чтобы как-нибудь объяснить природу умозаключения,
природу логической необходимости. Стало ясным и то, что из «основных
законов мышления» не выводятся ни «аксиомы силлогизма», ни другие
специальные правила умозаключения.
Несмотря на то, что закон достаточного основания был выдвинут для
преодоления недостатков аристотелевских законов мышления, пока, мож¬
но сказать, никто не выяснил, как этот закон выполнял свое назначение и
в чем в самом деле заключается достаточное основание для умозаклю¬
чения.
В обычном применении закон достаточного основания выражает, что
все имеет свое основание, что умозаключение — это отношение между
основанием и следствием, что доказательство какого-либо положения, то
есть существование этого последнего в виде заключения, равно утвержде¬

О ПРИРОДЕ СВЯЗИ ОСНОВАНИЯ И СЛЕДСТВИЯ
93
нию его достаточного основания. Этим самым закон этот выступает как
поверхностное выражение принципа умозаключения, так как он не объ¬
ясняет сущности умозаключения, а просто утверждает, что умозаключе¬
ние — это выведение следствия из основания.
Положение закона достаточного основания, что все имеет свое осно¬
вание, правильно, но дело в том, какое это основание, каким путем его
можно найти и как объяснить природу синтетического выведения след¬
ствия из основания.
Нет ничего ни в действительности, ни в мышлении, что не опиралось
бы на что-нибудь, что не было бы обусловлено или полагаемо или отри¬
цаемо чем-нибудь. Все находится во взаимосвязи и взаимообусловленно¬
сти. Взаимосвязь явлений отражается во взаимосвязи мыслей, в логиче¬
ской сфере, так как логическая необходимость есть необходимость взаимо¬
связи именно мыслей, которая состоит во взаимоподчинении — суборди¬
нации. Старая логика не выполняла этого требования, так как ставила
формы мышления, в частности формы суждения и умозаключения, рядом
друг возле друга, перечисляла, описывала и рассматривала их не в субор¬
динации, а только лишь в координации, следовательно, не рассматривала
их в развитии, в процессе восхождения от простого к сложному, от низ¬
шего к высшему, что осуществляется в диалектической логике (см. Ф. Э н-
гельс «Диалектика природы», 1955, стр. 177).
Отношение основания и следствия — это отношение взаимоподчине-
ния и взаимоопределения (основание — определяющее, следствие — оп¬
ределяемое). Старая формальная логика изучала формы мышления, но
она не рассматривала их в соответствии с требованиями закона достаточ¬
ного основания. Лейбниц считал закон достаточного основания принци¬
пом так называемой истины факта. Все, утверждал он, имеет свое доста¬
точное основание, в противном случае ничего не существовало бы. Любой
предмет и любая мысль имеют свое достаточное основание и аналитиче¬
ски вытекают из этого основания, объясняются этим основанием. Лейб¬
ниц пытался именно достаточным основанием по-своему оправдать факти¬
ческое как таковое, найти для него «разумное» основание, преодолеть эм¬
пиризм в целом.
Закон достаточного основания должен выполнять роль принципа умо¬
заключения, объяснять, почему вытекающее из основания следствие яв¬
ляется таковым, а не иным. Логическое выведение имеет именно такой
смысл. Достаточное основание является основанием, отрицающим неопре¬
деленность и дающим именно определенность.
Но если все имеет свое основание, тогда и ошибки должны также
иметь свое основание. В таком случае достаточное основание само будет
давать образец неопределенности, ибо посредством него не будет понята
ни настоящая необходимость, ни различие истины от ошибки. В первую
очередь потеряло бы смысл доказательство, так как оказалось бы неопре¬
деленным, когда именно мы имеем оправдание суждения. Положение, что
все имеет свое достаточное основание, может быть использовано для опра¬
вдания всякой софистики и чего угодно. Гегель справедливо говорил, что
основание можно подыскать для любой ошибки или зла. Поиски пустого
основания могут привести ко всякой бессмыслице. Например, можно рас¬
суждать так, что солдат, который бежит с поля боя, не имеет основания
для такого поведения, и потому-то он наказывается. Но, с другой сторо¬
ны, если бы солдат не имел основания бежать с фронта, он не бежал бы
оттуда, а остался бы там. Гегель хорошо заметил такую неопределенность
в понятии основания, но не смог ее преодолеть вследствие своего идеа¬
лизма.
Несмотря на недостатки и порочность, которые содержала в себе
точка зрения Гегеля относительно основания, она все же была правиль¬
ной в своей критике формалистического применения понятия основания.

94
С. Б. ЦЕРЕТЕЛИ
Как известно, в результате развития капиталистического производ¬
ства стало необходимым использование ночного детского труда, выгодного
капиталистам. Для оправдания этого капиталисты выставляли в каче¬
стве «достаточного основания», например, следующий довод: «...Маль¬
чикам следует начинать работу с раннего возраста, чтобы изучить дело.
Ограничение труда подростков исключительно дневным трудом препят¬
ствовало бы достижению этой цели». Почему подростки не могли бы
изучать своего ремесла днем? Какие к этому основания? —- спрашивает
Маркс. Капиталист приводит такие основания: «Потому, что взрослые
рабочие, работающие попеременно неделю днем, другую неделю ночью,
отделяемые от подростков своей смены в течение всего этого времени,
теряли бы половину той выгоды, которую они могли бы из них извлечь.
А именно, то руководство, которое получают от них подростки, учиты¬
вается как часть заработной платы последних, ц это дает взрослым рабо¬
чим возможность дещевле получать труд подростков. Каждый взрослый
рабочий потерял бы половину своей прибыли», К. Маркс об этом говорит:
«Другими словами: господа Сандерсоны должны были бы уплачивать
соответствующую часть заработной платы взрослых рабочих из собствен¬
ного кармана, вместо того чтобы уплачивать ее ночным трудом подрост¬
ков. Прибыль господ Сандерсонов при этом несколько понизилась бы, и
это служит для Сандерсонов хорошим основанием, почему подростки не
должны изучать свое ремесло днем» («Капитал», т. I, 1955, стр. 267-^-268).
Здесь же Маркс приводит в примечании одно место из логики Гегеля:
«В наше богатое рефлексией и резонирующее время человек, который не
умеет указать хорошего основания для всего что угодно, даже для самых
дурных и превратных мыслей и поступков, должен быть уже очень неда¬
леким. Все, что испорчено в мире, испорчено на хороших основаниях»
(там же, стр. 268).
Все имеет свое основание, но дело в том, каково это основание ц ка¬
ким оно должно быть, чтобы и основание и следствие оправдывали и себя
и друг друга.
В 1921 году В. И. Ленин критиковал рассуждения Бухарина о том,
что профсоюзы — это и школа коммунизма и составная часть администра¬
тивно-технического аппарата управления производством: «Я не вижу ни¬
каких логических оснований, которые бы доказывали, что верно не первое
и не второе: верны оба эти положения и соединение этих обоих положе¬
ний». Именно в этом, говорит Ленин, заключалась основная теоретическая
ошибка Бухарина, «подмен'* диалектики марксизма эклектицизмом (осо¬
бенно распространенным у авторов разных «модных» и реакционных фи¬
лософских систем» (В. И. Л е н и н. Соч., т. 32, стр. 71).
Бухарин свою мысль объяснял на простом примере: стакан не только
стеклянный цилиндр и не только инструмент для питья, но и то и другое.
Этим примером Бухарин хотел «популярно» объяснить вред односторон¬
ности.
Ленин обращает внимание на «логические основания», о которых
говорил Бухарин. «Все его рассуждение, — пишет Ленин, — показывает,
чт0 он _ может быть, бессознательно стоит здесь на точке зрения ло¬
гики формальной или схоластической, а не логики диалектической или
марксистской» (там же).
Для диалектики характерно преодоление односторонности. Ошибочно
представлять абсолютным то, что односторонне. Но преодоление односто¬
ронностей должно совершаться на вполне определенных логических осно¬
ваниях. Не всякое преодоление односторонностей имеет такое основание.
Поэтому соединение любых односторонностей часто дает эклектицизм;
применение недостаточного основания, как известно, всегда давало софи¬
стику.
Если мы одностороннее, несущественное и внешнее будем считать до¬
статочным основанием многостороннего и конкретного, то в конечном счете

О ПРИРОДЕ СВЯЗИ РСН0ВАНИЯ И СЛЕДСТВИЯ
подучим софистику. В. И. Ленин в своем труде «Крах II Интернационала»
пишет: «Софист выхватывает один цз «доводов», и еще Гегель гррорил
справедливо, что «доводы» можно подыскать» решительно ддо всего на
свете. Диалектика требует всестороннего исследования данного обществен¬
ного явления в его развитии и сведения внешнего, кажущегося к корен¬
ным движущим силам...» (В. И. Л е н и н- Соч., т. 21, стр. 193—194).
В.	И. Ленин на том же примере стакана разъясняет, чем отличается
диалектика от софистики, и показывает, что Бухарин при попытке пре¬
одоления отмеченных односторонностей стоял на почве эклектицизма и
отрицал марксистскую диалектику.
«Стакан, — говорит В. И. Ленин, — есть, бесспорно, и стеклянный ци¬
линдр и инструмент для питья. Но стакан имеет не только эти два свой¬
ства или качества или стороны, а бесконечное количество других свойств,
качеств, сторон, взаимоотношений и «опосредствовании» со всем осталь¬
ным миром» (Соч., т. 32, стр. 71). Он имеет многообразные свойства,
но если берутся случайные друг для друга определения и соединяются, то
может быть получен эклектицизм. Суждение «Стакан есть и стеклянный
цилиндр и инструмент для питья» выражает эклектическое соединение
двух сторон стакана.
Поэтому мы не должны останавливаться на случайных определенно¬
стях и случайных связях, на «формальных определенностях», как отме¬
чает Ленин, а должны идти дальше к пониманию сущности предмета, к
настоящему пониманию предмета. Настоящее, понимание предмета — это
понимание единства, связи всех его сторон и «опосредствовании». «Мы ни¬
когда не достигнем этого полностью, — говорит Ленин, — но требование
всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения» (там же,
стр. 72), именно от тех ошибок, которые порождают эклектику.
Представление одностороннего знания в виде полного, абсолютного,
неодностороннего есть ошибка; идеализм опирается именно на эту логи¬
ческую ошибку. Философский идеализм, говорит Ленин, «ест^. односторон¬
нее, преувеличенное, «uberschwengliches (Dietzgen) развитие (раздува¬
ние, распухание) одной из черточек, сторон, граней познания в абсолют,
оторванный от материи, от природы, .обожествленный» («философские
тетради», 1947, стр. 330).
Отмеченное здесь раздувание односторонности с лргическон точки
зрения представляет собою применение недостаточного основания, что
всегда дает порочное понимание логической связи.
2.	Диалектичность связи основания и следствия и понятие
внутреннего основания
*
Формальная логика не различает внешнее основание от внутреннего
и строит условно-категорический силлогизм так, что основание умозаклю¬
чения отождествляется со знанием внешнего основания (или со знанием
действия внешнего основания). В формальной логике «причина», «усло¬
вие» и «повод» применяются в одинаковом смысле. Именно на основе
такого понимания этих категорий отрицаются два модуса условно-кате¬
горического силлогизма: 1) умозаключение от отрицания основания к
отрицанию следствия и 2) умозаключение от утверждения следствия к
утверждению основания.
Отрицание правильности отрицательно-прогрессивного и положитель¬
но-регрессивного модусов условно-категорического силлогизма опирается
на то, что одно следствие может иметь несколько причин. Раз возможны
разные причины, следовательно, нельзя считать необходимой одну. Поэто¬
му существует случайность множества причин, случайность получения
одной из них, хотя существует необходимость причины вообще (каждая
причина — реальное основание, но не наоборот).
Явление может иметь разные внешние основания, но внутреннее осно¬

96
С. Б. ЦЕРЕТЕЛИ
вание оно имеет только одно: например, смерть Петра может иметь раз¬
ные внешние основания, «о внутреннее основание смерти Петра только
одно. Смерть с необходимостью вытекает из сущности организма (жизнь
сама есть процесс борьбы противоположностей). Внутреннее опреде¬
ляющее основание самодвижущегося предмета одно, внешние же осно¬
вания являются условиями развития данного предмета.
Поскольку явление имеет одно определяющее внутреннее основание,
постольку должно быть возможным умозаключение от знания следствия
к знанию о внутреннем основании. Переход от следствия к внутреннему
основанию должен выражаться в форме умозаключения.
Во всяком случае проблему надо ставить и разрешать на основе ма¬
териалистической диалектики. Старая же логика признанием только внеш¬
них оснований выявляет лишь поверхностную связь. Условно-категориче¬
ский силлогизм отражает только явления, а не сущность. С формальной
стороны возможны четыре модуса условно-категорического силлогизма,
но эту возможность нельзя осуществить в пределах формальной логики.
Необходимо диалектическое понимание связи основания и следствия,
чтобы решить проблему о модусах условного умозаключения.
Правильность отрицательно-регрессивного модуса в условно-катего¬
рическом силлогизме означает и возможность правильности положитель¬
но-регрессивного модуса, поскольку основание вообще необходимо и
поскольку внутреннее основание может быть только одно. Эта возмож¬
ность положительно-регрессивного модуса непонятна для старой формаль¬
ной логики.
С точки зрения формальной логики осуществление отрицательно-про¬
грессивного и положительно-регрессивного условных умозаключений не¬
возможно, потому что: 1) отношение основания и следствия считается
аналитическим и 2) основание и следствие поняты односторонне. Разъяс¬
ним смысл этих положений.
Принцип всякого умозаключения в общем виде можно выразить так:
если есть А, то есть и В, то есть если есть основание, есть и следствие.
Положение «Если есть А, то есть и В» представляет необходимую связь
различных моментов, в противном случае оно не имело бы смысла.
Как известно, в истории логики проблема связи различных моментов
или черт чего-либо оставалась неразрешенной. Поэтому в случае такого
различия утверждали, что невозможно умозаключать от отрицания осно-
вания к отрицанию следствия и от утверждения следствия к утверждению
основания.
Если основание и следствие не различаются, если мы имеем чистое
аналитическое выведение, тогда мы имеем повторение одного и того же
и необходимая связь, необходимое выведение потеряло бы смысл; основа¬
ние и следствие оправдываются только лишь в необходимой сеязи раз¬
личных моментов или сторон.
Трудность синтетической связи основания и следствия во всей ее пол¬
ноте выявлена Кантом, и вся его «Критика чистого разума» была посвя¬
щена этой проблеме, хотя, как известно, попытка решить ее закончилась
безрезультатно.
По мнению Канта, умозаключение общей логики — чисто аналити¬
ческое. И суждение и умозаключение на основе чистых понятий тоже ана-
литичны. Проблема синтетичности суждения и умозаключения есть про¬
блема трансцендентальной логики. Кант в «Критике чистого разума» по¬
старался критически выяснить ту природу синтетическо-логической связи,
о которой он поставил вопрос в «Опыте введения в философию понятия
отрицательных величии»: как возможно приписать к нечто отличное от
него и как возможно вывести из нечто отличное от него?
Кант различает логическое основание от реального. По его мнению,
логическое следствие из основания вытекает согласно закону тождества,
так как вследствие анализа понятия становится очевидным, что основание

О ПРИРОДЕ СВЯЗИ ОСНОВАНИЯ И СЛЕДСТВИЯ
97
подразумевает и содержит в себе следствие. Например, необходимость
есть основание неизменности, сложность — основание делимости и т. д.
Здесь следствие является частью основания, поэтому оно из него вытекает
согласно правилу внутренней согласованности (nach der Regel der
Einstimmung). Такое основание, говорит Кант, есть логическое основание,
так как отношение его со следствием можно понимать логически, а именно
согласно закону тождества.
Следовательно, для Канта логическое — это такая связь мыслей, ко¬
торая представляет оправдание тождества; логическое же основание со¬
держит в себе следствие как часть, и выведение имеет аналитический
характер.
Реальное основание для Канта имеет совсем другой характер. Это
такое основание, из которого нечто отличное вытекает не согласно закону
тождества. Кант говорит, что объяснение этого отношения он послушал бы
с удовольствием. Сам же он удовлетворяется постановкой вопроса: «Как
должен я понять, что в силу того, что есть нечто одно, есть также и нечто
другое?» (Kant’s Werke, V, 1870. Kirchmann, S. 59).
Этот вопрос имеет и другую сторону: как возможно с утверждением
чего-либо отрицать нечто иное? Итак, отношение основания и следствия
связывается с природой противоречия. Разрешение этих вопросов Кант
отложил для будущего. Для него понятно логическое отношение, имею¬
щее аналитический характер, а синтетическое отношение он считает неоп¬
ределенным и в своей «Критике чистого разума» он рассматривает имен¬
но проблему синтеза как существенную проблему.
Следовательно, для Канта осталась неразрешимой не только про¬
блема синтетического отношения между реальным основанием и его
следствием, но и проблема синтетического отношения вообще, так как в
«Опыте введения в философию понятия отрицательных величин» логиче¬
скую связь он принимал за аналитическую связь, хотя в «Критике чи¬
стого разума» старался разрешить проблему априорного синтетического
суждения.
Нельзя отрицать синтетичность логического, ибо если мы скажем, что
связь основания со следствием аналитична и логическая связь только та¬
кова, то тогда, именно потому, что в этом случае выведение следствия из
основания совершается путем анализа основания, надо поставить вопрос,
как объединено в самом основании многообразие, которое дает возмож¬
ность анализа, как возможна синтетическая связь в самом основании.
Чтобы дать ответ на этот вопрос, можно взять еще другое основание, ана¬
лиз которого даст только что упомянутое основание, и так далее до беско¬
нечности, или же придется прямо поставить проблему синтетическо-логи-
ческого и постараться выяснить ее природу. Именно так поступил Кант.
Как известно, проблема синтетичности логического была разрешена
в «Критике чистого разума» Канта следующим образом. Суждение может
быть синтетическим и имеющим необходимый характер, если в качестве
основы будут применены априорные формы интуиции, именно чувствен¬
ной интуиции. Но умозаключение не может быть синтетическим, так как
в нем неприменима интуиция. Чувственная интуиция касается конечности,
а синтетические умозаключения (если бы они были возможны) —беско¬
нечности. Наука возможна о конечном, а не о бесконечном. Логика о
бесконечном — это логика кажимости (Logik des Scheins), логика ошибки,
которая доходит до необходимости противоречия и представляет негатив¬
ную диалектику.
Из невозможности синтетических умозаключений Кант выводил
невозможность метафизики как науки о независимой от нас действитель¬
ности. Стоя на такой почве, ни неокантианцы, ни Гуссерль, ни другие не
смогли создать теорию умозаключения. Гегель постарался дать положи¬
тельную диалектику и в этом специальном вопросе и разрешить проблему
синтетического умозаключения. Но он отождествил природу синтетиче-
7.	«Вопросы философии» № 1.

98
С. Б. ЦЕРЕТЕЛИ
ского умозаключения с мистической способностью абсолюта и этим опо¬
рочил сущность диалектико-логического, впав в противоречие с требова¬
нием собственной диалектики. Эта неразрешенная в истории логики про¬
блема получает свое решение только в материалистической диалектике.
Именно материалистическая диалектика дает единственно правильное
понимание природы понятия основания.
Как выяснилось, действительное основание может быть основанием
отличного от него следствия; здесь и понятие следствия представляется в
настоящем виде. Основание определяет следствие. Следствие таково
именно благодаря основанию; определенность следствия — результат
отличного от него основания. Но само основание должно быть опреде¬
ленным, в противном случае из него невозможно было бы вывести опре¬
деленное следствие. Само определенное основание имеет другое основа¬
ние и т. д. Но регресс в бесконечность по линии основания, как это было
показано древними скептиками («Новые тропы»), является отрицанием
всякого доказательства. Использование же в качестве основы доказа¬
тельства самоочевидного положения не исключает возможности замены
его другим таким же положением, так как применение очевидности в ка¬
честве основания есть применение не логического основания, а психологи¬
ческого. Или же мы получим чистую условность начальных положений
доказательства и дойдем до релятивизма, а именно до конвенционализма.
Но сама чистая условность теряет смысл без того, что может объяснить
эту условность. Поэтому надо найти путь научного решения проблемы от¬
ношения основания и следствия.
Выше было сказано, что следствие определяется основанием, но так
как основание — это основание именно следствия и без него не имеет
смысла, поэтому само основание известным образом определяется след¬
ствием. Ни одно из них без другого не имеет смысла, они находятся в диа¬
лектическом единстве. Это единство, конечно, не означает того, что и след¬
ствие является таким же основанием своего основания. Тогда получился
бы логический круг, а не отношение основания и следствия, хотя катего¬
рия взаимодействия сохраняет свою силу и вовсе не сводится к порочному
кругу; она нуждается в оправдывающем основании. Если бы здесь мы
имели замкнутый круг, тогда дело было бы проиграно, но если бы не бы¬
ло никакого «круга», а имелась бы прямолинейность, тогда перед нами
опять возникла бы вышеуказанная аристотелевская трудность, характе¬
ризующая умозаключение и доказательство старой логики.
Для объяснения явления всегда ищут внешнее реальное основание.
Но, как уже было сказано, если следствие будет опираться на внешнее
основание, тогда доказательство будет невозможным. Прибегание к
аксиоме не спасает дела, ибо в таком случае и умозаключение приобре¬
тает чисто условный характер, то есть оно лишается фундамента.
Если мы будем отрицать внутреннее реальное основание и пытаться
все объяснить внешним основанием, тогда мы с необходимостью дойдем
до бога как внешней причины мира. В таком случае и развитие общества
надо объяснять внешней причиной, например, влиянием географической
среды, а не его внутренними закономерностями. Если мы примем, что
производительные силы как реальная основа производственных отноше¬
ний в своем развитии опираются на внешние основания, то надо сказать,
что они определяются или географической средой или же наукой, и полу¬
чим или географическую точку зрения или идеализм. Такие ошибки явля¬
ются результатом прямолинейности объяснения и доказательства.
Марксизм-ленинизм же учит нас, что производительные силы определяют
производственные отношения, эти последние обратно воздействуют на
производительные силы как на свое реальное основание.
Таким образом, производственные отношения как следствие произ¬
водительных сил своим обратным воздействием сами определяют свое
реальное основание. Определенное же противоречие между ними является

О ПРИРОДЕ СВЯЗИ ОСНОВАНИЯ И СЛЕДСТВИЯ
99
источником, объясняющим развитие общества. Здесь мы имеем определен¬
ный «круг», не прямолинейность. И этот «круг» преодолен тем, что сила
обратного воздействия производственных отношений на производитель¬
ные силы создается производительными силами. Так что в этом взаимо-
определении производительные силы представляют господствующий,
«охватывающий» (tibergreifende), по выражению Маркса, момент.
Отношение между основанием и следствием, как было сказано, содер¬
жит в себе то, что одно не является тем, чем является другое, и наоборот.
Это синтетическое отношение осуществляется посредством различия и от¬
рицания. Более того, основание может быть основанием противополож¬
ного ему следствия и следствие может вытекать из противоположного
ему основания, поскольку мы имеем дело с существенным отношением, а
не с поверхностной связью.
Нечто может выводиться из своей противоположности. Так, на основе
развития и процветания национальных культур будет создана всеобщая
культура, где уже не будут иметь места национальные различия. Для
создания всеобщей культуры необходимо развитие национальных куль¬
тур, а не их ослабление. Именно развитие национальных культур создает
противоположную им культуру.
Такая же «противоречивость» имеется и в вопросе о государстве. Как
известно, условия для отмирания государства могут быть подготовлены
только в результате усиления высшей его формы — социалистического
государства. Развитие социалистического государства является основа¬
нием для его отмирания.
В этих примерах дано категорическое отношение между основанием
и противоположным ему следствием.
Приведем еще один пример. В. И. Ленин, как известно, тезис о на¬
циональном самоопределении иногда выражал формулой «разъединение
для объединения».
«Разъединение» как основа «объединения» определяет последнее и
делает его возможным. И наоборот: «объединение» само определяет
«разъединение»; «объединение» оправдывает и дает смысл «разъедине¬
нию» («разъединение означает освобождение угнетенных народов из-под
ига колониального гнета, «объединение» же — добровольное объединение
всех наций на базе социализма).
Здесь мы имеем не только отношение реального основания и след¬
ствия, но и оправдание мысли об одном мыслью о другом и обратно.
Итак, основание, как определяющее следствие, само не является чи¬
стым основанием, так же как следствие не является чистым следствием.
Они определяют друг друга.
Действительное понимание «разъединения», настоящее его понятие
мы имеем тогда, когда нам ясно, для чего оно совершается, когда мы
имеем настоящее понятие «объединения». И наоборот, настоящую мысль
об «объединении» мы имеем только лишь тогда, когда опираемся на дей¬
ствительное понимание «разъединения», на его правильное понятие.
Здесь одно — основание другого, и основание и следствие имеют относи¬
тельный смысл. Поэтому настоящее понимание и такое же понятие — это
понятие их единства. Если их брать оторванно друг от друга, тогда можно
прийти, например, к такому ошибочному выводу, что развитие социали¬
стического государства, понимаемое в абсолютном смысле, исключает от¬
мирание его в будущем или же что понятие отмирания социалистического
государства указывает на его ослабление, а не на его усиление и развитие
в настоящем. Между тем как именно усиление и развитие социалистиче¬
ского государства подготовляет почву для его отмирания.
Здесь получается как бы некий круг, где невозможно отличить друг
от друга основание и следствие, установить, когда они взаимоопределяют
друг друга. Но если бы это было так, то мы имели бы нелепость, а не
диалектику.

100
С. Б. ЦЕРЕТЕЛИ
Другими словами, регрессивно-положительное (как и прогрессивно¬
отрицательное) условно-категорическое умозаключение осуществляется
тогда, когда возможно получение единого основания из взаимоотрицаю¬
щих следствий или же из такого следствия, которое содержит в себе внут¬
реннее отрицание. Такое умозаключение может разрешить трудность
условно-категорического силлогизма, который требует его для своего
оправдания. Изучением природы подобного рода умозаключений и дол¬
жна заниматься диалектическая логика.
Для того, чтобы еще более отчетливо представить себе понятие осно¬
вания и отношения основания и следствия, возьмем пример о взаимоотно¬
шении пролетариата и буржуазии.
Пролетариат является основой существования противоположного ему
класса буржуазии. Но, с другой стороны, сам пролетариат существует
только потому, что существует буржуазия. С ликвидацией буржуазии ли¬
квидируется и пролетариат.
Реальное отношение пролетариата и буржуазии определяет отноше¬
ние отражающих их мыслей. Чтобы понять, что такое буржуазия, то есть
чтобы иметь понятие о буржуазии, надо исходить из понятия пролета¬
риата, и, наоборот, понятие пролетариата опирается на понятие буржуа¬
зии: «Под буржуазией понимается класс современных капиталистов, соб¬
ственников средств общественного производства, применяющих наемный
труд. Под пролетариатом понимается класс современных наемных рабо¬
чих, которые, будучи лишены своих собственных средств производства,
вынуждены, для того чтобы жить, продавать свою рабочую силу»
(К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Избранные произведения, т. I, 1952, стр. 8).
Если пролетариат находится в зависимости от буржуазии, а эксплу¬
атация пролетариата составляет основу буржуазии, то верно ли, что мы
имеем здесь круг? Круг здесь непременно существует, но если бы мы
имели тут замкнутый круг, тогда получилась бы нелепость, фактически
мы не смогли бы отличить буржуазию от пролетариата. Но их различие
(и не только различие) возможно потому, что между ними существует
противоречие. К противоречию буржуазия и пролетариат относятся по-
раэному. По словам Маркса, буржуазия находится в положительном отно¬
шении к противоречию, сохраняет противоречие, а пролетариат—в отри¬
цательном отношении, отрицает его, и вместе с отрицанием этого про¬
тиворечия он освобождается (см. К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 2,
1955, стр. 38; В. И. Ленин «Философские тетради», стр. 12—14).
Связь этих мыслей и положений опирается на реальное отношение.
Научное выяснение природы логического, именно диалектико-логического,
возможно только на базе ленинской теории отражения. Диалектико-логи¬
ческое — это логика отражения, знания; оно представляет логическую
закономерность мышления как отражения.
Взаимополагание посредством взаимоотрицания возможно вслед¬
ствие того, что существует момент единства как основа такого взаимоот¬
ношения. Это есть единство противоречивого отношения основания и след¬
ствия, которое представляет собой не нечто отдельное, а целое.
Единое основание пролетариата и буржуазии как противоречивых
друг другу сторон — это единая экономика, единый способ определенного
производства. Уничтожение этого единства означало бы прекращение
капиталистического производства, гибель материальной основы этого
общества и противоположных сторон единого целого.
Таким образом, можно различать следующие понимания основания
и следствия: 1) Одностороннее основание, из чего аналитически вытекает
то, что в нем содержится. Такое основание имеет место в формальной
логике. 2) Основание, определяющееся его противоположным следствием.
Это основание характеризуется двусторонностью и возможно благодаря
3) общему основанию как единству противоположностей, как целому.
Здесь мы имеем не три основания, а одно полное основание и его

О ПРИРОДЕ СВЯЗИ ОСНОВАНИЯ И СЛЕДСТВИЯ
101
стороны, иначе говоря, 1) одностороннее основание, 2) двустороннее осно¬
вание и 3) полное основание, как целое и единое.
Внутреннее основание не отдельное основание, а целое. Любой
самодвижущийся предмет представляет такое целое, так как он есть
единство противоположностей, в котором противоположные стороны не
только отрицают, но и полагают друг друга и находятся в целом. Внут¬
реннее основание, по существу, это единство противоположностей, а выра¬
жающее его логическое, если взять его в общей форме, есть внутренняя
логическая связь.
Когда мы говорим, что нечто определяется его следствием (в этом
случае противоположным следствием), то имеем в виду двустороннее ос¬
нование. Но, спрашивается, как же мы будем отличать в таком случае
основание от следствия? Различие их, в конечном счете, заключается в
том, что взаимоотрицающие стороны противоречия как явления состав¬
ляют определенное основание собственной сущности, поскольку именно
они создают единство. Таким образом, категории основания и следствия
объясняются категориями сущности и явления. Сущность определяет
явления и наоборот.
Единство противоположностей, внутреннее противоречие — это то ос¬
нование, которое объясняет всякий переход и в противоположность геге¬
левской диалектике (где основанием внутреннего противоречия служит
мистическая способность абсолюта) не нуждается в другом объясняющем
основании.
Из сказанного вытекает, что в сфере сущности так называемые четыре
модуса условно-категорического силлогизма следует считать правильными.
Пролетариат и буржуазия представляют взаимоисключающие следствия
единого экономического основания. Если существует капиталистический
способ производства, то необходимо существует пролетариат и буржуа¬
зия; если существует пролетариат и буржуазия, то необходимо существует
и их единое основание — капиталистический способ производства (про¬
тиворечие возможно на основе единства); если же нет капиталистиче¬
ского способа производства, нет и пролетариата и буржуазии; если нет
пролетариата и буржуазии, нет и капиталистического способа производ¬
ства. Общее правило можно сформулировать так: если есть единство, то
есть и его взаимопротиворечащие следствия; если есть взаимопротиворе-
чащие следствия, то есть и их единое основание; если нет единства, то нет
и взаимопротиворечащих следствий (и вообще взаимоотрицания); если
нет взаимоотрицающих следствий, то нет и единства.
Здесь, как видим, частично преодолеваются границы формальной
логики, доказываются модусы отрицания следствия из отрицания основа¬
ния и утверждения основания из утверждения следствия.
Следовательно, в этом случае отношение основания и следствия,
необходимая связь между ними — это полная связь, так как каждое осно¬
вание является необходимым и достаточным основанием своего следствия.
Настоящая, полная необходимость — это такая необходимость, в которой
основание не только необходимо или только достаточно, но и необходимо
и достаточно.

Вопросы истории философии
в трудах Г. В. Плеханова
Член-корр. АН СССР М. Т. ИОВЧУИ
В литературном наследии Плеханова большое значение имеют его
труды и высказывания по вопросам истории философии. Круг проблем,
интересовавших Плеханова в области истории философии, необычайно
широк; они охватывают огромное поле истории человеческой мысли — от
возникновения анимистических представлений в первобытном обществе
до буржуазных философских учений XX века (неокантианство, махизм,
прагматизм, крочеанство, масарикизм и другие). Плеханов изучал также
самые различные течения социологической мысли — от взглядов Аристо¬
теля до социальных «теорий» империалистической буржуазии (Штамм-
лер, Струве и др.).
Перу Плеханова принадлежат многие работы, посвященные историй
философской мысли и тесно связанные с задачами идейно-политической
борьбы против врагов марксизма. Особенно большое значение для исто¬
рии философии имеют следующие его работы: «К вопросу о развитии мо¬
нистического взгляда на историю», «К шестидесятой годовщине смерти
Гегеля», «Огюстен Тьерри и материалистическое понимание истории»,
«Очерки по истории материализма», «Несколько слов в защиту экономи¬
ческого материализма», предисловие и примечания к переводу книги
Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах...», «Первые фазы учения о классовой
борьбе», «Основные вопросы марксизма» и другие. Истории философской
и общественно-политической мысли в России посвящены: капитальное ис¬
следование и ряд статей о Н. Г. Чернышевском, работы о В. Г. Белин¬
ском, А. И. Герцене, статьи о Н. А. Добролюбове, П. Я. Чаадаеве, декаб¬
ристах, славянофилах, народниках и т. д., а также материалы незакончен¬
ной книги «История русской общественной мысли».
В трудах Плеханова, направленных против народничества, кантиан¬
ства, махизма, «веховства» и других антимарксистских течений, в его
многочисленных рецензиях на книги русских и зарубежных авторов по¬
стоянно затрагиваются проблемы истории философии, показывается, как
идейная борьба перекликалась в современном ему обществе с различными
философскими и социологическими взглядами прошлого.
Большое количество незаконченных статей, заметок и других подгото¬
вительных материалов Плеханова по истории философии не вошло в его
собрание сочинений и опубликовано в сборниках «Литературное насле¬
дие». Многие подготовительные работы и материалы, имеющие прямое
отношение к истории философии, еще ждут своего опубликования.
Наследие Плеханова в области истории философии, несмотря на
отдельные ошибки автора, непоследовательность и отступления от мар¬
ксизма в меньшевистский период его деятельности, является ценным вкла¬
дом в историю марксистской мысли. Оно по праву принадлежит междуна¬
родному рабочему движению и поныне служит делу идейной борьбы мар¬
ксизма против реакционной буржуазной идеологии.

ВОПРОСЫ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ 9 ТРУДАХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
103
* * *
Наиболее денным в трудах Плеханова по истории философии являет¬
ся сочетание глубокого и разностороннего исследования процесса разви¬
тия философской мысли с решением методологических проблем истории
философии. Следуя Марксу и Энгельсу, Плеханов считал исходным мето¬
дологическим принципом в изучении истории философии выяснение зави¬
симости развития философской мысли от экономической жизни и борьбы
классов. В «Очерках по истории материализма» он писал: «С точки зре¬
ния той научной школы, к которой я имею честь принадлежать, «идеаль¬
ное есть не что иное, как переведенное и переработанное в человеческой
голове материальное». Кто хочет с этой точки зрения излагать историю
идей, должен потрудиться объяснить, как и каким образом идеи той или
иной эпохи были порождены ее социальными условиями, то есть в конеч¬
ном счете ее экономическими отношениями. Дать такое объяснение — это
огромная и благодарная задача, разрешение которой совершенно преоб¬
разует историю идеологий» (Соч., т. VIII, стр. 30).
Но отсюда Плеханов не делает вывода, что марксистское исследова¬
ние истории философии может ограничиваться лишь выяснением эконо¬
мических корней развития философской мысли. Предупреждая против
подобного вульгаризаторского истолкования этого основного методологи¬
ческого принципа, с позиций «экономического материализма», Плеханов
подчеркивал, что суть историко-философского исследования — в рассмот¬
рении специфики развития философской мысли, в детальном выяснении
его закономерностей. «Прежде чем ответить на вопрос, почему развитие
идей совершалось тем или иным образом, надо сперва уяснить себе, как
шло это развитие,— пишет он в «Очерках по истории материализма».—
...Это значит, что объяснить, почему материалистическая философия раз¬
вивалась так, как мы это видим у Гольбаха и Гельвеция в XVIII и у
Маркса в XIX столетии, можно только после того, как ясно будет пока¬
зано, чем была в действительности эта философия, которую так часто не
понимали и даже совершенно извращали. Прежде чем строить, надо рас¬
чистить почву» (там же, стр. 31).
В центре научных исследований Плеханова в области истории фило¬
софии всегда стоял вопрос о преемственности в развитии философской
мысли. Следуя Марксу и Энгельсу, Плеханов показал, что в каждую но¬
вую историческую эпоху философы не начинают свою мыслительную дея¬
тельность на пустом месте, а продолжают и развивают философскую
мысль предшествующих поколений, исходя из новых потребностей об¬
щества.
Он считал, что корни преемственности философских идей глубоко со¬
циальны. Одни идеи прошлого, .в том числе и философские, вполне соот¬
ветствуют интересам нового экономического развития, другие, хотя и не
вполне соответствуют им, могут быть критически использованы в новых
философских системах для достижения новых целей; иногда новые по со¬
держанию идеи могут содержаться в старых философских системах. Ста¬
рые философские идеи, которые тормозят развитие нового, отбрасы¬
ваются прогрессивными силами современности, но охотно берутся на
вооружение реакционерами, стремящимися сохранить старые социально-
политические порядки.
Философы той или иной эпохи могут идти по стопам предшествен¬
ников, развивая их мысли. Это, по Плеханову, один из возможных типов
преемственности в развитии философских идей. Так, например, француз¬
ские материалисты шли по стопам Локка, но развивали дальше его мате¬
риалистический сенсуализм и делали из него более последовательные вы¬
воды. Это обусловливалось тем, что они выступали как идеологи револю¬
ционной буржуазии, а Лотск был лишь выразителем интересов сторонников
классового компромисса между буржуазией и дворянством. Плеханов счи¬

104
М. Т. ИОВЧУК
тал, что может быть и такой тип преемственности, когда мыслители новой
эпохи следуют приемам мыслителей прошлого, но отстаивают новые идеи.
Так, например, скептицизм, как метод рассмотрения философской мысли
прошлого, использовался в самых различных целях. Декартом он был
применен в борьбе против схоластики; Кантом же и особенно кантианца¬
ми — в борьбе против материалистической науки и философии нового вре¬
мени. Чаще же всего в философии встречается такой тип преемственности,
когда мыслители нового времени восстают против старых идей и при¬
емов, критикуют их, но все же не выходят за рамки тех проблем, которы¬
ми занималась предшествующая философская мысль, хотя и пытаются
дать новые ответы на поставленные ранее вопросы. Так, например, Фей¬
ербах, восстав как материалист против идей и приемов немецкой идеали¬
стической философии, тем не менее, отвечал на многие из тех вопросов,
которые были ею поставлены.
Анализируя историю философии, Плеханов часто применял логиче¬
ский прием антитезы, согласно которому развитие философской мысли
рассматривается как отрицание положений, понятий, идей предшествую¬
щих философских систем. Так, ошибочно следуя методу антитезы, Пле¬
ханов пришел к выводу, что французские философы XVIII века были атеи¬
стами, а их последователи, утописты XIX века, почти все склонились к
мистике. Здесь он явно дс*пустил некоторое преувеличение: далеко не все
философы Франции XVIII века были атеистами, и отнюдь не все утописты
XIX века были мистиками, сторонниками религии. По Плеханову, в Анг¬
лии XVII века борцы против абсолютизма были религиозными фанатика¬
ми, а поэтому аристократы эпохи Реставрации были отъявленными мате¬
риалистами. Пользуясь методом антитезы, и в данном случае Плеханов
опять-таки допускает преувеличение. Прием антитезы, если его
использовать всегда и всюду, может привести к схематизму в изложении
истории философии. Но в нем есть и рациональное зерно: выяс¬
няя противоречивый характер развития философской мысли, он
показывает переход тех или иных философских идей в их противополож¬
ность.
Раскрывая всю сложность и противоречивость процесса развития тео¬
ретической мысли, Плеханов отмечает, что далеко не всегда передовой
мыслитель сочетает в себе прогрессивные социально-политические
воззрения с научными взглядами в области философии. В статье «Гром
не из тучи» (1901), направленной против анархистов, с порога отбрасы¬
вающих гегелевскую диалектику на том «основании», что у Гегеля были
реакционные социально-политические идеи, Плеханов писал: «Мыслитель,
сочувствующий реакционным стремлениям в общественной жизни, может
тем не менее создать философскую систему, заслуживающую полного
внимания и даже сочувствия со стороны прогрессистов. Надо уметь раз¬
личать между теоретическими посылками данного писателя и теми прак¬
тическими выводами, которые он сам делает из своих теоретических
посылок. Практические выводы могут быть неверны или враждебны делу
человеческого прогресса. Но в то же самое время посылки, лежащие в
основе этих неверных или вредных выводов, могут быть и верны, и по¬
лезны,— полезны в том смысле, что, будучи правильно истолкованы, они
дадут новый довод или даже целый ряд доводов в защиту прогрессивных
стремлений. Вот почему такие эпитеты, как реакционер или прогрессист,
никоим образом не характеризуют теоретических заслуг или ошибок дан¬
ного философа. Кто хочет уничтожить этого философа во мнении мысля¬
щих людей, тот должен опровергнуть теоретическую часть его учения.
Только после опровержения этой части он имеет право указать на то
практическое стремление или на то влияние общественной среды, которое
побудило мыслителя исказить истину или помешало ему додуматься
до нее. При соблюдении этого условия указание на политические симпа¬
тии мыслителя (реакционер, прогрессист и т. д.) будет содействовать

ВОПРОСЫ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ В ТРУДАХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
105
выяснению генезиса (происхождения) его заблуждений» («Литературное
наследие Г. В. Плеханова», сборник V, стр. 172—173).
Это принципиальное положение, как и многие другие верные мысли
Плеханова, сохраняет свою силу и в наши дни, помогая бороться с ниги¬
листическими «упражнениями» вульгаризаторов, которые начисто отбра¬
сывают многие из домарксистских философских учений, ссылаясь на то,
что творцы этих учений не были прогрессивными деятелями и револю¬
ционерами.
Среди методологических проблем истории философии, разрешаемых
Плехановым, большое место занимает проблема относительной самостоя¬
тельности философии как специфической формы общественного сознания.
Плеханов считал, что между уровнем развития философии и уровнем раз¬
вития экономической жизни нет полного соответствия: в одних странах
философские идеи отстают от развития экономики, а в других странах,
наоборот, опережают экономическое развитие. Следуя Энгельсу, Плеха¬
нов показывает, что зависимость философии от экономического базиса и
интересов классов не является непосредственной: нередко на содержание
философских взглядов, и в особенности на их форму, оказывают влияние
религия, наука, искусство и другие формы общественного сознания; боль¬
шое влияние на содержание и форму философских учений оказывает «мыс¬
лительный материал», то есть философские идеи предшествующих поко¬
лений.
Плеханов решительно возражал против утверждений вульгаризато¬
ров марксизма (А. Богданова, В. Шулятикова и др.) о том, что в любой
философской системе прошлого истина искажается в корыстных интере¬
сах той или иной социальной группы. Так, например, категории рассудка
и антиномии разума Канта изображаются вульгаризаторами как средство
доставить немецкой буржуазии «как можно больше вкусных блюд и
«прекрасных невольниц» (Соч., т. VII, стр. 203). Плеханов не раз отме¬
чал, что многие философы прошлого: французские просветители, немецкие
идеалисты и другие — не сознательно фальсифицировали действитель¬
ность, а были глубоко убеждены в правильности своих взглядов. Правда,
их взгляды, как философские, так и социологические, .носили отпечаток
исторической ограниченности того класса, чьи интересы они выражали, и
были обусловлены уровнем науки того времени. Некоторые идеологи
эксплуататорских классов, считавшие общественные отношения прогрес¬
сивные для того времени естественными и вечными, не видели противо¬
речий, содержащихся в этих отношениях и ведущих их к гибели, объявля¬
ли борьбу против господствовавших общественных отношений неправо¬
мерной и тем самым отгораживались от прогрессивных сил общества;
Плеханов называл их бессознательными лицемерами. Впоследствии, в
ходе борьбы господствующих классов против революционного движения
и передовых идей, реакционные идеологи этих классов вставали на путь
сознательного лицемерия. Так, например, Беркли, прагматисты и прочие
враги материализма искажали действительный ход научного познания и
исторических событий, отвергали понятия материи, закономерности и т. д.,
ибо ставили своей целью ниспровергнуть материализм.
В отличие от многих буржуазных историков философии, которые огра¬
ничивали историю философии лишь анализом «гносеологических» и иногда
«онтологических» идей, Плеханов считал важной и неотъемлемой частью
истории философии историю социологических идей, а также историю эти¬
ки и эстетики. Он видел, что идеологи консервативных и реакционных
слоев, стремясь увести общество от животрепещущих проблем социаль¬
ных преобразований, игнорировали как современные вопросы социологии,
морали и политики, так и социальные проблемы в истории социологиче¬
ской мысли прошлого. Поэтому в официальных историко-философских
курсах и трудах буржуазных историков философии, как правило, не осве¬
щалась история социологических учений. Критикуя историко-философ¬

106
М. Т. ИОВЧУК
ские книги Ланге, Жюля Сури, Ибервега и других, Плеханов отмечал, что
из истории философии эти авторы берут лишь то, что относится к натур¬
философии и морали, и совершенно игнорируют социально-исторические
воззрения мыслителей, в частности философов-материалистов XVII—
XVIII веков, и в особенности Маркса. «Ни историки общей философии, ни
историки материализма, в частности, не дают себе даже труда упомянуть
об его материалистическом понимании истории» (Соч., т. VIII, стр. 30).
Следует заметить, что Плеханов, справедливо осуждая модную «тео¬
ретико-познавательную схоластику» реакционной буржуазной философии
конца XIX века, вместе с тем несколько недооценивал роль теории позна¬
ния в истории философии: стараясь, говоря его словами, точно изложить
взгляды французских материалистов и Маркса по этому «пункту», он тут
же ошибочно посчитал этот пункт «второстепенным».
Плеханов критиковал эмпирический способ изложения истории фи¬
лософии Ибервега и ряда других историков философии, состоящий в
изложении одной философской системы следом за другой, на том основа¬
нии, что одна система якобы порождает другую, а она, в свою очередь,
третью и т. д. Критикуя Ибервега, Плеханов дает в «Очерках по истории
материализма» определение метода историко-философ¬
ского исследования, имеющее большое значение. Он считал, что
историк философии должен пойти дальше, чем Ибервег, который только
лишь констатировал наличие борьбы и «стремления к примирению» меж¬
ду религиозными убеждениями, с одной стороны, и научными знаниями —
с другой. Историк должен задать себе следующие вопросы: «1) Не были
ли традиционные религиозные убеждения естественным продуктом неко¬
торых фаз социального развития; 2) не имели ли открытия в области
естественных наук и наук о духе своего источника в предыдущих фазах
этой эволюции (т. е. социального развития.— М. И.); 3) наконец, не одна
и та же ли самая эволюция, имевшая в одном месте и в один период вре¬
мени более быстрый, в другом месте и в другой период более замедлен¬
ный темп и видоизменявшаяся в зависимости от множества местных усло¬
вий — вызывала как борьбу между религиозным учением и новыми взгля¬
дами, приобретенными современной мыслью, так и перемирие между дву¬
мя ведущими борьбу силами, умозрительные принципы которых переводят
условия этого перемирия на «божественный язык» философии? Рассмат¬
ривать историю философии с этой точки зрения значит рассматривать ее
с материалистической точки зрения» (там же, стр. 172).
Плеханов требовал от историков философии не только выяснения
зависимости идей от социального развития, но и анализа условий, в силу
которых открытия естествознания и достижения общественных наук могли
плодотворно или замедляюще действовать на развитие философии. Он
требовал также научного анализа неравномерности социально-историче-
ского развития общества на различных ступенях его развития, особенно¬
стей этого развития в различных странах, вызывающих в одних случаях
борьбу науки и религии, в других случаях обусловливающих их временное
примирение. В своих трудах Плеханов проводит, хотя и не всегда после¬
довательно, мысль о том, что в каждой отдельной цивилизованной стране
литературные течения и философские идеи приобретают особый оттенок,
иногда почти новый смысл.
Применяя правильные методологические принципы к конкретному
исследованию историко-философских проблем, Плеханов допускал однако
ряд ошибок. Например, он утверждал, что в отличие от французских
материалистов, которые, разбирая прежние философские системы, чер¬
пали оттуда аргументы в пользу своих взглядов, для уничтожения влия¬
ний идеалистических предшественников, Гегель якобы «не борется с
системами своих предшественников: он считает их различными ступенями
развития «единой философии» (там же, стр. 132). Это утверждение
не вполне верно даже относительно той части истории философии Гегеля,

ВОПРОСЫ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ в ТРУДАХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
107
в которой освещаются предшествовавшие идеалистические системы. Так,
например, Гегель по-своему критиковал и агностицизм Канта и субъек¬
тивный идеализм Беркли, Фихте и других. Это неверно и по отношению
к гегелевской оценке материализма. Плеханов в данном случае увлекся
и забыл о том, что Гегель не только боролся с материализмом, но и прямо
его третировал, что было отмечено В. И. Лениным.
Мы находим у Плеханова немало примеров правильного подхода к
вопросу о партийности общественных наук, в том числе и истории фило¬
софии. В 1901 году в статье «Cant против Канта» Плеханов дает еще не¬
ясное и неточное определение партийности науки: «Партийная наука»,
строго говоря, невозможна. Но, к сожалению, очень возможно существо¬
вание «ученых», проникнутых духом партий и классовым эгоизмом» (Соч.,
т. XI, стр. 60),— а год спустя в предисловии к работе Энгельса «Разви¬
тие социализма от утопии к науке» Плеханов правильно решает этот
вопрос относительно политической экономии. Он пишет: «Математика
не может быть ни социалистической, ни буржуазной; это верно; но что
верно в применении к математике, то ошибочно в применении к обще¬
ственной науке... То, что мы называем, например, буржуазной эконо¬
мией, есть одна фаза развития экономической науки, то, что
мы называем социалистической экономией, есть другая фаза ее раз¬
вития, непосредственно следующая за нею... Было бы очень ошибочно ду¬
мать, что буржуазная экономия состоит из одних заблуждений. Вовсе
нет! Поскольку буржуазная экономия соответствует определенной фазе
общественного развития, постольку она заключает в себе научную исти¬
ну. Но эта истина относительна именно потому, что она соответствует
только известному фазису общественного развития. А теоретики буржуа¬
зии, воображающие, что общество навсегда должно остаться в своей
буржуазной фазе, приписывают своим относительным истинам абсолютное
значение» (там же, стр. 87, 88).
Однако следует сказать, что Плеханов не поднялся до ленинского
понимания партийности науки и философии даже в доменьшевистский
период своей деятельности.
Плеханов неоднократно подчеркивал необходимость бережного отно¬
шения к истории философии и всей общественной мысли прошлого и вме¬
сте с тем критического подхода к ней. Он говорил, например, о том, что
французские материалисты XVIII века, французские историки времен Ре¬
ставрации, представители немецкой классической философии по ряду про¬
блем философии и социологии дали много ценного, научного, но не созда¬
ли вполне научных систем. Он высоко оценивал диалектическую точку
зрения Гегеля, его высказывания о преемственности и внутренней законо¬
мерности развития философских идей, справедливо отмечая, что только
при таком подходе к истории философии она может стать предметом науч¬
ного анализа. Считая справедливым обвинение Гегеля в том, что он иногда
бесцеремонно обращался с историческими данными, Плеханов делает вы¬
вод: все же его лекции по истории философии представляют собой «наи¬
лучшую историю философии, т. е. самую поучительную, проливающую
самый яркий свет на теоретическое содержание различных философских
учений» (Соч., т. XVIII, стр. 138).
Плеханов хорошо понимал, что с возникновением марксизма произо¬
шла революция в философии. Однако, подчеркивая то общее, что соеди¬
няет философские системы прошлого друг с другом и с марксизмом, он
не обратил должного внимания на то, что отличает их друг от друга,
не выяснил, в чем состоит коренное отличие диалектического и историче¬
ского материализма от домарксистских философских учений. Плеханов
неправомерно сближает агностицизм Канта и позитивизм Спенсера с чуж¬
дыми агностицизму, хотя и неточными, метафизическими положениями
Гольбаха и других французских материалистов о том, что при помощи на¬
ших чувств могут быть познаны лишь свойства вещей, но не их природа,

108
М. Т. ИОВЧУК
«сущность». Подчеркивая то общее, что сближает материалистическую
философию XVIII века с материалистическими положениями системы
Канта, он усматривает разницу между этими учениями только в характере
феноменализма Канта и в том, что применение категорий его логики ог¬
раничено определенной сферой явлений. Он отвлекается от агностицизма
и дуализма Канта, которые чужды материалистической философии.
Плеханов иногда допускает такие формулировки, которые как бы
стирают различие между французскими материалистами, а также Фейер¬
бахом, с одной стороны, и Спинозой — с другой. Он утверждает, например,
что «материалистическая философия Фейербаха была, как и философия
Дидро, лишь родом спинозизма» (Соч., т. XI, стр. 25). Мало того, под¬
черкивая главным образом то общее, что связывает между собой различ¬
ные материалистические учения, Плеханов отступает от историзма.
«Маркс и Энгельс,— пишет он,— в материалистический период своего
развития никогда не покидали точки зрения Спинозы» (там же, стр. 24),
и даже называет марксизм «родом спинозизма».
Эти отдельные ошибочные формулировки Плеханова шли по линии
сближения марксизма с предшествовавшими философскими учениями.
Эта тенденция была присуща ряду марксистов-теоретиков II Интернацио¬
нала. Но Плеханов был лучшим из них. Он правильно понимал сущность
философии марксизма и в своих трудах до 1903 года по-марксистски под¬
ходил к истории философской мысли.
* * *
Труды Плеханова по истории философии посвящены преимуществен¬
но истории материализма. Преобладание у Плеханова интереса к мате¬
риализму нельзя считать случайным: в истории формирования материа¬
листического мировоззрения и его борьбы с идеализмом и религией он
видел закономерный и поступательный процесс развития философской
мысли человечества от незнания к знанию, от низшего к высшему.
Рассматривая в различных аспектах историю философской мысли
XVIII—XIX столетий и совершая исторические экскурсы в более ранние
периоды развития философской мысли (древней Греции, XVI—XVII вв. и
другие), Плеханов прослеживал борьбу материалистических и идеалисти¬
ческих направлений, критиковал промежуточные, дуалистические системы,
осуждал имевшиеся в прошлом и повторяющиеся в настоящее время по¬
пытки «подняться выше» партий в философии — материализма и идеа¬
лизма.
Обращаясь к истории зарождения и развития философских идей, как
идеалистических, так и материалистических, Плеханов всегда стремился
раскрыть их гносеологические и социальные корни. Он считал, что идеа¬
листические взгляды восходят своими корнями к анимистическим пред¬
ставлениям первобытных людей о душе как особом существе, отличном
от тела и господствующем над ним. От анимистических представлений о
душе люди пришли к вере в существование особых духовных существ,
духов, которые якобы управляют миром, что впоследствии привело к воз¬
никновению философских идей о раздельном существовании души (созна¬
ния) и природы (материи). В первобытном обществе стихийно зарожда¬
лось и правильное представление о мире, то есть появились зачатки мате-
риалистического мировоззрения.
Прослеживая возникновение научного взгляда на мир в древней Гре¬
ции, связанное с изучением природы, с наблюдениями над явлениями
природы в процессе деятельности людей, Плеханов не без основания
утверждал, что даже на первых стадиях существования древнегреческого
общества в сознании людей не было еще отделения материи от мышле¬
ния. Ведь даже на ранних стадиях развития древнегреческой философии

ВОПРОСЫ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ В ТРУДАХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
109
вся природа в целом, не только все бытие, но и познание, рассматрива¬
лась как состоящая из «основного вещества», которое Фалес, например,
считал водой, Анаксимен — воздухом и т. д. Представление о различии
между бытием и мышлением возникло значительно позднее и нашло отра¬
жение в появлении основного вопроса философии и различных попытках
его решения.
Почему же идеализм, выросший из анимистических представлений,
был длительное время господствующим мировоззрением, хотя преимуще¬
ства «научного взгляда на природу», то есть материализма, были очевид¬
ными?
Это объясняется, по мнению Плеханова, во-первых, тем, что «в тече¬
ние очень долгого времени естествознание подвигалось вперед так медлен¬
но, что не могло выбить анимизм изо всех его позиций», во-вторых, тем,
что «усложнялась общественная жизнь и участились сношения между
отдельными обществами, образовалась даже совершенно новая область
явлений, долго не поддававшаяся научному исследованию и потому объ¬
яснявшаяся анимистически посредством ссылки на деятельность того или
другого бога» (Соч., т. XVIII, стр. 302). Речь идет здесь о сфере социаль¬
ной жизни — о взаимной борьбе различных сил данного народа, о между¬
народных войнах и т. д., где часто результаты действий людей были совсем
не те, которых они желали. Это приводило к вере в существование «небес¬
ных сил», к тому, что люди стали искать у них помощи и поддержки. Но
причины господства идеализма, как показывает Плеханов, коренятся не
только в этом. Религия и связанный с нею философский идеализм защи¬
щают те «устои», которые отстаивают все «консерваторы», то есть пред¬
ставители господствующих классов общества.
Говоря в своей книге «К вопросу о развитии монистического взгляда
на историю» о материализме в общефилософском смысле, Плеханов отме¬
чает, что «время возводило на его основном положении самые разнооб¬
разные надстройки, которые придавали материализму одной эпохи совер¬
шенно иной вид сравнительно с материализмом другой» (Соч., т. VII,
стр. 62).
В истории материалистической философии Плеханов различает сле¬
дующие главные стадии: 1) наивный материализм древности (который он
называл иногда «гилозоизмом»), 2) метафизический материализм нового
времени, типичными представителями которого он считал Спинозу и
французских материалистов, и 3) «современный материализм», под кото¬
рым он имел в виду марксизм.
Плеханов страстно защищал лучшие традиции материализма. Осо¬
бенно высоко оценивал он французский материализм XVIII века, как на¬
учное объяснение природы, передовую философскую идеологию, которая
подготовила французскую революцию, проложила путь революционным
идеям якобинцев и утопическому социализму.
В произведениях Плеханова раскрываются внутренние противоречия
и слабости философской и социологической концепций французского мате¬
риализма: с одной стороны, французские материалисты считали челове¬
ка продуктом среды, преимущественно общественной, с другой стороны,
сама среда, с их точки зрения, есть результат общественного мнения; сле¬
довательно, заключали они, мнения людей правят миром. Эта противоре¬
чивость, пронизывающая весь французский материализм, объясняется не¬
завершенностью и ограниченностью его учения, которое, во-первых, не рас¬
пространяется на историю общества и, во-вторых, рассматривает и среду
и человеческую природу антиисторически, как нечто раз навсегда данное,
не подвергающееся воздействию и изменению в результате практической
деятельности людей. Ахиллесовой пятой старого материализма, включая
и французский, является, по мнению Плеханова, метафизический подход
к природе, в том числе и к природе человека, непонимание качественного
своеобразия общественной среды. С точки зрения этого матеоиализма,

110
М. Т. ИОВЧУК
надо изучать человеческую жизнь не в развитии, а в таком состоянии,
которого она достигла в настоящее время, то есть такой, какой она должна
быть сообразно якобы неизменной «природе человека». В этом сказался
элемент фатализма в мировоззрении французских материалистов.
Плеханов был неправ, когда рассматривал натуралистические кон¬
цепции французского материализма в области социологии, то есть попытки
объяснять общественную деятельность людей их физиологическими по¬
требностями, как разновидность материалистического понимания истории.
Правда, Плеханов приводит целый ряд положений из сочинения Гельвеция
«О человеке», свидетельствующих о том, что этот выдающийся социолог
признавал роль некоторых экономических потребностей в жизни общества,
но тут же сам доказывает, что, по мнению Гельвеция, сильнейшим рыча¬
гом исторического развития общества является «увеличение общей суммы
физиологических потребностей». В целом же Плеханов правильно отмечал
и достоинства и недостатки старого материализма, в том числе и фран¬
цузского.
Справедливо считая французских материалистов идеологами револю¬
ционной буржуазии, Плеханов подчеркивал, что они отнюдь не были ко¬
рыстными защитниками интересов буржуазии. Их учения проникнуты бла¬
городными идеями и стремлениями. Лучшие представители буржуазии,
писал он в «Очерках по истории материализма», «люди с умом и сердцем,
мечтали о царстве ума, о всеобщем счастии, о небе, сошедшем на землю»
(Соч., т. VIII, стр. 58). Плеханов видел слабые места старого материализ¬
ма, послужившие объектом критики со стороны идеализма, особенно идеа¬
лизма диалектического, а именно: метафизическое толкование «человече¬
ской природы», как раз навсегда данной и неизменной, и столь же мета¬
физическое представление о всей предыдущей истории человеческой
мысли, как о «галерее обманов и заблуждений», неумение представить
историю общества и человеческой мысли как специфические и закономер¬
ные процессы развития, непонимание активной, деятельной стороны чело¬
веческого мышления, известные фаталистические тенденции и т. д.
Плеханов определил направление, по которому закономерно должно
было пойти и пошло развитие философской мысли, то есть движение впе¬
ред от метафизики к диалектике, осуществленное в исторических условиях
конца XVIII — начала XIX века в форме идеализма. «...Бессилие фран¬
цузского материализма,— писал Плеханов, отстаивая взгляды Маркса —
Энгельса,— перед вопросами развития в природе и в истории делало очень
бедным его философское содержание... Материализм должен был поки¬
нуть сухие, отвлеченные рассуждения и попытаться понять и объяснить
с своей точки зрения «живую жизнь», сложную и пеструю цепь конкрет¬
ных явлений» (Соч., т. VII, стр. 118).
Немало внимания Плеханов уделял в своих трудах материалистиче¬
ской философии Фейербаха. В книге «К вопросу о развитии монистиче¬
ского взгляда на историю», в предисловии и примечаниях к произведению
Энгельса «Людвиг Фейербах...», в трудах «Н. Г. Чернышевский», «Основ¬
ные вопросы марксизма» и в других своих марксистских сочинениях Пле¬
ханов ярко и убедительно показал роль философии Фейербаха в критике
идеализма и религии, историческое место фейербаховского материализма
как одного из источников философии марксизма.
Следуя примеру Маркса и Энгельса, Плеханов не приукрашивает ма¬
териализм, не скрывает слабостей и ошибок предшествующих материали¬
стических учений, но относится с большим уважением и любовью к луч¬
шим традициям материализма. Его взгляд на материализм в корне про¬
тивоположен антиматериалистическому духу «Истории философии»
Гегеля, который относился к материализму, как мачеха.
Работы Плеханова по истории материалистической философии
XVIII — первой половины XIX века, анализ той связи и преемственности,
которая была между предшествующим материализмом и марксизмом,

ВОПРОСЫ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ В ТРУДАХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
111
нанесли удар по буржуазным клеветникам, изображающим марксизм как
сектантское учение, якобы не связанное с историей цивилизации, с преды¬
дущим развитием философской мысли. В работах Плеханова подчерки¬
вается закономерность творческого развития материализма, особенно в
сфере исторической, в результате чего появление диалектического и исто¬
рического материализма рассматривается не как нечто случайное, а как
закономерное явление, как высший результат развития прогрессивной
философской мысли.
* * *
Плеханов придавал большое значение не только материалистической
традиции в истории философии, но и традиции диалектической, которая
проложила путь марксистской диалектике и помогла освобождению науки
и общественной мысли от пут метафизики. В своей статье «К шестидеся¬
той годовщине со дня смерти Гегеля» он справедливо отмечал, что между
социальными науками «нет ни одной, которая не испытала на себе могу¬
чего и, в высшей степени, плодотворного влияния гегелевского гения. Диа¬
лектика, логика, история, право, эстетика, история философии и история
религии приняли новый вид, благодаря толчку, полученному ими от Геге¬
ля» (Соч., т. VII, стр. 29).
Вместе с тем Плеханов был свободен от идеализации немецкой идеа¬
листической философии, в том числе и гегелевской. Он видел гносеологи¬
ческие корни немецкого идеализма и указывал на присущий философии
немецких идеалистов, в том числе и философии Гегеля, отрыв общих поня¬
тий от действительной жизни, от реального мира, на абсолютизирование
этих общих понятий, которое привело к превращению этих понятий в абсо¬
лютную идею, якобы сотворившую мир.
Относительно классовой природы немецкой классической философии
Плеханов, следуя Энгельсу, говорил: это «немецкая теория французской
революции». Он отмечал, что идеологи немецкой буржуазии конца XVIII—
начала XIX века, стремясь к установлению в своей стране таких же об¬
щественных порядков, какие установились по ту сторону Рейна, пыта¬
лись осмыслить происходившие в мире революционные процессы, но не
были способны к действительной борьбе, так как немецкая буржуазия
склонялась к компромиссу с феодально-монархическими силами.
Плеханов замечает при этом, что ученые представители современной
буржуазии предпочитают Канта Гегелю потому, во-первых, что они чув¬
ствуют новаторский дух философии Гегеля, ибо его диалектика, будучи
правильно истолкованной, становится алгеброй революции. И, во-вторых,
потому, что в философии Канта их привлекают ее наиболее слабые сто¬
роны— дуализм и агностицизм. Современные эпигоны кантианства, опи¬
раясь на теорию познания Канта, твердят в ответ на все^ усилия научной
мысли: «Не знаем и не узнаем». Но кантианство, замечает Плеханов,—
это не только теория, которая «гарантирует им неотъемлемое право на фи¬
лософскую леность. Согласно предсказанию оракула, Афины спаслись за
деревянными стенами. Нынешние философы думают, что могут спастись
на территории вещи в себе... от всех проклятых вопросов нашего времени»
(«Литературное наследие Г. В. Плеханова», сборник V, стр. 14).
Высоко оценив диалектику Гегеля, как могучее орудие познания всего
существующего, которым должны пользоваться практические деятели,
стремящиеся к переустройству общества, Плеханов развил мысль Маркса
и Энгельса о противоречии между прогрессивным, диалектическим мето¬
дом и консервативной, идеалистической системой Гегеля. Если диалектика
Гегеля — «алгебра революции», говорил он, то его разросшаяся с годами
консервативная система есть «арифметика застоя», ибо «абсолютная идея»
рассматривается в его системе как неизменяющаяся действительность, а
мир — как совершенный.

112
М. Т. ИОВЧУК
Плеханов отмечал и другую исторически обусловленную ограничен¬
ность диалектики Гегеля, состоящую в том, что у него она обращена пре¬
имущественно к прошлому и занимается осмысливанием только того, что
уже свершилось и приняло законченный вид (Плеханов не раз повторял
слова Гегеля: «Сова Минервы вылетает лишь в сумерки»).
В противоположность Гегелю Плеханов считал, что диалектика при¬
меняется к познанию не только прошлого, но и настоящего и будущего:
«Если философия познает только отживающее старое, то познание одно¬
сторонне, она неспособна выполнить свою задачу познания сущего... Но¬
вейший материализм чужд подобной крайности. На основании того, что
есть и что отживает свой век, он умеет судить о том, что становится»
(Соч., т. VII, стр. 47).
В трудах Плеханова ярко показана роль диалектики Гегеля, как одно¬
го из теоретических источников марксизма. В них подчеркивается, что
Маркс нанес смертельный удар утопистам, в том числе и русским народ¬
никам, потому что он пользовался диалектическим методом Гегеля: застой
лишился своего обоснования, а вечное движение было признано основным
законом существования. «И эту-то «алгебру прогресса»,—писал
Плеханов в грузинском легальном журнале «Квали»,— осмеливаются
называть философией реакции жалкие люди, лишенные всякого философ¬
ского образования, не прочитавшие ни одной страницы из сочинений Ге¬
геля и вряд ли даже издали видавшие эти сочинения! Невежество всегда
было самоуверенно, заносчиво и хвастливо, но в данном случае оно пере¬
шло всякую меру в своей самоуверенности и заносчивости и в своем хваст¬
ливом стремлении «критиковать» совершенно незнакомые предметы»
(«Литературное наследие Г. В. Плеханова», сборник V, стр. 183—184).
Л »!;
В отличие от многих деятелей II Интернационала, отрицавших роль
идей в развитии общества и стоявших на позициях «экономического мате¬
риализма», Плеханов считал, что одной из лучших форм развития мар¬
ксистской философии является применение материалистического понима¬
ния истории к истории идеологий; хотя в процессе научного анализа исто¬
рии философии и социальных учений Плеханов допускал подчас серьезные
ошибки, в целом он был убежденным сторонником марксистской филосо¬
фии, страстным защитником материалистических традиций в развитии
человеческой мысли, в том числе и русской философии, острым критиком
идеализма, взятого на вооружение идеологами буржуазной реакции. Все
это показывает, сколь не правы товарищи, утверждающие в своих рабо¬
тах, что плехановская концепция истории философии, в частности история
русской философии, немарксистская и антинаучная.
В своих марксистских трудах по истории философии Плеханов высту¬
пил как диалектический материалист, отстаивающий философию марксиз¬
ма от ее врагов и развивающий ряд ее положений.
Не случайно и поныне противники марксизма, например, правосоциа¬
листические «теоретики», либо замалчивают марксистские работы Плеха¬
нова, либо фальсифицируют его идейное наследие, спекулируя на ошиб¬
ках, допущенных им в меньшевистский период деятельности, и скрывая
правду о его трудах марксистского периода. Они пытаются противопоста¬
вить Плеханова-марксиста В. И. Ленину. Еще более грубо фальсифици¬
руют взгляды Плеханова открыто реакционные историки вроде Б. Зень-
ковского, Н. Лосского, Г. Веттера. Так, Веттер в своей книжке «Диалек¬
тический материализм», злостно искажая истину о роли Плеханова в
истории философии, приписывает ему «фаталистический взгляд» на исто¬
рию, низводит Плеханова до положения «западника-рационалиста с про¬

ВОПРОСЫ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ В ТРУДАХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
113
светительской тенденцией», объявляет его «проповедником позитивист¬
ской доктрины» и т. п. \
Следует разоблачить подобную фальсификацию русского марксиста
и дать советскому и зарубежному читателю научное освещение роли Пле¬
ханова в истории философии.
В период 1883—1903 годов Плеханов создал много замечательных
трудов по философии марксизма, в том числе и по истории философии.
После 1903 года, в частности в период борьбы с ликвидаторством (1908—
1912), Плеханов написал ряд в основном марксистских философских ра¬
бот, содержащих, однако, серьезные отступления от диалектического ма¬
териализма, связанные с его политическим оппортунизмом, меньшевизмом.
В работах Плеханова, написанных после 1903 года, то есть в меньше¬
вистский период его деятельности, содержатся ошибки в оценке философ¬
ской эволюции Маркса и Энгельса, затушевывающие коренное отличие
диалектического материализма от материализма домарксистского, пре¬
восходство марксизма над предшествовавшими ему учениями. Плеханов
допускал иногда (особенно в меньшевистский период) ошибки и в оценке
русских философов-материалистов, состоявшие в недооценке их самостоя¬
тельности и преувеличении влияний западноевропейской философии, в не¬
понимании того, что основным содержанием взглядов русских революцион¬
ных мыслителей XIX века был революционный крестьянский демократизм
и т. д.; эти ошибки Плеханова свидетельствуют об отступлениях его от
принципов марксистской диалектики в исследовании истории филосо¬
фии 2.
В основу изучения литературного наследия Плеханова должны быть
положены ленинские оценки его марксистских работ. Необходимо всесто¬
ронне и глубоко изучать философские труды Плеханова, являющиеся
весьма интересной и важной вехой в истории марксистской философии.
Марксистская история философии не может мириться ни с противо¬
речащим ленинизму нигилистическим отношением к марксистскому фи¬
лософскому наследию Плеханова, ни с какими-либо попытками оправдать
его ошибки и слабости. Плеханов не сумел творчески развить и применить
марксизм, в том числе и его философию, к условиям новой исторической
эпохи, эпохи империализма и пролетарских революций, и только Ленин —
величайший творческий марксист новой эпохи — и его соратники развили
дальше марксистскую философию, положили начало новому, высшему
этапу в истории марксизма.
1 Заметим, что, согласно утверждению Веттера, Плеханов считает марксистскую
философию «синтезом гегелевской диалектики и фейербаховского материализма».
2 Вопрос о трудах Плеханова по истории русской философии и истории марксист¬
ской философии требует специального рассмотрения.
8.	«Вопросы философии» № 1.

Философия и психология
(Из истории развития философской и психологической мысли
в начале XX столетия)
Член-корр. АН СССР С. Л. РУБИНШТЕЙН
Связывая свою судьбу по преимуществу
с физикой, махизм на рубеже XX столе¬
тия стал проникать и в психологию. Это
проникновение махизма в психологию
предельно обострило кризис идеалистиче¬
ской психологии. Последствия проникнове¬
ния махизма в психологию этим, однако,
не ограничились. Они сказались и на фи¬
лософии. Феноменалистические тенденции
махизма, не изменяя своей основной сути,
выступили в психологии в новом аспекте
вследствие того, что они распространились
на психику, на сознание. «Материя исчез¬
ла» — таков был, как известно, основной
боевой лозунг махизма, пытавшегося сде¬
лать своим союзником новую физику.
«Сознание испарилось» — таков другой
лозунг, порожденный распространением
махизма на проблемы психологии. Этот ло¬
зунг впервые сформулировал Джемс, за¬
ложивший основы неореализма и прагма¬
тизма.
Мах и его союзники из числа физиков
обрушились непосредственно на материю,
пытаясь свести ее к ощущениям как якобы
«нейтральным» элементам опыта. Неореа¬
листы Хольт, Перри, Рассел и близкие к
ним философы, а также прагматисты типа
Мэда направляют свою критику прежде
всего на понятие духа, сознания. Выдавая
себя за борцов против картезианского дуа¬
лизма, они ставят себе целью свести дух,
сознание к «нейтральным» элементам опы¬
та. Такая «нейтрализация» сознания ис¬
пользуется этими философами для того,
чтобы представить затем отчужденное от
субъекта содержание сознания как един¬
ственно подлинное бытие. Так обходным
путем неореалисты и прагматисты идут к
той же конечной цели, что и махисты,—
к тому, чтобы подставить ощущение, со¬
знание на место бытия.
Нельзя было дать глубокую критику ма¬
хизма, не показав его связь с новой физи¬
кой. «Разбирать махизм, игнорируя .эту
связь,— как делает Плеханов,— значит
издеваться над духом диалектического ма¬
териализма...»,—писал Ленин (Соч., т. 14,
стр. 238). Подобно этому нельзя, не изме¬
няя духу диалектического материализма,
дать критику современных форм якобы
«нейтрального монизма», в частности,
столь модных сейчас в англо-саксонских
странах неореализма и прагматизма, не
разобрав их связи с психологией. Поэтому
анализ идейно-теоретического содержания
кризиса буржуазной психологии представ¬
ляет не только узкоспециальный интерес,
ограниченный рамками истории психоло¬
гии; он приобретает и более общее значе¬
ние для понимания путей развития совре¬
менной философской мысли.
Кризис психологии, разразившийся на
рубеже XX столетия вскоре после ее
оформления в качестве экспериментальной
дисциплины, был связан с неспособностью
господствующих направлений идеалисти¬
ческой философии разрешить коренные
для психологии вопросы отношения пси¬
хического как субъективного к объектив¬
ной реальности и связи психического с
материальной деятельностью мозга.
Решение этих коренных вопросов осо¬
бенно осложнилось и пошло по принципи¬
ально ложному пути в связи с проникно¬
вением в психологию махизма и зарожде¬
нием неореализма и прагматизма. Не рас¬
сматривая вопроса о кризисе психологии
в целом, настоящая статья прослеживает
специально те последствия, которые имело
проникновение в психологию различных
форм «нейтрального монизма» — от Джем¬
са до Рассела.
* * *
В истории идеалистической психологии
мы отмечаем чреватый немалыми послед¬
ствиями факт. В начале XX столетия веду¬
щие представители зарубежной психоло¬
гии — Вундт, Титченер, Джемс — один за
другим открыто переходят на позиции ма¬
хизма.
Махизм, превращавший ощущения в
«нейтральные элементы», из которых буд¬
то бы соткан весь мир, явно был направ¬
лен против признания существования ма¬

ФИЛОСОФИЯ И ПСИХОЛОГИЯ
115
териального мира, независимого от созна¬
ния. Сперва могло показаться, что махист-
ская точка зрения тем самым оправдывает
неограниченные экспансионистские стрем¬
ления психологии. Так это и получилось
сначала в частности у Вундта, психоло¬
гизм которого поглотил и растворил в пси¬
хологии все общественные науки. Но вско¬
ре обнаружилось, что, распространяя об¬
ласть психологии на весь опыт, махизм
тем самым лишал психологию своей спе¬
цифической сферы и таким образом при¬
вел к утрате психологией своего предмета.
Такова оборотная сторона махистских
установок в отношении психологии, кото¬
рая начинает выявляться уже у Джемса.
Она заостряется у неореалистов и прагма¬
тистов. Не представляет особого труда эти
положения документировать.
Вундт свои «Очерки психологии»
(«Grundriss der Psychologie» I Auf., рус¬
ский перевод с IX—X немецкого издания,
М. 1912) начинает с указания на то, что
в истории психологии преобладали до сих
пор два определения понятия психологии.
Согласно одному из них, психология —
«наука о душе», согласно другому,— «на¬
ука о внутреннем опыте», то есть содер¬
жании самонаблюдения или внутреннего
чувства. Вслед за отрицанием первой, суб-
станционалистской, картезианской трак¬
товки психики Вунд столь же решительно
отвергает и вторую, локковскую концеп¬
цию. Он противопоставляет им, по суще¬
ству, махистское положение о том, что и
психология и физиология изучают один и
тот же опыт, но лишь с разных точек
зрения. Роль, которую у Маха играют
«нейтральные» ощущения, у Вундта выпол¬
няет его основное понятие «Vorstellungs-
objekt», которое выдается Вундтом и за
представление объекта и за объект этого
представления. Используя двусмыслен¬
ность неспроста введенного им термина,
Вундт идеалистически сводит объект к
представлению.
Поскольку естественные науки, по Вунд¬
ту, стремятся отвлечься от субъекта, они
имеют дело с опосредованным опытом, а
психология — с непосредственным опы¬
том”1. Из этого определения психологии
и естественных наук как двух точек зре¬
ния на один и тот же опыт сейчас же
делается вывод, не оставляющий никако¬
го сомнения в том, какая из этих двух
точек зрения является, по Вундту, основ-
1 Определение психологии у Вундта см.
в «Очерках психологии», стр. 3—6, 276, а
также в его «Grundziige der physiologischen
Psychologies III, 1903, стр. 677 и сл., осо¬
бенно на стр. 751 и след., и в ряде других
работ («Naturwissenschaft und Psycholo¬
gies «Uber empirische und metaphisische
Psychologies^ «Die Definition der Psycholo¬
gies «Kleine Schriften»).
ной и определяющей. Все преимущества
отдаются Вундтом психологии. Естествен¬
ные науки, как утверждает Вундт, стре¬
мясь отвлечь опыт от субъекта, вынужде¬
ны ограничиваться лишь абстрактно вы¬
деленной частью его. Психология, посколь¬
ку она не должна отвлекаться от субъекта
и всего того субъективного, что обычно
«примыкает» к воспринимаемым объектам,
«исследует, напротив, содержание опыта
в полной его действительности», «всю
конкретную действительность» (В. В у н д т
«Очерки психологии», стр. 6). Все обще¬
ственные науки относятся им к числу
«наук о духе».
Таким образом, своим определением пси¬
хологии (и естествознания) Вундт, во-
первых, субъективистски сводит различие
объектов изучения к различию точек зре^
ния и, во-вторых, утверждает чистейший
психологизм в области общественных наук.
Этим Вундт с самого начала закладывает
исходные теоретические предпосылки для
своей «Психологии народов» 2.
В силу свойственного ему эклектизма
Вундт не реализовал сколько-нибудь по¬
следовательно свою концепцию психоло¬
гии как науки о непосредственном опыте
в отличие от наук о природе, мыслящих
опыт в отвлеченных понятиях. Сторон¬
ник «индуктивной метафизики», он быст¬
ро возвел над «непосредственным опытом»
психологии свою метафизическую над¬
стройку. Сведя материю к роли вспомо¬
гательного понятия о природе» Вундт
2 В своей научной автобиографии Вундт
отмечает, что еще с начала 60-х годов на
передний план в его сознании все более вы¬
двигалась психология народов как важней¬
шая часть психологии, венчающая все зда¬
ние психологической науки. Психология на¬
родов, помимо специально научного инте¬
реса, имела для него и особое политическое
значение. Основная задача заключалась, по
собственному признанию Вундта, в возве¬
личении Германии и духовных ценностей
немецкого народа, призванного якобы утвер¬
дить в противовес английскому утилита¬
ризму чистый идеализм.
В частности, достижения немецких иссле¬
дователей в области сравнительного языко¬
знания используются Вундтом как аргумент
против посягательств на немецкие коло¬
нии. Эти научные достижения должны, по
его мысли, доказать культурную миссию
Германии в африканских колониях.
Те же основные тезисы «Психологии на¬
родов»—об определяющем влиянии духов¬
ных, культурных благ в жизни народов —
имеют для Вундта определенное отноше¬
ние и к вопросам внутренней политики.
Опираясь на эти тезисы, он осуждает клас¬
совую борьбу, объявляет ее главной причи¬
ной поражения Германии в первой миро¬
вой войне и одобрительно отзывается о по¬
слевоенной политике немецкой социал-де¬
мократии.

116
С. Л. РУБИНШТЕЙН
признает такое же право на существова¬
ние и за душой, рассматривая ее лишь
как вспомогательное понятие психологии.
Утверждая, что понятие субстанции утра¬
чивает свою применимость по отношению
к психологии в силу того, что предмет
психологии определяется лишь точкой
зрения на опыт, Вундт выдвигает для
психологии в качестве коррелята субстан¬
ции категорию актуальности (см. «Очерки
психологии», стр. 276—277). Эта послед¬
няя должна составить метафизическую
основу для важнейших понятий его психо¬
логии — апперцепции и воли. Так на
махистской по своей отправной точке ос¬
нове начинает возводиться здание в стиле
Лейбница.
Но как бы ни был непоследователен
Вундт, все же бесспорным остается тот
факт, что его исходное определение пси¬
хологии знаменует первый шаг по пути
махистской переориентации психологии. И
прав, конечно, Титченер, когда, сближая
точки зрения Вундта и Авенариуса, он в
связи с критикой, направленной Вундтом
против имманентной философии эмпирио¬
критицизма, утверждает, что Вундт не
полемизировал бы так остро с Авенариу¬
сом, не будь между ними определенного
родства (см. Ed. Br. Titchener «Syste¬
matic Psychology. Prolegomena». N. Y.,
1929; «The Definition of Psychology: Point
of View», стр. 87—146, особенно стр. 134).
Титчен^) справедливо выдвигает прежде
всего именно Вундта и Авенариуса (заодно
с Махом) как родоначальников «новой ори¬
ентации психологии».
Авенариус посвятил вопросу о предме¬
те психологии специальную работу
(«Bemerkungen zum Begriff des Gegenstan-
des der Psychologie», Vierteljahrsschrift fiir
wissenschaftliche Philosophie, Jahrgang
XVIII, 1894 и XIX, 1895. См. русский
перевод: Рихард Авенариус «О пред¬
мете психологии». М. 1911). В этой
работе Авенариус, как известно, утвер¬
ждает, что внутренний мир (психическое)
фиктивно порождается посредством «ин-
троекции», то есть переноса вовнутрь ин¬
дивида того, что непосредственно воспри¬
нимается вовне. Это утверждение явно ос¬
новывается на смешении психического
процесса восприятия и воспринимаемого
объекта. Из того, что объект восприни¬
мается нами вовне, Авенариус заключает,
что вовне находится и лишь искусственно
затем переносится вовнутрь — «интрое-
цируется» — и самый процесс восприя¬
тия. Отрицая внутренний характер психи¬
ки, требуя, чтобы наши восприятия были,
так сказать, водворены обратно, на то ме¬
сто, где им быть надлежит, Авенариус тем
самым подготовляет почву для сведения
внешнего, физического мира к психиче¬
скому.
Позиция Авенариуса нашла прямое про¬
должение у Титченера. Однако Титченер
пришел к этой позиции не сразу. В своем
«Ап Outline of Psychology», опубликован¬
ном в 1896 году (см. русский перевод Э. Б.
Титченер «Очерки психологии», СПБ,
1898), он еще трактует психологию как
науку о душевных процессах (стр. 4).
Душевный процесс при этом Титченер
определяет как такой процесс, который
находится в области нашего внутреннего
опыта. От душевных процессов он отличает
физические процессы и при этом подчерки¬
вает, что физическое, внешнее независимо
от нас: «Движение продолжалось бы, хотя
бы нас, ощущающих его, вовсе и не было»;
«Геометрическое пространство независимо
от нас; оно управляется законом, действую¬
щим независимо от того, знаем ли мы его
или нет».
В последующие годы Титченер совершает
крутой поворот. В «Учебнике психологии»
(«Textbook of Psychology», 1909—1910)
он стоит уже на совершенно иных, явно
махистских позициях. «Между сырым ма¬
териалом физики и психологии,— читаем
мы здесь,— не может быть никакой суще¬
ственной разницы. Материя и дух, как мы
их называем, по существу должны быть
тождественны друг с другом». «Физика и
психология имеют один и тот же материал;
эти науки отличаются друг от друга толь¬
ко — и этого достаточно — свойственны¬
ми им точками зрения». Глава о предмете
психологии в «Учебнике» Титченера пред¬
ставляет собой, по существу, «популяри¬
зацию» взглядов Авенариуса. Душа опре¬
деляется здесь Титченером как совокуп¬
ность человеческого опыта, поскольку этот
последний рассматривается в его зависи¬
мости от познающего индивида или его
нервной системы. Эта теснейшая связь
Титченера с Авенариусом выступает со¬
всем открыто и подчеркнуто в позднейшем
теоретическом труде Титченера «Systema¬
tic Psychology. Prolegomena» (1929).
Здесь Титченер прямо выдвигает Авена¬
риуса как мыслителя, оказавшего основное,
определяющее влияние на ту новую ориен¬
тацию в психологии, сторонником которой
он себя объявляет. Особенно поучительно
при этом его разъяснение по вопросу о
соотношении «опыта», психики и нервной
системы. Титченер подчеркивает, что за¬
висимость психического от нервной систе¬
мы чисто логическая, того же порядка, что
и функциональная зависимость в математи¬
ке (см. там же, стр. 134—135). Он воз¬
ражает против превращения этой зависи¬
мости в реальную материальную зависи¬
мость психических явлений от нервной си¬
стемы, от мозга.

ФИЛОСОФИЯ И ПСИХОЛОГИЯ
117
Особенно ярко и поучительно выступают
последствия, вытекающие для психологии
из перехода на махистские позиции, у
Джемса. В своем основном труде «The
Principles of Psychology», вышедшем в
1890 году, Джемс еще категорически за¬
являет: «Позиция психолога в познании
будет настолько существенна в дальней¬
шем, что мы не должны оставлять этого
вопроса, не доведя его до полной ясности.
Это позиция сплошного дуализма,— заяв¬
ляет Джемс. — Она предполагает два эле¬
мента — познающий дух и познаваемую
вещь — и трактует их как несводимые
друг к другу. Ни один из них не выходит
из самого себя и не переходит в другого.
Ни один из них не является каким-либо
образом другим, ни один не порож¬
дает другого. Они противостоят друг
другу лицом к лицу в общем мире —
один просто познает, а другой — его кор¬
релят— познается» (стр. 218).
Таковы позиции, которые официально
провозглашает Джемс в своем основном
психологическом труде.
Не подлежит сомнению, что и в «Прин¬
ципах психологии», отнюдь, как известно,
не являющихся монолитным целым, сдвиги
в концепции Джемса, оформившиеся в
1904 году, уже подготовлялись.
В 1904—1905 годах в ряде статей, со¬
бранных затем в сборнике «Essays in
Radical Empiricism» (1912), совершается
радикальный сдвиг: Джемс разрабатывает
свою концепцию «чистого опыта» \ Он
переходит на позицию в принципе махист-
скую. Существует, заявляет он, один, еди¬
ный опыт; в зависимости от связей, в ко¬
торых берутся элементы этого опыта, он
выступает то как физический мир вещей,
то как психический, субъективный мир
мыслей. По Джемсу, это одно и то же содер¬
жание в двух разных контекстах. «...Я
утверждаю,—пишет Джемс,—что... единая
часть опыта, взятая в определенном кон¬
тексте, играет роль познающего, душевно¬
го состояния, «сознания», тогда как в дру¬
гом контексте тот же единый отрезок опыта
будет играть роль познанной вещи, объек¬
тивного «содержания». Одним словом, в
одном сочетании он фигурирует как мысль,
в другом — как вещь». И даже «в одной
совокупности он представляет собой толь¬
ко сознание; в другой — только содержа¬
ние» (В. Джемс «Существует ли «созна¬
ние»?». См. сб. «Новые идеи в философии»
Л1» 4, СПБ. 1913, стр. 107—108, 113).
1 .Об эволюции концепции Джемса см.
R. В. Perry «In the Spirit of William
James», 1938. Перри различает в этой эво¬
люции три фазы: психологическую, феноме¬
нологическую и метафизическую. См. в ука¬
занной книге раздел III «The Metaphysics of
Experience», стр. 75—123.
«...Мысли... сделаны из той же материи,
что и вещи» (там ж е, стр. 127).
Это, по существу, махистские тезисы.
Вместе с тем концепция, представленная в
статьях Джемса 1904—1905 годов, стала
отправной точкой для развития неореализ¬
ма и прагматизма. Ленин недаром писал:
«Различия между махизмом и прагматиз¬
мом так же ничтожны и десятистепенны
с точки зрения материализма, как разли¬
чия между эмпириокритицизмом и эмпи¬
риомонизмом» (Соч., т. 14, стр. 327).
В конечном счете прагматист Джемс, так
же как и махисты, приходит к растворе¬
нию материи в чистом опыте. Однако
исходным для Джемса является не вопрос
«существует ли материя», а вопрос «су¬
ществует ли сознание». Таково именно
название его основной статьи, в которой
он впервые сформулировал свою новую точ¬
ку зрения. Его, психолога, непосредственно
занимает этот вопрос. На понятие сознания
направлены прежде всего его сомнения и
его критика.
Еще в своей краткой «Психологии»
Джемс писал: «Были мыслители, отрицав¬
шие существование внешнего мира, но в
существовании внутреннего мира никто
не сомневался... Что же касается меня, то
я должен сознаться, что не вполне уверен
в существовании внутреннего процесса»
(СПБ, 1896, стр. 390). В феноменалисти-
ческом учении о чистом опыте исчезает
не только материя, но и сознание как не¬
кая качественно специфическая форма бы¬
тия. Феноменализм растворяет в явлениях
опыта не только объект — внешний мате¬
риальный мир, во и реального субъекта,
его осознающего; в явлении объекта субъ¬
екту исчезают и один и другой. В резуль¬
тате оказывается, что нет такой сферы бы¬
тия, которая составила бы специфический
объект психологии; психология утрачи¬
вает свой предмет.
Здесь у Джемса в одном центральном
узле сплетаются нити, которые соединяют
самые, на первый взгляд, разнородные те¬
чения философской и психологической
мысли. Джемс правильно сам констатирует,
что идеалистическая гносеология имма¬
нентной философии и неокантианства, све¬
дя сознание к одной лишь функции позна¬
ния, подготовила сведение сознания к
функциональной характеристике опыта.
Таким образом, исчезновение сознания как
такового — результат идеалистической,
феноменалистической теорип познания.
Вместе с тем констатация того, ‘ что со¬
знание испарилось, не есть ли это фило¬
софская подготовка бихевиоризма?
Позиция, занятая в этот период (1904—
1905 годы) Джемсом, несомненно, подры¬
вала философские основы той психологии,
которая в основном была представлена в

118
С. Л. РУБИНШТЕЙН
его «Принципах психологии», философия
чистого опыта разрушала предпосылки
традиционной картезианской и локковской
психологии сознания; в ней уже заключа¬
лись ростки неореализма и прагматизма,
заодно с которыми развивался и бихевио¬
ризм.
В программных статьях 1904—1905 го¬
дов, прежде всего в важнейшей из них —
«Существует ли «сознание»?», позиция
Джемса и его понятие чистого опыта были
еще многозначны. Подлинный смысл его
концепции раскрылся полностью в даль¬
нейшем. Сначала сознание и опыт у Джем¬
са покрывают друг друга. Растворяясь в
опыте, сознание целиком его поглощает и,
таким образом, замыкает в себе. Различие
субъекта и объекта, идеи и вещи — все
оказывается заключенным внутри созна¬
ния. Однако в статье «Существует ли «со¬
знание»?» сознание объявляется опреде¬
ленной структурой, контекстом, соотноше¬
нием элементов, которые по собственной
внутренней своей природе ничего созна¬
тельного, духовного, психического в себе
не содержат. Таким образом, сознание как
будто разграничивается внутри опыта от
неосознанной реальности.
При таком их разграничении у Джемса
оказывается, что: 1) все, что сознается,
испытывается, переживается, все, что ста¬
новится опытом субъекта, есть реальность,
поскольку сознание непосредственно со¬
стоит из тех элементов, которые в другой
структуре эту реальность составляют. Лю¬
бой опыт любого индивида есть, таким об¬
разом, откровение реальности; 2) вместе с
тем не все то, что реально, тем самым да¬
но как сознание индивида, поскольку эле¬
менты реальности могут не образовать у
данного индивида структуру, составляю¬
щую сознание. Мир в своем бесконечном
изобилии и многообразии лишь частицами
поступает в сознание того или иного инди¬
вида. Опыт каждого индивида — полноцен¬
ное «откровение реальности»; он всегда
состоит непосредственно из элементов са¬
мой реальности, но каждый индивидуаль¬
ный опыт — лишь частичное его открове¬
ние. Во всей своей полноте вселенная вы¬
ступает лишь при плюралистическом под¬
ходе.
Поскольку субъект и объект растворены
в явлениях (феноменах) чистого опыта,
критерий истины, заключающейся в соот¬
ветствии объекту, по Джемсу, отпадает;
переживание является выражением реаль¬
ности, поскольку оно факт жизни субъекта.
Ценность переживания в силу этого чисто
прагматическая; она определяется тем удов¬
летворением, которое данное переживание
или данная идея доставляет индивиду, тем
успехом, который венчает руководствую¬
щуюся этой идеей деятельность индивида.
Первое положение настежь раскрывает
двери для фидеизма. Оно уравнивает в
правах с научным познанием все «много¬
образие религиозного опыта». В силу того,
что в единстве опыта снято решающее для
понятия истины соотношение субъекта и
объекта, «откровения» любого мистика,
религиозные переживания каждого обита¬
теля психиатрической клиники, которые
как переживания являются несомненными
фактами, удостоверенными клиническим
исследованием, приобретают «метафизиче¬
ский» смысл. Наука, изменяя себе, снова
начинает служить мистике, религии.
Джемс, чувствовавший, по собственному
его свидетельству, в своей крови «ста¬
ринное лютеранское чувство», широко
использует открывшиеся таким образом
возможности для апологии религии в виде
специфической протестантской набожности
(см. R. В. Perry «The Thought and Cha-
rakter of William James», Vol. II, 1935,
письмо Джемса, а также стр. 330;
W. James «Human Immortality», 1898,
стр. 50—52; W. James «The Varie¬
ties of Religious Experience», 1902, стр.
515).
Второе положение в сочетании с первым
выдвигается в качестве философского
«обоснования» либерализма. Поскольку точ¬
ка зрения каждого индивида — продукт
свободной избирательности — открывает
одинаково правомерный аспект реальности,
все точки зрения равноправны. Все они
должны получить признание, и никакая
исключительность либо нетерпимость не
могут быть оправданы. Здесь отпадает или
отодвигается на задний план предпочте¬
ние, основанное на существе того, что
именно открылось тому или иному инди¬
виду в реальности; господствует принцип
формального равенства. «Согласно этой фи¬
лософии,— писал Джемс еще в 1899 го¬
ду,— истина слишком велика для того,
чтобы ум одного индивида... мог всю ее по¬
стичь. Для того, чтобы вместить факты и
ценности жизни, требуется множество по¬
знающих... практическим следствием такой
философии является известное демократи¬
ческое признание святости индивида»
(W. James «Talks with Theachers»,
стр. V). Индивидуализм и свобода в ее
формальном буржуазно-демократическом
понимании — основные принципы этой
философии х.
1 Согласно политической концепции
Джемса, в каждой стране существуют лишь
две основные партии — либеральная и ее
противница, которая составляется из блока
«тори» и «толпы»; последние при надлежа¬
щих лозунгах, по представлению Джемса,
всегда споются. Первая — это партия разу¬
ма, умеренности, терпимости, и все дело в
том, чтобы вдохнуть в нее порыв и страсть.

