Текст
                    Московский Государственный Университет
имени М. В. Ломоносова
Исторический факультет
ДРЕВНИЙ ВОСТОК И АНТИЧНЫЙ МИР
труды кафедры истории древнего мира
IV
Москва
2001


Московский Государственный Университет имени М. В. Ломоносова Исторический факультет ДРЕВНИЙ ВОСТОК И АНТИЧНЫЙ МИР труды кафедры истории древнего мира IV Москва 2001
УДК 1/14 ББК 87.3(0) 3я73 Д73 Печатается по решению кафедры истории древнего мира МГУ РЕДКОЛЛЕГИЯ Главный редактор: д.и.н. профессор В. И. Кузищин Зам.главного редактора: И. А. Гвоздева, С. В. Новиков Члены редколлегии: А. А. Вигасин, Т. Б. Гвоздева, С. И. Кучера, А. А. Россиус, А. В. Стрелков, И. С. Чичуров, Д. А. Яламас ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР И. А. Гвоздева МЛАДШИЕ РЕДАКТОРЫ: И. С. Архипов, М. В. Дурново, П. А. Евдокимов РЕЦЕНЗЕНТЫ: - д. филол. н. Е. В. Федорова (Кафедра древних языков, Исторический факультет МГУ) к. и. н. Б. И. Перлов (ГМИИ им. А. С. Пушкина) Д73 Древний Восток и античный мир. Труды кафедры истории древнего мира Исторического факультета МГУ. № IV. — М.: 2001. — 224 с. ГСВЫ 5-901811-05-4 Данный сборник, подготовленный коллективом кафедры истории древнего мира МГУ, посвящен исследованию различных сюжетов истории древнего Вос¬ тока и античности. Сборник предназначен для историков древности, студентов исторических факультетов, всех лиц, интересующихся историей древнего мира. УДК 1/14 ББК 87.3(0) 3я73 ISBN 5-901811-05-4 © Редколлегия, авторы соответственно, 2001
ДРЕВНИЙ ВОСТОК Б. Е. Александров ХАНИГАЛЬБАТ ЕГИПЕТСКО-ХЕТТСКОЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ КОРРЕСПОНДЕНЦИИ И ПРОБЛЕМА ПЕРЕДНЕАЗИАТСКОЙ ХРОНОЛОГИИ XIII В. ДО Н.Э. Исследования М.Б. Роутона1 показали решающее значение дан¬ ных по истории ассирийских завоеваний в Верхней Месопотамии для реконструкции относительной и абсолютной хронологии 13 в. Представляется, что упоминания царя Ханигальбата2 при обсужде¬ нии в египетско-хеттской корреспонденции женитьбы Рамсеса II на дочери Хаттусилиса III также может способствовать прояснению ее наиболее спорных вопросов. I. Дата воцарения Рамсеса II — 1279 г.3 По ассирийскому царскому списку (в соответствии с понижающей корректировкой Бёзе-Виль- хельма) Шульмануашаред (I) воцарился в 1263 г.4 В его надписях поход против Ханигальбата не занимает первого места, однако и для отнесения его к финальной фазе правления ассирийца вряд ли име¬ ется достаточно оснований5. Он должен был произойти, когда на пре¬ столе в Хаттусе был Хаттусилис III6. Это станет видно при анализе восточной политики преемника этого хеттского царя. Как кажется, можно выделить такие этапы в истории хетто-асси¬ рийских отношений при Тудхалиасе IV: а) Мир между Хатти и Ассирией в начале правления Тудхалиа- са IV. KUB XXIII 99 должно датироваться началом правления Туд- халиаса IV. Письмо адресовано Шульмануашареду, который поиме¬ нован братом. Третья строка лицевой стороны содержит глагол «воцариться» в форме прош. вр., 1 л. ед. ч. Таким образом, Шульма¬ нуашаред явился свидетелем смены правителей в Хаттусасе, из чего выводится его синхронизм с Хаттусилисом III. Далее, по аналогии с КВо I 14 (напомним, что на оборотной стороне данной таблички, в стк. 11-13, говорится о недавней смене царей у хеттов, прежним пра¬ вителем назван Урхитессоб, на основании чего автор идентифици¬ руется как Хаттусилис III7; при этом неоправданно было бы отры¬ вать составление послания более, чем на год-два от момента воцарения узурпатора Хаттусилиса, когда обсуждение коронационных даров с ассирийцем, еще сохраняло актуальность), можно предполагать, что письмо, черновиком которого мы располагаем, было отослано в нача¬ ле царствования Тудхалиаса IV. Установление братства с ассирий¬ цем было важным политическим шагом8. KUB XXIII 88 (хеттский перевод ассирийского письма) называет хеттского царя при каждом обращении братом (7 раз в 18 сильно 3
поврежденных строках), с учетом того, что автор — Шульмануаша- ред I, адресатом следует считать Тудхалиаса IV. При крайней фраг- ментированности документа трудно сказать что-либо определенное об обстоятельствах его возникновения, но вероятно, что он был со¬ ставлен в период дружбы Шульмануашареда и Тудхалиаса IV в начале правления последнего. То, что дружба была возобновлена после противостояния в последние годы ассирийца явствует из письма Тудхалиаса IV к ассирийским придворным по случаю смены власти в Ашшуре (KUB XXIII ЮЗ)9. Остаются еще два письма, которые тео¬ ретически можно помещать в один из периодов дружбы Тудхалиаса IV и Шульмануашареда: КВо XXVIII 5910 и KUB XXIII 10111. Тезис о наличии по меньшей мере мира, если не дружбы между двумя царя¬ ми именно в начальные годы Тудхалиаса IV, очевидных по KUB XXIII 99, получает дополнительное подтверждение в описании Шуль- мануашаредом битвы при Нихрии (cp. RS 34.165: на момент начала конфликта Шульмануашаред считает, что он находится в мире с Хатти и не намерен отвечать на воинственные заявления Тудхалиа¬ са: (лиц. стк. 17-18) та attci аттиіёtallika та anäku allikakkummi «Ты, почему идешь ко мне (для битвы)? Разве я иду к тебе (для битвы)?»12 Далее вследствие дипломатических маневров достигается урегули¬ рование, закрепляемое клятвой: (лиц. стк. 31-33) [summa] anäku ittisar mat * As sur ahija nakräkumi и [ittisu lä] salmakumi «Я (Тудхалиас) клянусь, что не враждебен царю страны Ашшур, моему брату, и я с ним в дружбе». Таким образом, только в результате агрессивных действий ассирийцев против союзника (?) Хатти Тудхалиас угрожает им вой¬ ной, но на момент начала описываемой в документе истории Хатти и Ассирия находятся в мире). б) Продолжительная война в промежутке между миром в на¬ чальные годы Тудхалиаса IV и в конце правления Шульмануашаре¬ да. Она подтверждается следующими фактами: 1) Показаниями RS 34.165 (об. стк. 21 и сл.). Это первое засвидетельствованное непосред¬ ственное столкновение между армиями хеттского и ассирийского царей. 2) Косвенно, заявлениями сына Шульмануашареда Тукуль- тининурты, что страна Шубари отложилась от его отца и прекрати¬ ла выплату дани13. Отпадение западных вассалов от Ассирии Шуль- манушареда естественно соотносить с военными операциями хеттов, ведущимися в Северной Месопотамии. 3) Словами Тукультининур- ты в письме KUB III 73, обращенными, видимо, к Тудхалиасу IV, в том случае, если восстановления и историческая интерпретация дан¬ ного документа, предложенные исследователями верны: «Мой брат (?) установил дипломатические отношения со мной (?), мой отец, он был твоим врагом, я же союзник моего брата»14.4) Косвенно, утвер¬ ждениями Тудхалиаса IV о покорении Шульмануашаредом великих царей, при условии, что хетт, как это не парадоксально, включает себя самого в этот список15. 5) Словами хеттского царя, автора КВо 4
IV 14, которым скорее всего был Тудхалиас IV, о сражении при Них- рии и продолжительной вражде с ассирийцем16. Последний должен идентифицироваться как Шульмануашаред17. В таком случае хро¬ нологический минимум для хетто-ассирийской вражды при Тудха- лиасе IV —Шульмануашареде должен равняться 7-10 годам. Итогом войн Шульмануашареда должен был стать крах его державы. Об этом помимо неудач в Ханигальбате, о которых уже говорилось, мо¬ гут свидетельствовать такие факты. Тукультининурта включает в свои завоевания области на среднем Евфрате18, в то время как сооб¬ щение между хеттами и касситской Вавилонии при Хаттусилисе III и Кадашманэллиле II затруднено хозяйничающими там ассирийца¬ ми (КВо 110 + KUBIII72 лиц. стк. 44 и сл., имеется в виду Ададнерари, см. прим. 18). Таким образом, в какой-то момент царствования Адад¬ нерари (вероятно на позднем этапе) или Шульмануашареда средне¬ евфратские страны были потеряны. Равным образом, молчание Син¬ хронической истории относительно Шульмануашареда наводит на мысль, что его дела на южном фронте складывались неудачно19. Итак, среди приведенных аргументов только КВо IV 14 (5) говорит о продолжительной вражде между Хатти и Ассирией, остальные (1- 4) лишь констатируют ее наличие безотносительно ее реальной дли¬ тельности. в) КВо XXVIII24 написано Тудхалиасом IV в начале его правления. Автор этого послания, хеттский царь, имя которого в тексте не со¬ хранилось, говорит о споре с ассирийским царем, который назван в формульной части письма братом и великим царем, по убедительно¬ му восстановлению всех издателей20. При обсуждении темы спора или тяжбы (DIN, hannessar) автор замечает, что адресат — великий царь, а не правитель второго ранга21. Данный пассаж можно сопос¬ тавлять с KUB XXIII92 лиц. стк. 5: «Он стал великим царем», KUB XL 77 лиц. стк. 16'-17' + KUB XXIII102 лиц. стк. 27': «Боги отметили [его],и он, малый царь, стал великим царем»22. Так Тудхалиас IV описывает Тукультининурте деяния его отца Шульмануашареда. В пользу ав¬ торства Тудхалиаса косвенно могут говорить и такие соображения: 1) в KUB XXIII 102Хаттусилис III, отвергая претензии Ададнерари на братство и дружбу, но признавая его великим царем по факту раз¬ грома Васажатты, указывает ассирийцу на то, что ни его дед (т.е. Суппилулиумас I), ни его отец (т.е. Мурсилис II) ни писали царю Ашшура о братстве23. Между тем автор КВо XVIII24 называет Суп- пилулиумаса I по имени (КВо XVIII 24 лиц. II стк. 7'), что может ука¬ зывать на дистанцию более чем в два поколения между ними. Но возможно, просто обсуждение вопроса о «включении в семью вели¬ ких царей и братьев» Ададнерари диктовало Хаттусилису III выбор лексики, связанной с терминологией родства, а в КВо XVIII 24 ситу¬ ация требовала осветить историю Верхней Месопотамией с указа¬ нием на конкретные исторические персонажи. 2) Непонятно, почему 5
Хаттусилис III изменил своим принципам (КиВ XXIII102) и пошел на унизительное признание, в котором уже однажды было отказано Ададнерари. Такое предположение тем более странно, что не асси¬ рийский царь, как видно из письма, выступает с инициативой о при¬ знании за ним титула великого. Наоборот, сам хеттский царь со сво¬ ей стороны спешит продекларировать великоцарское достоинство своего адресата, который к тому же назван братом. 3) Тудхалиасу IV, напротив, было легче признать поражения, в которых не было его вины24. 4) Внутриполитическая ситуация могла складываться для молодого царя неблагоприятно25, и в таких условиях его стремление к умиротворению внешних границ Хатти выглядит логичным. Вопрос города Малитии еще одна важная тема, возникающая в связи с КВо XVIII 24. На оборотной стороне таблички содержится признание со стороны хеттского царя военно-политических успехов Шульмануашареда в Верхней Месопотамии. Составитель письма указывает, что ассирийский царь продвинулся на восток (с востока?) и сделал своей границей гору А[...]; продвинулся на запад и города, которые были покорены оружием Суппилулиумаса (I) и были дан- нниками божества, забрал. Далее хетт цитирует предшествующее послание ассирийца, в котором высказывалось требование прислать из Хатти доверенное лицо для проверки города Малития26. Как ка¬ жется, данная Малития неправильно идентифицируется как хеттс- кая Малития на правом берегу Евфрата (= совр. Малатия)27: асси¬ рийское продвижение выглядит в таком случае малоправдоподобным, едва ли хетты смогли не только с ним мириться, но вдобавок еще и униженно признавать его правомерность в двусторонней переписке. Между тем анналы и надписи ассирийского царя Тукультиапалэ- шарры (1114—1076) позволяют говорить о двух Милидиях (данная форма, видимо, позднейшее фонетическое развитие от «Мальдия», «Малития»): Милидии Хеттской и Милидии Ханигальбатской. Пер¬ вая из них упоминается при описании четвертого похода этого царя. Маршрут экспедиции пролегает через многочисленные горные пе¬ ревалы к Верхнему морю28. Тукультиапалэшарра расправляется с царями стран Наири и их союзниками и в продолжении этого же похода обращается против Милидии Ханигальбатской ($а Hanigalbat). Здесь ассирийцам противостоят жители, «высокомерные и непокор¬ ные»29. С другой стороны, Тукультиапалэшарра говорит о какой-то Милидии и в своей надписи о построении храма Ану и Адада в Ашшуре. Здесь Милидия упоминается в контексте похода против стран Амурру и обозначается как город, относящийся к ареалу по- зднехеттских государств. Возвращаясь из западного похода, асси¬ рийский правитель овладевает «всей страной хеттов», накладывает дань на ее царя Илитессоба, а затем подчиняет находящийся в его стране город Милиде и также обязывает его к выплатам. Нужно отметить, что поход против стран Наири, при описании которого 6
возникает топоним Милидия Ханигальбатская, также упоминается в этом памятнике. Таким образом, мы получаем следующие противо¬ поставления: 1) Милидия, относящаяся к Ханигальбату (к террито¬ рии исторического Ханигальбата) — Милиде страны хеттов; 2) Ми¬ лидия, связанная с северным направлением и странами Наири — Милиде, ассоциируемая с Амурру; 3) Милидия без собственного царя и вне юрисдикции какого-либо государственного образования, так как Тукультиапалэшарре противостоят жители, — Милиде, входя¬ щая в состав Великой страны хеттов, управляемой царем. В связи с этим правомерным будет вывод о существовании двух Милидий. Это тем более правдоподобно, что хурритский ареал известен как ареал топонимов-двойников, ср. Катна на Хабуре и Катна на Оронте. В таком случае Малитию КВо XVIII 24, вероятно, удобнее было бы отождествлять с Милидией Ханигальбатской анналов Тукультиапа- лэшарры. А Милиде Великой страны хеттов, по всей видимости, тож¬ дественна Малитии на Евфрате. Милидия Ханигальбатская, видимо, наряду с Нихрией стала той спорной территорией, из-за которой разгорелась хетто-ассирийская война. Таким образом, полученное тождество корректирует слишком завышенные оценки ассирийской экспансии в Верхней Месопотамии при Шульмануашареде. г) Мир между ТудхалиасомІѴи Шульмапуашаредом в конце прав¬ ления ассирийца постулируется благодаря показаниям KUB XXIII92, KUB XXIII103: прямые заявления о хороших отношениях с Шульма- нуашаредом, отцом адресата (KUB XXIII 103 об. стк. 6'-7'), высылка подарков по случаю вступления Тукультининурты на престол, кото¬ рая могла бы и не иметь места в случае вражды с его предшествен¬ ником (KUB XXIII 103 лиц. стк. 18e-23e + KUB XL 77 стк. 7ЧЗ')30, забота о молодом царе в части, адресованной ассирийским придворным (KUB XXIII 92 об. стк. 6,-7’; KUB XXIII 103 + KUB XXIII 92 об. стк. 8* и сл.), наставления в его адрес (KUB XXIII92 лиц. стк. 9'-1 Г), подчеркивание дружбы с ним и готовности помочь (KUB XXIII 103 лиц. стк. 4', 17’). Таким образом, взаимоотношения Тудхалиаса ГѴ и Шульмануа- шареда прошли в своем развитии три фазы: мир и братство в на¬ чальные годы Тудхалиаса, продолжительная вражда, которой едва ли можно давать менее 7-10 лет, и снова мир и братство в конце царствования ассирийца. При этом в данном хронологическом отрез¬ ке не находится места для похода Шульмануашареда против Сатту- ары II. Terminus post quem для сошествия Хаттусилиса III с политичес¬ кой сцены является 42 г., так как insibja-письмо31 KUB III 67, по всей видимости, адресовано Рамсесом II именно этому хеттскому прави¬ телю32. Упоминания Ханигальбата возникают в египетско-хеттской корреспонденции (см. ниже) в связи с обсуждением династического союза, что дает условную датировку ок. 32-33 гг. Рамсеса или после 36 г., так как на вряд ли бы обсуждение второго брака началась бы сразу вслед за празднованием первого в 34 г. Таким образом, при «коротком» варианте хронологии: 7
1279 — 32 1279 — 34 1279 — 42 1263 Шульмануашаред вступает на престол. 1247 В Ханигальбате правит суверенный царь, претендующий на хеттскую принцессу. 1245 Первый брак Рамсеса II с дочерью ХаттусилисаШ. Хаттусилис III действующий правитель Хатти. 1237 Хаттусилис III действующий правитель Хатти. Недостатком такой реконструкции является по меньшей мере 16- летний интервал между воцарением Шульмануашареда и его похо¬ дом на Ханигальбат (см. возражения в прим. 3). Она уязвима и по¬ тому, что даже при едва допустимой дате смерти Хаттусилиса III в 1237 гг. (скорее ок. 1234-1233 гг.) для пересечения Тудхалиаса IV и Шульмануашареда в качестве действующих правителей остается менее 5 лет (реально же 1), на протяжении которых должен был свершиться целый ряд драматических событий, описанных выше. Представляется, что они не могли уложиться в столь краткий про¬ межуток времени. Если считать, что царь Ханигальбата вмешива¬ ется в подготовку второго брака Рамсеса II с хеттской принцессой, то нужно относить разгром Саттуары II Шульманушаредом к еще более позднему времени в рамках его правления (по меньшей мере на 2 года позже). Это еще больше компрометирует данную хроноло¬ гическую схему. И. Дата воцарения Рамсеса II— 1304 г.: 1304 — 32 1304 — 34 1304 — 42 1283 Мирный договор Рамсеса Ни Хаттусилиса III. 1272 В Ханигальбате правит суверенный царь, претендующий на хеттскую принцессу. 1270 Первый брак Рамсеса II с дочерью Хаттусилиса III. Хаттусилис III действующий правитель Хатти. 1262 Хаттусилис III действующий правитель Хатти. В рамках этой гипотезы неизвестный царь Ханигальбата может быть удачно отождествлен с Васажаттой. Саттуара II громится в пос¬ ледние годы Хаттусилиса III только что вступившим на престол ас¬ сирийским царем Шульмануашаредом. Царствование последнего почти целиком приходится на правление Тудхалиаса IV в Хаттусе. В целом верхнемесопотамский ряд событий неплохо укладывается в эту схему. Однако, как показали исследования А.А. Немировского, она не удовлетворяет условиям Кадашмантургу и БурнабуриашаІІ33. III. Дата воцарения Рамсеса II— 1290 г. а) Упоминания Ханигальбата в египетско-хеттской корреспон¬ денции. Дж. дель Монте и Й. Тишлер дают в своей работе (1978) ссылки на 9 текстов из Богазкея, упоминающих Ханигальбат34. Из них толь¬ ко фрагмент КВо VII 11 (1 Г и, возможно, 15') принадлежит к египет¬ ско-хеттской переписке. Между тем историко-филологические ре¬ конструкции Э. Эделя показали, что корпус дипломатической 8
корреспонденции между хеттским и египетским дворами содержал еще несколько важных документов, связанных с историей Ханигаль- бата 13 в.: КВ о XXVIII 80, письмо Хаттусилиса III в Египет, цитата из которого сохранена для нас КВо VII 11, черновика аккадского посла¬ ния Хаттусилиса III 122/ш35. Тематически все эти письма связаны обсуждаемой в них темой династических союзов. Как известно, две хеттские принцессы были отданы в гарем Рам¬ сеса II. Первое бракосочетание датируется 34 годом Рамсеса И, terminus post quem второго, вероятно, 42 год фараона. В зависимости от хроно¬ логических воззрений исследователей события могут условно поме¬ щаться соответственно в 1270/1256/1245 и после 1262/1248/1237 гг. Письмо КВо VII 11 было написано по-аккадски и отправлено Рам¬ сесом II в Хатти. Фараон сообщает в нем, что получил послания от царей Вавилона и Ханигальбата, в которых звучала одна и та же мысль: «Поставь мою дочь в ранге своей первой жены вместо дочери царя Хатти»36. Рамсес извещает Хаттусилиса, что отверг эти требо¬ вания. КВо XXVIII 80 также аккадское письмо Рамсеса II. Оно со¬ держит цитату из предшествующего послания Хаттусилиса III, со¬ гласно которому он выдаст свою дочь за фараона и не собирается отдавать ее царям двух стран. Сравнение с КВо VII 11 позволяет из¬ дателю идентифицировать их как царей Вавилона и Ханигальбата37. Таким образом, Э. Эдель объединяет оба послания как отражающие один и тот же исторический эпизод. По его мнению, месопотамские цари затеяли сложную политическую игру, цель которой заключить двойной династический союз с ведущими державами того времени. По всей видимости, они требовали от Хаттусилиса направить его дочь не в Египет, а в их гаремы, и одновременно каждый из них просил Рамсеса принять его дочь в ранге главной жены. Если бы срабатывали оба механизма этого плана и Хаттусилис и Рамсес ста¬ новились соответственно тестем и зятем кого-то из отправителей, то престиж его страны, Ханигальбата или Вавилона, был бы значи¬ тельно поднят на международной арене. Как справедливо предполо¬ жил Э. Эдель, едва ли месопотамские правители стали бы действо¬ вать сообща, так как являлись конкурентами в этом деле. Значит, они осуществляли свои маневры независимо, и были какие-то при¬ чины, заставившие их действовать синхронно. Э. Эдель намекает, что катализатором внешнеполитической активности месопотамцев мог стать рост ассирийского могущества. Он также предлагает иден¬ тифицировать их как Кадашманэллиля и Саттуару П38. Как уже было сказано, письма относятся к «брачной корреспон¬ денции», что и задает для них terminus post quem около 32 г. Рамсе¬ са II39. Использовать упоминание Ханигальбата для уточнения дати¬ ровки КВо VII11 пока не представляется возможным. Его упоминания теоретически возможны и в контексте подготовки второго брака, коль скоро Тукультининурта I сам признает независимость страны Шу- бари в начале его царствования и потом совершает поход в Хани- 9
гальбат. (Следует помнить, что 34 г. и последующий период правле¬ ния Рамсеса II по «среднему» и «короткому» вариантам хронологии приходятся на царствования Шульмануашареда и Тукультининур- ты в Ассирии. По «долгому» современником первого брака бьісл Адад- нерари, а второй совершался уже при Шульмануашареде). Указа¬ ния на марионеточный характер государства Ханигальбат действенны как аргумент сразу для нескольких правителей этой страны: Саттуары II, «царя-шубрийца» КВ о 120, Адалтессоба. Они теряют свою доказа¬ тельную силу, так как в конечном счете, по всей видимости, именно кто-то из них и отважился требовать от фараона принять свою дочь в качестве главной жены. Восстановление в КВо XXVIII 80 названий стран Карадуниаш (Вавилония) и Ханигальбат выглядит вполне логичным благодаря смысловой связи с КВо VII 11, блестяще продемонстрированной Э. Эделем, и общеисторических соображений, исключающих появление в ряду претендентов на хеттскую принцессу царей Ассирии, Амур- ру и Исувы40. «Ассирийское досье» не содержит ни единого упоминания о зак¬ лючении брачного союза между хеттским и ассирийским царскими домами41. Наиболее полно сохранившиеся письма: КВо I 14, KUB XXIII 101, 102, КВо XVIII 24 в сочетании с данными ассирийских царских надписей рисуют такую картину: 1) мир, осложняемый по¬ граничными инцидентами (КВо I 14); 2) открытая вражда; 3) прими¬ рение с установлением равноправных отношений. Но даже эта пос¬ ледняя стадия, соответствующая первой половине правления Шульмануашареда I в Ассирии и раннему Тудхалиасу ГѴ в Хатти (см. Іа) характеризовалась нерешенностью территориальной пробле¬ мы, что вскоре привело к крупномасштабному конфликту. Помимо спорных территорий в Верхней Месопотамии в «ассирийском» досье обсуждаются темы посольств и даров42, а главное — тема велико¬ царского достоинства ассирийских правителей43. Как показывает ре¬ конструкция событий хетто-ассирийских отношений, хетты не при¬ знавали открыто правителей Ассирии великими до эпохи Хаттусилиса III, а братство с ассирийским царем было впервые установлено Туд- халиасом IV44. В этих условиях на вряд ли мог бы быть заключен равноправный династический союз двух стран. Ассирийцы, разуме¬ ется, могли выдвигать подобные предложения, однако намеков на то, что брачный альянс был актуальной темой, в хетто-ассирийской переписке нет. Кроме того контекст, в котором встречается одно из двух упоминаний Ассирии в «египетском досье», кажется, дает по¬ нять, что обсуждение этой темы не инициировалось самими асси¬ рийцами. Речь идет о письме КВо VIII 14. Этот документ составлен на аккадском языке, его отправителем был Рамсес И45. Главная тема послания — подготовка к визиту Хаттусилиса III в Египет46. Наряду с этим Рамсес цитирует некоего царя, написавшего хетту накануне его поездки оскорбительные слова: «Ты — замена великого царя»47. 10
При этом фараон пытается убедить адресата, что эти слова обесце¬ ниваются фактом подписания мира 21 года. Э. Эдель считает, что инициатором нападок на Хаттусилиса был никто иной как ассирий¬ ский царь, точнее Шульмануашаред, так как правление Хаттусили¬ са III в Хатти целиком падает на время Шульмануашареда в Асси¬ рии. С такой аргументацией трудно согласиться48. Кто бы ни был, однако, ассирийским царем КВо VIII 14, для нас важен тот факт, что он не признавал хеттского правителя великим царем49. Этот еще один эпизод напряженности в хетто-ассирийских отношениях ярко иллюстрирует общую негативную тенденцию их развития при Хат- тусилисе III. Именно это и исключает появление правителя Ассирии в числе претендентов на хеттскую принцессу из КВо XXVIII 80. Дополнительным косвенным аргументом в пользу Ханигальбата может послужить письмо царя этой страны, вероятно Саттуары I, к хеттскому правителю, КВо XXVIII66, в нем месопотамец обращается к адресату как к равному партнеру50. Следовательно, в какой-то пе¬ риод XIII в. Ханигальбат сохранял или только заявлял претензии на великодержавный статус, которым пользовалось государство Ми- танни и его правители в 14 веке. Это заставляет с доверием отнес¬ тись к возможности участия ханигальбатского царя в обсуждении вопросов, касающихся интересов семьи великих царей. Если восстановления стран Карадуниаш и Ханигальбат единствен¬ но приемлемы для КВо XXVIII 80, то связь его с КВо VII 11 действи¬ тельно неизбежна. Тезис о том, что оба письма говорят об одной и той же ситуации, может быть подтвержден месопотамским матери¬ алом. б) Личность вавилонского царя. Вопрос установления личности вавилонского царя, ставшего пер¬ сонажем трех писем из Египта и Хатти, сложен. Хаттусилис III за время своего правления смог пересечься с тремя правителями кас- ситской Вавилонии: Кадашмантургу, Кадашманэллилем П и Куду- рэллилем И. «Вавилонское досье» из архива в Хаттусе насчитывает четыре письма, они либо не обсуждают тему браков, либо их состо¬ яние делает невозможной их атрибуцию51. Однако нужно иметь в виду, что двойной хетто-вавилонский династический союз состоялся и может являться, таким образом, terminus ante quem наших писем. Предположительно, он не мог быть заключен при Кадашмантургу и скорее нет, чем да, при Кадашманэллиле (первой половине правле¬ ния), так как это событие никак не отражается в KUB III 71 и КВо I 10 + KUB III 72, также нужно учитывать и некий момент вражды между Хатти и Вавилонией, зафиксированный в договоре между Хаттусилисом III и Бентешиной Амурритским включением Вавило¬ нии в число враждебных государств52, а этот договор с вероятностью синхронен Кадашманэллилю53. Впрочем, эти предположения никак не могут быть доказаны, и против них можно возразить тем, что 1) документы сильно фрагментированы; 2) Хаттусилис Ш не обязан 11
прослеживать всю историю своих отношений с Кадашмантургу в КВо 110+, он выбирает из нее лишь отдельные эпизоды; 3) синхрони¬ зация враждебного отношения Хатти к Вавилонией с правлением Кадашманэллиля достаточно произвольна. в) Личность царя Ханигальбата. Надежно отождествить царя Ханигальбата, упоминаемого пись¬ мами КВо VII 11 и КВо XXVIII 80, также едва ли удастся. 1) Как говорилось выше, Э. Эдель идентифицировал его как Сат- туару И54. Теоретически можно выдвинуть ряд контрдоводов. Самый серьезный из них: Саттуара II — хеттский вассал, по крайней мере, таковым изображает его отчет Шульмануашареда о походе против Ханигальбата. Союзные хурритам войска ахламеев и хеттов дей¬ ствует на территории, подконтрольной Саттуаре II55. Такое мыслимо только в условиях вассальной зависимости от Хатти. Кроме того ряд богазкейских документов, свидетельствующих о вассалитете Хани¬ гальбата, предпочтительнее приписывать именно этому Саттуаре56. А поскольку мы ожидаем в качестве полноценного субъекта между- государственных отношений видеть самостоятельного, никак не под¬ чиненного, правителя, мы вправе настороженно отнестись к предло¬ женному отождествлению. 2) Саттуара I, видимо, выпадает из числа возможных идентифи¬ каций для наших исходных документов в силу соображений, пред¬ лагаемых месопотамским материалом. Известны 7 среднеассирийс¬ ких эпонимов после похода Ададнерари в Ханигальбат сына Саттуары I Васажатты57. После этого Ханигальбат вновь успел отпасть еще при правящем в Ашшуре Ададнерари (см. выше), и там существо¬ вал режим известного по КВо 120царя-шубрийца, возможно еще при том же ассирийском царе смененный властью Саттуары II. Этим со¬ бытиям трудно приписывать менее 1-2 лет. Данное обстоятельство автоматически делает невозможным, чтобы Саттуара I дожил до 34 года Рамсеса II по «средней» хронологии, и даже до мира 21 года по «короткой», так как сроки правления Ададнерари известны: 1295- 1264 гг.58 При «долгой» хронологии Саттуара I успевал бы вступить в переписку с Рамсесом II относительно заключения брачного союза в том случае, если подготовка к браку 34 года заняла не менее 4-5 лет. 3) Деятельность Васажатты уместилась в весьма непродолжи¬ тельный период времени. На него распространяются те же ограни¬ чения с точки зрения «короткого» и «среднего» вариантов хроноло¬ гии. При дате воцарения Рамсеса II 1304 г. он теоретически смог бы принять в обсуждении династических союзов, объективно мешая сбли¬ жению Хатти и Египта. Однако такое поведение противоречило за¬ документированному источниками стремлению Васажатты получить военную поддержку от хеттов в борьбе с Ассирией59. О поиске под¬ держки в Хатти Саттуарой II надпись Шульмануашареда ничего не сообщает. 4) Царь-шубриец, призванный хеттами в Ханигальбат и ставший проводить политику, не всегда нравившуюся хеттам, устанавливается 12
при анализе КВо I 20. Однако до тех пор пока его существование не подтверждено более надежными документами, было бы неосторожно усматривать упоминания о нем в других, не менее проблемных тек¬ стах. Кроме того, судя по его обозначению в источнике іагги тЪг 'ш60 и обстоятельствам его инсталляции на престоле Ханигальбата, он не имел ничего общего с традициями митаннийской династии. В таком случае его равноправное сообщение с великими царями ставится под сомнение. Исторически оно не имело бы никаких оснований. 5) Адалтессоб упоминается всего в двух среднеассирийских доку¬ ментах, которые датируются исследователями не ранее правления Тукультининурты I61. Из них ничего не ясно относительно статуса этого правителя, подвластных ему Территорий. Скорее всего он ни¬ как не был связан с митаннийской династией, вряд ли кандидатура этого безвестного правителя всерьез обсуждалась в качестве воз¬ можного претендента на династический сбюз с хеттским и египетс¬ ким домами. 6) Царь Ханигальбата времен ассирийской оккупации Ханигаль¬ бата при Тукульнинурте должен быть отвергнут, так как известно, что ассирийский наместник Ханигальбата этого периода не являлся самостоятельным агентом на международной арене, а отвечал в луч¬ шем случае за связи на региональном уровне (ср. материал недавно опубликованных табличек из Телль Шейх Хамада62). В итоге остаются варианты Саттуары I и Саттуары П. Саттуара I отводится нами по несовместимости датировки восшествия Рамсеса II на престол 1304 г. с передниазиатскими данными (см. выше). Един¬ ственный приемлемый вариант — Саттуара II. Но как в таком слу¬ чае примирить претензии Саттуары II на кровный союз с хеттским и египетским домами с его зависимым от Хатти статусом, засвиде¬ тельствованным в источниках? Нужно признать, что ни время, ни обстоятельства прихода к вла¬ сти Саттуары II неизвестны доподлинно. Нижняя граница определя¬ ется по надписи Шульмануашареда и обычно соотносится с его на¬ чальными годами. (Однако надо иметь в виду, что этот памятник может и не отражать действительно хронологической последователь¬ ности военных операций63, поход против Ханигальбата не имеет от¬ носительной хронологической привязки внутри него. Если о времени похода против страны Уруатри говорится іпа тггй $ап%йй]а, то после¬ дующие операции (Арину, Муцру, Ханигальбат) не соотнесены с этим моментом). Смена власти в Ханигальбате произошла после падения Васажатты дважды: ассирийское владычество сменилось режимом царя-шубрийца, его при неизвестных обстоятельствах сменил Саттуара II. Возможно, что Саттуара мог пользоваться определен¬ ной свободой маневра, как и его предшественник. Его тронное имя свидетельствует об ориентации на митаннийские традиции. Саттуа¬ ра I был, вероятно, последним правителем Ханигальбата, кто заяв¬ лял претензии на великоцарский титул, а на его пример мог ориен¬ 13
тироваться его потомок. Но даже если воцарение Саттуары II про¬ изошло под покровительством хеттов, заключение брачного союза отнюдь не исключалось, можно вспомнить судьбу Саттивасы64. Но наиболее важный аргумент, отводящий возражение о зависи¬ мом статусе Саттуары, коренится в стереотипах восприятия хетта¬ ми Ханигальбата как исторического центра великодержавия в Вер¬ хней Месопотамии. Именно эта концепция заставила хеттов отказаться от аннексии Ханигальбата на протяжении второй поло¬ вины 14 — 13 в. вплоть до времени Арнувандаса III, который, если верно отнесение договора с Исмериккой к его правлению, уже само¬ стоятельно распоряжался историческими территориями этого госу¬ дарства (города Ирриде и Вассокканнэ)65, и одновременно не при¬ знавать в государях возвысившейся Ассирии великих царей66. Пользуясь таким положением и ведя свои традиции от митаннийс- ких царей 14 в., правители Ханигальбата, очевидно, могли позволить себе определенную инициативу в межгосударственных отношениях. С пресечением династии и после долговременной оккупации Хани¬ гальбата Ассирией, стремившейся как бы заместить его в ранге ве¬ ликой верхнемесопотамской державы, хетты пересмотрели свое от¬ ношение к этому государству. Общая схема-реконструкция событий по КВ о VII 11 и КВ о XXVIII 80 может быть такова. Саттуара П под впечатлением агрессивной политики Ассирии в первые годы Шульмануашареда, ищет могуще¬ ственных союзников. Он направляет запросы в Хатти, зная о подго¬ товке хетто-египетского династического союза, и одновременно рис¬ кует адресоваться к египетскому фараону. Параллельно действует Кудурэллиль. Очевидно, Хаттусилис и Рамсес тут же информируют друг друга о политических маневрах царей Вавилона и Ханигальба¬ та. Их замыслы рушатся. Хаттусилис III ставит себе в заслугу перед фараоном решение выдать свою дочь именно ему, а не кому либо из месопотамских царей (КВо VIII12). Хетты, очевидно, получают конт¬ роль над Ханигальбатом Саттуары и пытаются помочь ему в проти¬ востоянии Ассирии. Неудача брачных комбинаций Саттуары может быть полностью объяснена, исходя из сложившегося расклада сил на международной арене. г) Выводы: Рассматриваемые документы корректируют представление о Ха- нигальбате середины XIII в. как о слабом и марионеточном государ¬ стве. Традиционно уже заключительную фазу правления Саттуары I рассматривают как агонию хурритской мира. Как кажется, посте¬ пенно накапливаются данные, заставляющие пересмотреть прежние воззрения на царствования Саттуары I и Васажатты как на период окончательного упадка Ханигальбата и по-иному отнестись к сведе¬ ниям, сообщаемым ассирийскими царскими надписями, тем более скептические голоса уже раздавались в историографии. По всей ви¬ димости, гибель Ханигальбата была не чрезвычайно растянутым во 14
времени процессом, вызванным социально-экономическими причи¬ нами, а результатом военной акции Шульмануашареда, и последо¬ вавшей затем хетто-ассирийской войны за Ханигальбат. Наверное, и хетты после того как смогли взять реванш при позднем Тудхалиасе IV навсегда оставили иллюзии поддерживать независимое буферное государство на границе с Ассирией. После неудачных правлений Саттуары I и Васажатты Ханигаль¬ бат вновь сумел заявить о себе на внешней арене. С точки же зрения хронологии имеем: 1290 — 32 1290 — 34 1290 — 42 1263 Воцарение Шульмануашареда. 1258 Царь Ханигальбата обращается к Рамсесу II с просьбой принять его дочь в качестве главной жены. 1256 Рамсес II берет в жены дочь Хаттусилиса III. 1248 Хаттусилис III все еще действующий царь Хатти. Между воцарением Шульмануашареда и его походом на Хани¬ гальбат согласно данной схеме прошло 5 лет, если учесть большой объем посвященной подготовке бракосочетания корреспонденции, для обмена которой могло потребоваться более двух лет, данный проме¬ жуток может сократиться до двух-трех лет, что совпадает с тради¬ ционными взглядами на правление Шульмануашареда. При приве¬ денном terminus post quem смерти Хаттусилиса III пересечение Тудхалиаса IV и Шульмануашареда в качестве действующих царей должно составить приемлемую цифру в 13 лет67. ПРИЛОЖЕНИЕ 9/к = КВо VII 11. Издание источника: Е. Edel, Die ägyptisch-hethitische Korrespondenz aus Bogazköi in babylonischer und hethitischer Sprache. Rheinisch- Westfälische Akademie der Wissenschaften, Abhandlungen 77. Bd. 1-2. Opladen, 1994, m. 1, c. 94, № 37 (E4). Здесь и далее переводы Э. Эделя. Рамсес Хаттусилису 1Га не сохранилось; 2' пре]красную (?)... [...вот что ты написал мне:] 3' [«Я отправлю моего посла Цуву к царю страны Миц]ри, моему другу, [с посольством] 4' [...и пусть он даст ус]лышать царю страны Мицр[и мои слова] 5’ [...] и мой друг дел[о пусть ...] 6' [...п] ос л у причинять зло н[е подобает!» — так мой брат написал мне.] 7' Ко мне посла твоего Цуву] пришли и пусть [...] 8' [...] царскому [послу] Цуве по твоему желанию [я сделаю] 9' [...слова, которые перед] лицом моего брата он сказал; сейчас [...] 10' [царскому послу А-... по твоему желанию] я сделаю [ 10а’ не сохранилось 1Г[Моему брату таковое (скажи): Смотри, цар]ь страны Карадуниаш (и) царь страны Ханига[льбат написали мне:] 12' [таковое: «Дочь царя страны Хатти] к царю страны Мицри послали и [царь страны Мицри] 15
13' [сделает ее царицей страны Мицри, но т]ы мою дочь на ее место по¬ ставь!» — [эти цари] 14' [так писали мне. Я не согласился отдать сан царицы, которого царь страны [Карадуниаш жаждет] 15' [для своей дочери. Дочь на место другой дочери с]тавить не подоба¬ ет.] 15’а: не сохранилось 16' [...] с тобой 17’ [...] 352/с = КВо XXVIII 80. Издание источника: Е. Edel, Die ägyptisch-hethitische Korrespondenz aus Bogazköi in babylonischer und hethitischer Sprache. Rheinisch- Westfälische Akademie der Wissenschaften, Abhandlungen 77. Bd. 1-2. Opladen, 1994, m. I, c. 96 № 38 (E 5). Рамсес Хаттусилису Г [...] x [...] 2' [... о братс]тве я [написал тебе (?) ...] 3' [... чтобы д]ат[ь ...] 4' [...] моему брату [...] 5' [то, чт]омой брат эт[о написал мне, таковое: «Я — твой брат], 6' [и] я [отд]ам [тебе] (свою) дочь, 7' и я не [отд]ам [ее царю страны Карадуниаш] 8' или [царю страны Ханигальбат...»] 9' не сохранилось 87/ш = КВо VIII 14. Издание источника: Ё. Edel, Die ägyptisch-hethitische Korrespondenz aus Bogazköi in babylonischer und hethitischer Sprache. Rheinisch- Westfälische Akademie der Wissenschaften, Abhandlungen 77. Bd. 1-2. Opladen, 1994, m. 1, c. 24 №5 (A4). Рамсес Хаттусилису Лиц. [-11] [Так (говорит) Васмуариа сатепнариа, великий царь, царь страны Мицри, сын Солнца, Риамсеса, маи-амана68]: 0' [Хаттусилису, великому царю, царю страны Хатти, моему брату, ска¬ жи:] 1' [Я благополучен, у моих воинов, моих коней, моих колесниц и внутри всех моих стран благополучие!] 2' [Да (будет) благополучие тебе, твоим воинам], твоим [ко]ням, твоим колесницам и [внутри всех твоих стран да (будет) великое благополучие!] 3' [Таковое (скажи) моему брату: смотри, чтобы увидеть] твое лицо, я дожидаюсь моего брата [ 4' [в стране Кинаххи, и моего брата в мо]ей [стране] я буду держать. Таковое (скажи): если в пределах [ 5' [моей страны будет враг, пребы]вать ему ни в каком случае я не позволю! 6' [Смотри! Две наши великйе страны в одну страну обратятся, и враж¬ ду из покоев моего дворца я [вырв]у 7' [навеки; и мой брат] станет [другом], и мой добрый брат ко злу не [обратится,] . 8' [и наши великие страны пусть никогда не сражаются, и моих вели¬ ких я послад,. * 9' [чтобьі встретить моего брата в стране Упи]. 16
10' [Таковое (скажи) моему брату: вот что царь страны Ашшур на]писал: таковое: «Ты замена великого царя!» 1Г [...] такие благословения, и мы великие цари 12' [заключили договор; и мой брат потребовал мою серебряную таблич¬ ку] и к ногам бога Грозы отд[ал;] 13' [и я потребовал твою табличку и к ногам бога Солнца отдал, они ви- д]ел[и клятву, которую мы принесли] 14' не сохранилось Оборотная сторона сохранилась, но не содержит текста. 122/ш = КВо VIII 12. Издание источника: Е. Edel, Die ägyptisch-hethitische Korrespondenz aus Bogazköi in babylonischer und hethitischer Sprache. Rheinisch- Westfälische Akademie der Wissenschaften, Abhandlungen 77. Bd. 1-2. Opladen, 1994, " m. 1, c. 162 № 33 (E 33). Хаттусилис Рамсесу лиц.? [-l'MO] не сохранились Г [Моему брату таковое (скажи): Слова, которые, ты на] твоей [таблич¬ ке написал, — как я услышал и[х, я обрадовался] 2' [очень сильно и, смотри, любовь к моему другу] охватила меня самого словно о[гонь]... 3' [Я отправил моего посла, и] ты отправил [тво]его [посла], царь для вас жела[нен,] 4' [и вы желанны для меня], вы должны [вместе] собраться и сердце [ваше должно ублажаться] 5' [каждый день! Вы должны устроить праздник и не должны] утом¬ ляться! И для (?) [... 6' [...до тех пор пока вы] там живете для мен[я...] 7' [....я отдам мою дочь э]тому друг[у], но не [другому царю...] 8' [...мое]го/моему друга/другу, [м]ой сын [сло]вно [...] 8*а и обор. ст. не сохранили текста ПРИМЕЧАНИЯ 1 М.В. Rowton, Background of the Treaty between Ramesses 11 and Hattusilis 111 // JCS 13 (1959), c. 1-11; его же, Comparative Chronology at the Time ofDynasty XIX// JNES 19 (I960), c. 15-22; его же, The Material from Western Asia and the Chronology of the Nineteenth Dynasty // JNES 25 (1966), c. 240-256. 2 Общие сведения и литературу по истории Ханигальбата см. в: Е. von Weiher, Hanigalbat // RIA (1972-1975), m. 5, c. 105-107. На рус. яз. Г. Вильхельм, Древний народ хурриты: Очерки истории и культуры. М., 1992 (перевод монографии G. Wilhelm, Grundzüge der Geschichte und Kultur der Hurriter. Darmstadt, 1982), очерк истории на с. 30-76, особенно 55, 67 и сл. 3 По проблеме новоегипетской хронологии, в том числе дате воцарения Рамсеса II, существует обширная литература. См. в частности R. Parker, The Lunar Dates ofThutmose III and Ramesses 11 //JNES 16 (1957), c. 39-43; E. Hornung, Untersuchungen zur Chronologie und Geschichte des Neuen Reiches (Ägyptologische Abhandlungen 11). Wiesbaden, 1964;}. von Beckerath, Chronologie des ägyptischen Neuen Reiches (Hildesheimer ägyptische Beiträge 39). Hildesheim, 1994. Египтологами об¬ суждаются три возможные датировки начала правления Рамсеса II: 1304, 1290 и 1279, при чем ни одна из этих дат не дискредитирована полностью. В связи с этим основная методологическая установка данной работы: установ¬ 17
ление относительной хронологии и синхронизмов на основе анализа внут¬ реннего содержания письменных источников является первоочередной за¬ дачей, только на их основе можно приступить к реконструкции истории в терминах абсолютных дат. 4 J. Boese — G. Wilhelm, Assur-däh L, Ninurta-apil-ekur und die mittelassyrische Chronologie // WZKM 71 (1979), c. 38. 5 A.K. Grayson, Assyrian Riders of the Third and Second Millennia B.C. (to 1115 B.C.). The Royal Inscriptions of Mesopotamia. Assyrian Periods. Volume 1. Toronto, Buffalo, London, 1987, c. 180-186: A.0.77.1: поход против Уруатри описывается в стк. 27-46 с хронологической привязкой в рамках царствования Шульмануаша- реда ina surrû sangûtija; кампания против Ханигальбата, стк. 56-87, не постав¬ лена во временную связь с предыдущими операциями и тем самым ее рас¬ положение оказывается под вопросом. Об эпонимате Мушаллимашшура и его значении для хронологии надписи см. S. Heinhold-Krahmer, Zu Salmanassars I. Eroberung im Hurritergebiet // AfO 35 (1988), с. 98, прим. 221. А. Харрак приводит следующие соображения в пользу ранней датировки похода: 1) Существует большое количество эпонимов, относящихся ко времени асси¬ рийского правления в Ханигальбате при Шульманушареде. 2) Смена прави¬ телей (Ададнерари — Шульмануашаред) в Ассирии — наиболее благопри¬ ятный момент для мятежа; это соображение отводится тем фактом, что Шульмануашаред вообще не говорит о мятеже Ханигальбата, его акция в отличие от походов Ададнерари против Саттуары и Васажатты никак не мотивируется, что, как кажется, косвенно свидетельствует о независимости Ханигальбата от Ашшура в конце Ададнерари — начале Шульмануашаре- да. 3) Строительные проекты Шульмануашареда могли осуществляться в условиях политической стабильности, поэтому лучше датировать все его войны первыми 5-6 годами его царствования; однако источники позволяют говорить о длительной борьбе с хеттами. 4) Поскольку из двух синхронных хеттских царей — Хаттусилиса III и Тудхалиаса IV добрые отношения с Ассирией Шульмануашареда зафиксированы только цля второго, а выра¬ жение KUB XXIII 103 лиц. стк. 16’: A-BU-IA A-NA А-ВІ-КА U-ULha-at-ra-is wa-ar[... как будто указывает на то, что Хаттусилис III никогда не писал Шульману- ашареду, завоевание Ханигальбата можно датировать начальными годами Шульмануашареда и концом правления Хаттусилиса III. Этот аргумент наи¬ более спорен, так как приведенное предложение, как указывает А. Гаген- бухнер, могло и не заканчиваться глагольной формой, а иметь продолжение в виде слова с основой war- (warräi, warissa, warrin, cp. две аккад. конструкции A-NA NA-RA-A-RI в стк. 13, 14). A. Harrak, Assyria and Hanigalbat: A Historical Reconstruction of Bilateral Relations from the Middle of the Fourteenth to the End of the Twelfth Centuries B.C. (Texte und Studien zur Orientalistik 4). Hildesheim, Zürich, New York, 1987, c. 161-162; также c. 120, 148; таким образом свою силу сохраняет только первый аргумент. 6 Если считать, что поход против Саттуары II состоялся при Тудхалиасе IV, то при любой хронологической схеме окажется, что значительный пери¬ од своего правления, синхронный Хаттусилису III (по короткой 1263-1237 гг; по средней 1263-1248 гг.), Шульмануашаред никак не использовал для вос¬ становления ассирийских позиций в Ханигальбате, а затем успел несколько раз схлестнуться с Тудхалиасом в Верхней Месопотамии на протяжении 3- 15 лет. Если возразить, что кампания против Саттуры II (кстати, по тексту имевшая место в труднодоступной горной области, где ассирийцев отрезали от водопоев, что исключает ее сопоставление с инцидентом RS 34.165) могла быть составной частью большой хетто-ассирийской войны, к которой отно¬ 18
сится и битва при Нихрии, то придется столкнуться с рядом противоречий. По RS 34.165 Шульмануашаред (аргументация в пользу авторства Тукуль- тининурты представляется ненадежной; примеры филиации в формульных частях международной корреспонденции ее сторонники не приводят: см. I. Singer, The Battle of Nihrija and the End of the Hittite Empire//ZA 75 (1985), c. 100 и сл.\ отождествление битвы при Нихрии с походом против стран Наири неприем¬ лемо; что вынудило Тукультининурту опустить описание победы над вели¬ ким царем хеттов в своих надписях? На вряд ли это могли быть «соображе¬ ния такта»? См. также возражения А. Харрака Assyria and Hanigalbat (1987), с. 185, 261) действует в Ханигальбате и на территориях к северу от него, не упоминая при этом каких-либо суверенов (а это может соответствовать си¬ туации после разгрома Саттуары И, имевшем место заведомо задолго до описываемых в письме событий). В надписи, посвященной ханигальбатско- му походу, ассириец говорит о разгроме не хеттского царя, а хеттских и ахламейских союзников Ханигальбата (А.0.77.1:61-62, 78-79). Едва ли Шуль¬ мануашаред умолчал бы о своем триумфе именно над великим царем. В рамках предлагаемой здесь интерпретации он так и не был увековечен, так как явился только промежуточным успехом ассирийца в конце концов про¬ игранной им хеттам войны. [Предложения Клелии Мора в: «Il paese di Haïti è pieno di discendenti della regalità» (KUB XXVI 1+, I 10). Ipotesi s'ulVultimo periodo delTimpero it tita // Athenaeum 66 (1988), с. 553-576, по передатировке RS 34.165 и КВо IV 14 и приписывание их авторства якобы существовавшему хеттскому царю Тудхалиасу V, сыну Суппилулиумаса II, отводятся как не имеющие опоры в текстах]. 7 Ранее G. Beckman, Hittite Diplomatie Texts (SBL Writings from the Ancient World. Vol. 7). Atlanta, 1996, c. 139. Та же атрибуция КВо I 14 в Т. Bryce, The Kingdom of the Hittites. Oxford, 1998, c. 282; H. Klengel, Geschichte des hethitischen Reiches. Unter Mitwirkung von F. Imparati, V. Haas und Th. P. J. van den H out (Handbuch der Orientalistik: Abt. 1, Der Nahe und Mittlere Osten; Bd. 34). Leiden, Boston, Köln, 1998, c. 222-223 (гл. 4, разд. 5, В 8); с. 245 (гл. 4, разд. 6, А 21.1) с колебанием в пользу Хаттусилиса III. В рамках обсуждения его ассирийской политики упомина¬ ние правления Урхитессоба в данном письме также предположительно рас¬ сматривается как аргумент в пользу указанной атрибуции (с. 269). А. Наггак, Assyria and Hanigalbat (1987), с. 68-69. Автор высказывается в пользу автор¬ ства Хаттусилиса III (с. 69). Реконструкцию событий по этому документу см. на с. 119-126. А. Hagenbuchner, Die Korrespondenz der Hethiter (Texte der Hethiter 16). Heidelberg, 1989, c. 267-269 (№ 195). Автор высказывается в пользу пары Хат- тусилис III —Ададнерари I. Мне непонятно утверждение исследовательни¬ цы, что в КВо I 14 Хаттусилис III обращается к Ададнерари, как к брату (с. 263). См. автографию документа в Keilschrifttexte aus Boghazköi. Erstes bis viertes Heft. Autographien von H.H. Figulla, E. Forrer und E.F. Weidner (WVDOG 30. Neudruck der Ausgabe 1923). Osnabrück, 1970, c. 48-49. В конечном же счете основа дискус¬ сии по КВо I 14 была заложена работами А. Гётце и М.Б. Роутона: A. Goetze, Kizzuwatna and the Problem of Hittite Geography (Yale Oriental series. Researches. Vol. 22). New Haven, 1940, c. 27-33; M.B. Rowton, The Background of the Treaty between Harnesses II and Hattusilis 111// JNES 13 (1959), c. 1-11. O.R. Gurney, Texts from Dur-Kurigalzu // Iraq 11 (1949), c. 131-149. Комментируя стк. 14-16 IM. 51928, сообщающих о трехлетней задержке ассирийского посла (?) в Хатти, изда¬ тель сопоставляет данный эпизод с известиями КВо I 14, которое он припи¬ сывает Хаттусилису III (с. 141 ). М.С. Astour, Who Was the King of the Hurrian Troops at the Siege of Emar? // M. W. Chav alas (cd.), Emar. The History, Religion and Culture of a Syrian Town in the Late Bronze Age. Bethesda, 1996, c. 25-56. Автор дает перевод 19
стк. 4-9 и 14-20 письма из Дур-Куригальзу и бездоказательно утверждает, что в нем описывается война между Тудхалиасом IV и Шульмануашаредом за Ханигальбат (с. 25-26, особенно прим. 5: послы задерживались не только в условиях военного конфликта, ср. хотя бы ЕА 3 с жалобой Кадашманэлли- ля Аменхотепу III, задержавшему касситских посланников на 6 лет). 8 Представляется, что именно Тудхалиас IV установил братство с асси¬ рийским царем. Хаттусилис III, каким он предстает в KUB XXIII 102 [Урхи- тессоб, как это предполагают А. Гагенбухнер, с. 263, и Г. Бэкман, с. 138, а тем более Муваталлис, никак не мог быть автором этого послания. Известно, что после разгрома Васажатты, который упоминается на лиц. ст. 1 в стк. 1 дан¬ ного письма, Ханигальбат был упразднен как государство, CM.JNES 13(1959), с. 1-3, а КВо I 14 единодушно приписывается Хаттусилису III, при том что его адресатом признается Ададнерари I. Если принять атрибуцию KUB XXIII 102, отстаиваемую упомянутыми авторами (ср. также Н. Klengel, Geschichte des hethitischen Reiches (1998), c. 245, прим. 465), то возникнет вопрос, кто тот царь Ханигальбата, который пишет хеттскому царю из Туриры (города, по заве¬ рениям хетта, причиняющего постоянные беспокойства хеттским областям, в том числе Каркемишу, лиц. стк. 6-9), иными словами откуда мог появиться независимый царь Ханигальбата после его аннексии при Васажатте при все еще правящем в Ашшуре Ададнерари? Теоретически это мог быть Саттуа- ра II. Однако, во-первых, общий тон письма указывает на желание хетта отстранить царя Ханигальбата от решения проблемы Туриры, он апеллиру¬ ет к ассирийскому правителю как лицу, полномочному действовать на тер¬ ритории Ханигальбата. Все это лучше соответствует отношениям вассали¬ тета Саттуары I — Ададнерари. При Саттуаре II хетты не допускали самой возможности ассирийского вмешательства в дела Ханигальбата и готовы были защищать своего вассала силой оружия. Во-вторых, против тождества царь Ханигальбата КВо I 14 = Саттуара II говорит абсолютная хронология: «короткий» вариант 1279-5-х (хусловно равен 2 годам) « 1272 г. — воцарение Урхитессоба. 1272-7 (на этот промежуток падает разгром Васажатты, по логике А. Гагенбухнер) = 1265 воцарение Хаттусилиса. В течение этих семи лет Ададнерари успел оставить достаточное количество административных документов в Ханигальбате, затем потерять его или по каким-то непонят¬ ным причинам вновь вернуть на его престол митаннийскую династию в лице Саттуары II, чтобы его сын Шульмануашаред вновь покорял западного сосе¬ да, при этом без каких-либо легитимных оснований. Такой сценарий разви¬ тия кажется малоправдоподобным. «Средний» вариант: 1290-5-х » 1282 — воцарение Урхитессоба, 1282-7 = 1275 воцарение Хаттусилиса III, КВо 114по смыслу привязано к этому событию, т.е. ок. 1274-1273 гг. Даже если поме¬ щать разгром Васажатты в начале Урхитессоба (1281 г.), то на владычество Ададнерари в Ханигальбате отводится опять слишком мало времени. «Дол¬ гий» вариант: 1304-5-х = 1297 г. Урхитессоб в этом случае должен был быть свидетелем поражения Саттуары I, ибо Ададнерари воцарился в 1295 г., после чего этому хеттскому царю трудно приписывать KUB XXIII 102, по¬ скольку до своей смерти в течение нескольких лет Саттуара I выплачивал дань в Ашшур. На вряд ли это менее 3-5 лет. Урхитессоб при таком раскла¬ де с трудом мог застать и поражение Васажатты, так как нужно учитывать, что Ададнерари мог пойти на Ханигальбат не в первый год своего правле¬ ния, а позднее. Даже если такое все-таки имело место и Урхитессоб стал свидетелем сразу двух походов Ададнерари, то получилось бы, что асси¬ рийскому владычеству в Ханигальбате после победы над Васажаттой тут же пришел конец и появившемуся на арене сразу после этих событий Сат- 20
туаре П нужно отводить несколько десятилетий активной деятельности. Против «короткого» и «среднего» варианта можно ввести и ограничение битвой при Кадеше, если, конечно, Нахарина египетских надписей = Ханигальбат Саттуары I или его предшественников. Тогда первый поход Ададнерари не мог быть проведен ранее 1274 и 1285 гг. соответственно. А это оставляет для ассирийского господства в Ханигальбате после победы над Васажаттой очень мало времени (от 5 до 6 лет). Еще раз оговоримся, что трудно вообще помыс¬ лить существование какого-либо другого царя Ханигальбата в начале Хат- тусилиса III — второй половине — конце Ададнерари, кроме вассала асси¬ рийцев Саттуары I. Царь-шубриец КВо I 20 призван хеттами и вряд ли Хаттусилис III счел бы нужным в таком случае обращаться в Ашшур)], вряд ли мог пойти на унизительный для себя шаг. См. обсуждение проблемы КВо XVIII 24 в основном тексте. 9 А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), с. 252 (Nh 191); KUB XXIII 103 об. стк. 6’-7’: nu EN-KU-NU BA.ÚS am-mu-uk-ma-za A-NA EN-KU-NU ma-ah-ha-an SIG5-an-za [...] nu-za a-pi-e-da-ni-iaßA-7AM-AM-pät SIG5-an-za na-an pa-ah-ha-as-tin «?аш господин умер. Я же, как к вашему господину был дружествен, так и к этому буду дружествен. Берегите его». «Братские» отношения подразумева¬ ли заботу о наследнике союзника, что эксплицитно выражено в КВо I 104- лиц. стк. 10. KUB XXIII 103 в целом пронизано такой заботой. 10 А. Наггак, Assyria and Hanigalbat (1987), с. 145-146; W. von Soden, Weitere mittelassyrische Briefbruchstücke aus Hattusas // E. Neu, Ch. Rüster (Hrsg.), Documentum Asiae minoris antiquae. Festschrift fiir Heinrich Otten zum 75. Geburtstag. Wiesbaden, 1988, c. 333-334; A. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), c. 269-270 (Ns 192). Признается, что эпоним Ададшамши зафиксирован и для правления Ту- культининурты I (Н. Freydank, С. Sapporetti,Miöve attestazionidell·onomástica medio- assira. Roma, 1970, c. 20; cp. также H. Freydank, Beiträge zur mittelassyrischen Chronologie und Geschichte (Schriften zur Geschichte und Kultur des Alten Orients 21). Berlin, 1991, c. 193). 11 A. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), c. 278-280 (№ 203). 12 S. Lackenbacher, Nouveaux documents d’Ugarit. I.-Une lettre royale // RA 76 (1982), c. 142. Относительно me GAG § 121 b, § 155 a; B. Kienast, Satzeinleitendes me im dlteren Akkadischen //ZA 54 N F 20 (1961), c. 90 и сл. 13 E.F. Weidner, Inschriften Tukulti-Ninurtas 1. und seiner Nachfolger (AfO Beih. 12). Graz, 1959, c. 3. Tn I, III: 32-35 вся страна Шубари, окрестности горы Кашийа- рщ вплоть до страны Алзи sa ina рта ana tarçi palépl Sulmmu-asarëdu sar kissati abija ibbalkitwna tamartasunu iklû которые прежде, во времена правления Шуль- мануашареда, царя множеств, моего отца, возмутились и прекратили даре¬ ние, (единое соглашение вместе заключили). 14 KUB III73 стк. 10-11 \Uihija (по восстановлению А. Гагенбухнер, ср.-вав.) feina] êpusanni abûja bel nakrikasut... anâku belsulummê sa ahíja. K a-bu-ia cm. GAG § 64 i, ср.-вав. форма. Э. Вейднер (Tn 36, с. 40) считает, что автором был Ту- культининурта I, а адресатом — Тудхалиас IV. А. Харрак, с. 145, предлагает пару Шульмануашаред — Хаттусилис III. А. Гагенбухнер, с. 277, вообще сомневается, что письмо адресовано одним великим царем другому, и не исключает, что перед нами документ переписки двух вассалов. 15 По-иному проинтерпретировано в: Б. Александров, Кто мог быть ве¬ ликим царем Ханигальбата: к интерпретации КВо XXVIII66 // Древний Во¬ сток и античный мир. 3. М., 2000, с. 15, прим. 15. Однако здесь хочется сослаться на А.А. Немировского, который, как кажется, метко сравнил на¬ строение Тудхалиаса IV в KUB XXIII 92 с благодушием Александра I в 1814 г., когда он сказал, что «в Париже не стыдно вспомнить и Аустерлиц». Дру¬ 21
гой вариант таков: когда Александру предложили переименовать Аустер- лицкий мост в Париже, он возразил: «Хватит и того, что я перешел этот мост с моей армией», цит. по: А. Труайя, Александр I, или Северный Сфинкс. М., 1997, с. 205. Поскольку Нихрия, этот «хеттский Аустерлиц», была поза¬ ди, а Ханигальбат, судя по ассирийским документам (Tn I, III + ѴАТ 18007 + ВМ 121057), был независим от Ассирии, то Тудхалиас мог признать, что на начальном этапе закончившейся в результате для него благоприятно борь¬ бы он терпел неудачи в схватках с сильным противником. При этом такие утверждения только поднимали цену итоговой победы хеттов. 16 R. Stefanini, КВ о IV14= VAT 13049//Atti della Accadentia dei Lincei. Serie 8. Vol. 20 (1965), fasc.1-2, c. 40, 43. Кол. II (7) nu am-mu-uk-ma GIM-an na-ak-ki-e-es-ta nu- mu-za ha-an-ti (8) ku-wa-pi-ki e-es-ta U-UL-mu-za GAM-an e-es-ta (9) URUni-hi-ir-ja-za- kan U-UL\-as ar-ha u-un-na-ah-hu-un ( 10) u-it-mu-kan nam-ma ku-wa-pi LÜKUR KUR.KUR HUR-RI ar-ha ME-as (11) URUA-la-tar-me-za-kan Û-UL I-as EGIR-pa e-su-un; (7-8) Ког¬ да мне сделалось тяжело, ты тогда отделился от меня и не был со мною. (9) Из Нихрии не в одиночестве ли я бежал? (10) А потом, когда случилось со мною так, что враг страны Хурри забрал, (11) не был ли я один в городе Алатарма? (66\ ka-a-as-sa-mu ku-is LÛKUR LLJ KURAs-sur a-ra-a-an-za (67) IS-TU MU.KAM.HI.A GÎD.DA ar-ha-ma-kan is-ta-an-ta-it (68) nu-mu ma-a-an G,§TUKUL-za ha- as-ta-li-e-es-zi na-as-ma-as-mu-kan (69) [SA] KUR URU u-iz-zi zi-ik-ma a-pi-e-ni-es-su- u-wa-an-ti (70) [me-]e-hu-ni al-la-la-a pa-a-u-ar I-e-da ti-ja-u-ar (71) [pi-d]i-kan wa-as-du- mar li-e sa-na-ah-ti (72) [LUGAL-i] GAM-an a-ak GAM MA.MIT GAR-ru; (66) A этот, который враг, человек города Ашшур, поднявшимся против меня (67) с дав¬ них лет пребывает, (68) если он возьмет верх надо мной при помощи оружия (69) или если придет в мою страну, ты в такое (70) время предательство, отделение, злодейство на своем (71) месте не замышляй. (72) Умри вместе с царем! Так да будет установлено под клятвой. (Синтаксическое деление, перевод, лингвистическая и историческая интерпретация строк 66-67 при¬ надлежит А.А. Немировскому; в ближайшем будущем должна появиться его статья, посвященная этому документу: «КВо IV 14и «короткая» хроноло¬ гия»; к переводу относительного придаточного см. Й. Фридрих, Краткая грамматика хеттского языка. М., 1952, с. 167, § 336). Прежняя атрибуция документа Суппилулиумасу II рассматривается и аргументированно откло¬ няется И. Зингером в ТА 75 (1985), с. 109 и сл. 17 Этот вопрос подробно разбирается А.А. Немировским в упоминавшей¬ ся в прим. 16 работе, с рукописью которой я знаком. Его аргументация сво¬ дится к следующему: пассажи II: 22 и II: 66-67 КВо IV 14 имеют аналогичную структуру. Постоянное подчеркивание «этот человек/враг» наводит на мысль, что речь идет об одном и том же правителе Ассирии, хорошо известном и хеттскому царю, и его неизвестному контрагенту. При гипотетичном «раз¬ дроблении» этого образа текст утрачивает ясность (автор выражает призна¬ тельность А.А. Немировскому за предоставленные материалы: А.А. Неми- ровский, КВо IV 14 и «короткая» хронология, с. 5). Разумеется, такая идентификация предполагает, что автором письма о Нихрии в Угарит был Шульмануашаред. 18 E.F. Weidner, AfO Beih. 12 (1959), с. 27, (Tn 16: 69 и сл., названы страны Мари, Хана, Рапику). Ададнерари первым из царей 13 в. покорил среднеев¬ фратские области Рапику и Элухат, см. А.К. Grayson, Assyrian Royal Inscriptions. Wiesbaden, 1972, m. 1, LXXV11:381, c. 58. 19 A.K. Grayson, Assyrian and Babylonian Chronicles. New York, 1975, c. 160-161 (№ 21). 20 S. Heinhold-Krahmer,/l/0 35(1988), c. 99; A. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 22
(1989), с. 241 (№ 188). В переводе А. Харрака восстановление не принимает¬ ся во внимание, Assyria and Hanigalbat (1987), с. 139. Ср. также Н. Otten, Neue Entdeckungen in Boghazköy //AfO 22 (1968-69), c. 112-113, с его предложением со¬ единять данное послание с KUB XXIII 102 и приписывать их общее авторство Муваталлису. 21 А. Гагенбухнер предполагает, что письмо представляет собой объясне¬ ние хетта, почему он до сих пор терпел недружественное обращение асси¬ рийца в ответ на свои попытки сближения. Используемое при этом противо¬ поставление «великий царь — царь» может, по мнению исследовательницы, указывать на то, что автор — старший современник, дольше носивший ве¬ ликоцарский титул. А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16(1989), с. 244. Однако с точки зрения предлагавшейся уже гипотезы (Б. Александров, Титул sarru rabü в истории хетто-ассирийских отношений в ХІѴ-ХІІІ вв. до н.э. // Материалы международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» (1998). Вып. 3. М., 1999, с. 215-216) ассирийский царь мог получить признание своего великоцарского достоин¬ ства со стороны любого хеттского правителя в зависимости от успехов Ас¬ сирии в Ханигальбате. Поскольку тезис об авторстве Тудхалиаса IV нельзя доказать окончательно, нужно сказать, что альтернативное предположение в пользу Хаттусилиса III работает на высказанное утверждение, что раз¬ гром Саттуары II Шульмануашаредом синхронен именно этому хеттскому царю, так как в таком случае КВо XVIII 24 является ни чем иным, как хатту- силисовым признанием ассирийского господства в Ханигальбате, установ¬ ленного в результате этого разгрома. 22 А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), с. 249, 251. 23 KUB XXIII 102 лиц. стк. 16-17; А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), c. 260-261. 24 О возможности ассирийского похода против Саттуары II при Тудхали- асе IV см. выше прим. 6 и 7. 25 Н. Klengel, Geschichte des hethitischen Reiches (1998), c. 288. 26 КВо XVIII 24 об. IV стк. 5'-9'; A. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), c. 242, A. Heinhold-Krahmer, AfO 35 (1988), c. 99-101. А. Гагенбухнер в стк. 5' по аналогии с KUB XXIII 102 лиц. I 5', 8' предлагает восстанавливать «гору Ама¬ на», однако ассирийский прорыв в Сирию представляется крайне маловеро¬ ятным. 27 G. del Monte, J. Tischler, Die Orts- und Gewässernamen der hethitischen Texte (RGTC 6). Wiesbaden, 1978, c. 257. 28 АВИИУ № 10, IV 43 и сл. И. M. Дьяконов показывает, что под «Верх¬ ним морем» следует понимать Черное море (прим. 45). 29 Там же, V, 33. При этом И. М. Дьяконов утверждает, что это «совре¬ менная Малатия к западу от верхнего течения Евфрата, против впадения реки Арацани (Мурад-чай) и ниже» (прим. 62). В последующем автор допус¬ кал некоторые сомнения, см. И.М. Дьяконов, Предыстория армянского на¬ рода. История Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э. Хурриты, лувий- цы и протоармяне. Ереван, 1968, с. 128: «Двигаясь обратно в Ассирию по долине верхнего Евфрата, Тиглатпаласар I осадил по дороге также «Мили- дию ханигальбтаскую, то есть, вероятно, Мальдию хеттских источников, современную Малатью. Значит ли эпитет «ханигальбтаская», что этот город ранее принадлежал Митанни, или что была еще другая Милидия, не хан- гальбатская (например, хеттская, если считать, что «ханигальбатской» Ми- лидией назывался ее пригород на митаннийской территории, то есть левом берегу Евфрата), или что в ней сидела династия митаннийского происхож¬ 23
дения — неясно». С другой стороны, ср. категоричное заявление в прим. 23, с. 84: «На карте 102 в «Атласе Армянской ССР» различаются две страны Мелиду, и вторая помещена между верховьями р. Арацани и Ванским озе¬ ром. С нашец точки зрения, для этого нет оснований — все древние источни¬ ки, упоминающие Мелид, Мелиду, Мальдию, Мелитеа и т. п., могут быть без труда объяснены исходя из отождествления этих названий с современной Малатьей». Таким образом, идея о двух Милидиях XII в. стара, недавно она была подробно аргументирована А.А. Немировским в статье «Хурри» и «Шуб(а)ри» в переднеазиашских источниках конца II — начала I тыс. до н.э.» (автор благодарит А.А. Немировского за предоставленные материалы), только применительно к КВо XVIII 24, кажется, до сих пор не разрабатыва¬ лась. Ср. последнюю по времени работу Дж. Д. Хоукинса Hittites and Assyrians at Melid (Malatya) // RAI 34 = XXXIV. uluslarasi asiriyoloji kongresi (XXXIVème Recontre assyriologique internationale). 6-10/VII/1987 Istanbul (AKDTYK Türk kurumu уаугпіап; XXVI. Dizi — Sa.3). Ankara, 1998, c. 63-77. » Ср. также KUB XXIII 103 лиц. стк. 25' + KUB XL ctk. 15' mlnmanasmu LÚKÚResta «Если бы он (? твой отец?) был мне врагом (?)» (ирреалис, см. Й. Фридрих, Краткая грамматика хеттского языка, с. 165, § 332, J. Friedrich, HW, с. 134, CHD vol. 3,fasc. 2 (1983), с. 142 (man, —man, с 2') возможно, упот¬ ребленный Тудхалиасом для того, чтобы подчеркнуть дружеский характер отношений с Шульмануашаредом). 31 Письмами insibjа называются документы с особой титулатурой Рамсеса II: insibja nib tawa, что соответствует eT.nj-sw(t)-bj(t) nbw t3wj «Царь Верхнего и Нижнего Египта, господин обеих стран». Документы с таким титулованием твердо датируется с 42 по 56 гг. царствования Рамсеса И, см. Е. Edel, Ägyptische Ärzte und ägyptische Medizin am hethitischen Königshof. Rheinisch-Westfälische Akademie der Wissenschaften. Vorträge G 205. Opladen, 1976, c. 20 прим. 34, c. 29-30 и его же, Die ägyptisch-hethitische Korrespondenz aus Boghazköi in babylonischer und hethitischer Sprache. Rheinisch-Westfälische Akademie der Wissenschaften, Abhandlungen 77. Bd. 1-2. Opladen, 1994; m. 2, c. 257 и сл. 32 А.А. Немировский, КВо IV 14и «короткая» хронология, с. 1-2 (см. прим. 17). 33 А.А. Немировский, К ближневосточной хронологии XIII в. до н.э. (ав¬ тор благодарен А.А. Немировскому за предоставленные материалы). В ходе анализа КВо I 10+ученый установил, что Кадашмантургу должен был уме¬ реть не ранее 24 и не позже 30 года Рамсеса II, т.е. в промежутке 1281-1275 гг., а по средневавилонским (независимым от новоегипетских датировок) датам, также тщательно выведенным исследователем, смерть этого касситского пра¬ вителя имела место в 1265 г., +5/-5 лет. 34 G. del Monte, J. Tischler, RGTC 6 (1978), c. 77-78: КВо I 6 Vs. 17, 19; 21/c, 12'; КВо VII 11, 1Г; KUB XXI 4 I 35 = KUB XXI 5 III 26; КВо I 20 Vs. 6'; 2539/c = SBo 2 (1944) 82, 4; IBoT I 34 Vs. 2; КВо I 14 Vs. 8', 1 Г; КВо I 20' Vs. 10’; КВо X 1 Vs. 11; 35 E. Edel, ÄHK (1994). КВо VII11 = ÄHK 37 (E 4), m. 1, c. 94; КВо XXVIII80 = ÄHK38 (E5), m. I, c. 96; КВо VIII12 (122/m) = ÄHK 66 (E 33), m. 1, с. 162. 36 КВо VII 11, 13'-14’ [ip-pu-us-si SAL.LUGAL sa KUR ÜRÜMi-is-ri-i Ù at-t]a DUMU.SAL-ri i-na as-ri-sa su-ku-un-si-mi [LUGAL.MES sa-a-su-nu a-kán-na is-pu-ru- ni...] «»[И он (Рамсес) сделает ее (хеттскую принцессу) царицей, но т]ы мою дочь на ее место поставь!» — так эти цари мне написали». Тема месопотам¬ ских правителей, пытающихся вмешаться в хетто-египетские переговоры о браке, вероятно, звучала в переписке между Рамсесом и Хаттусилисом и после их успешного завершения, см. Е. Edel, АНК(1994), m. 1, с. 158- 161 (66/ d = КВо XXVIII26); т. 2, с. 243-244. 24
37 E. Edel, ÄHK (1994), m. 2, c. 155. 38 E. Edel, loc. cit. По KBo 110, лиц. стк. 44 и сл., автором которого является Хаттусилис III, а получателем — Кадашманэллиль, вавилоно-ассирийские отношения далеко недружественные, более того хетт активно натравливает адресата на Ассирию (А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), с. 290 (№ 204). Однако ссылки Э. Эделя на письмо неизвестного царя Ханигальбата ІВоТ 1 34 (Н. Klengel, Zum Briefeines Königs von Hanigalbat (IBoT 134)//Or 19 (1963), c. 280-291 и А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), c. 313-314 (№ 213) не могут быть приняты как аргумент в пользу идентификации царя Ханигаль¬ бата обоих писем Рамсеса как Саттуары II, так как есть серьезные сомне¬ ния, что письмо IBoT 134 составлено именно этим царем Ханигальбата. Изве¬ стно, что Шульмануашаред громит Ханигальбат в некий момент своего правления не мотивируя свои действия непокорностью или мятежом Хани¬ гальбата (впервые отмечено А.А. Немировским, Исследования по полити¬ ческой истории хурритов Верхней Месопотамии в середине — второй половине II тыс. до н.э. [Исторический факультет МГУ, препринт N/ 1997]. М.у 1997, с. 99), как это делает Ададнерари или сам Шульмануашаред в своей надписи в отношении страны Уруатри: А.0.77.1:27-28, страны Кути А.0.77.1:88-90, из чего следует, что Саттуара, поддерживаемый хеттами, был независим от Ассирии, в то время как по IBoT I 34 ассирийский царь назван «господином суда» хуррита. В пользу возможности принятого в отечествен¬ ной литературе перевода Г.М. Аветисяна стк. 13-14 (Г.М. Аветисян, Государ¬ ство Митанни. Военно-политическая история в ХѴІІ-ХІІІв. до н.э. Ереван, 1984, с. 99-100): «Теперь же царь Ассирии, враждебный мне, спросил/по- требовал и даже как бы Тешшубом, моим господином сделался» говорят указание ассириологов-лингвистов на непереходное значение глагола epësu в вав. диалекте, W. von Soden, Vokalfärbungen im Akkadischen // JCS 2/4 (1948), c. 303; GAG § 97 t (о чертах ср.-вав. диалекта в письме см. Or 19 (1963), с. 284). При такой интерпретации Саттуара II, прежде чем оказаться разгромлен¬ ным Шульмануашаредом, должен был вновь переметнуться к хеттам. На основе проведенной реконструкции события, связанные с Саттуарой И, дол¬ жны были произойти в короткий промежуток времени после воцарения Шульмануашареда. Тогда трехкратная смена ханигальбатцем своих покро¬ вителей выглядит еще менее правдоподобно. О глаголе sa’äluB значении «по¬ требовать — предъявить претензии на господство» см. убедительную па¬ раллель в работе А.А. Немировского. 39 На вряд ли можно отводить на подготовку брака более двух лет, но поскольку этого мы исключать не можем, нужно постоянно держать в уме соответствующую поправку. В KBo XXVIII 80 Рамсес именует хеттского царя братом, в KBo VII 11 цитируется послание хеттского царя, в котором фараон назван (стк. 3') га’ Tniïja (род. п.). Все это подтверждает наш t.p.q., так как такие обращения возможны только после мирного договора 21 года Рамсеса И. Адресат несомненно идентифицируется как Хаттусилис III, так как только об этом царе 13 века достоверно известно, что он выдавал своих дочерей замуж за правителя Египта. Брачные переговоры зафиксированы многими письмами, ряд из которых сохранил имена обоих царей — Хаттусилиса и Рамсеса (ср. хотя бы ÄHK 42, Е 9; ÄHK 43, Е 10; ÄHK 45, Е 12; ÄHK 46, Е 13). 40 О династических союзах с Амурру говорят договоры Хаттусилиса III с Бентешиной и Тудхалиаса IV с Саусгамувасом, см. G. Beckman, HDT(1996), с. 96, 100. Источники и литературу относительно Килусхепы, выданной за царя Исувы см. в I. Singer, The Title «Great Princess» in the Hittite Empire // UF 23 (1991), c. 327 и сл. Странно, если бы Хаттусилис специально оговаривал для Рамсе¬ 25
са свое предпочтение его предложению перед просьбами своих вассалов. Такое возможно в том случае, если претендентами были равные фараону великие или провозглашающие себя таковыми цари. Поэтому логично ожи¬ дать появление в этом ряду правителей Вавилонии, Ассирии и Ханигальба- та. Последнего в силу хеттской концепции, согласно которой в Верхней Ме¬ сопотамии мог существовать только один центр великодержавия (см. ниже). 41 Сводку источников по хетто-ассирийским отношениям 13 в. см. в Р. Machinist, Assyrians and Hittites in the Late Bronze Age//H.-J. Nissen, J. Renger (Hrsg.), Mesopotamien und seine Nachbarn: politische und kulturelle Wechselbeziehungen im Alten Vorderasien von 4. bis 1. Jahrtausend v. Chr. XXV. recontre assyriologique internatinale. Berlin 3. bis 7. Juli 1978 (Berliner Beiträge zum Vorderen Orient 1). Berlin, 1982, c. 265- 267; транслитерации, переводы и комментарии в работах А. Харрака, с. 68- 87, 138-219, и А. Гагенбухнер, с. 241-280. Переводы избранных источников у Г. Бэкмана, с. 138-142. Сюда надо также добавить среднеассирийский доку¬ мент ѴАТ 19633 с упоминанием хеттского подданного в Ассирии, см.Н. Freydank, Gewänderfiir einen Dolmetscher//AoF 21/1 (1994), c. 31-33, письма из Телль Шейх Хамада, см. ниже. Ср. также А. Harrak, Sources épigraphiques concernant les rapports entre assyriens et hittites à l’âge du Bronze récent //RAI 34 (1998), c. 239-252 и W. Wouters, Bogazkôy: Royal Correspondence between Assur and Haiti // ibid., c. 269- 273. 42 Дары и посольства: КВо I 14 лиц. стк. 20-28, об. стк. 2-19; KUB XXIII 103 лиц. стк. 6', 18-23'+ KUB XL 77 стк. 7-13'; KUB XXIII 103 + KUB XXIII 92 об. стк. 10'-1 Г; КВо XVIII 25 об. стк. 9 -10*; KUB XXIII 102 лиц. стк. 20-21; КВо XXVIII 62 об. лев. край стк. 2; KUB III 73 стк. 10’ (?), 13’; KUB XXIII 101 лиц. 2; Теоретичес¬ кое осмысление см. в частности в: C.Zaccagnini, Aspects of Ceremonial Exchange in the Near East during the Late Second Millennium ВС // M. Rowlands, M. Larsen, K. Kristiansen (eds.), Centre and Periphery in the Ancient World. Cambridge, 1987, c. 57-65 и др. работах автора. 43 Тема великоцарского достоинства: KUB XXIII 99 лиц. стк. 6; КВо XVIII 24 лиц. 1 стк. 10; KUB XXIII 93 лиц. стк. 5 -6f; KUB XXIII 103 лиц. стк. 27’ + KUB XL 77 стк. 17’; KUB XXIII 102 лиц. стк. 4, 18; КВо I 14 не обсуждает темы вели¬ коцарского ранга и не употребляет обращения «мой брат». 44 См. выше прим. 5, Ів, а также работу из прим. 21. 45 Е. Edel, ÄHK (1994), т. 1, с. 24 (ÄHK 5, А 5). 46 Как показывают данные «египетского досье», вероятно, что Хаттуси- лис III так и не совершил этого путешествия из опасения негативного мне¬ ния крупных держав и союзников, так как ответный визит фараона не пре¬ дусматривался, а это уже могло восприниматься на международной арене как свидетельство зависимого статуса хеттского царя от фараона. Во-пер¬ вых, как указывает Э. Эдель, есть слова из письма Пудухебы, что цари не виделись до брака 34 года (KUB III 24+59), во-вторых есть показания другого послания, KUB XV 3 I 17 и слл., о том, что Хаттусилис страдает болезнью ног и новости о его выздоровлении будут отправлены в Египет. См. Е. Edel, ÄHK (1994), m. 2, с. 42. 47 Стк. 10’: [wnma ana ahíja и sa matdAssur i]spura итта pühsu <sa> sarri rabí attcF. Относительно pühu AHw 817-818, 10 Ersatz in mag. Rit.en, d) Ersatzkönig. Пуб¬ ликацию хеттских ритуалов «замены» осуществил Г. Кюммель, Ersatzrituale für hethitischen König (StBoT 3). Wiesbaden, 1967. На рус. яз. см. В.Г. Ардзинба, Ритуалы и мифы древней Анатолии. М., 1982, с. 107-110. 48 Ее источником является работа Г. Оттена 1960 года, Ein Brief aus Hattusa an Bâbu-ahu-iddina // AfO 19 (1959-60), c. 46, который исходя из KUB XXVI 70 неверно предполагал, что Шульмануашаред пересекся с Урхитессобом в 26
качестве царя Хатти. Этой же схеме синхронизмов исследователь придер¬ живался и позднее, cp. Die letzte Phase des hethitischen Grossreiches nach den Texten // Griechenland, die Ägäis und die Levante während der «Dark Ages» vom 12. bis 9. Jh. v. Chr. (Österreichische Akademie der Wissenschaften, philosophisch-historische Klasse. Sitzungsberichte, 418. Band). Wien, 1983, c. 14. Во-первых, нельзя безоговорочно исключить возможность того, что Урхитессоб обращался к Шульмануаша- реду из изгнания, а Г. Оттен, по крайней мере в данной работе в отличие от другой публикации: Korrespondenz mit Tukulti-Ninurta I. aus Bogazköi//E.F. Weidner, AfO Beih. 12 (1959), c. 68, ее не рассматривает. Во-вторых, какой смысл Ту- культининурте высылать Тудхалиасу IV документы переписки своего отца с хеттским царем Урхитессобом, если таковые должны были непременно храниться в царском архиве (Богазкее) и быть доступными для Тудхалиаса — аргумент, приведенный Д.Б. Рэдфордом, D.B. Redford, The History and Chronology of the Eighteenth Dynasty of Egypt. London, 1978, c. 202, прим. 54. Более логичной представляется старая, идущая от Каваньяка, версия, по которой Урхитессоб вошел в контакт с Шульмануашаредом уже будучи изгнанни¬ ком; Хаттусилис особо болезненно относился ко всем шагам своего племян¬ ника, которые были направлены на установление связей с зарубежными дворами, о чем свидетельствует хотя бы особый раздел «египетского досье», где обсуждается исключительно проблема этого высокопоставленного эмиг¬ ранта. В виду этого возвращение в Хатти ассирийским царем Тукультини- нуртой писем противника нынешней ветви династии было вполне логичным шагом в контексте хетто-ассирийской дружбы начального периода его прав¬ ления (см. выше I г). 49 Это мог быть Ададнерари. Его резкие заявления можно сопоставлять с KUB XXIII 102, грубая отповедь хетта в котором могла вызвать ответную реакцию; при желании с КВо I 14, согласно которому Ададнерари не при¬ слал в Хаттусу коронационных подарков для Хаттусилиса III. 50 А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), с. 310-311; Б. Александров, ДВАМ 3 (2000), с. 3-15. Эта память могла как-то легитимировать инициати¬ вы какого-то из позднейших царей Ханигальбата: Саттуары II, но на вряд ли Адалтессоба. Об этом ниже. 51 А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), с. 281-302 (№ 204-206). Ф. Хо- увинк тен Кате включает сюда также КВо XVIII 19, KUB XXIII 93, KUB XXVI 88, см. АоЕ 23 (1996), с. 56-64. Особо важным представляются данные письма Пудухебы Рамсесу, KUB XXI 38 об. стк. 53-56 (АНК 105, L 2): «Разве у моего брата нет жены совсем? Разве не делал мой брат их <брачные при- готовления> без расчета на его братский статус, на мой сестринский статус и наше достоинство? И когда он совершил их, они воистину были установле¬ ны в соответствии с (установлениями) царя Вавилонии. Разве он также не взял дочь великого царя , царя Хатти, мощного царя, в жены? Если ты говоришь: «Царь Вавилонии не великий царь», то мой брат не знает ранг царя Вавилонии». Можно принимать эти свидетельства как аргумент в пользу грубого t.a.q. = 42 г. Рамсеса II для двух наших писем, реально же 34 г. Дело в том, что KUB XXI 38, по всей видимости, обсуждает подготовку первого брака фараона, на момент которой вавилонский царь уже женился на хетте- кой принцессе. В пользу привязки KUB XXI 38 к переговорам о первом браке может говорить то, что KUB XXI 36, хеттский перевод послания Рамсеса Пудухебе, вероятно, является ответом на письмо KUB XXI 38, по крайней мере, тематически перекликается с ним и фиксирует согласия фараона на условия династического союза, выставляемые хеттами (§ 9), документ не со¬ держит титулатуры insibja. Два других письма, КВо I 9+ (АНК 42, Е 9) и КВо 27
XXVIII 23 (ÄHK 43, E 10), направленные Рамсесом Хаттусилису и Пудухебе, близки по содержанию (темы бракосочетания, Масниялли, те же посланни¬ ки — Тилитессоб) к KUB XXI 36, и Рамсес не принимает в них поздней титулатуры. Ко времени подготовки второго брака относится KUB III68 (ÄHK 75, г 5). Таким образом, интересующие нас письма КВо VII 11 и КВо XXVIII 80, и описанные в них события следует относить ко периоду обсуждения первого хетто-египетского династического брака 34 г. Рамсеса. 52 G. Beckman, HDT (1996), с. 97. Если принять интерпретацию KUB XXVI 88 Ф. Хоувинк тен Кате (AoF 23 (1996), с. 44-45, то Кадашмантургу, при кото¬ ром брачные планы Хаттусилиса потерпели крах, исключается из числа возможных кандидатов, равно как и ранний Кадашманэллиль. 53 Конфликт между Вавилонией и Амурру фиксируется КВо 110 + KUB III 72 об. сткк. 26 и сл., А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), с. 292 (№ 204). 54 Выше, прим. 34, уже говорилось, что аналогии с IBoT I 34 не совсем корректны, тем самым ставится под сомнение единственный аргумент ис¬ следователя. 55 А.0.77.1:60 и сл., см. А.К. Grayson, RIMA 1 (1987), с. 184. 56 Во-первых, красноречивое свидетельство представляет собой плохо сохранившееся письмо KUB III 80. Автор царь Ханигальбата — Саттуара, он называет адресата, хеттского царя, «Солнце, великий царь, мой отец» (лиц. стк. 6'), см. А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), с. 312 (№ 212) Изда¬ тель отказывается от отождествления этого Саттуары, ограничиваясь выс¬ казыванием, что если датировка X. Кленгелем IBoT I 34 временем Саттуары II верна, то и этот документ тоже следует приписывать ему. Саттуара I скорее всего не был «сыном» хеттского царя: напомним, что по КВо 114 царь Ханигальбата, который мог быть только Саттуарой I, старается вести неза¬ висимую от хеттов политику, а по ассирийским царским надписям Саттуара I последнюю часть своего правления был в подчинении Ашшуру. Во-вторых, есть фрагмент письма от царя Ханигальбата, который называет адресата, бесспорно, хеттского царя «отцом», а себя самого «сыном Солнца», КВо XXVIII 65, см. H.G. Güterbock, Siegel aus Bogazköy II//AfО 7 (1942), с. 38, A. Harrak, Assyria and Hanigalbat (1987), c. 79, A. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), с. 310 (Nh 210). 57 М.В. Rowton, JNES 13 (1959), с. 1, прим. 6. 58 J. Boese — G. Wilhelm, WZKM 71 (1979) с. 38. 1290-32(-l)=1268 (при поло¬ женных 1273-1272); 1279-32=1247; 1304-32=1272. 59 А.К. Grayson, ARI (1972), т. 1, LXXVI 3:393, с. 60. 60 КВо I 20 лиц. стк. 12', об. стк. 3', 10'; А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), с. 344-345 (№ 234). 61 VAT 18007, см. A. Harrak,and Hanigalbat (1987), c. 221-222; BM 121057, cm. A.R. Millard, Fragments of Historical Texts from Nineveh: Middle Assyrian and Later Kings // Iraq 32 (1970), c. 171. 62 M.P. Streck, ZA 87/2 (1997), с. 271-276; C. Saporetti, Or 66/4 (1997), с. 455-458; M. Liverani, JAOS 119/1 (1999), c. 140-141; C. Zaccagnini, BiOr 56/3-4 (1999), c. 382-386: рецензии на E.C. Cancik-Kirschbaum, Die mittelassyrischen Briefe aus Tall Sjëh Hamad (-Kühne H., Mahmoud A., Rollig W. [ed.]). Berichte der Ausgrabung Tall Sêh Hamad / Dur-Katlimmu [BATS H Bd. 4, Texte 1]. Berlin, 1996. 63 В начале своего правления он идет против Уруатри (А.0.77.1:22-46), затем упоминается покорение священного города Арину (47-53), страны Муцру (54-55), затем идет Ханигальбат и только в последнюю очередь стра¬ на Кути с указанием последовательности arkisu. Поскольку сказано, что в Катмуху Шульмануашаред вторгся из Уруатри, то нельзя исключать, что 28
порядок перечисления не хронологический, а произвольный, с выделением на первый план наиболее значимых военных достижений — Уруатри и Ха- нигальбата. А.К. Grayson, RIMA 1(1987), с. 183-185. Неточность данных о походе против Ханигальбата уже отмечалась исследователями. См. Г. Вильхельм, Древний народ хурриты (1992), с. 74-75. 64 Саттиваса был женат на дочери Суппилулиумаса I, см.: E.F. Weidner, Politische Dokumente aus Kleinasien (BoSt 8-9). Leipzig, 1923, m. 1, c. 2-57 (№ 1-2), условия брака и вопросы наследования специально оговариваются в § 7 PD 1. Далее: показательно, что в письме Пудухебы Рамсесу KUB XXI 38 Хани- гальбат уже никак не упоминается, при этом царица задает риторический вопрос о том, с кем ей сравнить свою дочь, с дочерью страны Карадуниаш, Зулаби или Ашшур? (ÄHK 105 (L 2), лиц. стк. 13'; Е. Edel, ÄHK (1994), т. 1, с. 216). Не исключено, что Ассирия тоже включилась в политику династичес¬ ких браков на несколько более позднем этапе. 65 А. Kempinski, S. Kosak, Der Ismeriga-Vertrag // WO 5 (1970), c. 191 и сл. 66 Эта концепция поверяется следующим фактологическим рядом: Адад- нерари вступает в число равных правителей (mihru) после победы над Сат- туарой I (КВо I 14), он же становится с точки зрения хеттского государя великим царем в результате разгрома Ханигальбата Васажатты, но одно¬ временно не может быть принят в «великоцарскую семью» в качестве брата (KUB XXIII 102), после успешной акции против Саттуары II Шульмануаша- ред признается Тудхалиасом IV братом и великим царем одновременно (КВо XVIII 24; поздние указания KUB XXIII92, 103), Тукультининурта I, хотя, воз¬ можно, сообщается с хеттами в начале своего царствования как равный дру¬ жественный партнер (в KUB III 74 соответствующие титулования являются более или менее вероятными восстановлениями исследователей и единствен¬ ным письмом с фразеологией, характерной для братских отношений, оста¬ ется ассирийское письмо КВо XXVIII 61-64, автором которого, по всей ви¬ димости, является Тукультининурта, получателем *— хеттский царь, возможно Тудхалиас IV; см. А. Hagenbuchner, Texte der Hethiter 16 (1989), c. 74 (№ 190) uc. 270-275 (№ 198-201), к последнему W. von Soden, Fs Otten (1988), c. 338-346 и H. Freydank, Zum mittelassyrischen Königsbrief КВо XXVIII 61-64 // AoF 18 (1991), c. 23-31), позднее обращается к агрессивной политике своих предше¬ ственников и аннексирует Ханигальбат. Таким образом, хетты ставят в за¬ висимость ранг ассирийских государей от их господства над историческим центром великоцарственности Верхней Месопотамии. Заметим также, что по PD 1 сам Саттиваса, его сыновья от дочери Суппилулиумаса I и их дети должны были считаться братьями и равными по статусу хеттским царям, потомкам Суппилулиумаса I. 67 Предложенная реконструкция содержит таким образом ряд доводов против «короткого» варианта новоег. хронологии, ставшего общепринятым в последних специальных и обобщающих работах, ср. хотя бы высказывание И. Зингера в Dating the End of the Hittite Empire // Hethitica VIII: Acta Anatolica E. Laroche oblata. Edidit R. Lebrun (Colloque anatolien, Paris, 1-5 juillet 1985). Bibliothèque des cahiers de T Institut de linguistique de Louvain № 37. Louvain-Paris, 1987, c. 413 со ссылкой на Й. Бёзе. 68 Клинописное lUa-as-mu-a-ri-a sa-te-ep-na-ri-a соответствует егип. wsr-тЗ 't- R * stp.n-R * «Могуществен порядок Ра; тот, которого избрал Ра» — двучленное расширение тронного имени фараона; ma-a-i da-ma-na = mrj-Jmn «возлюблен¬ ный Амуна», см. Е. Edel, Ägyptische Ärzte, с. 15 и сл., а также J. von Beckerath, Handbuch der ägyptischen Königsnamen (Münchener Ägyptologische Studien 20). München, 1984, c. 27 и сл.
