ДЕСЯТЬ УЧЕНЫХ О ТЕОЛОГИИ СМИРЕНИЯ
БОГ, НАУКА и ПОКОРНОСТЬ


PHILOSOPHY
Под редакцией Роберта Л. Херрмана
БОГ, НАУКА И ПОКОРНОСТЬ
Десять ученых о теологии смирения
ИМАЦЛЬСПЮ
Астрель МОСКВА 2007
УДК 159.9
ББК 88.37
Х39
Переводе английского Зубкова-С. В.
Настоящее книга представляет собой перевод оригинального английского издания God, science, and humlUtyi tensclcniliuconsider humility theology/ edited by Robert L. Herrmann Все права защищены.
Ни одна часть данного издания не может быть воспроизведена или использована в какой-либо форме, пключвя электронную, фотокопироаамме, магнитную запись или какие-либо иные способы хранения и воспроизведения информации, без предварительного письменного разрешения правообладателя.
Г1одШ’Клнп в печать с пт^пых лил* тол > гит т мь.ггтка 15.06.21 К)6 ф|1рмдт84' IUgi/ч. Глрнюсгурп «Нмсгган*. Бумам I'wfccnu*. Печать офсетнэд
Ус л- цсч. д 13 А Тираж ЗСКЮ ч< >. I.imii 3(В4
Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 953000 - книги, брошюры ? Саннтарно-апмдемиологическос заключение Nn77.99.02.953A003a57.05.06 от 05.05.2006
Херрман, Р.
Х39 Бог, наука и покорность: 10 ученых о теологии смирения / Роберт Херрман; пер. с англ. С.В. Зубкова. - М.: ACT: Астрель, 2007.-415, [1] с.-(Philosophy).	. (
ISBN 5-17-039573-6 (ООО «Иадвтсльство АСТ»)
ISBN 5-271-15328-2 (ООО «Издательство Астрель»)
ISBN 1-890151-34-3 (англ)
В этой знаковой книге десять ученых пишут об отношении своих научных исследований к теологии. Они выносят свой опыт и многочисленные результаты экспериментов на рассмотрение теологии смирения - скромного подхода-К поиску истины о Боге. Возможно, этот руководящий принцип поможет нам в новом этапе эволюции, духовного исследования при помощи инструментов науди, которые (лишались столь продуктивными при научении физического мири. Книга представляет новую парадигму рассмотрения науки и религии. Авторы показывают, что эти две области знания могут быть объединены в атмосфере взаимопонимания, если мы будем скромнее апюситься к общим для них вопросам.
УДК 159.9
ISBN 5-17-039573-6	ББК 88.37
(ООО ♦Издательство ACT*)
ISBN 5-271-15328-2
(ООО «Издательство Астрель»)
ISBN 1-890151-34-3 (англ)
ISBN 978-985-13-9274-8	ЯЮ0 by Templeton Foundation Press
(ООО «Харвест»)	ООО * Издательство Астрелл», 2006
Содержание
Предисловие
Джон Маркс Темплтон	5
Введение	10
Авторы книги	15
1.	Теология как наука
Ф. Рассел Стэннард	19
2.	Бог и современная космология: продолжая творческое взаимодействие Роберт Джон Рассел	49
3.	Начинаем исследование бесконечного космоса живых миров: удивительное будущее новой «планетарной космологии» - одновременно и научного приключения, и духовного поиска Чарльз Л. Харпер-мл.	83
4.	Самонадеянность посредственности Оуэн Гингерих	164
5.	Ограниченность знания и надежда на прогресс Франсиско Дж. Айяла	181
б.	Психология смирения Дэвид Г. Майерс	208
7.	Случай химии Джузеппе дель Ре	240
8.	Излечение разума и духовность Герберт Бенсон и Патриция Майерс	278
9.	Забытый фактор здоровья: медицинские исследования открывают клиническую эффективность религии
Дэвид Б. Ларсон и Сьюзен С. Ларсон	305
10.	Искусственный интеллект
Фрэзер Уоттс	369
Эпилог	398
Предисловие
ДЖОН МАРКС ТЕМПЛТОН
В наши дни накопление знаний при помощи науки стало захватывающим. Более половины открытий в области естественных наук сделано в XX веке, и было определено, что в настоящее время объем новой информации удваивается каждые два с половиной года. Но растет не только уровень нашей образованности, вместе с ним растет и понимание того, насколько велика и сложна вселенная. Большинство ученых сегодня готовы признать, что они никогда не достигнут конца обучения, и некоторые даже говорят о других источниках истины - философии и особенно теологии - как о важных компонентах в понимании реальности. Новый вид смирения начал выражаться вследствие понимания бесконечности божественного творения и незначительности нашего собственного места обитания в космических просторах.
Представления любого человека о Боге слишком малы. Через смирение мы можем прийти к пониманию подлинной бесконечности божественного разума. Также мы учимся смирению друг у друга, потому что именно оно открывает нас навстречу друг другу и позволяет понять точку зрения другого человека, свободно делиться своими идеями. Именно при помощи смирения мы можем побороть грех гордыни и нетерпимости, избежать религиозных столкновений. Смирение открывает дверь в область духа, способствует исследованию и прогрессу в религии.
Я назвал этот новый вид смирения, это новое осознание бесконечного, всеобъемлющего творческого духа, теологией смирения. Возможно, этот руководящий принцип поможет нам на новом этапе эволюции, духовного исследования при помощи инструментов науки, которые оказались столь продуктивными при изучении физического мира.
Теологию смирения, вероятно, полезно рассмотреть как набор определенных ключевых принципов.
Ограниченность человека
Теология смирения признает, что существует множество загадок, которые мы никогда не сможем разрешить, так как мы в состоянии охватить только небольшую часть реальности, и что, может быть, мы не единственные духовные существа видимого и невидимого космоса.
Вот вопросы, которые мы могли бы задать себе, чтобы лучше представить этот аспект:
!• Если мы не понимаем, почему существует материя, свет или гравитация, не может ли это означать, что реальность значительно более сложна, чем мы себе представляем, так же как наши предки не понимали телевидение, гены, атомы или галактики?
2,	Является ли видимое лишь частным, временным проявлением реальности?
3.	Не эгоистично ли думать, что человек со временем сможет постичь всю реальность или Бога, его методы и цели или его природу?
4.	Может ли понимание одним видом существ на одной маленькой планете Бога и его бесконечной творческой энергии и ее воплощения быть столь же ограниченным, как понимание одной небольшой океанической волной океана и его созидательности?
Прогресс в получении новой духовной информации возможен
Теология смирения говорит, что многие чудесные представления о Боге различных цивилизаций и культур - лишь крошечная часть возможного понимания Бога человечеством. Это понимание может увеличиться в сотни раз благодаря исследованиям ученых.
Важные вопросы:
1.	Могут ли наши представления о Боге расширяться быстрее, чем наше научное знание о Вселенной?
2.	Есть ли свидетельства творческого начала и целенаправленности Вселенной?
3,	Как стремлению больше понять Бога могут помочь высказывания Нового Завета: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем* и: «Богом было сотворено все, и без Бога ничего из того, что есть, не было бы сотворено*?
4.	Если информация, накопленная человечеством, умножается более чем в сто раз только за два века, то с ростом этого прогресса в 2000 году будет ли объем информации более чем в десять тысяч раз превосходить объем информации 1800 года?
Новый дух исследований
Теология смирения означает энтузиазм к восприятию новой духовной информации и новых представлений. Она считает важными желание познавать и свободу исследования.
Важные вопросы:
1,	Не были ли человеческие представления о Боге всегда слишком незначительными? Слишком антропоморфными?
2.	Нс должны ли мы осторожно и благоговейно прислушиваться к любым представлениям о Боге и его целях по отношению к человечеству?
3.	Скрывают ли основные религии бессознательное представление о Боге как о чем-то далеком от мира, вроде старого и мудрого правителя, как в древней истории об Адаме и Еве?
4.	Каковы свидетельства того, что свободное и любящее соревнование может быть частью деятельности Бога с целью достичь прогресса и процветания своих детей?
Ценность научных исследований
Теология смирения приветствует возможности получения новой духовной информации при помощи научных исследований как в физической, так и в духовной сфере. Она предвидит появление множества новых идей и понятий, которые дополнят древние писания. Она также пытается исследовать духовные законы, которые говорят о пользе благодарения, прощения и т.д.
Важные вопросы:
1.	Могу ли я быть выражением Бога или его посредником в любви и творчестве?
2.	Существуют ли законы основных религий, способные помочь создать счастливую и плодотворную жизнь, которую можно оценить на основании научных методов?
3.	Как мы можем научиться быть помощниками Бога в достижении его целей?
4.	Возможно ли, что исследования генетики или других наук могут способствовать прогрессу в формировании разума человека?
Поклонение
Теология смирения основана на смирении перед Богом. Открытия прошлого, касающиеся Вселенной и ее создате
ля, могут привести нас к чувству восхищения и благодарности.
Важные вопросы:
1.	Не будет ли попытка помочь Богу в его творческом процессе способом выразить свою признательность?
2.	Каковы свидетельства того, что наш энтузиазм в поклонении может возрасти с ростом наших знаний о вечном, безграничном и вездесущем Боге?
3.	Могут ли молитва, поклонение и помощь другим помочь каждому из нас приоткрыть для себя природу Бога?
4.	Какие свидетельства указывают на то, что рай может быть результатом молитвы, поклонения, помощи, бескорыстия, прощения, благодарения и бесконечной любви?
Это время было очень интересным для фонда Джона Темплтона. Чтобы помочь этому новому поиску духовной истины, мы создали исследовательский центр, посвященный сбору новой духовной информации. Этот новый центр был назван Информационным центром теологии смирения, он преследует две основных цели: поддержка различных исследовательских программ и формирование круга известных и уважаемых ученых и теологов, которые заинтересованы в прогрессе процесса сбора духовной информации. Главы этой книги являются результатом работы десяти таких ученых.
Введение
Это - собрание впечатлений десяти ученых, лидеров в определенных областях, которые активно публиковали результаты своих исследований. Но их уникальность в том, что они думают о связи науки с теологическими вопросами.
Для сэра Джона Темплтона было очень полезно заручиться их поддержкой на пути к цели расширения знания о божественном, которую он считает достижимой, как он пишет в предисловии к этой книге, при помощи теологии смирения, смиренного подхода к поиску истины о Боге. Ученые, которые стали авторами этой книги, принадлежат к разным научным дисциплинам и обладают разнообразным религиозным опытом. Вероятно, никто из них не понимает Бога точно так же, как Джон Темплтон. Но все они были впечатлены его смирением и желанием познать, и мы надеемся, что эти главы не только дадут вам представление о теологии смирения, но и покажут силу подхода с позиции смирения к расширению представлен и xi человека о Боге.
В первой главе физик Ф. Рассел Стэннард дает прекрасный обзор теологии смирения. В разделе «Теология как наука » он призывает к новому представлению о теологии, в котором истина понимается как экспериментальное, гипотетическое знание, как это обстоит в науке. На самом деле, как он показывает, различие между научными методами и экспериментальным методом теологии не столь велико. Фундаментальные науки сталкиваются со значительным объемом данных исторического, неповторимого характера. А социальные науки содержат дополнительные ограниче
ния на манипулирование социальными группами или индивидуумами.
Вклад Стэннарда в теологию смирения состоит в экспериментальном изучении роли Бога в созидании, важности антропного принципа, размышлений о месте Бога в природе, религиозного опыта человека и духовных законов жизни.
Во второй главе физик и теолог Роберт Джон Рассел выделяет в качестве главного объекта своего исследования взаимоотношения между космологией и теологией, указывая на то, что в этой области кроются очень большие возможности для применения подхода смирения. Ученые понимают ограниченность научных объяснений - особенно в формулировании космологических теорий и выборе между ними - и начинают признавать, что в теологических и философских рассуждениях содержатся важные ключи для понимания их проблем. С другой стороны, теологи признают, как говорит Рассел, «более сложные представления о творении» и «общие принципы теологии», что позволяет им соответствовать строгим требованиям открытий и теорий естественной науки.
В третьей главе Чарльз М. Харпер-младший с большим энтузиазмом пишет о возможностях развития планетарной науки при помощи объединения науки и религии. Эти две дисциплины, как он считает, нуждаются друг в друге. Планетарная наука обладает возможностью изучения многих миров, а религиозная вера играет важную роль в направлении научных исследований к правильной и благородной цели. Харпер призывает к честности и справедливости взаимных оценок науки и религии и признании их роли в благополучии человечества.
Оуэн Гингерих, историограф науки, смотрит на другую сторону теологии смирения: возможность того, что мы придем к неразумным ожиданиям относительно существования и природы внеземного разума, если будем слишком сильно озабочены принципом равенства. Уникальность человека разумного и его совершенно особая среда обитания могут
означать, считает Гингерих, что «эволюция разумной, осознающей себя жизни в другом месте не только не необходима, но и маловероятна».
В пятой главе «Ограниченность знания и надежда на прогресс» Франсиско Дж. Айяла начинает разговор об уникальном контрасте между кратким периодом эволюции человека и его уникальным продуктом - Homo sapiens. Исследования биологии этого замечательного вида получили сильный толчок вперед благодаря генетике, но Айяла считает, что исследование полного генома человека получает слишком большую поддержку и внимание и что оно может дать только ограниченные результаты по сравнению с теми целями, которые закладывались в него изначально. Напротив, он верит, что подлинная надежда на прогресс лежит в двух областях: онтогенетическом декодировании (расшифровке процесса развития человека от зародыша до взрослой особи) и отношении разума и мозга. Рак и старение - проблемы онтогенетического декодирования. Понимание того, как работает мозг и как на его основе появляется разум, будет настоящим прогрессом в осознании, кем мы являемся на самом деле.
Психолог Дэвид Г. Майерс в шестой главе указывает на то, что интуиция — непосредственное знание без рассуждения и анализа - может быть сильной способностью, но в нашем «внутреннем познании» для нее существует ряд ограничений. Последние исследования показывают, что наше объяснение собственного поведения и наша реконструкция воспоминаний прошлого часто ненадежны. Мы должны проявлять скромность в отношении того, что мы знаем. С другой стороны, если некоторые люди будут страдать чрезмерной скромностью (низкой самооценкой), то большинство из них сочтут себя «людьми с хорошей репутацией», проявив своего рода «иллюзорный оптимизм». Основой такого подхода является эгоизм, лекарством от которого может стать, говоря словами теологии, «смиренное мнение о том, что другие люди лучше нас».
В главе «Случай химии» Джузеппе дель Ре дает нам интересный обзор истории развития химии как дисциплины.
Одной из целей химии была трансформация материи, процесс» имеющий большую практическую ценность и приведший древних ученых к созданию алхимии. Алхимия предполагает полное участие человека в эксперименте, что соответствует сегодняшним принципам науки.
Глава Герберта Бенсона и Патриции Майерс ♦Излечение разума и тела и духовность» посвящена описанию интересной области науки, пионерами в которой с начала 1970-х годов являются Бенсон и его коллеги. Эта проблема привлекла внимание после публикации книги-бестселлера Бенсона «Relaxation Response» («Реакция на расслабление»). Впоследствии он проанализировал компоненты медицины разума и тела, которые относятся к теме заботы о себе, включающей в себя релаксацию, правильное питание, упражнения, управление стрессом, а также убеждения и верования. Бенсон и Майерс анализируют всемирно известный эффект плацебо. Основываясь на современных знаниях механизма мозга, они смогли определить эффект плацебо совершенно новым и необычным способом, как «воспоминание о благополучии». Если его объединить с расслаблением, особенно при участии религиозной веры, воспоминание о благополучии значительно повышает эффект выздоровления.
В девятой главе Дэвид Б. Ларсон и Сьюзан С. Ларсон знакомят читателей с двумя новыми разделами медицины, которые используют духовные ценности для улучшения здоровья пациентов. Авторы описывают новый метод анализа медицинской литературы, который называется систематическим обзором и используется ими для более основательной ее оценки. Они открыли существование сопротивления со стороны некоторых исследователей и клиницистов религиозным ценностям и призывают к новому смирению со стороны медиков в свете значительно более успешного исцеления, связанного с такими ценностями.
В заключительной главе экспериментальный физиолог Фрэзер Уоттс дает интересный обзор исследований в области искусственного интеллекта (ИИ) и глубокий анализ их
теологических последствий. Изучение искусственного интеллекта может помочь понять работу разума человека, особенно в свете важных технических достижений, «параллельного процесса вычислений», который до некоторой степени напоминает сеть нейронов человеческого мозга. Эта достаточно грандиозная задача иногда создает конфликт между ИИ и теологией, но, как считает Уоттс, если «исследовать его в более смиренном духе, конфликт исчезнет».
В эпилоге мы рассмотрим некоторые возможные экспериментальные подходы, которые могут помочь достижению цели, поставленной сэром Джоном Темплтоном, по многократному увеличению духовной информации. Примеры выбраны из таких областей, как астрономия, неврология, генетика, медицина и социальные науки.
Авторы книги
Франсиско Дж. Айяла - профессор биологии института Дональда Брена и профессор философии Калифорнийского университета, Ирвайн. Он член президентского комитета советников по науке и теологии и был президентом и председателем Американской научной ассоциации содействия науке (AAAS) и Общества изучения эволюции. Его исследования посвящены популяционной и эволюционной генетике, в том числе происхождению видов, генетическому разнообразию популяций и молекулярным часам эволюции.
Герберт Бенсон - глава отделения Поведенческой медицины в медицинском центре Бет Израэль, основатель и президент Медицинского института проблем разума и тела и адъюнкт-профессор медицины в Институте проблем разума и тела Гарвардской медицинской школы. Доктор Бенсон автор книг «Relaxation Response» («Реакция на расслабление»), «Beyond the Relaxation Response» («После реакции на расслабление») и написанной вместе с Мэргом Старком «Вечное исцеление: сила и биология верований».
Джузеппе дель Ре - профессор теоретической химии в университете Неаполя и член Международной академии философии наук, Европейской академии проблем окружающей среды. Он является автором более чем 180 работ в научных журналах и редактором книги по проблемам разума-тела. Статьи в его честь начали публиковаться в журнале «Advances in Quantum Chemistry» («Успех квантовой химии»).
Оуэн Гингерих - профессор астрономии и истории науки в Гарвардском университете и главный астроном в астрофизической обсерватории Смитсона. В 1992-1993 годах он возглавлял факультет истории науки в Гарварде. Исследования профессора Гингериха посвящены широкому спектру проблем, от восстановления древней математики Вавилона до интерпретации солнечного спектра. Он является ведущим авторитетом в изучении работ Кеплера и Коперника. Профессор Гингерих читал лекции о Джордже Дарвине и рождественскую проповедь в Национальном соборе Вашингтона. Кроме того, он наблюдал восемь солнечных затмений.
Чарльз Харпер-мл.— исполнительный директор и главный вице-президент фонда Джона Темплтона. Он изучал как планетологию, так и теологию, получил степень бакалавра в инженерном строительстве в Принстауне, стал докторантом философии, космологии и планетарных наук в университете Оксфорда (Бэллиол Колледж), имеет оксфордский диплом по теологии. До прихода в фонд он был исследователем в Гарвардском университете, а также проводил исследования в институте НАСА в Хьюстоне. Он публиковался во многих научных журналах. Также он обладает сертификатом Гарвардского университета по менеджменту и управлению.
Роберт Л. Херрман - преподава/\ биохимию студентам медицинских школ в течение двадцати двух лет. В это время он заинтересовался связью науки и религии и в 1981 году оставил медицину, став исполнительным директором Американского научного сообщества, христианской научной организации. Здесь он познакомился со своим сподвижником Джоном Темплтоном, и они стали соавторами нескольких книг, таких как «Бог, который будет познании «Является ли Бог единственной реальностью?». Сейчас доктор Херрман преподает в Гордон Колледже в Венхэме, Массачусетс, и руководит несколькими проектами фонда Темплтона.
Дэвид Б. Ларсон -* психиатр и бывший исследователь Национального института психологического здоровья (NIMH). Сейчас он является президентом Национального института изучения здоровья. Он опубликовал множество статей о научных журналах и руководств по психологической тренировке, которые показывают, что вера и религиозная практика могут помочь человеку в духовном и физическом исцелении.
Сьюзен С. Ларсон - независимый научный журналист и бывший автор газетных статей. Ее работы появлялись в медицинских изданиях и научных журналах.
Дэвид Г. Майерс - социальный психолог, профессор психологии в колледже Хоуп, Голландия, Мичиган. Он лауреат, исследователь и автор одного из наиболее популярных учебников по психологии. Его исследования и обзоры появлялись более чем в 50 периодических изданиях, начиная от «Science» и заканчивая «Scientific American», и стали результатом двенадцати книг. Его последняя книга: «Американский парадокс: духовный голод в зрелом возрасте» (Yale Univ. Press, 2000).
Патриция Майерс - исследователь Медицинского института проблем разума и тела.
Роберт Джон Рассел - основатель и директор Центра технологии и естественных наук и профессор теологии и науки в Союзе теологов Беркли, Калифорния. В 1968 году он закончил университет Стэнфорда по специальности физика и дополнительным специальностям в музыке и теологии. Затем он начал параллельные исследования теологии и физики, получил в 1972 году степень магистра наук по теологии в Тихоокеанской школе религии в Беркли. Он получил степень доктора философии по экспериментальной физике твердых тел в университете Калифорнии, Санта-Круз, в 1978 году, в тот же самый день, когда прошел обряд
посвящения в Единой церкви Христа. Доктор Рассел является со-редактором книг Physics, Philosophy and Theology: A Common Quest for Understanding («Физика, философия и теология: общие вопросы восприятия»), Quantum Cosmology and the Laws of Nature («Квантовая космология и законы природы»), Chaos and Complexity: Scientific Perspectives on Divine Action («Хаос и сложности: научные перспективы божественной деятельности»).
Ф. Рассел Стэннард - бывший вице-президент Института физики и в настоящее время профессор физики в Открытом университете в Милтон Кейнс, Великобритания. Он получил образование в Юнивсрсити Колледже, Лондон, там же он в 1956 году получил степень доктора философии в физике космических лучей. В 1983 году он начал изучение взаимосвязей между наукой, религией, психологией и философией. Последние книги доктора Стэннарда, включая «Божественный эксперимент», основанный на его лекциях 1998 года, и бестселлер «Трилогия дяди Альберта », в которой он знакомит молодых исследователей с физикой. В1998 году он был отмечен королевой Елизаветой орденом Британской империи за заслуги в науке.
Сэр Джон Маркс Темплтон - председатель фонда Темплтона и президент First Trust Bank, Nassau Bank, Нассау, Багамы. Признанный в мире одним из самых успешных финансовых инвесторов, с 1990 года он посвятил свое время филантропии и исследованиям духовного развития в фонде Джона Темплтона. Он основал Премию Темплтона за прогресс в религии, которой поощряются люди, внесшие большой вклад в лучшее понимание Бога человечеством.
Фрэзер Уоттс - преподаватель теологии в Старбридже и естественных наук в университете Кембриджа. Экспериментальный психолог, его последние работы - редактор книги «Наука встречается с религией», глава «К теологии сознания» в книге «Сознание и личность человека».
1
Теология как наука
Ф. РАССЕЛ СТЭННАРД
Может ли теология считаться наукой?
Большинство людей без колебаний ответят нет. При этом они скажут, что наука опирается на фундамент наблюдения и эксперимента. Хотя формулирование теоретической гипотезы может быть результатом осмысления некого руководящего принципа, созданного на основе понятия простоты, экономии или симметрии, последним судьей все равно является не эстетика, а эксперимент. Если данные эксперимента не соответствуют теории, то гипотезу необходимо отбросить или, по крайней мере, изменить. В основе своей этот подход воспитывает скромность. Сила философских рассуждений о том, каким «должен» быть мир - личные предпочтения или собственные «выдумки» всегда должны уступать место практическим свидетельствам.
Кажется, что этот земной, прагматический подход весьма сильно отличается от принятого в рассуждениях на религиозные темы. Считается, что в вопросах теологии последним авторитетом является Библия или иной свод священных писаний. Священные писания, которые считаются словом Бига, полагаются неизменным, неоспоримым аргументом во всех вопросах.
Если человек рассматривает теологию именно так, то тогда она действительно имеет мало общего с наукой. Наука не признает никаких авторитетов, имеющих отношение к прошлому. Но этот подход не является единственным. Есть и другой, который более похож на позицию современной науки. Он стал известен как теология смирения. В качестве начальной точки рассуждения он выбирает не Библию, а человеческий опыт мира и жизни—та же самая основа, что принята наукой. Он спрашивает, есть ли в жизни свидетельства существования Бога, и если да, то какого. Теология смирения спрашивает: может быть, весь наш опыт будет более ясным и понятным в свете гипотезы о существовании Бога? Как и наука, этот тип теологии скромен в том смысле, что он готов принять то понимание Бога, которое не будет расходиться со свидетельствами опыта. Поскольку общая сумма знаний и свидетельств растет, понимание Бога расширяется и становится все более богатым. Как и наука, теология смирения прогрессирует.
Поскольку никакая область знания не развивается сегодня столь быстрыми темпами, как наука, можно ожидать, что и теология смирения будет особенно близка к ней, оценивая каждое новое открытие с точки зрения его полезности для расширения нашего понимания Бога в его отношениях с сотворенным миром.
В этой работе я надеюсь провести ряд параллелей между теологией смирения, как я ее понимаю, и наукой. Таким образом, мы изучим ряд свидетельств, которые могут быть рассмотрены в парадигме теологии смирения.
Эксперимент с молитвой
Когда мы задумываемся о научном эксперименте, на ум сразу приходит исследование, проводимое в контролируемых лабораторных условиях. Создается искусственная ситуация, в которой наблюдаемый феномен изолируется от всех побочных эффектов, влияние которых сводится до минимума. Это и есть цель многих научных исследований.
Лучшим способом применить подобную методологию к вопросам религии был бы проект, предлагающий эксперимент с молитвой. Вера в силу молитвы широко распространена. Если бы можно было продемонстрировать чудесное исцеление, то это было бы свидетельством в пользу Бога, который непосредственно вмешивается в дела человека и проявляет свое присутствие в мире. В 1997 году фонд Джона Темплтона согласился профинансировать подобное исследование эффективности заступнической молитвы. Руководителем проекта был Герберт Бенсон из Медицинского института проблем разума и тела, который относится к Медицинскому центру диаконисы Бет Израэль, Бостон, штат Массачусетс.
Главная идея исследования заключалась в том, что пациенты, которые должны были подвергнуться хирургической операции, связанной с сердечно-сосудистыми заболеваниями, в пяти главных больницах США, были разделены на группы. За одну их часть, состоящую из шестисот человек, регулярно молились специальные группы обученных людей с помощью молитв, принятых в различных вероисповеданиях. Каждая такая группа практиковала определенный тип молитвы. Кроме того, была выделена еще одна часть из шести сотен пациентов, за которых не молились. Она была создана для контроля результатов. Когда в больнице появлялись новые пациенты, они произвольным образом распределялись в одну из этих двух основных категорий. Им говорилось, что за них могут молиться, а могут и нет. Но никто из них не знал, к какой группе их причислили.
Истории болезни пациентов прослеживались в течение двух лет, чтобы понять, есть ли какие-либо различия между этими двумя группами. Индикаторами выздоровления были измерения параметров работы сердца, частота смерти от любых причин, продолжительность пребывания в больнице, а также то, возвращались ли пациенты домой или в специальные лечебницы.
Наблюдавший за пациентами медицинский персонал нс знал, к какой группе принадлежит тот или иной из них. Те,
кто молились, знали только имена пациентов, а также некоторые детали их состояния, но этого было недостаточно, чтобы понять, за кого конкретно они молятся. Все данные будут собраны и открыты только в конце эксперимента. Весь проект разработан как строго контролируемый научный эксперимент.
Однако была еще одна категория пациентов из шестисот человек. За них молились, как и за людей в первой группе, но при этом они знали. что за них специально молятся. Это было сделано для того, чтобы определить, существует ли дополнительная польза (психосоматическая или просто от успокоения), если человек знает, что за него молятся. Данная часть эксперимента должна была проверить гипотезу об «ожиданиях пациентов».
Каковы же результаты? Еще слишком рано, чтобы обобщать, но важно не это. Причина, по которой я упомянул здесь об этом эксперименте, в определении последствий этого и подобных ему научных исследований, которые контролируются в соответствии с методами науки.
Что касается первых двух групп пациентов, тех, которые не знали, молятся за них или нет, то, если бы проект постепенно пришел к появлению статистически заметной положительной корреляции между молитвой и хорошим восстановлением после операции, это было бы необыкновенным результатом. Без сомнения, если такой результат будет обнаружен, за этим экспериментом последует ряд других. Во-первых, необходимо будет понять, не была ли позитивная связь просто статистической ошибкой. Различные техники молитвы будут проанализированы вместе, чтобы понять, какая из них наиболее эффективна. Захочется узнать, помогает ли молитва при борьбе с другими заболеваниями, например раком. Совершенно очевидно, что будет открыта новая область научных исследований.
Однако следует отметить, что это не является, строго говоря, доказательством присутствия Бога. И сами исследователи, и финансировавший их фонд с самого начала проекта понимали, что этот эксперимент не может ставить целью дать точное доказательство бытия Бога. Поддерживающие
свидетельства — может быть, но не доказательства. Альтернативное объяснение связи может предполагать, например, наличие определенной формы передачи мысленной энергии между человеком, который молится, и тем, на кого направлена молитва, возможно, телепатического характера. Таким образом, нет необходимости привлекать Бога для «посредничества» в этом процессе. Благоприятное воздействие передается непосредственно от одного человека к другому.
Что касается другого возможного результата, а именно отсутствия каких-либо соизмеримых различий между двумя группами, то что он может означать?
Возможно, многие сразу выберут «очевидный» вывод -молитва заступничества не работает, поэтому Бога нет. Но здесь снова необходимо быть осторожными. Точно так же» хак позитивный результат эксперимента не гарантировал бы существование Бога, гак и отрицательный результат не должен мешать вере. Существуют и альтернативные объяснения нулевого результата.
Например, когда говорилось» что за людей не молились, это просто означает, что не была создана специальная группа, которая работала ради этой цели. Это, конечно же, не означает, что за человека не молились его друзья и близкие или что он не молился за себя сам. Исследователи говорят об этом как о «нежелательном фоновом шуме». Все, что пытается показать эксперимент - существует ли зримым дополнительный эффект, который исходит от дополнительной группы молящихся. Вполне может оказаться, что молитвы этих незнакомых людей будут поглощены более сердечными молитвами тех, кто связан с пациентом более непосредственно.
Есть и другая проблема: когда ученый исследует внешний мир, задавая правильные вопросы и обладая четкой научной методологией, у природы нет иной альтернативы, кроме как раскрыть свои секреты. Но применяя данную методологию к Богу (или к любому другому субъекту с независимой волей), мы не имеем гарантированного успеха. Бог, возможно, просто отказывается сотрудничать. Мож
но сказать, что любящий Бог просто не захочет лишать каких-то людей своего благословения только оттого, что какие-то странные ученые решили, что этих людей необходимо поместить в группу, за которую не молятся.
Дело не только в этом. Бог может гораздо лучше нас осознавать последствия нашего понимания принципов его действий и его присутствия. В соответствии с самой природой научного метода, на основании которого был создан эксперимент, результат мог быть только количественным. Это означает, что можно было бы создать количественную меру оценки любой пользы, которая могла бы быть получена от подобных молитв. Действительно ли мы хотим, чтобы правительственные чиновники использовали эти измерения как повод для снижения стоимости больничного ухода -потому что можно нанять нового министра религии, который сделает молитву более дешевой? Хотя все мы выступаем за эффективное с точки зрения цены медицинское обслуживание, подлинная природа молитвы, как многие ее понимают, представляет собой нечто весьма иное: естественное выражение любви, доверия, личной связи с Богом. Поэтому вовсе не удивительно, если Бог, с позиции своей мудрости, решит помешать побуждениям исследователей ради их же собственного блага. Хорошо бы вспомнить в связи с этим слова, сказанные в Библии: «Не подвергай Господа Бога своего испытанию».
Эксперимент Бенсона вызвал огромный интерес; он был качественно разработан и заслуживал того, чтобы его осуществили. Лично я с нетерпением ожидаю как результатов, так и последующую за ним дискуссию, которая покажет, какова окажется интерпретация итогов эксперимента, какими бы они ни оказались.
Потребность в расширении горизонта исследования
С учетом всех неясностей, которые могут сопровождать этот проект, вам может быть не совсем понятно, почему я
выбрал его для начала разговора о существовании Бога. Причина в том, что даже в тех случаях, когда мы можем самостоятельно определить условия эксперимента по своему выбору, в соответствии с нормами науки, оказывается, на удивление, трудно прийти к какому-то устойчивому и непротиворечивому решению по поводу того, было вмешательство высших сил или нет. Если мы не можем получить четкого доказательства в ситуации, которую мы полностью контролируем, тогда просто неразумно требовать хотя бы одного доказательства существования Бога или его присутствия в мире. Теология смирения не ставит перед собой такой цели, поэтому те, кто этого ожидает, скорее всего, будут разочарованы.
Значит ли это, что применение научного метода к вопросу о существовании Бога лишено всякого смысла? Значит ли это, что теология смирения с самого начала обречена на неудачу? Вовсе нет. Важно понимать, что те трудности, с которыми мы встречаемся в научной интерпретации эксперимента с молитвой, не являются чем-то необычным; они будут обнаруживаться постоянно, в самом сердце физической науки.
Возьмем, например, мою собственную область исследований - ядсрную физику высоких энергий. Это учение о поведении субатомных частиц. Эти частицы настолько малы, что их нельзя увидеть непосредственно (например, под микроскопом). Вместо этого наблюдение осуществляется за их действием* на основе которого делается вывод о их наличии. Обычно такие частицы оставляют после себя след или трек, отмечающий их присутствие (трек может иметь форму цепочки крошечных пузырьков в прозрачной жидкости или серии небольших вспышек в газовой субстанции при высоком напряжении). Когда субатомные частицы сталкиваются или спонтанно разделяются, они оставляют определенные шаблоны следа, которые состоят из треков различных частиц.
Проблема в том, что мя любого образца трека существует несколько спорных интерпретаций. Если все, что у нас есть -
единственное событие, то о нем мы можем сказать очень мало. Необходимо собрать много примеров, возможно, с использованием различных техник распознавания; для того чтобы найти общее в различных, противоречащих друг другу объяснениях, необходимо провести статистическое исследование. Только через некоторое время можно прийти к консенсусу по поводу возможной интерпретации. В ходе формирования мнения не будет никакой четко определенной точки зрения, когда интерпретация может считаться доха-занно верной. Вместо этого происходит накопление свидетельств, мнение псе больше склоняется в сторону какого-то одного объяснения, противоположные точки зрения постепенно отмирают, и научное сообщество в целом обнаруживает, что оно уже не ставит вывод под вопрос.
Космология дает другой пример. Сейчас большинство ученых считает, что Вселенная была создана в результате взрыва, который называется большим взрывом. Почему мы так думаем? Для начала мы видим, что Вселенная все еще расширяется как последствие взрыва. По крайней мере, так говорит интерпретация. Но есть и другая возможность. С точки зрения другой конкурентной теории новая материя постоянно создается в пространстве. Так как материя движется, оставленное ей пространство постоянно заполняется новой материей. Таким образом, общая картина не меняется с течением времени, однако в ней не было никакого изначального взрыва. Эта теория постоянного состояния является оппонентом теории большого взрыва. Она была бы столь же сильной, однако в ходе развития науки были открыты новые свидетельства.
Теория большого взрыва утверждает, что изначальное состояние Вселенной было очень горячим, и взрыв сопровождался сильной вспышкой. Она также утверждает, что осколки этого изначального ядра должны по-прежнему оставаться во Вселенной, и их радиационное излучение недавно было открыто. По крайней мере, оно обладает всеми ожидавшимися параметрами. Но, конечно, существуют различные источники радиации. Можно показать, что точно так
же, как расширение Вселенной не является доказательством теории большого взрыва, наличие этой формы радиации само по себе не является доказательством наличия осколков. Скорее, оно усиливает аргументацию данной теории.
Теоретические размышления по поводу большого взрыва также помогают понять, какие элементарные частицы могли появиться в результате этого процесса. Рассчитанное содержание и количество элементарных частиц, которые должны образоваться в результате взрыва, хорошо сочетается с фактическими данными. Это является еще одним дополнительным свидетельством в пользу теории.
И наконец, мы обращаем внимание на то, что свету требуется значительное время, чтобы достичь нас из отдаленного космоса. Изучение удаленных объектов при помощи телескопа - все равно что созерцание прошлого. Мы способны непосредственно увидеть, какой была Вселенная много лет назад - и она выглядела тогда совершенно по-другому. Плотность материи в пространстве была в прошлом, как показывают наблюдения, больше, чем сейчас, в полном соответствии с теорией большого взрыва и совершенно не так, как утверждает теория постоянного расширения. Говоря об этом, необходимо принимать во внимание, что оценить расстояние до удаленных планет достаточно сложно. В расчеты могут вкрадываться систематические ошибки, и если это так, то они разрушают всякое представление об удаленности. Поэтому данное свидетельство по-прежнему нельзя считать доказательством.
Из подобной дискуссии можно сделать только один существенный вывод: теория большого взрыва не покоится на неопровержимых доказательствах. Вместо этого мнение в ее пользу складывалось, исходя из изучения индикаторов, каждый из которых указывает в одном направлении и приводит к одному и тому же выводу. Гипотеза большого взрыва - элегантный и экономичный способ объяснения многочисленных феноменов. Это не доказательство, скорее, убеждение. Более того, различным ученым необходимы различные методы убеждения.
Один из выводов, которые мы можем сделать, заключается в том, что вместо поиска одного решающего доказательства в пользу бытия Бога теология смирения просто расширяет свой горизонт, чтобы охватить все многообразие феноменов. Только так мы сможем понять, как, 6 целом, этот спектр индикаторов может дать нам представление обо всей картине.
Работа с данными, которые лежат вне пределов нашей досягаемости
Означает ли это, что мы должны провести серию исследований, которые, как эксперимент Бенсона, проводились бы в строго организованных условиях? Не обязательно. Чтобы понять почему, мы еще раз рассмотрим науку. Хотя многие области науки основаны на лабораторных наблюдениях и более склонны к исследованию, при котором условия находятся под контролем экспериментатора, дело не всегда обстоит таким образом.
Возьмем, к примеру, космологию - учение о Вселенной в глобальном масштабе. Мы только что обсуждали научные подтверждения теории большого взрыва. Но вопрос о создании контролируемого эксперимента большого взрыва, конечно же, никогда не стоял. Космос нельзя поместить в лабораторию. На самом деле в космологии и астрологии мы не можем контролировать объект изучения. Мы можем только совершенно пассивно наблюдать за происходящими явлениями, какие бы помехи нам ни мешали.
И все же никто не будег спорить с тем, что космология и астрономия - это науки. Они получают такой статус благодаря (1) скрупулезности, объективности и систематичности сбора данных и (2) способу рассмит рения теорий, согласно которому они являются просто рабочими гипотезами, открытыми для изменения с появлением новых теоретических фактов.
То же самое справедливо и для некоторых ветвей биологии. Возьмите, например, теорию эволюции Дарвина по
средством естественного отбора. Все согласны с тем, что люди, как и другие животные, произошли от более примитивных предков и родословная живых видов прослеживается до простейших организмов, которые появились на земле примерно 4 600 000000 лет назад. Но как были сделаны такие предположения? Эволюция человека уже случилась, и этот процесс нельзя повторить еще раз. Очевидно, свидетелей не было. На самом деле, если бы эволюция разумных видов проходила бы на другой планете, то вряд ли получились бы существа, подобные нам. И все же эволюционная биология совершенно определенно является наукой.
И вновь причины те же самые: систематический сбор различных типов данных (изучение ископаемых, сравнение анатомических особенностей различных видов, генетический анализ и т.д.) вместе с готовностью предоставлять эмпирическим данным возможность быть главным и последним арбитром справедливости теоретической гипотезы. Данные не обязательно должны быть настолько полными, чтобы убедить каждого. Существует множество профессиональных биологов, не говоря уж об обычных людях, которых не устраивает классическая дарвиновская теория эволюции.
И, наконец, Можно упомянуть науку о земле. Эту науку изменила теория тектонических плит - движение различных частей земной коры на поверхности земного шара и возникновение в результате подобного движения гор - процессы, которые также не поддаются нашему контролю.
Следовательно, способность контролировать обстоятельства, при которых осуществляется эксперимент, а также возможность повторения эксперимента с измененными условиями являются желательной, но вовсе не необходимой практикой для того, чтобы исследование считалось научным. Поэтому мы говорим об общественных науках, несмотря на сильные ограничения, которые накладываются на проведение социальных экспериментов; мы также можем говорить о психологии как о науке, даже несмотря на то, что существуют строгие этические ограничения на степень, в которой психолог может «экспериментировать» со своими клиентами.
С той же самой ситуацией мы сталкиваемся и в теологии смирения. Бог - не объект, который мы можем контролировать. Мы не можем полагать, что Бог согласится на повторяющиеся эксперименты в условиях, которые выбираем мы. Эксперимент с молитвой, который полностью укладывается в рамки теологии смирения, все же не является типичным исследованием в этой области. Поэтому, как утверждалось ранее, мы не должны ожидать появления единственного и неоспоримого доказательства бытия Бога и его действий. Вместо этого мы должны по возможности объективно исследовать весь спектр обстоятельств, множество различных свидетельств, какие бы нам ни попадались.
Остаток этой главы посвящен обзору различных свидетельств, которые попадают в поле рассмотрения теологии смирения.
Бог как творец
Мы начнем с серии вопросов, связанных г темой творения. Одна из целей теологии смирения - показать существовавшую всегда тенденцию к антропоморфизму и расширить наши представления о Боге. Для этого важно рассмотреть круг проблем, которые связаны со Вселенной в целом.
Мы уже описывали процесс зарождения Вселенной, должны ли мы теперь предположить, что Бог является причиной большого взрыва? Теология смирения не может сразу перейти к этому выводу. Она должна изучить возможности альтернативных интерпретаций. В частности, необходимо рассмотреть возможность самостоятельного зарождения Вселенной - посредством квантовой флуктуации. Что это означает?
С точки зрения классической физики Ньютона все происходящее должно иметь свои причины. Причина порождает следствие. Следствие, в свою очередь, становится причиной нового следствия, так формируется причинно-следственная цепочка. В квантовой теории эти представления
меняются. Благодаря принципу неопределенности Вернера Гейзенберга, мы знаем, что, исходя из определенного положения дел, мы можем предсказать только различные относительные возможности, множество вероятных последующих состояний. Элементы неопределенности, непредсказуемости затрагивают все происходящее в мире. В повседневной жизни это не очевидно, потому что действие данного принципа становится заметным только на небольшом масштабе. Обычно это означает, что необходимо обратиться к поведению атомных и субатомных частиц. Применимость данного принципа к теории большого взрыва возможна, потому что в изначальном состоянии Вселенная была маленькой, возможно, бесконечно малой. При таком условии эффекты квантовой неопределенности распространяются и на эту область.
Таким образом, некоторые физики предложили объяснение, согласно которому Вселенная могла возникнуть в результате случайной квантовой флуктуации. В соответствии с ним изначально из ничего существует очень маленькая, но все же не бесконечно малая возможность появления упорядоченной Вселенной. Все, что необходимо - квантовая флуктуация. Начавшись с незначительного квантового события, космос начинает расширяться и превращается в известную нам на сегодня Вселенную.
Это предположение на первый взгляд кажется, по крайней мере, вполне допустимым. Но в нем есть свои трудности. Например, мы можем говорить о квантовой флуктуации, но что же собственно начинает этот процесс, если в самом начале ничего не было? Дело не только в этом, но квантовая теория была создана для объяснения поведения компонентов нашей Вселенной. И из этого никак не следует, что ее можно применять ко Вселенной в целом. Кроме того, эта теория предоставляет способ упорядочить наблюдения ученых за этими компонентами Вселенной. Но кто в данном контексте будет «наблюдателем*, ведь он должен занимать внешнее положение по отношению к тому, за чем он наблюдает? Разве это не еще одно допущение существо
вания Бога? Другая трудность в том, что, если есть конечная вероятность того, что Вселенная начинает существовать в определенный момент времени, почему в другие моменты времени не возникли новые Вселенные? Таким образом мы приходим к выводу, что существует бесконечное множество Вселенных. Не слишком ли это большая цена за избавление от Бога-Творца? Одним из принципов науки является выбор в пользу более простой и более экономичной теории из двух конкурирующих гипотез.
Но, оставив на некоторое время различные возражения, предположим, ради самого спора, что мы согласны, будто мир возник в результате квантовой флуктуации. В этом случае разве данный факт отрицает идею о существовании Бога-Творца?
Нет. Мы прекрасно можем объяснить большой взрыв при помощи квантовой флуктуации, но почему квантовой флуктуации? Почему мы объясняем этот процесс при помощи квантовой физики, а не какой-то иной физики? В конце концов, мы можем придумать воображаемые миры, в которых законы природы будут иными, нежели в нашем мире. В научной фантастике это происходит постоянно. Откуда там должна возникнуть квантовая физика? Не потребуется ли нам Бог, который сначала создал законы физики, Бог, который выбрал законы, по которым этот мир (и возможно, другие) начал существовать?
Это несколько отдаляет Бога от сотворения мира. Вместо того чтобы создать мир своим непосредственным участием, он создал законы, естественные следствия которых, в конечном случае, стали причиной возникновения мира. Таким образом, высшая ответственность за существование мира все равно остается в руках Бога - творца законов.
Такая аргументация является отрожением того факта, что мы живем в мире по некоторым законам: он постижим при помощи разума. Но он мог бы быть совсем не таким. Достаточно легко представить себе мир, который был бы совершенно хаотичным. Так не должны ли мы задуматься над источником этой постижимости? Разве постижимость
законов сама по себе не является свидетельством существования Бога?
Описывая большой взрыв, я, вероятно, создал у вас впечатление, что этот взрыв был похож на все остальные взрывы - да, очень большой, но в принципе такой же. Но это означает, что он должен был бы иметь определенное положение в пространстве, а после взрыва его осколки должны были бы заполнить собой все оставшееся пространство. Но с большим взрывом все обстояло совершенно не так. Дело не только в том, что вся материя была изначально сконцентрирована в одной точке, все пространп во также находилось в одной точке. Вокруг большого взрыва не было пространства. На самом деле ученые считают, что большой взрыв дал начало не только содержимому Вселенной, но и самому пространству.
Это само по себе замечательно. Но еще долее необычным выводам еще предстоит появиться на свет. С точки зрения теории относительности Эйнштейна время и пространство более похожи друг на друга, чем нам это кажется, когда мы их воспринимаем и измеряем. Мы измеряем пространственное расстояние при помощи рулетки, а временное расстояние при помощи часов. И все же, несмотря на различные методы, между временем и пространством существует близость до такой степени, что мы сегодня говорим о времени, как о четвертом измерении пространства. Три пространственных измерения нам знакомы, мы можем обозначить их как верх и низ, назад и вперед, лево и право. Теперь в качестве четвертого измерения можно добавить время. Оно столь же неотделимо от пространства, как и остальные пространственные измерения неотделимы друг от друга. Нельзя получить пространство без времени и время без пространства.
Причина важности данного факта для космологии в том, что, если большой взрыв знаменует собой начало пространства, он также является и началом времени. До большого взрыва не было времени. На самом деле сама фраза «до большого взрыва» не имеет смысла. Слово «до» подразумевает некоторое существующее заранее время, но до большого взрыва его не было.
Для тех, кто ищет причины большого взрыва - независимо от того, является его причиной Творец или какая-то безличная сила, - в этом начинаются проблемы. Мы уже говорили о причинно-следственной цепочке: причина порождает следствие. Обратите внимание на слово ^порождает^. Оно относится к положению во времени: сначала причина, потом следствие. Но говоря о большом взрыве как о следствии, мы полагаем, что должна быть его причина. Это означает, что она должна существовать до большого взрыва. Но мы согласились сейчас с тем, что это невозможно. «Где же было место творца?» - спросил Стефан Хокинг в своей книге «Краткая история времени».
Отсутствие времени до большого взрыва устраняет из сознания тот образ творца, который большинство людей, должно быть, бессознательно там хранили - Бога, который изначально существовал в одиночестве. Затем в какой-то момент он решил создать мир. План готов, вот произошел большой взрыв, и появились мы. Бог становится причиной большого взрыва. Но как мы видели, до этого момента не было времени, а значит, не могло быть и причины в нашем обычном понимании этого слова.
Так что же делать? Эти рассуждения лишают пас гипотезы о существовании Бога-Творца? До того как переходить к подобному заключению, необходимо напомнить себе, что мы должны провести различие между творением и началом мира. Хотя в обычной беседе мы можем не различать эти два слова, в теологии они приобретают два совершенно различных смысла.
Например, если у нас есть вопрос: «Как возник мир?» -то это вопрос о начале мира. Ответ на него предстоит искать ученым, и они выдвинули в настоящее время ответ в виде гипотезы о большом взрыве.
Вопрос о творении, с другой стороны, отличается от вопроса о начале. Он не связан с тем, что именно происходило в начале мира. Скорее он связан с вопросом: «Почему вообще есть нечто, а нс ничто?» - он в той же мере касается настоящего времени, как и прошлого. «Почему мы здесь? Кому или
чему мы обязаны своим существованием? Что поддерживает в нас жизнь?» Это совершенно другой вопрос, совершенно не связанный с механикой происхождения космоса.
Именно по этой причине, когда теологи говорят о Боге-Творце, они обычно связывают эту идею с представлением о Боге, поддерживающем жизнь. Творческая энергия Бога не обязательно вся выражается в первом моменте творения (если он был); она постоянно проявляется во времени. Мы существуем не в результате единственного акта творения, который был уже очень давно: действия, которое установило последовательность событий, нерушимую причинно-следственную связь, на которую Бог не обращает более внимания. Мы имеем дело не с Богом, который просто поджег фитиль и потом удалился. Бог участвует во всем, что происходит.
Атеисты отметают вопрос о творении как бессмысленный. Почему бы просто не принять существование мира как данность? Почему требуется говорить, что Бог создал мир? Это только поднимает очередной вопрос о том, кто создал Бога.
Здесь скрыто неверное понимание того, как мы употребляем слово «Бог». Бог - это не существующий объект. Нельзя сказать, что Бог существует точно так же, как существует яблоко. Если бы дело обстояло так, то утверждение о существовании еще одного объекта - Бога - нам ничего бы не дало. Важно, что Бог является источником всего существующего. Бог - это то имя, которое мы даем всему, что отвечает за существование объектов, в том числе и нас с вами.
Поэтому, строго говоря, вопрос, который ставит теология смирения, не в том: «Существует ли Бог?», а: «Можно ли сказать что-нибудь значимое о Боге, источнике всего существования, и если да, то что?» В частности, можем ли мы думать о нем как о чем-то сознательном или личном? Интересны ли мы ему или это просто некая лишенная разума неодушевленная «сила» (стремление к лучшему миру)?
Одна из причин, почему многие верующие отказываются принять, что Бог не существовал до большого взрыва,
заключается в том, что, с их точки зрения, это должно означать, что Бог также является творением. Как Бог мог создать сам себя?
Проблема снова в том, что наше понимание Бога слишком мало. Мы не только еще раз смешиваем существующие вещи с источником существования, мы дополняем это заблуждение ошибкой, считая Бога объектом, подчиненным ограничениям пространства и времени: такая точка зрения полагает, что Бог существует во времени. Но вновь дело в неправильном понимании Бога. Бог находится во времени, мы взаимодействуем с ним во время молитвы. Но в то же самое время Бог находится за пределами времени - он превосходит время.
Как у него это получается, мы не знаем. Но эта ограниченность нашего понимания не должна считаться постыдной. Одна из причин смирения в теологии, о которой мы говорим, заключается в том, что Бог - все, что мы есть, и еще нечто большее. Хотя наши описания Бога неизменно опираются на аналогии из нашей жизни, это только начало: аналогии всегда разрушаются, если нажать на них слишком сильно. Мы должны постоянно опасаться слишком мелких представлений о Боге, которые созданы по нашему подобию.
Это только один из вопросов, которые теология смирения проясняет в связи с отношением Бога к творению. Постепенно мы придем к более богатому пониманию того, что может считаться Богом-Творцом.
Космос в отношении к жизни
Если теология смирения хочет считаться наукой, она должна приводить свидетельства не только в защиту своей гипотезы, но и реагировать на противоположные точки зрения. Согласно Стивену Вайнбергу, необходимо просто взглянуть на ту вселенную, в которой мы живем, чтобы понять, что она не была создана домом для жизни. В конце
своей популярной книги по космологии большого взрыва «Первые три минуты» он говорит: «Чем более сложной кажется нам вселенная, тем более она также кажется бессмысленной». Немного ранее он говорит о человеческой жизни, как о «более или менее случайном следствии цепочки случайных событий».
Несложно понять, как Вайнберг пришел к таким мрачным допущениям. Подумайте о размере Вселенной. Если путешествовать со скоростью 300 000 километров в секунду, то для того чтобы достичь нас из самого удаленного уголка космоса, потребуется 12 миллиардов лет. Должны ли мы верить в то, что Бог создал такую Вселенную специально как дом для жизни? В галактике Млечного Пути есть 100 миллиардов звезд. Каждая звезда - это солнце, и около значительной части из них вращается еще несколько планет. Можно ли серьезно считать наличие жизни на одной из них имеющим какое-то значение?
Большинство мест во Вселенной не подходят для жизни. Глубины космоса немыслимо холодны, именно поэтому большинство планет замерзают. Для тепла планете необходимо располагаться ближе к звезде. Но если приблизиться к ней слишком близко, как Меркурий или Венера, станет слишком жарко. И, конечно же, самые заметные объекты в небе, Солнце и другие звезды, являются сгустками огненной плазмы и поэтому непригодны для жизни. На планетах либо нет атмосферы вообще, либо, если она есть, она не подходит для поддержания жизни.
Большую часть истории существования нашего мира в нем не было разумной жизни. Глядя в будущее, мы понимаем, что еще через 5000 миллионов лет наше Солнце станет звездой вида «красный гигант». Хотя его огненная поверхность навряд ли достигнет Земли, наша планета станет необычайно горячей до такой степени, что вся жизнь на ней выгорит. На самом деле, жизнь таким способом может исчезнуть намного быстрее, чем в результате столкновения с метеоритом.
А что мы знаем о будущей жизни и Вселенной в долгосрочной перспективе? Мы говорили о происхождении Все
ленной в результате большого взрыва, а как насчет ее финала?
Сейчас мы видим, что Вселенная расширяется. Удаленные галактики все еще испытывают на себе последствия большого взрыва. Но чем больше увеличивается расстояние» тем больше замедляется движение. Причина этого в гравитации, каждая галактика притягивает к себе другие. Либо гравитация остановит со временем расширение и начнет сжатие (большой кризис), либо расширение продолжится вечно. В последнем случае все звезды со временем выгорят и станут холодными, в результате чего жизнь на соседних планетах станет невозможной -*так называемая тепловая смерть Вселенной. В любом случае, будущее не оставляет жизни шансов. Как я говорил, легко понять, почему Вайнберг пришел к выводам, что Вселенная бессмысленна, а жизнь - лишь случайный побочный продукт, не имеющий значения.
Теология смирения не может этого игнорировать. Мы должны ответить на вопрос: «Является ли тот тип Вселенной, который рисует нам современная астрономия, столь неподходящим «домом мя жизни», как это кажется?»
Здесь мы должны привлечь свое внимание к следующему факту: если природные законы в нашей Вселенной случайны,™ шансы на то, что она как система будет долговечной, практически равны нулю. Необходимо наличие целой группы на первый взгляд несопоставимых условий. Эта позиция получила имя антропного принципа.
Мы не будем сейчас вдаваться в детали. Достаточно заметить, например, что насилие, причиненное большим взрывом, не могло быть ни большим, ни меньшим, чем это случилось на самом деле. В одном случае облако газов, возникшее после взрыва, рассеялось бы в пространстве и не сформировало бы звезд. В другом случае Вселенная вернулась бы в изначальное состояние еще до того, как в ней зародилась бы жизнь. Сила гравитации также не могла быть ни сильнее, ни слабее. В первом случае не было бы звезд, а во втором - звезды выгорали бы быстрее и умирали бы бо
лее интенсивно. Возникли бы также проблемы с транспортировкой и производством веществ для поддержания жизни организмов. Они должны были бы синтезироваться благодаря ядерным процессам в звездах, а затем - распространяться во время взрыва сверхновых. Этот список условий может быть продолжен.
В любом случае для возникновения жизни во Вселенной необходимы уникальные условия. Невозможно описать эти условия языком точных цифр и физических законов - такие законы содержат спорные данные для различных физических констант. Говоря, например, о том, что сила гравитации могла бы быть меньше, невозможно выразить эту разницу количественно, если нс существует некоего способа определения допустимых параметров, которые эта сила могла бы принимать. Если бы она могла быть какой угодно^ то вместо конечного набора условий для зарождения жизни мы бы столкнулись с бесконечностью - и шансы были бы почти нулевыми. Каковы бы ни были истинные обстоятельства, они лежат за пределами нашего воображения.
Хотя на первый взгляд наш мир кажется очень недружелюбным по отношению к жизни, при более тщательном наблюдении мы можем понять, что он прекрасно подходит для ее появления и поддержания. Каков мог бы быть ответ на это загадочное соответствие мира и жизни? Основных альтернативных вариантов всего три.
Первый - полагаться на науку и считать, что в конце концов найдется научное объяснение всех этих фактов. Согласно этой точке зрения, мы однажды придем к состоянию, в котором не будет загадок и необходимости говорить о внешнем вмешательстве.
Второй - согласиться, что наша Вселенная не одинока. Существует огромное множество Вселенных, возможно, бесконечное, и они развиваются согласно своим собственным законам природы. В большинстве из них нет жизни, потому что какие-то условия для ее возникновения отсутствуют. В некоторых, возможно только в нашей, все условия случайно совпали, и поэтому здесь зародилась жизнь.
Вероятность появления Вселенной такого типа мала, но если число попыток и вариантов достаточно велико, то неудивительно, что рано или поздно это произойдет. Как одна из форм жизни, мы находимся в одной из подобных необычных Вселенных.
Третья альтернатива - просто принять, что Вселенная является творением: она была создана специально для жизни, и ее творец есть Бог.
Когда речь заходит о Боге как о Творце, необходимо соблюдать осторожность. Изначально этот тезис утверждал, что все тела, человеческие и животные, так прекрасно могут выполнять свои функции именно потому, что они были таковыми созданы Богом-Творцом, и поэтому мы должны в него верить. Ковер из-под ног этого тезиса выдернула теория эволюции путем естественного отбора Дарвина, которая убедила последних скептиков, по крайней мере, в отношении строгого доказательства бытия Бога.
Помня об этом, будет очень непросто считать антропный принцип строгим доказательством бытия Бога. Теологию смирения, скорее, можно использовать для поиска убедительных и понятных свидетельств в пользу гипотезы о существовании Бога - и все. Мы как раз и рассматриваем эти свидетельства в совокупности с другими показателями.
Космос как отражение природы Бога
Принимая Бога как Творца мира, мы сталкиваемся с новой возможностью узнать о Боге больше, изучая мир. В конце концов, если мы посмотрим на творения человека (например, на необычные картины Фрэнсиса Бэкона, на которых изображены кричащие люди, и сравним их с изображениями святых Фра Ангелико), мы едва ли не согласимся с тем, что в работах художников остается что-то от самих творцов, как в темах, так и в манере. Или, прибегая к другой аналогии, которая использует более феминные черты Бога, мы можем думать, что мир рожден Богом из чрева. И вновь мы
будем искать похожие черты между Творцом и тем, что им создано. Теология смирения позволяет нам надеяться на то, что мир скрывает в себе ключи к погиманию Бога.
Подумайте, например, о размерах космоса. Хотя одной из первых реакций может быть осознание ничтожности человека перед лицом бесконечности, более бы следовало думать о космосе как об отражении невообразимой славы и величия Бога. В таком случае, если такой могущественный Бог лично заинтересован в каждом человеке, это только может усилить осознание нашей собственной значимости.
Кроме того, Бог в течение многих веков работал, посредством эволюции, над тем, чтобы мы появились на свет. Конечно же, это является доказательством его дальновидности и терпения. Это дает нам новую точку зрения на наши собственные беспокойства по поводу тех аспектов жизни, которые не происходят так, как мы хотим. Один из трудных моментов в жизни связан с поиском правильной божественной перспективы.
Мы можем видеть, что в природу Бог включил элемент случайности, позволив случаю создать планету с условиями, подходящими для жизни, а также путем случайных совпадений появиться разумным формам жизни. Существует открытость божественного творчества; Бог позволяет миру быть таким, каков он есть, зная, что, может быть, через много лет его воля по отношению к миру будет исполнена.
В развитии мира есть определенные закономерности, он не хаотичен. Он прекрасен: симметрия дает ощущение гармонии, в строении материи и взаимодействии между ее частями наблюдается захватывающая простота и экономия, и все же этот набор простых средств дает жизнь бесконечному многообразию сущего. Теология смирения стремится понять, что это может нам дать для понимания действия разума Бога.
Религиозный опыт
Физический мир - нс единственное место» где можно найти свидетельства существования Бога. На самом деле многие сказали
бы, что главное внимание необходимо уделять не физическому, а психическому миру, Богу внутри нас, а не Богу вне нас. В конце концов, мы спрашиваем: «Есть ли Бог?» - не только для того, чтобы удовлетворить сугубо академический интерес, но и для того, чтобы найти для себя личную связь с ним, основанную на любви. Самое убедительное свидетельство существования Бога, таким образом, может быть найдено именно в сфере отношений. Религия была бы просто ритуалом и шоу, если бы она не сопровождалась глубоким религиозным опытом. Теология смирения по своей сути близка к психологии, и ей необходимо изучать жизнь разума, и в частности природу молитвы.
Ранее мы говорили об эксперименте, изучающем эффективность молитвы за больных. Но есть и другие виды молитвы. Молитва в полном понимании многообразна и включает в себя поклонение, благодарение, раскаяние, посвящение, размышление о Боге и так далее. Просьба о защите -всего лишь один из вариантов. Эти различные формы молитвы представляют собой многообразные формы отношения с Богом. В таких действиях мы сталкиваемся с ощущением нуминозного - великой силы, которая отличается от нашей. В этих опытах есть присутствие «иного»: в них мы встречаемся с другим разумом.
Или нет? Может быть, восприятие этого иного есть на самом деле восприятие нашего собственного внутреннего мира, нам неизвестного? Есть ли другие объяснения? Например, не может ли это ощущение другого проистекать из бессознательного, которое воздействует на сознание таким образом, что мы воспринимаем его как существование Бога?
В идеале, конечно, хорошо было бы иметь научные методы для разрешения этого вопроса. Но с самого начала эта цель не выглядит достижимой. Содержимое сознания индивида не открыто для непосредственного наблюдения, поэтому в этой области нельзя провести эксперимент, в котором участвовало бы несколько ученых-наблюдателей, как, например, в биологии. Зигмунд Фрейд, основатель современной психологии, однако, считал свои труды научными. В его защиту можно сказать, что открытый доступ к дан
ным и объекту наблюдения не является необходимым, при условии, что человек честно и открыто излагает наблюдателям природу своего опыта. А когда дело доходит до повторения, которое свойственно научным экспериментам, проблемы не возникает; можно собрать и сравнить психологические опыты разных людей и на основе этого выявить воспроизводимые и повторяющиеся модели, которые присущи всем или большинству. Конечно, в этой работе исследователи будут ст :< \киваться и со случайностями - возможно, им попадется человек, считающий себя Наполеоном или Богом. Подобные результаты встречаются в исследованиях в любой области науки. Их можно легко отсеять, оставив только повторяющиеся или сравнимые феномены психологического опыта, которые подходят для большинства людей и имеют универсальное значение.
Как и в других научных исследованиях, интерпретация сырых данных может оказаться довольно проблематичной. Фрейд считал, что религиозные верования являются следствием стремления к полноценности. В ходе этого процесса бессознательное исходит из того, что является объектом очень сильного желания, и заставляет сознание верить, что его исполнение возможно. Фрейд утверждал, что с возрастом человек становится более нервным и боязливым, так как теряет защиту отца, которой пользовался в детстве. Он хочет, чтобы эта ситуация сохранялась и во взрослой жизни. Поэтому бессознательное изобретает священную фигуру отца, которая замещает присутствие земного отца. Таким образом, идея Бога - просто защита от неосознаваемого инфантильного страха. С точки зрения Фрейда, вера в Бога - это иллюзия. Она является признаком умственного нездоровья.
Карл Юнг занял совершенно противоположную позицию. Он указал на то, что каждый человек обладает врожденными образами, которые помогают упорядочить его опыт. Он назвал их архетипами. Некоторые из них можно считать психологическим аналогом того, что биологи называют генетически обусловленным поведением. Среди архетипов есть один особенно важный, который называется «я», связанный с иде
ей образа Бога внутри нас. Склонность к религиозности, таким образом, находится в самом сердце сознания человека. С точки зрения Юнга, хорошо продуманная религия является признаком психологически зрелого человека; это одна из целей, которые он должен активно преследовать.
Психология религии, как мне кажется, является очень богатым источником информации для теологии смирения. Особое внимание следует уделять поиску потенциальных связей между религиозными архетипами и моральным чувством, с одной стороны, и генетически обусловленным поведением, которое формирует эволюция путем естественного отбора, с другой, в том числе и теми чертами характера, которые связаны с альтруизмом.
Законы жизни
Религия стремится дать человеку наиболее полноценную жизнь. Как это ни странно, достижение этой цели мало связано с тем, что традиционно отождествляется с достатком: властью, славой, деньгами, влиянием. Скорее, речь идет не о столь очевидном: о том, чтобы давать больше, чем брать, чтобы прощать, а не мстить, любить своих врагов, а не сражаться с ними, вот лишь некоторые из примеров. Эта «мудрость», если таковая вообще есть, настолько противоречит обычной интуиции, что кажется нам пришедшей из другого, нечеловеческого источника. Подобные афоризмы получили имя законов жизни. Если можно было бы продемонстрировать их подлинность, тогда они могли бы стать важными индикаторами для понимания природы Бога. Поэтому одной из целей теологии смирения является тестирование этих законов.
Ясны ли наши представления о Боге?
Представления о Боге, которые были сформированы на основе предшествующих рассуждений, можно обобщить фра
зой, что есть только один Бог, создатель Вселенной и нас с вами: всемогущий, любящий, творящий добро и всезнающий.
Какие же свидетельства можно выдвинуть против такого заключения? Как такие выводы сочетаются с наличием зла и страдания в мире, почему они ничего не говорят о смерти? Для многих людей существовгшие зла и страдания является непреодолимым препятствием для веры в любящего и всемогущего Бога.
Если теология смирения претендует на то, чтобы быть наукой, она должна искать аргументы не только 6 пользу существования Бога. Она должна рассматривать ^свидетельства, независимо от того, поддерживают они гипотезу о существовании Бога или противоречат ей. Таким образом, как я считаю, теология смирения должна обращать внимание на проблемы зла и страдания, однако она не должна стремиться дать окончательный ответ на вопрос о их происхождении. Но она, по крайней мере, должна высказать предположения по поводу возможных ответов, которые должны убедить нас в том, что Бог не обязательно является слепым или иррациональным, если в мире существует зло.
Такие предположения могут быть выдвинуты, если принять, что характеристикой природы Бога является любовь, и цель его создания людей в том, чтобы те пришли к осознанию любви к Богу. В таком случае возникают определенные следствия: мы должны обладать свободной волей, которой можем воспользоваться и себе во вред. Мы должны действовать в предсказуемой среде, чтобы иметь возможность рискнуть против ее основ и отойти от принципиального поведения. Должны быть и неблагоприятные случаи, чтобы окружающие могли продемонстрировать свою любовь и свой альтруизм. Любовь можно доказать только при помощи свободно выбранных жертв и страдания. Бог не оставляет нас в нашем страдании, но с помощью своего сына разделяет его с нами. Это лишь некоторые компоненты подхода, который может продемонстрировать, что страдание и присутствие зла в мире не столь сильно противоречит гипотезе присутствия Бога, как может показаться с первого взгляда.
Прогресс теологии
Хотя теология смирения основана на принципе исследования данных, а не на строгом следовании авторитету Библии, это не означает, что она должна игнорировать то, что написано в Священном Писании. Никто не предполагает, что откроет все сам. В своих достижениях мы опираемся на опыт предшествующих поколений. Библия - это хранилище опыта, полученного духовными людьми прошлых поколений, который было бы глупо игнорировать. В конце концов, современная наука также покоится на опыте ученых прошлых поколений. Сегодняшние эксперименты основаны на достижениях прошлого. Наука накапливает знания. Теология может поступать точно так же.
И наконец, Библия представляет собой запись меняющихся представлений о Боге в течение веков. Разместив эти записи в хронологическом порядке, то есть в том, в каком они были написаны, мы увидим определенные общие тенденции развития:
•	От Бога, который был привязан к своему убежищу на горе, — до создателя всего мира.
•	От одного бога среди многих - до единого и единственного Бога.
•	От бога одного лишь племени израильского, которого не интересует судьба египтян или ханаанцев, - до Бога всех людей.
•	От воинственного и гневного бога - до Бога любви и милосердия.
•	От бога, который уничтожил бы человека, если бы тот посмел приблизиться слишком сильно, - до Бога, который пребывает в нашем сердце.
•	От надменного бога, живущего на небесах, - до Бога, который нисходит на Землю и страдает вместе с нами.
Теология, как и наука, постоянно прогрессирует. Это расходится с традиционным представлением о теологии как
чем-то статичном - выбитом в камне и основанном на неизменной Библии. Сама Библия прекрасно показывает, что это не так.
Вероятно, не будет ошибкой сказать, что представления о Боге претерпели настолько же радикальные перемены, как и представления об устройстве мира, на которые повлияла наука. Никто не желает вернуться к старым представлениям о Боге, так же как никто не хочет вновь принять положения науки прошлого.
Кроме того, прогресс в теологии не следует считать чем-то принадлежащим только далекому прошлому. Возьмите, например, интерес к женской стороне Бога, который стал проявляться в последнее время; сегодня мы способны обогатить свое понимание Бога при помощи женских аналогий, а не только при помощи мужских. Мы уже говорили о том, как астрономия, космология и физика изменили наши представления о Боге и его связи с процессом творения.
В философской науке стало уже привычным говорить о критическом реализме. Эта позиция означает, что мы ни на одной из стадий изучения не можем быть совершенно уверены в том, что наши теории абсолютно верны и не нуждаются в дальнейшем улучшении. Но при этом мы, по крайней мере, уверены в том, что нас окружает реальный мир (а не приукрашенный нашими теориями) и что наши сегодняшние представления более адекватны, чем те, которые были до этого.
Я считаю, что принцип критического реализма может быть применен к теологии смирения, Такой подход к религии лишен догматизма, потому что он не требует, чтобы мы сказали последнее слово в религиозном вопросе. Наши представления о Боге могут быть неверны; они меняются, они открыты для корректирования и обновления в свете нового опыта - и так будет всегда. Тот факт, что теология смирения, как и наука, всегда находится в состоянии изменения, не должен восприниматься как знак нерешительности и слабости: в этом ее сила» Эта открытость сознания позволяет встретить будущие неизбежные перемены и новые вопросы.
И, наконец, что касается самого первого вопроса: может ли теология считаться наукой? Я надеюсь, что состоявшаяся дискуссия показала, что теология и наука не обязательно должны сильно различаться между собой, как думает большинство людей. Но крайней мере, в отношении теологии смирения.
2
Бог и современная космология
Продолжая творческое взаимодействие
РОБЕРТ ДЖОН РАССЕЛ
Тема этого собрания эссе - теология смирения, термин, который сэр Джон Маркс Темплтон предложил для выражения принципа открытости достижениям науки, в частности со стороны религиозных ученых, которые интересуются тем, что наука может рассказать нам о вере и о Боге. Как сэр Джон говорит в своем предисловии, современная наука может и должна быть союзником на нашем духовном пути. Наука раскрывает необъятность и сложность Вселенной в бесконечном процессе постоянных открытий. Благодаря отношению смирения мы можем полностью оценить духовные откровения и их перспективы для других людей. Теология смирения подчеркивает ограниченность человеческого знания, которое никогда не охватит всего, что может быть познано. В то же самое время она помогает нам не оставаться довольными своим уже существующим знанием, а постоянно искать расширения знания о «Боге, который будет познан» (1). Более того, прогресс духовного знания может быть достигнут при помощи открытий науки, так как, в соответствии с предложениями сэра Джона, знание о Вселенной - это также высшее знание о ее Творце,
Боге «navxa Siavxov eye veto» (Иоанн 1:3 «посредством которого все было создано»). И, наконец, как и любая духовная практика, теология смирения должна быть судима по ее плодам, а ими являются, с точки зрения сэра Джона, глубокое чувство почитания и благодарности.
Как физик и христианский теолог, я приветствую идеи сэра Джона Темплтона и то направление, которое они задают. Греческое слово, лбозначающес смирение -TanEivocppoguvrjg ~ в контексте Нового Завета означает скромность по отношению к собственному мнению, кротость в своих достижениях. Я верю, что такое смирение теологически обосновано нашим признанием того факта, что Бог непостижим и безграничен. Это отношение важно, по-моему, не только для духовного путешествия, но и для практики науки, является ученый религиозным человеком или нет (2). Такая практика поможет нам, благодаря росту числа научных открытий, понять, что в основе реальности лежит загадка и неизбежная глубина вселенной. Конечно же, эта загадочность и глубина являются признаками того, что природа, прежде всего, является творением Бога, который, даже если он и будет познан, всегда останется высшей тайной. Теологические рассуждения западных монотеистических религий - иудаизма, христианства и ислама - веками подчеркивали загадочность Бога в своих священных писаниях, традициях, рассуждении и в опыте. Религия и наука должны творчески работать вместе, чтобы расширить наше знание о Боге, в то же время понимая и принимая неизбежную неполноту и ошибочность такого знания (3).
Особенно интересным в начале нового тысячелетия является более тесное объединение жизни и науки, когда научные исследования начинают указывать путь в духовном развитии, а духовность подсказывает направление науке (4). Я восхищен числом выдающихся ученых, которые читают публичные лекции о результатах своих исследований и начинают новые открытые научные проекты, основанные на своих собственных духовных откровениях при помощи программ фонда Темплтона (CTNS) или «Наука и Духовный
Поиск» (SSQ). Важность и перспективы теологии смирения заключаются в ее возможности поддерживать такого рода исследования для развития и укрепления диалога между наукой и религией. Всемирно известный биохимик из Оксфорда Паулин Рудд является прекрасным примером человека, придерживающегося подхода, выработанного среди участников проекта SSQ. Читая лекции на Всемирной конференции SSQ в Калифорнийском университете Беркли, доктор Рудд выразительно сказал, что, «приближаясь к Богу, мы должны сохранять смирение, осознавая ограниченность своих представлений... Тем не менее, даже клетка отвечает на влияние окружающей среды... И поэтому, находясь в божественной реальности, мы получаем некоторое понимание о разуме Бога».
В этом коротком эссе я хотел бы затронуть три вопроса, которые принадлежат более широкому контексту междисциплинарных исследований. Во-первых, я хотел бы поразмышлять над двумя десятилетиями интенсивных научных исследований в области отношений между современной научной космологией и теологией творения, предлагая обзор ключевых позиций и ставя вопросы на будущее. Во-вторых, я хочу коснуться вопроса о смысле жизни во Вселенной, в частности, что мы поймем, если вдруг откроем существование внеземной жизни. И наконец, я хочу уделить внимание тем вопросам, которые ставит перед христианской верой будущее современной космологии и ее новые теории. Вместо того чтобы делать это в строгом академическом стиле, я хотел бы представить материал с точки зрения личного опыта, который показывает, и возможно наилучшим образом, видимые мной тесные связи между наукой и духовностью.
Космология и творение
Когда я был ребенком и рос в 50-е годы в Лос-Анджелесе, я любил проводить время в обсерватории Гриффит Парка.
Ежемесячные шоу в планетарии были великолепны, и наблюдать за планетами, изучать небо в телескоп, стоящий на крыше, всегда было приключением. Но самое мое любимое развлечение находилось в конце длинного коридора на подвальном этаже помещения. Там, почти полностью скрытая своей простотой, висела черно-белая фотография, к которой я возвращался снова и снова. На первый взгляд она выглядела как обычное звездное поле в Млечном Пути, удаленное, наверное, на несколько тысяч световых лет от нас. Но если приглядеться внимательнее, становилось ясно, что эти пятна света были не звездами, а галактиками - на самом деле, это было поле галактик, скрытое в глубокой дали космоса, и свет каждой галактики излучали сотни миллиардов звезд сотни миллионов лет назад!
Глядя на эту фотографию, я всегда чувствовал удивление и радость: какая поразительная Вселенная нас окружает! В то же самое время меня преследовало скрытое, но всегда присутствовавшее понимание того, что все это не обязательно должно было существовать. Но существовало. Почему? Почему существует Вселенная? Почему вообще есть нечто, а не безымянное, лишенное бытия ничто?
Размышляя над этим в более поздние годы, я пришел к пониманию того, что этот опыт был очень особенным, и я был счастлив, что он оказал очень большое влияние на всю мою последующую жизнь, как в отношении предпринимаемых мной научных исследований, так и в моей личной борьбе с наукой и религией. Как я сейчас понимаю, когда я тихо стоял и смотрел на поля галактик, до тех пор пока фотография не исчезала и я не уносился в темную даль космоса, я переживал не только подлинно научный опыт постановки вопросов и изучения ответов, но и истинно религиозный опыт встречи, отношения с ними, захваченное™ величием вопроса о случайности, который открывался мне на уровне Вселенной.
Конечно, каждый из нас на определенном уровне знаком с вопросом о случайности нашего личного существования: почему я родился? Как я должен жить? Почему я умру?
Буду ли я жить вновь после смерти? Но эти вопросы, для каждого отдельного человека являясь крайне важными, все же менее значимы, чем высшая случайность, с которой мы встречаемся, когда думаем о существовании Вселенной в целом. Не важно, насколько для каждого из нас случайна жизнь и смерть, мы все равно бессознательно и обыденно воспринимаем существование мира вокруг нас как нечто очевидное - почву и моря, горы и небо, звезды на ночном небосклоне. Даже несмотря на то, что мы смертны, мы считаем очевидным, что мир будет относительно прежним и не сильно изменится, благодаря нашему присутствию или отсутствию. Вся «случайность» нашей собственной жизни относительна, и страх перед смертью в некоторой степени сглаживается уверенностью в том, что мир вокруг нас сохранится прежним.
Но эта данность мира не более чем просто предположение. Сейчас, благодаря трехсотлетнему развитию науки, мы знаем, что горы и океаны меняются, бесчисленные виды живых организмов рождались и вымирали, и само человечество, а не только наша индивидуальная жизнь, может в один момент исчезнуть. Навсегда ушли в прошлое кристальные небесные сферы, которые сопровождали западного человека от древних греков до времен Коперника. Также ушел в прошлое вечный, неизменный и абсолютный космос физики Ньютона. Мы живем в мире современной геологии, дарвиновской биологии и космологии Эйнштейна. Открытия науки дали нам понять в самом глубоком смысле, что Вселенная как таковая не обязательно должна существовать и что ее существование во времени каждый момент нс самоочевидно. Хотя это не в точности соответствует теологическому представлению случайности существования, в принципе временной и исторический характер Вселенной указывает на то, что она не вечна и зависима от того, кто существует вечно, от его вечного существования может зависеть все непостоянное. Почему Вселенная, части которой возникают и исчезают, история которой все время меняется, должна быть постоянной и существовать вечно? Какая
сила поддерживает все это, даже несмотря на то, что мир находится в состоянии постоянных перемен? Что дает существование тому, что не может дать его сама себе — дам и мне, частям нашего тела и Вселенной в целом?
Присутствует ирония в том, что открытия науки поддерживают это фундаментальное представление о случайности, хотя ответ на вопрос о существовании всегда лежит за пределами науки. Наука одновременно усиливает наше понимание случайности и раскрывает невозможность дать на этот вопрос какой-то окончательный ответ. Все, что открывает наука, только усложняет вопрос о том, от чего зависит случайность и почему вообще что-то должно существовать.
Оценивая самые первые шаги этих наблюдений, я помню, как, задавая вопрос о фундаментальном существовании или небытии, мне постоянно напрашивался ответ: «Бог». В иудаизме, христианстве и исламе Бог - тот, благодаря которому есть нечто, а не ничто. Даже не оценивая самые первые шаги этих наблюдений, я помню, как, задавая вопрос о фундаментальном существовании или небытии, мне постоянно попрашивался ответ: «Бог». В иудаизме, христианстве и исламе Бог - тот, благодаря которому есть нечто, а «космологического аргумента в пользу существования Бога»: если все, что мне известно, не обязательно должно существовать, то что-то помимо этого должно обязательно существовать, и из этого источника должно происходить все остальное. Когда мы смотрим на Вселенную открытыми глазами и сердцем, внутри нас возникает вопрос: «Почему вообще есть нечто, а не чистое небытие?» И ответ на него: «Бог».
Последние картины, полученные телескопом Хаббл, дают нам еще более глубокие представления о космосе и удаленных галактиках. И космология также сделала большой шаг с начала 90-х годов. Сейчас идет насыщение теории, а вслед за ним может стать основной бесконечная топология Анджея Линде или безграничная геометрия суперпространства и космология без времени Стефана Хокинга. И все же мне кажется, что сам факт существования Вселен
ной, насколько бы она ни была структурированной или бесконечной, является лучшим свидетельством существования Бога, по крайней мере, сточки зрения философской теологии. Что бы я ни говорил впоследствии, я хотел бы подчеркнуть этот принцип. Конечно, это не «доказательство» бытия Бога, так как человек может всегда сказать, что существование Вселенной было необходимым, и забыть о Боге. Точно так же всегда сохраняется возможность объя вить сам мир божественным, как это сделал в XVII веке Барух Спиноза. Не так давно Карл Саган с менее философской позиции (но с более обоснованной и понятной) использует данный подход в обращении к читателю в своей серии «Космос»: «Космос - это все, что есть, что было и что будет» (5). Обе стороны, таким образом, апеллируют к одним и тем же данным, но приходят к совершенно разным выводам. Но так и должно быть, поскольку вера в Бога или в его отсутствие, в основе своей, кроется в глубине личного опыта. Для тех, кто верит, она основана на постоянной связи со священны ми текстами, поклонении, традиции, современном опыте. Как и все другие утверждения о Боге, «космологический аргумент» более похож на «характерноесвидетельство» того, что религиозные люди на Западе называют Богом, но не «очевидное свидетельство». В конце концов, кто сможет провести эксперимент и выделить Бога из Вселенной, что бы посмотреть, будет ли она существовать без него?
Сказано уже достаточно. Факт наличия Вселенной, наряду с непостижимыми научными открытиями, характеризующими ее неповторимость, взаимосвязанность и историческое значение, раскрывает перед нами космологический аргумент так, как он никогда не был представлен на Западе. Задача этой главы в том, чтобы обратить наше внимание на некоторые частные споры вокруг космологического вопроса в его отношении к теологии. Фундаментальный космо логический вопрос (почему?) ведет меня к разумному ответу, навеянному теологическими размышлениями о возможностях еженедельной христианской молитвы, критически пересмотренных в свете новых открытий науки. Этот сдвиг
переводит беседу с личного религиозного языка н? язык философский, систематический и теологический в той степени, в какой он касается науки. К нему мы сейчас и переходим.
Важно ли это с точки зрения теологии?
Начнем со стандартного (неинфляционного) большого взрыва. К настоящему времени написано уже множество трудов, в которых большой взрыв считается начальной точкой теологических споров. Сейчас я лишь кратко изложу некоторые позиции. Споры касаются главным образом двух вопросов: начального момента времени (t = 0) и антропного принципа.
Сначала 1 = 0. Если модель большого взрыва характеризуется первичной сингулярной точкой, как мы это знаем из теорем Хокинга и Пенросе, то как этот факт сочетается с представлениями о Боге-Творце?
Ответов на этот вопрос легион, но я предлагаю разбить их на четыре позиции, на основе того метода, который предложил Ян Г. Барбур для отношений между наукой и религией (6). Первая позиция считает, что t = 0 полностью вписывается в религиозное мировоззрение и является «доказательством» бытия Бога. К числу ее представителей относится папа Пий XII, который выразил это мнение в своем знаменитом послании 1951 года, Роберт Джастров повторил его в своих книгах «Бог и астрономы» (1978) и «Причины для веры». Защитники второй позиции - «непосредственного конфликта» - считают, что t = 0 полностью вписывается в религиозную картину мира, и поэтому стремятся избавиться от него. Самый выдающийся ее представитель Фред Гойл создал свою теорию «Стабильного состояния» в конце 1940 годов. Согласно этой модели, Вселенная бесконечно стара и в ней нет начала времени (t = 0). Она всегда расширялась и будет расширяться вечно. Модель Гойла более двух десятилетий успешно конкурировала с моделью большого взрыва, до тех пор пока не было открыто, наряду с другими фактами, явление фоновой микровол
новой радиации. Позднее Стефан Хокинг в своей работе по квантовой гравитации предложил стратегию, при помощи которой можно было преодолеть проблему t = 0 в теории большого взрыва. Карл Саган в предисловии к работе Хокинга «Краткая история времени» написал, что, когда момент t = 0 исчез, Богу больше не осталось дел в картине мира.
