Автор: Гвоздева И.А. Немировский А.А.
Теги: философия психология всемирная история философии история история древности древний восток античный мир античность сюжеты истории древнего востока
ISBN: 5-88752-032-6
Год: 1998
Текст
Московский Государственный Университет
имени М. В. Ломоносова
Исторический факультет
ДРЕВНИЙ ВОСТОК И АНТИЧНЫЙ МИР
труды кафедры истории древнего мира
Москва
1998
Московский Государственный Университет
имени М. В. Ломоносова
Исторический факультет
ДРЕВНИЙ ВОСТОК И АНТИЧНЫЙ МИР
труды кафедры истории древнего мира
I
Москва
1998
УДК 1/14
ББК 87.3(0) 3я73
Д73
Печатается по решению кафедры истории древнего мира МГУ
РЕДКОЛЛЕГИЯ
Главный редактор: д.и.н. профессор В.И. Кузищин
Запилавного редактора: И.А. Гвоздева, С.В. Новиков
Члены редколлегии: Т.Б. Гвоздева, И.А. Ладынин,
А.А. Немировский, А.В. Стрелков
ОТВЕТСТВЕННЫЕ РЕДАКТОРЫ
И.А. Гвоздева, А.А. Немировский
РЕЦЕНЗЕНТЫ:
д. и. н. Э.Е. Кормышева (Ин-т Востоковедения РАН)
д. и. н. Ю.К. Колосовская (Ин-т Всеобщей истории РАН)
Д73 Древний Восток и античный мир. Труды кафедры истории древнего
мира Исторического факультета МГУ. — М.: Русский Двор,1998. — 164 с.
ІБВИ 5-88752-032-6
Данный сборник, подготовленный коллективом кафедры истории древнего
мира МГУ, посвящен исследованию различных сюжетов истории древнего Во¬
стока и античности. Сборник предназначен для историков древности, студентов
исторических факультетов, всех лиц, интересующихся историей древнего мира.
УДК 1/14
ББК 87.3(0) 3я73
ISBN 5-88752-032-6
© Редколлегия, авторы соответственно, 1998
ДРЕВНИЙ ВОСТОК
А.С.Васильев
ШАСУ НОВОЕГИПЕТСКИХ ИСТОЧНИКОВ:
К ВОПРОСУ ОБ ИДЕНТИФИКАЦИИ
Как известно, шасу представляют собой группу азиатов, с кото¬
рой египтяне периодически сталкивались в эпоху Нового царства,
преимущественно во время походов в Сирию-Палестину. Источни¬
ки о шасу (а практически все они египетского происхождения) были
собраны РТивеоном1 и впоследствии дополнены. Шасу, подобно
хапиру, вызывают интерес прежде всего в контексте ранней исто¬
рии Израиля. Место шасу в ней определяется по разному, но оче¬
видны по крайней мере их непосредственная связь с каким-либо
из библейских народов и роль в генезисе ветхозаветной религиоз¬
ной традиции. Для того, чтобы верно определить связь шасу с бибг
лейскими народами Палестины (в том числе и с самим Израилем),
необходимо выяснить кем являлись эти шасу. Был ли это народ
или социальная группа, каково происхождение термина, какова
была география расселения шасу? В литературе на эти вопросы
можно найти различные ответы. Наиболее популярно сегодня отож¬
дествление шасу с номадами-овцеводами Сирии-Палестины в це¬
лом, и, соответственно, приписывание этому термину не только
этимологии социального характера, но и актуального социологи¬
ческого смысла “номады”2. Подкреплением такого взгляда служат
и широкая география шасу, которые будто бы встречаются прак¬
тически на всей территории Сирии-Палестины, и обе предполагае¬
мые этимологии: египетская — от глагола “шас”-скитаться, с пос¬
ледующим “шос”-пастух, и семитская — от “шаса”-грабить, “шосэ”-
грабитель, — которые несут в себе социальную окраску, опреде¬
ляя шасу как некую группу неоседлого враждебного населения. В
исследованиях о генезисе Израиля, где сейчас делается акцент на
реконструкции социальных процессов на основе, прежде всего,
археологических данных, шасу обычно именно в таком значении
номадов-овцеводов, соседей городского населения в период Поздней
бронзы (1550/1500 —1200) и включаются в предлагаемою модель
трансформации Палестины при переходе к новым обществам Же¬
лезного века. И здесь роль шасу в генезисе Израиля зависит от
того, как именно автору видится этот проиесс^сакой социальной
3
группе он отдает в нем ведущую роль. В зависимости от этого на
первое место выдвигаются хапиру, шасу, либо обе эти группы. В
последнее время в связи с развитием модели “реседентаризации”,
где решающую роль в генезисе Израиля играют как раз пастухи-
овцеводы, потомки горожан периода Средней бронзы, вновь пере¬
ходящие к оседлости в начале Железного века, шасу становятся
первыми кандидатами на роль предшественников Израиля3. Нагляд¬
ным подтверждением такой связи служит идентификация шасу
карнакских рельефов Рамсеса II с Израилем стелы Мернептаха,
предложенная в процессе недавно возникших споров о взаимосвя¬
зи двух этих памятников4. Взгляд на шасу как на номадов-овцево-
дов, обитавших в ряде районов Сирии-Палестины, не вызывает
особых возражений. Но насколько правомерно толкование терми¬
на шасу именно в таком социальном смысле? В современных ис¬
следованиях шасу часто кажутся просто иллюстрацией, подобран¬
ной под те реальности, которые видятся автору, опирающемуся на
археологические данные, вызывающие в уме картину роста и упад¬
ка городской жизни и соответствующих изменений в хозяйственном
механизме существования общества. Толкование термина в соци¬
альном смысле, очевидно, во многом и вызвано социологической
ориентацией современных исследований. Чтобы прояснить ситуа¬
цию, рассмотрим основные проблемы географии шасу, происхож¬
дение их названия и идентификацию.
До времени Тутмоса II шасу, возможно, дважды засвидетель¬
ствованы египетскими источниками. Самое раннее вероятное упо¬
минание шасу происходит из погребального комплекса последнего
фараона пятой династии Унаса: на блоке со сценой поражения ази¬
ата частично сохранилась надпись [§]8\ѵ5. Вторым возможным упо¬
минанием являются элѵзлѵ текстов проклятий (Е 576). Если первый
пример используется для подтверждения взгляда на шасу как на
первоначальное обозначение кочевников-азиатов в непосредствен¬
ном соседстве с Египтом (хотя ни из чего не видно, что здесь име¬
ется в виду такой “обобщенный” азиат, а не конкретное азиатское
племя), то во втором случае речь заведомо идет о конкретной
территориально-политической единице, отличной от других, в том
числе от шуту (Е 52-53; ср. Чис. 24:17) и кушу (Е 50-51; Авв.3:7, ср.
Чис.12,1), причем здесь, в отличие от первого примера, возможна
и более северная локализация, хотя она и не может быть точно
определена. Оба примера ничего не говорят о египетском значении
термина и не допускают его “социологической” интерпретации.
“Шусу” текстов проклятий не могут быть “номадами вообще”, но,
очевидно, являются таким же этнополитонимом, как шуту и кушу.
Поход против шасу во времена Тутмоса И, о котором повеству¬
ется в биографии Яхмоса — Пеннехебта7, является на сегодняшний
4
день единственным свидетельством азиатской активности этого фа¬
раона. Обычно он рассматривается, как направленный против юж¬
нопалестинских кочевников, хотя отсутствие географического кон¬
текста позволяет переносить место действия и в более северные
регионы и, при желании, даже в Африку8. Ясного географического
контекста лишен и поход против шасу Тутмоса III9, четырнадцатый
по счету его азиатских походов, но данные его общих топоними¬
ческих списков помещают упомянутых там шасу на севере (при¬
мерно в южных пределах Южной Сирии), да и все прочие кампа¬
нии этого фараона проходили далеко к северу от синайского по-
граничья Египта.
Третье по времени упоминание шасу в эпоху Нового царства
обнаруживается в анналах мемфисской стелы Аменхотепа II10, где
в списке пленных наряду с ханаанеями, хурритами, апиру и ну-
хашшейцами названы и 15.200 шасу. Список приводится после опи¬
сания кампаний 7 и 9 гг. Аменхотепа II, разворачивавшихся в Си¬
рии и Северной Палестине; иными словами, здесь также наиболее
вероятна северная локализация, как и в случае Тутмоса III. После
упоминания шасу в топонимическом списке Тутмоса III, о котором
будет подробнее сказано ниже, они регулярно появляются в ана¬
логичных списках его преемников, возможно, начиная уже со вре¬
мени Аменхотепа II11, и определенно — со времени Тутмоса IV12.
Относятся ли все эти ранние упоминания шасу к какому-либо
региону? Дальнейшие свидетельства о шасу ясно говорят, что они
іі массе своей присутствовали и в южнопалестинско-синайском ре¬
гионе, но в случае с новоегипетскими упоминаниями шасу вплоть
до Тутмоса IV наиболее предпочтительной будет их северная (юж-
носирийская) локализация. Возможно, что и дальнейшие упомина¬
ния особого топонима “шасу” в географических списках являются
следствием первоначального контакта египтян с ними в каком-то
определенном северном регионе. Характер упоминаний шасу в ран¬
них новоегипетских памятниках, аналогично разобранным нами
выше более ранним упоминаниям, с несомненностью говорит о шасу
как об определенной, географически и политически выделенной
группе населения, стоящей у Аменхотепа II в одном ряду с ханаа¬
неями, нухашшейцами и хурритами (под апиру в этом списке, как
и и дно, тоже подразумевается конкретная устойчивая общность
ливанских хапиру, засвидетельствованная и в географическом спис¬
ке Тутмоса III и так ярко проявившая себя в эпоху Амарны, а не
рассеянния по всей Передней Азии социальная совокупность “ха-
пиру” как таковых) .
Если все эти ранние контакты египтян с шасу могли происхо¬
дить, по крайней мере преимущественно, в их северном центре,
го впоследствии в египетских источниках на первый план выдвига¬
5
Ч
ется южный очаг их расселения (что и неудивительно, поскольку
давление хеттов вызвало общее и довольно сильное смещение еги¬
петских внешнеполитических усилий в Азии к югу). В надписях,
сопровождающих рельефы Сети I, представляющих классические
изображения шасу, последние упомянуты как население района
между Силе и Рз Кпсп13, обычно идентифицируемого с Газой14, и
на горах Хурру (по-видимому, на Северном Синае вплоть до при¬
граничных районов Южной Палестины включительно). В памятни¬
ках Рамсеса И15 и Рамсеса III (папирус Харрис 76:9-1116) говорится
о разгроме шасу на юге, именно на Сеире. Заметим, что эти дей¬
ствия против шасу могут быть напрямую связаны с началом египет¬
ского присутствия в Тимне, определенно имевшем место со вре¬
мени Рамсеса И, и описываемой в папирусе Харрис I экспедицией
в этот регион при Рамсесе III. Папирус Анастаси VI времени Мер-
нептаха сообщает о приходе в Египет шасу Эдома (54-5617). В то же
время в папирусе Анастаси I (17:7, 19:1-4, 20:3-4, 23:7-8) шасу
упомянуты в районах Северной Палестины и Южной Сирии18.
Некие местные, т.е., южносирийские шасу, подчиненные хет¬
там, появляются также в описании Кадетской битвы в качестве
дезинформаторов египтян19. В свое время такая широкая география
шасу объяснялась тем, что этот термин, первоначально применяв¬
шийся якобы лишь к номадам Южной Палестины, при Рамсесе II
получает более широкое толкование и распространяется также и
на номадов более северных регионов в общем социальном значении
“бедуин”20. Однако, как видели, северные шасу появляются в еги¬
петских источниках уже в очень раннее время.
О южном очаге расселения шасу говорит и знаменитый список
топонимов “земли шасу”, в котором надежно идентифицирована
страна Сеир и страна Яхве (та самая Тетраграмма УНѴШ). Этот
список является частью географического перечня, сохранившегося
в трех версиях, происходящих из трех нубийских храмов: в Солебе
(время Аменхотепа III), где топонимы “земли шасу” были открыты
в начале 60-х гг., в Западной Амаре (Рамсес II), где их открыли
еще в конце 30-х гг., и в Аюше (Рамсес II), где эти топонимы не
сохранились21. Наиболее полный перечень рассматриваемых топо¬
нимов происходит из Западной Амары, где в общей сложности со¬
хранилось семь топонимов (7-й из них восстановлен Э.Эделем и иден¬
тифицирован М.Гергом как библейский Пунон (Чис.33:42-43)22). Упо¬
мянутая выше идентификация двух других топонимов с Сеиром и
Тетраграммой23 находит прекрасные параллели в Библии, и это
сразу поставило шасу в связь с развитием ветхозаветной религиоз¬
ной традиции (ср. Вт.33:2, Суд.5:4). Попытка перенести все эти то¬
понимы шасу в район Ливана и Южной Сирии, предпринятая М.А-
стуром24, представляется невероятной. Она основана на присутствии
6
второго консонанта —г- в написании Сеира, на основании чего со¬
ответствующий топоним отождествляется Астуром с Шехлалем в
районе Цумуры и 337-м топонимом списка Тутмоса III, и на совпа¬
дении названий одного из топонимов шасу и 10-го топонима списка
Тутмоса III, предположительно идентифицируемого с городом Ла¬
бана в земле Убе, где-то между Дамсаком и Кадешем. Остальные
топонимы “земли шасу”, а также контекст возможного упомина¬
ния Тетраграммы в списке Рамсеса III из Мединет-Абу; сопостави¬
мого с приведенным, толкуются Астуром главным образом по со¬
звучию с современной арабской топонимикой исходя из заранее
заданного географического контекста. Однако едва ли случайным
является практически полное совпадение топонима, отождествлен¬
ного Астуром как “Шехлаль”, с написанием Сеира, который, в
свою очередь, засвидетельствован как место обитания шасу совер¬
шенно независимо и определенно. Топоним же, совпадающий по
названию с городом в земле Убе, происходит от общераспростра¬
ненного семитского корня, породившего самые разнообразные се¬
митские топонимы. “Земля шасу Лабана”, о которой идет речь,
скорее может быть соотнесена с Лабаном в Южной Палестине
(Вт.1:1), Ливной (Чис.ЗЗ:20-21) и с Лабаном Саргона II25, который
может быть локализован в районе Вади-эль-Ариш. Аргументы от
“сирены созвучий” по определению не имеют самостоятельной силы.
Наконец, — и это самое главное, — районы, которые, согласно
Астуру, оказываются ареалом непрерывного широкого расселения
шасу, и, более того, так и определяются египтянами, как “страны
шасу”, не только не предстают в таком облике в прочих источни¬
ках (ни один памятник не воспринимает Ливан в качестве региона
шасу, покрытого совокупностью нескольких “стран шасу”), но прямо
совпадают с областью центрального расселения хапиру Амурру,
подробнейшим образом описанной в этом качестве в Амарнской
переписке и довольно репрезентативно — позднейшими источни¬
ками. Поскольку хапиру — заведомо не шасу, для “стран” после¬
дних в названном регионе просто не находится места.
Итак, предложенный М.Астуром пересмотр южной локализа¬
ции “стран шасу” в списке Солеба — Западной Амары нельзя на¬
звать удачным. Однако северные шасу, знакомые нам по ранним
новоегипетским памятникам, в самом деле отмечены в источниках
XIV в. В 1970 г. АРайни и М-Вайперт26 предложили идентифициро¬
вать топоним Айн-Шасу из списка, происходящего из погребально¬
го комплекса Аменхотепа III в Ком-эль-Хейтане (сам список был
опубликован Э.Эделем в 1966 г.27) с 5-м топонимом списка Тутмоса
III и с неким городом “Энишаси” в долине Бекаа (район Амки),
известным по Амарнской переписке (ЕА 187:12, E-ni-sa-si, и ЕА
363:4, E-<ni>-sa-si)28. А.Райни предложил видеть этот топоним в па¬
7
пирусе Анастаси I, где соответствующий пункт прямо упоминает¬
ся в олном контексте с людьми шасу. Эта локализация согласуется
с существованием северных шасу ранних новоегипетских памятни¬
ков и подкрепляет его конкретное приурочение к району истоков
Оронта (ср. тж. предложение МХерга интерпретировать 159-й топо¬
ним Тутмоса III как “шасу Оронта”29). Добавим, что шасу Кадетс¬
кого памятника Рамсеса II также подлежат относительно точной
локализации именно в этом районе (как хеттские подданные, они
не могут жить южнее области Кадеша — самого южного княже¬
ства Сирии-Палестины, подчинявшегося хеттам на тот момент, —
а контакт Рамсеса II с их представителями имел место южнее са¬
мого города Кадеша).
Если принимать связь шасу папируса Анастаси I // Айн-Шасу|
Аменхотепа III с Энишаси Амарнской переписки, то термин Айн-j
Шасу придется признать неегипетским (считать, что палестинские'
князья употребляли в своей переписке египетское, а не местное
название азиатского пункта совершенно невозможно). Более того,
азиатский характер топонима Айн-Шасу вероятен и сам по себе:
чего ради обычный топонимический список будет подменять соб¬
ственное название рядового азиатского поселения его египетским
иноназванием, да и зачем бы египтянам вообще давать ему это
иноназвание? (Кстати, последнее соображение, в свою очередь,
помогает убрать возможные препятствия к отождествлению Айн-
Шасу с Энишаси). Итак, “Айн-шасу” — неегипетский термин. Тог¬
да, если считать, что компонент “шасу” здесь тождествен обычно¬
му этнополитониму “шасу”, возможность чего была продемонстри¬
рована выше, то и последний придется считать неегипетским сло¬
вом.
Далее, позднее новоегипетское употребление термина шасу так
же непримиримо с его социологическим толкованием, как и ран¬
ние. Шасу включаются в топонимические списки, называющие даже
отдельные мелкие “страны шасу” (“Страна Шасу Сеир” и т.д., см
выше). В целом можно сказать, что на протяжение всего новоеги¬
петского периода источники, относящиеся к Египетской Азии, зна¬
ют два перманентных центра расселения шасу — северный (долина
Бекаа, истоки Оронта) и южный (Синай и продолжающие его на
восток области до Эдома и Сеира включительно). Тот факт, чтс
совокупность особых “Стран Шасу”, официально воспринимавшихся
египтянами именно в этом качестве, помещалась на юге^ как и то,
что южный район расселения шасу неизмеримо превосходит се¬
верный по территории, доказывает, что главным являлся имение
южный “очаг” — основная территория расселения шасу как этно¬
политической общости, — в то время как на севере мы имеем дело
скорее, с небольшим анклавом.
Все сказанное выше побуждает нас рассмотреть вопрос о воз
8
можностях упоминания шасу в Амарнской переписке и вообще о
соотношении шасу с упомянутыми в ней группами населения. Прежде
всего следует подчеркнуть, что наличие или отсутствие термина
“шасу” в текстах Амарны не имеет никакого отношения к вопросу
о том, имеет ли он конкретное или “общесоциологическое” значе¬
ние. Из отсутствия упоминания конкретного народа “шасу” в Амар¬
нской переписке вовсе не следует отсутствие такого народа вооб¬
ще. Далее, если термин “шасу” — египетского происхождения, то
естественно ожидать, что аккадоязычная переписка будет пользо¬
ваться иной, неегипетской терминологией, и термина “шасу” мы в
ней не найдем; однако сама эта общность в ней может упоминаться.
Если же, как подсказывает нам топоним Эни-Шаси, термин “шасу”
— местный, то ситуация опять-таки может быть аналогичной: ведь
аккадоязычная переписка может быть чужда местным терминам в
ненамного меньшей степени, чем египетским, а термин “шасу” за¬
ведомо не принадлежит ни к аккадской, ни к общераспространен¬
ной семитской лексике (из семитских языков он может быть опоз¬
нан только в древнееврейском языке Библии в упоминавшихся выше
формах ббЬ “грабить”, блѵбіі “грабитель”; случай возможного более
раннего употребления слова связан с угаритским повествованием о
Керете и все же отводится И.Ш. Шифманом30).
Учитывая место определенных общностей шасу на карте ново-
стипетской Сирии-Палестины, все сказанное открывает возмож¬
ность опознания шасу под тем или иным аккадоязычным названием
Амарнской переписки. На эту роль в литературе весьма часто ре¬
комендовались “сутии” (“суту”) Амарны, которым при этом, кста¬
ти, тоже часто приписывали общее значение “номады”31; заме¬
тим, что в свое время шасу предлагали отождесвлять с хапиру, но
ото предположение оказалось снято после обнаружения особого
термина (х)апиру в египетском языке и открытия мемфисской сте¬
лы Аменхотепа II, где хапиру и шасу присутствуют как равно¬
правные члены одного перечня. Свидетельства о различии этих
трупп пытался в свое время отвести В.Хельк, предложив “лингви¬
стическое правило”, согласно которому одни и те же элементы в
одно и то же время именуются египтянами для Северной Палести¬
ны как “хапиру”, а для Южной — как “шасу”; однако очевидная
несостоятельность такого “правила” в свете ранних свидетельств о
присутствии шасу на севере и данных списка Аменхотепа II реши¬
ла дело). Такое отождествление могло біЛіоказаться вполне ло¬
гичным: если новоегипетские источники знают в Южной Сирии —
Палестине, помимо оседло-урбанизованного населения, в основ¬
ном шасу и хапиру, то аккадские — хапиру и суту. Однако “суту”-
сутии, по всей видимости, были известны египтянам как особый
народ под собственным именем, упоминавшийся отдельно от шасу
9
в общих перечнях (“шуту” текстов проклятий, новоегипетская Рз
біш в списках Солеба и Западной Амары32). Более того, ареал сиро¬
палестинских “суту”-сутиев, известный как по текстам Амарны,
так и по другим источникам, не имеет ничего общего общего с
ареалом шасу: сутии компактно заселяют области от Дамаска на
север, большей частью — Заиорданье (“сыны Шета”, “амореи” Биб¬
лии), и отдельными группами неясного характера встречаются в
Палестине (Амарнские письма). Компактный же ареал шасу лежит
далеко на юге, где никакие, в том числе египетские и библейские
источники “шуту” // “суту” // “шетитов” не знают (исключая,
возможно, изолированное упоминание изолированного же анкла¬
ва “амореев” в Тамаре в Быт.14,7). Итак, там, где в основном оби¬
тают сутии, нет шасу, а там, где в основном обитают шасу, нет
сутиев; отождествлять их, стало быть, весьма затруднительно.
Можно думать, что именно в географическом размещении шасу
и кроется разгадка их отсутствия (полного или, все-таки, не со¬
всем полного, см. ниже) в текстах Амарны. В самом деле, эти тек¬
сты исходят из областей, где чисто географически либо совсем не
было шасу (подавляющее большинство), либо они были немного¬
численны и не могли играть заметной роли (изолированный север¬
ный анклав), либо, в лучшем случае, их присутствие могло ощу¬
щаться только на границе соответствующего региона (письма па¬
лестинских князей). Почему же нам вообще следует ожидать упо¬
минания шасу в Амарнских письмах, посвященных наиболее нео¬
тложным проблемам своих отправителей? Шасу действительно
занимали важное место в Египетской Азии — но не в той ее час¬
ти, которую представляет Амарнская переписка.
В той же, весьма незначительной, степени, в какой шасу могли
затрагивать интересы авторов Амарнской переписки, она, быть мо¬
жет, и вправду упоминает их. Первым примером такого рода явля¬
ется рассмотренное выше именование города Энишаси (если он тож¬
дествен Айн-Шасу и связан с шасу), территориально лежащего
именно в северном районе расселения шасу. Вторым — опасения
автора ЕА 318 (ЕА 318:12), страшащегося гибели от рук “могучих
врагов — хапиру, суту и ІіаЬЬаП (т.е., в дословном переводе с ак¬
кадского, “грабителей”)”. Тот факт, что эти “грабители” помещены
в общий перечень с заведомыми особыми териториально-полити-
ческими общностями сутиев и хапиру, означет, что слово ЬаЬЬаіі
употреблено здесь не в дословном, а в сопоставимом терминологи¬
ческом значении (ср.: в других Амарнских документах, достаточно
часто говорящих о грабителях и грабежах, оно не встречается ни
разу, так что в дословном значении “ханаанейский аккадский”
Амарны его, по-видимому, не знает или не употребляет). Поги¬
бельное для автора письма могущество этих “грабителей” тоже не
10
очень вяжется с дословным прочтением этого слова. Тогда, учиты-
ная, с одной стороны, место шасу как третьего реального этнопо¬
литического компонента внегородского, т.е., агрессивного и “неуп¬
равляемого” населения Ханаана наряду с сутиями и хапиру, а с
другой — наличие в библейском древнееврейском термина “шосэ”
именно в значении “грабитель”, мы получим веские основания отож¬
дествлять “ЬаЬЬаИ” ЕА 318 с шасу. (В свою очередь, это позволит
нам предположить, что “шасу” довольно рано приобрело, если не
имело с самого начала, семантику “грабежа” или “добычливости”
и в этом качестве употреблялось, в частности, соседями реальных
шасу — сначала в аккадоязычных текстах ханаанеев под видом
аккадской кальки, а потом и древними евреями — напрямую).
Наконец, еще одно важное упоминание шасу содержится в пись¬
мах из храма Амона в Карнаке, где речь идет о кампании Рамсеса
IX в некоей принубийской области против “шасу земли Мукед
(Мтѵцсі), которые живут в Кахках на берегу моря”33. В.Хельк поме¬
щал “землю Мукед” на побережье Красного моря, которое и иден¬
тифицировал с “Мукедом”, а местность Кахках предположительно
связывал с районом Вади-Хаммамат, в результате чего названные
шасу оказывались где-то в области Косейра34. Вопрос о локализа¬
ции шасу в данном случае тесно связан с локализацией Мукеда и
отношением последнего к знаменитому обозначению Евфрата (“Му
пеф кед”, “Перевернутая вода”) в томбосской стеле Тутмоса I, вы¬
зывавшем в 70-е гг. разнообразные предположения35. Кратко под¬
водя итог дискуссии 70-х гг. о взаимосвязи этих двух наименова¬
ний, отметим, что по нашему мнению Мукед — топоним, не име¬
ющий к Евфрату никакого отношения. Египетское Мш рі дсі Тут¬
моса I может применяться к Евфрату лишь как описательная кон¬
струкция, но не в качестве имени собственного (ср., в частности,
наличие здесь связки рі, отсутствующей в топониме Рамсеса IX). С
другой стороны, Мукед Рамсеса IX — это, вероятно, и не Красное
море. Другое упоминание Мукеда в папирусе Харрис, рз Уш п
Мѵд^сі (“Море Мукеда”, оно же, вне сомнений, Красное море) —
термин, сравнимый с рз Ут (з п Нгчѵ (“Великое Море Хурру/
Сирии” = Средиземное море) Повести об Унуамоне. Мукед здесь,
таким образом, должен быть неким пунктом, по которому опреде¬
ляют Красное море, но не им самим. Для В.Хелька африканская
локализация шасу послужила доводом в пользу “социального” зву¬
чания и широкого распространения термина “шасу” в зн^цении “бе¬
дуин” со времени Рамсеса II (в случае с северными шасу такое
предположение, как мы помним, оказалось несостоятельным). Од¬
нако этот пример в любом случае вряд ли может доказывать даже
и позднейшее, а тем более первоначальное применение термина
шасу в социальном смысле; ничто как будто не мешает рассматри¬
11
вать этих шасу как мигрантов из Азии — добровольных, вынуж¬
денных (подобно библейскому Иакову), или вообще уведенных егип¬
тянами в качестве военнопленных для расселения в собственных
владениях (напомним о египетских войнах против шасу). Все ос¬
тальные упоминания о шасу в Египте хорошо согласуются с дан¬
ными источников об угоне и перемещении азиатов в Египет эпохи
Нового Царства (в том числе о точно известном угоне собственно
шасу, например, при Аменхотепе II) и не вызывают специальных
вопросов.
Исходя из имеющихся данных о географии шасу, в итоге мож¬
но прийти к выводу о существовании двух основных центров шасу:
северном (Айн-Шасу) и южном (Сеир). В обоих случаях речь идет о
присутствии здесь шасу на протяжении практически всего Нового
Царства. В пределах этого времени источники не дают нам возмож¬
ности говорить о первичности одного из этих центров: название
Айн-Шасу нет оснований понимать как “источник” во временном (а
не пространственном) смысле, а официальная аттестация именно
южного ареала шасу как особых “стран шасу” означает только то,
что шасу в какой-то момент заселяли эти районы сплошь, а не то,
что они поселились здесь раньше, чем в любом другом месте. При¬
оритет же того или иного центра шасу в памятниках определенно¬
го времени (северного — для XVIII династии, южного — для XIX-
XX) отражает не передвижение не самих шасу, а только сферы
египетской военной активности; ср.: если при Аменхотепе III Сеир
был известен египтянам просто как место обитания шасу, то при
Рамсесе II они были там разбиты (и характерно, что именно этот
фараон впервые говорит о себе как о “победителе земли шасу”36).
Наконец, для Трансиордании как возможного связующего зве¬
на между обоими центрами шасу пока нет достаточно надежных
свидетельств; однако надо иметь в виду то, что Ветхий Завет по¬
мещает здесь “Сынов Шета” и амореев Басана, т.е., сутиев, а не
шасу, и, в свою очередь, памятники XIX династии, кратко отра¬
жая деятельность ее фараонов в Заиорданье, шасу не упоминает.
Тем самым вопрос о соотношениии и связи северного и южного
ареалов шасу пока, по-видимому, должен считаться открытым и
соотносится скорее с некоей миграцией с юга на север или с севера
на юг Палестины, чем с теоретически возможным трансиорданским
центром.
Добавим, что как определенную этногруппу людей шасу харак¬
теризуют и их египетские изображения, приписывающие им со¬
вершенно специфическую внешность и одежду. Кстати, такие изоб¬
ражения можно различить и в сцене битвы при Кадеше37, и на
рельефах Сети I, что говорит об этногенетическом родстве север¬
ных шасу, вовлеченных в Кадешский инцидент (см. выше), с юж¬
ными, представленными у Сети.
12
Разумеется, термин, подобный описанному выше, мог бы упот¬
ребляться в Египте и как псевдоэтноним с географической “под¬
кладкой”, т.е., обозначать всякий народ, живший на той же терри¬
тории, что и исконные “шасу” и чем-то ассоциирующийся с ними
и глазах египтян (ср. византийское применение термина “скифы”
для самых различных тюркских и славянских народов), однако и в
этом случае мы имели бы дело не с соционимом, а с (псевдо)этно-
нимом, когда в каждом случае его употребления имеется в виду
определенное этнопостестарное сообщество (а не элемент совокуп¬
ности социально схожих представителей разных таких сообществ).
Наметим, что наши источники не дают нам оснований подозревать
такое изменение значения термина “шасу” в эпоху Нового Цар¬
ства.
Но если шасу — не социально-экономический термин, а назва¬
ние этнополитической группы, то вполне справедливо будет за¬
даться вопросом о том, какому из народов, упомянутых в Ветхом
Навете, эта группа может соответствовать. В самом деле, Ветхий
Навет представляет весьма подробную этногеографическую карти¬
ну Палестины последних веков II тыс. до н.э., в том числе тех (XIII-
XII вв.), для которых египетскими данными заведомо зарегистри¬
рованы шасу. Очевидно, что библейский кандидат на такое отож¬
дествление должен занимать ту и именно ту территорию, на кото¬
рой египтяне располагают шасу (причем именно южный их центр,
поскольку северный, южносирийский, вообще не попадает в ареал
с колько-нибудь подробных географических данных Ветхого Заве¬
та); кроме того, желательно, чтобы Библия характеризовала его
как древний, доеврейский народ. И такой народ в Библии действи¬
тельно немедленно находится: это Амалек, расселяющийся от Эдома
и Сеира (включительно) по Синаю вплоть до египетской границы (I
Хроник 4: 42-43; Исх. 17) — т.е., в точности в южном регионе шасу.
Решающим аргументом здесь видится предложение А.А.Немировс-
кого о сопоставлении трех групп данных — географического со¬
впадения описываемого в египетских источниках ареала шасу ХІП
— XII вв. с территорией единовременных амалекитов (1); египетс¬
кой традиции о гиксосах (т.е., по прямому указанию Манефона,
“царях шасу”38) — азиатах, захвативших Египет (2); и независимой
арабской традиции о захвативших Египет амалекитских царях39(3).
Плагодаря такому сопоставлению выстраиваются подтверждающие
друг друга взаимосвязи между “гиксосами” как “шасу” (2), “шасу”
как “амалеком” (1) и “амалеком” как “гиксосами” ДО обеспечиваю¬
щие довольно жесткое отождествление всех трех терминов40.
Как и шасу (ср. “Страна Шасу-Яхва” египетских списков), Ама¬
лек оказывается географически связан с Яхве: евреи впервые встре¬
чаются с ним у Горы Бога, Исх. 17. Наконец, Амалек является древ¬
13
ним народом Палестины, помещенным в очень архаическом переч¬
не ее доеврейских обитателей — жертв эламского похода, приво¬
димом в повествовании Быт. 14. Включение же Ама лека в генеало¬
гию Исава-Эдома в качестве сына от наложницы Элифаза Тимны
(Быт.36: 12) по общим правилам является определенным отражени¬
ем позднейшего включения Амалека (точнее, его части) в качестве
неравноправной местной группы в племенной союз эдомитов (на¬
помним, что ветхозаветный Эдом действительно занимает терри¬
торию, где ранее присутствовали новоегипетские шасу). Этот эдо-
митский Амалек и по времени, и по месту может с большой веро¬
ятностью соответствовать “шасу Эдома”, упомянутым в папирусе
Анастаси VI. Кроме южной окраины Палестины, Амалек обитал
также в районе, заселенном впоследствии эфраимитами (Суд.5:14,
12:15), и, если в данном случае не идет речь о более позднем
переселении вместе с кенитами, эта группа может удобно отожде¬
ствляться с севернопалестинской группой шасу, отмеченной в па¬
пирусе Анастаси I (см. выше). Наконец, Амалек является (наряду с
филистимлянами) народом, к которому в Библии прямо применя¬
ется слово “шосим” (“грабители”, I Сам.14:48; ср. также выше о
предполагаемой связи этого термина с шасу).
Теперь мы можем возвратиться к этимологии самого египетско¬
го термина “шасу”. Как видно из сказанного (ср. выше об Айн-
Шасу и прим.38), слово “шасу” следует рассматривать как этни¬
ческий термин неегипетского происхождения41. Здесь уместно про¬
вести аналогию с термином “сарацин”, который имеет вероятную
этимологию от арабского sariq “грабитель”. У античных авторов пер¬
воначально это конкретная племенная группа, возможно, сама име¬
нующая себя таким именем (Р1о1.Ѵ,16,3; VI,7,21), но впоследствии
это название распространяется и на другие арабские племенные
группы; при этом арабской традиции ни о каком народе “сарацин”
ничего не известно. Как и в случае с “сарацинами”, возможны два
варианта происхождения египетского этнонима “шасу”: от само¬
названия племени либо от его прозвища у соседей, причем в обоих
случаях заимствованный в египетский (в случае с шасу) или латин¬
ский (в случае с сарацинами) термин выступает строго в качестве
этнонима.
Обратим внимание на то, что Ветхий Завет знает народ “шасу”
именно под именем Амалека и, используя слово “шосим”-“граби-
тели”, очевидно, связанное с термином “шасу”, не употребляет
последнего как этноним и не знает никакого народа “шосим”. Как
видно, в эпоху раннего Израиля древним евреям был неизвестен
народ с таким названием. Между тем для египтян, как мы помним,
в современную раннему Израилю эпоху —ХІХ-ХХ династии, как
и ранее, египтяне активно используют термин “шасу” именно как
14
название народа. Такое положение дел склоняет нас ко второму из
приведенных выше вариантов: древние евреи, вероятно, так или
иначе отразили бы самоназвание амалекитов, но, конечно, не их
иноназвание в нееврейской среде.
Точно так же невозможно решить вопрос о том, является ли
позднее египетское слово “шос” (геэр. “шасу”?) = “пастух” консо¬
нантным омонимом к этнониму “шасу” (напомним, что действи¬
тельная вокализация новоегипетского “шасу” нам неизвестна), или
именно это название кочевого народа естественно вошло в еги¬
петскую речь в переносном значении “пастух” (это значение не
зарегистрировано для слова “шасу” ни в одном из древнеегипетс¬
ких текстов, так что его следует считать вторичным). Как бы то ни
было, следует считать доказанным, что “шасу” памятников Ново¬
го Царства обозначает не “номадов” — “кочевников вообще”, а оп¬
ределенную этнополитическую общность (совокупность родственных
отнополитических общностей), занимающую определенную терри¬
торию; надо думать, что “шасу”, поселившийся в городе, не пере¬
стал бы быть для египтян “шасу”, как и деурбанизированный хур-
рит в “шасу” бы не превратился. Более того, нет даже увереннос¬
ти, что общность шасу вообще была кочевой, хотя ее основная
(южная) локализация делает такое предположение наиболее веро¬
ятным, а значение “шасу-пастух” хорошо согласуется с ним.
Парадоксально, что амалекитская идентификация шасу была
предложена еще А.Хайгом, автором первой статьи о шасу42. Отож¬
дествление шасу с гиксосами, также предлагавшееся в прошлом
иске43, в современной литературе практически никем не рассмат¬
ривалось из-за общепринятого, — но, тем не менее, нигде не до¬
казанного, — отрицания перевода Манефона термина “гиксос” как
"цари-пастухи”, т.е. “князья/хекау шасу” (лингвистически безуп¬
речного, в отличие от современного перевода “хекау хасут”, и на
две с половиной тысячи лет более близкого к предмету обсужде¬
ния, чем современные реконструкции). Арабская же историческая
традиция применительно к древней истории Палестины сама по
тебе лежит за пределами исследователей древней истории Ближ¬
него Востока (хотя, как показывает пример с Амалеком, гиксоса¬
ми и шасу, представляет для них очевидный интерес).
Об этнической истории амалекитов-шасу ничего определенного
сказать нельзя (хотя их семитская принадлежность явствует из об¬
щеисторических соображений). Библия не сохранила первичной ге¬
неалогии Амалека, где могла бы содержаться информация о его
происхождении, племенной структуре и связях с другими народа¬
ми. Отождествление амалекитов с ядром гиксосов, к сожалению,
также не выясняет дела, поскольку этническая принадлежность
гиксосов сама является предметом бурных дискуссий. Из библейс¬
15
ких данных, однако, очевидно, что в раннеизраильский период
(до конца II тыс. до н.э.) амалекиты были доминирующей силой на
окраине Южной Палестины. Именно эту ситуацию и отразили еги¬
петские источники.
Потомки амалекитов дожили до средневековья в качестве араб¬
ского племени Бану Амила. В генеалогиях оно выступает в паре с
Бану Джудам, которые, в свою очередь, могут быть потомками
эдомитов (судя по локализации, названию и самой ассоциации с
амалекитами)44. Речь здесь, таким образом, может идти об арабизи¬
рованном эдомитском Амалеке прежних времен. Именно эти по¬
томки амалекитов могли сохранять собственно амалекитскую исто¬
рическую традицию, включая воспоминания о гиксосском периоде
в истории Египта, и дать рождение арабской исторической тради¬
ции об амалекитских фараонах Египта.
Примечания
1 Giveon R. Les bedouins Shosu des documents égyptiens. Leiden-Brill 1971.
2 Hopkins D. Pastorals in LBA Palestine: which way did they go? // BA 56 (1993),
pp.200-211, с библиографией; Ahlström G. The history of Ancient Palestine from the
Palaeolithic period to Alexander’s conquest. L.1993, pp.276-277.
3 Rayney A. Biblical archaeology yesterday (and today) // BASOR 273 (1989), p.93;
Rayney A. Remarks on D.Redford’s Egypt, Canaan and Israel in Ancient Times // BASOR
294 (1994), p.86.
4 Redfor D. The Ashkelon reliefs at Kamak and the Israel stela // IEJ 36 (1986), p.200.
5 M.Weippert. Semitische Nomaden des zweiten Jahrtausend: über die §3sw der
ägyptischen Quellen // Biblica 55 (1974), S.269, Abb. 1 ; Helck W. Die Bedrohung Palaestinas
durch einwandemde Gruppen an Ende der 18. und am Anfang der 19. Dynastie // VT 18
(1968), S.477
6 Posener G. Princes et pays d’Asie et de Nubie. Brüssel 1940, p.91 ; Giveon R. Op.cit.,
§ 19a
7 Giveon R. Op.cit., D.l.
8 Görg M. Thutmosis III und die S3$w —region // JNES 38 (1979), p. 199-200;
Vandersleyen C. L’Egypt et la vallee du Nil. T.2. De la fin de l’Ancien Empire â la fin du
Nouvel Empire. P. 1995, pp.268-269.
9 Giveon R. Op.cit., D.2.
10 Giveon R. Op.cit., D.3.
11 Görg M. Namenstudien X: neue Belege asiatischen Volkersnamen // BN 15 (1981),
SS.30-31.
12 Giveon R. Op.cit., D.4.
13 Giveon R. Op.cit., D. 11.
14 Katzenstein H. Gaza in the Egyptian texts of the New Kingdom // JAOS 102 (1982),
pp.111-113.
15 Giveon R. Op.cit., D.25; D.33; Ahituv S. Canaanite toponims in Ancient Egyptian
documents. L.1984, p.169.
16 Giveon R. Op.cit., D.38; Grandet P. Papyrus Harris I 1, Vol.2. Paris 1994, pp.243-
245, n.921; pp.261-263, n.943.
17 Giveon R. Op.cit., D.37.
16
18 Giveon R. Op.cit., D.36.
19 Giveon R. Op.cit., D.14.
20 Helck W. Op.cit. SS.472-480
21 Giveon R. Op.cit., D.6a; D.16a; Edel E. Die Ortsnamen in der Tempeln von Aksha,
Amara und Soleb in Sudan // BN 11 (1980), SS.63-79.
^GorgM.Punon— einweiterer district der §3$w—bedouinen//BN 19(1982), SS.15-21.
23 Gorg M. Jahwe — ein Toponim? // BN 1 (1976), SS.7-14.
M Astour M. Yah we in Egyptian topographical lists // Festschrift Elmar Edel. Bamberg
1979, pp. 17-34.
25 Tadmor H. The campaign of Sargon II of Assur/ A chronological-historical study //
ICS 12 (1958), pp.77-78; Ahituv S. Op.cit, p.129.
26 Weppert M. Die Nomadenquelle // Archaeologie und Altes Testament. Festschrift fur
II.Galling. Bambeig 1970, SS.259-299; Rainey A. El-Amarna Tablets 359-379. L.1970,
I» 42.
27 Edel E. Die Ortsnamen aus dem Totentempel Amenophis III. Bonn 1966, S.26.
28 Aharoni Y. The land of Amqi // IEJ 3 (1953), pp.153-161.
29 Gorg M. Thutmosis III und die &3&w —region.., pp.200-201.
30 Шифман И.Ш. Угаритский эпос. M.1993,151.
31 Astour M. Op.cit., pp.28-29; Ahlstrom G. Op.cit., p.276; Lemche N. Early Israel.
I ciden-Brill 1985, pp. 155-157; Rainey A. Remarks on D.Redford’s Egypt, Canaan
and Israel..., p.86.
32 Gorg M. Sutu-nomaden und s3$w-bedouinen // BN 11 (1980), SS.l 1-20.
33 Helk W. Eine Briefsammlung aus der Verwaltung des Amuntempels //JARCE 61
(1967), pp.140-141, 143.
34 Ibid., p.141.
35 Vanderslein C. Op.cit., p.257 с библиографией; Grandet R Papyrus Harris I 1,
Vol.2. Paris 1994, p.257, n.931.
36 Giveon R. Op.cit., pp.24-34. i
37 Ibid., p.15.
38 Для последнего слова (“coc”, греческая передача египетского “шос/шасу”
“пастух”, “человек шасу”) сам Манефон знает только значение “пастух”, так
что на греческий термин “гик-сос” он переводит как “цари-пастухи”, но само
i ново от этого не меняется! Интересно отметить, что значение “пастух”, согласно
Манефону, слово “шос” (resp.”niacy” в новоегипетском) имело именно в
простонародном языке. Термин мог получить такое значение именно от шасу, а
нс от египетского глагола “шас”; напомним, что в древнеегипетских документах
пег ни одного примера, когда это слово имело бы значение “пастух”.
39 Els, ed.2. Vol.l, fasc.7, p.429; Абд ар-Рахман ибн Абд ал-Хакам. Завоевание
Іігиптаб ал-Магриба и ал-Андалуса. М.1985, сс.30-39.
40 См. Немировский А. А. Древнееврейский этногенез в свете патриархальной
i радиции Книги Бытия и политической истории Ближнего Востока. Автореферат
канд.дисс. М, 1996, с.17.
41 Допустимо поставить вопрос, имел ли этот неегипетский термин значение
добычливый/грабитель” (отразившееся в древнееврейском “шосэ”) изначально,
или приобрел таковое только в иных языках в ходе враждебных контактов
реальных шасу с их носителями. С нашей точки зрения, первый вариант
представляется значительно более вероятным.
42 Haigh A. On the Shasu-people // ZAS 14 (1876), pp.52-57.
43 Wiedemann O. Altaegyptische Geschichte. Gotha 1884, SS.288-289.
44 Shahid I. Byzantium and the Arabs in the ГѴ Century. Washington, 1984, pp.383-384.
Кононенко Е. И.
К ВОПРОСУ О МАГИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ
МЕСОПОТАМСКИХ ПЕЧАТЕЙ.
Памяти Ольги Конюшкиной
Резные каменные печати Месопотамии по ряду характеристик
— многочисленность этой группы памятников, полифункциональ¬
ность, устойчивость традиции, отражение влияний и т.д. — явля¬
ются уникальным информативным источником. Анализ этих произ¬
ведений, проводимый исследователями с самых разных позиций,
используется как для реконструкции процессов историко-культур¬
ного развития Двуречья1, так и при сопоставлении месопотамского
материала с памятниками соседних территорий2. В соответствии с
целями и задачами различными оказываются методы работы с глип¬
тикой3: периодизация материала или его систематизация по выб¬
ранному признаку, иконологический анализ отдельных образов и
сцен, поиск источника изображений, привлечение изобразитель¬
ного ряда в качестве параллелей к текстам или аргумента для ис¬
торических исследований. В последнем случае обращение к мате¬
риалу глиптики (в некоторой степени компенсирующему недоста¬
ток или отсутствие сведений о социальных процессах, мифологи¬
ческих представлениях, ритуальной практике, связях и влияниях
между культурами) в свою очередь ведет к уточнению общего кон¬
текста бытования и использования печатей4, определению взаимо¬
связи между назначением, значением и вырезанным изображени¬
ем.
Понятно, что различные аспекты функционирования печатей в
той или иной степени рассматривались в специальных работах5.
Наиболее очевидное назначение этих предметов — служить удос¬
товерением личности или сохранности собственности владельца пе¬
чати (индивидуального или коллективного в случае храмовых пе¬
чатей) путем воспроизведения вырезанного на них изображения,
т.е. получение оттиска: таким образом удостоверялись записи на
глиняных табличках, опечатывались двери помещений, пломбиро¬
валась тара (сосуды) для хранения и транспортирования товаров6.
Приоритет в таком случае отдается результату действия — отпе¬
чатку, а “удостоверение собственности” сводится к пломбирова¬
нию, которое тогда рассматривается как основное назначение пе¬
чатей, привлекаемых “для изучения становления и эволюции ин¬
ститута собственности”7. Между тем в погребениях Гиссар 1 в Сев.
18
Иране найдено большое количество печатей-штампов (пинтадер),
но их оттиски отсутствуют8; к моменту появления оттисков сами
иинтадеры существовали уже около двух тысячелетий9. Следова¬
тельно, хотя оттиск должен безусловно оцениваться как одна из
целей существования печати, использование последней для тира¬
жирования изображений не является первичным и единственным
ее назначением, а отражение отношений собственности не исчер¬
пывает значения данной группы памятников.
Естественно, что при одинаковом утилитарном назначении од¬
них и тех же вещей понимание их значения в различных культу¬
рах и в разные эпохи было различным. Из этого различия вытека¬
ет особенное отношение к данному предмету, наделение его инди-
нидуальным “характером” и “свойствами” и включение в некие се¬
мантические ряды (один или несколько). Печать — штамп или ци¬
линдр — в первую очередь представляет художественно обрабо¬
танный камень, и уже в силу обработанное™, “рукотворности” при¬
обретает особый статус и особые функции; для понимания роли
отой (как и любой другой) вещи в древних культурах необходимо
максимально полно учитывать ситуацию ее использования, взаи¬
мосвязи с нематериальными явлениями и комплексом представле¬
ний, определявших контекст существования данного памятника10.
Помимо утилитарного, профанного назначения печатей — фик¬
сировать отношения собственности и удостоверять неприкосновен¬
ность опечатанного объекта, — они неизбежно должны были полу¬
чить особый сакральный статус. С одной стороны, этот статус опре¬
делялся самим положением “рукотворного” мобильного предмета,
произведения мелкой пластики, непосредственно и неразрывно
связанного с конкретным лицом; с другой стороны, каменная пе¬
чать несет резное изображение, выражающее в образно-символи¬
ческой форме “основные тенденции мироощущения эпохи”11. Все
это определяет функционирование печатей в качестве амулетов —
не только в Двуречье, но и на других территориях12.
По мнению Э. Дуглас ван Бурен, специально рассматривавшей
проблему апотропеев в Месопотамии, амулетом мог стать любой
небольшой предмет, чем-либо — цветом, фактурой, формой — нео¬
бычный и привлекательный для владельца13. Очевидно, что обрабо¬
танный цветной камень, имевший вырезанное изображение (сак¬
рального характера), оптимально отвечал этим требованиям. Необ¬
ходимо отметить, что такие амулеты не были универсальными,
каждый оберег защищал только от какого-то определенного про¬
явления зла, и для гарантии более полной безопасности необходи¬
мо было иметь целый набор амулетов14 (возможно, именно так
следует понимать эпизод из мифа о спуске Инанны в царство Эреш-
кигаль, когда она украшает себя символическими предметами и
19
зажимает в руке семь своих “тайных сил”15). Отсюда — стремление
усилить охранительную силу камня путем нанесения изображения,
указывающего на важные мифологические представления и свя¬
занного с ритуальной практикой.
Но феномен печати и неразрывность ее функций определяются
в первую очередь возможностью передавать охранительные каче¬
ства посредством оттиска: “отличие печатей от подвесок-амулетов
не столько в значении используемых ими мотивов (они одни и те
же), сколько в возможности распространять заключающуюся в этих
мотивах силу на разные пластичные предметы”16. Отсюда наиболее
емкой формулировкой феномена полифункциональности печати сле¬
дует, видимо, считать определение, используемое Е. В. Антоновой
— “знак собственности, охраняемой магическим путем”17; здесь уч¬
тены обе основные функции — удостоверение сохранности и аму¬
лета, причем первая поставлена в зависимость от второй.
Таким образом признается функционирование печати в каче¬
стве средства магии. Однако необходимо рассмотреть, что делает
возможным такое функционирование, каковы источники магичес¬
кой силы, заключенной в печати, и как именно эта сила реализу¬
ется в процессе ее (печати) использования.
Любая вещь в древних синкретических культурах неотделима от
окружающего ее мира; она не просто отражает, а образно заклю¬
чает в себе сам этот мир, концентрируя представления о нем. Уже
сам процесс создания вещи тождествен появлению в зримом мире
любого существа через акт божественного творения. Создание вещи
как образа есть результат осознания и моделирования упорядочен¬
ного мира — космоса, отличного от хаоса. Отсюда вещь является
образом Священного и в силу этого сакральна сама18. Условием для
того, чтобы вещь действительно воспринималась как сакральный
объект, обрела собственное бытие, являлось совершение ритуала
— как непосредственно над вещью (ее “освящение”)19, так и по¬
средством этой вещи (предмет, участвующий в сакральном дей¬
ствии, сакрализуется сам). Через ритуал устанавливается соответ¬
ствие между Космосом — творением богов, и вещью — творением
людей; в результате такая вещь получает духовный статус, кото¬
рый можно определить как “вещь-космос”20. Происходит процесс
моделирования, проекции ситуации или действия, в ходе которого
стирается условность знака — действие, совершаемое с вещью-
знаком, заменяет действие с обозначаемым объектом21. При этом
вещь оказывается наделена многоуровневым значением, которое
не ограничивается прямым утилитарным назначением.
Посредством ритуала устанавливаются связи с миром сверхъес¬
тественного, и целью совершения ритуала является обеспечение
дальнейшего существования, поддержание мира в неизменном со-
20
тянии22. Но в то же время вера в сверхъестественное включает в
«•Од не только представления о высших существах, но и веру в
пгрхъестественные свойства реальных объектов, сверхъестествен¬
ное связи и отношения между явлениями и предметами, и как
'ігдствие — веру в возможность пользоваться этими связями, свой-
тами и отношениями, — что уже выходит за пределы сферы
іитуала и является задачей магии23. Следует отметить, что при
і мком подходе существующая проблема отношений магии и рели-
ии — дихотомия или континуум — решается в пользу последнего:
нигия принципиально неотделима от религии, т.к. основывается на
ігч же посылках24. Как и в повседневной жизни, в магии использу-
мтся возможные закономерности и причинно-следственные связи;
і|>и этом действия человека, направленные на достижение некой
и*.ми, должны восприниматься как магические лишь в том случае,
г,ми у исполнителя появляется вера именно в сверхъестественную
пнзь между совершаемым действием и желанной целью25.
Проявление сакральности печатей, связанных с ними представ-
ігііий может дать анализ ритуального комплекса, в которых они
печати) встречаются in situ. Таким комплексом, в котором сочета¬
ется основные мифологические представления древней культуры,
• ѵдут прежде всего погребения. В частности, Д. Постгейт, опубли-
і и павший результаты раскопок погребений Раннединастического пе¬
ріода в Абу-Салябихе, сообщает о находках рядом со скелетами
и чатей и камней-амулетов26. Печати и камни располагались в не-
• иг родственной близости от тела, в большинстве случаев на уров-
и* пояса или в нижней части; только в одном случае печать лежа-
ы около лица27. Аналогичное расположение печатей на поясе в
тгребениях Намазга описывал и В. М. Массон28. Это может объяс-
імться практикой ношения печатей и других амулетов на поясах. В
ііміом ряде случаев отмечается ношение печатей в составе бус и
іжерелий: в Тепе Гияне II на груди погребенного найдено ожере-
іі.«· из пастовых бусин, в состав которого входила каменная цилин-
ірическая печать29, в Гиссаре I в захоронениях — до 30-ти штам-
юіі, в определенном порядке расположенных у груди и рук покой-
іиго30, в погребениях культур Мургаба печати находили близ че-
мостей костяков31.
Примечательно, что в Гиссаре и Шахри-Сохте печати в женс-
и х погребениях и по общему количеству находок, и по количеству
кземпляров в отдельных захоронениях преобладают над аналогич¬
ном инвентарем в мужских могилах. Е. В. Антонова объясняла пре-
імущественную принадлежность печатей женщинам, во-первых,
титусом последних как хранительниц семейной собственности, ро-
іппых отношений и традиций, и, во-вторых, магической связью
іа иных апотропеев с идеей потомства, продолжения рода32; т.о. пе¬
21
чать выступает как талисман, предназначенный обеспечить покро¬
вительство высших сил деторождению. Это подтверждается прак¬
тикой ношения печатей на поясе, в непосредственной близости от
чрева и гениталий, и традиционным расположением их в средней
или нижней части тела в погребениях. На наличие подобной связи
указывает и письменный источник — месопотамский сборник сно¬
толкований (“сонник”)33. Одна из табличек этого текста, объединя¬
ющая сны, в которых человек получает или теряет что-либо, пере¬
числяет в том числе и возможные инциденты с различными печа¬
тями (сделанными из разных камней, кости, с различными изобра¬
жениями, с именем человека), например:
— [если во сне кто-либо] даст ему печать с его именем — он
получит имя и потомка;
— если он положит печать, а кто-либо заберет ее — либо его
дочь, либо его сын умрет;
— если он положит печать со своим именем, а кто-либо заберет
ее — его сын умрет.34
Отсюда делается вывод, что печать, подобно наследнику, мог¬
ла распространять в представлении жителей Двуречья некие “ас¬
пекты” своего владельца во времени и пространстве, и “отторже¬
ние печати, которая в древнемесопотамском обществе маркирова¬
ла “я” индивида, приводит к отторжению, смерти детей, имевших
примерно ту же функцию”35. Несомненно, что утрата печати во
сне связывалась с угрозой прекращения рода, а ее получение оз¬
начало обретение потомков. Таким образом печать в представлени¬
ях жителей Месопотамии воспринималась как знак родовой преем¬
ственности (ср. библейскую параллель: Быт. 38: 18-25).
Одновременно с резными печатями существовали предметы, ими¬
тировавшие по форме пинтадеры (реже цилиндры), но лишенные
вырезанного изображения и как результат этого — возможности
тиражирования оттисков (т.н. псевдопечати)36. Помимо декоратив¬
ной функции, которую такие имитации выполняли в качестве бу¬
син и подвесок, они также служили в качестве апотропеев: сак¬
ральное значение имела уже форма предметов37. В. М. Массон по¬
казал, что некоторые печати-штампы Южного Туркменистана “по
форме связаны с росписями на энеолитических сосудах” тех же
культур, в первую очередь с фигурами козлов и барсов, являвших¬
ся, вероятно, тотемными животными38. Это заставляет предполо¬
жить, что магические охранительные качества, реализуемые уже
в формах печатей, восходят к общеродовым и общекультурным сак¬
ральным представлениям, а сами печати включаются в семанти¬
ческое поле последних.
Особые свойства печать могла приобретать и на уровне матери¬
ала, которому приписывались какие-либо охранительные качества,
22
т е. сам камень уже имел функцию амулета. Использование различ¬
ных камней, наделенных магической силой, находит отражение в
месопотамских текстах39. Печати из разных камней фигурируют в
качестве магических защитных средств в заклятиях против Ла-
машту40 (что также связывает печать с защитой потомства). Извес¬
тны предсказания с протасисами, упоминающими печати из опре¬
деленных минералов, например:
— печать из гематита предвещает, что человек лишится всего,
что приобрел;
— печать из лазурита — что он обретет власть и его бог будет
радоваться;
— печать из хрусталя — он умножит богатства и имя его будет
благим;
— печать из зеленого мрамора предвещает, что до самой смер¬
ти удача будет ему сопутствовать, и т.п.41
Схожее положительное воздействие камней на будущее вла¬
дельца засвидетельствовано в ассирийских источниках42. Кроме того,
мыбор материала в глиптике мог диктоваться изображаемыми сю¬
жетами или персонажами — подобно тому, как связаны камни и
металлы в астрологии с зодиакальными созвездиями и небесными
телами. Аналогичное предположение было высказано К. Максвелл-
Хислоп относительно металлов, применявшихся в ювелирном ре¬
месле Месопотамии (при этом исследовательница также указывала
на возможность использования ювелирных изделий для магических
целей)43. В случае указанной связи изображения и материала долж¬
ны были учитываться физические свойства камней, получившие
мифологическое и/или ритуальное значение: цвет (и его символи¬
ка), блеск/матовость, прозрачность, твердость и т.п. Также не ис¬
ключено, что учитывалось происхождение минералов: регион —
источник сырья, или условия добычи (в связи или по ассоциации с
какими-либо явлениями или мифологическими персонажами). О воз¬
можности связи сюжетов и предпочтительного материала говорил
(применительно к глиптике конца Раннединастического периода) и
Г. Франкфорт44, однако никто из его последователей, кажется, не
паял на себя труд по систематизации сюжетов и их сопоставлению
г материалом.