С. С. Агапов ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ В ЕГИПТЕ ЭПОХИ РАМЕССИДОВ Время правления фараонов XIX — XX династий, получившее в науке название «эпохи Рамессидов», является последним этапом са¬ мостоятельного существования единого древнеегипетского государ¬ ства. Это время характеризуется достаточно высокой степенью цен- трализации, максимальным использованием государством бюрократических методов управления, жесткой налоговой эксплуа¬ тацией трудового населения1. В эпоху Рамессидов все слои египетского общества (чиновники, жрецы, воины, ремесленники, земледельцы) были включены в рабо¬ ту царского (государственного) хозяйства, и фактически являлись государственными служащими2. Положение и функции человека в Египте, в первую очередь, зависели от наличия у него наряда на исполнение государственных работ (б Ь п\ѵ). Назначение на должно¬ сти (от чиновника до человека-БтсИ;) происходило в результате пе¬ риодических смотров. Если человек не справлялся со своей должно¬ стью, его могли перевести в иную социальную категорию (например, чиновника в земледельцы)3. Исходя из тезиса о существовании тесной связи государства и частных лиц, некоторые египтологи (например, Т. МгбісЬ) считают возможным говорить о «пирамидальной» структуре египетского пра¬ вового мышления, в котором частные и государственные интересы не составляют два различных полюса, как это было, например, в классический период в Древнем Риме, а тесно интегрированы друг с другом в единую монополярную систему4. Однако, именно от времени правления Рамессидов сохранилось множество юридических документов (договоры купли-продажи, мены, имущественного найма, подряда, займа; а также виндикационные иски, протоколы судебных разбирательств по поводу раздела иму¬ щества; завещания), в которых в большинстве случаев в качестве субъектов права выступают обычные представители трудового на¬ селения Египта (люди-бгпсИ;, ремесленники- Ь тѵ/, горожанки, пт Ь \ѵ). Благодаря этим документам мы впервые имеем возможность не только реконструировать представления египтян эпохи Рамессидов о частной собственности, но и раскрыть реальное содержание субъек¬ тивного права собственности этого времени и соответственно выя¬ вить степень самостоятельности воли частных лиц как субъектов древнеегипетского права и как членов древнеегипетского общества, поскольку именно отношения собственности в значительной степени являются основой как имущественных, так и других общественных отношений. 30
Частная собственность как категория древнеегипетского права эпохи Рамессидов весьма мало изучена5. Это связано, не только с отсутствием в руках исследователей древнеегипетских кодифици¬ рованных законодательных памятников, в которых были бы четко зафиксированы отношения собственности и отражена позиция зако¬ нодателя по этому вопросу, но и с чрезвычайной запутанностью и непонятностью для современных исследователей юридической тер¬ минологии древнеегипетских правовых документов. Как констати¬ ровали авторы «Lexicon der Ägyptologie» — издания, отражающего современное состояние египтологии: «... В настоящее время невоз¬ можно определить точные лексические соответствия в египетском языке таким понятиям как «собственность» и «владение»6. Тем не менее, в первую очередь, мы попытаемся на основе ука¬ занных выше юридических документов выявить хотя бы относитель¬ ные лексические соответствия таким понятиям, как «право собствен¬ ности» и «частная собственность», а также «владение», поскольку без них дальнейший анализ практически невозможен. В связи с этим значительный интерес представляет иератичес¬ кая надпись на остраконе Британского музея № 65956 (О Nash 2)7 времени конца правления XIX династии. Надпись является протоко¬ лом судебного процесса, который был начат в связи с обвинением в хищении принадлежавших государству (фараону) орудий труда, выдвинутым ремесленником фиванского некрополя Небнефером8 против ремесленника по имени Хии. Небнефер заявил в присутствии судебной комиссии (кенбета): «Человек (из) рабочего подразделения Хии, сын Хиинефера [взял] три медных резца фараона (хс w п рг- с3), ж.н.з.. Я обнаружил их в его кладовой- с t, которая в Поле...»(О ВМ 65956 го. 3-4). Однако одного обвинения было явно недостаточно: пи¬ сец Пентаурт, который вел допрос Небнефера, попросил предста¬ вить доказательства. Были приглашены свидетели, которые заяви¬ ли: «[Мы] в действительности видели после войны два медных резца в [кладовой- с t] Хии, сына Хиинефера, которая в Поле. (Однако) [мы] не знаем...»(0 ВМ 65956 го. 15-17). В конце предложения текст из-за отсутствия части остракона поврежден, но из контекста сле¬ дует следующее: свидетели не знали, в чьей собственности находи¬ лись резцы, которые они видели у Хии. Именно поэтому далее сле¬ дователь Пентаурт обращается со следующим вопросом к Небнеферу: «[Что касается резцов], о которых ты сказал, что они были унесены Хии, сыном Хиинефера, они принадлежат (nS.Sw) [фараону, ж.н.з.] или ему самому лично ([in] iws3wj n h c w.t.f)?» (О ВМ 65956 vo. 1-3). Небнефер отвечает: »Они принадлежат фараону (nS.Sw рг- с3), ж.н.з.» (О ВМ 65956 ѵо. 3). Далее он подтверждает свои слова клятвой. Од¬ нако, и этого было недостаточно для вынесения обвинительного при¬ говора. Для показаний приглашается обвиняемый Хии, в присут¬ ствии суда он произносит клятву: «Как существует Амон! Как 31
существует правитель, ж.н.з., [мощь] которого [больше, чем смерть, фараон], ж.н.з.! Если будут искать, и окажется, (что) орудия мне не принадлежат (bn ink пЗ хс лѵ)...(далее текст сильно поврежден), [ и не] принадлежат они (nS.Sw) [лакуна] Хиинеферу, моему отцу, (тог¬ да) пусть буду я9 повержен [лакуна] (и) посажен на кол» (О ВМ 65956 ѵо 12 —15). Поскольку Небнефер не смог привести существен¬ ных доказательств вины Хии, суд был вынужден удовлетвориться его клятвой, и на этом судебный процесс заканчивается. Итак, в этом тексте встречаются четыре различных написания, обозначающие принадлежность вещи тому или иному лицу. В пер¬ вом случае, когда Небнефер говорит о краже государственной соб¬ ственности — «резцов фараона (xcw п рг-с3)» (О ВМ 65956 го. 3-4), для обозначения принадлежности употребляется частица косвенно¬ го генитива «п (j)», являющаяся по происхождению относительным прилагательным от предлога «п» («относящийся к .., принадлежа¬ щий...»). Подобная конструкция для обозначения принадлежности широко употреблялась еще со времени Древнего царства10. Очевид¬ но, из-за её весьма частого применения в разговорной речи, она не имела четко выраженного юридического смысла, а обозначала аб¬ страктную принадлежность. Именно поэтому осуществлявший доп¬ рос писец Пентаурт, стремясь выяснить кому принадлежало право собственности на указанные медные орудия, употребляет в вопросе к Небнеферу иную конструкцию — оборот nS.Sw (nsw) [рг- с3] (О ВМ 65956 ѵо. 2). Очевидно, что лицо, ведущее следствие, должно было использовать максимально точную терминологию, иначе само осу¬ ществление следствия было бы невозможным, поэтому оборот nS.Sw (nSw) в сочетании со словом рг-с3 употребляется здесь не просто как синтаксический способ выражения принадлежности через предло¬ жение со сказуемым — относительным прилагательным «n(j)» и про- номенальным субъектом — местоимением Sw, а как юридический термин, обозначающий право собственности, в данном случае при¬ надлежащее государству11. Употребление оборота nS.Sw (ns.sj) для обозначения права соб¬ ственности государства на то или иное имущества встречается и во многих других текстах эпохи Рамессидов. Так, например, в иерати¬ ческой надписи на остраконе Gardiner № 103, истец жалуясь на не¬ справедливый раздел имущества заявляет: «Он дает мне склад (wd3). Он дает мне это место (S.t). (Но) это не (может) мне принадлежать (iw bn ink Sw iwn3)! Это то, что принадлежит царю Аменхотепу (ns.sj Sw Jmn- h tp)...«(0 Gardiner 103, ro. 8 — 10)12. В то же время оборот nS.Sw (ns.sj) использовался и для обозначе¬ ния права собственности, принадлежавшего частному лицу. Возвра¬ щаясь к надписи на остраконе Британского музея № 65956, следует отметить, что обвиняемый Хии объясняет нахождение у него мед¬ ных орудий правом собственности на них его отца: «... Принадлежат 32
они (ns.Sw) Хиинеферу, моему отцу.» (О ВМ 65956 ѵо. 14 —15). В судебном разбирательстве относительно аренды ослицы, зафикси¬ рованном в надписи на остраконе Gardiner № 165, один из судящих¬ ся говорит другому: «(От)дай ослицу, которую (я) тебе принес — она принадлежит (ns.Sw) начальнику полицейских Себекхотепу!» (Gardiner 165, го. 2-3)13. Помимо термина «ns.Sw (ns.sj)», имеющего точное юридическое значение, в разговорной речи для обозначения права собственности, принадлежащего или наоборот отсутствующего у частного лица, ис¬ пользовался также оборот с употреблением независимого местоиме¬ ния ink (см. приведенные выше примеры — bn ink n3 хс w — О ВМ 65956 ѵо. 14; iw bn ink Sw iwn3 — О Gardiner 104, ro. 9). Этот оборот употреблялся еще со времени Среднего царства14. В надписи на остраконе Британского музея № 65956 присутству¬ ет и само обозначение собственности частного лица. В вопросе следо¬ вателя к Небнеферу словосочетание «ns.Sw рг-с3» недвусмысленно противопоставляется предложению «iw s3wj n he w.t.f», что в бук¬ вальном переводе значит: «принадлежащее к его собственному телу» (т.е. к собственности Хии). Несмотря на то, что употребление слова he «член, часть тела» (чаще во множественном числе —he w — «тело») для обозначения собственности частных лиц встречается и в других текстах этого времени, египтологи до сих пор не обратили на этот термин должного внимания. Так, например, в надписи на остра¬ коне Gardiner № 55, повествующей о разделе семейного имущества сказано: « Что касается вещей (hnw), которые он дал — (это) те две трети, которые были мне даны, когда он совершил раздел с их матерью. Её часть передана ей в собственность (iw t3j st psst m di.t st he w st)»(0 Gardiner 55, ѵо. 1 — 4)15. Египтяне эпохи Рамессидов отчетливо отличали право собствен¬ ности от владения. В ряде деловых документов встречается следую¬ щая формула: «Вещи такого-то лица во владении такого-то лица», а затем следует перечень вещей. Например, в надписи на остраконе Petrie 51 сказано: «Вещи Амонеминета, которые во владении (nty m- di) начальника маджаев Амонемипета: медь — 5 дебен, две одежды — (стоимостью) 15 дебен...»(0 Petrie 51, го. 1-2)16. В надписи на папирусе Британского музея № 10052, содержащей протоколы допросов обвиняемых в ограблении царских гробниц од¬ ним из обвиняемых сказано: «Я слышал, говорят, что одна корзина с золотом, находится (m-di) у начальника привратников Джхутихотепа. А это принадлежит (ns.Sw) некрополю» (Р ВМ № 10052, го. 3: 20- 21)17. В надписи на туринском папирусе № 1887 в качестве обвинения против жреца-уаба дома Хнума сказано: «Обвинение относительно большого теленка цвета Мерур, которым он владел (nty m-di.w). Он зарезал его и продал он его неким маджаям из Сенмут и взял себе его цену (iw.f Ssp Swnwt.f m-di.w) (P Turin 1887 го. 1-3)18. 33
Как видно из указанных примеров египтяне четко не различали понятия «владение» и «держание» — в приведенных цитатах эти категории выражены через сложный предлог) «m-di» — который можно в буквальном смысле перевести как «в руке ... (такого-то лица)». Происхождение его неясно, но очевидна его связь и взаимозаменяе¬ мость с аналогичными сложными предлогами m-drt и m-с, одно из значений которых также является «в руке ... (такого-то лица)». В настоящее время вопрос о различных аспектах употреблении пред¬ лога m-di относится к числу дискуссионных19. Египтяне различали также законное и незаконное владение. Для обозначения законного владения предлог m-di употреблен во многих текстах: в отношении движимого имущества (О Gardiner 204, ѵо.420; О СМ 25670, ѵо.121, О ВМ 29560, го.122; О Brüssel 6311, vo.223; Р Ashmolean Museum 1945.96, ѵо.7,824 ); в отношении дома-pr (Р Turin 2021, го.ІІРЗ25); в отношении постройки-\ѵгіЗ (О Genf 12550, го.226); в отношении постройки-xnw (ОВМ 5625, ѵо.427);, в отношении людей: родственников и членов семьи (О Ashmolean Museuml945.39, vo.228, О CM 25227 vo. 829 ); в отношении детей (О ВМ 5624, ѵо. 430, Р Ashmolean Museum 1945.96, го. 2231); в отношении рабов (Р Turin 2021, roll:6, III:332). В качестве примера незаконного владения, обозначенного также предлогом m-di, можно привести пример из знаменитого папируса Salt 124, где в качестве одного из обвинений, выдвинутых против начальника отряда ремесленников Панеба, присутствует следующее: «Взятие вещей царя Сети-Мернептаха, ж.н.з, которое сделал Панеб. Перечень их [лакуна] (из) склада царя Сети-Мернептаха, ж.н.з, ко¬ торые были у него (m-di.f) после погребения»(Р Salt 124, го. I. 5-6)33. Следует отметить, что для обозначения отношений принадлеж¬ ности, египтяне употребляли термины, указывающие либо на части человеческого тела (в случае с предлогом m-di), либо на все тело целиком (в случае слова «he w»). По-видимому, это является отго¬ лоском архаических древнеегипетских представлений о тесной свя¬ зи личности человека с его имуществом. В работе советского египтолога Ю.А.Перепелкина «Частная соб¬ ственность в представлении египтян Старого царства» было убеди¬ тельно показано, что для обозначения частной собственности в ста¬ роегипетском обществе употреблялось понятие «d.t», (буквально «плоть», «тело»), т.е. собственность понималось как нечто неразрыв¬ но связанное с личностью, являющееся её непосредственным про¬ должением. «D.t» (как синоним употреблялось также pr-d.t) обозначало всю совокупность имущества (и недвижимость, и рабочая сила (слуги), а также жена, дети, родственники), принадлежавшую домовладельцу, и было тождественно древнеримскому понятию «familia»34. Как и в древнем Риме, полноправным собственником мог выступать только 34
домовладелец (pater familias). Есть все основания считать, что в эпо¬ ху Старого царства, да и в значительной степени на протяжении Среднего царства, такие «семейные« (частные) хозяйства (pr-d.t), часто весьма внущительные по размерам, были ведущей производитель¬ ной ячейкой общества35. В новых социальных и экономических условиях, которые мы на¬ блюдаем в эпоху Нового царства, понятие «d.t» как обозначение час¬ тной собственности уже не встречается (более того, от времени Эх- натона до нас дошел случай употребления этого слова в качестве обозначения царского хозяйства!36). Итак, каким же было реальное содержание субъективного права собственности в эпоху Рамессидов. В первую очередь, оно зависело от того правового режима, кото¬ рый был установлен на различные виды имущества. В правовом сознании египтян эпохи Рамессидов существовала четко выраженная оппозиция «вещи» (3xwt) — «места» (swt). Это противопоставление в значительной степени близко современным представлениям о вещах движимых и недвижимых. Как показывают многочисленные юридические документы к ве- щам-Sxwt (в единственном числе — ixt) относили: продовольствие (О DeM 58037,0 DeM 59238); бытовые предметы — от сандалий до сарко¬ фагов (О CM 2557239, О CM 2567040, ОВМ 563141, О ВМ 29560*2, О Cerny 1543,0 DeM 55Ó44,0 Gardiner 5545, Р Asm. museum 1945.9540; PAsm. museum 1945.9747; О Petrie 184\OTurin961149,PDeM 2-a, 2-b50, О CM 25555, vo.51 и другие); орудия труда (О DeM 10852); скот (О Gardiner 5653, Р Turin 197654). О характере вещей 3xwt ясное представление дает надпись на остраконе из Дейр эль-Медины № 108: «(recto) [ Год]—, месяц 2, день 20, [при] величестве царя Верхнего и Нижнего Египта Мен- [Маат]-Ра55: Этот день дарения своих вещей-Sxwt членом рабочего подразделения Пащедом [—] — изготовления завещания (для) его детей. «Что касается всех вещей (3xwt nb.t) — они делятся между всеми детьми. Что касается моего медного орудия и моей корзины- mstj из дерева — [они] для Именмеса. Что касается горшка-Smxb и [—] из дерева — они для Неферемсенет. Что касается праздника Госпожи — он для Небетмешас56. Что касается зерна, которое мне дает Хесасет, то он — для Мехаиба. (verso) Что (касается) обоих корабельных кольев — они для Хехнеха. Что (касается) зеркала, котелка и всех сосудов из w3d — они для Асет. В присутствии сви¬ детелей» (О DeM 108)57. Из этой надписи видно, что ремесленник Пашед имел не только право владения и пользования вещами-Sxwt, но и право распоряже¬ ния над ними. Важным обстоятельством является упоминание в этом тексте среди прочих вещей-Sxwt медного орудия. Это согласуется с приведенными выше данными надписи на остраконе Британского 35
музея № 65956 (О Nash 2) о том, что орудия труда могли находиться не только в собственности государства, но и частных лиц. Весьма показательным в этом отношении является также протокол судебно¬ го процесса на остраконе Британского музея № 65930 (О Nash 1), в котором известный нам по предыдущей надписи Небнефер обвиняет некую Херийю в краже его личных орудий труда (ОВМ 65930, го 2- 6)58. В итоге в её доме действительно были найдены эти орудия. Для вынесения обвинительного приговора дело было передано визиру. Как показывает данный документ, государство не только признава¬ ло право собственности частных лиц на средства производства, но и обеспечивало защиту этого права. Как свидетельствуют многочисленные договоры из Дейр эль-Ме- дины, отдельные лица имели не просто пассивное право владения и пользования вещами-Sxwt, которые относились к предметам потреб¬ ления, они активно пускали их в коммерческий оборот — сдавали в аренду, давали взаймы (при условии выплаты вознаграждения), об¬ менивались ими (О Ashmolean Museum 1933.81059, О Petrie 14 го. 260, О Petrie 961, О DeM 42462, О Berlin 112163, О University College London 1961464, О Petrie 5165, О Gardiner 20466, О CM 2567067, ОВМ 2956068, О Colin Cambeell 5 (О Glasgow D.1925.70)69, О DeM 2237\ О DeM 39971, О DeM 42372,0 Gardiner 12673); использовали при оплате под¬ рядных работ (О Aberdeen 131774, О Ashmolean Museum 1945.3975); а при надобности продавали (О Gardiner 16376, О Gardiner 16677, О Gardiner 18178, О Сегпу 1979, О DeM 41080, О Staring, Brbssel81, О Turin 667282, P DeM 2683, Р Turin 1881 а, Ь84). К другому не менее важному виду вещей-Sxwt, который в опре¬ деленной степени может быть отнесен к средствам производства и который мог находиться в собственности отдельных египтян, явля¬ ется крупный рогатый скот, а также ослы, чрезвычайно широко ис¬ пользовавшиеся не только для грузовых перевозок, но и для сельс¬ кохозяйственных работ. Характерным документом в этом отношении является надпись на остраконе из Дейр эль-Медины № 624, свидетельствуюшая об мно¬ гократной сдаче осла в аренду: «Год 1-й, месяц 3-й Половодья, день 3-й: передача осла, принадлежащего человеку (из) рабочего подраз¬ деления Менена, водоносцу Раиау для его работы. (Он был у него) до (сегодняшнего) дня, при этом он (осел) был (у него) 4 месяца не пол¬ ностью, которые составляют 120 дней. Возврат осла (должен состоять¬ ся) в месяц 1 Зимы, в день 15. Он (осел) был вновь взят в месяц 3 Зимы, в день 6. Получено от него (от арендатора): солома: 1 мера; пажитник: 5 кувшинов; сено: 40 горстей; удобрения: 1 (ослиная) погрузка, а также 2 (ослиные) погрузки дерева. Год 1-ый, месяц 2-й Зимы, день 8-й. Осел был передан ему для обработки (поля) «(О DeM 624)85. Показателем уровня правомочий, которыми обладали частные лица в отношении скота может также служить надпись на остраконе 36
Gardiner 152, свидетельствующая о совершенной в присутствии сви¬ детелей сделки в отношении животных: «[Год] 23-й Лета, день 22-й. Этот день передачи (букв, «продажи») коровы Неферхера. Он пере¬ дает её начальнику рабочего подразделения Хонсу в день 22-й, ме¬ сяц-1-й Лета. День 29-й, он (то есть Хонсу) пришел ко мне (к Нефер- херу) [в храм] царя Аменхотепа, [ж.н.з.] и привел осленка. Он сказал мне: «Вот, этот осленок в уплату твоей коровы». В присутствии: жреца Амонемхета, Хау, Анинахта, Иру и, Пентаурта и Нехеммута» (О Gardiner 152)86. Множество других юридических документов также сообщают об аренде, субаренде, мене и купле-продаже скота (О DeM 5687, О DeM 6288, О DeM 73 го89, О DeM 13390, О DeM ИЗ91, О DeM 1068 го92, О Gardiner 5693, О DeM 43294, О DeM 6695, О DeM 11896, О DeM 58797, О Petrie З98, О Petrie 4", О Gardiner 182100, О Gardiner 196101, О Turin 6672102, Р Cairo 58057103, Р Turin 1976104). Правомочия владения, пользования и распоряжения в отноше¬ нии вещей-Sxwt, закрепленные в указанных документах за отдель¬ ными египтянами, получили подтверждение на самом высоком пра¬ вовом уровне — в предписаниях фараонов. Так, в надписи на папирусе Turin 2021 (= 271) + (в относительно недавно обнаруженной части этого папируса в Р Genf. D 409) сказано: «Фараон, ж.н.з., сказал: «Пусть каждый человек поступает со своим имуществом (3xwt) по своему желанию» Р Turin 2021, П-12 )105. До сих пор дискуссионным остается вопрос о характере правомо¬ чий частных лиц в отношении так называемых «рабов-ЬЗкр106. Для его разрешения требуется специальное исследование. Здесь лишь стоит отметить следующую тенденцию, проявившуюся в египетском праве в конце эпохи Рамессидов — судя по надписи на папирусе Turin 2021, «pa6oB-b3kj» пытались представить в качестве вещей- 3xwt и распространить на них соответствующий правовой режим, приближенный по размерам правомочий к праву собственности (Р Turin 2021, 11,11- 12 — III, 1-2 )107. Содержание понятия «swt» (в единственном числе st «место») до сих пор еще малоизученно, однако на основании ряда юридических документов известно, что к swt относились — дома (рг) (О Gardiner 23108); различные постройки (xnw, ct, wd3 — О Gardiner ЮЗ109, О DeM 586110, О ВМ 5625111); гробницы (mchct — О ВМ 5624112); земельные участки (jwtn — Р Bulaq 10 (Р Cairo 58092)113) и другое недвижимое имущество (Р Turin 2070 vo. II114). Советский египтолог Е.С. Богословский полагал, что термином «swt» обозначалось «совокупное неделимое должностное владение», кото¬ рое «нельзя было унаследовать без назначения в должность»115, то есть это были объекты, находившиеся в собственности государства и предоставляемые им на основе права владения частным лицам за выполнение должностных обязанностей. 37
С одной стороны, действительно в отношении объектов-swt был установлен специальный правовой режим, который выражался в обязательной регистрации передачи этих объектов перед судебной комиссией и многочисленными свидетелями (О Gardiner 23, О Florenz 2620 и др.). Также не вызывает сомнения сам факт существования должнос¬ тного владения, передаваемого государством частным лицам — в надписи на остраконе Британского музея № 5625 сказано: «Верни постройку-xnw Кенна, её господину! Она принадлежит ему в каче¬ стве shn.t фараона (iw.f m-di.f mshn.tnрг-c3) (OBM 5625 vo. 3-4)116. Характерно, что для выражения принадлежности употреблен пред¬ лог m-di, употреблявшийся, как было рассмотрено выше, для обо¬ значения категории «владение». 5 В то же время в ряде юридических документов описывается пе¬ редача отдельными лицами объектов-swt по наследству своим детям вне зависимости от выполнения ими должностных обязанностей отца. В иератической надписи на стороне verso папируса Bulaq 10 (Р Cairo 58092) засвидетельствован раздел недвижимого имущества ремес¬ ленника Хаи между пятью его сыновьями и дочерью: «День 8, месяц 3 зимы, день 25. Этот день выслушивания решения Хаи, сына Хуи, относительно swt, полученных от его отца, с тем чтобы дать их се¬ годня его детям» (Bulaq 10, ѵо.1-2 ( Р Cairo 580942))117. Далее идет перечень имущества, которое расписывается для каждого конкрет¬ ного наследника. В имущество входят как различные постройки, вклю¬ чая семейную пирамиду, так земельный участок (jwtn), на котором была расположена одна из построек (Bulaq 10, ѵо.8-11 (Р Cairo 580942))118. В надписи на остраконе из Дейр эль-Медины № 235 описывается судебный процесс, возбужденный горожанкой Асет против трех ре¬ месленников, которые по её мнению, присвоили себе swt её мужа (О DeM № 235, 1-5). Судебная коллегия принимает решение о передаче ей этих swt и соответственно защищает её право на получение swt вне зависимости от выполнения должностных обязанностей (О DeM No 235, 6-7)119. И более того, на стороне recto папируса Bulaq 10 (Р Cairo 58092) истец пытаясь обосновать свои права на получение наследства, ссы¬ лается отнюдь не на должностной характер наследования swt, а на следующий прецедент : «Смотри, дали место-st Танехси Сауаджуту из-за того, что он её похоронил. Он дал для неё саркофаг» (Bulaq 10 ( Р Cairo 58092) го. 13-14)120. Таким образом, по всей видимости, речь идет о стремлении част¬ ных лиц превратить недвижимость, первоначально полученную как должностное владение в собственность, пользование которой не было бы обусловлено выполнением государственной работы. В надписи на остраконе из Дейр эль-Медины № 586 объекты-swt уже обозначены как собственность частного лица: «Его половина — 38
принадлежит (пв.влѵ) матери. (То), что принадлежит Тауретхатпи: постройка-\ѵс13 (возле храма) Осириса — принадлежит (ns.Sw) Тау¬ ретхатпи; постройка-\ѵсІЗ возле храма Птаха — принадлежит (пв.вчѵ) Тауретхатпи; постройка- Н возле храма Амона-Ра —принадлежит (п8.Б\ѵ) Тауретхатпи; постройка-лѵсІЗ возле гробницы Дуат —принад¬ лежит (пБ.вш) Тауретхатпи; что касается маленькой ниши возле [ла¬ куна] — [принадлежит ] Тауретхатпи; что касается пирамиды на гроб¬ нице Амонемипета — принадлежит (пБ.Бш) Тауретхатпи. (Это) одна часть из двух, одна для матери, другая [лакуна]...»(0 БеМ 586 1-9)121. В то же время в отличие от вещей-3 хѵѵі блѵі были исключены из коммерческого оборота — этот факт указывает на, то что несмотря на указанные выше факты, правомочия частных лиц в отношении блѵі были ограничены. Аналогичная ситуация наблюдалась в эпоху Рамессидов и в отно¬ шении самой большой ценности, относимой к блѵі;, — земли. Земля, по представлениям древних египтян, была «наследством Геба», которое передано богами на сохранение фараонам122. В надпи¬ сях на пограничных плитах Ахетатона (времени правления Эхнато- на) люди исключены из числа возможных собственников земли: «Смот¬ ри, фараон нашел его (место будущего Ахетатона). Оно не принадлежит (Ьп пэ^) ни богу, не принадлежит (Ьп пБ^') ни богине, не принадлежит (Ьп пв.ві) ни властителю, не принадлежит (Ьп пв^) ни властительнице, не [населяли (или утаптывали) — реконструк¬ ция лакуны Ю.Я.Перепелкина]123 его люди всякие, чтобы сделать что-либо на нем»124. Поскольку в первых четырех случаях употреб¬ лен оборот (пв^), который, как мы рассматривали выше, обозначал право собственности, а в отношении людей — конструкция с отрица¬ нием Ь\ѵ + глагол, то приходится признать, что, судя по этому тек¬ сту, право собственности на землю в это время государство призна¬ вало лишь за богом, богиней, царем, царицей, а за обычными людьми — лишь право владения / пользования ею. В соответствии с этим положением в тексте папирусов Вильбура а и Ь, содержащих описи земель для исчисления налогов, принад¬ лежность участков земледельцам выражена через предлог т-фЧ, имевший значение аналогичное тому, которое выражал рассматри¬ ваемый выше предлог ш-сіі, то есть речь идет исключительно о пра¬ ве владения125. Однако, подобное положение наблюдается не со всеми видами земли. Интересная ситуация сложилась с участками, обозначаемы¬ ми термином 3 Ь і (поле). В иероглифической надписи на стеле Ка¬ ирского Музея № 43649 описывается судебный процесс между дву¬ мя жрецами по поводу вопроса о принадлежности земельного участка. Жрецы обратились для разрешения спора к оракулу (обожествлен¬ ному царю Яхмосу 1): «Предстал жрец-уаб Пасар (перед божеством): «Что касается этого поля (3 Ь і), оно принадлежит (пв.Злѵ) Чаи, сыну 39
Седжемнефера и детям Хаи?». И бог не ответил. Он вновь предстал перед богом, сказав: « Оно (поле) принадлежит (nS.Sw) Пасару?» И бог дал утвердительный ответ»(Стела СМ 43649, 4-7)126. Как мы ви¬ дим, принадлежность поля (3 h t) выражена в этом тексте понятием «nS.Sw», обозначавшим право собственности. В иератической надписи на остраконе Gardiner 165 verso, содер¬ жащей спор об ослице, женщина, взявшая в аренду ослицу предла¬ гает арендодателю за неё выкуп: «Я куплю её (ослицу) и дам тебе её цену участком (3 h t) в Гермонтисе». Собственник ослицы отказыва¬ ется: «Я не возьму поле (3ht) [лакуна]. Отдай саму ослицу!» (О Gardiner 165 vo. 13-17)127. Данный текст показывает, что отдельные лица могли обладать довольно значительным по объему правом рас¬ поряжения участком- 3 h t. Большой интерес в связи с рассматриваемым вопросом представ¬ ляет небольшая иератическая надпись на остраконе из Дейр эль- Медины № 593: «(Начало отсутствует) Земля (3ht) человека (из) рабочего подразделения Хери, сына Хинефера в ее стоимости (цене) — перед начальником подразделения Ха и управляющим Анинахтом: 5 меди- дебен» (О DeM 593)128. Отрывочность надписи не позволят с полной уверенностью судить о её содержании, по-видимому в данном слу¬ чае речь идет о покупке / продаже земли. Характерно, что это дей¬ ствие фиксируется перед начальством подразделения, что указыва¬ ет на осуществление контроля со стороны государства за подобными операциями. Следует отметить, что две последние надписи являются скорее исключениями, чем правилом. В настоящее время отсутствуют сви¬ детельства, подтверждающие свободное участие объектов-swt в ре¬ альном коммерческом обороте на основании волеизъявления част¬ ных лиц, в этой связи движение в сторону установления на них собственнических прав следует скорее рассматривать как тенден¬ цию, наметившуюся в эпоху Рамессидов, чем как свершившийся факт. *** В заключение, следует отметить, что в сознании египтян эпохи Рамессидов уже весьма отчетливо существовала оппозиция «част¬ ное — государственное». То что является государственной собственно¬ стью, не может быть собственностью частной, и наоборот — эта мысль была уже достаточно ясно отражена в цитируемых выше надписях (О ВМ 65956 ѵо. 1-3; О Gardiner 103, го. 8 — 10) и получила законченное выражение в знаменитой надписи на стеле Ashmolean 1894/107, отно¬ сящейся ко времени, непосредственно следующему за эпохой Рамес¬ сидов — к X в. до н.э., когда в качестве основного аргумента принад¬ лежности колодца частному лицу выдвигается следующее положение: «Это воды немху — нет среди них вод фараона. Они принадлежат (nS.Sw) немху» (стела Ashmolean 1894/107, 12-13)129. 40
Развитие представлений о собственности отразилось на состоя¬ нии египетской юридической терминологии, в которой присутство¬ вали не только абстрактные обозначения для права собственности («п», «nS.Sw (nS.Sj)»), но и конкретные обозначения для собственности частных лиц (« пс w»), а также для категории «владение» («m-di»). Частных лица в Египте эпохи Рамессидов обладали широким набором закрепленных юридически правомочий в отношении вещей- 3xwt, к которым относились не только средства потребления (про¬ дукты питания, бытовые вещи), но и средства производства (орудия труда, скот). Эти правомочия по своему объему и по уровню защиты приближаются к праву собственности в современном понимании. В то же время объекты недвижимости-swt (к которым относились дома, постройки различного назначения, земля) находились в соб¬ ственности государства и первоначально передавались во владение отдельным лицам на условии выполнения должностных обязаннос¬ тей. Ряд надписей, рассмотренных в данной работе (Bulaq 10 (Р Cairo 580942 ) го. 13-14 , ѵо.8-11; О DeM 235 6-7; О DeM 586 1-9; Стела СМ 43649, 4-7; О Gardiner 165 ѵо. 13-17; О DeM 593) свидетельствуют о том, что в эпоху Рамессидов существовало устойчивое стремление частных лиц превратить эти объекты в собственность. Часть право¬ мочий собственника в отношении этих объектов, таких как право передачи по наследству вне зависимости от несения государствен¬ ной службы, по-видимому, им удалось закрепить юридически. Одна¬ ко тот факт, что объекты-swt в отличие от вещей- 3xwt были исклю¬ чены из реального оборота, является свидетельством того, что в эпоху Рамессидов они так и не стали частной собственностью. ПРИМЕЧАНИЯ 1 См. административные документы эпохи Рамессидов (папирус Виль¬ бур, а, b и другие источники) в изданиях: Gardiner А.Н. The Wilbour Papyrus. Vol. I-IV. Oxford, 1941 — 1952. Он же: Ramesside Administrative Documents. London, 1948. 2 Об этом свидетельствует ряд описаний социальной структуры, состав¬ ленных в эпоху Рамессидов. См., например, надпись на папирусе Leiden 348 vol. 9,8-10 (Gardiner А.Н. Late-Egyptian Miscellanies. Buxelies, 1937, p.136). 3 См.: Богословский Е.С. Государственное регулирование социальной струк¬ туры древнего Египта // ВДИ, 1981, № 1, с. 18-34. 4 Mrsich Т. Besitz und Eigentum // Lexicon der Ägyptologie. Vol. I, 1975, S.733. 5 Основная направленность исследований египтологов была нацелена на изучение частной собственности как экономической категории. Этот вопрос рассматривался в следующих работах: Богословский Е.С. Собственность и должностное владение в древнем Египте (по материалам из Дер эль-Меди- на) // ВДИ, 1979, № 1, с.3-23. Helck W. Materialien zur Wirtschaftsgeschichte des Neuen Reiches. Wiesbaden, 1960-1970. T. I-VII. 6 Mrsich T. Besitz und Eigentum // Lexicon der Ägyptologie. Vol. I, 1975, S.732. 41
7 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, Oxford, 1957, pl. 47, 1. 8 Ремесленник Небнефер известен и по другим протоколам судебных процессов (надписи на остраконе Британского музея № 65 930 (О Nash 1) и на остраконе Каирского музея № 72 645), где он также выступал в качестве истца. 9 В тексте стоит «он». 10 Употребление утой конструкции для обозначения принадлежности зас¬ видетельствовано во многих тысячах текстов времени Древнего, Среднего и Нового царств. Так, например, ещё в гробнице Хафраанха (G7948) времени V династии она встречается в выражении sn.f n dt для обозначения принад¬ лежности брата хозяина гробницы Итети к семье Хафраанха. 11 Нет сомнений, что речь идет именно о праве собственности, а не о владении, поскольку субъектом права в данном случае выступает фараон. 12 Cernÿ J., Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.52, 2. 13 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit, Tafelteil [= Transkriptionen aus der Nachlass von J. Cernÿ]. Tübingen, 1973, S. 44-45. 14 См.: Петровский H.C. Египетский язык. Л., 1958. C.131. 15 Cernÿ J., Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.66, 2. 16 Ibid., vol. I, pl.28, 1. 17 Kitchen K.A. Ramesside Inscriptions. Historical and Biographical. Vol.VI. Oxford, 1983. P.774. 18 Gardiner A.H. Ramesside Administrative Documents. London, 1948. P.74. 19 Вопросы относительно употребления предлога m-di рассматривались в следующих работах: Theodorides A. La notion égyptienne de possession exprimée par la locution prépositive m-di // Revue d’Egyptologie, 1970, vol. 22, p.139-154; Manning J.G., Greig.C, Uchida S. Chicago Oriental Institute 12073 Once Again // JNES, 1989, vol. 48, p. 127-133; Janssen J.J. Debts and Credit in the New Kingdom // JEA, 1994, vol.80, p.129-136. 20 Cernÿ J., Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.50, 1. 21 Cernÿ J. Ostraca hiératiques. No. 25501-25832. Le Caire, 1935, pl.72. 22 Cernÿ J., Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.28. 23 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. Tafelteil, 5.27. 24 Kitchen K.A. Ramesside Inscriptions. Historical and Biographical. Vol.VI. P.738. 25 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. Tafelteil. S.117. 26 Ibid, S.55. 27 Blackman A.M Oracles in Ancient Egypt // JEA, 1926, vol. 12, pl. 41. 28 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl. 71, 1. 29 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. Tafelteil. 5.28. 30 Blackman A.M Oracles in Ancient Egypt // JEA, 1926, vol. 12, pl.40. 31 Kitchen K.A. Ramesside Inscriptions. Historical and Biographical. Vol.VI. P.737. 32 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. Tafelteil. S. 115, 117. 33 Cernÿ J. Papyrus Sait 124 // JEA, 1929, vol.15, pls.42-46. 34 Точка зрения на d.t как понятие близкое к древнеримскому «familia» была высказана мной в докладе «К вопросу о значении термина Sn.f n dt в Египте Древнего царства» на конференции «X Сергеевские чтения», 42
состоявшейся в конце января 2001 года, и в ближайшее время будет обосно¬ вана в статье, посвященной утому вопросу. 35 См. работу Перепелкина Ю. Я. Хозяйство староегипетских вельмож. М., 1988. 36 История Древнего Востока / Под редакцией М. А. Коростовцева. Ч.П. С. 492. 37 Sauneron S. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh [VI] (Nos. 560-623). Le Caire, 1959 = Documents de fouilles, 13, pl.15. 38 Ibid., pi. 22. 39 Kitchen K.A. Ramesside Inscriptions. Historical and Biographical. Vol.VI. P. 572:573. 40 Cernÿ J. Ostraca hiératiques., pl.72. 41 Cernÿ J., Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl. 88. 42 Ibid., pl. 85, 1. 43 Ibid, pl. 61, 3. 44 Sauneron S. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh'[VI], pl. 4. 45 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl. 66, 2; 115, 1. 46 Kitchen K.A. Ramesside Inscriptions. Historical and Biographical. Vol.VI. P.237-240. 47 Ibid, p.240-241. 48 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.70,1. 49 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S.69-71. 50 Kitchen K.A. Ramesside Inscriptions. Historical and Biographical. Vol.VI. P.242-243. 51 Cernÿ J. Ostraca hiératiques, pl. 27. 52 Cernÿ J. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh. Vol. I, pl.60. 53 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.48, 2. 54 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S.lll. 55 Сети I. 56 В данном случае, по-видимому, речь идет о доле с угощений, происхо¬ дивших во время праздника. 57 Semÿ J. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh. VoLI, pl.60. 58 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.46, 2. 59 Ibid, pl.71, 1. 60 Ibid, pl.45,1. 61 Ibid, pl.42,3. 62 Cernÿ J. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh. Vol.V, pl. 21. 63 Hieratische Papyrus aus Berlin. Leipzig, 1911. Vol. III, Taf. 35. 64 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S.75. 65 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl. 28, 1. 66 Ibid, pl. 50, 1. 67 Cernÿ J. Ostraca hiératiques, pl.72. 08 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl. 85, 1. 69 Ibid, pl. 66, 1. 70 Cernÿ J. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh. Vol. III, pl. 15. 71 Ibid, VI pl. 16. 43
72 Ibid., V pi. 21. 73 Cernÿ J., Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl. 54, 2. 74 Ibid., pl. 61, 2. 75 Ibid, pl. 72, 1. 76 Ibid, pl. 58, 3. 77 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S. 46. 78 Ibid, S. 47. 79 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.54, 4. 80 Cernÿ J. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh. Vol. Vt pl.18. 81 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.69, 3. 82 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S. 67. 83 Ibid, S. 92-96. 84 Ibid, S. 109-110. 85 Cernÿ J. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh. Vol. VI, pl.l. 86 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S. 43. 87 Cernÿ J. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh. Vol. I, pl.45. 88 Ibid, vol. I, pl.47. 89 Ibid, vol. I, pl.50. 90 Ibid, vol. II, pl. 11. 91 Cernÿ J. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh. Vol. I, pl.18. 92 Posener G. Catalogue des ostraca hiératiques littéraires de Deir el Médineh. Le Caire, 1934. Vol. I, pl.38. 93 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.48, 2. 94 Cernÿ J. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh. Vol. V, pl.24. 95 Ibid, vol. I, pl.48. 96 Ibid, vol. II, pl.4. 97 Sauneron S. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh [VI], pl. 20. 98 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.16,3. 99 Ibid, pl. 72, 3. 100 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S. 48. 101 Ibid, S.50. 102 Ibid, S.67. 103 Ibid, S.86. 104 Ibid, S.lll. 105 Ibid, S.115. 106 Последняя по времени работа на эту тему: Богословский Е.С. «Рабы» в текстах из Дер эль-Медина // Проблемы социальных отношений и форм зависимости на древнем Востоке. М, 1984, с.81-127. 107 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S.115, П7. 108 Cernÿ J, Gardiner A.H. Hieratic Ostraca. Vol. I, pl.43, 4. 109 Ibid, pl.52, 2. 110 Sauneron S. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh [VI], pl. 19. 111 Blackman A.M Oracles in Ancient Egypt // JEA, 1926, vol. 12, pl.40. 44
112 Ibid., pi. 34-35. 113 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S.91. 114 Ibid., S.121. 115 Богословский E.C. Собственность и должностное владение в древнем Египте (по материалам из Дер эль-Медина) // ВДИ, 1979, № 1. С. 5, 9-10. 116 Blackman А.М Oracles in Ancient Egypt // JE A, 1926, vol. 12, pl.40. Cm. также: O Gardiner 23, O Florenz 2620, O Genf 12 550. 117 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S. 91. 118 Ibid., S. 91. 119 Cernÿ J. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh. Vol. III, pl.21. 120 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. S.89. 121 Sauneron S. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh [VI], pl. 19. 122 Берлев О.Д. Наследство Геба // Подати и повинности на древнем Во¬ стоке. СПб., 1999, с.3-27. 123 Перепелкин Ю.Я. Переворот Амен-хотпа IV. Ч. 2, с. 183-184. 124 Davies N. de G. The rock tombs of El Amarna. London, 1908. Vol. V, p. 29-31. 125 Gardiner A.H. The Wilbour Papyrus. Vol. I-IV, Oxford, 1941-1952. 126 Moret A. Un jugement du dieu au cours d’un procès sous Ramsès // GRAIBL, 1917, vol. Il, p. 157. 127 Allam S. Hieratische Ostraka und Papyri aus der Ramessidenzeit. Tbbingen, 1973. S.45. 128 Sauneron S. Catalogue des ostraca hiératiques non littéraires de Deir el Médineh [VI], pl. 22. 129 Gardiner A.H. The Dakhel Stela // JEA, 1933, vol. 19, pl.VI.
М. Ю. Лаврентьева РАМЕССЕЙСКИЙ ДРАМАТИЧЕСКИЙ ПАПИРУС КАК ОДИН ИЗ ИСТОЧНИКОВ ПО ВОПРОСУ О ДРАМАТИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ В ДРЕВНЕМ ЕГИПТЕ Из всей массы древнеегипетских письменных источников ученым удалось выделить довольно значительную группу текстов, которые, судя по особому способу введения диалогов, т.н. «сценических указа¬ ний», содержанию и характеру могли использоваться для постанов¬ ки каких-либо праздничных действ или представлений и поэтому были названы драматическими. В настоящее время известно довольно большое количество дра¬ матических текстов разных хронологических периодов. К их числу относится и так называемый Рамессейский драматический папирус. В 1896г. Дж.Квибелл обнаружил в одной из гробниц эпохи Сред¬ него царства в западной части Рамессеума, в Фивах, ящик с 23-мя папирусами и различными предметами для магических и медицинс¬ ких целей. Глава Египетской Службы Древностей Фл.Питри в 1902г. передал свитки А.Гардинеру, который, в свою очередь, поручил Хуго Ибшеру, хранителю папирусов Берлинского музея, очень трудную работу — развернуть и реставрировать папирусы, представлявшие собой тонкую, ломкую пленку, часто полностью распавшуюся на от¬ дельные части. Среди найденных документов был и Рамессейский драматический папирус, ныне хранящийся в Берлинском музее как p.Ramesseum В. Спасением этой поначалу разрозненной и казавшейся совершенно безнадежной рукописи наука обязана Х.Ибшеру. Труд этого ученого позволил К.Зете с 1913г. заняться изучением свитка. Папирус, имевший приблизительно 215см в длину и около 26- 27см в ширину, был свернут таким образом, что внутри находился правый конец, поэтому, по мнению К.Зете, текст следовало читать слева направо. Recto папируса содержит ритуальный текст. «Столб¬ цы с иероглифами представлены, как и всегда в религиозных тек¬ стах,.. в виде надписей, которые отделены одна от другой вертикаль¬ ными линиями и, благодаря непрерывной линии по краям сверху и снизу, каждый столбец заключен в отдельное большое иероглифи¬ ческое поле. Это поле, контуры которого могут быть самыми разны¬ ми по толщине, в высоту составляет примерно 18,5-18,7см.»1 Парал¬ лельно иероглифическому полю располагается другое поле около 4,6-4,9 см высотой, предназначенное для изображений к произведе¬ нию и надписей к ним. Текст был написан от конца к началу свитка, т.е. справа налево. Изображения же, напротив, нанесены слева направо. Таким обра¬ зом, писец работал как бы в манере бустрофедона. Начало рукописи, 46
ее левый конец, обозначили двойной вертикальной линией. Был ли правый край папируса оформлен таким же образом, установить не¬ возможно, поскольку он не сохранился и, вероятно, пропал еще в древности. Впрочем, К.Зете полагал, что не хватает совсем неболь¬ шого фрагмента текста. Verso папируса содержит чертеж здания, в котором Л.Борхардт увидел хозяйственную постройку со стойлами и амбарами. Это изоб¬ ражение, по-видимому, не имеет никакого отношения к тексту свит¬ ка. К.Зете обратил внимание на палеографические особенности тек¬ ста: «Шрифт, которым написан наш текст, вполне соответствует его религиозному характеру. Это так называемые «курсивные иерогли¬ фы», обычные для религиозных текстов, которые Мёллер (Möller, Hieratische Paläographie I, S.3) совершенно справедливо считает иератическим книжным шрифтом самого раннего исторического времени».2 Что касается изображений под текстом, которые, по мнению КЗете, «возможно, представляют собой древнейший пример книжной ил¬ люстрации»,3 то они выполнены в манере «простой сокращенной штриховки,.. Руки и ноги людей, рога и лапы животных, равно как и основы корабельных часовен, и корпуса судов передаются одной простой линией, верхняя часть туловища человека выполняется толь¬ ко одной линией, обозначающей спину, головы — одним грубым кон¬ туром»;4 Начиная с 21-го изображения под строкой 98 и вплоть до конца рукописи стали детально прорисовывать фигуру жреца, совер¬ шающего службу. Она имеет глаза, нос, волосы; туловище выделено двойным контуром, священнослужитель носит фартук и пояс. Лишь изображение рук сохранилось в старой манере, в условной форме. Композиция текста рукописи такова, что за одной строкой, кото¬ рая содержит повествовательную часть и объяснение к ней, следуют одна или несколько строк с изречениями богов и сценическими ука¬ заниями к ним. Повествование, его пояснение и последующие выска¬ зывания составляют вместе единицу, которую К.Зете называет сце¬ ной. Всего в тексте драматического произведения, представленного в 138 вертикальных колонках, можно различить 46 сцен, сопровожда¬ емых 31 изображением к ним. Необходимо осветить проблему датировки драматического па¬ пируса. В тексте речь идет о праздничном представлении в честь возведения на престол царя Сенусерта I после смерти его отца Аме- немхета I, основателя XII династии (2000г. до н.э.), царствовавшей около 200 лет. Рукопись же была обнаружена в одной из гробниц времени правления Аменемхета III и, возможно, датируется концом XII династии. Итак, даны две отправные точки для датировки: с од¬ ной стороны, временные рамки создания рукописи, а, с другой сторо¬ ны, палеографические особенности текста в его существующей фор¬ 47
ме. К.Зете полагал, что почти все части произведения ведут свое происхождение из очень древних времен: «Во всех репликах, из которых состоят диалоги, текст дышит седой древностью, как по своему содержанию, так и по языку». Жреческий титул «сехену-ах», встречающийся только в надписях эпохи I династии, уводит время создания текста и обрядов, о кото¬ рых в нем повествуется, в очень древние времена, к началу образо¬ вания единого государства в древнем Египте. В пользу изначальной древности текста свидетельствует и тот факт, что в качестве места действия выступают далеко не самые известные места Нижнего Египта, об этом же говорит и упоминание в сценах 8 и 26 предметов, употреблявшихся только в Нижнем Егип¬ те.5 Однако по ходу действия всей драмы царь именуется верхнееги¬ петским термином «несу» , который ко времени образования единого государства становится привычным обозначением царя, при этом факт «объединения обеих земель» под началом Верхнего Егип¬ та явственно просматривается в употреблении выражения «знатные люди Верхнего и Нижнего Египта» (строки 79-97).6 Из всего вышеизложенного КЗете делает следующий вывод: «Если мы признаем тот факт, что наш текст как целостная единица возни¬ кает во время правления Сенусерта I, но при этом, скорее всего, представляет собой компиляцию предшествующего литературного наследия, если не является простым переписыванием более древнего текста со вставками туда, куда необходимо, имени Сенусерта I, тог¬ да и по вопросу о датировке рукописи... тоже можно прийти к опре¬ деленному выводу: она вряд ли намного моложе самого случая, для которого этот текст был скопирован, составлен или переписан. Дру¬ гими словами, она была создана во время правления Сенусерта I (т.е. примерно в середине XX в. до н.э.).»7 В дальнейшем текст рукописи мог переписываться множество раз и использоваться как сценарий для проведения подобных праздничных действ. Огромная ценность данного источника заключается в том, что из всей массы древнеегипетских документов драматического содержа¬ ния он практически целиком сохранился до наших дней, а не в от¬ рывках или магических компиляциях. Рамессейский папирус позво¬ ляет получить подробные сведения об одном из драматических действ, имевших место в древнем Египте, вероятно, на протяжении дли¬ тельного периода его истории. Рамессейский драматический папирус был впервые переведен и опубликован известным немецким ученым Куртом Зете в труде «Дра¬ матические тексты древнеегипетских мистерий» (1928 г.). Заслуга К.Зете заключалась в том, что он представил тексты, переводы и комментарии двух, как он считал, очень ранних драматических про¬ изведений, сохранившихся в более-менее полной форме. Первая со¬ 48
хранилась в Мемфисском теологическом трактате (XXV Эфиопская династия, 715-702гг. до н.э.). Этому памятнику посвящена I часть книги КЗете. Вторым произведением, изданным этим исследователем, был текст драматического папируса из Рамессеума времени Среднего царства. Ему посвящена II часть книги «Драматические тексты...». Сначала автор передает историю находки и реставрации папируса. Он был свернут таким образом, что внутри находился его правый край. КЗете доказал, что писец делал записи справа налево. Тогда встали вопросы о том, с какой стороны нужно приступать к чтению свитка, и в правильной ли последовательности были собраны его части? К.Зете считал, что рукопись следует читать слева направо, по мере чтения постепенно разворачивая папирус. Большое внимание он уделил внутренней композиции текста, условно разделив его на 46 сцен. Исходя из анализа последователь¬ ности сцен, прочитанных слева направо, К.Зете сделал вывод, что речь шла о представлении в честь коронации царя Сенусерта I, кото¬ рый являлся главной фигурой драмы. Затем ученый изложил свою версию хода действия событий произведения. Вопрос о последовательности сцен и теме Рамессейского драма¬ тического папируса вызвал дискуссию в научном мире. В 1954 г. в статье «Заметки к ритуалу Рамессейского драматичес¬ кого папируса» В.Хельк отметил, что последовательность сцен тек¬ ста, предложенная К.Зете, не может быть верной, так как она лише¬ на логики.8 Ученый предположил, что изначально существовал древний свиток, лишенный всякого мифологического комментария, который состоял из изображений с краткими надписями. Когда он пришел в негодность и начал рассыпаться, появилась необходимость его переписать. И именно по вине переписчика, по мнению В.Хелька, неверно разложившего и прокомментировавшего фрагменты текста, приняв за основу миф об Осирисе, последовательность сцен Рамес¬ сейского драматического папируса оказалась нарушенной. Чтобы восстановить правильный порядок сцен, В.Хельк обратился к изоб¬ ражениям Хеб-Седа Аменхетепа III в гробнице Хериуфа в Фивах, найдя в них сходство с изображениями Рамессейского драматичес¬ кого папируса. В 1967 г. к дискуссии о последовательности сцен свитка присое¬ динился Х.Альтенмюллер.9 Он высоко оценил наблюдение В.Хелька о сходстве изображений рукописи с изображениями в гробнице Хе¬ риуфа, но не согласился с его версией о том, что переписчик пере¬ ставил отдельные части. Он считал, что проблема лишь в том, что К.Зете неверно определил начало текста. Исходя из наблюдений над написанием и иллюстрациями текста, Х.Альтенмюллер предполо¬ жил, что его нужно читать справа налево, то есть с конца свитка, а не слева направо, как делал К.Зете. Ученый пришел к заключению, что совершение ритуала Рамессейского драматического папируса 49
является церемонией Хеб-Седа Сенусерта I, а не первым вступле¬ нием царя на трон. К мнению о том, что в тексте Рамессейского драматического па¬ пируса речь идет о Хеб-Седе присоединился В. Барта. В статье «Ра- мессейский драматический папирус как праздничный свиток с опи¬ санием ритуала Хеб-Седа», вышедшей в 1976 г,10 исследователь сравнивает сцены и изображения Рамессейского драматического па¬ пируса не только с изображениями в гробнице Хериуфа, но и с изоб¬ ражением Хеб-Седа в солнечном святилище в Абу-Гуробе и находит их сходными. В результате комплексного анализа источников В. - Барта приходит к заключению, что «... ритуал Рамессейского драма¬ тического папируса передает не празднование первого Хеб-Седа, а его преобразованную и как бы завуалированную форму, которую использовали во время исполнявшихся через регулярные промежутки времени повторных празднований...»11. Следует отметить, что я придерживаюсь версии о последователь¬ ности сцен и теме произведения, предложенной К.Зете, поскольку он перевел и прокомментировал свиток в том виде, в каком он был обнаружен, не меняя местами его части и не пытаясь обвинять писца в небрежности. Впрочем, вопрос о последовательности сцен не имеет принципиального значения для данного исследования, так как его цель — проанализировать текст Рамессейского драматического па¬ пируса как текст драматического произведения, предназначенного для постановки того или иного праздничного действа. В любом слу¬ чае, как коронация, так и Хеб-Сед являлись очень важными событи¬ ями, связанными с культом царя. Когда речь идет о драматическом тексте, то основными критери¬ ями, с помощью которых можно охарактеризовать любое драмати¬ ческое произведение и выявить его особенности, являются: 1. Тема, идея, пафос произведения. 2. Сюжет и композиция текста. 3. Язык произведения. 4. Актеры, место для зрелища, зрители. 5. Жанр произведения. Тема текста Рамессейского драматического папируса — возведе¬ ние на трон второго царя XII династии Сенусерта I. Коронация яв¬ лялась очень значительным событием общественно-политической жизни древнего Египта. Этой церемонии отводилась особенно важ¬ ная роль в связи с тем, что культ фараона, в руки которого вруча¬ лась судьба всей страны, имел огромное значение. Следовательно, главная идея произведения, вероятно, состояла в том, чтобы с помо¬ щью правильного, последовательного выполнения необходимых ри¬ туалов узаконить положение государя как помазанника божьего на земле, показать божественное происхождение царской власти (фа¬ раон в тексте папируса всюду появляется в образе бога Хора) и 50
восславить царя. Основная идея произведения определяет его па¬ фос, который является официальным, торжественным, праздничным, носит церемониальный и ритуальный характер. В основе сюжета произведения лежит миф об Осирисе: новый царь выступает в произведении в облике бога Хора, в то время как умерший государь отождествляется с Осирисом. И это неудивитель¬ но, т.к. «уже в глубочайшей древности культ Осириса был культом умершего царя, равно как культ Хора — культом царя живого».12 Чтобы показать, как излагался этот миф в произведении о возведе¬ нии на престол фараона, рассмотрим композицию текста папируса. Текст рукописи условно делится на сорок шесть сцен, каждая из которых состоит из нескольких частей. Сначала следует повест¬ вовательное предложение, начинающееся с глагольной формы «хе- пер» - «случилось (произошло)», в котором говорится о каком-либо уже произошедшем событии. Это предложение никогда не выходит за рамки одной строки. Событие, о котором сообщается в нем, «пред¬ ставлено в виде некоего происходящего (культового) действа, разво¬ рачивающегося по ходу праздничной церемонии. Действующие лица при этом всегда называются их истинными, вполне земными имена¬ ми,.. например: «несу» - царь, «хери-хеб» - жрец-чтец, «месу-несу» “ дети царя, также обозначаются и неодушевленные предметы, ко¬ торые играют роль в представлении. Например, ладья, столб «джед», веревка, гумно, зерно, хлеб, вино и т.д. Таким образом, в этих пове¬ ствовательных предложениях речь идет совсем не о богах и боже¬ ственном (или, соответственно, мистическом), но всегда о конкрет¬ ных земных вещах».13 После краткого повествования дается предложение, часто вводимое знаком «пу» - «это есть», в котором «объясняется религиозно-символическое значение прежде упомяну¬ того события».14 Вместо земных персонажей появляются божест¬ венные, мифологические, исполняющие роли названных в повествова¬ тельном предложении земных лиц. Например, в сцене 22 бог Хор олицетворяет царя, дети Хора — детей царя, а Око Хора отождеств¬ ляется с вином. Далее следуют речи богов. Теперь обратимся непосредственно к композиции текста Рамес- сейского папируса. Текст можно условно разделить на три части: подготовка к обряду коронации царя, церемония коронации фарао¬ на, события, связанные с похоронами умершего государя. Характер¬ ной особенностью композиции текста папируса является наличие изображений в виде виньеток; они сопровождают большинство сцен произведения и играют очень важную роль, т.к. служат дополнением и пояснением к тексту рукописи. Можно предположить, что эти изоб¬ ражения представляют собой своего рода эскизы декораций, исполь¬ зуемые при подготовке к проведению церемонии вступления на трон нового царя. В первой части текста повествуется о следующих событиях. Пос¬ 51
ле смерти старого фараона его сын и наследник приказывает, чтобы для него была оснащена ладья, на которой он на протяжении почти всех сцен принимает участие в церемонии (сцены 1-2, изображение 1). Приносят в жертву быка и разделывают его тушу (сцены 3-4, изображение 2). К.Зете полагал, что в сцене 3 в сокращенной форме передается «древний ритуал убоя жертвенного животного для по¬ гребального обряда».15 Молотят полбу и подносят царю при¬ готовленный из нее пирог - «шат» (сцены 5-6, изображение 3). Сна¬ ряжаются две ладьи для царских детей (сцена 7, изображение 3). Доставляются царские инсигнии (сцена 8, изображение 4). Ячмень обмолачивают и относят в амбар (сцена 9, изображение 5). Ладья царя и обе ладьи детей царя продолжают оснащаться (сцены 10-11, изображение 6). Возводится столб «джед» (сцены 12-15, изображе¬ ние 7-9). Дети царя поднимаются на свои ладьи (сцена 16, изображе¬ ние 10). Безликому богу Хору из Летополиса приносится жертва, состоящая из хлеба и пива (сцена 17, изображение II).16 Проводятся спортивные состязания ремесленников и для царя выносится стол с яствами (сцены 18-21, изображения 12-13). Дети царя подают царю вино (сцена 22, изображение 14). Вторая часть текста — кульминационная, поскольку она посвящена описанию торжественной церемонии возведения на престол нового государя. Для того чтобы показать характер древнеегипетских драматических произведений, предназначенных для постановки, и их специфику, то следует привести в пример некоторые сцены этой части рукописи, потому что они в наибольшей степени демонстриру¬ ют все своеобразие текста Рамессейского драматического папируса. Описание обряда коронации начинается со сцены 23. строки 72-75. Сцена 2317 Доставка украшения из сердолика 72 Случилось, что принесли ожерелье - «хет» из сердолика. Это Хор отнимает свой глаз у Сета. 73 Хор говорит слова Сету: «Я взял свой глаз, твою сердоликовую жемчужину». I Глаз ||18 Сердолик 74 Хор говорит слова Сету: «Поверни спину, когда они на тебя яростно посмотрят»!|| Оба глаза || Две сердоликовых жемчужины, два так называемых [человеческих]19 тела || Местопребывание [Тота(?)]2° 75 Хор говорит слова Сету: «Принеси мне мой глаз, сердоликово¬ красный для тебя, (кроваво-) красный в твоих устах»! || Красный глаз || «хесе[рет]»(?)21 73/75 внизу: Летополис 52
Строки 76-79. Сцена 24 (изображение 15)22 Доставка украшения из фаянса 76 Случилось, что принесли ожерелье - «шатебу» из фаянса. Это Хор приказал своим детям принести ему его зеленый глаз из каждого места. 77 Хор говорит слова детям Хора: «Принесите мне мой глаз, мою жемчужную подвеску, которую он пощадил (?)»! || Глаз || Ожерелье - «ша[те]бу]» из фаянса || Ливийские женщины]23 78 Хор говорит слова детям Хора и спутникам Сета: «Что должен мне мой глаз, сделавший радостным мое лицо?»24 || Глаз || Фаянс || 79 Хор говорит слова детям Хора и спутникам Сета: «Это он (Сет) охотился». || Глаз || Часовня павиана25 || 78/79 внизу: «хери-чехену» (т.е. местопребывание ливийцев или то место, где находятся ливийцы; дословно: под ливийцами). Затем царю подносят еду - «хетеп», которая отождествляется с глазом Хора, отнятым у него Сетом (сцена 25, изображение 16). Жрецы «сехену-ах» приносят соколиные штандарты — символы царской власти над Обеими Землями, и начинается шествие вокруг них. При этом два соколиных штандарта олицетворяют глаза Хора, которыми он теперь владеет, что, в свою очередь, символизирует власть царя над Верхним и Нижнем Египтом (сцена 26, изображение 17). После этого фараону вручаются главные символы царской власти: высокие перья, скипетры и перстень. Строки 83-86. Сцена 27 (изображение 18)26 Вручение скипетров и высоких перьев 83 Случилось, что принесли оба скипетра - «аба» и надели царю оба высоких пера.27 Это Хор поглощает яички Сета, (чтобы) получить [его] силу. 84 Тот говорит [слова Хору:] «Поглоти [их] для себя»! [|| Яички Сета, || [Подать] оба скипетра - «аба»|| [...] 85 [Тот] говорит слова Хору: «Твоя сила». || Яички Сета || Получить силу || [Путь (?)] [бо]га 86 Хор говорит слова детям Хора и спутникам Сета: «Наденьте это на меня»! || Глаз || Надеть оба высоких пера || Великий песок28 Строки 87-88. Сцена 2829 Доставка золотого кольца (?) 87 Случилось, что принесли кольцо (?) из золота (?). Это Хор обращается к Гебу по поводу своего глаза. 53
88 Хор говорит слова Гебу: «Он предназначил (что-то) против него30 из-за этого моего отца». || Гл[аз] против] Сета || Кольцо || [...] Знатные люди Верхнего и Нижнего Египта приносят клятву верности новому царю (сцена 30, изображение 19). Вносятся необ¬ ходимые для коронации благовония и «хранитель великих перьев» совершает обряд (сцена 31, изображение 20). Церемония вступления на трон завершается пиром (сцена 32, изображение 21). В третьей части текста излагаются следующие события. Царю надевают нагрудник - «кени» - траурную одежду по случаю смерти старого фараона (сцена 33, изображение 22). Приносят поминальную еду - хлеб - «ах» и пиво - «серемет» (сцена 34, изображение 22). Подают четырехцветную и шестицветную ткани для умершего государя, а также пурпур для здравствующего царя (сцена 35, изображение 22). Появляются жрецы «сехену-ах» и несут статую покойного фараона на своих руках, как бы создавая лестницу на небо. Приглашаются плакальщицы; жрецы «сехену-ах» получают от чиновников «хер-уджеб» бедро быка и четырехцветную ткань и используют их для одевания трупа и совершения обряда «отверзания уст» (сцены 36-41, изображения 23-27). Происходят угощение и умащение благовониями участвующих в церемонии лиц (сцены 41- 44, изображения 27-29). Некоторые необходимые для умершего предметы доставляются в «божественную часовню» (сцены 45-46, изображения 30-31). Исходя из вышеизложенного, становится ясно, что текст Рамессейского драматического папируса носит чисто ритуальный ха¬ рактер. Он изобилует символами, его сцены по оформлению похожи одна на другую, речи богов звучат как своего рода многократно повторяемые заклинания, чтобы обеспечить хорошее исполнение обрядов церемонии. Можно обратить внимание и на некоторую ти¬ пичность символических отождествлений, присутствующих в сценах текста. Если, например, говорится о возведении столба «джед», то сам столб отождествляется с Осирисом; если речь идет о возложении веревки на столб «джед», то веревка олицетворяет Сета, связанного путами; если повествуется о вручении царю ожерелья - «хет» из сердолика и ожерелья - «шатебу» из фаянса, то оба украшения представляют собой глаз Хора, который сам Хор отнимает у Сета и т.п. Причем с Осирисом, Хором, Сетом, детьми Хора или спутниками Сета, глазом Хора и т.п. могут отождествляться разные предметы или действующие лица. Все это указывает на ритуальный характер текста, истинный смысл которого мог быть до конца понятен только посвященным в таинства обряда людям, а именно жрецам, проводящим церемонию коронации фараона, и тем, кто непосредст¬ венно участвовал в ней. Язык того или иного литературного произведения всегда является 54
очень важным показателем его характера. Язык текста папируса изобилует архаизмами, порой застывшими формулами, похожими на своего рода магические заклинания, и свидетельствует о ритуальном характере произведения. Любое драматическое представление предполагает наличие трех необходимых элементов: актеров, места для зрелища и зрителей. Своеобразие этих составных частей представления может свидетельствовать о его характере. Важной особенностью древнеегипетских драматических представлений является то, что их исполнителями могли быть только жрецы. Служители культа выступали как в качестве постановщиков представлений, так и в ролях его действующих лиц. В церемонии, описанной в тексте Рамессейского драматического папируса, безусловно, ведущая роль отводилась царю, поскольку коронация являлась важным и серьезным событием, а не представлением, разыгрываемым для развлечения. Значительную роль мог играть так называемый жрец-чтец, являвшийся своего рода ведущим всего праздничного действа. К.Зете предположил, что жрец-чтец мог произносить слова повествовательных частей папируса, поясняющие и дополняющие речи богов. В каком месте могла проходить церемония коронации фараона, описанная в тексте Рамессейского папируса? КЗете обратил внимание, что в сцене 12 упоминается термин «нечер-ниути» - «местный или городской бог». Этот факт навел его на мысль, что, «возможно, представление исполнялось во время поездки, когда новый царь, взошедший на престол, объезжал свое царство, и при этом место действия учитывалось во время постановки представления (в той или иной области страны — М.Л.). В первую очередь, это были три великие столицы — Гелиополь, Мемфис и Фивы, но, вероятно, также и другие важные города: Элефантина, Абидос и т.д. Может быть, с этим можно как-то связать и тот факт, что везде в тексте царь появля¬ ется стоящим на ладье».31 Наверное, могло быть так, как предположил КЗете, но могло быть и иначе. Вполне возможно, что обряд коронации совершался в храме или часть его проходила внутри храма, а часть — вне храма, но вся церемония имела место только в одном городе. В этом случае круг присутствующих во время обряда мог быть довольно узок и состоять из людей, посвященных в таинство ритуала, т.е. жрецов, и приближенных к царю лиц. Ведь вряд ли во время обряда коронации государя могли присутствовать все желающие. Но если прав был К.Зете, и церемония имела характер торжества, отмечаемого в масштабах почти всей страны, то круг зрителей мог быть достаточно широк. Тем более, если церемония представляла собой корабельную процессию по Нилу. Но все это только предположения. На самом деле, никому не известно, как в действительности проходило это ритуальное действо. 55
Таким образом, на основании исследования текста Рамессейского драматического папируса, можно предположить, что он принадлежит к жанру так называемой религиозной или ритуальной драмы. Древнеегипетские драматические тексты являлись основой для проведения драматических действ или представлений, которые имели место либо в рамках литургической храмовой службы, либо в рамках религиозных праздничных торжеств. Необходимо отметить, что термины «драма» и «драматическое представление» можно употреблять лишь условно по отношению к тексту папируса и тому праздничному действу, для которого он предназначался. Конечно, в современном мире «драматическим представлением» принято называть действо, воспринимаемое исключительно как зрелище, а не как религиозный обряд. Но, когда речь идет о древнем Египте, следует забыть о современном значении этого термина и наполнить его совершенно иным смыслом, исходя из особенностей общественно- политической, религиозной и культурной жизни древнеегипетского общества. Ведь нельзя не обратить внимание на то, что церемония, описанная в тексте Рамессейского драматического папируса, как и ряд других древнеегипетских праздничных действ, представляла собой религиозное зрелище, которое, благодаря величественной манере, в которой фараон, его чиновники и жрецы исполняли свои роли, и восторгу зрителей, приобретало определенную драматическую энергию. Следовательно, говоря о древнем Египте, стоить задуматься 0 возможности существования особой формы драматических действ или представлений, которые зародились и стали развиваться в рамках храмовой службы и религиозных праздников. ПРИМЕЧАНИЯ 1 К. Sethe. Dramatische Texte zu alt ägyptischen Mysterienspielen. Leipzig, 1928, S.87. 2 Ibid. S. 88. 3 Ibid. S. 89. 4 Ibid. S.89. 5 По мнению К.Зете, упоминание малоизвестных нижнеегипетских географических названий и предметов, употреблявшихся только в Нижнем Египте, может свидетельствовать о том, что какие-то части текста Рамессейского драматического папируса были записаны в ту эпоху, когда еще не существовало единого государства Верхнего и Нижнего Египта, и поэтому еще не упоминались верхнеегипетские географические названия и предметы. 6 K.Sethe. Dramatische Texte... S.98. 7 Ibid. S.98-99. 8 W.Helck. Bemerkungen zum Ritual des Dramatischen Ramesseumspapyrus // Orientalia 23 (1954), S.383-411. 9 H.Altenmüller. Zur Lesung und Deutung des Dramatischen Ramesseumspapyrus, Jaarbericht van het Vooraziatisch - Egyptisch 56
Genootschap "Ex Oriente Lux”, Leiden 19, 1967, S.421-442. См. также: LÄ I, 1139. 10 W. Barta. Der Dramatische Ramesseumspapyrus als Festrolle beim Hebsed-Ritual // SAK 4, 1976. 11 Ibid. S. 42. 12 М.Э.Матье. Древнеегипетские мифы... C.57. 13 К. Sethe. Dramatische Texte... S.90. 14 Ibid. S.90. 15 Ibid. S.109. 16 Летополис — город, где, согласно преданиям, Хор отомстил убийцам своего отца Осириса и где должна была находиться могила Осириса, поэтому он часто является местом действия событий произведения. 17 Иероглифический текст см.: К. Sethe. Dramatische Texte... S.180-181. (Перевод M. Лаврентьевой). 18 Вертикальными линиями обозначены так называемые «сценические указания», которые в тексте папируса выделены горизонтальными линиями, так как текст свитка написан в вертикальных колонках. «Сценические указания» — краткие, точные пометки, упоминающие имена персонажей, названия предметов или мест действия событий произведения. 19 [...] — слова, восстановленные К.Зете. 20 Вероятно, речь идет о каком-либо городе в Дельте Египта, тем более, что в конце сцены упоминается нижнеегипетский город Летополис. 21 «хесерет» - слово, точное значение которого не установлено. К.3ете предположил, что оно означает «некрополь». См.: K.Sethe. Dramatische Texte... S. 184. Такое значение могло бы подойти, так как строкой ниже упомянут Летополис — место погребения Осириса. 22 К. Sethe. Dramatische Texte... S.185. 23 В данном случае наблюдается игра слов: «чехенет» - фаянс и «чехенут» - ливийские женщины. К.Зете предположил, что либо фаянс как материал имел ливийское происхождение и поставлялся царю из Ливии, либо он получил название «чехенет» в связи с тем, что его носили ливийские женщины: См. К. Sethe. Dramatische Texte... S.187-188. 24 Вопрос может быть более-менее понятен, принимая во внимание реплику 79-ой строки. Сет охотился за глазом Хора, отчего глаз перестал быть радостным. Затем, возвратившись к Хору, глаз должен вновь обрести радость. 25 Павиан — священное животное бога Тота. 26 К. Sethe. Dramatische Texte... S.195-196. 27"аба» - скипетр и «шути» - высокие перья — символы царской власти. Два скипетра и два высоких пера символизируют власть фараона над Верхним и Нижним Египтом, подобно двум соколиным штандартам. 28 «шаи-ур» - Великий песок, по мнению К.Зете, является названием какой-то местности: См. К. Sethe. Dramatische Texte... S.198. 29 К. Sethe. Dramatische Texte... S.198. 30 К.3ете полагал, что речь шла о глазе Хора, который как бы обратился іротив Сета за убийство Осириса и стал его «злой судьбой»: см.: строка 58, прим. 88а, с.200. 11 К. Sethe. Dramatische Texte... S.96.