В обоих позициях интересен факт наличия мнимой непосредственной связи между t = 0 и теологией до полного отрицания космологического аргумента, основанного на наличии в природе случайности, и лежащая в основе этих выводов связь между космологией и теологией, независимо от того, есть ли начальный период времени или нет. Таким образом, космологический аргумент должен быть предан забвению, и все внимание должно переключиться на частную версию космологии. Проблема в том, что, когда космология изменится, непосредственная связь с теологией будет отсутствовать, и мы останемся без направления движения. Это относится не только к тем, кто использует гипотезу I = 0 для защиты христианской теологии, но и к атеистам, которые стремятся уничтожить теологию, разрушив космологию сингулярности. И снова Гойл дает очень интересный пример. Его модель разрушает то, что считалось ясным свидетельством в пользу божественного творения, а именно 1 = 0. Но, как ни иронично, когда мы избавляемся от t = 0, в мидели Гойла появляется новая особенность: так как вселенная Гойла постоянно расширяется, то для того, чтобы обеспечивать постоянное расширение, ей необходимо постоянное творение пространства и времени. Так что же тогда является источником этого постоянного творения? Таким образом, Гойлу приходится постулировать эту особенность Вселенной, постоянное творение материи, что, в свою очередь, может быть использовано сторонниками теории постоянного присутствия Бога, точно так же как t = 0 может быть использовано как доказательство бытия Бога.
Третья группа принимает подход «двух миров»: так как они верят, что наука и теология - два совершенно различ-
иых поля знания, между наукой и теологией не может быть ничего общего, и какие-то результаты науки по поводу t = О не могут иметь отношения к теологии. Жорж Лемэтр, католический священник и один из главных разработчиков космологии большого взрыва, придерживается этой позиции. Предполагается, что именно он убедил папу Пия XII отказаться от дальнейшего упоминания о значимости проблемы t = О для теологического доказательства бытия Бога (7). Этот подход также принят сотрудниками Национальной академии наук. Если конфликт - единственная альтернатива, то этот подход может принести значительное облегчение, но, отрицая возможность наличия общих тем, он лишает обе стороны потенциальных преимуществ диалога.
Четвертая группа считает связь между теологией и наукой «непрямой». Я называю подход этой группы моделью «взаимодействия». С одной стороны, не делается попыток подтвердить или опровергнуть теологию, как это делают первые два подхода. С другой стороны, он не изолирует теологию от творческого и взаимовыгодного общения с наукой, как предлагает третий подход. Вместо этого он позволяет науке и теологии обмениваться опытом ради взаимного обогащения и отводит важную роль в процессе этого обмена философии. Более того, данный подход зависит от открытости и взаимного уважения обеих сторон. Ни одна сторона не должна выходить за пределы собственной компетенции. Критерий, по которому можно оценивать ценность данного подхода, очень прост: обе стороны находят сотрудничество продуктивным согласно своим собственным профессиональным критериям прогресса исследований.
В рамках этого широкого подхода я считаю важным различать два процесса. Один предполагает движение от мира к Богу, которое выражается в форме космологического аргумента. Вспомните, что космологический аргумент начался с чистого существования Вселенной и завершился указанием на существование Бога. Он не предполагал детального обсуждения теологами и учеными, так как этот аргумент работает в любой научной космологической тео
рии. Он кажется разумным, так как часто утверждается, что наука сама по себе не может объяснить, почему Вселенная существует; она может объяснить только то, как текущее положение вещей возникло из предыдущего путем причинно-следственных отношений. Именно поэтому вопрос о t = О является для ученых столь противоречивым: как наука может говорить о «необусловленном событии»? Ответ в том, что она не может этого сделать, а следовательно, теория, в которой возникло это явление, должна быть изменена, как это происходит в теории инфляции, или заменена, как предполагает поступить теория квантовой гравитации.
Другой процесс начинается с теологии творения и переходит на философскую концепцию мира как причинного, рационального и целенаправленного (8). Бог рассматривается как Творец мира не путем эманации из своего божественного существа, a ex nihilo, «из ничего», придав миру, таким образом, рациональный характер. И, наконец, Бог создает мир ради определенной цели создания существ, способных к общению с Богом и другими существами. Мир, таким образом, разумен и причинно обусловлен, упорядочен, хоть и содержит элемент случайности, и движется во времени к эволюции вида, способного к сознательной и моральной деятельности. Как говорят историки, представление о природе как о творении, в частности как о рациональном и обусловленном творении, играло важную роль в развитии современной эмпирической науки (9). Научный метод исходит из предпосылки, что природа является творением Бога, так как наука считает, что каждое последующее событие основывается на предыдущих, и эта рациональная причинность выражается законами математики (10). Все должно быть именно так, и наука объясняет явления в терминах причинно-следственных связей, которые строятся на основе законов природы. Даже законы природы обусловлены: каждая революция в физике дает нам новые законы, мы находим естественное объяснение для явлений, которые казались в предыдущих системах необъяснимыми. Совершенно беспричинное событие или событие, которое идет
вразрез с законами природы, будет выпадать из юрисдикции науки, потому что его методологические предпосылки и их философские корни лежат в монотеизме.
Переходя от философии к науке, этот подход создает связи с частными теориями, такими как космология большого взрыва и дарвиновская теория эволюции. Более того, он делает это очень творчески. Выделяя вечные философские предпосылки, лежащие в основании науки (такие, как рациональность и причинная обусловленность), из научных теорий, он позволяет этим теориям быть открытыми для пересмотра, а в дальнейшем и замены, потому что эта замена является нормальным процессом развития науки, который приводит к парадигмальному сдвигу. Таким образом, он способствует разговору об определенных чертах принятой космологической концепции, сохраняя при этом понимание ее изменчивости. Поэтому если когда-то мы использовали систему Птолемея, чтобы создать христианскую картину мира, что прекрасно проделал Данте в своей «Божественной комедии», или ньютоновскую космологию для формирования образа Вселенной как божественного сознания, теперь мы должны переосмыслить свои представления о Боге и Вселенной с точки зрения космологии XXI века, начиная от стандартной теории большого взрыва к инфляционной космологии, а затем, возможно, и теории бесконечного расширения или какой-то другой модели. И наоборот, христианская теология за этот период развития претерпела огромные изменения, так как осталась живой религией и продолжает развиваться в соответствии с движением Божественного Духа в мире. Этот подход позволяет говорить об изменениях, делая их частью общей картины.
Давайте размышлять по поводу t = 0 в этом ключе, держа в уме контекст, а именно, стандартную космологию большого взрыва. Очевидно, t = 0 - это один из способов говорить об обусловленном существовании Вселенной как целого: она не только не обязательно должна существовать, она еще и существует конечный период времени. Поэтому Вселенная отражает причинность, которую мы все чувствуем в своей
жизни, но на гораздо более глубоком уровне, так как, в отличие от нашей кратковременной жизни, для Вселенной не существует «постоянной внешней среды », в которой она возникает и исчезает. Таким образом, если Вселенная имеет «начало», как показывает большой взрыв, то это поднимает не только вопрос о том, почему есть Вселенная (этот вопрос сохраняет свою актуальность даже в теории вечной вселенной Гойла и ей подобных), но и почему Вселенная «возникла». Следовательно, t = 0 поддерживает космологический аргумент и указывает на Бога, как на высшую причину существования, а также источник начала Вселенной. И напротив, если мы начнем с теологии творения, в которой Вселенная создана Богом из ничего, мы можем перейти от языка теологии к философии, утверждая, что такая Вселенная будет причинной и рациональной, а следовательно, доступной для научного анализа. Отсюда мы переходим в область науки, в которой уравнения общей теории относительности Эйнштейна и принципы гомогенности и изотропности Вселенной (11) дают нам пространственно-временную картину расширения Вселенной, начиная с первичной сингулярности г = 0. Более того, начиная с наблюдений Эдвина Хаббла в 1920 году и последних результатов спутника СОВЕ, эмпирические данные, полученные астрономами, подтверждают, что Вселенная расширяется, и эта экспансия может быть прослежена до начального состояния t = 0.
Особенно важно здесь то, что открытие I - 0 служит своего рода непрямым подтверждением теологической веры в Бога творца. Это особенно верно, так как, хотя теология всегда была традиционно уверена в том, что мир имеет начало (Августин называл его «творением времени », а не «творением во времени»), только после развития теории общей относительности и эмпирических открытий астрофизики факт начала времени t = 0 вошел в научную картину мира. В этом смысле t = 0 постулирует то, что в философии науки называется «новым фактом»: нечто неизвестное, остававшееся тайной до появления теории относительности и астрофизики. Он не только подтверждает общую теорию от-
иосительности, но, совершенно независимо от этого, и теологию творения. Сделаем резюме: согласно второму процессу их взаимосвязи, теология при помощи философии ведет в область науки, в которой эмпирические результаты подтверждают не только научную теорию, но и опосредованно изначальные философские и теологические предпосылки.
От большого взрыва к инфляции и квантовой космологии: что происходит с аргументом t*Oe пользу творения?
Теперь давайте обратимся к проблеме изменений в науке: что происходит с этим непрямым подтверждением, когда мы переходим от стандартной теории большого взрыва к инфляционной космологии большого взрыва, а затем к квантовой космологии и теориям, вроде предложенной Анджеем Линде теории «вечного расширения» (12)? Этот вопрос связан с передовыми достижениями науки и теологии, в которых сейчас обсуждается этот вопрос (13). Я могу только предложить темы для будущей беседы и дать заинтересованным людям ссылки на техническую литературу по данному вопросу.
(1) Инфляционная теория большого взрыва сохраняет возможность того, что мы никогда не сможем решить: было у Вселенной начало или нет. Как говорит Джон Барроу, вопрос о конечном прошлом Вселенной вполне может оказаться в принципе «не подлежащим ответу» или «неразрешимым» научным вопросом (14). (2) В такой версии квантовой космологии, которую предложил Линде (вечное расширение), наша Вселенная является одной из неисчислимого множества предшествующих Вселенных и в свою очередь будет сменена бесконечным множеством Вселенных будущего. В обоих случаях космологический аргумент остается непобедимым. Если мы обозначим абсолютную сумму всех Вселенных, которые могут существовать, заглавной U, тогда утверждение будет сводиться к тому, что, несмотря на «размер» числа Вселенных, общая сумма Вселенных, или Вселенная, не обязательно должна существовать.
Но что насчет непрямого теологического подтверждения, которое дает t = 0 в стандартном большом взрыве? Возможно, самый продуктивный ответ - признать, что несмотря на то, что случилось в начале нашей Вселенной, она все равно достаточно правдиво описывается теорией большого взрыва: расширяющаяся Вселенная с историей неповторимых эпох (например, звезды первого и второго поколения), имеющая бесконечное (открытое) или конечное (закрытое) будущее- в зависимости от того, какую эсхатологию мы принимаем. Поэтому наша Вселенная, по крайней мере, конечна и исторична, а это и предполагает теология творения. Возможно, в этом случае не так важно, имеет ли ока еще и начало 1 = 0.
Я все более и более убеждаюсь в том, что конечность и историчность нашей Вселенной имеет гораздо большее значение для теологии, чем дополнительное условие наличия начала. Это означает, что мы должны направить свое внимание на уникальный характер истории Вселенной и вопросы ее смысла и цели, которые ставит перед нами эволюция жизни. В этом направлении должен продолжаться наш анализ. Но сейчас мы обратимся к антропному принципу, поскольку он относится к вопросу о Вселенной как о едином целом.
Антропный принцип
Другой вопрос, который поднимает стандартная теория большого взрыва, это - антропный принцип. Христианская теология утверждает, что Бог не только созда,\ Вселенную из ничего и в каждый момент времени поддерживает ее существование, но что Бог делает это для определенной цели: для того чтобы создать существо, способное к самосозна-тельной намеренной и моральной деятельности, которое может понять Бога и войти с ним в контакт. Соответствует ли что-либо в области науки этим представлениям о целенаправленном творении Бога (15)?
Доказательство существования Бога, исходя из гармонического устройства мира, исчезло за век до Дарвина. Но в середине XIX века научные объяснения сложности биоло
гических видов давались в терминах разнообразия и мутаций естественного отбора. Мы больше не объясняем адаптацию организмов к своей окружающей среде с точки зрения существования Бога и его особого замысла для каждого вида. Теперь мы рассматриваем виды в процессе их эволюции и адаптации к природе при помощи воспроизведения потомства: различные черты фенотипа обладают относительной полезностью в контексте постоянно меняющейся среды и борьбы за ресурсы. В начале XX века повторное открытие генетики Менделя было включено в дарвиновскую теорию: она могла объяснить то, что Дарвин считал просто феноменом изменчивости. Благодаря открытию молекулярной структуры ДНК в 1956 году Джеймсом Уотсоном и Френсисом Криком, биологическое объяснение адаптации в терминах генетической изменчивости и отбора, а не благодаря непосредственному вмешательству Бога, было завершено.
Этот факт связан еще с одним интересным явлением: за последние несколько десятилетий представление о «творении» переместилось из области биологии в область космологии и начало связываться с Вселенной в целом. Теперь этот аргумент хорошо известен: если бы законы природы и константы были бы несколько другими, то эволюция жизни, а также существование самой Вселенной были бы невозможны. Этот аргумент можно сделать еще более точным: если бы значения констант, таких как скорость света, были бы иными хотя бы на одну миллионную или даже на одну миллиардную часть, то жизнь, такой как мы ее знаем на Земле, могла бы никогда не возникнуть. Это привело многих к выводу, что Вселенная «настроена» на эволюцию жизни, и это подтверждает теологическое представление о Боге, сотворившем Вселенную ради создания разумной и моральной формы жизни.
Но является ли данный аргумент достаточным для того, чтобы, исходя из устройства Вселенной, ее «настроенности» на эволюцию жизни, заключать о существовании Бога? Вероятно, нет. Во-первых, он упирается в то же самое возражение, которое предложил в эпоху Просвещения Давид
Юм: какой Бог создал бы такой мир, в котором столько боли и страдания? Во вторых, он поднимает вопрос о том, может ли разум постичь Бога на основании истории Израиля и жизни Иисуса Христа? Скорее всего, объяснение будет показывать, что кажущаяся настроенность Вселенной на жизнь противоречит теории инфляции и квантовой космологии.
Как теория инфляции и квантовая космология влияют на антропный принцип?
Модели, подобные теории инфляции или квантовой космологии, предлагают естественное объяснение антропного принципа без использования представлений о Боге, как о Творце Вселенной: вместо этого они предполагают существование множества Вселенных, в каждой из которых свои законы природы. Теория инфляции предполагает, что существуют бесчисленные области единой мегавселенной, одна из которых является нашей. В квантовой космологии возможно бесконечное создание «дочерних» Вселенных вроде нашей. В любом случае, вопрос о «настройке» констант нашей Вселенной кажется решенным: мы просто живем в нашей частной Вселенной, которая подходит для существования биологических форм жизни. Но отбрасывают ли эти теории антропный принцип?
Как обычно, «все дело в деталях»! При более внимательном наблюдении мы видим, что в этой аргументации существует несколько «слоев» (16). Предположим, что существует бесчисленное количество Вселенных, в каждой из которых различные константы, начальные условия и природные законы. Мы все равно можем найти нечто, что является «сотворенным»: если мы перейдем на следующий «слой» этого доказательства, то мы должны будем признать, что все эти Вселенные подчиняются одним и тем же законам физики. Так почему же эти законы таковы, каковы пни есть? Может быть, это свидетельство творения Бога на уровне законов? Или мы можем продолжить наши рассуждения: возможно, существует множество вариантов законов, а также множе
ство Вселенных, каждая из которых может порождать другие. Даже в этом случае мы можем перейти на другой «слой» и спросить о том, какая логика кроется во всех этих различных законах? Почему она «двузначна»? Может быть, Бог создал логику такой? И снова мы можем продолжать раскрывать все более глубокие слои доказательства; с другой стороны, мы можем отойти от любой разумной дискуссии в область чистой абстракции. Однако для нашей цели важно отметить, что существует определенная взаимосвязь между особым смыслом божественного творения и научной дискуссией о чертах такого возможного творения, например, о значениях физических констант, законов природы и так далее. Очевидно, если мы хотим использовать аргумент о божественном замысле и творении в контексте науки, тп она должна формировать представления о теологическом смысле творения и о его возможности. Эти факты хорошо говорят за необходимость «диалога между наукой и религией». Также важно отметить, как модель объяснения определит форму вопроса: мы должны очень четко понимать собственные теологические и научные предпосылки, вступая в такой диалог.
Жизнь во Вселенной
Как я предполагал в разговоре о t = 0, есть еще один способ связать космологию и теологию творения при помощи наших собственных наблюдений за Вселенной. Конечно, мы признаем «генетическую ошибку», если поймем, что самый важный ключ к пониманию Вселенной скрыт в ее древнем происхождении, или что все произошедшее с ней за последние пятнадцать миллиардов лет не имеет отношения к ее смыслу.
Наша Вселенная поистине потрясающа. Ее неповторимая история представляет собой цепь ярких событий, начавшихся со времени необыкновенно быстрого расширения, когда баланс фундаментальных сил был нарушен, и заканчивающихся эволюцией разумных форм жизни, по крайней мере,
на нашей планете. Эта история включает в себя выделение света из материи примерно через 800 000 лет после взрыва, появления звезд первого поколения, которые перерабатывали водород в гелий, затем в литий, а потом, если они были достаточно велики, процесс продолжался до сильного взрыва (астрологи называют его «сверхновым») и рассеивания тяжелых элементов в локальном пространстве. Звезды второго поколения подобны нашему Солнцу и окружены планетами, содержащими элементы, необходимые для возможной эволюции жизни. Также требуются подходящие условия, и конечно, на Земле они были. Как христианин, я считаю, что все это было результатом постоянного, продолжающегося во времени творения живого Бога, который действует при помощи природных процессов, которые можно описать, исходя из законов природы. Результатом, по крайней мере, в случае человечества, является приход живых существ, способных к сознательным и намеренным действиям, к общению друг с другом и с Богом.
Давайте теперь обратимся к более специфическим вопросам. (1) Жизнь может быть уникальным или крайне редким явлением во Вселенной. Имеет ли это значение с точки зрения теологии? (2) Что мы можем почерпнуть для теологии при возможном контакте или, по крайней мере, общении с внеземной разумной жизнью нашей Вселенной? Давайте начнем с вопроса об уникальности жизни. Возможно, что число форм разумной жизни во Вселенной огромно, как верит Карл Саган. Если жизнь распространена в нашей Вселенной, то это, возможно, говорит о том, что Бог создал жизнь с определенной целью, даже если для этого потребовалось пятнадцать миллиардов лет и тысячи планет, подобных нашей. С другой стороны, жизнь может быть очень редким явлением во Вселенной, как считают другие ученые. Это может заставить думать, что жизнь появилась случайно и лишена смысла, но, на мой взгляд, лаже если она крайне редка, это только делает се еще более ценной. Если бы я потерялся в пустыне и страдал от жажды, а потом случайно увидел на горизонте пальму, то я бы не сказал: «Ну вот,
так как она только одна, это еще ничего не значит». Вместо этого я бы наслаждался фактом, что хотя бы одно дерево здесь есть, что может указывать на наличие воды и оазис.
Каковы научные основания для того, чтобы считать жизнь распространенной или редкой? Некоторые ученые занимаются поиском свидетельств наличия примитивных форм жизни в нашей собственной Солнечной системе - и акцент здесь делается именно на примитивных формах. Только два года назад ученые из НАСА считали, что они нашли свидетельства существования на Марсе ранних форм жизни, которые были обнаружены на метеоритах, отколовшихся от Красной планеты и попавших в поле гравитации Земли. Мы все видели фотографии этих червеподобных окаменелостей, более похожих на спагетти, чем на плазму. Сейчас интерес к этому примеру уже остыл, на самом деле многие ученые полностью оставили эту проблему. Но примитивные формы жизни все равно могут существовать где-то в Солнечной системе. Европейские и американские космические агентства планируют запуск спутника на поверхность Европы, ледяной луны Юпитера. Под поверхностью этого огромного океана, которая полностью покрыта льдом, могут существовать подходящие условия для зарождения жизни.
Другие ученые пытаются ответить непосредственно на вопрос о существовании во Вселенной разумных форм жизни. Возможно, более сложная жизнь уже возникла на не столь отдаленных планетах и звездах, по крайней мере, мы почти ежедневно получаем новые данные с этих планет. Цель проекта SETI (поиск внеземного разума) заключается в том, чтобы собирать сигналы из космоса. Возможно, однажды мы столкнемся с сигналами, которые передают информацию, и нам удастся встретиться с существами, которые занимаются ее распространением. Что сможем мы понять из этой встречи?
Во-первых, мы поймем, что разумная жизнь во вселенной организована по подобным законам, скажем, если сможем сравнить их законы физики с нашими. Возможно, наш
способ рассуждения связан с определенным типом эволюции нашего вида, и внеземные цивилизации будут мыслить способом, для нас совершенно не понятным. Например, даже если мы поймем, что их сигналы не являются естественными феноменами, мы, вероятно, не сможем определить, о чем они говорят. Поэтому расшифровка, а не просто получение «искусственных» сигналов будет ответом на великий вопрос о природе человеческого.
Кроме того, будет ли эволюция умения рационально размышлять и сопровождаться способностью к моральным рассуждениям? Некоторые ученые, такие как Майкл Руз, верят в то, что наша мораль (например, особые ее компоненты, такие как альтруизм) приобретена нами в ходе эволюции. Мы можем верить в то, что делаем свободный моральный выбор, но во многом наши решения обусловлены предпосылками, возможно предопределенными нашими генами. Некоторые, например Франсиско Аяла и Камило Села-Конде, не согласны с этой позицией: моральные способности могут эволюционировать, но определенные ценности, которых мы придерживаемся, семейные, личные и культурные, являются «свободными переменными», между которыми мы можем выбирать. А как насчет внеземной жизни? Возможно, изучая их механизмы морального выбора (и вновь полагая, что подобный выбор будет нам понятен), мы можем лучше осознать наши собственные «генетические основания» разума и морали.
Давайте сделаем еще один шаг: предположим, что внеземное разумное существо - моральное существо. Будут ли его действия в целом положительными, встретим ли мы однажды «ангелический» внеземной разум, как очевидно, полагает Карл Саган? Или он будет более похож на нас со своими моральными дилеммами, будет размышлять на темы, которые волнуют и нас? Августин верил, что все люди «грешны»: мы никогда не сможем найти человека, который ведет абсолютно безгрешную жизнь. А как насчет внеземного разума? Являются ли наши пенсии по инвалидности, как считает Саган, результатом того, что на Земле что-то идет
не так, или зло встроено в саму ткань жизни и является неизбежным для разумных существ? С моей точки зрения, моральные ошибки являются столь же неотъемлемой частью человека, как самосознание и разумность: они есть нечто, что появляется и полностью проявляется только в человеке, но возникает из предпосылок, сформированных жестокостью, болезнями, страданием, смертью и вымиранием, которые всюду встречаются на пути формирования разума и моральных ценностей.
Так как мы продвинулись в нашем мыслительном эксперименте довольно далеко, давайте сделаем последний шаг. Предположим, что внеземной разум не столь и отличается от нашего: стремится к добру, истине, красоте, и все же стоит на «глиняных ногах аморальной неопределенности. Даст ли Бог способ исцеления, дарует ли свое спасение представителям инопланетных цивилизаций, так же как он дал его людям? Это, конечно, выходящий за горизонт нашего понимания образ «космического Христа», как его называл Пьер Тейяр де Шарден.
Опираясь на эту дискуссию, я хочу сделать небольшое отступление и дать маленький эмпирический теологический прогноз. Конечно же, подобное действие является для теолога довольно редким! Голливуд предлагает нам два образа внеземного разума: либо безжизненный ангелический внеземной разум, либо демонический вариант, который представлен в фильмах «День независимости» и «Пришелец». Я предсказываю, что, когда человечество наконец установит контакт с внеземным разумом, тот не будет похож ни на одну из этих альтернатив. Вместо этого я предсказываю, что они будут во многом похожи на нас: ищут добро, избегают ошибок, обладают милосердием и могут прощать, открыты новой жизни, которую Бог всегда предлагает всем своим творениям, несмотря на их «место рождения». Короче говоря, я предсказываю, что открытие внеземного разума будет похоже на зеркало, в котором мы увидим того, кто с точки зрения рациональности и морали не так уж сильно отличается от нас - кто полон такими же вопросами и так
же, как мы, надеется найти на них ответы. И я предсказываю, что несмотря на мнения о том, что наша жизнь бессмысленна или абсурдна, мы сможем увидеть общее движение жизни во всех местах и наконец сможем понять его направление, а также наше место в процессе жизни вселенной. Тогда мы сможем прийти к состоянию, в котором почувствуем себя в космосе как дома. Какое же это будет прекрасное событие!
Эсхатология и космология: станет ли космос «новым творением»?
Таити. Плавая около берега в сумерках, я смотрел на темное небо, немного светлеющее в области зенита. Вода вокруг меня была очень теплой и мягкой, я качался на нежных волнах. Подо мной сновали тысячи тропических рыб, плавая между отростками кораллов, снабжающими окружающую колонию питательными элементами. Дневная жизнь готовилась к темному времени суток, искала укрытия в пещерках, так как ночные существа начинали подниматься из глубин, чтобы насытиться. Мой разум легко блуждал в сгущающихся сумерках, краем сознания наслаждаясь прекрасным ужином и предвкушая экзотическую ночь впереди. Мои глаза остановились на рубиновой точке света, как раз над контурами пальм на дальнем конце пляжа. Что это, самолет, который неторопливо приближается ко мне в поисках посадочной полосы? Или искра от костра, на котором готовят мясо для сегодняшнего ужина? Нет, конечно, это звезда; первая звезда, которую я увидел за сегодня. Она была великолепна, горела красным на алом небосклоне, и от нее уже даже начало появляться отражение в воде. И я узнал ее: Антарес, находящаяся прямо в созвездии Скорпиона, которая, так как я находился к югу от экватора, располагалась довольно высоко над горизонтом. Я мог видеть все созвездие, от головы до хвоста. Это была часть эклиптики, отмечающей ежегодный маршрут Солнца по небосводу.
Затем я неожиданно посмотрел на это иными глазами, и голова моя закружилась» как будто я внезапно заглянул внутрь глубокого каньона. Исчезло дружелюбное сферическое небо, которое в течение веков внушало людям иллюзию того, что Земля является центром мироздания. Вместо этого я смотрел с земли сквозь вакуум на точку, удаленную на 520 световых лет от нас, на самом деле, на огненную звезду «красный гигант». Период в 10 миллиардов лет, который эта звезда преобразовывала водород в гелий и сохраняла практически неизменные размеры, сейчас закончен. Сейчас Антарес расширяется за пределы своей атмосферы, и этот расширяющийся поток плазмы обладает размерами, сравнимыми с орбитой Земли. Смерть этой звезды сопровождается ужасной катастрофой. И если были около нее планеты, сохранилась ли на них жизнь? Возможно, есть цивилизация разумных существ, рожденных на этой планете? Обладают ли они технологическими возможностями для того, чтобы улететь с планеты, которую гревшее миллионы лет назад солнце теперь испепеляет? Оставили ли они все остальные виды, уязвимую окружающую среду, на планете? И если им и удалось улететь, что они будут делать? Куда они отправятся, ради какой цели? Мы знаем, что Вселенную в отдаленном будущем ждет только два сценария -«поджарься» или «замерзни». В первом сценарии наша Вселенная расширяется вечно, и все свидетельства пока подтверждают эту возможность. Так как она расширяется, она будет постепенно охлаждаться до абсолютного нуля. Что еще хуже, все ее звезды со временем выгорят и превратятся в белых карликов, нейтронные звезды или черные дыры, а процесс распада будет продолжаться дальше, до тех пор пока Вселенная не превратится в океан элементарных частиц. Очевидно, что такой сценарий не совместим с жизнью, по крайней мере, в известной нам форме. Во втором сценарии рост Вселенной начнет замедляться после достижения максимального размера примерно через пару сотен миллиардов лет, а затем Вселенная начнет сжиматься, пока не достигнет конечной максимальной температуры и плотности
в сингулярности, подобной той, которая существовала в момент t = 0 — «большой хлопок». И снова такая Вселенная не будет со временем пригодна для жизни: тот же самый сценарий, что и в случае с замерзающей Вселенной - превращение реальности в океан элементарных частиц, - повторится задолго до финального события. Поэтому мы возвращаемся к вопросу, куда должна уйти жизнь, чтобы избежать исчезновения, когда согревавшая ее звезда начнет превращаться в огромного красного гиганта, как Антарес, или сверхновую?
К счастью, у нас есть много времени, чтобы подумать над этим вопросом. Наша звезда - звезда основной последовательности, и она прошла только половину своего цикла, а значит, начнет превращаться в красного гиганта еще через пять миллиардов лет. Однако просто игнорировать данный вопрос бессмысленно, так как он имеет принципиальное значение, хотя и не требует немедленного решения. Это как проблема смерти: хотя мы умираем только один раз, нам каждый день приходится сталкиваться с вопросом о смерти, факт смертности обусловливает, в некотором смысле, все, что мы делаем. Наша смерть как таковая задает нам глубокий экзистенциальный вопрос и склоняет нас к теологическому ответу. Сейчас астрофизика бросает новый вызов христианской эсхатологии помимо индивидуальной смерти человека, потому что сама Земля находится перед лицом неизбежной гибели, а вместе с ней и любая экосистема, любые виды, обитающие на ней. Однажды сценарий Антареса повторится и для нашей звезды, наше Солнце превратится в красного гиганта. Смогут ли наши далекие потомки покинуть планету на космических кораблях? Что они оставят после себя? Что случится с далеким потомком кораллового рифа подо мной и еще миллиардами живых существ, которые не знают ничего о том. что находится за пределами их водного дома?
Возможно, жизнь в конечном итоге лишена смысла, это жестокий факт, ничего больше, и она навсегда исчезнет, когда ее окружающая среда изменится. В нашем экологическом
сознании мы начинаем понимать, что земные виды находятся под угрозой и вымирают тысячами ежегодно из-за жадности человека. Цитирую известного деятеля по защите окружающей среды, говорящего о вымирании видов: «Вымирание - это навсегда, опасность вымирания означает, что у нас есть еще время». А как насчет вымирания не одной экосистемы, а целой планеты, вызванного не беспечностью человека, а неотвратимыми законами природы? Действительно ли мы «дома» во Вселенной, имеем свою цель, Вселенная создана и хранима Богом, ведется к цели при помощи его любви, если, как нам известно, существует вымирание видов на нашей планете и, более того, вымирание всей жизни во Вселенной, по крайней мере, его нам обещает далекое будущее?
Обреченность жизни на Земле может представлять для теологии серьезную проблему. Бертран Рассел писал еще век назад о том, что мы созданы не целенаправленно, а в результате случайности, что мы ничего не можем сделать для того, чтобы жить после смерти. Конечно, эта точка зрения была не нова, но Рассел впервые затронул космический аспект этой драмы: «все труды веков, вся преданность, все вдохновение, вся яркость человеческого гения обречены на вымирание в результате гибели Солнечной системы». Все наши достижения будут похоронены «под руинами Вселенной ». В завершение Рассел строит философию, основанную на «твердом фундаменте неизбежного отчаяния» (17). Его высказывания повторил, правда не столь ярко, Стивен Вайнберг, сейчас ставший классиком: «Чем больше мы понимаем Вселенную, тем больше она кажется бессмысленной» (18).
Есть ли тогда какой-нибудь способ найти смысл религиозной надежды на будущее, которая могла бы серьезно воспринять эти сценарии? Это, возможно, величайший и еще не решенный вопрос, который ставит перед христианством современная наука. Я предлагаю возможность, которая пока еще только зреет в моем сознании, но которая, по мере ее осознания, становится все более и более многообещающей. Предположим, что мы сможем создать научную космологию, которая вберет в себя все, что мы сейчас знаем о Вселенной,
как космология большого взрыва, но которая будет работать на основании других предпосылок о Вселенной. Этот подход связывает теологию и науку во взаимном плодотворном сотрудничестве, и я уже говорил, что доктрина творения может дать ключевые элементы представления о мире как о творении, которые будут являться предпосылками науки: причинности и рациональности, в частности. Но эту историю можно продолжить, так как другие ключевые предпосылки были вычеркнуты из научной концепции. Возможно, наиболее важной с точки зрения теологии является предпосылка о том, что Бог сотворил «небо и землю», или, как я это называю, «многообразное единство». Но наука исходит из более простой предпосылки. Начиная с Коперника, Галилея и особенно с Ньютона наука распространяла законы земной сферы на законы сферы небесной: Ньютон считал, что законы гравитации применимы в любом месте; я называю это «недифференцированным целым» (19).
Я, конечно же, не предполагаю, что это понятие различных областей во Вселенной или различных законов природы должно здесь учитываться. На основе успехов науки мы понимаем, что подобные темы находятся вне рассмотрения. Но я предлагаю, по крайней мере, уделять на будущее внимание тому факту, что мы больше не будем вносить в свои представления о Вселенной или законах природы какие-то категории, которые допускали бы использование терминов, дающих возможность научной интерпретации таких понятий, как «небеса и Земля». Также мы не должны допускать никаких выводов© воле Бога, реализуемой при помощи природных процессов, как мы их понимаем, но можем расширить свое понимание при помощи этих процессов, не пытаясь при этом в них вмешиваться, нарушать их или отказываться принимать во внимание, или действовать без этих инструментов как необходимых посредников в реализации воли Бога. Вместо этого мы начнем с разделенного целого и с более тонких представлений о божественной и естественной причинности и с этих предпосылок будем конструировать научную космологию с учетом последних эмпирических данных. Если по
добные претензии будут отброшены «высоколобыми интеллигентами», мы должны вспомнить, что Фред Гойл и его коллеги создали космологию стабильного состояния на основе атеистических принципов: они стремились создать космологию, которая соответствовала бы современным данным и тем не менее могла бы избежать проблемы t = 0. Эта космология выдвинула предположение, что вселенная вечна и постоянно расширяется в пространстве. Данная теория просуществовала двадцать лет и выдержала все возможные проверки, состязаясь с космологией Эйнштейна, до тех пор пока в конце 60-х годов открытие микроволнового фонового излучения и аргумент, учитывающий относительную распространенность водорода и гелия, не убедили большинство ученых в том, что космология большого взрыва адекватнее теории стабильного состояния. Можем ли мы сделать сегодня нечто подобное, но не в отношении проблемы t = 0, а в отношении космологии будущего?
На самом деле данное предположение не столь необычно, как кажется на первый взгляд. Конечно, сейчас принципы выделения этих ненаучных факторов, в том числе религиозных и философских представлений о пространстве, времени, причинности, известны большинству. То же самое касается и природы Бога и его роли в (1) формировании новых теорий (например, того, что философы называют научным контекстом открытия) и (2) принципов выбора между ними (например, критерии выбора теории) (20). Я могу предположить, как ненаучные гипотезы повлияли на формирование теории стабильного состояния Гойла. Более детальный и полный пример, который удовлетворяет обоим этим требованиям, можно найти в истории квантовой механики 20-30-х годов прошлого века. Корни воззрений Эйнштейна уходят в теории Спинозы, Шредингера - в индуизм, Макса Планка - в протестантизм, Нильса Бора - в учение Киркегора (он даже выбрал символ Инь-Янь в качестве своего семейного герба), и так далее. Их работы можно рассматривать и как анализ современных научных данных, и как философию природы, отражающую, в свою оче
редь, определенные теологические представления о Боге и природе, но оформленные языком математики и учитывающие неустранимое ограничение эмпирических данных.
Конечно, обычно все ненаучные предпосылки устраняются из теории, и она тестируется на основе общепринятых данных, то есть верифицируется. Очевидно, что исследователь может не иметь четкого представления о философских, не говоря уж о религиозных, основаниях собственного исследования. Но вовсе не очевидно, что эти основания не выйдут на поверхность, даже если одна из теорий станет доминирующей, или несколько теорий объединятся в один охватывающий все стороны науки подход, как, например, квантовая релятивистская механика.
Что касается критерия выбора теории, ученые все больше убеждаются в том, что аргументы, приводимые исследователями в поддержку той или иной теории, удивительно похожи на те, которые теологи используют для выбора различных версий отношения Бога к творению. Хороший пример - сравнение двух возможных направлений развития квантовой космологии. В подходе Роджера Пенроса Вселенная возникает в результате флуктуаций квантового поля в суперпространстве. С точки зрения Хокинга, однако, Вселенная возникла в результате совпадения трех геометрий в квантовом суперпространстве, что привело к формированию четырехмерного пространственно-временного континуума. Как сделать между ними выбор? На самом деле многие ученые указывали на то, что подход Пенроса не устраивает их своей спорностью: почему одна точка бесконечного суперпространства является началом Вселенной, а не другая или несколько? Модель Хокинга позволяет избежать этой проблемы, и поэтому она кажется более предпочтительной. Интересно то, что эти ученые, к числу которых относятся Пол Дэвис, Крис Ишам и Хокинг, заметили те же самые модели в рассуждениях Августина, который приводил доказательства в пользу создания времени против тех, кто утверждал, что творение происходило во времени (21). С точки зрения Августина, если Бог должен был
бы ждать некоторое неизвестное время, а потом решил бы создать Вселенную, то это говорило бы о его переменчивости в решениях. Как и критики модели Пенроса, он вносил в понятие творения совершенно спорные моменты. Было бы интересно увидеть, не являются ли и другие решения научного сообщества по поводу спорных моделей квантовой космологии отражением, по крайней мере частичным, общих идей с сообществом теологов, которые также спорят по вопросу божественного творения.
В данном случае я предлагаю: если ненаучные факторы играют такую важную роль как в теории формирования, так и в теории выбора, то не будет нарушением научных норм считать, что христиане стремятся создать научную космологию, которая, по крайней мере, на один шаг приближается к различию между понятиями природы и ее законов, которые характеризуют космологию большого взрыва, и понятием творения как многообразного целого и к более тонкому различию между божественными действиями и законами природы. Возможно, тогда мы лучше сможем подойти к вопросу о значении и цели жизни, а также к вопросу об эсхатологическом смысле космоса в далеком будущем, и с их помощью к основополагающему понятию Бога, как творца и спасителя этого мира. Если мы будем учитывать не только широкий теологический контекст, но также бескомпромиссные требования эмпирической науки и проверяемых умозаключений, я верю, что мы достигнем такой формы прогресса в религии, которая будет отражать «смиренный подход», заключающийся в радикальной открытости наших идей новым открытиям и представлениям о Вселенной, получаемым естественными науками.
Примечания:
1.	John М. Templeton and Robert L. Herrmann, The God Who Would Be Known: Revelation of the Divine in
Contemporary Science (Philadelphia: Templeton Foundation Press, 1999).
2.	Причина этого в том, что эпистемическое смирение встроено в научный метод: чтобы считаться научными, наши представления о природе должны формулироваться в терминах теорий, которые могут быть фальсифицированы эмпирическими данными, «трибуналом опыта», то есть теорий, которые могут быть открьгго проверены любым человеком независимо от его религиозных или философских взглядов при помощи строгого научного эксперимента. Религиозная вера в то, что Вселенная является творением Бога, дает основание для подобного эпистемического смирения, так как признание наличия бесконечного творца и ограниченности всех его творений, в том числе и наших теорий, может быть причиной для того, чтобы считать их изначально фальсифицируемыми. На самом деле предполагать противоположное было бы идеализмом, принятием иконы (которой в данном случае является научная теория, как частное представление абсолютной истины) за божественное (абсолютную истину). Очевидно, что не все ученые придерживаются отношения смирения, даже если они разделяют формальные методологические требования, основанные на эпистемическом смирении. Более того, могут, конечно же, существовать и другие, нетеологические основания для эпистемического смирения. Речь идет о том, что религиозное смирение предполагает смирение в познании, а не наоборот.
3.	В своей последней работе я попытался показать, как последние научные открытия математики бесконечности могут прояснить теологическое понимание Бога как абсолютной бесконечности, подчеркивая то, как Бог может одновременно открываться и скрываться в «трансфинитных» характеристиках сущего мира. Смотрите Robert J. Russell, «The God Who Infinitely Transcends Infinity» в How Large Is God? Voices of
Scientists and Theologians, ed. John Marks Templeton (Philadelphia: Templeton Foundation Press, 1997).
4.	Организации, которые занимаются подобными видами работ - Европейское общество изучения науки и теологии, Центр теологических исследований, Чикагский центр религии и науки, Американская ассоциация науки и Центр теологии и естественных наук (CTNS). Существуют десятилетние совместные программы между CTNS и обсерваторией Ватикана, а также программа исследований «Курс науки и религии» CTNS (при поддержке фонда Джона Темплтона).
5.	Carl Sagan, Cosmos (New York: Random House, 1980).
6.	Ian G. Barbour, Religion in an Age of Science: The Gifford Lectures, 1989—91, vol. 1 (San Francisco: Harper & Row, 1990).
7.	Смотрите комментарии к Ernan McMullin, «How Should Cosmology Relate to Theology?» в The Sciences and Theology in the Twentieth Century, ed. A. R. Peacocke (Notre Dame, Ind.: University of Notre Dame Press, 1891).
8.	R.J. Russell, «Finite Creation without a Beginning: The Doctrine of Creation in Relation to Big Bang and Quantum Cosmologies» в Quantum Cosmology and the Laws of Science: Scientific Perspectives on Divine Action, ed. Robert John Russell, Nancey Murphy, and C. J. Isham (Vatican City State: Vatican Observatory Publications and Berkeley: Center for Theology and the Natural Sciences, 19M 1996). Смотрите также Robert John Russell, «Theological Lessons from Cosmology» в Cross Currents: Religion and Intellectual Life 41.3 (Fall 1991) и «Cosmology. Evidence for God or Partner for Theology?» в Evidence of Purpose: Scientists Discover the Creator, ed. John Marks Templeton (New York: Continuum, 1994).
9.	Понятие цели ушло в тень после появления дарвиновской науки, но в конце этой главы мы еще увидим, что оно имеет большое значение в космологии.
10.	Этот аргумент связан с моим утверждением о том, что теология должна обеспечивать основу для эпис-темического смирения в науке, так как она основана на наличии в мире причинной обусловленности - онтологической обусловленности причинных связей и эпистемической обусловленности научных теорий.
11.	С технической точки зрения, Вселенная должна также подчиняться следующему условию, пименимому к ее плотности р и количеству движения р :р + Зр/с> О, где с - скорость света.
12.	Мы должны понять, что как в теории большого взрыва, так и у ее конкурента, теории стабильного состояния, существуют черты, позволяющие рассматривать природу как творение Бога. Так мы приходим к следующему обобщению: в каждой космологии можно найти черты, которые будут подтверждать постулаты теологии творения, а также общее требование связи существования действительности с космологическим аргументом. Было бы интересно исследовать это предположение в последующих исследованиях.
13.	Russell, Finite Creation without a Beginning.
14.	В некоторых инфляционных теориях р + Зр/с > 0 не выполняется, и поэтому мы не можем прийти к решению о том, существовал ли начальный момент времени t = 0, и, следовательно, есть ли у Вселенной прошлое. Более детально смотрите John D. Barrow, Impossibility sThe Limits of Science and the Science of Limits (Oxford: Oxford University Press, 1998). Дополнительные технические детали можно найти в Edward W. Kolb and Michael S. Turner, The Early Universe (Reading, Mass.: Addison-Wesley, 1990).
15.	Robert John Russell, «Cosmology, Creation and Contingency», в Cosmos as Creation: Theology and Science in Consonance, ed. Ted Peters (Nashville, Tenn.: Abingdon Press, 1989).
16.	Russell, «Cosmology, Creation and Contingency».
17.	Bertrand Russell, «А Free Man’s Worship» (1903), в Mysticism and Logic, and Other Essays (London: Allen & Unwin, 1963), 41.
18.	Steven Weinberg, The First Three Minutes: A Modem View of the Origin ofthe Universe (New York: Basic Books, 1977).
19.	Robert John Russell, «Philosophy, Theology and Cosmology: A Fresh Look at Their Interaction» в Scienza, Filosofia e Teologia di Fronte alia Nascila dell’Universe, ed. Padre Eligio, Giulio Giorello, Giachino Rigamonli, and Elio Sidoni (Como: Edizioni New Press, 1997), 215—43.
20.	Более полно смотрите эту дискуссию в Ian G. Barbour, Myths, Models and Paradigms: A Comparative Study in Science and Religion (New York: Harper & Row, 1974).
21.	Paul Davies, God and the New Physics (New York: Simon and Schuster, 1983), 38; C. J. Isham, «Creation of the Universe as a Quantum Process» в Physics, Philosophy and Theology: A Common Quest for Understanding, eds. Robert John Russell, William R. Sloeger, S.J. and George V. Coyne, S.J. (Vatican City State: Vatican Observatory, 1988), 375—408, особенно 387; Stephen W. Hawking, A Brief History of Time: From the Big Bang to Black Holes (Toronto: Bantam Books, 1988). Важная критика содержится в Willem В. Drees, Beyond the Big Bang: Quantum Cosmology and God (LaSalle, 111.: Open Court, 1990), 55—56; мой ответ опубликован в Russell et al. (eds.), Quantum Cosmology and the Laws of Nature, 316, примечание 77.
3
Начинаем исследование бесконечного космоса живых миров
Удивительное будущее новой «планетарной космологии» — одновременно и научного приключения, и духовного поиска
ЧАРЛЬЗ Л. ХАРПЕР-МЛ.
«Самое большое препятствие для новых открытий -не незнание, а иллюзия знания».
Дэниел Дж. Вурстин (1)
«Отсутствие знания отделяет нас от Бога. Обильное знание возвращает нас назад.
Никогда не нужно бояться заходить слишком далеко, потому что истина всегда по ту сторону».
Марсель Пруст (2)
Видение и общий обзор
Вольфганг Паули в 1958 году читал лекцию в Колумбии, в которой он предложил довольно яркую и спекулятивную схему теории частиц, развиваемой им вместе с Вернером Гейзенбергом. Выступление Паули пробудило интеллектуальный интерес одного из пионеров квантовой механики, Нильса Бора. Говорят, что к концу лекции Бор встал, чтобы поспорить. Он прошел к столу» около которого стоял Пау
ли, и начал яростно на него нападать. Паули отвечал тем же, говоря в свою защиту, что его идея обладает особой ценностью, потому что она радикальна. В конце концов, Паули сказал, что она «безумна». «Недостаточно безумна »,-ответил Бор, и два великих физика начали бегать друг за другом вокруг стола, Паули повторял: «Безумная!», а Бор отвечал: «Недостаточно безумная!» (3).
Для многих интеллектуальных и образованных людей научный поиск «миров, содержащих иную жизнь» может показаться причудой. В нашей повседневной жизни такие вопросы в основном относятся к области популярной голливудской фантастики; принимать поиск внеземной жизни и разума всерьез кажется безумием. А уж относиться к нему серьезно в свете будущего развития религиозной мысли -поистине невозможно. Однако, если мы продолжим границы науки в том направлении, которое кажется странным, возможно, мы не примем этого всерьез только в силу ограниченности нашего сознания, потому что мы, как ученые, «недостаточно безумны».
В этой главе я дам общий обзор области, в которой будущие горизонты научных открытий кажутся настолько удивительными, что может потребоваться помощь «духовного воображения». На самом деле планетарная наука в XXI веке начинает открывать те аспекты реальности, которые впервые открылись воображению ученого эпохи Возрождения Джордано Бруно (1548-1600) более четырехсот лет назад. Ни ученые, ни теологи того века не приветствовали идею Бруно о «бесконечном космосе живых миров» (4). Но новая экстрасолярная планетарная наука может дать следующему веку возможность вновь изучить этот сценарий. Она также несет в себе потенциал для обновления горизонтов религиозной мысли представлениями о бесконечных космических уровнях «других миров». Однако, чтобы преуспеть в этом, «планетарной космологии» может потребоваться общественный энтузиазм и поддержка, направленная на развитие исследований и строительство высокотехнологичных космических телескопов-интерферометров.
Возможно, только при высокой общественной оценке открытия новых чудесных явлений, или «духовного поиска», можно обеспечить такую постоянную поддержку. В этом смысле, и с необычайным взаимным уважением и осторожностью, планетарная наука и религия могут работать вместе ради общей выгоды.
Предупреждения и предостережения
Необходимо ясно понимать, что планетарная наука не так-то просто сочетается с духовными вопросами. Некоторые люди, которых я встречал, думали, что планетарная наука и является духовным поиском. Однажды мой сосед в самолете, узнав, что я планетарный исследователь, предположил, что я интересуюсь научными «озарениями». Он имел в виду межпланетные контакты и пророчества, полученные при помощи духовного «медиума». Мой «коллега» с энтузиазмом отнесся к возможности получения телепатических посланий от цивилизаций с других планет. Должен ли я был отнестись к этому также (5)?
Большинству ученых эта ситуация покажется нелепой. Скорее всего, никакое общение не сможет создать достаточно прочный мост между научными взглядами на мир и склонностью религиозного сознания к фантастическим целям. Привычки научного эмпиризма хорошо сочетаются с религиозным ощущением чуда и вниманием к духовной составляющей жизни. Однако они не столь легко найдут общий язык с иррациональностью, свойственной духовной экзотичности. Эта склонность очень распространена среди многих духовных людей, особенно принадлежащих к парадигме «новой эпохи». В таких случаях это действительно «две культуры», которые не могут встретиться между собой. Ученые считают скептицизм очень важной этической чертой исследователя. Они не могут позволить себе просто верить, как это делают многие люди, не отягощающие себя обязательствами быть научными скептиками.
Возможно, как это не иронично в отношении сказанного выше, в далеком будущем планетарная космология дей
ствительно сможет дать нам возможность контакта с другими разумными существами или даже более развитыми цивилизациями на других планетах. Если так, то это будет иметь большое значение с точки зрения теологии. Но я ожидаю, что это открытие сделают ученые, а не медиумы или телепаты. Чтобы связать эту пропасть мостом, необходимо создать хорошо отлаженные отношения между наукой и духовно ищущими людьми, в которых конструктивное взаимодействие будет построено на уважении глубины культуры науки и серьезности теологии соответственно. Взаимный информативный диалог и высокие стандарты осторожной и дисциплинированной рациональности будут как нельзя кстати. Без такого подхода любые попытки создать «символические» отношения между наукой и теологией скорее всего не будут плодотворными.
Основное непонимание отношений между наукой и теологией, согласно которому они представляют собой нечто несовместимое, известно всем. Это отношение сопровождается многочисленными мифами. Только развитие серьезного, детального, строгого, многогранного и лично ориентированного диалога может развеять существующие ныне заблуждения и привычки, которые столь многие интеллигентные люди разделяют в отношении науки и религии. Усилия создать конструктивный, надежный и практичный диалог не должны ни в коем случае уводить в сторону от интенсивной рациональности, интеллектуальной строгости и очевидной эмпирической методологии науки. Он должен оказывать поддержку и защищать науку и, если возможно, ее расширять.
Космический горизонт: наука и религии
Один из серьезных уроков науки заключается в глубинной относительности реальности, понимании того, что она может удивлять и что человек должен ожидать от нее больших сюрпризов, так как наука постоянно расширяет горизонты нашего знания. Реальность может иногда очень щедро вознаграждать великие взлеты воображения человека,
особенно если реальность, как описал ее физик Фримен Дайсон, «бесконечна во всех направлениях» (6). Однако реальность может быть не бесконечна во всех направлениях; возможно, научный подход закончит свое существование в маленькой, симпатичной и закрытой коробке - в «конце науки », как полагают некоторые критики. Тем не менее богатый опыт научного прогресса позволяет сделать внушающие надежду выводы о том, что наука может оказаться «бесконечным морем чудес». Это понятие может оказаться научным предрассудком, присущим оптимистам, считающим науку просто порталом в мир чудес, а не завоеванием человеческого интеллекта, осуществляемым при помощи сведения мира к совокупности математических формул.
Возможно, будущее покажет, чем мы являемся. Просто ли мы одинокие и случайные странники во Вселенной, лишенной разума и смысла, состоящей только из подвижной материи и энергии? Или же наше появление в процессе эволюции на планете Земля отражает, возможно, довольно неясно, божественный творческий замысел высшего разума, создавшего всю космическую реальность, малой долей которой мы являемся. «Создана» ли наша вселенная так, что жизнь будет возникать естественным образом во многих местах с подходящими условиями? Может ли жизнь в этом случае быть предназначена для определенной цели? Находимся ли мы, как предположили Стюарт Кауфман, Кристиан де Дюв и Пол Дейве, «дома» в этой Вселенной? (7) Или же мы просто хотим так думать? Кроется ли жестокая правда в том, что мы всего лишь случайное совпадение условий? Существуем ли мы одни и без всякой цели в бескрайнем безжизненном пространстве?
Наука со временем наверняка сможет дать ответы на эти и другие вопросы. Но сама по себе наука может не найти четкого руководства для выбора между общим пониманием Вселенной как бессмысленной и лишенной разума или разумной и осмысленной. В итоге этот вопрос может оказаться формально неразрешимым метавопросом. Однако должно быть понятно, что, если последний вариант подхо
дит для научного обсуждения, наука должна быть категорически открыта для принятия существования тех сторон реальности, которые не наблюдаемы, но относятся, как считают теологи, к «основаниям бытия». Идея о том, что Вселенная создана божественным разумом, с научной точки зрения является открытым вопросом. Такая перспектива напрямую связана с границами и пределами науки. Поэтому она представляет для науки вызов, который ей, очевидно, будет трудно принять. Но не обращаться к таким вопросам было бы немудро. Многие люди ожидают, что наука и духовная практика обязательно должны находиться в противоречии: если одна занимает одну сторону, то другая должна выбрать другую. Я считаю, что подобная позиция некорректна, и попытаюсь убедить читателя, что поиск конструктивных контактов между ними может принести пользу обеим сторонам.
Чтобы наука могла участвовать в серьезном диалоге по поводу того, могут ли духовные воззрения на мир стать элементом научного прогресса в онтологии, необходимо, чтобы эти взгляды соответствовали реальности. И все же, с прак-‘ тической стороны, такие взгляды могли бы оказать науке поддержку в ту эпоху, когда она рассматривается обществом со все большим недоверием и скептицизмом. Антинаучный цинизм является не только частью вечного недовольства, так называемого разочарования в мире, ио и общей уверенности в том, что научной культуре не хватает достаточного морального видения, чтобы обеспечить себе лидерство в областях, в которых ее вклад может внести решительные изменения. К числу таких областей относятся улучшение здоровья человека и процветание в развивающихся странах или улучшение взаимодействия между природой и цивилизацией - решение проблем уменьшения разнообразия видов, антропогенных изменений атмосферы, нарушений в океанических экосистемах, и так далее. Ключ к этим проблемам в том, чтобы найти возможность вдохновить большие группы людей идеей о возможностях науки в формировании картины мира, дающей глубокое ощущение цели и смысла жизни, а также
обеспечивающей наличие конструктивных действий в решении глобальных проблем. Подходящее духовное видение си туации может помочь поднять такие важные вопросы, как ограниченность и смертность человека в контексте все более технологически совершенной медицины. И наконец, такое видение станет давно ожидаемой заменой уже поизносившейся философии стоического космического нигилизма, которую, как считают многие интеллигентные люди XX века, поддерживает наука.
Наука как попытка поддержать философию космического нигилизма лучше всего была описана Бертраном Расселом. Ее пессимизм является следствием потери веры в доброту и прогресс, причиной которой стала разрушительная и ужасная с моральной точки зрения Первая мировая война:
«Таков в нескольких словах, но еще более бесцельный и более бессмысленный, мир, который представляет нашим глазам наука. И в таком мире наши идеи все же должны найти свое место, если они его где-то вообще найдут. Человек - это продукт причин, которые никак не связаны с целью, которую они достигли: его происхождение, развитие, надежды и страхи, любовь и его друзья являются всего лишь случайным следствием совпадения атомов: ни огонь, ни героизм, ни интенсивность мыслей и чувств не смогут сохранить жизнь человека за пределами могилы. Все труды веков, все вдохновение и преданность, вся полуденная яркость человеческого гения, все обречено на уничтожение перед лицом смерти Солнечной системы, и весь храм человеческих достижений будет неизбежно похоронен под руинами Вселенной -все это, хотя и не бесспорно, но довольно вероятно, указывает на то, что ни одна философия, отрицающая этот факт, не сможет выжить. Только на эшафоте этой истины, только на твердом основании неизбежного отчаяния может быть основано безопасное убежище для души. Жизнь человека кратка и бессильна, на него и на его расу медленно падает неизбежный рок...» (8)
90
ЧАРЛЬЗ Л. ХАРПЕР-МЛ.
Именно там, где может располагаться этот «эшафот истины)», наука остается неясной. Кажется, что она основана на идее, что духовные представления о мире должны выводиться из оборота научным эмпиризмом. Это может быть правильным, когда такие взгляды остаются примитивными и антропоцентричными (вспомните понятие о Боге, которое советская пропаганда намеревалась рассеять, когда космонавты доложили, что Бога в космосе не видели). Народное представление о Боге действительно может исчезнуть в результате научного прогресса. Но более тонкое и более здоровое представление может быть стимулом для расширения наших представлений о Боге. Эта позиция представлена в классической книге Джона Бертрама Филипса:
Наше представление о Боге никогда не может быть слишком большим, и чем больше наши научные познания (в какой бы то ни было области), тем более величественным становится наше представление о его безграничной и сложной мудрости (9).
На самом деле один из серьезных уроков современной науки заключается в том, что она постоянно расширяет горизонт познания человека, как это метафорически изображено на рисунке 1. Наука помогает нам увидеть новые аспекты реальности. Она дает нам стимул избавляться от ус-таревших понятий. Она формирует, информирует, усиливает сознание человека. Она незаметно ставит перед нами вызов понять наше место во Вселенной и, благодаря этому, менять наши духовные представления. Планетарная наука XXI века, совершенно очевидно, ставит много неудобных проблем перед религией. Она может заставить выглядеть локальные традиции тривиальными. Но относясь серьезно к футуристическому прогнозу расширения наших горизонтов, рассматривая эти вопросы творчески, а не пассивно, религия сможет только выиграть от диалога с научными представлениями о мире.
Рисунок 1
Гравюра по дереву астронома XIX века Камилла Фламмариона (1842-1925): «Средневековый миссионер обнаружил, что он нашел точку, в которой соприкасаются небо и земля* (10).
Перспектива «реальности»: расширяя горизонты знания
Научные открытия XX века значительно расширили уровень понимания человеком ситуации на планете Земля в рамках астрофизического космоса. Значительное открытие Эдвина Хаббла, названное «областью туманности», показало, что наша галактика Млечного Пути находится в практически бесконечном океане галактик. Последние подсчеты показывают, что видимая часть Вселенной может содержать примерно 100 миллиардов галактик, и каждая из них, как наш Млечный Путь, может содержать примерно такое же число отдельных звезд (большинство из которых похо-
жи на наше Солнце). Приблизительное число звезд в видимой части Вселенной равно 10 в 22-й степени. Это огромное множество солнечных миров!
С научной точки зрения современная космология, основанная на наблюдении, дала возможность для появления совершенно новой перспективы, согласно которой Вселенная возникла в результате большого взрыва около 1$ миллиардов лет назад. Однако точный возраст Вселенной нам не известен, потому что она не ограничивается видимыми нам размерами. За пределами того, что передает свет, может существовать гораздо больше. Очень грубые теоретические подсчеты, основанные на теории инфляции, позволяют сказать, что размеры всей Вселенной могут быть более чем в 10 в 20-й степени раз больше, чем видимые нами сегодня, и возможно, она простирается бесконечно. Помимо этого, теоретическая космология сделала эту перспективу еще более радикальной, добавив еще один горизонт возможной бесконечности. Хотя теоретические понятия получены во многом за счет размышлений, они оставляют возможность того, что наша Вселенная - только одна из множества бесконечного ансамбля других Вселенных, каждая из которых возникла в результате первичного процесса, называемого «вечной инфляцией». Величие тех возможностей, которые космология открывает перед нами, вызывает трепет, на каком бы уровне сложности реальность ни осознавалась.
Прогрессивное открытие размеров космоса - одно из величайших достижений физики. Успехи воображения человека в этой области имеют достаточно интересную историю. Сегодня еще существуют и развиваются радикальные научные теории, вроде той, что предложил Анджей Линде и его коллеги (11). Кажется, складывается тенденция, что космос с каждым новым открытием делается все протяженнее. Как и при помощи каких новых теорий продолжится эта тенденция, неизвестно.
Современная космология расширила представления о реальности благодаря открытию огромного и потенциаль
но бесконечного множества миров. Подобным же образом современная биология расширила представления о природе жизни в направлении индетерминистской открытости, случайности и многообразия зарождения жизни и ее эволюции. Планетарная наука XXI века скорее всего продолжит обе тенденции и придет к новым интересным открытиям. Она уже начинает видеть ближайшие горизонты того, что может оказаться эффективно бесконечным множеством космических миров. В ближайшей перспективе наука может «увидеть», что часть из этих миров являются обитаемыми. Если это так, то новые теоретические открытия могут помочь расширить наши представления о том, что такое жизнь и как она возникла. Мы также можем выделить обстоятельства, благодаря которым появилась разумная жизнь, чтобы решить, является ли она распространенным или редким явлением, и понять, как может продолжаться эволюция разумной жизни в будущем.
Когда такие возможности появятся (и если это произойдет), наука может начать создавать новый образ космоса, как огромного океана пригодных для жизни, несущих в себе условия для зарождения интеллекта, изменяющихся миров. Понять возможность такого видения - важная научная задача. Кроме того, наука может создать еще более сложные и необычные теории, пользуясь принципом, который Бор озвучил в споре с Паули - «недостаточно безумные л.
Говоря духовным языком, перспектива разумной, творческой и несущей жизнь Вселенной дает нам надежду на чудо. Такой взгляд на реальность заставляет религию пересмотреть свое отношение к ней, включить в свой образ реальности все многообразие космоса. Религии может потребоваться ♦связать» вместе понимание и оценку этого радикального многообразия, если оно будет открыто наукой.
Эта задача не является для религии непосильной. Слово «религия» произошло от латинского слова «religare», что означает «соединять, связывать вместе». Исторически религии всегда обладали объединяющим действием, которое связывало незнакомых людей в группы, разделяющие об
щие ценности и представления о смысле жизни. Религии во многом играли роль изменяющего общество начала, обеспечивающего переход от племенных групп к надплеменным, связывая небольшие родственные группы людей в национальные и наднациональные общности, которые преодолевали этнические границы. Основная проблема в том, что сам успех связующего процесса создал достаточно сильную дифференциацию между людьми, принадлежащими к разным религиям и культурам.
Когда развитие космологии начнет создавать общее понимание космоса как бесконечного многообразия живых миров, важной задачей теологии будет конструктивно проинтерпретировать смысл этого «нового» космоса. Можно надеяться, что эта интерпретация создаст множество граней общего видения, которые будут отражать ценные качества открытости, смирения и удивления в признании бесконечности божественного творения. Эти качества кажутся подходящими для «постижения» сотворенного порядка, которое вполне может оказаться бесконечной чередой сюрпризов.
Задачей науки, а также религии и теологии является создание общей картины мира, учитывающей огромные размеры реальности и ограниченность наших представлений о ней. Это говорит о росте признания эпистемического смирения, которое в этой книге называется основой для диалога между наукой и религией. Понимание эпистемического смирения жизненно важно для теологии. Оно позволяет признать, что Бог гораздо сложнее наших представлений и аналогий о нем, с которыми мы знакомы и которые соответствуют нашему ограниченному взгляду на реальность. Эпистемическое смирение идет рука об руку с открытостью новому, которую воспитывает в исследователях наука.
Будущее планетарной науки
Будущее планетарной науки может легко пробудить в человеке чувства смирения и удивления. Горизонт объяснимого только через продолжительное может сравняться с
границами Вселенной в бесконечности ее форм, и это очень скромная перспектива. Например, не так уж и неразумно полагать, что некоторые из этих форм жизни могли бы обладать большим пониманием смысла и значения реальности, чем мы, люди. Для таких существ наши интеллектуальные способности могли бы быть сравнимы со способностями насекомых.
Сэр Исаак Ньютон (1642-1727) был первым ученым, давшим человечеству правильный способ понимания движения светил, который объяснял их поведение. Он также объяснил факт приливов и отливов. Его научные труды дали фундаментальные представления о движении, инерции, силе гравитации. Они позволили объяснить, почему яблоко падает с дерева, используя тот же метод, который позволяет предсказать появление комет. Ньютон был, возможно, величайшим первооткрывателем в истории человечества; многие в течение долгих веков восхищались его открытиями. Но будучи стариком и размышляя над своей жизнью, этот король ученых сделал запоминающиеся комментарии во поводу своей скромности:
«Я не знаю, каким я могу казаться миру, но сам себе я кажусь только маленьким мальчиком, который играет на морском берегу и радуется тому, что время от времени находит более гладкую гальку или более красивую, чем обычно, раковину, тогда как великий океан истины лежит перед ним неисследованный*. (12)
Удивительная история, которую наука продолжает раскрывать, очень сильно расширилась со времен Ньютона. На самом деле планетарная космология, возможно, является на сегодня как раз тем сектором науки, для которого «великий океан истины* Ньютона остается самой большой загадкой. Подробно и с достаточно большой степенью детализации мы на сегодня изучили только одну Солнечную систему, существующую в бесконечности других миров. Об этих мирах мы не знаем почти ничего - великий океан исти
ны, лежащий перед планетарной наукой, действительно совершенно не исследован!
Как далеко может простираться этот океан? Какие измерения реальности может он включать в себя? Полезно создавать творческое напряжение между научным скептицизмом и открытостью радикальному ощущению чуда. Карл Саган - известный и очень популярный скептик— дает очень интересный и крайний пример этого ожидаемого ощущения чуда в своей популярной книге «Космос»:
«Есть идея - странная, навязчивая - по поводу одной из самых необыкновенных догадок науки и религии. Она еще не проявлена, она может никогда не быть доказанной, но она волнует кровь. Когда мы слышим о бесконечной иерархии Вселенных, когда элементарная частица, такая как электрон, если бы мы могли в нее проникнуть, содержала бы в себе отдельную Вселенную, в ней, в свою очередь, существовали бы галактики и другие упорядоченные структуры, а также множество еще более мелких элементарных частиц, которые, в свою очередь, содержали бы в себе Вселенные следующего уровня, и так далее -бесконечная нисходящая регрессия, множество вселенных внутри других вселенных. И то же самое в восходящем направлении. Знакомая нам Вселенная, состоящая из планет и галактик, звезд и людей, может быть всего лишь элементарной частицей во Вселенной следующего типа, первым шагом другой бесконечной регрессии. Это -единственная известная мне религиозная идея, которая превосходит представления индийской космологии о бесконечном числе вечных циклических вселенных. На что могли бы быть похожи эти другие вселенные?» (13)
Обратная сторона видимого космоса
Научная космология в течение XX века очень сильно расширила свои представления о масштабах космоса. Причина это-
го во многом в появлении возможности создавать изображения галактик. Куда бы ни посмотрел телескоп, повсюду нашу планету окружает бесконечный океан огромных гравитационных агломератов звезд. Галактическое поле, наблюдаемое в телескоп, дает в виде отражения так называемый световой конус, который соответствует взгляду назад во времени на треки, испускавшиеся фотонами в прошлом. То, что мы видим на все более и более дальних дистанциях, соответствует записи развития космоса во все более и более далеком прошлом. Таким образом, мы видим перед собой историю эволюции космоса с момента большого взрыва на расстоянии 10-15 миллионов световых лет (LY). Последние наблюдения позволяют получать образы галактик даже из очень отдаленных областей космоса, возраст которых насчитывает примерно 90% от возраста нашей Вселенной.
Самый отдаленный и самый старый образ, который удалось получить, это образ первичного огненного взрыва, так называемое «Лицо Бога», температурную карту изменений структуры космического фонового микроволнового радиационного излучения (СМВ), полученную при помощи дифференциального микроволнового радиометра (DMR) Национального агентства по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА). Эти изображения, показанные па рисунках 2а и 26, представляют собой фотографию большой размытой поверхности в то время, когда Вселенная стала достаточно прозрачной для света и прохладной для образования нейтральных атомов водорода примерно через 300 000 лет после большого взрыва. Глядя па этот самый удаленный объект, наука астрономия может охватить взором всю видимую Вселенную. Этот шаг - необычайное достижение, одно из самых важных достижений XX века.
Видимые звезды, невидимые планеты
По контрасту с массовыми успехами космологии галактик, формирование теории планетарных систем находится еще на стадии разработки. Сейчас мы только начинаем открывать существование экзопланет, окружающих соседние звезды,
о чем мы будем говорить в следующем разделе. Область успешных исследований на сегодня ограничена относительно небольшой сферой видимости в 200 световых лет (при том, что наша галактика Млечного Пути имеет радиус примерно 5 на 10 в четвертой степени световых лет, а видимая часть Вселенной -15 на 10 в девятой степени световых лет).
Рисунок 2а
Рисунок 26
Этот рисунок показывает вариации п температуре СМВ-радиации. Первоначальный отчет об анизотропии СМВ, основанный валянных, собранных в течение двух лет, представлен на рисунке 2а. На рисунке 26 показана структура вариаций СМВ на основе данных, полученных в ходе четырех лет наблюдений. (14)
Планеты, конечно же, отличаются от звезд. Они отражают свет только своей центральной звезды и испускают незначительное термальное тепловое излучение. Таким образом, яркость планет достаточно низкая по сравнению с яркостью соседней звезды, даже для самых подходящих длин волн. Кроме того, требования для получения относительно темного по сравнению с яркостью соседней звезды образа планеты очень высоки. Даже самые амбициозные футуристические прогнозы космической интерферометрии (о ней мы поговорим ниже) не дают нам возможности увидеть планеты, подобные Земле, на расстоянии свыше 500 световых лет. Это только очень небольшая часть окружающей нас галактики, как показано на рисунке 3.
Количество звезд, находящихся в пределах радиуса 500 световых лет от нас, равно примерно 3 миллионам. Это примерно тридцать звезд на каждый миллион, находящих
ся в галактике Млечного Пути. Хотя это очень маленькая часть* в абсолютных числах ее величина достаточно значительна. Поэтому в результате технологического прогресса мы можем прийти к изучению соседних планет при помощи получения их изображений. Чтобы добиться этого, потребуются очень существенные ресурсы и очень мощные интерферометрические космические обсерватории.
Рисунок 3
Сфера радиусом 500 световых лет (0,15 килопарсек) на карте галактики Млечного Пути, Солнце расположено в галактоцентричес-ком радиусе в 8,5 килопарсек. Количество звезд, находящихся в пределах радиуса 500 световых лет от нас, равно примерно 3 миллионам. Проект GA1A, Европейское космическое агентство (15).
Начало: определение присутствия невидимых экзопланет при помощи расчета их гравитации и поглощения света
Исследования планетарной науки в XXI веке должны быть основаны на последних технических достижениях в открытии эк-страсолярных планетарных систем непрямыми методами. Накопленные за очень короткий период астрономические свидетель-
ства (4,23 дня) экзопланеты, вращающейся вокруг одной из соседних звезд 51 Пегас Б, впервые были опубликованы двумя швей" царскими астрономами, Майклом Майором и Дидье Квелозом, в октябре 1995 года. Основные свидетельства в пользу этого открытия изображены на рисунке 4а. Через несколько дней после публикации результата два астронома из обсерватории Сан-Франциско, Джефф Марси и Пол Батлер, в обсерватории Лик объединили вариации скорости для многочисленных орбит Пегаса 51 в один орбитальный период, как показано на рисунке 46. Эти начальные открытия вдохновили нескольких ученых на написание работ по ранней истории данного вопроса (16).

Рисунок 46
Ни рисунке 4а представлены данные открытия (радиальная кривая ускорения) для первой экзопланеты, которая была обнаружена около подобной Солнцу звезды Пегас 51 Майклом Майором и Дидье Квелозом. Непрерывая линия представляет собой периодические доплеровские изменения скорости звезд, что означает, что на ее орбите находится планета, по массе, по крайней мере, в половину меньше Юпитера. Перепечатано с разрешения «Майкл Майор и Природа» (авторское право Macmillan Magazines Limited). Рисунок 46 показывает подтверждение изменений скорости Пегаса 51 Джеффа Марси и Пола Батлера из обсерватории Лик, полученное через несколько дней после открытия. Этот график показывает вариации скорости многих орбит, объединенных в единый орбитальный период. Перепечатано с разрешения Джеффри Марси и Пола Батлера (17).
Рисунок 5. Первое открытие системы из трех планет, вращающихся вокруг подобной Солнцу звезды Ипсилон Андромеда. Перепечатано с разрешения Джеффри Марси и Пола Батлера (18).
В то время когда в апреле 1999 года уже были написаны основные части этой главы, было осуществлено уже 21 открытие внеземных планет, все при помощи непрямых астрономических методов, которые основаны на измерениях периодической доплеровской вариативности звезд. Таким способом была открыта первая система планет, вращающихся около похожей на Солнце звезды Ипсилон Андромеда, как показано на рисунке 5.
Во время первого редактирования этой статьи в ноябре 1999 года было совершено первое полу прямое открытие, которое показано на рисунке 6. Метод открытия состоял в наблюдении периодических затемнений свечения звезды IID 209458, которые были вызваны прохождением планеты против диска звезды (19). Также обсуждалась возможность первого прямого наблюдения отраженного планетой света - пла
неты типа Юпитер, вращающейся вокруг звезды Тау Боотис (20). Сегодня о возможном открытии планет докладывают команды наблюдателей, использующие метод определения отклонения световой кривой в гравитационных микролинзовых явлениях (21). Темпы открытий очень быстро растут, так как появляется значительное количество теоретических открытий. Область экстрасоля рной планетологии в XXI веке, совершенно очевидно, будет одной из самых динамично развивающихся (22). К декабрю 1999 года было сделано еще одно полупря-мое открытие, основанное на изучении отраженного света гигантской планеты, вращающейся вокруг Тау Боотис (23). Ко времени последнего редактирования этой статьи в апреле 2000 года было открыто уже 35 экзопланет (24). Новые технологии развивались достаточно быстро, однако открытия внешних планет осуществляются при помощи их влияния на свет, испускаемый их звездой. Например, Европейское космическое агентство (ESA) запустило космический проект GAIA, который, как ожидается, поможет открыть более 10 000 экзопланет в радиусе 500 световых лет (смотрите рисунок 3).
Рисунок б. Первое полупрямое открытие, о котором было сообщено в ноябре 1999 года. Данные фотометрии показывают прохождение планеты, вращающейся вокруг звезды HD 209458, напротив ее солнечного лиска, которое проявлялось как уменьшение яркости. Ссылка: научные новости НАСА, Центр космических полетов Маршалла (25).
Взрыв открытий экзопланете 1995 года начал подтверждать догадки теологии о существовании множества миров, которые были сделаны около 400 лет назад Джордано Бруно (мы будем обсуждать это ниже, смотрите также сноску 4). Могут потребоваться еще века для подтверждения еще одной идеи Бруно о том, что эти миры являются обитаемыми разумными существами. Сейчас, однако, наука следует в русле идеи Бруно о том, что в космосе содержится бесконечное число миров, а нс один главный мир, как считалось в космологии Птолемея.
Наука иногда с трудом попадает туда, куда легко может проникнуть воображение. И конечно, воображение является важной частью самой науки. Альберт Эйнштейн однажды сказал: «Я достаточно хороший художник, чтобы рисовать полностью на основе воображения. Воображение более важно, чем знание. Знание ограничено. Воображение может охватить весь мир» (26). Возможно, только наши потомки будут обладать привилегией знать, являются ли соседние с нашим миры действительно населенными разумной жизнью. В настоящее время мы можем только представлять себе, что они существуют. Однако растущие темпы технологических инноваций в астрономии дают основание для оптимизма в том, что такие удивительные астрономические открытия могут появиться в ближайшие десятилетия, а не столетия. В большей степени это может зависеть от желания налогоплательщиков поддерживать инновационные исследования планетарной науки (27).
Будущее: образы внешних планет, полученные при помощи интерферометрических гипертелескопов
Будущее развития планетарной науки в планетарную космологию во многом будет зависеть от того, насколько быстро будут развиваться технологии в области создания интерферометрических телескопов с ультравысоким разрешением и насколько активно они будут применяться в изучении космоса. Только создание фотографий планет сможет дать нам новые представления о существовании их вне Солнеч
ной системы. Процесс расширения нашего горизонта будет очень непростым и очень дорогим.
Некоторые подобные проекты уже осуществляются. Антуан Аабейри из Колледжа де Франс и Верхнепровап-ской обсерватории (ОНР) является главным сторонником предложения по созданию очень больших телескопов, которые смогут выступать как интерферометры (28). В 1995 году, когда Майор и Квелоз открыли 51 Пегас Б в обсерватории ОНР, Аабейри предложил идею создания «гиперинтерферометра». Он обнаружил способ, при помощи которого можно обойти общепринятое «золотое правило», которое говорит о том, что образный интерферометр должен иметь выходной зрачок объектива равный входной апертуре. Подобно телескопу с многодырчатой маской на вершине (интерферометр Физо) такая система будет бесполезной при большом разведении, так как в этом случае образ будет искажаться сильным дифракционным ореолом. Хотя такие трудности, как казалось, исключают возможность получения четких изображений при помощи гигантских, разделенных большим расстоянием телескопов, большие оптические решетки, ограниченные несколькими апертурами, могут быть использованы вместе с системами расщепления светового пучка, которые объединяют лучи. Аабейри понял, что ошибкой в данном случае было предположение, согласно которому устройства сведения лучей типа не-Физо не могут дать четкого изображения, если они не содержат много апертур. Но образы все же могут быть получены, если система суб-зрачков не будет меняться от входа до выхода оптической системы. Следовательно, большие космические гиперинферометры способны создать образы внешних планет с очень большим разрешением.
Проекты, в которых принимал участие Аабейри, были связаны как с космическими телескопами, так и с расположенными на поверхности Земли. Наземная система среднего размера, большой интерферометр из двух телескопов GI2T, был сконструирован Аабейри и его коллегой в Ка-лерпе, Южные Альпы. Недавно усовершенствованный, этот
телескоп собирает видимые и инфракрасные лучи. Сейчас представляет интерес его модернизация в направлении большего числа апертур, что позволит получать образы еще более высокого разрешения. Первой работой для таких систем будет мониторинг поверхностей звезд и их переменной активности, вызываемой акреционными дисками и полярным струйным течением.
Расположенный на поверхности Земли гиперинтерферометр Карлина (названный так в честь альпийского цветка) изображен на рисунке 7. Он является возможным прототипом для космических гипертелескопов, имеющих размеры 200—1000 м. В будущем будет возможно создать оптические интерферометры размером в несколько сотен тысяч километров.
200-метровый гипертелескоп КАРЛИНА
Рисунок 7. Расположенный на земной поверхности телескоп Карлина является возможным прототипом для космических гипертелескопов, имеющих размеры 200 1000 м. Рисунок взят из предел тации Антуана Лабейри, ОНР (29).
Рисунок 8* Большой 1-10-километровый наземный OLVA использует десятки мобильных 1,5-метровых телескопов. Перепечатано с разрешения Энтони Лабейри и Оливера Лардьера, ОНР (30).
Такой размер позволяет получать разрешение в диапазоне нано-арксекунды, и этого достаточно для получения детального образа поверхности 20-километровой нейтронной звезды на расстоянии сотен парсек (Пс). У телескопа есть первичное сферическое зеркало и корректор для сферических искажений. В космосе подобного эффекта можно добиться за счет гипертелескопов «глаз мотылька*. Как говорят расчеты для Карлины, корректор сферических искажений и несимметрической аберрации из двух зеркал может быть размером в один процент от главного зеркала, если первичное фокусное расстояние больше F/1,8. Таким образом, разведенное зеркало можно использовать для нескольких фокусных состояний, в каждом из которых будет корректор и модификатор зрачка. Соотношение «цена-эффективность* растет с количеством состояний, потому что каждый сегмент первичного зеркала может одновременно служить для нескольких независимых наблюдений за разными объектами. Кроме того, сегментам не придется перемещаться в пространстве, поэтому не потребуется создавать ионные двигатели, только небольшие устройства, такие как солнечные двигатели, дающие достаточно энергии для поддержания работоспособности станции.
Десятикилометровая наземная гигантская оптическая антенна (OVLA) — другой проект ОНР. В нем используются
десятки подвижных 1,5-метровых телескопов. На рисунке 8 показан прототип одного 1,52-метрового телескопа для OVLA.
Кроме того, есть еще один проект большого наземного интерферометра, сейчас находящийся на стадии планирования: «Атакама Большая Миллиметровая антенна» (ALMA). ALMA имеет диаметр шесть миль, миллиметровую антенну из 64 антенных отражателей, которую предполагается после 2006 года построить в чилийских Андах. Она будет способна давать изображение структур дисков зарождающихся планет около формирующихся звезд (31).
Есть еще один сложный проект наземного телескопа с очень большим разрешением — это огромный аппарат OWL, модель-прототип которого представлена на рисунке 9. Этот агрегат будет обладать 100-мстровой зеркальной сеткой, в 10 раз превосходящей возможности всех профессиональных телескопов, собранных вместе. Сейчас этот проект исследуется в Южной Европейской обсерватории (ESO). Если он будет создан, то по своей силе превзойдет все существующие телескопы, в том числе наземный телескоп ESO VLT, который сейчас делается в Чили (подобный телескоп VLT был построен на Гавайях, чтобы дополнить систему Кека) (32).
Европейские инициативы в футуристическом концептуальном планировании больших космических интерферометров привели к созданию модели 100-метрового космического интерферометра Exo-Earth Discoverer, показанной на рисунке 10, разработанного Антуаном Аабейри и его коллегами. Ожидаемые преимущества гипертелескопов могут быть продемонстрированы, если число апертур будет достаточно большим (по крайней мере 9). С 36 элементами и полностью уплотненным выходным зрачком гипертелескоп может быть оборудован коронографом, чтобы устранить свет от соседних звезд и начать поиск находящихся на их орбите планет. Особый интерес это представляет при длине инфракрасных волн 10, при которой контрастность све
чения звезд и планет увеличивается в 1000 раз. Полученный образ позволяет эффективно отделить мешающий наблюдению свет.
Футуристический проект 150-километрового телескопа Exo-Earth Discoverer, Exo-Earth Imager, основан на тех же самых технологиях, но обладает настолько высоким разрешением, что будет способен различать зеленые пятна на близлежащих планетах, как показано на рисунках Паи 116. Этот новый класс интерферометров будет состоять из мно-
Рисунок 9. Поддерживающая основа OWL будет сравнима по размерам и структуре с Эйфелевой башней. Перепечатано с разрешения Астрономического журнала, Elisabeth Rowan and ESO, 1999 г. (33).
жества зеркал, формирующих готовый к использованию образ. Для того чтобы получить изображение размером 30 на 30 пиксел подобной Земле планеты другой системы на расстоянии 10 световых лет (рисунок 11) потребуется создать телескоп размером 150 км.
Рисунок 10
100-мегровый космический интерферометр Exo-Eai th Discoverer оборудован коронографом, позволяющим ему получать изображения внешних планет. Перепечатано с разрешения Антуана Аа-бсйрн, ОНР (34).
Важная роль НАСА
Самые большие возможности ио реализации таких гинерам-бициозных (и необычайно дорогих) проектов связаны с прямой поддержкой и международным лидерством НАСА. Однако стратегическая реформа миссии НАСА, которая потребуется для создания таких технологически совершенных возможностей, может потребовать общественного во
леизъявления в США. Помочь этому может новое сближение научного мировоззрения и религии. Религиозно активные люди должны хотеть расширить горизонты обозреваемого космоса с помощью планетарной космологии.
Космическое агентство США сохраняет лидерство в области визуального изучения космоса. Дэн Голдин - безустанный и яркий шегни» н< । 'И гчи - тгл оис \огии солнечных систем — и со	1ых к<>< мичес ких ин-
терферометриче	ui	имых для получения образов н ip г. । V! *	вследующем
разделе. Однако в	будущее подобных си-
стем остается пока неопределенным.
С организационной точки зрения НАСА выполняет нс только исследовательские, но и политические функции, что делает ее ориентированной на решение политически зна-
Рисунки 11а	Рисунки 116
Земля (слева) и смоделированный образ Земли (справа), полученный с расстояния 10 световых лет (3 парсек) при помощи телескопа будущего Exo-Earth Imager, размером 150 километров. Проект данного телескопа предполагает систему из 150 зеркал (каждое около 3 метров в диаметре), расположенных тремя концентрическими кругами общим диаметром 150 км. Перепечатано с разрешения Антуана Лабейри. ОНР (35).