Таким образом сакральные представления проявляются уже в
материале и форме печатей. Если использование второго фактора
прослеживается в имитации формы “псевдопечатями”, то парал¬
лелью к использованию свойств материала являются бусы. Как и
печати, бусы из разных камней входили в погребальный инвен¬
тарь45; кроме того, бусы выступали в качестве вещи-знака: в од¬
ном из текстов указывается, что “Думузи должен просверлить для
И нанны драгоценный камень, что рассматривается исследователя¬
ми как метафора брачного соединения”46.
23
Но главное, что отличает печать и от бусин, и от подвесок-
имитаций — наличие вырезанного изображения- Если вещь, так
или иначе связанная с ритуалом и созданная с соблюдением опре¬
деленных правил (в т.ч. требований канона) является сакральной,
то нанесенное на нее изображение также должно быть соотнесено
со сферой сакрального и выражать в знаковой форме наиболее
важные моменты мировосприятия47. Оно связано с определенным
кругом понятий и представлений, прекрасно известных носителям
данной культуры, и должно не передавать информацию, а только
указывать на нее; основной объем информации остается вне изоб¬
ражения, он активизируется в сознании зрителя (что и является
условием существования таких произведений48). При этом даже в
самом схематичном изображении на имеющей сакральное значе¬
ние вещи не может быть случайных, второстепенных, исключи¬
тельно декоративных элементов49 (скорее наоборот — чем услов¬
нее изображение, чем больше приобретает оно характер знака,
тем строже должен производиться отбор элементов). В то же вре¬
мя условность передаваемой информации и специфика ее переда¬
чи, основанной на отсылке к фиксированному содержанию вне са¬
мого произведения, предполагают единую упорядоченную систему
средств выражения. В силу своей связи с религиозными представ¬
лениями печати требовали изображений с устойчивым символичес¬
ким значением, насыщенным многослойным содержанием и четким
выражением этого содержания (или указанием на него).
Первые исследователи изображений месопотамской глиптики
рассматривали их как прямые иллюстрации мифов50, однако такое
отношение к сакральным вещам кажется слишком упрощенным51.
Уже в 1934 г. Г. Франкфорт указывал, что сцены на печатях могут
быть соотнесены с мифами через промежуточное звено — риту¬
ал52; эта позиция, в частности, нашла продолжение в работах П.
Амье, предложившего систематизировать сюжеты аккадской глип¬
тики на основании годовых ритуалов53. Б. Гофф считала, что изоб¬
ражения на печатях определялись культовой практикой уже в эпо¬
ху Урук, а все группы сюжетов периода Джемдет-Наср так или
иначе связаны с ритуалом54. Е. В. Антонова, рассматривая семанти¬
ку глиптики, также соотносит сюжеты изображений на печатях с
мифологией и ритуалом55. Форма представления и построение изоб¬
ражений неизбежно изменялись с течением времени, однако по¬
явившиеся уже к началу III тыс. до н. э. сюжеты или их варианты
сохраняли свое значение и в глиптике последующих эпох, что сви¬
детельствует об актуальности передаваемого ими содержания —
мифологического и/или ритуального56. Независимо от конкретного
содержания основная цель ритуала совпадает с назначением печа¬
тей-амулетов — и те, и другие являлись средствами установления
24
• иизи между людьми и божествами, миром реальным и миром
• пгрхъестественным. Очевидно, что размещение на печати элемен¬
ту персонажей и сцен, в той или иной степени указывавших на
ритуальное действие или связанных с ним, должно было соответ-
• тновать этой задаче и соотносить позитивные свойства амулета с
• 11 ja гматикой ритуала.
Таким образом, магическая сила, которой наделялась печать,
• кладывается по меньшей мере из трех составляющих — формы,
материала и изображения. Благодаря этим факторам произведение
і липтики функционирует как магический инструмент. При этом ис¬
полнитель (субъект магического действия) обладает мистической
« илой постольку, поскольку обладает предметом, наделенным этой
• илой; в случае утраты магического инструмента он соответствен¬
но лишается возможности пользоваться помощью этой силы57.
Однако печать, являющаяся амулетом (средством защитной ма¬
гии), выступает в качестве магического инструмента и в процессе
пиечатывания. Срабатывает т.н. “закон соприкосновения”, на кото¬
ром основана контактная магия: вещи, которые раз пришли в со¬
прикосновение друг с другом, продолжают взаимодействовать на
расстоянии после прекращения прямого контакта58. В случае с пе¬
чатью действие этого закона усиливается сохранением в оттиске
рельефного изображения, которое уже само — через ритуал —
« пязано со сферой сверхъестественного и имеет магическое значе¬
ние. Тем самым опечатанные предметы (двери, сосуды) и таблички
г оттисками передаются под защиту высшей силы59. Об этом, в ча¬
стности, свидетельствует приведенный Б. Гофф “рецепт” для борь¬
бы с ревматизмом: тесто (очевидно, после каких-то манипуляций
и/или заклинаний) кладут в вырытую яму, которую закрывают сме¬
шанной с соломой глиной, и затем по глине прокатывают печать
(или печати) из определенных камней — “чтобы гарантировать, что
магическое содержимое ямы не будет нарушено”60.
Таким образом, процесс опечатывания должен рассматриваться
как магическое действие (магический обряд)61, а сам оттиск, наде¬
ляемый в процессе этого действия магической силой — не только
как результат, но и как магическое средство, обеспечивающее за¬
щиту опечатанного объекта. Отсюда следует особое отношение к
оттискам, о чем свидетельствует практика их сохранения. Так, Р.
Зеттлер, использовавший найденные в храме Инанны в Ниппуре
(слой IV, эпоха III династии Ура) оттиски печатей для реконструк¬
ции административной системы храма, указывает, что часть от¬
тисков на глине происходит из особого ящика во “дворе суда” и
имеет следы дверных запоров62. Исследователь полагает, что в дан¬
ном ящике хранились пломбы с дверей соседних помещений, одно
из которых, вероятно, было храмовым “архивом”63. По свидетель¬
25
ству Р. Зеттлера оттиски, хранившиеся в указанном месте — как
пломбы дверных запоров, так и оставленные на обмазке горлышек
сосудов — были сделаны цилиндрами высшей администрации хра¬
ма64. Кроме того, один из оттисков, найденных в восточном дворе65,
оставлен вотивной печатью — т.е. опечатанное имущество отдава¬
лось под защиту непосредственно богини, а сама цилиндрическая
печать могла быть предназначена для пломбирования сокровищни¬
цы или “гардероба” статуи — т.е. имущества самой богини66.
То, что оттиск печати воспринимался как магический предмет,
связанный со сферой сверхъестественного, подтверждает серия
предсказаний summa alu, структура которых аналогична приведен¬
ным выше. В таблице IX этого текста в протасисах приводятся
различные случаи нарушения дверных запоров — т.е. пломб. К со¬
жалению, этот текст заинтересовал исследователя67 только как ма¬
териал для анализа терминов дверных запоров, и аподосисы — то,
что должно произойти в результате нарушения пломб — в публи¬
кации опущены. Однако важен сам факт, что практика предсказа¬
ний специально рассматривала случаи посягательства на непри¬
косновенность опечатанного объекта и что такое посягательство,
очевидно, имело какие-то негативные последствия (помимо юри¬
дических).
Таким образом печать — магический инструмент — передает
заключенную в ней силу посредством прямого контакта оттиску,
который, будучи наделен этой силой (или ее частью), также выс¬
тупает как магический инструмент. Отсюда, говоря о функциях
печати, совершенно справедливо на первое место выдвигается “ма¬
гическая роль как самого предмета и изображения на нем, так и
отпечатка этого изображения на другом предмете”68. Однако реа¬
лизация этой магической силы в самой печати и в ее оттиске ока¬
зывается различной. Печать, использующая положительные, апот-
ропеические свойства, которыми наделены материал, форма и изоб¬
ражение, выступает как амулет и безусловно является инструмен¬
том “магии защиты”, т.е. позитивного магического действия. Это
действие проявляется как в латентной форме, когда печать сопро¬
вождает своего владельца (при жизни и после смерти) и когда с ее
наличием связываются представления о благополучии самого об¬
ладателя и его потомков, так и в процессе опечатывания, когда
защитная функция дублируется в оттиске. Но если для накладыва¬
ющего печать акт опечатывания очевидно является действием по¬
зитивной охранительной магии, то для лица, рискующего посяг¬
нуть на опечатанный объект, оттиск является инструментом нега¬
тивной магии, направленной на нанесение вреда. Так проявляются
два типа Священного, выделенные В. Н. Топоровым: открытость
божественного начала — в самой печати-амулете, и запрет, табу
26
- в оттиске69. Можно предположить, что уничтожение оттиска
воспринималось как аналог осквернения изображения божества или
иное святотатство — вырезанные на печати символы и образы имели
отношение к божественным персонажам или связанным с ними ри¬
туалам, и нарушитель целостности оттиска должен был вступить в
конфликт с божеством, соотносимым с изображением; в случае
использования вотивной печати этот конфликт оказывается еще
Гюлее острым, поскольку объектом посягательства оказывалась соб¬
ственность непосредственно божества. Именно авторитет божества,
на которое возлагалось осуществление возмездия, являлся гаран¬
том сохранения опечатанного имущества.
(Разумеется, негативные последствия не должны отражаться
на лицах, вскрывавших печать легально; если их и правомерно
рассматривать как нарушителей запрета, то на практике должны
Гнали существовать способы избежать магического возмездия — либо
какие-то действия (манипуляции, заклинания и т.д.) при снятии
пломбы, либо обладание самой печатью-оригиналом, компенсиро-
иившей вероятный вред, и т.д.)
Но если в штампе или цилиндре реализуется позитивное влия¬
ние, а в оттиске — негативное воздействие той же магической
гилы, то это качественное изменение может происходить только
но время магического действия — опечатывания, в момент появле¬
ния оттиска. Магическая сила, получаемая оттиском по “закону со¬
прикосновения”, фиксируется и усиливается изображением, о чем
уже говорилось. Изображение на оттиске несет тот же набор сим-
молических элементов и/или образов, который во многом обуслов¬
ливает защитную функцию печати, и идентично оригиналу, отли¬
чаясь только в одном: оно является зеркальным отражением изоб¬
ражения, вырезанного на печати. Только этим отличием можно
объяснить изменение действия магической силы.
Таким образом, оппозиция “позитив — негатив” характеризует
не только техническое и визуальное отличия печати и оттиска, но
и приписываемое им воздействие на магическом уровне, проявле¬
ние связей с миром сверхъестественного. Можно только догады¬
ваться о степени осознания и о причинах подобной оппозиции —
здесь могли играть роль сам факт “отражения” (моделирование
перевернутого, “обращенного” мира), изменение порядка прочте¬
ния изображенных символов (аналогично прочтению наоборот свя¬
щенного текста), соотношение “правое — левое”70; однако необхо¬
димо указать, что при изготовлении печати резчик безусловно
учитывал обратимость изображения и — более того — на нее ори¬
ентировался, о чем свидетельствуют помещавшиеся на цилиндрах
надписи, читаемые именно на оттисках71.
По мнению Е. В. Антоновой, “теория магического использования
27
печатей объясняет их появление в то время, когда сохранение соб¬
ственности должно было неизбежно пониматься как обеспечивае¬
мое магическими средствами”72. Очевидно, появление печатей пра¬
вомерно рассматривать как распространение охранительной магии
амулета через его отпечаток. Представления о сверхъестественных
связях, которыми были наделены материал, форма и соотнесенное
с ритуалом изображение, сосредоточившись в одном мобильном
предмете, обусловили функционирование последнего в качестве
амулета. Благодаря этим мистическим связям и свойствам, с одной
стороны, и возможности оставлять отпечаток вырезанного изобра¬
жения — с другой, такой амулет стал магическим инструментом,
наделенным способностью передавать заключенную в нем самом
магическую силу через оттиск иным объектам с целью их защиты и
гарантии неприкосновенности. Вероятно, с развитием права и мо¬
рали, регулирующую функцию которых ранее выполняла магия73,
оттиск печати стал восприниматься в первую очередь как знак кон¬
троля и юридическое удостоверение имущественных отношений74.
Исходя из сказанного, феномен данного предмета заключается не
в наделении печати функцией амулета, а в использовании амулета
в качестве печати, благодаря чему он и становится знаком маги¬
ческой охраны собственности.
Примечания
1 Goff B.L. Symbols of prehistoric Mesopotamia. New Haven — L., 1963;
Антонова ЕВ. Зооантропоморфные персонажи печатей Ирана и Месопотамии
в социальном контексте // Реконструкция древних верований: источники,
метод, цель. СПб., 1991; она же. Антропоморфный персонаж на печатях
Ирана и Месопотамии // В ДИ, 1991, №2; она же. Представления обитателей
Двуречья о назначении людей и глиптика конца ІѴ-первой половины III
тыс. до н. э. // ВДИ, 1983, №4; она же. Мургабские печати в свете
религиозно-мифологических представлений первобытных обитателей юга
Средней Азии и их соседей // Средняя Азия, Кавказ и зарубежный Восток
в древности. М., 1983.
2 Porada E. The Relative Chronology of Mesopotamia. Part I: Seals and
Trade (6000-1600 B.C.) // Chronologies in Old World Archaeology / Ed.
R.M.Ehrich. Chicago-L., 1965; Массон B.M. К семантике знаков собственности
эпохи бронзы // Сибирь и ее соседи в древности. Новосибирск, 1970;
Сарианиди В.И. Змеи и драконы в глиптике Бактрии и Маргианы //
Восточный Туркестан и Средняя Азия в системе культур древнего и
средневекового Востока. М., 1986.
3 См.: Кононенко ЕЛ. Стилистические особенности аккадской глиптики /
/ ВДИ, 1996, №3, С.89.
4 Porada E. Ор. cit.; Van Buren E. D. Ancient Beliefs and Some Modem
Interpretations // Orientalia, V.18, 1949; item. Symbols of Gods in
28
Mesopotamian Art // Analecta Orientalis. T.23. Roma, 1945; Антонова E.B.
Антропоморфный персонаж-.
5 См.: Антонова Е.В. К проблеме функций печатей первобытных
земледельцев Востока // Советская археология, 1984, №4 (там же
библиография).
6 См.: Антонова Е.В. Очерки культуры древних земледельцев Передней и
Средней Азии. Опыт реконструкции мировосприятия. М., 1984, С.36.
7 Массон В.М. Ук.соч., С.314; см.тж.: Ламберг-Карловски К, Саблов Дж.
Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика. М., 1992, С.146.
8 См.: Warren М. The Early Cultures of Damghan (Tepe Hisar) //A Survey
of Persian Art (далее SPA). T.l, Tokyo, 1964 [L.-N.Y., 1938], P.153£f ; Schmidt
E.F. Excavations at Tepe Hissar. Philadelphia, 1937, P.54.
9 См.: Антонова E.B. К проблеме функций..., С.26.
10 См в качестве примера отражение космогонических представлений в
сосудах погребального инвентаря: Антонова EJB. Очерки-., С.120-145; Акимова
Л.И. Античный мир: вещь и миф // Вопросы искусствознания, 1994, №2-3,
С.56-59; Шептунова НИ. Сосуд: метафора бытия // Невербальное поле
культуры. Тело. Вещь. Ритуал. М., 1996, С.91-101. Эти факторы изменяют
характеристики вещи аналогично тому, как устойчивый образ или троп
меняют свои характеристики в конкретных литературных текстах, что
обусловлено контекстом — например, условиями создания последних.
11 Антонова Е.В. Очерки-., С.182.
12 См., например: Массон ВЖ Ук. соч., С.314-315.
13 Van Buren E.D. Amulets in Ancient Mesopotamia // Orientalia, V.14,
1945, P.18.
14 Ibid., P.19 (также см.: Goff B.L. Op.cit, P.169).
15 Ibid., P.21-22; Якобсен T. Сокровища тьмы. История месопотамской
религии. М., 1995, С.47; русский перевод см.: Поэзия и проза Древнего
Востока. М., 1973, С.144.
18 Антонова Е.В. К проблеме функций..., С.31.
17 Там же; см также: она же. Антропоморфный..., С.9-10.
18 Для некоторых категорий предметов процесс их сакрализации
начинается уже с материала — например, лепка сосудов тождественна акту
гоздания из глины людей (общая мифологема для целого ряда культур —
гм.: Антонова Е.В. Очерки..., С.120сл.; отсюда же — особый статус гончара:
тим же, С.25; Мифы народов мира. T.l. М., 1987 (2-е изд.), С.309сл.).
19 Уже сам процесс изготовления вещи подчинен каким-то ритуальным
правилам, чтобы предмет полнее отвечал своему назначению; см.: Антонова
К.В. Очерки.-, С.25.
20 В отличие от используемого Л.И.Акимовой понятия “вещь-бог”; см.:
Акимова ЛИ. Ук.соч., С.58-60. При этом вещь, участвующая в обряде на
правах знака, сливается с обозначаемым явлением или понятием — см:
Антонова Е.В. Очерки..., С.38, 190; Топоров В. О ритуале. Введение в
проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и ранне литературных
памятниках. М., 1988.
21 См: Моррис У. Основания теории знаков // Семиотика. М., 1983, С.73;
Новик Е.С. Опыт о магии // Традиционные верования в современной
культуре этносов. СПб., 1993.
29
22 См.: Топоров В. Ук.соч., С.15сл., там же библиография; Антонова Е.В.
Очерки.. С.189сл.
23 Такое определение задачи магии единодушно у исследователей,
занимающих, казалось бы, диаметральные позиции; ср.: Григоренко А.Ю.
Философский анализ магии. Дисс... доктора философских наук. СПб., 1992,
С.101, 119-121, там же (С. 18-99) историография; Мень А. Магическое
миросозерцание // Laterna Magica, М., 1990, С. 269, 273.
24 Ср.: Hammond D. Magic: a problem in semantics // American
Antropologist, 1970, V.2. №6, P.1355; Крывелев И.А. Место магии в
религиозном комплексе. М., 1973, С. 13.
25 Еще С.А.Токарев отмечал, что “всякий магический обряд связан с
более или менее осознанным... представлением о некой магической, т.е.
сверхъестественной силе”: Токарев С.А. Сущность и происхождение... С.72;
см. также: Григоренко А.Ю. Ук.соч., С.105; Мень А. Ук.соч., С.273.
26 Postgate J.N. Early Dynastic Burial Customs at Abu Salabikh // Sumer,
V.36.1980.
27 Ibid., P.69, 77.
28 Массон B.M. Алтын-депе. Л., 1981, C.42, 52.
29 Conten au G., Ghirshman R. Fouilles du Tepe Giuan, près de Nehavend,
1931-1932. P., 1935, P.28.
30 Schmidt E.F. Op.cit., P.54; Warren M. Op.cit., P.153-154.
31 Сарианиди В.И. Печати-амулеты мургабского стиля // Советская
археология, 1976, №1, С.52.
32 Антонова Е.В. К проблеме функций..., С.32-33, там же аргументация,
этнографические параллели и библиография.
33 Oppenheim L. Interpretation of Dreams // Transactions of Philosophical
Society. 1956, V.46. №3; Дарбанова E.M. Древнемесопотамский сборник
снотолкований (К вопросу о структуре построения текста) // ВДИ, 1989,
№ 3.
34 Дарбанова Е.М. Ук.соч., С.104-105.
35 Там же.
36 См., например: Schmidt E.F. Op.cit., P.56, 118.
37 См.: Антонова Е.В. К проблеме функций.., С.ЗО.
38 Массон В.М. К семантике..., С.317.
39 См.: Goff B.L. Op.cit., P.187, 190, там же библиография.
40 Idid., Р.189-190.
41 Ibid, Р.199.
42 Антонова Е.В. К проблеме функций..., С.ЗО; см.также: Porada Е.
Mesopotamian Art in Cylinder Seals of the Pierpont Morgan Library. N.Y.,
1947, P.7.
43 Maxwell-Hyslop K.R. The Ur Jewellery. A re-assessment in the light of
some recent discoveries // Iraq, V.22. 1960, P.106-107; см. также: Goff B.L.
Op. cit., P.182.
44 Frankfort H. Cylinder Seals: A Documentary Essay on the Art and Religion
of the Ancient Near East. L., 1939, P.4.
45 См.: Аскаров А. Древнеземледельческая культура эпохи бронзы юга
Узбекистана. Ташкент, 1977, С.139; о бусах в ритуале см. также: Goff B.L.
Op. cit., P.170-172.
30
46 Антонова Е.В. Вещь в контексте обряда: ваза из Урука // Проблемы
интерпретации памятников культуры Востока. М., 1991, С. 17.
47 Ср.: Ротенберг Е. От канона к стилю // Вопросы искусствознания,
1994, №2-3, С.175-176.
48 См.: Антонова Е.В. Очерки.», С.92.
49 Ср.: там же, С.27.
50 См.: Ward .Н. The Seal Cylinders of Western Asia. Washington, 1910;
Weber O. Altorientalische Siegelbilder // Der Alte Orient. Bd.17-18. Leipzig,
1920; Moortgat A. Tammuz, der Unsterblichkeitsglaube in der altorientalischen
Bildkunst. B., 1949; Van Buren E.D. Ancient Beliefs». ; Ackerman Ph. Early
Seals. Some specific problems // SPA. T.l.
51 Антонова E.B. Очерки..., С.178-179.
52 Frankfort H. Gods and Myths on Sargonid Seals // Iraq, 1934 V.l, P.2.
53 Amiet P. The Mythological Repertory in Cylinder Seals of the Agade
Period (c.2335-2155 B.C.) // Ancient Art in Seals. Princeton, 1980, P.47.
54 Goff B.L. Op.cit., P.60, 95-100.
55 Антонова Е.В. Очерки..., C.187.
56 Ср.: там же, C.169-170.
57 Подробнее о магическом инструменте см.: Григоренко А. Ю. Ук. соч.,
С. 156 сл.
58 См.: Фрезер Д. Золотая ветвь. М., 1986, С.19.
59 Ср.: Антонова Е.В. К проблеме функций..., С.31.
60 Goff В. L. Op. cit., Р.200.
61 Подробнее см.: Григоренко А.Ю. Ук.соч., С.146 сл.
62 Веревочных петель или металлических крючков, набрасывавшихся на
шаровидные ручки и обмазывавшихся глиной — Zettler R.L. Sealings as
artifacts of institutional administration in ancient Mesopotamia// JCS, 1987,
V.39, №2, P.202, 210-213.
63 Ibid., P.219.
64 Ibid., P.207-208.
65 Locus 137, большинство — дверные пломбы: Ibid., P.209, 227 ff.
66 Ibid., P.236-237 ref.48; см. также: Gelb I.J. Typology of Mesopotamian
Seal Inscriptions // Seal and Sealing in the Ancient Near East / Ed. G McGuire,
RD.Biggs. Malibu, 1977, P.112.
67 Leichty E. Omens from Doorknobs // JCS, 1987, V.39. No.2. P.190-196.
68 Афанасьева В. К. Гильгамеш и Энкиду. Эпические образы в искусстве.
М., 1979, С.67.
69 Топоров В.Н. Ук. соч., С.36.
70 Подробнее см.: Фрейденберг О.М. Мир и литература древности. М.,
1978, С.140.
71 См.: Кононенко Е. И. Ук. соч., С.97.
72 Антонова Е. В. Очерки..., С.188.
73 Ср.: Григоренко А.Ю. Ук. соч., С.244.
74 См. также: Афанасьева В.К. Ук. соч., С.67.
И. А. Ладынин
ПАМЯТНИКИ АЛЕКСАНДРА ВЕЛИКОГО В ЕГИПТЕ:
ОПЫТ ИНТЕРПРЕТАЦИИ*
При нынешнем состоянии изученности эпохи Александра Вели¬
кого, на наш взгляд, следует признать, что для серьезной аргу¬
ментации тезиса о значении египетской традиции в идеологии со¬
зданной им державы, прежде всего в системе его царского куль¬
та, или его опровержения одних только данных традиционных ан¬
тичных источников, использовавшихся при изучении данного воп¬
роса, может оказаться недостаточно* 1. В силу этого имеет смысл
обратить внимание на египетские памятники царствования Алек¬
сандра, которые, в силу чисто антиковедческого характера боль¬
шинства исследований, посвященных великому Македонцу и его
времени, оказались изучены в минимальной степени и постараться
интерпретировать их материалы в контексте общей проблемы цар¬
ского культа Александра. Это тем более необходимо и возможно,
что количество памятников на территории долины Нила, относя¬
щихся ко времени правления Александра как царя Верхнего и
Нижнего Египта, сравнительно невелико и обозримо в пределах
очерка достаточно небольшого объема. При этом в контексте инте¬
ресующей нас проблематики первостепенный интерес, безусловно,
представляют связанные с именем Александра объекты в фиванс¬
ких храмах Амона (PM II2. 119-120, 324-326, 335). В отличие от них
другие египетские памятники его эпохи не только малоинформа¬
тивны, но, что особенно существенно, не связаны с имеющим прин¬
ципиальное значение для царского культа Александра почитанием
Амона (PM И2. 79, 537; IV. 3-4, 58, 165-167, 169; V. 157-158; VIL
310-311)2. Кроме того, нельзя не уделить внимания археологичес¬
* Материал и выводы настоящей работы были представлены ее автором на
IX Сергеевских чтениях на кафедре истории древнего мира историческо¬
го ф-та МГУ в январе 1995 г. в докладе “Памятники Александра Великого
в Египте: опыт интерпретации” (см. резюме в: ВДИ. 1996. № 1. С. 201).
1 См. мнения оспаривавших данный тезис исследователей-антиковедов:
Robinson Ch. А. Alexander’s Deification // American Journal of Philology.
1943. VoL 64. P. 286fL; Tarn W. Alexander’s Deification // Idem. Alexander
the Great. Cambridge, 1948. Vol. 2. P. 347ff.; Baldson J. P. V. D. The Divinity
of Alexander. // Historia. 1950. Bd. 1. S. 363 ff., bes. 376.
2 См. публикации источников и их исследования в сводке А. Готье
(Gauthier H. Le livre des rois d’Égypte. T. I-V. Le Caire, 1907-1917 (Mémoires
de l’Institut Français de l’Archéologie Orientale, 17-21) и индексе Б. Портер
и Р. Л. Б. Мосс (Porter В., Moss R. L. В. Topographical Bibliography of Ancient
Egyptian Hieroglyphic Texts, Reliefs and Paintings. 1st ed. Vol. III-VII. Oxford,
32
ким памятникам оазиса Сива, хотя ни один из них не может быть
связан с посещением Александром храма оракула Аммона (Амона-
Ра) в этом оазисе и его провозглашением сыном этого божества
или хотя бы отнесен к его времени3.
В правление Александра было отреставрировано одно из поме¬
щений юбилейного храма Тутмоса III Ахмену в Карнаке4. Образуя
фактически единый архитектурный ансамбль с храмом Амона-Ра
“царя богов, владыки престолов Обеих Земель” Ипет-сут, этот храм
формально представлял собой отдельное святилище, что в частно¬
сти проявилось в его особом названии5. Храм Ахмену был сооружен
в честь тридцатилетнего юбилея пребывания Тутмоса III на пре¬
столе (хеб-сед), сопряженного с магическим возрождением его жиз¬
ненных сил и мощи сакрального правителя; поэтому закономерно,
что целый ряд помещений северо-восточной части этого храма был
отведен для ритуалов, связанных с культом Амона как божества
плодородия и неиссякающих жизненных сил природы, принимаю¬
щего итифаллический облик (ср. со значением культа итифалли-
ческого Амона в карнакском Белом храме, посвященном хеб-седу
Сенусерта I6).
Именно к этой части храма относится помещение, восстанов¬
ленное при Александре Великом (PM И2. 119-120 [394-398]). Над
1931-1951; 2nd ed. Vol. I-II. Oxford, 1960-1972; здесь и ниже ссылки даются
в тексте на сокращение РМ). См. также неучтенные в них издания: Mond
R., Myers О. H., Fairman H. W. The Bucheum. L., 1934. Vol. II. P. 3. Vol. III. Fig.
37(2). Smith H. S. A Memphite Miscellany // Pyramid Studies and Other
Essays presented to I. E. S. Edwards. L., 1989. P. 184-186. Другие издания,
ссылки на которые приводятся в тексте на сокращения: FGrHist. — Die
Fragmente der griechischer Historiker. Hrsg, von F. Jacoby. B., 1923-1958; P Berl. 3049
— Hieratische Papyrus aus dem Königlichen Museen zu Berlin. Leipzig, 1905. Bd. 2. S.
10-26; P. Berl. 3055 — idem. Bd. 1. S. 1-37; P. Berl. 3056 — idem. Bd. 2. S. 27-32; P.
Boulaq XVII — Grebaut E. Hymne à Ammon-Ra des papyrus égyptiennes du musée de
Boulaq (Bibliothèque de l’École des Hautes Études: Sciences philologiques et historiques.
Fase. 21). R, 1875; P. Leid. I. 350. — Gardiner A. H. Hymns to Amon from a Leiden
Papyrus // Zeitschrift für ägyptische Spräche und Altertumskunde. 1905. Bd. 42; Urk. II.
— Sethe K. Hieroglyphische Urkunden der griechisch-römischen Zeit. Leipzig, 1904-
1916 (Urkunden des ägyptischen Altertums, 2); Wb. — Erman A., Grapow H. Wörterbuch
der ägyptischen Sprache. Bd. I-V. Leipzig — B., 1926-1953.
3 Fakhry A. Siwa Oasis: Its History and Antiquities. Kairo, 1944 (Service
des Antiquités de l’Égypte. Egyptian Deserts, 2). Ниже божество оазиса
Сива обозначается как Аммон в связи с его упоминаниями в античных
источниках; Амон, или Амон-Ра, — в контексте археологических памят¬
ников оазиса и египетской религии.
4 Barguet P. Le temple d’Amon-Rê à Carnak: Essai d’éxegèse. Le Caire,
1962. P. 157 suiv.; surt, p. 193 suiv.
5 Idem. P. 158.
6 Павлова О. И. Амон Фиванский: Ранняя история культа. М., 1984. С. 69
сл.; 73-74; табл. 12-14.
33
входом в него помещено изображение македонского царя с прино¬
шениями перед “великой Эннеадой Карнака”, сопровождаемое его
египетской титулатурой (Urk. II. 6 [2])7 8. По периметру нижней части
стен зала, под украшающими их рельефами, проходит посвяти¬
тельная надпись Александра, составленная в двух вариантах, по¬
мещенных на противоположных стенах: “Обновление памятника,
сделанное царем Верхнего и Нижнего Египта владыкой Обеих Зе¬
мель Сетепенра-Мериамоном, сыном Ра владыкой сияния Алексан¬
дром, живущим вечно, после того как нашел он его, [как] он был в
сооружении при величестве Хора Мощного Тельца, Воссиявшего в
Фивах, владыки Обеих Земель Менхеперра, сына Ра Тутмоса, воз¬
любленного и наделенного жизнью Амоном владыкой неба, царем
богов, создателем сущего, [существующего] с начала времен и не
[имеющего] предшествующего ему (вариант: Амоном-Ра, владыкой
престола Обеих Земель, во главе Ипет-сут, владыкой неба, зем¬
ли, вод и гор)” (Urk. II. 7 [3]: smlwy mnwirt.n nsw-bitnb ßwy Stp-n-RrMry-
Jmns?Rrnbhcw trwksindrs rnh dtm-htgm.n.fsw iw wn msipyhrhm n HrJG-nht
hc-m-W2st nb ßwy Mn-hprw-Rcsf RrDhwty-msy-sw [7mn-Rrnbpt nsw ntrw kml
wnnty dr-cn dr-c.J$f. Различие между двумя “параллельными” вари¬
антами приведенной надписи сводится к разнице в употребленных
в них эпитетах божества: если в одном случае именование Амона-
Ра включает в себя такие эпитеты, как ктЗ wnnty (“создатель суще¬
го”) и dr-cпdr-c/{по точнейшему немецкому переводу К. Зете “der
Uranfangliche, der keinen Uranfanglicheren hatte”9 — “[принадле¬
жащий] началу времен, нет предшествовавшего ему”), которые
можно связать с почитанием Амона как “первобога” (Urgott, по
выражению Зете), свойственным скорее Луксору и особенно Меди-
нет-Абу, чем Карнаку, и вызывающим ассоциации с его итифал-
лйческим обликом10, то во втором случае этим обозначениям соот¬
ветствуют эпитеты nb nswt tlwy hnty Ipt-swt (“владыка престолов Обе¬
их Земель, во главе Ипет-сут”), определенно указывающие на
карнакскую ипостась Амона.
Та же двойственность ипостасей Амона проявляется в изобра¬
жениях на стенах “святилища Александра”. Если на одних из них
царь представлен подле Амона-Ра “владыки престолов Обеих Зе¬
мель” в его обычном облике, чтимом в Карнаке, на других он ока¬
зывается перед итифаллическим божеством. Следует отметить изоб¬
7 Barguet. Op. cit. P. 193-194.
8 Idem. P. 194.
9 Sethe K. Amun und die acht Urgötter von Hermopolis: Eine Untersuchung
über Ursprung und Wesen des ägyptischen Götterkönigs. B., 1929 (Abhandlungen der
Preussischen Akademie der Wissenschaften. Phil.-hist. Kl. № 4). § 23.
10 Idem. § 23, 106 usw. Otto E. Amun // Lexikon der Ägyptologie / Hrsg, von W.
Helck, E. Otto u. W. Westendorf. Bd. I. Wiesbaden, 1972. S. 240, 244-245.
34
ражения Александра, стоящего перед итифаллическим Амоном и
подносящего ему латук (обряд, связанный только с этой формой
Амона и заимствованный из культа Мина Коптосского) на южной
стене помещения11; Александра, исполняющего по отношению к
итифаллическому Амону обряд “отверзания уст”, — на восточной
стене12; и Александра, в сопровождении богини Аменит потрясаю¬
щего перед ним систрами, — на северной стене13. На наш взгляд,
эти сцены отчетливо указывают на особое значение при сооруже¬
нии и реставрации этого помещения почитания итифаллического
облика Амона, олицетворяющего аспект первотворения и плодоро¬
дия и тем не менее почти неразрывно связанного здесь с обычной
карнакской ипостасью божества.
В другом фиванском центре культа Амона — Луксоре — Амон
чтился прежде всего как бог творения и плодородия, отождествля¬
емый с мемфисским богом-демиургом Птахом-Татененом и прини¬
мающий итифаллический облик Мина Коптосского и эпитет Каму-
теф (Kj-mwt.f—’’телец своей матери”)14 15. Обозначением этой ипоста¬
си Амона, восходящим к египетскому названию Луксора 7pt-rsyt,
или 7pt— Wb. I. 68: “Южный покой”, или просто “Покой”; также
во множественном числе — 7pwi)y было имя Аменапет Çlmn-Jpiÿ*.
При Александре в центральное помещение задней части Луксорс¬
кого храма, предназначенное для священной ладьи бога (“святая
святых”) и сооруженное при Аменхотепе III, было встроено не¬
большое святилище (PM II2. 324-325 [143-150])16. Во всех присут¬
ствующих в нем изображениях и надписях, прослеживается после¬
довательное совмещение образов карнакского “Амона-Ра, влады¬
ки престолов Обеих Земель”, и луксорского Амона Камутефа. Прак¬
тически каждому эпитету или изображению, связанному с одной из
этих форм божества, можно найти “парное” соответствие в виде
эпитета или изображения, связанного с другой его формой. Этот
принцип проявляется, в частности, в наличии в различных частях
святилища (фасад, южный вход, периметр внутренней стороны стен
ниже рельефов)17 двойных посвятительных надписей, сходных с
приведенной выше надписью из храма Ахмену. В одной из них,
помещенной на косяках северного входа святилища (Urk. II. 8-9 [5]
11 Barguet. Op. cit. R 196. Sethe. Op. cit. § 24. Павлова. Ук. соч. С. 69.
12 Barguet. Loe. cit.
13 Idem. P. 197.
14 Sethe. Op. cit. § 24 usw. Kees H. Der Götterglaube im alten Ägypten. B., 1956. S.
'48.
15 Sethe. Op. cit. § 26. Otto. Op. cit. Sp. 239-240.
16 Abd el-Raziq M. Die Darstellungen und Texte des Sanktuars Alexanders des Großen
im Tempel von Luxor. Mainz, 1984. (Deutsches Archäologisches Institut. Abteilung Kairo.
Archäologische Veröffentlichungen, 16). S, 9.
17 Idem. S. 38,42-43.
35
— не полностью), эпитетам карнакской ипостаси бога: “Амон-Ра,
владыка престолов Обеих Земель, во главе Ипет-сут, царь богов,
владыка неба, владыка Фив” (7mn-Rcnb nswtrtwy hntylpt-swtnswntrwnb
pi hki WZsi), — в тексте с левой стороны от входа, соответствуют
обозначения “Амон-Ра Камутеф, великий бог, во главе покоя сво¬
его (т. е. Луксора)” (7mn-RrKl-mwt.fntr4hntylpt.J) справа18. Совмеще¬
ние изображений обычного и итифаллического Амона проводится
еще более последовательно, чем в реставрированном при Алексан¬
дре помещении храма Ахмену: так, в расположенных в три регис¬
тра на внешней стороне стен сценах ежедневного культа божества19,
изображения Александра, чтущего карнакского Амона, неизмен¬
но сменяются сценами, в которых объектом царского благочестия
становится Амон Камутеф. Например, открывающая цикл релье¬
фов сцена введения царя богом Монту в храм (bs nsw г hwt-ntr), где
он предстает перед Амоном-Ра “владыкой престолов Обеих Земель,
во главе Ипет-сут, владыкой неба, царем богов”20, сменяется изоб¬
ражением царя в позе преклонения перед “Амоном-Ра Камутефом,
который на своем высоком престоле, владыкой Ипет” (сценаprrrdw
— “восхождение на ступени”)21, за которым следует изображение
Александра в той же позе снова перед Амоном-Ра карнакским (aq г
si wrt — “восшествие на великий престол”)22 и т. д. Сходный прин¬
цип соблюдается и в рельефах главного регистра внутри святили¬
ща; однако здесь изображения Александра перед Амоном Камуте¬
фом23 24 случайно или намеренно помещены на центральное место.
Интересно, что фрагмент одной из надписей на фасаде святилища
Александра в Луксоре упоминает восстановление им помещения в
храме Ахмену и, как представляется, указывает на идентичность
чтимых в обоих этих культовых местах ипостасей божества: “бог
прекрасный, создавший памятник прекрасный в Ипет-сут. Он вос¬
становил святилище “Миллион лет” (хеб-седный храм Ахмену —
И. Л.). Он создал “Великое место” (si wr[t] — название луксорского
святилища Александра — И. Л.) для своего отца Амона-Ра, во гла¬
ве покоя своего, в прекрасном белом камне известняка, навечно,
навечно...” (ntr nfr ir mnw nfr m ’Ipt-swt smiwy.f ht-ntr nt hh m rnpwt ir.n.fst
wr[t] n [?](/[j] 7mn hnty Ipt.f m inr hdnfrn rwd dtsp-srif4.
Дополнительные указания о характере ипостаси Амона, чти¬
мой в святилище Александра в Луксоре, содержит посвященное
18 Idem. S. 46.
19 Idem. S. 11-34. Taf. 4-9.
20 Idem. S. 11-12. Taf. 4a. Sz. E193.
21 Abd el-Raziq. Op. cit. S. 12. Taf. 4a. Sz. El 92.
22 Idem. Taf. 4b. Sz. E191.
23 Idem. S. 44-45. Taf. 13a. Sz. E206; S. 47. Taf. 16a. Sz. E199.
24 Idem. S. 38.
36
его сооружению граффити от 4-го года правления Филиппа Арри-
дея (ок. 320-319 гг. до н. э.) на восточной стене Луксорского храма
(РМ И2. 335 [219Ь])25. Этот текст составлен от имени “жреца в Ипет-
сут, жреца-семаути Камутефа[, что] на [пашне своей]” (стк. 1: кт-
піг т Ур{-яѵѵ/п К1-т\ѵГ./кпіу [¿к/./])26 27 по имени Анх-па-херед (см.
стк. 2, 10: спк-рЗ-кгсР), который был поставлен во главе “сооруже¬
ния дома великолепного для владыки богов” (стк. 2: кг кгр кЗіпрг ЫЗ
п пЬ п&уѵ). Жреческий титул “семаути” заимствован из культового
обихода Мина Коптосского и мог принадлежать только жрецу ити-
фаллического Амона Камутефа высокого ранга28. Данный текст со¬
держит упоминание о закладке святилища Александра в Луксоре
в 3-й год его царствования в Египте, т. е. ок. 330-329 гг. до н. э. (стк.
5: Ш-яр 3(руШ1 ИгИт тѵѵ-Ы(Іпѵкзпсіігз... яя.п.і и'/и'У/*(]трг-пЬ\ѵпІтп-Кг
пя\ѵпіпѵ„. — “год 3-й, первый [месяц] Ш, [день] первый при величе¬
стве царя Верхнего и Нижнего Египта Александра... протянул я
канат в доме золота Амона-Ра, царя богов”)29. Для определения
специфики той ипостаси бога Амона, с почитанием которой было
связано возведение луксорского “святилища Александра”, наибо¬
лее важен и интересен отрывок данной надписи, содержащий об¬
ращение жреца Анх-па-хереда к Амону (стк. 10-12) и представляю¬
щий собой сочетание эпитетов, характерных для трех аспектов
культа этого божества30. Такие из них, как “царь богов” (стк. 10: /
Ітп-Яс пя\ѵ п/пѵ...) , “поднимающийся в горизонте” (стк. 11: фг ¿к/у),
“баран великий богов” (стк. 11-12: ЬЗуѵгппіпѵ) можно связать с по¬
читанием Амона-Ра как солнечного божества в его карнакской ипо¬
стаси31. Эпитеты “[присущий] времени начала Обеих Земель” (стк.
11: р1(у//пу), “[который] создал землю подобно причальному стол¬
бу” (стк. 11: іг //тітпіі), “бог великий начала времен” (стк. 12: пігс3
пф*-0 следует отнести к культу Амона как создателя всего сущего
и “первобога” с центром в Мединет-Абу, который был определен¬
ным образом связан с почитанием Амона Камутефа32. Наконец, имен¬
но с этим последним культом следует связать эпитет “простираю¬
щий руку” (стк. 11: восходящий к изображениям итифалли-
25 Daressy G. Notes et remarques // Recueil de travaux relatifs à la philologie et à
l’archéologie égyptiennes et assiriennes. 1893. T. 14. P. 33.
26 Слова в квадратных скобках — наиболее правдоподобная emendatio
испорченного текста; cf. Sethe. Op. cit. § 28.
27 Ranke H. Die ägyptischen Personennamen. Glückstadt — Hamburg, 1935. Bd. 1. S.
63, Nr. 17.
28 Sethe. Op. cit. § 27.
29 О хронологических соответствиях годам правления Александра в Егип¬
те см.: Skeat Т. С. The Reigns of Ptolemies // Mizraim, 1937. Vol. 6. P. 12.
30 Otto. Op. cit. S. 245.
31 Sethe. Op. cit. § 23, 33.
32 Idem. Op. cit. § 23, 103 usw.
37
ческого божества (в равной степени Мина и Амона) с плетью — nhh
в поднятой руке33. Кроме того, первая часть эпитета “создавший
землю подобно причальному столбу” (іг // mi mnit) созвучна имени
змеиного божества Мединет-Абу Ир-та, отождествлявшегося с ити-
фаллическим Аменапетом34. Как видно, аспектами культа Амона,
особенно оттененными в тексте данного граффити и, очевидно,
соответствующими чтившейся в святилище Александра в Луксоре
ипостаси божества, являются его почитание как “первобога” —
создателя всего сущего и как итифаллического Камутефа, олицет¬
воряющего плодородие.
Таким образом, анализ фиванских памятников Александра по¬
зволяет, как нам представляется, сделать достаточно обоснован¬
ное предположение о том, что в главных из них на первый план
выходит не карнакский Амон-Ра, традиционно, с эпохи XVIII ди¬
настии, бывший покровителем царской власти, а весьма своеобраз¬
ное сочетание этой формы божества с олицетворяющей первотво-
рение и плодородие ипостасью Амона Камутефа. Более того, вос¬
становление Александром помещений именно храма Ахмену — од¬
ного из немногих мест почитания Амона Камутефа на территории
карнакского комплекса — может быть понято как проявление осо¬
бого внимания Александра к культу именно этой ипостаси Амона и
как указание на ее первенствующую роль в упомянутом синкрети¬
ческом сочетании.
Как известно, важнейшим эпизодом пребывания Александра в
Египте, имевшим значение как для формирования идеологии его
державы, так и для его личных представлений о себе и характере
своей власти, было его провозглашение сыном божества во время
посещения оракула Аммона в оазисе Сива (cf. Curt. IV. 7. 25-31;
Diod. XVII. 51.1-3; Plut. Alex. 27; lust. XI. IL 2-12; Strab. XVII. 1. 43).
Именно поэтому одной из возможностей выяснить причины пред¬
почтения, оказанного в египетских памятниках Александра отме¬
ченной нами специфической форме Амона, на наш взгляд, может
оказаться анализ имеющихся сведений о форме этого божества,
центром культа которой был оазис Сива. Египетские тексты из хра¬
мов оазиса либо содержат самые общие указания на происхожде¬
ние чтимой в них ипостаси Амона из фиванских культовых центров
(эпитет “царь богов, владыка неба и земли”35, применимый как к
Амону-Ра карнакскому, так и к луксорскому Камутефу; употреб¬
ление обозначающего оба эти храмовые комплекса термина ipt —
33 Idem. Op. cit. § 24. Павлова. Ук. соч. С. 66.
34 Idem. Op. cit. § 37, 110-112.
35 Fakhry. Op. cit. P. 92.
38
Wb. I. 67-68: “покой”36 — и производного от него *р*у*7)у либо имеют
чисто локальную специфику {nbirshr— “владыка, дающий совет”,
по-видимому, обозначение Амона оазиса Сива как божества ораку¬
ла38 ; основанный на египетском обозначении оазиса эпитет hry-ib ТЗ
— “пребывающий в Ча”39). На рельефах храмов оазиса Сива Амон-
Ра изображается либо в обычном антропоморфном облике, увен¬
чанным двумя перьями или солнечным диском, либо с головой ба¬
рана; в ряде случаев его изображение сопровождается изображе¬
нием богини Мут40. Как кажется, эти изображения божества можно
сопоставить с карнакской ипостасью Амона; вместе с тем, как и
некоторые приведенные выше эпитеты божества оазиса, они мо¬
гут быть сопоставлены с общими чертами его почитания как в Кар-
наке, так и в Луксоре. Изображение Амона в итифаллическом об¬
лике находилось на не сохранившейся до настоящего времени сте¬
не храма в Умм-Эбейда, известной по зарисовкам немецкого путе¬
шественника XIX в. фон Минутоли41 42. В верхнем регистре этой сте¬
ны наряду с фигурами других богов было изображено итифалли-
ческое божество, как всегда, с плетью — nhh в поднятой руке и в
венце из двух перьев, позади которого находилось изображение
тесно связанного с культами Мина и итифаллического Амона при¬
митивного храма shnl·2. А. Фахри полагал, что итифаллическим
божеством, изображенным на этом рисунке, является Мин; в то
же время наличие рядом с ним изображения shnty находящегося в
связи с описанной античными авторами формой фетиша Аммона
оазиса Сива (о чем будет сказано подробнее ниже), делает отож¬
дествление данного божества с Амоном более предпочтительным.
Кроме того, высокая степень разрушения храмов оазиса, без со¬
мнения, привела к утрате большого количества археологического
материала, среди которого могли быть и другие изображения ити¬
фаллического Амона.
Информация о специфике культа Амона в оазисе Сива, кото¬
рую мы можем получить из археологических источников этого рай¬
она, по существу, исчерпывается приведенными выше данными.
Подтверждая в принципе египетское происхождение данного культа
и его связь с фиванскими храмами, они все же не позволяют ус¬
36 Barguet Р. Karnak // Lexikon der Ägyptologie. Bd. III. Wiesbaden, 1980. S. 341; id.
Luxor // Lexikon der Ägyptologie. Bd. III. S. 1105.
37 Fakhry. Op. cit. P. 113.
38 Idem. P. 93.
39 Idem. P. 112.
40 Fakhry. Op. cit. P. 92 ff, 110, 112.
41 Idem. P. 116. Fig. 14.
42 Павлова. Амон Фиванский... С. 75. Она же. Мин — владыка чужезем¬
ных стран // Культурное наследие Востока: проблемы, поиски, сужде¬
ния (к 75-летию Б. Б. Пиотровского). Л., 1985. С. 36.
39
тановить более четкую зависимость между божеством оазиса и од¬
ним из конкретных ипостасей Амона, чтимых в Египте. Принимая
это во внимание, следует обратиться к сведениям античных источ¬
ников об оракуле оазиса и его божестве, и прежде всего описани¬
ям его фетиша в произведениях традиции историков Александра,
которые, по-видимому, как и описания оазиса Сива в целом, вос¬
ходят к сочинению придворного историографа македонского царя
Каллисфена. Курций Руф сообщает, что “тот [предмет], который
почитается как божество, имеет не тот облик, который художники
обычно придавали богам: [его] изображение больше всего похоже
на омфалос и усыпано смарагдами и жемчугом. Когда вопрошается
ответ [оракула], это [изображение] жрецы несут на позолоченном
судне...” (Curt. IV. 7. 23-24: id, quod pro deo colitur, non eandem
effigiem habet, quam vulgo diis artifices accomodaverunt: umbilico
maxime similis est habitus, zmaragdo et gemmis coagmentatus. Hunc,
cum responsum petitur, navigio aurato gestant sacerdotes...). Именно
к этому отрывку произведения Курция восходит представление о
фетише оазиса Аммона как об омфалосе (пуповидном предмете),
прочно утвердившееся в науке и перешедшее на другие предметы
сходной формы, связанные с почитанием Амона (в частности, на
так называемый омфалос из Напаты; см. ниже). Между тем описа¬
ние, даваемое этому же культовому предмету Диодором, оказыва¬
ется более подробным и существенно отличается от приведенного
отрывка Курция: “изображение бога покрыто смарагдами и разны¬
ми другими [драгоценностями], и совершает предсказание совер¬
шенно особенным образом. [Это изображение] переносится с места
на место восемьюдесятью жрецами в золотом наосе; они, неся бога
на плечах, двигаются не по своему выбору, а куда указывает путь
кивание божества” (Diod. XVII. 50. 6: τό δε του θεού ξόανον εκ σμαραγδων
καί τινων άλλων περιέχεται, καί την μαντείαν ίδιά£ουσαν παντελώς
ποιείται, έπί νεώς γάρ περιφέρεται χρυσής υπό Ιερέων όγδοήκοντα* ουτοι
δεπί των ώμων φέροντες τον θεόν προάγουσιν αυτομάτως δποι ποταν
άγη τό του θεού νεύμα την πορείαν). Обращает на себя внимание то,
что в этом описании Диодор предпочитает употребить слово ξοανον,
указывающее скорее на антропоморфное изображение божества
(Μ. Е. Сергеенко уверенно перевела его как “статуя”43), и во вся¬
ком случае не говорит ничего об омфалосе.
В свое время патриарх египтологии Г. Масперо попытался снять
противоречия между этими двумя описаниями, предположив, что
на носилках или ладье божества могли быть помещены два его
43 Диодор. Историческая библиотека. Книга XVII (пер. М. Е. Сергеенко) /
/ Квинт Курций Руф. История Александра Македонского (с приложением^
сочинений Диодора, Юстина, Плутарха об Александре). М., 1993. С. 304. -
40
изображения: одно антропоморфное, другое — в виде омфалоса44.
Между тем уже более внимательное изучение так называемого
“омфалоса из Напаты” — связанного с почитанием Амона Напатс-
кого культового предмета, форма которого, на первый взгляд, едва
ли не идеально соответствовала описанию Курция 45,- показало,
что он представляет собой не монолитный предмет пуповидной
формы, а скорее небольшую модель храма или алтаря46. Наиболее
логичное истолкование формы этого культового предмета было
предложено, на наш взгляд, О. И. Павловой, связавшей ее с фор¬
мой уже упоминавшегося архаического святилища shnt — одного
из главных атрибутов итифаллического Амона, заимствованного
из культового обихода Мина Коптосского47.
По-видимому к shnt восходит и своеобразный наос неправильной
формы, изображения которого присутствуют на ряде памятников,
связанных с культом итифаллического Амона48. Самое раннее из
них встречается на стеле из Асиута, относящейся к середине Но¬
вого царства (Cairo Museum 47381)49; однако наиболее показатель¬
ными оказываются изображения на двух бронзовых зеркалах из
Мит-Рахинэ близ Мемфиса, датируемых царствованием Псамме-
тиха II (XXVI династия, ок. 593-588 гг. до н. э.)50 *. На них изображен
выпуклый предмет неправильной формы, левая часть которого
выступает вверх, а над серединой возвышается голова божества в
венце из двух перьев. Таким образом, в его очертаниях вполне
отчетливо угадывается наос в форме неправильной выпуклости с
отверстием в середине, в которое помещается изображение боже¬
ства, так что только его голова и венец остаются над наосом. Сам
наос помещен на богато украшенные носилки, по обеим сторонам
которых находятся фигуры идущих льва и сфинкса; слева от носи¬
лок находится фигура итифаллического божества. На обоих зерка¬
лах имеются надписи; наиболее хорошо сохранившаяся из них гла¬
сит: Imn-RrKl-mwt[./] hry-ib ’Bt-Tlmwt ..hnty Ipt.f— “Амон-Ра Камутеф,
пребывающий в Иат-Чамут (Мединет-Абу) „.[стоящий] во главе покоя
^ 44 Maspero G. Comment Alexandre devint dieu en Égypte / / Annuaire de
l’École pratique des Hautes Études. 1897. P. 9.
45 Griffith F. LL An Omphalos from Napata // Journal of Egyptian
Archaeology. 1916. Vol. 3. P. 255.
46Steindorf G. The So-Called Omphalos of Napata// Journal of Egyptian
Archaeology. 1938. Vol. 24. P. 145-150.
47 Павлова. Амон Фиванский... С. 69.
48 Daressy G. Une nouvelle forme d’Amon // Annales du Service des Antiquités de
l’Égypte. 1909. T. 9. P. 64 suiv. Wainwright G. A. The Aniconic Form of Amon in the New
Kingdom // Annales du Service des Antiquités de l’Égypte. 1928. T. 28. P. 175 ff.
49 Idem. P. 176. Fig. 1.
50 Daressy G. Une trouvaille de bronze à Mit Rahineh // Annales du Service des
Antiquités de l’Égypte. 1903. T. 3. P. 169. Wainwright. Op. cit. P 179. Fig. 2-3.
41
своего”51. С изображениями наоса на зеркалах из Мит-Рахинэ пол¬
ностью совпадает рельеф римского времени из Мединет-Абу52 : изоб¬
ражение итифаллического божества на нем отсутствует, однако
рельеф сопровождается надписью53, относящейся к божеству, изоб¬
ражение которого находится в наосе. Содержащиеся в ней эпитеты
явно указывают на связь данной формы наоса с почитанием ити¬
фаллического Амона (стк.З: КЗ-mwtf— Камутеф; — “возвы¬
шающий свою руку”; стк. 4: nbsh[nwt] — “владыка святилищ shntf4,
локализованным в Мединет-Абу и Луксоре (стк. 1: ddmdw n'Imn-Iptп
Wmwt— “произнесение слов Аменапетом из Джамут”, т. е. Меди¬
нет-Абу; стк. 3: strj[iJm’Ipt— “место великое в Покое”, т. е. Луксо¬
ре). Наконец, следует упомянуть три известняковые модели наоса
из Карнака (Cairo Museum 36754, 36755, 38171)55, внешний вид
которых не оставляет сомнений в том, что изображенный на пере¬
численных выше памятниках культовый предмет представлял со¬
бой своеобразную разновидность алтаря со статуей божества внут¬
ри него.
Рассмотренные выше надписи и изображения итифаллического
божества подводят нас к выводу о связи алтаря неправильной фор¬
мы с почитанием итифаллического Амона56. При этом неоднократ¬
ные упоминания в них Мединет-Абу позволяют связать появление
данного культового предмета именно с этим культовым центром,
куда почитание итифаллического Амона было привнесено из Лук¬
сора57. Вероятнее всего, подобная форма наоса действительно вос¬
ходит к такому атрибуту культа итифаллических божеств плодоро¬
дия, как святилище shnty указанием на это представляется нали¬
чие в надписи на рельефе из Мединет-Абу эпитета nb shnwt Упоми¬
нание в той же надписи Аменапета и Луксорского храма позволяет
предположить, что в культовой практике такой наос, помещенный
на носилки, использовался в процессиях, связанных с ритуальным
посещением раз в десять дней храма в Мединет-Абу Аменапетом
луксорским. Связь между этими двумя культовыми центрами, от¬
разившаяся в данном ритуале, определялась представлением об
Аменапете как о сыне чтимого в Мединет-Абу в качестве творца
всего сущего Амона “отца отцов огдоады”58.
52 Daressy G. Une nouvelle forme d’Amon... PL IL Wainwright. Op. cit. Fig. 4.
53 Daressy G. Une nouvelle forme d’Amon... P. 67-68.
51 Idem. Fig. 2.
54 Sethe. Op. cit. § 24 usw. Павлова. Амон Фиванский... С. 69-75.
55 Daressy G. Une nouvelle forme d’Amon». P. 64 suiv. PL I. Wainwright. Op.
cit. Fig. 5.
56 Sethe. Op. cit. § 28.
57 Stadelmann R Medinet Habu // Lexikon der Ägyptologie. Bd. III. S. 1255.
58 Idem. § 110-114. Cf. Die demotische Graffiti von Medinet Habu: Zeugnisse
zu Tempel und Kult im Ptolemäischen Ägypten. Sommerhausen, 1989
(Demotische Studien, 10). Nr 44: 10-11; 47: 12; S. 215. См. подробнее ниже.
42
В то же время изображениям наоса неправильной формы на
носилках едва ли не идеальным образом соответствуют известные
нам описания Курцием Руфом и особенно Диодором культового пред¬
мета Амона оазиса Сива как богато украшенного алтаря с поме¬
щенным внутрь него изображением божества, носимого на плечах
жрецами оракула59. В связи с этим стоит, с одной стороны, обра¬
тить внимание на то, что датировка упомянутых выше зеркал из
Мит-Рахинэ с изображениями наоса этого типа приблизительно со¬
впадает с предполагаемым временем возникновения оракула в оазисе
Сива (XXVI династия)60; с другой стороны — еще раз вспомнить о
сделанной фон Минутоли зарисовке стены храма Амона в Умм-
Эбейда в оазисе Сива с изображением итифаллического божества
и, позади него, святилища shnt, к которому восходит рассмотрен¬
ная нами специфическая форма наоса. Таким образом, можно с
достаточной определенностью сделать вывод о тождестве культо¬
вого предмета божества оазиса Сива и восходящего к культу ити¬
фаллического Амона в Мединет-Абу наоса. Его неправильные очер¬
тания, а также, по всей вероятности, стремление провести инте¬
ресную для людей античности аналогию между оракулом оазиса
Сива и Дельфийским оракулом, одним из атрибутов которого был
символизировавший центр земли каменный омфалос (Paus. X. 16.