ДРЕВНЯЯ ГРЕЦИЯ Я. Л. Забудская ТИПОЛОГИЯ ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ В ГРЕЧЕСКОЙ ТРАГЕДИИ Любое художественное произведение в том или ином виде вос¬ производит действительность; в результате этого воспроизведения возникает особый художественный мир. Одним из факторов, опре¬ деляющих специфику этого художественного мира, является созда¬ ние системы пространственно-временных отношений, пространствен¬ но-временная структура произведения. Изучение пространственно-временных отношений в греческой драме — это один из аспектов истории пространства и времени в литературе. Следует заметить, что художественное время и худо¬ жественное пространство, с которыми мы сталкиваемся в литерату¬ ре, имеют специфические особенности, проистекающие как из осо¬ бых художественных и идеологических задач, возникавших перед писателями и поэтами, так и из способов восприятия мира и истории обществом, в котором были созданы эти произведения. Уже в антич¬ ности мы можем обнаружить истоки большинства существующих концепций пространства и времени. Многообразие трактовок про¬ странственно-временных категорий нашло конкретное отражение у греческих философов, в литературных произведениях различных жанров и эпох: субстанциальная концепция пространства и времени у пифагорейцев, Левкиппа и Демокрита, реляционная — у Анакса¬ гора, Платона и Аристотеля; динамическая концепция времени Ге¬ раклита; персонификация Времени-Хроноса и его соединение с Анан- кой-Судьбой в орфической теогонии1; циклическое время мифа и «линейность» концепции «смены веков» у Гесиода; специфика эпи¬ ческого пространства и времени у Гомера; сочетание исторического и мифологического Бра^ипТа у Геродота и восприятие истории как динамического процесса у Фукидида2. Таким образом, специфичес¬ кие особенности художественного времени и пространства, разнооб¬ разие форм пространственно-временных отношений оказываются связанными, помимо жанровой специфики, и с историческими осо¬ бенностями литературных периодов и эпох. Вопрос о формах пространственно-временных отношений в гре¬ ческой трагедии является во многом лишь постановкой проблемы; в современной научной литературе, как правило, проблемы художе¬ ственного отображения пространства и времени рассматриваются применительно к прозаическим жанрам и, конкретно, к роману3. В 58
«Поэтике древнерусской литературы» Д.С. Лихачева прослежива¬ ется разнообразие пространственно-временных отношений в различ¬ ных жанрах русской литературы и фольклора (народная лирика, сказка, былина, летописи, житийная литература; романы Гончаро¬ ва, Достоевского, Салтыкова-Щедрина). Применительно к античнос¬ ти этот вопрос наиболее подробно исследован в отношении гомеров¬ ских поэм, то есть жанра эпического4, и в отношении более позднего жанра — романа. Особое функциональное значение категории вре¬ мени рассматривается в книге Жаклин де Ромийи «Time in Greek Tragedy»; анализу этой работы, а также особенностям отношения ко времени в литературных произведениях различных периодов гре¬ ческой литературы и в работах философов посвящены соответству¬ ющие главы «Истории античной эстетики» А.Ф. Лосева. В «Антич¬ ной философии истории» в связи с проблемой историзма рассматриваются воззрения на время, отраженные в трагедиях Эс¬ хила, Софокла и Еврипида. Хотя в книгах Лосева и Ромийи изучены преимущественно временные категории, объединение их с категори¬ ями пространственными не является механическим. Принятое в ряде физических, механических, биологических и культурологических концепций понятие пространственно-временного континуума позво¬ ляет рассматривать литературные формы пространства и времени в их взаимодействии. Следует сказать, что предметом изучения в дан¬ ном случае было не «темпоральное» или «спатиальное» мышление каждого из авторов, не категориальное оформление пространства и времени на лексическом или образном уровне («персонификация»), а их роль в создании художественной реальности. Разнообразие же концепций дает возможность одновременного рассмотрения простран¬ ства-времени и как части единой картины мира, и как части худо¬ жественного произведения. Формы пространственно-временных отношений в драме включа¬ ют в себя, по меньшей мере, два основных аспекта: 1) собственно художественные пространство и время, как они отображены в про¬ изведении и как они служат для художественного моделирования действия и 2) аспект более формальный, внешняя организация про¬ изведения, зависящая от объективных характеристик пространства- времени реального. И если первый аспект в равной мере можно рас¬ сматривать применительно к произведению любого жанра, то второй важен именно для драмы и связан прежде всего с тем, что драмати¬ ческое произведение предполагает постановку, а сценическое вос¬ произведение сближает художественное и реальное (объективное) пространство-время в драме. При изучении первого аспекта следует привлечь концепции про¬ странства и времени, сформулированные при изучении различных типов мировоззрения, различных культур, и их трактовку примени¬ тельно к литературным жанрам. Итак, в представлениях о времени выделяются две основных концепции — линейная и циклическая5. 59
Циклические представления о времени, предполагающие замкнутость, повторяемость и ориентацию на прошлое, свойственны мифологи¬ ческому мышлению. Линейное же восприятие времени предполагает необратимость происходящего и идею неповторяющегося будущего. В литературных жанрах цикличность, замкнутость свойственна оха¬ рактеризованному Бахтиным идиллическому хронотопу в романе. Д. С. Лихачев говорит о замкнутости в народной лирической песне, сказ¬ ке, былине. Линейное время представлено в авантюрном и биогра¬ фическом романе, летописях, романе нового времени. Драма (в ее современных формах) также связывается с линейной концепцией6. Однако, изучение пространственно-временной структуры древ¬ негреческой драмы приводит к несколько иным выводам. В работах Лосева и Ромийи подчеркивается цикличность времени в трагедии. Особенность структуры трагедии в том, что драматическое действие (линейное) в ней регулярно прерывается хорами, и эта постоянная прерывность придает действию циклический характер. Так Ромийи связывает особый характер протекания времени в трагедии с при¬ менением хорической техники. Но подобной цикличности можно найти и более глубокое обоснование. И в книге Ромийи, и в работе О. М. Фрейденберг «Миф и литература древности» «медитация хора по поводу событий» объясняется мифологической основой трагедии, выступающей на первое место именно в хоре7. А миф никогда не относится к определенному времени. Он имеет «вневременной» ха¬ рактер, и кроме того, как уже говорилось, именно миф связан с цик¬ лическими представлениями о времени. Итак, в греческой трагедии объединяются два воззрения на вре¬ мя: напряженность времени линейного, собственно «событийного», и ослабление этого напряжения в стасимах хора, характеризующих действие с более широкой точки зрения, мифологической, вневре¬ менной. Это замедление действия в мифологических отступлениях носит особый характер, который можно назвать «вневременным зи¬ янием»* . При этом, в одном случае эти отступления связаны с сюже¬ том непосредственно (пример — описание сватовства к Деянире во II стасиме «Трахинянок»), и тогда мы можем говорить о простом расширении сюжетного времени; в другом же случае один стасим содержит перечисление героев (героинь) сразу нескольких мифов (IV стасим «Антигоны» Софокла, «Геракла» Еврипида), и тогда связь с содержанием носит самый общий характер, а свойства «вневре¬ менного зияния» усиливаются. Другая особенность такого рода мифологических отступлений — то, что излагаемые в них события прошлого мотивируют непосред¬ ственно происходящие события трагедии. И здесь существенно не только обязательное изложение истории «проклятого рода» в так называемых трагедиях «возмездия». В данном случае особенно ин¬ тересна «Елена» Еврипида, — стасим, прославляющий Деметру, объясняет страдания Елены непочтительным отношением к богине 60
— мотив, более нигде в трагедии не встречающийся. Таким образом, пространственно-временная структура трагедии может быть рассмот¬ рена с точки зрения аристотелевских понятий πάθος (страдание ге¬ роя) и άμαρτία («трагическая ошибка» или «вина» как мотивировка этого страдания), собственно и делающих трагедию трагедией. И в рассмотренных случаях заметно вынесение этой мотивировки дале¬ ко за пределы собственно действия, во временные отступления хора. Кроме того, стасимы хора, содержащие, если можно так выра¬ зиться, мифологические и географические экскурсы, служат фоном (или контрастом) для развертывания πάθος^, страдания героя. Так, в «Персах» Эсхила формируется особая пространственно-временная структура: напряженное действие (вернее, напряженное ожидание), достаточно четко локализованное, расширяется за счет простран¬ ственных описаний (перечисление подчиненных Персии городов, нео¬ днократное упоминание «всей Азии», «географический» характер содержания III стасима). Расширяющий действие и одновременно контрастный эффект имеют и воспоминания о блестящем военном прошлом, связанные с появлением Дария. Точно так же рассказ о падении Трои служит временным фоном в «Андромахе» Еврипида, описание бедствий пленных — и временным, и пространственным фоном в «Гекубе» и «Троянках». «Географические» отступления в данном случае играют ту же роль, что и отступления «историчес¬ кие». Поскольку строятся они, как правило, по принципу перечис¬ ления сразу нескольких областей в Греции и за ее пределами («Царь Эдип» II,V ,«Антигона» II, «Аякс», «Персы», «Гекуба» I, «Ифигения в Тавриде» I), то, по аналогии с «вневременным» зиянием, здесь можно говорить о зиянии «внепространственном». В структуре простран¬ ства-времени каждой из трагедий, содержащей такого рода стаси¬ мы, за их счет происходит резкое расширение пространственных рамок (как и временных — за счет отступлений мифологических). Многократность, с которой повторяется этот прием, позволяет гово¬ рить о его смысловой значимости. И действительно, фон и контраст, создаваемые стасимами такого рода, выступают в качестве компо¬ нентов сюжетосложения греческой трагедии9. Пространственно-вре¬ менные отношения, таким образом, следует рассматривать как часть сюжетной структуры, а специфика этой структуры заключается в том, что определенные части трагедии оказывается вне простран¬ ства, вне времени и, в содержательном плане, вне фабулы. «Внесюжетное зияние» в стасимах хора характеризует лишь ту часть пространственно-временных отношений, которая относится к лирическому элементу трагедии. Что касается двух других элемен¬ тов, эпического и драматического, то здесь можно заметить следую¬ щее: поскольку сообщение основной информации, относящейся к конкретному сюжету, приходится на эпические части — прологи и монологи вестников, то именно благодаря конкретизации в эпичес¬ ком элементе и достигается пространственно-временная определен¬ 61
ность сюжета трагедии. Но это то, что касается констатации факта, что М. Л. Гаспаров называет действием точечным (самая древняя форма трагедии, содержавшей лишь эпический рассказ о событии и лирический отклик на него)10. Если же говорить о линейном дей¬ ствии, о протекании его в драматических диалогах, то здесь заметна следующая закономерность: само по себе пространство-время дей¬ ствия конкретизируется в гораздо меньшей степени. Исключение составляют лишь те трагедии, в которых характеристики, напри¬ мер, пространства приобретают топологическое значение; противо¬ поставление чужой, варварской страны и родины в «Ифигении в Тавриде», или указание на конкретное, предсказанное место успоко¬ ения героя — в «Эдипе в Колоне». Тогда эти пространственные ха¬ рактеристики неоднократно оговариваются в драматических диало¬ гах. Ту же значимость имеют и уточнения во временном плане. Так, в начале «Агамемнона» подчеркивается, что действие происходит именно в день падения Трои. В дальнейшем же протекание времени принимает очевидно условный характер, иначе получается, что в этот же день прибывает и вестник, и сам Агамемнон. На этом примере проявляется второй аспект рассматриваемой проблемы: воспроизведение в тексте и на сцене отрезков времени и пространства, обусловленных сюжетом, и их соответствие реально¬ му пространству- времени. В связи с этим необходимо оговорить такой существенный для понимания драматической техники тер¬ мин, как «проходная сцена». Понятие «проходной сцены» было вве¬ дено исследователями Шекспира и обозначает эпизод, заменяющий на сцене важное для действия событие, происходящее за сценой11. Можно провести аналогию между «проходной сценой» и стасимом хора в похожей функции. Как правило, «проходной стасим» используется для замены дей¬ ствия, которое невозможно воспроизвести на сцене (бой — «Семеро против Фив» Эсхила, II, «Гераклиды» Еврипида, И; собрание боль¬ шого количества людей — «Умоляющие» Эсхила, I; собственно осу¬ ществление замысла в трагедиях интриги). Во многом функция этих стасимов чисто техническая. Интересно другое — в некоторых слу¬ чаях временной промежуток, занимаемый стасимом, явно не соот¬ ветствует реальному времени событий («Трахинянки» Софокла, II, «Просительницы» Еврипида, II, «Агамемнон» Эсхила). Таким обра¬ зом, протекание времени при чередовании эписодиев принимает ус¬ ловный характер (так как в самих драматических диалогах пробелы во времени никак не оговариваются)12. Еще более интересна в этом плане «Ифигения в Авлиде». IV стасим имеет форму лирического диалога хора и Ифигении, а сразу за ним следует эксод с рассказом о жертвоприношении героини. Перекличка хора с Ифигенией нарушает функции проходного ста- сима, и следующий сразу за этим диалогом рассказ вестника явля¬ 62
ется во временном плане неоправданным. Правда, следует огово¬ риться, что в научной литературе ставился вопрос о подлинности эксода «Ифигении в Авлиде»13. Одной из причин выдвигалось имен¬ но это несоответствие в сочетании эпизодов. Однако, возможно, это несоответствие вызвано различным восприятием протекания време¬ ни в пределах стасима и в пределах эписодия, т.е. стасим любой продолжительности и любого типа (в том числе диалогического) мыс¬ лится как необходимый временной промежуток, даже если он ре¬ ально не соответствует продолжительности действия. Видимо, это сочетание функции «проходной сцены» и характера «вневременного зияния», присущего песням хора, и создавало иллюзию непрерывно¬ сти и компактности действия, в то время как многие греческие тра¬ гедии далеки от того правила 24 часов, которое было приписано ан¬ тичной драме позднее (даже не классицистами, а в эпоху Возрождения). Итак, подводя итоги и возвращаясь к началу, следует повторить, что речь шла о постановке вопроса и потому были затронуты только некоторые стороны проблемы художественного пространства-времени в античной драме. Однако уже сейчас, говоря о типологии простран¬ ственно-временных отношений в трагедии, можно утверждать, что в пределах трех основных ее элементов — эпического, лирического и драматического — эти отношения развертываются по-разному, с различной степенью абстрагирования и конкретизации. Греческой трагедии свойственно сочетание и взаимодействие сразу нескольких пространственно-временных пластов. Для объединения разноплано¬ вых характеристик пространства-времени существенное значение может иметь введенное в литературоведческий обиход М. Бахтиным понятие хронотопа14. В данном случае оно существенно именно пото¬ му, что характеризует сочетание различных форм пространства и времени в пределах произведения. Мы можем говорить о функцио¬ нальной роли драматического хронотопа, поскольку чередование песен хора, имеющих характер зияния, с ограниченными в пространстве и времени драматическими диалогами имеет структурообразующее значение (в плане формально-содержательном), а связь с аристоте¬ левскими понятиями πάθος и άμαρτία указывает и на жанровое зна¬ чение. Оппозиция линейной и циклической концепций формирует также специфическую особенность структуры сюжета в греческой драме. Ю.М. Лотман, исследуя мифологическую основу сюжетных текстов, указывает на то, что в досюжетном повествовании мифологического типа, поскольку время мыслилось не линейным, а замкнуто повто¬ ряющимся, любой из эпизодов цикла воспринимался как воспроиз¬ водящийся в многократном повторе15. Трансформация в тексты, фик¬ сирующие события, формирует линейные формы времени. При этом циклическая структура мифологического времени и многослойный 63
изоморфизм пространства приводят к тому, что любая точка мифо¬ логического пространства и находящийся в ней действователь обла¬ дают тождественными проявлениям^ в изоморфных им участках других уровней16. Результатом является возникновение множествен¬ ности персонажей. Благодаря этому характер песен хора может рас¬ сматриваться как субъектно-объектный: песни хора «по поводу» происходящего без непосредственного вмешательства в действие свидетельствуют, в том числе, и о распадении единого действовате¬ ля на множественную систему персонажей, взаимодополняющих друг друга. Следовательно, мы имеем дело с особым типом параллелизма, существенного для понимания глубинного смысла трагедии. Кроме того, сам мифопоэтический характер текста указывает на особое функциональное значение драматического хронотопа. Поскольку циклическое время, отраженное в песнях хора, соотносится с пред¬ ставлениями о вечности, а линейное время ( собственно действие ) — с эсхатологизмом, то мы можем говорить о совершенно особом ха¬ рактере трагического конфликта. Таким образом, особая организа¬ ция драматического хронотопа, заключающаяся в чередовании соб¬ ственно действия и мифологических комментариев, не всегда непосредственно связанных с действием и отражающих «глубинный смысл», оказывается весьма существенной для эстетического вос¬ приятия произведения. Кроме того, усложненная структура, предполагающая сочетание и взаимодействие различных форм пространства-времени в преде¬ лах одного произведения, как раз и может быть связана с особенно¬ стями исторической эпохи, о чем говорилось в начале. Можно прове¬ сти конкретное сопоставление между художественными временем и пространством и соответствующими культурологическими категори¬ ями. Ведь именно в период развития трагедийного жанра мы видим и мифологию с ее циклическими представлениями еще в живом, не легендарно-устоявшемся виде (по Лосеву, именно в этот период про¬ ходит «превращение абсолютной мифологии в рефлектированную»)17, и при этом уже формируются представления об истории, историзме и следовательно, представления линейные. Конечно, нельзя утверж¬ дать, что это явление уникальное, то же сосуществование двух каза¬ лось бы взаимоисключающих концепций отмечается, например, и в средние века, но там эти различия в представлениях связаны с раз¬ личными, так сказать, общественными группами18. Применительно к античности мы не можем провести такое разделение, здесь речь идет именно о сосуществовании и взаимопроникновении, и в трагедийном жанре это выражено структурно19. Одновременно, специфика пространства-времени характеризует и особенности функционирования хора в трагедии. Разумеется, вре¬ менные пробелы между эпизодами и несоответствие времени реаль¬ ного времени изображаемому свойственны и поздней драме. Специ- 64
фической особенностью выступают в данном случае хоровые партии, заполняющие временное зияние и образующие темпоральное един¬ ство. Хор, таким образом, оказывается и времяобразующим, и вре- мяорганизующим фактором, и такова же его роль в отношении про¬ странства. В целом же, при сочетании всех указанных выше особенностей, и формируется специфический для трагедийного жанра язык простран¬ ственно-временных отношений, особая моделирующая система, ха¬ рактеризующая процесс перехода от мира реального к миру изобра¬ жаемому. ПРИМЕЧАНИЯ 1 О персонификации времени в ранней греческой философии и в траге¬ диях Софокла см.: Михайлова А.Ф. Функции «судьбы» в структуре траге¬ дий Софокла. Дисс. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. М., 2000, с. 35-36, 107-108. 2 См.: Hunter V. Past and Process in Herodotus and Thucydides. Princeton, New York, 1982. 3 См., например: Бахтин M.M. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. Лотман Ю. М. Худо¬ жественное пространство в прозе Гоголя. Сюжетное пространство в романе XIX столетия //В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М.,1988. Шкловский В. Время в романе // Художественная проза. Размыш¬ ления и разбор. М., 1961. Müller G. Die Bedeutung der Zeit in der Erzählungkunst. Bonn, 1947. Pouillon J. Temps and Roman. Paris, 1946. 4 Особенности отображения пространства-времени в «Илиаде» были рас¬ смотрены Ф.Ф. Зелинским. А.Ф. Лосев, анализируя специфику простран¬ ственно-временных категорий у Гомера, в том числе, в свете выводов Зе¬ линского, формулирует «древнейшую стилевую основу эпоса»— «закон плоскостного восприятия». См.: Зелинский Ф.Ф. Закон хронологической не¬ совместимости и композиция «Илиады» // Charisteria. Сб. в честь Ф.Е. Кор- ша. М., 1887, с.103-121. Лосев А.Ф. Гомер. М., 1996., с. 154-170. Baiensiefen Е. Die Zeitgestaltung in Homers Ilias. Diss. Tübingen, 1959. Basset S.E. The Poetry of Homer. California, 1938. Frankel H. Wege und Formen frügriechisehen Denkens. München, 1960. Hellwig B. Raum und Zeit im homerischen Epos. Hildesheim, 1964. Stählin F. Der geometrische Stil in Ilias // Philologus, Bd. 78, (N.F. Bd. 32). См.также: Шича- лина Е.Ф. Поэтика эпического пространства и времени в «Одиссее» Гомера. Дисс. канд. филол. наук. М.,1983. Особенностям хронотопа в античном рома¬ не посвящена упомянутая выше работа М.М. Бахтина. 5 Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. С. 47. Лот¬ ман Ю. М. О мифологическом коде сюжетных текстов // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1973. С. 86-90. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М., 1976. С. 8, 218-225. 6 Ляхова Е. И. Драматический хронотоп // Пространство и время в лите¬ ратуре и искусстве. Даугавпилс, 1990. С.10-11. 7 Romilly J. Time in Greek Tragedy. Ithaka, New York, 1961. P. 30-31. Фрейденберг О. M.. Миф и литература древности. М., 1978. С. 368. 8 М. Бахтин характеризовал как «вневременное зияние» отсутствие вре¬ менной конкретизации между двумя моментами реального действия («собы- 65
тийного» времени, времени собственно сюжета). См.: Бахтин М. М. Ук. соч. С. 234-407. В случае же с трагедией специфичным является заполнение про¬ бела-«зияния» стасимами хора с не конкретизированными во временном отношении мифологическими отступлениями. 9 Гаспаров М. Л. Сюжетосложение греческой трагедии // Избранные труды. T. 1. О поэтах. М., 1997. С. 454-455. 10 Ibidem. п Клейнер И. У истоков драматургии. Л., 1924. С. 27. 12 Подтверждение этим наблюдениям можно найти в статье: Schwindt J. Р. Zur «Poetik der Zeit» im griechisch-römischer Drama. // Merkur, Stuttgart, 1996. Jg.50, H. 12, S. 1175-1180. Правда, из всех трагедий в ней указывается на «нарушение временных рамок» только в «Агамемноне» и «Трахинянках» , видимо, потому, что в этих трагедиях несоответствие наиболее очевидно. 13 Анненский И. Посмертная «Ифигения» Еврипида // Театр Еврипида. Т. 3. М., 1921. С. 7-8. 14 Понятие хронотоп было введено А. А. Ухтомским в наиболее общем смысле — как метафоры, описывающий живой пространственно-временной континуум, в котором протекает развитие человека, понимаемое как уни¬ кальный процесс в составе космоса. Однако, удачно использованное М. Бах¬ тиным для отражения особого характера пространственно-временных отно¬ шений в романе, понятие хронотопа было принято в гуманитарных науках и означает единство художественного пространства с художественным вре¬ менем. 15 Лотман Ю. М. О мифологическом коде сюжетных текстов // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1973. С. 86-90. 16 Ibid. 17 Лосев А.Ф. Античная философия истории. М., 1977. С. 51. 18 В аграрном обществе время определялось прежде всего природными ритмами, и потому в крестьянской среде господствовали циклические пред¬ ставления; христианская церковь, восприняв из Ветхого Завета пережива¬ ние времени как эсхатологического процесса, рассматривала время как ис¬ торическое, с точки зрения линейно-финалистской концепции. Линейная концепция времени, связанная с понятием прогресса, преобладает в культу¬ ре начиная с эпохи Возрождения. См.: Гуревич А. Я. Категории средневеко¬ вой культуры. М., 1984. С. 43-166. Есин А. Б. Время и пространство // Введе¬ ние в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. М., 1999. С. 60. 19 Так, у Фукидида также присутствуют и линеарное, и циклическое восприятие, но в специфических формах: представление об истории как процессе и прогрессе соответствует линейной концепции, а восприятие это¬ го процесса как бесконечного и повторяющегося — мифологической, а зна¬ чит, циклической. Сосуществование этих двух форм, однако, выражено в тексте не структурно, а имплицитно. См.: Hunter V. Past and Process in Herodotus and Thucydides. Princeton, New York,1982. P. 102-103; 163.
Т. Б. Гвоздева ПИРРИХА НА ПАНАФИНЕЙСКОМ ПРАЗДНИКЕ Программа состязаний панафинейского праздника включала в себя два типа агонов — большие и малые. Большие агоны были введены в VI в. до н. э. при организации Писистратом четырехлетнего празд¬ ника — Великих Панафиней. Они состояли из различных видов со¬ стязаний, существующих на панэллнинских играх — мусических, гимнических и конных. До реформы Писистрата основу спортивной части Панафиней составляли малые агоны. Их отличие от больших агонов состояло в том, что к участию в малых допускались только афинские граждане. Кроме того, малые агоны носили сакральный характер, т. к. их aition было связано с мифологией Афины. Участни¬ ки малых агонов во время соревнований «оживляли» отдельные эпи¬ зоды мифов. В программе старого панафинейского праздника малых агонов было четыре: лампа де дромия, пирриха, эвандрия и состяза¬ ние апобатов. Лампадедромия и апобатия относились к мифу о рож¬ дении Эрихтония, а пирриха и эвандрия были связаны с военными танцами Афины. С формированием программы Великих Панафиней состязания апобатов были включены в состав конного агона. В IV в. до н.э. к малым агонам присоединяется состязание кораблей, однако этот вид соревнований уже не носил сакрального характера. Пирриха — это один из древних военных танцев, который испол¬ нялся в полном вооружении1. Большое внимание, уделяемое воен¬ ной подготовке молодых людей полиса, приводило к распростране¬ нию пиррихи. Ее исполняли на древних Критских мистериях, посвященных Зевсу и куретам (Strab. X, 480), в Мисии и Аркадии (Xen. Anab. V, 9, 12-13), Спарте и Афинах. Пирриха была очень популярна в Спарте, где она была известна уже к сер. VII в. до н.э.2 Пирриха занимала важное место на таких спартанских праздниках как Гимнопедии (Plat. Leg. VII, 796b) и на празднике Диоскуров (Athen. XIV, 631е)3. Возможно, что именно спар¬ танцы познакомили весь греческий мир с пиррихой4. Кроме юношей, пирриху могли исполнять и девушки (Eur. Andr. 597-598). . В Афинах пирриха была известна с VI в. до н.э.5 Изобретение пиррихи приписывалось Ахиллу (Arist. fr. 519 R), или его сыну Нео- птолему-Пирру (Archil, fr. 190 В; Eur. Andr. 1135; Luc. Salt. 9), или эпони¬ му Пирриху. Афиней Пиррихом называет Аристоксена из Спарты (Athen. XIV, 630е), а Страбон, приводя этимологию имени «куретов», связывает их с военной пляской (Strab. X, 467С). В афинской тради¬ ции происхождение танца связано с Афиной. Из всех праздников, посвященных богине, пирриху устраивали только на Панафинеях6. Согласно традиции, пирриху впервые исполнила сама Афина, в честь 67
победы олимпийских богов над гигантами/титанами (Plat. Leg. VII, 796 b-c; Athen. IV, 184 F; Luc. D. Deor. 8). Тема гигантомахии на панафиней- ском празднике обыгрывалась не один раз. Сцены этой битвы были вытканы на праздничном пеплосе, который подносили богине в глав¬ ный день праздника. Схолиаст Аристофана указывает, что на пеп¬ лосе изображали Афину, побеждающую гиганта Энкелада (Schol. Aristoph. Αν. 566), а схолиаст Аристида утверждает, что темой пепло¬ са был момент смерти гиганта Астера от копья богини (Schol. Aristid. Panath. р. 189 = Arist. fr. 637 R). Большинство же источников подтверж¬ дают, что пеплос был украшен сценами гиганто-/титаномахии, без уточнения конкретного эпизода битвы (Plat. Eutiph. 6с; Eur. Her. 466- 474; Schol. Eur. Her. 466,469; Eur. Iphig. Taur. 221-226; Schol. Eur. Iphig. Taur. 221 ; Verg. Scop. 31 ). Это позволило А. Моммзену утверждать, что именно эпизоды гигантомахии легли в основу Панафиней7. Из контекста источников не ясно — являлась ли Афина автором пиррихи или только ее первым исполнителем. Согласно одной вер¬ сии, Афина исполнила танец, радуясь победе над титанами8, однако пирриха до нее уже была придумана куретами (Dion. Hal. VII, 72, If. Согласно второй версии, пирриху учредили Диоскуры на о. Крит (Epict. fr. 73 Kaibel; Schol. Pind. Pyth. И, 127)10. Третья версия уточняет, что Диоскуры узнали танец от Афины, впервые исполнившей ένόπλιος на авлосе (cf. Aristid., Or. 2. 14 — Διόσκουροι δ ’ ύπ ’ αύτη (Афине — Τ. Γ.) πυρριχι£ουσιν). Особый интерес представляет текст Оксиринхс- кого папируса (Р. Оху. 2738), в котором, со ссылками на авторов ста¬ рой комедии, описаны этапы развития военных танцев в честь боги¬ ни, применительно к Афинам V в. до н. э.11 У Евполида упоминается мимическое подражание Афине, у Аристофана — танец Тритоге- нии, а у Кратина — образ богини, потрясающей щитом, на котором изображена J'oproHa1^. У всех трех комедиографов встречается тер¬ мин σχήμα της ’ Αθήνας или Оеои σχήμα. Объяснение этого термина находим у Плутарха ¿Plut. Мог. 747с). Он выделяет три части пляски: φορά — движение, σχήμα — образ и δβιξις — показание, причем по¬ каз в действии1 \ Лукиан отмечал, что главная задача танцора состо¬ ит в том, чтобы за краткий временной отрезок ясно истолковать зна¬ чение отдельных фигур из истории далекого прошлого (Luc. Salt. 36-37). Итак, все три комедиографа^ описывают некий военный та¬ нец, в котором имеет место σχήμα της * Αθήνας. Платон в «Законах» указывает, что Афина плясала в полном вооружении (Plat. Leg. VII, 796b), а в «Кратиле» приводит этимологию имени Афины ΠαΧλάδος от πάλΧαν/πάΧΧβσθαι (Plat. Crat. 406d-407a). Кроме того, в «Законах» он отмечает, что богиня держит «что-то» в руках во время танца, а в «Кратиле» называет копье. Еврипид, обращаясь к эпизоду смерти гиганта Энкелада, описывает движение Афины с щитом в руках, на 68
котором была изображена Горгона — γοργωπόν πάλλουσαν Ιτυν (Eur., Ion., 210). «Патриотический» акцент данного мифа был использован Аристофаном для создания карикатуры на Ламаха, где «лже-патри- от» назван тήν Γοργόνα ττάλλβι (Aristoph. Acharn. 964-965). Лукиан, при описании пиррихи, исполняемой Афиной после ее рождения из го¬ ловы Зевса, пишет, что в руках богини были и щит, и копье (Luc. Salt. 39, 44). Таким образом, можно заключить, что эфебы в пиррихе на Панафинеях изображали эпизод(ы) из подвигов богини и что объек¬ том танца была Афина. Как исполнялась пирриха? Воссоздать ее движения помогают рельеф, данные вазописи и литературные источники. Г. Парк и Н. Рид, ссылаются на вотивный рельеф Акрополя № 1338 на базе ста¬ туи, установленной Атарбом в честь победы панафинейских пирри- хистов и киклических хоров в архонство Кефисодора ок. 366 или 323 гг. до н. э.14 На рельефе изображена группа из восьми обнаженных мужчин в гоплитском вооружении — в шлемах на головах и со щи¬ тами в левой руке; в правой руке они держат копье или меч. Муж¬ чины ритмично двигаются в направлении к некой фигуре, располо¬ женной слева. Высказывались предположения, что это тренер пиррихистов или фигура самой Афины15. Исследование военных танцев по данным вазописи подтверждает данные рельефа. Особен¬ но много подобных изображений на чернофигурных лекифах; мень¬ ше — на киликах, гидриях, пеликах и ойнохоях. Среди них встреча¬ ются и отдельные примеры, которые мы можем отнести к пиррихе — вооруженная фигура обнаженного мужчины, в шлеме, в руке дер¬ жит копье, его сопровождает флейтист, который аккомпанирует танцу16. Д. Пурсат различал пирриху разного вида — или как воен¬ ные танцы обнаженных партнеров в вооружении, или пляска только со щитом, или с копьем и шлемом17. Танцы со щитами упоминает Ксенофонт, согласно которому они являлись сложнейшим видом ак¬ робатики (Xen. Anab. V, 9, 12). Танец с двумя «плетеными» щитами, имитирующий оборонительные движения воина, продемонстрировал мисийский танцор, а танцовщица из Аркадии исполнила женскую пирриху со щитом. Платон писал, что афинская пирриха воспроиз¬ водит военный танец: «воинственную же пляску, противоположную мирной, правильно было бы назвать «пиррихой». Путем уклонений и отступлений, прыжков в высоту и пригибаний она воспроизводит приемы, помогающие избегнуть ударов и стрел; пытается она вос¬ производить и движения противоположного рода, пускаемые в ход при наступательных действиях, т. е. при стрельбе из лука, при мета¬ нии дротика и при нанесении различных ударов» (Plat. Leg. VII, 815. Пер. Егупова А. Я.). Д. Пурсат отмечает, что танцы со щитами были чрезвычайно трудны и исполнялись крайне редко18. Пирриха проводилась под музыкальный аккомпанемент. Обычно пирриху танцевали под звуки авлоса. Музыканты выстраивались в 69
строй и исполняли ενόπλιος νόμος (Schol. Pind. Pyth. II, 127; Athen. IV, p. 184F)19. Однако известны случаи аккомпанемента кифары20. Звуки авлоса не редко сопровождали выступления спортсменов2 *. Напри¬ мер, на Олимпийских играх во время пентатлона звучала авлема (αυλεμα) — сольная пьеса для авлоса (Paus. V, 17, 4). Так как пентат¬ лон включал в себя бег, прыжки, борьбу, метание копья и диска, то авлема состояла из ряда разнохарактерных пьес, оформляющих от¬ личающиеся друг от друга виды состязаний22. В трактате Псевдо- Плутарха говорится о создании специальной авлемы «эндроме», со¬ провождающей состязания в беге и прыжках (Ps.-Plut. De mus. 26). Кроме того, звуки авлоса часто использовались при военных дей¬ ствиях. Спартанцы предпочитали маршировать под авлос, а лидий¬ цы под авлос и сиринги (Athen. XIV, 627d). На военных кораблях пользо¬ вались услугами специального авлета-триеравла, задающего ритм гребцам (Poll. IV, 71). Естественно, что пирриха, будучи военным танцем, включающим в себя прыжки и движения с копьем и щитом, сопровождалась специальной музыкальной композицией. Поллукс упоминает о αυλεμα πυρριχιστικόν (Poll. IV, 73). Так как пирриха являлась древней военной пляской Афины, то она принадлежала к ранним слоям панафинейской агональной про¬ граммы. После реформы Писистрата, пирриха вошла в программу Великих Панафиней как особое состязание только «для афинян»23. Граждане других полисов к участию в малых агонах не допуска¬ лись, но возможно, что они присутствовали на них в качестве зрите¬ лей. В отличии от других малых агонов, состязания в пиррихе были зафиксированы и для ежегодного праздника Малых Панафиней (Lys. XXI, 1; 4; Isee, V, 36)24. Пирриха была командным состязанием, т. е. в ней участвовали группы, сформированные по филам. Кроме того, все спортсмены разделялись по возрастным группам. Подобное раз¬ деление «по возрасту» было впервые зафиксировано на Олимпийс¬ ких играх в 632 г. до н. э. На 37 Олимпиаде в программу состязаний добавляются два новых агона — бег и борьба для спортсменов в категории τταΐδες (Paus. V, 7, 10). На Панафинеях в к. V в. до н.э. уже известны состязания пиррихистов в двух старших возрастных груп¬ пах —άγένειοι и ανδρες (Lys. XXI, 1; 4). В «наградном» панафинейском списке, который датируется сер. IV в. до н. э. упомянуты все 3 возра¬ стные группы, причем каждая группа награждалась отдельно от другой «...мальчикам-пиррихистам — бык и 100 драхм, юношам- пиррихистам — бык и 100 драхм, мужчинам-пиррихистам — бык и 100 драхм...» (IG II2, 2311, lin. 72-74)25. Некоторые ученые отмечают, что денежные призы могли различаться для возрастных групп — от 7 до 100 драхм26. Трудно определить, как конкретно проводились состязания — по всем трем группам одновременно или по очереди? Э. Гардинер высказывал предположение об отдельном выступлении групп пиррихистов, сравнивая их с выступлением киклических хо¬ 70
ров27. Мы не знаем, исполняли ли пирриху афинские девушки на манер спартанок. Ни один из видов источников не дает нам ответ на этот вопрос. Пирриха по организации и смысловому наполнению была близка другому малому агону — эвандрии28. Это состязание «самых краси¬ вых мужчин» также проводилось по филам, сопровождалось некими военными движениями или танцами и имело тот же тип награды (IG II2,2311, lin. 75-76)29. Н. Рид приводит описание панафинейской амфо¬ ры, хранившейся в археологическом музее Мадрида (СVA, Spain 1, Madrid, pi. 27, 2a-2b, inv. no. 10901)30. На реверсе амфоры изображена гопломахия. Две мужские фигуры в вооружении (шлемы, нагрудни¬ ки, ножные латы); в руках они держат круглые щиты и копья. Пер¬ вый мужчина двигается влево, второй за ним, как бы преследуя его. Н. Рид считает, что это изображение состязания эвандрии, однако добавляет, что это могла быть и пирриха31. Малые агоны панафинейского праздника — пирриха, эвандрия и лампадедромия принадлежали к числу так называемых «ординар¬ ных» литургий32. Хорег был обязан отвечать за организационнную часть — отбор, обучение и содержание агонистов на время подготов¬ ки и проведения праздника. Для к. V в. до н. э. содержание команды «взрослых» пиррихистов для выступления на Великих Панафинеях стоило 800 драхм, а для юношей на Малых Панафинеях — 7 мин (Lys. XXI, 1; 4). Пирриха, кроме сакрального наполнения, как военный танец, по¬ лучает в IV в. до н.э. и воспитательное значение. Платон в «Законах» отмечал, что боги дали людям чувство меры и гармонии, которыми сами владели, а танец являлся ни чем иным как «подражанием пре¬ красных тел» (Leg., II, 624а; VII, 814е). Платон провел классифика¬ цию различных танцев, во главе которой разместил пирриху (VII, 814е-816Ь; 814е-815а). Для него пирриха наиболее важна, так как воспроизводит движение красивых тел и мужской души на войне или в трудных обстоятельствах (VII, 814е). Для Платона пирриха — идеал «калос кагатос» — прямые линии, прямое и напряженное по¬ ложение тела, развивающее его гармонию. Кроме того, это еще и идеал танца, так как объединяет музыку, поэзию и гармонию дви¬ жений. С точки зрения гимнастики, она позволяет избегнуть изне¬ женности в воспитании (Plat., R. P., III, 410с; Tim., 88с). Аристотель же считал, что военная пляска оказывает важное влияние на физи¬ ческие качества и нравственный склад человека (Arist., Polit., VIII, 3, 1338b-1339а). При исполнении пиррихи ценили не только точное вы¬ полнение различных элементов военной программы, но и красоту и грациозность движений, правильный ритм, гармонию тел (Xen. Anab. V, 9, 12-13; Plut. Мог. IX, 747В). Малые агоны древнего панафинейского праздника — пирриха, 71
эвандрия, лампадедромия —в период реформы Писистрата не были исключены из программы Великих Панафиней. Они продолжали су¬ ществовать в четырехлетием празднике, наряду с большими агона- ми, придавая ему оригинальность и уникальность. Малые агоны со¬ храняли «старые традиции» Афин, несли в себе сакральный дух мифологического прошлого. Они были закрыты для участия в них «не-афинян», что придавало им с одной стороны характер таинств, а с другой — еще раз подчеркивало самоценность афинских граждан перед лицом всей Эллады. Особенно этот акцент усилился в период гегемонии Афин в I Афинском Морском Союзе, когда возросло меж¬ дународное и политическое значение Великих Панафиней. Военно- патриотические мотивы пиррихи, связанные с мифологией Афины, получили иное наполнение, которое соответствовало новому демон¬ стративно-пропагандистскому характеру праздника. Кроме полити¬ ческих мотивов, пирриха к IV в. до н. э. становится эталоном военного танца, необходимого для физического и нравственного развития гар¬ монично развитой личности, воспитание которой должно тщательно контролироваться государством. Концепция воспитания такой лич¬ ности в рамках идеального полиса была разработана Платоном и Аристотелем, которые в классификации военных танцев выделяли именно пирриху, выгодно отличавшуюся от резких и грубых спар¬ танских плясок и вносящую гармонию между физическим и нрав¬ ственным воспитанием. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Mommsen А. Feste der Athen. Leipzig, 1898. S. 98-100; Ziehen L. RE 18. 2. 2. (1949). s.v. Panathenaia 1, S. 483-484; Parke H. W. Festivals of the Athenians. L., 1986. P. 37; Poursat J.-C. Les représentations de dance armée dans la céramique attique // BCH, 1968. P. 550-615; Delavaud-Roux M.-N. Les dances armées en Grèce attique. Oix-de-Provence, 1993. P. 71-73; Латышев В. В. Очерк грече¬ ских древностей. Ч. 2. СПб., 1899. С. 97. 2 Delavaud-Roux M.-N. Op. cit. P. 71. 3 Nilsson M. Р. Griechische Feste von religiöser Bedeutung. Leipzig, 1906. S. 420. 4 Delavaud-Roux M.-N. Op. cit. P. 71. 5 Mommsen A. Op. cit. S. 98; Poursat J.-C. Op. cit. P. 551. 6 Mommsen A. Ibid. В Афинах богине были посвящены следующие праз¬ дники — Синойкии, Каллинтерии, Плинтерии, Скирофории, Аррефории, Прохаристерии. Кроме того, совместно с Дионисом отмечали праздник Ос- хофории, совместно с Зевсом праздник Апатурии, совместно с Гефестом праздник Халкеи. 7 Mommsen A. Op. cit. S. 98; Cf.: Parke H. W. Op. cit. P. 36; Poursat J.-C. Op. cit. P. 551. 8 Речь идет о гигантах. 9 Dion. Hal. VII, 72, 7 — «Весьма старый эллинский обычай — пляска в вооружении, так называемая пирриха, которую исполнила Афина от радо¬ сти победы после гибели титанов; еще раньше она была установлена куре- тами». 72
10 Schol. Pind. Pyth. II, 127 — «Эпихарм говорит, что Афина играла на флейте Диоскурам военный лад». 11 Описание см. Bortwick Е. К. Р. Оху. 2738: Athena and the Pyrrhic Dance // Hermes. 1970. Vol. 98. N3. P. 318-331. 12 Речь идет о комедии Аристофана «Облака» (Aristoph. Nub. 984-990). «Ты ж, негодник, теперешник учишь юнцов до ушей закрываться в хи¬ тоны. Удавиться готов я, когда погляжу, как на празднике Панафинейском, Щит на брюхе держа, выступают они, не краснея пред Тритогенией». (Пер. Адр. Пиотровского) Schol. Aristoph. Nub. 985 — «Тритогения — это вид так называемой воо¬ руженной пляски; отсюда и Афина стала называться Тритогенией». 13 О терминологии Плутарха см.: Lawer L. В. Phora, Schema, Deixis in the Greek Dance // ТАРА. 1954. Vol. 85. P. 148-158. 14 Parke H. W. Op. cit. P. 36-37; Reed N. B. The Euandria Competition at the Panathenaia Reconsidered // AncW. 1987. Vol. 15. P. 61. 13 Reed N. B. Op. cit. P. 61. 16 Ibid. 17 Poursat J.-C. Op. cit. P. 566-583. 18 Poursat J.-C. Op. cit. P. 567. 19 Mommsen A. Op. cit. S. 99; Bortwick E. K. Op. cit. P. 319; Reed N. B. Op. cit. P. 61. Athen. IV, p. 184F — «Эпихарм рассказывает, что Афина в присут¬ ствии Муз играла на флейте Диоскурам такт военной пляски». 20 Mommsen A. Op. cit. S. 100, n.2; Delavaud-Roux М.-N. Op. cit. P. 106. 21 Герцман E. В. Музыка Древней Греции и Рима. СПб., 1995. С. 148-149. 22 Герцман Е. В. Ук. соч. С. 148. 23 На Великих Панафинеях состязание в пиррихе проводилось 27 гека- томбеона. 24 Mommsen A. Op. cit. S. 98; Parke Н. W. Op. cit. P. 36; Delavaud-Roux M.- N. Op. cit. P. 73. 25 Reed N. B. Op. cit. P. 59-64. 26 Mommsen A. Op. cit. S. 99; Poursat J.-C. Op. cit. P. 109; Delavaud-Roux M.-N. Op. cit. P. 73. 27 Gardiner E. N. Greek Athletic Sports and Festivals. L., 1910. P. 240. 28 Об эвандрии см.: Mommsen A. Op. cit. S. 101-13; Parke H. W. Op. cit. P. 36-37; Reed N.B. Op. cit. P. 59-64; Crowther N. B. «Maly Beauty» Contests in Greece: The Euandria and Euexia // L’Antiquité Classique. 1985. Vol. 54. P. 285-291; Латышев В. В. Ук. соч. С. 133; Гвоздева Т. Б. К истории конкурса мужской красоты в древней Греции // ВИ. 2001. № 1. С. 148-150. 29 IG II2, 2311, lin. 75-76 — «Филе, победившей в эвандрии — бык и 100 драхм». 30 Reed N. В. Op. cit. Р. 60. 31 Ibid. 32 Латышев В. В. Ук. соч. 1898. 4.1. С. 296; Бондарь Л. Д. Общественные повинности (литургии) в Афинах 5-4 вв. до н. э. Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. СПб., 1997. С. 16.
Н. В. Журавлева НЕКОТОРЫЕ ПРИНЦИПЫ ПРОПАГАНДЫ ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ В ДЕРЖАВЕ СЕЛЕВКИДОВ1 Все подвластное население державы Селевкидов можно разде¬ лить на две большие группы — представители греко-македонцев, выступавшие в роли завоевателей по отношению к остальному насе¬ лению, и народы, проживавшие ранее на территориях, оказавшихся включенными в состав новообразованного государства и находивши¬ еся в подвластном положении. Это естественно возникшее деление на завоевателей и завоеванных закономерно влекло за собой и абсо¬ лютно разную идеологическую политику по отношению к ним. При этом не стоит забывать, что если население захваченных террито¬ рий (за редким исключением)2 и не представляло себе другого спо¬ соба управления, кроме царской власти, то в среде греко-македон¬ цев, которые хотя уже и имели возможность ознакомиться и, вероятно, приспособиться к этому явлению, демократические традиции, не могли быть забыты столь быстро, и представителям династии Се¬ левкидов так или иначе приходилось считаться с этим фактом. Внутри этих больших групп существовали многочисленные раз¬ личия — так, представители группы завоевателей делились по сте¬ пени своей приближенности к особе монарха, они жили в поселени¬ ях разного статуса со всеми вытекающими отсюда последствиями, естественно, были различия в имущественном положении и т.д. Но нельзя сказать, чтобы данные факторы оказывали существенное влияние на идеологическую политику царской власти по отношению к ним, и соответственно, на их обратную реакцию на этот институт. Взаимоотношения монархов Селевкидской державы и населения греческих полисов исследовались неоднократно и по-разному оцени¬ ваются разными авторами. Спектр мнений достаточно широк, суще¬ ствуют и теории о фактически неограниченной власти Селевкидов по отношению к греческому населению и, напротив, теории, призна¬ ющие полную автономию городов3. В данной работе мы не ставим своей целью анализ этих взаимоотношений, так же как и анализ фактического положения греческих полисов в составе державы Се¬ левкидов. Нашей целью является выяснение основных принципов, которые прокламировались царской властью в ее отношении к гре¬ ческим городам, причин и следствий их появления и существования, а также обратной реакции со стороны греческого населения. Ответы на эти вопросы позволят говорить об основных тенденциях, харак¬ терных для идеологической и пропагандистской политики державы Селевкидов. 74
Несомненно, первые и основные шаги в интересующем нас на¬ правлении были сделаны первыми представителями правящей ди¬ настии. Хотя Селевкиды получили власть путем завоевания, что яв¬ лялось вполне законным по представлениям того времени, необходимо было идеологически обосновать свои притязания. Именно в это вре¬ мя появляются легенды, доказывающие божественное происхожде¬ ния основателей династии, предопределенность перехода власти от Александра к Селевку и основные иконографические мотивы, т.е. средства пропаганды, которые имели своей целью воздействие на умы именно греко-македонцев. Другим направлением этой политики стала активная колониза¬ ционная деятельность первых Селевкидов, благодаря которой по всей державе появились города или поселения4, устроенные по принципу греческого полиса и позволившие проживавшему в них греко-маке¬ донскому населению избежать ассимиляции, а царской власти иметь возможность опоры на всей подвластной территории. Таким обра¬ зом, к концу первых примерно пятидесяти лет правления Селевки¬ дов под их властью оказался достаточно большой пласт эллинского населения со своей культурой и традициями (в том числе и полити¬ ческими). Эта категория была, с одной стороны, потенциально ло¬ яльной по отношению к династии в силу своей зависимости от нее, но с другой — обладала возможностью манипулировать царской властью, являясь единственной опорой правителей в завоеванной стране. Селевкиды, видимо, вполне правильно смогли оценить сложив¬ шуюся ситуацию и старались проводить, хотя бы на словах, поли¬ тику, которая соответствовала бы требованиям населения греческих полисов. Многим основанным Селевкидами полисам давались динас¬ тические имена (Селевкия, Антиохия, Апамея, Лаодикея и, вероят¬ но, другие5), что поднимало статус города, а, главное, означало при¬ суждение ему автономии6. В письмах, адресованных городам, и декретах представители этой династии не устают напоминать о различных благодеяниях (ewoia), как собственных, так и сделанных по отношению к тому или иному полису предыдущими правителями. Примерами могут слу¬ жить многочисленные надписи, главным образом из Малой Азии, где было сосредоточено наибольшее число греческого населения7. Существуют основные направления или клише, которых придержи¬ ваются многие монархи в своей корреспонденции. Так, одним из наиболее распространенных является заверение в том, что тот или иной монарх всегда был эвергетом по отношению к данному полису и старался совершить все возможные благодеяния для его процветания (RC, 9; RC, 15 — OGIS, 223;RC, 31; RC, 32; RC, 38). Во многих документах присутствуют ссылки на опыт предков, при¬ чем возможность обратиться к давно прошедшим временам, пресле¬ 75
дуя собственные интересы, используют не только цари, но и города.8 (RC, 15; RC, 22; OGIS, 222; Austin, 151). Антиох II ссылается на то, что при Александре и Антигоне город Эритры был автономным и сво¬ бодным от налогов (RC, 15), а Селевк II упоминает об эвергесиях, со¬ вершенных его предками и отцом, перед тем как гарантировать пре¬ доставление привилегий Милету (RC, 22). В данных случаях монархи не перечисляют конкретных действий, сделанных ими или же их предшественниками во благо населения полиса, Остается лишь пред¬ полагать, что это были не просто красивые слова, но за ними стояли и конкретные действия. В связи с небольшим количеством источни¬ ков таких доказательств не так уж много. В письме городу Милету от 246 г до н.э.9, Селевк II ссылается на эвергесии, сделанные его предками и отцом по отношению к данному полису. Действительно в 288 г. до н.э. Селевк I и его сын и соправи¬ тель Антиох I (RC, 5) приносят в храм Аполлона в Дидимах пышные дары и примерно в то же время Антиох самостоятельно строит в городе портик, деньги от использования которого могут быть потра¬ чены на строительство в храме (OGIS, 213). Шесть лет спустя Иония была освобождена от Лисимаха и в благодарность за это Милет по¬ ставил статую в честь Селевка I 10. Но самое большое благодеяние было совершено Антиохом II в 259/8 г. до н.э., который дал городу свободу и демократию (έλευτερία καί δημοκρατία) (OGIS, 226; App, Syr. 65), за что был провозглашен Теосом. Что касается конкретных деяний, совершенных монархами и от¬ меченных ими же в надписях, самыми распространенными являют¬ ся пожалования городам различных привилегий. Чаще других упо¬ минается асилия (ασυλία) (право убежища). В 281 г. до н.э. цари Селевк I и его соправитель и сын Антиох предоставляют право не¬ прикосновенности всем храмам святилища Плутона в Нисе11 (RC, 9); около 240 г. до н.э асилия была дарована храму Асклепия на Косе12 (RC, 26); концом III века до н.э. датируется документ, написанный в третьем лице от имени монарха и предоставляющий асилию неко¬ ему храму в Амизоне, вероятно, храму Аполлона и Артемиды, упо¬ мянутому в RC, 39 (RC,40). В 246 г. до н.э. Селевк II заявляет о своей готовности наделить Милет теми привилегиями, которых этот го¬ род пожелает (RC, 22). Из-за отсутствия концовки документа оста¬ ется неясным, о чем именно идет речь — не исключено, что это было также право неприкосновенности для храма Аполлона в Дидимах13. Этой привилегии добивались многие города, некоторые посылали посольства к Селевкидам с просьбой о ее предоставлении. Право асилии распространялось не только на храм, но и на весь город, однако, по мнению Е.С. Голубцовой, это право не означало освобож¬ дения от налогов14. Право быть свободным от налогов (άφορολόγητος είναι) является еще одной привилегией, в которой города были весьма заинтересо¬ 76
ваны и предоставление которой зависело от воли монарха. Селев- кидские цари нечасто наделяли подчиненные города этим правом, также как и асилией. В упомянутом выше письме Селевка I и Анти¬ оха храму Плутона в Нисе, это право (атеХеіа) упоминается в числе других, которыми святилище желало бы пользоваться. Поскольку заключительная часть документа не сохранилась, нам остается лишь предполагать, что цари пожаловали вместе с асилией и эту приви¬ легию (RC, 9). К 261 г. до н.э. относится еще одна надпись с упомина¬ нием этой же привилегии — Антиох II освобождает Эритры от всех налогов, включая взносы в Галльский фонд (RC, 15). Тем же письмом (RC, 15) царь подтверждает сохранение автоно¬ мии (аіггоѵоща) в этом городе. Вообще же, сохранение тех прав, ко¬ торыми города или храмы обладали ранее (при монархах, под юрис¬ дикцией которых находился город) — также достаточно часто встречающийся прием. Кроме упомянутого документа можно отме¬ тить письмо Антиоха III Амизону с подтверждением всех прав, ко¬ торыми он владел при Птолемеях (203 г до н.э.) (RC, 38), а также подобное письмо этого же царя Илиону начала II века до н.э., гаран¬ тирующие сохранение всех привилегий, которыми город обладал ранее (RC, 42). Члены царской семьи также иногда принимают участие во взаи¬ моотношениях с городами. В этих письмах мы встречаем те же фор¬ мулы, что и в письмах самих монархов. Интересным является пись¬ мо Антиоха, сына Антиоха III, жителям города Магнезии по поводу признания священными игр в честь Артемиды Левкофрены (RC, 32). Антиох почти слово в слово повторяет письмо, написанное отцом (RC, 31), включая заверения в лучших намерениях по отношению к этому полису. Заканчивается этот документ утверждением, что он сам впредь будет следовать примеру отца в том, что касается помо¬ щи жителям Магнезии. Лаодика, жена Антиоха II, ведет самостоя¬ тельную переписку с городом Иасом в Карии (Austin, 156). Начиная письмо с перечисления благодеяний своего супруга по отношению к городу и утверждений о том, что и сама стремится действовать в соответствии с этой политикой, она дарует городу 1000 аттических медимнов пшеницы и, выражая надежду, что город будет благоже¬ лательно расположен к ее мужу, обещает и впредь совершать доб¬ рые деяния. Помимо членов семей, схожую политику могли прово¬ дить также приближенные и друзья царского дома. (Syll — 3, 644; OGIS, 241). Как правило, сами цари в надписях упоминают и те выражения признательности, которые граждане проявляют к ним. Это может быть награждение венком, постановка статуи, организация агонов либо в честь правителя, либо как выражение признательности со стороны полиса, принесение жертв, подарки или какие-либо другие почести (OGIS, 212; OGIS, 213, RC, 15; RC, 22; Austin, 151). В тех случаях, 77
когда не говорится о конкретных действиях, монархи ссылаются на доброжелательную политику городов вообще, на одобрение с их сто¬ роны действий монархов, на почет и уважение, проявляемые по от¬ ношению к ним и к государству в целом (ЯС, 9; ЯС, 26; ЯС, 31; ЯС, 32). Естественно, с одной стороны это было выражением благодарности, но с другой мог присутствовать и иной мотив. Царские письма или декреты с предоставлением городу тех или иных прав (а это наибо¬ лее частый случай написания подобного документа) должены были находиться на почетном месте, где его могли видеть все граждане полиса. Следовательно, для монархов представлялся удобный слу¬ чай исподволь внушить населению, что единственно возможное по¬ ведение по отношению к царской власти — это одобрение и приня¬ тие всех ее действий. Хотелось бы упомянуть еще один эпизод из истории этой динас¬ тии, не имеющий отношение к царским указам, но напрямую свя¬ занный с политикой Селевкидов по отношению к греческому населе¬ нию. Речь пойдет об эпизоде, связанном с основанием Антиохии Селевком I. Греки и македонцы, с которыми этот царь столкнулся в Сирии в первые годы своего правления, были посажены здесь Анти¬ гоном и потенциально лояльны к его сыну Деметрию. Задачей Се- левка, соответственно, было убедить греков и македонцев отказать¬ ся от этой приверженности и привлечь их на свою сторону. Для этого решено было уничтожить основанную Антигоном Антигонею, осно¬ вать новый город Антиохию, названный так в честь отца Селевка, переселить туда население Антигонеи и «разбавить» его колониста¬ ми, преданными Селевку. Интересен не сам факт подобного реше¬ ния, а способы его осуществления. Селевк не просто переводит насе¬ ление из одного города в другой, а организует цепочку хорошо продуманных действий, включающих несколько ауспиций15, конеч¬ ной целью которых являлось доказать бывшим жителем Антигонии, что их переселение обусловлено божественной волей. Из Антигонии была увезена статуя Тюхе, город разрушен, а материал из разоб¬ ранных домов использован при возведении Антиохии16. В отдельных случаях сами правители прямо заявляют о том, чего они хотели бы добиться от города — различных благодеяний, причем не только для себя лично, но и для своих потомков (ЯС, 9). Обращает на себя внимание также и тот факт, что Селевкиды никог¬ да не ограничиваются лишь словами о предоставлении городу той или иной привилегии. Любое действие такого рода расценивается ими как возможность еще раз провозгласить о своей доброжела¬ тельной политике по отношению к городам и выразить пожелания на ответные действия со стороны населения полиса. Представители городов, в свою очередь также прямо говорят о том, каким они хотят видеть своего правителя. Он должен быть доб¬ рожелательным к ним, действовать в интересах города, быть заин¬ 78
тересованным в славе и почете (RC, 15). Царь должен заботиться о городах, следить, чтобы они были свободными и обладали различ¬ ными правами в соответствии с законами предков (OGIS, 222). Посы¬ лая посольства к правителям, города, так же как и сами монархи, не скрывают своих целей (OGIS, 222; OGIS; 227; RC, 15; RC, 22). Боль¬ шое количество раз в надписях встречается термин ейѵоіа — оказа¬ ние различных благодеяний также являлось необходимым действи¬ ем со стороны царской власти. Если эти условия выполняются, жители города также оказывают правителю определенные почести (см. выше). Одной из таких почестей можно считать организацию царских культов в городах державы Селевкидов.17 Первым начал действо¬ вать в этом направлении Антиох I, который после смерти своего отца Селевка I создал святилище на месте захоронения его останков. Долгое время организация культа была личным делом каждого горо¬ да. Царь мог получить божественный эпитет, божественные почести. Мотивом могла являться либо благодарность за какие-либо деяния, либо надежда получить новые — маловероятно, чтобы все греческое население столь быстро поверило в действительно божественное происхождение своих правителей18. Не случайно царский культ здрав¬ ствующих монархов, единый по всей стране, обладающий хорошо организованной системой святилищ и жрецов появляется лишь во период правления Антиоха III. Итак, на основании приведенных выше фрагментов надписей мы можем обрисовать «идеальный портрет» монарха из династии Се¬ левкидов, такой, каким он хотел предстать в глазах греческого на¬ селения. Несомненно, основная цель — заставить поверить граждан греческих полисов, что представитель правящей династии является эвергетом, выполняет все требования, в вежливой форме предъяв¬ ляемые ему со стороны греческого населения. Он действует в соот¬ ветствии со старинными законами городов, не отказывает в просьбах сохранять привилегии, которыми город пользовался ранее. Этот пор¬ трет вполне удовлетворяет тому, чего ожидали представители горо¬ дов от правителей. Но это лишь идеальная картина. На самом деле Селевкиды дале¬ ко не всегда выполняли то, чего добивалось население полисов. В ряде случаев могло быть отказано в выполнении просьбы (OGIS, 147), но, естественно, не в интересах царской власти было пропагандиро¬ вать такой поступок. Обращает на себя внимание и то, что большая часть надписей происходит из городов Малой Азии, географическое положение которых позволяло диктовать те или иные условия мо¬ нархам. Находясь в приграничной полосе и переходя под власть то одного, то другого государственного образования, эти города стреми¬ лись извлечь для себя максимальную выгоду, что выражалось в пер¬ вую очередь в требованиях тех или иных привилегий. Неслучайно большая часть надписей относится по времени к правлению Селевка 79
I и Антиоха III, когда положение в Малой Азии было неустойчивым по сравнению с другими периодами. Эти правители осознавали необ¬ ходимость заручиться поддержкой городов, для чего и предоставля¬ ли им дополнительные права. Во многих документах времени Анти¬ оха III даже нет указаний на то, что город или храм отправлял посольства, оказавал почести или одаривал монарха, чтобы добить¬ ся чего-либо. Видимо, дополнительные благодеяния имели место по личной инициативе царя и полностью зависели от политической си¬ туации. Более того, этот царь разрешал городам не выполнять его приказы, если они противоречат их исконным обычаям и старин¬ ным городским законам (Plut. Moral. 183f). Города дожны были осознавать ту роль, которую они играли в сложной структуре Селевкидского царства и возможность в опреде¬ ленные моменты манипулировать царями в свою сторону, например подняв восстание или потребовав тех или иных льгот. Есть несколь¬ ко свидетельств того, что города могли действоть без царя или даже против него (280 г. до н.э, 246 г. до н.э., 235 г. до н.э.). Восстания могли подниматься городами по разным причинам, вспыхивали в минуты династической слабости, но и подавлялись быстро. При этом у нас нет доказательств того, что города требовали именно независимости, как правило, это было лишь желание сменить правительство19. С другой стороны, города могли и оказывать помощь царям. Надписи из Смирны подтверждают важную роль, которую сыграл этот город в организации помощи в Западной Малой Азии молодому царю Селевку II Каллинику против Птолемея III, а позже против его брата Антиоха Гиеракса. Основной функцией городов была по¬ ставка военной силы. Города являлись военными союзниками царей, в особых случаях мог существовать альянс, дающий городу мини¬ мум независимости в обмен на военную помощь и использование гавани20. Индивидуально города были слабыми, но вместе они пред¬ ставляли основной источник людских ресурсов в случае войны и таким образом главную силу для эллинистических царей21. Со своей стороны, города также не могли обходиться без сильной монархической власти. В подвластной чужеземной стране опасность могла возникнуть в любое время и в этой ситуации автономия для них была не так уж важна. Гораздо важнее была безопасность, а ее мог обеспечить только царь. Неслучайно при основании городов од¬ ним из основным принципов при выборе местности было удобное расположение в случае военных действий22. Кроме этого и цари, и население городов сталкивались с одинаковой проблемой — необхо¬ димостью контролировать и эксплуатировать местное население23. Взаимодействие между царской властью и гражданским коллекти¬ вом городов было единственно возможным способом эффективно дей¬ ствовать в этом направлении. Итак, Селевкидские цари в своей политике по отношению к гре¬ 80
ческому населению пользовались несколькими принципами, главным из которых было стремление показать себя толерантным по отно¬ шению городам, доказать гражданам полисов, что монархи действу¬ ют в интересах городов и в соответствии с основными демократи¬ ческими нормами. Для достижения этой цели используются разные средства — от создания легенд, доказывающих законность власти, и чеканки монет с изображением представителей династии и династи¬ ческих символов до постоянного повторения в царских письмах и декретам идеи о том, что именно цари проявляют настоящую заботу о греческих городах. Цари могут заявлять о себе прямо, как в боль¬ шинстве случаев, но при необходимости могут и оставаться в тени (как в случае основания Антиохии). В периоды внешнеполитической и внутриполитической нестабиль¬ ности, когда монархи больше зависели от поддержки греческого населения, чем в периоды относительного спокойствия, эта политика и «дружба» с городами заметно активизировалась. На подобные от¬ резки времени приходится большая часть документов с пожалова¬ ниями привилегий, предоставлением свобод и т.д. Могло иметь место особое отношение и к тем городам, которые так или иначе были связаны с династией. Примером может служить особая политика по отношению к Милету. Многие из селевкидских монархов уделяют внимание и самому городу и, главное, святилищу Аполлона. Этот бог считался божественным основателем династии Селевкидов (Just. XV, 4.3), и кроме того, в храме в ДиДимах Селевк I, будучи еще одним из полководцев Александра, получил пророче¬ ство о необходимости продолжать принимать участие в походе (Арр. Syr. 56). Причиной подобной политики была, несомненно, необходимость поддержки со стороны греческого населения. Цари отдавали себе отчет в том, что города, особенно находившиеся в приграничных зо¬ нах, имеют возможность лавировать и таким образом влиять на по¬ литическую ситуацию. Следовательно, население полисов нужно было привлечь на свою сторону. Этого монархи и добивались, проводя в жизнь такую политику, которая максимально устраивала греческое население. Городское же население было заинтересовано в извлечении из сложившеся ситуации собственной выгоды. Представив царю в нуж¬ ный момент заверения в своем расположении и в своей лояльности, можно было получить дополнительные привилегии. Именно поэтому города щедро раздают почести монархам и представителям их се¬ мей, организуют культы, наделяют представителей династии бо¬ жественными эпитетеми. Результатом такой политики со стороны царской власти и обрат¬ ной реакции со стороны полисов стало некое равновесие, которое в целом господствовало в отношениях между городом и монархом в исследуемый период. На наш взгляд, такая ситуация была харак- 81
терна именно в это время в связи с тем, что государство Селевкидов еще представляло собой мощное государство и царская власть была достаточно сильна и авторитетна, чтобы проводить именно такую политику. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Временные рамки данной работы ограничены правлением Антиоха III, поскольку, по нашему мнению, в связи с изменением внешнеполитической ситуации в более поздний период идеологическая политика Селевкидов по отношению ко всем группам населения претерпела существенные измене¬ ния 2 Исключение составляли некоторые образования, которые и до прихода Александра Македонского пользовались традициями демократии и автоно¬ мии. 3 См. последние работы: Grainger J. D. The cities of Seleucid Syria. Oxford, 1990; Grainger J.D. Seleucos Nika tor : constructing a Hellenistic Kingdom. London, N. Y., 1990; Голубцова E.C. Полис и монархия в эпоху Селевкидов / / Эллинизм: восток и запад. М., 1992; Sherwin-White S.M. From Samarkand to Sardis. L., 1993; Свенцицкая И.С. Особенности гражданской общины на эллинистическом Ближнем Востоке //ВДИ. 1999. № 3. 4 См. подробнее: Кошеленко Г.А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979. С. 80-181. 5 Городами с династическими именами, помимо вышеперечисленных, могут также считаться и другие — Аполлония и Гераклея, поскольку эти боги были тесно связаны с династией Селевкидов и постоянно появляются на Селевкидских монетах — см.: Grainger J.D. The cities... P. 137. 6 Jones A.H.M. The Cities of Eastern Roman Provinces. Oxford, 1971. P. 245. 7 Факт, что надписи происходят в основном из Малой Азии, может отра¬ жать особую политику Селевкидов по отношению именно к этому региону. Полисы Малой Азии, так же как и некоторые другие города приграничных зон, всегда имели возможность поменять одного эллинистического правите¬ ля на другого, добившись при этом некоторых уступок и привилегий для себя. Города внутренних зон такой возможности не имели, более того, они были намного более заинтересованы в сильной царской власти, так как она являлась гарантом их спокойного существования и взаимодействия с под¬ властными народами. Таким образом, нельзя исключать и вероятности того, что такого количества подобных надписей с других частей государства про¬ сто не существует. 8 Аппелирование к давно прошедшим событиям особо часто использова¬ лось в случае необходимости доказать свое право не принадлежавшую ра¬ нее, а потом потерянную территорию. (Polyb., V, 67; Liv., XXXIII, 38; Liv., XXXIV. 58). 9 Датировка документов здесь и ниже согласно Welles С.В. Royal Correspondence in the Hellenistic Period. Chicago, 1966. 10 Welles C.B. Royal correspondence... P. 107. 11 Ibid., P. 57 Этот религиозный центр, вероятно, появился намного рань¬ ше и пользовался автономией, находясь под властью Персидской державы. Именно эти права полис и пытается восстановить. 12 Остается неясным, какой именно царь мог быть авторам данного доку¬ мента, т. к. начало его отсутсвует. Вероятнее всего, Селевк II. См. подробнее: 82
Welles С. В. Royal correspondence...Р. 126. 13 В документах более позднего времени говорится о том, что храм обла¬ дал этим правом (SIG, 590). 14 Голубцова Е. С. Полис и монархия... С. 73. 15 См. подробнее: Green Р. Alexander to Actium. The Hellenistic Age. London. 1990, p. 162; Grainger J.D. The cities... P. 56, Eddy S.K. The King is dead. 334- 31 B.C. Lincoln (Nebraska), 1961. 16 Downey C. A history of Antioch in Syria from Seleucus to the Arab Conquest. Princeton, 1961. P. 57. 17 Эта проблема заслуживает отдельного тщательного анализа, поэтому в данной работе мы не будем подробно на ней останавливаться. 18 Green Р. Alexander to Actium.JP. 402. 19 Grainger J.D., The cities... P. 142. 20 Sherwin-White S. From Samarkand... P. 41. 21 Billows R.A. Kings and colonists. Columbia Studies in the classical tradition. V. XXII. Leiden-New-York-Koln, 1995. P. 78. 22 Grainger J.D., the cities... P. 65 . По его мнению, типичные македонские города также следовали этому принципу, который взят был на вооружение Селевкидами. 23 Grainger J.D. Seleukus Nikator... P. 136. С целью эффективного взаимо¬ действия с населением полисов, и через них контролировать и подчинять местное население, была создана система эпистатов. С другой стороны, в каждом городе находился царский гарнизон, который нес подобные функ¬ ции.
