JAWAHARLAL
NEHRU
GLIMPSES
OF WORLD
HISTORY
being further letters to his daughter,
written in prison,
and containing a rambling account of history
for young people
LONDON 1949
ДЖАВАХАРЛАЛ
НЕРУ
ВЗГЛЯД
НА ВСЕМИРНУЮ
ИСТОРИЮ
Письма к дочери из тюрьмы,
содержащие
свободное изложение истории
для юношества
Перевод с английского
в трех томах
под редакцией
Г. Л. Бондаревского, П. В. Куцобина и А. Л. Нарочницкого
Вступительная статья
Р. А. Ульяновского
2
МОСКВА 1981
Перевод 2-го тома выполнен Я. Б. Тер-Акопяном
Редакторы: М. В. Машкин и Н. В. Рудницкая
© Перевод на русский язык, «Прогресс», 1981
Редакция литературы по истории
И	i--- без объявл. 0504000000
006(01) - 81
79.	ЕВРОПА ПРИСТУПАЕТ
К ЗАХВАТАМ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
19 июля 1932 года
Я закончил свое последнее письмо появлением в Малайзии*
португальцев. Ты, должно быть, помнишь, что я тебе недавно
рассказывал об открытии морских путей и о том, как португальцы
и •испанцы устроили своего рода состязание, кто из них первым
доберется до Востока. Португальцы направились на Восток, ис-
панцы на Запад. Португальцам удалось прийти в Индию, обогнув
Африку. Испанцы благодаря ошибке наткнулись на Америку и
позднее, обогнув Южную Америку, дошли до стран малайского
мира. Теперь мы можем соединить некоторые нити нашего пове-
ствования и продолжить историю Малайзии.
Пряности (перец и прочие), как тебе, может быть, известно,
производятся в странах жаркого климата, расположенных вблизи
экватора. Европа их вообще не производит. Южная Индия и Цей-
лон производят некоторое количество их. Но большую часть
этих пряностей получали с Молуккских островов. Эти острова
чаще даже называли прямо — Островами пряностей. С самых
древних времен в Европе существовала большая потребность в
пряностях, и их туда регулярно поставляли. Во времена Рима
перец ценился на вес золота» Хотя пряности стоили так дорого
и на Западе существовала такая большая потребность в них,
Европа не предпринимала никаких шагов для того, чтобы самой
ввозить их. Длительное время торговля пряностями находилась
* Малайзия — здесь совокупность территорий, населенных малайскими
народами.— Прим. ред.
5
в руках индийцев, позднее ее контролировали арабы. Именно
пряности были тем соблазном, который толкал португальцев
и испанцев все дальше и дальше, пока они, обогнув мир в про-
тивоположных направлениях, не встретились в Малайзии. Порту-
гальцы были первыми в этом поиске, так как испанцы по пути
на Восток занялись, и с большой для себя выгодой, Америкой.
Вскоре после того, как Васко да Гама достиг Индии, обогнув
мыс Доброй Надежды, тем же путем прошло еще много порту-
гальских кораблей, направляясь дальше на Восток. Как раз в
это время новая Малаккская империя установила свой контроль
над торговлей пряностями и другими товарами. Поэтому порту-
гальцы немедленно вступили в конфликт с Малаккской империей,
а также вообще с арабскими купцами. Их вице-король Албукерке
захватил Малакку в 1511 году и положил конец торговле мусуль-
ман. Торговля с Европой оказалась теперь под контролем порту-
гальцев, и их столица Лиссабон стала крупнейшим торговым
центром, откуда распределялись пряности и многие другие во-
сточные товары в Европе.
Следует заметить, что, хотя Албукерке был непреклонным и
жестоким врагом арабов, он старался поддерживать дружествен-
ные отношения с другими торговыми народами на Востоке.
В частности, он бывал особенно любезен со всеми китайцами, с
которыми ему приходилось встречаться; в результате в Китай
поступали благоприятные сообщения о португальцах. Вероятно,
враждебность по отношению к арабам объяснялась преобладани-
ем арабов в торговле с Востоком.
Тем временем поиски Островов пряностей продолжались, и
Магеллан, который впоследствии пересек Тихий океан и совершил
кругосветное плавание, был участником экспедиции, открывшей
Молуккские острова. Более шестидесяти лет у португальцев не
было соперников в торговле пряностями в Европе. Затем
в 1565 году Испания завладела Филиппинскими островами и, та-
ким образом, в восточных водах появилась вторая европейская
держава. Но ее присутствие мало отразилось на португальской
торговле, так как испанцы не были преимущественно торговым
народом. Они посылали на Восток солдат и миссионеров. Тем
временем Португалия установила свою монополию в торговле
пряностями, настолько полную, что даже Персии и Египту при-
ходилось получать необходимые им пряности через португальцев.
Они не позволяли никому другому поддерживать прямую торгов-
лю с Островами пряностей. Так Португалия разбогатела, но она
6
не предпринимала попыток основать колонии. Как тебе известно,
это маленькая страна, и она не могла послать достаточного коли-
чества людей. Удивительно уже и то, на что оказалась способной
на Востоке эта маленькая страна в течение ста лет — всего шест-
надцатого века.
Тем временем испанцы занялись Филиппинами, стараясь вы-
качать оттуда как можно больше денег. Они почти ничего не
предпринимали, за исключением взимания дани. С португальца-
ми они пришли к соглашению избегать конфликтов в восточных
водах. Испанское правительство не разрешало Филиппинам тор-
говать с Испанской Америкой, опасаясь возможной утечки золота
и серебра из Мексики и Перу на Восток. Только один корабль
раз в год приходил на Филиппины и возвращался обратно. Он
назывался «Манильским галеоном»; представляешь себе, с каким
нетерпением должны были испанцы на Филиппинах ожидать его
ежегодного прибытия. В течение двухсот сорока лет этот «Ма-
нильский галеон» пересекал Тихий океан, курсируя между остро-
вами и Америкой.
Эти успехи Испании и Португалии заставляли другие нации
в Европе зеленеть от зависти. Как мы еще увидим, Испания
в это время господствовала в Европе. Англия едва ли являлась
первостепенной державой. В Нидерландах — то есть в Голландии
и части Бельгии — происходило восстание против испанского
владычества. Англичане, сочувствуя голландцам и испытывая
зависть к испанцам, тайно помогали голландцам. Некоторые их
моряки совершали действия, равносильные пиратству на морях,
захватывая принадлежавшие испанской казне корабли, шедшие
из Америки. Руководителем в этой рискованной, но прибыльной
игре был сэр Фрэнсис Дрейк; он называл это «подпалить бороду
испанскому королю».
В 1577 году Дрейк отправился с пятью кораблями грабить
испанские колонии. Рейд его был успешным, однако он потерял
четыре корабля. Только один корабль — «Голдн хайнд» («Золотая
лань»)—достиг Тихого океана, и Дрейк вернулся в Англию
вокруг мыса Доброй Надежды. Таким образом он совершил кру-
госветное плавание, и «Голдн хайнд» стал вторым кораблем,
совершившим такое плавание; первым был корабль Магеллана
«Витториа». На такое плавание уходило три года.
«Подпаливать бороду испанскому королю» нельзя было слиш-
ком долго, не вызывая осложнений; вскоре между Англией
и Испанией дело дошло до войны. Голландцы уже сражались
7
против испанцев. Португалия также оказалась втянутой в войну
ввиду того, что спустя несколько лет один и тот же король стал
властвовать и над Испанией и над Португалией. Благодаря боль-
шому везению и решительности Англии, к удивлению Европы,
удалось успешно завершить эту войну. «Непобедимая армада»,
высланная Испанией для завоевания Британии, как ты помнишь,
потерпела кораблекрушение. Но сейчас мы рассматриваем
Восток.
Как англичане, так и голландцы вторглись на Дальний Восток
и напали там на испанцев и португальцев. Силы Испании были
полностью сосредоточены на Филиппинах, и испанцам нетрудно
было оборонять их. Но португальцы понесли большой урон. Их
Восточная империя простиралась на шесть тысяч миль, от Крас-
ного моря до Молуккского архипелага (Островов пряностей). Они
обосновались вблизи Адена, в Персидском заливе, на Цейлоне,
во многих пунктах индийского побережья и, разумеется, на во-
сточных островах, а также на Малакке. Постепенно они теряли
свою Восточную империю — город за городом, колония за коло-
нией переходили к голландцам или англичанам. Даже Малакка
пала в 1641 году. Все, что осталось, — это несколько незначитель-
ных форпостов в Индии и некоторых других местах. Гоа в Запад-
ной Индии является главным из них; португальцы все еще
находятся там, и Гоа входит в состав Португальской республики,
учрежденной несколько лет назад. Акбар Великий пытался ото-
брать Гоа у португальцев, но даже ему это не удалось.
Таким образом, Португалия перестает играть заметную роль
в истории Востока. Маленькая страна захватила непомерно боль-
шой кусок. Она не сумела проглотить его и истощила свои силы
в этой попытке. Испания удержала Филиппины, но играла лишь
незначительную роль в восточных делах. Господство в весьма
прибыльной восточной торговле переходит теперь к Голландии
и Англии. Обе эти страны уже приложили для этого большие
усилия, создав торговые компании. В Англии королева Елизавета
в 1600 году даровала привилегии Ост-Индской компании. Двумя
годами позже образовалась голландская Ост-Индская компания.
Обе компании были основаны только для торговых целей. Это
были частные компании, но государства^ нередко оказывали им
помощь. Больше всего компании были заинтересованы в торговле
пряностями с МалайскЪго архипелага. Индия, находившаяся в
этот период под властью могольских императоров, была могуще-
ственной страной, и вызывать ее гнев было небезопасно.
8
Голландцы и англичане часто ссорились между собой, и анг-
личане в конце концов ушли с восточных островов и стали обра-
щать больше внимания на Индию. Империя Великих Моголов
в то время начинала слабеть, благодаря этому открылись возмож-
ности для вмешательства иностранных авантюристов. Мы увидим
позднее, как эти авантюристы прибывали сюда из Англии и
Франции и пытались с помощью интриг и оружия захватывать
куски этой распадавшейся империи.
80.	ВЕК МИРА И ПРОЦВЕТАНИЯ В КИТАЕ
22 июля 1932 года
Итак, ты была больна, дорогая, и, насколько я энаю, возмож-
но, еще не встаешь. Проходит много времени, прежде чем новости
проникают в тюрьму. Я почти ничем не могу помочь тебе, и ты
должна будешь сама поухаживать за собой. Но я буду много
думать о тебе. Удивительно, как всех нас разбросала судьба —
ты далеко в Пуне, мама, больная, в Аллахабаде, остальные по
разным тюрьмам!
Несколько дней мне было трудно писать эти письма тебе.
Было нелегко продолжать вести себя так, словно мы беседуем
с тобой. Я думал о тебе, как ты лежишь в Пуне, и мечтал, когда
я вновь увижу тебя, сколько пройдет еще месяцев или лет,
прежде чем мы снова встретимся, и как ты вырастешь за это
время.
Но слишком предаваться задумчивости нехорошо, особенно
в тюрьме, я должен собраться и заставить себя на время поза-
быть о сегодняшнем дне и подумать о вчерашнем.
Мы были в странах малайского мира, не правда ли? И наблю-
дали там удивительные события. Европа предпринимала агрес-
сию в Азии: пришли португальцы, за ними испанцы, а позднее
пришли англичане и голландцы. Но деятельность этих европей-
цев долгое время ограничивалась в основном Малайзией и остро-
вами. На западе находилась сильная Индия под властью Моголов,
на севере — Китай, также вполне способный постоять за себя.
Поэтому Индию и Китай европейцы почти не трогали.
От стран малайского мира до Китая рукой подать. Направим-
ся теперь туда. Династии Юань, основанной ханом Хубилаем,
более не существует. В 1368 году народное восстание изгнало
9
последние монгольские войска за Великую стену. Вождем восста-
ния был Тай-цзу, который начал свой жизненный путь бедным
тружеником и получил лишь скудное образование в школе. Но
он оказался хорошим учеником в большой школе жизни и сперва
стал преуспевающим вождем, а впоследствии и мудрым правите-
лем. Он не зазнался и не возгордился, став императором, напро-
тив, всю свою жизнь он не забывал, что является сыном наро-
да. Тай-цзу правил тридцать лет, и до сих пор сохранилась па-
мять о его правлении как о времени постоянных усилий
улучшить жизнь простых людей, из среды которых он вышел.
До самой смерти сохранял он первоначальную простоту своих
привычек.
Тай-цзу был первым императором ноцой династии — Мин. Его
сын Чэн-цзу также был великим правителем. Он был императо-
ром с 1402 до 1424 года. Но мне не следует утомлять тебя этими
китайскими именами. Был еще ряд хороших правителей, а затем,
как это обычно бывает, началось разложение. Но забудем об
императорах и рассмотрим историю Китая в этот период. Это
были светлые времена, обладавшие особым очарованием. Слово
«мин» само означает светлый. Династия Мин правила двести
семьдесят шесть лет, с 1368 по 1644 год. Она была самой китай-
ской из всех династий, и во время ее правления гений китайского
народа проявился во всей полноте. Это был период мира, и внут-
реннего и внешнего. Во внешней политике не имели места ни
агрессии, ни империалистические авантюры. С соседними страна-
ми поддерживались дружественные отношения. Только на севере
таилась опасность, исходившая от кочевых татарских племен. По
отношению к остальному восточному миру Китай выступал в роли
старшего брата, умного, культурного и пользовавшегося почетом,
глубоко сознающего свое превосходство, но желающего добра
младшим братьям, готового учить их и делиться с ними своей
культурой и цивилизацией. И они в свою очередь относились к
нему со всем почтением. Некоторое время даже Япония призна-
вала сюзеренитет Китая, и сёгун, правивший Японией, называл
себя вассалом Минской империи. Из Кореи, с островов Индоне-
зии — Явы, Суматры и других, — а также из Индокитая в Китай
поступала дань.
Именно в правление Чэн-цзу к берегам островов малайского
мира была отправлена великая морская экспедиция под командо-
ванием адмирала Чжэн Хэ. Почти тридцать лет Чжэн Хэ бороз-
дил восточные моря до самого Персидского залива. Это выглядит
10
как империалистическая попытка внушить благоговейный страх
островным государствам. Однако, очевидно, намерения завоевы-
вать или добиваться каких-либо других выгод не существовало.
Вероятно, Чэн-цзу побудил отправить эту экспедицию рост могу-
щества Сиама и Маджапахита. Но каковы бы ни были ее причи-
ны, экспедиция имела существенные результаты. Она остановила
продвижение Сиама и Маджапахита и оказала поддержку новому
государству — Малакке; она также способствовала распростране-
нию китайской культуры во всей Индонезии и на Востоке.
Поскольку между Китаем и его соседями установились мирные
и дружественные отношения, больше внимания можно было
уделить и внутренним делам. Было налажено хорошее управле-
ние, а снижение налогов облегчило бремя крестьянства. Было
улучшено состояние дорог, водных путей, каналов и водохрани-
лищ. Построены общественные зернохранилища для создания
запасов на случай неурожаев и неблагоприятных лет. Правитель-
ство выпускало бумажные деньги, способствуя тем самым увели-
чению кредита, развитию торговли и товарообмена. Эти бумажные
деньги имели широкое применение, в них можно было выплачи-
вать до семидесяти процентов всей суммы налога.
Еще более замечательной является история культуры этого
периода. Китайцы с давних пор были культурным и одаренным
в художественном отношении народом. Хорошее управление
в период Мин и поощрение, которое оказывалось искусствам,
способствовали проявлению народного гения. Появились прекрас-
ные здания и великолепные картины, а фарфор периода Мин
славится изяществом форм и тончайшим мастерством выполне-
ния. Живопись соперничала с теми великими картинами, которые
создавались в Италии под влиянием Ренессанса.
Китай в конце пятнадцатого века намного опережал Европу
по благосостоянию, в области промышленности и культуры. В
течение всего Минского периода ни в одной стране в Европе
или где-либо еще народ не был так счастлив и так активен в
художественном творчестве, как в Китае. Учти к тому же,
что это время совпадало с великим периодом Возрождения в
Европе.
Одна из причин того, что период Мин славится своим искус-
ством, заключается в том, что до нашего времени дошли много-
численные прекрасные образцы этого искусства. Сохранились
большие памятники и резные изделия из дерева, слоновой кости
и нефрита, бронзовые вазы и фарфор. К концу периода Мин
И
начинает проявляться тенденция к чрезмерному усложнению
композиции, а это, скорее, ухудшает картины или резные изо-
бражения.
Именно в этот период португальские корабли впервые при-
были в Китай. Они достигли Кантона в 1516 году. Албукерке
заботился о хорошем обращении с каждым китайцем, с которым
ему приходилось иметь дело, и в Китай поступали благоприятные
для него отзывы. Поэтому португальцы были хорошо приняты.
Но вскоре они стали дурно вести себя во многих отношениях, а
также в ряде мест построили форты. Китайское правительство бы-
ло удивлено подобным варварством. Оно не стало предпринимать
поспешных шагов, но в конце концов все португальцы были
изгнаны из Китая. Только тогда они осознали, что их обычные
методы непригодны в Китае. Они стали вести себя более миролю-
биво и скромно и в 1557 году получили разрешение поселиться
вблизи Кантона. В это время португальцами было основано
Макао.
Вместе с португальцами пришли христианские миссионеры.
Одним из самых знаменитых среди них был св. Франсуа Ксавье.
Значительную часть своей жизни он провел в Индии, и ты уви-
дишь сама, что много миссионерских школ названы его именем.
Он побывал также в Японии. Умер он в китайском порту, не
дождавшись разрешения сойти на берег. Китайцы не поощряли
христианских миссионеров. Однако двое священников-иезуитов
под видом буддийских студентов в течение ряда лет изучали китай-
ский язык. Они стали большими знатоками учения Конфуция
и составили себе имя в науке. Одного из них звали Маттео Риччи.
Он был весьма способным и достаточно тактичным человеком,
чтобы склонить на свою сторону императора. Впоследствии он
открыл, кто он, и благодаря его влиянию позиции христианства
в Китае значительно окрепли.
Голландцы пришли в Макао в начале семнадцатого столетия.
Они просили разрешения на торговлю. Но отношения между
ними ц португальцами были неприязненными, и последние при-
ложили все усилия, чтобы настроить китайцев против них. Они
говорили китайцам, что голландцы являются нацией свирепых
пиратов. И китайцы отказались дать разрешение. Через несколь-
ко лет голландцы послали из своего города на Яве, Батавии,
большой флот против Макао. Они предприняли весьма нелепую
попытку захватить Макао, но справиться с китайцами и порту-
гальцами им было далеко не по силам.
12
Вслед за голландцами пришли англичане, но и они не достиг-
ли успеха. Только после того, как закончился период Мин, они
добились участия в китайской торговле.
Период Мин — как и все на свете, и хорошее и плохое, —
закончился; это произошло около середины семнадцатого века.
Маленькое облачко татар на севере все росло и росло, пока его
тень не накрыла весь Китай. Ты, должно быть, помнишь о древ-
них Цзинях, или Золотых татарах. Они оттеснили Сунов на юг
Китая и в свою очередь были изгнаны монголами. К северу от
Китая, там, где теперь находится Маньчжурия, возвысилось новое
племя, родственное этим Цзиням. Они называли себя маньчжу.
Именно эти маньчжуры в конце концов сменили Минов.
Но для маньчжур было бы чрезвычайно трудно завоевать
Китай, если бы Китай не раскололся на соперничавшие клики.
Чужеземные вторжения почти в каждую страну — Китай, Индию
и т. д. — достигали всегда успеха вследствие слабости этой страны
и внутренних конфликтов среди ее народа. Так и в Китае по всей
стране происходили беспорядки. Вероятно, последние императоры
из династии Мин были развращены и бездарны или экономиче-
ские условия были таковы, что вызвали социальную революцию.
Борьба против маньчжур также требовала больших расходов и
вызвала чрезвычайное напряжение. Повсюду поднимались пред-
водители разбойничьих шаек, самый крупный из них на короткое
время стал даже императором. Военачальником, которому Мины
доверили руководство армиями, действовавшими против маньч-
жур, был У Сань-гуй. Он был в большом затруднении, не зная,
как ему поступить, находясь между разбойником-императором
и маньчжурами. Весьма безрассудно, а возможно, и предательски
он попросил маньчжур о помощи против разбойников. Манчьжуры
охотно ее предоставили и... конечно, остались в Пекине! Тогда
У Сань-гуй, убедившись в безнадежности дела Минов, покинул
их и примкнул к чужеземным завоевателям — к маньчжурам.
Не удивительно, что этого человека по имени У Сань-гуй и по
сей день проклинают в Китае, считая одним из величайших пре-
дателей в истории Китая. Ему была доверена оборона страны, а
он перешел к врагам и даже помог им подчинить южные провин-
ции. В награду маньчжуры назначили его наместником в тех
самых провинциях, которые он захватил для них.
К 1650 году город Кантон был захвачен маньчжурами и, та-
ким образом, завоевание Китая было завершено. Возможно, они
одержали победу потому, что были лучшими воинами, чем китай-
13
цы. Возможно, что длительный период мира и процветания осла-
бил китайцев в военном отношении. Но стремительность, с кото-
рой маньчжурам удалось завоевать страну, объясняется другими
причинами и особенно теми стараниями, которые они проявили,
чтобы добиться расположения китайцев. В прежние времена
татарские вторжения часто сопровождались жестокостями и
кровопролитием. На этот раз прилагались все усилия, чтобы
переманить к себе китайских чиновников, затем этих лиц вновь
назначали на те же должности. Таким образом, чиновники-китай-
цы продолжали занимать высшие посты. Не были изменены и
прежние методы управления правительства Минов. Система
оставалась прежняя, сменились лишь лица наверху, в руках
которых находилось руководство ею.
Но два важных факта свидетельствовали о том, что китайцы
находились под чужеземным управлением. Маньчжурские войска
стояли во всех важных центрах; и маньчжурский обычай носить
косичку был навязан китайцам в знак их подчинения. У боль-
шинства из нас китайцы ассоциируются с этой косичкой. Но это
был вовсе не китайский обычай. Это был символ порабощения,
подобно многим другим символам, которые некоторые индийцы
принимают сегодня, не сознавая их позорного и унизительного
характера. Китайцы теперь отказались от косичек.
Так закончился этот светлый период Мин в Китае. Удивитель-
но, почему эта династия так быстро пала после трех веков хоро-
шего управления. Если управление было настолько хорошим,
как полагают, то почему же возникали восстания и внутренние
беспорядки? Почему чужеземные завоеватели из Маньчжурии не
могли быть остановлены? Вероятно, правление сделалось деспо-
тическим к концу периода. Может быть, также слишком сильная
отеческая опека расслабляла народ. Кормление с ложечки вредно
как детям, так и нациям.
Удивительно также, почему Китай, имевший в то время такук>
высокую культуру, не развивался в других отношениях — в обла-
сти науки, открытий и т. д. Народы Европы отстали от Китая,
но мы их видим полными энергии, готовыми дерзать, охваченны-
ми духом исследования. Китай можно сравнить с культурным
человеком средних лет, любящим спокойную жизнь, не стремя-
щимся к новым приключениям и не склонным нарушать заведен-
ный порядок, занятым своими классиками и своим искусством;
Европу — с юношей, довольно неотесанным, но полным энергии
и духа любознательности, жаждущим исследований и повсюду
14
ищущим приключений. Китай обладает большой красотой, но это
спокойная красота зрелости, послеполуденная красота или красо-
та вечернего заката.
81.	ЯПОНИЯ ЗАКРЫВАЕТ ДВЕРИ
23 июля 1932 года
Из Китая нам удобно отправиться в Японию, сделав по пути
короткую остановку в Корее. Монголы, конечно, установили свое
господство в Корее. Они попытались напасть и на Японию, но не
добились успеха. Хан Хубилай несколько раз посылал экспедиции
против Японии, но их нападения были отражены. Монголы, види-
мо, так никогда и не освоились с морем. Они были по преимуще-
ству сухопутным народом. И Япония благодаря своему островно-
му положению избегла их господства.
Вскоре после того, как монголы были изгнаны из Китая,
произошла революция в Корее, и правители, которые подчиня-
лись монголам, также были изгнаны. Вождем этого восстания
был корейский патриот Тхэчжо [Ли Сон Ге.— Ред.}. Он стал но-
вым правителем и основал династию, господство которой продол-
жалось свыше пятисот лет, с 1392 года до самого последнего
времени, пока Япония не захватила Корею. Сеул был превращен
тогда в столицу и с тех пор продолжает оставаться таковой. Мы
не можем подробно рассматривать историю Корей в течение
этих пятисот лет. Корея, или Чосон, как ее снова стали называть,
была почти независимой страной, но находилась в сфере влияния
Китая и порой платила ему дань. С Японией у нее было несколь-
ко войн, и некоторые из них были успешными для Кореи. Но
теперь между этими странами не может быть никакого сравнения.
Япония является великой и могущественной империей, со всеми
пороками, присущими империалистическим державам. А бедная
Корея представляет собой часть этой империи, управляемую и
эксплуатируемую японцами; она довольно безуспешно, но храбро
борется за свою свободу. Но это история новейшего времени, а
мы все еще находимся в далеком прошлом.
В Японии, как ты помнишь, к концу двенадцатого столетия
истинным правителем стал сёгун. Роль императора была почти
номинальной. Первый сёгунат, известный как сёгунат Камакура,
продолжался полтораста лет, он принес стране мир и эффектив-
15
ное управление. Затем, как обычно, последовал упадок правящей
династии, расстройство управления, развитие роскоши и граж-
данские войны. Происходили столкновения между императором,
который хотел утвердить свою власть, и сёгуном. Император
потерпел поражение, но не добился успеха и старый сёгунат, и в
1338 году к власти пришла новая династия сёгунов. Это был
сёгунат Асикага. Он просуществовал двести тридцать пять лет.
Однако это был период конфликтов и войн. Он почти совпал по
времени с династией Мин в Китае. Один из этих сёгунов, желая
добиться расположения Минов, зашел так далеко, что даже при-
знал себя вассалом империи Мин. Японские историки чрезвычай-
но раздосадованы этим унижением Япойии и резко осуждают
этого человека.
Отношения с Китаем были очень дружественными, и интерес
к китайской культуре снова пробудился в период ее расцвета
при династии Мин. Все китайское изучалось и вызывало восхи-
щение — живопись, поэзия, архитектура, философия и даже воен-
ное искусство. Два знаменитых здания — Кинкакудзи (Золотой
павильон) и Гинкакудзи (Серебряный павильон) — были пост-
роены в это время.
Однако это развитие искусства и роскошь сопровождались
большими страданиями крестьянства. Крестьян облагали чрезвы-
чайно тяжелыми налогами, и на их плечи легла главная тяжесть
гражданских войн. Обстановка в стране становилась все хуже
и хуже, пока центральное правительство почти полностью не
потеряло своей власти за пределами столицы.
Португальцы прибыли в 1542 году, во время этих войн. Инте-
ресно отметить, что огнестрельное оружие в Японию впервые
было завезено ими. Это тем более удивительно, что в Китае оно
было давно известно, и даже в Европу оно проникло из Китая
при посредстве монголов.
В конце концов три человека избавили Японию от граждан-
ской войны, длившейся целое столетие. Это были: Нобунага — дай-
мё, илй князь, Хидэёси — крестьянин и Иэясу — знатный
вельможа. К концу шестнадцатого столетия вся Япония была
снова объединена. Крестьянин Хидэёси был одним из самых
способных государственных деятелей Японии. Но говорят, что
был он при этом очень уродлив — низкорослый и толстый, лицом
он напоминал обезьяну.
Завершив объединение Японии, эти люди не знали, что им
делать дальше со своей большой армией. И вот, за неимением
16
другого занятия, они вторглись в Корею. Но им очень скоро
пришлось в этом раскаяться. Корейцы разбили японский флот
и установили свое господство в Японском море, расположенном
между обеими странами. Они достигли этого в значительной мере
с помощью кораблей нового типа, имевших крыши и защищенных
железными щитами, похожими на панцирь черепахи. Эти корабли
назывались «лодками-черепахами». По желанию они могли пере-
двигаться на веслах вперед или назад; эти корабли и уничтожили
японские военные суда.
Токугава Иэясу, третий из вышеназванных лиц, сумел извлечь
большую выгоду из гражданских войн. Он приобрел такое огром-
ное богатство, что стал владельцем почти одной седьмой части
Японии. Это он построил город Эдо посреди своих владений.
Впоследствии город стал называться Токио. Иэясу стал сёгуном
в 1603 году; таким образом, начался третий, и последний, сёгу-
нат, сёгунат, Токугава, просуществовавший больше двухсот пяти-
десяти лет.
Тем временем португальцы продолжали понемногу торговать.
В течение целых пятидесяти лет у них не было конкурентов
среди европейцев, испанцы появились только в 1592 году, а гол-
ландцы и англичане и того позже. Христианство, видимо, появи-
лось в Японии с прибытием св. Франсуа Ксавье в 1549 году.
Иезуитам разрешили выступать с проповедями, их даже стали
поощрять. Это объяснялось политическими мотивами: буддийские
монастыри считались рассадниками интриг. По этой причине
буддийских монахов преследовали, а к христианским миссионе-
рам относились благожелательно. Но довольно скоро японцы
почувствовали опасность, таившуюся в этих миссионерах; они
немедленно изменили свою политику и постарались их изгнать.
Уже в 1587 году был издан декрет, направленный против хри-
стиан, в котором предписывалось всем миссионерам в двадцати-
дневный срок покинуть Японию под угрозой смертной казни. Этот
декрет не был направлен против купцов. Было объявлено, что
купцы могут оставаться и продолжать торговлю, но если они
будут привозить на своих кораблях миссионеров, то и корабли и
товары будут конфискованы. Декрет преследовал исключительно
политические цели. Хидэёси почуял опасность. Он почувствовал,
что миссионеры и обращенные ими лица могли стать опасными
в политическом отношении. И он не ошибся.
Вскоре после этого произошел инцидент, который показал
ему, что его опасения были не напрасными, и привел его в
17
ярость. «Манильский галеон», ты, должно быть, помнишь, что
он один раз в году совершал рейс между Филиппинами и Испан-
ской Америкой, пригнало тайфуном к японскому побережью.
Испанский капитан, желая внушить страх тамошним японцам,
показал им карту мира и особенно обратил их внимание на
огромные владения испанского короля. Капитана спросили,
каким образом Испании удалось создать такую империю. Он
ответил, что не было ничего проще. Сперва отправлялись миссио-
неры, а когда появлялось много обращенных, то посылали сол-
дат, чтобы, соединившись с обращенными, они свергли прави-
тельство. Когда сообщение об этом дошло до Хидэёси, оно не
доставило ему большого удовольствия, он стал еще более ожесто-
ченным противником миссионеров. Хидэёси отпустил «Маниль-
ский галеон», но приказал казнить некоторых миссионеров и
обращенных ими лиц.
Когда Иэясу сделался сёгуном, его отношение к иностранцам
стало более дружественным. Он был особенно заинтересован
в развитии внешней торговли, в частности, своего собственного
порта Эдо. Но после смерти Иэясу преследования христиан возо-
бновились. Миссионеров выслали в принудительном порядке, а
обращенных японцев заставили отказаться от христианства. Даже
политика в области торговли была изменена, настолько японцы
боялись политических интриг иностранцев. Они* любой ценой
стремились не допустить вмешательства иностранцев в свои дела.
Такая реакция японцев вполне понятна. Удивительно то, что
они оказались достаточно проницательными, чтобы распознать
волка империализма в овечьей шкуре религии, хотя и мало обща-
лись с европейцами. Нам хорошо известно, как в других странах
и в более поздние времена европейские державы использовали
религию для расширения своих владений.
И вот произошло уникальное событие в истории: закрытие
Японии. Исподволь стала проводиться политика изоляции и отка-
за от внешних связей; будучи однажды начата, она осуществля-
лась с поразительной последовательностью. Англичане, видя, что
им не оказывают гостеприимства, с 1623 года прекратили посе-
щать Японию. На следующий год были высланы испанцы, которых
опасались больше всего. Было принято постановление, что выез-
жать для торговли за границу имеют право только нехристиане,
при этом они не имели права посещать Филиппины. Наконец,
в 1636 году Япония была окончательно закрыта. Португальцы
были высланы, всем японцам, как христианам, так и нехристи-
18
анам, выезжать за границу ни под каким видом не разрешалось,
и ни один японец, проживавший за границей, не смел возвра-
щаться в Японию под страхом смертной казни! Оставалось только
некоторое число голландцев, но всем им без исключения было
запрещено покидать порты и посещать внутренние области
страны. В 1641 году даже эти голландцы были переселены на
маленький островок в гавани Нагасаки и содержались там почти
на положении пленников. Таким образом, ровно через девяносто
девять лет после прибытия первых португальцев Япония прерва-
ла всякое общение с внешним миром и закрыла свои двери для
иностранцев.
В 1640 году прибыл португальский корабль с посольством,
португальцы просили о восстановлении торговли. Но не тут-то
было. Японцы убили послов и большую часть экипажа, оставив
в живых только нескольких его членов, чтобы они могли возвра-
титься и рассказать о том, что произошло.
Более двухсот лет Япония была почти полностью отрезана от
мира, даже от своих соседей — Китая и Кореи. Несколько голланд-
цев на островке и время от времени какой-нибудь китаец, нахо-
дившийся во время посещения под строжайшим надзором, были
единственными звеньями, соединявшими Японию с внешним
миром. Этот отрыв от внешнего мира является совершенно из
ряда вон выходящим. Подобного примера не было ни в какой
другой период писаной истории и ни в одной другой стране. Даже
таинственный Тибет или Центральная Африка достаточно часто
устанавливали связи со своими соседями. Изолировать себя опас-
но как для отдельного человека, так и для нации. Но Япония
выдержала это, сохранила внутренний мир и оправилась of дли-
тельных войн. И когда наконец в 1853 году она вновь открыла
свои двери и окна, то совершила еще одно из ряда вон выходя-
щее дело. Она ринулась вперед, наверстала упущенное время, до-
гнала европейские нации и победила их на их собственном поле.
Как скучна голая схема истории, какими пустыми и безжиз-
ненными кажутся личности, появляющиеся в истории! Но порой,
когда читаешь книгу, написанную в старину, то мертвое прошлое
словно оживает и сцена как будто приближается к нам вплотную;
на ней движутся живые, любящие и ненавидящие человеческие
существа. Я читал об одной очаровательной даме древней Япо-
нии, госпоже Мурасаки, жившей много сотен лет тому назад
задолго до тех гражданских войн, о которых я пишу в этом
письме. Она оставила после себя пространные записки о своей
19
жизни при дворе японского императора. Когда я читал отрывки
из них, со всеми восхитительными нюансами, интимными подроб-
ностями и изящными пустяками, госпожа Мурасаки стала для
меня вполне реальным лицом и у меня возникло очень живое
представление об ограниченном, но вместе с тем изящном мире
японского двора.
82.	СМУТНОЕ ВРЕМЯ В ЕВРОПЕ
4 августа 1932 года
Я уже много дней не писал тебе этих писем, прошло, должно
быть, около двух недель с тех пор, как я написал последнее.
В тюрьме человек подвержен разным настроениям — как, впро-
чем, и в мире за ее стенами, — ив последнее время мне не очень
хотелось писать письма, которые никто, кроме меня самого, не
видит. Они сколоты вместе и отложены в сторону в ожидании
времен, которые наступят лишь спустя месяцы или годы, когда
ты, может быть, увидишь их. Через месяцы или годы! Когда мы
снова встретимся и хорошенько посмотрим друг на друга, я буду
поражен, увидев, как ты выросла и изменилась. Нам о многом
надо будет поговорить тогда и многое сделать, и ты не обратишь
внимания на эти письма. Их к тому времени вырастет целая
гора, и сколько же сотен часов моей тюремной жизни будет в них
заключено!
И все же я буду продолжать эти письма и прибавлять новые
к стопке уже написанных. Может быть, они заинтересуют тебя,
и, конечно, они интересуют меня.
Мы пробыли некоторое время в Азии и проследили ее исто-
рию в Индии и в малайском мире, в Китае и в Японии. Мы поки-
нули Европу довольно внезапно, как раз тогда, когда она начала
пробуждаться и становиться интересной. Там происходил «ренес-
санс», то есть возрождение. Или, вероятно, правильнее было бы
сказать, что происходило новое рождение, потому что Европа,
какой мы ее находим в шестнадцатом веке, не была повторением
Европы какого-либо более древнего периода. Это было нечто
новое или по крайней мере нечто старое, но в совершенно новой
оболочке.
Вся Европа была в волнениях, беспокойстве и была объята не-
терпеливым стремлением вырваться за пределы узкого, ограничен-
20
ного мирка. В течение многих сотен лет Европа находилась в тис-
ках социально-экономической структуры феодального типа. Какое-
то время она препятствовала ее росту. Но теперь эта структура во
многих местах дала трещину. Колумб, Васко да Гама и первые от-
крытия морских путей прорвали эту феодальную оболочку; внезап-
ный, поразительный приток богатств в Испанию и Португалию пз
обеих Америк и с Востока ослепил Европу и ускорил эти пере-
мены. Европа расширила свои горизонты, она выглянула за пре-
делы своего ограниченного мира и стала мыслить во всемирных
масштабах.
Перед ней открывались большие перспективы мировой тор-
говли и мирового господства. Могущество буржуазии росло, и
феодализм все более и более становился препятствием для Запад-
ной Европы.
Феодализм уже устарел. Сущность этой системы составляла
бесстыдная эксплуатация крестьянства. Принудительный труд,
работы, выполняемые безвозмездно, всякого рода поборы и пла-
тежи сеньору, к тому же этот сеньор сам являлся и судьей.
Страдания крестьянства были так велики, что часто, как мы
видели, вспыхивали крестьянские бунты и войны. Эти крестьян-
ские войны распространялись все шире и становились все более
и более частыми. За ними последовала экономическая революция,
охватившая многие районы Европы и поставившая на место
феодальной системы государство среднего класса, или буржуазии.
Эта революция в значительной мере совершилась благодаря кре-
стьянским восстаниям и жакериям.
Но не думай, что эти изменения происходили быстро. Они
тянулись долго, и многие десятилетия в Европе свирепствовала
гражданская война. Значительная часть Европы была разрушена
в ходе этих войн. Происходили не только крестьянские войны,
но, как мы увидим, также и религиозные войны между протестан-
тами и католиками, войны за национальное освобождение, как
в Нидерландах, и восстания буржуазии против королевского
абсолютизма. Все это кажется очень запутанным, не правда ли?
Но все это и в самом деле очень запутано и сложно. Однако если
мы проследим ход крупных событий и движений, то, может быть,
сумеем разобраться в этом.
Первое, о чем нам следует помнить, — это великие бедствия
и страдания крестьянства, породившие крестьянские войны.
Второе, на что мы должны обратить внимание, — это возвышение
буржуазии и рост производительных сил. Все больше труда вкла-
21
дывалось в производство вещей, и все больше росла торговля.
Третье, что следует иметь в виду, — это то обстоятельство, что
церковь являлась крупнейшим земельным собственником. Она
владела огромным имуществом и в силу этого, разумеется, была
заинтересована в сохранении феодальной системы. Она не хотела
изменений в экономике, в результате которых могла лишиться
значительной доли своих богатств и земельной собственности.
И вот, когда началось религиозное восстание против Рима, инте-
ресы его участников совпали с интересами экономической рево-
люции.
Эта великая экономическая революция сопровождалась изме-
нениями во всех областях (или они за ней следовали) — социаль-
ными, религиозными, политическими. Если бросить взгляд на
Европу издали, охватывая достаточно широкую полосу в шестнад-
цатом и семнадцатом столетиях, то можно уяснить себе, каково
соотношение между всеми этими процессами в различных обла-
стях, между всеми этими движениями и изменениями и каким
образом они связаны между собой. Обычно выделяют три великих
движения этого периода: Ренессанс, Реформацию и Революцию.
Но следует помнить, что за всеми ними стояли экономические
бедствия и беспорядки, которые вызвали экономическую револю-
цию, а она по своему значению далеко превосходила все прочие
изменения.
Ренессанс был возрождением знания — развитием и искусства,
и науки, и литературы, и языков европейских стран. Реформация
была восстанием против Римской церкви. Это было народное
восстание против коррупции- церкви; это было также восстание
европейских монархов против притязаний папы на господство над
ними; и, в-третьих, это была попытка реформировать церковь
изнутри. Революция была политической борьбой буржуазии с
целью установления контроля над королями и ограничения их
власти.
За всеми этими движениями стоял еще один фактор — печат-
ное дело. Ты помнишь, что арабы научились у китайцев изготов-
лять бумагу, а Европа научилась этому у арабов. Но прошло еще
много времени, прежде чем появилась в изобилии дешевая бума-
га. К концу пятнадцатого столетия книги начали печататься в
различных частях Европы — в Голландии, Италии, Англии, Венг-
рии и т. д. Попытайся представить себе, каким был мир до того,
как получили распространение бумага и книгопечатание. Мы так
привыкли теперь к книгам, бумаге и книгопечатанию, что нам
22
чрезвычайно трудно представить себе мир без этих вещей. Без
печатных книг невозможно было даже обучить много людей чте-
нию и письму. Книги приходилось с великим трудом старательно
переписывать от руки, и они были доступны лишь небольшому
числу людей. Обучение большей частью было устным, и учащим-
ся приходилось заучивать все наизусть. Это можно наблюдать еще
и теперь в некоторых примитивных мектебах и пачшалах.
С распространением бумаги и книгопечатания произошли
огромные изменения. Появились печатные книги — учебные и
другие. Очень скоро множество людей обучилось чтению
и письму. Чем больше люди читают, тем больше они думают (но
это относится к чтению глубоких книг, а не к той массе чтива,
которая выпускается сегодня). Чем больше человек думает, тем
больше он начинает размышлять над существующими условиями
и подвергать их критике. А это часто ведет к тому, что бросается
вызов существующему порядку. Невежество всегда страшится
перемен. Оно боится неизвестности и цепляется за привычные
условия, какими бы жалкими они ни были. В своей слепоте оно
блуждает, не видя цели. Но вместе с разумным чтением приходят
знания и отчасти прозрение.
Именно то обстоятельство, что с появлением бумаги и книго-
печатания у людей открылись глаза, и способствовало в огромной
степени развитию тех великих движений, о которых мы говорили.
Среди первых печатных книг была Библия, и многие люди, кото-
рые до этого только слушали латинский текст Библии и не пони-
мали его, теперь имели возможность прочесть ее на своем языке.
Это часто настраивало их критически и делало в какой-то мере
независимыми от священников. Появились также в больших
количествах учебники. С этого времени можно зидеть, как евро-
пейские языки начинают быстро развиваться. этого латинский
язык заслонял их.
История Европы в этот период изобилует именами великих
людей. С некоторыми из них мы позже встретимся. Каждый раз,
когда какая-либо страна или континент разрушает преграды,
препятствующие их развитию, они быстро устремляются вперед,
продвигаясь во многих направлениях. В Европе мы сталкиваемся
с этим явлением, и история Европы в этот период чрезвычайно
интересна и поучительна благодаря тем великим переменам, кото-
рые происходили там в экономике и в других областях. Сравни
это с историей Индии или даже Китая в тот же период. Как
я тебе говорил, в это время обе эти страны опережали Европу во
23
многих отношениях. И все же для их истории характерна какая-
то пассивность в сравнении с динамичной природой европейской
истории этого периода. И в Индии и в Китае были великие пра-
вители и великие люди и уровень культуры был высоким, но
массы, особенно в Индии, казались вялыми и пассивными. Они
мирились со сменой правителей, почти не оказывая сопротивле-
ния. Они, по всей видимости, были укрощены и слишком привык-
ли к повиновению, чтобы бросить вызов властям. Поэтому их
история, хотя временами и интересная, представляет собой скорее
перечень событий и правителей, чем летопись народных движе-
ний. Не знаю, насколько это верно для Китая, но в отношении
Индии дело, безусловно, обстояло так в течение многих сотен
лет. И все несчастья, которые обрушились на Индию в тот
период, проистекали из этого печального состояния нашего на-
рода.
Другая тенденция, которая наблюдается в Индии, — это склон-
ность смотреть назад, а не вперед; на те высоты, которые мы
некогда занимали, а не на те, которые нам предстоит занять.
Итак, наш народ вздыхал о прошлом и, вместо того чтобы
двигаться вперед, повиновался каждому, кому приходило в голову
ему приказывать. В конечном итоге империи опираются не столь-
ко на свою силу, сколько на рабскую покорность народов, над
которыми они господствуют.
83.	РЕНЕССАНС
5 августа 1932 года
Из хаоса беспорядков, охватившего всю Европу, благодаря
мучительным усилиям родился прекрасный цветок Ренессанса.
Он зародился в Италии, но в поисках пищи и вдохновения обра-
тил свои взоры через века к Древней Греции. У Греции позаим-
ствовал оп любовь к прекрасному и прибавил к красоте телесной
формы нечто более глубокое, исходившее от разума и обладавшее
духовной природой. Он был городским растением и нашел убе-
жище в городах Северной Италии. В частности, Флоренция стала
родиной раннего Ренессанса.
Флоренция в тринадцатом и четырнадцатом столетиях уже
дала Данте и Петрарку, двух великих поэтов, писавших на италь-
янском языке. В средние века она долгое время была финансовой
24
столицей Европы, средоточием крупных ростовщиков. Опа пред-
ставляла собой маленькую республику богатых и не слишком
достойных людей, которые часто дурно обращались даже со свои-
ми собственными великими людьми. Ее называли «непостоянной
Флоренцией». Но, несмотря на своих ростовщиков, деспотов и
тиранов, этот город дал во второй половине пятнадцатого столе-
тия трех замечательных людей: Леонардо да Винчи. Микеланд-
жело и Рафаэля. Все трое были величайшими художниками и
живописцами, Леонардо и Микеланджело были великими и в
других отношениях. Микеланджело был великолепным скульпто-
ром, высекавшим из твердого мрамора могучие фигуры; был он
и великим архитектором, и величественный Собор святого Петра
в Риме в значительной мере был его творением. Он дожил до
поразительного возраста — почти до девяноста лет — и чуть ли
не до самого последнего дня занимался строительством Собора
святого Петра. Он был несчастным человеком, постоянно стремив-
шимся постигнуть суть вещей, постоянно занятым размышления-
ми, постоянно бравшимся за дерзновенные предприятия. Он как-
то сказал: «Человек рисует головой, а не руками».
Леонардо был самым старшим из этих троих людей и во
многих отношениях самым удивительным. Пожалуй, он был
самым замечательным человеком своего века, но не забывай, что
этот век дал много других великих людей. Величайший худож-
ник и скульптор, Леонардо в то же время был великим мыслите-
лем и ученым. Он постоянно экспериментировал, постоянно
исследовал, стремясь найти причину вещей, и был первым вели-
ким ученым, заложившим основы современной науки. «Добрая
природа, — говорил он, — позаботилась о том, чтобы мы повсюду
в мире могли чему-то научиться». Леонардо был самоучкой, к
самостоятельному изучению латыни и математики он приступил
в тридцатилетием возрасте. Он стал также великим инженером
и был первым, кто открыл циркуляцию крови в нашем теле. Он
восхищался строением нашего тела. «Грубые люди, — говорил
он, — с дурными привычками и пустыми суждениями не заслу-
живают такого прекрасного инструмента, такого сложного анато-
мического устройства, каким является наше тело. С них доста-
точно было бы просто мешка для принятия пищи и обратного
ее извержения, ибо они представляют собой не что иное, как
пищеварительный тракт!» Сам Леонардо был вегетарианцем и
очень любил животных. У него вошло в привычку покупать на
рынке птиц в клетках и тут же отпускать их на волю.
25
Самыми поразительными были опыты Леонардо в области
авиации, или воздухоплавания. Он не достиг успеха, но проделал
значительную часть пути к цели. Некому было продолжить его
теоретические изыскания и эксперименты. Возможно, если бы за
ним последовало еще два-три таких же Леонардо, то современный
самолет был бы изобретен двести-триста лет назад. Этот удиви-
тельный и замечательный человек жил с 1452 по 1519 год. Жизнь
его называют «диалогом с природой». Он постоянно задавал
вопросы и пытался найти ответы на них с помощью эксперимен-
та; казалось, он всегда был устремлен вперед в попытке понять
будущее.
Я написал об этих трех флорентийцах и в особенности с Лео-
нардо, так как он является моим любимым деятелем. История
Флорентийской республики со всеми ее интригами, деспотами
и мошенниками, сменявшимися у власти, не особенно назида-
тельна или приятна. Но Флоренции можно простить многое — ей
можно простить даже ростовщиков — ради тех великих людей,
которых она дала. Тень ее великих сыновей до сих пор витает
над ней, и когда идешь по улицам этого прекрасного города и
смотришь на восхитительный Арно, бегущий под средневековыми
мостами, то на тебя словно нисходит очарование и прошлое
оживает и наполняется красками. Вот идет Данте, вот проходит
мимо Беатриче — дама, которую он любил, — оставляя за собой
тонкое благоухание. И кажется, будто по узким улицам бродит
Леонардо, погруженный в размышления о тайнах жизни и при-
роды.
Итак, Ренессанс расцветал в Италии начиная с пятнадцатого
века и постепенно перемещался в другие страны. Великие худож-
ники пытались оживить камень и холст, и галереи Европы полны
их картин и скульптур. К концу шестнадцатого века Италия
переживает упадок живописи Ренессанса. В семнадцатом веке
великих художников дала Голландия, одним из самых знамени-
тых среди них был Рембрандт. В Испании почти в это же время
был Веласкес. Но я не буду больше называть имен. Их так много.
Если тебя интересуют великие мастера-художники, сходи в гале-
реи и посмотри на их творения. Их имена мало что говорят
нам — их искусство и созданная ими красота полны смысла для
нас.
В этот период — с пятнадцатого по. семнадцатое столетие —
наука также постепенно выдвинулась на первый план и завоева-
ла признание. Она вступила в непримиримую борьбу с церковью,
26
поскольку та не верила в способность людей думать и экспери-
ментировать. Для церкви Земля была центром Вселенной, Солнце
вращалось вокруг Земли, а звезды были неподвижными точками
в небе. И каждый, кто утверждал иное, был еретиком и должеп
был иметь дело с инквизицией. Несмотря на это, поляк по имени
Коперник бросил вызов этим утверждениям и доказал, что Земля
вращается вокруг Солнца. Таким образом, он заложил основы
современного представления о Вселенной. Он жил с 1473 по
1543 год. Каким-то образом ему удалось избегнуть гнева церкви
за свои революционные и еретические высказывания. Другие,
последовавшие за ним, были не столь счастливы. Джордано Бру-
но, итальянец, был сожжен церковниками в Риме в 1600 году за
то, что утверждал, будто Земля вращается вокруг Солнца, а
звезды в свою очередь такие же солнца. Его современнику Гали-
лею, изготовившему телескоп, также угрожала церковь, но он
оказался слабее Бруно и счел целесообразным отречься от своих
взглядов. Он признал перед церковью, что заблуждался в своем
безумии и Земля, конечно, является центром Вселенной, а Солн-
це вращается вокруг нее. Даже после этого на него была наложе-
на кара, и ему пришлось некоторое время отбывать наказание
в тюрьме.
Одним из выдающихся людей науки в шестнадцатом столетии
был Гарвей, который окончательно доказал факт существования
кровообращения. В семнадцатом веке появляется одно из вели-
чайших имен в науке, Исаак Ньютон, который был великим
математиком. Он открыл то, что называют законом тяготения —
о том, как происходит падение тел, — и, таким образом, вырвал
у природы еще одну из ее тайн.
Вот и все или, вернее, так мало о науке. Литература также
бурно развивается в этот период. Новый дух, все шире распро-
странявшийся, оказал большое влияние на молодые европейские
языки. Эти языки уже существовали известное время, и мы ви-
дели, что Италия уже дала великих поэтов. В Англии был Чосер.
Но латинский, устный и письменный язык ученых и церкви,
господствовал во всей Европе, затмевая их. Это были простона-
родные языки — местные диалекты, как многие люди до сих пор
странно называют индийские языки. Писать на них считалось
почти зазорным делом. Но новый дда, появление бумаги и книго-
печатания выдвинули эти языки на передний план. Первым
среди них был итальянский, за ним последовали французский,
английский и испанский и самым последним — немецкий. Во
27
Франции в шестнадцатом столетии группа молодых писателей
приняла решение писать на своем родном языке, а не на латин-
ском и совершенствовать свой «простонародный язык», пока он
не стал орудием самой лучшей литературы.
Так развивались языки Европы, обогащаясь и набирая
силы, пока не превратились в прекрасные языки, какими мы
знаем их сегодня. Я не буду упоминать имен многих прославлен-
ных писателей, приведу лишь несколько. В Англии был знамени-
тый Шекспир, с 1564 по 1616 год; и сразу вслед за ним Мильтон,
слепой поэт, автор «Потерянного рая». Во Франции были фило-
соф Декарт и драматург Мольер; оба в семнадцатом столетии.
Мольер был основателем «Комеди Франсез», большого государст-
венного театра в Париже. Современником Шекспира в Испании
был Сервантес, который написал «Дон Кихота».
Я упомяну еще одно имя, не потому что оно является вели-
ким, а потому что оно широко известно. Это Макиавелли, еще
один флорентиец. Он был заурядным политиком пятнадцатого —
шестнадцатого веков, но написал книгу под названием «Госу-
дарь», которая стала знаменитой. Эта книга дает возможность
заглянуть в духовный мир монархов и политиков того времени.
Макиавелли говорит, что религия необходима правительству не
для того, заметь, чтобы сделать народ добродетельным, а для
того, чтобы управлять им и подавлять его. Может случиться
даже, что долгом правителя будет поддерживать религию, кото-
рую сам он считает ложной! «Государь, — говорит Макиавелли, —
должен уметь быть одновременно и человеком, и зверем, и
львом, и лисой. Он не должен и не может держать слово, если
это может обратиться против него... Я осмеливаюсь утверждать,
что быть всегда честным крайне невыгодно; с другой сторо-
ны, полезно казаться благочестивым и правдивым, гуманным и
искренним. Ничто не является столь полезным, как вид доброде-
тели».
Не правда ли, достаточно скверно? Чем крупнее негодяй, тем
он лучший государь! Если так мыслили заурядные государи в
Европе тех времен, не удивительно, что там постоянно царили
беспорядки. Но зачем идти так далеко. И сегодня еще империа-
листические державы ведут себя во многом, как макиавеллевский
государь. Под маской добродетели скрывается алчность, жесто-
кость и беспринципность, и из-под овечьей шкуры цивилизации
видны кровавые когти хищника.
28
84.	ВОССТАНИЕ ПРОТЕСТАНТОВ
И КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА
8 августа 1932 года
Я уже написал тебе несколько писем о Европе в пятнадца-
том — семнадцатом столетиях. Я рассказал тебе кое-что об окон-
чании средних веков, и о великих бедствиях крестьянства, и о
возвышении буржуазии, и об открытии Америки и морских путей
на Восток, и о развитии искусства и науки, и о европейских
языках. Но об этом периоде еще многое следует рассказать, чтобы
завершить картину в общих чертах. Запомни, что два моих по-
следних письма, так же как и письмо, которое я сейчас пишу,
и, может быть, еще одно или два последующих касаются одного
и того же периода в Европе. Я пишу отдельно о различных дви-
жениях и процессах, но все они происходили более или менее
одновременно и оказывали влияние друг на друга.
Еще до начала Ренессанса в лоне римской церкви возникло
брожение. И монархи и пароды Европы начали чувствовать
тяжелую руку церкви и стали слегка роптать и выражать сомне-
ния. Вспомни, что император Фридрих II вступил с папой в на-
стоящий спор, и его нисколько не испугало даже отлучение от
церкви. Эти проявления сомнений и неповиновения вызвали гнев
Рима, и он решил сокрушить новую ересь. Для этой цели была
создана инквизиция, и по всей Европе стали предавать сожже-
нию несчастных мужчин, которых величали еретиками, и жен-
щин. которых обвиняли в колдовстве. Ян Гус из Праги был
схвачен с помощью обмана и сожжен, и его последователи в Че-
хии вследствие этого подняли знамя восстания. Все ужасы
инквизиции не могли подавить новый дух возмущения против
римско-католической церкви. Он распространялся все шире, и к
нему, без сомнения, прибавилась еще неприязнь крестьян к церк-
ви. как крупному земельному собственнику. И монархи во многих
странах из эгоистических побуждений также поощряли этот дух.
Они бросали завистливые и алчные взгляды на огромные церков-
ные имущества. Печатание книг и Библии разжигало тлеющее
пламя.
В начале шестнадцатого столетия в Германии появился Мар-
тин Лютер, которому предстояло стать великим вождем восстания
против Рима. Он был христианским священником, посещение
Рима пробудило в пем чувство возмущения коррупцией и рос-
29
кошью, которые распространились в церкви. Возникший спор
все ширился и ширился, пока не расколол католическую церковь
на две части и не разделил Европу на два лагеря, и религиозных
и политических. Старая православная церковь в России и Восточ-
ной Европе держалась в стороне от этого спора. С ее точки зре-
ния, Рим сам далеко отклонился от истинной веры.
Так началось восстание протестантов. Оно называлось проте-
стантским, так как выступало с протестом против ряда догматов
римско-католической церкви. С тех пор в Западной Европе суще-
ствуют два главных подразделения христианства — римско-като-
лическое и протестантское. Но протестанты делятся на множество
сект.
Это движение против церкви получило название Реформации.
Она представляла собой главным образом народное восстание
против коррупции и авторитарной власти церкви. Вместе с тем
многие государи хотели положить конец попыткам папы подчи-
нить их своей власти. Их крайне возмущало вмешательство Ри-
ма в политические дела. Была также третья сторона в Реформа-
ции, речь идет о попытке лояльных церковников реформировать
церковь изнутри и очистить ее от злоупотреблений.
Ты, может быть, помнишь о двух церковных орденах — фран-
цисканском и доминиканском. В шестнадцатом веке, как раз в то
время, когда укреплялись позиции Мартина Лютера, испанец Иг-
натий Лойола основал новый церковный орден. Он назвал его
Обществом Иисуса, а члены его назывались иезуитами. Я уже
упоминал о иезуитах, посещавших Китай и другие страны Вос-
тока. Это общество — Орден Иисуса — было весьма незаурядным
явлением. Оно ставило себе целью обучение людей для активной
пожизненной службы интересам римской церкви и папы. С по-
мощью суровой тренировки орден достиг больших успехов в под-
готовке исключительно искусных и преданных слуг церкви. Они
были настолько преданы церкви, что слепо ей повиновались, не
задавая вопросов, и целиком посвящали себя ей. Там, где это су-
лило выгоду церкви, они, не задумываясь, готовы были пожерт-
вовать собой; иезуиты снискали себе репутацию людей, не оста-
навливающихся ни перед какими средствами, если дело касалось
интересов церкви. Благо церкви служило прощением всему и все
оправдывало.
Эта влиятельная корпорация оказала крупнейшие услуги рим-
ской церкви. Иезуиты не только несли имя и учение церкви в
дальние страны, но и подняли ее авторитет в самой Европе. От-
30
части благодаря движению за внутренние реформы, а также в
значительной мере в связи с угрозой протестантского восстания
коррупция в Риме резко сократилась. Итак, Реформация расколола
церковь на две части и в то же время привела к частичной внут-
ренней реформе церкви.
По мере развития протестантского восстания европейские
короли и князья присоединялись к той или другой стороне. Ре-
лигиозные мотивы не играли при этом никакой роли. В большин-
стве случаев это был вопрос политики и выгоды. Императором
Священной Римской империи был в то время Карл V Габсбург.
Благодаря брачным связям своего отца и деда он оказался на-
следником обширной империи, в состав которой входили Австрия,
Германия (лишь номинально), Испания, Неаполь и Сицилия, Ни-
дерланды и Испанская Америка. В те времена это был излюблен-
ный в Европе способ расширять свои владения путем заключения
браков. Так, Карл V, не имея никаких заслуг, стал правителем
половины Европы и некоторое время казался великим человеком.
Он решил принять сторону папы Римского против протестантов.
Идея Реформации была несовместима с идеей Империи. Но мно-
гие мелкие немецкие монархи стали на сторону протестантов, и
повсюду в Германии образовались две партии — римско-католи-
ческая и лютеранская. Это, естественно, привело к гражданской
войне в Германии.
В Англии против папы выступал и поддерживал протестан-
тов, или, вернее, самого себя, Генрих VIII, женатый уже не один
раз. Он жаждал завладеть церковной собственностью и, после то-
го как порвал с Римом, конфисковал все богатые земли аббатств,
монастырей и церквей. Личной причиной для разрыва с папой
Римским было его желание развестись с женой и вступить в брак
с другой женщиной.
Своеобразное положение сложилось во Франции. Первым ми-
нистром короля был знаменитый кардинал Ришельё, который
фактически управлял королевством. Ришельё во Франции держал
сторону Рима и папы и разгромил там протестантов. Но — тако-
вы уж политические интриги — в Герм?" ли он поощрял протес-
тантов, чтобы вызвать там гражданскую войну, ослабить и раско-
лоть Германию. Антагонизм между Францией и Германией про-
ходит красной нитью через всю историю Европы.
Лютер был великим протестантом и противился власти Рима.
Но не думай, что он был терпимым в вопросах религии. Он был
так же нетерпим, как и папа, против которого он боролся. Итак,
31
Реформация не принесла религиозной свободы Европе. Она по-
родила новый тип фанатика — пуританина и кальвиниста. Каль-
вин был одним из более поздних лидеров протестантского движе-
ния. Он был хорошим организатором и на некоторое время уста-
новил свой контроль над городом Женевой. Помнишь ли ты боль-
шой памятник в честь Реформации в женевском парке? Огром-
ная стена со статуями Кальвина и других? Кальвин был настоль-
ко нетерпим, что предал сожжению многих людей просто по той
причине, что они были не согласны с ним или были свободомыс-
лящими.
Огромную помощь Лютеру и протестантам оказали народ-
ные массы, резко настроенные против римской церкви. Как я те-
бе рассказывал, крестьяне бедствовали и часто возникали бунты.
Эти бунты переросли в настоящую крестьянскую войну в Герма-
нии. Бедные крестьяне поднялись против губительной системы,
которая давила их, они требовали самых обычных и разумных
прав — права охоты и рыболовства, а также отмены крепостни-
чества. Но даже и в этом им было отказано, и немецкие государи
постарались раздавить их самыми варварскими средствами. Ну
а Лютер, великий реформатор, какую же позицию занял он?
Встал ли он на сторону бедных крестьян и поддержал ли их
справедливые требования? Нет! Он этого не сделал! Относитель-
но требования крестьян об отмене крепостного права Лютер ска-
зал: «Этот пункт уравнял бы всех людей и тем самым превратил
бы духовное царство Христа в мирское. Это невозможно! Земное
царство не может существовать без неравенства людей. Одни
должны быть свободными, другие — крепостными, одни должны
быть правителями, другие — подданными». Он проклинал кре-
стьян и призывал к расправе с ними. «Поэтому пусть всякий, кто
может, рубит их, режет и колет, открыто или тайно, и пусть пом-
нит, что нет ничего более ядовитого, более вредоносного и дья-
вольского, чем мятежник. Его надо убивать, как бешеную собаку;
если ты на него не нападешь, он нападет на тебя и на всю стра-
ну». Достойная речь, особенно для религиозного вождя и рефор-
матора.