2), заставили Курция Руфа перенести эту чисто греческую реалию
в свою версию описания оракула оазиса, что надолго закрепилось
в историографии и привело к появлению ряда ошибочных сужде¬
ний (обозначение культового предмета Амона Напатского из Ге-
Оель-Баркала как “омфалоса”61; теория Уэйнрайта о происхожде¬
нии якобы монолитного “фетиша” Амона оазиса Сива от культа
метеоритов62). Следует отметить, что предложенное нами отожде¬
ствление фетиша Аммона, описанного античными авторами, и типа
наоса итифаллического Амона на рассмотренных египетских па¬
мятниках снимает кажущееся противоречие между описаниями
Курция Руфа и Диодора, которое Масперо пытался разрешить,
допустив присутствие в барке божества как омфалоса, так и ант¬
ропоморфной статуи63.
Еще одним аспектом культа Амона оазиса Сива, на который ука¬
зывают античные источники, является змеиный облик этого боже¬
59 Daressy G. Une nouvelle forme cTAmon... P. 69.
60 Fakhry. Op. cit. P. 25-28.
61 Griffith. Op. cit.
62 Wainwright. Op. cit. Id. The Relationship of Amun to Zeus and his
Connection with Meteorites // Journal of Egyptian Archaeology. 1930. Vol.
16. Id Some Aspects of Amun // Journal of Egyptian Archaeology. 1934.
Vol. 20. Id. The Origin of Storm-Gods in Egypt // Journal of Egyptian
Archaeology. 1963. Vol. 49.
63 Maspero. Loc. cit.
43
ства. Прежде всего это представление проявилось в сообщениях
античных историков Александра о его появлении на свет: сообще¬
ние о близости Олимпиады с богом Аммоном в образе змея, выз¬
вавшей охлаждение Филиппа к жене, содержится в жизнеописа¬
нии Александра у Плутарха (Plut. Alex. 2-3) и эпитоме Юстина (lust.
XL 11. 3-4; XII. 16. 2). В “Романе об Александре” Псевдо-Каллисфе¬
на царь Нектанеб предсказывает Олимпиаде явление бога Аммона
в нескольких обликах, первым из которых должен быть образ змея
(PsCall. А. I. 6. 3: 6 γάρ θέος ούτος ερχόμενος πρός σε γίνεται πρώτον
δράκων επί γης έρπων συρισμόν πέμπων...), после чего появляется
перед ней сам, с помощью волшебства принимая поочередно все
эти обличил; он же принимает присущий Аммону облик змея, ког¬
да ему понадобилось рассеять подозрения Филиппа, усомнившего¬
ся в божественном происхождении будущего ребенка Олимпиады
(id. I. 10); наконец, сам Александр, оказавшись в храме оазиса и
пожелав увериться в божественности своего происхождения, уви¬
дел во сне Аммона, обвившегося вокруг Олимпиады (id. I. 30. 4:
...είδε κατά τούς ύπνους τόν*Αμμωνα τη Όλυμπιάδι περιπεπλεγμένον...;
судя по основному значению глагола περιπλέκω — “обвивать”, —
речь идет именно о змеином обличии божества). Со “змеиной сим¬
воликой” Аммона связано, по-видимому, и сообщение Птолемея о
том, что путь войску Александра к оазису Сива указывали два
змея, наделенные голосом, которых царь счел вестниками боже¬
ства (Ptolemaios. FGrHist. 138. F. 8 = Arr. III. 3. 5: Πτολεμαίος μεν δή ό
Λάγου λέγει δράκοντας δύο ϊεναι προ του στρατεύματος φωνήν ίέντας,
καί τούτοις’ Αλέξανδρον κελευσαι έπεσθαι τούς ηγεμόνας πιστεύσαντας
τω θείω). Наконец, “змея, или Аммона” называет отцом Александра
Дион Хрисостом (Dio Chrisost. De regno. IV. 19).
Трудно усомниться в том, что змеиный облик бога Аммона, фи¬
гурирующего в упомянутых античных фрагментах в качестве отца
и покровителя Александра, восходит именно к египетским религи¬
озным представлениям. Между тем почитание Амона в облике змея
характерно, как кажется, лишь для позднего времени64 65 и может
быть четко локализовано в уже упоминавшемся культовом центре
— святилище Амона в Мединет-Абу. Амон, чтившийся здесь как
“первобог” под эпитетом “отец отцов огдоады” (//itwпhmnyfib), отож¬
дествлялся со змеем Кематефом “завершивший свое мгно¬
вение, или время”), который считался погребенным на месте хра¬
64 Павлова. Амон Фиванский... С. 143 (прим. 434).
65 Sethe. Op. cit. § 108. Этот эпитет, указывающий на совмещение почи¬
тания Амона и восьми божеств гермопольской космогонии, встречается
впервые в эпоху Акориса (PM И.2 467-468) и становится особенно распрос¬
траненным в птолемеевское время: Hölscher U. (ed.) The Excavations Medinet
Habu. Chicago, 1934. Vol. II. 22, 55. Stadelmann. Op. cit. S. 1257. Die demotische
Graffiti von Medinet Habu... Nr. 47: 6-8, Nr. 71: 3-5; S. 214-215.
44
ма Амона Джесер-Сет в Мединет-Абу66 и, по-видимому, олицетво¬
рял своей смертью связь между временем, предшествовавшим тво¬
рению, и моментом творения. Помимо этого, божеством, непосред¬
ственно сотворившим как символизирующих дифференцированный
на стихии мир восемь божеств огдоады, так и все сущее, считался
Птах-Татенен или тождественный ему в связанной с культом Амо¬
на космогонической доктрине итифаллический Аменапет — сын
“отца отцов огдоады” (по выражению К. Зете, zweite Generation
Amuns)67. С этим божеством отождествлялся змей Ир-та (У/*-// —
“создавший землю”), рассматривавшийся также как бог творения
и как сын Кематефа68. Тот факт, что святилище в Мединет-Абу
было единственным культовым центром, где Амон в своем каче¬
стве божества творения и жизненных сил принимал змеиный об¬
лик, представляется весьма существенным в свете приведенных
выше данных о тождестве описанного античными авторами наоса
божества оазиса Сива и наоса итифаллического Амона из Мединет-
Абу. Как представляется, можно вполне уверенно предположить,
что именно к одному из змеиных божеств данного культового цен¬
тра восходит зафиксированный античными источниками змеиный
облик Амона, чтимого в оазисе. При этом, учитывая отмеченную
выше связь характерной формы наоса с культом итифаллического
божества, наиболее логично допустить, что этим божеством был
не Кематеф, а отождествленный с Аменапетоде луксорским змей
Ир-та.
Рассмотренный материал позволяет сделать некоторые предпо¬
ложения о происхождении и характере культа Амона в оазисе Сива.
По всей вероятности, почитание божества оазиса и его оракул сле¬
дует считать ответвлением от культа Амона как божества творения
и жизненных сил в Мединет-Абу, возникшим в середине I тысяче¬
летия до н. э. (по-видимому, к эпохе XXVI династии). Такое пред¬
положение правдоподобно и потому, что именно на I тысячелетие
до н. э. приходится время особого подъема культа Амона в Меди-
иет-Абу. Об этом свидетельствует как особенно активная, по срав¬
нению с другими фиванскими святилищами, строительная деятель¬
ность на территории этого храмового комплекса69, так и сложение
по крайней мере к середине IV в. до н. э. космогонической концеп¬
ции, основанной на совмещении мифологических образов Амона и
божеств гермопольской огдоады и четко привязанной к Мединет-
66 Sethe. Op. cit. § 37, 106 usw. Barta W. Kematef // Lexikon der
Ägyptologie. Bd. III. S. 382-384.
67 Sethe. Op. cit. § 110-111, 113-114.
68 Idem. Op. cit. § 110-111. Barta. Op. cit. S. 382.
”9 Stadelmann. Op. cit. S. 1256-1257.
45
Абу как месту их погребения70. При этом связь наоса Аммона оази¬
са Сива с культом итифаллического Амона в Мединет-Абу и сопо¬
ставление его змеиного облика с чтившейся в том же храмовом
центре змеиной ипостасью Аменапета позволяют предположить,
что прототипом божества оазиса внутри долины Нила являлось про¬
явление Амона, общее для Луксора и Мединет-Абу и встречающе¬
еся в большинстве египетских памятников Александра, — итифал-
лический Амон Камутеф. Существенным подтверждением этого
вывода может быть употребление в “Романе об Александре” по
отношению к Аммону оазиса Сива необычного и не встречающего¬
ся в других античных источниках, но сопоставимого с ролью Каму-
тефа как бога плодородия и жизненных сил, эпитета тгХоитт)ф6ро<; —
“приносящий богатство” (PsCall. А. I. 4. 9).
Серьезным доводом не в пользу высказанных предположений
является преобладание в археологических памятниках оазиса Сива
обычных, а не итифаллических изображений Амона (см. выше). В
то же время этому аргументу можно противопоставить не только
ссылку на упоминавшееся изображение итифаллического божества
и shnt на зарисовках фон Минутоли и на плачевное состояние па¬
мятников оазиса Сива, безусловно, лишившее нас исчерпывающе¬
го представления о древностях этого района, но и серьезные со¬
мнения в том, что различные ипостаси Амона были четко обособ¬
ленными друг от друга теологическими понятиями. На наш взгляд,
следует обратить внимание на мнение Э. Отто, считавшего предло¬
женную К. Зете систему классификации чтимых проявлений Амона
по “четырем поколениям” схематичной и исходящей из современ¬
ных представлений, в то время как для египтянина эти ипостаси,
на первый взгляд весьма различающиеся между собой, представ¬
лялись не более чем разными аспектами единого в своей сущности
божества71. Тенденция к превращению Амона в универсальное бо¬
жество, проявившаяся особенно ярко в эпоху Нового царства, при¬
няла характер синкретического совмещения в его культе ряда со¬
ответствующих различным его аспектам конкретных образов бо¬
жеств (Птаха-Татенена как бога-демиурга, собственно Амона-Ра
как солнечного бога и царя богов, Мина как бога плодородия), ока¬
завшихся в парадоксально непротиворечивом единстве (Р. Leid. I.
350: “...ты сокровенен как Амон во главе богов. Ты принимаешь об¬
лик Татенена, чтобы родить первобытных богов в начале века. Ты
возносишь красоту свою как телец своей матери...” Пер. Б. А. Тура¬
ева72 . См. Р. Boulaq XVII, Berl. 3049, 3055, 3056). Амон “царь богов,
70 Sethe. Op. cit. § 106 usw. Die demotische Graffiti von Medinet Habu... S.
214-215.
71 Otto. Op. cit. S. 245. Cf. Sethe. Op. cit. § 115.
46
владыка престолов Обеих Земель”, чтимый в Карнаке, и итифал-
лический Амон Камутеф, чтимый в Луксоре и Мединет-Абу, —
пто не два самостоятельных божества и даже не две существенно
различающиеся ипостаси одного бога; это два конкретных прояв¬
ления единого в своей сущности универсального божества, каждое
из которых является воплощением одного из его качеств72 73. Грань
между ними, если судить по религиозным текстам Нового цар¬
ства, настолько трудноуловима, что непросто сказать, существу¬
ет ли она вообще. Видимо, именно этот синкретизм конкретных
проявлений универсального культа Амона привел к совмещению
образов Амона карнакского и Камутефа в рельефах и текстах эпо¬
хи Александра в храме Ахмену и в построенном при нем святили¬
ще в Луксоре, а также в синтезе представлений об Амоне как
демиурге, как “царе богов” и главе пантеона и как итифалличес-
ком боге плодородия в граффити Анх-па-хереда (см. выше). Как
мам представляется, не было ничего невозможного и в совмеще¬
нии в рамках культа Амона оазиса Сива обычного, а не итифалли-
ческого облика божества с такими атрибутами ^Амона Камутефа,
как особенная форма наоса и змеиный облик, которые свидетель¬
ствуют о генетической связи данного локального культа с храмо-
мым центром в Мединет-Абу и о выдвижении в нем на первый план
роли Амона как бога первотворения и жизненных сил природы. По
существу, именно эти аспекты культа Амона, с эпохи Среднего
царства наделявшие его чертами благого бога-жизнедателя74, дол¬
жны были естественным образом выйти на первый план с упадком
и I тысячелетии до н. э. единого египетского государства и почита¬
ния Амона как покровителя царской власти75 и могли оказать вли¬
яние на возникновение в эту эпоху храмового центра и оракула в
оазисе Сива.
В то же время связь культа Амона оазиса Сива с его прототи¬
пом в Мединет-Абу должна была осознаваться в эпоху Александра
достаточно отчетливо. По нашему мнению, именно происхождение
божества оазиса от Амона Камутефа стало причиной того особого
янимания Александра к его культу, которое проявилось в строи-
72 Цит. по: Тураев Б. А. История древнего Востока. Л., 1935-1936. T. 1. С.
<30. О явлении новоегипетского религиозного синкретизма, в том числе в
гиязи с культом Амона, см.: Франк-Каменецкий И. Г. Религиозный синкре¬
тизм в Египте в Фиванский период // Записки коллегии востоковедов при
Азиатском музее АН СССР. Л., 1928. Т. 3. Вып. 1. С. 1-62; Morenz S. Egyptian
Ucligion. L., 1973. P. 140 ff.; Hornung E. Der Eine und die Vielen. Darmstadt,
1071; Assman J. Re und Amun: Die Krise des polytheistischen Weltbilds im
Ägypten der 18.-20. Dynastie. Freiburg, 1983.
73 Sethe. Op. cit. § 111. Otto. Op. cit. S. 245.
74 Франк-Каменецкий. Памятники египетской религии... Вып. 2. С. 18-19.
75 Kees. Op. cit. S. 399 usw.
47
тельной деятельности его царствования на территории посвящен¬
ных этой ипостаси божества культовых помещений в Карнаке и
Луксоре. Вполне естественно — даже в глазах современного ис¬
следователя — стремление македонского царя подчеркнуть значе¬
ние именно той конкретной ипостаси Амона, с которой был связан
исключительно важный для него лично эпизод его провозглаше¬
ния сыном бога в оазисе Сива. Кроме того следует обратить внима¬
ние на то, что к IV в. до н. э. фиванские центры почитания Амона,
исключая Мединет-Абу, давно миновали эпоху своего расцвета.
Можно сказать, что в I тысячелетии до н. э. культ Амона вообще
отходит на второй план по сравнению с укрепившимся в массовом
сознании почитанием Осириса с его яркими чертами этической ре¬
лигии и рядом местных культов76. Ярким свидетельством этого мо¬
жет служить, в частности, сооружение в северной части Карнакс-
кого храмового комплекса на протяжении I тысячелетия до н. э.
серии святилищ, посвященных Осирису (РМ II2. 192-207)77, в то
время как строительство в частях Карнака и Луксора, посвящен¬
ных непосредственно культу Амона, по сути дела, замирает. По¬
этому не исключено, что своей строительной деятельностью Алек¬
сандр старался в том числе укрепить пошатнувшиеся позиции “отца
своего Амона” внутри самого Египта, возродить его почитание
именно в качестве государственной религии, служащей авторите¬
ту царской власти и покровительствуемой ею. Отсутствие памятни¬
ков Александра в самом Мединет-Абу вполне можно отнести за
счет того, что, благодаря достаточно интенсивным строительным
работам на его территории в I тысячелетии до н. э., именно этот
храм находился в наилучшем из всех трех главных культовых цен¬
тров Амона в Фивах состоянии и не требовал сколько-нибудь суще¬
ственной реставрации.
Проявление Александром благочестия по отношению к Амо-
ну оазиса Сива и его египетскому прототипу, отразившееся в еги¬
петских памятниках его царствования, явственно указывает на ту
роль, которую культ божества оазиса играл в идеологических пред¬
ставлениях эпохи Александра, — как видно, не только в греко¬
македонской среде, но и в самом Египте. Тем самым египетские
памятники Александра оказываются немаловажным аргументом,
подтверждающим значение эпизода в оазисе Сива, представления
об Александре как сыне Амона и египетской традиции в целом для
него лично и для системы его царского культа и идеологии его
державы. В то же время уже после смерти македонского царя
76 TypaeB. Yk. coh. T. 2. C. 103. Kees. Loc. cit. Daumas F. Les mammisis des
temples égyptiens. P., 1958. P. 500 suiv.
77 Barguet. Karnak. S. 347.
48
характерное для его фиванских памятников сочетание ипостасей
Амона карнакского и Камутефа появляется в рельефах и текстах
святилища барки божества в Карнаке, восстановленного и расши¬
ренного от имени преемника Александра Филиппа Арридея (фор¬
мальные даты царствования — 323-316 гг. до н.э.; РМ И2. 99-102
[287-298])78. Дионисийские черты в иконографии Александра элли¬
нистического и римского времени также относятся иногда за счет
влияния культа Мина/Амона Камутефа, отождествленного с Па¬
ном79 . Таким образом, значение культа Амона Камутефа при Алек¬
сандре, по-видимому, сохранилось в памяти достаточно отдален¬
ных его преемников. Нельзя исключить, что этот культ мог ока¬
заться одним из факторов формирования в III в. до н. э. культа
Сараписа как божества плодородия и природного изобилия.
78 Barguet. Le temple d* Amon-Rê... P. 133-141. Lacau P., Chevrier H. Une chapelle de
Hatshepsout à Kamak. T. I. Le Caire, 1977. P. 402-412. Martinez Ph. Réflexion sur la
politique architecturale et religieuse des premiers souverains lagides // Bulletin de la Société
d’Égyptologie. Génève. 1989. № 13. P. 114-115.
79 Grimm G. Die Vergöttlichung Alexanders des Großen in Ägypten und ihre Bedeutung
für den Ptolemäischen Königskult 7/ Das Ptolemäische Ägypten: Akten des Internationalen
Symposions 27.-29. September 1976 in Berlin / Hrsg, von H. Maeler und V. M. Stroeka.
Mainz, 1978.
С. В. Лаптев
ДРЕВНЕЙШИЙ ПЕРИОД КОНТАКТОВ
МЕЖДУ ЯПОНИЕЙ И КИТАЕМ
В историографии контактов между Японией и Китаем долгое
время было принято считать за их начало первые известия пись-
меных источиков. Однако с появлением и развитием археологии,
этнографии, геологии, палеоботаники и других дисциплин, время
первых контактов населения Японских островов с населением тер¬
ритории нынешнего Китая отодвигается все более вглубь истории.
В настоящее время не подвергаются сомнению контакты в период
неолита ( в Японии 8000 — 300 лет до н. э.), о чем речь пойдет
далее. Возможно ли датировать их начало еще более ранним, па¬
леолитическим периодом?
В послевоенный период на Японском архипелаге были сделаны
значительные археологические открытия, дающие на нынешнем
этапе все основания утверждать о существовании в Японии палео¬
лита. Хотя некоторые ученые, прежде всего такой крупный архе¬
олог как Наора Нобуо, утверждали существование палеолита еще
перед войной [22,с.53-54], тем не менее небольшое количество на¬
ходок, их недостаточная изученность, к чему прибавилась и гибель
одного из наиболее значительных доказательств палеолита — по¬
ясничной человеческой кости из Акаси — во время воздушных бом¬
бардировок Токио американцами [22,с.49,52; 9,с.58], позволяли ряду
ученых высказывать сомнения либо в датировке найденных памят¬
ников как палеолитических, либо в определении найденных пред¬
метов как каменных орудий человека [1,с.8-11].
Поворотным моментом в доказательстве существования палео¬
лита стали находки японского археолога Аидзава Тадахиро в Ивад-
зюку и Гонгэнъяма (преф. Гумма) в 1949-1950 гг. палеолитических
орудий. С этого времени относящиеся к палеолиту реликты (как
костные остатки, так и орудия ) раскопаны по всей Японии от Хок¬
кайдо до Окинавы [3; 2,с.340-347; 9,с.56-63; 14,с.8-10; 19,с.58-65;
22,с.48-57; 25,с.115-122; 18,с.15-20; 26,с.1-23; 27,с.68-73; 29,с.64-70;
13,с.28-30; 30,с.21-51; 31,с.65-71,201-202; 34,с.93-97; 38,с.2; 48,с.19-
26]. Тем не менее еще не до конца изучена проблема раннего па¬
леолита в Японии, и пока мы не можем более или менее опреде¬
ленно сказать, когда человек пришел на эту территорию. Здесь
расчеты ученых колеблются от 1000000 лет назад [22,с.48-57] до
конца раннего палеолита [3,с.59]. Однако, даже наиболее осторож¬
ные ученые относят появление человека в Японии ранее чем 100000
лет назад [2,с.343].
50
В геологическом плане Японский архипелаг многократно то со¬
единялся, то отделялся от материка. Ранее чем 25 млн. лет назад
практически вся территория современной Японии являлась частью
побережья материка, затем в миоцене (от 25 млн. лет назад до
ок.15-10 млн. лет назад) почти вся она (кроме Восточной Японии)
была затоплена океаном, а Восточная Япония продолжала соеди¬
няться с материком с юга. В плиоцене (от 15-10 млн. лет назад до
1,8 млн. лет назад ) практически вся территория Японии (кроме
значительной части Канто, Хокурику, юго-востока Хоккайдо) вновь
стала сушей, большая часть которой (за исключением Хоккайдо)
соединялась с материком на юго-западе. В эоплейстоцене, нижнем
и среднем плейстоцене море отступает еще больше и нынешний
архипелаг оказывается соединенным широким мостом с континен¬
том и с севера и с юга. Только в конце вюрма (20 — 10 тыс. лет
назад) образуется Корейский пролив, а уже в голоцене — пролив
Со:я (Лаперуза). Таким образом мы видим, что в течение всего
палеолита Япония была частью материка [32,с.96-97; 12,с.4; 9,с.62].
Ближайшие к территории нынешней Японии находки раннего
палеолита обнаружены на территории нынешнего Китая. Кроме того,
этот район, наряду с Восточной Африкой, можно считать одним из
древнейших очагов человеческой культуры и, вероятно, одним из
самостоятельных очагов антропогенеза [5,с.155-161]. Самой древней
находкой каменных орудий в Китае возможно следует считать сто¬
янку Сяочанлян в уезде Янъюань, пров.Хэбэй, датируемую палео-
магнитным способом 2,43-2,55 млн. лет назад, что сопоставимо с
недавними находками в Эфиопии, и, если датировки верны, то эта
стоянка является одной из древнейших в мире [5,с.174-177; 16,с.21].На
юге провинции Шаньси в районе Сихоуду найдены каменные ору¬
дия, возраст которых около 1,8 млн. лет назад. Вероятно, что куль¬
тура Сихоуду дала начало культуре Ланьтянь (уезд Ланьтянь, пров.
Шэньси, 35 км от Сиани), 1,1млн.- 800 тыс. лет назад.
На юге Китая найдены остатки архантропа во впадине Юань-
моу, пров. Юньнань, датируемые 1,7+0,1 млн. лет назад [5, с.26,192];
каменные орудия найдены в пещере Гуаньиньдун (пров. Гуйчжоу),
примерно синхронные культуре пекинского человека остатки ар¬
хантропа в пещере Лунтаньдун (пров. Аньхуэй), возраст которых
320-230 тыс. лет назад [5,с.44-46,190,201-206; 40, с.363-365]. В плане
антропогенеза в Китае мы можем найти примеры всех его стадий
(архантроп, палеоантроп, неоантроп), а в плане артефактов, ору¬
дия раннего среднего и позднего палеолита [5].
Мы можем только предполагать, какими путями палеолитичес¬
кая культура проникала на нынешний Японский архипелаг. В ка¬
кой-то степени этому может способствовать сравнение способов об¬
работки и применения палеолитических орудий. Уже орудия лань-
51
тяньского человека обнаруживают сходство со скоблящими и круп¬
ными остроконечными (видимо колющими) орудиями, найденными
на стоянке Дэай в городе Кобэ (преф. Хёго), а также вблизи Кума-
яма в преф. Окаяма. Сравнивавшие их японские ученые Ватари
Митихито и Иманиси Киндзи предполагают возможность миграций
с материка уже в этот период [41], что нам кажется не лишенным
оснований, если считать, что передвижение на восток происходи¬
ло постепенно и в течении продолжительного времени, у нас нет
каких-либо оснований считать такое перемещение невозможным.
Отмечается также и влияние других раннепалеолитических цент¬
ров Китая. Так, Като: Симпэй считает способ обработки раннепале¬
олитических ручных топоров Японии идентичным применявшиму-
ся в нижних слоях Чжоукоудяня (гор. Пекин) и в культуре Динцунь
(пров. Шаньси) [1б,с.22].
В среднем палеолите (в Китае определяется как 150-40 тыс. лет
назад, в Японии 150-35 тыс. лет назад) [4,с.276; 5,с.24; 12,с.4] для
Японии характерно отсутствие техники левалуа, распространен¬
ной в Северной Азии, а техника обработки каменных топориков из
Такэномори и Оіхира в бассейне р.Абукумагава (90-40 тыс. лет на¬
зад) обнаруживает сходство с топориками из нижних слоев Гуань-
иньдуна (пров. Гуйчжоу, 115-76 тыс. лет назад). Крупные каменные
пластины и широкие топоры из более поздних стоянок 76006, 7905
Динцуни близки к японским “топоровидным орудиям”. Подобное
сходство в технике обработки рубящих орудий хотя, конечно, и
могло быть результатом самостоятельного развития в Японии
[16,с.22-23; 26,с.1-18], тем не менее нельзя отрицать и возможность
проникновения материковой культуры на эту в то время органи¬
ческую часть континента, в этом отношении показателен и неболь¬
шой разрыв во времени между культурами Гуаньиньдуна и Абуку-
магавы, при большей древности первой из них.
Следует отметить тот факт, что на данный момент исследова¬
ний культура Гуаньиньдуна остается единственной культурой
Южного Китая, которая могла бы иметь связь с ранним и средним
палеолитом Японии, из чего напрашивается вывод о преимуще¬
ственном влиянии культур Северо-Западного и Северо-Восточного
Китая (Ланьтянь, Динцунь).
Это положение несколько меняется в позднем палеолите (в Япо¬
нии 35-10 тыс. лет назад). В этот период наблюдается значительное
различие в технике изготовления режущих орудий в Северном Ки¬
тае (стоянки Сячуань в пров. Шаньси (20 тыс. лет назад), Цзысы
7701 (26,4 тыс. лет назад), Юфан Мэнцзяцюань в пров. Хэбэй (18
тыс. лет назад), Цзюдянь в пров. Шаньдун (19,080 лет назад), где
распространяются микролитические режущие орудия, и в Южном
Китае (например, стоянки Ляньтун и Лиюйцзуй, Гуанси-Чжуанс-
52
кий авт. район). Микролитические режущие орудия характерны
также для Северной Азии (Алтая, Приморья (стоянка Устиновка-
1), распространяются они и в Японии: первоначально на севере и
на юге (на Хоккайдо, стоянки Хара “Б” и Фунано на Кюсю). В то
же время в центральной части Японии эта техника распространя¬
ется позднее [16,с.23-24]. Поэтому вполне логичной выглядит связь
культур позднего палеолита Южного Хонсю а также островов
Пансэй с южнокитайской палеолитической традицией. Тем более,
что частью археологов ( Ван Линхун, Ли Цзятянь, Ли Чжуанвэй,
которые ссылаются также на Хасэбэ Котондо, Судзуки Хисаси и
других японских ученых ) отмечается сходство окаменелых остат¬
ков человека из Миккаби и Хамакита (преф. Сидзуока), Усигава
(преф. Айти), Хидзиридакэ (преф. Вакаяма), Ямасита (р-н Ямаси-
та, гор. Наха, преф. Окинава), Минатогава (о-в Окинава, преф.
Окинава), Уэномура (о-в Миякодзима, недалеко от Тайваня ), все
:>ти остатки датируются примерно 30-20 тыс. лет назад, с остатка¬
ми Цзочжэньского человека (30 тыс. лет назад, Тайвань) и Люцзян-
екого человека (40 тыс. лет назад, Гуанси-Чжуанский авт. район),
которые в свою очередь происходят от Юаньмоуского человека
|37,с.10-15; 38,с.2].
Если сходства в каменной индустрии могут иметь своей основой
множество факторов, в том числе и случайных, то при сходстве
окаменелых остатков человека вполне вероятно предполагать их
родство. В пользу этой версии имеются два момента: во-первых,
наличие ископаемых остатков на цепочке островов Хонсю — Оки¬
нава — Миякодзима — Тайвань; во-вторых, временная прогрес¬
сия: Цзочжэньский и Люцзянский люди (40-30 тыслет назад) и ока¬
менелые остатки на Хонсю и Окинава (30-20 тыс. лет назад). Таким
образом можно вполне предположить появление позднепалеолити¬
ческого человека на Окинава и юге Хонсю путем его перемещения
через Тайвань с материка. Тем более, что в этот период Тайваньс¬
кий пролив тоже отсутствовал [5,с.124]. Хотя и вызывает некото¬
рые сомнения связь Цзочжэньского и Люцзянского человека, меж¬
ду которыми имееется значительное расстояние, в то же время,
как отмечал в докладе на X Сергеевских чтениях проф. С. Кучера,
миграция палеолитического человека из Гуанси на Тайвань — вполне
допустимый вариант, как и дальнейшее продвижение его в Япо¬
нию. Тем не менее, следует учитывать, что Корейский перешеек
тоже существовал в это время и мог служить мостом для миграций
из Северного Китая о чем свидетельствует распространение мик¬
ролитической техники обработки режущих орудий. Скорее всего
мы можем выделить два или больше путей миграций в Японию в
период позднего палеолита.
В период неолита (в Японии примерно совпадает с так называе¬
53
мым периодом культур “веревочной керамики” дзёімон, 8000-300
лет до н. э.), несмотря на наличие морского барьера (образовав¬
шихся Корейского пролива, островной гряды Нансэй, пролива Со:я)
продолжаются миграции человеческих коллективов с материка. В
отличии от периода палеолита, мы можем полагать, что особую
роль в происхождении этих контактов сыграли неолитические куль¬
туры Южного Китая.
Об этом свидетельствуют прежде всего данные антропологии.
Краниологические исследования показывают близкое родство дзё:-
монцев с неолитическими насельниками Южного Китая [43,с.194;
37,с.10-15]. О том же говорит и анализ дентальных характеристик,
который дает возможность полагать биологическое родство с нео¬
литическим населением Юго-Восточной Азии (к которому относят¬
ся и насельники территории нынешнего Южного Китая). Причем
этот же анализ отвергает долго бытовавшие теории об тихоокеан¬
ских корнях японцев (например, [8,с.3]и др.).Дентальный анализ пред¬
полагает общий источник происхождения дзёімонцев и полинезий¬
цев и микронезийцев в Юго-Восточной Азии [45,с.53-67]. Точно так¬
же отвергает прямую связь между полинезийцами и дзёімонцами и
краниологический анализ [44,с.257]. Появившаяся в 90-е годы воз¬
можность анализа ген ДНК при помощи цепной полимерной реак¬
ции [49,с.194] создает возможность для наиболее достоверного оп¬
ределения родства древних популяций. Эта методика, примененная
группой японских ученых к поселению Урава-1(5790±120 лет на¬
зад), опять же дала результат о биологическом родстве дзёімонцев
с насельниками Юго-Восточной Азии [4б,с.193].
Таким образом, последние данные антропологических исследо¬
ваний позволяют сделать вывод о преимущественной роли региона
Южного Китая — Юго-Восточной Азии в формировании дзёімонс-
кого населения.
Об этом же свидетельствует и обычай “басси” (вырывания зу¬
бов), распространенный в середине — конце дзёімона (от 3000 лет
до н. э.) и в период яёи, происхождение которого связывается с
культурой Давэнькоу (пров. Шаньдун, ІѴ-ІІ тыс. до н.э.). Накахаси
Такахиро полагает, что в эпоху Инь в Китае (ХІІІ-ХІ вв.до.н.э.)
этот обычай распространился из Шаньдуна через долину р. Янцзы
на Тайвань, и уже оттуда в Японию [21,с.500].
Что касается других этнографических материалов, имеющихся
в распоряжении ученых, то их следует связывать уже с последую¬
щими периодами японской истории, начиная с яёи (III в.до н.э. —і
III в. н.э.), когда происходят значительные изменения в этнической
составе населения архипелага.
Следующий ключевой момент — это распространение в Японии
культуры риса, также произошедшее в неолите. Первоначально,
54
исследования Хамада и Накао, проанализированные советским уче¬
ным Чесновым [7,с.113-117], помещали очаг доместикации риса в
Восточной Азии в район Юньнань — Сычуань — Сикан, который
близок и к наиболее раннему (на начало 70-х гг.) месту обнаруже¬
ния бобовых культур, датируемому IX-VII тыс. до н.э. (Северный
Таиланд). Открытие в 1973 г. культуры Хэмуду дало обильные на¬
ходки риса в пров. Чжэцзян, датируемые V тыс. до н. э. [4,с.291-292;
6,с.20-22], что существенно расширило район раннего риса на во¬
сток. На настоящий момент древнейшей находкой зерен риса в Ки¬
тае, а по всей вероятности и в Юго-Восточной Азии тоже, являет¬
ся стоянка Пэнтоушань в уезде Фэнсянь, пров. Хунань (ок. 7000 лет
до н.э.), открытая во второй половине 80-х гг. В 80-90-е годы были
сделаны поразительно ранние находки в пров. Хубэй (относящаяся
к культуре Чэнбэйинь стоянка Цзичэнбэй, уезд Идусянь, ок.6000
лет до н.э.), Хунань (относящаяся к нижнему слою культуры Биши
стоянка Хуцзяучан, уезд Линьфэн, ок. 6000 лет до н.э.) и даже
Хэнань (стоянка Цзяху, уезд Уянсянь) [11,с.36]. Пусть и не столь,
но все же ранние находки риса относятся также к культурам Цин-
ляньган и Лянчжу (пров. Цзянсу, ІѴ-ІІІ тыс. до н. э.), Шися ( север
пров. Гуандун, III тыс. до н.э.) [4;с.29], что существенно расширяет
ареал его культивации на восток и на север.Таким образом, сейчас
мы имеем все основания, чтобы вслед за Умэхара Суэдзи, извест¬
ным археологом — исследователем бассейна р. Янцзы [23,с.1,35],
передвинуть возможный очаг зарождения риса на восток — в сред¬
нее течение Янцзы, откуда оно и могло распространяться на запад
(Сычуань), восток (Чжэцзян), а затем и в Японию.
Время начала возделывания риса в Японии долго дискутирова¬
лось. Впервые мысль о том, что земледелие появилось в эпоху
дзё:мон высказывал еще в 1917году Оіяма Касива. В 1927 году его
оппонентом выступил Яманоути Сугао, полагавший, что появле¬
ние культурного риса связано с началом яёи (300 лет до н.э.). Пос¬
левоенные исследования заставили большинство ученых встать на
точку зрения, что земледелие в Японии появилось в период от
среднего до позднейшего дзё:мона (от 2500-1500 лет до н.э. до 500-
300 лет до н.э.). К этому выводу подводили как формы орудий и
общие размышления о предполагаемом производящем характере
общества к началу эпохи металла, так и находки следов рисовых
зерен [15,с.73-74]. В последнее время ученые относят культивацию
риса в Японии к началу позднейшего дзёімона (ок. 500 лет до н.э.)
[2,с.350]. О том, каким путем пришло рисосеяние из Южного Китая
высказываются следующие возможные версии: во-первых, напря¬
мую из бассейна р. Янцзы (по теплому течению Цусима ), во-вто¬
рых, с юга через архипелаг Нансэй, в-третьих, более сложным
путем через Шаньдун и оттуда по морю через Южную Корею [47;
55
15,с.73-74; 11,с.37]. Есть также и сухопутная разновидность “север¬
ной” версии. Так, китайский археолог Ван Вэй, сравнивая способы
изготовления найденной вместе с рисом керамики якю: и яманотэ-
ра на Северном Кюсю и керамики на юго-востоке и севере Китая,
полагает, что путь распространения земледелия из прибрежных
районов Южного Китая шел через Шаньдун — Ляодун — Северо-
Западную Корею — Западную Корею — Южную Корею в Японию
[10,с.108]. Каждая версия имеет своих сторонников и противников.
Но в любом случае, по поводу распространения земледельческих
культур должны учитываться следующие соображения: основной
земледельческой культурой в древности, как впрочем и сейчас, в
долине Янцзы был рис, а в Северном Китае — просо; в Японии
этой основной культурой также был и есть рис.
Таким образом, с этой точки зрения “сухопутный” вариант, как
его представляет Ван Вэй, оказывается наименее предпочтитель¬
ным. Хотя на стоянке Дацзуйцзы, гор. Далянь, пров. Ляонин найде¬
ны остатки риса, датируемые ок. 1000 лет до н.э. [11,с.39], однако
рис в этот район мог прийти не обязательно с севера (по суше), но
и с юга (по морю). Кроме того, культура проса, господствовавшая в
Северном Китае, не оказала какого-либо влияния на Японию. Ин¬
тересно, что и найденные вместе с керамикой каменные орудия
для возделывания риса (как и каменные наконечники стрел) обна¬
руживают прямое сходство с культурой Лянчжу [15,с.7б]. Более
вероятным нам представляются пути “средний” и “южный” через
Шаньдун или через архипелаг Окинава по морю. В пользу этого
говорит также появление свиноводства, которое сопутствовало
рисосеянию в культуре Хэмуду и других культурах южного очага
риса, как и распространение характерных для долины Янцзы уш¬
ных украшений, напоминающих свиную голову. Кроме того, в ко¬
рейской мифологии сохраняется предание, что рис привезла жен¬
щина, приплывшая с юга из-за моря [15,с.73].
В пользу “северного пути” (через Шаньдун) выдвигается обыч¬
но следующее возражение против “южного” и “среднего”. Почему
если в Южном Китае были распространены два вида риса (japónica
и indica), то в Японии только первый из них [28,с.79-80]. Как пока¬
зывает японский ботаник Мацу мото Нобухиро, работы которого
проанализированы Кагава Мицуо, смешанное или раздельное рас¬
пространение japónica и indica зависит от температуры и влажнос¬
ти района возделывания и в условиях Японии севернее 30° с.ш.,
indica, по-видимому, просто не могла прижиться [15,с.75].
И наконец, корейский ученый Чжон Юн Рэ связывал культиви¬
рование риса с культурой каменных ножей, одновременно распро¬
странившихся в Корее из Ляонина ( ок. 500 лет до н.э.) [47]. Однако
последние археологические открытия существенно удревнили куль¬
56
тивирование риса в Корее (Намкён, гор. Пхеньян; Хынъамни, пров.
Кёнгидо; Сонъгукни, пров. Чхунчхон-намдо) — до 1000 лет до н. э.
[11,с.37], кроме того использование каменных ножей не имело ка¬
кой-либо непосредственной связи ни с возделыванием риса, ни с
регионом его распространения. Трудно согласиться также с гипо¬
тезой Ван Цзяньсина, который связывает распространение земле¬
делия на восток (в том числе в Японию) с миграциями населения,
вызванными походами иньских ванов против “восточных инозем¬
цев” равно, как и чжоуским завоеванием [11,с.37-38]. Вряд ли эти
миграции были столь значительными.
Последний вопрос, который остается рассмотреть в данной ра¬
боте, это — с какими археологическими культурами Китая обнару¬
живается связь орудий и керамики дзё:мон. Прежде всего, обраща¬
ют на себя внимание раковинные кучи и предметы, найденные в
них. Сами по себе раковинные кучи характерны для различных
прибрежных неолитических культур Китая. Несмотря на общее их
сходство, последние исследования показывают на типологические
различия между “северным морским типом”( культура Давэнькоу,
пров. Шаньдун ) и “южным речным типом” (культура р. Чжуцзян,
пров. Гуандун) [35,с.25-28]. Подробно типологические различия между
раковинными кучами разных культур еще не изучены, как не сде¬
ланы сопоставления между раковинными кучами в Японии, Китае
и Корее. Этот вопрос еще требует дальнейших исследований. Тем
не менее, некоторое сходство обнаружено между предметами, най¬
денными в раковинных кучах в Японии и на крайнем юге Китая.
Так в заливе Поу Юй Ван в Гонконге найдены раковинные ножи,
сделанные из раковин Meretrix meretrix, по способу изготовления
похожие на японские, а также орудия из кости, сделанные тем же
методом, что и аналогичные предметы из раковинной кучи Номи-
дэ-Хирахатакэ, преф. Ибараки [39,с.370-371].
Вопрос о происхождении веревочного орнамента, характерного
для культуры дзё:мон тоже пока не имеет однозначного решения.
Керамика дзёгмон состоит из многих разновидностей и локальных
вариантов. Ряд из них имеет сходство с веревочным узором кера¬
мики культур китайского неолита. Так, орнамент сосудов среднего
дзёімона из Сирокава (преф. Токио) идентичен примерно синхрон¬
ному по времени орнаменту культуры Сяочжушань ( п-ов Ляодун )
[17,с.59; 36,с.8]. Тем не менее, как указывает Сэкино Такэси, спо¬
соб нанесения веревочного орнамента в культурах северокитайско¬
го неолита и дзёімон — отличался [28,с.78-79].
Кагава Мицуо также связывает ушные украшения из яшмы,
найденные в Давэнькоу с магатама и другими изделиями из Охэ-
ки, преф. Оита [15,с.78-79].
Обобщая вышесказанное, важно отметить следующее. Уже в са¬
57
мый ранний период мы можем наблюдать существование миграци¬
онных волн человеческих коллективов, приносивших из “центра”
Восточной Азии на ее “периферию” различные экономические и
культурные достижения и традиции. Близлежащая к Японскому
архипелагу часть континента не была столь уж сильно удалена из-
за водной преграды, а первоначально и вовсе соединена с ним су¬
хопутными перешейками, что позволяло населанию островов кон¬
тактировать с континентальными культурами. Эти контакты начи¬
наются в раннем палеолите с появлением в Японии первых челове¬
ческих коллективов и продолжаются в среднем, позднем палеоли¬
те и в неолите, когда на Японские острова оказывают большое
влияние различные культуры сначала преимущественно Северно¬
го, а затем больше Южного Китая. Эти контакты продолжаются и
расширяются в следующие периоды — яёи (III в.до н.э. — III в.
н.э.), кофун (ІѴ-ѴІ вв.), Асука (593-710 гг.), Нара(710-794гг.), Хэйан
(794-1192 гг.) и оказывают большое влияние на становление и раз¬
витие неповторимой японской цивилизации.
Литература
На русском языке:
1. Воробьев М.В. Древняя Япония. Историко-археологический очерк. М.,
1958.
2. Деревянко А.П. Древние культуры Японии, — Археология зарубеж¬
ной Азии. М., 1986; с.339-356.
3. Деревянко А.П. Палеолит Японии. Новосибирск, 1984.
4Кучера С.Р. Археология Китая. Каменный и бронзовый века, — Архе¬
ология зарубежной Азии; с. 256-323.
5. Кучера С. Древнейшая и древняя история Китая. Древнекаменный век.
М., 1996.
6. Кучера С. Новые материалы по неолиту юга Китая, — XI научная
конференция “Общество и государство в Китае”. Тезисы и доклады. М.,
1980; ч.ІІ, с.17-24.
7.Чеснов Я.В. Очаг доместикации риса и некоторые вопросы этногенеза
народов Восточной и Юго-Восточной Азии, — III научная конференция
“Общество и государство в Китае”. Тезисы и доклады. М., 1972; вып.1,
с.113-117.
8.Эйдус Х.Т. История Японии с древнейших времен до наших дней.
М.,1968.
На японском языке:
Э.Асоу Масару. Гэндзин дзю:-но надзо (10 загадок первобытного чело¬
века в Японии), — “Рэкиси докухон”, Токио, т.27, № 5, апр.1982, с.56-63.
10. Ван Вэй. Тю:гоку энкай тихо:-но но:ко: бунка-но то:дэн (Распрост¬
ранение на восток земледельческой культуры прибрежных районов Ки¬
тая),-“Ко:когаку дзасси”, Токио, 1989, т.75, №1, с.108.
58
11. Ван Цзяньсин. Но:ко:-но кигэн (Происхождение земледелия), — “Ки-
кан когкогаку”, Токио, №54, февр.1996, с.35-39.
12. Дзусэцу сирё: Нихонси (Объяснительные таблицы и материалы по
японской истории). Нагоя, 1989.
13. Ёмигаэру дзэнки кюхэкки. Дзадзараги исэки (Воскресший ранний
палеолит. Реликты Дзадзараги), — “Рэкиси докухон”, т.27,№5,с.28-30.
14. Иноуэ Мицусада, Касахара Кадзуо, Кодама Ко:та. Синсёгсэцу Нип-
понси (Японская история в новом подробном изложении). Токио, 1989.
15. Кагава Мицуо. Но:ко: дзю:-но надзо ( Десять загадок распростране¬
ния земледелия в Японии), — “Рэкиси докухон”,т.27, №5, с.72-79.
16. Като: Симпэй. Кюсэкки дзидай-но бунка ко:рю: (Культурный взаи¬
мообмен в эпоху палеолита), — “Кикан коікогаку”, №54, с.21-24.
17. Кобаяси Юкио. Ниппон когкогаку гайсэцу (Очерк японской археоло¬
гии), изд.26. Токио, 1978.
18. Кюхэкки бунка-ни какэру сё:гай. Гумма. Аидзава Тадахиро-си
(Жизнь, посвященная доказательствам палеолита. Г-н Аидзава Тадахиро,
преф. Гумма), — “Рэкиси докухон”, т.19, №14, дек. 1974, с.15-20.
19. Мацудзаки Хисакадзу. Тайсяку Канъондо:дзин-но хаккэн (Находка
человека в пещере Канъондо:), — там же, с.58-65.
20. Мисина Акихидэ. Синва-то бункаси (Мифы и история японской куль¬
туры), — Мисина Акихидэ. Ромбунсю: (Сборник статей), т. III. Токио, 1971.
21. Накахаси Такахиро. Доигахама яёидзин-но фу:сю:тэки басси (Обы¬
чай вырывания зубов у людей периода яёи в Доигахама), — “Дзинруйгаку
дзасси”, Токио, т.99, №4, окт. 1990, с.483-505.
22. Наора Нобуо. Хякуман нэн маэ-но Ниппон гэндзин (Первобытный
человек в Японии миллион лет назад),- “Рэкиси докухон”, т.19, №14, с.48-57.
23. Ниттю: тёхадэн (Японо-китайская исследовательская группа). Го-
сэн нэн маэ-ни “Тё:ко: буммэй” (Цивилизация долины реки Янцзы пять
тысяч лет назад), — “Иомиури симбун”, Токио, 28 окт. 1996, с.1,35.
24. Обаяси Тарё:. Го-эцу-но синва-то Ниппон-но синва. Энфуфу синва-
о тюсин-то ситэ (Мифы У и Юэ и японские мифы — главным образом миф
о первой супружеской паре), — в сборн.: Вадзоку-то кодай Ниппон (На¬
род во и древняя Япония). Токио, 1993; с.120-142.
25. Окамура Митио, Аидзава Тадахиро. Сэкия Акира тё “Акаги Санро-
ку-но кюхэкки” (Сочинение Сэкия Акира “Палеолитические орудия из
Акаги Санроку), — “Ко:когаку дзасси”, 1989, т.75, №2, с. 115-122.
26. Сираиси Хироюки. Кюхэкки дзидай-но сэкифу. Канто: тихо:-о тю:-
син-то ситэ (Палеолитические каменные топоры: беря за основу район
Канто:), —“Ко:когаку дзасси”, 1990, т.75, № 3, с.1-23.
27. Судзуки Тадаси. Сато: Хироюки тё “Ниппон кю.сэкки бунка-но ко:-
дзо:-то синка” (Сочинение Сато: Хироюки “Структура и эволюция японс¬
кого палеолита”), — “Сигаку дзасси”, Токио, сент. 1993, № 102, с.68-73.
28. Сэкино Такэси. Тю:гоку-но ко.когаку. Ниппон кобунка-тоно канрэн-
сэй (Археология Китая. Связь с древней культурой Японии), — “Нихон
рэкиси”, Токио, нояб. 1961, №161, с.78-85.
29. Сэридзава Тёхукэ. Кюхэкки бунка дзю:-но надзо (Десять загадок
палеолитической культуры в Японии), —“Рэкиси докухон”, т.27, № 5,
с.64-70.
59
30. Танигути Ясухиро. Кисокайда Когэн-Янагимата исэки-ни окэру сай-
дзин бунка (Культура остроконечных каменных орудий в руинах Кисокай¬
да Когэн-Янагимата), — “Кокутакуин дзасси”, Токио, 1991, т.92, Кд 2,
с.21-51.
31. Токё: кокурицу хакубуцукан (Токийский государственный музей).
Токубэцу тэн. Ниппон-но коікогаку — соно аюми-то сэйка (Специальная
выставка. Японская археология — ее история и результаты), 4 окт.-13 нояб.
1988. Токио, 1988.
32. Токубэцу кикаку. Кодай ниппондзин тидзу (Специальный проект. Кар¬
ты, рассказывающие о древних японцах), — “Рэкиси докухон”, т.19, №
14, с.96-103.
33. Торигоэ Кэндзабуро:. Вадзоку-то кодай Ниппон (Народ во и древ¬
няя Япония), — в сборн.: Вадзоку-то кодай Ниппон. Токио, 1993; с.7-52.
34. Эсака Тэруя. Коікогаку сэнго: нидзюіго нэн си (История японской
археологии за двадцать пять послевоенных лет), — “Рэкиси докухон”,
июль 1970, т.15, №7, с.90-101.
35. Юань Цзин. Кайдзука. Тю:гоку-но футацу-но тиики-ни окэру кайд-
зука (Раковинные кучи. Раковинные кучи в двух районах Китая),- “Кикан
коікогаку”, 1996, № 54, с.25-28.
На китайском языке:
36. Ань Чжиминь. Чжун го Ляодун бань дао шицянь вэньхуа (Доистори¬
ческая культура п-ва Ляодун в Китае), — “Тоіхо: гакухо:”, Киото, март
1993, т.65, с.1-21.
37. Ван Линхун. Чжунго жэнь хэ Жибэнь жэнь цзай жэньчжун-шан дэ
гуаньси. Луту цэлян синчжуан дэ тунцзи фэньси яньцзю (Рассовые связи
китайцев и японцев. Статистическо-аналитическое изучение краниомет¬
рических характеристик), — “Жэньлэйсюэ сюэбао”, Пекин, февр. 1987,
т.6, №1, с.10-16.
38. Ли Цзятянь, Ли Чжуанвэй. Тайвань юй цзуго далу дэ гуаньси юань-
юань лю-чан (Древние истоки длительных связей Тайваня с землей пред¬
ков — материком), —“Каогу юй вэньу”, Сиань, 1983, JNTg 1, с.1-4.
39. Сянган чжунвэнь дасюэ чжунго вэньхуа яньцзюсо, Чжунго каогу
ишу яньцзю чжунсинь (НИИ Китайской культуры Китайского универси¬
тета Гонконга, Научно-исследовательский центр китайского археологи¬
ческого искусства)! Данг Чунг. Сянган хэ Аомэнь цзинь ши нянь лай дэ
каогу шоухо (Достижения археологии Гонконга и Макао за последние де¬
сять лет), — Вэньу бяньцзи вэйюаньхуэй (Редакционная коллегия публи¬
каций, посвященных памятникам материальной культуры). Вэньу каогу
гунцзо ши нянь (Десять лет работы в области археологии и изучения па¬
мятников материальной культуры). 1979-1989. Пекин, 1990; с.364-375.
40. Чэнь Темэй. Boro цзюшици каогу няньдайсюэ дэ цзиньчжань юй
пиншу (Обзор и перспективы в изучении датировок археологии палеолита
Китая), — “Каогу сюэбао”, Пекин, 1988, № 3, с.357-367.
41. Шао Янь. Жибэнь фасянь юй “ланьтянь юаньжэнь” шици сянсы дэ
шици (В Японии найдены каменные орудия, похожие на орудия “лань-
тяньского человека”), — “Жэньминь жибао”, Пекин, 24 июля 1981, с.7.
60
На английском языке:
42. Dodo Yukio and Ishida Hajime. Consistency of Nonmetric Cranial Trait
Expression during the Last 2,000 Years in the Habitants of Central Islands of
Japan, — “Дзинруйгаку дзасси”, т.ЮО, № 4, окт. 1992, с.417-423.
43. Hanihara Kazuro. Comparative Studies of the Neolitic Crania from
Japan and China, — Proceedings of the 44-th Joint Meeting of the
Anthropological Society of Nippon and the Japanese Society of Ethnology,-
“Дзинруйгаку дзасси”, т.99, №2, апр. 1991, с.194.
44. Hanihara Kazuro. Relationship between the Pacific Populations and
Jomonese, — Proceedings of the 45-th Joint Meeting of the Anthropological
Society of Nippon and the Japanese Society of Ethnology, — “Дзинруйгаку
дзасси”, т.ЮО, № 2, апр. 1992, с.257.
45. Hanihara Tsunehiko. Biological Relationshi p among Southeast Asians,
Jomonese, and the Pacific Populations as Viewed from Dental Characters:
the Basic Populations in East Asia, X, — “Дзинруйгаку дзасси”, т.ЮО, №
1, март 1992, с.53-67.
46. Horai Satoshi, Hayasaka Kenji, Murayama Kumiko, Koike Hiroko,
Nakai Nobuyuki. Polymerase Chain Reaction (PCR),- Proceedings of the 43-
rd Joint Meeting of the Anthropological Society of Nippon and the Japanese
Society of Ethnology, — “Дзинруйгаку дзасси”, т.98, № 2, апр. 1990, с.193.
47. Jeon Youngrae. Diffusion of Rice Cultivation in North-East Asia as
Seen in the Light of Changing Patterns of Korean Polished Stone Daggers,
— XXXI Congress of Human Sciences in Asia and North Africa. Abstracts
of Papers, vol. II. Tokyo, 1983; p.210.
48. Kidder J.E. Japan before Buddism. New York — Wash., 1966.
49. Umetsu Kazuo, Mei Ding, Hayashida Yoshiko, Yuasa Isao and Suzuki
Tsuneo. Distribution of Alpha-2-HS-glycoprotein Types in Four East Asian
Populations, — “Дзинруйгаку дзасси”, т.99, № 3, июль 1991, с.371-375.
А. А. Немировский
САТТИВАСА, АГИТТЕССОБ И ПОСЛЕДНИЕ ДНИ АРРАПХИ
(еще раз об одном эпизоде митаннийской истории)
Настоящая работа представляет собой не столько самостоятель¬
ный по проблематике труд, сколько развернутый уточняющий ком¬
ментарий к статье Н.Б. Янковской “Аррапха — убежище Шаттива-
сы, сына Тушратты”1, обращающейся к одному из ключевых эпи¬
зодов истории Аррапхи накануне ее гибели2; ее основные выводы
представляются нам совершенно убедительными. Необходимость же
вернуться к этой теме определяется, на наш взгляд, тремя причи¬
нами. Во-первых, Н.Б.Янковская не ставила себе задачи восстанав¬
ливать ход событий в Аррапхе рассматриваемого ей времени: ее
1 ВДИ. 1979. No.l. С.24-37. Напомним, что согласно договору митанний-
ского царевича Саттивасы сына Тужратты с Суппилулиумасом хеттским
(PDK 2), Саттиваса и некий митаннийский вельможа Агиттессоб, сопро¬
вождаемый 200 колесницами, бежали из Митанни (вместе или по отдель¬
ности), опасаясь преследований. Н.БЯнковская обнаружила следы их пре¬
бывания в документах последнего периода архива Аррапхи — хурритско-
го царства, пограничного с Митанни. Некоторые частные соображения
Н.Б.Янковской впоследствии оспаривались, но изложенная выше суть ее
открытия была признана и ее оппонентами. См. Stein D. A Reappraisal of
the “Saustatar Letter” from Nuzi // ZA. 1989. 79. P.51-53. Несмотря на то,
что один аррапхитский документ того же времени, что и использованные
НБ.Янковской, именно HSS XIV 32, упоминает “Саттивасу сына Иккии”,
судя по контексту — аррапхитского дворцового служащего, а по отче¬
ству — не сына Тужратты, и, таким образом, в Аррапхе этого периода
жил и аррапхит интересующего нас имени, с ним в любом случае нельзя
отождествлять Саттивасу, упоминающегося без всякого отчества в других
аррапхитских документах, судя по контексту — знатного иностранца.
Принимая во внимание сообщения PDK 2 о Саттивасе и Агиттессобе и
тот факт, что упоминание митаннийца Агиттессоба и его отряда в аррап¬
хитских документах сомнений не вызывает, на долю этого второго Сатти¬
васы остается только предложенное Н.Б.Янковской отождествление с Сат-
тивасой сыном Тужратты. Кстати, печать этого второго Саттивасы (HSS
XV 105) непохожа по глиптике на аррапхитские и обличает в нем иност¬
ранца высокого статуса (и, по нашему мнению, вернее всего, митанний¬
ца).
2 Документы архива Нузы, использованные Н.Б.Янковской, а также
синхронные им, говорят о тяжелой войне, в которую оказалась ввергнута
Аррапха, и являются в то же время одними из последних в архиве Ар¬
рапхи; а слой, в котором они были обнаружены, быстро завершается раз¬
рушением цитадели Нузы, впоследствии так и не восстановленной. Таким
образом, указанная война привела к разгрому Аррапхи и исчезновению ее
администрации (в частности, к прекращению дальнейшего архивного учета
в Нузе).
62
целью было лишь продемонстрировать связь конца истории Аррап-
хи с событиями, описанными в PDK 2. Так, например, она не стре¬
милась идентифицировать аррапхитских противников в битвах при
Циллии и Лубду, реконструировать ход войны с “врагами”, зани¬
мавшими впоследствии пункты южной Аррапхи и т.д.; не считала
она возможным произвести такую идентификацию и впоследствии3.
С другой стороны, работы, посвященные общей военно-политичес¬
кой истории Аррапхи последних лет ее существования (точнее,
последних лет существования ее архива) были написаны до откры¬
тия Н.Б.Янковской и, тем самым, отмечены существенной неполно¬
той выводов4. Свести эти две группы результатов воедино, насколько
нам известно, никто еще не брался; мы и хотели восполнить этот
пробел. Во-вторых, относительно ключевого момента истории зат¬
ронутых событий — бегства Саттивасы из Митанни — в литерату¬
ре существуют разногласия: в то время как согласно общеприня¬
той в прошлом точке зрения Саттиваса бежал вместе с Агиттессо-
бом и вместе с ним подвергся враждебным действиям вавилонского
царя, Г.Вильхельм и его ученики полагают, что Саттиваса никако¬
го отношения к Агиттессобу не имел, а покушался на него сам
Агиттессоб. Ниже мы попытаемся выяснить этот вопрос. В-третьих,
упомянутые выше работы не свободны, на наш взгляд, от мелких
неточностей, которые мы надеялись устранить.
1. Предварительные замечания.
1.1. Последние документы Аррапхи упоминают нападения асси¬
рийцев и вавилонян на эту страну (в конце концов, несомненно, и
приведшие ее к гибели). Относящиеся к этому времени архивные
указания типа “имярек, гражданин аррапхитского города X бежал
(и прибыл в Аррапху) из страны Y (Ашшур или Аккад)” обычно
интерпретируются таким образом, что войска страны Y в ходе ука¬
занных нападений оперировали в районе города X и угнали оттуда
имярека к себе на родину (откуда он и смог бежать назад в Аррап¬
ху). Если другие документы подтверждают, что пункт X действи¬
тельно занимался какими-то врагами, то указанная интерпрета¬
ция представляется исследователям окончательно упроченной (в
противном случае можно было бы достаточно легко предположить,
что имярека из города X пленили на территории какого-то друго¬
го аррапхитского округа, где он по каким-то причинам находился
в момент вражеского нашествия. Кстати, твердо исключать это
объяснение нельзя в любом случае). Между тем имеем:
3 Ср.: История Древнего востока. 4.2. М., 1988. С.82, где сказано только,
что Аррапха была завоевана “одним из соседних царств”.