ФИЛОСОФИЯ И ПСИХОЛОГИЯ
119
На самом деле, конечно, либерализм, как
идеология буржуазии этого времени, яв¬
ляется основой, определяющей индивидуа¬
листическое понимание опыта, которое за¬
тем используется для «обоснования» само¬
го либерализма.
Воинствующий индивидуалистический
либерализм — господствующее мировоззре¬
ние буржуазной демократии того времени
(конца XIX — начала XX столетия)—и на¬
божный фидеизм, причудливо сочетающий¬
ся с прагматизмом и с духом предпринима¬
тельства, — таков конечный политиче¬
ский и идеологический смысл джемсовской
концепции. За квазинаучными ссылками
на «опыт» скрывается более или менее
замаскированная метафизика опыта, тесно
связанная с весьма осязаемыми реально¬
стями политики, которые она отражает и
которым служит.
Джемс подводит итоги, или, точнее, его
собственная концепция оказывается, поми¬
мо его воли, уничтожающим итогом исто¬
рии идеалистической психологии, нераз¬
лучно связавшей себя с идеалистической
гносеологией. Этот этап в истории психо¬
логии показывает, что феноменализм не
только отрицает объективное материальное
бытие, сводя его к содержанию сознания;
выдавая содержание сознания за матери¬
альное бытие, феноменализм вместе с
тем опустошает, сводит на нет и сознание
субъекта.
Н:	*	*
У Декарта и материя и дух были еще
полновесными реальностями, каждой из
которых к тому же придавался характер
субстанционального бытия. У Локка фи¬
зическое и психическое выступают как две
раздельные сферы опыта — опыт внешний
и опыт внутренний. Внешний опыт осно¬
вывается на ощущениях, на внешнем
чувстве; внутренний опыт основывается
на внутреннем чувстве, на рефлексии. Из
этих локковских позиций исходит снача¬
ла экспериментальная психология, офор¬
мившаяся во второй половине XIX столе¬
тия как самостоятельная дисциплина.
Но вскоре вожди ее — Вундт, Титченер,
Джемс — в связи с превращением пози¬
тивизма в господствующее мировоззрение
победившей буржуазии переходят на пози¬
ции махизма.
Феноменализм, особенно усиливающий¬
ся у Маха, стремится разрешить свою
конечную стратегическую задачу — унич¬
тожения материализма — двумя тактиче¬
скими ходами.
Первый из них, который выступает сна¬
чала как линия главного удара и привле¬
Вторая—партия слепых инстинктов и гру¬
бой силы. Такова политическая концепция
Джемса, таково отношение этого либерала
к массам!
кает к себе основное внимание, реализует
феноменалистический тезис по отношению
к внешнему, материальному бытию. Мате¬
риальное бытие сводится к опыту, к пере¬
живанию, в конечном счете к явлению со¬
знания. За этим первым ходом неизбежно
следует второй, менее афишируемый сна¬
чала и проходящий менее заметно: вслед
за объектом и субъект сводится лишь к
идеальному явлению сознания, лишенному
всякой реальности. Феноменализм, распро¬
странившийся в позитивистской махист¬
ской философии на сферу объективного
бытия, распространяется также и на сферу
сознания, на сферу психического. За во¬
просом: «существует ли материя?» следует,
как эхо, с другой стороны, вопрос: «суще¬
ствует ли сознание?».
Вслед за попыткой растворить в опыте
материю следует идущая с другой стороны
к той же цели попытка поглотить в опы¬
те сознание. За Махом следует Джемс. Если
Мах и его соратники стремятся первым же
ходом ликвидировать материю, то Джемс и
его продолжатели доказывают сперва, что
испарилось сознание, с тем чтобы в конеч¬
ном счете придти к аналогичному резуль¬
тату.
Выдвинутое Джемсом положение «созна¬
ние испарилось» подготовило одновременно
почву для бихевиоризма в психологии и
для неореализма в философии. Оба эти на¬
правления, из которых одно относится к
психологии, а другое — к философии, тес¬
нейшим образом связаны друг с другом.
Бихевиоризм (от английского слова «бихе-
виор», что значит поведение), или психоло¬
гия поведения, зародился в Америке на ру¬
беже XX столетия. В конце XIX века иссле¬
дования Торндайка над поведением живот¬
ных (1898 год) создали экспериментальные
предпосылки для оформления бихевиоризма
как направления психологии. В 1913 году
Уотсон сформулировал позиции поведенче¬
ской психологии в программной статье.
В 1918 году он их развернул в своей книге
«Психология как наука о поведении». Ряд
психологов, главным образом в Америке,—
Лёшли, Гантер, Вейс, Тольман и многие
другие — примкнул к новому направле¬
нию. По мере своего распространения би¬
хевиоризм приобрел далеко не однородный
характер.
Как конкретное исторически обусловлен¬
ное направление бихевиоризм — сложное
явление, в котором скрестились и пере¬
плелись многообразные тенденции. Он за¬
ключал в себе реакцию на интроспекцио-
низм, делавший невозможным превращение
психологии в научную дисциплину,— ре¬
акцию, принимающую форму вульгарного
механистического сведения психического к
физическому (Уотсон, Лёшли и др.). Бихе¬
виоризм был и попыткой поставить кзуче-

120
С. Л. РУБИНШТЕЙН
ние психических явлении или поведения,
для объяснения которого психические явле¬
ния обычно служат, на почву научного
изучения объективно наблюдаемых фактов
(Торндайк), попыткой, скованной, однако,
позитивистской догмой, согласно которой
наука должна ограничиваться описанием
непосредственно наблюдаемого (Тольман
и др.).
В бихевиоризме (особенно у Уотсона)
сильна была тенденция поставить науку о
поведении, поведенческую психологию, на
службу практике. Осуществленная в усло¬
виях капиталистического общества, эта
тенденция подчинила поведенческую пси¬
хологию социальному заказу господствую¬
щих классов этого общества. В философ¬
ской концепции бихевиористов сплелись
различные концепции — вульгарный меха¬
ницизм, позитивизм; в возникновении би¬
хевиоризма определенную и немалую роль
сыграли неореализм и прагматизм. Именно
эти последние, в частности, определяют по
преимуществу изощренные формы совре¬
менного бихевиоризма. Между тем эта по¬
следняя линия в развитии общей концеп¬
ции бихевиоризма была менее всего просле¬
жена и осталась в тени. Ее освещению мы
и посвятили поэтому настоящую статью.
Связь бихевиоризма с неореализмом и
прагматизмом представляет при этом осо¬
бый интерес; эта страничка из истории
философии и науки наглядно показывает,
что нельзя рассматривать философию толь¬
ко в связи с физикой. Такие направления
современной, в частности американской и
английской философии, как неореализм и
прагматизм, нельзя всерьез проанализиро¬
вать, не учтя их связи с развитием психо¬
логии.
Уже в первом программном документе
неореализма — «манифесте» его шести
«основоположников» — были сформулиро¬
ваны в виде тезисов некоторые из исходных
положений бихевиоризма. Эти положения
выступают затем очень явственно в боль¬
шой работе «О понятии сознания», которую
публикует в 1914 году один из шести ав¬
торов неореалистического «манифеста»,
Хольт (В. Holt «The Concept of Conscious¬
ness», London, 1914). Они образуют цент¬
ральное звено в обосновании неореализма.
Эту связь неореализма с бихевиоризмом
можно проследить и дальше.
'Основной «пафос» неореализма — борьба
против картезианского дуализма. Для пре¬
одоления этого дуализма и порожденных им
проблей неореалисты прибегают к ради¬
кальному средству: они отрицают суще¬
ствование сознания как чего-то качествен¬
но отличного от материального бытия.
Объявляя поход против дуализма, неореа¬
листы на самом деле вообще отвергают
всякое качественное различие между пси¬
хикой, сознанием и материальным бытием.
Любое содержание становится духовным
или перестает быть таковым в зависимости
от той функции, которую оно выполняет.
Так, в платформе неореалистов мы читаем:
«Различие между субъектом и объектом
сознания является различием не качества
или субстанции, а роли или места в кон¬
фигурации» («The Program and first plat¬
form of six Realists». См. сб. «New Rea¬
lism», 1925. Приложение).
Выступая в качестве борцов за «реа¬
лизм»/ против традиционной идеалистиче¬
ской философии и как бы за права реаль¬
ного мира, неореалисты выдвигают ряд те¬
зисов, которые, на первый взгляд, как буд¬
то оправдывают это притязание. Они
утверждают, что «познаваемые вещи могут
продолжать существовать неизменно и то¬
гда, когда они не познаются», что «вещи
могут входить в познавательное отношение
и выходить из него без ущерба для их ре¬
альности», что «существование вещей не
связано с тем фактом, что кто-либо воспри¬
нимает, постигает, испытывает их, и не
зависит от этого факта» (там же, стр. 474).
В другой статье того же программного
документа мы читаем: «Предложение «тот
или иной объект познается» не предпола¬
гает, что этот объект обусловлен познани¬
ем. Другими словами, оно не вынуждает
нас признать, что этот объект духовен, что
он существует лишь как содержание чьего-
то опыта или сознания или что, поскольку
он является объектом знания, он не обла¬
дает подлинной реальностью» (там же).
Аналогичные утверждения содержатся в
тезисах Питкина и Шпаульдинга: «Реа¬
лист считает, что познаваемые вещи не
являются продуктом познавательного отно¬
шения, ни их бытие, ни их поведение
существенно не зависит от этого отноше¬
ния» (П и т к и н) или «Бытие независимо
от познания» (Шпаульдинг) (там
же, стр. 477).
Однако, чтобы выяснить истинную при¬
роду этого «реализма», надо учесть прежде
всего теорию познания неореалистов.
В своей борьбе против картезианското
дуализма неореализм стремится, отвергая
наличие чего-либо специфически духовного,
свести его к содержанию объекта. Но в сво¬
ей теории позриния неореализм остается в
плену у картезианства. Всякое подлинное
познание для неореалиста, как и для Де¬
карта, предполагает непосредственную дан¬
ность его объекта сознанию. В силу этого
тезиса о непосредственности познания дело
неизбежно оборачивается таким образом,
что объект, бытие идеалистически сводятся
к непосредственному содержанию сознания.
Таким образом, неореализм — это идеализм,
скрывающий подлинную свою сущность.
Очень явно это выступает, например, у

ФИЛОСОФИЯ И ПСИХОЛОГИЯ
121
Хольта в его книге «О понятии сознания»
(стр. 115). В качестве основной своей за¬
дачи Хольт выдвигает преодоление дуали¬
стического картезианского представления
о духе или сознании как особой духовной
сущности. Он ставит себе целыо свести
сознание к содержанию явлений. Солида¬
ризируясь сперва с положением Джемса
о том, что сознание должно испариться, он
«доказывает», что испарилась материя.
Современное естествознание свело мате¬
рию к системе весьма отвлеченных поня¬
тий, утверждает Хольт. Он ссылается при
этом на тех физиков, которых еще Ленин
разоблачил как союзников махизма: на
Оствальда, пытавшегося соединить в поня¬
тии энергии материю и дух, и Оливера
Лоджа, воинственного противника материа¬
лизма, склонного взять под свою защиту
даже спиритизм' (см. В. И. Ленин,
Соч., т. 14, стр. 258, 334 и др.). По утвер¬
ждению Хольта, в современном математиче¬
ском естествознании материя «испарилась»
в системе математических уравнений. «Ма¬
терий не существует: объекты, нас окру¬
жающие, имеют нейтральный состав»
(В. Holt «The Concept of Consciousness»,
стр. 122, 124). Сознание и физические
объекты состоят, по утверждению Хольта,
из тех же элементов, нейтральных в отно¬
шении материального и духовного.
Первоначальное сведение духовного к
недуховному оказывается в результате
взаимопоглощением духовного и материаль¬
ного. «Нейтральная» субстанция, из кото¬
рой состоит, по Хольту, весь мир,—матери¬
альные объекты, так же как и психика —
понятийной природы; это логические сущ¬
ности. Символическая, математическая ло¬
гика является для Хольта соответственно
основной наукой, изучающей те первичные
элементы бытия, из соотношений между
которыми складывается весь мир. Таким
образом, провозглашенная сначала в каче¬
стве главной задачи борьба против карте¬
зианской концепции духовного как особой
субстанции заканчивается провозглашени¬
ем логического, понятийного содержания
знания независимой от познающего субъ¬
екта логической субстанцией. «Неореа¬
лизм» оказывается, таким образом, край¬
ним идеализмом: весь мир для него сотво¬
рен из логоса!
Несмотря на этот крайний логизм, кото¬
рый, казалось бы, должен был породить
-антагонизм ко всякому эмпиризму, Хольт
выделяет как своего предтечу одного фи¬
лософа, «предвосхитившего», по его при¬
знанию, результаты неореалистических ис¬
следований. Этим философом оказывается...
Авенариус, эмпириокритицизм которого
исключал «интроекцию».
Подлинный смысл стремления Авенариу¬
са исключить «интроекцию» психического,
по существу, заключался в том, чтобы вы¬
дать содержание отчужденной от субъекта
психики непосредственно за отображенное
в ней бытие. Для того, чтобы вернее до¬
стигнуть этого результата, некоторые нео¬
реалисты предпочитают иметь дело не с
ощущениями, слишком связанными с жи¬
знью красок и звучаний, с живой чело¬
веческой плотью, а с понятиями. Понятия
в их отвлеченности скорее поддаются от¬
чуждению, легче могут быть выданы за
независимые от человека и его сознания
«сущности». Исходя из этого, неореализм
строит и свою теорию восприятия, которая
рассматривает чувственные качества ощу¬
щений как идеальные сущности.
Своеобразной чертой этого «нового» реа¬
лизма является наблюдающееся у ряда его
представителей (особенно у Перри и Холь¬
та) сочетание их концепции сознания с
бихевиористической концепцией поведения.
Так, Перри утверждает, что «нечто ста¬
новится объектом или содержанием созна¬
ния, поскольку оно вызывает со стороны
другого существа специфический ответ,
осуществляемый рефлекторным нервным
механизмом» (см. сб. «New Realism»,
стр. 475).
Хольт развивает аналогичную концеп¬
цию. Сознание, с одной стороны, и мате¬
риальные, физические объекты — с дру¬
гой, являются будто бы результатом раз¬
личных сечений, проведенных через одно
и то же, по существу своему «нейтраль¬
ное»— концептуальное — содержание. Со¬
знание, по Хольту, есть не что иное, как та
часть мира, которая выделяется из окру¬
жения ответными реакциями организма.
Неореализм Хольта непосредственно
связан с бихевиоризмом. Извлеченное из
человека сознание проецируется в мир, и
мир, реальное, материальное бытие, сво¬
дится к идеальному содержанию отчуж¬
денного от человека сознания. При этом его
жизнь и деятельность лишаются своего
внутреннего сознательного плана и пре¬
вращаются в совокупность ответных ре¬
акций. Таким образом «испаряются» и со¬
знательная жизнь субъекта и реальное,
материальное бытие объекта.
Аналогичные идеи развивал в Анг¬
лии Рассел, особенно в книге, посвящен¬
ной «Анализу духа» (см. В. Russell
«The Analysis of Mind», London — New
York. 1924). Эта книга и его работа «Ана¬
лиз материи» («The Analysis of Matter»,
London, 1927, вышедшая новым изданием в
серии Dover Publications New York в
1954 году)1 представляют собой две части
1 Этой книге, которая следовала за «Ана¬
лизом духа», предшествовала работа Рас¬
села «Our Knowledge of the External
World» (1926), где (см. особенно главы III
и IV) Рассел уже развивал на свой л|ад ма-

122
С. Л. РУБИНШТЕЙН
единого целого; они совместно решают одну
и ту же общую задачу. У Рассела особен¬
но обнаженно выступает схождение обоих
выше намеченных путей, которыми ма¬
хизм и неореализм шли к разрешению сво¬
ей задачи. В предисловии к книге «Анализ
духа,» Рассел прямо пишет, что цель его в
этой книге заключается в том, чтобы объ¬
единить две тенденции, из которых одна
связана с психологией, а другая — с физи¬
кой. Хотя на первый взгляд, замечает Рас¬
сел, эти тенденции кажутся несовместимы¬
ми, обе они равно близки ему. С одной сто¬
роны, связанная с психологией тенденция
бихевиоризма стремится свести психиче¬
ское к физическому; с другой стороны, ре¬
лятивистская физика, по мнению Рассела,
делает материю все менее материальной,
превращая ее в логическую конструкцию.
Обе тенденции примиряются, по Расселу,
у Джемса и американских неореалистов,
линию которых Рассел, по его собственному
признанию, продолжает (см. стр. 5—6).
Основной результат, к которому прихо¬
дит Рассел в книге «Анализ духа», в об¬
щем полностью совпадает с выводами его
предшественников — Джемса и американ¬
ских неореалистов. Эти выводы сводятся
к тому, что физика и психология не разли¬
чаются по материалу, из которого состоит
предмет их изучения. Дух и материя явля¬
ются логическими построениями; частные
элементы, из которых они строятся или
выводятся, соединены различными отно¬
шениями, из которых одни изучает физи¬
ка, другие — психология (см. стр. 307).
Если область физики состоит, по Расселу,
только из логических построений, то пси¬
хология включает также те данные, из ко¬
торых строится все, как физическое, так и
духовное, поскольку этими данными явля¬
ются для Рассела, как и для Маха, в ко¬
нечном счете ощущения. «Поэтому все дан¬
ные физических наук,— по Расселу,— это
психологические данные» (там же,
стр. 299), а основоположная, все объеди¬
няющая наука, способная осуществить то,
что тщетно пыталась сделать метафизи¬
ка,— разрешить все проблемы философ¬
ской мысли, связанные с соотношением
духа и материи, и дать конечный научный
отчет о том, что происходит в мире,— была
бы, пишет Рассел, в самых решающих
пунктах более похожа на психологию, чем
хистский тезис, согласно которому материя
и дух состоят из одного и того же материа¬
ла. Ссылаясь на сказанное там, Рассел в
«Анализе духа» пишет, что в отношении ма¬
терии этот теэис уже выяснен, но в отноше¬
нии духа вопрос представляется ему слож¬
нее, и потому именно этому вопросу — за¬
щите основной махистской позиции «ней¬
трального монизма» применительно к пони¬
манию духовного — считает Рассел необхо¬
димым посвятить специальный труд.
на физику. По отношению к этой основной
науке физика была бы производной дисцип¬
линой. Вместе с тем все науки оказались
бы объединенными с психологией, посколь¬
ку в ведении психологии находится основ¬
ная ткань мира — единственная первичная
данность — ощущения или частные эле¬
менты, подобные им (см. там же, стр. 305,
306, 307).
Идеалистический характер концепции
Рассела, таким образом, совершенно ясен,
и очевидна несостоятельность его претен¬
зий на то, что ему якобы удалось преодо¬
леть противоположность материализма и
идеализма, что он будто бы стоит над ни¬
ми. Конечные философские выводы, к ко¬
торым приходит Рассел в результате своего
анализа духа и материи, мало оригиналь¬
ны. Однако стоит проследить путь, кото¬
рым он идет к этим выводам.
Свой «Анализ духа» Рассел начинает с
критики понятия сознания. Не ограничива¬
ясь критикой концепции сознания и поня¬
тия интроспекции, Рассел последовательно
подвергает анализу все психические явле¬
ния и понятия психологии (инстинкты, на¬
выки, желания и чувства, ощущения и об¬
разы, память и мышление, эмоции и волю)
с тем, чтобы провести свою концепцию
через все содержание «духовного».
В ходе этого анализа все содержание то¬
го, что обычно относится к сфере психи¬
ческого, Рассел расчленяет на два компо¬
нента: один из них он сводит к поведению,
другой — к ощущению. К поведению Рас¬
сел сводит прежде всего желание, исполь¬
зуя аргументацию бихевиористов и учение
психоанализа о бессознательном. Желания,
по Расселу, вообще не представляют собой
чего-то действительно существующего в
нашей психике; это — лишь образное вы¬
ражение для характеристики различных
форм поведения. С другой стороны, «веро¬
вания», которые Рассел стремится превра¬
тить в стержень мыслительного акта, хо¬
тения, которые он отличает от желаний,
и т. д.,— это, с его точки зрения, более
или менее сложные образования, состоя¬
щие из различных соотношений ощущений
и образов. Вся сфера того, что признается
Расселом «духовным», состоит, по его мыс¬
ли, из ощущений, образов и отношений
между ними. Образы, в свою очередь, воз¬
никают из ощущений в результате «мне-
мической» причинности, которая в конеч¬
ном счете должна быть сведена к чисто
физическим закономерностям нервных про¬
цессов. Таким образом, причинный анализ
образов выключает и их из числа основ¬
ных данных психологии. В качестве тако¬
вых в итоге этого анализа остаются лишь
ощущения. Но ощущения, по Расселу, как
раз менее всего являются чем-то специфи¬
чески психологическим. «Ощущения,— за¬

ФИЛОСОФИЯ И ПСИХОЛОГИЯ
123
являет Рассел,— это то, что является об¬
щим для духовного и физического мира»
(там же, стр. 144)
Таким образом, в итоге расселовского
«Анализа духа» оказывается, что от «ду¬
ха», от психического, как чего-то качест¬
венно специфичного, отличного от мате¬
рии, как будто ничего не остается. Часть
того, что обычно считается психическим,
как то: желания, инстинкты и навыки,—
Рассел в полном согласии с радикальным
бихевиоризмом объявляет формой поведе¬
ния, не заключающей в себе ничего психи¬
ческого. Остающаяся область духовного
признается логическим построением, вы¬
водимым из ощущений. Ощущения же объ¬
являются «нейтральным» материалом, из
которого строится опыт — объект физики
в такой же мере, как психологии.
Ощущения, являющиеся всегда резуль¬
татом и компонентом реальной познаватель¬
ной деятельности субъекта, Рассел превра¬
щает в нейтральные «частности» тем, что
он отчуждает их содержание от деятельно¬
сти субъекта, которая под воздействием
внешнего мира их порождает. Именно в
результате такого отчуждения ощущения
превращаются в некие самодовлеющие сущ¬
ности 2.
«Отчуждение» ощущений у Рассела яв¬
ляется частным проявлением общей уста¬
новки, намеченной им в его трактовке со¬
знания. Свой основной тезис Рассел раз¬
вивает, отправляясь от критики Брентано
и особенно его продолжателя Мейнонга.
Последний в своем анализе мышления раз¬
личает три момента: акт, содержание и
объект (см. М е i п о n g «liber Gegenstiinde
hoherer Ordnung und deren Verhaltnis zur
inneren Wahrnehmung». «Zeitschrift fur
Psychologie und Physiologie der Sinnesorga-
пе». B. 21. 1899, стр. 182—272).
Свою критику этой трактовки мышления
и сознания Рассел направляет прежде все¬
го против признания «актов» (см. В. R u s-
s е 11 «The Analysis of Mind», стр. 17). Ин¬
терпретация познавательной, вообще
психической деятельности субъекта у Мей¬
нонга и Брентано действительно несостоя¬
тельна и требует самой радикальной крити¬
ки. Однако Рассел не критикует, да и не
1 Рассел справедливо при этом сам заме¬
чает, что это не новая точка зрения. Она,
по его словам, была сформулирована еще
в 1886 году Махом в его «Анализе ощуще¬
ний» и защищалась Джемсом, Дьюи и
американскими реалистами.
2 Представители так называемого крити¬
ческого реализма, и в частности Сантаяна,
недаром признали ощущения, которые и
они трактуют аналогичным образом, иде¬
альными сущностями, универсалиями. Этим
«критические реалисты» лишь сказали то,
что неореалисты, сами того не сознавая,
сделали.
может критиковать концепции Брентано ъ
Мейнонга за то, что в них имеется дей¬
ствительно порочного — за идеалистиче¬
ское, мистифицирующее всю проблему^ пре¬
вращение элементов, сторон реальной по¬
знавательной деятельности субъекта в си¬
стему абстрактных сущностей, выделяемых
в ней формально логическим анализом.
Если Брентано и Мейнонг, по словам Рас¬
села, превратили реального субъекта в
призрак, то он идет в этом же направле¬
нии дальше; он ополчается против призна¬
ния ими «актов» потому, что в «актах»,
хотя и в виде призрака, субъект все же
еще сохраняется (см. там же, стр. 18) 3.
В качестве решающего аргумента против
признания в мыслительной деятельности
актов субъекта Рассел выдвигает утвер¬
ждение: «Появление содержания мысли и
составляет появление мысли». Отвергает¬
ся, таким образом, не трактовка психиче¬
ского процесса как «акта», а самый пси¬
хический процесс, реально порождающий
мысль. Мысль берется лишь в данности ее
содержания для наблюдателя, в отрыве от
какой бы то ни было ее порождающей мыс¬
лительной деятельности субъекта. Рассел
считает, что обычные выражения: «я мы¬
слю», «вы мыслите» и «мистер Джонс мыс¬
лит» — ведут к недоразумениям, что пра¬
вильнее было бы говорить в безличной
форме «мне мыслится» («It thinks in те»
наподобие того, как говорят: «It rains he¬
re») (там лее)4. Расселу нужно отчужде¬
нием содержания психического от субъекта
создать видимость его «нейтральности» по
отношению к духу и материи, к субъек¬
ту и объекту, с некоторой видимостью
правдоподобия привести «частности»,—
явления или события, из которых состоит
внешний мир,— к совпадению с ощу¬
щениями, чтобы распустить материю в
переливчатой ткани «опыта», ощущений,
непосредственных психических данных.
Психические явления лишь для того объ¬
являются «нейтральными», чтобы тем на¬
дежнее в конце концов растворить в них
материю.
Рассел тут же в критическом анализе
концепции мысли и сознания Мейнонга
делает первые шаги к реализации этой ко¬
нечной цели. Отчленив посредством ликви¬
дации «актов» содержание психики от
субъекта, он сейчас же пользуется этим
3 С Расселом здесь можно согласиться
только в одном — в том, что у Брентано и
Мейнонга нет реального субъекта.
4 В посвященной Джемсу главе своей
«Истории западной философии» Рассел не¬
даром усматривает главную заслугу Джем¬
са как философа в том, что он отверг отно¬
шение субъекта-объекта как основу для
опыта, для познания (В. R u s s е 11 «А Hi¬
story of Western Philosophy». N. Y. 1945,
стр. 812).

124
С. Л. РУБИНШТЕЙН
для того, чтобы снять различие между
мыслью, или сознанием, и объектом. К этой
цели он идет двумя путями. С одной сто¬
роны, в случае зрительного или слухового
восприятия будто бы имеется объект без
содержания, так как, с точки зрения Рас¬
села, здесь само содержание и является
объектом. С другой стороны, «чувство», что
мысль имеет объект (так как дело здесь,
по Расселу, может идти лишь о чувстве
или о вере), состоит в осознании отноше¬
ния первоначальной мысли к другим мыс¬
лям, так что наличие объекта, а не только
содержания у какой-нибудь мысли будто
бы сводится к содержанию другой мысли.
Попытке свести объективный матери¬
альный мир к психологическим данным и
реализовать, таким образом, конечную
идеалистическую тенденцию «нейтрально¬
го монизма» — растворить материю в «ней¬
тральных» элементах — непосредственно
посвящена, как уже указывалось выше,
книга Рассела «Анализ материи». Очень
поучительно, однако, что у него, как и
вообще у неореалистов, операция по ликви¬
дации материи предваряется ликвидацией
духа, сознания и психики в их подлинной
специфичности и реальности. Именно эту
последнюю операцию Рассел и выдает за
проявление «материалистической» тенден¬
ции своей концепции. На самом же деле
она предназначается для того, чтобы об¬
ходным путем тем вернее ликвидировать
материю и разделаться с материализмом.
В «Анализе материи» Рассел довершает
то, что им начато в «Анализе духа». Зада¬
ча здесь заключается в том, чтобы, опира¬
ясь на прежде достигнутые результаты,
но отправляясь на этот раз непосредствен¬
но не от психологии, а от физики, не от
духа, а от материи, прийти к тем же вы¬
водам, которые были сформулированы в ре¬
зультате «Анализа духа».
Так же как в «Анализе духа» Рассел
пытался провести свою генеральную ли¬
нию через все проблемы психологии, так
и в «Анализе материи» он с той же целыо
анализирует все основные проблемы физи¬
ки — учение об электронах и протонах,
теорию квант и теорию относительности,
учение о пространстве и материи.
Если опять отвлечься от осложняющих
частностей с тем, чтобы выявить общий
замысел и основной смысл его рассужде¬
ний, то отчетливо выступит следующее:
первый кардинальный тезис Рассела свя¬
зан с его логико-математическим форма¬
лизмом. Анализом физических теорий Рас¬
сел стремится доказать прежде всего, что
в физике мы можем узнать нечто опреде¬
ленное лишь о формальной, математиче¬
ской структуре мира, но ничего о внутрен¬
них его свойствах. Рассел прямо заявляет,
что в физике (в вопросе о внутренних свой¬
ствах мира) он стоит на позиции агности¬
цизма, скептицизма, феноменализма (см.
В. Russell «The Analysis of Matter»,
стр. 210, 271, 388). Сама материя, выра¬
жаемая в терминах, в которых физика фор¬
мулирует свои законы, для Рассела — ло¬
гическая конструкция, выражающая лишь
формальную структуру мира, определяе¬
мую математическими уравнениями. Во¬
прос о «материале», из которого состоит
мир, выносится за пределы физики; он
объявляется находящимся вне ее компе¬
тенции.
Таким образом, итоговый идеалистиче¬
ский тезис «Анализа духа», согласно кото¬
рому единственными данными, из каковых
строится материя, так же как и вся сфера
духовного, являются ощущения, или «част¬
ности», им подобные,— этот тезис оказы¬
вается огражденным от всякой возможно¬
сти какой-либо критики, исходящей из фи¬
зического познания материального мира.
Рассел определенно признает, что в отно¬
шении состава мира его «нейтральный мо¬
низм» склоняется к идеализму (см. там
ж е, стр. 388).
Однако недвусмысленное признание иде¬
алистического тезиса нежелательно для
Рассела. Оно лишило бы его права утвер¬
ждать, что он стоит выше спора идеализ¬
ма с материализмом, и возможности высту¬
пать в качестве якобы нейтрального в этом
споре судьи. Став на позицию идеализма
в решающем вопросе, о природе мира, Рас¬
сел в вопросе о характере закономерностей,
определяющих возможность в науке умо¬
заключать от одного явления к другому,
переходит на позиции вульгарного меха¬
ницизма, который он и выдает за прояв¬
ление своего «материализма». Он утвер¬
ждает, что законы психологии, как и всех
наук, должны быть сведены к законам
физики. В своей аргументации в пользу
этого положения Рассел исходит из произ¬
веденного им в «Анализе духа» расчлене¬
ния области психологии на разные компо¬
ненты.
Прежде всего Расселу легче легкого мо¬
тивировать сведение к физическим законам
той части психологических понятий, кото¬
рые он признал лишь обозначением раз¬
личных форм поведения, поскольку в от¬
ношении поведения он становится на пози¬
цию вульгарного бихевиоризма, выключая
из поведения всякое психическое содержа¬
ние. Даже если бы физика не была в со¬
стоянии предсказывать, что мы будем вос¬
принимать или мыслить, она, замечает
Рассел, в состоянии определить, что мы
будем говорить или писать, куда мы пой¬
дем, совершим ли мы убийство, и т. д. Все
это телесные движения, и они, таким обра¬
зом, подпадают под физические законы
(см. там ж е, стр. 392). «Я могу при¬

ФИЛОСОФИЯ И ПСИХОЛОГИЯ
125
знать,— пишет Рассел,— что мысли
Шекспира или Баха находятся вне сферы
физики. Но их мысли не имеют
для нас никакого значения
(разрядка моя. — С. Р.): вся их социаль¬
ная значимость зависит от каких-то чер¬
ных значков, которые они сделали на бе¬
лой бумаге. Нет никаких оснований пред¬
полагать, что физика неприменима к про¬
изводству этих значков, которые были та¬
ким же движением материи, как и движе¬
ние земли по своей орбите...х.
Во всяком случае бесспорно,— продол¬
жает Рассел,— что социально значимая
часть их мыслей находится в однозначном
отношении к некоторым, чисто физическим
явлениям, а именно к появлению черных
значков на белой бумаге. И никто не может
сомневаться в том, что причина чувств,
которую мы испытываем, когда читаем
Шекспира или слушаем Баха, чисто физи¬
ческая. Таким образом, нам не уйти от
универсальности физической причинности»
(там же, стр. 302—303).
Так обстоит, по Расселу, дело с тем ком¬
понентом психологии, который сводится к
поведению. Закономерности, определяющие
второй компонент, составляющий, по Рас¬
селу, сферу духовного, он считает возмож¬
ным в конечном счете тоже свести к зако¬
нам физики, сведя их сначала непосред¬
ственно к физиологическим закономерно¬
стям мозга. Исходной точкой для этого
сведения ему служит «причинная теория
восприятия» (там же, part II, cli. XX
«The causal Theory of Perception», стр.
197—217).
Конечный смысл всех этих сложных
построений Рассела заключается в том,
что он расчленяет восприятие на два ком¬
понента. Восприятие как образование
(percept) отождествляется им с восприни¬
маемым физическим явлением; восприятие
как процесс (perception) сводится на осно¬
вании причинной теории восприятия к
нервным процессам «в мозгу» 2. Эти по¬
1 Рассел здесь защищает концепцию, ко¬
торую Джемс назвал «теорией автоматиз¬
ма». Он характеризует ее почти в тех же
выражениях, что и Джемс, и иллюстрирует
ее частично на тех же примерах. Это, по су¬
ществу, позиция механистического парал¬
лелизма.
2 Поэтому, придавая своей мысли наро¬
читую парадоксальность, Рассел утверж-.
дает, что, когда физиолог смотрит на мозг,
он видит часть собственного мозга, а не
мозга, который он рассматривает (см. там
же, стр. 383). Здесь же разгадка того, как
Расел «примиряет» два положения: одно —
«материалистическое», другое — «идеали¬
стическое». С одной стороны, говорит он,
«мои восприятия у меня в голове», а с дру¬
гой — «моя голова состоит из моих восприя¬
тий». Рассел утверждает, что первое из
следние подчиняются физиологическим за¬
кономерностям, которые должны быть в
ходе дальнейшего развития науки сведены
к законам физики.
Таким образом, по мнению Рассела,
наука в кропотливой, повседневной работе-
шаг за шагом сводит все познание мира
к законам физики. Но в результате этой
работы, которая якобы реализует материа¬
листическую тенденцию, торжествует
идеализм, так как исходные данные самой
физики — это, согласно Расселу, психоло¬
гические данные. То, что с таким трудом,
частичка за частичкой, стягивается в
сферу физики, сразу же огульно, оптом,
автоматически попадает в сферу «опыта»,
сотканного из материала ощущений.
Рассел сам о себе как-то сказал, что он
английский виг и как настоящий англича¬
нин любит компромисс. II действительно, и
в философии и в политике Рассел некогда
широко практиковал компромисс: в фило¬
софии он ратовал за компромисс между
идеализмом и материализмом, плодом ко¬
торого должен был быть его «нейтральный
монизм»; в политике он выступал за ком¬
промисс между либерализмом английских
вигов и «социализмом» в виде той помеси
буржуазного демократизма и анархическо¬
го синдикализма, которая известна под
именем «гильдейского» социализма. Но
любитель компромисса должен бы знать,
что компромисс только выдает себя за при¬
мирение двух противоречивых тенденций,
но в действительности компромисс всегда
означает принесение одной из них в жерт¬
ву другой.
Совершенно ясно, чем и ради чего по¬
жертвовал Рассел в своей якобы компро¬
миссной философии, являющейся лишь за¬
маскированной разновидностью воинству¬
ющего идеализма. Анализ философской
концепции Рассела, его зигзагообразной
аргументации, не оставляет никаких со¬
мнений как в тесной связи между бихе¬
виоризмом и неореализмом, так и в том,
что неореализм является лишь замаскиро¬
ванной разновидностью идеализма.
Не менее тесно, чем с неореализмом,
бихевиоризм связан с прагматизмом. Ана¬
лиз этой связи бихевиоризма с прагматиз¬
мом и с семантическим идеализмом требует
особого рассмотрения.
этих положений есть следствие второго;
второе же является основным и определяю¬
щим. Тем самым Рассел не оставляет ни¬
каких сомнений относительно того, какова
его подлинная позиция, хотя он как будто
балансирует между материализмом и идеа¬
лизмом. Процесс восприятия (perception)
совершается у меня в голове, в мозгу, но
сам-то мой мозг, моя голова состоят только
из моих «перцептов», из содержания моих
восприятий — такова позиция Рассела.

126
С. Л. РУБИНШТЕЙН
В самых общих чертах итоговая карти¬
на такова: неореализм и прагматизм отчу¬
ждают внутреннее, идеальное содержание
сознания, выдавая его за независимое от
субъекта бытие. Поведение индивида, опу¬
стошенного таким отчуждением внутренне¬
го плана его жизни, и описывает поведен¬
ческая психология. Это «описание» сплошь
и рядом оказывается фальсифицированным
именно^в силу того, что оно ограничено
внешней оболочкой и лишено возможности
проникнуть во внутреннюю сторону из¬
учаемых явлений. Человек представляется
автоматом, который слепо функционирует
в призрачном мире, сведенном к отчужден¬
ному от индивида содержанию его созна¬
ния. Таким образом, с одной стороны,
фальсифицируется бытие, а с другой —
опустошается, лишаясь внутреннего сво¬
его содержания, человек, его жизнь и дея¬
тельность.
Вслед за неореализмом свою разновид¬
ность «нейтрального», по существу идеа¬
листического, монизма выдвинул и прагма¬
тизм, тоже блокирующийся с бихевиориз¬
мом, но уже не «радикальным», уотсонов-
ским, а изощренным, «социальным»
(М э д). Основным инструментом этой раз¬
новидности монизма, претендующего на
«нейтральность» по отношению к мате¬
риализму и идеализму, является семанти¬
ка понятия, значения символа. Предпосыл¬
ки для этого «семантизма» создал в амери¬
канской философии еще в 70—80-х годах
прошлого столетия Пирс. Дальнейший шаг
в том же направлении сделал в начале
XX столетия Вудбридж, согласно которому
дух или сознание — это сами объекты
или явления, поскольку они обозначают
или представляют друг друга (см. F. J. Е.
Wodbrige «The Nature of Conscious¬
ness». «Journal of Philosophy», II. 1906,
стр. 119—125). Эта семантическая кон¬
цепция была затем развита и ши¬
роко использована Дьюи и Мэдом*. Их
основной тезис по этому вопросу заклю¬
чается в том, что вещи и мысли или об¬
разы сотканы из одного и того же материа¬
ла (Stuff); различие их только функцио¬
нально и сводится к роли, которую они
выполняют. Явления опыта становятся
духовными, поскольку они вступают в от¬
ношения знака и обозначаемого, поскольку
они обозначают или символизируют друг
друга по отношению к поведению (или
органическим функциям)2. Таким обра¬
1 К истории вопроса см. Ch. Morris
«Six Theories of Mind», 1932, ch. V, особен¬
но стр. 282—327.
2 См. J. Dewey «Experience and Natu¬
re», стр. 291, 303, 307—308 и др. См. также
G. Mead «А behavioristic Account of the
Significant Symbol». «Journal of Philosop¬
hy», XIX, 1922, и его книгу «Mind, Self and
зом, с одной стороны, сознание сводится к
значению явлений, с другой — эти послед¬
ние посредством семантических отношений
идеализируются и превращаются в нечто
духовное.
В связи с такой проекцией духовного в
сферу опыта и здесь делается попытка от¬
вергнуть особую связь психических явле¬
ний с мозгом. В частности, Мэд подчерки¬
вает то обстоятельство, что возникновение
ощущений обусловлено физическим про¬
цессом в воспринимаемом объекте, средой,
по которой выходящий из него физический
процесс распространяется, процессами в
периферических рецепторных путях, по ко¬
торым распространяется возбуждение,
прежде чем дойти до мозга и после того,
как оно через него проходит, ответной
реакцией организма. Ведущим звеном в
этой цепи событий или процессов, с кото¬
рыми связано формирование ощущений,
Мэд признает ответную поведенческую
реакцию организма, а не мозг (см. уже ци¬
тированную его книгу «Mind, Self and
Society»). Как будто сама эта ответная
реакция осуществлялась не мозгом и при
том с учетом отражаемых в ощущении раз¬
дражителей!
Таким образом, несмотря на все «новше¬
ства», связанные с перебазировавшейся на
бихевиоризм семантикой, взятой на воору¬
жение прагматизмом, основная линия «ней¬
трального монизма» в вопросе о материи и
сознании остается в принципе все той же.
Наряду с монизмом, якобы «нейтраль¬
ным», все больший удельный вес приобре¬
тает в зарубежной психологии и филосо¬
фии и откровенный спиритуалистический
монизм. За спиритуалистический монизм в
начале XX столетия выступил ряд руково¬
дящих представителей . идеалистической
психологии и философии. Так, Кречмер за¬
являет, что спиритуалистический мо¬
низм — это то мировоззрение, которое наи¬
лучшим образом соответствует современно¬
му мышлению. Спиритуалистические, тен¬
денции в психологии в начале XX столетия
проводят также виталисты Дриш и др.
(см. Н. D г i е s с h «Leeb und Seele. Eine
Untersuchung liber das psychologische Prob¬
lem», Leipzig, 1920). Некоторые, как, с од¬
ной стороны, Елагес (L. К1 ages «Vom
Wesen des Bewiisstscins», Dritte Auflage, Leip¬
zig, 1933), с другой — Кассирер (E. Cas¬
sirer «Philosophie der symbolischen For-
men» (1923—1925), усматривают решение
психофизической проблемы в том, что тело
человека является символическим выраже¬
нием его духовной сущности.
Society from the Standpoint of social Beha-
viorist». Fifth Impression, 1946, особенно
часть II—«Mind»; § 16 «Mind and the
Symbol», стр. 117—155.

ФИЛОСОФИЯ и психология
127
Спиритуалистические тенденции значи¬
тельно усиливаются после первой мировой
войны в связи с нарастанием политической
и идеологической реакции, особенно в США.
Здесь наиболее воинствующим носителем
этих тенденций становится католическая
томистская психология, отражающая рост
влияния во Франции, Италии и особенно в
США томистской философии, воскрешаю¬
щей идеи главного авторитета средневеко¬
вой схоластической философии — Фомы
Аквинского. Наиболее активным предста¬
вителем и пропагандистом этой томистской
психологии в США является Бреннан. Кни¬
ги его — «General Psychology. An Interpre¬
tation of the Science of Mind based on Tho¬
mas Aquinas» (N. Y., 1937) и «History of
Psychology from the Standpoint of a Tho-
mist» (N. Y., 1945) — появились в свет с
разрешения католической цензуры и име¬
ют на обложке титульного листа гриф ар¬
хиепископов Нью-йоркского и Монреаль¬
ского.
Не очень свежий и богатый запас своих
психологических идей томизм стремится
подкрепить блоком с фрейдизмом. Нагляд¬
ным и поучительным примером этого бло¬
ка- может служить книга Мортимера Адле¬
ра «What Man has made of Man» (N. Y.,
1937). В этой книге Адлер всячески под¬
нимает на щит Фрейда, а директор Психо¬
аналитического (фрейдистского) института
в Чикаго Александер предпосылает книге
Мортимера Адлера свое предисловие, в ко¬
тором он подчеркивает позиции ее автора.
Этот блок католической церкви с фрей¬
дизмом на первый взгляд представляется
удивительным ввиду позитивистских тен¬
денций Фрейда и той роли, которую в си¬
стеме его идей играет сексуальность. Одна¬
ко блок этот не случаен. Фрейдистское ре¬
шение проблемы психического носит, по
существу, спиритуалистический характер.
В самом деле Фрейд, как известно, утвер¬
ждает строжайший психологический «де¬
терминизм». Все психическое, по Фрейду,
всегда детерминируется психическим же
(бессознательное отчасти потому и нужно
Фрейду, что в плане сознания такая непре¬
рывность ряда психических явлений явно
отсутствует). Кроме того, по-своему толкуя
и неправильно обобщая случаи психоген¬
ных заболеваний, Фрейд рассматривает
психические явления вообще как первич¬
ные, а соматические, телесные изменения—
как вторичные, производные от психиче¬
ских. Таким образом, телесные явления,
согласно Фрейду, определяются психиче¬
скими, а психические—всегда психически¬
ми же. Это, по существу, спиритуалисти¬
ческая постановка вопроса о психическом.
Она-то и роднит фрейдизм со спиритуали¬
стическим религиозным мировоззрением, в
частности с томистским.
* * *
Мы констатировали связь модных тече¬
ний современной зарубежной философии с
психологической проблематикой. Эти фило¬
софские течения не только определяли кон¬
цепцию идеалистической психологии, но и
сами опирались на определенную систему
психологии. Неореализм и прагматизм были
бы невозможны без поведенческой психоло¬
гии. Психологическая проблематика играет
в этих течениях очень существенную роль.
Именно распространение феноменализма на
психологическую проблематику, подгото¬
вившее почву для бихевиоризма, создало
предпосылки для модных сейчас в англо¬
саксонских странах форм идеализма, за¬
маскированных под реализм. В силу связи
этих течений философии с психологией
нельзя дать глубокой критики таких фило¬
софских теорий, как неореализм и прагма¬
тизм, не учтя состояния современной пси¬
хологии.

га
философские взгляды Лян Шу-мина
КУО ШАО-ТАН
Наряду с успехами в развитии социа¬
листического народного хозяйства и укре¬
плением народно-демократического строя
большие успехи достигаются китайским
народом и в области развития культуры,
науки и идеологического воспитания тру¬
дящихся. Этому способствует проводимый
Коммунистической партией Китая курс —
«Пусть расцветают все цветы, пусть со¬
перничают все ученые». Цель этого курса
заключается в том, чтобы поощрять твор¬
ческую инициативу работников культуры,
науки и искусства, чтобы «в старом най¬
ти новое», чтобы «в дискуссии установить
более ясную истину».
Этот курс в области науки и культуры,
ставящий своей задачей выявить не толь¬
ко противоречия между новой и отмираю¬
щей идеологией, но и разнообразные чая¬
ния и взгляды людей, стремящихся содей¬
ствовать и служить делу социалистическо¬
го преобразования страны, имеет свои
исторические традиции. Периоды Чуньщо
(«весны и осени») и Чжаньго («воюющих
царств»), когда в Китае, по мнению боль¬
шинства китайских ученых, совершался
переход от рабовладельческого строя к фео¬
дальному (VII—III века до н. э.), были
эпохой расцвета китайской культуры и
науки, чему немало способствовали имев¬
шие тогда место дискуссии, разнообразная
идеологическая полемика и терпимость к
«инакомыслящим». Именно тогда возник
замечательный лозунг «Пусть расцветают
все цветы, пусть соперничают псе уче¬
ные». В Европе переходу от феодального
общества к капиталистическому, как счи¬
тают китайские ученые, также сопутство¬
вало «соперничество всех ученых» в эпоху
Возрождения. «Соперничество всех уче¬
ных», происходящее в настоящее время в
Китае, китайская общественность рассма¬
тривает как новое, социалистическое воз¬
рождение в области науки и культуры.
Провозглашая этот курс, китайские комму¬
нисты руководствовались тем соображени¬
ем, что в идеологической борьбе главным
методом должно быть убеждение, воспита¬
ние, а не администрирование. «Принужде¬
ние и своеволие в отношении науки и
искусства путем административных мер
являются ошибочными»,— гласит резолю¬
ция VIII съезда КП Китая.
Борьба в области литературы, искус¬
ства и науки — один из видов классовой
борьбы, которая неизбежно будет сущест¬
вовать, пока существуют классы. Она бу¬
дет существовать и после уничтожения
классов, пока будут иметь место противо¬
речия между субъективным и объектив¬
ным, между передовым и отсталым, между
производительными силами и производ¬
ственными отношениями, хотя тогда она
утратит классовый характер. Китайская
передовая интеллигенция, следуя указани¬
ям компартии, четко разграничивает борьбу
против идеологии контрреволюционных
элементов вроде Ху Ши и Ху Фына и
критику людей, допустивших ошибки в на¬
уке или просто придерживающихся иных
научных взглядов. Вот почему, резко осу¬
ждая философские и социологические кон¬
цепции профессора Лян Шу-мина, а также
индивидуалистическую буржуазную идео¬
логию отдельных деятелен культуры и на¬
уки, китайские ученые в то же время про¬
водят политику единого фронта, политику
сплочения и перевоспитания интеллиген¬
ции, учитывая политические позиции, за¬
нимаемые этими учеными, их отношение
к народно-демократическому строю, к со¬
циалистическим преобразованиям в стране.
1
Видный китайский философ и общест¬
венно-политический деятель профессор
Лян UIy-мин родился в 1893 году в семье
потомственных помещиков-джентри в про¬
винции Гуанси. Он был активным участ¬
ником движения за конституционную мо¬
нархию, сторонником и учеником извест¬
ных китайских реформаторов Кан Ю-вейя
и Лян Ци-чао. После йратко'врем'елно'го пре¬
бывания на государственной службе Лян
Шу-мин в 1917 году стал профессором Пе¬

ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ЛЯН ШУ-МИНА
129
кинского университета и с тех пор е ка¬
федры и в печати пропагандировал идеа¬
листическую философию, заимствованную
у индийских, западноевропейских и древ¬
некитайских ученых. Лекции Лян Шу-мина
впоследствии были изданы отдельными
книгами — «Введение к индийской фило¬
софии» (1919), «Культура и философия
Востока и Запада» (1921). В этих книгах
профессор Лян Шу-мин выступил против
передовой, революционно-демократической
мысли, против распространения мар¬
ксистского учения, за возрождение фео¬
дальной философии Китая и Индии.
После реорганизации в 1923—1924 го¬
дах гоминдана и провозглашения трех по¬
литических установок Сунь Ят-сена (союз
с СССР, сотрудничество с коммунистиче¬
ской партией и поддержка рабоче-кресть¬
янского движения) Лян Шу-мин ополчился
против единого революционного фронта,
который он расценивал как самую позор¬
ную страницу истории гоминдана.
Контрреволюционный же переворот, произ¬
веденный в 1927 году Чан Кай-ши и
Ван Цзин-вэем, он рассматривал как «воз¬
рождение» гоминдана. В своей книге
«Окончательное осознание движения за
национальное самоспасение Китая» (1930)
Лян Шу-мин ратовал за «уничтожение
коммунистической теории», за «очищение
Китая от всей нечисти, занесенной евро¬
пейцами и русскими» (стр. 28—29). Вза¬
мен трех революционных принципов Сунь
Ят-сена он предложил свою «теорию строи¬
тельства в деревне», как якобы единствен¬
но соответствующую китайскому нацио¬
нальному духу.
В период второй гражданской революци¬
онной войны (1927—1936) и разгрома ка¬
рательных походов Чан Кай-ши против ре¬
волюционных территориальных баз Лян
Шу-мин выступил с поддержкой Чан Кай-
ши в своей книге «Теория строительства в
деревне», в которой он недвусмысленно за¬
явил, что «наши деревенские организации
должны не только оборонять свою мест¬
ность от коммунистического нападения, но
и должны направить крестьянское движе¬
ние по правильному пути, чтобы противо¬
стоять политике коммунистической пар¬
тии» («Ответ Лян Шу-мина на критику
теории строительства в деревне», стр. 58).
Лян Шу-мин отрицал существование в Ки¬
тае эксплуататорских классов, стоял за
сотрудничество крестьян и помещиков, за
создание вооруженных сил помещиков для
охраны феодального порядка, за открытие
крестьянских школ в целях насаждения
феодальной идеологии. Чаяния Лян Шу-
мина совпадали с желаниями империали¬
стов: он также выступал против инду¬
стриализации Китая. Однако после изгна¬
ния из Китая империалистов и компрадор-
9.	«Вопросы Философии» № 1.
ско-помещичьей клики Лян Шу-мин стал
поддерживать народную власть и был из¬
бран членом Всекитайского комитета На¬
родного политического консультативного
совета Китая.
Китайские ученые, тем не менее, счи¬
тают, что нужно усилить критику полити¬
ческих и теоретических ошибок Лян Шу-
мина, совершенных им в прошлом, разобла¬
чить реакционную сущность проповедовав¬
шейся им идеологии, особенно теории
«строительства в деревне», направленной
против аграрной революции, народно-осво-
бодительного движения и коммунистиче¬
ской партии.
В 1955 году Академия наук КНР прове¬
ла три заседания, посвященных обсужде¬
нию взглядов Лян Шу-мина и их критике.
На заседании присутствовали философы,
историки, экономисты. В № 3 журнала
«Чжэсюэ Яньцзю» («Философское исследо¬
вание») была помещена статья известного
историка проф. Чжу Бо-куня «Критика
взглядов Лян Шу-мина по вопросам куль¬
туры»; в N° 4 того же журнала опублико¬
вана статья видного философа, проф. Ай
Сы-ци «Критика откровенных субъектив¬
но-идеалистических взглядов и идей фео¬
дальной реставрации Лян Шу-мина». Кро¬
ме того, в журнале «Исторические иссле¬
дования» Ni 1 за 1955 год, в журнале
«Для изучающих историю» № 10 за
1954 год, в «Юридическом журнале», в
журнале «Экономическое исследование» и
других публиковались статьи, посвящен¬
ные критике взглядов Лян Шу-мина по
вопросам истории, аграрному вопросу, по
вопросу о государстве и т. д. Статьи с
критическим разбором взглядов Лян Шу-
мина также печатались в «Женьминьжи-
бао», «Гунженьжибао» и других газетах.
На кафедрах и научных совещаниях ки¬
тайские ученые подвергают решительному
осуждению ошибочные взгляды Лян Шу-
мина в области науки и политики. Эта
критика помогает самому профессору Лян
Шу-мину и его ученикам понять свои за¬
блуждения, она необходима также для пе¬
ревоспитания всей старой интеллигенции,
высвобождения ее из-под влияния реак¬
ционной, консервативной идеологии, а так¬
же для формирования новой, народной ин¬
теллигенции.
2
Основные свои философские положения
Лян Шу-мин, по его собственному призна¬
нию, почерпнул главным образом из трех
источников: индийского буддизма, конфу¬
цианства в интерпретации китайского
мыслителя эпохи Мин-Ван-Синь-чжая и
учения о непосредственном знании запад¬
ноевропейских философов А. Бергсона,
Шопенгауэра и др. Лян Шу-мин писал,

130
КУО ШАО-ТАН
что, начав заниматься философией в
17 лет, он уже через три года всецело
«сосредоточился на изучении буддизма»,
и с тех пор учение «ши» (интуиция) стало
основным его методом исследования и по¬
знания («Культура и философия Востока и
Запада», стр. 69). Это учение «ши» в сущ¬
ности, сводится к утверждению, что реаль¬
но существуют лишь понятия, ощущения
и представления. Исходя из этого учения,
Лян Шу-мин сконструировал концепции
«единство — я и люди», «единство — я и
материя».
Заимствовав из буддизма идею отрешен¬
ности от мира и непротивления злу, из
конфуцианства — превознесение феодаль¬
но-патриархального строя и требование
почитания старшего, высшего и более
мудрого, а из интуитивизма Бергсона.—ир¬
рационализм и пренебрежение к науке, Ля!н
Шу-мин пытался проповедовать эту свое¬
образную эклектическую философию для
того, чтобы отвлечь китайский народ от
стремления к социальным преобразованиям
й примирить его с существующим строем.
В своих работах Лян Шу-мин воспроизво¬
дил пирроновские рассуждения Ван Синь-
Чжая, писавшего, что «все вещи в подне¬
бесье зависят только от меня, а не наобо¬
рот» («Трактаты минских ученых», кни¬
га 25).	•
Подобно Бергсону, Лян Шу-мин пытал¬
ся умалить значение логического мышле¬
ния. Наука, по его мнению, имеет значение
лишь для практики, тогда как непосред¬
ственные, интуитивные «прозрения» дают
познание истины. Он писал: «Посредством
ощущения и разума невозможно познать
сущность, помочь может только жизненная
интуиция. Интуиция есть жизнь. Эти две
вещи едины и неразделимы, одна не про¬
тивостоит другой» («Культура и филосо¬
фия Востока и Запада», стр. 79). Интуи¬
тивизм Бергсона и Лян Шу-мина открывал
широкий простор для поповщины и мрако¬
бесия. Материю, время, движение Лян Шу-
мин, как и Бергсон, считал различными
формами проявления нематериальной, «чи¬
стой протяженности». «Вселенная есть
большая жизнь, — писал Лян Шу-ммн, —-
эволюция биологической ждани и эволю¬
ция человеческого общества, т. е. проявле¬
ние развития большой жизни», двигателем
которой является «творческая эволюция»,
«великая потенциальная сила», или «ве¬
ликий порыв» («Окончательное осознание
движения за национальное самоспасение
Китая», стр. 369). Эта антинаучная кон¬
цепция привела Лян Шу-мина к религиоз¬
ному, мистическому выводу о существова¬
нии творца вселенной и сверхъестествен¬
ных сил.
Теория «великой жизни» Лян Шу-мина
аналогична иррационализму Шоиеигауэра,
утверждавшего, что	над миром господ»
ствует слепая, неразумная воля. Волюнта¬
ризм Шопенгауэра, отрицание им всякого
исторического прогресса также отразились
на социологических	взглядах Лян Шу-
мина. Весьма импонировал Лян Шу-мину
и логический «атомизм» Рассела, согласно
которому природа состоит не из материаль¬
ных вещей, а из	логических единиц
(суждений), близких	аналогичным поня¬
тиям в учении «ши».
Как позитивисты, махисты и прагмати¬
сты, Лян Шу-мин отрицал свою принадт
лежность к идеализму. Он безуспешно
стремился применить к своей философской
системе определение «нейтрального мониз¬
ма», заимствованное у Рассела и якобы
примиряющее идеализм с материализмом.
Целесообразность в природе и единство
мира Лян Шу-мин пытался объяснить на¬
личием особой мистической «жизненной
силы». Это теологическое по своему суще¬
ству миропонимание Лян Шу-мина, как
известно, соответствует представлениям
первобытного человека о всеобщей оду¬
шевленности природы и противоречит ма¬
териалистическому объяснению жизни.
Лян Шу-мин считал, что развитие приро¬
ды, общества и мышления зависит не от
объективных законов, а от духовной си¬
лы— «стремления», или «жизненного по¬
рыва»,—которая способна изменить усло¬
вия окружающей среды, чтобы удовлетво¬
рить человеческие потребности (там же,
стр. 359).
Развивая свои идеалистические взгля¬
ды, Лян Шу-мин, в сущности, переходит
на позиции солипсизма; в соответствии с
учением «ши» он рассматривает жизнь как
«непрекращающееся дело», как цепь бес¬
конечных вопросов и ответов.
Стремясь, однако, избегнуть солипсиз¬
ма, Лян Шу-мин, подобно махистам,
прибегает к пресловутой «принципиаль¬
ной координации», которую разоблачил
В.	И. Ленин в «Материализме и эмпирио¬
критицизме». Лян Шу-мин, как и махи¬
сты, пытался разделить «я» на две ча¬
сти: «прошлое я», или «существовавшее
я», поглощающее материальную среду,
и «настоящее я», или «я» в собственном
смысле, или дух. Эти два «я» находят¬
ся в соотносительной связи. При этом Лян
Шу-мин считал, что «я» (настоящее) яв¬
ляется центральным членом координации,
а среда «я» (прошлое) — противочленом.
«Ничего иного, кроме,* перефразировки
субъективного идеализма, нет в раз¬
бираемом учении Маха и Авенариуса,—
писал Ленин.— Претензии их, будто они
поднялись выше материализма и идеализ¬
ма, .устранили противоположность точки
зрения, идущей от вещи к сознанию, и
точки зрения обратной,— это пустая пре¬
тензия подновленного фихтеанства. Фихте

ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ЛЯН ШУ-МИНА
131
тоже воображает, будто он «неразрывно»
связал «я» и «среду», сознание и вещь,
будто он «решил» вопрос ссылкой на то,
что человек не может выскочить из само¬
го себя» (Соч., т. 14, стр. 57). Эта крити¬
ка Лениным эмпириокритицизма может
быть отнесена и к философии Лян Шу*
мина. Все последующие рассуждения Лян
Шу-мина, основанные на «соотноситель¬
ной «©язи» двух «я», прошлого и настоя¬
щего, представляют собой идеалистическую
интерпретацию тривиальных истин. Он
■считает, что развитие мира, или «вели¬
кой жизни», есть процесс борьбы и пре¬
одоления настоящим «я» препятствий, чи¬
нимых прошлым «я», или преодоления ду¬
хом материи, среды. Но его мнению, про¬
пиле «я» есть непримиримый враг на¬
стоящего «я», поэтому настоящему «я»- не¬
обходимо вс© время стремиться изме¬
нить условия прошлого «я» (среды). Ина¬
че не может быть удовлетворения чело¬
веческих потребностей («Культура и фи¬
лософия Востока и Запада», стр. 49—50).
Лян Шу-мин при этом дает себе ясный от¬
чет в том, что в борьбе с природой человек
не всегда оказывается победителем. Поэто¬
му Он разделяет «препятствия» на три ка¬
тегории:
1) Преодолимые препят¬
ствия, то есть такие, которые человек
может преодолеть при помощи знаний, на¬
уки. Так, например, пишет он, «раньше
люди хотели подняться до небес, но это
желание не могло быть осуществлено вви¬
ду недостатка знаний. Только после изобре¬
тения воздушного шара или самолета это
желание было осуществлено и удовлетво¬
рено».
2) Относительно или услов¬
но преодолеваемые препят¬
ствия. Сами по себе они вполне пре¬
одолимы, но ввиду наличия «инакомы¬
слия», то есть расхождения в желаниях
отдельных людей и животных, они не мо¬
гут быть преодолены. «Инакомыслие» в
понятии Лян Шу-мина также относится к
категории «прошлого я», то есть среды.
Разница только в том, что «инакомыслие»
равняется «прошлому я» и чуждому
духу, который является главным препят¬
ствием в достижении «моей» цели. По¬
скольку этот «чуждый дух» не согласен
с моим стремлением, постольку мое жела¬
ние не может быть удовлетворено, и, на¬
оборот, когда «чуждый дух» совпадает с
моим стремлением, препятствие может
быть преодолено.
3) Абсолютно непреодоли¬
мые препятствия — это такие пре¬
пятствия, которые никогда и ни при каких
условиях не могут быть преодолены. Так,
например, бессмертие человека или неувя-
дание цветов —это абсолютно неосуще¬
ствимая мечта человека. Такие желания
человека никогда не могут быть удовле¬
творены.
Констатируя эти факты, Лян Шу-мин,
естественно, не в состоянии разрешить
противоречие между прошлым «я» и на¬
стоящим «я», между сознанием и средой,
между стремлением и препятствием, так
как он, подобно всякому идеалисту, при¬
знает только субъективную истину. По
его мнению, мир существует «твой» и
«мой», истина также есть «твоя» и «моя».
Человек вправе поступать наперекор объ¬
ективной закономерности развития обще¬
ства и природы, стремиться достигнуть
недостигаемого и предъявляет свои требо¬
вания в противовес естественным законам.
Так, например, он вправе требовать пре¬
вращения дня в ночь, продления челове¬
ческой жизни до бесконечности и т. п.,
хотя бы наука и говорила о недости¬
жимости этого. Признав произвольность
стремлений человека и произвольность
истины, Лян Шу-мин вынужден признать
и бессилие человеческого разума, неразре¬
шимость противоречий между настоящим
«я» и «чуждым духом», или «инакомы¬
слием».
Лян Шу-мин не только отрицает объек¬
тивную истину, но, как многие буржуаз¬
ные философы-идеалисты, вообще отри¬
цает истину: «Окончательная истина есть
совокупность ошибок. Ошибка есть одно¬
сторонность. Собрание всех односторонно¬
стей есть истина» («Бодрый разговор»,
стр. 168). По мнению Лян Шу-мина, исти¬
на — психологическая потребность челове¬
ка. Поэтому-де истина может быть достиг¬
нута только одаренными людьми, ко¬
торые «обладают особой жизненной энер¬
гией» и способны «синтезировать все
ошибки» (там же). Другими словами, если
и есть какие-то условные истины, то они
могут зарождаться лишь в головах отдель¬
ных, исключительно одаренных, избран¬
ных людей.
Нигилистическая теория истины Лян
Шу-мина основана на непризнании им объ¬
ективности природы, а также на отрицании
роли практики — общественной производи
ственной деятельности людей — как осно¬
вы познания и критерия истины. В своих
сочинениях Лян Шу-мин воспроизводит
многочисленные агностические положения,
заимствованные из философии Юма, Канта,
Спенсера, Маха и современных столпов им¬
периалистической буржуазной филосо¬
фии — Дж. Дыои, Э. Богардуса, Уолша,— а
также из буддийской и конфуцианской
философии.
Для оригинальности Лян Шу-мин ис¬
пользовал философскую терминологию буд¬
дизма, утверждая, что главным в филосо¬
фии «гаи» (интуиции) являются три
«лян», то есть три меры: 1) «Сянь-лян»

132
КУО ШАО-ТАН
(«наличная мера»), что тождественно под¬
нятию ощущения, 2) «Фэй-лян» («отли¬
чительная мера»), что однозначно с поня¬
тием прямого восприятия, 3) «Би-лян»
(«сопоставительная мера»), что совпадает
с понятием рассудка и разума.
Раскрывая смысл наличной меры, Лян
Шу-мин утверждал, что «...если я увидел
белую ткань, то белый цвет ее есть только
мое представление или воображение... а
белая ли это ткань или нет в действитель¬
ности, знать невозможно» («Культура и
философия Востока и Запада», стр. 70). Лян
Шу-мин, как и все субъективные идеали¬
сты, считал, что ощущения являются
единственным объектом познания. Он от¬
рицал, что источником ощущений являет¬
ся материя.
Говоря о так называемой «отличитель¬
ной мере», Лян Шу-мин писал: «Если мы
слышим приятные звуки, видим красивую
картину, едим вкусную конфету, то нужно
понять, что сами звуки не определяют
приятности, картина не определяет красо¬
ты и конфета не определяет вкуса: так на¬
зываемые приятность, красота и вкус пред¬
ставляют собой лишь условные обозначе¬
ния прямого восприятия человека» (там
же, стр. 73). Эти рассуждения являются,
по сути дела, вариантом известной агности¬
ческой теории иероглифов, или символов.
Еще Л. Фейербах, критикуя подобные
взгляды, справедливо отмечал, что «горечь
как вкус есть субъективное выражение
объективных свойств соли». Это положение
применительно к примерам Лян Шу-мина
может быть перефразировано следующим
образом: аромат как запах есть субъектив¬
ное выражение объективного свойства чая,
красота как восприятие есть субъективное
выражение объективного свойства живопи¬
си и т. д.
Третий тезис Лян Шу-мина о «сопоста¬
вительных мерах» представляет собой спе¬
куляцию на диалектике перехода от чув¬
ственного к рациональному познанию.
Для Лян Шу-мина этот переход является
лишь чисто субъективным, психологиче¬
ским процессом образования понятий. Он
писал: «Сопоставительная мера познания,
или разумное познание, есть действие на¬
шей психики на образование понятия»
(там же, стр. 71). Лян Шу-мин повторял
кантовскую идеалистическую теорию по¬
знания: «Наши знания прежде всего полу¬
чаются от «наличной меры», то есть от
ощущений, однако это лишь разрозненные,
хаотические представления без определен¬
ной системы. Поэтому необходимо при по¬
мощи «сопоставительных мер», или при
помощи рассудка, синтезировать все ощу¬
щения, объединить сходное, отличить раз¬
нородное, в результате чего можно будет
превратить эти ощущения в правильное,
ясное понятие» (там же). Однако в отличие
от Канта, придерживаясь в целом интуити-
вистской теории «непосредственного зна¬
ния», Лян Шу-мин считал, что разум, или
«сопоставительная мера», способен лишь
упорядочить, суммировать, сопоставлять
хаотические, разрозненные ощущения, но
не способен глубоко познавать внутрен¬
нюю связь, взаимодействие и закономер¬
ность явлений, потому что всякое понятие
есть лишь «независимое представление»,
или «внекачественное представление», за¬
висящее «только от м о е г о сознания».
В противоположность этой несостоятель¬
ной концепции Лян Шу-мина марксисты
утверждают, что «логическое познание от¬
личается от чувственного познания тем, что
чувственное познание охватывает отдель¬
ные стороны вещей, явлений, внешние
их стороны, внешнюю связь явлений, а
логическое познание делает огромный шаг
вперед, охватывая явление в целом, его
сущность и внутреннюю связь явлений,
поднимается до раскрытия внутренних
противоречий окружающего мира и тем
самым может постигнуть развитие окружа¬
ющего мира во всей его целостности, с его
всеобщими внутренними связями» (Мао
Цзэ-дун. Соч., т. I, стр. 510—511).
Логическое, рациональное познание и
чувственное познание являются лишь раз¬
личными ступенями единого процесса по¬
знания человеком объективного мира. Эти
две ступени познания всегда неразрывно
связаны и оказывают друг на друга влия¬
ние, хотя Лян Шу-мин и пытался вырыть
между ними пропасть своим метафизиче¬
ским противопоставлением «наличных мер»
«мерам отличительным», а последних, в
свою очередь, «сопоставительным ме¬
рам». Вопреки утверждениям Лян Шу-
мина, будто высшей сферой познания и
единственным критерием истинности суж¬
дений является субъективный разум, в
действительности основой познания, его
целью и одновременно критерием исти¬
ны является общественно-историческая
практика человечества. «Если люди стре¬
мятся добиться успеха в работе,—
пишет Мао Цзэ-дун,— то' есть получить
ожидаемые результаты, то им непременно
следует привести свои идеи в соответствие
с закономерностями объективного внешнего
мира; в противном случае они потерпят
поражение в практике. Потерпев пораже¬
ние, люди извлекают уроки из самого по¬
ражения, изменяют свои идеи и приводят
их в соответствие с закономерностями
внешнего мира, и тогда они могут обратить
поражение в победу» (там же, стр. 507).
Только тогда человек сможет познавать,
предвидеть и, следовательно, правильно
направлять события, сможет вмешиваться
в их развитие, когда он будет понимать

ФИЛОСОФСКИЕ! ВЗГЛЯДЫ ЛЯН ШУ-МИНА
133
объективную закономерность этих собы¬
тий. Чувство, при помощи которого мы по¬
знаем явления, и разумное познание, при
помощи которого мы проникаем в сущность
вещей, неотделимы друг от друга. Они
взаимно связаны благодаря практике. Та¬
ким образом, на основе практики осуще¬
ствляется единство обеих ступеней позна¬
ния, единство всех форм познавательного
процесса.
Исходя из своей «трехмерной» теории
познания, заимствованной из буддий¬
ской философии «ши», Лян Шу-мин в ко¬
нечном итоге пришел к полнейшему агно¬
стицизму и иррационализму, отрицающим
как возможность познания истины, так и
существование внешнего мира.
Проповедуя субъективно-идеалистиче¬
скую агностическую теорию, Лян Шу-мин
пытался отвлечь внимание трудящихся от
познания объективных законов общества,
от необходимости революционного пере¬
устройства общества. .
3
Идеалистическая теория познания Лян
Шу-мина тесно связана с его «метафизи¬
ческим» методом. Лян Шу-мин считал, что
главной сущностью философии Конфуция
является «примирение», что «взаимоотно¬
шения всех явлений вселенной не бывают
абсолютными, простыми, односторонними
и однообразными... всякая вновь появив¬
шаяся вещь находится в относительной
связи с другой и, находясь с ней в гармо¬
нии, образует пару; она взаимно уравно¬
вешивается другой вещью» (цит. по жур¬
налу «Философское исследование» ЗМ» 4
за 1955 год, стр. 47).
Воспроизводя примитивно-диалектиче¬
ские элементы древнекитайской филосо¬
фии, Лян Шу-мин утверждает, что мир, или
так называемая «великая жизнь», «вели¬
кое стремление», непостоянен, вечен,
абсолютен, он движется и изменяется и
внутри единства существует противо¬
положность, но движущей силой этого из¬
менения, но его мнению, является не борь¬
ба, а, наоборот, примирение противополож¬
ностей во имя сохранения или восстановле¬
ния единства, которое разрушается, распа¬
дается в результате вмешательства внеш¬
них сил. Взгляды Лян Шу-мина, таким
образом, диаметрально противоположны ма¬
териалистической диалектике.
Лян Шу-мин считал, что все вещи, яв¬
ления и процессы движутся от «примире¬
ния» к противоречиям, затем снова к
«примирению», поэтому «примирение»,
«равновесие» и «равнодействие» являются
всеобщими, абсолютными. Лян Шу-мин рас¬
сматривает процесс движения как восста¬
новление «равновесия», «примирение»,
«тождество» и «равнодействие» нарушен¬
ных внешним толчком внешних сил. Как и
всякий вульгарный эволюционист и меха¬
нист, он отрицал, что любой вещи или яв¬
лению присущи внутренние противоречия.
Экономические изменения Китая он, на¬
пример, считал результатом «воздействия
внешней культуры». «Если бы не были
построены пути сообщения между Европой
и Азией,— писал он,— то дух китайцев
не изменился бы еще тысячу лет и в обще¬
ственно-политической жизни Китая не
произошло бы никаких изменений» («Куль¬
тура и философия Востока и Запада»,
стр. 47). Политический смысл теории
Лян Шу-мина совершенно очевиден. Как
идеолог феодально-помещичьего класса, он
ратовал за «гражданский мир» между экс¬
плуататорами и эксплуатируемыми, а клас¬
совую борьбу в Китае расценивал не как
результат реальных противоречий внутри
страны, а как акт, спровоцированный мар¬
ксистами и анархистами, применяющими
завезенную из-за границы теорию клас¬
совой борьбы.
Если люди считают, что точка зрения
«примирения», «эклектики» не соответ¬
ствует рациональному мышлению, то это
вполне естественно, и как раз в этом за¬
ключаются, по мнению Лян Шу-мина,
мудрость и преимущество методологии
Конфуция и Бергсона над методологией
других направлений. «Если обыкновенные
люди стоят за рациональное мышление, то
Конфуций — против рационального мышле¬
ния. Если обыкновенные люди считают
данный путь проходимым, то Конфуций
считает наоборот». На этом основании Лян
Шу-мин утверждал, что метафизика Кон¬
фуция и Бергсона «является более гибкой,
более свободной, чем обыкновенное мышле¬
ние» («Культура и философия Востока и
Запада». Цит. по журналу «Философское
исследование» N° 4 за 1955 год, стр. 48).
Что же представляет собой это нечто
«более гибкое», «более мудрое», «более
свободное», чем обыкновенное научное, ло¬
гическое мышление? Лян Шу-мин отве¬
чает, что это есть «интуиция», «импульс»,
«жэн» («гуманный инстинкт»), «цинли»
(«внутренние причины событий») и про¬
чая мистическая «имманентная сила»;
Основы метафизики, по мнению Лян Шу-
мина, состоят «в невыявлении, и самое
главное у Конфуция — это непризнание че¬
го-либо» (там же, стр. 49). Метафизика
придерживается принципа «Нет возможно¬
го, и нет невозможного». Лян Шу-мин счи¬
тал, что всякое выявление нарушает согла¬
сие и примирение, всякое признание нару¬
шает равновесие: если человек следует
определенному пути, то это значит, что он
стал на путь крайности. Таким образом,
Лян Шу-мин изображает метафизику как
самое «справедливое», самое «приемлемое»

134
КУО ШАО-ТАН
и самое «свободное» мышление, независи¬
мое от каких бы то ни было условностей.
Индетерминистская теория Лян Шу-ми¬
на, как известно, не нова. Выступая про¬
тив волюнтаризма, Энгельс писал, что
«чем свободнее суждение человека по отно¬
шению к определенному вопросу, с тем
большей необходимостью будет определять¬
ся содержание этого суждения, тогда как
неуверенность, имеющая в своей основе
незнание и выбирающая как будто произ¬
вольно между многими различными и про¬
тиворечащими друг другу возможными ре¬
шениями, тем самым доказывает свою
несвободу, свою подчиненность тому пред¬
мету, который она как раз должна была бы
подчинить себе» («Анти-Дюринг». М.
1953 г., стр. 107). Как ни доказывал Лян
Шу-мин, что его философия выше идеализ¬
ма и материализма, она была не свободна
от защиты идеализма. Как ни уверял он,
что его теория внеклассова, она была не
свободна от защиты классовых интересов
китайских помещиков и буржуазии. «Не-
выявление» Лян Шу-мином политических
симпатий к народно-демократическому
строю в первые годы после революции
обусловило его отрицательное отношение к
этому строю. «Непризнание» им рацио¬
нального логического мышления обуслови¬
ло его отрицательное отношение к марксиз¬
му-ленинизму.
Основное отличие метафизического ме¬
тода мышления как раз и заключается в
его односторонности и крайности, против
чего выступал на словах Ляи Шу-мин и
что больше всего он в действительности
отстаивал. Видя, что китайские помещики
живут зажиточно и беззаботно, Лян Шу-
мин заявлял, что весь китайский народ
живет зажиточно и беззаботно. Понимая,
что в процессе своего развития капитали¬
стическая промышленность разоряет мел¬
котоварное хозяйство, он утверждал, что
социалистическая индустрия также будет
разорять крестьянство. Такое утверждение
свидетельствует о его односторонности, по¬
верхностности и субъективизме. В данном
случае Лян Шу-мин нарушает основное
правило научного мышления, о котором го¬
ворил Ленин, то есть «конкретный анализ
конкретной ситуации» (В. И. Ленин.
Соч., т. 31, стр. 143).
Рассматривая явления природы и обще¬
ства как движущиеся по кругу, Лян Шу-
мин в то же время считал, что все проти¬
воречия внутри этого круга равноценны
и поэтому взаимно стремятся к согласова¬
нию, к примирению. В действительности
же, как известно, явления природы и об¬
щества и мышление содержат бесконечно
разные, носящие как общий, так и специ¬
фический характер противоречия, среди
Которых, безусловно, есть главное, решаю¬
щее и ведущее, тогда как остальные про¬
тиворечия — второстепенные, подчинен¬
ные. «Стороны любого противоречия раз¬
виваются неравномерно,— писал Мао Цзэ-
дун.— Иногда кажется, что между ними
существует равновесие, однако это лишь
временное и относительное положение;
основное же положение — неравномерное
развитие. Из двух сторон противоречия од¬
на непременно является главной, а дру¬
гая — второстепенной. Главная — это та,
которая играет в противоречии ведущую
роль. Характер вещей и явлений в основ¬
ном определяется главной стороной проти¬
воречия, которая занимает доминирующее
положение» (Соч., т. И, стр. 444). Однако
в условиях борьбы эти противоречия изме¬
няются в зависимости от изменения соот¬
ношения классовых сил. Ранее угнетенный
класс превращается в класс господствую¬
щий, а вчерашний господствующий класс
становится классом подчиненным. В этой
борьбе и развивается история человечества.
4
Идеалистическая теория познания и ме¬
тафизический метод Лян Шу-мина дают
себя знать и в его социологии. Лян Шу-
мин писал: «Марксистская теория исто-
рическю'ГО материализма считает, что вся¬
кая культура, общественный порядок,
идеология и мораль изменяются в зависи¬
мости от изменения экономики. Мой друг
Ли Да-чжао советовал мне в дискуссии о
культуре Востока и Запада руководство¬
ваться объективными причинами. Я, ко¬
нечно, очень благодарен за его добрый со¬
вет, однако у меня на этот счет имеется
другой, законченный, собственный взгляд»
(«Культура и философия Востока и За¬
пада», стр. 43—44). Этот «собственный
взгляд» Лян Шу-мина совпадает, как он
заявляет, со взглядом Гу Мын-юя, одного из
реакционных лидеров гоминдана. Лян Шу-
мин цитирует следующие слова Гу Мын-
юя: «Если человек захочет изменить обще¬
ственный порядок в каком-либо направле¬
нии и каким-либо способом, то это измене¬
ние зависит исключительно от воли чело¬
века, а не наоборот». И затем заключает:
«Это положение совпадает с моей точкой
зрения» (там же, стр. 45).
Лян Шу-мин отрицал закономерный ха¬
рактер развития человеческого общества.
При этом он ссылался ка неравномерность
развития разных стран. «Разве в Ки¬
тае и Индии произошли такие же экономи¬
ческие изменения, какие произошли в
европейских странах? — спрашивал он.—
Если нет, то теория о том, что производи
тельные силы есть основной двигатель раз¬
вития общества, несостоятельна... Разви¬
тие производительных сил определяется
стремлением человека, а это стремление

ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ЛЯН ШУ-МИНА
135
определяется, в свою очередь, духом»
(там же, стр. 46—47). Для подтвержде¬
ния своей точки зрения Лян Шу-мин при¬
водил следующие доводы: если бы человек
не выдумывал новых технических усовер¬
шенствований, то не было бы прогресса в
производстве; если бы не был изобретен
паровой двигатель, то не было бы и про¬
мышленного переворота в Европе, и т. д.
Однако хорошо известно, что изобретения и
открытия отнюдь не являются результатом
чистой фантазии, а подготовлены развитием
общества. Если же изобретение появляется,
когда в нем нет необходимости, то оно, как,
например, паровая машина Герона в антич¬
ной Александрии, превращается в простую
забаву и не ведет к социальным измене¬
ниям.
Экономическая отсталость Китая и Ин¬
дии в XIX веке была обусловлена конкрет¬
ными специфическими историческими
условиями. Это не исключение из общей
закономерности развития человеческой
истории и тем более не доказательство
отсутствия такой закономерности. Разви¬
тие производительных сил в Китае и Ин¬
дии Лян Шу-мин объясняет внешним влия¬
нием. Он заявляет: «Если бы европейцы и
мусульмане не вторглись в Индию, то ин¬
дийцы жили бы ограниченно, собственной
духовной жизнью. При таком положении
разве мог бы быть в Индии экономический
прогресс. Отсюда я делаю вывод, что чело¬
веческий дух создает экономическую
жизнь» («Культура и философия Востока
и Запада», стр. 47). В действительности
еще в XV и XYI веках в Китае имелась до¬
вольно развитая мануфактура, установи¬
лись многообразные торговые отношения с
Японией, Кореей, Юго-Восточной Азией,
создавались экономические предпосылки
для развития капитализма. Но в результате
вторжения маньчжурских захватчиков в се¬
редине XVII века в Китае вновь укрепился
уже начавший разлагаться феодализм.
Капиталистические отношения стали раз¬
виваться затем в конце XVIII и начале
XIX века. Однако вторжение иностранного
капитала низвело страну до полуколони¬
ального положения, придало уродливые
формы развитию китайской экономики.
Колониальное порабощение иностранными
капиталистами лишило также и Индию
возможности самостоятельного капитали¬
стического развития. Хищническое ограб¬
ление колонизаторами истощило стра¬
ну, затормозило развитие’ производитель¬
ных сил.
Значительное место в социологии Лян
Шу-мина занимает его теория культуры.
Считая культуру определяющей силой раз¬
вития общества, Лян Шу-мин писал:
«Культура определяется стремлением; раз¬
личный характер культуры определяется
различными стремлениями» («Культура и
философия Востока и Запада», стр. 54).
«Стремление» же, по его мнению, тожде¬
ственно «настоящему я». Таким образом,
культура зависит от сознания, от деятель¬
ности гениальной личности, но не от усло¬
вий материальной жизни общества. «Осно¬
вы развития экономики зависят от поли¬
тики, а политика зависит от культуры,—
писал Лян Шу-мин.— Культура же, в свою
очередь, зависит от духа, от стремления».
По мнению Лян Шу-мина, существуют три
образа жизни, три направления стремле¬
ний, которые и определяют три основных
пути развития культуры: первый путь —
западноевропейская культура, которая
основывается на «духе стремления впе¬
ред»; второй путь — китайская культура,
которая основывается на «духе стремления
к примирению, к середине», и третий
путь — индийская культура, которая
основывается на «духе стремления назад,
вспять».
Когда Лян Шу-мин говорил о западной
культуре, он имел в виду современную
буржуазную культуру; говоря о китайской
культуре, он имел в виду китайскую фео¬
дальную культуру; говоря об индийской
культуре, он имел в виду буддизм. Отмечая
особенности западной культуры, якобы
стремящейся вперед, он подразумевал
стремление буржуазии к удовлетворению
своих экономических выгод, погоню за
сверхприбылями, ее наживу в свободной
конкуренции. Отмечая особенности ки¬
тайской культуры, якобы компромиссной
и примиренческой, он выражал стремле^
ние китайских помещиков и феодалов, ко¬
торые пытались притупить классовое со¬
знание китайских крестьян и склонить их
к безропотной покорности и подчинению эк¬
сплуататорам. Отмечая особенности индий¬
ской культуры, якобы стремившейся назад,
вспять, Лян Шу-мия выражал интересы
индийских консервативных социальных
сил, которые пытались при помощи религи¬
озного учения непротивления злу, любви к
эксплуататорам, воздержания от житей¬
ских соблазнов восстановить феодально-
кастовый строй средневековой Индии.
Не отрицая национальных особенностей
культуры, проявляющихся в ее форме, сле¬
дует подчеркнуть, что в условиях антаго¬
нистического общества у каждого народа
есть две культуры: одна — господствую¬
щая культура эксплуататоров, другая —
демократическая культура трудящихся,
народных масс. Но именно этот очевидный
факт и стремился опровергнуть Лян Шу-
мин. Рассматривая культуру помещиков,
попов и буржуазии как единственную
культуру данной нации, Лян Шу-мин от¬
рицал классовое расслоение внутри нации,
отрицал наличие элементов демократиче¬

136
КУО ШАО-ТАН
ской и социалистической культуры и ее
борьбу против культуры эксплуататоров.
История героической борьбы народных
масс Китая и Индии против своих порабо¬
тителей показывает несостоятельность по¬
пыток приписать китайскому народу стрем¬
ление к примирению, к компромиссу, как
якобы национальную особенность, а ин¬
дийскому народу — стремление назад,
вспять. Неверно также и утверждение Лян
Шу-мина о том, что западная буржуазная
культура всегда стремится вперед, к про¬
грессу. В действительности современная
буржуазная культура утратила прежний
прогрессивный характер и в значительной
мере превратилась в тлетворную и ретро¬
градную культуру и идеологию. Но подоб¬
ная идеология и культура не есть нацио¬
нальная особенность народов капиталисти¬
ческих стран, среди которых все больше
распространяются прогрессивные, демокра¬
тические и социалистические идеи. Лян
Шу-мин считал культуру логической, «веч¬
ной» категорией, между тем как всякая
культура глубоко исторична и развивает¬
ся по объективным законам в соответ¬
ствии с развитием материальной жизни об¬
щества.
Лян Шу-мин утверждал, что «культура
капля за каплей создается талантами, слу¬
чайными чудотворными мыслями» («Куль¬
тура и философия Востока и Запада»,
стр. 154). Высокий уровень культуры
древнего китайского общества по сравне¬
нию с западными странами того времени
объясняется, по его мнению, тем, что
«древний Китай имел больше талантливых
людей, чем западные государства. Причи¬
на же отставания культуры Китая от за¬
падной буржуазной культуры позднейшего
периода заключается в том, что последую¬
щие поколения не могли достичь мудрости
древних мыслителей, таких, как Хуанди,
Чжоу Гунь, Конфуций, и не могли изобре¬
сти ничего нового» (там же, стр. 154).
Превознося роль гениев в развитии
культуры, Лян Шу-мин заявлял, будто
«трудящиеся, которые только тратят физи¬
ческую силу, отличаются слабым умствен¬
ным развитием, и поскольку он.1 лишены
возможности углублять сэое умственное
развитие, постольку они мшены возмож¬
ности стать на путь познания науки»
(«Основы китайской культуры», стр.
266). Отсюда он делал вывод, что «без
эксплуатации не может быть культуры»
(там же, стр. 173), что культуру создает
кучка праздных людей, и, следовательно, с
ликвидацией эксплуатации человека чело¬
веком погибнет и цивилизация.
Исходя из своей теории мировой куль¬
туры, Лян Шу-мин сконструировал теорию
исторического круговорота. Он писал:
«В культуре человечества произойдет ко¬
ренное изменение: от западной специфики
она перейдет к китайской. Эпоха общения
человека с материей перейдет в эпоху об¬
щения человека с человеком» («Культура и
философия Востока и Запада», стр. 166—
167). Считая, что «западная», то есть
капиталистическая, культура уже разла¬
гается, он полагал, что на смену ей придет
не новая, социалистическая культура, а
китайская феодальная культура:	«Путь
будущей Европы — это путь Китая, путь
Конфуция» (там же, стр. 177), а будущее
мировой культуры — это «возрождение ки¬
тайской, а затем индийской культуры».
Таким образом, история человечества
изображалась им как вечный круговорот,
повторение цикла от древнегреческой
культуры до китайской, затем к индий¬
ской культуре (см. там же, стр. 199—
200). Эта теория исторического кругово¬
рота Лян Шу-мина является воспроизведе¬
нием в общих чертах концепции древне¬
китайских ученых Сыма Цяна и Ван Чу-
на, в свое время относительно прогрессив¬
ных.
Проповедуя возрождение феодальной
культуры средневековья, Лян Шу-мин за¬
являл, что история китайского народа яко¬
бы не знает революций, а является просто
чередованием смутных времен и спокойных
периодов. Он утверждал, будто в Китае
«нет классов, а есть только различие по
профессиям: ученые, крестьяне, ремеслен¬
ники и торговцы,— что в Китае не
существует аграрного вопроса, не суще¬
ствует феодального, империалистического
гнета» и что в этом якобы и «заключается
счастье китайского народа» («Теория
строительства в деревне», стр. 378).
Однако жизнь жестоко посмеялась над
всеми этими идеологическими хитросплете¬
ниями Лян Шу-мина, которые, по его мне¬
нию, должны были предотвратить антиим¬
периалистическую, антифеодальную, демо¬
кратическую революцию в Китае. Уста¬
новление народно-демократического строя
вывело страну на широкий путь со¬
циалистического прогресса, развязало
творческую инициативу трудящихся масс,
созидающих новую, социалистическую по
содержанию и национальную по форме,
культуру Китая.

Эволюция моего мировоззрения
(главы из книги)
Кэндзюро ЯНАГИДА (Япония)
Ярким подтверждением правильности и силы марксистской философии наряду
с достижениями естествознания и социальными преобразованиями за последнее столе¬
тие является также эволюция мировоззрения многих выдающихся ученых и общест¬
венных деятелей современности от различных форм идеализма к диалектическому мате¬
риализму. Среди них можно назвать известного японского философа и общественного
деятеля Кэндзюро Янагида, уже знакомого читателям нашего журнала по его статье
«За единство в борьбе против атомного оружия» (см. «Вопросы философии» № 6
за 1954 год, стр. 209—212). Подобные примеры ныне уже не являются исключитель¬
ными: это одна из закономерностей эпохи торжества марксизма-ленинизма и в теории
и на практике.
Распространение диалектического и исторического материализма среди японской
интеллигенции является одной из характерных черт идейной и культурной жизни после¬
военной Японии. Об этом свидетельствуют не только многочисленные издания пере¬
водной марксистской литературы, главным образом советской и китайской, но и боль¬
шое количество оригинальных работ японских авторов по вопросам истории, экономики,
философии, в которых с марксистских позиций освещаются проблемы современной Япо¬
нии, а также подвергаются критике господствующие в стране идеалистические теории.
Книга К- Янагида «Эволюция моего мировоззрения» >, заключительные главы
которой публикуются в настоящем номере журнала, имеет большое вос¬
питательное значение. Написанная автором для молодежи Японии с целью помочь
ей прийти к правильному мировоззрению, к диалектическому материализму, работа
Янагида будет, несомненно, с интересом прочитана и советским читателем.
Книга Янагида представляет тем больший интерес, что ее автор был одним из вид¬
ных сторонников и пропагандистов реакционной, идеалистической школы Ихутаро Ни-
сида—господствовавшего философского направления в Японии между двумя мировыми
войнами. Переворот, происшедший в сознании Янагида после второй мировой войны,
заставил его полностью пересмотреть свои взгляды. Из замкнутого кабинетного ученого
он превратился в активного общественного деятеля, борющегося вместе с передовыми
силами японского народа за мир и демократию. От критики марксизма и комму¬
низма, с которой он выступал почти всю свою жизнь, Янагида перешел на позиции
защиты Коммунистической партии Японии и ее деятельности. «Именно они, комму¬
нисты, являются совестью нации, разумом мира»,— пишет он в своей книге. Сам
Янагида не является членом Коммунистической партии. Он откровенно признает в своей
книге, что, перейдя в целом на позиции, материализма, по многим вопросам марксист¬
ской философии он еще испытывает сомнения и колебания.
Непоследовательность материалистического мировоззрения Янагида проявляется,
в частности, в его отношении к религии: отвергая как антинаучные и антинародные и
буддизм и христианство, он, тем не менее, считает, что в своеобразной форме пантеизма
религия сохранит свое значение даже при коммунизме. Однако его искренность и горя¬
чее стремление отрешиться от прежних своих идеалистических взглядов не вызывают
сомнений у читателя. Об этом свидетельствует и его последняя книга «Наше путеше-
1 Русский перевод этой книги в настоящее время готовится к печати и вскоре
будет опубликован Госполитиздатом.