Итак, ясно, что все разговоры о свободе и вольностях каса-
лись только высших классов, но отнюдь не масс. Почти во все
эпохи условия жизни масс не слишком отличались от существо-
вания животных. С точки зрения Лютера, массы должны были
и далее жить в тех же условиях, ибо так предопределено свыше.
Протестантское восстание против Рима в значительной мере бы-
32
ло вызвано крайне бедственным экономическим положением на-
рода. Эти явления были связаны, и протестантизм использовал
это обстоятельство в своих интересах. Но когда появились опасения,
что крепостные могут зайти слишком далеко и освободиться от за-
висимости — а это само по себе было не слишком много,— то про-
тестантские вожди тотчас же объединились с князьями, чтобы
подавить крестьян. Время масс далеко еще не наступило. Новая
эпоха, заря которой только занималась, была эпохой средних
классов, или буржуазии. Можно видеть, как в результате всех
конфликтов и войн шестнадцатого и семнадцатого столетий этот
класс почти с неизбежностью шаг за шагом поднимался все
выше.
Там, где эта восходящая буржуазия была достаточно сильна,
/повсюду получала распространение ее протестантская религия.
Существует много разновидностей и сект протестантизма. В Анг-
лии король сам себя назначил главой церкви — «защитником ве-
ры» — и церковь фактически перестала быть церковью и превра-
тилась в одно из правительственных ведомств. Англиканская цер-
ковь остается таковой до наших дней.
В других странах, в особенности в Германии, Швейцарии и
Нидерландах, добились преобладания другие секты. Там получил
распространение кальвинизм, поскольку он гармонировал с ин-
тересами поднимавшейся буржуазии. В вопросах религии Каль-
вин был крайне нетерпим. Он прибегал к пыткам и сожжению
еретиков и требовал строжайшей дисциплины от верующих. Но
что касается коммерческой деятельности, то его учение в значи-
тельной мере отвечало интересам развивавшейся торговли и про-
мышленности, чего нельзя было сказать об учении римской церк-
ви. Прибыль в коммерческих делах считалась благословенной, и
ссуда денег поощрялась. И вот новая буржуазия приняла старую
веру в этом новом варианте и со спокойной совестью продолжа-
ла делать деньги. Она использовала массы в своей борьбе против
феодальной знати. А теперь, одержав победу над знатью, игно-
рировала массы или подавляла их.
Но буржуазии предстояло преодолеть еще много препятствий.
На ее пути стоял еще король. Короли объединились с горожана-
ми в борьбе против знати. Теперь, когда знать была обессилена,
королевская власть значительно усилилась и король казался хо-
зяином положения. Битва между королем и буржуазией была
еще впереди.
33
85.	ЕВРОПЕЙСКИЙ АБСОЛЮТИЗМ
В ШЕСТНАДЦАТОМ И СЕМНАДЦАТОМ СТОЛЕТИЯХ
26 августа 1932 года
Я опять был очень небрежен. И давно не писал этих писем.
Никто с меня не спрашивает и не требует пунктуальности, вот
я время от времени и распускаюсь и начинаю заниматься други-
ми делами. Не правда ли, если бы мы были вместе, дело обстояло
иначе. Но зачем было бы мне тогда писать, когда мы могли бы
беседовать друг с другом?
Мои последние письма были о Европе во времена великой
смуты и перемен. Они касались тех великих изменений, которые
в шестнадцатом и семнадцатом столетиях происходили одновре-
менно или вслед за экономической революцией, положившей ко-
нец средним векам и способствовавшей возвышению буржуазии.
В последнем письме мы проследили, как христианство в [Запад-
ной.— РедД Европе распалось на две партии — католическую и
протестантскую. Особенно Германия стала во время религиозных
войн полем сражения между обеими партиями, поскольку здесь
силы сторон были приблизительно равны. Другие страны Западной
Европы также в какой-то мере были втянуты в эту борьбу.
Англия оставалась в стороне от религиозной борьбы на кон-
тиненте. В правление короля Генриха VIII она порвала с Римом,
избежав при этом сколько-нибудь значительных внутренних бес-
порядков, и учредила отдельную церковь, которая была чем-то
средним между католической и протестантской. Генриха VIII
мало заботила религия. Он хотел получить церковные земли и
получил их; он хотел также вступить в новый брак и сделал это.
Таким образом, главным результатом Реформации было избав-
ление королей и князей от папской опеки.
Какова же была политическая обстановка, в которой развива-
лись движения Ренессанса и Реформации и происходили эконо-
мические сдвиги, изменившие лицо Европы? Как выглядела кар-
та Европы в шестнадцатом и семнадцатом веках? Разумеется, эта
карта на протяжении двухсот лет менялась. Давай посмотрим,
какой она была в начале шестнадцатого столетия.
На юго-востоке турки владеют Константинополем, и их импе-
рия наступает на Венгрию. В юго-западнцм углу мусульмане-са-
рацины, потомки арабских завоевателей, изгнаны из Гранады, и
Испания появилась как христианская держава под совместным
34
управлением Фердинанда и Изабеллы. Долгие столетия борьбы
между христианами и мусульманами в Испании превратили ис-
панцев в страстных и фанатичных приверженцев католицизма.
Именно в Испании была учреждена внушавшая ужас инквизи-
ция. Окруженная романтическим ореолом благодаря открытию
Америки и богатству, получаемому оттуда, Испания начинает
играть ведущую роль в европейской политике.
Взглянем снова на карту. Мы узнаем Англию и Францию,
они почти такие же, как сегодня. Центр карты занимает Импе-
рия, разделенная на множество германских государств, каждое
из которых было более или менее самостоятельным. Это любопыт-
ное скопление мелких государств под властью князей, герцогов,
епископов, курфюрстов и других подобных особ. Есть также мно-
го городов, обладающих особыми привилегиями, а северные тор-
говые города объединились и образовали конфедерацию. Есть и
Швейцарская республика, фактически независимая, но пока еще
формально не признанная, Венецианская республика, а также
другие города-республики в Северной Италии. Территории вок-
руг Рима принадлежат папе и называются Папской областью;
южнее расположено королевство Неаполя и Сицилии. К востоку,
между Империей и Россией, находится Польша, а также Венгер-
ское королевство, на которое надвигается тень оттоманской Тур-
ции. Дальше на востоке — Россия, недавно ставшая сильным го-
сударством, после того как она освободилась от монголов Золо-
той Орды. А на севере и западе еще некоторые другие страны.
Так выглядела Европа в начале шестнадцатого столетия.
В 1521 году Карл V стал императором. Он был из династии Габ-
сбургов и, как мы видели, ухитрился получить в наследство Испан-
ское королевство, королевство Неаполя и Сицилии, а также Ни-
дерланды. Удивительно, как целые страны и народы Европы ме-
няли своих господ только вследствие каких-то династических бра-
ков. Можно было просто в виде наследства получить миллионы
людей и большие страны. Иногда их давали в качестве придано-
го. Таким путем в руки английского короля Карла II попал ост-
ров Бомбей — в качестве приданого его жены Екатерины Бра-
ганса (из Португалии). Поэтому с помощью тщательно проду-
манных браков Габсбурги смогли собрать целую империю, и Карл
V стал ее главой. Он был весьма заурядным человеком, выделяв-
шимся главным образом безмерным обжорством, но благодаря
своим обширным владениям он в то время казался в Европе ги-
гантом.
35
В тот же самый год, когда Карл стал императором, Сулейман
стал главой Оттоманской империи. Во время его правления тер-
ритория этой империи расширилась во всех направлениях и осо-
бенно в Восточной Европе. Турки дошли до самых ворот Вены и
просто упустили возможность захватить этот прекрасный старый
город. Но они внушили такой страх императору из дома Габсбур-
гов, что он счел выгодным для себя откупиться от Сулеймана,
заплатив ему дань. Представь себе великого императора Свя-
щенной Римской империи, выплачивающего дань турецкому
султану. Сулейман известен под именем Сулеймана Великолепно-
го. Он присвоил себе титул императора, так как считал себя пре-
емником кесарей Восточно-Римской, или Византийской, империи.
Во времена Сулеймана в Константинополе было развернуто
большое строительство, воздвигнуто много прекрасных мечетей.
Искусство Возрождения в Италии имеет, видимо, свою параллель
на Востоке. Оживление в области искусства наблюдается не толь-
ко в Константинополе: в Персии и в Хорасане, в Средней Азии,
также возникает прекрасная живопись.
В Индии мы видели, как Бабур, могол, пришел с северо-запа-
да и основал новую династию. Это произошло в 1526 году, когда
Карл V был императором в Европе, а Сулейман правил в Кон-
стантинополе. Нам многое предстоит сказать о Бабуре и его блес-
тящих потомках. Здесь, однако, интересно отметить, что Бабур
сам представлял тип государя периода Возрождения, хотя и был
лучше, чем европейский тип государя этого периода. Он был аван-
тюристом, но доблестным рыцарем и страстно увлекался лите-
ратурой и искусством. В Италии в этот период также было много
государей, которые были авантюристами и в то же время пок-
лонниками литературы и искусства, и их маленькие дворы отли-
чались внешним блеском. Семейство Медичи во Флоренции и се-
мейство Борджа были знамениты. Но эти итальянские государи,
так же как и другие монархи Европы того времени, были истин-
ными последователями Макиавелли, беспринципными, склонны-
ми к интриге и деспотичными, прибегавшими к кубку яда и кин-
жалу убийцы в борьбе против своих противников. Вряд ли было
бы справедливо сравнивать рыцарственного Бабура со всеми этими
князьками, и было бы неуместно также сравнивать их мелкие дво-
ры с дворами могольских императоров — Акбара, Шах-Джахана и
других в Дели или Агре. Рассказывают, что дворы Моголов были
великолепны и, возможно, никогда не существовало более пышных
и блестящих дворов.
36
Нас почти незаметно отнесло из Европы снова в Индию. Но
мне хотелось дать тебе представление о том, что происходило в
Индии и в других местах во времена европейского Возрождения.
В это время наблюдалось оживление искусства и в Турции, и в
Персии, и в Средней Азии, и в Индии. В Китае это был мирный
период процветания под властью Мипов, когда уровень художе-
ственного творчества был очень высоким. Но все искусство пери-
ода Возрождения, может быть кроме китайского, было придвор-
ным искусством. Оно не было народным. В Италии, после того
как умерли великие художники — имена некоторых из них я на-
зывал,— искусство позднего Ренессанса стало банальным и нез-
начительным.
Итак, Европа в шестнадцатом столетии была поделена меж-
ду католическими и протестантскими государями. Тогда в счет
шли монархи, а не их народы. Италия, Австрия, Франция и Ис-
пания были католическими; Германия — наполовину католичес-
кой, наполовину протестантской; Англия была протестантской
просто в силу того, что ее король так пожелал. А то обстоя-
тельство, что Англия была протестантской, было для Ирландии,
которую Англия пыталась покорить и угнетать, достаточным ос-
нованием, чтобы оставаться католической. Но было бы не сов-
сем верно также утверждать, будто религия народа не имела
значения. В конечном итоге она имела значение, и многие вой-
ны и революции возникали по этой причине. Трудно отделить
религиозный аспект от политического и экономического. Пола-
гаю, я уже говорил тебе, что протестантское восстание против
Рима имело место там, где новый торговый класс был достаточ-
но силен. Мы видим, таким образом, что существовала связь
между религией и торговлей. Или другой пример. Многие монар-
хи опасались религиозной Реформации, так как полагали, что
под ее покровом может произойти гражданская революция, кото-
рая приведет к их свержению. Если кто-то готов бросить вызов
религиозной власти папы, то он способен также бросить вызов
политической власти короля или князя. Для королей это было
опасное учение. Они все еще цеплялись за божественное проис-
хождение своего права на власть. Даже протестантскпе госуда-
ри не были готовы расстаться с этой доктриной.
И все же, несмотря на Реформацию, короли по-прежнему ос-
тавались всемогущими в Европе. Никогда в прежние времена
власть их не была столь абсолютной. В предшествующий пери-
од крупная феодальная знать ограничивала власть королей й
37
часто бросала ей вызов. Купцы и буржуазия не любили эту знать,
не любил ее и король. И вот с помощью торгового класса, а так-
же крестьянства король сокрушил знать и стал всемогущим. Бур-
жуазия, хотя она и окрепла и значение ее возросло, была еще
недостаточно сильна, чтобы ограничить власть короля. Но вскоре
средние классы начинают противиться многим действиям короля.
В особенности восставали они против многократного обложения
тяжелыми налогами и против вмешательства в религиозные воп-
росы. Королю это совсем не нравилось. Его раздражало то, что
они считали себя вправе возражать против всего, что он делал.
И вот он сажал их в тюрьму и подвергал различным другим на-
казаниям. По его произволу людей арестовывали, точно так же,
как это сегодня делают в Индии за то, что мы отказываемся по-
виноваться британскому правительству. Король вмешивался так-
же в торговые дела. Все это ухудшало положение, а сопротивле-
ние королю росло. Борьба буржуазии за власть против абсолю-
тизма королей продолжалась в течение многих столетий, до само-
го последнего времени, и не одна королевская голова скатилась
с плеч, прежде чем доктрина божественного права была оконча-
тельно похоронена и королям указано их место. В некоторых
странах победа была достигнута раньше, в других позднее. Мы
проследим судьбы этой борьбы в последующих письмах.
Но в шестнадцатом веке короли были хозяевами положения
почти повсюду в Европе, почти, но не везде. Ты помнишь, долж-
но быть, что в Швейцарии бедные крестьяне-горцы осмелились
вступить в борьбу с могущественным монархом из династии Габ-
сбургов и сумели завоевать себе свободу. И в море европейского
абсолютизма и самодержавия маленькая Швейцария стояла, как
остров, на котором не было места королям.
Вскоре сложилось критическое положение в другом месте —
в Нидерландах, и сражение за свободу народа и религии было
дано и выиграно. Нидерланды — маленькая страна, однако она
выдержала великую битву против крупнейшей державы тогдаш-
ней Европы, Испании. Тем самым она показала пример Европе.
Затем последовала борьба за народную свободу в Англии; она
стоила головы королю, победа досталась парламенту, заседавше-
му в то время. Таким образом, Нидерланды и Англия выступили
первыми в этой борьбе буржуазии против абсолютизма. И пос-
кольку буржуазия одержала победу в этих странах, она сумела
воспользоваться преимуществами нового положения и опере-
дить другие страны. Обе страны построили впоследствии могу-
38
чий флот, обе установили торговые связи с дальними странами
обе заложили основы своей империи в Азии.
До сих пор в этих письмах мы мало говорили об Англии. Но
и мало что было сказать о ней, так как значение Англии среди
европейских стран было невелико. Но теперь положение меня
ется и Англия, как мы увидим, начинает быстро выдвигаться на
первый план. Мы уже упоминали о Великой хартии вольностей
и о возникновении парламента, а также о крестьянских волненп
ях и внутренних войнах между разными династиями. Во время
этих войн короли часто прибегали к предательским убийствам и
услугам наемных убийц. Много представителей феодальной зна-
ти погибло в сражениях, и этот класс утратил свою силу. На
престол взошла новая династия — Тюдоров, и власть ее была в
достаточной мере самодержавной. Генрих VIII принадлежал к ди-
настии Тюдоров. Из дома Тюдоров была и Елизавета I, его дочь.
После императора Карла V империя распалась. Испания и
Нидерланды отошли к его сыну, Филиппу II. Испания в это вре-
мя господствовала в Европе как самая могущественная монархия.
Ты помнишь, что в состав ее владений входили Перу и Мексика,
и из Америки в Испанию шел поток золота. Но, несмотря на Ко-
лумба, Кортеса и Писарро, Испания не могла воспользоваться
преимуществами, возникшими в результате новых условий. Она
не была заинтересована в торговле. Все, что ее заботило,— это
религия в ее самой фанатичной и жестокой форме. Инквизиция
процветала повсюду, и так называемых еретиков подвергали
ужасающим пыткам. Время от времени устраивались большие
публичные празднества, на которых целые группы этих «ерети-
ков» живыми сжигали па огромных кострах в присутствии коро-
ля. королевской семьи, иностранных послов и тысячных толп на-
рода. Эти публичные сожжения назывались аутодафе — актами
веры. Все это кажется ужасным и чудовищным. Вся история
Европы в этот период до такой степени полна насилия, отврати-
тельной и варварской жестокости и религиозного изуверства, что
это трудно себе представить.
Испанская империя просуществовала недолго. Доблестная
борьба маленькой Голландии была для нее основательным потря-
сением. Немного позднее закончилась полной неудачей попытка
завоевать Англию, и «Непобедимая армада», которая везла испан-
ские войска, так и не достигла берегов Англии. Она потерпела
крушение в открытом море. Это и не удивительно, так как чело-
век. командовавший «Армадой», не знал ничего ни о кораблях,
39
ни о море. Он даже обращался к королю Филиппу II с «нижай-
шей просьбой освободить его от этого поста, поскольку, по его
словам, он не знал морской стратегии и, более того, был плохим
моряком. Но король ответил ему, что флот поведет сам господь
бог!».
Так постепенно Испанская империя пришла в упадок. Во вре-
мена Карла V говорили, что солнце над этой империей никогда
не заходит. Это изречение часто повторяют и в наши дни, имея
в виду другую империю, столь же гордую и самонадеянную.
86.	БОРЬБА НИДЕРЛАНДОВ ЗА СВОБОДУ
27 августа 1932 года
В последнем письме я рассказал тебе о том, как в шестнадца-
том веке короли установили свою верховную власть во всей Ев-
ропе. В Англии это были Тюдоры, в Испании и Австрии— Габс-
бурги. В России и в значительной части Германии и Италии бы-
ли самодержавные монархи. Франция, возможно, была наиболее
типичной монархией, в которой король управлял лично и все ко-
ролевство считалось чуть ли не его личной собственностью. Очень
способный министр, кардинал Ришельё, помог укрепить Францию
и ее монархию. Франция всегда полагала, что ее сила и безопас-
ность заключались в слабости Германии. Поэтому Ришельё, ко-
торый был крупным сановником католической церкви и безжа-
лостно раздавил протестантов во Франции, фактически поощрял
протестантов Германии. Его целью было разжечь внутренние
конфликты и беспорядки в Германии и тем самым ослабить ее.
Эта политика принесла большие успехи. В Германии, как мы
увидим, произошла гражданская война самого худшего свойства,
которая разорила ее дотла.
Во Франции в середине семнадцатого века также имела мес-
то гражданская война, ее называют Фрондой. Но король разгро-
мил обе стороны: как дворян, так и купцов. У дворян не оста-
лось действительной власти, но, чтобы удержать их на своей сто-
роне, король предоставил им бесчисленное множество привиле-
гий. Они фактически не платили налогов. И дворянство и духо-
венство были освобождены от налогов. Все бремя налогов цели-
ком ложилось на плечи простого народа/ и в особенности кре-
стьянства. На деньги, которые вымогали у них, несчастных бед-
40
няг, сооружались большие и великолепные дворцы и содержал-
ся блестящий двор при короле. Помнишь ли ты, как мы посетили
Версаль, недалеко от Парижа? Эти большие дворцы, которые мы
теперь ездим смотреть, были построены в семнадцатом веке на
крови французских крестьян. Версаль был символом абсолютной
и неограниченной монархии, и не удивительно, что Версаль
стал предвестником Французской революции, которая положила
конец всякой монархии. Но в то время революция была еще да-
леко. Королем был Людовик XIV, его называли Великим монар-
хом, Королем-Солнцем, светилом, вокруг которого вращаются
планеты его двора. Он царствовал чрезвычайно долго — семьдесят
два года, с 1643-го по 1715-й, а главным министром у него был
еще один великий кардинал, Мазарини. Верхи общества купались
в роскоши, король покровительствовал литературе, науке и ис-
кусству, но под тонким покровом великолепия царили нищета и
страдания. Это был мир красивых париков, кружевных манжет
и пышной одежды, скрывавшей тела, которые редко мылисьг
лоснились от грязи и разврата.
Мы все достаточно подвержены влиянию пышности и велико-
лепия, и не удивительно, что Людовик XIV во время своего дол-
гого правления оказывал сильное воздействие на Европу. Он был
образцовым королем, и другие старались ему подражать. Но кем
был на самом деле этот Великий монарх! «Сорвите с вашего Лю-
довика XIV его королевские одежды,— сказал известный англий-
ский писатель Карлейль,— и не останется ничего, кроме жалкой
ветвистой редиски с причудливо вырезанным клубнем». Доволь-
но резкая характеристика, и, вероятно, ее можно применить и к
королям и к простым гражданам.
С Людовиком XIV мы дошли до 1715 года, до начала восем-
надцатого столетия. За это время много событий произошло и в
других странах, и некоторые из них'заслуживают нашего внима-
ния.
Я уже рассказывал тебе о восстании Нидерландов против Ис-
пании. История их доблестной борьбы стоит того, чтобы ознако-
миться с ней поближе. Американец по фамилии Джон Л. Мотли
написал знаменитую книгу об этой борьбе за свободу, увлекатель-
ный и пленяющий воображение рассказ о ней. Я не знаю даже
романа, более захватывающего, чем это волнующее повествова-
ние о событиях, происходивших в этом уголке Европы триста
пятьдесят лет назад. Книга называется «Образование Голланд-
ской республики», я прочитал ее в тюрьме.
41
Нидерланды охватывают обе страны, Голландию и Бельгию.
Само их название [«Нижние земли».— Ред.} свидетельствует о
том, что это земли, расположенные в низине. Название Голланд-
дия происходит от слова «впадина» [hollow.—Ред.].Значительная
часть земель в самом деле находится ниже уровня моря и за-
щищена от Северного моря огромными дамбами и стенами. Стра-
на. которой приходится беспрерывно бороться с морем, рождает
смелых мореходов, а люди, которые плавают по морям, часто на-
чинают заниматься торговлей. Поэтому жители Нидерландов
стали торговым народом. Они производили шерстяные ткани и
другие изделия, к ним же привозили пряности Востока. Выросли
богатые и оживленные города — Брюгге, Гент и особенно Ант-
верпен. По мере того как расширялась торговля с Востоком, рос-
ло богатство этих городов, и в шестнадцатом веке Антверпен
стал торговым центрам Европы. Как рассказывают, на бирже в
Антверпене ежедневно собиралось до пяти тысяч купцов, заклю-
чавших сделки друг с другом; в его гавани стояло одновремен-
но до двух с половиной тысяч судов. Почти пятьсот судов ежед-
невно прибывало и отправлялось из Антверпена. Магистраты го-
родов были под контролем класса купцов.
Это была как раз такого рода торговая община, для которой
религиозные идеи Реформации имели большую притягательную
силу. Там, особенно на севере, распространился протестантизм.
Превратности наследственного права сделали Габсбургов, снача-
ла Карла V, а затем его сына, Филиппа II, правителями Нидер-
ландов. Ни один из них не был склонен терпеть какие-либо
свободы, политические или религиозные, Филипп попытался унич-
тожить привилегии городов, а равно и новую религию. Он нап-
равил в Нидерланды в качестве наместника герцога Альбу, снис-
кавшего славу деспота и тирана. Была учреждена инквизиция,
«Кровавый совет» тысячами посылал людей на костер или на
эшафот.
Это долгая история, и я не могу ее здесь пересказать. По ме-
ре того как усиливалась тирания Испании, росла и сила народа
для борьбы с ней. Он выдвинул великого и мудрого вождя —
принца Вильгельма Оранского, известного как Вильгельм Молча-
ливый, который во многом превосходил своего противника
Альбу. Инквизиция в одном из своих решений 1568 года факти-
чески приговорила к смерти как еретиков всех жителей Нидер-
ландов, за некоторыми исключениями, перечисленными поимен-
но. Это был поразительный приговор, единственный в своем роде
42
в истории — тремя-четырьмя строками осудить на смерть три
миллиона человек!
Первое время казалось, что борьба идет между дворянством
Нидерландов и испанским королем. Она носила почти такой же
характер, как борьба королей и знати в других странах. Альба
попытался подавить ее, и многим знатным вельможам пришлось
взойти на эшафот в Брюсселе. Одним из наиболее популярных
и знаменитых среди казненных дворян был граф Эгмонт. Позд-
нее Альба, сильно нуждавшийся в деньгах, попытался ввести но-
вые тяжелые налоги. Он посягнул на карман торговых классов,
и они восстали. К этому прибавилась борьба между католиками
и протестантами.
Испания была могущественная держава, гордая в своем вели-
чии; Нидерланды представляли собой всего несколько провинций,
населенных торговым людом и расточительным и разорившимся
дворянством. Их нельзя было сравнивать. И все же для Испа-
нии оказалось трудным подавить их. Не раз лилась кровь, насе-
ление целых местностей было стерто с лица земли. Альба и его
военачальники соперничали с Чингисханом и Тимуром в истреб-
лении людей. Часто они превосходили в этом монголов. Альба
подвергал осаде один город за другим, и необученные горожане,
а часто и горожанки сражались на земле и на воде против опыт-
ных солдат Альбы до тех пор, пока голод не делал невозможным
для них дальнейшую борьбу. Предпочитая испанскому игу даже
полное уничтожение всего, чем они дорожили, голландцы разру-
шали плотины и давали водам Северного моря затопить свою
землю, чтобы изгнать испанские войска. По мере того как борь-
ба продолжалась, она становилась все более беспощадной, и обе
стороны проявляли необычайную жестокость. Выдающимися со-
бытиями были: борьба прекрасного города Гарлема, осажденные
смело оборонялись до последнего, однако все закончилось обыч-
ной резней и разграблением, учиненными испанской солдатней;
осада Алкмара, спасенного благодаря бреши, проделанной в пло-
тине; а также осада врагами Лейдена, сопровождавшаяся голо-
дом и болезнями, от которых погибли тысячи людей. На деревь-
ях в Лейдене не оставалось ни одного зеленого листа, все были
съедены. Мужчины и женщины дрались из-за объедков с голод-
ными псами на мусорных свалках. И все же они выстояли; ис-
худавшие, умиравшие от голода люди бросали с крепостных стен
вызов врагу, они заявляли испанцам, что готовы питаться соба-
ками, крысами и чем угодно, но не сдадутся. «А когда погибнет
43
все живое, кроме нас самих, то знайте, что каждый из нас съест
свою левую руку, сохранив правую, чтобы защитить наших жен-
щин, нашу свободу и нашу религию от иноземного тирана. Если
Господь во гневе обречет нас на погибель и совсем откажет нам
в помощи, то и тогда мы до самого конца будем сопротивляться
вашему вступлению в город. А когда наступит наш последний
час, мы своими собственными руками предадим огню город и
предпочтем скорее погибнуть в пламени все — мужчины, женщи-
ны и дети,— чем допустить, чтобы вы осквернили наши дома и
уничтожили наши вольности».
Таков был дух жителей Лейдена. Но проходил день за днем,
помощи не было, и отчаяние охватило их; и тогда они послали
весть своим друзьям в штатах Голландии. И штаты приняли ве-
ликое решение: лучше затопить любимую страну, чем допустить,
чтобы Лейден попал в руки врага. «Лучше затопленная страна,
чем потерянная страна». А Лейдену, братскому городу, терпев-
шему тяжкое бедствие, они послали такой ответ: «Мы скорее
согласимся увидеть, как вся наша страна и все наше достояние
погибнут в волнах, чем пожертвовать тобой, Лейден!»
Наконец плотины одна за другой были проломаны, и воды
моря при благоприятном ветре хлынули в страну, неся на себе
голландские корабли с продовольствием и помощью. Испанские
войска, устрашившись этого нового врага — моря,— поспешно от-
ступили. Итак, Лейден выстоял, и в память о героизме его жи-
телей в 1575 году был основан знаменитый Лейденский универ-
ситет.
Было много таких героических историй, но и много кровавых
расправ. Ужасной резне и разграблению подвергся прекрасный
город Антверпен, где было убито восемь тысяч человек. «Испан-
ским бешенством» назвали это событие.
Но великую борьбу эту вела в основном Голландия, а не Юж-
ные Нидерланды. Подкупом и принуждением испанские прави-
тели добились перехода на свою сторону многих нидерландских
дворян, которых заставили подавлять своих собственных сооте-
чественников. Испанцам немало помогло то обстоятельство, что
на юге было гораздо больше католиков, чем протестантов. Они
постарались привлечь на свою сторону католиков и отчасти доби-
лись в этом успеха. А дворяне! Просто позор, до какого преда-
тельства и обмана унизились многие из них, добиваясь для себя
милостей и богатства от испанского короля, несмотря на гибель,
угрожавшую их родной стране.
44
Обращаясь к Генеральным штатам Нидерландов, Вильгельм
Оранский говорил: «Нидерланды подавляют только с помощью
самих Нидерландов. Откуда мог получить герцог Альба ту силу,
которой он хвастает, как не от вас самих, от нидерландских
городов? Откуда у него суда, оружие, деньги, солдаты? Они полу-
чены от жителей Нидерландов».
Благодаря этому испанцам удалось в конце концов отвоевать
приблизительно ту часть Нидерландов, которая теперь составляет
Бельгию. Но Голландию они не смогли покорить, как ни старались.
Любопытно отметить, что на протяжении всей борьбы, почти до
самого конца, голландцы не отрекались от верности испанскому
королю Филиппу II. Они были готовы сохранить его в качестве
короля, если он признает их свободы. В конце концов они были
вынуждены отречься от него. Они предложили корону своему
великому вождю Вильгельму, но он ее не принял. Таким образом,
обстоятельства вынудили Голландию, почти против ее воли, стать
республикой. Так сильна была монархическая традиция в те вре-
мена.
Борьба в Голландии продолжалась многие годы. Только в
1609 году Голландия стала независимой. Но вся тяжесть борь-
бы пала на 1567—1584 годы. Король Испании Филипп II, буду-
чи не в силах нанести поражение Вильгельму Оранскому, подсы-
лал к нему наемных убийц. Он публично обещал вознаграждение
за это убийство — такова была мораль Европы в те времена.
Несколько попыток убить Вильгельма окончились неудачей. На-
конец в 1584 году шестая по счету попытка оказалась успешной
и великий человек, «отец Вильгельм», как его звала вся Голлан-
дия, скончался. Но он сделал свое дело. Жертвы и страдания
привели к созданию Голландской республики. Сопротивление ти-
ранам и деспотам идет на благо страны и народа. Оно закаляет
и укрепляет. И Голландия, сильная и уверенная в себе, сразу
превратилась в великую морскую державу и начала экспансию
на Дальнем Востоке. Бельгия, отделенная от Голландии, продол-
жала оставаться под властью испанцев.
Бросим взгляд еще и на Германию, чтобы завершить нашу
картину Европы. Здесь с 1618 по 1648 год происходила ужасная
гражданская война, которую назвали Тридцатилетней войной.
Она шла между католиками и протестантами; /мелкие германские
князья и курфюрсты [крупные князья, избиравшие императо-
ра.— Ред.] вели борьбу между собой и с императором; католиче-
ский король Франции вмешался на стороне протестантов только
45
для того, чтобы усилить беспорядок; наконец, явился король Шве-
ции Гу став-Адольф, прозванный «львом Севера», он нанес пора-
жение императору и таким образом спас протестантов. Но Гер-
мания была разорена. Наемные солдаты вели себя как разбойни-
ки. Они занимались грабежом и захватом добычи. Даже генера-
лы, возглавлявшие армии, прибегали к грабежам, когда у них
не было денег, чтобы заплатить солдатам, и нечем было их кор-
мить. И подумай только! Это продолжалось в течение тридцати
лет, год за годом кровопролития, разрушения, грабежи. Торгов-
ля резко упала или вовсе прекратилась, земледелием почти не
занимались. Поэтому продовольствия становилось все меньше и
меньше, а голод становился все сильнее. В результате, разумеет-
ся, разбойников и грабителей становилось все больше. Германия
превратилась в своего рода питомник для профессиональных и
наемных солдат.
Наконец эта война закончилась, возможно, тогда, когда боль-
ше нечего было грабить. Но Германия еще очень и очень долгое
время не могла оправиться и собраться с силами. В 1648 году
Вестфальский мир положил конец гражданской войне в Герма-
нии. От императора и Священной Римской империи осталась
лишь тень или призрак, не имевший власти. Франция захватила
большой кусок — Эльзас; она удерживала его в течение двухсот
лет, но была вынуждена отдать обратно новой Германии, за-
тем она снова вернула его после Великой войны 1914—1918 го-
дов. Таким образом, этот мир принес выгоды Франции. Но в Гер-
мании возвысилась новая держава, которая стала источником
постоянного беспокойства для Франции. Это была Пруссия, в
которой правила династия Гогенцоллернов.
По Вестфальскому миру окончательно получили признание
Швейцарская и Голландская республики.
Какую ужасную повесть о войне, кровопролитии, грабеже и
фанатизме рассказал я тебе! А между тем такова была Европа не-
посредственно после Ренессанса, после такого взлета энергии
и расцвета искусства и литературы. Я сравнивал Европу со стра-
нами Азии и отмечал, что в Европе зарождалась новая
жизнь. Теперь мы видим, как эта жизнь пыталась в борьбе про-
ложить себе путь. Рождение нового ребенка или нового строя со-
провождается большими муками. Когда экономическое основание
неустойчиво, общественное и политическое устройство наверху
испытывает потрясения. Что в Европе шевелилась новая жизнь,
это достаточно очевидно. Но какое варварство повсюду вокруг
46
нее! В это время стало аксиомой, что «искусство управлять сво-
дится к искусству лгать». Вся атмосфера была пропитана ложью
и интригами, насилием и жестокостью, и удивительно, как люди
могли с этим мириться.
87.	АНГЛИЯ КАЗНИТ СВОЕГО КОРОЛЯ
29 августа 1932 года
Теперь мы посвятим немного времени истории Англии. До
сих пор мы мало уделяли ей внимания, поскольку в средние ве-
ка там не происходило ничего интересного. По сравнению с
Францией или Италией страна была менее развита. Однако Окс-
фордский университет рано прославился как центр просвеще-
ния, а несколько позднее выдвинулся и Кембриджский универси-
тет. Именно Оксфорд воспитал Уиклифа, о котором я уже писал
тебе.
Важнейшие события ранней истории Англии связаны с раз-
витием парламента. С самого начала крупное дворянство пред-
принимало попытки ограничить власть короля. В 1215 году поя-
вилась Великая хартия вольностей. Вскоре после этого берет свое
начало парламент, еще в очень незрелой форме. Знать и еписко-
пы образовали совет, который превратился в палату лордов. Но
в конечном счете большее значение получил выборный совет,
состоявший из рыцарей и менее крупных земельных собственни-
ков, а также из некоторого числа представителей от городов.
Этот выборный совет превратился в палату общин. Оба эти со-
вета, или палаты, состояли из земельных собственников и сос-
тоятельных людей. Даже члены палаты общин представляли ин-
тересы лишь небольшого числа богатых землевладельцев и купцов.
Палата общин располагала лишь незначительной властью. Она
обращалась к королю с петициями и жалобами на обиды и пос-
тепенно стала также вмешиваться в вопросы налогообложения.
Без ее одобрения трудно было установить новый налог или соб-
рать его, и у короля вошло в практику обращаться в этих слу-
чаях за одобрением к палате. Власть кошелька всегда велика,
власть и престиж парламента, особенно палаты общин, с этого
времени начали возрастать и усиливаться. Часто между королем
и палатой общин наблюдались трения. Тем не менее парламент
был еще слабым, и Тюдоры правили, о чем я уже говорил, как
47
более или менее абсолютные монархи. Но Тюдоры были умны-
ми и старались избегать столкновений с парламентом.
Англия избежала ожесточенной религиозной борьбы, проис-
ходившей на Европейском континенте. Там, правда, также имело
место достаточно много религиозных конфликтов, бунтов и фана-
тизма, и позорно большое число женщин было сожжено живыми,
поскольку их считали ведьмами. Однако в сравнении с континен-
том в Англии было спокойнее. Принято считать, что при Генри-
хе VIII страна перешла в протестантизм. Конечно, в ней остава-
лось множество католиков и было также много крайних протес-
тантов. Новая англиканская церковь была, однако, чем-то сред-
ним между ними: она называлась протестантской, но была скорее
католической и на деле являлась государственным ведомством,
во главе которого стоял король. Но разрыв с Римом и папой был
полным, и в стране часто происходили бурные «антипапистские»
выступления. Во времена королевы Елизаветы (она была до-
черью Генриха VIII) открытие новых морских путей на Восток
и в Америку и новые возможности для торговли стали соблазном
для многих людей. Успехи испанских и португальских моряков
пленили воображение Англии, и, страстно желая завладеть богат-
ствами, она пускается в плавание по морям. Сэр Фрэнсис Дрейк
и другие ему подобные стали сперва морскими пиратами, гра-
бившими испанские суда, шедшие из Америки. Затем Дрейк от-
правился в грандиозное кругосветное плавание. Сэр Уолтер Рэ-
ли пересёк Атлантику и попытался основать поселение на вос-
точном побережье той земли, которая теперь называется Соеди-
ненными Штатами Америки. Он назвал эту землю Виргинией
(Девственной) в честь Елизаветы, королевы-девственницы. Это
Рэли привез из Америки в Европу привычку курить табак. После
этого была испанская «Армада», и полная неудача этого гордого
предприятия придала Англии уверенности. Все это мало было
связано с борьбой между королам и парламентом, но отвлекало и
приковывало внимание к внешней политике. Однако даже во
времена Тюдоров в глубине, под спокойной поверхностью назре-
вала буря.
Период правления Елизаветы был одним из самых ярких в ис-
тории Англии. Елизавета была великой королевой, и Англия да-
ла в это время немало выдающихся деятелей. Но гораздо более
великими, чем королева и ее рыцари-авантюристы, были поэты и
драматурги этого поколения, и над всеми ними возвышается бес-
смертный Уильям Шекспир. Его драмы сегодня знают, конечно,
48
во всем мире, хотя о нем самом нам известно очень мало. Он был
одним из представителей блестящей плеяды, которая обогатила
английский язык множеством драгоценных жемчужин, доставля-
ющих нам истинное наслаждение. Даже мелкие лирические сти-
хотворения елизаветинского периода обладают особым, неповто-
римым очарованием. Простым, очень мелодичным языком, в лег-
ком ритме повествуют они нам о событиях обыденной жизни в
своеобразной, только им одним присущей манере. Касаясь этого
периода, английский критик Литтон Стрэчи пишет о «благородной
плеяде елизаветинцев, чей величественный и могучий дух в тече-
ние одного удивительного поколения оставил Англии самое блес-
тящее драматическое наследие, которое когда-либо знал мир».
Елизавета умерла в 1603 году, ровно за два года до смерти ве-
ликого Акбара в Индии. Ее преемником стал король Шотландии,
так как он считался ближайшим наследником в роде. Он принял
имя Якова I, и Англия и Шотландия объединились в одно коро-
левство. То, что Англии не удалось с помощью силы, было сде-
лано мирным путем. Яков I был приверженцем божественного
права королей и не любил парламента. Он был не так умен, как
Елизавета, и очень скоро между ним и парламентом возникли ос-
ложнения. Это при нем в 1620 году многие ревностные англий-
ские протестанты покинули родину на корабле «Мейфлауер» для
того, чтобы поселиться в Америке. Они были недовольны абсо-
лютистскими методами управления Якова I, и их не устраивала
также новая англиканская церковь, которую они считали недос-
таточно протестантской. И вот они покинули свои дома и родину
и отправились морем в новую дикую страну по ту сторону Ат-
лантики. Они высадились на северном побережье в месте, кото-
рое назвали Нью-Плимут. За ними последовали другие колонис-
ты, поселения постепенно росли, пока вдоль восточного побережья
не образовалось тринадцать колоний. Эти колонии в конце концов
превратились в Соединенные Штаты Америки. Но произошло это
спустя много времени.
Сыном Якова I был Карл Г, после того как в 1625 году он сде-
лался королем, положение очень скоро стало критическим. Пар-
ламент поэтому представил в 1628 году Петицию о правах, доку-
мент, ставший знаменитым в английской истории. В этой петиции
королю было объявлено, что он не является абсолютным монар-
хом и не все имеет право делать. Он не может незаконным обра-
зом облагать налогами и сажать людей в тюрьму. Он не имел
права даже в семнадцатом столетии делать то, что английский
49
вице-король делает в Индии в двадцатом — издавать декреты и
на их основании заключать людей в тюрьму.
Раздраженный тем, что ему пытались указывать, что ему доз-
волено и что не дозволено делать, Карл распустил парламент и
стал править без него. Через несколько лет, однако, возникла та-
кая нужда в деньгах, что ему пришлось созвать новый парламент.
Все действия, предпринятые Карлом без парламента, вызвали ве-
ликий гнев, и новый парламент жаждал помериться силами с ко-
ролем. Спустя два года, в 1642 году, началась гражданская вой-
на. С одной стороны, был король, опиравшийся на поддержку
многих дворян и большинства армии, с другой — парламент, под-
держиваемый богатыми купцами и городом Лондоном. Война тя-
нулась несколько лет, пока на стороне парламента не появился
великий вождь Оливер Кромвель. Он был крупным организато-
ром, сторонником суровой дисциплины, человеком, полным рели-
гиозного энтузиазма, убежденным в правоте дела. «В мрачных
опасностях войны,— говорит о нем Карлейль,— в самые трудные
минуты сражений, когда надежда полностью угасала в других,
она си'яла в нем, как огненный столп». Кромвель создал новую
армию, солдат ее называли «железнобокими», он внушил ей свой
энтузиазм и любовь к дисциплине. «Пуритане» парламентской
армии стояли против «кавалеров» Карла. В конце концов Кром-
вель вышел победителем, а король стал пленником парламента.
Многие члены парламента все еще желали компромисса с ко-
ролем, но новая армия Кромвеля не хотела и слышать об этом,
и один из офицеров этой армии, полковник Прайд, дерзко занял
здание парламента и изгнал оттуда всех сторонников компромис-
са. Это событие назвали «Прайдовой чисткой». Это была крутая
мера и не слишком лестная для парламента. Если парламент
протестовал, против королевского абсолютизма, то здесь выступи-
ла другая власть, его собственная армия, которой не было дела
до правовых уловок. Так действует революция.
Оставшиеся члены палаты общин, которых прозвали «охво-
стьем парламента», решили вопреки возражениям палаты лордов
предать Карла суду, и они приговорили его к смертной казни
«как тирана, предателя, убийцу и врага своей страны». И вот в
1649 году этот человек, который был королем и говорил о своем
божественном праве на власть, был обезглавлен во дворце Уайт-
холл, в Лондоне.	**
Короли смертны, подобно всем людям. Многие из них, как
свидетельствует история, умерли насильственной смертью. Абсо-
50
лютизм и королевская власть неотделимы от предательства »
убийства, и английские короли совершили в прошлом немало
убийств. Но чтобы выборное собрание осмелилось объявить себя
судом, подвергнуть суду короля, приговорить его к смертной каз-
ни и обезглавить — это было чем-то новым и совершенно неве-
роятным. Любопытно, что англичане, которые всегда отличались
большой консервативностью и противились резким переменам,
показали пример того, как следует поступать с королями, тира-
нами и предателями. Но дело было сделано не столько английским
народом,- сколько «железнобокими» под командованием Кром-
веля.
Все короли и цезари, князья и мелкие властители Европы были
потрясены. Что случится с ними самими, если простой народ на-
берется дерзости и последует примеру Англии? Многие из них
испытывали желание напасть на Англию и сокрушить ее, но
судьба Англии в то время была уже не в руках неспособного ко-
роля. Англия впервые стала республикой, и Кромвель и его ар-
мия готовы были защитить ее. Кромвель фактически стал дик-
татором. Он носил звание «лорда-протектора». При его суровом
и действенном правлении силы Англии росли, и ее флот заста-
вил отступить флоты Голландии, Франции и Испании. Впервые
Англия стала главной морской державой Европы.
Но Английская республика просуществовала очень недолго,
всего одиннадцать лет после смерти Карла I. Кромвель умер в
1G58 году, и спустя два года республика пала. Сын Карла I, ко-
торый нашел убежище за границей, возвратился в Англию, где
его приветствовали и короновали как Карла II. Этот второй Карл
был низким человеком с весьма сомнительной репутацией, его
представление о королевских обязанностях сводилось к хороше-
му времяпрепровождению. Но он был достаточно умен, чтобы не
слишком обострять отношения с парламентом. На деле Карл II
тайно состоял на жалованье у французского короля. Англия при
нем утратила позиции, завоеванные во времена Кромвеля, а
голландцы даже поднялись по Темзе и сожгли английский
флот.
Наследником Карла был его брат Яков II, при котором отно-
шения с парламентом немедленно обострились. Яков был ревно-
стным католиком и хотел снова подчинить Англию духовной
власти папы. Но каковы бы пи были представления англичан о
религии — а они были довольно расплывчатыми, — большинство
их резко враждебно относились к папе и всякому «папизму»
51
Яков II ничего не мог поделать с этим широко распространенным
чувством, он только вызвал гнев парламента и был вынужден
спасаться бегством во Францию.
Парламент снова одержал победу над королем, и на этот раз
мирным путем, без всякой гражданской войны. Но Англия не со-
биралась снова становиться республикой. Говорят, что англича-
не любят иметь над собой лорда, но еще больше любят пышность
и великолепие королевского двора. И вот парламент начинает ис-
кать нового короля и находит его в династии Оранских, которая
столетием раньше дала Вильгельма Молчаливого, возглавившего
великую борьбу Нидерландов против Испании. Теперь это был
другой Вильгельм, принц Оранский, женатый на принцессе Ма-
рии из английской королевской семьи. Вильгельм и Мария были
вместе возведены на престол в 1688 году; парламенту отныне
принадлежала верховная власть; таким образом, Английская ре-
волюция, передав власть народу, представленному парламентом,
была завершена. Ни один английский король или королева не
осмеливались с этого времени бросить вызов авторитету парла-
мента. Но, конечно, существует много путей, чтобы влиять на
парламент с помощью интриг, не противясь ему открыто и не
вступая в конфликт, и многие английские короли действовали
подобным образом.
Парламент стал верховной властью. Но чем же был этот пар-
ламент? Не воображай, будто он представлял народ Англии. Он
представлял только очень небольшую часть его. Палата лордов,
как показывает ее название, представляла лордов или крупных
земельных собственников и епископов. Даже палата общин была
собранием богатых людей, либо землевладельцев, либо крупных
торговцев. Лишь очень незначительное число людей имело право
голоса. Еще сто лет назад в Англии было сколько угодно так на-
зываемых «карманных местечек», то есть избирательных округов,
находившихся под контролем одного лица. Весь избирательный
округ мог состоять из одного или двух человек, избирающих чле-
на парламента! Известно, что в 1793 году триста шесть членов
палаты общин были избраны всего-навсего ста шестьюдесятью
лицами. Одна небольшая деревущка, Олд-Сэйрам, направила в
парламент двух депутатов. Итак, ты видишь, что огромное боль-
шинство парода не имело права голоса и не было представлено в
парламенте. Палата общин была далеко не народным собранием.
Она не представляла даже новый средний класс, выросший в го-
родах. Она представляла только класс земельных собственников
52
и некоторых богатых купцов. Места в парламенте продавались и
покупались, и взяточничество было широко распространено. И так
обстояло дело еще в 1832 году, всего сто лет назад, когда после
широкой агитации был принят билль о реформе и право голосо-
вать получило большее число людей.
Итак, ясно, что победа парламента над королем была побе-
дой кучки богатых. Англия в действительности управлялась этой
горсткой земельных собственников при участии некоторых куп-
цов. Все другие классы, составлявшие фактически всю нацию,
не принимали в этом никакого участия.
Запомни также, что и Голландская республика, появившаяся
на свет после великой борьбы против Испании, также была рес-
публикой богатых.
После Вильгельма и Марии королевой Англии стала сестра
Марии, Анна. После ее смерти в 1714 году снова возникли за-
труднения с избранием ее преемника. В конце концов парламент
обратился к Германии. Выбор пал на немца, который был в то-
время курфюрстом Ганновера; его сделали королем Англии
Георгом I. Вероятно, парламент избрал именно его потому, что он
был туповат и далеко не умен и было спокойнее иметь недалеко-
го короля, нежели умного, который стал бы вмешиваться в дела
парламента. Георг I не умел говорить по-английски. Английский
король не знал английского языка! Даже его сын, который стал
Георгом II, тоже едва понимал по-английски. Так в Англии обо-
сновался Ганноверский дом, или Ганноверская династия, которая
и поныне там процветает. Едва ли можно называть ее правящей,
так как властвует и управляет делами там парламент.
В шестнадцатом и семнадцатом столетиях было много ослож-
нений и столкновений между Ирландией и Англией. В течение
всего правления Елизаветы и Якова I предпринимались попытки
завоевания Ирландии, происходили восстания и массовые убий-
ства. Яков конфисковал много земель на севере Ирландии, в
Ольстере, и поселил там протестантских колонистов из Шотлан-
дии. С тех пор протестантские колонисты и остаются там и Ир-
ландия разделена на две части: на коренных ирландцев и шот-
ландских колонистов, на католиков и протестантов. Обе стороны
люто ненавидели друг друга, и, разумеется, англичане извлекали
выгоду из этого раскола. Во все времена правители придержива-
лись политики, предписывающей «разделяй и властвуй». Да-
же и теперь крупнейшей проблемой Ирландии является пробле-
ма Ольстера.
53
Во время гражданской войны в Англии англичане подверг-
лись избиению в Ирландии. Кромвель отомстил за это жестокой
резней ирландцев, и до наших дней ее с горечью вспоминают в
Ирландии. Борьба не раз возобновлялась, были попытки урегу-
лирования, заключались договоры, но англичане их каждый раз
нарушали — это длинная и мучительная история, история аго-
нии Ирландии.
Тебе будет интересно знать, что Джонатан Свифт, автор «Пу-
тешествий Гулливера», жил приблизительно в это время, с 1667
по 1745 год. Его книга знаменита как классическое произведение
для детей, но на самом деле она была горькой сатирой на Анг-
лию того времени. Даниель Дефо, написавший «Робинзона Кру-
зо», был современником Свифта.
88.	БАБУР
3 сентября 1932 года
Вернемся к Индии. Мы некоторое время занимались Европой и
в ряде писем пытались рассмотреть, что же крылось за беспо-
рядками, борьбой и войнами, и понять, что там происходило в
шестнадцатом и семнадцатом веках. Интересно было бы узнать,
какое у тебя сложилось впечатление об этом периоде в Европе.
Но каковы бы ни были твои впечатления, они должны быть
очень смешанными, и это не удивительно, так как Европа в те
времена была очень противоречива и своеобразна. Непрерывные
варварские войны, религиозный фанатизм и жестокость, ни с
чем не сравнимые в истории, абсолютизм и «божественное право»
королей, выродившаяся аристократия и позорная эксплуатация
народа. Китай, казалось, на целые века опередил Европу — это
была культурная страна с развитым искусством, терпимая и бо-
лее или менее миролюбивая. Индия, несмотря на раздробленность
и упадок, также во многих отношениях выгодно отличалась от
Европы.
Но у Европы было и другое, более приятное лицо. Уже появи-
лись ростки современной науки, начали развиваться идеи народ-
ной свободы и стали колебаться троны королей. Причина ожив-
ления в этих и в большинстве других областей была скрыта
глубже и заключалась в торговом и промышленном развитии
стран Западной и Северо-Западной Европы. Выросли большие го-
54
рода, где было множество купцов, торговавших с далекими стра-
нами, и бурно развивалось ремесленное производство. По всей За-
падной Европе возникали ремесленные цехи, то есть союзы масте-
ров-ремесленников. Этот торговый и промышленный класс обра-
зует буржуазию, новый средний класс. Класс этот растет, но
встречает на своем пути много преград — политических, социаль-
ных, религиозных. В политической и социальной организации
сохраняются остатки феодальной системы. Эта система принад-
лежала к уже прошедшей эпохе, она не соответствовала новым
условиям и являлась препятствием для торговли и промышленно
сти. Феодальные сеньоры взимали всевозможные пошлины и
налоги, которые раздражали торгово-промышленный класс. И вот
буржуазия выступила, чтобы отстранить феодалов от власти.
Король также не любил феодальную знать, так как она покуша-
лась на его власть. Таким образом король и буржуазия стали
союзниками в борьбе против феодальных сеньоров и лишили их
действительного влияния. В результате король стал еще более
могущественным и самодержавным.
Точно так же стало чувствоваться, что существующая рели-
гиозная организация и господствующие религиозные идеи и пред-
ставления о коммерческой деятельдости стали препятствием для
роста торговли и промышленности. Религия сама была во многих
отношениях связана с феодальной системой, и церковь, как я
уже говорил тебе, являлась крупнейшим феодальным земельным
собственником. До этого многие годы отдельные лица и группы
выступали с критикой и обвинениями в адрес католической церк-
ви. Но это мало что изменило. Однако теперь перемен хотела
вся находившаяся на подъеме буржуазия, поэтому движение за
реформы приобрело широкий размах.
Все эти изменения, а также многие другие, которые мы уже
рассмотрели вместе с тобой, представляли собой различные ас-
пекты и этапы революции, которая выдвинула буржуазию на
передний план. В странах Западной Европы, по-видимому, имел
место один и тот же процесс, однако в различных местах он про-
исходил в разное время. Восточная Европа в этот период и спу-
стя еще долгое время после него сильно отставала в промышлен-
ном отношении, так что там не было перемен.
В Китае и Индии также существовали ремесленные цехи и
было множество ремесленников и мастеров. Промышленность
была также развита и часто в более высокой степени, чем в За-
падной Европе. Но развитие науки не достигло европейского
55
уровня. Не наблюдалось и такого же, как в Западной Европег
стремления к борьбе за народную свободу. В обеих странах суще-
ствовали давние традиции свободы вероисповедания, а также
местных вольностей городов, деревень и цехов. Народ мало бес-
покоила самодержавная власть царя, пока эта власть не вмеши-
валась в местные дела. Обе страны создали социальную организа-
цию, которая существовала очень длительное время и была гораз-
до прочнее социальной организации стран Европы. Возможно,
сама прочность и устойчивость этой организации явились препят-
ствием для ее дальнейшего развития. Мы видели, как раздроблен-
ность и разложение в Индии закончились завоеванием ее север-
ной части моголом Бабуром. Народ, по-видимому, совершенно за-
был о древнеарийских идеях свободы, стал рабски покорным,
готовым подчиниться любому правителю. Даже мусульмане, ко-
торые принесли с собой новую струю жизни, видимо, также
выродились и стали такими же смиренными, как и все осталь-
ные.
Поэтому Европа, обладавшая бодростью и энергией, которых
недоставало древним цивилизациям Востока, постепенно и неза-
метно обогнала их. Ее сыны отправлялись в далекие уголки ми-
ра. Соблазн торговли и обогащения увлекал ее моряков в обе
Америки и в Азию. Мы видели, как португальцы положили конец
существованию арабской империи в Малакке. Они основали фор
посты на индийском побережье и в районе всех восточных морей.
Но вскоре их господство в торговле пряностями начинают оспари-
вать две новые державы, Голландия и Англия. Португалию вы-
тесняют с Востока, ее Восточная империя и торговля гибнут.
Голландцы частично занимают место Португалии и захватывают
многие восточные острова. В 1600 году королева Елизавета даро-
вала привилегию на право торговли с Индией Ост-Индской ком-
пании, компании лондонских купцов. Спустя два года возникла
голландская Ост-Индская компания. Так начался период евро-
пейской захватнической политики в Азии. В течение долгого вре-
мени европейцы ограничивались почти одной только Малайей и
восточными островами. Китай под властью династии Мин и пер-
вых маньчжурских правителей, появившихся в середине семна-
дцатого века, был слишком силен для Европы. Япония же зашла
так далеко, что выслала всех иностранцев и полностью закрыла
свои границы в 1641 году. А Индия? Мы отстали с нашим рас-
сказом об Индии и должны наверстать упущенное. Как увидим,
Индия превратилась в могущественную монархию под властью
56
новой династии — Моголов, поэтому опасность или вероятность ев-
ропейского вторжения была ничтожной. Но Европа уже господст-
вовала на морях.
Итак, мы возвращаемся к Индии. В изложении истории Евро-
пы, Китая, Японии и стран малайского мира мы дошли до конца
семнадцатого столетия и находимся на рубеже восемнадцатого.
Но в Индии мы все еще в начале шестнадцатого, когда пришел
Бабур.
В 1526 году с победой Бабура над слабым и презренным аф-
ганским султаном Дели началась новая эпоха и новая империя
в Индии — империя Моголов. С небольшим перерывом она про-
должалась с 1526 по 1707 год, то есть период ее существования
длился сто восемьдесят один год. Это были годы могущества и
славы, когда молва о Великих Моголах Индии распространилась
по всей Азии и Европе. Было шесть значительных правителей
этой династии, а затем империя распалась на куски и маратхи и
сикхи выкроили из них свои государства. А следом за ними при-
шли англичане; воспользовавшись развалом центральной власти
и неразберихой в стране, они постепенно установили свое господ-
ство.
Я уже кое-что рассказывал тебе о Бабуре. Он вел свой род
по прямой линии от Чингиса и Тимура и в какой-то мере унасле-
довал их силу и военные способности. Но монголы со времен Чин-
гиса стали более цивилизованными, и Бабур был одним из самых
культурных и обаятельных людей, какие только существовали.
Он был свободен от сектантской ограниченности и религиозного
фанатизма и не разрушал, как это делали его предки. Бабур
увлекался искусством и литературой и сам писал стихи на пер-
сидском языке. Он любил цветы и сады и в жаркой Индии часто
вспоминал свою родину в Средней Азии. «Фиалки так прекрасны
в Фергане, — пишет он в своих воспоминаниях, — там масса
тюльпанов и роз».
Бабур был еще мальчиком одиннадцати лет, когда стал прави-
телем Самарканда. Это была отнюдь не легкая должность. Со всех
сторон его окружали враги. И вот в том возрасте, когда малень-
кие мальчики и девочки ходят в школу, ему пришлось сражать-
ся мечом на поле брани. Он потерял свой трон и снова завладел
им, испытав много приключений на своем бурном жизненном пу-
ти. И все же он ухитрялся заниматься литературой, поэзией
и искусством. Честолюбие его подгоняло. Завоевав Кабул, он пе-
решел через Инд и вторгся в Индию. Армия его была очень неве-
57
лика, но он располагал артиллерией нового типа, которую в то
время начали применять в Европе и Западной Азии. Несметные
полчища афганского противника, выступившие на борьбу с
ним, были полностью разгромлены этой небольшой, хорошо обу-
ченной армией с помощью артиллерии, и Бабур одержал победу.
Но на этом трудности для него не кончились, и судьба его еще не
раз висела на волоске. Однажды, когда ему угрожала опасность,
его полководцы посоветовали ему отступить на север. Но он был
сделан из более прочного материала и заявил, что предпочитает
встретить смерть, но не отступить. Он любил вино. Но в этот
критический момент своей жизни решил бросить пить и разбил
все свои винные кубки. Победа досталась ему, и он сдержал свой
обет не пить вина.
Бабур пробыл в Индии всего четыре года, затем он умер. Эти
четыре года прошли в сражениях, покоя было немного; он остал-
ся чужеземцем в Индии и мало знал ее. В Агре он заложил вели-
колепную столицу и послал в Константинополь за одним знамени-
тым архитектором. Это было во времена, когда Сулейман Велико-
лепный отстраивал Константинополь. Знаменитым оттоманским
архитектором был Синан, он отправил в Индию своего любимого
ученика Юсуфа.
Бабур написал воспоминания, и эта восхитительная книга
позволяет заглянуть в сокровенный мир этого человека. Он рас-
сказывает нам об Индостане, о его животных и цветах, о деревьях
и фруктах — не забывает даже о лягушках! Он тоскует о дынях,
винограде и цветах своей родины. И выражает свое крайнее разо-
чарование в людях Индостана. По его словам, нет ни одной чер-
ты, которая говорила бы в их пользу. Может быть, за четыре го-
да войны он не успел изучить народ, а более культурные слои
избегали общения с новым завоевателем. Может быть, также чу-
жеземцу трудно было постигнуть жизнь и понять культуру дру-
гого народа. Как бы то ни было, он не нашел ничего достойного
восхищения ни'у афганцев, которые с некоторых пор были пра-
вящим классом, ни у большинства народа. Бабур был весьма на-
блюдателен, и, если даже допустить, что как чужеземец он был
пристрастен, его повествование показывает, что Северная Индия
находилась в это время в жалком состоянии. В Южной Индии он
не бывал.
«Империя Индостана, — рассказывает Бабур, — обширна,
густонаселена и богата. На востоке, на юге и даже на западе она
омывается Великим океаном. К северу от нее расположены Ка-
58
бул, Газни и Кандагар. Столицей всего Индостана является Дели».
Интересно отметить, что Бабур воспринимает всю Индию как еди-
ное целое, хотя ко времени его прихода она была раздроблена ж
множество царств. Эта идея единства Индии сохранялась на про-
тяжении всей ее истории.
Бабур продолжает свое описание Индии:
«Это замечательно красивая страна. Она представляет совер-
шенно другой мир по сравнению с нашими странами. Ее горы и
реки, ее леса и равнины, ее животные и растения, ее жители в
их язык, ее ветры и дожди — все здесь отличается по своему
характеру... Как только вы пройдете Сипд, ландшафт, деревья
и камни, кочевые племена, нравы и обычаи людей становятся це-
ликом и полностью характерными для Индостана. Даже пресмы-
кающиеся здесь другие... Лягушки Индостана достойны внимания.
Хотя они относятся к тому же виду, что и наши, они в то же
время способны пробежать шесть-семь газов по поверхности
воды».
Затем он перечисляет животных, цветы, деревья и фрукты
Индостана.
А потом переходит к людям.
«Страна Индостан доставляет мало удовольствий, заслужи-
вающих упоминания. Народ там некрасив. Людям чужды радо-
сти дружеского обхождения, взаимное общение и посещения пм
не известны. От природы они не одарены способностями, не наде-
лены понятливым умом, не обладают вежливыми манерами, доб-
ротой и чувством товарищества, они не проявляют ни воображе-
ния, ни изобретательности в ремесле, которым занимаются, не
обладают ни искусством, ни познаниями в строительном дело: па
их базарах не найти ни хороших лошадей, ни хорошего мяса, ни
винограда, ни мускусных дынь, ни хороших фруктов, ни льда,
ни холодной воды, ни хорошей пищи, ни хорошего хлеба; у нпх
нет ни бань, ни школ, ни свечей, ни факелов и ни одного под-
свечника».
Поневоле возникает сильное желание спросить, что же все-та-
ки у них есть! Бабур, должно быть, был сыт по горло, когда пи
сал эти строки.
«Главное преимущество Индостана, — говорит Бабур, — в том
что страна велика и в ней имеется в изобилии золото и серебро...
Другое удобство в Индостане заключается в том, что имеется бес
численное и бесконечное множество работников любых профес-
сий и специальностей. Для любой работы и любого занятия всег-
59
да готово множество людей, к которым это занятие и ремесло
переходили от отца к сыну из века в век».
Я привел пространные выдержки из воспоминаний Бабура.
Такие книги часто дают нам лучшее представление о человеке,
чем любые попытки его описать.
Бабур умер в 1530 году, когда ему исполнилось сорок девять
лет. Существует хорошо известный рассказ о его смерти. Сын
его Хумаюн был болен, и Бабур из любви к сыну предложил свою
жизнь взамен, если сын поправится. Рассказывают, что Хумаюн
поправился, а Бабур умер через несколько дней после этого.