чимых задач. Следовательно, оно не сможет оставить без внимания выполнение этих функций, и поэтому ему придется потратить примерно половину своего ежегодного бюджета на проекты космического шаттла и космической станции. Если говорить о соотношении цены и эффективности, эти проекты с научной точки зрения невыгодны (36). Несмотря на видимое лидерство, будущее НАСА может зависеть от политических лидеров, которые стремятся к получению своих выгод и стабильного, большого потока пожертвований со стороны спонсоров проектов. Поэтому не ясно, будет ли НАСА в состоянии осуществить серию проектов по созданию интерферометров, способных увидеть подобные Земле миры на расстоянии 500 световых лет (смотрите рисунок 3) в течение ближайших десятилетий.
Планы НАСА по получению изображений планет при помощи интерферометрии
Программа НАСА «Origins» предполагает создание серии все более сложных и сильных космических телескопов, которые расширят наше использование интерферометрии. Они хронологически разделены на четыре группы, показанные на рисунках 12—16. Вот краткое изложение этих проектов (37):
1.	Миссия-предшественник включает в себя космический телескоп Хаббл (HST), который изображен на рисунке 12. Он доставлен в космос космическим шаттлом НАСА в 1990 году. Последующая миссия шаттла в 1993 году была направлена на сервисное обслуживание Хаббла и восстановление его полной мощности, вторая сервисная миссия прошла в 1997 году. Во время следующего полета шаттла в 2002 году на телескопе было установлено дополнительное оборудование, которое позволяет вести наблюдение в ультрафиолетовом, видимом и близком к инфракрасному спектрах. Еще одна часть этого проекта - Рентгеновская обсерватория Чандра (СХО), которая была названа в честь побелев-
ского лауреата, астронома индийского происхождения Субрахманьяна Чандрасекара и создана для НАСА Центром астрофизики в Гарварде. Чандра была запущена на орбиту при помощи шаттла в июле 1999 года. Эта обсерватория создана для наблюдения за такими объектами, как черные дыры, квазары, высокотемпературные газы, при помощи рентгеновского анализа электромагнитного спектра. И наконец, в конце 2001 года должен быть запущен космический инфракрасный телескоп (SIRTF), чтобы заполнить важный пробел в наблюдаемом спектре - термальное инфракрасное излучение, которое нельзя увидеть с Земли (38*.
Рисунок 12. Космический телескоп Хаббл. Программа НАСА «Origins* (39).
2.	Миссии первого поколения должны стать основой для технологических инноваций второго поколения, которые потребуют новых конструируемых сейчас разработок. К числу этих разработок относится оптика нового типа, а также многочисленные технологии, призванные стабилизировать интерферометрические множества и объединить их сигналы. Планируется запустить две миссии: космический интерферометр (SIM), концептуальный образ которого показан на рисунке 13, который будет создан примерно в 2005
Рисунок 13. Концептуальный образ космического интерферометра (SIM). Программа НАСА «Origins» (40).
году. ДоБ1М будет запущен предварительный проект «Космические технологии» 3 (ST3), который продемонстрирует возможности интерферометрии в космосе. Хотя это и не интерферометр, космический телескоп нового поколения (NGST), показанный на рисунке 14» будет частью этого проекта.
3.	Миссии второго поколения в настоящее время являются только планами. Как и Terrestrial Planet Finder
Рисунок 14. Концептуальный образ космического телескопа нового поколения (NGST). С разрешения TRW Space &. Electronic Systems Group и Goddard Space Flight Center (41).
Рисунок 15. Концептуальный образ телескопа Terrestrial Planet Finder. С разрешения TRW Space & Electronic Systems Group и Goddard Space Flight Center (43).
(TPF), изображенный на схематическом рисунке 15. У ESA есть планы подобного проекта под названием «Дарвин». Оба проекта находятся на стадии плани-
Рисунок 16. Концептуальный образ интерферометра Planet Imager. Программа НАСА «Origins» (44).
ранания и могут в итоге быть объединены . ESA тол ько что завершила индустриальную стадию проекта, а лаборатория НАСА недавно объявила, что несколько команд приступили к планированию TPF, который должен быть запущен примерно в 2012 году (42).
4.	Высокотехнологичные миссии третьего поколения в настоящее время находятся только в стадии планирования, и их образ во многом будет зависеть от результатов предыдущих этапов. Единственная миссия, о которой сейчас можно говорить, это Planet Imager (Pl), изображенный на рисунке 16.
Вероятно ли существование подобных Земле миров?
Возможно ли будет ответить на вопрос о том, насколько условия жизни на Земле напоминают другие планеты нашей галактики? В этот вопрос включается понимание «подобия Земле» в нескольких смыслах: (I) будут ли они иметь жидкие океаны и защитную атмосферу в течение по крайней мере миллиарда лет, (2) будет ли на них жизнь и (3) будет ли эта жизнь разумной.
По поводу первого фактора можно сказать, что наши знания в этой области могут быть улучшены во многом при помощи космической интерферометрии. Насколько необычны планеты с жидкими океанами и защитной атмосферой, существующей в течение по крайней мере миллиарда лет? Если фактор вероятности меньше 10 в третьей степени, то наличие примерно 3 миллионов звезд уже дает достаточно большое число вариантов существования подобных Земле миров в космосе. Это, конечно, не предоставляет нам знаний о редких и интересных мирах, но мы можем вообразить себе вероятность существования или несуществования жизни, подобной нашей, в космосе.
Помимо данных размышлений, осталось показать, что положение Солнечной системы в галактике Млечного Пути не является избранным. Это предположение, однако, кажется разумным, если основываться на том, что мы знаем о типичной
галактической среде. Таким образом, не совсем беспочвенно предполагать, что исследование соседних солнечных систем даст нам представление о большинстве галактик в космосе.
Один из способов понимания возможной адекватности выбора нашей области, космоса в качестве модели для всего остального космического пространства лежит в сравнении коперниковского и антропного принципов. Коперниковский принцип представляет собой рабочее предположение, что наше астрофизическое положение скорее является средним, чем особым. Если применить его в данном контексте к рабочей гипотезе, он будет утверждать, что условия нашей Солнечной системы скорее типичны, чем редки, и, следовательно, что изучение соседних звездных систем может дать нам представление о других подобных небесных телах. С этой точки зрения подобные Зете планеты будут на нее чем-то похожи.
Хотя ясно, что наше Солнце - совершенно обычная звезда, вопрос о том, является ли наша планетарная система типичной, остается во многом открытым. Большинство наблюдений внешних планет, однако, говорит о том, что условия на них несколько иные, чем в нашей Солнечной системе (хотя очевидно, что сильная избирательность в наблюдениях может исказить исследования). Таким образом, может оказаться, что системы, подобные нашей, довольно редки, особенно если условия нашей Солнечной системы исключительно хорошо подходят для эволюции жизни. Одним из необходимых условий может оказаться отсутствие гигантских газовых планет около «зоны обитания» (в которой вода находится в основном в жидкой форме). Другое возможное условие - коэффициент соударений должен быть ниже среднего, благодаря разрушению ледяных планетоидов на этапе формирования Солнечной системы (это произошло в нашей Солнечной системе при формировании гигантских газовых планет Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна во внешнем пространстве системы (45).
Эти рассуждения, как и учет второго фактора, наличие на планете жизни, показывают, что многое зависит от того, что именно считать «подобием Земле». Когда же они касаются вопроса о существовании жизни, или разумной жиз
ни, или технологичной разумной жизни, коперниковский принцип испытывает давление со стороны избирательного антропного принципа, который утверждает, что условия появления разумного и обладающего технологией наблюдателя во Вселенной (который может задавать вопросы о сути этой Вселенной) в принципе очень необычны. Такие условия очень маловероятны как в отношении определенного места во Вселенной, так и в отношении Вселенной как целого (например, точные значения масс частиц и виды их взаимосвязей, ядерные реакции, такие как тройная альфа-комбинация, которая формирует углерод, космологические состояния, такие как близость к критической плотности на раннем этапе флуктуаций плотности, что приводит к формированию галактик, химические особенности, такие как существование ДНК и РНК, свойства воды и так далее) (46).
В контексте настоящей дискуссии нас интересует первый вопрос, а именно, случай земли и тех условий, которые связаны с эволюцией жизни на Земле. Очевидно, что эти свойства очень особенные и нераспространепные. Вопрос о том, как на Земле поддерживается общая стабильность климата или объем населения на протяжении более 4500 миллионов лет, еще не решен. За всю историю Земли яркость Солнца возросла на 25%, тогда как климат в среднем оставался относительно постоянным. Проблема общего постоянства климата на Земле в течение долгого времени известна как «проблема лютика». Исследования в этой области связаны с привлечением ученых из многих областей науки. Со временем они должны дать ответ на вопрос о том, насколько условия жизни на Земле являются уникальными. В настоящее время исследования показывают, что существование подобного климата и условий для жизни в течение долгого времени кажется довольно необычным (47).
В отношении третьего фактора подобия Земле и наличия на планете интеллекта другие условия указывают на возможно совершенную необычность таких климатических особенностей. Стэнли Джэки указал на то, что очень специфические и неповторимые условия формирования системы Земли
и Луны (благодаря гигантскому столкновению) привели к формированию стабильного чандлеровского колебания полюсов. Если этот параметр ввести в уравнение Дрейка (которое представляет собой формулу для расчета вероятности существования другой научно и технологически развитой цивилизации в нашей галактике), то вероятность уменьшится в миллион раз. Джэки также подчеркнул вероятность того, что развитие науки само по себе является важным фактором, и его следует добавить в уравнение Дрейка (48).
Также можно вспомнить довольно любопытные моменты геологической истории планеты, которые были крайне важны для эволюции жизни, насколько мы знаем. Очень хороший пример — события, связанные с возникновением кратера Чик-сулуб (Юкатан), приведшие к завершению эры динозавров и открывшие нишу для эволюции млекопитающих. Другая точка зрения, появившаяся в последнее время, говорит о влиянии геологических событий на циклы замерзания земли, один из которых, как кажется, совпадает с Кембрийским взрывом жизненной активности примерно 540 миллионов лет назад (49). Другое геологическое событие (возможно, связанное с эволюцией человека) - появление цикла ледниковых периодов, возникновение которого, по мнению ученых, произошло около 2 миллионов лет назад. Он, вероятно, также связан с тектоническим формированием Панамского перешейка, а также с тенденцией спада уровня диоксида углерода, вызванного во многом формированием Гималайского горного хребта (50). Все эти вопросы обсуждались в дебатах по поводу эволюционных процессов, где главной темой было изменение земной коры в контексте слова «прогресс» (51).
Могут ли наука и религия работать вместе ради пользы новой космологии?
Космическая наука XXI века представляет собой одно из самых интересных научных приключений. У нес есть возможность открыть совершенно новую дверь в космос. Если
необходимые технологические разработки будут развиваться достаточно быстро, то за время жизни многих из живущих ныне людей мы сможем увидеть новые космические миры, многие из которых могут оказаться обитаемыми. Вызвать долговременный и сильный общественный интерес и энтузиазм у людей к этому приключению можно только в том случае, если они поймут важность подобных разработок для них самих.
Самой науке достаточно сложно обеспечить такой контекст. Типичного человека не могут вдохновлять лишенные духовной составляющей проекты, предлагаемые некоторыми учеными, выступающими жесткими критиками великих религиозных и духовных идей, веками поддерживавших людей на пути к прогрессу. Однако фундаментальный конфликт между наукой и религией нс является необходимым. При этом невозможно просто и легко изменить существующие в обществе культурные и интеллектуальные параметры отношений науки и религии. Прогресс в этой области открывает прекрасные возможности как для науки, так и для религии. Эти усилия могут легко быть поняты неправильно, поэтому требуется внести ясность. Говоря о приключении космической пауки, объективной потребностью можно считать поиск интереса и вдохновения для людей, который включал бы как элементы научного, так и духовного поиска, не смешивая при этом роль науки и религии. Смысл в том, чтобы достичь позитивного взаимодействия, взаимности, дополнительности и симбиоза, а не борьбы в любом смысле этого слова.
Эта возможность-очень хорошие новости. Она открывает путь для сильной и широкой мотивационной поддержки будущего космической науки как основательного движения в истории человеческих исследований и опыта. Для научного сообщества задачи объединения духовных идей и связи науки с более широким духовным контекстом стоят сегодня достаточно остро. Такое предприятие может быть осуществлено только с очень тщательно продуманным планом. Работая осторожно и внимательно, наука и религия
могут определить общие черты, достаточные для поднятия духа человека. Этот результат будет большим достижением как для науки, так и для религии. Но чтобы добиться успеха, необходимо избежать одной ловушки.
Ловушка диалектики «вигов»
В очень важной книге по поводу истории дискуссий о «плоской земле*Джеффри Бартон Рассел указывает на вред, который причинил постоянный миф о конфликте между научным и религиозным восприятием (52).
Ошибки или «мифы*... имеют свою собственную жизнь, создают свои процессы, взаимодействуют между собой и в итоге формируют «цикл мифов», влияющих друг на друга. Например, было показано, что ошибочный миф о плоской земле ... является частью «цикла», в который включается миф о мрачном Средневековье, черной легенде, противоположности науки и религии, и так далее. Этот цикл становится в сознании людей столь вещественным, что помогает сформировать мировоззрение так, что оно находит подтверждающие свидетельства (53).
Многие современные ученые, которые подвержены предрассудкам против религии, понимают себя в контексте «виговской» интерпретации науки, которая крайне противоположна религии. Идея вигов prima faciae очень привлекательна для ученых. Она заключается в том, что наука играет главную роль в прогрессе общества. С этой точки зрения драма истории - это борьба между добром и злом, где светлые и разумные силы (наука) борются с темнотой и иррациональностью (религией), чтобы спасти мир от самого себя и установить правление эмпирической науки. Это прогрессивное действие представлено как победа разумного и цивилизованного начала над темнотой религиозного сознания. Со временем силы добра и света должны одержать верх. И все же, чтобы иррациональное начало не одержало верх над тяжело добытыми достижениями рациональной науки, требуется постоянная бдительность. Реакция может вернуть нас обратно во тьму.
Согласно виговским мифам, наука и религия постоянно и неизбежно находятся в отношениях вражды. По правилам диалектики наука современна, предсказуема и рациональна; религия устарела, непредсказуема и неразумна. Наука представляет собой прогресс, религия - реакцию. Наука растет и объединяет знание, религия сходит на нет и фрагментирует знание. Наука - это будущее, религия - прошлое, которое должно исчезнуть. Религия неспособна объединить всю ту какофонию требований и догматов, которая существует во множестве традиций и многочисленных текстах несостоятельных теологий.
Точка зрения вигов исходит из того, что религия - удел истории и что необходимо, в соответствии с известной фразой, «повесить последнего из королей на кишках последнего из священников» (54). Поскольку отношение американцев к религии сохраняет определенные черты этой матрицы, данный анахронизм все еще является составной частью мировоззрения даже в высокоразвитой и культурной стране. Могут ли интеллигентные люди хотя бы на минуту представить совместное будущее науки и религии? Диалектика вигов просто не позволяет появиться такому сценарию.
В Америке данная точка зрения прекрасно дополняется идеями религиозного фундаментализма, также предполагающими борьбу света и тьмы. Но, так как она дополняет эту диалектику, точка зрения антирелигиозных амсрикан ских ученых является своего рода «негативом», в котором наука занимает место религиозного фундаментализма. Эта позиция на удивление распространена среди американских ученых. Наряду с важной культурной ролью религиозного фундаментализма, эта научная позиция укрепляет диалектику науки и религии. Многие очень образованные люди верят в это, несмотря на то, что с философской и исторической точки зрения это глубоко наивно.
Джордано Бруно как теологический герой, а не мученик науки Ни одна пробуждающая чувства мифология нс может обойтись без мучеников. В житиях святых PNF самое почетное мес-
то занимают Джордано Бруно и Галилео Галилей. Обоих ошибочно считают мучениками науки, которых притесняла религия. Последние научные исследования, посвященные Галилею, очень хорошо демонстрируют действие этой мифологии. Но я не буду обсуждать их здесь (55). Вместо этого я целиком буду уделять внимание фигуре Бруно (смотрите примечание 4).
Рисунок 17. Джордано Бруно родился в 1548 году и был сожжен на костре по приказу инквизиции 17 февраля 1600 года. Его часто (но ошибочно) причисляют к мученикам за научную идею. Бруно был мыслителем-теологом, который признал, что звезды - это удаленные аналоги Солнца, и Земля может быть одним из многочисленных миров. Воспроизведено с разрешения Bettmann/Ctjrbis (56).
В 2000 году отмечалось 400 лет со времени смерти Джордано Бруно, статуя которого изображена на рисунке 17. Бруно был сожжен на костре за ересь по приказу инквизиции в Кампо дель Фьори, Рим, 17 февраля 1600 года. Он был одним из первых западных мыслителей, радикально расширивших гелиоцентрическую теорию Коперника, созданную в 1543 году. При помощи своего теологического воображения он совершил огромный скачок вперед. Планетарная наука все еще пытается его осознать. Бруно совершенно правильно догадался, что звезды являются небесными телами, подобными Солнцу, и что ночное небо открывает перед нашим взором бесконечность космических миров.
Бруно был очень выдающимся и противоречивым человеком. Воспитанный доминиканским монахом, он впоследствии покинул орден и стал магом герметической традиции. Он полностью порвал с христианством (он, например, отрицал божественную природу Христа). Он принимал участие в многочисленных интригах, возможно, и в укреплении английской протестантской церкви, порвавшей с католичеством. Хотя протоколы его суда не сохранились, скорее всего, обвинения, предъявленные ему инквизицией, касались больше политических и религиозных вопросов, чем его космологических воззрений. Хотя не следует сбрасывать со счетов контроль церкви за мировоззрением ученых той эпохи, тем не менее совершенно неверно считать Бруно мучеником науки. Подобное мнение является отражением интеллектуального анахронизма в двух смыслах.
Во-первых, говоря о римской инквизиции XVI века, ее деятельность можно описывать как в терминах политики, так и в терминах религии. В то достаточно смутное время европейской истории, которое мы сегодня называем идеологическим варварством, управление велось при помощи различных форм устрашения. Роль католической церкви не так уж сильно отличалась от роли светской власти, хотя титаническая борьба, приведшая в итоге церковь к самостоятельности и отстранению от политики, уже была начата. Папство того
времени больше напоминало политический режим. Относить такую ситуацию к христианству или к религии в контексте их современного состояния совершенно неправильно. На самом деле политическая ситуация в Риме конца XVI века во многом зависела от достаточно сильного движения схизматиков и фундаментальных реформ, проводимых как в христианстве, так и в политике. Эти реформы стремились вернуть церкви ее (истинный) неполитический характер. Многие из тех свобод, которыми мы с вами сегодня пользуемся, таких как право свободы вероисповедания, религиозная и научная свобода, политика классического либерализма, были завоеваны в жесткой борьбе с политизированной церковью того неспокойного времени. Поэтому считать мага и теолога Бруно ученым и жертвой религиозного подавления науки будет просто неисторично.
Во-вторых, считать Бруно мучеником науки неверно, так как он и отдаленно не напоминал ученого. Бруно не очень сильно интересовала астрология. Он выступал против использования геометрии и математики. Его основной интерес к философии Коперника был вызван тем, что она могла дать возражения против аристотелевской философской «иерархии субстанций* и помочь защитить ту позицию, к которой он сам был более склонен. К тому же в своей астрологии Бруно был последователем магического подхода к реальности: он верил, что звезды и планеты являются живыми существами, и восхищался моделью Коперника, потому что она казалась ему поклонением Солнцу. Бруно нельзя считать мучеником науки, каким его часто представляли в историях, прославляющих триумф «просвещенной* науки разума над темной и примитивной религией. Более верно было бы считать его магом, философом и теологом, который на основании науки Коперника создал свою теологическую картину мира, странным образом оказавшуюся созвучной последующим научным теориям и открытиям. Если Бруно и можно считать мучеником, то необходимо понимать, что мучения свои он понес скорее за право обладать религиозной и теологической свободой. Более
подробно, он является теологическим мучеником, который показал, что теологическое воображение иногда может приводить к глубокому пониманию, до которого наука сможет дойти еще несколько столетий спустя.
На идеи Бруно повлияла космология множественных миров, созданная в IV веке до нашей эры греческими философами-атомистами (57). Она также основывается на идеях ранних европейских теологов, которые в своих работах оставляли возможность существования бесконечного множества миров открытой в противовес господствовавшей теории Аристотеля. Многие известные теологи считали, что если божественные способности бесконечны, то это означает возможность постоянного творения Богом множества миров. К числу таких мыслителей относились: в XIII веке -Этьен Темпье, епископ Парижа, парижские теологи Годфри из Фонтена, Гепри из Гента, Ричард из Мидлтона; оксфордские теологи Уильям Барский, Жан из Бассоля, Фома Страсбургский; в XIV веке - Жан Буридан (1295-1358), ректор Парижского университета, и Уильям Оккам (1280 1347), работавший в Оксфорде, в XV веке - знаменитый теолог и философ, кардинал Николай Кузанский (1401-1464). Николай защищал идею о существовании бесконечного множества миров, не имеющих центра, и заслуживает особого уважения как первый христианский философ, поддержавший идею существования жизни на других планетах (58). Его влияние на Бруно было огромным.
Короче говоря, Бруно предложил логику, которая основывалась на идее бесконечности творческих способностей Бога. В соответствии с ней должно было существовать бесконечное число миров вне нашего земного, конечного мира. Он придерживался определенных философско-теологических идей, таких как единство природы (выдвинутой против космологии Аристотеля), бесконечности божественной силы и творческих способностей, и соответствующему им принципу множественности миров.
Будучи космологом, Бруно объяснял идею Коперника об отказе от принципа геоцентризма с более широких по
зиций. В своей книге 1584 года Del Infmito Universe et Mundi Бруно отстаивает идею бесконечного космоса с множеством миров. Большое значение имеет тот факт, что он считал остальные звезды во Вселенной подобными Солнцу, а планеты - подобными Земле. Обратите внимание, что он проводил различие между небесными телами, отражающими и испускающими свет. Земля и живущие на ней существа, следовательно, были одним из бесконечного множества миров. До Бруно никто не утверждал, что звезды и планеты являются сходными объектами (59).
Через десять лет после смерти Бруно наблюдения Галилея подтвердили, что планеты и Земля являются схожими объектами, как утверждала система Коперника. В 1610 году Галилей написал книгу «Звездный посланник»:
«Я наблюдал природу и вещество Млечного Пути. При помощи телескопа я мог видеть ее столь отчетливо и непосредственно, что все вопросы, которые ставили в тупик философов в течение веков, разрешились, и теперь мы свободны от мирских споров по этим темам. Галактика на самом деле есть не что иное, как собрание огромного числа звезд, объединенных в группы».
Более радикальная идея - это взглянуть на ночное небо и увидеть в нем огромное множество звезд, вокруг которых организованы свои миры, подобные тому, что описал Коперник. Джордано Бруно сделал это первым. Это был гигантский шаг для понимания наукой о космосе места человека во Вселенной. До этого космологического прорыва данный вопрос почти не обсуждался. Точка зрения, согласно которой в ночном небе можно было бы увидеть множество иных миров, не укоренилась до конца еще примерно в течение века. Это понятие не обсуждалось серьезно до выхода в свет книги Декарта «Принципы философии» в 1644 году. Позднее она разрабатывалась в работах последователя Декарта Фонтанеля, который в 1686 году выпустил книгу о множественности миров «Entretrienssur la Pluralite des
Mondes («О множественности миров»). Также этот принцип находит свое отражение в трактате Гюйгенса о множественности живых миров 1698 года «Космотеорос, или Предположения о небесных мирах и их обитателях» (60).
Следует отметить, что другой известный философ, Иммануил Кант, был источником другого важного прорыва в науке о космосе. В своей ранней работе, посвященной протяженности космоса, «Всеобщая естественная история и теория неба», написанной в 1755 году, он выдвинул предположение о том, что некоторые звезды, которые в телескоп выглядят нечеткими, на самом деле являются очень удаленными галактиками, напоминающими галактику Млечного Пути. Идея Канта открыла глаза на размеры космоса. Эта идея не находила научного подтверждения до тех пор, пока работы Генриетты Сван Левитт (1868-1921) не продемонстрировали в 1912 году, что Цефеида является галактикой Малое Магелланово Облако (SMC) (61). Наблюдения Левитт показали, что SMC является мини-галактикой, внешней по отно шению к Млечному Пути. Это привело к существенному пересмотру теории небесных тел и вылилось в так называемый великий спор, происходивший в 1920 году в институте Смитсона, оппонентами в котором были Герберт Кертис, выдвигавший идею, что спиральные небесные тела являются внешними галактиками, и Харлоу Шспли, директор гарвардской обсерватории Ленитт, который считал, что эти структуры являются частью галактики Млечного Пути. Спор этот продолжался более двух десятилетий. Ясное и очевидное доказательство привели в октябре 1923 года астрономы Дж. Дункан и Эдвин Хаббл, которые смогли показать, что данные небесные тела являются галактиками, подобными Млечному Пути. Используя 100-дюймовый телескоп на горе Уилсон, они определили расстояние до Цефеиды в туманности Андромеды и Триангулум примерно в миллион световых лет. В феврале 1924 года Хаббл написал Шепли о своем открытии Цефеиды в туманности Андромеды (М31). Говорят, что когда Шепли получил это письмо, он сказал: «Оно разрушило мою Вселенную».
Работы Генриетты Левитт, Эдвина Хаббла и их коллег открыли новую перспективу, которую Хаббл назвал «областью туманности». 1 января 1925 года на встрече Американской ассоциации содействия развитию науки (AAAS) в Вашингтоне был представлен полный доклад. Глаза телескопов подтвердили многие из того, что смогли увидеть философско-теологическими «глазами» Кант и Бруно. Космология никогда не оглядывается назад.
Глядя на ночное небо, человечество только начинает открывать для себя его размеры и понимать важность бесконечного космоса миров, о существовании которого первым предположил Джордано Бруно более 400 лет назад. Идеи Бруно, на которые повлияла теология, положили начало традиции понимания земли, как одного из множества космических миров. Они являются примером того, как духовное озарение одного человека может быть источником целого ряда понятий, имеющих научное значение. Бруно заслуживает восхищения и уважения, как пионер космологического воображения. Огромный скачок в понимании, который он совершил в конце XVI века, остается очень важным и сейчас, в XXI. И все же он представляет собой вызов сознанию человека, как научный, так и духовный. Судьба Бруно как теологического еретика напоминает нам о том, что творческий разум будет использовать свое воображение максимально полно, как в области науки, так и в области теологии, и будет подвергаться осуждению традиционных точек зрения, как научных, так и религиозных.
«Подход смирения» и возможность совмещения науки и теологии
В каком случае научные исследования могут иметь большое значение для теологии? Данная книга представляет собой точки зрения ученых, занимающихся изучением так называемого «подхода смирения» (62). Это мероприятие - пока только эксперимент. Оно представляет собой усилия, на-
правленные на изучение возможностей участия науки в решении теологических и религиозных вопросов.
Подход смирения не пытается принизить другие, более традиционные направления в теологии. Также он не пытается сделать из теологии религию. Он признает, что наука дает фундаментальные знания относительно природы реальности и что некоторые подобные знания могут иметь значение для теологии. Подобное признание естественно для любого мыслителя, который знаком с азартом научного исследования и считает науку окном в мир чудес. Это не значит, что не следует обращать внимания на важную критику модернистского «проекта Просвещения» и полагать, что все знание можно свести к универсальной и рациональной форме. Данное мероприятие было создано для того, чтобы построить все науки по модели естественных. Но это невозможно! Подход смирения просто дает нам надежду, что научное изучение реальности и духовные поиски более глубокого понимания могут развиваться в отношениях дополняемости. Такая надежда может помочь нам избежать иллюзии непреодолимой пропасти между научным изучением мира и потребностью в целостной и осмысленной жизни - а следовательно, и с неприятным ощущением от необходимости выбора по принципу «или-или» между нигилистическим постмодернизмом и сциентизмом. Религия в действительности может быть другом научному и гуманитарному познанию в духе просвещенческого поиска истины, а также помогать ему оценить богатый контекст культуры человека и понять ограниченность нашего знания. Объединение разных сторон интеллектуальной жизни само по себе является одним из поводов для того, чтобы проявлять интерес как к науке, так и к религии (63).
«Непересекающаяся магистерия?»
Не так давно президент AAAS, выдающийся писатель и гарвардский биолог Стефан Джей Гулд написал целую книгу для того, чтобы объяснить, что наука и религия являются раздельными, но равными областями знания, которые представляют собой «непересекающуюся магистерию» (NOMA) (64).
С точки зрения Гулда, мир делится на две независимых области объективных фактов и человеческих ценностей. Это разделение оставляет за религией область, не имеющую отношения к фактам. Такие рассуждения воспроизводят классическую теорию «раздельных областей» известной типологии четырех областей Яна Барбура, которую он представил в своей книге 1996 года, посвященной отношениям между наукой и религией (Гулд ее не цитирует) (65). В современном контексте эта аргументация может быть расценена как попытка политического решения длительного конфликта между наукой и религией в пользу флегматичного благоразумия Новой Англии, пример которого приводит Роберт Фрост в своей поэме «Починка стены»: «с хорошими заборами и соседи будут хорошими». Но поэма продолжается:
«Есть что-то, что не любит ограждений, Что осыпью под ними землю пучит И сверху сбрасывает валуны, Лазейки пробивает для двоих,..»
Это что-то - дух человека, который в принципе не может быть заперт в стенах ограниченных ответов на жизненно важные вопросы человечества, проблемы и непонимание. Гораздо лучше делать работу правильно, а не притворяться, что все можно прагматично разделить на независимые области. Сама работа Гулда достаточно ясно показывает, что наука и вопросы смысла, значения, ценностей не так просто разделить между собой на независимые области. Например, высокое положение Гулда как известного в обществе интеллектуала гарантирует, что его исследования в области эволюции будут иметь определенные следствия в области человеческих ценностей. Его работы вызвали обсуждение в таких областях, имеющих отношение к ценностям, как ведет ли эволюция к прогрессу или до какой степени случайность контролирует исход событий (66). Это, скорее, иллюстрация взаимодействия науки и области ценностей, а не то, что хочет продемонстрировать Гулд.
Подход теологии смирения занят изучением и интерпретацией естественного мира, или, говоря языком теологии, творения, согласно хорошо разработанной эпистемологии «двух книг* (в старой традиции «двух книг Бога* - Природы и Откровения), защитником которой был Фрэнсис Бэкон и которую цитирует Дарвин в своей работе «О происхождении видов* (67). Идея заключается в том, что эти две книги представляют собой две отдельные истории, но глубокие и значительные теологические озарения могут быть источником оценки глубины и моральной серьезности научных исследований. Очевидно, что в период формирования современной науки дела обстояли именно так. Например, особенно краткий обзор теологической значимости первых научных исследований современной науки дает Джон Лэнгдон-Дэвис:
«Вся история науки была непосредственным поиском Бога, свободным и сознательным, до начала XVIII века... Коперник, Кеплер, Галилей, Ньютон, Лейбниц и остальные не просто верили в Бога и принадлежали к ортодоксальной традиции: они верили, что их работа поведает человечеству о Боге больше, чем было известно до этого. В своей работе они стремились познать Бога, и они считали, что их открытия не только доказывают его существование, но и все больше открывают людям его природу...» (68)
Вызов прогресса
Ясно, однако, что наука развивается в относительно явном направлении прогресса. Например, мы можем почти наверняка ожидать, что через десяток лет физика твердых состояний, клеточная биология, нейрология, компьютерные науки, астрономия, физика атомных частиц и другие науки будут лучше информированы, чем сегодня. Этот прогресс создается глобальными причинами. Он является следствием работы миллионов ученых, представляющих разные
культуры и разные религии. Основная информация растет и накапливается, ученые приходят на ее основе к общим соглашениям. Но эта обычная черта научных исследований может проявляться не во всех случаях. Некоторые философы, социологи и другие теоретики культуры не хотят соглашаться друг с другом. Однако большинство ученых все же приходит к соглашению. Свидетельства общего научного прогресса в различных областях слишком очевидны, чтобы их отрицать.
Опыт теологии, напротив, совершенно иной. Теология -это не глобальное транскультурное мероприятие. Множественное число «теологии» на самом деле больше подходит для описания этой области знания. В научном контексте, до сих пор не было установлено общего межкультурного согласия по поводу теологии, да и вряд ли оно возможно. Со стороны науки были предприняты некоторые усилия по ее универсализации. Однако их результат не соответствовал ожиданиям. Роль условий, культурных, исторических особенностей индивидуального опыта человека сейчас считается основополагающей, а не случайной. Современная тенденция указывает на господство зависящих от контекста точек зрения, которые скорее стремятся придерживаться своей позиции, чем искать возможности преодоления границ.
Для теологов и философов процесс критической обработки, изучения этой культурной полифонии позволяет обнаружить элементы «социального конструирования» и тому подобные факты, которые могут казаться нормальными. Но с точки зрения ученого, это в определенной степени кажется довольно проблематичным. Ученый, который заинтересован в изучении теологии, внутренне желает понять, есть ли в его поле деятельности то, что может способствовать пониманию внутреннего опыта или, по крайней мере, определению некоторых ограничений, которые с научной точки зрения могут казаться прочными.
Большинство великих мировых религий в различной степени обладают идентичностью, опорой для которой высту
пает историческая формация или священный текст, обладающий авторитетом. Люди обычно преданы определенным формам религиозного учения и практики, которые до некоторой степени освящены каноном или комментариями к канону, или при помощи литургии, воплощающей в форме ритуала учение священного источника. Чтобы поднять преданность и сплоченность людей, религия использует свое главное преимущество: концентрацию внимания на сути священной истины. Отделяя священное от того, что им не является, и придерживаясь (более или менее) простого центрального учения, религия использует силу единства, которая может быть источником действий ради общей цели для группы последователей или духовного сообщества. Духовные практики, передающие божественное откровение, обычно соответствуют основной традиции. Каноническая интерпретация имеет гораздо больше власти и поддержки, чем та, которая возникает на основании индивидуального опыта. Следствием такого порядка является особое отношение к духовной истине, в очень важном смысле скорее закрытое, чем открытое, потому что канон склонен защищать традиционные убеждения. Религии часто меняются в результате разделения, иногда сопровождающегося конфликтами. Новые формы священного опыта формируются в новых сообществах, создаются новые каноны, отличные от прежних. Так, например, из ведического индуизма сформировался буддизм, на основе христианства появился ислам, христианство выросло из иудаизма, протестантизм возник на основе католицизма, а мормонство и религия Сведенборга - на основе протестантизма. Эта тенденция направлена скорее против объединения, чем к нему.
Опыт современной науки очень сильно отличается от опыта религии. В целом в науке нет канонов в том же смысле, что и в религии. Ученые много раз пересматривали великие достижения прошлого, такие как труды Коперника, Галилея, Ньютона, Дарвина, Хаттона, Лилля, Менделеева. Однако большинство из таких работ имеют лишь ограниченный интерес для работающих в науке ученых.
Главная цель науки - проведение активных исследований, направленных на новые открытия. Если ученый уже перешел к самостоятельным исследованиям, он не считает предыдущие достижения непререкаемым авторитетом. Признание и уважение приобретают новые данные и открытия, полученные в результате исследований. Следовательно, в каждой области наибольшее значение имеет передовой уровень, новые перспективы, которые проливают свет на темноту неизвестного. На передовом крае науки основные и самые интересные новости обсуждаются на специальных научных мероприятиях. Идеал научного исследования очень высок. Он питает желание изучать новое. Научная область умирает, если она не производит нового знания. Открытия часто превосходят прежнюю перспективу. Если новая точка зрения позволяет объяснить те феномены, которые невозможно было объяснить при помощи старой, такой шаг обычно считается позитивным. В науке подобные смены парадигм очень распространены. В большинстве случаев они считаются нормальными, однако они могут быть весьма болезненными для представителей старой школы мысли.
Таким образом, исследовательский дух науки нацелен на поиск новых данных. Это во многом отличает его от религиозного опыта, который во многом направлен на традицию. Теология смирения признает важность научного объяснения мира и стремится создать возможности для развития и интерпретации результатов новых научных исследований, имеющих духовное значение. Очевидно, что долгосрочное будущее планетарной науки предлагает две области, рост знаний в которых будет иметь решающее значение для теологии. В следующих главах мы их рассмотрим.
Эволюция, астробиология и SETI: окна в космос?
Логика новой области научного знания - астробиологии — и поиска внеземного разума (SETI) управляется ожиданиями, что жизнь возникает в любых подходящих условиях в разных уголках Вселенной. Это положение пытаются под
твердить при помощи поиска следов жизни в других средах, в которых она может зародиться (например, на Европе (70), или там, где такие условия могли существовать в прошлом, при этом останки форм жизни могут быть обнаружены в почве планеты (например, на Марсе).
Второй, более футуристический, вопрос касается того, возможно ли в подобных Земле условиях возникновение эволюции, направленной на усложнение видов. Мы можем спросить, могут ли внеземные виды обладать выработанными в процессе эволюции чертами и биохимическими особенностями, подобными тем, которые есть у нас на Земле.
В будущем астробиологии может оказаться возможным создать общую перспективу эволюционной траектории миров, несущих жизнь, в течение достаточно долгого периода и в различных планетарных условиях. Технологически можно предсказать, что люди смогут развить способность по лучать информацию о различных мирах, находящихся по соседству. Таким образом, планетарная наука дает нам возможность сопоставить возможности жизни на Земле с масштабами развития жизни в космосе. Помимо этого, если проект SETI будет успешным, его последствия будут просто потрясающими (71).
Будущее астробиологии имеет значение для теологии, потому что она может дать ответ на главный метафизический вопрос, который сейчас широко обсуждается в современной теории эволюции: соответствует ли эволюционный процесс на Земле общему процессу эволюции жизни во Вселенной? Разумно ли считать эволюцию инструментом для достижения божественной цели, которая, например, может включать в себя судьбу человека? Некоторые критики предположили, что эволюция не может соответствовать представлениям о божественной цели, потому что она «слепа» (72). Эта слепота может проявляться в двух смыслах. Во-первых, результаты эволюции в целом могут предопределяться серией случайных событий. Во-вторых, эволюционный процесс, совершенно очевидно, является жестоким с точки зрения морали и не соответствует тому, что можно ожидать от
творения сострадательного высшего существа. Оба эти вопроса очень серьезны. На оба из них можно будет дать ответ на основании будущих достижений планетарной науки.
Относительно первого предположения о слепоте эволюции можно сказать, что обычное непонимание целенаправленности эволюционного процесса заключается в том, что, по мнению многих людей, процесс, в котором присутствует доля случайности, не может быть целенаправленным. Чтобы понять ошибочность этой логики, вспомним о том, что люди, зарабатывающие деньги азартными играми, используют случайные процессы для того, чтобы прийпш к цели финансового заработка. Точно так же рассуждают экономисты, которые знают, что для достижения цели повышения производительности необходимо избегать жесткого целевого планирования цен и распространения товаров и услуг. Открытые, основанные на случайности экономические процессы оказываются в результате более продуктивными (73). Следовательно, случайность и целесообразность не являются взаимоисключающими понятиями.
Когда спор становится более существенным, требуется более тонкий анализ. Может ли класс наделенных сознанием существ, подобных нам, обладающих религиозным сознанием и задающих теологические вопросы, возникнуть в результате независимого эволюционного процесса в различных, не связанных между собой планетарных мирах? Если homo sapiens является «случайным» следствием эволюции жизни, то будет неразумно предполагать наличие теологического требования связи нашего существования с космическим предназначением жизни. Может ли, например, быть доказано, что процесс эволюции в основе своей случаен. «Перемотайте пленку миллион раз с начала появления человека, и я сомневаюсь, что вы увидите что-то подобное homo sapiens» (74). Идеи Гулда направлены против представлений о человеке, как своего рода высшей точке эволюции жизни на Земле (75). Но все же теологические представления об эволюционном прогрессе не обязательно считают homo sapiens венцом и телосом эволюции. Они
только указывают на тенденцию роста разумности при заселении новых, все более сложных областей. Вопрос о том, можно ли эмпирически описать процесс эволюции биосфер различных планет, остается пока открытым. Особый интерес представляет тенденция к повышению у ровня разумности, которая си временем может привести к появлению новых обладающих своей культурой видов, подобных наше му. К числу особенностей таких видов должны относиться язык, высокий интеллект, художественные, политические и религиозные интересы, научная и техническая эволюция, а также различные формы альтруистических эмоций, которые могут превзойти родственные отношения.
Что создаст эволюция через миллионы или сотни миллионов лет на основании вида homo sapiens, нам, конечно же, неизвестно. Однако это крайне интересный вопрос. Природа эволюции, совершенно очевидно, должна измениться как в отношении тенденций, так и в отношении темпов изменений, после того, как вошла в технологическую «ламаркианскую»фазу (76).
На эти вопросы можно найти ответ при помощи изучения экзопланетарных миров. Тем временем на общий вопрос о прогрессе эволюции можно дать частичный ответ, изучая историю эволюции в изолированных тектонических областях. В настоящее время эмпирические свидетельства противоречат тому, что утверждал Гулд об отсутствии тенденции к прогрессу. Феномены морфологической коэволюции и спорного интеллекта позволяют предположить, что подобные нам существа, хотя и будут отличаться от нас, но все же не так радикально. Например, возможность развития сумчатых приматов кажется вполне вероятной, точно так же как и возникновение (генетически независимых) сумчатых белок-летяг или несумчатых белок, существующих в одной экологической нише и разделяющих почти сходную морфологию. Следовательно, может появиться нечто вроде сумчатых человекообразных, которые возникнут на основании гипотетических сумчатых приматов? На этот вопрос, конечно же, нельзя дать научный ответ. Однако воз
можность такая кажется весьма реалистичной, основываясь на том, что известно относительно морфологической коэволюции австралийских млекопитающих. Подобным образом развитие относительно сложного интеллекта осьминогов позволяет предположить, что эволюция разумного, обладающего самосознанием существа могла бы пойти по совершенно другому пути (77).
Эти рассуждения позволяют нам надеяться на то, что в принципе в долгосрочной перспективе планетарная наука сможет дать нам научный ответ на важные метафизические и духовные вопросы. Некоторые из них уже сегодня можно рассмотреть с интересных позиций, основываясь на эволюционных закономерностях, полученных в нашем N = 1 мире на планете Земля. Конечно, гораздо более основательные и интересные выводы можно будет сделать на основании данных, полученных из ^ = множеству миров. Если в соседних галактиках существуют подобные миры, то эту возможность еще предстоит рассмотреть. Мы можем только ждать создания необходимых технологий.
Распространены ли религии ео Вселенной?
^Планета - это колыбель разума, но вечно жить в колыбели невозможно».
Константин Циолковский (78).
«О, будь готова, душа моя! Прочесть непостижимое, увидеть миллионы форм Бога, которые демонстрируют звезды! » (79)
Элис Мейнелл
Интересно посмотреть на модели «религий инопланетян», которые берет на вооружение Голливуд в своих картинах о внеземной жизни. Это нечто любопытное. Религия существует у всех представителей нашего вида. Первые зачатки религии появляются уже у первых представителей человеческого рода. В разных группах религии очень сильно различаются между собой. И все же лишь немногие (в основ
ном современные) культуры обходятся без религии. Религиозные направления развиты в самых тонких деталях, как в практике, так и в догматике. Везде, где люди создают культуру, они создают религию. Любой универсальный аспект культуры не без основания можно считать связанным с определенными биологическими особенностями человеческого вида. Проекции характеристик человека на инопланетных разумных существ должны, таким образом, включать в себя представления о наличии разных форм религий у носителей внеземного разума. Кажется неизбежным, что если есть похожие на нас существа, то у них необходимо должен быть язык. Так почему бы не добавить к этому и религию?
Идея о том, что религия исчезнет в мире, в котором господствует сверхразум, не имеет научных оснований. На самом деле многие из научных достижений, особенно из области физики, наоборот, могут поддерживать идею о существовании великого разума, создавшего космос. Кто может изучить все загадки современных теорий вроде теории суперструн и не быть пораженным глубиной реальности, которая ставила в тупик самых творческих и ярких ученых и математиков нашего времени? Несколько столетий считалось, что существует чудесный математический ключ к реальности, спрятанный в протекающих в ней процессах. Можно ли быть реалистичным и приписывать всю эту удивительную глубину лишенному смысла и цели процессу?
Мое собственное мнение состоит в том, что позиция «реальность как совершенно случайное совпадение» ошибочна, равно как и представление о том, что интеллект не связан с религией. Следовательно, отказ от религиозного чувства и его проявлений кажется мне ошибкой. Более развитые цивилизации могут быть очень религиозными (хотя наверняка и не в той форме, как это принято на нашей планете). Эти выводы естественно следуют из идеи о том, что религия в самом широком смысле этого слова является формой уважительного ответа человека или общества на проявления бесконечной и высшей реальности, которой мы
обязаны ценным даром жизни. Такой ответ кажется и интеллектуально, и этически честным с нашей научной точки зрения на мир. Более того, светский взгляд на жизнь напоминает «планету без смеха», описанную в запоминающемся коротком рассказе логика Рэймонда Смаллиана: «Ее обитатели были необыкновенно серьезны, сознательны, искренни, трудолюбивы, склонны к познанию и моральны. Но о юморе они не знали ничего» (80). Как и юмор, духовность является частью полной жизни, в которой есть что-то еще, помимо мускул и мозга. Современность показала, что люди не с таким большим трудом могут расстаться с религией. Но измерение, которое делало жизнь богатой и глубокой, теряется с ее отсутствием. Возможно, самое глубокое размышление по поводу религии в контексте космоса было написано автором-фантастом Олафом Стэплдоном в книге, которая вызывает глубокий отклик:
«Иногда мы склонны считать ее чистой властью и символизировать при помощи целого миллиарда властных божеств множества миров. Иногда мы считаем, что она есть чистый разум и что космос является не чем иным, как творением великого математика. Иногда любовь кажется нам основной чертой ее характера, и мы представляем ее в форме Христа или других спасителей мира, человеческого Христа, иглокожего или водоплавающего, двойственного Христа симбиотических видов, роящегося Христа насекомых. Но всем нам она одинаково кажется творчеством, одновременно слепым и тонким, нежным и коварным, занятым только производством бесконечного числа живых существ, проявляющимся тут и там среди тысячи бессмысленных событий хрупкой любовью. Оно может создать живое существо, а затем во внезапном приступе зависти к своему собственному творению разрушить созданное собой же.
Но мы прекрасно знаем, что все эти образы являются лишь видениями. Само чувство присутствия Творца
Звезд остается непостижимым, даже несмотря на то, что оно все больше пронизывает космос, как свет невидимого за горизонтом солнца на рассвете* (81).
Слезы Алеши: Заключительные рассуждения
«Алеша стоял, смотрел и вдруг, как подкошенный, повергся на землю.
Он не знал, для чего обнимал ее, он не давал себе отчета, почему ему так неудержимо хотелось целовать ее, целовать ее всю, но он целовал ее плача, рыдая и обливая своими слезами, и исступленно клялся любить ее, любить во веки веков. «Облей землю слезами радости твоея и люби сии слезы твои...* - прозвенело в душе его. О чем плакал он? О, он плакал в восторге своем даже и об этих звездах, которые сияли ему из бездны, и «не стыдился исступления сего*. Как будто нити ото всех этих бесчисленных миров Божиих сошлись разом в душе его, и она вся трепетала, «соприкасаясь мирам иным».
Федор Достоевский «Братья Карамазовы» (82)
В великом романе Достоевского «Братья Карамазовы » слезы Алеши - слезы скорби. Но оплакивая смерть, они стали чудом любви, охватившей все миры. Жестокость смерти показывает, что будущее нашего вида не является будущим нашего индивидуального я. Если чудо космоса действительно очень глубоко, тогда, возможно, существует сила, которая сочетает наше собственное значение (на которое мы надеемся) с более широким уровнем космической истории. Надежда на то, что в нашем незначительном и уязвимом существовании любовь все же сильна и велика - подлинная скромность. Это старая и безумная идея. Возможно, только возможно, она достаточно безумна.
Звезды - удаленные огни, но бесконечное пространство, в котором они расположены, холодно и лишено жизни. Мы, люди, живем в домах. Мы чувствуем себя комфортно ря
дом с источниками тепла. Мы наслаждаемся близким общением с другими людьми. Огромное, безграничное ночное звездное небо может давать нам вдохновение. И все же оно может пугать своей «чуждостью». Следовательно, мы не чувствуем себя «дома » во Вселенной. Мы дома здесь, на Земле, и в обществе, в привычных нам отношениях. В конце концов, близость любви более важна для нас, чем протяженность космоса.
В своих «Мыслях о религии и некоторых других предметах» французский физик и теолог Блез Паскаль (1623— 1662) написал так о ночном небе: «вечное молчание этого бесконечного пространства меня пугает». Он также провел важное различие между рациональным анализом Бога, который он называл «Богом для философов», и Богом, который был важен для него. Как и звезды, «Бог философов» отдален. Бог, который был важен для Паскаля, был ближе к его дому. Когда он умер, в кармане его пиджака был найден небольшой клочок бумаги, датированный 23 ноября 1654 года. Он описывает глубокий опыт личного откровения: «Огонь. Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, а не философов и ученых. Определенность. Определенность. Чувство. Радость. Мир» (83).
Наука не может дать такие формы личного опыта. В лучшем случае она может только поведать о нем. Например, этот опыт позволяет предположить, что великий разум поддерживает существование. Такой вывод может напугать рациональный рассудок. Он предполагает, что сердце реальности может быть чем-то непонятным, невыразимым на языке уравнений науки, существом, которое вдыхает в нас огонь. Но наука не может наблюдать или измерить его присутствие. Наука может иметь дело только с отдаленным огнем. Внутренняя реальность иная, она сокрыта. Она является людям только в особенные, личные моменты, и опыт этот хранится внутри нас. Этот опыт не документирован научно. Он спрятан в личные карманы пиджака. И все же такие мысли могут стать для пас, искателей в темной, холодной ночи, плащом, который создаст уют, хотя прислушиваясь и приглядываясь
при помощи науки, мы видим только темноту, холод и бесконечное пространство.
Если Бог поддерживает существование, тогда все взаимосвязано в божественной цели. Назначение этого единства может дать нам комфорт и надежду, когда мы смотрим в бесконечное и холодное ночное небо. Мистик Юлиан из Норвича (1343-1416) однажды описал подобное благоприятное ощущение, являющееся результатом понимания божественного единства всего сущего:
«Наш Господь показал мне духовный знак своей любви. Я видел, что он есть для нас все, что помогает нам и делает добро. Он - наша одежда, потому что он есть любовь настолько нежная, что она никогда нас не опустошит. И в этом видении я ясно наблюдал, что он есть все благое, как я его понимаю. Он показал мне нечто небольшое, не больше зерна лесного ореха, что находится у меня в ладони, и я почувствовал, что оно круглое, как шар. Я смотрел на это и думал: что же это такое? И я получил такой ответ: это все, что создано. Я был удивлен, что оно не исчезает, потому что оно было настолько мало, что могло внезапно исчезнуть. И в своем понимании я получил ответ: это сохраняется, и всегда будет, потому что Бог любит это; и поэтому все существующее существует благодаря любви Бога* (84),
Видение Юлиана прекрасно. Но в XX веке серьезные размышления над проблемой зла поставили под вопрос представление о божественной любви. Теологи и критики сосредоточили свое внимание на двух главных вопросах. Первый - глубокое признание сложности для теизма вопроса о божественной любви при существовании в мире неискоренимого зла. В частности, критики обратили внимание на уровень и степень жестокости зла, причиненного нацистами невинным гражданским людям. Как может любящий Бог допустить такой ужас? Элли Визель описал свое впечатление от «молчаливого голубого неба*, когда он при
был вместе со своими родителями в концентрационный лагерь Аушвиц в возрасте 13 лет и наблюдал, как его сверстников отправляют в газовые камеры:
«Я никогда не смогу забыть эту ночь, мою первую ночь в лагере, которая превратила в ночь всю мою оставшуюся жизнь, семь раз проклятую и запечатанную семью печатями. Я никогда не смогу забыть запах того дыма. Я никогда не смогу забыть маленькие лица детей, тела которых превращались в дым, улетающий в молчаливое голубое небо.
И я не смогу забыть то пламя, которое навсегда поглотило мою веру.
Никогда не смогу я забыть ту тишину, которая отвратила меня от всего, от вечности, от желания жить. Никогда я не забуду те моменты, которые убили моего Бога, мою душу и сделали мои мечты пылью. Никогда я не забуду этого, даже если я обречен жить столь же долго, как й Бог. Никогда» (85).
Теология XX века глубоко размышляла над подобными фактами. Она всегда будет находиться перед вызовом представлений классического теизма, которые многим чувствительным мыслителям кажутся уже не актуальными.
Параллельно этой теме происходило признание естественного зла, которое существует в животном мире и которое может считаться частью эволюционного процесса. Вольтер поднимал вопрос о существовании природного зла в XVIII веке в своей книге «Кандид» и в «Поэме на разрушение Лиссабона». Однако со времени открытий Дарвина в середине XIX века непоследовательность и безжалостность начали считаться серьезными и важными аспектами эволюционного процесса. Для христиан, которые верят в любовь Христа, этот вопрос был еще более серьезным и сложным.
С философской точки зрения классический ответ заключается в оправдании принципа свободы. Считается, что зло является необходимой частью нашего необычайно
сложного, свободного и открытого мира и что только в таком мире возможна подлинная любовь. Теологи второй половины XX века считали, что подобное положение разумно только отчасти. Те люди, которые выдвигали это положение, делали это не столько по разумным соображениям, сколько по убеждению, что присутствие Бога в мире «ограничивается*, чтобы человек мог самостоятельно проявлять свою активную позицию. Такая точка зрения позволяет включить в представления о Боге такие аспекты человеческого существования, как свобода, ограниченность, риск и страдание. Именно этот опыт является основой для возникновения теологической проблемы зла (86).
Попытки разобраться с этими вопросами обычно приводят к пониманию того, что не может быть чисто интеллектуального разрешения загадки человеческого существования, что ответ может быть найден только при помощи действия и участия в жизни, а не благодаря сугубо рациональному восприятию (87). Следовательно, существует возможность для признания огромной важности действий человека. А также должна существовать возможность признания важности перспектив и взгляда на будущее. Размышляя над проблемой теодиции, известный литературный критик Георг Штайнер писал:
«Из неразумной, неанализируемой, часто разрушительной силы любви возникает мысль “ что это, снова наивность? - что «Бог* еще не явил себя миру. Что он придет в мир или, более точно, проявит себя в человеческом мире только тогда, когда любовь возобладает над ненавистью. Любая злость, любая несправедливость, причиненная человеку или животному, оправдывает атеизм, потому что препятствует проявлению Бога на Земле. Но я неспособен, даже в самые худшие часы, отказаться от мысли, что два подлинных чуда - смертное существование и любовь - являются изобретением будущего. Их союз является мессианским, и, возможно, он никогда не исчезнет* (88).
Такая точка зрения на будущее делает развитие планетарной космологии интересным и важным. В постоянных и активных спорах по поводу понимания эволюции и вопроса о том, есть ли цель космоса, большинство возможных ответов связаны с изучением огромной и неизведанной Вселенной других миров - космоса других планет, спрятанных во тьме пространства. Эта темнота является образом долгого будущего жизни. Когда мы говорим о нашей истории, мы обычно измеряем ее веками. Но история будущего измеряется не веками, а миллионами лет. Образ будущего должен содержать новые открытия, понимания и сюрпризы.
Инженер и футуролог Роберт Зубрин написал замечательную книгу, в которой он заставляет читателей выйти за пределы своего собственного ограниченного и земного мира и задуматься о великом космическом приключении. Он считает, что с самого начала выхода человека за пределы северной части африканского континента он находился в постоянном путешествии к новым землям при помощи новых технологий:
«Сегодня мы снова начинаем путешествовать, но на этот раз не к новым землям, а к новым континентам. Множество новых и еще неизведанных миров ожидает нас, наполненных новыми загадками, новыми задачами и чудесами, готовых к новой истории. Первая глава саги человечества уже написана, но огромные тома космической одиссеи еще не заполнены, они ждут новых мыслей и новых людей, новых языков, удивительных и прекрасных созданий, эпических дел* (89).
Так как теология занимается представлениями о будущем жизни па Земле, она может поднять великий вопрос о природе человеческой истории: является ли будущее в итоге открытием силы любви и, в конце концов, Бога? Мистики указали этот путь. Ученые могут поступить точно так же. Изучение эволюции жизни начинает давать нам клю
чи к пониманию того, имеет ли великая драма жизни какую-то цель. Является ли эта драма борьбой между добром и злом, в которой реальности еще предстоит родиться вместе с приходом любви. И если так, то что нам даст это будущее? Ответ, возможно, заключается в том, что мы никогда об этом не узнаем, так как не мы создали этот мир. В нашем будущем незнание является данностью. Возможно, признание этого послужит основой для более скромного отношения к себе как к форме жизни. Возможно, мы пока не очень хорошо себе представляем, что такое Вселенная. Великий океан возможностей раскинулся вокруг нас во всех направлениях - неизвестный, незатронутый, невидимый, темный, но освещенный далекими огнями звезд, - и при взгляде на него дух приключений, теплящийся в нас как слабый огонек свечи, начинает разгораться сильнее.
Примечания:
1; Я не нашел точного источника этой цитаты. Приблизительный аналое можно найти в эссе Бу рштина «The Age of Negative Discovery», в Cleopatra's Nose: Essays on the Unexpected (New York: Random House, 1994): «История западной науки подтверждает афоризм, что самое большое препятствие для прогресса - это не незнание, а иллюзия знания». Обратите внимание на другую интересную цитату в том же самом эссе: «Возможно, мы уже являемся не homo sapience, а homo ludens. человеком, играющим на поле звезд. Возможно, нам даже нужно научиться получать от этого удовольствие, как предлагает в своей небольшой книге Стефан Хокинг, в этой расширяющейся вселенной с растущим числом вопросов. Возможно, современная область открытий уже не область ответов, а только область вопросов, среди которых мы начинаем чувствовать себя как дома. Возможно, со
временный открыватель - вовсе не открыватель, а скорее мастер задавать вопросы в эпоху негативных открытий, когда достижения измеряются не окончательностью ответов, а бесконечностью вопросов. Так давайте наслаждаться этим путешествием вместе. Как написал великий французский психолог Клод Шарль Бернар (1813-1878), «искусство - это я, наука - это мы».
2.	Смотрите http//www.sanctuary-church.net/index.ri.
3.	Niels Robr's Times: In Physics, Philosophy, and Polity (Oxford: Clarendon Press, 1991), 29 (комментарий).
4.	Charles L. Harper, Jr., «The View Towards Infinity: Four Centuries Ago, an Italian «Heretic» Imagined an Infinite Cosmos. Increasingly It Appears He Was Right». (Belief, Inc.: Beliefnet, http://www.beliefnet.com/story/ll / story_l 174_l.html, 2000).
5.	Леди, с которой я беседовал, сделала интересный комментарий. Когда я скрестил руки, она (совершенно правильно) заметила: «Язык вашего тела говорит о враждебности теме беседы», добавив (совершенно справедливо), что для ученых совершенно нормально «пугаться информации, которую они не в состоянии понять и контролировать».
б.	Freeman J. Dyson, Infinite in All Directions: Gifford Lectures Given at Aberdeen, Scotland, April-November 1985 (New York: Harper & Row, 1988).
7.	Stuart Kauffrnan, At Home in the Universe: The Search for Laws of Self-Organization and Complexity (Oxford University Press, 1996); Christian De Duve, Vital Dust: Life as a Cosmic Imperative (New York: Basic Books, 1996); Paul C.W. Davies, Are We Atlone? Philosophical Implications of the Discovery of Extraterrestrial Life (New York; Basic Books, 1995).
8.	Bertrand Russell, A Free Man’s Worship (Portland, Maine: T. B. Mosher, 1923).
9.	John Bertram Phillips, Your God Is Too Small (New York: Macmillan, 1953).
10.	Смотрите Bruno Weber, «Ubi caelum terrae se conjungit: Ein alterthmlicheri Aufrisz des Weltgebaudes von Camille Flammarion», Gutenberg Jahrbauch (1973): 381-408, обсуждение этой гравюры французским астрономом XIX века Камилем Фламмарионом (1842-1925), которое впервые появилось в L’ Atmosphere: Meteorologic Populaire (Paris, 1888): 163. Общая информация об истории гравюры http://www.hypernote.com/med_thght.htnnl, http:// www.aei.ca/-anbou/flammarion.html и http:// www.iap.fr/ sat/ flammarion.htm.
11.	Andrei Linde, «The Self-Reproducing Inflationary Universe», Scientific American - Special Issue: The Magnificent Cosmos (February 1998). Particle Physics and Inflationary Cosmology (Contemporary Concepts in Physics, Vol. 5) (Newark, NJ.: Harwood Academic/ Gordon and Breach Publishers, 1990). Alan H. Guth, The Inflationary Universe: The Quest for a New Theory of Cosmic Origins (New York: Addison Wesley, 1997).
12.	Sir David Brewster, Memoirs of the Life, Writings and Discoveries of Sir Isaac Newton, 2 vols. (Edinburgh: Thomas Constable & Co., 1855; New York: Johnson Reprint Corp., 1965) 2:27.
13.	Carl Sagan, Cosmos (New York: Random House, 1980).
14.	Из материалов научной рабочей группы СОВЕ Центра космических полетов НАСА и Национального центра информации по наукам о космосе (NSSDC). http://space.gsfc.nasa.gov/astro/cobe/dmr_image. http://space.gsfc.nasa.gov/astro/cobe/ dmr_image.html, http://space.gsfc.nasa.gov/astro/ cobe/slide_camptions.html.
15.	Смотрите http://astro.estec.esa.nl/GAIA. Большая благодарность доктору Майклу А. Перртману за бесценную помощь в создании концептуальной картины. Проект GAIA направлен на изучение от 10 000 до 30 000 планет на протяжении 500 световых лет.
16.	Alan Boss, Looking for Earths: The Race to Find New Solar Systems (New York: John Wiley & Sons, 1998); Ken Croswell, Planet Quest-. The Epic Discovery of Alien Solar Systems (New York: Free Press. 1997); Donald Goldsmith, Worlds Unnumbered: The Search for Extrasolar Planets (Sausalito, Calif.: University Science Books, 1997) Michael D. Lemonick, Other Worlds: The Search for Life in the Universe (New York: Simon & Schuster, 1998); John S. Lewis, Worlds Without End: The Exploration of Planets and Unknown (Reading, Mass.: Perseus Books, 1998). Более технический обзор в Stuart Clark, Extrasolar Planets: The Search for New Worlds (New York: John Wiley & Sons; Chichester: Praxis Publishing Ltd., 1998). Смотрите также Geoffrey W. Marcy and R. Paul Butler, «Detection of Extrasolar Giant Planets», Annual Reviews of Astronomy and Astrophysics (1998) 36:57-97.
17.	Смотрите Michel Mayor and Didier Queloz, «AJupi termass Companion to a Solar-type Star», Nature (1995) 378:357 и http://www.obs-hp.fr/www7nouvelles/51-peg.html. Данные об открытии можно посмотреть здесь: http://cannon.sfsu.edu/-gmarcy/planetsearch/ 5 lPeg/5 lPeg.html.
18.	Смотрите http://www.physics.sfsu.edu/-gmarcy/ planetsearch/upsand.html и http//astron.berkeley.edu/ -gmarcy/planetsearch/upsand/upsand.html. Также можно посмотреть Jack J. Lissauer, «Three Planets for Upsilon Andromedae», Nature (1999) 398:659-60.
19.	Gregory W. Henry, Geoffrey W. Marcy, R. Paul Butler, and Steven S. Vogt, «Transiting *51 Peg-Like’ Planet», The Astrophysical Journal Letters (2000 January 20) 529:L41-44, и David Charbonneau, Timothy M. Brown, David W. Latham, and Michel Mayor, «Detection of Planetary Transits Across a Sun-like Star», The Astrophysical Journal Letters (2000 January 20) 529:L45-48, Также смотрите T. Castellano, J. Jenkins, D. E. Trilling, L. Doyle, and D. Koch, «Detection of
Planetary Transits of the Star HD 209458 in the Hipparcos Data Set», Astrophysical Journal Letters (2000 March 20) 532:L51-53, и Tsevi Mazeh, Dominique Naef, Guillermo Torres, David W. Latham, и др. «The Spectroscopic Orbit of the Planetary Companion Transiting HD 209458», The Astrophysical Journal Letters (2000 March 20^ 532:L55-58. Обратите внимание, что активный поиск планет с использованием этой техники был начат НАСА как «Миссия Кеплер» h 11 р// www.kepler.arc.nasa.gov.
20.	Mark Sincell, «Shadow and Shine Offer Glimpses of Otherworldly Jupitcrs», Science (1999) 286:1822-23.
21.	D.P. Bennett и др., «Discovery ofa Planet Orbiting a Binary Star System from Gravitational Microlensing», Nature (1999) 402:57-59.
22.	Общий обзор представлен в Elizabeth Culotta and Linda Rowan, «Planetary Systems Proliferate», Science (1999) 286:65-84; и Jack J. Lissauer, «How Common Are Habitable Planets?» Nature (1999) 402 supplement, «Impacts of Foreseeable Science»: стр. 11-14.
23.	AndrewC. Cameron и др. «Probable Detection of Starlight Reflected from the Giant Planet Orbiting? Bootis», Nature (1999) 402:751-55.
24.	Geoffrey W. Marcy and R. Paul Butler, «Hunting Planets Beyond», Astronomy (2000 March): 43-47 (http:// www2.astronomy.con/astro/); David J. Stevenson, «Planetary Science: A Space Odyssey», Science (2000) 287:997-1005; Kathy A. Svitil, «Field Guide to New Plants: Amazing Worlds Beyond Our Own SolarSystem»,Z№c<wr(2000:49-55); и Ron Cowan, «Less Massive Than Saturn: Astronomers Pass a Milestone in the Search for New Worlds», Science News (2000) 157:220-222. Чтобы получить новые данные об исследованиях планет посетите веб-сайт Astronomy http:// www:astronomy.com и The Extrasolar Planets Encyclopaedia на http://cfa-www.harvard.edu/planets/, http://cfa-www.barvard.edu/planets/sites.html, или http:// www.obspm.fr/encyc/encycl.html. Чтобы узнать последние
новости от команды поиска новых планет Марси и Батлера. посетите http:// www.physics.slsu.edu/-gmarcy/ planetsearch/ planc_seardihtml и htlp//camorLsfaxedi/-gmarcy/ planetsearch/planetsearch.html. Также смотрите William Speed Weed, «Geoffrey Marcy: He Finds New Worlds» (San Francisco: Salon Magazine, http/www.salon.com, 1999): 27-30.
25.	Смотрите http://science.nasa.gov/newhome/headlines/ astl4nov99_l.htm. Цитата взята из I AU Circular #7307 (11-12-99).
26.	«What Life Means to Einstein: An Interview by George Sylvester Viercck», The Saturday Evening Post (October 26, 1929).
27.	Для информации об этих программах смотрите http// www.hq.nasa.gov/office/oss/missions/index.htm. Также смотрите Robert Naeye, «Looking for Life: Space Observatories of the Future Will Be Capable of Spotting Life-Bearing Planets in the Glare of Nearby Stars», Astronomy (1999) 27:45-47. Этот номер Astronomy также содержит статьи об этих программах в особом разделе, который называется «Forging the Future», в том числе «Dan Goldin’s Vision». Архив выступлений Голдина доступен на h11р://www.nasa.gov/hgoldin_speeches.html.
28.	Смотрите http://www.obs-hp.fr/%7Elabeyrie/index.html.
29.	Смотрите http://obshpx.obs-hp.fr/-labeyrie/index.htmL
30.	Смотрите http://www.obs-hp.fr/-Iardiere/these/ news.htm.
31.	Более детально амбициозные планы на будущее по другим проектам земных обсерваторий смотрите в работе Michael D. Lemonick, «From Here to Eternity: Get Ready for a New Generation of Telescopes That Can See Forever Discover (1999): 48-55; Govert Schilling, «Giant Eyes on the Sky», Astronomy (1999) 27:48-59.
32.	Смотрите http://www.eso.org/projects/vlti/ и http// www.eso.org/ outreach/epr/slides/.
33.	Смотрите http://www2.astronomy.com/astro/ и http:/ / www.eso.org/ projects / owl/.
34.	Смотрите http//obshpx.obs-hp.fr/-labeyrie/index.html.
35.	Смотрите http://obshpx.obs-hp.fr/~labeyrie/ index.html и http://obshpx.obs-hp.fr/~labeyrie/ danaweb/danaeei.html. Также смотрите Antoine Labeyrie, «Snapshots of Alien Worlds-The Future of Interferometry», Science (1999) 285:1864-65.
36.	Критический обзор программ NASA можно найти у Timothy Ferris, «А Space Station? Big Deal!» New York Times (November 28,1999): 124-128 [Op-Ed Article]; Martin Rees, «А European Perspective on Space, Science, 284:1121 [Editorial]; Andrew Lawler, «Making a Deal with the Devil», Science (1999) 284:1106-1107 [News Focus]; Robert G. Oler, Richard Kolker, and Mark Whittington, «Thirty Ycarsof Ineptitude: Time to Rescue Space Exploration from NASA», Weekly Standard (July 26,1999): 27-29; and «Double, Double, Hubble Trouble», The Economist (1999 December): 83-84; http^/www. economist, corn/ tfs/aarchive—. tframcsct.html).
37.	Смотрите http://origins.jpl.nasa.gov/, http:// origins.jpl.nasa.gov/missions/sbobs.html, http:// origins.jpl.nasa.gov/education/images, и http:// origins.jpl.nasa.gov/index.html.
38.	Смотрите «NASA’s Great Observatories» на http:// sirtf.jpl.nasa.gov/Mission/Family/greatobs.html.
39.	http://origlns.jpl.nasa.gov/missions/hst.html.
40.	http://origins.jpl.nasa.gov/education/ipff/ipffl4.html.
41.	Чтобы получить больше информации, свяжитесь с Брукс Мак-Кинли, менеджером по связям с общественностью TRW Space & Electronic Systems Group, brooks.mckinney @ trw.com, 310.814.8177, или смотрите сайт Goddard Space Flight Center http:// ngst.gsfc.nasa.gov/Hardware/designs.html. Также смотрите Astronomy (1999) 27:46.
42.	Чтобы получить больше информации, смотрите http:/ /www.jpl.nasa.gov/releases/ 2000/tpfeont racts.html. Также смотрите http://www.economist.co.uk/ editorial/freeforall/ curreni/index_si8928.html, «А
Roadmap for Planet Hunting»,The Economist (2000 April 8-14) [Science and Technology].
43.	Чтобы получить больше информации, свяжитесь с Брукс Мак-Кинли, менеджером по связям с общественностью TRW Space & Electronic Systems Group, brooks.mckinney @ trw.com, 310.814.8177, или смотрите сайт Jet Propulsion Laboratory http:// www.jpl.nasa.gov/pictures/astro/tp(Z. Также смотрите Astronomy (1999) 27:46.
44.	Смотрите See http://origins.jpl.nasa.gov/education/ ipff/ipffl7.html.
45.	G. W. Wetherill, «How Special Is Jupiter?» Nature (1995) 373:470 и «Occurrence of Earth-like Bodies in Planetary Systems», Icarus (1996) 119:219-38.
46.	Brandon Carter, «Large Number-Coincidences and the Anthropic Principle in Cosmology» в Confrontation of Cosmological Theories with Observational Data, ec M. Longair [Dordrecht: Reidel, 1974]: 291-298 The Fitness of the Environment An Inquiry into the Biological Significance of the Properties of Mutter [New York: The Macmillan Company, 1913]. John D. Barrow and Frank J. Tipler, The Anthropic Cosmological Principle (Ox ford University Press, 1986).
47.	Michael R. Rampino and Ken Caldeira, «The Goldilocks Problem; Climatic Evolution and Long-Term Habitability of Terrestrial Planets», Annual Review of Astronomy and Astrophysics (1994) 32:83-114 и David J. Stevenson, «Life-Sustaining Planets in Interstellar Space?» Nature (1999) 400:32 [Scientific Correspondence]. Большую важность представляет понимание восстановления после ледниковой катастрофы при помощи синтеза диоксида углерода, смотрите Р. F. Hoffman, A. J. Kaufman, G. Р. Halverson, D. Р. Schrag и др., «А Neoproterozoic Snowball Earth», Science (1998) 281:1342-1346 и Paul F. Hoffman and Daniel P. Schrag, «Snowball Earth», Scientific American (2000) 282:68-75. К числу важных работ на эту тему Джей
мса Ф. Кастинга относятся «How Climate Evolved on the Terrestrial Planets», Scientific American (1988) 256:90-97; «Habitable Zones around Main Sequence Stars» (with Daniel P. Whitmire and Ray T. Reynolds), Icarus (1993) 101:108-128; «Earth’s Early Atmosphere», Science. (1993) 259:920; «Habitable Zonesand the Search for Extraterrestrial Life, « Origins of Life (1997) 27:291; «Planetary Atmosphere Evolution: Do Other Habitable Planets Exist and Can We Detect Them?» Astrophysics and Space Science (1996) 241:3-24; «Ultraviolet Radiation from F and К Stars and Implications for Planetary Habitability» (with Douglas С. B. Whittet and William R. Sheldon), Origins of Life and Evolution of the Biosphere (1997] 27:413-420); «Habitable Planets with High Obliquities» (with Darren M. Williams), Icarus (1997) 129:254-267; «Habitable Moons around Extrasolar Giant Planets» (with Darren M. Williams and Richard A. Wade), Nature (1997) 385:234-236 [Letters]; и «Long-term Stability of Earth’s Climate» [in press]. Также смотрите}. Laskar, F.Joutel, and P. Robutel, «Stabilization of the Earth’s Obliquity by the Moon», Nature (1993) 361:615-617. Общий обзор работ, поддерживающих мнение, что подобные земным условия для жизни крайне редки, можно найти в работе Peter D. Ward and Donald Brownlee Rare Earth: Why Complex Life Is Uncommon in the Universe (New York: Copernicus/Springer-Verlag, 2000). Эти авторы утверждают, что одноклеточная жизнь распространена, но более сложные формы жизни не могут быть столь частыми, потому что существует ряд проблем вроде радикальной нестабильности климата.
48.	Stanley L. Jaki, «Alone?» Means to Message: A Treatise on Truth (Grand Rapids, Mich.: William B. Eerdmans, 1999), 213-223; Frank D. Drake and Dava Sobel, Is Anyone Out There? The Scientific Search for Extraterrestrial Intelligence (New York: Delacorte Press, 1992).
49.	Richard Kerr, «Early Life Thrived Despite Earthly Travails», Science (1999) 284:2111-13; Gabrielle Walker, «Snowball Earth», New Scientist (1999): 29—33; J. Kirsdivink, «Snowball Earth», in The Proterozoic Biosphere: A Multidisciplinary Study, ed. J. William Schopf and Cornells Klein (New York: Cambridge University Press, 1992); смотрите P. F. Hoffman, _A. J. Kaufman, G. P. Halverson, D. P. Schrag и др., «А Neoproterozoic Snowball Earth»,Science (1998) 281:1342-46; и Paul R Hoffman and Daniel P. Schrag, «Snowball Earth», Scientific American (2000)282:68-75.
50.	Steven M. Stanley, Children of the Ice Age: How a Global Catastrophe Allowed Humans to Evolve (New York: Harmony, 1996).
51.	Детали этого спора можно найти в Stephen J. Gould. Wonderful Life: Tbe Burgess Shale and the Nature of History (New York: W. W. Norton, 1989); Full House: The Spread of Excellence from Plato to Darwin (New York: Harmony, 1996); Michael Ruse, Monad to Man: Tbe Concept of Progress in Evolutionary Biology (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1996); Simon Conway Morris, Crucible of Creation: Burgess Shale & the Rise of Animals (New York: Oxford University Press, 1998); Holmes Rolston III, Genes, Genesis and God: Values and Their Origins in Natural and Human History; Tbe Gifford Lectures, University of Edinburgh, 1997—1998 (New York: Cambridge University Press, 1999); and Robert Wright, Nonzero: Tbe Logic of Human Destiny (New York: Pantheon, 2000).
52.	S. J. Mojzsis и др., «Evidence for Life on Earth Before 3,800 million Years Ago», Nature (1996) 384:55-59; Minik T. Rosing, «13С Depleted Carbon Microparticles in the >3700-Ma Sea-Floor Sedimentary Rocks from West Greenland», Science (1999} 283:674-676, Обзор дополнительных аргументов представлен в Paul С. Davies, The Fifth Miracle: Tbe Seurcb for the Origin and Meaning of Life (New York: Simon and Schuster, 1999).
53.	Jeffrey Burton Russell, Inventing the Flat Earth: Columbus and Modern Historians (Westport, Conn.: Praeger, 1991).
54.	Le Cur & Jean Meslier (c. 1664-1733), Testament (ed. R. Charles, 1864), vol. I. ch. 2. Эта известная цитата звучит так: «Я хочу ... чтобы последний из королей был удушен кишками последнего из священников». Но Дидро цитирует Меслера, который сказал, что хотел бы «кишками последнего священника обвить шею последнего из королей». Смотрите The Oxford Dictionary of Quotations, 4th. ed., rev. (New York: Oxford University Press, 1996), 458.
55.	Детальный анализ научно-религиозных дискуссий по вопросу Галилея можно посмотреть в John Hedley Brooke, Science and Religion (Cambridge University Press, 1992) and John Hedley Brooke and Geoffrey Cantor, Reconstructing Nature: The Engagement of Science and Religion (Edinburgh: T & T Clark, 1998).
56.	Смотрите Constance Holden, «Burned by History», Science (2000) 287:1743 [Random Samples].
57.	Эпикур в письме к Геродоту написал (Cyril Bailey, ed,and trans., Epicurus: The Extant Remains[Nw York: Oxford University Press, 1926], 25): «Существует бесконечное множество миров, которые и похожи, и не похожи на наш. Так как существует бесконечное число атомов, как мы показали, и они находятся далеко в пространстве. Так как атомы такой природы, что могут создать мир, они не расходуются для создания одного или некоторого числа конечных миров, ... не существует препятствий для того, чтобы существовало бесконечное множество миров». Мет-родор написал: «Считать, что Земля - единственная населенная планета в бесконечном множестве миров столь же абсурдно, как и полагать, что если все поле засеять пшеницей, взойдет только одно семя». Смотрите http://www.britannica.combcomeb/artticle/ 3 или http://www.2think.org/aliens.html.
58.	В этом отношении Пьер Дюгейм замечает, что «впервые в христианском мире заговорил о множественности обитаемых миров один теолог, который выступал перед экуменистским советом несколько сотен лет назад. Человек, который захотел в своей книге поразмышлять над характеристиками существ, населяющих Солнце или Луну, стал известен и завоевал доверие пап, ему были оказаны высшие церковные почести. Нс может быть более сильного доказательства крайней свободы католической церкви по отношению к размышлениям философа и экспериментам физика* (Pierre Maurice Marie Duherm, Medieval Cosmology: Theories of Infinity, Place, Time, Void, and the Plurality of Worlds, ed. and trans. Roger Ariew [Chicago: University of Chicago Press, 1985]). Защита Николаем Кузанским этих идей была основана на представлениях о бесконечности Бога и космологическом пантеизме, который можно заметить в этой цитате: «Вместо того чтобы думать о том, что столь многочисленные звезды и части небес необитаемы и что лишь только одна Земля населена людьми, а также существами, возможно,более низшими, мы предположим, что в каждом месте живут различные по природе и уровню существа, каждое из которых обязано своим происхождением Богу, являющемуся центром и периферией всех звездных областей* (Nicholas of Cusa, Of learned Ignorance, trans. Germain Heron, intro, by D. J. B. Hawkins [New Haven, Conn.: Yale University Press, 1954], 114-15).
59.	Stephen Dick, Plurality of Worlds: The Origins of the Extraterrestrial Life Debate from Democritus to Kant (New York: Cambridge University Press, 1982).
60.	Stanley L. Jaki The Milky Way: An Elusive Road for Science (New York: Science His lory Publications, 1972).
61.	Kitty Ferguson, Measuringtbe Universe: The Historical Quest to Quantify Space (London: Headline, 1999); Richard Panek, Seeing and Believing: How the
Telescope Opened Our Eyes and Minds to the Heavens (New York: Viking, 1998).
62.	Sir John Templeton, Possibilities for Over One Hundredfold More Spiritual Information: The Humble Approach in Theology and Science (Philadelphia: Templeton Foundation Press, 2000). Сначала опубликован как John Marks Templeton, The Humble Approach: Scientists Discover God (Philadelphia: Templeton Foundation Press, 1998; изначально опубликована издательством Continuum, 1995).
63.	Для ознакомления с проблемой взаимодействия науки и религии в контексте последних вопросов постмодернизма смотрите Jacobus Wentzel Vrede van Huyssteen, The Shaping of Rationality: Toward interdisciply narity in Theology and Science (Grand Rapids, Mich.: W. B. Eerdmam 1999) и Duet or Duel? Theology and Science in a Postmodern World (Harrisburg, Pa.: Trinity Press International, 1999); также смотрите Niels Henrik Gregersen and Jacobus Wentzel Vrede van Huyssteen, ds, Rethinking Theology and Science: SixModelsforthe Current Dialog (Grand Rapids, Mich.: Eerdmans, 1998). Ясная позиция в пользу эпистемологии критического реализма изложена в книге John С. Polkinghorne’s Terry Lectures: Belief in God in an age of Science (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1998).
64.	Stephen Jay Gould, Rocks of Ages: Science and Religion in tbe Fullness of Life (New York: Ballantine, 1999).
65.	Ian Barbour, Issues inScience and Religion (Englewood Cliffs, N. /. Prentice-Hall, 1966); и Religion in an Age of Science: The Gifford Lectures, 1989-1991, vol. 1 (New York: HarperCollins, 1991).
66.	Stephen J. Gould, Full House: The Spread of Excellence from Plato to Darwin (New York: Harmony, 1996).
67.	Точка зрения Бэкона воспроизводит старый тезис о «Двух книгах Бога»: Природе и Откровении: «Пусть ни один человек не думает, что он может слишком
хорошо изучить книгу Божественного мира или книгу Божественного откровения; вместо этого ему следует бесконечно совершенствовать свои знания об их обоих». Charles Darwin, On the Origin of Species (London: John Murray, 1859).
68.	John Langdon-Davies, Man and His Universe (New York, London: Harper & Brothers, 1930). Также смотрите Alister Hardy, The Biology of God: A Scientist's Study of Man the Religious Animal (London: Jonathan Cape, 1975).
69.	Freeman J. Dyson, Infinite in All Directions: Gifford Lectures Given al Aberdeen, Scotland, April-November 1985 (New York: Harper & Row, 1988).
70.	Смотрите Robert T. Pappalardo, James W. Head, and Ronald Greeley, «The Hidden Ocean of Europa», Scientific American (October 1999): 54-63.
71.	Однако если развитые цивилизации распространены во Вселенной, они все же могли бы быть не очень распространены в отдельных галактиках. Действительно, пока нет никакого реалистичного метода для подбора параметров в уравнение Дрейка (метод оценки вероятности существования других с научной точки зрения и технологически развитых цивилизаций в галактике, упомянутой в тексте). Конечно, весьма возможно, что вероятность существования развитых цивилизаций является очень низкой, скажем один процент, для типичной галактики. Таким образом, если проект SETI не будет успешен, перспективы экстрасолярной астробиологии будут ограничены возможностями интерферометрической визуализации планете низкой разрешающей способностью. Интересный краткий обзор SETI можно найти в Joel Achenbach, Captured by Aliens: The Search for Life and Truth in a Very Large Universe (New York: Simon & Schuster, 1999). Один из защитников этой теории Seth Shostak, Sharing the Universe: Perspectives on Extraterrestrial Life (Berkeley Ca.:
Berkeley Hills Books, 1998). О некоторых философских и теологических проблемах можно прочитать в: Paul С. Davies, Are We Alone? (New York: Basic Books, 1995). Впечатляющий детальный обзор представлен в книге Stephen J. Dick The Biological Universe: The Twentieth-Century Extraterrestrial Life Debate and the Limits of Science (New York: Cambridge University Press, 1996).
72.	Richard Dawkins, The Blind Watchmaker (New York: Norton, 1986); George C. Williams, The Pony Fish’s Glow and Other Clues to Plan and Purpose in Nature (New York: Basic Books, 1997).
73.	Экономика, направленная на создание богатства, спонтанно оптимизирует свою общую производительность при помощи свободы действий миллиардов стремящихся к цели агентов, ее формирующих. Частные цели, которые складываются в сознании, ведут к формированию правил, поддерживающих порядок на поле игры, а также защищающих интересы, лежащие за пределами экономической «игры».
74.	Stephen J. Gould, Wonderful Life: The Burgess Shale and the Nature of History (New York: W. W. Norton, 1989).
75.	Основания и критику смотрите в Robert Wright, «The Accidental Creationist: Why Stephen Jay Gould is Bad for Evolution», The New Yorker (December 13, 1999): 56-65.