4 CM.Lewi Н. Miscellanea Nuziana // Orientalia. 1959.28/1.Р.1-25; Kendall
T. Warfare and Military Matters in the Nuzi Tablets. Brandeis, 1974.
63
1) С Ханигальбатом Аррапха в рассматриваемое время, по всем
данным, не воюет вообще5, а между тем оттуда в нее бегут граж¬
дане разных аррапхитских городов, причем поодиночке6;
2) Из Вавилонии в Аррапху бегут аррапхиты вместе с женами-
касситками (HSS XVI 3917).
Ясно, что в обоих случаях речь идет о людях, живших вне
Аррапхи до войны и возвращающихся на родину в связи с тем, что
страна проживания начала войну с Аррапхой, или (как в примере
с Ханигальбатом) на всякий случай, в условиях нарастающей на¬
пряженности (ничего хорошего от Митанни Аррапха в это время
ждать не могла, см. ниже).
Таким образом, указания типа приведенного выше никоим об¬
разом не доказывают предварительного нападения войск Y на пункт
X, а только демонстрируют общую обстановку войны страны Y с
Аррапхой, или ожидания такой войны, или просто ожидания ка¬
ких-то проявлений враждебности страны Y к Аррапхе и аррапхи-
там. Кстати, именно так надо будет объяснять появление в Аррап¬
хе горожанина города “Кар-га”, бежавшего из Вавилонии8, если,
конечно, это действительно Кабра на Нижнем Забе (напасть на
последнюю вавилоняне не могли бы, так как она была практически
доступна только для ассирийцев и в ее районе зарегистрированы
только ассирийские действия). Заметим, что беженцы из Вавило¬
нии с одной стороны и беженцы из Ассирии и Ханигальбата с дру¬
гой оказываются гражданами определенных, по-видимому, непе¬
рекрывающихся групп аррапхитских городов9. Очевидно, эти груп¬
пы соответствуют вавилонскому (юго-восточному) и ассиро-митан-
нийскому (северо-западному) пограничью Аррапхи. На проблему оп¬
ределения исходной судьбы беженцев это наблюдение не влияет:
страна Y из нашей модели разоряла бы в первую очередь свое при¬
граничье, но и застигнуты в ней обострением обстановки оказались
бы в первую очередь именно жители прилежащих к ней аррапхит¬
ских городов (поскольку остальные жители вообще должны были
гораздо реже попадать на территорию Y). Отсюда можно получить
важный, хотя сугубо предварительный и в большой степени услов¬
ный критерий: если известно, что некий аррапхитский город за-
5 Ср. ниже: находящиеся в Аррапхе и сражающиеся на стороне аррап-
хитов воины Агиттессоба, враждебного официальному Митанни, имену¬
ются в аррапхитских документах просто “ханигальбатцами” (=митанний-
цами), что едва ли было бы возможно, если бы Ханигальбат как таковой в
это время с Аррапхой воевал.
6 Обзор данных по этому поводу см. в: Янковская. Аррапха... С.ЗО;
Zaccagnini С. Les Rapports entre Nuzi et Hanigalbat // Assur. 1979. 2/1. P.24.
7 Янковская. Аррапха... C.27.
8 Kendall. Op.cit. P.41. Not.54.
9 Cp. Kendall. Op.cit. P.24-25.
64
ведомо был затронут каким-то врагом, а граждане этого города,
застигнутые войной, бегут из страны А, то, стало быть, этот город
лежит в контактной зоне страны А, т.е., именно этой стране при
прочих равных естественно приписать нападение на него. Сообра¬
жение, высказанное ниже, в п.1.2., заставляет прибегать к этому
критерию только в крайнем случае.
1.2. Географическое положение тех или иных аррапхитских го¬
родов само по себе не может служить подспорьем при определе¬
нии их военной судьбы. Все, что позволяют аррапхитские источни¬
ки — это примерно распределить населенные пункты страны по
“ассирийскому'’ и “вавилонскому” направлениям. Однако географи¬
ческое положение Аррапхи (“на углу” между Ассирией и Вавило¬
нией) таково, что и ассирийцы без всяких затруднений могли опе¬
рировать в областях “вавилонского” направления, и вавилоняне —
в областях “ассирийского”. Более того, очевидное желание Асси¬
рии и Вавилонии, конкурировавших друг с другом в борьбе за ов¬
ладение Аррапхой, отрезать Аррапху от соперника, делало бы ука¬
занные выше операции еще более вероятными. Единственное стро¬
гое ограничение здесь — это невозможность одновременных “пе¬
рекрестных” действий вавилонян на северо-западе и ассирийцев
на юго-востоке Аррапхи.
1.3. Особо надо оговорить положение Лубду и Циллии (см. ниже).
Все, что о них известно — это что Циллия лежала, в общем, на
“ассирийском” направлении от Нузы, а Лубду — на рбщем направ¬
лении к Эшнунне от Ассирии (по параллельному упоминанию Луб¬
ду и Рапикума в среднеассирийских источниках, как, соответствен¬
но, пунктов, маркирующих ассиро-вавилонскую границу в бассей¬
не Евфрате и в бассейне Тигра) и к Вавилонии от Нузы (“вниз по
течению” от Нузы10). Ясно, что такие ориентиры не позволяют даже
судить, к кому был ближе Лубду — к Ассирии или к Вавилонии,
— и насколько он был удален от Циллии и АлИлани (кстати, ус¬
ловно принимаемая в литературе локализация Лубду в Дакуке сде¬
лала бы его равноудаленным от Ассирии и Вавилонии). Тот факт,
что граждане Лубду бегут в Аррапху из Ашшура (ИББ XVI 39111),
означает, что Лубду принадлежал ассирийской “контактной зоне”
по крайней мере не в меньшей степени, чем вавилонской.
1.4. Остальные интересующие нас пункты (Ирхаххэ, Телибер-
ра, Турубла, Абена, Зисса, Ари, АрнАбу, см. ниже), как установ¬
лено в основном Т.Кендаллом, географически соотносятся следую¬
щим образом:
1) Когда враги “пришли в город Темтенас”, войска из Нузы в
ответ прибыли в Ирхаххэ и Телиберру (НвБ XIV 23812). Очевидно,
10 См. Kendall. Op.cit. P.28, P.35ff.
11 Kendall. Op.cit. P.36.
12 Kendall. Op.cit. P.26-27.
65
Ирхаххэ и Телиберра находились неподалеку от Темтенаса и при¬
крывали от расположившихся в нем врагов центральные районы
страны и саму Нузу. С другой стороны, сам Темтенас находится “на
дороге в Лубду”, т.е., на юг от Нузу (JEN 204:5, 255:2013).
2) Судя по упоминанию в общем документе о выдаче зерна (HSS
XV 264) Турубла лежала недалеко от Ирхаххэ и Телиберры (после¬
дние два города вообще постоянно выступают вместе, так что, не¬
сомненно, являются ближайшими соседями14. При этом в некоторый
момент Ирхаххэ вообще оставалось не занятым “врагами” Аррап-
хи, Телиберрой они владели накануне определенное время, а Ту¬
рубла так и осталась в их руках15; очевидно, примерно в этом по¬
рядке они удалялись к границам Аррапхи от ее центра. Таким об¬
разом, мы получаем примерную схему “вавилонского” направления
по зонам (зона 1 — Ирхаххэ-Телиберра, зона 2 — Турубла, Темте¬
нас, зона 3, ближайшая к Вавилонии — Лубду, по дороге от Тем¬
тенаса).
3) Беженцы из захваченной врагами Турублы находились в Абе-
не (HSS XIV 175, см. ниже), которая, очевидно, размещалась не¬
подалеку от Турублы, но ближе к Нузу, в более безопасном месте.
В самом деле, Абена — довольно важный центр хальцу Пакканте,
опорный для аррапхитской обороны16. Параллельно Абена и Туруб¬
ла упоминаются и в HSS XV 264, также, видимо, как близлежа¬
щие пункты. Далее, в Нузе имеются Ворота Зиссы (юго-западные
или юго-восточные17), и Зисса особенно часто упоминается в ее
документах18; очевидно, это ближайший к Нузе город. Между тем
XSS XIV 1419) устанавливает непрерывный маршрут Нуза — Зисса
— Абена. В общем мы получаем линию Нуза — Зисса — Абена —
Турубла, идущую в общем направлении на юг. Линия Турубла —
Ирхаххэ и Телиберра должна была, очевидно, отходить от Тулуб-
ры назад, в общем направлении на север, отклоняясь от только
что описанной либо вправо, либо влево.
4) Ари и АрнАбу образуют единый анклав: в них размещается
один митаннийский отряд20. При этом Ари соседствует с землями
Нузы, АрнАбу принадлежит округу Абены, и оба населенных пун¬
кта упоминаются в HSS XV 72 вместе с Каброй21. Далее, из Зиссы
исходили т.н. Дорога Абены (ср. выше, реконструкцию линии Зисса-
13 Kendall Т. Op.cit. Р.28.
14 См. Lewi. Op.cit. Р.21, Янковская. Аррапха... С.31, Kendall. Op.cit. P.26.
15 См. Lewi. Op.cit. P.21.
16 Kendall. Op.cit., pp.28ff.
17 Kendall. Op.cit. P.31. Not.38.
18 Там же. P.31.
19 Kendall. Op.cit. P.29-30.
20 Янковская. Аррапха... C.27-28.
21 Там же.
66
Абена—) и Дорога Ари22; заметим, что имена дорогам, как и воро¬
там, давались по ближайшим к данному пунктам). Таким образом,
получаем окружность Зисса — Абена АрнАбу — Ари — Зисса
с ответвлениями Ари — Ну за, Кабра. Положить эту, как и преды¬
дущие коммуникационные линии на карту однозначно нельзя, по¬
скольку для всех них известна только ориентация с севера на юг,
но не с запада на восток. Образующаяся условная схема подлежала
бы свободным осевым инверсиям относительно линии Кабра-Лубду
и различным подвижкам; она может быть гипотетически положена
на карту Аррапхи за счет вероятного отождествления Ари с тел-
лем в пятнадцати километрах к юго-востоку от Нузы23.
1.5. Для наших дальнейших целей здесь необходимо будет при¬
вести и частично откомментировать знаменитое сообщение PDK 2
(договор Саттивасы — Суппилулиумаса) о бегстве Саттивасы к хет¬
там. Перечислив недоброй памяти деяния режима Ардадамы II —
Суттарны III по отношению к митаннийскому царскому дому, пре¬
стижу и знати, Саттиваса продолжает описание казни этими пра¬
вителями митаннийских вельмож словами: (PDK 2, ОЬѵ.14-16) “Но
Агиттессоб от него (Суттарны) совсем убежал, в страну Кардуниас
(Касситскую Вавилонию) пришел. 200 колесниц с ним вместе бежа¬
ли. Но царь страны Кардуниас 200 колесниц с их снаряжением,
принадлежащие Агиттессобу, все захватил и себе забрал; и.,.” Здесь
следует фраза, интерпретирующаяся по-разному и требующая тща¬
тельного анализа. Вподлиннике стоит: “(16) (...) u raA^k:it-dTesupup it-ti
amelutipI mar-ia-ni-su us-tim-hi-ir (17) us-ti-ha-a a-na da-ki-su a-na elim Sat-ti-u-
a-za mar mTu-us-rat-ta sarri i-dug-ga-an-ni-ma-ku”, т.е., “и Агиттессоб(а) с
его людьми-марйанне ustemhir, приблизил к его погибели; сверх
того (меня), Саттивасу, сына Тужратты-царя он воистину устраи¬
вал погубить”.
Эта фраза порождает два вопроса: несет ли “Агиттессоб” в стк.16
функцию дополнения или подлежащего, и означает ли ustemhir (ка¬
узатив от “быть равным”) “приравнял” или, что не менее вероят¬
но, “противопоставил себе” (в значении “выступил против”)? Отве¬
тим сначала на первый вопрос. Пусть Агиттессоб стоит в номинати¬
ве (как считают Г.Вильхельм и ДІДтейн24). Тогда имеем:
1) Субъект всех действий в сткк.16-17 один и тот же, что под¬
черкивается отсутствием явного (субстантивного) введения новых
субъектов и оборотом “сверх того”. Если Агиттессоб в стк. 16 стоит в
номинативе, то этим субъектом является именно он. Но если Агит-
22 Kendall. Op.cit. P.34.
23 Kendall. Op.cit. P.34.
24 Вильхельм Г. Древний народ хурриты. М., 1992. С.71; Stein.Op.cit. Р.51.
При таком переводе названные исследователи заключают, что Агиттес¬
соб был врагом Саттивасы и даже, может быть, убийцей Тужратты!
67
тессоб — враг Саттивасы (и притом заведомо не агент Суттарны
III, от которого бегут и Агиттессоб, и Саттиваса), то зачем вообще
Саттиваса описывает бегство Агиттессоба и притеснения, которые
чинил ему вавилонский царь?
2) Как разоруженный и находящийся во власти вавилонян Агит¬
тессоб мог губить Саттивасу и как вообще Саттиваса оказался в
каких-то отношениях с ним?
3) Как разоруженный Агиттессоб мог кого бы то ни было при¬
ближать к смерти?
4) Кем вообще был этот “кто-то”, т.е., где дополнения при глаго¬
лах іШетЬіг и и^еЬа? В тексте их нет, хотя это противоречило бы в
данном случае и синтаксису (наличие дополнения требуется глаго¬
лами и прямо предусматривается притяжательным местоимением
—§и “его” при инфинитиве сіакі), и осмысленности отрывка. Более
того, жертву Агиттессобу невозможно приискать даже гипотети¬
чески: Саттиваса ей быть не может, поскольку об угрозе ему идет
речь в специально обособленной следующей клаузе, вавилонский
царь сам только что разоружил Агиттессоба, а больше никого на
горизонте текста нет.
Если, напротив, считать, вслед за Э.Вайднером, И.М.Дьяконо-
вым и др., что “Агиттессоб” здесь выступает в роли дополнения,
то все встанет на свои места. Дополнением к упомянутым выше
глаголам будет сам Агиттессоб, обидчиком — вавилонский царь,
злодеяния которого Саттиваса стал описывать еще раньше, и весь
пассаж превратится в кумулятивное перечисление прегрешений
одного лица (царя страны Кардуниас) сначала против Агиттессоба,
а потом против Саттивасы (чему полностью отвечает и синтакси¬
ческая структура отрывка: предикат // “и”-предикат // “сверх
того”-предикат).
Что касается слова и&етЫг, то его перевод по ЭЗайднеру (“про-
тивоставил (его) себе, выступил против (него)”25) выглядит умест¬
нее, нежели перевод И.М.Дьяконова (“приравнял”26): дополнением
к этому глаголу может служить только “его марйанне/дружинни¬
ки” (как и есть у ИЖДьяконова), но выражение “приравнял его к
своим // его дружинникам” не дает ясного смысла предложению,
особенно в сравнении с прямо продолжающим его “дал ему при¬
близиться к смерти”, что довольно далеко от приравнивания к
собственным служилым воинам! Кроме того, термин “марйанне”,
сколько можно видеть, не применялся к служилым людям не-хур-
ритских обществ, так что в нашем тексте у вавилонского царя
вообще не могло бы появиться “своих марйанне”.
25 РБК 2. 8.40. Ашп.2.
26 См. Янковская. Аррапха... С.25.
68
Итак, завершим перевод рассматриваемого отрывка: “...и Агит-
тессоба с его людьми-марйанне он (вавилонский царь) как супостат
(его) приблизил к его погибели; сверх того (меня), Саттивасу, сына
Тужратты-царя он воистину устраивал погубить. (17-20) (Но) я от
его руки убежал. К богам Солнца Суппилулиумаса, великого царя,
царя страны Хатти, героя, любимца Тессоба, я воззвал, на дорогу
безопасную) они меня вывели. Боги царя страны Хатти и боги царя
страны Митанни к Солнцу Суппилулиумасу, великому царю, царю
страны Хатти, герою, любимцу Тессоба меня проводили”.
Обращает на себя внимание тот факт, что Саттиваса считает
необходимым изложить обстоятельства бегства Агиттессоба и опи¬
сать бедствия, причиненные последнему царем Вавилонии, однако
нигде не указывает на свою собственную связь с этими событиями!
Он лишь продолжает исчисление насилий, учиненных вавилоняна¬
ми над Агиттессобом, сообщением о том, что “сверх того” вавилон¬
ский царь хотел погубить его самого, Саттивасу, но он смог спас¬
тись. Только с этого момента и начинается прямое перечисление
событий жизни самого Саттивасы в разбираемом тексте. Из этого
обстоятельства некоторые исследователи заключают, что к бегству
Агиттессоба Саттиваса никакого отношения не имел27, в то время
как большинство специалистов, начиная с самого Э.Вайднера28 по¬
лагают, что Агиттессоб бежал вместе с Саттивасой. При оценке
этих взглядов имеем:
1) Если считать, что Саттиваса с Агиттессобом не связан, то
будет совершенно непонятно, зачем судьба последнего вообще опи¬
сывается в договоре (да еще вводит при этом судьбу самого Сатти¬
васы);
2) Одновременно нельзя будет объяснить, как Саттиваса вооб¬
ще оказался в пределах досягаемости вавилонского царя. Разбира¬
емое место РБК 2 в этом случае окажется маловразумительным,
так по нему Саттиваса появится в сфере власти вавилонского царя
совершенно неожиданно, без малейшей, хотя бы скрытой и импли¬
цитной мотивировки предшествующим содержанием текста;
3) По контексту появление Саттивасы прямо продолжает сооб¬
щение о бегстве Агиттессоба;
4) В свою очередь, враждебность вавилонского царя к Саттива-
се прямо (ср. выражение “сверх того”!) продолжает его выступле¬
ние против Агиттессоба. Ясно, что и с точки зрения вавилонян, и с
точки зрения РБК 2, т.е., самого Саттивасы, Саттиваса и Агиттес¬
соб принадлежат к одной “партии”, одной группе лиц.
Если же считать, что Саттиваса был связан с Агиттессобом и
бежал из Митанни вместе с его отрядом, все встает на свои места.
27 О’СаІк^Ііап ІІ.Т. Агат ЫаЬагаіт. Кота. 1948. Р.90; Біеіп. Ор.сИ. Н.51.
28 РБК 2. Б.39. Апт.9.
69
Однако почему в таком случае связь Саттивасы с Агиттессобом
не выражена в тексте РОК 2 прямо? Поставить этот вопрос точнее
можно, если заметить, что Саттиваса вообще не останавливается
на обстоятельствах и мотивах своего бегства из Митанни. Именно
этот факт требует объяснения, ибо молчание Саттивасы о своей
связи с бегством Агиттессоба является лишь частным случаем это¬
го общего умолчания.
Весьма важное при рассмотрении поставленной проблемы, хотя
как будто не отмеченное исследователями обстоятельство заклю¬
чается в том, что Саттиваса, собственно говоря, нигде не жалует¬
ся на вражду или угрозы Ардадамы и Суттарны, направленные
лично на него! Учитывая общий характер исторической преамбулы
РБК 2, можно не сомневаться, что если Саттиваса не инкримини¬
ровал своим врагам таких действий, то, значит, их и не было. Иными
словами, бегство из Митанни было инициативой Саттивасы, что
придает его поступку характер неспровоцированной прямо госу¬
дарственной измены (отсутствующий для Агиттессоба, чье бегство
по контексту является прямым следствием репрессий Суттарны
против хурритской знати)29. Тогда ясно, почему Саттиваса начинает
в РБК 2 отсчет событий собственной жизни только с момента поку¬
шения на него вавилонского царя, для всего предшествующего
времени ограничившись общими ламентациями в отношении Арда¬
дамы — Суттарны: всякое иное решение заставило бы его либо
лгать, либо признать, что его бегство из Митанни было неспрово¬
цированной изменой (или следствием разоблачения такой измены).
Он, естественно, предпочел умолчать об этом, до поры до времени
говоря только об Агиттессобе. Самому же себе он предоставил по¬
явиться на сцене эксплицитного повествования только в выигрыш¬
ной для себя роли невинной жертвы вавилонского царя30. (Из ска¬
29 Возможна незначительная модификация этого решения: Суттарна
действительно угрожал Саттивасе, однако эта угроза была обоснованным
ответом на общеизвестные изменнические действия самого Саттивасы, и
упоминать ее тем самым в РБК 2 было неудобно.
30 В РБК 1 (позднейший договор Суппилулиумаса с Саттивассой),
ОЬѵ..53-55 о тех же событиях, но уже от лица Суппилулиумаса сказано:
“Но сыновья Хурри друг против друга пришли в волнения (іпа Ье-гі-Би-пи
і1-1а-ас1-1а-Ьи). Суттарна с людьми марйанне искал смерти Саттивасы-ца-
ревича, (но) он убежал и к Солнцу Суппилулиумасу (...) пришел”. Здесь
Суттарна прямо обвиняется в происках против Саттивасы; однако тот факт,
что сам Саттиваса таких обвинений, как видели, не предъявляет, требу¬
ет считать приведенную в РБК 1 общую формулировку в ее категоричес¬
ком виде данью хеттской политической риторике. Вообще, вполне есте¬
ственно, что хеттский царь может укорять своих митаннийских врагов
более резко и меньше считаясь с реальностью, нежели митаннийский же
царевич, близкий родич этих врагов, пытавшийся, кстати, отстоять одно¬
го из них от гнева Суппилулиумаса (по крайней мере по своему собствен¬
ному утверждению, РБК 2, ОЬѵ.28-30).
70
занного, кстати, не следует прямо, что Саттиваса прибыл в Кар-
дуниас вместе с Агиттессобом, ср. ниже; с уверенностью можно
предполагать только то, что они вместе бежали из Митанни).
Далее, Суппилулиумас и Хатти впервые упоминаются нашим
текстом лишь в стк.18 слл., после указания на бегство от руки ва¬
вилонского царя, однако заключать отсюда, что Саттиваса решил
бежать в Хатти только в этот момент, по-видимому, нельзя. Речь
идет о помощи богов Хатти (и Митанни!) в трудную минуту, и по¬
добная фраза была бы одинаково уместна независимо от того, на¬
меревался ли Саттиваса двинуться в Хатти еще раньше. Здесь, как
и везде, Саттиваса не желает описывать ни своих решений, ни их
мотивов, и вводит первое открытое упоминание хеттов лишь в том
месте повествования, когда сам уже оказывается нуждающейся в
(хеттском) спасении жертвой вавилонян.
Наконец, зададимся вопросом, что же сделал в конце концов
вавилонский царь с Агиттессобом и его людьми? Можно быть уве¬
ренным, что он не убил их, не выдал в Митанни и, скорее всего,
не удержал при себе, поскольку Саттиваса не инкриминирует ему
ни таких действий, ни таких намерений (добавим также, что дер¬
жать их при себе означало бы для царя Кардуниаса оказать режи¬
му Ардадамы неспровоцированную враждебность, а выдать — чрез¬
мерную услужливость). Остается считать, что после ограбления он
просто выгнал их из страны. Ср. ниже, п.2.1.
2. События, отраженные в последних документах Аррапхи.
В настоящем разделе речь идет о документах, дошедших в со¬
ставе нескольких компактных и хорошо сохранившихся небольших
архивов, обрывающихся одновременно с гибелью цитадели Нузы,
т.е. самой Аррапхи31. Данные, полученные из такого источника, дол¬
жны быть в достаточной степени репрезентативны, а не представ¬
лять собой случайные обрывки информации. Связь отраженных в
них событий с Саттивасой и Агиттессобом, остановившимися в Ар-
рапхе после бегства из Митанни, мы, как говорилось выше, счита¬
ем общепризнанно доказанной.
Датировка упомянутых нашими текстами событий вызывает оп¬
ределенные трудности. С одной стороны, рассматриваемые ниже
документы не датированы по годам (иногда указывается только
Заметим, что предположение, выдвинутое в предыдущем примеча¬
нии, примирит выражения Суппилулиумаса в их формальном смысле (Сут-
тарна действительно угрожал Саттивассе) с молчанием об этом самого
Саттивасы (поскольку он сам навлек на себя эту угрозу). Ср. также только
что процитированное выражение іпа Ье-гі-эи-пи Ц-Іа-асІ-Іа-Ии, рисую¬
щее “волнения сыновей Хурри”, чьим проявлением и было по контексту
РБК 1 бегство Саттивасы, как взаимный, а не односторонний процесс.
31 Янковская. Аррапха... С.26.
71
месяц32, иногда документ вообще не датирован) и относятся в ос¬
новном к текущей хозяйственной отчетности, т.е., очевидно, охва¬
тывают последние 1-2 года33; с другой стороны, месяцы могут отно¬
ситься к разным смежным годам, так что их реальный порядок
может быть противоположен календарным номерам. Ниже следует
перечисление событийных комплексов, отраженных в наших доку¬
ментах; в скобках приводятся названия и номера месяцев.
2.1. Военные события.
А. (?) HSS XIV 17134. В Ари и АрнАбу стоит на аррапхитском
содержании митаннийский колесничный отряд (около 200 кол., 400
чел.). По-видимому, он тождествен отряду Агиттессоба, бежавше¬
му из Митанни35.
Б. (1-2 — кинуну-хури). HSS XIV 523, HSS XVI 117, HSS XIV
17436. Аррапхитский отряд царевича Хуттессоба успешно сражает¬
ся в Циллии (в общем, по-видимому, “ассирийское” направление37);
митаннийское войско одновременно “спускается” (очевидно, из цен¬
тральносеверных Ари — АрнАбу, см. выше) к Лубду и успешно
сражается в Лубду (повторим, что Лубду, лежа в направлении к
югу, т.е., на Вавилон, принадлежит ассирийской “контактной зоне”,
см. выше, п.1.3). Сами битвы, возможно, произошли в кинуну38. Прямо
определить врага невозможно в обоих случаях. Разные подразде¬
ления обороняющихся и ориентиры, относящиеся к разным геогра¬
фическим контекстам, говорят о том, что речь шла об отражении
двух разных наступлений, но такие одновременные наступления
могла проводить одна страна (большой царский поход ведется од¬
ной войсковой группой, но такому походу Аррапха, судя по доку¬
ментам, заведомо не подвергалась, а набеги и мелкие вторжения
как раз естественно предпринимать по нескольким направлениям
сразу). Около этого времени Аррапха воюет на два фронта, с Вави¬
лонией и Ассирией, но распределение двух указанных битв по
этим фронтам (в Лубду — на вавилонский, в Циллии — на асси¬
рийский, но только не наоборот, т.к. в последнем случае получи¬
32 О календаре Аррапхи см.: Янковская Н.Б. Календарь хурритской Ар-
рапхи // В ДИ. 1978. No. 1. С. 105-111. Приведенной здесь реконструкцией (с
марта по март: кинуну-киспату, хури, митирунни, хуталше, имбуртан-
ни, хияри, хинзури-аттанашве, шехли ша Тешуб, шехли ша Нергал, ар-
кабинни, сабуту, шехли-уриллу. Там же. С.ПО) мы и руководствовались.
33 См. Янковская. Аррапха... С.26.
34 Янковская. Аррапха... С.27-28.
35 Ср. ниже, см. Янковская. Аррапха... С.27-31.
36 Янковская. Аррапха... С.29-30; Kendall. Op.cit. P.36.
37 О географии приассирийского района Аррапхи см. Kendall. Op.cit. P.35,
42-43.
38 Янковская. Аррапха... С.ЗО.
72
лось бы “перекрещение” ассирийского и вавилонского нашествий)
явилось бы только удобной при прочих равных условностью.
В. (5 — имбуртанни). НББ XIII 6339. В имбуртанни аррапхиты
“убивают людей Аккада в стране Нашпе”, т.е., успешно бьются с
касситами (за что по акту один из них и получает награду); одно¬
временно или чуть ранее аррапхиты города Тарибаду “убивают
ассирийцев в городе Тарибаду” (за что одновременно с упомяну¬
той выдачей награждается аррапхитский чин в Тарибаду). Таким
образом, Аррапха обороняется на два фронта против Вавилона и
Ассирии.
Г. (6а — добавочный месяц, 7, нач.8 — улул, хинзури и 7 дней
шехли ша Тешуб). НББ XV 264, НББ XVI 89, 92, ЮЗ40. 400 пленных
(исчислено по расходу зерна, указанному в документе) в обстанов¬
ке общего недостатка продовольствия в Аррапхе содержатся ар-
рапхитами в селениях Ирхаххэ и Телиберра. В оборонительной вой¬
не аррапхиты не могли бы взять такое количество пленных у пре¬
восходящих их силами ассирийцев и вавилонян, да к тому же было
бы очень странно содержать таких (военно)пленных за свой счет!
Очевидно, это некие экстраординарные интернированные, содер¬
жание которых “было делом государственной важности”41; действи¬
тельно, кормили их от дворца и зерно доставлялось глашатаями!
По количеству они соответствуют отряду Агиттессоба и в данной
обстановке их трудно отождествить с кем-либо иным (об иной иден¬
тификации Н.Б.Янковской см. ниже, п.5; впрочем, она потребовала
бы того же хода и порядка событий, что и наша). В таком случае
их бедственное положение должно быть связано с ограблением
отряда Агиттессоба царем Вавилонии по РБК 2 (см. ниже). Тогда
события (А-Б) предшествуют этому положению дел (что и предпо¬
лагают календарные номера месяцев). В противном случае получи¬
лось бы, что аррапхиты успели заново вооружить этот отряд к
началу следующего года. Между тем это явно превышало их воз¬
можности: аррапхитские колесничные войска исчислялись десят¬
ками колесниц42, и создать новую колесничную армию в 200 колес¬
ниц, да еще при крайнем дефиците коней43 аррапхитам было бы
невозможно. Документы Нузы никаких указаний на такое колос¬
сальное по масштабам Аррапхи довооружение не содержат.
Итак, в момент А-Б отряд Агиттессоба во всеоружии стоит в
39 См. Kendall. Op.cit. P.22-23.
40 См. Янковская. Аррапха... С.31.
41 Янковская. Аррапха... С.31.
42 См. Янковская. Аррапха... С.28; Астахишвили Э.К. Самооборона в сис¬
теме управления хурритского государства Аррапха. Автореф.канд.дисс.
Тбилиси, 1988. С.12-13.
43 О нем см. Янковская. Аррапха... С.28.
73
Аррапхе, а в момент Г он уже оказывается интернирован в Аррап-
хе, будучи разоружен вавилонянами. Приход Агиттессоба в вави¬
лонские владения (см. ниже) падает тогда на промежуток между
этими событиями. Ясно, что если бы битва в Лубду (Б) была дана
его отрядом против вавилонян, “бегство” Агиттессоба в Кардуниас
со своим отрядом выглядело бы крайне странно, а ламентации PDK
2 по поводу его разоружения — еще более странно. В Лубду, ста¬
ло быть, дрались с ассирийцами.
Далее, появление людей Агиттессоба в Аррапхе в качестве ин¬
тернированных означает, что, как мы и предполагали, вавилоняне
выдворили их туда, откуда они пришли, после чего аррапхитам
оставалось только интернировать их.
В заключение укажем, что по HSS XIII 1244 в 6 месяце хияри
казна Нузы снабжает находящегося вне города “ханигальбатца (=ми-
таннийца) Агиттессоба” одеждой.
Д. HSS XIV 64345. (Месяц шехли, без уточнения, — т.е., 8, 9 или
12 месяц). Сооружение статуи Иштар в Нузе; выдача подарков “че¬
ловеку из города Телиберра, когда враги были исторгнуты и он
пришел за подарком”; одновременная выдача подарков человеку
города Ирхаххэ — судя по непрерывному контексту, в связи с тем
же отходом врага, ср. ниже о военном единстве Ирхаххэ и Тели-
берры. Затем (под 1 месяцем — кинуну) указывается награждение
посла к луллубеям, вернувшегося от них.
Из сопоставления с событием Г ясно, что в с середины 8 месяца
(когда Ирхаххэ и Телиберра были под прочным аррапхитским кот-
ролем) некие враги успели угрожать Ирхаххэ и занять Телиберру.
Поскольку в течение одного 8 месяца все это случиться не могло,
шехли HSS XIV 643 — это, очевидно, 12-й месяц шехли. В самом
деле, следующая датировка выдач по в этом документе называет
уже кинуну, первый месяц нового года.
Момент вражеского господства в Телиберре отражен в HSS XIII
38, сообщающем о необходимости выкупить аррапхита, “заклю¬
ченного в Телиберре”46.
Е. (?) HSS XIV 17547. Люди Турублы содержатся дворцом в горо¬
де Абена, что означает, скорее всего, захват Турублы врагами и
бегство оттуда части населения в Абену. Географическая близость
Турублы к Ирхаххэ и Телиберре позволяет считать, что речь идет
о том же нашествии “врагов”, что и в Д.
Ж. (?) HSS XIV 23848. “Враги” заняли Темтенас, и против них из
44 См. Янковская Н.Б. Аррапха... С.31.
45 См. Lewi. Op.cit. Р.21; Янковская. Аррапха... С.29.
46 Kendall. Op.cit. P.27.
47 Lewi. Op.cit. P.21-22.
48 Kendall. Op.cit. P.26-27.
74
Музы был отправлен отряд, разместившийся в Ирхаххэ и Те л ибер-
ре. Упоминание Ирхаххэ и Телиберры позволяет связать этот эпи¬
зод с событиями Д-Е и считать, что взяв Темтенас и Турублу,
“враги” затем заняли Телиберру и угрожали Ирхаххэ, но затем (в
12 месяце, см. выше) очистили Телиберру.
Гражданин Турублы, согласно HSS XV 28349, бежит в Аррапху
из Вавилонии, так что Турубла лежит в вавилонской “контактной
зоне” (что видно и из ее общей ориентации, см.п.1.4). Это значит,
что при прочих равных “врагов” — агентов событий Е-Ж надо счи¬
тать вавилонянами, но ассирийская их принадлежность не исклю¬
чена.
3. (?) Нуза снабжает стрелами Турублу (AASOR XVI 90) и, неза¬
висимо, Ирхаххэ (HSS XIV 224)50. Очевидно, речь идет об усилиях
по отражению вражеского наступления (соответствующего нашим
событиям Е- Ж).
И. Ряд документов упоминают попытку сосредоточения войск в
Зиссе и падение Зиссы, захваченной “врагом”, причем при этом в
Зиссе находились люди Абены51. Эти события, очевидно, предше¬
ствуют окончательной гибели Аррапхи и их естественно связывать
с продолжением приостановившегося было наступления Е-Ж в но¬
вом году. Судя по падению Зиссы, т.е., по прорыву врагов к самой
Пузе, это нашествие и принесло Аррапхе гибель.
Все события Е-3—(И) происходят на юге. На ассирийской грани¬
це после битв 1-2/5 месяцев прошлого года никаких событий не
отмечено. С другой стороны, после гибели Аррапхи ее территория
находилась под контролем Вавилонии (см. ниже, п.З). В общем, все
зто указывает на вавилонян как на “врагов”, участвовавших в со¬
бытиях Е-3 и, в конце концов, завоевавших Аррапху.
К. (?) HSS XV 12452. Документ упоминает захват Ари — АрнАбу
врагами. Судя по положению этих пунктов, их захват также дол¬
жен относиться к концу войны. Во всяком случае, в митирунни (3
месяц), согласно HSS XV 240 в Ари ожидался приезд аррапхитс-
кого царя (не навещал ли он там митаннийцев53?).
Итак, формальная нумерация месяцев пока согласуется с содер¬
жательным соотношением перечисленных событий. Имеем (ниже в
скобках стоят номера месяцев):
(1-2). Отряд Агиттессоба стоит в центральных районах страны
(Ари — АрнАбу), затем спускается в Лубду и дает там битву асси¬
рийцам.
49 См. Lewi. Op.cit. P.22.
50 См. Kendall Op.cit. P.26.
51 Kendall. Op.cit. P.29-34.
52 см. Янковская. Аррапха... C.28-29.
53 Янковская. Аррапха... C.30.
75
(между 2 и 6а). Отряд Агиттессоба переходит в Вавилонию (с
которой к этому моменту Аррапха, очевидно, не враждует) и разо¬
ружается вавилонским царем, после чего, очевидно, депортирует¬
ся в Аррапху.
(5). Аррапха воюет с Ассирией и Вавилонией. В нее бегут аррап-
хиты из Митанни (HSS XVI 392, датированный имбуртанни).
(6а-8). Разоруженный отряд Агиттессоба содержится в Ирхаххэ
и Телиберре.
(после 8 — 12). Наступление вавилонян и их частичный отход.
(после 1 месяца нового года). Возобновление наступления вави¬
лонян и гибель Аррапхи.
2.2. Дипломатические события.
Л. Без датировок упоминаются представители Ассирии54, а так¬
же встреча царя Аррапхи с ассирийским послом, “сыном Мутта-
киль-Ашшура”, в Уламмэ (HSS XIV 11855).
М. Упоминается одновременная выдача даров представителям
Аккада и Ассирии (HSS XIII 12356). Ряд документов о довольствии
царской свиты фиксирует пребывание в ней и тех, и других57. Один
из текстов этого рода содержит слова: “...[ког]да царь пришел из
54 Kendall. Op.cit. Р.21, 47-48.
55 Отнесение этого документа к интересующему нас времени весьма
спорно. ХЛеви предположительно связала его с деятельностью последне¬
го (пятого) поколения аррапхитов, отмеченного архивными документами,
и отождествила Мутаккиль-Ашшура с хорошо известным одноименным
эпонимом (Ашшур-Мутаккиль) времени Эриба-Адада или Ашшурубалли-
та (Lewi. Op.cit. Р.15; аналогично Kendall. Op.cit.P.35.). Однако Г.Вильхельм
указал, что некоторые черты орфографии HSS XIV 118 характерны для
более раннего времени, а чиновник, одноименный с упомянутым в нашем
документе Аржали, действует в пору жизни второго-третьего поколений
аррапхитов. На этом основании он пере датировал HSS XIV 118 временем
второго поколения, а Мутаккиль-Ашшура предложил отождествлять с
другим одноименным эпонимом времени Ашшурнерари II (кон. XV в. до
н.э.; см. Wilhelm G. Parrattarna, Saustatar und die absolute Datierung der
Nuzi-Tafeln // AAASH. 1976. 24. S.158-159). Нам эти соображения кажутся
недостаточно доказательными для каких-либо определенных выводов: ор-
Íoгpaφия Аррапхи неустойчива, да и вообще по особенностям орфогра-
ии частных документов можно примерно датировать массовый матери¬
ал, а не точно (с точностью до поколения!) — единичный текст; что каса¬
ется Аржали HSS XIV 118, то он мог быть как тезкой более раннего
Аржали времени второго-третьего поколений, так и самим этим Аржали,
достигшим возраста в 70-80 лет. В обоих случаях ничего не мешало бы
ему действовать при жизни пятого поколения. Наконец, А.Харрак спра¬
ведливо замечает, что само по себе отождествление Мутаккиль-Ашшу¬
ра HSS XIV 118 с каким-либо ассирийским эпонимом есть не более чем
удобная презумпция, не обеспечивающая сколько-нибудь надежной дати¬
ровки (AHarrak. Assyria and Hanigalbat. N.Y. 1987. P.53). Вопрос, таким
образом, остается открытым.
56 Kendall. Op.cit. Р.46.
57 См. обзор в: Lewi Н. Op.cit., рр.13-14,19-20; Kendall Т. Op.cit., рр.46-47.
76
[города (al)] A-[ka4]-di”. Т.Кендалл58 предполагает, что речь идет о
поездке аррапхитского царя в Аккад. Однако такой поездке с тру¬
дом можно найти место среди других событий обсуждаемого пери¬
ода, тем более, что никак иначе столь экстраординарный факт в
документах не отражен; Аккад называется в аррапхитских доку¬
ментах, как и следовало ожидать, “страной”, а не “городом”; сам
топоним полуразрушен, и даже предлагаемая последовательность
знаков может читаться по-другому. Очевидно, речь идет о возвра¬
щении царя из какого-то аррапхитского пункта (ср. перевод Х.Леви
“из города А—ти”59). Другой документ о выдаче довольствия царс¬
кому эскорту упоминает приезд в Нузу царя Аррапхи вместе с упол¬
номоченными Ашшура (HSS XIV 4860) и датирован б месяцем (хия-
ри); содержание 17 касситкам при этом выдается на два полных
неоговоренных месяца (очевидно, не на 5-й и б-й, а на 6-й и доба¬
вочный 6-й а! Во всяком случае, первый вариант исключает напра¬
шивающуюся связь этих касситок с вавилонским посольством, по¬
скольку в 5-м месяце Аррапха еще воевала с Вавилонией). Суще¬
ственно, что в документах рассматриваемого рода появляются либо
ассирийские, либо вавилонские посланцы, но не те и другие вме¬
сте61; очевидно, это означает, что переговоры с ними велись сепа¬
ратно и были максимально (но не совсем, см. выше ссылку на HSS
XIII 123) разнесены во времени.
Общая совокупность упоминаний Ассирии в последних докумен¬
тах Аррапхи создает впечатление нормализации ассирийско-аррап-
хитских отношений62. При желании сведения, рисующие аррапхи-
то-ассирийские отношения мирными, можно предпослать битве в
Циллии; однако распределение датировок (конфликт с Ассирией
отмечен только в 1-2/5 месяцах года, освещаемого документами) и
его сравнение с распределением ассирийского материала в после¬
дних аррапхитских документах (его подавляющая часть посвящена
переговорам и дружбе) позволяет с известной уверенностью скло¬
ниться к предыдущему варианту.
Н. В неизвестное время принц Хуттессоб, победитель при Цил¬
лии, отправился в Аккад с дипломатической миссией и вернулся
обратно с аккадскими послами; затем с ними велись, как можно
определить, переговоры в АлИлани (столица царства Аррапха; см.
HSS XV 301, HSS XIV 91, HSS XIV 13663). Дорога из Аррапхи в
58 Op.cit. Р.47,49.
59 Lewi. Op.cit. P.13. Not.l.
60См. Lewi. Op.cit. P.13-14; Kendall. Op.cit. P.47. В: Янковская. Аррапха...
С.ЗЗ, они почему-то аттестованы как представители Аккада.
61 Lewi. Op.cit. P.13,19.
62 Ср. HSS XIV 49, упоминающий присылку ассирийских блудаиц-надиту
на аррапхитское празднество Иштар Ниневийской, см. Kendall. Op.cit. P.48.
63 См. Kendall. Op.cit. P.48-49; Янковская. Аррапха... С.ЗЗ.
77
Вавилон протянулась не более, чем на 350 км., так что поездка
Хуттессоба едва ли занимала больше трех недель, включая перего¬
воры в Аккаде.
О. В конце кину ну — хури (1-2 месяцы) в Нузе кормят уникаль¬
но большую группу касситок численностью в 50 человек (HSS XVI
16364); по расчету количества ячменя один из месяцев неполный,
Т.е., очевидно, касситки появились здесь в кинуну (или уехали в
хури? или документ сам написан до истечения хури?) В том же
документе упомянута выдача ячменя митаннийским командирам;
значит, это те же кинуну-хури, что и в событии Б, т.е., первые
месяцы учтенного нами периода.
Естественно сопоставлять наличие этих касситок с какими-то
интенсивными (мирными) контактами Аррапхи и Вавилона. Эту кар¬
тину было бы, опять-таки, трудно совместить с одновременным
конфликтом при Лубду, если считать, что в последний были вов¬
лечены вавилоняне! Впрочем, это соображение не имеет строгой
силы, поскольку мы не знаем статуса указанных касситок.
При наложении всех этих сведений на выведенную нами выше
схему военной истории Аррапхи накануне ее гибели получится,
скорее всего, такая картина:
В момент конфликта с Ассирией (1-2 месяцы) в Аррапхе нахо¬
дится большое касситское посольство (события О); затем оно уез¬
жает, и нарастающая напряженность, хронологически совпадаю¬
щая с инцидентом перехода Агиттессоба в Кардуниас и его разору¬
жения там (см. ниже, п.2.3.2), разрешается нападением касситов на
Аррапху (5 месяц). В 5-6 месяце (?) Хуттессоб ездит в Вавилон,
надеясь остановить войну (событие Н); он возвращается с аккадс¬
кими послами, и в 6 месяце переговоры идут одновременно с асси¬
рийцами (события Л-М), очевидно, стремящимися не упустить сво¬
его, и вавилонянами (чему соответствует содержание касситок в
HSS XIV 48). В конце концов с ассирийцами установилась прочная
дружба, а разочарованные этим вавилоняне начали войну и заво¬
евали Аррапху в течение рассматриваемого и следующего года.
Заметим, что весенне-летняя пауза в военных действиях на “вави¬
лонском” фронте прослеживается, правда, только по соображени¬
ям ex silentio, и по совокупности военных данных (см. выше, п. 2.1).
2.3. Судьба Саттивасы и Агиттессоба.
2.3.1. Выше говорилось, что Саттиваса и Агиттессоб лишь бежа¬
ли вместе из Митанни; в дальнейшем они могли действовать от¬
носительно независимо. В самом деле, аррапхитские документы до¬
казывают, что в Аррапхе пути Саттивасы и Агиттессоба полнос¬
64 Янковская. Аррапха-. С.ЗО.
78
тью разошлись: Саттиваса по ним включен в царский эскорт (фик¬
сируется в его составе в период посева кунжута, т.е. примерно в
митирунни (3), в хияри (6), а также в “дни Иштар Ниневийской”,
HSS XIV 4965)66, а люди Агиттессоба, как и он сам, имеют совер¬
шенно другую судьбу67 и никогда не упоминаются вместе с Сатти-
васой ни в целом, ни поодиночке68.
Различной оказалась участь Саттивасы и Агиттессоба и в Кар-
дуниасе: в то время как один был ограблен и депортирован в Ар-
рапху, другой, избежав руки вавилонского царя, пробрался в Хатти.
Если в Кардуниас они попали вместе, то это может означать:
а) что Саттиваса вернулся вместе с Агиттессобом в Аррапху, а
оттуда снова пробрался в Хатти через вавилонскую территорию;
б) что в то время как Агиттессоб был отправлен в Аррапху,
Саттиваса смог бежать дальше на запад.
При оценке этих вариантов имеем:
1) Вариант б) сразу вызывает сомнения, поскольку если вави¬
лонский царь смог по-своему распорядиться с Агиттессобом и его
людьми, какие шансы обойти его волю имел находящийся вместе с
ними Саттиваса?
2) Вариант а) означает, что Саттиваса, только что подвергший¬
ся враждебности вавилонского царя, решил испытать ее еще раз,
что не особенно удобно. Кроме того, выражения PDK 2 (если, ко¬
нечно, не приписывать им здесь существенной прессации событий)
лучше всего соответствовали бы ситуации, при которой Саттиваса
подвергся угрозе со стороны вавилонского царя на его же терри¬
тории, но сумел избежать ее и продолжил свой непрерывный путь
в Хатти, никуда не возвращаясь.
65 См. Kendall. Op.cit. P.48.
66 Н.Б. Янковская (Аррапха... С.ЗЗ) полагает, что последнее выражение
подразумевает месяц, в котором в Нузе соорудили статую Иштар и кото¬
рый мы определили выше как 12-й. Однако та статуя возводилась в честь
“Иштар нузийской” (Там же. С.29), так что эти две даты не имеют отно¬
шения друг к другу. Да и само по себе выражение “дни Иштар” отвечает
скорее ежегодному празднеству Иштар, чем какому-то уникальному, не-
гювторяющемуся событию.
67 См. Янковская. Аррапха... С.27-29 и 31-35.
68 Заметим, что посещение царем города Абены со свитой, включаю¬
щей в числе многих людей еще и Саттивасу (HSS XIV 56), никак не
позволяет строить догадки о связи этой поездки с наполовину размещен¬
ными в округе Абена митаннийскими войсками: они здесь даже не упоми¬
наются, а Саттиваса выступает всего лишь как один из свитских царя (ср.
contra Янковская. Аррапха...С.32-33). Добавим, что митаннийцы стоят не в
самом городе Абена; в нем находится, самое большее, начальник одного
из их подразделений (HSS XV 32; заметим, что в самом тождестве упо¬
мянутого в этом тексте митаннийского (как показывает состав имен) кон¬
тингента с отрядом Агиттессоба никакой уверенности нет. См. Янковская.
Аррапха... С.28).
79
3) Н.Б.Янковская показала, что в какой-то момент Саттивасе —
одному ему! — еще в Аррапхе был подготовлен выезд через Мари.
Вообще говоря, свидетельства, приводимые исследователем в
пользу этого предположения, не особенно ясны: речь идет о доку¬
менте НББ XIV 135, удостоверяющем выдачу пива группе лиц,
включающей, кроме прочих, Саттивасу и девиц из Мари, сопос¬
тавленном с актом НББ XV 84, по которому представители Мари
получают две колесничные упряжки на случай, “если Са[ттива-
са?]69 отправится к своим женщинам”70, — т.е., к своей семье, безо¬
пасно выбравшейся еще раньше? Экзотичность появления людей
из Мари в далекой Аррапхе и тот факт, что бежать в Хатти в
обход Митанни Саттиваса мог только по Евфрату, через вавилон¬
ские владения, в том числе через Мари (чья принадлежность Ва¬
вилонии в это время может быть показана независимо), позволяют
придать этим свидетельствам вслед за Н.Б.Янковской вес, которого
сами по себе они, пожалуй, не имели бы.
Поскольку путешествие готовится для одного Саттивасы, к Агит-
тессобу оно отношения не имеет. Вариант б) тем самым упраздня¬
ется (поскольку при нем из Аррапхи Саттиваса отбывает только
вместе с Агиттессобом); в рамках же варианта а) все это будет
значить, что аррапхиты взялись устраивать побег Саттивасы в Хатти
через Мари после его бегства в Аррапху из Вавилонии, уже зная,
что вавилонский царь проявил желание убить его. Однако в после¬
днем случае аррапхиты едва ли стали осуществлять столь слож¬
ную и проходящую в основном на вавилонской же территории опе¬
рацию, рискуя вызвать дополнительный гнев и без того угрожав¬
ших им вавилонян, да и сам Саттиваса, вероятно, предпочел бы
эвакуацию к луллубеям (ср. ниже) длительному путешествию через
страну своего врага.
4) Полное различие судьбы Саттивасы и отряда Агиттессоба в
Аррапхе и до, и после экспедиции Агиттессоба в Вавилон (ср.: в б
месяце Саттиваса находится в царской свите, что указано в доку¬
менте НББ XIV 48, том самом, где. упомянуты ассирийские по¬
слы, а людей Агиттессоба в б-а месяце мы обнаруживаем интерни¬
рованными в Ирхаххэ и Телиберре) позволяет думать, что и в Ва¬
вилонию из Аррапхи они попали в разное время при разных обсто¬
ятельствах. В частности, варианту б) противоречит присутствие Сат¬
тивасы в Аррапхе в 6 месяце, когда Агиттессоб давно должен был
отправиться в Вавилон (см. ниже, п.2.3.2).
Итак, Агиттессоб и Саттиваса попали в Вавилонию независимо
друг от друга; потому и была различной их конечная судьба. Во
69 Если бы в чтении была уверенность, вопрос был бы решен!
70 Янковская. Аррапха... С.34-35.
80
время пребывания Агиттессоба в Вавилонии Саттиваса оставался в
Аррапхе, затем, независимо от вавилонского вторжения (очевид¬
но, в паузу 6-го месяца и далее или в следующую паузу на рубеже
лет) двинулся в Вавилонию. Вавилонский царь угрожал ему по пути,
но Саттиваса сумел продолжить свой путь в Хатти “по безопасной
дороге”. Этот вариант удовлетворяет всем нашим требованиям. Мож¬
но предположительно связать отбытие Саттивасы из Аррапхи с
вавилоно-аррапхитскими переговорами середины года: в против¬
ном случае это мероприятие, учитывая печальный опыт Агиттес¬
соба, с самого начала оказалось бы слишком рискованным; или,
быть может, Саттивасе было уже нечего терять?
Выше мы указывали, что момент, когда Саттиваса решил обра¬
титься за помощью к хеттам, по РБК 2 установить невозможно
(как и прочие обстоятельства его бегства). Однако, если считать,
что Аррапха готовила выезд Саттивасы в Мари, этот момент мож¬
но будет уточнить: поскольку в Мари, т.е., на северо-западную ок¬
раину вавилонских владений, Саттиваса мог ехать из Аррапхи толь¬
ко с целью дальнейшего продвижения в Хатти, остается считать,
что соответствующее решение было принято им уже в Аррапхе.
Каковы были его планы до того, сказать невозможно; с одной сто¬
роны, если он хотел бежать в Хатти с самого начала, то почему
оказался в Аррапхе, в глухом углу Передней Азии и стороне, про¬
тивоположной хеттам, да еще и задержался там на пол года? С
другой стороны, только что охарактеризованное расположение
Аррапхи само по себе означает, что Саттиваса мог задерживаться
там только вынужденно. Хотел ли он поднять мятеж в Митанни или
просить помощи у хеттов или вавилонян, пребывание в Аррапхе
не удовлетворяет этим целям; в то же время оно не могло быть
целью Саттивасы само по себе71. Очевидно, оно служило для Сат¬
тивасы только временно необходимой передышкой и не было свя¬
зано непосредственно с его первоначальными планами; тогда пос¬
ледние могут быть восстановлены как угодно, в том числе в духе
изначальных связей с хеттами. Укажем, наконец, что митаннийс-
кие власти могли просто перекрыть Саттивасе обычный, западный
путь к хеттам, заставив его волей-неволей отступить в единствен¬
но оставшемся направлении на восток (и добираться к хеггам в
обход).
2.3.2. Судьба Агиттессоба. Трудно думать, чтобы Агиттессоб дви¬
71 Саттиваса не мог бы связывать все свое будущее с пребыванием на
окраине хурритского мира, да еще в стране, подвергающейся нашестви¬
ям и находящейся в сфере вероятного формального подчинения и несом¬
ненного реального воздействия Митанни, где у власти стояли злейшие
враги Саттивасы!
81
нулся в Вавилонию из Аррапхи в разгар вавилонского вторжения
в эту страну — через линию аррапхитско-вавилонского “фронта”,
непосредственно “в лоб” наступающим вавилонянам72. Между тем
во 2 месяце его отряд еще находится в Аррапхе, в б-а месяце уже
возвратился туда, а в 5-м вавилоняне с Аррапхой воевали. По¬
скольку между 5 и 6-а месяцем прошло, пожалуй, недостаточно
времени, чтобы помещать сюда весь вавилонский инцидент Агит-
тессоба, тем более с необходимым для него предшествующим ар-
рапхито-вавилонским примирением (да и с летними событиямии, в
отличие от предыдущих, он не очень вяжется), его перемещение в
Вавилон надо помещать на весну. Но именно в 3 месяце, митирун-
ни, в Аррапху бегут ее граждане из “Ханигальбата”-Митанни,
опасаясь грядущей войны! Очевидно, режим Ардадамы II — Сут-
тарны III готовил интервенцию в укрывающую Агиттессоба Аррап¬
ху, и Агиттессоб (сам или под соответствующим аррапхитским воз¬
действием) счел за лучшее оставить страну, заведомо неспособную
защитить его от политических врагов, и отдаться под покровитель¬
ство “великого царя” Кардуниаса. Саттиваса не последовал за ним;
возможно, он хотел выждать, чем обернется дело, а, возможно,
они с Агиттессобом решили спасаться каждый на свой страх и риск.
Как бы то ни было, вавилонский царь не захотел ни ссориться с
Митанни, ни демонстрировать ему чрезмерную услужливость и,
разоружив Агиттессоба, выдворил его в Аррапху (одновременно с
началом военных действий, зафиксированных в 5-ми месяце, или
после них, во время мирной передышки? Заметим, что инцидент
с Агиттессобом, явившимся в Вавилонию из Аррапхи, удобно свя¬
зывать с нападением вавилонян на Аррапху в 5 месяце, что под¬
тверждает нашу хронологическую схему). Летом депортированные
содержались в Ирхаххэ и Телиберре, однако отсутствие соответ¬
ствующих упоминаний впоследствии (притом, что сами Ирхаххэ и
Телиберра упоминаются осенью довольно часто, см. выше) означа¬
ет, что перед лицом вавилонского наступления (если не еще рань¬
ше) их оттуда эвакуировали. На этом их след теряется; принимая
во внимание все обстоятельства, следует, на наш взгляд, считать
чрезвычайно удачным предположение Н.Б.Янковской, связываю¬
щей их исчезновение с аррапхитским послом Хашимару, отправ¬
ленного той же осенью к луллубеям с неизвестной миссией чрезвы-
72 Это было бы небезопасно и погрузило бы Агиттессоба в самое средо¬
точие конфликта, никакого отношения к которому он, как видно из само¬
го его бегства в Вавилонию, иметь не желал. Кроме того, в условиях
открытых военных действий между аррапхитами и вавилонянами само по
себе его появление в Вавилонии со стороны Аррапхи, накануне оказав¬
шей ему гостеприимство, едва ли давало бы ему хорошие шансы у вави¬
лонян!
82
чайной важности и вернувшегося с успехом в первый месяц нового
года. Очевидно, он обеспечивал эвакуацию людей Агиттессоба на
восток73; такое решение в самом деле избавляло бы Аррапху от
всех деликатных проблем, связанных с ними.
В заключение укажем, что при описанном ходе событий выра¬
жения РБК 2, фактически скрывающие союз Саттивасы и Агит¬
тессоба, становятся формально безупречны: ведь то единственное
действие, которое приписано Агиттессобу (“бежал от него (Сут-
тарны) и пришел в Кардуниас”) он завершил один, без Саттивасы
(хотя оставались они, так сказать, “заодно”). Излагая судьбу Агит¬
тессоба в РБК 2 суммарно, с одним предикатом (“бежал и при¬
шел”), Саттиваса и не мог бы при этом упомянуть себя: ведь он не
участвовал в основной по смыслу части указанного действия. Мож¬
но думать, что при построении фраз РБК 2 в столь щекотливом
месте Саттиваса этими соображениями и руководствовался.
3. Внешнеполитические обстоятельства Аррапхи накануне и в
момент ее гибели.
Появление Саттивасы и Агиттессоба в Аррапхе ставило ее под
удар и митаннийского режима Ардадамы II, и его союзника и пат¬
рона — Ассирии; Аррапха оказывалась в изоляции. Такая ситуа¬
ция, в свою очередь, поощряла бы желание и возможности вавило¬
нян поставить Аррапху под собственное покровительство. Конкрет¬
ные события военно-дипломатической истории Аррапхи полностью
соответствуют этому фону.
Что разрешение возникшей ситуации означало полный разгром
Аррапхи, видно уже из того факта, что воспроизведением этой
ситуации обрываются архивы Нузы (не говоря о падении Зиссы,
см. выше). Однако кто унаследовал ее территорию?
Ассирийская “Синхроническая история” отмечает для XIV —
нач.ХІІІ вв. до н.э. два идущих подряд и закончившихся победонос¬
ным для Ассирии миром (других конфликтов “Синхроническая ис¬
тория” не отмечает вообще) ассирийских столкновения с Вавилони¬
ей74. Оба они происходят в период, прямо следовавший за гибелью
Аррапхи. После первого из них Эллильнерари Ассирийский и Ку-
73 См. Янковская. Аррапха... С.29,31.
74 Прочие источники не дополняют обнаруживающийся здесь событий¬
ный ряд ни прямо, ни косвенно, исключая известное разночтение относи¬
тельно ассирийского противника Куригальзу: “Синхроническая история”
называет Эллильнерари, вавилонская “Хроника Р” — Ададнерари I. “Хро¬
ника Р” знаменита искажениями и путаницей в царских именах даже при¬
менительно к вавилонским государям, а “Синхроническая история”
носит официальный характер; в определении имени ассирийского царя
следует тем самым доверять именно ей. Впрочем, на рассматриваемых
нами вопросах это разночтение никак не сказывается.