Тело Бабура доставили в Кабул и похоронили там в саду, ко-
торый он любил. Наконец-то он вернулся к цветам, по которым
так тосковал.
89.	АКБАР
4 сентября 1932 года
Бабур завоевал большую часть Северной Индии благодаря
своему полководческому искусству и энергичным действиям. Он
нанес поражение афганскому султану Дели, а позднее, и это
была более трудная задача, кланам раджпутов под водительством
Рана Сангха из Читора, прославленного в раджпутской истории
героя. Но Бабур оставил своему сыну Хумаюну трудную задачу.
Хумаюн был культурным и образованным человеком, но не был
солдатом, подобно своему отцу. Во всей его новой империи проис-
ходили беспорядки» и в конце концов в 1540 году, через десять
лет после смерти Бабура, афганский правитель Бихара по имени
Шер-хан нанес ему поражение и изгнал Хумаюна из Индии. И вот
второй из Великих Моголов превратился в странника, вынужден-
ного скрываться и испытывать всевозможные лишения. Во время
этих странствий в ноябре 1542 года его жена родила сына. Это-
му сыну, рожденному в пустыне Раджастхана, предстояло стать
Акбаром.
Хумаюн бежал в Персию, и ее правитель, шах Тахмасп, пре-
доставил ему убежище. Тем временем Шер-хан завладел верхов-
ной властью в Индии и правил под именем Шер-шаха. Даже в
этот короткий промежуток времени он,показал себя очень спо-
собным человеком. Он был блестящим организатором, и его управ-
ление было активным и умелым. Занятый войнами, Шер-шах
60
нашел время для того, чтобы ввести новую и лучшую систему об-
ложения земледельцев налогом. Он был суровым и жестоким
человеком, но из всех афганских правителей Индии, а также по
сравнению со многими другими был, несомненно, самым способ-
ным и лучшим. Но как это часто случается со способными само-
держцами, он был все и вся и все решал сам в своем правитель-
стве, а поэтому с его смертью все здание рухнуло.
Хумаюн воспользовался этим развалом и в 1555 году возвра-
тился с армией из Персии. Он одержал победу и таким образом
спустя шестнадцать лет снова оказался на троне в Дели. Но не-
надолго. Через полгода он упал с лестницы и умер.
Интересно сравнить надгробные памятники, или мавзолеи,
Шер-шаха и Хумаюна. Могила афганца находится в Шахашраме
в Бихаре; это строгое, монументальное, величественное сооруже-
ние, такое же, каким был сам человек. Могила Хумаюна нахо-
дится в Дели. Это легкое и изящное строение. По этим двум соору-
жениям из камня можно составить себе достаточно хорошее пред-
ставление об обоих соперниках, претендовавших на империю в
шестнадцатом веке.
Акбару было в то время только тринадцать лет. Подобно свое-
му деду, он рано взошел на престол. У него был опекун и за-
щитник Байрам-хан, или Хан-Баба, как его называли. Но уже
через четыре года Акбару надоели опека и руководство других
людей и он взял управление в собственные руки.
Почти пятьдесят лет Акбар правил Индией, с начала 1556 и
до конца 1605 года. В Европе это был период нидерландского
восстания и Шекспира в Англии. Имя Акбара является выдаю-
щимся в истории Индии, и в некоторых отношениях он напоми-
нает Ашоку. Удивительное дело, что буддист, император Индии
в третьем веке до нашей эры, и мусульманин, император Индии
в шестнадцатом веке нашей эры, говорят почти одно и то же и
почти одними и теми же словами. Может быть, устами двух своих
великих сыновей говорит сама Индия. Об Ашоке мы знаем до-
вольно мало помимо того, что он сам велел высечь на камне. От-
носительно Акбара нам известно довольно много, пространные
сообщения оставили нам два его придворных историка, подробно
пишут о нем также и посещавшие его иностранцы, особенно иезуи-
ты, пытавшиеся обратить его в христианскую веру.
Он был третьим правителем из этой династии, начиная с Ба-
бура. Но Моголы все еще считались чужеземцами в стране, и их
власть поддерживалась с помощью военной силы. Именно в прав-
61
лсние Акбара династия Моголов утвердилась в Индии и стала ин-
дийской по своему облику. Именно в его время титул Великий
Могол вошел в употребление в Европе. Акбар был самодержцем
и обладал неограниченной властью. В Индии в это время, види-
мо, и не помышляли об ограничении власти правителей. К сча-
стью, Акбар оказался мудрым деспотом, он отдавал много сил
деятельности на благо индийского народа. В некотором смысле
его можно считать отцом индийского национализма. Во времена,
когда национальное чувство было мало развито в стране, а ре-
лигия являлась фактором раскола, Акбар подчеркнуто ставил
идеал общеиндийской национальности над сепаратистскими при-
тязаниями религии. Его попытка удалась не полностью. Однако
достойно удивления, сколь многого он сумел достигнуть и какой
успех сопутствовал его усилиям.
И все же своими успехами Акбар был обязан не только само-
му себе. Ни один человек не может добиться успеха в решении
больших задач, пока для этого не назрело время и не возникла
благоприятная атмосфера. Великий человек часто ускоряет ход
событий и сам создает условия. Но и сам великий человек в свою
очередь является продуктом своего времени и господствующих
условий. Так и Акбар был продуктом Индии того времени.
В одном из предыдущих писем я рассказывал тебе о том, как
невидимые силы в Индии трудились над синтезом двух культур
п религий, которые судьба свела вместе в этой стране. Я расска-
зывал тебе о новых стилях в архитектуре, а также о развитии
языков Индии, в особенности урду и хиндустани. Я рассказывал
тебе также о реформаторах и религиозных вождях, таких, как
Рамананда, или Кабир, или гуру Нанак, которые стремились
сблизить ислам и индуизм, подчеркивая их общие черты и кри-
тикуя их обрядность и церемониал. Этот дух синтеза полу-
чил распространение, и Акбар, обладавший тонким и воспри-
имчивым умом, должен был почувствовать это и откликнуться.
Акбар стал крупнейшим представителем такого религиозного
синтеза.
Уже как государственный деятель он должен был прийти к
выводу, что его собственная сила и сила нации зависят от этого
синтеза. Акбар был достаточно храбрым воином и способным
полководцем. В отличие от Ашоки он никогда не отказывался от
войпы. Однако он отдавал предпочтение победам, одержанным
любовью, перед победами, одержанными мечом, хорошо зная, что
первые более прочные. И вот Акбар начал постепенно завоевы-
62
вать расположение индуистской знати и индуистских масс. Он
отменил подушный налог на немусульман — джизию, а также
налог на индусов-паломников. Он женился на девушке из знат-
ной раджпутской семьи, а позднее женил своего сына также на
раджпутской девушке и вообще поощрял подобные смешанные
браки. Он назначал знатных раджпутов на самые высокие посты
в своей империи. Многие из числа наиболее храбрых его полно
водцев и наиболее способных министров и правителей областей
были индуистами. Раджа Ман Сингх был даже одно время назна-
чен правителем Кабула. В своих попытках добиться расположе-
ния раджпутских и индуистских масс Акбар заходил так далеко,
что бывал временами несправедлив к своим мусульманским под-
данным. Он сумел, однако, добиться расположения индусов, и
раджпуты толпами стекались к нему на службу и на поклон —
приходили почти все, кроме одного Раны Пратапа Сингха из
Мевара, личности непреклонной. Рана Пратап отказывался при-
знать сюзеренитет Акбара даже номинально. Разбитый в сраже-
нии, он предпочел вести полную опасностей жизнь в джунглях
легкой изнеженной жизни в роли вассала Акбара. Весь свой век
этот гордый раджпут боролся против императора в Дели, отка-
зываясь склониться перед ним. К концу своей жизни он даже
добился некоторых успехов. Память об этом доблестном раджпуте
бережно храпят в Раджпутане, где о нем сложено множество
сказаний.
Итак, Акбар привлек на свою сторону раджпутов и добился
очень большой популярности в массах. Он был терпим по отно-
шению к парсам, а также к миссионерам-иезуитам, прибывавшим
к его двору. Но его терпимость и то обстоятельство, что он пре-
небрегал некоторыми мусульманскими обрядами, сделали его не-
популярным среди мусульманской знати, которая не раз поднима-
ла против пего восстания.
Я сравнивал его с Ашокой, но это сравнение не должно соз-
давать у тебя ошибочного представления. Во многих отношениях
он был непохож на него. Акбар был очень честолюбив и к концу
жизни представлял собой завоевателя, всячески стремившегося
расширить пределы своей империи. Иезуиты сообщают нам, что
он «обладал живым и проницательным умом, был человеком
здравых суждений и осмотрительным в делах, но прежде всего
добрым, приветливым и щедрым. Эти качества сочетались в нем
со смелостью, присущей людям, способным начинать и совершать
великие дела... Он был любознателен и интересовался мпожест-
63
вом вещей, обладал глубокими познаниями не только в военном
деле и политике, но был сведущ также во многих ремеслах...
Свет кротости и милосердия источал государь даже на тех людей,
которые наносили ему личную обиду. Он редко терял самооблада-
ние. Если это случалось, он приходил в дикую ярость, но гнев
его никогда не длился долго». Не забывай, что это описание при-
надлежит не придворному, а чужеземцу, приехавшему из другой
страны, у которого было много случаев наблюдать Акбара.
Акбар отличался огромной физической силой и обладал дея-
тельной натурой, не было для него более увлекательного занятия,
чем охота на диких и опасных зверей. Его храбрость, как воина,
доходила до безрассудства. О его изумительной энергии свиде-
тельствует знаменитый поход из Агры в Ахмадабад, совершенный
за девять дней. В Гуджарате вспыхнуло восстание, и Акбар по-
спешил туда с небольшой армией через пустыню Раджпутаны,
преодолев расстояние в четыреста пятьдесят миль. Это был вы-
дающийся подвиг. Вряд ли надо напоминать тебе, что в те време-
на не было ни железных дорог, ни автомобилей.
Но, помимо этих качеств, великим людям присуще нечто
большее: говорят, они обладают магнетизмом, привлекающим к
ним людей. Акбар был щедро наделен этим магнетизмом и лич-
ным обаянием: его неотразимые глаза, прекрасно описанные
иезуитами, «переливались, как море в свете солнечных лучей».
/Разве удивительно, что этот человек все еще восхищает нас и что
его действительно царственная и действительно мужественная
фигура возвышается над сонмом людей, которые были только ца-
рями — и ничем больше.
Акбар покорил всю Северную Индию и даже Юг. Он присоеди-
нил к своей империи Гуджарат, Бенгалию, Ориссу, Кашмир и
Синд. Он одерживал победы также в Центральной и в Южной
Индии и взимал здесь дань. Поражение, которое он нанес Рани
Дургавати, правительнице из Центральной провинции, не делает
ему чести. Рани Дургавати была храброй и хорошей правительни-
цей и не причиняла ему вреда. Но для честолюбия и имперских
устремлений подобные соображения не препятствие. В Южной
Индии его армии воевали еще против одной женщины — знаме-
нитой Чанд Биби, правительницы Ахмаднагара. Эта женщина об-
ладала и смелостью и способностями, ее сопротивление произвело
такое сильное впечатление на армию -Могола, что ей даровали
почетный мир. К несчастью, она позднее была убита каким-то
недовольным солдатом из ее собственной армии.
64
Армии Акбара повели также осаду Читора — это было еще до
Раны Пратапа. Читор доблестно защищал Джаймал. После его
смерти снова был исполнен ужасный обряд джаухар и Читор
пал.
Акбар сумел собрать вокруг себя много способных помощни-
ков, которые были ему преданы. Главными среди них были два
брата — Файзи и Абу-л-Фазл,— а также Бирбал, о котором до сих
пор рассказывают бесконечные истории. Тодар Мал был его
министром финансов. Именно он перестроил систему взимания
государственных налогов. В те времена, тебе будет интересно это
знать, не существовало ни системы заминдари, ни самих замин-
даров или талукдаров. Государство имело дело с индивидуаль-
ными земледельцами, райотами. Это как раз то, что теперь назы-
вается системой райотвари. Современные заминдары являются
творением англичан.
Раджа Ман Сингх из Джайпура был одним из лучших полко-
водцев Акбара. Другим знаменитым лицом при дворе Акбара был
Тансен, великий певец, который теперь считается святым покро-
вителем певцов Индии.
Столицей Акбара первоначально была Агра, и он выстроил
там крепость. Затем он построил новый город в Фатихпур-Сикри,
расположенном приблизительно в пятнадцати милях от Агры. Он
выбрал эту местность, так как там жил святой человек Шейх-
Селим Чишти. Здесь он построил великолепный город, который,
по свидетельству одного английского путешественника тех вре-
мен, был «гораздо больше Лондона». Почти пятнадцать лет он
оставался столицей его империи. Позднее Акбар сделал своей сто-
лицей Лахор. «Его величество,— говорит Абу-л-Фазл, друг и ми-
нистр Акбара,— вынашивает замыслы великолепных зданий и
воплощает труд своего ума и сердца в камне и глине». До сих
пор стоит Фатихпур-Сикри, его прекрасная мечеть, великолеп-
ный Буланд Дарваза и множество других прекрасных зданий.
Это покинутый город, в нем пет жизни, но кажется, будто по его
улицам и широким площадям проходят призраки мертвой импе-
рии.
Наш нынешний Аллахабад также был основан Акбаром, но
сама местность была заселена еще в глубокой древности, и Прая-
га процветала там еще во времена «Рамаяны». Крепость в Алла-
хабаде была построена Акбаром.
Должно быть, он вел очень беспокойную жизнь, заполненную
завоевательными походами и заботами о сплочении своей огром-
65
ной империи. Но при всей этой занятости в нем проявляется еще
одна замечательная черта: беспредельная любознательность и
стремление познать истину. Он призывал к себе и расспрашивал
всякого, кто мог пролить свет на интересовавшие его вопросы, и
люди разных религий собирались вокруг него в Ибадат-хане,
каждый из них надеялся обратить в свою веру этого могущест-
венного монарха. Между ними часто завязывались споры, а Ак-
бар сидел тут же, выслушивая их доводы и задавая множество
вопросов. Он, видимо, был убежден, что истина не является мо-
нополией какой-либо религии или секты, и открыто объявлял, что
его принципом является всеобщая терпимость в вопросах рели-
гии.
Историк его правления, Бадауни, очевидно не раз принимав-
ший личное участие в таких собраниях, сообщает интересные
сведения об Акбаре, которые я здесь привожу. Сам Бадауни был
ортодоксальным мусульманином и совершенно не одобрял дея-
тельности Акбара.
«Его Величество,— говорит он,— собирал мнения всех, в осо-
бенности тех, кто не был мусульманином, принимая все то, что
ему нравилось, и отбрасывая все, что не соответствовало его
склонностям и было противно его желаниям. С самого раннего
детства и до полного возмужания, от расцвета и до старости, Его
Величество прошел через самые различные ступени, познал вся-
кого рода религиозные обычаи и сектантские верования и собрал
все, что можно найти в книгах, проделав все это с присущим ему
талантом выбирать и духом исследования, противоречащим всем
принципам (ислама). Таким образом, в зеркале его души отра-
зилась вера, покоящаяся на некоторых основных принципах, и
в результате различных влияний, которым подвергался Его Ве-
личество, в его сердце постепенно, подобно рисунку на камне, вы-
росло убеждение, что благоразумные люди есть во всех религи-
ях, как и мыслители, избегающие крайностей, а также люди,
одаренные чудодейственной силой, имеются во всех нациях.
Таким образом, если подлинные знания можно найти повсюду,
то почему истина должна быть достоянием только одной из
религий?..»
Ты помнишь, что в это время в Европе царила исключитель-
ная нетерпимость в религиозных вопросах. Инквизиция процве-
тала в Испании и Нидерландах, а также в Других местах, и как
католики, так и протестанты считали терпимость по отношению
друг к другу смертным грехом.
66
Из года в год Акбар продолжал вести беседы и споры на ре-
лигиозные темы с людьми, исповедовавшими различные религии,
пока все они не устали и не потеряли надежду обратить его каж-
дый в свою веру. Если каждая религия содержала какую-то долю
истины, как мог он остановиться на одной из них? «Язычники,—
как, по словам иезуитов, он однажды заметил,—считают свой за-
кон добром; точно так же считают и сарацины, и христиане. К
какому же из них нам следовало бы примкнуть?» (Под языч-
никами иезуиты имели в виду индуистов, а «сарацины» относит-
ся, конечно, к мусульманам. Отцы-иезуиты, поскольку они были
португальцами, знали сарацин Испании, поэтому они и называли
индийских мусульман тем же именем.) Вопрос, заданный Акба-
ром, был вполне уместен, но тем не менее он вызвал раздражение
у иезуитов, которые пишут в своей книге:«Таким образом, в этом
государе мы замечаем обычное заблуждение атеистов, которые,
отказываясь подчинить рассудок вере и не принимая за истину
ничего, что не в состоянии постигнуть их слабый разум, доволь-
ствуются тем, что подвергают своему несовершенному суждению
вещи, далеко выходящие за пределы человеческого разумения».
Если таково определение атеиста, то чем больше будет их у нас,
тем лучше.
Какие цели преследовал Акбар, не совсем ясно. Рассматривал
ли он этот вопрос как чисто политический? Хотел ли он, стремясь
к развитию единой национальности, добиться слияния различных
религий в одном русле? Или он руководствовался религиозными
мотивами в своих поисках? Этого я не знаю. Но я склонен ду-
мать, что в нем было больше от государственного деятеля, чем
от религиозного реформатора. Каковы бы ни были его цели, он
на деле провозгласил новую религию — «дин-и илахи»,— главой
которой является он сам. В религии, как и во всех прочих делах,
его самодержавная власть должна была быть неоспоримой, и в
связи с этим много было в ней внушающих отвращение низких
поклонов, обрядов целования ноги и т. п. Новая религия не приви-
лась. Все, чего она достигла,— это раздражения мусульман.
Акбар был воплощением авторитарной власти. И все же ин-
тересно поразмыслить над тем, какова была бы его реакция на
либеральные политические идеи. Если свобода совести необходи-
ма, то почему не предоставить народу большей политической сво-
боды? Наука, несомненно, имела бы для него большую притяга-
тельную силу. К сожалению, эти идеи, которые тогда уже начи-
нали волновать некоторых людей в Европе, не получили в то
67
время распространения в Индии. По всей видимости, никакого
применения не получил и книгопечатный станок, и распростране-
ние образования было очень ограниченным. И как же ты будешь
поражена, узнав, что Акбар был неграмотен, то есть он не умел
ни писать, ни читать! Тем не менее он был весьма образован и
очень любил, чтобы ему читали книги вслух. По его распоряже-
нию многие санскритские книги были переведены на персидский
язык.
Интересно отметить, что он издал приказ, запрещавший вы-
полнение обряда сати вдовами индуистов, а также практику обра-
щения военнопленных в рабство.
Акбар умер в октябре 1605 года, на шестьдесят четвертом
году жизни, после почти пятидесятилетнего правления. Он поко-
ится в прекрасном мавзолее в Сикандре, близ Агры.
В правление Акбара в Северной Индии, большей частью в Бе-
наресе, жил человек, чье имя знакомо каждому сельскому жителю
в Соединенных провинциях. Он гораздо больше известен там и
гораздо более популярен, чем Акбар и вообще любой монарх.
Я имею в виду Тулси Даса, который написал «Рамачаритама-
нас», или «Рамаяну», на языке хинди.
90.	УПАДОК И ГИБЕЛЬ ИМПЕРИИ МОГОЛОВ
В ИНДИИ
9 сентября 1932 года
Мне очень хочется рассказать тебе еще об Акбаре, но надо
ограничить себя. Не могу, однако, удержаться от того, чтобы не
привести еще несколько цитат из сообщений португальских мис-
сионеров. Их высказывания гораздо более ценны, чем мнение
придворных; не забывай, что они к тому же были сильно разоча-
рованы в Акбаре, поскольку он не захотел стать христианином.
И все же они отмечают, что он был, «бесспорно, великим царем,
так как знал, что хорошим повелителем является только тот, кто
внушает своим подданным одновременно чувства покорности и
уважения, любви и страха. Он был возлюбленным государем для
всех, тверд с сильными, добр с людьми низших сословий и вообще
со всеми людьми, независимо от их положения, с соседями и чу-
жестранцами, с христианами, и с сарацинами, и с язычниками;
так что каждый верил, что царь на его стороне». «Его можно бы-
68
ло видеть, — рассказывают дальше иезуиты, — глубоко погру-
женным в государственные дела или дающим аудиенции своим
подданным, а в следующее мгновение застать его за стрижкой
верблюдов, тесанием камней или занятым резьбой по дереву, или
кующим железо — и все это он делал с большим прилежанием,
словно это было его особым призванием». Хотя он и был могуще-
ственным и самодержавным монархом, однако не считал физиче-
ский труд ниже своего достоинства, как думают некоторые люди
сегодня.
Нам сообщают далее, что «он был умерен в пище... употреблял
мясо только три-четыре месяца в году... С большим трудом вы-
краивал он три часа для ночного сна... У него была удивитель-
ная память. Он помнил клички всех своих слонов, хотя их у него
были тысячи; он знал также клички лошадей, оленей и даже го-
лубей!». В такую поразительную память трудно поверить, и, воз-
можно, эти сообщения преувеличены. Но нет никакого сомнения
в том, что память у него была великолепная. «Хотя он не умел
ни читать, ни писать, он знал обо всем, что происходило в его
царстве». А «жажда знаний» его была так велика, что он «пы-
тался изучать все сразу, подобно изголодавшемуся человеку, ко-
торый пытается проглотить все в один присест».
Таким был Акбар. Но он был законченным самодержцем, и
хотя он и заботился о благе народа и уменьшил налоговое бремя
крестьян, однако и не помышлял о том, чтобы повысить общий
уровень народа путем распространения образования и обучения.
Тогда повсюду был век автократии, и в сравнении с другими са-
модержавными монархами Акбар был блистательным государем
п прекрасным человеком.
Хотя Акбар и был третьим по счету в роду после Бабура, он
стал действительным основателем династии Моголов в Индии.
Подобно династии Юань, основанной ханом Хубилаем в Китае,
правители династии Моголов, начиная с Акбара, становятся ин-
дийской династией. Благодаря большим усилиям Акбара, направ-
ленным на сплочение империи, династия продержалась у власти
более ста лет после его смерти.
За Акбаром последовало еще три способных правителя, но они
не были выдающимися людьми. Как только умирал император,
между его сыновьями завязывалась недостойная драка за престол.
Начинались дворцовые интриги, войны за наследство, мятежи сы-
новей против отцов и братьев против братьев, убийства и ослепле-
ние родственников — словом, все отталкивающие последствия
69
самодержавия и абсолютной власти. Пышность и великолепие
этого двора не знали себе равных в мире. Вспомни, что это было
время Людовика XIV во Франции, Короля-солнца, построившего
Версаль и державшего блестящий двор. Но великолепие Короля*
солнца тускнело перед великолепием Великого Могола. Вероятно,
Моголы были богатейшими государями в ту эпоху. И тем не ме-
нее порой наступал голод, чума и другие болезни губили великое
множество людей, в то время как императорский двор продолжал
жить в роскоши.
Терпимость по отношению к различным религиям во времена
Акбара имела место и в правление его сына Джахангира, но за-
тем она постепенно стала исчезать, и кое-где имели место даже
преследования христиан и индуистов. Позднее, во времена Ауран-
гзеба, начались открытые гонения на индуистов, их храмы раз*
рушались и вновь была введена ненавистная подушная подать —
джизия. Таким образом, основы империи, с таким трудом зало*
женные Акбаром, были одна за другой подорваны, империя заша-
талась и рухнула.
Акбару наследовал Джахангир, его сын от жены-раджпутки.
Он в какой-то степени продолжал традиции отца, но, по-видимо-
му, больше интересовался искусством и живописью, садами и
цветами, чем вопросами управления. У него была прекрасная
картинная галерея. Джахангир ежегодно посещал Кашмир, и,
полагаю, это он разбил прекрасные сады в Сринагаре: Шаламар-
баг и Нишат^баг. Женой Джахангира или, вернее, одной из мно-
гих его жен была прекрасная Нур Джахан, она являлась подлин-
ной силой, стоявшей за троном. В правление Джахангира было
построено прекрасное здание, где находится гробница Итимад-уд-
даула. Каждый раз, когда я бываю в Агре, я стараюсь посетить
эту жемчужину архитектуры, чтобы насладиться ее красотой.
После Джахангира на престол вступил его сын Шах-Джахан,
правивший тридцать лет (1627—1658). В его правление — он
был современником Людовика XIV, короля Франции,— Моголы
достигли вершины своего могущества, но в этот период появились
также первые признаки их упадка. Для царя был изготовлен
знаменитый Павлиний трон, украшенный драгоценными камня-
ми. Затем на берегу Джамны в Агре был воздвигнут Тадж-Ма-
хал — это воплощение мечты о прекрасном. Может быть, ты
знаешь, что это гробница его любимой жены Мумтаз-Махал. Шах-
Джахан совершил много такого, что не может прибавить ему ни
уважения, ни чести. Он был нетерпим в вопросах религии и поч-
70
ти ничего не сделал для облегчения участи Декана и Гуджарата,
когда там свирепствовал ужасающий голод. Контраст между бо-
гатством и великолепием его двора и бедствиями и нищетой его
народа вызывает отвращение. И все же, возможно, ему многое
можно простить за чудо красоты, воплощенное в мраморе и кам-
не, которое он оставил после себя. В его время архитектура Мо-
голов достигла своей вершины. Кроме Тадж-Махала, он построил
также Моти-Масджид — Жемчужную мечеть в Агре, а также
великую Джами-Масджид в Дели, и Диван-и-ам, и Диван-и-кхас
во дворце в Агре. Все эти сооружения отличаются благородной
простотой; некоторые из них достигают громадных разме-
ров, и тем не менее они грациозны, изящны и сказочно
красивы.
Но за этой сказочной красотой стоял народ, страдавший от
нищеты; он оплачивал строительство дворцов, хотя у многих лю-
дей не было даже глиняных лачуг. В стране царил безграничный
деспотизм, и те, кому случалось вызвать неудовольствие импе-
ратора или его наместников и управляющих, подвергались самым
жестоким наказаниям. Принципы Макиавелли торжествовали при
дворе. Милосердие Акбара, его терпимость и хорошее управление
канули в прошлое. Близились смутные времена.
Затем на престол взошел Аурангзеб, последний из Великих
Моголов. Он начал свое правление с того, что заточил в тюрьму
своего престарелого отца. Он правил сорок восемь лет, с 1659 по
1707 год. Он не был любителем искусства и литературы, как его
дед Джахангир, или архитектуры, как его отец Шах-Джахан. Он
был черствым фанатиком, нетерпимо относившимся к любой ре-
лигии, кроме своей собственной. Двор сохранял пышность, но в
своей личной жизни Аурангзеб соблюдал простоту 1а был близок
к аскетизму. Исподволь он начал гонения на последователей ре-
лигии индуизма. Он отказался от политической линии Акбара,
направленной на примирение и синтез религий, и тем самым
подорвал основы, на которых до этого времени покоилась импе-
рия. Аурангзеб снова обложил индусов налогом джизия; он по
возможности отстранял индусов от государственных должностей,
оскорблял раджпутскую знать, которая поддерживала династию
со времени Акбара, чем и вызвал войну с раджпутами; он тысяча-
ми разрушал храмы индуистов, и много прекрасных древних зда-
ний было обращено в прах. И в то время, как его империя продол-
жала расширяться на юге: под его власть подпали Биджапур и
Голконда, и Аурангзеб взимал дань с далеких южных областей,—
71
основы его империи были расшатаны, она становилась чем даль-
ше, тем слабее, и повсюду появлялись враги. В одной из петиций
индусов к Аурангзебу, направленной против налога джизия, от-
мечалось, что этот налог «несовместим со справедливостью, в та-
кой же мере он противоречит хорошей политике, так как приведет
к обнищанию страны; более того, это нововведение является на-
рушением законов Индостана». Относительно условий, господство-
вавших в империи, в петиции говорилось: «Во время правления
Вашего Величества многие [области.— Ред.] отпали от империи,
и дальнейшие потери территорий неминуемы, так как повсюду
царит безграничное опустошение и грабеж. Ваших подданных
повсюду топчут, все области Вашей империи обнищали и обезлю-
дели, и трудности все растут».
Именно это общее бедственное положение было прелюдией
к тем большим изменениям, которые произошли в Индии в тече-
ние последующих примерно пятидесяти лет. Среди этих измене-
ний было внезапное и полное разрушение великой империи
Моголов после смерти Аурангзеба. За великими изменениями
и великими движениями почти всегда кроются экономические
причины. И мы видели, как экономическая разруха и последу-
ющие революции предшествовали и сопутствовали падению
великих империй в Европе и в Китае. Так же обстояло дело и в
Индии.
Империя Моголов пала, так же как почти все империи, из-за
своей внутренней слабости. Она в буквальном смысле слова раз-
валилась на куски. Но этому процессу в большой мере способст-
вовало новое явление: сознательное сопротивление индусов, про-
явление которого было ускорено политикой Аурангзеба. Но корни
этого своеобразного религиозного национализма индусов восходи-
ли ко временам более ранним, чем правление Аурангзеба, и воз-
можно, что его ожесточение и нетерпимость были отчасти вызва-
ны этим явлением. Маратхи и сикхи были авангардом этого ин-
дийского возрождения, и в конце концов, как мы увидим в сле-
дующем письме, именно они низвергли империю Моголов. Но им
не пришлось воспользоваться этим богатым наследством. Англи-
чане незаметно и ловко вмешались в игру и завладели добычей,
пока другие вели за нее борьбу между собой.
Может быть, тебе будет интересно узнать, как выглядел ла-
герь могольских императоров, когда они выступали в поход с
армией. Это было нечто огромное, охватывавшее территорию три-
дцать миль в окружности, с населением в полмиллиона человек!
72
В состав этого населения входила армия, сопровождавшая импе-
ратора, но, кроме того, в этом походном городе было громадное
число других людей и базары с сотнями лавок. В этих передвиж-
ных лагерях возник язык урду — «лагерный» язык.
От времени Моголов сохранилось множество прекрасных порт-
ретов тонкой работы. Существует целая галерея императорских
портретов. В них великолепно переданы индивидуальные черты
этих людей от Бабура до Аурангзеба.
Моголы по крайней мере дважды в день показывались народу
с балкона и принимали петиции. Когда английский король Ге-
орг V в 1911 году прибыл в Индию для торжественного приема
в Дели по случаю коронации, то ему пришлось подобным же обра-
зом показаться народу. Англичане считают себя наследниками
Моголов в Индии и стараются подражать им в пышности и внеш-
нем великолепии. Как я уже говорил тебе, английскому королю
присвоен титул могольских правителей, кайсар-и-Хинд. Даже и
теперь, вероятно, никто в мире не окружен таким великолепием
и пышностью, как английский вице-король в Индии.
Я еще не рассказывал тебе о сношениях поздних Моголов с
иностранцами. При дворе Акбара португальские миссионеры
пользовались большой благосклонностью, и контакты Акбара с
европейским миром осуществлялись главным образом через по-
средство португальцев. Ему они представлялись самой могущест-
венной из европейских наций, господствовавшей на море. Англи-
чане пока еще не появлялись. Акбар жаждал завладеть Гоа и
даже напал на город, но не добился успеха. Моголы не любили
моря и были беспомощны перед лицом морской державы. Это
особенно любопытно, так как в эти времена в Восточной Бенгалии
строилось много судов. Но это были суда, предназначавшиеся в
основном для перевозки грузов. Одной из причин падения импе-
рии Моголов считают их бессилие на море. Наступило время
морских держав.
Когда англичане попытались посетить двор Моголов, то пор-
тугальцы отнеслись к этому очень ревниво и приложили все уси-
лия, чтобы настроить Джахангира против них. Однако сэр Томас
Роу, посол английского короля Якова I, все же прибыл ко двору
Джахангира в 1615 году, он сумел добиться уступок от императо-
ра и заложить основы для торговли Ост-Индской компании.
Тем временем английский флот нанес поражение португальским
кораблям в индийских морях. Звезда Англии поднималась на го-
ризонте, а Португалии — медленно закатывалась. Голландцы и
73
англичане постепенно вытеснили португальцев из восточных вод,
и ты, вероятно, помнишь, что даже крупный порт Малакка по-
пал в 1641 году в руки голландцев. В 1629 году произошло
столкновение между Шах-Джаханом и португальцами в Хугли.
Португальцы вели там регулярную торговлю рабами, а также
принуждали население к принятию христианства. Хугли был
взят Моголами после доблестной защиты. Маленькая Португалия
была истощена этими частыми войнами. Она отказалась от борьбы
за империю, но постаралась сохранить Гоа и еще несколько пунк-
тов и удерживает их до сих пор.
Англичане тем временем основали фактории в прибрежных
городах Индии, близ Мадраса и в Сурате; сам Мадрас также был
основан ими в 1639 году. В 1662 году Карл II, король Англии,
вступил в брак с Екатериной Браганса — португальской принцес-
сой, и получил в качестве приданого остров Бомбей. Некоторое
время спустя он продал его за бесценок Ост-Индской компа-
нии. Это произошло в период правления Аурангзеба. Ост-Инд-
ская компания, гордая тем, что изгнала португальцев, и полагав-
шая, что империя Моголов слабеет, попыталась в 1685 году рас-
ширить свои владения в Индии с помощью силы. Но это закончи-
лось печально для нее. Военные корабли проделали весь путь из
Англии и напали на владение Аурангзеба одновременно на во-
стоке, в Бенгалии, и на западе, в Сурате. Но Моголы были еще
достаточно сильны, чтобы нанести им жестокое поражение. Анг-
личане получили хороший урок и были впредь гораздо осторож-
нее. Даже после смерти Аурангзеба, когда власть Моголов явно
разваливалась, они много лет колебались, прежде чем снова ре-
шились на крупное предприятие. В 1690 году один из них, Джоб
Чарнок, основал город Калькутту. Итак, три города: Мадрас, Бом-
бей и Калькутта — были основаны англичанами, они росли перво-
начально в значительной мере благодаря предприимчивости анг-
личан.
Теперь и Франция также появляется в Индии. Возникла фран-
цузская торговая компания, которая основала в 1668 году факто-
рии в Сурате и в некоторых других местах. Спустя несколько
лет она приобрела город Пондишери, который стал самым важ-
ным торговым портом на восточном побережье.
В 1707 году Аурангзеб умирает глубоким стариком, дожив
почти до девяноста лет. Освобождалась арена для борьбы за ве-
личественный приз, оставленный им,— за Индию. Среди ее участ-
ников — его собственные бездарные потомки и некоторые из его
74
крупных наместников, маратхи и сикхи, люди, алчно взиравшие
на Индию с северо-западных границ, а также заморские нации —
англичане и французы. Ну а как же бедный народ Индии?
91.	СИКХИ И МАРАТХИ
12 сентября 1932 года
Странную пеструю картину представляла собой Индия в те-
чение ста лет после смерти Аурангзеба, калейдоскоп, постоянно
меняющийся, но не слишком приятный для глаз. Такой период
является идеальным для авантюристов, и те из них, которые до-
статочно смелы и беспринципны, пользуются случаем, не разби-
раясь в средствах и способах. И в Индии повсюду появились
авантюристы: авантюристы доморощенные, авантюристы, которые
пересекли северо-западную границу, и такие, которые, как англи-
чане и французы, явились из-за моря. Каждый человек или груп-
па действовали в одиночку, на собственный страх и риск и были
готовы послать остальных ко всем чертям; иногда двое объединя-
лись, чтобы сломить третьего, а затем затеять ссору друг с дру-
гом. Предпринимались бешеные усилия выкроить царства и бы-
стро разбогатеть; грабили часто неприкрыто и без всякого стыда,
а порой под неубедительным предлоюм торговли. А за всем этим
стояла быстро таявшая империя Моголов, исчезавшая, подобно
чеширской кошке, пока не улетучилась даже ее улыбка; а так
называемый император был всего-навсего несчастным пенсионе-
ром или заложником в руках других.
Но все эти перевороты и беспорядки, весь этот обман и улов-
ки были внешними, поверхностными признаками революции, про-
исходившей в глубине. Старый экономический строй рушился,
феодализм отжил свой век и приближался к гибели. Он не мог
приспособиться к новым условиям в стране. Мы наблюдали этот
процесс в Европе и видели, как поднимался торговый класс толь-
ко затем, чтобы самому подпасть под власть абсолютных монар-
хов. Лишь в Англии и еще до некоторой степени в Голландии
удалось подчинить монархов. Когда Аурангзеб вступил на пре-
стол, в Англии была республика, основанная после казни Карла I,
она продержалась лишь недолгое время. И все еще в период
правления Аурангзеба, в 1688 году, Английская революция за-
вершилась бегством Якова II и победой парламента. То обстоя-
75
тельство, что в Англии существовало такое подобии народного
собрания, как парламент, было большим подспорьем в этой борь-
бе. Существовало учреждение, которое можно было противопо-
ставить феодальной знати, а позднее и королю.
В большинстве других европейских стран условия отличались
от английских. На французском престоле все еще сидел «Великий
монарх» Людовик XIV, который был современником Аурангзеба
и царствовал на восемь лет дольше его. Абсолютное правление
во Франции продолжалось почти до конца восемнадцатого столе-
тия, когда там произошел знаменитый в истории и потрясающий
по силе взрыв — Великая французская революция. В Германии,
как мы видели, семнадцатое столетие было ужасным периодом.
Именно в этом столетии имела место Тридцати летняя война, ко-
торая разорила страну и привела ее к раздроблению.
Условия, создавшиеся в Индии в восемнадцатом веке, в ка-
кой-то мере можно сравнить с периодом Тридцати летней войны
в Германии. Но в этом сравнении нельзя заходить слишком да-
леко. В обеих странах была экономическая разруха и старый
класс феодалов оказался излишним. Хотя феодализм в Индии и
пришел в упадок, он еще долгое время продолжал существовать.
И даже когда он фактически исчез, его внешние формы продол-
жали сохраняться. Еще и сегодня существует много пережитков
феодализма как в Индии, так и в некоторых частях Европы.
Империя Моголов распалась именно вследствие экономических
изменений, но здесь не существовало среднего класса, готового
воспользоваться ее падением и захватить власть. Здесь не было
также организации или совета, представляющего эти классы, как
в Англии. Слишком длительное деспотическое правление приучи-
ло массы к рабской покорности, и древние идеи свободы были
почти полностью забыты. И все-таки, как мы увидим ниже в этом
письме, были попытки захватить власть, предпринимавшиеся ча-
стично феодалами, частично буржуазией, а частично крестьян-
ством, и некоторые из этих попыток едва не увенчались успе-
хом. Но главное, о чем следует сказать,— о разрыве во времени,
который, видимо, существовал между падением феодализма и воз-
вышением среднего класса, достаточно подготовленного, чтобы
взять власть. Когда возникает такой разрыв, начинаются бедст-
вия и беспорядки, как это было в Германии. Так же случилось и
в Индии. Мелкие правители и государи боролись за господство в
стране, по они были представителями отмиравшего строя и не
имели надежной опоры. Они сталкивались с представителями но-
76
вого класса — английской буржуазией, которая недавно одержала
победу в собственной стране. Этот английский средний класс был
носителем более высокого, чем феодальный, социального строя,
он был приспособлен к новым условиям, развивавшимся в мире;
он был более организован и обладал большими способностями;
он владел лучшими орудиями и лучшим оружием и поэтому мог
эффективнее вести войну, и ему принадлежало господство на мо-
ре. Феодальные государи Индии не могли соперничать с этой но-
вой силой, один за другим они потерпели поражение и пали в
борьбе.
Это вступление к письму оказалось довольно длинным. Сей-
час нам придется вернуться немного назад. В моем последнем
письме, так же как и в настоящем, я упоминал о народных вос-
станиях и о религиозном индуистском национальном возрожде-
нии в последний период правления Аурангзеба. Теперь сле-
дует сказать об этом побольше. Мы обнаруживаем значительное
число полурелигиозных народных движений, развивающихся в
различных частях империи Моголов. Некоторое время эти дви-
жения носили мирный характер и были мало связаны с поли-
тикой. Создавались песни и религиозные гимны, написанные на
живых языках страны — на хинди, маратхи, пенджаби,— они за-
воевывали популярность. Эти песни и гимны будили сознание
масс. Вокруг популярных проповедников возникали религиозные
секты. Под давлением экономических условий эти секты стали
постепенно обращаться к политическим вопросам; возникли тре-
ния с правящей властью — с империей Моголов, затем начались
репрессии против сект. Эти репрессии превратили мирные рели-
гиозные секты в воинствующие братства. Таков был путь раз-
вития сикхов и многих других сект. У маратхов более сложная
история, но и их идеи были смесью религии и национализма, ког-
да они взялись за оружие против Моголов. Империя Моголов бы-
ла разрушена не англичанами, а этими религиозно-националисти-
ческими движениями, и в особенности маратхами. Эти движения,
разумеется, усилились вследствие религиозной нетерпимости
Аурангзеба. Вполне возможно также, что Аурапгзеб ожесточил-
ся и стал нетерпим из-за этого религиозного сознания, восставав-
шего против его власти.
Уже в 1669 году крестьяне-джаты в Матхуре подняли восста-
ние. Их много раз подавляли, но они поднимались вновь и вновь
в течение более чем тридцати лет, до самой смерти Аурангзеба.
Вспомни, что Матхура совсем рядом с Агрой, следовательно, эти
77
восстания происходили вблизи столицы. Еще одно восстание бы-
ло поднято сатнами, индуистской сектой, к которой примыка-
ли главным образом простые люди. Таким образом, это восстание
было восстанием бедняков и резко отличалось от мятежей знати
и правителей областей и т. п. Представитель знати времен Мо-
голов пишет о восставших с отвращением, как о «бандах кро-
вавых жалких бунтарей, состоявших из золотых дел мастеров,
плотников, подметальщиков, дубильщиков и других подлых лю-
дей». По его мнению, для таких «подлых личностей» восстание
против своих начальников — позорное дело.
Теперь мы переходим к сикхам и должны будем проследить
их историю с более раннего периода. Ты, вероятно, помнишь, как
я рассказывал тебе о гуру Панаке. Он умер вскоре после прихода
Бабура в Индию. Он был одним из тех, кто старался найти об-
щую платформу для индуизма и ислама. Ему наследовали три
других гуру, которые, как и он, были исключительно миролюби-
вы и интересовались только делами религии. Акбар предоставил
четвертому гуру местность с водоемом и золотой храм в Амрит-
саре. С тех пор Амритсар стал центром сикхизма.
Затем последовал пятый гуру, Арджуна Сингх, он составил
«Грантх» [«Изначальную книгу».— Ред.}, собрание изречений и
гимнов, священную книгу сикхов. Из-за оскорблений политиче-
ского характера его, по повелению Джахангира, пытали до тех
пор, пока он не скончался. Это был поворотный пункт в разви-
тии движения сикхов. Несправедливое и жестокое обращение с
гуру вызвало их возмущение и побудило обратиться к оружию.
При шестом гуру, Харговинде, они превратились в военное брат-
ство, и начиная с этого времени у них часто возникали конфлик-
ты с правящими властями. Гуру Харговинд сам был заточен
Джахангиром на десять лет. Девятым гуру был Тегх Бахадур,
живший в правление Аурангзеба. Аурангзеб повелел ему принять
ислам; получив отказ, он казнил его. Десятым и последним гуру
был Говинд Сингх. Он превратил сикхов в могущественную об-
щину главным образом с целью оказания сопротивления импера-
торам в Дели. Он умер через год после Аурангзеба. С этих пор
больше не было гуру. Говорят, что власть гуру перешла сейчас
ко всей общине сикхов в целом; опа называется халъса, то есть
«избранные».
Вскоре после смерти Аурангзеба произошло восстание сикхов.
Оно было подавлено, но сикхи продолжали наращивать силы и
укрепляться в Пенджабе. Позднее, в конце столетия, в Пенд-
78
жабе возникло государство сикхов под властью Ранджит
Сингха.
Хотя все эти восстания причиняли много беспокойств, но ре-
альная опасность исходила от растущей мощи маратхов на юго-
западе. Уже в период правления Шах-Джахана один из маратх-
ских вождей, Шахджи Бхонсла, причинял беспокойство властям.
Он был должностным лицом на службе княжества Ахмаднагар,
а позднее в Биджапуре. Но его сын, Шиваджи, родившийся в
1627 году, стал подлинной славой маратхов и грозой империи.
Будучи еще девятнадцатилетним юношей, он начал карьеру раз-
бойника, захватив свой первый форт близ Пуны. Шиваджи был
храбрым предводителем, идеальным партизанским вождем и ис-
кателем приключений; он собрал отряд из храбрых и ожесточив-
шихся горцев, преданных ему лично. С их помощью он захватил
немало крепостей. Для военачальников Аурангзеба наступили
плохие времена. В 1665 году Шиваджи внезапно появился в Су-
рате, где находилась английская фактория, и разграбил город. Его
уговорили посетить двор Аурангзеба в Агре, но он счел себя уни-
женным и оскорбленным из-за того, что его принимали не как
независимого государя. Его задержали в качестве пленника, но он
сумел бежать. Даже после этого Аурангзеб пытался привлечь его
на свою сторону, присвоив ему титул раджи.
Но вскоре Шиваджи снова встал на путь войны, страх перед
ним чиновников Моголов на юге был так велик, что они плати-
ли ему деньги за покровительство. Это был знаменитый чаутх,
или четвертая часть доходов, который маратхи требовали повсю-
ду, куда бы они ни приходили. Итак, сила маратхов продолжа-
ла расти, а Делийская империя становилась все слабее. В 1674 го-
ду Шиваджи короновался, устроив большие торжества в Райгар-
хе. Он продолжал одерживать победы до самой своей смерти в
1680 году.
Ты живешь в Пуне, в самом сердце страны маратхов, уже до-
вольно долго и, должно быть, знаешь, какой любовью и почетом
пользуется там Шиваджи среди народа. Он был представителем
религиозно-националистического возрождения, о котором я тебе
рассказывал. Расстройство экономики и общее бедственное поло-
жение народа подготовили почву дляэтого движения: два маратх-
ских поэта — Рам Дас и Тукарам, питали эту почву своими сти-
хами и гимнами. Таким образом окрепло сознание и единство на-
рода маратхов, и как раз в это время явился доблестный предво-
дитель, чтобы повести их к победе.
79
Сын Шпваджи, Самбхаджи, был подвергнут пыткам и умерщ-
влен Моголами, но маратхи и после некоторых неудач продол-
жали наращивать свои силы. Со смертью Аурангзеба его вели-
кая империя начала таять. Многие правители областей стали не-
зависимыми от центральной власти. Отделилась Бенгалия. Отпа-
ли также Ауд и Рохилкханд. На юге вазир Асаф Джах основал
новое царство, современное княжество Хайдарабад. Нынешний
низам является потомком Асаф Джаха. За семнадцать лет после
смерти Аурангзеба империя почти полностью распалась. Но в
Дели и в Агре продолжали сменять друг друга на престоле но-
минальные императоры без империи.
По мере того как империя слабела, маратхи становились силь-
нее. Их первый министр, которого называли пепгва, сосредоточил
в своих руках действительную власть, оттеснив раджу. Долж-
ность пешвы стала наследственной, подобно должности сёгуна
в Японии, и раджа оказался на заднем плане. Император в Дели
ввиду своей слабости признал за маратхами право собирать дань
чаутх во всем Декане. Не довольствуясь этим, пешвы покорили
Гуджарат, Малву и Центральную Индию. В 1737 году их войска
появляются у самых ворот Дели. Маратхам, казалось, было пред-
назначено судьбой стать верховной властью в Индии. Они уже
господствовали в стране. Но внезапно в 1739 году произошло
вторжение с северо-запада, которое нарушило соотношение сил и
изменило положение в Северной Индии.
92.	АНГЛИЧАНЕ ПОБЕЖДАЮТ СВОИХ СОПЕРНИКОВ
В ИНДИИ
13 сентября 1932 года
Мы видели, что дела Делийской империи обстояли довольно
плохо. Вернее сказать, она как империя вообще перестала суще-
ствовать. Но Дели и Северной Индии предстояло пасть еще ниже.
Как я рассказывал, в Индии наступило время для авантюристов.
Внезапно с северо-запада на Индию напал государь-авантюрист;
после массовых убийств и ограблений он удалился, увозя несмет-
ные сокровища. Это был Надир-шах, провозгласивший себя пра-
вителем Персии. Он увез с собой также знаменитый Павлиний
трон, изготовленный по повелению Шах-Джахана. Это ужасное
бедствие произошло в 1739 году, и Северная Индия была повер-
80
жена. Надир-шах расширил свои владения до самого Инда. Та-
ким образом, Афганистан оказался оторванным от Индии. Со вре-
мен «Махабхараты» и Гандхары на протяжении всей индийской
истории Афганистан был самым тесным образом связан с Инди-
ей. Теперь эта связь прекратилась.
Через семнадцать лет Дели увидел еще одного захватчика и
грабителя. Это был Ахмад-шах Дуррани, ставший преемником
Надира в Афганистане. И все-таки, несмотря на эти вторжения,
могущество маратхов продолжало расти, и в 1758 году Пенджаб
был уже под их властью. Опи не пытались организовать управ-
ление на всей территории, они лишь взимали свою знаменитую
дань чаутх, а управление предоставляли местному населению.
Таким образом, они стали наследниками Делийской империи. Но
затем их постигла большая неудача. Дуррани вновь вторгся с
северо-запада и в 1761 году, вместе с союзниками, наголову раз-
бил большое войско маратхов па старом поле битвы у Панипата.
Таким образом, Северная Индия оказалась во власти Дуррани,
и не было силы, способной противостоять ему. Но как раз тог-
да, когда он торжествовал победу, начались беспорядки и вос-
стания в его собственной стране и ему пришлось возвратиться
на родину.
Некоторое время казалось, что дни господства маратхов ми-
новали и они перестали играть значительную роль. Они упусти-
ли добычу, которой стремились завладеть. Но постепенно они
оправились и вновь стали самой грозной силой внутри Индии.
Тем временем, однако, в игру вступили, как мы еще увидим,
другие силы и судьба Индии была решена на несколько поко-
лений вперед. Приблизительно в это время возвысилось несколь-
ко маратхских вождей, которые считались зависимыми от пептвы.
Самыми выдающимися из них был Синдхия в Гвалиуре, а также
Гаэквар в Бароде и Холкар в Индуре.
Теперь мы должны рассмотреть другие события, о которых я
упоминал выше. Важнейшим обстоятельством в этот период в
Южной Индии была борьба между англичанами и французами.
На протяжении восемнадцатого столетия Англия и Франция ча-
сто воевали в Европе, а их представители сражались друг с дру-
гом в Индии. Но порой они сражались и тогда, когда их страны
официально были в мире. С обеих сторон действовали дерзкие и
неразборчивые в средствах авантюристы, страстно жаждавшие
богатства и власти, и, естественно, между ними разгоралось силь-
ное соперничество. На французской стороне в это время самым
81
выдающимся человеком был Дюплекс, на английской — Клайв.
Дюплекс первым начал выгодную игру: он вмешивался в споры,
возникавшие между двумя местными государствами, его хорошо
обученные войска выступали в роли наемников одной из сторон,
а затем он захватывал добычу. Французское влияние усилива-
лось. Но очень скоро англичане также стали по примеру фран-
цузов применять этот метод и добились превосходства над ними.
Обе стороны, как голодные стервятники, высматривали, не воз-
никают ли где беспорядки, а в них не было недостатка. Если где-
нибудь на юге шел спор о наследстве, то обычно можно было ви-
деть, как англичане поддерживали одного из претендентов, а
французы — другого. После пятнадцатилетней борьбы (1746—
1761 годы) Англия восторжествовала над Францией. Английские
авантюристы в Индии пользовались полной поддержкой своей
родной страны, а Дюплекс и его коллеги не получали такой по-
мощи из Франции. Это и не удивительно. За англичанами в Ин-
дии стояли английские купцы и другие лица, являвшиеся акцио-
нерами Ост-Индской компании, имевшие влияние на парламент
и правительство, а за французами — король Людовик XV (внук
и наследник «Великого монарха» Людовика XIV), весело прово-
дивший время, не думая о надвигавшейся катастрофе. Господство
англичан на море также в значительной мере способствовало их
победе. Как французы, так и англичане обучали войска, наби-
равшиеся из индийцев,— их называли сипаи, от сипахи (сол-
дат),—и, поскольку эти войска были лучше вооружены и дис-
циплинированны, на их услуги был большой спрос.
Итак, англичане нанесли поражение французам в Индии и
полностью уничтожили французские города Чандернагор и Поп-
дишери. Разрушение было настолько полным, что, говорят, в
обоих городах не осталось ни одной целой крыши. Французы с
этого времени постепенно исчезают с индийской сцены, и, хотя
позднее они получили обратно Чандернагор и Пондишери и до
сих пор их удерживают, они не играют сколько-нибудь значи-
тельной роли.
Индия была не единственным полем сражения между англи-
чанами и французами в этот период. Кроме Европы, опи сража-
лись друг с другом также в Канаде и в других местах. В Канаде
англичане также одержали победу. Однако вскоре после этого они
потеряли свои американские колонии, а французы отомстили им,
предоставив помощь этпм колониям. Но нам придется рассказать
обо всем этом гораздо больше в одном из последующих писем.
82
От французов англичане избавились, по какие еще препятст-
вия стояли на их пути? Конечно, в Западной и в Центральной
Индии и отчасти даже в Северной Индии таким препятствием
были маратхи. Был еще низам Хайдарабада, но с ним можно
было не считаться. Кроме того, на юге появился новый могуще-
ственный противник — Хайдар Али. Он завладел остатками им-
перии Виджаянагар, которые соответствуют территории, зани-
маемой нынешним княжеством Майсур. На севере Бенгалия бы-
ла под властью Сирадж уд-даулы, личности совершенно неспособ-
ной. Делийская империя, как мы видели, существовала только в
воображении. Весьма любопытно, что англичане тем не менее
продолжали посылать смиренные дары Делийской империи в
знак покорности вплоть до 1756 года — то есть еще спустя дол-
гое время после набега Надир-шаха, положившего конец всякому
подобию центральной власти. Ты помнишь, что однажды, во вре-
мена Аурангзеба, англичане отважились напасть на империю. Но
им было нанесено жестокое поражение, и оно их настолько от-
резвило, что они долгое время колебались, прежде чем рискнули
снова выступить, хотя сложившиеся на севере условия открыва-
ли дорогу для любого решительного человека.
Такой решительный человек нашелся в лице англичанина
Клайва, которым так восхищаются его земляки, как великим
строителем империи. Его личность и дела являются иллюстраци-
ей к тому, как создаются империи. Он был человеком, любящим
риск, предприимчивым, безмерно алчным; добиваясь своего, он
не останавливался даже перед подлогом или прямой ложью. Си-
радж уд-даула, наваб Бенгалии, раздраженный многими поступ-
ками англичан, выступил из своей столицы Муршидабада и за-
хватил Калькутту. Именно тогда и произошла трагедия так на-
зываемой «черной ямы». Как рассказывают, офицеры наваба за-
перли на ночь в маленькой и душной комнате большое число
англичан и большинство из них погибли от удушья. Без сомне-
ния, такие действия являются ужасающими, варварскими, одна-
ко вся эта история основана на сообщении одного лица, которое,
как полагают, не слишком заслуживает доверия. Поэтому многие
считают этот рассказ в значительной мере вымышленным или,
во всяком случае, сильно преувеличенным.
Клайв взял реванш за успешный захват навабом Калькутты.
Но строитель империи принялся за дело по-своему: он подкупил
министра наваба Мир-Джафара и, кроме того, подделал документ,
но это слишком длинная история, чтобы ее рассказывать. Под-
83
готовив таким образом почву с помощью подлога п предательст-
ва, Клайв нанес поражение навабу при Плесси в 1757 году. Это
было небольшое сражение по сравнению с другими, да и выиг-
рано оно было Клайвом благодаря его интригам фактически еще
до того, как начался бой. Но маленькое сражение при Плесси
имело большие последствия. Оно решило судьбу Бенгалии, и ча-
сто утверждают, что британское господство в Индии началось с
битвы при Плесси. На такой малопривлекательной основе пре-
дательства и подлога покоится здание Британской империи в
Индии. Но также обстоит дело более или менее со всеми импе-
риями и строителями империй.
Этот неожиданный поворот колеса фортуны вскружил головы
предприимчивым и жадным англичанам в Бенгалии. Они стали
господами в Бенгалии, и никто не мог им помешать в этом. Они
принялись грабить казну этой провинции и целиком ее опусто-
шили. Клайв сделал подарок самому себе в два с половиной мил-
лиона рупий наличными, но, не довольствуясь этим, захватил
еще очень богатый джагир, или имение, приносивший несколько
лакхов (сотен тысяч рупий) дохода в год. Остальные англичане
также «компенсировали» себя подобным образом. Разгорелась
бесстыдная драка из-за богатств, при этом жадность и нераз-
борчивость чиновников Ост-Индской компании перешла всякие
границы. Англичане стали делателями навабов в Бенгалии, ме-
няя их по своему усмотрению. Каждая смена наваба сопровожда-
лась взятками и огромными подарками. Англичане не несли от-
ветственности за управление — это было делом бедняги наваба,
которого смещали. Их делом было быстрее обогащаться.
Спустя несколько лет, в 1764 году, англичане выиграли еще
одно сражение, при Буксаре, в результате которого номинальный
император в Дели подчинился им. Он превратился в пенсионе-
ра англичан. Господство англичан в Бенгалии и Бихаре стало
теперь неоспоримым. Они не захотели довольствоваться огромны-
ми богатствами, награбленными в стране, и стали искать новых
способов добывания денег. Прежде они не имели никакого отно-
шения к внутренней торговле. Теперь же настояли на праве ве-
сти такую торговлю без уплаты транзитных пошлин, которые
обязаны были платить все другие купцы, торговавшие товарами
местного производства. Это был один из первых ударов, который
англичане нанесли индийским производителям и торговле.
Англичане обладали теперь в Северной Индии властью и бо-
гатством и при этом были свободны от всякой ответственности.
84
Купцы-авантюристы Ост-Индской компании не давали себе тру-
да разбираться в различиях между добросовестной торговлей,
торговлей нечестной и просто откровенным грабежом. Это были
времена, когда англичане возвращались из Индии с большими
деньгами, таких людей называли набобами. Если ты читала «Яр-
марку тщеславия» Теккерея, то, вероятно, помнишь изображенную
там такую личность.
Неустойчивое политическое положение и беспорядки, отсутст-
вие дождей и английская политика ограбления — все это вместе
привело к ужасному голоду в Бенгалии и Бихаре в 1770 году.
Как полагают, погибло более одной трети населения этих тер-
риторий. Подумай об этих страшных цифрах! Сколько миллио-
нов медленно умирало от голода! Обезлюдели целые местности
джунгли разрослись и поглотили возделанные поля и деревни
Никто ничего не предпринимал, чтобы помочь голодающим лю-
дям. У наваба не было для этого ни средств, ни власти, ни же-
лания. У Ост-Индской компании были и средства и власть, но
она не чувствовала себя ответственной и не желала оказывать
помощь. Ее делом было собирать деньги и получать доходы, и
она настолько успешно и с такой выгодой для себя делала это,
что, несмотря на страшный голод и гибель более трети населения,
компания сумела, как это ни удивительно, собрать полностью
всю сумму налога с тех, кто остался в живых! Англичане собра-
ли даже больше и сделали это, как сказано в официальном отче-
те, «насильственно». Трудно даже постигнуть до конца, насколь-
ко бесчеловечны были эти принудительные и насильственные по-
боры с людей, едва переживших такое громадное бедствие.
Несмотря на победу англичан в Бенгалии, а также их побе-
ды над французами, на юге они столкнулись с большими трудно-
стями. Они потерпели много поражений и испытали много уни-
жений, прежде чем добились окончательной победы. Хайдар Али
в Майсуре был их ярым противником. Он был способным и не-
укротимым вождем и много раз наносил поражения войскам анг-
личан. В 1769 году он продиктовал выгодный для себя мир у са-
мых стен Мадраса. Спустя десять лет он снова достиг значитель-
ных успехов, а после его смерти его сын, Типу Султан, сделался
бельмом на глазу у англичан. Понадобилось еще две войны про-
тив Майсура, и прошло много лет, прежде чем Типу был окон-
чательно побежден. Тогда в Майсуре под покровительством анг-
личан был водворен в качестве правителя предок нынешнего
махараджи.
85
Маратхи также нанесли поражение англичанам на юге в
1782 году. На севере господствовал Синдхия, правитель Гвалиу-
ра, подчинивший себе злополучного императора Дели.
Тем временем из Англии был прислан Уоррен Хейстингс,
ставший первым генерал-губернатором. Теперь британский пар-
ламент стал интересоваться Индией. Хейстингса считают вели-
чайшим из английских правителей Индии, но хорошо известно,
что и при нем в делах управления царили коррупция и злоупо-
требления. Некоторые случаи вымогательства Хейстингсом круп-
ных денежных сумм стали знаменитыми. По возвращении в
Англию Хейстингс был обвинен в парламенте в преступлениях,
совершенных во время управления Индией, но после длительно-
го процесса оправдан. До этого Клайв также был осужден в пар-
ламенте и покончил с собой. Итак, Англия успокоила свою со-
весть, обвиняя и осуждая этих людей, но в душе она восхища-
лась ими и с готовностью пользовалась плодами их политики.
Клайва и Хейстингса можно было осудить, но они были типич-
ными строителями империи, и до тех пор, пока империи будут
силой навязывать себя покоренным народам, подвергая эти на-
роды эксплуатации, подобные люди будут выдвигаться и ими
будут по-прежнему восторгаться. Методы эксплуатации могут
меняться от века к веку, но дух ее остается неизменным. Клай-
ва можно было осудить в британском парламенте, но ему поста-
вили памятник вне его стен, в Уайтхолле, в Лондоне, перед ми-
нистерством по делам Индии, где внутри по-прежнему царит его
дух. формирующий британскую политику в Индии.
Хейстингс положил начало политике насаждения в Индии
марионеточных государей, находящихся под контролем англи-
чан. Так что это ему мы отчасти обязаны толпами совершенно
невежественных махараджей и навабов в златотканых одеждах,
важно разгуливающих по индийской сцене и досаждающих нам.
По мере того как расширялась Британская империя, в Ин-
дии велись все новые войны с маратхами, афганцами, сикхами,
бирманцами и т. д. Их особенность состояла в том, что, хотя они
велись на благо Англии, расплачиваться за них приходилось Ин-
дии. Англия или английский народ не несли никакого бремени.
Они только пожинали выгоды.
Запомни, что Ост-Индская компания — торговая компания —
управляла Индией. Контроль английского парламента над ней
постепенно расширялся, но судьбы Индии находились главным
образом в руках группы купцов-авантюристов. Управление сво-
86
дплось в значительной мере к торговле, а торговля — к ограоле-
нию. Различие между ними было невелико. Держателям акций
компания ежегодно выплачивала огромные дивиденды в сто, сто
пятьдесят и даже свыше двухсот процентов. И сверх этого ее
агенты в Индии присваивали себе кругленькие суммы, как мы
это видели в случае с Клайвом. Чиновники компании устанав-
ливали также торговые монополии, приобретая, таким образом,
огромные состояния в чрезвычайно короткие сроки. Таков был
режим, установленный этой компанией в Индии.