76.	Использование термина «ламаркианский» применительно к эволюции можно проследить, по крайней мере, до сэра Питера Медавара и его лекций, представленных в книге Peter Medawar TbeFuture of Man (London: Methuen, 1960): 98.
77.	Чтобы посмотреть более детальную дискуссию по вопросу эволюции, сложности, прогресса и цели, обратитесь к работам Stephen J. Gould, Wonderful Life: The Burgess Shale and the Nature of History (N ew York: W. W. Norton, 1989) и Full House: The Spread of
Excellence from Plato to Darwin (New York: Harmony, 1996); Simon Conway Morris, Tbe Crucible of Creation: The Burgess Shale and tbe Rise of Animals (New York: Oxford University Press, 1998); Michael Ruse, Monad to Man: Tbe Concept of Progress in Evolutionary Biology (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1996); Christian De Duve, Vital Dust: Life as a Cosmic initiative (New York: Basic Books, 1996); Holmes Ralston, III, Genesis and God: Values and Their Origins in Natural and Human History (New York: Cambridge University Press, 1998); Kenneth Miller Finding Darwin’s God: A Scientist's Search for Common Ground Between God and Evolution (New York: Cliff Street Books, A Division of HarperCollins, 1999); John Haught, God after Darwin: A Theological Evolution (Boulder, Colo.: Westview Press, 1999); и Robert Wright Nonzero: Tbe Logic of Human Destiny (New York: Pantheon, 2000).
78.	«Планета есть колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели». Константин Эдуардович Циолковский, в кн. Собрание сочинений, т. 2, М.: АН СССР, 1954.
79.	Alice С. Meynell, «Christ in the Universe», The Poems of Alice Meynell (New York: Scribner, 1923).
80.	Raymond M. Smullyan, «Planet Without Laughter», в This Book Needs No Title: A Budget of Living Paradoxes (New York: Simon & Schuster, 1986).
81.	Olaf Stapledon, Star Maker (New York: Dover Publications, Int., 1937). Также обратите внимание, что Стэплдон написал одно из величайших классических произведений научной фантастики, которое повлияло на таких писателей, как Артур Кларк и Дорис Лессинг: Last and First Men: A Story of tbe Near and Far Future, с предисловием Gregory Benford, послесловием Doris Lraing (Los Angeles: J. P. Tarcher; New York: распространено St. Mattin’s Press, 1988, c. 1930).
82.	Федор Достоевский, «Братья Карамазовы*, роман в 4-х частях с эпилогом, перевод Constance Garnett (New York: Macmillan, 1912).
83.	Blaise Pascal, The Oxford Dictionary of Quotations, 4th. ed., rev. New York: Oxford University Press, 1996), 508.
84.	Julian of Norwich, The Wisdom of Julian of Norwich, Monica Furlong, ed. (Grand Rapids, Mich.: W. B. Eerdmans, 1996).
85.	Elie Wiesel, «Nuit» (Paris: Les Editions de Minuit, 1958); Английский перевод, «Night», by Francois Mauriac, в The Night Trilogy (New York: Hill and Wang, 1987), 43.
86.	Особенно выдающийся пример - William H. Vanstone, Love’s Endeavour, Love's Expense: The Response of Being to the Love of God (London: Darnton, Longman and Todd, 1977). Полезную дискуссию no некоторым релевантным вопросам в контексте междисциплинарных взаимодействий науки и религии смотрите в последней главе книги Nancy Murphy and George F. R. Ellis, On the Moral Nature of the Universe: Theology, Cosmology & Ethics (Minneapolis, Minn.: Fortress Press, 1996). Также смотрите John F. Haught, God after Darwin: A Theology of Evolution (Boulder, Colo.: Westview Press, 2000). Подобные взгляды двух биологов смотрите в Harold J. Morowitz, Cosmic Joy and Local Pain: Musings of a Mystic Scientist (New York: Charles Scribner’s Sons, 1987); и Kenneth R. Miller, Finding Darwin’s God: A Scientist’s Search for Common Ground Between God and Evolution (New York: Cliff Street Books, A Division of Harper Collins, 1999).
87.	Особенно смотрите Hans Urs von Balthasar, Love Alone: The Way of Revelation (London: Shecd & Ward, 1968).
88.	George Steiner, Errata: An Examined Life (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1997).
89.	Robert Zubrin, Entering Space: CreatingaSpacefaring Civilization (New York: Jeremy Tarcher/Putnam, 1999).
4
Самонадеянность посредственности
ОУЭН ГИНГЕРИХ
Над яблоневым садом в Гарварде, штат Массачусетс, возвышается длинная антенна, которая как огромное восьмидесятипятифутовое ухо день и ночь прислушивается к сигналам из космоса. Чуждый этому пейзажу объект является важной частью проекта по поиску разумной жизни на иных планетах, находящихся за пределами Солнечной системы. В расположенной под ним комнате контроля механический передатчик сканирует сигналы в пределах частот 1,4-1,7 ГГц, которые соответствуют особенно хорошо про-иикаемому в межзвездном пространстве диапазону, так называемой «водяной дыре». Пока Земля вращается вокруг своей оси, а звезды медленно проплывают мимо, антенна ежедневно сканирует сектор небосвода размером в полгра-дуса.
Иногда появляются ложные сигналы, но пока не было найдено никаких убедительных данных о существовании внеземного разума. Несколько лет назад НАСА собрало группу ученых, философов и теологов, для того чтобы посоветоваться с ними о том, как сообщить обществу новость, если достоверные сведения о существовании внеземного разума все же обнаружатся. Мнения разделились примерно поровну. Контакт может состояться в любой момент, и
многие ожидают его с тем же нетерпением, с каким первые апостолы в начале новой эры ожидали второго пришествия Христа.
Не вызывает сомнений, что в определенном смысле время для подобных открытий уже пришло. В долгом путешествии человека от высечения огня до современных технологий мы достигли не только способности менять землю в пределах ее атмосферы, но и определенного понимания своего места среди других небесных тел, а также научились посылать сигналы через огромное пространство. Еще столетие назад это казалось совершенно невозможным. Сегодня такой способ общения применяется нами в проекте поиска внеземного разума (SETI).
После появления самых первых догадок о том, что небесные миры могут быть похожими на наш собственный, писатели-фантасты начали заселять их многочисленными живыми существами. Немецкий астролог XVII века Иоганн Кеплер написал первое фантастическое произведение, в котором он описывал свои догадки по поводу жизни на Луне, хотя изначально он планировал сделать это произведение защитой идей Коперника и показать общественности, как могли бы выглядеть отличные от Земли небесные тела (1). Его более молодой современник, капеллан Джон Уилкинс (впоследствии ставший епископом Честера) написал на простонародном языке историю о путешествии на Луну (2). Век спустя немецкий астроном и математик Кристиан Гюйгенс писал о том, почему жители Сатурна должны иметь веревки: «Если их земной шар разделяется так же, как и наш, на воду и сушу, и очевидно, именно так и есть, разумно будет полагать, что они владеют искусством навигации. А что следует из этого предположения? Если у них есть корабли, то у них должны быть паруса и якоря, а также канаты и рули» (3).
С приходом нового тысячелетия мы узнали о великом множестве небесных миров, которые являются возможным домом для внеземной жизни. Мы также знаем, что существует около 200 миллиардов звезд в нашей галактике Млеч
ного Пути (более 30 на каждого жителя земного шара), и мы знаем, что за пределами нашей галактики находится еще 300 миллиардов подобных галактик. Совершенно разумно полагать, что вокруг многих из этих звезд вращаются планеты, даже несмотря на то, что они обычно слишком бледны, чтобы их увидеть. При таком богатстве возможностей должно существовать бесчисленное множество подходящих для обитания сред. Консервативные наблюдатели полагают, что на некоторых из них могла бы зародиться жизнь. Энтузиасты считают, что на некоторых планетах должна быть жизнь и что определенные виды жизни могут быть разумными, в том числе превосходящими нас по уровню интеллекта.
С точки зрения теологии основания для разговора о наличии внеземной жизни были заложены еще в 1277 году, когда епископ Парижа объявил, что представления о том, будто власть Бога создать жизнь ограничивается только Землей, являются еретическими (4). Этот эдикт поставил церковь в довольно странное положение, так как, согласно официальной доктрине, человек считался венцом божественного творения, а история происхождения человека восходила к мифу о творении Адама и Евы. Собирался Бог или нет создавать другую разумную жизнь - это уже другой вопрос, и большинство церковнослужителей считает, что нет. Сегодня, по крайней мере, мы можем вновь поставить этот вопрос на обсуждение. А в рамках теологии смирения, основной принцип которой заключается в том, что мы можем узнать о Боге гораздо больше, чем знаем сейчас, поднятие данного вопроса о полном спектре божественного творения имеет очень большой смысл. Теология смирения напоминает нам о том, что наш мир вполне может оказаться лишь маленьким уголком огромной картины, созданной Богом. Поиск внеземной жизни осуществляется на основании того, что наш разум может в скором времени понять или исследовать все пространство космоса. Научные обоснования этой предпосылки обычно строятся на том, что я буду называть принципом посредственности. Но в пред
положении, будто в трансгалактическом масштабе мы являемся средними, заложена также предпосылка того, что внеземной разум, который мы встретим, также будет средним. Таким образом, в нашей попытке избежать антропо-центричности мы можем неосознанно попасть в ее ловушку. Именно об этом я хотел бы поговорить в данном эссе.
Возможно, хорошей иллюстрацией для данной беседы могло бы стать короткое анекдотическое отступление. Несколько месяцев назад исследователь из крупного американского планетария пришла ко мне с проблемой. Она хотела создать компьютерную программу, которая содержала бы иллюстрации к связанным с различными созвездиями преданиям, но она не хотела, чтобы они относились исключительно к культуре Западной Европы. Попробовав сделать это, она не смогла найти изображений, которые относились бы к китайским, африканским или индейским легендам. Пока я размышлял над ее проблемой, я постепенно понял, что она попала в заколдованный круг. Я объяснил ей: «В своих усилиях избежать западноевропейского шовинизма вы бессознательно транслируете все свои западные идеи на эти другие культуры. При этом вы полагаете, что они должны иллюстрировать свои предания примерно теми же самыми способами, какими в течение тысячелетий мы привыкли делать это на Западе». Конечно, китайцы и индейцы привыкли говорить о звездах другим способом. Подобным образом, когда мы строим гипотезы о том, что в космосе мы не одиноки, несмотря на то, что внеземной разум может быть гораздо более развитым или совершенно непонятным, мы, возможно, просто копируем свой разум, его ограничения и способы понимания и полагаем, что пришельцы должны быть такими же.
Важной фигурой в научном изучении нашего места в космосе был астроном XVI века Николай Коперник. Церковный служитель собора Фрауепбурга в самой северной области Польши, Коперник мечтал о теории, «радующей ум», и создал гелиоцентрическую космологию. Если Солнце, а не Земля является центром Вселенной, то кажущиеся
сложными движения планет можно было бы объяснить очень просто. Несмотря на предложение Коперника, освященная временем и кажущаяся верной гелиоцентрическая концепция не собиралась сдаваться так просто. Но постепенно новая парадигма укрепилась и стала считаться новым действительным описанием мира.
Сейчас мы видим, что космология Коперника изменила представления о Земле, которая до этого считалась уникальным центром Вселенной. В новой картине мира Земля была лишь одной из множества планет, в каком-то смысле совершенно обычной. В ходе последующего развития науки стало известно, что Солнце является одной из множества звезд, и тогда «коперниканским принципом» стали называть идею о том, что мы не можем приписывать себе уникальное или единственное существование во Вселенной. Мы не должны считать, что находимся на особой планете, вращающейся вокруг особой звезды, и занимаем особое (центральное?) место в галактике. Учитывая многообразие планет в космосе мы не должны считать себя особыми существами, даже несмотря на то, что мы с уважением относимся к жизни на Земле. В наиболее полном своем виде этот принцип является принципом посредственности, и Коперник был бы в шоке, узнав, что его имя может ассоциироваться с этим принципом.
Можем ли мы использовать этот так называемый коперниканский принцип в науке? Я вспоминаю по крайней мере два случая в истории науки, когда этот принцип мог бы очень хорошо пригодиться. Долгое время в науке существовало ошибочное мнение, согласно которому размер планетарных систем считался значительно меньшим. И Птолемей, и Коперник считали, что он был в двадцать раз меньше реального. Это означало, что после изобретения телескопа, позволившего измерить угловой диаметр планет, о размерах планет судили по кажущемуся диаметру, и полученные размеры были подозрительно маленькими. Если бы кто-нибудь оказался достаточно смел, чтобы предположить, что размер Земли является средним, он мог бы доказать, что Солнеч
ная система во много раз больше, чем считалось, а удаленные планеты, соответственно, крупнее. Но конечно, Земля могла быть гигантской планетой, и дедукция на основе этого принципа была бы ошибочной. Но на самом деле подобного предположения так никогда и не было сделано.
Другая подобная ситуация возникла в середине XX века, когда полагалось, что наша галактика Млечного Пути является самой большой во Вселенной. И снова, если бы кто-нибудь сказал: «По принципу посредственности этого не может быть» и попытался бы доказать, что Вселенная значительно больше, чем обычно полагают, то человек мог бы совершить прорыв в науке. Я помню, что Харлоу Шэпли, тогда один из лучших астрономов Америки, дал в качестве научной проблемы студенту задачу разобраться в том, почему глобулярные кластеры, окружающие соседнюю галактику Андромеды, оказывались в два раза меньшими, чем у нашей собственной гигантской галактики Млечного Пути. Ни Шэпли, ни студент не догадывались, что если бы предполагаемые ими размеры Вселенной были в два раза больше и соответствовали бы действительности, то и проблема аномальных размеров галактики Млечного Пути и проблема слишком маленьких размеров глобулярных кластеров галактики Андромеда были бы решены. Принцип посредственности не пришел им на помощь.
Ни в том ни в другом случае коперниканский принцип не привел бы непосредственно к научному открытию, и совершенно не очевидно, что он даст нам какое-то преимущество в отношении знаний о Вселенной. Вместо этого он является сильным философским принципом, в который можно горячо верить, но который не всегда приводит к открытиям. На первый взгляд кажется, что он безупречно сочетается с принципами теологии смирения. Разве не будет скромностью считать, что мы не являемся высшими существами в нашей Вселенной? Гораздо более разумно полагать, что мы находимся где-то посередине, то есть буквально посредственны? Этот момент требует более тонкого исследования.
Принцип посредственности (тот же коперниканский принцип) тесно связан с принципом единообразия в природе. Основной ошибкой Аристотеля было то, что он считал землю совершенно уникальной и отличной от небесных планет. По его мнению, она состояла из четырех элементов -земли, огня, воды и воздуха, - которые присутствовали только на ней, а другие небесные тела состояли из эфира и управлялись совершенно другими законами. После того как Ньютон продемонстрировал, что законы гравитации применимы как к яблоку, так и к Луне и физические законы, работающие на Земле и среди небесных тел, одинаковы, среди естествоиспытателей начало складываться мнение, что физические законы во всех частях космоса одинаковы. Химические процессы отдаленных звезд напоминают процессы на нашем Солнце, и одинаковые законы и постоянные гравитации применимы ко всем участкам Вселенной. Цефеиды в галактике Млечного Пути будут пульсировать с такой же периодичностью, как и в группе галактик кластера Девы. Звезды, расположенные на тысячи световых лет от нас, будут иметь, по крайней мере, в чем-то похожие на нашу планетарные системы, хотя мы их и не видим, и на некоторых, возможно, будут пригодные для обитания среды.
Наука редко не принимала в расчет принцип единообразия в природе. Предположение о том, что во Вселенной найдутся обитаемые планеты, вполне вписывается в данный принцип, но требование существования обитаемых планет, безусловно, является искажением данного принципа. Поэтому многие теоретики опираются на данное требование: именно коперниканский принцип обычно приводится как аргумент в пользу существования внеземного разума.
Не столь давно один из исследователей, разрабатывающий модели поиска внеземного разума, Филип Моррисон, посетил мои семинары и рассказал, какие возможности представляет для исследования космоса радиомониторинг. Он очень сильно рассчитывает на радиосвязь, поскольку космическое пространство очень протяженно и межзвездные путешествия навряд ли станут доступны в скором будущем. Он указал, что
оптимальная частота поиска должна примерно соответствовать длинам волн поглощения нейтрального водорода (Н) и гидроксильных радикалов (ОН), так называемой «водяной дыры», в которой космическое пространство является наиболее прозрачным (5). В конце зала я заметил еще одного профессора, который зашел на семинар. Позднее я повстречался с ним, и он заметил: «Мне интересно, почему мы думаем, что какие-то иные существа также решат, что «водяные дыры» -лучший способ общения. Может быть, для них больше подходит общение при помощи нейтрино».
Его насмешливо-иронический комментарий напомнил мне о том, что мы осознали отсутствие необходимости радиокоммуникаций для общения с внеземным разумом только в последние десятилетия. Но то, что мы так поздно поняли, уже нашло свое выражение в «лучшем способе убедиться в существовании внеземного разума», подходе «е pluribus unum», мы слишком необдуманно решили, что все остальные существа в космосе достаточно похожи на нас, чтобы общаться подобным способом. Но если действительно существует большое разнообразие форм интеллекта, наш способ общения по космическим стандартам может оказаться довольно примитивным. Это не критика существующей стратегии поиска - в конце концов, мы должны с чего-то начинать, если хотим проверить свои гипотезы, но мы должны быть готовы признать свой неизбежный антропоцентризм.
Но антропоцентризм не обязательно плох или неправилен. Мы можем вспомнить, что мозг человека является одним из самых сложных объектов в известном нам космосе (только Бог, «основание бытия», может превзойти его по сложности). Из примерно 75 000 генов, закодированных ДНК в геноме человека, более половины относится к мозгу. Мозг насчитывает примерно 100 миллиардов нейронов, нервных клеток с многочисленными длинными и причудливо переплетенными окончаниями. Каждый нейрон связан примерно с 10 000 других нейронов. Хотя примерное число звезд во всех галактиках во многом превосходит число крупинок песка на всех пляжах мира, число синаптических связей в мозге одного человека
превосходит число звезд в нашей галактике Млечного Пути: 10 в 15-й степени синапсов против 2 на 10 в 11-й степени звезд.
По крайней мере, для человека половина энергии тела уходит на работу мозга. Кислород (который требуется для медленного «сгорания » органического топлива) доставляется в мозг красными кровяными клетками. В этих клетках кислород свободно привязывается к атомам железа, находящимся в средине комплекса гемоглобина. Кислород поступает в кровь через очень сильно разветвленную и сложную систему капилляров легких, а растворимость кислорода в воде и толщина капилляров позволяют доставлять его к мозгу. Из всех возможных соединений металлов только железо обладает достаточной силой, чтобы присоединять и в то же время легко отдавать кислород.
К счастью для нас, атмосфера Земли содержит достаточное количество кислорода - около 20% от общего числа атомов. Этого количества достаточно для того, чтобы обеспечить организм кислородом и поддерживать огонь, и в то же время его не слишком много для того, чтобы произошел взрыв. На самом деле уровень кислорода, который необходим для поддержания работы организма, состоящего более чем из одной клетки, достаточно невысок, и атмосфера Земли подходит для питания организма так же хорошо, как детское питание для ребенка. Еще в начале XX века химик И. Хендерсон привлек к этому факту внимание в своей книге «Соответствие окружающей среды», а Майкл Дентон не так давно обновил эту тему и дополнил ее новыми и необычными фактами в своей книге «Судьба природы».
Так как разум человека развивается с самого детства, значительная его часть занята контролем речевых органов. Ни одна другая способность человека не отличает его столь значительно от животных, как умение общаться при помощи языка. Можно предположить, что способность говорить была первым и основным шагом на пути от животного к человеку, как это сделал Ян Таттерсал в своей книге, которая так и называется «Стать человеком». Антрополог из Гарварда Дэвид Пилбим отмечает, что если бы мы могли наблюдать неандер
тальца в его среде 200 000 лет назад, то мы навряд ли могли бы предположить, что со временем на Земле появится столь сложная цивилизация людей. Неандертальцы пользовались на заре своей истории теми же самыми инструментами, которые употребляли и незадолго до вымирания, не осуществив никакого прогресса в технологиях. Возможно, как считает Таттерсал, причиной этого был недостаточно развитый язык. Отсутствие прогресса в культуре неандертальцев заставляет нас задуматься о неизбежности эволюции сознания.
Свидетельства, которыми мы располагаем, едва ли дают повод для скромности. Homo sapiens является вершиной эволюции жизни на Земле, существом, далеко превосходящим своих предков, и говорить что-то иное будет просто научной фантастикой. «Что есть человек, что ты так к нему внимателен?» - спрашивает автор книги псалмов. - «Ты создал его немного менее могущественным, чем ангела, и наградил его короной славы и чести». И все же частью славной способности человека творить и размышлять является умение задавать вопросы, ответы на которые лежат за пределами нашего сознания. Например, о том, является ли мозг человека самым сложным объектом во Вселенной, или о том, одиноки ли мы в этом мире - в любом смысле, как в отношении Бога, так и в отношении других разумных существ.
Давайте продолжим наше исследование, но сначала заметим, что в последующей части мы лишь в общих чертах коснемся двух важных тем. Для того чтобы их полностью объяснить, потребуются две отдельные книги. Первое утверждение говорит о том, что человек удивительно удачно создан с точки зрения реализации своих возможностей и что космическая среда и, в частности, земная среда обитания прекрасно подходят для появления интеллекта. Второй вывод, гораздо менее четко здесь очерченный, заключается в том, что разумная и самосознательная жизнь не является необходимой в нашей планетарной системе, а кроме того, не является необходимой где-либо во Вселенной.
Исторически до работ Чарлза Дарвина единственным объяснением первого факта было божественное творение.
Работа «О происхождении видов» (1859) предлагала натуралистическую альтернативу: загадочная вариативность, упорядоченная при помощи естественного отбора самого приспособленного, постепенно наполнила мир существами, которые наиболее хорошо подходят для данной среды обитания. Эволюционная схема Дарвина давала разумное объяснение вариаций как во времени, так и в пространстве, и ее опора на общедоступный опыт позволила биологам понять отношения растений и животных, а также особенные «несовершенные» формы адаптации, такие как водоплавающие олуши, гнездящиеся на деревьях на Галапагосе. Понимание законов генетики и молекулярной генетики, представление об общей связи организмов дополнили эту теорию.
Эволюционная картина полна любопытных зигзагов, противоборствующих тенденций. Ирвин ДеВор заметил, что если древняя ластоногая рыба, которая выбиралась на берег моря, повернула бы не направо, а налево, то весь процесс эволюции изменился бы и окружающая нас сегодня фауна стала бы другой. Стефан Джей Гулд, говоря о странных формах жизни, населявших океан кембрийского периода, о которых мы можем судить по дошедшим до нас окаменелостям, подчеркивает важность случайности и совпадений. Если бы пленку жизни можно было перемотать назад и поставить снова, как считает он, результаты оказались бы непредсказуемо иными. Жизнь нашла бы «другой случайный путь», и шансы, что этот повтор привел бы «к существованию чего-то, отдаленно напоминающего человека, были бы исключительно малы» (6). Дэвид Пилбим, критикуя фильм «Планета обезьян», в котором шимпанзе стали главенствующей разумной формой жизни после ядерной катастрофы, уничтожившей вид homo sapiens, говорит: «Если мы уничтожим себя в результате ядерного взрыва, не следует ожидать, что эволюция заменит человека чем-либо подобным нам».
Дарвиновские сценарии приводят нас к выводам, что эволюция разумной и осознающей себя жизни не является закономерной или даже вероятной. Лидер международных эволюционистов, Эрнст Майр, настолько уверен в абсурд
ности существования внеземного разума, что он отклонил приглашение прийти на мой семинар, чтобы обсудить этот вопрос, но он прислал работу, в которой, соглашаясь с возможностью возникновения жизни в другой части Вселенной, он утверждает, что такой процесс, возможно, «приведет к появлению живых существ, в корне отличающихся от живущих на Земле» (7).
Дарвиновская точка зрения имеет интересные следствия для принципа посредственности. Хотя она полагает, что мы являемся следствием естественного механического процесса, который в основе своей случаен, опа тем не менее допускает, что мы являемся вершиной эволюции или, по крайней мере, настолько сильно отличаемся от других, что едва ли возможно общение между нами. Защитники коперниканского принципа вполне могут быть жертвами неосознанного антропоцентризма, когда принимают принцип посредственности не только для человечества, но и для других живых существ. Вовсе не будет проявлением гордости полагать, что иная разумная жизнь во Вселенной также будет посредственной, и поэтому мы сможем с ней общаться.
«Так почему же все еще есть защитники проекта SETT? -продолжает спрашивать Майр. - Если посмотреть на их вычисления, то можно обнаружить, что они предназначены почти исключительно для астрономов, физиков и инженеров. Они просто нс понимают, что успех проекта SETI зависит не от законов физики или технических способностей, а от биологических и социальных факторов».
Можно спросить, что же такое знают химики, физики и астрономы, чего не знают биологи? Или, скорее, какие тактические предпосылки делают физики, которых не принимают биологи? Один из моих коллег говорит, что физики зарабатывают себе на жизнь тем, что сводят сложные физические проблемы к простым, чтобы потом справиться с их решением, тогда как биологи работают в мире загадочной и потрясающей сложности. Физики любят принципы единообразия и посредственности - эти принципы помогают им делать свою работу. Если посторонние колебания, существую
щие в изучаемом объекте, слишком сложно представить, то они создают идеальный мир без посторонних колебаний -при первом приближении наша Солнечная система представляет собой как раз такой случай. Исаак Ньютон добился большого прогресса, предположив, что движения небесных тел являются аналогом движений на Земле, но без помех, применив, таким образом, принцип посредственности.
Физик или химик, видя действие и оптимальное строение некоторого протеина (подобный пример описан в книге Дентона «Судьба природы»), не будет полагать, что атомы выстроились в такую форму случайно, несмотря на свою преданность принципу единообразия. Даже если он не помнит об абсурдно малой вероятности такого события, подсчитанной пять десятилетий назад Леконтом де Нуи в своей книге «Судьба человека», он поймет, что случайные совпадения -не лучший способ создать протеин. Скорее он бы предположил, что существуют каталитические процессы и естественные способы создания неслучайных структур из таких сложных молекул и что существование подобных процессов не нарушает принципа единообразия. Физик с большей готовностью, чем биолог, и, вероятно, более бессознательно оставляет возможность для идеи о творении.
Творение не обязательно должно считаться разработкой по уже определенному образцу. Может ли существовать «творение без творца»? И да, и нет. Комбинация случайности и естественного отбора может по понятным причинам создать существа, приспособленные к окружающей среде, удивительные формы жизни, потрясающие наше воображение. Это творение без творца. Но случайность и естественный отбор не могут создать те самые условия, в которых реализуются эти принципы - константы, силы и коэффициенты и так далее, - ответственные за появление этих удивительных форм. Это подобно огромному и разнообразному конструктору Лего, к которому не прилагается никакой схемы сборки. У него может и не быть архитектора, но есть его создатели, которые сделали его детали такими, какие они есть. И что-то вроде идеи, призывающей к осуществлению.
Астрономы и физики» которые полагают, что существование внеземного разума неизбежно и он является довольно распространенным явлением, говорят, что дизайн предопределен, он создан не только для нашей формы разумной жизни, но и для других похожих форм. Пол Дэвис сразу переходит к последнему выводу:
«Эта точка зрения [о том, что разум в каком-то смысле должен был появиться во Вселенной], хотя и является превалирующей, тем не менее содержит одну большую предпосылку о характере реальности. Эта предпосылка заключается в том, что законы природы подходят не только для возникновения жизни, но и для возникновения разума. Говоря более просто, разумная жизнь неизбежно вписана в законы природы» (8).
Он далее описывает способ поиска разума в других уголках Вселенной как «проверку правильности двух противоречащих друг другу взглядов на мир».
Одна точка зрения, заключающаяся в том, что разумная жизнь во Вселенной крайне редкое явление, которое возникает благодаря необычному сочетанию условий, является продолжением гипотезы Дарвина: человечество -случайное и уникальное явление. Другая точка зрения состоит в том, что разумная жизнь распространена во Вселенной, она скрывает в себе допущение о творении жизни, другими словами, теологическую предпосылку.
По крайней мере, в течение полутора столетий среди ученых господствовала тенденция недооценивать роль теологии в науке. Как написал Эрнст Майр (убежденный дарвинист): ♦Космическая теология должна быть отвергнута наукой... Я не думаю, что еще остались современные ученые, которые в это верят» (9). И все же, принимая коперниканский принцип, защитники теории существования внеземного разума открыли окно для понимания космоса как процесса, направленного к определенной цели. Принимая, что в космосе существует иная разумная жизнь, они разделяют мнение, что космос
создан по определенным законам, которые предполагают в нем наличие иных форм жизни, подобных нашей. На самом деле они применяют принцип единообразия к себе и к обитателям космоса, что позволяет предположить возможность общения с ними. Они слишком самонадеянны, полагаясь на принцип посредственности: они используют этот принцип для того, чтобы создать своего рода стандарт для разумных форм жизни, руководствуясь которым можно надеяться на общение с иными формами разума.
И атеисты, и теисты могут одинаково быть расстроены этими выводами. Я лично убежден, что сверхинтеллект существует как вне, так и внутри космоса и что богатая ткань совпадений, ведущих к формированию и развитию разумной жизни, является частью целенаправленного замысла. Но все же, слишком многие христиане консервативно считают, что люди являются центральной частью божественного замысла, и могут на этом основании отрицать существование внеземного разума. Но я напоминаю себе: осторожно! Такая точка зрения не только не совпадает с представлением о том, что Вселенная организована как потенциальный дом для разумной жизни, она также заставляет задуматься об ограниченности божественного творения.
Более того, утверждение, что люди являются для Бога уникальными существами, расходится с главным принципом теологии смирения, который заключается в том, что Бог бесконечно превосходит все, что о нем говорится, и что божественное творение выше человеческого понимания. Тем не менее, так как мы созданы по образу и подобию Бога, мы можем надеяться на то, что разделяем божественное понимание, по крайней мере, в ограниченном масштабе при помощи нашей науки и теологии. И когда мы смотрим на необычное течение событий, которое дало жизнь и существующий уровень сознания виду homo sapiens, мы обращаем внимание, что наше бытие стало возможным благодаря удивительному сочетанию случайностей и строгих физических и химических законов. Я упомяну только о влиянии астероида, который привел к вымиранию динозавров и освобождению пространства для млекопитающих.
Как я уже объяснял, наше современное понимание физики показывает, что Вселенная на самом своем фундаментальном уровне открыта для случайностей, которые могут считаться буквально сверхъестественными (10). Это означает, что последовательный дарвинист, убежденный в исключительно не закономерном появлении разумной жизни на планете Земля, не может быть уверен, что подобные сценарии не могут повторяться в нашей галактике.
М.Б. Фостер и впоследствии И.Л. Маскалл утверждали, что вера в случайность играет важную роль в научной революции XVII века (11). Иудео-христианская философия создала фундамент, основанный на том, что Бог в своей бесконечной мудрости предусмотрел множество выборов, и в мире поэтому присутствует случайность, и естествоиспытателям надлежало не только понять, как Бог мог создать мир, но и экспериментально установить, каким этот мир был в прошлом.
Сегодня, с точки зрения теологии, неопределенность созданной Богом случайности приводит нас одновременно и к теологии смирения, и к необходимости любознательных исследований, которые помогли бы понять, что такое эта великая Вселенная. Независимо от того, являемся ли мы атеистами или теистами, мы можем только восхищаться тем, насколько Вселенная подходит в качестве дома для человека. Говоря словами известного космолога: «Смирение перед существующим неизведанным миром - истинная философия, которую может предложить современная физика» (12). Что касается теологии смирения, которая глубоко связана с поиском духовной истины во Вселенной, мы можем надеяться, что рост нашего научного понимания постепенно даст нам больше знаний о Боге как Творце и хранителе космоса.
Примечания:
1.	Edward Rosen, переводчик и комментатор Kepler’s Somnium (Madison: University of Wiscon tin Press, 1967).
2.	John Wilkins, A Discourse Conserning a New World and Another Planet.... another Habitate World in the Moone (London, 1638). Смотрите Marjorie Hope Nicolson, Voyages to the Moon (New York, Macmillan, 1948).
3.	Christiaan Huygens, The Celestial Worlds Discover^ d; or. Conjectures Concerning tbe Inhabitants, Plants and Productions of tbe Worlds in tbe Planets (London, 1698), 83; так же см. 92.
4.	См. Stephen J. Dick, Plurality of Worlds: The Origins of tbe Extraterrestrial Life Debate from Democritus to Kant (Cambridge: Cambridge Univesity Press, 1982), esp. 28ff.
5.	Джузеппе Коккони и Филипп Моррисон впервые предложили эту идею в журнале Nature 184 (1959): 844-846, перепечатано в Kenneth R. Lang and Owen Gingerich, A Source Book in Astronomy and Astrophysics, 1900-1975 (Cambridge: Harvard University Press, 1979), 37-38.
б.	Цитата из Stephen Jay Gold's Life's Grandeur (London, 1996), 175,214 и 216 цитируются Полом Дэвисом в The Fifth Miracle (New York: Simon & Schuster, 1999), 272; Гулд делает no сути такое же заключение в Wonderful Life (New York: W. W. Norton, 1989), 289 and 320.
7.	Эрнст Майр, английский перевод его статьи «Lohnt sich die Suche nach extraterrestrischer Intelligenz», Naturwissenschafllicbe Rundschau 7 (1992): 264-266.
8.	Davies, The Fifth Miracle, 271.
9.	Ernst Mayr, «The Ideological Resistance to Darwin’s Theory of Natural Selection», Proceedings of tbe American Philosopical Society 135 (1991): 131.
10.	Owen Gingerich, «The Universe as Theater for God’s Action», Theology Today 55 (1998): 305-316.
11.	E. L. Mascall, Christian Theology and Natural Science (Hamden, Conn.: Archon Books, 1965), 94ff.
12.	Сэр Martin Rees цитирует утверждение из Joseph Silk, in Before the Beginning (Reading, Mass.: Addison-Wesley, 1997), 6.
Ограниченность знания и надежда на прогресс
ФРАНСИСКО ДЖ. АЙЯЛА
«Человек - просто тростник, самое слабое существо в природе, но он мыслящий тростник».
Блез Паскаль, «Мысли» (1)
Современное смирение, будущие высоты
Эволюция находит много поводов для смирения. Жизнь зародилась на Земле более 3,5 миллиона лет назад, вскоре после того, как только наша планета начала остывать. Сейчас на Земле живет примерно 10-30 миллионов видов, из которых биологами описано примерно 1,5 миллиона. Наш вид, Homo sapiens, представляет собой менее чем одну десятимиллионную всего биологического разнообразия планеты. Большинство видов, которые жили в прошлом, более 99%, уже вымерли. Люди, таким образом, составляют примерно одну миллиардную биологического разнообразия, созданного на Земле эволюционным процессом.
В нашей Вселенной около ста миллиардов галактик, и каждая состоит примерно из ста миллионов звезд. Таким образом, наше Солнце - одна из десяти миллионов миллионов миллионов звезд, находящихся во Вселенной. Земля -всего лишь крошечная песчинка во Вселенной, а люди - всего лишь крошечная доля жизни на Земле.
Современные представители вида Homo sapiens начали существовать в Африке 100-150 тысяч лет назад. Это менее одной двадцатитысячной доли времени, в течение которого жизнь существует на Земле. Если преобразовать временной интервал к более понятному нам стандарту дней и принять, что все время существования жизни на Земле равно одному году, то современное человечество появилось на свет 31 декабря в 23 часа 45 минут. По этой шкале мы существуем на Земле всего 15 минут.
Поэтому мы, как говорил Паскаль, всего лишь ♦тростник». Не столь известная, но более подробная фраза есть в другом фрагменте его ♦Мыслей»: ♦Что есть человек в природе? Ничто по отношению к бесконечности, все по отношению к ничто, середина между ничем и всем» (2). Мы в середине, а не почти ничто, потому что, как он пишет в своих ♦Мыслях», человек, хотя и является слабым тростником, все же ♦мыслящий» тростник.
Сэр Джон Темплтон задал вопрос: «Не находятся ли научные исследования, которые начали развиваться только в последний 1% истории человечества, еще в состоянии детства?» Он утверждает, что создаваемая нами информация увеличилась более чем в сотни раз за последние двести лет, и говорит, что объем информации к 2020 году, если темп ее прироста не только не уменьшится, но и возрастет, увеличится по сравнению с 1800 годом более чем в десять тысяч раз. О подобном явлении говорил и великий американский изобретатель Томас Эдисон: «Мы не знаем о любом явлении и одной миллионной процента» (3).
Наука, в современном смысле этого слова, начала свое существование в XVI веке. Если вернуться к годовой шкале, го ее рождение произошло 31 декабря в 23 часа 59 минут и 57 секунд, всего три секунды назад. Не надо иметь очень богатое воображение, чтобы понять, что, когда эти три секунды превратятся в минуты, а потом в часы, знание достигнет таких высот (если мы к этому времени не вымрем как вид), которые сегодня считаются невообразимыми. Если считать рост научного знания за последние двести лет за
ОГРАНИЧЕННОСТЬ ЗНАНИЯ И НАДЕЖДА НА ПРОГРЕСС 183 100%, то только 10% приходится на первое столетие, остальные же 90 - на следующее. Уровень прироста знания увеличивается, а не только сам объем знания. Можно ожидать, что если уровень прироста знания увеличивается в десять раз за каждый век, то к 2100 году объем знаний увеличится в десять тысяч раз, к концу 2200 года в десять миллионов раз по сравнению с 1800 годом.
Я на самом деле оптимистично отношусь к возможностям человеческого знания. Эти возможности являются результатом особых свойств нашего вида. Паскалевский «мыслящий тростки к» является результатом процесса эволюции. Теперь давайте остановимся на том, что значит «мыслящий».
Краткий обзор эволюции человека
Человек - биологический вид, возникший благодаря другим видам, которые людьми не были. Чтобы понять природу человека, необходимо понять свой биологический облик и свое происхождение, историю наших скромных начинаний.
Нашими самыми близкими родственниками из мира животных являются большие обезьяны, а среди них шимпанзе, которые ближе к нам, чем к гориллам. Ветвь людей отделилась от шимпанзе примерно 5-7 миллионов лет назад на африканском континенте, и со временем в ней появился Homo erectus, примерно 1,8 миллиона лет назад. Первый известный гоминид, Ardipitccus ramidus, живший 4,4 миллиона лет до н.э., возможно, не был прямостоящим в том же смысле, что и современные люди, Homo sapiens. Недавно описанный Australopitecus anamensis, возраст которого датируется 3,9-4,2 миллиона лет до н.э., ходил на двух ногах, его потомками были Homo habilis, Australopitecus afarensis, Homo erectus и Homo sapiens. Другие гоминиды, потомки которых не принадлежали к виду Homo sapiens, это Australopitecus africanus, Paranthropus aethiopius, Paranth-ropus boisei, Paranthropus robustus. ко-
торые жили в Африке примерно между 3 и 1 миллионом лет до н.э. В этот период несколько видов подобных существ жили одновременно на африканском континенте.
Вскоре после своего появления в тропических лесах Африки, Homo erectus распространился на другие континенты. Окаменелые останки Homo erectus находят в Индонезии (Ява), Китае, на Ближнем Востоке и в Европе. Останки Ното erectus с острова Ява насчитывают 1,81 ± 0,04 миллиона лет до н.э. и 1,66 ± 0,04 миллиона лет до н.э. Останки Homo erectus из Грузии датированы примерно 1,6-1,8 миллиона лет до н.э. Хорошо сохранившиеся останки Homo erectus были найдены в Испании, возраст их насчитывает более 780 000 лет, и они являются самыми старыми в Южной Европе.
Переход от Homo erectus к Homo sapiens состоялся примерно 400 000 лет назад, хотя точно эту дату определить крайне сложно, потому что часто невозможно определить принадлежность останков тому или иному виду. Homo erectus некоторое время существовал в Азии, до 250 000 лет в Китае и, возможно, до 100 000 лет до н.э. на Яве, а затем был вытеснен своим потомком Homo sapiens. Окаменелые останки Неандертальского человека (Homo neanderthalensis) позволяют говорить о том, что этот вид появился в Европе около 200 000 лет до н.э. и просуществовал до 30 000 лет до н.э. У неандертальцев, как и у Homo sapiens, был большой мозг. До некоторого времени они считались предками современного человека, но сейчас мы знаем, что современный человек появился примерно 100 000 лет назад, задолго до исчезновения неандертальцев. Более того, в пещерах на Ближ нем Востоке были найдены останки Homo sapiens, датированные 100 ООО-ПО 000 лет до н.э., а также останки неандертальцев, датированные 60 000 и 70 000 лет до н.э., за которыми опять шли люди современного типа, останкам которых было 40 000 лет. Не ясно, меняли ли неандертальцы и Homo sapiens друг друга благодаря миграции из других областей, или они временно сосуществовали в одной и той же области. Последние генетические свидетельства показывают, что смешения между neanderthalensis и sapiens никогда не было.
Существуют разные мнения по поводу возможных предков человека. Некоторые антропологи считают, что переход от Homo erectus к архаичному Homo sapiens и позднее к современной форме человека происходил одновременно в нескольких частях Старого Света. Защитники такой «мультирегиональной»модели опираются на свидетельства останков, которые показывают постепенность перехода от Homo erectus к архаичному и затем к современному Ното sapiens. Для того чтобы обосновать переход от одного вида к другому (это событие не может произойти независимо в нескольких местах), они говорят о периодическом генном обмене между популяциями, при этом весь вид действовал как генетический материал, даже несмотря на то, что существовали границы и различия. Подобным образом живут географически разделенные популяции животных и людей. Это объяснение зависит от постоянного наличия миграции и смешения между популяциями с различных континентов, о котором не существует непосредственных свидетельств. Более того, довольно сложно сопоставить мультирегиональную модель с современным существованием разделенных географически представителей одного вида, потому что Homo erectus существовал на Яве и в Китае более чем 100 000 лет после появления Homo sapiens.
Другие ученые считают, что человек появился на Земле в одном месте - в Африке или на Ближнем Востоке, а уже оттуда распространился по всему миру, заменяя существовавшие ранее формы Homo erectus и архаического Ното sapiens. Эту точку зрения поддерживают сегодня многие генетики и антропологи.
Уникальность человека
Самые замечательные черты человека - прямохождение и большой мозг. Мы единственные позвоночные, обладающие прямохождением и прямым позвоночником; птицы ходят на двух ногах, но их позвоночник расположен скорее гори
зонтально, чем вертикально. Размер мозга обычно пропорционален размеру тела и зависит от его массы, и у человека мозг самый большой и сложный. Мозг шимпанзе весит менее фунта, мозг гориллы - несколько больше. Мозг человека весит около трех фунтов и занимает объем около 1400 кубических сантиметров у взрослого человека.
Эволюционисты еще десятилетие назад поставили вопрос о том, что появилось раньше — большой мозг или прямохождение, или же они возникли одновременно. Этот вопрос сейчас решен. Наши предки австралопитеки ходили на двух ногах, но их объем мозга был всего 459 см3и весил фунт. Мозг стал заметно увеличиваться у Homo habilis около 2,5 миллиона лет назад, у них он составлял уже 650 кубических сантиметров, и они могли производить орудия труда ( отсюда и название habilis). Около 2 миллионов лет назад появился Homo erectus, который просуществовал примерно 1,5 миллиона лет, объем мозга у взрослого представителя вида достигал 1200 см3. Наш вид, Homo sapiens, обладал размером мозга в 3 раза большим, чем у австралопитеков, 1300-1400 см3, или примерно три фунта серого вещества. Наш мозг не только больше, чем у шимпанзе и горилл, ио и гораздо сложнее. Церебральный кортекс, который отвечает за самые сложные мыслительные функции, у людей развит гораздо менее пропорционально, чем любая другая часть тела, если сравнивать с обезьянами.
Вертикальное положение тела и большой мозг - не единственные анатомические черты, которые выделяют человека среди других животных, хотя и самые очевидные. Список выдающихся анатомических особенностей человека приведен ниже (пять последних нельзя обнаружить по останкам):
•	Прямая поза и хождение на двух ногах (в том числе изменения позвоночника, ног и таза)
•	Расположенные под прямым углом большие пальцы и другие изменения рук (которые делают возможным тонкое управление)
•	Большой мозг
•	Сокращение челюсти и изменение черт лица
•	Изменение кожи и кожных желез
•	Уменьшение количества волос на теле
•	Продолжительный период овуляции (и более долгая репродуктивность у женщин)
•	Медленное развитие
•	Изменение голосовых связок и гортани
•	Иная организация мозга.
Люди значительно отличаются от других животных не только в анатомии, но и, что очень важно, в своем поведении, как в индивидуальном, так и в социальном. Вот список наиболее выдающихся черт поведения человека:
•	Тонкое выражение эмоций
•	Интеллигентность: способность думать, рассуждать
•	Символический (творческий) язык
•	Самосознание и осознание своей смертности
•	Изготовление инструментов и технологии
•	Наука, литература и искусство
•	Этика и религия
•	Общественная организация и сотрудничество
•	Законы и политические институты.
Люди живут в общественно организованных группах, как и другие приматы. Но приматы не обладают такой сложной организацией общества, как люди. Отличительной чертой сообществ людей является культура, тема, к которой я вернусь позже. Сначала мы еще раз взглянем на биологию человека.
Границы биологии человека
Биологическая наследственность основана на передаче генетической информации от родителей к потомкам, и у человека она во многом такая же, как у других видов. Генети
ческая информация закодирована в линейной последовательности четырех нуклеотидов ДНК («буквах» генетического алфавита, которые обозначаются А, С, G, Т) точно таким же образом, как семантическая информация кодируется последовательностью букв письменного текста. ДНК упакована в хромосомы, находящиеся в ядре каждой клетки. У человека есть два набора из двадцати трех хромосом, по одному от каждого из родителей. Общее число букв ДНК в каждом наборе хромосом примерно три миллиарда. Цель проекта «Геном человека», который был запущен в 1989 году, заключалась в том, чтобы расшифровать три миллиарда букв генома человека (одного набора хромосом).
Я полагаю, что в Библии короля Джеймса содержится около миллиона букв, знаков пунктуации и пробелов. Чтобы записать последовательность ДНК одного генома, потребуется три тысячи томов подобного размера. Конечно, такая информация будет храниться в электронной форме, в компьютере, который интегрирует информацию, поступающую от различных исследователей, и формирует правильную последовательность. Но если потребуется его распечатать, только для одного генома человека необходимо будет три тысячи томов.
Полная информация только для одного человека потребует шесть тысяч подобных томов, по три тысячи для каждого набора хромосом. Конечно, наверняка существуют более экономичные способы представления информации, чем перечисление полной последовательности букв: например, при помощи определения соотношения букв в каждом из двух наборов генома. Число разновидностей букв, описывающих сочетания двух последовательностей генома человека, будет равно примерно десяти миллионам, по одной на каждые три сотни. Два набора генома человека отличаются друг от друга и формируют уникальную комбинацию генов (за исключением генетических близнецов, которые обладают одинаковыми наборами генов, так как близнецы появляются из одной яйцеклетки).
Проект «Геном человека» был начат в США в 1989 году и финансировался двумя агентствами - Национальным ин
ститутом здоровья (NIH) и Департаментом энергии (DOE). Цель заключалась в том, чтобы получить полную последовательность одного генома человека за пятнадцать лет при примерной стоимости проекта три миллиарда долларов, что означает, что расшифровка одной буквы ДНК стоит примерно один доллар.
Сторонники этого проекта при помощи риторики пытались превознести важность своих достижений. Этот проект назывался «Священным Граалем»биологии, он соответствовал древнему принципу «Познай себя». Лауреат Нобелевской премии Уолтер Гильберт сказал о компьютерном диске, на котором будет содержаться человеческий геном «Это вы» (4). Лауреат Нобелевской премии и первый директор проекта Джеймс Уотсон утверждал, что «наша судьба в наших генах» (5). Дэниел Кошланд, редактор журнала Science, объявил, что «когда мы сможем точно предсказывать свое поведение, мы сможем предотвратить последствия» нашего насилия (6). Достигнет ли проект «Геном человека» хотя бы одного из этих высоких результатов?
Биология человека сегодня стоит перед двумя важными проблемами: онтогенетическое декодирование и загадка отношения сознания и мозга (7). Под онтогенетическим декодированием я понимаю проблему преобразования одномерной генетической информации, закодированной в ДНК одной клетки в четырехмерное человеческое существо, создание, гетерогенное в пространстве и времени, индивида, который растет, взрослеет и умирает. Рак, заболевания, старение - эпифеномены онтогенетического декодирования. Под проблемой сознания-разума я понимаю взаимосвязанные вопросы о том, (1) как физико-химические сигналы наших органов чувств преобразуются в восприятия, ощущения, идеи, критические позиции, эстетические эмоции, этические ценности и (2) как на основе многообразия опыта формируется единое представление о реальности, разум или наше «я». Свободная воля и язык, общественные и политические институты, технологии и искусство - все это эпифеномены человеческого сознания.
Эти два вопроса могут дублироваться описанием развития человека от яйцеклетки до взрослого состояния и его физически-ментальных преобразований. Развитие человека от яйцеклетки до взрослого состояния у всех людей и у млекопитающих протекает похожим образом, и в этой похожести кроется загадка. Физико-ментальная трансформация, как я ее понимаю, является отличительной чертой человека: опа определяет человеческое, то, что делает нас людьми. Ни один другой вопрос не имеет более важного значения для понимания нашего места в культуре и нас самих.
Ученые предполагают, что ресурсы для определения полной последовательности нуклеотидов генома человека будут распределяться в соответствии с координированным и свободным планом. Без всяких сомнений, знание ДНК одного или нескольких людей будет очень полезно для биологов и врачей. Но я сомневаюсь, что такое знание генома человека даст что-то для решения тех двух фундаментальных вопросов, которые я определил, или для решения каких-либо фундаментальных биологических проблем (8).
Онтогенетическое декодирование
Инструкции, управляющие онтогенетическим процессом, или развитием человека от яйцеклетки до взрослого состояния, заложены в наследуемый генетический материал. Теория биологической наследственности была сформулирована монахом-августинцем Грегором Менделем в 1866 году, но получила известность среди биологов только в 1900 году: генетическая информация содержится в дискретных единицах информации, генах, которые существуют в парах, по одному от каждого родителя. Следующий шаг к пониманию природы генов был совершен в первой четверти XX века. Было установлено, что гены являются частями хромосом, нитевидных тел, присутствующих в ядре клетки, и что гены линейно организованы по длине хромосом. Еще четверть века потребовалась на то, чтобы определить химический
состав генов - дезоксирибонуклеиновую кислоту (ДНК), которая, в свою очередь, состоит из четырех химических групп (нуклеотидов), организованных в длинные двойные структуры. Генетическая информация содержится в линейной последовательности четырех нуклеотидов примерно таким же образом, как семантическая информация английского предложения заложена в определенной последовательности двадцати шести букв алфавита.
Первый важный шаг к пониманию принципов декодирования генетической информации был сделан в 1941 году, когда Джордж Бидл и Эдвард Татум показали, что гены управляют синтезом ферментов, катализаторов, контролирующих все химические реакции живых существ. Позднее стало известно, что серия из трех последовательных нуклеотидов гена кодирует одну аминокислоту (аминокислоты - это компоненты, из которых формируются энзимы и другие протеины). Эти отношения основаны на четком линейном соответствии определенной секции кодирующих нуклеотидов и последовательности аминокислот, из которых формируется кодируемый фермент.
Но химические реакции организма должны происходить в упорядоченном виде, организм должен обладать возможностью включать и выключать тот или иной ген. Первая контролирующая система была открыта в 1961 году Франсуа Жакобом и Жаком Моно для гена, который отвечает за выработку фермента переработки сахара в бактерии Escherichia coli. Этот ген включался и выключался при помощи специальной системы переключателей, состоящей из небольших секций ДНК, вписанных в структуру кодирующего гена. Переключатели активировались при помощи системы обратной связи, в которую входили молекулы, синтезируемые другими генами. С тех пор было открыто много механизмов генного контроля в бактериях и других микроорганизмах. Обычно в них присутствуют два элемента — механизм обратной связи и короткие последовательности ДИК, выполняющие роль переключателей. Механизм обратной связи гарантирует, что присутствие определен
ной субстанции в клетках приведет к синтезу достаточного для ее переработки количества белков и что избыток ферментов в клетке будет подавлять дальнейший синтез (например, синтез фермента, отвечающего за переработку сахара в Escherichia coli, включается или выключается в зависимости от присутствия сахара в клетке).
Изучение механизмов генного контроля млекопитающих (и других сложных организмов) стало возможно в середине 70-х годов, с развитием техники рекомбинации ДНК. Эта технология позволила выделить отдельные гены (и другие цепочки ДНК) и размножать или клонировать их для того, чтобы создать необходимое для исследования количество. Одним из неожиданных открытий стал тот факт, что гены можно разделить на части: кодирующая последовательность гена делится на отдельные фрагменты, которые обособлены друг от друга при помощи некодирующих сегментов ДНК. Кроме разделения всех элементов ДНК на кодирующие и некодирующие, в генах млекопитающих, как и в генах бактерий, содержатся короткие контрольные последовательности, которые действуют как переключатели и сигналы начала кодирующей последовательности.
О механизмах контроля в генах млекопитающих предстоит узнать еще очень многое. Скорость, с которой развивается молекулярная биология, позволяет предположить, что основные прототипы системы генного контроля млекопитающих могут быть получены в течение ближайших двух десятилетий. Но понимание механизмов контроля индивидуальных генов - это только первый шаг на пути к решению загадки онтогенетического декодирования. Второй важный шаг заключается в решении проблемы дифференциации.
Человек состоит из приблизительно триллиона клеток примерно двухсот различных видов, и все они получаются путем последовательного деления из оплодотворенной яйцеклетки, одной-единственной клетки диаметром 0,1 миллиметра. Первые несколько делений направлены на увеличение массы основной клетки. Последующие деления сопровождаются появлением складок и различий в массе клеток,
а впоследствии созданием различных тканей и органов. Полный набор генов удваивается при каждом делении клеток, поэтому в каждой клетке присутствуют два полных генома. Более того» опыты с животными показывают, что все гены в каждой клетке потенциально готовы к активации (9), И все-таки в разных клетках активны разные части генов. Это необходимо для разделения клеток на нервные, мышечные, кожные, ведь они отличаются как по размерам, так и по конфигурации. Различие в деятельности генов должно сохраняться после дифференциации организма, потому что различные клетки выполняют разные функции, контролируемые разными генами.
Информация, которая контролирует дифференциацию клеток и органов, конечно же, содержится в цепочке ДНК, но только в ее очень коротких сегментах. Что за последовательности представляют эти контролирующие элементы, где они расположены и как декодируются? У млекопитающих, насекомых и других сложных организмов существуют контрольные цепочки, которые действуют на более высоком уровне, чем механизмы контроля, активирующие и деактивирующие индивидуальные гены. Эти цепочки более высокого уровня действуют на группы генов, а не на отдельные гены. Детали устройства этого контрольного механизма, взаимодействие разных контрольных механизмов, как и многие другие вопросы, еще подлежат изучению, которое необходимо для понимания формирования человека. Последовательность контролирующих элементов ДНК будет определена, но это только незначительный шаг вперед на пути к пониманию всех трех миллиардов пар нуклеотидов, которые составляют геном человека.
Польза, которую принесет человеку понимание процессов онтогенетического декодирования, огромна. Это знание позволит понять, как бороться со сложными генетическими заболеваниями, в том числе с раком. Оно также внесет ясность в процесс старения, непобедимой болезни, которая убивает всякого, кто сможет устоять против остальных.
Рак - это аномалия онтогенетического декодирования. Клетки размножаются, хотя благополучие организма требует противоположного. Были определены индивидуальные гены (онкогены), которые вызывают появление определенных форм рака. Но начало в клетке раковых процессов зависит от взаимодействия онкогенов с другими генами, а также с внутренней и внешней средой клетки. Старение ~ это также ошибка в процессах онтогенетического декодирования: клетки не могут выполнять свои функции, заложенные в их генетический код, или больше не способны размножаться и заменять мертвые клетки.
В 1985 году расходы на здравоохранение в США составляли 425 миллиардов долларов, в 1997 году они достигли цифры примерно в 1 триллион. Большая часть этих расходов идет на терапию и технологические разработки, направленные на уменьшение воздействия болезней, лекарств от которых мы, по правде говоря, не знаем. И напротив, те болезни, причины которых понятны, - туберкулез, сифилис, детская корь, многие детские болезни - сегодня удается вылечить без особых затрат и с наилучшими результатами (10). Около 3% расходов на здравоохранение тратится на фундаментальные научные исследования. Удвоение или утроение этих расходов даст лишь небольшую прибавку к общей сумме расходов, но сэкономит значительное количество средств уже в ближайшем будущем, так как можно будет излечить или предотвратить рак, дегенеративные заболевания, другие серьезные болезни и не будет необходимости в дорогой и малоэффективной терапии, которая применяется в настоящее время.
Головоломка разум-мозг
Мозг - это самый сложный и самый развитый орган человека. Он состоит более чем из 3 миллиардов нейронов, каждый из которых связан с множеством других нейронов при помощи аксонов и ответвлений. С точки зрения эволюции
мозг животных является важным инструментом адаптации, он позволяет организму накапливать и обрабатывать информацию об условиях окружающей среды, а затем приспосабливаться к ним. Эта способность у человека доведена до предела, при этом гипертрофия мозга делает возможным абстрактное мышление, язык и технологии. При помощи этих средств человечество подняло адаптацию па новый уровень: адаптации к культуре.
Зачатки способности накапливать и обрабатывать информацию об окружающей среде обнаруживаются уже у некоторых одноклеточных организмов. Простейшие Paramecium, как кажется, передвигаются и поглощают бактерии хаотично, но при попадании в неблагоприятную для себя среду они начинают двигаться в другом направлении. Водоросль Euglena не только избегает неблагоприятной окружающей среды, но и ищет благоприятную, ориентируясь в соответствии с направлением света, который она воспринимает светочувствительными клетками на своем теле. Растения не достигли значительного прогресса, за исключением тех, которые научились обвиваться вокруг твердых объектов и реагировать на прикосновение, они стали способны приспосабливаться к теплу, гравитации и влажности.
У животных нервная система является посредником в процессе сбора информации и адаптации. Самая простая нервная система обнаруживается уже у кораллов, но им не хватает способностей координации между различными частями тела, поэтому любая часть реагирует только непосредственно на свои стимулы. Морские ежи и звезды обладают кольцевой нервной системой и нервными окончаниями, которые позволяют им координировать движения различных частей тела, поэтому они отвечают на стимулы всем своим телом. Однако у них нет мозга, и поэтому они не могут реагировать на основании своего опыта. Плоские черви планарии обладают самой рудиментарной формой мозга, их центральная нервная система и мозг собирают информацию нервных клеток и обрабатывают ее. Эти животные способны к простому обучению, а значит, могут менять
свои реакции на окружающую среду. Мозг насекомых развит гораздо больше, они обладают химическим, визуальным, акустическим и тактильным восприятием, могут его обрабатывать, особенно ради поиска пищи и выбора партнеров для размножения.
Позвоночные способны накапливать и обрабатывать гораздо более сложные сигналы, и их ответ на стимулы окружающей среды гораздо более сложен, чем у насекомых. Мозг позвоночных содержит огромное количество связанных между собой нейронов, организованных в сложные группы. У позвоночных усложнение мозга связано с увеличением размеров мозговых полушарий и неокортекса, органа, отвечающего за координацию сигналов от всех рецепторов и центров мозга. У млекопитающих неокортекс расширяется и становится корой головного мозга. Мозг человека относительно велик по сравнению с размерами тела, а кора головного мозга непропорционально велика даже для размеров мозга. Абстрактное мышление, язык символов, сложная социальная организация, ценности и этика - все это проявления способности человеческого мозга собирать информацию о внешнем мире и интегрировать эту информацию, подвижно реагируя на происходящее.
С усложнением человеческого мозга биологическая эволюция превосходит себя и переходит в новый вид эволюции: адаптация при помощи технологического влияния на окружающую среду. Организм адаптируется к среде при помощи естественного отбора, изменяя свою генетическую структуру в течение поколений, чтобы соответствовать требованиям окружающей среды. Люди, и только люди развили в себе способность адаптироваться к враждебной окружающей среде, меняя свое окружение в соответствии со своей генетической предрасположенностью. Открытие огня и изготовление одежды и убежища дало людям возможность выйти из теплой зоны тропиков Старого мира, к которым они были приспособлены, и заселить почти всю Землю; людям не нужно было ждать до тех пор, пока эволюция генов обеспечит им защиту в виде шерсти или жира. Точно
так же люди не ждали, пока у них появятся крылья или жабры; они завоевали море и небо при помощи искусственно созданных устройств. Наш мозг (разум человека) сделал нас самым успешным из живущих ныне видов.
В геноме человека недостаточно молекул ДНК, чтобы описать триллионы связей, которые возникают между нейронами в мозге человека. Соответственно, генетический код должен быть организован как многоуровневая иерархическая система контроля, как уже описывалось ранее, чтобы руководство на одном уровне передавалось на нижние при помощи системы каналов. Развитие мозга человека на самом деле является одним из самых интересных компонентов формирования человека. Но сейчас мы должны сосредоточить наше внимание на том, как работает этот удивительный орган.
За последние два десятилетия нейрология превратилась в одну из самых сложных и перспективных областей науки. Рост финансовых и человеческих ресурсов привел к беспрецедентному количеству открытий. Многое стало известно о том, как в наших органах чувств формируются ощущения света, звука, температуры, давления и как они передаются при помощи разности потенциалов, несущих сигнал в виде волны по телу. Также были изучены возможности замены нервных каналов после повреждения, группы нейронов, отвечающих за обработку информации, поступающую от определенных органов или точек тела, а также многие другие вопросы. Но, несмотря на этот прогресс, нейробиология остается новой дисциплиной, которая по теоретическому уровню своего развития сравнима разве что с генетикой начала века. То, что имеет наибольшее значение, по-прежнему остается загадкой: как физические феномены становятся опытом сознания, как разнообразие этого опыта отражается в сознании в картину мира, имеющую постоянные характеристики, а также как формируется личное осознание и свободная воля, которые постоянно присутствуют в жизни человека.
Я не считаю, что эти загадки неразрешимы; скорее всего, человек сможет их разгадать при помощи методов на
уки. И я готов спорить, что в ближайшие полстолетия на многие из них будут найдены ответы. Тогда мы станем еще ближе к ответу на вопрос о том, кто мы такие.
Ограничения и возможности
Кажется маловероятным, что понимание полной последовательности генома человека внесет какие-то значительные изменения в понимание онтогенетического декодирования или решение вопроса взаимодействия сознания и мозга. Наука не совершает серьезных прорывов в результате накопления информации, напротив, большие изменения в науке происходят благодаря выдвижению новых гипотез, которые предлагают решения серьезных научных проблем. Через некоторое время возможна их критическая проверка, но только гипотеза может способствовать появлению значимых экспериментов, потому что только она позволяет увидеть то, что стоит наблюдать.
Полная последовательность нуклеотидов генома человека может быть полезной для биологов и медиков в качестве базы данных для экспериментов. Но я не верю, что она сможет помочь в решении основных биологических и медицинских проблем больше, чем полная распечатка карты дорог США с указанием всех машин, проезжавших по ним за все последние годы, может помочь предотвращению высокого количества несчастных случаев на дороге. Материальные и человеческие ресурсы, которые требуются для выявления полного генома человека, составляют значительную часть расходов, отпущенных на биологические исследования в целом. Вопрос, который задавался политикам, заключался в том, не будут ли результаты (имелся в виду прогресс в науке и изучении здоровья) более значительными, если направить ресурсы, требующиеся для получения ДНК человека, на проекты, инициированные исследователями, и на фундаментальную науку. Политические институты, ответственные за принятие решений в области здра-
ОГРАНИЧЕННОСТЬ ЗНАНИЯ И НАДЕЖДА НА ПРОГРЕСС 199 воохранения, в 1989 году решили принять проект «Геном человека» и постоянно поддерживают его с того времени. Было собрано множество данных, и появились новые научные открытия.
Гены и человек
Две проблемы, о которых я писал выше, так и не были разрешены, и я не думаю, что они будут разрешены в течение ближайших десяти лет. Я предполагаю, что на это потребуется около 50 лет. Успехи были очень серьезными, и уровень научных открытий в обоих областях продолжает расти, поэтому горизонт в 50 лет не кажется таким уж нереальным. Многие ученые согласны с тем, что биология развития и нейрология сейчас являются доминирующими биологическими дисциплинами - по числу исследований, количеству открытий и привлечению ресурсов.
Прогресс проекта «Геном человека» также очень значителен. Он развивается более высокими темпами, чем ожидалось. Были созданы новые подходы к анализу информации, которые позволяют обрабатывать ее быстрее и превосходить график, хотя для полной детализации может все еще потребоваться около 15 лет. Как и предполагалось, в проекте было много положительных результатов, в частности выявление определенных дефектов генов, вызывающих такое заболевание, как хорею Хантингтона, рак толстой кишки, кистозный фиброз. Были и другие открытия, которые оправдывают вложение человеческих и финансовых ресурсов в проект «Геном человека». Но сделанные открытия навряд ли помогут выполнить данные риторические обещания. Мы не приблизились к познанию себя или пониманию своей судьбы. На самом деле некоторые из обещаний никогда не смогут быть выполнены всей биологической наукой, не говоря уже о проекте «Геном».
Расшифровка генома человека будет только первым шагом к пониманию генетического строения человека.
Вспомните об объеме в три тысячи Библий. В конце проекта мы будем знать последовательность трех миллиардов букв, но мы не поймем всего текста, точно так же, как не смогли бы понять смысл произведения, написанного на неизвестном нам языке, в котором нам доступен только алфавит. Постепенно мы будем понимать все больше и больше «предложений» генома человека, даже целые параграфы, и возможно, некоторые главы. Но это будет очень большая задача, которая потребует значительных научных исследований более чем на десятилетие.
Люди - не генетические машины. Проявление генов у млекопитающих идет в соответствии с окружающей средой, по образцам, которые сложны и непредсказуемы во всех деталях - и именно в них скрыто наше «я». Для людей «внешняя среда» приобретает новое измерение, которое становится доминирующим. Отличительной чертой человека является культура, которую можно понимать как совокупность действий человека, не предопределенных биологически. Культура включает в себя общественные и политические институты, способы действий, религиозные и этические традиции, язык, здравый смысл и научное знание, искусство и литературу, в общем, все творения человеческого разума. Культура находится в процессе своей собственной эволюции, которая надстраивается над органической эволюцией и которая за последние несколько тысячелетий стала основной формой эволюции человека. Культурная эволюция стала возможна благодаря культурной памяти, исключительно человеческого способа адаптации к окружающей среде и передачи его в поколениях.
Человечество обладает двумя видами наследственности -биологической и культурной, которые также называют органической и надорганической, или эндосоматической и экзо-соматической. Биологическая наследственность человека почти ничем не отличается от наследственности животных и других воспроизводящихся при помощи спаривания организмов, как я уже отмечал выше. Культурная наследственность, с другой стороны, основана на передаче информации при помощи
процесса обучения, который в принципе не зависит от биологического наследования. Культура познается при помощи обучения, примера и имитации, книг, газет, радио, телевидения, кино, произведений искусства и других средств коммуникации. Культура передается человеку его родителями, родственниками, близкими, всем окружением.
Культурное наследование делает для людей возможным то, что недоступно для других живых организмов - накопление и передачу опыта из поколения в поколение. Животные могут учиться на собственном опыте, но они не могут передавать свой опыт, свои «открытия* (по крайней мере, не в такой большой степени) следующим поколениям. У животных есть индивидуальная память, но у них нет «социальной памяти* (автором этого понятия является испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет). Люди, с другой стороны, создали культуру, потому что они могут передавать свой обобщенный опыт из поколения в поколение (11).
Культурное наследие делает возможной культурную эволюцию, то есть эволюцию знания, социальных структур, этики, всех прочих компонентов, которые недоступны другим живым организмам - адаптацию при помощи культуры. Культурный способ адаптации превалирует у человека над биологическим, потому что он гораздо быстрее и потому что он может иметь направление. Новое научное открытие или техническое достижение может быть передано всему человечеству, по крайней мере, потенциально, менее чем за одно поколение. Более того, если возникает потребность, культура может стимулировать необходимые изменения, чтобы справиться с задачей. Биологическая же адаптация зависит от случайности благоприятной мутации или комбинации нескольких мутаций, а также того места и времени, в которое они возникают. Торжество благоприятной мутации над остальными потребует смены нескольких сотен поколений.
Генетики давно знают о феномене «плейотропии», влиянии генов в различных органах на анатомические черты. Изменение генов, которые влияют на определенные анатомические черты, приведет и к изменению других черт человека. Этот
каскад случайностей очень часто является очень длительным и во многих случаях не очевидным. Гены могут мало сказать нам о литературе, искусстве, науке и технологии, этике и политических институтах. Также они навряд ли могут многое сказать о чертах характера человека. Наивно и необдуманно обещать, что расшифровка последовательности ДНК в геноме человека сможет помочь нам познать человека.
Не до конца используемый мозг
Мы знаем только малейшую часть из того, что нужно знать, менее «одной миллионной одного процента о чем-либо», как говорил Эдисон. Знание не так просто посчитать, и мы имеем совсем мало данных о том, сколько всего можно познать, так как еще не знаем всего. Но фраза Эдисона - только один из способов понимания границ нашего незнания. Мы можем по-разному подходить к вопросу, начиная с утверждения сэра Джона Темплтона о том, что мы сегодня знаем в сто раз больше, чем две сотни лет назад, и его разумного предположения, что знание будет расти экспоненциально. Если уровень приобретения знания растет в 10 раз за каждый век и за период между 1800 и 1900 годами знание выросло в 10 раз, то за период между 1900 и 2000 годами оно росло в 10 раз быстрее, то за период между 2000 и 2100 годами будет рост в 100 раз быстрее, а за период между 2100 и 2200 годами - в 1000 раз быстрее, чем в XIX веке. Знание за период между 1800 и 2200 годами вырастет в 10 х 10 х 100 х 1000, или в 10 миллионов раз. А к 2300 году оно вырастет в сто миллиардов раз по сравнению со знанием человечества два века назад. Эти цифры кажутся удивительными, но они основаны на разумной предпосылке, что темпы роста знания будут расти в десять раз за каждое столетие. В любом случае эти цифры показывают, как мало мы знаем в настоящее время, и являются поводом для смирения, а также надежды на будущее, предсказывая, ведь сколько мы можем узнать впоследствии.
Будут ли люди в состоянии справиться с таким объемом знания в будущем? Компьютеры и другие невообразимые сегодня устройства будут необходимы для хранения, переработки и передачи таких больших объемов информации. Но как насчет способности мозга человека воспринять такие объемы информации и получить от этого пользу?
Ранее в этой главе я писал, что мозг человека состоит из тридцати миллиардов нейронов (12). Нейрон состоит из главного центрального тела и двух окончаний, которые называются аксоном и дендритом, при помощи которых нейрон связывается с другими нейронами, в среднем, примерно с тысячей. Сеть нейронов и их взаимосвязей невообразимо сложна и обладает неограниченными возможностями. Мы можем получить некоторое представление о ее сложности при помощи аналогии (13). Представьте себе, что вы живете в метрополии, сравнимой с Нью-Йорком, в которой живет десять миллионов людей. Возьмите большой моток нитей и соедините себя с тысячей других людей, которые живут в этом городе, причем каждая нить должна проходить между вами и одним из этих людей. Если среднее расстояние между людьми будет равно одной миле, то вам потребуется тысяча миль такой нити (14). Теперь представьте себе, что каждый человек в этом городе связан с другими точно так же, как и вы. Общее количество таких связей можно получить путем простого перемножения, которое даст нам «астрономическое» число. Оно будет во много раз больше, чем число атомов во Вселенной, которое насчитывает около семидесяти пяти знаков. Во Вселенной недостаточно было бы нити, чтобы провести все эти связи, если бы каждая была милю длиной. Теперь вспомните о том, что число нейронов равно тридцати миллиардам, а не десяти миллионам, которые мы использовали для наших расчетов. Попытайтесь представить себе (вы не сможете!) сеть связей каждого из нейронов еще с тысячей других, и вы получите только приближенные представления о сложности мозга.
Следующий шаг - это понимание путей связи между нейронами, которые не соединены непосредственно. Пред
ставьте себе, что расстояние между двумя нейронами эквивалентно пяти шагам, а именно A-B-C-D-E-F. От нейрона А на один шаг удалена тысяча других нейронов, и каждый из них связан еще с тысячей нейронов, которые удалены от А па два шага, а каждый из них связан еще с тысячей нейронов, которые удалены от А на три шага, и существует всего миллион путей от А до нейронов уровня С. Существует тысяча миллионов миллионов наиболее прямых путей от А к нейронам уровня F (где F - любой нейрон в пяти шагах от А) и неизмеримо большее количество путей, чтобы достичь нейроны уровня F окольными путями.
Смысл этого упражнения в арифметике прост: число коммуникационных каналов, которые человек использует в своей жизни, до смешного мало по сравнению с имеющимися возможностями (15). Я снова обращусь к словам Эдисона, но уже ради другой цели: менее миллионной доли процента способностей человеческого мозга используется индивидом в течение его жизни. На самом деле даже меньше миллионной от миллионной от миллионной. Мы не знаем, как использовать эти нереализованные возможности, но я не вижу причин думать, что мы не найдем способа сделать это, поскольку знания человека вырастут в тысячи или миллионы раз за ближайшие несколько столетий. Один из способов использования возможностей мозга - модель дистрибутивного вычисления, которая позволяет повысить мощность компьютеров, соединенных в сеть.
Следующим шагом в процессе ассимиляции человечеством нового знания будет поиск способа эффективного соединения (не физического, а при помощи коммуникационных сигналов) мозга различных людей, тысяч и миллионов мозгов разных людей (16). Снова на ум приходит аналогия с дистрибутивными вычислениями. Но здесь я возможно пересек границу между рассуждениями о будущем и научной фантастикой, насколько бы ни были мои мысли связаны с современным знанием.
Мы очень мало знаем о естественном мире, почти ничего по сравнению с тем, что еще предстоит узнать, и очень
мало относительно смысла и ценности жизни во Вселенной. Есть повод для скромности и восхищения. Но есть также и основания для оптимизма и надежды, что мы или наши потомки будем обладать неограниченными возможностями в расширении знания и это - вечный процесс (17).
Примечания:
1.	«Мысли» были изначально опубликованы в 1670 году. Это размышление под номером 347.
2.	«Мысли», номер 72.
3.	Цитируется в «Uncle John’s Third Bathroom Reader» (New York: St. Martin’s Press, 1990), 161.
4.	Цитируется no D. Nelkin and M.S. Lindee «The DNA Mystique: The Gene as a Cultural Icon» (New York: Freeman, 1995), 7.
5.	Цитируется no Leon Jaroff «The Gene Hunt», Time, March 20,1989, 62-67.
6.	D. Koshland «Elephants, Monstrosities and the Law» Science 25 (February 4, 1992): 777.
7.	Следующие несколько страниц взяты из доклада, который я написал в 1987 году по просьбе Национальной академии наук США. Совет, которого искала Академия наук, заключался в оценке необходимости про ведения проекта «Геном человека». Академия попросила ученых подготовить заключения, в которых исследовались бы полезные следствия изучения генома человека. Меня, в частности, попросили оценить основные проблемы современной биологии и ответить, может ли расшифровка ДНК человека быть одной из них или значительно помочь в решении других вопросов. Четыре подобных заключения были опубликованы в журнале «Issues of Science and Technology», официальном издании Академии наук, моя называлась: «Две границы биологии человека: о чем нам не скажет последовательность генов».
8.	Я не утверждаю, что проект «Геном человека » не бу-дет иметь многочисленных позитивных последствий для здоровья человека, и опосредовано после открытия генов животных, для сельского хозяйства и промышленности. Вопрос в том, насколько его описание позволит дать ответ на два самых фундаментальных вопроса, о которых я говорю.
9.	Овца Долли была создана с использованием генов взрослой особи.
10.	Это положение слишком оптимистично и может быть даже ошибочным, если фраза ♦понимать причинность» будет неверно истолкована. Мы понимаем причину возникновения малярии и СПИДа на нескольких уровнях, но все же не можем лечить их «с относительно небольшими затратами и наибольшей эффективностью». В любом случае можно предположить, что рост знаний в области этиологии этих заболеваний может привести к успешному созданию вакцин.
11.	Ортега-и-Гассет считал способность передавать информацию от одного поколения к другому самой отличительной чертой человека, даже более важной, чем интеллект сам по себе.
12.	Еще больше, чем нейронов, у человека «глиальных» клеток, которые обычно меньше нейронов. В мозге человека их может быть около ста миллиардов. В последние годы было написано множество книг об организации и функционировании мозга. Прекрасный обзор содержится в номере «Дедала» (журнал Американской академии наук и искусств, Кембридж, Массачусетс) за весну 1998, озаглавленного «Мозг», 11 статей в котором написаны именитыми учеными.
13.	Эта аналогия сделана на основе примера из книги James Tiefill, Are We Unique? (New York: John Wiley, 1997), 64.
14.	Аксоны довольно длинные, поэтому связь осуществляется не только между соседними нейронами.
15.	Каждый раз, когда используется определенный маршрут, он «расширяется». Вероятность того, что он,
а не какой-то альтернативный маршрут сети, будет использован в следующий раз, повышается.
16.	Мозг человека общается с другим мозгом посредством органов чувств, при помощи всевозможных тактильных, химических сигналов, а также при помощи письменной и устной речи. Я полагаю, что могут существовать и другие способы общения, или связи, которые минуют привычные нам чувства. Иезуитский священник и визуальный антрополог Пьер Тейяр де Шарден считал, что до настоящего времени на Земле последовательно прошли три стадии эволюции: геосфера, биосфера и ноосфера, которая является областью эволюции человека. В соответствии с «законом сложности сознания*, эволюция, согласно Тейяру де Шардену, будет прогрессировать до «точки Омега*, которую он характеризует как «гармоничную коллективность сознания, эквивалентную своего рода сверхсознанию». Суть этой идеи в том, что Земля не просто будет охвачена миллиардами мыслей, но все эти мысли сольются в одну мыслительную систему, которая будет функционально единой, и которая на определенном уровне будет представлять собой единство. Множество индивидов объединится в группы, будет поддерживать друг друга в едином акте мысли.
«...В направлении мысли, может ли Вселенная завершиться чем-то меньшим, чем безмерность?» («Феномен человека», Нью-Йорк, 1961, 251-252). Я не разделяю позиции Шардена, но эта цитата указывает на направление неисследованных возможностей, которое может привести к совместной работе разумов людей без посредства органов чувств, которые сегодня являются нашим единственным средством общения.
17.	Мы, однако, должны помнить о том, что накопление знаний не означает рост мудрости. Зная больше о себе, мы не обязательно станем мудрее, лучше или справедливее.
6
Психология смирения
ДЭВИД Г. МАЙЕРС
Смирение, как и темнота, скрывает в себе божественный свет.
Генри Дэвид Торо
Наблюдая за борьбой между естественным и сверхъестественным объяснением мира, между кажущимися скептическими или наивными фундаменталистами, иногда представляется, что наука и религия находятся на противоположных концах качелей объяснения. Когда одна поднимается, другая падает.
На самом деле между наукой и религией есть много общего. В частности, общим для них является принцип смирения.
В сердце теологии: смирение перед Богом. «Господи! Не надмевалось сердце мое и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое» написано в Псалмах (131:1). Реформированная теология понимает смысл смирения Псалмов. Она считает, что разум человека склонен к ошибкам и ограничен. В традиции Реформации, сама теология должна быть «всегда реформируемой», ее понимание всегда несовершенно.
Как творения Бога, мы имеем свои достоинства, но они не бесконечны. Мы - ограниченные создания того, кто сказал: «Я Бог, и нет иного Бога, кроме меня» (Исайя, 46:9).
Мы наблюдаем реальность через мутное зеркало. Поэтому наше самое твердое убеждение должно заключаться в том, что некоторые из наших верований содержат ошибки. Верующие люди могут оценить слова Оливера Кромвеля, сказанные в 1650 году Шотландской церкви о том, что он может ошибаться в своих мольбах к Господу.
В сердце науки: смирение перед природой. Историки науки напоминают, что многие первооткрыватели современной науки были верующими людьми, и вера давала им скромность по отношению к природе и скептическое восприятие власти человека. Будучи христианами, Блез Паскаль, Исаак Ньютон и Галилей не доверяли интуиции, предпочитая исследовать творения Бога и проверять свои идеи экспериментами. Они считали, что находятся на службе у Бога, исследуя его слово и творения. Чтобы продемонстрировать этот дух, директор проекта «Геном человека » Фрэнсис Коллинз любит цитировать Коперника: «Понять великий труд Бога; постичь его мудрость, величие и власть, оценить, до некоторой степени, чудесное действие его законов, конечно, все это было бы приятным и желаемым способом поклонения самому великому, незнание которого может быть более благодатно, чем знание».
Если, как полагалось ранее, природа была священной -она считалась живой и населенной божественными творениями, - тогда мы не должны искажать ее. Но если эти первые ученые были правы, считая природу результатом разумного творчества, произведением, которым нужно наслаждаться, то мы можем свободно искать истину путем наблюдения и эксперимента. Мы должны сохранять верность не сиюминутному мнению, а воле Бога. Поэтому, помня об ограниченности человеческого знания, мы должны смиренно проверять свои идеи. Если природа не соответствует нашим ожиданиям, то тем хуже для нас. Дисциплинированное исследование -проверка теорий реальностью - это составная часть того, что означает любить Бога своим разумом.
Отношение смирения перед сущим миром также относится к психологии. Христианский психолог Дональд Мак
Кей считает, что мы должны «описывать все, как есть, помня о том, что Автор находится рядом, являясь молчаливым свидетелем нашей точности описания созданного им мира» (1). Если Бог является высшим творцом того, что исследует психология, то я могу принять эту истину, насколько бы она ни была удивительна. Строгое исследование - это не только мое право, но и мое религиозное призвание. Важность имеет не мое или ваше мнение, а постижение истины природы в ответ на наши вопросы. Если люди или животные не ведут себя в соответствии с нашими прогнозами, то тем хуже для наших идей. Как говорит мисс Марпл, персонаж Агаты Кристи: «Это было не то, чего я ожидала. Но факты есть факты, и если человек оказался не прав, он должен смириться с этим и начать сначала». Эта смиренная позиция выражена и в одном из ранних крылатых выражений психологии: «Крыса всегда права».
Посмотрите, как последние достижения психологии обращают нас к смирению - к осознанию нашей уязвимости, гордыни и склонности ошибаться, а следовательно, и все время возвращают к вере и научной любознательности, которые, если их объединить вместе, помогут понять, что такое теология смирения.
Интуиция: сильные и слабые стороны нашего внутреннего знания
Что такое сила нашей интуиции - способности мгновенного постижения без анализа и размышлений? Защитники «интуитивного менеджмента» верят в то, что мы должны доверять своим чувствам. Вынося суждения о других, мы должны полагаться на нелогические способности нашего «правого полушария». Нанимая, увольняя, инвестируя, мы должны прислушиваться к своим предчувствиям. Делая выводы, мы должны следовать примеру Люка Скайвокера из «Звездных войн», который отключил компьютерное управление и доверился силе своего внутреннего голоса.
Правы ли интуиционисты в том, что важная информация доступна нам непосредственно, без сознательного анализа? Или правы скептики, утверждающие, что наша интуиция - это «уверенность в своей правоте, независимо от того, правы мы или нет»?
Сила нашего внутреннего знания
«У сердца есть свой разум, о котором ум не ведает», - отметил Блез Паскаль. Три века спустя ученые доказали, что Паскаль был прав. Мы знаем больше, чем думаем, что знаем.
Изучение нашего бессознательного подтверждает, что мы имеем лишь ограниченный доступ к тому, что происходит в нашем сознании. Наше мышление контролируется отчасти свободно и сознательно, а отчасти и более, чем предполагают многие из нас, осуществляется автоматически (без усилий или без нашего осознания). Автоматическое мышление происходит не «на экране», а «за экраном», вне нашего поля зрения. Подумайте вот о чем:
•	Схемы - привычки сознания - автоматически, интуитивно управляют нашим восприятием и интерпретацией опыта. Когда мы слышим, как кто-то говорит о религиозных сектах или о сексе, наше восприятие зависит не только от слов говорящего, но и от того, как мы автоматически интерпретируем сказанное. Как говорит одна китайская пословица: «Две трети того, что мы видим, проходит мимо наших глаз».
•	Некоторые эмоциональные реакции почти мгновении, они появляются до того, как мы успеваем о них подумать. Простые предпочтения, их отсутствие, страхи обычно появляются без всякого анализа. Хотя наша интуитивная реакция часто отрицает логику, она все же может быть адаптивной. Наши предки, которые интуитивно боялись звука в кустах, смогли благодаря этому выжить и передать нам свои гены.