83
ригальзу Вавилонский “(земли) от Шасилы-в-стране-Субарту (Sasila
sa mat Subartu) до страны Кардуниас поля поделили пополам, раз¬
делили пределы (и) установили границы” (Synchr.Hist.I 19-2375). Как
заметил еще Дж.Бринкман76, по совершенно ясному смыслу этого
утверждения, Ассирия и Вавилония разделили пополам некую тер¬
риторию, лежавшую между Ассирией (точнее, неким ныне асси¬
рийским пунктом “Субарту”, т.е., Ханигальбата77 в его прежних
границах, воспринимаемого теперь как географическое понятие) и
Кардуниасом, т.е., собственно, между ними. Поскольку речь идет
об ассирийской победе (других событий “Синхроническая история”
в принципе не отмечает), поделенная территория не может быть
ассирийской, так как это означало бы уступку со стороны Асси¬
рии; в то же время она находится за пределами “страны Кардуни¬
ас”. Дело, стало быть, идет об Аррапхе: именно она лежит между
Шасилой и Вавилонией78. Значит ли тогда помещение Аррапхи на¬
шим текстом вне терминологических пределов “страны Кардуни¬
ас”, что она сохранилась в качестве отличного от Вавилонии неза¬
висимого или вассального царства (если так, то она скорее должна
была быть вассалом Вавилонии, поскольку описанный “раздел” дол¬
жен иллюстрировать ассирийскую экспансию, а не уступку)? Од¬
нако погибшая и не дождавшаяся восстановления цитадель Нузы
опровергает это предположение. Остается считать, что разделу
подверглись вавилонские же владения на месте бывшей Аррапхи,
к северу от исторических вавилонских границ, и выражение “стра¬
на Кардуниас” употреблено, как и положено при описании границ,
в географическом смысле слова, как “(собственно) страна Кардуни¬
ас” — географическая Вавилония. Именно такая интерпретация бу¬
дет полностью соответствовать и смыслу текста, и выясненному
выше чисто географическому характеру сопоставленного им “стране
Кардуниас” термина “страна Субарту”.
В самом деле, по итогам следующей ассирийской победы “Син¬
хронической истории” Ададнерари и Назимарутташ “пределы свои
от страны Пиласке на другом берегу Тигра (и) Армана-в-Угарсаллу
75 Grayson А.К. Assyrian and Babylonian Chronicles. N.Y., 1975. P.160.
76 Brinkman J.A. Notes on Mesopotamian History in the Thirteenth Century
B.C. // Bibliotheca Orientalis. 1970. 27, 5/6. P.303. Not.26.
77 Вавилоняне могли называть термином “Субарту” и саму Ассирию,
но ассирийцы — только Ханигальбат/Митанни.
78 Шасила по указанию Тукульти-Нинурты I лежит к югу от Нижнего
Заба (Brinkman. Loc.cit), и при этом в ассирийском словоупотреблении
находится в Стране Субарту, т.е., реально, в Хурри- Ханигальбате- Ми-
танни; точнее, она находилась в его составе достаточно долгое время,
чтобы ее принадлежность к Субарту превратилась в эпитет, употребляв¬
шийся и после утраты этих областей митаннийцами, как в нашем случае.
Однако пункт, лежавший к югу от Заба и при этом митаннийский должен
был почти вплотную прилегать уже к территории Аррапхи. Таким обра¬
зом, называя “Шасилу” и “(предел) страны Кардуниас” “Синхроническая
история” говорит просто о двух (бывших?) границах Аррапхи.
84
до Луллуме установили (и) разделили”. (Synchr.Hist.1 29-3179). Ука¬
занная здесь линия разграничения проходит в северноцентральной
части бывшей страны Аррапха80. Ясно, что если и теперь ассирий¬
цы не добрались до бассейна Диялы, то до войны их пределы про¬
ходили еще севернее, и граничившая с ними с юга Вавилония по¬
крывала территорию Аррапхи.
Наконец, бывший аррапхитский Лубду Принадлежал затем, по
месопотамским известиям, именно Вавилонии, так что до него
Ададнерари добрался только позднее, в апогее своих успехов81. Из
сказанного видно, что догадка Х.Леви82 была правильна, и Аррап¬
ха была поглощена именно Вавилонией83.
79 Grayson. Assyrian and Babylonian Chronicles- P.160-161.
80 Munn-Rankin JJVL Assyrian Military Power 1300-1200 B.C. // CAH 2 ed.
Vol.2/2. Cambridge 1975. P.275. Cp. Brinkman. Notes... P.311-312; Nashef K. Die
Orts- und Gewässern amen der mittelbabylonischen und mittelassyrischen Zeit
(RHTC V). Wiesbaden 1982. Карта; см. тж. соотв. статьи.
81 Титулатура самого Ададнерари указывает: “победитель войск касситов,
кутиев, луллубеев и субареев, сокрушитель всех врагов внизу и вверху,
поправший (dais) их страны от Лубду и страны Рапику до Элухата” (АВИИУ
1 — Grayson КА. Assyrian Royal Inscriptions. Vol. I Wiesbaden, 1972. P.58).
Приведенные ориентиры однозначно включают в территорию, “попранную”
Ададнерари, всю Аррапху, включая Лубду. При этом, поскольку большая
часть территории “от Лубду и Рапику до Элухата” была реально покрыта
митаннийским Ханигальбатом, как хорошо известно, в самом деле завоеван¬
ным Ададнерари, остается считать, что “попрание” в его титулатуре, оче¬
видно, включает смысл “покорения” (что устанавливается и по общему ха¬
рактеру титулатуры Ададнерари, для всех царей — его предшественников
указывающей только прямо присоединенные ими территории). При этом по
контексту все названные Ададнерари территории должны были принадле¬
жать его только что перечисленным врагам; на роль владетелей Лубду из
них подходят только касситы. Таким образом, Ададнерари действительно
отобрал Лубду у вавилонян, располагавших им накануне. Упоминание Ар¬
рапхи в числе стран, отторгнутых позднее Тукульти-Нинуртой I от Вавило¬
нии (АВИИУ б — Grayson. Assyrian Royal Inscriptions.- LF. 119) следует на
этом фоне объяснять неким вавилонским реваншем, состоявшимся между
Ададнерари и Тукульти-Нинуртой). Наконец, отметим средневавилонское до¬
несение в касситскую столицу Дур-Куригальзу, сообщающее о проведении
градоначальником (hazarmu) Лубду какой-то меры “ради жизни царя” (Gurney
O.R. Texts from Dur-Kurigalzu // Iraq. 1949. 11. P.133 (документ 3). На момент
отправки письма Лубду, таким образом, прямо входил в Вавилонию. Письмо
следует датировать временем от гибели Аррапхи до завоеваний Тукульти-
Нинурты (с перерывом на ассирийское господство в Лубду, установленное
Ададнерари). Cp. Brinkman J.A. A Political History of Post-Kassite Babylonia.
Roma, 1968. P.178-179. Not.1096; Brinkman. Notes-. P.309-310.
82 Lewi. Op.cit P.2 Iff.
83 Совершенно невозможно присоединиться к АХарраку, категорически
утверждающему (Harrak. Assyria and Hanigalbat- Р.54) ассирийский приори¬
тет в уничтожении Аррапхи на том единственном основании, что некий ар-
рапхит Такку доносит об ассирийском набеге на Кабру (см. ниже, п.6). Даже
если соотносить этот эпизод с интересующим нас временем (что необязатель¬
но), выводить из него какое бы то ни было заключение о конце Аррапхи
невозможно уже потому, что речь в упомянутом донесении заведомо идет
лишь о частном набеге, не принесшем Аррапхе никаких гибельных послед¬
ствий.
85
Каков был статус Аррапхи к началу рассмотренных наміи собы¬
тий? Вавилонское или ассирийское верховенство над Аррапхой
исключается, пожалуй, уже картиной войн и переговоров Ь Акка¬
дом и Ашшуром, как ее рисуют аррапхитские документы; к этому
надо добавить незначительный масштаб присутствия вавилонских
и ассирийских представителей в Аррапхе84. Не вполне ясно, гово¬
рит ли нам что-нибудь о внешних связях Аррапхи факт пребыва¬
ния Агиттессоба и Саттивасы на ее территории. С одной стороны,
первоначально аррапхиты делают по отношению к ним никак не
больше, чем любое мелкое государство — по отношению к знат¬
ным беглецам из соседней державы (когда колесничный потенциал
этих беглецов примерно равен колесничному потенциалу всего го¬
сударства!). С другой стороны, заботу о Саттивасе и отряде Агит¬
тессоба, проявленную аррапхитами уже после разоружения Агит¬
тессоба в Вавилонии (если, конечно, мы правильно реконструиро¬
вали ход соответствующих событий), трудно объяснять вне сохра¬
нивших ценность для Аррапхи связей с царским домом Митанни,
заставляющих ее подходить к его проблемам как к своим. & самом
деле, в рассматриваемое время всякое мелкое царство Передней
Азии было вассалом одной из великих держав, и Аррапха еще
недавно заведомо играла эту роль по отношению к митаннЧйскому
государству. Более того, хотя специальных переговоров с Митанни
в документах последнего поколения Аррапхи не отмечено,! пребы¬
вание официальных представителей “Ханигальбата” отмечается в
Нузе вплоть до самого конца ее истории (то же НББ XIV 48 и
др.85) и, в общем, существенно чаще, чем посещения представите¬
лей Ассирии и Вавилонии; последнее обстоятельство КЗакканьи-
84 Приведем дополнительные аргументы против ассирийского или ва¬
вилонского главенства над Аррапхой: ѵ
Ассирия сводилась в это время к Ашшурскому “ному” и едва ¡ли могла
подчинить Аррапху, по меньшей мере не уступающую ей по своему по¬
тенциалу;
вавилонское господство в Аррапхе означало бы, что ассирийцы, втор¬
гаясь в эту страну, совершают акт агрессии против неизмеримо превосхо¬
дящей их в этот момент Вавилонии (заметим, что митаннийско^ поддан¬
ство Аррапхи аналогичной проблемы не создало бы, поскольку; Аррапха
сама противопоставила себя официальному Митанни, приютив АІгиттессо-
ба, так что действия союзной Ардадаме Ассирии против Аррапхи фор¬
мально не носили бы антимитаннийского характера); ;
вавилонское господство в Аррапхе означало бы, что последняя пошла
на гибельный конфликт с собственным сюзереном без видимой причины,
не считая, разве что, поддержки совершенно чужого ей в рамках обсуж¬
даемой гипотезы митаннийского царевича;
в отличие от митаннийцев (но подобно прочим великим державам),
вавилоняне, как видно из ЕА 9, Зіслл., препятствовали своим I вассалам
осуществлять самостоятельные внешние сношения; между тем: Аррапха
совершенно свободно поддерживает их с Ассирией и Ханигальбатом.
86
ни рассматривает как указание на зависимость Аррапхи от “Хани-
гальбата”-Митанни85 86. Нам кажется поэтому целесообразным считать,
что Аррапха была формально к началу описанных событий митан-
нийским вассалом87 (ср. наблюдение Н.Б.Янковской88: из Ашшура
вообще нет интенсивного потока беженцев, из Вавилона аррапхи-
ты бегут семьями, а из Митанни — поодиночке или группами из
мужчин и женщин отдельно, т.е., это, очевидно, заложники, хотя
бы частично?), однако с крахом митаннийской государственной мощи
вассалитет этот превратился в чистую формальность.
4. Хронология событий и их соотношение с международными отно¬
шениями в Передней Азии.
Согласно PDK 1, ОЬѵ.48-54 Саттиваса бежал из Митанни в нео¬
пределенный момент после убийства его отца, Тужратты. Как мы
намерены показать в отдельной работе, последнее имело место в
правление Эриба-Адада в Ашшуре (1380-1354), причем не ранее
примерно 7-10 гг. Эхнатона (правил ок. 1368-1351 гг; дело в том,
что по ЕА 29,113 Тужратта переписывался с Эхнатоном не менее 5
лет, после чего успел отвоевать с ним, а потом и с хеттами). Одна¬
ко было бы прямой ошибкой непосредственно связывать убийство
Тужратты с бегством Саттивасы (как это обычно делается влите-
ратуре89 * *). Историческая преамбула PDK 2 начинается словами:
(Obv.2ff) “Прежде, чем Суттарна, сын Ардадамы, [царя страны
Хурри, положение страны Митанни изменил (к худшему), Арда-
дама-царь, его отец, (уже) не по-хорошему поступал”. Далее опи¬
сываются злодеяния сначала Ардадамы, а затем его престолонас¬
ледника и, наконец, сообщается о бегстве Агиттессоба. Таким об¬
разом, Агиттессоб (вместе с Саттивасой) покинул Митанни не сра¬
зу после гибели Тужратты и не в условиях переворота, приведше¬
го “из мертвых” (PDK 1) к власти Ардадаму И, а существенно
позже, — после того, как Ардадаму, на протяжение какого-то
85 Lewi. Op.cit. Р.13. Not.l; Р.18. Not.2-3; P.20. Not.3; ZaccagninL Op.cit.
P.15-19. Один из таких документов (HSS XIV 95) датирован шехли ша
Нергал, т.е., 9-м месяцем, см.Янковская. Аррапха... С.35,
86 Zaccagnini. Op.cit. Р.15.
87 Заметим, что ранний ассирийско-аррапхитский конфликт, отразив¬
шийся в донесении Такку (см. ниже, п.6) не очень удобно представлять
себе происходящим между государствами, подчиняющимися одной и той
же державе. В свете того, что мы знаем об истории Ассирии в XIV в., этот
конфликт лучше всего объяснялся бы так, что Ашшур уже отложился
от Митанни (это, как известно, произошло уже ко времени Бурнабуриа-
ша И, см. ЕА 9, ЗШ.), а Аррапха продолжала сохранять ему верность.
88 Янковская. Аррапха... С.27.
89 Cornelius F. Geschichte der Hethither. Darmstadt, 1973.S.163f.; Авети¬
сян Г.М. Государство Митанни. Ереван, 1984. С.85-86. Вильхельм. Ук.соч.
С.70.
87
времени уже поступавшего “не по-хорошему”, превзошел в этом
отношении его сын. Ясно, что Саттиваса в PDK 2 не стал бы выде¬
лять ранние единоличные прегрешения Ардадамы в отдельный этап,
если бы соответствующий отрезок времени не занимал хотя бы еди¬
ниц лет.
Далее, если связывать HSS XIV 118 со временем гибели Аррап-
хи (см., однако, выше о возможностях иной датировки этого доку¬
мента), последняя придется на acme Ашшур-Мутаккиля (посколь¬
ку ассирийский партнер царя Аррапхи на переговорах в Улламмэ
определяется просто как “сын Ашшур-Мутаккиля”), в этом случае
отождествляемого с одноименным эпонимом в конце правления Эри-
ба-Адада или в начале правления Ашшурубаллита I90. Однако это
в любом случае никак не уточнит и без того известные нам данные.
Затем, трудно себе представить, чтобы Вавилония могла вести
экспансию в Аррапхе и конкурировать с ассирийцами после смер¬
ти Бурнабуриаша II (ок. 1340), при его эфемерных ближайших пре¬
емниках и, тем более, после интервенции Ашшурубаллита в Вави¬
лонию (ок. 1337).
Наконец, есть известные основания связывать бегство Саттива-
сы в Хатти с посадившей его на престол Митанни шестилетней (ок.
1341-1336, по привязке ее первых лет к смерти Тутанхамона) “Хур-
ритской войной” Суппилулиумаса (или, точнее, с последней ми-
таннийской войной Суппилулиумаса в целом; напомним, что 6-лет¬
няя “Хурритская война” Суппилулиумаса является лишь вторым
этапом этой войны, — именно, этапом личного участия в ней хет-
тского царя). Сам тот факт, что в PDK 2 поход Пияссилиса и Сат-
тивасы в Митанни следует прямо (но без каких-либо временных
или причинных связок!) за описанием приема беглого Саттивасы
Суппилулиумасом ничего определенно доказательного нам здесь
не дает: Саттиваса мог сколько угодно оставаться в Хатти, дожи¬
даясь своего шанса, и этот период все равно мог быть опущен в
договоре по своей бессодержательности. Однако имеем:
1) Уже при первой встрече с Саттивасой Суппилулиумас обеща¬
ет посадить его на престол Митанни, “если он захватит Суттарну и
страну Митанни”, а Саттиваса уславливается с ним о конкретном
Характере этой процедуры (PDK 2, ОЬѵ.21-30); на каш взгляд, и
такое обещание, и выражения, в которых оно было дано, скорее
подразумевают уже идущую хетто-митаннийекую войну.
2) Вообще, при каких обстоятельствах Саттивасе имело смысл
бежать к хеттам по собственной инициативе? На наш взгляд, наи¬
лучшим фоном для такого поступка как раз и служила бы хетто-
митаннийская война; именно ее обстановка очевидным образом 9595 Lewi Н. Op.cit., р.15.
88
помогала бы сопернику правящего в Митанни царя сесть на митан-
нийский трон с хеттской помощью.
3) Именно хетто-митаннийская война лучше всего объяснила
бы странную в любом другом случае пассивность Митанни в борьбе
с экспансией вавилонян в Аррапхе и отказ митаннийцев от актив¬
ного преследования Саттивасы и Агиттессоба в той же Аррапхе.
Изложенные соображения позволяют нам датировать рассмот¬
ренные в п.2 события промежутком времени между, примерно, 1345
(вероятный t.p.q. для последней хетто-митаннийской войны) и 1340
г. (-год смерти Бурнабуриаша), т.е., исходом 1340-х гг.
5. Мелкие изолированные исправления. “Заложники” в инциденте
Саттивасы?
На наш взгляд, нельзя согласиться с проведенным Н.Б.Янковс-
кой91 отождествлении некоей Алассэхурри как матери Саттивасы
на том единственном основании, что ее “ввели во дворец” в числе
26 человек, в основном заведомых аррапхитов, не исключая знаме¬
нитого Тежурхэ и принцев аррапхитского царского дома. Кстати,
трактовать это “введение во дворец” как заложничество92 без ка¬
ких-либо дополнительных оснований, очевидно, невозможно. Сле¬
дует заметить, что Н.Б.Янковская видит заложников и в 400 плен¬
ных в Рірхаххэ и Телиберре (по ее мнению, их выдали луллубеи в
залог за воинов Агиттессоба), и в девицах из Мари (с ее точки
зрения, это заложницы за Саттивасу)93. Между т^м девиц не дают
в заложники за принцев, а за людей, от которых хотят навсегда
избавиться, заложников не берут вообще.
6. Хронологическое место донесения Такку (JEN V 52511, дуб¬
ликат JEN VI 670).
Известное донесение Такку, отца Тежурхэ, говорит об асси¬
рийском набеге на Аррапху, в район города Турша, в ходе которо¬
го ассирийцы угнали ряд аррапхитов в свои города, в том числе в
Кибаррапхи (судя по названию, несомненно, бывший аррапхитс-
кий город) и “Дом Ашшур-Даяна”94 95 96; сопоставление с другими ис¬
точниками позволяет считать, что Ашшур-Даян был отцом Аш-
шур-Мутаккиля, а его “Домом” именуется Кабра, подвластная те¬
перь ему, а когда-то, опять-таки, аррапхитам95. Таким образом,
донесение Такку предусматривает следующий ряд событий:
91 Янковская. Аррапха... С.34-35.
92 Там же. с.35.
93 Там же. С.31, 34.
94 Lewi. Op.cit. P.5f., Harrak. Assyria and Hanigalbat... P.13.
95 См. подробно Lewi. Op.cit. P.5-15, 24-25; Kendall. Op.cit. P.37-45; о
Кабре cp. Янковская. Аррапха... C.28-29.
96 Так у А.Харрака, Harrak. Assyria and Hanigalbat... P.54.
89
(1) Захват ассирийцами Кабры, Кибаррапхи и т.д. — ко времени
донесения Такку общепризнанная реальность.
(2) Ассирийский рейд на Туршу — относится к ассиро-аррап-
хитской войне, рассмотренной нами в п.2.196, или предшествует ей97?
Поскольку Такку *— отец Тежурхэ, современника переговоров с
“сыном Ашшур-Мутаккиля”, а Ашшур-Даян, чье имя упомянуто
у Такку — отец того же Ашшур-Мутаккиля, Х.Леви заключает,
что донесение Такку на поколение предшествует событиям време¬
ни Тежурхэ (и Саттивасы)98. Однако представители двух смежных
поколений, как многократно упоминалось всеми исследователями
Аррапхи, действуют в аррапхитских документах одновременно (что
более чем естественно), и Такку и Тежурхэ не должны составлять
исключения99. Что касается Ашшур-Даяна, то сам он у Такку не
упоминается, а называться “его Домом” захваченная им Кабра могла
и долгое время спустя его смерти. Мы предлагаем поэтому, вслед
за А.Харраком, связывать набег на Туршу со знакомой нам ассиро-
аррапхитской войной, а предшествующую ей оккупацию ассирий¬
цами Кабры и других аррапхитских городов — с периодом ослабле¬
ния Митанни в начале правления Тужратты (когда от Митанни и
должен был отложиться Ашшур, как мы намерены показать в от¬
дельной работе).
7. Общие выводы.
Приведем общую картину рассмотренных нами событий в их вза¬
имосвязи. В конце 1340-х гг. Саттиваса, недовольный своим поло¬
жением, бежал вместе с крупным колесничным отрядом Агиттес-
соба, митаннийского вельможи, опасавшегося за свою жизнь, в
царство Аррапху. Едва ли это было его прямой целью; очевидно,
по сложившимся обстоятельствам, у него не было другого выКода.
Возможно, он пытался поднять мятеж против Ардадамы или был
уличен в сговоре с хеттами; как бы то ни было, обстоятельства
бегства были достаточно неблаговидны для него, чтобы он предпо¬
чел умолчать о них в РБК 2. Это случилось, по-видимому, осенью.
Аррапхиты (бывшие, по всей вероятности, митаннийскими васса¬
лами), не могли противиться ему уже потому, что отряд Агиттес-
соба были слишком велик, чтобы с ним можно было расправиться
силой; однако отношение к Саттивасе показывает, что царь Ар¬
рапхи сочувствовал ему и сам по себе. Как бы то ни было, Аррапха
тем самым оказывалась в конфронтации с официальным Митанни и
его ашшурским союзником, своим давним врагом. Ассирийцы и
97 Так у Х.Леви, Ьеѵгі. Ор.си.
98 Ьелѵі Н. Ор.сіі, р.15.
99 Ср. Кепсіаіі. Ор.сН. Р.38.
90
напали на Аррапху в начале следующего года, но были отбиты
при Циллии и Лубду силами аррапхитов и Агиттессоба. Одновре¬
менно в Аррапху прибыло касситское посольство; можно думать,
что Бурнабуриаш решил воспользоваться безнадежной ситуаций,
в которой оказалась Аррапха и навязать ей свое покровительство.
Возможно, одновременно обсуждалась судьба Агиттессоба и Сат-
тивасы, тем более, что в начале весны стало ясно, что Ардадама
II не оставит их в покое и Митанни стало готовить интервенцию в
Аррапху (знаком чего послужили появившиеся там беженцы из
Ханигальбата). Во всяком случае, стремясь уклониться от этой уг¬
розы, Агиттессоб со своим отрядом направился в Вавилонию и был
там разоружен; вавилонские отряды напали на Аррапху одновре¬
менно с враждебными действиями ассирийцев (поздняя весна). Надо
сказать, что появление на территории Вавилонии вооруженной
силы, пришедшей из Аррапхи, было бы вполне достаточным пред¬
логом для оправдания вавилонской интервенции туда (раз уж к са¬
мой этой силе вавилоняне отнеслись враждебно).
Воевать на два фронта было для Аррапхи немыслимо, и после
миссии Хуттессоба в Вавилон и аррапхито-ассирийской встречи в
Циллии начались мирные переговоры с обеими сторонами; по их
итогам был заключен мир с Ассирией, а отряд Агиттессоба около
этого же времени оказался интернирован в двух аррапхитских по¬
селениях, а осенью выпровожен к луллубеям (?). Однако перегово¬
ры с Вавилонией сорвались, и той же осенью вавилонское наступ¬
ление возобновилось; правда, на исходе осени вавилоняне очисти¬
ли Телиберру и ситуация несколько стабилизировалась. Надо ска¬
зать, что, судя по масштабу операций, с одной стороны, и време¬
ни, затраченному на них, с другой, вся война велась пока незначи¬
тельными силами, и сводилась в основном к набегам. В следующем
году, однако, нашествие вавилонян возобновилось (весной?), они
вторглись в центральные районы страны, захватили район Абены,
Зиссу, а потом с боем взяли и саму Нузу, как о том свидетельству¬
ют археологические остатки100. Затем, несомненно, наступила оче¬
редь АлИлани, и царство Аррапха перестало существовать, окку¬
пированное Вавилонией. Митанни так и не вступилось; его пассив¬
ность в преследовании Саттивасы и неучастие в борьбе за Аррапху
(ср. с активностью ассирийцев и вавилонян!) свидетельствует, на
наш взгляд, не столько о внешнеполитической слабости режима
Ардадамы — Суттарны (его сил во всяком случае хватило на вой¬
ну с Хатти), сколько именно о том, что Митанни было отвлечено
на западе борьбой с хеттами и не могло в этих условиях принимать
на себя риск конфликта с Вавилонией (тем более что Аррапха сво¬
100 Kendall. Op.cit. P.50-51; Harrak. Assyria and Hanigalbat... P.54-55.
91
ей связью с Агиттессобом сама подала повод для вавилонского вме¬
шательства, с одной стороны, и противопоставила себя митаннийс-
кому режиму, с другой).
Что касается Саттивасы, то его еще в предыдущем году, оче¬
видно, во время одной из мирных передышек (летней?), и, воз¬
можно, с санкции касситов, отправили в Мари (надо сказать, что
готовить поездку Саттивасы в Мари аррапхиты должны были как
минимум несколько месяцев, и вполне возможно, что процесс этот
был начат еще в начале года, когда в Аррапхе пребывало первое
касситское посольство); по дороге вавилонский царь пытался его
перехватить и “погубить” (или просто “убить”; аккадское ісіиккат-
допускает оба перевода), но Саттиваса счастливо избег “его руки”
и добрался до хеттских владений (по всей вероятности, в Сирии).
В заключение попытаемся ответить на вопрос, почему Саттива¬
са не упоминает Аррапхи в РБК 2. В то время как по аррапхитс-
ким документам Агиттессоб и Саттиваса прибыли (из Митанни) в
Аррапху, по РБК 2 они бежали (из Митанни) в Кардуниас. Если бы
РБК 2 прослеживал перемещения своих героев подряд, нам остава¬
лось бы считать, что Аррапха в словоупотреблении РБК 2 включа¬
ется либо в Митанни, либо в Кардуниас101. Однако дело обстоит
прямо противоположным образом: РБК 2 не просто мог опускать
малозначительные эпизоды биографии Саттивасы (к числу кото¬
рых и должно было, по-видимому, относиться пребывание в Ар¬
рапхе) — как мы помним, он не излагает обстоятельств бегства
Саттивасы из Митанни вообще, так что этот царевич впервые по¬
является перед нами уже как жертва вавилонского царя. Итак,
цель всего пассажа сткк.14 слл. — не описать бегство Саттивасы, а
лишь изобразить спасительную помощь хеттских богов в критичес¬
кий момент жизни последнего, когда ему пришлось спасаться от
вавилонян102. Таким образом, эпизоды, предшествующие появле¬
нию Агиттессоба и Саттивасы в Кардуниасе (в том числе пребыва¬
ние в Аррапхе), не несут с точки зрения концепции РБК 2 полез¬
ной смысловой нагрузки, и упоминать их Саттиваса в любом слу¬
чае не стал бы.
101 Второй вариант сильно упростил бы дело, позволив считать, что
злодеяния вавилонского царя, описанные в РБК, происходили как раз на
территории Аррапхи, занятой вавилонскими войсками. Однако при этом
реалии и события в соответствующем месте РБК 2 (ОЬѵ.16-17) оказались
бы, пожалуй, слишком спрессованы; кроме того, соображения п.З не по¬
зволяют нам включать Аррапху на момент, описанный в РБК 2, в сферу
вавилонского контроля.
102 И упоминание бегства Агиттессоба в Вавилонию, видимо, нужно
было только для того, чтобы имплицитно мотивировать дальнейшее по¬
явление и участие вавилонян в судьбе Саттивасы.
Н.В. Соколов
ДИНАСТИЙНЫЙ КУЛЬТ
И РЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА КУШАНСКИХ ЦАРЕЙ
(2-я пол. І-ІІ вв. н. э.)
Сложность изучения религиозной ситуации в Кушанском госу¬
дарстве обусловлена не только пестротой его этнических состав¬
ляющих и, как следствие этого, обилием культов и верований, прак¬
тиковавшихся различными народами империи, но и рядом про¬
блем, связанных со своеобразной запутанностью данных источни¬
ков. Монеты кушанских царей периода расцвета империи, Каниш-
ки и Хувишки, дают уникальное в исторической практике количе¬
ство представленных на них божеств — более трех десятков. Учи¬
тывая сравнительную бедность монетных типов предшественников
Канишки, можно утверждать, что подобное, несомненно умыш¬
ленное многообразие божеств, представляющих различные тради¬
ции, является следствием целенаправленной религиозной полити¬
ки этих императоров. Другим камнем преткновения является неко¬
торая противоречивость данных разных видов источников. Так, нар¬
ративные источники, представляющие по большей части, буддий¬
скую традицию, рисуют Канишку праведным буддистом, связывая
царствование этого императора с некоторыми значительными со¬
бытиями в истории учения Шакьямуни. Данные эпиграфики и ар¬
хеологии в основном отражают приверженность жителей различ¬
ных областей государства принятым в соответствующих регионах
местным культам. Особенно много эпиграфических памятников но¬
сят буддийский, джайнский и брахманистский характер (в основ¬
ном, в них сообщается о пожертвованиях монастырям и общинам).
В то же время, изображения Будды весьма редко встречаются на
монетах (и только на монетах Канишки), джайнских изображений
— нет вообще, а среди индийских богов намного чаще других встре¬
чается Шива. Изучение религиозной ситуации при кушанах еще
осложняется и тем, что первые века нашей эры были периодом
значительных сдвигов в религиозной жизни Центральной Азии и
Северной Индии. В кушанскую эпоху возникает и распространяется
буддизм махаяны, продолжается становление шиваитского теиз¬
ма, чуть позже, в III в. н.э., Сасаниды проводят реформы по систе¬
матизации зороастрийского учения.
Впрочем, по некоторым вопросам, кажется, особых дискуссий
не наблюдается. Речь идет о многообразии религиозной жизни в
государстве кушан и о политике религиозной терпимости, прово¬
дившейся правителями этой империи, по крайне мере, Канишкой
и Хувишкой. Это не подвергается сомнению основной массой ученых.
Интерпретация данных источников по религиям в Кушанском
93
государстве. Многие ученые, особенно в прежние десятилетия, опи¬
раясь на буддийскую традицию, провозглашали кушанских царей
последователями этого учения, а сам буддизм — чуть ли не госу¬
дарственной религией этой державы1. Также встречались более мяг¬
кие утверждения, что буддизм пользовался особым покровитель¬
ством кушанских властей, а в некоторых областях империи он пре¬
обладал2. Говорилось, что буддизм если и не был официальной ре¬
лигией кушан, то, по крайней мере, играл в государстве ведущее
значение3. В связи с такими утверждениями хочется заметить, что
вопрос о том, в чем выражалось преобладание буддизма или его
ведущая роль в империи, нам не представляется праздным. Пово¬
дом для утверждения того, что то или иное религиозное учение
играет ведущую роль в том или ином государстве или регионе,
может быть либо численное преобладание адептов этого учения в
рассматриваемой общности, либо возведение его в ранг государ¬
ственной религии, либо, на худой конец, его крайняя популяр¬
ность среди правящей знати и наиболее экономически активных
слоев общества. Чтобы ответить на вопрос, может ли буддизм или
какая-то иная распространенная в кушанской империи религия пре¬
тендовать на роль ведущей в соответствии с одним из упомянутых
требований, а также на вопрос о том, какое место занимал каж¬
дый из культов в жизни кушанского общества, необходимо про¬
анализировать отдельно случай каждой из религий с учетом ее
собственных специфических особенностей, регионально — этничес¬
ких факторов и характера источников, сведения которых по дан¬
ному учению используются. Например, делать вывод о распростра¬
нении буддизма в Центральной Азии на основе обнаружения мно¬
гочисленных буддийских монастырей несомненно справедливо, но,
исходя из этого, говорить о том, что эта религия была наиболее
распространенной в регионе было бы поспешностью ввиду отсут¬
ствия реального поля для сопоставления этих данных, которым могли
бы быть монастыри других распространенных в Центральной Азии
религий. Однако, монастырской культурой в то время обладал только
буддизм и такое сопоставление невозможно. Фантазируя аналогич¬
ным образом, можно предположить, что если бы на территории
Кушанского государства существовали общины монахов, поклоня¬
ющихся, например, Митре, то пожертвования этим общинам со
стороны имущих вряд ли бы уступали пожертвованиям буддийским
монастырям. Подобные же рассуждения можно применить и по
отношению к памятникам кушанского искусства. Дифференциро¬
ванный подход к изучению религий кушанской империи прослежи¬
вается в работе американского искусствоведа ДжРозенфилда, по¬
священный искусству кушан4. Розенфилд сделал предположение,
что в этом государстве был достаточно многочисленный слой высо¬
кообразованных людей — торговцев, ростовщиков и т.д., не при¬
надлежащих к кушанской знати и усвоивших эллинистическую куль¬
94
туру. Этот социальный слой достался кушанам как бы в наследство
от предшественников этой династии — греко-бактрийцев и индо-
парфян. Именно эта социально и экономически активная прослойка
населения была, по Розенфилду, основным покровителем буддий¬
ской церкви и им мы обязаны процветанием буддийских монасты¬
рей и многочисленными памятниками искусства5. Денежные пожер¬
твования этих людей находят отражение в эпиграфических памят¬
никах. Гипотеза Розенфилда находит косвенное подтверждение у
В.В.Вертоградовой, на основе эпиграфического материала из мона¬
стырского комплекса Кара-тепе сделавшей предположения о дос¬
таточной замкнутости местной буддийской общины, не оказывав¬
шей значительного воздействия на жизнь окрестного населения и
жившей на пожертвования паломников и местной знати6. Действи¬
тельно, даже если простые жители и выказывали почет монахам
соседнего монастыря, то вряд ли это служило поводом для отказа
от поклонения традиционным местным божествам и предпочтения
“атеистического” учения Шакьямуни.
По нашему мнению, нужно строго разграничивать такие ас¬
пекты религиозной жизни как династийный культ или собственную
конфессиональную принадлежность царя и правящей верхушки,
народную религию (зачастую весьма примитивные верования, ко¬
торые могут быть и не связаны с каким-то систематизированным
учением или официальной религией) и религиозно-философскую си¬
стему как развитую традицию, располагающую корпусом канони¬
ческой литературы, официальной метафизической концепцией, ус¬
тойчивыми иконографическими нормами и достаточной степенью
организации иерархии священнослужителей. Различные религиоз¬
ные традиции, находящиеся на разных уровнях развития зачас¬
тую не столько конфликтуют, сколько мирно и плодотворно взаи¬
модействуют друг с другом.
Наиболее наглядным отражением степени распространенности
религиозных учений среди народов Кушанской империи, по наше¬
му мнению, является все-таки нумизматический материал. Суще¬
ствовали различные способы толкования разнообразия божеств на
монетах Канишки и Хувишки. Например, существовало мнение,
что это были божества тех стран, с которыми Кушаны вели тор¬
говлю, Дж. Розенфилд полагал, что пантеон кушанских монет вы¬
полнял некую охранительно-покровительственную функцию. Но
наиболее правдоподобным объяснением иконографического много¬
образия всегда было представление о том, что подобный эклек¬
тизм был отражением множества всевозможных верований, рас¬
пространенных на территории огромной и этнически разнородной
империи. Это подтверждается данными по кушанской сфрагистике.
Хозяин или заказчик печати наверняка стремился изобразить на
ней именно то божество, к которому был наиболее расположен
сам, а божества, изображения которых встречается на кушанских
95
печатях (Шива, Ардохш, Гелиос)7. в целом соответствуют пантеону
монет Канишки и Хувишки, Кстати, утверждение, что это панте¬
он отражал реальную религиозную ситуацию в государстве не про¬
тиворечит вышеупомянутой гипотезе Розенфилда.
Династийный культ кушан. Конфессиональная принадлежность
кушанских царей издавна была предметом споров. Лишь шиваитс-
кая ориентация Вимы Кадфиза и Васудевы обычно не подверга¬
лась сомнению. Остальные цари иногда и в настоящее время объяв¬
ляются буддистами8. Иногда буддистом считается только Канишка9.
Среди первых известных нам царей кушанского государства,
т.е. Куджулы Кадфиза, Вимы Такту и Вимы Кадфиза, наиболее
непонятна религиозная принадлежность Куджулы Кадфиза. Дей¬
ствительно, шиваитские пристрастия Вимы Кадфиза признавались
всеми учеными, а на основании имеющегося нумизматического ма¬
териала, синкретический характер религиозной политики Вимы Так¬
ту очень вероятен10. Синкретизм Такту возможно основан на соче¬
тании индийского бога Шивы и иранской богини плодородия Ар¬
дохш. Если учитывать, что на монетах Вимы Кадфиза впервые
появляется характерное и для последующей кушанской чеканки
изображение царя, стоящего перед алтарем (вероятно, иранский
мотив), то напрашивается вывод, что некий маздеистскоп-шива-
итский культовый гибрид появился уже в начале кушанского вла¬
дычества в Бактрии.
Что же касается Куджулы Кадфиза, то в настоящее время мы
не располагаем достаточным количеством надежных источников,
позволяющих говорить о его конфессиональной принадлежности
или проводимой этим царем религиозной политике. Нет твердых
оснований считать его шиваитом, поскольку, впервые встречаю¬
щийся на его монетах символ “нандипада” (сочетание греческих
букв “омега” и “омикрон”, при котором первая из этих букв распо¬
лагается над второй) не может считаться безусловно шиваитским12.
Нет оснований и объявлять его буддистом, выдвигая в качестве
аргумента использование Куджулой применительно к себе титу¬
лов “дхарматхида” (“твердый в вере”) и “сачадхарматхида” (“твер¬
дый в истинной вере13”). Прежде чем утверждать непременно буд¬
дийский характер этих титулов, следует обратить внимание на
надпись Хувишки из местечка Мат (недалеко от Матхуры), где
санскритский термин “сатьядхармастхита” (то же, что и пракрит¬
ское “сачадарматхида”) употреблен в явно небуддийском контек¬
сте14. Также не обладает ценностью аргумент, связанный с сообще¬
нием китайского хроникера Вэй Лю о факте изучения одним ки¬
тайским представителем буддийских сутр посредством слушания
посла царя юэчжей15. Вэй Лю датирует события 1г. периода Юань-
шоу (2г. до н.э.), что в свете последних данных по кушанской абсо¬
лютной хронологии16, делает невозможной саму жизнь Куджулы
Кадфиза в это время.
96
Популярный в свое время тезис о пробуддийской ориентации
Канишки основан на некритическом подходе к буддийской тради¬
ции, сообщающей о целом ряде важных для этого учения собы¬
тий, связанных с именем великого императора. О постройке Ка-
нишкой ступы в Пурушапуре (ныне Пешавар) сообщают китайс¬
кие путешественники-буддисты, посещавшие Индию и Централь¬
ную Азию в Ѵ-ѴІІ вв.н.э. (Фа Сянь, Сунь Юн, Сюань Цзан). Та же
информация содержится в хотанской буддийской литературе. Од¬
нако, эти сведения являются, все же, наверняка заимствованными
из раннебуддийского текста “Миіаэагѵазіііѵасііп Ѵіпауа”. Легендар¬
ный характер сведений о созыве Канишкой собора неоднократно
отмечался исследователями. То же касается и связи Канишки со
многими известными теологами того времени — Ашвагхошей, Ва-
сумитрой, Паршвой, Матричетой и др. По всей видимости, вели¬
кий император был искусственно ассоциирован с известными лич¬
ностями, которые были его современниками17.
Другим свидетельством в пользу приверженности Канишки буд¬
дизму иногда объявляется тот факт, что именно на монетах Ка¬
нишки впервые появляется изображение Будды18. Однако, кроме
Будды на этих монетах также впервые появляются еще более де¬
сятка различных божеств, большинство из которых, к тому же,
встречаются чаще, чем Будда.
Прочитанная недавно бактрийская надпись из Рабатака кажет¬
ся снимает большую часть вопросов, касающихся религиозных при¬
страстий Канишки19. Сам император первой в числе почитаемых им
богов называет Нану, переднеазиатское общество, отождествляе¬
мое в кушанской синкретической культуре с индийской Умой, же¬
ной Шивы и, возможно, с иранской Анахитой. В числе почитаемых
упоминаются Митра, Ахурамазда и другие маздеистские божества.
Конфессиональная принадлежность Хувишки и его религиозная
политика определенно выглядят как продолжение традиций, зало¬
женных Канишкой, традиций синкретизма и веротерпимости. На
монетах Хувишки впервые появляется изображение сына Шивы,
бога войны Сканды (он же Вишакха и Махасена). На основе этого
факта даже делались предположения о личной преданности Ху¬
вишки этому божеству (Б.КПури).Возможно, появление Сканды на
кушанских монетах было следствием подчинения державы Яудхе-
ев, покровителем которых считается этот бог20.
Васудева21, подобно Виме Кадфизу, изображал на своих моне¬
тах в основном Шиву, но на некоторых их них представлена и Нана.
По мнению многих ученых это было следствием переори ентации
внутренней политики Васудевы на собственно индийские террито¬
рии, где и обнаружено большинство памятников с именем этого
царя (особенно, в районе Матхуры22). Однако, по нашему мнению,
Васудева скорее следовал культовой практике своих предшествен¬
ников, ведь характерное для них иранское божество все же при¬
97
сутствовало на некоторых его монетах, а шиваизм был не един¬
ственной религией индийцев. Матхура, которая в эпоху Васудевы
была, вероятно, столицей кушан, или, по крайне мере, крупней¬
шим культурным центром этого государства, известна также и как
колыбель вишнуизма, и как важная цитадель буддизма и джайниз¬
ма.
Одним из наиболее ярких и ценных источников по конфессио¬
нальной принадлежности кушанских царей, с которыми по значи¬
мости может сравниться только надпись Канишки из Рабатака, яв¬
ляются постройки кушанского династийного культа, самая извест¬
ная из которых т.н. “храм Канишки-победителя” в Сурх-Котале.
Поклонение царственным предкам кушанских царей и огню — ос¬
нова этого культа23, главным жрецом, которого должен был быть
сам император. По всей видимости, эта сакральная роль царствую¬
щей особы отражена на нумизматическом материале в виде много¬
численных изображений царя, стоящего перед алтарем. Б.Я.Ста-
виский считает, что этот культ имеет сугубо местные (бактрийс-
кие) корни и близок авестийской религии24. Б.Чаттопадхьяй выдви¬
гает гипотезу о реанимировании Канишкой древнего индо-иранс¬
кого религиозного единства25. Этот ученый имеет в виду изображе¬
ния одних и тех же божеств на монетах Канишки под разными
именами, иранскими и индийскими (пары Атшо-Агни, Вадо-Ваю,
Нана-Ума и др.), но подобные пары составляют божества индийс¬
кие и греческие, а также- иранские и греческие ( Селена-Чандра,
Гелиос-Митра и т.д.).А если принять предположение Хумбаха о
Канишке как о жреце культа Сомы-Хаомы26 в Сурх-Котальском
храме, то этот факт вполне может быть объяснен чисто иранскими
реалиями. Следует учитывать и то, что в иранский, по большей
части, пантеон кушан был введен, пожалуй, наименее ведийский
из всех богов индуизма — Шива.
Исходя из данных нумизматики, Дж.Крибб выделяет шесть ос¬
новных божеств кушанского пантеона — Нану, Митру (солнце),
Маха (луну), Атшо (огонь), Вадо (ветер) и Вишу (Шиву27). Если
присовокупить к этому данные рабатакской надписи, то маздеист-
ская основа кушанского династийного культа сомнений не вызыва¬
ет. Только Шива выглядит здесь “иностранцем”. Раннее появление
этого бога на монетах правителей Центральной Азии (по крайне
мере, начиная с Вимы Такту, а вероятно- и со времени греко-
бактрийских и индо-парфянских царей), а также специфическое,
нехарактерное для собственно Индии имя этого бога (Виша) наво¬
дит на мысль, что на каком-то из этапов распространения шиваиз¬
ма в Бактрии и соседних областях этот бог стал для местных прави¬
телей “своим”, подобно ближневосточной богине Нанайе (Нане),
культ которой распространился в восточноиранских областях, а его
функции, возможно, несколько изменились. Обоснованным кажет¬
ся утверждение Симс-Вильямса, что тот бог Виша, который пред¬
98
ставлен на кушанских монетах, является в большей степени иран¬
ским по своей сути, нежели индийским28. То же касается и его
супруги Умы* Любопытно, что именно этот бог является единствен¬
ным, присутствующим на монетах всех Кушанских царей от Вимы
Такту до Васудевы. Вообще, распространение шиваизма в Цент¬
ральной Азии в первые века нашей эры — едва ли не самый инте¬
ресный аспект изучения религиозной жизни в кушанскую эпоху.
Влияние религиозной политики кушанских властей на различ¬
ные культовые традиции. Изучение развития того или иного рели¬
гиозного учения в контексте истории того или иного государства
имеет научный смысл только в том случае, если внутренняя и вне¬
шняя политика этого государства прямо или косвенно влияет на
это развитие. Соответственно, если заметные изменения в разви¬
тии какого-либо религиозного учения затруднительно объяснить
сугубо внутриконфессиональными причинами, то, скорее всего, это
является результатом государственной политики. В случае с ку-
шанской империей в качестве прямого влияния можно восприни¬
мать деятельность кушанских царей в связи с их собственной кон¬
фессиональной принадлежностью, выразившейся в первую очередь
в создании или развитии синкретического религиозного комплекса
на основе народных религий Бактрии и соседних областей. Эта де¬
ятельность получила материальное воплощение в чеканке изобра¬
жений соответствующих божеств на кушанских монетах, строитель¬
стве святилищ, связанных с династийным культом и, вероятно, в
других акциях. Особенно ярко религиозная политика прослежива¬
ется у Канишки и Хувишки, ко времени правления которых отно¬
сятся основные источники по династийному культу кушан (разно¬
образие божеств, представлены на монетах, Сурх-котальский храм
Канишки, надпись 1-го года эры Канишки из Рабатака). То, что
эти два императора проводили политику равнодоброжелательного
отношения ко всем религиям, не вызывает никаких сомнений. В то
же время у нас нет никаких оснований утверждать, что кто-либо
из других известных нам кушанских царей не поддерживал подоб¬
ную политику. Объем пожертвований буддийским и джайнским хра¬
мам в Матхуре во время правления вероятного шиваита Васудевы
отнюдь не уменьшался и эти общины продолжали процветать. Та¬
кое равнотерпимое отношение к разным религиям можно рассмат¬
ривать как косвенное влияние политики государства на ту или иную
конфессию.
С этой точки зрения показателен пример джайнизма. Многочис¬
ленные эпиграфические памятники связывают пожертвования джай¬
нским центрам с именами кушанских царей. Дошедшие до нас па¬
мятники из Центральной Индии говорят о расцвете этой религии в
регионе29. Однако, в нашем распоряжении нет ни монет с изображе¬
ниями джайнских объектов почитания, ни каких-либо других све¬
дений об особом внимании правящей верхушки к этому учению.
99
Очевидно, что эта древняя религия успешно развивалась в кушан-
скую эпоху, пользуясь для этого развития собственными ресурса¬
ми и не будучи, в то же время, стесненной недоброжелательным
отношением властей.
Наверное, то же самое можно сказать и о вишнуизме, истори¬
ческой колыбелью которого был район Матхуры. В кушанскую эпо¬
ху вишнуизм уже, вероятно, слился во многом с ортодоксальным
брахманизмом, но широкого распространения в Северо-Западных
областях Индии еще не получил. По нашему мнению, отсутствие
вишнуитских, как и джайнских, культовых изображений на ку-
шанских монетах является следствием нераспространнености этих
учений в Бактрии и Западном Пенджабе.
У нас нет весомых данных, позволяющих утверждать, что уче¬
ние Будды пользовалось специальным покровительством кушанс-
кой верхушки. Разумеется, расцвет буддийского искусства и тео¬
ретической мысли, а также миссионерской деятельности адептов
этой религии быть подвергнут сомнению не может. Однако, этот
расцвет уже имел под собой солидную историческую почву, будучи
подготовленным деятельностью буддийских теоретиков и практи¬
ков (в т.ч. и на территории Бактрии), и политика религиозной тер¬
пимости кушанских царей только создала возможность для бес¬
препятственного развития и распространения этого учения. Нужно
иметь ввиду, что в Центральной Азии буддизм был в то время
единственной настоящей религиозно-философской школой, систе¬
матизированным учением, имеющим свою иконографию и монашес¬
кий устав, поэтому такие “простонародные” религии, как, напри¬
мер, досасанидский зороастризм и гетеродоксальный шиваизм, как
бы широко распространены они не были среди населения, не мог¬
ли соревноваться с учением Будды в количестве монастырей, куль¬
товых скульптур и миссионерских посольств. К тому же, предание
народных религий основывалось на древних мифах, а буддизм (как
и, правда, в меньшей мере, джайнизм), возникший в историчес¬
кую эпоху стремился включить в свои литературный корпус, веро¬
ятно, с целью самоутверждения, субъективные интерпретации ис¬
торических событий, проявившиеся, в частности, в легендах о пра¬
ведных царях Ашоке и Канишке.
Подобно тому, как отдельные монеты Канишки с изображением
Будды означали, скорее всего, некоторый “реверанс” в адрес про¬
живавших на территории Бактрии буддистов, греческие и эллини¬
стические божества кушанской нумизматики определенно являют¬
ся данью тому эллинизированному слою аристократии, который
достался кушанам в наследство от эпохи греко-бактрийских госу¬
дарств. В сравнении с маздеистскими божествами число изображе¬
ний Сераписа, Гефеста, Гелиоса, Селены и др. —невелико и боль¬
шинство легенд с именами этих богов выглядит как “перевод” с
бактрийского на греческий.
100
Крайне сложен на наш взгляд вопрос о влиянии кушанского
династического культа на развитие иранского язычества. Кажет¬
ся, у нас нет непосредственных свидетельств, проливающих свет
на отношение жителей кушанского государства к культовой поли¬
тике их правителей. Возможно, какая-то информация может быть
получена, если исследователи для решения этого вопроса привле¬
кут материалы по религиозным реформам и еретическим выступ¬
лениям сасанидской эпохи (III в.н.э.). В настоящее время можно до¬
статочно уверенно утверждать лишь то, что кушанская эпоха оз¬
наменовалась некоторым распространением культов огня и солнца
в Северо-Западной Индии. В середине 1 в.н.э. в Таксиле был пост¬
роен храм огнепоклонников, правда, это событие может быть свя¬
зано и с Парфянской культурной экспансией30. Но знаменитый храм
Солнца в Мултане, был, вероятно, построен во II в.н.э. при Каниш-
ке31.
Началом II в.н.э. датируется написание Лакулишей “Пашупата-
сутры” — первого известного нам текста секты пашупатов, самой
древней религиозно-философской школы шиваизма. Содержание
памятника, открытого только в нашем веке демонстрирует тен¬
денцию к слиянию народного мистического шиваизма с ортодок¬
сальной брахманистской культурой. Повлияло ли каким-то обра¬
зом почтение кушанских правителей к богу Шиве и божествам
шиваитского цикла (Уме, Сканде, Махасене) на превращение по¬
пулярной народной религии в довольно сильное теистическое уче¬
ние или систематизация и брахманизация этого направления инду¬
изма стала лишь закономерным ответом на аналогичные процессы
в стане его вишнуитских оппонентов? В настоящее время ответа
на этот вопрос нет. Б.Чаттопадхьяй полагал, что религиозная поли¬
тика кушанских властей способствовала подъему брахманизма и
возвышению касты брахманов32.
Роль Шивы в пантеоне кушан не ясна. Есть предположение, что
функция этого бога пересекалась с функцией бога ветра Ваю33. Так
или иначе, история распространения шиваизма в Центральной Азии
остается неисследованной и причина популярности Шивы не толь¬
ко среди кушан, но и среди других “пришлых” (по отношению к
Индии) правителей — саков, эфталитов, возможно, индо-греков и
индо-парфян представляет из себя загадку.
Примечания
1 Р.Гиршман. Кушаны и Иран. — Центральная Азия в кушанскую эпоху.
М, 1975. Т.2, с. 141.
2 Г.Н.Бонгард-Левин, Г.Ф.Ильин. Индия в древности. М., 1985, с.402.
3 Б.Я. Ставиский. Кушанская Бактрия: проблемы истории и культуры.
М., 1977, с.179.
4 J.M.Rosenfield. The Dynastic Arts of the Kushans. Berkeley, 1967,c.72.
101
5 Там же, с.73.
6 В.В.Вертоградова. Индийская эпиграфика из Кара-Тепе в старом Тер¬
мезе. М., 1965, сс.44-45.
7 J.M. Rosenfield., сс.101-103.
8 K.C.Sagar. Foreign Influence on Ancient India. New Delhi, 1992, cc. 164-174.
9 B.N.Puri. Ideology and Religion in the Kushan Epoch. — Центральная
Азия в кушанскую эпоху. М., 1975, с.185.
10 N.Sims-Williams, J.Cribb. A New Bactrian Inscription of Kanishka the
Great — Silk Road Art and Archeology. Kamakura, IV, 1995/96, cc.110-123.
11 Термин “маздеизм” предложен Б-Я.Стависким для обозначения пери¬
ода развития зороастризма до сасанидской реформы (III в.). Это обозначе¬
ние не общепринято.
12 Е.В.Зеймаль. Древние монеты Таджикистана. Душанбе, 1983, с.183.
13 B.Kumar. The Early Kusanas. Delhi, 1973, c.33-34.
14 B.N.Puri.,c.l84.
15 Journal Asiatique. Jan.-Feb.1897, c.14. По поводу содержания этого
отрывка существует много разночтений, но датировка события — 2 г. до
н.э. — неизменна.
16 N.Sims — Williams, J.Cribb, с. 106.
17 J.M.Rosenfield, с.30.
18 Г.М.Бонгард-Левин, Г.Ф.Ильин, с.402.
19 N.Sims-Williams, J.Cribb, сс.78-79, 107-109.
20 J.N.Banerjea. Development of Hindu Iconography. Calcutta, 1941, cc.144-
145.
21 До сих пор окончательно не установлено количество царей кушан-
ской династии и порядок их правления. В частности, кроме Канишки Ве¬
ликого предполагается правление еще одного или двух царей с таким
именем. Хувишек тоже могло быть двое. В данном случае, при упомина¬
нии Васудевы мы имеем ввиду одного или несколько царей с этим име¬
нем, с которыми соотносятся эпиграфические памятники, датированные
с 64 по 98 гг. По эре Канишки (кон.П-нач.ПІ вв.н.э.).
22 Г.М.Бонгард-Левин, Г.ФЛльин, с.405.
23 Б.Я.Ставиский, с.208.
24 Там же.
25 B.Chattopadhyay. Kushana State and India Society. Calcutta, 1975,
cc.173, 210.
26 HHumbach. The Kanishka Inscription from Surkh-Kotal Papers on
the Date of Kaniska, ed. by A.L.Basham. Leiden, 1968.
27 N.Sims-Williams, J.Cribb, c.108.
28 Там же.
29 Отсутствие джайнских памятников в Пенджабе и более западных
областях объясняется, судя по всему внутриконфессиональными причи¬
нами: в джайнской литературе содержатся указания на недопустимость
пребывания адептов этого учения западнее Тханесара (Brhatkalpa
vyavahara nisitha sutra, 1.50).
30 B.Rowland. Art and Arhitecture of India, 2nd ed. Harmonsworth, 1956,
c.81.
31 A.Chandra Dass. Sun-Worship in Indo-Aryan Religion and Mythology
Delhi, 1984, c.26.
32 B.Chattopadhyay, c.210.
33 W.B.Henning. Vayu, Siva and der Spiritus vivens im ostiranischen
Synkretismus. — Acta Iranica (Monumentum H.S.Nyberg, I). Leiden, 1975,
cc.397-408.
Бухарин МД.
МЕГАСФЕН В ИНДИИ1
Среди древнегреческих источников по истории Индии наиболь¬
шей известностью пользуется “Индика” Мегасфена - посла Селев-
ка Никатора ко двору первого царя династии Маурья - Чандра-
гупты2. Между тем, ни время, ни цель, ни прочие обстоятельства
этого визита доподлинно неизвестны. Неясно даже, сколько раз он
бывал в Индии, и по каким регионам пролегал его путь. Ответ на
все эти вопросы может оказаться чрезвычайно важным для опре¬
деления того, реалии какого региона Индии могли отразиться в его
“Индике”, какие местные диалекты могли повлиять на передачу
им тех или иных исторических, географических и т.д. понятий, в
какой связи его “Индика” - базовый источник знаний античного
мира об Индии, находилась с работами биографов Александра Ма¬
кедонского. В том, что касается биографии Мегасфена, бесспорно
лишь то, что одно время он жил вместе с сатрапом Гедрозии и
Арахозии Сибиртием и был послан ко двору индийского царя Чан-
драгупты Маурья, где и составил описание соседней державы: "...
και Μεγασθένης δς ξυνήν μέν Σιβυρτίω τφ σατράπη τής ^Αραχωσίας
πολλάκις δέ λέγει άφικέσθαι παρά Σανδράκοττον τον Πνδών βασιλέα ...”
(Αρρ. Αναβ. η. 6. 2)3; "...τον δέ βασιλεύοντα έπώνυμον δεΐν τής πόλεως είναι
Παλίβοθρον καλούμενον προς τφ ιδίφ τφ εκ γενετής όνόματι καθάπερ τον
Σανδρόκοττον προς δν ήκεν ό Μεγασθένης πεμφθείς...” (Strabo. XV. I. 36)4.
Ни время, ни прочие обстоятельства этой поездки доподлинно не¬
известны. Наиболее активно спор идет о том, сколько раз, когда
Мегасфен бывал в Индии и мог ли он встречаться с царем Пором,
правившим в северо-западной Индии во время и после нашествия
армии Александра и до воцарения Чандрагупты Маурья. Одним из
важнейших ключей для решения этих вопросов является прочте¬
ние и интерпретация следующей фразы из “Индики” Арриана:
“...συγγενέσθαι γάρ Σανδροκόττω λέγει τφ μεγίστω βασιλεΐ 4νδών και Πώρφ
ετι τούτου μείζονι...” (V. 3)5. Прежде, чем обратиться к анализу соб¬
ственно источников, представляется необходимым привести ос¬
новные положения историографии по данному вопросу.