138
КЭНДЗЮРО ЯНАГИДА
ствие в истину» (1954), написанная им после его поездки в составе японской делегации
сторонников мира в Берлин, Стокгольм и Москву.
Книга «Эволюция моего мировоззрения» косит автобиографический характер.
Кэндзюро Янагида родился в 1893 году в семье крестьянина-середняка. После окон¬
чания начальной школы и самостоятельной подготовки он успешно сдал вступитель¬
ные экзамены в учительский техникум и через пять лет получил звание учителя началь¬
ной школы. Непрестанно расширяя свои знания, неудовлетворенный реакционным духом
подготовки учительских кадров, увлеченный поисками правды жизни, Янагида
приступает к серьезному изучению философии. В 1922 году, имея уже троих детей, он
решается на отчаянный шаг — уходит в отставку и, надеясь на скромные сбережения,
накопленные за девять лет учительской работы, поступает на философский факультет
Киотоского университета, являвшегося центром философской мысли Японии. Тяжелые
материальные лишения не помешали Янагида окончить университет, где в центре пре¬
подавания находилась немецкая идеалистическая философия (Кант, Фихте, Шеллинг,
Гегель)', тогда как марксизм третировался как упрощенная философия. Вернувшись к
преподавательской деятельности, он принял непосредственное участие в издании журна¬
ла «Коро», ставившего перед собой задачу опровержения марксизма, который в то вре¬
мя получал распространение в Японии.
С 1929 по 1941 год Янагида преподавал философию в Императорском универси¬
тете на Тайване. Здесь, продолжая изучение сочинений Канта, Гегеля и других запад¬
ноевропейских идеалистов, он знакомится также с работами японского идеалиста
Нисида, с которым вскоре устанавливает личные отношения и пропаганде философии
которого отдает десять лет своей жизни. За период с 1939 по 1948 год были опублико¬
ваны следующие работы Янагида, связанные с философией Нисида: «Этика мира диа¬
лектики», «Японский дух и мировой дух», «Философия Нисида как философия прак¬
тики», «Мир, действия», «Моральный дух» и двенадцатитомная «Система философии
Нисида», принесшие автору широкую известность.
Во время второй мировой войны Янагида предпринимал неоднократные попытки
выступить против засилия милитаризма в политической и культурной жизни страны.
Однако цензура тщательно вычеркивала из его статей все похожее на «крамолу».
Янагида пытался повлиять на своих коллег, но каждый раз убеждался, что он одинок
и что его друзья продолжают верить в абсурдные идеи бессмертия императорского
духа и особой миссии японского народа. Он уехал в городок Урава, воспользовавшись
приглашением на работу в местную школу повышенного типа, и пытался найти утеше¬
ние в философии Нисида, которая давала мнимую возможность разрешать для себя
проблемы, которые в действительной жизни были неразрешимы.
После окончания войны Янагида пришел к выводу, что спасение японского на¬
рода зависит от разрешения трех основных проблем, выдвинутых историей: класса,
нации, войны,— и обнаружил, что философия Нисида оказалась совершенно неприем¬
лемой, беспомощной. Начались новые поиски истины, в результате которых в 1947 году
появилась его книга «Идеализм и материализм», где рассматривается история идеа¬
лизма и материализма с целью критически воспринять «лучшие стороны» того и дру¬
гого и выработать «синтетическую» философию, способную указать правильное направ¬
ление в решении назревших национальных проблем. Однако Янагида не остановился
на полпути и спустя три года в новом издании этой книги откровенно писал: «Я счи¬
тал себя выше и материализма и идеализма и пытался критиковать обе теории с пози*
ций нейтрального наблюдателя. Теперь я нахожусь, можно сказать, на материалистиче¬
ских позициях. В результате глубокого изучения материализма я понял «основной
вопрос философии марксизма». Марксистская философия, диалектический материализм,
рассматривается автором как плод развития всей предшествующей философии. Харак¬
терно, что Янагида подходит к философии не с точки зрения абстрактных идей, а
с позиций назревших исторических задач. В предисловии к своей книге «Современная
практическая философия» (1952) Янагида подчеркивал, что данное произведение
является своеобразным изложением этического метода преобразования общества:
«Истинная мораль состоит не только в том, чтобы сохранять такие добродетели, как
честность или терпение. Истинная мораль заключается в том, чтобы, забыв себя и при¬
слушиваясь к голосу истории, взвалить на свои плечи проблемы, выдвинутые историей,
и отдать все свои силы разрешению этих проблем. А для этого необходимо разбить

ЭВОЛЮЦИЯ МОЕГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ
139
скорлупу старой морали, вскормленной в старом обществе феодализма и капитализма.»
и создать новую, революционную мораль, которая станет организующей силой новой
эпохи. Наше прежнее этическое сознание было создано в интересах господствующих
классов общества. Тот, кто господствует в политике и экономике, господствует также
и в области морали. Поэтому до тех пор, пока мы будем скованы старой моралью,
не зародится та историческая энергия, которая преобразует наше общество и освобо¬
дит нас. Энергия, которая освободит пролетариат, зависит от классового самосознания
самого пролетариата, и другого пути нет».
Особую ценность для понимания эволюции взглядов Янагида, сложным и мучи¬
тельным путем пришедшего к диалектическому и историческому материализму, пред¬
ставляет его книга «Эволюция моего мировоззрения» (1953). Посвященная всем чест¬
ным людям Японии, которые до последнего времени ищут спасения в философии Ни¬
сида или в религии, она призывает их познать истинное положение современной Япо¬
нии с тем, чтобы стать солдатами народного фронта. Автор отмечает, что в его авто¬
биографии нет ни перепевов былых радостей и печалей, ни воспоминаний ради воспоми¬
наний. В книге скупо излагаются основные факты из жизни Янагида на богатом фоне
жизни и общественных идей Японии. Автор полагает, что его рассказ о том, как он
пришел к новому мировоззрению, принесет молодежи несравненно больше пользы, чем
поверхностное изложение всевозможных социологических теорий.
Ш Ш Ш+Ш
Самокритика по поводу философии
Нисида
Отношения между философией Нисида
и материализмом с давних пор и по на¬
стоящее время были плохими, подобно
отношениям между собакой и обезьяной.
Положение не улучшилось и после смерти
учителя. Вследствие этого я и другие по¬
следователи Нисида часто становились
объектом нападок. Я лично никогда не
считал, что эта критика основывается
на правильном понимании философии Ни¬
сида. Расценивая ее как перебранку на
почве партийных интересов, я не обращал
на нее серьезного внимания, игнорировал
ее. Но потом, когда возникли известные
национальные проблемы, мне становилось
все более очевидно, что научная позиция,
которой я придерживался до сих пор, ни¬
куда не годится, философская школа Ни¬
сида, даже если оставить в стороне вопрос,
насколько она принципиально правильна
или неправильна, оказалась неспособной
дать верное объяснение создавшейся дей¬
ствительности. Сам учитель во время вой¬
ны придерживался позиции нейтралитета
и даже в разгар жестоких битв продолжал
заниматься (и, как это мне сейчас кажет¬
ся, не без серьезных оснований) исследо¬
ванием проблем, вроде «объективность по¬
знания», «философия Декарта», «матема¬
тические проблемы» и тому подобное. Так
или иначе, он не шел на поводу у событий.
Мы же — последователи учителя — хотя
до известной степени и критически оце¬
нивали современную действительность, все
же в конце концов стали пособниками вой-
Л. Ш. ШАХНАЗАРОВА
ны. И это было отнюдь не случайно. Уже
одно это требует основательного само¬
анализа. Многое следует вновь пересмот¬
реть, отбросив всякие несущественные
мелочи.
Это становится особенно ясным, когда
сравниваешь нашу позицию с позицией
философов-материалистов. При слове «ма¬
териализм» у многих возникает представ¬
ление, что это не что иное, как преклоне¬
ние перед грубой материей, и что мате¬
риализм по сравнению с идеализмом и
религией представляет собой идеологию
более низкого уровня, вследствие чего
к нему и относились с пренебрежением.
Но когда знакомишься с тем, как вели и
ведут себя материалисты, то пособниками
грабительской войны оказываются скорее
идеалисты и сторонники религии. Что ка¬
сается материалистов (оставим в стороне
некоторых презренных капитулянтов), то,
чем более последовательными они были,
тем упорнее, до самого конца, отстаивали
свои убеждения. И никак нельзя опровер¬
гнуть, как это ни прискорбно, того обсто¬
ятельства, что мы должны учиться у ма¬
териалистов, как практически восприни¬
мать действительность. Сам я до сих пор,
будучи специалистом по этике, стремился
не отставать от других людей в вопросах
совести. Но эта самая совесть при срав-
нении ее с практическим духом материа¬
листов — жить смело, борясь с невероят¬
ными трудностями,— превращается до не*
которой степени в сомнительную вещь.
А уступая им хотя бы в этом одном пунк¬
те, мы уже терпим полное поражение;

140
КЭНДЗЮРО ЯНАГИДА
отсюда вытекает необходимость коренным
образом перестроить свою жизнь.
И когда я с этой точки зрения впервые
попытался проанализировать собственную
философию, то не мог не выявить в ней
целого ряда недостатков. До сих пор я был
сторонником философии Нисида и слепо
почитал как идеи учителя, так и его са¬
мого, посвятив этому свою жизнь Но даже
такие выдающиеся личности, как Нисида,
тоже люди, а потому они никак не обла¬
дают ни всемогуществом, ни совершен¬
ством. И естественно, что если не крити¬
ковать и не преодолевать недостатков Ни¬
сида, то нельзя развивать и его филосо¬
фию. Только открыто критикуя то, что
необходимо критиковать, исправляя и пре¬
одолевая ошибочное, я выполняю долг
верного ученика по отношению к своему
учителю. Исходить из частных интересов
и личных чувств, не подвергать критике
собственные ошибки в прошлом, занимать¬
ся самооправданием не значит еще быть
верным философии Нисида. В письме, ко¬
торое я давно получил от учителя (оно и
теперь висит - на стене моего кабинета),
написано: «Помните, мое самое страстное
желание, чтобы вы пошли дальше, пере¬
шагнув через мой труп». Итак, теперь не
время оберегать труп учителя, а необхо¬
димо мужественно «перешагнуть через не¬
го» и идти вперед.
Итак, каковы же недостатки философии
Нисида? Если рассматривать ее как чи¬
стую теорию, то в ней выявится беско¬
нечное множество недостатков. Если же мы
проанализируем философию Нисида с точ¬
ки зрения практически неотложных про¬
блем современности, то легко заметим
прежде всего поверхностность и формаль¬
ность в понимании материализма. Учитель
повторял, что он «из-за Маркса потерял по¬
кой». И хотя, изучая философию Маркса,
он так много размышлял, что не спал по
ночам, все же в его статьях нет серьез¬
ного и убедительного исследования ни
диалектического, ни исторического мате¬
риализма. Возможно, он полагал, что мар¬
ксистская философия не больше как со¬
временная вульгарная философия и пото¬
му не заслуживает серьезного изучения.
Но если даже и так, то мы должны сказать,
что именно это и является его совершенно
непростительной ошибкой. Философия Ни¬
сида не идет ни в какое сравнение с этой
прогрессивной философией, которая корен¬
ным образом изменяет современный мир,
которая двигает в действительности миро¬
вую историю. Как можно столь упрощенно
и формально критиковать подобную мате¬
риалистическую философию и какое это
имеет объективное значение? Суть крити¬
ки материализма в философии Нисида сво¬
дится к следующему утверждению: «созна¬
ние не возникает из материи». Но какой
же материалист в мире согласится с этой
упрощенной критикой? Несомненно, сколь¬
ко камень ни верти, он останется камнем.
Даже если его разбить на мелкие куски,
из него не возникнет ни животное, ни че¬
ловек. В этом смысле можно сказать, что
движение материи, сколь бы оно ни раз¬
вивалось, остается материальным процес¬
сом и не превращается в сознательную
деятельность, обладающую определенным
смыслом и содержанием. Однако такое рас¬
суждение примитивно и беспомощно, по¬
скольку исходит из полного противопоста¬
вления материи и сознания. Подобный
метод аналитического мышления характе¬
ризуется абстрактностью и антидиалектич-
ностыо, а следовательно, не соответствует
современной философии, которая охваты¬
вает действительность в целом, во всех ее
конкретных связях, в историческом дви¬
жении. Нам необходимо познать современ¬
ное положение конкретно, во всех связях
живого исторического процесса. Никто не
мешает рассматривать материю и созна¬
ние в теории раздельно. Но если материю
и сознание воспринимать не как отдель¬
ные, изолированные явления, а как дви¬
жущиеся и развивающиеся во всех созида¬
тельных связях широчайшей исторической
действительности, то возникновение созна¬
ния из материи окажется убедительным
научным фактом, который нельзя опроверг¬
нуть. Что было на земном шаре вначале?
Там не было ни человека, ни человеческого
сознания. Мир был материальным миром.
Затем в нем появились животные и расте¬
ния, из его недр в результате бесконечного
процесса дифференциации и развития по¬
явился человек, появилось человеческое
сознание. Вот почему решение этой проб¬
лемы в философии Нисида — «сознание не
возникает из материи» — неверно. Вопрос
скорее всего следует поставить так: «Как
это произошло?» Для философии Нисида
характерно пренебрежение к диалектике
процесса, предпочтение ей диалектики ме¬
ста, но это неправильно. Нельзя рассмат¬
ривать диалектику места в отрыве от диа¬
лектики процесса, а всегда необходимо
исходить из их неразрывной связи.
С этим вопросом связан другой. До сих
пор теорию отражения материализма тре¬
тировали как теорию познания, которая
основывается на слишком наивной онто¬
логии. Не только философия Нисида, но и
поныне все академические философские
школы в целом третируют материализм.
Такое отношение к материализму свиде¬
тельствует лишь о недостатках их соб¬
ственной теории познания, базирующейся
на низком уровне знаний, тогда как науч¬
ный уровень современного материализма
является наивысшим. Погрузиться в кан¬

ЭВОЛЮЦИЯ МОЕГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ
141
товский мир субъективизма и удовлетво¬
риться так называемым априоризмом, до-
опытным познанием, когда объективность
знания конструируется субъективистски
на основе доопытных форм созерцания,—
это пустое занятие. Что касается сущно¬
сти нашего сознания, то оно должно иметь
гораздо более глубокое содержание, а имен¬
но отражение действительности. Мир отра¬
жается самим собой; благодаря этому и
порождается глубокая историческая прак¬
тика, составляющая наше научное позна¬
ние. Между материей и сознанием, бытием
и мышлением существует глубокая, нераз¬
рывная, созидательная связь. Это значит,
что сознание, или мышление, возникнув
из материи, не является духом, обладаю¬
щим самостоятельными функциями, а,
всегда связанное с материей, являет¬
ся ее отражением, самоотражением. Раз¬
витие и совершенствование сознания озна¬
чает, что бытие, исторически разви¬
ваясь, обогащает объективное содержание
сознания. Вместе с развитием нашего
сознания, находящегося внутри нас, реаль¬
ный мир, проходя через сознание, углуб¬
ляет свое самоотражение. Смысл науч¬
ной истины также состоит в том, что
в нашем сознании всегда должна отражать¬
ся, копироваться объективная действитель¬
ность. Теория познания начинается с тео¬
рии отражения и вновь возвращается к
теории отражения. Здесь имеет место дви¬
жение вперед и возвращение назад. Кантов¬
ский субъективизм, априоризм, является
не чем иным, как противоречивой ступенью
подобного диалектического процесса разви¬
тия в теории познания. Что касается ма¬
териализма, то разговоры о слабости этой
теории познания ошибочны. Скорее именно
материализм преодолел кантовскую теорию
познания, поднял ее на более высокую
ступень, на ступень «в себе» и «для се¬
бя», и в результате конкретизации создал
материалистическую теорию отражения.
И если так посмотреть на вещи, то нельзя
утверждать, будто философия Нисида пра¬
вильно поняла и оценила материализм. Как
бы там ни было, нам надлежит быть более
скромными по отношению к современному
материализму и изучать его.
Третий пункт, который следует подверг¬
нуть критике в философии Нисида,— это
игнорирование им современного историче¬
ского общественного строя, полное прене¬
брежение значением классов.
. Философия Нисида достаточно глубоко
исследовала такие проблемы, как соотно¬
шение общего и освоенного в теории, диа¬
лектическая связь мира — группы — лич¬
ности, а также исторический смысл таких
явлений, как эпоха, нация. По этим вопро¬
сам в философии Нисида можно найти
много оригинальных идей. Однако наряду
с глубоким интересом к анализу нашей
исторической действительности у него на¬
блюдается странная холодность, умолча¬
ние, чтобы не сказать больше, по отноше¬
нию к проблеме классов. И это^в такое
время, когда высшей движущей силой,
изменяющей современную историю, яв¬
ляется прежде всего класс, а не нация.
Например, такое явление последнего вре¬
мени, как сознательное движение народов
Азии за свое освобождение, на первый
взгляд не отличается от национального
движения. На самом же деле это движение
не что иное, как звено мирового освобо¬
дительного движения пролетариата, осво¬
бодительного движения всех подавляемых,
угнетаемых и эксплуатируемых классов.
Далее, такое национальное движение в
Японии, как движение за создание «сопро-
цветания Великой Восточной Азии», так¬
же ни в малейшей степени не было нацио¬
нальным движением, а представляло собой
агрессивное устремление, продиктованное
интересами господствующего в Японии
класса капиталистов эпохи монополий.
Вследствие того, что мы игнорировали
классовую сущность этого движения и за¬
крывали на все глаза, мы не вникали в
сущность нашей исторической действитель¬
ности. Деление мира на «Восток» и «За¬
пад» и их противопоставление в примене¬
нии к современной эпохе не имеют истори¬
чески важного, коренного значения. Такая
постановка вопроса приводила к тому, что
философия Нисида выдвигала пробле¬
мы вечного, всеобщего и никогда не инте¬
ресовалась проблемами особенного. В ре¬
зультате этого философия Нисида даже
при рассмотрении человека исходила не из
действительного, исторически реального
человека, а самые различные эпохи, раз¬
личные народы и классы освещала как
вечное и неизменное человечество, фило¬
софия Нисида ни в малейшей степени не
отражала классовых интересов пролета¬
риата, направленных против существую¬
щего строя с целью низвержения его (суть
философии Нисида заключается именно в
отрицании классовой борьбы); она была
философией, отвечающей требованиям бур¬
жуазии увековечить существующее поло¬
жение. Коренной недостаток философии
Нисида состоит именно в этом, а поскольку
в этом пункте имеется много причин для
критики, постольку материалисты до сих
пор не перестают критиковать эти непра¬
вильные положения.
Наука всегда должна быть беспристраст¬
ной, но практика беспристрастной никогда
не бывает. На практике мы не имеем воз¬
можности занимать позицию беспристраст¬
ной беспартийности. Здесь, как и в вопро¬
сах — истина или ложь, справедливость
или несправедливость средняя позиция,

142
КЭНДЗЮРО ЯНАГИДА
не поддерживающая ни одну из противо¬
положных сторон, не является правильной,
и, чтобы занять единственно верную пози¬
цию, надо стать на сторону истины и спра¬
ведливости. Поскольку сегодня надо дей¬
ствовать в обстановке классовой борьбы
между буржуазией и пролетариатом, по¬
стольку мы не можем стоять на позициях
«человечества вообще», не присоединяясь
ни к одному из двух классов. Люди, кото¬
рые уверяют, что стоят на внеклассовых
позициях, оторваны от жизни и общест¬
венной практики и, за редким исключе¬
нием, фактически являются пособниками
буржуазии и выполняют роль ее защит¬
ников. В этом смысле философия Ниси¬
да также не представляет исключения. И я
до сих пор стоял на подобных позициях,
несмотря на то, что лично стремился к
деятельности, близкой к деятельности
сторонников пролетариата. На самом деле
вследствие того, что по отношению к про¬
летарскому освободительному движению я
выступал в качестве стороннего наблюда¬
теля и критика, я и не мог занять актив¬
ной позиции, чтобы вместе с пролетариа¬
том принимать участие в благородном дви¬
жении, отдать свою жизнь делу обществен¬
ного переворота. Моя позиция могла лишь
препятствовать освободительному движе¬
нию пролетариата и совершенно не годи¬
лась для борьбы за прогресс. Поэтому
материалисты, вполне естественно, крити¬
ковали меня. Тот, кто занимает среднюю
линию и кичится своей объективностью,
на самом деле вовсе не является объек¬
тивным. Настала эпоха, когда противо¬
речия, присущие современному умираю¬
щему капитализму, можно разрешить,
только уничтожив производственные отно¬
шения капитализма. При этом такой
общественный переворот может совершить¬
ся только тогда, когда его необходимость
будет осознана самим пролетариатом, воз¬
главившим все угнетенные классы обще¬
ства. А позиция объективизма, которая
находится в стороне от этой борьбы и
ограничивается только критикой, нереа¬
листична и лишена чего-либо положитель¬
ного. Даже допустив, что в ней есть доля
реализма, следует признать, что позиция
стороннего наблюдателя — это позиция
молчаливого одобрения существующего
строя, отрицания движения, требующего
его свержения. Вот почему вполне опре¬
деленно можно сказать, что объективисты
стоят на позициях господствующего клас¬
са, что они не отрицают, а поддерживают
интересы буржуазии, эксплуатирующей и
угнетающей пролетариат.
Среди последователей философии Ниси¬
да были не только выходцы из имущих
классов, вернее, среди них преобладали
выходцы из неимущих слоев населения.
Последние, однако, не обладали классовым
самосознанием, более того, они считали его
злом и полагали, что стоят на высоких
позициях гуманизма. Именно в этом и за¬
ключается реакционная , сущность филосо¬
фии Нисида, которую с радостью поддер¬
живали господствующие классы. Отнюдь
не случайно некоторые даже считали, что
философия Нисида была последним сред¬
ством, используемым буржуазией для про¬
фанации идей. И сегодня, когда ни учение
о «японском духе», ни проповеди священ¬
ников, ни учение о «японском пути», ни
императорский рескрипт о воспитании уже
не имеют силы, чтобы помешать созна¬
тельному движению пролетариата, есть
еще немало людей, которые уверены, что
единственно правильную критику марксиз¬
ма может дать только философия Нисида.
Я сам, не сознавая этого, стал звеном этой
цепи, принимая похвалы от капиталистов,
попов, государственных чиновников. II ко¬
гда я задумался над этим, оценивая соци¬
альное назначение философии Нисида, то
не мог не подвергнуть свои убеждения са¬
моанализу. Я являюсь учеником Нисида.
Однако я не могу позволить себе выступать
в качестве апологета агрессивной капита¬
листической войны и играть роль философ¬
ского прислужника буржуазии, воспиты¬
вающего пролетариат в духе господствую¬
щих классов. Ясно, что в своих чувствах,
уме, воле, поведении я должен руковод¬
ствоваться только интересами пролетариа¬
та. Сам я сегодня вовсе не пролетарий.
Скорее всего, я мелкий буржуа. Однако со¬
весть современной эпохи, разум мира тре¬
буют от меня преодоления мелкобуржуаз¬
ного мировоззрения, требуют активности
в качестве неотложной задачи, требуют
перехода на сторону пролетариата. Такой
вывод в некотором смысле означал, что я
сам ставлю под угрозу свою личную судьбу
и, вероятно, в будущем подвергнусь гоне¬
ниям. Но все-таки изменить своего решения
я не мог. С 1949 года моя страна, как это
было очевидно, вступила в полосу реак¬
ции, когда наступление капитала, усили¬
ваясь с каждым днем, постепенно заго¬
няет в тупик движение японского проле¬
тариата. В такое время переход от идеализ¬
ма к материализму кажется столь же без¬
рассудным, как полет бабочки в пламя.
Но отказаться от своего решения я не мог.
Я знал, что со стороны господствующих
классов встречу только лютую ненависть.
Однако то, что они будут чернить мое имя,
называя меня приспособлением, отнюдь не
беспокоит меня. Разумеется, мое решение
свободно от эгоистических побуждений.
Совесть моя совершенно чиста. Итак, я
пришел к решению соединить философию
Нисида с материализмом и создать филосо¬
фию освобождения японского пролетариата.

ЭВОЛЮЦИЯ МОЕГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ
143
В-четвертых, нельзя скрыть и такой не¬
достаток в философии Нисида, как опреде¬
ление им государства. В четвертом томе
собрания сочинений Нисида помещена
статья о государстве. Изложенную там
точку зрения на государство я разделял с
учителем до самой его смерти. По суще¬
ству, это гегелевская точка зрения. От
идеалистического понимания государства я
долгое время не мог освободиться. Познако¬
мившись с марксистской теорией государ¬
ства, я пришел к выводу, что она слишком
одностороння, и до самого последнего вре¬
мени не мог принять точку зрения маркси¬
стов. Но когда после войны я вновь вернул¬
ся к этой теории, мне стало ясно, что са¬
мый тяжелый период японской агрессии
как раз и явился периодом расцвета тота¬
литаризма. Если тебе тогда говорили, что
«это нужно ради государства», ты должен
был безоговорочно выполнить любое при¬
казание. Иными словами, это была эпоха,
когда государство совершало самые ужас¬
ные преступления. Хотя и в то время гра¬
бежи и убийства частного порядка рассма¬
тривались как тяжкие преступления, под¬
лежащие наказанию, сама государственная
власть, чрезвычайно усилившись, открыто
совершала неизмеримо более чудовищные
преступления. Живя в такое время, нельзя
было назвать иначе, как слишком большим
оптимизмом или же лицемерием, красивые
фразы о том, что «государство — это про¬
явление разума человечества» или «госу¬
дарство есть разумное мировое сознание,
проявляющееся в истории формирования
народов», которые произносили философы.
Конечно, Нисида вовсе не обольщался на¬
счет состояния японского государства в то
время; скорее, наоборот, он испытывал
сильную горечь. Но его недовольство суще¬
ствующим государством принимало форму
ухода в абстрактные определения нереаль¬
ного, идеального государства, а не направ¬
лялось в сторону реалистического, мар¬
ксистского понимания государства. У док-
.тора же Танабэ дело обстояло еще хуже.
Он утверждал, что государство божествен¬
но, и подвергал нападкам рассудочность
теории государства в философии Нисида.
Но меня это не убеждало. Больше того,
когда война кончилась и ее классовый и
преступный характер стал нам очевиден,
я должен был раскритиковать сам себя за
свои прежние заблуждения и осознать на¬
учно и беспристрастно истинную сущность
реального государства, не пытаясь ее при¬
украсить или завуалировать. Дело в том,
что нельзя вообще жить иллюзиями, кото¬
рых в действительности не существует, и
утверждать, что они-то и есть настоящее
государство или государство, каким оно
должно быть. Такой способ мышления, не¬
зависимо от намерений, утверждает реаль¬
но существующее капиталистическое госу¬
дарство и выполняет реакционную роль
по отношению к энергии народа, который
стремится его уничтожить или изменить.
Гораздо важнее выяснить более точно
сущность капиталистического государ¬
ства, особенно в настоящее время, когда
в эпоху империализма государственная
власть монополистического капитала неиз¬
бежно превращается в агрессивно-фашист¬
скую власть. Сейчас, когда реальное госу¬
дарство, как это установил Ленин, откры¬
то становится империалистическим, не ка¬
саться этого вопроса, а ограничиваться
лишь размышлениями над идеальным
определением государства — значит зани¬
маться пустыми мечтами, и как ни гово¬
рите, а нужно признать, что это и было
крупнейшей ошибкой как Нисида, так и
Танабэ.
В связи с этим мы должны одновремен¬
но переосмыслить и вопрос об император¬
ской системе. Еще с детских лет мне пре¬
тила покорность народа по отношению к
императору. И когда в праздничные дни
меня заставляли склонять голову перед
императорским рескриптом о воспитании
и читали наставления о милости импера¬
торского дома или же когда в газетах
аршинными буквами печатали, что наши
души переполняет невероятное волнение
перед монаршей милостью, я чувствовал
во всем этом какую-то внутреннюю ложь
и инстинктивно возмущался этим. Тем не
менее я не питал неприязни к император¬
ской системе, а полагал, что она нужна,
чтобы поддерживать порядок в государ¬
стве. Когда после окончания войны нам
твердили, что необходимо защищать наш
государственный строй, для меня, как че¬
ловека из народа, была нестерпимой са¬
мая мысль о возможности свержения
японского императора силами иностранно¬
го государства. Однако когда после войны
я всесторонне обдумал вопрос о демокра¬
тизации Японии, то мне постепенно стало
ясно, что наша система, при которой к
императору обращаются как к «одному из
богов», перед которым заставляют народ
безмолвно склонять голову, является пре¬
пятствием на пути прогресса и развития
Японии. И когда я понял, насколько удоб¬
но существование императора для господ¬
ствующих классов и что из-за него народ¬
ные массы подвергаются грубому и не¬
разумному гнету, я решил, что так быть
не должно. Когда государство вступает в
эпоху буржуазного демократизма, то луч¬
шей формой для этого является республи¬
ка. Непоследовательность в этом вопросе
выгодна только господствующим классам.
С точки же зрения освобождения угнетен¬
ных классов нет никаких преимуществ.
В этом отношений философия Нисида,

144
КЭНДЗЮРО ЯНАГИДА
что ни говорите, еще слишком консерва¬
тивна. Мой учитель не угодничал. Даже
когда его наградили орденом культуры, он
ее явился получить его, сославшись на
нездоровье. Но теоретически он считал, что
абсолютизм императорского дома означает
следующее:	«Подчиняясь	императорскому
дому, мы подчиняемся абсолютному, само-
ограничиваем себя». Я полагаю, что образ
мыслей учителя не был обусловлен наме¬
рением усилить власть императорского
дома, расширить ее и возродить, а скорее,
наоборот, был продиктован стремлением
предотвратить, исправить те слишком
ужасные дела, которые тогда совершало
правое крыло, и дать государству новое
толкование, которое не расходилось бы с
«мировым разумом». Тем не менее он не
стремился занять научно-критическую по¬
зицию по отношению к феодальному абсо-
.нотизму, какую занимает марксизм. Под¬
водя итог, нельзя отрицать, что философия
Нисида, несмотря на глубину своих идей,
была соглашательской, оппортунистиче¬
ской по отношению к существующей дей¬
ствительности, не могла быть революци¬
онной. И в этом ее слабость. Когда совре¬
менный капитализм в мировом масштабе
зашел в тупик, вследствие чего одна за
другой возникают войны, из-за которых
миллионы простых людей умирают го¬
лодной смертью, заживо сгорают, поги¬
бают на фронтах, испытывают невообра¬
зимые муки, абсолютно недопустимо, како¬
вы бы ни были субъективные намерения
учителя, поддерживать подобный общест¬
венный строй и подобную государственную
систему без всяких изменений и не при¬
знавать необходимости коренной револю¬
ции, а, наоборот, философски обосновывать
старый строй и тем самым помогать его
увековечению. Сам я до сих пор был сто¬
ронником философии Нисида как наиболее
возвышенной и глубокой философии в ми¬
ре, однако, когда я задумался над ее об¬
щественно-исторической ролью, которую
она выполняла вплоть до последнего вре¬
мени, я осознал, что ее необходимо корен¬
ным образом переделать.
Учителя уже нет на свете. Если бы он
был жив, он критиковал бы или бранил
меня. Но даже если бы и бранил, я ничего
не могу поделать, раз положение стало яс¬
ным до такой степени. Приступать к кри¬
тике философии Нисида после того, как
он умер, для меня невыносимо тяжело.
Возможно, кое-кто уже называет меня
предателем. Но я отношусь к этому спо¬
койно. И я решил опубликовать свои вы¬
воды при удобном случае. Я опубликовал
немедленно общие положения в журнале
«Сэкай Херон» под заглавием «Будущее
идеалистической философии» Затем, уже
весной 1950 года, в «Нихон Херон» поме¬
стил статью «Преодоление философии Ни¬
сида». В более развернутом виде я решил
опубликовать свои мысли в книге «Основ¬
ной вопрос марксистской философии».
Настоящее и будущее
Мое выступление вызвало неожиданно
большой отклик. Многие поддержали меня,
но и многие выступили против. Наиболь¬
шее впечатление произвели на меня трения
с представителями киотоской школы. Эти
трения возникли сразу же после опублико¬
вания моей статьи в «Нихон Херон», ко¬
торую восприняли как личные нападки на
представителей киотоской школы. Я, ко¬
нечно, написал статью вовсе не для того;
основное ее содержание сводилось к само¬
критике, причем главным объектом крити¬
ки был я сам. Однако в то время я был воз¬
бужден и поэтому, естественно, употреблял
сильные выражения. Таким образом, во¬
преки моим намерениям между мной и ки-
отоской школой возникла взаимная непри¬
язнь. Я тогда думал только о своем буду¬
щем пути, старался исправить прошлое и
проложить для себя новую дорогу, поэто¬
му я не был душевно спокоен. Сейчас мне
это кажется поистине непростительным. Но
я надеюсь, что когда-нибудь мне предста¬
вится удобный случай извиниться. Я сде¬
лал лишь то, что обязательно когда-нибудь
должен был сделать. Я все еще надеюсь,
что представители киотоской школы само¬
критично пересмотрят свои прошлые убеж¬
дения и на этой основе смогут стать на
новые, действенные позиции в отношении
насущных проблем современности. Мне хо¬
телось бы, чтобы они не повторяли оши¬
бок прошлого, не были скептиками-наблю-
дателями, а стремились к активной дея¬
тельности в интересах национальной неза¬
висимости и мира во всем мире.
Так или иначе, я сделал первый шаг и
вышел на широкую дорогу общественной
практической деятельности после долгих
блужданий в одиночестве. Разумеется, го¬
воря об активности, нужно принять во
внимание, что я здесь еще весьма ограни¬
чен. Все еще до известной степени дает се¬
бя знать привычный образ жизни кабинет¬
ного ученого. Тем не менее я уже вынес
определенное решение о направлении сво¬
ей дальнейшей деятельности. Как раз в это
время отмечали выход в свет книги «Слу¬
шай голос океана». Издательство товари¬
щества Токиоского университета выделило
миллион иен на организацию Общества
памяти погибших в боях японских студен¬
тов и, объедини?, семьи погибших студен¬
тов, начало движение за мир. Я как один
из тех, кто потерял на войне сына, стал
председателем этого общества. Сначала у
меня душа не лежала к этой работе, по¬

ЭВОЛЮЦИЯ МОЕГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ
145
скольку я не имел никакого опыта в этом
деле; у меня было такое ощущение, что я
перехожу через ненадежный мостик. Одна¬
ко с течением времени, по мере понимания
чистых устремлений студентов, появилось
и чувство ответственности за порученное
дело. И сегодня я уже связан не только с
делами Общества, но и с движением сто¬
ронников мира и, таким образом, оказался
очень занятым.
Целыми днями, примерно половину ме¬
сяца, я не бываю дома; случается, что я
тоскую из-за невозможности погрузиться
в свои научные занятия в кабинете. Но это
отнюдь не означает, что я отрываюсь от
миссии ученого. Напротив, чем больше я
погружаюсь в жизнь, тем больше растет
моя страсть к науке. Однако эта страсть
не направлена уже на то, чтобы добиться
признания научных кругов и славы для
себя, она теперь не является эгоцентрич¬
ной. Эта страсть порождается необходи¬
мостью общественной практики, она по¬
священа освобождению нации и счастью
человечества, то есть имеет перед собою
вполне объективную цель. В течение дол¬
гого времени передо мной стояла и до сих
пор стоит проблема связи теории с практи¬
кой, связи науки и общественной деятель¬
ности. Прежде я пытался разрешить эту
проблему лишь умозрительно, идеалисти¬
чески, за письменным столом. Здесь-то и
коренилась моя основная ошибка. Для раз¬
решения этой проблемы самое важное — не
теоретический подход, а прежде всего
практика и всесторонняя деятельность в
гуще жизни. Но когда вплотную начинаешь
заниматься практикой, то глубоко чув¬
ствуешь, что без теоретических основ не
обойтись. И до сих пор, любя занятия, я
много занимался, но занимался для того,
чтобы стать ученым, чтобы меня призна¬
ли как вполне оформившегося ученого, то
есть с полным правом можно сказать, что
мои занятия носили эгоцентрический ха¬
рактер. Теперь же я поступаю иначе. Те¬
перь я непосредственно связан с историче¬
ским общественным движением современ¬
ности в интересах мира во всем мире и
счастья для человечества. Связь теории и
практики приобретает благодаря такой дея¬
тельности подлинную жизненность. И мои
научные занятия, сколь бы я ни был ими
поглощен, отныне не являются абстракт¬
ной «наукой для науки», поисками «исти¬
ны ради истины». К тому же дея¬
тельность, наполненная благородным
стремлением к истине, будет непрерывно
бить ключом, подобно неиссякаемому ис¬
точнику. Я впервые в жизни познал, что
такое подлинно живая научная деятель¬
ность. Это мое настроение получило отра¬
жение в недавно изданной мною книге
«Этика». И мои стремления, по-видимому.
10. «Вопросы философии» № 1.
будут все более и более ясно выражаться в
моей деятельности. Короче говоря, чем
глубже я погружаюсь в практику, тем
сильнее накаляется благородная страсть
к науке.
Вместе с тем все, что мне удалось до
сих пор узнать эмпирически, лишь теперь
приобретает важное значение для совер¬
шенствования моего характера. Самоочище¬
ние, самоусовершенствование — вот на что
направлялись мои усилия на протяжении
десятков лет, вплоть до последнего време¬
ни. Но как я ни старался разрешить свои
противоречия, они становились все глубже.
Мир мне опротивел, и я не мог не замкнуть¬
ся в скорлупу затворнической жизни.
И только порвав с такой субъективистской
моралью и выйдя на широкую арену обще¬
ственной деятельности, я впервые познал
истинный смысл морали. Хотя и говорят
о нравственной самокритике, о самоочище¬
нии, но пока они оторваны от обществен¬
ной практики и являются сугубо личным
делом, мы будем воспитывать лишь
бесполезную, антиобщественную, оторван¬
ную от жизни личность. С точки же
зрения исторического движения, связанно¬
го с обществом, самоанализ и самокритика
сразу приобретают высокий исторический,
созидательный смысл. Мне стало ясно вы¬
сказывание Ван Ян-мина, который говорил:
«Учись на практике». Это означает, что
усовершенствование человеческого характе¬
ра невозможно в отрыве от трудной борьбы
за исторические задачи современности и
науки. Подлинное самоусовершенствование
никак не может быть эгоцентричным. Кон¬
фуцианство утверждает: «Совершенствуя
себя, совершенствую других», «совершен¬
ствуя себя, ты наведешь порядок в доме,
спасешь государство и принесешь спокой¬
ствие в мир». Таким образом, на первый
план выдвигается самоусовершенствование,
но к этому учению следует относиться
скептически. Рассматривать себя вне свя¬
зи с обществом, стремиться прежде всего
самому стать совершенным человеком и
лишь после этого выйти в мир и воспиты¬
вать других людей, изменять мир — такой
ход мыслей является просто абстракцией.
И сколько бы вы так ни поступали, вам
не удастся выработать настоящий харак¬
тер. Что бы там ни было, наш характер
может конкретно создаваться как истори¬
ческая общественная категория, и поэто¬
му, если порвать свою связь с обществом
и пытаться самоусовершенствоваться, то
это значит полностью абстрагироваться и
оторваться от жизни. В этом заключается
коренное заблуждение прежних теоретиков
морали и религии. Сколько бы ни клялись
именем божьим современные богословы, им
не изменить мир. И не случайно, что они
влачат все более жалкое существование.

146
КЭНДЗЮРО ЯНАГИДА
Они считают, что в упадке религйи по¬
винны люди, думают, что мир опустился
и стал грубо материалистическим. В дей¬
ствительности же заблуждаются они сами.
И дело не в том, чтобы бежать от жизни,
стать абстрактной личностью. Мне кажет¬
ся, что смысл подлинного служения наро¬
ду состоит в том, чтобы, отбросив корыст¬
ную, эгоистичную мораль и отражая исто¬
рические общественные проблемы данной
ступени развития общества, стать чело¬
веком, отдающим все свои силы и способ¬
ности для мира во всем мире, для счастья
человечества, иначе говоря, употребляя
терминологию Нисида, действовать самому,
становясь частью истории.
С этой точки зрения в современном об¬
ществе не кто иной, как прежде всего ком¬
мунисты, поистине пренебрегая своими
личными интересами, ц^освящают всю свою
жизнь обществу, человечеству. Коммуни¬
сты отнюдь не считают себя подвижниками
и святыми. Испытывая жестокий гнет ка¬
питалистов, выступая против неприязни и
унижений, они часто защищают даже тех,
кто в них бросает камни. Конечно, по¬
скольку речь идет о массе людей, то и сре¬
ди коммунистов есть всякие люди, и не
все они одинаковы. Но подлинный комму¬
нист должен иметь именно такой характер.
Я не любил коммунистов и считал, что та¬
кие люди, как Ивата и Каваками, являются
лишь исключением, а остальные комму¬
нисты представляют собою просто сброд.
Теперь, когда я сам выступаю в качестве
защитника пролетариата и принимаю ак¬
тивное участие в освободительном движе¬
нии, я все более убеждаюсь, как ошибался
прежде. Слово «материалист» я понимал
примитивно. Когда я вплотную столкнулся
с коммунистами, то оказалось, что это под¬
линные гуманисты и подлинные идеали¬
сты в лучшем смысле этих слов. Они пре¬
небрегают личной карьерой. Они не пресле¬
дуют личных целей наживы, а работают
ради истины и справедливости. Чуждые ка¬
кой бы то ни было корысти, они продол¬
жают работать, следуя своим непоколеби¬
мым убеждениям, даже когда их бросают
в тюрьму. Среди какой прослойки в нашем
обществе еще найдешь таких честных лю¬
дей! Именно они, коммунисты, являются
совестью нации, разумом мира. И таких
людей проклинают как нечистую силу и
обращаются с ними, как с государственны¬
ми преступниками! Что за нелепое об¬
щество!
Первые коммунисты, с которыми я по¬
знакомился, были философы, интеллиген¬
ты, молодые студенты. Знакомство с ними
ввело меня в совершенно неведомый до сих
пор мир, мир высокой морали. А ведь и
доныне еще можно встретить такие стран¬
ные явления, как, например, утверждение
одного наивного священника, будто совет¬
ские люди из породы чертей. Такие мощ¬
ные средства распространения демагогии,
как газеты, радио, обладают поистине
страшной силой. И вплоть до сегодняшне¬
го дня это мешает огромному числу людей
доброй воли правильно разобраться в
истинном положении вещей. Когда радио
и пресса ежедневно вещают как якобы об
установленных фактах о «красном импе¬
риализме», «красной агрессии», народ все
еще верит этому. Люди думают, что как
бы они бедно ни жили, они живут лучше,
чем в коммунистическом обществе, и неиз¬
бежно примыкают к антикоммунистическо¬
му лагерю, способствуют перевооружению
Японии, допускают у себя строительство
военных баз иностранным государством и,
по-видимому, считают, что и это лучше,
чем коммунизм. Никто не оспаривает, что
в прошлом в деятельности коммунистов бы¬
ли ошибки. Даже я, будучи одним из тех,
кто долгое время питал чувство недове¬
рия к коммунистам, уже проделав шаг впе¬
ред в идеологии, долго не мог избавиться
от недоверия и неприязни к коммунистам,
опасаясь неосторожно зайти слишком да¬
леко. Я не хочу сказать, что я теперь стал
членом Коммунистической партии, я даже
ни разу не был в том районе, где находится
ЦК Коммунистической партии, и все еще
являюсь рядовым интеллигентом. Но во вся¬
ком случае в настоящее время я совершен¬
но отрешился от своих прежних заблужде¬
ний на этот счет. Будучи сторонником про¬
летариата, я хочу наконец слиться с ним,
ибо ни в каком другом слое общества не
найти таких чистых людей, которые по-
настоящему любят справедливость и исти¬
ну. Трудно даже сказать, насколько хуже
по сравнению с коммунистами те люди, у
которых на устах все время показная мо¬
раль или религиозные нравоучения, а на
деле за этим скрывается низкая мораль и
самовлюбленность. Я и сейчас вовсе не
отрицаю религию, не испытываю неприяз¬
ни к священнослужителям и не собираюсь
стать коммунистом. Но к коммунистам я
стал питать искреннюю любовь и уваже¬
ние. И это отношение непоколебимо, так
как к нему я пришел не путем умозри¬
тельных рассуждений, а вследствие того,
что видел собственными глазами и что про¬
чувствовал всем своим существом. Непо¬
средственным толчком к такому отноше¬
нию к коммунистам явилась моя жизнь
среди студентов Токио, мои беседы с ними,
наша совместная работа. В этом отношении
можно сказать, что я многим обязан моим
друзьям — студентам из Токио.
Третьей замечательной чертой, появив¬
шейся в результате изменения моего миро¬
воззрения, стало коренное изменение
моего отношения к массам. Я и раньше

ЭВОЛЮЦИЯ МОЕГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ
147
уважал скромность с позиций моих поис¬
ков истинной морали. Но за этим скрыва¬
лось высокомерное отношение к массам,
вследствие чего я не мог слиться с ними.
Мне поэтому казалось вполне естественным,
что если где-нибудь я должен был прочесть
лекцию, то прежде всего меня приводили
в профессорскую или в комнату для почет¬
ных гостей, а затем уже я шел к слуша¬
телям. Ницше и другие считали, что мас¬
са состоит из существ, подобных «рыноч¬
ным мухам», и думали, что сверхчеловек
совершенно не должен обращать внимания
на обычных людей, а, взобравшись на вы¬
сокую гору, должен обозревать широкие го¬
ризонты. Удел великого человека — это
вечное одиночество. Вследствие этого фи¬
лософы оказались в плену духовного бар¬
ства. Подобная философия принесла страш¬
ные плоды. Последователи Ницше не толь¬
ко не могут избавиться от высокомерия и
заносчивости, но и считают ниже своего
достоинства употреблять доступные для по¬
нимания масс выражения, отказаться от
создания трудов с философическим нале¬
том. Они опасаются, чтобы их как-нибудь
не приняли за вульгаризаторов. Вот почему
они всегда пишут статьи, где много недо¬
брожелательства и отчужденности по отно¬
шению к массам.
Однако грядущие социальные преобразо¬
вания, будучи по своему характеру пре¬
дельно демократическими, могут быть осу¬
ществлены только в результате сознатель¬
ной деятельности самих масс и ни в коей
мере не явятся результатом слепого сле¬
дования масс за вождями. Нисида во вре¬
мя войны выражал недовольство по адре¬
су политиков и военщины, но он его не
связывал с сознательным движением самих
•масс и не пытался претворить это недо¬
вольство в движение сопротивления, пред¬
почитал переговоры в частном порядке с
представителями власти с целью угово¬
рить их. Возможно, тогда это и было неиз¬
бежным. Но сегодня мы уже не должны
прибегать к подобным индивидуалистиче¬
ским, аристократическим мерам. Мы мо¬
жем достигнуть своей цели только путем
сплочения и организации сознательного
демократического движения всего народа.
Как бы эрудирован ни был человек, по¬
лагать, будто, связавшись с власть иму¬
щими, он может предотвратить войну,
направить политику на защиту мира,—
все это не более, как наивный идеализм.
Сила, созидающая общество и историю,
должна бить ключом из сознания самих
масс. Для этого совершенно необходимо,
чтобы массы просвещались, чтобы истина
становилась их достоянием. Это особенно
нужно теперь, когда капиталистические
правящие круги, опасаясь революционно¬
сти масс, замышляют различные заговоры
и обман и, мобилизовав органы информа¬
ции, намеренно толкают народ в русло ре¬
акции. И вот в такое время, сколько бы
люди ни проникались доброй волей, при
недостаточной сознательности они могут
поддаться обману этой политики, вся
страна — опасности быть вовлеченной на
путь, который может привести к величай¬
шим несчастьям. Истина, как бы она ни
была высока, если она не станет достояни¬
ем масс, не может выполнить своей исто¬
рической миссии. Только тогда появится
сяла, преобразующая мир, когда истина
станет достоянием масс, а массы овладеют
истиной. Если же я буду кичиться тем, что
моя теория недоступна обычным людям,
если я буду смотреть на массы свысока,
то моя теория будет лишь еще одним вред¬
ным, бесполезным препятствием для раз¬
вития общества. Я обязан скромно слиться
с массами и, шагая с ними в ногу, думать,
принимать решения, действовать вместе с
массами, печалясь их печалям, радуясь их
радостям. Для этого необходимо отбросить
прежнюю позицию академического высоко¬
мерия и выбирать выражения близкие, по¬
нятные народу. Пусть из-за этого будут
глумиться надо мною, пусть меня прези¬
рают за мою философию, которая якобы
является поверхностной, на все это не сто¬
ит обращать внимания. По своему существу
моя ученость нужна не для того, чтобы я
завоевал симпатии как ученый. И какова
бы ни была моя личная судьба, я буду глу¬
боко удовлетворен, если благодаря моей те¬
ории ускорится прогресс общества и повы¬
сится благосостояние народа. Да, самое
важное и неотложное дело — это пойти в
массы и изучать жизнь и чаяния наро¬
да. Для меня лично в высшей степени важ¬
но не учить массы, а учиться у масс.
Когда направление моих мыслей измени¬
лось таким образом, я не мог не занять в
своей научной работе других позиций, в
корне отличных от прежнего периода, ког¬
да я был последователем философии Ниси¬
да. Но философию Нисида я не собираюсь
отбросить целиком, хотя истина, которая
прежде всего должна быть усвоена,— это
уже не философия Нисида, а марксистский
материализм и голос мирового пролетариа¬
та. Моя работа «Основной вопрос марксист¬
ской философии» все еще чрезвычайно
трудна для понимания, я еще далеко не
преодолел в ней категории философии Ни¬
сида, и от этого я должен как-нибудь осво¬
бодиться. После нее я написал еще «Десять
лекций по диалектике» и «Этику». Хотя
над этими работами я значительно потру¬
дился, но если к ним подойти как к фи¬
лософским произведениям для широких
масс, то следует признать, что высокий фи¬
лософский стиль и здесь еще не преодолен.
И это вовсе не проблема формы, литера¬

148
КЭНДЗЮРО -ЯНАГИДА
турного мастерства или стиля, это корен¬
ной жизненный вопрос. В понимании ди¬
алектического материализма я еще не
совсем последователен. Мне необходимо му¬
жество, чтобы окончательно стать последо¬
вательным материалистом. Я пока испы¬
тываю по отношению к самому слову «ма¬
териализм» какое-то беспокойство. Я не из¬
жил в себе идеализм до конца в том
смысле, что чувствую потребность внести
в свою теорию некоторые категории идеа¬
лизма. Все сказанное, разумеется, не озна¬
чает, что я стал материалистом в худшем
смысле этого слова. Сегодня такими «мате¬
риалистами» являются прежде всего бога¬
чи, священнослужители и другие паразиты
капиталистического общества, но они не
материалисты в философском смысле. Фи-
лософы-материалисты решительно не явля¬
ются рабами вещей. Можно сказать, что
только они-то сегодня беспощадно и борют¬
ся, чтобы уничтожить порабощение людей
вещами. Затем необходимо сказать, что
именно материалисты, вдохновленные по-
истине высокими идеями, восстали против
современной действительности и ведут про¬
тив нее суровую борьбу. Именно они и яв¬
ляются последовательными материалиста¬
ми, совестью мира и обладают поистине наи¬
высшей моралью, моралью борьбы за исто¬
рические задачи освобождения обездолен¬
ного и угнетенного народа. Однако, не¬
смотря на это, их в мире считают грубыми
материалистами, людьми без идеалов и
идей, и рассматривают их как банду, ко¬
торая не останавливается перед насилием
ради достижения корыстных целей. Такие
предрассудки проникли даже в мое созна¬
ние, и я как-то не решаюсь назвать свою
философию материализмом.
Нельзя сказать, чтобы в этом не было
некоторой доли вины и самих материали¬
стов. Чрезмерное подчеркивание первично¬
сти материи, в некоторых случаях приво¬
дящее к пренебрежительному отношению к
идеям, идеала и морали, слишком резкие
нападки на реакционность священников,
решительное отрицание религии как тако¬
вой — все это способно бросить тень на
самих материалистов. Я согласен и при¬
нимаю все основные положения материа¬
лизма и не могу не преклоняться перед их
истинностью. Но из этого не следует, что
я могу пренебречь важным практическим
значением, которые имеют идеалы и идеи.
Ошибкой прежних идеалистов являлось то
обстоятельство, что они отрывали свою те¬
орию от конкретных материальных обще¬
ственно-экономических условий и рассма¬
тривали идеи как вечные и абсолютные.
Идеи сами по себе ни в коем случае не
являются бессмысленными. Истинный ре¬
ализм должен быть связан, и на деле всегда
связан, с высоким идеалом отрицания дей¬
ствительности, ее изменения. Коммунисты
владеют высшей общественной идеей отри¬
цания и преодоления современного капита¬
лизма. Сегодня только коммунисты облада¬
ют таким высоким сознанием, такими твер¬
дыми убеждениями. Все люди, имеющие
отношение к буржуазной идеологии, будь
то министр или доктор наук, утратили уве¬
ренность в себе и объяты тревогой. Это
хорошо, что материалисты изгоняют вся¬
кого рода идеалистические «измы». Но бы¬
ло бы неправильно в результате этого пре¬
небрегать идеями и идеалами. Впрочем, на¬
стоящие материалисты и не относятся пре¬
небрежительно к идеям.
То же самое можно сказать и о религии.
Конечно, и в прошлом и теперь многие
проповедники религии являлись реакционе¬
рами и не обладали научным пониманием
общественного развития. Но из-за этого
вовсе не следует отрицать религию и пола¬
гать, что в коммунистическом обществе не
будет религии. Я не признаю ни христиан¬
ство, ни буддизм в таком виде, как они
теперь существуют. Я считаю, что в этих
религиях имеются как неубедительные,
антинаучные положения, так и антиобще¬
ственная направленность. Но независимо
от этого нельзя отрицать некую величе¬
ственную энергию, которая действует по¬
мимо нашего сознания в основе мирозда¬
ния.
Возможно, что материалисты это и
называют материей. Ну что ж, материя
так материя. Вот перед этим я молча пре¬
клоняюсь и ничего другого не чувствую.
Но, кроме того, я чувствую источник
жизни, из которого рождается энергия
жестокой борьбы за освобождение про¬
летариата. Вера в этот источник мира,
благодарность к этому источнику не ис¬
чезнут и тогда, когда построят коммуни¬
стическое общество. А, возможно, это чув¬
ство будет осознаваться все более глубоко.
И сколько бы мне ни говорили, что это
не так, что это чувство совершенно невер¬
ное, остаток прошлого идеализма, пережи¬
ток мистицизма, — в настоящее время все
эти доводы меня не убеждают.
Вот почему я до сих пор не решаюсь на¬
звать себя материалистом. К тому же во
мне еще остаются пережитки философии
Нисида, которой я занимался на протяже¬
нии долгого времени. Возможно, меня счи¬
тают одновременно и последователем фило¬
софии Нисида и материалистом, чем-то
средним между ними. И действительно, хо¬
тя я и подверг себя глубокой самокритике
в связи с философией Нисида, но еще не
успел преодолеть основных концепций этой
философии. Возможно, что это и не удастся
мне до конца моей жизни. Но непреложен
тот факт, что в настоящее время очень
медленно, шаг за шагом, но я двигаюсь к

ЭВОЛЮЦИЯ МОЕГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ
149
материализму и уже сегодня дошел до по¬
нимания почти всех основных положений
философии Нисида с позиций диалектиче¬
ского материализма. Можно сказать, что в
нашей стране я единственный человек из
левого крыла последователей философии
Нисида, который пытается переделать эту
философию с позиций диалектического ма¬
териализма. И если подойти к вопросу с
этой точки зрения, то, пожалуй, будет бли¬
же к истине сказать, что я являюсь ско¬
рее диалектическим материалистом, чем по¬
следователем философии Нисида. По мень¬
шей мере можно сказать, что я не пытаюсь
критиковать диалектический материализм
с позиций философии Нисида, а, наоборот,
пытаюсь критиковать, философию Нисида с
позиций диалектического материализма.
Я типичный гуманист. Мой поворот яв¬
ляется поворотом от гуманизма к матери¬
ализму или, лучше сказать, от буржуазно¬
го гуманизма к пролетарскому гуманизму.
Принято утверждать, что левым не хва¬
тает гуманизма. Я, однако, думаю иначе.
Я убежден, что в современном мире под¬
линный гуманизм — это только пролетар¬
ский гуманизм. Что касается буржуазного
гуманизма, то это не более как салонный
гуманизм для привилегированных классов,
который не может ни в какой степени быть
гуманизмом для масс. В этом отношении,
мне кажется, есть много такого, что мы
особо внимательно должны изучать, пере¬
нять у Коммунистической партии Китая.
Мне кажется, что прежде, чем достигнуть
сегодняшних успехов, Китайская коммуни¬
стическая партия много раз терпела пора¬
жения и уже на основании этого тяжелого
опыта создала новую, пролетарскую мо¬
раль. Но мы должны правильно использо¬
вать опыт и других государств на основе
нашей будущей практики. Мы сегодня по¬
святили всю свою жизнь движению за мир,
которое распространяется среди народа во
всех концах нашей страны. И мы, прини¬
мающие участие в этом движении, должны
учиться у народа тому, чему следует
учиться. Без морали, содержащей в своей
основе гуманизм, развитие массового дви¬
жения было бы невозможно. Движение же,
которое не имеет корней в массах, как бы
оно ни было правильно теоретически и
прогрессивно по своему существу, никак
не может быть движущей силой истории.
Сегодня движение пролетариата всячески
подавляется, а движение за мир подвер¬
гается суровым преследованиям. Но в ре¬
зультате этого, вернее, вопреки этому, лю¬
ди ясно и глубоко познают на деле сущ¬
ность капиталистического господства, ис¬
кренне задумываются над тем, как защи¬
тить мир и освободить пролетариат, и тем
самым воспитывают в себе энергию, необ¬
ходимую для создания нового общества.
Среди них нахожусь и я. Теперь мне не
приходится сокрушаться о своей личной
судьбе. Мне осталось жить уже немного.
Однако общество не зависит от судьбы от¬
дельных людей и обязательно будет разви¬
ваться только в определенном направле¬
нии. Это будет крах фашистской капитали¬
стической системы, которая внутри госу¬
дарства угнетает пролетариат, а в между¬
народном масштабе порабощает а угнетает
малые и слабые народы и на основе мили¬
таризма организует мировые войны. Одна¬
ко вслед за этим на основе объединения
всего пролетариата возникает новое, соци¬
алистическое общество, покончившее с
эксплуатацией и колонизацией, вырвавшее
с корнем источник войны. Может быть, я
не доживу и не увижу этот новый мир. Но
это ничего. Теперь ночь. Ночь темна. Очень
трудно разглядеть в этой тьме свет. Но.
несомненно, рассвет близок. Бьет послед¬
ний час капитализма. Для пролетариата на¬
ступает утренняя заря.

О Третьем конгрессе
международной
ассоциации социологов
Член-корр. АН СССР М. Д, КАММАРК
1.	Общие замечания
В конце августа 1956 года в Амстер¬
даме состоялся Третий конгресс Между¬
народной ассоциации социологов, в ра¬
боте которого впервые приняли участие
советские ученые.
В работе конгресса участвовали делега¬
ции 57 стран (более 550 делегатов). Од¬
нако многие страны еще не были пред¬
ставлены на конгрессе, например, Китай
и некоторые другие страны Востока. Ин¬
дию представляли находившиеся в Запад¬
ной Европе четыре студента (с доклада¬
ми они не выступали). А между тем
представители стран Востока могли бы
рассказать очень много интересного о тех
коренных изменениях, которые произошли
и происходят в их странах в XX веке.
В делегациях западных капиталистиче¬
ских стран слабо были представлены со¬
циологи-марксисты, хотя они вносят весь¬
ма ценный вклад в развитие науки об
обществе. В составе делегации США, самой
многочисленной (не считая Голландии),
не было ни одного социолога-марксиста.
Социологи-марксисты были представлены
преимущественно в делегациях социали¬
стических стран и отчасти в делегациях
Франции и Италии.
Как явствует из представленных до¬
кладов и выступлений, большинство
участников конгресса примыкало к раз¬
личным направлениям «эмпирической» со¬
циологии. В составе конгресса, как и в со¬
ставе советской делегации, были не одни
«чистые» социологи, но и экономисты,
правоведы, историки культуры, то есть
представители различных специальных
общественных наук.
Тема Третьего конгресса, «Социальные
изменения XX века», несомненно, чрезвы¬
чайно актуальна. Она позволяла широко
и глубоко раскрыть и обобщить величай¬
шие социальные изменения, которые про¬
изошли и происходят в XX веке.
Помимо пленарных заседаний, на кото¬
рых был заслушан ряд докладов, на кон¬
грессе работали следующие секции:
1.	Социологические исследования со¬
циальных изменений (вводный семинар).
2. Изменения в экономической структуре.
3. Изменения в классовой структуре.
4. Изменения семейных отношений. 5. Из¬
менения в воспитании и образовании.
6. Общие проблемы социальных измене¬
ний. 7. Социология в 1956 году (исследо¬
вания и преподавание социологии в раз¬
ных странах).
Конгресс открылся приветствиями и
вступительными речами организаторов
конгресса: профессора Голлендера—от со¬
циологов Нидерландов, представителя
ЮНЕСКО, министра просвещения Голлен-
дии, заместителя бургомистра Амстердама
и президента ассоциации профессора Ми¬
чиганского университета Роберта Энджел-
ла. Профессор Голлендер, приветствуя со¬
бравшихся, призвал к свободным дискус¬
сиям и смелой постановке вопросов,
выразив надежду, что конгресс будет пло¬
дотворным и усилит международные связи
социологов. Представитель ЮНЕСКО выра¬
зил пожелание, чтобы «советский блок»,
с одной стороны, и «западный блок» — с
другой, «изучили конфликты, возникшие
между ними», и способствовали, ослаблению
напряженности. Профессор Энджелл за¬
явил:	«Нам нужно больше контактов,
укреплять связи, укреплять мир».
Мы, советские делегаты, могли полно¬
стью присоединиться в предложению ве¬
сти свободные дискуссии, смело ставить
вопросы, устанавливать научные связи и
контакты, способные укреплять дело мира
между народами. Мы вместе с тем пола¬
гали и полагаем, что линия дискуссии
определяется не географическими разгра¬
ничениями, а противоположностью миро¬
воззрений, идейных, теоретических, фило¬
софских, социологических установок, кото¬
рые, в свою очередь, выражают, в конеч¬

О ТРЕТЬЕМ КОНГРЕССЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ АССОЦИАЦИИ СОЦИОЛОГОВ
151
ном счете, интересы различных и проти¬
воположных общественных классов. Про¬
тивоположность и борьба мировоззрений
не исключают возможности и плодотвор¬
ности контактов между социологами раз¬
ных стран. В борьбе противоположных мне¬
ний, взглядов, направлений острее оттачи¬
ваются мысли, яснее становится водораз¬
дел между истиной и заблуждением, наукой
и разного рода ходячими, непроверенными,
субъективными мнениями, иллюзиями,
предрассудками.
Две основные линии, два мировоззре¬
ния боролись и на конгрессе: марксист¬
ское и немарксистское. В немарксистской
социологии были представлены различные
течения буржуазной и мелкобуржуазной
идеологии; было также немало социоло¬
гов, которые, не занимая определенной,
четкой линии, колебались в выборе тео¬
рии, которая могла бы дать подлинно на¬
учное объяснение общественных измене¬
ний вместо надуманных, искусственных,
априорных и ложных объяснений, имею¬
щих широкое хождение в буржуазной со¬
циологии. Именно эта группа социологов
проявляла усиленный интерес к выступ¬
лениям советских ученых.
Советские ученые представили на об¬
суждение конгресса двенадцать докладов:
«Закономерности социальных изменений
XX века» П. Н. Федосеева; «Радикальные
изменения в собственности в СССР»
А. И. Пашкова; «Отношения собственности
в СССР» А. Н. Кузнецова; «Экономика и
организация промышленности в СССР»
Н. Н. Некрасова; «Система коллективного
земледелия в СССР» М. И. Моисеева; «Из¬
менения классового состава населения
СССР» В. С. Немчинова; «Изменения в на¬
циональных отношениях в СССР» М. Д.
Каммари; «Социальный прогресс и право»
С.	Ф. Кечекьяна; «Изменения в семейных
отношениях в СССР» Г. М. Свердлова; «Из¬
менения в семейных отношениях в средне¬
азиатских республиках СССР» X. С. Су¬
леймановой; «Основные принципы морали
в советском обществе» А. Ф. Шишкина;
«Развитие народного образования в СССР»
И. А. Каирова. Личное участие в работе
конгресса приняли П. Н. Федосеев (глава
делегации), М. Д. Каммари, С. Ф. Ке-
чекьян, А. Н. Кузнецов, В. С. Немчинов,
А. М. Румянцев, И. С. Деглав (Рига), И. С.
Кравченко (Минск), X. С. Сулейманова
(Ташкент), Н. С. Шлепаков (Киев).
2.	Основные установки «западной»
социологии на конгрессе
Остановимся прежде всего на вводных
докладах. Профессор социологии в отставке
Л. фон Визе (Кельнский университет) сде¬
лал доклад на тему «Социологическое ис¬
следование социальных изменений». До¬
кладчик особо подчеркнул, что в наш век
быстрых и глубоких социальных измене¬
ний социология не может игнорировать со¬
циальные изменения. Но вместо анализа
основных социальных изменений XX века
фон Визе предпочел заняться менее острым
вопросом — вопросом изменения самого по¬
нятия «социальные изменения», историей
и предисторией этого понятия, различием
понятий «эволюция», «прогресс», «соци¬
альные изменения» и т. п.
Сам докладчик стоит на консервативной,
идеалистической точке зрения в понима¬
нии социальных изменений. Он считает
что закон сохранения энергии — это не
только закон природы, но и закон обще¬
ственной жизни. Говоря о факторах со¬
циальных изменений, фон Визе высту¬
пает против монистического объяснения
последних, склоняется к эклектической
теории факторов. Замечания же докладчи¬
ка о том, что «в общественной, жизни че¬
ловеческая воля пытается в'нести мутации
и перерывы в непрерывные ряды процес¬
сов путем создания институтов и органи¬
заций», являются по существу идеалисти¬
ческими. Воля человека, как известно,
не является определяющим фактором со¬
циальных изменений; она всегда детерми¬
нирована условиями материальной жизни
людей, совокупностью общественных,
прежде всего производственных, отноше¬
ний, в которых они живут и действуют.
Вопросу о факторах социальных изме¬
нений был посвящен специальный доклад
Мориса Гинсберга — профессора социоло¬
гии Лондонского университета. Под со¬
циальными изменениями он понимает «из¬
менения в структуре, например, в разме¬
рах общества, в составе или равновесии
его частей, или типе организации». Док¬
ладчик ставит вопрос о том, верно ли, что
в конечном счете изменения восходят к же¬
ланиям или к целям, или, может быть, к
бессознательным стимулам -индивидуаль¬
ных умов, что подлинной действующей си¬
лой всегда являются индивидуумы. И если
это так, то каково значение выражения
«социальные силы»? Являются ли они
сцеплениями индивидуальных желаний или
волевых актов, видоизмененных взаимо¬
действиями индивидуумов? Или же при¬
чинную действующую силу надо приписы¬
вать изменениям социальной структуры,
полагая, что они вызывают и другие из¬
менения? Является ли функцией физиче¬
ской и социальной среды вызывать или
стимулировать изменения индивидуальных
умов? Какова связь между «функциональ¬
ными» изменениями и сознательно направ¬
ляемыми?
Вопросы эти, безусловно, интересные и
важные. Как отвечает на нйх докладчик?

152
М. Д. КАММАРИ
Прежде всего он справедливо отвергает
утверждения социальных индетермицистов
о том, что науки становятся более точны¬
ми, когда они перестают пользоваться по¬
нятием причинности. Прав докладчик и
в том, что причинную связь нельзя вы¬
вести априорно, чисто логическим путем,
без наблюдений и экспериментов. Наблю¬
даемая в общественной жизни взаимная
связь, последовательность, повторяемость
явлений, будучи не всегда тождественной
причинным отношениям, «подсказывает
поиски причин». Под причиной Гинсберг
понимает совокупность факторов, которые,
«взятые вместе, являются достаточными, а
взятые в отдельности — необходимыми для
того, чтобы вызвать следствие». По наше¬
му мнению, здесь понятие причины отож¬
дествляется с понятием совокупности усло¬
вий данного явления, но важно то, что это
определение все же направлено против
индетерминизма.
Переходя к конкретным причинам со¬
циальных изменений, Гинсберг указывает
четыре группы факторов: 1) спонтанные
индивидуальные изменения (например, из¬
менения в языке); 2) социальные изме¬
нения, то есть изменения в социальной
структуре, происходящие как следствия,
часто непреднамеренные, целеустремлен¬
ных действий неопределенного числа ин¬
дивидуумов (в качестве примера приво¬
дятся процессы в сельском хозяйстве Анг¬
лии в период 1300—1500 годов, которые
привели к замене натурального хозяйства
крестьян и лендлордов товарным произ¬
водством); 3) выдающиеся личности или
группы их, играющие важную роль в дви¬
жениях (докладчик против преувеличе¬
ния их роли и недооценки энергии миллио¬
нов мелких бизнесменов, фермеров и рабо¬
чих; но, утверждает он, нельзя недооце¬
нивать и роли гениальных людей как
новаторов или как двигателей широких и
массовых сил); 4) структурные измене¬
ния и напряжения — изменения в одних
частях социальной структуры, вызванные
изменениями в других частях социальной
структуры или изменениями в равновесии
сил (условия, порождающие эти напряже¬
ния и «противоречия», Гинсберг считает
главными причинами социальных измене¬
ний. В качестве примера приводятся демо¬
кратические реформы 1832 года в Англии,
отражавшие растущую силу буржуазии).
Таким образом, и профессор Гинсберг
не смог дать целостной, монистиче¬
ской концепции социальных изменений,
а ухватился за ту же теорию факторов,
которую очень широко использовали мно¬
гие выступавшие на конгрессе буржуаз¬
ные социологи. Порочность этой теории
заключается в том, что она не отвечает
на коренной вопрос: какой «фактор» яв¬
ляется первичным, определяющим, основ¬
ным, главным и какие — вторичными,
производными.
Гинсберг не соглашается с положением
исторического материализма об опреде¬
ляющей роли материального производ¬
ства и экономической структуры в отно¬
шении всех других социальных явлений
и изменений, но он соглашается с тем,
что изменения экономической структуры
играют важную роль в изменениях поли¬
тической структуры. Гинсберг выступает
также против «одностороннего» психоло¬
гического объяснения таких явлений, как
война; он указывает, что у нас нет осно¬
ваний считать основными для войн психо¬
логические факторы, а экономические и
политические — второстепенными. И тут
снова перед нами пресловутая теория «рав¬
ноправия» разных факторов.
Совершенно необоснованны и несостоя¬
тельны утверждения Гинсберга о том, что
марксизм якобы недооценивает значение
цели и сознательной деятельности людей,
партий, классов, масс. Напротив, именно
марксизм доказал, что по мере социально¬
го прогресса и познания массами законов
общественного развития вырастает их со¬
знательность, их активное и организован¬
ное участие в общественном движении, в
социальных преобразованиях и, следова¬
тельно, роль сознательных целей в форми¬
ровании событий. Но и для роста созна¬
тельности, активности, организованности
и инициативы масс должны быть созда¬
ны определенные материальные, экономи¬
ческие, политические, культурные, со¬
циальные условия.
Среди других докладов, прочитанных
на пленарных заседаниях конгресса, мож¬
но отметить доклад «Право и социальные
изменения», с которым выступил профес¬
сор Ж. Дави (французский институт со¬
циальных исследований, Париж). Доклад¬
чик разбирает вопрос: не являются ли
социальные изменения лишь удобным слу¬
чаем для обращения к разуму с призывом
взяться за работу идеального законодате¬
ля? Или источники скрытого юридизма,
то есть права, таятся в социальных изме¬
нениях? Но никакого ответа на эти во¬
просы он не дает, ограничиваясь общими
положениями о том, что право связано с
социальными и политическими изменения¬
ми. Но весь вопрос именно в том, какими
именно социальными изменениями и ка¬
ким образом вызываются изменения в
праве. Однако докладчик на него так и не
дал ответа.
«Опровержению» марксистского понима¬
ния права был посвящен доклад профес¬
сора А. Роуза (университет Миннесоты).
Отвергая социальные теории, рассматри¬
вающие право как результат, а не как

О ТРЕТЬЕМ КОНГРЕССЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ АССОЦИАЦИИ СОЦИОЛОГОВ
153
творца социальных изменений, он доказы¬
вал, что право как выражение ценностей,
которых придерживается общество или
господствующая сила общества, является
главным образом средством осуществления
социальных изменений. По его мнению,
судьи и администраторы нередко являются
«сознательными или бессознательными
творцами социальных изменений благода¬
ря своей власти в определенном направле¬
нии толковать и составлять законы без
положительной санкции большинства на¬
рода или представительного законодатель¬
ного органа».
Марксисты, как известно, тоже подчер¬
кивают активную и творческую роль
права, особенно если это право передовое,
прогрессивное, содействующее развитию и
утверждению передовых, прогрессивных
социальных отношений нового, более вы¬
сокого общественного строя и ликвидации
старого, отживающего строя. Но маркси¬
сты неопровержимо доказали, что право
есть не первичный общественный фактор,
а производное от экономического
строя, как и весь политический, государ¬
ственный строй, как вся политическая и
юридическая надстройка общества. Поэто¬
му, прежде чем обосновать творче¬
скую роль права, необходимо научно
объяснить возникновение и из¬
менение самого права, обусловленное
развитием экономического строя общества.
Только так можно объяснить, почему и при
каких экономических отношениях возни¬
кают те господствующие в обществе си¬
лы, выражением интересов которых яв¬
ляется господствующее в обществе право.
Выступавший на пленарном заседании
профессор общественной науки Жильберто
Фрейре (университет Байи, Бразилия) в
своем докладе «Мораль и социальные из¬
менения» также обошел вопрос о коренном
факторе, определяющем изменения в обла¬
сти морали. Докладчик рассуждал о том,
почему европейцы, живущие в тропических
лесах, не носят юбок (вместо брюк), и пра¬
вильно ли поступают европейцы, навязы¬
вая неевропейским народам европейскую
одежду и буржуазную моральную систему,
основанную на узком европейском опыте.
В качестве важного социологического вы¬
вода докладчик выдвигает предложение о
необходимости учитывать тот факт, что у
населения тропических стран характер
жилища не так тесно связан с моралью,
как у населения северных стран или
стран с умеренным климатом. С точки зре¬
ния этой теории морали докладчик ком¬
ментирует и случай, когда «высокопостав¬
ленное лицо» одного западноевропейского
государства отказалось принять-выдающе¬
гося деятеля великого индийского народа
Махатму Ганди из-за того, что тот явил¬
ся на прием в своем национальном кос¬
тюме.
Доклад на тему «Система морали и со¬
циальные изменения» представил также
профессор, социологии Р. Энджелл. Он
определяет систему морали как черты
культуры, приводящие поведение людей
в соответствие с интересами благосостоя¬
ния общества. Энджелл прямо возражает
против точки зрения Маркса, согласно ко¬
торой производственные отношения всегда
играют определяющую роль, а общие мо¬
ральные ценности представляют собой
«простое их отражение». Он утверждает,
что его собственная концепция морали
не требует принятия «догматической пози¬
ции относительно того, является ли в
истории первичным материальный или
идеальный фактор».
Таким образом, Энджелл также предпо¬
читает цельной, монистической концепции
истории позитивистскую, эклектическую
теорию факторов, которая принципиально
отказывается решать основной философ¬
ский и социологический вопрос: что яв¬
ляется первичным — материальные или
духовные факторы развития общества?
Отрицая определяющую роль про¬
изводственных, материальных отношений
людей в развитии общества, права, мора¬
ли, всей духовной жизни, обходя вопрос о
классовой природе морали в классовом об¬
ществе, пропагандируя идею возможности
морального единства такого общества,
утверждая, что мораль играет решающую
роль в социальных изменениях, Энджелл
пропагандирует идеалистические взгляды
относительно морали. Если мораль играет
решающую роль в социальных изменениях,
то почему же, например, христианская мо-
раль, проповедующая в течение почти двух
тысяч лет любовь к ближнему, как к са-
мому себе, не могла излечить общество от
вражды, ненависти, классовой борьбы, на¬
циональных и расовых антагонизмов, себя¬
любия, стяжательства, жадности, корысто¬
любия, от «войны всех против всех», от
волчьих законов капитализма? И почему,
наоборот, экономические, социальные пре¬
образования, которые трудящиеся начали
осуществлять в нашей стране менее сорока
лет тому назад, могли подорвать основы
волчьих законов капиталлзма, изменить в
корне моральный облик десятков и сотен
миллионов людей, создать прочное мораль¬
но-политическое единство всего нашего
общества? Потому, что не мораль, а имен¬
но экономический строй, способ производ¬
ства, является определяющей силой раз¬
вития общества и всей его духовной
жизни. Потому, что частная соб¬
ственность, порождая классы, клас¬
совое неравенство, эксплуатацию человека
человеком, экономическое, политическое

154
М. Д. КАММАРИ
и духовное угнетение, разъединяет
и противопоставляет людей,
их интересы, вызывает алчность, жад¬
ность, конкуренцию, стремление к обога¬
щению, властолюбие, а вовсе не «любовь
к ближнему, как к самому себе». Обще¬
ственная же собственность на средства
производства, исключая эксплуатацию,
устраняя классовое неравенство и сами
классы, напротив, объединяет лю¬
дей, их интересы в один общий интерес
и создает прочную экономическую основу
для воспитания в духе солидарности инте¬
ресов, блага всего общества.
3.	Социальная стратификация или
антагонизм классов? Социальная мобиль¬
ность или классовая борьба?
Против марксистской теории классов и
классовой борьбы в докладах и выступле¬
ниях на конгрессе были выдвинуты два
основных понятия буржуазной социоло¬
гии— понятие «социальной стратифика¬
ции» и понятие «социальной мобильно¬
сти». Буржуазная социология ведет оже¬
сточенную борьбу против марксистской
теории классов и классовой борьбы. Со¬
временные буржуазные социологи пы¬
таются доказать, что марксистские поня¬
тия о классах и классовой борьбе уста¬
рели, что их нужно заменить понятиями
«социального страта» (страт, или слой,—
термин, заимствованный из геологии) и
«социальной мобильности». Марксова
теория развития классовой противополож¬
ности между буржуазией и пролетариатом,
пролетаризации мелкой буржуазии, размы¬
вания средних слоев якобы не подтверди¬
лась: напротив-де, средние слои растут, а
крайние полюсы сокращаются и сами ра¬
бочие в капиталистических странах все
больше сливаются со средними слоями (по
размерам доходов и уровню жизни).
Целыо теорий социальной стратифика¬
ции и мобильности является обоснование
вывода о том, что классовые противопо¬
ложности смягчаются, вместо классовых
противоречий и борьбы развивается клас¬
совая гармония. Что касается социоло¬
гий, то ей вместо классов и классовой
борьбы надлежит изучать лишь социаль¬
ные страты (слои), группы и социаль¬
ную мобильность (вертикальную и го¬
ризонтальную), то есть свободный пере¬
ход людей из одного слоя, или группы, в
другой, особенно из низшего в высший,
(вертикальная мобильность) и перемеще¬
ния людей в пространстве, по территории
страны (горизонтальная мобильность).
Этому и была посвящена подавляющая
часть выступлений буржуазных социо¬
логов на конгрессе. Согласно утвержде¬
ниям буржуазных социологов, рабочие все
больше обзаводятся собственностью, при¬
обретают акции, участвуют в управлении
предприятиями, стали вместе со служа¬
щими частично относиться к среднему
классу, а капиталисты, собственники
предприятий, превратились в простых
служащих, управляющих предприятиями
под контролем государства, общества.
Если поверить этим теориям, то вы¬
ходит, что капиталисты на Западе, в
США уже вообще исчезли как класс, что
Морганы, Рокфеллеры, Дюпоны, Форды и
другие магнаты монополистического ка¬
питала или, скажем, Национальная ассо¬
циация промышленников США никакой
господствующей роли не играют; их соб¬
ственность все более ограничивается и
контролируется государством и правом,
которые защищают интересы всего обще¬
ства, а не одного класса капиталистов.
Средний класс оказался преобладающим и
чуть ли не единственным классом запад¬
ного, то есть капиталистического, мира.
С другой же стороны, по их аргумен¬
тации, получалось, что в социалистическом
обществе классы и классовые противопо¬
ложности не только не исчезли, не сти¬
раются, а, наоборот, увеличиваются и ра¬
стут, возникают новые классы и классо¬
вые противоречия. Эти «выводы» обосно¬
вывались при помощи теории дифференци¬
ации общества на социальные слои, или
группы, по размерам дохода, по занятиям,
по характеру труда (физического и ум¬
ственного, исполнительского и организатор¬
ского), по образованию и т. д. Образование
(особенно высшее) рассматривается при
этом как некое условие или средство для
перехода из низшего страта (слоя) в элиту*
привилегированный, высший, правящий
класс. Для обоснования этих выводов ши¬
роко используются теории элиты, техно¬
кратии и разные ревизионистские «распре¬
делительные» теории классов, богдановско-
спенсеровская теория классового деления
общества на «организаторов и исполните¬
лей» и т. п.
Нельзя, однако, думать, что сами бур¬
жуазные социологи не понимают всей ис¬
кусственности такого рода «теории». Так,
например, французский социолог профессор
Ж. Гурвич совершенно резонно заметил,
что понятие страта вовсе не может заме¬
нить научного понятия класса и классово¬
го деления общества, так как оно касает¬
ся, собственно, различий между теми или
иными слоями внутри отдельных классов.
Гурвич заявил даже, что он согласен с
марксистами и советскими социологами в
том, что главной движущей силой социаль¬
ных изменений являются классы и клас¬
совая борьба. Однако на поверку это «со¬
гласие» оказалось весьма сомнительным,
ибо Гурвич, затушевывая экономические
основы возникновения и существования

О ТРЕТЬЕМ КОНГРЕССЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ АССОЦИАЦИИ СОЦИОЛОГОВ
155
классов, одновременно утверждал, что ни¬
какой коллективизм, в том числе и переда¬
ча собственности на средства производства,
не может якобы устранить классового де¬
ления общества, что классы поэтому оста¬
нутся и в социалистическом и в коммуни¬
стическом обществе. На наш вопрос, какие
же это будут классы, Гурвич отвечал, что
не знает этого, но поскольку-де всегда бу¬
дут противоречия и борьба, вечны и клас¬
сы. Допуская, что в будущем обществе не
будет классовой иерархии, он считает, что
классы будут расположены «по горизонта¬
ли». Но ведь это и значит подменить клас¬
совые противоположности и противоречия
противоречиями «вообще», отождествить
классовые различия с различиями людей
по .занятиям, увековечить классовое деле¬
ние общества и пожизненное прикрепление
людей к одной и той же профессии, и при¬
том «а priori», без всяких оснований, во¬
преки фактам и объективным тенденциям
исторического развития. Французские мар¬
ксисты поэтому справедливо критикуют
антинаучные позиции Гурвича.
Классовый смысл и значение теории со¬
циальной стратификации и социальной мо¬
бильности, таким образом, совершенно оче¬
видны: затушевать о-сновные, наиболее
глубокие противоречия и антагонизмы, раз¬
дирающие буржуазное общество; подменить
эти противоречия мелкими, второстепенны¬
ми и третьестепенными различиями между
людьми по занятиям, по выполнению раз¬
ных общественных функций, по образова¬
нию' или различиями внутри одного и того
же класса,— и все это с целью заставить
трудящихся уверовать в утопию классовой
гармонии и сотрудничества эксплуататоров
и эксплуатируемых, отвлечь последних от
классовой борьбы за свои интересы, права,
за власть. С другой стороны, эти же теории
пытаются отравить сознание трудящихся
мыслью, что классовые различия и проти¬
воречия неустранимы, что они будут и при
коммунизме и зря, дескать, люди пытаются
их уничтожить.
Советская делегация противопоставила
теориям социальной стратификации и со¬
циальной мобильности Марксову теорию
классов и классовой борьбы, которая под¬
тверждается всем ходом истории общества.
Экономической основой деления общества
на классы является частная собственность
на средства производства. Утверждение,
что рабочие тоже теперь имеют собствен¬
ность и превратились в средний класс,
основано на смешении собственности на
средства производства с собственностью на
предметы личного потребления. Собствен¬
ность на предметы личного потребления у
рабочих не является основанием для деле¬
ния общества на классы. Господствующим
классом в буржуазном обществе, включая
и США, является не «средний» класс, не
большинство общества, а ничтожное мень¬
шинство, владеющее основными, решающи¬
ми средствами производства, — монополи¬
стическая буржуазия; она вовсе «не исчез¬
ла», а командует и распоряжается судьбами
страны. Средние же слои и классы — мел¬
кие собственники и служащие — зависят
от власти крупного капитала. Эти средние
слои давно утратили свою хозяйственную
самостоятельность и независимость, но меч¬
ты об этой самостоятельности продолжают
жить в их головах и усердно подогревают¬
ся, оживляются и поддерживаются теория¬
ми социальной стратификации, социальной
мобильности, мифом о росте «среднего»
класса.
Углубление основного противоречия ка¬
питализма, противоречия между обще¬
ственным характером производства и част¬
нокапиталистическим способом присвоения,
вынуждает идеологов буржуазии всячески
затушевывать это противоречие, поскольку
они не находят путей для его разрешения.
Многие буржуазные социологи в связи с
этим доказывали нам, что частная соб¬
ственность уже-де отошла в прошлое в
странах капитала, что собственность ста¬
новится все более «коллективной» и «со¬
циальной». Наиболее отчетливо эта теория
изложена в докладе американского профес¬
сора социологии В. Фридмана (Колумбий¬
ский университет). Заявив, что без соб¬
ственности не может быть никакой
стабильности в обществе, Фридман проти¬
вопоставил марксизму свое понимание соб¬
ственности. Неравенство в распределении
собственности все больше уменьшается, оно
уже не доминирует. Социальные контра¬
сты ослабляются. Распределение доходов
всюду уравнивается. Это в обществе, где
богатства, власть и доходы контролируют¬
ся небольшой кучкой миллионеров и мил¬
лиардеров! Свобода и власть собственни¬
ков, трестов, картелей все больше ограни¬
чиваются законодательством, заявляют апо¬
логеты капитализма. Средства производ¬
ства, транспорта, международной торговли
все более «социализируются». В ряде стран
проведена национализация. Далее в Запад¬
ной Германии приняты были антитрестов¬
ские законы. Правда, как вынуждены при¬
знать сами буржуазные социологи, эти за¬
коны остались лишь на бумаге и в жизнь
проведены не были. Возникает «новый
вид» собственности, ответственной перед
государством. (Буржуазное государство
изображается, конечно, как орган, защи¬
щающий и выражающий интересы и волю
всего общества!) Теперь уже не собствен¬
ность управляет государством, как было
раньше, а общество — собственностью.
Управление предприятием находится уже
не в руках одного собственника, а в руках

156
м: Д. КАММАРИ
акционерных компаний. В управлении про¬
изводством участвуют и рабочие, профсо¬
юзы. В качестве примера приводилась
практика Западной Германии. Власть от
собственника переходит к администратору.
Частная собственность нигде полностью не
уничтожена, в то же время она нигде (!)
не занимает того привилегированного и
командного положения, которым она поль¬
зовалась век назад или даже в начале это¬
го века.
Короче говоря, Фридман пытался дока¬
зать, что капитализм уже исчез всюду, он
превратился если не в социализм, то в ка¬
кой-то новый, «коллективный» строй, в
общество без капиталистов, в общество с
одним «средним» классом или в общество
«управляющих».
Американский социолог Джесси Бернард
(Пенсильвания) в своем докладе «Классо¬
вая организация в эпоху изобилия (Новые
принципы классовой организации)» утвер¬
ждала, что современное «индустриальное
общество» развивается в направлении бес¬
классового общества, но не через социали¬
стическую революцию и установление вла¬
сти рабочих и крестьян, а через огромное
развитие «среднего» класса, который по¬
глощает и пролетариат. Основной закон
социализма, как он сформулирован Стали¬
ным, по утве|рждению Д. Бернард, уже осу¬
ществлен полностью в США. Благосостоя¬
ние населения непрерывно растет. Хозяй¬
ство все больше подчиняется цели
обслуживания всего общества.
Большинство буржуазных социологов на
конгрессе избегало, однако, открыто вос¬
хвалять и защищать капитализм как сис¬
тему в целом, а многие вынуждены были
отмечать и констатировать разные проти¬
воречия и недостатки капиталистического
строя. Это свидетельствует о том, насколь¬
ко капитализм дискредитирован в глазах
масс, а также об их глубоких симпатиях к
социалистическому строю. Именно этим
объясняются попытки апологетов капита¬
лизма выдать современный капитализм за
социализм.
Изменения в области национальных от¬
ношений на Третьем конгрессе освещались
только в двух докладах—американца Уол¬
кера «О влиянии социальных и экономи¬
ческих изменений на расовые отношения
в США» и в моем докладе «Изменения в
области национальных отношений в
СССР».
В докладе Уолкера тщательно обходят¬
ся все конкретные факты расовой
дискриминации негров в США. Больше
того, в нем проводится в качестве основ¬
ной идея, согласно которой индустриализа-
ция и урбанизация якобы уже подорвали
расовую изоляцию и угнетение негров в
США. Докладчик распространяется о том,
Как американские суды и другие учрежде¬
ния и организации защищают принцип
«полной интеграции» всех национально¬
стей в американском обществе, как сами
негры изменили свое отношение к этому
обществу, как изменилось (в связи с. этим)
общественное мнение о неграх, как с мо¬
мента постановления Верховного суда США
об отмене расовой сегрегации негров в шко¬
лах началась якобы новая эра в расовых
отношениях. Характерно, что докладчик
обошел молчанием мои замечания о том,
что расовая дискриминация сохраняется
не только в колониях, но и в таких разви¬
тых капиталистических странах, как США,
причем я ссылался на факты, приводимые
в книгах американца Кеннеди «Я был в
Ку-Клукс-Клане» и «Путеводитель по ра¬
систской Америке». Да и что же он мог
сказать? Факты, как говорят, вещь упря¬
мая и неопровержимая.
Косвенно национальные отношения за¬
трагивались также в докладах об образо¬
вании и социальной мобильности в сла¬
боразвитых странах и в африканских
колониях Франции, Бельгии и Англии. Вы¬
ступая в качестве докладчика, резюмиро¬
вавшего эти доклады на секции, К.- Бусиа
(Золотой Берег) сделал весьма робкие кри¬
тические замечания в отношении принци¬
пов и практики образования во Француз¬
ской Западной Африке, а в отношении Ни¬
герии и Золотого Берега утверждал, что
колониальные власти заботятся об образо¬
вании туземного населения, но сам же до¬
кладчик вынужден был признать, что, по
данным Джахода, на Золотом Береге и в
Нигерии грамотные составляют не больше
10% населения, образуя тем самым якобы
своего рода аристократию. Народные массы
Золотого Берега, завоевавшие политиче¬
скую независимость своей страны, разоб¬
лачили мужественной борьбой с колони¬
заторами буржуазные теории о том, что ко¬
лониальные власти якобы пекутся о нуж¬
дах коренного населения Африки.
Как уже отмечалось выше, образование
рассматривалось буржуазными социолога¬
ми на конгрессе как фактор социальной
мобильности, то есть как условие перехода
из низших социальных слоев в высшие и,
следовательно, образования элиты, правя¬
щего класса.
В этом духе освещались вопросы обра¬
зования и в докладах лондонского про¬
фессора Д. Глэсса и французского социоло¬
га Иды Берже (Национальный центр науч¬
ных исследований, Париж). Делая обзор
докладов по данной теме, Глэсс отметил,
что они интересны, но не дают представ¬
ления об отношениях между образованием
и социальной мобильностью в «индустри¬
альных обществах» и в каком направлении

о ТРЕТЬЕМ КОНГРЕССЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ АССОЦИАЦИИ СОЦИОЛОГОВ
157
эти отношения развиваются. Он считал
важным изучение и обсуждение следую¬
щих вопросов: если считается, что главным
принципом национальной системы образо¬
вания должен быть принцип «равенства
возможностей», то обеспечивается ли это
«равенство» для образования традиционной
элиты либо для формирования сознатель¬
ных и ответственных граждан? Что влечет
за собой «равенство возможностей» в свеете
отношений между ребенком, его семьей и
школой, учитывая роль школы для детей
бедных семей? Но подобные вопросы бур¬
жуазные социологи боятся конкретно ста¬
вить и освещать. Это и понятно, ибо при
первом же соприкосновении с фактами вся
теория социальной мобильности выступает
в очень неприглядном свете. Ида Берже в
своем докладе вынуждена была признать,
что система образования во Франции (как
и в других капиталистических странах) та¬
кова, что бедным родителям очень трудно
дать своим детям образование, особенно
высшее, что высшее образование остается
привилегией богатых семей. Совсем дру¬
гую картину можно видеть в СССР и в
других странах социализма, где право на
образование гарантируется всем гражданам
как экономическим строем, так и системой
образования. Это настолько широко извест¬
но за рубежом, что выступление на кон¬
грессе некоего Утехина, пытавшегося бро¬
сить тень на систему народного образова¬
ния в СССР и поставить под сомнение
данные, приведенные в докладе И. А. Ка¬
прона, напомнило злобный, но бессиль¬
ный лай из подворотни.
Таким образом, наиболее характерным
для большинства буржуазных социологов
на конгрессе было стремление затушевать
обостряющиеся классовые противоречия
капитализма, обойти коренные социальные
изменения XX века — возникновение со¬
циалистического общества, крах и развал
колониальной системы империализма,
мощный размах и рост национально-осво¬
бодительных движений и таких массовых
движений, как борьба сотен миллионов лю¬
дей за мир, демократию и социализм. Бур¬
жуазные социологи стремятся ограни¬
читься описанием отдельных незначитель¬
ных явлений, фактов, социальных изме¬
нений, второстепенных и третьестепенных,
частичных реформ в буржуазном законо¬
дательстве, в организации хозяйства, тру¬
да, образования, семьи, религии и т. д.
Они пытаются выдать эти изменения за
главные социальные изменения XX века,
прикрашивая и всемерно раздувая их зна¬
чение. При этом никакого связного, цель¬
ного (пусть даже спорного и ошибочного)
понимания этих явлений и изменений
буржуазные социологи выдвинуть не смог¬
ли. В противовес этому социологи-мар¬
ксисты выдвинули подлинно научное по¬
нимание коренных социальных изменений
XX века.
В выступлении главы советской делега¬
ции П. Н. Федосеева и других марксистов
было показано решающее значение воз¬
никновения мировой социалистической си¬
стемы, распада колониальной системы им¬
периализма, значение возрастания роли
народных масс, их сознательности и орга¬
низованное™ в современную эпоху.
Именно изменения в способе производ¬
ства, концентрация и обобществление
производства углубили основное противо¬
речие капитализма и обусловили все ко¬
ренные социальные изменения в формах
собственности, в социальной, классовой
структуре общества, в общественном созна¬
нии, идеологии и психологии обществен¬
ных классов, в культуре общества, в раз¬
витии науки и техники. Переход от обще¬
ства, основанного на частной собственности
на средства производства и эксплуатации,
к обществу, имеющему своей основой об¬
щественную, общенародную собственность
на средства производства, исключающую
классовые антагонизмы и эксплуатацию
человека человеком,— таково коренное,
закономерное и неотвратимое направление
всех социальных изменений XX века, как
бы оно ни было ненавистно всем реакци¬
онным силам и классам. Эти непрелож¬
ные факты истории опровергают буржуаз¬
ные социологические теории и подтверж¬
дают истину марксизма.
4. О предмете социологии, о задачах и
направлении социологических
исследований
Значительное внимание конгресс уделил
также вопросу о преподавании социологии
и организации социологических исследо¬
ваний в разных странах.
Основными центрами буржуазной социо¬
логии являются ныне США, Англия, Фран¬
ция, Бельгия, Голландия. США имеют
наибольшее количество профессионалов-
социологов, социологических центров, ин¬
ститутов и социологических журналов. Об¬
зоры исследований и преподавания социо¬
логии во многих буржуазных странах отме¬
чают усиление влияния американской бур¬
жуазной социологии. Экспансия США в об¬
ласти экономической, политической, воен¬
ной дополняется экспансией в области иде¬
ологической.
Чтобы получить представление о круге
проблем современной буржуазной социоло¬
гии, рассмотрим кратко сообщения о на¬
правлении современных социологических
исследований, помещенные в VII томе ма¬
териалов конгиесса. Джон Мейдж (почет¬

158
М. Д. КАММАРИ
ный генеральный секретарь Британской
социологической ассоциации) сообщает,
что темами социологических исследований
в Англии за 1950—1955 годы были:
1. Социальные концепции, теории, си¬
стемы и т. п. 2. Методология социальных
исследований. 3. Общественная структура
(куда включаются проблемы демократии,
экологии ’) культуры социальных групп,
социального расслоения и изучения семьи.
4.	Социология производственной деятель¬
ности (включая социологию промышлен¬
ности). 5. Социология воспита-вия. 6. По¬
литическая социология. 7. Медицинская
социология (включающая изучение дет¬
ской смертности, социальных заболева¬
ний, социальной медицины). 8. Обществен¬
ная «дезорганизация», включающая про¬
блемы преступности, семейных разладов,
отношений между полами, проституции,
«психологических» факторов мира и войн
и т. д.; сюда же включаются проблемы
различных социальных антагонизмов.
9. Экономическая социология (изучение
причин нищеты, проблем заработной пла¬
ты, политики заработной платы и распре¬
деления доходов, семейных бюджетов
и т. д.). 10. Расовые отношения.
Брюссельский университет проводит со¬
циологические исследования в группах и
секциях политической экономии («нацио¬
нальная бухгалтерия», экономическая
теория, общественные финансы, «эконо¬
метрия»), «социальной экономии» (социо¬
логический центр труда, изучающий проб¬
лемы производительности труда, отноше¬
ний на предприятии и «энергетические
издержки профессии»), в секции полити¬
ческих наук (избирательная социология),
в социографической секции («городские
монографии»), в секции социальной пси¬
хологии (проблема социального прогрес¬
са). Университетский институт социальной
и экономической информации изучает об¬
щественное мнение Бельгии методом «зон¬
дажа». Межуниверситетский центр со¬
циологии, созданный в 1949 году и финан¬
сируемый правительством, проводит
исследования в области социальной стра¬
тификации и социальной мобильности, осо¬
бенно среди служащих, иначе говоря, изу¬
чает социальный состав и социальное про¬
исхождение служащих.
Такого рода исследования по социаль¬
ной мобильности, проводимые во многих
буржуазных странах по заданиям прави¬
тельств и предпринимателей, их органи¬
заций и фирм, используются, очевидно,
для «регулирования» социального состава
служащих фирм и учреждений с точки
1 Экология — раздел биологии, изучаю¬
щий взаимные влияния организма и окру¬
жающей его среды. Здесь этот термин ме¬
ханически перенесен на общество.
зрения их политической благонадежности
и могут использоваться для устранения
нежелательных предпринимателям элемен¬
тов, для чисток государственного аппарата
и т. д. Не ради же чистой филантропии
предприниматели и буржуазные прави¬
тельства субсидируют такого рода иссле¬
дования.
Если бельгийское социологическое об¬
щество, основанное в 1900 году, пред¬
приняло этнологическое исследование
Бельгийского Конго, то ясно, что практи¬
ческие цели колонизаторов здесь играли
определяющую роль в направлении иссле¬
дования 2.
Многие социологи и сами жалуются,
что финансирующие организации навязы¬
вают им цели, не имеющие отношения к
науке.
Преподавание социологии в университе¬
тах буржуазных стран преследует и опре¬
деленную практическую задачу:
подготовить необходимые для буржуазии
и буржуазного государства кадры руково¬
дителей, способных проводить политику
буржуазии и защищать ее интересы в раз¬
ных областях общественной жизни. Пре¬
подавание ведется обычно на факульте¬
тах политических, правовых, экономиче¬
ских и социальных наук. В Голландии
изучение социологии организуется факуль¬
тетами политических и социальных наук.
Что же входит в программу социологии, чи¬
таемой в высших учебных заведениях? В
Лувенском университете (Бельгия), на¬
пример, студенты изучают религиозную
социологию (30 часов), социологию пре¬
ступности (30 часов), экономическую со¬
циологию (30 часов), сельскую социоло¬
гию (30 часов), промышленные и социаль¬
ные отношения (30 часов) наряду с эн¬
циклопедией социальных наук (30 часов),
вводным курсом социологии (45 часов),
практическими занятиями (60 часов) и
специализацией (проходящей в различных
учреждениях, органах печати, научных
учреждениях и г. д.). Кроме экономических
и юридических курсов, читаются также
курсы, посвященные рабочему вопросу
(30 часов), демографии (30 часов), этно¬
логии (20 часов) и промышленной пси¬
хологии. Профессор Л. Розенмайер (Вен¬
ский университет) сообщает, что доктор
Л. Гронд (директор Католического инсти¬
тута социального исследования) занимает¬
ся Изучением этнического и социального
2 О связях буржуазных социологов с
буржуазным государственным- аппаратом
и частными предприятиями говорят сле¬
дующие данные, сообщенные в докладе ка¬
надского делегата: из 69 признанных социо¬
логов Канады 42 работают в университе¬
тах, 19 — на государственной службе га 8 —
в частных организациях.