ДРЕВНИЙ РИМ И. А. Гвоздева КОНТРОВЕРСИЯ DE MODO В ТРАКТАТАХ РИМСКИХ ЗЕМЛЕМЕРОВ Контроверсия de modo привлекает меньше внимания исследовате¬ лей, чем пограничные споры в римском земельном праве. Ее рас¬ сматривают как вещный иск, связанный с куплей-продажей1 или как иск, основанный на технической ошибке при межевании земель2. В «учении о вещах» modus может обозначать саму обязанность, наложенную на субъект права3. В поземельных отношениях архаи¬ ческого периода в первую очередь развивалась тенденция не точно¬ го, а простого и удобного выделения земельных участков как locus. Modus формируется позднее как противоположность неопределен¬ ному locus4. Теперь ager гражданина выражался не местоположени¬ ем locus участка, а точным modus, выраженным определенными ме¬ рами площади. Однако точность modus позволяет не привязывать его к обозначению места ager через его природные пограничные обозна¬ чения — arcifinius5, а употреблять как самостоятельную и даже абст¬ рактную величину в поземельных отношениях и аграрном праве. В архаический период при господстве locus-принципа в земель¬ ном праве modus мог выступать как ручательство за фактические недостатки поля лишь эпизодически (в отличие от fides, скрепляв¬ шей пограничные отношения). Иск actio de modo agri давался против отчуждателя участка, указавшего слишком большой его размер. Если расчет при акте манципации проводился по площади, то покупателю должны были вернуть переплату или уплатить двойную цену за не¬ достающее количество земли6. Модестин указывает, что в de modo agrorum есть и практическое превышение locum maiorem, но и присут¬ ствует locum minorem, если владелец указывает на недостаток пло¬ щади приобретенного участка (D. 10, 1, 7). Иск направлен in territorio habere, поэтому требуется восстановить прежнее состояние locus уча¬ стка, опираясь на его пересчет по modus. Римская наука измерения полей — agrimensura использует modus для точного расчета площадей. Один из крупнейших ее представи¬ телей Юлий Фронтин считал, что modus применяется на полях, где проводится ассигнация: de modo contoversia est in agro adsignato (CAR. S. 5). Действительно, ведь при ассигнации (наделении граждан землей) римская civitas реализует принцип равенства, техническим выраже¬ нием которого становится modus-принцип7. Гигин Старший уточнял, что это происходило на полях divisi et adsignati, т. е. на территории, 84
поделенной на единицы площади — центурии точно установленного размера: per centurias certo modo adscripta aut dati sunt (CAR. S. 80). Гигин Громатик считал, что на полях divisi et adsignati участки получают после полного расчета центурий: ad modum acceptam (CAR. S. 162)8. Ha такой полностью рассчитанной площади, по мнению Фронтина, кон- троверсия de modo может возникнуть, когда modus не соответствует взаимным обязательствам: de modo controversia, quotiens [re]promissioni modus non quadrat (CAR. S. 6). Комментатор Фронтина, автор IV в. Аген- ний Урбик подчеркивал, что modus ассигнаций нуждается в восста¬ новлении — modus restituatur, что в его время могло понадобиться при продажах9. Он вслед за другими авторами чаще видел предпосылки этой контроверсии на полях, идущих в ассигнацию: de modo controversia... frequenter in agris adsignatis exercitur (CAR. S. 35). Итак, наши авторы, римские агрименсоры, считают modus техни¬ ческой характеристикой ассигнации, в момент которой проходило оформление собственности на землю. К классическому периоду раз¬ вития ius civile он вытесняет locus-принцип, не отвечавший задачам решения аграрного вопроса в Италии в условиях земельной тесно¬ ты10. Модестин применяет modus для более точного выражения нео¬ пределенного locus участка. Но по сведениям Гигина Громатика рас¬ чету подвергалась вся территория, куда выводилась колония ветеранов для ассигнации: fines terminis obligabuntur, nihil operi deerit ratio habebit tamen inter professores existimationem (CAR. S. 145)11. Он прослежи¬ вает все этапы divisi и подготовки ассигнации от уточнения числа получателей до выведения модуля участка (CAR. S. 162—163)12. Все принципы и нормативы для divisi et assignati были отработаны Авгус¬ том, собравшим их в земельный кадастр13. Вновь обратимся к тексту Фронтина; в его определении de modo кроется противоречие: agitur enim de antiquorum nominum propria defensione, так как задача иска сводится к защите древних ассигнаций. Следо¬ вательно, этот спор не о размере участков I в., но об ассигнациях, возможно, архаического периода, проведенных по locus-принципу и требующих пересчета. Далее Фронтин продолжает и разъясняет ход ассигнации в центуриации (т. е. дедукции ветеранов, характерной для его периода): «Ведь три части жребия Луций Тит получает в центурии DD III КК IV, а одну часть — в другой центурии»14. Август передавал землю ветеранам в собственность как heredium, землеме¬ ры должны были обеспечить ее абсолютную гарантию. Поэтому Фрон¬ тин так подробно и объясняет, что границей участка будет не только finis, но и limes центурии: huic enim universitati limes finem non facit (CAR. S. 5). Здесь, наконец, просматривается связь с утверждением этого же автора «о защите древних названий», так как не только абстрак¬ тный modus, но и границы будут аргументами в споре de modo agri. Что же является объектом спора? Нет смысла предъявлять иск к modus в его арифметическом выражении. Но вот оспаривать саму 85
территорию, где расположен locus, нуждающийся в проверке на modus, есть резон. Какова же будет конструкция иска с титулом modus? В тексте Фронтина нет и намека на куплю-продажу, поэтому сложно применить здесь rei vindicatio15. Посмотрим, есть ли здесь интерес inter vicinos. У Гигина Старшего мы читаем: «De modo quaestiones fere... Respiciendum et hoc si duobus possessoribus convenient aliquid ex modo illo» (CAR. S. 94). Видно, что эта ситуация ближе к искам типа actiones finium regundorum, чем к вещным искам16. Однако у Модестина de modo и actiones finium regundorum не идентичны, у Павла в de modo agri воз¬ никает вопрос о соответствии размеру (Paul. Sent. 2, 17, 4). Можно предположить, что de modo включает элементы разных споров17. Более углубленное исследование этой контроверсии провел Ги- гин Старший. Он проследил modus на agri quaestorii, где расчет и точ¬ ные измерения применялись при квесторских продажах, еще одном важном способе приобретения собственности и владения18. Кроме того, modus стал техническим инструментом для определения vectigal на полях, сдававшихся в аренду. В обоих случаях проходила оценка площади. Так, modus, послуживший для точного подтверждения граж¬ данских прав на землю, стал определяющим при установлении цены при передаче собственности и налога при создании посессия. В землемерной практике вслед за finis и locus modus стал закреп¬ ляться в scriptura, но в отличие от locus записи по площади заноси¬ лись и в план — forma. На это прямо указал Гигин Старший: quoniam scilicet in aere et in scriptura modus conprehensus est quod semper erit ad formam (CAR. S. 94). План-форма кроме divisi включает информацию о прода¬ жах: licet aliquid vendidit19. Но все же план-форма — это еще не ка¬ дастр, так как отражает лишь первую ассигнацию и некоторые до¬ бавления к ней. Дальнейшие изменения собственности и владения собираются в кадастре20. Фиксация modus для всех категорий земель в кадастре и полное картографическое описание местности несколь¬ ко снижает потребность в экспертной оценке менсоров и, прежде всего, по правовому положению полей. Modus становится абсолют¬ ным выражением размера и полной гарантией locus agri. Гигин Старший приводит пример ассигнаций ветеранов в Самнии: «Namque hoc comperi in Samnio, uti quos agros ueteranis diuus Vespasianus adsignauerat, eos iam ab ipsis quibus adsignati erant aliter possideri, quidam enim emerunt aliqua loca, adieceruntque suis finibus et ipsum, uel uia finiente uel flumine uel aliquolibet genere: sed nec uendentes ex acceptis suis aut ementes adicientesque ad acceptas suas certum modum taxauerunt, sed ut quisque modus aliqua, ut dixi, aut uia aut flumine aut aliquo genere finiri potuit, ita uendiderunt emeruntque» (CAR. S. 95). При куплях-продажах, проводимых уже после ассигнации, оцен¬ ка участков проводилась не по абстрактному размеру площади, но каждую часть sors выверяли по границам, а затем пересчитывали. Гигин Старший особенно подчеркивал неразрывную связь finis и modus 86
agri: «На меди, т. е. на плане надписали или обозначили только раз¬ мер, который ассигновали и обозначили крайней линией раздела (каж¬ дого)» (CAR. S. 84)21. То, что могли отчуждаться и сдаваться в аренду земли разного правового статуса, требовало и оценки их границ (т. е. экспертизы). План-форма с точки зрения комментатора Агенния Урбика (видимо, он считал его полным кадастром) должен содер¬ жать всю информацию: quom autem in adsignato agro secundum formam modus spectetur (CAR. S. 35). Это верно, так как план мог иметь допол¬ нения к divisi по владениям и аренде. Развитие судебного процесса, в том числе и о размере, в предклассический и классический период зависело от формулы претора, определявшей вид иска. При нали¬ чии кадастра магистрат мог больше доверять modus и меньше зави¬ сеть от экспертизы менсоров. Хранение планов в Табулярии предо¬ ставляло возможность постоянного контроля. Внедрение modus-принципа ускорило развитие земельного права Рима и выделило важнейшую категорию — отрезок от межевания subsecivus, которая не просматривалась при неопределенных ассиг¬ нациях locus-принципа и создавала предпосылки для многочислен¬ ных земельных споров. Сущность «отрезка» выразил Фронтин: subsecivus est, quod а subsecante linea nomen accepit (CAR. S. 2). Поскольку он находится за отсекающей линией, то он (limes) должен быть про¬ веден с особой точностью22. Ведь именно эта земля не пойдет в ассиг¬ нацию, заявляет Фронтин: non est adsignata (CAR. S. 8). После divisi всей территории некоторые центурии на границе оставались не заняты¬ ми. В центре межевания также могли быть неполные центурии, если решетка раздела была нарушена (разрывалась) сильно пересечен¬ ным рельефом (горы, болота и т. п.). Даже полные центурии могут стать subsecivi, если число получателей будет меньше числа рассчи¬ танных для жребия участков. Все отрезки не идут в ассигнацию23. Вслед за Фронтином на это обращает пристальное внимание Гигин Старший: subseciva autem ea dicuntur quae adsignari non potuerunt, и просматривает это только на цен- туриации: id est, cum sit ager centuriatus (CAR. S. 96). Для Сикула Флакка и Гигина Громатика очевидно, что отрезки находятся на центуриро- ванном поле колонии (CAR. S. 120, 165). Фронтин особо выделяет при¬ граничные отрезки в центуриации: in extremis adsignatorum agrorum finibus centuria expleri non potuit. Итоговый вывод Агенния Урбика по отрез¬ кам: id est, cum sit ager centuriatus (CAR. S. 66), — подтверждает, что только modus центуриации выделил эту важную экономическую и правовую категорию. Государство «уступало», т. е. предоставляло поселенцам право пользования отрезками. Сикул Флакк раскрывает смысл уступле- ния: subsecivae rebus publicus coloniarum concesserunt. Гигин Громатик по¬ казал и другой способ «уступления» — всей колонии в целом, а не отдельным поселенцам (CAR. S. 165). В IV в. для Агенния Урбика 87
было важно, что только техника центуриации позволяла выделить отрезки на поле колонии, а уже потом определяли их правовой ста¬ тус (CAR. S. 66). Правовое положение subsecivi определил Август, пре¬ вратив их в неотъемлемую часть земельного кадастра24. Вслед за этим появляется особый вид контроверсий — de subsecivis (CAR. S. 8). Внедрение modus-принципа в межевание позволило ускорить при разделе и ассигнации отделение полей culta от inculta, что при господ¬ стве locus-принципа выражалось лишь в категориях границ (inculta обозначали по рельефу местности — arcifinius). Но, хотя расчет лег в основу divisi, разметка границ и их обозначение были важными эта¬ пами оформления собственности и владения25. Без правильного обо¬ значения finis и limites абстрактное применение modus в практике землеустроения было невозможно, поэтому менсоры по-прежнему вызывались для разметки полей и анализа их границ. Modus стал техническим элементом проведения земельных цен¬ зов. Август стал первым проводить ревизию земель ager publicus в границах колоний ветеранов, опираясь на проверку на modus отрез¬ ков и прочих земель общественного фонда. На эти заново перемеже¬ ванные земли подселяли новых ветеранов, о чем известно из «Книг колоний» (L. С. 209, 220, 229). Все предшествующие межевания про¬ верялись и приспосабливались для последующих ассигнаций, что прослеживается на примере Кампании, Лукании и т. д.26 Следующая крупномасштабная проверка subsecivi в Италии была проведена Вес- пасианом в Этрурии, Пицене, Апулии, Бруттии (L. С. 209, 217, 225). Веспасиан, опираясь на ius subsecivorum Августа, проверял земли на качество и отделял culta от inculta, определяя стоимость каждой кате¬ гории земель. Вслед за этим вспыхнули многочисленные погранич¬ ные контроверсии ущемленных владельцев, в числе которых были иски de modo27. Веспасиан производил эти проверки, исходя из цен¬ зорского звания (Suet. Vesp. 8). В конце концов, проверял же он граж¬ данские списки (Plin. NH. VII, 159, 162)2К. Тем не менее Веспасиану пришлось провести очень подробную съемку местности юга Италии и составить топографические карты областей на юге Италии, преж¬ де чем проводить дедукции ветеранов (L. С. 211). Итак, какова же конструкция контроверсии de modo? Идея граж¬ данского равенства при ассигнации, которую технически решил modus, слабо выражалась в поселениях ветеранов, где земля со времени Августа выдавалась как praemium. Только ассигнации milites полнос¬ тью раскрывали идею равенства. Наиболее яркий пример таких на¬ делений мы наблюдаем в Оранже29. Если в архаических контровер- сиях de fine, de loco на формулу претора влияла экспертиза менсоров, то неясно, будут ли они решать как арбитры и контроверсию de modo. О. Берендс с наибольшей определенностью высказывается, что все упоминания de modo у агрименсоров связаны только с куплей- 88
продажей, поэтому эти поля — vindicatio fundi. Исходя из его рассуж¬ дений, de modo agri как бы продолжает архаическую mancipatio (L. XII t. VI, 2 — Cic. De off. 3, 16, 65)30. О. Берендс намеренно игнорирует все элементы пограничных разбирательств, которые скрупулезно соби¬ рали авторы земельных трактатов. Однако, важно понять, насколько экспертиза агрименсоров влияла на разбирательство иска в части процесса in iudicio, и улавливается ли часть процесса, присущая по¬ граничным искам — adiudicatio. У Фронтина есть пример de modo на нецентурированной террито¬ рии: nam et ceteris agris de modo fit controversia, quotiens (re)promissioni modus non quadrat (CAR. S. 5—6). Эти прочие поля могли быть размежеваны или на прямоугольные центурии, или другими единицами площади (скамьями и стригами). Здесь очевидна необходимость технической экспертизы при пересчете разных по размеру и геометрическому выражению единиц площади. Modus у Гигина Старшего на квестор- ских полях применялся к продажам. Оба случая связаны с планом и арбитража менсоров не требуется. Однако все agri vectigales имеют архаические границы, удостоверить которые могут менсоры-арбит- ры. Подобный случай рассматривает и Агенний Урбик, что de modo бывает на полях, обозначенных как loci: mensura agri agatur modus ex forma pronunciatus cum loco conveniat (CAR. S. 35). Наряду с ассигнация¬ ми Веспасиан предоставлял поселенцам владения на угодьях, обо¬ значенные по природным границам. Здесь создавались посессии на отрезках от межевания через occupatio и далее через usucapio их зак¬ репляли в собственность. Именно эти loci agri нуждались в проверке размера для определения vectigal. В этих случаях менсоры вновь выступают и экспертами границ, и арбитрами для adiudicatio. Следо¬ вательно, как и в пограничных спорах, здесь идет поиск компромис¬ са и происходит «присуждение» истцу. Именно Гигин Старший при¬ вел агрименсорную расшифровку проверке на modus: «Fundum illum, iugera tot, in singulis iugeribus tantum» — общий подсчет всей площади и оценку в югерах каждой ее части. Эта формула Гигина Старшего воплощается в агрименсорной практике как югерация (iugeratio). Уже в предклассический период проходили adsignatio in iugeribus, показы¬ вающие, что передается ѣ собственность определенный размер пло¬ щади. Здесь может состояться emptio-venditio, но возможно ли предъя¬ вить иск к размеру? Агенний Урбик рассматривает de modo как самостоятельный иск, хотя он имеет связь с другими видами контроверсий. Комментируя Фронтина «о восстановлении древних ассигнаций», он настаивает на проведении иска по ius civile, так как опираться на преторскую фор¬ мулу при восстановлении границ не следует. Здесь de modo agri нуж¬ дается в менсорной экспертизе. Однако тот же Агенний Урбик апел¬ лирует к плану (забывая, что архаические ассигнации его не имели), чтобы «модус соотносился с участком» (CAR. S. 35). Для автора IV в. 89
и менсоры, и план — одинаковые гаранты как для modus, так и для locus. В постклассический период исчезают очевидные для конца Республики — начала Империи различия неопределенного выраже¬ ния участка locus agri и его размера, без которого теперь не было купли-продажи. De modo в трактатах римских землемеров по своей сути включает два вида исков: 1) о размере участка для купли-продажи (за факти¬ ческое несоответствие), который близок к rei vindicatio; 2) о размере составных частей имения, оформленных как loci agri (что сводится к восстановлению природных границ). Второй вид иска близок к конт- роверсии de loco. Важно определить, насколько менсоры были упол¬ номочены решать, пограничный ли это конфликт, проводить изме¬ рения и сравнивать все это с планом-forma. По текстам землемеров видно, что в пограничной части иска их экспертиза по-прежнему важна, и они могут быть arbitri. Ясно также, что решение по de modo будет принято in iudicio и точность размера уменьшает для претора возможности вмешиваться или оказывать давление на судей. В классический и постклассический период развития римского права все более возрастает значение de modo в спорах между от¬ дельными общинами в провинциях. Агенний Урбик рассказывает, что спорят civitas и колония, колония с колонией, колония и муници¬ пий, сальтусы цезаря и муниципии (CAR. S. 36). Здесь контроверсия возникает по оценке всей площади для налогообложения. Этот слож¬ ный вопрос провинциальной политики Рима требует специального изучения, что будет предметом особого исследования. ПРИМЕЧАНИЯ 1 И. А. Покровский к вещным искам относил даже контроверсию de loco, как не связанную с вопросами о границе, тем более de modo, отражавшую суть вещности. См.: Покровский И. А. История римского права. Пг., 1915. С. 355. 2 Издания Центра научных исследований Безансонского университета — атласы античных кадастров Галлии. См.: Cadastres et espace rural. P., 1983. 3 Гримм Д. Д. Лекции по догме римского права. Пг., 1916. С. 114—117. 4 Подробнее см.: Гвоздева И. А. Аграрный спор de loco в сочинениях рим¬ ских землемеров // Вестник Моек, ун-та. Сер. 8, История. 2001. № 2. С. 3— 16. 5 Подробнее см.: Гвоздева И. А. Controversia de fine в Corpus agrimensorum Romanorum // Труды кафедры древних языков: (К 50-летию кафедры) / МГУ им. М. В. Ломоносова. Ист. фак. М.; СПб., 2000. С. 71—76. 6 Бартошек М. Римское право. М., 1989. С. 38. 7 Исследование расчетов на двухъюгерные наделы проведено в работе: Frayn J. М. Subsistence Farming in Roman Italy. L., 1979. P. 88—93. 8 К. Николе особо подчеркивал, что такой индивидуальный расчет мог проводиться преимущественно в центуриях: Nicolet С. L’inventaire du monde. P, 1998. P. 214. 90
9 М. Казер полагает, что restituere происходило в части процесса litis contestatio, но в исках rei vindicatio: Kaser М. Restituere als Prozeßgegenstand: Die Wirkungen der litis contestatio auf den Leistungsgegenstand im römischen Recht. München, 1968. S. 8—12. Ф. T. Хинрикс обращает внимание на то, что М. Казер видит здесь только связь «продавец — покупатель», не замечая элементов других исков: Hinrichs F. Т. Die Geschichte der gromatischen Institutionen. Wiesbaden, 1974. S. 195—196. 10 Гвоздева И. А. Аграрный спор de loco... С. 14—16. 11 «Работа по проведению границ (участков) и расстановке межевых зна¬ ков должна быть осуществлена по всем правилам расчета и получить одоб¬ рение специалистов». 12 Divisi предполагает проведение limites — делителей по системе коор¬ динат и образование единицы площади — квадратной центурии в 200 юге- ров. Modus centuriae определял решетку лимитов, но сам зависел от модуля участка поселенца. В центуриации каждая единица площади обычно дели¬ лась на 3 части (жребия) по 66 2/3 югера. 13 Гвоздева И. А. Центурия — тип меры площади в римском землеустро¬ ении // Вестник Львовского гос. ун-та. Сер.: История. 1988. Вып. 24. С. 19— 26; Gvozdeva I. The Land Cadastre of Augustus // Acta Universitatis Carolinae. Praha, 1991. P. 9—21. 14 DD III KK IV — третья центурия в правой части по Декуману и чет¬ вертая в нижней части по Кардо. 15 М. Казер сводит все к rei vindicatio: Kaser М. Op. cit. S. 9. 16 Actiones finium regundorum — группа смешанных исков (mixtae): иски о проведении границ давались обоим собственникам соседних земельных участков. При невозможности определения границы происходило adiudicatio — присуждение границы одному участнику спора. 17 Hinrichs F. Т. Op. cit. S. 195. 18 Ливий указывает на широкие квесторские продажи после II Пуничес¬ кой войны (Liv. XIII, 13). В конце Республики ager quaestorius стал катего¬ рией publicus privatusque. 19 Вслед за М. Казером столь же категорично относит de modo к rei vindicatio О. Берендс: Behrends О. Bodenhoheit und privates Bodeneigentum im Grenzwesen Roms // Römische Feldmeßkunst. Göttingen, 1992. S. 268— 269. 20 К. Николе отметил, какой серьезный шаг был сделан от план-формы к кадастру: Nicolet С. Op. cit. Р. 226. 21 Ф. Т. Хинрикс видит на этих примерах Гигина Старшего процесс со¬ здания крупных поместий. См.: Hinrichs F. Т. Op. cit. S. 195—196. Однако землемер больше описывает границы угодий и, скорее, здесь создаются possessio. 22 Гвоздева И. А. Ius subsecivorum в аграрном кадастре Августа // Древ¬ нее право = Jus antiquum. 2000. № 1 (6). С. 55. 23 Фронтин указал место отрезка — внутри лимитов: inter ПП limites minus quam intra clusum est fuerit adsignatum; превышение числа участков над ассигнациями: ideo quod is modus, qui adsignationi superset, linea eludatur subsecetur (CAR. S. 2—3). 24 Гвоздева И. A. Ius subsecivorum... C. 55; Gvozdeva I. The Land Cadastre of Augustus... P. 9—21. 25 Nicolet C. Op. cit. P. 215. 26 Paribeni R. L’età di Cesare e di Augusto. Bologna, 1950. P. 392—394; 91
Vittinghoff F. Römische Kolonisation und Bürgerrechtspolitik unter Caesar und August. Wiesbaden, 1952. S. 96—139. 27 С. Гзелль называл действия Веспасиана по проверке отрезков неза¬ конченными: Gsell S. Essai sur le règne de l’empereur Domitien. P., 1894. P. 131—132. 28 Mommsen T. Römisches Staatsrecht. 2. Aufl. Leipzig, 1877. Bd. 2. S. 370. 29 Piganiol A. Les documents cadastraux de la colonie romaine d’Orange. 16e suppl. à «Gallia». P., 1962. P. 82—84. 30 Behrendts O. Op. cit. S. 268—269.
В. О. Никишин «НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС» В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ТАЦИТА 1. Термины «чужеземец» и «чужеземное» у Тацита. Для обозначения категорий «чужеземец» и «чужеземное» Тацит преимущественно употребляет слово externus. Externus — это инозе¬ мец, чужак прежде всего в этническом и культурном смысле. К при¬ меру, для парфян таким externus (в культурном плане) был царь Бо¬ ной I, получивший воспитание и образование в Риме при дворе Августа (Ann. II, I)1, а для армян — коварно захвативший их страну externus гех, царь Иберии Фарасман (Ann. XII, 50). Когда речь заходит о чужеземцах вообще, Тацит применяет «абстрактное» externi — это чужаки в этническом, культурно-религиозном и политико-правовом смысле, причем по отношению не только к римлянам (Ann. Ill, 12; XIII, 3; 9; XV, 21; 58; Hist. Ill, 33; 55. Cf. Hist. II, 21; IV, 12), но и к варварам — парфянам (Ann. VI, 36), германцам (Germ. 42) и египтянам (Hist. IV, 83). В частности, в политическом и публично-правовом аспектах для рим¬ лянина выстраивалась такая градация: римские граждане (cives), союзники (socii) и чужеземцы (externi. Hist. Ill, 33. Cf. Hist. IV, 12), при¬ чем в разряд socii попадали также те, кто в этническом и культурно¬ религиозном аспектах относились к externi, как, например, некото¬ рые германские племена (Hist. IV, 12). Этническая составляющая широкого понятия externus у Тацита представлена словосочетанием externae gentes («чужеземные народы». Ann. И, 73; III, 33; 53; XII, 11; XIV, 11; Hist. IV, 12), культурная — externi mores («чужеземные нравы». Hist. II, 73. Cf. Ann. И, 3), cultus externus («ино¬ земный облик», т.е. внешний вид, включая одежду. Ann. XIII, 54), studia externa («чужие обычаи». Ann. XIV, 20)2, религиозная — externae superstitiones («чужеземные суеверия», т.е. религиозные культы вар¬ варов. Ann. XI, 15; XIII, 32) и externa sacra («чужеземные святыни». Ann. XIV,44), социальная — к примеру, nobilitas externa («чужеземная знать». Ann. XII, 20) и, наконец, политическая — reges externi («чужеземные цари». Ann. XVI, 6), externum imperium («властвование над чужеземным царством». Ann. XI, 16), res externae («внешняя политика». Ann. VI, 32) и externa bella («войны с иноземцами». Ann. XII, 36; Hist. II, 76; III, 34; IV, 22). Римский «этнический предрассудок» по отношению к варварам в произведениях Тацита проявляется в таких выражениях, как externa fides («чужеземная преданность». Ann. I, 41 )3, scelus externum («чуже¬ земное злодейство». Ann. XII, 48)4, externus sanguis («чужая кровь». Ann. XIV, 23)5, externa superbia («чужеземная спесь». Ann. XV, 31) и externae superstitiones («чужеземные суеверия». Ann. XI, 15; XIII, 32)6. Понятие 93
externa противоположно по значению понятию patria, будь то отече¬ ство римлянина, т.е. Рим и Италия (Ann. XI, 24; Hist. I, 65), или родина парфянина (Ann. VI, 43), и включает в себя не только место рождения или длительного проживания, но и воспитание, образование, обы¬ чаи, нравы и вообще «все иноземное» (omnia externa. Ann. XI, 16). Помимо externus (externa), Тацит употребляет и другие синонимы для обозначения чужеземцев и всего, что с ними связано. Так, «чу¬ жаков» он называет peregrini (Ann. I, 15; Dial. 7. Cf. Ann. XIV, 53; Hist. II, 21), accolae (Ann. IV, 46; XII, 29; 44), alieni (Hist. I, 37), alienigenae (Ann. XI, 23-24; XII, 14; XV, 1; Germ. 43; Hist. IV, 65), advenae (Ann. XI, 25; Dial.7), provinciales (Ann. XI, 24; XV, 3; 20-21 ; Hist. II, 80. Cf. Hist. IV, 49; V, 1), indigenae an advecti («туземцы или приезжие». Agr. 11). Синонимом externa явля¬ ется alienum (Ann. XIII, 56), в частности, в культурном плане (Dial. 29). В этой же связи следует упомянуть и «чужие», т.е. отличные от римских, обычаи (diversi ritus. Ann. XIV, 44). В «Германии» Тацит дважды упоминает «иноземные культы»: peregrinum sacrum (Germ. 9) и peregrina superstitio (ibid. 43). Наконец, этнотерриториальный аспект антиномии «свои — чужие» представлен у Тацита словосочетаниями exterae gentes (Hist. II, 80), exterae nationes (Ann. И, 72; Dial. 36), altera civitas («чужая стра¬ на». Hist. И, 90) и aliae terrae («чужие земли». Hist. V, 3). Итак, как видим, терминология Тацита применительно к таким понятиям, как «чужеземцы» и «чужеземное», весьма богата и разно¬ образна, что само по себе говорит об известной актуальности этих понятий в жизни римского общества той поры. 2. Варварство и цивилизация в понимании Тацита. В представлении Тацита все люди составляли человеческое сооб¬ щество — род людской (genus humanum, genus mortalium, mortales. Ann. XIII, 14; 50; Hist. I, 30; V, 4; Germ. 40). Он делился на мир цивилизации, представленный греками и римлянами, и мир варварства. Образ жизни, материальную культуру и обычаи разных народов Тацит, как правило, обозначает словом cultus. Оно применяется Та¬ цитом и к римлянам, — причем здесь различаются старинный образ жизни (cultus. Ann. Ill, 55) и современный cultus Romanus (Ann. VI, 32. Cf. Ann. XI, 16), — и к грекам, — в частности, это тот самый александ¬ рийский cultus, за который Германик получил порицание от Тиберия (Ann. И, 59),— и к варварам, — например, это обычаи и образ жизни армян (Ann. II, 56) или германцев (Germ. 43). Cultus каждого народа характеризуют прежде всего язык и обычаи (linguis moribusque. Hist. II, 37; III, 33). Совсем лишены cultus, по мнению Тацита, только дика¬ ри, такие как живущие в горах фракийцы (sine cultu. Ann. IV, 46). На¬ против, цивилизация в представлении Тацита олицетворена городс¬ кой жизнью — urbium cultu (Ann. II, 52). Она включает в себя как сугубо материальные атрибуты — храмы, форумы, дома, портики, термы и изысканные пиры, не в последнюю очередь habitus, т.е. одеяние и внешний вид (Agr. 21; Germ. 45), а также «городские удовольствия» 94
(iucunditas urbis. Dial. 9),— так и духовные: liberales artes, латинское крас¬ норечие и вообще все то, что охвачено емким понятием humanitas (Agr. 21). Дикие народы, такие как германцы, разумеется, совершен¬ но незнакомы с городской жизнью (Ann. XIII, 54; Hist. II, 88). Нередко cultus у Тацита означает в первую очередь именно одеж¬ ду и внешний облик (Ann. II, 59; XIII, 54; Germ. 31. Cf. Hist. II, 20). Кроме того, cultus— это обычаи, нравы и образ жизни (Agr. 24; 40; Hist. IV, 64; Germ. 46). С cultus тесно связаны elementa doctrinae (Ann. XIII, 3),т.е. уче¬ ность (humanitas. Agr. 21. Cf. Dial. 2). Наконец, оседлые жители, земле¬ дельцы (cultores. Hist. IV, 12) как носители cultus явно противопостав¬ ляются Тацитом диким горцам, лишенным, по его мнению, всякой культуры (sine cultu. Ann. IV, 46), что безусловно является литера¬ турным преувеличением. Помимо широкого понятия cultus, в произведениях Тацита образ жизни, обычаи и нравы обозначаются терминами imago vitae (Ann. XV, 62), consuetudo (Ann. XVI, 6), ritus (Germ. 45; Hist. IV, 15), mos, или mores (Ann. II, 3; IV, 47; VI, 33; 42; XV, 30; Hist. II, 37; 73; III, 33; IV, 15; Dial. 12). Цивилизованный образ жизни в глазах Тацита был неразрывно свя¬ зан с таким понятием, как otium — тихая и мирная жизнь, подразу¬ мевающая занятия liberalibus artibus («благородными искусствами». Agr. 21 ), или altioribus studiis («возвышенными науками». Hist. IV, 5), т.е. куль¬ турный досуг (Agr. 21; 40; Ann. XIV, 53). Правда, нередко за «научны¬ ми занятиями» скрывалось «постыдное безделье» (segne otium. Hist. IV, 5). Тацит как ревнитель суровой простоты и «нравов предков» (mores maiorum) считал «городские удовольствия» (iucunditas urbis. Dial. 9) и «красноречие» (facundia), от которого была бесконечно далека ста¬ ринная римская доблесть (пример Цериала. Hist. IV, 73), главными причинами той «порчи нравов» (ex malis moribus. Dial. 12), которая по¬ разила римское общество первого столетия империи. Более того, по его мнению, от пагубных соблазнов развращенной цивилизации стра¬ дали покоренные варварские народы. В частности, Тацит с явным неодобрением отмечает, что римляне «соблазняли» завоеванных ими британцев «удовольствиями» (voluptates) и «пороками» (vitia. Agr. 21). «И это называлось у них, неискушенных, просвещением, тогда как на деле являлось шагом к рабству» (idque apud imperitos humanitas vocabatur, cum pars servitutis esset. Ibid.). В уста одного из «диких» гер¬ манцев Тацит вкладывает такой призыв к постепенно цивилизовав¬ шимся на римский манер жителям Colonia Agrippinensis: «Верните установления и образ жизни отцов, отвергнув удовольствия, посред¬ ством которых римляне в большей степени, чем оружием, удержи¬ вают в своей власти покоренные народы» (Instituta cultumque patrium resumite, abruptis voluptatibus, quibus Romani plus adversus subiectos quam armis valent. Hist. IV, 64). Тацит противопоставляет греко-римскую цивилизацию варварс¬ ким культурам. Так, он отмечает, что Селевкия на Тигре сберегла 95
patrius mos и «не впала в варварство, но сохранила устройство, по¬ лученное от своего основателя Селевка» (neque in barbarum corrupta, sed conditoris Seleuci retinens. Ann. VI, 42). Свобода греческого полиса здесь противопоставлена царскому деспотизму. Варварство со всех сторон окружает цивилизацию, занимая периферию ойкумены и простира¬ ясь вплоть до «края света» (in extremis partibus terrarum. Dial. 8). Варвар¬ ство характеризуют неправильность речи (Hist. V, 2), странные и не¬ понятные для представителей греко-римской цивилизации обычаи (barbarus ritus; mos gentis; mos genticus. Hist. IV, 5; Ann. IV, 47; VI, 33; Germ. 9) и одежда. О том, насколько большое значение имела в римском восприятии семантика одежды, свидетельствует, в частности, тот факт, что римские колонисты и горожане осуждали Цецину, кото¬ рый, будучи одетым на галльский манер в короткий полосатый плащ и длинные штаны, в таком виде говорил с магистратами, облаченны¬ ми в тоги (quod versicolori sagulo, bracas indutus togatos adloqueretur. Hist. II, 20). Кроме того, среди характерных черт варваров Тацит называет жестокость, распутство и алчность (saevitia, libidine, raptu in externos mores proruperant. Ibid. 73), непостоянство (fluxa... fide. Hist. Ill, 48), приводит яркие примеры вероломства (Hist. IV, 79). Большим разнообразием отличаются эпитеты, которые Тацит присваивает разным племенам и народам, желая подчеркнуть их «дикость», т. е. нецивилизованность, некультурность. Прежде всего следует отметить, что Тацит употребляет по отношению к седой ста¬ рине (antiquitas) греко-римской цивилизации, ее древнейшим време¬ нам и самым дальним предкам современных ему греков и римлян такие эпитеты, как rudis, horridus («грубый», «дикий»), tristis («суро¬ вый»), impolitus («неотесанный»), informis («невежественный») и impexus, imperitus («неискушенный». Ann. IV, 16; XI, 14; Hist. I, 86; Dial. 18-20). He только к варварам, но и к римлянам Тацит применяет такие поня¬ тия, как inscitia litterarum («невежество». Dial. 19. Cf. Ann. IV, 13) или ferocia («дикость», «жестокость», «свирепость». Hist. V, 11). В свою очередь варвары также получают от него довольно резкие характеристики. Так, некоторые британские племена Тацит оцени¬ вает как praeferoces («дикие», «неукротимые». Ann. XIV, 38), испанских селян-терместинцев — как agrestis natio («дикое племя». Ann. IV, 45), паннонцев — как horridae gentes(«flHKne племена». Ann. I, 17), киликий- цев — как agrestes («дикие». Ann. XII, 55), корсов — как inconditi homines («люди, не привыкшие ни к какому порядку». Hist. II, 16), гарамантов — как gens indomita («свирепое племя». Hist. IV, 50). К германцам он чаще всего применяет такие определения, как ferox gens, praeferoces, ferocissimi и atrocissimi («дикие», «неукротимые». Ann. Ill, 47; Hist. I, 59; II, 32; IV, 23; 64). Они поднимают «дикий шум» (trux sonor. Ann. I, 65) и являются «дикими от природы» (truces insitae. Germ. 43). Всех их отличают «дикость» и «неукротимость» (ferocia; feritas. Ann. XI, 19; Germ. 43), а некоторых — «поразительная дикость» (mira feritas. Germ. 46). Это «варварские племена» (barbarae gentes. Ann. II, 88. Cf. 96
Hist. I, 84). «Дикость» и «неукротимость» (ferocia) присущи и британ¬ цам (Agr. И; Hist. Ill, 45). Подданные парфянского царя охарактеризованы Тацитом как praeferoces nationes (Ann. XV, 27), гельветы — как feroces (Hist. 1,68). Фра¬ кийцы, жившие sine cultu в горах, по этой причине являлись еще бо¬ лее «неукротимыми» (eo ferocius agitabant. Ann. IV, 46); к некоторым из них автор «Анналов» применяет определение ferocissimi (ibid. 47). Та¬ ким образом, в представлении Тацита «дикость» (agrestia, ferocia, feritas) являлась характерной чертой большинства варварских народов и племен. Варварству и первобытной дикости свойственны невежество, нео¬ бразованность, отсутствие изысканности и утонченности (imperitia; inscitia litterarum. Cf. Agr. 21; Dial. 19). Так, Тацит отмечает «дикое крас¬ норечие» (vaecors facundia) тревира Юлия Валентина (Hist. IV, 68)7. Что касается германцев, то они вообще неграмотны (Germ. 19). Однако сами по себе образованность и красноречие еще не означают, что человек принадлежит цивилизации и чужд варварству. К примеру, Тацит говорит о «дикой душе» (ferus animus) Нерона (Ann. XIV, 4). Ин¬ тересно, что и его «двойник», самозванец Лженерон, обладал «диким выражениием лица» (torvitas vultus. Hist. II, 9). Даже в цивилизованной и процветающей Италии сельские рабы, по мнению Тацита, отличались «дикостью» (vocabat agrestia per longinquos saltus et ferocia servitia), поскольку жили в горах и лесных дебрях (Ann. IV, 27). Наличие в теоретических построениях Тацита прямой зави¬ симости более или менее высокого уровня развития культуры от географических и климатических условий места проживания той или иной этнокультурной общности не подлежит никакому сомнению. Наиболее благоприятным в этом смысле ландшафтом являлась рав¬ нина, близкая к морю, наименее благоприятным — гористая и леси¬ стая местность. Горцы, кочевники и обитатели лесов, жившие в от¬ далении от центров цивилизации, являлись для Тацита «дикарями» по определению, тогда как жителей равнин, оседлых земледельцев всегда отличали относительно высокий уровень культуры, развитие городской жизни и образованность. Немало конкретных примеров этого «географического детерминизма» мы встречаем в процессе ана¬ лиза ряда сообщений Тацита, посвященных отдельным племенам и народам. 3. Община, племя и народ в терминологии Тацита. Очень часто в своих произведениях Тацит, говоря о тех или иных этнокультурных общностях, племенах или народах, употребляет тер¬ мины gens, natio, populus, civitas. Возникает вопрос: можно ли уста¬ новить точное значение каждого из этих слов в употреблении Таци¬ та и допустимо ли вообще говорить о наличии в его сочинениях научной терминологии хотя бы в этнографическом аспекте? Рассмотрим словоупотребление Тацита на конкретных примерах. Так, он неоднократно упоминает Germanorum (или Germaniae) populi 97
(Ann. I, 43; Germ. 16; 28-29; 31. Cf. Germ. 4; 39-40; 43). Очевидно, что в этом случае нам придется перевести populi не как «народы», а как «племена». В то же время германцев как этнокультурную общность Тацит чаще всего называет gens (Germ. 2; 4; 14; 19; 21-22; Hist. V, 23). Эта gens также делится на nationes и civitates (Ann. И, 44; Germ. 2; 8; 14; 19). В данном контексте gens можно перевести только как «народ», а nationes и civitates — соответственно как «племена» и «общины». Но в той же «Германии» Тацит пишет о genscBeeoB, которая также состо¬ яла из отдельных nationes (Germ. 38). В этом случае gens необходимо перевести уже не как «народ», а как «союз племен», тогда как значе¬ ние термина nationes можно условно передать как «племена». Однако в следующей же главе автор «Германии» называет самое значитель¬ ное и могущественное из этих «племен», а именно племя семнонов так же, как и весь племенной союз свевов, т.е. gens, а остальные «пле¬ мена» — populi (ibid. 39). В другом случае, явно имея в виду племена, Тацит говорит о Germanorum gentes (ibid. 44. Cf. Ann. II, 88, где он назы¬ вает германцев barbarae gentes), тем самым логически отождествляя их с Germanorum populi и nationes. Таким образом, становится вполне очевидным, что он по большому счету не делает никакого принципи¬ ального различия между populi, gentes и nationes, которые можно ус¬ ловно перевести как «племена» или «народности» (Ann. XIII, 56-57; Germ. 27-29; 33; 35; 38; 40; 43; 45). Причем gens не только как «народ», но и как «племя» или «союз племен» делится на отдельные «народ¬ ности» (nationes. Germ. 38) и «общины» (civitates, ibid. 43). Итак, племя или народность у Тацита, как и народ, могут обозна¬ чаться терминами populus, natio, gens. Вместе с тем в одном общем контексте эти термины могут обозначать и разные понятия, как-то: gens — народ Германии, populi — племена, на которые он делится, а nationes — соседние племена или народы (Germ. 4). Племя хавков Та¬ цит характеризует как «populus inter Germanos nobilissimus» и здесь же называет его gens (ibid. 35). Италийцы с точки зрения его романоцен¬ тризма суть отдельные populi (Ann. XI, 23), или gentes (ibid. 24), а вовсе не составляют единую gens. В «Германии» подчас в одном контексте populi и gentes обозначают «народности» или «союзы племен», а populi и civitates — «племена» (Germ. 43). В свою очередь gens и civitas нередко являются для Тацита практически синонимами, во всяком случае они вполне взаимозаменимы (Germ. 10; 13; 15; 30; 41. Cf. Agr. 25, где термины civitates, gentes, populi обозначают одно и то же понятие, а именно племена британцев). Так, племя хавков он называет gens и populus (Germ. 35), а племя кимвров — civitas (ibid. 37). В то же время gens, т. е. племя лугиев, по Тациту, делится на civitates, т. е. «общины» (ibid. 43). Народ армян он в одном и том же контексте называет то gens, то natio (Ann. II, 56. Ср. в Ann. XII, 15: nationes, причем одна из них — gens Aorsorum; ibid. 19: magnae nationes, одна из них — gens Aorsorum; ibid. 27: sociae nationes, одна из них — gens Ubiorum). То же самое отно¬ сится к германским (Germ. 27. Cf. Hist. V, 25, где батавы фигурируют 98
то как natio, то как gens) и британским племенам (nationes; gentesque praeferoces. Ann. XIV, 38. Cf. Agr. 22). Наконец, чужеземцы в «абстракт¬ ном» смысле для Тацита — это и gentes, и nationes (Ann. Ill, 53; XI, 10. Cf. Hist. Ill, 47). Natio, как уже отмечалось, может означать у Тацита как племя, так и народ. К примеру, в характеристике, данной Гн. Пизоном со¬ временным ему афинянам, читаем: «non Atheniensis, tot cladibus extinctos, sed conluviem illam nationum comitate» (Ann. II, 55). Conluvies nationum A.C. Бобович перевел как «сброд племен и народов», и это, пожалуй, самый верный перевод из всех возможных (ср.: Ann. XIV, 44; Germ. 4). Под властью парфянского царя находилось множество nationes, т.е. народов и племен (Ann. VI, 43; XV, 27. В Ann. XI, 10 покоренные царем Варданом I племена Тацит называет то nationes, то gentes). Таких слу¬ чаев, когда термин natio можно переводить и как «народ», и как «пле¬ мя», или как и то, и другое вместе, у Тацита предостаточно (напри¬ мер, когда речь идет о чужеземцах вообще: Ann. II, 72; III, 53; IV, 24; 46; VI, 31; XI, 10; Hist. I, 84; III, 47; Dial. 36). В иных случаях абсолютно бесспорен перевод natio как «племя»: в частности, когда речь идет о племенах (nationes) фракийцев (Ann. Ill, 38. В Ann. IV, 46Тацит говорит о Thraecum gentibus), галлов (Ann. XI, 1; 23; Hist. IV, 17), германцев в це¬ лом (Ann. XIII, 56; Hist. II, 32; IV, 17; Germ. 2; 14; 27; 33; 38; 40; 46) и от¬ дельных племенах, например, батавов (Hist. V, 25) или фризов (Ann. XI, 19; XIII, 54. Впрочем, Тацит также называет и тех, и других тер¬ мином populus (Ann. IV, 72; Germ. 29)), британцев (Ann. XII, 31; 39; XIV, 35; 38; Agr. 12; 14; 22), терместинцев в Ближней Испании (agrestis nationis. Ann. XIV, 45), клитов в Киликии (Ann. VI, 41; XII, 55), о племенах Северного Причерноморья (Ann. XII, 15), альпийских племенах (Ann. XV, 32) и др. В ряде случаев, напротив, natio следует перевести ско¬ рее как «народ», например: «великие народы» (magnae nationes. Ann. XII, 19; 23), «народ» галилеян (Galilaeorum natio. Ibid. 54) или египтян (eiusdem nationis. Hist. I, 11). Термин populus (populi) у Тацита иногда употребляется в таком контексте, который позволяет перевести его и как «народ», и как «племя», и как «народность». В частности, это populi, которых стре¬ мились возмутить восставшие против царя Реметалка фракийские nationes (Ann. Ill, 38); кочевники скифских и сарматских степей, vagi populi (Ann. XII, 20); туземное население провинции Азии, Asiae populi (Ann. XIV, 57). Кроме того, в ряде случаев термин populi, руковод¬ ствуясь соблюдением точности историко-этнографической термино¬ логии (в современном смысле слова) наиболее целесообразно перево¬ дить либо как «племена»: Graecorum populi (Ann. XI, 14), consanguinei populi Италии (ibid. 23. Cf. ibid. 24, где они же названы gentes), populi каледонцев (Agr. 25), фризов, батавов, хавков и других германцев (Ann. I, 43; IV, 72; XI, 16; XIII, 55; Hist. IV, 64; Germ. 4; 16; 28-29; 31; 35; 39- 40; 43), — либо как «народы» (Ann. XV, 24; 45; Germ. 1; 43). Причем в 99
обоих случаях допустимы переводы: «народности» или «союзы пле¬ мен». Производным от populus является термин populares — «сопле¬ менники» (Ann. XIV, 24; 47; XI, 10; XII, 29; Germ. 10; Hist. IV, 18; 67). Сино¬ ним populares — consanguinei («соотечественники». Hist. IV, 65). В последнем случае речь идет о более значительной этнокультурной общности, нежели племя или даже союз племен, а именно: о «народ¬ ности» или «народе». Если сравнить между собой «этнологические» термины Тацита по частоте встречаемости, то окажется, что слово gens (gentes) употреб¬ ляется Тацитом для обозначения разных этнокультурных общнос¬ тей гораздо чаще, нежели populi, nationes и civitates. Точный перевод этого термина невозможен, да и в каждом конкретном случае он подчас весьма затруднен и неоднозначен, поскольку иной раз быва¬ ет очень сложно четко определить, на какой стадии процесса этноге¬ неза находилась та или иная этнокультурная общность в тот момент своего развития, когда она попала в поле зрения Тацита. Приходит¬ ся констатировать, что нередко перевод термина gens (или gentes) в значительной мере условен и в конечном счете отражает уровень нашего представления о той этногеографической и этнополитичес¬ кой ситуации, которая существовала, постепенно меняясь, в рамках pax Romana на протяжении I в. н.э. В большинстве случаев мы переводим gentes Тацита как «племе¬ на» или «союзы племен». Среди них horridae gentes Паннонии (Ann. I, 17), фракийцы (Thraecum gentes. Ann. IV, 46), gens нумидийцев-мусула- миев в Северной Африке (Ann. И, 52), сарматское племя роксоланов (Hist. I, 79), одно из арабских племен (Ann. XI, 10), многочисленные gentes германцев (Ann. И, 88; XII, 29; XIII, 55-56; Germ. 10; 13; 15; 25; 27-31 ; 33-36; 38-39; 41-45; Hist. I, 59; III, 41; IV, 12; 14-15; 21-23; 28; 63-64; 66; 73; 76; V, 19; 25), британцев (Ann. XII, 31; 34; 37-38; XIV, 38; Agr. 12-13; 17; 24- 25; 30; 32; 34; 38) и галлов (Hist. I, 67; IV, 54; 74). Gens у Тацита явно означает «народ» или «народность», когда речь идет о gens германцев, которая делится на populi или nationes (Ann. II, 44; Germ. 2; 4; 14; 19; 21-22; Hist. V, 23), gens парфян (Ann. XV, 27), армян (Ann. II, 56; XIII, 5), фракийцев (Ann. IV, 47), лидийцев и этрусков (ibid. 55), сарматов (more gentico. Ann. VI, 33), даков (Hist. Ill, 46), александ¬ рийцев (Hist. IV, 81) и иудеев (Hist. V, 2; 4; 8; 10; 13). Gentes в «абстрак¬ тном» значении (т.е. как чужеземцы вообще) допустимо переводить и как «племена», и как «народности», и как «союзы племен», и как «народы»: externae, exterae, aliae gentes и просто gentes в значении «чу¬ жаки» (Ann. II, 73; III, 33-34; 53; XII, 6; XIII, 54; 57; XIV, 11; XV, 11; 21; Germ. 1-2; Dial. 5; 40-41 ; Hist. II, 89; III, 80; IV, 74). To же самое относится к ferocissimae gentes, над которыми в свое время справил триумфы Тиберий (Ann. Ill, 47); gentes, покоренным парфянским царем Варда¬ ном I (Ann. XI, 10); gentes Италии (Ann. XI, 24; они же названы Тацитом populi (ibid. 23)); gentes сарматов и свевов (Hist. I, 2; III, 5. Cf. Germ. 38); 100
gentes Азии, которыми управляли цари (Hist. I, 16); gentes, обитавшим вблизи границ провинции Понт (Hist. Ill, 47); gentes гирканов и гара- мантов (Ann. XV, 1; Hist. IV, 50). Термин civitas чаще всего выступает у Тацита в качестве синони¬ ма терминов nation gens в значении «племя», «община». Важно отме¬ тить, что Тацит использует его почему-то почти исключительно по отношению к северным варварам: британцам (Ann. XII, 40; Agr. 12; 14; 17-18; 25; 29), германцам (Ann. XIII, 57; Hist. IV, 56; 79; Germ. 8; 10; 12-15; 19; 30; 37; 41; 43-44) и галлам (Dial. 7; Hist. I, 8; 51; 53-54; 63-64; 66; II, 61; IV, 17; 25; 37; 66; 69-71; 75). Один раз он называет civitas сарматское племя язигов (Hist. Ill, 5) и единожды именует civitates союзные пле¬ мена (Hist. I, 78). Термином civitas Тацит также обозначает городскую общину (Hist. И, 90; IV, 55; 63). Помимо вышеперечисленных терминов, для обозначения племе¬ ни или общины Тацит использует также слова plebs (Hist. II, 61 ; IV, 70; Germ. 11 ) и res publica (Germ. 13), а городской общины — populus (Hist. IV, 84). Итак, насколько можно судить на основании анализа употребле¬ ния Тацитом этногеографических и этнополитических терминов, в его произведениях совершенно отсутствует строгая («научная») тер¬ минология. Это обстоятельство объясняется тем, что само понятие «строгой терминологии» было глубоко чуждо восприятию древних, культивировавших плюрализм в любых (в том числе интеллекту¬ альных) формах самовыражения и бесконечно далеких от идеи еди¬ нообразия. 4. Римский патриотизм Тацита. Исходная точка в формировании отношения Тацита к чужезем¬ цам — это, разумеется, его патриотическое чувство. Патриотизм Тацита, как и всякого римлянина, выражался прежде всего в «люб¬ ви к родине», «любви к отечеству»: amor in hanc patriam (Ann. XI, 24), amor patriae (Ann. XV, 36), amor rei publicae (ibid. 49. Hist. И, 7; 101). «Отече¬ ством» для него была res publica (Ann. XVI, 16), «родиной» (patria) — urbs nostra (Germ. 37), т.е. Рим (Ann. IV, 58; XIII, 47; Hist. Ill, 72). Еще Цицерон в свое время писал, что у граждан муниципиев две родины (duas esse censeo patrias): «одна по рождению, другая по гражданству» (unam naturae, alteram civitatis), «одна родина по местности, другая по праву» (alteram loci patriam, alteram iuris. Cic. Leg. И, 5). Великий оратор и горя¬ чий патриот, сам являвшийся «римлянином из муниципия»8, считал, что из двух родин, «большой» и «малой», на первом месте «по чув¬ ству привязанности» должна стоять та, «благодаря которой назва¬ ние «государство» охватывает всю нашу гражданскую общину. За нее мы должны быть готовы умереть, ей полностью себя отдать, в нее вложить и ей как бы посвятить все свое достояние» (ibid. Пер. В. О. Гореиштейпа). Для Тацита, родившегося в Августе Тревиров в полудикой Белгике, «малой» родиной был один из городов Нарбонс¬ 101
кой Галлии9, а «большой» — как и для Цицерона, Рим. Таким обра¬ зом, Тацит не был «коренным» римлянином. Более того, он не являл¬ ся и уроженцем Италии. Тацит был «провинциалом» (homo provincialis). Поэтому, хотя римляне для него — nostri («наши». Ann. XV, 4; 15) и cives («сограждане». Ibid. 33), тем не менее устами Марка Апра, одно¬ го из героев «Диалога об ораторах», галлы «ностальгически» имену¬ ются такими же nostri (Dial. 10). И все-таки, несмотря на этот «дуа¬ лизм», Тацит по духу прежде всего римлянин — гражданин могущественного государства, представитель великой цивилизации, противостоящей воинственному варварству. Поэтому его римский патриотизм, следуя завету Цицероца, неизменно преодолевает «гал¬ льский». Помещенное Тацитом в XIV книге «Анналов» суждение Сенеки об образе жизни Мецената, который «urbe in ipsa velut peregrinum otium permisit» (Ann. XIV, 53), наряду с характеристикой италийцев не как полноправных членов римской gens или civitas, но всего лишь как consanguinei populi (Ann. XI, 23), казалось бы, недвусмысленно указы¬ вает на то, что «настоящими» римлянами для Тацита были только уроженцы Рима. Граждане из муниципиев по сравнению с «корен¬ ными» римлянами считались своего рода «неполноценными» (Ann. IV, 3). Вместе с тем из «рассуждений» британца Калгака в «Агрико- ле» следует, что «истинные» («природные») римляне происходят по крайней мере из Италии и уж во всяком случае не из провинций (aut nulla plerisque patria aut alia est. Agr. 32. Cp. в Hist. I, 84: «питомцы Италии и истинно римская молодежь» (Italiae alumni et Romana vere iuventus)). Но где бы ни родился римлянин (civis Romanus) и куда бы ни заброси¬ ла его судьба, благодаря своим гражданским правам (Romana civitas. Ann. Ill, 40; Hist. I, 78; III, 47) он чувствовал себя плотью от плоти наро¬ да, распространившего свое господство (dominatio, imperium. Agr. 30) почти на весь известный тогда мир, — народа «властителей» (imperantes. Ibid. 31), «непобедимых и неодолимых никакими преврат¬ ностями римлян» (invictos et nullis casibus superabilis Romanos. Ann. II, 25). Для римлянина Рим был столицей мира — «caput rerum urbem» (Hist. II, 32), превыше всего — римские обычаи и образ жизни (cultus Romanus), противопоставляемые каким-нибудь «парфянским установлениям» (instituta Parthorum. Ann. VI, 32), а все люди делились на три категории: сограждан, союзников и чужаков (cives, socii, externi. Hist. Ill, 33). Все неграждане в его глазах суть «данники» (stipendiarii. Ann. IV, 20), и весь мир разделен на две части: «свое» и «чужое», а значит, враж¬ дебное (sui alienique. Dial. 29). На почве такого мировосприятия пышным цветом расцветает идея справедливого «римского господства» (Romanum ius, victis impositurum. Ann. XV, 6), которое являлось бы «благом» для покоренных народов. Так, в речи Цериала, обращенной к тревирам и лингонам, звучит мысль о том, что римляне, завоевав Галлию, «спасли» галлов не только 102
от германцев Ариовиста, но и от внутренних смут и междуусобий: «Римские полководцы и императоры вступили в земли, принадле¬ жавшие вам и другим галлам, не из алчности, а по просьбе ваших предков, едва не погибших от междуусобных войн» (Hist. IV, 73. Пер. Г. С. Кпабе). И в дальнейшем, по мнению Цериала, римское управле¬ ние вовсе не являлось для галлов чересчур обременительным: «Борьба за власть и междуусобные войны терзали Галлию, пока вы не при¬ няли наши законы. С тех пор, сколько бы раз вы ни бунтовали, мы использовали свое право победителей для единственной цели — взыс¬ кивали с вас лишь то, что необходимо для поддержания мира...Во всем остальном мы с вами равны...» (ibid. 74. Пер. Г. С. Кпабе). Однако на деле римская имперская политика несла с собой массу издержек, среди которых отмечаемое римскими моралистами, и в том числе Тацитом (Germ. 5; 15), развращающее влияние цивилиза¬ ции на северных варваров и, как следствие, порча нравов «благород¬ ных дикарей» были еще не самыми фатальными. Время от времени возникавшие восстания против римского владычества дали основа¬ ние Тациту вложить в уста британца Калгака слова о том, что даже союзников Рима из числа галлов, германцев и британцев до поры удерживают на римской службе metus ас terror («боязнь и устраше¬ ние»), а не caritas («искренняя приверженность». Agr. 32). Поэтому римлянам приходилось постоянно опасаться «выступлений враждеб¬ ных народов» (tumultus hostilis. Ann. IV, 29). Следствием этого стало проведение политики «разделяй и властвуй»: по словам Цивилиса, «provinciarum sanguine provincias vinci» (Hist. IV, 17). Сутью этой полити¬ ки было: всеми средствами разжигать среди варваров смуты и меж¬ доусобия, чтобы использовать это состояние нестабильности в своих политических интересах (Ann. XII, 48). Такова была «цена пробле¬ мы»: для римлян — плата за имперские амбиции, для покоренных народов — плата за блага романизации. Как пишет Г. С. Кнабе, «вос¬ стания неизменно подавлялись, но ощущение жестокости и бесчело¬ вечности римской власти, напора и силы, с которой все местное, корневое, свое стремилось выбиться из-под этого пресса, было все¬ общим. К нему присоединялось, впрочем, и другое чувство. При всем гнете и насилии римское господство означало рост богатства, рас¬ пространение цивилизации, усложнение жизни и труда, торжество над хаотичными силами природы. Насильственно насаждаемая рим¬ ская государственность воспринималась как плата за приобщение к классической античной культуре»10. С имперской политикой римлян был тесно связан и их «культур¬ ный национализм», утверждавший исключительность и превосход¬ ство римских обычаев, нравов и установлений над культурными до¬ стижениями всех прочих народов. Если из числа последних исключить греков, с которыми у римлян на протяжении ряда веков были весь¬ ма противоречивые и крайне сложные взаимоотношения, то речь 103
пойдет о варварах. Ярко выраженный привкус римского «шовиниз¬ ма» чувствуется, к примеру, в рассказе Тацита о том, как парфянин Тиридат пришел в изумление перед римскими обычаями (admiratione prisci moris adfecit. Ann. XV, 30). Как пишет Тацит о Тиридате, «разуме¬ ется, ему, привыкшему к свойственной чужеземцам спеси, было не¬ ведомо, что для нас имеет значение сила власти, тогда как пустая видимость не играет никакой роли» (Scilicet externae superbiae sueto non inerat notitia nostri, apud quos vis imperii valet, inania tramittuntur. Ibid. 31). В свою очередь германцы Веррит и Малориг, оказавшись в Риме, «по¬ пали, осматривая все то, что показывают варварам, и в театр Пом¬ пея, куда их привели, чтобы они увидели собственными глазами, как богат и могуществен римский народ», однако «по своей дикости не могли оценить представления» (neque enim ludicris ignari oblectabantur. Ann. XIII, 54. Пер. А. С. Бобовича). Примеров такого «культурного на¬ ционализма» в произведениях Тацита предостаточно. И это притом, что римляне не только признавали, что сами когда- то являлись «дикими» и «невежественными» (Hist. I, 86; Dial. 18-20. Хотя они вместе с тем были склонны идеализировать «суровую и грубую» старину (vetustas, antiquitas. Dial. 1 ; 20; Ann. IV, 16)с ее строги¬ ми нравами и патриархальным бытом (antiquo ipse cultu victuque. Ann. Ill, 55)), но и всегда были открыты чужеземным культурным и рели¬ гиозным влияниям, активно их усваивали и перерабатывали. Этот парадокс составляет сущностную характеристику римской граждан¬ ской общины, сумевшей в конечном счете сплотить древнейшие ци¬ вилизации Средиземноморья в единый полисный мир: «Особенность римлян, которая отличала их от многих других народов, стоявших на ранней стадии исторического развития, заключалась, в частно¬ сти, в том, что абсолютизация традиций и ценностей замкнутого мирка общины, его враждебное противопоставление остальному миру и вытекавший отсюда «шовинизм» очень редко выступали в чистом виде. «Шовинизм» здесь, как правило, осложнен своей противопо¬ ложностью, уникальность общинного мирка — чувством его откры¬ тости большому миру, вера в провиденциальную миссию Рима — усвоением духовного и практического опыта других народов, исклю¬ чительность римского государственного строя и римского граждан¬ ства — распространением их на бесчисленные города и страны»11. 5. Отношение Тацита к грекам и греческой культуре. Тацит как ревностный приверженец исконных римских ценнос¬ тей, консерватор и традиционалист, естественно, исповедовал пос¬ ледовательную эллинофобию. Он абсолютно искренне был убежден в том, что сами греки и их культура оказывали крайне негативное, разрушительное воздействие на римские нравы, разлагая их и мало- помалу вымывая из жизни римского общества rigor, virtus, fides, pietas и другие добродетели, присущие «суровой старине» (horrida antiquitas) и «нравам предков» (mores maiorum). Одно из наиболее ярких проти¬ 104
вопоставлений обычаев и нравов римской «старины» (vetustas)— за¬ везенной из эллинистического мира «разнузданности» (lascivia)поме¬ щено Тацитом в главах, посвященных проведению нероний в 60 г. (Ann. XIV, 20-21). В уста таких же, как и он, ревнителей чистоты нравов автор «Анналов» вкладывает гневное обличение эллинофиль- ствующей римской аристократии и прежде всего самого Нерона: «Пусть будут сохранены завещанные древностью зрелища, давае¬ мые преторами, но без необходимости для кого бы то ни было из граждан вступать в состязания. А теперь вследствие заимствован¬ ной извне разнузданности (per accitam lasciviam) уже расшатанные от¬ чие нравы окончательно искореняются, дабы Рим увидел все самое развращенное и несущее развращение, что только ни существует под небом, дабы римская молодежь, усвоив чужие обычаи, проводя время в гимнасиях, праздности и грязных любовных утехах, изне¬ жилась и утратила нравственные устои, и все это — по наущению принцепса и сената, которые не только предоставили свободу поро¬ кам, но и применяют насилие, заставляя римскую знать под предло¬ гом соревнований в красноречии и искусстве поэзии бесчестить себя на подмостках» (Ann. XIV, 20. Пер. А. С. Бобовича). Явное неодобрение Тацита вызывает и тот факт, что многие римляне-участники неро¬ ний сменили традиционные тоги на греческую одежду (Graeci amictus)12. Историк с видимым удовлетворением констатирует, что, как только игры завершились, эта греческая «мода» быстро сошла на нет (ibid. 21). Греция — родина всех искусств (Dial. 10. Cf. Ann. XV, 41), греки — «ученейшие из людей» (doctissimi. Ann. VI, 28), но в этом-то и был сокрыт корень зла. Тацит крайне неодобрительно относился к факту распространения эллинофильства в среде римской аристократии. Между тем греков становилось все больше даже среди ближайшего окружения принцепсов. Так, например, в свите Тиберия, уезжавше¬ го из Рима на Капри в 27 г., было много ученых людей, причем почти все они были греками (ceteri liberalibus studiis praediti, ferme Graeci. Ann. IV, 58). Клавдий, большой любитель истории, тоже, как известно, не был чужд эллинофильства, тем более что греки, по выражению Та¬ цита, всегда «любили старину» (laetum antiquitatibus Graecorum genus. Hist. II, 4), и не отказывал себе в удовольствии заниматься филологи¬ ей даже в условиях нарастания угрозы государственного переворота (Ann. XI, 13). Наконец, Нерон настолько проникся греческой «распу¬ щенностью» (lascivia), что дошел до неслыханного для римского ари¬ стократа и принцепса унижения: вознамерился петь на публике, «од¬ нако, не решившись начать сразу с Рима, он избрал Неаполь, представлявшийся ему как бы греческим городом» (quasi Graecum urbem. Ann. XV, 33. Пер. А. С. Бобовича). Тацит порицал саму систему воспи¬ тания римской аристократической молодежи, когда «новорожденно¬ го ребенка препоручают какой-нибудь рабыне-гречанке (Graecula), в 105
помощь которой придаются один-два раба из числа самых дешевых и не пригодных к выполнению более существенных дел» (Dial. 29. Пер. А. С. Бобовича), и в дальнейшем мальчик, отрок, юноша прохо¬ дит целый цикл обучения, включающий в себя гуманитарные науки (philosophia) и этикет (Graeca comitas. Agr. 4). Случалось, молодой арис¬ тократ усваивал на всю жизнь лишь показной лоск, изысканные манеры и элементы образованности, тогда как его внутренний мир абсолютно не соответствовал внешнему благообразию. Таков, в час¬ тности, пример Секунда Каррината, усвоившего, по словам Тацита, «греческую философию (Graeca doctrina) лишь на кончике языка, но не подчинившего своей души добрым началам» (Ann. XV, 45. Пер. А. С. Бобовича). Образованные римляне были достаточно глубоко вовлечены в гре¬ ческую культуру и прекрасно знали не только философию, но и (что естественно, поскольку философии их учили греки) греческий язык, поэтому при случае вполне могли, как Муциан(НІ8І. II, 80), продемон¬ стрировать культурной публике свое основательное знакомство с греческим искусством красноречия (Graeca facundia. Ibid.). Тацит счи¬ тает все это предосудительным. Недаром он приводит поучительный пример добродетельного Юлия Агриколы, который, по собственному признанию, «в ранней молодости предался бы изучению философии с непозволительным для римлянина и будущего сенатора жаром, если бы благоразумие матери не охладило пыл его горячей души» (Agr. 4. Пер. А. С. Бобовича). Тацит, бесспорно, осуждает всех тех своих соотечественников, которые «побасенки гречишек» (Graeculorum fabulae) предпочитают делам на форуме (Dial. 3). Эллинофобия Тацита проявляется в тех негативных оценках, ко¬ торые он дает греческому «национальному характеру». В частности, он порицает «греческое подобострастие» (Graeca adulatio. Ann. VI, 18. Cf. Ann. II, 53), «распущенность и необузданность» (licentia atque impunitas. Ann. Ill, 60), а также «греческую щедрость» (Graeca facilitas. Ann. XIV, 47), которая граничит с легкомысленным расточительством. Вспоми¬ нает Тацит (в речи Кремуция Корда) и о свойственной грекам «раз¬ нузданности в выражениях», всегда остававшейся безнаказанной (Non attingo Graecos, quorum non modo libertas, etiam libido impunita. Ann. IV, 35). По мнению автора «Анналов», «греки по своему складу падки до всего нового и поражающего воображение» (Ann. V, 10. Пер. А. С. Бо¬ бовича). Как писатель, представитель римской, «национальной», тра¬ диции историописания, Тацит имеет к грекам свой счет: его задева¬ ет то, что греческих историков, по его словам, «восхищает только свое» (sua tantum mirantur. Ann. II, 88). В этом проявляется вековая рев¬ ность римских интеллектуалов к своим греческим коллегам, — рев¬ ность, сопровождавшая негласное интеллектуальное состязание тех и других, причем римские авторы испытывали определенный «ком¬ плекс неполноценности» по отношению к своим учителям-грекам, у 106
которых всегда была репутация «ученейших людей» (doctissimi. Ann. VI, 28. Cf. Ann. IV, 58). Тацит делит греков на древних и современных. Первые жили в героическую эпоху, во времена Марафона и Фермопил, Фемистокла и Перикла. Это — «хорошие» греки. Поскольку героическая эпоха давно отошла в область преданий, древним грекам Тацит едва ли что мог всерьез занести в «пассив», за исключёнием безнаказанной «разнузданности в выражениях» (libido. Ann. IV, 35)13 и «своеволия» (licentia) афинян, которым последние, по его мнению, подменили «сво¬ боду» (libertas. Dial. 40). Что же касается современных ему греков, то* это, безусловно, «выродившиеся» греки, а значит, «плохие». Так, устами Гн. Пизона Тацит высказывает такое мнение об афинянах: это, по его словам, «не афиняне, истребленные столькими бедствия¬ ми (non Atheniensis, tot cladibus extinctos), а сброд племен и народов» (sed conluviem illam nationum. Ann. II, 55). С презрением отзывается он и о малоазийских греках, которые хотя и получили права римского граж¬ данства, тем не менее «по сути дела остались прежними ленивыми, распущенными греками» (desidiam licentiamque Graecorum retinebant. Hist. Ill, 47. Пер. Г. С. Кнабе)14. Нетрудно заметить, что «эллинофобия Тацита в «Анналах» вы¬ ражена сильнее, чем в более ранних произведениях, и на протяже¬ нии книги она явно растет»15. По мнению Г. С.Кнабе, это объясняется заметным ростом в 20 — 30-е гг. II в. социальной значимости и поли¬ тического влияния греков и вообще выходцев из грекоязычных вос¬ точных провинций, а также в целом возрастанием роли эллинисти¬ ческого монархического начала в римской империи как результат политики принцепса-эллинофила Адриана16. Эллинофобия Тацита, заметно возросшая в поздний период его творчества, явилась вполне объективной реакцией этого убежденного поборника римских «наци¬ ональных» традиций и ценностей на «разгул» эллинистической сти¬ хии, — «проникшей в высшие слои общества чужеродной силы, от¬ ражающей разложение этих слоев и составляющей растущую угрозу общественным формам, ей противоположным...»17. По выражению Э. С. Груэна, «Катон Цензор относился к греческой культуре не как враг Эллады, а как сторонник Рима»18. По стопам Катона пошел та¬ кой «странный» эллинофил, как Цицерон. Сходная мотивация в фор¬ мировании отношения к грекам и их культуре присутствовала и у Тацита. Несколько утрируя, можно заключить, что его эллинофобию питал римский «культурный национализм». ПРИМЕЧАНИЯ 1. В сходной ситуации оказался также Италик, «царь» (гех) херусков, римский ставленник. Его противники из числа германцев особенно подчер¬ кивали тот факт, что Италик вырос «на чужой почве» (hostili in solo. Ann. XI, 16), а следовательно, «испорчен» римским воспитанием, образованием, обы¬ 107
чаями и вообще «всем иноземным» (omnibus extemis. Ibid.). 2. Здесь имеется в виду в первую очередь греческое культурное влия¬ ние, которое, по убеждению Тацита, крайне отрицательно воздействовало на римские нравы. 3. Сказано с оттенком презрения по отношению к тревирам. 4. Речь идет о вероломном убийстве армянского царя Митридата Рада- мистом, сыном царя иберов Фарасмана. В штабе наместника Сирии Умидия Квадрата известие об этом злодеянии вызвало преимущественно положи¬ тельную реакцию, поскольку большинство римских офицеров считало, что междоусобия в стане варваров идут на пользу римскому господству в про¬ винциях. 5. Это кровь варваров, истребленных Корбулоном в ходе карательной экспедиции против мардов (ibid.). 6. Имеются в виду восточные культы. 7. Г. С. Кнабе характеризует галльское красноречие как «нарочито тем¬ ное, изобилующее гиперболами, причудливыми образами» (Кнабе Г. С. Кор¬ нелий Тацит: Время, жизнь, книги. М., 1981. С. 85). 8. Грималь П. Цицерон. М., 1991. С.40. 9. Кнабе Г. С. Указ. соч. С. 58-60. 10. Там же. С. 84-85. 11. Кнабе Г. С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и куль¬ туре античного Рима. М., 1994. С. 265. 12. В свое время (19 г.) Тиберий отчитал Германика за то, что тот разгу¬ ливал по Александрии в греческом плаще (pari cum Graecis amictu) и тесно общался с местными греками (Ann. II, 59). Такое поведение с официальной точки зрения было предосудительным для римского промагистрата, тем бо¬ лее столь высокого ранга. Этот случай ярко характеризует по крайней мере официально проводимую верховной римской властью линию поведения по отношению к грекам и их cultu habituque («обычаям и образу жизни»). 13. Тацит также утверждает, что в глубокой древности греки, как и вар¬ вары, были «дикими» (rudibus atque Graecorum populis. Ann. XI, 14). Кроме того, по мнению автора «Анналов», государства спартанцев и афинян в конечном счете погубило то, что «они отгораживались от побежденных, так как те — чужестранцы» (quod victos pro alienigenis arcebant. Ibid. 24. Пер. А. С. Бобовича). Позиция терпимости и лояльности по отношению к чужеземцам, изложен¬ ная в речи Клавдия (ibid.), была органично усвоена Тацитом несмотря на тот «национальный предрассудок» (racial prejudice), который он разделял со все¬ ми своими соотечественниками. 14. Речь идет о т. н. «когорте римских граждан» из Трапезунда, истреб¬ ленной в 69 г. мятежником Аникетом. 15. Кнабе Г.С. Корнелий Тацит... С. 180-181. 16. Там же. С. 179-182. 17. Там же. С. 181-182. 18. Gruen E. S. Culture and National Identity in Republican Rome. N.Y., 1992. P. 80.