93.	ВЕЛИКИЙ МАНЬЧЖУРСКИЙ ПРАВИТЕЛЬ В КИТАЕ
15 сентября 1932 года
Я совершенно потрясен и не знаю, как быть. До меня дошли
вести, ужасные вести, что Бапу [Ганди.— Ред.] решил уморить
себя голодом. Мой маленький мир, в котором он занимает такое
большое место, колеблется, дрожит и рушится; кажется, повсю-
ду воцарились мрак и пустота. Он вновь и вновь встает перед
моим взором таким, каким я видел его в последний раз, ровно
год назад, стоящим на палубе корабля, который увозил его из
Индии на Запад. Неужели я его больше не увижу? И к кому же
я пойду, когда меня будут одолевать сомнения и я буду нуждать-
ся в мудром совете или если я буду огорчен, опечален и мне по-
надобится утешение чуткого, любящего друга? Что мы все будем
делать, когда не станет нашего любимого вождя, который вдох-
новлял и вел нас? О, Индия ужасная страна, если она допускает,
чтобы ее великие сыны погибали подобным образом. Люди Ин-
дии — рабы и обладают рабским сознанием, они способны бра-
ниться и ссориться из-за повседневных пустяков, забывая даже
о свободе.
У меня не было настроения писать, и я даже подумывал пре-
рвать эту серию писем. Но это было бы глупостью. Что же еще
могу я делать в своей камере, кроме как читать, писать и ду-
мать. И что может служить мне лучшим утешением, когда я
устаю и охвачен горем, чем думать о тебе и писать тебе. Печаль
и слезы — плохие спутники в этом мире. «Слез пролито больше,
чем в Великом океане воды»,— сказал Будда, и слез будет про-
лито еще больше, прежде чем в этом несчастном мире установит-
ся справедливость. Наша задача все еще стоит перед нами, вели-
87
кое дело призывает нас, и для нас и для тех, кто последует за
нами, не может быть передышки, пока мы не завершим этого де-
ла. Итак, я решил продолжать свои обычные занятия и буду пи-
сать тебе, как п прежде.
Мои предыдущие письма касались Индии, и последняя часть
моего повествования была далеко не вдохновляющей. Индия, по-
верженная и бессильная, стала добычей для любого разбойника
и авантюриста. Китай, великая братская страна на Востоке, был
в гораздо лучшем положении, в Китай мы сейчас и напра-
вимся.
Ты, вероятно, помнишь мой рассказ (письмо 80-е) о процвета-
нии Китая во времена Минов и о том, как наступили разложение
и распад и как северные соседи Китая, маньчжуры, пришли и
завоевали его. С 1650 года маньчжуры прочно утвердились во
всем Китае. Под властью наполовину чужеземной династии Ки-
тай окреп и даже стал агрессивным. Маньчжуры вдохнули но-
вую энергию в страну, и, стараясь как можно меньше вмешивать-
ся во внутреннюю жизнь Китая, они тратили свою избыточную
энергию на расширение пределов своей империи на севере, на
западе и на юге.
Новая династия обычно дает нескольких способных правите-
лей, а затем скатывается к бездарностям. Так и маньчжуры вна-
чале выдвинули нескольких исключительно способных и одарен-
ных правителей и государственных деятелей. Вторым по счету
императором был Канси. Ему было всего восемь лет, когда он
взошел на трон. Шестьдесят один год он был монархом в импе-
рии, которая по своей территории и населению превосходила все
прочие империи мира. Но его место в истории определяется не
этим обстоятельством и не его воинской доблестью. Память о нем
сохранилась благодаря его государственной деятельности, а так-
же его замечательной деятельности на поприще литературы. Он
был императором с 1661 по 1722 год, то есть пятьдесят четыре
года из них он правил одновременно с Людовиком XIV, «Вели-
ким монархом» Франции. Период правления каждого из них был
огромен. Людовик оказался победителем в этом состязании, ус-
тановив рекордную продолжительность царствования в семьдесят
два года. Интересно сравнить их обоих, но сравнение это целиком
и полностью говорит против Людовика XIV. Он разорил свою
страну, истощил и обременил ее огромными долгами. Он был не-
терпим в вопросах религии. Канси был ревностным конфуциан-
цем, но был терпим по отношению к другим религиям. В его
88
правление и вообще при четырех первых маньчжурских импера-
торах культура минского периода бережно сохранялась. Преж-
ний высокий уровень ее не был утрачен, а в некоторых отноше-
ниях даже повысился. Промышленность, искусство, литература и
образование процветали, как во времена Минов. По-прежнему
продолжали производить чудесный фарфор. Была изобретена
цветная многокрасочная печать и позаимствовано у иезуитов ис-
кусство гравюры.
Секрет искусного и успешного правления маньчжурских им-
ператоров объяснялся тем, что они полностью приняли китайскую
культуру. Однако, усвоив китайскую мысль и культуру, они не
утратили энергии и активности менее цивилизованных маньчжур.
И сам Канси представлял весьма любопытное сочетание ученого,
прилежно изучавшего философию и литературу, поглощенного
деятельностью в области культуры, и энергичного военного руко-
водителя, питавшего сильную склонность к завоеваниям. Он был
не просто дилетантом, или поверхностным любителем литерату-
ры и искусства. Из его литературных начинаний я упоминаю
ниже три труда, составленные по его предложению, а часто под
его личным наблюдением; они дадут тебе представление о глу-
бине его интересов и познаний. Ты, должно быть, помнишь, что
китайский язык состоит не из слов, а из иероглифов. Канси по-
велел составить лексикон, то есть словарь китайского языка. Это
был колоссальный труд, в нем содержалось свыше сорока тысяч
иероглифов и множество примеров их употребления во фразах.
Говорят, что этот труд и по сию пору остается непревзойден-
ным.
Другим произведением, которым мы обязаны энтузиазму Кан-
си, была огромная иллюстрированная энциклопедия, удивитель-
ный труд, составивший несколько сот томов. Она сама по себе
была целой библиотекой; в ней было написано обо всем, был рас-
смотрен каждый предмет. Книга была напечатана с медных плас-
тинок после смерти Канси.
Третьим важным трудом, который я считаю нужным здесь
упомянуть, был Конкорданс китайской литературы — это своего
рода словарь, в котором собраны слова, помещены отрывки из
произведений и проведено их сравнение. Это был также выдаю-
щийся во всех отношениях труд, поскольку для его создания
потребовалось тщательное изучение всей литературы. В нем
воспроизводились пространные выдержки из произведений поэ-
тов, историков и эссеистов.
89
Деятельность Канси в области литературы была весьма мно-
гогранна, но и этих трех трудов достаточно, чтобы произвести
глубокое впечатление на любого. Я не могу назвать ни одного
такого современного труда, который мог бы сравниться с ними,
за исключением разве «Оксфордского словаря английского язы-
ка», над которым больше пятидесяти лет работало большое чис-
ло ученых; он был закончен всего несколько лет назад.
Канси относился очень благосклонно к христианству и к
христианским миссионерам. Он поощрял внешнюю торговлю и
открыл для нее все китайские порты. Но вскоре он убедился, что
европейцы ведут себя плохо и что их нужно держать в узде. Он
заподозрил миссионеров, и не без достаточных на то основании,
в том, что они ведут интриги в интересах своих империалист-
ских правительств, дабы облегчить им завоевания. Это побудило
его отказаться от своей позиции терпимости по отношению к
христианству. Его подозрения впоследствии получили подтверж-
дение в докладе одного китайского офицера из Кантона. В этом
докладе обращалось внимание на то, насколько тесные связи со
своими правительствами поддерживали европейские купцы и
миссионеры на Филиппинах и в Японии. Поэтому офицер сове-
товал, для того чтобы предохранить империю от иностранных
вторжений и интриг, ограничить внешнюю торговлю и приоста-
новить распространение христианства.
Доклад был представлен в 1717 году. Он проливал яркий свет
на интриги иностранцев в восточных государствах, а также на
мотивы, которые побудили некоторые из этих стран ограничить
внешнюю торговлю и приостановить распространение христиан-
ства. Подобные явления в Японии, как ты, вероятно, помнишь,
привели к закрытию страны. Часто утверждают, будто китайцы
и другие народы являются отсталыми, невежественными и чи-
нят препятствия на пути торговли. Наш обзор фактически до-
статочно ясно показал, что уже с древнейших времен между Ин-
дией, Китаем и другими странами существовали довольно широ-
кие связи. Вопрос о ненависти к иностранцам и об отвращении к
внешней торговле вообще не возникал. В течение длительного вре-
мени Индия даже преобладала на, многих внешних рынках. Толь-
ко когда деятельность иностранных торговых миссий стала явно
средством империалистической экспансии западноевропейских
держав, к ним начали подозрительно относиться на Востоке.
Доклад кантонского офицера был рассмотрен на Большом го-
сударственном совете Китая и был одобрен. Затем император
90
Канси предпринял соответствующие меры и издал декреты, стро-
го ограничивавшие внешнюю торговлю и деятельность миссио-
неров.
Теперь я собираюсь на время покинуть собственно Китай для
того, чтобы повести тебя в Северную Азию — в Сибирь — и рас-
сказать о том, что происходило там. Огромные пространства Си-
бири соединяют Китай на Дальнем Востоке с Россией на Западе.
Я говорил тебе, что Маньчжурская империя в Китае была агрес-
сивна. В ее состав, разумеется, входила Маньчжурия, она рас-
пространялась также на Монголию и земли, лежавшие за ней.
Россия, изгнав монголов Золотой Орды и превратившись в силь-
ное централизованное государство, также расширяла свои грани-
цы па Востоке, продвигаясь через сибирские ппзменности. И вот
обе империи встретились в Сибири.
Быстрое ослабление и упадок монголов в Азии является од-
ним из удивительных фактов истории. Этот народ, слава о ко-
тором гремела по всей Азии и Европе, который при Чингисе и
его потомках завоевал большую часть известного тогда мира,
оказался преданным забвению. При Тимуре он вновь воспрял
на время, но империя Тимура умерла вместе с ним. После него
некоторые из его потомков, называемые Тимуридами, правили
в Средней Азии, и нам известно, что при их дворах расцвела
прославленная школа живописи. Бабур, который пришел в Ин-
дию, также был Тимуридом. Однако, несмотря на правителей
Тимуридов, монгольские племена на всем протяжении Азии, от
России до их исконных земель в Монголии, пришли в упадок и
утратили свое значение. Почему так случилось, по-видимому,
никто не может сказать. Одни предполагают, что изменения в
климате имеют какое-то отношение к этому, другие придержи-
ваются иного мнения. Как бы там ни было, но прежние завоева-
тели и захватчики теперь сами начинают подвергаться вторже-
ниям со всех сторон.
После распада Монгольской империи сообщение по суше че-
рез Азию оказалось прерванным почти па двести лет. Однако во
второй половине шестнадцатого века русские направили сухим пу-
тем посольство в Китай. Они попытались установить дипломати-
ческие отношения с минскими императорами, но безуспешно.
Вскоре после этого русский атаман по имени Ермак перевалил
через Уральские горы во главе отряда казаков и завоевал неболь-
шое ханство Сибирь. По имени этого ханства и получила
свое название Сибирь.
91
Это было в 1581 году; начиная с этого времени русские шли
все дальше на восток, пока, приблизительно через пятьдесят лет,
не достигли Тихого океана. Вскоре у них возник конфликт с маньч-
журами в долине Амура и произошли сражения, закончившиеся
поражением русских. В 1689 году между обеими странами было
заключено соглашение — Нерчинский договор. Он устанавливал
границы и предусматривал условия для развития торговли. Это
был первый договор, заключенный Китаем с европейской страной.
По договору дальнейшее продвижение русских было приостанов-
лено, но вместе с тем было положено начало значительному раз-
витию караванной торговли. В это время русским царем был
Петр Великий, он очень стремился к установлению тесных свя-
зей с Китаем. Петр направил два посольства к Канси, а впослед-
ствии держал постоянного представителя при китайском дворе.
С древнейших времен Китай по традиции принимал у себя
иностранные посольства. Кажется, я упоминал в одном из моих
писем, что во втором веке н. э. прибыло посольство от римского
императора Марка Аврелия Антонина. Интересно, что, когда в
1656 году к китайскому двору прибыли голландское и русское по-
сольства, они застали здесь посланцев Великого Могола. Должно
быть, они были присланы Шах-Джаханом.
94.	ПИСЬМО КИТАЙСКОГО ИМПЕРАТОРА
К АНГЛИЙСКОМУ КОРОЛЮ
16 сентября 1932 года
Маньчжурские императоры отличались, по-видимому, необы-
чайным долголетием. Четвертым по счету императором был внук
Канси, Цяньлун. Его правление также продолжалось исключи-
тельно долго — шестьдесят лет, с 1736 по 1796 год. Он напоми-
нал своего деда и в других отношениях: он йнтересовался глав-
ным образом двумя вещами — литературной деятельностью и
расширением своей империи. По его указанию были предприня-
ты широкие поиски литературных произведений, представляющих
ценность и заслуживающих сохранения. Они были собраны, и
был составлен чрезвычайно подробный каталог. Вряд ли это мож-
но назвать просто каталогом, так как здесь были записаны все
сведения, известные о каждом из произведений, и добавлены так-
же критические замечания. Этот огромный описательный каталог
92
Императорской библиотеки состоял из четырех разделов: класси-
ческой, то есть конфуцианской, исторической, философской и об-
щей литературы. Как говорят, этот труд не имеет себе равных в
мире.
К этому времени относится также развитие китайского рома-
на, новеллы и драмы, которые достигли высокого уровня. Инте-
ресно отметить, что в Англии в это время также имеет место раз-
витие романа. В Европе существовал большой спрос на китайский
фарфор и другие произведения искусства, п они служили посто-
янным предметом торговли. Интерес представляет начало торгов-
ли чаем. Она возникла при первом маньчжурском императоре.
Чай был впервые доставлен в Англию, вероятно, в правление
Карла II. Англичанин Сэмюэль Пипс, автор знаменитых дневни-
ков, сделал запись в 1660 году о том, как он впервые попробовал
«чай (китайский напиток)». Торговля чаем приобрела огромный
размах; двести лет спустя, в 1860 году, экспорт чая только из
одного китайского порта Фучжоу составил за сезон сто миллио-
нов фунтов. Впоследствии чай стали выращивать и в других мес-
тах, и, как тебе известно, сейчас его много производят в Индии
и на Цейлоне.
Цяньлун расширил свои владения, завоевав [Восточный] Тур-
кестан, в Центральной Азии, и заняв Тибет. Спустя несколько
лет, в 1790 году, гурки Непала вторглись в Тибет. Цяньлун не
только вытеснил гурков из Тибета, но, преследуя их, перешел
Гималаи, вторгся в Непал и принудил это государство признать
себя вассалом Китайской империи. Для китайской армии пройти
через Тибет, а затем еще Гималаи и разбить такой воинственный
народ, как гурки, в их собственной стране было поразительным
фактом. Спустя всего двадцать два года, в 1814 году, случилось так,
что и у англичан в Индии начались осложнения с Непалом. Опп
послали в Непал армию, но опа встретилась там с большими
трудностями, хотя ей и не приходилсь переходить через Ги-
малаи.
В конце царствования Цяньлуна, в 1796 году, в состав импе-
рии, находившейся непосредственно под его управлением, входи-
ли Маньчжурия, Монголия, Тибет и [Восточный] Туркестан. Вас-
сальными государствами, признававшими его сюзеренитет, были
Корея, Аннам, Сиам и Бирма. Но завоевания и поиски военной
славы — дорогостоящая игра. Они влекут за собой тяжелые рас-
ходы, и бремя налогов возрастает. Это бремя почти всегда лежит
на самых бедных. Экономические условия также менялись, и в
93
связи с этим недовольство усиливалось. По всей стране возника-
ли тайные общества. Китай, подобно Италии, славится своими
тайными обществами. У некоторых из них очень интересные
названия: Общество Белого лотоса, Общество Небесного разума,
Общество Белого пера, Общество Неба и Земли.
Тем временем, несмотря на все ограничения, внешняя торгов-
ля продолжала расти. Среди иностранных купцов царило большое
недовольство в связи с ограничениями. Доля Ост-Индской компа-
нии (которая добралась до Кантона) в этой торговле была самой
большой, и она больше других страдала от этих ограничений. Все
это происходило в те времена, когда, как мы увидим в последую-
щих письмах, началась так называемая промышленная револю-
ция, в которой Англия играла ведущую роль. Была создана па-
ровая машина; новые способы производства и применение машин
облегчали труд и увеличивали его производительность, в особен-
ности хлопчатобумажных изделий. Эти выпускаемые в избытке
товары падо было продавать, и для них стали искать новые рын-
ки. Для Англии была большая удача, что она как раз в этот пе-
риод установила свое господство в Индии, так как она могла
предпринять шаги и на самом деле их предприняла, чтобы при-
нудить Индию покупать ее товары. Но ей понадобился еще и ки-
тайский рынок.
И вот в 1792 году британское правительство направило в Пе-
кин посольство во главе с лордом Макартнеем. Королем Англии
в то время был Георг III. Цяньлун дал послам аудиенцию, про-
изошел также обмен подарками. Но император отказался внести
какие-либо изменения в ограничения, .наложенные на внешнюю
торговлю. Ответ, который Цяньлун послал Георгу III, представ-
ляет собой очень интересный документ, и я привожу тебе длин-
ную выдержку из него. Документ гласит:
«...Ты, о Король, живешь за пределами многих морей, и тем
не менее твое смиренное желание приобщиться к благам пашей
цивилизации побудило тебя направить ко мне посольство, со всей
почтительностью доставившее мне твое послание... Желая явить
свою преданность, ты также прислал мне в качестве подношения
продукты твоей страны. Я прочитал твое послание. Его искрен-
ний язык обнаруживает почтительное смирение с твоей стороны,
что весьма похвально... Властвуя над миром, я преследую лишь
одну цель: сохранить хорошее управление и выполнить долг, ле-
жащий на государстве. Удивительные и драгоценные предметы
меня не интересуют. Я... не нуждаюсь в изделиях твоей страны.
94
Тебе надлежит, о Король, уважать мои чувства и выказывать
впредь еще большую верность и преданность, дабы неизменной
покорностью Нашему трону обеспечить в дальнейшем мир и про-
цветание своей стране... Трепещи и повинуйся без промедле-
ния!»
Георг III и его министры, должно быть, испытали нечто вроде
шока, читая этот ответ! Но безмятежная уверенность в превос-
ходстве своей цивилизации и величии своей власти, которая яв-
ствует из этого письма, на самом деле не имела достаточно проч-
ного основания. Маньчжурское правительство казалось сильным
и действительно было сильным при Цяньлуне. Но его фундамент
подрывали изменения, происходившие в экономическом строе.
Возникновение тайных обществ, о которых я упоминал, было
симптомом недовольства. Но подлинная беда заключалась в том,
что страну не пытались приспособить к новым экономическим
условиям. Запад тем временем вышел вперед при этом новом
строе, он стремительно развивался и становился все сильнее.
Меньше чем через семьдесят лет после того, как император Цянь-
лун послал английскому королю Георгу III свой высокомерный
ответ, Китаю пришлось испытать унижение от Англии и Фран-
ции и его гордость была растоптана.
Однако я должен отложить рассказ об этом до моего следую-
щего письма о Китае. Со смертью Цяньлуна мы фактически дош-
ли до конца восемнадцатого столетия. Но еще до того, как это
столетие закончилось, случилось много необычайных событий в
Америке и в Европе. Конечно, эти войны и волнения в Европе
были причиной того, что давление Запада на Китай в последую-
щие четверть века ослабело. Итак, со следующего письма мы пе-
рейдем к Европе, мы возобновим наш рассказ с начала восемна-
дцатого века и покажем связь с событиями в Индии и в Китае.
Но прежде чем закончить это письмо, я расскажу о продвиже-
нии России на Востоке. После Нерчинского договора, заключен-
ного между Россией и Китаем в 1689 году, русское влияние на
Востоке продолжало расти в течение полутора столетий. В 1728
году датский капитан на русской службе, по имени Витус Бе-
ринг, исследовал пролив, отделяющий Азию от Америки. Это!
пролив, как тебе, может быть, известно, до сих пор называется
по его имени Берингов. Беринг прошел его и объявил Аляску
русским владением. Аляска славилась своими мехами, а посколь-
ку в Китае существовал большой спрос на пушнину, то разви-
лась торговля мехами между Россией и Китаем. Спрос на меха
95
и т. п. в Китае в конце восемнадцатого века был так велик, что
Россия ввозила меха из района Гудзонова залива, в Канаде, че-
рез Англию, а затем отправляла па большой пушной рынок в
Кяхту, близ озера Байкал, в Сибири. Какой огромный путь про-
делывали эти меха!
Это письмо для разнообразия короче большинства моих пи-
сем к тебе этой серии. Надеюсь, что тебе такая перемена понра-
вится.
95.	БОРЬБА ИДЕЙ В ЕВРОПЕ ВОСЕМНАДЦАТОГО ВЕКА
19 сентября 1932 года
Теперь мы вернемся в Европу и проследим, как менялась ее
судьба. Европа находилась накануне больших изменений, оста-
вивших глубокий след в мировой истории. Чтобы понять эти из-
менения, мы должны заглянуть в глубь вещей, а также попытать-
ся выяснить, что происходило в умах людей. Потому что любое
действие, как мы видим, является результатом сложного сочета-
ния мыслей и страстей, предубеждений и суеверий, надежд и опа-
сений; действие само по себе трудно понять, если не рассматри-
вать одновременно и причины, которые к нему привели. Но это
нелегкое дело, и, даже если бы я мог написать исчерпывающе о
причинах и мотивах, под влиянием которых складываются вы-
дающиеся исторические события, я все равно воздержался бы от
этого, чтобы не сделать эти письма еще более скучными и тяже-
лыми, чем они уже есть. Я опасаюсь, что порой, увлеченный
предметом или какой-либо точкой зрения, углубляюсь больше,
чем следовало бы. Боюсь, что тебе придется примириться с этим.
Итак, мы не можем слишком глубоко вдаваться в причины собы-
тий. Но было бы весьма глупо игнорировать их; если бы мы по-
ступали так, то от нас ускользнуло бы все обаяние истории и все
ее значение.
Мы уже рассмотрели все перевороты и беспорядки, происхо-
дившие в Европе на протяжении шестнадцатого и первой поло-
вины семнадцатого веков. В середине семнадцатого века был за-
ключен Вестфальский мирный договор (1648 год), положивший
конец ужасной Тридцати летней войне; а через год закончилась
гражданская война в Англии и Карл I лишился головы. После-
довал период относительного мира. Европейский континент был
96
полностью истощен. Благодаря торговле с американскими и дру-
гими колониями начался приток денег в Европу, это принесло
облегчение и способствовало уменьшению напряженности в отно-
шениях между различными классами.
В Англии произошла мирная революция, которая изгнала
Якова II и принесла победу парламенту (1688 год). В действи-
тельности борьба была выиграна парламентом еще в ходе граж-
данской войны против Карла I. Мирная революция только закре-
пила результат, достигнутый с помощью оружия за сорок лет до
этого.
Таким образом, в Англии королю пришлось отойти на задний
план, но на континенте, за исключением некоторых небольших
стран, таких, как Швейцария и Голландия, дело обстояло иначе.
Абсолютные и неограниченные монархии были там по-прежнему
в моде, и король Франции Людовик XIV, «Великий монарх», был
идеалом и образцом, которому подражали остальные. Семнадца-
тый век на Европейском континенте был фактически веком Лю-
довика XIV. Короли Европы, беспечно забывая о неизбежной
участи себе подобных и не пытаясь даже извлечь уроки из судь-
бы, постигшей английского короля Карла I, продолжали по-преж-
нему разыгрывать роль самодержцев, сохраняя все прежнее ве-
ликолепие, церемонии и сумасбродство. Они притязали на всю
полноту власти и на все богатства в стране, рассматривая свои
страны почти как частные владения. Более четырехсот лет назад
знаменитый голландский ученый Эразм [Роттердамский.— Ред.]
писал:
«Из всех птиц один только орел показался мудрецам вопло-
щением монарха — не обладающий ни красотой, ни мелодичным
голосом, непригодный в пищу, но плотоядный, алчный, всем не-
навистный и являющийся проклятием для всех, он обладает ог-
ромной силой и еще большим желанием причинять зло».
Королей в наше время почти нет, а те, что остались, представ-
ляют собой лишь пережиток прошлого и не имеют или почти не
имеют власти. Мы можем теперь не обращать на них внимания.
Но их место заняли другие и к тому же опасные люди, и орел
все еще является подходящей эмблемой для этих новейших им-
периалистов и королей стали, нефти, серебра и золота.
Европейские монархии развились в сильные централизован-
ные государства. Старые феодальные идеи о сеньоре и вассале
были мертвы или отмирали. Их место заняла новая идея о стране,
как о реально существующем единстве. Франция под управлением
97
двух способных министров, Ришельё и Мазарини, играла в этом
ведущую роль. Таким образом, развивался национализм и отча-
сти патриотизм. Религия, бывшая до того времени важнейшим
элементом в жизни людей, отошла на задний план, ее место за-
няли новые идеи, о которых я надеюсь рассказать тебе в этом
письме.
Семнадцатый век еще более замечателен тем, что в этом ве-
ке были заложены основы современной науки, а также возник
мировой рынок. Этот новый обширный рынок, естественно, подо-
рвал старую экономику Европы, и многое из того, что произо-
шло впоследствии в Европе, Азии и Америке, можно понять,
только если иметь в виду этот новый рынок. Наука развилась
позднее, она создала средства для обеспечения потребностей ми-
рового рынка.
В восемнадцатом веке борьба за колонии и империи, в особен-
ности между Англией и Францией, привела к войне не только в
Европе, но и в Канаде, а также, как мы видели, в Индии. После
этих войн в середине столетия снова установился период отно-
сительного мира. Внешне Европа казалась спокойной и безмя-
тежной. Многочисленные европейские дворы были полны весьма
учтивых и культурных дам и кавалеров. Но спокойствие царило
только на поверхности. В глубине все бурлило, и умы людей вол-
новали и будоражили новые мысли и идеи; и большинство людей,
за исключением заколдованного крута придворных и частично
высших классов, испытывали все большие и большие страдания
из-за возраставшей нищеты. Таким образом, покой, царивший в
Европе во второй половине восемнадцатого века, был весьма об-
манчив, это было затишье перед бурей. 14 июля 1789 года буря
разразилась в столице крупнейшей европейской монархии — в
Париже. Она уничтожила монархию и вместе с ней сотни других
отживших, замшелых обычаев и привилегий.
Эта буря и последовавшие за пей изменения длительное вре-
мя подготавливались во Франции, а частично также в других ев-
ропейских странах новыми идеями. На всем протяжении средних
веков религия была господствующим фактором в Европе. Она
оставалась им даже позднее, во времена Реформации. Любые
вопросы, и политические, и экономические, рассматривались с
точки зрения религии. Религия обладала организацией, и под точ-
кой зрения религии подразумевались взгляды папы Римского или
высших сановников церкви. Организация общества довольно силь-
но походила на кастовое устройство в Индии. Касты, согласно их
98
первоначальной идее, означали деление общества в соответствии с
профессиями или выполняемыми функциями. Та же мысль о деле-
нии на социальные классы в соответствии с их функцией лежала
в основе идей об обществе в средние века. Внутри класса, так же
как и внутри касты в Индии, существовало равенство. Но отноше-
ния между двумя и более классами строились на неравенстве. Не-
равенство составляло самую основу всей социальной структуры, и
никто не подвергал сомнению его правомерность. Тем, кому при-
ходилось страдать при этой системе, говорили, что «их ждет воз-
награждение на небесах». Разговорами о мире ином религия ста-
ралась отвлечь умы людей и поддержать несппаведливый общест-
венный строй. Она проповедовала также так называемую доктри-
ну о попечительстве, это означало, что богач являлся своего рода
опекуном для бедняков; земля арендатора вверялась «попечению»
лендлордов. Так церковь пыталась объяснить весьма затрудни-
тельную ситуацию. Но богачу эти объяснения были безразличны,
а бедняку они не доставляли утешения. Остроумные толкования
не могут заменить пищу для голодного желудка.
Ожесточенные религиозные войны между католиками и проте-
стантами, нетерпимость обеих сторон, как католиков, так и каль-
винистов, а также и инквизиция — все это было результатом
страстных религиозно-общинных убеждений. Подумай только!
Многие сотни и тысячи женщин, как рассказывают, были объяв-
лены ведьмами и сожжены в Европе, в большинстве случаев пу-
ританами. Новые научные идеи подавлялись, так как считались
несовместимыми со взглядами церкви. Это был статический, за-
стывший взгляд на жизнь, о прогрессе не было и речи.
Мы наблюдаем, как начиная с шестнадцатого столетия эти
идеи стали постепенно меняться; возникает наука, а всеобъем-
лющее влияние церкви начинает слабеть; политика и экономика
начинают рассматриваться отдельно от религии. В семнадцатом
и восемнадцатом столетиях в Европе происходит, как говорят,
рост рационализма, то есть разума в противовес слепой вере.
Восемнадцатый век считается веком победы веротерпимости. Это
отчасти верно. Но в действительности такая победа означала, что
люди перестали придавать прежнее значение своему вероиспове-
данию. Терпимость была очень близка к безразличию. Когда лю-
ди чего-то страстно желают, они редко проявляют при этом тер-
пимость; лишь тогда, когда они становятся безразличными, опи
милостиво возвещают о своей терпимости. С появлением индуст-
риализма и большой машины к религии стали относиться с еще
99
большим безразличием. Наука подорвала основы старой веры в
Европе; новая промышленность и экономика поставили новые
проблемы, занимавшие умы людей. Поэтому люди в Европе отка-
зались от привычки (хотя и не полностью) ломать друг другу го-
ловы из-за вопросов веры и религиозных догматов; вместо этого
они стали ломать головы над экономическими и социальными
проблемами.
Очень интересно и поучительно сравнить этот религиозный
период в Европе с современной Индией. Индию часто называют,
и с похвалой и в насмешку, религиозной и духовной страной.
Ее противопоставляют Европе, которая считается неверующей и
слишком привязанной к земным благам. Фактически эта «рели-
гиозная» Индия чрезвычайно напоминает Европу шестнадцатого
века в том, что касается религиозной окраски мировоззрения Ин-
дии. Разумеется, мы не можем заходить слишком далеко в этом
сравнении. Но совершенно ясно, что у нас имеет место то же
самое явление, когда мы придаем чрезмерное значение вопросам
веры и религиозным догматам, когда мы смешиваем политиче-
ские и экономические вопросы с интересами религиозных групп
в наших общинных спорах и других подобных вопросах, которые
существовали также и в средневековой Европе. Суть дела не в
практицизме и материализме Запада и духовности и потусторон-
ности Востока. Различие между ними заключается в индустриа-
лизации и высоком развитии техники на Западе, со всеми поло-
жительными и отрицательными последствиями, и во все еще аг-
рарном и в основном доиндустриальном характере Востока.
Процесс развития веротерпимости и рационализма в Европе
был медленным. Книги первоначально мало способствовали это-
му, так как люди боялись публично критиковать христианство.
Поступить так означало навлечь на себя тюремное заключение
или какое-либо другое наказание. Один немецкий философ был
изгнан из Пруссии за то, что слишком восхвалял Конфуция.
В этом усмотрели неуважение к христианству. Однако в восем-
надцатом веке, по мере того как эти новые идеи обретали более
ясный и общий характер, стали выходить книги, посвященные
этой теме. Самым знаменитым писателем того времени, выступав-
шим по проблемам рационализма и другим вопросам, был фран-
цуз Вольтер; он был заточен в тюрьму, затем выслан и в конце
концов поселился в Фейне, близ Женевы* Во время пребывания
в тюрьме ему было запрещено пользоваться бумагой и чернила-
ми. Поэтому он записывал свои стихи кусочками грифеля между
100
строками книг. Он стал знаменитостью еще очень юным. Ему
было всего десять лет, когда он привлек к себе внимание своей
необычайной одаренностью. Вольтер ненавидел несправедливость
и религиозный фанатизм, вел против них войну и выдвинул зна-
менитый лозунг «Ecrasez I’infame!» — «Раздавите гадину!».
Он дожил до весьма преклонных лет (1694—1778) и написал
великое множество книг. Своей критикой христианства он навлек
на себя лютую ненависть христианских ортодоксов. В одной из
своих книг он говорит, что «человек, принимающий религию без
раздумий, подобен быку, позволяющему надеть на себя ярмо».
Сочинения Вольтера оказали большое влияние па людей, склонив
их к рационализму и новым идеям. Его старый дом в Ферне
все еще служит местом паломничества для многих людей.
Другим великим писателем и младшим современником Воль-,
тера был Жан-Жак Руссо. Он родился в Женеве, и Женева очень
им гордится. Помнишь ли ты его статую там? Сочинения Руссо
по вопросам религии и политики вызвали бурю протеста. Тем не
менее его новые и довольно смелые социальные и политические
теории заставили многие умы зажечься новыми идеями и при-
нять новые решения. Сейчас его политические идеи уже устаре-
ли, но они сыграли важную роль в подготовке французского на-
рода к Великой революции. Руссо не призывал к революции, воз-
можно, он даже не ждал ее. Но его книга и идеи, без сомнения,
сеяли в умах людей семена, которые расцветали цветами револю-
ции. Наиболее известная его книга «Об общественном договоре»
(«Du Contrat Social»). Она начинается словами (цитирую на
память: «Человек рождается свободным, но он повсюду скован
цепями».
Руссо был, кроме того, великим педагогом, многие из спосо-
бов обучения, предложенных им, и сейчас применяются в школах.
Помимо Вольтера и Руссо, было еще и много других выдаю-
щихся мыслителей и писателей во Франции восемнадцатого сто-
летия. Я назову еще одно имя — Монтескьё, который написал
среди прочих книг «Дух законов». Приблизительно в это же вре-
мя в Париже была издана также «Энциклопедия», со множеством
статей на политические и социальные темы, написанных Дидро
и другими одаренными авторами. Во Франции, казалось, было
полно философов и мыслителей, и, более того, их широко чита-
ли и они добились успеха, заставив множество простых людей
размышлять над их мыслями и обсуждать их теории. Таким об-
разом, во Франции сложилось сильное общественное мнение, на-
101
лравленное против религиозной нетерпимости и политических и
социальных привилегий. Людьми овладело смутное желание сво-
боды. По любопытно между тем, что ни философы, пи парод пе
желали избавиться от короля. Идея республики не была распрост-
ранена в то время, люди все еще надеялись па возможность по-
явления идеального государя, кого-то вроде платоновского прави-
теля-философа, который облегчит их тяготы, установит справед-
ливость и предоставит некоторую долю свободы. По крайней мере
так писали философы. Но сомнительно, насколько любили короля
страдавшие массы.
В Англии пе было такого развития политической мысли, как
во Франции. Говорят, что англичанин в отличие от француза пе
является «политическим животным». Кроме того, Английская ре-
волюция 1688 года несколько ослабила напряжение. Тем не ме-
нее определенные классы Англии продолжали пользоваться мно-
жеством привилегий. Новые экономические условия, о которых я
скоро расскажу тебе в других письмах, торговля, а также ослож-
нения в Америке и в Ипдпи отвлекали умы англичан. А когда
социальное папряжепие слишком усиливалось, то взрыв предот-
вращался с помощью компромисса. Во Франции пе было условий
для такого компромисса и в результате возпик конфликт.
Интересно отметить, одпако, что современный ромап возпик
в Англии около середины восемнадцатого века. Книги «Путе-
шествия Гулливера» и «Робинзон Крузо» появились, как я уже
говорил тебе, в начале восемнадцатого века. За ними последовали
настоящие романы. В Англии в это время шире становится крут
читающей публики.
В восемнадцатом же столетии апгличапин [Эдуард. — Ред]
Гиббон написал свою знаменитую «Историю упадка и разруше-
ния Римской империи». Я уже упоминал о пем и его книге в
одном из своих предыдущих писем, когда рассказывал о Рим-
ской империи.
96.	ЕВРОПА НАКАНУНЕ БОЛЬШИХ ПЕРЕМЕН
24 сентября 1932 года
Мы попытались немного заглянуть в умы мужчин и женщин
восемнадцатого столетия в Европе, особенно во Франции. Это был
лишь беглый взгляд, познакомивший пас с некоторыми новыми
102
идеями, которые возникали и вступали в борьбу со старыми. По-
бывав за кулисами, мы теперь посмотрим на актеров на общест-
венной сцене Европы.
В 1715 году во Франции состарившийся Людовик XIV нако-
нец умер. Он пережил несколько поколений, и ему наследовал
его правнук, принявший имя Людовика XV. Его царствование
также было длительным, оно продолжалось пятьдесят девять
лет. Итак, правление двух французских королей —г Людовика XIV
и Людовика XV, из которых один сменил другого,— продлилось в
общем сто тридцать один год! Это, безусловно, мировой рекорд.
Правда, два маньчжурских императора в Китае, Канси и Цянь-
лун, правили каждый по шестьдесят лет, но не непосредственно
друг за другом, между ними было еще одно царствование.
Помимо этой необычайной продолжительности, царствование
Людовика XV было примечательно главным образом отврати-
тельной коррупцией и интригами. Ресурсы королевства растрачи-
вались па удовольствия короля. При дворе царили расточитель-
ство и злоупотребление. Мужчин и женщин, которым удавалось
понравиться королю, щедро одаривали землями и синекурами,
то есть должностями, которые приносили доход, не требуя рабо-
ты. Все эти расходы ложились на массы все более и более тяж-
ким бременем. Абсолютизм, и неспособность, и коррупция рука
об руку бездумно шагали все дальше. И разве удивительно, что
еще до того, как окончилось столетие, они дошли до конца свое-
го пути и шагнули в пропасть? Удивительно как раз то, что путь
их был так долог и падение произошло так поздно. Людовик XV
избежал суда и мести народа; она выпала на долю Людовика XVI,
наследовавшего ему в 1774 году.
Несмотря на свою неспособность и развращенность, Людо-
вик XV нисколько не сомневался в своем праве на абсолютную
власть в государстве. Он был всем, и никто не смел оспаривать
его права делать все, что ему заблагорассудится. Послушай, что
он говорил, обращаясь к одному собранию в Париже в 1766
году:
«Только в моей особе сосредоточена вся суверенная власть.
Только мне одному, неограниченно и безраздельно, принадлежит
вся законодательная власть. Я являюсь источником всего обще-
ственного порядка, я являюсь его верховным хранителем. Мой на-
род неотделим от меня. Права и интересы нации, кои осмелива-
ются представлять как отделимые от монарха, необходимо соеди-
нены с моими и пребывают в моих руках».
103
Такой правитель стоял во главе Франции в течение большей
части восемнадцатого века. Он, казалось, некоторое время господ-
ствовал в Европе, но затем столкнулся с честолюбивыми устрем-
лениями других королей и народов и был вынужден признать
свое поражение. Одни из старых соперников Франции не играли
больше существенной роли на европейской сцене, но выросли
другие, которые заняли их место и бросили вызов могуществу
Франции. Гордая Испания после коротких дней своей имперской
славы отступала в Европе и в других местах. Но она все еще
владела обширными колониями в Америке п на Филиппинских
островах. Австрийские Габсбурги, которым так долго принадле-
жала монополия на главенство в империи и благодаря этому на
руководство в Европе, уже не занимали теперь такого выдающе-
гося положения. Австрия не была больше ведущим государством
в империи, возвысилось другое государство — Пруссия, имевшее
теперь столь же важное значение. Велись войны за Австрийское
наследство. В течение длительного времени престол занимала
женщина — Мария-Терезия.
По Вестфальскому миру 1648 года, как ты, должно быть, пом
нигаь, Пруссия становилась одной из важнейших европейских
держав. Правивший там дом Гогенцоллернов стал оспаривать
верховенство другой немецкой династии — Габсбургского дома в
Австрии. В течение сорока шести лет (в 1740—1786 годах) Прус-
сией правил Фридрих II, которого за ого военные успехи прозва-
ли Великим. Он был абсолютным монархом, как и все другие
европейские монархи, но принимал позу философа и пытался
дружить с Вольтером. Он создал сильную армию и был удачли-
вым полководцем. Фридрих называл себя рационалистом, и ему
приписывают изречение: «Каждому следует дозволить попасть
на небо своим собственным путем».
Начиная с семнадцатого века французская культура стала до-
минирующей в Европе. В середине восемнадцатого это становит-
ся еще более заметным, и Вольтер пользовался огромным поче-
том по всей Европе. Некоторые даже называют этот век «веком
Вольтера». Французскую литературу читали при всех европей-
ских дворах, даже в отсталом Санкт-Петербурге, и культурные и
образованные люди предпочитали писать п разговаривать по-
французски. Так, Фридрих Великий, король прусский, почти все-
гда писал и говорил по-французски. Оп даже пытался сочинять
французские стихи и просил Вольтера исправлять и редактиро-
вать их.
104
На восток от Пруссии находилась Россия, уже становившая-
ся тем гигантом, которым она будет в последующие времена.
Мы уже видели, когда рассматривали историю Китая, как Рос-
сия расширила своп владения, дойдя через Сибирь до Тихого
океана, и даже шагнула на Аляску. В конце семнадцатого сто-
летия у власти в России оказался сильный правитель, Петр Ве-
ликий. Петр хотел положить конец старым представлениям и
взглядам, унаследованным Россией от монголов. Он хотел, как
говорят, европеизировать страну. Поэтому он покинул прежнюю
столицу Москву, которая была полна старых традиций, и постро-
ил новый город и новую столицу для себя. Это был Санкт-Петер-
бург, па берегах Невы, на побережье Финского залива. Этот
город был совсем не похож на Москву с ее золотыми куполами
и соборами; он скорее напоминал большие города Западной Евро
пы. Петербург стал символом «западничества», и Россия стала
играть большую роль в европейской политике. Может быть, тебе
известно, что названия Петербург больше не существует. На про-
тяжении последних двадцати лет город дважды переименовывал-
ся. Первый раз в Петроград, а во второй раз ему дали его нынеш-
нее название — Ленинград.
Петр Великий многое изменил в России. Я приведу один при-
мер, который тебе будет интересен. Он положил конец домашне-
му затворничеству женщин в теремах, которое было распростра-
нено в России в это время. Петр обратил внимание на Индию,
он понимал ее значение в международной политике. В своем за-
вещании* он писал: «Следует помнить, что индийская торговля
есть торговля мировая; и тот, кто добьется исключительного конт-
роля над ней, будет господствовать в Европе». Последние слова
подтверждались быстрым ростом могущества Англии после того,
как она добилась господства в Индии. Эксплуатация Индии при-
несла Англии престиж и богатство и сделала ее на ряд поколе-
ний ведущей мировой державой.
Между Пруссией и Австрией, с одной стороны, и Россией —
с другой, лежала Польша. Это была отсталая страна с бедным
крестьянством. Торговля п промышленность были там развиты
слабо, и не было больших городов. У нее была любопытная кон-
ституция, по которой король избирался, а власть находилась в
♦ Завещание Петра не является подлинным документом. Оно было со-
ставлено в Западной Европе п использовалось в пропагандистских це-
лях.— Прим. ред.
105
руках феодальной аристократии. По мере того как страны, окру-
жавшие Польшу, усиливались, она слабела. И Пруссия, и Россия,
и Австрия следили за ней хищным взглядом.
И все же именно польский король отбил последнее турецкое
наступление на Вену в 1683 году. Турки-османы утратили свою
агрессивность. Они исчерпали свою энергию, и постепенно собы-
тия приняли иной оборот. С этого времени они перешли к оборо-
не, и владения Турецкой империи в Европе стали медленно
уменьшаться. Но в первой половине восемнадцатого столетия,
которую мы сейчас рассматриваем, Турция была могущественной
страной на юго-востоке Европы, ее империя охватывала террито-
рию Балкан, Венгрии и доходила до Польши.
Италия на юге была раздроблена, она находилась под властью
различных правителей, и ее значение в европейской политике
было невелико. Папа Римский перестал играть командную роль,
и короли и князья, обращаясь с ним со всей почтительностью, иг-
норировали его в политических делах. Постепенно в Европе скла-
дывалась новая система, система великих держав. Сильные цент-
рализованные монархии, как я тебе уже говорил, способствовали
развитию идеи нации. Люди начинали думать о своих странах
особым образом, достаточно распространенным в наши дни, но
совершенно необычным до того времени. Начинают возникать
образы Франции, Англии, или Британии, Италии и т. п. Они, по-
видимому, символизируют нации. Позднее, в девятнадцатом ве-
ке, эти образы четко оформляются в умах мужчин и женщин и
удивительно трогают их сердца. Они становятся новыми богиня-
ми, которым должен поклоняться каждый патриот и во имя ко-
торых и ради которых патриоты сражаются и убивают друг дру-
га. Ты ведь знаешь, как всех нас трогает мысль о Бхарат Мата —
Матери Индии — и как ради этого мифического и воображаемого
образа люди с радостью идут на страдания и отдают свою жизнь.
Такое же чувство испытывали люди в других странах при мысли
о своей матери-родине. Но все это окончательно сложилось лишь
позднее. А пока я только хочу сказать тебе, что восемнадцатый
век был свидетелем зарождения идеи национальности и патрио-
тизма. Французские философы способствовали этому процессу, и
Великая французская революция наложила свой отпечаток на
эти идеи.
Эти нации представляли собой державы. Короли приходили
и уходили, но нации продолжали существовать. Из этих держав
одни стали выделяться как более значительные по сравнению с
106
другими. Так, в начале восемнадцатого века Франция, Англия,
Австрия, Пруссия и Россия определились как «великие державы».
Некоторые другие державы, как, например, Испания, теоретиче-
ски считались великими, но в действительности были в упадке.
Богатство и значение Англии быстро росли. До времен Елиза-
веты она не была значительной страной в европейских масшта-
бах и тем более в масштабах мировых. Ее население было мало-
численным; вероятно, в то время оно не превышало шести мил-
лионов человек, что гораздо меньше, чем население Лондона в
наши дни. Но после пуританской революции и победы парламен-
та над королем Англия приспособилась к новым условиям и вы-
рвалась вперед. Так же было и с Голландией, после того как она
сбросила испанское иго.
В восемнадцатом веке происходила отчаянная схватка за ко-
лонии в Америке и в Азии. В ней принимали участие многие
европейские державы, по главными соперниками в конечном ито-
ге оказались две из них — Англия и Франция. Англия намного
опередила свою соперницу в этом состязании как в Америке, так
и в Индии. Франция, помимо того, что ею управлял бездарный
Людовик XV, слишком увязла в европейской политике. С 1756 по
1763 год между обеими державами, а также некоторыми други-
ми шла война и в Европе, и в Канаде, и в Индии; решался воп-
рос о том, кому достанется господство. Это война получила наз-
вание Семилетней войны. Мы видели частично эту войну в Ин-
дии, где Франция потерпела поражение. В Канаде также одер-
жала победу Англия. В Европе политика Англии состояла в сле-
дующем: она платила другим, чтобы они воевали за нее; с тех
пор она прославилась такой политикой. Ее союзником был
Фридрих Великий.
Результаты Семилетней войны были очень благоприятными
для Англии. Ни в Индии, ни в Канаде у нее не осталось сопер-
ников среди европейских держав. Она установила свое господст-
во на море. Таким образом, Англия оказалась в состоянии осно-
вать и расширять свою империю и превратиться в мировую дер-
жаву. Значение Пруссии также возросло.
Европа снова была истощена в этой борьбе, и снова на конти-
ненте установилось относительное спокойствие. Но это спокой-
ствие не помешало Пруссии, Австрии и России проглотить Поль-
ское королевство. Польша была не в состоянии бороться с тре-
мя державами, эти три волка напали на нее и после нескольких
разделов положили конец существованию Польши как независи-
107
мого государства. Всего было три раздела, в 1772, 1793 и 1795 го-
дах. После первого раздела поляки приложили большие усилия,
чтобы провести реформы и укрепить страну. Опп учредили пар-
ламент; началось также возрождение литературы и искусства.
Но самодержавные монархи, окружавшие Польшу, отведали ее
крови, и их нельзя было остановить. И кроме того, они не лю-
били парламентов. И вот, несмотря на патриотизм поляков и на
то, что они храбро сражались под водительством своего героя
Костюшко, Польша в 1795 году исчезла с карты Европы. Она
исчезла, но поляки сохранили свои патриотические чувства и
продолжали мечтать о свободе; спустя сто двадцать три года их
мечта осуществилась; Польша после первой мировой войны сно-
ва появилась как независимое государство.
Я говорил, что во второй половине восемнадцатого века в Ев-
ропе в какой-то мере было спокойно. Но это спокойствие царило
только на поверхности и продолжалось недолго. Я также расска-
зывал тебе о различных событиях этого века. Восемнадцатый век
действительно знаменит тремя событиями — тремя революция-
ми,— и все остальное, что происходило в Европе в течение этих
ста лет, бледнеет и становится ничтожным в сравнении с этими
тремя революциями. Все эти революции имели место в послед-
ней четверти столетия. Это были три различные по своему ха-
рактеру революции — политическая, промышленная и социаль-
ная. Политическая революция произошла в Америке. Это было
восстание тамошних английских колоний, в результате которого
образовалась новая независимая республика, Соединенные Шта-
ты Америки, которым предстояло стать могущественными в на-
ше время. Промышленная революция, начавшись в Англии, ох-
ватила все западноевропейские страны, а затем распространи-
лась л на другие районы. Это была мирная революция, но с да-
леко идущими последствиями, и она оказала на жизнь во всем
мире большее влияние, чем любое другое событие в истории до
нее. Она означала введение пара и большой машины и в конеч-
ном итоге все те бесчисленные порождения индустриализма, ко-
торые мы видим вокруг нас. Социальной революцией была Вели-
кая французская революция, которая положила конец не только
монархии, но и бесчисленным привилегиям, и выдвинула па пе-
редний план новые классы. Нам падо будет изучить все эти три
революции по отдельности с известной подробностью.
Мы видели, что накануне этих Ьеликих перемен в Европе
господствовали монархии. В Англии и Голландии существовали
108
парламенты, но они находились под контролем аристократов и
богатых. Законы издавались в интересах богатых, чтобы защи-
тить их собственность, права и привилегии. Образование также
было достоянием только богатых и привилегированных классов.
И даже само правительство, казалось, существовало только для
этих классов. Одной из крупнейших проблем того времени была
проблема бедноты. Хотя условия для верхушки этого слоя слегка
улучшились, бедняки по-прежнему жили в нищете и она стала
даже более заметной.
На протяжении всего восемнадцатого столетия европейские
нации вели жестокую и бессердечную работорговлю. Рабов, как
таковых, в Европе более не существовало, хотя крепостные, сер-
вы или вилланы, как называли земледельцев, по своему положе-
нию ненамного отличались от рабов. Но с открытием Америки
древняя работорговля была воскрешена в самой жестокой форме.
Ее начали испанцы и португальцы, захватывая в плен негров на
африканском побережье и доставляя их в Америку для работы на
своих землях. Англичане в полной мере приняли участие в этой
отвратительной торговле. Тебе да и вообще любому из нас труд-
но даже представить себе, какие ужасные страдания испытывали
африканцы, когда на них охотились и отлавливали, как диких
зверей, а затем, приковав друг к другу цепями, везли в таком
виде в Америку. Огромное число их умирало даже прежде, чем
они прибывали к месту назначения. Возможно, самое тяжкое
бремя страданий в этом мире выпало на долю негров. Рабство
было официально отменено в девятнадцатом веке. Англия сдела-
ла это первой. В Соединенных Штатах Америки для того, чтобы
решить этот вопрос, понадобилась гражданская война. Миллио-
ны негров, проживающих сегодня в Соединенных Штатах Аме-
рики, являются потомками этих рабов.
Я закончу это письмо на приятной ноте, рассказав тебе о за-
мечательных успехах музыки в этом столетии в Австрии и в
Германии. Как тебе известно, немцы являются ведущей нацией
в европейской музыке. Некоторые из их крупнейших музыкантов
появились уже в семнадцатом веке. Как и повсюду, музыка в
Европе была частью религиозного церемониала. Постепенно му-
зыка от него отделилась и стала самостоятельным искусством, не
связанным с религией. Два великих имени выделяются в во-
семнадцатом веке — Моцарт и Бетховен. Оба они еще детьми бы-
ли чрезвычайно одаренными и стали гениальными композитора-
ми. Бетховен, может быть, величайший композитор Запада, сов-
109
сем оглох, и, как это ни поразительно, он сам не слышал чудес-
ной музыки, которую создавал для других. Но, должно быть,
сердце его пело песни, которые он воплощал в музыке.
97.	ПОЯВЛЕНИЕ БОЛЬШОЙ МАШИНЫ
26 сентября 1932 года
Теперь мы рассмотрим явление, которое называют промыш-
ленной революцией. Она началась в Англии, поэтому мы кратко
ознакомимся с ее развитием в Англии. Я не могу Назвать точной
даты, ибо переворот произошел не в какой-то определенный мо-
мент, словно по волшебству. Тем не менее он происходил доста-
точно быстро, и за сто лет начиная с середины восемнадцатого
века он изменил лицо мира. Вдвоем с тобой мы проследили в
этих письмах ход истории на протяжении нескольких тысячеле-
тий начиная с древнейших времен и видели много изменений.
Но все эти изменения, хотя они порой и бывали очень крупными,
не меняли коренным образом жизнь народа. Если бы Сократ, или
Ашока, или Юлий Цезарь внезапно появились при дворе Акбара
в Индии, или в Англии, или во Франции начала восемнадцатого
века, они заметили бы много изменений. Они, возможно, одоб-
рили бы некоторые изменения, а другие осудили. Но в целом они
узнали бы мир, по крайней мере внешне, так как различия в
представлениях были не слишком велики. По своему внешнему
виду они также не слишком выделялись бы. Если бы им захоте-
лось путешествовать, они путешествовали бы верхом на лошади
или в экипаже, запряженном лошадьми, почти так же, как это
было в их время, и путешествие заняло бы у них столько же
времени.
Но если бы любой из этих троих очутился в нашем сегодняш-
нем мире, он был бы сильно удивлен, и удивление это было бы
порой весьма неприятным. Он увидел бы, что люди передвигают-
ся теперь быстрее, чем на самой быстрой лошади, быстрее даже,
чем стрела, пущенная из лука. На поездах, на пароходах, авто-
мобилях и самолетах люди мчатся с ужасающей скоростью по
всей земле. Затем его заинтересовали бы телеграф, телефон и
радио, огромное число книг, выпускаемых современными печат-
ными машинами, газеты и множество других вещей — все эти де-
тища новых форм промышленности, возникших во время
110
промышленной революции восемнадцатого века и позднее. Одоб
рили бы или осудили бы Сократ, Ашока или Юлий Цезарь эти
новые способы, этого я пе могу сказать, но они, несомненно, наш-
ли бы, что эти способы самым коренным образом отличаются от
тех, которые преобладали в их времена.
Промышленная революция произвела на свет большую маши-
ну. Она открыла век машин, или век техники (Mechanical Age).
Конечно, и раньше существовали машины, но не было ни одной
такой большой, как новая машина. Что такое машина? Это боль-
шое орудие, помогающее человеку в его труде. Человека называ-
ют животным, изготовляющим орудия, и с древнейших времен он
изготовлял орудия и старался их усовершенствовать. Он устано-
вил свое превосходство над другими животными, многие из кото-
рых обладали значительно большей силой, именно благодаря
этим орудиям. Орудие было продолжением его руки, ты можешь
назвать орудие также и третьей рукой. Машина явилась про-
должением орудия. Орудие и машина подняли человека над гру-
бым животным миром. Благодаря им человеческое общество пе-
рестало зависеть от природы. С помощью орудия и машины чело-
веку было легче производить вещи. Он производил больше и тем
не менее имел больше свободного времени. А результаты сказа-
лись в прогрессе искусств, цивилизации, мышления и науки.
Но большая машина и все с ней связанное не были одним
только чистым благом. Если машина способствовала развитию
цивилизации, она в то же время способствовала развитию варвар-
ства, создавая ужасные орудия войны и разрушения. Если она
создала изобилие, то это изобилие предназначалось не для народ-
ных масс, а лишь для немногих избранных. Разница между рос-
кошью очепь богатых и бедностью неимущих стала благодарней
еще большей, чем в прошлом. Вместо того чтобы быть орудием и
слугой человека, машина попыталась стать его господином. Она.
с одной стороны, научила некоторым добродетелям — коопериро-
ванию, организации, точности; но, с другой — превратила для
миллионов люден саму жизнь в нудную рутину, в механическое
бремя, совершенно не дававшее ни радости, пи свободы.
Но почему мы должны винить бедную машину в тех несчасть-
ях, которые последовали за ней? В этом повинен человек, кото-
рый употребляет ее во зло, п общество, которое не извлекло из
нее всей пользы. Кажется немыслимым, чтобы мир в целом или ка-
кая-либо отдельная страна могли вернуться назад к прежним
временам, предшествовавшим промышленной революции. И ед-
111
ва ли покажется желательным или разумным, чтобы мы ради
избавления от нескольких зол отбросили многочисленные блага,
которые принес нам индустриализм. И как бы там ни было, а
машина уже появилась и она останется. Поэтому задача, стоящая
перед нами, заключается в том, чтобы сохранить блага, которые
принес нам индустриализм, избавившись от связанных с ним зол.
Мы должны воспользоваться богатством, которое он создает, но
должны позаботиться о том, чтобы это богатство равномерно рас-
пределялось между теми, кто его производит.
В этом письме я собирался рассказать тебе кое-что о промыш-
ленной революции в Англии. Но по своей привычке я снова стран-
ным образом отвлекся и стал обсуждать последствия индустри-
ализма. Я поставил перед тобой проблему, которая тревожит
людей сегодня. Но прежде чем мы доберемся до сегодняшнего
дня, нам надо разобраться во вчерашнем; прежде чем мы рас-
смотрим результаты индустриализма, мы должны изучить, когда
и каким образом он появился. Я сделал также длинное вступле-
ние, чтобы внушить тебе, какое важное значение имела эта ре-
волюция. Это была не просто политическая революция, сменяю-
щая королей и правителей в верхах. Эта была революция, отра-
зившаяся на положении всех классов, а по сути дела — на поло-
жении каждого человека. Победа машины и индустриализма оз-
начала победу того класса, который контролировал машины. Как
я тебе говорил уже давно, класс, контролирующий средства про-
изводства, является господствующим классом. В старое время
единственным важным средством производства была земля, поэ-
тому те, кто владел землей — то есть земельные собственники,—
были хозяевами. Так обстояло дело во времена феодализма. За-
тем появилось и богатство другого рода, нежели земельная собст-
венность, и класс земельных собственников разделил власть
с собственниками новых средств производства. А теперь появи-
лась большая машина, и, естественно, контролирующий ее класс
выдвигается на передний план и становится хозяином.
В этих письмах я неоднократно, в разной связи писал тебе о
том, как поднималось значение городской буржуазии, как она
боролась против феодального дворянства и достигала в некото-
рых местах успеха. Я рассказывал тебе о крушении феодализма
и, вероятно, создал у тебя впечатление, что буржуазия — новый
средний класс — заняла место феодалов. Если это так, то я хо-
тел бы внести поправку, так как средний класс поднимался к
власти гораздо медленнее, и это еще не произошло в период, ко-
112
торый мы рассматриваем. Понадобилась великая революция во
Франции и угроза повторения подобной революции в Англии, что-
бы буржуазия пришла к власти. Английская революция 1688 го-
да закончилась победой парламента, но сам по себе парламент
был, как ты помнишь, учреждением, представлявшим небольшое
число людей, главным образом земельных собственников. Неко-
торые крупные купцы из горожан могли попасть в него, но в це-
лом класс купцов — средний класс — не был в нем представлен.
Таким образом, политическая власть была в руках тех, кто
владел земельной собственностью. Так обстояло дело в Англии и
в еще большей мере в других странах. Земельная собственность
переходила по наследству от отца к сыну. Таким образом, и сама
политическая власть стала наследственной привилегией. Я уже
рассказывал тебе о «карманных местечках» в Англии — то есть
населенных пунктах, посылавших депутата в парламент, хотя в
них и насчитывалось ничтожное число избирателей. Этих изби-
рателей обычно контролировал кто-то, поэтому говорили, что мес-
течко находится у него в кармане. Такие выборы были, разуме-
ется, фарсом, при этом имела место значительная коррупция,
продажа и покупка мест в парламенте. Некоторые богатые люди,
принадлежавшие к среднему классу, были в состоянии таким пу-
тем приобрести себе место в парламенте. Но у масс не было ни-
каких шансов попасть туда каким-либо из этих путей. Они не
наследовали привилегий или власти и, совершенно очевидно, не
могли купить власть. Поэтому что же они могли сделать, если
ими помыкали и их эксплуатировали богатые и привилегирован-
ные? У них не было голоса внутри парламента, и они даже не
могли участвовать в избрании членов парламента. Даже демон-
страции вне парламента вызывали неодобрение власть имущих и
подавлялись силой. Массы были неорганизованны, слабы и бес-
помощны. Но когда чаша страданий и нищеты бывала перепол-
нена, они забывали о законности и порядке и начинали бунто-
вать. Таким образом, в Англии в восемнадцатом веке творилось
много беззаконий. Общее экономическое положение народа было
плохим. Оно еще более ухудшилось вследствие усилий крупных
лендлордов расширить свои поместья за счет мелких фермеров,
которых они вытесняли с земли. Они захватывали также общин-
ные земли, принадлежавшие деревням. Все это усиливало стра-
дания народных масс. Народ возмущало также и то, что он сов-
сем не имел голоса в управлении, и у него назревала смутная
потребность в большей свободе.
ИЗ
Во Франции положение было еще хуже, и это привело к ре-
волюции. В Англии роль короля была незначительной и властью
обладало большее число людей. Кроме того, в Англии не имело
также места развитие политических идей, как во Франции. Поэ-
тому Англия избежала большого взрыва и изменения носили здесь
более постепенный характер. Между тем быстрые перемены, выз-
ванные индустриализмом и новой экономической структурой,
подстегивали ход событий.
Такова была политическая обстановка в Англии в восемнад-
цатом веке. В развитии домашней промышленности Англия
вышла вперед главным образом благодаря иммиграции иностран-
ных ремесленников. Религиозные войны на континенте вынуди-
ли многих протестантов покинуть свои дома и родину и искать
убежища в Англии. В те времена, когда испанцы старались по-
давить восстание в Нидерландах, множество ремесленников бе-
жало из Нидерландов в Англию. Сообщают, что тридцать тысяч
из них осели на востоке Англии. Королева Елизавета разрешила
им поселиться здесь при условии, чтобы в каждый дом был взят
английский ученик. Это помогло Англии создать собственное сук-
ноделие. Когда оно было создано, англичане запретили ввоз в
Англию нидерландских тканей. Тем временем Нидерланды были
все еще охвачены яростной войной за свободу, и это наносило
ущерб их промышленности. Если прежде многочисленные суда,
груженные сукном, прибывали из Нидерландов в Англию, то те-
перь это не только прекратилось, но начался вывоз английских
тканей в Нидерланды и объем этого вывоза все возрастал.
Таким образом, валлоны из Бельгии научили англичан сук-
ноделию. Позднее прибыли гугеноты — протестантские беженцы
из Франции, они обучили англичан выделке шелковых тканей.