О ТРЕТЬЕМ КОНГРЕССЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ АССОЦИАЦИИ СОЦИОЛОГОВ
159
происхождения священников, а также из¬
учением размеров и социального состава
венских приходов. Сам Л. Розенмайер за¬
нимается изучением жилищного строитель¬
ства и семьи.
Уже из этого краткого обзора мы ви¬
дим, насколько неопределенны границы
буржуазной социологии. В понимании
предмета социологии среди буржуазных со¬
циологов существует такой разброд, что
главной темой Четвертого конгресса вы¬
двинут вопрос именно о предмете и методе
социологии.
На конгрессе раздавались отдельные го¬
лоса о том, будто у марксистов нет своей
социологии и что в СССР совсем-де нет
социологических исследований и социоло¬
гического образования. Советские делегаты
с полным основанием заявляли, что это со¬
вершенно неверно и что такой взгляд мог
возяикнуть лишь вследствие непонимания
того, что такое социология как наука.
Подлинно научной социологией марксисты
считали и считают исторический
материализм, который дает материа¬
листическое объяснение всем общественным
явлениям, и диалектический метод изуче¬
ния всех этих явлений в их взаимной
Связи, в их изменении и раз¬
витии. Исторический материализм есть
применение диалектического материализма
к изучению истории общества, к изучению
и объяснению общественной жизни, к по¬
знанию наиболее общих законов развития
общества. Исторический материализм Ленин
определил как научную теорию и метод,
противоположные идеализму
и субъективизму в социоло¬
гии; это диалектико-материа¬
листические теория и метод,
показывающие, как взаимосвязаны
все явления общественной жизни, каковы
движущие силы и законы об¬
щественного развития; эта теория показы¬
вает, как из одной общественной формации,
вследствие развития производительных сил,
в процессе классовой борьбы и социальной
революции вырастает другая, более высо¬
кая общественная формация, например, из
феодализма — капитализм, из капитализ-
ма ~ социализм. Характеризуя историче¬
ский материализм Маркса, Ленин указывал,
что этот материализм является единственно
верной научной социологической теорией и
единственно правильным методом обще¬
ственной науки (см. Соч., т. 1, стр. 278—
279, 384—385 и др.).
Марксистская социология отвергла аб¬
страктные, метафизические и идеалистиче¬
ские рассуждения буржуазной социологии
об обществе вообще; марксизм выработал
научное понятие общеотвенно-экономиче-
скои формации и доказал, что возникнрве¬
ние, развитие и смена таких формаций со*
вершаются по объективным законам, не
зависящим от сознания и воли людей. Тем
самым социология и историография были
поставлены па научные рельсы.
«Капитал» Маркса — величайшее произ¬
ведение политической экономии. Но Маркс
не ограничился в этом труде анализом од¬
них экономических отношений капитализ¬
ма, показом скелета этой формации, а рас¬
крыл ее как живую, «с ее бытовыми
сторонами, с фактическим социальным про¬
явлением присущего производственным от¬
ношениям антагонизма классов, с буржуаз¬
ной политической надстройкой, охраняю¬
щей господство класса капиталистов, с бур¬
жуазными идеями свободы, равенства
и т. п., с буржуазными семейными отноше¬
ниями» (В. И. Лени н. Соч., т. I,
стр. 124). А это значит, что «Капитал» не
только величайшая экономическая, но и со¬
циологическая работа, а автор «Капитала»
выступает не только как экономист, но и
как социолог. Такой же характер носят ра¬
боты Энгельса «Анти-Дюринг» и «Проис¬
хождение семьи, частной собственности и
государства» или работы В. И. Ленина
«Развитие капитализма в России», «Импе¬
риализм, как высшая стадия капитализма»,
«Государство и революция», его многочис¬
ленные труды по аграрному, национально-
колониальному вопросам, работы о социа¬
листическом революционном движении, о
причинах империалистических войн, о
движущих силах важнейших движений
конца XIX и начала XX века, его труды
о строительстве нового, коммунистического
общества, новой культуры, новой семьи,
коммунистического воспитания и морали.
В трудах основоположников марксизма-
ленинизма и в трудах других марксистов—
экономистов, юристов, философов, истори¬
ков — разрабатывается подлинно научная,
марксистская социология. Отвечая на¬
родникам, которые упрекали марксизм за
то, что он якобы отрицает роль реальных
личностей в истории, Ленин указывал, что
«социолог-материалист, делающий предме¬
том своего изучения определенные обще¬
ственные отношения людей, тем самым
уже изучает и реальных личностей, из
действий которых и слагаются эти отноше¬
ния» (там же, стр. 385).
Следует отметить, что в капиталистиче¬
ских странах выходит много разнообразной
социологической литературы по самым раз¬
личным вопросам общественной жизни. Эти
труды создают не только профессиональ¬
ные социологи, но и экономисты, правове¬
ды, представители политических наук,
этнографы, антропологи, историки культу¬
ры и т. д. В них широко используются ре¬
зультаты различных обследований, анкет¬
ных опросов, бесед с представителями раз¬
личных слоев населения, статистические

160
М. Д. КАММАРИ
данные. Комментарии и обработка стати¬
стических данных сплошь и рядом ведутся
в этих работах с ошибочных, ложных по¬
зиций, что часто приводит к абсурдным
выводам. Социологи-марксисты уделяют
мало внимания критическому разбору этой
литературы, оказывающей большое влия¬
ние на формирование социальных взгля¬
дов и мировоззрения широких кругов
интеллигенции, часть которой сочувствует
идеям социализма, но запутывается в тон¬
кой паутине разных буржуазных теорий.
Социологи-марксисты должны противопо¬
ставить этим трудам свои конкретные ис¬
следования труда, быта, культуры широ¬
ких масс трудящихся города и деревни, из¬
менения их сознания, психологии, морали
под влиянием изменении общественной
жизни.
Задачи марксистской социологии совер¬
шенно ясны. Она должна прежде всего
изучать те коренные социальные измене¬
ния, которые совершаются на наших гла¬
зах. Этого требуют задачи строительства
коммунизма. Общественные науки в нашу
эпоху все больше специализируют¬
ся на изучении точно определенных яв¬
лений общественной жизни. И это правиль¬
но. Но специализация не исключает, а,
наоборот, предполагает кооперацию,
сотрудничество различных
общественных наук в раз¬
решении общих и сложных
проблем. Исторический материализм
как общая теория исторического процесса
и метод общественных наук может обога¬
щаться, конкретизироваться, развиваться
лишь путем всестороннего его применения
при исследовании всех общественных явле¬
ний в их взаимной связи. Для этого вовсе
нет необходимости создавать наряду с исто¬
рическим материализмом и специальными
общественными науками еще какую-то осо¬
бую науку — социологию, которая стала
бы чем-то вроде «науки наук» в общество¬
ведении, пытаясь стать над прочими на¬
уками об обществе или подменить их собой.
Неправильно также полагать, что предста¬
вители специальных общественных наук
не должны выходить за рамки своей узкой
специальности — заниматься социологиче¬
ским обобщением, анализом изучаемых ими
специфических общественных явлений в
органической связи со всеми
другими общественными яв¬
лениями.
Сама практика строительства коммуниз¬
ма все более настойчиво требует осущест¬
вления именно синтетических, социоло¬
гических исследований, охватывающих
все стороны общественной жизни в ц е-
л о м. Таковы, например, задачи рацио¬
нального размещения произво-
дительныхсилповсейстране'
задачи экономического районирова¬
ния, создания новых промышленных
районов на Востоке, проблемы строитель¬
ства новых городов и реконструкции ста¬
рых, проблемы городского. благоустрой¬
ства, подъема культуры и организации
социалистического быта, улучшения быта
и условий труда на производстве
(фабрика, МТС, совхоз, колхоз). Изуче¬
ние отношений между странами лагеря со¬
циализма (экономических, политических,
культурных), практики коммунистического
воспитания и преодоления пережитков ка¬
питализма в сознании и быту людей, мир¬
ного сосуществования и соревнования со¬
циализма с капитализмом также требует
целой серии больших, обобщающих социо¬
логических исследований.
Социологический анализ требует изуче¬
ния данного явления, например, экономи¬
ческого, в связи не только с другими эко¬
номическими явлениями, но и с явлениями
политическими, культурными, идеологиче¬
скими, семейными, бытовыми и т. д. Возь¬
мем, к примеру, такое явление, как техни¬
ческий прогресс: он обусловлен характером
экономического строя, материальными сти¬
мулами, которые порождаются данным
строем; но технический прогресс зависит
также от развития и уровня науки; а раз¬
витие науки само определяется развитием
производства; технический прогресс как
неотделимая часть процесса развития про¬
изводства, развития производительных сил
играет определяющую роль в изменении
самого экономического строя и в конечном
счете всех других общественных отноше¬
ний, условий производства, труда, отдыха,
быта и культурно-бытовых условий жизни,
психологии людей. Социологический ана¬
лиз, в отличие от технико-экономического,
требует рассмотрения всех указанных вы¬
ше сторон этого явления.
Нам особенно нужны кон¬
кретные исследования самой
жизни, тех изменений, кото¬
рые происходят на фабриках,
заводах, в шахтах, колхозах,
совхозах, в городах и селах, нз
производстве, в быту и в куль¬
туре людей. В таких исследованиях
могло бы принять участие большое коли¬
чество наших научных кадров и препода¬
вателей вузов. Такие исследования могли
бы не только обогатить нашу обществен¬
ную науку, но и оживить само преподава¬
ние, сделать его творческим, органически
связанным с жизнью, с практическими за¬
дачами строительства коммунизма. Такие
исследования способствовали бы творче¬
скому росту кадров ученых и преподавате¬
лей, научили бы их связывать теорию с
практикой, применять ее самостоятельно
к изучению жизни и в корне подрезали бы

О ТРЕТЬЕМ КОНГРЕССЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ АССОЦИАЦИИ СОЦИОЛОГОВ
161
элементы догматизма, начетничества, со¬
храняющиеся еще в преподавании и в под¬
готовке научных кадров.
* * *
Заканчивая сообщение о Третьем кон¬
грессе социологов, необходимо отметить ею
хорошую организацию. Все выступления
записывались на магнитофоне. Участники
конгресса могли получить «Труды Конгрес¬
са», содержащие все представленные на
обсуждение доклады. Советские ученые по¬
лучили право выступать на русском язы¬
ке, хотя раньше рабочими языками на кон¬
грессе были объявлены только английский
и французский.
Выступления советских ученых вызыва¬
ли большой интерес, ибо они давали чет¬
кую марксистскую трактовку и оценку ко¬
ренных социальных изменений в XX веке.
Участники конгресса особо интересовались
исследованием вопросов организации труда,
управления, быта, семьи, собственности,
социальных групп, вопросами планирова¬
ния, связи ученых-социологов с работой по
планированию как в аспекте теоретиче¬
ском, тай и практическом. Особо резких вы¬
падов против советской делегации не было,
если не считать выступлений французского
антикоммуниста Арона, американского со¬
циолога Андерсена и упомянутого выше пе-
ребежчика-информатора Утехина, пытавше¬
гося критиковать доклад А. И. Каирова «О
народном образовании в СССР». Но такие
выступления явно не встречали поддержки
большинства конгресса. Были также
попытки организовать специальную «про¬
работку» марксистской теории под флагом
свободной дискуссии на тему «Марксист¬
ская интерпретация социальных изменений
XX века». Но затея эта не удалась, ибо вы¬
ступления против марксизма получили до¬
стойный отпор со стороны делегатов-мар-
ксистов Советского Союза, Румынии, Вен¬
грии и других стран. Учитывая интерес к
темам докладов советских делегатов, наша
делегация проводила беседы по вопросам,
интересовавшим участников конгресса, в
которых приняла участие значительная
часть делегатов.
Участие советской делегации сделало
прения более острыми, злободневными, жи¬
выми. Одна голландская газета писала да¬
же, что при первом контакте советской де¬
легации с «западными» социологаш по¬
следние получили якобы известный шок,
но быстро оправились от него и увидели,
что с советскими социологами, как и во¬
обще с социологами-марксистами, можно
вести свободные дискуссии по всем вопро¬
сам социологии.
Конгресс избрал президентом Ассоциа¬
ции на следующие три года французского
социолога профессора Жоржа Фридмана и
определил тему Четвертого международного
конгресса.
Перед советскими социологами стоит за¬
дача подготовки к участию в Четвертом
съезде социологов, который состоится в
1959 году, и к вступлению в Ассоциацию
в качестве ее члена. В связи с этим пред¬
стоит организовать социологическое
общество, в которое, по нашему мнению,
должны войти, кроме философов, занимаю¬
щихся историческим материализмом, также
и те экономисты, правоведы, этнографы,
историки, работники различных специ¬
альных общественных наук и культуры,
которые занимаются социологическими ис¬
следованиями.
По просьбе ЮНЕСКО во время конгресса
состоялись совещания представителей ряда
стран по вопросу об участии социологов в
разработке проблемы мирного сосущество¬
вания стран с различными социально-эко¬
номическими системами. Для исследования
и обсуждения выдвинуты были две темы:
«Теория и историческое развитие понятия
мирного сосуществования», «Экономиче¬
ские и культурные взаимоотношения меж¬
ду странами с различными общественными
системами».
Социологи проявили большой интерес к
изучению этих проблем; в этом сказа¬
лось воздействие современного массо¬
вого движения народов за мир. Проблему
мирного сосуществования двух противо¬
положных социальных систем — капита¬
лизма и социализма — впервые поставил
наш великий учитель и вождь Владимир
Ильич Ленин, обосновавший мирную внеш¬
нюю политику Советской власти. Советские
ученые, поддерживая полностью генераль¬
ную линию Коммунистической партии и
Советского правительства на мирное сосу¬
ществование различных социальных си¬
стем, должны активно взяться за всесто¬
роннее исследование его условий.
11.	«Вопросы филососЬии» № 1.

Против идеалистической
фальсификации диалектики
▲. И. ВЛАДИМИРОВА
Превращение социализма в мировую эко¬
номическую систему, успехи социалисти¬
ческого ^строительства в СССР и в странах
народной демократии порождают интерес
широких слоев населения капиталистиче¬
ских стран к учению, на основе которого
достигнуты эти победы. Это же застав¬
ляет идеологических сторонников империа¬
лизма активизировать свою борьбу против
марксизма вообще и диалектического ма¬
териализма в частности.
В последнее время в странах капитализ¬
ма, и в особенности во Франции, появи¬
лось немало теоретических и философских
работ разных политических направлений
(от католических до псевдомарксистских),
целью которых является стремление раз¬
венчать диалектический материализм, вне¬
сти сомнение в теоретическую ценность
марксизма и практическую возможность
его применения в странах социализма.
Среди авторов этих работ, содержащих
прямую критику диалектического материа¬
лизма, есть и профессор католического
института Анри Шамбр, и выдающий се¬
бя за последователя Декарга трансценден¬
тальный идеалист профессор Сорбонны
Алькие, и ренегат марксизма, бывший ав¬
тор «Нувель критик» Пьер Эрве, и счи¬
тающий себя представителем так назы¬
ваемого «западного» марксизма феномеио-
лог-антимарксист Мерло-Понти. В этом
пестром лагере имеется также почтенный
директор высшей Нормальной школы фило¬
соф Ипполит и известный «теоретик без¬
надежности» философ Арон.
Но что поражает читателя, так это то,
что при всей неоднородности и неравно¬
ценности книжной продукции этих фило¬
софов основные положения их работ, как
и применяемые ими способы доказательств
и мотивировки, удивительно похожи друг
на друга. Они заключаются в том, чтобы
критиковать марксизм во имя диалектики,
доказывать рассудку вопреки, что практи¬
ческое применение марксизма в странах
социализма является... изменой диалекти¬
ке и отходом от нее. И во всех случаях
широко используется метод противопостав¬
ления Гегеля Марксу, молодого Маркса мар¬
ксизму, а марксизма ленинизму.
Основное положение, выдвигаемое этими
авторами, состоит в том, что марксистская
материалистическая диалектика якобы
мертва. Вое они считают материалисти¬
ческую диалектику погибшей, не оправдав¬
шейся на опыте строительства социализ¬
ма. В доказательство они выдвигают до¬
вод — отсутствие в СССР антагонистиче¬
ских противоречий и классовых сил, про¬
тивостоящих Советскому социалистическо¬
му государству, отсутствие оппозиции ему
в странах социализма.
Марксизм, материалистическая диалек¬
тика не применены и неприменимы в Со¬
ветском Союзе, утверждает Анри Шамбр в
своей книге «Марксизм в Советском Сою¬
зе» (Henri Chambre «Le marxisme en
Union sovietique», Paris, 1955), в которой
он ставит вопрос: «Является ли СССР еще
марксистским?» Доказательство измены
марксизму Шамбр усматривает в том, что
Советское государство стремится якобы
себя увековечить, тогда как Маркс обещал
уничтожить государство, а также в том,
что в Советском Союзе уничтожены анта¬
гонистические противоречия между произ¬
водительными силами и производственными
отношениями, а раз нет таких противоре¬
чий, нет конфликтов, то, значит, нет и
движения. История закончена, диалектика
мертва. Убили диалектику, согласно его
утверждению, сами марксисты, коммуни¬
сты, поскольку они уничтожили противо¬
речия классов. Социализм поэтому есть
«конец истории», доказывает Шамбр.
Обоснование положения о смерти диа¬
лектики и гибели марксизма мало чем
различается у современных реакционных
философов Франции. Если Шамбр, напри¬
мер, в доказательство смерти диалектики
приводит отсутствие классовых антаго¬
низмов и наличие государства в СССР,
то философ Мерло-Понти в своей нашумев¬
шей книге «Приключения диалектики»
(М. М е г 1 е а u-Р о n t у «Les aventures

ПРОТИВ ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ДИАЛЕКТИКИ
163
<1е la dialectique», Paris, 1955) то же самое
положение объясняет наличием в СССР
классов, диктатуры пролетариата, отсут¬
ствием ей оппозиции, в которой, по мысли
Мерло-Понти, должен конкретизироваться
принцип отрицательности, как движущее
начало диалектического развития. Идея
диктатуры пролетариата котируется этим
философом как измена марксизму, как из¬
мена диалектике, как консервативный
принцип.
Что же противопоставляют авторы этих
работ марксистской диалектике, на каком
теоретическом фундаменте строится их
критика, что они сами подразумевают под
диалектикой?
Теория неразрешимости про¬
тиворечий является одним из основ¬
ных постулатов и теоретических доводов
этих авторов, при помощи которых они
ведут борьбу с марксизмом. Непримири¬
мые, антагонистические, трашчески-нераз-
решимые противоречия являются для них
непреложным законом истории, вечной
категорией, в силу которой происходит
развитие. И наоборот: разрешение проти¬
воречий, в частности ликвидация анта¬
гонистических противоречий, расценивает¬
ся ими как конец истории, как смерть
диалектики и измена подлинному мар¬
ксизму. Разрешение противоречий капита¬
листического общества путем перехода его
в социализм, являющееся целью и практи¬
ческой задачей, которая ставится и осу¬
ществляется в странах социализма, рас¬
сматривается ими как «ф и н а л и з м»,
как попытка закончить развитие, остано¬
вить движение.
В этой их псевдодиалектической кон¬
цепции незавершенность, неразрешенность
противоречий отождествляется с диалекти¬
кой. Более того, согласно этой концепции,
всякая постановка цели и осуществление
ее в движении рассматриваются как
стремление положить конец развитию, как
измена принципу бесконечности движе¬
ния. Автор книги «Приключения диалек¬
тики» именно в победивших революциях
и в разрешении революционных задач ви¬
дит конец движения, а в неудавшихся,
потерпевших поражение революциях видит
признак диалектической бесконечности
движения. «То, что все революции деге¬
нерируют,— не случайно,— пишет- он.—
Это происходит потому, что они как уста¬
новленные режимы не могут быть тем, чем
они являлись в качестве движения, и
именно потому, что историческое движе¬
ние, имевшее положительный исход и за¬
вершившееся в том или ином режиме, не
является более движением, так как, осу¬
ществляясь, оно «изменяет» себе и «извра¬
щается» ...Революции истинны как дви¬
жения и ложны как режимы» (стр. 279).
Директор высшей Нормальной школы
Ж. Ипполит также критикует марксизм за
стремление разрешить противоречия ка¬
питализма путем перехода в новое, социа¬
листическое общество. Ипполит критикует
Маркса за то, что Маркс хотел преодолеть
непреодолимые, вечные противоречия че¬
ловеческого общества, сведя их к одной
фазе истории и представив коммунизм как
разгадку человеческой загадки, то есть
всей истории. Ипполит подсовывает Мар¬
ксу идею конца истории.
Раймон Арон тоже критикует марксизм
за претензию завершить историю, закрыть
движение. Пролетариат, по его мнению,
«схватывает тотальность истории, так как
он видит ее с конца» (см. «Нувель кри¬
тик» № 56, стр. 64). Причем за кояец
истории признается завершение пролета¬
риатом своих задач.
Таким образом, и Шамбр, и Арои, и Ип¬
полит, и Мерло-Понти, и все прочие схо¬
дятся в одном — в навязывании Марксу
идеи конца истории. Марксизм у них кри¬
тикуется и за то, что он не выполнил
своей задачи, не осуществил революцию,
не реализовал якобы социализм, и за то,
что он их выполнил, осуществил и тем са-
мым-де «закончил» историю, ликвидировал
диалектику.
На самом же деле революционная мар¬
ксистско-ленинская диалектика в полном
согласии с жизнью и действительностью
социалистического общества не отрицает,
а утверждает все законы диалектики в
применении к развитию социалистического
общества. В частности, марксистская ма¬
териалистическая диалектика учит, что
все существующее достойно быть превзой¬
денным новой, высшей ступенью развития,
которая при определенных условиях будет
его противоположностью. Именно потому,
что все имеет свой конец, переходя в дру¬
гое, в новое, а при известных условиях в
противоположное, и создается основа беско¬
нечного движения, основа для преемствен¬
ности в истории. Становление нового невоз¬
можно без преодоления, без «окончания»
старого, которое и есть разрешение проти¬
воречий старого. Ликвидация антагонизмов
эксплуататорского общества есть создание
общества без антагонизмов, но не без про¬
тиворечий.
Бесконечность движения не исключает,
а включает, необходимо предполагает по¬
следовательность периодов развития, по¬
становку задач, соответствующих этим пе¬
риодам, и их выполнение. Именно Маркс,
исследовавший вопрос о возникновении,
развитии и гибели капитализма, научно
разрешил проблему бесконечности разви¬
тия в истории. Разрешение противоречий
капитализма есть вместе с тем его гибель,
его конец и основа для развития, для пе¬

164
А. И. ВЛАДИМИРОВА
рехода в новое, в высшее, по-настоящему
раскрывающее возможность бурного про¬
грессивного развития человеческого обще¬
ства, путь к подлинной истории чело¬
веческого общества, по отношению к кото¬
рой все его предшествующее развитие бы¬
ло только лишь предысторией.
Для наших новых критиков марксизма
бесконечность, по существу, заключается
в бесконечности капитализма, а конец
истории — в конце капитализма. «Еще
вопрос,— пишет Мерло-Понти,— не имеет
ли ^больше будущности тот режим, кото¬
рый не претендует на коренную передел¬
ку истории, а хочет лишь ее изменить, и
не к этому ли режиму следует стремиться
вместо того, чтобы еще раз вступать в ре¬
волюционный круговорот» («Приключения
диалектики», стр. 279). Мерло-Понти от¬
крыто высказывает свое предпочтение
капитализму на том основании, что он не
ставит себе задачей разрешить неразре¬
шимые, то есть антагонистические, про¬
тиворечия, что он терпит, признает, не
уничтожает своего антагониста — проле¬
тариат, тогда как социалистическое об¬
щество не признает, уничтожает своего
антагониста — буржуазию и тем самым
якобы лишает себя источника развития. Он
говорит о «трагическом», «воинствующем»
и «героическом» демократизме капитали¬
стического строя, который вводит в свой
мир то, что его оспаривает, — пролета¬
риат.
Мерло-Понти считает, что роль проле¬
тариата заключается в том, чтобы быть
«контриспытанием» буржуазного общества,
показывать его оборотную сторону, его
истинную сущность, и сетует на то, что
социалистическое общество не допускает
такого «контриспытания», или, говоря про¬
ще, контрреволюции. Именно потому для
Мерло-Понти, для Арона и других един¬
ственно жизнеспособным и способным к
развитию является капиталистическое об¬
щество, которое отводит пролетариату вме¬
сто его господствующего положения в со¬
циалистических странах эту самую роль
« контриспытания».
Постулирование неразрешимости проти¬
воречий, признание единственным источ¬
ником развития именно антагонистических
противоречий, подмена диалектики плос¬
кой, рассудочной, антидиалектической, ме¬
ханистической антиномикой соче¬
таются у этих философов с самым плоским
реформизмом, в основе которого ле¬
жит идея нейтрализации, прими¬
рения противоположностей.
Марксистско-ленинская материалистиче¬
ская диалектика, обобщая опыт строитель¬
ства социализма на основе новых, неанта¬
гонистических противоречий, исходит из
того взгляда, что антагонистическая, раз¬
рушительная, «деструктивная» форма про¬
тиворечий, выражающаяся в капиталисти¬
ческой эксплутации, людоедском колониза¬
торстве, каннибальском истреблении чело¬
вечества империалистическими войнами,
отнюдь не является единственной формой
диалектического развития, а «холодная»
война и атомная бомба не являются един¬
ственными способами разрешения проти¬
воречий. Социализм не отрицает диалек¬
тики, он раскрывает широкий простор
для диалектического развития человече¬
ского общества, но он вместо антагонисти¬
ческих противоречий современного капита¬
лизма порождает новые типы противоре¬
чий, противоречий творчества и роста, но¬
вые формы диалектического отрицания,
имеющего своим основным содержанием не
только и не столько разрушительную,
сколько созидательную сторону. И все эти
новые формы развития, новые, неантаго¬
нистические противоречия заключают в се¬
бе такие импульсы прогрессивного устрем¬
ления человеческого развития вперед, по
сравнению с которыми бледнеют все дви¬
жущие силы развития эксплуататорского
общества.
Таким образом, коммунизм означает не
«конец», не «гибель» диалектики, а ее
расцвет в жизни, на практике и в теории,
в философской науке.
* * *
Было бы большой ошибкой считать, что
современные критики марксизма нападают
на него во имя вечного движения, как объ¬
ективного закона развития материального
мира. На самом деле они подсовывают ме¬
тафизическое и идеалистическое понимание
движения в схемы диалектики. Когда Мер¬
ло-Понти и его учитель Кожев, толкующий
гегелевскую диалектику в духе экзистен¬
циалиста Хейдеггера, говорят о незакон¬
ченности вещей, то эта незаконченность
вещей в их понимании есть следствие того,
что вещи якобы являются преходящей и
временной проекцией субъективного внут¬
реннего мира человека.
Мерло-Понти считает, что время бывает
в вещах временно в силу связи с субъек¬
том. Кожев доказывает, что время «не удер¬
живается действительностью», оно длится
здесь как момент. Как с точки зрения не¬
мецких, так и французских экзистенциали¬
стов, диалектическое изменение, развитие
привносится во внешний мир извне, из
субъективного мира. Без этого субъектив¬
ного мира посюстороннее эмпирическое бы¬
тие, то есть материальный мир, есть, по их
мнению, ничто; это инертная, бесформен¬
ная, статичная и сама себе тождественная
масса.
Французские экзистенциалисты и фено¬
менологи подхватили лейтмотив Ясперса и

ПРОТИВ ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ДИАЛЕКТИКИ
165
Хейдеггера о трагической неразрешимости
противоречий, о бессилии науки. Кожев и
Мерло-Понти много говорят о незакончен¬
ности вещей, о негативности как импульсе
и источнике развития и вместе с тем отка¬
зывают объективному миру в этом импуль¬
се, отрицают его спонтанное, самопроиз¬
вольное развитие. Отрицание устойчивости
вещей, признание их временного и преходя¬
щего характера сочетаются у них с
утверждением о статичности вещей и пре¬
вращаются в отрицание диалек¬
тики в природе, в отрицание
объективности противоре¬
чий. И все это тащит за собой концеп¬
цию индетерминизма, субъективистскую
концепцию свободы над вещами, над их
необходимостью.
Отрицание объективности противоречий
и законов диалектики в вещах характерно
для всех идеалистических направлений со¬
временной буржуазной философии. Именно
по этой линии ведут ее представители по¬
лемику с марксизмом. За признание объек¬
тивности противоречий критикуют мар¬
ксизм и Гурвич, и Ипполит, и Кожев, и
Мерло-Понти, и редактор органа персона¬
листов «Эспри» Доменак.
Гурвич, пересматривая диалектику
Маркса, упрекает Маркса за то, что он
открыл в «Капитале» противоречия, при¬
сущие капиталистической системе. Отка¬
зываясь признать диалектику в вещах,
Гурвич предлагает вместо нее свою идеали¬
стическую теорию «диалектической допол¬
нительности». Согласно Кожеву, у Маркса
вообще нет диалектики, поскольку для него
негативность исходит не от субъекта, а на¬
ходится в самом объекте. Ипполит, Кожев
и Мерло-Понти признают диалектику толь¬
ко в человеческом мире, отрицают ее в при¬
роде. Но поскольку человеческий мир по¬
нимается ими не как объективная реаль¬
ность, существующая независимо от воли
и сознания людей, а как проявление той же
«свободы», той же субъективности или
действия, то, по существу, и объективные
диалектические законы развития истории
тоже для них не существуют.
Таким образом, все разговоры этих фи¬
лософов о «гибели» диалектики в социали¬
стическом обществе являются прикрытием
того печального обстоятельства, что в дей¬
ствительности диалектика объективного ма¬
териального мира ликвидируется именно
ими самими. Получается так, что Мерло-
Понти и другие критики марксизма сна¬
чала критикуют марксизм за уничтожение
диалектики в рамках объективных обще¬
ственных отношений человеческого об¬
щества, а затем сами со всем усердием
философствующих идеалистов отстаивают
субъективность диалектики и от¬
вергают ее объективное т’ь, опро¬
вергают диалектику объективного матери¬
ального мира. Но-это и есть истинная ги¬
бель диалектики, утопляемой в болоте
метафизики субъективизма и реакционного
философского идеализма.
Все эти идеалистические «защитники»
диалектики на деле являются ее яростными
противниками, антидиалектиками и чи¬
стейшими метафизиками, сторонниками
той низшей формы мышления, которую Ге¬
гель называл рассудочной, видя¬
щей только грани, противоположности, ру¬
бежи, барьеры, антагонизмы и не видящей
истинного единства противоположностей и
их разрешения в новом, высшем единстве,
представляющем собою ступень общего про¬
грессивного развития человеческого обще¬
ства и науки.
* * *
В заключении своей книги «Приключе¬
ния диалектики» Мерло-Понти расценивает
понимание диалектики как отрицательно¬
сти в качестве заслуги и достижения «за¬
падного» марксизма, который якобы вос¬
станавливает подлинный марксизм, суще¬
ствовавший до 1850 года. Он доказывает,
что только «западный» марксизм, настаи¬
вая на отрицательности, реализует «спе¬
кулятивную философию» по программе
Маркса, установленной им до 1850 года.
Марксизм после 1850 года и до наших
дней, включая ленинизм, Мерло-Понти рас¬
сматривает как измену подлинному мар¬
ксизму, критикует его за признание
«диалектики в вещах», которое,
по его утверждению, есть признак вели¬
кого грехопадения марксизма и диалек¬
тики.
Диалектическая отрицательность у Ко-
жева, Ипполита и Мерло-Понти мыслится
с появлением человека, который себя
утверждает как отличное от вещей и про¬
тиворечащее им начало. Таким образом, не¬
гативность у них не есть противоречие в
вещах, а противоречие с вещами. Она ото¬
ждествляется с противопоставлением чело¬
века как свободного существа материаль¬
ному бытию, награжденному ими всеми
признаками антидиалектики. Негативность
вводится только субъектом. И эту субъек¬
тивно-идеалистическую концепцию отри¬
цательности указанные философы пытают¬
ся навязать не только молодому Гегелю, но
и молодому Марксу. На самом же деле по¬
добное толкование негативности паразити¬
рует на слабых сторонах гегельянства и
не может претендовать на какое-либо сход¬
ство с марксизмом.
Маркс, Энгельс и Ленин принимали ге¬
гелевский принцип негативности, или
отрицательности, как движущий принцип
развитий1 и на его основе разработали во¬
прос о революционной отрицательной сто¬

166
А. И. ВЛАДИМИРОВА
роне противоречия в рамках законов един¬
ства противоположностей и отрицания
отрицания. В частности, в одной из самых
ранних работ, на которую обычно ссыла¬
ются Ипполит, Мерло-Понти и другие, в
работе «Критика гегелевской диалектики и
гегелевской философии вообще» («Экономи-
ческо-философские рукописи» 1844 года),
Маркс говорит о диалектике отрицания как
о движущем и порождающем принципе,
усматривая в нем подлинное величие геге¬
левской феноменологии и подчеркивая
мысль об отрицании как становлении, раз-
ритци.
Ленин в конспекте «Науки логики» Ге¬
геля тоже отмечал ценную мысль Гегеля
о внутренней негативности как о движу¬
щем принципе «самодвижения и жизнен¬
ности», мысль о том, что «в отрицатель¬
ном вообще заключается основание станов¬
ления, беспокойства, самодвижения». При¬
чем Ленин подчеркивал, что, по Гегелю,
диалектика не есть внешнее отрицательное
действие, не есть голое, зряшное отрицание
и не есть субъективность, а есть объектив¬
ный закон развития, объективная связь,
преемственность в развитии.
Эту гегелевскую мысль о революционной
сущности отрицания классики марксизма
развили и защитили от субъективно-идеа¬
листических и догматических искажений
со стороны немецких гегельянцев 40-х
годов XIX века и Прудона. В частности, в
четвертой главе «Святого семейства», напи¬
санной Энгельсом, отредактированной Мар¬
ксом и законспектированной Лениным в
«Философских тетрадях», классики мар¬
ксизма разрабатывают вопрос об отрица¬
тельной стороне противоречия. Рассматри¬
вая пролетариат и богатство как две сто¬
роны, две противоположности в рамках
частной собственности, классики марксизма
определяют богатство как консервативную
сторону противоречия, направленную на
сохранение себя, своей противоположности
и противоречия в целом, а пролетариат—
как отрицательную сторону противоречия,
направленную на его уничтожение. «Это—
отрицательная сторона антагонизма, его бес¬
покойство внутри него самого, упразднен¬
ная и упраздняющая себя частная собствен¬
ность»,— говорят К. Маркс и Ф. Энгельс
(Соч., 2-е издание, т. 2, стр. 39).
Идею об отрицательной стороне противо¬
речия как стороне, отрицающей старое, ре¬
волюционной и ведущей развитие, Энгельс
развивает также в подготовительных рабо¬
тах к «Анти-Дюрингу» на примере наслед¬
ственности и приспособления. Причем при¬
способление к внешней среде Энгельс
рассматривает как отрицательную, револю¬
ционную сторону прогресса, а наследствен¬
ность —* дав консервативный принцип, за¬
крепляющий достигнутые изменения.
В «Святом семействе» и в «Нищете фи¬
лософии» Маркс критикует понимание Пру¬
доном противоречия как антагонизма меж¬
ду хорошей и дурной его сторонами и пони¬
мание их единства как примирения, синте¬
за на основе нейтрализации этого антаго¬
низма. Высмеивая это обывательское раз¬
личение хорошего и дурного, которое судит
об исторических явлениях с точки зрения
субъективной оценки, которое желает со¬
хранить положительную сторону путем
исключения отрицательной или путем их
эклектического, иллюзорного примирения,
Маркс показывает, что именно отрицатель¬
ная сторона, порождая борьбу, создает
историческое движение.
В борьбе с утопическими социалистами
и народниками, стремившимися уничто¬
жить нищету и пролетаризацию как отри¬
цательное явление современного общества
и сохранить некоторые устои старого обще¬
ства, оцениваемые ими как «хорошие» яв¬
ления, Маркс и Ленин развивали учение о
революционной сущности отрицания.
Утопистам и эклектикам, выдергивав¬
шим положительные стороны из разных
единств и произвольно их объединявшим,
классики марксизма всегда указывали, что
и положительная и отрицательная стороны
существуют как противоположности лишь
в рамках объективного единства противо¬
положностей, имеющихся в самих вещах в
не поддающихся ни произвольному разры¬
ву, ни произвольному эклектическому со¬
четанию.
Таким образом, классики марксизма про¬
блему отрицательности всегда разрабаты¬
вали в рамках основных законов диалек¬
тики — закона единства противоположно¬
стей, закона отрицания отрицания,^— неиз¬
менно подчеркивая мысль, что отрицатель¬
ная сторона существует лишь в единстве
с положительной стороной как ее противо¬
положность, что без положительной сторо¬
ны и ее преодоления отрицательная сторо¬
на не может осуществить свою роль отри¬
цания, свою роль ведущей стороны раз¬
вития.
Согласно марксизму-ленинизму, источ¬
ник развития заключается в борьве проти¬
воречивых сторон, где отрицательная сто¬
рона является ведущей, вызывающей изме¬
нение, преодолевающей консервативное,
творящей новое путем преодоления старого,
путем перехода старого в свою противо¬
положность. Классики марксизма принима¬
ли мысль Гегеля о том, что преодоление
консервативной стороны противоречия про¬
исходит путем ее отрицания как снятия,
которое означает вместе с тем и включе¬
ние, «вбирание» положительного. Во вве¬
дении к «Науке логики», где особенно ярко
развиты эти мысли, Гегель говорит о том,
что в отрицательном нет ничего такого, че¬

ПРОТИВ ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ДИАЛЕКТИКИ
167
го бы не было в положительном как отри¬
цаемом, и что диалектическое отрицание
обогащается за счет своей противополож¬
ности, которую оно преодолевает. И далее
в отношении ранних работ Гегеля, его «Фе¬
номенологии», на которую обычно ссыла¬
ются экзистенциалисты и феноменологи для
подкрепления своего понятия отрицатель¬
ности, Маркс отмечает, что «своеобразную
роль играет у него (то есть у Гегеля. —
А. В.) снятие, в котором соединены как от-
Йицание, так и сохранение, утверждение»
в. Маркс и Ф. Э н г е л ь с, сб. «Из
ранних произведений», 1956, стр. 635).
Подлинное диалектическое отрицание, со¬
гласно марксизму, является началом вся¬
кого развития и потому имеет как разру¬
шительную сторону, так и сторону кон¬
структивную, созидающую, творческую.
В обратном направлении ведется перера¬
ботка и усвоение гегелевского наследства
вообще и в частности гегелевского принци¬
па отрицательности экзистенциалистами.
Они, по существу, берут не самую идею
диалектической отрицательности, а ее идеа¬
листическое извращение Гегелем в смысле
преодоления предметности, вещественности,
независимого от субъекта объективного бы¬
тия и совершенно игнорируют то положи¬
тельное, что дано у Гегеля в его идее
диалектической отрицательности и за что
ее ценил Маркс.
Поскольку подлежащее отрицанию объ¬
ективное бытие для этих философов есть
всегда консервативное, статичное и лишен¬
ное диалектики бытие, то отрицательность
расценивается ими как субъективность, а
роль и назначение ее сводятся не столько
в преодолению консервативной стороны,
сколько к голому отрицанию объективности
вещей и их противоречий. И это, конечно,
совершается ими вопреки Гегелю, так как
предметность для Гегеля не есть нечто ис¬
ключенное из диалектического развития, но
признается им ступенью диалектического
развития идеи.
Вопреки материалистической переработ¬
ке Гегеля Марксом, вопреки неоднократным
высказываниям самого Гегеля о том, что
отрицательное содержит в себе положитель¬
ное, что отрицательное не есть просто
субъективная деятельность, что оно не раз¬
решается в ничто, экзистенциалисты берут
негативность в абсолютном смысле, без ее
связи с положительным и тем самым
без «снятия». Они понимают ее как го¬
лую, бесплодную отрицатель¬
ность, отбрасывающую положительное,
но не преодолевающую его.
Современные экзистенциалисты, феноме¬
нологи и прочие критики марксизма не по¬
няли революционной силы диалектического
отрицания, выхолостили революционную
сущность диалектики. Отменив диалектику
природы, многие из них сводят проявление
негативности в обществе к оппозиции, к
критике капиталистического общества в
рамках этого общества. «Диалектики не бы¬
вает,— пишет Мерло-Понти,— без оппози¬
ции и свободы, а оппозиция и свобода не
долго живут в революции» (стр. 279).
Мерло-Понти, например, очень много го¬
ворит о революции как об «отрицании того,
что есть», о пролетариате как воплощении
и носителе отрицательности, как субъекте
и объекте отрицания. Однако непосред¬
ственное политическое содержание, которое
он вкладывает в эти понятия, является
плоскореформистским в отношении капи¬
талистического общества и антиреволюци-
онным в отношении социалистического об¬
щества. Главная задача пролетариата, со¬
гласно Мерло-Понти, заключается в стрем¬
лении быть универсальной критикой, в
том числе критикой самого себя. Его на¬
значение — критиковать дурные стороны
капитализма, проявляя терпимость к сво¬
ему отрицанию, то есть к своим врагам.
Вопреки указанию Маркса, что пролета¬
риат, уничтожив капитализм, не становит¬
ся консервативной стороной нового обще¬
ства, Мерло-Понти характеризует власть
пролетариата именно как консерватизм,
как измену принципу отрицательности,
не понимая того, что пролетариат остается
самым революционным классом, покуда
существуют классы, и что он вместе с тем
выполняет важнейшие задачи созидатель¬
ного, конструктивного характера.
Следует сказать, что далеко не все
французские экзистенциалисты, даже из
тех, которые открыто критикуют диалекти¬
ческий материализм, применяют гегелев¬
ский принцип негативности в таком поли¬
тическом значении. Многие из них держат¬
ся преимущественно тона и стиля академи¬
ческой критики и проявляют больше сдер¬
жанности в политической интерпретации
проблем. Конечно, большинство из них не
поняло революционной сущности отрицав
ния, но вместе с тем и воздерживается от
контрреволюционных выводов. Мерло-Пон¬
ти не принадлежит к тем людям, которые
упустили бы любую возможность для на¬
падок на социалистический строй. Он, на¬
пример, использует некоторые действи¬
тельные отступления от принципа критики
и самокритики, которые имели место в
СССР в связи с культом личности. Однако
культ личности не имеет большого значе¬
ния в объяснении им этих ошибок и от¬
ступлений. И это вполне понятно, ибо с
позиций субъективного идеализма и волюн¬
таризма трудно критиковать культ лично¬
сти.
Зато самое широкое применение находит
у Мерло-Понти метод толкования этих оши¬
бок и отступлений путем приписывания

168
А. И. ВЛАДИМИРОВА
диктатуре пролетариата отсутствия само¬
критики. И на этом лживом основании он
поднимает крик об измене диалектическо¬
му принципу отрицательности.
Причем Мерло-Понти не задумывается
над тем, что только в таком политическом
строе, где критика является подлинной
движущей силой развития, где она имеет
широкую демократическую основу, могут
быть открыто признаны и преодолены от¬
дельные отступления от нее, особенно те
отступления, которые были связаны с
культом личности и находились в глубоком
противоречии с демократической сущно¬
стью этого строя. Наоборот, Мерло-Понти,
объединив экзистенциалистское понимание
негативности со своими клеветническими
политическими выводами об отсутствии
критики в СССР, со всей силой обрушивает¬
ся на тех экзистенциалистов, которые, раз¬
деляя основные теоретические посылки
экзистенциализма, совершенно не разделя¬
ют подобных политических приложений и
выводов.
Мерло-Понти с ожесточением нападает
на последних потому, что такая их пози¬
ция взрывает его концепцию об обязатель¬
ной логической связи любого экзистенциа¬
листского понимания отрицательности с
его реакционными выводами и о подобном
толковании отрицательности как завоева¬
нии «западного» марксизма.
* * *
Другая большая проблема, которая стоит
в центре внимания современной француз¬
ской философии и служит основой ее поле¬
мики с марксизмом,— это проблема отчуж¬
дения. Она используется самыми различ¬
ными направлениями современной француз¬
ской философии для противопоставления
молодого Маркса марксизму и в связи с
этим для самых неожиданных оценок мар¬
ксизма и самых удивительных сопоставле¬
ний. Так, например, Елод Лефорт в «Интер¬
национальных тетрадях по социологии»
(«Cahiers internationaux de sociologie»), ре¬
дактируемых Гурвичем, отводя марксизму
такое же место, как и другим идеологиям,
доказывает, что «марксизм не сможет отме¬
жеваться от общественного отчуждения,
так как он сам есть один из моментов об¬
щественного отчуждения, он есть — идея
отчуждения». Персоналист Бартоли, крити¬
куя на страницах органа персоналистов
«Эспри» капитализм и социализм во имя
«третьего решения», ставит на один уро¬
вень отчуждение человеческой личности
капитализмом и псевдопорабощение ее со¬
циализмом.
Особенно широко используется проблема
отчуждения философами экзистенциалист¬
ского направления — Кожевымг Ипполи¬
том, Мерло-Понти,— преследующими цель
сближения диалектического материализма с
субъективным идеализмом, цель стирания
грани между объективным идеализмом Ге¬
геля и субъективным идеализмом экзистен¬
циалистов.
Ипполит превращает Маркса и Фейерба¬
ха в ликвидаторов философии, упрекая
марксизм в непонимании философского зна¬
чения проблемы отчуждения, в сведении ее
к отчуждению в рамках капитализма, в том,
что марксизм якобы «сузил» эту проблему,
но не разрешил ее. Он доказывает, что
Маркс будто бы ошибся, разделив опредме¬
чивание — объективирование — человече¬
ской сущности в вещах и отчуждение этой
сущности, что он упростил философскую
проблему, объяснив ее отдельной, капита¬
листической фазой истории и сведя неотде¬
лимое от существования стремление само¬
сознания проявляться вовне к вопросу о
зависимости идеологии от экономического
базиса. Заслугу Гегеля он, наоборот, усмат¬
ривает в том, что последний объединяет
объективизацию и отчуждение, то есть рас¬
ширяет проблему, которую Маркс якобы
суживает. Это расширение проблемы Иппо¬
лит видит в том, что отчуждение рассмат¬
ривается не только как отчуждение чело¬
века капиталом, которое есть лишь от¬
дельный случай отчуждения, а как веч¬
ная, «более универсальная проблема че¬
ловеческого самосознания, которое не мо¬
жет мыслить себя как отдельное cogito,
но находит себя лишь в мире, который оно
создает, в других я» (J. Hyppolite
«Etudes sur Marx et Hegel», Paris, 1955,
p. 102).
Увековечивая и абсолютизируя катего¬
рию отчуждения, Ипполит усматривает ее
в «любви, в человеческих отношениях... в
технике, посредством которой человек строит
и создает свой мир, в политической адми¬
нистрации общества, даже социалистиче¬
ского» (там же, стр. 101). Все это, пишет
он, есть часть понятия об абсолютном.
Ставя знак равенства между отчуждением
и опредмечиванием человеком своей сущ¬
ности, Ипполит полагает, что пролетарии
могут бороться с отчуждением, если оно
становится чрезмерным, но философская
проблема отчуждения этим не снимается.
Есть, заключает он, философская пробле¬
ма отчуждения, которая не исчезает с из¬
менениями историческими.
Эти и подобные высказывания представ¬
ляют собой не только искажение мыслей
молодого Маркса, но во многом и искажение
взглядов Гегеля, по меньшей мере воль¬
ную их интерпретацию. На самом деле
не Маркс суживает философскую проблему
отчуждения, а суживают марксизм его
экзистенциалистские интерпретаторы,
упраздняя ряд философских проблем, кото¬
рые ставит Маркс на основе критики геге¬

ПРОТИВ ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ДИАЛЕКТИКИ
169
левской категории отчуждения. Чрезвычай¬
но суживают, обедняют и упрощают они и
идеи молодого Гегеля, ставя ему в заслугу
его идеализм и выдавая именно идеализм
Гегеля за диалектику.
Большой вопрос, поставленный и разре¬
шенный Марксом в связи с проблемой от¬
чуждения, который был уже поднят немец¬
кой классической философией начала
XIX века,— это вопрос о том, как и поче¬
му в капиталистическом обществе сущность
человека выносится во вне человека, ста¬
новится внешней, враждебной и чуждой
ему, почему в капиталистическом обще¬
стве существует такое извращение дей¬
ствительного положения вещей, как «то¬
варный фетишизм». Как преодолеть эту
внешность и чуждость человеку его тво¬
рений, приобретающих над ним непонят¬
ную власть? Этот вопрос по-разному раз¬
решался объективным идеализмом Гегеля,
метафизическим материализмом Фейербаха
и диалектическим материализмом Маркса.
Для Гегеля сущностью человека является
самосознание. Поэтому опредмечивание
сущности, вынесение ее во вне, отчужде¬
ние ее в вещах и власть вещей, по Гегелю,
есть великое несчастье для сознания и для
человека — его рабство. Гегель при
этом не различает независимость
от сознания и чуждость,
враждебность ему. Поэтому чуж¬
дой, враждебной самосознанию является
для него и практически измененная чело¬
веком, очеловеченная природа и вся
природа в целом. В этом смысле
Гегель не различал между о п р е д м е-
ченным самосознанием и
предметностью, то есть между
практикой и объективной ре¬
альностью. Внешность природы со¬
знанию, ее противоположность мышлению
есть, по Гегелю, ее несовершенство.
Внешность действительности сознанию,
указывал Маркс, понимается Гегелем как
отрешение, как недостаточность, как то,
чего не должно быть и что предполагает
ничтожность предмета.
В «Феноменологии духа» и других ран¬
них произведениях Гегеля идеалистическая
концепция отчуждения духа в материи и
понятие опредмечивания, объективизации,
вынесения человеком своей сущности во¬
вне смыкаются с критикой общества, вклю¬
чают, по словам Маркса, «критические эле¬
менты целых областей, таких, как, напри¬
мер, религия, государство, гражданская
жизнь и т. д.», элементы критики, высту¬
пающие «в форме, высоко поднимающейся
над гегелевской точкой зрения» (К. М а р к с
и Ф. Э н г е л ь с «Из ранних произведе¬
ний», стр. 627, 626).
Фейербах, который на место гегелевского
самосознания поставил самого человека, а
сущностью человека объявил природу, кри¬
тиковал гегелевское понимание отчужде¬
ния как иносказание теории сотворения
мира, теории о порождении материи духом.
Разоблачив тайны религии и идеализм,
Фейербах показал, что бог есть отчужден¬
ная, объективированная, незаконно выне¬
сенная во вне сущность человека.
Иначе подошел к этому вопросу Маркс.
Разделяя материалистическую критику ге¬
гелевской категории отчуждения Фейерба¬
хом, Маркс вместе с тем не считал воз¬
можным, подобно Фейербаху, ограничиться
разоблачением «священного образа челове¬
ческого отчуждения», сведением религии к
ее светской основе и призывал разоблачать
отчуждение также и в его «неосвящен¬
ных», нерелигиозных образах.
Не считал он возможным и просто от¬
бросить гегелевскую категорию отчужде¬
ния, усматривая рациональную мысль Ге¬
геля в том, что человеку свойственно выно¬
сить вовне, опредмечивать своей деятель¬
ностью свою собственную человеческую
сущность, объективировать некоторые
особенности человеческих отношений.
Маркс уже в своих первых философских
работах подходил к научному определению
практики, данному затем в законченной
форме в тезисах о Фейербахе. Уже в этих
работах он показывал, что действитель¬
ность есть не только объект, противостоя¬
щий субъекту, но что это есть и субъек¬
тивная, чувственная, предметная челове¬
ческая деятельность. В «Экономическо-фи-
лософских рукописях» 1844 года у Мар¬
кса нет еще определения сущности чело¬
века как совокупности общественных от¬
ношений, но совершенно явно выражена
мысль о том, что общественная сущность
человека проявляется вовне, что человек
опредмечивает свою сущность в своей
практической деятельности. Критикуя Ге¬
геля за то, что он эту «содержательную,
живую, чувственную, конкретную деятель¬
ность самоопредмечивания» дал в
форме бессодержательной абстракции
(см. К. Маркс и Ф. Энгельс «Из ран¬
них произведений», стр. 638), Маркс вме¬
сте с тем отмечает ту ценную мысль Гегеля,
что он рассматривает самопорождение че¬
ловека как процесс, что «он ухватывает
сущность труда и понимает предметного
человека, истинного, потому что действи¬
тельного, человека, как результат его соб¬
ственного труда» (там же, стр. 627).
Вместе с тем Маркс критикует Гегеля за
то, что он не различает между независи¬
мостью предметности (то есть объективных
вещей) от сознания и враждебной чуж¬
достью этой предметности человеку. Маркс
показывает, что чуждость, враждебность
человеку созданных им вещей может быть
преодолена, а независимость их от созна¬

170
▲. И. ВЛАДИМИРОВА
ния, противоположность их как объектив¬
ных вещей субъекту всегда остается, как
всегда остается и опредмечивание челове¬
ком своей общественной сущности в труде,
в промышленности, в производстве, в твор¬
честве, в практической деятельности.
Чуждой, враждебной человеку является
природа, не освоенная трудом, не изменен¬
ная практикой, и в этом корень естествен¬
ной религии. Чужды и враждебны человеку
продукты общественной деятельности чело¬
века в мире частной собственности, когда
они принимают форму товара, капитала,
стоимости. В этом кроются корни и товар¬
ного фетишизма и социальные корни рели¬
гии. Именно в мире частной собственности
имеет место то, что Гегель называет «не¬
счастным сознанием», когда над человеком
тяготеет власть вещей. Как показал Маркс
в «Капитале», особенно в параграфе «То¬
варный фетишизм и его тайна», именно
здесь вещи и общественные отношения в
вещной форме господствуют над людьми
как чуждые, неподвластные им силы, а че¬
ловек подавлен, стерт, обезличен тем, что
он сам же произвел. Поэтому то обезличи¬
вание и обесцвечивание продуктов челове¬
ческого творчества, которое так волнует
интеллигенцию Запада и которое враги
марксизма так неукщоже пытаются припи¬
сать социализму, на самом деле является
непосредственным следствием товарно-ка¬
питалистического производства, где все
произведения труда человека выступают
лишь в качестве меновых стоимостей.
Гегель идеалистически мыслит преодоле¬
ние власти вещей над человеком, снятие
порабощения человека вещами как снятие
власти предметности над самосознанием.
Для Маркса же, наоборот, снятию, преодо¬
лению подлежит не само опредмечивание,
объективирование человеческой сущности
вне человека и не субъективная практиче¬
ская предметная деятельность людей, осу¬
ществляющая это опредмечивание, а та
историческая форма, в которой она до сих
пор развивалась, форма частной собствен¬
ности.
Опредмечивание идеального, объектива¬
ция субъективного рассматриваются Мар¬
ксом в его ранних работах как воплощение
в материальные процессы, предметы, вещи
громадного богатства идей и творческих
замыслов человека, как обращение их на
службу обществу. Подобная реализация
идеального в материальном через обще¬
ственную практику, через труд для обще¬
ства внутренне присуща человеческой дея¬
тельности и получит самое широкое раз¬
витие при коммунизме.
Маркс, уже в тот период обобщив дости¬
жения английской политической экономии,
французского социализма и немецкой клас¬
сической философии сумел научно разре¬
шить проблему отчуждения, показать, что
отчуждением человеческой сущности яв*
ляется не сама по себе деятельность опред¬
мечивания и не предметность как таковая,
то есть независимость вещей от человека,
а частная собственность, извращающая
законное стремление человека вкладывать
себя в труд на пользу обществу. Поэтому
именно частная собственность, ставящая на
место всего богатства творческих сил чело¬
века одно обладание, обращающая продук¬
ты деятельности человека против него са¬
мого, есть подлинное отчуждение, а комму¬
низм как уничтожение частной собствен¬
ности, как отчуждение отчуждения есть
восстановление присвоения человеческой
сущности человеком и для человека.
Маркс показывает, что форма частной
собственности, в которой до сих пор проте¬
кала практическая деятельность человека,
является формой исторически ограничен¬
ной и формой, ограничивающей, суживаю-
- щей эту творческую деятельность. Комму¬
низм открывает широкие возможности для
творческих дерзаний людей, не ограничи¬
вая, не суживая их размаха капиталисти¬
ческим применением, не обращая продукты
деятельности людей против человека и об¬
щества.
Идеализм расширяет эту проблему путем
отождествления отчуждения с самой пред¬
метностью, с независимостью вещей от со¬
знания и этим увековечивает исторически
ограниченную частнособственническую
форму отчуждения. Именно в этом направ¬
лении «расширяют» проблему отчуждения
Ипполит, Мерло-Понти и другие современ¬
ные идеалисты. Ипполит, например,
утверждает, что капитализм, или частная
собственность, не является единственной
формой отчуждения и что оно коммунизмом
не снимается. Отождествляя отчуждение, то
есть историческую форму, в которой про¬
текала до сих пор практическая деятель¬
ность людей, с самой практикой, а прак¬
тику с объективной реальностью, Ипполит и
Мерло-Понти «расширяют» категорию прак¬
тики до уничтожения при ее помощи гносео¬
логической противоположности сознания
и бытия, субъекта и объекта, чего, конеч¬
но, не было у Маркса. Искажая критику
Марксом Фейербаха, Ипполит доказывает,
будто Маркс усматривал недостаточность
Фейербаха в непонимании им тождества
объективной реальности и практики, будто
он исправлял Фейербаха, утверждая, что
«нет природы без человеческого значе¬
ния... есть природа лишь на уровне чело¬
века, которая более не субъективна и
не объективна; это природа, которая сде¬
лана человеком» (Ж. Ипполит «Этюды
о Марксе и Гегеле», стр. 113).
Усматривая смысл подлинного марксиз¬
ма в уничтожении противоположности меж¬

ПРОТИВ ИДЕАЛИСТИЧЕСКОИ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ДИАЛЕКТИКИ
171
ду материализмом и идеализмом, субъектом
и объектом, материей и сознанием, Мерло-
Понти и Ипполит ищут подкрепления этой
своей концепции у молодого Маркса и, в
частности, в догматически истолкованном
ими тексте «Экономическо-философских.ру¬
кописей» 1844 года, где говорится о том,
что «в общественном состоянии субъекти¬
визм и объективизм, спиритуализм и мате¬
риализм, деятельность и страдание утрачи¬
вают свое противопоставление друг другу,
а тем самым и свое бытие в качестве таких
противоположностей» (К. Маркс и
Ф Энгельс «Из ранних произведений»,
стр. 594).
Если даже не принимать во внимание
мысли Маркса, высказанные им в класси¬
ческой форме в тезисах о Фейербахе и в
«Немецкой идеологии», то уже в работах
Маркса 1844 года, на которые ссылаются
Ипполит и Мерло-Понти, достаточно раз¬
виты и идея противоположности старого
материализма и идеализма в понимании
практики и другие пункты, которые пы¬
таются ложно истолковать Мерло-Понти
и Ипполит.
Цитируемые Ипполитом марксовские
тексты как раз означают обратное тому,
что он доказывает. Они именно означают,
что противоположность между субъектом и
объектом существует лишь в рамках ос¬
новного гносеологического, философского
вопроса и теряет свой смысл, как только
мы выходим за рамки этого вопроса. Эти
мысли затем блестяще развил Ленин в
«Материализме и эмпириокритицизме»,
давая отпор попыткам русских махистов
при помощи понятия «практики» свести
объективную материальную действитель¬
ность к субъективно-идеалистически тол¬
куемому понятию опыта. Использовать
указания Маркса о субъективности
практической общественной деятельности
людей и о непонимании этого старым,
метафизическим материализмом в целях
ликвидации гносеологической противопо¬
ложности между субъектом и объектом
•при помощи понятия практики — это зна¬
чит изменять материализму вообще, диа¬
лектическому материализму в частности.
Об этом говорил русским махистам — Бог¬
данову, Базарову, Юшкевичу и прочим —
Ленин. Но именно подобная попытка заме¬
нить понятием опыта, действия или даже
практики понятие объективной реальности
характеризует и объединяет усилия пред¬
ставителей самых различных направле¬
ний современной французской идеалисти¬
ческой философии в их борьбе против мар¬
ксизма.
Например, представитель «гиперэмпи¬
ризма» Гурвич утверждает, что понятие
реальности в себе, независимой от нашего
сознания, есть продукт метафизического
догматизма и что бытие есть функция по¬
знания. Понятие объективной реальности
заменяется им понятием опыта. Ипполит
приравнивает марксизм к экзистенциализ¬
му в понимании практики. Мерло-Понти
использует понятие практики в тех же це¬
лях ликвидации гносеологической противо¬
положности между субъектом и объектом.
Характеризуя практику как отчуждение
субъекта в объекте, он пишет, что она есть
«нечто меньшее, чем субъект, и большее,
чем объект», поскольку она включает и са¬
мый субъект и то, что от пего отчуждено,
то, что им порождено, то есть объект. Отсюда
далеко идущие выводы о том, что у Маркса
«дух делается вещью, а вещи насыщаются
духом» (М. Мерло-Понти «Приключе¬
ния диалектики», стр. 47), что «сознание
есть продукт истории и история есть про¬
дукт сознания» (там же, стр. ^56) и
что, наконец, только человеческий труд,
действие того или другого класса, или
человеческая практика, заставляет суще¬
ствовать вещи.
♦ * *
То, что берут экзистенциалисты у Геге¬
ля, есть, по существу, то общее, что харак¬
теризует всех идеалистов и всякий идеа¬
лизм и не представляет собой отличитель¬
ных признаков даже объективного идеализ¬
ма. Они берут у Гегеля идею о порождении
материи духом, объекта субъектом, толкуя
ее всецело в духе субъективного идеализма.
В соответствии с этим они усиленно ис¬
пользуют гегелевскую идею отчуждения
как порождения предметности самосозна¬
нием или субъектом и идею преодоления
предметности, то есть независимой от субъ¬
екта объективной реальности.
Для таких «скромных» достижений, соб¬
ственно, не надо было беспокоить тень Ге¬
геля и тем более фальсифицировать Маркса,
так как такие же результаты и с меньшими
издержками можно было бы получить, чер¬
пая доводы у своих собственных идеали¬
стических соратников, каким- является, к
примеру, открытый враг марксизма и ком¬
мунизма, теолог и обскурант профессор Сор¬
бонны — Алькие. Не претендуя ни на мар¬
ксизм, ни на диалектику, не касаясь кате¬
гории отчуждения, Алькие защищает, по
существу, те же положения, которые мы
находим у Мерло-Понти и других экзистен¬
циалистов. Он прямо объявляет, что «объ¬
ект не есть бытие», что он есть «конструк¬
ция духа»,, что всякий подлинный философ
начинает с дереализации всего, относяще¬
гося к объекту, и что объективный мир,
будучи дереализован, существует лишь
как мир «переживаемый», как у Мерло-
Понти.
Алькие открыто выражает свое согласие с
Мерло-Понти, который, по его словам, в

172
Д. И. ВЛАДИМИРОВА
этом вопросе «внес, как кажется, несо¬
мненную и окончательную ясность». Пер¬
цепцию Мерло-Понти, которую последний
понимает как способ познавания себя в объ¬
екте, как погружение себя во внутренний
мир, Алькие правильно квалифицирует как
непосредственную и иррациональную ин¬
туицию и критикует ее лишь за то, что
Мерло-Понти не договаривает до конца, не
делает всех логических выводов, что он
«открывает двери фидеизму, но не дает
войти ему на порог».
Вот, по существу, остов философии Мер¬
ло-Понти, как она представляется в созна¬
нии его учеников, соратников и современ¬
ников. Именно в таком субъективно-идеа¬
листическом направлении интерпретируют
Маркса и Гегеля все современные француз¬
ские экзистенциалисты — и Кожев, и Ип¬
полит, и другие.- Ипполит, например, навя¬
зывая Марксу идею тождества самосозна¬
ния и бытия, считает, что Маркс усматри¬
вал величие гегелевской феноменологии
именно в этом тождестве.
В том же духе тождества субъекта и объ¬
екта определяет смысл диалектического и
исторического материализма Мерло-Понти,
доказывая, что он «есть выражение родства
между личным и внешним, между субъек¬
том и объектом, которое обосновывает от¬
чуждение субъекта в объекте, и если обра¬
тить движение, обоснует реинтеграцию
мира в человеке» («Приключения диалек¬
тики», стр. 47). Отсюда становится понят¬
ным и то, что подразумевает Мерло-Понти
под диалектикой: это переход субъекта в
объект и объекта в субъект, или общение
субъектов, или еще «интерсубъектив¬
ность». Ипполит, который не различает
между объективацией и отчуждением, пря¬
мо объявляет отчуждением конструкцию
объекта субъектом, а объективацией —
проявление экзистенции вовне, в «дру¬
гих я». Таким образом, и у него объектив¬
ность равна интерсубъективности. То, что
Мерло-Понти выдает за диалектику,— это
чистое безостановочное кружение в себе.
Это мистический субъект-объект, кото¬
рый Маркс критиковал у Гегеля как худ¬
шую сторону его идеализма, как конечный
результат его идеалистической си¬
стемы.
Мерло-Понти скрывает, маскирует под
марксизм теологическое содержание своего
идеализма, выдаваемого им за диалектику,
а Ипполит его раскрывает. Он открыто
усматривает значение философии Гегеля
в интерпретации им христиа-низма, со¬
гласно которому «Бог-отец, или трансцен¬
дентное в себе, сделался человеком, а чело¬
век, как мистическое тело Христа, как
Человечество — Церковь обожествляется»
(«Этюды о Марксе и Гегеле», стр. 114).
В подобном интерпретировании христианиз-
ма он усматривает... зародыш марксизма!
* * *
Ипполит, Мерло-Понти и Кожев, сосредо¬
точивая внимание вокруг первых философ¬
ских работ Маркса и первых работ Гегеля,
прошли мимо тех ценных мыслей, которые
даны были Гегелем в его «Феноменологии
духа» и которые Маркс расценивал как то
положительное, что сделано было здесь Ге¬
гелем. Это понимание «снятия предметно¬
сти»	как	процесса	абстрак¬
ции, как познания этой пред¬
метности, как бы вбирающего в себя ее
содержание, преодолевающего предметность
путем	ее сохранения	в позна¬
нии. Мыслитель такого масштаба, как
Гегель, хотя и говорил о предмете как о
самоотрешении сознания и о ничтожности
предмета, хорошо понимал, что без этой
предметности абстракция пуста, что без
противоположности субъекта объекту не¬
возможно и происхождение понятий. Для
всеобщности нужен момент особенности и
снятие	этой	особенности.	Как говорил
Маркс,	тоска	по содержанию	гонит абст¬
ракции в предметность, гонит абстракт¬
ного мыслителя к соприкосновению с дей¬
ствительностью. Поэтому-то абстракция и
решается у Гегеля отказаться от себя, «от¬
пустить от себя свободно природу», как
указывал Маркс.
Отсюда критика Гегелем «прекрасной
души», которая лишена силы самоотчуж-
дения, которая боится запятнать себя со¬
прикосновением с действительностью. От¬
сюда и понимание абстракции, обобщения
как вбирания содержания предмета, как
снятия особенности и вместе с тем сохра¬
нения ее. Эти мысли выросли в гегелевской
«Науке логики» в категории ло¬
гики, которые Гегель рассматривал как
сокращения «частностей внешнего суще¬
ствования и деятельности человека», в
понятие научного закона,
который, абстрагируясь от природы, от¬
ражает ее глубже и полнее, выражает ее
существенное содержание.
Великий мыслитель велик даже в своих
ошибках, поэтому, снимая предметность,
Гегель не только уничтожает материаль¬
ность мира, но и утверждает зна¬
ние. Экзистенциалисты терпят полное
фиаско в освоении гегелевского наследства
прежде всего потому, что они не в состоя¬
нии понять вопроса о происхождении «кон¬
цепта» (понятия) и концептуального
мышления. Кожев еще двадцать лет тому
назад объявил, что «тайна концепта есть
крест для философа и его следует носить с
мужеством». Эти призывы к мужеству есть
выражение их слабости, их несостоятель¬

ПРОТИВ ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ДИАЛЕКТИКИ
173
ности в борьбе с концептуальным мышле¬
нием.
Что касается других экзистенциалистов,
то они не видят в этом трагедии, посколь¬
ку истина и экзистенция для них равно¬
значны, а концепты не нужны. Для них
истина не есть результат отражения
объекта в сознании, а результат непосред¬
ственного познания себя. Поэтому гносео¬
логическая противоположность субъекта и
объекта им только мешает, им нужно их
тождество. У всех экзистенциалистов мир
субъективности, экзистенция, существова¬
ние преобъективны, дообъективны. Мерло-
Понти идет дальше других в этом отноше¬
нии, помещая в преобъективный мир самое
тождество субъекта и объекта. Он утвер¬
ждает, что мир преобъективный как источ¬
ник истины существует до разделения на
субъект и объект, а практика ликвиди¬
рует это разделение, эту противополож¬
ность после отделения объекта от субъек¬
та. Практика, согласно Мерло-Понти
и Ипполиту, заменяет объектив¬
ную реальность.
Нам думается, что ошибочная замена
объективной реальности практикой имеет
значение не только теоретическое, но и
актуально-практическое. Положение Мар¬
кса, высказанное в «Немецкой идеологии»,
о том, что не освоенная практикой, не из¬
мененная человеком природа существует
теперь разве только на австралийских атол¬
лах, не следует понимать в том смысле, что
практика заменила сейчас объективную
реальность.
Замена практикой объективной реально¬
сти ошибочна не только для прошлого. Раз¬
личение практики и объективной реально¬
сти необходимо не только для доказатель¬
ства той философской истины, что природа
существовала до человека. На наших глазах
происходит сейчас очень интересный про¬
цесс, связанный с практическим освоением
внутриатомной энергии, с ее познанием, с
ее промышленным применением. И вместе с
тем идет борьба со стремлениями капитали¬
стического мира использовать эти продук¬
ты практической деятельности человека
против человека и человечества, в целях
истребления человечества.
Некоторые ученые стран капитализма
расценивают самый атом не как объектив¬
ную реальность, не зависящую от сознания,
а как продукт интервенции наших аппара¬
тов, как продукт практики, как зависящую
от сознания, от субъекта и от практики
производную реальность. Они утверждают,
что атом — конструкция человека и он
имеет свободу воли. Другие же идеологи
капитализма утверждают, что в силу веч¬
ности законов отчуждения атом и атомная
энергия могут и должны быть использова¬
ны против человечества, что человечество
лишено свободы в применении и использо¬
вании их.
Социалистическое общество, наоборот,
прилагает все усилия к тому, чтобы это
величайшее достижение практической дея¬
тельности общества было использовано не
против общества, не против человека, а для
общества, для человека. Уже сейчас эти
продукты человеческой практики потеряли
в социалистическом обществе свою чуж¬
дость, свою враждебность человеку. Имен¬
но коммунизм раскрывает широкие просто¬
ры для творческой деятельности людей, не
ограничивая, не суживая ее капиталисти¬
ческим применением, не обращая продукты
этой деятельности против человека и об¬
щества Поэтому коммунизм представляет
собой не конец истории, как пытаются до¬
казать наши враги, а начало подлинно
творческого Базвития человечества.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Отклик на статью Ц. А. СТЕПАНЯНА «Противоречия в развитии со¬
циалистического общества и пути их преодоления», опубликованную в
журнале «Вопросы философии» № 2 за 1955 год
О противоречиях, связанных с действием
экономических законов
Единство экономических законов социа¬
лизма нельзя трактовать, как это делают
некоторые экономисты, в том смысле, что
требования одного экономического закона
вытекают из требований другого и опреде¬
ляются ими. Несомненно, что основной
экономический закон социализма опреде¬
ляет действие других экономических зако¬
нов. Вне связи с основным экономиче¬
ским законом социализма нельзя понять со¬
держание закона планомерного, пропорцио¬
нального развития народного хозяйства,
особенности действия закона стоимости при
социализме и пр. Но требования этих зако¬
нов, тем не менее, вытекают не из основ¬
ного экономического закона социализма, а
обусловлены особенностями социалистиче¬
ских производственных отношений, от¬
дельные стороны которых они отражают.
Так, например, требования экономическо¬
го закона распределения по груду вытека¬
ют из той особенности отношений распре¬
деления при социализме, которая состоит
в необходимости правильного сочетания
личных интересов работников производства
с общественными интересами, материаль¬
ного стимулирования, поскольку труд еще
не стал первой жизненной потребностью.
Требования же закона стоимости вытекают
из особенности социалистических производ¬
ственных отношений, состоящей в том, что
эти отношения выступают в вещной, то¬
варной форме, в силу существования двух
форм собственности, особого характера не¬
посредственно общественного труда в раз¬
личных сферах народного хозяйства и т. д.
Таким образом, в том факте, что эконо¬
мические законы социализма выражают
отдельные стороны господствующих произ¬
водственных отношений, и проявляется
единство системы экономических законов
социалистического общества.
Однако эго единство не только не исклю¬
чает, а даже предполагает возможность
противоречий между экономическими за¬
конами в ходе их действия, что является
отражением объективных противоречий са¬
мой экономической действительности. Дей¬
ствие экономических законов социализма
протекает в сложных условиях внутренней
и международной обстановки. Эти условия
делают объективно возможной лишь отно¬
сительную согласованность в действии
экономических законов, порождая неко¬
торые противоречия между ними.
Приведем некоторые примеры из раз¬
личных периодов развития социалистиче¬
ской экономики.
Довоенный период.
Известно, что в годы первой пятилетки,
когда нашей стране пришлось форсирован¬
ными темпами проводить социалистиче¬
скую индустриализацию, возникло серьез¬
ное несоответствие между производством
предметов потребления (которое отставало,
так как подавляющая часть капиталовло¬
жений направлялась в тяжелую промыш¬
ленность) и ростом покупательного спро¬
са населения (вследствие значительного
роста фонда заработной платы в отраслях
тяжелой промышленности). В связи с этим
для того, чтобы сдержать стихийные тен¬
денции закона стоимости и сохранить на
определенном уровне реальную заработную
плату рабочих и служащих, потребовалось
ввести карточную систему распределения
предметов потребления. Нельзя сказать,
что в тот период были нарушены требова¬
ния закона планомерного, пропорциональ¬
ного развития народного хозяйства. Напро¬
тив, учет этих требований в сложных кон¬
кретно-исторических условиях того периода
обязывал добиваться ускоренного развития
тяжелой промышленности. Но требования
закона стоимости вступили в противоре¬
чие с требованиями закона планомерного,
пропорционального развития народного
хозяйства в их конкретном осуществлении
на том этапе, и продуктом этого противо¬
речия явилась карточная система, которая
в известной мере сдерживала проявление
стихийных тенденций закона стоимости и
снижение жизненного уровня населения.
Но само по себе введение карточной систе¬
мы не могло помешать снижению этого
уровня, что свидетельствовало также о

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
175
возникновении некоторого противоречия
между указанными выше законами и основ¬
ным экономическим законом социализма.
Второй пример. Военный период.
Как известно, в период войны, вслед¬
ствие резкого сокращения объема товаро¬
оборота, Советское правительство вынуж¬
дено было ввести карточную систему
распределения предметов потребления и
установить твердые пониженные цены в
нормированной торговле с целью обеспе¬
чить определенный уровень потребления
населения. В результате этого жизненно
необходимого мероприятия, диктовавшегося
требованиями основного экономического за¬
кона социализма, возникла множествен¬
ность цен на одни и те же товары в роз¬
ничной торговле, что противоречило эле¬
ментарным требованиям закона стоимости,
так как при этом одно и то же количество
общественно-необходимого труда получало
различное денежное выражение (в ценах
нормированной торговли, коммерческой
торговли и колхозного рынка). Вместе с тем
это означало и нарушение требований эко¬
номического закона распределения по тру¬
ду, так как приводило к неравной оплате за
равный труд (одна и та же оплата труда
выражалась в различных количествах
предметов потребления в зависимости от
того, по каким ценам они приобретались:
по нормированным ли, по коммерческим ли
и т. д.). Таким образом, требования основ¬
ного экономического закона социализма в
сложных условиях военного времени всту¬
пили в явное противоречие с требованиями
закона стоимости и требованиями эконо¬
мического закона распределения по труду.
Это противоречие между экономическими
законами сохранялось вплоть до 1947 года,
когда была отменена карточная система и
установлены единые государственные роз¬
ничные цены на предметы потребления.
Третий пример. Послевоенный
период.
Известно, что-серьезное отставание сель¬
скохозяйственного производства в нашей
стране, обнаружившееся в послевоенные
годы, объясняется не только субъективны¬
ми причинами, но и объективными усло¬
виями. В постановлении сентябрьского
Пленума ЦК КПСС (1953 года) «О мерах
Дальнейшего развития сельского хозяйства
СССР» отмечены в первую очередь именно
эти объективные условия, которые заклю¬
чаются в том, что при определенных об*
стоятельствах «у нас не было возможно¬
сти обеспечить одновременное развитие вы¬
сокими темпами и тяжелой индустрии, и
сельского хозяйства, и легкой промышлен¬
ности». Но на определенном этапе разви¬
тия такое положение привело к тому, что
сельское хозяйство стало недостаточно
Удовлетворять потребности народного хо¬
зяйства в сельскохозяйственном сырье и
продовольствии, что обусловило недоста¬
точный рост товарооборота, вызвало явле¬
ния частичного товарного дефицита, рост
цен на неорганизованном рынке, явления
спекуляции и другие проявления стихий¬
ных тенденций закона стоимости.
Следовательно, требования закона стои¬
мости в определенных условиях вступили
в противоречие с осуществлением требова¬
ний закона планомерного, пропорциональ¬
ного развития народного хозяйства, вызвав
ряд неблагоприятных последствий в народ¬
ном хозяйстве.
Таким образом, опыт развития социали¬
стической экономики показывает, что если
объективно складывающаяся конкретно¬
историческая обстановка вызывает проти¬
воречия в системе действующих экономи¬
ческих законов, то задача хозяйственной
политики заключается в том, чтобы опре¬
делить, какой именно экономический закон
должен превалировать в данный момент
и до какого момента можно допускать раз¬
витие противоречия между экономическими
законами без того, чтобы оно преврати¬
лось из источника в тормоз дальнейшего
прогресса народного хозяйства.
Наконец, нужно отметить, что противо¬
речия между экономическими законами мо¬
гут вызываться не только нарушениями их
требований и не только объективными
условиями внутренней и международной
обстановки, но и внутренней логикой дей¬
ствия самих экономических законов. Так,
например, совершенно очевидно, что хотя
действие закона стоимости при социализме
подчиняется требованиям основного эконо¬
мического закона социализма и закона
планомерного, пропорционального развития
народного хозяйства, однако противоречия,
присущие закону стоимости, выражающие
реальные противоречия товарного произ¬
водства и обращения, препятствуют пол¬
ному подчинению действия этого закона
требованиям других экономических законов
социализма.
Чтобы понять это, необходимо рассмот¬
реть характер противоречий, обнаруживаю¬
щихся в самих экономических законах со¬
циализма в ходе их действия.
Противоречия, которые возникают в про¬
цессе действия экономических законов со¬
циализма, могут обнаруживаться с боль¬
шей или меньшей остротой в зависимости
от конкретных народнохозяйственных
условий, степени гибкости и умелости,
проявляемой при использовании экономи¬
ческих законов, и т. д.
В чем же заключаются эти противоре¬
чия?
Обратимся прежде всего к основному
экономическому закону социализма.
В основном экономическом законе со¬

176
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
циализма цель общественного производ¬
ства, заключающаяся в максимальном
удовлетворении постоянно растущих мате¬
риальных и культурных потребностей все¬
го общества, определяет средство для до¬
стижения этой цели, именно: непрерыв¬
ный рост и совершенствование социали¬
стического производства на базе высшей
техники. Чем больше развивается обще¬
ственное производство при социализме,
тем больше материальных возможностей
для удовлетворения потребностей народа,
и обратно, чем больше потребляет населе¬
ние товаров, тем сильнее стимулируется
социалистическое производство к дальней¬
шему расширению. В этом сказывается
единство цели общественного производ¬
ства и средства для достижения этой цели
в основном экономическом законе социа¬
лизма. Практическое использование основ¬
ного экономического закона социализма в
хозяйственной политике партии и Совет¬
ского государства требует обязательного
учета этого диалектического единства эле¬
ментов, определяющих содержание основ¬
ного экономического закона социализма^.
Вот почему Центральный Комитет нашей
партии решительно выступил против вуль¬
гаризаторских попыток отдельных эконо¬
мистов противопоставить цель обществен¬
ного производства в наших условиях сред¬
ствам достижения этой цели, что практи¬
чески означало потребительский подход к
проблемам коммунистического строитель¬
ства, ревизию генеральной линии партии
на преимущественное развитие тяжелой
промышленности, рецидив правого уклона
в современных условиях.
Значит ли это, однако, что в практи¬
ческом осуществлении требований основ¬
ного экономического закона социализма не
обнаруживается никаких противоречий
между целью общественного производства
и средством достижения этой цели, что
здесь всегда существует полная гармония,
как это обычно изображается многими эко¬
номистами? Нет, конечно.
Как показывает опыт хозяйственного
строительства в нашей стране, а также в
странах народной демократии, в осуще¬
ствлении требований основного экономиче¬
ского закона социализма могут обнаружи¬
ваться и обнаруживаются следующие про¬
тиворечия.
Во-первых. Недостаточный рост произ¬
водства по сравнению с быстро растущим
покупательным спросом населения. При¬
чем это положение может обостряться
неблагоприятным соотношением между
темпами роста производительности труда и
повышения заработной платы, как это, в
частности, имело место в период пятой
пятилетки.
Ясно, что это противоречие нелШ рас¬
сматривать как постоянное, имманентно
присущее социалистическому способу про¬
изводства. Оно возникает в ходе техниче¬
ской реконструкции народного хозяйства
на базе социалистической индустриализа¬
ции, затем преодолевается путем дальней¬
шего развития производительных сил, осо¬
бенно отраслей, производящих предметы
потребления, но может снова обнаружить¬
ся с большей или меньшей силой вслед¬
ствие неравномерного выполнения плана
по отраслям народного хозяйства, по от¬
дельным показателям и т. д.
Вряд ли поэтому можно считать пра¬
вильным положение И. В. Сталина о том,
что в противоположность капитализму
«у нас, в СССР, рост потребления (поку¬
пательной способности) масс все время об¬
гоняет рост производства, толкая его впе¬
ред...» (Соч., т. 12, стр. 322—323).
С этим нельзя согласиться, так как рост
потребления не может все время об¬
гонять рост производства. Если под по¬
треблением иметь в виду покупательную
способность (а это далеко не одно и то
же), то постоянное опережение роста про¬
изводства покупательной способностью
означает, по существу, что социалистиче¬
ской системе хозяйства присущ хрониче¬
ский товарный дефицит, то есть неразре¬
шимое противоречие между растущей по¬
купательной способностью населения и по¬
стоянно отстающим от нее развитием про¬
изводства. К тому же сомнительно, что
эго противоречие имеет положительное
значение, то есть толкает производство
вперед, ибо обстановка товарного голода,
как известно, способствует всяким нару¬
шениям промышленными предприятиями
планового ассортимента продукции, каче¬
ства ее и т. д.
Если же под потреблением иметь в виду
растущие потребности масс (а это
также далеко не одно и то же), то это
противоречие, как показал Маркс, прису¬
ще вообще диалектическому единству про¬
изводства и потребления и не может рас¬
сматриваться как специфическое противо¬
речие, присущее социалистической эконо¬
мике. В связи с этим мы полагаем, что
Я. А. Кронрод (см. «Вопросы философии»
JST» 2 за 1956 год) совершенно прав, под¬
вергая сомнению научную и практическую
ценность сконструированного Ц. А. Сте-
паняном основного противоречия социа¬
лизма, которое заключается якобы в про¬
тиворечии между безгранично растущими
потребностями всего народа и достигнутым
в каждое данное время уровнем развития
производства материальных и культурных
благ. Помимо того, что социалистической
системе не может быть присуще основное
противоречие, которое объективно всегда
выражает развивающийся конфликт меж¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
177
ду производительными силами и производ¬
ственными отношениями, пронизывающий
все стороны экономической жизни обще¬
ства, противоречие, сформулированное
Ц. А. Степаняном, как выше было показа¬
но, в зависимости от содержания, которое
может быть в него вложено, либо не вы¬
ражает специфику социалистического спо¬
соба производства, либо имеет в значитель¬
ной мере отрицательное значение.
Во-вторых. Производство растет в соот¬
ветствии с увеличением покупательного
спроса населения (если сравнивать про¬
дукцию отраслей, производящих предметы
потребления, в денежном выражении с де¬
нежными доходами населения), но струк¬
тура производства вследствие тех или
других причин (например, неравномерности
выполнения плана отдельными отраслями
промышленности, отставания отдельных
отраслей сельскохозяйственного производ¬
ства, нарушения плана по ассортименту
отдельными предприятиями и т. д.) не со¬
ответствует характеру покупательного
спроса населения. Это противоречие обна¬
руживается в ходе действия основного эко¬
номического закона социализма, так как
связь между производством и потреблени¬
ем при социализме осуществляется через
распределение и товарный обмен с исполь¬
зованием товарно-денежных отношений.
В результате проявления этого противоре¬
чия возникают трудности в реализации
части товаров, появляются трудности в
обеспечении дальнейшего роста производ¬
ства и не достигается в известной мере
цель общественного производства.
Таким образом, противоречия в ходе
осуществления требований основного эко¬
номического закона социализма неизбежно
возникают в силу сложных, противоречи¬
вых условий хозяйственного развития. Но,
несмотря на это, цель общественного про¬
изводства неуклонно и последовательно
осуществляется из года в год, от одной
пятилетки к другой, так как в самом ос¬
новном экономическом законе социализма
и законе планомерного, пропорционально¬
го развития народного хозяйства заклю¬
чается вместе с тем все необходимое для
преодоления всех указанных выше проти¬
воречий.
Перейдем к закону планомерного, про¬
порционального развития народного хозяй¬
ства.
По самому своему содержанию закон этот
как будто исключает возможность проти¬
воречий и несоответствий. Однако при
ближайшем рассмотрении оказывается, что
действие^ этого закона в реальной эконо¬
мической действительности также связано
с рядом противоречий и противодействую¬
щих тенденций, которые, не изменяя об¬
щего направления действия этого закона,
12.	«Вопросы философии» № 1.
могут вызывать частичные, временные от¬
клонения.
Основное требование закона планомер¬
ного, пропорционального развития народ¬
ного хозяйства, выражая насущную необ¬
ходимость развития производительных
сил, находящихся в руках общества, имен¬
но необходимость взаимоувязанного и вза¬
имосогласованного развития отдельных от¬
раслей народного хозяйства, предприятий
и сфер воспроизводства, само по себе еще
не показывает, каковы должны быть эти
конкретные соотношения в каждый дан¬
ный исторический период, чтобы обеспе¬
чить наиболее быстрое развитие произво¬
дительных сил и наиболее полное удовле¬
творение потребностей общества. Известно,
что требования закона планомерного,
пропорционального развития народного хо¬
зяйства конкретизируются в хозяйствен¬
ной политике с учетом достигнутого уров¬
ня развития производительных сил, сло¬
жившихся пропорций в народном хозяй¬
стве, необходимости ликвидации «уз&их
мест», обеспечения первоочередного и пре¬
имущественного развития отраслей тяже¬
лой промышленности, обеспечения оборо¬
носпособности страны, решения задач спе¬
циализации и кооперирования производства
в мировой социалистической системе хо¬
зяйства, и т. д., и т. п.
Ясно, что действие закона планомерно¬
го, пропорционального развития народного
хозяйства в таком сложном переплете раз¬
личных конкретных условий не может не
быть связанным с известными проти¬
воречиями, частичными диспропорциями,
трудностями. Эти противоречия нередко
обостряются и тем, что в условиях ограни¬
ченности материальных, трудовых и
финансовых ресурсов проявляются так на¬
зываемые местнические тенденции, сказы¬
вающиеся в завышенных требованиях в
области капиталовложений, в завышении
норм расходования материалов, сырья, то¬
плива и т. д., в занижении наличных про¬
изводственных мощностей и возможностей
их лучшего использования и пр. Конеч¬
но, с этими вредными, антигосударствен¬
ными тенденциями партия и правитель¬
ство ведут решительную борьбу, но
нельзя закрывать глаза на то, что сама
система хозяйственного расчета как мето¬
да планового управления социалистически¬
ми предприятиями при относительной
недостаточности имеющихся средств в из¬
вестной мере оживляет подобные тенден¬
ции, противоречащие требованиям закона
планомерного, пропорционального развития
народного хозяйства.
Далее. Противоречия, связанные с дей¬
ствием закона планомерного, пропорцио¬
нального развития народного хозяйства, да¬
ют себя знать и тогда, когда в соответ¬

178
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
ствии с требованиями этого закона осуще¬
ствляется более или менее резкое изме¬
нение пропорций в народном хозяйстве.
Такое изменение пропорций может иметь
место не только в период ускоренной ин¬
дустриализации страны, но и в условиях
уже достигнутого высокого технического
уровня производства, в связи с созданием
новых отраслей производства, использова¬
нием новых видов и источников энергии
и т. д. Экономические противоречия, вы¬
зываемые такой перестройкой, могут вы¬
разиться, в частности, в недостатке ква¬
лифицированных кадров, что в известной
мере характерно и для современного этапа
развития нашей экономики, когда при до¬
статочном, в общем, количественном росте
этих кадров уровень их квалификации как
в промышленности, так и в сельском хо¬
зяйстве оставляет желать лучшего с точ¬
ки зрения успешного решения гигантских
задач в области технического прогресса,
поставленных XX съездом партии.
Затем, в ходе действия закона плано¬
мерного, пропорционального развития на¬
родного хозяйства противоречия возника¬
ют неизбежно и вследствие того, что про¬
цесс воспроизводства в целом протекает в
стоимостной форме, которая объективно не¬
обходима в производстве и распреде¬
лении всего общественного продукта. При
этом могут обнаруживаться частичная не¬
сбалансированность натурально-веществен¬
ных и стоимостных элементов процесса
воспроизводства, противоречия в движении
материальных и денежных потоков, как
следствия общего противоречия между по¬
требительной стоимостью и стоимостью, о
чем речь будет идти дальше, и пр. Нако¬
нец, несовершенство методов планирова¬
ния, далеко еще не в полной мере отража¬
ющего требования закона планомерного,
пропорционального развития народного хо¬
зяйства, и неравномерность в ходе выпол¬
нения текущих и перспективных пла¬
нов — все это также не может не порож¬
дать известных противоречий, трудностей
и частичных диспропорций, преодолевае¬
мых путем совершенствования планового
и хозяйственного руководства.
Таковы некоторые противоречия в ходе
действия закона планомерного, пропорцио¬
нального развития народного хозяйства, ко¬
торые, однако, не могут помешать осуще¬
ствлению в целом требований этого зако¬
на, ибо противоречия эти, чем бы они ни
вызывались, объективными или субъектив¬
ными факторами, представляют собой вре¬
менные, преходящие явления, между тем
как постоянно действующим фактором
остается длительно, постоянно поддержи¬
ваемая пропорциональность в развитии на¬
родного хозяйства, прочно обеспечиваемая
всей системой экономических рычагов со¬
циалистического государства. К тому же
необходимо иметь в виду, что по мере раз¬
вития и совершенствования социалистиче¬
ского производства, а также методов пла¬
нового и хозяйственного руководства сила
отрицательного влияния всех указанных
выше противоречий должна все более
уменьшаться.
Несколько замечаний о противоречиях,
связанных с действием экономического за¬
кона распределения по труду.
Обычно, когда говорят об этих противо¬
речиях, указывают на противоречие меж¬
ду общественными и личными материаль¬
ными интересами, могущее проявиться при
осуществлении требований экономического
закона распределения по труду. Но при
такой общей, абстрактной постановке это
противоречие носит не столько экономиче¬
ский, сколько морально-этический харак¬
тер х. Между тем в действительности про¬
тиворечие между личными и обществен¬
ными интересами в данном случае обнару¬
живается в результате того, что экономи¬
ческий закон распределения по труду осу¬
ществляется на базе закона стоимости.
Известно, что на стадии социализма
каждый рабочий получает от общества
столько же, сколько он ему дал, за выче¬
том того количества труда, которое идет
в общественный фонд. Здесь еще сохра¬
няются остатки «буржуазного права» или
«равное право», которое означает фактиче¬
ское неравенство людей и при наличии то¬
варно-денежных отношений требует обяза¬
тельного соответствия в денежной форме
как труда для себя, так и эквивалентной
ему массы предметов потребления. Ясно,
что установление этого соответствия, яв¬
ляющегося основой экономического закона
распределения по труду, невозможно без
сведения индивидуальных затрат труда к
общественно-необходимому труду, то есть
возможно лишь на базе закона стоимости.
В связи с этим экономический закон — за
равное количество труда равное количество
продукта,— стимулируя рост производи¬
1 Так, Я. А. Кронрод, правильно в целом
излагая сущность этого противоречия, при¬
водит такие иллюстрации, которые при¬
дают рассматриваемому противоречию мо¬
ральный или, скорее, правовой характер.
Формой проявления этого противоречия
Я. А. Кронрод, например, считает так назы¬
ваемые приписки при сдельной и премиаль¬
ной оплате рабочих и служащих, излишнее
начисление трудодней, не в соответствии с
фактически выполненными работами и т. д.
(см. «Вопросы философии» № 2 за 1956 год,
стр. 181). Но ведь совершенно очевидно, что
так называемые приписки — это грубое пра¬
вонарушение, а не форма проявления эко¬
номического противоречия. То же самое от¬
носится и к излишнему начислению трудо¬
дней, если только оно не обусловлено
ошибками в области нормирования труда.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
179
тельности общественного труда, вызывает
и ряд противоречии.
Помимо того, что возникает стремление
любую затрату труда подвести под катего¬
рию общественно-необходимого труда, то
есть стремление отдельных работников
урвать у государства побольше и дать ему
поменьше, здесь объективно возникает
сложная проблема обеспечения правиль¬
ного соответствия между ростом произво¬
дительности труда и ростом заработной
платы, что предполагает внедрение научно
обоснованных норм, то есть исходящих из
общественно-необходимых затрат в произ¬
водстве, построение правильной тарифной
системы, учитывающей все качественные
различия труда и т. д. При быстром раз¬
витии техники в социалистическом обще¬
стве и непрерывно растущей квалифика¬
ции работников здесь неизбежно обнару¬
живаются несоответствия, которые выяви¬
лись особенно резко на современном этапе
развития нашей экономики, как это отме¬
тил XX съезд партии.
Далее, в осуществлении экономического
закона распределения по труду обнаружи¬
ваются противоречия, свойственные зако¬
ну стоимости вообще. Так, в погоне за
перевыполнением норм выработки, обеспе¬
чивающим и более высокую оплату затра¬
ченного труда, некоторые работники ухуд¬
шают качество продукции, сортность ее
и т. д., в чем находит свое проявление
противоречие между потребительной стои¬
мостью и стоимостью непосредственно в
производстве. И этому отчасти способствует
тот объективный факт, что в форме зара¬
ботной платы находят свое выражение и
мера труда и мера потребления.
Но вопрос о противоречиях, связанных
с действием закона стоимости при социа¬
лизме, заслуживает особого рассмотрения.
Противоречия, вытекающие из закона
стоимости, в той или иной мере обнару¬
живаются в действии всех экономических
законов социализма. И это понятно, так
как при социализме весь общественный
продукт принимает стоимостную форму, и,
следовательно, противоречие между потре¬
бительной стоимостью и стоимостью в той
или иной форме обнаруживается при реа¬
лизации всего общественного продукта, как
предметов личного потребления, так и
средств производства. Вот почему задача
глубокого научного раскрытия всех форм
конкретного проявления противоречия меж¬
ду потребительной стоимостью и стои¬
мостью имеет огромное научно-теоретиче¬
ское и хозяйственно-практическое значе¬
ние. В общем виде возможность проявления
противоречия между потребительной стои¬
мостью и стоимостью товара при социализ¬
ме имеет место потому, что и здесь необхо¬
димым условием потребления товара, ис¬
пользования его потребительной стоимости,
является реализация его стоимости, пере¬
дача его другому владельцу путем акта
купли-продажи.
Однако противоречие между потреби¬
тельной стоимостью и стоимостью в социа¬
листическом обществе теряет антагонисти¬
ческий характер. Оно теряет его, в о-п е р-
в ы х, потому, что на основе общественной
собственности на средства производства в
товарном производстве при социализме лик¬
видировано противоречие между частным
и общественным трудом и труд приобрел
непосредственно общественный характер во
всем народном хозяйстве. Вместе с тем
здесь устранено противоречие между об¬
щественным характером производства и
частнокапиталистической формой присвое¬
ния, так как общественному характеру
производства здесь соответствует обще¬
ственная собственность на средства произ¬
водства и распределение общественного
продукта. Это означает невозможность
стихийно-разрушительных, конфликтных
форм разрешения противоречия товара при
социализме, так как в процессе обмена
здесь речь идет не об общественном
признании частного труда то¬
варопроизводителей, не о выявлении
общественного характера их
частных работ, а о соизмере¬
нии различных видов непо¬
средственно общественного
труда в форме стоимости и
распределении этого труда в соответствии
с общественными потребностями.
В о-в т о р ы х, благодаря действию ос¬
новного экономического закона социализма
производство стоимости и ее всемерное
возрастание перестает быть главной целью
общественного производства: на первый
план выдвигается максимальное удовлетво¬
рение потребностей людей, а форма стои¬
мости становится одним из средств стиму¬
лирования роста производства, планомер¬
ного управления им и распределения об¬
щественного продукта в соответствии с
общественными потребностями. Так как
распределение стоимости общественного
продукта происходит в этих условиях в
интересах обеспечения непрерывного ро¬
ста производства и неуклонного повыше¬
ния уровня жизни народа, то противоречие
между потребительной стоимостью и стои¬
мостью товара не может принять форму
антагонизма или конфликта.
В-т р е т ь и х, благодаря действию зако¬
на планомерного, пропорционального раз¬
вития народного хозяйства в социалисти¬
ческом обществе имеется полная возмож¬
ность гармонически сочетать развитие от¬
дельных отраслей и подразделений народ¬
ного хозяйства как по линии их матери-
альнотвсщсственных взаимосвязей (мате¬
риальные балансы),' так и по линии их