В статье, предваряющей первое издание фрагментов “Индики”
Мегасфена, К. Мюллер остановился на основных вопросах, связан¬
ных с его поездкой в Индию. Справедливо полагая, что в точности
время визита и его продолжительность установить не представля¬
ется возможным, он увязывает необходимость самой поездки с зак¬
лючением мирного договора между Селевком и Чандрагуптой и счи¬
103
тает, что такой визит мог состояться в промежутке между 302 и
288 гг. до н. э6. В тексте статьи Мюллер отвергает вероятность встре¬
чи между Мегасфеном и Пором до 317 г. до н.э., ссылаясь на автори¬
тет Е. ІПванбека, который предположил, что исправление второй
части выше упомянутой фразы из “Индики” Арриана (V. 3) "... και
Πώρω ετι τούτου μείζονΓ на f/... και Πώρου ετι τούτω μείζονι”, привносит
в эту фразу недостающую ей ясность, и X. Лассена, считавшим
упоминание Пора в связи с Мегасфеном интерполяцией7. Интересно,
что уже в самом тексте Мегасфена Мюллер воздержался от такой
категоричности и привел оба рассматриваемых варианта этой фра¬
зы, предложив таким образом читателю самому решить эту про¬
блему8.
Основываясь на сообщении Юстина (XV. 4. 2): “Sic acquisito regno,
Sandracottus, ea tempestate, qua Seleucus futurae magnitidinis
fundamenta iaciebat, Indiam possidebat: cum quo facta pactione
Seleucus, compositisque in Oriente, in bellum Antigoni descendit”9,
Дж.Мак Криндл полагает, что Мегасфен мог быть отправлен в Ин¬
дию не ранее 302 г. до н.э., когда после заключения мирного дого¬
вора с первым Маурья Селевк Никатор начал войну против Анти¬
гона Одноглазого10. Касаясь вероятности встречи Мегасфена с дру¬
гим индийским царем, Пором, до смерти последнего в 317 г. до н. э.
(Diod. XIX. 14. 8), Мак Криндл принимает исправление в вышеупо¬
мянутом отрывке текста “Индики” Арриана (V. 3) на “καιΠώρου ετι
τούτω μείζονι” 11, считая вслед за Шванбеком, предложившим эту
поправку, Лассеном и Мюллером, что такое исправление привно¬
сит ясность в текст Арриана, исключая кажущуюся ему маловеро¬
ятной встречу Пора и Мегасфена. Что касается частоты встреч между
Мегасфеном и Чандрагуптой, то фразу Арриана (Anab. V. 6. 2)
“...πολλάκις δε λέγει (Μεγασθένης) άφικέσθαι παρά Σανδράκοττον τον 4νδών
βασιλέα...” Мак Криндл, вслед за Шванбеком, трактует ее так, что
Мегасфен часто “заводил разговоры» с индийским царем, но не
приезжал к нему с визитом12, настаивая на одном продолжитель¬
ном, а не на нескольких кратких визитах.
В.А. Смит полагал, что Мегасфен мог быть послан в Индию пос¬
ле заключения мира между Селевком и Чандрагуптой в 303 г. до
н.э. По его мнению, описание индийской географии и обществен¬
ных институтов Индии, представленное в “Индике” Мегасфена,
заслуживает доверия современного исследователя13.
Значительное внимание автору “Индики” уделил О. Штайн.
Вкратце его точка зрения сводится к следующему: с 325 по 312
годы до н. э. Селевк Никатор начал строить свою державу на восто¬
ке. Дойдя до рубежей Индии, Селевк после короткой войны или
вообще без таковой почел за благо отдать соседнему правителю те
области, которые он, из-за поглощенности делами на западе дер¬
104
жавы, все равно не удержал бы, за 500 слонов, которые ему очень
пригодились впоследствии в битве при Ипсе с Антигоном Одногла¬
зым в 301 г до н.э., т.е. в результате сиро-индийского столкновения
в выигрыше остался Селевк14. После заключения мирного договора
между Селевком и Чандрагуптой Мегасфен и был отправлен к по¬
следнему15, а кроме того, что он был греком, все остальное явля¬
ется предположением. Видеть его родину в Малой Азии только на
основании того, что он использует для сравнения с индийскими
реками реки Малой Азии, представляется немецкому ученому ма¬
лоубедительным аргументом16. Также он считает наиболее вероят¬
ным длительное пребывание Мегасфена в Индии - вплоть до сме¬
ны его Деймахом, последовавшей сразу после смерти или отрече¬
ния от престола Чандрагупты, т.е. около 304-292 гг. до н.э.17 Где
конкретно путешествовал Мегасфен, определить невозможно, а сме¬
на его Деймахом произошла из-за изнуряющих для европейца кли¬
матических условий. Сибиртий был назначен на пост сатрапа не
ранее 324 г. до н.э., т.е. Мегасфен, чтобы быть его помощником,
должен был родиться около 350 г. до н. э. Обладая специальными
знаниями об Индии, Мегасфен занимался сбором информации о
восточном соседе вплоть до своей поездки к Чандрагупте, а сво¬
бодное от встреч с ним время посвящал описанию Индии. Штайн
поддержал исправление в тексте “Индики” Арриана, где говорит¬
ся о соотношении могущества Пора и Сандракотта (Чандрагупты),
считая, что лишь переписчик Арриана мог принизить последнего,
т.к. у него сложился образ легендарного Пора времен Александра.
Правда, он добавляет, что под именем “Пор” может скрываться не
тот, с которым сражался Александр Македонский, а какой-нибудь
последователь или наследник Чандрагупты18.
Автору “Индики”, в отличие от содержания его труда, Б. Бре-
лёр уделил не много внимания. Он полагает, что Мегасфен мог
быть послан в Паталипутру в связи с заключением мирного догово¬
ра с Чандрагуптой. Подчеркнув выгоды этого соглашения для Се-
левка I, Брелёр не считает возможным определить, как часто ез¬
дил и как долго пребывал Мегасфен в Индии19.
Голландская исследовательница Б. Тиммер не определила дру¬
гих достоверных сведений о нем, кроме того, что он был послом
Селевка Никатора ко двору Чандрагупты20.
По мнению В.Р.Р. Дикшитара, кроме того, что Мегасфен был
греком, все остальное не может быть подтверждено источниками.
Не приведя каких-либо конкретных аргументов, автор считает воз¬
можным сомневаться в длительном пребывании Мегасфена в Ин¬
дии. Косвенным доказательством для такого заключения служит
“незнание” селевкидским послом индийской литературы и языка.
В.Р.Р. Дикшитар придерживается мнения об однократном визите
105
Мегасфена к Чандрагупте, интерпретируя, вслед за Мак Кринд-
лом, упомянутую выше фразу Арриана (АпаЬ. V. 6. 2) как “частые
разговоры”, а не визиты. Время пребывания посла Селевка Ника-
тора в Индии он определяет между 302-288 г.г. до н.э. Индийский
историк считает, что Мегасфен мог встречаться с Пором ок. 317 г.
до н.э. (вероятно, на основании неисправленного текста Арриана).
Необходимость визита к Чандрагупте диктовалась заключением мир¬
ного договора, а сама “Индика” явилась как бы побочным продук¬
том миссии Мегасфена21.
Б.А. Салетор добавляет, что Мегасфен не мог оставаться в Ин¬
дии сколь-нибудь продолжительное время, т.к. идея постоянного
посольства была чужда древнеиндийской дипломатической мысли.
Индийский ученый полагает, что единственно разумным было бы
предположить двукратное посещение Мегасфеном Индии: сначала
как посла Сибиртия к Пору между 320 и 316 г.г. до н.э. (на основании
неисправленного Арриана), а затем, после подписания мирного
договора между Селевком и Чандрагуптой ок. 303-302 г.г. до н.э. как
посла ко двору основателя Маурийской державы22.
Т.С. Браун относит время войны между Селевком и первым Ма-
урья к 305 г. до н.э. Не считая возможным определить точную дату
визита Мегасфена в Индию, он склонен понимать упомянутую вы¬
ше фразу Арриана (АпаЬ. V. 6.2) как “частые визиты”, а не “раз¬
говоры”23. Такую же дату сиро-индийского конфликта предлагают
Л. Скуржак24 и Ф.Ф. Шварц25. Правда, в отличие от О. Штайна,
последний склонен оценивать эту кампанию как бесславную для гре¬
ков. 500 слонов и спокойствие на восточных рубежах для австрий¬
ского ученого явно недостаточная компенсация за потерянные зем¬
ли26. Исходя из даты столкновения, Мегасфен должен был быть
послан в Паталипутру ок. 303 г. до н.э. Такж$ он поддерживает
мнение о частых “визитах”, а не о разговорах с царем27. Эти поло¬
жения были подтверждены и в более поздних работах Шварца с
тем лишь отличием, что в них он отказывается определить значе¬
ние глагола “афікѵёоцаі” в упомянутой выше фразе Арриана (АпаЬ.
V. 6. 2), имеющей решающее значение для определения частоты
визитов Мегасфена в Индию28.
X. Шарфе определяет дату столкновения на Инде между 305 и
302 г.г. до н. э., а ее исход видит более успешным для Селевка,
который, благодаря слонам, полученным от Чандрагупты, сумел в
битве при Ипсе разгромить Антигона Одноглазого29. В статье о
Мегасфене Дж. Дерретт лишь указывает временной промежуток
возможного визита Мегасфена: 300-280 гг. до Н.Э.30.
Оригинальную идею предложил П. Эггермонт. Он считает вполне
возможным, что Мегасфен вообще не был в Паталипутре. Извест¬
но, что Мегасфен бывал в военном лагере Чандрагупты (Б1;г. XV. I.
106
54), где он и мог встретить первого Маурья. Лагерь этот мог нахо¬
диться недалеко от Матхуры, так как Мегасфен проявляет непло¬
хую осведомленность об этом регионе31.
В советской историографии первым к рассматриваемой пробле¬
ме обратился О.В. Кудрявцев. Разделяя мнение Штайна, он счита¬
ет, что восточный поход Селевка I был вызван как осознанием не¬
возможности удержать завоевания Александра в долине Инда, так
и стремлением наладить мирные хозяйственные и дружеские по¬
литические связи между соседними государствами. С этой целью
ок. 300 г. до н.э. в Магадху и прибыл в качестве посла Селевка
Никатора грек Мегасфен32. В переводе пресловутой фразы из “Ин-
дики” Арриана о Поре и Чандрагупте (V. 3.) О.В. Кудрявцев отвер¬
гает исправления Шванбека и его последователей33. Г.М. Бонгард-
Левин полагает, что визит Мегасфена в Индию мог состояться только
после заключения мира между Селевком I и Чандрагуптой34 и что
Мегсфен пробыл в Паталипутре несколько лет35. В другой работе
он предположил, что Мегасфен несколько раз приезжал в Индию36.
А.А. Вигасин в устном сообщении предположил, что исправле¬
ние Шванбека в разбираемом тексте Арриана (Ind. V. 3) не выгля¬
дит убедительным. Он полагает, что первоначальный текст в час¬
ти, касающейся Пора, был таков: “και Πώρω ετι τούτου μείζον”, ин¬
терпретируя ее, как “... а с Пором, еще более того”, имея в виду
более длительную продолжительность визита Мегасфена к Пору
до 317 г. до н.э.
Анализ вышеизложенных соображений можно начать с опреде¬
ления даты визита Мегасфена в Индию. Она связана со временем
ведения боевых действий между Селевком Никатором и Чандра¬
гуптой, подписания между ними мирного договора и почти всеми
учеными (кроме О.В. Кудрявцева и Дж. Дерретта) относится ко вре¬
мени до битвы при Ипсе между Селевком и Антигоном Одноглазым
в 301 г. до н.э. Но ни один автор не предложил никаких доказа¬
тельств для подтверждения избранной им даты.
Единственным основанием для общепринятой в историографии
последовательности событий является приведенное выше краткое
замечание Юстина (XV. 4. 2). Между тем, ценность эпитом Юстина
по ранней истории Селевкидов уже давно подвергается серьезно¬
му сомнению37. Совершенно иную версию происшедшего предлага¬
ет источник гораздо более надежный - Аппиан. Рассказывая о при¬
ходе к власти Селевка, он недвусмысленно помещает события, свя¬
занные с сиро-индийской войной, после битвы Селевка с Антиго¬
ном. Согласно Аппиану (Syr. 55), Селевк, став царем Вавилонии,
разделил с прочими врагами Антигона, убитого им в битве при
Ипсе в 301 г. до н. э., принадлежавшие ему земли, и Сирия с Фри¬
гией достались Селевку. Затем он с помощью военных хитростей и
107
своих полководческих способностей стал распространять свое вли¬
яний на Восток: под его контроль переходят соответственно Месо¬
потамия, Армения, Каппадокия, Персия, Парфия, Бактрия, Со-
гдиана, Арахозия, Гиркания и все другие соседние племена: "...
πεσόντος ^Αντιγόνου κατά την μάχην ... έφεδρεύων δε άει τοίς εγγύς
εθνεσι και δυνατός ών βιάσασθαι και πιθανός προσαγαγέσθαι ήρξε
Μεσοποταμίας και ^Αρμενίας και Καππαδοκίας τής Σελευκίδος λεγομένης
και Περσών και Παρθυαίων και Βακτρίων καί ^Αράβων καί Ταπύρων καί
τής Σογδιανής καί ^Αραχωσίας καί Ύρκανίας καί όσα άλλα όμορα έθνη
μέχρις 4νδού ποταμού ,..”38. Только тогда дошел он до Индии и полу¬
чил 500 слонов, которые пригодились ему в битве не против Анти¬
гона, уже убитого, но, вероятнее всего, против Лизимаха (Арр.
Syr. 54). Сам порядок перечисления сатрапий указывает на последова¬
тельное продвижение Селевка на Восток. Кроме того, поход в столь
далекие сатрапии на Восток выглядит бессмысленным до 301 г. до
н.э. и по той еще причине, что общепризнанный царь Антигон был
еще жив (Арр. Syr. 54), и жив не где-нибудь, а именно на Западе
будущей державы Селевка. И, имея в тылу столь опасного против¬
ника, полагаясь лишь на Сирию и Фригию, отправиться через столь
многие области к Индии выглядит по меньшей мере безрассуд¬
ством. Акцию такого масштаба можно было предпринять только
тогда, когда уже были улажены проблемы с главными претенден¬
тами на престол. А весьма небезопасный военный поход, переход
через Инд только для того, чтобы уладить дела на Востоке, а затем
возвратиться к “мирно” ожидающему его Антигону, выглядит ли¬
шенным смысла. Таким образом, Мегасфен, если он был послан к
маурийскому двору в связи с договором между Селевком и Чандра-
гуптой, отправился в Паталипутру уже в III в. до н.э., ибо Селев-
ку, несомненно потребовалось несколько лет, чтобы покорить зем¬
ли от Сирии до Индии.
Сотрудничал ли Мегасфен с Сибиртием или нет и, соответствен¬
но, когда мог состояться визит Мегасфена в Индию, во многом ста¬
новится ясным из десятилетиями обсуждаемой фразы из “Индики”
Арриана (5. 3): “...συγγενέσθαι γάρ Σανδροκόττω λέγει τω μεγίστω βασιλεΐ
4νδών καί Πώρφ Ιτι τούτου μείζονι”. Исправление, предложенное
Е.Шванбеком, на ... 4νδών καί Πώρου ετι τούτφ μείζονι выглядит со¬
мнительным хотя бы потому, что в нем нет никакой необходимости.
Единственное объяснение тому, что со времени издания им фраг¬
ментов “Индики” Мегасфена и их переводов Дж. Мак Криндлом это
исправление утвердилось как совершенно необходимое39 - гипноз
образа Сандракотта-Чандрагупты, заложившего, как считает ан¬
тичная традиция, не без помощи Александра основы маурийской
державы, который своим величием должен был затмевать всех дру¬
гих индийских царей, так или иначе связанных с Александром, с
108
одной стороны, а с другой - желание ряда исследователей исклю¬
чить возможность визита Мегасфена в Индию во время правления
Пора. Так, аргумент О. Штайна в пользу исправления40, согласно
которому для Арриана Сандракотт был фигурой гораздо более вну¬
шительной, чем Пор, не выглядит достаточно убедительным. Ф.Ф.
Шварц убедительно показал, что Арриан строил “Индику” на тех
фактах, которые относятся только ко времени Александра, поэто¬
му неотносящуюся к этой эпохе информацию он специально пропу¬
скает41. Для Александра, излюбленного героя Арриана, Пор был
фигурой исключительного значения. В битве с ним были подорваны
силы греко-македонского войска. Сама колоритная фигура индий¬
ского царя вызывала исключительное уважения македонского вла¬
дыки. На поддержание мирных с ним отношение ориентировал сво¬
их сатрапов сам Александр после ухода из Индии42. Именно Пор,
благодаря связи с Александром, был индийским героем Арриана.
Именно Пору были оставлены все индийские земли до р. Гифасис
(Arr. Anab. V. 29. 2; VI. 2. 1), именно в битве с ним погиб конь
Александра Букефал (Strabo. XV. I. 29; Diod. XVII. 95. 5), именно он,
будучи “варваром” явил истинно царское величие в беседе с Алек¬
сандром (Arr. Anab. V. 19. 1-3). Ни Арриан, ни Диодор, ни Плутарх
ничего подобного о Сандракотте не сообщают. Кроме того, в неис¬
правленном виде фраза выглядит стройной и логичной, а в вариан¬
те Шванбека она становится корявой и едва ли переводимой, по
крайней мере слово Πώρου выглядит в ней совершенно лишним, и
непонятно, к кому относится “ετι τούτω μείζονι”. С исторической точ¬
ки зрения довольно логичным выглядит исправление, предложен¬
ное А.А. Вигасиным. Действительно, Курций Руф (VIII. 13. 6; IX. 2.
3), Диодор Сицилийский (XVII. 87. 2; 93. 2) и Плутарх (Alex. 62)
сообщают, что царь прасиев-гандаридов имел армию, в несколько
раз большую, чем Пор. Но эти сообщения относятся не к Сандра-
котту-Чандрагупте, а к последнему царю династиггНандов, имено¬
вавшемуся в античной традиции Ксандрамас. Такого рода преуве¬
личения его военной мощи должны были отчасти “оправдать” от¬
ступление войска Александра из Индии, не пожелавшего идти за
своим цаерм до восточных пределов земли. Во время похода Алек¬
сандра по Индии Чандрагупта еще не имел своей армии, так как
не был царем. Кроме того, в неисправленном варианте четко видна
логическая связь между “μεγίστφ” и “μείζονι”, соотносящими каче¬
ственные характеристики двух царей. В предложенном А.А. Вига¬
синым варианте такая связь нарушается. Если к Сандракотту, то
почему автор избрал такой нелепый порядок слов? Поэтому наибо¬
лее подходящим объяснением этой фразы был бы отказ от бессмыс¬
ленного исправления и возврат к первоначальному чтению, соглас¬
но которому Мегасфен встречался «с Сандракоттом, величайшим
109
царем Индии, и с Лором, еще более великим, чем тот». Стремле¬
ние Штайна показать, что неисправленный текст выглядит нелепо
из-за того, что после одного “величайшего царя» упоминается и
другой43 лишен смысла, т.к. ко времени встречи с Чандрагуптой-
Сандракоттом - “просто» величайшим царем индов — еще более
величайший царь был давно убит (в 317 г. до н.э. (Diod. XIX. 14. 8)).
Кроме того, они правили в различных регионах Индии. И Сандра-
котт, не проверенный на прочность самим Александром, не мог
считаться сильнее того, кто эту проверку с достоинством выдер¬
жал.
Кроме того, существует еще один аргумент в пользу вероятно¬
сти встречи Мегасфена с Лором. В период между смертью Алексан¬
дра Македонского (323 г. до н.э.) и изгнанием греческих гарнизонов
из Индии (317 г. до н.э.) в долине Инда происходили многочислен¬
ные волнения, связанные с борьбой за власть местных владык между
собой и с греческими гарнизонами в частности44. Пор, как известно,
был оставлен владыкой всех земель вплоть до реки Гифасис (Агг.
Anab. V. 29. 2; VI. 2. 1). Естественно, такого рода владычество под¬
разумевало определенного рода подчинение, хотя бы формальное.
Ибо местных властителей Александр обычно оставлял в качестве
сатрапов (Arr. Anab. I 17Л; III. 5. 2; IV. 15.5; Curt. ѴІІІ. 12.5-6 и др.).
В 321 г. до н.э. произошло важнейшее для политической жизни
северо-западной Индии событие: решением диадохов была призна¬
на власть местных индийских царей45. Возможно, миссия Мегасфе¬
на к Пору и была направлена на проведение в жизнь этого реше¬
ния, если учесть, что на территории Индии к тому времени уже
не осталось ни одного сатрапа, кроме Эвдема46. Во всяком случае,
в этом нет ничего невозможного.
Как часто ездил Мегасфен к Чандрагупте и как долго он там
оставался, остается только гадать. Хочется лишь отметить, что
глагол “а<;фікѵёоцаі”, употребленный Аррианом для обозначения ви¬
зитов Мегасфена к Сандракотту (Arr. Anab. V. 6. 2), вряд ли умест¬
но переводить вслед за Мак Криндлом и Дикшитаром как “заво¬
дить разговоры» с Сандракоттом. Он, безусловно, означает то же,
что и “оцууеѵёаѲосі” в параллельном тексте “Индики” (V. 3). Тракто¬
вать эти глаголы с очевидным смыслом движения и пребывания как
“разговаривать” — довольно странно. Более вероятным представ¬
ляется, что Мегасфен неоднократно приезжал в Паталипутру, ибо
в распоряжении исследователя нет данных, которые позволяли бы
судить о наличии в древней Индии практики постоянных диплома¬
тических посольств, да и особой причины находиться при индий¬
ском царе столь долго не было. Смена Мегасфена на Деймаха могла
произойти как из-за уже преклонного возраста первого, так и из-
за вступления на престол нового индийского царя Биндусары. Ссылка
110
О. Штайна на неблагоприятный климат как причину смены Мегас-
фена несостоятельна, т.к., во-первых, климат в Кандагаре, где Ме-
гасфен проживал до отправления в Индию, ничуть не мягче, а во-
вторых, следуя рассуждениям самого Штайна, выдержав в Индии
10 лет, вряд ли можно покинуть Индию только из-за климата. Не
может быть принята и идея П. Эггермонта. Известно, что Мегасфен
был именно в Паталипутре (во всяком случае, и там тоже): “...
έπέμφθησαν μέν γάρ εις τα Παλίμβοθρα ό μέν Μεγασθένης προς
Σανδρόκοττον ...” (Str. II. I. 9)47. Этот отрывок из “Географии” Страбо¬
на он не упоминает.
Таким образом, в том, что касается биографии Мегасфена,
то наиболее достоверным можно считать следующее: около 324 г.
до н. э. он оказался помощником македонского сатрапа Арахозии и
Гедрозии Сибиртия, в промежутке до 317 г. до н. э., скорее всего,
после 321 г. до н.э., встречался с индийским царем Пором в северо-
западной Индии и в начале III в. до н.э., во всяком случае, после
битвы при Ипсе, был отправлен к Чандрагупте Маурья, вероятно,
для заключения договора между соседними государствами.
Примечания
1 Работа выполнена в рамках проекта РГНФ N 98010031 “Древняя Ин¬
дия в “Индике” Мегасфена”. ,
2 В индийской историографии довольно сильна точка зрения, согласно
которой Мегасфен ездил с визитом не к Чандрагупте Маурья, а Самудра-
гупте — основателю династии Гуптов, правившей в Индии в ІѴ-Ѵ вв. н.э.
На основании этого предположения даже во вполне серьезных работах
проводятся попытки полностью переписать хронологию индийской исто¬
рии после вторжение Александра Македонского См., например, Sethna
K.D. Megasthenes and Indian Chronology as Based on the Purôhas // Ригала.
1966. 8.1. P. 9-37; 1966. 8. 2. P. 276-294; 1968.10. 2. P. 124-‘47; idem, Xandrames
of the Classical Account and His Puromc Counterparts // Purôha. 1967. 9. 1. P.
121-139; Triveda D.S. Alexander's Contemporary: Samudragupta or
Candragupta Maurya? // Bharatiya Vidyâ. 1993. Vol. 53. №1-2. P. 12-28. Ко¬
нечно, такого рода изыскания, иначе, как историографический курьез,
воспринимать нельзя.
3 "... и Мегасфен, который жил вместе с Сибиртием, сатрапом Арахо¬
зии, говорит, что часто ездил к Сандракотту, царю индов...”.
4 “...царь должен, кроме собственного имени, полученного при рожде¬
нии, носить еще имя, одинаковое с городом, и называться Палимбофром,
к которому был отправлен послом Мегасфен...”. - Перевод Г.А. Стратанов-
ского.
5 “...говорит, что встречался с Сандракоттом, величайшим царем ин¬
дов, и Пором, еще более великим, чем он...”.
6 Miïllerus С. Megasthenes // Fragmenta Historicurum Graecorum. Collegit,
Disposuit, Notis et Prolegominis Illustravit Carolus Müllerus. V. II. Parisiis,
1847. P. 398.
Ill
7 Ibid.
8 Müllerus C. Op. cit. P. 411.
9 “Так Сандракотт, захватив царскую власть, в то время, когда Се-
левк закладывал основы своего будущего величия, владел Индией. Селевк
заключил с Сандракоттом договор и, уладив дела на Востоке, двинулся в
поход против Антигона”. - Перевод А.А. Деконского и М.И. Рижского.
10 Ancient India as Described by Megasthenes and Arrian, Being a
Translation of the Fragments of the Indika of Megasthenes, Collected by
E.A. Schwanbeck and of the First Part of the Indika of Arrian. By J.W.
Mc’Crindle. Calcutta, 1960 (1877). P. 7.
11 Ibid. P. 14. Это исправление вошло и в последнее издание Арриана:
Arrian. Der Alexanderzug. Indische Geschichte. München — Zürich, 1985. S.
622.
12 Mc’Crindle. Op. cit. P. 16.
13 Smith V.A. The Early History of India. Oxf., 1908. P. 118-119.
14 Stein O. Megasthenes und Kautaliya. Wien, 1921. S. 4-5.
15 Ibid. S. 7.
16 Ibid.
17 Idem. Megasthenes // RE. 1931. Bd 15. Hlbd 29. S. 232.
18 Ibid.
19 Brelor B. Kautaliya Studien. Bd I. Leipzig-Bonn, 1927. S. 48.
20 Timmer B. Megasthenes en de indische Maatschappij. Amsterdam, 1930.
S. 304.
21 Dikshitar V.R.R. The Mauryan Polity. Madras, 1953. P. 34-36.
22 Saletore B.A. India’s Diplomatie Relations with the West. Bombay, 1958.
P. 139.
23 Brown T.S. The Merits and Weaknesses of Megasthenes // Phoenix.
1957. XL P. 15.
24 Skurzak L. Le traite du paix en 305, seloi} Strabon et Appien d’Alexandre
// Eos. 1964. 54. P. 225.
25 Schwarz F.F. Mauryas und Seleukiden // Studien zur Sprachwissenschaft
und Kultururkunde. Gedenkschrift für W. Brandenstein. Innsbruker Beiträge
zur Kulturwissenschaft. 1968. V. 14. № 1. S. 225.
26 Ibid. S. 226.
27 Ibid. S. 227.
28 Schwarz F.F. Die Griechen und die Maurya Dinastie // Altheim T.,
Stiehl T. Gechichte Mittelasiens in Altertum. Berlin. 1970. S. 284; idem Arrian’s
Indike. Intention and Reality // East and West. 1975. V. 25. P. 184.
29 Scharfe H. The Maurya Dynasty and the Seleukids // Zeitschrift f r
vergleichende Sprach Vorsehung. 1971. № 85. S. 216-217.
30 Derrett J.D.M. Megasthenes // Der Kleine Pauly. Bd III. Stuttgart, 1969.
S. 1150.
31 Eggermont P.H.L. Heracles-Dorsanes and Priyadarsin Asoka // OLP.
1986. V. 17. P. 160.
32 Кудрявцев O.B. Античные писатели об Индии // ВДИ. 1940. № 2. С.
224.
33 Арриан. Индия. Перевод О.В. Кудрявцева // ВДИ. 1940. № 2. С. 234.
34 Бопгард-Левип Г.М. Индия эпохи Маурьев. М., 1973. С. 18.
112
35 Bongard-Levin G.M. Ancient India and the Graeco-Roman World //
Indologia Taurinensia. 1985-1986. V. XIII. Torino, P. 175.
36 Бонгард-Левин Г.М. Индийский брахман Чанакья в античной тради¬
ции // ВДИ. 1982. № 1. С. 13.
37 Подробнее см. Маринович Л.П. Александр Македонский и греки. М.,
1993. С. 39-40.
38 “Когда Антигон пал в этой битве, ... постоянно устраивая ловушки
соседним народам, способный и силой заставить их подчиниться, и угово¬
рить убедительными речами, он [Селевк] захватил власть над Месопота¬
мией, Арменией и Каппадокией, называемой Селевкидой, над Персией,
Парфией и Бактрией, над арабами и тапирами, над Согдианой, Арахози-
ей и Гирканией и над всеми другими соседними племенами до реки Инда”.
- Перевод С.П. Кондратьева.
39 В последнем издании “Индики” Арриана оно принято безо всяких
оговорок: Arrian. Der Alexanderzug. Indische Geschichte. S. 622.
40 Stein. Megasthenes. S. 234.
41 Schwarz. Arrian’s Indike. P. 194-195.
42 Brown. Op. cit. P. 14.
43 Stein. Megasthenes. S. 234.
44 Бонгард-Левин. Индия эпохи Маурьев. С. 57.
45 Там же.
46 Там же.
47 “...Они были посланы в Палимботру: Мегасфен — к Сандракотту...”.
АНТИЧНОСТЬ
Т. Б. Гвоздева
МОТИВ КЕКРОПИД В АРРЕФОРИЯХ И ПАНАФИНЕЯХ
Праздники древней Греции являлись одним из наиболее ярких
проявлений общественной и культурной жизни полиса, происхо¬
дившее через сакральное осмысление действительности. “Празд¬
ник всегда слагается из элементов религии, помноженных на ста¬
рую бытовую обрядность... Ее другая часть проходит в общегородс¬
ком, государственном плане, в верхнем ярусе социального здания,
где место родовых культов занимает культ религиозный”1. Изуче¬
ние праздника, как структурно-функционального организма дает
возможность выявить ряд последовательно исторических наплас¬
тований в сложном комплексе календарных, религиозных и поли¬
сных традиций, “найти в них первичное ядро, определить его ма¬
териальные, а может быть, даже просто биологические корни и
его первоначальные функции и проанализировать исторические об¬
стоятельства, изменившие и осложнившие это основное ядро”2. С
этой точки зрения наибольший интерес для исследования представ¬
ляют так называемые государственные праздники, в структуре
которых зафиксировано мифологическое и историческое становле¬
ние полиса и его отдельных институтов. Для афинского государ¬
ства подобным праздником являлись Великие Панафинеи.
В основе Панафинейского праздника лежал миф о рождении
Эрихтония, один из наиболее известных и популярных сюжетов
Афин, научная интерпретация которого отличается разнообрази¬
ем. Например, А. Моммзен связывал этот миф с циклом сельскохо¬
зяйственных работ, отождествляя Эрихтония с хлебным зерном, М.
Нильсон включал его в цикл мифов, связанных с рождением “чудо¬
ребенка”, Д. Майка леон проводил аналогию между Эрихтонием и
Гиакинтием, наконец, Н. Лору определила Эрихтония как архетип
афинских автохтонов3.
1 Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978, с. 151.
2 Токарев С. А. Введение. В: Календарные обычаи и обряды в странах зару¬
бежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983, с. 4.
3 Mommsen А. Feste der Stadt Athen. Leipzig, 1898, S. 6; Nilsson M. P.
The Minoan-mycenaean Religion and its Survival in Greek Religion. Lund,
1950, S. 16; Mikalson J. D. Erechtheus and the Panathenaia // AJPh, 1976,
vol. 97, N.2, p. 141-152; Loraux N. L’autochtonie, une topique athénienne. Le
mythe dans Г espace civique // Annales (ESC), 1979, vol. 34, p. 3-26.
114
Что же собственно представлял собой миф об Эрихтонии? Ге¬
фест попытался насильно овладеть Афиной, богиней-девственни-
цей, между ними завязалась борьба. Вырвавшись из рук Гефеста,
Афина в гневе бросилась прочь, однако семя бога упало на землю,
т. е. оплодотворило богиню Гею, которая и родила ребенка (Erathos.
Catast 13; Amelesagoras FGrHist 330F1). Этим божественным ребен¬
ком и был Эрихтоний, впоследствии легендарный царь Афин, ко¬
торого Афина взяла на воспитание, дабы он мог стать бессмертным.
С этой целью богиня спрятала его в ларце со змеями и тайно пере¬
несла на Акрополь, где и передала ларец дочерям царя Афин Кек-
ропса — Кекропидам, приказав хранить его, но ни в коем случае
не открывать (Apoll. Ill, 14, 6; Hyg. Fab. 166; Hyg. Astr. 13, 1; schol.
Plat, in Tim. 426). Однако, побуждаемые любопытством, девушки
решили заглянуть в ларец, за что и были наказаны Афиной, на¬
славшей на них безумие, в результате которого Кекропиды покон¬
чили с собой. Миф сообщает о рождении и воспитании Эрихтония,
но его дальнейшая судьба мало известна. Свергнув Амфиктиона,
Эрихтоний стал царем Афин, учредил культ Афины на Акрополе,
поставил богине статую (^óavov), посвятил ей празднество — Па-
нафинеи (главный праздник Афин), ввел состязание колесниц (Apoll.
Ill, 14, 6; Hyg. Astr. 13, 1-2; Erathos. Catast. 13). Эрихтонию припи¬
сывали установление обряда ношения священных корзин (Harp. s.v.
косѵг|ф0роі) и зеленых ветвей в религиозных процессиях (schol.
Aristoph. Vesp. 544). Кроме этого, Эрихтоний постановил приносить
жертвы Гее-Куротрофе (Suid. s.v. копротрбфо«;; schol. Aristoph. Thesm.
299). Таким образом, миф Эрихтония в основном повествует нам о
рождении и младенчестве героя, а приоритет в его истории отда¬
ется персонажам, связанными с его рождением, где особая роль
отводится трем Кекропидам.
На Акрополе Афина получила Эрихтония из рук Геи. Она поже¬
лала взять этого “чудо-ребенка” на воспитание, включающее в себя
полное формирование личности будущего индивида4. Однако, это
событие Афина держит в секрете, так как она приблизила к себе
Эрихтония без ведома богов, для того, чтобы подарить ему бес¬
смертие. Богиня спрятала Эрихтония вместе с одной или двумя зме¬
ями в корзине (Eur. Ion, 23), часто называемой ларцом, который
передала на хранение сестрам-Кекропидам (или одной из них). Ис¬
точники предлагают нам различные варианты имен этой группы:
Аглавра, Пандроса, Герса (Paus. I, 18, 2; Ovid. Met. II, 553), Кекро-
4 См.: Jeanmaire H. Couroi et Courètes. Paris, 1939; аспект “удаления от се¬
мьи” см.: — Jeanmaire H. Droit et Société dans la Grèce ancienne. Paris, 1964. Сюже¬
ту о “чудо-ребенке” посвящены работы Laager J. Geburt und Kindheit des Gottes
in der griechische Mythologie. Winterthur, 1957; Moussy Cl. Recherches sur trephô et les
verbes signifiant “nourrir”. Paris, 1969; Demont P. Remarques sur le sens de trephô //
REG, 1978, p. 358-383.
115
пиды (Amelesagoras FGrHist330 Fl; Eur. Ion, 273; Hyg. Fab. 166;),
Эрехтеиды (Hyg. Astr. 2, 13), Аграулиды (Eur. Ion, 23), Агравла и
Пандора (Fulg. Myth. 2, 14)5, Пандроса (Apoll. Ill, 14, 6). Афина
строго запретила сестрам открывать ларец, однако девушки ослу¬
шались богиню. Существует несколько вариантов идентификации
виновных(ой) — Аглавра (Ovid. Met. II, 553; Fulg. Myth. И, 14), Аг-
лавра и Пандроса (Amelesagoras FGrHist330 Fl), все сестры (Eur.
Ion, 23; Hyg. Fab. 166). Наиболее часто виновной называли Аглав-
ру, тогда как Пандросу оправдывали (Apoll. Ill, 14, 6; Paus. I, 18,
2). Афина тотчас же обрушила на девушек (или девушку) кару:
наслала на них(ее) змей(ею) (Phylarque, FGrHist81 F72), или безу¬
мие (Apoll. Ill, 14, 6 — безумие и змея). Девушки покончили с
собой, бросившись в море (Hyg. Fab. 48) с самой высокой скалы
Акрополя (Apoll. Ill, 14, 6; Hyg. Fab. 166 и Astr. 2, 13). Эрихтоний
же был воспитан Афиной в святилище богини на Акрополе (Apoll.
Ill, 14, 6). Так в мифе о рождении Эрихтония представлена в це¬
лом история Кекропид, которой уделено в нем большое внимание.
Теперь подробно рассмотрим мифологию каждой Кекропиды.
Агравла/Аглавра ("ΑγραυλοςΓΑγλαυρος). За исключением Афи¬
ны и Агравлы, топонимы Кекропид связаны с росой. Г.Узенер6 вы¬
водит имя Аглавры (Αγραυλος) из формы —ά^α)λ (άγαλμα) ά αύρα
— богиня светлой атмосферы, ясного неба, одна из Харит. В этой
этимологии корень άγλ — через ά^ούλ представляет несколько ис¬
кусственную форму. Следуя ей, άγλ — прилагательное от άγλαος.
Значит, Аглавра — “блестящая”, “бриллиант” (как Агава она дочь
Даная (Apoll. И, 1, 5); Харита (Hesiod, Theog. 907; Pind. Ol. 14, 19;
Apoll. I, 3, 1); дочь Инахоса (Apoll. I, 14, 5); жена Геракла (Apoll. II,
7, 8) и мать Нереи (Нош. II. II, 672). У Аглавры (αύρα) — одно из
архаических имен воды, которое часто употребляют в гидроними¬
ке и в именах мифологических персонажей. Н.Фриск, Р.Шантрэн,
АКарноу эту этимологию читают как — Кекропида — “дающая
чистую воду”7. Имена двух других Кекропид не менее экспрессив¬
ны — Пандроса (Πάνδροσος) “полная росы”, “всевлажная” и Герса
("Ερση) — “роса”8. Третье имя — как инкарнация чистой воды,
5 “Пандора” явная ошибка, следует читать “Пандроса”.
6 Usener Н. Götternamen. Bonn, 1895, S. 136.
7 Frisk H. Griechisches Etymologisches Wörterbuch. Heidelberg, 1970;
Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. Paris, 1968-
1980; Camoy A., Hiaronymie femenine grecque // AJPh HOS, 1953, vol. 13,
p. 43-55.
8 Фриск отмечает, что имя Герсы ( " Ерот| ) не может быть аттическим
(ра — рр), так как это ионизм, являющийся свидетельством культа эрет-
рейской Геры (Frisk Н. 1970, s.v. herse). См. тж.: Boedeker D. Descent from
Heaven. Images of Dew in greek. 1984, p. 104; Englemann H., Merkelbach R.
Die Inschriften von Erythrai und Klazomenai, vol. 2, Bonn, 1973, p. 342-343,
n. 206.
116
чистого напитка, который наполняет растения с утра до ночи. Все
три Кекропиды Алкман называет “росой” (т'Ерот|) и дочерьми воз¬
духа и луны, где воздух есть Зевс, а луна — Семе л а (Frg. 57 Р. cit.
Plut. Quaest. convivales, 659b). Имя Агравлы (АуооаЛоф несомненно
связано с земледелием, от wAypm)Aoq — “полебороздая”9.
Источники сообщают нам два имени старшей Кекропиды — Аг-
равла/Аглавра. Однако, Аполлодор называет Агравлу женой Кек-
ропса, матерью Эрисихтона и трех дочерей — Аглавры, Герсы и
Пандросы (Apoll. III, 14, 1-2). Согласно ему, старшая дочь также
могла носить имя Агравлы. Пьер Брулэ приводит 35 свидетельств
(литературные источники) двойного имени первой Кекропиды10 (см.
Таблицу № 1 в конце текста), в которых форма Аур — встречается
21 раз, а форма АуХ— 13 раз. Из них:
контекст
Άγραυλος
Άγλαυρος
Дочь
ю
9
Мать
7
1
Миф о ларце
1
3
Клятва эфебов
5
1
Святилище
4
4
Литургия в ее честь
5
' -
Эпиграфические источники знают только Аглавру (см. Таблицу
№ 1 в конце текста).
Данные таблицы показывают роль и функции первой Кекропи¬
ды, но без дополнительных данных нельзя определить какое имя
доминирует в мифе об Эрихтонии. Поэтому приведем только не¬
сколько характеристик: Аглавра упоминается наиболее часто в
мифе о ларце Эрихтония и в качестве дочери, тогда как Агравла в
первую очередь мать, жена Кекропса, и их старшая дочь носит ее
имя. Она может быть матерью для своих сестер (как старшая из
них). Согласно Овидию, именно Аглавра, а не Пандроса была пер¬
вой жрицей Афины. Аглавра чаще упомянута в связи с мифом об
Эрихтонии, Агравла — в связи с клятвой эфебов. В источниках V-
IV вв. до н. э. упомянуты оба имя — Аглавра у Геродота и Демосфе¬
на, Агравла у Амелесагора, Филохора, Аристофана и Еврипида.
Имя Агравлы встречается также и в других мифах. Агравла —
жена Ареса, мать Алкиппы; от брака с Гермесом она родила Кери¬
ка (Apoll. Ill, 14, 2; Suid. s.v. Άρειος πάγος; Etym. Magn. s.v. "Αρειος
9 Богаевский Б. Л. Земледельческая религия Афин. Пг., 1916, с. 166.
10 Brulé P. La fille d’Athènes: La religion des filles à Athènes à l’époque classique.
Paris, 1987, p. 146-147, n. 117.
117
πάγος — Hellanikos FGrH323 FI)11. Агравла иногда была включена в
царскую геналогию — так как кормилицы божественного Эрихто-
ния были дочерьми Эрехтея (Нуg. Astr. 2, 13). Когда речь идет об
Эрехтеидах, Агравла всегда совершает суицид. Во время нападе¬
ния врагов Агравла, согласно оракулу, бросилась с Акрополя, что
привело к победе Афин (schol. Dem. XIX, 303 — Philochore FGrH328
Fl05). Поэтому эфебы, впервые взявшие в руки оружие, приходят
в храм Агравлы и в гражданской клятве произносят ее имя; в ее
честь справлялись праздник и мистерии (Aristoph. Thesm. 533 и schol.;
Athenagoras, Leg.proChr. 1; Suid.s.v.wAypauAoç; Hesych. ε.ν.’Άγραυλος;
Plut. Alciv. 15).
История Кекропид тесно связана с мифом об Эрехтеидах12. В
результате затянувшейся войны между Элевсином и Афинами, царь
Афин Эрехтей был вынужден обратиться за советом к дельфийско¬
му оракулу (Demaratos FGrH42 F4; Apoll. Ill, 15, 4; Aristid. Panath.
I, 191). Для прекращения войны пифия посоветовала ему принести
в жертву на алтаре Персефоны13 одну или нескольких своих доче¬
рей (Demaratos FGrH42 F4). Эрехтей, по совету своей жены Прак-
ситеи, совершает жертвоприношение одной дочери. Эта смерть при¬
вела к самоубийству других Эрехтеид, так как сестры дали клят¬
ву, что никогда не будут жить друг без друга (Plut. Par. Gret Rom.
310; Eur. Erech.14). В источниках нет единства по вопросу о том,
сколько же всего было Эрехтеид. Еврипид и схолиаст к Арату
(Aratos, 172) — называют троих: Прокрису, Хтонию, Креусу (Myh.,
345с2 Wesermann); Овидий, Аполлодор и Гигин добавляют к ним
Оритию (Ovid. Met. VI, 680; Apoll. Ill, 15, 1; Hyg. Fab. 46); вместе c
Протогенеей и Пандорой — их шесть (Phanodemos FGrH 325 F4).
Так же сложно определить имя Эрехтеиды, принесенной в жертву.
Известно, что Креуса избежала смерти (Eur. Ion, 277-280); только
Демарат называет ее старшей дочерью, а у Аполлодора она млад¬
шая; Гигин утверждает, что в жертву принесли Хтонию (Fab. 46;
238, 2); Фанодем — Протогенею и Пандору; наконец Демосфен (Epitr.
27) и Цицерон (Pro Sestio, 48; Tuse. 1,16) — настаивают на смерти
всех сестер.
Сестер также называли Гиакинтидами ( ' Υακινϋίδες), имя им
дали Еврипид и Демосфен (fr. Erech., vers 74; Epitr., 27). Согласно
их версии, Гиакинтидами Эрехтеид нарекла сама Афина, подарив
11 Две других сестры также упоминаются как матери Керика: Пандро-
са (Ptolem. schol. II. I, 334; Pollux, VIII, 103; schol. Eschine, C.Timarque, 1,
20); Герса (Marmor parium, 32-33).
12 Наиболее полное описание мифа об Эрехтеидах см.: Picard Ch. Les
luttes primitives d’Athènes et d’Eleusis // RH, 1931, p. 1-71.
13 Топография этого алтаря не выяснена.
14 См. Austin С. De nouveaux fragments de l’Erechthée d’Euripide //
Recherches de papyrologie, 1967, t. 4, Paris, p. 11-67.
118
им бессмертие (где Ύάδες краткая форма от ΎακιντΜ,δες — Eur.
Erech., vers 71-74). Однако, Фанодем дает другое объяснение ново¬
го имени группы девушек — они были скрыты под афинским хол¬
мом, называемым ‘Υάκινθος. Ему противоречит версия Аполлодо-
ра, согласно которой Ύάκινϋος — это название праздника в честь
лаконского героя Гиакинта (“чудо-ребенка”, аналогичного Эрихто-
нию). Зевс по просьбе Миноса, осадившего Афины, наслал на го¬
рожан голод и эпидемию15, афиняне же, по совету дельфийского
оракула казнили дочерей Гиакинта: Антеиду, Эглеиду, Литею,
Ортею на могиле киклопа Гереста (Apoll. Ill, 15, 8; Diod. XVII, 15,
2; Hyg. Fab. 238; Harp. s.v. Ύακινϋίδες; Thuc. I, 20; VI, 57; Cic. Nat.
Deor. Ill, 19, 50; Suid. s.v. παρΌένοι)16. Однако, это жертвоприноше¬
ние не принесло пользы, и афиняне во искупление смерти деву¬
шек должны были посылать Минотавру семь афинских юношей и
семь афинских девушек.
Этот же трагический финал также был у дочерей царя Леоя,
эпонима аттической трибы (как и Эрехтей). По совету оракула он
принес в жертву своих дочерей, чтобы остановить чуму (Paus. I, 5,
2). В жертву принесли Пракситею (имя жены Эрихтония и Эрех-
тея), Теопу и Евбулу, которым впоследствии посвятили храм Лео-
корий в святилище Керамика (Elian, НѴ, XII, 28; Dem. LIV, 54, 7;
Aristid. Panath. I, 13, 191; Harp. s.v. Λεωκόριον = Phanodemos,
FGrH325 F8).
На основе этих сходных сюжетов о дочерях царя Эрехтея, Гиа¬
кинта и Леоя можно выявить некую модель мифа о принесении в
жертву одной девушки или целой группы: некое бедствие — пред¬
сказание оракула — принесение в жертву юных дев — раскаяние
— рождение культа17. Первая Кекропида была связана с этим сю¬
жетом, так как Агравла/Аглавра также была принесена в жертву
в искупление от превратностей войны (schol. Dem. XIX, 303 =
Philochore FGrH328 F105; Plut. Alciv. 15; Suid. ε.ν/Αγραυλος; Hesych.
s.v. "Αγραυλος). Афинские эфебы, выступающие на войну, приноси¬
ли клятву Агравле, военным богам Эниалию, Аресу и Зевсу, и
трем Горам — Талло, Авксо и Эгемоне, которые отвечали за цве¬
тение, рост и благополучие молодой растительности, и, следова¬
тельно, юношей. Эфебы клялись сохранить в целости землю Аттики
и то, что на ней произростало.
Пандроса — вторая Кекропида, живет на Акрополе. В качестве
привилегии у нее есть свой священный участок — Пандросейон,
расположенный около храма Афины (Paus. I, 27, 2), который вклю¬
15 Эпидемия, болезнь, голод — это родственные термины — λιμός,
λοιμός (Phanodemos FGrHist 325F4; Apoll., Ill, 15, 8). В мифе они выпол¬
няют функциональную роль; они иллюстрируют бедствие.
16 Работа Ervin М. Geraistai Nymphai Genetthliai // Platon, 1969, vol. 2,
p. 146-159 не вности ясности в данные традиции.
119
чает в себя храм и священную оливу17 18. Однако, это соседство не
говорит об ее идентификации с Афиной. Пандроса — это только
эпоним богини, существовала Афина-Пандроса (Schol. Aristoph. Lys.,
439), также как и Афина-Аглавра (Suid. s.v." Αγλαυρος). Это со сво¬
ей “сестрой” Пандросой Афина чествуется в марафонском сколии19.
Пандроса не упоминается в гражданской клятве эфебов, хотя Пав-
саний и идентифицировал ее как Талло (одну из Гор). Согласно
Павсанию, афиняне почитали Пандросу вместе с Талло (цветение)
и Карпо (приносящая плоды). Тогда как Ауксо и Эгемона, которые
также упоминаются в клятве эфебов — это афинские хариты (Paus.
IX, 35, 2). Возможно, что связь между Пандросой и харитами
(Χάριτες) была военной и эфебы на них ссылались для того, чтобы
иметь “гарантию” роста и цветение растений и земли (Φαλλός —
“молодой росток”, Φάλλω — “цветение”, Θάλεια — харита, муза).
Присутствие Пандросы в марафонском сколии и ее возможная иден¬
тификация через Талло в гражданской клятве эфебов является при¬
мером “аграрного” божества, синонимичного “военному”, где за
потомство отвечают оставшиеся в живых.
Жрица Пандросы в IV в. до н. э. избиралась из числа членов рода
Саламиниев (FGrHist Philochore 328F ІО)20. Ее характерным атрибу¬
том является ветка оливы. Пандроса была первой, кто сшил для
людей одежду из шерсти (Pollux, X, 191). В этом своем проявлении
она несет людям достижения цивилизации, также как и Кекропс с
Эрихтонием, которые познакомили человечество с браком и колес¬
ницей.
Афина и Пандроса имели общее жертвоприношение. У Гарпок-
ратиона находим ссылку на Филохора: “Филохор во второй книге
писал, что если приносили Афине в жертву быка, то Пандросе
надо было принести овцу” (Philochore 328 FIO). Это правило Фило¬
хора свидетельствует о близкой связи между культами Пандросы и
Афины и нашло свое отражение в ряде календарных надписей
сакрального характера. Календарь жертвоприношений дема Тори-
ка (ок. 430 г. до н. э.) указывает на то, что во время афинского
праздника Плинтерий в деме Торика (Θορικός) в месяце Скирофо-
рион, Афина Полиас, Пандроса и Куротрофа получали в жертву
двух коров21. Надпись дема Эрхия С Ερχιά) сообщает что, 3-го ски-
17 Эта модель установлена Calame С. Thesée et l’imaginaire Athénien.
Lausanne 197 Y
18 Hopper R. J. The Acropolis. London, 1971, p. 25; Travlos J. A Pictorial
Dictionary of Athens. London, 1971, fig. 281.
19 Описание см. — IG II2 3472; 3448 — частично восстановлена; IG II2
3515; о сколии см.: Bowra С.М., Greek Lurie Poetry. Oxford, 2ed., 1961, 386.
20 Ferguson W. S. The treasurers of Athena. Cambridge, Mass., 1932, p. 21
считает, что жрица Пандросы являлась одновременно и жрицей Аглавры.
21 Dunst G. Der Opforkalender der attischen Demos Thorikos // ZPE,
1977, № 25, p. 244, 258.
120
рофориона на акрополе проводилось следующее жертвоприноше¬
ние: одну свинью Куротрофе, одну овцу Афине Полиас, одну овцу
Аглавре, одного барана Зевсу Полиас и Посейдону (1 пол. IV в. до н.
э.)22. Это данные трех первых колонок религиозного календаря; пять
последних колонок дают название месяца. М. Джемсон на основании
предыдущей надписи и мифологической связи между Афиной и Пан-
дросой разумно восстановил имя Пандросы в четвертой колонке23.
Есть основания считать, что религиозная церемония, которая с боль¬
шим размахом проводилась на акрополе дема Эрхия была анало¬
гична жертвоприношению (или даже церемонии), которое имело
место в это же время, 3-го скирофориона, на афинском Акрополе
и было в пять раз больше. Очевидно, что эта дата, очень важная
для афинского религиозного календаря отмечена праздником Ар-
рефорий, который проводился в этот же день во многих демах
Аттики24. Надпись, датируемая II в. до н. э. (IG II2 1039, 11) свиде¬
тельствует о жертвоприношении эфебов Афине Полиас, Куротро-
фе и Пандросе, которое совершалось в конце их службы.
Герса. Источники сообщают, что в честь Герсы, третьей Кекро-
пиды, проводилась процессия — аррефория (йррт|(роріа — “девуш¬
ки, несущие üppr|TOç(a) — тайные дары в ларцах богини”). Однако,
Герсе принадлежал праздник Герсефория (' Ерат|(рорІа), в котором
эррофоры (èppr|cpôpoç) — “носительницы росы”, должны были обес¬
печить обильную росу в жаркое летнее время. Тогда как праздник
Аррефория, хотя и “принадлежал” трем Кекропидам, имел совсем
другое назначение (см. ниже). В эллинистическое время эти два
праздника слились в один, что и обусловило некоторую неточность
в источниках25.
Из мифа о рождении Эрихтония сложно узнать, является ли
третья Кекропида виноватой в неповиновении Афине, или нет. По
совокупности семи текстов виновной названа Аглавра, Пандросу
часто оправдывают, Герсу же никогда не выделяют (как виновную
или невинную) из группы сестер. В качестве виновной Герса фигу¬
рирует во множестве сестер — как Кекропида, Аграулида, Эрех-
теида... Имя Герсы встречается в фрагменте Эфора, где поднима¬
ется вопрос о лампе (возможно для Афины) и запрете открывать
священный ларец богини (fr. 9 Powell, Berliner Klas. Тех., 5, 1, 58)26.
22 Текст опубликован в: Daux G. La grande démarchie // BCH, 1963,
603-634; повторно в: Sokolowki F. Lois sacrées des cités grecques. Paris, 1969.
23 Jameson M. Notes on the Sacrificial Calender of Erchia // BCH, 1965,
vol. 89, p. 157.
24 Mikalson J. D. Religion in the Attic Demes // AJPh, 1977, vol. 98, p.
424-435.
25 Колобова K. M. Древний город Афины и его памятники. Л., 1961, с.
208.
26 Цит. по Burkert W. Kekropidensage und arrhephoria // Hermes, 1966,
Bd. 94, N° 1, 1966, S. 11, n. 2.
121
Однако данных слишком мало, и можно только догадываться о
той роли, которую играла Герса в истории Эрихтония. Мифология
Герсы наиболее полно отразилась в мифе о любви к ней Гермеса.
Кекропиды жили в трехкомнатном доме на Акрополе. Вечером, когда
они возвращались с праздничной процессии, неся на головах свя¬
щенные корзины Афины, Гермес, влюбленные в Герсу, подкупил
Аглавру, чтобы она дала влюбленным возможность встретиться.
Аглавра же, взяв золото, обманула Гермеса, завидуя участи своей
сестры. Разгневанный Гермес обратил Аглавру в камень и тут же
удовлетворил свою страсть к Герсе. От связи с Гермесом Герса ро¬
дила двух сыновей — Кефала, который стал возлюбленным Эос и
Керика, первого глашатая Элевсинских мистерий (Apoll. III, 14, 3;
Hyg. Fab. 166). Таким образом, мифология Герсы никак не связана с
историей Эрихтония. Образ Герсы чужд паре Агравла/Аглавра и
Пандроса, она стоит особняком в триаде этой божественной группы27.
Из приведенных выше эпиграфических данных мы знаем, что
во время праздника Панафиней эфебы приносили клятву в святи¬
лище Агравлы, а во II в. до н. э. они совершали жертвоприношение
Афине Полиас, Пандросе и Куротрофе. Подобное отсутствие Гер¬
сы зафиксировано в надписях Саламина (IV в. до н. э.) при выборе
жрицы Аглавры, Пандросы и Куротрофы (IG II2 1039, 11, 58)28. В
деме Эрхия жертвоприношение на акрополе 3-го скирофориона
было посвящено трем богиням: Аглавре, Пандросе и Куротрофе.
Герса никогда не упоминается в надписях сакрального характера,
всегда только Аглавра, Пандроса и Куротрофа. Литературные ис-
точиники сообщают, что афиняне совершали таинства и мистерии
для Агравлы и Пандросы (Athenagoras, Leg. р. Chr. 1). Источники
Ѵ-ІѴ вв. до н. э. указывают на то, что фигура Герсы не была харак¬
терной для богинь круга Эрихтония. Возможно, что Герса была
нужна для того, чтобы увеличить божественную пару Кекропид до
триады по модели Ауксо-Талло-Карпо, Эвномия-Дике-Ирена, Аг-
лая-Евфросина-Талия (Еврипид упоминает об “хоре трех девствен¬
ниц” — Eut. fr. 47 Austin; Eur. Ion, 496). Различные версии мифа о
ларце Эрихтония и установление виновных подтверждает позднее
вторжение Герсы через ее сестер. У нас мало информации и она
крайне противоречива и запутана, безусловными кажутся только
два положения: 1) Аглавра пренебрегла запретом Афины; 2) Панд¬
роса — невинна. Ассимиляция Герсы имела место через трех Кек¬
ропид, об этом персонаже не было никаких сведений в литературе.
Не ясно — виновата ли она, или нет?
27 Brulé P. Arithmologie et divinités multiples // Table ronde sur les
polithéismes, Besançon, 1986, p. 54.
28 Текст опубликован в: Sokolowki F. Lois sacrées des cités grecques. Paris,
1962, p. 19.
122
Литературные источники упоминают Агравлу/Аглавру, Панд-
росу, Герсу, эпиграфические знают только Аглавру, Пандросу и
Куротрофу. Куротрофа постоянно присутствует в текстах кален¬
дарных обрядов, религиозных уставов, большое количество кото¬
рых свидетельствует об ее важности. Очевидно, что в эпиграфике
она играла роль третьей Кекропиды. История рождения Эрихтония
позволяет предположить, что речь идет о Гее-Куротрофе. “Эрих-
тоний принес ей первую жертву на Акрополе, установил ее алтарь
в благодарность за свое рождение и установил закон, что всякий,
кто приносит жертву богу, то должен принести и жертву Куротро-
фе” (Биісі. б.ѵ. Ко'оротрбфос;).
Итак, в мифе о рождении Эрихтония Кекропидам отводится
доминирующая роль. Приведенный выше топонимический анализ
дает возможность предположить, что существовало две “божествен¬
ные сущности” первой Кекропиды, так как мы едва ли можно го¬
ворить о правомерности выбора “аутентичной” формы. Подобная
двойная форма одного божества, характерная для политеистичес¬
кого изобилия греческой религии, уже применялась для пары Эрех-
тей/Эрихтоний, поляризация которых проводилась по принципу
“царь/жрец”29, тогда как в случае Агравлы/Аглавры — по прин¬
ципу “мать/дочь”. Агравла связывает Кекропид с мифом об Эрех-
теидах, Гиакинтиях, Леотидах, где смерть девушек возводилась в
ранг жертвы на благо родины. Этот миф был оформлен гражданс¬
кой клятвой афинских эфебов, которая имела место в святилище
первой Кекропиды. Вторая Кекропида — Пандроса не упоминалась
в клятве эфебов, но она имела совместное с Афиной и Куротрофой
жертвоприношение в Афинах, Торике, Эрхии. Роль третьей Кек¬
ропиды в эпиграфике выполняла Куротрофа, объединенная с дву¬
мя Кекопидами совместными жертвоприношениями. Тогда как Гер-
са — персонаж, “чуждый” истории Эрихтония.