•	При достаточном опыте люди могут интуитивно знать ответ на вопрос. Эта ситуация дает им доступ к
хранящейся в памяти информации. Не зная точно, как, мы узнаем голос друзей с первого сказанного по телефону слова. Мастер игры в шахматы будет играть интуитивно и находить важные комбинации, которые пропускает новичок.
•	Некоторые вещи - факты, имена, прошлый опыт - мы помним эксплицитно (сознательно). Но другие вещи -навыки и зависящие от условий реакции — мы помним имплицитно^ без участия сознания и нашего решения о том, что следует их помнить. Это верно в случае каждого из нас, но особенно - r отношении людей с повреждениями мозга, которые не могут сформировать новые воспоминания. Таким образом, знав когда-то, как собирать головоломку или играть в гольф, они не могут воспроизвести свои знания сознательно, но на практике ведут себя как эксперты. Если постоянно показывать им слово «аромат», они не будут вспоминать его. Но если спросить их, какое слово вы загадали, начинающееся на «аро», они на удивление быстро найдут ответ.
•	Столь же интересны случаи слепого зрения. Потеряв возможность формировать видимые образы в результате удара или хирургической операции, некоторые люди оказываются функционально слепыми в некоторой части поля зрения. Если им показать серию знаков в этом слепом поле, они скажут, что ничего не видели. Но после правильных догадок о том, как держится палочка - горизонтально или вертикально, -пациенты больше всего удивляются, когда им говорят, что они правы. И снова оказывается, что пациенты знали больше, чем думали, что знают. То есть обработка этого образа протекает за пределами сознания.
•	Пациенты, страдающие парапагнозией, не могут вспомнить черты лица из-за повреждения соответствующей области мозга. Они видят знакомых людей, но не могут узнать, что это их супруг или дети. И все же, если им показать изображения этих людей, они
узнают их сердцем; их давление увеличивается, что говорит о том, что тело подает признаки бессознательного узнавания.
•	В связи с этим подумайте о вашей собственной способности узнавать лица других людей, которую вы считаете очевидной. Когда вы смотрите на фотографию, ваш мозг разделяет информацию на такие факторы, как цвет, глубина, форма» движение, и работает над каждым компонентом отдельно, пока не соберет все это в целостную систему. И, наконец, ваш разум каким-то образом сравнивает имеющиеся в памяти образы с полученными. И тогда вы сразу и без усилий узнаете вашу бабушку. Если интуиция - это процесс мгновенного распознавания без разумного анализа, то восприятие -интуиция в высшей степени.
•	Также за гранью нашего сознания на нас могут оказывать влияние сублимированные стимулы. Если нам показывать определенные геометрические фигуры менее чем на 0,01 секунду, мы не осознаем, что увидели что-то кроме вспышки света. Но все же потом мы выберем ту форму, которую нам показывали. Иногда мы интуитивно чувствуем то, чего не можем высказать. Подобным образом невидимые вспышки слов могут предопределять ответы на последующие вопросы. То есть, если показать слово «берег» слишком быстро, чтобы мы могли его прочитать, мы можем получить впечатление о том, что видели похожее слово, например «береза» или «берет».
Еще раз повторим, что многие постоянные когнитивные функции совершаются автоматически, без осознания. Наш разум работает как большая корпорация, директор которой - наше контролирующее сознание - получает сведения о самых важных или новых вопросах, оставляя рутинные вопросы подчиненным. Такое делегирование полномочий позволяет быстро, интуитивно реагировать на многие стимулы, не подключая ресурсы разума для анализа.
Ограничения нашего внутреннего знания: человеку свойственно ошибаться
Хотя исследователи признают, что бессознательная информация может создавать вспышки интуиции, она также дает почву для смирения. Элизабет Лофтус и Марк Клингер говорят сегодня о том, что существует «общее соглашение о том, что бессознательное может быть не таким умным, как полагалось ранее» (2). Например, тот факт, что бессознательные стимулы могут дать слабый ответ, достаточный для того, чтобы пробудить чувство, если не сознательное ощущение, это вовсе не значит, что коммерческие кассеты способны «перепрограммировать ваше бессознательное» и настроить его на успех.
Более того, наши интуитивные суждения довольно часто ошибочны, что позволяет понять, почему поэт Томас Элиот описывает «пустого человека, голова которого набита соломой». Социальные психологи занимались исследованием наших «испорченных телефонов» (интуитивного чувства, которое появляется после наступления события, о том, что мы всегда об этом знали). Другие области психологии исследовали способность человека к формированию иллюзий - неправильной интерпретации восприятий, фантазий и искусственно созданных убеждений. Исследовавшие мозг ученые обнаружили, что пациенты, полушария мозга которых были искусственно разделены, быстро создают и верят в них объяснения загадочного поведения. Если пациент встает и делает несколько шагов после того, как получил от экспериментатора не осознаваемую им команду идти вперед, его вербальная полусфера тут же изобретает для этого объяснение («Мне кажется, я хочу пить»).
Иллюзорное мышление также исследуется в новой литературе о том, как мы воспринимаем, храним и используем социальную информацию. Если исследователи восприятия изучают визуальные иллюзии, социальные психологи изучают иллюзорное мышление, которое скрывается за нормальной обработкой информации и говорит о нашей человеческой ограниченности. Поэтому давайте посмотрим, как
можно создать эффективный механизм обработки информации, начиная с нашего самопознания.
Ошибочность нашего понимания себя
«Есть одна, и только одна вещь во Вселенной, о которой мы знаем больше, чем можем увидеть благодаря внешнему наблюдению, - заметил К. Льюис. - Это - мы сами. Мы обладаем, если можно так сказать, инсайдерской информацией: мы есть в нашем знании» (3).
И это верно, но все же кое-что из того, что мы думаем, будто знаем, наша инсайдерская информация может оказаться ложью. Это неизбежный вывод из некоторых последних исследований.
Объяснение нашего поведения» Если нас спросить, почему мы поступаем так или иначе, мы даем рассудительный ответ. Но очень часто подобные объяснения ошибочны. Факторы, которые имеют определяющее значение, мы иногда считаем несущественными. Факторы, которые оказывают незначительное влияние на наше поведение, мы иногда, наоборот, считаем важными.
Ричард Нисбетт и Стэнли Шахтер продемонстрировали это, попросив студентов Колумбийского университета под вергнуть себя опыту, в котором им делалось несколько электрических шоковых ударов стабильно повышающейся силы. До этого опыта им давали «пустую» таблетку, которая, как им говорили, учащает сердцебиение, делает нерегулярным дыхание и вызывает спазмы желудка - симптомы, которые обычно сопровождают шоковый удар. Нисбетт и Шахтер предполагали, что подвергнутые эксперименту люди будут сопоставлять свои ощущения с таблеткой, а не с шоковым ударом. Таким образом, они (те, которым давали таблетку, в отличие от тех, которым ее не давали) будут лучше переносить шок. На самом деле эффект был потрясающим: те люди, которым давали «пустую» таблетку, смогли перенести шок в четыре раза больший.
Когда им сказали, что они испытали удары в четыре раза сильнее, и попросили их объяснить это, в ответах таблетка
не упоминалась. После некоторого давления (когда экспериментаторы объяснили им эксперимент и гипотезу в деталях) они все равно отрицали влияние таблетки. Они обычно говорили, что таблетка, наверное, повлияла на некоторых людей, но не на них. Обычный ответ был такой: «Я даже не думал/думала о таблетке*.
Иногда люди думают, что на них повлияло нечто, что не оказало никакого воздействия. Нисбетт и Тимоти Уилсон попросили студентов Мичиганского университета оценить документальный фильм. Когда они смотрели фильм, за пределами кинозала раздавался шум мотора. Большинство людей считало, что этот отвлекающий звук мешал им в просмотре. Но он не мешал: их наблюдения были точно такими же, как и у людей, которые смотрели тот же фильм без отвлекающего шума.
Предсказуемость нашего поведения. Мы часто ошибаемся, пытаясь предсказать собственное поведение. Когда людей спрашивали, будут ли они подчиняться требованию перенести сильный электрический удар или будут ли они колебаться в момент оказания помощи жертве, если рядом будут присутствовать некоторые другие люди, обычно люди не считали, что будут колебаться в таких вопросах. Но эксперименты показали, что многие из нас очень уязвимы. Более того, как показал эксперимент Сиднея Шрогера, когда он просил студентов колледжа предсказать вероятность переживания определенных событий (таких, как романтические отношения, болезнь и так далее) за определенное время, выяснилось, что их личный прогноз по точности не отличается от прогноза, основанного на опыте среднего человека. Точно так же Роберт Валлон и его коллеги попросили студентов в сентябре предсказать, смогут ли они пройти курс до конца, выберут ли его главной дисциплиной, будут ли жить в кампусе и так далее. Хотя в среднем студенты на 84% были уверены в точности своих прогнозов, они ошибались почти в два раза больше, чем ожидали (их прогнозы сбылись в среднем на 29%). Даже те, кто на 100% были уверены в своих предсказаниях, ошибались в 15%
своих прогнозов. Следовательно, самое верное, что мы можем сказать о своем поведении, это то, что его сложно предсказать даже для нас самих (самый лучший совет - опираться на прошлое поведение в таких же ситуациях и быть скромным).
Искусственное создание воспоминаний. Согласны вы или нет с тем, что «память можно сравнить с сундуком, в котором мы храним отснятый материал и из которого мы можем его потом, по необходимости, взять? Иногда в сундуке что-то теряется, и мы считаем, что забыли об этом».
Во время исследования около 85% студентов колледжа с этим согласились. На самом деле воспоминания - это не копии опыта, которые хранятся в банке памяти. Скорее мы создаем наши воспоминания в то время, когда вспоминаем. Память предполагает некоторое обратное размышление. Оно вносит в воспоминание то, что, как мы верим или знаем, должно было быть там. Как палеонтолог восстанавливает образ динозавра по фрагментам его скелета, мы восстанавливаем воспоминания нашего отдаленного прошлого по фрагментам оставшейся информации, дополняя ее нашими современными ожиданиями. Таким образом, мы бессознательно пересматриваем наши воспоминания в соответствии с текущим опытом. Когда один из моих сыновей пожаловался мне, что июньский номер «Cricket» не выходил, а я показал ему это номер, он сказал: «Да, я знал, что получил его».
Реконструирование прошлых отношений. Что вы чувствовали в отношении ядерного оружия? Что вы думали о Билле Клинтоне? О своих родителях? Если ваше отношение изменилось, то как вы узнаете насколько?
Экспериментаторы попытались дать ответ на эти вопросы. Результаты оказались удивительными: большинство людей, отношение которых к прошлому опыту изменилось, думают, что они всегда считали именно так. Дэрил Бем и Кейт Мак-Коннел провели исследование среди студентов университета Карнеги-Меллон. Им был задан вопрос о контроле студентами расписания. Через неделю студенты до
говорились написать эссе о студенческом контроле. После этого отношение к росту контроля расписания со стороны студентов изменилось. Когда их попросили вспомнить, как они отвечали на вопрос до того, как написали эссе, они «вспоминали», что придерживались того же мнения, что и после написания эссе, и отрицали, что на них повлиял эксперимент. После того как эксперимент повторили на студентах университета Кларка с теми же результатами, исследователи Д.Р. Виксон и Джеймс Лэрд сказали: «Скорость, постоянство и уверенность, с которой студенты пересмотрели свою собственную историю, были просто потрясающими».
Кэти Мак-Фарленд и Майкл Росс обнаружили, что мы пересматриваем свои воспоминания о других людях, когда наши отношения с ними меняются. В своем исследовании они попросили студентов университета оценить тех людей, с которыми у них были близкие отношения. Через два месяца они попросили их повторить эту же процедуру. Те, кто расстался со своими прежними партнерами, переоценили их и стали считать более эгоистичными и неприятными. Те, кто не расстался, склонны были переоценивать свои отношения в противоположную сторону. Страсть приводит к преувеличениям.
Неверно, что мы совершенно не знаем то, что чувствовали раньше; просто когда наши воспоминания неопределенны, нашей памятью во многом управляют чувства. Родители каждого поколения негативно оценивают ценности следующего поколения отчасти из-за того, что неправильно вспоминают свое собственное прошлое в свете своих современных ценностей.
Восстановление прошлого поведения. Устройство памяти позволяет нам пересматривать свою собственную историю. Майкл Росс, Кэти Мак-Фарленд и Гарт Флетчер опросили некоторых студентов университета Ватерлоо по поводу их мнения о частоте, с которой желательно чистить зубы. Впоследствии, в другом эксперименте, этих студентов просили вспомнить о том, как они чистят зубы, и оказа
лось, что они чистят зубы гораздо чаще, чем те, кого предварительно об этом не спрашивали. Подобным образом, когда репрезентативную группу американцев опросили по поводу их пристрастия к курению, а затем распространили эти результаты на масштабе всей страны, оказалось, что около трети не отождествляют себя с курением. Удивительно, но подобные выводы можно обнаружить и в романе Оруэлла «1984», где было «необходимо вспоминать события в желательной форме», - социальный психолог Энтони Гринвальд считает, что все мы обладаем «тоталитарным эго», которое пересматривает нашу память в соответствии с современным опытом.
Выводы. Принцип «познай себя» был выдвинут древнегреческим философом Фалесом. Мы пытаемся. Но в удивительной степени часто мы не правы в том, что нами управляет и что мы чувствуем и делаем. Наше интуитивное знание о себе ошибочно.
Эти факты имеют два важных следствия. Первое касается психологических исследований. Хотя интуиция людей, которые подвергаются исследованию, может оказаться полезной для понимания их психологических процессов, эти интерпретации часто недостоверны.
Второе следствие имеет отношение к нашей повседневной жизни. Искренность, с которой люди говорят о своем опыте и интерпретируют его, не является гарантией истинности их ответа. Личные склонности очень и очень убедительны, но они могут быть причиной ненамеренной ошибки. Если мы будем помнить об этой возможности ошибки, то мы будем более скромны в отношении оценки собственной способности к самопознанию и будем обладать здоровым скептицизмом по отношению к подобному самопознанию другими людьми.
Причины для неразумности
Подобная картина нашего интуитивного знания о себе дополняется смешанной картиной нашей рациональности. С одной стороны, ни один другой вид не заслуживает имени
Sapiens. Способности нашего разума в распознавании образов, работе с языком, обработке абстрактной информации превосходят самые сложные компьютеры. Наша способность обработки информации является также удивительно эффективной. С такой чудесной способностью обрабатывать огромный объем информации за короткое время мы приобрели умение сокращать рассуждения. Ученые удивляются, с какой скоростью мы формируем интерпретации, суждения и объяснения. Во многих ситуациях наше резкое обобщение: «Это опасно!* является результатом адаптации. Оно способствует нашему выживанию.
Но наша адаптивная эффективность устарела: быстрые обобщения иногда ошибочны. Наша стратегия по упрощению объема информации может увести нас в сторону. Чтобы усилить свои способности к критическому мышлению, взгляните на четыре причины для неразумности - обычные причины, по которым разум формирует ложные представления.
/. Наши предрассудки контролируют наши интерпретации. Большое количество исследований показывает, что в восприятии гораздо больше информации, чем мы охватываем сознанием. Интересный эксперимент Роберта Валлона, Ли Росс и Марка Леппера показывает, насколько сильными могут быть наши предрассудки. Они показали произ-раильским и проарабским студентам шесть отрывков из новостей по поводу убийства гражданских беженцев в 1982 году в лагерях в Ливане. Каждая из групп восприняла новости как неблагоприятные для своей стороны. Этот феномен общераспространен: кандидаты в президенты и поддерживающие их избиратели считают почти все новости неприятными для своей позиции. Спортивные фанаты бессознательно считают, что судья подыгрывает другой стороне, люди, участвующие в конфликте (живущие в браке пары, работники и менеджеры, противостоящие радикальные группы), чаще всего считают, что посредники действуют против них.
Наше восприятие также преувеличивает данные, которые поддерживают нашу точку зрения. Например, Росс и Леп-
пер помогли Чарльзу Лорду показать студентам Стэнфорда результаты двух исследований, которые считались якобы независимыми. Половина студентов была за смертную казнь, а половина - против. Одно исследование подтверждало, а другое опровергало положительное отношение студентов к смертной казни. И защитники, и противники смертной казни с готовностью приняли свидетельства, которые соответствовали их позиции, и были очень критичны в отношении тех, которые ей не соответствовали. Показав обоим группам одинаковые свидетельства, исследователи не только не уменьшили разногласия между ними, но и усилили их. Каждая сторона восприняла свидетельства как поддерживающие их позицию и верила после этого еще сильнее.
Поэтому ли политическая, религиозная и научная информация, содержащая преувеличения, приводит к разжиганию конфликта? Президентские теледебаты в США больше всего влияют на формирование выбора. При соотношении почти десяти к одному те, кто уже выбрал того или иного кандидата на выборах 1960,1976 и 1980 годов, считали, что их кандидат победил в теледебатах.
2. Мы переоцениваем точность наших суждений. Уверенность в точности собственных суждений может проявляться в суждениях о прошлом («Я всегда это знал»), она позволяет нам оценить ее силу в отношении оценки текущего знания. Дэниэл Канеман и Амос Тверски задавали людям вопросы, предполагающие знание фактов, и просили их дописать ответ. Наприимер, так: «Я уверен на 98%, что расстояние по воздуху между Нью-Дели и Пекином более миль, но менее миль».
Большинство исследуемых было слишком сильно уверено в своих ответах: примерно в 30% случаев правильные ответы находились за пределами того уровня, в котором респонденты были уверены на 98%. Барух Фишхоф и его коллеги подтвердили тот же самый феномен «излишней уверенности», когда просили людей оценить степень своей уверенность в каком-либо вопросе, вроде; «Что длиннее: Панамский канал или Суэцкий канал?» Если люди отвечали
верно на подобные вопросы примерно в 60% случаев, то уверены в своей правоте они были примерно в 75% случаев. (Ответы: от Нью-Дели до Пекина 2500 миль, Суэцкий канал почти в 2 раза длиннее Панамского.)
Чрезмерная уверенность присутствует и при принятии решений. Инвесторы, работающие на рынке, уверены в том, что они смогут предугадать направление движения рынка, забывая о том, что на каждого брокера, который говорит: «Покупай!», найдется брокер, который скажет: «Продавай!»- при любой данной цене. Сама рыночная цена является равновесием между двумя одинаково уверенными сторонами. Таким образом, хотя это может показаться невероятным, экономист Бартон Малкиль говорит о том, что портфель, сформированный при помощи инвестиционного анализа, не будет давать больше прибыли, чем сформированный случайным образом.
З.На пас оказывают большее влияние необычные истории, чем статистические факты. Подобная информация более убедительна. Исследователи Ричард Нисбетт и Юджин Боргида открыли склонность в чрезмерном использовании необычной информации при помощи исследования студентов Мичиганского университета. Они показывали им видеокассету, на которой был заснят предполагаемый эксперимент, окончившийся неудачей большинства участников в попытке помочь жертве. После того как студенты изучили опыт большинства участников, им было предложено сделать прогноз того, как будут действовать в этой ситуации люди, которых им показывали. Наблюдаемый приятный внешний вид испытуемого был для участников эксперимента более убедителен, чем знание статистики о том, как действует большинство людей: «Тед казался таким милым, что я не верю, что он не ответит на мольбу о помощи». Это говорит о том, что мы можем ошибаться в оценке возможных действий людей, если не будем полагаться на полезную информацию о жизни того или иного человека.
Есть, конечно, и позитивная сторона в том, что мы не считаем людей только среднестатистическими индивидами,
а видим в них личное начало. Проблема возникает тогда, когда мы судим о людях в целом на основании наблюдений за конкретным человеком. Чрезмерное внимание к личным недостаткам искажает подлинную картину. Наше впечатление о группе, например, может складываться на основе впечатления о ее самых ярких представителях. Покушение одного человека на президента Рейгана вызвало волнения среди людей по поводу того, что им небезопасно ходить по улицам и что «американская душа больна». Как говорит физиолог Гордон Олпорт: «Если нам дать щепотку фактов, мы можем обобщить ее до целой охапки».
Так как жизненные истории более привлекают наше внимание, чем основанная на статистике информация, кажущийся нам риск предприятия очень часто едва связан с под линным риском. Новость о крушении самолета является для нас очень живым переживанием. Это заставляет людей ошибочно думать, что во время полета на самолете они подвергают себя большему риску, чем при поездке на машине. На самом деле в 1980-х годах в США было в 26 раз более вероятно погибнуть в результате аварии на дороге, чем при полете на самолете на ту же дистанцию.
Или подумайте вот о чем: крушение трех больших самолетов в день не принесет больше жертв, чем курение табака. Если бы смерть от курения табака происходила в виде ужасных событий, то волнения по поводу этих смертей давно бы уже привели к отмене курения. Вместо этого смерти от курения квалифицируются как «рак» или «сердечное заболевание», и поэтому мы не обращаем на них внимания. Поэтому, не уделяя внимания этой проблеме, правительство США продолжает субсидировать табачную индустрию, что приводит к постепенному убийству жителей. Итог: драматические события запоминаются, и мы используем их для предсказания того, что может произойти с нами.
4. Мы неправильно интерпретируем совпадения и закономерности. Другое влияние повседневного мышления -наш поиск закономерностей в случайных событиях, что часто приводит к различного рода заблуждениям. Гораздо
проще увидеть соответствие - «иллюзорную корреляцию» -там, где его нет. В своем исследовании для лаборатории Bell Telephone Уильям Вард и Герберт Дженкинс продемонстрировали людям результаты гипотетического пятидесятидневного эксперимента с рассеиванием облаков. Они говорили своим респондентам, в какой из пятидесяти дней облака будут рассеиваться, а в какой из дней будет идти дождь. Эта информация была просто случайным совпадением результатов: иногда после рассеивания шел дождь, иногда нет. Люди тем не менее пришли к выводу, что, в соответствии с их наблюдениями, они действительно обнаружили связь между рассеиванием облаков и дождем.
Если мы верим в то, что связь существует, мы, скорее всего, основываемся на подобных случаях в памяти. Если мы верим, что события связаны друг с другом, то мы обращаем внимание только на последующее совпадение одного события с другим. Мы редко запоминаем те события, которые не вписываются в эту схему. Если после того, как мы думаем о друге, он звонит нам, мы замечаем это и помним об этой связи больше, чем об остальных случаях, когда подобного совпадения не было. Поэтому мы легко можем переоценить частоту, с которой происходят эти совпадения.
Бесплодные пары, которые усыновляют или удочеряют ребенка, как считается в обществе, наконец расслабляются и могут зачать сами. Но эта теория не верна, потому что такой связи нет. Хотя исследователи не находят связи между усыновлением и зачатием, наше внимание привлекается к парам, которые зачали после усыновления (а не к тем, которые просто зачали и родили или которые не зачали после усыновления). Это еще один из видов запоминания связи там, где ее нет.
Наша склонность воспринимать случайные события как связанные порождает «иллюзию контроля» - идею о том, что случайные события подконтрольны нашему влиянию. Именно она управляет азартными игроками и заставляет остальных делать многочисленные глупости. Во время засухи 1988 года, например, отошедший от дел фермер Элмер
Карлсон организовал танец дождя шестнадцати индейцев хопи. На следующий день прошел сильный дождь. «Чудеса все еще есть, надо только попросить о них», - объяснил потом это явление Карлсон (Associated Press, 1988).
Элен Лангер показывает эту иллюзию контроля при игре в азартные игры. Люди готовы верить в то, что у них есть шанс. Человек, который играет в лотерею, оценит тот номер, который он выбрал сам, в четыре раза выше, чем тот, который был ему выдан. Во время игры, предполагающей фактор случайности, с нервным и странным человеком люди ставят гораздо больше, чем при игре против уверенного в себе противника. Получив необычный успех в самом начале игры, они часто не обращают внимания на неудачи в будущем. Так или иначе, как считает Лангер, люди действуют так, будто могут контролировать случайные события.
Настоящие игроки также подвержены иллюзии контроля. Игроки в кости могут бросать кости медленно для небольших чисел и сильно для больших. Игорный бизнес питается такими иллюзиями. Игрок надеется, что сможет преодолеть закон случайности. Он считает, что выигрывает благодаря своим навыкам и предвидению. Проигравший становится «неудачником», «мазилой», как иногда в спорте называют человека, промахивающегося по мячу.
Заключения
Мы можем продолжить список причин для неразумности, но этого обзора, бесспорно, достаточно для того, чтобы увидеть, что наши убеждения могут нас обманывать. Мы не можем просто закрыть глаза на эти эксперименты: большинство их участников были образованными людьми, многие — студентами ведущих университетов. Более того, подобные ответы были даны и в том случае, когда людям предлагались деньги за правильные ответы. Как сказал один из исследователей, «подобные иллюзии, в отличие от иллюзий восприятия, обладают значительным постоянством».
Исследователи в когнитивной социальной психологии, таким образом, отражают ту оценку, которую дает челове
ку религия, литература и философия. Многие исследователи и психологи потратили всю свою жизнь на изучение удивительных способностей человеческого разума. Мы достаточно умны для того, чтобы проникнуть в наш генетический код, изобрести говорящие компьютеры, отправить человека на Луну. Более того, наша интуиция, наши эффективные сознательные сокращения рассуждений могут адаптироваться. «Разум во многом работает по принципу «сделай или умри», не рассуждая и не пытаясь выяснить почему, - замечает Роберт Орнштайн. - У нас никогда не было, да и пе будет, времени на то, чтобы быть по-настоящему рациональными» (4). Тройное ура интуиции.
Вернее, двойное ура - потому что стремление нашего разума к эффективности сделало интуицию более уязвимой для ошибок, чем можно было бы ожидать. Мы с удивительной легкостью поддаемся ложным убеждениям. Идущие на поводу у своих предрассудков, слишком уверенные в своих суждениях, убежденные яркими случаями из жизни, стремящиеся находить закономерности там, где их нет, мы создаем свои представления о мире вокруг нас. «Голый разум, - как замечает писательница Мадлен Л’Энгл, - необычайно неточный инструмент». И именно поэтому, вместо того чтобы доверять своей необоснованной интуиции, мы занимаемся наукой. Наука всегда связана с взаимодействием между интуицией и научными тестами, между творческим порывом и скептицизмом. Чтобы отказаться от иллюзии, потребуется как открытость сознания, так и строгость. Эта точка зрения связана со здоровым отношением к жизни каждого человека: быть критичным, но не циничным, быть любопытным, но не назойливым, быть открытым, но не распахнутым, другими словами - быть смиренным.
Новая психология гордости
«Мы все были настолько ослеплены и подавлены любовью к себе, что каждый считал себя вправе превоз
носиться над другими и недооценивать их в сравнении с собой.
Если бы Бог дал нам любой прекрасный дар, мы представили бы себе, что это наше собственное достижение; и еще больше погрязли бы в гордости».
Джон Кальвин
«Золотая книжка об истинно христианской жизни*
Тем не менее верно ли то, что говорит нам современная популярная психология: в определенном смысле каждый из нас страдает от излишней скромности, которую обычно называют пониженной самооценкой? Еще поколение назад психолог-гуманист Карл Роджерс пришел к выводу, что большинство людей, которых он знал, «презирали себя, считали себя нелюбимыми и несчастными» (5). Многие сторонники гуманистической психологии говорили об этом. «У каждого человека есть комплекс неполноценности, - убежден Джон Повель (6). - Те, кто не имеет, на первый взгляд, такого комплекса, просто притворяются». Как говорил Гру-чо Маркс: «Я не хочу принадлежать ни к одному клубу, который бы считал меня своим членом» (7).
На самом деле большинство из нас относятся к себе хорошо. В исследованиях самооценки даже довольно подавленные люди, оценивая себя, набирают средний балл (человек с «низкой» самооценкой при ответе на такие тесты будет говорить, что у него «в чем-то» или «иногда» хорошие идеи). Более того, один из социальных психологов провокационно, но честно назвал человека «пекущимся только о собственных интересах». Гордость побеждает.
Объяснения позитивных и негативных событий
Вновь и вновь исследования убеждают нас в том, что люди готовы принимать похвалу, когда им говорят, что они преуспели (то есть приписывая успех их способностям и усилиям), и приписывать ошибки таким внешним факторам, как отсутствие удачи или «невозможность» решения данной проблемы. Подобным образом в достижении своих побед
спортсмены обычно считают главными виновниками себя, а потерь - кого-то еще: плохие тормоза, неправильное решение судьи, нечестная игра соперников. А как вы думаете, какую долю ответственности берут на себя водители за несчастные случаи на дороге? В страховом заявлении водители так описывали происшествия: «Невидимая машина появилась из ниоткуда, ударилась в мою и исчезла*, «когда мы подъехали к перекрестку, неизвестно откуда появилась изгородь, загородила мне обзор, и я не увидел другую машину*, «пешеход ударился в мою машину и попал под нее*. Ситуации, которые объединяют в себе искусство и случайность (игры, экзамены, поступление на работу), являются особенно благодатной почвой для этого феномена: победитель может очень легко приписать себе плоды удачи, тогда как проигравший может списать свою неудачу на случай. Если я выигрываю в скраббл, то потому, что обладаю богатым словарным запасом, а когда я проигрываю, то потому что: «Ну кто может победить с одними Q и U?*.
Майкл Росс и Фиоре Сиколи наблюдали супружескую версию заботы только о собственных интересах. Они обнаружили, что молодая замужняя канадка обычно считает, что она больше отвечает за дом и воспитание ребенка, чем это полагает ее супруг. В исследовании американок 91% жен, и это подтверждают только 76% мужчин, считают, что они делают большинство закупок продуктов питания. В другом исследовании мужчины сказали, что они делают несколько больше работы по дому, чем их жены, но жены, однако, ответили, что они делают по дому почти в два раза больше мужчин. Удивительно, что при разводе каждый из супругов больше винит другого в сложившейся ситуации, а при неудаче на работе менеджеры и персонал взаимно обвиняют друг друга в ошибках. Работники часто винят в неудаче внешние обстоятельства - неадекватные условия работы, слишком загруженное расписание, и так далее. Эти исследования напоминают об оправдании Адама: «Виновата женщина, которую ты дал мне, она дала мне плод с этого дерева, и я съел*.
Можем ли мы все быть лучше среднего?
Наше стремление оценивать себя выше остальных проявляется особенно сильно в том случае, когда мы судим о других. В VI веке до нашей эры китайский философ Лао Цзы совершенно правильно сказал, что «никогда не будет в мире человека, который бы оценивал себя разумно», поэтому все мы немножко безумны. Почти в любой сфере деятельности, которое субъективно и одновременно социально привлекательно, человек видит себя на уровне лучше среднего. Подумайте вот о чем:
•	Большинство деловых людей считает себя более этичными, чем в среднем. 90% менеджеров оценивают свое поведение как превосходящее средний уровень своих коллег.
•	В Австралии 86% людей считают, что их успех в работе выше среднего, 1% - ниже среднего.
•	Большинство водителей - даже тех, которые были госпитализированы в результате несчастных случаев, - верят, что они более опытные и безопасные водители, чем в среднем.
•	Большинство людей считают себя более разумными, чем их средний одногодок, а также более красивыми и обладающими меньшим числом предрассудков.
•	Большинство взрослых считают, что они заботятся о своих родителях лучше, чем другие родственники.
•	Жители Лос-Анджелеса считают себя более здоровыми, чем большинство из их соседей, а большинство студентов колледжей считают, что они переживут средний предсказуемый уровень смерти примерно на 10 лет.
Каждое общество, кажется, подобно фантастическому Озеру Вобегон Гаррисона Кейлора, в котором «все женщины сильные, все мужчины красивые, и все дети развиты выше среднего». Хотя 12% людей считают себя старыми для своего возраста, гораздо больше - 66% - считают себя моложе
своего возраста. Все это напоминает шутку Фрейда о мужчине, который сказал своей жене: «Если один из нас умрет, я думаю, что стану жить в Париже».
Субъективные измерения (такие, как «дисциплинированность») вызывают более завышенную оценку, чем объективные измерения поведения (такие, как «пунктуальность»). Студенты более легко оценивают себя выше других в «моральной добродетельности», чем в «образованности». Это происходит отчасти потому, что субъективные качества дают нам больше пространства для того, чтобы построить собственные критерии успеха. Оценивая мои «атлетические способности», я буду иметь в виду умение играть в баскетбол, а не те недели, которые я провел в Малой бейсбольной лиге, прячась на правом поле. Оценивая свои «лидерские способности», я нарисую перед собой образ великого лидера, который по своим методам поведения подобен мне. Определяя достижение по-своему, каждый из нас может считать себя в чем-то успешным. В одном исследовании на вступительном экзамене в колледж из 829 000 выпускников средней школы ни один не оценил свой уровень как «ниже среднего» в способности ладить с другими (субъективная желательная черта характера), 60% оценили себя в верхних 10%, и 25°/о опрошенных причислили свою способность общаться с другими к 1% наиболее высокой!
Мы также поддерживаем свою самооценку, придавая особое внимание тому, в чем мы действительно успешны. Те, кто за семестр освоил вводный курс компьютерной науки, в качестве критерия своей возросшей самооценки выдвигали компьютерную грамотность, достойную современного мира. Те же, кто не преуспел в этом, пренебрежительно относятся к компьютеру и не считают степень овладения им показателем своего имиджа.
Нереалистичный оптимизм
Более того, многие из нас, как говорит исследователь Нил Вайнштайн, страдают «нереалистичным оптимизмом по отношению к будущему» (8). В университете Рутгера, на
пример, студенты считают, что они вероятнее, чем их товарищи, получат хорошую работу, высокую зарплату и купят свой дом, а также менее вероятно встретятся с негативными событиями, такими как пьянство и сердечные приступы до 40 лет или увольнение. В Шотландии большинство подростков считают, что они заразятся вирусом СПИДа гораздо менее вероятно, чем их друзья. После землетрясения в Сан-Франциско в 1989 году студенты района залива Сан-Франциско действительно потеряли уверенность в том, что они будут менее подвержены ущербу от стихийных бедствий, чем их одноклассники, но через три месяца этот иллюзорный оптимизм уже восстановился. «Представления о будущем так прекрасны», - отмечает социальный психолог Шелли Тейлор, что они «подобны розовым очкам».
Иллюзорный оптимизм повышает нашу уязвимость. Считая, что мы обладаем иммунитетом против неудач, мы не принимаем разумных мер предосторожности. Большинство молодых американцев знают, что около половины браков в США кончаются разводами, но считают, что их брак будет другим. Сексуально активные, неполучившее законченное высшее образование женщины, которые не пользуются противозачаточными средствами постоянно, считают, что они гораздо менее вероятно, по сравнению со своими сокурсницами, случайно забеременеют. Те люди, которые беззаботно не пристегивают ремни безопасности, отрицают вред курения, вступают в сомнительные отношения, напоминают нам о том, что слепой оптимизм, как и гордость, не могут привести ни к чему хорошему.
Оптимизм побеждает пессимизм, давая силы и настойчивость при первой встрече с проблемой. Тем нс менее налет здорового пессимизма может спасти от того, на что толкает излишний оптимизм. Сомнения в себе могут подтолкнуть студентов, большинство из которых испытывают необоснованный оптимизм, вперед в обучении. Их столь же способные, но более нервные одноклассники, которые боятся, что могут провалить экзамен, учатся активнее и получают более высокие оценки. Мораль: для успеха в школе и
за ее пределами требуется достаточный оптимизм, чтобы поддержать надежду, и достаточный пессимизм, чтобы проявлять заботу о своих делах.
Ложный консенсус и ложная уникальность
У нас есть любопытная склонность укреплять свой собственный образ, переоценивая или недооценивая степень, в которой другие думают и действуют так, как мы, - этот феномен носит название эффекта ложного консенсуса. В отношении своего мнения мы находим поддержку своей точке зрения, переоценивая уровень согласия с ней других. Если мы за канадский референдум или новозеландскую национальную партию, мы склонны переоценивать степень, в которой другие согласны с этой позицией. Если мы ведем себя плохо или не можем выполнить работу, мы уверяем себя в том, что подобное происходит с каждым. Мы полагаем, что другие будут действовать и думать так же, как и мы: «Я делаю это, но и остальные тоже!» Если мы занижаем уровень дохода, чтобы избежать налогов, или курим, то, скорее всего, будем переоценивать число людей, которые делают то же самое.
Можно объяснить, что ложный консенсус возникает из-за того, что мы обычно делаем обобщения по ограниченному примеру, который, конечно же, совпадает с нашей позицией. Но в вопросах способностей или при успешных действиях очень остро проявляется другой сходный феномен -эффект ложной уникальности. Мы укрепляем свое эго, считая свои таланты и моральное поведение относительно необычным, Таким образом, те, кто много пьет, но пользуется ремнями безопасности, будут переоценивать (ложный консенсус) число других сильно пьющих и недооценивать (ложная уникальность) распространенность использования ремней безопасности. Говоря проще, люди считают свои ошибки нормальными, а достоинства редкими.
Другие склонности к поощрению эго
Эти склонности к поощрению эго, возвеличивающие «я», сравнения в свою пользу и иллюзорный оптимизм не явля
ются единственными примерами широко распространенной привычки восприятия себя в лучшем свете. Обратите внимание на них:
•	Большинство из нас переоценивают свои желательные действия в какой-то ситуации.
•	Мы демонстрируем «сознательное тщеславие», переоценивая точность своих убеждений и суждений и неправильно интерпретируя ошибки прошлого в свою пользу.
•	Если нежелательное действие не может быть исправлено или сознательно неверно проинтерпретировано, тогда мы часто его оправдываем.
•	Чем более благоприятно мы себя воспринимаем в каком-то измерении (разумность, настойчивость, чувство юмора), тем больше мы используем это измерение для осуждения других.
•	Если тест или какой-то другой источник информации -даже гороскоп - дает о нас благоприятное впечатление, то мы в него верим и позитивно оцениваем как сам тест, так и любой источник, подтверждающий его верность.
•	Большинство студентов университетов думает, что SAT (стандартизованный тест, который предлагается абитуриентам и студентам, в том числе иностранным, при поступлении или переводе в американский колледж или университет) не до конца выявил их способности. Однако на самом деле, чем больше оценка, которую, по их мнению, они заслуживают, тем ниже точность предсказания итогового результата.
•	Глядя на фотографию, мы думаем, что привлекательные люди обладают приятным характером; мы также полагаем, что их личность более похожа на нашу собственную, чем у непривлекательных людей.
•	Мы склонны ассоциировать себя со славой от успеха других людей. Если мы обнаруживаем, что связаны с каким-то достойным осуждения человеком (напри
мер, родились с ним в один день), мы смягчаем свое представление о нем.
Так права ли популярная психология в том, что большинство людей страдает от излишней скромности и недостатка любви к себе? Многочисленные свидетельства предполагают как раз обратное. Перефразируя известную фразу Элизабет Барретт Браунинг: «Как я выражаю любовь к себе? Дайте-ка посчитаю способы ее проявления!»
Размышления об укрепляющей эго гордости
Не сомневаюсь, что многие читатели найдут все это или неприятным, или неверным с точки зрения своего собственного опыта. Совершенно очевидно и то, что многие из тех, кто заботится только о собственных интересах, будут считать себя ниже определенных людей, особенно тех, кто на шаг или два выше них по лестнице успеха, привлекательности или умений. И вовсе не каждый человек заботится только о собственных интересах. Некоторые действительно страдают от низкой самооценки. Не потому ли, что им не хватает уважения к себе, такие люди стараются усилить свой эгоизм? Является ли забота только о собственных интересах всего лишь прикрытием?
Это верно: когда человек чувствует себя хорошо и ему ничто не угрожает, он менее закрыт и предрассудителен -менее склонен принижать подобных и порицать непохожих на себя. Во время экспериментов люди, самооценка которых временно нарушена, например, когда им говорят, что они неудачно прошли тест на интеллект, с большей вероятностью осуждали других. Обычно люди, которые не очень хорошего мнения о себе, будут не очень хорошего мнения о других. Насмешки многое говорят не только о том, над кем насмехаются, но и о том, кто насмехается.
Тем не менее высокая самооценка не обязательно означает заботу только о собственных интересах. Те люди, которые набирают больше всего баллов в тесте на самооценку (то есть те, которые говорят о себе хорошо), обычно хо
рошо говорят о своих ошибках и достижениях, а также хорошо оценивают свои социальные группы и позитивны в сравнении себя с другими.
Хотя гордость, заставляющая заботиться только о собственных интересах, защищает нас от депрессии, она в то же время может быть дурным помощником в других делах. Когда таких людей оскорбляют, они с гораздо большей вероятностью могут проявить насилие. Более того, люди, которые винят других за свои социальные трудности, часто более несчастны, чем признающие свои ошибки. Исследования Барри Шленкера показали, как эгоизм одного человека может отравлять всю группу. В девяти экспериментах, проведенных в университете Флориды, разные люди работали над одной задачей. Затем исследователь объявлял участникам (безотносительно к действительности), что их группа справилась с задачей хорошо или плохо. В каждом из этих исследований каждый член успешной группы считал себя более ответственным за общую работу, чем участники «провалившихся» групп. Большинство людей считало, что они больше других повлияли на результат в успешной группе, и лишь немногие сказали, что повлияли меньше.
Подобный самообман может заставить сотрудников ждать повышения зарплаты, когда их организация хорошо справляется со своими задачами. Если большинство людей в группе верят, что им недоплатили и их недооценили в сравнении со своими коллегами, то будут расти дисгармония и гнев. Президенты колледжей и деканы с готовностью это признают. Девяносто процентов персонала колледжа считают, что они лучше своих средних коллег (в кампусе нет излишней скромности!). Следовательно, неизбежно, что, когда заработная плата растет, а у многих этот уровень соответствует среднему, они могут чувствовать себя жертвами несправедливости.
Склонность к преувеличению собственных заслуг часто мешает суждениям руководителей. Если сравнить группы, то большинство людей считает свою группу лучше других. Таким образом, большинство президентов корпораций счи
тают, что рост их компании будет выше среднего. Большинство менеджеров по продукции переоценивают качества своих товаров. Такой оптимизм может привести к нежелательным последствиям. Если те, кто работает на рынке акций или в секторе недвижимости, считают свою деловую интуицию лучше, чем у своих коллег, то это часто приводит к суровым разочарованиям. Адам Смит, защитник теории экономической рациональности, предвидел, что люди будут переоценивать свои шансы на успех. Как он говорил, «абсурдные предположения о том, что у них хорошая судьба, возникают из преувеличенного представления большинства людей о своих способностях* (10).
Тот факт, что люди считают себя лучше, чем есть на самом деле, едва ли можно назвать новым. Одним из трагических персонажей древнегреческого театра была hubris, или гордость. Как и герои наших экспериментов, персонажи греческой трагедии не считались злыми, а были просто слишком высокого мнения о себе. В литературе опасность гордыни изображалась множество раз. В религии она уже давно вошла в список «семи смертных грехов*. Как и психологи, которые установили наличие высокомерия и самооправдания опытным путем, библейские авторы писали о том, что увидеть собственные грехи - все равно что пытаться увидеть свои собственные глаза. «Кто может познать свои ошибки?* - спрашивает автор Псалмов. Поэтому фарисеи могли благодарить Бога за то, что «они не такие, как прочие люди* (а мы можем благодарить Бога за то, что мы не такие, как фарисеи). Апостол Павел говорил об этой склонности, когда советовал в послании к Филиппийцам (2:3) «в смирении считать других лучше себя*.
Павел допускал, что нашей естественной склонностью является желание судить о себе лучше, чем о других, точно так же как и любовь к себе, когда говорил о том, что муж должен любить свою жену так же, как свое тело. Иисус имел в виду то же самое, когда говорил, что мы должны любить ближнего как самого себя. Библия не учит любви к себе, но и не противоборствует ей; она просто принимает ее как есть.
Однако Библия предупреждает нас против гордыни и уверенности в собственной априорной правоте, гордыни, которая отвращает нас от Бога и вносит раздор. Она лежит в основе расизма, сексизма, национализма, всех видов шовинизма, которые ведут людей одной группы к тому, что они начинают считать себя более моральными, способными или заслуживающими жить, чем другие. Оборотная сторона нашей индивидуальной и групповой гордыни заключается в том, что мы начинаем винить бедных за их бедность и подавленных за их подавленность.
Сэмюель Джонсон признает это в одной из «Проповедей» XVI11 века: «Тот, кто переоценивает себя, будет недооценивать других, а тот, кто недооценивает других, будет их подавлять». Высокомерие нацизма было укоренено в гордости за превосходство арийской расы, а не в чувстве незначительности Германии. Национальная гордость присутствует в любой культуре, позволяя нации считать себя или справедливо защищающейся, или справедливо нападающей. Дейл Карнеги, апостол позитивного мышления, предвидел эту опасность в 1936 году: «Каждая нация считает себя выше других. Это питает как патриотизм, так и войны» (11).
Веками гордыня считалась основным, изначальным грехом. Суетная любовь к себе разрушает человеческое общество, лишает его чувства взаимосвязанности и связи с Богом. Если я столь уверен в распространенности гордыни, то это не потому, что мы создали совершенно новую идею, а потому, что мы обратили свое внимание на очень старую.
И это, я уверен, еще не все. Как считал Паскаль, ни одна истина не является достаточной, потому что мир непрост. Любая истина, которая отдаляет от дополняющей ее истины, истинна лишь наполовину. Хотя верно, что гордость присутствовала на всех этапах эволюции общества, также верно, что здоровое уважение к себе, чувство самоконтроля и позитивный оптимизм приносят свои дивиденды. В этом и заключается сила позитивного мышления. Но эта история для другого рассказа.
И наконец, если гордость сопровождает заботу только о собственных интересах, то что тогда есть смирение? Неуважение к себе? Или мы можем принимать и уважать себя, не заботясь только о себе? Перефразируя К. Льюиса, смирение - это не попытка красивого человека поверить в то, что он неприятен, и не попытка умного человека поверить в то, что он глупец. Ложная скромность на самом деле может скрывать под собой убежденность в своей уникальной и несравненной скромности. Смирение больше похоже на прощения себя, чем на ложную скромность. Как писал Дэнис Воскуил, бодрящее обещание Евангелия «не в том, что Христос дал нам возможность свободно любить себя, а в том, что он освободил нас от привязанности к своему эго. Крест освободил нас не для эго, а от эго* (12). Он дал людям возможность свободно радоваться своим талантам и с той же самой честностью признавать таланты других.
Очевидно, что подлинного смирения достичь нелегко. «Если кто-то захочет обрести смирение, -пишет Карл Льюис, - я думаю, что могу сказать ему, каким должен быть первый шаг. Первый шаг - это осознание собственной гордости. Но это и самый важный шаг тоже*. Сделать этот первый шаг, по мнению Льюиса, поможет понимание величия Бога и себя в свете этого величия. «Он и вы - на самом деле, такие явления, что если вы как-либо соприкоснетесь с Ним, вы, в действительности, будете смиренны, чувствуя бесконечное облегчение, избавившись хоть на миг от всех претензий, которые делали вас всю жизнь несчастными и беспокойными* (13).
Принимать себя и в то же время прощать, быть позитивным и реалистичным, милосердным и лишенным притворства - вот христианский образ смиреной жизни, которую олицетворяет собой мой друг Джон Маркс Темплтон.
Примечания:
Эта глава взята из книги D.G. Myers Social Psychology, 6'h ed. (New York, McGraw-Hill, 1999), и из статьи D.G. Myers
♦Humility: Theology Meets Psychology », Reformed Review 48 (1995): 195-206.
1.	Donald MacKay, Letters Journal of the American Scientific Affiliation (December 1984): 237.
2.	Elisabeth Loftus and Mark Klinger, ds the Unconscious Smart or Dumb?» AmericanPsychologist 47 (1992): 761-765.
3.	C.S. Lewis, Mere Christianity (New York: Macmillan, 1960), 18-19.
4.	Robert Omstein, The Evolution of Consciousness (New York: Prentice-Hall, 1991).
5.	Karl R. Rogers ♦Reinhold Niebuhr’s The Self and tbe Dramas of History. A Criticism», Pastoral Psychology 9 (1958): 15-17.
6.	John Powell, Happiness Is an Inside Job (Valenla, Calif.: Tabor, 1989).
7.	GrouchoMarx, Groucbo and Me (New York: Dell, 1960).
8.	Neil Weinstein, «Unrealistic Optimism about Future Life Events», Journal of Personality and Social Psychology 39 (1980): 806-820.
9.	Shelley Taylor, Positive Illusions: Creative SelfDeception and tbe Healthy Mind (New York: Basic Books, 1989).
10.	Adam Smith, цитаты из H. W. Spiegel, The Growth of Economic Thought (Durham, N. C.: Duke University Press, 1971).
11.	Dale Carnegie, How to Win Friends and Influence People (New York: Pocket Books, 1936, 1964), 102.
12.	Dennis Voskuil, Mountains into Goldmines: Robert Schuller and the Gospel of Success (Grand Rapids, Mich.: Eerdmans, 1983), 147-148.
13.	Lewis, Mere Christianity, 99.
Случай химии
ДЖУЗЕППЕ ДЕЛЬ РЕ
Открытость в изучении материи
Если бы человек следовал древней мудрости о том, что история - это учитель жизни, то можно было бы избежать многих ошибок во всех областях. Общий урок истории, который она преподает жесткими и часто жестокими примерами, заключается в том, что смирение является залогом любого продолжительного успеха и реального прогресса. Перед нашими глазами - падения политических идеологий, основатели которых были не только убеждены в том, что их собственные идеи были истинными, единственно верными, но и считали своими врагами тех, кто их не принимал. Эти идеологии закончили развалом.
То же самое верно и в отношении прогресса науки. Наука обязана всем, что она имеет, преданности теоретическому и практическому познанию внутренних законов игры, самой реальности (1). Тем не менее гордыня всегда остается. В XVII веке схемы сознания, заложенные в основу астрономии и механики, оказались очень полезными для понимания фактов природы и дали нам современную физику; в XIX веке эти схемы сознания превратились в догмы, согласно которым все, что не укладывалось в механическую модель, по которой все было
жестко причинно обусловлено, как на уровне частиц, так и на уровне полей, было просто заблуждением (2). Поэтому такие взгляды получили название «механический редукционизм», или «физикализм», согласно им любое явление чувственно постигаемого мира можно было объяснить при помощи законов физики. Их защитниками было большинство ученых и философов науки, постепенно стало складываться мнение, что реальность - «ничего кроме атомов и квантов». Предупреждения против этой теории были сделаны такими известными учеными, как физик Алан Коттрелл и нейрофизиолог Дональд Мак-Кей (3). Но эти предупреждения не были услышаны, потому что эго ученых различными способами препятствовало восстановлению открытости, скромности, допущения возможности ошибки, желания проверить и изучить взгляды других людей, понимание возможных этических последствий, одним словом, интеллектуального смирения (4).
История также говорит нам о том, что в долгосрочной перспективе если человеческая глупость не зайдет настолько далеко, чтобы уничтожить его знание, идеи, моральные принципы (или само человечество), то человек все равно попадет туда, куда ведет его смирение, только возможно очень большой ценой. В случае физикализма медленный курс на полный отказ от этой теории был взят с развитием современной биологии; последние несколько десятилетий даже требование того, чтобы химия считалась частью физики, было поставлено под сомнение серьезными аргументами. Интеллектуальное смирение требует изучения этой точки зрения, так как химия является одной из опор цивилизации, и как чистое теоретическое знание, и как прикладная наука. Как мы увидим, открытость к такому, на первый взгляд, не имеющему отношения к делу вопросу, как отношения между физикой и химией, может пролить свет на природу постигаемой реальности, как в отношении науки, так и в отношении места человека во Вселенной.
Химия демонстрирует различные виды интеллектуального смирения. Четыре из них, наверное, важны более других. Во-первых, уже упоминавшийся вопрос о том, является ли
химия подходом, который рассматривает те стороны реальности, на которые не обращает внимания физика. Первая часть статьи посвящена этому вопросу. Во-вторых, существование молекул и их структура является как внутренним вопросом науки, так и междисциплинарным вопросом, в обсуждении которого могут принять участие философия и теология, вопрос о единстве разума (ens rationis) в отношении субмикроскопических частиц. В-третьих, спор об этических следствиях химии как прикладной науки показывает, что в последнее время появилась тенденция снимать ответственность за неправильное использование науки с человека и перекладывать ее на дисциплину. В-четвертых, знаменитый вопрос о спонтанном появлении жизни из безжизненной материи, вопрос, конечно, пока неопределенный, но позволяющий продемонстрировать предрассудки и незнание всех сторон, принимающих участие в споре: физики, биологии, химии и теологии.
Давайте рассмотрим эти вопросы и понаблюдаем, чему они могут нас научить.
Специфика химии
Химия и физика
Убежденность физики в том, что химия является ее частью, верна, если физика понимается как наука вообще, в противном случае, отношение физики и химии необходимо доказать. Философ науки Марио Бунге несколько десятилетий назад говорил о том, что химия обладает «областью исследований», отличной от физики (5); можно также утверждать, что четыре основных общих черты физики и химии - определенное поле исследований, характерные понятия, программы и методы - являются общими только в силу того факта, что они обе связаны с изучением природы материи и что химия принимает, как и другие естественные науки, общие принципы, которые были разработаны в физике.
Тот факт, что физика и химия являются ответом на различные классы проблем, можно доказать их исторической разделенностью: достаточно упомянуть о том, что Исаак Ньютон, основатель математической физики, был глубоко заинтересован в алхимии, но, кажется, никогда не думал о том, что для нее можно сделать то, что было сделано для физики (6). Уже позднее с появлением статистической механики и квантовой механики физика, имея в виду скорее физическую химию, а не органическую, пришла к убеждению, что химию можно свести к главе физики. Менее радикальное отношение занял Вернер Гейзенберг, один из основателей квантовой механики, который считал, что физика и химия объединятся вместе в квантовую механику и вкладом химии в эту науку будет атом (7). Это верно, когда речь идет о квантовой механике, но здесь игнорируется факт, что химия - это не наука об атомах, это наука о молекулах.
О различии дисциплин
Физику раньше называли «королевой наук». Она все еще заслуживает этот титул не благодаря атомной энергии и другим открытиям, а благодаря изучению самых фундаментальных и общих законов природы. Физика смогла дать другим наукам твердое основание, например, она создала теоретическую базу для возникновения астрономии.
С другого края находится биология, методы и объект которой совершенно другие. Биология изучает живые организмы как таковые, в их бесконечном разнообразии и необычайно сложных моделях развития. Она также изучает части, из которых они состоят, но останавливается на великих молекулах жизни, химическая природа которых не имеет для нее особого интереса.
Химия обеспечивает связь между биологией и физикой, ее открытия показывают, что жизнь не только скоординированная, организованная и завершенная сеть, но она и обладает врожденными чертами живых организмов, которые записаны в особых молекулах ДНК. Так как молекулы ближе к атомам и квантам, чем клетки, способ, которым зако
ны физики влияют на развитие живой материи, понять очень легко. Но даже при этом потребовался химик - нобелевский лауреат Илья Пригожин, - который открыл, что загадочное различие между живыми существами и неживыми системами заключается не в присутствии особого силового поля или принципа, как полагали виталисты, а в том факте, что эти системы организуются в беспорядке, могут сохранять свою индивидуальность путем цепи взаимосвязанных химических реакций, постоянного обмена материей, энергией и информацией с окружающей средой.
Таким образом, химия находится где-то посередине между биологией и физикой. Давайте рассмотрим ее более подробно.
Язык химии
У каждой научной дисциплины есть свой язык. Совершенно точно, если человек не владеет обычным языком, то он навряд ли добьется в науке большего, чем просто проведение экспериментов, которыми воспользуется кто-то другой, так как язык является основным инструментом правильного описания научных наблюдений. Однако каждой научной системе требуется помимо обычного языка своя собственная система «слов* и «предложений*. С языком физики мы все более-менее знакомы: физика использует язык математических уравнений с символами, которые прямо или косвенно отражают измеряемые величины. Например, фундаментальное уравнение Ньютона F = та можно выразить в обычном языке с использованием некоторых специальных терминов (прилагаемая к телу сила F, масса тела m и результирующее ускорение а), но в отличие от большинства предложений обычного языка оно может быть объединено с другими уравнениями подобного рода в соответствии с законами математики, и итоговые уравнения будут отражать часть наблюдаемой и измеримой реальности, как это и происходит в аналитической механике, созданной в XIX веке Жозе-Луи Лагранжем, Уильямом Гамильтоном и другими учеными.
Если бы химия была просто главой физики, то ее удалось бы формализовать на языке математики. Великий рус
ский химик» филолог и поэт Михаил Ломоносов был защитником этого принципа, а основатель позитивизма Огюст Конт резко его отрицал (8).
Ломоносов был предвестником появления кинетической теории газов и жил задолго до появления органической химии; поэтому неудивительно, что он думал, будто химию можно выразить в математических формулах. Даже сегодня не существует сомнений в том, что квантовая химия, ветвь теоретической химии, основана на уравнениях квантовой механики, но квантовая химия - это глава физической химии, которая также основана на уравнениях главным образом потому, что в этом месте граница между физикой и химией очень узка. Но как обстоит дело в подлинной химии? Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно сказать, что известный теоретик химии Ингольд, автор анализа механизмов органических реакций, ставших основанием для многих достижений в органической химии, в своей классической книге «Структура и механизмы органической химии* кратко описывает характеристики молекул с помощью уравнений, но затем он переходит к химическим реакциям, и его язык полностью меняется (9). Вместо символов» представляющих собой измеряемые величины некоторых свойств (и следовательно, представимые в виде чисел или числовых множеств), появляются структурные формулы молекул, участвующих в реакциях. Таким образом, он расширяет изначально существовавший язык стехиометрических уравнений вроде 2Н2 + О2 = 2Н2О. Такой символизм используется на рисунке 1 в циклоок-татетране, кольцевой молекуле, сформированной восемью атомами углерода, каждый из которых присоединяет один атом водорода.
Химия как искусство
Сегодня мы называем искусством любую деятельность, которая совершается независимо от ее возможной пользы. Так было не всегда, так как искусством считалось только творчество в особых областях, в которых были важны навыки и мастерство, развиваемые годами тренировок. Дошедшим до нас примером является искусство гончарного дела, кото-
Рисунок 1. Изомеризм циклооктатетрана, представленный на символическом языке химии (пример из книги Eugen Muller: Neuere Anschauungen der Organishen Chemie [Berlin-Heidelberg: Springer Verlag, 1957], 355).
рое руками некоторых мастеров творит прекрасные произведения, но цель его изначально заключалась в создании горшков, посуды, предметов для повседневного использования как благородными дворянами, так и простолюдинами. Это техническое мастерство, необходимость особых знаний остаются и в сегодняшнем искусстве, хотя и не в качестве главного условия: искусство требует своего рода научных рамок - правил, которые передаются традицией, причинных отношений, выявленных путем точного изучения фактов. Все это необходимо для получения хороших результатов. Другими словами, искусство - это результат применения традиционных навыков и рационального понимания фактов в терминах причинно-следственных связей, который дает нечто прекрасное, интересное, возможно, полезное. В рамках этого определения экспериментальная наука, программа которой включает создание различных объектов из одного и того же «материала», актуализируя, таким образом, возможности последнего в соответствии с идеями ученого, является искусством в том же самом смысле, что и гончарное дело, которое преобразует глину в красивое изделие. Именно так обстоит дело и с химией, которая создает миллионы молекул из небольшого числа атомов. В этом смысле химия является искусством объединения атомов при помощи мудрых (и часто очень сложных) комбинаций и процедур.
Физика преуспела в трансформации материи, которую природа использует при создании звезд, химия делает нечто иное, потому что ее продуктом являются неисчислимые новые формы материи, которые может создать природа, и на их основе - предметы нашего окружения. Только подумайте об искусственных монокристаллах. Сделанные из самых прочных элементов - рения, палладия, титана, ванадия и других, - они равны или превосходят по красоте (хотя и не по ценности, потому что их можно сделать или заказать) многие самые красивые камни - топазы, рубины, аметисты, изумруды, - которые природа создает непосредственно.
Более того: работая в обычной лаборатории, химик применяет правила валентности и их загадочные закономерности, чтобы объединить атомы вместе и создать самые невообразимые молекулы (10). Например, он может из молекул, состоящих из четырех-восьми атомов углерода, создать молекулу, состоящую из сорока восьми атомов углерода, организованных в форме восьми шестиугольников» связанных между собой в виде кольца из шестидесяти атомов углерода, где выступающие атомы несут по четыре дополни тельных атома водорода каждый. Одно такое кольцо имеет внутренний диаметр около 0,7 нанометра (миллионной метра), а внешний - около 3,1 нанометра. Внутреннее кольцо может нести частицу размером с ион натрия. С достижений подобного рода искусство построения странных молекул шагнуло к более серьезным высотам, подобравшись к молекулам, которые природа использует для создания живых существ. Возникла новая ветвь химии - супрамолекуляр-ная химия, которая занимается очень большими молекулами, созданными из обычных молекул при помощи определенных приемов, как в катенанах. которые представляют собой молекулярные кольца, связанные наподобие цепочки (И). Удивительното, что для создания подобных супср-молекул их необходимо открывать и закрывать, хотя поря док размера внешнего кольца - несколько нанометров; химик применяет эти процедуры к объемам на уровне воспринимаемых, то есть содержащем миллионы и милли
оны молекул. Техника подобных операций основана на выборе из множества вариантов молекул на основе законов и правил химии; если бы химическая связь не существовала, то супрамолекулярная химия была бы областью фантастики.
Эта черта химии - повторение законов природы на атомарном уровне при помощи научных методов - вероятно, является уникальной в естественных науках, поле исследования которых посвящено совсем другим загадкам. Она объясняет, почему физический редукционизм, если расширять его дальше допустимых границ, может быть опасен, как и все формы обобщений: в случае химии, если относиться к ней только как к технической науке, это в числе прочего сделает ее малопривлекательной для молодых ученых.
К несчастью, творчество в химии привело к появлению тенденции использовать ее достижения для биологического манипулирования. Химические операции могут изменить генетический код или условия его передачи и помочь создать монстра во имя науки. Здесь необходим другой тип смирения, и мы поговорим об этом в главе про алхимию.
Новые перспективы
Химия имеет дело с молекулами, которые являются объектами особой природы, и поэтому она вновь подчеркнула одно из измерений реальности, ее сложность. Мы остановимся на этой теме в следующем разделе; здесь мы хотим понять, почему молекулы являются особенными объектами, заслуживающими внимания особой дисциплины.
Молекулы изначально определялись как мельчайшие частицы, неделимые в результате «физических» воздействий, под которыми понималось применение энергии, сравнимой с той, которая требуется мя нагревания воды до кипения. Такие чистые субстанции считались однородным материалом, который никакие физические воздействия не могли разделить на два других. В процессе развития науки выяснилось, что молекулы настолько малы, что их нельзя увидеть даже с помощью самого сильного микроскопа, использующего обычный свет. Требование сохранения одно
родности при физических воздействиях было заменено на требование стабильности при обычных условиях, но само определение осталось в основе своей прежним. Оказалось, что эти мельчайшие неделимые частицы химических веществ имеют свою «структуру*.
В принципе возможность существования молекул и их свойства можно предсказать на основании свойств составных частей (атомов или необходимого числа электронов). Это приводит к идее о том, что молекула - не более чем собрание ядер и электронов, и тогда физикализм прав. Но не все так просто.
Идея о том, что молекулы состоят из атомов, была предложена, как мы хорошо знаем, Джоном Дальтоном (1766— 1844) в 1808 году, в течение многих лет считалось, что эти частицы должны подчиняться законам, известным как законы пропорциональности, хотя Амедео Авогадро (1776-1856) в 1811 году открыл, что во многих случаях эти одинарные частицы могут существовать в вакууме. Например, на основании экспериментальных данных считалось, что вода должна содержать кислород и водород в пропорции один к одному, поэтому символ, который использовал Дальтон для этой молекулы (она называлась атомом), был ©О (НО вместо Н2О). Подобный символ использовался для серного ангидрида SOP где серу заменял знак® (12). Дальтон не особенно интересовался тем, что молекулы могут иметь разную форму или конфигурацию. Пятьдесят лет спустя развитие органической химии совершило еще один шаг вперед» Ф. А. фон Кекуле (1829-1896) открыл существование молекулярной структуры: молекула аналогична группе маленьких сфер (атомов), которые собраны определенным образом при помощи палочек (связей), число которых определенно для каждого атома (валентность) и имеют определенную характеристику длины. Аналогия с моделью шаров и палочек, конечно, не прямая: ее главный принцип в том, что молекула определенного вида имеет характеристики, зависящие от ее структуры, другая структура, включающая в себя те же самые атомы, может означать формирование другой молекулы и другой субстанции (изомера). Простой и известный пример - две моле
кулы СН3СН2ОН (этиловый спирт, очень известная жидкость) и СН3ОСН3 (диметил эфир, газ, который обладаетане-стезийными свойствами). Другой пример - многообразие изомеров бензола (смотрите рисунок 2). Если взять шесть атомов водорода и шесть атомов углерода, правила валентности, которые были открыты задолго до квантовой механики и никогда не опирались на нее, можно теоретически получить 217 изомеров (а следовательно, 217 различных веществ). Хотя можно представить гораздо больше различных комбинаций из этого набора атомов, ни один химик не сомневается в том, что синтезировать можно только эти 217 видов, при том что некоторые из полученных молекул могут оказаться довольно нестабильными, но тем не менее могут быть выделены при особых условиях, например при низкой температуре. Некоторые изомеры могут быть эквивалентными формами одной и той же молекулы.
В заключение, кажется очевидным, что химия дает нам совершенно новые представления о материи - новые факты, новые правила, новые понятия. Ее уникальная способность создавать молекулы открывает перед нами аспект Вселенной, который алхимики пытались изучить различными способами с начала возникновения нашей цивилизации. Такие достижения должны быть причиной для того, чтобы удивляться и благодарить Творца, который позволил нам познать его секреты. Конечно, физики правы, когда говорят, что физические теории являются настолько общими, что химия должна содержаться в них; но, как мы пытались показать, это настолько же верно, как и то, чтобы свести создание прекрасной греческой вазы к составу той глины, из которой она сделана. Гончар добавляет к глине идею: химия следует за природой, применяя свои правила и понятия, общее уравнение для группы атомов присутствует только как возможность. Таким образом, подход смирения предполагает, не приуменьшая величия физики, что химия является новым научным подходом к реальности, при котором внимание перемещается от частей к целому, которое они составляют, и способу, которым эти части организуются в целое.
Рисунок 2
Рисунок показывает несколько изомеров бензола, созданных по правилам валентности: d, е, g были получены, f и а навряд ли будут стабильными из-за байеровского напряжения.
Важность химии
Около I960 года бенедиктинский монах Стэнли Яки написал книгу «Важность физики », и эту книгу оценил не кто иной, как Вернер Хайтлер, один из основателей современной физики. Яки говорил, что физика важна не только как часть науки, которая связана с изучением структуры реальности, но и в связи с вопросами о существовании. А как насчет химии? После того, что мы видели, можем ли мы говорить о «важности химии $ Давайте попробуем ответить на этот вопрос шаг за шагом.
Слово «важность»означает «быть существенным», «считаться особенным, значительным». В чем же значимость? В случае химии, как и любой отрасли знания в целом, человек может искать ответ на этот вопрос, по крайней мере в трех областях: условия жизни человека, философская и научная мысль, мировоззрение обычного человека, то есть его восприятие основных принципов развития и существования мира. Все эти три поля связаны с интеллектуальной и практической деятельностью человека, и вопрос о важности химии позволяет спросить, насколько важны ее составные части. Давайте кратко познакомимся с ответами.
Химия и технология
Скромность и уважение к фактам могут позволить избежать парадоксальной ситуации, в которой в течение нескольких последних десятилетий находится наше общество по отношению к химии. С одной стороны, безответственное использование или злоупотребление определенными химическими веществами, начиная с ДДТ, привело к проведению кампаний против химических заводов, цинично раздутых средствами массовой информации, так что слово «химикат» стало обозначать что-то неестественное, опасное для здоровья и окружающей среды; с другой стороны, использование химических продуктов во всех областях промышленности настолько активно, что любое серьезное сокращение доступности этих веществ будет означать удар для большинства экономик. Множество подобных примеров, хотя и безотносительно к химии, было приведено в книге сэра Джона Темплтона «Ускоряется ли прогресс?» в качестве оптимистичного варианта нашего материального прогресса (13). Давайте напомним лишь некоторые. Если бы не было искусственных почвенных добавок и пестицидов, урожай пшеницы сократился бы до уровня столетней давности, а так как население на земле растет, то регионы, зависящие от поставок зерна, испытывали бы серьезные затруднения. Более того, если бы химические заводы значительно сократили производство шин и дизельного топлива, смазочных веществ, краски, многих других необходимых продуктов, фермерство стало бы недоступным, и порочный круг повторился бы сначала. Даже замена тракторов животными в сельском хозяйстве значительно сократила бы эффективность выращивания продуктов. В идеальном мире в результате солидарности и самоотречения могут появиться другие способы, но все попытки создать такое общество потерпели крах, в том числе и первые христианские сообщества (Деяния 4:32-5:11), и надежд на развитие в этом направлении пока нет. Кроме того, связь и распределение энергии будут серьезно нарушены, если остановятся химические заводы, потому что исчезнут электрокабели, магнитные материалы, иные устройства. На самом деле все современные материалы зависят от сложного химического производства.
Химия также важна для восстановления после болезни и предотвращения заболеваний, для восстановления картин, статуй, монументов. И конечно же, она необходима для косметики.
И наконец, хотя и не в последнюю очередь, химия неотделима от определения, очищения и хранения найденных в природе лекарств; на самом деле многие лекарства легче приготовить из простых химикатов ввиду сложности их естественной добычи (например, витамин Вп) или потому что они являются совершенно новыми продуктами, например лекарства от болезней пищеварительной системы, психоактивные лекарства и анестетики.
Как при таком значительном вкладе в благополучие человечества возможно считать химию изобретением Люцифера? Это убеждение происходит из того очевидного факта, что помимо полезных химия производит и вредные вещества, такие как взрывчатка, отравляющие газы и наркотики.
Поэтому и существует апория, на первый взгляд неразрешимый конфликт между двумя противоречащими друг другу истинами: химия и хороша, и плоха в одно и то же время. Но почему это апория? Только потому, что наше общество обвиняет химию, чтобы избежать вопросов личной ответственности перед природой и другими людьми, не говоря уже о Боге. Очевидно, по каким-то причинам, недоступным нашему пониманию, три века назад творец решил, что разрешит нам открыть способ трансформации материи, процессы, которые происходят повсюду вокруг нас, и имитировать их. Благодаря этому разрешению химики преуспели в открытии и использовании того, что древние (возможно, справедливо) называли тайными рецептами и процедурами божественного архитектора. Но, как считают христиане, для нашей свободы выбора Творец не сделал никаких ограничений, как нам полностью распоряжаться новой властью. И мы используем ее на благо и во зло: чтобы бороться с голодом и болезнями, а также чтобы создавать ужасные орудия убийства.
Онтология молекул
Реальны ли молекулы и их структуры?
Второй вопрос важности химии заключается в поиске ответа, существуют ли атомы и молекулы? Этот вопрос неспециалистам может показаться глупым, но нам необходимо помнить о том, что их источником информации о существовании или несуществовании часто являются просто средства массовой информации. Я не буду говорить, что люди верят в то, что Саддам Хусейн существует, только потому, что им об этом говорят по телевизору, так как в качестве критерия истинности у них есть непрямые свидетельства из различных источников информации, и непохоже, чтобы можно было организовать такой большой розыгрыш. Но когда дело доходит до частиц, которые настолько малы, что их даже нельзя увидеть под микроскопом, им приходится полагаться на выводы экспертов, как они полагаются на средства массовой информации, и способа проверить истинность у них нет. Именно поэтому большое число гипотез или предположений науки принимаются как факты только для того, чтобы вскоре быть замененными новыми «фактами», как только влиятельный ученый предложит другое толкование.
Можно подвергать сомнению то, что такие невидимые и неопределимые объекты, как атомы и молекулы, действительно существуют, так как в их существовании нас убеждают только теории (14). На самом деле Эрнст Мах (1836—1916), великий австрийский физик, долгое время отказывался верить в то, что атомы существуют, а Вильгельм Оствальд (1853—1932), великий немецкий физик и химик, точно так же не верил в существование молекул. Они были согласны, что все происходит так, как будто атомы и молекулы существуют, но это еще не доказывает этот факт. Сегодня лишь немногие ученые разделяют их сомнения, так как было получено еще больше информации; мы можем многое сказать о свойствах молекул, в том числе об их форме, весе и возможных деформациях. И все же мы не можем показать их и сказать: «Убедитесь сами, что это не оптическая иллюзия». Эта сложность искушала определенных теологов, для которых особенно приятно (в
связи с разницей между живыми и неживыми существами) иметь возможность сказать, что, когда дело доходит до субмикроскопических процессов, связанных с трансформацией материала, наука становится только интеллектуальной конструкцией. Кто-то может сказать, что если это так, то эта интеллектуальная разработка может нести разрушение, как это происходило на полях Первой мировой и в Хиросиме и Нагасаки во время Второй мировой войны. Но это неприемлемый ответ. Правильным, возможно, будет вопрос: считаете ли вы, что атомы и молекулы не существуют, что они есть просто изобретение разума, потому что в противном случае вам при дется пересмотреть свой личный подход к интерпретации чувственной реальности, или вы предлагаете серьезные аргументы против существования объектов, которые настолько малы, что мы не можем воспринять их при помощи органов чувств?
Среди ученых (за исключением многих математиков) консенсус по этому вопросу практически универсален: нет смысла обезопасить себя приставкой «как бы», если свидетельства опыта слишком очевидны. А так как в научных вопросах последнее слово все-таки остается за учеными, то необходимо принять их позицию, даже если это требует пересмотра теологической или философской точек зрения.
Но есть факты из мира атомов и молекул, реальность которых ставится под сомнение даже учеными: один из них -это молекулярная структура, и мы поговорим об этом, так как это коснется общих вопросов устройства физической Вселенной, которые ставят перед нами ученые, после того как различного рода радикализм потерял былую привлекательность.
Основания
Давайте начнем с самого начала. Интеллектуальное смирение требует признать, что нет логического способа доказать существование иной реальности, кроме мыслящего субъекта: мы должны начать с аксиом, то есть с общепринятых утверждений, которые из-за своей простоты и совпадения с нашим пониманием мира считаются верными. Для большинства исследователей самым простым и наиболее
удовлетворительным выбором является аксиома сильного реализма, согласно которой есть события и процессы, независимые от нашего собственного существования и воли, и мы можем познать их в рамках ограничений наших органов чувств и мозга» как обладающие определенными признаками и отделимые от других объектов. К этой аксиоме можно добавить классическое понимание необходимости проверки нашего интуитивного опыта при помощи верного критического анализа, который всегда нужен для определения того, к чему именно относятся суждения о существовании или в чем они ошибочны (15).
Двойная классификация реальных сущностей необходима для понимания реальности молекул. Во-первых, следует ввести различие между сущностями первого класса (16), то есть объектами, существующими сами по себе (скажем, дерево или молекула), и сущностями второго класса (скажем, душа, человек или собака), которые предполагают некоего «носителя», хотя при определенных ограничениях к ним можно относиться, как к сущностям первого класса.
Знакомый пример сущности второго класса — компьютерная программа. Она существует, вне всяких разумных сомнений, но все же, если применить к ней представления большинства ученых, то она не должна существовать, так как ее нельзя отделить от носителя и представить для эксперимента изолированно. Ее независимое существование проявляется в том, что она может быть скопирована с одного компьютера на другой при помощи магнитных носителей и подобных устройств. Есть сущности второго класса, которые нельзя скопировать с одного носителя на другой, но они по своей природе настолько похожи на компьютерные программы, что не может быть сомнений в том, что они обладают одним типом существования. Все это - различные виды «информации», которая, как мы уже видели, есть то, что отличает глиняную вазу от куска неоформленной глины или молекулу от составляющих ее атомов.
Второе отличие проходит между сущностями, которые прямо или непрямо доступны чувственному опыту, кото-
рые мы вслед за Ромом Харре будем называть сущностями R1 и R2 соответственно (17). Точнее, мы будем использовать R1 для сущностей, которые можно воспринимать как таковые, a R2 - для сущностей, которые основываются на логических свидетельствах и заключениях по аналогии, т.е. существуют, примерно так же, как судья выносит обвинительный приговор преступнику, хотя и не видел преступления непосредственно.
Открытие молекулярной структуры
В XVII веке Роберт Бойль указал, что, принимая гипотезу Демокрита о том, что материя состоит из атомов, все же довольно сложно признать, что в ней присутствует некий архитектурный принцип, действующий с самого начала вселенной (18). Поскольку Бойль говорил о химии, ясно, что он полагал, будто атомы организованы в некие системы, но только после серьезных дискуссий 1858 года молекулярная структура стала центральным понятием химии - когда Кекуле понял, что свойства гидрокарбонов можно объяснить, если предположить, что их молекулы аналогичны цепочке атомов углерода (19). После долгих лет споров появились четкие аргументы, сосредоточенные вокруг двух основных позиций.
Реальность молекулярной структуры. С возникновения философии было известно, что если все, что мы знаем о предмете, всего лишь часть тоги, что есть реальность на самом деле, то в нашем знании содержатся допущения, сделанные нашим собственным сознанием. Даже сейчас, когда наука и технология вывели наше знание за пределы границ непосредственно данного нам в ощущениях мира, аналогии с объектами видимого мира все еще играют важную роль.
Поэтому кажется, что в рамках реализма необходимо принять следующее заключение: то, что мы называем «структурой» молекулы — это принцип (сущность второго класса), присущий молекулярной реальности, и поэтому она реальна. Ее можно постичь при помощи аналогии и увидеть посредством макроскопической модели, к которой полностью применимо понятие структуры. Определенные черты,
которые отсутствуют в модели, можно добавить при помощи логики и воображения.
Геометрический бид молекулярной структуры. Этот вид на первый взгляд отличается от того образа, который сформирован классическими учебниками химии, несмотря на принятие геометрического вида, учитывая теорию напряжений Байера или механизмы гидрогенизации алкенов. На самом деле, как следует из цитировавшегося выше предложения Кекуле, организация в пространстве была с самого начала включена в теорию структуры; представления о существовании связей и понимание их как объединяющих соединений, имеющих точную ориентацию в пространстве, выражались и до 1874 года, когда Якоб Ван Хофф и Жозе-Ахилл ле Бел сделали пространственную конфигурацию молекул предметом своего анализа. С тех пор стало ясно, что описанная путем формул топология или соответствующий график являются более точным отображением реальности, а не просто помогающим сознанию инструментом.
Можно настаивать на том, что все, что у нас есть, - макроскопическая модель, состоящая из шариков и палочек, но тогда необходимо ответить с научной строгостью и экспериментальным подтверждением на вопрос о том, почему все эксперименты дают результаты, находящиеся в согласии с требованием наличия у молекул структуры, соответствующей модели, о которой мы говорили.
Философские следствия
Томас Торренс указывает на то, что современная наука дает нам примеры вещей, не связанных ни с видимым, ни с воспринимаемым миром, первым из которых является пространственно-временной континуум, открытый Эйнштейном (20). Химия дает другой источник примеров подобного класса сущностей. Влияния, сочетания и соответствия были заменены экспериментально наблюдаемыми объектами, атомами и молекулами. Но откуда мы знаем, что они существуют? Только благодаря цепочке догадок. Более того, у молекул есть структура, и эта структура не только не воспринимаема из-за ее крайне малых
размеров, но и не может быть подвергнута эксперименту в качестве отдельной сущности. Это порождает некоторые сомнения относительно истинности научных представлений о реальности. Как я уже говорил, некоторые теологи чувствуют (возможно, верно), что определенные религиозные взгляды нуждаются в защите против атак во имя новой науки, и (возможно, ошибочно) они пытаются противопоставить таким атакам едва ли скромный метод критики как полезной фантастики всего, что не укладывается в рамки религии. Процесс над Галилеем - знаменитый пример, но есть примеры, более близкие нам, а именно Самюэль Вилберфорс и целый ряд современных теологов. Признавать это, однако, не то же самое, что считать науку единственным методом познания реальности. Утверждение «ученые не думают, они наблюдают», сделанное по радио NBC в 80-х годах американцем Робертом Хатчинсом, является тонкой пародией на современную философию науки. Это утверждение обобщает миф, которому до сих пор следуют наивные поклонники науки. То, что мы видели относительно научного наблюдения над молекулами и их структурой, является постоянным поводом для беспокойства и пересмотра подобных мифов: это пойдет на пользу как науке, так и религии.
Относительно молекулярной структуры, тот факт, что она существует и характеризует молекулу как определенное собрание атомов, имеет важное философское значение, потому что, mutatis mutandis^ она дает нам возможность понять отличие живых существ от остальных объектов Вселенной, сущности второго класса: подход, который характеризует их как единые системы. Давайте кратко посмотрим на то, как это положение может быть использовано для создания картины физического мира, которая покончит с феноменами типа физикалистского редукционизма и отказа предоставить атомам и молекулам гражданство в реальном мире.
Традиционное выражение «физический мир» охватывает собой все. что можно непосредственно или опосредованно воспринять при помощи органов чувств. Как мы видели, химия на самом простом уровне показывает, что утвержде
ние, будто весь физический мир есть только «атомы и кванты», столь же несостоятельно, как и утверждение, будто самолеты, машины, трактора, поезда и так далее есть лишь материалы, из которых они созданы.
Обобщая этот вывод, можно получить следующую картину мира вокруг нас. Существуют объекты разных размеров, от элементарных частиц до небесных тел. В целом эти объекты состоят из частей, каждая из которых является в свою очередь совокупностью частей, вплоть до элементарных частиц, и даже дальше, до бесформенных и вневременных принципов, которые являются чистой возможностью, каждая может стать чем угодно материальным; это - та материя, из которой состоит все сущее, живое и неживое. Она называлась ранее «пер-воматерией», сейчас это можно назвать пространственно-временным континуумом Эйнштейна. Теперь представим себе объект. Если он есть просто необычайно маленькое собрание частиц и у него нет свойств, которые не были бы свойствами его составляющих частей, тогда про него нельзя было бы сказать, что он является чем-то иным, кроме собрания этих частей; типичный пример подобного объекта в науке - идеальный газ. С другой стороны, если у него есть новые свойства по отношению к своим частям и достаточный «период жизни», тогда взаимодействие частей и их организация являются актуализацией того, что содержалось в частях лишь потенциально: мы можем сказать, что реальность данного объекта включает в себя сущность второго класса, а именно взаимосвязь частей и порядок. Химия обладает примером молекул и их структуры. Это простые примеры того факта, что информация о возможном целом частично скрыта или заключена в уникальном устройстве потенциальных частей, где в «скры-тост’и» заложена проблема того, какие глобальные свойства, которые не являются суммой свойств частей, возможны в целом, а в «уникальном устройстве» заложен тот факт, что некоторая система из п частей формируется путем выбора из многих возможностей.
Теперь давайте рассмотрим два аспекта объектов, которые создают Вселенную: сложность и размер.
Уровни сложности
Интегрированные объекты и устойчивые сочетания частей имеют свой единый характер и могут рассматриваться как «элементарные» (неделимые) по отношению к более сложным объектам. Химия предлагает самый простой пример: для химика атом является основной неделимой частью, из которой состоят молекулы. Другой пример - клетки тканей и органов тела. Таким образом, можно построить шкалу «уровней сложности», на каждом из которых будет свой элементарный объект. Любой объект, до некоторой степени сложный, может быть рассмотрен как совокупность уровней сложности. Например, молекула может считаться собранием атомов, собранием ядер и электронов, собранием электронов и протонов, и так далее, вплоть до кварков. Правильно ли говорить, что реальность - это то, чем она является сточки зрения выбранного нами уровня сложности? Это не так: реальность объекта охватывает все возможные уровни сложности, от того, на котором вся наша реальность является одной элементарной частицей, до того, на котором вся реальность состоит из неделимых далее частиц.
Когда вы понижаете уровни сложности, количество частей, на которые можно поделить объект, возрастает, а число свойств, о которых можно говорить, падает. И снова в качестве примера возьмем молекулу, которая на атомном уровне является собранием нескольких атомов, выбранных из примерно ста возможных, а на элементарном уровне она является собранием множества электронов, нейтронов, протонов и так далее. Что касается числа свойств, вопрос более сложен. В принципе оно снижается: например, так как разные молекулы могут состоять из одних и тех же атомов, должно существовать некоторое число свойств, которое перейдет в возможность, если молекулы разбить на атомы, а так как одни и те же электроны и протоны могут формировать разные атомы, то некоторые свойства атомов исчезнут, если их разделить на элементарные частицы. Что мы имеем в виду, когда говорим, что определенные свойства исчезают? Мы говорим, что они становятся чистой возможностью, которая может стать действительностью (говоря современными словами, появиться),
когда элементарные частицы соединятся определенным образом. Но это еще не все. Если вы будете двигаться по шкале вверх, определенные свойства частей перестанут действовать или, по крайней мере, не будут видны при первом приближении, как и большинство атомных свойств молекул или детали молекулярной структуры белков для биологических процессов. изучением которых занимается молекулярная биология. Но именно этими простыми примерами можно показать, что полного знания нельзя достичь при анализе на одном уровне сложности, что означает неприятие любой формы редукционизма. Наука - это единое целое; различные дисциплины работают на разных уровнях сложности, но другие уровни сложности не должны при этом игнорироваться; на самом деле есть причины верить, что даже всего спектра науки недостаточно для охвата всего многообразия реальности (21).