180
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
стоимостных взаимосвязей (стоимостные
балансы), а также сочетать производство и
потребление путем планомерного расшире¬
ния производства товаров личного потреб¬
ления, проведения гибкой политики цен на
них и соответствующего росту производ¬
ства увеличения денежных доходов насе¬
ления. Следовательно, закон планомерного,
пропорционального развития народного хо¬
зяйства дает возможность определять как
натуральные, так и стоимостные показа¬
тели плана, обеспечивать их увязку и тем
самым своевременно устранять возможность
возникновения конфликта между потреби¬
тельной стоимостью и стоимостью товара.
Таковы объективные условия в социа¬
листическом обществе, устраняющие анта¬
гонистический характер противоречия,
присущего товару. Но это вовсе не озна¬
чает, что противоречие товара вообще
исчезает при социализме.
В нашей экономической литературе про¬
тиворечие между потребительной стои¬
мостью и стоимостью рассматривается узко
ограничительно, применительно лишь к
товарам личного потребления, вследствие
чего не получает необходимого научного
объяснения ряд противоречий в движении
средств производства в их натурально-ве-
щественной и стоимостной форме. Кроме
того, обычно указывается лишь на подчи¬
нение закона стоимости основному эконо¬
мическому закону социализма и закону
планомерного, пропорционального развития
народного хозяйства, хотя в реальной эко¬
номической действительности ряд противо¬
речий, связанных с законом стоимости, на¬
ходит свое отражение и в действии других
экономических законов социализма, то есть
закон стоимости, несмотря на его подчи¬
ненную роль, оказывает также известное
влияние на характер действия всей систе¬
мы экономических законов социализма.
Учитывая это обстоятельство, XX съезд
Коммунистической партий Советского Со¬
юза выдвинул задачу широкого применения
и использования закона стоимости во всем
народном хозяйстве, как в промышленно¬
сти, так и в сельском хозяйстве, в целях
ускорения темпов развития всего обще¬
ственного производства.
Наконец, нужно отметить, что противо¬
речие между потребительной стоимостью и
стоимостью трактуется зачастую в наших
условиях не как объективно существующее
противоречие, которое заложено в товарной
форме и, следовательно, должно иметь и
объективно форму своего движения, а как
нечто случайное, возникающее лишь в ре¬
зультате определенных неправильных дей¬
ствий. Так, в литературе все многообразие
форм проявления противоречия между по¬
требительной стоимостью и стоимостью
обычно сводится к двум примерам: во-пер¬
вых, предприятия могут выполнять и Пе¬
ревыполнять план в стоимостном выра¬
жении, по валовой продукции в ущерб
выполнению плана по ассортименту и ка¬
честву продукции; во-вторых, при недо¬
статочном учете особенностей покупатель¬
ного спроса населения торгующими органи¬
зациями накапливаются сверхнормативные
запасы в торговой сети, товары не реали¬
зуются, а стало быть, не может быть ис¬
пользована и потребительная стоимость.
Конечно, приведенные примеры представ¬
ляют формы проявления противоречия
между потребительной стоимостью и стои¬
мостью. Но нелравильно полагать, что это
противоречие проявляется только в отме¬
ченных формах. И столь же неверно счи¬
тать, что противоречие это обнаруживает¬
ся лишь в результате плохой работы тех
или других организаций или невыполне¬
ния плана. Так, например, если предприя¬
тие выполняет план по количественным и
качественным показателям, но оптовые це¬
ны на выпускаемую им продукцию зани¬
жены, то в этом случае противоречие меж¬
ду потребительной стоимостью и стои¬
мостью проявится в том, что хотя масса
выпускаемых предприятием потребитель¬
ных стоимостей (объем производимой про¬
дукции) соответствует плану, однако объ¬
ем создаваемых им накоплений окажется
недостаточным, то есть будет нарушено со¬
ответствие между вещественной и стои¬
мостной формой продукта. Может даже
оказаться так, что предприятие станет не¬
рентабельным, и в этом случае чем боль¬
ше оно будет перевыполнять план, тем зна¬
чительнее будет размер государственной
дотации, получаемой им из госбюджета,
так как размер этой дотации определяется
разрывом между ценой и себестоимостью
по каждой единице производимой им про¬
дукции.
Правда, можно возразить, что хотя уро¬
вень оптовых цен и не зависит от пред¬
приятия, но сам факт установления их на
пониженном уровне уже свидетельствует о
нарушении пропорций в народном хозяй¬
стве. Но это не совсем так. Если у нас в
тяжелой промышленности до 1949 года су¬
ществовали чересчур низкие (в сравнении
с себестоимостью) оптовые цены на неко¬
торые виды продукции, то, как известно,
это явилось результатом не просчетов или
нарушений, допущенных в области хозяй¬
ственной политики, а результатом ряда
неблагоприятных объективных обстоя¬
тельств. Следовательно, противоречие меж¬
ду потребительной стоимостью и стои¬
мостью может проявляться не только то¬
гда, когда нарушается план производства
или реализации продукции, хотя бесспор¬
но, что в этом случае оно обязательно про¬
явится.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
181
Несомненно также, чту явления мораль¬
ного износа в социалистическом обществе
также представляют собой в известной ме¬
ре проявление противоречия между потре¬
бительной стоимостью и стоимостью: здесь
средства производства теряют часть своей
стоимости, обесцениваются, между тем как
потребительная стоимость их, то есть спо¬
собность производить продукты, сохраняет¬
ся. Но никто, разумеется, не станет
утверждать, что моральный износ в наших
условиях — это результат плохой работы
предприятий, нарушений плана или оши¬
бок в области планирования.
Наконец можно сослаться и на тот
факт, что в нашем народном хозяйстве при
наличии определенной тенденции к сокра¬
щению все же имеется определенное
количество неплатежей, просроченной за¬
долженности, выражающих противоречие
между потребительной стоимостью и стои¬
мостью в движении общественного продук¬
та. И при наличии стоимостных отноше¬
ний в народном хозяйстве это явление
неустранимо, так как представляет собой
форму проявления противоречия товара,
хотя меры кредитно-финансового воздей¬
ствия, несомненно, могут сократить сферу
проявления этого противоречия 1.
1 Некоторые товарищи, спюлзая на субъ¬
ективистские позиции, полагают, что можно
мерами кредитно-финансового воздействия
устранить противоречие между потребитель¬
ной стоимостью и стоимостью, объективно
существующее в наших условиях. Так,
Я. А. Кронрод пишет: «В частности, важную
роль в устранении противоречий между дви¬
жением стоимости и потребительной стои¬
мости, следовательно, между абстрактным и
конкретным трудом, играет система хозрас¬
четных санкций. К таким санкциям, приме¬
няемым хозрасчетными предприятиями и
Государственным банком, относятся: режим
ответственного хранения товаров, прекраще¬
ние отгрузок товаров неаккуратным пла¬
тельщикам, перевод покупателей на 'аккре¬
дитивную форму расчетов...» и т. д. (см.
Я. А. Кронрод «Деньги в социалисти¬
ческом обществе», стр. 138). Но совершенно
непонятно, каким образом систем? хозрас-
Таким образом, подводя итог, можно
сказать следующее. Единство системы эко¬
номических законов социализма не исклю¬
чает, а предполагает возможность прояв¬
ления при определенных условиях некото¬
рых противоречий между отдельными эко¬
номическими законами. Эти противоречия,
однако, носят временный характер. При их
возникновении в экономической политике
берут верх требования того экономического
закона, действия которого при данных кон-
кретно-исторических условиях имеют жиз¬
ненное значение, а следовательно, и слу¬
жат преодолению возникших противоречий.
Но, кроме того, противоречия обнару¬
живаются и в ходе действия отдельных
экономических законов, так как заложены
в самой природе этих законов. Это особен¬
но относится к закону стоимости, к эконо¬
мическому закону распределения по тру¬
ду, но в известной мере также и к основ¬
ному экономическому закону социализма и
закону планомерного, пропорционального
развития народного хозяйства, поскольку
действия всех экономических законов со¬
циализма взаимосвязаны и взаимообуслов¬
лены. Эти противоречия, вытекающие из
самой природы экономических законов, но¬
сят более или менее длительный характер,
то есть, возникая в определенной кон¬
кретной форме, они преодолеваются, но за¬
тем снова обнаруживаются в новой форме.
Преодоление всех этих противоречий, выра¬
жающих реальные противоречия экономи¬
ческой действительности, составляет осно¬
ву поступательного движения, развития со¬
циалистической экономики.
И. и. конник
четных санкций может устранить противоре¬
чие между движением стоимости и потре¬
бительной стоимости или, тем более, проти¬
воречие между абстрактным и конкретным
трудом. Ведь если Госбанк, применяя санк¬
ции, добился в том или ином случае ликви¬
дации просроченной задолженности или
сверхнормативного накопления товаров,то
это вовсе не значит, что он устранил объек¬
тивно существующее противоречие товара
Народ как социологическая категория
Исторический материализм на основе изу¬
чения закономерностей общественного раз¬
вития установил, что творцом истории
является народ. Маркс и Энгельс показали,
что не индивидуальная деятельность выда¬
ющихся людей и не те или иные идеи, а
именно общественно-производственная дея¬
тельность народных масс является решаю¬
щей силой исторического развития. Выдаю¬
щиеся личности лишь в том случае могут
оказывать прогрессивное воздействие на
ход истории, если они выражают интересы
передовых классов, народных масс и опира¬
ются на них, а сами идеи становятся мате¬
риальной силой, когда они овладевают мас¬
сами.
Употребляя термин «народ» как социоло¬
гическую категорию, обозначающую опре¬
деленную часть населения классового об¬
щества, классики марксизма-ленинизма

182
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
всегда вели борьбу против злоупотребления
словами «народ», «народные массы»И это
не случайно. Для буржуазного и мелкобур¬
жуазного идеолога, рассматривающего ход
истории с идеалистических и метафизиче¬
ских позиций, характерно отождествление
интересов и идей представляемой им бур¬
жуазии с интересами и идеями всего наро¬
да; он проводит знак равенства между
буржуазией и «третьим сословием», между
своим классом и народом. В период рево¬
люционной борьбы буржуазии против фео¬
дализма такой подход имел известное
историческое оправдание в самих обще¬
ственных условиях. Когда капиталистиче¬
ские общественно-экономические отношения
и их противоречия были еще в зародыше¬
вом состоянии, идеолог восходящей бур¬
жуазии объективно выражал интересы всего
народа и был искренне убежден, что унич¬
тожение феодализма принесет с собой об¬
щее благосостояние. «Всегда и везде,—
указывал В. И. Ленин,— буржуазия высту¬
пала против отживших сословных рамок и
других средневековых учреждений во имя
всего «народа», классовые противоречия
внутри которого были еще не развиты, и
она была, как на Западе, так и в России,
права, так как критикуемые учреждения
стесняли действительно всех» (Соч., т. 1,
стр. 401—402). По мере того, как развива¬
лись классорые противоречия внутри народа
и буржуазия переставала быть носителем
общественного прогресса, искренняя вера
ее идеологов в единство народа все чаще
становилась лицемерием.
Что же такое «народ», «народные массы»?
Народ — это исторически изменяющаяся
общность социальных групп, с разной клас¬
совой структурой на различных этапах
истории. В соответствии с этим и понятие
«народ» является понятием историческим,
имеющим в разное время различное содер¬
жание и не совпадающим ни с понятием
«население», ни с понятием «нация». Со¬
держание понятия «народ» отражает изме¬
нение социальной структуры общества пре¬
жде всего в связи с изменением экономи¬
ческих условий его существования. Если
для первлбытно-общинного строя, когда не
было классового деления общества, разли¬
чие терминов «население» и «народные мас¬
сы» не имело существенного значения, то
в дальнейшем в антагонистических форма¬
циях «народ» уже не совпадает со всем
населением, ибо внутри общества происхо¬
дит все углубляющийся раскол между гос¬
подствующими антинародными, эксплуата¬
торскими группами населения и широкими
народными массами. При этом вполне оче¬
видно, что народ рабовладельческого об¬
щества составляли одни классы, одни слои
населения, народ феодального общества —
другие, народ капиталистического обще¬
ства— третьи. Общим для всех формаций
является то, что народ в каждой из них
1 В данной статье не рассматриваются
те случаи, когда понятие «народ» употреб¬
ляется в другом смысле, для обозначения
всего населения или населения данной на¬
циональности, например, «русский народ»,
«немецкий народ» и т. п.
составлял основную, подавляющую массу
населения и играл решающую роль в исто¬
рии человечества. Только с ликвидацией
эксплуататорских классов, при социализме,
понятие «народ» снова охватывает все слои
населения, все социальные группы обще¬
ства.
Для теории и практики революционной
борьбы рабочего класса вопрос о том, какие
элементы, слои, классы населения состав¬
ляют народ в антагонистическом обществе,
имеет важное значение.
Конечно, на разных ступенях обществен¬
ного развития, в рамках любой антагони¬
стической формации народ — это прежде
всего трудящиеся, эксплуатируемые массы.
Выясняя всемирно-историческую миссию
пролетариата, основоположники марксизма
указали вместе с тем на решающую роль
непосредственных производителей матери¬
альных благ на всех этапах человеческой
истории, ибо без создания материальных
благ невозможна никакая история челове¬
ческого общества. «Люди должны иметь
возможность жить,— писали Маркс и
Энгельс,— чтобы быть в состоянии «делать
историю». Но для жизни нужны прежде
всего пища и питье, жилище, одежда и
еще кое-что. Итак, первый исторический
акт, это — производство средств, необходи¬
мых для удовлетворения этих потребностей,
производство самой материальной жизни»
(Соч., изд. 2-е, т. 3, стр. 26).
Деятельность Трудящихся, направленная
на воспроизводство необходимых для жизни
общества материальных благ, выступает как
решающее условие существования всякого
общества, как основное условие всякой
истории. Составляя громадное большинство
населения, непосредственные производители
материальных благ играют основную роль
в общественном развитии также и потому,
что они двигают вперед производство, чем
обеспечивают общественный прогресс; они
же обычно являются и главной движущей
силой революции.
Однако только с развитием капитализма
стали складываться условия для более вы¬
сокой организованности и сознательности
народных масс в борьбе за исторический
прогресс. Ибо только с появлением проле¬
тариата, руководствующегося революцион¬
ной теорией, широчайшие массы трудящих¬
ся, забитые и задавленные общественные
низы, обрели наконец вождя, способного
организовать их и повести к светлому буду¬
щему. . Эту свою миссию организатора и
вождя пролетариат может выполнить, лишь
создав в качестве своего авангарда револю¬
ционные партии. Историческая роль ком¬
мунистических партий именно в том и
заключается, что в эпоху перехода от капи¬
тализма к коммунизму только они способны
объединить массы вокруг ясной, осознанной
цели и превратить народ в непреоборимую
силу. Без их деятельности невозможна побе¬
доносная борьба масс за свои коренные
интересы, а следовательно, невозможно
развитие общества.
Современная эпоха, эпоха крушения ка¬
питализма и становления мировой системы
социализма, с особой силой подтверждает
справедливость марксизма-ленинизма; она

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
183
с еще большей отчетливостью оттеняет тот
факт, что именно трудящиеся, непосред¬
ственные производители материальных благ,
являются главными творцами человеческой
истории.
Все это, однако, не означает, что понятие
«народные массы» тождественно понятию
«непосредственные производители матери¬
альных благ»; нельзя также на всех истори¬
ческих этапах отождествлять понятия
«народные массы» и «трудящиеся, эксплуа¬
тируемые классы», как это часто имеет ме¬
сто в нашей философской литературе. При
отождествлении народных масс с непосред¬
ственными производителями материальных
благ из состава народа исключаются ши¬
рокие слои трудящейся интеллигенции, чис¬
ленность которой, как и ее роль в обществе,
значительно возрастает от одной формации
к другой. Если же исходить из того, что
во всяком классовом обществе народ со¬
ставляют лишь трудящиеся, эксплуатируе¬
мые классы, то это оказывается совершенно
неприемлемым для социалистического обще¬
ства. Мало того, и для антагонистических
формаций такой подход является упрощен¬
ным, ибо на определенных исторических
ступенях народные массы включали в себя
и другие слои населения, в том числе и
эксплуатировавшие чужой труд. Известно,
что основоположники марксизма-ленинизма,
подходя к понятию «народ» исторически, не
отбрасывали безоговорочно все эксплуата¬
торские группы, например, буржуазию, в
ряды антинародных сил. «Сколько-нибудь
сознательный рабочий прекрасно знает,—
писал В. И. Ленин в 1905 году,— что народ,
борющийся с самодержавием, состоит из
буржуазии и пролетариата» (Соч., т. 8,
стр. 469). Следовательно, в классовом об¬
ществе народ может включать в себя слои
населения с весьма различными, а в неко¬
торых вопросах и с противоположными ин¬
тересами. Если мы допустим, что в эпоху,
скажем, буржуазно-демократических пере¬
воротов народ — это только неэксплуататор-
ские, трудящиеся слои населения, то, зна¬
чит, все эксплуататорские группы находят¬
ся вне народа. На самом же деле в этот
период народ составляют не только различ¬
ные, но и противоположные классы, напри¬
мер, пролетариат и демократическая бур¬
жуазия, беднейшее крестьянство и кулаче¬
ство, антагонизм между которыми суще¬
ствует и сразу обнажается с падением фео¬
дализма и разрешением общедемократиче¬
ских задач. Поэтому, говоря о народе, исто¬
рический материализм «требует, чтобы этим
словом не прикрывалось непонимание клас¬
совых антагонизмов внутри народа»
(В. И. Ленин. Соч., т. 9, стр. 92).
Но если народ — это изменяющаяся
общность людей, включающая в себя на
различных этапах истории различные
классы, слои, группы населения, то совер¬
шенно ясно, что необходим объективный
критерий, который позволил бы на любом
историческом этапе выделить из всей мас¬
сы населения элементы, составляющие на¬
род.
В каждый данный исторический период
можно установить, какие объективные за¬
дачи прогрессивного развития стоят перед
данной страной. Исходя из этого, можно
определить те классы и слои, которые в
в силу своего объективного положения спо¬
собны участвовать в разрешении этих за¬
дач. И хотя степень заинтересованности в
разрешении этих задач, реальные резуль¬
таты при их осуществлении для разных
классов будут различны, в силу чего и по¬
ведение отдельных социальных групп будет
неодинаковым, тем не менее оно будет в
рассматриваемых пределах общим для
всех этих слоев и классов, которые и со¬
ставят на данном этапе народные массы,
народ. Объективно обусловленная заинте¬
ресованность и способность участвовать в
разрешении задач прогресса — важнейший
критерий для признания определенных
элементов населения частью народа. Ра¬
зумеется, при этом не следует забывать,
что данный критерий по самой сути дела
никогда не может провести абсолютную
грань, раз и навсегда выделить ту часть
населения, которая составляет народ. Этот
критерий достаточно «неопределенен», что¬
бы не позволять рассматривать народ как
некое застывшее целое, и вместе с тем до¬
статочно определенен, чтобы разоблачать
попытки антинародных оил прикрыться
флагом демократии, лозунгом служения
народу. Этого-то историзма в характери¬
стике народа и боятся метафизики и догма¬
тики, которые не умеют поставить на кон¬
кретно-историческую почву вопрос о содер¬
жании понятия «народ». Они не понимают
того, что в ходе истории, с развитием рево¬
люционных преобразований изменяются са¬
ми объективные задачи, меняется само
содержание революции, а потому неизбежно
изменяется и социальный состав тех слоев,
которые образуют народ и являются на
данном этапе действительными творцами
истории.
Значит ли это, что понятие «народ» сле¬
дует отождествлять с понятием «движу¬
щие силы революции»? Нет, не значит. Ко¬
нечно, понятие «движущие силы револю¬
ции» неразрывно связано с понятием «на¬
род», ибо именно широкие народные мас¬
сы и являются обычно, особенно в услови¬
ях империализма, основной движущей си¬
лой революции. Однако далеко не всякая
революция является народной революцией;
можно привести немало исторических при¬
меров, показывающих, что далеко не все¬
гда классы, составляющие народ, оказы¬
ваются в то же время классами, выступа¬
ющими в качестве движущих сил револю¬
ции, идущими в рядах революционного на¬
рода. Ибо для этого необходима не толь¬
ко объективная заинтересованность их в
осуществлении данных революционных пре¬
образований, но и определенный уровень
сознательности, определенная субъектив¬
ная готовность к революционным действи¬
ям. И если нет этой готовности, нет этого
участия, то революция может и не раз¬
вернуться как народная революция, вооб¬
ще может не одержать победы. Так, во вре¬
мя революции 1871 года во Франции париж¬
ский пролетариат не был активно поддер¬
жан другими слоями народа, всеми группа¬
ми населения, объективно заинтересованны¬

184
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
ми в завершении демократических и развер¬
тывании социалистических преобразований.
Трудящееся крестьянство, хотя оно, без¬
условно, входило в народ, не выступило в
качестве движущей силы этой революции, и
это было одной из главных причин ее
неуспеха. Все это говорит о том, что со¬
держание понятия «народ» не может быть-
отождествлено с движущими силами рево¬
люции, что к самому понятию «народ» надо
подходить конкретно-исторически, основыва¬
ясь на объективных данных.
Рассмотрим некоторые примеры.
Говоря о сословной полукрепостнической
России XIX века, В. И. Ленин вполне опре¬
деленно включал в понятие «народ» наряду
с трудящимися, эксплуатируемыми класса¬
ми также радикально настроенную буржу¬
азию и отмечал, что «как только сослов¬
ности в России нанесен был решительный
удар (1861),— тотчас же стал обнаружи¬
ваться антагонизм внутри «народа»...»
(Соч., т. 1, стр. 402).
Позже, в эпоху империализма (XX век),
в России назрели объективные задачи по¬
следовательного осуществления сначала
демократической, а затем и социалистиче¬
ской революций. Выясняя состав социаль¬
ных групп, заинтересованных в победе каж¬
дой из этих революций, В. И. Ленин да¬
вал следующие лозунги революционной
борьбы: «Во главе всего народа и в осо¬
бенности крестьянства — за полную свобо¬
ду, за последовательный, демократический
переворот, за республику! Во главе всех
трудящихся и эксплуатируемых — за со¬
циализм! Такова должна быть на деле по¬
литика революционного пролетариата, та¬
ков классовый лозунг, который должен
проникать и определять собой решение
каждого тактического вопроса, каждый
практический шаг рабочей партии во вре¬
мя революции» (Соч., т. 9, стр. 94).
В свете этого высказывания совершенно
очевидна несостоятельность отождествле¬
ния в любых условиях понятий «народ» и
«трудящиеся, эксплуатируемые классы».
Если стать на путь такого отождествления,
придется признать, что стратегические ло¬
зунги партии в демократической и социа¬
листической революциях были тождествен¬
ными, обращенными к одним и тем же
классам, что, несомненно, является грубой
ошибкой. В. И. Ленин подчеркивал, что
как борьба за демократию, так и борьба
за социализм будет народной борьбой, од^-
нако классовое содержание этой народной
борьбы будет различным, ибо состав клас¬
сов и социальных групп, способных уча¬
ствовать в борьбе за осуществление этих
задач и составляющих народ, неодина¬
ков. В период буржуазно-демократической
революции в России классами, кровно за¬
интересованными в решительном револю¬
ционном перевороте, являлись прежде все¬
го пролетариат и крестьянство, причем не
только беднейшее крестьянство, но и кула¬
чество, иначе говоря, все крестьянство, а
также мелкая городская буржуазия. Поз¬
же, в период социалистической революции
в России, положение изменилось. Социали¬
стический переворот мог осупУктвить
народ, но не в прежнем значении этого
понятия, а заинтересованные в нем эксплуа¬
тируемые классы, то есть пролетариат и
трудящееся крестьянство, боровшиеся не
только против крупной буржуазии, но и
против сельскохозяйственной буржуазии.
Таким образом, очевидно, что лишь в пе¬
риод социалистической революции понятие
«народ» совпадает с понятием «трудящие¬
ся, эксплуатируемые классы».
Не следует ли из этого, что в период со¬
циалистической революции как состав бо¬
рющихся народных масс, так и размах их
деятельности несколько сужаются по срав¬
нению, скажем, с буржуазно-демократиче¬
ской революцией? Такое понимание было
бы серьезной ошибкой, так как при этом
стиралось бы качественное различие в
активности народных масс в период бур¬
жуазно-демократической и в период социа¬
листической революций. В отличие от всех
других революций социалистическая рево¬
люция может победить только как народ¬
ная революция. От того, что на этом этапе
борьбы от народа откалываются определен¬
ные буржуазные группы, находившиеся в
его рядах на буржуазно-демократическом
этапе, революция не только не ослабевает,
но, напротив, приобретает еще больший раз¬
мах, поскольку только на этой исторической
ступени впервые активной революционной
силой выступают «наинижайшие низы» об¬
щества, огромные массы трудящихся, эк¬
сплуатируемого народа. Это означает, что
круг революционного народа, круг дей¬
ствительных участников революции выра¬
стает необъятно, ибо поднимаются к само¬
стоятельной политической жизни миллионы
и десятки миллионов городской и сельской
бедноты, освобождающейся от опеки и от
влияния кулаков и городской буржуазии.
Революция приобретает миллионы предста¬
вителей трудящегося и эксплуатируемого
народа, кровно заинтересованных в социа¬
листических преобразованиях и выступаю¬
щих их сознательными творцами. В этом
факте находит свое подтверждение одно из
важнейших положений марксизма о том,
что вместе с основательностью истори¬
ческого действия неизбежно возрастает
и объем массы народа, выступающей
его активным творцом, создателем новой
жизни.
Наглядной иллюстрацией конкретно-исто¬
рического изменения содержания понятия
«народ», «народные массы» может служить
новейшая история Китая. Как известно,
особенностью демократической революции
в Китае являлся ее антиимпериалистиче¬
ский и антифеодальный характер. В период
вооруженной борьбы с иностранным импе¬
риализмом и его гоминдановскими при¬
спешниками на первый план выдвигались
задачи всенародного антиимпериалистиче¬
ского революционного движения. Какие же
классы составляли «народ», «народные
массы» в этот период? Мао Цзэ-дун гово¬
рил: «Понятно, что единый фронт, создан¬
ный народом в этой революции, очень ши¬
рок. Он включает рабочих, крестьян, ре¬
месленников, людей свободных профессий,
интеллигенцию, либеральную буржуазию и

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
185
часть дворянства, отколовшуюся от клас¬
са помещиков. Это то, что мы называем
«широкими народными массами» (газета
«За прочный мир, за народную демокра¬
тию!» № 13(16) от 1 июля 1948 года). По
мере углубления революции на первый
план все более выдвигались задачи завер¬
шения антифеодальных революционных
преобразований внутри страны; с образо¬
ванием Китайской Народной Республики в
t-тране была установлена демократическая
диктатура народа. «Кто такой «народ»? —
писал Мао Цзэ-дун в 1949 году.— На ны¬
нешнем этапе народом в Китае является
рабочий класс, класс крестьянства, мелкая
буржуазия- и национальная буржуазия.
Под руководством рабочего класса и ком¬
мунистической партии эти классы объеди¬
нились с тем, чтобы образовать свое соб¬
ственное государство и избрать свое соб¬
ственное правительство для установления
диктатуры «ад лакеями империализма —
классом помещиков, бюрократическим ка¬
питалом...» («О демократической диктатуре
народа», 1949, стр. 10). В настоящее вре¬
мя, когда трудящиеся массы Китая осуще¬
ствляют задачи социалистической револю¬
ции, само собой разумеется, что положение
несколько изменилось: сегодняшние народ¬
ные массы — это прежде всего трудящиеся,
и их борьба под руководством рабочего
класса ведется против иных классов: она
ведется против тех представителей город¬
ской буржуазии, купцов и кулаков, которые
не желают принимать социалистических
преобразований и тем исключают себя из
рядов народа.
В качестве еще одного примера можно
привести программу Коммунистической
партии Великобритании «Путь Британии к
социализму», где выдвигается задача уста¬
новления в Англии народной демократии.
Определяя, какие общественные силы спо¬
собны выполнить эту историческую зада¬
чу, программа указывает:	«Трудящиеся
Британии, занятые в промышленности и
сельском хозяйстве, составляют огромное
большинство населения, а вместе со свои¬
ми семьями — целых две трети населения.
К этому следует добавить большое число
конторских служащих, лиц свободных про¬
фессий, учителей, технической интеллиген¬
ции и ученых, трудящихся фермеров, лавоч¬
ников и мелких предпринимателей, интере¬
сам которых крупное землевладение, про¬
мышленный и финансовый капитал угро¬
жают в равной степени и чья безопасность
и будущее тесно связаны с безопасностью
и будущим промышленных рабочих. Все
вместе они представляют огромную поли¬
тическую силу, вполне способную нанести
поражение нынешним эксплуататорам и
правителям британского народа...» (журнал
«Большевик» № 3 за 1951 год, стр. 56). На
современном историческом этапе британский
народ и составляет именно эти классы и
слои, способные вести борьбу за свою, на¬
родную демократию, заинтересованные в
победе социализма.
Следовательно, народ, составляя подав¬
ляющее большинство населения, включая
в себя в качестве своего главного содержа¬
ния непосредственных производителей —
грудящихся, неэксплуататорские группы
населения,— тем не менее не может быть
всегда сведен к этим классам и слоям.
Народ — это исторически изменяющаяся
общность людей, включающая в себя ту
часть, те слои, те классы населения, которые
по своему объективному положению способ¬
ны сообща участвовать в решении задач
прогрессивного, революционного развития
данной страны на данном этапе. «Употреб¬
ляя слово: «народ»,— указывал В. И. Ле¬
нин,— Маркс не затушевывал этим словом
различия классов, а объединял определен¬
ные элементы, способные довести до конца
революцию» (Соч., т. 9, стр. 112).
Правильное понимание этого вопроса
имеет большое практическое и теоретиче¬
ское значение. Если взять область практи¬
ки, то нетрудно заметить, что конкретно¬
исторический подход к народным массам
требует разграничивать страны империали¬
стические, где господствующая монополи¬
стическая буржуазия давно представляет
собой антинародную, реакционную силу, и
страны колониальные, становящиеся на
путь самостоятельного развития, где опре¬
деленные слои буржуазии и других экс¬
плуататорских классов еще сохраняют эле¬
менты революционности и могут вместе с
трудящимися участвовать в общенародной
борьбе за прогресс. Это позволяет комму¬
нистическим партиям проводить гибкую
стратегию и тактику, учитывающую изме¬
нения в позициях различных классов, во¬
влекать в ряды широкого народного дви¬
жения наряду с пролетариатом и кресть¬
янством и другие группы населения: мел¬
кую буржуазию, буржуазную интеллиген¬
цию, а при определенных условиях — от¬
дельные слои средней буржуазии, дворян¬
ства и их деятелей. Это позволяет комму¬
нистам объединить все прогрессивные эле¬
менты населения, способные бороться за
мир, за национальную независимость, за
демократию, и вместе с тем обязывает ве¬
сти борьбу против попыток чрезмерного
расширения содержания понятия «народ»,
против включения в него антинародных
слоев и групп. Такой подход позволяет ве¬
сти борьбу как против оппортунизма, стре¬
мящегося свести революционные выступле¬
ния пролетариата к одним общедемократи¬
ческим требованиям, так и против сектант¬
ства, пытающегося обособить пролетариат
от других слоев народа.
Если взять область теории, то совершен¬
но очевидно, что для общественных наук
правильное понимание содержания поня¬
тия «народ», «народные массы» весьма
важно. Примером может служить истори¬
ческая наука. История, как известно, изу¬
чает прежде всего деятельность народных
масс на различных этапах общественного
развития; она призвана открывать законо¬
мерности этой деятельности, раскрывать
решающую роль народных масс в разви¬
тии общества. Очевидно, что можно оши¬
биться в самом подходе к решению этой
задачи, можно сузить ее, не имея объектив¬
ного 3£,ритерия, позволяющего правильно
выделить главный объект исторического

186
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
^изучения. Мало того: без конкретно-исто¬
рического подхода к народным массам не¬
возможно раскрыть и закономерности их
деятельности в отдельных обществеяно-
экономических формациях, невозможно по¬
казать качественно новую роль народных
масс в период строительства коммунизма,
нельзя достаточно глубоко раскрыть зако¬
номерное возрастание роли народных масс
в истории. Конкретно-исторический подход
к народным массам дает возможность пра¬
вильно раскрыть их роль в развитии не
только материальной, но и духовной куль¬
туры, позволяет более аргументированно
говорить о «ародвости лучших произведе¬
ний литературы и искусства.
А.	П, БУТЕНКО
К вопросу
Проблема реализма, с которой тесней¬
шим образом связан вопрос о закономерно¬
стях исторического развития искусства,
является одной из самых важных и в то
же время сложных проблем нашей эстети¬
ки. Ни в отношении самого термина «реа¬
лизм», ци по существу данной проблемы
нет пока единой точки зрения. Естествен¬
но, что это обстоятельство не может не тор¬
мозить развития как самой эстетики, так
и отдельных искусствоведческих дисцип¬
лин,
Пожалуй, самой распространенной в на¬
шей эстетике является концепция, соглас¬
но которой история искусства представляет
собой историю борьбы реализма с антиреа-
листическими направлениями. Концепция
эта наиболее обстоятельно обоснована в
КН^ге Г. Недошивина «Очерки теории ис¬
кусства» (1953 г.) и в статье В. Кемено-
ва «Об объективном характере законов
реалистического искусства» («Вопросы
философии» № 4 за 1953 год), откуда
она перешла во многие другие эстетиче¬
ские работы.
В последнее время, однако, все чаще
приходится слышать возражения против
этой концепции, якобы искажающей дей¬
ствительный процесс развития искусства.
Наиболее развернутым и пока единствен¬
ным печатным выражением этой точки
зрения является статья Я. Эльсберга «Реа¬
лизм и... антиреализм?», опубликованная
в «Литературной газете» от 10 мая
1956 года. Именно поэтому она заслужи¬
вает, на наш взгляд, серьезного внимания.
Статья направлена против обеднения дей¬
ствительного процесса развития искусства,
против сведения его к узким схемам, про¬
тив сужения исторического многообразия
этого процесса. Нельзя не видеть плодо¬
творности и своевременности такой поста¬
новки вопроса, и в этом ценность статьи
Я. Вльсберга. Вместе с тем, как нам кажет¬
ся, она содержит ряд чрезвычайно спорных
положений и в целом не только не вносит
Ясности в решение проблемы реализма, но,
напротив, кое в чем еще более запуты-
тт ее.
Начнем с вопроса о термине.
о реализме
В современной искусствоведческой на¬
уке термин «реализм» употребляется в ос¬
новном в двух значениях: во-первых, в
смысле конкретно-исторического направле¬
ния (или, как иногда называют, стиля),
сложивщегося в искусстве в XIX—XX ве¬
ках; во-вторых, в смысле общего творче¬
ского метода, способа воспроизведения
жизни в искусстве, выражающего собой
в принципе верное, правдивое отражение
действительности. В первом значении реа¬
лизм существует наряду с такими направ¬
лениями, как, скажем, классицизм, сенти¬
ментализм, романтизм и т. д., во втором —
как некий принцип, осуществляющийся в
различных конкретно-исторических формах
(которые и определяют собой те или иные
художественные направления) в каждый
период развития искусства. «Первобытный
реализм», «античный реализм», сентимен¬
тализм, реализм как направление и т. д.—
суть формы развития реализма как метода.
В своей книге Г. Недошивин указывает
на различия, существующие в понимании
термина «реализм», и это разъяснение со¬
ставляет, по нашему мнению, большую
заслугу его, ибо оно-то и способствует про¬
яснению данного вопроса. Можно не согла¬
шаться с употреблением понятия «реализм»
р значении «общего» метода, можно крити¬
ковать формулу «борьба реализма с анти¬
реализмом», но нельзя, критикуя ее, под¬
менять одно значение термина «реализм»
другим значением, ибо эта формула имеет
смысл только тогда, когда термин «реа¬
лизм» употребляется в значении метода.
Если же под реализмом понимать конкрет¬
ное направление, она лишается всякого
смысла.
А именно такая подмена и получается
в статье Я. Эльсберга. Он критикует кон¬
цепцию борьбы реализма с антиреализмом
за то, что в ней «реализм рассматривается
не столько как исторически сложившийся
творческий метод и направление, сколько
как извечное, изначальное свойство искус¬
ства». Как видим, исходный пункт рас-
суждений Я. Эльсберга в том, что под реа¬
лизмом он понимает конкретно-историче¬
ское направление, в противовес своим

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
187
противникам, которые в данном случае по¬
нимают под реализмом общий для художни¬
ков различных эпох творческий метод.
Критикуя формулу «борьба реализма с
антиреализмом», Я. Эльсберг, тем не ме¬
нее, признает существование антиреали-
стического искусства и оперирует этим по¬
нятием. Более того, он признает и самый
факт борьбы реализма с антиреалистиче-
ским искусством.	«Бесспорно,— пишет
он,— что реализм, активно участвуя в
классовой, политической, идейной борьбе
эпохи, борется — в каждый данный исто¬
рический период в особой форме и особыми
средствами — против реакционной роман¬
тики и натурализма, эстетства и формализ¬
ма, против «чистого искусства» и других
враждебных передовому искусству анти-
реалистических направлений». Это полно¬
стью совпадает с точкой зрения Г. Недоцш-
вина, который именно и утверждает, что
в каждый исторический период реализм
(как метод) принимает различные формы
(то есть художественные направления).
Но ведь Я. Эльсберг отрицает подобное по¬
нимание, поэтому приведенная цитата зву¬
чит как явное противоречие его концепции.
Более того. Коль скоро Я. Эльсберг ви¬
дит в реализме только конкретно-историче-
ское направление, он вообще не вправе
пользоваться термином «антиреализм».
И не случайно Я. Эльсберг не определяет
этого понятия. Антиреализма как направ¬
ления, противостоящего реализму как на¬
правлению, так же не существует, как не
существует «антиклассицизма», «антисен¬
тиментализма», «антиромантизма». Термин
«антиреализм» возможен лишь как проти¬
вопоставление реализму в значении общего
метода. Подобно тому, как реализм прохо¬
дит в своем развитии различные конкрет¬
но-исторические формы (от первоначаль¬
ных форм реализма до искусства социали¬
стического реализма, являющегося высщей
формой реализма), точно так же и анти-
рралиам «развивается», воплощаясь в
разных формах (формализм, натурализм,
символизм и т. д.). Борьба этих методов
протекает на всем протяжении истории
искусства в самых различных проявлени¬
ях, происходя иногда в недрах отдельных
художественных направлений, иногда меж¬
ду нимц, подчас в творчестве одного и того
же художника и т. д.
Почему же критикует эту концепцию
Я. Эльсберг? Ему кажется, что данная кон¬
цепция обедняет действительное многооб¬
разие форм искусства, возникавших в про¬
цессе его развития, сковывает анализ кон¬
кретного исторического многообразия этих
форм. Отсюда основной тезис его статьи
о том, что «представители данной концеп¬
ции впади в крайность и отдали изрядную
дань схематизму и эятиисторизму».
Нам представляется, что этот вывод
несправедлив и адрес критики неправилен.
Присмотримся поближе к аргументации
Я. Эльсберга. Вот несколько цитат:
«Неужели же тот бесспорный факт, что
и первобытное искусство правдиво отра¬
жало некоторые черты действительности,
может заставить отказаться от поисков
точного конкретно-исторического опреде¬
ления характера этого искусства и дает
нам право называть его «реализмом».?»
«С этой точки зрения вся история худо¬
жественного познания мира сводится к
истории реализма, а все другие художе¬
ственные течения рассматриваются как
нечто такое, что лишь мешало правдивому
познанию действительности».
«...Такая постановка вопроса ведет к
отказу от определения творческого метода
художников нереалистических направле¬
ний, ибо их «метод», с этой точки зрения,
всегда может быть охарактеризован стан¬
дартной формулой: «антиреализм цлюс не¬
которые реалистические тенденции или
грани».
«.„Нельзя просто-напросто причислять
такого (большого.— Л. Т.) художника (на-
пример, Фета) к антиреализму, а необходи¬
мо искать определения истинной сущности
его творческого метода...»
Из приведенных цитат достаточно на¬
глядно видно, что Я. Эльсберг борется
против сведения истории искусства к
борьбе реализма с антиреализмом, грубее
говоря, против ограничения «анали¬
за» развития искусства ссылкой на дан¬
ную схему. Что такое сведение имеет место
в ряде искусствоведческих работ, это факт,
не вызывающий сомнения. Да. к сожале¬
нию, случается, что более «частные» на¬
уки (в данном случае история искусств)
ограничиваются схемами, даваемыми более
«общими» науками (в данном случае эсте¬
тикой), вместо того, чтобы только кла-сть
и* в основу, Ватой критике Я, Эльсберг,
бесспорно, прав, но при чем же здесь сама
по себе концепция борьбы реализма с ан-
тиреализмом?
Закон тяготения объясняет ряд явлений,
в том числе, например, такие, как падение
камня на землю и взлет воздушного шара.
Но ограничиться указанием на то, что воз¬
душный шар взлетает вверх по закону тя¬
готения, значит отказаться от объяснение
специфики данного явления, И странно
было бы на основании разницы указанных
явлений, то есть на том основании, что
камень падает вниз, а шар поднимается
вверх, считать закономерность, иткрыту!о
Ньютоном, неверной и упрекать его в схе¬
матизме.
Правильно борясь против сведедод* дей¬
ствительности к схеме, Я. Элвсберг непра¬
вомерно обрушивается на самую ешу.

188
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Ему кажется, что стоит ее отбросить, и ме¬
шающие искусствоведческой науке «оковы
тяжкие падут, темницы рухнут». На самом
деле как раз наоборот. Концепция борьбы
реализма с антиреализмом не только не
исключает необходимости выяснения спе¬
цифики конкретно-исторических форм реа¬
листического и антиреалистического искус¬
ства на том или ином этапе их развития,
но именно предполагает и дает основу
для него. Почему же, если следовать этой
формуле, нужно отказаться от
поисков точного конкретно¬
исторического определения
характера «первобытного реализма», поче¬
му нужно ограничиваться утверж¬
дением, что художественное раз¬
витие мира сводится к реа¬
лизму, а другие художественные тече¬
ния лишь мешали ему; почему
приходится уйти от анализа
художников-нереалистов, характеризуя их
только как антиреалистов с неко¬
торыми реалистическими тен¬
денциями; почему нужно Фета про¬
сто-напросто причислять к антире¬
алистам, и т. д., и т. п.? Ни от чего этого
не нужно отказываться, ни от чего не надо
уходить, и ничего ни к чему не надо сво¬
дить. Напротив, пользуясь этой формулой,
следует анализировать конкретные формы
развивающегося реализма и противостоя¬
щего ему антиреалистического искусства.
В статье Я. Эльсберга ощущается, как
нам кажется, некоторая настороженность
перед обобщениями в области изучения
развития искусства, перед попытками
установления общих для развития всего
искусства закономерностей,— того, что он
называет «извечными, изначальными
свойствами искусства». Быть может, такое
впечатление создается потому, что, под¬
черкивая момент многообразия в развитии
искусства, Я. Эльсберг ни слова не говорит
о моменте единства в этом многообразии,
тем самым объективно игнорируя его.
Вряд ли подобная тенденция правильна.
Известно, что каждая идеологическая фор¬
ма имеет свои собственные, специфические
закономерности, свойственные ей одной и
выражающие ее сущность. Эти закономер¬
ности проявляются на всем протяжении
исторического развития данной формы и
являются ее общими закономерностями,
иначе она перестала бы быть тем, что она
есть, перестала бы быть сама собой. Рас¬
крытие этих закономерностей и составляет
«высшую» цель науки, изучающей дан¬
ную идеологическую форму.
Все это относится и к искусству. Выяв¬
ление общих закономерностей развития
искусства представляет особые трудности,
и задача эстетики — попытаться^их пре¬
одолеть. Формула «борьба реализма,1^ антй-
реализмом» при всей ее, быть может, огра¬
ниченности представляет собой известный
шаг к нахождению этих закономерностей,
стремление отыскать общую, единую осно¬
ву, стержень процесса развития искусства.
В этом научная прогрессивность и целесо¬
образность указанного положения. Всякая
критика его, если она желает быть плодо¬
творной, должна, по нашему мнению, либо
противопоставить этой формуле какую-то
другую, претендующую на то, чтобы хоть
в малейшей степени пролить свет на во¬
прос об общих закономерностях развития
искусства, либо доказывать отсутствие та¬
ковых. Я. Эльсберг не делает ни того, ни
другого. Отрицая формулу «борьба реализ¬
ма с антиреализмом», он не предлагает в
данном отношении ничего равноценного
взамен этого положения.
Что же представляет собой реализм как
направление и соответствующий ему метод
в понимании Я. Эльсберга?
Можно было бы предположить, что, от¬
вергая реализм как общий творческий ме¬
тод, он ограничит его рамками направле¬
ния, сложившегося в XIX—XX веках, то
есть восстановит и утвердит в своих пра¬
вах второе значение термина «реализм». Но
нет. Я. Эльсберг предлагает третье пони¬
мание реализма, включая в реалистическое
искусство огромный период от эпохи Воз¬
рождения до наших дней. «Реализм был
подготовлен всем предшествующим худо¬
жественным развитием, но о реализме как
творческом методе можно, думается, гово¬
рить лишь с эпохи Возрождения»,— пи¬
шет он. Это положение вызывает десятки
недоуменных вопросов, на которые мы не
находим ответа в его статье.
Прежде всего какие существуют основа¬
ния для отнесения начала реализма к эпо¬
хе Возрождения? Остановимся на одном.
Я. Эльсберг пытается сослаться на Энгель¬
са. Он пишет: «При определении реализма
естественно исходить из классического
определения, данного Энгельсом: «На мой
взгляд реализм подразумевает, кроме прав¬
дивости деталей, верность передачи типич¬
ных характеров в типичных обстоятель¬
ствах». По поводу высказывания Энгельса
следует заметить, что оно не является
определением. Энгельс пишет: «...реализм
подразумевает»,— то есть говорит не о
критерии реализма, а об одном из его ка¬
честв, одной из его сторон, необходимой,
как это явствует из контекста письма
Энгельса, «на его взгляд», для современ¬
ной литературы. Совершенно ясно, далее,
что формула Энгельса не является уни¬
версальной. Под нее не могут быть подве¬
дены многие виды и жанры искусства, в
частности «бессюжетные», то есть не со¬
здающие непосредственно характеров в из¬
вестных 1 'обстоятельствах:	архитектура,

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
189
скульптура, портретная, пейзажная жи¬
вопись, натюрморт, лирика и т. д. Наконец,
и это самое главное, формула Энгельса
отнюдь не дает оснований исключать до-
ренессансное искусство из реализма. Разве
в нем не созданы типические характеры в
типических обстоятельствах? А Прометей
Эсхила, Эдип Софокла, средневековый Пат-
лен?
Трудно спорить с той характеристикой
своеобразия искусства, начинающегося с
эпохи Возрождения, которую дает Я. Эльс¬
берг, но вряд ли можно согласиться с тем,
что это своеобразие позволяет включить в
реализм искусство XIV—XX веков, исклю¬
чив из него предшествующее искусство.
Но дело даже не в этом, а в том, что при
подобном понимании реализм становится
чем-то аморфным, неопределенным, чем-то
средним, компромиссным между первым и
вторым значением этого термина. Он по¬
лучает расширительное толкование по срав¬
нению с реализмом в смысле направления
и суженное по сравнению с реализмом в
смысле метода.
О каком же конкретно-историческом на¬
правлении можно говорить, если оно обни¬
мает собой 7—8-вековое развитие искус¬
ства? Здесь можно сказать словами
Я. Эльсберга, относящимися к критикуе¬
мой им концепции: «Нетрудно заметить,
что и самое понятие реализма как творче¬
ского метода... теряет при этом всякую
историческую определенность».
Встает вопрос и о том, как соотносятся
между собой реализм в этом понимании и
классицизм, сентиментализм, романтизм,
реализм в значении направления XIX—
XX веков, например, русский критический
реализм?
Если все это конкретно-исторические
формы этого реализма, то под послед¬
ним понимается уже не направление, а
именно общий метод, и, следовательно,
Я. Эльсберг переходит здесь на критикуе¬
мую им точку зрения, только делает это
непоследовательно, половинчато. Ведь если
Я. Эльсберг считает возможным говорить
о «реализме Возрождения» и «реализме
Просвещения», различая эти направления
в искусстве, значит, понятие реализма
выступает у него как обобщающее, от¬
личное от данных конкретно-историче¬
ских направлений. И тогда в адрес
Я. Эльсберга могут быть направлены все
упреки, которые он делает сторонникам
критикуемого им понимания реализма.
Можно, например, задать Я. Эльсбер-
гу его же вопрос: «Неужели тот факт, что
искусство Возрождения (или искусство
Просвещения) входит в реализм, может за¬
ставить отказаться от поисков точного
конкретно-исторического определения ха¬
рактера этого искусства?». Совершенно
очевидно, что Я. Эльсберг не собирается
этого делать.
Если же классицизм, сентиментализм и
другие направления не суть формы реализ¬
ма, то что же они такое? И что остается от
реализма за вычетом их? Существуют ли,
наконец, общая основа, общие закономер¬
ности у искусства доренессансного и по-
слеренессансного и в чем они, если не в
реализме?
Реализм в понимании Я. Эльсберга как
направление, возникшее в эпоху Возрож-
дения, составляет общую основу только
искусства, начинающегося с этого време¬
ни. Искусство же других эпох никакой
общей основы, общих закономерностей с
этим реализмом не имеет. Хотя Я. Эльс¬
берг и не утверждает этого прямо, но по
духу его концепции получается именно
так.
Правда, он пишет, что «реалцзм —
плод гигантского всемирно-исторического
опыта» и «выработался в процессе на¬
пряженной классовой, идейной, эстетиче¬
ской борьбы», что «реализм был подготов¬
лен всем предшествующим художествен¬
ным развитием» и т. п., но этй
соображения ничего не меняют, ибо скорее
разделяют доренессансное искусство от
послеренессансного, чем связывают их.
Утверждения же Я. Эльсберга о наличии
этой связи оказываются декларативными,
и «природа» ее остается неясной, посколь¬
ку методологическую основу этой связи —
реалистический метод — он отвергает.
Я. Эльсберг пытается доказать, что от¬
вергаемая им теория приводит к ляпсусам.
Например, указывает он, Пушкин и Жу¬
ковский окажутся, согласно этой теории,
антиподами, борющимися между собой:
один — реалистом, другой — антиреали¬
стом. Перед нами опять то же смешение
понятий. Жуковский и Пушкин по творче¬
скому методу — оба реалисты (хотя у пер¬
вого и имеются антиреалистические тен¬
денции), но реализм их выражен в разных
конкретно-исторических формах. Жуков¬
ский нереалист в другом значении слова
«реализм» — в значении направления,
сформировавшегося в XIX веке. Вот и все.
А как обстоит дело с Жуковским, если
встать на точку зрения Я. Эльсберга? С од¬
ной стороны, Жуковский не антиреалист
(Я. Эльсберг ведь иронизирует над этим
предположением). С другой стороны, «как
известно, Жуковский не был реалистом»,
с третьей — Пушкин, то есть реалист,
«ясно видел преемственную связь между
автором «Светланы» и собой». Кто же то¬
гда Жуковский? Сентименталист? И как
таковой не реалист? Но ведь мы только
что убедились, что если исключить сен¬
тиментализм, классицизм и прочие на¬
правления из реализма, как его понимает
Я. Эльсберг, то от реализма ничего не

190
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
останется, ибо все искусство от эпохи Воз¬
рождения до наших дней состоит из сме¬
няющих друг друга этих конкретно-исто-
рических направлений. И в чем же тогда
ареемственная связь между «реалистом»
Пушкиным и «нереалистом» Жуковским,
если именно не в реализме как методе, об¬
разующем единую основу этих направле¬
ний?
«Сторонники упоминавшейся концеп¬
ции,— пишет Я. Эльсберг,— вынуждены
или предать анафеме и причислить к «ан¬
тиреализму» целый ряд значительных яв¬
лений искусства, или же, наоборот, на¬
звать реалистическими самые разнород¬
ные, принципиально отличающиеся меж¬
ду собой произведения». Как видим, упрек
этот несправедлив по отношению к сторон¬
никам концепции «борьбы реализма с ан¬
тиреализмом», но зато он с полным осно¬
ванием может быть адресован Я. Эльсбер-
гу. С одной стороны, он неверно оценил
Жуковского, отказа-в ему в праве назы¬
ваться реалистом, что проделано и по отно¬
шению ко всему доренессансному искус¬
ству; с другой — в реализм окажутся, оче¬
видно, включенными, по логике рассужде¬
ний Я. Эльсберга, такие «принципиаль¬
но отличающиеся между собой» явления,
как, скажем, творчество Корнеля и Ибсе¬
на, Мольера и Островского, Глинки и Ваг¬
нера, и т. д., и т. п., одним словом, пред¬
ставителей самых разных реалистических
направлений в искусстве от эпохи Воз¬
рождения до наших дней.
Таким образом, можно сделать вывод,
что отрицание формулы «борьба реализ¬
ма с антиреализмом» приводит к полней¬
шей неясности в вопросах закономерностей
развития искусства, запутанности и про¬
тиворечивости.
Противники этой концепции, в част¬
ности Я. Эльсберг, считают, что формула
«борьба реализма с антиреализмом» полу¬
чена путем неправомерной аналогии: ме¬
ханического перенесения на искусство
положения об истории философии как
истории борьбы материализма с идеализ¬
мом. Действительно, из отдельных искус¬
ствоведческих работ, в которых подчас
проводятся подобные параллели (материа¬
лизм — реализм, идеализм — антиреа¬
лизм), может возникнуть впечатление, что
в данном случае имеет место простая ана¬
логия. На деле вопрос обстоит сложнее.
Искусство есть продукт человеческого
сознания, познающего окрулсающий его
объективный мир, и как таковой подчи¬
няется общим законам познания. Челове¬
ческое мышление всегда связано с мате¬
риальным миром, отражает его и являет¬
ся его продуктом. При сохранении нераз¬
рывной связи сознания с внешнем миром
оно, тем не менее, может отражать .его пра¬
вильно или, наоборот, искаженно. И в ис¬
кусстве находят свое выражение обе эти
возможности. Ниже мы несколько уточним
этот вопрос.
С возникновением классового общества,
антагонистических интересов обе эти воз¬
можности реализуются, в частности, в
определенных классовых целях и на каж^
дом этапе развития искусства в специфи¬
ческих формах. Под реалистическим мето¬
дом принято понимать не вообще связь
искусства как продукта сознания с ма¬
териальным миром (эта связь составляет
гносеологическую основу любого искус¬
ства), а такое отражение этого мира, ко¬
торое в принципе правильно его воссоздает
и которому противостоит антиреалистиче-
ский метод, искажающий действитель¬
ность, хотя антиреалистическое искусство
непременно тоже ее отражает. Проще гово¬
ря, всякое искусство так или иначе отра¬
жает действительность, но не всякое отра¬
жение жизни в искусстве является реали¬
стическим.
Таким образом, существование реализ¬
ма и антиреализма в искусстве зиждется
не на аналогии, а на природе самого
искусства. Поэтому не прав Я. Эльсберг,
когда он пишет: «Отождествляя исто¬
рию отражения действитель¬
ности, жизненной правды в
искусстве с историей реализма, они
(сторонники концепции борьбы реализ¬
ма с антиреализмом. Разрядка моя.—
Л. Т.) смешивают два тесно связанных
между собою, но все же качественно раз¬
личных вопроса». Ошибочность приведен¬
ного высказывания, из которого Я. Эльс¬
берг исходит в дальнейших рассуждениях,
прежде всего в отождествлении истории
художественного отражения действитель¬
ности с историей отражения жизненной
правды в искусстве. Между тем первая
есть история всего искусства, вторая —
история реалистического искусства.
Стремление к жизненной правде, ко все
более глубокому и разностороннему рас¬
крытию сущности явлений и процессов —
вот то, что составляет общую основу, об¬
щую — и, мы сказали бы, главную —
закономерность развития передового искус¬
ства. Ничего большего понятие «реализм»
в значении метода в себе не заключает.
И если Я. Эльсберг не согласен с концеп¬
цией, которую он критикует по существу,
а не по терминологии, значит, он не согла¬
сен с тем, что история отражения жизнен¬
ной правды в искусстве составляет сущ¬
ность исторического развития искусства.
А между тем он пишет: «Развитие реа¬
лизма шло, начиная с эпохи Возрожде¬
ния, в направлении все более разносто¬
роннего охвата действительности, сочета¬
ния ,с «щекспировской живостью и дей¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
191
ственностью» «большой идейной глубины,
осознанного исторического смысла», если
использовать выражения Энгельса из из¬
вестного письма к Лассалю». Нам пред¬
ставляется, что Я. Эльсберг глубоко нрав,
характеризуя таким образом существо раз¬
вития реалистического искусства. Толь¬
ко почему же... «начиная с эпохи Воз¬
рождения»? Развитие искусства шло в
этом направлении начиная с его возникно¬
вения. И это направление и есть
то, что называют реализмом. Оно-то и
позволяет говорить о преемственности в
развитии искусства, составляет нить этой
преемственности, единый в своем много¬
образии и сложности процесс развития
реалистического искусства.
Трудности изучения исторического раз¬
вития искусства, трудности нахождения
общих закономерностей этого развития, от¬
меченные К. Марксом в его известном вы¬
сказывании во Введении к «Е критике по¬
литической экономии», обусловлены слож¬
ностью самой природы искусства. Эта
сложность вытекает, в частности, из отно¬
сительной самостоятельности искусства.
Искусство является и формой обще¬
ственного сознания, и формой отражения
действительности, средством познания
окружающего человека мира. Каждое из
этих определений затрагивает одну из сто¬
рон сущности искусства. Разные стороны
этой сущности глубоко взаимосвязаны, но
далеко не тождественны. Их связь носит
сложный, диалектический характер.
Как средства познания действительности
искусство развивается в направлении все
более глубокого, разностороннего', прони¬
кающего в существо явлений отражения
их. И в этом, очевидно, состоит одна из
основных закономерностей искусства, иду¬
щая как бы от существа данного вида дея¬
тельности человека как познавательной
и определяющая относительную самостоя¬
тельность искусства. Эта закономерность
не получает свободного проявления в худо¬
жественных произведениях и не всегда лег¬
ко уловима для исследователей истории ис¬
кусства ввиду существования следующего
обстоятельства.
Посредством искусства передаются взгля¬
ды различных общественных групп на те
или иные вопросы, осуществляется опре¬
деленная оценка жизненных явлений. Ха¬
рактер этих взглядов и оценки, находящий¬
ся ^в зависимости от исторических усло¬
вий общественной жизни в данный период,
в огромной степени влияет на искусство.
Закономерности, определяемые обще¬
ственной природой искусства, могут не со¬
впадать и даже противоречить закономер¬
ностям искусства как средства познания.
Далеко не всегда господствующие классы, а
следовательно, и господствующая идеоло¬
гия, заинтересованы в развитии познава¬
тельной способности искусства.. В периоды
экономического и политического упадка,
обостряющейся социальной борьбы господ¬
ствующие классы стремятся скрыть правду
жизни, и господствующая идеология на¬
правляет искусство на путь искажения
жизненных явлений, на путь узкого,
поверхностного, подчас просто ложного
изображения действительности. Так возни¬
кает конфликт между разными сторонами
сущности искусства, между искусством
как формой общественного сознания и ис¬
кусством как формой отражения действи¬
тельности, орудием ее познания. Разумеет¬
ся, такой конфликт действует на искусство
губительно.
Наоборот, в эпохи общественного про¬
гресса господствующие классы заинтересо¬
ваны в познании и преобразовании дей¬
ствительности на основе познанных зако¬
нов, познавательная способность искусства
получает полный простор для своего выра¬
жения. Поэтому такие эпохи, как прави¬
ло,— если нет каких-либо других противо¬
борствующих этому конкретных историче¬
ских обстоятельств — отмечены подъемом
искусства.
Таким образом, в процессе исторического
развития возникает сложное взаимодей¬
ствие различных закономерностей, опреде¬
ляющее конкретные судьбы искусства и
порождающее многообразные художествен¬
ные формы. В этом взаимодействии проби¬
вает себе дорогу главная закономерность
искусства — тенденция ко все более пол¬
ному и глубокому познанию действительно¬
сти, достигаемому с помощью правильного,
правдивого ее отражения. Эта тенденция ж
есть реализм, реалистический метол, метод
подлинного искусства, единственно воз¬
можный художественный метод, позволяю¬
щий осуществить ту функцию искусства,
для которой оно создано человечеством —
функцию познания \ И во всех много¬
образных художественных формах и про¬
изведениях проявляется, но специфиче¬
ским образом, либо эта — реалистическая,
либо противоположная ей — антиреалисти-
ческая тенденция.
В критике Я. Эльсбергом концепции
«борьбы реализма с антиреализмом»
имеется одно важное «рациональное» зер¬
но. Он чутко уловил ту слабую сторону
этой концепции, которая позволяет по¬
нимать ее как аналогию с историей фи¬
лософии. Причина этого — в неточности
трактовки термина «реалистический ме¬
тод», в определение которого в современ¬
ных эстетических и искусствоведческих
1 Мы не касаемся здесь вопроса о специ¬
фике познания в искусстве — проблемы
эстетического познания.

192
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
работах не включается важнейший, на наш
взгляд, момент, а именно момент тен¬
денции. Поясним нашу мысль.
Понятия «материализм» и «идеализм»
в философии «абсолютны» в том смысле,
что любое философское положение, непо¬
средственно относящееся к основному во¬
просу философии, всегда либо материали¬
стично, либо идеалистично (либо представ¬
ляет собой дуализм). Оно будет таковым
независимо от того, когда и кем оно вы¬
двинуто.
Понятия «реализм» и «антиреализм» в
этом смысле менее «прозрачны». Для опре¬
деления того, относится ли данное худо¬
жественное произведение к реалистиче¬
скому искусству или нет, необходимо
знать, в какую эпоху оно создано, необхо¬
димо сравнить его с предшествующим (и
последующим) искусством, с тем уровнем
познания жизни, которого к этому време¬
ни искусство достигло. Только в таком
сравнении возможно определить, сказались
ли в данном произведении реалистические
или антиреалистические тенденции.
Первобытное искусство, так же как и
искусство современных так называемых
«отсталых» народов, выражает стремление
отобразить правду жизни — примитив¬
ность его объясняется уровнем познания
этими народами действительности и неуме¬
нием глубоко отразить ее,— поэтому это
искусство с полным правом может назы¬
ваться реализмом. Примитивизм буржуаз¬
ных течений конца XIX — начала XX ве¬
ка, подражающий искусству «отсталых»
народов, утверждается в момент, когда
художественное развитие человечества
стоит на несравненно более высоком уров¬
не, когда искусство научилось уже глубо¬
ко проникать в существо явлений, давать
более глубокую правду жизни. Эти тече¬
ния, следовательно, выражают собой
стремление исказить жизнь. Два произве¬
дения таких различных конкретно-истори¬
ческих направлений, близкие по характеру
изображения, тем не менее выражают
противоположные тенденции:	первое	—
реалистическую, второе — антиреалисти-
ческую.
В понятие реализма как метода должен
войти, таким образом, момент «историче¬
ской относительности», или, грубее гово¬
ря, момент тенденции. В существующих
работах по эстетике он отсутствует, и по¬
тому даваемые в них определения реали¬
стического метода неточны. В книге Г. Не-
дошивина «Очерки теории искусства», на¬
пример, реализм определяется как художе¬
ственный метод, «который дает объектив¬
ное отражение действительности»:	«Мы
называем реализмом всякое искусство, ко¬
торое более или менее объективно, прав¬
диво отражает жизнь, действительность»
(стр. 153).
В этом «более или менее» и состоит
вся, если так можно сказать, метафизич¬
ность даваемого Г. Недошивиным определе¬
ния реализма. Более или менее правди¬
во — это звучит почти как игра слов по
сравнению с приведенной цитатой — от¬
ражает действительность именно всякое
искусство, и реалистическое и антиреали-
стическое. Последнее тоже является отра¬
жением жизни, и хотя ояо дает искажен-
' ную картину действительности, но, тем не
менее, какие-то черты ее 'неизбежно от¬
ражает правильно.
Абсолютный критерий реализма, как
правды отражения жизни вообще, дает
простор полному произволу и субъективиз¬
му в понимании художественных произ¬
ведений и в анализе их с точки зрения
реализма. Ведь само понятие правды
очень сложно, ибо отражение правды жиз¬
ни в искусстве выражает все более глу¬
бокое познание ее. Правда внешнего облика
есть правда, но выше ее — правда сущно¬
сти явлений; правда явления, даваемого
в статике, тоже есть правда, но выше ее —
правда явления в его эволюции и т. д.
Все этапы развития этой правды находят
свое выражение в искусстве, представляя
собой этапы развития реалистического ме¬
тода творчества, его конкретно-историче¬
ские формы.
В своей критике концепции «борьбы
реализма с антиреализмом» Я. Эльсберг
уловил и использовал отмеченную нами
существенную неточность в определении
реализма, приводящую к неясности и про¬
тиворечиям у сторонников этой формулы.
Но эта неточность легко устранима, и
устранение ее не только не идет в ущерб
данному положению, но, напротив, уни¬
чтожает его известную непоследователь¬
ность. Соответствующие коррективы в
понимании реализма еще в большей мере
опровергают доводы Я. Эльсберга. Изуче¬
ние проблемы реализма в искусстве мо¬
жет быть, по нашему мнению, плодотвор¬
ным на основе концепции «борьбы реализ¬
ма с антиреализмом» с учетом уточнения
в определении понятия реализма.
Л. Г. ТАМАШИН

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Новое пособие по диалектическому материализму
«Вопросы диалектического материализма» (на грузинском языке). Кафедра диалектиче¬
ского материализма Тбилисского государственного университета имени И. В. Стали¬
на. Изд-во ТГУ. Тбилиси. 1955. 402 стр.
Кафедра диалектического и историческо¬
го материализма Тбилисского государствен¬
ного университета имени И. В. Сталина в
конце 1955 года выпустила в свет книгу
«Вопросы диалектического материализ¬
ма» — пособие для студентов и самостоя¬
тельно изучающих марксистско-ленинскую
философию^
Авторами книги являются как предста¬
вители старшего поколения, накопившие
большой научный и педагогический опыт,-г
профессор К. С. Бакрадзе (главы I, II, VI,
VII), доцент С. Б. Церетели (главы III, V),
доцент П. Г. Гуджабидзе (глава IV)', так и
молодые научные работники, кандидаты
философских наук — Б. И. Лутидзе и Д. М.
Кебурия (глава VIII).
Главная задача, которую ставит автор¬
ский коллектив, — заострить внимание на
теоретических вопросах диалектического
материализма, в последнее время не полу¬
чавших должного освещения.
В I главе — «Предмет философии» —
своеобразно излагается сущность предмета
диалектического материализма. Объясняя
исторический процесс отпочкования отдель¬
ных конкретных наук от философии, разо¬
блачая реакционную точку зрения неоканти¬
анцев (Виндельбанд и др.), утверждающих,
что философия очутилась в положении ко¬
роля Лира, потеряв свой объект позна¬
ния, автор (профессор К- Бакрадзе) пока¬
зывает, что у философии остался целый ряд
вопросов, в том числе и вопросы познания,
которыми не занимается ни одна наука.
Но он тут же подчеркивает, что сводить
философию к теории познания, как это
делают реакционные буржуазные филосо¬
фы, в корне ошибочно.
Теория познания должна объяснять про¬
цесс познания, который является процессом
отражения объективной действительности
сознанием. Эта проблема логически перера¬
стает в проблему о сущности сознания, его
происхождении в процессе развития мате¬
риальной действительности, то есть в во¬
прос о первичности материи и вторичности
сознания, что, в свою очередь, приводит к
изучению наиболее общих законов разви¬
тия действительности — природы, общества
и человеческого сознания. Автор удачно
увязывает определение философии как уче¬
ния о наиболее общих законах развития
действительности с задачами теории по-
13.	«Вопросы философии» № 1.
знания. В конце главы автор специально
останавливается на характеристике филосо-
фии как мировоззрения и методологии.
Во II главе — «Материализм и идеа¬
лизм» — раскрываются классовые и гносе¬
ологические корни двух основных направ¬
лений философии, выясняется связь между
идеализмом и религией, дается критика
субъективного идеализма и агностицизма
Беркли, Юма, Канта, неокантианцев, ма¬
хистов, «физических» идеалистов. Тут же
показано величайшее значение произведе¬
ния Ленина «Материализм и эмпириокри¬
тицизм» в деле разоблачения современной
реакционной буржуазной философии.
Заслуживает внимания анализ противоре¬
чивости философии Гегеля. Позиция автора
противоположна точке зрения некоторых
философов, выдвигавших на первый план
реакционные стороны философии Гегеля,
затемняя ее революционную сторону, на
которую не раз указывали в своих сочине¬
ниях классики марксизма-ленинизма.
К концу XVIII и началу XIX века «моло¬
дая буржуазия Германии, — пишет автор,—
еще слаба, бессильна и труслива... Она мо¬
жет только мечтать о революции. Находясь
в условиях господства феодальных от¬
ношений, она подчиняется им и свой рево¬
люционный пафос проявляет только в тео¬
рии. Но и в этой сфере ее революционные
стремления проявляются в ограниченных
формах. Немецкая философия в этот пери¬
од представляет абстрактную теорию фран¬
цузской революции» (стр. 45—46).
Философия Гегеля, с одной стороны, от¬
ражая интересы нового класса — буржуа¬
зии, под влиянием французской революции,
сравниваемой Гегелем с «восходом солн¬
ца», выдвинула принцип развития; с дру¬
гой, — отрицая необходимость революции в
Германии и оправдывая существующий
строй, становилась тем самым на службу
прусской монархии.
Заслуга Гегеля в том, что он впервые по¬
пытался представить мир как исторический
процесс, объяснить процесс развития, ука¬
зать на причины развития. Но сущность
диалектики Гегеля определена идеалистиче¬
ской системой. Поэтому для диалектики
Гегеля, подавленной мистической системой
и обращенной в прошлое, не является слу¬
чайным завершение процесса развития.
Признав закон единства и борьбы противо¬

194
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
положностей движущей силой развития
действительности, Гегель в конце концов
подчинил его идеалистическому принципу
телеологизма: развитие абсолютного духа
определено целью, целью самопознания.
В главе указывается, что существуют три
вида домарксистского материализма: меха¬
нический, метафизический и вульгарный —
и что эти виды материализма часто бывают
тесно связаны между собой. Так, например,
механический и вульгарный материализм
носят метафизический характер, но мета¬
физический материализм может и не быть
ни механическим, ни вульгарным. Автор
разбирает в отдельности механический ма¬
териализм XVII—XVIII веков, метафизиче¬
ский материализм Фейербаха и вульгарный
материализм, затем особо выделяет мате¬
риализм русских революционных демокра¬
тов, характеризуя его как своеобразную
форму материализма. А в начале главы
речь идет также о материализме древнего
мира. Непонятно, почему же автор говорит
лишь о трех видах домарксистского мате¬
риализма. Можно ли считать материализм
древнего мира и материализм русских ре¬
волюционных демократов особыми видами
материализма? А если нет, то к каким
видам материализма их можно причис¬
лить?
В книге говорится о трех видах идеа¬
лизма: субъективном идеализме, объектив¬
ном идеализме и агностицизме,— но вряд
ли можно согласиться с тем, что агности¬
цизм является одним из видов идеализ¬
ма наряду с субъективным и объективным
идеализмом. Агностицизм — одна из черт
преимущественно субъективного идеализма.
Последняя часть главы посвящена изло¬
жению основных понятий марксистского
философского материализма (материя как
философская категория, основные формы
движения материи, пространство и время,
материя и сознание). Все эти проблемы
освещаются правильно, но основной вопрос
философии рассматривается весьма сжато и
схематично.
По нашему мнению, было бы целесооб¬
разно разбираемые в этой главе вопросы
распределить на три главы. В одной из
них дать историко-философское введение, в
другой — сосредоточить изложение таких
вопросов, как вопросы о материи, о фор¬
мах движения материи, о пространстве и
времени. В особую главу надо выделить
основной вопрос философии. В книге,
где дается более или менее систематическое
изложение философии, основной вопрос фи¬
лософии должен рассматриваться более
полно и обстоятельно.
В главе III — «Диалектика и метафизи¬
ка» — дан краткий обзор развития диалек¬
тики и ее борьбы с метафизикой в домар¬
ксистской философии. Разбирая разные
понимания понятия «метафизика», автор
(доцент С. Церетели) в доходчивой форме
показывает, как «метафизика» в старом по¬
нимании этого слова стала основой понятия
«метафизический метод» мышления, рас¬
крывает сущность метафизического способа
мышления: «Метафизика как часть филосо¬
фии, изучающая основы физической дей¬
ствительности, рассматривала эту сферу
как нечто вечное и в конце концов доходи¬
ла до понятия бога. Метафизика изучала
вечно неизменное. Перенесение этого прин¬
ципа на всю действительность обусловило
возникновение метафизического метода
мышления» (стр. 100).
Затем автор останавливается на различ¬
ном понимании слова «диалектика», дает
характеристику диалектического способа
мышления и прослеживает развитие диалек¬
тики в истории философии: диалектика Ге¬
раклита и Аристотеля, элементы диалекти¬
ки у Декарта и Спинозы, отрицательная
диалектика Канта; подробнее говорится о
диалектике Гегеля и, наконец, кратко — о
марксистской материалистической диалек¬
тике как методе, окончательно преодолев¬
шем метафизику. Глава ценна тем, что в
ней не просто перечисляются элементы диа¬
лектики у отдельных философов, а дается
краткая, но вполне достаточная для посо¬
бия по диалектическому материализму
история становления диалектики. Одна¬
ко весьма странно, что в этой интересно
написанной главе ничего не сказано о диа¬
лектике русских революционных демокра¬
тов.
В главе IV — «Возникновение диалек¬
тического материализма — революция в фи¬
лософии» (доцент П. Гуджабидзе)—диалек¬
тический материализм рассматривается как
единство материалистической теории и диа¬
лектического метода, как творческая и ре¬
волюционно-критическая наука. Нужно от¬
метить, что глава отвечает на все по¬
ставленные автором вопросы, но мысли ав¬
тора иногда изложены фрагментарно. На¬
ряду с хорошо написанными параграфами
(«Единство диалектического метода и ма¬
териалистической теории», «Творческий ха¬
рактер марксистско-ленинской философии»
и др.) есть и бесцветные («Марксистская
философия — критическая и революционная
философия»).
В V главе — «Основные законы мате¬
риалистической диалектики» — С. Церете¬
ли, прежде чем перейти к изложению зако¬
нов диалектики, ставит вопрос о характе¬
ре законов науки. Он разбирает основные
признаки законов: объективный характер,
необходимость, относительная идентич¬
ность, существенность и общность; под¬
вергает критике субъективно-идеалистиче¬
скую и фаталистическую точки зрения;
рассматривает вопрос о различии и связи
объективных и юридических законов.
Касаясь вопроса о связи законов, автор
анализирует взаимоотношение общих и спе¬
цифических законов. Он правильно заме¬
чает, что нужно различать понятие «общий
закон» от общности как признака закона;
понятие «общий закон» подразумевает со¬
отношение законов. Каждый закон являет¬
ся и общим и специфическим в разных от¬
ношениях.
В главе обстоятельно изложены закон
перехода количества в качество и обратно
и закон единства и борьбы противополож¬
ностей. Основные теоретические положения
иллюстрируются примерами из естество¬
знания и общественных наук. В разделе
«Закон перехода количества в качество и
обратно» освещаются следующие вопросы:

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
195
развитие как возникновение нового, понятия
качества и количества, особенности количе¬
ственных и качественных изменений, един¬
ство качества и количества (возникновение
качественно нового, переход количества в
качество, переход качества в количество,
мера)', формы скачка; дается критика ге¬
гелевского понимания перехода количества
в качество и качества в количество.
В разделе, посвященном закону единства
и борьбы противоположностей, рассматри¬
ваются вопросы: о необходимости внутрен¬
них противоречий, о противоречии как сущ¬
ности движения, о природе единства про¬
тивоположностей (взаимоотношение един¬
ства и противоречий, стороны внутренних
противоречий, моменты единства противо¬
положностей и их определенность), о ви¬
дах противоречий (внутренние и внешние,
антагонистические и неантагонистические,
основные и неосновные противоречия); под¬
вергается критике гегелевское понимание
противоречия.
Интересно написан параграф этой главы
«Природа единства противоположностей»,
в котором автор критикует точку зрения
тех, кто рассматривает термины «единство
противоположностей», «тождество противо¬
положностей» как гегелевские и поэтому
считает невозможным их употребление в
материалистической диалектике. Главное
ведь не в самих терминах, а в том смысле,
который вкладывается в них марксистско-
ленинским их пониманием в отличие от ге¬
гелевского их понимания.
«Тождество» может пониматься как мета¬
физически, так и диалектически. Метафи¬
зика полагает чистое тождество, без вся¬
кого различия. Для диалектики истинное,
конкретное тождество содержит в себе раз¬
личие. В выражениях «тождество противо¬
положностей» и «единство противоположно¬
стей» нет метафизического понимания то¬
ждества, ибо здесь речь идет не об отожде¬
ствлении противоположностей. Признание
борьбы без единства есть дюринговский ан¬
тагонизм сил, раскритикованный Энгельсом
как механистическая теория, отрицающая
внутренние противоречия.
Автор не согласен и с теми, кто, отбра¬
сывая термин «единство противоположно¬
стей» как гегелевское выражение, пред¬
лагает заменить его другим — «необходи¬
мая связь противоположностей». Этот тер¬
мин принадлежит Канту, который в своих
«антиномиях» признает необходимую связь
противоположностей в отрицательном смыс¬
ле! В противовес Канту Гегель ввел понятие
«единства», чтобы дать этой овязи положи¬
тельный смысл.
Автор подробно разбирает положение
Ленина об абсолютности противоречий и от¬
носительности их единства. Он подчерки¬
вает, что Ленин в этом положении вовсе не
подразумевает противоречие одних и тех
же противоположных сторон как абсолют¬
ное, а единство как их врёменное совпаде¬
ние. Абсолютность противоречия нужно по¬
нимать как абсолютность движения, ибо
движение есть противоречие, а относитель¬
ность единства как относительный покой,
который не отрицает, а подразумевает дви¬
жение; абсолютное движение отрицается
абсолютным, а не относительным покоем.
Автор заключает, что внутреннее проти¬
воречие невозможно без единства, так же
как единство — без противоречия. Единство
противоположностей означает, что проти¬
воположные стороны, отрицая друг ДРУ"
га, вместе с тем для своего существова¬
ния требуют друг друга.
Излагая марксистско-ленинское учение о
видах противоречий (внутренних и внеш¬
них, основных и неосновных), тов. Церете¬
ли считает, что при различении антагони¬
стических противоречий от неантагонисти¬
ческих следует исходить не из форм разре¬
шения данных противоречий, как это делает
большинство авторов, а главным обра¬
зом из анализа характера природы самих
противоречий.
Противоречие буржуазии и пролетариа¬
та непримиримо (антагонистично), но как
разрешится противоречие, это возможно
узнать тогда, когда установлено отношение
противоположных сторон к данному про¬
тиворечию.
Буржуазия заинтересована в сохранении
своего противника — пролетариата — как
условия своего существования, а поэтому
она стремится сохранить данное противоре¬
чие, находится в положительном отношении
к этому противоречию, борется против его
уничтожения, его разрешения. Разрешение
противоречия в таких сдучаях возможно
посредством его уничтожения путем рево¬
люции.
Иной характер имеют неантагонистиче¬
ские противоречия. Если при антагонисти¬
ческих противоречиях одна из сторон про¬
тивоположности пытается сохранить про¬
тиворечие и тем самым старается приоста¬
новить процесс развития, то при неантаго¬
нистических противоречиях обе стороны
противоположности, правда, в неодинаковой
степени, находятся в отрицательном отно¬
шении к данному противоречию, стремятся
снять его и тем самым способствуют раз¬
витию.
Совершенно правильна мысль автора о
том, что для установления различия между
антагонистическим и неантагонистическим
противоречием прежде всего необходимо ис¬
ходить из природы, сущности этих противо¬
речий, а не только из форм их разрешения.
В противном случае мы могли бы опреде¬
лить характер противоречия лишь после
его разрешения. Формы разрешения про¬
тиворечий определяются самой природой
этих противоречий и условиями, в которых
они протекают. Однако когда С. Церетели
пытается дать определение природы анта¬
гонистических и неантагонистических проти¬
воречий, то здесь трудно с ним согласиться.
Он считает, что одна сторона антагонисти¬
ческого противоречия старается сохранить
данное противоречие, а другая, наоборот,
стремится снять его. Но такое положение
имеет место при любом противоречии ме¬
жду новым и старым, и в том случае, ко¬
гда оно не носит антагонистического харак¬
тера.
По сравнению с предыдущими двумя за¬
конами диалектики закон «отрицания отри¬
цания» изложен узко как по объему, так

196
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
и по проблематике. Ввиду того, что этот
закон долгое время опускался в учебниках
по диалектическому материализму, ему сле¬
довало бы уделить больше внимания. В кни¬
ге достаточно ясно противопоставлено мар¬
ксистско-ленинское понимание этого закона
гегелевскому пониманию. Автор различает
диалектическое и механическое отрицание,
показывает, что диалектическое отрицание
есть сохранение положительных элементов,
необходимых для дальнейшего развития,
что развитие происходит по спирали, а не
прямолинейно или по кругу, как это утвер¬
ждают метафизики. Но, к сожалению, он
ограничился изложением этих вопросов в
основном на старом материале, недостаточ¬
но использовал данные современного есте¬
ствознания и общественной жизни.
В главе VI — «О категориях материали¬
стической диалектики» (автор — профессор
К. Бакрадзе)—дается краткий историче¬
ский обзор учений о категориях Аристотеля,
Канта и Гегеля и показывается их значе¬
ние . для материалистической диалектики.
Автор делит философские категории на
следующие типы: 1) категории как основ¬
ные, наиболее общие понятия (материя,
время, пространство, сознание и т. д.) и
2)	соотносительные категории, которые,
являясь также общими понятиями, отра¬
жают законы связи.
Категории первой группы, с точки зрения
автора, не являются законами связи.
Так, например, материя существует в виде
предметов, явлений, связанных между со¬
бой многообразными формами связи, но са¬
ма материя не является законом связи.
Равным образом явления сознания связа¬
ны между собою, но сознание само не мо¬
жет быть законом их связи и т. д.
Под терминам «категории материалисти¬
ческой диалектики» подразумеваются 'Имен¬
но те категории, которые являются закона¬
ми связи. Для выяснения специфики этих
категорий автор ставит два вопроса: во-
первых, чем отличаются законы связи (кате¬
гории) от законов вообще и, во-вторых, в
чем различие категорий от законов диалек¬
тики, которые, являясь законами развития,
отражают и связь (качества и количества,
старого и нового и т. д.)? Категории, по
мысли автора, отличаются от законов кон¬
кретных наук (закон Ньютона, Менделеева
и т. д.) тем, что они не ограничены опреде¬
ленной сферой действительности, а отража¬
ют наиболее общие законы связи, присущие
всем явлениям действительности.
Если соотносительные категории отража¬
ют законы связи явлении, то три закона
диалектики всесторонне объясняют процесс
развития действительности. Каждый из этих
законов необходим для объяснения процес¬
са развития/, но ни один из них, взятый в
отдельности, недостаточен для этого, лишь
все три закона вместе в состоянии всесто¬
ронне объяснить процесс развития.
Три закона диалектики объясняют разные
стороны развития: как возникает в процес¬
се развития новое (закон перехода количе¬
ства в качество), каково отношение нового
к старому (закон «отрицания отрицания»)
и какова причина развития (закон единства
и борьбы противоположностей)'. Так как
нет процесса развития вне связи явлений,
то законы развития (три вышеназванных за¬
кона диалектики) находятся в неразрыв¬
ном единстве с законами связи (категория¬
ми) и проявляются в них. Например, «на
основе развития содержания возникает н о-
в а я форма* отрицающая старую, на¬
ходящаяся в противоречии и един¬
стве с содержанием» (стр. 260).
«Законы развития — законы материали¬
стической диалектики — проявляются в свя¬
зях явлений, так как они (эти законы) не
могут существовать вне явлений и их связи,
так же как явления и их связи не суще¬
ствуют вне развития» (стр. 261).
Соотносительные категории отражают
многообразные. связи и отношения явлений.
Каждая пара этих категорий выражает
определенные стороны многообразной связи.
Богатство и разнообразие связей явлений
действительности отражаются системой ка¬
тегорий.
Автор разбирает категории общего и еди¬
ничного, сущности и явления, необходимо¬
сти и случайности, формы и содержания,
возможности и действительности. При раз¬
боре каждой пары категорий дается крат¬
кий исторический обзор решения данного
вопроса в домарксистской философии и, что
особенно ценно, критика реакционных тео¬
рий на богатейшем материале современной
буржуазной философии.
Разбирая категории общего и единичного,
а:втор критикует номиналистическую, кон¬
цептуалистическую и неореалистическую
точки зрения.
В разделе, посвященном категориям сущ¬
ности и явления, профессор К- Бакрадзе ста¬
вит вопрос о соотношении категорий «сущ¬
ность» и «закон». Он не ограничивается
установлением общих черт между ними, как
это имеет место в большинстве работ по
диалектическому материализму, но показы¬
вает их различие: «Между сущностью и за¬
коном много общего: и первая и второй вы¬
ражают общее, представляют внутреннюю
сторону явления, относительно устойчивы и
неизменны, беднее явления, проявляются во
многих разнообразных явлениях, имеют объ¬
ективный характер и т. д.» (стр. 270).
Но помимо общего, автор правильно ука¬
зывает на различие между ними. Понятие
«закон» всегда выражает сущность или сто¬
рону сущности, но сущность не всегда яв¬
ляется законом. Например, материя есть
сущность мира, действительности, но она
не является ее законом. «Сущность отвеча¬
ет на вопрос: в чем состоит основа явле¬
ния, а закон: почему и как протекают про¬
цессы». Сущностью человека является то,
что он есть животное, делающее орудие
труда. Законы развития человека не тожде¬
ственны с его сущностью (см. стр. 270).
Автор, исходя из положений Ленина, дает
подробный анализ диалектики сущности и
явления, критику неопозитивизма (Карнап,
Нейрат и др.), феноменализма (Гуссерль) и
возникшего на его основе экзистенциализ¬
ма (Хейдеггер).
Касаясь категорий случайности и необхо¬
димости, автор подробно разбирает метафи¬
зическую (отрывающую и принципиально
противопоставляющую их), механистиче-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
197
сную (отрицающую случайность и признаю¬
щую только необходимость)' и диалектиче¬
скую точки зрения -на этот вопрос. Он кон¬
кретизирует определение случайности как
формы проявления необходимости. На мно¬
гих примерах автор показывает, как необ¬
ходимость переходит в случайность и как
последняя, в свою очередь, действует на
необходимость.
Разбирая категории формы и содержания,
показав несостоятельность домарксистской
философии в решении вопроса о форме и
содержании, автор излагает марксистскую
точку зрения по этому вопросу на извест¬
ном примере производительных сил и про¬
изводственных отношений. «Содержание
есть связь, а не сумма элементов пред¬
мета. Форма есть способ, закон связи эле¬
ментов» (стр. 287), то есть внутренняя ор¬
ганизация содержания, и поэтому она как
закон связи характеризует существенную,
а не внешнюю сторону явления.
Автор затрагивает вопрос об относитель¬
ности категорий формы и содержания: то,
что является содержанием в одном отно¬
шении, может быть формой в другом отно¬
шении. Производственные отношения —
форма для производительных сил, но одно¬
временно они — содержание для форм об¬
щественного сознания.
Рассматривая категории возможности и
действительности, профессор К. Бакрадзе
вполне справедливо борется против сведе¬
ния понятия действительности только к по¬
нятию объективного мира. Понятие действи¬
тельности шире понятия объективной реаль¬
ности: действительность, помимо явлений
природы и общества, содержит и явления,
сознания, которые так же реальны, как и
все остальные.
В главе о категориях ставится мною во¬
просов, которые в нашей философской лите¬
ратуре часто обходятся. Однако все же
остается ряд проблем, на которые здесь не
дается ответа. Если такие категории, как
материя, движение, пространство, время и
другие, не отражают связи явлений, то что
же они отражают и распространяется ли
на них положение о том, что категории яв¬
ляются ступеньками познания действитель¬
ности? Кроме того, неверно утверждение,
что парные категории отражают лишь зако¬
ны связи. Разве возможность и действи¬
тельность, причина и действие и другие ка¬
тегории не раскрывают различные стороны
процесса развития?
Наиболее полно изложена теория позна¬
ния диалектическою материализма (гла¬
ва VII), охватывающая почти все проблемы
ленинской теории отражения. В каждом па¬
раграфе главы при разборе вопросов позна¬
ния профессор К. Бакрадзе противопостав¬
ляет марксистско-ленинскую точку зрения
современным реакционным буржуазным
философским концепциям.
Изложив предмет теории познания, во¬
прос об отношении познания к практике,
автор переходит к проблеме истины и спе¬
циально останавливается на определении
истины. В подавляющем большинстве на¬
ших философских работ для определения
истины пользуются следующим положением:
истина есть правильное отражение действи¬
тельности. Автор справедливо замечает, что
в этом положении нет ничего ошибочного,
если принять его за объяснение, за харак¬
теристику понятия истины, но его нельзя
считать определением понятия истины, по¬
скольку здесь слово «правильное» употреб¬
ляется в смысле «истинное», и поэтому опре¬
деление получается тавтологическое: «исти¬
на есть истинное отражение действитель¬
ности».
Нельзя считать определением и другую
характеристику истины: истина есть соответ¬
ствие мысли с действительностью. Понятие
«соответствие» гораздо шире, чем понятие
«отражение»: явления часто соответствуют
друг другу, но не отражают друг друга
(слова соответствуют предметам, но не от¬
ражают их). «Соответствие» может иметь
смысл «истинного», если в нем подразуме¬
вается адекватное отражение. Но тогда в
определении: «истина есть правильное отра¬
жение действительности» — мы опять-таки
не сможем избежать тавтологии.
Профессор К- Бакрадзе, исходя из ленин¬
ского положения, данного в «Материализме
и эмпириокритицизме»:	«Существует	ли
объективная истина, т. е. может ли в чело¬
веческих представлениях быть такое содер¬
жание, которое не зависит от субъекта, не
зависит от человека, ни от человече¬
ства?»,— делает	следующие выводы:
«1) Истина есть содержание наших пред¬
ставлений, мыслей. 2) Это содержание есть
не объективная реальность, а то, что Ленин
называет отражением. 3) Это — отражение
в сознании, не зависящее от воли человека
и человечества, а определяемое объектив¬
ными предметами, их связью и отношени¬
ем» (стр. 312).
Профессор К. Бакрадзе справедливо кри¬
тикует авторов, утверждающих, что сужде¬
ния (например, «земля существовала до че¬
ловека» или выводы, вытекающие из аксиом
геометрии) являются истинами даже тогда,
когда их никто не мыслит. Вышеупомяну¬
тые суждения, указывает К- Бакрадзе, не
могут быть истинными до того, пока их кто-
либо мыслит. Истинность ИЛИ ложность —
признаки мысли, а не объективной действи¬
тельности.
В главе обстоятельно излагаются вопрос
о соотношении абсолютной и относительной
истины, проблема конкретности истины,
основные этапы процесса познания, дается
критика домарксистских гносеологических
теорий. Кроме того, в книге специально ста¬
вится вопрос об ошибках и их корнях.
Касаясь вопроса практики как источника
и критерия познания, автор пишет: «Без¬
условно практика является основой и крите¬
рием истинности наших знаний. Но когда
вопрос касается, практики как критерия
истины, мы имеем дело с проверкой, а не с
открытием истины» (стр. 360).
Определение истины как только такого
знания, которое проверено практикой, автор
считает неприемлемым. «Разве теория
Маркса, пока она не была проверена прак¬
тикой, не являлась истиной? — спрашивает
он.— Или разве положение о построении
социализма в одной стране не было истин¬
ным до построения социализма? Или же
разве возможность построения коммунизма