* * *
История Кекропид связана с aition многих афинских праздников
— Каллинтерий, Плинтерий, Дифнофорий. Каллинтерии и Плин-
терии проводились в 20-х числах месяца Таргелион и aition этих
праздников был связан с гибелью Кекропид и ритуальным очище¬
нием храма Афины Полиас и омовением ее статуи в море (Plut.
Alciv. 34; Xen. Ell. I, 4, 12). Дифнофории состояли из “ношения еды
дочерям Кекропса и произнесении мистических слов”. К несчастью,
aition обряда и слова утеряны и мы можем довольствоваться только
ссылкой Филохора (Lex. Rhet, 239,7=Philochore FGrH 328 F183).
29 Brulé P., 1987, p. 29.
123
Однако мифология Кекропид, связанная с историей рождения Эрих-
тония, наиболее интересно проявилась в двух афинских праздни¬
ках — Аррефориях и Панафинеях.
Праздник Аррефорий проводился в Афинах 3-го Скирофориона.
Наиболее полно этот обряд описал Павсаний: “Недалеко от храма
Афины Полиады живут две девушки; афиняне называют их “ар-
рефорами”. Они известное время живут при богине, а когда насту¬
пает праздник, вот что они делают ночью. Они ставят себе на голо¬
ву то, что даст им нести жрица Афины, причем ни дающая не
ведает, что она дает, ни несущие не знают, что они несут, а в
городе есть огороженное место недалеко от Афродиты, названной
“В Садах”, и на этом участке подземнный естественный ход; сюда
то и идут девушки. Спустившись в это подземелье, они оставляют
то, что принесли, и берут другое, тоже закрытое. И после этого
отпускают этих двух девушек и вместо них на Акрополь берут двух
других” (I, 27, 3). В этом фрагменте упомянуты храм Афины Поли-
ас и святилище Пандросы — следовательно весь ритуал является
реминисценцией мифа Эрихтония.
Аррефоры — 4 девочки, в возрасте от 7 до 11 лет ежегодно
избираемые из семей афинской знати (Harp. s.v.àppT|cpopla; Suid. s.v.
йрртіфоріа). Аррефорам вменялось носить специальные белые одеж¬
ды и золотые украшения, считавшиеся священными30. Вместе с
тем, аррефория являлась литургией, исполняемой родителями де¬
вочек (Lys. XXI, 11). Аррефоры принимали участие в ночном риту¬
але плодородия, который подтверждает рост людей, животных,
растительности. После своего избрания, аррефоры жили на север¬
ной части Акрополе, в специально для них построенном домике,
близ Эрехтейона. Кладка V в., покоящаяся на более древнем фун¬
даменте, позволяет восстановить большую комнату, открывающу¬
юся во двор 2-х колонным портиком с антами. В примыкающем к
зданию дворике, к западу от постройки, находится колодец с веду¬
щими вниз ступенями. По подземному ходу, который ранее слу¬
жил для сообщения с древним микенским колодцем, девочки про¬
ходили в грот и священный участок3 \ Их назначение — святилище
Эроса и Афродиты, на расстоянии 7 метров от колодца.
Классическую интерпретацию обряда аррефорий в начале века
дал Дж. Харрисон32. Все последующие работы других ученых вне-
30 Brulé R, 1987, р. 83.
31 Колобова К. М., 1961, с. 203.
32 Harrison J. Е. The three daughters of Cecrops // JHS, 1891, vol. 12, p.
350-355; Harrison J. E. On the Meaning of the Term Arrephoria // C1R,
1889, vol. 3. Свои выводы он развил в: Prolegomena to the Study of Greek
Religion. Cambridge, 1923. 3 ed. P. 121-123, 131-134.
124
ели лишь отдельные дополнения к его концепции3 3. Согласно точке
зрения Дж.Харрисона аррефоры играли в ночь праздника роль Кек-
рощід, а миф о ларце является aition аррефории. Кекропиды долж¬
ны были совершать обряды со змеями, так как вся их мифология
связана со змеями3 4. Они были божественные няни Эрихтония, полу-
змея, полу-человека, которого охраняли змеи, они носили брасле¬
ты в форме змей, они были ввергнуты в ужас при виде змеи(й),
лежащей(их) в ларце, и на них разгневанная Афина наслала зме-
ю(й). Кекропиды жили рядом с “домом змей” на акрополе (Paus. I,
27, 3; Ovid. Met. II, 560). Груз, который они несут на своих головах
состоял из живых змей, фигурок юношей, возможно новорожден¬
ных (Дж.Харрисон); или из копий змей или фаллосов и земли (Л.Дой-
бнер); или из итифаллических пирожных (ФАдрадос); или из жи¬
вого ребенка, после чего аррефоры сначала переносили росу для
пропитания земли, или знаки признания места отцовства, или змей,
для символизирования акта зачатия (А.Кук, Э.Хукер, В.Буркерт).
Возможно, что титулатура девушек — άρρηφόρος έρρηφόρος,
έρσηφόρος произошла от άρριχός “плетенная корзина”. Идея мисти¬
ческого подарка (φόρος) используется во многих древних обрядах,
более того, записи грамматиков приводят в качестве доказатель¬
ства серию идентичных слов, которые указывают на негреческое
происхождение термина. Дионисий Галликарнасский при коммен¬
тировании общего обзора греческого ритуала писал о cd κάνη φόροι
коА άρρηφόροι λεγόμεναι как об имеющих общее место в процессии
и несущих разные виды корзин (Dion. Hall. Ant. Rom. II, 22, 2).
Άρρηφόρος также присутствовали в ритуалах других культах, кро¬
ме Афины. 33 3433 Powell В. 1906, р. 38-55; Deubner L. Attische Feste. Berlin, 1956. S. 9-17;
Jeanmaire H. первым доказал, что ритуал аррефор стоит в ряду других
обрядов молодежи, связанных с инициацией — 1939, р. 264-268; Cook А. В.
Zeus. Cambridge, 1940, р. 165-188, 218-223, 236-261; Adrados F. R. Sobre las
arreforias о erreforias // Emerita, 1951, № 19, p. 117-133 выяснил этимо¬
логию слова; Kerényi К. Die Jungtrau und die Mutter in der griechischen
Religion. Zurich, 1952, p. 38-41, 47-48 — отметил особое место ритуала
аррефор накануне Панафиней; Hooker Е. М. Parthenos and Parthenon //
Greece and Roma (Suppl), 1963, vol. 10, p. 17-22; Burkert W. 1966; Burkert
W. Hemo Necans. Berlin, 1972, S. 169-173; Burkert W. Structure and history
in Greek mythology and ritual. Berkeley etc.: Univ. of California press, 1979,
p. 348-349; Brelich A. Paides e parthenoi. Roma, 1969, p. 231-238, 267-273 —
дал полную подборку источников; Martin R., Metzger H. La religion Grecque.
Paris, 1976, p. 173-174; Parke H. W. Festivals of the Athenians. London,
1977, p. 141-143; Kadletz E. Pausanias, 1.27.3 and Route of the Arrhephoroi
// AJA, 1982, vol. 86, № 3, p. 445-446; Robertson N. The Riddle of the
Arrephoria at Athens // HSPh, 1983, vol. 87, p. 241-288; Brulé P. 1987, p.
83-97.
34 У Софокла этот термин — δρακαυλός (Fr. 585Ν=643 Pearson
(Tumpanistai) цит. Hesych. s.v. δρακαυλός; Suid. s.v. δρακαυλός.
125
Однако, описание Павсания поставило много проблем перед ис¬
следователями. Например, исследователи по разному идентифици¬
руют место действия ритуала, так как по разному интерпретиро¬
вали местонахождение святилище Афродиты “В Садах” (на Акро¬
поле или в черте города). Павсаний о святилище Афродиты упо¬
минает не один раз (I, 19, 2)35 36. Означает ли это, что святилище
являлось местом проведения ритуала аррефор? Сначала эта точка
зрения отрицалась и было принято считать, что один храм Афро¬
диты находился у городских стен около Илисса в районе Олимпей-
она. Но после раскопок О.Брунера на северном склоне Акрополя в
начале 30-х гг. все были согласны с тем, что девушки спускались с
ношей и вновь поднимались с новой ношей через вертикальную рас¬
селину в склоне Акрополя, которая проходила вплоть до микенс¬
кого источника конца XIII в. до н. э.3 6. Открытие святилища Эроса и
Афродиты натолкнуло исследователей на мысль считать место куль¬
та “В Садах” Афродиты тем местом, куда девочки направлялись в
ночь Аррефорий. Иногда этот обряд связывали с микенскими обы¬
чаями, где “примитивные” аррефоры были или дочерьми царя
(ГЛарк), или грозными жрицами, покровительницами царских де¬
тей, защитниками их от советов отцов и зависти матерей (Э.Ху-
кер), или служанками “минойской” богини (А.Кук). Чаще говорят
об обряде инициации, в отношении двух аррефор, представляю¬
щие одну возрастную группу — они были заточены на Акрополе,
должны были соблюдать обет молчания, были введены для помощи
в работе женщин-эргастин, и в конце обряда инициации посыла¬
лись на символическую встречу с Эросом как достигшие полового
созревания (Дж.Харрисон, Г.Жеанмер, К.Керени, АБрелих, В.Бур-
керт).
Против этой интерпретации выступил Ноэль Робертсон, считая,
что аррефория не связана с инициацией37. Он предположил, что
ритуал мог являться некой моделью общества, как и многие другие
ритуалы Афины и аррефория принадлежала в большей степени к
реальной жизни38. Ему возражает Пьер Брулэ39, который доказы¬
35 Кроме Павсания, святилище Афродиты “В Садах” упоминают —
Plin. HN, XXXVI, 16; Luc. Dial, courtis. VII, 1; Part. IV, 7.
36 Материалы раскопок см. в: Вгоопег О. Eros and Aphrodite on the North
Slope of the Acropolis // Hesperia, 1932, N2 1, p. 31-55; Brooner O.
Excavations on the North Slope of the Acropolis // Hesperia, 1933, № 2, p.
329-417; Brooner O. A Mycenaean Fountain on the Athenian Acropolis //
Hesperia, 1939, № 8, p. 317-429; Brooner O. What Happened at Athens //
AJA, 1948, vol. 52, p. 112-113; Brooner О. Athens in the Late Bronze Age /
/ Antiquity, 1956, № 30, p. 12-13.
37 Robertson N., 1983, p. 241-242; Robertson N. The origin of the
Panathenaea// RhM, 1985, Bd. 128, H.3-4, S. 231-295.
38 Robertson N., 1983, p. 288.
39 Brulé P., 1987, p. 87.
126
вал (не всегда убедительно), что материалов по аррефории недо¬
статочно, чтобы интерпретировать их как социальный ритуал и в
русле работ Г.Жеанмер и А.Брелих показывал, что ритуалы с уча¬
стием молодых девушек имели место на акрополе (возможно, в
форме инициации) и были хорошо известны.
Великие Панафинеи проводились в 20-х числах первого месяца
афинского календаря (Гекатомбеона) и продолжались около девяти
дней (Arist. Ath. Pol 62, 2; Dem. C Hipp. 6; Luc., Hermot. 4; Proel, in
Tim. 12)40. Интересную точку зрения высказывает К. Керени41. Он
считает, что праздник Аррефорий, проводившийся в Афинах 3-го
скирофориона предвосхищал праздник Панафиней, во время кото¬
рого также имела место церемония аррефор. Эта церемония прово¬
дилась в главный день Панафинейского праздника — 28 Гекатом¬
беона. В ночь с 27 на 28 Гекатомбеона в рамках Панафинейского
праздника в Афинах проводился факельный бег (λαμπαδηδρομία) и
паннюхис (παννυχίς) — ночное факельное шествие42. Днем 28 Гека¬
томбеона все население Афин в праздничной процессии обходило
город, поднималось на акрополь, где богине подносили пеплос и
совершали жертвоприношение.
Именно во время паннюхис и проходила церемония, которая
связывала Панафинейский праздник с историей Кекропид. Панню¬
хис, в котором принимали участие юноши и девушки, празднич¬
ное ночное шествие, сопровождавшееся танцами и пением гимнов,
описывал еще Еврипид (Eur. Heraclid., 777-783). Литературные ис¬
точники IV в. до н. э. сообщают, что во время Панафиней эфебы
приносили клятву в святилище Агравлы (Schol. Dem. XIX, 303; schol.
Aristoph Thesm. 533), а эпиграфические (IG 22 334 — 337/336-330/
329 гг. до н. э.) указывают, что во время паннюхис факелы эфебов
(победителей в факельном беге) зажигали огонь на алтаре Афины и
богинь ее окружения — Пандросы и Куротрофы43.
40 Программа праздника складывалась постепенно, и в IV в. до н. э.
имела следующий вид. Великие Панафинеи начинались мусическим аго-
ном (21-23 гекатомбеона), за которым следовал гимнический (24-25 гека¬
томбеона). 26 гекатомбеона проводился конный агон. За тремя главными
агонами следовали так называемые малые агоны: состязание апобатов (26
гекатомбеона), пиррихия и эвандрия (27 гекатомбеона), лампододромия
(28 гекатомбеона) и состязания кораблей (29 гекатомбеона).
41 Kerényi К., 1952, S. 54.
42 Prichett W. К. The Παννυχίς of the Panathenaia // Mel. Mylanas, II,
179-188 считает, что паннюхис проводилось не до, а после торжественной
процессии и жертвоприношения, так как мясо после него могло быть
съедено гражданами в течении всей ночи, т. е. как раз во время паннюхис.
Однако, вряд ли можно согласиться с тем, что паннюхис в обрядность
Панафинеи ввели только для пиршества.
43 О паннюхис на Панафинеях см.: Deubner L., 1956, S. 24; Ziehen, RE,
18.3 (1949) 459. s.v. Panathenaia; 631 s.v. παννυχίς 1; Brulé P., 1987, p. 92-93;
Robertson N. Festivals and legends: the formation of Greek cities in the light
of public ritual Toronto, 1992, p. 108-114.
127
Святилище Агравлы располагалось на северном склоне Акропо¬
ля, под крутым утесом, так называемыми “Длинными Скалами”, с
которых согласно мифу Кекропиды бросились в море (Paus. I, 18,
2). Также Агравле принадлежал длинный и узкий грот (длина —
около 35 м.) на северном склоне Акрополя, в который можно было
попасть благодаря тайному подземному ходу в скале через святи¬
лище Пандросы (Philochor, FGrHist Fl, 146). Святилище второй
Кекропиды — Пандросейон, располагалось на Акрополе к западу
от Эрехтейона, и включало в себя небольшой храм Пандросы, свя¬
щенную оливу Афины (около западного портика храма) и алтарь
Зевса Клятвенного. Пандросейон был обнесен стеной, за которой
располагался Кекропейон — небольшой круглый храм Кекропса, и
возможно, его могила44. Надпись I в. до н. э. (IG 22 2338.8; Toeffer,
рр. 22, 161) сообщает нам, что жрец Кекропса назначался из рода
Аминандридов. РХарланд высказывает предположение, что жрец
Кекропса иногда мог избираться из членов филы Кекропиды45. Свя¬
тилище Геи Куротрофы располагалось на южном склоне Акропо¬
ля, между храмом Асклепия и Пропилеями, под храмом Афины
Ники (Paus. I, 22 ,3; IG II2 ,859)46. Культ Геи Куротрофы возможно
был введен Эрихтонием (Schol. Aristoph. Thesm. 299; Suid. s.v.
коиротрофо*;), ее алтарь располагался на акрополе (CIA, И2, 481,
59; schol. Soph. О. С. 1600)47.
Итак, святилище Агравлы располагалось на северном склоне
Акрополя, Пандросы — на Акрополе, севернее Эрехтейона, Геи
Куротрофы — на южном склоне Акрополя. Мы знаем, что панню-
хис предшествовал факельный бег эфебов, конечной целью которо¬
го был алтарь Афины на Акрополе48. Очевидно, что паннюхис —
праздничное ночное шествие с факелами являлось логическим про¬
должением лампадодромии, и проводилось на Акрополе, возмож¬
но, в районе Эрехтейона и Пандросейона49. Шествие направлялось
к святилищу Аглавры, т. е. повторяло тот путь, который проходили
аррефоры 3-го Скирофориона на празднике Аррефорий, неся в
процессии “тайные” предметы. Этот же путь в ночь с 27 на 28 Гека-
44 Колобова К. М., 1961, с. 196-205; Garland R. S., 1984, р. ПО; Travlos J.
А., 1971, fig. 281.
45 Garland R. S., 1984, p. ПО.
46 Judeich W. Topographie von Athen. Munich, 1931, p. 285, n. 4; Garland
R. S., 1984, p. 86; Usener H., 1895, S. 127; Богаевский Л. Б., 1916, c. 101.
47 Hadzistelion-Price Th. The Greek Kourutrophos. Cults and Representations
of the Greek Nursing Deities. Leiden, 1978, p. 106 локализует алтарь Геи
Куротрофы на акрополе.
48 Brelich А., 1969, р. 326-337.
49 Ноэль Робертсон убедительно доказал, что aition лампадодромии —
перенос “священного” огня Гефеста, осветившего рождение Эрихтония из
Академии на акрополь. Robertson N., 1985, р.258-268.
128
томбеона в праздник Панафиней совершали эфебы в составе пан-
нюхис, дабы принести Афине гражданскую клятву в святилище
Аглавры (Heliod. Aeth. I, 10, 12). Надпись IG И2 948 (166-165 гг. до н.
э.) сообщает о выборе жрицы Аглавры из рода Саламиниев — что
во время Панафиней члены рода приносили Афине в качестве жер¬
твы свинью. Жрица Аглавры также являлась жрицей Пандросы и
Куротрофы (lines 12, 45), и возможно, что жертвоприношение
эфебов Аглавре, Пандросе и Куротрофе II в. до н. э. также имело
место во время паннюхис. Клятва, которую эфебы приносили в
храме Аглавры имела самостоятельное место и значение в глав¬
ный день праздника Панафиней, накануне торжественной процес¬
сии 28 Гекатомбеона50. Во время паннюхис юноши и девушки танце¬
вали и пели перед жрицей Аглавры (Eur. Heradid. 777-783; Heliod.
Aeth. I, 10, 12). Источники противоречат друг другу в вопросе о
том, могла ли клятва быть принесена в начале или в конце службы
эфебов. Ульпиан считает, что эфебы приносили клятву в начале
службы (Ulp. ad Dem. 19 De Fais. Leg. 303), тогда как Поллукс — в
конце (Pollux, VIH, 105). Поллукс приводит полный текст клятвы и
замечает, что она записывалась в демах в конце службы эфебов,
тогда как Аристотель утверждает, что в начале (Arist. Ath. Pol. 42).
Ликург считает, что афиняне приносят клятву в момент становле¬
ния эфебами (Lyc. Leocr., 76), но высказывалось предположение,
что он не точен51. Так как эфебия длилась два года, то НРоберт-
сон52 делает вывод, что клятву приносили в начале второго года
обучения (после окончания подготовки эфебов в различных типах
оружия). Эфебы получали особый щит и копье во время обществен¬
ной церемонии и направлялись нести службу на границы Аттики.
Церемония принесения клятвы 28 Гекатомбеона не была инноваци¬
ей. В темные века юноши, подобно Тезею, приносили клятву во
время праздника Гекатомбий (Plut. Thés. XII, 2; XXXVI, 5). По¬
зднее, юноши приносили “локальные” гражданские клятвы, по
фратриям и эта церемония постепенно перешла в Афины. Возмож¬
но, что в состав Панафиней ее ввел Писистрат53.
Участие аррефор в Панафинейском празднике не ограничива¬
ется только паннюхис. Словари Гарпакратиона и Суды указывают,
что две аррефоры из четырех должны были работать над изго¬
50 Иллюстрацию этой церемонии см. Powell В. Erichthonius and the Three
Daughters of Cecrops. Ithaca, N.Y., 1906, fig.5. Юноша протягиват руку
через круглый ионинский алтарь к старику, который что-то говорит ему,
справа — Ника готовится передать юноше свой шлем.
51 Pérékidis С. Histoire de Téphébie attique des origines a 31 avant J.-C.
Paris, 1962, p. 111-112 критически анализирует Ликурга и доказывает,
что клятва имела место в начале службы.
52 Robertson N, 1992, р. 113-114.
53 Подробнее о празднике Гекатомбий см.: Robertson N.T 1992, p. 1-31.
129
товлением пеплоса, который подносили Афине 28 Гекатомбеона во
время главного дня праздника54. Работа над пеплосом начиналась за
9 месяцев до начала Панафиней в последний день месяца Пианоп-
сион на праздник Халкеи и шла под руководством жрицы Афины
Полиас и Пандросы (Paus. I, 27, 3). Пеплос ткали из шерсти (Aristoph.
Lys. 466), нити которой были окрашены в пурпур (Eur. Нес. 469;
Verg. Scop. 31). Пеплос был украшен сценами из титано- или гиган-
томахии (Plat. Evtiph., 6с; Eur. Нес., 466-474; Iph. Tavr., 221-226 и
schol., Verg. Scop., 31; Schol. Aristoph. Av. 566). 28 Гекатомбеона пеп¬
лос провозили через город на повозке к подожию Акрополя, где
передавали праздничной процессии, которая и доставляла его бо¬
гине. С IV в. до н. э. повозка получила вид корабля, на мачте кото¬
рого в виде паруса развивался пеплос55. Кажется маловероятным,
чтобы пеплос соткали две маленькие девочки-аррефоры. Возмож¬
но, что работа над пеплосом была некой инагурацией для аррефор,
тогда как в действительности над праздничной одеждой Афины тру¬
дились ткачихи под руководством эргастин, которые в качестве
награды за свою работу получали почетное место в праздничной
панафинейской процессии56. В сакральном значении этого ритуала
две аррефоры брали под патронаж ткаческое ремесло, мотив кото¬
рого довольно часто присутствует в мифологии Афины. Она ткала
пеплос для Геры (Нот. II. V, 735; VIII, 386; XIV, 178) и для Пандо¬
ры (Hesiod, Theog. 574), плащ для Ясона (Apoll. Rhod. I, 721-768). Ее
мастерство являлось критерием для других: Ахилл соглашается
взять в жены дочь Агамемнона, если только она сможет соперни¬
чать в ткачестве с Афиной (Apoll. Rhod. I, 390). В историческую
эпоху эта ипостась богини нашла свое отражение в социальном
назначении культа Афины Эрганы (Soph. frg. 760). С ткачеством была
также связана и мать Афины Метида57. Пандроса, была названа
первой, кто сшил одежду для людей (Pollux, X, 191). Само подно¬
шение пеплоса богине в качестве дара уходит корнями в глубокую
древность58 59. Л.Фарнелл пытался связать этот ритуал со сбором уро¬
54 Источники не дают нам точной информации, было ли подношение
пеплоса прерогативой Великий Панафиней или ежегодного праздника. См.
таблицу Кд 2.
55 АМоммзен считал, что до IV в. до н. э. подношение Афине нового
пеплоса являлось самостоятельным обрядом, который проводился в про¬
межуток между Панафинеями. Mommsen А., 1898, S. 112-116.
56 Brulé Р, 1987, р. 99.
57 Detienne М., Vernant J.-P. Les ruses de l'intelligence. Paris, 1975.
58 Stella L. La civililta micenea nei testi contemporanei. Roma, 1965, p.
229-230.
59 Farnell L. R. The cults of the Greek states. 5 vols., Oxford, 1896-1909,
p. 296.
130
жая59. Однако его точка зрения представляется очень натянутой,
тогда как более аргументированной кажется другая, согласно ко-
торой, подношение пеплоса Афине (для ксоанона) имело целью
завершить антропоморфный образ богини6
Интересно, что в мифолигии Эрихтония, которому приписыва¬
ют основание первого храма Афины, ее древней статуи, учрежде¬
ние Панафиней в ее честь, введение канефор, таллофор и колес¬
ницы (Apoll. Ill, 14, 5; Hyg. Astr. 2, 13) нет ни слова о пеплосе.
Можно предположить, что именно Эрихтоний первым поднес бо¬
гине пеплос в рамках праздника, присоединив его таким образом к
остальным инновациям. И если внимательно посмотреть на миф о
рождении Эрихтония, то можно увидеть ту связь, которая соеди¬
няет первого царя Афин с этим даром богине. Когда Гефест пытал¬
ся овладеть Афиной, он пролил ей на ногу семя, которое богиня с
отвращением стерла куском шерсти (èpiov) и бросила на землю (х$соѵ).
Таким образом, миф явился креатурой имени Эрихтония и присое¬
динил его к сонму “ткаческих” мифов Афины.
Пеплос богине подносили в торжественной процессии, которая
являлась центральным событием Панафинейского праздника. Про¬
цессия формировалась в Керамике (Him. Or. Vas. 12), проходила
через Дипилонские ворота и попадала в Леокорий (Thuc. I, 20, 2),
где к ней присоединялись остальные участники, сопровождавшие
повозку с пеплосом. Участники шествия пересекали агору (Schol.
Aristoph. Equ., 503), направлялись к Пеласгику, и обогнув его, у
храма Афины Ники снимали пеплос с повозки и торжественно вно¬
сили его по священной дороге через Пропилеи на Акрополь (Paus.
I, 2, 4). Панафинейская процессия поражала своей роскошью, ве¬
личием, торжественностью, в ней принимало участие все населе¬
ние Афин (Thuc. VI, 56, 2). Каждой категории населения соответ¬
ствовало строго закрепленное место в процессии и свои особые
функции: гиеропеи, отвечавшие за проведение паннюхис, процес¬
сии, покупки жертвенных животных (Arist. Ath. Pol. 47, 1; 60, 1),
аррефоры, канефоры — молодые девушки из знатных аристокра¬
тических родов, несущие в корзинах священные предметы (Arist.
Ath. Pol. 18, 1; Thuc. VI, 56, 1; Aristoph. Lys. 668), скирофоры и
дифрофоры — девушки-метеки, несущие зонты и сидения (Aristoph.
Аѵ. 1508; 1550; Eccl. 734;), таллофоры — “красивые старцы” из
аристократических родов с оливковыми ветвями в руках (Xen. Symp.
IV, 17), скафефоры — юноши-метеки с лотками, полными пчели¬
ных сот и печенья (Pollux, III, 55), теоры с жертвенными животны¬
ми (Schol. Aristoph. Nub., 385), военная часть процессии, включаю¬
щая в себя колесницы, конницу, эфебов (Thuc. VI, 56, 2; VI, 58, 2).
После посвящения Афине пеплоса, совершали жертвоприношение. 6060 Parke H. W., 1986, р. 39; Leuis Р. М. Athena’s robe // SCI, 1979/80,
vol. 5, p. 28-29.
131
Основных жертвоприношений было два: гекатомба Афине Парфе-
нос на большом алтаре богини и двоякая жертва Афине Полиас в
старом храме богини (вошедшем впоследствии в состав Эрехтейо-
на). Происхождение двоякой жертвы связано со слиянием культа
Афины с культом Пандросы и упоминается впервые у Гомера (II.
546-551). Если совершали жертвоприношение Афине (корову), то
должны были принести жертву Пандросе (овцу)6!. Мясо от двоякой
жертвы разделялось между высшими магистратами полиса — ар¬
хонтами, пританами, казначеями, геиропеями, стратегами и так-
сиархами; остатки отдавались для пиршества рядовым гражданам
полиса (Ps-Xen. Ath. Pol. И, 9).
* * *
История Кекропид, связанная с мифом рождения Эрихтония,
нашла свое воплощение в ритуалах двух праздников — Аррефо-
рий и Великих Панафиней. Церемония Аррефорий носила харак¬
тер таинств и была связана с историей переноса Эрихтония Кекро-
пидами на Акрополь. Роль Кекропид в этом обряде выполняли де-
вочки-аррефоры, тщательно выбираемые архонтом-басилеем из
самых знатных аристократических семей. Посвящение их Афине
для выполнения тайных обрядов стало своего рода инициацией
будущих афинских гражданок. Аррефории были одним из древних
праздников Афин, структура которого сохранилась в первоздан¬
ном виде (за исключением введения аррефории в качестве литур¬
гии), тогда как Панафинеи претерпели определенные изменения,
связанные с попыткой Писистрата придать празднику панэллинс¬
кое значение. На первый взгляд в структуре Панафиней история
Кекропид не нашла отражения, однако внимательно рассмотрев
самую древнюю часть праздника (торжественную процессию), можно
увидеть, что история Кекропид послужила основой для обрядов,
имеющих чрезвычайно важное значение. Если Аррефории были
связаны с обрядом инициации молодых девочек, то во время Пана-
финейского праздника юноши преодалевали последнюю ступень,
отделяющую их от статуса полноправного афинского гражданина,
заключительным аккордом чего послужила клятва эфебов, произ¬
носимая ими в святилище Аглавры. В основу ночного бега с факе¬
лами и паннюхис лег сюжет тайного переноса Эрихтония на акро¬
поль, так как Кекропиды в данном случае выступали в качестве
куротроф, тогда как клятва в храме Аглавры явилась выражением
ряда патриотических мифов об Эрехтеидах, Гиакинтидах, Леонти-
дах, связанных с мотивом выполнения долга перед родиной. Апо¬
феозом торжества гражданского коллектива стала панафинейская 6161 Farnell L. R., 1896, р. 289; Deubner L., 1956, S. 27; Parke Н. W., 1986,
р. 53.
132
процессия в которой принимали участие и аррефоры, отвествен-
ные за подготовку “священного” дара Афине — пеплоса, и моло¬
дые эфебы, которые влились в стройные ряды “военной” части
шествия, олицетворяющую собой идею верности полису, его мощь
и силу. Таким образом, мифология Кекропид, связанная с рожде¬
нием Эрихтония в афинском календаре разделилась на две части.
Структура Аррефорий указывает на сакральный характер празд¬
ника (таинства, святилище Аглавры, архонт-басилей). В структу¬
ре же Великих Панафиней, которая претерпела множественные
изменения со стороны Писистрата, а позднее со стороны Перикла,
мифология Кекропид была оформлена ритуалами как сакрального,
так и “светского” характера. Реликтами боле ранних слоев панафи-
нейского праздника стали бег с факелами, двоякая жертва, учас¬
тие в процессии аррефор, пеплос. Возможно, что ночное факель¬
ное шествие и клятва эфебов сознательно были скопированы с ри¬
туала Аррефорий, который предшествовал Панафинеям в афинс¬
ком календаре, чтобы связать воедино мотив Кекропид в этих двух
праздников. Однако, кульминацией Великих Панафиней была тор¬
жественная процессия, и характер ее проведения (Ѵ-ІѴ вв. до н. э.)
указывал на превалирование в ней социальных и политических ас¬
пектов (гиеропеи, клятва эфебов, участие метеков и теоров, воен¬
ный парад). Кроме того, Аррефорий завершали афинский годового
цикл, а Панафиней олицетворяли собой его начало62, которое зак¬
репило в сакральном календаре цикл службы эфебов (начало или
конец) через клятву Аглавре.
Миф об Эрихтонии был выражением идеи автохтонного проис¬
хождения афинян, а в “биологическом” контексте представлял со¬
бой как бы период младенчества потомков легендарного царя Афин.
Период юношества в истории Эрихтония не был отражен, но он
получил свое развитие через ритуалы Кекропид, которые стали
основой для обрядов инициации будущих афинских граждан. Миф о
ларце и таинства аррефорий связаны с младенчеством и детством
будущих граждан Афин, паннюхис и особенно клятва эфебов за¬
вершает период юношества и оформляет их вступление в ряды граж¬
дан, что закрепляет панафинейская процессия, которая стала воп-
лащением идеи гражданской гордости, силы и единения полиса.
62 До Панафиней в месяце Гекатомбеон отмечались еще два праздника: 3-
го числа — Кронии, а 13-го числа — Синойкии. Однако, аграрный праздник
Кронии справлялся в Афинах очень скромно, и к V в. до н. э. теряет свое
значение, а аШоп Синойкий был в большей степени перенесен на Панафиней.
133
Таблица 1
Вариативность написаний имени Агравлы/Аглавры
в античных источниках
тексты
Αγραυλος
Άγλαυρος
контекс
Amelesagoras FGrHLstFl
X
X
Кекропида
Eur. Ion 23, 496
X
X
Аграулида
Dvid. Met. II, 560
X
Кекропида
Dvid. Met. II, 749
X
Кекропида
Hyg. Fab. 166
X
Кекропида (миф о ларце)
Paus. I, 18, 2
X
Кекропида (миф о ларце)
Lact Plac. Nar. Fab. П, 12
X
Дочь Кекропса
Fuig. Myth. II, 14
X
Кекропида (миф о ларце)
Athen agoras, Leg. Chr. 1
X
Мистерии в ее честь
Apoll. III, 14, 2
X
Жена Кекропса;
дочь Кекропса; жена Ареса
Paus. I, 2, 6
X
Дочь Кекропса
Suid. s.vTAytaxupoq
X
Дочь Антеи
Paus. I, 38, 3
X
Жена Гермеса
Steph. Byz. АураиХц
X
Аттический дем;
дочь Кекропса
Porphyr. De abst. 245
X
'Αγραυλος
'Αγραυλος
Мать (жена) Кекропса
дочь Кекропса
Euseb. Pr. Eu. IV, 16, 2
X
Дочь Кекропса
Euseb. De Laud. Const. 13
X
Дочь Кекропса
Schol. Dem. XIX, 303 —
Philochore FGrHist328 F105
X
Дочь Кекропса;
клятва эфебов
Suid. s.v. “Αρειος πάγος—
Etym. Magn. νΑρειος πάγος
X
Дочь Кекропса;
жена Ареса
Phot. Lex, s.v. Καλλυντήρια
X
Праздник в честь ее смерти
An. gr., Bek., I, 270
X
Праздник в честь ее смерти
Herod. VIII, 53
X
Ее алтарь; храм дочери
Кекропса
Pollen, HV, I, 21, 2
X
Алтарь Agraulos
134
4ut. Alciv. 15
тг-
Клятва эфебов
Schol. Dem. XIX, 303
?
?
Клятва эфебов
5chol. Aristoph. Thesm. 533
X
Клятва Агравлой
Eesych. s.v. ’ Αγλαυρος
X
Дочь Кекропса; жрица Афины
Hesych. s.v. ’ Αγλαυρίδες
X
Мать Кекропид
Hesych. s.v. Πλυντήρια
X
Дочь Кекропса, ее смерть
Pollux, VIII, 105-106
X
Клята эфебов
Dvid. Met. II, 739
X
Ее жилище на Акрополе
Hyg. Fab. 253
X
"Αγλαυρος
Сын Эрехтея
An. gr., Bek., 1,239
X
Дифнофории в ее честь
3arp. s.v. J Αγρ- ’ Αγλ-
?
?
Эпоним Афины
Эпиграфика6 3
X
Таблица 2
Периодичность подношения пеплоса Афине
на Панафинейском празднике
тексты
Великие
Панафинеи
Малые
Панафинеи
Другие
контексты
SchoL Aristoph. Αν. 563
’— Suid. s.v. πέπλος)
постоянно через 4 года
Arist. Ath. Pol. 60
X
Plat. Eutuph. 6b
X
Diod XX, 46, 2
X
Schol. Eur. Нес. 468
X
Schol. Eur. Нес. 469
X
Йагр. s.v. πέπλος
X
Eeliod. Aeth. I, 10
X
Lact Plac. In Stat Theb. X, 56
через 3 года
Plaut. March. 68
через 5 лет
5chol. Proel, in Tim. 29s
X
63 IG 112 5152; IG П2 3458* надписи Саламина, см. в: Ferguson W. S. The
Salaminioi of Heptaphylai and Sounion // Hesperia, 1938, vol 7, p. 1-74; ка¬
лендарь дема Эрхия, см. в: Daux G. La grande demarchie // BCH, 1963, 603-
634; клятва эфебов дема Ахарны, см. в: Robert L. Etudes épigraphiques et
philosophiques. Paris, 1939; календарь дема Торика, см. в: Dunst G. Der
Opforkalender der attischen Demos Thorikos // ZPE, 1977, № 25, S. 243-264.
И.М.Наджафова
ТАЦИТ О МИДИИ-АТРОПАТЕНЕ
Для воссоздания истории Мидии-Атропатены письменные ис¬
точники, в отсутствие активных археологических раскопок после¬
дних лет, играют главную роль. Поэтому каждое слово, оставлен¬
ное античными авторами — бесценный дар для изучения истории
этого государства. Среди авторов, уделивших внимание Мидии-
Атропатене — и Тацит, чьи сообщения в этом аспекте специально
не рассматривались.
Корнелий Тацит ( ок.55 — 120 гг. н. э.) занимает особое место
среди римских историков. Благодаря своему таланту и хорошему
образованию юриста, он добился высокого положения в Риме и
имел блистательную политическую карьеру1. Реализуя накоплен¬
ные знания, собственные наблюдения, имея доступ к разного рода
архивам, сочинениям предшественников, Тацит создает ряд исто¬
рических произведений2. Среди них — “Анналы”, где собраны важ¬
ные, хотя и немногочисленные сведения о Мидии-Атропатене. Не¬
многочисленность этих сведений вполне объяснима. Тацит писал
историю Рима и не ставил своей целью охватить в равной степени и
страны, вовлеченные в восточные планы Римской Империи. Кроме
того, “Анналы” дошли до нас не полностью, что также, возмож¬
но, сокращает число фактов по интересующему нас вопросу.
Тацит оставил восемь фрагментов о Мидии-Атропатене, кото¬
рые можно подразделить на три группы.
Первая группа сведений Тацита уточняет границы Мидии-Атро-
патены. Приведем их:
a) Апп.2.56: “. .. народ (армяне)... пространно гранича с нашими
(т.е. римскими) провинциями, глубоко простирается вплоть до ми¬
дян (атропатенцев).. ”3 (“.. .gens (armenii)... quoniam nostris provinciis
late praetenta penitus ad Medos porrigitur...”)
b) Ann. 13.41: “... долгий путь царя (Тиридата, из Армении) шел,
неясно, то ли к мидянам (атропатенцам), то ли к албанам . . . “ (“. .
. longinquum regis iter (Tiridates ab Armenia) et Medi an Albani
peterentur incertum...”)
c) Ann.14.26: “. . . Тиридат через (земли) мидян (атропатенцев),
вторгся в пределы Армении. . . “ (“. . . Tiridaten per Medos extrema
Armeniae intrantem... “)
Таким образом, согласно Тациту, Мидия-Атропатена граничи¬
ла с Арменией. Здесь Тацит подтверждает уже известный факт,
например, приведенный ранее у Страбона (11.13.2;! 1.14.1). Кроме
136
того, сомнения Тацита о маршруте Тиридата (Ann. 13.41), могут
уточнить еще одну границу Мидии-Атропатены, а именно с Алба¬
нией. Befab Тиридат, спасаясь из Армении под натиском Корбулона
в 58 г.4 шел в Мидию-Атропатену или Албанию, то есть в одном с
ними направлении. Отсюда и Мидия-Атропатена, и Албания, гра¬
нича с Арменией и находясь в одном (восточном) от нее направле¬
нии, могли иметь и общую границу.
В свое время Веллей Патеркул, верный своей манере краткого
изложения истории, описывая путь Помпея на Востоке, оставил
следующее известие (2.40.1) : “.. (Помпей) прошел с победой Мидию
(Атропатену), Албанию, Иберию..” (.. Penetratae cum victoria Media,
Albania, Hiberia.. “). Видимо эти три страны имели общую границу
(то есть Мидия-Атропатена с Албанией, Албания с Иберией), ина¬
че были бы указаны промежуточные (между названными террито¬
риями) земли на пути Помпея. Причем точно известно, что Алба¬
ния и Иберия имели общую границу (Strabo. 11.4.1;5) . Отсюда, нет
причин сомневаться в последовательности перечисления стран у Вел¬
лея Патеркула (Мидии, Албании, Иберии), стран , определенно
имевших границы между собой. И если Албания имела границу с
Иберией, то Мидия- Атропатена, соответственно, имела границу с
Албанией. Помимо вышеизложенного, установлено, что Албания и
Мидия-Атропатена охватывали географически ряд территорий, в
том числе и территорию современного Азербайджана: Албания —
Северного Азербайджана5, Мидия-Атропатена — Южного (Иранс¬
кого) Азербайджана6. Это, на наш взгляд, служит дополнительным
аргументом в пользу тезиса об общей границе Албании — Атропа¬
тены.
Обратимся ко второй группе сведений Тацита.
Повествуя о пртивостоянии иберов и парфян (в прцессе деяний
императора Тиберия против парфянского царя Артабана III в 35 г.
н.э.)7, Тацит упоминает и атропатенцев поддержавших Артабана III
и, таким образом, проявивших пропарфянскую ориентацию.
Апп.6.34: “.. .Фарасман (царь иберов) одновременно показывал...
на боевой строй своих и на раззолоченные отряды мидян (атропа¬
тенцев), (говоря), что здесь мужи, а там добыча.” (“ .. .Pharasmanes.
. .simul horridam suorum aciem, picta auro Medorum agmina, hinc
viros, inde praedam ostendere”). Характеристика (во мн.ч.) “ раззо¬
лоченные отряды мидян ” представляет несколько отрядов, то есть
немалое число мидян-атропатенцев, а также их богатое снаряже¬
ние и богатую одежду, с использованием золота. Именно после¬
днее обстоятельство и позволило Фарасману назвать атропатенс-
кое войско добычей. Все это косвенно указывает на благосостоя¬
ние атропатенцев, имевших возможность выставить весьма богато
экипированное войско.
137
Наконец, в третьей группе сведений Тацита речь идет об атро-
патенских царях. Попробуем в этом разобраться.
Апп.2.4: .. по приказанию Августа, (власть над армянами) была
возложена на Артавазда, который был свергнут (ими) не без ущер¬
ба для нас (т.е.Рима). Тогда, чтобы навести порядок в Армении,
(туда) был направлен Гай Цезарь. С согласия армян, он поставил
(царем над ними) Ариобарзана, родом мидянина, отличавшегося
телесной красотой и выдающимися душевными качествами. После
того, как его случайно настигла смерть, его наследников не поже¬
лали терпеть (царями)... “ (“ ... iussu Augusti inpositus Artavasdes et
non sine clade nostra deiectus. Tum Gaius Caesar componendae
Armeniae deligitur. Is Ariobarzanen, origine Medum, ob insignem
corporis formam et praeclarum animum volentibus Armeniis praefecit.
Ariobarzane morta fortuita absumpto stirpem eius haud toleravere;...“)
Ариобарзан II Атропатенский, столь красочно описанный Таци¬
том, был достаточно хорошо известен римлянам, так как воспиты¬
вался в Риме8. Он был возвращен Августом в Мидию-Атропатену на
царство (RgdA.33), ему же Август и римский сенат предоставили
Армению (RgdA.27; Dio Cass. 55.10.7), во время экспедиции Гая Це¬
заря. Вопреки утверждению Тацита о том, что наследники Арио¬
барзана II не правили в Армении, другие авторы, а именно сам
Август (RgdA.27) и Дион Кассий (55.10.7) констатируют обратное:
сын Ариобарзана II — Артавазд II, после отца правил и в Армении.
Таким образом, здесь Тацит не точен.
Исходя из этого же фрагмента (Апп.2.4) можно высказать неко¬
торые соображения и об Артавазде, происхождение которого не
уточнено Тацитом. Следуя Диону Кассию (54.9.2), надо сказать,
что отец вышеназванного Ариобарзана II — атропатенский царь
Артавазд I некоторое время правил Малой Арменией9. Возможно
именно это обстоятельство нашло отражение в тацитовых “ Анна¬
лах”, и под именем Артавазда в тексте источника фигурирует имен¬
но Артавазд I Атропатенский10. Это предположение, на наш взгляд,
вполне уместно, тем более, что в рассматриваемом фрагменте
(Апп.2.4) выявилась и еще одна неточность относительно Артаваз¬
да II. В любом случае, на основании этого параграфа “Анналов”
(2.4) можно констатировать: 1) проримскую ориентацию атропатен-
ских царей в правление Августа; 2) видимо из-за этого Август и
предоставил им, то есть Артавазду I, Ариобарзану II, ( а также и
Артавазду II ), престол Армении.
Следующим атропатенским царем, привлекшим внимание Та¬
цита, а потому и наше, был Вонон.
Ann.12.14: “.. . Готарз, заболев, умер и на престол (Парфии) был
призван Вонон, в то время правивший мидянами (атропатенцами)..:
царствование его было кратковременным и бесславным. . . и после
138
него Парфянское государство перешло к его сыну Вологезу. “ (“. . .
Gotarzes morbo obiit, accitusque in regnum Vonones Medos tum
praesidens... brevi et inglorio imperio perfunctus est, resque Parthorum
in filium eius Vologesen translatae.”)
Итак, мы знакомимся с еще одним атропатенским царем — Во-
ноном (19-51 гг.н.3.)11, который ненадолго стал парфянским царем
Вононом II (51 г. н.э.)12. Р.Д.Салливан, устанавливая родословную Во-
нона II, пишет, что Вонон II был рожден от брака атропатенского
принца и аршакидской принцессы, имена которых не уточнены13. В
свою очередь, мы можем сказать, чтобы получить и атропатенс-
кий, и парфянский престолы, Вонон II должен был иметь, как ми¬
нимум, некое царское атропатенское происхождение и , как мак¬
симум, плюс некое царское парфянское происхождение. В любом
случае, на парфянский престол был приглашен именно атропате-
нец Вонон, и это обстоятельство делает Вонона заметной персоной
настолько, что его наследники продолжали править и в Парфии, и
в Атропатене. Следовательно, в начале 50-х годов (еще при Клав¬
дии), Атропатена продолжала содружество с Парфией. Далее, со¬
гласно Тациту, после Вонона царем Парфии стал его сын Вологез
(Ann.12.14), царем Мидии-Атропатены — другой сын, Пакор(
Апп.15,2;31). Третий сын Вонона II — Тиридат получил Армению
(Апп.15.2), правда, от брата Вологеза. Из-за Армении Тиридат столк¬
нулся с Римом в лице Корбулона14, о чем мы упоминали вначале.
Попутно заметим, что приняв Тиридата (АппЛ4.26), Атропатена
подтвердила свою пропарфянскую ориентацию.
Таким образом, исходя из третьей группы сведений Тацита,
можно установить последовательность правления атропатенских
царей и их паралельные правления в двух царствах15:
Атропатена
Артавазд I ? — 20 г. до н. э.
Ариобарзан II
Артавазд II
Вонон (II)
Пакор
20 г.до н. э. — 4 г. н. э.
4 — 6 гг. н. э.
19 — 51 гг. н. э.
51 — ?
Армения Парфия
? — 20 г. до н. э. —
(Малая Армения)
2 — 4 гг. н. э. —
4 — б гг. н. э. —
51 г. н. э.
В целом, даже краткие заметки Тацита о Мидии-Атропатене
позволяют заключить, что от Августа до Нерона Мидия-Атропате¬
на: существовала как царство; граничила с Арменией и Албанией16;
имела определенный уровень благосостояния; управлялась царями
из местной династии, причем некоторые из атропатенских царей
паралельно правили либо в Армении, либо в Парфии; при Авгус¬
те ориентировалась на Рим, после же — на Парфию.
139
Примечания
1 Vogt J.Tadtus als Politikerstuttgart 1924S.4; Гревс ИМ.ТацитМ.-Л1946.С42
2 Причем произведения Тацита были широко известны и их использо¬
вали некоторые авторы, например, Светоний и Дион Кассий. См.: Syme
RTacitus. vol.2. Oxford 1958. P.271-273
3 Под “мидянами” Тацита в представленных фрагментах, датируемых
K.I в. до н.э.- I В.Н.Э., следует видеть именно мидян-атропатенцев, в отли¬
чие от мидян, жителей государства Мидия, история которого закончи¬
лась в сер. VI в до н.э. завоеванием Кира.
4 Бокщанин А.Г.Парфия и Рим.ч.П.М.1966.С.192-193
5 Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании. М.-
Л.1959.С.З-4
6 Алиев И. Очерк истории Атропатены. Баку 1989.С.5; Weissbach.
Atropa tene // RE. 4 Hbd. Stuttgart 1896. Sp.2150
7 Бокщанин А.Г. Парфия... С. 176-177
8 Этот вывод вытекает из анализа RgdA.33: “ От меня (Августа) народы
парфян и мидян (атропатенцев), просившие через послов, получили царей
из (числа) первых среди этих народов (персон): парфяне — Вонона, сына
царя Фраата, внука царя Орода; мидяне (атропатенцы) — Ариобарзана (II),
сына царя Артавазда (I), внука царя Ариобарзана (I).” (“ А ше gentes Parthorum
et Medorum per legatos principes earum gentium reges petitos acceperunt: Parthi
— Vononem, regis Phraatis filium, regis Orodis nepotem; Medi — Ariobarzanem,
regis Artavazdis filium, regis Ariobarzanis nepotem.”). Исходя из структуры
этой главы видно, что Август, назначая названных принцев в качестве царей
Парфии и Мидии-Атропатены, показал не только схожесть ситуаций (а имен¬
но — просьбы послов о новых царях), но и в какой-то степени, одинаковое
положение Вонона и Ариобарзана П по отношению к императору. Заметим,
что и сам Август (RgdA.32), и Тацит (Апп.2.1) указывали, что Вонон в числе
других наследников Фраата IV жил в Риме. Отсюда, можно утверждать, что
и Ариобарзан П вполне мог жить в Риме. Потому то Ариобарзан II был изве¬
стен римлянам настолько, что это счел нужным зафиксировать Тацит
(Апп.2.4), живший много позднее Августа и Ариобарзана II.
9 Без сомнения, у Диона Кассия во фрагменте 54.9.2 упомянут именно
Артавазд I Атропатенский, которого он именует “ о Medos “ , причем
начиная с 49.25.1-3 и в последующих главах. Такое же прочтение этого
фрагмента приводит Ф.Гроссо. См.: Groosso F. La Media Atropatene e la
politica di Augusto // Athenaeum.vol.35.fasc.3-4.Pavia 1957. P.241
10 И.Алиев уверен, что и у Тацита, и у Диона Кассия упомянут один и
тот же Артавазд I Атропатенский. См.: Алиев И. Очерк.. . С. 100.
11 Sullivan R.D. Papyri Reflecting the Eastern Dynastic Nerwork //
ANRW.II.Bd.8 Berlin — New-York. StParthia
12 Бокщанин А.Г. Парфия... C.3Ü2
13 Sullivan R.D. Op.cit. st.Parthia
14 Даты правления царей установлены Sullivan RD. Op.cit. st.Parthia
15 В итоге Тиридат получает Армению из рук самого Нерона
(Suet.Nero.13)
16 Однако укажем, что Арменией и Албанией пределы Мидии-Атропате¬
ны не ограничивались. Известно, что еще Атропатена граничила с Парфией
(Strabo! 1.13.2), а также естественными границами служили Каспийское море
(Strabo.11.13.2) и горы Загрос и Нифатес. (Strabo. 11.13.3).
Н. И. Романенко
/
CORPORIS CUSTODES ПРИ НЕРОНЕ
Вопрос о телохранителях первых римских императоров редко
затрагивался в иностранной литературе1 и, насколько нам извест¬
но, ни разу серьёзно не рассматривался в отечественной науке.
Более того, он не разрабатывался даже авторами специальных мо¬
нографических исследований, посвящённых отдельным императо¬
рам династии Юлиев-Клавдиев, в том числе, Нерону. Тем не ме¬
нее существует как нарративный (прежде всего, сочинения Свето¬
ния и Тацита), так и эпиграфический материал2, вполне достаточ¬
ный по объёму для того, чтобы поставить и попытаться решить
проблему происхождения, структурной организации, функциони¬
рования и значения института corporis custodes в 1-ой пол. 1 в.н.э.
Corporis custodes в этот период являлись, наряду с преториан¬
цами,3 личными охранниками императоров династии Юлиев-Клав¬
диев и членов их семей.
С самого начала все телохранители были варварами. При этом
германцы постепенно вытеснили охрану из испанцев4 (custodia
Hispanorum), которую использовали Юлий Цезарь (Suet., Caes., 86,
1; App., ВС, 2, 109), а вслед за ним и Октавиан до победы над
Антонием (то есть до 30 г. до н. э.) (Suet., Aug., 49, 1), и которая
формировалась (по крайней мере в случае с будущим императо¬
ром Августом) из жителей города Калагурриса в Ближней Испании.
На это указывает название manus Calagurritanorum (ibid.).
Исключая период непродолжительной высылки германцев из
Рима, осуществлённой в 9 г. по инициативе Августа, не без осно¬
ваний опасавшегося их присутствия в столице после сокрушитель¬
ного поражения римских войск под командованием Вара в битве в
Тевтобургском лесу против союза германских племён во главе с
Арминием (Suet., Aug., 49, 1; Dio Cass., 56, 23, 4), они непрерывно
служили сперва Юлиям, а затем — Клавдиям. На основании имею¬
щихся в нашем распоряжении источников не представляется воз¬
можным установить точное время их “реабилитации” и возвраще¬
ния в Рим. Также неясно, использовались ли в это время телохра¬
нители другого этнического происхождения или нет. По-видимому,
отсутствие германцев было недолгим5: есть и нарративные, и эпиг¬
рафические данные, свидетельствующие, что уже во время прин¬
ципата Тиберия они вновь несут службу при императоре (Tac., Ann.,
1, 24; CIL VI.4341 = ILS.1717; VI.8810 = ILS.1724).6
Племенной состав corporis custodes не был однородным, о чём
141
можно судить по эпитафиям, в большинстве которых содержится
указание на происхождение покойного по формуле: natione + на¬
звание племени в номинативе (например, natione ataeus (CILVI.4341
= ILS. 1717); nat(ione)7 veius (CIL VI.4337 = ILS.1718) и т. д.).
Из имеющихся в нашем распоряжении девяти в большинстве
своём прекрасно сохранившихся эпитафий телохранителей Неро¬
на, в которых названо племя, из которого происходил покойный,
семь принадлежат батавам (CIL VI.8802 = ILS.1729; 8806 = ILS.1727;
АЕ. 1952. 146-149 = Notizie degli scavi di antichita. Vol. 4. 1950. P. 87-
89; АЕ. 1983. 58)8. На основании данного факта можно заключить,
что при Нероне именно из представителей этого германского пле¬
мени формировался основной костяк отряда императорских телох¬
ранителей.
В этом вопросе Нерон шёл по стопам двух своих предшествен¬
ников: такое же положение существовало и при Клавдии (8803 =
ILS.1730; 8804; 8807 = ILS.1725; АЕ. 1968. 32 = Epigraphica. Vol. 29.
1967. Р. 629), и при Калигуле. Охранявшая Гая Цезаря группа те¬
лохранителей состояла, по крайней мере в 39 г., полностью из ба-
тавов, так как рассказывая о состоявшемся в этом году походе
Калигулы в Германию, Светоний называет сопровождавший импе¬
ратора отряд просто batavi (явно по аналогии с germani) (Suet.,
Cal., 43).
Даже если речь в данном случае идёт не о всём корпусе охраны
целиком, а лишь об одном батавском отделении, существовавшем
наряду с другими, сам факт наличия возле императора достаточно
многочисленной группы лиц, связанных общим этническим проис¬
хождением, остаётся весьма примечательным: ведь именно им было
доверено сопровождать принцеиса в этой экспедиции.
И хотя, рассказывая о том, что императорская охрана опоздала
на место убийства Калигулы и поэтому не смогла защитить его,
тот же Светоний употребляет общий термин Germani corporis
custodes (Suet., Cal, 58, 3), можно достаточно уверенно говорить,
что уже в конце 30-х гг. батавы были основным племенем, постав¬
лявшим телохранителей в Рим.
Причина предпочтения, которое оказывалось им в деле охраны
императора, кроется, на наш взгляд, в следующем. Покорённые
ещё в конце 1 в. до н. э.10, батавы в течении долгого времени счита¬
лись одним из наиболее доблестных и, став союзниками, верных
Риму германских племён.11 Этот взгляд мы находим даже у Тацита
(Tac., Germ., 29), работавшего над трудом о Германии в то время,
когда утверждение о несомненной верности батавов после крупно¬
го восстания Цивилиса (70 г.) уже не соответствовало реальному
положению дел.12
Несомненно, что помимо верности немаловажную роль также
142
играли большая физическая сила германцев (Ios., Ant., 19, 1, 15),
их7 мастерство наездников и непривычная для римлян и поэтому
устрашающая внешность13.
Несмотря на то, что наряду с батавами в качестве телохраните¬
лей при Клавдиях использовались представители кельтского пле¬
мени бетазиев (CIL VI.8808 = ILS.1728), основной “кузницей кад¬
ров” для охраны высших лиц Римской Империи и членов их се¬
мейств были, всё-таки, германцы14: убии (CIL VI.8803; АЕ. 1952. 145
= Notizie degli scavi di antichita. Vol. 4. 1950. P. 87), атеи (CIL VI.4341
= ILS.1717), фризы (CIL VI.4342; 4343), вейи (CIL VI.4337 = ILS.1718),
, возможно свевы15 (CIL VI.8810 = ILS.1724).16
По датировке надписей, содержащих указание на этническое
происхождение телохранителей, также видно, что такое положе¬
ние сложилось до принципата Нерона17 и не изменилось с его при¬
ходом к власти. Единственная особенность, как было сказано выше,
заключалась в предпочтении, которое стало оказываться батавам.
К этому можно добавить, что corporis custodes одного императора
переходили к его преемнику,18 и таким образом молодой Нерон по¬
лучил в своё распоряжение отряд этнического состава, сходного с
тем, какой был набран в последние годы правления его приёмного
отца.
Относительно структуры корпуса германской стражи можно от¬
метить следующее. Весь отряд делился на подразделения — деку¬
рии, во главе с декурионами. В эпитафии могло быть указано, в
состав какой декурии (по имени декуриона) входил покойный при
жизни. Такая структура существовала при Клавдии (CIL VI.8804;
8807 = ILS.1725; 8809 = ILS.1726; АЕ. 1968. 32 = Epigraphica. Vol. 29.
1967. P. 62). Однако она сложилась задолго до 41 г., так как отряды,
охранявшие Клавдия, когда он ещё не был принцепсом, также
имели в своём составе декурионов (CIL VI.4345 = ILS. 1723), следо¬
вательно, уже тогда были разделены на декурии.
Будущий император Клавдий родился в 10 г. до н. э. (Suet., Claud.,
2, 1). Мы не знаем, с какого возраста отпрыскам императорского
дома полагалась охрана из телохранителей, и не можем точно да¬
тировать надпись CIL VI.4345 = ILS.172319: она может относиться к
правлению и Августа, и Тиберия, и Калигулы.20 Поэтому вероят¬
нее всего, что уже со времён Августа организация телохраните¬
лей была чётко определена и без изменений продолжала существо¬
вать при последнем из Юлиев-Клавдиев.