Во второй половине семнадцатого века в Англию переехало с
континента множество искусных мастеров, и англичане научи-
лись у них многим ремеслам, таким, как изготовление бумаги,
стекла, механических игрушек, стенных и карманных часов.
Поэтому значение и богатство Англии, которая до того време-
ни была отсталой страной Европы, стали возрастать. Лондон
также вырос и превратился в важный порт с преуспевающим на-
селением из купцов и ремесленников. Известен любопытный рас-
сказ, из которого видно, что Лондон в начале семнадцатого века
был значительным портом и торговым центром. Яков I, англий-
ский король, отец Карла I, которому отсекли голову, был убеж-
денным сторонником самодержавия и божественного права ко-
114
ролей. Он не любил парламент и лондонских выскочек-купцов и,
разгневавшись, пригрозил гражданам Лондона, что перенесет
свой двор в Оксфорд. На лорда-мэра Лондона эта угроза не про-
извела никакою впечатления, и он сказал, что надеется, что «Его
Величество будет доволен, всемилостивейше предоставив им
Темзу!».
Именно этот богатый купеческий класс был опорой парламен-
та и предоставил ему большое количество денег во время борь-
бы с Карлом I.
Все эти отрасли промышленности, которые выросли в Англии,
назывались деревенской, или домашней, промышленностью. То
есть ремесленики и мастера обычно работали у себя дома или
мелкими группами. В каждой отрасли существовали цехи, или
ассоциации, ремесленников; они напоминали многие касты в Ин-
дии, но в них не было религиозного элемента, присущего кас-
там. Мастера-ремесленники брали учеников и обучали их своему
ремеслу. У ткачей были свои станки, у прядильщиков — свои са-
мопрялки. Прядение было широко распространено, это было за-
нятие женщин и девушек в свободное время. Иногда существова-
ли мелкие мастерские, в которых было собрано известное число
ткацких станков и ткачи работали вместе. Но каждый ткач рабо-
тал отдельно на своем станке, и на деле не было никакой разни-
цы между его работой на этом станке у себя дома и его работой
в каком-либо другом месте совместно с другими ткачами, рабо-
тавшими на своих станках. Мелкие мастерские были совершен-
но не похожи на современные фабрики с их большими машина-
ми.
Эта домашняя промышленность процветала тогда не только в
Англии, но и во всем мире, во всех странах, где существовала
промышленность. Так, в Индии эта домашняя промышленность
была очень сильно развита. В Англии домашняя промышленность
почти полностью исчезла, но в Индии она еще очень распростра-
нена. И большая машина, и домашний ткацкий станок все еще
процветают в Индии, и ты можешь сравнить и сопоставить их.
Тебе известно, что ткань, которую мы носим,— это кхади. Она из
ручной пряжи, выткана ручным способом и, таким образом, це-
ликом является продуктом индийского дома, индийских глиня-
ных лачуг.
Новые механические изобретения, однако, повлекли за собой
большие изменения для домашней промышленности Англии. Ма-
шины все больше и больше заменяли труд человека, они позво-
И5
лили производить большее количество продукции с меньшей за-
тратой сил. Эти изобретения начали применяться в восемнад-
цатом веке, и мы рассмотрим их в следующем письме.
Я кратко коснулся нашего движения за ношение ткани кхади.
Я не хочу останавливаться здесь на этом подробно. Но мне хоте-
лось бы подчеркнуть, что мы начали это движение и применение
чаркха — самопрялки вовсе не с целью создать конкуренцию для
больших машин. Многие люди впадают в такую ошибку и вооб-
ражают, будто применение чаркха означает возврат к средним ве-
кам и влечет за собой отказ от машин и всего того, что принес
нам индустриализм. Это неверно. Наше движение направлено со-
вершенно не против индустриализма, машин и фабрик, как та-
ковых. Мы хотим, чтобы Индия имела все самое лучшее, и как
можно скорее. Но, учитывая существующие в Индии условия, и
особенно ужасающую бедность крестьян, мы убеждали их прясть
в свободное время. Таким путем они не только немного улучшают
свои условия, но и способствуют ослаблению нашей зависимос-
ти от ввоза иностранных тканей, который унес так много богат-
ства из нашей страны.
98.	НАЧАЛО ПРОМЫШЛЕННОЙ РЕВОЛЮЦИИ В АНГЛИИ
27 сентября 1932 года
Я должен теперь рассказать тебе о некоторых изобретениях в
области механики, которые стали причиной таких огромных из-
менений в способах производства. Они кажутся нам довольно
простыми, когда мы видим их сейчас на заводе или фабрике. Но
додуматься до них впервые и изобрести их было очень трудным
делом. Первое из них было сделано в 1738 году, когда человек
по имени Кей придумал летучий челнок для выделки сукна. До
этого изобретения ткачу приходилось вручную медленно прово-
дить челнок с нитью поперек натянутых продольно нитей, назы-
вающихся основой. Летучий челнок ускорил этот процесс, бла-
годаря этому производительность ткача удвоилась. Это означало,
что ткач может использовать гораздо больше пряжи. Прядиль-
щики оказались в тяжелом положении^ им было очень трудно
обеспечить выработку этой дополнительной пряжи, и они пыта-
лись найти какой-либо способ увеличить свою производитель-
ность. Эта проблема была частично решена благодаря изобрете-
но
нию Харгривсом в 1764 году механической прялки «Дженни». За
этим последовали и другие изобретения, Ричарда Аркрайта и
других; стали применять энергию воды, а позднее — энергию
пара. Все эти изобретения впервые нашли применение в хлопча-
тобумажной промышленности, возникли хлопчатобумажные фаб-
рики. Затем новые способы производства распространились и в
шерстяной промышленности.
Джемс Уатт в 1765 году построил свою паровую машину. Это
было великое событие, и за ним последовало применение пара в
фабричном производстве. Для новых фабрик требовался уголь,
благодаря этому стала развиваться угольная промышленность.
Применение угля привело к новым способам выплавки железа,
то есть плавления руды в целях отделения чистого металла.
Вследствие этого началось быстрое развитие железоделательной
промышленности. Новые заводы строились поблизости от место-
рождений каменного угля, так как уголь обходился там дешевле.
Таким образом, в Англии возникли три крупные отрасли про-
мышленности — текстильная, железоделательная и угольная; в
районах добычи угля, а также в других подходящих местах вы-
росли заводы. Облик Англии изменился. Вместо зеленого и при-
ятного сельского пейзажа во многих местах выросли фабричные
трубы, которые дымили и загрязняли окрестности. Они не были
красивыми, эти фабрики, окруженные горами угля и кучами от-
ходов. Не были образцами красоты и новые промышленные горо-
да, выросшие вокруг этих фабрик. Они строились кое-как, и
единственной заботой владельцев было успешно делать деньги.
Они были большими, уродливыми и грязными, и голодающим ра-
бочим приходилось мириться с этим, так же как и с чудовищно
вредными для здоровья условиями работы на фабриках.
Может быть, ты помнишь, как я рассказывал тебе о том, что
мелкие фермеры были вытеснены крупными земельными собст-
венниками, а также о росте безработицы в Англии, которая при-
вела к нарушению законности и бунтам в Англии. Новые от-
расли промышленности поначалу еще больше ухудшили положе-
ние. Пострадало сельское хозяйство, и безработица еще более
возросла. И в самом деле, каждое новое изобретение влекло за
собой замену ручного труда механическим устройством. Это час-
то приводило к увольнениям рабочих и вызывало у них чувство
возмущения. Многие из них возненавидели новые машины и да-
же пытались ломать их. Этих людей называли разрушителями
машин.
117
Движение за разрушение машин в Европе имеет довольно
длинную историю, оно началось еще в шестнадцатом веке, когда
в Германии был изобретен простой механический ткацкий станок.
В одной старой книге, написанной итальянским священником в
1579 году, рассказывается по поводу этого станка, что магистрат
города Данцига [Гданьска.— РедД, «опасаясь, как бы из-за этого
изобретения множество рабочих не оказалось выброшенным на
улицу, распорядился сломать машину, а изобретателя тайно уду-
шить или утопить!». Несмотря на суровую расправу с изобрета-
телем, эта машина снова появилась в семнадцатом веке, и из-за
нее по всей Европе вспыхивали бунты. Во многих местах изда-
вали законы, направленные против нее, и даже публично сжига-
ли ее на рыночной площади. Не исключена возможность, что ес-
ли бы эту машину начали применять тогда, когда ее изобрели
впервые, то за ней последовали бы другие изобретения и век ма-
шин наступил бы раньше, чем это произошло в действительности.
Но уже сам тот факт, что в то время ее не стали применять, по-
казывает, что условия для этого еще не созрели. Когда эти усло-
вия созрели, то машины были внедрены вопреки многочислен-
ным бунтам в Англии. Было естественно, что машины вызывали
чувство возмущения у рабочих. Постепенно рабочие поняли, что
не машины были виновны, а то, что их использовали для обога-
щения немногих людей. Однако давай вернемся к вопросу о раз-
витии машин и фабричной промышленности в Англии.
Новые фабрики поглотили многие отрасли домашней промыш-
ленности, а также рабочих-кустарей. Эти рабочие-надомники бы-
ли не в состоянии соперничать с машинами. И вот им пришлось
отказываться от своих старых ремесел и профессий и искать ра-
боты в качестве наемных рабочих на тех самых фабриках, кото-
рые они так ненавидели, или пополнять ряды безработных. Упа-
док домашней промышленности не был внезапным, но он про-
ходил довольно быстро. К концу столетия — то есть около 1800
года — выросло много крупных фабрик. Лет через тридцать, с
появлением знаменитого паровоза Стефенсона, называвшегося
«Ракетой», в Англии началось строительство железных дорог.
Так машина продолжала распространяться по всей стране, про-
никая почти во все сферы промышленности и жизни.
Интересно отметить, что все изобретатели, многих из которых
я не упоминал, происходили из класса работников физического
труда. Из того же класса вышли многие из руководителей про-
мышленности в ранний период. Но в результате их изобретений
118
и возникшей вслед за этим фабричной системы разрыв между
предпринимателем и рабочим еще более увеличился. Рабочий на
фабрике превратился просто в винтик машины, оказался в беспо-
мощном положении перед лицом огромных экономических сил,
которые он не в состоянии был даже понять, а тем более контроли-
ровать. Мастера и ремесленники впервые почувствовали что-то
неладное только тогда, когда они увидели, что новые фабрики
стали конкурировать с ними, изготовляя и продавая изделия го-
раздо дешевле, чем они сами могли сделать это дома при помощи
своих простых и примитивных орудий. Они бывали вынуждены
закрывать свои маленькие мастерские, хотя сами ничуть не были
повинны в этом. Если они были не в силах продолжать занимать-
ся своим ремеслом, им тем более трудно было заняться новым
делом. Так они присоединялись к армии безработных и начинали
голодать. Говорят, -что «голод служит сержантом-вербовщиком
у владельцев фабрик», и голод в конце концов загонял их в
поисках работы на новые фабрики. Предприниматели их не
слишком жалели. Они им, правда, предоставляли работу, но за
очень скудное жалованье несчастные рабочие были вынуждены
надрываться на фабрике, отдавая без остатка свои жизненные
силы. Даже женщинам и маленьким детям приходилось работать
долгие часы в душных и нездоровых помещениях до тех пор,
пока многие из них почти не теряли сознание и не падали от ус-
талости. Мужчины работали внизу под землей, в угольных шах-
тах, весь день, и часто месяцами они не видели дневного света.
Но не думай, что причиной всему была просто жестокость
предпринимателей. Они редко бывали сознательно жестокими, во
всем была повинна система. Они старались расширить свое де-
ло и отвоевать далекие мировые рынки у других стран, и ради
этой цели готовы были на все. Строительство новых фабрик и
приобретение машин стоили массу денег. Деньги возвращаются
только после того, как фабрика начинает выпускать продукцию и
товары продаются на рынке. Так что владельцам фабрик прихо-
дилось экономить для того, чтобы строить, и, даже когда они по-
лучали деньги за проданный товар, они продолжали строить но-
вые фабрики. Англичане опередили другие страны мира благо-
даря тому, что у них рано началась индустриализация, они хоте-
ли извлечь из этого выгоду — и они извлекли ее. И вот, одержи-
мые бешеным желанием расширить свое предприятие и делать
больше денег, они угнетали бедных рабочих, чей труд являлся
источником их богатства.
119
Таким образом, новая промышленная система была особенно
пригодна для эксплуатации слабых сильными. Фабричная систе-
ма облегчала это. По закону рабства не существовало, но на де-
ле положение голодающего рабочего, наемного раба фабрики,
было лишь немного лучшим, чем раба в старину. Закон был це-
ликом на стороне предпринимателя. Даже религия оказывала ему
предпочтение, увещевая бедняков примириться теперь со своей
жалкой долей в ожидании небесного вознаграждения на том све-
те. Правящие классы проповедовали весьма удобную философию,
согласно которой бедняки необходимы обществу, и поэтому низ-
кое жалованье является вполне добродетельным. Если платить
более высокое жалованье, то бедные захотят хорошо проводить
время и будут работать не так старательно. Это был утешитель-
ный и удобный способ мышления, поскольку он полностью сов-
падал с материальными интересами владельцев фабрик и других
богатых людей.
Очень интересно и поучительно читать об этом времени. Мож-
но многое узнать. Мы видим, какое громадное влияние имеют
механические процессы производства на экономику и общество.
Нарушается вся социальная структура: новые классы выдвига-
ются на передний план и захватывают власть, ремесленники прев-
ращаются в класс наемных фабричных рабочих. В дополнение к
этому новая экономика формирует идеи людей даже в области
религии и морали. Убеждения большинства людей идут рука об
руку с их интересами и классовым чувством, и они не упускают
случая, когда это в их власти, издавать законы для защиты сво-
их собственных интересов. Разумеется, это делается с видом доб-
родетели и с заверениями в том, что забота о благе человечест-
ва является единственным мотивом, побуждающим к изданию за-
кона. У нас в Индии мы слышали много благочестивых пожела-
ний от английского вице короля и других официальных лиц. Нам
всегда заявляют, что они трудятся на благо Индии. Между тем
они управляют нами с помощью указов и штыков и выжимают
жизненные соки из нашего народа. Наши заминдары говорят-нам
о том, как они любят своих арендаторов, но они не останавлива-
ются ни перед какими мерами, вымогая у них непомерно высо-
кую арендную плату, выжимая их до тех пор, пока у них не ос-
тается ничего, кроме истощенных тел. Наши капиталисты и вла*
дельцы крупных фабрик также заверяют^нас в своей благожела-
тельности по отношению к рабочим, однако эта благожелатель-
ность почему-то не находит выражения в повышении зарплаты
120
или улучшении условий труда рабочих. Вся прибыль идет на
строительство новых дворцов, а не на улучшение жилищ для ра-
бочих.
Поразительно, как люди способны обманывать себя и других,
если это в их интересах. Так, мы видим, как английские предпри-
ниматели в восемнадцатом веке и в последующие времена сопро-
тивлялись всем попыткам улучшить положение рабочих. Они воз-
ражали против фабричного законодательства и жилищной рефор-
мы, они отказывались признать, что на обществе лежат какие-
либо обязанности по устранению причин бедности. Они утешали
себя мыслью, что страдания выпадают только на долю лентяев,
и, во всяком случае, они вряд ли смотрели на рабочего, как на че-
ловеческое существо, подобное им. Они создали новую филосо-
фию, так называемую laissez faire, что означало: делать на своих
предприятиях то, что им нравится, без всякого вмешательства
со стороны правительства. Поскольку они начали строить фаб-
рики раньше, чем это произошло в других странах, они вырва-
лись вперед, и все, чего они желали,— это свободы делать деньги.
Laissez faire превратилась почти в полубожественную теорию,
согласно которой счастливый случай представляется каждому,
кто способен им воспользоваться. Каждому мужчине и каждой
женщине, чтобы подняться выше, надо было бороться против все-
го остального мира, и если многие и гибли в этой борьбе, то ка-
кое это имело значение?
Выше в этом письме говорилось относительно развития сот-
рудничества между людьми, которое стало основой цивилизации.
Но laissez faire и новый капитализм принесли с собой законы
джунглей. Карлейль называл это «свинской философией». Кто ус-
тановил эти новые законы жизни и бизнеса? Конечно, не рабо-
чие. Эти бедняги не имели никакого влияния на дела. Это сдела-
ли преуспевающие фабриканты, принадлежавшие к верхушке
общества; они не желали, чтобы кто-то мешал их процветанию во
имя какой-то глупой сентиментальности. Так, во имя свободы и
права собственности они возражали даже против принудительно-
го улучшения санитарных условий в жилищах или вмешательства
в связи с фальсификацией товаров.
Я только что употребил слово «капитализм». Известного рода
капитализм в течение долгого времени существовал во всех стра-
нах — в том смысле, что производство велось с помощью накоп-
ленных денег. Но с появлением больших машин и индустриализ-
ма для фабричного производства потребовались значительно бо-
121
лее крупные денежные суммы. Это получило название «промыш-
ленный капитал», и слово «капитализм» употребляется теперь
для обозначения экономической системы, которая сложилась
после промышленной революции. При этой системе капиталист,
то есть собственник капитала, контролировал фабрики и получал
прибыль. По мере индустриализации капитализм получил рас-
пространение во всем мире и существует теперь везде, кроме Со-
ветского Союза и, может быть, еще одной или двух стран. С первых
дней своего существования капитализм подчеркивал различие меж-
ду богатыми и бедными. В результате механизации промышленнос-
ти производительность возросла во много раз и, следовательно,
увеличилось производство богатства. Но это новое богатство по-
падало только в руки узкой группы людей — собственников новой
промышленности. Рабочие по-прежнему оставались бедными. Уро-
вень жизни рабочих в Англии очень медленно повышался, при-
том в значительной мере за счет эксплуатации Индии и других
стран. Но доля рабочих в прибыли от промышленности была очень
маленькой. Промышленная революция и капитализм решили про-
блему производства. Но они не решили проблему распределения
вновь создаваемого богатства. Так что старая борьба между иму-
щими и неимущими не только продолжается, но приобрела еще
большую остроту.
Промышленная революция происходила во второй половине
восемнадцатого века. Это был тот самый период, когда англича-
не сражались в Индии и в Канаде. Как раз в это время велась
Семилетняя война. Все эти события находились в тесном взаи-
модействии друг с другом. Огромные денежные суммы, которые
Ост-Индская компания и ее служащие (вспомни Клайва) выкачи-
вали из Индии после битвы при Плесси и позднее, сыграли суще-
ственную роль при создании новой промышленности. Я писал
уже в этом письме, что индустриализация требует вначале боль-
ших расходов. В течение некоторого времени она поглощает день-
ги без какой-либо отдачи. Если нет в избытке денег, полученных
путем займа или как-либо иначе, она оборачивается бедностью и
лишениями, пока производство не будет налажено и не позволит
делать деньги. Англии исключительно повезло, что она получи-
ла эти огромные суммы из Индии как раз тогда, когда она более
всего нуждалась в них для развития своей промышленности и
строительства фабрик.
Когда эти фабрики были построены, возникли новые потреб-
ности. Фабрикам было необходимо сырье для превращения его в
122
готовые изделия. Так, был нужен хлопок для производства тка-
ней. Еще более необходимы были новые рынки, на которых про-
давались бы товары, изготовленные на фабриках. Англия имела
огромное преимущество перед другими странами благодаря то-
му, что первой начала строить фабрики. Но, несмотря на это пре-
имущество, она столкнулась с трудностями при поисках свобод-
ных рынков. И опять-таки Индия против своего желания вынуж-
дена была прийти ей на выручку. Англичане в Индии постара-
лись всеми путями подорвать индийскую промышленность и на-
вязать Индии английские ткани. Позднее я расскажу об этом
подробнее. Сейчас, однако, важно отметить, насколько способст-
вовало промышленной революции в Англии британское влады-
чество в Индии и принудительное приспособление этой страны
к потребностям Англии.
Индустриализм распространился в течение девятнадцатого
века во всех частях мира, и капиталистическая промышленность
в других местах развивалась теми же путями, какие были наме-
чены в Англии. Капитализм неизбежно вел к новому империа-
лизму, так как повсюду существовала потребность в сырье для
производства и в рынках для сбыта произведенных товаров. Лег-
че всего было завладеть рынками и источниками сырья, захваты-
вая сами страны. Поэтому между более могущественными стра-
нами началась бешеная драка за захват новых территорий. У
Англии опять в силу того, что она владела Индией, а также в
силу ее морского могущества оказалось большое превосходство.
Но об империализме и его плодах я расскажу позднее.
С наступлением промышленной революции господство во всем
английском мире все более и более переходит к крупным хлопча-
тобумажным фабрикантам Ланкашира, к владельцам железоде-
лательных предприятий и угольных шахт.
99.	АМЕРИКА ОТДЕЛЯЕТСЯ ОТ АНГЛИИ
2 октября 1932 года
Теперь мы рассмотрим вторую великую революцию восемнад-
цатого столетия — восстание американских колоний против Анг-
лии. Это была только политическая революция, и она не имела
столь существенного значения, как промышленная революция,
с которой мы ознакомились, или Французская революция, кото-
123
рая последовала вскоре за ней и потрясла социальные основы Ев-
ропы. И все же эти политические изменения в Америке имели
важное значение, и последствия их в будущем были велики. Аме-
риканские колонии, освободившиеся в то время, превратились
сегодня в самую могущественную, самую богатую и самую пере-
довую в промышленном отношении страну мира.
Помнишь ли ты «Мейфлауер», корабль, который доставил
группу протестантов из Англии в Америку в 1620 году? Им не
нравилось самодержавное правление Якова I, им не нравилась
также его религия. И вот эти люди, которых с этих пор называ-
ют отцами-пилигримами, отряхнули прах Англии со своих ног
и направились в удивительную новую страну, лежавшую за Ат-
лантическим океаном, чтобы основать колонию, в которой они
будут более свободными. Они высадились на севере и назвали
место высадки Нью-Плимутом. И до них многие колонисты от-
правлялись в другие районы североамериканского побережья.
Много других последовало и за ними, пока все восточное побе-
режье с Севера до Юга не оказалось усеянным маленькими точ-
ками колоний. Существовали колонии католические, колонии,
основанные дворянами-кавалерами из Англии, и колонии ква-
керские — Пенсильвания была названа по имени квакера Пен-
на. Были там также и голландцы, и немцы, и датчане, а также
некоторое число французов. Колонисты представляли собой пе-
струю смесь, но в подавляющем большинстве это были англича-
не. Голландцы основали город и назвали его Новым Амстерда-
мом. Когда англичане впоследствии захватили его, они переи-
меновали его в Нью-Йорк — столь хорошо известный теперь.
Английские колонисты продолжали признавать английского
короля и парламент. Многие из них покинули родину, так как
были недовольны своей судьбой там и не одобряли многих дей-
ствий короля и парламента, но не желали разрыва с родиной.
Южные колонии, населенные кавалерами, приверженцами коро-
ля, были даже сильнее привязаны к Англии. Каждая колония
жила своей особой жизнью, и у них было мало общего между со-
бой. К восемнадцатому веку на восточном побережье существова-
ло тринадцать колоний, и все они находились под контролем
Англии. К северу была расположена Канада, к югу — испанская
территория. Голландские, датские и прочие поселения в преде-
лах этих тринадцати колоний были поглощены ими и также на-
ходились под контролем Англии. Но имей в виду, что колонии
были расположены только вдоль побережья и на небольшом рас-
124
стоянии от него. За ними, к западу, лежали огромные террито-
рии, тянувшиеся до самого Тихого океана и почти в десять раз
превосходившие по площади территорию колоний. На этих зем-
лях не было никаких европейских колонистов. Они были насе-
лены и находились под контролем различных индейских племен
или народов. Главными среди них были ирокезы.
В середине столетия во всех частях мира, как ты помнишь,
происходила борьба между Англией и Францией. Она получила
название Семилетней войны (1756—1763 годы) и велась не толь-
ко в Европе, но также и в Индии и в Канаде. Англия выиграла
в этой борьбе, и Франции пришлось уступить ей Канаду. Фран-
ция, таким образом, была выдворена из Америки, и Англия ста-
ла контролировать все поселения в Северной Америке. Только в
провинции Квебек, в Канаде, имелось некоторое количество
французского населения, во всех прочих поселениях преобладали
англичане. Квебек, как это ни удивительно, до сих пор представ-
ляет собой остров французского языка и культуры, окруженный
англосаксонским населением. В Монреале (от Mont Royal — Ко-
ролевская гора), крупнейшем городе провинции Квебек, имеется,
кажется, более многочисленное население, говорящее по-фран-
цузски, чем в каком-либо другом городе мира, за исключением
Парижа.
В одном из предыдущих писем я рассказывал тебе о рабо-
торговле, которую вели европейские страны, доставлявшие из
Африки негров для работы в Америке. Эта ужасная и отврати-
тельная торговля находилась главным образом в руках испан-
цев, португальцев и англичан. В Америке была потребность в ра-
бочей силе, особенно в южных штатах, где были заложены боль-
шие плантации табака. Местные жители, так называемые крас-
нокожие индейцы, были кочевниками и не желали переходить к
оседлости; кроме того, они не хотели работать в условиях рабст-
ва. Они не хотели склониться, их можно было только сломить, и
их сломили впоследствии. Они были практически истреблены,
большинство их в новых условиях вымерло. В наши дни оста-
лось лишь незначительное число представителей этого народа,
некогда населявшего целый континент.
Так как индейцы не желали работать на плантациях, а нуж-
да в рабочей силе была велика, то стали захватывать в плен не-
счастных жителей Африки, устраивая ужасные охотничьи обла-
вы на людей, и отправлять их затем за море в таких невыноси-
мых условиях, что большую жестокость трудно даже себе пред-
125
ставить. Этих африканских негров доставляли в южные штаты—
Виргинию, Каролину и Джорджию — и заставляли там работать
целыми партиями на больших, преимущественно табачных план-
тациях.
В северных штатах условия были другими. Старые пуритан-
ские традиции, которые привезли с собой отцы-пилигримы на
«Мейфлауер», все еще процветали. Там были небольшие фер-
мы и не существовало таких огромных плантаций, как на Юге.
Для этих ферм не требовалось рабов или большого числа рабо-
чих. Так как здесь не было недостатка в земле, то каждый стре-
мился стать самостоятельным хозяином и завести собственную
ферму. Таким образом, среди колонистов развивалось чувство
равенства.
Итак, мы видим, как в этих колониях складываются две эко-
номические системы: одна на Севере, основанная на мелких фер-
мах и некотором равенстве, п другая на Юге, основанная .на
крупных плантациях и рабстве. Для индейцев не было места ни
в одной из них. Таким образом, этот народ, составлявший корен-
ное население континента, начали постепенно оттеснять на За-
пад. Этот процесс был облегчен раздорами и разногласиями сре-
ди самих индейцев.
У английского короля и многих крупных земельных собствен-
ников Англии были большие интересы в этих колониях, в осо-
бенности. на Юге. Они старались всячески их эксплуатировать.
После Семилетней войны прилагались особые усилия, чтобы по-
лучать деньги из американских колоний. Английский парла-
мент, в котором преобладали земельные собственники, охотно да-
вал согласие на эксплуатацию колоний и оказывал королю под-
держку в этом вопросе. И вот были установлены налоги и нало-
жены ограничения на торговлю. Ты, вероятно, помнишь, что в
Индии в это время англичане также начали усиленную эксплуата-
цию Бенгалии и стали чинить всевозможные препоны на пути
индийской торговли.
Колонисты возражали против этих ограничений и нового на-
логообложения, но английское правительство было уверено в сво-
их силах после победы в Семилетней войне и мало обращало вни-
мания на их протесты. Но Семилетняя война многому научила
также и колонистов. Люди из различных колоний, или штатов,
встречались и ближе узнавали друг друга. Они дрались вместе
с английской регулярной армией против французских войск и
благодаря этому стали привычными к военному делу и к страш-
126
ной игре в войну. Так что со своей стороны колонисты не наме-
рены были смириться с тем, что они рассматривали как неспра-
ведливость и зло по отношению к ним.
Дело приняло критический оборот в 1773 году, когда англий-
ское правительство попыталось навязать им ввоз чая, принадле-
жавшего Ост-Индской компании. Многие богачи в Англии владе-
ли акциями Ост-Индской компании и были поэтому заинтере-
сованы в ее доходах. Правительство находилось под их влиянием,
и не исключено, что и сами члены правительства были заинте-
ресованы в ост-индской торговле. Поэтому правительство стара-
лось поощрять коммерцию Ост-Индской компании, облегчив ей
доставку чая в Америку и его продажу там. Но это наносило
ущерб колониальной торговле чаем местного купечества и вы-
зывало большое негодование. Поэтому было решено бойкотиро-
вать этот привозной чай. В декабре 1773 года попытка Ост-Инд-
ской компании выгрузить партию чая в Бостоне натолкнулась на
сопротивление. Некоторые колонисты, переодевшись индейцами,
проникли на суда, доставившие груз, и выбросили его за борт.
Это было сделано публично, в присутствии большой толпы сочув-
ствующих. Это был вызов, который привел к войне между мятеж-
ными колониями и Англией.
История никогда не повторяется полностью, и все же удиви-
тельно, насколько она порой приближается к этому. Этот инци-
дент с выброшенным за борт чаем в Бостоне в 1773 году стал
знаменитым. Его называют «бостонским чаепитием». Когда Бапу
два с половиной года назад призвал к кампании против налога
на соль и начал поход в Данди и соляные рейды, то в Америке
это напомнило многим людям «бостонское чаепитие», и они срав-
нивали с ним эти «угощения солью». Но, конечно, между этими
событиями есть и большие различия.
Полтора года спустя, в 1775 году, началась война между
Англией и ее американскими колониями. За что боролись коло-
нии? Не за независимость, не за отделение от Англии. Даже
когда военные действия были уже начаты и с обеих сторон была
пролита кровь, вожди колонистов продолжали обращаться к
английскому королю Георгу III как к своему «всемилостивей-
шему суверену» и считать себя его верноподданными. Это очень
интересно отметить, потому что подобное явление наблюдается
довольно часто. В Голландии Филиппа II, короля испанского,
продолжали называть сувереном, несмотря на то, что шла самая
ожесточенная война против посланных им армий. Только после
127
многолетней борьбы Голландия была вынуждена провозгласить
свою независимость. В Индии только после долгих лет сомнений,
колебаний и кокетничанья с идеей статуса доминиона и т. п.
наш Национальный конгресс 1 января 1930 года высказался в
пользу независимости. Даже и теперь находятся еще люди, ко-
торые, кажется, боятся независимости и ведут разговоры о пра-
вах доминиона для Индии. Но история учит нас, и пример Гол-
ландии и Америки достаточно ясно подтверждает, что заверше-
нием такой борьбы может быть только независимость.
В 1774 году, незадолго до начала войны между колониями и
Англией, Вашингтон утверждал, что ни один мыслящий человек
в Северной Америке не желает независимости. И тем не менее
именно Вашингтону предстояло стать первым президентом Аме-
риканской республики! В 1774 году, когда военные действия уже
начались, сорок шесть видных членов созванного колониями
конгресса обратились к Георгу III как его верноподданные и про-
сили его о мире и прекращении «пролития крови». Они горячо
желали восстановления гармонии и доброжелательства между
Англией и ее американскими детьми. Все, о чем они просили,
сводилось к самоуправлению наподобие прав доминиона, они
повторяли слова Вашингтона о том, что ни один мыслящий че-
ловек не желает независимости. Это обращение называют «пе-
тицией оливковой ветви».
Но не прошло и двух лет, как двадцать пять человек из чис-
ла тех, кто подписывал эту петицию, подписали другой доку-
мент — Декларацию независимости.
Итак, колонии начинали борьбу не ради независимости. Они
были недовольны налогообложением и ограничением торговли.
Они отрицали право английского парламента облагать их нало-
гом против их воли. «Никакого налогообложения без представи-
тельства»— так гласил их знаменитый лозунг, а ведь колонии не
были представлены в английском парламенте.
У колонистов не было армии, но была огромная страна, и они
могли в случае необходимости отступать в любом направлении.
Они создали армию, и Вашингтон стал в конце концов ее главно-
командующим. Они добились некоторых успехов, и Франция,
вероятно, сочтя момент благоприятным, чтобы нанести удар
своему старому врагу, Англии, поддержала колонии. Испания
также объявила войну Англии. Шансы теперь были не в пользу
Англии, но война затянулась на много лет. В 1776 году появи-
лась знаменитая Декларация независимости. В 1782 году война
128
закончилась, и в 1783 году между воюющими сторонами был
подписан мир.
Итак, тринадцать американских колоний превратились в не-
зависимую республику, которую стали называть Соединенными
Штатами Америки. Но долгое время каждый штат ревниво отно-
сился к другим и считал себя более или менее независимым.
Лишь постепенно возникло чувство национальной общности. Это
была огромная страна, постоянно расширявшая свою территорию
на Запад. Она была первой большой республикой современного
мира; кроме нее, в те времена существовала только еще одна
настоящая республика — крохотная Швейцария. Голландия, хотя
и считалась республикой, находилась под контролем аристокра-
тии. Англия не только была монархией, но и парламент ее на-
ходился под контролем немногочисленного класса богатых зе-
мельных собственников. Таким образом, республика Соединенных
Штатов Америки была страной нового типа. У нее не было прош-
лого, как у европейских и азиатских стран. У нее не было ос-
татков феодализма, за исключением плантационной системы и
рабства на Юге. У нее не было наследственного дворянства.
Таким образом, не было значительных препятствий для разви-
тия буржуазии, или среднего класса, и она быстро росла. Ее
население во время войны за независимость составляло меньше
четырех миллионов человек. Два года тому назад, в 1930 году,
оно равнялось почти ста двадцати трем миллионам человек.
Джордж Вашингтон стал первым президентом Соединенных
Штатов Америки. Он был крупным земельным собственником из
штата Виргиния. Другими крупными деятелями этого периода,
которые считаются основателями республики, были Томас Пейн,
Бенджамин Франклин, Патрик Генри, Томас Джефферсон, Адамс
п Джеймс Медисон. Бенджамин Франклин был особенно выдаю-
щимся человеком и великим ученым. С помощью змея, которого
запускают мальчишки, он доказал, что молнии в облаках не
что иное, как электричество.
Декларация независимости 1776 года провозгласила, что «все
люди рождаются равными». Вряд ли это утверждение правиль-
но, если рассмотреть его поближе: одни бывают слабыми, дру-
гие — сильными, одни бывают умнее и способнее других. Но
идея, стоящая за этим высказыванием, достаточно ясна и дос-
тойна похвалы. Колонисты хотели быть свободными от феодаль-
ного неравенства, существовавшего в Европе. Это само по себе
было большим достижением. Вероятно, многие из тех, кто сос-
129
тавлял Декларацию независимости, находились под влиянием
философов и мыслителей Франции восемнадцатого века, начиная
с Вольтера и Руссо.
«Все люди рождаются равными»—но ведь существовали и
бедные негры, почти бесправные рабы! Как же быть с ними?
Как привести это в соответствие с конституцией? Это и не было
приведено в соответствие и до сих пор не соответствует ей.
Много лет спустя между северными и южными штатами прои-
зошла ожесточенная гражданская война, в результате которой
рабство было отменено. Но негритянская проблема в Америке
все еще остается нерешенной.
100.	ПАДЕНИЕ БАСТИЛИИ
7 октября 1932 года
Мы уже рассмотрели кратко две революции восемнадцатого
века. В этом письме я расскажу тебе немного о третьей рево-
люции — о Французской революции. Из всех трех эта революция
во Франции больше всего взволновала страсти. Промышленная
революция, которая началась в Англии, имела огромное значе-
ние, но она подкрадывалась постепенно и оставалась почти не
замеченной людьми. Мало кто в то время осознавал ее значение.
С другой стороны, Французская революция разразилась перед
изумленной Европой внезапно, как гром. Европа все еще нахо-
дилась под властью множества монархов и императоров. Древняя
Священная Римская империя давно перестала существовать, но
она все еще продолжала числиться на бумаге, и ее призрак от-
брасывал длинную тень на всю Европу. В этот мир королей
и императоров, придворных и дворцов, из самой гущи простого
народа явилось удивительное и наводящее ужас создание, кото-
рое. не обращая никакого внимания на замшелые обычаи и при-
вилегии, спустило с трона одного из королей и грозило другим
такой же участью. Можно ли удивляться, что короли и прочие
привилегированные особы в Европе содрогались перед возмуще-
нием тех самых масс, которые они так долго игнорировали и
подавляли?
Французская революция началась подобно извержению вул-
кана. Тем не менее и революции и извержения начинаются вне-
запно не без причины и не без долгой эволюции. Наблюдая
130
внезапное извержение, мы бываем поражены, но под земной по-
верхностью веками идет борьба многих сил, и пламя постепенно
разгорается до тех пор, пока земная кора уже не в силах дольше
противостоять ему, и тогда эти силы вырываются наружу, уст-
ремляясь в небо могучим огненным столбом, и расплавленная
лава стекает вниз по горным склонам. Точно так же в обществе
долгое время идет подспудная борьба сил, которая в конце кон-
цов приводит к революционному взрыву. Вода закипает, когда
ее подогревают; но тебе известно, что точка кипения достигается
только постепенно, по мере того как вода становится все горя-
чее и горячее.
Идеи и экономические условия порождают революции. Не-
разумные люди, пребывающие у власти, слепые ко всему, что не
совпадает с их собственными представлениями, воображают, буд-
то революции устраиваются агитаторами. Агитаторы — это люди,
которые, будучи недовольны существующими условиями и желая
их изменить, трудятся над достижением этой цели. Их бывает
немало в каждый революционный период; они сами представля-
ют собой продукт существующего брожения и недовольства. Но
десятки и сотни тысяч людей не могут начать действовать толь-
ко по призыву какого-нибудь агитатора. Большинство людей
ставят безопасность превыше всего; они не хотят также риско-
вать тем. что имеют. Но когда экономические условия таковы,
что их страдания день ото дня усиливаются и жизнь становится
почти невыносимым бременем, тогда даже слабые люди бывают
готовы идти на риск. Именно тогда они начинают прислуши-
ваться к голосу агитатора, который, как им представляется, ука-
зывает выход из бедственного положения.
Во многих моих письмах я рассказывал тебе о бедствиях на-
рода и восстаниях крестьян. В каждой стране Азии и Европы
происходили эти крестьянские восстания, которые часто приводи-
ли . к большим кровопролитиям и заканчивались жестоким по-
давлением. Бедственное положение толкало крестьян на револю-
ционные выступления, но обычно у них не было ясного сознания
своих целей. Из-за этой неясности мысли, из-за отсутствия идео-
логии их усилия часто заканчивались неудачей. Во Французской
революции мы впервые встречаем новое явление — по крайней
мере впервые в таких широких масштабах,— соединение идей
и экономической необходимости для революционного действия.
Там, где такое соединение возникает, происходит действительная
революция, а действительная революция оказывает влияние на
131
весь строй жизни и общества — политический, социальный, эко-
номический и религиозный. Именно это мы видим во Франции в
последние годы восемнадцатого столетия.
Я рассказывал уже тебе о роскоши французских королей, их
бездарности и развращенности и об изнуряющей бедности прос-
тых людей. Я рассказывал также кое-что о брожении, происхо-
дившем в умах французов; о новых идеях, выдвинутых Вольте-
ром, Руссо, Монтескьё и многими другими. Итак, было два про-
цесса — экономический упадок и формирование идеологии; они
происходили одновременно и взаимодействовали друг с другом.
Требуется длительное время для возникновения идеологии у на-
рода, так как новые идеи проникают в народ лишь постепенно,
и лишь немногие охотно расстаются со старыми предрассудками
и понятиями, Довольно часто случается, что к тому времени,
когда новая идеология утверждается и народ наконец успешно
воспринимает новый круг идей, эти идеи сами оказываются уже
несколько устаревшими. Интересно отметить, что идеи фран-
цузских философов восемнадцатого столетия были основаны на
допромышленпой эре в Европе; почти в это же время в Англии
начиналась промышленная революция, и она до такой степени
изменяла производство и жизнь, что в действительности лишала
основы многие новые французские теории. Промышленная рево-
люция получила подлинное развитие лишь позднее, и француз-
ские философы, разумеется, не могли угадать, что произойдет в
будущем. Таким образом, их идеи, на которые в значительной
мере опиралась идеология Французской революции, оказались
частично устаревшими к тому времени, когда появилась крупная
промышленность.
Как бы там ни было, ясно, что эти идеи и теории француз-
ских философов оказали могучее воздействие на революцию.
В прошлом было много примеров, когда действия масс вылива-
лись в стихийные возмущения и восстания, теперь это был за-
мечательный пример действий сознательных масс, вернее, масс,
которыми руководили сознательно. Этим объясняется важное зна-
чение этой Великой революции во Франции.
Я рассказывал тебе, что Людовик XV наследовал своему пра-
деду Людовику XIV в 1715 году и правил пятьдесят девять лет.
Ему приписывают слова: «После меня — ^оть потоп!»; он и дей-
ствовал в соответствии с ними. Предаваясь веселью, он привел
свою страну на край пропасти. Он не извлек уроков из Англий-
ской революции и казни английского короля. В 1774 году его
132
сменил на престоле его внук — Людовик XVI, человек довольно
глупый и безрассудный. Его супругой была Марпя-Антуанетта,
сестра императора из австрийского дома Габсбургов. Она также
была весьма недалекой, но обладала некоторым упрямством, и
Людовик XVI был целиком под ее каблуком. Она даже в боль-
шей мере, чем Людовик, была проникнута идеей о «божествен-
ном праве королей» и ненавидела простой народ. Оба они вмес-
те, и жена и муж, сделали все, чтобы народ возненавидел идею
монархии. У французского народа даже после начала революции
не было ясности по вопросу о монархии, но Людовик и Мария-
Антуанетта своими безрассудными действиями сделали неизбеж-
ным установление республики. Хотя даже более умные люди,
чем они, мало что смогли бы сделать. Точно так же и русский
царь и царица вели себя удивительно безрассудно накануне рус-
ской революции 1917 года. Любопытно, как эти люди глупеют
по мере углубления кризиса и тем самым способствуют собствен-
ной гибели. Есть знаменитая латинская пословица, которая пря-
мо относится к ним: quern deus perdere vult, prius dementat —
кого боги хотят погубить, того они прежде лишают разума.
Существует почти точный эквивалент этой пословицы на санс-
крите: vinash kale viparit buddhi.
Одной из опор монархии или диктатуры часто бывает военная
слава. Как только в стране возникают трудности, король или
правящая клика пускается в военные авантюры за пределами
страны, чтобы отвлечь умы людей. Но для Франции результаты
военных авантюр оказались очень плохими. Семилетняя война
принесла Франции поражение и .тем самым нанесла удар монар-
хии. Банкротство надвигалось все ближе и ближе. Участие
Франции в американской войне за независимость повлекло за
собой новые расходы. Где было взять все эти деньги? Дворянство
и духовенство имели привилегии, они были освобождены от на-
логов, и у них не было намерения отказываться от привилегий.
И все же деньги надо было собирать не только для выплаты
долгов, но и для расточительства двора. Ну а каково же было
положение масс или народа? Я приведу тебе описание, которое
дает Карлейль, английский историк Французской революции.
У него, как ты заметишь, своеобразный стиль, но картины, на-
рисованные его пером, часто производят сильное впечатление.
«С трудовым людом дело опять-таки обстоит нехорошо.
К несчастью! Ибо тех, кого мы сваливали вместе в одну кучу, в
некое единое неясное целое, в чудовищную, но неопределенную и
133
чуждую нам «каналью» или в более человечные «массы», их от
двадцати до двадцати пяти миллионов. Массы, конечно; но удиви-
тельное дело, если вы усилием воображения последуете за ними
по всей широко раскинувшейся Франции в их глиняные хижины,
хибарки, в мансарды, то увидите, что массы целиком состоят из
единиц. И каждая единица имеет свое собственное сердце и печа-
ли; вот она стоит, покрытая лишь собственной кожей, уколи ее,
и она начнет кровоточить».
Как это описание подходит не только для Франции 1789 года,
но и для Индии 1932 года! Не так ли многие из нас сваливают
в одну кучу «массы» Индии, десятки миллионов крестьян и рабо-
чих, и думают о них, как о каком-то несчастном, неуклюжем
животном? Вьючными животными были они долгие годы и до сих
пор остаются такими. Мы им «симпатизируем» и покровитель-
ственным тоном говорим о необходимости заботиться об их благе.
Но мы едва ли думаем о личностях и человеческих существах,
не так уж сильно от нас отличающихся. Следует помнить о том,
что в своих глиняных лачугах они ведут свою собственную
жизнь и ощущают голод, холод и боль точно так же, как и все
мы. Многие наши политики, изучившие право, думают и рассуж-
дают о конституциях и тому подобном, забывая о человеческих
существах, для которых пишутся конституции и законы.. Полити-
ка для миллионов наших обитателей глиняных лачуг и городских
трущоб означает еду для голодных, одежду и кров.
Таким было положение во Франции при Людовике XVI. В са-
мом начале его правления вспыхнули голодные бунты. Они про-
должались несколько лет, затем после перерыва начались кресть-
янские волнения. Во время одного из этих продовольственных
бунтов в Дижоне губернатор сказал голодающим: «Трава уже
выросла, ступайте на поля и паситесь!» Великое множество лю-
дей превратилось в профессиональных нищих. Было официально
объявлено, что в 1777 году во Франции насчитывался один мил-
лион сто тысяч нищих. Нам неизбежно приходит на ум Индия,
когда мы думаем о бедности и нищете!
Крестьяне испытывали голод не только из-за отсутствия пи-
щи, но также из-за отсутствия земли. При феодальной системе
собственниками земли были дворяне, и к ним поступала большая
часть дохода с земли. У крестьян не было ясных идей, не было
ясной цели, но они хотели владеть своей-землей и ненавидели
эту феодальную систему, которая давила их, они ненавидели
134
дворян и духовенство, а также (вспомним опять-таки Индию!)
соляной налог — габель, который был особенно ощутим для бед-
няков.
Таким было положение крестьянства, и тем не менее король
п королева требовали денег. У правительства не было денег на
расходы, и долги росли. Марии-Антуанетте дали прозвище «ма-
дам Дефицит». Не было уже никакой возможности получить
еще денег. Наконец, Людовик XVI, не зная, как быть дальше,
созвал в мае 1789 года Генеральные штаты. Это учреждение со-
стояло из представителен трех классов или, как их называли, со-
словий королевства: дворянства, духовенства и общин. По своему
составу оно, таким образом, не очень отличалось от английского
парламента с его палатой лордов, состоявшей из дворян и духо-
венства, и палатой общин. Но между ними были и большие раз-
личия. Английский парламент собирался более или менее регу-
лярно в течение нескольких сот лет и обладал устойчивыми тра-
дициями, правилами и методами работы. Генеральные штаты
собирались редко, и у них не было традиций. Оба учреждения
представляли высшие классы, и английская палата общин даже
в большей мере, чем общины [третье сословие. — Ред.] в Гене-
ральных штатах. Крестьянство нигде не было представлено.
4 мая 1789 года король открыл в Версале заседание Гене-
ральных штатов. Но королю скоро пришлось пожалеть о том, что
он вообще собрал вместе представителей трех сословий. Третье
сословие — то есть общины, или средний класс,— закусило удила
и настаивало на том, что никакие налоги не должны собирать-
ся без его согласия. Перед ними был пример Англии, где палата
общин добилась этого права. Перед ними был также недавний
американский пример. Они весьма ошибочно полагали, что
Англия — свободная страна. На деле это было заблуждением, так
как в Англии господствовал и ею управлял класс земельных
собственников. И само представительство в парламенте было его
монополией благодаря чрезвычайно ограниченной избирательной
привилегии, то есть праву голоса.
Однако, как ни мало требовало третье сословие, или общины,
это было слишком много для короля Людовика. Он велел изгнать
их из зала. Депутаты не собирались расходиться. Они тотчас же
собрались поблизости, в Зале для игры в мяч, и дали клятву
не расходиться до тех пор, пока не учредят конституцию. Это
событие известно как «клятва в Зале для игры в мяч». Затем
наступил критический момент, когда король попытался приме-
135
пить силу и его собственные солдаты отказались повиноваться
его приказу. Как это всегда бывает при революциях, критичес-
кий момент наступает тогда, когда армия, представляющая глав-
ную опору правительства, отказывается стрелять в своих братьев
в толпе. Людовик был напуган и пошел на уступки, а затем с
присущим ему безрассудством повел интриги, стремясь получить
иностранные полки, чтобы стрелять в собственный народ. Это
было уж слишком для народа, и в памятный день 14 июля 1789
года он поднялся в Париже, захватил тюрьму Бастилию и отпус-
тил на волю всех узников.
Падение Бастилии — великое событие в истории. С него на-
чалась революция; оно послужило сигналом для народных вос-
станий по всей стране; оно предвещало конец старого порядка
во Франции, конец феодализма, великой монархии и привилегий;
оно служило страшным и ужасающим предзнаменованием для
всех королей и императоров Европы. Франция, которая дала об-
разец великой монархии, давала теперь новый образец, и Европа
была потрясена. Одни взирали на происходящее со страхом и
трепетом, но многие другие видели в нем надежду и обещание
лучших перемен. 14 июля с этого времени день национального
праздника Франции и ежегодно отмечается по всей стране.
14 июля было свидетелем того, как Бастилия пала под натис-
ком парижской толпы. Но настолько слепы бывают люди, стоя-
щие у власти, что накануне вечером, 13 июля, король устроил
празднества в Версале, с танцами и пением, где провозглаша-
лись тосты перед королем и королевой в честь близкой победы
над мятежным Парижем. Странно, какой огромной властью над
умами в Европе обладала монархическая идея. Мы в наше время
привыкли к республикам и едва ли принимаем королей всерьез.
Немногие короли, которые все еще сохранились в мире, ведут
себя чрезвычайно осмотрительно, дабы их не постигла беда. Од-
нако даже при этом многие выступают против идеи монархии,
так как она сохраняет деление на классы и поощряет исключи-
тельность и снобизм. Но не так обстояло дело в Европе восем-
надцатого столетия. Людям того времени довольно трудно было
представить себе страну без короля. Поэтому так и случилось,
что, несмотря на глупость Людовика и на его попытку бросить
вызов, тогда еще никто не говорил о его.$ свержении. Почти два
года во Франции мирились с ним и его интригами, и только тог-
да, когда он попытался бежать и был пойман, Франция решила
обойтись без короля.
136
Но это случилось позднее. Тем временем Генеральные штаты
превратились в Национальное собрание, и король стал отныне
считаться конституционным, пли ограниченным, монархом, то
есть королем, который делает то, что ему говорит [Националь-
ное. — Ред} собрание. Но ему была ненавистна мысль об этом,
еще более была она ненавистна Марии-Антуанетте, а народ Па-
рижа был не слишком преисполнен любви к ним и подозревал
их во всякого рода интригах. Версаль, где тогда находился двор
короля и королевы, был слишком далеко от Парижа, чтобы народ
столицы мог следить за ними. Рассказы и слухи о пирах и рос-
коши в Версале еще более возбуждали голодных парижан. И вот
короля и королеву препроводили в Тюильрийский дворец в Па-
риже в сопровождении одной из самых удивительных процессий.
Я продолжу историю Французской революции в своем сле-
дующем письме.
101.	ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
10 октября 1932 года
Мне немного трудно писать тебе о Французской революции.
Не из-за недостатка материала, а, напротив, именно ввиду его
обилия. Революция была поразительной и непрерывно менявшей-
ся драмой, полной необычайных событий, которые все еще чару-
ют нас, внушают ужас и заставляют трепетать. Политика монар-
хов и государственных деятелей делается в их кабинетах и лич-
ных апартаментах, она бывает окружена тайной. Под личиной
скромности утаиваются многие грехи и пристойные речи при-
крывают алчность и борьбу соперничающих честолюбий. Даже
когда эта борьба ведет к войне и великое множество молодых
людей посылают ради этого честолюбия и алчности на смерть,
наш слух не оскорбляют напоминанием о таких низких мотивах.
Нам вместо этого говорят о благородных идеалах и великих це-
лях, ради которых необходимо принести последние жертвы.
Но революция — это совсем другое дело. Она делается в поле,
на улице, на рыночной площади, ее методы грубы и просты. Лю-
ди, которые ее делают, не имеют тех преимуществ воспитания
и образования, какими обладают монархи и государственные дея-
тели. Их язык не вежлив и не изыскан, и за ним не скрываются
бесконечные интриги и злостные намерения. У них нет тайн или
137
покровов, скрывающих их замыслы, им нечем прикрыть даже
собственные тела. Политика в период революции перестает быть
развлечением для королей и профессиональных политиков. Она
имеет дело с реальными вещами, и за ней стоит грубая челове-
ческая природа и пустые желудки голодных людей.
Так и во Франции в течение этих пяти решающих лет, с 1789
по 1794 год, мы видим голодные массы в действии. Это они да-
вят на робких политиков и вынуждают их упразднить монархию,
феодализм и церковные привилегии. Это они отдают дань ужас-
ной мадам Гильотине и жестоко мстят тем, кто их подавлял в
прошлом, и тем, кого они подозревают в интригах против их
вновь обретенной свободы. Это они, эти одетые в лохмотья, босые
люди с самодельным оружием, устремляются на поля сражений,
чтобы защитить свою революцию и изгнать хорошо обученные
армии Европы, объединившиеся против них. Он совершил чуде-
са, этот народ Франции, но после нескольких лет ужасного на-
пряжения и борьбы революция истощила свою энергию, она об-
ратилась против себя самой и стала пожирать собственных де-
тей. И тогда выступила контрреволюция, она поглотила револю-
цию и вернула простой народ, который на многое дерзнул и так
много выстрадал, назад, под власть «высших» классов. Из контр-
революции возник Наполеон, диктатор и император. Но ни контр-
революция, ни Наполеон не в силах были вернуть народ к пре-
жним порядкам. Никто не мог отменить важнейшие завоевания
революции, и никто не мог стереть в памяти французского на-
рода да и других народов Европы те пламенные дни, когда угне-
тенные, пусть и ненадолго, сбросили с себя иго.
С самого начала революции было много партий и групп, бо-
ровшихся между собой за власть. Были роялисты, лелеявшие
тщетную надежду сохранить Людовика XVI в качестве абсолют-
ного монарха; были умеренные либералы, желавшие конституции
и готовые сохранить короля во главе ограниченной монархии;
были умеренные республиканцы, которых называли партией Жи-
ронды, а также более крайние республиканцы, которых прозвали
якобинцами, так как они собирались в помещении монастыря
святого Якова. Это были основные группы, и в каждой из них, а
также вне их было еще множество авантюристов. За всеми эти-
ми группами и отдельными личностями стояли народные массы
Франции, в особенности Парижа, действовавшие под руководст-
вом многочисленных безымянных вождей из своей собственной
среды. За границей, особенно в Англии, находились эмигранты,
138
французские дворяне, которые бежали от революции, они по-
стоянно были заняты интригами против нее. Все европейские
державы объединились против революционной Франции. Как пар-
ламентарная, но аристократическая Англия, так и короли и импе-
раторы континентальной Европы были одинаково напуганы этим
поразительным взрывом простого народа и пытались сокрушить
его.
Роялисты и король во Франции вели интриги и этим только
ускорили свою собственную гибель. Партией, первоначально иг-
равшей наиболее важную роль в Национальном собрании, были
умеренные либералы, которые хотели конституции по образцу
английской или американской. Ее вождем был Мирабо. Почти два
года они господствовали в Национальном собрании и, упоенные
успехами первых дней революции, сделали много смелых заяв-
лений и осуществили некоторые важные изменения. Через два-
дцать дней после падения Бастилии, 4 августа 1789 года, в На-
циональном собрании произошла драматическая сцена. Предме-
том обсуждения собрания было уничтожение феодальных прав
и привилегий. Было нечто в самом воздухе Франции, ударявшее
в головы людям, и даже феодальные сеньоры были, по-видимо-
му, некоторое время в опьянении от этого нового вина свободы.
Знатные вельможи и церковные сановники вставали в зале На-
ционального собрания и, соперничая друг с другом, отказывались
от своих феодальных прав и особых привилегий. Это был щед-
рый и честный жест, хотя он и не имел особых последствий в
течение ряда лет. Порой, но весьма редко, привилегированные
классы бывают движимы подобными щедрыми побуждениями.
Или возможно, они просто осознают, что конец привилегий бли-
зок и благородная щедрость является лучшей линией поведения.
Всего несколько дней назад мы были свидетелями такого велико-
лепного жеста, сделанного индусами, признававшими касты. Ког-
да Бапу [Ганди. — Ред} объявил голодовку, чтобы побудить к от-
мене запретов для «неприкасаемых», словно по мановению вол-
шебной палочки, страну охватила волна сочувствия. Цепи, кото-
рые индусы наложили на многих своих братьев, были частично
сброшены, и тысячи дверей, которые веками были закрыты для
этих «неприкасаемых», распахнулись перед ними.
Также в порыве энтузиазма Национальное собрание отмени-
ло, или по крайней мере приняло резолюцию об отмене серважа
[личной зависимости], феодальных привилегий, сеньориальных
судов, освобождения дворянства и духовенства от налогов и
139
даже об отмене титулов. Было удивительно, что, хотя король все
еще оставался на месте, дворяне потеряли свои титулы.
Затем собрание приняло Декларацию прав человека. Идея
этой знаменитой декларации была, вероятно, заимствована из
американской Декларации независимости. Но американская де-
кларация была краткой и простой, а французская — пространной
и довольно сложной. Под правами человека подразумевались те
права, которые обеспечивали ему равенство, свободу и счастье.
Очень смелой и дерзкой представлялась эта Декларация прав
человека в те времена; в течение почти ста последующих лет
она являлась хартией для либералов и демократов Европы. И все
же сегодня она устарела, в ней нет решения ни для одной из
проблем нашего времени. Понадобилось много времени, чтобы
народ мог убедиться в том, что одно только равенство перед за-
коном и право голосования не обеспечивают ни подлинного ра-
венства, ни свободы, ни счастья и что люди, стоящие у власти,
владеют другими способами, чтобы продолжать его эксплуатиро-
вать. Политическая мысль значительно развилась и претерпела
изменения со времени Французской революции, и сегодня, веро-
ятно, даже большинство консерваторов согласились бы принять
высокие принципы Декларации прав человека. Это, однако, вовсе
не означает, как все мы можем убедиться без особого труда, что
они готовы предоставить действительное равенство и свободу.
Эта декларация, бесспорно, защищает частную собственность. По-
местья крупного дворянства и церковные имущества были кон-
фискованы по другим причинам, связанным с отменой феодаль-
ных прав и особых привилегий. Но само право собственности
рассматривалось как священное и неприкосновенное. Как тебе,
может быть, известно, современная передовая политическая
мысль считает право собственности злом, подлежащим по воз-
можности уничтожению.
Декларация прав человека может показаться нам сегодня ба-
нальным документом. Смелые идеалы вчерашнего дня довольно
часто превращаются в банальности на следующий день. Но в то
время, когда она была провозглашена, она вызывала трепет и
волнение во всей Европе, она казалась обещанием наступления
лучших времен для страждущих и угнетенных. Но королю она
не понравилась, он был поражен подобным богохульством и от-
казался ее утвердить. Он все еще находился в Версале. Именно
тогда парижская толпа, возглавляемая женщинами, пришла в
Версальский дворец и не только вынудила короля утвердить де-
140
кларацию, но и заставила его переехать в Париж. В конце пре-
дыдущего письма я упоминал об этой необычайной процессии.
Собрание осуществило много других полезных реформ. Ог-
ромные церковные имущества были конфискованы в пользу го-
сударства. Было введено новое деление Франции на восемьдесят
департаментов, и это деление, если я не ошибаюсь, существует
до сих пор. Были учреждены более совершенные судебные уч-
реждения вместо феодальных судов. Все это было хорошо, но
этого было недостаточно. Эти реформы не были слишком благо-
детельными ни для крестьянства, по-прежнему испытывавшего
земельный голод, ни для простого люда городов, голодавшего без
хлеба. Революция, казалось, была остановлена. Как я говорил,
массы — крестьянство и простой люд города — вообще не были
представлены в Национальном собрании. Собрание находилось
под контролем средних классов, вождем которых был Мирабо;
и, как только они почувствовали, что достигли своих целей, они
приложили все усилия, чтобы остановить революцию. Они даже
стали выступать в союзе с королем Людовиком и стрелять в кре-
стьян в провинции. Их вождь Мирабо стал даже тайно советни-
ком короля. И простой народ, который захватил штурмом Басти-
лию и думал, что тем самым сбросил с себя цепи, недоумевал,
что же- происходит. Он был так же далек от свободы, как и пре-
жде, и Национальное собрание подавляло его почти так же, как
в старину сеньоры.
Убедившись, что Национальное собрание завело его в тупик,
народ Парижа, который был сердцем революции, нашел другой
выход для своей революционной энергии. Это была Коммуна,
или муниципалитет Парижа. Не только сама Коммуна, но и каж-
дая городская секция, посылавшая некоторое число представи-
телей в Коммуну, обладали живой организацией, непосредствен-
но связанной с массами. Коммуна и в особенности секции пре-
вратились в знаменосцев революции и соперников умеренного и
буржуазного по своему характеру Национального собрания.
Тем временем наступила годовщина падения Бастилии и на-
род Парижа устроил 14 июля большое празднество. Этот день
назвали Праздником Федерации, и простые люди Парижа охот-
но трудились над украшением города, так как они чувствовали,
что это их собственный праздник.
Итак, революция приостановилась в 1790 и 1791 годах. Со-
брание растеряло весь свой революционный пыл, с него было до-
вольно изменений, но в народе Парижа еще кипела революцион-
141
ная энергия, и земельный голод крестьянства все еще не был
утолен. Так не могло продолжаться долго, революция должна
была либо пойти дальше, либо погибнуть. Мирабо, лидер умерен-
ных, умер в начале 1791 года. Хотя он втайне интриговал вместе
с королем, он был популярен в народе и мог его сдерживать.
21 июня 1791 года произошло событие, решившее судьбу рево-
люции. Это была попытка к бегству, которую предприняли в пе-
реодетом виде король Людовик и Мария-Антуанетта. Им почти
удалось добраться до границы. Но какие-то крестьяне в Варен-
ие, близ Вердена, узнали их; они были задержаны и возвращены
в Париж.
Этим поступком король и королева вынесли себе приговор,
по крайней мере в глазах народа Парижа. Идея республики ста-
ла быстро распространяться, и тем не менее Национальное со-
брание и правительство в эти дни были настолько умеренны и
так мало разделяли настроение народа, что продолжали стрелять
в тех, кто требовал низложения Людовика. Марат, один из ве-
ликих деятелей революции, подвергся преследованиям со сторо-
ны властей за то, что после бегства короля обвинил его в преда-
тельстве. Ему пришлось прятаться в канализационных трубах Па-
рижа, и у него началось ужасное кожное заболевание.
И все же, как это ни удивительно, Людовик еще больше года
теоретически продолжал оставаться королем. В сентябре 1791 го-
да Национальное собрание прекратило свое существование и
уступило место Законодательному собранию. Оно было таким же
умеренным, как и предыдущее, и представляло только высшие
классы. Оно не отражало лихорадки, которая распространилась
во Франции. Это была революционная лихорадка, она охватила
народ и придала силы крайним, вышедшим из народа республи-
канцам-якобинцам.