198
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
в нашей стране не является истиной до по¬
строения коммунизма?» (стр. 360).
Практика как критерий истины проверяет
и подтверждает истинную мысль, но не при¬
дает ей истинный характер.
Автор также критикует точку зрения, со¬
гласно которой существует истина формаль¬
ная и материальная. Истинность мысли
определяется не тем, вытекает она из дру¬
гих мыслей или нет, а тем, отражает она
объективную реальность или не отражает.
В конце главы автор разбирает субъ¬
ективистские теории истины: неокантиан¬
ства, фикционализма, прагматизма и логи¬
ческого эмпиризма.
Глава о теории познания диалектическо¬
го материализма является наиболее удач¬
ной в книге как с точки зрения широты
охвата проблем, так и полноты и ясности
их изложения. Многие вопросы теории по¬
знания изложены в главе обстоятельно и
интересно. Вместе с тем слабо показано
как совершается переход, скачок от
живого созерцания к абстрактному мышле¬
нию, от ощущения к понят,ияад. Правда, об
этом говорится во многих местах юниги, но
в весьма общей форме. Между тем проб¬
лема скачка от ощущений к понятиям
является одной из центральных проблем
теории познания диалектического материа¬
лизма.
Последняя глава книги — «Марксистско-
ленинская философия — теоретический фун¬
дамент коммунизма»,— как уже указыва¬
лось, написана молодыми научными работ¬
никами Д. Кебурия и Б. Лутидзе. Авторы в
основном рассматривают три вопроса: место
диалектического материализма в учении
марксизма-ленинизма, действенный харак¬
тер марксистско-ленинской философии и
значение положений марксистско-ленинской
философии для обоснования теории научно¬
го социализма и практической деятельности
Коммунистической партии.
Авторы вполне справились со своей за¬
дачей. Логически последовательно и в до¬
ходчивой форме они показали значение мар¬
ксистско-ленинской философии для борьбы
рабочего класса за осуществление идеалов
человечества — построение бесклассового
общества, коммунизма, ее мобилизующую
роль как метода революционного изменения
действительности и основы политики нашей
партии.
* * *
Книга в целом имеет немало бесспорных
достоинств. Она не загромождена бесконеч¬
ным количеством примеров, как это имеет
место во многих книгах и статьях по диа¬
лектическому материализму. Во многом
преодолен (хотя и не до конца) ци-
татнический метод изложения проблем. Ав¬
торам в большинстве случаев удалось из¬
бежать трафарета и штампа, к сожалению,
еше не изжитых в нашей философской ли¬
тературе. Исходя из основополагающих
указаний классиков марксизма-ленинизма,
авторы пытаются творчески ставить и осве¬
щать ряд вопросов, тем самым заставляют
читателя задуматься над ними.
В книге весьма удачно показаны как пре¬
емственная связь диалектического материа¬
лизма с домарксистской философией, так и
качественное различие между ними. Эта
линия, линия развития философ¬
ских идей, проводится во всей книге.
Авторы дали аргументированную крити¬
ку современной буржуазной философии в
связи с теми конкретными вопросами, кото¬
рые излагаются ими.
Что касается недостатков, то, кроме уже
указанных нами выше, хотелось бы отме¬
тить следующие: в книге чувств<уется неко¬
торое увлечение экскурсами в историю фи¬
лософии, что не совсем уместно в пособии
по диалектическому материализму; во мно¬
гих главах книги все же слабо обобщают¬
ся последние достижения наук и современ¬
ная общественная жизнь; в ряде мест име¬
ются ненужные повторения.
В заключение нужно сказать, что «Во¬
просы диалектического материализма» —
безусловно нужная и полезная книга. Это —
первое учебное пособие по диалектическому
материализму, выпущенное кафедрой вуза,
к тому же периферийною. Коллектив авто¬
ров и редактор (доцент П. Гуджабидзе) еде-
лали большое дело. Они показали, что име¬
ют все возможности создать полноценный
учебник по диалектическому материализму,
устранив из рассмотренной книги указан¬
ные недостатки как теоретического, так и
методического характера.
III. В. ГАБИЛАЯ (Тбилиси)
Исследование по теории суждения
П. В. ТАВАНЕЦ. Вопросы теории суждения. Академия наук СССР. Институт философии.
Москва. Изд-во АН СССР. 1955. 194 стр.
В 1953 году в издательстве Академии
наук СССР вышла книга П. В. Таванца
«Суждение и его виды». В 1955 году по¬
явилась его новая книга, «Вопросы теории
суждения», в которой мы находим даль¬
нейшую разработку ряда проблем учения
о суждении, уже рассмотренных в первой
книге П. В. Таванца, а также постановку
и решение некоторых новых проблем.
Справедливо указав на то, что «в фор¬
мальной логике нет общепризнанной клас¬
сификации суждений, а такие важные во¬
просы, как структура суждения, природа
связки суждения, так называемые преоб¬
разования суждений, все еще спорны»
(стр. 3), автор ставит задачей данного ис¬
следования восполнить в какой-то степени
этот пробед

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
199
Вместо краткого (на одной странице)
упоминания о порочности попыток объявить
формальную логику независимой от тео¬
рии познания, имевшегося в книге «Сужде¬
ние и его виды», в новой монографии это¬
му вопросу посвящено введение (стр. 5—
13), в котором говорится о вредном влия¬
нии идеалистической гносеологии на логику
и подчеркивается, что «диалектико-матери¬
алистическая гносеология не только не ме¬
шает логической работе, а, наоборот, дает
для нее прочную основу» (стр. 13).
В первой главе, «Суждение как вид мыс¬
ли», автор отстаивает свой (и ранее им за¬
щищавшийся) взгляд, что суждение — это
«мысль, в которой отображается принад¬
лежность или непринадлежность признака
предмету» (стр. 19). При этом под пред¬
метом подразумеваются и материальные
предметы (в том числе и языковые объек¬
ты — слова, предложения) и идеальные.
Под признаком же здесь понимается все,
чем предметы сходны или отличны друг от
друга. Этот взгляд на суждение вызывает
возражения у некоторых советских логи¬
ков. Так, П. В. Копнин находит, что он так
же односторонен, как и объемное истолко¬
вание суждения. «Одни (представители
объемной логики),— пишет П. В. Копнин,—
сводят все отношения в мире к количест¬
венным, объемным отношениям, другие
(П. В. Таванец) к отношению вещи и ее
признака; как те, так и другие грешат од¬
носторонностью» («Вопросы философии»
№ 6 за 1953 год, стр. 207). Нам представ¬
ляется, что подобные возражения несостоя¬
тельны, ибо не учитывают, что суждение
есть форма абстрактного мышления. Конеч¬
но, нельзя сводить все отношения объек¬
тивной действительности к отношению
предмета и его признака. Но при рассмот¬
рении суждений, понятий, умозаключений
мы имеем дело не с самими материальными
предметами и процессами, а с их отраже¬
нием в голове человека, с формами аб¬
страктного мышления, и должны учитывать
характерные особенности, своеобразие аб¬
страктного мышления как- отражения ма¬
териального мира в голове человека.
Когда наше мышление выделяет в изу¬
чаемом предмете, процессе какую-нибудь
сторону, состояние, движение, связь и т. п.,
мы образуем суждение. Суждение отражает
наличие (или отсутствие) какой-либо сто¬
роны, состояния, движения, связи и т. п.
у изучаемого предмета. Это простейшая
форма мышления, выделяющая в предмете
какую-нибудь сторону, отвлекаясь от ос¬
тальных, и сама по себе еще отчетливо не
устанавливающая, насколько существенна,
необходима эта сторона, насколько она
объективно важна для существования это¬
го предмета (такое знание содержится
лишь в понятии). Если наличие или от¬
сутствие какой-нибудь черты у предмета
или явления отражается в утверждении
или отрицании, то есть в суждении, то за¬
висимость этих предметов или явлений
(или их черт)! от других находит свое от¬
ражение в зависимости истинности одних
суждений (заключений)' от других (посы¬
лок), то есть в умозаключении. Существен¬
ные же признаки предмета, признаки, от
которых зависит его существование, нахо¬
дят свое отражение в понятии. Следова¬
тельно, от понятия и умозаключения су¬
ждение как раз тем и отличается, что оно
отражает лишь принадлежность или непри¬
надлежность признака предмету.
С признанием, что суждение отражает
наличие или отсутствие какой-то стороны,
связи, состояния у предмета, тесно связано
признание того, что суждение является
отображением тождества и различия пред¬
метов. Автор рецензируемой книги правиль¬
но поступил, посвятив этому вопросу соот¬
ветствующий параграф (см. стр. 22—23).
Отметим попутно, что такого параграфа
не было в его первой книге о суждении.
В первой монографии П. В. Таванца су¬
ждения подразделялись на простые и
сложные, но там автор не входил в деталь¬
ное рассмотрение принципа, на котором
основано это деление. Во второй главе ре¬
цензируемой книги этот вопрос рассматри¬
вается обстоятельно (стр. 48—56). Здесь
дана убедительная критика различных по¬
пыток решить этот вопрос, в том числе и
попытки, сделанной в книге «Суждение и
его виды». Там сложным признавалось «су¬
ждение, состоящее из нескольких простых»
(стр. 103). Ныне П. В. Таванец предлагает
считать сложными те суждения, в которых
субъект или предикат являются составны¬
ми, то есть включают в себя несколько раз¬
дельно мыслимых понятий. Если же в су¬
ждении субъект или предикат простые, то
есть не содержат раздельно мыслимых по¬
нятий (хотя из них и можно было бы выде¬
лить несколько понятий, например: «все ре¬
акционные буржуазные философы — идеа¬
листы»), то такое суждение является про¬
стым. При этом если в составе предиката
сложного суждения имеется указание на
условие, при котором соответствующий при¬
знак имеется или отсутствует у предмета
суждения, то такое суждение считается ус¬
ловным. В противном случае оно является
безусловным. Такое решение вопроса нам
представляется более удачным, позволяю¬
щим преодолеть некоторые трудности, воз¬
никающие при рассмотрении простых и
сложных суждений.
Однако, приняв предложенное П. В. Та-
ванцом деление, надо иметь в виду, что
признак наличия раздельно мыслимых в со¬
ставе предиката понятий не является жест¬
ким. Понятия, мыслимые в составе преди¬
ката суждения, могут в одних случаях вы¬
ступать слитно, а в других (в этом же са¬
мом суждении) раздельно. Такие суждения
в одних случаях выступают в качестве про¬
стых, в других — в качестве сложных. Так
дело обстоит, например, с суждениями от¬
ношений. В «Вопросах теории суждения»
справедливо указывается, что в категори¬
ческом умозаключении:
А больше Б
В есть А
Следовательно, В больше Б
суждения отношения «Л больше Б» и «В
больше Б» рассматриваются как суждения,
в которых предметы А и В характеризуют¬

200
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ся признаком «больше Б». Напротив того,
в умозаключении отношений:
А больше Б
Б больше В
Следовательно, А больше В
все суждения отношения рассматриваются
в качестве суждений, отображающих нали¬
чие определенного отношения между пред¬
метами (см. стр. 78—79). Но это озна¬
чает, что в первом случае в предикате «боль¬
ше Б» понятия «больше» и «Б» мыслятся
слитно. Во втором же случае в предикате
«больше В» понятия «больше» и «В» мыс¬
лятся раздельно. Следовательно, в первом
случае рассматриваемое суждение высту¬
пает как простое, а во втором — как слож¬
ное. П. В. Таванец должен был поэтому
отнести суждения отношения к сложным.
Считая их простыми, он отступает от им
же предложенного принципа.
Однако нам представляется, что обнару¬
живающийся таким образом относительный
характер предложенного в данной моногра¬
фии деления суждений на простые и слож¬
ные отнюдь не умаляет его значения. На¬
помним, что и деление понятий на единич¬
ные и общие не менее относительно, по¬
скольку одно и то же понятие может в од¬
них случаях выступать как общее, а в дру¬
гих — как единичное. Это, однако, не ума¬
ляет значения деления понятий на общие и
единичные.
В новой книге о суждении П. В. Таванец
существенно пополнил свой анализ простых
суждений, введя кванторы в частные сужде¬
ния и подвергнув интересному критическо¬
му разбору традиционное истолкование
объемных отношений между субъектом и
предикатом простых суждений (см.
стр. 97—109).
Существенно пополнен также анализ
сложных суждений. Автор сопоставляет со¬
единительное суждение с рассматриваемой
в математической логике конъюнкцией, со¬
единительно-разделительное суждение —
с дизъюнкцией, условное суждение — с ма¬
териальной импликацией, а выделяющее
условное суждение — с эквивалентностью.
При этом убедительно показано, что соеди¬
нительное суждение — это частный случай
конъюнкции, когда в последней союзом «и»
соединяется несколько высказываний об од¬
ном и том же предмете; что соединительно¬
разделительное суждение — это частный
случай дизъюнкции, когда в последней
«или» соединяет высказывания об одном и
том же предмете; что истинное условное
суждение — это частный случай истинной
материальной импликации, когда налицо
необходимое следование консеквента из ан¬
тецедента (по этой причине истинное ус¬
ловное суждение всегда является истинной
материальной импликацией, но не обратно);
наконец, что истинное выделяющее услов¬
ное суждение — частный случай эквивалент¬
ности высказываний, когда оба заключен¬
ные в нем высказывания необходимо сле¬
дуют друг из друга.
Таким образом, автору удалось пока¬
зать, что конъюнкция, дизъюнкция, импли¬
кация и эквивалентность высказываний в
математической логике представляют собой
еще большее, чем в общей логике, отвлече¬
ние от некоторых важнейших сторон сужде¬
ний, от которых общая логика отвлекаться
не может и не должна.
Наконец, значительный интерес представ¬
ляет разработка П. В. Таванцом вопроса о
преобразованиях суждения. Этот вопрос
в первой его монографии вовсе не рассмат¬
ривался, а во второй ему посвящена боль¬
шая глава, которой отведено более четвер¬
ти всего объема книги. В этой главе сде¬
лана попытка охватить анализом различ¬
ные формы преобразования суждений (или
так называемых «непосредственных умоза¬
ключений»), Помимо обращения, превра¬
щения, противопоставления предикату, вы¬
водов по «логическому квадрату» и огра¬
ничения третьего понятия (которое авто¬
ром относится к опосредствованным умоза¬
ключениям), здесь рассматриваются: выво¬
ды суждений существования, выводы из су¬
ждений существования, выводы из сужде¬
ний отношения, выводы из суждений мо¬
дальности, выводы разделяющих суждений,
выводы из разделяющих суждений и вы¬
воды условных суждений. На обширном
логическом материале здесь показано, что
область преобразования суждений значи¬
тельно шире, чем обычно принято думать,
что она включает ряд форм, до сих пор
основательно не изученных, однако играю¬
щих важную роль в нашем мышлении.
В этой главе заслуживает быть отмечен¬
ной более полная, чем это имело место в
первой монографии, аргументация, направ¬
ленная против истолкования общих и част¬
ных суждений как суждений существова¬
ния (см. стр. 174—177).
П. В. Таванец справедливо указывает,
что при таком истолковании общего сужде¬
ния «все А суть В» из двух подразумевае¬
мых в нем суждений существования —
«есть АВ» и «нет А не-В» — признается
лишь одно: «нет А не-В». Суть такой ин¬
терпретации общего суждения сводится к
взгляду, что в общем суждении не содер¬
жится знания о существовании или несу¬
ществовании предметов суждения в дей¬
ствительности. Такой взгляд на общее су¬
ждение лишает нас возможности (как пока¬
зали Кутюра и Сусанна Стебинг): а) вы¬
водить подчиненное суждение из подчиня¬
ющего, Ь) подвергать обращению обще¬
утвердительное суждение, получая при
этом частноутвердительное, с) умозаклю¬
чать по модусам Darapti, Felapton, Braman-
tip, Fesapo. Эти логически совершенно без¬
упречные действия оказываются невозмож¬
ными, как только из общего суждения уда¬
ляется знание о существовании тех пред¬
метов, о которых в нем идет речь. От себя
прибавим, что если в математической логи¬
ке возникает необходимость отвлечься от
этой части содержания общего суждения,
то правильно оперировать полученными при
этом абстрактными суждениями, лишенны¬
ми знания о существовании предметов,
можно лишь при условии, что мы не забы¬
ваем о существенном отличии этих абст¬
рактных конструкций от суждений, кото¬
рыми мы оперируем в обычном мышлении.
Отвлекаться от той или иной части знания,
заключенного в суждении, конечно, можно,

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
201
а при определенных условиях даже необхо¬
димо. Однако если эта абстракция служит
поводом для заявления, что в наших сужде¬
ниях нет знания о существовании предме¬
тов, то это представляет собой идеалисти¬
ческое истолкование суждения, о чем откро¬
венно говорят Зигварт, Гербарт и другие
идеалисты.
- Интересна также первая часть этой
главы (стр. 139—155), в которой ост¬
роумно защищается тот взгляд, что преоб¬
разование суждений представляет собой
подлинное, а не кажущееся умозаключе¬
ние. В защиту этого мнения приводится пе¬
речень четырех основных, определяющих
особенностей умозаключения достоверно¬
сти:
1) во всяком таком умозаключении, «вы¬
вод имплицитно содержится в
посылках умозаключения и не¬
обходимо следует из них, со¬
гласно правилу данного вида
умозаключения» (стр. 141);
2) во всяком таком умозаключении, при
истинности посылок и соблюдении соответ¬
ствующих правил, заключение необходимо
истинно (и, наоборот, ложность заключе¬
ния всегда свидетельствует, что либо нару¬
шено требование истинности посылок, либо
нарушено правило);
3) эта неизбежность истинности заклю¬
чения при истинности посылок и соблюде¬
нии правил есть отражение объективно
существующей необходимой связи вещей,
доказательством чего служит практика:
4) в заключении умозаключения досто¬
верности всегда содержится новое знание.
Затем разъясняется, что в преобразова¬
ниях суждений содержатся все эти четыре
признака, что и ведет к признанию их умо¬
заключениями.
Мы далеки от стремления навязать
П. В. Таванцу свою точку зрения по это¬
му вопросу, давно вызывающему разногла¬
сия среди логиков. На наш взгляд, цен¬
ность изложенной только что аргументации
состоит в том, что она доказывает бли¬
зость преобразований суждения к умоза¬
ключениям. Но она отнюдь не доказывает,
что они должны быть отнесены к умозаклю¬
чениям. Слабость рассуждения, приводимо¬
го в защиту этого последнего взгляда, та¬
ится в первом и последнем из числа пере¬
численных выше четырех доводов.
Верно, что заключение и в преобразова¬
нии суждения и в умозаключении «содер¬
жится в посылках имплицитно», но за этим
сходством кроется существенное различие.
В любом суждении «все А суть В» содер¬
жатся определенные знания (суждения) не
только об Л, но и о В, и о не-Л, и о не-5,
выявляемые обращением, превращением,
противопоставлением предикату и субъекту.
Притом эти знания (суждения) целиком
содержатся в исходном суждении «все А
суть В». Правда, в каждом из полученных
при преобразовании суждений («некоторые
В суть Л» и т. д.) содержится в известной
степени новое знание, но новизна эта цели¬
ком исчерпывается тем, что в этих сужде¬
ниях выпукло и отчетливо выражено зна¬
ние, которое в исходном суждении на¬
ходится на втором плане и отчетливо не
выражено. Однако, оставаясь на втором
плане, так сказать, в глубине, это знание
полностью заключено уже в исходном су¬
ждении. Таким образом, разница между
тем, как выступает содержащееся в вы¬
водном суждении знание до преобразо¬
вания и после него,— это разница в сте¬
пени выпуклости, отчетливости выявления
того, что в обоих случаях известно. Это,
следовательно, разница, так сказать, ко¬
личественная.
Иначе дело обстоит в умозаключении,
где ни одна из посылок не содержит в себе
целиком заключения. Преобразованию
можно подвергнуть любое суждение, а по¬
сылками умозаключения отнюдь не могут
быть любые два или несколько суждений.
Эти последние могут служить посылками
умозаключения лишь при условии, что ме¬
жду ними существует определенное отно¬
шение, определенная связь. Такая связь
может, разумеется, иметь место лишь там,
где имеется несколько посылок, и именно
это накопление исходного знания в посыл¬
ках позволяет перейти к заключению, со¬
держащему новое знание. Это знание яв¬
ляется новым не по степени отчетливости.
Оно по существу качественно
отличается от знания, заключенного в ка¬
ждой из посылок. Здесь мы сталкиваемся
с явлением, нередко наблюдающимся и в
материальных процессах и в мышлении: в
результате соединения определенных объ¬
ектов возникает новый объект, обладаю¬
щий таким качеством, какого не имел ни
один из исходных объектов.
Чтобы изменить степень отчетливости вы¬
ражения уже имеющегося знания, доста¬
точно одного суждения, а чтобы получить
совершенно новое знание, нужно несколько,
по меньшей мере два суждения. Надо под¬
черкнуть, что успешное решение важнейших
вопросов теории суждения требует рассмот¬
рения их роли в различных умозаключени¬
ях. В рецензируемой книге сделан в этом
направлении значительный шаг. Но этого
далеко не достаточно. Исследования в этом
направлении необходимо продолжить и
значительно расширить.
Отметим еще некоторые места в «Вопро¬
сах теории суждения», вызывающие возра¬
жения.
На стр. 179 говорится:	«Утверждения
Тихомирова о том, что из отрицательных
суждений существования можно получить
общеотрицательные суждения, несостоя¬
тельны». Верно ли это? Тихомиров из су¬
ждения о том, что не существует чертей,
выводит за уши притянутый вывод: ни одно
высшее духовное существо не вредит лю¬
дям (!). Нельзя не согласиться с автором
«Вопросов теории суждения», что этот не¬
лепый вывод вовсе логически не следует
из данного суждения существования. Но
приведенное выше место на стр. 179 этой
книги звучит как категорическое отрицание
возможности выведения общеотрицатель¬
ных суждений из отрицательных сужде¬
ний существования. Нам представляется,
что такое преобразование суждения осуще¬
ствимо и логически безупречно. Из сужде¬
ния типа «ЛВ не существует» мы получаем
суждение: «ни одно Л не есть Б», напри¬

202
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
мер, из суждения «безвредных лекарств не
существует» получаем: «ни одно лекарство
не безвредно».
А.	В. Савинов считает, что на основании
необходимости чего-либо можно заклю¬
чать о его действительности. Он так изо¬
бражает этот ход мысли: «Этого не может
не быть, должно быть,— это было, есть
всегда бывает, будет» («Элементарное уче¬
ние о формах мышления». Калинин.
1945—1946, стр. 189). По мнению П. В. Та¬
ванца, вывод суждения действительности из
суждения необходимости возможен не все¬
гда, а лишь в некоторых случаях, что нам
представляется справедливым. Весьма ча¬
сто суждения необходимости содержат зна¬
ние о том, что будет, но чего пока еще нет.
Как же из такого суждения вывести сужде¬
ние действительности, суждение о том, что
есть? Иначе обстоит дело, когда известно,
что 1) это событие неизбежно наступит при
наличии вполне определенных условий
(первая посылка) и что 2) эти определен¬
ные условия уже осуществлены (вторая
посылка). В этом случае можно умозаклю¬
чить о том, что это событие стало действи¬
тельностью. Но здесь наш вывод уже яв¬
ляется опосредствованным умозаключением,
а вовсе не поеобразованием суждения (не
«непосредственным» умозаключением), ко¬
торое имеет в виду А. В. Савинов.
В книге «Вопросы теории суждения»
опровергается идеалистический тезис о том,
будто несовместимость противоречащих су¬
ждений есть априорное свойство нашего
мышления (Крафт) или языка (Айер). В
противовес заявлению Айера: «Одно или
другое из обоих взаимопротиворечащих
предложений должно быть ложно не пото¬
му, что мир так устроен, а потому,
что мы строим свой язык так...» — П. В.
Таванец выдвигает единственно научный
материалистический тезис о том, что «не¬
совместимость противоречащих суждений
отображает определенное свойство предме¬
тов действительности» (стр. 144—145). Зна¬
чит, когда рассуждение приводит нас к за¬
ключению, противоположному исходным
посылкам, это означает, что наше мышле¬
ние в данном случае неправильно, искажен¬
но отражает действительность. По той же
причине, когда наше мышление неправиль¬
но, когда оно не дает верного отражения
действительности, оно неизбежно запуты¬
вается в логических противоречиях, приводя
к заключениям, противоречащим исходным
посылкам. «Неправильное мышление,— пи¬
шет Энгельс,— если его последовательно
проводить до конца, неизбежно приводит...
к таким результатам, которые прямо про¬
тивоположны его исходному пункту» («Диа¬
лектика природы». 1951, стр. 36).
Поскольку автор книги «Вопросы теории
суждения» придерживается этой совершен¬
но правильной позиции, ему следовало
после замечания о том, что «любой вздор,
любые религиозные бредни» могут быть
изложены «в виде непротиворечивой си¬
стемы предложений» (стр. 34), сказать, что
если в известных пределах это возможно,
то затем рано или поздно наступает мо¬
мент, когда этот вздорный исходный пункт
должен привести к логическим противоре¬
чиям. Автор не делает этой необходимой
оговорки, а это может создать иллюзию
возможности неограниченного непротиворе¬
чивого развития следствий из ложных по¬
сылок, что, на наш взгляд, неверно.
Последние мелкие замечания. Автор на¬
прасно не включил в третью главу рассмот¬
рение противопоставления субъекту, хотя
на этот вид преобразования суждений уже
указывалось в советской логической лите¬
ратуре.
Нельзя возразить против предлагаемого
в книге деления суждений на регистрирую¬
щие (где субъект — понятие о классе ко¬
нечного числа предметов) и нерегистриру¬
ющие (где субъект — понятие о классе бес¬
конечно большого или неопределенного
числа предметов). Но вызывает недоуме¬
ние один из приводимых примеров реги¬
стрирующего суждения: «Все кривые вто¬
рого порядка суть конические сечения»
(стр. 66). Видов кривых второго порядка
всего четыре. Но субъектом здесь является
понятие «кривые второго порядка», а не по¬
нятие «виды кривых второго порядка».
Разве существует конечное число кривых
второго порядка?
Очень жаль, что в книге допущены до¬
садные опечатки (см. стр. 22, 23, 167, 174,
177).
Подводя итоги, следует подчеркнуть, что
полезность данной монографии состоит не
только в том, что в советской литературе
по формальной логике она (вместе с пред¬
шествующей работой того же автора) яв¬
ляется единственной книгой, систематически
разрабатывающей логическое учение о су¬
ждении. Полезность рассматриваемой кни¬
ги, по нашему мнению, состоит прежде
всего в том, что она является весьма
вдумчивым исследованием, ставящим и раз¬
решающим важные проблемы формальной
логики. Даже те места в книге, которые
почему-либо вызывают возражения, чита¬
ются с интересом, так как поставленные
там вопросы и предлагаемые автором ре¬
шения будят мысль, толкают к поискам бо¬
лее удачных решений.
Читатели, ожидающие от советских логи¬
ков серьезных науч-ных исследований, с
живым интересом прочтут новую моногра¬
фию П. В. Таванца, которая напоминает
логикам о их долге — создать обстоятель¬
ные монографии и по другим важнейшим
вопросам логики.
В.	М. БОГУСЛАВСКИЙ

Критика и библиография
203
О познании истины в судебной деятельности
М. С. СТРОГОВИЧ. Материальная истина и судебные доказательства в советском
уголовном процессе. Издательство АН СССР. М. 1955, 384 стр.
Монография профессора М. С. Строгови-
i}a «Материальная истина и судебные дока¬
зательства в советском уголовном процессе»
представляет большой теоретический и прак¬
тический интерес как для юристов, так и
для философов. Эта книга посвящена ос¬
новным проблемам теории доказательств в
уголовном судопроизводстве, являющемся
важной отраслью советской государствен¬
ной деятельности. Книга написана в свете
стоящих перед юристами ответственных за¬
дач по дальнейшему укреплению социали¬
стической законности.
Красной нитью через всю книгу прово¬
дится мысль, что в Советском государстве
правосудным является только законный и
обоснованный приговор, покоящийся на
объективной истине. Автор пишет: «От то¬
го, установлена ли по уголовному делу
истина или по делу истину установить не
удалось, зависит охрана интересов Совет¬
ского государства и судьба живого челове¬
ка, действия которого составляют предмет
исследования по уголовному делу»
(стр. 17).
В книге, состоящей из трех частей, ис¬
следуются три большие группы вопросов,
относящихся к проблеме познания истины
в судебной деятельности.
В первой части книги, «Материальная ис¬
тина», убедительно показано, что единствен¬
ной научной основой учения об истине в
советском уголовном процессе может и
должна быть только ленинская теория от¬
ражения. Всякий отход от ленинской тео¬
рии отражения в истолковании вопроса об
истине в судебной деятельности и ее позна¬
нии ведет к субъективизму. «...Истина,
установить которую должен советский суд
по каждому рассматриваемому им уголов¬
ному делу,— пишет проф. Строгович,— не
есть истина в каком-либо условном, специ¬
альном, «юридическом» смысле, а является
истиной в прямом, непосредственном зна¬
чении понятия истины, т. е. истиной объ¬
ективной» (стр. 53).
Вместе с тем автор предупреждает про¬
тив механического перенесения философских
положений марксизма об истине в теорию
судебных доказательств. Следует иметь в
виду, что предметом познания суда являет¬
ся определенный состав преступления, на¬
ходящий свое внешнее выражение в тех
или других конкретных событиях и фактах,
имевших место в определенное время, в
определенном месте, при определенных об¬
стоятельствах, то есть что предмет позна¬
ния суда имеет строго определенные во
времени и пространстве рамки. Поэтому,
если в сложных вопросах науки знания че¬
ловека ограничены, не полны, то в простых
вопросах и, в частности, в вопросах, состав¬
ляющих предмет познания суда, они могут
быть полны, иметь характер абсолютной ис¬
тины. Другое дело, что марксизм не счи¬
тает уместным употреблять большие слова
(«абсолютная истина»)) по отношению к
простым вещам.
Во второй части книги, озаглавленной
«Процессуальные гарантии», раскрывается
та огромная роль, которую играет строгое
соблюдение социалистической законности в
деле установления судом объективной ис¬
тины при разбирательстве судебных дел и
вынесении справедливых приговоров. Отме¬
чается, что советские процессуальные зако¬
ны образуют такую систему процессуаль¬
ных норм и отношений, которыми создают¬
ся самые благоприятные условия для пра¬
вильного расследования и разрешения су¬
дебных дел.
Автор книги подчеркивает важное зна¬
чение для установления истины по делу
таких руководящих принципов советского
уголовного процесса, как независимость су¬
дей и их подчинение только закону, глас¬
ность судебного разбирательства, ведущего¬
ся на национальном языке, состязатель¬
ность процесса и право обвиняемого на
защиту.
Особое внимание автор уделяет вопросу
объективности в расследовании и судебном
разбирательстве уголовных дел. Он пишет:
«Нет ничего более вредного для правосу¬
дия, для раскрытия истины по делу, чем од¬
носторонний обвинительный уклон, однобо¬
кий подход к исследуемым фактам и об¬
стоятельствам, когда собирается и фикси¬
руется то, что подтверждает или отягчает
обвинение, и игнорируется то, что опровер¬
гает обвинение или смягчает его»
(стр. 165).
В книге показано, что в деле предостере¬
жения следователей, прокуроров и судей от
обвинительного уклона чрезвычайно велика
роль презумпции невиновности, являющей¬
ся одной из важнейших руководящих идей
или принципов социалистического правосу¬
дия. Сущность презумпции невиновности
выражается формулой: всякий обвиняемый
считается невиновным, пока его виновность
не будет доказана в установленном законом
порядке. Демократичность и гуманность
презумпции невиновности не нуждается в
доказательствах, она очевидна.
Однако среди некоторых советских юри¬
стов существовало и сейчас еще суще¬
ствует глубоко ошибочное мнение, что пре¬
зумпция невиновности является принципом
буржуазного, а не советского суда и что
она не нужна советскому процессу. В книге
проф. Строговича показана полная несостоя¬
тельность и вредность отрицания презумп¬
ции невиновности в советском судопроизвод¬
стве.
Третья часть книги, «Судебные доказа¬
тельства», посвящена вопросу о предмете
и средствах доказывания в советском уго¬
ловном процессе. Здесь автор показывает,
что истина обнаруживается и подтверждает¬
ся в уголовном процессе при помощи су*
дебных доказательств.

204
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Уголовные преступления в силу суще¬
ствующих взаимосвязей в природе и об¬
щественной жизни всегда в каком-либо ви¬
де отображаются и оставляют определен¬
ные следы, которые и используются в каче¬
стве доказательств для раскрытия преступ¬
лений. Доказательства в уголовном процес¬
се черпаются из таких источников, как по¬
казания свидетелей, заключение экспертов,
вещественные доказательства, протоколы
осмотров и иные письменные документы и
личные объяснения обвиняемого. Для уста¬
новления по делу истины судебно-следствен¬
ные органы должны оперировать только до¬
брокачественными, тщательно исследованны¬
ми и проверенными доказательствами, при
строгом соблюдении установленных законом
правил уголовного судопроизводства.
В книге проф. Строговича дается острая
критика субъективизма, господствующего в
буржуазной юриспруденции и являющегося
теоретическим обоснованием и оправданием
произвола, существующего в буржуазных
судах. Учитывая, что за последнее время в
советской юридической литературе уделя¬
лось крайне мало внимания разработке
важных и актуальных общетеоретических
вопросов, связанных с борьбой за истину
и справедливость в судебной практике, сле¬
дует приветствовать появление этой книги,
написанной в плане широких теоретических
обобщений.
* * *
Отмечая большие достоинства книги
проф. Строговича, мы вместе с тем не мо¬
жем полностью согласиться с некоторыми
ее положениями. Как мы уже указывали,
автор вполне обоснованно утверждает, что
истина в судебной деятельности является
«истиной в прямом, непосредственном зна¬
чении понятия истины, т. е. истиной объ¬
ективной» (стр. 53), что под истиной в
уголовном процессе следует понимать «со¬
ответствие выводов следствия и суда объ¬
ективной действительности» (стр. 105). Но
раз это так, то становится совершенно непо¬
нятной энергичная защита проф. Строгови-
чем термина «материальная истина», кото¬
рый часто применяется в юридической ли¬
тературе для обозначения объективной ис¬
тины.
Необходимость и целесообразность сохра¬
нения термина «материальная истина» автор
мотивирует тем, что устанавливаемая судом
объективная истина «имеет, однако, свои
специфические черты — предмет истины и
средства ее установления» (стр. 49).
Такой аргумент, на наш взгляд, не яв¬
ляется убедительным. Истина в любой об¬
ласти науки и практической деятельности,
а не только в области судебной имеет свою
специфику, свои особенности в предмете,
средствах и способах установления, кото¬
рые и отличают ее от истин в других обла¬
стях. Истина всегда конкретна. Но всем ис¬
тинам независимо от предмета и средств
установления присуще общее качество —
правильное отражение в нашем сознании
объективно существующей действительно¬
сти.
Далее проф. Строгович говорит, что «на¬
именование объективной истины в уголов¬
ном процессе материальной истиной обозна¬
чает то крайне важное положение, что до¬
стигаемая по уголовным делам истина—не
формальна, не условна, хотя для ее дости¬
жения установлены определенные формаль¬
ные требования и юридические условия, а
есть истина по существу, истина действи¬
тельно объективная» (стр. 48). В связи с
данным аргументом возникает вопрос:	а
разве термин «объективная истина» хуже
подчеркивает коренную противоположность
истины по существу от истины формальной?
Ясно, что ответ на этот вопрос может быть
только отрицательный. Если мы откажемся
от термина «материальная истина», тогда
нам не нужно будет объяснять того, что
под «материальной истиной» следует пони¬
мать истину объективную, а не условную,
не формальную, так как именно наличие та¬
кого термина невольно вызывает вопрос: а
является ли истина в судебной деятельности
объективной истиной или же это какая-то
особая истина, отличная от объективной?
Таким образом, второй аргумент проф.
Строговича в защиту термина «материаль¬
ная истина» содержит доказательства пра¬
вильности противоположной мысли. Со стро¬
го научной точки зрения, термин «матери¬
альная истина» не точен. Истина не может
быть материальной, так как под истиной
наука понимает только и исключительно
правильное отражение в нашем сознании
познаваемого объекта, как материального,
так и не материального, например, познание
субъективной стороны состава преступле¬
ния.
К тому же следует заметить, что термин
«материальная истина», получивший хотя
и не повсеместное, но довольно широкое и
вполне оправданное распространение в
юридической литературе ряда стран в пе¬
риод прогрессивной борьбы против «фор¬
мальной истины» средневекового уголовного
процесса, нередко используется и теми
юристами, которые под видом борьбы про¬
тив формализма вовсе отрицают возмож¬
ность объективного знания в правосудии и
утверждают, что истина есть то, в чем убе¬
жден суд. Для таких юристов термин «ма¬
териальная истина» служит прикрытием
опасного для правосудия субъективизма.
# * *
В книге противоречиво изложен вопрос о
том, что следует -понимать под истиной в
судебной деятельности. На странице 51-й
автор пишет, что «всякое верное суждение,
всякая правильная мысль, каков бы ни был
ее предмет, есть объективная истина».
В полном согласии с этим правильным по¬
ложением на страницах 63-й и 105-й утвер¬
ждается, что под истиной в судебной дея¬
тельности следует понимать соответствие
выводов суда объективной действительно¬
сти. При этом автор не делает никаких
пояснений в части того, к каким вопросам
уголовного дела эти выводы относятся. Он
говорит, что установление истины означает
практически раскрытие преступления и на¬
казание только виновного. Однако на стра¬
ницах 15-й, 64-й и других истина в судеб¬
ной деятельности сводится лишь к пра¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
205
вильному установлению фактов, обстоя¬
тельств уголовного дела. Что же касается
юридической (уголовно-правовой)! оценки
этих фактических обстоятельств, то к ним
понятие объективной («материальной»))
истины автор книги не относит. Более того,
он считает, что если под истиной в судеб¬
ной деятельности понимать не только пра¬
вильное установление фактических обстоя¬
тельств дела, но и их правильную юриди¬
ческую оценку, то тогда истина «в значи¬
тельной мере теряет характер объективной
истины, так как юридическая оценка факта
и мера назначенного судом наказания за¬
висят от действующего в данное время за¬
кона, от отношения судей к рассматривае¬
мому ими деянию и от ряда других обстоя¬
тельств» (стр. 65).
Кстати сказать, такое исключение пра¬
вильной юридической оценки из понятия
истины в судебной деятельности представ¬
ляет собой немотивированный переход
проф. Строговича на точку зрения, диамет¬
рально противоположную той, которую он
высказывал несколько лет тому назад, когда
писал: «Суд должен правильно разобраться
в очень сложных и противоречивых обсто¬
ятельствах дела и дать их правильную юри¬
дическую и общественно-политическую
оценку... Материальная истина не будет до¬
стигнута, если суд ограничится констатаци¬
ей голого факта совершения подсудимым
определенного действия, предусмотренного
уголовным законом, не разобравшись во
всей обстановке данного события, не выяс¬
нив и не поняв его подчас очень сложных и
скрытых факторов... В содержание матери¬
альной истины входит не только установле¬
ние самого факта преступления, но и опре¬
деление социальной опасности действия и
его совершителя. Если характеризующие
данное событие обстоятельства оценены
неправильно, материальная истина не мо¬
жет считаться раскрытой, хотя бы сам факт
уголовно-наказуемого деяния и был уста¬
новлен» («Учение о материальной истине в
уголовном процессе». 1947, стр. 79).
Нам кажется, что именно эта, а не дру¬
гая, противоположная точка зрения
проф. Строговича соответствует объектив¬
ной истине. Мы полагаем, что правильное
установление фактических обстоятельств
уголовного дела есть познание только его
внешней стороны, а правильная юридиче¬
ская оценка фактических обстоятельств
уголовного дела есть проникновение, при
помощи логического мышления, в его юри¬
дическую и политическую сущность, без
чего совершенно немыслимо познание исти¬
ны в уголовном деле. Истина, по меткому
определению А. И. Герцена, «есть узнанная
сущность» (см. «Избранные философские
произведения» Т. I, стр. 165. Госполитиз-
дат. 1948).
В области юридических оценок, как и в
любой другой, наши суждения могут быть
либо истинными, либо ложными. Эти су¬
ждения содержат истину тогда, когда они
правильно отражают объективную общест¬
венную значимость судебного дела, реально
существующую опасность преступления и
степень вины лица, его совершившего. То.
что юридическая оценка фактических об¬
стоятельств дела опирается на действую¬
щие нормы права и выражает отношение
судей к рассматриваемому ими делу, ни¬
чуть не означает, что она не должна соот¬
ветствовать объективной сущности уголов¬
ного дела, то есть не быть истинной. Дру¬
гое дело, что в отличие от установления
фактов, где возможна большая точность, в
области юридических оценок и применения
норм права нельзя претендовать на точ¬
ность математическую.
В.	И. Ленин самым категорическим обра¬
зом возражал против субъективизма в
оценках, относящихся к любой области об¬
щественной деятельности, морали, права, и
выступал против всякого проявления инде¬
терминизма и волюнтаризма (см. Соч. Т. 14,
стр. 178—180). Он писал, что «только при
детерминистическом взгляде и возможна
строгая и правильная оценка, а не свалива¬
ние чего угодно на свободную волю» (Соч.
Т. 1, стр. 142).
Судебная практика показывает, что при¬
говор, который содержит только правдивое
изложение фактической стороны преступле¬
ния, но не содержит ее правильной юриди¬
ческой и политической оценки, является ис¬
тинным только в части, фиксирующей фак¬
тическую сторону судебного дела, и вместе
с тем ошибочным в тех юридических и по¬
литических выводах, которые сделаны из
этой фактической стороны. Приведем ха¬
рактерный пример.
Гражданин Исаев, проходя по улице го¬
рода Рязани, услышал, как трое неизвест¬
ных, оказавшихся Поселенцевым, Бардиным
и Котовым, находясь в нетрезвом состоя¬
нии, выражались нецензурными словами.
Исаев сделал им замечание, указав, что
они поступают нехорошо, тем более, что
на улице находятся дети. В ответ Посе¬
ленцев стал избивать Исаева, и тот бро¬
сился от него бежать. Тогда Поселенцев
побежал за Исаевым, и вслед за ним по¬
бежали оба его приятеля — Бардин и Ко¬
тов. Схватив кирпич, Поселенцев бросил
ею в Исаева, но промахнулся. Исаев, ока¬
завшись один против троих настигающих
его и нападающих на него хулиганов, схва¬
тил кирпич, брошенный Поселенцевым, и
бросил его, в свою очередь, в Поселенцева,
причинив ему тяжкое телесное поврежде¬
ние, от которого Поселенцев умер. То, что
смерть Поселенцева наступила прн изло¬
женных обстоятельствах, подтверждалось
проверенными доказательствами по делу и,
в частности, показаниями двух незаинте¬
ресованных в деле свидетелей.
Эти обстоятельства послужили поводом
для возбуждения прокуратурой уголовного
дела против Исаева по обвинению в умыш¬
ленном нанесении Поселенцеву тяжких те¬
лесных повреждений, от которых наступи¬
ла смерть Поселенцева (ч. 2 ст. 142 УК
РСФСР). Народный суд 2-го участка го¬
рода Рязани, рассматривавший дело Иса¬
ева, пришел к выводу, что он действовал
в состоянии необходимой обороны, но яко¬
бы он превысил пределы этой обороны. По¬
этому нарсуд осудил Исаева за убийство с
превышением пределов необходимой оборо¬
ны, то есть по ст. 139 УК РСФСР. После

206
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
этого дело Исаева прошло несколько ин¬
станций, вплоть до Судебной коллегии по
уголовным делам Верховного Суда СССР,
Различные инстанции выносили различные
решения, но все они признавали Исаева
виновным в совершении преступления. На¬
конец данное дело рассмотрел Пленум Вер¬
ховного Суда СССР и признал, что Исаев
действовал в состоянии необходимой обо¬
роны, защищался правомерно, а потому он
отменил все предыдущие судебные реше¬
ния и в силу ст. 13 УК РСФСР дело по
обвинению Исаева в совершении уголов¬
ного преступления производством прекра¬
тил.
В мотивировочной части постановления
Пленума Верховного Суда СССР по делу
Исаева записано следующее важное для
нас положение: «Правильно устано¬
вив обстоятельства дела, Судеб¬
ная Коллегия Верховного Суда СССР вме¬
сте с тем пришла к неправиль¬
ному выводу о том, что Исаев допу¬
стил превышение пределов необходимой
обороны и что его действия подпадают под
признаки ст. 139 УК РСФСР, как их ква¬
лифицировал первый раз суд первой ин¬
станции» (сб. «Судебная практика Верхов¬
ного Суда СССР» № 3,	1953, стр. 2.
Разрядка моя. — П. П.}.
Из приведенного примера видно, что если
бы только правильное установление факти¬
ческих обстоятельств дела составляло
истинность приговора, то тогда следовало
бы признать, что не только постановление
Пленума Верховного Суда СССР о при¬
знании Исаева невиновным и прекращении
в отношении его уголовного дела является
истинным, но и что все другие многочис¬
ленные судебные решения, которыми он
был несправедливо осужден, в одинаковой
мере были истинными, так как все они
оперировали одними и теми же фактами.
Но сказать этого нельзя, так как по лю¬
бому вопросу может быть дано множество
ответов, не содержащих истины; истинным
же ответом может быть только один.
Истина в уголовном процессе сложна, она
состоит из ряда звеньев. Приговор, содер¬
жащий истину, есть итог овладения всеми
ее звеньями. К. Маркс по поводу истины
и ее исследования писал: «Не только ре¬
зультат исследования, но и ведущий к не¬
му путь должен быть истинным. Исследо¬
вание истины само должно быть истинно,
истинное исследование — это развернутая
истина, разъединенные звенья которой со¬
единяются в конечном итоге» (К. Маркс
и Ф. Энгельс. Соч. Т. 1, стр. 7—8.
Изд. 2-е).
Нельзя вынести приговор, содержащий
истину, без правильного установления фак¬
тической стороны уголовного дела. Приго¬
вор должен покоиться на бесспорно дока¬
занных фактах. Однако, несмотря на ре¬
шающее и определяющее значение фактов
в деле познания истины в уголовном про¬
цессе, их безошибочное установление еще
не означает овладения всей истиной в том
или другом конкретном судебном деле. Сре¬
ди других особенно важных звеньев, кото¬
рыми необходимо овладеть для того, что¬
бы установить истину по делу, является
правильная юридическая и политическая
оценка фактов. Если при определении юри¬
дической сущности фактических обстоя¬
тельств дела в мышлении судей допущена
ошибка, то истина по делу тоже не может
быть достигнута. «Неверное мышление,—
писал К. Маркс,— неизбежно и непроиз¬
вольно фабрикует неверные факты, следо¬
вательно — производит искажение и ложь»
(там же, стр. 180),
Из всего этого видно, что правильное
освещение вопроса о том, должны ли со¬
держать юридические оценки объективную
истину, имеет не только теоретическое, но
и большое практическое значение. Если со¬
гласиться в данном вопросе с точкой зрения
проф. Строговича, то получится, что в
области оценки фактических обстоятельств
дела и применения юридического закона
судьям не следует искать объективную пра¬
вильность. В действительности же никакой
субъективизм и произвол недопустимы в
решении этих важнейших вопросов. Юриди¬
ческие оценки в каждом уголовном деле
должны быть объективными, иначе говоря,
они должны основываться на всестороннем
исследовании объективных обстоятельств
судебного дела, исходить из них, им соот¬
ветствовать, ими проверяться и подтверж¬
даться. Но вместе с тем они должны быть
пронизаны коммунистической партийностью.
Особенность коммунистической партийности
заключается именно в том, что она нахо¬
дится в единстве с объективной истиной,
что ей чужд и субъективизм и буржуазный
объективизм. Коммунистическая партий¬
ность в деятельности советских судей вы¬
ражается в страстной борьбе за истину в
любом судебном деле и защите интересов
Советского государства, его правопорядка
и законности на основе познанной объектив¬
ной истины
К сожалению, вопрос о взаимосвязи в
советском уголовном процессе истинности
и партийности юридических оценок совер¬
шенно опущен в рассматриваемой книге
проф. Строговича. Видимо, это произошло
потому, что автор книги сводит проблему
истины в судебной деятельности только к
правильному установлению фактических
обстоятельств дела и исключает из нее пра¬
вильность юридических оценок.
* * *
Непоследовательно решается в книге и
вопрос о критерии истины в судебной дея¬
тельности. На стр. 80—81 автор правиль¬
но указывает, что критерием истинности
выводов следствия и суда является прак¬
тика. Однако на стр. 299 утверждает
нечто совершенно противоположное: «К р и-
терием оценки доказательств,
как источников сведений о подлежащих
установлению фактах, является внут¬
реннее убеждение судей, осно¬
ванное на рассмотрении всех обстоятельств
дела в их совокупности... Это значит, что
суд признает доказательство
доброкачественным и содержа¬
щиеся в нем сведения достовер¬
ными, когда это доказатель¬
ство убеждает суд в истинно¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
207
сти устанавливаемого им фак¬
та» (разрядка моя. — П. П.).
Мы согласны с тем, что суд признает до¬
стоверным то, в чем он убежден, но никак
нельзя считать обоснованным утверждение,
что внутренняя убежденность, то есть уве¬
ренность суда в правильности выводов, ко¬
торые он делает из доказательств, являет¬
ся критерием истинности самих этих выво¬
дов. Критерий объективной истины может
быть только объективен. Убеждение же
судьи, как и убеждение любого другого че¬
ловека, субъективно. Убеждение может быть
правильным, истинным, но может быть и
ошибочным, каким бы оно ни было глубо¬
ким и бескорыстным.
Внутреннее убеждение не только не яв¬
ляется критерием истинности оценки дока¬
зательств, но само нуждается в объектив¬
ном критерии его правильности. Если бы
убеждение было критерием истинности, то
мы должны были бы сказать, что любой
приговор содержит истину, поскольку в
этом судьи убеждены. Но сказать так —
значит признать, что истина в судебной
деятельности не объективна, а субъективна.
И в уголовном процессе действует все¬
общий объективный критерий истины, кото¬
рым является общественно-историческая
практика. На практике базируются и прак¬
тикой проверяются все наши знания, в том
числе и те, которые достигаются и пополь¬
зуются в судебной деятельности. При этом
ясно, что большую роль здесь играет такой
частный вид общественной практики, как
практика борьбы с преступностью, обобщен¬
ная в различных отраслях юридических на¬
ук (уголовное право, уголовный процесс,
криминалистика, методика расследования
преступлений и др.). В качестве же на¬
глядно представленного критерия истины по
каждому конкретному уголовному делу вы¬
ступают объективные факты, каковыми яв¬
ляются бесспорно установленные доброка¬
чественные судебные доказательства. При
отсутствии таких доказательств суд лишен
конкретного объективного критерия истины
по делу, и потому в подобных случаях в це¬
лях предотвращения возможности наказа¬
ния невиновного он не имеет права, со¬
гласно советскому закону, осудить обвиняе¬
мого. Следует заметить, что В. И. Ленин
решительно высказывался против субъек¬
тивного критерия истинности каких бы то
ни было наших знаний (см. Соч. Т. 14,
сир. 126). Никакая подмена объективного
критерия истины субъективным критерием
недопустима в судебной деятельности.
Что же касается внутреннего убеждения,
то во избежание недоразумений мы хотим
оговориться, что непризнание за ним роли
критерия истинности в судебной деятель¬
ности вовсе не означает его недооценки в
отравлении правосудия. Значение внут¬
реннего убеждения здесь исключительно ве¬
лико, без него немыслимо достижение исти¬
ны в судебном деле.
Внутреннее убеждение складывается в
борьбе с сомнениями, в борьбе противопо¬
ложных доводов. И пока суд не убежден в
виновности обвиняемого, он не имеет ни
юридического, ни морального права выне¬
сти ему обвинительный приговор. Судья,
который выносит приговоры, не будучи
убежденным в их правильности или вопре¬
ки своей убежденности, есть бездушный чи¬
новник, беспринципный формалист или еще
хуже того. Настоящий советский судья мо¬
жет осудить гражданина только тогда, ко¬
гда имеются налицо бесспорные доказа¬
тельства совершения им преступления и ко¬
гда на основе этих доказательств у него
сложилось глубокое убеждение в виновно¬
сти осуждаемого, в законности и необхо¬
димости такого осуждения.
* * *
Проф. Строгович допускает ошибку, ко¬
гда он соглашается с академиком А. Я- Вы¬
шинским в оценке значения показаний об¬
виняемого (стр. 344). Вышинский явно пре¬
увеличивал доказательственное значение по¬
казаний обвиняемого и, в частности, при¬
знание им своей вины. В этом легко убе¬
диться, если прочитать именно те страни¬
цы монографии Вышинского «Теория су¬
дебных доказательств в советском праве»,
на которые ссылается Строгович. Здесь Вы¬
шинский утверждает, что в делах о загово¬
рах, о преступных сообществах и других
государственных преступлениях «объясне¬
ния обвиняемых... неизбежно приобретают
характер и значение основных доказа¬
тельств, важнейших решающих доказа¬
тельств» («Теория судебных доказательств
в советском праве». 1950, стр. 264).
С таким положением, выдвинутым в свое
время А. Я- Вышинским, нельзя согласить¬
ся, его необходимо категорически отверг¬
нуть, так как оно исходит из ложной по¬
сылки, что чем тяжелее обвинение, тем
слабее требуются доказательства. К тому
же от него веет теорией формальных дока¬
зательств, заранее делящей доказательства
на основные и второстепенные.
Преувеличение доказательственного зна¬
чения показаний обвиняемого не может спо¬
собствовать укреплению социалистической
законности в работе органов юстиции. Оно
неправильно ориентирует следователей и су¬
дей на то, чтобы они направляли свои уси¬
лия прежде всего на получение показаний
обвиняемого, на его признание, а не на до¬
казательство вины бесспорными, объектив¬
но проверенными фактами.
По данному вопросу первый секретарь
ЦК Коммунистической партии Чехослова¬
кии товарищ А. Новотный высказал следую¬
щую совершенно правильную мысль: «Прин¬
ципом, который отныне должен безоговороч¬
но соблюдаться, является положение о том,
что признание подсудимого не избавляет
соответствующие органы от обязанности
представления других доказательств пре¬
ступной деятельности» («Современное поло¬
жение и задачи партии». «Коммунист» № 9
за 1956 год, стр. 49).
В заключение мы хотим пожелать проф.
М. С. Строговичу дальнейшей плодотвор¬
ной работы над сложной и важной пробле¬
мой истины в судебной деятельности и
устранения в последующем издании его
интересной и полезной книги тех недостат¬
ков, которые в ней имеются.
П. Ф. ПАШКЕВИЧ

208
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Об издании классиков античной философии
Античные философы. Свидетельства, фрагменты, тексты. Составил доц. А. А. Аветисьян.
Предисловие и общая редакция А. А. Аветисьяна. Изд-во Киевского государственного
университета имени Т. Г. Шевченко. 1955. 312 стр.
Издательство Киевского государственного
университета выпустило подготовленный до¬
центом А. А. Аветисьяном и под его редак¬
цией сборник фрагментов и свидетельств
античных философов. Следует всячески
приветствовать тот факт, что в составлении
сборника приняли участие члены Науч¬
ного студенческого общества философско¬
го факультета и старший лаборант кафед¬
ры истории философии Киевского государ¬
ственного университета Л. Я. Немудрова.
Издание нового сборника фрагментов и
свидетельств античных философов в настоя¬
щее время совершенно необходимо, посколь¬
ку трехтомное издание текстов античных
философов, составленное А. О. Маковель¬
ским («Досократики»), не включает фраг¬
ментов и свидетельств греческих мыслите¬
лей, живших после Сократа, а главное, оно
стало библиографической редкостью; после¬
дующие же сборники («Античная филосо¬
фия», изд. Высшей партийной школы. М.
1940, и «Античные философы», изд. ИФЛИ.
1935) вышли на правах рукописей и тоже
сохранились лишь в немногих библиоте¬
ках.
В отличие от весьма кратких сборников,
вышедших в 1935 и 1940 гг., в настоящий
сборник наряду с текстами Фалеса, Анак¬
симандра, Анаксимена, Гераклита, Ксено¬
фана, Парменида, Зенона, Демокрита,
Платона, Аристотеля, Эпикура и Лукреция
вошли также тексты таких античных мыс¬
лителей, как Пифагор, Анаксагор, Эмпе¬
докл, Протагор и Секст-Эмпирик. Сборник
пополнился некоторыми дополнительными
материалами, которых нет и в «Досокра-
тиках» А. О. Маковельского; в него вклю¬
чены, например, «Золотые стихи пифагорей¬
цев» в переводе Малеванского, принадле¬
жащие поздним пифагорейцам. Безусловно,
благодаря этим дополнениям сборник дает
более полное представление об античной
философии.
Вместе с тем вышедший в свет сборник
в какой-то мере показал, как мало у нас
за последние годы уделялось внимания ан¬
тичной философии и как нетребовательны
мы к публикации древних материалов.
Так, существенным недостатком сборника
является отсутствие единого принципа под¬
бора материалов для характеристики воззре¬
ний того или другого мыслителя. Одни мы¬
слители представлены полно, многогранно,
другие односторонне. Например, при сооб¬
щении сведений о Фалесе и Анаксимандре
выброшены все сведения о разработке ими
естественнонаучных вопросов, а ведь вы¬
деление только чисто философских проблем
для столь раннего периода единой, не рас¬
члененной еще науки весьма искусственно
и ничем не оправдано. По Гераклиту и
Пармениду даны лишь фрагменты без сви¬
детельств, хотя свидетельства о Геракли¬
те и особенно Пармениде содержат весь¬
ма ценный материал, который помогает
понять суть их учения. Разве могут немно¬
гочисленные фрагменты из поэмы Пар¬
менида «О природе» быть достаточными
для характеристики его воззрений, если на¬
ряду с ними у нас сохранились чрезвычайно
интересные свидетельства о нем Аристоте¬
ля, ряд высказываний Платона и Симпли¬
ция? Такой же характер носит и подбор ма¬
териала по Эмпедоклу, отчасти Зенону и
другим мыслителям. Материалы же по дру¬
гим мыслителям, например, по Пифагору,
использованы значительно полнее.
Совершенно недопустимым является от¬
сутствие в сборнике вводной статьи и ка¬
ких-либо примечаний. Ведь ясно, что в на¬
стоящее время любой древний текст тре¬
бует самого разнообразного комментария:
исторического, философского, филологиче¬
ского,— хотя бы краткого. Тем более необ¬
ходим комментарий для учебного пособия,
предназначенного для высшей школы.
Так, например, замечание Диогена Лаэр-
ция о том, что Демокрит все свое учение
заимствовал у Пифагора, безусловно, тре¬
бует комментария, и таких мест десятки.
Уже во вступительной статье целесообраз¬
но было бы поставить вопрос о необходимо¬
сти критического отношения к источникам
и кратко осветить вопрос об античной ис¬
ториографии. Нельзя было также не ука¬
зать читателю на имеющиеся как у нас,
так и за рубежом сборники фрагментов и
свидетельств античных философов, отметить
как положительные, так и отрицательные
их стороны и дать оценку хотя бы фунда¬
ментальных трудов в этой области. Нужно
было бы дать и краткую характеристику
философских воззрений античных мыслите¬
лей, указать на ряд спорных, не решенных
еще наукой в этой области вопросов.
Третий существенный недостаток сборни¬
ка состоит в том, что в нем нет ссылок
на первоисточники. Составитель сборника
ограничивается лишь указанием автора
древнего текста, ни слова не говоря, отку¬
да, из какого сочинения этого автора взя¬
то свидетельство; нет в сборнике и указа¬
ний на различные разделы книги тех или
иных сочинений древних авторов. Все это
«позволяет» составителю механически объ¬
единять буквально в одну строку (без мно¬
готочия или какого-либо другого обозначе¬
ния) высказывания того или иного автора
из разных разделов или даже из разных то¬
мов книг его сочинений. Например, взяв
отрывок из работы Аристотеля «О ча¬
стях животных», составитель объединяет
его с отрывком из аристотелевской «Мета¬
физики» (см. стр. 96 сборника). То же на
стр. 62, где отрывки из Плутарха объедине¬
ны без всякого указания, что они взяты из
различных разделов. Так, например, под
рубрикой 1 объединен отрывок из раздела
6 с фразой из раздела 8 и отрывком из раз.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
209
дела 16 (см. Плутарх «Избранные биогра¬
фии», стр. 82, 83, 84, 90).
Таким образом, ознакомившись со сбор¬
ником, читатель не узнает, в каких произ¬
ведениях древних авторов ставятся те или
иные вопросы, и не может уточнить, как
развиваются в этих трудах те или иные
теоретические положения.
Значительно снижает научную ценность
сборника и отсутствие критического подхода
к различным интерпретациям текста позд¬
нейшими учеными. Составитель опускает
всякие скобки (очевидно, с целью упроще¬
ния текста), что вряд ли нужно для
вузовского пособия и что при некритиче¬
ском отношении иногда ведет к прямому
искажению столь ценного для нас древнего
текста. Так, например, на 56-й стр. сбор¬
ника составитель опустил всякие разъ¬
ясняющие текст скобки, и получается, что
кое-что из комментария составителя пред¬
шествующего сборника (ИФЛИ, 1935 г.,
стр. 18) вложено в уста самого
Зенона.
Действительный текст этого фрагмента
(в переводе Маковельского) звучит так:
3. Симплиций phys. 140, 27. И за¬
чем много говорить, когда это высказывает¬
ся в самом сочинении Зенона? Действи¬
тельно, снова доказывая, что, если суще¬
ствует многое, то одно и то же будет огра¬
ниченным и беспредельным, Зенон пишет
буквально следующее:
«Если существует много (вещей), то их
должно быть (ровно) столько, сколько их
(действительно) есть, отнюдь не больше и
не меньше, чем сколько их есть. Если же их
столько, сколько есть, то число их ограни¬
чено.
Если существует много (вещей), то сущее
(по числу) беспредельно» (А. О. Мако¬
вельский «Досократики». Часть II,
стр. 86).
Тот же текст в сборнике ИФЛИ уже вы¬
глядит так:
6. «И зачем много говорить, когда это
высказывается в самом сочинении Зенона.
Действительно, снова доказывая, что, если
существует многое, то одно и то же будет
ограниченным и беспредельным, Зенон пи¬
шет буквально следующее»:
[«Т е з и с»:]
Если существует много (вещей), то их
должно быть (ровно) столько, сколько их
(действительно) есть, отнюдь, не больше и
не меньше, чем сколько их есть. Если же их
столько, сколько есть, то число их ограни¬
чено.
[«А н т и т е з и с»:]
Если существует много (вещей), то сущее
(по числу) беспредельно...»
(«Античные философы», Тексты. Изд.
ИФЛИ, стр. 18).
И, наконец, тот же отрывок в сборнике
под ред. Аветисьяна выглядит в контексте
следующим образом:
Ф и л о п о н. Элеец Зенон, выступая про¬
тив осмеивавших мнение его учителя Пар¬
менида, утверждавшее единство сущего, и
защищая это мнение учителя, старался до¬
казать, что в сущем не может быть мно¬
жества... Если же существование множе-
14.	«Вопросы философии» № 1.
ства невозможно, а между тем должно су¬
ществовать или единое, или множество,
множество же не может существовать, то
остается признать, что существует единое
и т. д.
«И зачем много говорить, когда это вы¬
сказывается в самом сочинении Зенона.
Действительно, снова доказывая, что, если
существует многое, то одно и то же будет
ограниченным и беспредельным, Зенон пи¬
шет буквально следующее»:
«Тезис»:
Если существует много вещей, то их
должно быть ровно столько, сколько их
действительно есть, отнюдь, не больше и
не меньше, чем сколько их есть. Если же
их столько, сколько есть, то число их огра¬
ничено.
«Антитезис»:
Если существует много вещей, то сущее
по числу беспредельно... («Античные фило¬
софы», изд. Киевского университета, 1955,
стр. 56)\
Мы видим, таким образом, как в сбор¬
нике Киевского государственного универ¬
ситета одно из античных свидетельств при¬
обрело совершенно неузнаваемый вид: ма¬
ло того, что в уста Зенона Симплиций яко¬
бы вложил деление на «тезис» и «антите¬
зис»,— само свидетельство оказывается при¬
надлежащим не Симплицию, а другому
древнему комментатору, Филопону.
Внимательное ознакомление со сборни¬
ком и, в частности, вышеприведенный при¬
мер свидетельствуют также о том, что пе¬
реводы, вошедшие в сборник, заново не
сверены с подлинником, не всегда взяты луч¬
шие переводы.
Так, взяв весьма ценный перевод Аристо¬
телевского текста Б. А. Фохта, составитель
даже не потрудился отредактировать еще
не вполне законченную работу. Особенно
ярко это видно из того, что в сборник вклю¬
чены все варианты перевода Фохта и да¬
же даны сокращения отдельных слов. На¬
пример: «Из этих (т. е. остающихся) трех
видов противную (контрарную) противопо¬
ложность образуют лишь общие суждения
(высказывания): «быть присущим всем и не
быть присущим ни одному», напр., всякая
наука есть нечто нравственно доброе (цен¬
ное) — ни одна наука не есть нечто нрав¬
ственно доброе (ценное); остальные два ви¬
да суждений дают противоречащую проти¬
воположность» (см. стр. 195 сборника).
Ряд разделов сборника не имеет указа¬
ний, в чьих переводах даны тексты, ничего
не сказано о переводах и в предисловии.
Так, в сборнике использована часть свиде¬
тельств о Пифагоре, отрывков из Зенона в
переводе А. О. Маковельского, однако об
этом нигде ничего не сказано. Анаксагора
составитель сборника также дает в переводе
А.	О. Маковельского, свидетельства Плу¬
тарха по Анаксагору — в переводе С. Я- Лу¬
рье, также не упоминая переводчиков.
В ряде других случаев переводчики упоми¬
наются, однако без указаний, откуда взят
этот перевод, как называется книга, какого
она года издания и т. п. Например, указа¬
но «пер. Маковельского», но у Маковель¬
ского много книг и много переводов,— какой
же из них использован?

210
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Анализ показывает, что использовались
почти всюду уже опубликованные перево¬
ды, однако есть отдельные отрывки в но¬
вых переводах, отличающихся от извест¬
ных, ранее опубликованных. Очевидно, это
переводы, исправленные составителем, и
это надо было бы указать. Ведь каждый
новый перевод, новое толкование антич¬
ного текста — это серьезное дело. Так,
дается в какой-то мере новый вариант пе¬
ревода свидетельства Диогена о Демокри¬
те, на наш взгляд, недостаточно верный;
особенно серьезные сомнения вызывает
перевод следующей фразы Демокри¬
та. «Ведь я, говорит он, пришел в Афи¬
ны и никто меня не узнал» (стр. 94). Пе¬
ревод Маковельского и в сборнике ОГИЗа
1935 г. «Демокрит» иной. «Ведь я,— говорит
он,— пришел в Афины, и никто меня там не
знал». Точный перевод этой фразы для нас
весьма важен, ибо в зависимости от него
мы можем судить, известно ли было в то
время в Афинах учение Демокрита, или же
его никто не знал.
Приведенные замечания и примеры да¬
леко не исчерпывают всех погрешностей
нового сборника. Однако уже вышесказан¬
ное свидетельствует о том, что новый сбор,
ник не является научным изданием, он не
имеет никакого научного аппарата, содер¬
жит много неточностей и даже прямых иска¬
жений. Тем не менее было бы неправильно
считать виновным в выходе такого недобро¬
качественного сборника только его соста¬
вителя. В известном смысле в этом виноват
более широкий круг лиц, все специалисты
в области античности: филологи, филосо¬
фы, историки. Давно настало время поста¬
вить и решить вопрос о необходимости
подготовки научного издания в Советском
Союзе полного собрания сочинений, фраг¬
ментов, свидетельств и текстов античных
философов, как досократиков, так и более
позднего времени, с использованием всего
того ценного, что сделано в этой области
как у нас, так и за рубежом. Жизнь пока¬
зывает, что в таком издании нуждаются
и научные сотрудники гуманитарных науч¬
но-исследовательских учреждений, и препо¬
даватели философских дисциплин, и аспи¬
ранты, немалую пользу оно принесло бы и
студентам, и широким слоям интеллигенции.
В. Е. ТИМОШЕНКО
Противоположность научного знания
религиозной вере
М. П. БАСКИН. Материализм и религия. Госполитиздат, 1955. 136 стр.
За последние годы у нас значительно вы¬
рос спрос на научно-атеистическую литера¬
туру. Этому способствовали постановления
ЦК КПСС, направленные на усиление
идеологической работы и, в^ частности, на
развертывание атеистической пропаганды.
Поэтому книга проф. Баскина, которая под¬
нимает ряд важных вопросов истории борь¬
бы философского материализма с религиоз-
но-идеалистическим мировоззрением, при¬
влекает к себе внимание и является ак¬
туальной.
Книга имеет ряд несомненных достоинств.
Она написана популярно и живо, в ней со¬
бран достаточно богатый историко-философ¬
ский материал. Но в данной рецензии нам
кажется целесообразным остановиться пре¬
имущественно не на достоинствах книги, ко¬
торые вполне очевидны, а на тех ее недо¬
статках, которые, по нашему мнению, ти¬
пичны для нашей антирелигиозной литера¬
туры.
В первой главе, «Коренная противопо¬
ложность материализма и религиозно-идеа¬
листического мировоззрения», автор пока¬
зывает, что материализм является философ¬
ской ’основой атеизма, а идеализм —
утонченной формой, религии.
Излагая историю борьбы материализма
-против религии, проф. Баскин попытался на
сорока страницах осветить атеистические
взгляды почти всех материалистов домар¬
ксистского периода в истории философия,
сказав о многих из них лишь несколько об¬
щих фраз. В результате у автора все мате¬
риалисты оказались похожими друг на дру¬
га. А между тем известно, что материализм
и атеизм в древнем мире не тождественны
материализму и атеизму нового времени.
Подчеркивая общность взглядов материа¬
листов прошлых времен, проф. Баскин не
показал специфических особенностей их
воззрений; история развития материализма
и атеизма у него, по существу, исчезла.
Читателю трудно поэтому уяснить, чем от¬
личаются, например, взгляды Демокрита
(V—iv вв. до н. э), который исходил из
того, что все происходящее в мире совер¬
шается «в силу объективных законов ма¬
териальной действительности» (стр. 44), от
взглядов Шота Руставели (XII в. н. э),
который «исходил из того, что все явления
природы подчинены объективным законо¬
мерностям» (стр. 47), а также от француз¬
ских материалистов XVIII в., которые
утверждали, что «мир материален и все
существующее совершается по естествен¬
ным законам» (стр. 55) и т. д.
Автор в значительной мере избежал бы,
как нам кажется, описательности и схема¬
тизма, если бы изложил историю борьбы
материализма против идеализма и религии
по отдельным проблемам, выделив наибо¬
лее крупных мыслителей.
Проф. Баскин стремится показать борьбу
материализма против религии как борьбу
развивающегося философского знания про¬
тив религиозно-мифологической веры в
древности и как борьбу науки против ре¬
лигии в новое время. В качестве одного

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
211
из знаменательных эпизодов в истории
борьбы науки против религии и церкви
М. П. Баскин берет гелиоцентрическое уче¬
ние Николая Коперника, который «противо¬
поставил христианскому учению о непо¬
движной Земле, вокруг которой якобы дви¬
жется Солнце, научно обоснованную тео¬
рию о вращении Земли вокруг Солнца и
вокруг своей оси» (стр. 48).
Этот и другие яркие примеры, приводи¬
мые в книге М. П. Баскина, помогают уяс¬
нить противоположность науки и религии и
ложность последней, но требуется еще тео¬
ретический анализ этой противоположности,
которую не может заменить «сумма» приме¬
ров. В самом деле: автор должен был бы
объяснить, почему надо считать, что
Н. Коперник «противопоставил хри¬
стианскому учению о неподвижной
Земле» свою гелиоцентрическую систему,
когда польский ученый ссылался на Пифа¬
гора как на своего предшественника и
опровергал птоломеевскую геоцентрическую
систему, представляющую собой один из
этапов развития науки (астрономии), а
не религиозное учение о мире?
Известно также, что не все церковники
видели в учении Коперника, труд которого
был издан по настоянию кардинала Шом-
берга и посвящен папе Павлу IV, посяга¬
тельство на веру. Что же мешает в таком
случае церковникам представить себя не
врагами, а «защитниками» науки, разделяв¬
шими якобы с нею ее ошибки, а борьбу ка¬
толической церкви против Коперника объ¬
явить печальным результатом «несовершен¬
ства» знаний и «злоупотребления» властью
со стороны отдельных служителей культа?
Научное знание и религиозная вера не¬
примиримы. Религия основана на вере,
субъективной уверенности и принимает за
истину то, что не доказано и относительно
чего могут быть сомнения. Наука же опи¬
рается на достоверные факты и за истин¬
ное принимает лишь то, что доказано.
Наука, в противоположность религии, не
выдает все свои положения за непререкае¬
мые абсолютные истины («откровения»), а
признает необходимость их развития. Рели¬
гия требует безотчетной веры, наука — са¬
мостоятельного понимания. Наука вра¬
ждебна религиозной идее непогрешимости
и всякому догматизму. Сомнение — враг
веры, но «мать философии». Познание, го¬
ворил Аристотель, есть «разрешение преж¬
него сомнения».
Религия требует противоестественного —
отказа от разума, понимания и познания.
Это дается очень тяжело, особенно людям
просвещенным. Поэтому насилие и принуж¬
дение всегда оказывались необходимыми
средствами «убеждения» в истинности ре¬
лигиозных догм и божественного «открове¬
ния».
Требование слепой веры вытекает из ми¬
стического характера религии. Религиозный
фанатизм, который лежит вне сферы дей¬
ствия разумных соображений и доводов,
рождает нетерпимость, на почве которой
возникают религиозные распри, преследова¬
ние «еретиков», инакомыслящих и людей
науки.
Служители церкви, понимая, что вера, ос¬
нованная на одном страхе, не может быть
прочной и что в XX веке опровергать науку
невозможно, пытаются примирить науку с
религией. С этой целью они заявляют, что
религиозная вера как высший вид «знания»
не исключает, а, наоборот, предполагает
научное знание. Но при этом богословы
стремятся доказать, что религия выше на¬
уки. религиозные истины достовернее
истин научных и потому наука долж¬
на подчиняться непререкаемым рели¬
гиозным догмам. Они пытаются дока¬
зать необходимость и даже благотвор¬
ность этой связанности науки религиозны¬
ми запретами, мотивируя это тем, что для
науки-де «высшим благом» должна быть
истина, а не свобода критики.
Но ведь невозможно быть уверенным в
истинности какого-либо положения, не под¬
вергнув его критическому рассмотрению.
Наука подвергает каждый раз свои поло¬
жения огню критики, проверя-ет их на прак¬
тике, чтобы достигнуть истины, в то время
как религия требует от верующих слепой
веры, запрещает критику и ведет к лице¬
мерию и беспринципности.
Во второй и в третьей главах книги под¬
вергаются критике различные попытки бо¬
гословов «доказать» бытие бога, вскры¬
вается эксплуататорская сущность религи¬
озной морали и несовместимость ее с мо¬
ралью коммунистической.
Проф. Баскин вскрывает несостоятель¬
ность религиозных измышлений о целесооб¬
разности в природе. Он показывает, что
наблюдаемая в органическом мире целесо¬
образность представляет собой естествен¬
ный результат приспособления организмов
животных и растений к окружающей среде,
что целесообразность имеет относительный
характер; ни один организм не обладает
абсолютным, или «божественным совершен¬
ством». Нам кажется, что автору следовало
в этом разделе подвергнуть критике также
виталистическое истолкование развития ор¬
ганического мира.
Проф. Баскин убедительно вскрывает
несовместимость религиозной идеи боже¬
ственного предопределения с признанием
свободы воли человека. Он показывает, что
невозможно одновременно признавать ис¬
тинным утверждение, что все на свете зави¬
сит от бога, и противоположное, что люди
действуют по своей воле и несут ответствен¬
ность за свои поступки. Религиозной идее
божественного предопределения автор про¬
тивопоставляет положение науки об объек¬
тивном характере законов природы и обще¬
ства. Волевые действия людей, их мысли и
чувства, пишет автор, «подчинены законам
природы», и свобода воли человека озна¬
чает способность принимать решения со
знанием дела. Все это правильно, но, к со¬
жалению, эту Mbfbib автор не развивает; он
не показывает, что зависимость человека от
законов природы носит не такой характер,
как, например, зависимость от них живот¬
ных.
В главе «Материализм и религия о мора¬
ли» автор подвергает критике религиозное
учение о неизменности морали, вскрывает
реакционную сущность этого учения и вред
религиозной морали для трудящихся. На

212
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
протяжении всей книги проф. Баскин пока¬
зывает, что религия, проповедуя пассив¬
ность и послушание, служит эксплуататор¬
ским классам.
Основной недостаток этой главы состоит
в том, что автор берет отдельные положе¬
ния коммунистической морали и противопо¬
ставляет их тем или иным догмам рели¬
гиозной морали, но при этом он не пока¬
зывает в достаточной мере единства и це¬
лостности коммунистической морали, кото¬
рая в основе своей противоположна рели¬
гиозной морали. Другой недостаток этой
главы состоит в том, что проф. Баскин
не подвергает критике моральный реляти¬
визм. Стремясь противопоставить коммуни¬
стическую мораль неизменным догмам ре¬
лигиозной морали, он забывает разъяснить
читателю, что развивающаяся коммунисти¬
ческая мораль имеет свои твердые прин¬
ципы; она, конечно, изменяется, но при этом
все же основы коммунистической морали
остаются.
В книге имеются неточные формулиров¬
ки. «При первобытно-общинном строе,—
пишет автор,— обоготворение сил не приво¬
дило к вере в единого бога. Это объясняет¬
ся тем, что в первобытном обществе не бы¬
ло классов, эксплуатации человека челове¬
ком и государственной власти» (стр. 18)\
Но ведь в древней Греции и Риме были
антагонистические классы и государство,
а веры в единого бога не было. Кроме то¬
го, у автора получается, что если в пер¬
вобытном обществе не было классов, то
не было якобы вообще социальных корней
для возникновения религии, что, конечно,
неправильно.
На стр. 97 встречается фраза: «Таким об¬
разом, наука объяснила все жизненные
явления...» (Разрядка моя.— Ф. К.) Наука
в состоянии объяснить все жизненные яв¬
ления, но отсюда еще не следует, что она
уже ответила полностью на все вопросы.
Книга М. П. Баскина, в которой привле¬
кается интересный материал по истории
философии, науки и религии, несмотря на
присущие ей недостатки, принесет, несо¬
мненно, пользу.
Ф. X. КЕССИДИ
Против реакционных
В Японии непрерывно усиливается борь¬
ба против идеологической экспансии Соеди¬
ненных Штатов, их наступления на япон¬
скую культуру и науку. В этом свете пред¬
ставляет интерес работа японского филосо-
фа-марксиста Синго Сибата «Критика со¬
циальной психологии», опубликованная в
1955 году В ней разоблачается реакцион¬
ная сущность усиленно импортируемой в
последние годы в Японию фрейдистской и
неофрейдистской социальной психологии.
Раскрывая полную научную несостоятель¬
ность учения Фрейда о психоанализе с точ¬
ки зрения физиологии и медицины, Сибата
противопоставляет ему работы великих рус¬
ских физиологов И. М. Сеченова и И. П.
Павлова. «Мы можем,— пишет он,— после¬
довательно и беспощадно критиковать
фрейдизм только с позиций павловской пси¬
хологии».
Сибата указывает, что несостоятельность
фрейдистской психологии стала в конце
концов ясна и его последователям — «нео¬
фрейдистам», которые, пытаясь отстоять
основы идеалистической психологии, вы¬
нуждены были вести борьбу под лозунгом
ревизии «ортодоксального фрейдизма» и, в
частности, критики вульгарно-биологиче¬
ских принципов последнего. С этой целью
взамен инстинктов и влечений неофрейди¬
сты выдвинули на первый план свои теории
культуры и общества. Однако, отмечает Си¬
бата, эта ревизия не коснулась идеалисти¬
ческих основ фрейдизма, по сути дела, све¬
лась к протаскиванию старых теорий в
перелицованном виде. Так, например, хотя
неофрейдисты много говорят о «социальных
влияниях», напрасным было бы искать у
домыслов фрейдистов
них подлинно научной разработки пробле¬
мы влияния общественно-экономических
факторов на психику человека.
Основное место в книге Сибата занимает
рассмотрение социальных теорий фрейдиз¬
ма и неофрейдизма, получивших широкое
распространение в Японии. Фрейдистская
социальная психология в этой стране пре¬
тендует сегодня на положение одной из
главных общественных наук, обещая ответ
на все коренные вопросы. При этом основ¬
ной ее задачей становится борьба с мар¬
ксизмом, зачастую проводящаяся весьма
тонко, под видом «дополнения» и «исправ¬
ления» марксистской науки об обществе.
До войны, писала недавно буржуазная
газета «Асахи», молодежь искала ответ на
вопрос о смысле бытия в философии. В по¬
следние годы «вместо прежнего поколения
молодых философов появилась масса лю¬
дей, которых хотелось бы назвать поколе¬
нием молодых социологов. В особенности
стал моден марксизм. Однако он не со¬
держит в себе психологических наблюде¬
ний. Устранить этот недостаток призвана
психология».
Сибата указывает, что подобные претен¬
зии на «устранение недостатков марксизма»
выдвинули социальную психологию в пер¬
вые ряды реакционных учений, глубоко
проникших во все отрасли общественной
науки, в литературу и искусство. Разбирая
работы ряда зарубежных социальных пси¬
хологов и их японских последователей
(в частности, Миядзаки, Ямамото Симидзу
и др.), автор книги показывает реакцион¬
ную сущность их взглядов на общество.
Распространив фрейдовскую теорию о
господстве в поведении людей «бессозна¬
тельного» — животных влечений и инстинк¬
тов — на целые народы, социальные психо¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
213
логи откровенно клевещут на народные
массы, пытаются доказать, что, хотя «сам
по себе человек, по-видимому (?), суще¬
ство цивилизованное, но, вливаясь в массу,
он превращается в варвара, которым руко¬
водит лишь половой импульс». Особые уси¬
лия они прилагают к тому, чтобы дискреди¬
тировать рабочий класс, свести к перво¬
бытным импульсам и влечениям его созна¬
тельную борьбу за лучшее будущее.
Социальные психологи, пытаясь по-своему
трактовать все главные общественные яв¬
ления, стремятся идеологически разоружить
трудящихся в их борьбе против реальных
носителей зла в современном обществе —
эксплуататоров, милитаристов, реакционе¬
ров. Чему и кому может служить, напри¬
мер, объяснение войны действием темных
инстинктов, заложенных в человеке? Более
того, японские социальные психологи, идя
по стопам некоторых своих зарубежных
единомышленников, фактически обосновы¬
вают «фатальную неизбежность» фашизма.
Кровавую фашистскую диктатуру, пишет
Сибата, они объясняют «садизмом», якобы
присущим низшим слоям буржуазии. С дру¬
гой стороны, народу, трудящимся приписы¬
вается «бессознательное» стремление изба¬
виться от свободы. Тем самым вина за фа¬
шистские зверства снимается с монополий
и милитаристов, подлинных виновников
страданий народов. Политическая сущность
подобных теорий очевидна. «Социальная
психология неофрейдизма,— пишет Сиба¬
та, — пытается обосновать «неодолимость»
фашистского господства с помощью «психо¬
логического механизма» и сеет пораженче¬
ство».
Однако, как отмечает автор, социальные
психологи далеко не всегда решаютея вы¬
ступать с открытым забралом. Все чаще
они прибегают к маскировке, не стесняясь
при этом использовать отдельные марксист¬
ские положения. В качестве одного из при¬
меров он приводит широко пропагандируе¬
мую в последнее время в Японии теорию
«демократического капитализма». Для его
обоснования фрейдисты используют извест¬
ное положение Маркса о самоотчуждении
пролетариата, извращая это положение до
неузнаваемости с помощью нехитрых «пси¬
хологических» трюков. Они согласны при¬
знать, что в капиталистическом обществе
производитель не является хозяином своей
продукции. Но почему так происходит?
Оказывается, Маркс ошибался, объясняя
эту вопиющую несправедливость объектив¬
ными законами самого капитализма. На де¬
ле все это происходит оттого, что мы жи¬
вем в «эпоху машин», когда все выполняют
функпию машины: и рабочие и капитали¬
сты. Все в равной мере служат друг другу.
Конечно, прискорбно, что рабочего исполь¬
зуют как машину, но капиталисту тоже не¬
сладко: и он превращается в своеобразное
орудие рабочего.
Отсюда делается вывод, что в «эпоху ма¬
шин» страдают все и никакой классовой
борьбе не должно быть места, равно как
и профсоюзам, рабочим партиям и т. д. Что
касается «самоотчуждения» пролетариата,
то его следует преодолевать с помощью со¬
ответствующей «бюрократической систе¬
мы»,— другими словами, рационализации
государственного вмешательства в экономи¬
ческую и социальную области. «Мы можем
назвать новый порядок «демократическим
социализмом», — заявляют авторы этой тео¬
рии. — Вопрос не в названии. Все дело в
том, чтобы установить такую рациональ¬
ную экономическую систему, которая слу¬
жила бы интересам различных людей. За
хитросплетениями новых сторонников Фрей¬
да стоит, таким образом, апология государ¬
ственно-монополистического капитализма.
Передовые ученые Японии решительно и
последовательно разоблачают эти реакцион¬
ные домыслы социальных психологов. Слож¬
ность этой борьбы состоит, однако, в том,
что пропагандисты фрейдизма и неофрей¬
дизма усиленно маскируются, пытаются об¬
лечь свои теории в «научные» и «либераль¬
ные» покровы, а при случае не отказывают¬
ся и от того, чтобы пококетничать мар¬
ксистской фразой. Такая тактика, замечает
Сибата, иногда приносит свои плоды: неко¬
торые люди начинают говорить о положи¬
тельном значении фрейдизма и даже о его
органической связи с марксизмом. В своей
работе Синго Сибата вскрывает подобные
заблуждения отдельных теоретиков, кото¬
рые помимо собственной воли подчас ста¬
новятся глашатаями антинаучных взглядов.
Может, например, показаться, пишет он,
что по сравнению с последователями идеа¬
листической теории «свободы воли» Фрейд
является чуть ли не материалистом. Такое
мнение, однако, глубоко ошибочно. Фрейд
и его последователи не только отрывают
психическую деятельность человека от фи¬
зиологической основы и социально-истори¬
ческих условий, но даже исключают воз¬
можность такой зависимости. «Фрейдист¬
ский «детерминизм» поэтому глубоко чужд
материализму и, наоборот, является глубо¬
ко идеалистическим».
Среди части прогрессивных людей Япо¬
нии, страны с сильными феодальными пе¬
режитками, распространено, по словам Си¬
бата, мнение, что Фрейд нанес удар по фео¬
дальному ханжеству. В этом они склонны
видеть его огромную заслугу, заставляю¬
щую «настоящих марксистов» идти к нему
на выучку. На деле же, говорит автор кни¬
ги, фрейдисты не являются, и не могут
являться, союзниками в борьбе с феодаль¬
ными пережитками. Фрейд, этот «освободи¬
тель женщин», утверждает, что женщина в
силу физиологических особенностей не мо¬
жет быть равной мужчине в общественной
и культурной жизни. «Это служит лишним
доказательством того, — пишет Сибата, —
что теории фрейдизма не являются прогрес¬
сивной идеологией, которую нужно изучать
пролетариату».
В своей работе Синго Сибата убедитель¬
но критикует социальную психологию
фрейдистов и неофрейдистов. Этим автор
вносит несомненный вклад в борьбу про¬
грессивных ученых Японии с попытками
идеологического закабаления страны аме¬
риканским империализмом.
М. Б. ЕФИМОВ

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Обсуждение проектов программ курса
диалектического и исторического материализма
в Ленинграде
Введение в текущем году во всех высших
учебных заведениях страны курса диалек¬
тического й исторического материализма
предъявляет новые, повышенные требова¬
ния к работникам кафедр общественных
наук и отделу преподавания философии Ми*
нистерства высшего образования СССР.
Особое значение, в частности, приобретает
вопрос о программах курса.
Новые проекты программ на 140 и 70 ча¬
сов, разработанные Министерством высшего
образования, широко обсуждались во всех
ленинградских вузах, По инициативе Ле¬
нинградского городского комитета партии
в сентябре 1956 года состоялось совещание
руководителей и преподавателей кафедр
философии. На этом совещании, проходив¬
шем в Ленинградском университете под
председательством профессора Б. А. Чаги-
на, были подведены некоторые итоги обсу¬
ждения проектов программ и наметилась
общая точка зрения по ряду вопросов пре*
подавания философии.
На совещании выступили товарищи Хра¬
мов, Осипов, Иванов, Сержантов, Филиппов,
Рожин, Мостепаненко, Швечков и другие.
Они представляли все основные высшие
учебные заведения Ленинграда (Универси¬
тет, Консерваторию. Институт усовершен¬
ствования врачей, Институт инженеров же¬
лезнодорожного транспорта, Институт ин¬
женеров водного транспорта, Институт
авиационного приборостроения и др., а так¬
же кафедру философии АН СССР).
Большинство выступавших признало, что
проекты программ могут послужить осно¬
вой для преподавания философии в вузах.
Одновременно подчеркивалось, что они тре¬
буют дальнейшей значительной доработки
и устранения многих существенных недо¬
статков как в своей структуре, так и в со¬
держании.
Оба проекта программ открываются вве¬
дением. Тема 1 проекта, рассчитанного на
140 часов, носит название «Предмет диалек¬
тического и исторического материализма».
Но такое название не соответствует ни со¬
держанию данной темы, ни структуре вве¬
дения в целом. Участники совещания, опи¬
раясь на опыт преподавания, отмечали, что
изучение курса философии следует начи*
нать с характеристики ее как мировоззре¬
ния, с освещения основного вопроса фило¬
софии и только после изложения основных
этапов развития домарксистской философии,
после рассмотрения исторических условий
возникновения философии марксизма можно
перейти К анализу предмета диалектическо¬
го и исторического материализма. Примерно
такой план изложения принят в проекте
программы, рассчитанной на 70 часов, но,
к сожалению, в этом проекте не преду¬
смотрена возможность изложения основных
этапов развития домарксистской филосо¬
фии, что затрудняет анализ теоретических
источников марксистской философии. В вы¬
ступлениях отмечалось, что в этом разделе
программы следовало сильнее подчеркнуть
значение вопросов о партийности марксист¬
ской философии, о принципе единства тео¬
рии и практики.
В проекте 140-часовой программы неясен
принцип, положенный в основу периодиза¬
ции развития домарксистской философии.
В одном случае периодизация дана по
формациям (философия эпохи рабовла¬
дельческого строя), я другом — по истори¬
ческим периодам (бопьба материализма и
идеализма в XVII—XVIII веках), в треть¬
ем—по национальному признаку (немец¬
кая классическая философия) и в четвер¬
том— по классовому содержанию (мате¬
риализм революционных демократов XIX ве¬
ка). По-видимому, было бы методологически
правильнее выработать единый принцип
периодизации, исходя либо из обществест-
но-экономических формаций, либо из основ¬
ных исторических форм материализма.
Выступавшие выражали недоумение, по¬
чему в обоих проектах программ в теме
«Возникновение и развитие диалектического
и исторического материализма» отсутствуют
имена основоположников и выдающихся
представителей марксистской философии.
Особенно это бросается в глаза в програм¬
ме, рассчитанной на 140 часов, где упомя¬
нуты (и вполне правомерно! имена круп¬
нейших представителей домарксистской фи¬
лософии.
По общему мнению участников совеща¬
ния. в разделе «Диалектический материа¬
лизм» 140-часовой программы целесообраз¬
но вслед за темой «Материальность мира.
Материя и формы ее существования» изло¬
жить вопрос о всеобщей связи и развитии
или слить эти темы в единую, как это сде¬
лано в проекте программы, рассчитанной
на 70 часов. Необходимость такого измене¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
215
ния диктуется неразрывностью этих двух
тем, невозможностью правильно изложить
их в отрыве друг от друга. Не следует
также разделять, как это имеет место в
проекте программы, вопрос о движении —
форме существования материи — и вопрос о
развитии в материальном мире.
Вслед за характеристикой материи и
форм ее существования надо непосредствен¬
но перейти к рассмотрению всеобщих зако¬
нов развития материального мира и мыш¬
ления, изучаемых марксистской диалекти¬
кой. Изложение законов диалектики, по
мнению многих выступавших, правильнее
начинать с закона единства и борьбы про¬
тивоположностей, который составляет суть,
ядро диалектики.
Только опираясь на знание законов ма¬
териалистической диалектики, можно доста¬
точно глубоко осветить вопрос о сознании,
его происхождении и сущности. Такая пе¬
рестановка тем одновременно позволит рас¬
сматривать темы «Материя и сознание» и
«Теория познания диалектического мате¬
риализма» в их единстве, что диктуется
связью обеих сторон основного вопроса фи¬
лософии. Вызвало возражение двойное на¬
звание темы: «Теория отражения. Диалек¬
тика процесса познания». Точнее было бы,
следуя Ленину, говорить о теории познания
диалектического материализма.
Что же касается категорий материали¬
стической диалектики, то, хотя они и тесно
связаны с законами диалектики, их следует
изучать в заключение раздела «Диалекти¬
ческий материализм». Как показал в своем
выступлении В. П. Р о ж и н, глубокое осве¬
щение вопроса о категориях возможно
только на основе анализа диалектического
процесса познания как процесса отражения,
тем более, что вопрос о категориях должен
ставиться как в онтологическом, так и в
гносеологическом плане. Кроме того, это
позволит в известной степени восполнить
отсутствие в проекте программы специаль¬
ного раздела диалектической логики.
В теме «Категории материалистической
диалектики» тт. Иванов, Рожин, Мо-
степавденко, Чагин предложили изменить
порядок рассмотрения категорий. Совеща¬
ние согласилось с тем, что наиболее целе¬
сообразен следующий порядок: причина и
следствие; необходимость и случайность;
закон, сущность и явление; содержание и
форма; возможность и действительность.
В целом проблема категорий материалисти¬
ческой диалектики и их субординации, без¬
условно, нуждается в дальнейшей разра¬
ботке. Отмечалась также необходимость
при дальнейшем совершенствовании проек¬
тов программ полнее и глубже отразить
ленинское указание о единстве диалектики,
логики и теории познания.
Некоторые темы, особенно в программе
на 70 часов, чрезмерно перегружены.
Прежде всего это относится к теме «Мате¬
риальность мира. Материя и формы ее су¬
ществования», на которую отводится всего
два часа, тогда как даже программа курса
основ марксизма-ленинизма предусматрива-
ла^на изложение всего круга вопросов дан¬
ной темы шесть часов. Такая перегружен¬
ность является результатом механического
повторения вопросов 140-часовой програм¬
мы в программе, рассчитанной на 70 часов,
при значительном сокращении времени (на¬
пример, на одни и те же вопросы темы
«Закон единства и борьбы противоположно¬
стей» отводится соответственно 4 и 2 часа,
на тему «Теория отражения» — 6 и 4 часа).
В связи с тем, что в разделе «Диалекти¬
ческий материализм» предусмотрено семи¬
нарское занятие по работе Ф. Энгельса
«Анти-Дюринг», представляющей значи¬
тельные трудности для студентов, необхо¬
димо включить в программу на 140 часов
лекцию о названной работе. Как предло¬
жил тов. Ш в е ч к о в, такая лекция мо¬
жет быть прочитана взамен предусмот¬
ренной проектом лекции о книге Ф. Энгель¬
са «Людвиг Фейербах и конец классиче¬
ской немецкой философии», содержание
которой в значительной степени раскры¬
вается в лекциях на тему «Основные этапы
развития домарксистской философии».
Практика преподавания подтверждает це¬
лесообразность подобного изменения. Лек¬
ции о работах Ф. Энгельса «Анти-Дюринг»
и В. И. Ленина «Материализм и эмпирио¬
критицизм» явно необходимы и в программе
на 70 часов, где они не предусмотрены, не¬
смотря на наличие соответствующих семи¬
нарских занятий.
Серьезные упреки были высказаны в
адрес проекта программы на 70 часов, по
которому будет вестись преподавание фи¬
лософии во всех технических вузах страны.
Этот проект мало учитывает специфику
технических вузов, не отражает в достаточ¬
ной степени достижений современной фи¬
зики, химий и других отраслей естествозна¬
ния и технических наук, оставляет в тени
важные вопросы: о техническом прогрессе,
о связи науки и техники, о закономерностях
развития техники при социализме.
По разделу «Исторический материализм»
замечаний было значительно меньше. Необ¬
ходимы, как отмечали все выступавшие,
некоторые структурные изменения в этом
разделе. Например, требуется перестановка
темы «Народные массы — решающая сила
общественного развития». Ее следует рас¬
сматривать не в заключительной части кур¬
са, как рекомендует проект программы, а
сразу же после изучения вопросов о спо¬
собе производства и закономерностях его
развития, о базисе и надстройке. Тем са¬
мым будет глубже раскрыто марксистское
положение о народных массах как творцах
всех материальных и духовных ценностей,
которыми располагает общество. С другой
стороны, будет дано необходимое теорети¬
ческое обоснование учению о классах и
классовой борьбе, о социальной революции.
Отмечалось также, что в теме «Обще¬
ственно-экономические формации и законо¬
мерности их развития», предусмотренной
проектом программы на 70 часов, вопрос о
базисе и надстройке, вопреки логике, осве¬
щается до .вопроса о способе производства
материальных благ и законах его раз¬
вития.
Многие высказали мнение о целесообраз¬
ности выделить самостоятельную тему