Я. В. Мельничук ЦЕНЗУРА В СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РИМЛЯН (ДО ОБЪЕДИНЕНИЯ ИТАЛИИ) Цель данной статьи — проследить возникновение предпосылок для последующего учреждения цензуры, проанализировать, из ка¬ ких истоков берут свое начало те или иные полномочия цензоров, а также рассмотреть роль цензуры в сословной борьбе Ѵ-ІИ вв. до н. э. Поэтому проблема историчности Ромула, Сервия Туллия и других фигур ранней римской истории здесь не рассматривается. Их имена употребляются как символы первой эпохи истории Рима. Принципи¬ ально важна описанная в традиции последовательность проводи¬ мых царями мер, направленных на консолидацию римского populus внутри подвластной ему территории и, одновременно, на обособле¬ ние его от этнически и культурно близких соседей. Исследования, проведенные этнографами в отношении других первобытных обществ, находившихся на стадии разложения родового строя и зарождения государственности показывают, что процесс перехода к государству для различных родовых групп в основных своих параметрах иден¬ тичен и проходит следующие стадии: 1) выделение периферийной группы родов из единого родоплеменного сообщества и одновремен¬ ное включение во вновь образовывающуюся общину отдельных ро¬ дов или пришельцев из других племенных групп; 2) ведение новой общиной агрессивных войн за право владения принадлежащей ей территорией и ее расширение. В ходе этих войн — если община не гибнет — в ней начинает преобладать тенденция к формализованно¬ му закреплению обособленности по принципу «свой — чужой»; 3) с течением времени возникает потребность в формальном размежева¬ нии населения внутри самой общины по принципу богатства или знатности происхождения, причем вновь прибывшие индивиды или группы занимают в иерархии общины, как правило, подчиненное положение. Эти стадии развития древнего общества находят свое отражение в трудах Ливия и Дионисия — двух главных источниках по древ¬ нейшей истории Рима —, что позволяет считать содержащиеся в них сообщения в общих чертах достоверными. * * * Согласно традиции, процесс этнической консолидации древнерим¬ ской общности начался одновременно с возникновением ромулова объединения общин. Он выразился, во-первых, в сознательном при¬ влечении изгнанников из других общин (Liv.1.8.1-6)1 , постепенно прекратившемся, и, во-вторых, в тенденции обособления вновь возни¬ 109
кающей общины от окружавших ее соседей. Это движение прошло несколько фаз, первая из которых приходится на так называемое царствование Ромула (VIII в. до н. э.). Необходимо сразу оговорить, что в данном параграфе мы не рас¬ сматриваем ни политическую историю римской общины в доэтрус¬ ский период, ни проблему достоверности сообщаемых традицией све¬ дений. Ведь эти вопросы уже были предметом исследования в монографии И.Л. Маяк.2 Важно обратить внимание на интересую¬ щие нас детали выстроенной в источниках модели функционирова¬ ния римского общества в Ромулову эпоху и выяснить, насколько важ¬ ны были в тот период зарождающиеся элементы самоопределения римской общины и отдельных социальных групп внутри нее, основ¬ ным из которых (элементов) был проводимый царями принцип вы¬ деления политически значимых группировок, на которые им прихо¬ дилось опираться при проведении своей внутренней политики. Возможность выхода (или изгнания) Ромула и Рема из латинско¬ го поселения ставит перед нами проблему изгоев — индивидуумов или целых групп, так или иначе выпавших из социума в процессе стратификации. И.Л. Маяк заметила, что «судьба близнецов и осно¬ вание ими Рима — не что иное, как проявление обыкновения избав¬ ляться от лишнего, ненужного потомства»; в другом месте говорится, что плебеи и клиенты «комплектовались из чужаков, не связанных ни с каким родом» и что многие случаи дают представление о росте численности римского населения в пределах VIII — сер.VII вв. до н.э. за счет внешних пришельцев». Исследовательница выделяет и глав¬ ные причины изгойства: это и биологическая, и экономическая необ¬ ходимость, вызванная недостатком земли «в условиях слабо разви¬ того производства, что вызывало исключение «лишних» семей из рода, представлявшего собой общину»3. Изгои, принадлежавшие ранее какой-нибудь родовой общине, должны были, объединившись вокруг вожака, создать свою, новую организацию. Этнограф Шортер, а за ним социолог Н. Гиренко4 под¬ тверждают выводы И.Л. Маяк. Анализ социогенеза африканского пле¬ мени кимбу показал, что эти племена распадались «на отдельные организмы не из-за чрезмерного разрастания..., а в силу случайных обстоятельств — политических амбиций вождей, внешнего нападе¬ ния, включения инородных групп. Однако, кажется, что это случай¬ ности, появление которых было предопределено высокой подвижно¬ стью и малыми размерами отдельных общих».5 Предложенная античными историками и писателями (Liv. I \ Dionys. І-ІІ; Plut. Romul., Numa) модель предполагает два параллельных пути образования древнеримской общности: 1) выделение ромуловой дру¬ жины (grex — Liv. 1.4.9) из «царства» Альба-Лонги; 2) присоединение к Ромуловой общине посредством открытия убежища и изгоев, «лиш¬ них» людей и искателей приключений, которые стали основой насе¬ ления Рима (Liv. 1.6.3; 1.8.5-6; cf. 1.9.5; Flor 1.1.9; Dionys. 2.55)6. Не слу¬ чайным является именование Ливием «банды» Ромула, грабивший 110
окрестности, словом grex, которое, если оно относится к людям, озна¬ чает примитивное военное формирование. Любопытно, что француз¬ ский историк и этнограф Ж.Н. Ламберт пришел к выводу о «военной направленности» любого древнего, в том числе и ромулова общества; он считал, что «политически объединенный народ идентифициро¬ вался с народом, организованным в военном отношении»7. В советс¬ кой этнографической литературе одним из основных путей создания политической организации в древности также признавался военный. Теоретически это происходило следующим образом: «Военный пред¬ водитель поначалу выдвигался благодаря своим организаторским и тактическим способностям...(c/L/v. 1.4—Я.М.), а полномочия его были эффективны лишь во время военных предприятий».8 Теперь необходимо выяснить, следуя словам Н. Ламберта, каким образом Ромул объединил народ так, чтобы он воспринимал себя как военная организация. Организация, постоянно нуждающаяся в но¬ вом притоке мужчин-воинов, прежде всего изгоев. Так же нужно определить, какие внутренние стабилизаторы должны были воз¬ никнуть в римском обществе? Во-первых, проводились сходки {contiones), которые имели характер особого рода куриатных комиций. Они напоминают прежде всего сходки салических франков при Хлодвиге {Greg. Turón. Hist. Franc. 2.27). Эти собрания принимали, в качестве одной из форм куриатных комиций, вид схода вооруженных общинников-воинов на Марсовом поле, где, как предполагал Т. Моммзен, решались вопросы войны и мира.9 Об этом прямо свидетельствует Ливий (1.16.1: «когда Ромул, созвав сходку (contio) па поле у Козьего болота (то есть на Марсо¬ вом Поле) производил смотр войску (ad contionem recensendum), вне¬ запно с громом и грохотом поднялась буря, которая окутала царя густым облаком скрыв его от глаз сходки, и с той поры не было Ромула на земле»)10. Этот фрагмент ясно иллюстрирует два явления: 1) легендарный Ромул созывал народные собрания военного ха¬ рактера по куриям, за пределами померия, где он выступал как единственный вождь сит imperio. 2) из анализа термина contio11 и из употребления Ливием глагола censeo, который В.М. Смирин в данном фрагменте однозначно пра¬ вильно интерпретирует как «смотр войска», а также из того факта, что этот смотр проводился на Марсовом поле (царском поле!) — ме¬ сте, где впоследствии руководил цензами царь Сервий Туллий, можно заключить, что Ливий рассматривает смотры Ромула и цензы Тул¬ лия как события одного порядка, с той лишь формальной разницей, что последний дополнил царские смотры переписью мужского насе¬ ления и люструмом. На наш взгляд, такого рода смотры, проводившиеся, вероятно, каждый год весной, в марте, по аналогии с цензами Туллия (и воен¬ ными смотрами Хлодвига12), следует рассматривать как один из важ¬ 111
ных элементов самоопределения римской общины уже начиная с эпохи первых царей13. Это мероприятие есть инструмент осуществ¬ ления и закрепления социальной стратификации. Смотры на Марсовом поле ясно показывают всем и каждому, кто является полноценным членом римской общины, входящим в соци¬ ально доминирующую группировку {patricii), а кто чужаком. Смотры на Марсовом поле играли и другую роль, а именно: они демонстри¬ ровали сплоченность (под эгидой царя-военачальника Рима), общи¬ ны, разделенной в то время перегородками трибокуриальной сис¬ темы, поддерживаемой сенаторами — главами родов. Другим немаловажным аспектом проведения Народных Собраний на Марсо¬ вом поле в виде военных contiones (consilia) было, на наш взгляд, одоб¬ рение на них решений, исходивших именно от царя как верховного вождя, без обсуждения в сенате и при невозможности сопротивле¬ ния со стороны patres. Здесь необходимо обратить внимание на фраг¬ мент Ливия (1.8.1). В нем фигурируют такие термины, как leges njura dedit. Скорее всего, эти установления касались лишь военных и уго¬ ловных дел, поскольку известно, что по этим случаям люди обраща¬ лись непосредственно к царю, который и осуществлял разбиратель¬ ство (Liv. 1.26.5; 1.41.5; 1.49.4; 1.50.8). Уже в эпоху Ромула складывается обрядовая по форме система самоопределения римской общины путём включения/невключения мужчины в состав римского войска1 За. С тех пор операция включе¬ ния в общину новых членов (бывших изгоев — Liv. 1.8.1.) носила характер ценза (Liv. 1.16.1.), являясь по сути прообразом известных цензов Сервия Туллия . Именно поэтому Ливий называет ромуловы мартовские смотры войск на Марсовом поле цензами, при этом имея в виду их формальное отличие от подлинных цензов Сервия Тул¬ лия, но, в то же время, подчеркивая внутреннюю связь и преем¬ ственность смотров Ромула и цензов Сервия Туллия . Принимая во внимание тот факт, что цензы Ромула (смотры вой¬ ска на Марсовом поле) были всего лишь особого рода куриатными комициями, то есть собраниями родов, следует отметить, что на этих собраниях царь выступал уже не как первый среди равных, но как обладатель империя — высшей военной власти, которой должны были подчиняться все без исключения и без возражения. Убедительным подтверждением этого, на наш взгляд, служит фрагмент Григория Турского (2.27) (см. выше). Однако, первая попытка царей выйти за рамки родовой органи¬ зации и потеснить у власти её вождей — сенаторов — оказалась неудачной. Убийство Ромула на военном смотре на виду у всего вой¬ ска должно было, очевидно, с точки зрения родовых вождей, пока¬ зать царям будущим, к чему привели политические ошибки царя предыдущего. Но, так или иначе, первую попытку проведения смот¬ ра общинного войска (census) с непременным построением войска на священном поле бога войны — Марса, проверкой оружия и так да¬ лее, античная традиция относит к самому началу царской эпохи. 112
* * * Как известно, первый ценз (Liv. 1. 42-44), а за ним и 3 последую¬ щих (Val. Мах. 3.4.3), провел Сервий Туллий. Сопоставляя данные Ливия о смотре войска во времена Ромула (1.16.1) и о первом цензе Сервия (1. 43-44), видно, что по внешнему виду эти мероприятия ничем друг от друга не отличались. По традиции и Ромул, и Сервий созывали сходки (contio) — собрание вооруженных мужчин общин¬ ников на Марсовом поле, вне стен города. Любой смотр войска со¬ провождается построением, пересчетом собравшихся и проверкой оружия (Greg. Turón. Hist. Franc. 2.27). Но Сервий Туллий, проводя свой смотр, привнёс две особенности: произвел перепись (Liv. 1.44.1) — censusу новшество, быть может, не столь заметное, как разделение на классы (classis, infra classem)14 и изменения в налогообложении (Liv. 1.42.5: munia non viritim, ut ante, sed pro habitu pecuniarum fierent ), но, тем не менее, имевшее для общественной жизни римлян решающее зна¬ чение. Очевидно, введение в середине VI в.15 письменной фиксации количества граждан, qui arma ferre possent 16, можно сравнить с дея¬ тельностью децемвиров, записавших законы спустя столетие. Существовало еще и третье нововведение, на которое указывают и Ливий (1.44. 1-2), и Дионисий (4.22.2). Это люструм. В обоих фраг¬ ментах основателем этого обряда назван Сервий Туллий. Однако, на наш взгляд, было бы неверно предполагать, что священные обряды очищения войска, происходившие в марте (Martius) на Марсовом поле (Campus Martius) дотоле не исполнялись. Скорее всего, Сервий Туллий придал люструму политический характер, распространив на него, как передает Ливий, «закон об уклонившихся, который грозил им оковами и смертью» (Liv. 1.44.1). По-видимому, закон Сервия Туллия грозил неявившимся санкцией sacer esto — формулой-эвфемизмом смертной казни17. Очевидно, что общинники, не прошедшие обряда очищения, а, с другой стороны, — не явившиеся по требованию царя на военный смотр, — изгонялись из рядов общинной организации, становились вне закона (capitis deminutio maxima — Gai. 1.160). Таким образом, в царский период воп¬ росы этнического самоопределения и социальной стратификации ре¬ гулировались тогда ещё сакральным правом (fas). Учредив люструм — обряд очищения, искупления, проводившийся сразу после ценза и придававший ему религиозную окраску, Сервий Туллий, использовав и fas, и jus, пытался глубоко укоренить свое нововведение. Ведь во времена Цицерона нормы fas, включавшие санкцию sacer esto, уже не имели столь серьёзных последствий, как в царскую эпоху. Следовательно, при Сервии Туллии (применительно к цензу) действовали не только санкции сакрального права ( fas), но и гражданского (jus). Позже связь ценза с люструмом будет для патрициев удобным предлогом и для учреждения цензуры, и для недопущения в нее 113
плебеев, которые долгое время не могли руководить общественными жертвоприношениями.18 На наш взгляд, новшества, связанные, главным образом, с прида¬ нием нового значения существовавшим и ранее обычаям, привнесен¬ ные Сервием Туллием в церемонию ежегодного мартовского смотра войска на Марсовом поле, указывает на одну из целей — социально- политическую —, которую преследовал, проводя реформу, шестой римский царь. В политическом плане цель реформы — выделение социально значимой части римского гражданства, той части, кото¬ рая несла бы на себе основные военные и налоговые тяготы. И толь¬ ко с нею царю приходилось считаться. Отделение «зерен от плевел» проходило в два этапа: сначала от участия в политической жизни отсекались все, кто (следуя образному выражению Фабия Пиктора) arma ferre поп possent. С учреждением центуриатных комиций, в со¬ став которых входили при Сервии Туллии как раз те, qui arma ferre possent, значение куриатных комиций несколько снижалось. Ведь в состав войска и комиций теперь уже официально, через lustrum, были включены и все боеспособные плебеи19 {omnes cives Romani, equites peditesque, in suis quisque centuriis, in campo Martio... adessent — Liv. 1.44.1 ; Omnes Quirites pedites ... — Varro L.L. 6.86). Вслед за этим, — и это второй этап — плебеи, только что фор¬ мально, путем участия в церемонии люстрации, включенные в со¬ став политически значимой группы римлян, тут же частично из нее исключаются введенной одновременно с цензом системой классов. Согласно Ливию (1.43) и Дионисию (4.15; 4.22) римское войско и, со¬ ответственно, гражданство, было разделено на несколько классов. Им следуют и некоторые современные ученные20. Другие исследова¬ тели полагают, что в середине VI в. римское войско было разделено на 2 части: classis и infra classem21. Но, так или иначе, реально одобре¬ ние тех или иных решений римского царя было прерогативой одного лишь первого, самого состоятельного класса (classis) и примыкавшего к нему сословия всадников (Liv. 1.43.8-9). Итак, подведем некоторые итоги. В эпоху Ромула начался и стремительно развивался процесс кон¬ солидации римского populus22. Мощным стимулом объединения и са¬ моопределения вновь возникающей общины явились многочислен¬ ные войны. В ходе этих войн крепла политическая взаимозависимость вождя и войска. В этот начальный период римской истории именно войско становится для вождя главной опорой в борьбе с племенной верхушкой (Сенатом). Поэтому для него было крайне важным обла¬ дать правом созывать contio (сходку воинов) вне города и проводить его смотр {census— от recensendum: Liv. 1.16.1). При шестом царе, Сервии Туллии (середина VI в.), и внешняя, и внутренняя ситуация изменилась. С заменой ромулова родового войска более прогрессивным центуриатным строем23 нужно было провести и осторожную политическую реформу: пополнить войско многочис¬ 114
ленными к тому времени плебеями, в качестве награды (или компен¬ сации) наделить их определенными правами, но так, чтобы сохра¬ нился status quo. Инструментом политического и общественного пере¬ устройства стала перепись граждан (census). Определяющим фактором гражданства была уже не принадлежность к довольно замкнутому сообществу патрициев, а способность носить оружие, то есть при¬ сутствие на царской contio на Марсовом поле и участие в переписи. И ранее исследователи отмечали, что инициатива в проведении так называемой «реформы Сервия Туллия» принадлежала исклю¬ чительно царской стороне: свидетельствует об этом факт учрежде¬ ния обряда lustrum, появившегося, скорее всего, не на пустом месте. Эта церемония была не чем иным, как формальным закреплением в плане fas права царя по своему усмотрению торжественно созывать военную сходку, проводить смотр (census в первоначальном значении — Liv. 1.16.1), демонстрируя, таким образом, свой суверенитет над народом в целом и каждым воином-общинником в частности. Достаточно было в эпоху Сервия Туллия провести лишь 4 ценза, чтобы затем, несмотря на забвение24, практика ценза вновь возроди¬ лась в период Республики, в короткое время стала обязанностью специальных магистратов и явилась одним из важных элементов борьбы сословий. Отдельно хотелось бы отметить двоякую роль lustrum в социаль¬ но-политической жизни Рима ѴІ-ІѴ вв. Если с реформой Сервия Тул¬ лия этот обряд зафиксировал право плебеев участвовать в comitia centuriata, то в Ѵ-ІѴ вв. он же препятствовал им добиваться должнос¬ ти цензора, ибо понтифики-патриции считали, что плебей не может руководить sacra publica25. * * * Сословная борьба 40-х гг. V в. до н.э. и социально-политические причины учреждения новой магистратуры. С изгнанием царей-эт- русков и началом Республики (кон. VI в.) полномочия ценза, очевид¬ но, перешли сначала к praetor maximus26, а затем и к консулам. Любо¬ пытно, что сам обряд люстрации войска не был доверен Царю Священнодействий, который проводил церемонии, ранее находив¬ шиеся в компетенции римских царей (Fest. Sacrificulus rex; Liv. 2.2.1). Перенесение полномочий проведения люстра на царя священнодей¬ ствий, который подчинялся великому понтифику (Liv. 2.2.2), позво¬ лило бы последнему контролировать очень важную сторону обще¬ ственной жизни римлян. Так или иначе, с юридической точки зрения все полномочия царя в религиозной сфере должны были перейти к rex sacrorum, но этого не случилось. В период от установления республиканского строя до учрежде¬ ния цензуры в 443 г. в Риме было проведено 6 или 7 так называемых консульских цензов (А. Кальдерини27 насчитывает 6 цензов, отме¬ 115
чая, видимо, то, что ценз 460 г. хотя и был подготовлен, но так и не состоялся; Я. Суолахти подробно разбирает социальные связи 7 пар консулов; однако финский историк все же отмечает, что они провели всего 6 церемоний люструмов: 508 г. (Dionys.5.20); 498 г. (Dionys. 5.75.3); 493 г. (Dionys. 6.96.4); 474 г. (Dionys. 6.36.3); 465 г. (Liv. 3.3.9); 459 г. или 460 г. (дату этого ценза исследователи определяют по-разному : Liv. 3.24.10)).28 Для проведения цензов было выбрано за 509-444 гг. действитель¬ но 7 пар консулов: в 508, 498, 493, 474, 465, 459 гг. (проведение ценза 460 г. Я. Суолахти связывает с традиционной точкой зрения о том, что цензы должны проводятся раз в 5 лет, но этого завета Сервия Туллия (Cf. Liv. 1.60.4 : ex commentariis Servi Tulli ) о 5-летних промежут¬ ках между цензами фактически не придерживались; со срывом про¬ ведения цена в 460 г. Я. Суолахти соотносит неясный фрагмент Ли¬ вия (3.21), в котором говорится об отказе консула от должности). Однако, исходя из данных традиции о консульских цензах (Liv. 2.8.9; Dionys. 5.20.1; Plut. Popí 16.3; Zon. 7.12; Dionys. 6.96.1; 6.36; 9.61.2-6; Liv. 3.26; 3.39), мы из-за отсутствия необходимых сведений не можем ска¬ зать, как отразилось проведение цензов 508 — 459 гг. на социальной сфере римской общины. Наоборот, скорее внутренние и внешние об¬ стоятельства той эпохи — агрессивное поведение плебеев, частые войны — не способствовали исполнению консулами своих цензорс¬ ких обязанностей29. Принципиально важным моментом в литературе, посвященной изучению цензуры, всегда оставались вопросы о причинах её уч¬ реждения и об обстоятельствах, при которых возникла новая магис¬ тратура. В 19 веке, как известно, законодателями моды в историографии выступали германские ученые. Б.Г. Нибур, на наш взгляд, верно от¬ метил, что нет никаких оснований отвергать установленную тради¬ цией официальную дату учреждения цензуры — 311 г. A.U.C., то есть 443 г. до н.э.30 Но уже Т. Моммзен считал, что цензура как орди¬ нарная (или постоянно действующая с определенным кругом полно¬ мочий) магистратура появилась лишь в 435 г.31 Д. Швеглер, наобо¬ рот, отнес учреждение цензуры к 444 г., идентифицируя первых цензоров с 2 трибунами с консульской властью, выбранными в этом году.32 Л. Ланге в целом следует Швеглеру; его точка зрения приме¬ чательна тем, что он пытался обосновать ранее выдвинутую учены¬ ми гипотезу об утверждении цензоров в должности по lex curiata de imperio, на том, очевидно, основании, что по этому закону обретали полномочия цари, а, позже, консулы. Но у нас нет резона принимать мнение Л. Ланге, поскольку цензоры не имели империя, а выбира¬ лись по предложению Сената центуриатными комициями. Мысль Л. Ланге о том, что цензоры обладали так называемой regia potestas во время ценза и люструма традицией не подтверждается33. Но, по- моему, фактически это было так, ибо Ливий (4.8) говорит о том, что 116
во время этих мероприятий цензоры обладали правом произвольно¬ го решения (arbitrium). Наиболее радикальная точка зрения принадлежит Зольтау. Этот историк считал, что цензура и ценз были учреждены одновремен¬ но333 . Отечественные ученые рубежа ХІХ-ХХ вв. следовали в русле германской историографии. И.В.Нетушил видит цензоров самостоя¬ тельными только с 434 г.34; Н.П. Боголепов полагал, что до Lex Aemilia (434 г.) срок цензорских полномочий четко определен не был35. Анг¬ ло-американский исследователь А.Х. Джонс настаивал на том, что цензоры сразу с 443 г., обрели основные свои полномочия и срок их исполнения36. Итальянский правовед А. Гуарино возводил учрежде¬ ние цензуры к институту уполномоченных военных трибунов для проведения ценза и набора войск, подчеркивая её военную функ¬ цию. Он отмечает, что цензура была учреждена по Lex de censoribus creandis, но в начале носила экстраординарный характер37. Совре¬ менный отечественный исследователь В. Н. Токмаков (1998) счита¬ ет, что введение ценза и учреждение цензуры — явления разного плана. Он связывает введение цензуры со второй сецессией плебеев, после которой, по его мнению, произошла замена магистратуры вер¬ ховного претора на консулов (Zon.7.19; Liv.3.55.11-12; Dionys.12.25.2). Но консулы были ответственны более перед Народным Собранием, чем перед Сенатом. Поэтому Сенат, по мнению автора, пытался раз¬ дробить полномочия консулов и создать новые магистратуры, на¬ пример, цензуру, чтобы лишить консулов такой важной функции как регулирование посредством ценза состава войска и, следова¬ тельно, comitia centuriati. Наша точка зрения традиционна и восхо¬ дит к Б.Г. Нибуру. Учреждение цензуры — один из элементов поли¬ тической борьбы 40-х годов пятого века. Ключевым аспектом этой борьбы явилось, с одной стороны, принятие закона Канулея 445 г. о ius conubii между патрициями и плебеями, с другой — учреждение39 магистратуры Tribuni militum consulari potestate (TMcp), в которую тео¬ ретически могли избираться плебеи. С усилением роли плебеев в вооруженных силах дошло бы до того, что плебей мог стать и консу¬ лом. И этот плебейский консул, возможно, когда-нибудь стал бы кон¬ сулом censui censendo. К рассмотрению литературы по этому вопросу мы сейчас и обратимся. Б.Г. Нибур40, Ф. Мюнцер41, Де Боор42 и Д.Швеглер43 связывают учреждение новой магистратуры с введением должности военных трибунов с консульской властью. Т. Моммзен писал, что «ари¬ стократия раздробила бывшую до сих пор неделимой высшую власть для того, чтобы отдалить время неизбежного поражения, увеличив число позиций для нападения»44. П. Виллеме, известный специалист XIX в. по истории Сената, видел в учреждении цензуры победу paires, поскольку они, через цензоров, от них зависящих, могли в обход консулов распоряжаться финансами45. С. Тондо (и мы присоединя¬ 117
емся к его выводу) рассматривал появление новой должности как следствие принятия lex Canuleia и закона о консулярных трибунах46. Он считает, что цензура способствовала политической дискримина¬ ции плебеев. В советской историографии47 появление цензоров — это реванш патрициев за учреждение должности консулярных три¬ бунов для плебеев. Очевидно, что в нашей литературе продолжает господствовать точка зрения Т. Моммзена. В итальянской историог¬ рафии цензура — это резервная магистратура для патрициев48, что, в свою очередь, так же восходит к Т. Моммзену. В.Н. Токмаков видит причину учреждения новой магистратуры в том, что Сенат пытался ограничить полномочия консулов. Эта точка зрения, очевидно, восходит к П. Виллемсу. Введение же цензуры оте¬ чественный исследователь связывает со свержением децемвиров и заменой магистратуры верховного претора (praetor maximus) консулами49. Таким образом, в литературе сосуществуют две точки зрения о причинах учреждения цензуры. Первая принадлежит Т. Моммзену, который усматривал в цензоре инструмент сословной борьбы. Это господствующее представление. Вторая, менее поддерживаемая учеными трактовка, состоит в том, что учреждение цензуры было неким компромиссом между Сенатом и консулами. Присоединяясь к сторонникам Т. Моммзена в смысле решающей роли борьбы сословий при учреждении цензуры, я хотел бы подробно остановится на том, почему именно функции ценза стали, со стороны Сената (Liv. 4.8), оптимальным возмещением патрициям за потенциаль¬ ную возможность плебеев стать quasi-консулами в виде ТМср. Все вышеперечисленные мною историки пришли к выводу о том, что плебеи могли теоретически, в будущем, получить доступ к дол¬ жности ТМср и, таким образом, прорваться в консулы, захватить не только высшую военную власть, которую должность ТМср предус¬ матривала, но и высшую гражданскую, в которую входят полномо¬ чия по проведению ценза. Допустить плебеев к делам, связанным с цензом, патриции никак не могли, поскольку цензорские полномочия позволяли осуществлять тотальный контроль над жизнью римской общины и ее гражданами. Сенаторы, патриции par excellence, для упреждения захвата пле¬ беями полномочий, связанных с проведением ценза, наделили ново¬ испеченных магистратов — цензоров — таким объемом прав, кото¬ рый не вписывался в так называемую римскую «Конституцию». Я имею в виду наделение патрицианских цензоров (если не в 443, то в 435/34 гг. точно — Liv. 4.8 cf. 4.24) полномочиями по проведению об¬ ряда люстрации. Напомним, что цензы и люструмы до 443 г. прово¬ дили цари и консулы, наделенные империем по Lex curiata de imperio. Цензоры империя не имели и, по-видимому, в куриатных комициях не утверждались, а если и утверждались, то империем там не наде¬ лялись. Именно этот факт заставил Л. Ланге выдумать для цензоров фиктивную regia potestas, чтобы оправдать этим их люстральные пол¬ 118
номочия45. Любопытно, что попытку оправдать нарушение римской «Конституции» со стороны Сената в 443 г. предпринял Варрон. Рисуя церемонию люструма (L.L. 6.93), он пишет: «... на комиции созывается народ; в другом случае этот магистрат [т.е. цензор — Я.М.] не имеет права созывать городское ополчение; цензор, консул, диктатор, интеррекс — имеют это право; цензор собирает войс¬ ко по центуриям только раз в 5 лет, когда он должен провести люструм и ввести войско в город под знаменами...». Из этого следу¬ ет, что остальные высшие курульные магистраты сит imperio могли руководить войском когда и где угодно (в пределах срока полномо¬ чий). А цензор, оказывается, только раз в 5 лет (что уже не соответ¬ ствует действительности) и только на пути от Марсова поля к Капи¬ толию. Но, еще раз напоминаем, что цензоры были магистратами sine imperio, а в традиции нет ни одного намека на то, что перед люструмом для цензоров издавался специальный Lex curiata о вре¬ менном наделением их империем. Вторым допущением (или вольной трактовкой обычаев предков) стала попытка сенаторов жестко привязать проведение люструма к осуществлению обязанностей ценза. Это был политически важный ход, поскольку считалось, что религиозные обряды общеполисного характера (sacra publica) могли проводить только патриции50. А без люструма ценз как будто недействителен51. Однако в традиции отмечается проведение ценза в 443 г. (Liv. 4.8), но реально первый люструм цензоры в качестве новых магист¬ ратов провели лишь в 435/34 гг. (Liv. 4.22.7)52. Если мы отрицаем проведение переписи в 443 г., то тогда очевидно, что ценз не прово¬ дился уже 26 лет (460-434 гг.), что маловероятно. Так же странно, что люстральные полномочия не были переданы царю священнодей¬ ствий, который, как известно (Fest. Sacrificulus rex), в эпоху Ранней Республики исполнял обряды, ранее относившиеся к компетенции римского царя. В начале параграфа уже было сказано, что полномо¬ чия по проведению люструма были предоставлены консулам вопре¬ ки обычаю. Так же молча Сенат доверил люструм цензорам. Все это было сделано, на наш взгляд, для того, чтобы, воспользовавшись традицией запрета для плебеев проводить важные публичные жер¬ твоприношения, отказать им и в праве контроля за проведением ценза. Ведь нельзя забывать, что многие решения в ходе ценза но¬ вые магистраты основывали на своем arbitrium (Liv. 4.8) — произволе. Так, со временем цензоры-патриции могли произвольно лишать права гражданства (не занеся в список граждан), права быть набранным в легионы (исключив из трибы); произвольно контролировали уровень налогов (переводя граждан в категорию эрариев) и точно так же управляли государственной собственностью (opera publica) и распре¬ деляли ultro tributa. Этот гигантский объем полномочий позволил С.Тон- до отметить, что цензоры имели как бы царский и/или консульский характер власти53. 119
* * * Цензура и борьба сословий в Риме (400-280 гг.). Итак, в предыду¬ щей части статьи были выявлены причины учреждения цензуры и обстоятельства, по которым плебеев не допускали к этой должности. Но, как правильно отметил Т. Моммзен, патриции созданием новой курульной магистратуры лишь на время отсрочили равноправие плебеев в области управления римской общиной. Поскольку на должность цензоров, связанную с проведением лю- струма, плебеи претендовать пока и не пытались, они сконцентриро¬ вали все свои усилия на достижении консульства, благо в 444 г. они уже получили доступ ко квазиконсулату — магистратуре ТМср. Первым плебеем, выбранным военным консулярным трибуном, стал Публий Лициний в 400 г. (Liv. 5.12.9): этот промежуток в 45 лет меж¬ ду теоретической возможностью и практическим применением зако¬ на говорит о том упорстве патрициев, с которым столкнулись плебеи в первый век борьбы за свои политические права54. Вместе с тем, вплоть до 367 г. (Законы Лициния-Секстия и отмена должности ТМср) плебеи так и не смогли вынудить патрициев к серьезным политичес¬ ким уступкам. Не вдаваясь в подробности трибунской деятельности Лициния и Секстия в 70-60 гг. IV века отметим, что им удалось, среди прочего, провести закон о преобразовании коллегии дуумвиров по священ¬ ным делам (sacris faciundis) в коллегию децемвиров с непременным включением в ее состав плебеев (Liv. 6.37.12 — 367г.). Кооптация плебеев в эту политически значимую коллегию стала, на наш взгляд, поворотным моментом в их борьбе за цензуру. Это был первый шаг, за которым только через 67 лет последовал и второй: Lex Ovinia (300 г.), по которому точно так же коллегия понти¬ фиков была расширена за счет включения в ее состав плебейских нобилей. (Liv. 10.6.3 — 10.9.2). К этому времени, как пишет В.И. Кузи- щин, было создано законодательное обеспечение допуска плебеев в состав основных жреческих коллегий55 —децемвиров, понтификов и авгуров . Ведь несмотря на допуск плебеев к священным делам, в коллегию децемвиров, Ливий еще для конца IV века отмечает то, что только жречество оставалось для плебеев недоступным (Liv. 10.6.5). С появлением плебеев среди понтификов в 300 г. доступ пле¬ беев к проведению люструма стал теоретически неизбежным. Но с 367 по 300 г. плебеи должны были вести очень напряженную борьбу за власть, приобретая одну за другой высшие курульные должности. Следующая таблица дает представление о вехах плебейских по- бед: Год Магистратура Первый плебей в должности Т. Liv іи s 367 Magister equitum Г. Лициний Столон 6.39.3 366 Consul Л. Секстий 7.1.2 356 Dictator Г. Марций Рутил 7.17.6 120
351 Censor (forte) 336 Praetor 332 Censor (ex lege!) Г. Марций Рутил Кв. Публилий Филон Кв. Публилий Филон 7.22.6-11 8.15.9 8.12.16; 8.15.9 Но не все было так просто, как это выглядит в таблице. В избра¬ нии плебея Рутила на должность цензора в 351 году можно выявить несколько факторов как объективного, так и субъективного характе¬ ра. К числу первых принадлежат законы Лициния-Секстия о преоб¬ разовании коллегии дуумвиров и о плебейском консуле; ко второму разряду относится уже состоявшееся ранее замещение Г. Марцием должности диктатора (356 г.) и неудачи плебеев на консульских вы¬ борах 351г. : «простому народу хотелось, чтоб говорили: кто от¬ крыл дорогу к диктатуре, благодаря тому получили доступ и к цензорству... трибуны всеми силами помогали ему, чтобы отвое¬ вать право, которого лишились на консульских выборах» (Liv. 7.22.9; перевод Н.В. Брагинской). Вместе с тем, достижение цензорства было фактом случайным, не предусмотренным законами. Гай Марций Рутил, равно как и его последователь — Квинт Публилий Филон — это образцы харизма¬ тического лидера. Именно Филон, консул 339 г. и будущий претор (336 г.) и цензор (332 г.)56 провел законы, по одному из которых сле¬ довало, что один цензор должен обязательно избираться из плебеев (Liv. 8.12.16). Благодаря этому, Кв. Публилий стал в 332 г. первым цензором-плебеем ex lege. Из факта существования решений этих плебисцитов так же логически следует ( и косвенно подтверждается источниками), что для учреждения новой магистратуры обязательно должен быть принят специальный закон. Так от случайного выбора цензором плебея до его избрания по закону прошло 19 лет, а от этого события до Lex Ovinia, по которому плебеи добились равноправия с патрициями в исполнении жреческих функций — еще 32 года, и от Lex Ovinia до первого плебейского цензора, свершившего люструм — еще 20 лет. Плебеем, проводившим люструм в 280 г., стал Гней Домиций Каль¬ вин Максим 57. Кроме эпиграфических данных, приводимых Т. Р. С. Брутоном, в традиции есть упоминания об этом событии только в эпитомах Ливия (Perioch.., 13): Сп. Domitius censor primus ex plebe lustrum condidit. М.Л. Гаспаров переводит этот фрагмент точно по форме, но неопределенно по содержанию58. Из приведенных выше данных (осо¬ бенно Liv. 10.8.8: С.Martius Rutulus primus et dictator et censor) ясно, что Домиций был не первым плебеем-цензором, как перевел М. Л. Гас¬ паров, а первым плебеем, проводившим люструм. Итак, подведем итоги: В эпоху первых царей под эгидой верховной власти формируется римское войско — populus Romanus Quirites — основа социальной и политической структуры Римской общины. Римское общество — в широком смысле слова — было разделено по принципу «свои — чу¬ жие» в социальном плане: воины противопоставляются всем осталь¬ 121
ным. В политической сфере разделение происходило по принципу воины — участники сходок на Марсовом поле (особого рода куриат- ных комиций ) — голосующие; другие категории поселенцев — не голосуют, то есть не-граждане или неполноправные. В эпоху Сервия Туллия, с учреждением ценза, освященного об¬ рядом люструма, римское общество претерпело следующие измене¬ ния. В состав войска вошли плебеи, которые, однако, в центуриат- ных комициях не имели решающего голоса. Из ценза и люструма были исключены рабы, поскольку по законам XII таблиц они не мог¬ ли умащаться благовониями {tab. X. 6а)59, как это было необходимо на люструме60. Таким образом, ценз противопоставил войско (патриции + плебеи) остальному населению Рима, не вошедшему в эту систему. Причиной учреждения цензуры стала не только необходимость резервирования нового места для патрициев (Т. Моммзен) и возмож¬ ность реванша за учреждение должности ТМср (И.Л. Маяк), но так же и недопущение плебеев к контролю над проведением ценза и его итогами. При этом люструм, использованный в эпоху Сервия Тул¬ лия для закрепления введения плебеев в центуриатную организа¬ цию полноправных общинников, теперь препятствовал им же испол¬ нять цензорские обязанности, тесно связанные с проведением lustrum. Попытки плебеев достичь цензорства (после доступа к должности ТМср и консулату) долгое время заканчивались провалом. Даже с обретением цензорских полномочий, сначала — случайно (351 г.), а затем — согласно закону (332 г.), плебейские цензоры не были допу¬ щены к проведению люструма, что объективно оставляло плебеев на вторых ролях в цензуре. Лишь постепенно, в ходе борьбы с патрици¬ ями, плебеи раз за разом оккупировали «жреческие» магистратуры — децемвиров sacris faciundis (367 г.), понтификов и авгуров (300 г.), что позволило им претендовать на всю сферу религиозной жизни, в том числе и люструм. Доступом плебея-цензора к проведению обря¬ да люстрации (280 г.) завершилась борьба плебеев за цензуру. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Примерно такое же понимание этого процесса мы видим в только что вышедшей статье Е. В. Фёдоровой «Рим и варвары» // Труды кафедры древних языков / МГУ им. М. В. Ломоносова. Ист. фак. СПб.; М., 2000. С.86- 97; отдельно см. С.89. Токмаков В. Н. Военная организация Рима Ранней Республики. М., 1998. С. 57: « Одним из главных условий, ускорявших про¬ цесс слияния новых родов со старыми в единый populus Romanus Quiritium, было равное участие всех членов курии в комициях и войске, которое таким образом играло важную роль в формировании единой общины и генезисе раннеримской civitas.» См. точку зрения X. Генца ( Genz Н. Das patrizische Rom., 1878 — у Токмакова В. Н. Указ, соч., С.26): «Он (то есть Генц — Я.М.) подчеркивает связь войска и популюс и считает собрание воинов первона¬ чальным народным собранием, где выбирали царя .» 2 МаякИ. Л. Рим первых царей. М., 1983. 3 Там же. С. 166, 157, 141, 149. 122
4 Гиренко Н. М. Социология племени. Л., 1991. С. 278; Маяк И. Л. Указ, соч. С. 149. 5 Ср.: Маяк И. Л. Указ, соч., С. 149, 256. 6 См. там же. С. 58. 7 См.: Маяк И. Л. Указ, соч., С. 113. 8 История первобытного общества. М., 1988. Кн. 3. С. 230-231. 9 Моммзен Т. Указ, соч., T. 1. С. 75 : «для наступательной войны [при первых царях] обращались за разрешением, как кажется, не к обыкно¬ венному собранию граждан, а к войску»; Там же. Т.1. С.90 : «С этой поры [реформа Сервия Туллия] у центурий испрашивает царь одобрение перед тем, как предпринять наступательную войну.». 10 Перевод В. М. Смирина. 11 В отрывке Liv. 1.6.1-2. мы находим два термина сходок: consilium (сход взрослых мужчин-воинов) и contio. Эти 2 термина относятся к одному и тому же собранию, на котором Нумитор был провозглашен царем и получил империум: secuta ex omni multitudine consentiens vox ratum nomen imperiumque regi efficit. Точно такой же термин — contio — описывает смотр войска, учиненный Ромулом на Марсовом Поле (Liv. 1.16.1.). Анало¬ гичный термин — consilium multitudinis — применен Ливием (1.8.1-2) при описании дарования Ромулом законов своим диким (hominum agresti ) под¬ данным. Ср.: Маяк И. Л. Указ, соч., С. 233-234. 12 См. отрывок из сочинения Григория Турского «История франков» (М., 1987. С. 48 : Gregorius Turonensis. Historia f rancorum- II. 27): «А спустя год Хлод- виг приказал всем войскам явится со всем военным снаряжением, чтобы пока¬ зать на Марсовом поле, насколько исправно содержат они свое оружие». Под¬ робнее о campi Martii при Хлодвиге см.: Корсунский А. Р. Образование раннефеодального государства в Западной Европе. М., 1963. С. 122 и прим. 162. 13 Моммзен Т. Указ, соч., Т. 1. С. 67: «Обязанность полного повиновения царю ложилась на общину только с той минуты, как царь созывал способ¬ ных носить оружие свободных людей и формально принимал их в свое подданство» (выделено мною — Я.М.). 13а Токмаков В. Н. Указ. соч. С. 77 : « ... древнейший populus обозначал прежде всего воинов».—по: Momigliano А. The Rise of Plebs in the Archaic Age of Rome // Social Struggles in Arcaic Rome. Berkeley, 1986. P. 183ff. 14 Токмаков В. H. Военная организация...С. 139 — 161; Richard J.-C1. Classis — infra classem // Revue Philologique. 1977. Vol. 51. 15 Там же. С. 102-132. 16 Liv. 1.44.2.: adicit scriptorum antiquissimus Fabius Pictor, eorum, qui arma ferre possent, eum numerum fuisse. Cf . Frank T. Roman Census Statistics from 508 — 225 ВС // American Journal of Philology. 51. 1930. PP. 313 — 324. 17 Кофанов Л. Л. Обязательственное право в архаическом Риме. М., 1994. С. 71-73 : см. там : Ѵосі Р. Diritto sacro romano in età arcaica // Studia et documenta historiae et iuris. 19. 1988. P. 145f.; Fest. Homo sacer (424 L); Dionys. 6.89.3. 18 Там же. С. 149. 19 История древнего Рима. Под ред. В. И. Кузищина. М., 2000. С. 59. 20 Там же. 21 См. прим. 14. 22 Маяк И. Л. Указ, соч., С. 233 и сл. 23 Токмаков В. Н. Указ, соч., С. 83 и слл. 24 Имеется в виду эпоха тирании Тарквиния II. 25 В 300 г. до н.э. плебеев выбрали в число понтификов, а в 280 г. до н. э. плебей-цензор впервые совершил обряд люструма. 123
26 Токмаков В. Н. Указ, соч., С. 119. Дементьева В. В. Римская магистрату¬ ра военных трибунов с консульской властью . М., 2000. С. 8-9. 27 Calderini A. La Censura in Roma antica. Milano, 1944. P. 100. 28 Suolahti J. The Roman Censors. Helsinki, 1963. P. 140. 29 Cf. Livius. 4. 8. 3; Dionysius^ 11. 63. 2. Zonara. 7. 19 : ’Ότι δι ύπατοι άδυνατόνηντο em πάντας διά τό πλήθος έξαρκβήν ήσαν. 30 Niebuhr B. G. Römische Geschichte. В., 1873-1874. Bd. 3. S. 347. 31 Моммзен T. Указ, соч., T. 1. С. 239. 32 Schwegler D. Römische Geschichte. Tübingen, 1858. Bd. 3. S. 118-122. 33 Lange L. Römische Alterthümer. B., 1862 .Bd. 1. SS. 661, 663-665. 33a См.: Целлер M. Римские государственные и правовые древности. М., 1893. С. 153-154. 34 Нетушил И. В. Очерки римских государственных древностей. Харь¬ ков, 1894. T. 1. С. 177. 35 Боголепов Π. Н. Учебник истории Римского права. М., 1907. С. 86. 36 Jones A. H. М. A History of Rome through the 5lh century. L, 1968. T.l. P. 263. 37 Guarino A. Storia del Diritto Romano. Milano, 1990. P. 111-112. 38 Токмаков В. H. Указ, соч., С. 94, 119. 39 Дементьева В. В. Закон о создании должности военных трибунов с кон¬ сульской властью // Jus antiquum. № 2 (5). Μ., 1999. С. 57-66. 40 Niebuhr В. G. Op.cit., Bd. 2. S. 441f. 41 Münzer F. Consulartribunen und Censoren // Hermes. 1922. Bd. 57. S. 134 f. 42 De Boor F. Fasti censorii. Hamburg , 1873. [Diss.]. 43 Schwegler D. Op. cit., Bd. 3. S. 117-123. 44 Моммзен T. Указ, соч., T. 1. С. 239. 45 Виллеме П. Римское государственное право. Киев, 1888. T. 1. С. 239-240. 46 Tondo S. Profilo di storia costituzione Romana. Milano, 1981. V.l. P. 215, 218. 47 Маяк И. Л. Ранняя Республика в Риме (V — IV вв. до н. э.) / / История Европы. М., 1988. Т. 1. С. 357. 48 Momigliano А. — Schiavone A. Storia di Roma. Torino, 1988. V.l. P. 377 (art. D.Musti). 49 Токмаков В. H. Указ, соч., С. 119 с прим. 106. 50 Frank Т. The Roman History. N.Y., 1928. P. 62-63; 79-80. 51 Целлер M. Римские государственные и правовые древности М., 1893. С. 155. Это заблуждение историографии XIX в. некоторые исследователи сохранили и в веке XX. На самом деле см.: Liv. 4.8 cf. 4.22.7; Liv. 10. 47: Censores vicesimi sexti a primis censoribus; lustrum undevicesimum fuit. Таким образом, далеко не каждый ценз завершался люструмом ! 52 Liv. 4.22.7: Ео anno С. Furius Pacilus М. Geganius Macerinus censores villam publicam in campo Martio probaverunt ; ibique primum census populi est actus. 53 Tondo S. Op. cit, T. 1. P. 218. 54 Дементьева B.B. Римская магистратура военных трибунов с консульс¬ кой властью. М, 2000. С. 140-141. 55 История древнего Рима... С. 58. 56 Broughton T.R.S. The Magistrates of the Roman RepublicJST.Y, 1951V. 1P. 142. 57 Ibid. P. 191. 58 Ливий T. История Рима от основания города. М, 1994. Т. 3. С. 561 (см. Книга 13). 59 Маяк И.Л. Указ, соч, С. 162. 60 Varro. L.L. 6.87 : murra unguentisque unguentur.
А. П. Большаков «ЭЛЛИНЫ» И «ЭЛЛИНСКАЯ МУДРОСТЬ» В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РАННЕХРИСТИАНСКИХ АПОЛОГЕТОВ Объединение Средиземноморья в составе римской империи уско¬ рило процесс культурной унификации данного региона. Многие со¬ общества людей, обладавшие самостоятельными мировоззренчески¬ ми системами, под влиянием пришедших извне религиозно-философских представлений, правовых и поведенческих норм в той или иной степени отказались от прежних ценностей и, таким образом, лишились основы для выработки обособленного са¬ мосознания. Большую часть подобных людских коллективов состав¬ ляли этнокультурные общности, однако существовали и объедине¬ ния другого рода, для которых религиозные, философские или какие-то иные представления являлись более важной составляющей коллективной самоидентификации, нежели этническая принадлеж¬ ность, примером чему могут быть пифагорейские союзы, общины ессеев и терапевтов, с одной стороны, и объединения «киликийских» пиратов, с другой. Нивелирующее воздействие эллинистической и наследовавшей ей греко-римской культуры на традиционные ценности присоединя¬ емых к империи народов признается всеми исследователями данно¬ го вопроса1. Сама же проблема достаточно хорошо изучена в новей¬ шей историографии, однако подавляющее большинство исследований рассматривает ее вне связи с историей раннего христианства2. Меж¬ ду тем последнее, во многом будучи порождением данного процесса, в свою очередь, оказало на него существенное влияние, не случайно, вся позднеантичная культура приобрела со временем христианский характер. В работах, непосредственно посвященных истории хрис¬ тианской церкви, взаимоотношения общины верующих с ее куль¬ турным окружением характеризуются в зависимости от того, какое влияние признается преобладающим в христианстве на разных эта¬ пах его исторического существования, эллинистическое и греко-рим¬ ское или иудейское3. Практически без внимания остается вопрос о соотношении рели¬ гиозного и этнокультурного факторов в самосознании самих христи¬ ан, которые с момента своего появления оказались наиболее значи¬ тельным в империи объединением людей, нашедших не этнические, а какие-то иные основания для своего единства. Принимая это как факт, большинство исследователей оставляет без специального рас¬ смотрения случаи использования раннехристианскими авторами эт¬ нонимов для характеристики себя и своих оппонентов. Данная про¬ блема подымается лишь в специальных исследованиях, посвященных произведениям отдельных Отцов Церкви, но здесь она освещается в 125
отрыве от общего контекста христианско-языческой полемики, без учета сочинений других апологетов и реакции на претензии христи¬ ан со стороны их идейных противников4. Между тем, согласно суще¬ ствующему мнению, именно в раннехристианских апологиях рели¬ гиозное самосознание христианства окончательно преодолевает самосознание этническое. Исследование конкретных путей и меха¬ низмов данного процесса, видимо, следует начать с выяснения прин¬ ципа использования этнонимов в христианском священном писании. В канонических книгах Нового Завета евангельский вопрос «За кого почитают Меня люди?» (Мф 16:13), как и встречный вопрос «Кто сей?» (Мф 8:27), иными словами, проблема соотношения новой иудейской секты с прочими последователями Моисея постепенно перерастает в проблему самоопределения христианства не только в рамках Палестины, но и на культурном фоне всего Средиземномо¬ рья. В трех первых — синоптических — евангелиях этнонимы почти не используются, поскольку речь там идет о религиозном конфликте внутри иудейства, и язычники по данной причине предстают той же внешней аморфной массой, какой они выступали в большинстве про¬ изведений Ветхого Завета. Евангелие от Иоанна знает уже постоян¬ но встречающееся затем в посланиях апостолов разделение «элли¬ нов» и «иудеев» (Ин 1:19; 12:20): само утверждение об отсутствии разницы между ними перед Богом свидетельствует о наличии тако¬ вой в глазах людей (Рим 10:12; 3:29-30). При этом община последо¬ вавших за Иисусом не получает никакой специальной этнической характеристики, хотя и отделяется от обеих категорий возможных неофитов. Первая группа — иудеи — потенциальные христиане по опреде¬ лению, поскольку благовестие, по мнению поклонников Иисуса, пред¬ ставляет собой венец ветхозаветной религиозной традиции, и при¬ нятие его означает исполнение обетований пророков. Другая группа — эллины, в которых, по убеждению большинства исследователей, следует видеть язычников вообще, в глазах иудеев и христиан суть посторонние: для того, чтобы они приняли Новый Завет, их сначала следует обучить Завету Ветхому5. Более определенных указаний на природу тех и других канонические сочинения не содержат. Однако даже если принять традиционное и практически неоспариваемое сейчас отождествление «эллинов» новозаветных текстов с язычни¬ ками, нельзя не удивиться тому, что весь непричастный иудейской религиозной традиции мир характеризуется именем одного народа. Невольно приходит на ум используемое в современной историогра¬ фии и выработанное отнюдь не на христианских реалиях понятие «эллинизма»: в глазах раннехристианских авторов «эллины», совер¬ шенно очевидно, представляют собой главную и чуть ли не един¬ ственную культурную реальность вне иудейства. Дальнейшее самораскрытие данного этнонима совершается в тру¬ дах Отцов Церкви. И хотя он встречается не слишком часто, о его 126
значении свидетельствуют названия некоторых важных апологети¬ ческих сочинений — «Слово к эллинам» жившего во II веке Татиана Сирийца, «Речь к эллинам» и «Увещание к эллинам», произведения II века, приписываемые учителю Татиана, одному из первых хрис¬ тианских апологетов Иустину Философу. Почти везде, где Отцы Церкви говорят о различных категориях людей за пределами хрис¬ тианской общины, они, как и авторы писаний, делят всех нехристи- ан на иудеев и эллинов. Исключение составляют лишь два харак¬ терных текста — татианово «Слово к эллинам» и «Апология» Аристида «из Афин», самое раннее христианское сочинение аполо¬ гетического характера, написанное в первой половине II века и со¬ хранившееся в греческом пересказе, а также в переводах на сирий¬ ский и армянский языки. Некоторые ученые по аналогии с соответствующими новозавет¬ ными контекстами предлагали и «эллинов» Татиана интерпретиро¬ вать как язычников в широком смысле слова, однако общая направ¬ ленность произведения сирийского апологета и буквальный смысл отдельных фрагментов не дают оснований для подобного заключе¬ ния6. Напротив, характерное для канонических книг Нового Завета противопоставление «эллинов» и «иудеев» Татиан подменяет оппо¬ зицией «эллины — варвары». К последним причисляются известные народы древности — карийцы, фригийцы, исавры, египтяне, вави¬ лоняне, персы, финикийцы и прочие (Adv. gr. 1). Этот же род людей представляют и иудеи, писания которых характеризуются Татиа- ном как «варварские» (Adv. gr. 29). Таким образом, вместо свойствен¬ ного священным текстам выделения иудеев среди прочих народов, делавшего разницу между последними несущественной, в исключи¬ тельное положение у Татиана попадают те, кто называет себя элли¬ нами и кому наряду с остальными варварами противопоставляются потомки Авраама. Кажется, что основой для подобного размежева¬ ния служит не принадлежность к иудейской религии, а нечто иное. Все это является важным аргументом в глазах сторонников чисто этнографической интерпретации использования термина «эллины» у Татиана. В ряде мест данный этноним действительно выглядит как обозначение народа, создавшего те учения о богах и философские теории, которые в первую очередь приходится опровергать апологе¬ там (Adv. gr. 2-3). Это исторический этнос, населявший Аттику и другие области Греции (Adv. gr. 1), говоривший на дорийском, эолий¬ ском и ионийском диалектах (Adv. gr. 1), породивший Гераклита, Эмпедокла, Платона и Аристотеля (Adv. gr. 2-3). Близкие контексты можно обнаружить во всех апологетических сочинениях, однако от¬ сюда еще не следует, что понятие «эллины» используется Отцами Церкви, или даже одним Татианом, как целиком этническая харак¬ теристика. Те, кто делает подобный вывод, указывают на сирийское происхождение автора «Слова» и подчеркивают его физическую принадлежность к «варварам»7. Демонстрируемая Татианом элли- 127
нофобия в свете такого рода рассуждений свидетельствовала бы о большей силе традиционных этнических различий в сознании хрис¬ тиан восточного происхождения по сравнению с заповедями испове¬ дуемой ими религии. Противники подобного подхода, к числу которых принадлежат виднейшие библеисты, обычно ссылаются на принятое в новейшей историографии понимание «эллинства» и «варварства» как катего¬ рий, носящих в эллинистическое время преимущественно культур¬ ный, а не этнический характер. В связи с этим было предложено видеть в термине «эллины» Татиана обозначение образованных кру¬ гов общества8. Данный тезис представляется совершенно справед¬ ливым с той лишь оговоркой, что речь в «Слове» со всей определен¬ ностью идет не об образованных людях вообще, а об «эллинистически» образованных, то есть причастных греко-римской культуре. Общие представления о содержательном наполнении понятия «эллины» в эпоху поздней античности могут быть подкреплены непосредствен¬ ными свидетельствами самого Татиана, соотносящего с эллинской мудростью и теми, кого он обозначает как эллинов, не только при¬ родных греков, но также мифического царя Египта Бусириса, маке¬ донянина Александра, киприота Зенона (Adv. gr. 2-3), притом, что в первой главе сочинения киприоты объявляются варварами и вместе с прочими варварскими народностями противопоставляются элли¬ нам (Adv. gr. 1). Последнее обстоятельство не может объясняться историческим разделением Кипра на греческую и финикийскую ча¬ сти, ибо основатель Стой происходил как раз из последней, что да¬ вало историкам философии повод искать в его учении переднеази¬ атские влияния (Diog. Laert. Vitae philosophorum VII, 1,1). Таким образом, «эллины» у Татиана представляют собой категорию насе¬ ления, определяющую облик ряда стран известного мира. Недавно была предложена четвертая интерпретация имени «эл¬ лины» в «Слове» Сирийца9. Одна из последних статей Д.Е.Афиноге- нова содержит тщательный анализ принципов использования Тати- аном понятия «полития» в контекстах, связанных с совокупностью норм жизни, ценностей и представлений разных народов (Adv. gr. 28). Отталкиваясь от общих работ по истории эллинизма, Д.Е.Афино¬ генов видит в «эллинах» некое «единство цивилизации», образован¬ ное «тождеством языка, образования, ментальности, групповой ори¬ ентации, образа жизни и религиозных представлений»10. Трудно понять, чем, собственно, данная интерпретация отличается от взгля¬ дов тех, кто считает «эллинов» Татиана эллинистически образован¬ ными людьми, то есть людьми причастными греко-римской культу¬ ре во всех ее проявлениях, принимая утвердившееся в современной социологии понимание культуры как системы создаваемых социу¬ мом духовных ценностей и представлений, материальных предметов и социальных институтов. 128
В связи с появлением последней концепции был поставлен вопрос о месте христианства и самого Татиана среди «культур» или «поли¬ тий» поздней античности, притом, что большинство данных сооб¬ ществ имели, судя по контекстам, этнокультурную природу, иными словами, их создателями были исторические народы Средиземномо¬ рья и Ближнего Востока. Д.Е.Афиногенов и другие приверженцы новой интерпретации утверждают, что для Татиана христианство было лишь одной из многих культурных систем, хотя и единственной истин¬ ной11. Критерием истинности служило божественное происхождение последней (Adv. gr. 26), между тем как в прочих «культурах» люди сами себе «полагают законом свои учения» (Adv. gr. 27). Данные на¬ блюдения выглядят справедливыми, однако представление о равно¬ правном характере многих «политий» в глазах Татиана и ложности всех их по сравнению с христианской, как и прежнее отождествле¬ ние «эллинов» «Слова» с язычниками, приходит в противоречие со всей антиэллинской направленностью сочинения. У Татиана не най¬ ти противопоставления христиан и нехристиан, он противопостав¬ ляет «эллинов» «варварам». В число последних включаются и уверо¬ вавшие в благовестив (Adv. gr. 29-30). Определенное уравнение основанных на почитании многих богов культурно-исторических обществ Средиземноморья и Ближнего Во¬ стока и противопоставление их иудейству или христианству, припи¬ сываемое Татиану, на самом деле свойственно другому раннехрис¬ тианскому автору, создателю первой известной апологии Аристиду (Ароі. 2,5). Этот писатель выделяет среди многобожников халдеев, эллинов и египтян, считая их «зачинателями и учителями для про¬ чих язычников в служении и поклонении многоименным богам» (Ароі. 2,2). Характерно, что именно греческий апологет демонстрирует свой¬ ственное эллинам преклонение перед знаниями варваров, в отличие от позднейших Отцов Церкви выделяя в самостоятельные этнокуль¬ турные общности египтян и халдеев. О самом факте обучения греков у других народов не только в религиозной, но во всех остальных культурных сферах, вторя античной традиции, писали многие хрис¬ тианские авторы (Tatian. Adv. gr. 1; Min. Fel. Octav. 6; Clem. Alex. Str. 1,15-16; Euseb. Contra Hieroclem 11). В отдельных случаях они гово¬ рят о нравах и обычаях разных народов, но когда речь заходит о современной им культурной ситуации, все апологеты, как и создате¬ ли новозаветных текстов, видят за пределами христианства только две достойные внимания культурные реальности — эллинство и иудейство. Что бы ни заимствовали греки у варваров в разные моменты сво¬ ей истории, все это ко времени появления христианских апологий слилось в нечто единое и неделимое, получившее у Отцов Церкви обозначение эллинской мудрости (Aristides. Ароі. 8,2; Iust. I Apolog. 7; Ps.-Iust. Coh. ad gr. 3-4; Clem. Alex. Str. 1,1-3; Origen. Contra Ceis. 1,43), той самой мудрости, о которой сказано у апостола Павла: «Иудеи 129
требуют чудес, ...Эллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, ...для Эллинов безумие» (1 Кор 1:22- 23). Не случайно, тот же Татиан пришел к христианству отнюдь не от некой сирийской «политии», как можно было бы ожидать, исходя из отстаиваемого Д.Е. Афиногеновым представления о равноправном сосуществовании многих этнокультурных «единств» в эпоху поздней античности. Принимая христианство, он распростился с эллинской «премудростью», в которой ранее подвизался (Adv. gr. 1), уверовав в благовестие, отказался от выбора между учениями Эпикура, Плато¬ на, Аристотеля и прочих философов (Adv. gr. 25), осознав силу и благость единого Бога, презрел эллинистические таинства, в кото¬ рые был посвящен, и вознегодовал по поводу обрядов, совершаемых в честь Артемиды и Юпитера (Adv. gr. 29). Упоминание Татианом латинского божества заставляет подроб¬ нее остановиться на вопросе об использовании апологетами этнони¬ ма «римлян». С тем, что данное имя возникает в сочинениях Отцов Церкви в контекстах, касающихся имперской государственности, власти вообще, официальной религии, налогов и права, тогда как обозначение «эллины» появляется, если речь идет о философии, ис¬ кусстве, драматургии, религии в ее содержательном аспекте, согласны все исследователи12. Однако на констатации этого факта рассмотре¬ ние данной проблемы, как правило, останавливается. Между тем у Отцов Церкви этнонимы «римлян» и «эллинов» в подавляющем боль¬ шинстве случаев используются как синонимы. Они никогда или по¬ чти никогда не встречаются в текстах рядом друг с другом в каче¬ стве противопоставляемых обозначений разных категорий населения. Напротив, под обоими терминами скрываются главные противники христиан после иудеев, люди, управляющие империей (Athen. Leg. р; Min. Fel. Octav. 6), почитающие великих божеств греко-римского пан¬ теона (Tertul. Ad. nat. 11,17), имеющие одинаковые нравы (Tatian. Adv. gr. 28), следующие учениям греческих философов (Tatian. Adv. gr. 2-3; Athen. Leg. p) и заботящиеся о соблюдении римских законов (Tertul. Apol. 1). Вот, характерный пример из религиозной сферы: критикуя представление о большей силе государственных римских богов по сравнению с прочими, один из апологетов задается вопросом: «Поче¬ му [в таком случае] Минерва не защитила Афины от Ксеркса? Или почему Аполлон не сберег Дельфы от Пирра?» (Tertul. Ad. nat. 11,17). Речь со всей очевидностью идет о единой группе лиц, которых имя «эллины» характеризует как культурную общность, а обозначение «римляне» выделяет в качестве носителей определенного государ¬ ственно-правового статуса. Точно такое же словоупотребление ха¬ рактерно для оппонентов христианства, что позволяет рассматри¬ вать его как общее достояние поздней античности (Porphyrius. Fragmenta. — Macar. Magn. Apocrit. 111,31). Возвращаясь к Татиану, уместно поставить вопрос о том, кого же, собственно, он противопоставляет эллинам, кто скрывается под рас¬ 130
плывчатым обозначением «варвары». То, что «варвары» Татиана тем или иным образом соотносятся с «христианами» всех прочих аполо¬ гетов, признается большинством исследователей, но механизм по¬ добного соотнесения все еще не достаточно ясен13. Между тем посто¬ янное использование Татианом термина «варварская» для характеристики иудео-христианской религиозной традиции без спе¬ циальных уточнений, вроде «одна из варварских», «единственно ис¬ тинная из варварских» и так далее, позволяет говорить о тождестве в его глазах этих понятий (Adv. gr. 12; 29). Синонимом определению «варварский» выступает у Татиана характеристика «наш», при этом особенный интерес вызывают соотносимые с данным определением категории — «наши учения» (Adv. gr. 12), «наша философия» (Adv. gr. 31), «наша ученость» (Adv. gr. 35), противопоставляемые «эллин¬ ской», «вашей» учености, философии, законодательству, премудрос¬ ти или искусствам (Adv. gr. 12; 27; 28; 31; 35). Когда Татиан раскры¬ вает эти понятия, все они так или иначе оказываются связаны с религиозными воззрениями иудеев и христиан (Adv. gr. 29; 32; 40). Возникает впечатление, что иудео-христианская религиозная тра¬ диция столь же полно исчерпывает определение «варварский» у Татиана, как различные аспекты эллинистической культуры исчер¬ пывают в «Слове» характеристику «эллинский». Таким образом, ре¬ лигия обоих Заветов оказывается единственной культурной реаль¬ ностью в мире варваров, то есть за пределами эллинистической цивилизации, как «эллины» являются таковой в мире язычников, иными словами, вне религиозного предания Палестины. Взгляды Татиана в данном вопросе следует признать тождественными воз¬ зрениям прочих апологетов. Он изменил лишь систему координат, поставив на место «язычества» и «христианства» «эллинство» и «вар¬ варство». За пределами этих двух культурных единств нет вообще ничего, ибо «варвары» у Татиана оказываются неспособны противо¬ поставить «эллинизму» что-либо, кроме исторического христианства, а «язычники» у других Отцов Церкви в своем сопротивлении благо- вестию опираются на идеальные и материальные достижения элли¬ нистической культуры. Не удивительно, что учитель Татиана Иус- тин Философ, резко отличаясь от своего ученика в оценке греческой философии, точно так же разводит ее и христианское благовестие как достижения соответственно «эллинов» и «варваров» (lust. I Apolog. 7). Итак, наличие определенного рода «мудрости» признается как за греческими науками, так и за иудейским и христианским открове¬ нием. Критерий отличия одной от другой очевиден вследствие дос¬ таточной изученности самой природы христианско-языческих раз¬ ногласий. В первом случае речь идет преимущественно о светских знаниях, которые эллины в разное время позаимствовали у варва¬ ров, дополнили своими измышлениями, и теперь почитают как выс¬ шую истину (Tatian. Adv. gr. 1; Clem. Alex. Str. 1,15-16; Euseb. Contra 131
Hieroclem 11). По словам оппонентов христианства, это те науки, после обучения которым человек становится умнее, искуснее, спра¬ ведливее; подобных качеств нельзя достичь принятием христианс¬ кого вероучения, о чем свидетельствует хотя бы стремление самих христиан приобщиться к эллинской мудрости (Porphyrius. Fragmenta. — Macar. Magn. Apocrit. IV, 10). Во втором случае имеется в виду знание истинного Бога, которое невозможно приобрести через обу¬ чение (Ps.-Iust. Coh. ad gr. 4; Min. Fel. Octav. 16; Tertul. De praes, haer. 7). Таким образом, критерием разделения на эллинов, с одной сторо¬ ны, иудеев и христиан, с другой, оказывается не этнический, а рели¬ гиозный фактор. Процесс культурной эмансипации христиан в рамках иудейства и постепенное выравнивание отношения раннехристианских авто¬ ров к эллинам и иудеям хорошо изучены исследователями14. Поэто¬ му, оставляя в стороне историю духовного обособления христиан¬ ства от иудаизма, имеет смысл обратить внимание на эволюцию отношения христиан к эллинской культуре вообще и ее религиозно¬ философской составляющей в частности. Освещение этого аспекта необходимо ввиду частичного отхода христиан от ортодоксальной иудейской религиозной традиции, которая служила основой истори¬ ческого размежевания иудеев и эллинов, и постоянно подчеркивае¬ мого в историографии принятия ими многих достижений греко-рим¬ ской цивилизации. В свете полученных на основании анализа текста Татиана выводов можно поставить вопрос о том, не означают ли произошедшие перемены переход христиан из иудейской в эллини¬ стическую культурную общность. Все занимавшиеся данной проблемой ученые отметили странное сочетание симпатий и антипатий в характеристиках, даваемых От¬ цами Церкви греческой мудрости15. Во многих текстах эллинские искусства, наука, литература, философия, мораль характеризуются как порождения человеческой гордыни и демонского внушения, про¬ тивные Богу (Tatian. Adv. gr. 1-3; 22; 23-25; Theoph. Ad Aut. III,2; 111,30; Tertul. De spect. 1-4; 16; 23; 29-30; De idol. 8). С другой стороны, не меньшее количество фрагментов объявляет философию и другие составляющие духовной культуры поздней античности специфичес¬ ки эллинским путем к Господу, равнозначным священному писанию иудеев (lust. I Apolog. 20; Athen. Leg. 5-6; Clem. Alex. Str. 1,1-2; Tertul. De test. anim. 6; Origen. De prine. 1,2; Euseb. Contra Hieroclem 46). Исследователями было предложено два основных подхода к ин¬ терпретации видимого противоречия в свидетельствах апологетов. Согласно одному из них, различное отношение Отцов Церкви к идей¬ ному наследству греко-римского мира определялось происхождени¬ ем того или иного автора, степенью его близости к эллинистической культуре16. Однако, как было показано выше, вне этой культуры во времена апологетов находились лишь иудеи и христиане, между тем ни один из апологетов не родился в христианской семье и не при¬ 132
надлежал к иудеям. Подобному решению проблемы противоречит и материал самих сочинений, поскольку за исключением, возможно, Татиана, никто из Отцов Церкви восточного происхождения не де¬ монстрировал последовательного неприятия греко-римской культу¬ ры: произведения Феофила Антиохийского, Мелитона Сардийского, Иринея Лионского и тем более Оригена содержат как уничижитель¬ ные, так и доброжелательные отзывы о ней (Theoph. Ad Aut. 11,12; 11,37-38; Melito. Apología [fragmenta] Al,7; Iren. Contra haer. 11,14,1-8; Origen. De princ. 1,2). С другой стороны, и греческие авторы, и хрис¬ тиане из западных провинций нередко высказывают в адрес окру¬ жающей культурной действительности не менее суровые порица¬ ния, чем их восточные собратья (Aristides. Apol. 8,2; Iust. I Apolog. 2; Athen. Leg. 22; Tertul. De spect. 1-4; 16). В глазах иных исследователей противоречия в оценке греко-рим¬ ского общества и его культуры со стороны Отцов Церкви объясня¬ ются разновременностью основных апологетических сочинений, вы¬ ходивших в свет на протяжении ІІ-ІѴ веков17. Некоторая естественная эволюция здесь действительно наблюдается: со временем в христи¬ анстве возрастает тенденция ко все более полному освоению духов¬ ного, главным образом философского, наследия греко-римского мира. По мнению ученых, это объясняется изменением культурного ха¬ рактера самих раннехристианских общин. К III веку начитанных в Ветхом Завете проповедников из Палестины в количественном, ин¬ теллектуальном и административном отношении практически пол¬ ностью вытеснили вчерашние последователи Академии, Стой или Ликея (Iust. I Apolog. 53), недаром многие апологеты начинали как ученики философов (Iust. II Apolog. 12; Tryph. 2; Tatian. Adv. gr. 29; Theoph. Ad Aut. 1,14). Один из величайших Отцов Церкви, живший на рубеже II и III веков, Климент Александрийский, судя по приво¬ димому им толкованию имени «Израиль», не знал еврейского языка (Clem. Alex. Str. 1,5). Впрочем, такая ситуация была нормой не только среди новообращенных из язычников, но и среди евреев диаспоры, которые за много столетий до этого могли читать свои священные книги лишь в греческом переводе. Наряду с последними источником сведений по истории Израиля служили для большинства просве¬ щенных людей написанные эллинистически образованными иудея¬ ми произведения грекоязычной литературы — исторические сочи¬ нения, драмы, поэмы, в которых использовались ветхозаветные сюжеты (Clem. Alex. Str. 1,23). Рассмотренное мнение, в подкрепление которого можно привести индивидуальные биографии отдельных Отцов Церкви, справедливо лишь в отношении всего периода деятельности апологетов, иными словами, при переходе от новозаветной литературы к первым аполо¬ гиям действительно наблюдается изменение этнического облика и культурных пристрастий христианских авторов. Однако внутри озна¬ ченного периода хронологический критерий теряет силу: самые ран¬ 133
ние апологеты — Аристид и Иустин Философ — демонстрируют куда большую расположенность к греческой мудрости, нежели великий африканский церковный писатель рубежа II и III веков Тертуллиан, и не меньшую увлеченность эллинской философией, чем современники последнего Климент Александрийский и Ориген (Aristides. Ароі. 13,8; Iust. I Apolog. 20; Tertul. De praes. haer. 7; 14-15; Clem. Alex. Str. VI,5; Origen. De princ. 1,3,1). Главное же, что во всех произведениях свято¬ отеческой литературы, за исключением, вероятно, того же Татиана, обнаруживается как позитивное, так и негативное отношение к важ¬ нейшим составляющим греко-римской культуры. Таким образом, следует ставить вопрос не о том, почему те или иные апологеты принимали или не принимали эллинистическую куль- туру, а о том, что именно Отцы Церкви и прочие христиане во все времена принимали или отвергали в ней. В историографии часто встречаются указания на наличие у апологетов представления о не¬ кой языческой «праведности» или «истине», то есть социально акту¬ альных ценностях, существовавших в мире до прихода Христа и даже до дарования Закона18. При этом совершенно не учитывается природа этой языческой «праведности», хотя источники содержат конкретные имена отдельных «праведников» и указания на то, что послужило основанием для причисления их к данной категории. Первым в ряду причастившихся истине язычников постоянно стоит Сократ, который вообще является наиболее почитаемым в христи¬ анских кругах языческим философом (Iust. Il Apolog. 10; Min. Fel. Octav. 5; Euseb. Contra Hieroclem 16). Основанием для подобной сим¬ патии, вцдимо, служило сходство судьбы пострадавшего за свои убеж¬ дения греческого мудреца с участью самих христиан (Iust. II Apolog. 7; Origen. Contra Cels. 1,4). Уважение последних к афинянину про¬ стиралось так далеко, что его смерть отчасти уподоблялась даже страстям Спасителя (Iust. II Apolog. 7-8; Acta et martyrium Apollonii 41). Именно к Сократу в первую очередь относятся слова Иустина Философа: «Те, которые жили согласно со Словом, суть христиане, хотя бы считались за безбожников» (Iust. I Apolog. 46). Конечная оговорка служит указанием на то, что главным образом привлекало апологетов во взглядах афинского философа. Еще яснее формулиру¬ ет это Тертуллиан: «Сократ был осужден потому, что приблизился к истине, ниспровергая... богов. Хотя на земле тогда еще не было име¬ ни христианского, однако истина всегда осуждалась» (Tertul. Ad. nat. 1,4). В подавляющем большинстве мест у Отцов Церкви, где речь идет о Сократе, в похвалу эллину ставятся критика традиционной религии и верность своим взглядам. Для христиан языческая «праведность» тождественна отрицанию многобожия. Однако признание апологетами достижений греческой мудрости не ограничивается лишь нигилистской составляющей пос¬ ледней. Многие философские учения содержали не просто близкие христианам взгляды, но и такие положения, которые оказывались 134
необходимы для дальнейшего развития христианского богословия. Наибольшим уважением среди греческих мудрецов пользовались у Отцов Церкви Гераклит, Пифагор, Платон и Аристотель (lust. II Apolog. 12; Athen. Leg. 23; 36; Ps.-Iust. Coh. ad gr. 5; Theoph. Ad Aut. Ill, 16; Clem. Alex. Str. 1,1; 11,4;), при этом главным авторитетом в философских вопросах на протяжении всего рассматриваемого пе¬ риода оставался основатель Академии, философия которого, по мне¬ нию христиан, имела много общего с содержанием иудейского Пяти¬ книжия (lust. I Apolog. 44; 59; Ps.-Iust. Coh. ad gr. 14; 20; Clem. Alex. Str. 1,22). Согласно свидетельству Климента Александрийского, по¬ добный взгляд был широко распространен среди эллинистически образованных иудеев греко-римского времени. Некоторые авторы даже задавались вопросом: «Что такое Платон, как не афинский Моисей?» (Clem. Alex. Str. 1,22). Механизм использования христианами академической философии для богословского обоснования религиозных свидетельств обоих За¬ ветов прекрасно изучен как исследователями истории раннего хри¬ стианства, так и историками философии19. Проводимые параллели обычно затрагивают учение о единобожии, в таком случае «Сущее» Платона уподобляется «Сущему» (Йахве) Моисея (Ps.-Iust. Coh. ad gr. 22), и представление об идеальном государстве (Clem. Alex. Str. 1,25-26; Origen. Contra Cels. 1,21). Возможность последнего сопостав¬ ления, вероятно, объясняется определенной формальной близостью античного полиса и восточной гражданско-храмовой общины. Един¬ ственный характерный пример соотнесения философии Платона с ветхозаветной космогонией, обычно оставляемый в литературе без должного внимания, состоит в выведении платоновского учения об идеях из манеры автора «Бытия» дважды сообщать о создании Бо¬ гом того или иного элемента вселенной, за каковым повтором якобы скрывается указание на сам предмет и его прообраз (Ps.-Iust. Coh. ad gr. 30; Origen. De princ. 111,5,4). Не получила достаточного освещения в историографии лишь про¬ блема интерпретации христианами обнаруженных ими греко-иудей¬ ских религиозно-философских параллелей. А ведь именно религи¬ озный фактор служил в глазах апологетов главным критерием разделения эллинов и иудеев. Большинство исследователей обычно ограничивается констатацией самого факта убежденности христиан в заимствовании греческими философами своих идей из священного писания. При этом указывается, что когда речь идет о греко-иудей¬ ских культурных связях, в подавляющем большинстве случаев сле¬ дует говорить о греческом влиянии на иудаизм, а не наоборот, и что лишь религиозная значимость Ветхого Завета в христианстве сде¬ лала неизбежной обратную интерпретацию культурного контакта20. Отцам Церкви действительно свойственно объяснение всей рели¬ гиозно значимой для них составляющей греческой мудрости как ре¬ зультата знакомства философов с религиозными воззрениями иуде¬ 135
ев. Вообще сходство взглядов в древности чаще всего трактовалось в свете непосредственных отношений ученика и учителя. Поэтому столь существенную роль играла подлинная или вымышленная древность наиболее авторитетных документов различных конкурирующих тра¬ диций. Апологеты приписывают Пятикнижию фиктивное старшин¬ ство не только по отношению к философии Платона, но в сравнении со всем интеллектуальным содержанием эллинской культуры, начи¬ ная с «Илиады» и «Одиссеи» (lust. I Apolog. 44; Tatian. Adv. gr. 40; Theoph. Ad Aut. 111,26; Tertul. Ad nat. 11,2; Clem. Alex. Str. 1,21). Ha этом основании любые положения греческой литературы, обнару¬ живающие сколько-нибудь значительное сходство с религиозно-фи¬ лософскими воззрениями христиан, объявляются производными от зафиксированного в священном писании божественного откровения. Характерно, что данный тезис не вступает в противоречие со свой¬ ственным самим грекам и принятым апологетами представлением о заимствовании эллинами своих знаний у различных варварских на¬ родов, в первую очередь, египтян и вавилонян. Одни и те же сочине¬ ния Отцов Церкви нередко содержат высказывания в том и другом роде. Каким образом сосуществуют подобные представления, стано¬ вится понятно на примере произведений Татиана и особенно Кли¬ мента Александрийского. Там, где речь идет о заимствованиях у вар- варов, перечисляются главным образом светские науки, положительные знания и языческие культы (Tatian. Adv. gr. 1; Clem. Alex. Str. 1,15-16). Если же какое-либо высказывание кажется род¬ ственным христианским религиозным воззрениям, оно приписыва¬ ется влиянию иудаизма (Tatian. Adv. gr. 40; Clem. Alex. Str. 1,1; 1,25; VI, 6). Интересно, что в отличие от первого положения подобный взгляд не находит поддержки среди самих эллинов. Напротив, оппоненты христианства, легко соглашаясь с тем, что основы их знаний были получены от варваров, резко восстают против выведения религиоз¬ но-философских достижений эллинской мысли из писаний иудеев (Origen. Contra Cels. 1,16). Так, император Юлиан Отступник в сочи¬ нении «Против христиан», сопоставляя учение о сотворении мира у Моисея с онтологией Платона, пришел к выводам, прямо противопо¬ ложным тем, что содержатся в трудах апологетов, обвинив еврейс¬ кого законодателя в незнании идеальных прообразов вещей (Iulianus Imperator. Contra Christianos [fragmenta] 1,3-8). Так или иначе, но в глазах самих христиан религиозно актуаль¬ ная в свете их собственных верований часть интеллектуального на¬ следства языческого мира оказалась четко отделена от мудрости эллинов, каковая наравне с заблуждением многобожия включает в себя практические знания и логические инструменты, и объявлена заимствованием из иудео-христианской религиозной традиции. По¬ лучается, что, несмотря ни на какие видимые сближения с эллинис¬ тической культурой, христианство и после своего обособления от иудаизма продолжало использовать именно религиозный фактор как 136
основной критерий самоидентификации, служащий для отделения его как от греко-римской цивилизации, так и от складывающегося нормативного иудаизма. Поэтому и обнаруживаются в произведени¬ ях апологетов диаметрально противоположные оценки одних и тех же составляющих эллинистической культуры. То, что носило на себе следы многобожия, однозначно признавалось «эллинским». Если же существовала какая-то возможность трактовать нечто в нейтраль¬ ном свете, таковое могло быть заимствовано и тем или иным образом соотнесено с религиозными требованиями благовестия. Ярким примером обоих подходов может служить редко использу¬ емая характеристика языческого «гения» у Климента Александрий¬ ского, Тертуллиана и их старшего современника Минуция Феликса. Двое последних видят здесь указание на некоего демона, по науще¬ нию которого, как следует из языческого предания, часто говорил Сократ (Minf Fel. Octav. 26; Tertul. Apol. 22). На этом же основании Тертуллиан оправдывает отказ христиан от поклонения гению им¬ ператора, предписываемого законами государства (Tertul. Apol. 32). Языческая окраска данного понятия вызывает немедленное оттор¬ жение у христианских мыслителей. Но, вот, Климент Александрий¬ ский вслед за Платоном лишает эту категорию религиозного смыс¬ ла, утверждая, что «гением называется высшая и начальствующая часть... души..., иметь [же] такого гения — наисовершеннейшее бла¬ го» (Clem. Alex. Str. 11,22), и прежний языческий демон постепенно преображается в индивидуального ангела-хранителя человека. Итак, важнейшие культурные образования поздней античности оказываются противопоставлены друг другу не по этническому, а по вероисповедному признаку. Однако, стоя в одном ряду с эллинством и иудейством, христианство устами своих апологетов долгое время не могло объяснить окружающим природу своего отличия. Ведь как бы далеко не отстояли «эллины» и «иудеи» греко-римского времени от первоначального чисто этнографического значения данных поня¬ тий, все же создателями носящих эти имена культурно-историчес¬ ких общностей первоначально были конкретные народы. Религиоз¬ ный критерий, будучи достаточным основанием для самоидентификации христиан, не являлся таковым в глазах пред¬ ставителей внешнего мира. По словам оппонентов христианства, стремление последователей Иисуса быть иудеями и римлянами одновременно лишает их воз¬ можности принадлежать к какому-либо из этих народов (Porphyrius. Fragmenta. — Macar. Magn. Apocrit. 111,31). Обращение к христианс¬ кому Богу защитники традиционной римской религии считают отка¬ зом от самого имени римлян (Libanius. Or. XXX 5). Со своей стороны, апологеты, указывая на то, что их единомышленники проявляют уважение к законам тех мест, где им довелось жить, во всем, не относящемся к религии, пользуются единым языком со своими со¬ отечественниками и в повседневной жизни придерживаются общих 137
с согражданами обычаев, свидетельствуют: «Иудеи с ними воюют как с иноплеменниками, и эллины их преследуют» (Ad Diogn. 5). В глазах приверженцев формалистической римской обрядности двой¬ ственное отношение христиан к религиозным нормам иудаизма пред¬ ставлялось верхом лицемерия (Porphyrius. Fragmenta. — Macar. Magn. Apocrit. 111,30; 111,34; Origen. Contra Cels. 11,1). Можно не принимать общепринятых верований, но следует уважать религиозные обычаи единоплеменников. Не все эллины разделяют веру в богов, но это не лишает безбожников основания зваться эллинами. Христиане же, переставая быть эллинами и иудеями, не становятся кем-то еще, поскольку веры в никому неведомого Бога недостаточно, по мнению язычников, для самоопределения ее приверженцев. Принимая категории, навязываемые им противниками, христиа¬ не начинают говорить о себе как о новом народе, «третьем» после эллинов и иудеев (Aristides. Apol. 16,4-5; Tertul. Ad nat. 1,8; Clem. Alex. Str. VI,5-6). Таким образом, этнокультурный фактор, уступив¬ ший в христианском самосознании место религиозному, не исчез полностью. Он вновь становится актуальным, когда Отцы Церкви сталкиваются с необходимостью найти христианской общине место в культурном пространстве римской империи. Предшествовавшие хри¬ стианству культурные общности не этнического, а религиозного,,или какого-то иного порядка, оказали недостаточно сильное влияние на историю Средиземноморья, чтобы создать прецедент построения подобного рода образований. Христианство стало наиболее крупным объединением людей в империи, созданным не на этнокультурной, а на религиозной основе, но и оно должно было усвоить формальные черты нового народа, чтобы вписаться в рамки привычных пред¬ ставлений образованных людей поздней античности. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Общий обзор результатов изучения темы можно найти в работах: Аве¬ ринцев С.С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью //Из истории культуры Средних веков и Воз¬ рождения. М.,1976 и Hadas М. Hellenistic Culture: Fusion and Diffusion. N.Y.; London, 1959. 2 Определенное исключение представляют собой монографии: Laistner M.L.W. Christianity and pagan culture in later Roman empire. Ithaca (N.Y.),1951; Danielou J. Gospel Message and Hellenistic Culture. London, Philadelphia, 1973; Geffcken J. The last days of Graeco-Roman paganism. Amsterdam, 1978. 3 Наиболее важные исследования, посвященные иудейско-христианским культурным контактам: Aspects of Wisdom in Judaism and Early Christianity. Ed. By R.L. Wilken. London, 1975; Klijn A.F.J. The study of Jewish Christianity // Studies in Early Christianity. Volume VI. Early Christianity and Judaism. New York; London, 1993. Из работ, освещающих историю взаимоотношений христианства с греко-римской цивилизацией, помимо уже упомянутых, можно назвать также: Спасский А. Эллинизм и христианство (История литератур¬ но-религиозной полемики между эллинизмом и христианством за ранней- 138
ший период христианской истории). Сергиев Посад, 1913; Barnard L. Studies in the Apostolic Fathers and Their Background. Oxford, 1966; Timothy H. The early Christian apologist and Greek philosophy. Assen,1973; Barnes T.D. Early Christianity and the Roman Empire. London, 1984. 4 Афиногенов Д.Е. Татиан и его «Слово к эллинам» в историческом кон¬ тексте // Раннехристианские апологеты II-IV веков. Переводы и исследова¬ ния. М., 2000; Barnard L.W. Justin Martyr: His Life and Thought. Cambridge, 1967. 5 Гатри Дональд. Введение в Новый Завет. СПб., 1996, с.202, 312. 6 Разбор данной концепции содержится в работе Д. Е. Афиногенова: Афиногенов Д. Е. Ук. соч. С.81. 7 Contreras С.А. Christian Views of Paganism // Aufstieg und Niedergang der Romischen Welt. Bd. II, 1980, S. 992. См. также: Афиногенов Д.Е. Ук. соч. С.81. 8 Elze М. Tatian und seine Theologie. Gottingen, 1960, S.25. 9 Афиногенов Д. E. Ук. соч. С.84. 10 Афиногенов Д. Е. Ук. соч. С.88. 11 Афиногенов Д. Е. Ук. соч. С.91. 12 Афиногенов Д. Е. Ук. соч. С.86; Barnard L. Studies in the Apostolic Fathers and Their Background. Oxford, 1966, p.47. 13 Афиногенов Д. E. Ук. соч. C.82-83. 14 См.: Вдовиченко А. В. Христианская апология. Краткий обзор тради¬ ции // Раннехристианские апологеты II-IV веков. Переводы и исследования М.,2000; Barnard L. Studies in the Apostolic Fathers and Their Background. Oxford, 1966; Timothy H. The early Christian apologist and Greek philosophy. Assen,1973. 15 Вдовиченко А. В. Ук. соч. C.24; Бычков В. В. Aesthetica Patrum. Эстети¬ ка отцов Церкви. I. Апологеты. Блаженный Августин. М.,1995, с.54-55; Сидо¬ ров А. И. Курс патрологии. Возникновение церковной письменности. М.,1996, с. 193; Barnard L. Studies in the Apostolic Fathers and Their Background. Oxford,1966, p.72. 16 Бычков В. В. Ук. соч. С.55. 17 Timothy Н. The early Christian apologist and Greek philosophy. Assen,1973, p.64. 18 Вдовиченко А. В. Ук. соч. C.24; Timothy H. Op. cit. P.43. 19 Бычков В. В. Ук. соч. С.82-94; Спасский А. Эллинизм и христианство (История литературно-религиозной полемики между эллинизмом и христи¬ анством за раннейший период христианской истории). Сергиев Посад, 1913; Пфлейдерер О. Подготовка христианства в греческой философии. СПб., 1908; Timothy Н. The early Christian apologist and Greek philosophy. Assen,1973. 20 См. например: Hadas M. Hellenistic Culture: Fusion and Diffusion. N.Y.; London, 1959, p.69.