Тем временем европейские державы с тревогой следили за
этими удивительными событиями. Некоторое время Пруссия,
Австрия и Россия были заняты дележом добычи в другом ме-
сте. Они приканчивали старое Польское королевство, но события
во Франции зашли слишком далеко и требовали их внимания.
В 1792 году Франция оказалась в состоянии войны с Австрией
и Пруссией. Австрия, может быть, я уже писал об этом, владела
Бельгией (южной частью Нидерландов), у которой была общая
граница с Францией. Иностранные армйи вторглись на фран-
цузскую территорию и нанесли поражение французским войскам.
Предполагали, и не без основания, что король находится в союзе
142
с ними, и всех роялистов подозревали в измене. По мере того
как окружавшие их со всех сторон опасности нарастали, фран-
цузов все больше охватывало возбужденное и паническое наст-
роение. Повсюду они видели шпионов и предателей. Революцион-
ная Коммуна Парижа в это критическое время взяла руководст-
во в свои руки, подняла красный флаг в знак того, что народ
объявил военное положение в ответ на мятеж двора, и 10 августа
1792 года отдала приказ о нападении на королевский дворец.
Король приказал своим швейцарским гвардейцам стрелять в на-
падающих. Но победа осталась на стороне народа, и Коммуна
заставила [Законодательное. — Ред} собрание отрешить короля от
власти и взять его под стражу.
Красный флаг, это известно всем, теперь повсюду является
флагом рабочих, социализма и коммунизма. В прежние времена
он означал официальное объявление военного положения, на-
правленного против народа. Я полагаю, но не уверен в этом, что
использование этого флата Коммуной Парижа было первым его
применением от имени народа; с этого времени он постепенно
превратился в знамя рабочих.
Отрешения и ареста короля оказалось недостаточно. Парижа-
не, возмущенные действиями швейцарской гвардии, которая стре-
ляла в них, убив при этом многих людей, охваченные чувством
страха и гнева против предателей и шпионов, стали арестовы-
вать всех подозрительных лиц подряд, заполнив пми тюрьмы.
Многие из числа арестованных были, несомненно, виновны, но
было также арестовано и заточено в тюрьмы много невинных
людей. Спустя несколько дней народ охватила новая волна край-
него возбуждения; парижане выволокли заключенных из тюрем
и после пародии суда большинство из них убили. Свыше тысячи
человек было убито в эти дни, получившие название «сентябрь-
ских убийств». Парижская толпа впервые почувствовала вкус
крови, когда она льется рекой. И еще много крови пролилось,
прежде чем эта жажда была утолена.
Тогда же, в сентябре, французские войска одержали первую
победу над вторгшимися в страну австрийцами и пруссаками. Это
произошло в небольшом сражении при Вальми; хотя сражение и
было невелико, но оно имело большие последствия, ибо спасло
революцию.
21 сентября 1792 года собрался Национальный конвент. Это
было новое учреждение, которое заняло место Законодательного
собрания. Оно было более передовым, чем оба [Национальное и
143
Законодательное. — Ред] собрания, которые ему предшествовали,
но тоже отставало от Коммуны. Конвент первым делом провоз-
гласил республику. Вскоре после этого начался суд над Людо-
виком XVI; он был приговорен к смертной казни, и 21 января
1793 года ему пришлось поплатиться своей головой за грехи
монархии. Он был гильотинирован, то есть ему отрубили голову
на гильотине. Народ Франции сжег свои корабли. Он сделал
решающий шаг и бросил вызов всем королям и императорам Ев-
ропы. Он отрезал себе путь к отступлению; один из великих
вождей революции Дантон прямо со ступенек окруженной тол-
пой гильотины, еще залитой королевской кровью, выступил с
угрозой по адресу всех королей. «Короли Европы бросили нам
вызов,— воскликнул он,— мы бросаем им голову короля!»
102.	РЕВОЛЮЦИЯ И КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
13 октября 1932 года
С королем Людовиком было покончено. Но еще до его смерти
во Франции произошли поразительные перемены. Ее народ был
разгорячен лихорадкой революции, кровь вскипала в жилах лю-
дей, их охватывал пламенный энтузиазм. Республиканская Фран-
ция была в опасности — вся остальная Европа, Европа монархи-
ческая, выступила против нее. Республиканская Франция пока-
жет этим хилым королям и князьям, как могут сражаться пат-
риоты, согретые солнцем свободы. Они будут сражаться не толь-
ко за свою, только что обретенную свободу, но и за свободу всех
других людей, угнетенных королями и дворянами. Французский
народ, объявляя себя другом всех народов и врагом всех монар-
хических правительств, обратился ко всем европейским нациям,
призывая их восстать против своих правителей. Франция, la pat-
rie, отечество, стала родиной свободы, принести жертву на алтарь
которой было счастьем. В этот час безграничного энтузиазма по-
явилась чудесная песня, созвучная пламенным настроениям фран-
цузов, заставлявшая их стремиться вперед на поля сражений и
преодолевать все препятствия, несмотря ни на какие потери. Это
была «Боевая песня Рейнской армии» Р^гже де Лиля, она извест-
на с тех пор как «Марсельеза» и все еще является националь-
ным гимном французов.
144
Вперед, сыны отчизны милой!
Мгновенье славы настает.
К нам тирания черной силой
С кровавым знаменем идет.
Вы слышите, уже в равнинах
Солдаты злобные ревут.
Они и к нам, и к нам придут,
Чтоб задушить детей невинных.
К оружью, граждане! Ровняй военный строй!
Вперед, вперед, чтоб вражья кровь была в земле сырой *.
Они не пели пустых песен с пожеланиями долгой жизни ко-
ролям. Они пели вместо этого о своей священной любви к мате-
ри-родине и о свободе, возлюбленной свободе.
Вперед, плечом к плечу шагая!
Священна к родине любовь.
Вперед, свобода дорогая,
Одушевляй нас вновь и вновь *.
Они испытывали ужасные лишения. Не хватало продоволь-
ствия и одежды, сапог и ботинок и даже оружия. Во многих
местах граждан просили сдать свои сапоги или ботинки для ар-
мии; патриоты отдавали многие дефицитные продукты, необходи-
мые для армии, а некоторые часто обрекали себя на голод. Ре-
квизировали кожу и кухонную утварь, сковородки и ведра, и
многие другие предметы домашнего обихода. А на улицах Па-
рижа во многих кузницах стучали молотки простого народа —
все граждане и гражданки поголовно помогали даже в производ-
стве оружия. Лишения были велики, но какое это имело значе-
ние, когда отчизна — прекрасная Франция, одетая в лохмотья, но
увенчанная короной свободы,— была в опасности и враг стоял у
ворот. И вот молодежь Франции устремилась на ее спасение;
пренебрегая голодом и жаждой, она рвалась к победе. «Редко
бывает,—говорит Карлейль,—когда можно сказать о целом на-
роде, что у него есть вера во что-либо, помимо вещей, которые
можно есть или трогать руками. Когда он действительно бывает
охвачен верой, его история волнует дух и становится достойной
внимания». Такой верой в великое дело были охвачены мужчины
и женщины этой революции, поэтому история, которую они тво-
рили в те памятные дни, и жертвы, которые они принесли, до
сих пор волнуют нас и заставляют наш пульс биться чаще.
♦ Перевод П. Антокольского.
145
Эти революционные армии, состоявшие из едва обученных но-
вобранцев, изгнали все иностранные войска с французской
земли, а затем освободили Южные Нидерланды (Бельгию) от
австрийцев. Габсбурги покидали Нидерланды, чтобы больше ни-
когда не возвращаться туда. Вымуштрованные профессиональ-
ные армии Европы не смогли противостоять этим революцион-
ным новобранцам. Вымуштрованный солдат воевал ради жало-
ванья и воевал осторожно; революционный новобранец сражался
за свой идеал и был готов идти на большой риск ради победы.
Первый передвигался медленно, ибо тащил на себе горы багажа,
второму — почти нечего было нести, и он передвигался быстро.
Революционная армия представляла, таким образом, новый тип
армии и применяла новые способы ведения войны. Она изменила
прежние методы ведения войны и стала до некоторой степени
образцом для европейских армий в течение последующих ста лет.
Но подлинная сила этих армий заключалась в их энтузиазме и
смелости. Их девизом и вообще девизом самой революции мож-
но считать знаменитые слова Дантона: «Чтобы победить врагов
отечества, нужна смелость, смелость и еще раз смелость».
Война расширялась. Англия благодаря своему флоту стала
могущественным противником. Республиканская Франция созда-
ла большую сухопутную армию, но на море она была слаба. Анг-
лия начала осуществлять блокаду всех французских портов. Из
Англии, кроме того, французские эмигранты наводняли Францию
миллионами фальшивых ассигнатов, то есть денежных знаков
Французской республики. Этим путем они пытались подорвать
денежное обращение и финансы Франции.
Эта внешняя война доминировала над всем остальным, и
вся энергия нации уходила на нее. Такие войны представляют
опасность для революций, так как внимание переключается с со-
циальных проблем на борьбу с внешними врагами, и, таким об-
разом, революция не достигает своей цели. Революционное воз-
буждение сменяется военной лихорадкой. Так случилось и во
Франции, и, как увидим, последним этапом развития здесь ока-
залась диктатура великого полководца.
Внутри страны также происходили волнения. В Вандее, на
западе Франции, вспыхнуло большое крестьянское восстание,
вызванное отчасти отказом крестьян служить в новой армии, от-
части стараниями роялистских вожаков и эмигрантов. Действи-
тельный контроль и руководство революцией осуществлялись на-
родом Парижа, крестьянство не могло понять и оценить быстрые
146
изменения, происходившие в столице, и лишь медленно тянулось
за ней. Мятеж в Вандее был подавлен с большой жестокостью.
Во время войны, в особенности гражданской войны, возбужда-
ются самые дурные страсти и жалость становится бездомным
странником. В Лионе произошло контрреволюционное восстание.
Оно было подавлено, было даже внесено предложение в качестве
карательной меры уничтожить большой город Лион! «Лион вос-
стал против свободы — Лиону больше не быть!» К счастью, это
предложение не было принято, но на долю Лиона выпало немало
страданий.
Что же происходило тем временем в Париже? Кто был там
у власти? Вновь избранная Коммуна и ее секции еиде про-
должали играть главенствующую роль в жизни города. В На-
циональном конвенте шла борьба за власть между различными
группами, среди которых главными были жирондисты, или уме-
ренные республиканцы, и якобинцы, или крайние республиканцы.
Якобинцы одержали победу, и в начале июня 1793 года боль-
шинство депутатов-жирондистов было изгнано из Конвента. Кон-
вент предпринял теперь меры для того, чтобы окончательно
уничтожить феодальные права, и возвратил земли, которыми
владели феодальные сеньоры, местным коммунам, или муниципа-
литетам,— то есть эти земли становились коллективной собствен-
ностью.
Конвент, в котором теперь преобладали якобинцы, назначил
два комитета — Комитет общественного спасения и Комитет об-
щественной безопасности,— предоставив им широкие полномочия.
Эти комитеты, в особенности Комитет общественной безопас-
ности, стали вскоре очень могущественными, перед ними тре-
петали. Они шаг за шагом толкали Конвент все дальше, пока
революция не скатилась в пропасть террора. Все находились еще
под влиянием чувства страха: страха перед окружавшими их
внешними врагами, перед шпионами и изменниками, а в послед-
них не было недостатка. Страх ослепляет и повергает в отчаяние,
и Конвент, побуждаемый этим неотступно преследовавшим его
чувством страха, принял в сентябре 1793 года ужасный закон —
Закон о подозрительных. Ни один человек, на которого падало
подозрение, не мог быть уверенным в своей безопасности,— а
кто же мог быть уверенным в том, что его не заподозрят? Спустя
месяц двадцать два жирондистских депутата Конвента были пре-
даны суду Революционного трибунала и поспешно приговорены
к смертной казни.
147
Так начался террор. Каждый день совершали свой путь на
гильотину те, кто был осужден, каждый день по булыжным мо-
стовым парижских улиц проезжали со скрипом и грохотом те-
леги-двуколки, на которых везли жертвы, и толпа насмехалась
над этими несчастными людьми. Выступать против правящей
клики было опасно даже в Конвенте, ибо это вело к подозрению,
а подозрение — к суду и гильотине. Конвент находился под конт-
ролем Комитета общественного спасения и Комитета обществен-
ной безопасности. Эти комитеты, державшие в своих руках всю
полноту власти над жизнью и смертью, не желали делиться ею
с другими. Они выступали против Коммуны Парижа, они вы-
ступали против всякого, кто был с ними несогласен. Власть об-
ладает особой способностью развращать людей. И вот эти коми-
теты приступили к разгрому Коммуны, которая вместе со своими
секциями была главной опорой революции. Они сначала сокру-
шили секции, а затем, лишив таким образом Коммуну поддерж-
ки, сокрушили и ее самое. Так революция часто пожирает сама
себя. Секции во всех районах Парижа были звеньями, соединяв-
шими народ с теми, кто был наверху; они были жилами, по ко-
торым текла красная кровь революции, дававшая ей силы и
жизнь. Разгром секций и Коммуны, последовавший в начале
1794 года, означал, что этот живительный приток крови был
прерван. С этого времени Конвент и комитеты представляли со-
бой высшие правительственные органы, не имевшие связи с на-
родом и пытавшиеся, подобно всем прочим властителям, навязы-
вать свою волю с помощью террора. Это было началом конца
действительно революционного периода. Еще полгода террор про-
должался и революция кое-как тащилась дальше. Но конец был
уже виден.
Кто же были руководителями Парижа и Франции в эти дни
бури и натиска? Есть много выдающихся имен. Камиль Дему-
лен, человек, который возглавил нападение на Бастилию в
1789 году и играл значительную роль во многих других событиях.
Выступив во время террора за проявление милосердия, он сам
пал жертвой гильотины; спустя всего несколько дней за ним по-
следовала его молодая жена Люсиль, которая предпочла умереть,
чем жить без него. Поэт Фабр д’Эглантин и Фукье-Тенвиль, об-
щественный обвинитель, которого все страшились. Марат, быть
может самый великий и наиболее одарённый из мужей револю-
ции, пал от кинжала молодой девушки Шарлотты Корде. Дантон,
которого я уже дважды цитировал, храбрый, как лев, великий
148
оратор, популярный в народе, тем не менее окончил свою жизнь
на гильотине. Наконец, Робеспьер, пользовавшийся самой боль-
шой известностью, вождь якобинцев и фактический диктатор Кон-
вента в дни террора. Он стал почти воплощением террора, и
многие думают о нем с дрожью. Но честность и патриотизм этого
человека вне всякого сомнения, он был известен как Неподкуп-
ный. Несмотря на очень простой образ жизни, он был чрезвы-
чайно эгоцентричен и, видимо, полагал, что каждый, кто расхо-
дился с ним, был предателем республики и революции. Многие
великие деятели революции, которые были его коллегами, были
посланы на гильотину по его настоянию, пока наконец Конвент,
смиренно ему подчинявшийся, не обратился против него. Его
назвали тираном и деспотом и покончили с ним, положив конец
его деспотизму.
Все эти вожди революции были молоды, революции редко де-
лаются пожилыми людьми. Хотя значение многих из них велико,
никто из них, даже Робеспьер, не играл решающей роли в этой
великой драме. Они становятся меньше перед лицом самой рево-
люции. Революция была не ими вызвана и не находилась под их
контролем. Она была одним из стихийных человеческих земле-
трясений, которые время от времени случаются в истории и ко-
торые медленно, но неуклонно назревают в результате социаль-
ных условий, длительного господства нищеты и деспотизма.
Не думай, что Конвент не занимался ничем другим, кроме
распрей и гильотины. Энергия, высвобождаемая любой револю-
цией, всегда бывает очень велика. Много ее поглотили внешние
войны, но немало энергии еще оставалось, и была проведена
большая конструктивная работа. Была, в частности, перестроена
вся национальная система образования. Именно тогда ввели мет-
рическую систему, которую теперь знает каждый школьник, уп-
ростившую меры веса, длины и объема. Эта система распростра-
нена теперь в большей части цивилизованного мира, однако кон-
сервативная Англия все еще придерживается своей старинной,
уже отжившей системы ярдов, миль, фунтов, галлонов и т. п. Мы
должны будем у себя в Индии отменить все эти, а также и наши
собственные сложные меры длины и веса.
Логическим следствием метрической системы был новый рес-
публиканский календарь. Он начинался со дня провозглашения
республики, с 22 сентября 1792 года. Семидневная неделя была
заменена десятидневной, десятый день был днем отдыха. Сохра-
нялось по-прежнему двенадцать месяцев, но их названия были
149
изменены. Тремя весенними месяцами были жерминаль, флоре-
аль и прериаль; летние месяцы были мессидор, термидор и
фрюктидор; осень приходилась на вандемьер, брюмер и фример,
а зима — на нивоз, плювиоз и вантоз. Этот календарь ненадолго
пережил республику.
Одно время развернулось сильное движение против христиан-
ства и был провозглашен культ Разума и открыты храмы Исти-
ны. Движение быстро распространилось на провинции. В ноябре
1793 года в соборе Парижской богоматери проводились большие
празднества в честь Свободы и Разума, и Разум олицетворяла
прекрасная женщина. Но Робеспьер был консервативным в этих
вопросах. Он не одобрял этого движения. Дантон его также не
одобрял. Якобинский Комитет общественного спасения был про-
тив него, и поэтому руководители движения попали на гильоти-
ну. От власти до гильотины был всего один шаг — промежуточ-
ной ступени не было. В качестве контрмеры против праздника
Свободы и Разума Робеспьер устроил другие торжества — празд-
ник Верховного Существа. Путем голосования в Конвенте было
решено, что Франция верит в Верховное Существо! Католическая
религия снова вкралась в милость.
После разгрома парижских секций и Коммуны развитие ста-
ло быстро приближаться к критической точке. Якобинцам при-
надлежала высшая власть, они контролировали правительство,
но в их среде начались раздоры. Гильотинирование Эбера и его
сторонников, возглавивших праздник Свободы и Разума, было
первым большим расколом в якобинской партии. Затем последо-
вал Фабр д’Эглантин. А когда в начале 1794 года Дантон, Ка-
миль Демулен и другие стали протестовать против того, что Ро-
беспьер отправляет слишком много людей на гильотину, они так-
же пали жертвой гильотины. Казнь Дантона в апреле 1794 года,
совершенная с большой поспешностью, дабы народ не успел вме-
шаться, означала для народа Парижа и провинций, что револю-
ция закончилась. Лев революции пал, и у власти находилась не-
большая клика. Окруженная врагами, оторванная от народа, эта
клика повсюду подозревала измену и не видела других путей к
собственному спасению, кроме усиления террора.
И террор свирепствовал все больше, и телеги, катившиеся к
гильотине, везли так много жертв, как никогда прежде. В июне
был принят новый закон, получивший название Закона 22 пре-
риаля; он объявлял преступлением, наказуемым смертной казнью,
распространение ложных сведений с целью расколоть или возбу-
150
дить народ, подорвать мораль общества и развратить его совесть.
В широкие сети этого закона могли попасться все, кто не был
согласен с Робеспьером и его палачами. Людей судили большими
группами — до ста пятидесяти человек, судили и выносили об-
щий приговор всем вместе — преступникам, роялистам и всем
прочим.
Сорок шесть дней длился этот новый террор. Наконец, 9 тер-
мидора (27 июля 1794 года) терпению пришел конец. Конвент
внезапно выступил против Робеспьера и его приверженцев, их
арестовали с возгласами «Долой тиранов!», Робеспьеру не дали
даже говорить. На следующий день телега отвезла его на гильо-
тину, куда он сам отправил стольких людей. Так закончилась
Французская революция.
С падением Робеспьера началась контрреволюция. На перед-
ний план выдвинулись умеренные, они напали на якобинцев и
обратили террор против них. После красного террора наступило
то, что называют белым террором. Спустя пятнадцать месяцев, в
октябре 1795 года, Конвент прекратил свое существование и пра-
вительством стала Директория в составе пяти человек. Это было
вполне буржуазное правительство, и оно старалось подавить про-
стой народ. В течение четырех лет Францией правила Директо-
рия, но настолько велики были престиж и сила Республики даже
после всех внутренних беспорядков, что она продолжала вести
победоносные войны за пределами страны. Произошло несколько
восстаний против нее, но они были подавлены. Одно из них было
разгромлено молодым генералом республиканской армии Напо-
леоном Бонапартом, который осмелился приказать стрелять в
толпу парижан, многие из них были убиты; это событие из-
вестно как «дымок картечи». Если старую революционную армию
можно было использовать для того, чтобы убивать простой
народ Франции, то было очевидно, что от революции не осталось
и тени.
Итак, революция окончилась, и многие светлые мечты идеали-
стов и надежды бедняков кончились вместе с ней. И все же она
осуществила многие из тех задач, которые ставила перед собой.
Никакая контрреволюция не была в силах снова восстановить
серваж, и даже Бурбоны — во Франции правила династия Бур-
бонов,— когда они вернулись, не смогли отобрать назад землю,
которая была распределена среди крестьян. Простой человек и
в деревне и в городе находился в гораздо лучшем положении,
чем когда-либо прежде. Даже в дни террора он был в лучшем
151
положении, чем до революции. Террор был обращен не против
него, а против высших классов, хотя под конец от него и пост-
радали также некоторые люди из более бедных слоев.
Революция пала, но идея республики распространилась по
всей Европе, и вместе с ней распространились принципы, про-
возглашенные Декларацией прав человека.
103.	О ПУТЯХ ПРАВИТЕЛЬСТВ
27 октября 1932 года
Я не писал тебе две недели. Боюсь, что я становлюсь не-
брежным. Мысль о том, что мой рассказ приближается к концу,
заставляет меня немного медлить. Мы дошли уже до конца во-
семнадцатого века, нам предстоит рассмотреть сто лет девятнадца-
того века, а затем останется всего тридцать два года двадцатого,
чтобы дойти прямо до сегодняшнего дня. Но об этих оставшихся
ста тридцати двух годах рассказывать придется долго. Они близко
от нас, кажутся большими и целиком занимают наш ум, они
представляются нам более важными, чем предшествующие собы-
тия. Многое из того, что мы видим вокруг себя, берет свое на-
чало в эти годы, и мне, безусловно, будет нелегко провести тебя
сквозь густую чащу событий и происшествий прошлого века и
последующего времени. Может быть, по этой причине я укло-
няюсь от этого! Но меня беспокоит также, что я буду делать,
когда наконец доведу этот рассказ о человечестве до 1932 года
и прошлое сольется с настоящим и остановится перед тенью бу-
дущего? О чем же я буду тогда писать тебе, дорогая? Какой
предлог найду я для того, чтобы сидеть с пером в руке и думать
о тебе или воображать, будто ты сидишь рядом, задавая мне
множество вопросов, на которые я пытаюсь ответить.
Я написал три письма о Французской революции, три длин-
ных письма о пяти коротких годах в истории Франции. Во вре-
мя нашего путешествия по прошлому мы порой шагали через
столетия, бросая лишь мимолетный взгляд на целые континенты.
Но здесь, во Франции, между 1789 и 1794 годами мы останови-
лись на довольно длительное время, а между тем ты удивишься,
узнав, какие большие усилия прилагал* я, чтобы быть кратким,
поскольку ум мой был полностью поглощен предметом и перо
мое стремилось писать дальше. Французская революция имеет
152
важное историческое значение. Она знаменует конец одной эпохи
и начало другой. Но в еще большей степени она захватывает нас
своим драматическим характером, и ее уроки важны для всех
нас. Сегодня мир снова охвачен брожением и мы находимся на
пороге больших изменений. В нашей собственной стране мы пе-
реживаем период революции, какой бы мирный характер она
ни носила. Поэтому мы можем многое извлечь из опыта Француз-
ской революции, а также другой великой революции, которая
произошла в России в наше время и почти на наших глазах. Под-
линно народные революции, подобные этим двум, бросают беспо-
щадный свет на жестокие факты реальной жизни, словно зарни-
цы освещают они всю местность, в особенности там, где сгустил-
ся мрак. Цель, по крайней мере на время, кажется ясно видимой
и удивительно близкой. Люди чувствуют прилив энергии и веры.
Сомнения и колебания исчезают. Вопрос о компромиссе, о том,
чтобы удовольствоваться чем-то меньшим, и не возникает. По-
добно пущенной стреле, люди, делающие революцию, устремля-
ются к цели, не глядя ни направо, ни налево; и чем вернее и
острее их зрение, тем дальше заходит революция. Но это проис-
ходит только в разгар революции, когда ее вожди достигли вер-
шины горы, а массы поднимаются по ее склонам. Но, увы! На-
ступает время, когда приходится спускаться с горы вниз, в тем-
ные долины, вера затуманивается и энергия иссякает.
В 1778 году старик Вольтер, который почти всю свою жизнь
провел в изгнании, возвратился в Париж умирать. Ему было в то
время восемьдесят четыре года. Обращаясь к молодежи Парижа,
он сказал: «Молодые — счастливые, они увидят великие вещи».
И они увидели и принимали участие в великих делах, ведь
спустя одиннадцать лет разразилась революция. Революции при-
шлось ожидать довольно долго. «L’etat s’est moi» («Государст-
во—это я»),—говорил Людовик XIV, «Великий монарх», в сем-
надцатом веке; «Apres moi le deluge» («После меня — хоть по-
топ»),—сказал его наследник Людовик XV в восемнадцатом ве-
ке. После такого приглашения потоп разразился и смел Людови-
ка XVI вместе со всей его свитой. Вместо знатных вельмож в
напудренных париках и шелковых панталонах на передний план
выдвинулись «санкюлоты» — люди, не носившие коротких пан-
талон; и каждый человек во Франции превратился в «гражда-
нина» или «гражданку». «Liberte, Egalite, Fraternite» («Свобода,
Равенство, Братство») стали девизом новой республики, который
она возвестила миру.
153
Террор приобретает большие размеры в дни революции. Мень-
ше, чем за шестнадцать месяцев, прошедших с момента созда-
ния особого Революционного трибунала и до падения Робес-
пьера, было гильотинировано почти четыре тысячи человек. Это
число велико, и при мысли о том, сколько невинных людей среди
них было послано на гильотину, человек содрогается и его охва-
тывает печаль. И тем не менее полезно вспомнить о некоторых
фактах, чтобы видеть французский террор в правильной перспек-
тиве. Республика была окружена врагами, предателями и шпио-
нами, и многие среди тех, кто был осужден на гильотину, были
открытыми противниками республики, стремившимися ее унич-
тожить. А к концу террора вместе с виновными страдали невин-
ные. Когда появляется страх, наш взор затуманивается и стано-
вится трудно различить виновного от невинного. Французской
республике в критический момент пришлось столкнуться с сопро-
тивлением и предательством даже некоторых ее собственных пол-
ководцев, как, например, Лафайета. Не удивительно, что нервы
ее руководителей не выдержали и они начали без разбора кру-
шить направо и налево.
Полезно также вспомнить слова Герберта Дж. Уоллса из его
«Истории» о том, что творилось в те времена в Англии, в Аме-
рике и в других странах. Уголовное право, в особенности в во-
просах защиты собственности, было совершенно беспощадным, и
людей вешали за самые обычные проступки. В некоторых местах
все еще официально были разрешены пытки. Уэллс утверждает,
что в Англии и Америке было за тот же самый промежуток вре-
мени повешено гораздо больше людей, чем во время террора от-
правлено па гильотину во Франции.
Вспомни также о походах за рабами, предпринимавшихся в
те времена, всю их ужасную жестокость и бесчеловечность.
Вспомни о войне, в особенности современной войне, которая сме-
тает тысячи жизней молодых людей во цвете лет. Обратимся к
более близким фактам, рассмотрим недавние события в нашей
собственной стране. Тринадцать лет назад [13 апреля 1919 г.—
Ред] в Амритсаре апрельским вечером в день весеннего празд-
нества сотни людей были убиты и тысячи тяжело ранены на
пустыре Джалианвала-Багх. А все эти дела о заговорах, специаль-
ные трибуналы п декреты — что все это такое, как не попытки за-
пугать народ и принудить к повиновению? Усиление репрессий и
террор — меры, вызванные страхом, который испытывает прави-
тельство. Любое правительство, реакционное или революционное,
154
чужеземное или свадеши [т. е. свое, отечественное.— Ред.], когда
оно боится за свое существование, прибегает к террору. Реак-
ционное правительство делает это ради интересов немногих при-
вилегированных и действует против масс; революционное пра-
вительство делает это в интересах народных масс и действует
против привилегированного меньшинства. Революционное прави-
тельство является более искренним и честным; оно часто бывает
жестоким и грубым, но не прибегает к уловкам и обману. Реак-
ционное правительство живет в атмосфере лжи, так как знает,
что не сможет удержаться у власти, если его разоблачат. Оно го-
ворит о свободе, подразумевая при этом свободу для себя делать
все, что ему угодно. Оно говорит о справедливости, подразумевая
под этим увековечение существующего порядка, при котором оно
само процветает, хотя другие гибнут. Но прежде всего оно гово-
рит о законности и порядке и под прикрытием этой фразы рас-
стреливает и убивает, сажает в тюрьму и затыкает рот и вообще
совершает любые противозаконные и нарушающие порядок дей-
ствия. Во имя «законности и порядка» сотни наших братьев пред-
стали перед специальными трибуналами и были приговорены к
смертной казни. Во имя этого в апрельский день два с полови-
ной года назад [23 апреля 1930 г. — Ред] в Пешаваре было рас-
стреляно из пулеметов множество наших храбрых соотечествен-
ников — патанов, хотя они были безоружны. И во имя этой «за-
конности и порядка» британские военно-воздушные силы броса-
ют бомбы на наши пограничные деревни и в Ираке, убивают
или калечат на всю жизнь всех без разбора — мужчин, женщин
и маленьких детей. И чтобы люди не избежали гибели, когда они
спасаются бегством при приближении самолетов, с дьявольской
изощренностью изобретено устройство, называемое «бомбой за-
медленного действия». Она не наносит ущерба, когда падает на
землю и некоторое время не взрывается. Жители деревень, муж-
чины и женщины, полагая, что опасность миновала, возвращают-
ся в свои дома, а вскоре начинают взрываться бомбы, убивая и
разрушая все вокруг.
Подумай также об ужасе, который повседневно испытывают
от голода миллионы людей. Мы привыкаем к нищете, царящей
вокруг нас. Мы воображаем, что рабочие и крестьяне сделаны из
более грубого материала, чем мы сами, и не столь чувствитель-
ны к страданиям. Пустые доводы, чтобы заглушить укоры нашей
собственной совести. Я помню, как посетил угольную шахту в
Джхарии, в Бихаре, и никогда не забуду потрясения, которое
155
испытал, когда увидел мужчин и женщин, работавших в длин-
ных, черных, темных угольных коридорах, глубоко под землей.
Люди говорят о восьмичасовом рабочем дне для шахтеров, но не-
которые выступают даже против этого, полагая, что от них надо
требовать еще больше работы. И когда я читаю или слышу эти
доводы, то на память мне неизменно приходит мое посещение
этой черной подземной тюрьмы, даже восьмиминутное пребыва-
ние в которой оказалось для меня трудным испытанием.
Французский террор был страшным явлением. Но он был, в
сущности, блошиным укусом в сравнении с такими хроническими
бедствиями, как бедность и безработица. Как бы дорого ни об-
ходилась социальная революция, она обходится дешевле этих
зол, а также войн, которые время от времени возникают при на-
шей нынешней политической и социальной системе. У нас пре-
увеличенное представление о терроре Французской революции по-
тому, что его жертвами стали многие титулованные аристокра-
ты, а мы настолько привыкли относиться с почтением к приви-
легированным классам, что наши симпатии бывают на их стороне,
когда они оказываются в беде. Нет ничего плохого в том, чтобы
относиться с симпатией к ним, как и ко всем другим. Но надо
помнить, что они составляют лишь меньшинство. Мы можем же-
лать им добра. Но главное — это массы, и мы не можем жерт-
вовать большинством ради немногих. «Человечество составляют
народы,— писал Руссо,— тех, кто не входит в народ, так мало,
что не стоило бы и считать».
Я собирался написать тебе в этом письме о Наполеоне. Но
мысли мои отклонились в сторону и перо устремилось к другим
предметам, а Наполеон все еще ждет смотра. Ему придется
ждать нашего соизволения до следующего письма.
104.	НАПОЛЕОН
4 ноября 1932 года
Из Французской революции возник Наполеон. Франция, рес-
публиканская Франция, которая бросила вызов и противостояла
европейским монархам, покорилась этому маленькому корсикан-
цу. Удивительной дикой красотой обладала тогда Франция.
Французский поэт Барбье сравнивал ее с'Диким животным, с гор-
дой и вольнолюбивой лошадью с высоко поднятой головой и
156
блестящей кожей; эта прекрасная кочевница приходила в неис-
товство при одном виде седла, сбруи и поводьев: она била о землю
копытом, ржание ее приводило в трепет мир. Гордая кобылица
согласилась носить в седле юношу с Корсики, верхом на ней он
совершил много чудесных, удивительных подвигов. Но он также
укротил ее и заставил забыть о том времени, когда она была ди-
ка и свободна. Он до тех пор изнурял и подрывал ее силы, пока
она не сбросила его и не пала сама.
О корсиканец, прекрасна была
Франция в тот мессидор!
Дикая лошадь не энала седла,
Стали и золота шпор.
Капала кровь с лошадиных боков,
Теплая кровь короля:
Это впервые за много веков
Стала свободной земля.
Гладить никто эту лошадь не смел,
К ней не тянулась рука,
И чужеземец еще не надел
Упряжь на эти бока.
Гордостью взор ее дикий сверкал,
Шерсть отливала огнем.
Ржала кочевница — мир замирал,
Слушал с испугом ее ♦.
Каким человеком был Наполеон? Был ли он одним из вели-
чайших людей на земле, человеком, посланным судьбой, как его
называли, и могучим героем, который помог освободить человече-
ство от бремени многих забот? Или, как утверждает Герберт
Дж. Уэллс, а также некоторые другие, он был всего-навсего аван-
тюристом и грабителем, который причинил урон и Европе и ци-
вилизации? Вероятно, оба эти суждения преувеличены, и, веро-
ятно, оба они содержат долю истины. Все мы представляем собой
любопытное сочетание добра и зла, великого и малого. Он также
представлял подобное сочетание, но в отличие от большинства из
нас у него это сочетание было образовано необычными качества-
ми. У него были и смелость, и уверенность в себе, и воображение,
и поразительная энергия, и огромное честолюбие. Он был очень
большим полководцем, таким мастером в искусстве ведения вой-
* Перевод Н. Ванханен.
157
ны, что его можно сравнивать с великими полководцами древно-
сти Александром и Чингисом. Но он был также мелочным, эгоис-
тичным и эгоцентричным, и доминирующим импульсом у него бы-
ло не стремление к идеалу, а жажда личной власти. «Моя любов-
ница!» — сказал он однажды о ней. «Власть—моя любовница! По-
беда над ней стоила мне так много, что я никому не позволю по-
хитить ее у меня или разделить ее со мной!» Он был детищем
революции и тем не менее мечтал об огромной империи, и ум его
занимали победы Александра. Его манил Восток, особенно Еги-
пет и Индия. «Только на Востоке, — сказал он как-то в начале
своей карьеры, когда ему было двадцать семь лет,—существо-
вали великие империи и происходили большие преобразования;
па Востоке, где живет шестьсот миллионов людей. Европа — это
кротовая нора!»
Наполеон Бонапарт родился в 1769 году на острове Корсика,
который был французским владением. В нем были смешаны фран-
цузско-корсиканская и итальянская кровь. Он учился в военной
школе во Франции и во время революции был членом Якобин-
ского клуба. Но, вероятно, он присоединился к якобинцам, только
преследуя свои личные интересы, а не потому, что разделял их
идеалы. В 1793 году он одержал свою первую победу—под Ту-
лоном. Богатые в этом городе, боясь потерять свое имущество
при революционном режиме, решились пригласить англичан и
сдать им остатки французского военного флота. Эта беда вместе
с другими неудачами была большим ударом для молодой респуб-
лики, и всех способных носить оружие мужчин и даже женщин
призвали вступить в армию. Наполеон разгромил мятежников и
нанес поражение англичанам в Тулоне, мастерски проведя ата-
ку. Звезда его стала восходить, и в возрасте двадцати четырех лет
он был произведен в генералы. Спустя несколько месяцев он по-
пал, однако, в затруднительное положение: когда был казнен на
гильотине Робеспьер, его заподозрили в принадлежности к его
партии. Но единственная партия, к которой он действительно при-
надлежал, имела всего одного члена, а именно самого Наполеона!
Затем к власти пришла Директория, и Наполеон доказал, что он
не только не якобинец, но является вождем контрреволюции и
способен без тени смущения стрелять в простой народ. Это был
знаменитый «дымок картечи» в 1795 году, я об этом уже говорил
тебе в одном из прошлых писем. В этот день Наполеон ранил рес-
публику, спустя десять лет он покончил с ней и сделался импе-
ратором французов.
158
В 1796 году Наполеон стал командующим Итальянской ар-
мией и поверг в изумление Европу блестящей кампанией в Се-
верной Италии. Французская армия еще не утратила революци-
онного пыла. Но она была в лохмотьях, у нее не было ни одежды,
ни обуви, ни продовольствия, ни денег. Он повел этих оборван-
ных, с босыми и стертыми ногами солдат через Альпы, обещая
им продовольствие и все блага, как только они спустятся в бога-
тые равнины Италии. Народу Италии он, с другой стороны, обе-
щал свободу, он шел освобождать его от угнетателей. Странная
смесь революционного жаргона с обещанием грабежей и добычи!
Так, тонко играя на чувствах обоих народов —и французов и
итальянцев —и будучи сам наполовину итальянцем, он сумел
произвести на них большое впечатление. По мере того как он
одерживал победы, престиж его поднимался и слава росла.
В своей армии Наполеон делил с солдатами многие трудности их
жизни, делил он с ними и опасности: во время атаки он обыч-
но находился там, где опасность была наибольшей. Он зорко
различал подлинную доблесть и немедленно награждал ее, порой
прямо на поле сражения. Он был отцом своим солдатам,— очень
молодым отцом!—его ласково называли «маленьким капралом»
и часто обращались к нему на «ты». Не удивительно, что этот
молодой генерал, которому не было еще и тридцати, стал любим-
цем французских солдат.
С триумфом пройдя всю Северную Италию, нанеся там пора-
жение Австрии и покончив со старинной Венецианской респуб-
ликой, он заключил империалистский мир и возвратился в Па-
риж победителем и великим героем, что было нежелательно [для
Директории]. Его возвышение во Франции уже началось. Но,
возможно, почувствовав, что время для прихода к власти еще
не созрело, Наполеон устроил так, чтобы отправиться с армией
в Египет. Еще с юношеских лет его постоянно привлекал Вос-
ток, теперь представился случай удовлетворить это стремление;
должно быть, в мечтах ему виделись огромные империи. Напо-
леону удалось избегнуть встречи с английским флотом в Среди-
земном море и достигнуть Александрии.
Египет в то время был частью Оттоманской империи, но эта
империя находилась в упадке, и на деле Египтом управляли ма-
млюки, лишь номинально подчинявшиеся турецкому султану.
Революции и изобретения могли сколько угодно потрясать Евро-
пу, но мамлюки все еще продолжали жить по обычаям средне-
вековья. Рассказывают, что, когда Наполеон приближался к
159
Каиру, один рыцарь-мамлюк в роскошных шелковых одеждах и
доспехах дамасской стали подскакал к французским войскам и
вызвал командира на единоборство. Беднягу встретили весьма
нерыцарственным залпом. Вскоре после этого Наполеон выиграл
сражение у пирамид. Он питал слабость к драматическим позам.
Верхом на коне он обратился к своим войскам с речью: «Солда-
ты, сорок веков смотрят на вас с высоты этих пирамид!»
Наполеон был великим мастером войны на суше и продолжал
и дальше одерживать победы. Но па море он был совершенно бес-
помощен. В морском деле он мало что понимал, и, по-видимому,
у него не было компетентных адмиралов. Как раз в это время в
Средиземном море английской эскадрой командовал гениальный
человек. Это был Горацио Нельсон. Однажды Нельсон вошел
прямо в гавань, шаг довольно дерзкий, и уничтожил французский
флот в так называемом сражении на Ниле. Таким образом, Напо-
леон в чужой стране оказался отрезанным от Франции. Он сумел
тайком бежать и добраться до Франции, но, поступив так, он
пожертвовал своей Восточной армией.
Несмотря на победы и известную военную славу, великая вос-
точная экспедиция была неудачей. Интересно, однако, отметить,
что Наполеон взял с собой в Египет целую толпу специалистов,
ученых, профессоров со всевозможными приборами. В этом «Ин-
ституте» происходили ежедневные дискуссии, в которых Наполеон
принимал участие как равный; ученые провели там большую ра-
боту и научные исследования. Древняя загадка иероглифов была
разгадана благодаря открытию базальтовой плиты с надписью,
сделанной тремя видами письма — греческим и двумя варианта-
ми египетского иероглифического письма. С помощью греческого
оба варианта иероглифического письма были расшифрованы.
Любопытно также, что Наполеон очень заинтересовался предло-
жением прорыть канал через Суэцкий перешеек.
Во время своего пребывания в Египте Наполеон вступил в
переговоры с персидским шахом й Типу Султаном, правившим
в Южной Индии. Но из этих переговоров ничего не вышло из-за
его бессилия на море. Именно морское могущество Англии сло-
мило в конечном итоге Наполеона, и морское могущество было
причиной ее возвышения в девятнадцатом столетии.
Положение Франции было плохим, когда Наполеон вернулся
из Египта. Директория утратила доверие я популярность, так что
все обращали свои взоры к нему. Он был не прочь взять власть
в свои руки. Спустя месяц после своего возвращения, в нояб-
160
ре 1799 года, он с помощью своего брата Люсьена силой разогнал
Собрание [Совет пятисот.— РедД и тем самым положил
конец конституции, на основе которой правила Директория.
Этот coup d'etat, как принято называть подобные насильственные
государственные перевороты, сделал Наполеона хозяином поло-
жения. Он смог его совершить только потому, что был популярен
в народе и народ в него верил. С революцией было давно покон-
чено, демократия теперь также была на пути к исчезновению, по-
ле сражения осталось за популярным генералом. Был разработан
проект новой конституции, по которому предусматривалось наз-
начение трех консулов (это звание было позаимствовано у Древ-
него Рима). Но главным из них, которому принадлежала вся пол-
нота власти, был Наполеон, носивший звание Первого консула и
утвержденный в этой должности на десять лет. Во время обсужде-
ния конституции кто-то предложил избрать президента, не имею-
щего действительной власти, главной обязанностью которого будет
подписывать документы и официально представлять республику,
нечто вроде конституционного короля или нынешних француз-
ских президентов. Но Наполеон хотел власти, а не королевской
одежды. Ему ни к чему были подобные звания, почетные, но не
дающие власти. «Уберите прочь эту жирную свинью!» — восклик-
нул он.
Эта конституция и назначение Наполеона Первым консулом
на десять лет были поставлены на голосование народа и были при-
няты почти единогласно—более чем тремя миллионами голосов.
Таким образом, народ Франции сам преподнес Наполеону власть
в тщетной надежде, что тот приведет его к счастью и свободе.
Но мы не можем проследить историю жизни Наполеона во
всех подробностях. Она была полна напряженной деятельности и
постоянно усиливавшейся жажды власти. В первую же ночь
после государственного переворота, еще до того, как была напи-
сана и принята конституция, он назначил две комиссии для под-
готовки Кодекса законов. Это был первый акт его диктатуры. Пос-
ле длительных обсуждений, в которых Наполеон принимал лич-
ное участие, этот кодекс был наконец принят в 1804 году. Он по-
лучил название Code Napoleon — Кодекса Наполеона. Если рас-
сматривать его с точки зрения идей, выдвинутых революцией, или
с точки зрения современных норм, кодекс этот не был прогрессив-
ным. Но он представлял собой шаг вперед по сравнению с сущест-
вовавшими тогда условиями и в течение ста лет был почти образ-
цом для Европы. Он упростил управление и сделал его более
161
действенным во многих других отношениях. Наполеон лично вме-
шивался во все дела и великолепно помнил все подробности. Бла-
годаря своей поразительной энергии и дееспособности он доводил
своих сотрудников и секретарей до полного изнурения. Один из
сотрудников писал о нем в этот период: «Управляя, администри-
руя, ведя переговоры — делая все это со свойственной ему орга-
низованностью и быстротой восприятия, он работал так по восем-
надцать часов в сутки. За три года он посвятил управлению боль-
ше времени, чем короли за целое столетие». Это, без сомнения,
преувеличение, но ясно, что Наполеон, подобно Акбару, обладал
необычайно сильной памятью и очень дисциплинированным умом.
Он и сам говорил: «Когда я хочу освободить свой ум и перестать
думать о каком-либо деле, я задвигаю соответствующий ящик и
открываю другой, предназначенный для другого дела. Содержимое
ящиков никогда не смешивается, и оно никогда меня не беспо-
коит и не утомляет. Ну а если я хочу спать? Я закрываю все
ящики и тут же засыпаю». Действительно, известно, что он был
способен посреди сражения лечь на землю и заснуть на полчаса,
а затем снова интенсивно работать в течение длительного времени.
Его сделали Первым консулом на десять лет. Спустя три года,
в 1802 году, он поднялся на следующую ступеньку, назначив се-
бя консулом пожизненно, при этом его полномочия еще более
расширились. С республикой было покончено, он стал монархом
во всех отношениях, кроме титула, но и последнее было неизбеж-
но; в 1804 году после всенародного голосования он провозгласил
себя императором. Он был всемогущ во Франции, и все же была
большая разница между ним и самодержавными королями преж-
них времен. Его власть не могла опираться на традицию и боже-
ственное право. Она должна была основываться на эффективности
его управления и на его популярности в народе, в особенности
среди крестьян, которые все время были его самыми преданными
сторонниками, так как чувствовали, что он защищал их землю.
«Мне нет дела, — сказал Наполеон однажды, — до мнения болту-
нов в светских гостиных! Я считаюсь только с одним мнением, с
мнением крестьян». Но п крестьянам тоже в конце концов надое-
ло отдавать своих сыновей на войну, которая продолжалась почти
без перерыва. Когда Наполеон лишился этой опоры, огромное
здание, возведенное им, зашаталось.
Десять лет он был императором, и в течение этих десяти лет
он носился по всему Европейскому континенту, совершая удиви-
тельные походы и одерживая замечательные победы в сражениях.
162
Вся Европа, трепетавшая при одном упоминании его имени, на-
ходилась под его властью в такой степени, как никогда прежде
не была подвластна ницому другому. Маренго (это было в 1800 го-
ду, когда он зимой со своей армией перешел Альпы через покры-
тый снегом перевал — Большой Сен-Бернар в Швейцарии), Ульм,
Аустерлиц, Иена, Эйлау, Фридланд, Ваграм — вот названия неко-
торых из его знаменитых побед на суше. Австрия, Пруссия и Рос-
сия— все были разгромлены. Испания, Италия, Нидерланды и
значительная часть Германии, называемая Рейнским союзом,
Польша, называвшаяся отныне Герцогством Варшавским,— все
были зависимыми государствами. Со старой Священной Римской
империей, долгое время существовавшей лишь номинально, было
наконец-то покончено.
Из главных европейских держав только Англии удалось избе-
жать разгрома. Море, которое всегда оставалось непостижимой
тайной для Наполеона, спасло Англию. Благодаря защите, кото-
рую давало ей море, Англия стала самым значительным и самым
беспощадным из его врагов. Я рассказывал тебе, как в самом на-
чале своей карьеры Нельсон уничтожил флотДаполеона в сраже-
нии на Ниле. 21 октября 1805 года Нельсон одержал еще более
великую победу над объединенной франко-испанской эскадрой
недалеко от мыса Трафальгар, на южном побережье Испании.
Именно перед этой морской битвой Нельсон передал своему флоту
знаменитый сигнал: «Англия надеется, что каждый человек вы-
полнит свой долг». Нельсон погиб в час своего триумфа, но одер-
жанная им победа, память о которой с гордостью хранит англий-
ский нагод, увековечивший ее в колонне Нельсона на Трафаль-
гарской площади в Лондоне,— эта победа развеяла мечту Напо-
леона о вторжении в Англию.
В качестве возмездия Наполеон распорядился закрыть для
Англии все порты Европейского континента. С ней не должны
были поддерживать никаких связей; Англию, «эту нацию лавочни-
ков», надеялись покорить таким способом. Англия со своей сторо-
ны блокировала эти порты, прервав торговлю наполеоновской им-
перии с Америкой и другими континентами. Англия вела борьбу
против Наполеона также путем постоянных интриг па Европей-
ском континенте и щедрой раздачи золота его врагам и нейтраль-
ным странам. Ей оказывали помощь в этом некоторые крупные
банкирские дома в Европе, особенно Ротшильды.
Еще одно средство, к которому Англия прибегла в борьбе про-
тив Наполеона, была пропаганда. В то время это был новый спо-
163
соб борьбы, хотя теперь он и стал довольно обычным. В печати
была начата кампания против Франции, и особенно против Напо-
леона. Появились всякого рода статьи, памфлеты, листовки, кари-
катуры, в которых высмеивали нового императора; контрабандой
ввозили во Францию издававшиеся в Лондоне фальшивые мемуа-
ры, полные ложных измышлений. В наше время клеветническая
кампания в печати стала неотъемлемой частью современной вой-
ны. Во время мировой войны 1914—1918 годов правительства
всех воюющих стран бесстыдно распространяли самую вопиющую
ложь, и в этом искусстве измышления и распространения лжи
английское правительство легко добилось первенства. У него был
столетний опыт со времен Наполеона. Нам в Индии хорошо изве-
стно, как скрывается правда о нашей стране и распространяется
и здесь и в Англии самая невероятная ложь о ней.
105.	ЕЩЕ О НАПОЛЕОНЕ
6 ноября 1932 года
Мы должны будем продолжить рассказ о Наполеоне с того
места, на котором прервали его в прошлом письме.
Куда бы Наполеон ни приходил, он всюду приносил с собой
частицу Французской революции, и народы завоеванных им стран
не слишком противились его приходу. Они устали от своих соб-
ственных слабых правителей, давивших на них тяжким бременем.
Это обстоятельство весьма благоприятствовало Наполеону, и по-
всюду с его приходом феодализм рушился. В особенности в Гер-
мании феодализм был сметен прочь. В Испании Наполеон уни-
чтожил инквизицию. Но самый дух национализма, который он
бессознательно пробудил, обратился против него и в конце концов
нанес ему поражение. Он мог одолеть старых королей и импера-
торов, но не целые народы, поднявшиеся против него. Так поднял-
ся против него испанский народ, и многолетняя борьба с ним
истощала энергию и ресурсы Наполеона. Немецкий народ также
организовался под руководством выдающегося патриота — барона
Штейна, который стал непримиримым врагом Наполеона. Нача-
лась освободительная война в Германии. Таким образом, нацио-
нализм, который Наполеон сам пробудйл, в союзе с морской
мощью привел к его падению. Но во всяком случае, вся Европа
вряд ли стала бы терпеть диктатора. Или может быть, Наполеон
164
был прав, когда говорил впоследствии: «Никого, кроме меня само-
го, нельзя винить в моем падении. Я сам был своим величайшим
врагом и причиной своей гибельной судьбы».
У этого гениального человека были необычайные слабости. В
нем всю жизнь сохранялись черты parvenu — выскочки, он лелеял
странное желание: добиться того, чтобы короли и императоры,
одряхлевшие и слабые, обращались с ним, как с равным. Он са-
мым нелепым образом продвигал своих братьев и сестер, хотя они
были совершенно неспособными людьми. Единственным порядоч-
ным человеком среди его братьев был Люсьен, который помог ему
в критический момент государственного переворота в 1799 году,
но который затем рассорился с ним и уехал в Италию. Других
своих братьев, тщеславных и глупых, Наполеон сделал королями
и правителями. У него была нелепая и пошлая страсть выдвигать
свою семью. Почти все они предали его и покинули, когда он
оказался «в беде. Наполеон также страстно желал основать собст-
венную династию. В самом начале своей карьеры, еще до того,
как он отправился на Итальянскую кампанию и стал знамени-
тым, он женился на Жозефине де Богарне, красивой, но довольно
непостоянной даме. Он был страшно разочарован, что у него не
было детей от нее, так как рушилась его мечта основать дина-
стию. Поэтому Наполеон решил развестись с Жозефиной, хотя
и любил ее, и жениться на другой женщине. Он хотел взять в
жены русскую великую княжну, но царь не дал своего согласия.
Наполеон мог быть властителем почти всей Европы, но тем не
менее царь считал несколько наглым его стремление породниться
с русской императорской фамилией! Тогда Наполеон почти на-
сильно заставил австрийского императора выдать за него замуж
свою дочь Марию-Луизу. От нее у него родился сын. Но она
была плохой женой, скучной и неумной и не любила его. Когда
он оказался в беде, она покинула его и забыла о нем.
Удивительно, как этот человек, который в некоторых отноше-
ниях возвышался над своим поколением, пал жертвой ложного
ореола, которым была окружена идея монархии. И все же он до-
вольно часто говорил языком революции и высмеивал этих без-
дарных королей. Наполеон сознательно повернулся спиной к ре-
волюции и новому порядку, а старый порядок ему не подходил
и не был готов принять его. Оторвавшись от них обоих, он пал.
Путь военной славы постепенно вел его к неизбежному траги-
ческому концу. Некоторые из его собственных министров преда-
вали его и вели против него интриги; Талейран интриговал с рус-
165
ским царем, Фуше — с Англией. Наполеон уличает их в измене,
по, странное дело, ограничивается лишь упреками и оставляет по-
прежнему министрами. Один из его генералов, Бернадотт, высту-
пает против него и становится его ожесточенным врагом. Его се-
мейство, за исключением матери и брата Люсьена, продолжает
дурно вести себя и часто действует против него. Недовольство на-
растает даже во Франции, и его диктатура становится суровой
и беспощадной, многих людей бросают в тюрьму без суда и след-
ствия. Его звезда определенно начинает клониться к закату, и
многие крысы, предвидя конец, бегут с корабля. Физические и
умственные способности Наполеона также деградировали, хотя он
и был еще молод. Во время сражения у него бывали желудочные
колики. Власть также способствовала его разложению. Его преж-
нее мастерство сохраняется, но теперь он тяжел на подъем, сомне-
вается, часто колеблется, п его армии становятся менее маневрен-
ными.
В 1812 году с огромной армией — ее называли Великой арми-
ей — Наполеон вторгся в Россию. Он нанес поражение русским
и продвигался вперед, не встречая серьезного сопротивления. Рус-
ские армии отступали все дальше и дальше и отказывались при-
нять бой. Великая армия тщетно преследовала их и наконец до-
шла до Москвы. Царь был склонен уступить, но два человека от-
говорили его от этого: француз Бернадотт, в прошлом соратник
и генерал Наполеона, и лидер немецких националистов, барон
Штейн, которого Наполеон объявил вне закона. Русские подожг-
ли свой любимый город — Москву, — чтобы выкурить оттуда вра-
га. Когда весть о московском пожаре дошла до Санкт-Петербурга,
Штейн, сидевший за столом, поднял бокал в честь этого события
и воскликнул: «Три или четыре раза до сих пор я терял свой ба-
гаж. Мы должны привыкнуть выбрасывать свои вещи. Раз уж
нам предстоит умереть, то сделаем это доблестно!»
Наступила зима. Наполеон решил покинуть горящую Москву
и возвратиться во Францию. И вот Великая армия устало пота-
щилась обратно через (?нега, а позади и с боков пеотступно следо-
вали за ней по пятам русские казаки, нападая и беспрерывно тре-
вожа ее, уничтожая отстававших. Жестокие морозы, с одной сто-
роны, и казаки — с другой, взимали ужасную дань тысячами
жизней, и Великая армия превратилась в процессию призраков —
пешие, в лохмотьях, обмороженные, со стертыми ногами, францу-
зы едва брели. Наполеон также шел пешком со своими гренаде-
рами. Это^г поход представлял ужасное, душераздирающее зрели-
166
ще, могучая армия становилась все меньше и меньше, пока почти
полностью не растаяла. Возвратилась лишь небольшая горстка
людей.
Этот русский поход явился страшным ударом. Он привел к ис-
тощению людских ресурсов Франции. В еще большей степени этот
поход состарил Наполеона, он был измучен заботами и устал от
борьбы. Но его не оставили в покое. Враги окружили его, и, хотя
он по-прежнему оставался блестящим полководцем и одерживал
победы, сеть стягивалась все туже и туже. Талейран усиленно
интриговал, и некоторые даже наиболее доверенные из его марша-
лов выступили против него. Наполеон, утомленный и разочаро-
ванный, в апреле 1814 года отрекся от трона.
В Вене собрался большой конгресс европейских держав для
того, чтобы теперь, когда Наполеон был обезврежен, заново пере-
кроить карту Европы. Наполеона сослали на маленький остров
Эльбу в Средиземном море. Еще один Бурбон, еще один Людо-
вик, брат казненного на гильотине, был извлечен откуда-то из
своего уединения и посажен на французский трон под именем
Людовика XVIII. Итак, Бурбоны вернулись, и с ними вместе вер-
нулась в значительной мере прежняя тирания. Вот каков был
финал всех этих смелых подвигов, совершенных за двадцать
пять лет, прошедших после падения Бастилии! В Вене монархи
и их министры спорили и ссорились между собой, а в переры-
вах весело проводили время. Они почувствовали огромное облег-
чение. Был устранен человек, внушавший им великий страх, и
они вновь могли вздохнуть свободно. Талейран, изменник, предав-
ший Наполеона, был популярен среди этой толпы королей и ми-
нистров и играл важную роль на конгрессе. Другим знаменитым
дипломатом, принимавшим участие в конгрессе, был Меттерних,
австрийский министр иностранных дел.
Но не прошел и год, как Наполеону надоела Эльба, а Франция
пресытилась Бурбонами. Он сумел бежать на небольшом судне
26 февраля 1815 года и один, почти без спутников, высадился
в Канне на Ривьере. Крестьяне встретили его с энтузиазмом.
Войска, высланные против него, при виде своего старого полко-
водца, «маленького капрала», с возгласами «Да здравствует им-
ператор!» присоединялись к нему. И так он с триумфом достиг
Парижа, и королю из династии Бурбонов пришлось удирать. Но
во всех остальных европейских столицах оцепенели от ужаса.
И в Вене, где все еще тянулся конгресс, балы и празднества вне-
запно прекратились, и все монархи и министры, объятые общим
167
страхом, забыли о своих распрях и объединились для решения
одной задачи — снова разгромить Наполеона. Итак, вся Европа
выступила против него, а Франция между тем устала от войны.
И Наполеон, хотя ему и было всего сорок шесть лет, был старым
и усталым человеком, покинутым даже собственной женой Ма-
рией-Луизой. Он выиграл несколько сражений, но в конце концов
в битве при Ватерлоо, недалеко от Брюсселя, потерпел пораже-
ние от английской и прусской армий под командованием Вел-
лингтона и Блюхера, спустя ровно сто дней после своей высадки.
Поэтому этот период его возвращения и называют «Сто дней».
Сражение при Ватерлоо велось с большим упорством, и победа
висела на волоске. Наполеону исключительно не повезло. Он
вполне мог выиграть это сражение, но, даже если бы это случи-
лось, он все равно был бы побежден позднее силами объединенной
Европы. Поскольку он был побежден, многие из его сторонников
пытались спасти себя, обратившись против него. Борьба была без-
надежной, и он вторично отрекся от престола, а затем, отправив-
шись на английский корабль, стоявший во французском порту,
сдался капитану, сказав, что хотел бы жить в тишине в Англии.
Но он ошибся, если надеялся на великодушное и учтивое об-
ращение со стороны Англии и Европы. Они слишком боялись его,
и побег с Эльбы убедил пх, что его следует держать подальше и
под надежной охраной. Поэтому, несмотря на его протесты, он был
объявлен узником и послан вместе с немногими спутниками на
далекий остров Св. Елены в южной части Атлантического океана.
Он считался «узником Европы», и многие державы направили
своих комиссаров, чтобы наблюдать за ним на острове Св. Елены,
однако в действительности англичане полностью несли ответствен-
ность за его охрану. Даже на этот далекий остров, отрезанный
от всего остального мира, они доставили чуть ли не целую армию,
чтобы следить за ним. Эта одинокая скала Св. Елены, по описа-
нию русского комиссара графа Бальмена, в то время была «ме-
стом самым унылым, самым изолированным, самым неприступ-
ным, самым удобным для обороны, самым трудным для нападе-
ния, самым пустынным...». Английский губернатор острова был
человеком чрезвычайно грубым и жестоким и обращался с На-
полеоном самым гнусным образом. Его держали в самой нездо-
ровой части острова, в жалком домишке, для него и его спутников
устанавливали всевозможные раздражающие ограничения. Иногда
у него не бывало в достаточном количестве даже здоровой пищи.
Ему не разрешили общаться с его друзьями в Европе, даже с ма-
168
лолетним сыном, которому он, когда был у власти, присвоил титул
короля Римского. Ему не разрешили даже получать вести о сыне.
Поразительно, как подло обращались с Наполеоном. Но губер-
натор Св. Елены был всего-навсего орудием своего правитель-
ства, и такова была, по-видимому, намеренная политика англий-
ского правительства: плохо обращаться и унижать своего узника.
Другие европейские державы были согласны с такой политикой.
Мать Наполеона, несмотря на свой преклонный возраст, хотела
присоединиться к нему на Св. Елене, но великие державы ска-
зали: «Нет!» Это гнусное обращение с ним показывает, какой
страх он все еще внушал Европе, хотя ему подрезали крылья и
он был бессилен на далеком острове.
Целых пять с половиной лет он переносил все это, похоронен-
ный заживо на острове Св. Елены. Нетрудно представить себе,
как должен был страдать человек такой огромной энергии и често-
любия, запертый на этом маленьком скалистом острове и вынуж-
денный ежедневно переносить мелочные унижения. Он умер в
мае 1821 года, и даже после его смерти ненависть губернатора
преследовала его, и могила его имела самый жалкий вид. Мед-
ленно, по мере того как до Европы доходили вести о плохом об-
ращении и преследованиях Наполеона (в те времена новости рас-
пространялись медленно), во многих странах, в том числе и в Анг-
лии, начались протесты. Каслри, английский министр иностран-
ных дел, который был главным образом повинен в этом дурном
обращении, стал чрезвычайно непопулярен из-за этого, а также
из-за своей жесткой внутренней политики. Он настолько это пере-
живал, что покончил самоубийством.