216
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
«Теория социальной революции», предпо¬
слав ее теме о государстве и диктатуре
пролетариата. Обосновывая это предложе¬
ние, профессор Ч а г и н показал, в частно¬
сти, что проблема социальной революции
имеет самостоятельное значение, особенно
возросшее в связи с историческими указа¬
ниями XX съезда КПСС о многообразии
форм перехода различных стран к социа¬
лизму. К тому же с выделением вопроса о
революции в самостоятельную тему станет
возможным изучать теорию социалистиче¬
ского государства как органическую часть
марксистско-ленинского учения о государ¬
стве.
Были высказаны замечания и по поводу
структуры темы «Общественное сознание и
его формы». В ней недостаточно логически
выдержана последовательность изложения
отдельных форм общественного сознания.
Предлагалось положить в основу этой по¬
следовательности единый принцип — сте¬
пень удаленности отдельных форм обще¬
ственного сознания от экономического ба¬
зиса. Тогда структура темы будет выглядеть
примерно так:	политические	и	правовые
взгляды, нравственность, наука, искусство,
религия. Завершить же эту тему следует
рассмотрением философии, которой про¬
грамма вообще не уделяет места как само¬
стоятельной форме общественного сознания.
По проекту программы, рассчитанной на
70 часов, предлагалось ввести тему «Тео¬
рия наций». Эта важная проблема не осве¬
щается в курсе истории партии, где сейчас
дается лишь программа и тактика Комму¬
нистической партии по национальному во¬
просу.
Все участники совещания единодушно
признали необходимым резко сократить ко¬
личество литературы по курсу диалектиче¬
ского и исторического материализма, согла¬
совав его с фактическим количеством часов,
отводимых на самостоятельную работу
студентам.
Столь же единодушно было поддержано
мнение о целесообразности расширения
курса диалектического и исторического ма¬
териализма в технических вузах хотя бы до
80—90 часов. В противном случае создается
опасность поверхностного изложения ряда
существенных вопросов.
Подводя итоги обсуждения программ,
профессор Б. А. Ч а г и н подчеркнул, что
разработка программ должна идти одно¬
временно с разработкой курса диалектиче¬
ского и исторического материализма, кото¬
рая требует коллективных усилий препода¬
вателей философии. Недостатки, отмечен¬
ные в ходе обсуждения, являются
отражением современного состояния курса
диалектического и исторического материа¬
лизма. Обобщив выступления, критические
замечания и предложения, Б. А. Чагин
сформулировал наметившуюся в ходе обсу¬
ждения общую точку зрения по основным
вопросам программы.
Совещание приняло решение обратиться
в Ленинградский городской комитет партии
с предложением создать постоянно дейст¬
вующий семинар преподавателей филосо¬
фии, образовав внутри него секции препо¬
давателей технических, гуманитарных, а
также сельскохозяйственных и медицинских
вузов, для обсуждения научных и методи¬
ческих вопросов.
И. А. МАЙЗЕЛЬ,
Ю. С. МЕЛЕЩЕНКО,
А.	И. НОВИКОВ (Ленинград)
В Институте философии АН СССР
16 октября 1956 года состоялось заседа¬
ние Ученого совета Института философии
АН СССР, в котором приняли участие пред¬
ставители стран народной демократии: ди¬
ректор Института философии Болгарской
академии наук член-корреспондент БАН
A. X. Киселинчев, главный редактор фило¬
софского журнала Чехословакии В. Румл и
заведующий кабинетом философии Чехо¬
словакии К. Косик.
На заседании был заслушан доклад заме¬
стителя директора Института философии
АН СССР, доктора философских наук
B. Ф. Берестнева «О плане научно-
исследовательской работы Института фило¬
софии АН СССР на 1957 год».
В. Ф. Берестнев в своем докладе отметил,
что план по своей тематике более конкре¬
тен, чем планы предыдущих лет. Новые
темы плана отражают задачи, поставлен¬
ные XX съездом КПСС.
План нацеливает научных работников на
изучение ленинского философского насле¬
дия и на разработку ленинского этапа в
развитии философии марксизма. В плане
института на 1957 год больше внимания
уделено освещению роли коллективной мыс¬
ли Коммунистической партии Советского
Союза и зарубежных коммунистических и
рабочих партий в творческом развитии фи¬
лософии.
В. Ф. Берестнев охарактеризовал цент¬
ральные проблемы и темы плана, такие,
как: закономерности возникновения и раз¬
вития социалистического общества, роль на¬
родных масс и руководящая роль Ком¬
мунистической партии в общественном
развитии, разработка ленинского ^ положе¬
ния о единстве материалистической диалек¬
тики, логики и теории познания, ряд тем,
освещающих философские проблемы есте¬
ствознания, и другие. В плане предусмот¬
рено создание учебников по диалектиче¬
скому и историческому материализму и
истории философии.
Разносторонность плана, его направлен¬
ность на большие, близкие практическим
задачам жизни темы — его положительная
сторона.
Вместе с тем были отмечены слабые сто¬
роны плана и прежде всего его многотем-
ность.
При планировании работы все еще заме¬
чается тенденция осветить за одно пятиле¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
217
тие все важнейшие проблемы науки, поэто¬
му темы часто носят слишком общий, не¬
конкретный характер, а следствием этого
является иногда поверхностное решение ря¬
да сложных больших вопросов.
Из поля зрения научных работников при
этом выпадают ранее сделанные исследова¬
ния, нарушается преемственность в научно-
исследовательской работе, отсутствует пер¬
спективность в планировании исследований.
План научно-исследовательской работы ка¬
ждого года выглядит так, как будто в нем
намечено в течение года решить все основ¬
ные проблемы философии. На самом же де¬
ле требуется, конечно, ряд лет для после¬
довательного изучения разных сторон боль¬
ших проблем. В. Ф. Берестнев в связи с
этим внес предложение разрабатывать
перспективный план научных исследований
на 2—3 пятилетия.
В своем докладе В. Ф. Берестнев высту¬
пил также против тенденции некоторых
философов к слишком узкой специализации,
которая сужает их кругозор и снижает цен¬
ность их исследований.
Значительное внимание В. Ф. Берестнев
уделил проблеме связи научных философ¬
ских исследований с жизнью. Он напомнил
собравшимся, что план научно-исследова¬
тельской работы должен ставить задачи
развития философской науки на основе ис¬
следования закономерностей развития со¬
циалистического общества, на основе
обобщения последних достижений есте¬
ственных и общественных наук. Только в
этом случае можно планировать исследо¬
вания на научной основе, предвидя пер¬
спективное развитие науки на ряд лет.
В..Ф. Берестнев выступил против «конъ¬
юнктурщины» в планировании тем исследо¬
вания, которая ведет к текучести плана,
к бесперспективности в развитии науки.
Он подчеркнул далее, что недостатком
плана работы Института философии АН
СССР является малое количество в нем
социологических тем. Нужно широко раз¬
вернуть исследования по вопросам этики,
семьи, быта, изменения социальных отно¬
шений в обществе, отношений националь¬
ностей друг к другу, по вопросам комму¬
нистического воспитания, культуры, больше
уделить внимания проблеме личности и об¬
щества. Эти исследования надо координиро¬
вать с историками, экономистами, правове¬
дами, этнографами и т. д.
В.	Ф. Берестнев заострил внимание в сво¬
ем докладе и на организации труда ученых
при выполнении плана. Он поставил вопрос
об организации более широкого обмена ин¬
формацией по научной проблематике и ре¬
зультатам исследований между учеными
разных областей знания, о длительных
командировках на предприятия страны, о
расширении связей и обмене опытом науч¬
ной работы с зарубежными учеными, осо¬
бенно с учеными стран народной демокра¬
тии. При этом важно было бы организовать
обмен аспирантами, обмен профессорами
для прочтения курса лекций, а также сов¬
местное участие ученых различных стран
в подготовке коллективных трудов. Напри¬
мер, такие темы, как «О закономерностях
смены общественно-экономических форма¬
ций», «О форме перехода европейских
стран народной демократии к социализму»,
могут быть решены наиболее эффективно
в кооперации с учеными стран народной де¬
мократии.
Важно также правильно организовать
труд ученых в самом Институте философии
АН СССР, сказал В. Ф. Берестнев. Главное
сейчас — обеспечить максимум времени для
научной работы, освободив ученых от из¬
лишних организационных обязанностей, со¬
кратив число заседаний.
В.	Ф. Берестнев подчеркнул значение
индивидуального подхода к каждому на¬
учному работнику при определении задач
его работы, содержания, направления и
объема ее. Вместе с тем он обратил внима¬
ние на важность строгого контроля в про¬
цессе труда и за качеством и за количе¬
ством подготавливаемых к публикации ма¬
териалов.
В обсуждении плана научно-исследова¬
тельской работы Института философии на
1957 год принял участие ряд ученых.
М. П. Баскин, отметив правильное в ос¬
новном направление плана научных иссле¬
дований Института философии АН СССР,
указал на слишком общий характер некото¬
рых тем плана, ориентирующих на созда¬
ние популярных книжек, а не глубоких на¬
учных исследований. В качестве примера
он привел такие формулировки тем, как
«О закономерностях смены общественно¬
экономических формаций», «Марксистско-
ленинская теория социалистической рево¬
люции» и т. п. Предложив сузить такого ро¬
да темы, имеющие всеобъемлющий харак¬
тер, М. П. Баскин вместе с тем призывал
не сужать при этом подхода к разрабаты¬
ваемым вопросам.
Затронув вопрос об издании трудов клас¬
сиков философии, предпринятом Институ¬
том философии АН СССР, М. П. Баскин
подчеркнул большое значение этой работы
как для философского образования, так и
для установления более тесных связей с
зарубежными учеными.
Отметив положительные стороны плана
научных исследований института на 1957
год, М. Д. Каммари высказал ряд кон¬
кретных замечаний по отдельным темам
плана.
Он выступил против некоторых форму¬
лировок тем, толкающих на простое пере¬
ложение взглядов классиков марксизма-
ленинизма, в частности против такой фор¬
мулировки темы в плане, как «Марксист¬
ско-ленинское учение о нациях». М. Д. Кам¬
мари подчеркнул, что подобные темы надо
формулировать более конкретно и разра¬
батывать, исходя из конкретных обще¬
ственно-экономических условий данной
страны, опыта современного национально-
освободительного движения, решения на¬
ционального вопроса в странах лагеря со¬
циализма, творчески используя богатое на¬
следство философской мысли классиков
марксизма-ленинизма. Наряду с общей те¬
мой «Роль народных масс при социализме»
М. Д. Каммари предложил включить в
план более конкретные темы: роль народ¬
ных масс при социализме в разных сферах
общественной жизни (в развитии мате¬

218
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
риального производства, экономики, в тех¬
ническом прогрессе, в политической и ду¬
ховной жизни общества, в развитии искус-
CTB3J),
М. Д. Каммари призвал философов при¬
стальнее изучать общественные явления
реальной жизни, шире использовать при
разработке тем конкретные обществен¬
ные науки, а также направить внимание на
решение специфических социологических
проблем, все еще игнорируемых советскими
философами.
X. М. Фаталиев указал на слабость
многих формулировок тем в плане вслед¬
ствие отсутствия у авторов четких целевых
установок в решении той или иной проб¬
лемы. Широкая постановка тем ведет к
охвату множества вопросов и вместе с тем
к поверхностному решению их. А между
тем о ценности работы нужно судить не
по количеству затронутых в ней вопросов, а
по тому новому вкладу в науку, который
вносит автор при разработке хотя бы одной
проблемы. X. М. Фаталиев отметил то об¬
стоятельство, что нередко темы в плане яв¬
ляются совершенно новыми для автора, не
имеющего эрудиции в области избран¬
ной им темы и в течение двух — трех лет
поднимающего ее совершенно заново, что
сказывается на качестве работы, тогда как
тема должна органически рождаться из
предварительной работы автора над нею,
как оформление уже назревших у него
идей. X. М. Фаталиев высказал пожелание,
чтобы автору готовой к изданию рукописи
оказывалось больше доверия издательством,
чтобы он имел большую уверенность в вы¬
ходе рукописи в свет.
С.	JI. Рубинштейн отметил, что план
Института философии на 1957 год являет¬
ся шагом вперед по сравнению с планами
предыдущих лет. Он приветствовал в плане
такую проблему, как «Единство материали¬
стической диалектики, логики и теории по¬
знания», и подчеркнул необходимость пре¬
жде всего разрабатывать категории мате¬
риалистической диалектики.
С.	JI. Рубинштейн высказался против вы¬
деления в плане в самостоятельный раздел
вопросов формальной логики, считая, что
они органически должны войти в проблему
«Единство материалистической диалектики,
логики и теории познания». Он внес пред¬
ложение включить в план работы институ¬
та создание коллективного труда «Теоре¬
тические основы классификации естествен¬
ных наук».
Подчеркнув значение психологической на¬
уки для философии, С. Л. Рубинштейн вы¬
ступил против некоторой ее недооценки фи¬
лософами.
Заведующий Кабинетом философии Че¬
хословакии тов. К- К о с и к сделал краткое
сообщение о планировании работы в Ка¬
бинете философии Чехословакии. Он спе¬
циально остановился на трудностях мето¬
дологического характера и в связи с этим
подчеркнул важность разработки методоло¬
гических вопросов в Институте философии
АН СССР, что помогло бы в планировании
работы философам Чехословакии. Тов.
К. Косик подчеркнул важность координа¬
ции научной работы философов Чехослова¬
кии и СССР.
Ученый совет Института философии вы¬
нес решение одобрить план научно-исследо¬
вательской работы Института философии
АН СССР на 1957 год с учетом замечаний,
сделанных на заседании Отделения эконо¬
мических, философских и правовых наук
при обсуждении этого плана, а также заме¬
чаний, высказанных на данном заседании
Ученого совета.
Заместитель директора Института фило¬
софии АН СССР А. Ф. Окулов сделал
сообщение на Ученом совете института
о постановлениях Центрального Комитета
КПСС и Совета Министров СССР от 20 ав¬
густа 1956 года и Президиума АН СССР от
21 сентября 1956 года «О мерах по улуч¬
шению подготовки и аттестации научных и
педагогических кадров». Ученый совет Ин¬
ститута философии АН СССР принял к ру¬
ководству и исполнению указанные поста¬
новления.
В целях улучшения организации приема
в аспирантуру и повышения качества под¬
готовки научных кадров решено принимать
в аспирантуру только лиц, имеющих не ме¬
нее чем двухлетний опыт практической ра¬
боты по профилю избранной научной спе¬
циальности и проявивших способности к
научной деятельности. Заведующим секто¬
рами было поручено рассмотреть наиболее
интересные в научном отношении диссерта¬
ции для подготовки их к печати.
Руководитель авторского коллектива кни¬
ги «История философии» член-корреспон¬
дент АН СССР М. Т. И о в ч у к сделал до¬
клад Ученому совету института о ходе ра¬
боты над I и II томами «Истории фило¬
софии».
Ученый совет Идститута фишософии вы¬
нес решение выпустить в свет два тома
«Истории философии» в начале 1957 года и
обсудить их на расширенном заседании
Ученого совета института с участием пред¬
ставителей философской общественности.
* * *
26 октября 1956 года на совместном засе¬
дании секторов диалектического материа¬
лизма и психологии состоялось обсужде¬
ние книги болгарского ученого, члена-кор-
респондента Болгарской академии наук, ди¬
ректора Института философии БАН
А.	X. Киселинчева «Марксистско-
ленинская теория отражения и учение И. П.
Павлова о высшей нервной деятельности».
В обсуждении книги, кроме научных со¬
трудников Института философии АН СССР,
приняли участие также преподаватели фи¬
лософских кафедр Московского государ¬
ственного университета имени М. В. Ломо¬
носова и научные сотрудники Института
высшей нервной деятельности, в частности
директор института профессор А. Г. Ива¬
нов-Смоленский.
* * *
2 ноября 1956 года член-корреспондент
Болгарской академии наук А. X. Кисе¬
ли н ч е в сделал сообщение сотрудникам
Института философии АН СССР «О состоя¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
219
нии и задачах марксистской философской
науки в Болгарии».
«Марксистская философская мысль в
Болгарии имеет свою большую историю,—
сказал проф. А. Киселинчев.— В Болга¬
рии давно существует крепкая материали¬
стическая традиция в области философии,
получившая реализацию в наши дни в ши¬
рокой пропаганде марксизма и в горячей
борьбе против буржуазной идеалистической
философии, в частности против распростра¬
ненной в Болгарии философии И. Ремке».
Философская мысль Болгарии носит во¬
инствующий характер. В стране уже до
освобождения 9 сентября 1944 года высту¬
пал ряд ведущих философов, таких, как
Т. Павлов, академик Сарабанский, Р. Кара-
колов, и некоторые другие. После освобо¬
ждения, когда задачи марксистской фило¬
софской мысли расширились и усложни¬
лись, старых философских кадров оказа¬
лось недостаточно. Перед философскими
учреждениями страны встала задача уси¬
ления пропаганды марксизма и подготовки
философских кадров. В этих целях в 1948
году в учебные планы всех вузор были
включены курсы диалектического и истори¬
ческого материализма, что способствовало
повышению уровня методологической фило¬
софской подготовки специалистов.
Помимо этого, в стране была организова¬
на широкая сеть семинаров и курсов для
философской подготовки специалистов. Вна-
чале эти куреы длились всего 30—45 дней.
В 1956—1956 учебном году курсы стали
трехмесячными с отрывом от производства.
Учатся на курсах и работают в семинарах
все специалисты: от академиков до аспи¬
рантов и рядовых научных работников.
Вместе с тем философы при подготовке
через аспирантуру получают достаточную
подготовку в области таких наук, как био¬
логия, физика, математика, археология
и др.
А.	X. Киселинчев отметил, что другой за¬
дачей, вставшей перед философами в на¬
чале 50-х годов, было развертывание на¬
учно-исследовательской работы. Институт
философии Болгарии становится центром
научной работы в области философии, за¬
воевывая все больший авторитет. Этому
в значительной мере помогает журнал «Фи¬
лософская мысль», на страницах которого
появилось много имен молодых философов.
Хотя есть еще недочеты и пробелы в ре¬
шении этих задач, нельзя отрицать, что
имеются налицо и большие успехи. Осу¬
ществлена массовая методологическая под¬
готовка специалистов частных наук. Под¬
готовлены и кадры философов. В 1956 году
ВАКом утверждено 17 кандидатских дис¬
сертаций, до конца 1957 года будет за¬
щищено еще примерно 10 кандидатских
диссертаций.
Вышли в свет в 1956 году сборники, по¬
священные вопросам марксистской теории в
трудах Д. Благоева, теоретическим вопро¬
сам развития Болгарии по пути к социа¬
лизму.
Выпущены «Известия Института филосо-
ии», один из номеров которых посвящен
илософским вопросам естествознания.
Выпущены монографии: Т. Павлова «Диа¬
лектический материализм и частные на¬
уки», А. Киселинчева «Марксистско-ленин¬
ская теория отражения и учение И. П. Пав¬
лова о высшей нервной деятельности», его
же «О капиталистических пережитках в со¬
знании и быту трудящихся и их преодоле¬
нии», книжка А. Поликарова «Вопрос о
классификации естественных наук у Энгель¬
са» и другие; готовятся к изданию моно¬
графии о материи и движении, о мышле¬
нии и мозге.
А.	Киселинчев охарактеризовал ряд^при-
чин, мешающих развитию марксистской фи¬
лософии в Болгарии. Он указал на догма¬
тизм и начетничество в понимании и тол¬
ковании марксизма, на слабую историко-
философскую подготовку большинства кад¬
ров. «Если философ хочет творчески рабо¬
тать, — сказал А. Киселинчев, — он должен
быть знаком со всей историей развития
философской мысли». Слабой была и есте¬
ственнонаучная подготовка философов, Все
эти недостатки постепенно преодолеваются.
В заключение А. Киселинчев сделал не¬
сколько товарищеских замечаний в адрес
Института философии АН СССР. Он счи¬
тает, что необходимо укрепить сектор ди¬
алектического материализма, углубить и
расширить разрабатываемые им темы, бо¬
лее основательно связать проблематику на¬
учных исследований с естествознанием, с
запросами практики. Ряд замечаний был
высказан проф. А. Киселинчевым по плану
научно-исследовательской работы на 1957
год, в частности он высказался против об¬
щей, абстрактной постановки некоторых
проблем по историческому материализму,
предложив включить взамен ряд конкрет¬
ных тем, увязав их с актуальными задача¬
ми практики.
Проф. А. Киселинчев внес предложение
установить крепкие связи между болгар¬
скими и советскими философами и регуляр¬
ный обмен научной продукцией. Он при¬
звал также установить тесную связь между
журналами «Философская мысль» и «Во¬
просы философии».
Председательствовавший на совещании
А.	Ф. Окулов от имени всех собравшихся
тепло поблагодарил члена-корреспондента
Болгарской академии наук проф. А. X. Ки¬
селинчева за интересное и содержательное
сообщение, за дружескую критику Инсти¬
тута философии АН СССР и просил пере¬
дать болгарским философам пожелание
больших творческих успехов в их работе.
* * *
В Институте философии Академии наук
СССР организован сектор психоло¬
гии. Возглавляет сектор член-корреспон¬
дент АН СССР С. JI. Рубинштейн.
Работа сектора идет в нескольких на¬
правлениях.
В пятилетнем плане научно-исследова¬
тельской работы сектора предусматривается
разработка философских проблем
психологии, вопросов психологической
теории. Одним из таких исследований яв¬
ляется подготавливаемая кандидатом фило¬
софских наук С. А. Петрушевским моногра¬
фия «Философские и естественнонаучные ос¬

220
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
новы психологии», а также монография
кандидата философских наук Е. В. Шоро-
ховой «Материя и сознание». Написана и
готовится к изданию монография члена-
корреспондента АН СССР С. JI. Рубин¬
штейна «Бытие и сознание» (о месте пси¬
хического во взаимосвязи явлений мате¬
риального мира). В монографии изложены
коренные вопросы материалистической тео¬
рии познания, затронуты такие вопросы,
как соотношение материального и идеаль¬
ного, об отражении как общем свойстве
материального мира, о субъективном, о сту¬
пенях познания материального мира, о
взаимоотношении теоретической и практи¬
ческой деятельности людей.
Значительное место в исследованиях
сектора отводится психологии по¬
знавательных процессов. Изуче¬
ние восприятия пространства, времени и
движения имеет большое практическое зна¬
чение для правильной организации трудо¬
вой деятельности личности. Сектором пси¬
хологии будет проводиться и эксперимен¬
тальная работа по изучению процессов вос¬
приятия.
Намечены к разработке проблемы фор¬
мирования потребностёй и спо¬
собностей личности, мотивов
ее поведения, а также вопросы
психологии труда.
Психологии познания посвящены работы,
запланированные на будущее пятилетие:
«Восприятие и деятельность анализаторов»
Е. Н Соколова; «Восприятие перспективы»
М. Ф. Федорова; «Проблема формирования
чувственного образа» JI. М. Веккера.
Доктором биологических наук Н. Н. Jla-
дыгиной-Котс в генетическом плане, в све¬
те анализа эволюции форм отражения, ис¬
следуется аналитико-синтетическая деятель¬
ность приматов.
Кандидат философских наук Л. И. Ан¬
циферова готовит монографию «Основные
закономерности элементарной познаватель¬
ной деятельности». Автор ставит себе целью
не только охарактеризовать сущность уче¬
ния И. П. Павлова как естественнонаучно¬
го обоснования ленинской теории отраже¬
ния, но и раскрыть значение положений
великого русского физиолога об элемен¬
тарных формах мышления животных для
понимания интеллектуальной деятельности
человека.
В монографии будет сделана попытка
интерпретации на павловской основе фак¬
тов психической деятельности животных,
добытых зарубежными учеными.
«Специальные вопросы психологии
мышления» («Проблема понимания») бу¬
дут освещены в монографии кандидата фи¬
лософских наук Е. А. Будиловой.
Сектор будет заниматься также пробле¬
мами истории психологии и кри¬
тики реакционных психологи¬
ческих теорий.
Показывая прогрессивные тенденции в на¬
уке, работники сектора намерены подверг¬
нуть критике реакционные теории, в част¬
ности зарубежной психологии. Находится
в процессе производства коллективный труд
«И. М. Сеченов и материалистическая пси¬
хология», руководитель труда — член-кор¬
респондент АН СССР С. Л. Рубинштейн.
В труде две части. В первой части в ряде
статей дается характеристика научной дея¬
тельности И. М. Сеченова, во второй по¬
мещены ранее не опубликованные записи
публичных лекций отца русской физиоло¬
гии. Е. А. Будилова работает над 'моно¬
графией «Борьба материализма и идеализ¬
ма в русской психологии во второй поло¬
вине XIX и начале XX в.»
* * *
В течение трех дней с некоторыми пере¬
рывами, 30 ноября, 11 и 18 декабря 1956
года, в Институте философии АН СССР
шло широкое обсуждение философской об¬
щественностью работы В. Г. Баскакова
«Мировоззрение Н. Г. Чернышевского».
Обсуждение проходило активно, в обста¬
новке свободного обмена мнениями. При¬
сутствовало на обсуждении 100—200 чело¬
век. Тридцать три человека из различных
учреждений Москвы и Саратова выступи¬
ли с разбором книги. Среди выступавших,
кроме философов, были историки, юристы,
экономисты.
Обсуждение книги показало, что В. Г.
Баскаков допустил ряд грубых искажений
фактов, необоснованных утверждений по
многим важным вопросам, связанным с
деятельностью Н. Г. Чернышевского и его
соратников. Автор книги бездоказательно
утверждает, что Н. Г. Чернышевский стал
материалистом уже в 1845 году. В книге
допущена модернизация, приводящая к
необоснованному сближению мировоззре¬
ния Н. Г. Чернышевского с марксистским.
В.	Г. Баскаков исказил часть приводимых
им архивных материалов, извратил в ряде
случаев вследствие неправильного цитиро¬
вания подлинный смысл высказываний
Н. Г. Чернышевского по ряду вопросов,
например о Сипайском восстании в Ин¬
дии, об отношении Англии к Индии и др.
В книге применяются методы крикливой,
необоснованной критики в адрес Б. П. Козь-
мина, М. М. Розенталя и др.
Выступавшие на совещании товарищи,
остро критикуя недостатки книги В. Г. Ба¬
скакова, вместе с тем отмечали большую
работу, проделанную автором в течение ря¬
да лет, позволившую ему изучить, систе¬
матизировать и обнародовать интересные
архивные материалы, связанные с именем
Н. Г. Чернышевского.
На совещании было отмечено, что серь¬
езные недостатки и ошибки в книге В. Г.
Баскакова связаны не только с безответ¬
ственным использованием в некоторых слу¬
чаях источников, но и с тем, что автор не
воспринял критику и все замечания, кото¬
рые были ему даны в процессе подготовки
рукописи к печати на пяти обсуждениях ее
в Институте философии.
В.	Г. Баскаков на заседании дирекции
признал недостатки книги, осудил ложные
в ряде случаев приемы научной работы,
допущенные им при написании книги, и
обещал учесть в своей дальнейшей работе
критические замечания, высказанные на со¬
вещании.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
221
* * *
20 декабря 1956 года доктор физико-ма¬
тематических наук С. А. Яновская проч¬
ла для сотрудников Института философии
лекцию «О различных взглядах на совре¬
менную математическую логику». Лекция
готовится к публикации в журнале «Вопро¬
сы философии».
* * *
25 декабря 1956 года состоялось заседа¬
ние Ученого совета Института философии
с привлечением философской общественно¬
сти Москвы. На Ученом совете была об¬
суждена работа журнала «Вопро¬
сы ф и л о с о ф и и» за 1956 год и план
работы на 1957 год.
Доклад о работе журнала сделал глав¬
ный редактор М. Д. Каммари, сказав¬
ший, что в 1956 году журнал «Вопросы фи¬
лософии» работал под знаком решений
XX съезда КПСС, творчески поставивше¬
го и разработавшего вопросы, касающиеся
как хозяйственного строительства комму¬
низма в нашей стране, так и идеологиче¬
ской работы. Освещая и разрабатывая эти
вопросы, журнал дал ряд статей по исто¬
рическому материализму. В связи с поста¬
новкой на XX съезде КПСС вопроса об
образовании мировой системы социализма
дана статья о социализме как мировой си¬
стеме, опубликованы статьи по ряду других
вопросов, поставленных съездом: о техниче¬
ском прогрессе, о культурно-техническом
подъеме трудящихся, о возможности пред¬
отвращения войн в современную эпоху, не¬
которые вопросы развития техники при со¬
циализме, ряд статей о закономерностях
перехода к социализму в странах народной
демократии, о некапиталистическом пути
развития, о перспективах национального
развития народов СССР, о взаимном влия¬
нии литературы и искусства социалистиче¬
ских наций, о разработке В. И. Лениным
вопросов исторического материализма в
связи с революцией 1905 года, а также ряд
других.
В статьях по диалектическому материа¬
лизму главное внимание было обращено на
обобщение данных естествознания и обще¬
ственной практики, хотя в статьях этого
отдела все еще недостаточно используются
новейшие данные современной обществен¬
ной жизни, достижения естественных наук.
М. Д. Каммари указал на необходимость
сближать работу отделов исторического и
диалектического материализма и поставить
ряд назревших вопросов исторического ма¬
териализма, в частности уточнить целый ряд
основных категорий этой науки и обсудить
ряд вопросов в свете преодоления непра¬
вильных положений, связанных с культом
личности. При этом необходимо давать от¬
пор враждебным марксизму-ленинизму эле¬
ментам, которые пытаются использовать
критику культа личности Сталина для то¬
го, чтобы под этим флагом протаскивать
в разных вариантах свои антимарксист¬
ские, антиленинские утверждения и поло¬
жения.
Некоторые товарищи, после того как бы¬
ли подвергнуты критике отдельные поло¬
жения, связанные с культом личности, сде¬
лали вывод, что и вся борьба партии с
меньшевиствующим идеализмом неправиль¬
на. А между тем основные черты меныие-
виствующего идеализма — это культивиро¬
вание вреднейших догм II Интернациона¬
ла, отрыв теории от практики и протаски¬
вание под флагом марксизма гегельянства.
Против попыток возродить меньшевиствую-
щий идеализм мы должны вести решитель¬
ную борьбу.
Есть попытки под флагом критики Стали¬
на критиковать положения марксизма. Это
объясняется нередко тем, что эти критики
читали последние работы Сталина, но не
читали ни Маркса, ни Ленина и поэтому
не могут отличить правильное, марксистское
положение в работах Сталина от отдель¬
ных неточных положений. Ошибочные по¬
ложения необходимо пересмотреть, но де¬
лать это надо серьезно, обоснованно, на
базе марксизма, а не отменяя его прин¬
ципы.
Характеризуя работу журнала в области
истории философии, М. Д. Каммари ска¬
зал, что за истекший период журнал стре¬
мился восполнить пробелы в освещении ки¬
тайской и индийской философии.
В отношении критики буржуазной фило¬
софии и социологии журнал ставил главной
задачей сделать эту критику более углуб¬
ленной, аргументированной, обоснованной и
дифференцированной. Эта задача сохра¬
няет свое значение и на будущее. Вместе
с тем необходимо доводить критику идеа¬
листических теорий до конца, не смазывая
ее остроты.
М. Д Каммари отметил, что отдел «Кри¬
тика и библиография» стал больше поме¬
щать рецензий, хотя все еще не охватывает
всей заслуживающей внимания философ¬
ской литературы. Шире стала освещаться и
работа философских учреждений в отделе
«Научная жизнь».
М. Д. Каммари указал на еще слабую
работу отдела эстетики и подверг критике
недостатки в работе редколлегии журнала,
в результате чего была опубликована статья
Б А. Назарова и О. В. Гридневой «К во¬
просу об отставании драматургии и теат¬
ра», содержащая вредные положения, на¬
правленные против партийного руководства
искусством.
Говоря о перспективах работы журнала,
М. Д. Каммари отметил, что 1957 год —
это год юбилея Октябрьской социалистиче¬
ской революции, и тематика журнала долж¬
на это глубоко отразить. Журнал должен
уделить особое внимание вопросу о ленин¬
ском этапе развития диалектического и
исторического материализма. Намечен ряд
таких статей, как «КПСС — руководящая
сила в развитии социалистической идеоло¬
гии», «Преимущества социалистического
демократизма», «Социализм и свобода лич¬
ности», «Роль народных масс при социа¬
лизме в различных областях общественной
жизни», «Роль субъективного фактора при
социализме», «Коммунистическая партия
как руководящая сила социалистического
общества», «Социализм и быт» и другие.
Будет также помещен ряд статей по во¬
просам коммунистического воспитания мо¬

222
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
лодого поколения в условиях социализма,
коммунистической этики и эстетики, о зако¬
номерностях возникновения и развития бази¬
са и надстройки социалистического общест¬
ва, о формах и своеобразии перехода раз¬
личных стран к социализму. В разделе диа¬
лектического материализма главное внима¬
ние по-прежнему должно уделяться разра¬
ботке вопросов материалистической диа¬
лектики, диалектической логики, теории
познания в духе указаний В. И. Ленина,
разработке категорий диалектической ло¬
гики на основе обобщения всей истории
познадия, особенно современных достиже¬
ний науки; необходимо развертывать раз¬
работку проблем естествознания в тесней¬
шем сотрудничестве с советскими и зару¬
бежными учеными-естествоиспытателями.
В этой связи журнал должен уделить осо¬
бое внимание подготовке к совещанию фи¬
лософов и естественников летом 1957 года,
посвященному актуальным философским
вопросам естествознания.
В плане тематики философских проблем
естествознания названо около 50 тем, при¬
чем некоторые из них даны в такой общей
форме, что предполагают целую серию кон¬
кретных статей. Намечены, например, темы:
«В. И. Ленин и современное естествозна¬
ние», «Роль математики в современном
естествознании» (физике, химии, биологии),
«Кибернетика и исследования в области
физиологии и психологии», «Соотношение
внутренних и внешних факторов в процессе
органической эволюции», «Противоречия в
органическом мире и понятие жизненности
организмов», «Методологические проблемы
современной клеточной теории», «Методо¬
логические проблемы современной генети¬
ки», «Проблема динамической и статисти¬
ческой закономерности в современном есте¬
ствознании», «Применение научной симво¬
лики (символической логики) в современ¬
ном естествознании», «Философские проб¬
лемы физиологии и психологии труда», «За¬
кономерности формирования второй сиг¬
нальной системы у детей» и т. д.
В 1956 году журнал опубликовал 16 ста¬
тей ученых зарубежных стран, включая и
страны народной демократии, дал 7 обзоров
философских журналов стран народной де¬
мократии. Но, конечно, этого мало. Необхо¬
димо продолжать линию на укрепление и
расширение связей с философами и учены¬
ми других стран, особенно стран социализ¬
ма, стран Востока. Необходимо дать и ряд
статей об идеологической борьбе в странах
народной демократии.
Журнал намеревается усилить критику
буржуазной философии.
Серьезное внимание журнал должен уде¬
лить рецензированию советской философ¬
ской литературы, преодолевая наметившие¬
ся сейчас тенденции нигилистической кри¬
тики, создающей неверное представление
о положительной работе в области фило¬
софии в Советском Союзе.
Выступивший в прениях Т. И. О й з е р-
м а н отметил положительные стороны в
работе журнала: разнообразие и свежесть
статей, увеличение количества дискуссий,
привлечение специалистов смежных обла¬
стей, публикации статей молодых авторов,
лучшее освещение вопросов истории зару¬
бежной философии и т. д.
Тов. Ойзерман отметил и недостатки в
работе журнала. Журнал еще слабо борет¬
ся с последствиями культа личности Ста¬
лина в области истории философии. В жур¬
нале еще не принято, чтобы в статьях о
том или другом философе рассматривалась
ранее вышедшая литература о нем, в том
числе зарубежная. Это свидетельствует о
недостаточно высокой требовательности со
стороны редколлегии к научному уровню
статей. В журнале помещается ряд общих
статей, темы формулируются очень широко.
Надо давать больше статей по специаль¬
ным вопросам философии. Необходимо
систематически публиковать сообщения об
иностранных марксистских журналах, в ча¬
стности о журналах народно-демократиче¬
ских стран. Нужна информация о книгах по
■вопросам философии и социологии зарубеж¬
ных авторов. Следовало бы подумать о вы¬
пуске систематических приложений к жур¬
налу в виде сборников специальных фило¬
софских исследований.
С.	С. Пичугин заострил внимание на
необходимости шире освещать на страни¬
цах журнала жизненно важные вопросы
марксистской социологии. Несмотря на уси¬
лия, редакции за весь 1956 год не удалось
опубликовать статей о семье, быте, куль¬
туре, коммунистическом воспитании, обоб¬
щающих конкретные явления социалисти¬
ческой действительности. Объясняется это
тем, что наши социологи неохотно берутся
за разработку вопросов, связанных с необ¬
ходимостью собирать разного рода стати¬
стические сведения, осуществлять первич¬
ную обработку фактических данных и т. п.
А между тем без этого нельзя обойтись,
если автор ставит своей целью подготовить
подлинно научное социологическое исследо¬
вание.
Разработке социологических вопросов
также мешает не всегда осознанное (как
это видно из анализа поступающих в ре¬
дакцию рукописей); стремление некоторых
авторов сузить и ограничить сферу социо¬
логии, свести ее к кругу очень общих во¬
просов развития общества. В силу этого
проблемы производства и воспроизводства
собственной жизни человека, вопросы бы¬
та, культуры, воспитания, проблемы семей¬
ного строя, брачных отношений, положения
женщины в обществе и вопросы укрепления
нравственных устоев семьи остаются вне
поля нашего зрения.
Ян X и н-ш у н, отметив известную рабо¬
ту, проделанную журналом по освещению
философии народов Востока, считает необ¬
ходимым шире освещать в журнале с мар¬
ксистских позиций историю философии Ин¬
дии и Китая, историю философии араб¬
ских стран. Тов. Ян Хин-шун предлагает
объединить вокруг журнала философские
кадры по Востоку, широко публиковать
статьи зарубежных авторов по восточной
философии.
Ж. А. Б а з а р я н, подчеркивая огром¬
ное значение журнала для пропаганды мар¬
ксистских идей за рубежом, предлагает
сделать его ежемесячным и издавать не
тччъко на русском, но и на иностранных

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
223
языках (французском, английском). Совет¬
ские философы должны помогать зарубеж¬
ным коммунистам и прогрессивной интел¬
лигенции овладевать марксистско-ленинской
философией.
М. А. Д ынник отмечает улучшение в
работе журнала за последнее время. В то
же время указывает, что в журнале еще
недостаточно систематически ведется аргу¬
ментированная, конкретная критика зару¬
бежной философии, многие вопросы исто¬
рии философии совершенно не находят
освещения. М. А. Дынник поддерживает
линию журнала, освещающего не только
специальные, но и общие вопросы филосо¬
фии. Он отмечает также положительную
тенденцию журнала к более объективной
оценке произведений советских философов.
М. Э. Омельяновский указал в
своем выступлении, что журнал в послед¬
нее время мало привлекает естествоиспы-
тателей-философов к написанию статей.
Мало публикуется статей, в которых идео¬
логические вопросы ставятся в наступатель¬
ном плане по отношению к враждебной нам
идеологии. Необходимо давать рецензии на
зарубежные философские журналы, осве¬
щать философские дискуссии, идущие за
рубежом. Журнал должен давать оценку
выходящим книгам советских естествоис¬
пытателей. Надо подумать и о создании
отдельного журнала по философским во¬
просам естествознания.
A. Я- Б р ю с о в предложил перейти к
практике старых, дореволюционных журна¬
лов, не только планировавших, но и соби¬
равших в редакции все статьи на год. Толь¬
ко таким путем журнал сможет избежать
спешки при подготовке статей к печати и
добиться повышения научного уровня ста¬
тей. Важно также по актуальным вопросам
давать большие статьи, даже с продолже¬
нием из номера в номер.
B. П. Чертков указывает на медли¬
тельность журнала в освещении острых во¬
просов, которые он поднимает с большим
аапозданием. Имеется еще узкое понима¬
ние связи с жизнью. Например, вопрос о
формах перехода от социализма к комму¬
низму остро стоит в последние годы, а
журнал только недавно поставил эту про¬
блему. То же самое относится к вопросу
о живучести пережитков капитализма в со¬
знании людей.
В.	П. Чертков критиковал тематику ста¬
тей на 1957 год за абстрактную постановку
многих вопросов и призывал ближе увязать
ее с конкретными, злободневными запроса¬
ми жизни.
X. М. Фаталиев предложил выбрать
для освещения в журнале определенную
сумму коренных проблем. Это придаст це¬
ленаправленность работе журнала. Надо
поднять боевой, наступательный дух статей
против буржуазной идеологии, особенно в
философских вопросах естествознания.
Необходимо через журнал поднять авто¬
ритет научных работ советских философов.
Н. И. Губанов обратил внимание на
огромное значение вопросов атеизма. Ру¬
ководящий философский журнал страны
должен быть органом воинствующего мате¬
риализма.
X. Г. Аджемян говорил о необходимо¬
сти пересмотреть некоторые установившие¬
ся у философов неверные взгляды на ряд
вопросов истории философии, национальной
культуры и т. д. Надо шире предоставлять
страницы журнала для дискуссий. Большое
место надо отвести философским вопросам
психологии.
М. И. Сидоров сообщил, что объем
работы журнала за последние три года уве¬
личился в два раза. Возрастает количество
хороших статей, в частности по истории
философии Индии, Среднего Востока. Глав¬
ная проблема, которая должна занимать
первое место в журнале,— это более глубо¬
кое изучение ленинизма, анализ ленинско¬
го наследия в методологическом плане.
Журнал должен занять наступательную по¬
зицию в борьбе за ленинизм и показать, что
ленинизм, являющийся высшим выражени¬
ем марксистской философии, определяет,
направляет весь прогресс современной на¬
уки. В журнале все еще слабо освещаются
методологические вопросы истории филосо¬
фии, недостаточно используется методоло¬
гия ленинских исследований в изучении ис¬
тории общественной мысли, истории социо¬
логии и т. д. Необходимо усилить связи с
советскими естествоиспытателями и зару¬
бежными учеными.
М. И. Сидоров говорит о серьезной ошиб¬
ке редколлегии, опубликовавшей статью
тт. Б. А. Назарова и О. В. Гридневой, и о
необходимости повысить требовательность к
работе всех членов редколлегии и работни¬
ков аппарата.
Г. М. Новак говорит об улучшении ра¬
боты журнала, о расширении круга чита¬
телей. Журнал должен быть рассчитан на
широкие круги народа: на студенчество, ра¬
бочих и колхозников, которые интересуют¬
ся животрепещущими философскими во¬
просами.
Тов. Новак предлагает шире освещать в
журнале вопросы воспитания молодежи, во¬
просы развития теории литературы. Важно
обратить внимание на проблему развития
социалистической интеллигенции.
По мнению тов. Новака, у некоторых ре¬
дакторов журнала замечается неправильная
тенденция сглаживать индивидуальный
стиль автора статьи, подгоняя его под га¬
зетный текст; он предлагает сохранять ори¬
гинальный стиль автора статьи.
С.	J1. Рубинштейн одобряет наме¬
ченный редколлегией план по разработке
вопросов диалектической логики и отмечает
неудовлетворительность плана по критике
зарубежной философии, не совсем точно
учитывающего наиболее модные направле¬
ния современной буржуазной философии:
феноменологизм, экзистенциализм, неопози¬
тивизм и др. С. J1. Рубинштейн отмечает,
что в перспективном плане недостаточное
место отводится вопросам психологии.
В заключительном слове М. Д. Ка м-
м а р и поблагодарил участников совещания
за сделанные критические замечания и обе¬
щал учесть их в работе редколлегии. М. Д.
Каммари затронул вопрос о необходимости
создания марксистского социвлогического
журнала, об основании философских жур¬
налов в крупных республиках, котерые по¬

224
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
могали бы проведению колоссальной по
объему идеологической работы в стране. Он
сообщил о том, что журнал «Вопросы фи¬
лософии» проектирует публикацию ряда
серьезных статей по критике культа лично¬
сти, по методологическим вопросам исто¬
рии философии. Эти вопросы требуют глу¬
бокого анализа и серьезных исследований.
Председатель Ученого совета член-кор¬
респондент АН СССР П. Н. Федосеев
огласил проект решения Ученого совета по
обсуждению работы журнала за 1956 год
и плана на 1957 год.
Работа журнала за последнее время
улучшилась. Разнообразнее стала темати¬
ка, статьи приняли исследовательский ха¬
рактер. Журнал сделал первые шаги в
преодолении догматизма и начетничества,
хотя журналу предстоит еще многое сде¬
лать в этом направлении.
В журнале нет еще должной боевитости.
В условиях обострения идеологической
борьбы журнал недостаточно проявил себя
в смысле отпора разного рода шатаниям и
наскокам на марксистскую философию. В
этом свете надо расценивать и появление
статьи Б. А. Назарова и О. В. Гридневой.
Опубликование этой статьи принесло серь¬
езный вред идеологической работе.
Серьезный недостаток в работе журна¬
ла — слабая оперативность в постановке
новых проблем социалистического обще¬
ства, отставание от вопросов практики, вы¬
двигаемых развитием социалистического об¬
щества и жизнью стран народной демокра¬
тии.
Недостатком в работе журнала является
слабая критика империализма, капитализ¬
ма. В плане работы журнала не нашли до¬
статочного отражения вопросы классовой
борьбы, обострения противоречий капитали¬
стического общества, вопросы национально-
освободительного движения. В плане уде¬
ляется недостаточно внимания идеологиче¬
ской борьбе в вопросах естествознания.
Ученый совет признал необходимым ре¬
комендовать редколлегии журнала даль¬
нейшее расширение научных связей с загра¬
ницей за счет привлечения прогрессивных
авторов, разрабатывающих философские
проблемы в странах народной демократии
и в капиталистических странах.
Ученый совет отмечает, что необходимо
поднять культуру работы редколлегии и
аппарата редакции, устранить имеющиеся
недостатки в работе журнала.
Ученый совет подчеркнул, что журнал
«Вопросы философии» должен усилить раз¬
работку проблем, поставленных XX съез¬
дом партии, вопросов ленинского этапа
марксистской философии на основе более
глубокого обобщения практики коммунисти¬
ческого строительства и усилить критику
различных враждебных марксизму течений
в философии и социологии.
Н. И. ПАНКРАТОВА

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ
И ПИСЬМА
О некоторых ошибках в освещении философских
взглядов Г. В. Плеханова
В декабре 1956 года советский народ отмечал столетие со дня рождения Г. В. Пле¬
ханова, крупнейшего пропагандиста и теоретика марксизма, пионера марксистского
движения в России. Во время юбилейных сессий наследию Г. В. Плеханова была дана
высокая объективно-научная оценка. Однако до последнего времени в нашей литературе
имели хождение неверные, односторонние оценки его философских воззрений.
Прежде всёго следует отметить почти полное отсутствие монографий о Плеханове.
Совершенно ошибочно в нашей литературе Плеханов изображался только как про¬
пагандист марксизма и публицист, а не как выдающийся теоретик, внесший ценный
вклад в сокровищницу научного социализма. Так, например, в макете «Истории фило¬
софии» Г. В. Плеханов характеризуется просто как популяризатор и защитник мар¬
ксизма. Параграф, посвященный изложению его взглядов, так и называется: «Популя¬
ризация и защита марксизма в России Г. В. Плехановым». В макете ошибочно (утвер¬
ждается, что уже в 80—90-е годы Плеханов был «догматиком» и «не развивал теорию
марксизма, исходя из опыта российского рабочего движения, не разрабатывал ее при¬
менительно к новым историческим условиям революционной борьбы международного
пролетариата» (т. II, стр. 309).
К сожалению, философские взгляды Плеханова освещались односторонне, только
с точки зрения критики содержащихся в них тех или иных ошибочных положений. При
этом ошибки в ряде случаев явно преувеличивались. Таким образом, создавалось извра¬
щенное представление о взглядах Плеханова.
Во многих брошюрах и статьях по историческому материализму вполне справед¬
ливо критикуется некоторая переоценка Г. В. Плехановым роли географической среды
в развитии общества. Однако нельзя согласиться с характером этой критики. Так,
например, кандидат философских наук А. А. Дмитриев пишет в своей брошюре «Усло¬
вия материальной жизни общества»: «Г. В. Плеханов не полностью освободился от влия¬
ния буржуазной теории географической среды. Критикуя географическую школу, он
утверждал в то же время, что развитие производительных оил определяется усло¬
виями географической среды. Все это в корне противоречит марксизму» (стр. 8,
1951 год).
Разбирая вопрос о движущих силах производства и критикуя идеализм и мета¬
физику в этом вопросе, В. А. Фомина пишет в своей брошюре «Диалектика произво¬
дительных сил и производственных отношений в социалистическом обществе»: «Так,
например, даже Плеханов склонялся к выводу, что основным источником развития
производительных оил является географическая среда. Не трудно понять, что такого
рода «натуралистический» подход к вопросу о движущей силе развития производи¬
тельных сил является грубой ошибкой, повторяющей антинаучные утверждения так
называемого географического направления в социологии» (1954, стр. 6). Такая же
оценка взглядов Г. В. Плеханова по вопросу о роли географической среды в развитии
общества содержится в работах и некоторых других авторов.
Авторы, критикующие Г. В. Плеханова подобным образом, видимо, недостаточно
учитывают то важное обстоятельство, что Г. В. Плеханов, как марксист, вел борьбу
против сторонников так называемого географического направления в социологии, он за¬
являл, что их взгляды устарели и ее могут быть признаны научными. Подчеркивая
решающую роль способа производства материальных благ в развитии общества, он
отмечал, что географическая среда оказывает влияние на общественное развитие, но
это влияние, во-первых, осуществляется через посредство производительных сил и, во-
вторых, бывает различным в различные исторические периоды, в зависимости от уровня
развития общественного производства.
Так, Г. В. Плеханов писал: «Влияние географической среды на общественного че¬
ловека ^представляет собою переменную величину. Обусловливаемое свойства¬
ми этой среды развитие производительных сил увеличивает власть человека над при¬
родой и тем самым ставит его в новое отношение к окружающей
его географической среде; нынешние англичане реагируют на эту среду со-
15.	«Вопросы философии» № 1.

226
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
заря»Н(СочК' таКХУпТРстрЛИ210^ ПЛеМена* н,аселявшие Англию во время Юлия Це-
^ Т0М’ ЧТ° геогРаФическая среда влияет на развитие общества косвенным обра-
пяйптау^т посредство производительных сил, Плеханов писал и в более поздних
р	" К’ в году в предисловии к своей книге «История русской обществен-
и мысли» он подчеркивал: «Я держусь того убеждения, что географическая обста¬
новка^ влияет на характер данного народа лишь через посредство общественных отно¬
шении, принимающих тот или другой вид, в зависимости от того, замедляет или уско-
^Соч °^а^^)СТ производительных сил, находящихся в распоряжении данного народа»
Можно было бы привести много высказываний подобного рода, но в этом нет
необходимости. Вместо того, чтобы показать то положительное, что дал Плеханов в
разработке вопроса о роли географической среды и в критике так называемого геогра¬
фического направления в социологии, некоторые авторы стремятся изобразить Плеха¬
нова сторонником этого направления. При этом, подвергая «критике» взгляды Плеха¬
нова по данному вопросу, они иногда упускают из виду необходимость разоблачения
фашистской «геополитики» и других реакционных течений в современной буржуазной
социологии.
Тенденциозная критика взглядов Г. В. Плеханова имела место также и при рас¬
смотрении вопроса о его отношении к «теории иероглифов». Как известно, созда¬
телями этой теории были немецкие естествоиспытатели Иоганн Мюллер и Герман
Гельмгольц. Они утверждали, что ощущения и представления человека — это лишь
условные знаки («иероглифы» или «символы»), а не копии или снимки предметов и
что поэтому они не дают верного отображения вещей. «Теория иероглифов» представ¬
ляет собой, в сущности, одно из течений агностицизма, поскольку она отрицает воз¬
можность правильного познания мира.
^Рассматривая эту «теорию», прежде всего следовало бы дать критику ее реак¬
ционной сущности, а также взглядов ее главных представителей, отметав, конечно,
при этом, что Плеханов допустил ошибку, за которую ухватились махисты и использо¬
вали ее как повод для нападок на диалектический материализм. Однако авторы ряда
брошюр и статей поступают как раз наоборот: весь огонь своей критики они обращают
против Плеханова, а не против создателей «теории иероглифов» и ее ярых сторонников.
Подчас они даже не раскрывают ее реакционной сущности. Подобного рода критика
содержится, например, в брошюре П. Белова «О произведении В. И. Ленина «Мате¬
риализм и эмпириокритицизм» (1953, стр. 43, 44, 130). На основании такой критики
можно прийти к заключению, что Плеханов был видным сторонником «теории
иероглифов».
В брошюре А. И. Бурхарда «Как человек познает окружающий мир» «теория
иероглифов» прямо называется «теорией Гельмгольца—Плеханова» (изд. «Знание»,
1955, стр. 14). Но если сравнить взгляды Плеханова и Гельмгольца, то ясно, что для
такого категорического заявления нет никаких оснований. В. И. Ленин характеризует
Гельмгольца как одного из крупных представителей «теории иероглифов», непосле¬
довательного кантианца и агностика (см. Соч., т. 14, стр. 220—222). А. И. Бурхард, а
также и некоторые другие авторы, поставив на одну доску Плеханова и Гельмгольца,
упустили из виду то важное обстоятельство, что Плеханов был марксистом и защищал
теорию познания диалектического материализма от нападок неокантианцев, махистов
и других.
Досадно, что такие же недостатки и ошибки содержатся и в монографии В. А. Фо¬
миной «Философские взгляды Г. В. Плеханова». Мы не ставим своей задачей анали¬
зировать книгу тов. Фоминой. Отметим только, что в вей дано правильное решение
ряда принципиальных вопросов, касающихся мировоззрения Плеханова. Но наряду с
этим в книге есть и недостатки, в частности в освещении взглядов Плеханова по во¬
просам теории познания. В. А. Фомина, например, утверждает, что Плеханов, отрицая
адекватное познание вещей, отходил от марксистской теории отражения (см. стр. 165).
Обвинение это очень серьезное, но оно не подкрепляется фактами и не может быть
подкреплено, ибо противоречит истине. Конечно, можно, цитируя отдельные ошибочные
высказывания Плеханова, создать видимость доказательства «отрицания» им возмож¬
ности адекватного познания вещей, но такое «доказательство» нельзя признать научным.
Задача исследователя состоит в том, чтобы дать правильную оценку взглядов Плеха¬
нова, изучив сущность всех положений, содержащихся в его работах и относящихся
к данному вопросу.
Вот пример того, как обращается В. А. Фомина с текстом статьи Плеханова
«Еще раз материализм». На стр. 166 она пишет: «В 1899 г. в статье «Еще раз мате¬
риализм» повторяются те же доводы в защиту теории иероглифов. «...Было бы очень
странно,— сказано там,—если бы ощущение и выросшее на его почве представление
походили на ту вещь, которая его вызвала и которая сама не есть, конечно, ни
ощущение, ни представление... Наши представления о формах и отноше¬
ниях вещей не более, как иероглифы; но эти иероглифы точно обозначают эти
формы и отношения, и этого достаточно, чтобы мы могли изучить действия на нас
вещей в себе и в свою очередь воздействовать на них».
Прежде всего следует отметить, что напрасно В. А. Фомина связала посредством
многоточия эти два совершенно различных высказывания Плеханова, ибо в них говорит¬

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
227
ся о разных предметах и между ними лежит не более, не менее, как целая страница
текста. Разберем эти два высказывания Плеханова отдельно. В первом из них Пле¬
ханов уличает неокантианца Конрада Шмидта в невежестве, в том, что он исказил
мысль MatpKca, не поняв его известного положения: 'идеальное есть не что иное, как
материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней. Возражая
К. Шмидту, Плеханов доказывает, что идеальное отличается от материального, что
ощущение есть продукт материи, но особым образом организованной, и поэтому оно не
похоже на материю, на вещи, которые являются причиной его возникновения.
Поскольку в книге В. А. Фоминой приводится лишь конец этого высказывания,
мысль Плеханова искажается. Процитируем его полностью, чтобы читателю стало
ясно, о чем в действительности говорил Плеханов: «Вещь в себе, называемая докто¬
ром Шмидтом, способна действовать на мои внешние чувства: она есть материя,
но она способна также написать плохую статью о философии. Это есть чув¬
ствующая и мыслящая материя, Таким образом, сознание (в более или
менее высокой степени) есть атрибут той субстанции, которая действует на мои внеш¬
ние чувства и которую я называю материей. Что эта субстанция «сама по себе»
не похожа на мое представление о материи, это знал еще Томас Гоббс, но
из этого никакого опровержения материализма вывести невозможно. Наоборот, было
бы очень странно, если бы ощущение и выросшее <на его почве представление п о-
ходило на ту вещь, которая его вызвала и которая сама не есть, конечно, «и
ощущение, ни представление» (Соч., т. XI, стр. 137).
Разве не верно, что ощущение как продукт особым образом организованной
материи отличается от материи, от вещи, которую оно отражает? Тов. Фомина спу¬
тала два вопроса: вопрос об отражении вещей в ощущениях и вопрос об отличии
ощущения как продукта высшей формы материи от самой материи, от вещи, которая
вызывает это ощущение. В первом высказывании Плеханова речь идет об отличии
ощущения как продукта высшей формы от самой материи, от вещи, которая вызывает
ощущение; в другом высказывании, искусственно соединенном с первым, говорится
об отражении в ощущениях. Здесь, действительно, Плеханов делает ошибку, поль¬
зуясь термином «иероглифы», хотя и оговаривает, что они точно обозначают формы
и отношения вещей.
Если бы первое высказывание Плеханова было процитировано отдельно, то оно
могло быть истолковано читателем правильно. Но поскольку это высказывание искус¬
ственно соединено с другим, где употреблен термин «иероглифы», то, не зная кон¬
текста, нельзя понять его правильно.
О том, что Плеханов, по существу, стоял на позициях марксистской теории отра¬
жения, свидетельствует следующее его высказывание, содержащееся в той же статье,
которая цитируется В. А. Фоминой: «...Хотя существующее в моей голове «идеаль¬
ное» не похоже на то «материальное», с которого оно «переведено», но оно имеет
тот же самый смысл, если только перевод сделан правильно. Критерием
же правильности перевода служит опыт. Если бы смысл существующего в моей го¬
лове «идеального» не соответствовал действительным свойствам «материального»,
т. е. существующих вне моей головы и независимо от нее вещей, то я получил бы от
этих вещей более или менее тяжелый урок при первом же столкновении с ними, —
урок, благодаря которому более или менее быстро устранилось бы несоответствие
между идеальным и материальным, разумеется, если бы я не погиб раньше жертвой
этого несоответствия» (там же, стр. 135—136).
Отсюда становится ясным, насколько неосмотрительно, используя отдельные оцш*
бочные высказывания Плеханова, обвинять его в отрицании возможности правиль¬
ного познания вещей. Другой пример еще более наглядно свидетельствует о том, на¬
сколько тенденциозно комментируются в книге Фоминой некоторые положения Пле¬
ханова. На стр. 167 приводится высказывание Плеханова о том, что «вид» есть
именно только результат действия на нас вещей самих по себе, помимо этого дей¬
ствия они никакого «вида» не имеют».
И далее по поводу этой мысли Плеханова В. А. Фомина пищет: «Положение
о том, что «вид» вещей существует только в сознании тех субъектов, на которых
они действуют, затушевывало тот факт, что вид предмета зависит не столько от
организации субъекта, сколько от природы самого объекта. Он считал, что вещь
имеет в сознании человека один вид, иной же вид она имеет «для улитки». Следо¬
вательно, получалось, что вид вещи — это нечто субъективное, зависящее от созна¬
ния субъекта. Так теория иероглифов в своем логическом развитии вела Плеханова
к признанию субъективности качеств вещи» (там же, стр. 167).
Даже не обращаясь к первоисточнику, можно увидеть, насколько несостоятель¬
ны эти утверждения. Почему же подвергается сомнению правильное положение о том,
что вещь имеет в сознании человека один «вид», иной же «вид» имеет она «для
улитки». Неужели последняя так же, как и человек, в состоянии познать все много¬
образие свойств вещи? Доказывать это — значило бы грубо вульгаризировать материа¬
лизм. Делать же на основании этого положения вывод о том, что «вид» зависит
только от сознания субъекта, было бы грубейшей натяжкой. Высказывание Плеханова
не дает никаких оснований обвинять его в субъективизме, что особенно наглядно видно
из следующего его рассуждения:
«...Я не знаю, как «видит» улитка; но я уверен, что она «видит» не так, как люди.

228
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
Из этого не следует, однако, что свойства внешнего мира имеют только
су ъективное значение. Вовсе нет! Если человек и улитка движутся от точки А к
точке В, то и дл'Я человека, и для улитки прямая линия одинаково будет кратчайшим
расстоянием между этими точками. Если бы оба эти организма пошли по ломаной
линии, то им пришлось бы затратить больше работы на свое передвижение. Значит,
свойства пространства имеют также объективное значение, хотя и представляются
различно организмам, стоящим на различных ступенях развития» (Соч., т. VIII,
стр. 389). И далее: «...Тот «вид», в каком представляется внешний мир улитке, сам
обусловливается свойствами этого реально существующего мира» (там же).
Как видим, пример с улиткой выглядит совсем не так, как пытается трактовать
его В. А. Фомина. Непонятно только, почему осталось незамеченным это последнее
высказывание Плеханова. Следует подчеркнуть, что еще в 1908 году В. И. Ленин
осудил попытку извратить высказывания Плеханова относительно «вида вещей».
В книге «Материализм и эмпириокритицизм» он писал, что в этом примере с «видом
вещей» махисту Базарову не удалось поймать Плеханова на слове (см. Соч., т. 14,
стр. 71).
Таким образом, некоторые авторы не разоблачают реакционную сущность теории
иероглифов, не критикуют взгляды ее виднейших сторонников, а избирают для критики
почему-то одного Плеханова, подчас извращая смысл содержащихся в его работах
положений.
В связи с этим нам кажется уместным кратко остановиться на критике В. И. Ле¬
ниным «теории иероглифов» в книге «Материализм и эмпириокритицизм». Характерно,
что основной огонь своей критики Ленин направляет против одного из крупнейших
представителей этой теории, Г. Гельмгольца. Ленин обстоятельно, на шести страницах
своей книги, разоблачает реакционную сущность «теории иероглифов» и взглядов
Г. Гельмгольца и в заключение отмечает, что Плеханов «сделал явную ошибку при
изложении материализма» (Соч., т. 14, стр. 226).
Пример критики Лениным «теории иероглифов» должен быть образцом для на¬
ших философов, освещающих этот вопрос в научно-популярной литературе и учеб¬
ных курсах.
Вполне понятно, почему за ошибочные положения Плеханова цеплялись ма¬
хисты, но почему некоторые наши авторы стремятся ухва'Гйться за них, непонятно.
Не играют ли здесь определенной роли «(конъюнктурщина», неправильно понятые тре¬
бования момента?
Следует признать, что известную отрицательную роль в деле изучения философ¬
ского наследия Г. В. Плеханова сыграла та узкая и пгтнпгтдрпншш. ппрнкя деятельно¬
сти Г. В. Плеханова, которая дана в «Кратком курсе истории партии», написанном под
йлияниём культа* личности. * В этой книге не получила отражения ленин¬
ская оценка философского наследия Г. В. Плеханова. Искусственная^подгонка некото¬
рых высказываний ^Плеханова под шаблонные схемы, произвольное цитирование их
и т. п. могут только мешать изучению философского наследия Плеханова. Надо покон¬
чить со всяческими извращениями. Однако пусть не поймут нас превратно, будто мы
предлагаем лакировать, затушевывать ошибки Плеханова. Вовсе нет. Речь идет лишь
о том, что необходимо трактовать его взгляды правильно, не искажать их, показывать
то положительное, что дал Плеханов, и объективно критиковать его ошибки.
Марксизм-ленинизм требует научного, всестороннего, конкретно-исторического
подхода к изучению взглядов того или иного мыслителя. Известно, что Ленин беспо¬
щадно критиковал ошибки Плеханова, но вместе с тем он высоко ценил его работы
в области философ,ии. Ленин решительно выступал против субъективистского подхода
к изучению истории философии, требовал от исследователей объективной, но не объек¬
тивистской оценки роли того или иного деятеля. Научное, марксистско-ленинское иссле¬
дование истории философии и правильное ее освещение имеют большое значение для
борьбы против буржуазной идеологии, для коммунистического воспитания трудящихся
и дальнейшего творческого развития философской науки.
Следует покончить с недостатками и ошибками в освещении философски*
взглядов Г. В. Плеханова. Необходимо создавать исследования, как общие, так и спе¬
циальные, в которых бы правильно, глубоко научно, с позиций марксизма-
ленинизма освещалось философское наследие Г. В. Плеханова. В связи с этим следует
отметить, что у нас уже проделана значительная работа по изучению философских
взглядов русских революционных демократов, предшественников марксизма в России.
Положено хорошее начало, но надо идти дальше — исследовать и освещать философ¬
ские взгляды первых марксистов в России, разумеется, продолжая исследование фи¬
лософских взглядов и предшественников марксизма.
И. И. ЧЕРКАСОВ

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
229
К вопросу о «противниках идеализма» в современной
английской буржуазной философии
Борьба течений внутри буржуазной философии и влияние ее на различных пред¬
ставителей буржуазной интеллигенции настоящего времени — вот, по нашему мнединз,
основной вопрос, поднятый в статье М, Корнфорта. Вопрос этот поднят своевременно
и во многом разрешен верно. Однако нельзя согласиться с истолкованием М. Корнфор-
том некоторых современных буржуазных философских концепций. Мы имеем в виду
прежде всего эволюционные концепции С. Александера и А. Н. Уайтхеда. На них мы
и остановимся.
«Он (Александер.— А. Б.) разделял основную материалистическую точку зрения,
что бытию первично по отношению к мышлению, что материя первична по отношению
к духу» (журнал «Вопросы философии» № 4 за 1955 год, стр. 99). Это так. Но когда
имеешь дело с буржуазными философами, справедливо говорит Корнфорт, сначала надо
проверить их товар. Последуем его совету.
Что такое бытие? Что такое материя? Эти два вопроса необходимо задать, при¬
ступая к анализу философии Александера. И здесь мы сталкиваемся с интересными фак¬
тами. Если для материалиста понятия бытия и\ движущейся материи совпадают, то в
философии Александера дело обстоит не так. Бытие, по Александеру, это—простран¬
ство-время, материя же лишь одна из модификаций этого первичного материала мира,
возникающая на определенной ступени развития как продукт особой комбинации дви¬
жения. Это уже заставляет насторожиться.
Пространство-время, основное понятие философии Александера, то, что наряду
с... богом «наиболее просто во вселенной и наиболее сложно для нас», не так уж слож¬
но. Оно является не чем иным, как движением, и лишь формальная причина заставляет
Александера говорить о пространстве-времени, а не о движении как основе всего сущего.
Признание «материи мира» движением свидетельствует об идеалистическом ха¬
рактере философии Александера, являющейся формой энергетизма. «Движение не под¬
разумевает чего-либо, что движется»,— писал Александер, повторяя идеалистические
домыслы тех, кто еще в начале нашего века твердил об исчезновении материи. Но раз
так, то нельзя согласиться с М. Корнфортом относительно того, что «идеалисты ничего
не могли выиграть от материалистической, по существу, тенденции взглядов Алексан¬
дера относительно «пространства-времени» (стр. 100).
Одной из заслуг Александера М. Корнфорт считает «попытку обобщить открытия,
сделанные естественными науками, и извлечь из них соответствующие выводы». Такая
попытка действительно заслуживает внимания.
Основой взглядов Александера на пространство-время служит специальная теория
относительности и концепция четырехмерного пространства Минковского. Собственно,
его теория пространства-времени заимствует из этих концепций положение о нераз¬
рывности пространства и времени. Не соглашаясь с солипсистской трактовкой теории
относительности, Александер делает вывод, что физичность мира состоит в единстве и
неразрывности пространства и времени. Более того, он предположил, что существует
пространство-время, свободное от качественных событий: «Нетрудно себе представить,
что пространство-время... было, говоря словами книги Бытия, бесформенностью и пу¬
стотой, прежде чем был свет или звук» («Space, Time and Deity», London, 1927, v. I,
p. 65). Однако в то время, когда Александер выпустил в свет свою книгу, Эйнштейн
уже создал общую теорию относительности, одно из положений которой гласит, что не
только пространство и время, но пространство, время и материя неразрывно
связаны. Концепция Александера оказывается в таком случае поспешным обобщением
достижений науки.
Пространство-время состоит, по Александеру, ив то'чек-моментов (points-instants),
или «чистых событий». М. Корнфорт говорит, что «совершенно неясно», что понимается
под «чистыми событиями» в отличие от «нечистых событий». Но это не так. Во-первых,
«чистые события» свободны от качеств. Во-вторых, они идеальные сущности.
«Точки-моменты должны рассматриваться не как физические электроны, а как
метафизические элементы... Они. действительны, но если простительно явное противо¬
речие, они — идеальные действительности» (там же, стр. 325). «Метафизический ста¬
тус» «чистых событий», таким образом, ясен: это — идеальное существование (subsis¬
tence). Последний термин требует особого пояснения. В философии неореализма разли¬
чается три формы бытия: физически и психически существующее (existents) и идеально
существующее. Идея здесь та, что мыслимый мир больше, чем оумма реально суще¬
ствующих вещей, ибо он включает в себя числа, отношения и т. д., а наряду с ними
круглые квадраты, единорогов и пр. в качестве идеально существующих объектов
1 В философии А. Уайтхеда «subsistence» есть просто понятие того, как вечные
объекты могут быть компонентами изначальной (primordial) природы бога» («Process
and Reality», Cambridge, 1929, p. 63). Это полностью согласуется с теологинеским смыс¬
лом данного понятия, означающего тот способ, каким отдельные лица «троицы» сосу¬
ществуют в едином боге.

230
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
Энергетизм такова основная черта «метафизики пространства-времени». Но,
может быть, движение выступает здесь лишь как замена материи? Критиковал же
Богданов Оствальда за то, что «энергия из чистого символа соотношений между факта¬
ми опыта у него то и дело превращается р субстанцию опыта, в материю
мира» (цит. по Соч. В. И. Ленина, т. 14. стр. 259). М. Корнфорт, видимо, придержи¬
вается подобного взгляда. «То, что он (Александер.— А. Б.) говорил о «пространстве-
времени», в большей степени, чем у любого другого буржуазного философа, прибли¬
жается к научной, материалистической точке зрения, согласно которой «единствен-
ное «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм,
есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего
сознания» (В. И. Ленин. Соч. т. 14, стр. 247)»,— пишет Корнфорт на стр. 100.
В нашей философской литературе давно отвергнут взгляд меньшевиствующих
идеалистов на материю как синтез пространства и времени, так что трудно найти в по¬
добной постановке вопроса основания для сближения концепции Александера с мате¬
риализмом, даже если бы в ней действительно пространство-время было тождественно
материи.
Однако рассмотрим энергетизм Александера в следующих двух отношениях:
1) Материя «исчезла». А мысль? Ленин указывал: «Попытка мыслить движение
без материи (хотя бы и как пространство-время.— А. Б.) протаскивает мысль, ото¬
рванную от материи...» (Соч., т. 14, стр. 255). То же, по существу, мы видим и в фило¬
софии С. Александера.
Это видно из «метафизической формулы» пространства-времени: «время есть разум
пространства, а пространство есть тело времени». М. Корнфорт говорит, что Алексан¬
дер отмежевывается от идеализма, ибо для него «разум является формой времени,
а время не является формой разума». Но с этим утверждением М. Корнфорта трудно
согласиться, так как на той же странице Александер пишет: «Время есть разум про¬
странства. В самой этой гипотезе нет ничего странного или незнакомого. Понятие о ми¬
ровой душе старо...» («Space, Time and Deity», v. II, p. 43).
2) Материя «исчезла». Но для материалиста она заключает в себе источник само¬
движения. А что движет вселенную Александера? Что направляет «эмерджентную
эволюцию»?
«Некоторые считают, — писал Александер, разъясняя свою позицию, — что я вино¬
ват в том, что не объяснил, почему в ходе развития пространства-времени должны воз¬
никнуть цвет или жизнь... Так это не мое дело, и я считаю, что такое объяснение не
может стать чьим-либо делом: можно лишь отметить факты и быть за них благодар¬
ным или, по меньшей мере, примириться с ними. Многие удовлетворятся, сказав, что
это дело бога. Я не употребляю этого языка, ибо считаю его не научным, но соглашаюсь
с его духом» («Some explanations», «Mind», 1921, № 120, p. 410).
Основная мысль Александера такова: наука не в состоянии раскрыть движущие
силы развития. Но, согласившись с духом религиозного «объяснения», Александер пре¬
вращает затем свою философию в служанку теологии и строит причудливую теистиче¬
скую систему. «Я верю, что, в конце концов, теистическая концепция бога требуется
фактами природы», — пишет он («Philosophical and Literary Pieces», London, 1939,
p. 275). Фидеизм Александера вовсе не «на скорую руку пришитые благочестивые по¬
желания», а последовательный вывод из его теории, неспособной раскрыть подлинные
движущие силы развития.
М. Корнфорт убедительно показал в своей статье метафизический созерцатель¬
ный характер теории познания Александера. Однако здесь надо уточнить некоторые
моменты, хотя и второстепенные, но существенные.
а) Мышление не понимается Александером как функция мозга. Мыслительный
процесс, по его мнению, тождествен с физиологическим, и потому говорить о связи
разума и мозга можно лишь при одном условии: «никакой мозговой процесс не должен
быть понимаем как производящий соответствующий ему мыслительный процесс»
(«Space, Time and Deity», v. II, p. 12). Поэтому нет причинной связи между физиоло¬
гическим и психическим, а значит, отбрасывается основная посылка материалистиче¬
ской психологии.
б) Говоря о познавательных процессах в трактовке Александера, М. Корнфорт
употребляет термин «отражение». Но Александер никогда не был сторонником теории
отражения. «Представление об объекте не есть умственная картина, произведенная
вещью в моем разуме, но... сама вещь или извлечение из нее»,— специально оговари¬
вает он («Space, Time and Deity», v. I, p. XIV).
Подобная позиция типична для неореалиста.
«Идеалисты отрицают, что объективная реальность независимо от рассудка от¬
ражается в категориях мышления; Александер энергично утверждал это»,— пишет
М. Корнфорт (стр. 100). Но это не так. Александер утверждал, что категории при¬
сущи разуму лишь постольку, поскольку они являются всепроникающими свойствами
пространства-времени как физического, так и мыслительного (см. «Space, Time and
Deity», v. I, p. 180).
Так, категория причинности объективна не потому, что в ней «отражаются дей¬
ствительные процессы причинности», а потому, что и физическое и мыслительное про¬
странство-время представляют собой преемственность движения, то есть связные про¬

'ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
231
цессы. Категория причинности поэтому простирается и на физические и на мыслитель¬
ные процессы.
в)	В философии Александера нет такой категории, как «качество». Александер
настойчиво отрицает категориальность качества. И это имеет глубокий смысл. Ведь
если качество не категория, то есть не всеобщее свойство, то открывается простор для
метафизических спекуляций относительно «чистых», бескачественных событий. Далее,
поскольку материальность, в понимании Александера, не является качеством, исклю¬
чается и категория материи.
«Изгнание» категории материи является еще одним свидетельством идеализма
Александера.
Вопрос о природе познания действительно оказался одним из труднейших для
Александера. Однако он не был самым слабым местом философии «эмерджентной
эволюции». Основной порок философского учения Александера, «основная черта идеа¬
лизма», свойственная ему, — неумение научно объяснить развитие и его движущие
силы.
* * *
М. Корнфорт точно и полно изложил концепцию А. Н. Уайтхеда. К сожалению,
он не сделал тех выводов, которые напрашиваются при анализе основных ее положе¬
ний. М. Корнфорт пишет о «материалистическом по существу взгляде» Уайтхеда на
мир. Но Уайтхед — платоник, как признает и сам Корнфорт. Как же это согласуется
с первым утверждением? Да вовсе, не согласуется.
Основное изменение платонизма, внесенное Уайтхедом,— это понятие процесса.
Путь к платонизму лежит через абсолютный релятивизм. Если природу следует рас¬
сматривать как совокупность процессов, как поток, то «события» исключительно инди¬
видуальны, и о них нельзя с необходимостью высказать общее суждение,— оно было
бы бессмысленным. Но мы высказываем такие суждения. Значит, думает Уайтхед,
следует допустить существование чего-то вечного, а именно общих понятий. Так по¬
является понятие «вечных объектов». Точно так же описывает Аристотель развитие
взглядов самого Платона («Метафизика», 1, 6, Перев. Кубицкого, М. 1934, стр. 29).
Платон утверждал, что чувственные вещи существуют «по приобщению» к идеям, но
это приобщение оказалось, по словам Аристотеля, «пустыми словами» и «поэтическими
метафорами». Пытаясь раскрыть характер «приобщения» и тем самым объединить
кратиловский (а не гераклитовский, как обычно утверждают буржуазные исследова¬
тели) «поток» с «идеями» Платона, Уайтхед и разрабатывал проблему «процесса».
Естественно, что при подобном подходе трудно ожидать материалистического разреше¬
ния вопроса об эволюции прежде всего потому, что проблема движущих сил развития
решается идеалистически. Констатируя ту точку зрения Уайтхеда, что вневременной
и внепространственный «вечный объект» обусловливает появление естественных орга¬
низмов, М. Корнфорт наглядно опровергает свое утверждение о том, что
«в основе его (Уайтхеда.— А. Б.) философии лежало... материалистическое
представление об историческом процессе в мире» (стр. 104. Разрядка моя.— А. Б.).
В своей трактовке действительности Уайтхед руководствуется двумя основными
принципами: 1. «Ничто, что не могло бы быть открыто в качестве элемента субъектив¬
ного опыта, не должно быть помещено в философскую схему» («Process and Reality»,
1929, p. 233). Такова одна из формулировок «онтологического принципа».
2.	Кроме опыта субъектов «нет ничего, ничего, ничего, чистое ничто» (там же,
стр. 234), или, иначе, «реформированный субъективистский принцип».
Казалось бы, единственный возможный вывод из этих положений — солипсизм.
Но Уайтхед избежал его, попытавшись «объективировать» опыт. Если, по Беркли или
Юму, опыт есть опыт людей, то Уайтхед говорит об «опыте» всех «действительных
событий», то есть всех «событий» действительного мира.
«В философии организма «душа», как она выступает у Юма, и «разум», как он
выступает у Локка и Юма, заменяются выражением «действительное событие» и «дей¬
ствительная сущность», — говорит Уайтхед (там же, стр. 196). И если Юм описывает
процесс как происходящий в душе и идущий от чувственных впечатлений к идеям
рефлективных впечатлений, то Уайтхед трактует его как происходящий в действитель¬
ном мире процесс «схватывания» каждой «действительной сущностью» всех Других
«сущностей», проходящий через различные ступени «ощущения» (feeling) и завер¬
шающийся «удовлетворением», то есть «полностью определенным ощущением». «Удов¬
летворение» есть в то же время и субъективная цель каждой «действительной сущ¬
ности».
Мы видим, что при таком понимании «процесса» он превращается в процесс
познания, перенесенный на внешний мир. Идея давно уже известная. «Это разви¬
тие есть не что иное, — уточняет Уайтхед, — как гегелевское развитие идеи», только с
той разницей, что «вместо гегелевской иерархии категорий мысли философия орга¬
низма находит иерархию категорий ощущения» (там же, стр. 234 и 232—233).
«Субъективистский принцип» в приведенной формулировке заметно отдает субъ¬
ективным идеализмом. И он действительно представляет собой наследие, оставшееся
от позитивистского периода развития Уайтхеда. В начале своей философской
деятельности (в годы первой мировой войны) он полностью разделял позитивистские
взгляды. Его работа «Цели воспитания», опубликованная в 1916 году, и другие очерки

232
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
тех лет до сих пор пользуются большим влиянием в лагере позитивизма. Однако
и тогда Уайтхед верил в необходимость «метафизики» и стремился доказать ее воз¬
можность как возможность построения общего мира из частного опыта. Отсюда он пе¬
решел к полукантианской доктрине «единообразной значимости» индивидуального
опыта. По тогдашнему мнению Уайтхеда, философия должна заниматься определением
общих понятий, приложимых к чувственно наблюдаемым вещам. Введение «онтологи¬
ческого принципа» привело его непосредственно к формулировке объективно-идеали¬
стической концепции «процесса и реальности».
Путь от субъективного идеализма к объективному закономерен. Ни один философ,
последовательно продумывающий свои теории, не удовлетворяется солипсизмом, неиз¬
бежно вытекающим из субъективного идеализма. И если он остается на идеалистиче¬
ских позициях, он вынужден придти к... богу. Так было с Беркли. Так было с Фихте.
Уайтхед пошел по их стопам. «Он был материалистом, который попал в дурное обще¬
ство метафизиков»,— пишет М. Корнфорт. Но на деле Уайтхед был позитивистом, попав¬
шим в общество метафизиков.
«В тех вопросах, где представители различных форм современного субъективного
идеализма возвращаются к Беркли и Юму», он возвращается к «классической тради¬
ции» Платона...» (Гарри К- Уэллс «Философия А. Н. Уайтхеда». Сборник «Прогрес¬
сивные деятели США в борьбе за передовую идеологию», М. 1955, стр. 243).
* * *
М. Корнфорт правильно привлекает внимание к идеологическим процессам, про¬
исходящим в современном буржуазном обществе. В эпоху общего кризиса капитализма
многие представители буржуазной интеллигенции порывают со своим классом и пере¬
ходят на сторону мировоззрения нового, прогрессивного класса. Переход этот, конечно,
очень труден и сложен, и «в известной мере от нас самих зависит, сколько времени
потребуется такому человеку, чтобы сделать в этом направлении следующие шаги», —
пишет М. Корнфорт (стр. 112). Он верно указывает на один из стимулов такого перехо¬
да: влияние философских взглядов, в которых есть намеки на новое мировоззрение,
на диалектический материализм. Прежде всего может оказать влияние идея разви¬
тия объективного мира. Но М. Корнфорт, на наш взгляд, переоценил значение таких
философов, как Александер и Уайтхед. Признание несводимости новых качеств к ста¬
рым, признание скачка, перерыва постепенности, резкая критика механицизма, имею¬
щиеся в теориях этих философов, на первый взгляд очень импонируют марксисту. При
этом за внешне «диалектическими» положениями Александера или Уайтхеда иной раз
не замечают того, что основной объект их критики не механицизм, а материализм, не
субъективный идеализм, а теория отражения, не солипсизм, а атеизм.
Подобное положение не случайно. Мы встречаемся здесь с проблемой новых форм
борьбы диалектики и метафизики, материализма и идеализма в концепции развития.
В эпоху империализма, чреватую бурными общественными потрясениями, кризи¬
сами, войнами и революциями, которые в представлении буржуазии и ее идеологов
выглядят необусловленными и не допускающими научного предвидения катастрофами,
начинается отказ от признания закономерностей развития, от традиционной для бур¬
жуазной философии периода «мирного» развития капитализма трактовки эволюции
как плавного, количественно определяемого процесса. В современной философии
механистическая концепция развития как цельная теория давно уже отвергнута. Ее
место заняла теория «творческой эволюции», развивавшаяся рядом философов, от
Бергсона до Уайтхеда,— концепция развития, как незакономерного, скачкообразного
возникновения «подлинно новых» и потому не допускающих предвидения качеств.
Движущая сила развития переносится в «свободную» «творческую» силу, будь то
«жизненный порыв» Бергсона или «вечные объекты» Уайтхеда.
Между тем М. Корнфорт считает этот принципиальный порок теорий Александера
и Уайтхеда «случайным привеском», «дурным поворотом», а признание ими объек¬
тивного существования природы, находящейся в процессе развития, материалистиче¬
ским содержанием их концепций.
Но может ли признание существования внешнего мира само по себе определить,
к какому из двух основных философских направлений — материализму или идеа¬
лизму — принадлежит та или иная теория? Нет, не может. М. Корнфорт очень верно
писал о том, что объективный идеализм «не отрицает, что материальный мир суще¬
ствует или что мы можем получить всесторонние знания материальных процессов. Но
этот идеализм утверждает, что материальное существование вторично, производно
и что за ним скрывается первичная духовная реальность. Примером подобного идеализ¬
ма является... теория Уайтхеда о том, что существо реальных процессов заключается
во вторжении вечных объектов в мир пространства и времени» («В защиту филосо¬
фии», М., 1951, стр. 93—94).
Ошибка М. Корнфорта усугубляется еще и тем, что он рассматривает Алексан¬
дера и Уайтхеда как философов-«одиночек», стоящих вне того течения — англо-
американского н е о р е а л и з м а,—к которому они в действительности примыкают.
Более того, он упрекает их за то, что они не подвергли критике «реалистическую»
теорию познания, понимая под «реализмом» логический позитивизм. Но ведь неореа¬
лизм в своей теории познания отличается от логического позитивизма главным обра¬

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
233
зом тем, что он «логизирует» Маха, переходя на позиции объективного идеализма,
тогда как позитивизм делает то же на «незыблемой» основе субъективного идеализма.
Не мешало бы в этой связи упомянуть об «обскурантистской и реакционной в соци¬
альном отношении» сущности философии неореализма.
Свидетельством обскурантизма и реакционности теорий Александера и Уайтхеда
являются фидеизм, пронизывающий их, утонченный агностицизм теории эмерджентнои
эволюции, наконец, общий взгляд Уайтхеда на процесс. «Он рассматривает мир как
постоянно исчезающий, как постоянное движение, в котором настоящее разлагается
в прошлое и все вещи изменяются и растворяются в бесконечном творческом процессе,
ведущем в будущее»,— так метко характеризовал «процесс» английский историк фило¬
софии Лесли Поль (Leslie Paul «English Philosophers», London, 1953, p. 306). Есте¬
ственно, что в подобном мире остается лишь уповать на бога, который только и может
сохранить «бессмертный в боге» мир от гибели. От этой мистики «объективного бес¬
смертия» так и веет пессимизмом современного буржуа, напуганного разрушением
буржуазного мира и возлагающего все надежды на доброго боженьку, своего состра-
дателя (fellow-sufferer), как называет его Уайтхед.
Александер и Уайтхед не одиноки и в созидании своих эволюционных систем.
Среди тех, кто выдвигал якобы «материалистические по своей основе, но идеалистиче¬
ские... по способу их развития» космологические взгляды, был и небезызвестный Смэтс,
автор «холизма». Три системы — эмерджентная эволюция, холизм и философия орга¬
низма — отличаются друг от друга больше терминологией, чем по существу. Однако
Смэтс, политик и военный, отличается от академических философов Александера и
Уайтхеда. Концепция холизма носит на себе явные следы военного и политического
опыта английского генерала и, в свою очередь, «теоретически» обосновывает политику
британского империализма. Возможно, исследование общих социальных истоков этих
систем привело бы к выводам, отличающимся от оценки их М. Корнфортом как «лебе¬
диной песни старой либеральной традиции».
Надо отличать Александера и Уайтхеда, авторов реакционных идеалистических
систем, от людей, переходящих на материалистические позиции. Нет и не может быть
такого однозначного определения человеческих судеб, из которого вытекает, что тот,
кто попадает под влияние этих философов, делает «по меньшей мере первый шаг
в направлении революционной критики не только идеализма, но и общества, которое
его порождает» (стр. 112). Такая возможность ие исключена, таким путем идут, на¬
пример, «современные материалисты» Соединенных Штатов Рой В. Селларс и др.
Прекрасный опыт сотрудничества с ними осуществил М. Корнфорт, выступив совместно
в одном сборнике («Philosophy for the Future», New York, 1949). Но ведь не исключена
и другая возможность — усугубление фидеизма и переход сторонников Уайтхеда или
эмерджентной эволюции в лагерь самой пошлой поповщины. Превратился же бывший
сторонник теории эмерджентной эволюции Джоуд в заурядного религиозного писателя!
Более типичен, на наш взгляд, иной путь — путь осознания интересов народных
масс и переход на этой основе к диалектическому и историческому материализму.
Очень интересен в этом отношении пример Б. Дэнхема. Он считает, что многим обязан
философии Уайтхеда. Но на деле он идет к материализму с позиций критики общества,
породившего эту философию, преодолевая ее влияние. И в этом его сила.
Пути перехода от буржуазной идеологии к пролетарскому мировоззрению раз¬
личны. Но каковы бы они ни были, наша задача помочь вставшим на такой путь, что
вытекает из всего духа марксизма, чуждого какого-либо сектантства. Классовая борь¬
ба — борьба за людей. Но наша обязанность заключается и в том, чтобы разоблачать
и отбрасывать все мертвое, мешающее развитию свежей, прогрессивной мысли. К тако¬
му мертвому принадлежит, по нашему мнению, философское наследство Александера
и Уайтхеда.
А как быть с их критикой субъективного идеализма? Ленин дал ответ на этот
вопрос: «Когда один идеалист критикует основы идеализма другого идеалиста, от этого
всегда выигрывает материализм» («Философские тетради», стр. 264). Но для того,
чтобы выиграть, мы должны знать внутренние противоречия буржуазной идеологии,
борьбу течений внутри философии в капиталистическом обществе.
А. С. БОГОМОЛОВ

234
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
О некоторых представителях современной
английской буржуазной философии
В № 4 журнала «Вопросы философии» за 1955 год напечатана статья английско¬
го марксиста Мориса Корнфорта «Противники идеализма в современной английской
буржуазной философии», которая, как нам кажется, при всех ее несомненных досто¬
инствах, отмеченных в примечанию, содержит ряд спорных и неубедительных поло¬
жений.
Полностью соглашаясь с редакцией журнала, что некоторые положения статьи
М. Корнфорта «нуждаются в дальнейшем обсуждении» (стр. 112), мы решили выска¬
зать нашу точку зрения относительно воззрений таких современных английских филосо¬
фов, как С. Александер и А. Н. Уайтхед, отличную от точки зрения, развитой в работе
М. Корнфорта, .утверждающего, что С. Александер и А. Уайтхед выдвигали взгляды
«материалистические по своей основе, но идеалистические и метафизические по способу
их развития» (стр. 104). Мы надеемся показать, что философские системы С. Алексан¬
дера и А, Уайтхеда являются системами от начала до конца идеалистическими и мета¬
физическими, а создатели их используют новейшие данные естествознания не в каче¬
стве материала для научных обобщений, а ка« средство для «подкрепления» сворх
идеалистических положений.
Вследствие своеобразия этих двух философских систем мы так же, как и М. Корн¬
форт, остановимся на каждой из них порознь. Прежде всего об С. Александере,
В современной английской буржуазной философии С. Александер известен в пер¬
вую очередь как автор следующих работ: «Моральный порядок и прогресс: анализ
этических понятий» (1889), «Локк» (1908), «Основы реализма» (1914), «Пространство-
время и божество» (1920), «Спиноза и время» (1921), «Красота и другие формы цен¬
ностей» (1933) и др,
Характер его философии таков, что ее следует отнести к разновидности современ¬
ного идеализма, именуемои «неореализмом». В своем основном труде — «Пространство-
время и божество» — Александер пишет, что его «работа является частью широко рас¬
пространенного движения в форме реализма в философии, которое было начато в этой
стране (в Англии,— Авт.) Муром и Расселом, а в Америке— авторами «нового реализ¬
ма» («Space, Time and Deity», 1927, v. I, p. XXVI). М. Корнфорт, к сожалению, обходит
это прямое заявление С. Александера, хотя и говорит, что он «никогда не занимался
основательной критикой так называемой «реалистической» теории познания» (стр. 99).
Но это сказано слишком мягко и неопределенно. В действительности Александер не
только не занимался критикой «неореализма», но и сам последовательно развивал
его основные принципы.
Обходя прямые заявления Александера о принадлежности к «неореализму»,
М. Корнфорт вместе с тем пытается выдать его за материалиста, допускающего, прав¬
да, определенные идеалистические отступления. М. Корнфорт говорит, что будто бы
Александер «разделял основную материалистическую точку зрения, что бытие первично
по отношению к мышлению, что материя первична по отношению к духу» и что «эта
точка зрения ясно и недвусмысленно проводится в обоих томах его работы «Простран¬
ство-время и божество» (стр. 99). Такие заявления английского марксиста, естественно,
заставляют нас обратиться непосредственно к только что указанному труду С. Але¬
ксандера,
В предисловии к этому труду Александер пишет: «Пространство-время — материал,
из которого конструируется материя и все вещи» («Space, Time and Deity», v. 1,
p. VI). Данное положение Александер кладет в основу всей своей философской систе¬
мы. Он говорит, что пространство-время представляет собой бесконечную и непрерыв¬
ную целостность всех субстанций, хотя оно и существует до всяких субстанций. Алек¬
сандер ставит знак равенства между пространством-временем и вселенной. Последнюю
он объявляет творческим богом, отличительная его особенность — божественность, ко¬
торая не создается, а создана. Будучи результатом пространства-времени, бог объяв¬
ляется Александером вечным двигателем мира и причиной всех конечных вещей. «Бог
есть причина и основа конечных вещей» («Space, Time and Deity», v. II, p. 401),—
говорит он. «Бог есть для «ас высшее бытие» (там же, стр. 410). Вечно двигаясь сам,
сн толкает мир, как говорит Александер, по пути «эмерджентной» эволюции.
Разъясняя, что именно он понимает под пространством-временем как основным
принципом своей философии, Александер подчеркивает, что оно (пространство-время)
занимает в его системе такое же место, какое занимает «абсолютная идея» в гегелев¬
ской системе или «абсолют» в системе абсолютного идеализма Брэдли, Бозанкета и
других английских неогегельянцев. В этой связи Александер называет свое простран¬
ство-время «экспериментальным абсолютом», порождающим конечные веши, кото¬
рые всегда являются незаконченными по своей сущности. Вот почему М. Корнфорт
полностью расходится с истиной, когда утверждает, что то что говорил Александер
о пространстве-времени, «приближается к научной, материалистической точке зрения...»
(стр. 100). Для материализма, как правильно напоминает сам же Корнфорт, про¬
странство и время суть формы существования материи, существующей вне и независи¬