ПЕРЕВОДЫ ХАЛДЕЙСКИЕ ОРАКУЛЫ Пер. и комм. А. П. Большакова Написанные на греческом языке во второй половине II века гек¬ заметры, автором которых считали некоего Юлиана, хотя и называ¬ ются «халдейскими оракулами», не имеют к историческим халдеям никакого отношения. Население римской империи видело в «халде¬ ях» представителей вавилонского жречества, обладателей древней таинственной мудрости, способных через совершение определенного рода действий вступать в непосредственное общение с божеством. Такие способности приписывались греками и римлянами наследни¬ кам различных религиозных традиций Ближнего Востока и выра¬ жали собой всеобщее стремление людей поздней античности найти практическое применение греческой философской теории. «Халдей¬ ские оракулы», наравне с оракулами «Сивиллы», герметическими трактатами и сочинениями гностиков, служат характерным приме¬ ром позднеантичного религиозно-философского синкретизма. Кроме того, это одно из наиболее влиятельных произведений подобного рода: его авторитет признавали все ведущие неоплатоники, за исключе¬ нием основателя школы. Как ни странно, теоретическая часть «халдейского» учения выг¬ лядит в оракулах достаточно непоследовательной и внутренне про¬ тиворечивой. Важнейшие положения оказываются прямым заимство¬ ванием из греческой, преимущественно академической, философии. По словам А.Ф. Лосева, посвятившего позднеантичному синкретиз¬ му ряд глав последнего тома «Истории античной эстетики», не пла¬ тоники учились у халдеев, а халдеи у платоников, учились довольно плохо, без всякой системы. Вместе с тем здесь, так же как и в других синкретических учениях, был сделан шаг к преодолению болезненно воспринимавшегося позднеантичным обществом разрыва между философской теорией и религиозной практикой, по настоящему жиз¬ неспособное соединение которых со временем дало лишь христиан¬ ство. Поэтому позднейшие неоплатоники находили в «халдаизме» религиозно-моральное оправдание своему следованию за общим ув¬ лечением современников практической магией. Полностью на русский язык «халдейские оракулы» не переводи¬ лись. В восьмом томе «Истории античной эстетики» А.Ф. Лосева со¬ держится пересказ нескольких наиболее важных с теоретической точки зрения фрагментов. Настоящий перевод выполнен по изда¬ нию: Oracula Chaldaica: Oracula [fragmenta] [olim sub auctore Juliano 140
Theurgo], ed. E. des Places. Oracles chaldaiques. Paris: Les Belles Lettres, 1971. TLG 1550 — Thésaurus linguae graecae (компьютерная версия 1993 г., CD ROM). 1 Многое есть, что лишь высшим умом надлежит постигать нам. Мыслью к нему обратившись [пустой] и считая понятным, оное ты не познаешь. [Пускай же] разумных различий всюду себя проявляет подобная молнии сила. В [праздной] горячности знание это искать не пристало. Пламенем ярким упорного разума все ты измерил, кроме сего одного, каковое исследовать должно без напряжения, оком души созерцая святыню. [Пусть] бесполезный упорствует ум в постижении [правды], ты причастишься тому, что за гранью ума пребывает. В сердце стрела закаленная голос обретшего света духа, ума и творений [бесчисленных] силой тройною вызвала Троицы образ: не выверить чем-то единым огненных русел [и троп], [подобает] быть во всеоружьи. ...Отец сам себя ограничил, собственной Силе разумной [творящий] Огонь не оставив. 4 Сила [всегда] с Ним, и Ум от Него же [имеет начало]. ...ведь не при помощи действий, посредством Ума лишь на вещество свою Силу предвечный Огонь обращает, Ум же, да будет известно, творит [затем] огненный космос. 6 Поясом неким Уму предстающая грань разделяет Первый Огонь и Другой, торопящийся [с оным] смешаться. Все приготовил Отец и Уму предоставил Второму, коего прежде всего прославляют людей поколенья. 8 ...две есть возможности равных: разумом схватывать то, что ему [от природы] доступно, или же чувствами [всеми] [небесных] красот причаститься. ...не удержать тебе [этого] в мыслях. ...все из Огня одного происходит. Знание [общего] блага присуще Единству Отцову. высшее Двойню рождает Единство. 141
,з Несовершенное власти Отцовой ничто не избегнет. 14 Страха Отец не внушает, [во всем] предпочтя убежденье. 15 Благости Божьей сполна не познавшие, в трудном терпеньи трезвыми будьте... 1Л ...Богом взлелеянном Отчем молчаньи... 1 о 17 ...для познающих познание пища. 18 Отчая бездна надзвездная ведома ль [вам] познающим, мысленно всякий сего исповедует Бога... 20 Ум не бывает без знания, также и знанья отдельно нет от ума... ...Знанье, в себе содержащее то, что [его] постигает. 21 ...все есть, но [только] в уме [лишь]. 22 Вечновеликого разум Отца, управляющий миром, мысленно натрое [всем] и всему повелел разделиться. Против желанья согласного тотчас же все разделилось. 23 все между тем [в себе] Троица прячет, всему она мера. 24 необходимость в начале [всего], посреди и в итоге. 25 Оное так и замыслил Отец, [дабы] стыл в себе смертный. 26 Страха исполнился мир, созерцая тройное Единство. 27 Всюду является Троица, коей в Единстве начало. 28 Ибо из Троицы сей родилось все, что есть [во вселенной]. 29 Троицы этой Отец во всех душах смешал [элементы]. 30 [се есть] начало начал, содержащее общую меру. 31 От этой Пары рождается Троица, сущая первой перетекает в другую — так Знанье себя измеряет. 32 Действенный дар жизненосного Пламени, что наполняет также Гекаты [таинственной] животворящее лоно... ...путами [внешними] сдержана, лишь прибывает многомогучего и плодоносного Пламени сила. 142
33 ...дел зачинатель, из пламени мир сотворивший... Здесь вещества зарождаются многоразличного [виды]. Темные ветер влекущий отсюда и пламени мира цвет, нисходящий в глубины. Отсюда всему подобает дивными [вечно] все ниже [и ниже] тянуться лучами. 35 Неумолимые [в мире] отсюда явились перуны, лона, в себе заключившие вихри, в сияньи и блеске [горним] Отцом порожденной Гекаты и кругом лежащий пламени цвет, и могучий небес полыхающих выдох. 36 твердых держащийся правил Отца [предначального] разум неумолимого пламени след неизменно являет. Высшим решением разум Отца в нем рожденные вызвал многоразличные образы, кои из общего корня произросли: от Отца шли и замысел, и исполненье. В умном огне на иные распались разумные [части] те, что уж были раздельными. Разнообразному миру строй предписал Повелитель разумный. Не даром [сей] космос формы [какой-то] явился оттиснутым следом, от многих сутей [предметов] оставленным. Их же начало едино. Вот отчего вопиют разделенные ныне навеки, в тварных телах раздробившись [бессчетно], какие пригодны, дабы носиться во множестве в безднах [материй] жутких, где-то метущиеся то туда, то сюда недалече, Отчего корня разумные мысли, по многим [причинам] сжавшие пламени цвет неусыпного времени бритвой. Свыше рожденных идей сих в Отце совершенный источник. 38 От этих замыслов Отчих [пришло] ко мне скрытое пламя. 39 Ибо, задумав дела [свои], ум самородный Отцовский огненной цепью любви неизбывной сковал все [на свете], чтоб преходящее все в бесконечное кануло время, но не уменьшил бы замысел умного света Отцова, коему вместе с любовью поручены мира стихии. 40 первоначала, из умных свершений явленные Отчих, скрыты в телах и вещах осязаемых [дольнего мира]. 41 ...чувственное, что познать осязанием [можно]. 42 ...нитью Любви удивительной, коя, одетая в пламя, первая произошла от Ума, дабы огнь единящий силой своей [все] источники в чашах смешал [поднебесных]. 143
43 ...сильным желаньем... 44 ...искру сознанья двойным возрастивший согласьем в разуме и откровеньи божественном с ними святую третьей поставил Любовь, единящую все величаво. 1С ...пыл необманчив любовный. 46 ...веру и истину [вместе] с любовью. 47 да возрастит себя пламенем [светлым] Надежда... 48 Все ведь в сих трех пребывает и [ими] вершится. 49 ...свет, порожденный Отцом, от могущества коего всякий мысли сорвавший цветок к постиженью Отцова стремится разума; сей же являет себя во всеобщих началах, вечно кружится и [сам] остается несущимся вихрем. 50 Отчие центр и средина доверены [власти] Гекаты. 51 Правая ведь сторона из частиц в пустоте производит каплю души порождающей, животворящую вкупе свет и огонь, и эфир, и само [бесконечное] небо. 52 В левом пределе Гекаты начало берет добродетель, коя в себе остается цела и невинность не бросит. „ ...с замыслом Отчим в согласьи, [вот], я — душа — растекаюсь теплом, оживляя весь [космос]. 54 Видящий [все] со спины счел [бы] неизмеримой природу. 55 Ибо и волосы четко видны в переменчивом свете. _ Истинно, Рея есть ключ и поток умозрений блаженных. Первая ведь она в лонах неведомых чье-то рожденье может принять и на все преходящее льется [рекою]. Семь ведь опор изготовил Отец для [широкого] неба. 58 (солнечный огнь)... [что] в сердцах утвердил себе место... 59 солнечный космос и свет неделимый... 60 пламени [нового] в пламени [прежнем] рожденье... и повелителя оного... 144
61 ...горний полет и луны не подвластное мере стремленье, утром являемые, вездесущие [ветра] потоки... ...солнце, эфир и дыхание месяца — неба владыки. ...солнца кругов [годовых] и луны оглушающих стонов в чреве [пришедшего] утра... ...света небесного долю и солнца, лунных дорог и воздушного [царства]... ...в небе сияющем доля у солнца, луны и у прочих, сколь их ни плавает в воздухе... ...воздух бескрайний — месяца путь и извечно по кругу бегущего солнца. 62 (сих) оснований эфира... 63 видом влекомую ложным... 64 месяца бег и пред месяцем звездное шествие [в небе]. 65 пятым иное в огне порождает [вещей] средоточье, русла материи [полня собой], жизненосное пламя. 66 пламени вечного смешанных токов свершенное дело. 67 [все] из огня, из воды и земли, и кормильца всех неба. 68 оного пламени тяжесть, создавшая все остальное вместе с собою самой, дабы тело вселенной явилось и познаваем стал мир, не открытый доселе, [в предметах]. 69 Разума ведь отпечаток несет на себе [все] творенье, каждое тело [подобье] его заключает... 70 Неистощимая властвует в мире предметов природа, дабы проворное солнце привычно вкруг центра бежало. 71 света дневного гармонией гордый... 72 Вооруженный [познаньем] [нам] часть из орудий оставил. 3 Первый из них тот священный полет, посредине [же] воздух, третьим иное [идет], кое землю в огне иссушает. Ибо весь [космос] трем этим всесильным началам подвластен. 74 ...[се] родника [суть] начало. 75 ...ими проложена главная [в мире] дорога. 145
Многие ведь на сияющие небеса попадают, бросившись [в путь], ибо три есть вершины и края [в природе]: огненный [мир] и небесный, а также материи [царство]. 77 те, кого знает Отец, познают, [в свою очередь], сами, движимы волей безмолвной, как он познавал бы [все это]. 78 ...передающие установленья... 79 Держится мир целиком на разумных и прочных основах. 80 Но [также] и веществом, кое соединением служит. 81 Пламени умного мысленным вихрям оставь все, что [в мире] служит Отца [вековечного] всепобеждающей воле. 82 Вихрям сим [все] охранять повелела края многоликой воли особая сила, [соткав] всевозможные связи. 83 ...созданные совершенно... 84 ...весь этот [космос] извне происходит. 85 ... пламени переплетенье... 86 ...душ повелитель, ведущий [весь мир] к завершенью. 87 ...имя священное и неусыпному вихрю [подобный] в небе стремительный бег среди [горьких] упреков Отцовых. 88 верить (природа) велит, что есть чистые духи, а также низкой материи [этой] благие [везде] порожденья. 89 ...звероподобное [нечто], стыда не познавшее [вовсе]. ад ...так, из [обширного] чрева Геи-Земли вырываются [к свету] подземные своры, истинной участи смертных открыть не способные [людям]. 91 утром гонящая псов [пред собою], морских и подземных. 92 ...воды катящий. 93 ...[тварей различных] породы, обильно разлитые [в мире]. 94 ...в душу сознанье и в тело недвижное душу нам поместил [вековечный] богов и людей прародитель. 146
95 ...вложенный в сердце. 96 Как таковая душа, пребывая бессмертной и светлой силой Отцова огня, суть владычица жизни и [вечно] всей полнотой обладает обширного чрева вселенной. 97 Смертных бескрылая Бога печалит душа, опьяняясь, хоть ничего не имеет земного, но божее только; ибо гордится гармонией, тленному телу присущей. 98 Тело же мужа священного — [также] творение неба. ...быть в услуженьи, но шеи [ни перед кем] не сгибать, повинуясь... 100 .сильно запущен. 101 ...не назовешь ли природы красу очевидной. 102 Иль не природу ты зришь: предопределено ее имя. 103 и не прославишь согласно сужденного роком... ...не осквернишь ли [свой] дух и не сделаешь глубже оывшее ровным [доселе]... 105 ...не погаси в себе разум... 106 ...ты, [человек], — ухищрение дерзкой природы. 107 Поля огромный размер пусть в душе тебя не беспокоит, ибо зерна не скрывает земля в себе истины [вечной]. [Мира] основ не измерит и солнца единая мера, не для тебя оно всходит Отца неизменною волей. Месяца пенье оставь, что навечно бежать приневолен. Не принесет тебе радости шествие звездное [в небе]. Лживы всегда появление птиц в ясном воздухе вещих и обнажение жертвы нутра, то всего лишь забавы, хитрость торгашеская изощренная. Ты избегай их, сад отпереть благочестья священного намереваясь, где справедливость и доблесть с премудростью соединятся. Ю8 Ибо рассеяны разума Отчего в мире приметы и познаются умом, красоты же суть непостижима. 109 Оного разум Отцов не приемлет желанья, покуда не растворится забвенье и речь не послышится, память [нам] возвращающая о священном родителя знаке. 147
110 Некий порядок откуда души подневольная телу жажда во все привнесла и над оным как далее снова будет возвышена — дело, святым облеченное словом. |П шумного света себя погоняющий [острым] стрекалом. П2 Да отворится души вековечная бездна, но взор свой всякий наверх обращай постоянно... должно обуздывать душу разумную, чтоб не преткнулась о [все] несчастья земли, но [сверх них] обрела бы спасенье. П4 ...[дольней] земли окропленная страстью. К свету тебе надлежит поспешать и сиянью Отцову, ибо душою, недюжинный прячущей ум, наделен ты. тело божественное недоступно познанию смертных, но обнажившие полностью [сердце] стремятся на небо. 117 сами своею спасенные крепостью [духа]... этим познание света дано и примет разуменье, силы же не сознающие собственной плод в себе носят. 119 ...божьей связующей мощи. ...духа сосуд тонкостенный, смертный, приблизясь к [живому] огню, одарен будет светом. 122 в пламени светлой творящая душу... 123 ...жаром духовным освобожденная [прежде]... духа стремленья беспомощны, коль меж собой несогласны. 125 ...светочей, гаснущих быстро, пламя возжегший... 126 127 сердцем бесхитростным огненный повод натягивай всюду. 128 ...пламенный разум направив на благочестия труд, обретешь и для тела спасенье. 148
129 Тленный спасите покров — [порожденье] материи тяжкой. 130 Знаменья грозного мойрой назначенной доли избегнуть в Боге [дано] пребывающим, кои к созревшим стремятся огненным Отчим дарам. Сих плодов, ниспадающих свыше в пламени, душу питающим цветом наполнится сердце. 131 ...пенье пеана. 132 ...тайной чревато молчанье. 133 Пламени действо впервые вершащий священнослужитель да окроплен будет тяжкой волной многотрудного моря. (Inscriptio: изречение) Свет ненавидя, не [стоит] спешить в мир материи жадный, где лишь убийства, раздоры, тяжелый дурман испарений, хвори нечистые, где все сгнивает и все преходяще: Отчего разума главная цель — такового избегнуть. 135 Оного видеть не должно тебе, пока тела не сносишь: немилосердные есть и бесстыдные псы подземелий, души прельщая, они их [с собою] навеки уводят. 136 Ни по иной ведь причине и Бог отвращается [часто] от человека, насильно на ложной стезе оставляя. 137 ...[вот], облаченный в могущество вестник несется. 138 ...в городе ангелов [Божьих]. ...воспламеняющей мысли... 140 женных. Медленным смертным стремительной кажется [поступь] бла- Освобожденье людей несет Бога кивок [благосклонный]. 142 ...призрачным сущностям тело дал ради вас [Промыслитель]... (выше) телесной природы, какую себе вы привили... 144 ...форму в бесформенном вызвать. 145 ...света познать предначертанный облик. 149
|46 ...так говоря, посмотри на ребенку подобное пламя, в воздухе пляшущее, над волною стелясь [утомленной], на не имеющий формы огонь, предваряемый звуком, на изобильный над нивой шумящею свет воссиявший; в свете увидишь коня, наделенного собственным блеском, а на спине его быстрой — дитя, оседлавшее зверя, огненноликое, в злато одетое или нагое, стрелы пускающее или [только] стоящее прямо. Часто ты мне говорил, [что] увидишь [неистовство] зверя. Свода небесного в день тот исчезнет [священная] тяжесть, звезды светить перестанут, луны помрачится сиянье, сгинет земля и в [божественных] все растворится перунах. Вещее пламя, лишенное формы, когда б ни узрел ты, в блеске танцующее по просторам бескрайнего мира, вслушайся в огненный голос... Если же демона, низко летящего, ты заприметишь, камень престольный, владеющий речью, почти поклоненьем.. ...чтобы имен иноземных ты впредь не менял бы. 151 ...путам подобных... 152 .. .неразделенный... не исчезают в толпе обреченной искатели Бога. 154 ... стадом бредущих. сильно изогнутый, тяжкии в исходе и света лишенный. 156 Средств никаких не найдется удерживать псов неразумных. 157 Звери подземные сделают домом [души] твоей чашу. 158 И не одни вещества нечистоты навеки оставишь, но и подобья [их] в месте, с обеих сторон [нам] открытом. 159 ...души покинувших тело силой Арея предстанут очищены, как от болезни. І60 Установленья блаженных [богов]... непреложны... ...ведь и людей жизнь иначе течет, чем животных. ...[се] неизбывная кара владеющих речью... 150
162 Этих младенцев земля укрывает до срока... Не опустился б ты в мир, чернотою сияющий мрачно, тёмный, безумный, замаранный, любящий [зыбкие] тени, злой, искореженный, вечно кружащий над бездной слепою, с праздным, худым и бесчувственным телом навек обрученный. 164 И не склонился бы долу; за краем земли, что проходит там, где начало берут семь путей, уводя от порога... 165 Сад разыщи [сей]... 166 ...не уходил бы ты, дабы чреватая [плода] не потеряла... 167 центр не у всякого круга еще совпадает [с другими]. 168 ...давший тройное начало. 169 ...раз преступивший черту (перейдет ее снова). 170 полных людей городов предреченная гибель... 171 Больше не выбраться нам из забвенья реки непреклонной. 172 много влекомых неровным (материи) [косной] потоком. 173 ...первым на свет появившегося вещества [элементы]... 174 многое разве живое превыше себя почитает. 175 слова священного высшую силу... 176 ...через порог преступивший ногою. 177 ...[прочно] вершители таинств узы [на нас] налагают... 178 ...в скрытых святилищах духа. 179 ...[должно ль] всеобщее [тут же] начать разделенье. жадность материи [дерзкой]... ...мир, сторонящийся света... 151
182 ...умная правда. 18г3 ...истина в безднах сокрыта. 184 выси слуга поднебесной... ]85 ...времени срок [отведенный]... 86 ...звонкий сосуд наш. ...форму способное выбрать любую души украшенье. неувядающий [вовсе]. 188 пояс отдавший. 189 [некто] двуликий. 190 неукрощенный. 191 невыразимый. 192 овеществленный. 193 двигаться быстро. 194 [эта] седмица. 195 связанный [крепко]. 196 капля позора. 197 ключ от засова. 198 скрытый (порядок). 199 в круг обращенный. 200 броситься посередине. 201 кузов [повозки]. 202 двор, принимающий всякого [гостя]. 203 [эта] веревка с петлею. 204 гнать отовсюду. 152
205 [ваши] твердыни. ш кружащий в вихре. 207 общие путы. 208 [пламя] восстания. 209 сущий вне мира. 210 хищная... птица ночная. 2 праздника не учиняет мне скорбное сердце. 212 все, что [нам] ум говорит, происходит от [высшего] знанья. 213 Бедствий земных избегай быстротечности, прочь устремляй ся, оком души наилучшим владея и взором телесных глаз непреклонным: да будет узда нестерпимо тяжелой сердца очищенного и небесного света Отцова. 2 Все [в этом мире] от Бога дары превосходные людям; если что доброе сделал, прекрасное видом и пользой или приятное [просто], всему есть награда у Бога... Неизмеримая мощь божества с беспредельною силой властвует всеми и всем и одна ими повелевает. 21, Два [вида] демонов есть средь людей, два их племени [раз ных], кои по вечно цветущей земле [неизбывно] блуждают, волею Зевса оставленные меж владеющих речью. Ибо податель всего Зевс, дурного и доброго вместе; он для рожденных срок жизни отпущенной определяет, смертное тело мешая с плохим и хорошим [началом]. Кто своей мудростью демонов этих в уме одолеет, благополучьем в делах наслаждается [впредь] всевозможных; если ж возвысится разумом, к пользе [своей] устремится, добрые добрых дары принимая, худых избегая. 216 Нимфы источников и всевозможные духи речные, в лонах земли обитающие, на небесном [просторе] иль под сияньем луны вещество заполняют любое, будь то материя неба, иль звезд, или бездны [подземной]. 217 Всеми владеет желание сладкое вечно с богами вместе пребыть, что Олимпом, бессмертные, [издавна] правят; 153
но не у всякого право войти [есть] в [святое] жилище... Мало таких, что разумный совет положили на сердце и, от Олимпа сим прочь удаляясь [бесчувственным] телом, [к небу] придут, вознесенные легкими крыльями духа; каждый, однако... 218 Эти блаженные более, нежели прочие души, сколько б их ни было, с неба на землю проникнуть стремятся; оные [только] и счастливы, пряже [судьбы] неподвластны, кои, не связаны яркой твоей, царь, иль собственной нитью, крепкой по необходимости, произошли от Зевеса. В свете бессмертного утра средь звезд ослепительно чистых, Бога покинув жилище, на животворящую землю я нисхожу, убежденный советами неизреченных слов, каковыми сознание тешить бессмертных способен муж человеческий всякий... 220 Воли лишенного выслушай, [ты], кто нуждою связал [нас]. 221 Неба всегда избегавшего жаждя смирить, для чего ты силой призвал ко мне [страшную] властью [своею] Гекату. 222 Вняв твоей умной сверх меры молитве, [к тебе] я явилась, коей натура людей научилась внушением божьим. Птиц-вертишеек запретной [волшбой] привлекающий, с неба (многих] легко принужденьем на [черную] землю низвел ты; [духов]-посредников, между срединных носящихся вихрей с божьим раздельно огнем, за священный оракул считаешь, как сновидения, демонов людям даря безобразных. 224 Чистое изображенье создай, как тебя научу я; дикую руту используя, сделай [его] и укрась [все] тонкими красками в доме своем нанесенным рисунком; смирны, стиракса и ладана смесь приготовив [тройную], над сотворенной фигурою сам соверши очищенье [в свете] растущей луны, [к божеству] обращая молитвы. 225 Освободите царя [в вас], и с богом сравняется смертный. 226 Солнца собрат, за священной [небес] наблюдающий осью. 154
КОММЕНТАРИЙ 1. «Знание» или, дословно, «умозрение», «разумное» — то νοητόν, о кото¬ ром здесь идет речь, представляет собой результат последовательно прово¬ димого отождествления гносеологических категорий и объективных пред¬ метов, разума постигающего и разума постигаемого; таким образом, данное определение служит одновременно для подчеркивания «разумного» устрой¬ ства вселенной и указания на наличие «разумных» путей познания оного (см. особенно оракул 20). При этом природа упомянутой «разумности» резко противопоставляется обычным мыслительным операциям, заключаясь в ов¬ ладении тем специфическим познавательным механизмом, который предла¬ гает «халдейское» учение. Для перевода существенную трудность представ¬ ляет то, что термины то νοητόν, ό νους и другие одинаково используются как в «специальном», так и в «профанном» значении. 2. Соотнесение божественной Троицы с основными механизмами челове¬ ческого познания представляет собой частный случай рассмотренного выше тождества бытия и мышления в «халдейских» текстах. 2. Образ «шумного света» — то κελάδων φως, неоднократно встречаю¬ щийся в различных оракулах (оракулы 111,146), по всей видимости, служит для преодоления предметной привязанности составляющих его языковых элементов. Постижение Бога не есть физическое видение исходящего от него света или какое-либо акустическое восприятие, но то и другое вместе плюс нечто качественно иное. Таким образом описываемое привычными спо¬ собами познание переносится из сферы физического ощущения в область духовного чувствования. 3. Венчающий космическую иерархию всеобщий Отец предстает здесь как прародитель некой предвечной Диады из Огня — то πυρ, который ниже именуется Умом и выступает в качестве демиурга, и Силы — ή δύναμις. Последнее понятие А.Ф.Лосев переводит латинским термином «потенция» и отождествляет с упоминаемой далее Гекатой, видя в ней некую «интеллек¬ туальную преграду», служащую для разделения Первого и Второго огня, то есть Отца и Демиурга (см. оракул 6). Однако подобная четкость определений и строгое различение функций вовсе не свойственны тексту, где Отец и его порождения настолько легко присваивают характеристики друг друга, что о конкретном субъекте действия зачастую приходится только догадываться. 8. Обычно в текстах оракулов единство рационального и эмоционально¬ чувственного постижения подразумевается само собой без специальных ука¬ заний на двойственность природы любого знания. 19. Утверждение о том, что всякий знает Бога в своем разуме, позволяет считать «халдейское» божество всеобщим разумным принципом, действие которого испытывает каждый, обладающий сознанием. По сравнению с иудей¬ ским и христианским Богом небесный «Отец» оракулов в значительной сте¬ пени деперсонифицирован. Личностные характеристики здесь гораздо бо¬ лее формальны, но все же сам факт их использования и принятие такого способа изложения многими позднеантичными философами позволяет счи¬ тать набирающим силу никогда не исчезавшее в греческой философии стрем¬ ление объединять рациональный философский анализ с мифологическим чувствованием. 21. Из представления о существовании мира и небесной иерархии благо¬ даря сознанию в текстах оракулов не следует необходимого вывода о пре¬ восходстве последнего над физическим бытием. Напротив, бытие и сознание 155
сливаются, при этом каждая мыслительная категория получает одно или несколько предметных соответствий: Ум — Огонь и так далее. 24. Необходимость как основа разумного устройства вселенной играет в текстах ту же роль, что и во всей греческой философии, чуждой христиан¬ скому персонализму, ставящему внутреннюю природу личности выше объек¬ тивного закона. 25. Образ смертного, остывающего в собственном теле, вероятно, должен быть соотнесен с излагаемым ниже учением об индивидуальной душе. 27. Вместе с порожденной им Диадой Отец, он же первоначальная Мона¬ да, составляет некую Троицу, выступающую мифологическим соответстви¬ ем таким категориям сознания как ум, душа и сама предметная реальность (см. оракул 2). При всем том в текстах не найти сколько-нибудь четко про¬ водимого разграничения лиц внутри Триады; по настоящему самостоятель¬ ной фигурой является только Отец, тогда как Сила (Геката?) и Второй Ум (Демиург) зачастую оказываются чисто служебными его производными. 32. Трудно сказать, насколько справедливо предложенное А.Ф. Л осевым отождествление упоминаемой здесь и далее Гекаты с бигаріс — Силой Отца, образующей вместе с ним и Демиургом небесную Троицу. Несомненно лишь, что Геката находится в подчиненном положении по отношению к Отцу, вы¬ полняя какие-то посреднические функции между ним и материальным ми¬ ром. 34. Описание расходящихся в материи лучей заставляет вспомнить уче¬ ние неоплатоников об эманациях — истечениях божества. 37. Отец оформляет вещество при помощи рожденных их самим «идей». По сути дела здесь, как и у многих ранних гностиков, осуществляется ми¬ фологическое перетолкование философии Платона. 38. Природа индивидуальной души, вероятно, мыслится родственной произошедшим от Отца идеям. 39. Еще одно порождение Отца — Любовь, которая во многом подобна, если не идентична, Силе-Гекате. 46. Как и у Сократа, космос в оракулах оказывается не только разумен, но и морален, познание неотделимо от блага, а важнейшие категории мыш¬ ления тождественны основным добродетелям. По словам Лосева, морально- этическая триада «вера», «истина» и «любовь» — 6 ерсос, с прибавлением иной раз «надежды», была чрезвычайно популярна среди неоплатоников. 56. Рея, вероятно, — то же самое, что и Геката, — божественная состав¬ ляющая физической вселенной, без которой последняя была бы просто кос¬ ной материей, форма, задуманная Отцом и придающая красоту миру. 57. Из-за плохой сохранности последующих отрывков можно лишь пред¬ положить, что речь здесь идет о создании различных предметов реального космоса. 67. Огонь, вода, земля, воздух — основные элементы материальной все¬ ленной в греческой философии. 73. Еще одна на этот раз чисто физическая триада представлена, судя по всему, тремя видами огня — солнечного, того, который наполняет светлый, светящийся воздух, и заключенного в земле. 76. Три плана бытия — материальный, небесный и огненный — будут присутствовать и в представлениях гностиков. 84. Бог как трансцендентная причина мира суть достояние скорее иудео- христанской или зороастрийской религиозной традиции, нежели греческой философской мысли. 156
88. Этот оракул открывает раздел, посвященный тому, что А.Ф.Лосев назвал «бытием ниже богов», иными словами, «халдейской» демонологии. Всевозможные посредники между миром людей и предвечным Отцом — оі баьро^бс, та тшеирата — могут быть как добрыми (в ряде мест речь идет о небесных вестниках —оі аууеХоь; оракулы 137,138), так и злыми или нера¬ зумными (в двух последних случаях они именуются подземными псами — оі хОоѵчоі киѵес; оракулы 90,91,135,156). 107. В главе о «халдаизме» А.Ф.Лосев особо останавливается на отличии теургической практики поздней античности от первобытной магии. Этот и ряд последующих оракулов могут служить хорошей иллюстрацией его сло¬ вам. Отвергая технические приемы астрологов, птицегадателей, гадателей по внутренностям жертвенных животных, составители гекзаметров проти¬ вопоставляют всем им некую «воспламеняющую мысль» — т) тгеріОаХттцс еѵѵоіа, в передаче Лосева, «огненно-жаркое постижение» (оракул 139). В разных фрагментах много говорится о важности молитвы и духовного очи¬ щения. Подобная практически мистическая направленность была характер¬ на для всех позднеантичных религиозно-философских учений. Не случайно, оракулы пользовались такой популярностью среди последователей наибо¬ лее влиятельной философской школы рассматриваемого времени — нео¬ платоников. 109. Отождествление познания с воспоминанием индивидуальной души о пребывании вместе с Отцом до вселения в тело — существенный элемент гносеологии Платона. Однако в отличие от учения Академии такого рода припоминание санкционируется в оракулах божественным откровением. 147. Эсхатологические ожидания составителей сборника достаточно нео¬ пределенны. Из-за скудости материала по данной теме невозможно сказать, представляет ли грядущий конец мира центральное историческое событие, как в христианстве, или является закономерной фазой объективного косми¬ ческого цикла, как у многих греческих философов. 150. Отождествление имени предмета с его сущностью служит здесь по¬ водом для критики традиционного искажения греками варварских наимено¬ ваний, что может свидетельствовать об определенной антипатии, испыты¬ ваемой создателями текста по отношению к эллинистической культуре. 187. С этого места по оракул 209 или даже 210 в алфавитном порядке следуют краткие, в одно, редко два, слова, высказывания, которые либо являются фрагментами более пространных сентенций, либо представляют собой список почему-либо важных для авторов сборника определений, субъек¬ тов и действий. 222. Говорящий о себе от первого лица неизвестен, однако поскольку в содержательном отношении оракулы часто примыкают друг к другу, можно предположить, что речь здесь, как и в предыдущем отрывке, идет о Гекате. 224. То, что в русском переводе именуется «изображением», в тексте — то £оаѵоѵ — деревянная статуя божества.
АФИНЕЙ. ПИРУЮЩИЕ МУДРЕЦЫ. XV, 671E-673D Пер. и комм. Л. Ю. Герасимовой Трактат Афинея из Навкратиса «Пирующие мудрецы» был на¬ писан в начале III в. н.э. в Риме. За исключением тех сведений, кото¬ рые имеются в трактате, биография его автора неизвестна. Афинею принадлежали еще две не дошедшие до нас работы. Сохранился со¬ кращенный вариант «Пирующих мудрецов»: 15 книг вместо 30. В числе участников пира Афиней выводит, в соответствии с традици¬ ей своего времени, лиц с известными в истории именами, но наделя¬ ет их чертами, которые не имеют отношения к прототипу1. На пире присутствуют грамматики, философы, музыканты, юристы, римс¬ кий чиновник, лексикограф. По словам самого Афинея, повествова¬ ние обращено к некоему Тимократу. Пир устраивает римлянин Ла- ренсий (I, Іа). Пирующие мудрецы ведут беседы на самые разные темы, свя¬ занные с застольем: идет речь о кушаньях, убранстве пиршествен¬ ных помещений, о сопутствующих развлечениях — песнях, музыке, пляске. Попутно сообщаются исторические сведения, рассказывает¬ ся об обычаях разных народов. При этом Афиней ссылается на ан¬ тичных писателей, чьи произведения большей частью не сохрани¬ лись. Автор трактата цитирует около 800 поэтов, трагиков, комедиографов, ораторов, энциклопедистов, грамматиков, филосо¬ фов. Поэтому, несмотря на все художественные недостатки, этот компилятивный антикварный трактат, слабое подражание произве¬ дениям Платона и Ксенофонта, является чрезвычайно ценным исто¬ рическим источником. Некоторая недоработанность, противоречия в тексте могут быть результатом работы эпитоматора2. Сокращенный вариант восстанавливается по нескольким рукопи¬ сям. Впервые «Пирующие мудрецы» были изданы в 1514 г. Трактат переводился на английский, французский, немецкий языки. Наш перевод сделан на основе издания в серии «Loeb Classical Library» — «Athenaeus. The Deipnosophists. In seven volumes. Vol. VII. Cambridge, London, 1971». Текст последнего соответствует в основном тексту немецкого издания Г.Кайбеля (1887)3. В книге XV, из которой приводится отры¬ вок, действие происходит на третий день пира. В данный момент мудрецы рассуждают об обычае носить ивовые венки. 671 И Кинулк4 сказал: «Поскольку мы уже начали рассуждать о венках, скажи нам, о Ульпиан5, о каком навкратийском6 венке идет речь у сладкоречивого Анакреонта7. Ибо этот сладкоглас¬ ный поэт говорит так: Каждый из мужей имел три венка: Два — из роз, один — навкратийский. 158
И почему у того же самого поэта некоторые носят венки из ивы8 ? Ведь во второй книге «Песен» он говорит: і Мегист дружелюбный уже десять месяцев И увенчивает себя лозой, и пьет сладкое, как мед, молодое вино. Но ивовый венок нелеп: ива ведь пригодна для изготовления ремней и сетей. Итак, скажи нам, мой друг, что-нибудь об этом, достойном исследования предмете и не придавай много значе¬ ния названиям». 672 Так как Ульпиан молчал и делал вид, что размышляет, Де¬ мокрит9 произнес: «Друг мой! Аристарх10, один из лучших грам¬ матиков, истолковывая это место [в сочинении], отметил, что древние украшали себя венками из лозы. Тенар11 говорит, что сельские жители используют иву для плетения венков. А то, что остальные толкователи написали о предмете нашего разговора, не касается сути дела. Я же случайно в сочинении Менодота Самосского12, в том самом, которое называется «Описание дос¬ топримечательностей Самоса13», нашел [сведения] о том, что мы исследуем. Он ведь говорит, что Адмете14, дочери Еврисфея, бе¬ жавшей из Аргоса и прибывшей на Самос, явилась в видении ьГера15, и Адмета, решив отблагодарить [богиню] за благополуч¬ ный побег из дому, взяла на себя заботу о святилище16, которое и сейчас существует и которое ранее было основано лелегами17 и нимфами18. Когда же аргосцы узнали об этом и вознегодовали, то, пообещав деньги тирренцам19, ведущим разбойничий образ жизни, убедили их похитить изображение20 богини, будучи уве¬ рены, что, если это произойдет, Адмета обязательно пострадает с от жителей Самоса. И тирренцы, прибыв в гавань Геры21 и вы¬ садившись, сразу принялись за дело. Поскольку тогда храм был без дверей, они быстро вытащили кумир, принесли его к морю и погрузили на корабль. Но, когда отвязали кормовые канаты и подняли якоря, не могли отплыть, какие бы усилия не прикла¬ дывали гребцы. Решив поэтому, что это божественное знамение, они снова вынесли статую с корабля, оставили ее на морском берегу и, положив рядом с ней ячменные пироги22, в страхе уп- алыли. Адмета утром обнаружила, что кумир исчез, и начались поиски; статую нашли на берегу, а так как карийцы23, будучи варварами, предположили, что [статуя] сама убежала, то при¬ слонили ее к щитку из ивовых прутьев и, затянув самые длин¬ ные из ветвей с обеих сторон, обвязали статую полностью. Ад¬ мета же, развязав изображение, совершила над ним обряд очищения и поместила снова на постамент, как оно и раньше стояло. Отсюда пошел обычай каждый год уносить статую на морское побережье, совершать над ней очистительные обряды и класть рядом с ней ячменные пироги. Этот праздник называется 159
Тоней24, поскольку так получилось, что статуя была крепко25 е связана теми, кто впервые ее искал. Рассказывают, кроме того, что примерно в это же время ка- рийцы, охваченные суеверным страхом, прибыли в Гиблу26 к оракулу божества и вопросили о случившемся; Аполлон ответил [им], что они должны понести добровольное и не слишком суро¬ вое наказание за поступок по отношению к богине. Это наказа¬ ние в древние времена наложил Зевс на Прометея за похищение огня, освободив его из ужасных оков; и когда Прометей сам за¬ хотел понести необременительную кару, повелитель богов на¬ значил ему ее. По этой причине венок, данный Прометею, по¬ явился и у людей, которых облагодетельствовал Прометей 673 дарованием огня27. Поэтому и карийцам в соответствии с подоб¬ ным обычаем Аполлон приказал, используя венки из ивы, обвя¬ зывать головы теми ветвями, которыми карийцы связали боги¬ ню. Но он запретил им пользоваться впредь другими венками, исключая лавр28; Аполлон сказал, что это растение он дарует только служителям культа Геры. И кто последует велениям ора¬ кула [как далее было сказано], будет невредим, воздавая богине во время пиров то, что подобает29. Поэтому карийцы, желая по¬ виноваться оракулу, прекратили украшать себя привычными до Ьтех пор венками30 и в основном стали использовать иву31, а слу¬ жителям культа32 богини позволили носить еще и в наше время встречающийся лавровый венок. Кажется, упоминает в каком-то смысле об использовании вен¬ ков из ивы в своих «Эпиграммах» и эпический поэт Никайнет33, поэт местный и часто выражавший любовь к местной истории. Он говорит так: Хочу, Филотер, пировать не в городе, а у Геры, Наслаждаясь дуновением зефира. Достаточно мне простого ложа на земле для тела, Постели вблизи от местной ивы34 И лозы35, из которой издревле делают карийцы венки, с Но пусть принесут Вино и сладкозвучную лиру Муз, Чтобы, с радостью вкушая вино, воспевать славную невесту Зевса, Владычицу нашего острова. Конечно, в этих строках Никайнет выражается двусмыслен¬ но относительно того, довольствуется ли он лозой в качестве сі постели или в качестве венка; однако, говоря, что из лозы ка¬ рийцы издревле делают венки, он проясняет предмет нашего исследования. Так случилось, что ношение венков из ивы было широко распространено на острове и до времени Поликрата36, как можно предположить. По крайней мере Анакреонт говорит: 160
Мегист дружелюбный уже десять месяцев И увенчивает себя лозой, и пьет сладкое, как мед, молодое вино37. Боги знают, что я сам первый обнаружил это в прекрасной Алек¬ сандрии, приобретя небольшое сочинение Менодота, и многим объяс¬ нил на основании его то, что мы исследуем у Анакреонта...» КОММЕНТАРИЙ 1 Памятники поздней античной научно-художественной литературы II— V века. М., 1964. С. 177; Тройский И.М. История античной литературы. М., 1988. С. 233; Athenaeus. The Deipnosophists. In seven volumes. Vol. I. Cambridge, London, 1969. Introduction. P. VIII — XII. 2 Памятники... C. 177; Тройский И.М. Указ соч. С. 233; Athenaeus ... Vol. I. Cambridge, London, 1969. Introduction. P. XV. 3 Athenaeus... Vol. I. Cambridge, London, 1969. Introduction. P. XVII — XX. 4 Кинулк — псевдоним философа-киника Феодора. Кинулк—противник аттицизма, в трактате — главный оппонент Ульпиана (см. примечание 5). Презирает энциклопедическую образованность, но сам цитирует большое число авторов. 5 Ульпиан Домиций из Тира (около 170 — 228 гг. н. э.) — римский юрист, фрагменты из сочинений которого составляют около 1/3 Дигест, и, кроме того, чиновник. В трактате он выведен как грамматик, софист, аттицист и является распорядителем пира. 6 Навкратис— древнегреческая колония в Египте в западной части дельты Нила. Была основана в середине VII в. до н.э. 7 Анакреонт Теосский (около 570 — 487 гг. до н.э.) — древнегреческий поэт, автор жизнерадостных стихотворений. 8 В тексте ц Хиуос — лоза, ветвь, прут; также вид ивы — «авраамово дерево», Vitex Agnus Castus. 9 Демокрит из Абдер (около 460 — 370 гг. до н.э.) — древнегреческий философ-атомист. Если считать «пирующих мудрецов» современниками, то Демокрит Афинея, родом из Никомедии, не имеет отношения к философу классической эпохи. 10 Аристарх из Самофракии (около 216 — 144 гг. до н.э.) — знаменитый александрийский грамматик, ученик Аристофана Византийского. Заведовал Александрийской библиотекой, имел около 40 учеников. Был учителем Пто¬ лемея Евпатора, сына Птолемея Филометора (181 — 147 гг. до н.э.). Арис¬ тарх — вершина философской критики и учености в древности. 11 Этот автор (Таіѵарос) из других источников неизвестен. 12 Менгідот Самосский отождествляется с Менодотом из Перинфа (нача¬ ло III в. н.э.), автором сочинения по греческой истории. 13 Самос («Высокий остров» — ср. Strab. VII, 50 а; X, 2, 17) — один из островов Спорад у берегов Ионии. 14 Адмета — дочь аргосского царя Еврисфея. Для нее Геракл по приказу Еврисфея добывал пояс царицы амазонок Ипполиты. 15 Гера — верховное женское божество греческого пантеона, супруга Зевса, царица Олимпа, покровительница женщин и брака; Самос был одним из главных центров ее культа (наряду с Аргосом (Арголидой)), где Гера высту¬ пала как полисная богиня (cp. Athen. XV, 673 с). 16 Святилище Геры на Самосе (Герейон) расположено около неолитиче¬ ского поселения в районе Тигани на южном побережье острова в дельте 161
реки Имбрас. Первый храм построили в VIII в. до н.э. Около 670 г. до н.э. появился новый храм, также гекатомпедон. В 570/60 г. братья Рек и Феодор соорудили на месте разрушенного пожаром раннего храма гигантский дип- тер размером 51 х 102 м, который осознавался как соперник грандиозных восточных сооружений. План Река и Феодора определил облик святилища до римского времени. К концу VI в. до н.э. было начато строительство нового колоссального диптерного храма, но этот храм никогда не был завершен. Адмета приняла на себя заботу о святилище богини, то есть, следует пони¬ мать, стала ее жрицей. Это сообщение, возможно, свидетельствует о влия¬ нии аргосского культа на культ самосский. Ионийцы появились на острове приблизительно в XI в. до н.э. У Павсания мы читаем о том, что жители Самоса приняли ионян скорее по необходимости, чем вследствие дружеских чувств. Вел переселенцев Прокл, родом из Эпидавра (в Арголиде), и при¬ шли с ним в основном эпидаврийцы, изгнанные аргосцами (VII 4, 2). Таким образом, слова Павсания согласуются с преданием об Адмете: заселили Са¬ мос выходцы из Арголиды, вынужденные уйти оттуда в результате внут¬ ренних конфликтов. Появление Адметы в роли служительницы культа Геры объяснимо, помимо ее аргосского происхождения, еще двумя моментами: во-первых, Гера в мифах является покровительницей Еврисфея, отца Ад¬ меты; во-вторых, имя «Адмета» (Άδμήτη) означает «дева, незамужняя», а Гера почиталась на Самосе как «Дева, невеста Зевса» (cp. Athen. XV 673 с). Согласно Страбону, когда на Самосе жили карийцы (см. примечание 23), остров назывался Парфенией (ή παρθένος — «дева»). 17 Лелеги — догреческое население Эгеиды, как и пеласги. Аполлодор пишет об автохтоне Лелеге в Лакедемоне (III 10, 3). Павсаний со слов самос¬ ского поэта Асия передает, что над лелегами царствовал сын Посейдона и Астипалеи Анкей, и один из его сыновей звался Самосом (VII 4, 1). Сообще¬ ние об основании лелегами святилища Геры может быть понято как указа¬ ние на то, что культ греческой богини наложился на более ранний культ. Гера Самосская сохранила черты Великой Богини, почитавшейся в Среди¬ земноморье с неолита. 18 Нимфа (ή νύμφη) — «девушка, молодая женщина, невеста». 19 Тирренцы — этруски. Тирсен (Тиррен) — сын лидийского царя Атиса, брат Лида, который увел пеласгийских колонистов из Лидии в Италию и дал свое имя тирренской области (Herodot. I 94; Strab. V 2, 2). 20 То βρέτας — статуя бога, чаще всего деревянная. По некоторым рас¬ сказам, статуя богини была привезена аргонавтами из Аргоса, и ими же основан ее храм. С другой стороны, статуя Геры считалась творением Сми- лида из Эгины, современника Дедала. Поэтому храм во времена Павсания относился к одному из самых древних (Paus. VII 4, 4). До появления статуи богиня, возможно, почиталась в виде камня или доски. Согласно данным археологии, деревянная статичная статуя Геры высотой 28,7 см появилась в середине VII в. до н.э. На самосских монетах часто появляются изображения примитивной статуи, вид которой напоминает Астарту или кипрскую Вели¬ кую Богиню. 2Г 'ο'Ηραΐτης δρμος — гавань к югу от святилища Геры. 22 Τά ψαιστά — жертвенные ячменные пироги (на масле и меду). 23 Карийцы — негреческое население Малой Азии и близлежащих ост¬ ровов. Их язык, возможно, относится к анатолийской подгруппе индо-евро¬ пейской семьи. Их отличают от лелегов. По словам Страбона, лелегов не¬ которые считают одной народностью с карийцами, другие — только близкими 162
соседями; карийцы и лелеги жили на территории всей Ионии до прихода туда греков-ионийцев, вытеснивших прежнее население. Страбон считает лелегов смешанным этносом (VII 7, 2). У Афинея мы читаем следующее: Филипп Феангелей в сочинении о карийцах и лелегах говорит, что карийцы с древности и по сей день обращаются с лелегами, как с рабами (ώς οίκέταις (VI 271 b). Карийцами в нашем отрывке называются жители Самоса, хотя речь уже идет, очевидно, о том времени, когда на острове появились греки. 24Τόναια — от τείνω (тянуть, натягивать, напрягать). 25 Συντόνως — напряженно, усиленно. ^"Υβλα — такое название имели три города в Сицилии: у Этны — ή μεγάλη (μεί£ων); на юго-востоке Сицилии —ή έλάττων, или Ηραία; около Сира¬ куз — ή μικρά, или Μέγαρα. 27 Ниже (XV 674 d) Афиней пишет: «Эсхил в «Освобожденном Прометее» ясно говорит, что мы носим на голове венок в честь Прометея, которому венок был дан вместо оков. А в пьесе, называемой «Сфинкс», он написал: А гостю венок, древний венок, Лучшие оковы, по рассуждению Прометея». По словам Аполлодора, Геракл заменил настоящие оковы Прометея сим¬ волическими — венком из оливы (II 5, 11). А у Плиния говорится в связи с этим о железном (или сделанном из обломка скалы и оправленном в железо) кольце, которое также напоминает об оковах Прометея (Nat. hist. XXXIII 8, XXXVII 2). 28 Растение Аполлона. 29 То есть одевая ивовые венки во время еды. 30 Для плетения венков греки использовали плющ, лавр, оливковое дере¬ во, розы, мирт, луговые цветы, дуб, фиалки, липу, гиацинты. Венки могли быть искусственными — золотыми. Венки служили украшением в самых разных случаях: на пирах, во время жертвоприношений, на свадьбах, при рождении ребенка. Венками награждали победителей в состязаниях. 31 Ива, точнее, один из ее видов (см. примечание 8), была на Самосе священным деревом Геры. По словам жителей острова, Гера родилась здесь под ивой, которая росла в святилище (Paus. VII 4, 4). Эта ива считалась в Греции самым древним деревом (Paus. VIII 23, 5).‘ Η (ό) λύγος то же, что ή αγνός; название созвучно слову άγνος — «чистый, непорочный». Считалось, что это дерево исцеляет от женских болезней. Оно посвящалось еще и Арте¬ миде, также богине женщин. В Лакедемоне деревянная статуя Артемиды Ортии называлась, кроме того, Λυγοδέσμα (Связанная ива), поскольку она была найдена в ивовом кусте и ветви, охватывая статую, поддерживали ее в вертикальном состоянии (Paus. Ill 16, 11). 32 θεραπεύοντες — можно понять и как «(все) почитающие (богиню)», и, более узко, как «служители культа» (то же см. выше: XV 673 а). В нашем отрывке более уместен второй вариант, так как эти люди выделяются из числа всех жителей острова, которые почитали Геру. 33 Ранее (XIII 590 Ь) Афиней упоминает Никайнета с Самоса или из Аб- дер. 34' Η πρόμαλος — неизвестное дерево с гибкими упругими ветвями, пред¬ положительно вид ивы. 35 Здесь и далее в тексте опять λύγος. 36 Поликрат — тиран Самоса (537 — 522 гг. до н.э.). 37 Слова практически те же самые, что и выше (XV 671 f). 163
БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ НА МОРЕ В I ПУНИЧЕСКУЮ ВОЙНУ (Павел Орозий. «Семь книг против язычников») Пер. и комм. С. Ю. Горькова Морские сражения I Пунической войны привлекали внимание многих античных историков, что вполне объяснимо — ведь это одна из славнейших страниц в истории римского военно-морского флота. Наряду с сочинениями авторов, живших сравнительно недавно по отношению к описываемым событиям, встречаются и произведения, созданные в эпоху поздней Римской империи. Целью нашей публи¬ кации и является предложить вниманию читателей комментиро¬ ванный перевод отрывков из трудов Орозия «Семь книг против языч¬ ников», посвященных боевым действиям на море в 260-241 гг. до н. э. Обосновать выбор именно данного автора можно несколькими со¬ ображениями. Во-первых, он является одним из наиболее информи¬ рованных источников по рассматриваемой теме. Во-вторых, ранее он никогда не переводился на русский язык. В-третьих, именно на его примере любопытно проследить, какие из событий I Пунической войны остались наиболее ярко запечатленными в памяти потомков — ведь, как известно, она имеет свойство удерживать лишь самое главное. Павел Орозий — церковный деятель V века н. э., один из еписко¬ пов. Главной задачей его труда было показать величие римского на¬ рода и значимость пройденного им пути. Он много путешествовал, был в Африке и в Азии, а также на островах Средиземного моря. В своем сравнительно коротком труде он дает весьма подробное опи¬ сание интересующих нас событий. Опирался историк, вероятнее всего, на сочинения Тита Ливия и Диона Кассия, чьи произведения не дошли до нас полностью. Особенно интересны данные Орозия относительно количества кораблей и числа войск, — впрочем, иногда они способ¬ ны вызвать сомнения. У него есть упоминания об отсутствующих в других источниках — и даже у Полибия — основного автора по данной теме, сражениях. Особую ценность представляют его сведе¬ ния о действиях карфагенского флота в период до 260г. до н. э. Та¬ ким образом, сочинение Орозия, несмотря на позднее время его со¬ здания, обладает весьма ценной информацией и является важным источником по боевым действиям на море в Первую Пуническую войну. Перевод выполнен по изданию: Orosius Paulus. Historiarum adversus paganos libri VII. Lipsia, 1883. IV. 7. 7-11. (7). В консульство Гн. Корнелия Азины и Гая Дуилия1, когда Ганнибал Старший опустошал италийское побережье2 с 70 164
кораблями, римляне и сами поспешили создать флот и обучить эки¬ паж3 , что Дуилий консул быстро исполнил. (8). Ведь после того, как было срублено дерево, он вывел и поставил на якоря 130 военных кораблей4. (9). Консул Корнелий Азина с 17 кораблями пытался зах¬ ватить Липарские острова5, там он, когда Ганнибал вызвал его будто бы для мирных переговоров, при помощи пунической хитрости был захвачен и убит6. (10). Когда другой римский консул — Дуилий, про это услышал, то пошел с 30 кораблями против Ганнибала и когда началось морское сражение7, разбил Ганнибала, потерявшего корабль, на котором шел и спасся, перейдя в челнок. 31 корабль был захва¬ чен, 13 потоплено, 3 тысячи людей погибло, 7 тысяч было взято в плен8. (11). После этого карфагеняне в консульство Гая Аквилия Флора и Луция Корнелия Сципиона9 поставили на место Ганнибала Ганно¬ на в целях защиты Сардиии и Корсики, а также для морского сра¬ жения. Но консул Сципион его разгромил и он был связан своими врагами и убит10. IV. 8. 4-7. (4). Ганнибал Старший, снова назначенный карфагеня¬ нами начальником флота, несчастливо сошедшись с римлянами в морском сражении11, а будучи побежденным, погиб, когда войско заб¬ росало его камнями во время начавшегося восстания12. (5). Аттилий консул13, преследуя знатных людей Сицилии, остров Мелиту14 разо¬ рил. (6). Консулы15, получив приказание перенести войну в Африку, с 300 кораблями устремились к Сицилии и были встречены Ганниба¬ лом, военачальником и Ганноном, префектом16 флота. Когда завяза¬ лось морское сражение17, карфагеняне были обращены в бегство и потеряли 64 корабля. (7). Консулы-победители переплыли в Африку и в первую очередь овладели городом Клупеей18. IV. 8. 9. Консул Манлий19, покинув Африку с победоносным фло¬ том и с добычей и 27 тыс. пленных, отплыл в Рим20. IV. 9. 5-6. (5). А Эмилий Павел и Фульвий Нобилиор21, консулы, когда услышали приказ переплыть в Африку с флотом в 300 кораб¬ лей, направились к Клупее. Туда сразу же приплыли карфагеняне с равным флотом. (6). И морское сражение22 не могло быть иным. 104 корабля карфагенян было потоплено, а 30 с экипажем захвачено, а 35 тысяч воинов с них было убито. Римляне сами потеряли 1100 воинов. IV. 9.9. Когда римский флот, отягощенный добычей, возвращался в Италию, он был потоплен во время ужасного кораблекрушения — ведь из 300 кораблей 220 было потоплено и 80 из них было едва спасено, хотя добыча и была потеряна23. IV. 9.10-11. (10). Три года спустя, ведь жуткий страх перед опас¬ ностью быстро забывается, Сервилий Цепий и Семпроний Блез24, будучи консулами, с 260 кораблями приплыли в Африку и морское побережье, что лежит у Сирта25, разграбили и, продвинувшись в верхние области, также разграбили их, а захватив и разрушив мно¬ 165
жество городков, погрузили на корабли огромную добычу. (11). За¬ тем, когда возвращались в Италию, у мыса Палинур, который выда¬ ется из Л у канских гор в высоту26, разбили о скалы 150 транспорт¬ ных кораблей и прекрасный груз, так жестоко приобретенный, несчастливо потеряли. IV. 9.12. Постановили, чтобы морских судов было не более 60 для обороны Италии27. IV. 9.13-14. (13). Кроме того, консул Котта28 переплыл в Сицилию и в многочисленных сражениях воюет против пунийцев и сикулов на суше и на море, и по всей Сицилии; частью по отношению к врагам, а подчас и по отношению к союзникам, сеял смерть и разрушения. (14). В консульство Луция Целия Метелла и Гая Фурия Плацида29 Гаструбал, новый военачальник карфагенян, со 130 слонами и более чем 30 тысячами всадников и пехоты приплыл в Лилибей из Афри¬ ки. IV. 10. 2. Затем другой Аттилий Регул и Манлий Вульсон30, кото¬ рый дважды был консулом, с флотом в 200 кораблей и 4 легионами подошли к Лилибею31. Этот город, расположенный на мысу, римляне попытались осаждать, но когда неожиданно появился Ганнибал32, который был сыном побежденного Гамилькара, они были разбиты. IV. 10.3-8. (3). После этого консул Кладий с флотом в 120 кораблей выдвинулся к Дрепанской гавани против врагов, где в скором време¬ ни был побежден пунийским флотом. Сам консул сбежал с 30 кораб¬ лями в лагерь при Лилибее, 8 тысяч воинов было убито, 20 тысяч захвачено в плен33. Гай Юний, соправитель Клавдия, весь флот по¬ терял в буре34. (4). В следующем году флот пунийцев подошел к Италии и опустошил ее вширь и вглубь во многих частях. (5). Между тем Лутаций с флотом в 300 кораблей, переплыв в Сицилию35, пока осадил Дрепанум. Находясь среди первых в бою, хотя и ранен в бедро36, но был вытащен, когда уже упал. (6). Затем пунийцы с 400 кораблями и многочисленными войсками приблизились к Сицилии под командою Ганнона37. А Лутаций Старший из-за столь удиви¬ тельной быстроты не пришел раньше, затем оба флота один близ другого стали у Эгатских островов на якорях. Затем Лутаций подал знак к сражению с первыми лучами солнца. (7). Ганнон, побежден¬ ный в усиливающейся битве, повернул корабль и вождь был первым в бегстве. Одна часть пунийцев переправилась в Африку, другие ищут спасения в Лилибее. (8). 3 корабля карфагенян было захвачено, 25 потоплено. 40 тысяч воинов убито, 32 тысячи — взято в плен, у римлян потонуло 20 кораблей38. 166
КОММЕНТАРИИ 1 260 г. до н. э. 2 Вероятнее всего, прибрежные области Кампании, Лукании, Бруттии. 3 Подробнее об этом см. Polyb. I. 2. 4 У Полибия (1.20.10) 100 пентер и 20 триер. 5 Находящиеся к северу от Сицилии. 6 Ср. Ливий (Per. 17), Полиэн (VI. 16. 5) Валерий Максим (V. 1. 2.) Зонара (VIH. W. 1156). 7 Сражение при мысе Милы. Более подробный рассказ см. Polyb. I. 23. 8 Ср. CIL Р. 168; Val. Max. VII. 3.7; Ampel. 46. 3 Aurt. de Vir. 38. 7; Sil. Ital. VI. 605; Flor. I.XVIII. 4, 5; Front. II. III. 24; Zon. VIII. И. P387. 9 259 г. до н. э. 10 Ср. Polyb.I.24.6; Zon. VIII. II. Р388; Liv. Per. 17; Flor. 1. 18. 15; Sil. Ital. VI; 672. 11 Возможно, имеется в виду сражение у Сульции в 258 г. до н. э. Ср. Zon. VIH. XII. W 1159. 12 Карфагеняне не знали жалости к побежденным полководцам. Суще¬ ствовал обычай распинать проигравшего сражение стратега на кресте. 13 Авл Аттилий Кайатин — консул 258 г до н. э. совместно с Гаем Суль- пицием Патеркулом. 14 Мелита — древнее название Мальты. 15 Луций Манлий Вульсон Лонг, Марк Аттилий Регул — консулы 256 г. до н. э. 16 Явное желание Орозия описать карфагенские реалии при помощи рим¬ ских терминов. 17 Сражение при мысе Экном. Одна из крупнейших морских битв в исто¬ рии. Подробное описание хода сражения см. Polyb.I.24.6; 1.25-28. 18 Город на северном побережье Африки в 60 км от Карфагена. Ср. Polyb.I. 29. 4; Zon. VIII 12. PI 390. 19 Манлий Вулсон. 20 Ср. Polyb.I. 29. 10. 21 Консулы 255 г. до н. э. 22 Скорее всего, сражение у Гермеского мыса (Polyb. I. 36. И). Ср. Diod XXIII. 18. 1 Eutrop. II. 22. 1. Исход боя не до конца понятен. Логическое сопос¬ тавление данных источников с позднейшими событиями позволяет предпо¬ ложить проигрыш сражения римлянами и сознательное искажение фактов в позднейшей исторической традиции с целью оправдать римских полко¬ водцев. 23 Ср. Polyb. I. 37. 10. Liv. Per. 18, Diod. XXIII 18. 1; Eutrop. II. 22. 3; Zon. VIII XIV.C. Возможно предположить, что на природную катастрофу были списа¬ ны большие потери в проигранном сражении, (Особенно при сопоставлении с описанием боя у Гермеского мыса. 24 Консулы 253 г. до н. э. 25 Т. е. восточное побережье современного Туниса. В описываемую эпоху входило в состав Карфагенской державы — ср. Polyb. I. 39. 2. 26 Т. е у юго-западного побережья Италии. См. Polyb. I. 40. 6 ; Diod. XXIII. 19. 1; Zon. VIH. XIV. D393. Сообщение о данной катастрофе можно считать вполне достоверным — ранее упоминается о недостаточно высоком навига¬ ционном обеспечении похода (Polyb. I. 39. 2). 27 Polyb. I. 39. 8; Eutrop. II. 23. 28 Консул 252 г. до н. э. вместе с П.Сервелием Гемином. Cp.CIL. Р. 168. 167
29 251 г. до н. э. 30 250 г. до н. э. 31 Ср. Polyb. I. 41. 4; Diod. XXIV. 1.1. 32 Подробное описание событий см. Polyb. I. 44. 2-4; возможно, Зонара (VII. XV. W. 1163) ошибочно его называет Артабалом. Интересна версия Фронти- на (III. IX. 9). 33 Изложение событий под Дрепанумом см. Polyb. I. 49; Diod. XXIV. 1. 5; Eutrop. II. 26. 1; Zon. VIII XV.B. 34 См. Polyb. I. 54. 6; Diod. XXIV. 9; Eutrop. II. 6. 1; Zon. VIH XV. В. Описание данной бури в источниках малоубедительно и содержит много противоре¬ чий. Можно предположить некую фальсификацию в исторической тради¬ ции. 35 Предположительно 248 г. до н. э. Ср. Zon. VIII. ХѴІ.Р. ^Описываются события 242 г. до н. э. Ср. Polyb. I. 59; Diod. XXIV. II. 7; Auct. de. Vir. XLV. 2; Eutrop. II. 27.1. 37 Данное свидетельство имеется только у Орозия. Другие авторы об этом не пишут. 38 Сражение при Эгатских островах см. Polyb. I. 60. 6; Diod. XXIV. 11. 1; Eutrop. II. 27. 11; Flor. 1.18. 38; Zon. VIII XVIII.B.