Что касается проблемы численности телохранителей, состояв¬
ших при одном императоре, а также числа декурий, в которые они
были объединены, то этот вопрос продолжает и по сей день оста¬
ваться открытым: источники, которыми мы располагаем, не позво¬
ляют дать на него однозначный ответ. Р. Парибени, опираясь на
143
известный в его время эпиграфический материал, высказал мысль,
что число декурий могло быть равным десяти, а соответственно
общая численность corporis custodes — ста (в каждой декурии по 10
человек).21 Новый материал по данной проблеме, введённый в на¬
учный оборот в середине нашего века, не внёс корректив в это
предположение.22
Интересный материал дают две эпитафии телохранителей Не¬
рона, в которых помимо возраста покойных указывается период их
службы, как это делалось в эпитафиях солдат.23 В одном случае
некий Нобил прослужил два года и скончался в возрасте двадцати
лет (Nobilis ... Milit(avit) an(nos) IL Vix(it) an(nos) XX; CIL VI.8806 =
ILS.1727), a в другом Феб находился на службе восемь лет и умер
двадцатипяти лет от роду (Phoebus ... Mil(itavit) an(nos) VIII. Vix(it)
an(nos) XXV; CIL VI.8808 = ILS.1728). Кроме того, составитель эпи¬
тафии называет Нобила не только телохранителем, но в первую
очередь, солдатом (Nobilis, miles impera(toris), Neronis Aug(usti),
corp(oris) cus(tos)).
Эти особенности (цифры, указывающие на продолжительность
службы и формула miles impera(toris)) являются очевидным исклю¬
чением из общераспространённого правила: больше не известно
ни одной надписи, где бы содержалась такая информация. Виссова
считал, что в CIL VI.8806 = ILS. 1727 термин miles употреблён на¬
меренно неправильно, однако он не поясняет, для какой цели это
было сделано, и дальше не развивает свою мысль. Относительно
же упоминания срока службы этих телохранителей он ограничива¬
ется констатацией наличия цифр в эпитафиях.24 По нашему мне¬
нию, появление нестандартного текста на надгробиях могло стать
следствием не совсем обычной, по сравнению с прочими, карьеры
этих двух телохранителей. Возможно, они начали службу в составе
вспомогательных войск, но по какой-то причине были переведены
. в отряд corporis custodes
Цифры, относящиеся к возрасту и периоду службы Нобила и
Феба позволяют провести расчёты, показывающие, что ряды
corporis custodes, по крайней мере в период правления Нерона,
могли пополняться юношами в возрасте приблизительно 17-18 лет.
Телохранители как императоров, так и членов их семей в подав¬
ляющем большинстве были рабами. На это указывает употребле¬
ние в надписях имён их хозяев, стоящих в родительном падеже
после слов corporis custos или Germanus (CIL VI.4340-4345; 8802-
8804; 8806-8810; Notizie degli scavi di antichita. 1922. P. 422; AE. 1952.
145-149 = Notizie degli scavi di antichita. Vol. 4. 1950. P. 87-89; AE.
1968. 32 = Epigraphica. Vol. 29. 1967. P. 62). Что же касается традици¬
онной и широко распространенной в надписях индикации рабского
статуса — употребления термина servus, то, как показал исследо¬
144
ванный эпиграфический материал, по отношению к телохраните¬
лям она ни разу не встречается.
П. Вивер считает причиной рабского статуса телохранителей их
параллельное использование в качестве гладиаторов.25 Мы склон¬
ны согласиться с основной мыслью этого лаконично сформулиро¬
ванного объяснения, но с оговоркой. На наш взгляд, если такая
связь существовала, то она, скорее всего, носила обратный харак¬
тер: гладиаторы могли становиться телохранителями.
Чтобы объяснить этот феномен, необходим краткий экскурс в
позднереспубликанскую эпоху. Практика держать возле себя отряд
собственных, часто вооружённых гладиаторов уходит корнями имен¬
но в этот период римской истории. Как верно отметила М. Е. Серге¬
енко, они были надёжной личной охраной в то страшное время.26
Подобный отряд был у Катилины27 и Суллы (Cic., Pro SulL, 19, 54).
А Юлий Цезарь, исполняя обязанности эдила в 65 г. до н.э., хотя и
вывел во время устроенного им гладиаторского боя меньше пар,
чем собирался,28 всё же так сильно напугал своих политических
противников, что в спешном порядке было издано постановление,
запрещавшее кому бы то ни было держать в Риме больше опреде¬
лённого количества гладиаторов (Suet., Caes., 10, 2).29
Таким образом, мы считаем, что вооружённые отряды рабов-
гладиаторов конца Республики были непосредственными предше¬
ственниками императорских телохранителей.
Но для того, чтобы иметь группу квалифицированных гладиато¬
ров, необходимо было располагать определёнными условиями для
их содержания и, что немаловажно, для их подготовки. Наиболее
оптимальный вариант для этого (естественно, при наличии финан¬
совых возможностей) — открыть собственную школу. Такая прак¬
тика также существовала в республиканском Риме.30 Одним из са¬
мых известных мест для подготовки профессиональных бойцов аре¬
ны стала школа, организованная Юлием Цезарем в Капуе (Caes.,
ВС, 1, 14; Gell., 12, 5, 13). А незадолго до перехода через Рубикон
он обсуждал проект устройства ещё одного подобного заведения
(Suet, Caes., 31, 1).
Что касается Нерона, то у нас нет прямых свидетельств об орга¬
низации им гладиаторских школ. Однако, сохранилось несколько
надписей из Помпей (CIL ІѴ.1421-1422; 1474; 2387; 2389; 2478; 2508;
10237),31 в большинстве афиши (содержащие, как правило, и ин¬
формацию об исходе сражения), анонсирующие предстоящие бои,
в которых должны были принять участие гладиаторы, названные
“нерониановыми”.32 Это позволяет нам согласиться с принятым не¬
которыми авторами мнением, что так именовались бойцы, вышед¬
шие из школы, устроенной Нероном.33 Следовательно, он имел в
своём распоряжении профессиональных бойцов.
145
Далее. Нарративные источники сохранили имя мирмиллона Спи-
кула, любимца Нерона, которому принцепс делал весьма щедрые
подарки (Suet., Nero, 30, 2), и который был растерзан беснующей¬
ся толпой после гибели императора (Plut., Galba, 8). Мы склонны
отождествлять этого гладиатора с декурионом германцев Спику-
лом, упомянутым в эпитафии одного из телохранителей Нерона:
Ti(berius) Claudius Chloreus, Neronis Claudi(i) Caesaris Aug(usti),
corporis custos, dec(uria) Spiculi (CIL VI.8803 = ILS.1730).
В пользу этого говорит, во-первых, тот факт, что Спикул не¬
редко находился в императорском дворце, что и заставило Нерона
в последние часы перед смертью тщетно разыскивать его в поме¬
щениях, расположенных недалеко от своей спальни (Suet., Nero,
47, 3). Скорее всего, находиться возле покоев принцепса Спикула
заставляло выполнение его непосредственных профессиональных
обязанностей.
Во-вторых, как показали события, последовавшие за приходом
Гальбы к власти, требование казни раздавалось лишь в адрес са¬
мых ближайших к погибшему императору людей (Галот, Тигеллин
(Suet., Galba, 15, 2); Гелий, Поликлит, Патробий, Петин (Plut.,
Galba, 17); Лукуста (Dio Cass., 64, 3, 41) и другие). Вряд ли бы в эту
категорию попал простой гладиатор, пусть и любимый Нероном. Не
стоит забывать, что гладиаторы всегда были кумирами римлян. Зато
зарвавшийся раб, “любимчик” императора, чья память была пре¬
дана damnatio, очевидно, вызывал ненависть у многих. Кроме того,
Спикул мог быть опасен как потенциальный подстрекатель хорошо
организованных и натренированных телохранителей к мести за по¬
гибшего императора, которому он и его подчинённые, несомненно,
были преданы.
К этому можно добавить, что гладиатура была прекрасной воз¬
можностью приобретать и совершенствовать боевые навыки. Так
что даже те телохранители, которые набирались не из готовых
гладиаторов, могли проходить специальную подготовку в импера¬
торских школах.
Наконец, Светоний сообщает, что Калигула поставил несколь¬
ких гладиаторов-фракийцев во главе телохранителей-германцев
(Suet, Cal., 55, 2). На наш взгляд, в этом случае биографа интере¬
совал, прежде всего, факт предпочтения, оказанного императо¬
ром именно этому виду бойцов, а не то, что гладиаторы стали
начальствовать над личной охраной, так как далее речь идёт об
убавлении вооружения мирмиллонам, произведённом по инициа¬
тиве Калигулы (ibid.). На основании такой подачи материала Свето¬
нием можно предположить, что гладиаторы и раньше выполняли
подобные функции, но только были они не фракийцами.
Существование императорских гладиаторских школ могло да¬
146
вать возможность покрывать расходы на содержание corporis
custodes за счёт сдачи бойцов внаём или их продажи. На тот факт,
что такая практика могла быть весьма доходной статьёй для госу¬
дарственной казны в целом, указывала ещё Сергеенко, справедли¬
во мотивируя это тем, что заполучить столь высокопрофессиональ¬
ных гладиаторов было мечтой любого устроителя зрелищ.34
Хотя, как было показано, в своей массе телохранители — это
люди лично несвободные, существует материал, доказывающий,
что и на них могла распространяться процедура освобождения. Это
посвятительная надпись куратора германцев Тиберия Клавдия Ак¬
ция (Ti(berius) Claudius ... Actius ... curator Germanorum; CIL VI.4305
= ILS.1732) и эпитафия с надгробия Тиберия Клавдия Дукта, зани¬
мавшего при жизни пост декуриона германцев (Ti(berio) Claudio,
Aug(usti) lib(erto), Ducto, dec(urioni) Germanorum.; CIL VI.8811). Оба
они были императорскими вольноотпущенниками. Первому даровал
свободу Клавдий: сам Акций особо отмечает, что он divi Claudi(i)
lib(ertus). Что касается Дукта, то судя по его имени, он мог быть
отпущен на волю или Клавдием или Нероном. Таким образом, к
середине 1 в. н. э. corporis custodes могли становиться либертами,
как любые императорские рабы, но, по-видимому, это было ско¬
рее исключением, чем правилом.
В отличие от захоронения Дукта, о сооружении которого поза¬
ботилась его супруга (posuit Luria Paezusa coniugi suo et sibi)35, все
надгробия телохранителей Клавдия и Нерона поставлены наслед¬
ником (heres) или наследниками (heredes) покойных от имени кол¬
легии германцев (ex collegio Germanorum), в которую аналогично
другим членам familia Caesaris они были объединены (CIL VI.8803 =
ILS.1730; 8804; 8807 = ILS.1725; 8808 = ILS.1728; 8809 = ILS1726;
АЕ. 1952. 145-149 = Notizie degli scavi di antichita. Vol. 4. 1950. P. 87-
89; AE. 1968. 32 = Epigraphica. Vol. 29. 1967. P. 62; вероятно, и 8806 =
ILS.172736).
В данном случае мы имеем дело с коллегией, которая, с одной
стороны, носила профессиональный характер, а с другой, была со¬
здана несомненно как погребальная коллегия37, необходимая не
имевшим семьи и редко имевшим близких родственников38 рабам-
телохранителям для совершения похоронного обряда. Подобных кол¬
легий было особенно много именно среди императорских рабов, и
упоминания о них чаще всего встречаются как раз в 1 в. н. э.39
Collegium Germanorum была организована аналогично другим
погребальным коллегиям: она обязательно имела куратора (CIL
VI.4305 = ILS.1732; АЕ. 1968. 32 = Epigraphica. Vol. 29. 1967. P. 62), в
обязанности которого входило ведение дел коллегии.40
Телохранители охраняли императора как в Риме, так и за его
пределами (Suet., Cal., 43). Однако, у нас нет данных об их участии
147
в длительной поездке Нерона по Греции, продолжавшейся с конца
66 по март 68 г. Это может объясняться и несовершенством Источ¬
никовой базы41, и отражением реальной ситуации. Вместе с тем,
имеются свидетельства, что в это время возле императора нахо¬
дилась группа специально обученных хлопальщиков (plausores) —
августианцев (Augustiani).42 Возможное отсутствие corporis custodes
рядом с Нероном в ходе его вояжа по Балканам могло использо¬
ваться как для демонстрации мирного характера этого путешествия
(в отличие от похода Калигулы, который преследовал или, точнее,
пытался показать, что преследует исключительно военные цели),
так и для того, чтобы доказать полное доверие Нерона к столь
почитаемым им грекам.43
Использование телохранителей Юлием Цезарем и Августом (осо¬
бенно в начале его пути к высшей власти) выглядит абсолютно
оправданным, если принять во внимание постоянно существовав¬
шую опасность их насильственного устранения с политической аре¬
ны. Светоний, например, указывает, что отказ Цезаря от охраны,
состоявшей из испанцев с мечами, что было, по мнению некоторых
лиц, следствием его доверия сенату, сыграл на руку убийцам дик¬
татора (Suet, Caes., 86, 1).
Но и когда обстановка в государстве стабилизировалась, а но¬
вый режим принципата устоялся, никто из преемников Августа,
включая Нерона, не делает попыток отказаться от личной охраны.
Стремление Юлиев-Клавдиев и в это время держать возле себя
телохранителей демонстрирует, во-первых, отсутствие абсолют¬
ной уверенности императоров в личной безопасности и, в связи с
этим, желание свести к минимуму угрозу для своей жизни.44 В свя¬
зи с этим можно вспомнить слова Юлия Цезаря в изложении Аппи-
ана: “Ничего нет хуже продолжительной охраны: это примета того,
кто находится в постоянном страхе” (Арр., ВС, 2, 109).45
Для Нерона, как и для всех его предшественников, это было
весьма актуально: известно, что против него в разное время было
составлено несколько заговоров (Aur. Viet, De Caes., 5, 13), при¬
чём два весьма крупных — Винициана и Пизона (Suet., Nero, 36, 1;
Tac., Ann., 15, 48-73). В таких условиях постоянно существовав¬
ших напряжённых отношений между принцепсом и аристократией
телохранители германцы пользовались особым доверием Нерона как
чужеземцы (quasi externi; Tac., Ann., 15, 58). Особенно ярко это
продемонстрировали события, последовавшие за раскрытием заго¬
вора Пизона в 65 г.: на них была возложена обязанность разыски¬
вать и доставлять ко дворцу лиц, подозреваемых в причастности к
плану покушения на императора (ibid.).
Во-вторых, можно говорить о том, что в течение 1-ой пол. 1 в. н.
э. шёл процесс постепенного превращения телохранителей в обяза¬
148
тельный атрибут высшей власти. Наличие специальных охранни¬
ков довольно рано перестало быть привилегией одного принцепса,
так как ими стали окружать членов его семьи. Например, есть ряд
надписей телохранителей сына Германика и Агриппины Старшей
Нерона Цезаря (CIL VL4342; 4343; 4344 = ILS.1722) и Друза Цеза¬
ря46 (CIL VL4337 = ILS.1718).
Ко времени правления Нерона телохранители становятся тра¬
диционным элементом дворцовой жизни, неотъемлемой частью ок¬
ружения принцепса и его близких. Для самого императора эта ох¬
рана — один из символов власти, а по отношению к прочим лицам,
кто получал такой эскорт, — это была несомненная почесть, кото¬
рой удостаивались лишь избранные. При Нероне таким человеком
стала его мать. Тацит прямо указывает, что в отношении Агриппи¬
ны германцы стали in honorem custodes additi (Tac., Ann., 13, 18).
Мы не согласны с мнением Виссовы, что Агриппина получила в
дополнение к охранявшим её сперва как супругу, а затем как мать
императора воинским караулам (excubiae militaris; ibid.) ещё и те¬
лохранителей германцев лишь в качестве исключения.47 Напротив,
на тот момент это стало закономерным процессом развития инсти¬
тута corporis custodes. А исключением это было лишь в том смысле,
что такой почести была удостоена женщина, ведь раньше телохра¬
нители придавались лишь мужчинам, родственникам правящего
императора. Но в данном случае не стоит забывать о могуществе
Агриппины в то время (дело происходило в самые первые месяцы
принципата Нерона) и о том, что именно Агриппина как никто
другой при дворе имела основания претендовать на подобную по¬
честь. Во-первых, она была ближайшей из всех немногочисленных
родственников императора, во-вторых, именно ей молодой Нерон
был обязан властью, а в-третьих, Агриппина Младшая являлась
дочерью императора, сестрой, супругой и матерью принцепсов (со¬
ответственно Германика, Калигулы, Клавдия и Нерона), что ста¬
ло уникальным на тот момент случаем в истории Рима (Tac, Ann,
12, 42).
Если предоставление права на эскорт из телохранителей стало
почестью, то его удаление служило индикатором надвигающейся
опалы и немилости императора. Именно так было в случае с мате¬
рью Нерона, когда в 55 г. во время особой напряжённости в их
отношениях принцепс лично распорядился убрать незадолго перед
тем приставленных к ней германцев (Suet., Nero, 34, 1; Tac., Ann.,
13, 18). По-видимому, и после последовавшего вскоре формально¬
го примирения Нерон не вернул матери право на дополнительную
охрану, что сыграло на руку убийцам Агриппины (Tac., Ann., 14,
8)
Личная охрана, постоянно присутствуя возле принцепса, отда¬
149
ляла первое лицо государства от остальной массы римлян, воздви¬
гала барьер между императором и коллективом граждан, что мы
склонны расценивать как усиление монархических тенденций в си¬
стеме управления Рима.
Несомненно, негражданственность такого дистанцирования от
своих сограждан и в рассматриваемое время, и раньше, когда мо¬
нархические структуры только начинали формироваться, не мог¬
ла оставаться незамеченной римлянами, для которых было свой¬
ственно остро воспринимать подобные вещи и соответственным
образом реагировать на них. Так, Цицерон во второй филиппике,
обвиняя Марка Антония, консула 44 г. до н. э., в том, что тот появ¬
ляется в публичных местах в сопровождении вооружённой охраны
из итирийцев48, говорит: “Не лучше ли тысячу раз погибнуть, чем
не иметь возможности жить среди своих сограждан без вооружён¬
ной охраны?” И продолжает: “Любовью и расположением граждан
должен быть ты ограждён, а не оружием” (Cic., Phil. II, 112).49
Тот факт, что телохранители, набранные из представителей гер¬
манских племён, были очень тесно связаны с правящей фамилией,
были ей преданы (а соответственно опасны для нового правителя)
и воспринимались самими римлянами как атрибут пресекшейся ди¬
настии, подтверждается, на наш взгляд, действиями Гальбы, ко¬
торый в числе своих первых мероприятий по прибытии в Рим (2-ая
пол. 68 г.) распустил и отправил cohors Germanorum на родину (Suet.,
Galba, 12, 2).
Однако, устранив германцев, которые внушали ему вполне обо¬
снованные опасения, новый император не отказывается от самого
института личной охраны первого лица в государстве.50 Впрочем,
Гальба и не мог этого сделать в сложных обстоятельствах граждан¬
ской смуты. На место телохранителей набираются юноши всадни¬
ческого сословия, которые должны были вместо воинов, использо¬
вавшихся до того момента, нести стражу вокруг его спальни (Suet.,
Galba, 10, 3).
Примечательно, что им было гарантировано сохранение права
ношения золотых колец (manente anulorum aureorum usu; ibid.). Это,
как нам представляется, свидетельствует о следующем: набран¬
ный отряд из всадников уподоблялся распущенному корпусу рабов-
телохранителей, и поэтому требовалось подтверждение сохране¬
ния за ними всаднического достоинства, которое, как известно,
было несовместимо с занятием неподобающими видами деятельно¬
сти.
Таким образом, анализ имеющихся в нашем распоряжении ис¬
точников показывает, что институт corporis custodes, был перенят
Августом из практики позднереспубликанской политической жизни
(немаловажную роль в этом, несомненно, сыграл пример Юлия Це¬
150
заря). Он был органично инкорпорирован в созданную систему Прин¬
ципата и “перешёл по наследству” к преемникам первого импера¬
тора.
Без существенных изменений как в принципе комплектования,
так и в принципе структурной организации этот институт просуще¬
ствовал до середины 1 в. н. э. и использовался Нероном так же, как
и его предшественниками для обеспечения личной безопасности и
безопасности своих близких, что всё ещё оставалось актуальным
для периода его правления. Одновременно на протяжении 1-ой пол
1 в. н. э. шёл процесс постепенного превращения телохранителей в
традиционный элемент дворцовой жизни и обязательный атрибут
высшей власти.
Связанные с принцепсом узами более тесного характера, чем
преторианцы, которые оставались, всё-таки, лишь наёмными сол¬
датами, телохранители-варвары были более преданы своему хозя¬
ину, и тем самым вызывали больше доверия с его стороны. Но
вместе с тем, их присутствие увеличивало дистанцию между им¬
ператором и остальными членами гражданского коллектива.
Примечания
1 См., например, краткие обзоры в кн.: Miliar F. The Emperor in the
Roman World (31 BC — AD 337). Ithaca, 1984. P. 621; Weaver P. R. C. Familia
Caesaris. А Social Study of the Emperor's Freedmen and Slaves. Cambridge,
1972. P. 83.
2 За исключением одной посвятительной (CIL VI.4305 = ILS.1732) все
остальные, известные на настоящий момент надписи телохранителей, яв¬
ляются эпитафиями.
3 Машкин Н. А. Принципат Августа. Происхождение и социальная сущ¬
ность. М.-Л., 1949. С. 508.
4 По-видимому, первоначально в течение какого-то времени телохра¬
нители-германцы использовались параллельно с испанцами. Трудно ре¬
шить вопрос о том, какая охрана возникла первой. Вероятно, всё-таки
германская, так как Юлий Цезарь имел в своём распоряжении отряд гер¬
манских всадников ещё во время галльской войны (Caes., BG, 7, 13).
5 Возможно даже, что высылке были подвергнуты лишь соплеменники
тех, кто участвовал в разгроме Вара. См. Pauly-Wissowa Real-Encyclopfldie
der klassischen Altertumswissenschaft (далее — RE), Custos, 2, 1901.
6 По свидетельству Тацита, Тиберий послал лучших из охранявших
его германцев сопровождать своего сына Друза, направленного в Панно-
нию для усмирения мятежа в расположенных там легионах (Тас., Ann., 1,
24). Следовательно, уже в первые месяцы правления нового императора
(2-ая пол. 14 г.) при нём находилась группа телохранителей.
7 Здесь и далее при воспроизведении текста надписей используется
традиционная система условных сокращений, принятая при публикации
эпиграфического материала: ( ) — буквы, добавленные при расшифровке
слова, написанного сокращённо; ( ] — несохранившиеся буквы, восстанов¬
ленные при издании надписи. Разбивка текста запятыми и точками осуще¬
ствлена нами.
151
8 Существует ещё одна короткая, по сравнению с указанными, и фраг¬
ментированная надпись раба Нерона, который, если согласиться с предло¬
женным издателями вариантом её восстановления, могла принадлежать
телохранителю: Silva, Neron(is) Claudi(i) Caesaris Aug(usti), [corporis cujstos
(CIL VI.37754 — Notizie degli scavi di antichita. 1908. P. 386). Однако в этой
надписи нет данных об этническом происхождении.
9 Издатели АЕ сомневаются в правильности прочтения названия племе¬
ни в данной эпитафии, предложенном её первым издателем, и предлагают
вариант fr[isius] (См. АЕ. 1968. Р. 20). Мы придерживаемся варианта А. Ferma.
10 В результате похода Друза в 12 г. до н. э. (Dio Cass., 54, 32, 2).
11 Упомянутый эпизод с Калигулой (Suet., Cal., 43) как нельзя лучше
иллюстрирует это: император отправляется в германский поход в сопро¬
вождении группы германцев, что несомненно свидетельствует о его пол¬
ном доверии к своим охранникам и об их лояльности.
12 И. М. Тройский справедливо расценивает эту весьма лестную харак¬
теристику батавов как анахронизм, ставший результатом слепого следо¬
вания за источниками, которые использовались Тацитом при написании
трактата о Германии (Тройский И. М. Корнелий Тацит. В кн.: Тацит. Сочи¬
нения в двух томах. М., 1993. Т. 2. С. 217). Для нас именно это обстоятель¬
ство особенно интересно. Оно подтверждает, что такой взгляд на данное
германское племя преобладал как раз в рассматриваемый период времени.
13 Даже во времена Марциала уже давно и хорошо знакомый римля¬
нам облик “рыжего батава” использовался мастерами в качестве модели
для создания устрашающих масок (Mart., Epigr., XIV, 176).
14 Это подтверждают и термины, которые употребляют античные ав¬
торы: Germani corporis custodes (Suet., Cal., 55, 2; 58, 3); cohors Germanorum
(Suet., Galba, 12, 2); manus Germanorum (Suet., Aug., 49, 1); Germani
custodes (Tac., Ann., 13, 18); Germani (Tac., Ann., 15, 58); Germani de
custodia (Suet., Cal., 45, 1).
15 Надпись CIL VI.8810 — ILS.1724 фрагментирована: отсутствуют че¬
тыре последние буквы в названии племени, откуда был родом Север, те¬
лохранитель Тиберия Цезаря Германика Августа (Severus, corpore custos,
Ti(berii) Caesaris Germanici A[ug](usti)). Оставшиеся две начальные буквы
su дают нам возможность вслед за издателями CIL и Виссовой (RE, Custos,
2, 1900) реконструировать испорченное слово как su[ebus].
16 См. также CIL VI.4340 (Macer, Ti(berii) Germanici, Germanus, corpore
custos); 4344 — ILS.1722 (Nereus, nat(ione) german(us), Peucennus
Germanicianus, Neronis Caesaris). Машкин считает, что уже при Августе
отряд германцев обычно формировался из батавов, фризов и свевов, од¬
нако он не подтверждает это ссылками на источники. См. Машкин Н. А. У к.
соч. С. 508. По мнению Вивера, основные трибы, из которых набирались
телохранители, — это батавы, фризы и вейи. Weaver P. R. С. Op. cit. Р. 83.
17 Надписи CIL ѴІ.4341-4344; 4347 относятся к периоду правления Ти¬
берия, а надписи CIL VI.4340 и CIL VI.4345 — ILS.1723, судя по имени Ті.
Germanicus, могут относится ещё к более раннему времени. Анализируя
текст эпитафии CIL VI.4345 — ILS. 1723, А. и Дж. Гордон приходят к выво¬
ду, что её можно датировать, начиная даже не с 4 г., когда будущий
император Клавдий (именно так он обозначался в надписях до принятия
власти в 41 г.; см. Weaver P. R. С. Op. cit. Р. 29) после усыновления Тиберием
его старшего брата Германика (Dio Cass., 55, 13, 2) сам принял прозвище
Германии (Suet., Claud., 2, 1), а даже с 9 г. до н. э. (смерть Друза Старше¬
го, отца Клавдия). См. Gordon А. E. and J. S. Album of Dated Latin Inscriptions.
Berkeley-Los Angeles, 1958-1964. P. 81. №75.
152
18 В 1950 г. были опубликованы тексты с пяти ранее неизвестных над¬
гробий телохранителей Нерона, найденных в ходе раскопок 1947 г. (Scerrato
U. Cippi sepolcrali di “corporis custodes” // Notizie degli scavi di antichita.
Vol. 4. 1950. P. 86-90). Одна из эпитафий принадлежит Гамону из декурии
Паката (Gamo, Ner(onis) Claud(ii) Caes(aris) Aug(usti), corp(oris) cust(os),
dec(uria) Pacati; Ibid. P. 88), а поставил её Хоспит, его брат, служивший
под началом того же декуриона (posuit Hospes, dec(uria) Pacati, frater et
heres eius). Эта декурия существовала и при Клавдии (CIL VI.8807 —
ILS. 1725). Кроме того, вся familia Caesaris переходила к новому императо¬
ру, и нет оснований предполагать, что в вопросе о телохранителях дела¬
лось исключение.
19 См. сноску № 16.
20 До настоящего времени не найдены надписи телохранителей Авгус¬
та и Калигулы, и поэтому мы не можем сослаться на эпиграфический
материал при определении структуры охранявших их отрядов corporis
custodes. А в надписях охранников Тиберия (CIL VL4341 — ILS.1717; VI.8810
— ILS.1724) не содержится указаний на их организацию.
21 Paribeni R. Corporis custodes // De Ruggiero E. Dizionario epigráfico di
antichita romane. Vol. 22. P. 1239.
22 Scerrato U. Op. cit. P. 89.
23 RE, Custos, 2, 1903
24 Ibid., 2, 1901, 1903.
25 Weaver P. R Op cit. P. 83.
26 Сергеенко M. E. Простые люди древней Италии. М.-JL, 1964. С. 97.
27 Там же.
28 Цезарь выставил 320 пар бойцов (Plut., Caes., 5) с великолепным
серебряным вооружением (Plin., HN, 33, 16, 53). Таким образом, в его бое
участвовало 640 человек. Следовательно, общее число бывших в его рас¬
поряжении гладиаторов было ещё больше.
29 Этот запрет просуществовал долго и был отменён лишь Калигулой в
39 г. (Dio Cass., 59, 14, 3).
30 Сергеенко М. Е. Жизнь древнего Рима. Очерки быта. М.-Л., 1964. С.
228.
31 Некоторые из этих надписей сильно фрагментированы.
32 Этот эпитет написан либо полностью, либо в сокращённой форме:
Ner(onianus). Расшифровка и комментарий к одной из таких хорошо со¬
хранившихся афиш (CIL IV.1474) даны в кн.: Сергеенко М. Е. Помпеи. М.-
Л., 1949. С. 256-257; Hopkins К. Death and Renewal. Cambridge, 1985. P. 25-
26.
33 Сергеенко М. Е. Помпеи. С. 261; Она же. Простые люди древней Ита¬
лии. С. 100; Hopkins К. Op. cit. Р. 25.
34 Сергеенко М. Е. Простые люди древней Италии. С. 100.
35 Существует ещё одна надпись с могилы императорского телохрани¬
теля, сделанная женщиной. Однако текст этой эпитафии не позволяет
установить в каких отношениях состояли Фауста Юлия и Роман Юлиан.
Также неясно, какому императору служил покойный: Romano Iuliano.
Corpore custos, Caesaris. Fausta Iulia fecet (Notizie degli scavi di antichita.
1922. P. 422). Судя по стилю, эта надпись не относится к интересующему
нас времени принципата Нерона или Клавдия, когда телохранители уже
были объединены в одну погребальную коллегию и когда уже выработался
определённый шаблон, по которому составлялись их эпитафии.
36 Без сомнения, в надписи CIL VI.8806 — ILS.1727 формула ex collegio
Germanorum опущена. Она должна была стоять после слов: posuit Baebius,
d(ecuria) Rabuti, heres.
153
37 Paribeni R. Op. cit. P. 1239.
38 Те редкие случаи, когда покойный имел близкого родственника, в
частности, брата, особо отмечались в эпитафиях: posuit Hospes, dec(uria)
Pacati, frater et heres eius (AE. 1952. 148 — Notizie degli scavi di antichita.
Voi. 4. 1950. P. 88); posuit Eumenes, frater et heres eius (Ibid.)
39 Штаерман M. E. Рабские коллегии и фамилии в период империи //
ВДИ. 1950. № 3. С. 77.
40 RE, Custos, 2, 1902.
41 Утрата описания двух последних лет принципата Нерона в 16-ой кни¬
ге “Анналов” Тацита, отсутствие подробной информации об окружении
императора в Греции у Светония, эпитомарный характер 63-ей книги Ди¬
она Кассия, где рассказывалось об этой поездке.
42 Августианцы представляли собой организованную по инициативе са¬
мого Нерона (Suet., Nero, 29, 3) театральную клаку, в чьи обязанности
входила поддержка императора аплодисментами и славословиями во вре¬
мя его публичных выступлений (Suet, Nero, 20, 3; Dio Cass., 61, 20, 5).
43 Утверждение А. Б. Егорова о том, что во время поездки Нерона в
Грецию августианцы охраняли императора, ошибочно. Сам автор не мо¬
жет подтвердить его ссылками на источники. См. Егоров А. Б. Рим на грани
эпох: Проблемы рождения и формирования принципата. Л., 1985. С. 188.
44 И это несмотря на то, что убийство Калигулы продемонстрировало
неэффективность охраны при удачно выбранных заговорщиками месте и
времени покушения (Suet, Cal., 56; 58, 1; los., Ant., 19, 1, 14-15).
45 Пер. под ред С. А. Жебелева и О. О. Крюгера. В кн.: Аппиан. Римские
войны. СПб., 1994. С. 158.
46 Скорее всего, Bassus Germanus, чьей эпитафией является надпись
CIL VI.4337 — ILS.1718, был телохранителем Друза Младшего, единствен¬
ного сына императора Тиберия (умер в 23 г.) Возможно также, что этот
Басс охранял сына Германика и Агриппины Старшей, который в надписях
именовался Drusus Caesar (умер в 33 г.). Об официальной форме имени
Друза см. Фёдорова Е. В. Латинская эпиграфика. М., 1969. С. 97; Она же.
Введение в латинскую эпиграфику. М., 1982. С. 98. Такого взгляда придер¬
живался Виссова. См. RE, Custos, 2, 1901.
47 RE, Custos, 2, 1902.
48 Племя в верховьях Иордана
49 Пер. В. О. Горенштейна. В кн.: Цицерон. Речи в двух томах. М., 1993. Т.
2. С. 317-318.
50 Другой претендент на престол Вителлий в 69 г. также имел при себе
личную охрану, сформированную из варваров. Дион Кассий называет их
кельтами (Dio Cass., 65, 17, 2).
Е.В.Сильвестрова
ПОЛИТИКА “ОХРАНЫ” ГОРОДСКИХ СТРОЕНИЙ
В ИМПЕРАТОРСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ ПОЗДНЕЙ
РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
по C.Th.XV.l De operibus publicis
Проблема городских строений эпохи Поздней империи, их со¬
хранности и политики императоров по отношению к ним неоднок¬
ратно привлекала внимание исследователей.1 Впрочем, многие про¬
блемы регулирования законодательством городского строительства
требуют дальнейшего изучения и, в частности, вопрос об “охра¬
не”, “защите” городских строений со стороны императоров, в той
мере, в какой эта политика получила отражение в Кодексе Феодо¬
сия.
Следует, прежде всего, определить, какими терминами опреде¬
ляются городские строения в Кодексе (сразу оговоримся, что речь
здесь идет прежде всего об общественных, а не о частных строе¬
ниях). Элементами, составляющими инфраструктуру позднеантич¬
ного города (civitas), были городские стены, улицы с колоннадами,
портики, храмы, театры, термы, акведуки, административные
здания — места пребывания магистратов, проведения заседаний
городского совета ( курии ) и т.д.2 В терминологическом плане, то
наиболее общим обозначением общественных городских строений
было opera publica. “Opus publicum” — всякое ( архитектурное)
сооружение, принадлежащее римскому государству или какой-либо
городской общине.3 Можно указать как на общие также на терми¬
ны “ aedes”, “ aedificium”, “ moenia”.4 Определение “opera publica”
были предложены еще Готофредом ( Gothofredus), который в сво¬
ем комментарии к С.ТЬ.ХѴ проводит разделение этой книги Кодек¬
са на три раздела : I. De operibus et ornamentis publicis, idque quattuor
titulis prioribus...II. De voluptatibus et spectaculis, ludisque publicis,
titulis novem sequentibus ...III. De pace publica tuenda. Titulis duobus
postremis.5 Таким образом, в первый раздел Готофред включает ти¬
тулы l.De operibus publicis, 2.De aquaeductu, 3. De itinere muniendo,
4.De imaginibus imperialibus, понимая под opera publica в широком
смысле — все общественные сооружения и общественные работы,
а в более узком — только здания. Существуют и более современ¬
ные попытки дать определение opera publica, основанные на зако¬
нодательных источниках.6 Следуя C.Th.XV,l, а также опираясь на
выводы современной историографии, можно дать определение opera
publica как общественному городскому сооружению, расположен¬
155
ному на принадлежащей городской общине земле, выполняющему
функции, полезные для населения города, городских властей и на¬
ходящемуся в сфере компетенции органов городского самоуправ¬
ления.7
Необходимо также более подробно, какие конкретно типы го¬
родских сооружений упоминаются в СЛЪ.ХѴ,1.Эти строения можно
разделить на несколько категорий: во-первых, это различные го¬
родские постройки общественно-хозяйственного назначения (
horrea, stabula, “ horreis,stabulis et receptaculis animalium”-
C.Th.XV,l,35; ergasteria; “parapetassia”-C.Th.XV,l,39; “tabulata”-
C.Th.XV,l,45); затем, административные здания (praetoria iudicum,
“ domos iudiciarios”- C.Th.XV,l,8; palatia); элементы городской инф¬
раструктуры: ( “vias, pontes, itinera”- C.Th.XV,l,36), городские стены
и башни ( turres, mura ), сооружения для снабжения города водой
(aquaeductus); здания общественного назначения ( например,
thermae); упоминаются также портики, улицы с колоннами, фору¬
мы ; сооружения, “ украшающие” город ( “ signa, marmora,
columnae”- C.Th.XV,l,14); наконец, встречаются упоминахрамов .
Далее перейдем непосредственно к анализу политики императоров
Поздней империи по отношению к городским общественным соору¬
жениям. Наиболее оптимальным вариантом этого анализа являет¬
ся, как кажется, прежде всего определение основных направле¬
ний политики вышеупомянутой “защиты” городских сооружений.
Отметим, прежде всего, запрещение со стороны императоров пе¬
ревозить из одних городов в другие принадлежащие первым
ornamenta:
C.Th.XV, 1,1 (...[357] Febr.2)
Imp.Constantinus A. ad Flavianum P(ro)c(onsulem) Afric(ae).Nemo
propriis ornamentis esse privandas existimet civitates: fas si quidem
non est acceptum a veteribus decus perdere civitatem veluti ad urbis
alterius moenia transferendum. Dat IIII Non. Feb. Med(iolano), acc(epta)
VIII Id. Iui. Constantino A. et Caes.conss.
Император Константин Август к Флавиану проконсулу Африки.
Пусть никто не считает, что города могут быть лишены своих ук¬
рашений : ведь у древних не было принято, чтобы город терял
украшение как, например, через перенесение (последнего) к со¬
оружениям другого города. Выпущено в 4 день до февральских
нонн в Медиолане, принято в 8 день до июльских ид в консульство
Августа Константина и Цезаря Юлиана.
C.Th.XV,1,14(365 Ian.l)
Idem АА. ad Mamertinum p(raefectum) p(raetorio). Praesumptionem
iudicum ulterius prohibemus, qui in eversionem abditorum oppidorum
metropoles vel splendidissimas civitates ornare se fingunt
transferendorum signorum vel marmorum vel columnarum materiam
156
requirentes. Quod post legem nostram sine poen a admittere non licebit,
praesertim cum neque novam constitui fabricam iusserimus, antequam
vetera reformentur, et, si adeo aliquid fuerit inchoandum, ab aliis
civitatibps conveniant temperari. Dat. Kal.Ian.Med(iolano) Val(entini)ano
et Valente conss.
Те же Августы к префекту претория Мамертину. Запрещаем
впредь дерзость тех судей (сановников), которые через разорение
отдаленных городов делают вид, что украшают главные или слав¬
нейшие города, изыскивая предлоги для перенесения статуй, или
мраморных статуй, или колонн. Это нельзя будет допускать после
нашего закона без наказания, особенно поскольку мы приказали
не строить новых строений до восстановления древних, и, если
было начато какое-либо строительство, подобает удерживаться от
(разрушения) других городов. Дано в январские Календы в Медио-
лане в консульство Валентиниана и Валента.
Кроме того, политика императоров была направлена на запре¬
щение разрушения старых зданий для получения строительного
материала, чтобы возвести новое сооружение, если только не было
получено специального разрешения императора на такого рода раз¬
рушение : C.Th.XV.1.19,30,37 и т.д. Особое внимание уделяется со¬
хранению от разрушения строений Рима:
C.Th.XV, 1,19(376...)
Imppp.Valens, Gr(ati)anus et Val(entini)anus AAA. ad Senatum.
Post alia: Nemo praefectorum urbis aliorumve iudicum, quos potestas
in excelso locat, opus aliquod novum in urbe Roma inclyta moliatur,
sed excolendis veteribus intendant animum. Novum quodque opus qui
volet in urbe moliri, sua pecunia, suis operibus absolvat, non contractis
veteribus emolu(i)mentis, non effossis nobilium operum
substructionibus, non redivivis de publico saxis, non marmorum frustis
spoliatarum aedium deformatione convulsis.Lecta in senatu Valente V
et Valentiniano AA. conss.
Императоры Валент, Грациан и Валентиниан Августы к Сенату.
После остального: Пусть никто из префектов города и из других
судей (сановников), занимающих высокопоставленное положение,
не предпринимает строительство какого-либо нового сооружения
в славном городе Риме, но устремляет внимание на украшение
древних строений. Если же кто пожелает возвести в городе какое-
бы ни было новое строение, пусть доводит дело до конца на свои
средства, своими усилиями, не ограничивая (средства) на древние
строения, не выкапывая фундаменты знаменитых построек, не
(используя) строительные материалы, бывшие в общественном упот¬
реблении, не отламывая обломки мрамора за счет разрушения ог¬
рабленных зданий. Оглашено в Сенате в пятое консульство Авгус¬
та Валента и первое — Августа Валентиниана .
157
Наконец, одним из важнейших направлений рассматриваемой
нами политики было ограничение императорами строительства
operum novorum местными чиновниками на общественные (госу¬
дарственные) средства. Это ограничение заключалось в запреще¬
нии нового строительства до завершения начатого предшествен¬
ником на посту или до воостановления пришедших в упадок древ¬
них сооружений. Заметим, что аналогичные меры существовали в
юридической практике эпохи Ранней империи: в Дигестах содер¬
жатся предписания, разрешающие частному лицу строить новое
сооружение на собственные средства без разрешения принцепса,
строительство на общественные средства может проводиться толь¬
ко по постановлению принцепса (D.L, 10, 3 рг.,1 — Масег 2 de
off.praesid.):
D.L,10,7.Callistratus 2 de cognitionibus. Pecuniam quae in opera nova
legata est, potius in tutelam eorum operum quae sunt convertendam,
quam ad inchoandum opus erogandam divus Pius rescripsit : scilicet si
satis operum civitas habeat et non facile ad reficienda ea pecunia
inveniatur.
Божественный Пий предписал, что деньги, оставленные (по за¬
вещанию) на новое строение, скорее следует обратить на попече¬
ние об уже существующих строениях, чем употребить на возведе¬
ние нового: разумеется, если у города достаточно строений, и не¬
легко получить деньги для их (строений) восстановления.
Остановимся теперь более подробно на анализе указанных мер
императоров Поздней империи по C.Th.XV, 1.Конституция C.Th.XV,
1, 3, датируемая в Кодексе 326 годом, но принадлежащая, скорее
всего, императору Юлиану (см. Комментарий Т.Моммзена к этой
конституции), предписывает provinciarum iudices (то есть намест¬
никам провинций) не начинать строительство новых сооружений
до завершения начатого их предшественниками, исключая строи¬
тельство храмов. За исключением последней оговорки, которую сле¬
дует отнести на счет попыток императора вернуться к языческой
религии как к государственной, рассматриваемая конституция впол¬
не вписывается в контекст постановлений императоров, поддержи¬
вавших христианскую религию. В конституции Валентиниана и Ва-
лента 364 года, регламентирующей строительную деятельность чи¬
новников в Риме, запрещается новое строительство, но разреша¬
ется восстанавливать то, что уже превратилось в руины. В
C.Th.XV.1.15 содержится повторение этой меры, распространенной
на провинции:
C.Th.XV.1.15 (365 Feb.16)
Idem АА. ad Dracontium. Lex sancientibus nobis rogata est, quae
iudices omnes et rectores provinciarum edicto suo adque auctoritate
cohibet aliquid novi operis adripere, priusquam ea, quae victa senio
158
fatiscerent, repararentQuae nunc etiam credidimus repetenda.Dat.XIIII
Kal.Mar.Med(iolano) Valentiniano et Valente AA. conss.
Тё же Августы к Драконтию. По нашему постановлению издан
закон, которым все судьи (сановники) и наместники провинций на
основании императорского эдикта удерживаются от того, чтобы
брать на себя строительство нового строения, прежде чем обновят
то, что разрушилось от старости. Каковой закон мы посчитали нуж¬
ным сейчас повторить еще раз. Издано в 14 день до мартовских
Календ в Медиолане в консульство Августов Валентиниана и Ва-
лента.
C.Th.XV,1,21(380 Aug.[?] 17)
Idem ААА. Eutropio P(raefecto) P(raetori)o. Singuli quique iudicum
primo omnium in tuendis veteribus aedificiis publicis impendant propriae
sollicitudinis curam, tum adgrediantur nova. Adque studio cautae
celeritatis, quidquid a superiore reppererint inchoatum,quasi a se
coeptum noverint explicandum. Dat.XVI Kal.Septemb.Hadrianop(oli)
Gr(ati)ano А. V et Theod(osio) А. I conss.
Те же Августы (Грациан, Валентиниан и Феодосий) Евтропию,
префекту претория. Пусть каждый из судей (сановников) направля¬
ет свое старание прежде всего на заботу о сохранении древних
общественных сооружений, затем приступает к (сооружению) но-
вых.И пусть знают, что то (строительство), которое, как они обна¬
ружат, начато их предшественниками, должно быть аккуратно и
быстро завершено ими, как будто предпринятое ими самими. Из¬
дано в 16 день до сентябрьских календ в Адрианополе в 5 консуль¬
ство Августа Грациана и в первое — Августа Феодосия.
Аналогичные меры предписываются в конституциях
С.ТЪ.ХѴ.1.16(365), 17(365),Щсм.выше), 29(393).В C.Th.XV,1,27( 390)
за нарушение запрета на строительство в Риме предусматривает¬
ся штраф и наказание в виде возмещения из собственного имуще¬
ства затраченных на строительство общественных средств; та же
мера предусматривается в C.Th.XV,1,27(390), адресованной префекту
претория Иллирии и Италии. C.Th.XV,1,31(394) содержит указание
на повторение запрета нового строительства, предпринимаемого
сановником на общественные средства без разрешения императо¬
ра, за нарушение запрета сановник должен завершить начатое стро¬
ительство на собственные средства. В C.Th.XV, 1,37(398) предусмат¬
ривается штраф за то же самое нарушение. Исключение делалось
для строительства хозяйственных построек на общественные сред¬
ства без разрешения императора (C.Th.XV,l,16-“...nihil auspicari
quemquam novi operis patieris exceptis stabulorum fabricis,,; 17- “ Si
loca aliqua indigent novis stabulis aut horreis, videris exaedificare
etiam”, 37- “ Horreorum autem vel stabulorum fabricas arbitratu
proprio provinciarum iudices studio laudandae devotionis adri piant ”).
Наконец, еще одной мерой императоров по охране городских
159
строений была попытка защиты их от пожаров. Здания, принадле¬
жащие частным лицам, которые находились слишком близко к об¬
щественным хозяйственным постройкам, подлежали конфискации
и разрушению, а нарушившие запрет на строительство рядом с
такого рода постройками — наказанию:
C.Th.XV,l,4 ( 326 Iul.22)
Idem A. Have, Felix, carissime nobis. Omnis intra centum pedes
vicinitas, quantum ad horrea pertinet, arceatur ac si quid constructum
fuerit, diruatur, quoniam experimentis nuperrimis palam factum est
aedificiorum, quae horreis adhaerebant, incendiis fiscales copias
laborasse. Quod si quis aedificandi amore publica damna neglexerit.
Non solum quod construxerit, sed omnes res eius et quidquid in suo
iure habuit, fisco adiudicari praecipimus. Dat.XI Kal.Aug.Sirmio
Constantino A. IIII et Constantio C. Conss.
Тот же Август. Здравствуй, наидражайший Феликс. Запрещает¬
ся строительство зданий рядом с амбарами ближе, чем на 100 фу¬
тов, и то, что было построено, подлежит разрушению, поскольку
на основании новейших доказательств стало известно, что из-за
пожаров строений, прилегающих к амбарам, находятся в затруд¬
нительном положении запасы, принадлежащие фиску. Если же кто-
либо из-за стремления к строительству ( здания) будет пренебре¬
гать вредом, наносимым государству, мы предписываем, чтобы не
только то, что он построил, но и все его имущество и то, чем он
владеет, было присуждено фиску.Издано в 11 день до августовс¬
ких календ в Сирмии в 4 консульство Августа Константина и в
первое — Цезаря Констанция.
Конфискации и разрушению подлежали не только те здания
частных лиц, которые могли быть причиной пожара из-за чрезмер¬
ной близости к общественным хозяйственным постройкам, но и те,
которые были построены на publica loca или пристроены к обще¬
ственным строениям (C.Th.XV, 1,22,38,46,); предписывалось, впро¬
чем, разрушить и общественные сооружения, угрожающие пожа¬
ром (C.Th.XV,l,39,45). Предусматривалась конфискация частных зе¬
мельных участков для строительства общественных сооружений
(C.Th.XV,1,30,50), и эта мера была уже отступлением от норм клас¬
сического римского права.8
Следует, как кажется, попытаться найти обоснование мерам,
предлагаемым императорским законодательством в “защиту” город¬
ских строений. Можно различить различные подходы к разным ви¬
дам городских сооружений : по отношению к городским стенам и
башням в императорских конституциях содержатся такие меры,
как предписания по укреплению и поддержанию их в должном со¬
стоянии (C.Th.XV,1,13,34,36); более того, в C.Th.XV, 1,34(396) пред¬
писывается или укреплять старые, или возводить новые городские
160
стены, что можно объяснить политикой по укреплению оборо¬
носпособности городов; что касается хозяйственных городских со¬
оружений, то именно здесь императоры дают разрешение пред¬
принимать строительство на общественные средства по собствен¬
ному усмотрению сановников, каковую меру можно отнести к по¬
печению о commodis civitatum. Но вместе с тем, хотя обоснование
запрета на строительство новых строений на общественные сред¬
ства, возможно, следует искать в стремлении императоров контро¬
лировать расход этих средств императорскими чиновниками, тем
не менее, остается вопрос, какого рода городские сооружения под¬
падали под этот запрет.Возможно, здесь следует обратить внима¬
ние на содержащееся в самих императорских конституциях обосно¬
вание такого рода политики — заботе о decus civitatum.MMeHHo
сохранение “decus” упомянуто как основная забота императоров в
C.Th.XV,l,l,25,50; “ornamentum”, “ornatus” — в C.Th.XV,l,41,43,48.
Противопоставляются этим понятиям “deformibus ruinis
intercidisse”(C.Th.XV,l,ll); “ Turpe est publici splendoris ornatum
privatarum aedium adiectione conrumpi”(C.Th.XV,l,25) и т.п. Значе¬
ние “decus”n “ornamentum” не ограничивается понятиями “укра¬
шение”, “красота”, но включает в себя и “честь”, “славу” (decus),
“отличие”, “почесть” (ornamentum).9 Таким образом, одним из обо¬
снований императорской политики заботы о городских постройках,
предлагаемых в самих текстах конституций титула XV, 1 De operibus
publicis Кодекса Феодосия, является попечение не только о “кра¬
соте” городов10, но и о “чести”, “славе”. Эти понятия находятся в
полном соответствии с традиционной для эпохи Ранней империи
концепцией о месте городов в системе империи, об отношениях
императорской власти и городов. Кроме того, понятия ’’decus”,
“ornamenta”,’’ornare”, “splendor” часто употребляется по отноше¬
нию к opus vetus (C.Th.XV,l,14,16), veteres (C.Th.XV,l,l,), antiquitas
(C.Th.XV,l,48) (в какой-то мере сюда можно отнести и
C.Th.XV, 1,19,25): здесь можно видеть не только эстетические, но и
концептуальные посылки апелляции к древним городским строени¬
ям как к основному украшению городов, составляющему их “сла¬
ву”. Можно предположить также, что к этим городским сооруже¬
ниям относились здания общественного назначения, типа терм,
театров и т.п. Далее, данные, полученные нами на базе анализа
текстов императорского законодательства, следует воспринимать в
контексте общих представлений об обязанностях императора, су¬
ществовавших в ІѴ-Ѵ веках. Известно, что одной из них была обя¬
занность заботиться о благополучии городов, быть “филополиса¬
ми”; само понятие “филантропия” носило известный “городской”
оттенок — преимущественного внимания прежде всего к городско¬
му населению.11 Таким образом, концепция взаимодействия импе¬
ратора и городов,предложенная как обоснование законодательной
деятельности императоров ІѴ-началаѴ веков по отношению к горо¬
161
дам империи и отраженная в памятнике законодательства, нахо¬
дится в полном соответствии с известными нам из других источни¬
ков представлениями Поздней империи об обязанностях правителя
по отношению к своим подданным.
Примечания
1 YJanvier, La legislation du Bas-Empire romain sur les edifices publics,
Aix-en Provence, 1969; A.H.M.Jones, The cities of the Eastern Roman Provincies,
Oxford, 1937; id.,The Greek Cities from Alexander to Justinian, Oxford, 1940,
J.M.Rainer, Probleme der Stadterhaltung in der Spatantike, TR,59,1991,S.259-
267; GKunderewicz, La protection des monuments d’architecture antique dans
le Code Theodosien, Studi Volterra, 4, Milano,1971,pp.137-153; V.Velkov, Au
sujet du Codex Theodosianus XV, 1,42, Byzantinoslavica, 21, 1960, pp.274-
281;M.de Dominicis,Quelques remarques sur le batiment public a Rome dans les
dispositions normatives du Bas-Empire, AARC,I,1975,p.l21ss.; HJouffroy, La
construction publique en Italie et dans FAfrique romaine,Strasbourg,1986
2 F.Vittinghoff, Die Struktur der spatantiken Stadt,in Vor- und Fruhformen
der europäischen Stadt im Mittelalter, I,1973,S.92-93
3 Pauly A., Wissowa G. Real-Encyclopadie der classischen Altertums¬
wissenschaft, Stuttgart, 1898, Bd. 18 ( 1935), “ opus publicum”
4 Heumann — Seckel, Handlexicon zu den Quellen des römischen Rechts,
Jena, 1895, Ф.Дыдынский, Латинско-русский словарь к источникам рим¬
ского права, Варшава, 1896 — aedes, aedificium, moenia ; A.Chastagnol,
La legislation sur les biens des villes au IVe siede a la lumiere d’une inscri ption
d’Ephese, en id., Aspects de FAntiquite tardive, Roma, 1994,p.l51
5 J.Godefroy/ Gothofredus/, Codex Theodosianus cum perpetuis commen¬
tariis Jacobi Gothofredi, editio nova J.D.Ritter,5, Mantua, 1748
6 The Theodosian Code and Novells and the Sirmondian Constitutions,
translation by C.Pharr, Princeton, 1952- Pharr дает следующее определение
opera publica Public works ( opera publica ), city walls and a great variety of
public buildings that served for use, for adomement, and for the pleasure of the
people, such as public baths, fiscal buildings, aqueducts, auditiriums, dyeworks,
camps, churches, workshops, prisons, storehouses, martyries, palaces,
colonnades, lighthouses, bridges, harbors, porticoes, Senate house, circus,
amphiteaters, gubernatorial residences, stables, temples and towers.” Janvier,
в целом принимая это определение, исключает из вышеприведенного списка
дороги и акведуки : YJanvier, La legislation du Bas-Empire romain sur les
edifices publics, Aix-en-Provence, 1969,p.28
7 A.Lukaszewicz, Les edifices publics dans les villes de FEgypte Romaine.
Problemes administratifs et financiers, Warszawa, 1986,p.30-31; последняя
характеристика, впрочем, может носить скорее ограниченное примене¬
ние, если учитывать реалии Поздней империи,
8 Д.В.Дождев, Римское частное право,М.,1996, стр.343-344
9 Heumann-Seckel, op.cit.,v.”decus”,””ornamentum”
10 M.Kaser,Das römische Privatrecht,II,Die nachklassischen Entwicklungen,
München, 1959,S.191-192,Anm.21
11 D.Constantelos, Byzantine philanthropy and social welfare,New
Jersey, 1968,pp.4-60; Г.Л.Курбатов, Г.Е.Лебедева, Город и государство в Ви¬
зантии в эпоху перехода от античности к феодализму, в сб.Город и госу¬
дарство в древних обществах, Л.,1982,стр.64
Список сокращений
^ВИИУ
вди
идв
AAASH
AJA
АЕ
AJPh
AJSSL
ВА
BAR
BASOR
ВСН
BN
САН
CIL
EI
Els
HSPh
HSS
TF-T
ILS
JAOS
JARCE
JCS
JEA
JHS
JNES
JO AI
JRS
JSS
JSSEA
MEFR
Melanges
NBL
PDK
RE
REG
RH
RHD
RhM
RLA
SAK
SBT
SCI
VT
ZA
ZPE
— И.М. Дьяконов. Ассиро-вавилонские источники по истории
Урарту.//ВДИ 1951 NN 3-4.
— Вестник древней истории
— История древнего востока. Кн.1. 4.2. М.1988.
— Acta Antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae
— American Journal of Archeology
— L’année épigraphique
— American Journal of Philology
— American Journal of Semitic Languages and Literatures.
— Biblical Archeologist
— The Biblical Archaeologist Reader.
— Bulletin of the American Schools of Oriental Research.
— Bulletin de Correspondence Hellenique
— Biblische Notizien.
— The Cambridge Ancient History. Ed.2. Cambridge 1973-
— Coprus inscriptionum latin arum.
— Eretz Israel.
— Encyclopaedia of Islam. Leiden 1993.
— Harvard Studies in Classical Philology
— Harvard Semitic Series.
— Israel Exploration Journal
— Inscriptiones Latinae selectae
— Journal of American Oriental Society.
— Journal of the American Research Center in Egypt.
— Journal of Cuneiform Studies.
— Journal of Egyptian Archaeology.
— Journal of Hellenic Studies
— Journal of Near Eastern Studies
— Jahreshefte des Österreichischen Archäologischen Instituts in Wien
— Journal of Roman Studies
— Journal of Semitic Studies.
— The Journal of the Society for the Study of Egyptian Antiquities.
— Mélanges d’archéologie et d’histoire de l’École française de Rome
— Mélanges d’histoire ancienne et d’archéologie offerts pea Ch. Ricard
— Neues Bibel Lexikon. Zurich 1988
— Weidner ЕЕ. Politische Dokumente aus Kleinasien. Bdl. Leipzig 1923.
— Real-Encyclopädie der Klassischen Altertumswissenschaft. Ed.
Pauly et Wissowa, 1893
— Revue des Études Grecques
— Revue Historique
— Revue historique de Droit français et étranger
— Rheinisches Museum für Philologie
— Reallexikon der Assyriologie. B. 1928
— Studien zur Altaegyptisher Kultur.
— Studies in Biblical Theology.
— Scripta classica Israelica
— Vetus Testamentum.
— Zeitschrift für Assyriologie.
— Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik.
163
СОДЕРЖАНИЕ
ДРЕВНИЙ ВОСТОК
А. С. Васильев.
Шасу новоегипетских источников: к вопросу об идентификации— 3
Е. И. Кононенко.
К вопросу о магической функции месопотамских печатей 18
И. А. Ладынин.
Памятники Александра Великого в Египте: опыт интерпретации 32
С. В. Лаптев.
Древнейший период контактов между Японией и Китаем 50
Л. Л. Немировский.
Саттиваса, Агиттессоб и последние дни Аррапхи - - 62
Н. В. Соколов.
Династийный культ и религиозная политика кушанских царей 93
М. Д. Бухарин
Мегасфен в Индии - 103
АНТИЧНОСТЬ
Т. Б. Гвоздева.
Мотив Кекропид в Аррефориях и Панафинеях 114
И. М. Наджафова.
Тацит о Мидии-Атропатене 136
Я. И. Романенко.
Corporis custodes при Нероне - 141
Е. В. Силъвестрова.
Политика “охраны” городских строений
в императорском законодательстве Поздней Римской империи 155
Список сокращений 163
Изд. лиц. № 063727 от 30. 11. 94 г.
Тираж 100 экз.
АО “Русский Двор"
129224, Москва, Осташковская, 30
тел. 202-67-55