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
235
мо от нашего сознания, а понятия пространства и времени есть отражения этих реаль¬
но существующих форм бытия в голове человека. Совершенно другое мы видим у Алек¬
сандера. Для Александера пространство-время — это абстрактное понятие, являющееся
первопричиной мира, порождающее бога, который творит вселенную, материю. «Грубым
смешением» категорий содержания (материи) и формы (пространства и времени) Алек¬
сандер не просто затемнял материалистическую (?) тенденцию своей философии, о чем
говорит Корнфорт, а последовательно развивал свою идеалистическую концепцию.
В его системе мы имеем не просто «известные метафизические и даже мистические эле-
менты», как говорит Корнфорт, но она, эта система, является насквозь мистической
и; как мы увидим ниже, метафизической.
Чтобы окончательно убедиться в идеализме учения Александера о пространстве-
времени, важно отметить еще, что он отличает абстрактное, абсолютное простран¬
ство-время (о котором речь шла выше) как источник всего существующего от
«эмпирического», окружающего нас пространства-времени, созданного абсолютным про¬
странством-временем. Это последнее рассматривается Александером как некий «ней¬
тральный», то есть нематериальный и недуховный, материал, из которого возникают
все как материальные, так и духорные явления. Александер пытается преодолеть «одно¬
сторонность» как материализма, так и идеализма, но терпит в этом отношении такой
же полный крах, какой не раз терпели многие другие идеалисты, пытарщиеся решить
эту неразрешимую задачу. Пространство-время у Александера оказывается в конечном
счете понятием, лишенным всякого реального содержания, тождественным понятию
«бог». Мы приходим, как пишет Александер, к единственному решению, согласно ко¬
торому имеется мир «нейтральных существ», более простой, чем мир физических ве¬
щей или умственных явлений, то есть чистое понятие. Этот мир создает то, что мы
называем окружающей нас природой, материей, Материя, таким образом, по Алексан¬
деру, вторична, а дух первичен, так как нейтральный материал — пространство-время—
есть не что иное, как создание чистого разума, плод творчества самого Александера.
Абсолютное пространство-время, согласно учению Александера, не подвержено
движению и изменению. Будучи абсолютно неподвижным, оно только порождает «чи¬
стое движение», которое, в свою очередь, порождает бога. Движение, с точки зрения
Александера, имеется только в области «эмпирического» пространства-времени. Исходя,
вероятно, из последнего, М. Корнфорт считает, что «для Александера бесконечная Все¬
ленная находится в процессе постоянного движения, постоянных изменений от одного
качественного состояния к другому, от одной формы движения к другой» (стр. 99).
Он находит возможным заявить, что вселенная для Александера является «процессом
развития, в котором низшая ступень уступает место высшей, а новые качества «воз¬
никают» (emerge) из старых» (стр. 99), что «...материализм Александера, ставший
известным под названием «теории эмерджентной эволюции», основывался на при¬
знании идеи развития» (стр. 102), что «в своих представлениях об изменяющейся ма¬
териальной Вселенной» (стр. 102) Александер приблизился к диалектическому мате¬
риализму. Делая эти, с нашей точки зрения, весьма ответственные заявления, М. Корн¬
форт, правда, стремится оговориться. Он замечает, что Александер не пытается понять
закона перехода медленных количественных изменений в коренные качественные, что
материализм Александера не был диалектическим, так как в нем отсутствовали науч¬
ные предпосылки о законах диалектики. И, тем не менее, мы считаем, что Корнфорт
отходит от истины, думая, что Александер приблизился к диалектическому материализ¬
му, что его теория «эмерджентной» эволюции основывается на идее диалектического
развития от низшего к высшему, от качества менее совершенного к качеству более
совершенному.
Но что такое теория «эмерджентной» эволюции Александера, каков ее смысл?
Теория «эмерджентной» эволюции Александера — это теория, в основе которой лежит
принцип «эмердженции» (внезапности), приводящей к появлению чего-то нового. Такое
неожиданное, в виде внезапного скачка, возникновение нового, не подготовленное ни¬
каким предшествующим ему медленным процессом изменений, является, по Алексан¬
деру, результатом деятельности божества, его воли. Это — ничем не объяснимое чудо,
творение божества. Вот что говорит сам Александер о появлении разума из живой
материи и живой материи из неорганической материи: «Разум, согласно нашему истол¬
кованию фактов, является эмердженцией (внезапным актом, чудом.— Авт.) из жизни,
а сама жизнь — эмердженцией из более низших физико-химических уровней существо¬
вания» («Space, Time and Deity», v. II, p. 14). Никакой причинной, закономерной связи
между высшими и низшими ступенями, по Александеру, не существует. Вот почему
теорию «эмерджентной» эволюции нельзя признать теорией развития, теорией, прибли¬
жающейся к диалектическому материализму. Она, как небо от земли, далека от диа¬
лектики не только марксистской, но и гегелевской, так как последняя, несмотря на
свою идеалистичность, все же признавала возникновение нового как результат дли¬
тельного процесса изменений в старом, чего теория «эмердженции» не признает. Теория
«эмерджентной» эволюции — это типично метафизическая теория, так как она отрицает
подлинное развитие как процесс возникновения нового из старого. Перефразируя из¬
вестное высказывание Энгельса о теории скачков французского палеонтолога Кювье,
о теории «эмерджентной» эволюции можно сказать, что она диалектична иа словах и
метафизична на деле.
Таковы наши замечания по основным вопросам, поднятым М. Корнфортом в связи
с характеристикой философии С. Александера. Хочется еще выразить наше несогласие

236
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
с М. Корнфортом в том, что будто бы система Александера «представляла собой
попытку обобщить открытия, сделанные естественными науками, и извлечь из них со¬
ответствующие выводы» (стр. 99). Из того, что сказано нами выше, сам собой напра¬
шивается другой вывод, а именно: Александер пытался не обобщать, а использовать
достижения современного естествознания, и прежде всего теорию относительности
и теорию неразрывности пространства и времени Минковского для «подкрепления»
своих идеалистических и мистических положений. И выводы, которые он извлек из
этих открытий, ничего общего с наукой не имеют.
* * *
То освещение, которое М. Корнфорт дает философии Уайтхеда, во многом сходно
с тем, что он говорит об Александере. По мнению Корнфорта, «Уайтхед утверждал
объективное существование природы, а людей с их опытом считал частью природы»
(стр. 102), «Уайтхед предполагал объективное существование природы...» (стр. 103).
Правда, далее Корнфорт говорит, что Уайтхед впоследствии отошел от материализма
и перешел на позиции идеализма и что его философия «в конце концов вылилась в
разновидность платоновского идеализма» (стр. 104). И, тем не менее, Корнфорт в за¬
ключение все же подчеркивает, что, «подводя итоги философии Уайтхеда, мы не можем
отвергнуть ее как чепуху и еще менее как реакционную чепуху. Он был настоящим
ученым и прогрессивным мыслителем, который сделал неправильный поворот, он был
материалистом, который попал в дурное общество метафизиков» (стр. 104). Мы позво¬
лим себе не согласиться с этим выводом Корнфорта и постараемся показать, что
Уайтхед не был материалистом и что его идеализм реакционен от начала до конца.
С этой целью обратимся непосредственно к трудам самого Уайтхеда.
Основными работами Уайтхеда, в которых он развил свою философскую систему,
являются: «Исследование относительно принципов естественного знания» (1919), «Наука
и современный мир» (1925), «Процесс и реальность: очерк по космологии» (1929),
«Природа и жизнь» (1934) и др. В работе «Процесс и реальность» Уайтхед говорит,
что его философия напоминает собою философскую систему Платона с поправками,
внесенными в нее двухтысячелетним развитием науки и философии. Согласно этой
философии, существуют два «мира»: мир «явлений», «событий», «фактов опыта», мир
«актуальных сущностей», с одной стороны, и мир «вечных объектов», «формы», мир
«ценностей» — с другой стороны. Основное свойство мира «явлений», «событий»
и т. п.— движение, изменчивость, непостоянство. Уайтхед с особой силой подчеркивает
это свойство мира «событий», абсолютизируя момент изменчивости вещей, растворяя
их в процессах. Основное свойство мира «вечных объектов», «ценностей» — постоян¬
ство, неизменность, вечность. Оба указанные мира существуют сами по себе. Вместе
с тем они между собою связаны. Мир «событий» и мир «вечных объектов» соотносят¬
ся друг с другом. Связь между ними Уайтхед называет отношением «введения» или
«вхождения». «Объекты» «входят» в «события», благодаря чему то, что было изменяю¬
щимся, движущимся становится неизменным, статичным. Ввиду того, что мир «объек¬
тов» и мир «событий» между собою связаны, они вместе образуют одно целое, или, как
говорит Уайтхед, один «организм». По имени этого «организма» Уайтхед назвал свою
философию «философией организма».
В основе «организма», как утверждает Уайтхед, лежит чисто субстанциональное
понятие активности, которое по своей природе не духовно и не материально, а ней¬
трально и носит название «сотворения» (creativity). Первым актом творения этого
понятия активности или «нейтрального материала» является бог. Бог, говорит Уайтхед,
«рассматривается как результат креативности, как основа порядка и цель создания
нового» («А. N. Whitehead, An Anthology», 1953, р. 665). Но, будучи результатом «сотво¬
рения», бог сам является творческой и организующей силой. По мнению Уайтхеда,
тот факт, что мир создан так, а не иначе, что он упорядочен и не находится в хао¬
тическом состоянии, зависит от изначальной природы бога. «Бог не есть конкретное,—
г&ворит Уайтхед,— а он представляет собой основу конкретной действительности
(actuality)» (цит. по книге «Прогрессивные деятели США в борьбе за передовую
идеологию», 1955, стр. 233). «Бог есть необусловленная действительность понятийного
чувства основы вещей. Так что по причине этой первичной действительности существует
некоторый порядок соответствия вечных объектов и процесса созидания» (там же).
Философская система Уайтхеда выступает, таким образом, как своеобразная форма
теологии. Своим источником она имеет не только философию Платона, но и философию
Гегеля. Сам Уайтхед, говоря о развитии своих взглядов, указывает на то, что «это раз¬
витие есть не что иное, как гегелевское развитие идеи» (там же, стр. 234).
Все вышесказанное свидетельствует, как нам думается, о том, что в философии
Уайтхеда нет ни грана от материализма. Основным принципом материализма является
признание объективного существования материи, независимой от какого бы то ни было
сознания, ощущения, представления. Уайтхед же отрицает материю. Он заменяет ее
понятием «организм», называемым им «нейтральным веществом» и являющимся голым
логическим понятием, в котором якобы преодолевается «односторонность» как материи,
так и духа, сознания. Не осуществляя в действительности никакого преодоления ука¬
занной «односторонности», Уайтхед в новых исторических условиях возрождает пла¬
тоновский мир идей, создающий мир вещей, событий. Эти последние, с его точки зре¬

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
237
ния, суть не реальные вещи и события, а некие понятия, чувствования, переживания.
Недаром Уайтхед лишает их способности существовать в реальном пространстве
и времени, заявляя, что пространство и время — это не объективные формы существо¬
вания материи, а формы выражения математических отношений, которые должны быть
применены к непосредственному опыту наблюдателя, а не к чему-либо существующему
вне его. Уайтхед возрождает и старается подкрепить новыми аргументами старые из¬
мышления субъективных идеалистов о пространстве и времени как о формах человече¬
ской чувственности.
Выше мы стремились показать, что философские системы, созданные английскими
философами С. Александером и А. Уайтхедом, являются сплошь идеалистическими
и метафизическими, что нельзя поэтому говорить о каких-либо элементах материализма
в этих системах, а следовательно, вопреки утверждению М. Корнфорта, нельзя рассмат¬
ривать Александера и Уайтхеда как противников идеализма в современной английской
буржуазной философии.
М. Корнфорт прав, когда говорит, что в современных капиталистических странах
имеется немало ученых, философов, которые выступают пропив вдеаливма, борются
с ним. Он прав также и в том, что многие из этих ученых и философов не являются
марксистами. Прав также М. Корнфорт и в своем утверждении о том, что «марксист¬
ская материалистическая партийность в философии требует, чтобы мы искали союзни¬
ков в рядах людей, не являющихся марксистами, объединялись с ними в борьбе с
идеализмом» (стр. 96). Но он не прав, как нам думается, зачисляя в этот лагерь и
некоторых идеалистов, которые, как, например, Александер (1859—1938) и Уайтхед
(1861—1947), никогда никакой борьбы с идеализмом ни скрытно, ни открыто не вели.
Такое зачисление идеалистов в лагерь противников идеализма ничуть не укрепляет
лагерь материализма, а, наоборот, ослабляет его, затушевывая принципиальное отличие
материализма от идеализма, уводя материалистов и всех борцов за науку в сторону
от борьбы против идеалистических школ и направлений в современной буржуазной
философии.
Е. Ф. ПОМОГАЕВА, П. С. ТРОФИМОВ
Ответ на письма читателей по поводу Александера
и Уайтхеда
Очень трудно, конечно, дать объективную оценку различных направлений, разви¬
вающихся в дебрях современной буржуазной философии, потому что все там запутано,
все противоречиво, и различные, даже противоположные направления подчас смыкают¬
ся и переплетаются между собой. Что мне хотелось показать в моей статье, так это то,
что материалистический импульс в английской философии никогда не исчезал, что он
проявлялся в критике господствующего идеалистического направления и что к числу
философов, в чьих работах эта тенденция находит свое выражение, я отношу Алексан¬
дера, Уайтхеда, Коллингвуда и Райла. Сказанное мной относительно Коллингвуда и
Райла не вызвало ничьих замечаний, но с тем, что я сказал в отношении Александера
и Уайтхеда, некоторые читатели решительно не согласились.
Я не утверждал и не хочу утверждать (ибо это было бы явно неправильно), что
Эти два философа — материалисты. Я утверждал лишь, что, несмотря на бесспорно
идеалистические воззрения, разделяемые ими по многим вопросам, они в других вопро¬
сах стоят на позициях, близких к материализму и идущих вразрез с господствующим
идеалистическим направлением. Я, следовательно, не оспариваю, а, наоборот, согла¬
шаюсь со многим из сказанного моими критиками насчет идеалистических элементов,
содержащихся в философии каждого из названных философов. Я спорю только с тем,
что философия того и другого является в основе своей «враждебной» философией. Воз¬
можно ли вообще, чтобы люди, толкующие о «чистых событиях», о «божестве», о «веч¬
ных объектах», имели что-нибудь общее с материализмом и в некоторых отношениях
даже помогали материалистической критике идеализма? Да, в действительной жизни
это вполне возможно. И я думаю, что это как раз относится к философии Александера
и философии Уайтхеда.
В первой же фразе своего письма А. С. Богомолов соглашается со мной, что в воп¬
росе о первичности материи или духа Алексаидер занял, по существу, материалистиче¬
скую позицию. После чего он довольно подробно доказывает, что Александер оказался
не способен выработать последовательно материалистические взгляды и пустился в идеа¬
листические спекуляции. Но это как раз то, на что указывал и я. Автор письма дока¬
зывает далее (и доказывать это в самом деле очень нужно), что единственный пра¬
вильный путь для материалиста — это диалектический материализм и что всякий, кто
сбивается с этого пути, неизбежно начинает путать и в конце концов уходит от науки
в область идеалистических спекуляций.
В чем тогда разногласие между нами? По-моему, надо проводить различие между
теми, кто, занимая в некоторых вопросах материалистическую позицию, допускает в

238
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
других идеалистическую путаницу и выдвигает идеалистические концепции (поскольку
эти люди немарксисты), и теми, которые являются идеалистами от начала до конца да
к тому же еще, как некоторые современные философы, откровенно субъективными иде¬
алистами. Мне кажется, что мои критики проявляют значительное нежелание проводить
такое различие, а если и проводят его, то не применяют с достаточной смелостью.
А. С. Богомолов подчеркивает, что одним из наиболее слабых мест философии Але¬
ксандера является отсутствие у него какой-либо концепции относительно движущих сил
реального развития, вследствие чего он обращается к мистическим идеям «возникнове¬
ния» и «божества» для «объяснения» развития. С этим я совершенно согласен. Факти¬
чески я сам указывал на это в моей книге «В защиту философии». Конечно, идеи «воз¬
никновения» и «божества» не занимают в философии Александера место случайного
благочестивого привеска, а являются важнейшей и неотъемлемой ее частью. Однако мы
можем по-раз«ому оценивать значение этой черты его философии. Можно сказать, что
Александер — философ-идеалист, философ-мистик, который, стараясь протащить свои
обскурантистские взгляды, хитро маскирует их материалистически звучащими фраза¬
ми насчет «пространства-времени» и «исторического развития». Но можно сказать так¬
же, что это философ, который выдвинул концепцию материального мира как процесса
развития, но, тем не менее, привнес в него божество, так как оказался не способен по¬
нять, в чем заключаются подлинные движущие силы развития. На основании собствен¬
ного знакомства с трудами Александера и других философов, испытавших на себе его
влияние, я склоняюсь на сторону именно этой второй его оценки. Согласно первой оцен¬
ке, это хитрый враг, согласно второй,— заблуждающийся друг. У нас много хитрых
врагов, но мы не должны думать, что к ним принадлежит каждый буржуазный фило¬
соф. Я целиком за разоблачение хитрых врагов, но вместе с тем я за то, чтобы со всей
внимательностью отличать от них заблуждающихся друзей, даже сильно заблуждаю¬
щихся.
Я отметил в моей статье чрезвычайную запутанность идей Александера относи¬
тельно материи, движения и пространства-времени. То, что его «чистые события» есть
чистая бессмыслица и что он поддался влиянию ложных концепций «энергетизма», пред¬
ставляется бесспорным. Но я считаю, что для того, чтобы концепции «бытия», «про¬
странства-времени», «материи» и «движения» стали совершенно свободными от всяких
неясностей — даже при анализе их с позиций диалектического материализма,— надо еще
многое проверить и обсудить. А обсуждение (в отличие от пренебрежительного отклоне¬
ния или голого обличения) таких действительно неясных положений, какие преподно¬
сит нам книга Александера, может быть даже полезным для нас в качестве некоего
этапа. Во всяком случае, было бы, мне кажется, слишком большой натяжкой заклю¬
чить, что, по Александеру, мышление существует прежде и независимо от бытия, ибо,
несмотря на все свои заблуждения и отклонения, он довольно последовательно придер¬
живался противоположной точки зрения.
А. С. Богомолов указывает на бесспорно реакционный характер таких философ¬
ских систем, как учения Смэтса или Бергсона, и опрашивает, чем они отличаются от
«эмерджентного эволюционизма» Александера. В действительности между ними есть
существенные отличия. Во-первых, и концепция «целого», как единственно реального и
познаваемого, по имени которого и называется система Смэтса (целое — whole,
wholisme — холизм.— Ред.), и концепция «интуиции», стоящей выше понятийного
мышления, которая занимает центральное место в философии Бергсона, одинаково
чужды философии Александера. Одно это доказывает, что эти системы отличаются
друг от друга значительно большим, чем просто терминологией.
Я считаю, что, возражая против написанного мной об Уайтхеде, мои критики вы¬
ступают с более сильных позиций. Должен сказать, что оценка его философии ставит
перед нами еще более сложные проблемы, чем в случае с Александером, отчасти пото¬
му, что многие его мысли выражены настолько туманно, что могут толковаться по-раз¬
ному, отчасти же потому, что его работы относятся к другому периоду времени.
Материалистические, или антиидеалистические, элементы философии Уайтхеда ста¬
ли обнаруживаться, кажется, в 1920-х годах, когда он сосредоточил свое внимание на
том, что назвал «принципами естественного познания», и на толковании относитель¬
ности. Думаю, что это можно признать, ознакомившись с его собственными работами
того времени, а еще больше, как я отмечал это в своей статье, убедившись
в том влиянии, какое оказали его тогдашние идеи на некоторых его последователей; из
них я указывал, в частности, на Сюзан Стеббинг, чья полемическая работа «Филосо¬
фия и физики», несомненно, написана в духе уайтхедовской философии. Впоследствии
Уайтхед все дальше и дальше уходил в сторону идеалистической метафизики (семена
которой были, конечно, в большой мере заложены уже в его ранних работах), так что
в его позднейших трудах, таких, как «Процесс и реальность», от материализма не ос¬
талось и следа и вся его философия превратилась в идеалистический сумбур. Вот тако¬
го рода «развитие» (развитие в ложном направлении), какое претерпел этот философ,
и дало мне основание для характеристики его как научного мыслителя, сделавшего не¬
правильный поворот. Не думаю, что такая характеристика является совершенно оши¬
бочной. Однако я должен признать, кажется, что даже тот материализм, который содер¬
жался в его более ранней философии, был настолько сомнительного характера, что
легко дал побороть себя системе идеалистических спекуляций, и что, если принимать
за «философию Уайтхеда» его последнюю философию, изложенную в книге «Процесс и

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
239
реальность», то там действительно мы не найдем, пожалуй, никаких элементов мате¬
риализма.
История философии знает мало систем чистого, без всяких примесей материализ¬
ма или такого же чистого идеализма. Поэтому надо соблюдать осторожность, чтобы не
слишком упрощать и не вульгаризировать концепцию борьбы материализма против
идеализма, являющуюся центральным вопросом истории философии. Использовать тер¬
мины «материализм» и «идеализм» в критике различных философов не обязательно оз¬
начает раскладывать все философские системы только по этим двум полкам — чистого
материализма и чистого идеализма. Нет, эти термины должны использоваться^для обо¬
значения общих тенденций развития философской науки и происходящей в ней борьбы,
борьбы материалистического и идеалистического направлений, которая находит свое
выражение как в борьбе между противоположными системами, так нередко и в столкно¬
вениях и противоречиях между материалистическими и идеалистическими элементами в
рамках какой-нибудь одной системы.
Если не ошибаюсь, это может относиться к таким, например, философским систе¬
мам прошлого, как философия Декарта, Локка и даже Лейбница. Конечно, сравнивать
Александера или Уайтхеда с этими философами — значит сравнивать пигмеев с гиган¬
тами. И все-таки я думаю, что между ними есть то общее, что их системы мышления
не были ни чистым идеализмом, ни чистым материализмом, а характеризовались соче¬
танием и столкновением обоих.
Кроме того, чтобы критиковать и оценивать такие системы, надо брать каждую из
них в ее историческом контексте, то есть в связи с проблемами, которые стояли в дан¬
ный период времени на повестке дня, и различными методами их решения, какие пред¬
лагались людьми различных взглядов. Никакую философскую систему нельзя критико¬
вать и оценивать просто с позиций некоего абстрактного стандарта: вот это материа¬
лизм, а это идеализм.
В период, когда в Англии одно направление философов-идеалистов старается до¬
казывать, что материальный мир нереален и знания, основанные на ощущениях, иллю¬
зорны, а другое, претендующее на то, что оно представляет науку, без оглядки скачет в
тупик позитивизма (который должен стать господствующей философией империализ¬
ма), такие мыслители, как Александер и Уайтхед, хоть и очень слабо и неуверенно, но
стали в оппозицию к обоим этим направлениям, защищая принцип реальности и позна¬
ваемости материального мира, развивающегося в пространстве и времени, и утверждая,
что дух, сознание существуют в рамках этого мира, а не вне и независимо от него.
Вот почему я считаю, что как ни необходимо критиковать и отвергать все идеали¬
стические и метафизические заблуждения, заключающиеся в философских системах
Александера и Уайтхеда, а также выставлять на всеобщее обозрение их многочислен¬
ные двусмысленные и путаные положения (эту необходимость я, разумеется, не отри¬
цал и не намерен отрицать), тем не менее эти заблуждения, эти двусмысленности и не¬
ясности ни в коей мере не дают оснований для слишком поспешного и категорического
вывода, который делают товарищи Помогаева и Трофимов, а именно, что в системах
этих двух философов нет абсолютно никаких элементов материализма и что они не иг¬
рали и не ипрают. совершенно никакой роли в борьбе против господствующего идеали¬
стического направления. Я, наоборот, считаю, что делать такой вывод—значит серьез¬
но недооценивать «живучесть» материалистических тенденций даже в академической
буржуазной философии, а следовательно, и отказывать нам, материалистам, в возмож¬
ности развивать взаимопонимание и находить точки соприкосновения со многими фило¬
софами, которые не являются материалистами, но которых еще можно «притащить» к
материализму.
Я целиком согласен с А. С. Богомоловым, что главный, можно даже сказать, един¬
ственный путь, ведущий к установлению полной ясности и согласия в философии,—это
знать подлинные интересы простых людей и критиковать современное капиталистиче¬
ское общество. Мы должны разоблачать и отбрасывать все отжившее, все умирающее
в философии и использовать разногласия между враждующими идеалистическими
направлениями для того, чтобы вскрывать и показывать несостоятельность любого сор¬
та идеализма. Да, но мы должны также искать точки соприкосновения в идеологии и
возможности перекидывать мосты для перехода с одних позиций на другие. А таких то¬
чек соприкосновения и таких возможных мостов больше, чем мы часто готовы были
предполагать в прошлом.
Лондон, 1 сентября 1956 года.
Морис КОРНФОРТ

ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
ФИЛОСОФСКИЙ СЕМИНАР В МЕКСИКЕ
Из последних событий в философской жизни Мексики надо прежде всего отметить
организацию в феврале 1955 года семинара по проблемам науки и философии. Семинар
задуман как форма сотрудничества мексиканских философов, представителей конкрет¬
ных отраслей знания и университетских преподавателей, принадлежащих к различным
школам и направлениям, в целях успешного решения актуальных философских проблем.
Семинар уделяет особое внимание изучению методов современного научного иссле¬
дования и интерпретации его результатов. Раз в месяц на заседаниях заслушиваются и
обсуждаются доклады, которые затем издаются Национальным университетом. Семинар
выпускает также серию приложений, содержащих, в частности, переводы иностранных
статей по различным философским вопросам науки, например, статьи Луи де-Бройля
«Проблема причинной и объективной интерпретации квантовой физики», Ж. Адамара
«Неэвклидова геометрия и аксиоматические определения», А. Д. Александрова
«Теоретико-множественный идеализм» и другие.
На открытии семинара доктором Самюэлем Рамосом был прочитан дпкляд
«Взаимосвязь философии и науки» («Relaciones entre la filosofia у la ciencia», Marzo,
1955), посвященный истории взаимоотношения философии и естествознания, а также
некоторым современным задачам в этой области. Этот доклад содержит в какой-то мере
программу последующей работы семинара и затрагивает некоторые принципиальные
вопросы. В исторической части доклада много правильных замечаний. Анализируя,
например, связь науки и философии в эпоху Возрождения, доктор Рамос отмечает,
что на первом плане в то время были вопросы метода познания. Два направления
в решении этих вопросов определили две основные тенденции во взаимоотношении
естествознания и философии (до эпохи Возрождения частные науки и философия
еще составляли единое целое). «Два составных элемента научного метода — с одной
стороны наблюдение и эксперимент', а с другой—математический расчет — опре*
делили два философских течения, которые властвовали над европейскими умами
до Канта: английский эмпиризм и континентальный рационализм» (р. 2). С этим нельзя
не согласиться. Пример Леонардо да Винчи, сумевшего в своем методе гармонически
сочетать эти элементы, был исключением, которое лишь оттенило существование в по¬
следующем двух крайних точек зрения.
Вместе с тем вряд ли обосновано мнение С. Рамоса, согласно которому высший
синтез научных открытий XVII века был осуществлен в философии Канта, а «Кри¬
тика чистого разума» явилась философской конструкцией, отражающей ньютоновский
этап в развитии физики. Разумеется, нельзя отрицать влияния на Канта Ньютона. Оно
дает себя знать прежде всего в ранних работах Канта. Его труды «Исследование во¬
проса о влиянии приливного трения на замедление вращения Земли», «Всеобщая есте¬
ственная история и теория неба», хотя и свидетельствуют об историческом подходе
автора к явлениям, возникли в русле того широкого научного течения, истоком кото¬
рого били ньютоновские «Начала». Однако философской концепцией, связанной
с системой механики Ньютона и вообще физикой того времени, был прежде всего мета¬
физический материализм конца XVII—XVIII веков английской и французской школ.
Философия же Канта несет на себе явную печать надвигающегося кризиса механиче¬
ского естествознания, его методологии и связанной с этим естествознанием философии.
Вообще вопрос о взаимосвязи естествознания и философии в разное время ста¬
вился по-разному. Учет этого обстоятельства является несомненным достоинством до¬
клада С. Рамоса. Но, к сожалению, анализ доктора Рамоса не затрагивает существа
происшедшего в XIX веке переворота во взаимоотношении философии и конкретных
наук. Правда, анализируя этот период, Рамос делает ряд метких замечаний. Так, харак¬
теризуя позитивизм, он отмечает, что его иллюзии питались огромными успехами науки,
которыми так богат был XIX век. В период, когда возникает ^целый ряд новых областей
знания и многие проблемы, считавшиеся прежде прерогативой философии, подвергаются
исследованию конкретными методами, может возникнуть представление о ненужности
философйи вообще. При этом доктор Рамос остроумно замечает, что сами основополож¬

ЗА РУБЕЖОМ
241
ники позитивизма «были вынуждены измышлять философию для того, чтобы отрицать
ее» (р. 3—4). И действительно, от этого противоречия, так же как и от влияния «дурной
философии», позитивизму никуда не уйти.
Главным прогрессивным событием этого периода было, однако, не возникновение
позитивизма, а затем махизма и прагматизма и даже не разложение старой натурфило¬
софии, а возникновение диалектической философии — вначале в оковах гегелевской
идеалистической системы, а затем в ее материалистической форме, в марксизме. Но об
этом С. Рамос не говорит ничего. Между тем в докладе о взаимосвязи философии и
естествознания, какой бы философской концепции ни придерживался сам автор, следо¬
вало бы сказать о диалектическом материализме и его вкладе в решение этой проблемы.
Иначе нарушается объективность той исторической картины, которую рисует автор.
Между тем вопрос о перевороте во взаимоотношении между философией и есте¬
ствознанием в XIX веке весьма важен. Он связан с вопросом о перспективах дальней¬
шего развития философии, о характере той философии, которая должна удовлетворить
запросы современной науки и практики. По мнению Рамоса, современная наука требует
изменения и даже пересмотра ряда философских положений. Перечисляя некоторые
проблемы, выдвинутые перед философией современной наукой, доктор Рамос выражает
надежду, что наконец «появится большой философ, который осуществит по отношению
к физике Эйнштейна то, что Кант осуществил по отношению к физике Ньютона» (р. 5).
К сожалению, сам доктор Рамос даже в общем виде не определяет, какова должна быть
в своих основных чертах эта новая философская теория. Мы так же, как и он, видим
необходимость систематического анализа и решения вновь выдвинутых проблем в рам¬
ках единой философской концепции. Но мы связываем решение этой задачи с развитием
определенной философской теории — диалектического материализма.
Следует отметить, что во втором докладе, прочитанном на семинаре, «Проблема
априорного и опыт» («Е1 problerna del a prior j у la experiencia», Octubre, 1955), доктор
Рамос, подчеркнув свою солидарность по ряду существенных пунктов с кантовской точ¬
кой зрения и осудив односторонность как последовательного идеализма, так и материа¬
лизма, однако в заключении доклада заявил: «С точки зрения нашего времени, мы
не можем рассматривать учение Канта как законченную категориальную систему. Гори¬
зонты, раскрывающиеся перед наукой с каждым новым ее завоеванием, с необходи¬
мостью требуют открытия гибкой системы категорий» (р. 8). Это заявление весьма крас¬
норечиво; оно показывает, как вдумчивый подход к проблемам и фактам развития со¬
временной науки приводит к признанию диалектической точки зрения.
Из других докладов привлекает внимание доклад Артуро Розенблюта «Психология
и кибернетика» («La psicologia у la cibernetica», Junio, 1955). О кибернетике как
о теории управляющих устройств в настоящее время много пишут. А. Розенблют—
известный специалист в этой области, не раз выступавший в соавторстве с Н. Винером.
Основные положения его доклада сводятся к следующему. Психические явления имеют
два аспекта. В первом, субъективном аспекте они выступают как индивидуальные
переживания, невыразимые и неопределимые. Познание этой стороны психики осуще¬
ствляется через интроспекцию; о переживаниях других людей человек заключает по
аналогии с собственными переживаниями. Второй аспект — объективный; психические
переживания воплощаются в человеческом поведении. И только в этом случае возможно
их объективное познание, использование строгой методики исследования, основанной
на наблюдении, анализе, обобщении фактов. Рассматривая поведение как совокупность
реакций организма на всевозможные раздражители, или стимулы, А. Розенблют сводит
задачу психологии к изучению этого аспекта, становясь, таким образом, в своем понима¬
нии предмета психологии на йозиции бихевиоризма. Поскольку же в принципе возможно
сконструировать целый ряд машин, осуществляющих самые различные человеческие
действия (вплоть до решения сложных математических задач), постольку психическая
деятельность может быть поставлена на одну плоскость с работой механизма. Так,
А. Розенблют говорит: «Если я описываю поведение какой-нибудь охотничьей собаки,
преследующей зайца... и говорю, что она имеет определенное намерение и руковод¬
ствуется этим намерением, то почему я не могу приписывать определенное намерение
торпеде, которая ищет корабль?» (р. 9). Относительно применения психологических
терминов в учении о машинах («память», «мышление», «решение») он замечает: «Если
тот или иной термин должен иметь научное значение, должен быть идентичным в упо¬
треблении, то это должно произойти на основании обозначения реализованного акта,
а не на основании учений или соображений о структуре и природе существа, которое
действует» (р. 9).
Далее автор рассматривает вопрос: можно ли механизировать все психические
процессы (и такие, как, например, воображение, интуиция, эстетические эмоции)?
Так как все психические явления содержат объективный аспект, то трудность, по его
мнению, состоит лишь в нахождении способа исключения из психического процесса
аспекта субъективного и сохранении лишь аспекта поведения. Тогда «любой психологи¬
ческий процесс, который можно точно сформулировать по крайней мере в принципе,
может быть механизирован» (афоризм V, р. 8). Границы механизации, следовательно,
и есть границы точной постановки проблемы, то есть нахождения точного объективного
критерия процесса.
В докладе А. Розенблюта затрагивается важный вопрос о ценности и значении
моделирования в научном исследовании. С автором следует согласиться в том, что
16.	«Вопросы, философии* № U

242
ЗА РУБЕЖОМ
механическое, электрическое и прочее моделирование психических и физиологических
процессов является одним из важных методов их изучения. Трудно, да и не к чему
заранее априорно ограничивать возможности такого моделирования. Но модель всегда
останется моделью, то есть односторонней, ограниченной имитацией процесса. И это
всегда следует помнить, выясняя в каждом конкретном случае условия ее примени¬
мости. Поэтому автор доклада, как мы полагаем, неправ не в своем частном выводе,
а в общей посылке — в бихевиористском определении психического. Психическое обна¬
руживается в поведении, но отнюдь к нему не сводится. Психическое есть совокуп¬
ность субъективных образов и переживаний, отражающих объективную реальность и
проявляющихся в поведении. Поэтому от анализа поведения надо идти к анализу
сознания — действительного специфического предмета психологии как науки. При таком
понимании соотношение психологии и кибернетики окажется иным, чем это вытекает из
концепции психического, изложенной в докладе доктора Розенблюта.
В небольшом, но интересном докладе Энрике Кабрера — «Соображения по поводу
принципа противоречия» («Consideraciones en torno al principio de contradiccion».
Agosto, 1955) — затронуты весьма важные вопросы об объективности противоречий,
о соотношении объективных противоречий и противоречий, запрещаемых формально
логическим принципом, о взаимосвязи единства и противоположностей. Э. Кабрера
делает вывод, с которым нельзя не согласиться: «Мы далеки от намерения предположить,
что противоречие или антагонизм, даются только в наших суждениях и не
даны в действительности и что они имеют лишь субъективный, но не
объективный характер. Мы также хотим подчеркнуть, что антагонизм, как и един¬
ство, имеет и субъективный аспект, обычно вычленяемый нами и зачастую заставляющий
нас ошибочно полагать, что мы уже познали действительное противоречие или един¬
ство, которые существуют объективно. Эти последние никогда не бывают изолирован¬
ными друг от друга. Напротив, в объективной действительности антагонизм и единство
существуют одновременно. Познание взаимосвязи между противоречием и единством
в целом является, по нашему мнению, единственной возможностью приблизиться к
объективному суждению, дабы наше поведение более всего соответствовало действитель¬
ности» (р. 5).
Вопросы структуры дедуктивных выводов, соотношения дедукции и индукции,
дедукции и опыта затрагивает в своем докладе «Опыт и дедукция» («Experiencia у
deduccion», Septiembre, 1955) Горацио Лабастида. Начав с общей характеристики
дедукции и индукции, он акцентирует внимание на основной проблеме индукции —
проблеме «индуктивного скачка», или распространения на неисследованные элементы
изучаемого класса явлений того, что уже обнаружено у исследованных элементов этого
класса, иными словами, на проблеме экстраполяции, с конечной области на бесконеч¬
ную. Излагая теорию дедукции, анализируя ее структуру, Г. Лабастида отмечает, что
в основе дедукции лежит принцип тождества и сама дедукция выступает как «рацио¬
нальный способ отождествления» (р. 4). Такая точка зрения не нова. К отношению
тождества структуру умозаключений сводили некоторые логики XIX века: Гамильтон,
Джевонс, Каринский и еще раньше Лейбниц. При помощи отношения тождества, прав¬
да, можно интерпретировать аристотелевскую силлогистику и даже несколько обоб¬
щить ее. Однако такой интерпретации вряд ли поддаются все возможные дедуктивные
умозаключения. Рассматривая тождество как основной оперативный принцип дедуктив¬
ных умозаключений, Г. Лабастида не считает, что сам по себе он может служить
основанием правильности этих заключений. Он указывает, что «значимость дедукции
в конечном счете основывается на опыте» (р. 16). Доктор Рамос в своем докладе
«Проблема априорного и опыт» назвал это положение основным тезисом работы
Горацио Лабастиды. Сам С. Рамос придерживается противоположной точки зрения.
Излагая кантовскую теорию априорного знания, он отмечает свое согласие с ней.
В связи с исследованием оснований дедукции Г. Лабастида анализирует «процесс
преобразования дедуктивного рассуждения в индуктивное» (р. 12). Не останавливаясь
на деталях этого анализа, отметим, что автор справедливо заключает о конечном опыт¬
ном основании всякой дедукции и отнюдь не абсолютном характере всякого дедуктив¬
ного вывода. Г. Лабастида рассматривает также взаимосвязь дедукции и индукции
в процессе достижения научных обобщений, где дедукция выступает как способ под¬
тверждения или видоизменения законов, первоначально открытых индуктивно.
В докладе Эли де Гортари «Диалектические свойства логического отрицания»
(«Propiedades dialecticas de la negacion logica», Noviembre, 1955) были рассмотрены
виды отрицания и отрицание отрицания логических суждений. (Эли де Гортари — автор
недавно вышедшей книги «Введение в диалектическую логику» («Introduccion a la logica
dialectica»), в которой он сознательно стремится применить метод материалистической
диалектики к изучению форм мышления.) В своем докладе он изложил отлич¬
ную от традиционной формальной логики классификацию простых форм суждений,
насчитывающую 14 различных форм. Затем он охарактеризовал два способа отрицания
этих суждений: «Первый способ состоит в отрицании всего того, что суждение утвер¬
ждает, и в утверждении всего того, что суждение отрицает; термины суждения при
этом сохраняются те же. В этом случае меняется логическая связь между терминами,
и следовательно, форма получившегося суждения отлична от формы отрицаемого
суждения... Второй способ отрицания суждения состоит в замене каждого его термина
ему противоположным. В этом случае логическое отношение между терминами сохра-

ЗА РУБЕЖОМ
243
няется то же самое, но в результате может получиться суждение, по форме отличное от
отрицаемого суждения» (pp. 3, 4). В итоге образуются два класса высказываний,
включающих по нескольку пар взаимно отрицающих друг друга суждений.^ Далее
рассматриваются виды сложных суждений, получаемых из простых суждений и их
отрицаний посредством операций конъюнкции и включения, а также отрицание
конъюнкции.
Переходя к анализу отрицания отрицания, автор отмечает: «Отрицание отрицания
решительно отличается от двойного формального отрицания, так как результат не воз¬
вращается к тому же самому исходному пункту на первоначальном уровне» (р. 8).
В докладе рассматриваются три случая такого преобразования. Первый состоит в по¬
следовательном применении к суждению сначала второго способа отрицания, затем
первого, «в отрицании сначала терминов суждения, а затем отрицания получившегося
отрицания» (р. 8). «Второй случай отрицания отрицания состоит в том, что, отправля¬
ясь от суждения, рассматриваемого как тезис, получают соответствующий ему антитезис
или другой член пары контрадикторных суждений (посредством применения второго
способа отрицания.— А. С. и А. А.) и, наконец, устанавливают синтез как результат
тезиса, антитезиса и его противоположности» (р. 8—9). «Третий случай отрицания
отрицания состоит в том, что каждый установленный синтез составляет в свою очередь
новый тезис, который имеет соответствующий антитезис и ведет к другому синтезу
и его противоположности, и т. д. до бесконечности» (р. 9). Все формы суждений и
операций выражаются в докладе символически, языком алгебры Буля, который счи¬
тается Гортари более простым и легким, «чем какие-либо другие обозначения,
предложенные позднее математической логикой» (р. 11).
Формы суждений и способы отрицания, рассматриваемые в докладе Эли де Гор¬
тари, встречаются в практике мышления. Приняв их за основные определения,
Э. де Гортари построил интересную в своем роде систему логических взаимоотношений.
Однако насколько эта система значима, можно было бы судить, если бы удалось
показать ее значение для процессов доказательства и ее место в соответствующих
теориях логических доказательств. К сожалению, в докладе автор не продолжил ана¬
лиза в этом направлении. Вызывает возражение также истолкование рассматриваемых
им способов отрицания и случаев отрицания отрицания как диалектических. Построенная
Гортари логическая теория, по нашему мнению, является разновидностью формально¬
логической системы. О том, что анализируемые случаи отрицания отрицания отличны от
проявлений диалектического закона отрицания отрицания, свидетельствует хотя бы то,
что они формулируются без учета фактора развития или даже просто времени.
На семинаре были заслушаны также доклад Эдуарда Гарсиа Майнеса «Высшие
принципы формальной онтологии права и юридической логики» («Principios supremos
de la ontologia formal del derecho у de la logica Juridica», Julio, 1955), посвященный
проблемам применения формальной логики в юриспруденции и логического истолкова¬
ния права, доклад Карлоса Грайфа Фернандеса «Математическое пространство и
физическое пространство» («Espacio matematico у espacio fisico») и доклад Томаса
А.	Броди «Образование и область применения научных понятий» («Formacion у exten¬
sion de los conceptos cientificos», Junio, 1956).
Свой доклад Томас А. Броди построил на анализе развития некоторых физиче¬
ских понятий: длины, температуры и других. Он подверг критике представления
о понятии, распространенные в современной неопозитивистской философии, в частности
в семантике и операционализме. Этот содержательный доклад заканчивается следу¬
ющими словами: «Физические понятия, как от все вещи в мире, нельзя построить из
мрамора на вечное существование; они должны развиваться, расти, глубоко преобра¬
зовываться, в зависимости от требований нашего все расширяющегося познания мира,
который они должны отображать» (р. 19). На социологическую тему был сделан
доклад Гонсало Агирре Бельтраном «Теория координирующих центров» («Teoria de
los centros coordinadores», Mayo, 1955). В нем затрагивались некоторые проблемы ме¬
ксиканской культуры, и прежде всего проблема распространения культуры и просвеще¬
ния среди индейских племен.
Можно надеяться, что работа семинара по мере развертывания всестороннего
критического обсуждения различных точек зрения, а также широкого ознакомления его
членов с передовой зарубежной наукой и философией благотворно скажется на .разви¬
тии философской мысли в Мексике.
А.	Л. СУББОТИН, А. И. АБРАМОВ
«ЛИКВИДАЦИЯ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА» ИЛИ...
ЕГО АПОЛОГЕТИКА?
Редакция журнала «Геверкшафтлихе Монатсхефте», издаваемого в Кельне прав¬
лением западногерманского объединения профсоюзов, посвятила восьмой номер за
1956 год анализу «общества, .в котором мы живем», то есть современного капитали¬
стического общества. Нельзя не согласиться, что проблема выбрана достаточно важ¬
ная, заслуживающая внимания не только университетских профессоров, но и рядового
немецкого рабочего. Этот номер журнала открывается статьей гамбургского профес*

244
ЗА РУБЕЖОМ
сора Зигфрида Ландсгута, многообещающе названной «Ликвидация классового обще¬
ства». Судя по заголовку, можнО подумать, что в статье идет речь о социальных' пре¬
образованиях, которые происходят в Советском Союзе и в странах народной демокра¬
тии. Однако профессор Ландсгут занят другим: он пытается доказать, что классовое
общество исчезло, что классов больше не существует в таких странах, как Западная
Германия, США, Великобритания, а также в ряде других капиталистических стран.
Каким же образом это доказывается?
Ландсгуту нельзя отказать в оригинальности некоторых его соображений. Так,
в начале статьи он пишет: «В течение своей жизни я наблюдал яркое проявление этого
процесса (уничтожения классов.— Д. У.). Еще тогда, когда я вернулся домой после
первой мировой войны, на железных дорогах (по крайней мере, в Бадене) имелись
первый, второй, третий и четвертый классы. Вскоре после этого исчез четвертый класс
и осталось только три. Но и эти три класса уже давно были (по крайней мере с
1945 года) отжившим явлением — наконец, уничтожили и третий класс. И, быть может,
я доживу до того времени, когда железные дороги будут иметь единый класс»
(«Gewerkschaftliche Monatshefte», 1956, № 8, SS. 451—452). Мы охотно верим, что
уважаемый профессор сможет дожить до этого счастливого для него времени.
Но каким образом уничтожение классов на железных дорогах может изменить
социальную структуру общества, остается совершенно непонятным. Один из читателей
журнала по этому поводу резонно заметил (его письмо опубликовано в 10-м номере
журнала за 1956 год), что уменьшение числа классов на железных дорогах Западной
Германии отнюдь не является показателем исчезновения классовых различий в стране.
Дело в том, что богатые люди в настоящее время предпочитают вместо железных дорог
пользоваться собственным автомобилем или самолетом, вследствие чего первый класс
оказался для железнодорожных компаний экономически невыгодным. Именно этими
чисто коммерческими соображениями и объясняется та «демократизация» железнодо¬
рожного транспорта, которая приводит Ландсгута в неописуемый восторг.
Понимая, по-видимому, что пример с железными дорогами вряд ли убедит
читателя, 3. Ландсгут переходит к более солидной, «научной» аргументации. Прежде
всего он ссылается «а то, что понятие «класс» возникло в общественных условиях,
уже отошедших или отходящих в прошлое. Современное общество, по его мнению,—
это общество «мобильное», общество с необычайно быстрыми темпами развития, при
изучении которого совершенно неприменимы столь устаревшие понятия, как, напри¬
мер, «класс». Однако как ни подвижно современное общество, его непрерывные изме¬
нения не могут препятствовать точному научному анализу его действительного состоя¬
ния. Кроме того, общими рассуждениями о том, что понятие «класс» устарело, нельзя
подменить решения принципиально важного вопроса: существуют ли в современном
капиталистическом обществе, и в частности в Западной Германии, классы? Если они
существуют, то, естественно, не может устареть и это понятие. Дальнейший анализ
статьи Ландсгута показывает, что его «доказательства» исчезновения классов идут
прежде всего по линии извращения и опошления содержания самого понятия «класс».
Причем фальсификацию понятия «класс» этот профессор пытается замаскировать
ссылками на самого... Маркса. 3. Ландсгут глубокомысленно замечает, что у Маркса
«... принадлежность к классу не определяется только размерами дохода. Правда, он
определяет пролетариат как класс с помощью объективного, прежде «сего Отрицатель¬
ного признака невладения средствами производства... В этом смысле мы, так сказать,
все стали пролетариями. Но даже этот признак является, по мнению Маркса, недоста¬
точным, так как элемент, собственно определяющий классовую принадлежность, он
усматривал в осознании этой принадлежности. Только классовое сознание делает про¬
летариат классом» (S. 454). Действительно, Маркс не считал отсутствие собственности
на средства производства единственным признаком рабочего класса (хотя это главный
признак); он не считал им и форму распределения и размеры дохода. Однако каж¬
дому хорошо знакомому с работами Маркса известно, что марксизм определяет
положение в обществе того или иного класса совокупностью объективных признаков,
выявляющих его место в системе общественного производства. Приписать же Марксу
взгляд, согласно которому классовое сознание является якобы основным признаком,
определяющим существование класса,— попытка с негодными средствами.
Не довольствуясь столь «оригинальным» исследованием взглядов Маркса, уважае¬
мый профессор пытается «творчески развить» эти «марксистские» положения, допол¬
нить их своими собственными научными изысканиями. Он ставит вопрос: чем же,
в свою очередь, определяется классовое сознание? И отвечает на него следующим
образом: «Как таковой, класс характеризуется определенным образом жизни, мане¬
рами, одеждой, языком; именно это формирует сознание его особого положения, его
отличительных признаков. Если все это смешивается и тем самым утрачивается созна¬
ние принадлежности к какому-то социальному единству, то общество, разделенное на
классы, уже не существует» (S. 454).
Оказывается, доказать отсутствие классов в современном капиталистическом
обществе — вещь довольно-таки простая. Достаточно указать на то, что большинство
людей одевается по одной моде, говорит на одном языке, соблюдает правила поведе¬
ния в общественных местах, и вопрос решен. 3. Ландсгут так и поступает. Он утверж¬
дает: «Майеры, образ жизни, читаемые книги, род занятий в свободное время или
во время отпуска сейчас в основном одинаковы у людей, доход которых колеблется

ЗА РУБЕЖОМ
245
между 500 и 2 тысячами марок...» И генерального директора компании и рабочего «мы
находим в воскресенье на футбольном матче, оба предпочитают одинаковую телевизион¬
ную программу, а то, что один может иметь автомашину «Мерседес», тогда как другой
только мотоцикл, является различием незначительным по сравнению с общностью их
потребностей и жизненных запросов» (S. 454). Ландсгуту нельзя отказать в юморе,
хотя он на него и не претендует. Оказывается, то, что некоторые зрители футбольного
матча владеют заводами, банками, виллами и т. п., а другие — только велосипедом
или старенькой автомашиной, то, что одни присваивают прибавочную стоимость, а дру¬
гие ее создают, является различием незначительным; гораздо важнее то, что и те и
другие носят узкие брюки и «болеют» за одних и тех же игроков футбольной команды!
Подобный «научный» анализ социальных проблем говорит сам за себя.
3. Ландсгут в своей статье отнюдь не случайно пренебрегает статистикой.
Утверждая, будто «распределение доходов и еще в большей мере реальный уро¬
вень жизни обнаруживают тенденцию к концентрации вокруг средних цифр», он
почему-то не считает нужным подтвердить это наблюдение какими бы то ни было
фактическими данными. Между тем научный анализ распределения доходов запад¬
ногерманского населения показывает, что прибыли монополий не только не сни¬
жаются, но растут как абсолютно, так и относительно. Так, доля заработной платы
в общей сумме частных доходов составляла в 1949 году 51,3 процента, а в 1951 го¬
ду— 46 процентов, в то время как доля предпринимательских прибылей увеличилась
с 28,9 процента в 1949 году до 34,3 процента в 1951 году (см. «Berichte des
deutchen Wirtschaftsinstituts», Berlin, № 3/4, 1953, S. 10). Наличие классов в Запад¬
ной Германии не отрицает даже официальная статистика. На странице 110 «Стати¬
стического ежегодника» ФРГ за 1955 год («Statistisches Jahrbuch fur die Bundesrepublik
Deutschland», 1955. Stuttgart-Koln) помещена таблица, которая показывает, что среди
городского населения Западной Германии в 1950 году насчитывалось 18 087 634 про¬
мышленных рабочих (37,9 процента самодеятельного населения) и 62 622 предпри¬
нимателя, владеющих предприятиями, насчитывающими свыше 50 рабочих и служа¬
щих *. Не считает ли профессор Ландсгут, что, несмотря на совместные посещения фут¬
больных матчей, просмотр одних и тех же телевизионных программ и на другие
столь же «важные» для науки факты, объективное экономическое положение и ин¬
тересы этих 18 миллионов германских рабочих коренным образом отличаются от
экономического положения и интересов 63 тысяч предпринимателей? Никак не согла¬
суется «теория» Ландсгута об исчезновении классов также я с да иными о собственности
на землю, которая является основным средством производства в сельском хозяйстве. По
данным сельскохозяйственной переписи 1949 года, в Западной Германии насчитывалось
1 124 237 земельных собственников, владевших участками менее 5 гектаров. В их соб¬
ственности находилось 2 407,7 тысячи гектаров земли, то есть около 11 процентов всего
земельного фонда, в то время как 14 414 крупных земельных собственников, владевших
участками свыше 100 гектаров, имели 6 104,6 тысячи гектаров, то есть около 28 процен¬
тов всего земельного фонда (там же, S. 129). Конечно, и эти цифры можно объявить
н,е имеющими значения Но вряд ли рассуждения гамбургского профессора об отсут¬
ствии в ФРГ классов утешат батрака или мелкого крестьянина, которые ежедневно и
ежечасно на самих себе и своих семьях испытывают «прелести» эксплуатации в этом
«бесклассовом обществе».
3.	Ландсгут высказывает довольно распространенное среди буржуазных социо¬
логов мнение, что вместо классов в современном обществе существуют различные
«организации». Защищая общие интересы (а интересы эти могут быть самыми разно¬
образными: интересы людей одинакового возраста, одной профессии, интересы в области
спорта и т. п.), люди сознательно объединяются в определенные организации. Он при¬
водит в качестве примера таких организаций союзы молодежи, союзы предпринимате¬
лей, автоклубы и т. д. Естественно, что подобное понимание «организаций» позволяет
подменять классы, как объективно существующие социальные группы, различающиеся
по их экономическому положению, многочисленными культурными, профессиональными,
спортивными и иными объединениями людей. Понятен и заключительный вывод Ландсгу¬
та относительно государства. По его мнению, в настоящее время постепенно «исчезает
политическое содержание государственного авторитета как высшей общности различ¬
ных людей» и буржуазное государство превращается «в центральную организацию,
то есть в администрацию, которая руководит обычными, будничными занятиями индиви¬
дов» (S. 456). Вывод сделан «совсем по Марксу», подчеркивает Ландсгут. Правда,
Маркс и Энгельс, говоря об отмирании государства, имели в виду государство социали¬
стическое, возникающее после прихода к власти рабочего класса. Они говорили о ликви¬
дации классов в ходе революции. Но эти «детали», составляющие существо марксист¬
ского учения, с точки зрения профессора Ландсгута, являются достойными, сожаления
ошибками и забЛуждешями. Порицая Маркса за то, что тот «ввел» в историю «револю¬
ционное действие, выходящее за рамки постепенного процесса созревания и вмешива¬
ющееся в него» (S. 456—457), Ландсгут не понимает того простого и очевидного факта,
что революцию в современное общество не «ввели» Маркс и Энгельс или другие теоре-
1 Интересно отметить, что в «Статистическом ежегоднике» ФРГ за 1956 год эта
таблица социального состава населения почему-то исчезла. Не потому ли, что она
не согласуется с «теориями» г-на Ландсгута и подобных ему социологов?

246
ЗА РУБЕЖОМ
таки марксизма, а ее породило само капиталистическое общество, развитие его проти-
тт сколько 6}i ни твердили идеологи загнивающего капитализма вроде про-
Ф С ра Ландсгута об исчезновении классового общества, им не удастся извратить
подлинную карлицу развития современного капитализма, картину углубления и обостре¬
ния классовых антагонизмов и ожесточенной классовой борьбы.
Д. М. УГРИНОВИЧ
Перестала ли война быть продолжением политики?
На этот 'вопрос многие буржуазные идеологи в настоящее время отвечают утвер¬
дительно, ссылаясь на небывалое развитие военной техники и особенно на появление
атомного и водородного оружия. По их мнению, переворот в военном деле, вызванный
изобретением термоядерных вооружений, воздвиг непреодолимую стену между поли¬
тикой и войной.
В июльском номере журнала «Америкэн джориал оф Экономикс энд социододжи»
за 1956 год один из идейных руководителей Новой школы социального исследования,
Алвин Джонсон, в коротенькой заметке «Уничтожила ли наука войну?» категорически
заявляет: «Водородная бомбз уничтожила войну» («The American journal of economics
and sociology» № 4, vol. 15, 1956, p. 368),
Следует отметить, что еще в период между двумя мировыми войнами некоторые
буржуазное идеолори подобным Же образом расценивали изобретение других видов
оружия массового уничтожения, в частности отравляющих веществ и бактериологиче¬
ского оружия. Прогресс вооружений сделал войну невозможной, доказывали они и про¬
возглашали «автоматическую' смерть войны» при столь высоком развитии военной
техники.
Ныне эту точку зрения разделяют уже не единицы, а целый легион буржуазных
идеологов, Их позиция имеет на первый взгляд гораздо более веские основания.
Термоядерное оружие и новая ракетная техника, прогресс которой только еще
начинается, знаменуют собой столь коренной переворот в военном деле, что с ним не
идут ни в какое сравнение изменения, вызванные в организации и боевом методе армий
новым оружием и техникой, появившимися накануне и в период второй мировой
войны. Теоретически разрушительная сила водородного оружия почти безгранична.
Накопление ядерного оружия рано или поздно сможет, по-видимому, приблизиться
к тому уровню, когда его будет вполне достаточно, чтобы поразить все имеющие
какое-либо военное значение цели, Уже достигнутые в этой области технические успехи
делают риск современной войны с применением ядерного оружия совершенно несоиз¬
меримым с тем, что было раньше. И поскольку этот риск распространяется и на соб¬
ственность, если не на жизнь, представителей самого капиталистического правящего
класса, то это не может не оказывать отрезвляющего воздействия на определенные его
группировки. Но исключает ли это само по себе возможность войны? Совершенно ясно,
что нет.
Эксплуататорские господствующие классы, особенно в эпоху своего упадка, не¬
редко шли на любой риск, на любые авантюры. Яркий пример в этом отношении —
попытка германского империализма завоевать мировое господство в ходе второй ми¬
ровой войны. Изобретение атомного и водородного оружия отнюдь не устраняет глу¬
боких экономических и социально-политических факторов, порождающих войну, Они
неотделимы от самого существования капитализма, особенно на его последней, импе¬
риалистической стадии развития. А это создает благоприятную почву для авантюри¬
стических элементов монополистической буржуазии, способных в определенных усло¬
виях взять верх в политике империалистических держав. Атомно-водородное оружие,
возродившее среди реакционной военщины неосновательные надежды на новый «блиц¬
криг», «кнопочную войну», представляет в этом отношении особую опасность. Перспек¬
тивы его применения в новой войне могут отрезвляюще действовать на часть господ¬
ствующего класса, но в то же время поощряют его наиболее авантюристические круги,
порождая иллюзию успеха в молниеносной агрессивной войне.
Этой опасности А, Джонсон и многие другие буржуазные социологи, уповающие
на «благоразумие» правящих классов, на то, что рост запасов атомно-водородного
оружия автоматически гарантирует вечный мир, не видят или не желают видеть.
В условиях, когда агрессивные круги прилагают все усилия, чтобы отбросить
мир к временам самой ожесточенной «холодной войны», стремятся развязать новые
военные авантюры, пропаганда таких взглядов объективно, независимо от личных
желаний Джонсона и его единомышленников, играет на руку врагам мира. Эти взгляды
вселяют фальшивые иллюзии, притупляют бдительность народов и тем самым подры¬
вают их волю к борьбе за мир. Иначе нельзя расценивать заявление Джонсона, утвер¬
ждающего, что боязнь катастрофических последствий атомно-водородной войны бес¬
почвенна, ибо отныне-де «никто не возьмется за меч». Джонсон прав, критикуя тех
пессимистов из числа буржуазных социологов, которые предвещают неизбежность
близкого конца цивилизации и тем самым, по его словам, «используют философию
в качестве фигового листка для героического неведения». Можно было бы добавить,
что распространение этих пессимистических настроений усиливает опасность войны,
вселяя апатию и неверие в сердца некоторых людей, подрывая их усилия, направлен¬

ЗА РУБЕЖОМ
247
ные на предотвращение этой опасности. Но, проповедуя «фатальный мир», сам Джонсон,
в сущности, служит тому же делу, усыпляя бдительность народов к проискам поджи¬
гателей войны, воспевая доблесть бездействия. Его «оптимизм» ничуть не лучше песси¬
мизма его оппонентов из числа буржуазных социологов. Как пессимисты, так и «опти¬
мисты» совершают в данном случае одну и ту же ошибку: первые недооценивают обще¬
ственные силы, выступающие за мир, вторые же не понимают всей глубины опасности,
которую несет деятельность общественных сил, выступающих за войну,— монополистов
и милитаристов, стоящих у кормила государственной власти и определяющих внешнюю
политику государства.
•Следуя логике Джонсона, надо всецело положиться на «здравый рассудок» тех
агрессивных сил, в руках которых находится водородная бомба. Искусный парадокс:
самой надежной гарантией избежать войны является наиболее разрушительное оружие,
находящееся в распоряжении агрессивных сил, готовящих новые войны! Уповать на это
как раз и будет самым верным способом приблизить новую мировую войну.
Никакое оружие, пусть самое мощное и разрушительное, само по себе не способ¬
но уберечь от войны. Развитие военной техники изменяет способы ведения войны, но
оно не может изменить — пока в мире существуют агрессивные силы — принципиального
взаимоотношения между политикой и войной. Оно не может изменить того положения,
что политика известных классов есть та историческая почва, на которой вырастают
войры всякого рода. Пока в мире существуют агрессивные силы, располагающие сред¬
ствами, чтобы попытаться ввергнуть народы в новые военные авантюры, будет суще¬
ствовать и опасность войн, в которых может быть применено любое оружие,
Конечно, по мере развития военной техники, роста ее разрушительной силы, не¬
сомненно, растет и сопротивление народов поджигателям войны. В этом отношении изо¬
бретение атомного и водородного оружия действительно в невиданной степени
способствовало расширению фронта борцов за мир, удесятерило их усилия в деле
предотвращения новой войны. Оно помогло многим понять ту истину, что человечество
для того, чтобы не потерять плодов цивилизации, которым капитализм угрожает уничто¬
жением, должно активно включиться в борьбу за обуздание агрессивных сил, должно
со всей энергией бороться за спасение цивилизации.
Вред точки зрения, проповедуемой Джонсоном, не исчерпывается тем, что она
усыпляет бдительность народов, борющихся за мир. Эта точка зрения является, по
сути дела, апологией гонки вооружений, то есть обоснованием и оправданием такой
политики, которая, принося баснословные прибыли монополистам, наносит огромный
ущерб интересам народов.
Джонсон, хотя он и объявил войну «уничтоженной» вследствие развития науки
и военной техники, все же понимает, что провозглашенный им «чистый негативизм
отсутствия войны», опирающийся на слепую веру в «миротворческую» миссию ядерного
оружия,— это далеко еще не «подлинный мир человечества», не «мир братства людей»,
не «мир любящих сестер». Это скорее состояние «ни мира, ни войны», увековеченная
«холодная война». А такое состояние международных отношений не только исключает
нормальные экономические, политические и культурные взаимоотношения между госу¬
дарствами, но и само по себе делает мировую войну более вероятной, создавая ее
материальные предпосылки и ту обстановку засилия военщины, военного психоза,
взаимного недоверия и международной напряженности, в которой агрессивным силам
гораздо легче спровоцировать новый конфликт.
Экономические, политические и социальные последствия гонки обычных и ядерных
вооружений ставят перед народами важнейшую задачу борьбы за ее прекращение, за
запрещение ядерного оружия и уничтожение запасов этого оружия. На этом настаивают
сегодня все прогрессивные, миролюбивые силы. Их цель — не только устранить угрозу
новой мировой войны, но и обеспечить нормализацию международных отношений, укре¬
пить дружбу и сотрудничество между всеми государствами.
Путь к миру, основанному на сотрудничестве и взаимном доверии народов, когда
войны будут действительно невозможны, лежит не через фатальную веру во всемогу¬
щество современной военной техники, а через политическую борьбу масс против
политики империализма, против сил, являющихся носителями этой политики, про¬
тив общественной системы, обусловливающей эту политику. Орудие политики —
войну — можно уничтожить только орудием политики.
В 1955 году в честь юбилея Алвина Джонсона «Америкэн джорнал оф экономике
энд социолоджи» опубликовал панегирик, в котором в заслугу Джонсону ставилось,
между прочим, то, что он наряду с другими «редкими дарованиями» обладает умением
«находиться в гуще событий и наблюдать их при мерцании далекой звезды».
Конечно, похвально быть в гуще событий, однако при ярком свете дня эти собы¬
тия выглядят иначе, чем они представляются при мерцании далеких звезд Джонсону.
В сумраке ночи легко сбиться на ложный путь, выступить с обнадеживающей пропо¬
ведью как раз в то время, когда агрессивные круги активизируют свою зловещую
деятельность, разжигая новую мировую войну.
Нельзя допустить, чтобы звезды, примерещившиеся Джонсону, ввели в заблу¬
ждение и других людей, чьи усилия в борьбе за мир особенно необходимы.
Е. Г. ПАНФИЛОВ

Новые книги
ФИЛОСОФСКАЯ И СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
1956 г.
Труды классиков марксизма-ленинизма
м	^аРкс	и Ф- Энгельс. Немецкая идеология. Подготовили к печати
И. И. Прейс и А. А. Уйбо. М. Госполитиздат. 615 стр. (Институт марксизма-ленинизма
при ЦК КПСС).
К. Маркс и Ф. Энгельс. Святое семейство или критика критической критики.
Против Бруно Бауэра и компании. Подготовлено к печати В. К. Брушлинским. М. Гос¬
политиздат. 239 стр. (Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).
В.	И. Лен и ih. Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной
реакционной философии. М. Госполитиздат. 352 стр.
Решения КПСС
XX съезд Коммунистической партии Советского Союза
(14—25 февраля 1956 года). Стенографический отчет. М. Госполитиздат. Т. 1. 640 стр.
Т. 2. 560 стр.
Общие труды по марксистской философии
Вопросы диалектического и исторического материализ¬
ма. Сборник. Редакционная коллегия: П. Н. Гапочка и др. М. 299 стр. (Академия об¬
щественных наук при ЦК КПСС. Кафедра диалектического и исторического материа¬
лизма. Ученые записки. Вып. 22).
Вопросы марксистско-ленинской философии (Из философского
наследия В. И. Ленина). Сборник статей под редакцией М. И. Сидорова, М. В. Яков¬
лева. М. 151 стр. (Академия общественных наук при ЦК КПСС. Кафедра истории фи¬
лософии. Ученые записки. Вып. 21).
Научные труды по философии. Редакционная коллегия: И. Н. Лущиц-
кий и др. Вып. 1. Минск. Изд-во Белорусского университета. 242 стр. (Министерство
высшего образования СССР. Белорусский государственный университет имени
В.	И. Ленина).
БакурадзеО. М. К вопросу о формировании философских взглядов К. Маркса.
Тбилиси. Изд-во Академии наук Грузинской ССР. 116 стр. (Академия наук Грузинской
ССР. Институт философии).
Степанова Е. А. Фридрих Энгельс. 2-е дополненное издание. М. Гоополитиз-
дат. 258 стр.
Диалектический материализм
Категории материалистической диалектики. Под. редакцией
М. М. Розенталя и Г. М. Штракса. М. Госполитиздат. 389 стр. (Ярославский государ¬
ственный педагогический институт имени К. Д. Ушинского. Кафедра философии).
Тугаринов В. П. Соотношение категорий диалектического материализма.
М. Изд-во Ленинградского университета. 123 стр. (Ленинградский государственный
университет имени А. А. Жданова).
* * *
Богуславский В. В чем состоит основной вопрос философии. М. «Московский
рабочий». 83 стр. (Общедоступная библиотечка по философии).
Брюханов В. А. и Рудов А. Г. Закон отрицания отрицания. Архангельск.
30 стр. (Архангельский государственный педагогический институт. Кафедра марксизма-
ленинизма).
Воробьев М. Ф. Закон отрицания отрицания. Л. 40 стр. (Общество по распро¬
странению политических и научных знаний РСФСР. Ленинградское отделение).
Иванов А. И. Возникновение марксизма — революционный переворот в филосо¬
фии. М. 80 стр. (Высшая партийная школа при ЦК КПСС. Кафедра диалектического и
исторического материализма).

НОВЫЕ КНИГИ
249
Категории диалектического	материализма. Методическое
пособие. Авторы: Рожин В. П., Подкорытов Г. А., Эмдин М. В. Л. Изд-во Ленинград¬
ского университета. 64 стр. (Ленинградский государственный университет имени
А.	А. Жданова. Отделение заочного обучения. Кафедра исторического и диалектиче¬
ского материализма).
Ойзерман Т. И. Что такое материализм. М. Госполитиздат. 66 стр. (Популяр¬
ная библиотечка по марксизму-ленинизму).
Розенталь М. Что такое марксистская теория познания. М. Госполитиздат.
84 стр. (Популярная библиотечка по марксизму-ленинизму).
Руткевич М. Н. Роль практики в познании мира. Свердловск. Книжное
изд-во. 72 стр.
Рябушкин Н. В. Закон отрицания отрицания. Иваново. 23 стр. (Заочное отде¬
ление Ивановского государственного педагогического института).
Свидерский В. И. Диалектический материализм о пространстве и времени.
Л. 39 стр. (Общество по распространению политических и научных знаний РСФСР.
Ленинградское отделение).
Свидерский В. И. и Шляхтенко С. Г. Материальность мира. Материя и
формы ее существования. Лекция по курсу диалектического и исторического материа¬
лизма. М. «Советская наука». 40 стр. (Министерство высшего образования СССР. Управ¬
ление преподавания общественных наук).
Сикорский В. М. Марксистский философский материализм. Четвертая лекция
IV темы курса «Основы марксизма-ленинизм'а». Минск. Изд-во Белорусского универ¬
ситета. 31 стр. (Белорусский государственный университет имени В. И. Ленина. Кафед¬
ра марксизма-ленинизма).
Тугаринов В. П. Законы природы и общества. М. Госполитиздат. 64 стр. (По¬
пулярная библиотечка по марксизму-ленинизму).
У е м о в А. И. Что такое материя и каково ее строение. М. Госполитиздат. 79 стр.
(Популярная библиотечка по марксизму-ленинизму).
Ш а н д р а В. А. Возможность и действительность. Свердловск. 18 стр. (Мини¬
стерство высшего образования СССР. Уральский государственный университет имени
А.	М. Горького).
Я хот О. О. Необходимость и случайность. М. Госполитиздат. 56 стр.
Логика
Избранные труды русских логиков XIX века. Ответственный
редактор — П. В. Таванец. М. Изд-во Академии наук СССР. 403 стр. (Академия наук
СССР. Институт философии).
Логика. Под редакцией Д. П. Горского и П. В. Таванца. М. Госполитиздат.
280 стр. (Академия наук СССР. Институт философии).
Савинов А. В. О законе достаточного основания (Определенность мысли как
общая закономерность логического процесса). Калинин. 396 стр. (Калининский государ¬
ственный педагогический институт имени М. И. Калинина. Кафедра марксизма-лениниз¬
ма. Ученые записки. Т. 17. Вып. 2).
* * *
Рожин В. П. Марксистско-ленинская диалектическая логика. Л. 44 стр. (Обще¬
ство по распространению политических и научных знаний РСФСР. Ленинградское от¬
деление).
Хайкин А. Л. Логика. Лекции для студентов-заочников факультета русского
языка и литературы. Тамбов. Изд-во «Тамбовская правда». 101 стр. (Тамбовский госу¬
дарственный педагогический институт).
Исторический материализм
О народной демократии в странах Европы. Сборник статей. Ответ¬
ственный редактор— Ф. Т. Константинов. М. Госполитиздат. 376 стр. (Академия наук
СССР. Институт философии).
Га бриэльян Г. Г. Наука и ее роль в обществе. Ереван. Айпетрат. 339 стр.
Газенко В. И. Лекции по историческому материализму. Вып. I. М. 155 стр.
(Московский городской педагогический институт имени В. П. Потемкина).
Дворкин И. О мирном сосуществовании социализма и капитализма. 2-е, до¬
полненное издание. М. Госполитиздат. 144 стр.
Джунусов М. С. Коммунистическая партия Советского Союза — вдохновитель
и организатор дружбы народов. Фрунзе. Киргизгосиздат. 159 стр.
Орловец Ф. Я. Социализм и личность. М. Госполитиздат. 143 стр.
Фаталиев X. М. Естественные науки в жизни общества. М. Изд-во Московского
университета. 167 стр.
* * *
Амантаев Б. О воспитании в массах коммунистической сознательности. Алма-
Ата. 42 стр. (Управление по делам культурно-просветительных учреждений Министер-

250
НОВЫЕ КНИГИ
ства культуры Казахской ССР. Республиканское лекционное бюро. В помощь лектору).
А н ш и н 3. Б. Брак и семья в социалистическом обществе. Новосибирск. Книж¬
ное изд-во. 36 стр.
Арбатов Ю. А. О роли народных масс в международных отношениях. М. «Зна¬
ние». 48 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и научных
знаний).
Аржаков С. Дружба народов — могучий источник силы Советского Союза в
борьбе за коммунизм. Якутск. Книжное изд-во. 32 стр.
Бокарев П. И. Решающая роль народа в истории. Тамбов. 41 стр. (Общество
по распространению политических и научных знаний РСФСР. Тамбовское областное
отделение).
Бутенко А. П. Способ производства — определяющая сила в системе мате¬
риальных условий общественного развития. Лекция для студентов-заочников фило¬
софских факультетов государственных университетов. М. Изд-во Московского универ¬
ситета. 38 стр. (Министерство высшего образования СССР. Научно-методический
кабинет по заочному обучению при Московском государственном университете имени
М. В. Ломоносова).
Галкин В. А. О формах перехода различных стран к социализму. Материал
к лекции. М. 48 стр. (Общество по распространению политических и научных знаний
РСФСР).
Ефимов В. Т. О причинах живучести пережитков прошлого в сознании и
поведении советских людей и путях их преодоления. М. 34 стр. (Управление культуры
исполкома Мособлсовета).
Зародов К. Ленинская теория перерастания буржуазно-демократической рево¬
люции в революцию социалистическую. М. «Знание». 56 стр. (Всесоюзное общество по
распространению политических и научных знаний).
К вопросуо преодолении культа личности и его послед¬
ствий. Редакционные статьи «Правды». М. «Правда». 64 стр.
Келле В. Исторический материализм как наука. Лекция по курсу «Диалектиче¬
ский и исторический материализм». М. «Советская наука». 36 стр. (Министерство выс¬
шего образования СССР. Управление преподавания общественных наук).
Ковальчук А. С. Особенности перехода от старого качества к новому в раз¬
витии советского общества. М. «Знание». 48 стр. (Всесоюзное общество по распростра¬
нению политических и научных знаний).
Константинов Ф. Т. О своеобразии форм перехода различных стран к со¬
циализму. М. «Знание». 40 стр. (Всесоюзное общество по распространению политиче¬
ских и научных знаний).
Кравец С. Е. Пролетарский интернационализм — важнейший принцип идео¬
логии и политики Коммунистической партии. Воронеж. Книжное изд-во. 40 стр.
Курбатов С. Ф. О формах перехода различных стран к социализму. Омск.
35 стр. (Омское областное отделение Общества по распространению политических и
научных знаний РСФСР).
Малышев И. В. Роль народных масс в развитии социалистического способа
производства в СССР. М. «Знание». 40 стр. (Всесоюзное общество по распространению
политических и научных знаний).
Окулов А. Ф. Творчество масс — источник непобедимости коммунизма. М.
«Московский рабочий». 42 стр.
Санакоев Ш. и В ершинин В. Мировая система социализма — важнейший
фактор мира и прогресса. М. «Знание». 40 стр. (Всесоюзное общество по распростра¬
нению политических и научных знаний).
Сидоров В. С. Диалектика производительных сил и производственных отно¬
шений и ее использование Советским государством в послевоенные годы. Гомель. 73 стр.
(Гомельский государственный педагогический институт имени В. П. Чкалова).
Синицын В. О формах перехода различных стран к социализму. Челябинск.
47 стр. (Управление культуры Челябинского горисполкома. Городское лекционное бюро).
Соболев А. И. Марксизм-ленинизм о своеобразии форм перехода от капитализ¬
ма К социализму. Минск. 44 стр. (Общество по распространению политических и науч¬
ных знаний Белорусской ССР).
Соболев А. И. Марксизм-ленинизм о формах перехода от капитализма к со¬
циализму. М. «Знание». 47 стр. (Всесоюзное общество по распространению политиче¬
ских и научных знаний).
Сураегин Ф. И. Партия и народ. Л. 65 стр. (Общество по распространению
политических и научных знаний РСФСР. Ленинградское отделение).
Тамбовцев И. В. О формах перехода различных стран к социализму. Челя¬
бинск. 23 стр. (Челябинское отделение Общества по распространению политических и
научных знаний РСФСР).
Титаренко С. Почему мы интернационалисты. М. «Молодая гвардия». 47 стр.
Трифоненко П. О мирном сосуществовании социалистической и капиталисти¬
ческой систем. Л. 38 стр. (Общество по распространению политических и научных зна¬
ний РСФСР. Ленинградское отделение).

НОВЫЕ КНИГИ
251
Федосеев П. Н. Роль народных масс и личности в истории. М. «Знание».
64 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний).
Фишер Э. Как человек познает и преобразует мир. М. «Московский рабочии».
64 стр. (Общедоступная библиотечка по философии).
Швечков И. Я. Марксизм-ленинизм о формах перехода различных стран к со¬
циализму. Саранск. 33 стр. (Министерство культуры Мордовской АССР. Республикан¬
ское лекционное бюро).
Этика
Калинин М. И. О коммунистическом воспитании. Избранные речи и статьи
(1924—1945). М. «Молодая гвардия». 381 стр.
Крупская Н. К. О коммунистическом воспитании. Избранные статьи и речи.
М. «Молодая гвардия». 424 стр.
Болдырев Н. И. Воспитание коммунистической морали у школьников. Изда¬
ние 2-е, исправленное и дополненное. М. Учпедгиз. 232 стр.
# * #
Беляев К. И. Мораль и этика советского человека. М. Госкультпросветиздат.
56 стр. (Библиотечка в помощь лектору).
Лифанов М. И. Борьба за укрепление социалистического быта. Л. 36 стр. (Об¬
щество по распространению политических и научных знаний РСФСР. Ленинградское
отделение).
П р о н ь В. М. Борьба с пережитками капитализма в сознании людей—важнейшая
задача коммунистического воспитания масс. Днепропетровск. Областное изд-во. 44 стр.
(Управление культуры исполкома Днепропетровского областного Совета депутатов тру¬
дящихся. Областное отделение Общества по распространению политических и научных
знаний. В помощь лектору).
Севастьянов С. Т. Мораль как форма общественного сознания. (Учебное noj
собие для студентов IV—V курсов). Воронеж. 29 стр. (Воронежский государственный
педагогический институт. Кафедра философии).
Эстетика
Вопросы марксистск о-л енинской эстетики. М. Г осполитиздат.
376 стр. (Академия наук СССР. Институт философии).
Очерки марксистск о-л енинской эстетики. Сборник. Авторы:
Н. А. Дмитриева, В. М. Зименко, Ю. Д. Колпинский и др. Под общей редакцией
К. А. Ситника и П. М. Сысоева. М. «Искусство». 413 стр. (Академия художеств СССР.
Научно-исследовательский институт теории и истории изобразительных искусств).
Буров А. И. Эстетическая сущность искусства. М. «Искусство». 292 стр. (Ака¬
демия наук СССР. Институт истории искусств).
Ванслов В. Содержание и форма в искусстве. М. «Искусство». 372 стр. (Ака¬
демия наук СССР. Институт философии).
Дмитриева Н. А. Вопросы эстетического воспитания. М. «Искусство». 208 стр.
Дремов А. О художественном образе. М. «Советский писатель». 227 стр.
Рюриков Б. О богатстве искусства. Сборник статей. М. «Советский писатель».
340 стр.
* * *
Кубланов Б. Г. Эстетическое чувство и искусство. Львов. Изд-во Львовского
университета. 62 стр. (Министерство высшего образования Украинской ССР. Львовский
университет имени Ивана Франко).
Скатерщиков В. К. Искусство как форма общественного сознания. Лекция
по курсу диалектического и исторического материализма. М. «Советская наука». 24 стр.
(Министерство высшего образования СССР. Управление преподавания общественных
наук).
Трофимов П. С. Эстетические взгляды Г. В. Плеханова. М. «Знание». 39 стр.
(Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний).
X а р ч е в А. Г. Место искусства в общественной жизни. М. «Знание». 24 стр.
(Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний).
Научно-атеистическая литература
Вопросы истории религии и атеизма. Сборник статей. Редакционная
коллегия: В. Д. Бонч-Бруевич и др. Т. IV. М. Изд-во Академии наук СССР. 432 стр.
(Академия наук СССР. Институт истории).
Естествознание и религия. Сборник статей. Под общей редакцией
В.	П. Доброхвалова и др. М. Госполитиздат. 287 стр. (Академия наук СССР. Институт
философии).

252
НСАЫВ книги
* * *
АйрапетяяцЛ. Научные предвидения и религиозные «пророчества». Л. 35 стр.
(Управление культуры исполкома Ленинградского областного Совета депутатов
трудящихся. Областное лекционное бюро. В помощь лектору).
Белов М. Марксизм-ленинизм о религии и путях ее преодоления. М. 47 стр.
(Управление культуры исполкома Мособлсовета. Московское областное лекционное
бюро).
Бенклиев С. Н. Происхождение и сущность христианства. Воронеж. Книжное
изд-во. 44 стр. (Научно-атеистическая библиотечка. В помощь лектору).
Бортник Н. А. Арнольд Брешианский — борец против католической церкви.
М. Изд-во Академии наук СССР. 72 стр. (Академия наук СССР. Научно-популярная
Бутинова М. С. О преодолении религиозных пережитков в сознании людей.
Л. 43 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний.
Ленинградское отделение).
Воронцов Г. В. Борьба КПСС за атеистическое воспитание трудящихся.
Л. 60 стр. (Общество по распространению политических и научных знаний РСФСР.
Ленинградское отделение).
Гордеев В. Н. Как возникло христианство. Л. Лениздат. 76 стр.
Ербанов Н. Происхождение и сущность религиозных обрядов и праздников.
Улан-Удэ. Бурят-Монгольское книжное изд-во. 43 стр.
Заикин М. Ф. Происхождение и сущность религии. Челябинск. Книжное изд-во.
76 стр.
Иванова А. П. Происхождение и сущность христианских религиозных праздни¬
ков. Л. 36 стр. (Общество по распространению политических и научных знаний РСФСР.
Ленинградское отделение).
Климович Л. И. Ислам, его происхождение и социальная сущность. М. «Зна¬
ние». 40 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и научных
знаний).
Лак о м к и н А. И. Наука и религия о происхождении человека. Воронеж. Книж¬
ное изд-во. 48 стр. (Научно-атеистическая библиотечка. В помощь лектору).
Мельников Г. Б. Наука и религия о происхождении человека. Днепропетровск.
Областное изд-во. 20 стр. (Управление культуры исполкома Днепропетровского област¬
ного Совета депутатов трудящихся. Областное лекционное бюро. В помощь лектору).
Павелкин П. Что такое религия. Беседы. М. Госполитиздат. 134 стр.
Платонов Г. В. Дарвинизм и религия. М. «Знание». 48 стр. (Всесоюзное обще¬
ство по распространению политических и научных знаний).
Прокофьев В. И. Возникновение религии и веры в бога. М. «Знание». 40 стр.
(Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний).
Р а м м Б. Я. Современный Ватикан. Л. 52 стр. (Всесоюзное общество по распро¬
странению политических и научных знаний. Ленинградское отделение).
Религия и ее социальная сущность. Сборник. Фрунзе. 79 стр. (Рес¬
публиканское лекционное бюро Министерства культуры Киргизской ССР. В помощь
лектору-общественнику).
Рязанцев Н. Существует ли судьба? М. «Знание». 22 стр. (Всесоюзное обще¬
ство по распространению политических и научных знаний).
Троицкий Н. А. Наука и религия о возникновении жизни на Земле. Симферо¬
поль. Крымиздат. 31 стр. (Управление культуры Крымского облисполкома. Областное
лекционное бюро. В помощь лектору).
У з к о в И. Н. Материалы и методические советы лектору по теме «Сектантство
и его идеология». М. 40 стр. (Общество по распространению политических и научных
знаний РСФСР).
У з к о в И. Н. Что такое религиозное сектантство. М. «Знание». 31 стр. (Все¬
союзное общество по распространению политических и научных знаний).
У й б о А. Из истории борьбы науки против религии (Н. Коперник, Дж. Бруно,
Г. Галилей). М. «Знание». 31 стр. (Всесоюзное общество по распространению полити¬
ческих и научных знаний).
Фаддеев Е. Т. Противоположность науки и религии. М. Госкультпросветиздат.
62 стр. (Библиотечка в помощь лектору).
Худяков С. Что такое религия? М. «Московский рабочий». 87 стр.
Черняховский Ф. И. Вопросы научно-атеистического воспитания. Архан¬
гельск. Книжное изд-во. 60 стр.
Шуцкий С. Р. Происхождение и сущность христианских праздников. Минск.
29 стр. (Общество по распространению политических и научных знаний Белорусской
ССР).
Э м м е А. М. Наука и религия о происхождении жизни на Земле. 2-е, перерабо¬
танное издание. М. Госполитиздат. 112 стр.
Якимов А. Т. Материал к лекции на тему «Буддизм, его происхождение и
сущность». М. 30 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и науч¬
ных знаний).

НОВЫЕ КНИГИ
253
История философии и общественно-политической мысли
Белинский В. Г. Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Редакцион¬
ная коллегия: Н. Ф. Бельчиков и др. Т. X. Статьи и рецензии 1846—1848. Тек¬
сты подготовила и комментарии к ним составила Е. И. Кийко. Редактор — А. Г. Де¬
ментьев. 474 стр.	Т.	XI.	Письма 1829—1840.	Тексты писем подготовила и примеча¬
ния к ним составила	К.	П. Богаевская. 719 стр.	М. Изд-во Академии наук СССР (Ака¬
демия наук СССР. Институт русской литературы. Пушкинский дом).
Герцен А. И. Собрание сочинений в тридцати томах. Редакционная коллегия:
В.	П. Волгин и др. Т. VII. О развитии революционных идей в России.
Произведения 1851 —1852 годов. 468 стр. Т. VIII. Былое и думы. 1852
1868. Ч. I—III. 518 стр. Т. IX. Былое и думы. 1852—1868. Ч. IV. 355 стр. М. Изд-во
Академии наук СССР. (Академия наук СССР. Институт мировой литературы имени
А. М. Горького).
Герцен А. И. Сочинения в девяти томах. Под общей редакцией В. П. Волгина
и др. Т. 3. Письма из Франции и Италии. С того берега. О развитии
революционных идей в России. Примечания Э. С. Виленской и др. 643 стр.
Т. 4. Б ы л о е и д у м ы. Ч. 1—3. Примечания В. П. Гурьянова. 491 стр. М. Гослитиздат.
Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские произведе¬
ния. Под общей редакцией М. Т. Иовчука и Н. Г. Тараканова. Т. 2. М. Госполитиздат.
683 стр. (Академия наук СССР. Институт философии).
Писарев	Д.	И.	Сочинения в четырех томах. Подготовка текста и примечания
Ю. С. Сорокина.	Т.	3.	Статьи 1864—1865. 570	стр. Т. 4. Статьи 1865—1868. 498 стр.
М. Гослитиздат.
Плеханов Г. В. Избранные философские произведения в пяти томах. Т. I.
Вступительная статья В. Фоминой. 847 стр. Т. II. Вступительная статья Б. Чагина.
824 стр. М. Госполитиздат (Академия наук СССР Институт философии)1.
* * *
Бейсембиев К. Мировоззрение Абая Кунанбаева. Ответственный редактор —
Н. Джандильдин. Алма-Ата. Изд-во Академии наук Казахской ССР. 172 стр. (Академия
наук Казахской ССР).
■ч/Макогоненко Г. П. Радищев и его время. М. Гослитиздат. 774 стр.
Пирумова Н. Исторические взгляды А. И. Герцена. М. Госполитиздат. 152стр.
Р е у э л ь А. А. Русская экономическая мысль 60—70-х годов XIX века и
марксизм. М. Госполитиздат. 424 стр.
Хачикян Я- И. Борьба С. Г.	Шаумяна за	марксистско-ленинское понимание
роли	народных масс в истории. Ереван.	Изд-во Академии наук Армянской ССР. 153 стр.
(Академия наук Армянской ССР. Сектор философии).
Эльсберг Я- Герцен. Жизнь и творчество. 3-е издание, переработанное и до¬
полненное. М. Гослитиздат. 679 стр.
* * #
Бурлак В. Проникновение идей	марксизма в	Россию в 40—70-х годах XIX ве¬
ка.	М. «Знание». 38 стр. (Всесоюзное	общество по	распространению политических и
научных знаний).
Ильин А. С. Г. В. Плеханов — выдающийся пионер марксизма в России.
К 100-летию со дня рождения. М. Госполитиздат. 55 стр.
Седельников Е. А. Николай Александрович Добролюбов — великий русский
революционер-демократ. Алма-Ата. 35 стр. (Управление по делам культурно-просвети¬
тельных учреждений Министерства культуры Казахской ССР. Республиканское лекци¬
онное бюро).
Сидоров М. И. Г. В. Плеханов— выдающийся пропагандист марксистской
теории. К столетию со дня рождения (1856—1956). М. 52 стр. (Академия обществен¬
ных наук при ЦК КПСС).
Т е р я е в Г. В. Методическая разработка лекции о философских и общественно-
политических взглядах А. И. Герцена, В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского и
Н. А. Добролюбова. М. Госкультпросветиздат. 54 стр.
Фомина В. А. Философское наследие Г. В. Плеханова. М. «Знание». 48 стр.
(Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний).
Юденков А. Ф. Россия — родина ленинизма. М. «Знание». 40 стр. (Всесоюз¬
ное общество по распространению политических и научных знаний).
* * *
Асмус В. Ф. Декарт. М. Госполитиздат. 369 стр.
Ойзерман Т. И. Развитие марксистской теории на опыте революций 1848 г.
М. Госполитиздат. 288 стр. (Академия наук СССР. Институт философии).
С е н и н Н. Г. Общественно-политические и философские взгляды Сунь Ят-сена.
Ответственный редактор — Ян Хин-шун. М. Изд-во Академии наук СССР. 216 стр.
(Академия наук СССР. Институт философии).

254
НОВЫЕ КНИГИ
Трахтенберг О. В. Развитие материализма и его борьба против идеализма в
период первых буржуазных революций (конец XVI — начало XVIII века). М. Изд-во
Московского университета. 100 стр. (Московский государственный университет имени
М. В. Ломоносова).
* * *
Корниенко В. С. Атомистический материализм Левкиппа и Демокрита (Лек¬
ция по истории философии длястудентов-заочников философских факультетов государ¬
ственных университетов). М. Изд-во Московского университета. 18 стр. (Министерство
высшего образования СССР. Научно-методический кабинет при заочном отделении Мос¬
ковского государственного университета имени М. В. Ломоносова).
Игарский И. С. Из истории общественно-политической и философской мысли в
Польше XVIII—XIX веков. М. «Знание». 47 стр. (Всесоюзное общество по распростра¬
нению политических и научных знаний).
На умова М. А. Борьба материализма и идеализма в Германии в конце XVIII—
первой половине XIX века. М. 56 стр. (Высшая партийная школа при ЦК КПСС. Ка¬
федра диалектического и исторического материализма).
Ойзерман Т. И. Философия Гегеля. М. «Знание». 48 стр. (Всесоюзное обще¬
ство по распространению политических и научных знаний).
Рутенбург В. И. Кампанелла. Л. 46 стр. (Общество по распространению
политических и научных знаний РСФСР. Ленинградское отделение).
С е н и н Н. Г. Сунь Ят-сен — великий китайский революционер-демократ. М. «Зна¬
ние^. 40 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и научных
знаний).
Соколов В. В. Вольтер (Общественно-политические, философские и социоло¬
гические воззрения). М. Изд-во Московского университета. 34 стр. (Московский госу¬
дарственный университет имени М. В. Ломоносова).
Щеглов В. П. Джордано Бруно и его космология. Ташкент. Изд-во Академии
наук Узбекской ССР. 32 стр.
Ян X и н-ш у н. Из истории китайской философии. М. «Знание». 39 стр. (Всесоюз¬
ное общество по распространению политических и научных знаний).
Критика современной буржуазной идеологии
Демиденко А. И. Материал к лекции на тему «Критика современной буржуаз¬
ной социологии». М. 47 стр. (Общество по распространению политических и научных
знаний РСФСР),
Епископосов Г. Л. О некоторых чертах современной реакционной буржуазной
социологии. М. «Знание». 47 стр. (Всесоюзное общество по распространению политиче¬
ских и научных знаний).
Нарский И. С. Критика семантического идеализма. М. Изд-во Московского уни¬
верситета. 39 стр. (Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова).
Рындина М. Современное мальтузианство. М. Госполитиздат. 64 стр.

СОДЕРЖАНИЕ
Передовая — Два мировоззрения, две политики . -	.	3
Сюй Ди-син (Китай)—О взаимоотношениях между
классами и тенденции классовой борьбы в Китае
в переходный период 	 15
Г. 3. Апресян — В. И. Ленин о связи искусства с народной
жизнью 	  31
Н. Г. Александров — Правовые и производственные отно¬
шения в социалистическом обществе ......	44
М. М. Карпов (Ростов н/Дону) — О внутренних законо¬
мерностях развития естествознания	58
В. А. Фомина — Разработка! Г. В. Плехановым вопросов
материалистической диалектики 	69
B. М. Межуев — Основные принципы гегелевской кри¬
тики формальной логики 	 80
C. Б. Церетели (Тбилиси) — О природе связи основания
и следствия	92
Член-корр. АН СССР М. Т. Иовчук — Вопросы истории
философии в трудах Г. В. Плеханова	102
Член-корр. АН СССР С. JI. Рубинштейн — Философия и
психология 	  114
Куо Шао-тан — Философские взгляды Лян Шу-мина .	128
Кэндзюро Янагида (Япония)—Эволюция моего мировоз¬
зрения 	137
Член-корр. АН СССР М. Д. Каммари — О третьем кон¬
грессе международной ассоциации социологов .	.	150
А. И. Владимирова—Против идеалистической фальси¬
фикации диалектики 	162
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
И. И. Конник — О противоречиях, связанных с действием
экономических законов 	174
A. П. Бутенко — Народ как социологическая категория 181
Л. Г. Тамашин — К вопросу о реализме	v	186
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Ш. В. Габилая (Тбилиси) —Новое пособие по диалекти¬
ческому материализму 	 193
B. М. Богуславский — Исследование по теории суждения 198
П. Ф. Пашкевич — О познании истины в судебной дея¬
тельности 	203

256
В.	Е. Тимошенко — Об издании классиков античной фи¬
лософии 	 .....	208
Ф. X. Кессиди — Противоположность научного знания
религиозной вере	210
М. Б. Ефимов — Против реакционных домыслов фрейди¬
стов 	212
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
И. А. Майзель, Ю. С. Мелещенко, А. И. Новиков (Ленинград) —
Обсуждение проектов программ курса диалектиче¬
ского и исторического материализма в Ленинграде . 214
Н. И. Панкратова — В Институте философии АН СССР 216
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
И. И. Черкасов — О некоторых ошибках в освещении фи¬
лософских взглядов	Г.	В.	Плеханова	225
А.	С. Богомолов — К вопросу о «противниках идеализма»
в современной английской буржуазной философии .	229
Е. Ф. Помогаева, П. С. Трофимов — О некоторых пред¬
ставителях современной английской буржуазной фи¬
лософии 	234
Морис Корнфорт (Англия) — Ответ на письма читателей
по поводу Александера	и	Уайтхеда	237
ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
A.	JI. Субботин, А. И. Абрамов — Философский семинар
в Мексике 	240
Д. М. Угринович — «Ликвидация классового общества»
или... его апологетика?	243
Е. Г. Панфилов — Перестала ли война быть продолже¬
нием политики? 	246
Новые книги 	248
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
М. Д. Каммари (главный редактор), А. Д. Александров, Б. М. Кедров,
В.	С. Кеменов, И. В. Кузнецов, М. Б. Митин, В. С. Молодцов, М. М. Ро¬
зенталь (зам. главного редактора), М. И. Сидоров, Ц. А. Степанян,
В.	Н. Столетов, П. Н. Федосеев, Ю. П. Францев, А. Ф. Шишкин.
-Адрес редакции: Москва, Г-19. Волхонка, 14, комн. 418. Телефоны: Б 8-76-32, Д 3-35-40.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
А 00250.	Подписано	к печ. 7/111 1957 г.	Тираж	50	000.
Изд. № 293. Заказ № 2911. Формат бумаги 70X 108‘/i6.	8	бум.	л.— 21,92 печ. л.
Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина. Москва, ул. «Правды», 24.

ПРОДОЛЖАЕТСЯ
ПОДПИСКА
на 1957 год
на журналы Академии наук СССР
«ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИЙ»
«ВОПРОСЫ ИСТОРИИ»
«ВОПРОСЫ ЭКОНОМИКИ»
Подписка принимается в
городских и районных отделах
«Союзпечати», конторах, отде¬
лениях и агентствах связи.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»