ЗАКОН МАМИЛИЯ, РОСЦИЯ, ПЕДУЦЕЯ, АЛЛИЕНА, ФАБИЯ Пер. и комм. М. В. Дурново Фрагмент, дошедший до нас в собрании работ римских агримен- соров (ученых-землемеров) под заглавием lex Mamilia Roscia Peducaea Alliena Fabia, содержит три главы закона, в которых идет речь о по¬ рядке выведения колоний, «обустройства» муниципиев, префектур, «торговых и судебных мест» (fora) и «мест сходок» (conciliabula). Дан¬ ный фрагмент содержит положения, касающиеся постановки меже¬ вых камней (терминов), проведения лимитов и декуманов, а также положения о судебной ответственности за нарушение установлен¬ ных правил. Третья из сохранившихся глав закона (ее установления, касаю¬ щиеся терминов) имеет при этом большое сходство с фрагментом сочинения юриста III в. Каллистрата «De cognitionibus», который со¬ держится в Дигестах (D. 47, 21, 3) и начинается словами «lege agraria, quam С. Caesar tulit», а вторая почти дословно совпадает со 104-й гла¬ вой закона колонии Урсон (lex coloniae Genetivae Іи1іае,или lex Ursonensis), датируемого 44 г. до н. э. Кроме того, некий lex Mamilia упоминается у Цицерона (De leg., I, 55) и у агрименсоров (CAR. S. 5,27, 33,61,108, 134); этот закон устанавливал ширину соседской дороги между земель¬ ными участками (finis), а также определял порядок судопроизвод¬ ства при иске об установлении границ (actio finium regundorum). Вопрос о датировке и характере закона Мамилия, Росция, Педу- цея, Аллиена, Фабия (далее, сокращенно, — закон Мамилия — Рос¬ ция) дебатируется в науке уже более ста пятидесяти лет. Для того, чтобы ответить на него, было необходимо решить вопрос о соотноше¬ нии следующих пяти законов: lex Mamilia Roscia Peducaea Alliena Fabia; lex, quam C. Caesar tulit из Дигест; lex Mamilia, упомянутый Цицероном и агрименсорами; аграрный закон Цезаря 59 г. до н. э. и lex Coloniae Genetivae Iuliae (Ursonensis) 44 г. до н. э. В дискуссиях, посвященных этой проблеме, в разные годы принимали участие А. Рудорфф, Т. Моммзен (1830—50-е гг.), М. Кэри, Э. Фабрициус, X. Рудольф (1920— 30-е гг.), Ф. Т. Хинрикс, М. Крофорд (1960—80-е гг.) и многие другие специалисты, однако ни по одному из обсуждаемых вопросов за столь длительный период изучения памятника среди ученых не было вы¬ работано сколько-нибудь общепринятого мнения. И все же с большой долей уверенности можно предположить, что lex Mamilia Roscia Peducaea Alliena Fabia, lex Mamilia и lex, quam C. Caesar tulit представляют собой три различных закона и их не следует отож¬ дествлять. Довольно прочно установилось также мнение о том, что lex Mamilia о границах участков (finis) относится к 109 г. до н. э. и связан с деятельностью народного трибуна Мамилия Лиметана, в то время как lex Mamilia Roscia Peducaea Alliena Fabia принадлежит эпохе 169
Цезаря (его авторы Л. Росций Фабат, А. Аллиен, Секст Педуцей и Кв. Фабий Максим известны как видные цезарианцы; наиболее ве¬ роятные даты принятия закона — 55 или 49 г. до н. э.). В подтверж¬ дение последнего тезиса к прочим аргументам, выдвигавшимся ис¬ следователями, мы можем добавить еще и следующий: если бы lex Mamilia Roscia Peducaea Alliena Fabia и lex Mamilia были одним и тем же законом (как полагали Т. Моммзен и Э. Фабрициус), то агрименсоры, включая его фрагменты в свои сочинения, наверняка сохранили бы наряду с дошедшими до нас тремя главами также чрезвычайно важ¬ ные для них главы, содержавшие установления о fines. Дальнейшая картина рисуется нам следующим образом. Одна из глав закона Мамилия — Росция вскоре после его принятия была включена с некоторыми изменениями в муниципальный lex Ursonensis (44 г. до н. э.), а в конце I или в начале II в. н. э. три главы закона Мамилия — Росция, касающиеся лимитации и терминации, вошли в сочинение одного из агрименсоров. Что касается закона, quam С. Caesar tulit, то здесь, думается, мы имеем дело с заимствованием положений о терминах из закона Мамилия — Росция в законе императора Ка¬ лигулы (именно его, а не диктатора, видимо, следует понимать под Гаем Цезарем, так как тот именовался бы в Дигестах divus Julius). Вспомним указание А. Рудорффа о том, что у Калигулы был закон, касающийся именно межевых камней [1,с. 416—418]. Возможно, это и есть тот самый закон, в котором содержались положения о терми¬ нах, заимствованные из закона Мамилия — Росция. Когда один из классических римских юристов Каллистрат писал в III в. свое сочинение о судопроизводстве («De cognitionibus»), он про¬ цитировал в нем относящиеся к его теме отрывки из аграрных зако¬ нов Калигулы и Нервы (сочинение Каллистрата основывалось имен¬ но на установлениях принцепсов: их рескриптах, декретах, письмах, а это еще раз косвенно подтверждает принадлежность этого закона именно Калигуле, а не Цезарю). Отрывок из закона Калигулы содер¬ жал как раз положения о терминах, заимствованные из закона Ма¬ милия — Росция. Юстиниановские компиляторы при написании раз¬ дела «De termino moto» в свою очередь заимствовали отрывки законов двух принцепсов из сочинения этого классического юриста о судо¬ производстве. Так установления закона Мамилия — Росция, повто¬ ренные в законе Калигулы о терминах, оказались в Дигестах. А сами три главы закона Мамилия — Росция, как уже было сказано, дошли до нас в корпусе римских землемеров. Что касается характера и значения закона, то его рассматривали и как аграрный (Э. Фабрициус), и как преимущественно муници¬ пальный (X. Рудольф), предполагая и в том и в другом случае отра¬ жение в законе некой широкой программы преобразований; боль¬ шинство же исследователей видели в нем меру более частного характера, связанную главным образом с наделением землей вете¬ ранов Цезаря (Т. Моммзен, М. Кэри, Ф. Т. Хинрикс и др.). Наиболее 170
убедительной нам представляется следующая гипотеза: по своему характеру закон Мамилия — Росция являлся муниципальным зако¬ ном, содержавшим среди прочего ряд положений, касающихся зем¬ леустройства колоний и муниципиев (эти положения и составляют содержание тех трех глав закона, которые были включены в собра¬ ние трактатов агрименсоров). Таким образом, закон Мамилия — Рос¬ ция можно поставить в один ряд с такими памятниками, как закон Рубрия о Цизальпинской Галлии, закон колонии Урсон и т. п. Следу¬ ет отметить, что исследователи обращали в целом мало внимания на значение закона для землеустройства и аграрного права. Пожалуй, единственным исключением здесь был А. Майтцен, который первым всерьез заинтересовался его местом в аграрной истории Рима с точ¬ ки зрения землеустройства и высказал мысль о том, что закон Ма¬ милия — Росция был первым законодательным актом, придавшим линейному лимиту статус общественной дороги. Текст памятника, снабженный критическим аппаратом, опубли¬ кован в следующих изданиях: Die Schriften der römischen Feldmesser. Berlin, 1848. Bd. 1: Texte und Zeichnungen / Hrsg, von F. Blume, K. Lachmann, A. Rudorff. S. 263—266; Fontes iuris Romani antiqui / Ed. C. Bruns. 6-a ed. Friburgus; Lipsia, 1893. P. 96—98. Из наиболее важных работ отметим следующие: 1. Rudorff А. Über die sogenannte lex Mamilia de coloniis // Zeitschrift für geschichtliche Rechtswissenschaft. 1838. Bd. 9, H. 3. S. 379—420. 2. Rudorff А. Gromatische Institutionen // Die Schriften der römischen Feldmesser. Berlin, 1852. Bd. 2. S. 227—464. 3. Mommsen T. Über die Lex Mamilia Roscia Peducaea Alliena Fabia // Die Schriften der römischen Feldmesser. Berlin, 1852. Bd. 2. S. 222—226. 4. Meitzen A. Siedlung und Agrarwesen der Westgermanen und Ostgermanen, der Kelten, Römer, Finnen und Slawen. Berlin, 1895. Bd. 1. 5. Сагу M. The Land Legislation of Julius Caesar’s First Consulship // Journal of Philology. 1920. Vol. 35, N 70. P. 174—190. 6. Fabricius E. Über die Lex Mamilia Roscia Peducaea Alliena Fabia. Heidelberg, 1924. (Sitzungsberichte der Heidelberger Akademie der Wissenschaften. Philosophisch-historische Klasse; Bd. 15, Abh. 1). 7. Rudolph H. Stadt und Staat im römischen Italien. Leipzig, 1935. 8. Hinrichs F. T. Das legale Land versprechen im Bellum Civile // Historia. 1969. Bd. 18, H. 5. S. 521—544. 9. Hinrichs F. T. Die Geschichte der gromatischen Institutionen. Wiesbaden, 1974. 10. Crawford M. The Lex Iulia Agraria // Athenaeum. 1989. Vol. 66. P. 179— 190. (включает новую публикацию текста с критическим аппаратом) 171
Lex Mamilia Roscia Peducaea Alliena Fabia К L III. Qua colonia hac lege deducta quodve municipium praefectura forum conciliabulum constitutum erit, qui ager intra fines eorum erit, qui termini in eo agro statuti erunt, quo in loco terminus non stabit, in eo loco is, cuius is ager erit, terminum restituendum curato, uti quod recte factum esse volet; idque magistratus, qui in ea colonia municipio praefectura foro conciliábulo iure dicundo praeerit, facito ut fiat. К LIIII. Qui limites decumanique hac lege deducti erunt, quaecumque fossae limítales in eo agro erunt, qui ager hac lege datus adsignatus erit, ne quis eos limites decumanosque obsaeptos neve quid in eis molitum neve quid ibi opsaeptum habeto, neve eos arato, neve eis fossas opturato neve opsaepito, quominus suo itinere aqua ire fluere possit. Si quis adversus ea quid fecerit, is in res singulas, quotienscumque fecerit, HS IIII colonis municipibusve eis, in quorum agro id factum erit, dare damnas esto, eiusque pecuniae qui volet petitio hac lege esto. К L V. Qui hac lege coloniam deduxerit, municipium praefecturam forum conciliabulum constituerit, in eo agro qui ager intra fines eius coloniae municipii fori conciliabuli praefecturae erit, limites decumanique ut fiant terminique statuantur curato: quosque fines ita statuerit, ii fines eorum sunto, dum ne extra agrum colonicum territoriumve fines ducat. Quique termini hac lege statuti erunt, nc quis eorum quem eicito neve loco moveto sciens dolo malo. Si quis adversus ea fecerit, is in terminos singulos, quos eiecerit locove moverit sciens dolo malo, HS V m n in publicum eorum, quorum intra fines is ager erit, dare damnas esto; deque ea re curatoris qui hac lege erit iuris dictio recuperatorumque datio addictio esto. Cum curator hac lege non erit, tum quicumque magistratus in ea colonia municipio praefectura foro conciliábulo iure dicundo praeerit, eius magistratus de ea re iurisdictio iudicis datio addictio esto; inque eam rem is qui hac lege iudicium dederit, testibus publice dumtaxat in res singulas X denuntiandi potestatem facito ita, ut ei e re publica fideque sua videbitur. Et si is unde ea pecunia petita erit condemnatus erit, eam pecuniam ab eo deve bonis eius primo quoque die exigito; eiusque pecuniae quod receptum erit partem dimidiam ei cuius unius opera maxime is condemnatus erit, dato, partem dimidiam in publicum redigito. Quo ex loco terminus aberit, si quis in eum locum terminum restituere volet, sine fraude sua liceto facere, neve quid cui is ob eam rem hac lege dare damnas esto. 3 (53). Если какая-либо колония будет выведена согласно этому закону или какой-либо муниципий, префектура, торговое и судебное место или место сходок будут обустроены, и на той земле, которая будет находиться в их границах, поставят межевые камни, то если в каком-либо месте межевой камень будет отсутствовать, тот, кому будет принадлежать эта земля, должен позаботиться о его восста¬ новлении на этом месте так, как он сочтет правильным; а магистрат, который будет заведовать судопроизводством в этой колонии, в му¬ ниципии, префектуре, торговом и судебном месте или в месте схо¬ док, должен следить за этим. 4 (54). Если какие-либо лимиты и декуманы будут проведены со- 172
гласно этому закону и какие-либо межевые рвы будут находиться на той земле, которая согласно этому закону будет передана в соб¬ ственность, то никто не должен преграждать эти лимиты и декума- ны, строить что-либо на них или что-либо там загораживать, или запахивать их, или закупоривать и загораживать рвы так, чтобы вода не могла течь своим путем. Если кто-либо совершит что-то воп¬ реки этому, он обязан в каждом случае, сколько бы раз ни совершил, выплатить 4 тыс. сестерциев тем жителям колонии или муниципия, на чьей земле это будет сделано, и эти деньги кто пожелает может требовать в судебном порядке по этому закону. 5 (55). Если кто-либо согласно этому закону выведет колонию или обустроит муниципий, префектуру, торговое и судебное место или место сходок, он должен позаботиться о том, чтобы на той земле, которая будет находиться в границах этой колонии, муниципия, тор¬ гового и судебного места, места сходок или префектуры, имелись лимиты и декуманы и чтобы были поставлены межевые камни; и какие границы он таким образом установит, те пусть и будут их границами, если только он не будет проводить границы за предела¬ ми земель колонии или территории [поселения]. Никакой из тех ме¬ жевых камней, которые будут поставлены по этому закону, никто не должен удалять или сдвигать с места намеренно и по злому умыслу. Если кто-то будет действовать вопреки этому, то он за каждый ка¬ мень, который он удалит или сдвинет с места намеренно и по злому умыслу, обязан выплатить 5 тыс. сестерциев в казну тех, на чьей территории будет находиться эта земля; по этому делу вести разби¬ рательство и назначить рекуператоров должен куратор, который будет [назначен] по этому закону. Тогда, когда куратора по этому закону не будет, вести разбирательство и назначить судью должен тот магистрат, который будет заведовать судопроизводством в этой колонии, в муниципии, префектуре, торговом и судебном месте или месте сходок; тот, кто предоставит судебные средства защиты по этому делу, должен публично вызвать в суд не более 10 свидетелей в каждом случае [нарушения закона], как ему будет угодно согласно установлениям государства и по своей совести. И если тот, у кого будут требовать эти деньги, будет осужден, он должен взыскать эту сумму с него или из его имущества в ближайший день; из тех денег, которые будут получены, он должен отдать половину тому, чьими стараниями тот будет больше всего изобличен, а половину доставить в казну. Если в каком-либо месте будет отсутствовать межевой ка¬ мень, и если кто-нибудь захочет снова поставить камень на это мес¬ то, то он должен позволить сделать это безнаказанно, и тот из-за этого ничего никому по этому закону уплачивать не должен. 173
КОММЕНТАРИИ Lex Mamilia Roscia Peducaea Allliena Fabia. Согласно принятой нами точке зрения, закон Мамилия, Росция, Педуцея, Аллиена, Фабия относится к эпохе Цезаря. Однако, как ни странно, ни одного упоминания о каком-либо Мамилии, относящегося к эпохе Цезаря, не существует. Ф. Т. Хинрикс пред¬ полагает, что имя первого законодателя дошло до нас искаженным: следует читать не «Mamilius», а «Aemilius» (под Ним подразумевается Эмилий Лепид) [8, с. 536]. Что касается остальных авторов закона, то они хорошо известны нам как сторонники Цезаря. Л. Росций Фабат в 55—54 гг. командовал леги¬ оном Цезаря в Галлии, претор 49 г.; А. Аллиен, также претор 49 г., в следу¬ ющем году был послан Цезарем в Сицилию в ранге проконсула; Секст Педу- цей посылался в качестве пропретора в Сардинию; Кв. Фабий Максим был легатом с проконсульской властью в Испании, в 45 г. был избран консулом. К LIII, К L ИИ, К L V — обозначения глав закона, явившиеся предметом споров среди исследователей. А. Рудорфф считал, что их следует читать «caput legis III, IV, V», исходя из того, что, по его мнению, закон содержал всего пять глав (в первых двух, как ему казалось, были определены те са¬ мые колонии, муниципии и т. д., к которым относились установления закона) [2, с. 245]. Т. Моммзен предложил два варианта чтения: «caput LUI» etc. или «capitulum III» etc. [Bruns, p. 96]. Э. Фабрициус, предполагая, что закон Мами¬ лия — Росция был значительным по содержанию и объему аграрным зако¬ ном, отдавал предпочтение первому из предложенных Т. Моммзеном вари¬ антов, предполагая, таким образом, что до нас дошли главы 53—55 [6, с. 3]. Того же мнения придерживался и X. Рудольф [7, с. 186—187]. Ф.Т. Хинрикс, полагая, что закон Мамилия — Росция был издан лишь в подтверждение обещания Цезаря предоставить землю своим ветеранам, считал, что он не мог быть слишком большим, и что до нас дошли главы 3—5 [8, с. 537]. М. Крофорд вернулся, по сути, к чтению, предложенному еще А. Рудорффом, — «caput legis» [10, с. 182]. Нас lege. Толкование этой формулы, которая встречается в тексте закона 10 раз, вызвало разногласия. Т. Моммзен был склонен отдать предпочтение модальному значению аблатива (перевод — «согласно этому закону», «та¬ ким образом, как установлено в нем»), предполагая, что формула hac lege означает лишь ссылку на другие места этого закона, где описывается про¬ цедура основания колонии. В этом случае сам закон Мамилия — Росция может в принципе быть неким «супплементарным» актом, находящимся в тесной связи с другим законом (что как раз и согласуется с общей концеп¬ цией Т. Моммзена, полагавшего, что закон Мамилия — Росция является своего рода приложением к аграрному закону 59 г. до н. э.). Ему возразил X. Рудольф, полагая, что аблатив стоит рассматривать только в инструмен¬ тальном значении и переводить — «на основании этого закона», т. е. «в силу именно этого закона», «его властью» (иначе, по его мнению, в тексте было бы «post hanc legem» или «secundum hanc legem») [7, c. 190]. Из этого вытекало, что данный закон не связан непосредственно с каким-либо другим актом, а яв¬ ляется совершенно самостоятельным. Ф. Т. Хинрикс настаивает на том, что предпочтения заслуживает первое толкование, т. е. модальное значение формулы [8, с. 528]. При этом он основывается на анализе всех мест, где встречается эта формула в законе Мамилия — Росция, а также в других цезарианских законах. Если принять точку зрения X. Рудольфа, то полу¬ чится, что закон Мамилия — Росция имел лишь «однократное» действие 174
(после принятия). Мы же более склонны согласиться с Ф. Т. Хинриксом, поскольку более вероятно, что закон содержал как раз общие положения относительно землеустройства, которые могли применяться на практике и при последующих ассигнациях (это отражено в нашем переводе). Praefectura — в структуре Римско-италийского союза — союзная общи¬ на с ограниченным самоуправлением под контролем присылаемого их Рима префекта (отсюда название); в эпоху Цезаря — сохранявшая ограничения в самоуправлении италийская община римских граждан. Forum, conciliabulum — негородские италийские поселения, являвшиеся, вероятно, административными (судебными) центрами близлежащей сельс¬ кой округи. Термины forum и conciliabulum часто встречаются вместе у Ливия (Liv., XXV, 5, 6; XXV, 22, 4; XXIX, 37, 3; XXXIX, 14, 7; XL, 19, 3; XL, 37, 3; XL, 37, 4; XLIII, 14, 10) в повествовании о событиях конца III — начала II вв. до н. э. и применяются им по отношению к поселениям, расположенным в ближай¬ ших окрестностях Рима. Forum, по-видимому, первоначально рзначало «тор¬ жище», conciliabulum означает «место сельских сходок». Обычно это стабиль¬ ное сочетание двух слов переводят «торжища и городки» и т. п, что можно принять лишь условно. Переводчики Ливия так объясняют в комментарии значение этих понятий: fora (форумы) — это «торжища», располагавшиеся чаще всего при больших дорогах и наделенные специальным «правом рын¬ ка», а также мелкие административные центры, «где обычно судились, об¬ ращались к народу, созывали сходки» (Fest., 74, L); conciliabula (сходбища) — более мелкие административные центры для сельских округов, «места, куда собираются на совет» (Fest., 33, L). Чем различались эти населенные пункты как административные центры именно в эпоху Цезаря, сказать сложно. Мы переводим fora как «торговые и судебные места», что, на наш взгляд, наибо¬ лее точно отражает в данном случае суть этого термина. При этом следует отметить, что fora могли быть местами сходок так же, как и conciliabula, а эти последние могли представлять собой торжища, как и fora (одно из значений conciliabulum — «рыночная площадь»). Constituere по отношению к общине может иметь два значения: 1) осно¬ вать, учредить, 2) воссоздать, восстановить, привести в порядок, обустро¬ ить. Исследователи отдают явное предпочтение второму значению, однако расходятся в дальнейшей его трактовке. А. Рудорфф считал, что constituere для муниципия означает просто его переведение в разряд колонии [2, с. 245]. Община «обустраивается» лимитами и декуманами, которые проводятся на ее территории, а также новыми земельными владениями, которые должны быть там ассигнованы [1, с. 388]. X. Рудольф придерживался того мнения, что обустройство означало для негородских общин (praefectura, forum, conciliabulum) преобразование в городскую общину с собственным самоуправлением (маги¬ страты iuredicundo) [7, с. 191] (причем новая лимитация, как правило, не про¬ водилась), а по отношению к муниципиям этот термин мог применяться только при основании нового города [7, с. 203]. Ф. Т. Хинрикс выступил против этой точки зрения. Он считал, что constituere не могло означать изменений в сис¬ теме управления поселениями. Он настаивал на том, что этот глагол имеет значение «обустраивать» только в смысле восстановления данной общины путем денежных выплат, проведения строительных работ, выведения коло¬ нистов и т. п. Так, по его мнению, Цезарь пытался восстановить отчасти покинутые и пришедшие в упадок италийские общины [8, с. 530]. Ager в значении «сельскохозяйственная земля» может в принципе обо¬ значать как все земли данной общины (ager colonicus, territorium), так и землю, 175
принадлежащую отдельному владельцу. В первом значении этот термин встречается в тексте один раз (гл. 5 (55)), причем именно в форме «ager colonicus», что однозначно указывает на его смысл — подразумеваются зем¬ ли всей колонии. Есть также случай, когда термину ager можно безусловно приписать второе из названных значений (гл. 3 (53) — is, cuius is ager erit). В оставшихся (гораздо более многочисленных) случаях упоминания ager в тек¬ сте закона этот термин, похоже, выступает в некоем третьем значении, ко¬ торое сложно однозначно определить: здесь упоминается понятие «земля» (обозначенная словом ager), которая не подразумевает «земли, находящиеся на территории общины» или «землю, принадлежащую данному владельцу», а, скорее, предполагает обозначение земельных владений нескольких или многих владельцев вместе (...in quorum agro id factum erit; ...in publicum eorum, quorum intra fines is ager erit). Какие именно владельцы имеются здесь в виду, сказать сложно; возможно, подразумеваются все жители данной общины. Впрочем, в некоторых случаях понятие ager выступает в еще более неопре¬ деленном значении (...in ео agro, qui ager intra fines eius coloniae... erit). Finis. В самом общем значении — «граница»; в землемерной практике finis обозначал границу между двумя участками, которая являлась не толь¬ ко пограничной линией, но и представляла собой сельскую дорогу шириной в 5 футов. В тексте нашего закона finis, однако, употребляется в первом, общем значении слова, хотя это общее значение может быть в каждом слу¬ чае соотнесено с конкретными землемерными категориями. В двух случаях (которые практически идентичны) fines можно соотнести с границей всей общины, получившей у землемеров название linea finitima (гл. 3 (53): ...qui ager intra fines eorum (подразумевается — coloniarum, municipiorum и т. д.) erit; гл. 5 (55): ...qui ager intra fines eius coloniae... erit). Затем в 5 (55) главе следуют три упоминания fines в другом значении. Тот, кто выводит колонию или обустра¬ ивает поселение, должен, по мнению законодателя, позаботиться, чтобы на ее землях имелись лимиты, декуманы и термины. За этим следует фраза: «quosque/mes ita statuerit, іі finest orum sunto, dum ne extra agrum colonicum territoriumve fines ducat». Безусловно, здесь fines нельзя понимать как linea finitima, так как они находятся внутри границ земель поселения и не должны, согласно пред¬ писанию, выходить за эти пределы. Как ни странно, здесь под «границами» следует понимать, видимо, сами лимиты и декуманы, которые, таким обра¬ зом, подпадают под категорию fines в общем значении этого понятия. Terminus — пограничный знак, межевой камень. Термины можно разде¬ лить на две группы: 1) знаки, выполняющие техническую функцию при межевании — таковы термины, которые ставились на лимитах в точках их пересечения; надписи на них содержали информацию о лимитах; 2) терми¬ ны на границах участков с информацией о земельной собственности данного владельца. О терминах какого рода идет речь в законе Мамилия — Росция? В гл. 5 (55) терминация тесно связана с лимитацией (...limites decumanique ut fiant terminique statuantur curato...), что позволяет предположить наличие здесь терминов первого рода. Напротив, в гл 3 (53), где речь идет об ager как об участке конкретного владельца, вероятно, предполагается наличие терми¬ нов второго рода. Limites, decumani. Лимит — самый распространенный делитель площади у римских землемеров. Игравший сначала роль делителя площади в виде межи — священной пограничной полосы, впоследствии лимит превратился в общественную дорогу определенной ширины на размежеванной террито¬ 176
рии. При классической центуриации лимиты проводились строго через рав¬ ные промежутки, образуя своим пересечением прямоугольные центурии. Таким образом, после проведения лимитации размежеванная территория напоминала шахматную доску. Два центральных, главных лимита называ¬ лись decumanus maximus (шел с востока на запад) и cardo maximus (с юга на север). Параллельно главному декуману и главному кардо проводились дру¬ гие лимиты, которые соответственно назывались cardines ndecumani. Как пра¬ вило, мы встречаемся с классической центуриацией на провинциальных землях в эпоху принципата (модель колонии Августа); эта система раздела земли предполагала наличие обширных земельных массивов межуемой тер¬ ритории. Вряд ли в нашем случае (при выведении колоний в Италии и тем более при обустройстве мелких италийских общин) мы имеем дело с подоб¬ ной системой межевания, хотя лимитация здесь, безусловно, присутствует. При этом чрезвычайно трудно ответить на вопрос, что кроется за такой странной формулировкой, как «limites decumanique» — ведь декуманы сами представляют собой лимиты. Возможно, в данном случае из лимитов прово¬ дились только декуманы, т. е. только лимиты, идущие с востока на запад. Как бы там ни было, с полной уверенностью можно констатировать, что лимиты по закону Мамилия — Росция должны были представлять собой общественные дороги, и 4 (54) глава является тому ярким свидетельством. В связи с этим уместно вспомнить мысль А. Майтцена о том, что именно в законе Мамилия — Росция был впервые закреплен общественный характер лимитов [4, с. 289]. Fossae limítales — межевые рвы: канавки, в которые собирали воду для того, чтобы отвести ее, одновременно являвшиеся границами на полях. Ф. Т. Хинрикс считал, что они являлись границами fundus, участка поселенца [9, с. 177]. Ager datus adsignatus — формула, обозначающая передачу земли в соб¬ ственность. Eiusque pecunia qui volet petitio... esto. Иск о преграждении лимита или ме¬ жевого рва по закону Мамилия — Росция обладает характерными чертами actio populans, представляющей собой форму иска, которой может воспользо¬ ваться каждый гражданин (qui volet) для возбуждения гражданского процес¬ са с целью добиться выплаты штрафа у того, кто совершил правонаруше¬ ние, непосредственно затрагивающее общественные интересы. Этим actiones populares отличаются от прочих гражданских исков, которые направлены на защиту исключительно частных интересов. При actio popularis сумма штра¬ фа, как правило, идет в общественную казну, истец получает только praemium за труды. Таковым является и иск о преграждении лимита или межевого рва из нашего закона: штраф выплачивается тем жителям колонии или муниципия, на чьей земле будет совершено правонарушение, а деньги мо¬ жет требовать кто пожелает. Само правонарушение рассматривается как гражданский деликт. Ф. Т. Хинрикс считает, что здесь с иском о лимитах слился другой иск — actio aquae pluviae arcendae, который может рассматри¬ ваться как особый вид иска о границах [9, с. 177]. С ним не согласен М. Кро¬ форд, который полагает, что в данном иске нельзя видеть actio aquae pluviae arcendae, так как он является частноправовым, в то время как сам закон, по мнению М. Крофорда, может содержать только публично-правовые положе¬ ния [10, с. 183]. Ager colonicus, territorium — обозначение земель, подлежащих юрисдик¬ ции данного поселения, причем термин ager colonicus относится к землям 177
колоний, а territorium — ко всем прочим из указанных в законе общин, т. е. к муниципиям, префектурам, форумам (торговым и судебным местам) и мес¬ там сходок. Это различие уже отмечалось исследователями [6, с. 7]. А. Ру- дорфф также связал понятие ager colonicus с техническим землемерным тер¬ мином pertica, обозначавшим территорию колонии [1, с. 394]. Curator, recuperatores, iudex. По мнению А. Рудорффа, в обязанности ку¬ ратора по этому закону входили проведение лимитации, постановка меже¬ вых камней и право судопроизводства по делам о нарушении установлен¬ ных им границ — все это до того момента, когда власть в данном поселении перейдет к обычным магистратам iure dicundo [ 1, с. 388]. Куратор занимает в формулярном процессе место ординарного магистрата (разбирательство in iure). При этом производство in iudicio осуществляется назначаемой им кол¬ легией рекуператоров, а не одним судьей (iudex), как в обычных случаях. Затем, когда куратор заканчивает свою деятельность по выведению коло¬ нии или обустройству какого-либо из указанных поселений, юрисдикция переходит к местным ординарным магистратам, которые в ходе формуляр¬ ного процесса имеют право назначать для разбирательства in iudicio одного iudex. По мнению А. Рудорффа, куратор может назначать только рекупера¬ торов по той причине, что он во время своего пребывания на этой должности может выбирать судей только из обученных землемеров, которые даются ему при выведении колонии в качестве своего рода свиты, причем часто в больших количествах. Это связано с тем, что обустраиваемая куратором община является в правовом отношении «чужой» по отношению к Риму, а в подобных случаях для улаживания споров издавна использовались именно рекуператоры. После вступления в должность ординарных магистратов в назначении рекуператоров больше уже не было никакой необходимости. Более того, муниципальные магистраты не имели на это права, так как рекупера- торские суды основывались на imperium [1, с. 40А—405]. Таким образом, А. Рудорфф трактует фразу «cum curator hac lege non erit» в смысле «когда кура¬ тор сложит свои полномочия по выведению колонии». Э. Фабрициус предло¬ жил и другие толкования, которые он также считает возможными: «когда куратора не будет в наличии», «когда куратор по этому закону в данном случае вообще не предполагается» и «когда это не относится к его компетен¬ ции» [6, с. 8]. При данном толковании можно предположить, что для некото¬ рых общин куратор вообще мог не назначаться. Однако все же при объясне¬ нии этого места сам Э. Фабрициус придерживался традиционного толкования, данного А. Рудорффом. X. Рудольф также придерживался в этом вопросе традиционной точки зрения, высказанной А. Рудорффом, полагая, что кура¬ тор после проведения всех работ уступал свои полномочия местным магис¬ тратам отдельных общин [7, с. 205]. Iurisdictio — относится к первой фазе гражданского судебного разбира¬ тельства (in iure), на которой устанавливалось существо дела и определя¬ лись подходящие процессуальные средства. На основе своего права (ius iuris dicendi) магистрат предписывал судье, на каком основании выносить приго¬ вор по делу. Iudicis (recuperatorum) datio, iudicii datio — предоставление магистратом истцу и ответчику процессуальных средств защиты после составления фор¬ мулы. Поскольку формула направлялась определенному судье, datio iudicii включала в себя и приказ судье вынести решение по делу. Testibus... redigito — эта часть 5 (55) главы закона содержит описание иска de termino moto и содержит такие подробности относительно процесса, о 178
которых не сообщается, по свидетельству А. Рудорффа, ни в одном другом законе. По его мнению, этот иск представляет собой обыкновенную condictio (petitio), но с ускоренным производством [2, с. 246]. Куратор или магистрат может воспользоваться правом принуждения к свидетельству, что состав¬ ляет характерную особенность данного процесса, причем число свидетелей ограничено десятью (testibus publice dumtaxat in res singulas X denuntiandi potestatem facito). А. Рудорфф особо отмечает, что правом принуждения к свидетель¬ ству обладает не только куратор, назначающий рекуператоров, но и мест¬ ный магистрат, назначающий одного судью. Это позволяет ему сделать вы¬ вод о том, что принуждение к свидетельству не составляет исключительной особенности рекуператорного судопроизводства, но может также применяться и при обычном процессе, проводимом посредством iudicium [1, с. 406—407]. Еще одной особенностью ускоренного процесса подобного рода является лич¬ ное задержание или арест имущества осужденного, который совершается магистратом незамедлительно (si is unde ea pecunia petita erit condemnatus erit, eam pecuniam ab eo deve bonis eius primo quoque die exigito). Половина истребованных денег отдавалась истцу, половина шла в казну общины [2, с. 245]. Таким образом, здесь мы вновь видим характерный пример actio popularis; правона¬ рушение рассматривается как деликт, а не как уголовное преступление. Особое внимание обратил на этот факт Ф. Т. Хинрикс. В эпоху Республики, как и впоследствии в эпоху принципата, нанесение ущерба межевому кам¬ ню рассматривалось именно как уголовное преступление. Особую «мягкость», проявленную в законе Мамилия — Росция к данному правонарушению, Ф. Т. Хинрикс объясняет сложностью той ситуации, в которой оказался Цезарь при проведении своих земельных ассигнаций. Новым раздачам земли пред¬ шествовал сгон прежних владельцев, которые, оказывая сопротивление, могли специально выбрасывать вновь поставленные термины. Уголовное пресле¬ дование могло бы только укрепить их солидарность, в то время как высокая плата обвинителю, которая следовала ему по actio popularis, эту солидарность легко разрушала [9, с. 176]. Таким образом, Ф. Т. Хинрикс рассматривает как потенциальных нарушителей прежних владельцев земли, назначенной в ассигнацию Цезарем. Следует отметить, что законодатель при описании данного судебного процесса раскрывает прежде всего деятельность магистрата (или куратора) на различных его этапах. Первый этап — разбирательство in iure (в законе отмечено наличие у магистрата iurisdictio), datio iudicii и вызов свидетелей. Затем следует разбирательство in iudicio (у судьи или рекуператоров), о ходе которого законодатель ничего не сообщает. В законе сообщается только о заключительном этапе всего процесса, когда на сцену вновь выходит магис¬ трат — на этот раз для того, чтобы произвести изъятие требуемой денеж¬ ной суммы у осужденного.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ДРЕВНИХ МАЙЯ В МОНУМЕНТАЛЬНЫХ ТЕКСТАХ: союз царств Сийахчан и Ак’е в конце VIII в. Пер. и комм. А. В. Сафронова В последние годы реконструкция политической истории класси¬ ческого периода, основанная на чтении и всестороннем анализе иерог¬ лифических текстов стала преобладающим направлением в иссле¬ дованиях цивилизации майя. Временем наивысшего расцвета культуры майя традиционно счи¬ тается классический период (250-900/1000 гг. н.э.). Большинство из¬ вестных иероглифических текстов майя относятся именно к этому времени. Классическая эпоха подразделяется на два периода: ран¬ ний (2-я пол. III в. — кон. VI в.) и поздний (кон. VI в. — нач. IX в.). Основным регионом развития цивилизации майя в классический период являлись тропические районы (низменности майя) на терри¬ тории современной северной Гватемалы (Петен), Белиза и мекси¬ канских штатов Кампече и Кинтана-Роо (см. карту 1). Основной источник по истории классического периода — эпигра¬ фические надписи. Спецификой данной Источниковой базы является то, что она состоит из одного вида — царских надписей. В отличие от древней истории Старого Света для I тыс. н. э. не сохранилось нар¬ ративных источников, сравнимых, например, с произведениями ан¬ тичности. Особенность эпиграфических надписей майя как истори¬ ческого источника состоит в том, что они представляли собой «материализованную историю» царей и царств. Главную роль здесь играет особая циклическая концепция времени, характерная для Мезоамерики в целом. Согласно этой концепции повторение одних и тех же дат означает повторение фактов. То есть, фиксация того или иного события предполагает, что оно произойдет еще раз. Таким об¬ разом, сведения, которые содержались в эпиграфических надписях, с ходом времени претерпевали редакцию в соответствии с домини¬ ровавшей идеологической моделью. Вместе с тем, надписи на монументах не следует рассматривать исключительно в качестве средства, направленного на прославле¬ ние правящей верхушки. Система ценностей древних майя, их по¬ нимание места и роли истории в обществе служили основным кри¬ терием отбора информации, достойной запечатления в текстах. Поэтому в работе с майяской эпиграфикой особую роль играет тща¬ тельный источниковедческий анализ. Бассейн реки Усумасинты (или Западный регион) являлся, по сути, периферией цивилизации майя в классический период. И тем не менее, его история чрезвычайна богата. Наибольшего развития дан¬ ный регион достигает в поздний классический период. Уже в ран¬ 180
неклассический период в бассейне реки Усумасинты складывается несколько государственных образований, которые в VI в. превраща¬ ются в достаточно крупные царства, определявшие всю политичес¬ кую обстановку в регионе вплоть до начала IX в. Среди них можно выделить царства Бакаль, По, Йокиб, Сийахчан и другие. Естествен¬ но, царства бассейна Усумасинты не были изолированы в своем раз¬ витии от основной части низменностей, наоборот, они поддерживали прочные и тесные контакты с царствами Петена. Поэтому, историю майя в бассейне Усумасинты необходимо рассматривать как неотъем- лимую и органическую часть общей истории цивилизации майя клас¬ сического периода. Данная публикация ставит своей целью осветить один из эпизо¬ дов в истории майяских царств в среднем течении Усумасинты — Сийахчан и Ак’е, относящийся к концу VIII в. на основе перевода и анализа ряда иероглифических текстов с монументов, происходя¬ щих с территории указанных царств. Бонампак, Притолока 1. Притолока 1 (прорисовка монумента Питера Мэтьюза [9, с. 66]) обнаружена в 1946 г. в Здании 1. На притолоке помещено рельефное изображение со сценой пленения противника царем Ак’е Йахав- Чан-Муваном. Иероглифическая надпись расположена двумя ко¬ лонками по краям притолоки. Транслитерация: (Al) WAXAK ’EH (А2) LAHUN ’o?-’OL (A3) chu- ka-h(a) (A4) a-HO’-BAK (A5) ’u-ya-’AHAW-te (A6) ye-t(e)-K’INICH (A7) SAK-TST-’AHAW (Bl) ?-?-ku (B2) ya-’AHAW-CHAN-MUWAN-(ni) (B3) ?-?-pa-t(a) (B4) ’a-... Транскрипция: Waxak 'Eh lahu 'n Kasew chuhkah 'ah ho' ba:k 'u-yahawte' Yet K'i[h]nich Sakts'i' 'ahaw ...si Yahaw Chan Muwa:n ...pat 'ah ... Перевод: [В день] 8 Эх, 10 числа [месяца] Оль был захвачен тот, у кого 5 пленников, человек из рода Йет-К’ихнича, царя Сакц’и. ... Йахав-Чан-Муван человек из (Бонампака). Бонампак, Притолока 2. Притолока 2 (прорисовка монумента Питера Мэтьюза [9, с. 68]) обнаружена в 1946 г. в Здании 1. На притолоке изображен царь Сий- ахчана Ицамнах-Балам IV, который захватывает пленника. Распо¬ ложение иероглифической надписи аналогично Притолоке 1. В ниж¬ нем левом углу изображения имеется подпись резчика, сделавшего данный монумент. Транслитерация: (А 1) CHAN ’ЕК’ (А2) WAK ’OL (A3) chu-ka-h(a) (A4) xu-k’u-b(a) (А5) ’a-k(u) (А6) ’u-ya-’AHAW-te (A7) ye-t(e)-K’INICH (A8) SAK-TST-’AHAW (Bl) ’u-?-? (B2) ’u-CHAN-(nu) (ВЗ)ТАН-МО’-(о) (B4) SI Y AHCH AN - ’ AH A W-(wa) (Cl) yu-xu-l(u) (C2) ? (C3) ya-?-? (C4) ya-na- b(i) (Dl) ’u-(cha)-CHAN (D2) TAH-MO-(o) (D3) K’UH- SIYAHCHAN- 181
’AHAW Транскрипция: Chan *Ek* wak *Ol chuhkah Xuku’b *A’k *u-yahawte* Yet K*i[h]nich Sakts’i’ ’ahaw *u-?-7 ’u-cha’n Tah Mo* Siyahchan *ahaw (Подпись резчика)Y-uxul ... ya... y-ana:b *u-cha*n Tah Mo* k*uh[ul] Siyahchan *ahaw Перевод: [В день] 4 Эк, б числа [месяца] Оль был захвачен Шу- куб-Ак, человек из рода Йет-К’ихнича, царя Сакц’и. ... хозяин Тах- Мо царь Сийахчана. Его резьба ...[имя], анаба хозяин Тах-Мо, божественного царя Сийахчана. Лаштунич, Панель 1. Данная панель (прорисовка монумента Линды Шили [8, с. 244]) хранится в Музее искусства Кимбелла (Форт Уорт, Техас) [8, с. 243]. Исследователи определяют местом ее происхождение городище Лаш¬ тунич (древнее название не известно), которое входило в состав цар¬ ства Сийахчан в конце VIII в. Рельеф изображает царя Сийахчана Ицамнах-Балама IV, его военачальника, а также трех поверженных пленников. Надпись на панели разделена на несколько частей: ос¬ новная надпись вверху и титулатура царя под его изображением, надписи с именами пленников, подпись резчика. Транслитерация: (А 1) НО’ НІХ (В 1) WUK SAK-SIHOM (А2) chu-k(u)- ha (В2) ba-(wa)-WAY-b(i) (A3) ’u-CHAB-hi-y(a) (ВЗ)’а-СНАК-та-х(і) (A4) HUX-la-t(a) (B4) na-wa-h(a) (A5) ’u-BAK-(ki) (B5) ti-ya-’AHAW (Cl) che- le-t(e) (Dl) CHAN-(na) (El) K’IN-ni-ch(i) (FI) ’u-cha-(nu) (Gl) ТАН-МО’ (Hl) K’UH-SIYAHCHAN-’AHAW (II) K’UH-PET-’AHAW (Jl) HUX-?-hi (J2) (ba)-BAK-(ki) (К 1) YAX-SUTS’ (L1) to-k(a) (M1)ba-(wa)-WAY-b(i) (N1) ’a-cho-k(o) (Ol) te-l(e)-NAH (PI) yu-xu-l(u) (P2) ma-yu-y(u) (P3) ТГ (P4) ’a- K’IN-(ni)-’a Транскрипция: Ho * Hix xvuk Sak chuhkah ba:h waya:b *u-chabhi:y *Ah Chak Ma:x hux-lat nahwah *u-ba:k ti* y-ahaw Chele[h]t Chan K*i[h]nich ’u-cha*n Tah Mo* k*uh[ul] Siyahchan *ahaw k*uh[ul] Pet *ahaw (Надпись над первым пленником) Них...hi* ba:к (Надпись около второго пленника) YaxSuts* То*к (Надпись перед третьим пленником) Ba:h wayarb ’ah Choktelnah (Подпись резчика) Y-uxul Mayи:у Ti* *ah Ki[h]na* Перевод: [В день] 5 Хиш, 7 числа [месяца] Сак был захвачен глав¬ ный вайаб, это повелел Ах-Чак-Маш. Через 3 дня был принесен в жертву его пленник перед владыкой Челехт-Чан-К’ихничем, пле¬ нившим Тах-Мо, божественным царем Сийахчана, божественным царем Пета. Хуш-...?(имя) пленник. Йаш-Суц’-Ток. Главный вайаб, человек из Чоктельнаха. Его резьба Майуй-Ти, человека из К’ихна. 182
Йашчилан, Стела 21. Стела 21 (прорисовка монумента Питера Мэтьюза [8, с. 247]) рас¬ положена перед Зданием 44 (Западный Акрополь). Посвящена царю Сийахчана Ицамнах-Баламу IV. Сохранился только правый верхний угол монумента с фрагментом текста, содержащим титулатуру царя. Транслитерация: (F2) ’i-’u-ti (ЕЗ) HUXLAHUN BEN (F3) HUN PAX (Gl) ? (Hl) ? (G2) MUYAL-CHAN-(na) (H2) to-’AT (G3) che-le-t(e) (H3) CHAN-(na)-K’INICH (G4) ’ITSAMNAH-BALAM-(ma) (H4) ’u-(cha)-CHAN (G5) ta-ha-l(a) (H5) MO’-(o) (G6) ’u-(cha)-CHAN (H6) BOLON AHAW-le (G6) ’u-(cha)-CHAN (H7) ’a-MAN-(na) (G8) ’u-(cha)-CHAN (H8) ’a-IK’-’a Транскрипция: ... yi-yutiy huxlahu’n Ben hun Fax Muyal Chan Toh yA:t Chele[h]t Chan K’i[h]nich y ltsamna:h-Balam yu-chayn TahalMoy ’u-cha’n bolon ’ahawle[l], yu-chayn yah Ma:n yu-chayn yahlkya... Перевод: ...(начало текста не сохранилось) до того, как случилось [в день] 13 Бен, 1 числа [месяца] Паш Муйал-Чан-Тох-Ат Че- лехт-Чан-К’ихнич Ицамнах-Балам (IV), хозяин Тахаль-Мо’, хозяин девяти царств, хозяин человека из Маана, хозяин человека из Ик’а, (конец текста не сохранился)... Бонампак, Стела 2. Стела 2 (прорисовка монумента Питера Мэтьюза [9, с. 62]), най¬ дена в 1946, расположена на платформе лестницы, ведущей с глав¬ ной площади на акрополь. На ней изображен царь Йахав-Чан-Му- ван, его мать, проводящая ритуальное действие и жена. Основная надпись расположена в верхнем правом углу монумента. Надпись с именем и титулатурой жены царя находится вверху слева над ее изображением. Транслитерация: (Al) WAK MULUK (Bl) WUKLAHUN YAX-K’IN- (ni) (А2) NAL-(Ia) (В2) ’u-Tr-HUN-(na) (Cl) HOK’-ha (C2) ti-’AHAW-le (Dl) y(a)-’AHAW-CHAN-MUWAN (El) ?-?-pa-? (D2) ’u-TS’AK-a (E2) BOLON WUK WINIK (D3) HUXLAHUN HAB (E3) ’i-’u-ti (D4) LAHCHA’ ’ETS’NAB (E4) HUN CHAK-SIHOM (D5) tu-pa-h(a) (E5) ’u-K’AL-w(i) (D6) ye-t(a)-K’ABA-l(i) (E6) ’IX (D7) ’a-ku-l(a) (E7) pa-ta-h(a) (D8) ’IX (E8) sa- ha-l(a) (Fl) ya-na-x(u) (G1) y(a)-’AHAW-CHAN (F2)MUWAN (G2) ’u-CHAN- (nu) (F3) ’a-HO-BAK (G3) ’u-NIK-NIK-(li) (F4) ch’a-HOM-(ma) (G4) ’a-SAK- t’e-l(e)-UH (F5) ’a-?-la (05) xu-ka-l(a)-NAH-’AHAW (F6) K’UH-’a-k’e-’AHAW (G6) ba-ka-b(a) (Hl) ’IX (11) YAX-CHIT(?) (H2) HUN- WINIK (12) NAH-KAN (H3) ’IX (13) SI Y AHCH AN- ’ AH A W (H4) ‘IX (14) ba- ka-b(a) Транскрипция: Wak Toh wuklahuyn Yaxk'in Nal yu-ti-hun hohkyah tiy yahawle[l] Yahaw Chan Muwan -pa-... yu-tsyak bolon [kyin] wuk winik yoxlahun hab yi-yutiy lahchay yEtsynab hun Chak-Sihom tuhpah yu-kyalaw yet к yaba 7 yIx yAka 7 Patah yIx sahal y-ana:x Yahaw Chan Muwan yu-cha yn yah hoy ba:k yu-nikchyahoym yAh SakTyel Huh yah...-la Xukalnah yahaw kyuh[ul] yAkyey yahaw bakab 183
(Надпись над женой царя) Чх Y ах Chit Hun WinikNa.h Kan 4xSiyahchan ’ahaw ЧхЬакаЬ Перевод: [В день] 6 Мулук, 17 числа [месяца] Йашк’ин, бог Наль — на полях его рукописи, был явлен в царственность Йахав-Чан- Муван .... Сменилось 9 дней 7 месяцев и 13 лет до того, как случи¬ лось в день 12 Эцнаб, 1 числа месяца Чак-Сихом была украшена ..., она повязала йет к’абаль (?), Иш-Акаль-Патах, женщина [из рода] сахалей, мать Йахав-Чан-Мувана, хозяина того, у кого пять пленни¬ ков, сына того, кто рассыпает капли, Ах-Сак-Тель-Хуха, [мать] че¬ ловека из ля (Бонампака), царя Шукальнаха, божественного царя Ак’е, бакаба. Иш-Йаш-Чит-Хун-Виник-Нах-Кан царевна Сийахчана, женщи¬ на [из рода] бакабов. Итак, представленные монументальные тексты повествуют о сле¬ дующих событиях. 12 января 787 г. (8 Эх 10 Оль) царь Ак’е Йахав- Чан-Муван одержал победу над человеком, носящим титул «тот, у кого 5 пленников» и происходящего из рода царя Сакц’и Йет-К’их- нича. Четырьмя днями ранее 8 января 787 г. (4 Эк, б Оль) царь Сий- ахчача, носящий титул «хозяин Тах-Мо» пленил другого знатного человека по имени Шукуб-Ак, также происходящего из рода царя Сакц’и Йет-К’ихнича. В данном случае речь идет о царе Сийахчана Ицамнах-БаламеІѴ.А/шѵѵв позднюю классику означает «владыка» и используется не только для обозначения царей, но и членов их се¬ мей. Однако, мы знаем, что «хозяин Тах-Мо» являлся одним из ти¬ тулов Ицамнах-Балама IV. Это подтверждают тексты на панели 1 из Лаштунича, где рассказывается о захвате «главного вайаба» и еще двух пленников 23 августа 783 г. (5 Хиш, 7 Сак) совершенном воена¬ чальником Ицамнах-Балама IV Ах-Чак-Машем, а также на стеле 21 из Йашчилана, на которой записаны наиболее полные имя и титула- тура царя Сийахчана. Согласно надписи на стеле 2 из Бонампака нам известно, что царь Ак’е Йахав-Чан-Муван, вступивший на престол 15 июня 776 г. (6 Мулук, 17 Йашк’ин) был женат на царевне Сийахчана, которая, судя по всему, являлась сестрой или другой близкой родственницей Ицам¬ нах-Балама IV. Можно предположить, что существовал некий союз между данными царствами, скрепленный этим династическим бра¬ ком. Ряд фактов указывает на то, что Сийахчан в этом объединении был по положению выше, чем Ак’е. Свидетельством этому служит, прежде всего, женитьба царя Ак’е на родственнице царя Сийахчана. Подобная форма династических браков была распространена у майя. Наиболее известными примерами такого рода альянсов были брак царевны Иш-Вакчан-Ахав из Южного Мутуля с правителем Сааля в 682 г. [18, с. 184-186; 19, с. 245 и др.] или женитьба царя К’антума- ака Йахавте-К’инича на царевне Иш-Хооль-Эк’ из Йаша в 584 г. [20, 184
р. 107-108]. В обоих случаях брак скрепил вассальные отношения между местными правящими домами и царством Каналь, которое было в это время гегемоном в области низменностей. Кроме того, существование в столице царства Ак’е победного мо¬ нумента, посвященного царю другого царства, то есть Сийахчана, может говорить о том, что Ицамнах-Балам IV обладал определенной властью над территорией Ак’е. Наконец, немаловажное значение имеет военное объединение Сийахчана и Ак’е против царства Сакц’и, находившегося к западу от Ак’е (см. карту 2). Известно, что борьба между Ак’е и Сакц’и длилась, по меньшей мере, с середины VII в. с переменным успехом. В то же время не известно ни об одном другом конфликте между Сийахчанам и Сакц’и. На основе этого следует заключить, что Сий- ахчан и Сакц’и не имели общей границы, вследствие чего не проис¬ ходило острого столкновения их внешнеполитических интересов. Ак’е, в свою очередь, рассчитывало с помощью союза с более сильным в военно-политическом отношении Сийахчаном добиться успеха в за¬ тянувшемся противостоянии с Сакц’и. Действительно, военное объе¬ динение с Сийахчаном оказалось успешным, поскольку в начале 787 г. была одержана победа над царством Сакц’и. Важным моментом следует считать то, что титулатуры Ицамнах- Балама IV и Йахав-Чан-Мувана содержат двойные эмблемные иерог¬ лифы: Ицамнах-Балам ГѴ — k’uhul Siyahchan ’ahaw k’uhul Pet ’ahaw — «божественный царь Сийахчана, божественный царь Пета» (Лашту- нич, Панель 1), Йахав-Чан-Муван —Xukalnah ’ahawk’uhul ’Ак’е’ ’ahaw — «царь Шукальнаха, божественный царь Ак’е» (Бонампак, Стела 2). Феномен существования двойных эмблемных иероглифов был от¬ мечен Берлином [см. 3]. Впоследствии стало ясно, что это достаточно частя вещь в надписях. Использование двух эмблемных иероглифов одним правителем указывает на объединение двух царств под его властью. Объединяемые царства при этом не исчезали. Это позволя¬ ет сделать вывод, что в основе политической организации майя в классический период было царство (ahawil, ahawlel). На основе царств создавались различные типы надцарственных объединений. КОММЕНТАРИИ Бонампак, Притолока 1. А1-А2. Waxak ‘Eh lahu’n Kasew — дата. По 52-летнему циклу 8 Эх 10 Оль, по «длинному счету» — 9.17.16.3.12. Соответствует 12 января 787 г. (по григо¬ рианскому календарю). АЗ. Chuhkah — «был захвачен». Глагольная основа chuk имеет значение «хватать», «захватывать»: пр.-члн. *chuk— «хватать», [7, с. 118], чрт. chuk — «захватывать» [17, с. 708], юк. «хватать», «догонять бегущего», «побеждать», «завоевывать» [5, с. 111]. Chuhkah-0 — форма пассивного залога, где —h- это 185
показатель основы пассивного залога, вписанный в корень, —ah — суффикс перфекта пассивного залога, —0 — абсолютивное местоимение 3-его лица ед. ч., указывающего на объект. A4. ’Ah ho’ ba:k\ ’Ah — «тот кто», «человек из»: пр.-члн. ah — агентивный префикс со значением «тот,кто» [7, с. 139] чрт. ah — префикс, указывающий на лицо мужского рода [17, с. 443], юк. a, ah — «человек», «человек из», «человек, делающий что-то» [5, с. 3]. Но’ — «пять»: пр.-члн. *ho’ — «пять» [17, с. 138], юк. ho’ — «пять» [5, с. 213]. Ва:к~ «пленник»: юк. Ьак — «ребе¬ нок», «слабый» [5, с. 28], baksah — «брать в плен» [5, с. 29]. А5. ’U-yahawte’. ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица ед. ч.: юк. и — местоимение 3-его лица, ед. ч. [5, с. 895]. Yahawte’ — титул «вла¬ дыка рода», реконструировано: у — «он», «его» (перед гласными): юк. у — префикс 3-его лица, ед. ч. [5, с. 958]; ’ahaw — «царь», «владыка»: пр.-члн. *ahaw — «царь», «господин» [7, с. 115], юк. ahaw— «владыка», «вождь» [5, с. 4]; te’ — «дерево», «род», «древо»: чрт. te’— «дерево» [17, с. 579]. Блок пере¬ водится «человек из рода». А6. Sakts’i’ ’ahaw Yet K’ihnich — Йет-К’ихнич — имя царя. Yet (-et) — «власть», «спутник»: чл. etel-o’ — «власти» [12, с. 80], юк. yetel— «вместе с» [5, с. 975], etah — «друг» [5, с. 158]. K’ihnich — «опаляющий» [см. 16]: к’іп — «солнце»: чрт. к’іп — «солнце» [17, с. 504], юк. к’іп — «солнце» [5, с. 400]; позиционный глагол от к’іп —k’ihnah (чрт.) в значении «быть горячим», [17, с. 503]; — ich — суффикс с сингармоничной гласной, образующий прилагатель¬ ные от позиционных глаголов [15, с. 133]. Таким образом, имя правителя переводится, буквально, «Спутник (властитель?) Опаляющего (имеется в виду Бог Солнца)». А7. Sakts’i’ ’ahaw. Sakts’i’ — топоним, название царства, царем которого являлся Йет-К’ихнич. ’Ahaw— «царь», «владыка». Блок, состоящий из иерог¬ лифа топонима и титула «царь» в иероглифических надписях является не¬ пременной частью титулатуры царей [8, с. 68]. Точное местоположение цар¬ ства Сакц’и в настоящий момент не определено, но вероятно, что оно находилось на юго-западе бассейна Усумасинты (см. карту 2). В1. Блок сбит, определяется только последний знак —ки. В2. Yahaw Chan Muwa:n — Йахав-Чан-Муван — имя царя Ак’е. Царство Ак’е располагалось в бассейне реки Лаканха и его центром являлось совре¬ менное археологическое городище Бонампак. Yahaw — «его владыка», «гос¬ подин». Chan — «небо»: пр.-члн. — chan — «небо» [7, с. 117], чрт. chan — «небо» [17, с. 694]. Muwan — «сова»: юк. muan — «сова» [5, с. 531]. Таким образом, Yahaw Chan Muwa:n переводится как «Царь неба — Сова». ВЗ. Часть блока сбита, определяются только последние два знака pa¬ ta. Значение блока не установлено. В4. ’Ah — «человек из». Чтение второго знака неизвестно, но вероятно, это древнее название археологического городища Бонампак. Таким образом, данный блок имеет значение «человек из [города] (совр. Бонампак)». Бонампак, Притолока 2. А1-А2. Chan ’Ек’ wak ’Ol — дата. По 52-летнему циклу 4 Эк’ 6 Оль. По длинному счету — 9.17.16.3.08. Соответствует 8 января 787 г. (по григориан¬ скому календарю). A3. Chuhkah — «был захвачен». А4-А5. Хик’и’Ь ’А’к — Шук’уб-Ак — имя пленника. Хик’и’Ь — перевод не 186
определен. Ак — «черепаха»: пр.-члн. ahk — «черепаха» [7, с. 115], юк. ак — «черепаха» [5, с. 4]. Таким образом, имя пленника можно перевести как « Черепаха» (?). А6. ’U-yahawte’ — «человек из рода». А7. Yet ¡Cihnich — Йет-К’ихнич («Спутник (властитель?) Опаляющего») — имя царя. Аналогично блоку Аб с притолоки 1 из Бонампака. А8. Sakts’i ’ahaw — «царь Сакц’и», титул Йет-К’ихнича. Аналогично бло¬ ку А7 с притолоки 1 из Бонампака. В1. Часть блока сбита, определяется только первый знак — ’и. Вероятно, данный блок обозначает некий титул царя. В2. ’U-cha’n. ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Chan — «хозяин», «господин»: сохранилось в сложносоставных словах к- с/іа’ап — «это мое» (букв, «я хозяин»), i-cha ап іхіт — «его маис» (букв, «он хозяин маиса») [7, с. 38]. ВЗ. Tah Mo' — Tax-Mo — имя пленника, захваченного ранее, и которое стало частью титулатуры царя. Tah — «господин»: юк. tah — «господин», «великий» [5, с. 752]. Tah — сокращенная форма от tahal (см. Йашчилан, стела 21). Мо’ — «попугай»: пр.-члн. *то’ — «попугай» [7, с. 125], чрт. то — «попугай» [17, с. 528]. Имя можно перевести как «Господин Попугай» или «Великий Попугай». В4. Siyahchan 'ahaw. Титул — «царь Сийахчана». Ahaw — «царь», «влады¬ ка». Siyahchan — название царства в среднем течении Усумасинты, центром которого являлось городище Йашчилан (современное археологическое на¬ звание; см. карту 2). Данный иероглиф является эмблемным иероглифом царства. Cl. Y-uxul. Y — «он», «его». Uxul — «резьба», «скульптура»: цлт. их — «царапать (как на кирпиче)» [1, с. 414]. С2-СЗ. Блоки частично сбиты, поэтому определяется только первый знак блока СЗ —у а. По всей видимости данные блоки содержат имя резчика, сде¬ лавшего рельефное изображение на притолоке. С4. Y-ana:b. Y — «он», «его». Апа:Ь— «анаб» — титул, значение которого не до конца определено, но по всей вероятности это какая-то из категорий придворных. Dl. ’U-cha’n. ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Chan — «хозяин», «господин». D2. Tah Mo’—Tax-Mo’ («Господин Попугай») — имя пленника, исполь¬ зуемое в качестве части титулатуры царя Сийахчана. D3. K’uh[ul] Siyahchan ’ahaw. Титул — «Божественный царь Сийахчана». K’uhul — «божественный»: *ch’uh/k’uh — «бог», «божественный», «сверхесте- ственный» [7, с. 119], юк. k’uil/k’uul — «бог», «божество», «божественный» [5, с. 419, 421], ahaw — «царь», «владыка». Официальный титул царей Сийахча- Лаштунич, Панель 1. А1-В1. Но’ Ніх wukSak — дата. По 52-летнему циклу 5 Хиш 7 Сак-Сихом. По длинному счету — 9.17.12.13.14. Соответствует 23 августа 783 г. (по григо¬ рианскому календарю). А2. СЬиЬкаЬ — «был захвачен». В2. Ва:1г waya:b. Ва:Ь — «главный», «первый». \Ѵауа:Ь — «вайаб» — титул, обозначавший, по всей вероятности особую категорию священнослужителей и мудрецов при дворе царе, отвечавших за «связь» с миром богов [см. 2]. АЗ. ’Ѵ-сіхаЬЬі.у. ’0 — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. 187
ч., chab — «повелевать», —hi:y — суффикс в значении «уже», «до тех пор, как»: очевидно, данная частица родственна чнт.—hi, которая используется в некоторых колониальных текстах для отнесения к особому «предпрошед¬ шему» состоянию: acathanihi — «о котором я уже говорил» [14, с. П-88-П- 96.]. ВЗ. ’Ah ChakMa.x — Ах-Чак-Маш — имя военачальника (доел. — «Крас¬ ная Обезьяна»). ’Ah — префикс, показатель мужского рода, «тот, кто». Chak — «красный», «великий»: пр.-члн. *chak — «красный» [7‘, с. 117], чрт. chak — «красный» [17, с. 690]. Ма:х — « паучья обезьяна»: пр.-члн. max— «паучья обезьяна» [7, с. 125], чрт. та’х— «обезьяна» [17, с. 525]. A4. Hux-lat. Них — «три»: пр.члн. *их — «три» [7, с. 137], юк. ох — «три» [5, с. 610]. —lat — суффикс при порядковом счете дней в иероглифическом языке майя. В4. Nahwah — «был украшен», по видимому, «был принесен в жертву». Глагольная основа now — «украшать»: члт. nauah — «украшать» [10, с. 7]. Nahwah-0 — форма пассивного залога, где —h- это показатель основы пас¬ сивного залога, вписанный в корень, —ah — суффикс перфекта пассивного залога, —0 — абсолютивное местоимение 3-его лица ед. ч., указывающего на объект. А5. ’U-ba:k ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Ва:к— «пленник». В5. Ti’ y-ahaw. Ti’ — «в», «на», «перед»: юк. ti’ — «с», «на», «перед», «в» [5, с. 788]. У — «он», «его». Ahaw— «царь», «владыка». С1-Е1. Cheleht Chan K’ihnich — Челехт-Чан-К’ихнич — имя царя Сийахча- на, что буквально означает «Опирающийся на небо Опаляющий». Chelet — «опирающийся»: юк. chelet— «опираться» [5, с. 89]. Chan— «небо», «небес¬ ный». K’ihnich — «опаляющий». Fl. ’U-cha’n. ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Cha’n — «хозяин», «господин». Gl. TahMo’ — Тах-Мо («Господин Попугай») — имя пленника, использу¬ емое в качестве части титулатуры царя Сийахчана. Hl. K’uhul Siyahchan ’ahaw^— «Божественный царь Сийахчана». Эмблем- ный иероглиф Сийахчана (Йашчилан). П. K’uhul Pet ’ahaw — «Божественный царь Пета».Pet— название царства в составе Сийахчана. Пет, судя по всему, являлся достаточно большой час¬ тью Сийахчанского царств, поскольку начиная уже с середины VII в. цари Сийахчана именуются одновременно и царями Пета. Л. Них ...hi’. Имя пленника Челехт-Чан-К’ихнича. Них— «три». Знаки, являющиеся второй частью имени не определяются. J2. Ва:к — «пленник». Kl-Ll. Yax Suts’ То’к. Имя пленника Челехт-Чан-К’ихнича. Уах — «но¬ вый», «первый». Suts’ — «летучая мышь», «нетопырь»: пр.-члн. *sutz'— «ле¬ тучая мышь» [7, с. 131], чрт. suts’— «летучая мышь» [17, с. 644]. Значение to ’к не ясно. Дословно имя пленника можно перевести «Новая (Первая ?) Лету¬ чая мышь (?)». Ml. Ba:h waya:b. Ba:h — «главный», «первый». Waya.b — «вайаб» (см. блок В2). N1-01. ’Ah Choktelnah. ’Ah — «человек из». Choktelnah — Чоктельнах — топоним, очевидно, это название неизвестной местности откуда происходит пленник («главный вайаб»). PI. Y-uxul — «его резьба». 188
Р2-РЗ. Mayu:y Ti’ — Майуй-Ти — имя резчика, дословный перевод кото¬ рого не до конца ясен. Мауи.у— «облако» 77'— «край», «рот»: пр.-члн. *ti’ — «край», «рот» [7, с. 132], чрт. ti’ — «край», «рот» [17, с. 674]. Р4. ’Ah Kihna’. ’Ah — «человек из». K’ihna' — К’ихна — топоним, название города или места происхождения мастера-резчика. Йашчилан, Стела 21. F2. 'I-’uti’. 7 — «затем», «до того, как»: 'Uht-i-0 — «это случилось», «это произошло», форма перфекта: пр.-члн. *uht/ut — «заканчивать», «то, что прошло» [7, с. 135]. E3-F3. Huxlahu’n Ben hun Ра — дата. По 52-летнему циклу 13 Бен 1 Паш. По длинному счету — 9.17.18.1.13. Соответствует 23 декабря 788 г. (по григори¬ анскому календарю). G1. Блок сбит. Н1. Блок сбит частично. Определяется только последний знак —si. Воз¬ можно. Данный блок составляет часть титулатуры царя Сийахчана. G2-H2. Muyal Chan Toh ’A:t — Муйал-Чан-Тох-Ат — часть имени царя Сийахчана, буквальный перевод «Облачный небесный прямой «фаллос». Muyal — «облако»: юк. muyal — «облако» [5, с. 544]. Chan— «небо», «небесный». Toh — «прямой»: пр.-члн. *toh — «прямой» [7, с. 132], юк. toh — «прямой» [5, с. 800]. ’A:t — «фаллос»: пр.члн *’at — «фаллос» [7, с. 116]. G3-H3. Cheleht Chan K’ihnich — Челехт-Чан-К’ихнич — основная часть имени царя Сийахчана. G4. ’Itsamna:h-Balam — Ицамнах-Балам — тронное имя царя Сийахчана Челехт-Чан-К’ихнича. ’ítsamna — Ицамна — верховный бог пантеона майя: 'Itsamna[b> с. 272]. Ваіат— «ягуар»: пр.-члн. *bahlam — «ягуар» [7, с. 116], юк. balam — «ягуар» [5, с. 32]. ’ Itsamna: h-Balam — одна из ипостасей Ицамны. Некоторые цари Сийахчана принимали это имя в качестве своего тронного. Челехт-Чан-К’ихнич является, по крайней мере, четвертьім по счету, из известных нам царей, принявших такое имя. Таким образом, на данном мо¬ нументе записано полное имя царя — Муйал-Чан-Тох-Ат Челехт-Чан- К’ихнич Ицамнах-Балам (IV). Н4. ’U-cha’n. ‘U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Chan — «хозяин», «господин». G5-H5. TahalMo’— Тахаль-Мо’ («Господин Попугай») — полное имя плен¬ ника, являющееся частью титулатуры царя Сийахчана Ицамнах-Балам IV. G6. 'U-cha’n. 'U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Cha’n — «хозяин», «господин». Н6. Bolon ’ahawlefl]. Bolon — «девять»: пр.-члн. *b’olon — «девять» [7, с. 138], юк. bolon — «девять» [5, с. 63]. ’Ahawlel — «царство»: чнт. ahawlel — «царство», «царственность». —leí- суффикс абстрактного существительного в западных чоланских языках. G7. ’U-cha’n. ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Chan — «хозяин», «господин». Н7. ’Ah Main. ’Ah — «человек из».Main— Маан — название царства, нахо¬ дившегося к северу от Сийахчана (археол. Ла-Флорида; см. карту 2). G8. ’U-cha’n. ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Cha’n — «хозяин», «господин». Н8. ’Ah Ik’a. ’Ah — «человек из». ’Ік’а — Ик(а) — название царства к востоку от Сийахчана (археол. Мотуль-де-Сан-Хосе; см. карту 2). 189
Бонампак, Стела 2. А1-В1. Wak Ток wuklahu'n Yaxk’in — дата. По 52-летнем циклу 6 Мулук 17 Йашк’ин. По длинному счету — 9.17.5.8.9. Соответствует 15 июня 776 г. (по григорианскому календарю). А2. Nal — Налъ — имя 7-ого бога в «9-дневной» серии [11, с. 20]. В2. 'U-ti-hun. ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. 77’ — «край». Ни’п — «книга», «бумага», «рукопись»: пр.-члн. *hun— «кни¬ га», «бумага» [7, с. 120], чрт. кип— «бумага» [17, с. 763]. Предполагается что надпись на стеле была сделана на основе текста некой рукописи (не сохра¬ нилась). Это подтверждается тем фактом, что стела была высечена после — 4 сентября 789 г. — вторая дата на стеле, в то время как описываемое собы¬ тие происходило гораздо раньше, а именно в 776 г. То есть, создатели стелы имели в своем распоряжении источник — рукопись, в котором и было опи¬ сано воцарение Йахав-Чан-Мувана. С1 .Нокк’ак— «был явлен». Глагольная основа кок'— «восходить», «появ¬ ляться», пр.-члн. *j°k’ — «подвести» [7, с. 122], юк. кокоі — «появляться» [5, с. 223]. Нок’ак-0— форма пассивного залога, где —к- это показатель основы пассивного залога, вписанный в корень, —ah — суффикс перфекта пассив¬ ного залога, —0 — абсолютивное местоимение 3-его лица ед. ч., указываю¬ щего на объект. С2. 77' ’ahawle[l]. Ti’ — «в», «на». 'Ahawlel — «царство». DI. Yakaw Chati Muwan — Йахав-Чан-Муван («Царь неба — Сова») — имя царя Ак’е (археол. Бонампак). Е1. В блоке известен только третий знак —ра, остальные знаки не опре¬ деляются. D2. ’U-ts’ak. ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Ts’ak— «менять», «упорядочивать»: пр.-члн. *ts’ak— «достаточно» [7, с. 134], чрт. ts’ak— «достаточно» [17, с. 737]. Е2. Bolon [к’іп] wuk winik. Bolon — «девять». К*in — «день»: пр.-члн. *k’in — «день» [7, с. 124], чрт. к’іп — «день» [17, с. 737]. Wuk — «семь»: пр.-члн. *кик — «семь» [7, с. 138], чл. wuq — «семь» [6, с. 784], юк.иик — «семь» [5, с. 898]. Winik — «месяц» (20-ти дневный), сокр. от winikal: юк. winal — «20-дневный ме¬ сяц» [5, с. 923]. D3. Huxlaku’n kab. Huxlaku’n — «тринадцать». Них — «три». Laku’n — «де¬ сять»: юк. Іакип — «десять» [5, с. 432].НаЪ — «год»: пр.-члн. *hab’ — «год» [7, с. 120], юк. kab — «год» [5, с. 165]. ЕЗ. ’І-’ші’. 7 — «затем», «до того, как». ’Uti’ — «это случилось», «это произошло». D4-E4. Lakcha’ ’Ets’nab кип Ckak-Sikom — дата. По 52-летнему циклу 12 Эцнаб 1 Чак-Сихом. По длинному счету — 9.17.18.15.18. Соответствует 4 сен¬ тября 789 г. (по григорианскому календарю). D5. Тикрак — «был украшен». Глагольная основа Шр (Шир ?) — «укра¬ шать», очевидно, связано с существительным ш’ир — «серьга»: юк. шр — «серьга» [5, с. 823]. Тикрак-0 — форма пассивного залога, где —к-это показа¬ тель основы пассивного залога, вписанный в корень, —ah — суффикс пер¬ фекта пассивного залога,—0 —абсолютивное местоимение 3-его лица ед. ч., указывающего на объект. Е5. ’U-k’alaw. ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. К’аі — «повязывать»: чрт. k’ari — «держать», «хранить» [17, с. 737], юк. k’al — «завязать», «соединить» [5, с. 367-368]. D6. Yet k ’aba 7. Значение и перевод данного блока не ясны. Вероятно он 190
имеет отношение к имени матери Йахав-Чан-Мувана или является каким- либо титулом или эпитетом. Yet (-et) — «власть», «спутник». K’aba’l или к’aba’И — возможно, как-то связано с пр.-члн. *k’ab’a— «имя» [7, с. 123], чрт. k’aba — «имя» [4, с. 104]. Е6-Е7. ’Ix ’Aka’l Patah — Иш-Акаль-Патах — имя матери царя Ак’е Йа¬ хав-Чан-Мувана. 7jc — в данном случае показатель женского рода (но также и «женщина»): пр.-члн. *іх— показатель женского рода [7, с. 139], чрт. іхік — «женщина» [17, с. 415], юк. іх — агентивный префекс [5, с. 274]. Перевод слов'Ака’І и Patah не ясен, видимо они являются некими эпитетами. D8-E8. 'Ixsahal. *Іх— «женщина»: пр.-члн. *іхік— «женщина» [7, с. 121], юк. іх — «женщина» [5. с. 274]. Sahal — «правитель области», «наместник»: существительное образовано от прилагательного sah — «маленький» при помощи суффикса —VI. Ср. чл. saj — «маленький» [12, с. 92]. На двух пане¬ лях, находящихся в частной коллекции, встречается запись титула sahxib — «маленький человек». Fl. Y-ana:x. Y — «он», «его». Апа:х — «мать», реконструировано для у- апа’х или у-ахи’п (запись варьируется). Анализ синтаксиса позволяет счи¬ тать, что ana ’х/’ахи ’п имеет значение «мать» [11, с. 41]. G1-F2. Yahaw Chan Muwan — Йахав-Чан-Муван («Царь неба — Сова») — имя царя Ак’е. G2. ’U-cha’n. ’U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Chan — «хозяин», «господин». F3. 'Ah ho’ ba:к— «тот, у кого пять пленников». Титул Йахав-Чан-Мувана (см. Бонампак, Притолока 1, A4). G3. 'U-nik/nich. 'U — «он», «его», эргативное местоимение 3-его лица, ед. ч. Nik/nich, также nichan (с встречающимся в иероглифическом майя колебани¬ ем k/ch) — «сын»: цел. пісап — «сын», цоц. піс’оп — «сын» [6, с. 593]. F4. Ch’aho’m — «тот, кто рассыпает капли», эпитет которым часто на¬ граждались цари. Ch’ah — «капля»: юк. ch’ah— «капля» [5, с. 121]. —о’т — агентивный суффикс со значением «тот, кто делает»: юк. ом [7, с. 130]. G4. ’Ah Sak Tel Huh — Ах-Сак-Тельхух — имя отца Йахав-Чан-Мувана, буквально переводится «Белая Игуана с гребнем». ’Ah — «тот кто». Sak — «белый»: пр.-члн. *sak — «белый» [7, с. 130], чрт. sak — «белый» [17, с. 623]. Т’еі— «гребень»: пр.-члн. *t’el— «гребень» [7, с. 133], юк. t’el— «гребень» [5, с. 835]. Huh— «игуана»: пр.-члн. *huj — «игуана» [7, с. 120], юк. huh — «игуа¬ на» [5, с. 240]. F5. ’Ah ...-la. ’Ah — «человек из». Второй знак является древним названи¬ ем археологического городища Бонампак. Аналогичный иероглиф записан в тексте на притолоке 1 из Бонампака (см. В4). G5. Xukalnah ’ahaw— «царь Шукальнаха» — титул Йахав-Чан-Мувана, а также эмблемный иероглиф царства. A ha w— «царь», «владыка». Шукальнах — название царства, находившегося к юго-востоку от Ак’е и периодически (с VII в.) входившего в состав единого царства Ак’е-Шукальнах. Центр царства соотносится с городищем Лаканха (см. карту 2). Наличие у Йахав- Чан-Мувана титула царя Шукальнаха означает, что во второй половине VIII в. это было единое царство. F6. K’uhul ’Ак’е’ ’ahaw— «Божественный царь Ак’е» — титул Йахав-Чан- Мувана и эмблемный иероглиф царства Ак’е. G6. ВакаЬ— бакаб — титул, возможный перевод — «повелитель земли»: пр.-члн. kab’ — «земля» [7, с. 122], юк. kab — «земля» [5, с. 277]. Н1 -12. ’lx Yax Chit Hun Winik Nah Kan — Иш-Йаш-Чит-Хун-Виник-Нах-Кан 191
— имя жены Йахав-Чан-Мувана. Йаш-Чит-Хун-Виник-Нах-Кан — имя одного из змеиных божеств («Змей с водяной лилией») [13, с. И-55-56]. НЗ-ІЗ. 7дс— «женщина». Біуакскап ’ака\ѵ— «царевна Сийахчана» — титул жены Йахав-Чан-Мувана, ’аИаѵѵ в данном случае переводится «царевна», поскольку в тексте идет речь о женщине царского рода. Н4-І4. 1х — «женщина». ВакаЪ — бакаб («повелительница земли ?») — титул царевны Сийахчана. БИБЛИОГРАФИЯ 1. Ага D. de. Vocabulario de lengua Tzeldal segun el orden de Copanabastla. Mexico, 1972. 2. Beliaev D. Wayib/waya:b title in the Classic Maya inscriptions: Paper presented on 5th European Maya Conference. Bonn, 2000. 3. Berlin H. El glifo emblema en las inscriptiones mayas // Journal de la Societe des Americanistes. 1958. T. 47. P. 111-119. 4. Diccionario Ch’orti’ Jocotan, Chiquimula. Guatemala, 1996. 5. Diccionario Maya. Maya-Espanol, Espanol-Maya. 3.ed. Mexico, 1995. 6. Dienhart J. M. The Mayan Languages a Comparative Vocabulary. Odense, 1989. 7. Kaufman T., Norman W. An Outline of Proto-Cholan Phonology, Morfology and Vocabulary // Phoneticism in Maya Hieroglyphic Writing. Albany, 1984. P. 77-166. 8. Mathews, Peter L. La escultura de Yaxchilan. Mexico, 1997. 9. Mathews P. L. Notes on the Dynastic Sequence of Bonampak, Part 1 // Third Palenque Round Table, 1978. Austin, 1980. Part 2. P. 60-73. 10. Moran, Francisco. Arte у diccionarion en lengua Cholti[:] a manuscript copied from the Libro Grande offr. Pedro [sic] Moran of about 1625. Baltimore: The Maya Society, 1935. 11. Scheie L. Introduction to Reading Maya Hieroglyphs // Notebook for the XXIIIrd Maya Hieroglyphic Forum at Texas. Austin, 1999. P. 1-78. 12. Schumann G. O. La lengua Choi, de Tila (Chiapas). Mexico, 1973. 13. Stuart D., Houston S. Classic Mayan Language and Classic Maya Gods / / Notebook for the XXIIIrd Maya Hieroglyphic Forum at Texas. Austin, 1999. P. II-1-II-78. 14. Wald R., Macleod B. Narrative Time in the Classic-Period Inscriptions / / Notebook for the XXIIIrd Maya Hieroglyphic Forum at Texas. Austin, 1999. P. II-88-II-96. 15. Wichmann, Soren. A Ch’orti’ Morphological Sketch. 1999 (unpub. manuscript). 16. Wichmann, Soren. The Name of Some Major Maya Gods: Paper presented on 5lh European Maya Conference. Bonn, 2000. 17. Wisdom C. Chorty Dictionary. University of Texas at Austin, 1950 (unpub. manuscript). 18. Scheie L., Freidel D. A Forest of Kings. Untold Story of the Ancient Maya. New York, 1991. 19. Scheie L., Mathews P. Royal visits and other intersite relationships among the Classic Maya // Classic Maya political history: hieroglyphic and archaeological evidence. Cambridge, 1991. P.226-252. 20. Grube, N. Epigraphic research at Caracol, Belize // Studies in the Archaeology of Caracol, Belize. San Francisco, 1994. P.83-122. 192
Карта 1. Археологическая зона цивилизации майя (современное положение).
Карта 2. Царства майя в бассейне реки Усумасинты в VIII в.