Уровни размера
Размер связан со сложностью, гак как существует некоторая параллель между размером и степенью сложности физических систем, как живых, так и неживых. Однако эпистемологическая важность размера совсем в другом, так как существует деление размеров всех объектов, в том числе и обладающих хоть каким-то уровнем интеллекта живых существ, на три уровня. Существуют объекты, размер которых можно воспринять нашими органами чувств, и поэтому мы можем их полностью увидеть, потрогать (или определить их существование при помощи обоняния, слуха, вкуса) без помощи инструментов. В том случае, если «наблюдатель» - человек, то этот размер варьируется от, скажем, размера машины или большого животного до самых крошечных вещей, которые мы можем разглядеть. Они принадлежат к «уровню размера», который мы будем называть «уровнем непосредственного восприятия». Уровень непосредственного восприятия ~ это уровень нашего обычного опыта, на основании которого мы строим свои суждения о реальности.
Кроме того, есть объекты, такие как земля или даже гора, которые, как мы считаем, мы воспринимаем непосредствен
но, но это не так, потому что то, что мы видим на уровне непосредственного восприятия - либо отдаленный и недостижимый образ, либо часть, по которой мы воссоздаем целое. Точно так же, но на другом уровне, мы знаем, что мука состоит из крошечных частиц, но на самом деле мы видим только муку. Это простые примеры процедур, которые наука применяла еще со времен Галилея: с помощью телескопа или микроскопа она расширила уровень непосредственного восприятия человека до опосредованного уровня, часто при помощи аналогии, как мы это видели в примере с крупицами. Если используется аналогия (Земли с шаром, частицы с другими acari), то суждения о реальности принимаются с такой же достоверностью, как и на уровне непосредственного восприятия. Поэтому мы можем говорить о расширенном уровне непосредственного восприятия.
Гора и крупица - сущности первого рода, так как им нс нужна поддержка для существования, и в их реальности не сомневается большинство философов и ученых. Феномены второго класса несколько другие, потому что с развитием науки в сторону увеличения зоркости при помощи микроскопов были открыты сущности первого класса, являющиеся их причинами; например, болезнь является следствием действия определенных микроорганизмов. Энтузиазм применения этого открытия заставил людей забыть логическую строгость, например, в том, что эти микроорганизмы не являются самой болезнью, а служат ее причиной. Иными словами, болезнь сегодня есть то же самое, что и в Древней Греции: изменение нормального функционирования тела, то есть изменение взаимоотношений между различными частями тела. А эти отношения, нравится нам или нет, существуют и являются сущностями второго класса.
Если, как кажется, наше восприятие реальности достоверно только на уровне непосредственного восприятия, то наше знание вещей, событий и процессов на уровне R2 Харре может быть только лишь результатом аналогии с событиями уровня непосредственного восприятия, к которым относятся как сущности первого, так и второго классов. Хи
мия демонстрирует это очень отчетливо, так как открытие молекулярной структуры было открытием аналогии уровня реальности молекул, который лежит за пределами непосредственного восприятия и знаком нам лишь в силу понятий и концепций нашего собственного сознания. Таким образом, достоверная информация об отношениях между определенными частями объектов, о которых можно рассуждать независимо от их материального носителя (в частности, структуры), может быть получена на субмикроскопическом уровне по аналогии. Это рассуждение применимо и к другим невидимым и неощутимым уровням реальности, например к «душам» людей, онтологическим основанием которых часто считается молекулярная реальность, а именно молекулярная структура, которую можно понять.
Природа жизни
Химия говорит о том, что на ее уровне сложности жизнь представляется как сеть необычайно замысловатых химических реакций. Это привело некоторых ученых к мысли о том, что жизнь является совокупностью химических процессов. Данный факт был бы общепризнанным, если бы не означал (как часто бывает в подобном случае), что о живом существе больше нечего сказать. На самом деле было бы легко представить сложную сеть физиохимических процессов, которая не была бы живым существом. Суть в том, что ищущие подобное простое определение просто останавливаются на уровне сложности химии и игнорируют более высокие уровни (22).
И все же именно физиохимик Илья Пригожин ввел два понятия, которые помогли науке глубже понять загадку жизни. Во-первых, он указал на то, что жизнь не укладывается в рамки классической физики, в частности, в положение о том, что все длительно существующее находится в равновесии, другими словами, что энергия этого объекта минимальна. Это верно относительно молекул, но неверно относительно того, что растет и изменяется, при этом сохраняя свою идентичность. Затем он показал, что сеть другой класс систем, кото рые длятся во времени, но не обладают равновесием; он на
звал их «диссипативными структурами» или «стационарными неравновесными структурами». Они выживают благодаря обмену материей и энергией с окружающей средой. Некоторые из них возникают в процессе роста спонтанных статистических флуктуаций под действием внешних регуляторов (например, структуры Бснара); другие - в результате более сложных механизмов, но у всех у них есть одна фундаментальная характеристика: они являются сетями когерентных (организованных) процессов, которые существуют за счет хаотической внешней среды, при помощи которой они восполняют потери материи и энергии и возвращаются в эту окружающую среду в виде тепла или продуктов с низким содержанием энергии (23).
После этого описания становится ясно, что живые существа являются стационарными неравновесными структурами: они не представляют собой ничего радикально нового в науке, если говорить о химии, но в то же время они являются целостными объектами, обладающими идентичностью и зависящими от окружающей среды, так как они сохраняют свои специфические черты благодаря химической обработке материи и энергии, которую они берут из внешней среды. Поэтому на вопрос: «Что есть жизнь?» -можно дать удовлетворительный ответ, не впадая в ловушку наивного редукционизма, а также не восстанавливая устаревшие понятия вроде «жизненных флюидов».
Точка зрения теории сложности позволяет объяснить и другую загадку: как такие свойства, как зрение, могут быть результатом совместного действия множества молекул? Ответ заключается в том, что с ростом сложности системы у нее появляются новые функции; «принцип», согласно которому эти новые свойства могут быть прослежены, - это организация, или, лучше сказать, организованная динамическая активность, в соответствии с которой все химические процессы в живых существах зависят от остальных процессов и участников, как в большом совестном предприятии, на котором каждый работник влияет на результат, полученный всеми.
Как уже говорилось, самые простые диссипативные структуры могут возникать спонтанно, даже случайно, в результате увеличения флуктуаций. А как насчет живых существ? Здесь есть два момента. С одной стороны, необходимо ясно понимать, что означает слово «спонтанность». Простые структуры Бекара возникают спонтанно, но в присутствии постоянного потока тепла, который действует как организующий фактор. Таким образом, представления отом, что такое разумное поведение является результатом случайности, ошибочно: оно вцисано в законы, управляющие материей, и только их проявление может быть вызвано случайностью. Более того, неразумно думать, что более высший организм может появиться только в результате случайности. Случайные события ведут, самое большее, к спонтанному возникновению жизни, которая предусмотрена самими ее законами. Химия также может пролить свет на этот вопрос.
Происхождение жизни
Проблема происхождения жизни порождает ряд вопросов в науке и противоречий между учеными и мыслителями, предполагающими, что жизнь зародилась в результате вмешательства свыше. Среди последних есть много физиков и биологов, выступающих против химиков и других биологов. Гипотеза о спонтанном появлении жизни из неживой материи полагает участие химии, если жизнь зародилась спонтанно в определенный момент времени на Земле (скажем, 4,5 миллиарда лет назад) в результате синтеза из простых молекул (СО2, Н2О, NH; и так далее), и тех кирпичиков, из которых состоит любое живое существо, а именно аминокислот и пурина. Затем, возможно при наличии луж воды на камнях, должны были появиться молекулы, способные к самовоспроизводству, и один из этих видов должен был пройти дарвиновский критерий естественного отбора. Эти типы могут сформировать систему, в которой каждая молекула влияет на формирование других, и появится нечто вроде системы взаимной помощи, способной воспроизводить свои молекулы, расти и умирать.
Химия была призвана (или должна была быть) озвучить этот сценарий. Но есть тонкость, которая должна быть ясна каждому, но обычно игнорируется. Жизнь настолько сложна, даже с точки зрения химии, что надежда на зарождение ее в лабораторных условиях практически равна нулю. Важно в этом отношении подумать о вероятности; то есть найти аргументы, позволяющие обнаружить процессы, которые могли бы привести к формированию жизни из так называемого «изначального супа» неживых молекул, процессы, которые соответствовали бы нашим представлениям о молекулах и их реакциях.
Такое исследование вероятности могло бы дать нам очень многое. Например, известно, что молекулы могут организовываться в спонтанные ансамбли, довольно значительные и упорядоченные множества; искусственные мицеллы могут симулировать поведение клеток, поглощая определенные вещества из раствора, в котором они растут до тех пор, пока на поверхности большой мицеллы нс появляется маленькая, так появляется «новая жизнь». Однако экспериментальные свидетельства и теоретические доказательства не играют решающей роли (и этого нельзя ожидать); как мы уже говорили, это исследование должно дать ответ на ряд общих возражений, таких как сложность объяснения, почему, насколько нам известно, ДНК - только одна базовая структура, когда можно было бы ожидать, что несколько других молекул также могли бы выполнять такую задачу (24).
По самой своей природе исследование вероятности должно быть принято всеми как правильный способ собрать информацию, на основе которой можно было бы продолжить дальнейшую дискуссию. Однако кажется, что такого рода исследование вызывает сопротивление и осуждение подобных попыток, так как они могут поколебать некоторые очень важные мировоззренческие предпосылки. Например, кажется, что сопротивление со стороны физики вызвано профессиональной привычкой думать о том, что системы, которые остаются стабильными достаточно долгое время, - это равновесные системы (то есть находящиеся на минимальном уровне свобод
ной энергии) и такие системы не взаимодействуют со своей средой. Системы в стационарном состоянии, но не в состоянии равновесия, возникают в физике только под влиянием внешних обстоятельств (например, полей). Живые существа могут считаться неравновесными стабильными системами, и, кажется, по-прежнему есть биофизики, которые пытаются найти силовое поле, которое действовало бы как внешняя поддерживающая сила для формирования стабильного состояния живых существ. Это может заставить химика улыбнуться, потому что он знает, например, что протеин имеет определенную структуру в заданной внешней среде и температуре и для этого не требуется никакого внешнего «поля». Но со стороны химиков было бы нескромно думать, что попытки биофизиков не имеют никакого смысла. Их поиск некоторого внешнего поля, которое поддерживает систему в стабильном состоянии, служит примером задачи, которая часто игнорировалась: выживание биологического вида зависит от подходящих физических и химических условий окружающей среды - подходящего уровня температур (для незащищенного человека примерно 1&-30 градусов Цельсия), подходящей концентрации кислорода в атмосфере и так далее. Эти условия не гарантируют, что живое существо останется живым, но они должны присутствовать, и они могут определять некоторые из его характеристик.
Смирение в химических исследованиях
Мы видели, что химия - это не отстраненное размышление над управляющими материей законами, это - искусство трансформации материи, из которой сотворена вся природа, в материалах, которые божественный архитектор использовал и использует для создания окружающих нас чудес. Это довольно трудное искусство, и коль скоро возникает новая проблема, традиционные рецепты лишь незначительно влияют на ее решение. Необходим концептуальный аппарат и правила, а также научный подход. Они могут быть интерес
ны сами по себе, но в конечном счете их цель - те проблемы, для которых они были созданы, и причины, по которым они были созданы, чисто практические - трансформация внутренней, субмикроскопической природы вещества. Цель, как и во всех подлинных искусствах, не деньги или власть, хотя эти мотивы всегда присутствуют, как и во всех делах человека; приятно видеть, как мечты становятся реальностью, как осуществляется трансформация материи точно такими же способами, какие творец использовал минутами или часами в вулканах, веками или тысячелетиями в тайных пещерах, месяцами или годами в живой природе.
Химия и дух алхимии
Как мы хорошо знаем, задолго до современной химии появилась практическая химия обработки металлов, создания красок, изготовления косметики и лекарств, которая дала начало алхимии. В популярных книгах она считается либо магией, либо попыткой (часто приводившей к неудачам) систематизировать ремесленные традиции, чтобы сделать возможным получение золота из менее благородных металлов, но это - только часть истории. Великие алхимики (такие как святой Альберт Великий, учитель Фомы Аквинского) были движимы более благородными целями проникнуть в тайны материи. «Революция»Галилея - принятие естественными науками правила, что принципы должны приниматься только после наблюдений, а также закона внутренней согласованности вместо опоры на традицию, которое изначально касалось механики движения небесных тел, а вскоре было распространено на другие разделы физики, в том числе и на химию, начиная с вклада Роберта Бойля. Однако глубже всего это изменение коснулось физики и астрономии.
Во-первых, как и алхимия, химия связана с тайными процессами, которые меняют вещества, из которых состоит мир, ставший домом человечества с самого его появления, и это объединяет ее с древними культурами Запада и Востока, не знакомыми с другими науками. Во-вторых, тогда как физика приняла новые принципы и даже изменила свою «програм
му», алхимия приняла принципы Галилея, не изменив своих наиболее общих принципов или программы. Например, понятие атома и элемента осталось неизменным, хотя и было переопределено в терминах наблюдательной парадигмы. Программа химии - понять, воспроизвести и создать новое на основе тех процессов, из которых наши органы чувств воспринимают только результат, иногда катастрофический, осталась той же самой, что и у лучшей части алхимиков.
Тем не менее также верно, что в процессе превращения алхимии в химию кое-что было потеряно. Самой значительной потерей, возможно, была утрата аналогии между стремлением души к мудрости (как в философском, так и в теологическом смысле) и трансформацией материи, которой занимались люди.
Многие современные мыслители могут утверждать, что наука отделила высказывания о несуществующей реальности от тех, которые связаны с миром восприятия на основе дилеммы истина/ложь, но, как мы видели, точка зрения теории сложности признает реальность таких невидимых и неощутимых объектов, как молекулярная структура, которая для материала технически эквивалентна тому, чем для пас является душа (25). Хотя для нашей цели потребуется более детальная дискуссия, мы можем использовать термин «душа» как эквивалент тому, что мы сегодня понимаем под словом «личность». При этом соглашении представление о параллельном развитии души по направлению к мудрости и раскрытию секретов материи может быть положительно воспринято современным разумом.
Мистицизм в науке
Душа присутствует в мировоззрении алхимиков в двух аспектах: (1) как атрибут жизни по сравнению с неорганической материей, (2) как предположение о том, что успех в трансформации материи, которая включает в себя человека и соответствует его духовному прогрессу.
Эту позиция, конечно, нельзя принять так, как она есть, но вполне можно утверждать (как это сделал Карл Юнг), что
она является выражением постоянного нашего отношения к реальности, к обществу. В результате неизбежного колебания между крайностями она была вытеснена из нашего современного мировоззрения, но мы можем снова открыть ее и сделать важной в ближайшем будущем. Предвестником такого возрождения может служить проявление на индивидуальном уровне массового стремления к эзотеризму.
В связи с первым положением достаточно сказать о том, что химия и физическая химия не только подтвердили существование «связей», о которых говорила алхимия, но и, как упоминалось ранее, они теоретически показали, что при подходящих условиях даже неживая материя может формировать структуры большего порядка, возможности организации (26). В этим смысле и в правильных рамках присутствие в неживой материи образцов поведения, имеющих некоторую аналогию с активностью живых существ, подтверждается путем экспериментов.
Что касается второго вопроса, алхимия очень серьезно относилась к участию экспериментатора на «духовном» уровне, то есть психологическое участие, которое захватывает всю личность действующего. Как показал век назад Морис Блондель (1861-1949), сознательное, свободное действие совершается человеком в его целостности, и его успех может зависеть от состояния сознания в момент его выполнения (27).
Следующий пример поможет прояснить эту позицию. Томас Альва Эдисон, изобретатель электрической лампочки, вложил 40 000 долларов в создание электрических ламп» которые были бы достаточно дешевы, чтобы их мог позволить себе каждый. Таким образом, он является примером того, как подлинный интерес в производстве и забота о благополучии других стали условиями для создания новой технологии.
С точки зрения алхимии все дело было именно в этом: ее идея заключалась в том, что пока человек руководствуется личными интересами, особенно связанными с приобретением власти и прибыли, результаты будут незначитель-
ними. На самом деле принцип, согласно которому все параллельные процессы являются гранями одного процесса подлинной реальности, применительно к созданию новых веществ заключался в том, что, пока сам человек не изменится и не станет новым, его действия не смогут привести к ожидаемому им результату. В «белой» христианской ветви алхимии эта сторона всегда была связана с благоговением перед Богом: алхимик пытался повторить операции, при помощи которых главный архитектор совершал изменения материи; таким образом, он должен был быть достоин такого действия. Николас Флемел (1330-1418) написал молитву, которая иллюстрирует этот настрой:
«Всемогущий, вечный Бог, отец божественного света, от которого исходит как дар все совершенное и благое, мы молим к твоему бесконечному состраданию, которое ты проявил, чтобы мы могли правильно воспринять твою вечную мудрость, при помощи которой были созданы все вещи и которая в этот самый момент правит миром. Пусть она сопровождает нас на каждом шагу в наших действиях, чтобы при помощи ее духа мы могли найти подлинное знание и правильное использование этого благородного искусства, то есть тот философский камень мудрецов, который ты скрываешь от мира и лишь »<ногда показываешь избранным. Помоги нам правильно начать, а затем продолжить дело с постоянством и завершить его благословенно, чтобы мы могли наслаждаться вечной радостью этого божественного и чудесного краеугольного камня, который был создан еще до начала времен» (28).
Эта молитва говорит о том, что мистический путь к личному совершенству параллелен экспериментальной работе. Этот путь, по крайней мере, в некоторой степени открыт для религиозного чувства, поскольку термин «Бог» может быть рассмотрен как представление несубъективных ценностей, которые все мы должны уважать и воспитывать,
если хотим достигнуть таких фундаментальных целей, как истина, красота, справедливость.
Алхимия предполагает, что для практических действий в науке и технологии требуется личное участие исследователя, и, на самом деле, прогресс в исследованиях сопутствует прогрессу в его личном развитии. Здесь мы видим стремление к истине. Задумайтесь о характере химических превращений. Было бы слишком считать, что результаты химических реакций зависят от личных качеств химика, который их проводит. Однако в области результата может проявляться психологическая составляющая, которая выражает чувствительность к незначительным компонентам реакций: терпеливый человек, глубоко заинтересованный всвоей работе, достигнет лучших результатов и сможет заметить необычные побочные эффекты реакции хотя бы потому, что его любовь к делу позволяет ему видеть малейшие детали.
В целом все практические операции зависят от психологического отношения совершающего их человека. Если мы подумаем о развитии технологий с точки зрения их приложения, то роль жизненных ценностей экспериментатора - особенно смирения - будет еще более очевидной.
Заключение: о духовных стандартах
Смирение в отношении истории преподносит нам еще один урок химии. Те люди, которые занимались развитием химии и технологий в целом, даже не думая о духе алхимии (то есть без параллельного развития своих духовных стандартов, особенно в плане ответственности), способствовали не только росту материальных бед общества, но и более серьезных бед -незнания и неврозов, - от которых нет лекарств. Даже те, кто верит, что религия должна быть заменена гуманизмом, должны иметь основания для скорби по поводу ее потери, так как многие идеалы могут совершенно исчезнуть. Эдисон вложил свои собственные деньги в свою мечту, чтобы даже семьи с низким доходом могли наслаждаться электрическим
светом; современные технологические гении, если таковые есть, скорее всего, будут использовать свой разум для получения материальной выгоды или славы при помощи таких экспериментов, как клонирование человека.
«Белая» алхимия считает необходимым наличие высоких духовных стандартов, потому что она верит, что божественный архитектор не позволит познать свои секреты недостойному, и если при помощи сатаны они смогут сделать это без его разрешения, то следствием будут бесконечные беды. Те, кто сегодня «делает науку», принадлежат к трем разным категориям: люди, которые просто работают в науке, люди, которые считают, что наука может дать им успех и карьерный рост, и люди, которые искренне заинтересованы в том, чтобы знать, как и почему. Дух алхимии говорит о том, что только последние достойны участвовать в научных исследованиях, потому что они обладают смирением, потому что, как писал Эйнштейн: «Подлинная ценность человека в первую очередь в его решительности, которая позволяет ему преуспеть в деле освобождения от собственного «я» (29).
В заключение хотелось бы сказать, что в химии, как в независимом способе анализа природы, интерпретации ее ответов, использовании приобретенного знания, смирение-открытость, желание слушать, осознание ответственности науки, является важным ненаучным условием подлинного прогресса в трех разных проявлениях: внутреннем смирении, взаимном смирении при отношениях с другими дисциплинами и открытости Богу, который позволил человеку освоить некоторые глубокие и тонкие механизмы, при помощи которых природа творит свои чудеса.
Химия, возможно, также является дисциплиной, требующей наибольшей открытости от тех теологов, которые отказываются признавать некоторые аспекты науки, называя их просто «изобретением разума», только описаниями и так далее. Со стороны науки, особенно из-за важной роли химии в генной инженерии, безусловно, необходимо проявлять смирение, чтобы сопротивляться искушению многих ученых выйти за этические границы. Человек науки - толь
ко человек, и участвует в научных экспериментах именно как таковой. Этот факт в последнее время признается большинством, но все же в сердцах ученых еще теплится искушение, как и в сердце каждого из нас. Сопротивляться ему не просто; но, в конце концов, «мы можем только пытаться. Все остальное - не наше дело» (30).
Примечания:
1.	Cf. Michael Polanyi, Personal Knowledge: Towards a Post-Critical Philosophy (Chicago, University of Chicago Press, 1958; rpt. New York, Harper, 1964).
2.	Известный пример сложностей, вызванных механистическими догмами, отсылает нас к теории электромагнитных полей Клерка - Максвелла. Смотрите Thomas F. Torrance, Transformation and Convergence in the Fame of Knowledge (Belfast: Christian Journal Ltd, 1984), гл. 6.
3.	Alan Cottrell, «The Natural Philosophy of Engines», Contemporary Physics 20 (1979): 1-10; Donald M. MacKay, The Clockwork Image (London: Inter-Varsity Press, 1974).
4.	Cf. John M. Templeton, Tbe Humble Approach (New York: Continuum, 1995).
5.	Mario Bunge, «Is Chemistry a Branch of Physics?» Zeitschrift fur allgemeine Wissenschaftstheorie 13.2 (1982): 210ff.
6.	Cf. Cherry Gilchrist, Alchemy (Longmead, Shaftesbury, Dorset UK-Element Books, 1991).
7.	Werner Heisenberg, Physics and Philosophy (New York: Harper and Bros., 1958).
8.	Михаил Ломоносов, Elementa chymiae mathematicae (1741) в собрании сочинений (St. Petersburg, 1891-1902); A. Comte, Coms de philosophic positive (1830-1842), lecture 35.
9.	С. K. Ingold, Structure and Mechanism in Organic Chemistry (London: Bell. 1962).
10.	Эта сторона химии была представлена нобелевским лауреатом Роальдом Хоффманом в статье «Molecular Beauty», Journal of Aesthetics and Art Criticism 48:3 (Summer 1990): 191-204.
11.	V. Balzani and F. Scandola, Supramolecular Photochemistry (New York-London: Ellis-Horwood, 1991).
12.	Sir Thomas Edward Thorpe, Essays in Historical Chemistry.
13.	John Marks Templeton, Is Progress Speeding Up? Our Multiplying Multitudes of Blessings (Philadelphia and London: Templeton Foundation Press, 1997).
14.	Литература на эту тему почти бесконечна, здесь достаточно упомянуть две книги, которые представляют сегодняшнюю онтологию: W. V. О. Quine, From а Logical Point of View (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1961); Hilary Putnam, The Many Faces of Realism (La Salle, III, Open Court, 1987), Критическое исследование реализма с акцентом на химии было сделано Иоахимом Шуммером, Realismus und Chemie (Wurzburg: Konigshausen und Neumann, 1996).
15.	Martin Heidegger отчетливо выражает эту точку зрения в Was heisst Denken? Vorlesungen des Wintersemesters 1951-1952 (Stuttgart. Reclam, 1992), 26-28.
16.	В аристотелевской традиции они называются субстанциями.
17.	R. Нагге, Varieties of Realism (Oxford, 1986); cf. Schummer, Realismus und Chemie. 63.
18.	Robert Boyle, The Sceptical Chymist (1661), chapter 6.
19.	Cf F A. v. Kekule, Berichte der Deutschen Chemiscben Gesellschaft 23 (1890): 1302. Переведена на английский О. Theodor Benfey в Journal of Chemical Education 35 (1958): 21-23.
20.	T.F. Torrance, Transformation and Convergence, гл. 7.
21.	John M. Templeton, ed.. How Large Is God? Essays of Scientists and Theologians (Philadelphia and London: Templeton Foundation Press, 1997).
22.	Краткий комментарий по этому вопросу был лян одним из открывателей генетического кода в книге R. Olby, The Path to the Double Helix (Seattle: University of Washington Press, 1974).
23	See Ilya Prigogine, From Being to Becoming (San Francisco: Freeman, 1980), и другие книги этого автора.
24.	Более широкий список причин для затруднения смотрите в J. М. Templeton and R. L. Herrmann, Is God the Only Reality? Science Points to a Deeper Meaning of the Universe (New York: Continuum, 1994), гл. 5.
25.	Cf. G. Del Re, «Technology and the Spirit of Alchemy», Hyle (Karlsruhe) 3 (1997): 51-63, и «The Question of the Soul», La Nuova Critica (Rome), n.s., no. 30 (1997): 75-98.
26.1	. Prigogine, From Being to Becoming (San Francisco: Freeman, 1980); экспериментальные данные исследований па молекулярном уровне cf. e.g., V. Balzani, F. Scandola, Supramolecular Photochemistry (New York-London: Ellis-Horwood, 1991).
27.	Maurice Blondel, Z?Action (1893; Paris: Quadrige/ Presses Universitaires de France, 1993).
28.	Nicolas Flamel, Le livre des figures hieroglypbiques (Paris: Planete, 1971); перевод автора.
29.	Albert Einstein, Mein Weltbild (1934; Frankfurt: Ullstein Materialien, 1979), 10.
30.	T. S. Eliot, Four Quartets: East Coker, стр. 191.
8
Излечение разума и духовность
ГЕРБЕРТ БЕНСОН И ПАТРИЦИЯ МАЙЕРС
Начиная с легенды о Гильгамеше, написанной в третьем тысячелетии до нашей эры, самом старим из дошедших до нас письменных произведений, люди верили в нечто большее, нежели смертное существование. Мы верили в силы, энергии, которые находятся за пределами нашего понимания, Бога, если хотите. Без таких верований знание о смерти было бы «контрэволюционным». Почему мы должны стремиться вперед, если впереди только смерть? Зачем иметь детей и подвергать их страданию? Вера в нечто большее позволяет нам надеяться, а эта надежда помогает двигаться дальше. И, как оказывается, она хороша и для нашего здоровья. Эта глава посвящена влиянию верований на здоровье и благополучие и в излечение при помощи веры от болезни.
Табурет на трех ножках
Забота о себе важна для здоровья, но современной медициной она во многом отвергается. Процедуры расслабления, правильное питание и занятия спортом, управление стрессом, а также вера и религия - все это различные аспекты
заботы о себе. Более сотни лет западная медицина в борьбе с заболеваниями почти полностью полагалась на хирургию, процедуры и лекарства. Идеальная модель медицины должна включать в себя заботу о себе, и ее можно представить в виде табурета на трех ножках: одна - хирургия и медицинские процедуры, вторая - фармацевтика и третья - забота о себе. Оптимальная забота о здоровье - это сбалансированный табурет, который прочно стоит на правильном сочетании заботы о себе, лекарств и процедур.
Вера может увеличить эффективность хирургического, фармацевтического и терапевтического лечения. Если доктора и другие целители, которые прописывают лекарства или назначают процедуры, а также те, кто участвует в собственном оздоровлении сам, верят в полезность такого лечения, то эффективность его может быть расширена за счет так называемого «эффекта плацебо».
Эффект плацебо
Интересным примером сильного влияния верований на исцеление является эффект плацебо. На протяжении истории медицина и целительство часто полагались на такие не имеющие отношения к лечению факторы (1). В конце XIX века физиологи использовали плацебо и знали о его эффекте. Ричард Кабот из Гарвардской медицинской школы замечал: «Меня, как и всякого физиолога, учили использовать плацебо, таблетки из хлеба и воды, и другие препараты, действующие на пациента только благодаря его сознанию» (2). Чарльз Розенберг писал: «Не один физиолог середины века не сомневался в эффекте плацебо (как не сомневался и в том, что эффективность лекарства может зависеть от формы его применения и отношения к нему)» (3). Физиологи знали, что то, во что пациент верит, может оказывать огромный эффект на исход болезни. Позитивные верования могут оказывать целительный эффект, негативные - усугублять недуг. И все же современная медицина во многом предала этот эффект заб
вению. Такие уничижительные фразы, как «все это в вашей голове», «этотолько эффект плацебо», и термины вроде «таблетка для дураков» стали общераспространенными.
Со времен Луи Пастера и Роберта Коха за полтора века традиция включать в лечение эти немедицинские факторы почти полностью была заменена опорой на определенные лекарства для определенных болезней. Так как такая специальная терапия оказалась необычайно эффективной, она стала единственной формой лечения. Подход, основанный на участии разума, не может полностью заменить инсулин и антибиотики в борьбе с определенными видами заболеваний. Но вместо того чтобы использовать комбинацию специальных и неспециальных методов при лечении, современная медицина полагается только на особый эффект фармацевтических препаратов и хирургии, полностью игнорируя способствующие выздоровлению поведенческие факторы.
В 1950-х годах эффект плацебо был рассмотрен в работах Бехера. Он установил, что пациенты, страдающие от головной боли, кашля, слабости, болезненных ощущений и обычной простуды, подвержены положительному эффекту плацебо в 35% случаев. После этих первых открытий эффект плацебо был официально зарегистрирован на уровне от 50 до 90% у пациентов, страдающих бронхиальной астмой, ангиной, герпесом, язвой двенадцатиперстной кишки (4).
Тернер и ее коллеги оценили эффект плацебо в снятии боли, проанализировав три книги и семьдесят пять статей (5). Они обнаружили, что эффект плацебо был «на удивление выше среднего», и пришли к выводу, что клиницисты не должны считать, что плацебо работает только в трети случаев. Обзор Робертса и его коллег случаев терапии и хирургических операций бронхиальной астмы, герпетической лихорадки и язвы двенадцатиперстной кишки показал, что эффект плацебо приводит к положительному результату в 70% случаев (6). Эти исследователи пришли к выводу, что сила эффекта плацебо «значительно превосходит наши представления о ней».
В исследовании японских студентов, у которых была аллергия на воск лакового дерева, им завязывали глаза, а
затем говорили, что до одной из рук будут касаться листьями лакового дерева, а до другой - листьями каштанового дерева, на которое у них нс было аллергии (7). Хотя студентам говорили, к какой руке будут прикасаться лаковым деревом, во многих случаях экспериментаторы заменяли его каштаном. Очень часто на той руке, к которой прикасались безвредными листьями, но на которую, по мнению студентов, оказывал действие аллерген, появлялась сыпь, а на той руке, к которой прикасались лаковым деревом, но студенты об этом не знали, никакой реакции не было.
В Англии использовалась специальная ультразвуковая «генерирующая палочка», которая сокращала раздражение тканей у пациентов, которым удаляли зуб мудрости. В стандартной практике дантисты используют устройство, которое называется передатчиком, чтобы проводить массаж лица пациента ультразвуковыми волнами после хирургической операции. Нет физиологического объяснения, почему эта техника должна работать. В1988 году Хашиш и его коллеги сравнили результаты пациентов, которым не делали ультразвуковых процедур, которым проводили эти не имеющие прямого эффекта манипуляции, а еще у одной группы пациентов аппарат во время процедур был выключен. Всем трем группам объявили, что этот аппарат снижает раздражение тканей и боль после операции. Результаты показали, что у пациентов, которым проводили ультразвуковые процедуры, раздражение было на 35% меньше, чем у тех, которым не проводили никаких процедур. У пациентов, которым проводили процедуры с выключенным прибором, также было обнаружено 30%-ное снижение раздражения по сравнению с контрольной группой (8).
Исследование, проведенное в госпитале Кук, Чикаго, в 1957 году, показало, что у пациентов, страдавших ревматическими артритами, улучшалось состояние благодаря плацебо (9). Пациенты отмечали снижение болезненных симптомов, которое продолжалось три и более месяцев.
Исследование, проведенное Хорвицем и его коллегами в 1990 году, сравнило эффективность бета-блокаторов, веществ, которые не позволяют адреналину вызывать учащенное или
усиленное сердцебиение, с эффективностью в решении этой задачи плацебо. Оно показало, что люди, которые не выполняли режим терапии (то есть которые принимали лекарства менее чем в 75% предписываемых случаев), в 2,6 раза чаще умирали в течение последующего года по сравнению с теми, кто придерживался режима. Что интересно, уровень смертности среди тех людей, которые не принимали таблетки плацебо, был гораздо выше тех, которые принимали их регулярно (10).
Подобные результаты были получены и в исследовании пациентов, которые после сердечного приступа получали лекарства, снижающие уровень холестерина, и плацебо. Это исследование, проведенное исследовательской группой Проекта коронарных препаратов и опубликованное в «New England Medicine Journal*, показало, что после пяти лет наблюдений умерло только 15% из пациентов, следовавших рекомендациям врачей (то есть своевременно принявших 80 и более процентов плацебо), по сравнению с 28% пациентов, которые принимали плацебо менее регулярно. И вновь отказ от принятия плацебо приводил к росту уровня смертности (11).
Сила веры
Эффект плацебо зависит от одного или более из трех видов верований: (1) веры пациента; (2) веры человека, который предоставляет лечение (врач или целитель); (3) веры, которая является следствием отношений между пациентом и целителем. Ниже мы приведем несколько примеров этой веры.
Вольф изучал женщин, которые испытывали постоянную тошноту и рвоту во время беременности (12). Эти пациентки проглатывали специальную трубку, при помощи которой исследователь мог записывать сокращения желудка, связанные с приступами тошноты и рвоты. Женщинам давали лекарство, которое, как их уверяли, решит эту про блему. Но вместо этого исследователи давали им другие таблетки (ипекак), которые делали нечто совершенно противоположное- вызывали приступы тошноты. Но тошнота
проходила, более того, сокращения желудка также приходили в норму* Женщины верили, что они получили лекарство против тошноты. Одной своей верой они вылечили себя и подавили фармакологическое действие лекарства.
Один из примеров того, как вера целителя может влиять на результаты терапии, был обнаружен при изучении лечения ангины {13). В течение нескольких лет было использовано несколько практик, которые, как потом стало известно, не помогают при лечении ангины. К их числу относится лечение ксантином, аминофиллином, витамином Е, а также хирургические операции маммарной артерии. Когда использовавшие их терапевты верили в результат, они оказывали действие. Было обнаружено, что они на 70-90% эффективны при снятии боли в груди. Исчезала не только боль, происходило улучшение и других показателей. Однако когда впоследствии было признано, что эти практики не помогают, их эффективность упала до 30% и ниже.
Вера, которая отличает отношения между врачами и пациентами, является третьим компонентом эффекта плацебо. В своем исследовании Эгберт и его коллеги из Центрального госпиталя Массачусетса сравнили две группы пациентов, которые подвергались одинаковым операциям. Доктора, ответственные за анестезию, навещали обе группы пациентов в ночь до операции, но общались с ними совершенно по-разному. В одной группе они делали только краткие замечания о состоянии здоровья пациентов, тогда как в другой общались тепло и с сочувствующим вниманием, обсуждая в деталях этапы операции и рассказывая о боли, которую пациенты могут ощутить во время восстановления. Те пациенты, которые встретили дружескую поддержку, выписались из больницы в среднем на 2,7 дня раньше, чем пациенты другой группы, и им потребовалось вполовину меньше анаболиков.
Природа личных верований и системы верований
Некоторым своим успехом медицина обязана не только лекарствам и хирургическим операциям. Скорее успех некото
рых медицинских действий должен быть отнесен на счет внутренних сил пациента и его веры. В исследовании Кронке и Мангельсдорфа 74% пациентов, которые были доставлены в больницы, имели заболевания неизвестного происхождения, скорее всего вызванные психологическими факторами (15). Другое исследование показывает, что примерно от 60 до 90% посетителей терапевтов имеют проблемы, вызванные стрессом, которые нельзя точно диагностировать, а уж тем более эффективно вылечить при помощи медицинских препаратов и процедур, на которые медики полагаются почти полностью. Другими словами, в значительном большинстве случаев медицинское вмешательство при помощи только инструментов или лекарств оказывается бессильным. Необходимо больше полагаться на внутренние механизмы оздоровления пациента.
Признание того фактора, который лежит в основе эффекта плацебо, может помочь врачам во многих случаях усилить действие предписанных ими лекарств. Все пациенты подвержены эффекту плацебо. Ситуации и условия, такие как срок и влияние окружающей среды, могут усилить или ослабить эффект плацебо.
Позитивный настрой пациента может иметь сильное терапевтическое действие. Батлер и Стептое использовали силу убеждения в своем исследовании больных астмой. После вдыхания газа, который, как считали пациенты, способствовал сокращению бронхов, их способность дыхания очень сильно ухудшалась. Но если им говорили, что вдыхаемый ими газ является новым сильным средством по восстановлению бронхов, их здоровье не ухудшалось. В обоих случаях «новое лекарство» было просто безвредной дистиллированной водой. Таким образом, сокращение бронхов было вызвано и исчезало только благодаря вере человека (16).
Ни биология, ни вера не могут быть полностью отделены друг от друга, поэтому часто довольно трудно продемонстрировать силу веры. Исследование, проведенное в 1988 году Рили и другими, показало, что пациенты, которые обратились за помощью из-за сильных болей, значительно вероятнее излечатся от нее, если, вне зависимости от силы боли, им сказали,
что от нее можно излечиться* Исследователи опросили 56 пациентов, которые испытывали боль в различных частях тела в течение в среднем 35,1 месяца. Их спрашивали об их отношении к боли и просили вести дневник болевых ощущений. Были измерены сила и мобильность пациентов, и в конце срока, независимо от отчета о силе боли, те пациенты, которые верили, что боль ограничит их подвижность, действительно оказались наиболее ограничены в движениях. Другими словами, вера в то, что боль ведет к неспособности двигаться, больше связана с самой этой неспособностью, чем с болью (17).
В обязанности врача входит забота о хорошем питании и занятиях спортом пациента, препятствование курению и его вредным последствиям, поощрение ведения пациентом здорового образа жизни, но столь же важно влиять на формирование позитивных ожиданий и отвлечение пациента от разрушительных верований. Эту роль инстинктивно понимают и ценят большинство врачей и целителей. Личные верования человека могут влиять на его здоровье, и данная врачом надежда может привести к важному психологическому эффекту.
Мозг и вера
Мозг содержит примерно сто миллиардов нервных клеток (нейронов). У этих клеток есть ответвления, называемые аксонами и дендритами. Аксоны посылают информацию другим клеткам, дендриты получают сообщения от других аксонов. У каждого аксона и дендрита существуют нервные окончания, которых в общей сложности около 500—5000 на каждую клетку. Нервные клетки передают сигнал другим нервным клеткам при помощи нейротрансмиттеров. В каждую миллисекунду существует от десяти до сотни триллионов возможных коммуникаций.
Хороший пример действия системы трансляции сигнала -происходящее с человеком, который прикоснулся пальцем к горячей плите. Нервные клетки пальца, чувствительные к боли, реагируют. По цепочке аксонов сигнал передается от пальца через позвоночник к мозгу, а мозг отправляет сигна
лы мышцам руки и пальца, чтобы отдернуть палец от плиты. Определенные области мозга ответственны за определенные реакции - одна из зон принимает сигнал о боли и дает команду действовать. Другая область отвечает за эмоциональную важность данного события и эмоциональную реакцию. После события мозг хранит память об активации нервных клеток, которая связана с этим типом повреждений.
Тело ответит точно так же, когда человек вспомнит данное переживание очень четко или представит себе подобное событие. Например, если кто-то попадал в аварию на машине, воспоминание об этом опыте может вызвать воспроизведение реакции клеток, настолько сильное, что событие покажется вновь реальным. Мозг воссоздает образ, хранящийся в памяти, воссоздавая образ активности нервных клеток в тот момент, когда событие действительно происходило. Сердечный ритм возрастает, и мозг выдает тот же самый ответ, который выдавал во время подлинного инцидента. Не важно, вспоминает ли человек этот случай на самом деле, для его мозга оп является столь же реальным.
Воспоминание о благополучии
Косслин и его коллеги исследовали обработку информации мозгом, как реальной, так и воображаемой. Испытуемых попросили посмотреть на решетку связанных между собой вертикальных и горизонтальных линий, над которой была написана буква алфавита, например А. Когда они это делали, исследователи использовали специальный сканер, позволяющий определять, в каких частях мозга наблюдается активность нервных клеток. Этот сканер позволил исследователям наблюдать мозг в действии, давая пациентам небольшую дозу радиоактивного вещества, которое показывало активную работу клеток головного мозга. Затем букву над картинкой убирали и участников просили взглянуть на решетку и представить себе букву над ней. Когда они это делали, проводилась другая серия наблюдений при помощи сканера. Вторая серия замеров по
казала, что активность мозга проявляется в тех же зонах мозга только благодаря визуализации, а не видению буквы. Таким образом, и действительное наблюдение, и визуализация приводят к возбуждению одних и тех же клеток мозга (18).
Чтобы воспроизвести воспоминание (в данном случае образ буквы), мозг восстанавливает ту деятельность, которая сопутствовала непосредственному восприятию буквы, и активирует те же самые нервные клетки и синапсы. Этот образ активности мозга называется «нейрозаписью». Все жизненные события и эмоции имеют свои нейрозаписи, но так как жизнь людей разная, нейрозаписи каждого человека уникальны. Мозг и нервная система ведут постоянный диалог, который поддерживает необходимые для жизни воспоминания, эмоции, личные черты, этику и мораль.
У нас есть нейрозаписи для боли, кожного зуда, астмы, поэтому мы можем при помощи разума включать эти симптомы. Также у нас есть нейрозаписи, которые выключают все эти заболевания. Нам необходимо вспомнить свое благополучное самочувствие без астмы или кожного зуда. Чтобы это сделать, мы должны твердо верить в успех. Так мы сможем расширить действие эффекта плацебо. При помощи адекватной веры в лекарство, воздействие или врача мы можем пробудить эффект плацебо. Таким образом, термин «эффект плацебо» можно заменить другим - «воспоминание о благополучии» - не только потому, что это выражение более точно соответствует механизму мозга, который лежит в основе этой реакции, но и потому, что эффект плацебо обладает в медицине негативной окраской (19). Многие в медицинском сообществе говорят об успехе воздействия при помощи плацебо как о частном случае, который «полностью в голове » пациента. И все же это «только в голове» может привести к очень впечатляющим результатам.
Реакция расслабления
Бенсон и его коллеги изучили культурные, религиозные и философские основания медитации и обнаружили, что во
многих религиях существуют подобные практики (20). Ран-ние религиозные практики часто основаны на повторении слова или фразы, отказа от отвлекающих мыслей. Например, анонимный автор «Облака неизвестности», христианского трактата XIV века, говорит о том, как достичь единства с Богом при помощи измененных состояний сознания. Чтобы достичь соответствующего уровня, необходимо устранить препятствия и повторять слово из одной гласной:
«Выбирайте любую, которую вы предпочитаете, или какую-то другую, которая подходит вашему вкусу, но это должна быть одна из гласных. Произносите это слово в своем сердце так, чтобы оно никогда не прекращалось, не важно, что происходит вокруг. Это слово должно быть вашим щитом и вашим копьем... этим словом вы должны побеждать любую мысль и уводить ее пол облака забвения. После этого, если вас посетит какая-то мысль, отвечайте ей только этим словом, и никакими другими словами» (21).
Также в XIV веке Григорий Синайский, живший на горе Афон, описал метод повторяющейся молитвы при помощи «молитвы сердца», или «Иисусовой молитвы» (22). В ранней истории христианства молодых монахов учили молиться обученные наставники:
«Сядьте в одиночестве и спокойствии. Опустите голову, закройте глаза, дышите ровно, представьте себе, что заглядываете в свое сердце. Перенесите свои мысли из головы в сердце. Когда вы выдыхаете, повторяйте: «Иисус Христос, помилуй меня». Говорите это спокойно и тихо, только губами, или произносите про себя. Попытайтесь оставить в стороне все свои мысли. Будьте спокойны и терпеливы, повторяйте этот процесс очень часто» (23).
В меркабализме, одной из ранних форм иудейской мистики, подобные практики восходят ко времени второго храма, с
IV века до нашей эры no I век нашей эры. Описание содержит рекомендации повторять имя магической печати в позе, когда голова прижата к коленям. Также в практику включались песни и гимны (24).
В синтоизме и даосизме, двух традиционных религиях Китая и Японии, важными составными частями являются медитативные практики, основанные на повторении слов и концентрации (25). Подобные практики можно встретить во многих религиях мира. Племенные практики Африки, Индонезии, Северной и Южной Америки и Сибири содержат элементы шаманизма. Шаман использует гимны или песни, обычно сопровождая их ударами в барабан или бубен, чтобы войти в состояние транса. Обычно эти техники практикуются в одиночестве (26).
Основываясь на этом обзоре, Бенсон и его коллеги пришли к выводу, что основными компонентами этих медитативных практик являются два шага: (1) концентрация внимания на повторении определенного слова, молитвы, фразы, образа или действия и (2) возвращение к этой точке после того, как нечто от нее отвлекло. Эти два шага приводят к появлению предсказуемого и воспроизводимого психологического опыта, который ассоциируется с ощущением спокойствия. Бенсон называет его «реакцией расслабления*.
Чтобы понять действие реакции расслабления, необходимо понимать физиологию стресса. В начале XX века в Гарвардской медицинской школе Уолтер Б. Кеннон наблюдал, что кошки реагируют на угрожающие жизни ситуации резким выделением адреналина и норадреналина, так называемым возбуждением симпатической нервной системы, которое готовит их к тому, чтобы либо встретить угрозу, либо убежать от нее (27). Он назвал эту реакцию «бей или беги». Ей соответствуют определенные психологические изменения, вызывающие повышенную мышечную активность. При помощи высвобождения этих гормонов повышается давление, сердцебиение, ускоряется метаболизм, что в свою очередь способствует ускорению кровотока и улучшению снабжения мышц кровью. Выброс гормонов также способствует улучшению свертывания крови в случае возможного ранения.
Ощущение опасности или стресс автоматически пробуждают реакцию «бей или беги». Когда примитивные люди встречались с животными и другими опасностями, эта реакция была необходима им для выживания. Сегодня большая часть стресса связана не с физической угрозой, а с угрозой нашему эго -повседневный стресс, например, вызванный надоедливыми коллегами, финансовыми проблемами, дорожными пробками. Но даже несмотря на то, что мы не находимся в непосредственной опасности, мы подвержены той же самой реакции.
Поведенческой оппозицией реакции «бей или беги» является реакция расслабления. Гесс описывает этот эффект как «трофотропную» реакцию. В экспериментах с кошками он обнаружил, что можно уменьшить активность симпатической нервной системы, стимулируя определенные области мозга. Его процедуры привели к снижению кровяного давления, мышечного напряжения и темпа дыхания (28).
Ранние экспериментальные работы Кениона и Гесса, объединенные вместе с наблюдениями Бенсона и его коллег, позво ляют предположить, что эти два ответа являются симметричными (29). Хотя обе реакции связаны с мозгом и периферийной нервной системой, реакция «бей или беги» возникает при необходимости действий, тогда как реакция расслабления - при необходимости покоя и восстановления сил. Если достаточно долгое время находиться под влиянием реакции «бей или беги», это может вылиться в болезнь, связанную с излишним стрессом, достаточно длительная реакция расслабления снижает уровень стресса и способствует выздоровлению.
Реакция расслабления оказалась эффективной в восстановлении после различных болезней. Она часто используется в комбинации с упражнениями, питанием, другими средствами снятия стресса. Другими словами, она является компонентом третьей ножки нашего табурета. В частности, эта реакция эффективна в лечении аритмии сердца, беспокойства, враждебности, депрессии, гипертонии, предменструального синдрома, хронических болей и бессонницы (30).
В сочетании с повторяющейся практикой пациенты могут пользоваться плюсами реакции расслабления не только
во время периодов непосредственной практики, но и в течение всего дня (31). Бенсон и его коллеги разработали следующие инструкции в качестве техники расслабления:
Шаг 1. Выберите слово для концентрации, короткую фразу или молитву, которая твердо связана с вашей системой верований. (Например, светские слова - океан, единое, любовь, мир, спокойствие, расслабление; религиозные слова и фразы -«шалом», «иншалла», «Бог мой пастырь», «Господи, помилуй меня», «Отец наш сущий на небесах», «милосердная Мария», «эход», «ом»).
Шаг 2. Сядьте тихо в удобном положении.
ШагЗ. Закройте глаза.
Шаг 4. Расслабьте мышцы.
Шаг 5. Дышите медленно и естественно, по мере дыхания повторяйте ключевое слово, фразу или молитву во время выдоха.
Шаг 6. Сохраняйте пассивное отношение. Не беспокойтесь о том, как у вас получается, когда на ум приходят другие мысли, а это неизбежно случится, просто скажите себе: «Хорошо» - и спокойно вернитесь к повторению.
Шаг 7. Продолжайте делать это в течение 10-20 минут.
Шаг 8. После завершения не вставайте сразу. Продолжайте сидеть в течение нескольких минут, позволяя вернуться другим мыслям. Затем откройте глаза и посидите еще минуту, прежде чем вставать.
Шаг 9. Практикуйте эту технику один или два раза в день (32).
Чтобы вызвать расслабление, можно использовать различные техники, в том числе медитацию, постоянные молитвы, мышечное расслабление, йогу, тай цзи, цигун, физические упражнения. Во все эти практики входят два основных компонента (концентрация сознания и пассивное отношение к отвлекающим мыслям), поэтому результат будет похожим.
Фактор веры
Духовные переживания часто сопровождают реакцию расслабления. Касс и его коллеги создали опросник для подобных ощущений и изучили их связь со здоровьем. Так как большинство респондентов ответило, что они верят в Бога, оказалось невозможным определить эффект этого верования на здоровье (33).
Однако когда данные исследования были собраны, оказалось возможным сгруппировать описания духовного опыта людей около нескольких основных тем. Те люди, которые сообщили о повышении духовного интереса (25% опрошенных), описали два аспекта своего опыта: (1) присутствие энергии, силы, Бога, если угодно, которая была чем-то большим, чем они сами, и (2) чувство, что это присутствие было им близко. Более того, те люди, которые сказали об ощущении этого «присутствия», испытали улучшение здоровья. Это происходило вне зависимости от того, использовал ли человек религиозную или светскую точку для концентрации; в обоих случаях люди испытывали возвышенные духовные чувства.
Реакция расслабления и воспоминание о своем благополучии могут быть очень влиятельными. Эти механизмы очень хорошо дополняют друг друга. Однако важно подчеркнуть, что вера и воспоминание о благополучии не обязательно будут вести к расслаблению. Оно произойдет при использовании любого слова или фразы (например, океан, любовь, успокоение), звука, молитвы («Господи, помилуй меня», «ом», «иншалла») при выполнении соответствующих инструкций. Однако если выбрано слово для концентрации, которое совпадает с верой, то она будет оказывать дополнительное действие в сторону расслабления.
Комбинация реакции расслабления и воспоминания о благополучии (эффекта плацебо) называется «фактором веры». Многие пациенты естественно объединяют реакцию расслабления и воспоминания о благополучии. Часто они при этом используют религиозные термины (такие как «иншалла», «Бог мой спаситель») во время концентрации для формирования расслабления.
Религиозные убеждения могут усилить основной эффект реакции расслабления тремя способами:
1.	Люди, которые выбирают подходящую точку концентрации, основываясь на своих философских и религиозных убеждениях, легче воспринимают практику медитации: она им нравится и доставляет удовольствие.
2.	Позитивные убеждения любого вида способствуют появлению воспоминания о благополучии, формированию образов, связанных с хорошим здоровьем.
3.	Когда присутствует вера в вечную и трансцендентную силу, она позволяет полнее воспользоваться воспоминанием о благополучии, потому что эта смягчающая вера отвлекает от нездоровой логики и беспокойств.
Расслабленная реакция может избавить вас от повседневных беспокойств, успокоить тело и разум быстрее и довести спокойствие до степени, недостижимой при помощи других средств. Очевидно, что вера может помогать этой реакции, меняя тело и разум еще сильнее, успокаивая сомнения лучше, чем только расслабление.
Религиозная вера
Религиозная вера скорее всего является более влиятельной, чем любая другая положительная вера. Но в религиозной вере также содержится мистический компонент. Карен Армстронг в своей популярной книге «История Бога: 400-летний поиск иудаизма, христианства и ислама» прослеживает духовный опыт, появляющийся в результате «молчаливой концентрации», метода, который используется в течение тысячелетий разными религиозными сообществами. Армстронг характеризует этот опыт Бога, полученный в результате молчаливой концентрации, как мистический, потому что, в отличие от чтения писаний и других основанных на разуме форм поклонения, этот опыт невербален и инту ити-
вен. Присутствие Бога, которое человек может чувствовать в результате такой концентрации, гораздо менее определенно и более загадочно, потому что «слова» и теология не могут описать его. Она пишет:
«Мистический опыт Бога обладает определенными характеристиками, которые одинаковы у всех верований. Это субъективный опыт, который предполагает внутреннее постижение, а не восприятие внешнего объекта. Он приобретается при помощи той части ума, которая связана с воображением, а не при помощи логических способностей. И наконец, в мистике есть что-то, свободно создаваемое ею самой; определенные физические или умственные упражнения способствуют итоговому образу, он не всегда появляется неосознанно».
«Физические или умственные упражнения», о которых пишет Армстронг, мы уже описывали. Они являются шагами, способствующими появлению расслабленности, объединенной с личными верованиями человека. Этот мистический опыт является общим для различных верований, потому что различные люди говорят об этом переживании как о «присутствии энергии или силы, которая кажется им близкой».
Можно полагать, что ожидание божественной помощи будет действовать таким же образом, как ожидание медицинской помощи или связь с врачом или целителем. Как считает Левин:
«Одной веры в Бога или религию, которая способствует здоровью, достаточно для исцеления. Есть значительная связь между религией и здоровьем, которая чем-то напоминает эффект плацебо. Различные писания обещают здоровье и исцеление верящим, а физиологический эффект подобной веры сейчас изучается в рамках подхода единства разума и тела» (35).
Священные Писания действительно обещают исцеление при помощи веры. В Евангелии от Луки 18:42 Иисус гово
рит: «Прозри! Твоя вера спасла тебя». А в Деяниях 14:9 один из учеников Иисуса Павел слышит молитвы человека в Аи-стре, который был калекой с самого рождения и не мог ходить. Паиел, увидев, «что он имеет веру для получения исцеления, сказал громким голосом: тебе говорю во имя Господа Иисуса Христа: стань на ноги твои прямо. И он тотчас вскочил и стал ходить». На дороге в Иерихон слепой молил о милосердии, но к его мольбам были глухи все, кроме Иисуса, который сказал человеку, чтобы тот подошел. Авторы Евангелия говорят ясно: вера может исцелять недуги тела.
Свидетельства исцеления благодаря религиозной вере
Согласно исследованию Гэллапа 1990 года, 95% американцев сказали, что они верят в Бога, и 76% сказали, что молятся регулярно. В очень большом и впечатляющем обзоре научной литературы по вопросу медицинского влияния духовного опыта религиозные факторы оказались очень значимыми. Они могут помочь сократить зависимость от алкоголя, табака, наркотиков, снизить уровень депрессии и гнева, понизить кровяное давление и улучшить уровень жизни для пациентов с онкологическими и сердечно-сосудистыми заболеваниями (36).
Одно из самых важных исследований, проведенных поданному вопросу, было выполнено Оксманом из Дартмундской медицинской школы. Он изучал пациентов, которые перенесли открытую хирургическую операцию на сердце, и обнаружил, что те из них, кто верил и находил в вере утешение, выживали в три раза вероятнее, чем остальные (37). Прессман и его коллеги изучали восстановление тридцати пожилых женщин после операции перелома шейки бедра и обратили внимание на связь между их религиозными взглядами и физическими и психическими симптомами. Те из них, кто обладал сильной верой, смогли начать ходить гораздо раньше и испытывали гораздо меньшую депрессию (38). Даже если их показатели были лучше из-за меньшей подавленности, все равно они получили пользу от религии. Религиозность связана с нормальным кровяным давлением и
меньшим числом психологических симптомов, а также с общим высоким уровнем здоровья и долголетия. Эта связь обнаруживалась при различных условиях, среди разных возрастных, религиозных и расовых групп (39).
Религия обычно делает образ жизни и поведение человека более здоровыми. Например, мормоны и адвентисты седьмого дня воздерживаются от алкоголя, курения, секса до брака, а также поощряют здоровые диеты. При сравнении с населением в целом, у адвентистов седьмого дня значительно ниже уровень заболевания раком (в частности, раком легких, ободочной кишки и мочевого пузыря). Уровень раковых заболеваний у них даже ниже, чем у людей, полностью отказавшихся от употребления алкоголя (40). Представители этих религий, а также других конфессий в целом физически и умственно более здоровы, чем средние американцы.
Религиозные люди более постоянны в своем чувстве удовлетворенности жизнью, браком, благополучием, они полны альтруизма и уважения. Учитывая все то, что мы знаем о воспоминании о благополучии и влиянии стресса на наше здоровье, рост счастья и удовлетворенности благодаря вере может очень сильно способствовать здоровью.
Свидетельство существования Бога?
Кажется, что западная медицина не обращает внимания на определенные аспекты жизни, которые ее пациенты считают существенными. Это странно, потому что исследования показали, что «сущность жизни» является также и источником здоровья. Но говорят ли нам результаты применения данного подхода о существовании Бога?
Исследования людей, которые пользовались техникой расслабления, показали, что стресс можно сократить при помощи сознательных процессов, которые создают психологические изменения в теле. Более того, как уже отмечалось, приверженцы большинства религий и культур всего мира используют во время молитвы похожие практики. На самом
деле у человека, кажется, существует склонность верить и поклоняться. Возможно, эта тенденция в некоторой мере укоренена в нашей физиологии. Может быть, люди знали, что поклонение высшей силе благоприятно для их здоровья.
В этой главе мы показали, что вера оказывает влияние на здоровье. Мы обсудили, как разум хранит наши воспоминания, как нервные клетки постоянно обмениваются информацией, определяющей все наши мысли, движения, чувства и действия. Наш мозг создал стратегии для выживания и продолжения вида. Мы также бессознательно реагируем на все, что с нами происходит, все наши идеи имеют эмоциональный отклик.
Люди - единственный вид, осознающий свою собственную смертность. Неизбежность смерти может оказаться для нас настолько сильным и пугающим фактором, что он повредит нашей способности к выживанию. Чтобы противостоять этому страху, мы верим в высшую силу. Существует Бог или нет, наши гены могут гарантировать, что мы будем обладать верой и что нашим телам будет легче, если у нас будет антитеза неизбежности смерти. Чтобы не лишаться способностей в результате признания ужаса смерти, наш мозг покоится в вере в лучший, более благородный смысл жизни.
Все время, пока существует человечество, люди молились. Говоря словами Карен Армстронг, «иудеи, христиане и мусульмане обладают удивительно похожими представлениями о Боге, которые сходны с представлениями об Абсолюте. Когда люди пытаются найти высший смысл и ценность своей жизни, их разум движется в определенном направлении. Они не договаривались так делать; подобные верования кажутся человечеству естественными». На самом деле вера в Бога настолько же естественна для человека, как и наш инстинкт сражаться или убегать. Эти инстинкты часто приводят к общим архетипам, люди с распространенными страхами или склонностями становятся в каждой культуре легендами. Подобным образом мы создаем идеи о всемогущем Боге, потому что мы, видимо, запрограммированы «идти в определенном направлении».
Верит ли человек в Бога или нет, людей привлекает цель и смысл жизни. Они получают наибольшую силу и поддержку благодаря идее трансцендентного. Некоторые обращаются для вдохновения к детям, потому что дети обладают множеством потенциальных возможностей. Других может успокаивать работа в саду. Еще кого-то - рисование или музыка. Вера в Бога тем не менее кажется наиболее сильным фактором исцеления. Бог, по определению, безграничен, и для нас естественно полагаться на его безграничную и всемогущую силу, чтобы наше здоровье не пострадало от знания того факта, что все мы умрем.
Кэтрин Гаррисон говорит, что «замена религии наукой в современном мире означает, что для большинства из нас тайна исчезла, остались только загадки, которые мы можем разрешить» (41). Общество подвергает все эмпирическому анализу в попытке ограничить число неизвестных фактов и свести наше понимание Вселенной к статистике и формулам. Возможно, таким образом мы сможем обуздать самое неизвестное - судьбу, человеческий выбор, личные отношения,-а также разрешить все загадки, сделав жизнь предсказуемой.
Но даже когда мы получаем новую информацию и полагаем, что отгадали все загадки, мы чувствуем себя опустошенными. Только вера дает облегчение. Отчасти это происходит оттого, что вера в бесконечный абсолют - адекватный противовес осознания неизбежности болезней и смерти. Кроме того, вера позволяет нам полагаться на невидимое и недоказуемое, что дает надежду, которую нельзя обрести только при помощи разума. Армстронг пишет, что примитивные племена поклоняются богам «не только потому, что они хотят заручиться поддержкой могущественных сил; эта ранняя вера является выражением ощущения радости и чуда, которое всегда было фундаментальной частью опыта человека, который воспринимает этот одновременно прекрасный и ужасный мир».
Вера успокаивает разум, устраняя непродуктивные мысли, которые так часто терзают наш разум. Хотя тело прекрасно может исцелить себя само, слишком часто оно при
чиняет себе вред из-за сомнений и негативных эмоций» Беспокойства являются причиной реакции «бей или беги», а также стресса, который может снижать выработанные эволюцией способности к исцелению. Более того, постоянное беспокойство оказывает давление на наши нервные клетки, поэтому наше тело «запоминает» болезнь.
Из-за того что вера превосходит опыт, она превосходит и ожидания, порождая надежду. При таких позитивных чувствах появляется «воспоминание о благополучии» - общий призыв к выздоровлению, который касается всех реакций и возможностей тела» Подобные верования эффективны в решении от 50 до 90 медицинских проблем.
Вера - непобедимая сила, которая обладает значительной властью исцеления. Вера в абсолют кажется неотъемлемой чертой нашей природы. При помощи процесса естественного отбора и генной мутации вера стала важным элементом выживания. Как ни иронично это звучит, можно сказать, что эволюция способствует развитию религии, заставляя наш мозг формировать импульсы, в которых мы нуждаемся. Вера, надежда, любовь должны стать частью нашего отношения к жизни.
Вера в Бога предлагает нам волю к жизни, которой у нас не было бы без веры в высшее существо, что объясняет, почему с возрастом религия приобретает для нас большую важность. Осознание неизбежности смерти и болезней углубляется с возрастом, и, соответственно, растет потребность в поклонении. Именно поэтому люди, которые в середине жизни становятся жертвой болезней, находят утешение в религии, а духовные сообщества молятся за тех, кто болен.
Некоторые уверены, что люди изобрели идею Бога, чтобы закрыться от безжалостной и бессмысленной реальности. Другие считают, что способность верить исходит непосредственно от Бога и дается вместе с «душой» - тем, что было генетически заложено в нас Божественным Творцом, который хотел, чтобы мы о нем знали. Есть ли у нас вера, потому что Бог хотел, чтобы мы ему поклонялись, молились и верили в бесконечный абсолют?
Наука не может определить, кто появился раньше: человек или Бог. Но с самой узкой перспективы исцеления и медицины не важно, кто был первым. Вера в существование Бога или просто вера в него помогает нам как улучшением здоровья, так и обретением целесообразности жизни. Вера хороша для нас, независимо от того, считаем ли мы, будто Бог вложил ее в наши гены, или мы сами придумали Бога, чтобы закрыться от реальности. Важно помнить о том, что позитивная вера, независимо от веры в существование Бога, может оказывать терапевтический эффект на основе механизма воспоминания о благополучии.
Атеисты и агностики могут получить пользу от собственных позитивных верований; для них вера в Бога не обязательно необходима. Позитивная вера и надежда могут исцелять, и вера в Бога, в частности, может оказывать положительное влияние на здоровье. Есть, конечно, и другие полезные аспекты веры, которые лежат за пределами медицины и целительства, но они выходят за рамки этой дискуссии.
Примечания:
1.	Н. Benson and R. Friedman «Harnessing the Power of the Placebo Effect and Renaming it «Remembered Wellness» Annual Review of Medicine 47 (1996), 193-199.
2.	R. Cabot «Truth and Falsehood, Medicine» American Medicine 5 (1903): 344-349.
3.	C. Rosenberg, «The Therapeutic Revolution», r.Sickness and Health in America, 2-е изд., ed. J. Leavitt and R. Numbers (Madison: University of Wisconsin Press, 1985).
4.	H. Beecher, «The Powerful Placebo», Journal of the American Medical Association 159 (1955): 1602-1606; Benson and Priedman, «Harnessing the Power of the Placebo Effect»; H. Benson, Timeless Healing: The Power and Biology of Belief (New York: Scribner, 1996).
5.	J. A. Turner, R. A. Deyo, J. D. Loeser, M. Von Korff, and W E Fordyce, «The Importance of Placebo Effects in Pain
Treatment and Research», Journal of tbe American Medical Association 271 (1994): 1609-1614.
6.	A. H. Roberts, D. G. Kewman, L. Mercier, and M. Hovell, «The Power of Nonspecific Effects in Healing: Implications for Psychosocial and Biological Treatments», Clinical Psychology Review 13 (1993): 375-391.
7.	T. Ikemi and S. Nakagawa, «А Psychosomatic Study of Contagious Dermatitis», Kyoshu Journal of Medical Science 13(1962): 335-50.
8.	I. Hashish, H. K. Hai, W. Harvey, C. Feinmann, and M. Harris, «Reduction of Postoperative Pain and Swelling by Ultrasound Treatment: A Placebo Effect», Pain 33 (1988): 303-311.
9.	E. F.Traut and E.W. Passarelli, «Placebos in the Treatment of Rheumatoid Arthritis and Other Conditions», Annals of the Rheumatic Diseases 16 (1957): 18-22.
10.	R. I. Horwitz, С. M. Viscoli, L. Berkman, R. M. Donaldson, S. M. Horwitz, D. J. Murray, D. F. Ransohoff, and J. Slndelar, «Treatment Adherence and Risk of Death after a Myocardial Infarction», Lancet 336 (1990): 542-545.
11.	Coronary Drug Project Research Group, «Influence of Adherence to Treatment and Response of Cholesterol on Mortality in the Coronary Drug Project», New England Journal of Medicine 303 (1980): 1038-1041.
12.	W. Wolf, «Effects of Suggestion and Conditioning on the Action of Chemical Agents in Human Subjects: The Pharmacology of Placebos», Journal of Clinical Investigation 29 (1950): 100-109.
13.	H. Benson and D. P. McCallie, Jr., M. D., «Angina Pectoris and the Placebo Effect», New England Journal of Medicine 300 (1979), 1424-1429.
14.	L.D. Egbert, G. E. Battit, С. E. Welch, and M. K. Bartlett, Rtc/wction of Postoperative Pain by Encouragement and Instruction of Patients», New England Journal of Medicine 270 (1964): 824-827.
15.	K. Kroenke and A. D. Mangelsdorff, «Common Symptoms in Ambulatory Care: Incidence, Evaluation, Therapy and Outcome», A merican Journal of-Medicine (1989): 262-266.
16.	С. Butler and A. Steptoe, «Placebo Responses: An Experimental Study of Psychophysiological Processes in Asthmatic Volunteers», British Journal of Clinical Psychology 25 (1986): 173-183.
17.	J.F. Riley, D. K. Ahern, and M. J. Follick, «Chronic Pain and Functional Impairment: Assessing Beliefs about Their Relationship», Arcbi ves of Physical Medicine and Rehabilitation (>9 (1988): 579-582.
18.	S. Kosslyn, N. M. Alper, W. L. Thompson, V. Maljkovic, S. B. Weise, C. F. Chabris, S. E. Hamilton, S. L. Rauch, and F. S. Buonanno, «Visual Mental Imagery Activates Topographically Organized Visual Cortex: PET Investigation», Journal of Cognitive Neuroscience 5 (1993): 263-267.
19.	Benson, Timeless Healing; Benson and Friedman, «Harnessing the Power of the Placebo Effect».
20.	H. Benson,J. F. Beary, and M. P. Carol, «The Relaxation Response», Psychiatry 37 (1974): 37—46.
21.	1. Progoff, ed. and trans., The Cloud of Unknowing (New York: Julian Press, 1969).
22.	J. J. Norwich and R. Sitwell, Mount Athos (New York: Harper & Row, 1966).
23.	R. M. French, trans., The Way of a Pilgrim (New York: Seabury Press, 1968).
24.	G. G. ScXwhem, Jewish Mysticism (New York: Schocken, 1967).
25.	J. Herbert, Shinto: At the Fountain-Head of Japan (London: Allen & Unwin, 1967); C. Chang, Creativity and Taoism (New York: Julian Press, 1963).
26.	R. C.Johnson, WalcherontbeHills (NewYork: Harper, 1959); J. Segal, ed.Mental Health Program Reports-1) (Washington, D.C.: National Institutes of Mental Health, 1971).
27.	W. B. Cannon, «The Emergency Function of the Adrenal Medulla in Pain and the Major Emotions», American Journal of Physiology 33 (1941): 356.
28.	W. R. Hess, The Functional Organization of the Diencephalon (New York: Grune & Stratton, 1957).
29.	Н. Benson and Е. М. Stuart, The Wellness Book (New York: Simon & Schuster, 1992).
30.	H. Benson, S. Alexander, and C. L. Feldman, «Decreased Premature Ventricular Contractions through Use of the Relaxation Response in Patients with Stable Ischemic Heart-Disease/» Lancet (1975): 380-382; H. Benson, F. H. Frankel, R. Apfel, M. D. Daniels, H. E. Schniewind, J. C. Nemiah, P. E. Sifneos, K. D. Crassweller, M. M. Greenwood, J. B. Kotch, P. A. Ams, and B. Rosner, «Treatment of Anxiety: A Comparison of the Usefulness of SelfHypnosis and a Meditational Relaxation Technique» Psychotherapy and Psychosomatics 30 (1978): 229-242; E. Stuart, M. Caudill, J. Lesserman, C. Dorrington, R. Friedman, and H. Benson, «Nonpharmacologic Treatment of Hypertension: A Multiple-Risk- Factor Approach * Journal of Cardiovascular Nursing 1 (1987): 1-14; I. L. Goodale, A D. Domar, and H. Benson, «Alleviation of Premenstrual Syndrome Symptoms with the Relaxation Response», Obstetrics and Gynecology 75 (1990): 649-655; A. D. Domar, M. M. Seibel, and H. Benson, «The Mind/Body Program for Infertility: A New Behavioral Treatment Approach for Women with Infertility», Fertility and Sterility 53 (1990): 246-249; M. Caudill, R. Schnable, P. Zu ttermeister, H. Benson, and R. Friedman, «Decreased Clinic Use by Chronic Pain Patients: Response to Behavioral Medicine Interventions», Clinical Journal of Pain 7 (1991): 305-310; G. D. Jacobs, H. Benson, and R. Friedman, «Home-Based Central Nervous System Assessment of a Multifactor Behavioral Intervention for Chronic Sleep-Onset Insomnia », BehaviorTherapy 24 (1993): 159-174;G.D.Jacobs, P. A. Rosenberg, R. Friedman, J. Matheson, G. M. Peavy, A. D. Domar, and H. Benson, «Multifactor Behavioral Treatment of Chronic Sleep-Onset Insomnia Using Stimulus Control and the Relaxation Response: A Preliminary Study», Behavior Modification 17 (1993): 498-509.
31.	J. Hoffman, Н. Benson, Р. Arns, G. L. Stainbrock, L. Landsberb, J. В. Young, and A. Gill, «Reduction in Sympathetic NervousSystem Responsivity Associated with the Relaxation Response», Science 215 (1982): 190-192.
32.	Benson, Timeless Healing, 136.
33.	J. D. Kass, R. Friedman, J. Lesserman, P. C. Zutter-meister, «Health Outcomesand a New Index of Spiritual Experience», Journal for tbe Scientific Study of Religion 30 (1991): 203-211.
34.	K. Armstrong, A History of God: The 4.000 - Year Quest of Judaism. Christianity and Islam (New York: Knopf, 1993).
35.	J. S. Levin, «Religion and Health: Is There an Association, Is It Valid, and Is It Causal?» Social Science and Medicine 38 (1994) 1475 -1482.
36.	D. A. Matthews, С. B. Larson, and С. P. Barry, The Faith Factor: An Annotated Bibliography of Clinical Research on Spiritual Subjects, т. I (Philadelphia: John Templeton Foundation, 1993).
37.	T.E. Oxman, D. H. Freeman, Jr., E. D. Manheimer, «Lack of Social Participation or Religious Strength and Comfort as Risk Factors for Death after Cardiac Surgery in the Elderly», Psychosomatic Medicine 57(1995): 5-15.
38.	P. Pressman, J. S. Lyons, D. B. Larson, and J. J. Strain, «Religious Belief, Depression, and Ambulation Status in Elderly Women with Broken Hips», American Journal of Psychiatry 147 (1990):758-760.
39.	Matthews, Larson, and Barry, The Faith Factor.
40.	0. M. Jensen, «Cancer Risk among Danish Male Seventh-Adventists and Other Temperance Society Members», Journal of the National Cancer Institute 70 (1983): 1011-1014.
41.	K. Harrison, «In His Brother’s Shadow», New York Times Book Review, May 29,1994, 3,12.
9
Забытый фактор здоровья
Медицинские исследования открывают клиническую эффективность религии
ДЭВИД Б. ЛАРСОН
И СЬЮЗЕН С. ЛАРСОН
Медицина продолжает верить в возможность создания средства, которое позволило бы избавить человека от физических и эмоциональных страданий при помощи объективных методов науки. Используя все, что может улучшить клинический результат выздоровления, мы, как ученые, обладаем возможностью исследовать новые области, которые ранее находились за пределами научных исследований, чтобы найти новые многообещающие способы жить более здоровой жизнью.
В области эпидемиологии определение факторов, которые способствуют здоровью и которые увеличивают риск заболевания и более ранней смерти, является одной из главных задач. Эпидемиологи изучают факторы, предотвращающие болезнь, часто еще до начала понимания механизма, который лежит в основе этого действия. Желание провести подобные исследования, чтобы определить работающие механизмы, а потом попытаться выяснить их природу, требует определенного профессионального смирения, которое
отказывается принижать значимость потенциальных клинических факторов, еще не оцененных по достоинству современными теориями. Новые открытия, которые способствуют росту здоровья, создают новые возможности для научных теорий, возникающих на основе новых данных. Факторы, на которые ранее не обращали внимания, ждут своего открытия.
Как пишет в книге «Подход смирения* сэр Джон Темплтон: «Чем больше мы узнаем о Вселенной, тем более смиренными мы должны быть, понимая, насколько несведущими мы были в прошлом и сколько еще нам предстоит открыть* (1).
В эпидемиологии поразительная связь, которая способствует излечению от болезни, может служить центральной темой для ряда исследований. Эпидемиология построена на феноменологии - объективном, научном наблюдении, которое ведет к новым исследованиям, «чтобы убедиться, что это действительно так*. Например, когда Джон Сноу, один из основателей эпидемиологии, в середине XIX века отметил все случаи поражения холерой на карте Лондона, он проследил, что источником инфекции является столь печально знаменитый насос на Броад-стрит. Он убедил городских чиновников убрать этот насос, чтобы остановить распространение заразы. Только теоретические знания, которыми обладал Сноу в то время, позволили ему понять, что эпидемия передается по воде. Сегодня мы знаем, что содержащиеся в сточных водах бактерии могут заражать воду. Но в тот момент бациллы холеры еще не были открыты, а также не был понятен механизм их действия на систему пищеварения. Предотвращение распространения холеры в Лондоне началось с закрытия насоса на Броад-стрит. Впоследствии, когда были поняты механизмы заражения и найдены антибиотики против холеры, справляться с эпидемией стало гораздо проще, но первым шагом на пути к здоровью было наблюдение ученого, которое показало связь болезни с водоснабжением (2).
Подобные эпидемиологические наблюдения могут расходиться с существующими медицинскими теориями, и по
этому для проведения подобных исследований требуется смирение и отказ от предвзятости в оценке их важности. В другом историческом примере из области медицины венгерский физиолог Игнас Семмельвейс, работавший в Венском госпитале в 1847 году, обнаружил, что уровень смертности молодых матерей почти в 10 раз меньше при соответствующем обхождении. В одном случае медсестры и акушерки тщательно мыли руки, и смертность пациенток была 3,3%. Но в тех случаях, когда о них заботились студенты, которые только что закончили вскрытие, но забывали помыть руки, смертность среди молодых матерей возрастала до 29,3%. Семмельвейс задолго до появления теории Луи Пастера предположил, что студенты грязными руками переносят «гнилостные частицы», которые и являются причиной смертельной лихорадки пациенток. После того как студентам приказали мыть руки раствором лимонной кислоты, уровень смертности сократился до 37о в первый год и до 1,27% во второй. Но несмотря на столь впечатляющие результаты, начальник Семмельвейса, который имел собственные представления в области медицины, вынудил его покинуть Вену (3). Проявление скромности и смирения со стороны руководителя улучшило бы заботу о пациентах и позволило бы сократить уровень смертности среди молодых матерей.
Клинические факторы, которые могут способствовать улучшению здоровья, заслуживают научного исследования и возможного включения в практику, поэтому не следует принижать их значение и выпускать их из внимания. В настоящее время опубликованные медицинские исследования говорят о наличии фактора, благоприятного для предотвращения болезни, ее излечения и последующего выздоровления (4). Этот фактор связан с феноменом долгожительства, низкого кровяного давления, большей способностью справляться со стрессом, низким уровнем депрессий, отказом от злоупотребления алкоголем и наркотиками, он изучается исследованиями, наблюдающими за людьми на протяжении десятилетий (5). И все же этот фак
тор пока не включен в общую клиническую картину исследований. Так что же это за фактор, который часто остается без внимания? Это - сила личной духовности человека или его религиозность.
Связь между духовностью и здоровьем сейчас приобретает клиническое и медицинское признание, основанное на опубликованных в известных медицинских журналах исследованиях. В 1998 году Консенсусный отчет собрал результаты работ более семидесяти основных ученых в области физического и умственного здоровья, привязанностей и неврологии, чтобы познакомить ученых с современными достижениями, а также обозначить будущие направления исследований и потенциальные трудности. Консенсусный отчет позволил сделать следующий вывод: «Данные из многих областей исследований одновременно достаточно обширны и провокационны, что позволяет говорить о продолжении и расширении поля исследований* (6).
Духовность и ее потенциальная связь с физическим и эмоциональным здоровьем является важным клиническим фактором, который позволит расширить спектр исследований. И все же в этой новой области исследований требуется смирение, чтобы убедиться, что данный, столь часто не замечаемый или просто осмеиваемый медицинским сообществом фактор действительно эффективен.
Смиренное исследование
Что же относится к этим «обширным и провокационным» открытиям?
Три последних исследования являются очень наглядным примером роста глубины и объема исследований, изложенных в цитируемых научных журналах. Они обращены к изучению трех важных вопросов медицины: восстановление после сердечных операций, долгожительство и функционирование иммунной системы.
Хирургия сердца
Когда религиозность оказывается значимым клиническим фактором? Можем ли мы изменить эффективность восстановления после операции? Многие исследователи и клиницисты считают, что религиозность не связана с восстановлением. По последнее исследование Дартмундской медицинской школы показывает, что хорошим предвестником того, насколько хорошо человек перенесет операцию на сердце, является сила его религиозности. При исследовании 232 пациентов, те из них, которые говорили, что они не получают большой поддержки со стороны своего религиозного чувства, обладали в три раза большим уровнем смертности и на шесть месяцев более долгим сроком восстановления, чем те, которые говорили, что получают определенную поддержку. Ни один из тех, кто считал себя глубоко религиозным до операции, не умер в ближайшие 6 месяцев, в сравнении с 12%-ным уровнем смертности среди тех, кто редко или никогда не посещал церковь. Если бы исследование не включило в свой инструментарий переменные, описывающие религиозные ценности, как это происходит в большинстве исследований, то подобные результаты не были бы обнаружены и, возможно, эффективный метод восстановления после сложной и дорогой операции был бы не открыт.
В результате значимости этих открытий главный исследователь проекта доктор Томас Оксман предположил, что вопрос по поводу религиозной веры пациента может быть важным для прогноза результата, наряду с другими вопросами по поводу образа жизни, вредных привычек и так далее. «Курение и гипертония являются факторами риска для сердечно-сосудистых заболеваний, и хотя мы не знаем механизма их влияния, врачи все равно советуют воздерживаться от курения, - говорит он. - Со временем врачам можно советовать задавать относительно простые вопросы по поводу религиозности и советовать определенные формы религиозного участия, столь же непосредственно, как они задают вопросы по поводу курения и гипертонии».
Это исследование говорит о том, что врачи «вероятно, не смогут повлиять на пациента в вопросе обращения к религии ... не более, чем они могут убедить его бросить курить». Но все же поощряя данный тип поведения, они могут «улучшить качество жизни пациентов и изменить их поведение в сторону благоприятного восстановления» (7).
Долгожительство
Довольно нежелательный клинический исход, который сложно обсуждать, это смерть. С1965 года проводится долгосрочное исследование здоровья и морального духа более 5280 человек в округе Каламеда, Калифорния, направленное на выяснение практик ведения здорового образа жизни и привычек которые способствуют долгожительству. За 28-летний период исследований У. Дж. Стробридж и его коллеги обнаружили, что уровень смертности у людей, которые обычно посещают религиозные службы раз в неделю или чаще, на 25% меньше, чем у тех, кто делает это нечасто или вообще не делает (8).
Функционирование иммунной системы
Исследование более 1700 пожилых людей из Северной Калифорнии, проведенное в Медицинском центре университета Дьюка, выявило, что люди, которые посещают церковь с любой частотой, будут в два раза менее вероятнее остальных обладать повышенным уровнем протеина в крови, который может вызвать проблемы функционирования иммунной системы. Высокий уровень интерлейкина 6 (IL-6) может быть связан с отсутствием эффективности иммунной системы, что делает тело более подверженным различным заболеваниям.
Исследователи отмечают, что высокий уровень стресса связан с высвобождением гормонов, таких как кортисол и IL-6, что может влиять на работоспособность иммунной системы. Они выдвинули гипотезу о том, что если религиозность улучшает управление стрессом, как это видно из других исследований, то религиозность может сократить и
производство IL-6, а также выброса в кровь кортисола и других гормонов, которые неблагоприятно влияют на иммунитет.
«Помогая улучшать контроль за стрессом, большая религиозность может помочь подавлять производство биологических веществ, которые снижают способности тела противостоять болезни», - отмечает известный исследователь доктор Гарольд Кениг.
Исследование выявило отношения между низким уровнем посещения религиозных служб и высоким уровнем IL-6, которое нельзя было объяснить другими исследуемыми переменными, включая депрессию или отрицательный жизненный опыт, которые также могли бы увеличить этот уровень.
«Это открытие дает некоторую поддержку гипотезе, согласно которой пожилые люди, часто посещающие религиозные службы, обладают более здоровой иммунной системой*, - считают исследователи (9). Важно, чтобы будущие исследования в смиренном желании открыть новые границы медицинского знания изучили связь между религиозностью и функционированием иммунной системы, а также нейрохимическими процессами.
Парадигмальный сдвиг в медицине
В свете этих открытий, значительное число из которых мы обсудим позже, медицинское образование, исследования и практика находятся сегодня на грани возможного парадиг-мального сдвига, который приведет к признанию важности духовности для здоровья. Ранее более традиционная медицина не считала религиозность важным фактором здоровья, считая ее не связанной с состоянием организма. Некоторые области науки, наоборот, считали, что религиозность может нанести человеку вред (10). Более того, духовность считалась либо слишком противоречивой, либо неизмеримой, или основанной на трансцендентальных верованиях, лежащих за пределами эмпиризма. Однако эффект религи
озности и духовной веры можно исследовать эмпирически. Меру религиозности можно определить при помощи вопросов об участии в религиозных мероприятиях, например о частоте посещения церкви, молитвы, чтения священных текстов. О духовности можно узнать, спрашивая о том, какие факторы дают высший смысл и цель в жизни человека. То, как человек оценивает личную значимость своей религиозной веры, можно узнать при помощи выяснения, до какой степени, если таковая вообще имеется, Бог является источником силы или комфорта. Затем показатели религиозности можно сравнить с различными индексами физического или эмоционального здоровья или личного благополучия. Лучший подход к изучению связей между религиозным обязательством и здоровьем - многомерный. И все же не следует слишком увлекаться оценкой духовных или религиозных факторов, необходимо двигаться постепенно, как и в любой области научного исследования. Удивительно, но даже упрощенные оценки (например, частота посещения церкви) показывают интересные закономерности для здоровья. Но чем более надежны и уместны показатели, которые оценивает исследователь, тем более поучительными являются результаты.