Трудно судить великих и выдающихся людей, а в том, что
Наполеон был по-своему великим и выдающимся человеком, не
может быть никакого сомнения. Он был само воплощение стихий,
почти как сила природы. При всем богатстве его идей и воображе-
ния он тем не менее был неспособен постигнуть ценность идеалов
и бескорыстных мотивов. Он старался завоевать людей и произ-
вести на них впечатление, предлагая им славу и богатство. И
когда запас славы, имевшейся в его распоряжении, и его власть
стали уменьшаться, то почти не оказалось идеальных побуждений,
которые могли бы удержать при нем людей, которых он выдви-
нул, и многие подло покинули его. Религия для него была лишь
способом заставлять бедных и несчастных довольствоваться своей
долей. Он однажды сказал о христианстве: «Как могу принять я
религию, которая прокляла Сократа и Платона?» Когда во время
169
пребывания в Египте он проявлял некоторую благосклонность к
исламу, то делал это, без сомнения полагая, что таким путем
сможет завоевать там популярность в народе. Он был совер-
шенно нерелигиозен, но тем не менее поддерживал религию,
поскольку рассматривал ее как опору существующего социаль-
ного строя. «Религия, — говорил он, — связывает идею равенст-
ва с небом, удерживая тем самым бедняков от истребления бо-
гачей. Религия имеет ту же ценность, что п прививка. Она удо-
влетворяет нашу склонность к сверхъестественному и предохра-
няет нас от шарлатанов... Общество не может существовать без
имущественного неравенства, а это последнее не может сущест-
вовать без религии. Человека, умирающего с голоду, в то вре-
мя как его сосед наслаждается яствами, можно поддержать лишь
верой в существование высшей силы и убеждением, что в ми-
ре ином блага будут распределены иначе». Гордый своей си-
лой, он, как рассказывают, сказал: «Если небо упадет на нас,
мы удержим его на остриях своих пик».
Он обладал личным обаянием, свойственным великим лю-
дям, и завоевал преданную дружбу многих. Его взгляд, как и
у Акбара, отличался гипнотической силой. «Я редко обнажал
меч, — сказал он однажды, — я выигрывал свои сражения гла-
зами, а не оружием». Странное утверждение для человека, ко-
торый вверг Европу в войну! Впоследствии, в годы ссылки, он
говорил, что с помощью силы нельзя достигнуть цели и что дух
человека превосходит меч. «Знаете ли вы, — говорил он, — что
поражает меня больше всего остального? Неспособность силы
что-либо организовать. В мире есть только две силы: сила духа
и спла меча. По прошествии длительного времени в конце кон-
цов меч всегда терпит поражение от духа». Но у него не было
этого времени. Оп спешил и в самом начале своей карьеры изб-
рал меч; с помощью меча он одерживал победы и от меча по-
гиб. Он говорил также:«Война — это анахронизм; наступит вре-
мя, когда победы будут одерживать, не прибегая к силе пушек и
штыков». Обстоятельства оказались сильнее его—его безграничное
честолюбие, легкость, с которой ему доставались победы в войне,
ненависть правителей Европы к нему, этому выскочке, и их страх
перед ним не позволили ему оставаться в мире и покое. Он без-
рассудно жертвовал человеческими жизнями в сражении, и тем
не менее говорят, что вид страдания глубоко трогал его.
В своей личной жизни он был прост и никогда не допускал
никаких излишеств, за исключением излишней работы. По его
170
мнению, «как бы мало человек ни ел, он всегда ест слишком
много. Можно заболеть от переедания, но никогда от недоеда-
ния». Этот простой образ жизни был источником его великолеп-
ного здоровья и огромной энергии. Он мог заснуть, когда хотел,
и спать так мало, как ему вздумается. Проскакать сто миль вер-
хом за день не было для него чем-то необычным.
Так как честолюбие заставило его пересечь весь Европей-
ский континент, он начал думать о Европе как о едином государ-
стве, как о чем-то целом, с общими законами, общим правитель-
ством. «Я солью все нации в одну». Впоследствии, во время его
изгнания на острове Св. Елены, эта мысль вновь возникла у не-
го в более безличной форме: «Рано или поздно это объединение
[европейских наций] осуществится силой обстоятельств. Первый
толчок к этому был уже дан; после падения моей системы мне
кажется, что единственный путь, которым может быть до-
стигнуто равновесие в Европе, является создание лиги наций».
Спустя сто лет Европа все еще ищет и ставит эксперименты с
Лигой Наций!
Он написал последнее завещание, включив в него послание
к сыну, которого он нарек королем Римским и в получении ве-
стей о котором ему было так жестоко отказано. Он надеялся,
что его сын в один прекрасный день станет править, и сове-
товал ему управлять мирными средствами, не прибегая к наси-
лию. «Я был вынужден устрашать Европу оружием; в настоя-
щее время ее следует убеждать с помощью разума». Но его сы-
ну не суждено было править. Он умер в Вене молодым, через
одиннадцать лет после смерти своего отца.
Но все эти мысли приходили ему во время пребывания в
ссылке, где он подвергался многим лишениям; может быть, так-
же он писал это с целью расположить будущие поколения в
свою пользу. В дни своего величия он был слишком человеком
действия, чтобы быть философом. Он приносил жертвы только
на алтарь власти; его подлинной и единственной любовью была
власть, и он любил ее, но не грубо, а артистично. «Я люблю ее,
но так, как любят артисты: как скрипач любит свою скрипку,
чтобы извлекать из нее волшебные тоны, аккорды и гармонию».
Но стремление к слишком большой власти опасно, и рано или
поздно падение и гибель постигают отдельные личности и на-
ции, которые добиваются такой власти.
Тем временем Бурбоны правили во Франции. Но говорят, что
Бурбоны ничему не научились и ничего не забыли. Через де-
171
вять лет после смерти Наполеона Франция пресытилась ими
и свергла их. Была учреждена новая монархия, и в качестве
жеста доброй воли и уважения к памяти Наполеона его ста-
туя, снятая с вершины Вандомской колонны, была снова во-
дворена на место. И несчастная мать Наполеона, ослепшая от
старости, сказала: «Император снова в Париже».
106.	ОБЗОР МИРА
19 ноября 1932 года
Итак, Наполеон сошел с мировой сцены, на которой он так
долго господствовал. С тех пор прошло более ста лет, прежние
споры улеглись и многое стало яснее. Но, как я уже тебе гово-
рил, мнения о нем до сих пор сильно расходятся. Если бы На-
полеон родился в другие, более мирные времена, он был быг
вероятно, просто выдающимся генералом и ничем больше и, мо-
жет быть, жизнь его прошла бы незаметно. Но революция и пе-
ремены предоставили ему случай возвыситься, и он им вос-
пользовался. Его падение и уход из европейской политики, дол-
жно быть, были большим облегчением для народов Европы, так
как они устали от войны. На протяжении жизни целого поколе-
ния не было подлинного мира, и они по нему тосковали. Но на-
ибольшее облегчение почувствовали короли и правители Евро-
пы, которых долгие годы приводило в трепет имя Наполеона.
Мы довольно долго пробыли во Франции и в Европе и доста-
точно углубились в девятнадцатое столетие. Давай теперь огля-
немся вокруг и посмотрим, как выглядел мир в то время, когда
пал Наполеон.
В Европе, как ты помнишь, старые короли и их министры
собрались вместе на Венском конгрессе. Страшное привидение
исчезло, и они могли снова играть в свою старую игру и решать
судьбы миллионов людей по своему соизволению и к своему
вящему удовольствию. Воля народов не имела никакого значе-
ния, не имели также значения естественные и языковые грани-
цы стран. Русский царь, Англия (представленная Каслри), Ав-
стрия (представленная Меттернихом) и Пруссия — это были глав-
ные державы, и, разумеется, был еще Талейран — ловкий, ост-
роумный и популярный, бывший министр Наполеона, а теперь
министр французского короля Бурбона. Эти люди в перерывах
172
между пирами и танцами перекроили карту Европы, которую
так изменил Наполеон.
Людовика XVIII, Бурбона, снова навязали Франции. В Испа-
нии реставрировали даже инквизицию. Монархи, собравшиеся
на Венском конгрессе, не любили республик. Поэтому они не
стали восстанавливать старую Голландскую республику. Вместо
этого они свалили в одну кучу Голландию и Бельгию, образовав
единое королевство Нидерланды. Польша снова исчезла как
независимая страна, ее поглотили Пруссия, Австрия и главным
образом Россия. Венеция и Северная Италия отошли к Австрии.
Кусочек Италии и кусочек Франции, между Швейцарией и Ривь-
ерой, составили Сардинское королевство. В Центральной Евро-
пе была создана странная и неопределенная конфедерация —
Германский союз, но двумя главными державами по-прежнему
оставались Пруссия и Австрия. Были также и другие измене-
ния. Так судили и рядили мудрецы на Венском конгрессе, при-
соединяя вопреки их воле один народ сюда, другой — туда, за-
ставляя людей разговаривать на языке, который не являл-
ся для них родным, и вообще сея семена будущих раздоров и
войн.
Предметом особой заботы Венского конгресса 1814—1815 го
дов было обеспечение безопасности монархов. Французская ре-
волюция вселила в них страх за свою жизнь, и они неразумно
полагали, что смогут помешать распространению революцион-
ных идей. Русский царь, австрийский император и прусский ко-
роль заключили даже так называемый Священный союз, чтобы
охранять самих себя и других монархов. Казалось, что верну-
лись времена Людовика XIV или Людовика XV. Либеральные
идеи подавлялись по всей Европе, в том числе и в Англии. В
какое отчаяние должны были прийти прогрессивные люди Евро-
пы от того, что невиданная борьба и жертвы, принесенные
Французской революцией, оказались напрасными!
На востоке Европы Турция стала значительно слабее. Она
переживала процесс медленного распада. Египет считался частью
Турецкой империи, но на деле был полунезависимой страной.
В 1821 году против турецкого владычества восстала Греция и
после восьми лет войны завоевала себе свободу с помощью Анг-
лии, Франции и России. В этой войне погиб английский поэт
Байрон, воевавший в качестве добровольца на стороне Греции.
Он написал о Греции несколько прекрасных стихотворений, ко-
торые ты, может быть, знаешь.
173
Здесь можно упомянуть еще о двух других политических
изменениях, которые имели место в Европе в 1830 году. Фран-
ция, пресытившись репрессиями и тиранией Бурбонов, снова
изгнала их. Но вместо учреждения республики был избран дру-
гой король, Луи-Филипп, который вел себя несколько лучше
и был более или менее конституционным королем. Ему уда-
лось править до 1848 года, когда произошел новый и более силь-
ный взрыв. В Бельгии в 1830 году также началось восста-
ние. Оно привело к отделению Бельгии от Голландии. Крупные
европейские державы были, конечно, решительно настроены
против республики. И вот они подарили Бельгии немецкого
принца и сделали его королем этой страны. Еще одного немец-
кого принца сделали королем Греции. Многочисленные герман-
ские государства, видимо, располагали в избытке принцами,
которых можно было получить всегда, когда оказывался вакант-
ным трон. Английская королевская династия, которая правит до
сих пор, происходит, если ты помнишь, из небольшого государ-
ства Ганновер в Германии.
1830 год был годом восстаний и во многих других странах
Европы — в Германии, Италии и особенно в Польше. Но восста-
ния эти были подавлены монархами. Россия предприняла же-
стокие репрессии в Польше, было запрещено даже употребле-
ние польского языка. Этот год — 1830 — был своего рода пре-
людией к 1848 году, который, как мы увидим, стал годом рево-
люции в Европе.
Но достаточно о Европе. По ту сторону Атлантики Соеди-
ненные Штаты Америки постепенно расширяли свою террито-
рию на западе. Далекие от европейских распрей и войн, распо-
лагавшие неограниченной территорией, они быстро продвигались
вперед и догоняли Европу. Однако в Южной Америке про-
исходили большие изменения. Они косвенно были вызваны На-
полеоном. Когда Наполеон завоевал Испанию и посадил на та-
мошний троп одного из своих братьев, то испанские колонии в
Южной Америке подняли восстание. Таким образом, как это
ни странно, именно преданность испанских колоний в Амери-
ке старой испанской династии привела их к независимости. Но
она была лишь непосредственным поводом. Когда-нпбудь позд-
нее разрыв все равно произошел бы, так ₽ак дух независимости
распространился по всей Южной Америке/ Великим героем борь-
бы за независимость Южной Америки был Симоп Боливар,
его называли El Libertador — Освободитель. Республика Боливия
174
в Южной Америке названа его именем. Итак, когда Наполеон
пал, Испанская Америка была отрезана от Испании и боролась
за свою независимость. Отстранение Наполеона нисколько не
отразилось на этой борьбе, и она в течение многих лет продол-
жалась против новой Испании. Некоторые европейские монархи
хотели помочь своему собрату испанскому королю подавить рево-
люционеров в американских колониях. Но Соединенные Штаты
Америки решительно положили конец этому вмешательству.
Президентом Соединенных Штатов Америки был в то время
Монро, который заявил европейским державам, что, если они
вмешаются в дела Америки, все равно Северной или Южной,
им придется воевать с Соединенными Штатами. Эта угроза
устрашила европейские державы, и с того времени они более
или менее воздерживались от вмешательства в Южной Америке.
Угроза президента Монро стала известна как «доктрина Монро».
Она в течение длительного времени охраняла южноамериканские
республики от алчности европейцев и позволяла им развиваться.
Их достаточно хорошо защищали от Европы, но некому было
защитить их от их защитника — Соединенных Штатов Америки.
Сейчас Соединенные Штаты Америки господствуют над ними,
и многие, в особенности маленькие, республики находятся все-
цело в их власти.
Бразилия, огромная страна, была колонией Португалии. Она
также стала независимой примерно в то же. время, что и испан-
ские колонии в Америке. Мы видим, таким образом, что к 1830
году вся Южная Америка освободилась от европейского господ-
ства. Правда, в Северной Америке Канада продолжала оста-
ваться британской колонией.
Теперь перейдем к Азии. В Индии Англия стала к этому
времени бесспорно преобладающей державой. Во время наполе-
оновских войн в Европе англичане * упрочили свое положение
и даже завладели Явой. Типу Султан, властитель Майсура, был
побежден, а в 1819 году сила маратхов была окончательно слом-
лена. В Пенджабе, одпако, существовало государство сик-
хов под властью Ранджит Сингха. Англичане продолжали посте-
пенно и незаметно проникать и распространяться по всей Индии.
На востоке они аннексировали Ассам, оставив Аракан (Бирму)
для следующей трапезы.
Пока Англия расширяла свои владения в Индии, другая ве-
ликая европейская держава, Россия, расширяла свои владения
в Средней Азии. Она уже дошла на востоке до Тихого океана и
175
Китая. Теперь она через мелкие государства Средней Азии быстро
подходила к границам Афганистана. Англичане в Индии боялись
приближения этого гиганта, вели себя нервозно и спровоцировали
войну с Афганистаном, нисколько не утруждая себя даже попыт-
кой придумать какой-либо повод. Но они сильно обожглись на
этом.
Китай под властью маньчжур относился подозрительно, и с
полным на то основанием, к иностранцам, прибывавшим с тор-
говыми и религиозными целями, и старался не допускать их в
страну. Но иностранцы продолжали шуметь и плохо вести себя
у его ворот, и особенно они поощряли торговлю опиумом. Моно-
полия на английскую торговлю с Китаем принадлежала Ост-Инд-
ской компании. Китайский император запретил ввоз опиума, но
контрабанда продолжалась, и иностранцы вели незаконную тор-
говлю опиумом. В результате этого возникла война с Англией,
которую справедливо назвали Опиумной войной, и англичане за-
ставили китайцев ввозить опиум.
Я давно рассказывал тебе о закрытии Японии в 1634 году.
В начале девятнадцатого века она все еще оставалась закрытой
для посторонних. Но за ее закрытыми границами, внутри страны,
позиции старого сёгуната стали ослабевать, складывались новые
условия, которые в будущем привели к внезапному концу старой
системы. Дальше к югу, в Юго-Восточной Азии, европейские дер-
жавы продолжали поглощать территории. Испанцы все еще удер-
живали Филиппинские острова. Португальцы были изгнаны анг-
личанами и голландцами. После Венского конгресса голландцы
получили обратно Яву и другие острова. Английская экспансия
распространялась в направлении Сингапура и Малаккского полу-
острова. Аннам, Сиам и Бирма были все еще независимы, хотя
время от времени и платили дань Китаю.
Таким весьма приблизительно было положение в мире в тече-
ние пятнадцати лет — от Ватерлоо до 1830 года. Европа стала
вести себя как хозяин мира, а в самой Европе торжествовала ре-
акция. Императоры, короли и даже реакционный парламент Анг-
лии полагали, что им удалось окончательно подавить свободолю-
бивые идеи. Они попытались преградить им путь. Но, конечно,
потерпели неудачу, восстания происходили неоднократно.
Политические изменения, казалось, преобладали на сцене. И
тем не менее гораздо важнее была великая революция в способах
производства и распределения, а также в средствах сообщения,
которая началась с промышленной революции в Англии. Бесшум-
176
но, но неотвратимо распространялась она в Европе и Северной
Америке, изменяя облик и привычки миллионов людей и отно-
шения между классами. В лязге машин возникали новые идеи
и строился новый мир. Европа производила все больше и стано-
вилась все более и более беспощадной, все более и более алчной,
империалистской и бессердечной. Дух Наполеона, казалось,
возобладал в ней. Но, кроме того, в Европе развивались идеи,
которым предстояло бороться против империализма и свергнуть
его.
В этот период существовала также восхитительная литерату-
ра, поэзия и музыка. Но я не могу позволить своему перу про-
должать дальше. Оно сегодня достаточно поработало.
107.	СТО ЛЕТ
ПЕРЕД ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНОЙ
22 ноября 1932 года
Наполеон пал в 1814 году; на следующий год он вернулся с
Эльбы и снова потерпел поражение, но система, созданная им,
пала в 1814 году. Ровно сто лет спустя, в 1914 году, началась
Великая война, охватившая почти весь мир и причинившая в те-
чение тех четырех лет, которые она продолжалась, страшные по-
тери и страдания. Предшествовавшие ей сто лет нам придется
рассмотреть несколько подробнее. В моем последнем письме я уже
попытался дать тебе приблизительное представление о мире, ка-
ким он был в начале этого периода. Я полагаю, что стоило бы
дать обзор этого столетия в целом, прежде чем мы начнем рас-
сматривать его по отдельным частям в различных странах. Этим
путем нам, возможно, удастся составить себе более верное пред-
ставление о главных направлениях в развитии событий за эти сто
лет и увидеть не только деревья, но и лес.
Эти сто лет, между 1814 и 1914 годами, приходятся, как ты,
конечно, заметишь, в подавляющей части на девятнадцатый век.
Мы можем говорить о них поэтому как о девятнадцатом столетии,
хотя это и будет не совсем точно.
Девятнадцатый век пленяет наше воображение. Но изучить его
для нас нелегко. Это огромная панорама, великая картина, и,
поскольку мы слишком близки от нее, она нам кажется больше
и полнее, чем картины всех предшествовавших столетий. Эти
177
масштабы и сложность порой ошеломляют нас, когда мы пыта-
емся распутать тысячи нитей, из которых она соткана.
Это был век изумительного прогресса в области техники, про-
мышленная революция повлекла за собой революцию в технике
(Mechanical Revolution), и машины стали приобретать все
большее и большее значение в жизни человека. Они делали мно-
гое из того, что человеку прежде приходилось делать самому, они
облегчали ему тяжелый труд и производили для него богатство.
Наука в большой степени способствовала этому, перевозка грузов
и передвижение людей становились все быстрее и быстрее. По-
явились железные дороги, вытеснившие дилижансы, пароходы
сменили парусные суда, а затем появились океанские лайнеры,
могучие и величественные, совершавшие быстрые и регулярные
рейсы от континента к континенту. К концу столетия появился
автомобиль и моторные экипажи распространились по всему ми-
ру. И наконец появился аэроплан. В это же время человек на-
учился-контролировать и использовать новое чудо — электриче-
ство, появились телеграф и телефон. Все это в огромной степени
изменило мир. По мере того как развивались средства сообще-
ния и люди путешествовали все с большей скоростью, мир, ка-
залось, сжимался и становился все меньше. Мы привыкли ко все-
му этому сегодня и редко над этим задумываемся. Но все эти усо-
вершенствования и изменения в нашем мире появились недавно,
они произошли в течение последних ста лет.
Это был также век Европы, или, точнее, Западной Европы, а
в особенности Англии. Промышленная и техническая революции
начались и развивались именно там, и это дало возможность За-
падной Европе сильно вырваться вперед. Англия господствовала
на море и в промышленном производстве, но постепенно другие
западноевропейские страны догнали ее. С наступлением эры этой
технической цивилизации Соединенные Штаты Америки также
устремились вперед, железные дороги привели их на Западе к
Тихому океану, и огромная страна превратилась в единую нацию.
Американцы были слишком заняты своими собственными пробле-
мами и расширением своей территории, чтобы особенно беспоко-
иться о происходящем в Европе и остальном мире. Но они были
и достаточно сильны, чтобы отвергнуть и предотвратить всякое
вмешательство со стороны Европы. Доктрина Монро, о которой
я говорил тебе в последнем письме, охраняла республики Южной
Америки от жадности Европы. Эти республики называются ла-
тинскими республиками, так как они были основаны выходцами
178
из Испании и Португалии. Народы этих двух стран, так же как
Италии и Франции, называются латинскими [романскими.— Ред.\
нациями. Страны Северной Европы являются в свою очередь гер-
манскими, а население Англии принадлежит к англосаксонской
ветви германцев. Народ Соединенных Штатов Америки ведет свое
происхождение от англосаксонской семьи, но, разумеется, с тех
пор туда прибыли самые различные иммигранты.
Остальная часть мира отставала в развитии промышленности
и техники и не могла соперничать с новой технической цивилиза-
цией Запада. Новая машинная индустрия Европы производила
товары гораздо быстрее и в гораздо большем количестве, чем ста-
рая домашняя промышленность. Но для того, чтобы производить
эти товары, необходимо было сырье, и многое из того, что требо-
валось, нельзя было найти в Западной Европе; а когда товары
были произведены, их надо было продавать и, таким образом, для
них были необходимы рынки. И вот Западная Европа стала ис-
кать страны, которые могли бы снабжать ее сырьем п покупать
производимые ею товары. Азия и Африка были слабы, и Европа
напала на них, как хищник. В состязании по созданию империи
Англия благодаря своему преобладанию в промышленности и
морской мощи легко вышла па первое место.
Ты помнишь, что европейцы впервые прибыли в Индию и на
[Дальний] Восток, чтобы покупать пряности и другие предметы,
на которые был спрос в Европе. Таким образом, товары Востока
шли в Европу, и многие изделия, изготовленные на ручных ткац-
ких станках на Востоке, шли на Запад. Но теперь, с развитием
машин, этот процесс принял обратное направление. Более деше-
вые товары Западной Европы потекли на Восток, а домашняя
промышленность Индии была умышленно уничтожена Ост-Инд-
ской компанией с целью способствовать продаже английских то-
варов.
Европа оседлала гиганта — Азию. На севере раскинулась па
протяжении всего континента Российская империя. На юге Анг-
лия прочно удерживала самый большой приз — Индию. На западе
распадалась на части Турецкая империя, и о Турции говорили
как о «больном человеке Европы». Персия, номинально считав-
шаяся независимой, всецело была во власти Англии и России.
Вся Юго-Восточная Азия — Бирма, Индокитай, Малайя, Ява, Су-
матра, Борнео, Филиппины и т. д., за исключением кусочка —
Сиама, была поглощена Европой. На Дальнем Востоке европей-
ские державы терзали Китай, силой вымогая у него уступку за
179
уступкой. Только Япония держалась стойко и встречала Европу,
как равная. Она вышла из своей изоляции и с замечательной бы-
стротой приспособилась к новым условиям.
Африка, за исключением Египта, была крайне отсталой. Она
не могла оказать эффективного сопротивления Европе, и вот евро-
пейские державы, бешено состязавшиеся друг с другом в деле
создания империй, напали на нее и разделили между собой этот
огромный континент. Англия оккупировала Египет, так как он
находился на пути в Индию, с того времени британская политика
руководствовалась стремлением удержать Индию под своим гос-
подством. В 1869 году был открыт Суэцкий канал, благодаря чему
путь из Европы в Индию стал значительно короче; при этом воз-
росла также ценность Египта для Англии, так как Египет мог
вмешиваться в судоходство по каналу и контролировать морской
путь в Индию.
Таким образом, в результате технической революции капита-
листическая цивилизация распространилась во всем мире, и Ев-
ропа стала господствовать повсюду. Капитализм приводил к импе-
риализму. Поэтому это столетие можно было бы также назвать
веком империализма. Но этот новый век империй сильно отличал-
ся от древнего империализма Рима, Китая, Индии, арабов и мон-
голов. Возник новый тип империй, испытывающих ненасытную
потребность в сырье и рынках. Новый империализм был детищем
нового индустриализма. Говорили, что «торговля следует за фла-
гом», но довольно часто флаг следовал за Библией. Религия, нау-
ка, любовь к родине — все было проституировано ради одной це-
ли, ради эксплуатации более слабых и отсталых в промышленном
отношении народов земли, чтобы собственники большой машины,
короли индустрии могли становиться все богаче и богаче. Хри-
стианский миссионер, отправлявшийся в путь во имя истины и
любви, часто оказывался аванпостом империи, и, если с ним слу-
чалось несчастье, его страна использовала это как повод для за-
хвата территорий и вымогания привилегий.
Капиталистическая организация промышленности и цивилиза-
ция неизбежно вели к империализму. Капитализм вел к усилению
националистических чувств, так что это столетие можно также
называть веком национализма. Этот национализм выражался не
только в любви к своей родной стране, но также и в ненависти
ко всем другим странам. Следствием этого прославления своего
клочка земли и презрительного отношения к чужим землям, без-
условно, должны были явиться трения и осложнения между раз-
180
личными странами. Промышленная конкуренция и империалист-
ское соперничество между различными европейскими странами
еше более обостряли отношения. Границы европейских стран в
том виде, как они были определены решениями Венского конгрес-
са 1814—1815 годов, были еще одним фактором, вызывавшим
раздражение. В соответствии с ними некоторые национальности
были насильственно подчинены управлению чужеземцев. Польша
исчезла с карты как [самостоятельная] нация. Австро-Венгрия
превратилась в лоскутную империю, объединявшую самые раз-
личные народы, откровенно не любившие друг друга. В состав
Турецкой империи на юго-востоке Европы входили нетурецкие
народы Балканского полуострова. Италия была раздроблена на
много государств, и часть ее находилась под властью Австрии.
Неоднократно предпринимались попытки путем войн и революций
изменить эту карту Европы. В моем последнем письме я упоми-
нал о некоторых из них, предпринятых вскоре после венских
решений. Во второй половине столетия Италии удалось, сбросив
австрийское иго на севере и господство папы Римского в цент-
ральной части страны, превратиться в единую нацию. Это случи-
лось вскоре после объединения Германии под главенством Прус-
сии. Франция была побеждена и унижена Германией, она лиши-
лась дьух пограничных провинций, Эльзаса и Лотарингии, и с
этого дня мечтала о реванше. Меньше чем через пятьдесят лет
состоялось кровавое и страшное отмщение.
Англия, намного опередившая других, была самой удачливой
среди европейских стран. У нее в руках оказались все трофеи,
и она была довольна существующим положением вещей. Индия
стала примером имперского владения нового типа: богатая тер-
ритория, в результате эксплуатации которой в Англию шел не-
прерывный поток золота. Для всех прочих претендентов на импе-
рии владычество Англии в Индии служило предметом зависти.
Они пытались строить империи в других местах по этому индий-
скому образцу. Французам это до некоторой степени удалось, нем-
цы выступили довольно поздно, и для них мало что осталось. Во
всем мире возникла политическая напряженность, так как эти
европейские «великие державы» пытались проглотить все больше
и больше территорий и в ходе этого сталкивались друг с другом.
Между Англией и Россией в особенности постоянно происходили
трения, так как Россия, казалось, угрожала из Средней Азии анг-
лийским владениям в Индии. Англия поэтому всегда старалась
расстроить планы России. Когда в середине века Россия победила
181
Турцию и жаждала захватить Константинополь, Англия выступи-
ла на стороне Турции и заставила Россию отступить. Англия сде-
лала это не из любви к Турции, а из страха перед Россией, из
опасения потерять Индию.
Превосходство английской промышленности уменьшалось по
мере того, как Германия, Франция и Соединенные Штаты Амери-
ки постепенно догоняли ее. К концу столетия дела приняли кри-
тический оборот. Мир был слишком тесен для громадного често-
любия этих европейских держав. Каждая из них боялась, ненави-
дела и завидовала другим, и этот страх и ненависть заставляли
их увеличивать численность своих армий и число боевых кораб-
лей. Шла лихорадочная гонка в создании этих орудий разруше-
ния. Заключались также союзы между одними странами для борь-
бы против других стран; в конце концов в Европе сложились две
противостоящие друт другу системы союзов — одна, возглавляе-
мая Францией, к ней тайно примыкала также Англия, и другая,
возглавляемая Германией. Европа превратилась в вооруженный
лагерь. А конкуренция в промышленности, торговле и вооруже-
нии становилась все более и более безудержной. И в каждой
стране Запада в то же время подстегивали дух национализма,
чтобы ввести в заблуждение массы, внушить им ненависть к
своим соседям в других странах и держать их в готовности
к войне.
Итак, в Европе начинал господствовать слепой национализм.
Это было удивительно, ибо возросшая скорость сообщения при-
близила различные страны друг к другу и намного больше людей
стало путешествовать. Казалось бы, что, по мере того как люди
лучше узнавали своих соседей, их предрассудки должны были
ослабевать, их ограниченная точка зрения — сменяться более ши-
роким взглядом. До некоторой степени это, несомненно, имело
место, но вся структура общества при новом промышленном ка-
питализме была такова, что порождала трения между нацией и
нацией, классом и классом, человеком и человеком.
Национализм развился также и на Востоке. Он принял форму
сопротивления иностранцам, властвовавшим в стране и эксплуа-
тировавшим ее. Сперва иностранному господству в восточных
странах противились остатки феодальной верхушки, видя в нем
угрозу для своего положения. Они потерпели неудачу, как и дол-
жно было случиться. Затем возник новый национализм — с рели-
гиозной окраской. Постепенно этот религиозный колорит отпал
и появился национализм западного типа. В Японии, которая из-
182
бежала иностранного господства, поощрялся сильный национализм
полуфеодального типа.
Азия с первых дней оказывала сопротивление европейской аг-
рессии, но это сопротивление стало нерешительным после того,
как стало ясно, каким могучим и эффективным новым оружием
обладают европейские армии. Развитие науки и технический про-
гресс в Европе превратили европейские армии в гораздо более
могущественную силу, чем все, что имел в то время Восток. Во-
сточные страны чувствовали себя бессильными перед ними и в
отчаянии склонили головы. Некоторые говорят, что Восток харак-
теризуется духовным началом, а Запад — материалистическим. Но
такого рода замечания вводят в заблуждение. Действительным
различием между Востоком и Западом в те времена, когда Евро-
па выступала как агрессор (в восемнадцатом и девятнадцатом ве-
ках ), было средневековье на Востоке и промышленный и техниче-
ский прогресс на Западе. Индия и другие восточные страны были в
первое время ослеплены не только военной мощью Запада, но и
его научным и техническим прогрессом. Все это вместе породило
у них чувство собственной неполноценности в военной и техни-
ческой областях. Несмотря на это, национализм продолжал на-
растать, росло и стремление к сопротивлению иностранной агрес-
сии и желание выдворить иностранцев вон. В начале двадцатого
века произошло событие, оказавшее большое воздействие на умы
Азии. Это было поражение, которое нанесла Япония царской Рос-
сии. Тот факт, что маленькая Япония сумела нанести поражение
одной пз самых больших и могущественных держав, удивил очень
многих; в Азии это удивление было чрезвычайно приятным.
Взгляд на Японию, как на представительницу Азии, сражающую-
ся против западной агрессии, в этот момент был очень популярен
на всем Востоке. Конечно, Япония вовсе не была такой предста-
вительницей Азии, она сражалась за самое себя, так же как лю-
бая европейская держава. Я хорошо помню, как я волновался,
когда приходили вести о победах японцев. Я был приблизительно
в твоем возрасте в то время.
Итак, поскольку империализм Запада становился все более и
более агрессивным, национализм Востока усиливался, чтобы про-
тивостоять и бороться с ним. Во всей Азии, от арабских наций
на западе до монголоидных наций на Дальнем Востоке, начали
оформляться национальные движения; они сперва выступали осто-
рожно и умеренно, затем их требования становились все более и
более крайними. Индия стала свидетельницей основания и пер-
183
вых лет развития Национального конгресса. Восстание Азии на-
чалось.
Наш обзор девятнадцатого столетия еще далеко не закончен.
Но это письмо довольно длинное и должно быть закончено.
108.	ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ВЕК. ПРОДОЛЖЕНИЕ
24 ноября 1932 года
В прошлом письме я говорил тебе о некоторых отличительных
чертах девятнадцатого века и о многих вещах, которые явились
результатом промышленного капитализма, завладевшего Западной
Европой после появления больших машин. Одной из причин, по-
зволивших Европе захватить в этом инициативу, было наличие
у нее залежей угля и железной руды. Уголь и железо были
совершенно необходимы для изготовления и работы больших ма-
шин.
Этот капитализм, как мы видели, приводил к империализму
и национализму. Национализм не был новым явлением, он суще-
ствовал и прежде. Но он усилился и стал еще более узким. Он
одновременно объединял и разъединял людей. Те, кто принадле-
жал к одной национальной общности, сближались друг с другом,
но отдалялись от тех, кто принадлежал к другой национальной
общности. Развитие патриотизма в каждой стране сопровождалось
ростом неприязни и недоверия к иностранцам. В Европе передо-
вые в промышленном отношении страны бросали друг на друга
свирепые взгляды, словно хищные звери. Англия, захватившая
больше всех добычи, разумеется, хотела удержать ее. Но другие
страны, в особенности Германия, считали, что Англия захватила
слишком много. Трения усиливались и в конце концов переросли
в открытую схватку. Вся структура промышленного капитализма
и его порождения — империализма ведет к осложнениям и конф-
ликтам. Им, очевидно, внутренне присущи противоречия, которые
нельзя примирить, так как конфликты, конкуренция и эксплуата-
ция составляют самую основу их. Поэтому на Востоке национа-
лизм, детище империализма, стал его злейшим врагом.
Однако, несмотря на эти противоречия, капиталистическая
форма цивилизации преподала много полезных уроков. Она на-
учила организации, ибо большие машины и крупная промышлен-
ность, прежде чем они смогут функционировать, требуют значи-
184
тельной предварительной организации. Она научила кооперации
в крупном масштабе. Она научила деловитости и пунктуальности.
Без этих качеств невозможно управлять крупными заводами или
сетью железных дорог. Иногда говорят, что эти качества типичны
для Запада и Восток ими будто бы не обладает. В этом, как и во
многом другом, вопрос вовсе не ® различиях между Востоком и
Западом. Эти качества развились в связи с развитием промыш-
ленности, и Запад обладает ими, поскольку он развит в промыш-
ленном отношении, тогда как Восток, будучи в основном все еще
аграрным и не развитым в промышленном отношении, их не
имеет.
Промышленный капитализм оказал еще одну великую услугу.
Он показал, каким образом можно создавать богатство, производя
энергию — то есть с помощью больших машин, угля и пара.
Давнишние опасения, что в мире недостаточно благ, чтобы их
хватило на всех, и поэтому всегда неизбежно будет существовать
множество бедняков, оказались беспочвенными. С помощью науки
и машин можно было производить достаточно продовольствия,
одежды и всех других необходимых вещей для населения всего
мира. Проблема производства была, таким образом, решена—по
крайней Мере в теории. Но дальше этого дело не пошло. Богат-
ство, несомненно, производилось в изобилии, но бедные по-преж-
нему оставались бедными и даже становились еще беднее. В во-
сточных и африканских странах, находившихся под господством
Европы, разумеется, имела место наглая и бессовестная эксплуа-
тация. Никому не было дела до несчастных народов, населявших
эти страны. Но даже в Западной Европе бедность сохранялась и
становилась все более и более заметной. Некоторое время эксплу-
атация всего остального мира приносила богатство Западной Ев-
ропе. Большая часть этого богатства доставалась богатым, верхам
общества, однако какая-то небольшая доля его перепадала и более
бедным классам, и их жизненный уровень несколько повысился.
Очень сильно возросла также численность населения.
Но это обогащение и повышение жизненного уровня происхо-
дили в основном за счет эксплуатируемых народов Азии, Африки
и других не развитых в промышленном отношении районов. Эта
эксплуатация и приток богатства некоторое время прикрывали
противоречия капиталистической системы. Однако даже в их усло-
виях разница между богатыми и бедными увеличивалась, дистан-
ция между ними возрастала. Это были два разных народа, две
отдельные нации. Бенджамин Дизраэли, великий английский
185
государственный деятель девятнадцатого века, характеризовал их
следующим образом:
«Две нации, между которыми нет общения и нет симпатий;
они так же мало знают о привычках, мыслях и чувствах друг
друга, как обитатели разных поясов или жители разных планет;
они по-разному воспитываются, по-разному питаются, придержи-
ваются разных обычаев, ими управляют не одни и те же законы...
Богатые и Бедные».
Новые условия промышленного производства вызвали приток
большого числа рабочих на крупные фабрики и заводы, таким
образом образовался новый класс — класс фабричных рабочих.
Эти люди отличались от крестьян и сельскохозяйственных рабо-
чих во многих отношениях. Крестьянин в большой степени зави-
сит от времени года и от дождей. Они ему не подвластны, и он
начинает приписывать свои бедствия и нищету сверхъестествен-
ным причинам. Он становится суеверным, не видит экономических
причин, он живет скучной, беспросветной жизнью, покорный злой
судьбе, которую не в силах изменить. Фабричный же рабочий
трудится на машинах, которые сами изготовлены человеком; он
производит продукцию независимо от времени года и дождей; он
производит богатство и видит, как его подавляющая часть доста-
ется другим, а сам он по-прежнему остается бедным: в опреде-
ленных пределах он может наблюдать экономические законы в
действии. Поэтому он и не так суеверен, как крестьянин, и не
думает о сверхъестественных причинах. В своей бедности он
винит не богов, он обвиняет общество или социальную систему, и
в особенности капиталиста — собственника фабрики, который за-
бирает большую часть прибыли, создаваемой его трудом. У него
появляется классовое сознание, он видит, что высшие классы
грабят его класс. А это ведет к недовольству и возмущению. Пер-
вый ропот недовольства был смутным и неясным первые восста-
ния были слепыми, безрассудными и слабыми, и правительства
их легко подавляли. Ведь правительства теперь представляли ин-
тересы нового среднего класса, который распоряжается крупными
фабриками и заводами, а также доходами от них. Но голод нельзя
подавить надолго, и вскоре бедный рабочий находит новый источ-
ник силы в объединении со своими товарищами. Так возникают
профессиональные союзы для защиты рабочих и борьбы за их
права. Вначале профессиональные союзы представляли собой тай-
ные общества, так как правительство не позволяло рабочим даже
организоваться. Становилось все яснее и яснее, что правительство
186
определенно является классовым правительством, готовым любы-
ми средствами защищать класс, который оно представляет. Зако-
ны также являются классовыми законами. Постепенно рабочие
накапливали силы и их тред-юнионы [профессиональные союзы]
превратились в могущественные организации. Рабочие разных
профессий видели, что у них в действительности одни и те же
интересы, противоположные интересам класса эксплуататоров,
находящегося у власти. Поэтому различные профессиональные
союзы начинают кооперироваться друг с другом, и фабричные
рабочие одной страны входят в единую организацию. Следующим
шагом является объединение рабочих различных стран, так как
они чувствуют, что интересы у них общие и враг у них также
общий. Так зарождается лозунг «Пролетарии всех стран, соеди-
няйтесь!» и образуются международные организации рабочих.
Капиталистическая промышленность тем временем тоже растет и
становится международной. Таким образом, труд повсюду проти-
востоит капитализму там, где расцветает этот промышленный ка-
питализм.
Я слишком быстро двигался вперед и должен теперь вернуть-
ся. Но этот мир девятнадцатого века представлял такую смесь
многих разнородных тенденций, часто противоречивших друг дру-
гу, что трудно держать их все сразу в поле зрения. Мне интерес-
но, как ты справишься с этим причудливым смешением капита-
лизма п империализма, национализма и интернационализма,
богатства и бедности. Но ведь и сама жизнь представляет собой
удивительную смесь. Мы должны принимать ее такой, как она
есть, стараться ее понять, а затем улучшить ее.
Это переплетение разнородных явлений заставляло задумы-
ваться многих людей в Европе и Америке. В начале столетия,
после падения Наполеона, ни одна европейская страна не была
свободной. В некоторых из этих стран были деспотические мо-
нархии, в других, как, например, в Англии, у власти находился
немногочисленный класс аристократов и богатых. Повсюду, как я
уже говорил, проводились репрессии против либеральных элемен-
тов. Но несмотря на это, благодаря Американской и Французской
революциям идеи демократии и политической свободы получили
распространение и признание у либеральных мыслителей. На де-
мократию начали даже смотреть, как на целебное средство от всех
зол п недугов государства и народа. Идеалом демократии было
отсутствие привилегий и признание государством всех людей рав-
ными в социальном и политическом отношении. Конечно, люди
187
во многом сильно отличаются друг от друга: некоторые бывают
более сильными, некоторые — более мудрыми, некоторые — ме-
нее эгоистичными. Но приверженцы демократии говорили, что,
каковы бы ни были различия между людьми, их политический
статус должен быть одинаковым. И достигнуть этого можно, предо-
ставив каждому право голоса. Передовые мыслители и либералы
горячо верили в добродетели демократии и всеми силами стара-
лись ее осуществить. Консерваторы и реакционеры сопротивля-
лись им, и повсюду шла большая борьба. В некоторых странах
произошли революции. Англия была почти на грани гражданской
войны, перед тем как избирательная привилегия была расширена,
то есть было предоставлено еще некоторому числу людей право
голоса при избрании членов парламента. Однако постепенно демо-
кратия восторжествовала в большинстве стран; и в Западной Ев-
ропе и в Америке к концу столетия по крайней мере большинство
мужчин получили право голоса. Демократия была великим идеа-
лом девятнадцатого столетия, в такой степени, что весь этот век
может быть назван веком демократии. Демократия в конечном
итоге восторжествовала, тем не менее к тому времени, когда этот
результат был достигнут, многие люди начали уже терять веру
в нее. Они убедились, что демократия не сумела положить конец
бедности и нищете, а также многим противоречиям капиталиста
ческой системы. Какая польза голодному человеку от права голо-
са? И в какой мере он свободен, если его голос и его услуги могли
быть куплены ценой одного обеда? Таким образом, демократия
стала пользоваться дурной репутацией, или, вернее, политическая
демократия впала в немилость. Но это уже выходит за пределы
девятнадцатого столетия.
Демократия имела дело с политическим аспектом свободы.
Она была реакцией на самодержавие и другие виды деспотизма.
Она не предлагала решения конкретных проблем, связанных с
развитием промышленности, или бедностью, или классовыми
конфликтами. Она делала упор на теоретической свободе для
каждого индивидуума трудиться в соответствии со своими склон-
ностями в надежде, что, исходя из своих собственных интересов,
он будет стараться всесторонне совершенствоваться и благодаря
этому общество будет идти по пути прогресса. Это была доктрина
laissez faire, о которой я, кажется, писал тебе в одном из прош-
лых писем. Но теория свободы личности потерпела неудачу, так
как человек, работавший по найму, далеко не был свободен.
188
Главная трудность, которая возникла при системе промышлен-
ного капитализма, заключалась в следующем: те, кто работал и
таким образом оказывал услуги обществу, получали очень низ-
кую плату, а вознаграждение доставалось другим людям, которые
не работали. Таким образом, вознаграждение и услуги не были
взаимно связаны. Результатом этого явились, с одной стороны,
деградация и обнищание тех, кто трудился, а с другой — возник-
новение класса, который существовал йа доходы, вернее, жил за
счет промышленности, в которой сам не трудился и ни в какой
мере не способствовал умножению ее богатств. Здесь дело обстоя-
ло так же, как с крестьянами, которые работали на земле, а
плодами их труда пользовались заминдары, сами не трудившиеся.
Такое распределение продукта труда было явно несправедливым,
более того, в отличие от долготерпеливого крестьянина рабочий
чувствовал, что оно несправедливо, и возмущался этим. С тече-
нием времени обнаруживалась тенденция к дальнейшему ухуд-
шению положения. Во всех промышленных странах Запада
контрасты становились вопиющими, и вдумчивые и серьезные
люди пытались как-то распутать этот клубок противоречий и
найти выход из столь запутанного положения. Так возникла
система идей, известная как социализм. Этому детищу капитализ-
ма и в то же время врагу его предстоит вытеснить капитализм
и занять его место. В Англии социализм принял более умеренную
форму, во Франции и в Германии он был более революционным.
В Соединенных Штатах Америки, где наличие огромной терри-
тории при сравнительно небольшом населении предоставляло
широкие возможности для развития, несправедливости и бедствия,
принесенные капитализмом Европе, долгое время не проявлялись
с такой силой.
В середине девятнадцатого века в Германии появился чело-
век, которому предстояло стать пророком социализма и создате-
лем той его формы, которая известна как коммунизм. Имя его
Карл Маркс. Он не был отвлеченным философом или профессо-
ром, развивающим академические теории. Он был практическим
философом, и его метод заключался в научном подходе к изуче-
нию политических и экономических проблем, чтобы таким обра-
зом найти средство против недугов мира. Философия, говорил он,
до сих пор занималась только тем, что объясняла мир, коммуни-
стическая философия должна стремиться изменить его. Вместе
с еще одним человеком, Энгельсом, он опубликовал «Коммуни-
стический манифест», в котором излагались основные принципы
189
его философии. Впоследствии он опубликовал замечательную
книгу на немецком языке «Das Kapital», или «Капитал», в кото-
рой дал научный обзор мировой истории, показав, в каком напра-
влении развивается общество и каким образом этот процесс
может быть ускорен. Я не буду пытаться разъяснять здесь марк-
систскую философию. Но мне хотелось бы, чтобы ты запомнила,
что великая книга Маркса оказала громадное влияние на разви-
тие социализма и сегодня является библией коммунистической
России.
Другой знаменитой книгой, которая появилась приблизительно
в середине века и вызвала большую сенсацию, была книга Дар-
вина «Происхождение видов». Дарвин был натуралистом — то
есть он наблюдал и изучал природу, в особенности растения и
животных. Он показал на многих примерах, каким образом в при-
роде происходит эволюция растений и животных, как благодаря
процессу естественного отбора один вид переходит в другой, как
простые формы постепенно становятся более сложными. Подоб-
ные научные объяснения прямо противоречили некоторым
религиозным учениям о сотворении мира, животных и человека.
В то время шли большие споры между учеными и приверженца-
ми религиозных учений. В сущности, конфликт касался не столь-
ко фактов, сколько вообще отношения к жизни. Узкое религиоз-
ное отношение в значительной мере выражалось в страхе, вере
в чудеса и в суеверии. Рассуждения не поощрялись, от людей
требовали, чтобы они верили в то, что им говорят, и не доиски-
вались причин. Многие предметы были окружены мистическим
покровом святости и священности, и покров этот не дозволено
было приподнимать и даже касаться его. Дух и методы науки
резко отличались от этого: наука была любознательна и стреми-
лась все понять. Она ничего не принимала на веру, и мнимая
святость предмета ее не могла отпугнуть. Она все исследовала,
разоблачала суеверия и верила только в такие вещи, которые
были установлены путем опыта и разума.
Дух науки вышел победителем в этой борьбе против закосне-
лых взглядов религии. Уже в восемнадцатом веке большинство
людей, размышлявших над этими вопросами, становились рацио-
налистами. Ты, вероятно, помнишь, что я рассказывал тебе о рас-
цвете философской мысли во Франции накануне революции. Но
теперь в обществе происходили глубокие изменения. Прогресс
науки начинал оказывать влияние на среднего образованного
человека. Возможно, он и не очень глубоко задумывался над этим
190
предметом и вообще не слишком много знал о науке. Но он не
мог не испытывать благоговения перед внушительной картиной
открытий и изобретений, которая развертывалась у него на гла-
зах. Железные дороги, электричество, телеграф, телефон, фоно-
граф и еще великое множество вещей появлялись друг за дру-
гом — и все они были детищами научного метода. Их появление
приветствовали как триумф науки. В науке видели не только
источник роста человеческого познания, но и. способ усиления
контроля человека над природой. Не удивительно поэтому, что
наука одержала победу и что люди склонились с почтением перед
этим новым всемогущим божеством. И люди науки в девятнад-
цатом веке стали очень самоуверенными и самодовольными и
придерживались излишне определенных мнений. За полстолетия,
прошедшие с того времени, прогресс науки был огромным, но
ее нынешняя позиция резко отличается от самодовольства и само-
уверенности девятнадцатого века. Сегодня подлинный ученый
чувствует, как велик и беспределен океан познания, и, хотя он
стремится в плавание, он ведет себя значительно скромнее *и
осмотрительнее, чем его предшественники.
Другой замечательной чертой девятнадцатого века был боль-
шой прогресс народного образования на Западе. Этому энергично
противились многие представители господствующих классов, кото-
рые говорили, что просвещение сделает простой народ недоволь-
ным, склонным к бунтам, наглым и нехристианским! Очевидно,
быть христианским сообразно этой точке зрения — это значит
быть невежественным и добровольно подчиняться богатым и могу-
щественным. Но, несмотря на это сопротивление, были учреждены
начальные школы и образование стало распространяться в народе.
Подобно многим другим чертам девятнадцатого века, эта черта
также была следствием развития нового индустриализма, так как
большие фабрики и большие машины нуждались в квалифициро-
ванном управлении, а этого можно было достигнуть только с
помощью образования. Общество в тот период остро нуждалось
в квалифицированных рабочих самых различных профессий; эта
потребность удовлетворялась с помощью народного образования.
Это широкое распространение начального образования создало
весьма многочисленный слой грамотных людей. Их едва ли можно
назвать образованными, ио они могли читать и писать, и у них
вошло в привычку читать газеты. Стали издаваться дешевые
газеты, выходившие огромными тиражами. Они начали оказывать
огромное влияние на умы людей. Правда, газеты часто злоупот-
191
ребляли этим, возбуждая страсти людей против соседних стран,
и таким образом вели дело к войне. Но во всяком случае, пресса
определенно стала силой, с которой приходилось считаться.
Многое из того, что я здесь пишу, относится главным образом
к Европе, и в особенности к Западной Европе. В некоторой сте-
пени это относится также и к Северной Америке. Остальной мир:
Азия, за исключением Японии, и Африка были пассивными стра-
дающими объектами европейской политики. Девятнадцатый век,
как я уже говорил, был веком Европы. Европа, казалось, запол-
няла собой всю картину. Европа занимала центр мировой сцены.
В прошлом бывали длительные периоды, когда Азия господство-
вала над Европой. Бывали периоды, когда центры цивилизации
и прогресса находились в Египте или в Ираке, в Индии или в
Китае, в Греции, Риме или в Аравии. Однако древние цивилиза-
ции исчерпали себя, они застыли и сделались косными. Живи-
тельные элементы изменения и прогресса покинули их, и жизнь
переместилась в другие регионы. Теперь наступил черед Европы,
и господство Европы было более полным благодаря прогрессу в
средствах сообщения, вследствие чего доступ во все страны мира
стал легким и быстрым.
Девятнадцатый век видел расцвет европейской цивилизации —
ее называют буржуазной цивилизацией, так как при ней господ-
ство принадлежит классу буржуазии, который является продук-
том промышленного капитализма. Я рассказывал тебе относитель-
но многих противоречий и дурных сторон этой цивилизации. Для
нас в Индии и вообще на Востоке эти дурные ее стороны были
особенно ощутимы, и нам приходилось немало страдать от них.
Однако ни одна страна и ни один народ не могут возвыситься
и.стать великими, если им внутренне не присущи какие-то черты
величия; у Западной Европы такие черты имелись. И престиж
Европы в конечном итоге покоился не столько на ее военном
могуществе, сколько на этих ее качествах, которые сделали ее
великой. Жизнь там била ключом, во всем проявлялись жизне-
способность и творческие силы. Европа рождала великих поэтов
и писателей, философов и ученых, музыкантов, инженеров и
практических деятелей. Несомненно также, что участь простого
человека в Европе была гораздо лучше, чем когда-либо прежде.
Великие столичные города — Лондон, Париж, Берлин, Нью-
Йорк — становились все больше и больше, все выше и выше под-
нимались их здания, росла роскошь, а наука предлагала тысячи
способов облегчения тяжелого и монотонного труда и увеличения
192
комфорта и удовольствий. И жизнь состоятельных классов нали-
лась соками зрелости и культуры, у них появились черты само-
довольства, самонадеянности и елейной умиротворенности. Пол-
ное впечатление, будто наступили приятные предвечерние часы
или вечер цивилизации.
Итак, Европа во второй половине девятнадцатого века имела
приятный и процветающий вид; казалось, по крайней мере внеш-
не, что эта зрелая культура и цивилизация будут и дальше
развиваться и одерживать все новые победы. Но если бы ты могла
заглянуть поглубже, то увидела бы странное брожение и немало
неприятных картин. Эта процветающая культура предназначалась
только для высших классов Европы и покоилась на эксплуатации
многих стран и многих народов. Ты увидела бы некоторые из тех
противоречий, о которых я упоминал, — ненависть наций друг к
ДРУГУ и свирепое и жестокое лицо империализма. И тогда ты,
вероятно, усомнилась бы в прочности и обаянии этой цивилизации
девятнадцатого века. Снаружи она была довольно красива, но
сердцевина ее была источена язвой; много разглагольствовали о
здоровье и прогрессе, но жизненно важные органы этой буржуаз-
ной цивилизации уже были охвачены разложением.
Крах наступил в 1914 году. Правда, Европа после четырех
с половиной лет войны все-таки выплыла на поверхность, но ей
были нанесены ужасные раны, которые она до сих пор еще не
залечила. Однако об этом мне придется рассказывать позднее.
109.	ВОЙНЫ И ВОССТАНИЕ В ИНДИИ
27 ноября 1932 года
Мы сделали довольно длинный общий обзор девятнадцатого
столетия. Давай теперь взглянем поближе на некоторые части
мира. Начнем с Индии.
Некоторое время тому назад я рассказывал тебе о том, как
англичане восторжествовали над своими соперниками в Индии.
Французы были окончательно вытеснены во время наполеонов-
ских войн. Маратхи, Типу Султан в Майсуре и сикхи в Пенджабе
некоторое время сдерживали англичан. Но они не могли долго
сопротивляться им. Англия была явно самой сильной и лучше
всех подготовленной державой. Англичане обладали лучшим ору-
жием и лучшей организацией и, самое главное, могли опираться
193
на свое морское могущество. Даже тогда, когда они терпели пора-
жение, что нередко случалось с ними, их все равно не удавалось
изгнать, так как благодаря своему господству на морских путях
они могли черпать ресурсы в других местах. Но для местных
держав поражение зачастую означало непоправимую беду. Англи-
чане были не только лучше снаряженными для войны и лучшими
организаторами, но они были также гораздо умнее своих местных
противников и извлекали все преимущества из взаимных распрей
между последними. Таким образом, господство англичан неотвра-
тимо распространялось все шире, их противники один за другим
были сломлены, и часто одни с помощью других, а затем насту-
пал черед и этих последних. Удивительно, до чего близорукими
были феодальные вожди Индии в те времена. Они никогда и не
помышляли объединиться для борьбы против общего врага. Все
они дрались поодиночке и терпели поражение, и заслуживали
этого поражения.
По мере того как господство англичан усиливалось, оно ста-
новилось все более Свирепым и агрессивным. Они начинали войну
независимо от того, имелся ли для этого повод. Таких войн было
много. Я не собираюсь утомлять тебя рассказом о них. Войны —
предмет малоприятный, и в истории им уделяется гораздо больше
внимания, чем они того заслуживают. Но картина будет непол-
ной, если я не расскажу немного о них.
Я уже рассказывал тебе о двух войнах между Хайдаром Али,
властителем Майсура, и англичанами. Они были в значительной
мере успешными для Хайдара Али. Его сын Типу Султан был
непримиримым врагом англичан. Понадобились две новые войны,
в 1790—1792 годах и в 1799 году, чтобы покончить с ним. Типу
пал в сражении. Вблизи города Майсур ты все еще можешь уви-
деть развалины его старой столицы — Серингапатама, где он был
похоронен.
Маратхи продолжали оказывать сопротивление господству
англичан. Это были пешва на западе, Синдхия в Гвалиуре, Хол-
кар в Индуре и некоторые другие вожди. Но власть маратхов
развалилась после смерти двух выдающихся государственных
деятелей: Махаджи Синдхии в Гвалиуре, умершего в 1794 году,
и Наны Фарнависа, министра пешвы, смерть которого последова-
ла в 1800 году. Все же маратхи были еще не раз биты — и англи-
чане также терпели поражения,— прежде чем были оконча-
тельно сломлены. Вождей маратхов били поодиночке, каждый
из них спокойно наблюдал за гибелью другого, не оказывая
194
помощи. Синдхия и Холкар, признав верховную власть англи-
чан, стали зависимыми правителями. Гаэквар, правитель Баро-
ды, еще раньше заключил соглашение с этой чужеземной дер-
жавой.
Прежде чем мы распростимся с маратхами, я хотел бы упомя-
нуть одно имя, которое славится в Центральной Индии. Это Аха-
лия Бай, правившая в Индуре в течение тридцати лет, с 1765 по
1795 год. Она была тридцатилетней молодой вдовой, когда полу-
чила гадди, и достигла замечательных успехов в управлении
своим государством. Конечно, она не соблюдала парды. Маратхи
этого никогда не делали. Она сама вела государственные дела,
присутствовала на дурбарах — торжественных приемах — и пре-
вратила Индур из деревни в богатый город. Она избегала войн,
сохраняла мир и добилась процветания своего государства в та-
кое время, когда вся Индия была охвачена смутой. Не удивитель-
но, что ее считают святой и до сих пор почитают в Центральной
Индии.
Незадолго до последней войны с маратхами, а 1814—1816 го-
дах, англичане воевали с Непалом. Они столкнулись с большими
трудностями в горах, по в конце концов выиграли войну. Этот
дистрикт Дехра-Дун, где я, сидя в тюрьме, пишу тебе письмо, а
также Кумаун и Наини Тал стали владением Англии. Может
быть, ты помнишь, как в письме о Китае я рассказывал тебе о
поразительном подвиге китайцев, которые прошли через Тибет
и, перевалив через Гималайские горы, разбили турков в их соб-
ственной стране, в Непале. Это было всего за двадцать два года
до англо-непальской войны. С тех пор Непал всегда формально
признавал сюзеренитет Китая; правда, теперь, как я полагаю, он
его больше не признает. Это своеобразная страна, очень отсталая,
в значительной мере изолированная от остального мира, однако,
судя по всем сообщениям, расположенная в восхитительных
местах и обладающая большими природными богатствами. Непал
не является зависимой страной, подобно Кашмиру или Хайдара-
баду. Страна называется независимой, но англичане позаботились
о том, чтобы эта независимость не была чрезмерно широкой.
Храбрых и воинственных жителей Непала — гурков — вербуют
на службу в английскую армию в Индии и используют для подав-
ления индийцев.
На востоке к самым границам Ассама подходила территория
Бирмы. Поэтому конфликт с непрерывно продвигавшимися
англичанами был неминуем. С Бирмой было три войны, и каждый
195
раз англичане аннексировали новые территории. В результате
первой войны в 1824—1826 годах под власть англичан подпал
Ассам; во второй войне, в 1852 году, была присоединена Южная
Бирма. Северная Бирма со столицей Ава, близ Мандалая, пол-
ностью отрезанная от моря и беспомощная, оказалась целиком
отданной на милость англичан. Конец наступил в 1885 году, когда
произошла третья англо-бирманская война и вся Бирма была
захвачена англичанами и присоединена к Британской империи.
Но Бирма теоретически была вассалом Китая, и она действитель-
но регулярно платила дань Китаю. Любопытно, что англича-
не при аннексии Бирмы согласились продолжать выплачивать
дань Китаю. Это показывает, что еще в 1885 году англичане на-
ходились в достаточной мере под впечатлением могущества
Китая, хотя сам Китай настолько увяз в своих внутренних не-
урядицах, что не мог оказать помощи своему вассалу Бирме,
когда эта страна подверглась вторжению. После 1885 года англи-
чане один раз выплатили дань Китаю, а затем прекратили пла-
тежи.
С англо-бирманскими войнами мы дошли до 1885 года. Я хо-
тел рассмотреть их все вместе. Но теперь нам надо вернуться
в Северную Индию, в более ранний период столетия. В Пенджабе
возникло большое государство сикхов под властью Ранджит
Сингха. В самом начале столетия Ранджит Сингх подчинил себе
Амритсар. К 1820 году под его властью находились почти весь
Пенджаб и Кашмир. Он умер в 1839 году. Государство сикхов
ослабело и стало распадаться вскоре после его смерти. Судьба
сикхов подтверждает старое изречение о том, что несчастья помо-
гают нам возвыситься, а успех приводит к падению. Последним
Моголам не удавалось подавить сикхов даже тогда, когда те были
преследуемым меньшинством. Но политические успехи, достигну-
тые ими, привели к подрыву самих основ этих успехов. Между
англичанами и сикхами было две войны, первая в 1845—1846 го-
дах, вторая в 1848—1849 годах. Во время второй войны англи-
чане потерпели сильное поражение при Чилианвале. В конечном
итоге, однако, англичане добились полной победы и аннексиро-
вали Пенджаб. Тебе будет интересно узнать — поскольку ты
родом из Кашмира, — что англичане продали Кашмир некоему
радже Гулябу Сингху из Джамму приблизительно за семьдесят
пять лаков рупий [семь с половиной миллионов рупий]. Это была
выгодная покупка для Гуляба Сингха! Бедный народ Кашмира,
конечно, никто не спрашивал при этой сделке. Кашмир теперь
196
одно из княжеств, находящихся в зависимости от англичан, и
нынешний махараджа Кашмира является потомком Гуляба
Сингха.
Дальше к северу, или, точнее, к северо-западу, от Пенджаба
находится Афганистан, а недалеко, по ту сторону границы, рус-
ские. Продвижение Российской империи в Средней Азии лишало
англичан покоя. Они опасались, что Россия может напасть на
Индию. На протяжении почти всего девятнадцатого века погова-
ривали о «русской угрозе». Уже в 1839 году англичане предпри-
няли из Индии совершенно неспровоцированное нападение на
Афганистан. В это время до границ Афганистана было далеко от
Британской Индии, между ними лежало независимое государство
сикхов в Пенджабе. Тем не менее англичане пошли на Кабул,
сделав сикхов своими союзниками. Но афганцы дали им достой-
ный отпор. Какими бы они ни были во многих других отношени-
ях, они любят свободу и ради ее сохранения дерутся до послед-
ней капли крови. Поэтому Афганистан всегда был «осиным гнез-
дом» для любой вторгшейся туда чужеземной армии. Хотя
англичане оккупировали Кабул и многие части страны, повсюду
внезапно вспыхнули восстания, их изгнали из страны, при этом
была уничтожена целая британская армия. Позднее, желая
отомстить за этот разгром, англичане предприняли новое вторже-
ние. Англичане заняли Кабул и взорвали большой крытый базар
города, а английская солдатня разграбила и подожгла многие
городские районы. Однако англичанам стало ясно, что удержать
Афганистан будет нелегко и придется вести непрерывные бои.
Поэтому они ушли.