РИТУАЛЬНЫЙ ТАНЕЦ МАЙЯ В ЦАРСКИХ НАДПИСЯХ ГОРОДИЩА ЙАШЧИЛАН (2-я пол. VIII в. н. э.) Пер. и комм. А. А. Токовинина И колониальные, и современные этнографические свидетельства показывают, что танец был и остается значимым явлением в культу¬ ре народов майя. Реконструкция ритуальных танцев — важная за¬ дача, стоящая перед исследователями культуры майя классического периода (250-900/1000 гг. н. э.). Вплоть до конца 80-х годов изучение классической традиции ритуального танца оставалось, главным об¬ разом, прерогативой специалистов по иконографии. Но с начала 90- х царские надписи становятся основным источником по ритуально¬ му танцу, благодаря открытиям эпиграфиста Н. Грубе, которому удалось прочесть блокТ516а.103, как ’AK’OT-Cta) (’AK’-ta) ’ak’otÇak’ta’) «танец» и классифицировать разновидности ритуальных танцев уже на основании письменных источников [8]. Значительное число надписей (более 15), посвященных ритуаль¬ ному танцу, происходят из городища Йашчилан (бассейн р. Усума- синта), бывшего столицей царств Сийахчан и Пет. Большинство тек¬ стов датируются второй половиной VIII в. н. э., когда неспокойная внутриполитическая обстановка в правление Йашун-Балама IV, при¬ шедшего к власти после десяти лет «междуцарствия», требовала консолидации элиты, в том числе, посредством публичных ритуаль¬ ных действ, основным из которых стал танец, запечатленный в изоб¬ ражениях и текстах на стелах и притолоках. * * * Йашчилан, Притолока 1. Притолока находится над левым (юго-восточным) дверным про¬ емом Здания 33. Фотография и прорисовка памятника опубликова¬ ны в СМНІ [СМНІ 3:13]. На притолоке изображен царь Йашун-Балам IV, танцующий со скипетром «к’авиль», в сопровождении одной из жен (мать царевича) со свертком в руках. Часть текста, окаймляю¬ щего изображение, посвящена царю (А-О, Н-І), часть — царице (Е-Ѳ, К). Транслитерация: (А1) НШЬАНШ ’АНАѴѴ (В1) [ѲІ] ТГ НШ-(па) (А2) ѴѴАХАК ка-$е-\ѵ(а) (В2) ’и-Ьа-Іі(і) (С1) И СН’АМ-’АКМа (Б1) И СН’АНОМ(?) хі-? (С2) Іе-ки-у(и)-?-? (АЗ) СНАГЧ-(па) ’АКАІЧ(?)-(па) (А4) ті-х(і)^АЬ (А5) (уа)-УАХШ-ВАЬАМ (А6) ’а-ѴѴІШК(?)-ВАК (А7) ’и- (cha)-CHAN (А8) ’а-’и-к(и) (А9) ’и-(с!іа)-СКШЧ (В9) ’и-НОЬ-то (АІО)НиХ ѴѴІМК(?) НАВ (В 10) ? (С9) НИХ \ѴІМК(?) НАВ (СЮ) уа-’АНАѴѴ-^аИе 195
(Н9) K’UH PET ’AHAW-(wa) (19) K’UH SIYAHCHAN ’AHAW-(wa) (H10) ’OCH2-K’IN-(ni) (110) KALOM-te (El) ’u-ba-h(i) (FI) ti CHAN-(na)-Ii (E2) ’IX-HUN-WINIK(F2)NAH-(ka)- KAN2(G1) ’IX-WINIK(?)-(ki) (G2) TI’-HUN-WINIK-(ki) (G3) ’IX-CHAK- CHAM-m(i) (J1) ya-xu-n(a) (J2) ITSAMNAH-BALAM (J3) ? ’AHAW Транскрипция: (подпись к изображению царя) hunlahu’п ’Ahaw ‘G1 ’ ti’ hu’n waxak Kasew ’u-ba:h ti’ ch’am-’ak’ta’ ti’ ch’aho’m x/-... Tekuy-...-Chan- ’Akan-Mixnal Yaxu:n-Balam ’a[h]-winik-ba:k ’u-cha’n ’a[h]-’Uk 'u-cha’n ’и- holom hux winik ha:b ... hux winik ha:b yahawte’ k’uh[ul] Pet ’ahaw k’uh[ul] Siyahchan ’ahaw ’ochk’in kalo’mte’ (подпись к изображению царицы) ’u-ba:hti’ chanil ’Ix-Hun-Winik-Nah- Kan ’ix-winik-ti’-hu’n-winik ’lx-Chak-Cham y-axu’n ’ltsamna:h-Balam ... ’ahaw Перевод: [В день] одиннадцать Ахав, [когда] «первый владыка ночи» [на] краю рукописи, восьмой [день месяца] Касев, вот он в танце взятия [к’авиля] с разбрызгивающим капли ..., Текуй-...-Чан-Акан- Мишналъ, Иашун-Балам, тот у кого двадцать пленников, хозяин че¬ ловека из Ук, хозяин вождя, ... на третьем двадцатилетии, йахавте’ на третьем двадцатилетии, божественный царь Пета, божествен¬ ный царь Сийахчапа, западный кало’мте’. Вот она наверху(?), Хун-Виник-Нах-Кан, та у кого двадцать слуг, Иш-Чак-Чам, мать Ицампах-Балама, царя ... . Йашчилан, Притолока 2. Притолока расположена над центральным дверным проемом Зда¬ ния 33. Фотография и прорисовка памятника опубликованы в СМНІ [СМШ 3:15]. На притолоке изображен царь Йашун-Балам IV, танцу¬ ющий со скипетром (посохом) «шукпи» вместе с царевичем Челет- Чан-К’ихничем. Часть надписи посвящена царю (А-Е, K-Q), часть — царевичу (F-I). Транслитерация: (А1) CHAN ’AHAW (Bl) HUX-te SUTS’ (Cl) TSUTS(?)-ha (Dl) ’u-HO’-HAB-ta (El) ti ’AHAW-le (Kl) ’AK’-ta-h(a) (LI) ti xu-k(u)-pi (Ml) (ya)-YAXUN-BALAM (N1) ’a-WINIK(?)-BAK (01) ’u- (cha)-CHAN (02) ’a-’u-k(u) (03) HUX WINIK(?) HAB ’AHAW-(wa) (04) K’UH PET ’AHAW (PI) K’UH SIYAHCHAN-(na) ’AHAW (Ql) ba-ka-b(a) (FI) ’u-ba-h(i) (Gl) ti ’AK’-ta(Hl) ti xu-k(u)-pi (11) MUYAL-CHAN-(na) (12) to ’AT-(ti) (J1) che-le-t(e) (J2) CHAN-K’INICH (J3) K’UH PET ’AHAW- (wa) Транскрипция: (подпись к изображению царя) chan ’Ahaw huxte’ Su:ts’ tsu[h]tsah ’u-ho’-ha:b (?ta) ti’ ’ahawle[l] ’ak’tah ti’ xukpi’ Yaxu.n Balam ’a[h]-winik-ba:k ’u-cha’n ’a[h]-’Uk hux winik ha:b ’ahaw k’uh[ulj Pet ’ahaw k’uh[ul] Siyahchan ’ahaw bakab (подпись к изображению царевича) ’u-ba:h ti’ ’ak’ta’ ti’ xukpi’ muyal chan toh- ’a:t Chele[h]t Chan K’i[h]nich k’uh[ul] Pet ’ahaw Перевод: [В день] четыре Ахав, третий [день месяца] Суц был завершен его пятый год царствования. Он танцевал с [посохом] шук- 196
пи, Йашуи-Балам, тот, у кого двадцать пленников, хозяин человека из Ук, царь на третьем двадцатилетии, божественный царь Пета, божественный царь Сийахчаиа. Вот он в танце с [посохом] шукпи, муйаль чан, тох-ат, Челет- Чан-К’ихнич, божественный царь Пета. Иашчилан, Притолока 3. Притолока находится над правым (северо-западным) дверным проемом Здания 33. Фотография и прорисовка памятника опублико¬ ваны в СМНІ [СМНІ 3:17]. На притолоке изображен царь Йашун-Ба- лам IV, танцующий со скипетром «к’авиль» вместе с одним из саха- лей (также со скипетром). Часть текста, окаймляющего изображение, посвящена царю (А-Е, G-J), часть — сахалю (F). Транслитерация: (AI) WAXAK ’AHAW (В1) (yi)-YIK’IN-NAL ТГ HUN-(na) (Cl) WAXAK-te SUTS’ (D1 )NAH HO’-TUN-(ni) ’u-ba-h(i) (C2) ti CH’AM-’AK’-ta (D2) ti CH’ AHOM(?)-(ma) (C3) ti T’UHUY(?)-(yu) (D3) mi- x(i)-NAL (E 1) (ya)-YAXUN-BALAM (E2) ’a-WINIK(?)-BAK (G1) ’u-CHAN (HI) ’a-’u-k(u) (G2) ’u-(cha)-CHAN (H2) ’u-HOL-mo (II) HUX WINIK(?) HAB (Jl) ’a-ha-w(a) (12) HUX WINIK(?) HAB (J2) ch’a-ho-m(a) (13) K’UH PET ’AHAW (J3) K’UH SIYAHCHAN-(na) ’AHAW (FI) *a-tsa-’(a) (F2) K’IN-(ni)-MO’-’AHAW (F3) HUX WINIK(?) HAB (F4) sa-ha-l(a) Транскрипция: (подпись к изображению царя) waxak ’Ahaw yi’[h]k’innal ti’ hu’n waxakte’ Su:ts’ nah ho’-tu:n ’u-ba:h ti’ ch’am-’akta’ ti’ ch’aho’m ti’ t’uhuy (?) Mixnal Yaxu:n-Balam ’a[h]-winik-ba:k ’u-cha’n ’a[h]- ’Uk ’u-cha’n ’u-holom hux winik ha:b ’ahaw hux winik ha:b ch’aho’m k’uhful] Pet ’ahaw k’uh[ul] Siyahchan ’ahaw (к изображению сахаля) ’Atsa’-К’in-Mo’-’Ahaw hux winik ha:b sahal Перевод: [В день] восемь Ахав, [когда] господин рассвета на краю рукописи, восьмой [день месяца] Суц, первое пятилетие, вот он в танце взятия [к’авиля] с разбрызгивающим капли, с ..., Мишиаль, Йашун-Балам, тот у кого двадцать пленников, хозяин человека из Ук, хозяин вождя, царь на третьем двадцатилетии, рассыпающий капли на третьем двадцатилетии, божественный царь Пета, боже¬ ственный царь Сийахчаиа. Аца’-К’ин-Мо’-Ахав, сахаль на третьем двадцатилетии. Йашчилан, притолока 6. Притолока обнаружена среди обломков перед центральным двер¬ ным проемом северного фасада Здания 1. Фотография и прорисовка памятника опубликованы в СМНІ [СМНІ 3:23]. На притолоке изобра¬ жен царь Йашун-Балам IV в танце с посохом «чак-к’ат». Сахаль К’ан-Ток-Вайаб сопровождает царя. Надпись состоит из двух коло¬ нок, посвященных царю (А) и сахалю (В). Транслитерация: (А1) WAXAK СНАМ(?) (А2) CHANLAHUN (та)· 197
МАК (A3) ’AK’-ta-h(a) (A4) (?) ti CHAK-K’AT (A5) ’a-WINIK(?)-BAK (A6) HUX WINIK(?) HAB ’AHAW (A7) (ya)-YAXUN-BALAM (Bl) ’u-ba-h(i) (B2) ti ’AK’-ta (B3) ti CHAK-K’AT-(ta) (B4) ’u-CHAN (B5) ko-te ’AHAW (B6) K’AN-to-k(o)-WAY-b(i) (B7) ba sa-ha-I(a) Транскрипция: (подпись к изображению царя) waxak Cham chanlahu’n Мак ’ak’tah(?) ti’ chak-k’at ’ a[h]-winik-ba:khuxwinikha:b ’ahaw Yaxu:n-Balam (подпись к изображению сахаля) ’u-ba:hti’ ’ak’ta’ ti’ chak-k’at ’u-cha’n Kote’ ’ahaw K’an-Tok-Waya:b ba:[h] sahal Перевод: [В день] восемь Чам, четырнадцатый [день месяца] Мак он танцевал с [посохом] чак-к’ат3 тот, у кого двадцать пленников, царь на третьем двадцатилетии, Йашуп-Балам. Вот он в танце с [посохом] чак-к’ат, хозяин владыки Коте’, К’ап- Ток-Вайаб, главный сахаль. Йашчилан, Притолока 9. Притолока обнаружена среди обломков перед дверным проемом Здания 2. В 1964 г. она была перемещена в Государственный Музей Антропологии, Мехико. Фотография и прорисовка памятника опуб¬ ликованы в СМШ [СМНІ 3:30]. На притолоке изображены царь Иа- шун-Балам ГѴ и сахаль Чак-Чам, танцующие с посохами «хасав- чан». Текст представлен тремя колонками, посвященными царю (А, В) и сахалю (С). Транслитерация: (Al) HUN ’ЕВ(?) (А2)ТГ НАВ (A3) YAX-K’IN-(ni) (A4) ’AK’-ta-h(a) (Cl) ti ha-sa-w(a) (C2) CHAN-(na) (C3) HUX WINIK(?) HAB ’AHAW (C4) (ya)-YAXUN-BALAM (C5) ’u-CHAN (C6) ’a-’u-k(u) (C7) ’a-WINIK(?)-BAK (C8) K’UH PET ’AHAW-K’UH SIYAHCHAN ’AHAW (В 1) CHAK-CHAM(?)-m(i) (B2)yi-cha-n(i) (B3) ’a-ha-w(a) (B4) ’a-WUK- BAK Транскрипция: (подпись к изображению царn)hun ’Eb ti’ ha:b Yaxk’in ’ak’tah ti’ hasaw-chan hux winik ha:b ’ahaw Yaxu:n-Balam ’u-cha’n ’a[h]-’Uk ’a[h]-winik-ba:k k’uh[ul] Pet ’ahaw k’uh[ul] Siyahchan ’ahaw (подпись к изображению сахаля) Chak-Chamy-icha:n ’ahaw ’a[h]-wuk- ba:k Перевод: [В день] один Эб, [на] краю года, [в месяц] Йашк’ин он танцевал с [посохом] хасав-чан, царь на третьем двадцатилетии, Йа- шун-Балам, хозяин человека из Уте, тот у кого двадцать пленников, божественный царь Леша, божественный царь Сийахчапа. Чак-Чам, дядя царя (царевича), тот у кого семь пленников. Йашчилан, Притолока 53. Притолока обнаружена лежащей изображением вниз перед за¬ падным дверным проемом Здания 55. В 1964 г. она была перемещена в Государственный Музей Антропологии, Мехико. Фотография и прорисовка памятника опубликованы в СМШ [СМНІ 3:115]. На прито¬ локе изображен царь Ицамнах-Балам П, танцующий со скипетром 198
«К’авиль», в сопровождении одной из жен (мать Йашун-Балама IV) со свертком в руках. Часть текста, окаймляющего изображение, по¬ священа царю (А-D, Н), часть — царице (Е, F, G). Транслитерация: (А1) WAK BEN (В 1) WAKLAHUN ma-’AK-(ka) (В2) ’AK’-ta-h(a) (Cl) ti ?-NAL-(la) (Dl) ’ITSAMNAH-BALAM (C2) ’u-CHAN ’a-NIK-(ki) (D2) HO’ WINIK(?) HAB ’AHAW (H1) K’UH PET ’AHAW (H2) K’UH SIYAHCHAN ’AHAW (El) ’u-ba-h(i) (E2) ti ?-NAL-(la) (E3) ’IX-’UH (F2) CHAN-(na)-Ii (G2) ’IX-’a-K’UH-HUN (F2) ’IX-KAN (G3) KALOM-te Транскрипция: (подпись к изображению царя) xvak Ben waklahu 'n Мак 'ak'tah ti' ... ’Itsamna:h-Balam 'u-cha'n 'A[h]-Nik ho' winik ha:b 'ahaw k'uh[ul] Pet 'ahaw k'uh[ul] Siyahchan 'ahaw (подпись к изображению царицы)'u-ba:h ti' ... 'Ix-'Uh-Chanil 'ix- 'ak'uhu'n 'ix-Kan[al] kalo 'mte' Перевод: [В день] шесть Бен, шестнадцатый [день месяца] Мак он танцевал с [посохом]..., Ицампах-Балам, хозяин Ах-Ника, царь на пятом двадцатилетии, божественный царь Пета, божественный царь Сийахчана. Вот она с [посохом]..., Иш-Ух-Чаиаль, женщина [из рода] чинов¬ ника, женщина [из рода] кало'мте' Каналя. * * * Публикуемые тексты представляют основные разновидности ри¬ туальных танцев в Сийахчане: танцы с посохами «шукпи», «хасав- чан», «чак-к’ат» и танец «взятия к’авиля». «Взятие к’авиля» — важнейшая часть церемонии восшествия на престол во всех царствах майя. В Сийахчане этот ритуал приобрел вид особого танца, буквально «танца взятия». К’авиль — имя одного из общемайяских божеств классического периода (Бог К [18, с. ТО- 76]), а также обозначение основной царской инсигнии — скипетра в виде фигурки этого бога, — передача или принятие которой симво¬ лизировали переход верховной власти к царю-преемнику [8, с. 208- 210]. Причем, если к’авиль — это название царского скипетра как такового, то отдельные к’авили имели собственные имена [подроб¬ нее см.: 8, с. 210]. В данной статье публикуются три из восьми тек¬ стов на притолоках, посвященных разновидностям взятия к’авиля в танце. Так, Йашун-Балам IV брал к’авиль в танце при воцарении 3 мая 752 года (о дате последнего нам известно по текстам на стелах 11, 12 и притолоке 30 [17, с. 237, 238; СМНІ, 3:69]), а затем повторял ритуал в начале каждого пятого года от даты восшествия на престол (надписи на притолоках 3 и 52). Значительно сложнее интерпретировать практически идентичные тексты на притолоках 32 и 53. Примечательно, что изготовление обе¬ их датируется 760-70-ми годами [17, с. 172-173, 262], тогда как пове¬ 199
ствуют они о танце взятия к’авиля, который якобы совершил Ицам- нах-Балам III в присутствии матери Йашун-Балама IV, Иш-Ух-Ча- ниль, 29 октября 709 г. Отсутствует всякая логическая связь с воца¬ рением Ицамнах-Балама III в 681 г. На возможное объяснение указывает сходство с текстом на притолоке 1: в обоих случаях пра¬ вящий царь берет к’авиль в сопровождении матери будущего царя (на притолоке 1 спустя 75 дней после родов, на притолоках 32 и 53 — спустя 63 дня). Можно предположить, что происходит проекция событий 752 года, на год рождения Йашун-Балам IV и создается «идеальная» преемственность в ритуалах двух супружеских пар — Йцамнах-Балама III — Иш-Ух-Чаниль и Йашун-Балама IV — Иш- Чак-Чам. Танец с посохом «шукпи», как видно из текста на притолоке 2, также напрямую увязывался с датой воцарения Йашун-Балама IV, но с окончанием пятилетия царствования, а не с началом каждого пятого года. Наибольшее внимание исследователей неизменно привлекал та¬ нец с посохом «хасав-чан», упомянутый в надписях на притолоках 9, 33 и 50, а также на стеле 11 [СМНІ, 3:29, 3:75,3:109; 17, с. 237]. Во всех случаях (кроме притолоки 50, где дата не сохранилась) ритуал при¬ ходится на день летнего солнцестояния [17, с. 273, 276]. И в XX веке традиционные общины майя — ч’орти приурочивают к этому дню церемонии, связанные с максимальным смещением солнца к северу, началом следующей половины солнечного года и сменой особых «жре¬ цов», которая происходит раз в 18 месяцев [16, с. 87]. Кроме того, вслед за летним солнцестоянием в сезоне дождей наступает пере¬ рыв, во время которого крестьяне производят повторный сев [16, с. 88]. Внимание эпиграфистов привлекал именно сюжет со сменой «жре¬ цов»: танец Ицамнах-Балама III (за год до смерти в возрасте при¬ мерно 95 лет) и Йашун-Балама IV с посохами хасав-чан 26 июня 741 г., изображенный на стеле 11, интерпретировался, как свидетель¬ ство получения Йашун-Баламом IV важных жреческих полномочий еще при жизни предшественника, естественно, сфальсифицирован¬ ное [16, с. 89-91; 2, с. 87-92]. Можно лишь предполагать, каким был статус будущего Йашун-Балама IV в 741 году. Примечательно, что последний, судя по тексту на притолоке 9, танцевал с посохом хасав- чан в июне 768 г. (за год или в год своей смерти) не с сыном и наслед¬ ником Челет-Чан-К’ихничем (Ицамнах-Балам IV), а с его дядей по матери, сахалем Чак-Чамом, который (если согласиться с вышеупо¬ мянутой интерпретацией события 741 г.) и принял соответствующие жреческие обязанности, позднее передав их наследнику. Ритуальные функции самого танца остаются в тени гипотетичес¬ ких должностных перемещений. К. Тейт предположила, что танец с посохом хасав-чан был кульминацией церемоний по случаю макси¬ 200
мального смещения солнца на север [17, с. 96]. Н. Грюбе, напротив, отмечает господство военных мотивов в костюмах танцующих, пред¬ полагая, что хасав-чан мог быть разновидностью боевого штандарта [8, с. 207-208]. Перевод названия посоха, как «он расчищает небо», скорее указывает на связь танца с аграрным календарем и обряда¬ ми, с уходом облаков и наступлением долгожданного перерыва в сезоне дождей. Особенность ритуального танца в Сийахчане — наличие дополни¬ тельных участников, что придает танцу характер важного социаль¬ но-политического действа. Причем, в ходе одного и того же танца участники могли меняться: в надписи на притолоке 6 Йашун-Бала- ма IV сопровождает сахаль К’ан-Ток-Вайаб, тогда как на притолоке 43 [СМНІ, 3:95], посвященной тому же событию, фигурирует одна из жен царя (из царского дома Хишвица). Демонстрации «приближен¬ ности» отдельных сахалей к персоне царя, соучастия в важнейших обрядах — характерная черта периода правления Йашун-Балама IV и Ицамнах-Балама IV. Особый статус придается наследнику, его ма¬ тери и дяде (по всей видимости, то, что Иш-Чак-Чам стала матерью наследника, способствовало возвышению всего «клана» Чак-Чам). Судя по надписи на притолоке 2, Челет-Чан-К’ихнич принимал участие в ритуальных танцах, начиная с 5 лет. Причем, не как «наследник», сИ’окшт ba.ii сН'ок, что вполне типично [12, с. 25-27], а как «царь». Последнее указывает либо на позднюю датировку текстов (после смерти отца), либо на какой-то аналог соправительства, установленный Йа- шун-Баламом IV, чтобы укрепить позиции наследника. КОММЕНТАРИИ Йашчилан, Притолока 1. А1, А2. hunlahun ’Ahaw, waxak Kasew: 9.16.1.0.0. по «долгому счету» или 3.05.752 по григорианскому календарю. В1. ‘Gl* ti’ hu’n: дата по девятидневной неделе; ‘G1’ или «первый владыка ночи» — условное обозначение одного из девяти божеств-покровителей дней; ti* Ііи’ип «[на] краю рукописи»; ti’ — пр.-члн. */Г [10, с. 132:515], Юк. chi’ [5, с. 91] «край», «берег»; hu’n(hu’un)— пр.-члн. *1шп [10, с. 120:159], Юк. hu’n [5, с. 246] «бумага, рукопись». В2. 'u-ba:h\ ’и — эргативное местоимение 3-его л., ед. ч.; ba:h — «голова, тело, сущность» [подробно о значениях ba:h в языках майя см. 7, с. 75, Tab. 1]; ’u-ba:h буквально означает «его сущность». С1. /Г cham-’ak’tati’ — локативный предлог; ch’am-’ak’ta’ букв, «танец взя¬ тия» существительное ch’am «взятие» [10, с. 119:112] в качестве определения (по синтаксису) к существительному ’ak’ta’ — сравнит. Юк. ok’ot «танец» [5, с. 603], пр.-члн. *ahk’-ot «танец» [10, с. 132:515; более подробно см. 8, с. 205, Tab. 1]. Dl. ch’aho’m: букв, «разбрызгивающий /рассыпающий капли» —образо¬ вано отch’ah (сравнит. Юк. ch’ah «капать» [5, с. 121]) при помощи агентивного суффикса —о *т\ титул, связанный с ритуалом кровопускания. С2, АЗ, А4. Текиу-...-Chan-’Akan-Mixnal: имя божества, входящее в состав полного тронного имени Йашун-Балама IV, chan ’акап(?)\ «небесный Акан(?)» 201
предположительное чтение так называемого «титула небесного бога» [13, с. 43]; ’акап — имя Бога А’ [см. 9]; тіхпаі «из пустоты» — эпитет ряда божеств, например, Бога Q [18^ с. 105-112]. А5. Yaxu:n-Balam (Йашун-Балам IV): букв. «Котинга-Ягуар», четвертый правитель в династии, взявший это имя при воцарении, состоявшемся в 752 году. А6. *ah-winik-ba:k: «тот у кого двадцать пленников»; ’ah — агентивный префикс муж. рода [23, с. 443; 5, с. 3; 10, с. 139:712]; winik— «человек, двад¬ цать» — пр.-члн. *winik «человек» [10, с. 136:620]; Ьа:к— «слабый», «плен¬ ник», сравнит. Юк. Ьаак [5, с. 26]. А7, А8. ’u-cha’n-0 ’ah-’Uk: ’и — эргативное местоимение 3-его л., ед. ч. в качестве притяжательного местоимения; chan — «господин», «хозяин» [10, с. 117:076, 115:007]; ’ah-’Uk— «человек из Уте (неизвестный топоним)»; таким образом, фраза переводится буквально, как «его хозяин он (Йашун-Балам), человека из Ук». В9. holom: «вождь» — образовано от hol «голова» (Чрт. hör [23, с. 470]) с помощью инструментального суффикса —Ѵт[20, с. 98]. С9, CIO. hux winik ha:b yahawte’: hux winik ha:b — «три двадцатилетия», в данном случае (по синтаксису) в качестве определения к существительному yahawte*, что букв, означает «йахавте’ на третьем двадцатилетии», т. е. воз¬ растом от 40 до 60 лет\y-ahaw-te’— титул «владыка рода», где у — эргатив¬ ное местоимение 3-его лица, ед. ч., ’ahaw — «царь, господин, владыка» (пр.- члн. *ajaw «царь, господин» [10, с. 115:007], Юк. ahaw «владыка, вождь» [5, с. 4]), te’ — «дерево, род, древо», сравнит. Чрт. te’ — «дерево» [23, с. 579]. Н9,19. k’uhul Pet ’ahaw k’uhul Siyahchan ’ahaw: так называемый «эмблемный иероглиф», означающий «священный (божественный) такого-то царства (в данном случае, царств Пет и Сийахчан) царь»; k’uhul «божественный, свя¬ щенный» —прилагательное, образованное отk’uh «бог, божественность» (пр.- члн. *ch’uh «бог», «нечто священное» [10, с. 119:125]; Юк. к’и«бот» [5, о. 416]) при помощи суффикса VI; ’ahaw «царь». НЮ, II. ’ochk’inkalo’mte’: дословно «западный гегемон» или «западный царь царей», кало’мгпе’ — высший царский титул с предполагаемым значением «гегемон» или «царь царей». Fl.fi* chanil/chana.l/chanlil: значение блока не совсем ясно, поскольку бук¬ вальный перевод «на небе» или «наверху, вверху» (Чрт.ticha’nycha’паг«вверху, высоко» [23, с. 697]) не соответствует изображению и не поддается интер¬ претации; возможно, речь идет о содержимом узла (’ikats) в руках царицы или о совершаемом ею действии, сравнит. Юк. kanil — разновидность подно¬ шения [5, с. 291]. Е2,F2,Gl,G2,G3.’Ix-Hun-Winik-Nah-Kan ’ ix-winik-ti’-hu’un-winik ’Ix-Chak-Cham: полное имя жены Йашун Балама IV, состоящее из имени божества Йаш- Чит-Хун-Виник-Нах-Кан («Змей с водяной лилией») [15, с. II-55-II-56] с аген¬ тивным префиксом женского рода, пр.-члн. *¿*[10, с. 139:713], не совсем по¬ нятного титула ’ix- winik-ti ’-hu ’ип-winik, возможно, следующего той же схеме, что и ’ah-winik-ba:k «тот у кого двадцать пленников» (т. е. «та, у кого двадцать ...», далее следует название должности с неясными функциями, букв, «чело¬ век края рукописи/короны», поэтому наиболее приемлемый перевод — «та, у кого двадцать слуг»), а также собственно имени царицы — Иш-Чак-Чам (еще один Чак-Чам, ее брат, упоминается на Притолоке 9, как сахаль Йа- шун-Балама IV). Л. у-ахи’п/у-апа’х: «его мать», реконструировано для у-апа’х или у-ахи’п 202
(запись варьируется); синтаксис позволяет предположить, что 'апа’х/’ахи’п имеет значение «мать» [13, с. 41]. J2. ’ ltsamna:h-Balam: Ицамнах-Балам (Ицамнах-Балам IV) — тронное имя царя Сийахчана Челет-Чан-К’ихнича; 'Itsamna.h (Ицамна, Бог D) — один из верховных богов в пантеоне майя [18, с. 31-41 ]\balam «ягуар» (пр.-члн. *bahlam [10, с. 116:044], юк. balam — «ягуар» [5, с. 32]; вероятно, Ицамнах-Балам — это одна из ипостасей Ицамны; Челет-Чан-К’ихнич был четвертым из изве¬ стных нам царей Сийахчана, принявших это имя при воцарении. Йашчилан, Притолока 2. А1, В1. chan ’Ahaw, hux-te’ Su:ts’\ 9.16.6.0.0. по «долгому счету» или 7.04.757 по григорианскому календарю; —te — классификационный суффикс для счета дней внутри месяца. С1. tsuhts-ah-0 : глагольная основа tsuts (переходный глагол) — сравнит. Юк. tsuts «закрывать» [5, с. 868]; h — инфиксированный в глагольную основу показатель пассивного залога; ah — суффикс — показатель совершенного вида; 0 — абсолютивное местоимение 3-его л., ед. ч. в качестве подлежаще¬ го. DI. ’u-ho’-ha:b: 'и — эргативное местоимение 3-его л., ед. ч.\ho* — «пять» [10, с. 138:667]; ha:b — «год» [10, с. 120:142]. El. ti’-’ahawlel: ti’ — локативный предлог («в, с»); 'ahawlel — образовано от ’ahaw (чл. ajaw «царь, господин» [10, с. 115:007]) при помощи суффикса абст¬ рактных понятий —/е/, характерного для западно-чоланских языков [11, с. 15-16, 21-25]. FI. ’u-ba:h: букв, «его сущность»;'« — эргативное местоимение 3-его л., ед. ч.; ba:h— «голова, тело, сущность». К1. 'ak’ta*: «танец». Н1. хикрі’: предположительно, название птицы на посохе — сравнит, хик¬ рі в чоль [8, с. 211]. И. muyal chan: букв, «облачное небо», сравнит. Юк. тиуаі ка’ап «облачное небо» [5, с. 544,291], пр.-члн. *chan «небо» [10, с. 117:077]. 12. toh-’a:t: *toh — пр.-члн. «прямой» [10, с. 132:525]; *at—пр.-члн. «пенис» [10, с. 116:029]; toh-’a:t — царский титул, означающий букв, «прямой (прямо¬ стоящий) пенис». Л, J2. Chelet-Chan-K’ihnich: имя царевича, букв, «опирающийся на небо опа¬ ляющий»; chelet «опирающийся» — реконструируется, как прилагательное, образованное от основы позиционного глагола chel (сравнит. Юк. chel «опи¬ раться» [5, с. 89]) с помощью суффикса —Vt [20, с. 69-70]; chan «небо» (пр.- члн. *chan [10, с. 117:077], Чрт. chan [23, с. 694]); k’ihnich «опаляющий» —имя солнечного божества [см. 22] (к’in «солнце», Чрт. к’in [23, с. 504], Юк. к’in [5, с. 400]; позиционный глагол от к’іп — k’ihnah (Чрт.) «быть горячим» [23, с. 503]; —ich — суффикс прилагательных от позиционных глаголов [20, с. 133]. J3. k’uhulPet ’ahaw: так называемый «эмблемный иероглиф», означающий «священный или божественный такого-то царства (в данном случае, царства Пет) царь. К1. ’ak’tah-0: глагольная основа ’ak’tah (непереходный глагол) «танцевать», образованная от ’ak’ta’ «танец» при помощи суффикса Ѵ7г; 0 — абсолютив¬ ное местоимение 3-его лица, ед. ч. в качестве подлежащего; грамматическая форма 'ak’tah-0 соответствует несовершенному виду. Ml. Yaxu:n-Balam (Йашун-Балам IV): букв. «Котинга-Ягуар». N1. ’ah-winik-ba:k: «тот у кого двадцать пленников»; ’ah — агентивный 203
префикс муж. рода; winik— «человек»/«двадцать»; Ьа:к— «слабый», «плен¬ ник». 01,02. ’u-cha’n-0 ’ah-’Uk: букв, «его хозяин он {Йашун-Балам), человека из У к». 03. hux winik ha:b ’ahaw: букв, «царь на третьем двадцатилетии», т. е. воз¬ растом от 40 до 60 лет. Ql. bakab: «бакаб» — титул с неясной этимологией и смыслом, который принято переводить как «правитель земли». Йашчилан, Притолока 3. А1, С1. waxak ’Ahaw, waxak-te Su:ts’: 9.16.5.0.0. по Долгому счету или 12.04.756 по григорианскому календарю; —te — классификационный суффикс для счета дней внутри месяца. В1. yi’h-k’in-nal ti’ hu’n: yi’h-k’in-nal «господин рассвета» — сложное суще¬ ствительное, инкорпорирующее глагольную основу уі’И (сравнит. Юк. yi’h «родить» [5, с. 976]),существительное&’ш(пр.-члн. *к’іп«солнце» [10, с. 124:260]) и существительное паі, встречающееся в составе сложных существитель¬ ных в значении либо «место (местность) такое-то...»; ti’hu’n «[на] краю руко¬ писи» — фраза, встречающаяся в пояснениях к дате; ti’ «край», «берег»; hu’n «бумага», «рукопись». Dl. паіг ho’-tu:n: nah — порядковое числительное — пр.-члн. *nah — «пер¬ вый» [10, с. 138:679]; hotu.n «пятилетие». Dl. 'u-ba:h: букв, «его сущность»;’** — эргативное местоимение 3-его л., ед. ч.; ba:h — «голова, тело, сущность». С2. ti’ cham-’ak’ta’: ti— предлог «в/с»; ch’am-’ak’ta’ «танец взятия». D2, СЗ. ch’aho’m t’uhuy (?): ch’aho’m — «тот, кто разбрызгивает/рассыпает капли» (от ch’ah «капля, капать») — титул, связанный с ритуалом кровопус¬ кания; t’uhuy — возможно, название цветка. D3. тіхпаі: «из пустоты» — эпитет ряда божеств, а в данном случае — часть тронного имени Йашун-Балама IV. El. Yaxu:n-Balam (Йашун Балам IV): букв. «Котинга-Ягуар». Е2. ’ ah-winik-ba:k: «тот у кого двадцать пленников»; ’ah — агентивный префикс муж. рода; winik— «человек, двадцать»; Ьа:к— «слабый», «плен¬ ник». Gl, HI. ’u-cha’n-0 ’ah-’Uk: букв, «его хозяин он {Йашун-Балам), человека из Ук». Н2. holom: «вождь». II, Л. hux winikha:b ’ahaw: букв, означает «царь на третьем двадцатиле¬ тии», т. е. возрастом от 40 до 60 лет. 13, J3. k’uhul Pet ’ahaw k’uhul Siyahchan ’ahaw: так называемый «эмблемный иероглиф», означающий «священный/божественный такого-то царства (в данном случае, царств Пет и Сийахчан) царь»; k’uhul «божественный/свя- щенный»; ’ahaw «царь». F1,F2. ’Atsa’-K’in-Mo’-’Ahaw: букв. «А^а’-Господин-Солнечного-Попугая» F4. sahal: «сахаль» — областной правитель; титул, видимо, является про¬ изводным от sah «маленький» (при помощи суффикса —VI, сравнит, чл. saj — «маленький» [14, с. 92]). Йашчилан, Притолока 6. А1, А2. waxak Cham, chanlahu’n Мак: 9.16.1.8.6. по «долгому счету» или 16.10.752 по григорианскому календарю. 204
A3. ’ak’tah-0: глагольная основа 'ak’tah (непереходный глагол) «танцевать», образованная от ’ak'ta’ «танец» при помощи суффикса Vh\ 0 — абсолютив¬ ное местоимение 3-его лица, ед. ч. в качестве подлежащего. A4, chak-k’at: название посоха, а также третьего месяца года — чл. chaccat, Юк. zip[8, с. 212]. А5. 'ah-winik-ba:k: «тот у кого двадцать пленников»; 'ah — агентивный префикс муж. рода; winik— «человек, двадцать»; Ьа:к— «слабый», «плен¬ ник». А6. hux winikha:b ’ahaw: букв, «царь на третьем двадцатилетии», т. е. воз¬ растом от 40 до 60 лет. А7. Yaxu:n-Balam (Йашун-Балам IV): букв. «Котинга-Ягуар». В1. 'u-ba:h: букв, «его сущность»;'« — эргативное местоимение 3-его л., ед. ч.; ba:h— «голова, тело, сущность». В4, В5. 'u-cha’n-0 Kote' 'ahaw: фраза переводится буквально, как «его хо¬ зяин он (К'ан-Ток-Вайаб), царя [царства?] Коте'». В6. К 'an-Tok- Way а: b: титул сахаля; k' an tok «желтое облако?» [10, с. 123:248; 132:527]; waya.b— букв, «сновидец» [см. 3]. В7. sahal: «сахалъ» — областной правитель; титул, видимо, является про¬ изводным от sah «маленький». Йашчилан, Притолока 9. А1-АЗ. hun 'Ebti' ha:b Yaxk'in: реконструируется как 9.16.17.6.12. по «долго¬ му счету» или 20.06.768 по григорианскому календарю [17, с. 274]; ha:b — «год» [10, с. 120:142],//’ — «край», «берег». A4, 'ak'tah-0: глагольная основа 'ak'tah (непереходный глагол) «танцевать»; 0 — абсолютивное местоимение 3-его лица, ед. ч. С1, С2. hasaw-chan: название посоха, с которым танцевали цари Сийахча- на [8, с. 206-208]; has-Vw-0-chan— инкорпорирующий глагол [см. 21] (has — основа переходного глагола с предположительным значением «расчищать», Vw — антипассивный суффикс, 0 — абсолютивное местоимение 3-его лица, ед. ч., chan — «небо») «он расчищает небо», Юк. has muyal — «делать небо ясным, разгоняя тучи» [5, с. 181]. СЗ. hux winikha.b 'ahaw: букв, «царь на третьем двадцатилетии», т. е. воз¬ растом от 40 до 60 лет. С4. Yaxum-Balam (Йашун-Балам IV): букв. «Котинга-Ягуар». С5, С6. ’u-cha’n-0 ’ah-'Uk: букв, «его хозяин он (Йашун-Балам), человека из 'Ук». С7. 'ah-winik-ba:k: «тот у кого двадцать пленников»; 'ah — агентивный префикс муж. рода; winik— «двадцать»; ba:k— «слабый», «пленник». C&.k’uhulPet ’ahawk'uhulSiyahchan ’ahaw: так называемый «эмблемный иерог¬ лиф», означающий «священный/божественный такого-то царства (в данном случае, царств Пети Сийахчан) царь»; k’uhul «божественный, священный»; 'ahaw «царь». В2. y-icha:n: «его дядя по матери»; пр.-члн. *ichan «дядя» [10, с. 120:165]; ('и)у — эрг. 3-его л., ед. ч. Йашчилан, Притолока 53. Al, Bl. wakBen, waklahu'nМак: 9.13.17.15.13. по «долгому счету» или 29.10.709 по григорианскому календарю. В2. 'ak’tah-0: глагольная основа 'ak'tah (непереходный глагол); 0 — абсо¬ лютивное местоимение 3-его лица. 205
C1,E2. ...-NAL(?): второе название скипетра «к’авиль», остающееся не¬ прочитанным [подробнее см. 8, с. 208-211]. Dl. ’Itsamna.h Balam (Ицамнах-Балам II): букв. «Ицамна-Ягуар» — прави¬ тель Пета и Сийахчана, взявший это тронное имя при воцарении в 681 году. С2. ’u-cha’n-0 ’Ah-Nik: ’и — эргативное местоимение 3-его л., ед. ч; chan — «владелец, хозяин»; ’Ah-Nik— личное имя, таким образом, фраза переводит¬ ся буквально «его хозяин он (Ицамнах-Балам), Ах-Ника». D2. ho’ winikha.b ’ahaw: букв, означает «царь на пятом двадцатилетии», т. е. возрастом от 80 до 100 лет. H1, Н2. k’uhulPet ’ahaw k’uhul Siyahchan ’ahaw\ «эмблемный иероглиф», озна¬ чающий «священный (божественный) такого-то царства (в данном случае, царств Пет и Сийахчан) царь». El. 'u-ba:h: букв, «его сущность»; ’и — эргативное местоимение 3-его л., ед. ч. в роли притяжательного местоимения; ba:h— «голова, сущность». ЕЗ, F2. 'Ix-’Uh-Chanil: имя одной из жен Ицамнах-Балама; ’ix — агентив¬ ный префикс жен. рода; ’uh — «луна». G2. ’ak’uhu’n: чиновник, посланец; ’ah-ak’-’u-hu’n—букв, «тот, кто вручает (его) бумагу», ’ah — агентивный префикс муж. рода [23, с. 443; 5, с. 3; 10, с. 139:712)], — основа переходного глагола «давать, класть» [10, с. 115:013], hu’n(hu’un)— пр.-члн. *hun [10, с. 120:159], Юк. hu’n [5, с. 246] «бумага, руко¬ пись» G3. kalo’mteкало’мте’ — высший царский титул с предполагаемым зна¬ чением «гегемон» или «царь царей». БИБЛИОГРАФИЯ 1. Ara D. de. Vocabulario de lengua Tzeldal segun el orden de Copanabastla. Mexico, 1972. 2. Bardsley S. N. Rewriting History at Yaxchilan: Inaugural Art of Bird Jaguar IV // 7th Palenque Round Table. 1989. Monterey, 1994. P. 87-93. 3. Beliaev D. Wayib/waya:b title in the Classic Maya inscriptions: Paper presented at 5th European Maya Conference. Bonn, 2000. 4. Diccionario Ch’orti’ Jocotan, Chiquimula. Guatemala, 1996. 5. Diccionario Maya. Maya-Espanol, Espanol-Maya. 3. ed. Mexico, 1995. 6. Dienhart J. M. The Mayan Languages a Comparative Vocabulary. Odense, 1989. 7. Houston St., Stuart D. The ancient Maya self. Personhood and portraiture in the Classic period // RES. 1998. 33. P. 74-95. 8. Grube N. Classic Maya Dance. Evidence from Hieroglyphs and Iconography // Ancient Mesoamerica. 1992. № 3. P. 201-218. 9. Grube N. A Maya Bacchus: Paper presented at 5th European Maya Conference. Bonn, 2000. 10. Kaufman T., Norman W. An Outline of Proto-Cholan Phonology, Morfology and Vocabulary // Phoneticism in Maya Hieroglyphic Writing. Albany, 1984. P. 77-166. 11. Lacadena A., Wichmann S. The Distribution of Lowland Maya Languages in the Classic Period: Paper presented at the XI Mesa Redonda de Palenque, 1999. 12. Le Fort G. La royauté sacrée chez les Mayas de l’époque classique (200- 900 ap. J.-C.) (unpublished thesis). 13. Scheie L. Introduction to Reading Maya Hieroglyphs // Notebook for the XXIIIrd Maya Hieroglyphic Forum at Texas. Austin, 1999. P. 1-78. 206
14. Schumann G. O. La lengua Choi, de Tila (Chiapas). Mexico, 1973. 15. Stuart D., Houston S. Classic Mayan Language and Classic Maya Gods // Notebook for the XXIIIrd Maya Hieroglyphic Forum at Texas. Austin, 1999. P. II-1-II-78. 16. Tate C. E. Summer Solstice Ceremonies Performed by Bird Jaguar III of Yaxchilan, Chiapas, Mexico // Estudios de Cultura Maya. Mexico, 1985. 16. P. 85-112 17. Tate C. E. Yaxchilan. The Design of a Maya Ceremonial City. Austin, 1993. 18. Taube K. A. The Major Gods of Ancient Yucatan. Washington, 1992. 19. Wald R., Macleod B. Narrative Time in the Classic-Period Inscriptions // Notebook for the XXIIIrd Maya Hieroglyphic Forum at Texas. Austin, 1999. P. II-88-II-96. 20. Wichmann S. A Ch’orti’ Morphological Sketch. 1999 (unpub. manuscript). 21. Wichmann S. Incorporation in the Classic Maya Script: Paper presented at 50th International Congress of Americanists. Warszawa, 2000. 22. Wichmann S. The Names of Some Major Classic Maya Gods: Paper presented at 5th European Maya Conference. Bonn, 2000. 23. Wisdom C. Chorty Dictionary. University of Texas at Austin, 1950 (unpub. manuscript).
PERSONALIA А. А. Вигасин СТОЛЕТИЕ ТАМАРЫ МИХАЙЛОВНЫ ШЕПУНОВОЙ (8 октября 1901 — 25 сентября 1978) Старое здание Истфака, Герцена 5. За актовым залом — комната с кариатидами, вся заставлена книжными стеллажами. Кабинет ис¬ тории древнего мира. И хозяйка кабинета — Тамара Михайловна. Ее знали все, каждый первокурсник бывал здесь. Нас, тогда восемнадцатилетних ребят, в университете, как ранее в школе, называли по фамилии или по имени; только Тамара Ми¬ хайловна — по имени-отчеству. Это было совершенно необычно. Ка¬ кая-то старомодность обращения — и за нею отношение, нам непри¬ вычное. Студентов она приглашала приходить на заседания кафедры, на обсуждение научных докладов. Преподавателям извещения посыла¬ ла по почте. На заседании перед каждым лежал чистый лист бумаги — для записей. Тамара Михайловна со слуховым аппаратом, напря¬ женно, заметно волнуясь, вслушивается в слова докладчиков, пыта¬ ясь уловить суть вопросов и ответов. Каждое заседание кафедры было для нее неким священнодействием. Еженедельно можно было видеть, как эта маленькая сухонькая старушка пересекает улицу, торопясь развесить карты в Большой Исторической аудитории — к лекции профессора. Ее отношение к профессуре меня иногда удивляло — Тамара Михайловна, с ее об¬ разованием и острым критическим умом, не могла не знать истин¬ ную цену каждому. И конечно, она понимала, что профессор, может быть, бурбон и невежда. Но знала и то, что без уважения к профес¬ суре не может быть университета. Это было почтением не к конкрет¬ ному человеку и уж тем более не к должности — к самой науке. Тамара Михайловна переживала, видя, что профессор делает гру¬ бые ошибки в латыни. И хотя она недолюбливала его, но ошибки старалась потихоньку поправить, чтобы вместе с профессором не позорился сам университет. Ее любимым детищем, ее гордостью был кабинет. Книги она до¬ бывала правдами и неправдами отовсюду. Что-то удавалось купить, что-то выпросить, что-то просто спасти от списания в макулатуру или гибели в сырых подвалах крупных книгохранилищ. Во время войны немало книг она привезла на салазках из развалин одного из разрушенных зданий Академии Наук. К тому же времени, видимо, относится эпопея с гипсовыми копиями египетских статуэток. Тама¬ 208
ра Михайловна не раз с гордостью рассказывала нам, как сам В.Д.Бонч-Бруевич прислал ей грозное письмо с требованием вернуть их в Музей религии и атеизма, а она — не подчинилась! И поныне стоят они в кабинете древней истории. Потеря любой книги приводила ее в неистовство, о таком событии она помнила годы. Я спросил ее как-то, нет ли у нас перевода Ови- диевых «Метаморфоз». Она с волнением рассказала, что книгу укра¬ ли во время войны, когда она ненадолго спустилась в бомбоубежище. Кажется, с тех пор она решила в бомбоубежище вовсе не ходить ни при какой воздушной тревоге. Остро переживала Тамара Михайловна невозможность комплек¬ товать библиотеку кабинета по-настоящему — не только советской, но и зарубежной литературой. Во время войны известный московс¬ кий античник при ней саркастически произнес: «Да, в Иенском уни¬ верситете библиотека, конечно, получше...». Трудно было тяжелее обидеть Тамару Михайловну. Она сразу вспыхнула и, взглянув на его ноги, ядовито парировала: «А что, Владимир Николаевич, в Иен¬ ском университете профессора тоже в валенках ходят?» Кабинет был для нее родным домом, уют которого не мог не по¬ чувствовать любой первокурсник. Студент просил выдать ему книгу, а Тамара Михайловна расспрашивала о теме его доклада, сообщала, какая еще есть литература, давала советы и консультации. Это рас¬ пространялось на всю молодежь - аспирантов, сотрудников и приез¬ жих. Зная шесть языков, она нередко предлагала и свою помощь в переводе статей. Могу признаться, что ее библиографические сове¬ ты — единственное, что могла мне дать кафедра, когда я стал зани¬ маться индологией. Тамара Михайловна испытывала подлинную радость от того, что может помочь. Чужие интересы, чужая жизнь становились ее соб¬ ственными. Уже будучи молодым преподавателем, я как-то имел неосторожность упомянуть в разговоре, что меня занимает тема рим¬ ской клиентелы. И долго еще с тех пор в моей квартире раздавался звонок (иногда в самое неподходящее время)... В голосе Тамары Михайловны звучало нескрываемое торжество: «Алексей Алексее¬ вич, я нашла для Вас статью в немецком журнале по интересующе¬ му Вас вопросу — о римской клиентеле». Она присматривалась к молодежи — кто чего стоит, кто как рабо¬ тает. Тех, кто ей нравился, окружала трогательной заботой, иногда проявлявшейся в забавных формах. «Алексей Алексеевич, Вы се¬ годня выглядите грустным». Убегает и через некоторое время воз¬ вращается: «Я купила для Вас бутерброд с колбасой. Съешьте. Кол¬ баса — это лучшее лекарство от пессимизма». Отказаться было нельзя. Из своего нищенского жалованья Тамара Михайловна покупала сладости, чтобы угощать тех, кто приходил работать в кабинете. Когда же кому-то удавалось помочь ей — скажем, перенести объемистые фолианты — шоколадная конфета ожидала его непременно. 209
Что было полностью чуждо характеру Тамары Михайловны — равнодушие. Как-то, в конце 40-х годов, ей случайно попался листок верстки, и она заметила опечатку: жирным шрифтом в оглавлении стояло «Ошибки Ленина» вместо «Ошибки Легина». Корректора она разыскала на дому, уже ночью. Время было такое, что типографская ошибка могла быть квалифицирована как вредительство. Поставленных целей она добивалась с упорством, воистину не знавшим преград. Но это никогда не распространялось на получение каких-либо благ лично для себя. Давно были сданы кандидатские минимумы, а на защиту диссертации так и не хватило времени. У нее был весьма практичный склад ума. Не только мальчишки и дев¬ чонки, но и весьма солидные люди — как Михаил Николаевич Тихо¬ миров — приходили к ней за житейскими деловыми советами. И при том — абсолютная непрактичность в собственной жизни. Тех, кого Тамара Михайловна любила, она окружала бесконеч¬ ным, иногда даже чрезмерным, хотя и трогательным вниманием. Мой первый доклад на кафедре — как она волновалась! Первая моя пуб¬ ликация в «Вестнике древней истории». В тот день она встретила меня ликованием: «Алексей Алексеевич! Победа!» Я даже не понял сразу — о чем это. Она переживала и радовалась за нас больше, чем мы — за себя. Страстность натуры, несдержанность приводили к тому, что от¬ ношения с коллегами складывались порою нелегко, даже драмати¬ чески. Она очень переживала, когда разрыв происходил с людьми, которых глубоко уважала. Как-то раз Тамара Михайловна попроси¬ ла меня сопровождать ее в поездке к К.К.Зельину в день его рожде¬ ния. Я не был с ним лично знаком, но согласился помочь ей. С огром¬ ным букетом цветов мы подошли и к подъезду старого дома. И вдруг Тамара Михайловна вручает мне этот букет и просит подняться на второй этаж и отдать его Константину Константиновичу — сама она останется в подъезде. Я был весьма обескуражен неожиданным по¬ воротом дела. Принимая от меня цветы и слушая невнятную речь, К.К. спросил: «А где же сама Тамара Михайловна?» Когда Тамара Михайловна услыхала, что К.К. зовет ее, мне показалось, она была просто счастлива. Видимо, так закончилась какая-то долголетняя ссора. Наступила драма переезда факультета в новое здание (зима 1969- 70г.). Было принято решение кабинеты ликвидировать, а все книги сдать в библиотеку университета. Последняя не скрывала своего намерения эти книги за ненадобностью списать в макулатуру. Раз решение принято, не нужно заботиться и о перевозке книг — ни машин, ни коробок, ни веревок. После долгих хлопот и настойчивых напоминаний факультет позаботился о веревках. Нам доставили из хозяйственной части что-то вроде корабельного каната и сообщили, что его можно расплести на 32 веревочки. Пришлось самим за верев¬ ками ехать на рынок. 210
Потянулись сборы. Для перевоза особо ценных книг Тамара Ми¬ хайловна брала такси. Целыми днями я снимал книги с полок, а она формировала из них пачки. Студенты-помощники пачки завязыва¬ ли. Вечером факультет пустел, но свет в кабинете горел до полуно¬ чи. Тамара Михайловна развязывала каждую пачку, пересчитывала книги и завязывала снова. Бессмысленность этой двойной работы раздражала меня, но Тамара Михайловна была, как всегда, непрек¬ лонна. Иначе она не могла. Характерный эпизод той поры. Утром Тамара Михайловна мне жалуется: «Всеволоду Игоревичу прислали из Англии сборник док¬ ладов по микенологии. Сегодня ему нужно отдать. Вчера пришла домой в 10 часов вечера и всю ночь читала, так и не удалось лечь спасть». Где теперь эта книга — и читал ли ее еще кто-нибудь после Тамары Михайловны? В новом здании. Тамара Михайловна счастлива, что книги в цело¬ сти перевезены. Но стеллажей нет и неизвестно, будут ли. Ведь есть решение, что кабинеты не нужны. Стало быть, юридически их уже нет — зачем же стеллажи? Так и лежит в углу годами гора связок — десятки тысяч книг. Иногда студент или аспирант робко спраши¬ вает: «Тамара Михайловна, а нет ли у нас такой-то книги?» Она всегда реагирует гневно, машет рукой, показывая на эту гору: «Есть, конечно. Но Вы сами видите... Как я могу ее найти?» А потом и час, и два перекладывает, перебирает пачки. Сама разыскивает просите¬ ля и с торжеством говорит: «Я нашла для Вас ту книгу, что Вы просили». И тут же — грозит пальцем, строгое предупреждение о том, что ее своевременно надо вернуть. Ей просто невыносима была мысль, что она могла бы помочь — и не в состоянии. Потом к глухоте, бывшей с детства, прибавилась слепота. Вы¬ нужденный уход на пенсию. Информация — только от тех, кто ее посещает. Посетителю — традиционное угощение: яичница с колба¬ сой. Ей так приятно кормить гостя. А поскольку все делается на ощупь — и яйца с кусками скорлупы, и колбаса с целлофаном. Бес¬ конечные вопросы обо всем на свете, самые неожиданные. И искрен¬ нее возмущение: «Ну как же Вы об этом не знаете? Разве Вы не читаете газеты?» Этот неуемный интерес — до самого конца. Уже в последние недели жизни, когда Тамара Михайловна прикована к постели, она встречает меня вопросом: «Скажите, каковы результа¬ ты выборов в шведский парламент». Даже крик почти не слышит. Удачная идея: ответы пишу флома¬ стером большими буквами. Она напряженно вглядывается в лист бумаги и по-детски радуется, когда угадывает смысл. И такая же наивная, совсем детская требовательность: «Когда Вы придете в сле¬ дующий раз? На будущей неделе, в среду? А почему так поздно? Что Вы делаете в понедельник и во вторник?» 211
Пенсия жалкая, накоплений нет, экономить Тамара Михайловна никогда не умела. А главное — предстоит переезд в дом престаре¬ лых. Раньше она не могла решиться расстаться ни с одной из своих книг. Теперь торопит — все скорее продать. Но сначала — каждому из друзей подарить свои самые любимые книги. И каждую из остав¬ шихся осматривает, нет — ощупывает, передавая мне. Прощается. С грустью: «Вы знаете, Алексей Алексеевич, ведь это я распродаю по кусочкам самое себя». Наконец, дом в Химках, который она называла: «Промежуточная остановка по дороге в Никольское» (кладбище). Никаких бытовых жалоб — потребности минимальные. Но сама жизнь уже совсем те¬ ряет всякий смысл. Долго не отпускает гостей. В одну из последних встреч опять бесконечные вопросы — и вдруг, со слезами на глазах, совсем невпопад: «Впрочем, к чему все это? В сущности, Алексей Алексеевич, я глубоко несчастна». Машет рукой, поворачивается и уходит. В фойе I гуманитарного корпуса — извещение о смерти Т.М.Ше- пуновой. Студент, мне вовсе незнакомый и помнивший ее, видимо, лишь по I курсу, растерянно говорит: «Тамара Михайловна? Как же это?» Что-то очень важное потерял Истфак с ее уходом и смертью.
ХРОНИКА 50-Й МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНГРЕСС АМЕРИКАНИСТОВ (Секция «Фонетическая письменность доколумбовой эпохи») С 10 по 14 июля 2000 г. в Варшаве прошел 50-й Международный конгресс американистов. Конгресс был организован Варшавским уни¬ верситетом при поддержке президента Республики Польша Алек¬ сандра Квасьневского, Мэрии Варшавы, Министерства внешних дел Польши, Министерства образования Польши и других государствен¬ ных и общественных организаций. Международные конгрессы аме¬ риканистов служат цели объединения как можно большего числа специалистов всего мира, занимающихся различными проблемами связанными с американским континентом. Традиционно наибольшее внимание уделяется Латинской Америке. История международных конгрессов американистов насчитывает более ста лет. Первый конг¬ ресс был организован в 1875 г. во французском Нанси. В 1895 г. кон¬ гресс впервые состоялся на американском континенте в Мехико. С этого времени плоть до 1976 г., с небольшими исключениями, конг¬ рессы проводились с периодичностью раз в два года. После конгрес¬ са 1976 г. в Париже они стали организовываться через три года. Нынешний конгресс стал юбилейным — 50-м по счету, поэтому орга¬ низаторы постарались как можно более торжественно отметить это крупное достижение в истории развития американистики. Варшавский конгресс действительно стал знаменательным собы¬ тием как по числу участников, так и по объему научных проблем затронутых на нем. По данным организационного комитета в конг¬ рессе приняло участие 1819 человек включая более 200 студентов. На конгресс съехались представители стран всех континентов, боль¬ шую часть составили специалисты из Латинской Америки и Европы. На конгрессе было проведено 77 симпозиумов по самым различным проблемам в области антропологии, археологии, географии, искусст¬ ва, истории, лингвистики, литературы, образования, политологии, религиоведения, социологии, юриспруденции, экономики. Кроме того, организовано 8 круглых столов, посвященных наиболее важным про¬ блемам, стоящим перед американистикой в настоящее время. Поми¬ мо научных заседаний была проведена обширная культурная про¬ грамма, включавшая в себя официальные мероприятия, знакомство с достопримечательностями Варшавы, экскурсии, музыкальные ве¬ чера. Официальное открытие 50-й Международной конференции аме¬ риканистов состоялось вечером 10 июля после первого дня заседа¬ 213
ний. На открытии с приветственными речами выступили президент конгресса профессор Андрей Дембич, ректор Варшавского универ¬ ситета Петр Вегленский, президент Польши Александр Квасьневс¬ кий и другие научные и политические деятели Польши. После тор¬ жественного открытия состоялся концерт польской музыки и прием в честь участников конгресса. Участие в конгрессе также приняли и представители России. Особо хотелось бы отметить делегацию, состоявшую исключительно из мо¬ лодых специалистов, выпускников и студентов исторического фа¬ культета МГУ, аспирантов, студентов и сотрудников Учебно-науч¬ ного мезоамериканского центра РГГУ, и возглавляемую кандидатом исторических наук Г.Г. Ершовой, представлявшей российскую шко¬ лу изучения цивилизаций доколумбовой Америки. Работа членов де¬ легации проходила в рамках симпозиума «Фонетическая письмен¬ ность доколумбовой эпохи». Координаторами секции выступили Г.Г. Ершова, Николай Грюбе (Германия), Ян Шеминьский (Польша). Помимо российских специалистов в симпозиуме приняли участие представители Мексики, США, Дании. Всего выступило 17 доклад¬ чиков. Большинство докладов было посвящено проблеме изучения цивилизации майя, но некоторые докладчики коснулись тем связан¬ ных с исследованиями других культур древней Америки — а,стеков, ольмеков, инков. Заседания секции проходили в течение двух дней: 10-11 июля. Доклад Р. Дайла и С. Сарате (R. Diehl, S. Zarate. La Mojarra and Epi- Olmec Writing; Questions and Considérations for Future Research), посвящен¬ ный проблемам и перспективам археологического изучения памят¬ ников эпи-ольмекской культуры и поиска новых письменных источников, подобных стеле из Ла-Мохарры, стал первым из серии сообщений, связанных с исследованием мезоамериканских систем письма. Особого внимания среди последних заслуживает доклад С. Вихмана, посвященный явлению инкорпорации в письменности майя классического периода (S. Wichmann, Univ. of Copenhagen. Incorpo¬ ration in the Classic Maya Script), представленному номинализированны- ми инкорпорирующими глаголами, а также аналогичным граммати¬ ческим формам в языке ч’орти. Подавляющая часть докладов была так или иначе посвящена ре¬ зультатам работы с письменными источниками майя классического периода (250-900/1000 гг. н. э.). Так, несколько сообщений затрагива¬ ли проблему терминологии классических текстов применительно к различным сферам жизни майяского общества: морской торговле (Д. Алешкин, РГГУ. El tema de los viajes en los textos jeroglíficos), военному делу (А. Сафронов, МГУ. Terminología relacionada con armamento y arte militar en la epigrafía y la iconografía Maya), религии. Ряд докладов осве¬ щали проблему реконструкции религиозных представлений и мифо¬ логических сюжетов на основе компаративного анализа иероглифи¬ 214
ческих текстов, колониальных и современных этнографических дан¬ ных (L. Pharo, Univ. of Oslo. The religious conception of the Maya wayib structures in the Classic Period; E. Семакина, МГУ. El gobernador y el enano en los textos jeroglíficos y imágenes en las vasijas del periodo clasico; А. Токовинин, МГУ. El mito de gemelos en Mural de Cuatro Soles de Tonina). Отдельного упоминания заслуживают доклады по политической истории и географии майя классического периода: доклад Д. Беляе¬ ва (РГГУ), посвященный реконструкции взаимоотношений между Тикалем и Вашактуном в VIII в. н. э. (Nuevos datos sobre las relaciones entre Tikal y Uaxactun en el Clasico Tardío), и доклад А. Пакина (МГУ), затрагивающий проблему реконструкции топонимов классического периода на основе колониальных источников (Aplicación de los datos historico-geograficas del Peten en la investigación epigráfica). В целом, доклады по эпиграфике майя продемонстрировали но¬ вый уровень работы с письменными источниками, достигнутый бла¬ годаря успехам дешифровки, начиная с революционных открытий Ю. В. Кнорозова и заканчивая исследованиями 90-х гг. Обзор подготовили А. В. Сафронов, А. А. Токовинин
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ СТУДЕНТОВ И АСПИРАНТОВ «ЛОМОНОСОВ-2001» СЕКЦИЯ «ИСТОРИЯ ДРЕВНИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ» Заседание секции «История древних цивилизаций» проходило на историческом факультете МГУ им, М. В. Ломоносова на кафедре истории Древнего мира 20 и 21 апреля 2001 г. Проведение слушаний в течение двух дней объясняется невиданным до сих пор количе¬ ством поступивших заявок (более 80 по факультету), в том числе 31 по истории Древнего мира. В связи с этим руководством кафедры было предложено образовать две подсекции: «История Древнего Востока и Нового Света» и «История античного мира» (14 и 17 докла¬ дов соответственно). Характерной особенностью секции является тот факт, что с 1999 года она лидирует по числу участников, и это при том, что ещё два года назад древние цивилизации были «представ¬ лены» лишь подсекцией. Очевидно, что столь бурный рост данного направления был бы невозможен без серьёзной организаторской работы со стороны членов кафедры. Заседание было открыто докладом О. А. Васильевой (МГУ) «Поте¬ рянный ребёнок Исиды». В нём, в частности, отмечается, что ряд позднеантичных и раннехристианских авторов, передавая миф об Исиде и Осирисе, говорят о поисках богиней не тела ее мужа, а ее пропавшего сына, именуемого при этим не Хором, а Осирисом. По- видимому, в этой версии соответствующие египетские сюжеты пере¬ плелись не только между собой, но и с античными мифами о растер¬ занном младенце Дионисе-Загрее и о поисках Деметрой своей дочери Персефоны. И. А. Ладынин (МГУ) в докладе «К интерпретации об¬ раза царя Хуфу в сказках папируса Весткар» на основании анализа концепции и некоторых сюжетных эпизодов папируса сделал вывод о резко отрицательном отношении его авторов к образу царя. Хуфу предстаёт в данном произведении отступающим от маат неправед¬ ным царём, преступления которого приводят к лишению его динас¬ тии власти по воле божества. В докладе А. А. Немировского (ИВИ РАН) «Амалек в исторических сведениях и концепции Ветхого За¬ вета» отмечено, что народ амаяек воспринимается как некое вопло¬ щение абсолютного зла, борьба с которым есть долг и заслуга перед Яхве. По-видимому, первоначально амалек занимал территорию Синая, связанную с почитанием Яхве и занятую Израилем в ходе миграций; следовательно, вражда к нему есть своего рода «ревность» Израиля к исторически более раннему и исконному носителю культа Яхве. В докладе С. С. Агапова (МГУ) «Договор купли-продажи меж¬ ду частными лицами в Египте времени Рамессидов» подчёркивает¬ ся, что в ходе развития древнеегипетского права в данную эпоху были выработаны нормы, регулировавшие товарообмен между част¬ ными лицами, препятствовавшие нарушениям их прав и обязаннос¬ 216
тей и признававшие этих лиц в качестве субъектов позитивного права. О. А. Камнев (МГУ) на материале «Поучение Птахотепа» (P. Prisse 186-197, 232-248) и ряда более поздних параллелей сделал предпо¬ ложение об эволюции на протяжении конца III — II тыс. до н. э. египетского выражения, традиционно переводимого как «следование сердцу (sms ib)», от морально-этического к гедонистическому значе¬ нию. М. Е. Кузнецова-Фетисова (МГУ) в своём сообщении на мате¬ риале памятника времени вана У-дина показала следующие осо¬ бенности погребений эпохи Шан: организация их пространства в какой-то степени по образцу жилищного строительства (со входом на юге и собакой у дверей), наличие бронзовых сосудов (в том числе и для вина), несущих как сугубо практическую, так и культовую роль, использование раковин-каури как индикатора высокого соци¬ ального статуса погребённого (могила Фу-хао). М. В. Курочкин (Са¬ марский ПГУ) на материале рельефов и отдельных текстов эпохи XX династии Древнего Египта (конец ХІІІ-ХІІ вв. до н. э.) с привле¬ чением более ранних параллелей, сделал вывод о повышении в еги¬ петском войске этого времени роли защитного вооружения и некото¬ рых видов тяжёлого наступательного оружия (длинные мечи), которыми оснащались особые крупные подразделения. И. Н. Коров - чинский (МГУ), проанализировав мелкую культовую пластику Тахт- и-Сангинского храма (Ш-Н вв. до н. э.) в Северной Бактрии, пришел к выводу о том, что этот храм был посвящён Митре и Вахшу — богу Амударьи. В основе этого сочетания культов лежит миф об убийстве Митрой самого Вахшу или его двойника-дэва, явившемся причиной летнего разлива реки, поэтому ежегодно весной рядом с храмом, на месте слияния Вахша и Пянджа, образующих Амударью, закалы¬ вался бык. Кроме того, в храме отправлялся культ царей Селевка I и Антиоха I, покровителем которого считался Аполлон-Митра. В док¬ ладе С. Е. Левченковой (МГУ) «Жертвенная керамика Древнего цар¬ ства гробницы Хафраанха» на основе материалов полевых сезонов 1997-1998 гг. впервые предпринят опыт построения типологии жер¬ твенной керамики из раскопок Российской археологической экспе¬ диции в Египте (тарелочки, сосудики, чашечки) и высказано предпо¬ ложение о том, что данные керамические предметы служили моделями сосудов больших размеров и приносились в качестве жер¬ твы владельцу гробницы. С. В. Дмитриев (МГУ) на основании пись¬ менных источников с привлечением археологического материала показал масштаб города Лояна, а также основные компоненты, при¬ сущие древнекитайской столице, комплекс которых впервые сложился именно в восточноханьском Лояне. А. А. Токовинин (МГУ) рассмат¬ ривает ритуальные царские танцы древних майя в текстах Сийах- чана (сер. VIII в. н. э.) — шукпи, хасав-чан, чак-к’ат и взятие к’ави- ля и реконструирует их ритуально-магические и социальные функции в правление Иашун-Билама IV. А. И. Давлетшин (РГГУ) определяет принципы палеографического анализа иероглифики майя. Описыва¬ 217
ются основные закономерности эволюции письменных знаков, ана¬ логи знаков, изменения в их орфографии. А. В. Пакин (МГУ) в док¬ ладе ««U tsukul katun» — организация войска майя в позднюю пост¬ классику» касается вопросов организации войска в обществе юкатанских майя накануне испанского завоевания. Основные вопро¬ сы, рассматриваемые автором — связь общественного устройства юкатанских майя и институтов, связанных с возрастной стратифи¬ кацией и принципов комплектования войска и командного состава. М. Е. Бондаренко (МГУ) в докладе «Культ богини Девы в Херсо- несе Таврическом в нумизматике, эпиграфике и коропластике», ана¬ лизируя данные археологии, приходит к выводу о том, что культ Девы до III в. н. э. был главным государственным культом Херсонеса. В докладе Л. Ю. Герасимовой (МГУ) исследован теменос Пелопса в Олимпии прежде всего с точки зрения религиозного культа; суще¬ ственное место занимает выявление связи теменоса с архитектур¬ ной и полисной традицией. Е. В. Клещинова (МГУ) ознакомила слу¬ шателей с медицинским и в то же время философским трактатом Галена «О первоосновах». Рассмотрены основные направления мыс¬ ли пергамского учёного. В докладе П. А. Евдокимова (МГУ) «Диск с текстом священного перемирия: к вопросу об источниковедческих особенностях одного артефакта» исследованы античные предания о бронзовом диске, хранившемся в Олимпии; рассмотрены гипотезы о содержании текста на этом предмете и хронологические рамки пись¬ менной фиксации договоров о мире. В докладе С. В. Кудряшова (МГУ) «Историческое время в афинских надгробных речах Ѵ-ІѴ вв. до н. э.» анализируются различные временные категории у Фукидида. Заха¬ рова И. Н. (МГУ) в докладе «Тесейон в Афинах ѴІ-ІѴ вв. до н.э.: некоторые проблемы изучения» рассмотрела вопросы локализации Тесейона в Афинах. В докладе С. Ю. Горькова (МГУ) «Римский флот в период завоевания Италии» в ходе анализа данных нарративной традиции (Ливий, Полибий, Флор, Аппиан, Зонара и др.) выявлено постепенное усиление роли морских операций в военных действиях на Апеннинах; отмечены и прокомментированы все случаи приме¬ нения военно-морских сил Рима с 426 по 282 гг. до н. э. В сообщении А. А. Трофилькиной (МГУ) «Конструкция dos в семье и праве в Риме в I в. н. э.» рассматривается состав, размер, формирование и движе¬ ние приданого в Древнем Риме эпохи принципата. Категория dos в I в. становится предметом внимания принцепсов, влиявших на полу¬ чение и наследование dos. В докладе А. Н. Грешных (МГУ) «Раннех¬ ристианские авторы о культе Януса» дан источниковедческий ана¬ лиз традиции о языческом боге. Автор отмечает высокую степень достоверности рассматриваемых сообщений, что объясняется исполь¬ зованием апологетами первоисточников — трудов знатоков сакраль¬ ной истории I в. до н. э., непосредственно восходящих к Индигита- ментам и книгам понтификов. Доклад М. В. Дурново (МГУ) «Раб-менеджер и судоходство в Древнем Риме» вводит нас в область 218
истории римского частного права. Анализ Дигест показывает, что раб-magister navis имел довольно высокий правовой статус, позво¬ лявший ему реализовывать различные торговые сделки от имени владельца. Центральное место в сообщении М. В. Ледневой (МГУ) «М. Порций Катон и Юлий Солин об основании Пренесте» занимает интерпретация отличия катоновской версии мифа от повествования Солина. Докладчик приходит к убеждению в том, что первая версия романизирует раннюю историю Пренесте, тогда как второй автор исходит из местной традиции; основное внимание уделено исследо¬ ванию значения неясного словосочетания Digidiorum sorores. Цель доклада Я. Б. Мельничука (МГУ) «Ауспиции римских цензоров» — поставить точку в решении серьёзного вопроса о том, обладали ли цензоры auspicia maxima или нет. Докладчик решает его положи¬ тельно, ибо в нашем распоряжении имеется хорошо сохранившийся источник (Gell. XIII. 15. 4), но он лишь один, и поэтому есть необходи¬ мость в привлечении массы косвенных данных. Отмечено, что в за¬ рубежной литературе данная проблема споров уже не вызывает. Во втором своём сообщении «Tribuni in censoribus: о судебных процес¬ сах против цензоров (конец Ш-П вв. до н. э.)» Я. Б. Мельничук отста¬ ивает тезис о том, что только плебейские трибуны, да и то лишь через ius auxilii, могли выдвинуть обвинения против цензоров и при¬ влечь их к суду; рассмотрены причины неудач трибунов при попыт¬ ках осудить этих магистратов. В первом сообщении А. В. Юдина (МПГУ) «Римская колония Брундизий и войны Рима в восточном Средиземноморье в 200-168 гг. до н. э.» исследованы причины возра¬ стания военно-стратегического значения города в указанный пери¬ од. Во втором его выступлении («Триумвиры coloniae deducendae начала II в. до н. э.») подробно проанализирована деятельность три¬ умвиров, и при этом отмечено, что эта должность была хотя и не обязательной, но частью cursus honorum и способствовала быстрей¬ шему продвижению по магистратской лестнице лица, ее исполняв¬ шего. Ю. Б. Куликова (МГУ) затронула «Некоторые дискуссионные вопросы создания Галльской «империи», как-то: противоречия в тра¬ диции об этой «империи» и о ее создателе Постуме; проблема дати¬ ровки провозглашения Постума императором; также получили своё освещение вопросы о том, почему во французской историографии Постум называется «императором», а в германской —«узурпатором», о его внутренней политике и причинах гибели. Основное внимание М. Г. Блынского (МГУ) направлено на изучение взглядов известного французского учёного А. Пиганьоля о римском subsicivus. Проанали¬ зированы два его вида — s. coloniae и s. coloniarum, отмечены их правовые отличия с точки зрения ius subsicivorum. Особое внимание уделено экономическому аспекту этой категории земель. Обзор подготовил Я. Б. Мельничук.
БИБЛИОГРАФИЯ История Древней Греции* I. Источники 1. Гиппократ. Избранные книги / Пер. Руднева В. И. Ред., вступ. ст., прим. Карпова В. П. М.: Сварог, 1994. 2. Греческая эпиграмма / Изд. подг. Чистякова Н. И. Отв. ред. Гаспаров М. Л. СПб.: Наука, 1993. 3. Демосфен. Речи / Отв. ред. Голубцова Е. С. и др. М., 1994-1996. Тт. 1-3. 4. Ксенофонт. Воспоминания о Сократе / РАН, Ин-т философии. М.: Наука, 1993. 5. Ксенофонт. Греческая история / Пер. Соболевского С. И. Вступ. ст. Светлова Р. В. СПб.: Алетейя, 1993. 6. Ксенофонт. Сократические сочинения / Ст. и прим. Соболевского С. И. СПб.: АО «Комплект», 1993. 7. Павсаний. Описание Эллады / Пер., вступ. ст. Кондратьева С. П. Пре- дисл. Маринович Л. П., Кошеленко Г. А. М.: Ладомир, 1994. Т. 1-2. 8. Полибий. Всеобщая история. СПб.: Наука; Ювента, 1994-1995. Т. 1-3. 9. Фукидид. История / Подг. Стратановский Г. А. и др. М.: Ладомир; Наука, 1993. 10. Эллиника: хрестоматия поэтических комментированных текстов древ¬ негреческих авторов. Пособие для студентов, учащихся гимназий и лицеев / Авт.-сост. Павленко Л. В. М.: Аспект-Пресс, 1994. 11. Эллиника: хрестоматия прозаических комментированных текстов древнегреческих авторов. Пособие для студентов, учащихся гимназий и ли¬ цеев / Авт.-сост. Павленко Л. В. М.: Аспект-Пресс, 1995. II. Работы по истории Древней Греции 12. Античность и средневековье Европы. Пермь, 1994. В составе сборника статьи: Гущин В. Д. Политический театр Писистрата; Родс П. Дж. В защиту греческих стоиков; Уаксли Д. Л. Геродот о мифе и политике в ранней Спар¬ те и др. 13. Винкельман И. И. Избранные статьи и письма./ Пер. Алявдиной А. А. Ред. и вступ. ст. Пшибышевского Б. М.: Ладомир, 1996. 14. Войтов А. Г. Наставления Сократа и Платона по диалектическому мышлению. М., 1994. 15. Волошинов А. В. Пифагор: союз истины и добра. М.: Просвещение, 1993. 16. Воспитание в античном обществе. Саратов, 1994. В составе сборника статьи: Соболева Е. В. Ксенофонт о воспитании; Тихон Е. В. Педагогическая кон¬ цепция Аристотеля и др. * В Библиографию включены книги и сборники, изданные в 1993— 1996 г., из фондов Библиотеки ИНИОН РАН. 220
17. Гиро П. Частная и общественная жизнь греков. М.: Ладомир, 1994. 18. Древний мир и средние века. История. Историческая мысль. Межву¬ зовский сборник / Башк. гос. ун-т. Отв. ред. Мажитов Н. А. Уфа, 1993. В составе сборника статьи: Шофман А. С. Академия Платона; Круглов-Мавридис Е. А. Балканские эйсимнеты и карийская теократия: к истории эллинизма в Карии; Розовс¬ кий А. А. Александр Македонский во французских средневековых хрони¬ ках; Лукианов Ю. В. «Филипп Македонский» А. Момильяно в контексте эпохи и др. 19. Женщины в античном мире / РАН. Отв. ред. Маринович Л. П., Сапры¬ кин С. Ю. М.: Наука, 1995. В составе сборника статьи: Андреев Ю. В. Спартанская гинекократия; Кривошта Н. А. Демографи¬ ческие и психологические аспекты некоторых женских образов в греческой лирике и драматургии в VII — V вв. до н. э. и др. 20. Зайцев А. И. Формирование древнегреческого гекзаметра. СПб.: СПб. ун-т, 1994. 21. Иванов В. И. Дионис и дионисийство. СПб.: Алетейя, 1994. 22. Иллюстрированная энциклопедическая библиотека. Древняя Греция. Искусство и философия / Ред. Бутромеев В. Минск: Алкиона, 1995. 23. Кащеев В. И. Эллинистический мир и Рим: война, мир и дипломатия в 220 — 146 гг. до н. э. М.: Греко-лат. кабинет Ю. А. Шичалина, 1993. 24. Криш Э. Г. Сокровища Трои и их история. М.: АО Изд-во Радуга, 1996. 25. От мифа к литературе. М., 1993. В составе сборника статьи: Брагинская Н. В. Кто такие мирмидонцы? Топоров В. Н. Об «энтропичес- ком» пространстве поэзии (Поэт и текст в их единстве). 26. Самохина Г. С. Полибий: эпоха, судьба, труд. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1995. 27. Семушкин А. В. Эмпедокл. Изд. 2-е, дораб. и доп. М.: Мысль, 1994. 28. Серов Н. В. Античный хроматизм / Рос. Ин-т цвета. СПб.: Лисе, 1995 В Приложении дается перевод труда Феофраста «Об ощущениях». 29. Смышляева В. П. Введение в историю античной культуры: Культура Древней Греции / Башк. гос. ун-т. Уфа, 1993. 30. Фомин В. П. Сокровенное учение античности в духовном наследии Платона. М.: Аргус, 1994. Составитель Н. Г. Майорова
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ АВИИУ — И.М. Дьяконов, Ассиро-вавилонские источники по истории Урар¬ ту // ВДИ 1951, № 3-4. ВИ — Вопросы истории АЮ — Archiv für Orientforschung Ahw — W. von Soden, Akkadisches Handwörterbuch. Unter Benutzung des lexikalischen Nachlasses von B. Meissner. Bearbeitet von W. von Soden. Wiesbaden, 1959-1981. AncW — Ancient World AoF — Altorientalische Forschungen Austin — Austin M. M. The Hellenistic World from Alexander to the Roman Conquest. Cambridge, 1981 BCH — Bulletin de Correspondance Hellénique BiOr — Bibliotheca Orientalis BoSt — Boghazköi Studien CHD — H.G. Güterbock, H.A. Hoffner, The Hittite Dictionary of the Oriental Institute of the University of Chicago. Chicago, 1980 — CMHI — Corpus of Maya Hieroglyphic Inscriptions, Cambridge (Mass.) CRAIBL — Comptes rendus des sances de l’Academie des Inscriptions et belles- lettres GAG — W. von Soden, Grundriss der akkadischen Grammatik (Analecta orientalia. Commentationes scientificae de rebus orientis antiqui. 33). Roma, 1952 HW — J. Friedrich, Hethitisches Wörterbuch. Kurzgefasste kritische Sammlung der Deutungen hethitischer Wörter. Heidelberg, 1952 IboT — Istanbul Arkeoloji Müselerinde bulunan Bopazköy Tabletleri(nden Seçme Metinler) JAOS — Journal of the American Oriental Society JCS — Journal of Cuneiform Studies JEA — Journal of Egyptian Archaeology JNES — Journal of Near Eastern Studies Kbo — Keilschrifttexte aus Boghazköi KUB — Keilschrifturkunden aus Boghazköi OGIS — Dittenberger W. Orientis Graecae inscriptiones selectae. Lipsiae, 1903- 1905 Or — Orientalia RA — Revue d’Assyriologie et d’Archéologie orientale RAI — Recontre Assyriologique Internationale RC — Welles C. B. Royal Correspondence in the Hellenistic World. Chicago, 1966 RGTC — Répertoire géographique des textes cunéiformes R1A — Reallexikon der Assyriologie StBoT — Studien zu den Bopazköy-Texten Syll.-3 — Sylloge Inscriptionum Graecarum. Ed. by Dittenberger ТАРА — Transactions and Proceedings of the American Philological Assosiation UF — Ugarit-Forschungen WO — Die Welt des Orient WVDOG — Wissenschaftliche Veröffentlichungen der Deutschen Orient- Gesellschaft WZKM — Wiener Zeitschrift für die Kunde des Morgenlandes ZA — Zeitschrift für Assyriologie und verwandte Gebiete 222
СОДЕРЖАНИЕ ДРЕВНИЙ ВОСТОК Александров Б. Е. Ханигальбат египетско-хеттской дипломатической корреспонденции и проблема переднеазиатской хронологии XIII в. до н. э 3 Агапов С. С. Частная собственность в Египте эпохи Рамессидов 30 Лаврентьева М. Ю. Рамессейский драматический папирус как один из источников по вопросу о драматических представлениях в Древнем Египте 46 ДРЕВНЯЯ ГРЕЦИЯ Забудская Я. Л. Типология пространственно-временных отношений в греческой трагедии 58 Гвоздева Т. Б. Пирриха на панафинейском празднике 67 Журавлева Н. В. Некоторые принципы пропаганды царской власти в державе Селевкидов 74 ДРЕВНИЙ РИМ Гвоздева И. А. Контроверсия de modo в трактатах римских землемеров 84 Никишин В. О. «Национальный вопрос» в произведениях Тацита 93 Мельничук Я. В. Цензура в социально-политической жизни римлян (до объединения Италии) 109 Большаков А. П. «Эллины» и «эллинская мудрость» в произведениях раннехристианских апологетов 125 ПЕРЕВОДЫ Халдейские оракулы. Пер. и комм. А. П. Большакова 140 Афиней. Пирующие мудрецы (XV, 671 e-673d). Пер. и комм. Л. Ю. Герасимовой 158 Боевые действия на море в I Пуническую войну (Павел Орозий. «Семь книг против язычников»). Пер. и комм. С. Ю. Горькова 164 Закон Мамилия, Росция, Педуцея, Алл иена, Фабия. Пер. и комм. М. В. Дурново 169 223
Политическая история древних майя в монументальных текстах: союз царств Сийахчан и Ак’е в конце VIII в. Пер. и комм. А. В. Сафронова 180 Ритуальный танец майя в царских надписях городища Йашчилан (2-я пол. VIII в. н. э.). Пер. и комм. А. А. Токовинина 195 PERSONALIA Вигасин А. А. Столетие Тамары Михайловны Шепуновой 208 ХРОНИКА 50-й Международный конгресс американистов. Секция «Фонетическая письменность доколумбовой эпохи». (Состп. А. В. Сафронов, А. А. Токовинин) 213 Международная конференция студентов и аспирантов «Ломоносов-2001». Секция «История древних цивилизаций» (Состп. Я. В. Мельничук) 216 БИБЛИОГРАФИЯ История Древней Греции (Состп. Н. Г. Майорова) 220 СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 222 Изд. лиц. ИД №05095 от 18.06.2001 г. Сдано в набор 15.06.01. Подписано в печать 17 0М)і. Формат 60x84/16. Тираж 500 экз. Зака < 3722 Издательство ЭкоПресс-2000 129224 Москва, Осташковская, 30 Отпечатано с готовых диапозитивов в Коломенской межрайонной типографии