Томас Кун в своей инновационной работе «Структура научных революций» говорит, что принятие новых парадигм возможно только после проявления неполноты старой парадигмы. Способ восприятия специфической научной области может оставаться устойчивым, пока существующая парадигма, как считается, способна к решению существенных задач или проблем в этой области. Только когда ограничения старой модели будут показаны - часто путем нового исследования, - группы ученых начинают бросать вызов исходной теории и развивать более полную парадигму, которая может объяснить полученные новые данные. Следовательно, благодаря росту количества исследований, обнаруживающих связи между религиозностью и физическим и умственным здоровьем, предотвращением болезни, улучшением восстановления после болезни и стресса, а также
долгожительством, медицина начинает развивать модель здравоохранения, которая будет включать духовное измерение. Почему должен фактор, столь распространенный среди пациентов и важный для столь многих из них, оставаться без внимания? Смирение приглашает нас расширить наше знание и пересмотреть наши взгляды.
Кун предупреждал, что принятие новой парадигмы остается сложным и трудным делом. Часто ученые стремятся объяснять новые данные в терминах старых парадигм до тех пор, пока не поймут, что старая парадигма слишком ограничена. Кун говорил об эксперименте, который должен снять это сопротивление и позволить принять новые открытия. Участников эксперимента просили определить игральную карту после краткого показа. Некоторые карты были изменены, так что пики были красными, а черви - черными. Участники исследования правильно определяли нормальные карты, но они совершенно без колебаний определяли и измененные карты. Например, черная восьмерка червей определялась либо как восьмерка червей, либо как восьмерка пик. Карты воспринимались на основе принадлежности к уже существующей парадигме. Только после длительного процесса со множеством показов участники эксперимента видели карты иными, часто неожиданно для себя самих, понимая тот способ, которым были заменены некоторые карты. Узнавая новые карты, они совершали парадигмаль-ный сдвиг (11).
Борьба парадигм продолжается на арене религиозности и веры. Некоторые исследователи все еще пытаются объяснить полученные данные, основываясь на старых парадигмах. Выделяя религиозность из общей картины клинических исследований, они интерпретируют данные о часто положительных связях здоровья с религиозностью, принижая их значение, воспринимая их, как влияние другого, уже известного, фактора. Они приписывают эффект религиозности «только» религии, как механизму социальной поддержки, или «только» поддержке религией ведения более здорового образа жизни. Все же, когда эти факторы
учитываются в исследованиях, религиозность по-прежнему проявляется как статистически существенный благоприятный клинический фактор. Некоторые исследователи и клиницисты должны все же признать эту новую карту в колоде. Но увеличение числа медицинских исследователей и практиков, признающих уместность религиозного и духовного обязательства в предотвращении болезни, излечении и ускорении выздоровления, сегодня очевидно.
Вопрос о неизученных предпосылках - личный опыт
Теории, основанные на неисследованных предпосылках, отвергающие роль религии как важного клинического фактора, являются препятствием на пути к парадигмальному сдвигу, который признает позитивную связь религиозности и здоровья. Но, проводя объективное количественное исследование публикаций в известных научных журналах, мы нашли путь к новым исследованиям. Применяя научные методы, мы можем прийти к новому пониманию важности того, что мы когда-то предали забвению. Как говорит Рассел Стэннард, автор первой главы данной книги, теории, основанные на личных предположениях людей, должны уступить место практическим свидетельствам.
Когда я изучал психиатрию в середине 70-х годов, я постоянно слышал, что религия в целом вредна для умственного здоровья человека. Мне было интересно, правда ли это. В своей работе с пациентами в качестве психиатра я наблюдал, что религиозность людей часто помогает им справиться с проблемой, а иногда дает дополнительную мотивацию для выздоровления. Однако не существовало аудитории, с которой можно было бы обсудить этот вопрос. Если бы кто-то предположил, что религия не всегда может быть вредной - на самом деле она является нейтральной, а иногда может быть и полезной, - то его бы высмеяли за средневековые взгляды и обвинили бы в непрофессионализме, пожелав ему «разобраться» со своими
собственными психологическими проблемами. Но, на мой взгляд, не подвергавшийся сомнению принцип, согласно которому религия считается вредной, заслуживает более подробного исследования. Я хотел посмотреть, что показывают исследования.
Основатель современной психиатрии Зигмунд Фрейд, который блестяще объяснял понятие бессознательного, высказал очень сильные утверждения о своем восприятии религии. Будучи общепризнанным атеистом, он объявил религию «универсальным неврозом одержимости... инфантильной беспомощностью ... регрессом к первичному нарциссизму» (12). Другие профессиональные исследователи умственного здоровья, казалось, согласились с его утверждениями. Религия в середине 1970-х годов была названа, Группой развития психиатрии «пограничным психозом ... регрессией, спасением, проекцией в мир примитивного инфантильного состояния» (13). Современный психолог Альберт Эллис, известный своей работой в области рациональной эмоциональной терапии, написал:
«Религиозность во многих случаях эквивалентна иррациональному мышлению и эмоциональному расстройству... Тонким решением эмоциональных проблем будет отказ от всякой религиозности... чем менее религиозен человек, тем более он будет эмоционально здоровым» (14).
Но еще один известный психолог, Карл Юнг, сделал следующее наблюдение:
«Среди всех пациентов второй половины моей жизни... не было ни одного, который не стремился бы на исходе лет найти религиозный ответ на вопросы жизни. Можно с уверенностью утверждать, что каждый из таких людей чувствовал себя больным, потому что он потерял то, что давали людям живые религии любой эпохи, и ни один из тех, кто не нашел свой религиозный ответ, не смог излечиться от этой болезни» (15).
Исследования против неизученных предпосылок
До какой степени любое из этих мнений опирается на объективные исследования? Как профессиональные клиницисты, не должны ли мы смиренно изучить эти противоположные предпосылки при помощи исследования? Как написано в Притчах 18:2: «Человек, которому не хватает мудрости, получает удовольствие не от обучения, а только от выражения своего мнения*. Нам нужно нечто большее, чем мнение. Нам необходимы более объективные стандарты, такие как исследование, чтобы изучить доступные свидетельства. Когда мы смиренно и честно применяем научные методы, что мы находим в опубликованных данных? Наука может отказаться от цитирования имен и заменить исследованиями те факты, которые являются выражением личного мнения, чтобы изучить новые, влияющие на здоровье пациента.
Говоря о важности проведения эмпирических исследований религии, Джон Фогило и Говард Бруди в «Журнале семейной практики* утверждают:
«Важность исследования религиозных вопросов в семейной медицине может быть недооценена, потому что они кажутся слишком смешными. Как ни иронично выглядит, отсутствие серьезных источников по вопросам религии в семейной медицине и является тем фактором, который оставляет нас в этом вопросе на уровне анекдотов и мнений, вместо того чтобы продвигаться вперед в определении, является ли религия полезной, нейтральной или вредной мя здоровья пациентов* (16).
Если окажется, что религиозность вредна, как полагал Фрейд и его последователи-психологи, тогда исследования, опубликованные в психологических журналах, должны это продемонстрировать. Я обратился к исследованиям, чтобы увидеть, подтверждают ли данные то, о чем все это время говорили психологи. Я решил изучить эти исследования, чтобы убедиться, насколько часто психиатрия изучала ре
лигиозность, а также определить общие выводы этих исследований. Я предполагал, что результаты исследований будут формировать нормальную кривую, то есть среди них будут как позитивные, так и негативные выводы, а основная их часть будет склоняться к неопределенности. Я решил оставаться максимально объективным, чтобы не допускать ошибки.
Чтобы избежать ошибки в выборке статей, которые я рассматривал, я создал научный и объективный процесс, который назвал «систематическим обзором». Наша исследовательская команда просмотрела каждую публикацию в четырех ведущих психологических журналах за период в пять лет (1978—1982), чтобы убедиться, какое количество из них содержало измеряемые религиозные показатели. Изучение каждой статьи в данных журналах позволило сохранить объективность и избежать игнорирования некоторых исследований в силу своего собственного вкуса или антипатий. Этот Метод также давал полный отчет о «положении дел » в этой области, благодаря обзору тем публикаций за определенный период времени.
Метод систематического обзора
Чтобы вам был понятен тот принцип, который мы использовали для сбора представленной здесь информации, я хотел бы немного больше объяснить вам, почему этот клинический систематический метод является таким важным шагом для объективного учета противоречивых факторов.
Традиционные обзоры
Хотя это не всегда осознается, обзоры в определенной области исследований являются показателем уровня ее развития. Особенно это касается новых областей, для понимания динамики которых необходим обзор всех исследований, опубликованных до определенного времени, а также рекомендации по их продолжению. Традиционно процесс обзо
ра основывался на субъективных предпочтениях исследователя. Он позволял ему высказывать личные суждения по поводу того, какие статьи включать в обзор, какие части этих статей являются наиболее значимыми, как лучше интерпретировать результаты. К числу позитивных сторон этой стратегии можно отнести ее гибкость, возможность выразить свое собственное мнение. Однако такой подход слишком сильно зависит от личного опыта исследователя, проводящего обзор, поэтому не может считаться совершенным. Его недостаток содержит возможность для искажения результатов личным мнением. Кроме того, такой обзор относительно не структурирован, и даже если подозревать ошибки, почти невозможно объективно их доказать из-за отсутствия полного охвата картины. Поэтому даже если обзор отражает научную область исследования достаточно полно, он все равно бессилен против критики, опирающейся на другие факты.
Эти недостатки могут иметь особенно большое значение, если тема, о которой идет речь, недооценена из-за предрассудков, как в случае влияния религиозности на здоровье. Традиционные обзоры сохраняют этот предрассудок, а поэтому критичны и субъективны как в выборе исследований для анализа, так и в интерпретации данных (17).
Метааиалитические обзоры
Иную стратегию по сравнению с более традиционными формами обзора предлагает метаанализ, в котором в исследования включаются статистические данные, которые могут быть объединены с выводами, что дает более обоснованную оценку определенных клинических результатов или эффектов. Благодаря ясной статистической методологии, можно минимизировать ошибки в обзорах исследований.
Однако критерии применимости метаанилиза очень жестки. Он создан для серии исследований с (1) гомогенными исследуемыми группами, (2) одинаковыми тестами (3) гомогенными исследуемыми переменными с одинаковой размерностью. Таким образом, более объективный метод
метаанализа не подходит для рассмотрения широких полей знания, различных методологий исследования или различных по размерности переменных, как это часто происходит в исследовании связи между религиозностью и здоровьем.
Систематический обзор
Следовательно, нам с коллегой Джоном Лайонсом, доктором философии, пришлось разработать новую стратегию -систематический обзор. Он является родственником метаанализа, а концептуальным аппаратом обязан Ричарду Лайту и Дэвиду Пилмеру, книга которых под названием «Суммирование» заложила основы для создания систематического обзора (18). Используя объективный и обоснованный метод отбора, систематический обзор минимизирует склонности и ошибки исследователя, свойственные традиционному обзору, но он более широк, чем метаанализ, так как может изучать широкий круг негомогенных групп. Все стороны обзора выражены количественно, в том числе и критерии включения или исключения.
Область исследования систематического обзора чаще всего охватывает все статьи с количественными исследованиями в определенных ведущих научных журналах обычно за последнее время. Количественное исследование не касается отчетов о практике, комментариев и редакторских заметок. Интересующие переменные определяются заранее, например количественные измерители религиозности. Затем команда исследователей вручную ищет в каждой статье в рамках выбранного временного диапазона те переменные, которые необходимо описать. В итоге считается общее число статей и типы измерителей, которые подходят под интерес.
Особый метод позволяет проанализировать качество избранных исследований, определяя степень их надежности (обычно она должна быть выше 0,80), а затем эти данные суммируются во всех исследованиях. Результат может быть представлен в виде числа, поэтому, как и в любой надежной работе, его можно проверить.
Поиск при помощи компьютера не дает столь полной информации, как систематический обзор, изучающий полный текст статьи. Когда дело доходит до интересующих переменных, они часто похоронены в таблицах или тексте, так как представляют не основную часть работы, и поэтому не упоминаются в ключевых словах, необходимых для компьютерного поиска. Мы показали, что систематический обзор является более чувствительным методом, чем поиск по ключевым словам при помощи компьютера. Мы сравнили результаты систематического обзора и поиска библиотекарем по базе данных при помощи компьютера и обнаружили, что последний выделяет только 65% статей, которые были обнаружены при помощи систематического обзора (19). Хотя обзор, выполненный вручную, гораздо более эффективен, он занимает много времени и сил. Когда статьи, попадающие под интересующую категорию, выделены, остается последний шаг - оценить данные, описывающие нужную переменную.
Систематический обзор, включающий все количественные переменные, сводит ошибку индивидуального исследователя к минимуму, объективно качественно и количественно оценивая результаты в потенциально неоднородной группе. Одна из таких групп - исследования религиозности и здоровья. Мы создали новый метод исследования, который будет максимально возможно объективным, чего требует смирение в поисках нового знания.
Систематический обзор четырех журналов по психиатрии
Имея в виду, что психиатрии исторически не хватало объективности в исследовании религиозных взглядов пациентов, мы в первую очередь занялись работами в области психиатрии, опубликованными в «Американском журнале психиатрии», «Британском журнале психиатрии», «Канадском журнале психиатрии» и «Архиве общей психиатрии» с 1978
по 1982 год. Сначала все исследования были проанализированы на содержание количественных данных. Как мы уже замечали, отчеты о практике, комментарии и редакторские заметки были исключены из обзора. Затем мы попытались определить, как часто встречаются в статьях измерители религиозности и насколько они хорошо проанализированы. Одним из примеров переменной, отражающей религиозность, можно считать ответ на вопрос, как часто человек посещает религиозные службы.
За четырехлетний период в этих журналах было опубликовано 3777 статей, из которых 2348 содержат количественные исследования. Среди них 59, или 2,5%, включают в себя одну или более относящуюся к религиозности переменную. Только в трех из 2348 исследований религиозность была основной темой (20). При таком минимальном внимании, объективность негативного отношения к религии может быть поставлена под вопрос, если данный пятилетний период является для всей науки репрезентативным. С нашей точки зрения, пока не подтвержденной, эти пять лет репрезентативны. При таком минимальном объеме данных является ли негативное отношение к религии предрассудком или проверенным фактом?
Многомерные измерители религиозности
Затем мы обратили внимание на применяемые в исследованиях измерители религиозности. Религиозность - это сложный и многомерный фактор, поэтому более точно его можно исследовать при помощи спектра вопросов. Такие измерители, которые позволяют определить активность религиозности - посещение служб, частота молитв, чтения священных текстов, предоставление временных или финансовых ресурсов, - дают представление об участии человека в религиозной жизни. Существуют также вопросы, позволяющие выявить важность религии для человека, например, в какой степени Бог является для него источником силы и комфорта, как часто человек обращается к высшим силам перед принятием важных решений. Другие измерители по
зволяют определить, является ли религия для человека «внешним» или «внутренним» феноменом. Внутренние и внешние формы религиозности по-разному будут отражены в разных исследованиях. Гордон Олпорт из Гарварда так определяет эти понятия (21);
Внешняя
Внешне религиозный человек использует религию как средство получения статуса или личной уверенности, для оправдания своих действий и для взаимопонимания, делая, таким образом, религию более практичной и эго-ориентированной.
Внутренняя
Внутренне религиозный человек делает веру частью своей внутренней жизни и живет в соответствии с ней, независимо от внешнего общественного давления и других возможных личных последствий.
К 1982 году было разработано около сотни вопросов о религиозности, покрывающих ряд измерений социального статуса, как внешнего, так и внутреннего. Гораздо меньшей степенью определенности обладают вопросы о религиозной принадлежности, такие как «протестант/католик/еврей/ другая вера». Они игнорируют множество практик, существующих внутри самих этих групп, а также степень важности, которой обладает религия для человека. Применение таких измерителей основано на предпосылке, что у каждой религии есть определенные уникальные признаки. Но когда отвечающий на данный вопрос человек не дополняет свой ответ какими-то более определенными ответами, позволяющими судить о мере его практики, его понимание религии и своей религиозности остается скрытым в области личных впечатлений и интерпретаций. Что на самом деле измеряется? В зависимости от контекста принадлежность к определенной религии может отражать социальное или этническое происхождение, а не личные верования челове
ка. В действительности, когда в клинических исследованиях в качестве измерителя религиозности используется принадлежность, большинство из них показывает «нейтральное» влияние религии на здоровье. Это говорит о низкой эффективности данного индикатора. Следовательно, необходимо учитывать типы измерителей религиозности, которые применяются в исследованиях.
Наши данные показывают лишь минимальное внимание к религиозности. Мы обнаружили, что менее 1% количественных исследований, опубликованных в четырех научных журналах за пять лет, содержали индикаторы религиозности. Из 59 исследований, которые содержали индикаторы религиозности, 37 измеряли ее при помощи принадлежности, 17 использовали более сложные показатели и 5 - показатели обоих типов. Что касается числа использованных вопросов, 14% исследований содержали два вопроса, а 3% - три или более.
Более того, только одно из 2348 количественных исследований за этот пятилетний период включало в себя многомерный опросник по религиозности, который ранее был проверен на статистических данных, например, на достоверность измерителя. Только в десяти исследованиях используется более одного вопроса по религиозности, и удивительно, но только восемь из них содержали ссылки на другие исследования данной группы, что говорит о недостаточном знакомстве с результатами других ученых. И вновь отметим, что хотя лишь малая часть использовала более одного показателя, большинство пользовались одним наименее эффективным - принадлежностью (22).
Систематический обзор показывает, насколько мало психиатрия изучала религию. Следовательно, негативное отношение психологии к религии остается в лучшем случае под вопросом. Вспоминая изначальные результаты, мы решили установить, была ли в этих немногих исследованиях связь между религией и здоровьем признана нейтральной, благоприятной и негативной. По нашей гипотезе, связь должна была сформировать стандартную кривую, в которой
большинство случаев приходилось бы на нейтральную связь, а меньшая часть на позитивные и негативные корреляции.
Чтобы дать психиатрии наиболее полное представление об этих исследованиях, мы провели систематический обзор двух ведущих американских журналов по психологии с 1978 по 1989 год (23). Данная работа должна была показать, какую связь выделяли или выдвигали в качестве гипотезы исследователи. Во-первых, были выделены все количественные религиозные исследования в «Американском журнале психиатрии» и «Архивах общей психиатрии» за эти годы. Показатель религиозной принадлежности был исключен из обзора, так как он не позволяет определить религиозность. Оставшиеся показатели были поделены на шесть категорий.
Обзор статей за 12 лет выявил 139 исследований религиозности, в которых использовались количественные показатели. Удивительно, но только в 36% (50) из 139 работ сообщалось о связи между религиозностью и психическим здоровьем. В остальных такой связи найдено не было, либо она осталась не проанализированной. В 50 исследованиях, где была обнаружена связь между религиозностью и психическим здоровьем, в 72% она была положительной, в 16 -отрицательной и в 12 - незначительной. Эти данные отличаются от нашей первоначальной гипотезы о нормальном распределении. На самом деле более 90% работ указывают на то, что 4 из 6 показателей религиозности благоприятны для психического здоровья: участие в религиозных церемониях, молитвы, общественная поддержка и личная связь с Богом. Более того, результаты оказались значительно более положительными, чем можно было бы представить по мнению традиционной психиатрии.
Оставшиеся две категории, религиозный смысл и неопределенная «религия» без каких-либо дальнейших уточнений, берут на себя 7 из 8 негативных корреляций и 5 из 6 незначительных, что неудивительно. Неадекватный измеритель обычно ассоциируется с ненадежностью и понижает вероятность с точки зрения статистики продемонстрировать связь между факторами.
«Смысл» обладает большим потенциалом для негативных ассоциаций. Чтобы пояснить это, потребуются дальнейшие исследования, с более точными и адекватными показателями, способными лучше оценить положительную и отрицательную связь. Например, один из подходов заключается в сравнении клинических ассоциаций человека с высоким уровнем религиозной осмысленности и низким уровнем религиозной практики. Можно предположить, что человек, не посещающий религиозные службы, но для которого религия или духовность имеют большой смысл, страдает от внутреннего конфликта, что негативно отражается на его психическом здоровье.
Самое удивительное в этих исследованиях - это отсутствие гипотез. Только в 30 (22%) из 139 исследований были выдвинуты гипотезы. Это указывает на недостаточно развитый теоретический подход к религиозности и психическому здоровью, а также говорит о необходимости дальнейших исследований религии и духовности.
Место для прогресса
При помощи объективного метода систематического обзора, направленного на анализ связи религиозности и здоровья, мы убедились в том, что она определяется исследователями как позитивная. Но число работ по этой тематике на удивление малочисленно. Недостаточное внимание исследователей поднимает вопросы, такие как открытость ученых объективным данным относительно влияния религиозности на психическое здоровье. Наша работа показала, что, если психиатрия стремится к научной объективности, она должна существенно повысить количество исследований в этом направлении, включить показатели религиозности в свои изыскания и сделать новые научные открытия, способные показать, что религия благоприятна для здоровья.
Подход смирения будет поощрять дальнейшие объективные исследования. Одни из самых ярких ученых в этой
области Аллен Бергин и Рид Пейн описывают эту ситуацию словами «заговор молчания»:
«Парадоксально» но традиционная психология и психиатрия приветствуют индивидуализм, свободу выражения и терпимость и при этом так сильно сопротивляются анализу одного из самых фундаментальных вопросов человечества - морали и духовности. На самом деле терапевты настойчиво пытаются избегать противоречий, на которые наталкивает исследование религии. Относительно научного «заговора молчания» можно заметить, что:
Мы говорим о целом, но привязаны к частностям;
Мы ценим открытость, но остаемся закрытыми;
Нам нравится считать себя восприимчивыми, ио не во всем;
Мы терпимы, но не в том, чего не понимаем» (24).
Психиатрия редко обращается к религиозным темам в ведущих журналах. Это говорит© нехватке понимания важности этих факторов в жизни многих пациентов. И все же область медицины претерпела изменения, о которых мы поговорим ниже.
Изменение негативного образа религиозности
Можно предположить, что мало исследованный вопрос не подвергался научному комментированию. Однако обилие внимания к религии со стороны психиатрии становится очевидным при анализе «Пособия по диагностике и статистике» (DSM). Оно было создано ведущими и признанными учеными, врачами и клиницистами и перед публикацией было проверено множество раз. Следовательно, оно отражает современное понимание областей, связанных с психическим здоровьем, и психиатрии в частности, и используется не только психиатрами, но и психологами, социальными
работниками, другими экспертами в области духовного здоровья. Третье, переработанное издание DSM-III-R содержит словарь с описанием примеров использования около ста самых распространенных технических терминов, применяемых в пособии. Это издание включает в себя сорок пять иллюстраций некоторых терминов.
Поскольку психиатрия проводит эмпирические исследования в области религии только в 2,5% всех случаев, можно было бы предположить, что примеры понятий из религии встречаются в данном руководстве крайне редко. Однако все совсем наоборот. Из сорока пяти иллюстраций, поясняющих технические термины словаря, 22% связаны с религиозностью, что почти в десять раз больше уровня исследований. Более того, хотя в приведенных выше исследованиях религия чаще всего называется благоприятным фактором для здоровья, в данном пособии примеры из религии используются для иллюстрации патологий. К тому же помимо религиозных, всего два термина имеют отношение к занятию человека, один - к семье и ни одного - к этническим, расовым, половым, образовательным и культурным особенностям. Удивительно, но ни один из них не связан с сексуальностью, хотя психиатрия во многом связана с психоанализом Фрейда (25).
Психиатры, которые занимались составлением этого пособия, демонстрируют значительную неприязнь к религии, используя ее понятия для описания патологий и неверно интерпретируя ее язык. Например, понятие «бред» иллюстрируется в данном пособии следующим примером: «Когда человек утверждает, что он является самым худшим грешником на Земле, его поведение можно считать признанием, сделанным в бреду »(DSM-III-R, 395). Очевидно, что писавшие словарь ученые не были знакомы с выражением «худший из всех грешников», которое появляется в некоторых религиозных текстах, а также в Первом послании Павла к Тимофею (1:15,16):
«Верно слово и достойно всякого принятия, что Иисус Христос пришел в мир спасти грешников, из которых я первый. Но для того я и помилован, чтобы Иисус Хрис-
тос во мне первом показал все долготерпение» в пример тем, которые будут веровать в Него к вечной жизни*.
Человек» который использовал слова «худший из всех грешников*, возможно, просто повторял фразу святого Павла, пользующегося уважением в христианской религиозной культуре.
Недостаточное знакомство с культурой может привести к неправильной интерпретации идиом, таких как «дождь льет как из ведра ». Какой-то человек, не знакомый с употреблением данного выражения, услышав его, может подумать» что у сказа вшего бред. Как дождь может лить из ведра? Однако знакомые с употреблением данного выражения люди понимают, что дождь идет настолько сильно, что его можно сравнить со сплошным потоком воды из ведра. Незнакомому с этим выражением человеку необходимо прояснить его смысл: это конкретное выражение или метафора? Чувствительный к языковому контексту человек может понять это сразу, в противном случае он будет считать его проявлением психопатологии.
«Американский журнал психиатрии» опубликовал наше исследование о недостатках словаря DSM-III-R. Более того, в четвертом издании многие иллюстрации, не проявляющие уважения к религиозным чувствам и неадекватно отражающие язык религии, были заменены. С одной стороны, мы объективно оценили негативное отношение психиатрии к религии, а с другой стороны, показали, насколько редко проводились исследования в этой области» поэтому данная статья помогла подтвердить необходимость важных и необходимых изменений. Наука смиренно признала свой недостаток и изменила следующее издание «Пособия по диагностике и статистике».
Различие мировоззрений
Тот факт, что многие психиатры не обладают достаточным пониманием языка религии, может быть результатом отно
сительного отсутствия личной заинтересованности в религии по сравнению с населением в целом. Например, согласно результатам опроса Гэллапа, хотя 6% населения США являются атеистами или агностиками, 21% психиатров и 28% клинических психологов являются атеистами или агностиками. Кроме того, хотя среди населения США 72% людей согласны с утверждением: «Весь мой подход к жизни основ?!' за религии», только 39% психиатров и 33% клинических психологов согласны с подобным утверждением: «Мои религиозные убеждения больше всего влияют на мою жизнь» (2£).
Следовательно, большинство профессионалов в области, умственного здоровья имеют дело с пациентами, которые часто придерживаются сильных религиозных взглядов, отличающихся от их собственных. Образование может, таким образом, играть важную роль в обретении понимания религиозной культуры людей, о которых они заботятся.
Говоря об этом различии, попечительский совет Американской ассоциации психиатров призывает к большей чувствительности в своем послании 1990 года «Руководство по возможным конфликтам между религиозностью психиатров и психиатрической практикой». В частности, в этом документе содержался пример отношений убежденно религиозного человека и психиатра с другим мировоззрением. Психиатр называл длительные и сложившиеся убеждения этого человека «глупым неврозом». Послание говорит: «Вследствие интенсивности этих отношений, подобные интерпретации причиняют большой вред и могут впоследствии привести к самоубийству». Напротив, авторы послания предлагают психиатру «поддерживать и уважать религиозные взгляды пациента »(27).
Признавая потенциальное расхождение в мировоззрениях пациента и доктора, терапевты могут прийти к большей чувствительности по отношению к религиозной культуре пациента. А это, в свою очередь, позволит пациентам более свободно обсуждать духовные или религиозные проблемы, которые у них есть, с психиатром.
Важность религии у населения США
Более пятидесяти лет организация Гэллапа проводит опросы американцев. За это время число американцев, которые верят в Бога, осталось на удивление постоянным: 96% в 1944 году и 95% в 1993-м. Более того, 85% американцев считают религию «очень важным» фактором в своей жизни, а 95% открыто признают, что верят в Бога (28). Более 90% американцев хотят, чтобы их дети получали какую-то форму религиозного образования (29). Около 40% еженедельно посещают одно из 500 000 мест религиозного поклонения в США, в том числе церкви, синагоги, мечети. Около 20% посещают церковь раз в месяц, и в целом 60% посещают церковь раз в месяц или чаще (30).
Эти тенденции, вероятно, сохранятся и в следующем поколении. Это можно сказать на основании опроса подростков, проведенного Гэллап в 1992 году. Значительное число американцев (95%) верят в Бога, часто молятся в одиночестве (42%), еженедельно читают священные книги (42%), еженедельно посещают службы (45%). Удивительно, но 27% подростков считают, что религия более важна для них, чем для их родителей (31).
Имеют ли эти цифры национального масштаба значение для области здоровья и медицины или это просто интересные демографические факты?
Религиозность доминирует среди пациентов
Так как согласно этому исследованию религиозность играет главную роль в жизни многих американцев, хотят ли они говорить с психиатрами о своих духовных проблемах? Исследование, опубликованное в «Журнале семейной практики», посвященое изучению более двух сотен пациентов, показало: 77% считают, что психиатры должны учитывать духовные потребности пациентов. Более того, 37% хотят, чтобы их психиатры больше уделяли внимания духовным вопросам пациентов, а почти каждый второй, или 48%, хотят, чтобы их врачи молились вместе с ними. Но только 32% сказали, что
их врачи хотя бы раз обсуждали с ними духовные вопросы (32). В то же время национальное исследование, проведенное газетой Weekend, выявило, что 63% опрошенных считает необходимым обсуждение своих религиозных взглядов со врачами, и только 10% врачей поступают так.
Почему многие врачи не решаются задавать такие вопросы, как: «Что помогает вам справляться с болезнью?» или: «Играет ли в вашей болезни роль ваша вера или духовность?» Почему они должны колебаться спрашивать о том, какую духовную поддержку хотят иметь их пациенты?
Болезнь и духовный кризис
Возможно, многие врачи по-прежнему не знают о важности духовных вопросов для большинства своих пациентов во время работы с серьезными или хроническими заболеваниями. Одно из исследований медицинского центра Дьюка показало, что 44% пациентов верят, будто религиозные взгляды являются наиболее важным фактором в избавлении от болезни, по сравнению с 9% врачей (34). Некоторые врачи могут полагать, что обсуждение религиозных и духовных взглядов пациентов неприменимо, основываясь на отсутствии связи с клиническим опытом. Эта точка зрения является результатом незнания клинических результатов влияния религиозности на здоровье.
В дополнение к недостаточному осознанию важности врачи часто испытывают личный дискомфорт в этом вопросе или понятные колебания, страх, связанный с возможностью проецирования их собственных взглядов на взгляды пациента. И все же, как отмечали физиологи Тимоти Даалман и Дональд Нис в «Журнале семейной практики», «духовные и религиозные вопросы затрагиваются во время отношений врача и пациента, так как они являются компонентами здоровья и благополучия» (35). Эти исследователи также обнаружили, что, учитывая социальную, духовную и физиологическую историю человека, врач может определить тех пациентов, которые более всего стремятся обсуждать духовные вопросы - пациентов, которые часто посещают религиозные службы. Около 90%
пациентов, которые ежемесячно посещают религиозные службы, считают, что доктора должны обращаться к помощи священников, а 68% считают, что их религиозное развитие должно входить в описание их состояния.
Почему пациенты так сильно чувствуют важность духовных вопросов в медицинской заботе о них? Снижение здоровья часто говорит о духовном кризисе, отмечает исследователь Гарольд Кениг из медицинского центра университета Дьюка. Во время серьезной болезни пациент начинает часто ставить под вопрос цель своей жизни, важность или смысл своей работы, свои личные отношения или свое высшее предназначение. Более того, пациенты, госпитализированные с серьезными медицинскими заболеваниями, также сталкиваются с сильным стрессом, в том числе беспокойством по поводу диагноза, болью и дискомфортом, вызванными болезнью и терапевтическими процедурами, чувством изоляции и потенциальной потерей контроля над личными процессами, такими как еда или сон.
Следовательно, как обнаружил доктор Кениг, почти половина госпитализированных пациентов в определенной степени подвержена клинической депрессии. Как некоторые пациенты справляются со своим стрессом? В исследовании Национального института умственного здоровья около 40% серьезно больных пациентов говорят, что религиозные верования или практики были для них самым важным средством в борьбе со стрессом, и более половины из них говорят, что использовали религиозные средства, такие как молитва или чтение религиозных текстов. Другие исследования, о которых мы поговорим ниже, показывают, что религиозность помогает предотвратить уровень депрессии среди серьезных больных, а также ускорить их выздоровление.
Как религия помогает справляться с болезнью? Доктор Кениг в своем исследовании пациентов с физическими болезнями обнаружил, что религия может дать следующее:
1.	Надежду на исцеление, на то, что они справятся, надежду на свою семью и любимых, на жизнь после смерти.
2.	Контроль за своим состоянием, потому что они могут молиться Богу, который обладает высшей властью.
3.	Силу - чтобы справиться со своими проблемами.
4.	Смысл - чтобы осознать суть своих страданий.
5.	Цель, понимание своей полезности — помогает сохранить уважение к себе в стрессовой и болезненной ситуации (36).
Как указывают Фоглио и Броди, «семейные доктора, которые обладают способностью исцелять, не могут выбирать, учитывать ли религиозные составляющие в практике или нет, часто они делают это бессознательно» (37). Когда доктора спрашивают пациентов об их глубоких духовных проблемах, их пациенты начинают им больше доверять и более открыто обсуждать свои проблемы. Студенты-медики обратили внимание, что, когда они начинали говорить со своими пациентами о духовных вопросах и о том, что дает им смысл жизни, они устанавливали очень сильный контакт, которого раньше не хватало.
Медицинские школы о клинической важности духовности
Еще одна причина, по которой клиницисты стремятся избегать разговора о духовных вопросах с пациентами, - недостаточная подготовка и отсутствие знаний о том, как к этому относиться и обращаться с их духовностью. В прошлом медицинские школы редко говорили о духовных вопросах. Они считались слишком личными, слишком туманными и не имеющими отношения к делу. Однако недостаточное внимание в медицинском образовании к этому вопросу необходимо изменить, основываясь на том факте, что растущее число клинических исследований, многие из которых проведены при поддержке программ фонда Джона Темплтона, говорит о важности религии для здоровья. В 1992 году только две или три медицинские школы предла
гали курсы по духовности. В 1999 году около шестидесяти двух школ включили в программы своего обучения курсы, на которых объяснялось, как общаться с пациентами на духовные темы, и двадцать семь из них, в том числе школа Джона Хопкинса, Гарварда, Джорджтауна, Брауна, Эмори, Вандербилта, Джорджа Вашингтона, получили гранты фонда Темплтона. Результаты исследований, наряду с открытием новых способов улучшения восстановления пациентов, способствовали введению новых курсов.
Компоненты обучения
Ключевые компоненты курсов медицинских школ были выделены доктором Кристиной Пучалски, директором по образованию Национального института медицинских исследований, который получил премию фонда Темплтона. Она также является директором клинических исследований и образования в Центре улучшения заботы об умирающих медицинской школы Джорджа Вашингтона. Вот компоненты курса:
1.	Обучение студентов записывать духовные взгляды человека при анамнезе и относиться к ним уважительно, без осуждения или навязывания.
2.	Знакомство с исследованиями влияния духовности на здоровье.
3.	Включение священников и других церковных служителей в состав больничного персонала.
4.	Внедрение проблемного обучения на основе случаев, в которых духовные воззрения пациентов обсуждаются наряду с физиологическими, социальными и психологическими особенностями. Также в обсуждение включается анализ положительных или отрицательных видов ответов.
5.	Эффективное и сострадательное общение с хроническими больными и умирающими пациентами по пово-
, ду их страдания, веры и выбора терапии и ухода. Студенты учатся продолжать заботиться об умирающих, даже если специальное лечение уже недоступно.
б.	Обучение необходимым навыкам для того, чтобы с состраданием относиться к плохим новостям и использовать при необходимости религиозные ресурсы пациентов.
7.	Поощрение студентов в изучении своих собственных религиозных взглядов и того, как они мпгут помочь или повредить способности справляться со стрессом, а также как они могут повлиять на заботу о пациентах.
8.	Пересмотр основных духовных традиций и определенных аспектов религиозных и культурных традиций, которые могут повлиять на здоровый выбор.
Эти компоненты включены в программы различных медицинских школ, их студенты более опытны в обращении с духовными проблемами пациентов, чаще сотрудничают с капелланами и другими священнослужителями больницы. Чтобы привлечь новые духовные ресурсы, студенты изучают духовную историю.
Духовная история
Что может дать духовная история? В 1998 году на семинаре для студентов-медиков, проводимом в Американской ассоциации медицинских колледжей, доктор Кристина Пучалски предложила использовать для структурных вопросов сокращение FICA (ВВУВ). FICA позволяет оценить потенциальную силу духовных ресурсов человека по следующей схеме:
Вера и убеждения: Вы считаете себя духовным или религиозным человеком? Если пациент говорит «да», то врач может продолжать задавать другие вопросы. Если он говорит «нет», то врач может спросить: «Что тогда придает смысл вашей жизни?» Иногда пациенты отвечают, что источником смысла является семья, карьера или природа.
Важность и влияние: Насколько важна религия или духовность в вашей повседневной жизни? Любите ли вы
молиться или читать священные тексты? Изменялось ли за последнее время ваше участие в религиозной жизни? Она помогает вам или вредит? Оказывает ли религия влияние на вашу заботу о себе?
Участие в сообществе: Вы принадлежите к церкви или другой религиозной, духовной группе? Как часто вы посещаете их мероприятия? В последнее время вы посещали подобные службы реже или чаще?
Влияние на лечение: Хотите ли вы обсуждать свои духовные вопросы во время лечения? Есть ли какие-то аспекты веры, которые могут повлиять на характер лечения? Есть ли что-то еще, что вы хотите сказать по поводу важности духовности в вашей жизни?
Если пациент отвечает «да» на эти вопросы или считает себя духовным человеком и религия имеет для него смысл, то можно продолжить список вопросов. Людям нравится рассказывать о себе, особенно о том, что они считают для себя важным. Задавая вопросы о том, что придает жизни человека смысл, можно внести сострадание в медицинскую заботу, обеспечив «контакт» с современным миром высокотехнологичной медицины. Разговор о духовной истории человека может проводиться периодически, что позволит открыть новые ресурсы для восстановления сил человека, такие как религиозная социальная поддержка, а также позволит понять причины отказа или нежелания пациента принимать определенные лекарства.
Доктор Джон Тарпли, координатор отделения общей хирургии медицинской школы Вандербилта и лауреат премии фонда Темплтона за 1998 год, описывает, почему он высоко ценит разговор о духовной истории. Он говорит, что, работая с онкологическими больными, он применяет диету. Если диета по какой-то причине истощает пациента, он обращается за помощью консультанта по питанию. Когда пациент проходит через состояние духовного кризиса, вызванное хирургической операцией, если это необходимо, он обращается за помощью к священнику. «Это не только
приемлемо, но и лучше для пациента, который чувствует заботу о своем духовном состоянии- утверждал Тарпли на награждении премией Темплтона в 1998 году в Вашингтоне.
Говоря о духовной истории, доктор Пучалски рекомендует сосредоточить разговор на пациенте и разговаривать в тех терминах, которые связаны с религиозной традицией пациента. Необходимо, чтобы врач не навязывал свои собственные взгляды, предупреждает она.
Продолжая этот процесс, фонд Джона Темплтона в 1997 году начал вручать награды за внесение в расписание психиатрических учебных заведений курсов по религии, и Гарвардская медицинская школа получила одну из первых наград. Руководство по составлению расписания основывалось отчасти на данных систематических обзоров психологического здоровья, а также включало советы группы психиатров, принадлежавших к разным религиозным традициям - индуизму, буддизму, иудаизму, протестантизму, католицизму и исламу* Сегодня подобное расписание используется в некоторых медицинских журналах, его распространение также было поддержано фондом Джона Темплтона. Руководство по составлению расписания для учреждений первичной заботы сейчас находится в процессе создания и должно выйти в свет в 2000 году.
Растущее внимание со стороны медицинских школ к образованию с учетом религии может способствовать парадигмаль-ному сдвигу и включению этих забытых ранее факторов в медицинскую практику. Но для того чтобы медицинское сообщество могло воспринять эти ценности, ему необходимо смирение. Так как предполагается, что то, чему учат в медицинских школах, должно основываться на экспериментах, то вопрос о добавлении потенциально противоречивого фактора вроде духовности также должен решаться с научной точки зрения. Эти исследования важны не только для подготовки специалистов следующего поколения, особеннотех, которые будут заботиться о пациентах, но и для улучшения клинических результатов тех, о ком мы заботимся. Есть ли еще исследования, которые способствуют новому парадигмальному сдвигу?
Исследования, опубликованные в медицинских журналах
Публикации медицинских изданий сильно отличаются от данных, которые приводятся в журнальных статьях или газетах. Эксперты просматривают эти исследования, прежде чем допустить к публикации. Такой анализ помогает выделить те исследования, которые не соответствуют научным стандартам; они помогают гарантировать высокое качество и понятные научные методы. Следовательно, когда медицинский или клинический журнал публикует исследование, ученые понимают, что оно будет соответствовать научным стандартам и обладать ценностью в соответствии с нормами медицинского сообщества.
Эти исследования публикуются по тематическим направлениям в соответствии с областями медицины, например восстановление после хирургической операции, сопротивление серьезным болезням, депрессия, сокращение времени пребывания в госпитале, понижение кровяного давления, долгожительство, предотвращение суицида, злоупотребление алкоголем или наркотиками, и так далее. Новые исследования в области религии открывают новое плодородное поле для научного анализа. Смирение позволяет более глубоко проникнуть в тайны этого клинически значимого фактора.
Восстановление после хирургических операций
Почему религиозность пациента связана с сокращением пребывания в больнице? Религия может помогать людям более эффективно справляться с болезнями, а поэтому ускорять восстановление после болезни. Кроме того, более религиозные люди меньше испытывают депрессию, чем простые, что также может помочь сократить пребывание в больнице. «Исследования показывают, что человек, который нервничает или находится в подавленном состоянии, пользуется большим количеством услуг по укреплению здоровья», - говорится в обзоре. В одном из исследований об-
нарушилось, что страдающие депрессией люди остаются в больнице в два раза дольше, чем те, которые не страдают депрессией. Растущее число исследований говорит о том, что религиозно активные люди гораздо реже бывают в подавленном состоянии и быстрее восстанавливаются после депрессии, если она имеет место. Улучшение способности справляться с болезнью при помощи религии может помочь сократить пребывание в больнице.
Борьба с серьезными болезнями
Борьба с раком
Диагноз заболевания, угрожающего жизни, например рака, является причиной страха и растерянности пациента. Чтобы понять, как лучше удовлетворить потребности пациентов, страдающих раковыми заболеваниями, исследовательская группа Мичиганского университета изучила опыт 108 женщин, которые проходили лечение разных стадий рака женских органов. Что помогало этим женщинам справляться с болезнью и чего они ждали от своих докторов? Около 93% больных раком говорили, что их религия помогала им сохранять надежду. 75% опрошенных сказали, что религия играет важную роль в их жизни, а 41% ответили, что религиозная жизнь поддерживает в них чувство значимости. Почти половина - 49% - почувствовали, что стали более религиозными после заболевания.
«Отчасти удивительно, но ни один пациент не стал менее религиозным после того, как у него был выявлен рак», -говорится в исследовании.
Несмотря на отношения с врачом, 96% больных хотели «поговорить прямо» о своей болезни. Страх боли пугал их больше всего, поэтому они хотели знать о возможной боли и о том, как с ней справиться сразу после установления диагноза. Что касается потребности в заботе, около 64% опрошенных оценивали докторов по степени сострадания,
которую те выражали. Основываясь на этих данных, исследователи пришли к выводу, что ответственная забота о больных раком пациентах должна включать в себя сочувственно, но честно предоставленную информацию о заболевании, обучение пациента технике снятия боли, максимизацию его комфорта и достоинства, поддержку пациента в его религиозности (44).
Справиться со СПИДом
Получение диагноза ВИЧ-инфекции также может повергнуть пациента в отчаяние. Медицинская школа Йельского университета изучила опыт девяноста пациентов, больных СПИДом, опросила их на предмет их страха смерти, религиозности, чувства вины за инфекцию. Врачи школы обнаружили, что религиозно активные больные обладали меньшим страхом, а также лучше справлялись с болезнью, чем нерелигиозные пациенты. Страх смерти был более вероятен среди 26% людей, которые считали, что болезнь - своего рода наказание (17% считали, что это было наказание Бога). Страх смерти был меньше среди пациентов, которые часто читали Библию, регулярно посещали церковь или считали, что Бог является центральной частью их цели в жизни. Те пациенты, которые верили, что Бог их простит, охотнее участвовали в обсуждении своих сложностей, говорили о том, что их вера играет определенную роль, помогая им справиться со страхом смерти.
♦ВИЧ-инфекция ставит под удар самые глубокие верования, которые имели зараженные люди», - отмечают исследователи. Как говорят данные исследования: «Вера в Бога, который прощает и дает утешение, может означать способность принять заболевание или преждевременную смерть» (45).
Борьба с детскими хроническими болезнями
Одно из величайших беспокойств родителей - болезнь их ребенка. Когда болезнь становится хронической, легко появляется беспокойство, стресс может влиять на всех членов семьи. Такой долговременный стресс может привести к из
менению всех семейных ролей, к социальной изоляции, а также негативно повлиять на брак. То, как родители могут справляться с хронической болезнью ребенка, указывает не только на их собственный уровень физической боли, но и на социальное и личное восприятие детей или родственников.
Исследование 102 родителей с хронически больными детьми помогло понять, как родители используют различные ресурсы, помогающие им заботиться о ребенке - религиозные, семейные, личные, финансовые, социальные - как до того, как ребенок заболел, так и после этого события.
Исследователи обнаружили, что «если религия не помогает родителям справиться с ситуацией, то в дело активнее включаются другие ресурсы». Семьи, которые не обладали достаточной религиозностью, использовали другие ресурсы - помощь родственников, финансы. Авторы добавляют: «Другими словами, родителям, религиозность которых помогала им справиться с проблемой, не требовалось опираться на поддержку других ресурсов, менять что-то в семейном, финансовом или социальном положении». Они пришли к выводу: «Религия и способность справляться тесно связаны между собой» (46).
Решение медицинских проблем - молитва как индикатор
Если пациент верит, что молитва может ему потенциально помочь, то, скорее всего, в нужное время она будет более действенна. Это вновь указывает на клиническую важность изучения духовной и религиозной истории, чтобы понять, как пациенты справляются с болезнью и в какой степени они используют эти вспомогательные механизмы. Увеличение числа молитв пациента может быть одной из сторон его медицинской заботы.
Исследование более чем 250 беременных афро-американских и испанских женщин в Гальвстоне, Техас, выявило, что хотя 48% матерей ежедневно молились за своих рождающихся детей, те из них, кто молился в основном за детей, имели проблемы со здоровьем либо непосредственно после зачатия, либо во время протекания беременности.
Более здоровые матери меньше молились за своих детей. Эти факты подтвердились и после проверки уровня их веры, семейного положения и степени образованности.
Следовательно, не только частота проведения религиозных обрядов в целом, но и увеличение или уменьшение доли этих практик в последние месяцы или во время определенной терапии могут служить еще одним клиническим индикатором потенциальных медицинских осложнений, которые должны выявляться терапевтом.
К несчастью, некоторые клиницисты, особенно в областях, имеющих отношение к психическому здоровью, порой неправильно интерпретировали частые молитвы, полагая, что если у пациента есть какая-то проблема, за избавление от которой он молится, то и сама молитва должна быть проблемой. Скорее, рост числа молитв может указывать на необходимость привлечения дополнительных духовных ресурсов в попытке лучше справиться с физической или эмоциональной проблемой здоровья, которая заботит пациента. Смирение вынуждает нас смотреть глубже, чтобы понять убеждения и заботы пациента.
Восстановление
Помимо предотвращения болезни, религиозная вера может в некоторой степени помочь в восстановлении после болезни.
Более быстрое восстановление после депрессии среди серьезно больных
Депрессия часто поражает пожилых пациентов, госпитализированных в результате медицинских осложнений. Хотя сильная депрессия характерна только для 1% пожилых людей, живущих не в одиночестве, эта цифра вырастает до 10% у госпитализированных больных, и до 35 и более процентов больных страдают менее сильными видами депрессии. Часто депрессия сохраняется еще долго после окончания лечения. Большая часть проявлений депрессии является
результатом страдания, физической недееспособности и частичной потери контроля над собой в результате заболевания. Помимо того что депрессия отрицательно влияет на качество жизни, она еще и затрудняет восстановление от физического недуга, продлевает пребывание в больнице и вызывает появление других болезней, в том числе ведущих к смерти.
Исследователи из медицинского центра университета Дьюка изучали влияние таких ресурсов человека, как его религиозные убеждения, на более быстрое восстановление после депрессии. Они использовали многомерные оценки, в том числе вопросы о частоте посещения религиозных мероприятий, личной религиозной активности, такой как чтение Библии или молитвы, а также шкалу Хога для измерения внутренней религиозной убежденности. Как было замечено ранее, внутренняя религиозность зависит от того, насколько искренним является желание человека использовать религиозные представления как один из главных факторов, управляющих поведением.
В исследование были включены восемьдесят семь престарелых больных, страдающих от депрессии. Их состояние депрессии прослеживалось в течение почти года. Исследование обнаружило, что, в значительной степени, чем больше внутренняя религиозность человека управляла его жизнью, тем быстрее он восстанавливался после депрессии.
«Рост на 10% результатов измерений по тесту внутренней религиозности означал рост на 70% скорости восстановления после болезни*, - говорят исследователи. Этот эффект сохранился и после оценки демографических, психосоциальных, физиологических факторов, а также обращения с больным.
Любопытно, что, в отличие от других исследований религиозной веры и здоровья, частота посещения церкви или личное участие в ритуалах, как оказалось, не влияли на состояние здоровья - то есть на более быстрое восстановление после депрессии. Это, правда, несмотря на тот факт, что посещение церкви и личная религиозная активность напря
мую связаны с внутренней религиозной убежденностью. Но, как показало исследование, это не одно и то же. Следовательно, если бы исследователи использовали только два этих фактора, они не обнаружили бы связи между религиозностью и восстановлением после депрессии. Это говорит о важности использования адекватных и многообразных измерителей, а по только одной характеристики, такой как посещение церкви и тому подобное. Включение внутренних и внешних характеристик позволяет более полно и точно оценить связь между религией и здоровьем.
♦Религиозные убеждения и поведение обычно используются пожилыми заболевшими людьми, чтобы справиться с медицинскими проблемами, и может вести к более быстрому восстановлению после депрессии», - утверждают исследователи. «Психиатры должны интересоваться здоровыми религиозными убеждениями человека и поддерживать их у пожилых пациентов, страдающих физическими заболеваниями, понимая, что эти убеждения могут облегчить и ускорить выздоровление» (47).
Более быстрое восстановление после депрессии в результате добавления религиозной практики к терапии религиозных пациентов
В другом исследовании, посвященном связи религии и депрессии, было выявлено, что обращение к внутренним духовным ресурсам ускоряет восстановление. Среди религиозных пациентов, страдавших от депрессии, те, которых лечили при помощи терапии, содержащей религиозные компоненты, показали лучшие результаты как в отношении депрессии, так и в отношении восстановления после болезни, чем те, которых лечили традиционными способами.
Исследование воспользовалось очень творческим методом, чтобы исключить случайность в получении результата. Этот метод состоял в разбиении группы религиозных пациентов на две подгруппы по различным видам терапии, а также еще на две подгруппы в зависимости от того, был ли сам терапевт религиозным человеком или нет. Таким
образом, было сформировано четыре группы пациентов. Пациенты первой группы получали нерелигиозную терапию от религиозного врача, пациенты второй группы - нерелигиозную терапию от нерелигиозного врача, пациенты третьей группы - религиозную терапию от нерелигиозного врача, и четвертая - религиозную терапию от религиозного врача. Две группы, в которых использовалась религиозная терапия, показали наиболее сильные результаты, независимо от того, был ли врач религиозным или нет (48).
Это открытие подтверждает более ранние наблюдения, сделанные Бергеном и Дженсоном о том, что более 70% населения, для которых религиозные убеждения играют центральную роль в жизни, «могут считать лечение, лишенное религиозного содержания, чуждым: большинство подобных людей наверняка предпочтет лечение, которое соответствовало или, по крайней мере, было бы внимательно к их духовной культуре. Мы должны лучше чувствовать эту общественную потребность» (49). Опираясь на духовные ресурсы пациентов, врач может существенно ускорить выздоровление.
Предотвращение
Помимо того что религиозность является важным фактором в восстановлении после болезни, как показывают исследования, она может играть существенную роль в предотвращении физического заболевания. Она может усилить иммунитет, как уже говорилось, сократить риск повышения кровяного давления, в целом увеличить шансы прожить дольше. Более того, религиозное чувство может защитить против эмоциональных расстройств, которые приводят к саморазрушительным поступкам, таким как самоубийство или злоупотребление наркотиками. Отчасти причина этого в том, что религиозный человек выбирает более здоровый образ жизни, например избегает алкоголя и курения. Сам по себе выбор здорового образа жизни является важным
фактором, который влияет на состояние человека. Но только этот фактор не влияет на связь между религиозностью и здоровьем. В ряде исследований, даже таких, которые учитывают влияние здорового образа жизни, связь между сильной религиозностью и здоровьем сохраняется.
Предотвращение высокого кровяного давления
Сердечно-сосудистые заболевания остаются главной причиной смертности среди жителей США. Почти треть всех американцев страдает от высокого кровяного давления. Даже относительно небольшое восстановление диастолического давления человека на несколько миллиметров может на 10-20% сократить вероятность заболевания сердечно-сосудистыми заболеваниями.
Последние исследования, проведенные учеными университета Дьюка среди почти четырех тысяч пожилых людей старше 65 лет, которые посещают религиозные службы по крайней мере раз в неделю и молятся или читают Библию по меньшей мере раз в день, показали, что такие люди обладают значительно более низким кровяным давлением, чем те, кто делает это менее часто. Регулярное участие в религиозных службах приводит к тому, что человек на 40% менее вероятно будет страдать от гипертонии, которая является фактором, увеличивающим вероятность сердечного приступа и удара. Эти результаты сохраняются, если принимать во внимание возраст, пол, расу, образование и другие переменные, которые могли бы повлиять на результат. Исследования также обнаружили, что связь между религиозным участием и стабильным кровяным давлением выражена сильнее у чернокожих, а также у «молодых пожилых», то есть людей в возрасте от 65 до 75 лет, чем у тех, кто старше 75 (50).
Эти результаты подтверждают данные предыдущих исследований, изучавших отношение между религиозной верой и кровяным давлением, даже при учете факторов образа жизни. В старой парадигме исследователи делали предположения, что религиозный эффект есть не что иное, как
результат «более здорового образа жизни». Но является ли религиозность важным фактором, если принимать в расчет наличие вредных привычек?
В исследовании белых курящих мужчин (а курение является вредной привычкой) наша команда исследователей обнаружила, что те курильщики, которые посещали религиозные службы раз в неделю и отмечали, что религия для них важпа, в семь раз реже страдали высоким кровяным давлением, по сравнению с теми курильщиками, которые не проявляли интереса к религии. Это различие не может быть объяснено только с позиции здорового образа жизни. Более того, те курильщики, которые посещали религиозные службы раз в неделю или чаще, ио не считали, что религия для них важна, все же в четыре раза реже страдали высоким кровяным давлением. Эти результаты показывают, что два фактора - посещение религиозных служб и важность религии - дают большую защиту от возможности высокого кровяного давления, а также подтверждают необходимость использования различных критериев для того, чтобы понять, какие из религиозных факторов больше всего влияют на здоровье (51).
Ранее Левин и Вандерпул провели обзор эпидемиологических исследований и обнаружили более двадцати исследований за последние тридцать лет, посвященных изучению связи между кровяным давлением и религиозностью. Во всех из них, кроме одного, была выявлена связь между религиозностью, измеренной путем анализа различных показателей, и низким кровяным давлением или низким уровнем гипертонии. Авторы пришли к выводу: «Гипертония -распространенная и серьезная проблема, которая, кажется, может быть побеждена религией» (52).
Долгожительство
Факторы, предопределяющие долгожительство, стали важным объектом эпидемиологических исследований. Изучая влияние психосоциальных факторов на долгожительство и опыт долгожителей, ученые пришли к выводу, что религи
озность является очень важным условием долгожительства. Как говорилось ранее, в длительном 28-летнем исследовании 5286 человек, живущих в округе Аламеда, Калифорния, было выявлено, что люди, которые посещают религиозные службы еженедельно или чаще, умирали на 25% реже, чем те, которые посещали службы нерегулярно (53). Люди, которые посещают религиозные службы еженедельно или чаще, не только жили дольше, после начала посещения церкви они были более склонны к совершению благоприятных жизненных поступков, например, к тому, чтобы бросить курить, больше заниматься собой, расширять свои социальные контакты, оставаться в браке. Таким образом, это улучшающее здоровье поведение помогло снизить их уровень смертности. Исследователи заметили, что помимо посещения церкви на долгожительство влияют «практики, улучшающие здоровье, широкие социальные контакты, более стабильные браки».
Могут ли эти результаты быть объяснены гем, что более здоровые люди охотнее посещают церковь? Напротив, исследование показало, что человек, который «не обладает значительной мобильностью, чаще будет посещать церковь».
Недавно наша исследовательская команда провела метаанализ, для того чтобы изучить связь между религиозностью и смертью от любой причины. После интенсивного анализа литературы мы обнаружили более сорока исследований, в которых в общей сумме участвовало 126 000 человек. Большинство из этих исследований использовали только один показатель религиозности, обычно один из следующих: 1) посещение служб; 2) важность религии для человека; 3)сила и удовольствие, которые дает религия. Если бы эти исследования использовали более одного измерителя, то результаты показали бы еще более сильную связь между уровнем смертности и религиозностью. Следовательно, обнаруженная зависимость была, вероятно, недооценена.
Статистический метаанализ, который строго просуммировал результаты этих исследований, обнаружил, что вероятность смертности для человека, набравшего больший
балл в религиозности, была примерно на 29% меньше, чем у человека, который набрал меньший балл за многолетний период (54). Основываясь на этом, недостаток религиозного участия был признан потенциальным риском для здоровья и фактором, влияющим на более раннюю смерть в той же степени, что и алкоголь, воздействие органических растворителей на рабочем месте и враждебность.
Более того, исследования, которые следили за состоянием человека в течение длительного времени и наблюдали за более пожилыми участниками, обнаружили самую сильную связь между религиозностью и долгожительством. Контролируя другие факторы, которые могут влиять на продолжительность жизни, чтобы избежать ошибки, наша команда пришла к таким выводам:
«Религиозность довольно часто ассоциируется с повседневной моральностью. Распространенность этой ассоциации, кажется, того же порядка, что и между алкоголем и враждебностью... Преобладание этой ассоциации кажется не случайным, возможно, оно опосредовано такими факторами, как социальная поддержка, долговременность браков и хорошее здоровье».
Другие исследования тоже показывают защитное действие религиозности, особенно среди пожилых людей. Например, хорошо продуманное исследование пожилого поколения, живущего в Нью-Хейвене, Коннектикут, обнаружило, что люди, которые обладают сильным религиозным чувством, в два раза вероятнее проживут на два года больше других людей.
В этом исследовании учитывались возраст, семейное положение, доход, раса, пол, здоровье человека, наличие госпитализаций. После двух лет изучения у более религиозных людей уровень смертности оказался в два раза ниже, чем у нерелигиозных (55).
Наряду с постоянными подобными открытиями, в рамках подхода смирения хотелось бы продолжить исследования дальше, сконцентрировав внимание, возможно, на группах риска или добавив переменных, свидетельствующих о
религиозности, может быть, разделив их на внутренние и внешние, чтобы понять, хак духовные верования, практики и внутренние ресурсы могут помочь людям избежать ранней смерти.
Предотвращение самоубийств
Рост уровня самоубийств косит молодое поколение. В США причина одной из каждых семи смертей подростков от пятнадцати до девятнадцати лет приходится на самоубийство. Уровень самоубийств в этой возрастной группе с 1950 по 1990 год вырос на 400%, согласно данным Национального центра статистики здоровья (NCHS). Одно из исследований 525 подростков обнаружило, что религиозность значительно сокращает риск самоубийства (56). Подростковые самоубийства часто связаны с депрессией. Другое исследование подростков обнаружило, что люди, которые часто посещают церковь и получают духовную поддержку, набирают меньше всего баллов в тесте на выявление склонности к депрессии Бека. Старшеклассники любого пола, которые редко посещают церковь и получают незначительную духовную поддержку, имеют самый высокий уровень депрессии, часто клинически опасного уровня (57).
Насколько религия может помочь предотвратить самоубийство? Широкомасштабное исследование показало, что человек, который не посещает церковь, в четыре раза вероятнее может совершить самоубийство, чем тот, который посещает церковь часто (58). Стивен Стэк обнаружил, что уровень частоты посещения церкви сильнее всего коррелирует с вероятностью самоубийства, даже сильнее, чем безработица (59). Он предложил несколько способов, которыми религия могла бы помочь предотвратить самоубийства, в том числе при помощи повышения самооценки, моральной адекватности или чувства ответственности перед Богом. Религиозность может стать уникальным источником уважения к себе при помощи веры в то, что Бог любит каждого человека. Учитывая, что низкая самооценка может привести к суицидальным мыслям, уважение к себе, воспитан
ное на основе веры, может играть важную роль в снижении уровня самоубийств.
Кроме того, многие религии исходят из того, что Бог заботится о нуждах человека. Вера в справедливость, в загробную жизнь и возможность воздаяния за прожитую жизнь может играть значительную роль в сокращении возможности саморазрушительного поведения.
Перед лицом этих данных исследователи, которые отрицают важность религиозных убеждений, упускают из виду важный фактор, им необходим подход смирения, чтобы расширить свою парадигму. Исследователи, оценивающие методы борьбы с высоким числом самоубийств, не столь давно пришли к выводу, что «хотя религия и является фактором, влияющим на отсутствие склонности к самоубийству, число показателей, имеющих отношение к религии, в исследованиях самоубийств близко к нулю» (60). Исследователи признают важность религиозного опыта и необходимость его включения в изучение проблемы самоубийств. Если подходить к этим исследованиям смиренно и с открытым сознанием, то можно понять необходимость показателей, которые помогут выявить недостаток религиозности, связанный с ростом риска самоубийства. Это принесет пользу как пациентам, так и врачам, которые смогут лучше заботиться о здоровье людей.
Предотвращение и улучшенные методики излечения злоупотреблений
Нехватка веры также является потенциальным фактором риска для злоупотребления алкоголем. Бенсон рассматривает почти сорок исследований, которые подтверждают, что обладающие сильной верой люди с меньшей вероятностью будут подвержены злоупотреблению алкоголем (61). Это подтверждает выводы Горсуха и Батлера, которые обнаружили, что недостаток религиозности является инструментом для предсказания злоупотреблений:
«Всякий раз, когда при анализе учитывалась религия, она позволяла предсказать наличие или отсутствие у
человека пристрастия к алкоголю и наркотикам, независимо от того, измерялась ли религиозность воспитанием, принадлежностью церкви, активным участием в ее деятельности или внутренней убежденностью» (62).
Док и Хаге изучили почти 14 000 молодых людей и обнаружили, что анализ шести переменных религиозности и восьми показателей возможного злоупотребления алкоголем показывает, что религиозная вера связана с меньшей вероятностью злоупотребления. В этом исследовании показатель «важность религии» для человека был лучшим предсказателем, указывающим на отсутствие пристрастия. Авторы верят, что результаты говорят о том, что «появляющийся здесь контроль связан с внутренними ценностями, а нс со страхом или давлением окружения» (63).
Но религия может помочь не только предотвратить употребление наркотиков. Развитие внутренних духовных ресурсов может способствовать лучшему излечению от наркотической зависимости. Например, 45% участников религиозной программы по избавлению от наркозависимости через три года не вернулись к употреблению наркотиков, в сравнении с 5% посещавших обычные программы, лишенные религиозных составляющих (64). Необходимы новые исследования лечения от наркотической зависимости.
Принимая во внимание постоянно растущий процент людей, страдающих от употребления наркотиков, можно еще раз обратиться к исследованиям связи религиозности и злоупотребления наркотиков и воспользоваться помощью религии в программах по предотвращению и реабилитации, что поможет решить серьезную и довольно дорогостоющую социальную проблему.
Предотвращение алкоголизма и улучшенные методики излечения
Как и в борьбе с наркотиками, религия может участвовать в борьбе с алкогольной зависимостью (65). Исследования подтверждают, что недостаток личной религиозности является
фактором риска для алкоголизма. Кроме того, среди людей, которым поставлен диагноз «алкоголизм», наблюдается пониженная религиозная активность (66). В исследовании религиозной жизни алкоголиков, наша исследовательская группа выявила, что 89% алкоголиков потеряли интерес к религии еще в подростковом периоде, тогда как в контрольной группе у 48% был повышенный интерес к религии, а у 32% он остался без изменений (67). Алкоголики часто говорят о своем негативном опыте в отношении религии и, кажется, придерживаются представлений, согласно которым Бог их наказывает, а не любит и прощает (68).
Более того, связь между религиозностью и отказом от употребления или умеренным употреблением алкоголя была документирована. Амоатенг и Бар утверждают, что вне зависимости от религиозной принадлежности и наличия или отсутствия особого учения о вреде алкоголя в доктрине, активные члены религиозных групп потребляют значительно меньше алкоголя, чем неактивные (69).
Даже после того как человек стал алкоголиком, религия может быть важным инструментом в излечении болезни. Члены Общества анонимных алкоголиков обращаются к высшей силе, чтобы человек мог избавиться от зависимости. Люди, которые прошли реабилитацию в АА, более вероятно прекратят злоупотреблять алкоголем, чем тс, которые прошли обычную программу (70).
Предотвращение курения
В настоящее время более четверти американцев регулярно курят. Большинство начинает курить в подростковом возрасте, примерно треть курильщиков не достигает возраста шестидесяти пяти лет. Что может помочь курильщикам избавиться от этой привычки или, еще лучше, помочь им никогда не начинать курить?
Важное исследование, проведенное в масштабах страны среди пожилых американцев, выявило, что люди, которые всю жизнь обладали сильным религиозным чувством, скорее всего никогда не брали в рот сигареты. Более того,
пожилые люди, которые принимают активное участие в религиозных мероприятиях, в девять раз менее вероятно будут курить, как обнаружили исследователи медицинского центра университета Дьюка. Среди тех пожилых людей, которые курят, число курильщиков значительнее всего уменьшается среди религиозно активных людей.
Частое посещение религиозных служб является одним из самых важных религиозных факторов, связанных в этом исследовании с меньшей вероятностью курения. Частное исследование не обнаружило такой же сильной связи с чтением религиозных текстов и молитв. Просмотр религиозных программ по телевидению или слушание религиозного радио не вызывает отказа от курения (71).
Но религия потенциально эффективна не только в предотвращении возникновения курения, она может помочь и в отказе от этой привычки, как показывают другие исследования (72).
Потенциальные вредные эффекты, связанные с религиозностью
Современные научные исследования случаев, когда религия оказывала отрицательное воздействие на физическое и умственное здоровье человека, еще только предстоит провести. Насколько злоупотребление и манипулирование религиозными чувствами может быть опасным для здоровья? Трагические события в Вако, Техас, и Джонстауне являются примерами определенных религиозных сект, которые не только вредны, но и смертельны для своих адептов. Что характеризует такие секты и как люди могут избежать этого губительного, а не целительного религиозного опыта?
Кроме того, медицинская этика иногда противоречит некоторым религиозным учениям. Например, Свидетели Иеговы отказываются от переливания крови. Должны ли врачи позволять Свидетелям Иеговы отказывать своим детям в переливании крови, ведь дети еще малы и поэтому не
принимают решения самостоятельно, или же врачу следует прибегнуть к приговору судьи, если он считает, что жизнь ребенка в опасности.
Даже в традиционных религиях существуют определенные принципы, которые могут быть более или менее полезны для заботы о здоровье. Некоторые исследования беспокойства и страха перед смертью показывают, что человек, который религиозен только внешне, но не внутренне, больше беспокоится, чем человек, который либо верит внутренне, либо вообще отказывается от веры (73). Обладающие сильной внутренней верой люди, напротив, менее беспокоятся по поводу смерти, а это очень важный фактор здоровья для людей с риском серьезных или угрожающих жизни заболеваний.
Если Бог видится человеку осуждающим и карающим, а не прощающим, то каковы результаты такой точки зрения для ментального здоровья? Как могут священнослужители помочь больному человеку, если они видят, что его религиозные чувства вызывают у него осложнения, а не помогают избавиться от болезни? Необходимо проводить больше исследований в этой области.
Систематические обзоры могут помочь расширить поле исследований
Медицинские исследования, которые продолжают предложенную теологией смирения линию, могут существенно помочь открыть важный фактор в предотвращении, излечении болезни и ускорении восстановления - сильную религиозную или духовную веру.
И наконец, чтобы определить главные вопросы медицины, ученые начали проводить систематические исследования в различных ее областях, которые помогают выяснить, как часто религиозность способствует выздоровлению. Результаты систематического изучения количественных исследований, опубликованных в официальных журналах,
обсуждаются в семейной медицине, подростковой медицине, психологии, подобно методу систематического обзора исследований в психиатрии, о которых мы говорили ранее.
Семейная медицина
Область семейной медицины часто рассматривает болезнь в физическом, социальном, эмоциональном и даже духовном аспектах. Может ли эта область наиболее адекватно изучить роль религиозности в деле сохранения здоровья? Для того чтобы увидеть, как часто принимались во внимание показатели религиозности и какими критериями пользовались исследователи, наша команда предприняла систематический обзор всех статей, опубликованных в журнале «Journal of Family Medicine* с 1976 по 1986 год.
В семейной медицине только 3,5% статей посвящены анализу религиозности в различных ее формах - только на 1% выше, чем в психиатрии. Всего было рассмотрено 1086 исследований. Около 603 (55%) используют только один количественный показатель для определения религиозности и только 468 из них используют по крайней мере одну психологическую переменную. Из 468 исследований только 21 используют по крайней мере один религиозный показатель. Но в отличие от психологии, семейная медицина действительно применяет оценки религиозности в большинстве исследований, а не просто включает в них номинальные показатели. Но все же, как и в психиатрии, только в одном исследовании использовались предварительно проверенные комплексные оценки религиозности (74).
Затем мы проанализировали эти исследования, чтобы посмотреть, была ли религиозность полезной, нейтральной или вредной для выздоровления. Результаты говорят о наличии позитивной связи между духовностью и здоровьем, которая почти в три раза сильнее, чем проявлявшаяся отрицательная связь. Показатели общественной поддержки, религиозных церемоний и личных отношений с Богом оказались позитивными в двадцати одном исследовании и нейтральными в трех, отрицательной закономерности выявле
но не было. Номинальные измерения дали нейтральные показатели, что неудивительно, так как они описывают религиозную демографию, а не силу религиозности. Такой показатель, как осмысленность, дал наиболее отрицательную ассоциацию, так как проявил себя негативно в пяти из девяти исследований. То же самое и для категории «неясно», в которой четыре из шести ассоциаций были негативными, что также неудивительно, учитывая неопределенность того, что измеряет данный показатель (75).
Еще одно систематическое исследование также обнаружило, что данной области исследований надо пройти большой путь, чтобы улучшить методологию, а также ввести надежные показатели или оценки религиозности. Тем не менее, как и в психиатрии, когда степень религиозности определялась еще проще, исследования обнаружили в целом положительную связь между религиозностью и здоровьем.
Подростковая психология
На какой стадии находится подростковая психология в принятии клинической значимости религиозности для борьбы с определенными рисковыми типами поведения и реабилитации?
Систематический обзор количественных исследований, опубликованных в пяти ведущих научных журналах по подростковой психологии с 1992 по 1996 год, показал, что 109 из 922 статей (примерно 12%) включают в себя измерение религиозности. Это более чем в пять раз превосходит подобный показатель в психиатрии и семейной медицине, что показывает, насколько подростковая психология чувствительнее к роли религиозных факторов в физическом и умственном здоровье, более того, в отношении качества почти половина исследований, изучавших влияние религии, использовала два или более показателей религиозности. Эти результаты свидетельствуют, что подростковая психология обладает более совершенной методологией в изучении религиозности, но и ее необходимо улучшить (76).
Исследования показывают, что религиозная вера может помочь подросткам избежать рискового поведения, такого
как употребление алкоголя и наркотиков, сексуальный опыт до достижения совершеннолетия и самоубийство. Таким образом, важно продолжать исследования этого крайне релевантного фактора в области подростковой психологии.
Забота об умственном здоровье
В области заботы об умственном здоровье были также проведены исследования, подобные исследованию в области подростковой психологии. Изучение исследований с 1991 по 1995 год показало, что в 31 из 311 проведенных исследований (около 10%) содержались оценки религиозности, и этот процент значительно выше, чем в исследованиях по психиатрии. Также почти в 40% этих исследований использовались два или более вопроса, направленные на выявление религиозности, и это важный шаг вперед по сравнению с психиатрией (77).
В этой области есть своя история признания важности религиозных факторов, которая являет собой интересный контраст негативному отношению к религиозности в психиатрии и психологии того времени. Флоренс Найтингейл учила, что духовность является неотъемлемой частью нашего внутреннего опыта и ее можно исследовать при помощи науки (78). Более того, с 1988 года «духовное страдание» стало официально признанным диагнозом.
Кроме того, медицинские сестры получали гораздо больше практики в вопросах, связанных с духовностью и религией, чем представители других медицинских профессий. В 1990 году в общенациональном исследовании 60% зарегистрированных медсестер сказали, что в их подготовке некоторое внимание уделялось духовным вопросам. Два других исследования, проведенных в том же году, выявили, что только 5% психологов занимались духовным образованием во время своей профессиональной подготовки и только 18% психиатров получили подобное обучение. Благодаря последним изменениям в расписании групп подготовки психиатров и психологов, этот процент должен вырасти.
Психология
Нехватка исследований по данной проблеме в области психологии позволяет начать тщательное изучение этой очень важной связи между религией и здоровьем. Систематический обзор семи главных журналов Американской ассоциации психологов с 1991 по 1994 год показал, что только 2,7%, или 62 из 2302 количественных исследований, содержали показатели религиозности. В большинстве случаев — около 80% - измерения проводились с учетом только одного имеющего отношение к религиозности показателя. Эти результаты выявляют, что в психологии существует нехватка эмпирических данных по оценке влияния религии на здоровье (79).
В обращении к психологам по поводу столетия Американской ассоциации психологов в 1992 году известный психолог Йельского университета Сеймур Сарасон указал на отсутствие «трансцендентности» в современной психологии. Он сказал, что заметил во многих своих коллегах негативный предрассудок против религии:
«Я думаю, не ошибусь, сказав, что большинство представителей Американской ассоциации психологов, если их об этом спросить, отнесут себя к атеистам или агностикам. Я также наверняка не ошибусь в том, что едва ли какой-либо из компонентов религиозного мировоззрения или опыта был бы интересен большинству психологов. И есть не так уж мало психологов, которым не только сложно определить характер этих религиозных чувств, но и которые считают проявление их иррациональностью, подменой, неврозом или несостоятельностью. На самом деле, если мы узнаем, что человек религиозен или стремится развиваться в том направлении. мы посмотрим на этого человека странно, часто приходя к выводу, что у него, наверное, есть свои глубокие личные проблемы » (80).
Дальнейшие эмпирические исследования помогут лучше проинформировать психологов об их предрассудках.
Смиренно признав результаты подобных исследований и расширив свой кругозор, они смогут лучше понять религиозного человека, а также пользу и потенциальный вред религии. Очень низкий уровень исследований в данной области, обычно проводимых на основе нескольких или одного показателя, является причиной того, что университетская психология не стала лидером в исследованиях связи религии и здоровья. В результате остается достаточно важная и интересная возможность расширить горизонты своего знания и изучить связь между духовностью и умственным здоровьем.
Заключение
Среди поисков медициной более эффективных способов повышения здоровья духовная и религиозная преданность выделяется как клинически релевантный фактор. Активное религиозное действие может помочь предотвратить болезнь, ускорить восстановление и помочь пациентам справиться со страданием и неспособностью, которые вызывают болезнь. Эмпирическое исследование, проведенное на основе критического анализа публикаций в медицинской и клинической литературе, дало довольно существенные и последовательные доказательства того, что сильное религиозное чувство может в целом ускорить выздоровление.
Распространение этой медицинской парадигмы уже охватывает больше чем половину американских медицинских школ, которые включают о учебный план изучение духовной истории пациента наряду с психосоциальной историей и экзаменом по физиологии. Молодые врачи, обучаемые в рамках этого нового подхода, начнут признавать этот важный фактор, его возможность как помогать, так и приносить вред и научатся тому, как лучше включить это знание в заботу о своих пациентах.
Кроме того, полученные в медицине данные исследований могут разжечь любопытство других научных областей,
сопротивляющихся этим принципам, исследовать этот фактор с научной точки зрения и с академической честностью. Как пишет сэр Джон Темплтон в «Подходе смирения»: «Без смирения мы не будем достаточно наивными и непредубежденными, чтобы обнаружить новые области для исследований ». Подобные данные могут способствовать росту эмпирического знания в клинических областях, улучшить клиническую заботу благодаря исследованиям связи между религиозным и духовным действием и физическим и умственным здоровьем, а также помочь в решении социальных задач, таких как злоупотребление алкоголем и наркотиками. Если область исследования останется открытой и объективной, ее ждут новые возможности дальнейшего изучения этого многообещающего, но почти забытого фактора здоровья.
Примечания:
1.	Sir John Marks Templeton, The Humble Approach: Scientists Discover God (New York: Continuum, 1995), 10.
2.	Kimberly A. Sherrill and David B. Larson, «The AntiTenure Factor in Religious Research in Clinical Epidemiology and Aging», in Relig/ои in Aging and Health, ed. Jeffrey S. Levin (London: Sage, 199), 155.
3.	Dale A. Matthews and David B. Larson, «Faith and Medicine: Reconciling the Twin Traditions of Healing», Mind/Body Medicine, (1997): 2-3.
4.	Dale A. Matthews, Michael E. McCullough, David B. Larson, Harold G. Koenig, James P. Swyers, and Mary G. Milano, «Religious Commitment and Health Status: A Review of the Research and Implications for Family Medicine», Archives of Family Medicine 7 (1998): 118-124.
5.	David B. Larson and Susan S. Larson, The Forgotten Factor in Health: What Does the Research Show? (Rockville, Md.: National Institute for Healthcare Research, 1994).
6.	David В. Larson, James Р. Swyers, and Michael E. McCullough, eds., Scientific Research on Spirituality and Health: A Consensus Report (Rockville, Md.: National Institute for Healthcare Research, 1998).
7.	Thomas E. Oxman, D. H. Freeman and E. D. Manheimer, «Lack of Social Participation or Religious Strength and Comfort as Risk Factors for Death after Cardiac Surgery in the Elderly Psychosomatic Medicine 57.1 (1995): 5-15.
8.	W. J. Strawbridge, R. D. Cohen, S.J. Sheina, et al., «Frequent Attendance at Religious Services and Mortality over 28 Years», American Journal of Public Health 87.6 (1997), 957-961.
9.	Harold K. Koenig, H.J. Cohen, et al., «Attendance at Religious Services, Interleukin-6, and Other Biological Parameters of Immune Function in Older Adults», International Journal of Psychiatry in Medicine 27.3, (1997), 233-250.
10.	David B. Larson and Mary G. Milano, «Making the Case for Spiritual Interventions in Clinical Practice», Mind/ Body Medicine 2.1 (1997), 20-30.
11.	Thomas S. Kuhn, «The Structure of Scientific Revolutions», International Encyclopedia of Unified Science, ed. Otto Neuralh, vol. 2 (Chicago: University of Chicago Press, 1970), 1—210.
12.	Sigmund Freud, «Obsessive Actions and Religious Practices», in The Standard Edition of the Complete Works of Sigmund Freud, t. 9 (London: Hogarth Press, 1959), 126-127.
13.	Group for the Advancement of Psychiatry, «Mysticism: Spiritual Quest or Mental Disorder», в D. Lukoff, F. Lu and R. Turner, «Toward a More Culturally Sensitive DSM-IV: Psychoreligious and Psychospiritual Problems», Journal of Nervous and Mental Disease 180 (1992), 673-682.
14.	Albert Ellis, «Psychotherapy and Atheistic Values», Journal of Consulting and Clinical Psychology 48 (1980), 635-639.
15.	Garl J. Jung, «Psychotherapies on the Clergy», in Collected Works, t. 2, изд. 2-e (1969), 327-347.
16.	J. R. Foglio and Н. Brody, «Religion, Faith, and Medicine », Journal of Family Practice 27.5 (1988), 473-474.
17.	David B. Larson, Kimberly A. Sherrill and John S. Lyons, «Neglect and Misuse of the R Word: Systematic Reviews of Religious Measures in Health, Mental Health, and Aging», in Religion in Agingand Health, ed. Jeffrey S. Levin (London: Sage, 1993), 178-195.
18.	Richard J. Light and David B. Pillemcr, Summing Up: The Science of Reviewing Research (Cambridge, Mass.: Harvard University Press 1984).
19.	J. C. Bareta, D. B. Larson, J. J. Zorc and John S. Lyons, «А Comparison of the MEDLARS and Systematic Review of the Consultation-Liaison Psychiatry Literature», American Journal of Psychiatry 147 (1990), 1040-1042.
20.	D. B. Larson, E. M. Pattison, D. G. Blazer, A. R. Omran, and В. H. Kaplan, «Systematic Analysis of Research on Religious Variables in Four Major Psychiatric Journals, 1978—1982», American Journal of Psychiatry 149 (1986), 329-334.
21.	G. W. Allport and J. M. Ross, «Personal Religious Orientation and Prejudice», Journal of Personality and Social Psychology 5 (1967), 432-443.
22.	Larson et al., «Systematic Analysis of Research».
23.	D. B. Larson, K. A. Sherrill, J. S. Lyons, F. C. Craigie, S. B. Thielman, M. A. Greenwold and S. S. Larson, «Dimensions and Valences of Measures of Religious Commitment Found in the American Journal ofPsychiatry and the Archives of General Psychiatry: 1978 through 1989», American Journal ofPsychiatry 149 (1992), 557-559.
24.	A. E. Bergin and I. R. Payne, «Proposed Agenda for a Spiritual Strategy in Personality and Psychotherapy», Journal of Psychology and Christianity 10.3 (1991), 197-210.
25.	D. B. Larson, S. B. Thielman, et al., «Religious Content in the Diagnostic and Statistical Manual, Third Edition-Revised, Appendix C: The Glossary of Technical Terms», American Journal ofPsychiatry 150 (1993), 1884-1885.
26.	A. E. Bergin and J. P. Jensen, «Religiosity ofPsychotherapists: A National Survey», Psychotherapy 27 (1990), 3-7.
27.	American Psychiatric Association Board of Trustees, «Guidelines Regarding Possible Conflict between Psychiatrists’ Religious Commitment and Psychiatric Practice», American Journal of Psychiatry 147.4 (1990), 542.
28.	G. H. Gallup, Religion in America: 1992-1993 (Princeton, NJ.: Gallup Organization, 1993).
29.	D. R. Hoge, «Religion in America: The Demographics of Belief and Affiliation», in Religion and the Clinical Practice of Psychology (Washington, D.C.: American Psychological Association, 1996), 21-41.
30.	G. H. Gallup, Religion in America: 1996 (Princeton, N.J.: Gallup Organization, 1996).
31.	G. H. Gallup and R. Bezilla, The Religious Life of Young Americans (Princeton, N.J.: George Gallup International Institute, 1992).
32.	D. E. King and B. Bushwick, «Beliefs and Attitudes of Hospital Impatients about Faith, Healing, and Prayer», Journal of Family Practice 39 (1994), 349-352.
33.	Tom McNichol, «The New Faith in Medicine», USA Weekend, April 5-7, 1997,4-5.
34.	H. G. Koenig, L. B. Bearon, M. Hover, et al., «Religious Perspectives of Doctors, Nurses, Patients and Families», Journal of Pastoral Care 45 (1991), 254-267.
35.	Timothy P. Daaleman and Donald E. Nease, «Patient Attitudes Regarding Physician Inquiry into Spiritual and Religious Issues», Journal of Family Practice 39.6 (1994), 564-568.
36.	Harold G. Koenig, «Use of Religion by Patients with Severe Medical Illness», Mind/Body Medicine 2.1 (1997), 31-43.
37.	Foglio and Brody, «Religion, Faith, and Medicine», 473.
38.	Christina M. Puchalski and David B. Larson, «Developing Curricula in Spirituality and Medicine», Academic Medicine 73.9 (1998), 970-974.
39.	Oxman, Freeman, and Manheimer, «Lack of Social Participation».
40.	R. С. Harris, М. A. Dew, A. Lee, et al., «The Role of Religion in Heart Transplant Recipients’ Long-Term Health and Well-Being *, Journal of Religion and Health 34.1 (1995), 17-32.
41.	P. Pressman, J. S. Lyons, D. B. Larson and J. J. Strain, «Religious Belief, Depression, and Ambulation Status in Elderly Women with Broken Hips», American Journal of Psychiatry 147.6 (1990), 758-760.
42.	E. McSherry, M. Ciulla, S. Salisbury and D. Tsuang, «Spiritual Resources in Older Hospitalized Men», Social Compass 35.4 (1987), 515-537.
43.	Harold G. Koenig and David B. Larson, «Use of Hospital Services, religious Attendance, and Religious Affiliation », Southern Medical Journal 91.10 (1998), 925-932.
44.	J. A. Roberts, D. Brown, T. Elkins and D. B. Larson, «Factors Influencing Views of Patients with Gynecological Cancer about End-of-Life Decisions», American Journal of Obstetrics and Gynecology 176.1 (1997), 166-172.
45.	L. C. Kaldijian et al., «End-of-Life Decisions in HIV-Positive Patients: The Role of Spiritual Beliefs», AIDS 12.1 (1998), 103-107
46.	Carolyn M. Rutledge, Jeffrey S. Levin, David B. Larson and John S. Lyons, «The Importance of Religion for Parents Coping with a Chronically ill Child», Psychology and Christianity 14 (1995), 50-57
47.	H. G. Koenig, L. K. George and B. L. Peterson, «Religiosity and Remission of Depression in Medically ill Older Patients», American Journal of Psychiatry 155.4 (1998), 536-542.
48.	L. R. Propst, R. Ostrom, P. Watkins, T. Dean and D. Mashburn, «Religious Values in Psychotherapy and Menial Health: Empirical Findings and Issues», Journal of Consulting and Clinical Psychology 60 (1992), 94-103.
49.	Bergin and Jenson, «Religiosity of Psychotherapists».
50.	H. G. Koenig et al., «The Relationship between Religious Activities and Blood Pressure in Older Adults», International Journal of Psychology in Medicine 28.2 (1998), 189-213.
51.	D. Б. Larson, Н. G. Koenig, В. Н. Kaplan, R. S. Greenberg, Е. Logue, and Н. A. Tyroler, «The Impact of Religion on Men's Blood Pressure», Journal of Religion and Health 28.4 (1989), 265-278.
52.	J. S. Levin and H. Y. Vanderpool, «Is Religion Therapeutically Significant for Hypertension?» Social Science Medicine 29.1 (1989), 69-78.
53.	Strawbridge et al., «Frequent Attendance at Religious Services and Mortality over 28 Years».
54.	Michael E. McCollough, David B. Larson, William T. Hoyt, Harold G. Koenig, and Carl Tboresen, «Religious Involvement and Mortality: A Meta-Analytic Review», Health Psychology 19.3 (2000): (in press).
55.	D. M. Zuckerman, S. V. Kasi and A. M. Ostfeld, «Psychosocial Predictors of Mortality among the Elderly Poor», American Journal of Epidemiology 119 (1984), 410-423.
56.	D. Stein, E. Witztum, D. Brom, A. K. DeNour and A. Elizur, «The Association between Adolescents’ Attitudes toward Suicide and Their Psychosocial Background and Suicidal Tendencies», Adolecence 27.108 (1992), 949-959.
57.	L. S. Wright. C. J. Frost and S. J. Wisecarver, «Church Attendance, Meaningfulness of Religion and Depression Symptomatology among Adolescents», Journal of Youth and Adolescence 22.5 (1993), 559-568.
58.	G. W. Comstock and К. B. Partridge, «Church Attendance and Health», Journal of Chronic Disease 25 (1972), 665-672.
59.	S. Stack, «The Effect of Religious Commitment on Suicide: A Cross-National Analysis», Journal of Health and Social Behavior 24 (1983), 362-374.
60.	N. C. Koehoe and T. G. Gutheil, «Neglect of Religious Issues in Scale-Based Assessment of Suicidal Patients», Hospital and Community Psychiatry 45.4 (1994), 366-369.
61.	P. Benson, «Religion and Substance Use», in Religion and Mental Health, ed. J. F. Schumaker (New York: Oxford University Press, 1992), 211-220.
62.	R. L. Gorsuch and М. С. Butler, «Initial Drug Abuse: A View of Predisposing Social Psychological Factors», Psychological Bulletin 3 (1976), 120-137.
63.	B. R. Loch and R. H. Hughes, «Religion and Youth Substance Use», Journal of Religion and Health 24.3 (1985), 197-208.
64.	D. P. Desmond and J. F. Maddox, «Religious Programs and Careers of Chronic Heroin Users», American Journal of Drug and Alcohol Abuse 8.1 (1981), 71-83.
65.	P. H. Hardesty and К. M. Kirby, «Relation between Family Religiousness and Drug Use within Adolescent Peer Groups», Journal of Social Behavior and Personality 10.2 (1995), 137-142.
66.	D. A. Brizer, «Religiosity and Drug Abuse among Psychiatric Inpatients», American Journal of Drug and Alcohol Abuse 19.3 (1993), 337-345.
67.	David B. Larson and William P. Wilson, «Religious Life of Alcoholics», Southern Medical Journal 73.6 (1980), 723-727.
68.	R. L. Gorsuch, «Assessing Spiritual Values in Alcoholics Anonymous», in Research on Alcoholics Anonymous: Opportunities and Alternatives, ed. B. S. McCrady and W. R. Miller (New Brunswick, NJ.: Rutgers Center for Alcoholic Studies, 1993), 301-318.
69.	A. Y. Amoateng and S. J. Bahr, «Religion, Family, and Adolescent Drug Use», Psychological Perspectives 29 (1986), 53-73.
70.	H. A. Montgomery, W. R. Miller and J. S. Tonigan, «Docs Alcoholics Anonymous Involvement Predict Treatment Outcome?» Journal of Substance Abuse Treatment 12.4 (1995), 341-346.
71.	H.G. Koenig et al., «The Relationship between Religious Activities and Cigarette Smoking in Older Adults», Journal of Gerontology: Medical Sciences 53 A.6 (1998), M1-M9.
72.	С. C. Voorhees, F. A. Stillman, R. T. Swank, et al., «Heart, Body and Soul: Impact of Church-Based
Smoking Cessation Interventions on Readiness to Quit», Preventive Medicine 25.3 (1996), 277-285.
73.	M. Baker and R. Gorsuch, «Trait Anxiety and Intrinsic-Extrinsic Religiousness», Journal for the Scientific Study of Religion 21.2 (1982), 119-122.
74.	R C. Craigie, I. Y. Liu, D. B. Larson and J. S. Lyons, «А Systematic Analysis of Rel igious Variables in the Journal of Family Practic 1976-1986», Journal of Family Practice 27.5 (1988), 509-513.
75.	F. C. Craigie, Jr., D. B. Larson and I. Y. Liu, «References to Religion in the Journal of Family Practice: Dimensions and Valence of Spirituality», Journal of Family Practice 30.4 (1990), 477-480.
76.	Andrew J. Weaver, Judith A. Samford, Virginia J. Morgan, Alex Licton, David B. Larson and James Garbarino, «An Analysis of Research on Religious Variables in Five Major Adolescent Research Journals: 1992-1996» (accepted for publication. Journal of Nervous and Mental Disease).
77.	Andrew J. Weaver, Laura T. Flannely, Kevin J. Fiannely, Harold G. Koenig and David B. Larson, «An Analysis of Research on Religious and Spiritual Variables in Three Mental Health Nursing Journals, 1991-1995», Issues in Mental Health Nursing 19 (1998), 263-276.
78.	J. Macrae, «Nightingale’s Spiritual Philosophy and Its Significance for Modern Nursing», Image: Journal of Nursing Scholarship 27Л (1995), 8-10.
79.	Andrew J. Weaver, Amy E. Kline, Judith A. Samford, Lea Ann Lucas, David B. Larson and R. L. Gorsuch, «Is Religion Taboo in Psychology? A Systematic Analysis of Research on Religious Variables in Seven Major American Psychological Association Journals. 1991-1994», Journal of Psychology and Christianity 17.3 (1998), 220-232.
80.	S. B. Sarason, «American Psychology and the Need for Transcendence and Community», American Journal of Community Psychology 21(1993), 185-202.
10
Искусственный интеллект
ФРЭЗЕР УОТТС
Немногие научные темы поднимают такие фундаментальные религиозные проблемы, как искусственный интеллект (AI). Возможно, только космология имеет такое же далеко идущее значение, но проблемы, которые поднимает космология, обсуждались очень широко, тогда как вопросы, которые касаются искусственного интеллекта, относительно слабо. Принимая во внимание, что космология опирается на доктрины о творении, искусственный интеллект касается главным образом теорий человеческой природы. Интересен вопрос, почему некоторые области науки поднимают важные религиозные проблемы, в то время как другие (химия, например) их не касаются. Я предполагаю, что именно в этих областях науки мировоззрение или идеология, очевидно, имеют наибольший контакт с религией.
В рассмотрении научной работы над искусственным интеллектом важно отличить саму научную работу от довольно грандиозных претензий, с которыми она часто, хотя не обязательно, связана. Эти грандиозные претензии иногда создают конфликт между искусственным интеллектом и религиозным пониманием; если искусственный интеллект исследуется в более смиренном духе, смысл конфликта исчезает. Из-за грандиозности, которая часто окружает ис
кусственный интеллект, религиозные мыслители, часто кажется, пугаются его; ответ на вопрос о том, насколько искусственный интеллект создает угрозу религиозному пониманию, отрицательный. Я предположу, что, хотя этот вопрос должен обсуждаться, важно выйти за пределы отрицательного подхода, который представляет этот вопрос. Я хотел бы видеть, что теология рассматривает искусственный интеллект в духе смирения, не спрашивая, является ли он для нее угрозой, но выясняя, как богословие может вступить в конструктивный диалог с искусственным интеллектом и чему оно может от него научиться.
Цели искусственного интеллекта
Прежде чем говорить о религиозных вопросах, которые ставит перед нами искусственный интеллект, было бы мудро посмотреть, чего же пытаются достичь в этой области ученые. Последние десятилетия были особенно плодотворными в развитии искусственного интеллекта (ИИ), и результаты этого развития можно разделить на теоретические и практические. На уровне практики компьютеры совершили революцию в промышленном производстве, и большинство писателей сегодня используют слово «процессор». Большая часть компьютерных технологий развивается ради практических целей, и их теоретическое значение может быть лишь случайным.
Наряду с этим выросло число чисто научных попыток использовать компьютер для понимания сознания человека. Многое было сделано для создания компьютерных программ, имитирующих работу сознания. Компьютерные программы стали стимулом для теоретических разработок. Например, для того чтобы заставить компьютер имитировать процессы работы сознания, ученым пришлось изложить свои идеи по поводу работы сознания в ясной и непротиворечивой форме. Компьютерная версия человеческого мышления стала, по меньшей мере, стимулом для тщательного научного изучения работы сознания.
Искусственный интеллект способствовал развитию теорий, которые можно протестировать новыми способами. Когда вы программируете определенную модель поведения сознания человека, вы можете несколько раз запустить ее на компьютере и проверить, насколько ее результаты совпадают с реальным мышлением. Здесь необходимо очень тщательно изучать соответствие между поведением программы и человека, и эта черта характеризует лучшие научные исследования в этой области. К несчастью, большинство работающих в области ИИ ученых знает о компьютерах больше, чем о людях, и в таком случае работа над имитацией сознательных процессов человека обычно идет в неправильном направлении. ♦Хвост начинает вилять собакой»: компьютер, который в рамках данной задачи должен соответствовать процессам сознания человека, сам начинает задавать алгоритмы для наших рассуждений.
Тестирование соответствия работы компьютерной программы и сознания человека - довольно тонкое дело. В логических рассуждениях, например, люди делают ошибки. Чтобы понять характер этих ошибок, необходимо еще многое узнать о структуре сознания человека. Если программа выполнена хорошо и компьютер действительно совершает процессы так же, как люди, он будет делать точно такие же ошибки и по тем же самым причинам. Это довольно сложный научный тест.
Пока нет необходимости делать выводы о том, насколько сильно соответствуют друг другу компьютер и человеческий разум. Можно просто исследовать возможность имитации некоторых процессов сознания при помощи компьютера. Основная предпосылка - аналогия между компьютером и сознанием, и ее достаточно для того, чтобы начать процесс исследования подобия между разумом и искусственным интеллектом. Однако не следует делать уверенных утверждений о том, насколько значительна и полна эта аналогия. Можно принять подход «попробовать и увидеть». Даже если аналогия окажется менее значительной, чем казалось вначале, мы все равно очень многое узна
ем о работе человеческого разума, доводя ее до предела и изучая различия между разумом и машиной.
То, что описывается на этих страницах, можно назвать «смиренным» подходом к искусственному интеллекту. До настоящего времени ничто не способствовало поднятию определенных философских проблем и появлению беспокойства среди религиозных людей, у которых особый взгляд на природу человека. Я свободно могу утверждать это, потому что я хочу честно убедиться в неправильности идеи о том, что все, касающееся ИИ, в лучшем случае бесполезно, а в худшем исходит от дьявола. Большинство ученых, занимающихся проблемами искусственного интеллекта, работают при помощи исследования, тем смиренным образом, который я уже описал. То, что они делают, не противоречиво ни с философской, ни с религиозной точки зрения.
Кредо искусственного интеллекта
Однако в области ИИ существуют исследователи, которые делают даже более сильные утверждения о своей работе, которые известны под названием «сильный ИИ». Кредо сильного искусственного интеллекта заключается в следующем: (1) искусственный интеллект со временем сможет симулировать все аспекты человеческого интеллекта в компьютерной форме и (2) разум человека, вплоть до всех его намерений и целей, просто компьютерная программа.
Первое утверждение касается будущего и состоит в предсказании того, что компьютеры со временем смогут выполнять все функции, которые сейчас может выполнять человеческий интеллект. С точки зрения теологии это имеет отношение к учению о будущем, которое называется эсхатологией, поэтому подобные убеждения можно назвать «эсхатологическим» компонентом кредо ИИ. Другое утверждение касается реальности сознания человека, оно говорит, что человеческий разум подобен компьютеру. Обратите внимание на то, что это не прямое утверждение о структуре сознания человека и что
его, конечно, нельзя проверить при помощи необходимых научных процедур. Это, скорее, основное предположение о природе сознания человека, которое философы могли бы назвать «метафизическим».
В рамках кредо сильного искусственного интеллекта вера в то, что разум человека по сути является компьютером (метафизическое утверждение), поддерживает утверждение о том, что ИИ догонит или превзойдет разум человека (эсхатология искусственного интеллекта). Конечно» эти два утверждения соответствуют друг другу, хотя между ними может и не быть необходимой связи. Теологи, конечно, понимают, что метафизика и эсхатология поддерживают друг друга в религиозном мышлении. В христианской догматике верование в Бога как создателя и хранителя мира предполагает, что со временем на Земле установится его царство. Интересно, что в христианстве метафизика и эсхатология поддерживают друг друга точно так же, как и в квазирелигиозном кредо ИИ.
Первое, что можно сказать о кредо сильного искусственного интеллекта - оно в некотором смысле находится выше повседневной научной работы. Некоторые ученые, работающие в данной области, могут обладать этим верованием, другие - нет. На самом деле во многих случаях на основе академических работ нельзя сказать, придерживается ли определенный ученый данного кредо или нет. Точно так же кредо ИИ не является средством для получения новых умозаключений. Иногда возникает склонность считать все утверждения, которые делают исследователи, результатом их научной работы, но на самом деле многие из них основаны на донаучных убеждениях. Сильное кредо искусственного интеллекта - своего рода основополагающее утверждение, а никак не научно доказанный факт. Насколько я могу судить, кредо искусственного интеллекта не обосновано научной теорией и также не является необходимой их предпосылкой.
В этом есть кое-что интересное. Я не знаю ни одного научного исследования, которое поднимало бы теологичес
кие проблемы, хотя существуют взгляды, разделяемые и учеными, которые ведут к постановке таких проблем. Обратите внимание, что с религией сталкиваются не исследования в собственном смысле слова, а мировоззренческие предпосылки ученых. Это неудивительно, поскольку научные мировоззрения часто являются квазирелигиозными: они относятся больше к идеологии, а не к науке. Мне кажется это крайне важным для поддержания разумного диалога между наукой и религией, потому что многие возражения теологии относятся не к самим исследованиям, а к лежащим в их основе научным мировоззрениям.
Рамки искусственного интеллекта: где проходит граница?
Давайте сначала обратимся к проблемам предсказания будущего искусственного интеллекта. Если продолжить линию прогресса компьютеров в будущее, смогут ли они когда-нибудь полностью заменить деятельность человека? Самые общие прогнозы развития области компьютерных технологий начали появляться после создания современных теорий искусственного интеллекта в 1960-х годах. В частности, делались прогнозы, что со временем компьютеры смогут обладать некоторыми способностями, сравнимыми со способностями человеческого интеллекта, например играть в шахматы настолько хорошо, что сравняются с великими мастерами. Частично они основывались на положении, что все способности человека могут быть запрограммированы.
Один из ключевых вопросов здесь - что понимать под интеллектуальной активностью. Очевидно, что любая интеллектуальная функция, основанная на правилах, может стать программой для компьютера. Если правила функционирования интеллекта будут понятны, то перевод их на язык программирования будет просто технической задачей. Проблема в том, насколько деятельность интеллекта подчиняется правилам. Даже если она полностью может быть описана
правилами, их не всегда просто определить. Например, сегодня известно, что при решении определенных задач люди не всегда руководствуются правилами нормальной логики.
Один очевидный факт, который можно заметить по поводу предсказания, заключается в том, что результаты всегда достигаются сложнее и оказываются немного иными, чем ожидалось (1). Например, прошло довольно долгое время, прежде чем программы по игре в шахматы оказались действительно успешными. Сейчас они уже могут играть. Прогресс есть, и я не собираюсь это отрицать, но существует тенденция недооценивать проблему. Компьютеры сегодня, конечно же, гораздо сложнее и мощнее, а также гораздо дешевле. Успех науки в этой области очевиден, но в области имитации деятельности сознания человека он далек от прогнозов.
На самом деле есть искушение сказать, что существуют определенные виды интеллектуальной деятельности человека, которые компьютер никогда не сможет повторить. Но я немного опасаюсь подобных взглядов, потому что Ъни являются знаком наличия некоторого прогресса даже в более сложных областях. Можно сказать, например, что компьютер не может учиться, что он способен только действовать на основе заложенной в него программы. Но это уже не совсем верно. Компьютер можно запрограммировать так, чтобы он менял свою программу на основе опыта. И снова остается искушение сказать, что компьютер никогда не сможет творить, но есть некоторые музыкальные композиции, которые были созданы компьютером, и совершенно не ясно, где проходит граница его творческих способностей. Поэтому необходимо быть очень осторожными в утверждениях, что «компьютер никогда не сможет...». Время может показать, что мы ошибались.
Тем не менее есть некоторые вещи, которые будет очень сложно осуществить в рамках компьютерных технологий. Мы сейчас не знаем, как это сделать, и, возможно, никогда не сможем. Мы не знаем, как дать компьютеру нечто вроде подвижного и гибкого интеллекта, который позволил бы
ему решать задачи, которые не похожи на встречавшиеся ему ранее. Мы также не знаем, как запрограммировать его на понимание, когда необходимо окончить определенную деятельность. Например, если компьютер будет консультировать человека, что он может делать довольно убедительно, он просто не сможет понять, когда его собеседник переключается на какой-то иной вид общения.
Кроме того, мы не знаем, как чувствует компьютер. Мы можем запрограммировать некоторые аспекты эмоций. Компьютер может распознать, когда необходимо проявлять определенные эмоции, например гнев. Его можно даже запрограммировать на произнесение фраз гневным голосом или выполнение действий, которые может совершать человек в гневе, например стирать ваши личные данные. Но мы совершенно не знаем, как дать ему почувствовать гнев.
Сталкиваясь с этой проблемой, некоторые стремятся переопределить эмоции так, чтобы компьютер мог их почувствовать. Однако меня не впечатлили люди, считающие, что в гневе нет ничего, что нельзя было бы разбить на алгоритмизируемые компоненты. Ощущение гнева, с любой общепринятой точки зрения, является основным компонентом эмоции гнева. Также меня не убеждают аргументы, что мы все равно не в состоянии понять, как чувствует другой человек, и поэтому не можем утверждать, что компьютер гнева не чувствует. Верно, мы никогда не можем быть абсолютно уверены по поводу чувств другого человека, но есть разумные основания для того, чтобы полагать, что современные компьютеры не имеют чувств, а люди ими обладают.
В ответ на статью, которую я однажды опубликовал в Tablet, ученый Эдмунд Фурс заметил, что молитва является интеллектуальным действием, поэтому компьютер можно запрограммировать, чтобы он молился. Эта проблема во многом напоминает проблему программирования эмоций. Возможно, эмоцию можно запрограммировать так, чтобы компьютер понимал, когда необходим тот или иной тип молитвы. Без сомнения, его можно запрограммировать, чтобы он сочинял молитвы. Молитвы ведь являются достаточ
но предсказуемой и управляемой формой «искусства». Он также может озвучить молитву при помощи соответствующего устройства. Но мне кажется, что у компьютера нет той внутренней жизни, которая позволила бы нам сказать, что он молится. В молитве есть гораздо больше, чем просто произнесение вслух определенных фраз.
Разум и человек
Это приводит нас к метафизической стороне кредо искусственного интеллекта, которая утверждает, что разум человека в принципе подобен компьютерной программе. Смысл утверждения в том, что разум можно определить в терминах выполняемых им «функций», а тот способ, которым эти функции реализуются в разуме и в компьютере принципиально подобен. Водном случае программа выполняется мозгом, в другом случае - силиконовым процессором, но в обоих случаях программы эти подобны (2).
Однако между компьютерами и людьми есть некоторые различия. Одно из них заключается в том, что, когда мы говорим или думаем, мы знаем, о чем мы говорим; наши понятия связаны с вещами в мире. Даже если компьютеры могут успешно манипулировать символами точно так же, как люди, они не знают, как эти символы связаны с реальным миром. Это видно при переводе предложений, например, в выражении: «Взять ручку», - без контекста не совсем понятно, о чем именно идет речь.
Один известный способ показать, что компьютерам не хватает знания о том, к чему относятся символы, принадлежит философу Джону Серлю (3). Представьте себе комнату, в которой вы одни. Вам задают вопросы на китайском, передавая их через другого человека, а вы точно так же должны отвечать на китайском. Проблема в том, что вы не знаете китайского. Однако эта ситуация не является невозможной. Вам могут предоставить большую и сложную сеть правил, в соответствии с которыми вы можете формулировать
правильный ответ на вопрос, не понимая того, о чем вы говорите и что означают эти китайские символы.
Серль утверждает, что компьютеры работают именно так. Правила соответствуют программе компьютера. Тот факт, что вы даете правильные ответы на вопросы при помощи этих правил, совершенно не значит, что вы понимаете, о чем речь. Ни вы в данном случае, ни компьютер не понимаете, о чем идет речь и к чему относятся символы. В нашей обычной жизни человек мыслит не так. Мы действительно знаем, к чему относятся наши слова. Иногда может казаться, что пример с китайской комнатой говорит о том, что компьютер не понимает, но все в нашей реальности говорит о том, что успешность действий не обязательно предполагает понимание. Было сделано много попыток опровергнуть эту задачу, хотя ни одна из них не была достаточно убедительной. Тот факт, что существует множество ее опровержений, возможно, говорит об их ложности.
Главная проблема в рассмотрении состояний сознания как компьютерных вычислений заключается в том, что при этом они исследуются крайне абстрактно, безотносительно к окружающей их действительности. Нет двух людей с похожей историей, и даже если они придерживаются похожих верований, нельзя полностью игнорировать их различие. Возьмем крайний пример из религии: утверждение ♦Я верю в Бога» никогда нельзя определить совершенно абстрактно, не принимая во внимание разный смысл, который соответствует верованиям различных людей с различным воспитанием. И все же именно это предполагается при сравнении процессов сознания и компьютерных программ.
Многие проблемы с пониманием искусственного интеллекта основаны на ошибочной и упрощенной идее о том, как работает сознание человека, и я предполагаю, что радикально новое понимание ИИ зависит от лучшего понимания мыслительной деятельности человека. Это, в свою очередь, может привести к пониманию того, как компьютер должен симулировать такое мышление. Одно из самых ясных положений этой теории искусственного интеллекта принад
лежит Уильяму Клоксину, ученому-программисту из Кембриджского университета, который является также священником англиканский церкви. Клоксин призывает следовать подходу «социального конструирования», который заключается в том, что «разумное индивидуальное поведение человека формируется за счет личного опыта, его положения в обществе и тех отношений, в которых он строит свою жизнь» (5).
Главную роль в формировании человеческого разума, по мнению Клоксина, играет нарратив. Мы понимаем себя и весь наш опыт по отношению к нарративам. На самом деле человеческие действия также представляют собой нарратив, потому что в них мы рассказываем историю о самих себе. Подход, который отводит главное место в формировании сознания человека нарративу, не считает разум способностью манипулировать символами, связанными с внешними проблемами. Точка зрения Клоксина на искусственный интеллект больше напоминает религиозное понимание сознания отчасти потому, что в последние годы теологи пришли к пониманию того, насколько нарративным процессом является теология. Библия, в основе своей, есть рассказ о действиях Бога. На самом деле, чтобы понять нечто с точки зрения религии, необходимо поместить это в контекст религиозного рассказа.
Таким образом, в восприятии сознания и (современного) компьютера как вещей подобных есть много спорного. Но я не отрицаю, что аналогия между сознанием и компьютером может быть очень плодотворной. Она помогает нам лучше разобраться в сознании человека, а также улучшить искусство программирования. Но переход от утверждения, что разум и компьютер в основе своей есть одно и то же, к утверждению о наличии между ними аналогии - очень большой шаг вперед. Станут ли компьютеры будущего более похожи на сознание человека, во многом зависит от того, насколько возможен прогресс в изучении сознания как нарративного разума, которое предлагает Клоксин.
Компьютеры и сознание
Возможно, ключом к аналогии между компьютерами и сознанием человека является вопрос о том, может ли компьютер быть сознательным в том же смысле, что и мы. Понимая это, необходимо прояснить, что же такое «быть сознательным». Как и многие термины, термин «сознание» стал предметом серьезных споров, у него есть несколько разных смыслов, и при использовании одного и того же слова для разных объектов часто возникают трудности. Я последую полезной классификации смыслов слова «сознание», которую представляет Копланд (6).
Во-первых, есть основной смысл, согласно которому организм обладает сознанием, если у него есть чувственное восприятие мира и он может выполнять определенную умственную деятельность. Важной чертой людей является то, что мы являемся сознательными и в этом минимальном значении, но это не поднимает каких-то важных проблем. Также нет особых проблем с тем, чтобы считать компьютеры сознательными в этом смысле слова, особенно если это касается роботов.
Затем, что более интересно, существует сознание в смысле анализа нашего опыта, понимания, что мы что-то знаем. Водители, которые знают, что они могут водить машину «на автопилоте», понимают, что могут воспринимать информацию и анализировать ее, не принимая сознательного участия в ее обработке. Не так давно был продемонстрирован интересный научный феномен, который получил название «слепое зрение». Иногда после операции мозга у людей появляется определенная часть зрительного поля, в которой они не осознают, что видят. Интересно, что при этом даже при отсутствии сознательного опыта видения они могут «догадываться» о положении точки света в этой области, что свидетельствует об их бессознательном восприятии информации. В данном случае о них можно сказать, что они обладают сознанием ситуации в первом смысле, но не обладают во втором.
Компьютеры могут в некоторой степени симулировать рефлексивное сознание того, что они нечто знают. В принципе можно создать компьютер, который сможет описать себя сам - иерархический компьютер, способный знать, что он «знает». Однако, как указывает Филлип Джонсон-Лэрд, эту способность нельзя назвать саморефлексией. Важный дополнительный шаг - взаимодействие с миром, но и он в принципе возможен, если дело касается компьютера-робота. Но даже такому роботу будет недоставать сознательного опыта, который, согласно Коплэнду, является последним смыслом слова «сознание».
В третьем смысле, сознание означает наличие субъективного чувства, или ощущения. Мы знаем, что значит быть собой, у нас есть свой собственный опыт многих событий. Мы точно не знаем содержания опыта других людей, хотя и полагаем, что он в чем-то похож на наш. Мы, конечно же, не знаем, как продемонстрировал в своем известном примере Томас Нагель, что значит быть летучей мышью (7). Философы часто называют эту «чувственную» характеристику опыта qualia. Как я уже показывал, из всех сторон сознания особенно важной являются эмоции. Кроме того, значительная часть психотерапевтических практик направлена на расширение рамок «свободного» восприятия большинства эмоций и объектов, а не просто знания о них. Тем не менее это последнее «свободное» значение сознания теоретически является самым противоречивым. Существует много исследователей, таких как Дэн Дэнсетт, которые полагают, что эта сторона сознания является чудом и что проблема научного объяснения феномена индивидуального чувства является псевдопроблемой (8).
Хотя к проблеме сознания, безусловно, существует огромный научный интерес, существуют очень большие разногласия по поводу ее важности. В течение довольно долгого времени бихевиористская психология полностью игнорировала все ментальные процессы. Даже когда на смену ей пришла когнитивная психология, по поводу сознания оставались сомнения. Обычно психология при рассмотрении этого вопроса
руководствовалась следующими соображениями: «Мы еще не готовы к обсуждению вопроса о сознании; давайте работать над вопросами, на которые мы можем дать ответы, и посмотрим, что у нас получится». Другие исследователи занимали более догматическую позицию, согласно которой сознание просто несущественно: они считали, что сознание и его появление относительно случайны, и поэтому оно является только «эпифеноменом», не выполняющим важных функций. Это положение приводит к определенному соглашению, согласно которому ученые могут изучать восприятие, а не сознание. Моделирование человеческого мозга при помощи компьютера не может гарантировать появление сознания, а активное развитие компьютерного моделирования в последние годы, возможно, является одной из причин того, почему сознание не является фундаментально важным.
Это только одна точка зрения в философском споре по поводу сознания, в котором используются научные данные. Все индикаторы указывают на то, что обладание осознанием ситуации вносит большую разницу в наше поведение. Есть много способов доказать эту позицию (9). В области терапии доступ к ранее подавленным воспоминаниям обычно сопровождается сильными изменениями личности. Также очевидно, что в различных формах когнитивной терапии тщательно контролируемые упражнения, предполагающие размышление на определенную тему или воспроизведение образа, могут привести к серьезным и заметным изменениям. Когда мы осознаем что-то в окружающем нас мире, мы ведем себя более эффективно, чем ранее. Иногда осознание некоторых явлений окружающего мира является скорее препятствием, чем помощью. Например, сознательное беспокойство о чем-то во время засыпания скорее всего не даст заснуть. Но в целом, тем людям, которые не видят в сознании большой важности, необходимо объяснить эти изменения, так как, по их мнению, оно не выполняет почти никаких функций.
Хотя эти аргументы сильны, они не являются решающими. Несмотря на них, можно считать^ что сознание и его феномены обладают определенной внутренней ценностью, но
отказываться принимать» что именно сознание наделяет их этой ценностью. Возможно, состояния сознания соответствуют определенным состояниям мозга, и именно активность мозга влияет на изменение поведения, а не сознание. Я не знаю, как можно опровергнуть эти аргументы, но позиция, согласно которой сознание не имеет определенной практической ценности, кажется мне чисто спекулятивной.
Различные виды «неудобств*, связанных с сознанием, все еще встречаются, но в целом они уже исчезают. Конечно, растет число исследований, которые относятся к сознанию серьезно (10). Современный научный интерес к сознанию очень многообразен. В психоанализе ключевым теоретическим и практическим вопросом остается объяснение границы между сознанием и бессознательным. В когнитивной психологии, которая отделилась от бихевиоризма, существует постоянный интерес к парадоксам сознания, таким как возможности осознавать нечто с точки зрения одних критериев и не осознавать с точки зрения других. Ученые, исследующие сознание, заинтересовались, как формируется сознание в физической структуре мозга. Эволюционисты пытаются ответить на вопрос о том, как и почему появилось сознание.
В области искусственного интеллекта одной из основных задач остается вычислительное моделирование сознания. Джонсон-Лэрд, например, говорит о том, что когнитивные процессы сознания, вероятно, протекают не так, как иные процессы мозга (11). Сознательная мысль, как все мы знаем из наблюдений за собой, выражается в символах, обычно словах или образах. Однако кажется, что бессознательные процессы происходят в соответствии с другими кодами. Если это правда, одной из главных задач теории вычисления является расшифровка этих кодов, а также процесса перевода между ними. Существуют свидетельства, что воспоминание события тесно связано с его реконструкцией, а не просто с выведением его на свет сознания, и в этом память человека сильно отличается от памяти компьютера. Моделирование трансформаций, которые имеют место при сознательном воспоминании, возможно, является одной из
ключевых задач представления сознания при помощи компьютерных программ. В принципе нет причин, чтобы в дан* ной области отсутствовал прогресс, хотя продвижение и не будет быстрым. Даже если результаты будут успешными, предстоит ответить еще на один вопрос: будут ли при условии воспроизведения подобных когнитивных процессов действия компьютера действительно сознательными? Я сомневаюсь, что ответ будет положительным.
Некоторых может испугать мой подход к проблеме возможности достижения компьютером уровня сознания в будущем, основываясь на том, что они могут делать сегодня. Возникает искушение обратиться к поиску принципа, который бы урегулировал спор. Самые интересные попытки подобного рода могут возникнуть при анализе приложения теоремы Курта Геделя и положения о том, что компьютеры никогда не смогут достичь уровня сознания.
Теорема Геделя в целом касается математики, и она утверждает, что нельзя создать прочную математическую систему, которая позволила бы доказать все положения обычной арифметики. По этому вопросу споров не возникает. Вопрос о следствиях теоремы Геделя в области искусственного интеллекта. Самым активным защитником применимости теоремы к области искусственного интеллекта является на сегодня Роджер Пенрос, который считает, что она показывает, что сознание нельзя свести к вычислениям, точно так же как арифметика недоказуема методами математики (12). Другие исследователи, и я склонен с ними согласиться, считают, что подобная экстраполяция математики на сознательные процессы человека не слишком убедительна (13). Однако эти аргументы сложны и очень строги с на учной точки зрения, поэтому их не так легко опровергнуть.
Мозг и тело
Философские споры о том, является ли разум в своей основе компьютером, продолжаются, так как подобная аргумента-
ция не может быть легко завершена. Тем не менее в лабораториях ситуация уже несколько иная. Твердое мнение, что разум - это только компьютерная программа и что нет никакой разницы, исполняется ли она биологическим устройством или компьютером, сегодня определенно устарело.
В последние годы растет число исследований влияния структуры мозга на наше мышление. Это привело к росту исследований возможности программирования компьютера так, чтобы он был более похож на мозг человека во время размышления. В работе по созданию этих более реалистичных с точки зрения биологии компьютеров имеется значительный прогресс, который привел к изменению самих способностей компьютеров. В частности, у нас теперь есть компьютеры, которые могут учиться гораздо лучше» чем те, которые существовали десять лет назад. С одной стороны, это подпитывает фантазии о том, что со временем компьютеры научатся делать все. Однако метафизическая основа таких убеждений, основанная на предположении зависимости работы сознания от работы мозга, уже исчезла.
Главным техническим изменением, которое позволило программировать компьютеры более близко к биологическим моделям, стал переход от секвенциального подхода, при котором одна операция выполнялась в одну единицу времени, к параллельному подходу (процессоры с параллельным вычислением - PDP), при котором множество операций выполняется одновременно в большой взаимосвязанной сети, которая чем-то напоминает работу нейронов. Этот подход к программированию получил название коннекционизм.
Однако существует ряд разногласий по поводу биологической реалистичности такого подхода. Некоторые ученые, в том числе Джеральд Эдельман, который среди первых отстаивает важность наличия человеческого мозга для появления сознания, считает, что построенный на этих принципах компьютер совершенно не похож на мозг человека (14). В этом есть смысл. Коннекционизм только пытается создать биологически реалистичные компьютеры. Без сомнения, если ученые взялись за дело, то со временем они
достигнут лучших результатов. Важно, что этот подход заставляет нас с большей серьезностью относиться к человеческому мозгу. Я разделяю позицию, что к людям, как философски, так и теологически, следует относиться как к целостным существам, а не как к разуму, который может быть воспроизведен как в мозгу, так и в компьютере, и поэтому считаю, что эти перемены имеют большое значение.
Конечно, этот новый подход к сознанию таит в себе опасность. История забывается очень быстро, и поэтому следует напомнить, почему идея подобия разума человека и компьютера была столь привлекательной. В науке существовал такой период, когда было очень модно утверждать, что состояния сознания идентичны состояниям мозга. Когда вы описывали, что у вас на уме, вы просто описывали свои состояния мозга, хотя для этого и пользовались общепринятыми сокращениями. Рассуждения о разуме как о компьютерной программе позволяли избавиться от тупиковых представлений, что разум есть не что иное, как физический мозг. Отказавшись от этих взглядов, я не верю, что мы придем к ним опять.
Также существует спор вокруг того, могут ли силиконовые компьютеры, не обладающие ничем, что напоминало бы тело человека, симулировать разумные процессы. Это приводит к вопросу о том, откроется ли новый этап эволюции искусственного интеллекта, если компьютеру дать тело.
На наш образ мысли оказывает большое влияние наше тело. Многие наши понятия, даже на первый взгляд абстрактные, основаны на метафорах, предполагающих физические процессы. Если бы у нас не было тел или они имели бы не биологическую природу, мы мыслили бы иначе. Идея, что разум может функционировать обособленно от тела, является наследием философского дуализма - разделения человека на независимые разум и тело. Хотя большинство философов сегодня отказались от дуалистических представлений, странно наблюдать их присутствие в области искусственного интеллекта. Основная его ошибка заключается в положении, что «мыслит» только разум. Нет! Люди мыслят, и у людей есть как разум, так и тело.
Эти аргументы были приняты некоторыми учеными, которые работают в области ИИ, и в результате возникло новое направление - «воплощенный искусственный интеллект». Его началом было создание искусственных насекомых, но в MIT сейчас существует гуманоидный компьютер по имени Ког, у которого есть многие элементы тела человека (15). Более того, он может взаимодействовать со средой при помощи тела, учиться на основе этого опыта и развиваться благодаря этому обмену информацией.
Такой компьютер все равно не может избежать возражений, которые адресовались традиционному ИИ. У Ког есть тело, он общается, учится, поэтому потенциально может обладать личностью. Его слабость в настоящий момент заключается в том, что он пока не может слишком многого. Даже его предшественники, имевшие тело подобное насекомым, не проявляли способности разума насекомых, и Ког также не проявляет зачатков интеллекта. Однако столь же вероятно, что пройдет много времени, а такие компьютеры, как Ког, по-прежнему будут напоминать нам о пропасти, разделяющей человеческий и компьютерный интеллект.
Одним из ограничений может быть материал, из которого сделаны компьютеры, - силикон. Серль утверждал, что сознание может возникнуть только на основе биологической материи мозга, а не на основе силикона (16). Хотя это умозаключение может оказаться правильным, сейчас пока нет убедительных аргументов, которые могли бы его поддержать. Даже если он прав, не очевидно, что компьютеры всегда будут делаться из силикона. Может появиться новое поколение компьютеров на биологической основе, к которым положение Серля будет не применимо.
Образ будущего искусственного интеллекта
Я попытался дать сбалансированный обзор текущих границ области искусственного интеллекта. По сравнению с ними, некоторые из прогнозов, сделанных на основании существу
ющего положения вещей, довольно необычны. Взять, например, книгу «Дети разума» Ганса Моравек из университета Карнеги-Меллон (17). Он считает, что компьютеры следующего века будут «существами столь же сложными, как мы сами», но «превосходящими все, что мы знаем». Тогда как мы ограничены конституцией нашего тела, мы можем создать последователей в форме компьютеров, которые выведут нас на новую стадию «постбиологического» или «сверхъестественного» существования. Эти существа смогут существовать во враждебном для нас климате, а также в космосе, что для нас самих невозможно, и в этом смысле будут нас превосходить. Они будут, как считает Моравек, «существами, которыми мы будем гордиться как своими потомками».
Одна из загадок такого образа будущего кроется в том, на чем оно основано. Очевидно, что оно строится не на оптимистичных прогнозах развития наших современных компьютеров. Моравек пишет, что «разум самых лучших современных компьютеров более напоминает разум насекомого, чем человека». Оптимизм Моравека во многом основан на постоянном улучшении работоспособности компьютера, хотя не очевидно, что все проблемы искусственного интеллекта можно решить за счет дополнительных мощностей. Он полагается на союз между робототехникой, в которой он является экспертом, и ИИ, в котором он менее сведущ. Я полагаю, что если подобный союз и будет возможен, то для Моравека он станет разочарованием.
Более того, сомнительно, чтобы позиция Моравека была научной. Это более статья, основанная на вере, чем строгая экстраполяция текущего развития компьютеров. Его образ будущего скорее можно назвать квазирелигиозным, и обычно он выражает его очень широко. Прямое заимствование религиозных терминов, таких как бессмертие и сверхъестественный, для характеристики нового мира и новых существ очень наглядно это показывает.
Франк Типлер также использует понятие искусственного интеллекта для своей научной версии бессмертия (18). Суть его идеи в том, что уникальную личность каждого из
нас можно сохранить в компьютерной форме, неподвержен-ной разрушению. Затем при помощи довольно подозрительной космологии, предполагающей наличие точки Омега, этот сохраненный интеллект становится полностью бессмертным. Однако мы еще очень далеки оттого уровня, на котором компьютер может сохранять уникальные индивидуальные черты, поэтому данный проект в лучшем случае чисто умозрителен. Также сомнительно, что личность человека можно отделить от его тела и записать в форме компьютерной программы.
Очень странно, что искусственный интеллект порождает мифы о бестелесном и вечном существовании, и это происходит в то же самое время, когда неврология говорит о тесной связи между разумом и мозгом. Многие ученые работают одновременно в области искусственного интеллекта и неврологии и иногда совершенно не знают о подобных идеях.
В квазирелигиозной версии сильного подхода к искусственному интеллекту есть что-то наивное. На мой взгляд, подобная идея вечной жизни не может быть привлекательной. В западном мире, конечно, долгое время жили идеи дуализма, согласно которым разум и тело рассматриваются как независимые феномены, поэтому лишенный воплощения разум был привлекательной целью. Христианская традиция в целом занимает более позитивную позицию в отношении физического существования, которая вполне согласуется с моими представлениями. Я не верю, что разум можно отделить от тела и дать ему независимое существование, и я не хотел бы быть разделенным подобным образом. Иудео-христианская традиция ценит телесное существование человека.
К несчастью, как и многие светские эсхатологии последнего века, эсхатология ИИ не является хорошей. Она представляет собой наивное приложение некоторых полуосознанных понятий, помещенных в новый контекст, в котором они не работают правильно. Христианская эсхатология была направлена на объединение различных сторон мира. Необ
ходимо было создать место, в котором человек и Бог объединялись бы, и Моравек это разделяет. Также в классической эсхатологии есть равновесие между отдаленной целью и тем, что можно сделать немедленно. Эсхатология Моравека больше похожа на эсхатологию религиозных сект, предсказывающих конец света в следующем тысячелетии.
Сложно сказать, какие еще предсказания возникнут из теории сильного ИИ и будут ли они подобны прогнозам Моравека и Типлера. Схожие взгляды можно обнаружить в научной фантастике, хотя Моравек не стремился написать фантастическую работу. Стивен Кларк убедительно продемонстрировал, что основная тема научной фантастики - достижение бессмертия, и разные направления научной фантастики по-разному решают эту проблему (19). Среди них встречаются многообещающие идеи, такие как киберпанк в романах Уильяма Гибсона, в которых развивается тема бессмертия, достигнутого через преодоление зависимости от тела. Вероятно, нет другой области научного знания, в которой граница между наукой и научной фантастикой проходила бы столь близко, чем искусственный интеллект.
Теология и искусственный интеллект
Среди религиозныхлюдей существует склонность подозрительно относиться к искусственному интеллекту. Но я полагаю, что это инстинктивное подозрение неверно, и необходимо продолжать диалог между теологией и ИИ на новом и более конструктивном уровне.
В качестве примера озабоченности в религиозных кругах вопросами искусственного интеллекта я хотел бы привести отчет доктринальной комиссии англиканской церкви «Мы верим в Бога» (20). Этот отчет показывает, что существует спор между «теми, кто считает, что модель искусственного интеллекта настолько полно объясняет физические и ментальные феномены, что ее можно считать науч-
пой гарантией, и теми, кто знает, что в человеке есть нечто большее, чем позволяет эта модель». Этот вывод кажется мне попыткой поляризовать взгляды. Самая детальная работа в области искусственного интеллекта не связана ни с какими противоречивыми предпосылками относительно личности человека. На самом деле большая часть работ в области ИИ не имеет никакого отношения к личности. она больше связана с частными функциями сознания часто относительно низкого уровня, такими как зрение.
Другой вопрос, который может смутить религиозного человека, заключается в предположении, что из тождественности между компьютером и человеком следует, будто у человека нет души. Все зависит от того, что считать душой. Как я уже говорил, о душе лучше думать не как о любой другой «вещи», а как об определенных способностях человека (21). Душа не более является объектом, чем сознание. Скорее нужно говорить, что есть способности сознания, которые возникают из мозга и тела и взаимодействуют с ними. Точно так же я не хочу говорить, что существует третья сущность, которую необходимо понимать отдельно от тела и разума, кроющаяся в том, что все мы обладаем способностями души. Кейт Вард придерживается такой же позиции в своей книге «Защищая душу» (22).
Но если душа неотделима от нашего тела и разума, то как она с ними связана? Если бы мы пытались выразить личность человека в компьютерных терминах, то я бы не стал включать в нее модуль, называемый душой, наряду с устройствами, отвечающими за другие способности. Также я бы не стал включать в нее особого человечка, который сидит внутри и управляет всеми этими устройствами. Скорее я назвал бы душой появляющееся системное свойство целого. В представлении этого свойства очень полезной оказалась бы «коннек-ционистская» модель сознания. Такой способ моделирования позволяет нам увидеть различные свойства сознания и эмоции как эффекты дистрибутивной системы, и я полагаю, что в конечном итоге мы должны прийти к подобной позиции в анализе свойств души и ее влияния на людей. ИИ мо
жет помочь религиозным людям более четко понять, что они имеют в виду пол словом «душа».
Многие боятся, что на основе искусственного интеллекта появятся новые гуманоидные существа, которые могут быть похожи на нас. Хотя я не думаю, что такие существа на самом деле будут созданы, я полагаю, что, лаже если это произойдет, они не будут представлять угрозы религиозным взглядам. Когда Кейта Варда спросили об этом в интервью с Расселом Стеннардом, он ответил: «Я не вижу причин, почему в принципе мы не можем создавать разумные, рациональные и духовные существа. Я был бы готов их крестить» (23). Этот ответ кажется разумным при условии, что компьютеры будущего будут чем-то напоминать нас.
Другой вопрос - будут ли они находиться под контролем тех ученых, которые их создали. Он заключается в том, будут ли они обладать способностью принимать самостоятельные решения. Если нет, то они, очевидно, не будут равны людям. С другой стороны, если они будут обладать способностью к самостоятельным решениям, они явно не будут подчиняться ученым. Тот же самый вопрос касается и их моральных качеств. Если они будут подобны нам, то их намерения будут хорошими, но они не всегда смогут их исполнить. Компьютеры, которые были бы полностью добры или злы, не были бы подобны людям.
Главное подозрение религии относительно искусственного интеллекта заключается в том, что человек, создавая подобные компьютеры, начинает «играть в Бога». Чтобы создать нечто подобное человеку, ему необходимо встать на место Бога, что подрывает уникальность божественного творения. Однако я думаю, что это ошибка. Называть Бога Творцом, как и любые высказывания о Боге, это только аналогия, но аналогию нельзя заводить слишком далеко. Традиционно считается, что Бог творил «из ничего». Очевидно, когда человек что-то создает, он не творит из ничего; он создает нечто из уже существующих материалов. Как говорит Дональд Мак-Кей в своих Гиффордских лекциях, создать компьютер “ это скорее зачатие, а не творческая ра
бота Бога, и оно ставит под сомнение творческие способности Бога не более, чем биологическое зачатие (24).
Джои Паддлфут приводит интересное сравнение работы Бога по созданию человека и задачи ученых по созданию искусственного интеллекта, проливающее свет на природу обоих феноменов (25). Он полагает, что три проблемы, которые встают перед ученым при создании ИИ и перед Богом при создании человека, по сути своей, одинаковы: (1) как создать свободную жизнь, которую хотел бы видеть Бог, (2) как сделать так, чтобы она не превратилась в монстра, и (3) как достаточно скрыть свою роль, чтобы творение правильно относилось к Творцу. Паддлфут полагает, что решение Бога заключалось в том, чтобы «выращивать» жизнь, а не делать ее сразу соответствующей определенному плану. Он полагает, что успех попытки создать компьютеры гу-маноидного типа во многом будет зависеть от того, насколько получившиеся компьютеры будут способны нас удивлять. Если это произойдет, они могут быть приняты Богом как часть его творения. Как говорит Энн Фоерст, они могут стать, как и люди, частью «образа Бога» (26).
Одно из наиболее плодотворных из известных мне теологических применений теории искусственного интеллекта связано с понятием о природе греха. Вопрос о том, может ли компьютер грешить, заставляет нас переоценить само понятие греха. Очевидно, что компьютеры могут причинять вред, то есть наносить ущерб своими действиями или их последствиями. Но можно ли называть такие действия грехом - другой вопрос. Тим Булл использует этот вопрос, чтобы справиться с затруднениями и прийти к более четкому пониманию греха как «действия, совершенного по доброй воле, о котором известно, что оно противоречит воле Бога» (27). Вопрос о том, может компьютер грешить или нет, во многом зависит от того, будет ли компьютер обладать свободной волей, а также от того, сможет ли он познать волю Бога.
Это возвращает нас к различиям, похожим на те, которые мы обсудили. Может ли компьютер знать, что есть воля
Бога, скорее походит на вопрос о том, может ли он молиться. В принципе нет сложностей с тем, чтобы компьютер понял, на основе Священного Писания и традиции, по крайней мере, в некоторой степени волю Бога. Однако понимание и опыт воли Бога в специфических ситуациях не мог бы быть возможен. Если грех предполагает нс только отсутствие знания воли Бога, но и преднамеренное отклонение от такого знания, то кажется маловероятным, чтобы компьютер мог согрешить.
Фоерст предложила несколько иное размышление о взаимосвязи искусственного интеллекта и греха, используя понятие Тиллича о грехе, как чувстве отчуждения, возни кающем из-за нерешенных проблем, таких как желание быть индивидуальностью и находиться в сообществе или желание быть свободным, признавая необходимость причинных законов (28). Фоерст предполагает, что искусственный интеллект разрешит некоторые из этих проблем, рассматривая их в механистических терминах, хотя, конечно, очень спорно, насколько это решение будет эффективным. Однако она признает, что искусственный интеллект порождает свои собственные проблемы, например надежду на то, что компьютеры будут иметь субъективность и одновременно будут обладать объективным пониманием людей.
Я не вижу никакой причины, почему строгий способ размышления о разуме в форме искусственного интеллекта, лишенный довольно причудливой метафизики и эсхатологии искусственного интеллекта, не должен помочь христианским мыслителям сделать свои выводы об индивидуальности человека. Хотя большинство ученых, занятых проблемой искусственного интеллекта, считает, что не должно быть никакого существенного различия между людьми и компьютерами, я не думаю, что искусственный интеллект как научная дисциплина должен следовать этому представлению. Напротив, искусственный интеллект может в конечном счете помочь намного более точно определить существенные различия между компьютерами и людьми.
Здесь я хотел бы процитировать дальновидного церковного деятеля, Г. К. Н. Виллиамса, первого настоятеля восстановленного в Ковентри собора (29). Еще в 1967 году в лекции по христианской вере с точки зрения кибернетики (одной из теорий, лежащих в основе современного искусственного интеллекта) он сказал;
«Я пришел в последние годы к тому, чтобы считать кибернетику наукой, которая более ясно, чем любая другая из известных мне, определяет пределы механистического подхода к жизни и ценностям и делает более определимой область существования, которое в широком смысле является делом религии.
Я также надеюсь, что язык компьютерного моделирования будет все более признаваться как философски нейтральный способ строго и с пользой осветить широкий диапазон проблем человеческой природы, включая религиозные».
Примечания:
Эта глава является пересмотренной и расширенной версией лекции Темплтона, прочитанной на Эдинбургском фестивале науки.
1.	Смотрите Н. L. Dreyfus and S. Е. Dreyfus, Mind aver Machine (New York: Macmillan, 1986).
2.	Смотрите, например, Hilary Putnam, Mind, Language and Reality (Cambridge: Cambridge University Press, 1975). Впоследствии Патнэм публично признала, что была не права в своих ранних взглядах, см. Putnam, Representation and Reality (Cambridge, Mass.: MIT Press, 1998).
3.	John Searle, Minds, Brains and Science (London: Penguin, 1989).
4.	J. Copeland, Artificial Intelligence: A Philosophical Introduction (Oxford: Basil Blackwell, 1993).
5.	William F. Clocksin, «Artificial Intelligence and Human Identity», in Consciousness and Human Identity, ed. J. Cornwell (Oxford: Oxford University Press, 1998).
6.	Copeland, Artificial Intelligence.
7.	Thomas Nagel, «What Is It Like to Be a Bat?» Philosophical Review 83 (1974), 435-450. (Перепечатано в его Mortal Questions.)
8.	D. Dennett, Consciousness Explained (Boston: Little, Brown, 1991).
9.	B. J. Baars, A Cognitive Theory of Consciousness (Cambridge: Cambridge University Press, 1988).
10.	Смотрите, например, M. Davies and G. W. Humpreys, Consciousness: Psychological and Philosophical Essays (Oxford: Basil Blackwell, 1993); A. J. Marcel and E. Bisiach, eds. Consciousness in Contemporary Science (Oxford: Clarendon Press, 1988).
11.	P. N. Johnson-Laird, The Computer and the Mind (London: Fontana, 1988).
12.	Roger Penrose, Shadows of the Mind (Oxford: Oxford University Press, 1994).
13.	Смотрите, например, M. A. Arbib and M. B. Hesse, The Construction of Reality (Cambridge: Cambridge University Press, 1986).
14.	Gerald Edelman, Bright Air, Brilliant Fire: On the Matter of the Mind (London: Allen Lane, 1992).
15.	Anne Foerst, «Cog, a Humanoid Robot, and the Question of the Image of God» Zygon 33 (1998), 91—111. См. также: К. H. Reich «Cog and God: A Response to Anne Foerst», Zygon 33 (1998), 255-262; M. Gerhard and A. M. Russell, «Cog Is to Us as We are to God: A Response to Anne Foerst», Zygon 33 (1998), 263-269; A. Foerst, «Embodied Al, Creation and Cog», Zygon 33(1998), 455-461.
16.	Searle, Minds, Brains, and Science.
17.	Hans Moravec, Mind Children (Cambridge, Mass.: MIT Press, 1988).
18.	Frank J. Ttpler, The Physics of Immortality (Basingstoke: Macmilllian, 1994).
19.	Stephen R. L. Clark, How to Live For Ever: Science Fiction and Philosophy (London: Routledge, 1995).
20.	We Believe inGod: Report of the Doctrine Commission of the Church of England. См. также: F. Watts and M. Williams, «The Doctrine Commission and Artificial Intelligence», Theology 91 (1988), 216-217
21.	Fraser Watts, «Brain, Mind and Soul», in Science Meets Faith, ed. Fraser Watts (London: SPCK, 1998); также: Fraser Watts, «Towards a Theology of Consciousness», in Consciousness and Human Identity, ed. J. Cornwell (Oxford: Oxford University Press, 1998).
22.	Keith Ward, Defending the Soul (Oxford: Oneworld, 1992).
23.	Цитата из Russell Stannard, Science and Wonders: Conversations about Science and Beliefs (London: Faber & Faber, 1996), 118.
24.	Donald M. MacKay, Behind the Eye (Oxford: Basil Blackwell, 1991).
25.	John Puddefoot, Artificial Intelligence and the Mind Machine (London: SPCK, 1996).
26.	Anne Foerst, «Artificial Intelligence: Walking the Boundary», Zygon 31 (1996).
27.	Tim M.Bull, «Artificial Intelligence and the Doctrine of Sin» (Undergraduate dissertation. Faculty of Divinity, University of Cambridge, 1988).
28.	Foerst, «Artificial Intelligence».
29.	H. C. N. Williams, Nothing to Fear (London: Hodder & Stoug 1967).
Эпилог
Благодаря способности теории смирения объединить ученых и теологов, сэр Джон Темплтон создал программу исследований, которая позволит в сотни раз увеличить объем духовной информации. В результате этого будут открыты новые возможности для междисциплинарных исследований и, как полагают авторы опубликованных здесь статей, для сотрудничества с теологами и другими учеными в данных областях.
Астрономия
Роберт Рассел во второй главе предполагает, что исследование космоса с целью поиска разумной жизни может очень сильно обогатить теологию. Эти исследования могут предполагать дальнейшее изучение соседних планет и их спутников для поиска примитивных форм жизни, а также открытие звезд, условия вокруг которых подходят для формирования жизни. Возможно, даже большее теологическое значение имеет продолжающийся поиск разумной жизни при помощи таких проектов, как SETI, который заключается в сканировании космоса в поисках сигналов с обитае-
мых миров. Но Оуэн Гингерих в главе 4 указывает на то, что вероятность встречи с разумной, сознательной формой жизни в другой части Вселенной может быть и нулевой. Стивен Джей Гаулд говорит, что мы являемся чудесной случайностью эволюции, которую никогда не получится повторить. А Эрнст Майер полагает, что если бы подобная нам жизнь зародилась где-нибудь во Вселенной, то она бы очень сильно отличалась от нас. И все же желание исследовать неизвестное очень сильно.
Тимоти Феррис почти в самом конце своей книги «Небо разума» пишет:
«Когда мы рассуждаем о разумном общении, может возникнуть странное чувство, что в нем есть что-то естественное и интуитивное, что мы должны так поступать, так же как любить своих детей, писать стихи, бояться будущего и лелеять прошлое. Возможно, именно это допущение легло в основу столь многих исследований, вроде проекта SETI, которые в течение длительного времени пытаются найти контакте жизнью в других уголках космоса: что, благодаря участию в межзвездном общении, мы не только сможем обмениваться фактами, мнениями, произведениями искусства, но и сможем добавить нечто к пониманию космоса» (1).
Потенциальные выгоды этих проектов с точки зрения лучшего понимания Бога и его творения для некоторых из нас кажутся огромными. Возможно, столько же новых идей открывает перед нами недавнее заключение о том, что сверхновые объекты, которые появляются в отдаленных галактиках, кажется, удаляются от нас с нарастающей скоростью, что означает наличие пока неизвестной значительной силы отталкивания, пронизывающей Вселенную. Дальнейшие наблюдения, особенно за очень отдаленными сверхновыми объектами, могут поддержать вывод о том, что окраины Вселенной состоят не из материи, а из чистой энергии.
Нейрология
Франсиско Айяла в главе 5 указывает на существование ог-ромных потенциальных возможностей человеческого мозга: менее 1% его способностей используется иттдивидом в течение своей жизни. Он полагает, что исследования могут быть направлены на раскрытие этих нереализованных способностей, возможно, при помощи модели дистрибутивного вычисления, которая способна во много раз повысить способности сети связанных компьютеров.
Фрэзер Уиггс также обращается к компьютерам, исследуя область искусственного интеллекта, чтобы расширить наше понимание работы человеческого мозга. Заостряя внимание на различии между состояниями сознания и состояниями компьютера, он подчеркивает важность той уникальной личной истории, которой обладает каждый человек. Понимание человеческого интеллекта требует большего внимания к роли нарративов, историй, которые мы рассказываем о себе. Будущее искусственного интеллекта связано с прогрессом в моделировании подобного нарративного интеллекта. Интересно, что в последние годы теологи смогли осознать степень, в которой теология также является нарративным процессом.
Один факт, с которым согласны все ученые, - мозг человека остается загадкой, и его изучение полно сюрпризов. В.С. Рамачандран, невролог и исследователь университета Калифорнии в Сан-Диего, описывает некоторые из этих удивительных открытий в своей совместной с Сандрой Блексли книге «Фантомы мозга» (2). Особый интерес с точки зрения теологии имеет опыт пациентов с временной эпилепсией. Хорошо известно, что пациенты, которые страдают эпилепсией левого полушария мозга, могут иметь «интенсивные духовные переживания во время приступов и иногда иметь подобные видения даже в периоды своей обычной жизни». «Самое замечательное, - как утверждает автор, -то, что пациенты, у которых был подобный глубокий опыт, в том числе ощущение божественного присутствия, считали, что они вступают в непосредственное единение с Богом» (3).
Как известно, эпилепсия связана с лимфатическими сосудами мозга, и приступ обычно длится несколько секунд, но иногда совершенно меняет человека. Некоторые ученые считают, что во время таких приступов в сознание поступают постоянно повторяющиеся сигналы, а нервные импульсы лимфатических каналов могут открывать новые пути или новые каналы. Этот процесс, который можно сравнить с бегущим после грозы с гор потоком, прокладывающим новые пути на холме, получил название «растапливание».
Тот факт, что подобное отклонение иногда приводит к формированию нового уровня эмоционального опыта или, как говорят некоторые неврологи, «временной личности», делает этих пациентов важным объектом духовных исследований. На самом деле Рамачандран изучал двух таких пациентов на восприятие ими определенных образов и слов, используя гальваническую реакцию кожи (GSR). Вот как он описывает свой эксперимент:
«Оба пациента охотно приняли в нем участие, хотя это, наверное, был первый научный эксперимент, осуществленный непосредственно над религией. Я усадил их в удобные кресла и присоединил к их рукам безвредные электроды. Перед ними поставили компьютерный экран, на котором им демонстрировались случайным выбором определенные типы слов и объектов, например слова для неодушевленных предметов (ботинок, ваза, стол и тому подобное), знакомые им лица (семья, родственники), незнакомые лица, сексуально возбуждающие слова и картинки (из порнографических журналов), слова и картинки, подразумевающие ужас и насилие (аллигатор, поедающий живого человека, поджигающий себя человек) и религиозные слова и образы (такие, как слово «Бог»).
Если бы вы или я подверглись такому эксперименту, то мы бы показали очень сильный GSR-ответ на сцены и слова насилия, довольно сильную реакцию на знакомые лица и обычно почти полное отсутствие реакции в ответ на другие категории (если у вас, конечно,
нет фетишизма, связанного с обувью, потому что тогда бы вы отреагировали на изображение ботинка).
Ну а пациенты? Гипотеза растапливания говорила о том, что у пациентов должна быть сильная реакция на все виды изображений и слов. Но к нашему удивлению, пациенты продемонстрировали наибольшую реакцию как раз на слова и образы религиозного содержания. Их реакция на другие образы, в том числе и на связанные с сексом, была значительно ниже, чем у нормального человека.
Таким образом, результаты показали, что общего роста интенсивности всех реакций не наблюдалось, на самом деле наблюдался как раз спад. Но удивительно, что был выявлен избирательный рост реакции на религиозные слова» (4).
Результаты этого и других экспериментов показывают, что в мозге есть потоки, которые связаны с религиозным опытом, и что при некоторых случаях эпилепсии они становятся гиперактивными.
Малькольм Дживс, психолог из университета Сан-Эндрю, недавно написал другое произведение «Что происходит с душой?», в котором он выступает против прямого причинного отношения между повторяющимися отклонениями головного мозга и тем, что он называет гиперрелигиозностью (5). Появляются новые и новые исследования, которые отвергают связь религиозного опыта с временной эпилепсией сосудов головного мозга. Однако ученые могут поддаться искушению думать, будто дальнейшие опыты с потоковыми состояниями могут привести к глобальной трансформации личности и открыть новый ценный источник духовной информации.
На самом деле тот опыт, который имеет место у людей с временной эпилепсией, в различной степени имеет место и у нормальных людей - философов, ученых, святых всех религий; большинство из них рациональны и пользуются уважением. Физик Пол Дэвис написал про некоторых из них в заключительной главе своей книги «Разум Бога», в частности,
про «прорыв в идеальный мир Платона» физика Роджера 11енроса или «иное отношение к реальности математика Курта Геделя», а также «внезапное решение космологом Фредом Гойлом сложной математической задачи» (6). Также он упоминает нобелевского лауреата Ричарда Фейнмана, который несколько раз испытывал ощущение эйфории после внезапных вспышек вдохновения. Учитель и научный фантаст Тимоти Феррис изучал этот феномен мистического опыта в своей книге «Разум неба» (7). Он говорит о похожести и повторяемости подобных опытов в различных культурах:
«Хотя мистический опыт приходит к разным людям по-разному и в разной форме, они описывают его удивительно похожими терминами. Это на самом деле наиболее удивительное в мистическом опыте - то, что свидетельства повторяются в различных культурах и у людей с различным воспитанием. Как писал американский философ Уильям Джеймс: «Вечная мистическая традиция едва ли сильно меняется в различном климате или культуре. В индуизме, неоплатонизме, суфизме, христианской мистике, витманизме мы находим одни и те же описания, повторяемость которых должна заставить задуматься даже самых серьезных критиков».
Половину своей жизни я был профессиональным журналистом и гораздо большее время - ученым-лю-бителем, и я последним возражал бы против скептического и крайне критического отношения к сенсационным сообщениям о необычном и удивительном личном опыте. Тем не менее я считаю, что к этим данным необходимо относиться серьезно. Уважение, которым пользуются многие из имевших подобный опыт люди, является свидетельством того, что этот опыт не есть самообман или попытка ввести в заблуждение. Напротив, мне кажется, что, когда мы лучше поймем нервную систему человека, мистики станут пионерами новых открытий, а их восприятие поможет открыть новые, еще не изведанные горизонты» (8).
Другая область возможностей получения новой духовной информации - новые исследования в области изучения развития мозга во время эмбриогенеза, в раннем детстве и при определенных обстоятельствах в зрелом возрасте. Айяла говорит о том, что нервные каналы, которые пострадали во время несчастного случая, можно восстановить или даже заменить. Степень вероятности этого феномена так высока, что заставляет задуматься о новых представлениях пластичности мозга (9). В ходе развития эмбриона и на ранних стадиях развития ребенка происходят основные изменения структуры его мозга. У взрослых имеется подобный феномен, который называется функциональной пластичностью. Он состоит в том, что в результате повреждения определенных участков мозга может почти не произойти исчезновения способностей, так как другие нейроны могут принять на себя функции поврежденных (10). Основания для этих исследований были заложены в 40-50-х годах канадским неврологом Уалдером Пенфилдом, который обнаружил, что электростимуляция верхних слоев коры головного мозга, расположенных от его основания до вершины, вызывает ответ в различных частях тела. Например, при электрической стимуляции верхней части коры головного мозга в месте соединения правого и левого полушарий возникают ощущения в генитальной области. Чуть ниже верхней части мозга появляются ощущения в стопах. Двигаясь далее вниз, были выявлены зоны, ответственные за ощущения в руках, ногах, грудной клетке и голосовом аппарате. Эти данные позволили Пенфилду создать карту областей чувствительности коры головного мозга, которая впоследствии была улучшена благодаря многочисленным экспериментам, в основном с обезьянами.
Пластичность мозга была выявлена в ходе одного интересного эксперимента, который сначала проводился с обезьянами, а затем - с пациентами, прошедшими ампутацию руки и испытывавшими в «фантомной руке» некоторые ощущения. Исследование с обезьянами, проведенное Тимоти Понсом и его коллегами из Национального института здоровья, показало, что карта мозга может меняться, если необходимо ком
пенсировать потерю части способностей у взрослого животного (11). Обезьяна, у которой хирургическим путем были отсоединены нервы руки, не демонстрировала реакции при стимуляции соответствующих частей коры головного мозга, как и ожидалось. Но удивительно, что, когда исследователи дотронулись до лица обезьяны, клетки ее руки ответили на реакцию. Информация рецепторов проникла не только в зону коры головного мозга, которая должна была принимать эту реакцию, но и на территорию парализованной руки.
Рамачандран понял, что это может быть объяснением часто проявляющегося феномена «мнимой конечности». Чтобы проверить эту гипотезу, он заручился поддержкой семнадцатилетнего молодого человека с ампутированной конечностью, который периодически испытывал болезненные ощущения в несуществующих пальцах. Цель эксперимента заключалась в поиске у человека механизма, подобного найденному у обезьяны. Будут ли менять свою функцию различные области коры головного мозга?
Рамачандран так описывает процедуру:
«Когда Том комфортно расположился в моей лаборатории, я надел ему на глаза повязку, так как не хотел, чтобы он видел, буду ли я его касаться. Затем я взял обычную ватную палочку и начал прикасаться к различным частям лица пациента, задавая ему вопросы о том, где я его коснулся (мой студент, который наблюдал за этой процедурой, думал, что я сошел с ума).
Я дотронулся до его щеки. «Что ты чувствуешь?»
«Вы прикасаетесь к моей щеке».
«Что-то еще?»
«Вы знаете, это странно, - сказал Том, - вы прикасаетесь к моему ампутированному пальцу, к фантомному пальцу».
Я переместил палочку на его верхнюю губу. «А как сейчас?»
«Вы прикасаетесь к моему указательному пальцу.
И к верхней губе».
«Правда? Ты уверен?»
«Да, я чувствую сразу в обоих местах».
«А здесь?», - я прикоснулся палочкой к подбородку. «Это мой отсутствующий мизинец».
Скоро я выявил полную карту отсутствующей руки Тома на его лице. Я понял, что наблюдаемое мной явление, возможно, является непосредственной корреляцией восприятия, которое Тим Понс наблюдал у обезьян. Ведь другого объяснения, почему при прикосновении к столь удаленной от повреждения области, как лицо, возникали ощущения в фантомной конечности; секрет заключался в определенной картографии зон мозга, в которой рука находилась непосредственно рядом с лицом» (12).
Эксперимент был продолжен, была исследована оставшаяся часть тела Тома и была обнаружена вторая «карта» ампутированной конечности на левой руке как раз над линией ампутации. Прикосновения к поверхности кожи в этой зоне вызывали ощущения прикосновения к пальцам фантомной руки. Итак, в реакции участвовали две зоны, и это можно объяснить их близостью в коре головного мозга. Обе эти зоны немного изменили свои связи, чтобы принять на себя часть реакций отсутствующей руки.
Эти открытия могут быть очень важны для понимания работы мозга взрослого человека. Кажется, что новые точные и функционально эффективные маршруты могут появиться в мозгу взрослого человека через несколько недель после повреждения. Это свидетельствует о наличии значительной пластичности мозга и открывает новые возможности для лечения некоторых дегенеративных болезней мозга, если поврежденная область может быть реактивирована благодаря дополнительным функциональным связям. Это может иметь огромное значение для сокращения вредного эффекта процесса старения, которое сопровождается потерей таких способностей, как суждение, предвидение и планирование, обычно связанных с передними долями мозга.
Способности клеток мозга реагировать на изменения среды во время эмбрионального развития известны уже достаточно хорошо. Также было обнаружено, что ткани мозга реагируют на процесс обучения, а также на повреждения во время взросления. Принимая во внимание пластичность мозга взрослого человека, было бы интересно провести исследования условий для улучшения способности к обучению и памяти тех людей, мозг которых пострадал в результате повреждений или подвергся дегенерации в процессе старения.
Такой экспериментальный подход может исследовать людей с подобными дефектами мозга в зрительной или слуховой системе, если при этом наблюдается компенсирование за счет пластичности мозга. В долгосрочной перспективе можно ожидать, что результаты подобных исследований могут создать основу для более глубокого изучения мыслительных процессов, которые делают нас людьми и духовными существами.
Генетика
Мы упоминали об интересе генетики к механизму контроля эмбрионального развития и говорили о том, что это та область, в которой междисциплинарные исследования при помощи биологии развития будут основным аспектом. Другая область, испытывающая интерес к междисциплинарным исследованиям, - бихевиористская генетика, которая объединяет психологов, нейропсихологов, эпидемиологов, генетиков в изучении наследственности поведения человека.
Специалист в области генетики человека Элвинг Андерсон из университета Миннесоты в своей книге «Пи воле Бога», написанной совместно с Брюсом Рейхенбахом, говорит о том, что доля изменчивости поведения человека, обусловленная генами, составляет от 40 до 60%, а остальное обычно приписывается окружающей среде (13). Наследственный фактор редко достигает крайностей 0 или 100%.
Па самом деле под термином «окружающая среда» понимаются не только внешние эффекты - все окружающее
нас и влияющее на человека, - но и аспекты деятельности человека: цель, осознанность выбора, свобода решений. Понимание той степени, в которой генетический и природный фактор влияют на случайность поведения, может быть важным шагом вперед в размышлении над понятиями выбора человека и свободы. Андерсон обсуждает роль выбора в другой своей книге «Что происходит с душой?»:
«Обсуждение вопроса о влиянии генов и окружающей среды оставляет необходимость понимания свободы человека открытой. Возможно ли, что поведение человека в принципе может быть объяснено на основе только генов и внешней среды (обстоятельств)? Здесь мы встречаемся с пропастью в нашем собственном понимании себя. Но в нашем повседневном опыте мы поступаем так, как будто в определенной степени являемся главной причиной своих действий. Чем больше мы считаем, что осознанно выбираем свои действия, тем более мы считаем себя свободными. Чем менее мы считаем, что способны выбирать, независимо от того, вызвано это генами или внешней средой, тем менее мы считаем себя свободными. Конечно, наш выбор должен запускать определенные механизмы, необходимые для выполнения определенных действий, но изучение этих механизмов должно начинаться с детального исследования мозга и центральной нервной системы» (14).
Андерсон продолжает объяснять, что есть данные исследований монозиготных (идентичных) близнецов, которых растили вместе, демонстрирующие, что их поведение никогда не является идентичным. Таким образом, гены и окружающая среда не могут быть единственными факторами, влияющими на поведение.
Он приходит к заключению:
«Из этих рассуждений следует несколько соображений. Наши действия находятся в континууме между полной свободой и полной предопределенностью. Сво-
бола - вопрос степени; это - наша возможность, которую мы можем оценить и использовать. Мы создаем свою свободу, познавая мир вокруг нас, используя ресурсы генов и окружающей среды».
Новые исследования взаимосвязи между психологией мозга и нашим выбором должны быть очень выгодными. Айяла говорил, что понимание физико-ментальной трансформации - важный вопрос, который должен встать перед нами. Его разрешение даст нам возможность понять себя и свое место в природе. Эта информация должна обладать огромной важностью.
Медицина
Как писали в главе 9 Дэвид и Сьюзен Ларсон, новое осознание значимости духовных ценностей для здоровья человека показывает, что еще один фактор может преодолеть привычную природу ~ фиксация на заботе о потомстве. Сегодня у нас есть эмпирические свидетельства влияния эмоций, связанных с религиозностью, на здоровье человека. Научное изучение этого феномена снова указывает на отношения между разумом и телом. Было обнаружено, что существует интересная сеть, в которую включены иммунная система и мозг и которая позволяет этим двум системам постоянно обмениваться информацией. Молекулы-посланцы, которые называются цитокины или интерлейкины, производятся иммунными клетками и общаются не только с другими частями иммунной системы, но и с мозгом и нервами, а другие посланники, которые производятся нервными клетками, могут являться сигналами для иммунной системы. Эта область объединила социологов, нейрохирургов и иммунологов и получила название «психонейроиммунология». Эстер Стернберг, глава отделения нейроэндокринологии и поведения Национального института психического здоровья, одна из лидеров в этой области, пишет о последних свидетельствах, которые убедили скептиков:
«Сейчас эта область значительно расширилась и начала жить своей собственной жизнью. Первые исследования обширной сети нейронных и молекулярных коммуникаций между нейронной и иммунной системами, а также открытие факта взаимовлияния между этими двумя системами обеспечили необходимые свидетельства для признания общения между ними на анатомическом и молекулярном уровнях. Таким образом, иммунные органы, такие как селезенка и щитовидная железа, связаны с симпатической нервной системой. Нейропептиды, которые вырабатываются периферийными нервами, стимулируют активность, а интерлейкины (IL), такие как IL-1, влияют на гипоталамус, высвобождающий гормон кортикотропин. Более того, определенные антагонисты этих молекул могут блокировать это действие. И наконец, центральное управление IL-1 вызывает продолжительное подавление периферийной иммунной реакции у крыс» (15).
Центральными действующими лицами являются гипоталамус, гипофиз и надпочечники, которые вместе реагируют на стресс при помощи выброса кортизола из надпочечников. Кортизол не только помогает телу справиться с трудностями, но и влияет на гипоталамус, заставляя его прекратить выработку кортикотропина, снижающего активность. Кортизол, вырабатывающийся в результате реакции на стресс, влияет также на иммунную систему, действуя одновременно как регулятор и как антиблокировщик. Он играет ключевую роль в удержании иммунной системы от чрезмерной реакции на стресс. И кортизол, и кортикотропин непосредственно связаны с реакцией иммунной системы и реакцией мозга. Результаты этих исследований очень важны, так как позволяют объяснить влияние психологических, поведенческих и религиозных факторов на здоровье человека. Они могут дать новую информацию о духовной природе человека.
Еще одна область, связанная с медициной и имеющая большие возможности для поиска новой духовной информации,
связана с диагностикой и лечением генетических заболеваний. Это очень быстро развивающаяся область, особенно в сфере проекта изучения полного генома человека. Но мере накопления данных становится очевидным, что число и виды всевозможных болезней, происхождение которых можно считать генетическим, гораздо больше, чем предполагалось.
Стало возможным охарактеризовать состояния подверженности (гетерозиготы) таким врожденным заболеваниям, как кистозный фиброз и мышечная дистрофия. Также стало возможным предсказать дальнейшее развитие таких заболеваний, как хорея Хаттингтона, изучить гены, которые позволяют судить о предрасположенности или иммунитете к таким болезням, как болезнь Альцгеймера и биполярная болезнь, форма маниакально-депрессивного синдрома, которой страдал Уинстон Черчилль. Последняя относится к числу заболеваний, называемых сегодня «непредсказуемыми», появление которых в старости довольно вероятно. В последней статье «Отчет Центра Гастингса» Кэтлин Нолан и Сара Свенсон описывают эти генетические условия как общие, часто кодируемые более чем одним геном (16). Более того, на них сильно влияют факторы окружающей среды - биологические, психологические, социальные, - которые приводят к появлению дополнительного разнообразия в протекании болезни. Дефективные гены могут вызывать сильные изменения у одного человека и почти незаметные - у другого. И снова открываются новые возможности для изучения влияния религиозности, которые могут привести к духовным изменениям.
Социальные науки
Нэнси Мерфи, философ теологической семинарии Фуллера, и Джордж Эллис, математик университета Кейптауна, в своей книге «О природе морали Вселенной» представляют новый подход к анализу моральных и этических ценностей при помощи «кенотической» (самоопустошающейся) моде
ли (17). В их подходе на место эгоизма и склонности к насилию, которые традиционно считались основой природы человека, приходят самопожертвование и ненасилие. Они считают, что этот кенотический подход распространен в обсуждениях взаимоотношений между теологией и наукой, когда дело касается вопросов о Боге, но обычно отвергается в социальных науках. Поэтому они предлагают эмпирически проверить действенность понятия кенозиса, выбрав в качестве исследовательской модели возможность построения общества на основе принципов ненасилия. Мерфи и Эллис предложили исследовать общее качество жизни у преданных членов религиозных групп, таких как квакеры и меннониты, которые исповедуют ненасилие. Они сравнили психологическое здоровье и эффективность социальных институтов в таких сообществах с обычным уровнем для западных обществ. Также они выдвинули более индивидуалистскую второстепенную гипотезу:
«Стойкое принятие страдания меняет отношение субъекта к страдающему и сторону большего уважения.
Избегание проявлений враждебности уменьшает уровень страха окружающих.
Уменьшение страха способствует улучшению способностей к рассуждению и усиливает сопротивление речевому воздействию» (18).
Мерфи и Эллис приводят список факторов, которые влияют на следствия таких действий. К их числу относятся внешние факторы, такие как уровень конфликта интересов, социальная дистанция (степень, в которой человек считает страдающего частью морального порядка), структура личности оппонентов, разделяют ли страдающий человек и окружающие общие верования. К числу внутренних факторов относятся умение сдержать враждебность, открытость намерений, воздержание от унижений, способность жертвовать, демонстрация доверия к врагу. Все эти факторы, как они считают, можно исследовать эмпирически.
Влияние подобных исследований может быть очень долгосрочным. Как полагают Мерфи и Эллис:
«...радикальным следствием нашего отношения к этике является исчезновение различий между чистой и прикладной социальными науками. Социология изначально считалась наукой об изменении общества* но в современном плюралистическом западном мире подобные цели уже не считаются научными. Таким образом, чистая социальная наука должна быть свободна от ценностей; прикладная социология может изучать способы достижения социальных целей, но определение этих целей не лежит в поле ее компетенции.
Все же при ответе на вопрос о том, что есть истинная (объективная, настоящая) цель развития человека, социология (и другие социальные науки) может снова стать наукой о средствах трансформации общества, предлагающей гипотезы о целях развития общества и эффективных методах их достижения, а также эмпирическое тестирование при создании социальных программ» (19).
Такие исследования, когда они проводятся на уровне изучения управляющих Вселенной принципов, могут существенно помочь в поиске новой духовной информации.
Данная работа подобна предложенному Джоном Темплтоном в своей книге «Вселенские законы жизни» (20) проекту и продолжает линию исследований умения прощать, начатую Эвереттом Вортингтоном, профессором психологии вУнивер-ситсте содружества в Вирджинии. Это и другие исследования опубликованы в книге «Измерения прощения: психологические исследования и теологические перспективы» (21).
В 1997 году фонд Джона Темплтона начал поиск предложений по исследованиям в области прощения по всему миру. Из большого числа поступивших предложений для финансирования были выбраны пятьдесят восемь. Дэвид Майерс, один из авторов этой книги и член комитета экспертов, сказал: «Эти предложения говорят о многообеща
ющих переменах в области понимания прощения и примирения, а также о возможности улучшения этих качеств».
В этой книге говорилось о будущем подобных междисциплинарных исследований, к которым подход смирения, обещающий стать весьма эффективным, может добавить мотивации и решительности. Мы открыли только некоторые из многочисленных возможностей, и цель увеличения объема духовной информации в сто раз не кажется такой уж неразумной. Как сказал сэр Джон: «Мы здесь ради будущего».
Примечания:
1.	Thimothy Ferris, The Mind's Sky (New York: Bantam Books, 1992), 221.
2.	V.S. Ramachandran and Sandra Blackslee, Phantoms in the Brain (New York: Morrow, 1998), 175.
3.	Там же, с. 179.
4.	Там же, с. 186.
5.	Malcolm Jeeves, «Brains, Mind and Behavior» in Whatever Happened to the SouR Ed. Warner Brown, Nancey Murphy and H. Newton Malony (Minneapolis, Minn.: Fortress, 1998), 93.
6.	Paul Davies, The Mind of God (New York: Simon & Schuster, 1992), 228-229.
7.	Thimothy Ferris, The Mind's Sky, 85-96.
8.	Там же, с. 86-87.
9.	Michael S. Gazzinaga, Richard B. Ivry and George R. Mangun, Cognitive Neuroscience (New York: Northon, 1998), 465-493.
10.	Там же, с. 489-492.
11.	T.P. Pons, Е. Preston, А.К. Garraghty, «Massive Cortical Reorganisation after Sensory Deafferentration in Adult Macaques», Science 252 (1991), 1857-1860.
12.	Ramachandran and Blackslee, Phantoms in the Brain, 28-29.
13.	Bruce R. Reichenbach and V. Elving Anderson, Ом Behalf of God (Grand Rapids, Mich.: Eerdmans, 1995).
14.	V. Elving Anderson «А Genetic View of Human Nature» in Whatever Happened to the Soul?
15.	Esther M. Slenberg «Emotions and Diesease: From Balance of Humors to Balance of Molecules», Nature Medicine 3(1997), 264.
16.	Kathleen Nolan and Sara Swenson, «New Tools, New Dillemas, Genetic Frontiers», Hastings Center Report 18,5 (October-November 1988).
17.	Nancey Murphy and George F.R. Ellis, On the Mortal nature of tbe Universe (Minneapolis, Minn.: Fortress Press, 1996).
18.	Там же, с. 163.
19.	Там же, с. 142.
20.	John Marks Templeton Worldwide Laws of Life: 200 Spiritual Principles (Philadelphia: Templeton Foundation Press, 1997).
21.	Everett L. Worthington, Jr. ed, Dimensions of Forgiveness: Psychologic Research and Theological Perspectives (Philadelphia: Templeton Foundation Press, 1998).