Почти через сорок лет англичане в Индии вновь потеряли
самообладание в связи с тем, что эмир, или правитель, Афгани-
стана установил дружественные отношения с Россией. История
во многом повторилась. Произошла новая война, англичане
вторглись в страну и, казалось, одержали победу, когда внезапно
британский резидент п члены миссии были убиты афганцами, а
британской армии нанесено поражение. Англичане предприняли
некоторые ответные действия, чтобы отомстить, но снова отсту-
пили от «осиного гнезда». В течение многих лет после этого
положение Афганистана было весьма своеобразным. Англичане
не позволяли эмиру поддерживать прямые отношения с какой-
либо третьей державой и в то же время выплачивали ему еже-
годно большую сумму денег. Тринадцать лет назад, в 1919 году,
произошла третья англо-афганская война, в результате которой
197
Афганистан стал полностью независим. Но она выходит за пре-
делы периода, который мы сейчас обсуждаем.
Происходили также другие, мелкие, войны. Одна из них, осо-
бенно позорная, была навязана Синду в 1843 году. Британский
резидент подстрекал синдхов и спровоцировал их выступление,
а затем разгромил их и аннексировал провинцию. И в качестве
дополнительного дохода среди британских офицеров были распре-
делены призовые деньги за этот «подвиг»; доля самого агента
(сэра Чарлза Нейпира) составила около семи лаков рупий [семи-
сот тысяч рупий]! Не удивительно, что Индия в этот период
привлекала неразборчивых и предприимчивых британцев.
Ауд был также аннексирован в 1856 году. В это время он
находился в ужасном состоянии, управление было полностью
расстроено. Его правителями с некоторых пор были так называе-
мые навабы-вазиры. Первоначально наваб-вазир назначался мо-
гольским императором в Дели в качестве его наместника в Ауде.
Но с разложением империи Моголов Ауд стал независимым.
Однако ненадолго. Последние навабы-вазиры были совершенно
некомпетентны и крайне развращены; и, даже когда они хотели
сделать какое-либо доброе дело, это оказывалось невозможным
из-за вмешательства Ост-Индской компании. Они не обладали
действительной властью, а англичане вовсе не были заинтересо-
ваны в упорядочении внутреннего управления в Ауде. И вот Ауд
был на пути к распаду и неизбежно должен был стать частью
британских владений.
Я рассказал достаточно и даже более чем достаточно о войнах
и аннексиях. Но все это лишь внешние проявления великого
процесса, который происходил в это время и неизбежно должен
был происходить. В Индии старый экономический строй уже
начал разрушаться, когда пришли англичане. Феодализм одрях-
лел. Даже если бы никакие иностранцы не пришли в Индию,
феодальный строй не мог просуществовать долго. Так же как и в
Европе, он постепенно уступил бы место новому строю, при кото-
ром новые производительные классы получили бы больше прав.
Но прежде чем произошли эти преобразования, когда еще только
началось разрушение, пришли англичане и без особых трудностей
внедрились в страну. Правители, с которыми они боролись в Ин-
дии и которым нанесли поражение, принадлех<али к уходившему
в прошлое веку. У них не было реального будущего. При этих
обстоятельствах англичане неизбежно должны были достигнуть
успеха. Они ускорили гибель феодального порядка в Индии;
198
однако сами они, как мы увидим далее, странным образом пыта-
лись сохранить его внешние формы и тем самым воздвигали пре-
пятствия на пути Индии к новому строю.
Таким образом, англичане стали активным фактором истори-
ческого процесса в Индии — того процесса, который должен был
преобразовать Индию в промышленное капиталистическое госу-
дарство современного типа. Они сами этого не сознавали, и, без
сомнения, различные индийские правители, которые боролись
против них, совершенно ничего об этом не ведали. Строй, который
обречен, редко замечает знамения времени, редко осознает, что
он выполнил свою миссию и свою задачу и должен с достоинст-
вом уйти, прежде чем всемогущая сила обстоятельств не вынудит
его к позорному отступлению; он редко бывает способен оценить
уроки, преподанные историей, и понять, что мир продолжает
двигаться вперед, выбросив его самого, как сказал кто-то, на
«мусорную свалку истории». Именно так индийский феодальный
строй не сознавал всего этого и вел бесплодную борьбу против
англичан. Точно так же сегодня англичане в Индии и в других
странах на Востоке не сознают того, что время их прошло, что
время империй кончилось и что мир движется вперед, неумолимо
толкая 'Британскую империю к «мусорной свалке истории».
Но феодальный строй, который преобладал в Индии, когда
началась английская экспансия, предпринял еще одно усилие,
чтобы возвратиться к власти и изгнать чужеземцев. Это было
великое восстание 1857 года. Повсюду в стране царило недоволь-
ство и возмущение против англичан. Политика Ост-Индской ком-
пании сводилась к тому, чтобы делать деньги и почти ничего не
делать помимо этого; результатом этой политики, к которой при-
бавлялись невежество и алчность многих ее чиновников, явилось
широкое распространение нищеты. Все это отразилось даже на
положении англо-индийской армии, в которой вспыхивало много
мелких мятежей. Многие феодальные вожди и их наследники,
естественно, относились резко враждебно к новым господам. Бла-
годаря этому втайне подготавливалось большое восстание. Его
организация охватывала прежде всего Соединенные провинции
и Центральную Индию, но англичане в Индии были настолько
слепы к тому, что делают или думают индийцы, что правитель-
ство даже не подозревало об этом. Видимо, время восстания бы-
ло согласовано, оно должно было начаться одновременно во
многих местах. Но некоторые индийские полки в Мируте слиш-
ком поспешили и взбунтовались 10 мая 1857 года. Этот прежде-
199
временный взрыв нарушил планы руководителей восстания, так
как он заставил правительство насторожиться. Восстание, одна-
ко, распространилось по Соединенным провинциям и в Дели, а
также частично в Центральной Индии и Бихаре. Это был не про-
сто военный мятеж, а общенародное восстание в этих районах
против англичан. Бахадур-шах, последний представитель динас-
тии Великих Моголов, слабый старик и поэт, был провозглашен
частью повстанцев императором. Восстание переросло в войну за
независимость Индии против ненавистных чужеземцев, но неза-
висимость старого феодального типа во главе с самодержавным
императором. Она не предусматривала свободы для простых лю-
дей, однако большое число их присоединилось к восстанию, так
как они связывали жалкие условия своего существования и свою
нищету с приходом англичан, а в некоторых местах они высту-
пали против власти крупных земельных собственников. На этот
шаг их толкала также религиозная вражда. Как индусы, так и
мусульмане приняли широкое участие в этой войне.
В течение многих месяцев власть Англии в Северной и Цен-
тральной Индии висела на волоске. Но судьба восстания была
решена самими индийцами. Сикхи и гурки поддержали англи-
чан. Низам [Хайдарабада] — на юге, Синдхия — на севере и мно-
гие другие индийские государи тоже приняли сторону англичан.
Помимо этих случаев отступничества, само восстание таило в се-
бе семена поражения. Оно выступало за обреченное дело, за фео-
дальный строй; его руководство было слабым, восстание было
плохо организовано, и между восставшими постоянно происходи-
ли ссоры. Некоторые повстанцы запятнали свое дело жестоким
истреблением англичан. Это варварское поведение, естественно,
вызвало гнев англичан в Индии, и они отплатили той же моне-
той, только месть их была в сотни и тысячи раз сильнее. Особен-
ную ярость вызвало у них убийство англичан-мужчин, женщин
и детей в Канпуре, совершенное, как говорят, уже после того,
как было дано обещание об их безопасности, по предательскому
приказу Нана Сахиба, потомка пешвы. Память об этой ужасаю-
щей трагедии увековечена мемориальным колодцем в Канпуре.
На многих дальних постах англичан окружили целые толпы.
Иногда с ними обращались хорошо, но чаще плохо. Англичане
дрались хорошо и храбро против во много раз превосходившего
их по численности противника. Особенно отличились они во вре-
мя осады Лакхнау, неразрывно связанной с именами Аутрама и
Хавелока, показавших пример английской отваги и стойкости.
200
Осада и падение Дели в сентябре 1857 года ознаменовали пере-
ломный момент восстания. С этого момента и в течение многих
месяцев англичане активно подавляли восстание. При этом они
повсюду стремились внушить страх. Они хладнокровно расстреля-
ли огромное множество людей, очень многих привязывали к
жерлам пушек и разрывали на куски, тысячи людей были пове-
шены на придорожных деревьях. Английский генерал Нейл, ко-
торый прошел от Аллахабада до Канпура, говорят, на всем про-
тяжении своего пути вешал людей вдоль дороги, пока не осталось
ни одного дерева, не превращенного в виселицу. Процветающие
деревни были полностью разрушены, их население истреблено.
Это страшная и мучительная история, и я не осмелюсь расска-
зать тебе всю горькую правду. Если поведение Нана Сахиба
было варварским и вероломным, то многие английские офицеры
во сто крат превзошли его в этом. Если толпы мятежных индий-
ских солдат, не имевших офицеров или вождей, были повинны в
жестоких и возмутительных поступках, то дисциплинированные
английские солдаты под руководством своих офицеров превзош-
ли их в жестокости и варварстве. Я не хочу сравнивать их друг
с другом. Поведение обеих сторон было достойным сожаления, но
в наших книгах, в которых искажается история, много рассказы-
вается о вероломстве и жестокости индийской стороны, а другая
сторона в этой связи едва упоминается. Следует помнить, что
жестокость толпы ничто в сравнении с организованной жесто-
костью правительства, когда оно начинает вести себя подобно
толпе. Еще и сегодня, посетив многие деревни в нашей провин-
ции, ты сможешь убедиться, что страшная память об ужасах,
которые обрушились на людей во время подавления восстания,
до сих пор жива.
Среди всех ужасов, которыми сопровождались восстание и
его подавление, одно имя выделяется как светлое пятно на тем-
ном фоне. Это Лакшми Бай, рани Джханси; молодая вдова, ей
было всего двадцать лет, надела мужскую одежду и повела свой
народ на борьбу против англичан. О силе ее духа, о ее способ-
ностях и бесстрашии ходило много рассказов. Даже англий-
ский генерал, сражавшийся против нее, назвал ее «лучшей и
храбрейшей» среди руководителей восстания. Она погибла в
сражении.
Восстание 1857—1858 годов было последним усилием фео-
дальной Индии. Оно положило конец многому. С ним окончи-
лась династия Великих Моголов, так как два сына Бахадур-ша
201
ха и его внук были хладнокровно расстреляны без всякого осно-
вания или повода с их стороны английским офицером Ходсоном,
когда он вез их в Дели. Так бесславно прекратил свое суще-
ствование род Тимура, Бабура и Акбара.
Восстание положило также конец правлению Ост-Индской
компании в Индии. С этого времени британское правительство
взяло на себя прямую ответственность за управление и британ-
ский генерал-губернатор получил пышный титул «вице-короля».
Спустя девятнадцать лет, в 1877 году, королева Англии Викто-
рия приняла титул кайсар-и-Хинд, титул древних цезарей и ви-
зантийских императоров, приспособленный для Индии. Династии
Моголов больше не существовало. Но дух и даже символы само-
державия продолжали сохраняться, и новый Великий Могол вос-
седал отныне в Англии.
110.	РАЗОРЕНИЕ ИНДИЙСКИХ РЕМЕСЛЕННИКОВ
1 декабря 1932 года
Мы покончили с войнами девятнадцатого века в Индии. Те-
перь мы можем перейти к рассмотрению более важных событий
в Индии этого периода. Но запомни, что эти войны, которые ве-
лись в интересах Англии, велись за счет Индии. Англичане весь-
ма успешно пользовались этим способом, заставляя народ Индии
расплачиваться за свое собственное покорение. Индийский на
род своей кровью и казной оплачивал также и завоевание сосед-
них народов, с которыми у него не было никаких раздоров,—
бирманцев и афганцев. Войны до известной степени истощили
Индию, так как всякая война означает уничтожение ценностей.
Война означала также призовые деньги для завоевателей, как
это мы наблюдали в случае с Синдом. Несмотря на обнищание,
вызванное уже упомянутыми, а также и некоторыми другими
причинами, поток золота и серебра продолжал поступать Ост-
Индской компании, так что ее акционерам по-прежнему выпла-
чивались жирные дивиденды.
Я, кажется, уже говорил тебе раньше, что начальный период
британского владычества в Индии был периодом купцов-авантю-
ристов, которые торговали и грабили, не делая большого разли-
чия между тем и другим. Ост-Индская компания и ее агенты
вывезли таким образом огромное количество накопленного в Ин
202
дии богатства. Индия при этом фактически ничего не получала
взамен. При обычной торговле всегда имеет место какая-то куп-
ля-продажа, какой-то обмен, но во второй половине восемнадца-
того века, после сражения при Плесси, все деньги шли в одном
направлении — в Англию. Индия таким образом лишилась зна-
чительной части своего накопленного с давних времен богатства,
которое было использовано для промышленного развития Анг-
лии в жизненно важный переходный период. Этот первый пери-
од британского господства в Индии завершился приблизительно
в конце восемнадцатого века.
Второй период британского владычества охватывает девят-
надцатый век, когда Индия становится крупным источником
сырья, которое отправляется на английские фабрики, и рынком
сбыта для английских промышленных товаров. Это делалось в
ущерб прогрессу Индии и ее экономическому развитию. В тече-
ние первой половины столетия Индией управляла Ост-Инд-
ская компания, торговая компания, основанная первоначально
для того, чтобы делать деньги. Однако английский парламент
уделяет все больше и больше внимания индийским делам. Затем,
после восстания 1857 — 1858 годов, британское правительство,
как мы узнали из последнего письма, взяло непосредственно на
себя ответственность за управление Индией. Но это не повлекло
за собой существенного изменения принципов политики, так как
правительство было представителем того же самого класса, кото-
рый контролировал Ост-Индскую компанию.
Экономические интересы Индии и Англии явно сталкивались
между собой. Возникавшие конфликты неизменно решались в
пользу Англии, так как вся власть принадлежала Англии. Один
знаменитый английский писатель еще до индустриализации Анг-
лии указывал на вредные последствия правления Ост-Индской
компании для Индии. Этим человеком был Адам Смит, кото-
рого называют отцом политической экономии. В своей знаме-
нитой книге, которая называется «Богатство народов», изданной
еще в 1776 году, он писал относительно Ост-Индской ком-
пании:
«Управление привилегированной компании купцов является,
может быть, наихудшим видом управления для любой страны...
Интересы Ост-Индской компании, рассматриваемой в качестве
суверена, требуют, чтобы европейские товары, доставляемые в
ее индийские владения, продавались там как можно дешевле и
чтобы индийские товары, которые вывозятся оттуда, продавались
203
как можно дороже. Но торговые интересы купцов этой компании
прямо противоречат этому. Ее интересы в качестве суверена
полностью совпадают с интересами страны, которой она управ-
ляет. Но ее интересы как купеческой компании прямо противо-
положны этим интересам».
Я говорил тебе о том, что во время появления англичан в
Индии старый феодальный строй уже начал разрушаться. Паде-
ние империи Моголов породило политический хаос и вызвало
беспорядки во многих частях Индии. Однако даже в этих усло-
виях «Индия,— пишет индийский экономист Ромеш Чандра
Датт,— в восемнадцатом веке была великой промышленной, как
и аграрной, страной и индийский ручной ткацкий станок снаб-
жал рынки не только Азии, но и Европы». В этих письмах я го-
ворил тебе о господстве Индии в древности на внешних рынках.
Египетские мумии, возраст которых достигает четырех тысяч
лет, заворачивались в индийский муслин. Искусство индийских
ремесленников славилось как на Востоке, так и на Западе. Даже
когда наступил политический упадок, ремесло по-прежнему ос-
тавалось на высоком уровне. Англичане, а также купцы других
национальностей, прибывавшие в Индию с целью торговли, при-
езжали не для того, чтобы продавать здесь заморские товары, а
чтобы покупать прекрасные, изящные изделия, изготовленные в
Индии, и затем перепродавать их в Европе с большой выгодой
для себя. Таким образом, вначале иностранцев в Индию привле-
кало не сырье, а производимые здесь товары. Ост-Индская ком-
пания до того, как она добилась господства в Индии, вела очень
выгодную торговлю, продавая полотняные, шерстяные и шелко-
вые ткани и вышивки индийского производства. Особенно высо-
кий уровень был достигнут в Индии в текстильном произ-
водстве. «Ткачество,— писал Р. Ч. Датт,— было национальной
промышленностью индийского народа, а прядением занимались
миллионы женщин». Индийские текстильные изделия вывози-
лись в Англию и другие страны Европы, а также в Китай, Япо-
нию, Бирму, Аравию, Персию и африканские страны.
Клайв в 1757 году описывал город Муршидабад в Бенгалии
как «такой же обширный, многолюдный и богатый, как Лондон,
с той лишь разницей, что в первом были лица, обладавшие бес-
конечно большим богатством, чем во втором». Это было в тот
самый год, когда произошла битва при Плесси и англичане окон-
чательно утвердились в Бенгалии. Итак, в момент своего поли-
тического крушения Бенгалия была богата, имела разнообразные
204
отрасли промышленности и вывозила свои прекрасные изделия
в различные страны мира. Город Дакка особенно славился
своими тонкими муслинами и вывозил их в огромном коли-
честве.
Таким образом, в своем развитии Индия в этот период пошла
значительно дальше чисто аграрной и сельской стадии. Конечно,
Индия была, до сих пор является и еще долгое время будет ос-
таваться преимущественно аграрной страной. Но наряду с сель-
ской жизнью и хозяйством в ней развивалась также городская
жизнь. В городах собирались ремесленники и мастеровые, возни-
кало коллективное производство, то есть создавались маленькие
фабрики, на которых работало по сто и больше ремесленников.
Конечно, эти фабрики не могли сравниться с огромными фабри-
ками машинного века, которые появились впоследствии. В За-
падной Европе, особенно в Нидерландах, было много таких фаб-
рик до того, как началась индустриализация.
Индия находилась в переходном состоянии. Она стала про-
мышленной страной, и в ее городах начала развиваться буржуа-
зия. Собственники фабрик были капиталистами, они снабжали
мастеров сырьем. С течением времени этот класс, без сомнения,
стал бы достаточно могущественным, чтобы сменить класс фео-
далов, как это было в Европе. Но как раз в этот момент вмеша-
лись англичане, что имело роковые последствия для индийской
промышленности.
Вначале Ост-Индская компания поощряла индийскую про-
мышленность, так как это приносило ей доходы. Благодаря про-
даже индийских товаров за границей начался приток золота и
серебра в страну. Но английским предпринимателям такая кон-
куренция не нравилась, в начале восемнадцатого века они доби-
лись от своего правительства взимания пошлины с индийских
товаров, доставляемых в Англию. Ввоз некоторых индийских то-
варов в Англию был совсем запрещен, и, кажется, считалось
преступлением появляться публично в одежде из некоторых ин-
дийских тканей. У них была возможность проводить свой бойкот,
опираясь на помощь закона. Здесь же, в Индии, за одно упоми-
нание о бойкоте английских материй можно попасть в тюрьму!
Политика бойкота индийских товаров в Англии сама по себе ,нс
причинила бы большого вреда, ведь оставались еще и другие
рынки. Но как раз в это время Англия при посредстве Ост-Инд-
ской компании контролировала значительную часть Индии, и
она начала исподволь проводить политику стимулирования сво-
205
ей собственной промышленности в ущерб индийской. Англий-
ские товары могли доставляться в Индию без уплаты каких-ли-
бо пошлин. В самой Индии начали всячески притеснять ремес-
ленников и мастеров, принуждая их работать на фабриках, при-
надлежавших Ост-Индской компании. Даже внутренней торгов-
ле в Индии был нанесен урон с помощью транзитных пошлин,
то есть пошлин, которые приходилось платить при перевозке то-
вара из одного места в другое.
Текстильная промышленность Индии была на таком высоком
уровне, что даже поднимавшаяся английская машинная про-
мышленность не могла с ней конкурировать и нуждалась в при-
близительно восьмидесятипроцентной покровительственной пош-
лине. В самом начале девятнадцатого века некоторые индийские
шелковые и хлопчатобумажные ткани могли продаваться
на английском рынке по гораздо более низким ценам, чем тка-
ни, изготовленные в самой Англии. Но так не могло продолжать-
ся долго, поскольку Англия, как держава, господствовавшая в
Индии, направила свои усилия на сокрушение индийской про-
мышленности. Во всяком случае, изделия индийской домашней
промышленности не могли длительное время конкурировать с
продукцией машинной промышленности, по мере того как послед-
няя совершенствовалась. Ведь машинная промышленность гораз-
до более эффективна при производстве изделий в больших коли-
чествах, поэтому ее продукция обходится гораздо дешевле, чем
изделия домашней промышленности. Но Англия насильственно
ускорила этот процесс и помешала Индии постепенно приспосо-
биться к изменившимся условиям.
Таким образом, Индия, которая столетиями была «Ланкаши-
ром восточного мира» и в восемнадцатом веке в огромных мас-
штабах снабжала Европу хлопчатобумажными изделиями, те-
перь утратила свое положение производящей страны и превра-
тилась просто в потребителя британских товаров. Машины не
появились в Индии, как случилось бы при нормальном ходе раз-
вития, но товары, изготовленные с помощью машин, стали до-
ставляться сюда извне. Поток товаров, который шел из Индии в
другие страны, принося обратно золото и серебро, принял проти-
воположное направление. Отныне в Индию приходили иностран-
ные товары, а из страны уходило золото и серебро.
Текстильная промышленность Индии стала первой жертвой
этого наступления. По мере того как в Англии развивалась ма-
шинная промышленность, участь текстильной разделили и дру-
206
гие отрасли индийской промышленности. Обычно долгом прави-
тельства каждой страны является защита и поощрение ее про-
мышленности. Но Ост-Индская компания не только не оказыва-
ла никакого покровительства и не поощряла ее, но и подавляла
любую ее отрасль, которая сталкивалась с английской промыш-
ленностью. Судостроение в Индии пришло в упадок, пришлось
свернуть производство металлических изделий, прекратилось
также производство стекла и бумаги.
Сначала иностранные товары доставлялись в портовые горо-
да и прилегавшие к ним местности. По мере строительства шос-
сейных и железных дорог иностранные товары проникали все
дальше и дальше в глубь страны, вытесняя ремесленника да-
же в деревне. Прорытие Суэцкого канала приблизило Англию к
Индии, и доставка британских товаров стала обходиться дешев-
ле. Все больше и больше стало ввозиться товаров, изготовлен-
ных с помощью машин, и они стали доходить даже до самых
отдаленных деревень. Этот процесс шел на протяжении всего
девятнадцатого столетия, в какой-то степени он продолжается
еще и теперь. Однако за последние несколько лет на его пути
возникли некоторые препятствия, которые мы рассмотрим позд-
нее.
Это распространение и повсеместное проникновение британ-
ских товаров погубило ручную промышленность Индии. Но была
и другая сторона в этом деле, еще более ужасная. Какова же
была судьба миллионов ремесленников, потерявших работу? Что
произошло с громадными толпами ткачей и других работников,
которые стали безработными? В Англии ремесленники также
лишились работы, когда появились крупные фабрики. Их стра-
дания были велики, но они находили работу на новых фабриках
и таким образом постепенно приспосабливались к новым услови-
ям. В Индии такого выбора не было. Здесь не было фабрик, на
которые можно было бы пойти; англичане не желали превращения
Индии в современную промышленную страну и не поощряли
строительства фабрик. И вот бедные, бездомные и безработные
ремесленники стали уходить в деревни. Но и деревня не была
им рада, там и так уже жило достаточно много народа, свобод-
ной земли не было. Некоторым разорившимся ремесленникам
удалось стать крестьянами, но большинство их превратилось в
безземельных батраков, постоянно занятых поисками работы. А
множество людей, должно быть, просто умерло с голоду. В 1834
году английский генерал-губернатор, как говорят, докладывал,
207
что «нынешнюю нищету вряд ли можно сравнить с чем-либо во
всей экономической истории: равнины Индии белеют костями
ткачей».
Большинство этих ткачей и ремесленников жили в крупных
и мелких городах. Теперь, когда их профессия стала не нужна,
начался отток этих людей назад в деревню, к земле. Поэтому на-
селение городов уменьшилось, а население деревень возросло.
Иначе говоря, Индия стала менее городской и более сельской
страной. Аграризация страны продолжалась в течение всего де-
вятнадцатого века и до сих пор еще не приостановилась. Это
исключительно любопытная черта, присущая Индии того перио-
да. Во всем мире развитие машинной промышленности и процесс
индустриализации вызвали приток людей из деревень в города.
В Индии возобладала противоположная тенденция. Города умень-
шались и хирели. И все больше и больше людей обращалось к
земледелию, чтобы найти хотя бы скудный источник пропитания.
Вместе с главными отраслями промышленности начали исче-
зать также многие вспомогательные, или подсобные, отрасли.
Чесальный промысел, покраска и набивка тканей все больше и
больше сокращались, а ручное прядение вовсе прекратилось, и
чаркха-прялка исчезла из миллионов домов. Это означало, что
крестьянство потеряло побочный источник доходов, так как руч-
ное прядение, которым занимались члены семьи, дополняло до-
ход от земли. Все это имело место, разумеется, и в Западной Ев-
ропе, когда там начала развиваться машинная промышленность.
Но там этот переход был естественным, и гибель одного строя
сопровождалась рождением нового строя. В Индии эти измене-
ния осуществлялись насильственным путем. Старый строй, осно-
ванный на домашней промышленности, погиб, но ничего нового
не народилось; британские власти, соблюдая интересы британ-
ской промышленности, не допустили этого.
Мы видели, что в Индии процветало производство промыш-
ленных изделий, когда англичане захватили здесь власть. Сле-
дующим шагом при нормальном развитии должна была быть ин-
дустриализация страны и введение больших машин. Но вместо
того чтобы идти вперед, Индия в результате британской поли-
тики пошла вспять. Она вообще лишилась своей промышленнос-
ти и превратилась в более, чем когда-либо прежде, аграрную
страну.
И вот бедное земледелие должно было поддерживать сущест-
вование огромного числа безработных ремесленников и всех ос-
208
тальных. Малоземелье в деревне было ужасным, а население все
продолжало расти. В этом заключается основа и существо проб-
лемы бедности в Индии. Эта политика явилась причиной боль-
шинства наших бедствий. И пока эта основная проблема не бу-
дет решена, не удастся положить конец бедности и нищете крес-
тьян и сельских жителей Индии.
В силу того что к земле было привязано слишком много лю-
дей, не знавших никакого другого дела, кроме земледелия, фер-
мы и участки оказались раздробленными на маленькие, крохот-
ные кусочки. Земли на всех больше не хватало. Кусочек земли,
имевшийся в распоряжении крестьянской семьи, был слишком
мал, чтобы сносно прокормить ее. Бедность и полуголодное су-
ществование были ее постоянными спутниками даже в лучшие
времена. А времена довольно часто бывали далеко не лучшими.
Крестьяне зависели от милостей погоды, стихий, муссонов. На-
ступал голод, распространялись ужасные болезни, уносившие
миллионы жизней. Люди шли к банив — деревенскому ростовщи-
ку — и брали взаймы, и долги их все росли и росли, пока не ис-
чезала окончательно всякая возможность и надежда их выпла-
тить, и тогда жизнь становилась слишком тяжелой ношей, чтобы
продолжать нести ее. Такими стали условия существования ог-
ромного большинства населения Индии под властью Британии в
девятнадцатом веке.
111.	ДЕРЕВНЯ, КРЕСТЬЯНИН И ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЕЦ
В ИНДИИ
2 декабря 1932 года
Я рассказал тебе в прошлом письме о британской политике в
Индии, результатом которой явилась гибель индийской домашней
промышленности и вынужденное возвращение ремесленников в
деревню, к земледелию. Этот земельный голод и перенаселение
деревни, когда существует огромный избыток людей, у которых
нет иного занятия, кроме сельского хозяйства, составляет, как я
говорил тебе, величайшую проблему Индии. Этим в значитель-
ной степени объясняется бедность Индии. Если бы этих людей
можно было оторвать от земли и занять другим производи-
тельным трудом, то не только возросло бы богатство страны
в результате их труда, но и значительно уменьшился бы зе-
209
мельный голод и даже сельское хозяйство достигло бы процве-
тания.
Часто говорят, что причиной этого земельного голода являет-
ся не столько британская политика, сколько рост населения в
Индии. Hq этот довод несостоятелен. Верно, что население Ин-
дии за последние сто лет выросло, но то же самое произошло в
большинстве других стран. В Европе, в особенности в Англии,
Бельгии, Голландии и Германии, население в пропорциональном
отношении выросло даже значительно больше. Вопрос о росте
населения в одной стране или во всем мире, об обеспечении роста
населения и об ограничении его, когда это необходимо, имеет
очень большое значение. Я не могу вдаваться в этот вопрос,
так как это может отвлечь нас от рассмотрения других проблем.
Но я хотел бы, чтобы ты четко усвоила, что подлинной причи-
ной земельного голода в Индии является отсутствие других за-
нятий, помимо сельского хозяйства, а не рост населения. Если
бы в Индии возникали новые отрасли промышленности и новые
профессии, то нынешнее население Индии, вероятно, было бы
легко поглощено ими и все добились бы процветания. Возмож-
но, позднее нам придется разобраться в вопросе роста народо-
населения.
Давай рассмотрим теперь некоторые другие аспекты британ-
ской политики в Индии. Обратимся сначала к деревне.
Я часто писал тебе относительно сельских панчаятов Индии
и о том, как они сохранились вопреки всем вторжениям и изме-
нениям. Еще в 1830 году британский губернатор в Индии сэр
Чарлз Меткаф следующим образом описывал сельские общины:
«Сельские общины — это небольшие республики, обеспечен-
ные почти всем необходимым и независящие от внешних сноше-
ний. Они, видимо, способны выжить даже тогда, когда все прочее
гибнет. Объединение сельских общин, каждая из которых сама по
себе представляет отдельное государство... в высокой степени
благоприятствует их счастью и той большой свободе и незави-
симости, которой они обладают».
Это описание весьма лестно для древней сельской системы.
Перед нами предстает почти идиллическая картина. Без сомне-
ния, доля свободы и независимости, которой обладали деревни в
местных делах, была хорошей стороной этой системы, помимо
этого, имелись и некоторые другие хорошие черты. Но мы не
должны упускать из виду ее изъяны. Самодовлеющая сельская
жизнь, оторванная от всего остального мира, отнюдь не благо-
210
приятствовала прогрессу в чем бы то ни было. Развитие и про-
гресс состоят в возникновении кооперации между все более и бо-
лее крупными единицами. Чем больше отдельное лицо или груп-
па замыкается в себе, тем больше становится для них опасность
стать эгоцентричными, эгоистичными и ограниченными. Сель-
ский люд в сравнении с городскими жителями часто бывает более
ограничен и суеверен. Поэтому сельские общины при всех своих
положительных сторонах не могли стать центрами прогресса.
Они были довольно примитивными и отсталыми. Расцвет ремес-
ла и промышленности происходил главным образом в городах.
Конечно, большое число ткачей жило и в деревнях.
Действительной причиной того, что сельские общины жили
каждая своей особой жизнью, слабо поддерживая контакты друг
с другом, было отсутствие средств сообщения. Между деревнями
было проложено мало хороших дорог. Именно этот недостаток в
путях сообщения затруднял для центрального правительства
страны активное вмешательство в сельские дела. Города и села,
расположенные на берегах больших рек или поблизости от них,
могли поддерживать сообщение с помощью судов, но рек, при-
годных для этого, было не так много. Это отсутствие удобных пу-
тей сообщения служило также препятствием для развития внут-
ренней торговли.
Ост-Индская компания в течение многих лет была заинтере-
сована только в собственном обогащении и выплате дивидендов
Своим акционерам. Она расходовала крайне мало на строитель-
ство дорог и совершенно не выделяла средств на образование,
улучшение санитарных условий, на больницы и тому подобное.
Но позднее, когда англичане сосредоточились на закупке сырья
и продаже изделий британской машинной промышленности, по-
литика в отношении средств сообщения изменилась. На побере-
жье Индии выросли новые города, обслуживавшие внешнюю тор-
говлю. В эти города — такие, как Бомбей, Калькутта, Мадрас, а
позднее Карачи,— доставляли сырье, например хлопок и т. п.,
для отправки в другие страны и ввозили фабричные товары,
главным образом из Англии, для распространения и продажи в
Индии. Эти новые города резко отличались от промышленных го-
родов, которые выросли на Западе, таких, как Ливерпул, Ман-
честер, Бирмингем и Шеффилд. Европейские города были про-
мышленными центрами с крупными фабриками, выпускавшими
товары, и с портами для их отгрузки. Новые индийские города
ничего не производили. Они представляли собой всего-навсего
211
склады для внешней торговли и являлись символами иностран-
ного господства.
Далее, как я рассказывал тебе, благодаря британской полити-
ке Индия становилась все более и более аграрной страной, люди
покидали города, уходили в деревни и селились там. Новые при-
брежные города выросли вне всякой связи с этим и не оказы-
вали никакого влияния на этот процесс. Они росли за счет мел-
ких городов, а не за счет деревни. Процесс аграризации страны
продолжался.
Эти новые приморские города надо было связать с внутрен-
ними областями страны, чтобы можно было доставлять сырье и
распространять иностранные товары. Выросли также некоторые
другие города, являвшиеся столицами или административными
центрами провинций. Необходимость в хороших путях сообщения
становилась неотложной. Начали строить шоссейные, а впослед-
ствии и железные дороги. Первая железная дорога была построе-
на в Бомбее в 1853 году.
Древние общины с огромным трудом приспосабливались к
изменению условий, вызванному гибелью индийской промышлен-
ности. Но когда вся страна стала покрываться сетью хороших
шоссейных и железных дорог, старая сельская система, так дол-
го сохранявшаяся, наконец разрушилась и перестала существо-
вать. Маленькая сельская республика не могла больше оставать-
ся изолированной от мира, когда мир стучался в ее ворота. Цена
продуктов в одной деревне немедленно отражалась на их цене
в другой деревне, так как товары легко было перевезти из одной
деревни в другую. С развитием мировых средств сообщения цены
на пшеницу в Канаде или Соединенных Штатах Америки стали
влиять на цену пшеницы в Индии. Таким образом, индийская
сельская система оказалась силой событий втянутой в круг ми-
ровых цен. Старый экономический строй деревни был разбит
вдребезги, и, к величайшему изумлению крестьянина, ему навя-
зывали новый порядок. Вместо выращивания продовольственных
и других культур для своего сельского рынка ему надо было вы-
ращивать их для мирового рынка. Он был захвачен водоворотом
мирового производства и мировых цен, и его затягивало все глуб-
же и глубже. В прежние времена, когда случался неурожай, и
нечем было помочь беде, и не было соответствующих средств
для доставки продовольствия из других частей страны, Индию
поражал голод. Это был продовольственный голод. Но теперь
произошла удивительная вещь. Люди голодали среди изобилия
212
или тогда, когда продовольствие можно было бы достать. Даже
если продовольствия не было на месте, его можно было доста-
вить из других районов на поездах и с помощью других быст-
рых транспортных средств. Продовольствие было, но не было
денег, чтобы купить его. Таким образом, это был денежный,
а не продовольственный голод. И еще более удивительная
вещь: порой обильный урожай был для крестьянина несчастьем,
как мы это наблюдали в течение трех последних лет депрес-
сии.
Итак, древняя сельская система разрушилась и панчаяты
прекратили свое существование. Нам незачем особенно сожалеть
об этом, так как система эта изжила себя и не подходила для
современных условий. Она разрушилась, но на смену ей опять-
таки не возникло никакой новой сельской системы, соответству-
ющей новым условиям. Эту работу по ее возрождению и реорга-
низации нам все еще предстоит сделать.
До сих пор мы рассматривали косвенные результаты британ-
ской политики для земледелия и крестьянства. Теперь давай по-
смотрим, какова была действительная земельная политика Ост-
Индской компании, то есть политика, которая непосредственно
затрагивала крестьянство и всех, кто связан с деревней. Это до-
вольно сложное дело и, боюсь, также довольно скучное. Но наша
страна полна этих бедных земледельцев, и мы должны постарать-
ся понять, от чего они страдают, как мы можем помочь им и
улучшить их долю.
Мы слышим о заминдарах и талукдарах и их арендаторах;
существует много различных видов аренды, а также субаренда,
то есть аренда земли у арендаторов. Я не буду посвящать тебя
во все эти сложности. В целом можно сказать, что в настоящее
время заминдары являются посредниками, то есть они стоят
между земледельцем и государством. Земледелец является их
арендатором, он выплачивает им ренту, или вид налога за поль-
зование землей, собственником которой считается заминдар
Часть этой ренты заминдар выплачивает государству в виде на-
лога на земельную собственность. Таким образом, доход с земли
делится на три части, одна часть поступает заминдару, другая—
государству, а третья остается земледельцу-арендатору. Не думай,
что доход делится на равные части. Земледелец работает на зем-
ле, и она приносит доход лишь благодаря его труду, благодаря
тому, что он пашет, сеет и проводит еще дюжину разных работ.
Ясно, что он имеет право на плоды своего труда. Государство,
213
как представитель всего общества в целом, выполняет важные
функции в интересах каждого его члена. Так, оно должно забо-
титься об образовании детей, строить хорошие дороги и другие
средства сообщения, иметь больницы и санитарную службу,
парки, музеи и можество других вещей. Для этой цели
ему требуются деньги, и это правильно, что оно должно
получать часть дохода от земли. Какова должна быть величина
этой части — это другой вопрос. То, что земледелец отдает госу-
дарству, действительно возвращается или должно возвращаться
к нему в виде услуг — в виде дорог, образования, улучшения са-
нитарных условий и т. д. В настоящее время государство в Ин-
дии представлено иностранным правительством, и поэтому мы
склонны относиться к государству с неприязнью. Но в хорошо ор-
ганизованной и свободной стране государство и народ —это од-
но и то же.
Итак, мы уже распорядились двумя частями продукта земли-
одной, которая достается земледельцу, и другой, которая посту-
пает государству. Третью часть, как мы видели, получает замин-
дар, или посредник. Что же он делает, чтобы заслужить ее?. Со-
вершенно ничего или практически ничего. Он просто забирает
большую долю продукта — свою ренту,— не оказывая никакого
содействия в производительном труде. Он становится, таким об-
разом, пятой спицей в колеснице, не только лишним, но просто
обузой, подлинным бременем для земли. И естественно, лицом,
которое более всего страдает от этого излишнего бремени, явля-
ется земледелец, отдающий ему часть своего трудового дохода.
По этой причине многие полагают, что заминдар, или талукдар,
является совершенно излишним посредником и что заминдари —
плохая система и ее следует изменить таким образом, чтобы по-
средники исчезли. В настоящее время система заминдари рас-
пространена главным образом в трех провинциях Индии: в Бен-
галии, Бихаре и Соединенных провинциях.
В других провинциях крестьяне-земледельцы обычно платят
поземельный налог непосредственно государству, и посредников
там не существует. Этих людей иногда называют крестьянами-
собственниками; иногда, как в Пенджабе, их называют заминда-
рами, но они отличаются от крупных заминдаров Соединенных
провинций, Бенгалии и Бихара.
После такого длинного объяснения я хочу сказать тебе, что
система заминдари, процветающая в Бенгалии, Бихаре и Соеди-
ненных провинциях,— система, о которой мы столько слышим
214
сегодня, являлась чем-то совершенно новым для Индии. Она соз-
дана англичанами. Ее не было до их прихода.
В старые времена не существовало подобных заминдаров, или
землевладельцев, или посредников. Земледельцы отдавали часть
своего продукта прямо государству. Иногда сельский панчаят
действовал от лица всех земледельцев деревни. Во времена Акба-
ра его знаменитый министр финансов раджа Тодар Мал распо-
рядился сделать тщательный обмер земель. Правительство, или
государство, отбирало одну треть продукта земледельца, кото-
рый мог по желанию заплатить наличными. Налоги в целом не
были тяжелыми; и они повышались лишь постепенно. Затем им-
перия Моголов пришла в упадок. Центральное правительство ос-
лабело и не справлялось со сбором податей. Тогда был введен
новый порядок их сбора. Были назначены сборщики налогов, они
не получали жалованья, но действовали в качестве посредников,
которые имели право удерживать одну десятую часть того, что
они собирали. Их называли государственными откупщиками, а
иногда заминдарами, или Талукдарами, не забывай, однако, что
эти слова имели иное значение, чем теперь.
По мере того как центральное правительство приходило в
упадок, система становилась все хуже и хуже. Дело дошло даже
до того, что право на . взимание налогов в той или иной местно-
сти продавалось с торгов и его получал тот, кто больше платил.
Это означало, что человек, получивший откуп, был свободен вы-
могать у несчастных земледельцев столько, сколько сможет, и он
в полную меру пользовался этой свободой. Постепенно эти отку-
па становятся наследственными, так как правительство было
слишком слабым, чтобы устранить откупщиков.
Собственно говоря, первым так называемым законным титу-
лом Ост-Индской компании в Бенгалии был титул откупщика мо-
гольского императора. В 1765 году ей было предоставлено ди-
вани. Тем самым компания превратилась в подобие министерства
финансов могольского императора в Дели. Но все это было фик-
цией. После сражения при Плесси в 1757 году компания стала
полновластной в Бенгалии, а бедный могольский император поч-
ти нигде не имел никакой власти.
Ост-Индская компания и ее служащие были чрезвычайно жад-
ными. Как я уже рассказывал тебе, они опустошили казну Бен-
галии и забирали деньги повсюду, где их можно было найти. Они
старались выжать побольше из Бенгалии и Бихара и собрать
максимальный поземельный налог. Компания создала более мел-
215
кие откупа и требовала с откупщиков непомерные суммы налога.
Поземельный налог был за короткое время удвоен и взимался са-
мым безжалостным образом; мелкий откупщик, не выплативший
его вовремя, немедленно лишался откупа. Откупщики в свою
очередь вели себя жестоко и алчно по отношению к земледель-
цам, взимая с них чрезмерно высокую арендную плату и сгоняя
их с участков. Спустя двенадцать лет после Плесси и спустя че-
тыре года после того, как Ост-Индской компании было даровано
дивани, ее политика наряду с отсутствием дождей вызвала
страшный голод в Бенгалии и Бихаре, который унес треть все-
го населения. Я рассказывал об этом голоде 1769—1770 годов в
одном из прошлых писем тебе и упоминал, что, несмотря на это,
Ост-Индская компания собрала полностью всю сумму налога.
Достойно специального упоминания поразительное рвение, про-
явленное служащими этой компании. Мужчины, женщины и де-
ти умирали десятками миллионов, но эти служащие способны
были выжать деньги даже из мертвых, чтобы выплатить диви-
денды английским богачам.
Такое положение сохранялось еще в течение двадцати лет и
более. Ост-Индская компания продолжала вымогать деньги, не-
смотря на голод, и прекрасная провинция Бенгалия была доведе-
на до полного разорения. Даже крупные откупщики дошли до со-
стояния нищеты. Поэтому можно представить себе* в каком по-
ложении находились несчастные земледельцы. Дела обстояли так
скверно, что Ост-Индская компания очнулась и предприняла по-
пытку их поправить. Тогдашний генерал-губернатор лорд Кор-
нуоллис, будучи сам крупным земельным собственником в Анг-
лии, хотел создать в Индии землевладельцев-лендлордов по анг-
лийскому образцу. Откупщики с некоторых пор вели себя, как
лендлорды. Корнуоллис пришел с ними к соглашению и при-
знал их в качестве таковых. В результате в Индии впервые по-
явился этот новый тип посредника, а земледельцы были низведе-
ны до положения простых арендаторов. Англичане имели дело
непосредственно только с этими землевладельцами, или заминда-
рами, отдав арендаторов на их полный произвол. У бедного арен-
датора не было никакой защиты против жадного земельного соб-
ственника.
Это соглашение, которое Корнуоллис заключил с заминдара-
ми Бенгалии и Бихара в 1793 году, называется «Постоянным со-
глашением». Это «соглашение» было лишь соглашением о по-
стоянной сумме поземельного налога, которую каждый заминдар
216
обязывался платить правительству. Для Бенгалии и Бихара ве-
личина налогов была установлена навсегда. Никаких изменений
не должно было быть. Позднее, когда власть англичан распрост-
ранилась на северо-западе на Ауд и Агру, их политика измени-
лась. Они заключали с заминдарами временные соглашения, а не
постоянные, как в Бенгалии. Каждое временное соглашение пе-
риодически пересматривалось, обычно раз в тридцать лет, и сум*
ма поземельного налога устанавливалась ч заново. Обычно при
каждом пересмотре сумма повышалась.
На юге, в Мадрасе и в прилегающих районах, система замин-
дари не стала преобладающей. Там существовала крестьянская
собственность на землю и Ост-Индская компания заключала сог-
лашения непосредственно с крестьянами. Но там, так же как и
повсюду, ненасытная жадность служащих компании побуждала
их устанавливать очень высокие суммы налогов и взыскивать их
с беспощадной жестокостью. Неуплата влекла за собой немедлен-
ный сгон с участка, но куда было идти бедняку? Благодаря пе-
ренаселению в деревне на землю существовал постоянный спрос;
всегда находились голодающие люди, согласные на любые усло-
вия ради того, чтобы получить землю. Часто возникали беспо-
рядки и аграрные волнения, коцда даже долготерпеливые кресть-
яне не могли больше терпеть.
Около середины девятнадцатого века в Бенгалии появился но-
вый вид тирании. Некоторые англичане обосновались там в каче-
стве лендлордов, с тем чтобы вести торговлю индиго. Своих арен-
даторов они обязывали выполнять очень тяжелые условия, связан-
ные с возделыванием индигоносных растений. Арендаторы были
обязаны выращивать эти растения на определенной части своего
участка, а затем продавать урожай по установленной цене англий-
ским лендлордам, или, как их называли, плантаторам. Эта систе-
ма называлась плантационной системой. Условия, которые навя-
зывали арендаторам, были настолько тяжелыми, что выполнить
их было чрезвычайно трудно. Тогда британское правительство
пришло на помощь плантаторам, приняв специальные законы,
принуждавшие бедных земледельцев выращивать индиго на упо-
мянутых выше условиях. Благодаря этим законам и предусмат-
риваемым ими наказаниям арендаторы этих плантаций превра-
тились в некотором отношении в крепостных и в рабов планта-
торов. Их терроризировали агенты фабрикантов индиго, посколь-
ку эти агенты — англичане или индийцы — чувствовали себя без-
наказанными под защитой правительства. Часто, когда цены на
217
индиго падали, для земледельца было бы более выгодным выра-
щивать что-нибудь другое, например трис, но ему это не разреша-
лось. Земледельцы испытывали много трудностей и лишений, и
наконец отчаяние перехлестнуло через край и терпение их лоп-
нуло. Крестьяне восстали против плантаторов и разграбили фаб-
рику. Выступление было подавлено, и их снова привели к пови-
новению.
Я старался в этом письме нарисовать тебе — боюсь, излишне
подробно — картину аграрных условий в девятнадцатом веке. Я
старался объяснить, каким образом участь индийского крестья-
нина постоянно ухудшалась, как его эксплуатировал всякий, с
кем он сталкивался: и сборщик налогов, и лендлорд-помещик, и
баниа-ростовщик, и плантатор, и его агенты, и самый крупный
баниа из всех — британское правительство, действовавшее либо
при посредстве Ост-Индской компании, либо непосредственно са-
мо. В основе всей этой эксплуатации лежала политика, созна-
тельно проводившаяся англичанами в Индии: разрушение до-
машней промышленности без какой-либо попытки заменить ее
другими видами промышленности; вытеснение безработных ре-
месленников из городов, вследствие чего возникло перенаселение
деревни; лендлордизм - [создание крупной земельной собственно-
сти.—Реб.], введение плантационной системы; непомерное обло-
жение земельным налогом, результатом которого была непосиль-
ная арендная плата, взимавшаяся с помощью жестоких мер; вы-
нужденное обращение крестьянства к бание-ростовщику, от чьей
железной хватки он уже не мог освободиться; сгон с земельных
участков огромного числа арендаторов за несвоевременное внесе-
ние платы или налога; и, более всего, постоянный террор со сто-
роны и полицейского, и сборщика налога, и агента лендлорда-
помещика, и агента фабриканта, которые лишали его последних
сил. К каким результатам могло все это привести, кроме неиз-
бежной трагедии и ужасающей катастрофы?
Страшный голод, несколько раз поражавший страну, унес
миллионы людей. И как это ни удивительно, когда не хватало
продовольствия и из-за этого люди голодали, пшеница и другое
зерно вывозились за границу ради прибылей богатых торговцев.
Но подлинная трагедия заключалась не в отсутствии продоволь-
ствия, так как продовольствие можно было доставить по желез-
ной дороге из других частей страны, а в отсутствии средств для
его покупки. В 1861 году большой голод разразился в Северной
Индии, в особенности в нашей провинции; как отмечают, погиб-
218
ло восемь с половиной процентов населения голодающих провин-
ций. Через пятнадцать лет, в 1876 году, ужасный голод, дливший-
ся два года, снова поразил Северную и Центральную, а также
Южную Индию. И на этот раз более всего пострадали Соединен-
ные провинции, а также провинции Центра и часть Пенджаба.
Умерло от голода около десяти миллионов человек! Спустя двад-
цать лет, в 1896 году, примерно те же самые злосчастные райо-
ны снова охватил ужасный голод, какого не знала еще индийская
история. Этот жестокий бич окончательно разорил и фактически
погубил Северную и Центральную Индию. В 1900 году снова на-
ступил голод.
В коротком абзаце я рассказал тебе о том, как за сорок лет
страну четыре раза поражал сильный голод. Я не в силах опи-
сать, а ты понять, сколько страшных страданий, сколько ужаса
в этой жестокой истории. Я не уверен в том, что мне хочется,
чтобы ты это осознала, ибо вместе с пониманием пришли бы гнев
и ожесточение, а я не хотел бы, чтобы ты ожесточилась в твоем
возрасте.
Ты слышала о Флоренс Найтингейл, храброй агличанке, ко-
торая впервые организовала эффективный уход за ранеными на
войне. Уже давно, в 1878 году, она писала: «Нет печальнее зре-
лища на Востоке — более того, возможно, в целом мире,— чем
крестьянин нашей Восточной империи». Она ссылалась на «по-
следствия наших законов», которые привели «в самой плодород-
ной стране мира к мучительному, хронически полуголодному су-
ществованию во многих местах, где не должно существовать то-
го, что зовется голодом».
Да, в мире трудно найти зрелище печальнее, чем наш кисан
[крестьянин.— Ред.} с опущенными глазами, с затравленным и
безнадежным взглядом. Какое бремя несли наши крестьяне все
эти годы! И не забывай, что мы сами, которые немного преус-
певали, были частицей этого бремени. Все мы, и иностранцы и
индийцы, старались эксплуатировать этого многострадального
крестьянина — кисана, все мы пытались взобраться ему на спи-
ну. Разве удивительно, что спина эта может сломаться?
Но наконец-то и для него забрезжил слабый проблеск надеж-
ды, легкий шепот обещания лучших времен и облегчения его но-
ши. Пришел маленький человек, который посмотрел ему прямо
в глаза, глубоко заглянул в его сжавшееся сердце и проникся
его бесконечным страданием. В его взгляде была магическая си-
ла, был огонь в его прикосновении, а в голосе его звучало пони-
219
мание, непреклонное стремление, беззаветная любовь и верность
до самой смерти. И когда и крестьянин, и рабочий, и все угне-
тенные увидели и услышали его, их остановившиеся сердца вновь
пробудились к жизни и горячо забились, удивительная надежда
вселилась в них, и они с упоением кричали: «Mahatma Gandhi
ki jail» — «Да здравствует Махатма Ганди!» — и готовились вый-
ти из своей юдоли скорби. Но старая машина, которая долго по-
давляла их, не отпускает так легко. Она снова зашевелилась, со-
здала новое оружие, новые законы и указы, чтобы подавлять их,
и новые цепи, чтобы приковать их. Ну а затем? Но это уже со-
ставляет другую часть моего рассказа об истории. Это все еще
часть завтра, а когда завтра превратится в сегодня, то мы об этом
узнаем. Но кто в этом сомневается!
112.	КАК БРИТАНИЯ УПРАВЛЯЛА ИНДИЕЙ
5 декабря 1932 года
Я уже написал тебе три пространных письма об Индии в де-
вятнадцатом веке. Это длинная история, и длительной была аго-
ния, и если я изложу ее слишком сжато, то боюсь сделать ее еще
более трудной для понимания. Может быть, я уделяю истории
Индии этого периода больше внимания, чем истории других стран
или других периодов. Это вполне естественно. Будучи индийцем,
я больше интересуюсь историей Индии, а зная о ней больше, мо-
гу и писать о ней более полно. Кроме того, этот период пред-
ставляет для нас не только исторический интерес, а нечто боль-
шее. Современная Индия, такая, как она есть сегодня, возника-
ла и складывалась в родовых муках девятнадцатого столетия. Ес-
ли мы хотим понять Индию такой, как она есть, мы должны
знать кое-что о тех силах, которые возвеличили ее или погубили.
Только тогда мы сможем разумно служить ей и решить, что нам
предпринять и каким путем идти.
Я еще не закончил рассказ об этом периоде истории Индии.
Мне еще многое надо сказать тебе. В этих письмах я возьму еще
один или два аспекта и расскажу тебе кое-что о них. Я буду рас-
сматривать каждый аспект в отдельности, чтобы легче было по-
нять его. Но ты должна будешь иметь в виду, конечно, что вся
эта деятельность и все эти изменения, о которых я тебе расска-
зывал, и все то, что я тебе еще опишу в этом и последующих
220
письмах, происходило более или менее одновременно, во взаимо-
действии, в результате которого возникла Индия девятнадцатого
столетия.
Читая об этих деяниях и злодеяниях англичан в Индии, ты
порой будешь испытывать чувство гнева по поводу той политики,
которую они проводили и результатом которой было широкое
распространение нищеты. Но кто был виноват в том, что все это
случилось? Разве наши слабость и невежество не были причи-
ной тому? Слабость и безрассудство всегда открывают дорогу
деспотизму. Если англичане смогли воспользоваться нашими
внутренними разногласиями, то мы сами повинны в том, что
ссоримся друг с другом. Если они могут разделять нас, играя
на эгоизме отдельных групп, то уже сам факт, что мы это допус-
каем, свидетельствует о превосходстве англичан. Так что, если ты
будешь испытывать чувство гнева, то пусть твой гнев будет на-
правлен против слабости, невежества и взаимных распрей, так
как именно они являются причиной наших несчастий.
Мы говорим о тирании англичан. Но чья эта тирания в ко-
нечном счете? Кто извлекает выгоды из нее? Отнюдь не весь
английский парод, так как миллионы англичан сами угнетены и
несчастны. И несомненно, имеются маленькие группы или клас-
сы индийцев, которые получали известные выгоды от эксплуа-
тации Индии англичанами. Где же провести нам линию раздела?
Вопрос заключается не в личностях, а в системе. Мы жили под
властью огромной машины, которая эксплуатировала и подавля-
ла миллионы индийцев. Эта машина —- машина нового империа-
лизма, являющегося следствием промышленного капитализма.
Прибыль от эксплуатации поступает в своей основной массе в
Англию, но в Англии она почти целиком попадает в руки опре-
деленных классов. Некоторая часть прибылей оседает и в самой
Индии, но и здесь ею пользуются лишь определенные классы.
Было бы глупо поэтому сердиться на отдельных людей или даже
на всех англичан, как таковых. Если система несправедлива и
наносит нам ущерб, то она должна быть изменена. Кто бы ею
ни управлял — разница невелика, и даже хорошие люди бывают
беспомощны при плохой системе. При всем желании камни и
землю нельзя превратить в хорошую пищу, сколько бы их ни
варить. Так же, я полагаю, обстоит дело и с империализмом и
капитализмом. Их нельзя улучшить: единственным подлинным
улучшением было бы покончить с ними. Но это мое мнение. Не-
которые люди думают иначе. Тебе не надо ничего принимать на
221
веру, и, когда наступит время, ты сама сделаешь своп выводы.
Но в одном вопросе мнения большинства людей совпадают: при-
чиной несправедливости является система, поэтому бесполезно
сердиться на отдельных индивидов. Если мы хотим что-то изме-
нить, то нам надо взяться за эту систему и заменить ее. Мы ви-
дели некоторые пагубные последствия этой системы в Индии.
Если обратиться к Китаю, Египту и многим другим странам, мы
увидим ту же систему, ту же машину капиталистического импе-
риализма, эксплуатирующую другие народы.
Вернемся к нашему повествованию. Я говорил тебе относи-
тельно высокого развития индийской домашней промышленности
ко времени прихода англичан. Прп естественном прогрессе в спо-
собах производства без всякого вмешательства извне рано или
поздно в Индии, вероятно, появилась бы машинная промышлен-
ность. В стране имелись железо и уголь, а, как мы видели на
примере Англии, это весьма способствовало зарождению новой
промышленности, даже отчасти явилось причиной ее возникнове-
ния. В конце концов это произошло бы также и в Индии. Это
могло произойти с некоторым запозданием из-за политического
хаоса. Но тут вмешались англичане. Они представляли страну и
общество, которые уже перешли к новому крупному машинному
производству. Можно было полагать, что они будут благоприят-
ствовать такого рода изменениям также п в Индии и будут поощ-
рять тот класс, который, вероятнее всего, был способен осущест-
вить эти изменения. Однако они не сделали ничего подобного.
Напротив, они предприняли прямо противоположные действия.
Рассматривая Индию как возможного соперника, они разрушили
ее промышленность и фактически воспрепятствовали развитию
машинной индустрии.
Итак, мы находим в Индии несколько странное положение
дел. Мы видим, как англичане, самый передовой парод Евро-
пы того времени, вступают в союз с самыми отсталыми и кон-
сервативными классами. Они подпирают гибнущий класс фео-
далов, они создают лендлордов-помещиков, они оказывают
поддержку сотням зависимых индийских правителей в их
полуфеодальных государствах. Они фактически укрепляют фео-
дализм в Индии. И тем не менее эти же англичане были пионе-
рами революции среднего класса, или буржуазии, в Европе, ко-
торая дала власть их парламенту; они были также пионерами
промышленной революции, в результате которой во всем мире
утвердился промышленный капитализм. Благодаря своей инициа-
222
тиве в этом деле они далеко опередили своих соперников и ос-
новали огромную империю.
Нетрудно понять, почему англичане действовали подобным
образом в Индии. Жесточайшая конкуренция и эксплуатация
составляют самую основу капитализма, а империализм представ-
ляет его развитую стадию. Так что англичане, обладая властью,
уничтожали своих соперников в настоящем и исподволь умыш-
ленно препятствовали росту вероятных соперников. Они никак
не могли расположить к себе массы, так как вся цель их пребы-
вания в Индии заключалась в эксплуатации. Интересы эксплуа-
таторов и эксплуатируемых никогда не могут совпасть. Поэтому
англичане и обратились к феодальным элементам, все еще сохра-
нявшимся в Индии. Уже перед приходом англичан у феодалов
почти не оставалось реальной власти, но их стали поддерживать,
предоставляя небольшую долю доходов от эксплуатации их соб-
ственной страны. Эта поддержка могла дать лишь временную пе-
редышку классу, который отжил свое и превратился в бесполез-
ный пережиток; если убрать подпорки, то падение этого класса
или его приспособление к новым условиям было бы неминуемым.
Существовало целых семьсот индийских княжеств, крупных и
мелких, зависевших от доброй воли англичан. Тебе известны не-
которые из более крупных княжеств: Хайдарабад, Кашмир, Май-
сур, Барода, Гвалиур и т. д. Но любопытно, что большинство ин-
дийских правителей не принадлежат к старой феодальной знати,
так же как и большинство крупных заминдаров не могут сослать-
ся на старинное происхождение. Есть, правда, один феодал, ко-
торый является исключением,— это махарана Удайпура, глава
сурья-вапши, раджпутов племени солнца, который может просле-
дить свой род до смутных доисторических времен. Вероятно,
единственным лицом, которое может соперничать с ним в этом
отношении, является микадо Японии.
Британское правление способствовало также усилению рели-
гиозного консерватизма. Это звучит несколько странно, так как
англичане претендовали па проповедь христианства, и тем не ме-
нее индуизм и ислам с их приходом стали более косными. До не-
которой степени такая реакция была естественной, так как
иностранное вторжение часто заставляет религию и культуру
страны искать защиту в большей строгости и суровой дисципли-
не. Так, после мусульманского завоевания индуизм приобрел бо-
лее замкнутый характер и кастовое деление еще более закрепи-
лось. Теперь подобным же образом реагировали обе религии, и
223
^индуизм и ислам. Но и, помимо этого, британское правительство
в Индии как намеренно, так и неосознанно действительно под-
держивало консервативные элементы в обеих религиях. Англича-
не не были заинтересованы в религии или обращении в свою
веру, их целью были деньги. Они боялись каким-либо образом
вмешиваться в религиозные дела, дабы не вызвать гнев народа,
который мог подняться против них. И вот, не желая, чтобы их
заподозрили во вмешательстве, они зашли так далеко, что стали
оказывать покровительство и поддержку местным религиям, или,
вернее, их внешним формам. В результате внешние формы со-
хранялись, но от их содержания мало что оставалось.
Этот страх вызвать раздражение верующих заставил прави-
тельство солидаризироваться с ними в вопросе о реформах. Бла-
годаря этому реформы были задержаны. Чужеземное правитель-
ство редко бывает способно проводить социальные реформы, так
как всякая попытка с его стороны ввести какие-то изменения
вызывает возмущение народа. Индуизм и индуистское право во
многих отношениях изменялись и прогрессировали, хотя этот
прогресс п был исключительно медленным в течение последних
столетий. Индуистское право в значительной мере является обыч-
ным правом, а обычаи изменяются и развиваются. Под властью
англичан индуистское право утратило эту свою гибкость, обыч-
ное право уступило место строгим правовым кодексам, изданным
после консультации с наиболее ортодоксальными приверженца-
ми религии. Благодаря этому развитие индусского общества, ка-
ким бы медленным оно ни было, было вовсе приостановлено.
Мусульмане были возмущены новым положением в еще большей
степени и замкнулись в своей скорлупе.
Англичанам в значительной мере приписывают уничтожение
того, что называют (впрочем, неправильно) сати, обычая само-
сожжения индусских вдов на погребальном костре мужа. Они
заслуживают известной похвалы в этом отношении, но фактичес-
ки правительство предприняло какие-то действия только после
многолетней агитации, которую проводил индийский реформатор
раджа Рам Мохон Рай. Еще до англичан другие правители, в осо-
бенности маратхи, запрещали этот обычай; португалец Албу-
керке уничтожил практику сати в Гоа. Обычай был запрещен
англичанами в результате агитации индийцев и усилий христи-
анских миссионеров.
Итак, англичане вступили в союз со всеми отсталыми и кон-
сервативными элементами в стране. Они попытались превратить
224
Индию в чисто аграрную страну, производящую сырье для их
промышленности. Для того чтобы воспрепятствовать основанию
фабрик в Индии, они установили пошлину на ввоз машин в стра-
ну. Другие страны поощряли развитие промышленности. Япо-
ния, как мы увидим, прямо-таки неслась галопом к индустриали-
зации. Но в Индии британское правительство решительно этому
воспротивилось. Вследствие пошлины на ввоз машин, которая со-
хранялась вплоть до 1860 года, строительство фабрики в Индии
обходилось в четыре раза дороже, чем в Англии, хотя рабочая
сила в Индии и была значительно дешевле. Эта политика созда-
ния преград могла лишь замедлить, но не могла остановить не-
избежный ход событий. Около середины столетия в Индии стала
расти машинная промышленность. В Бенгалии при участии
английского капитала возникла промышленность по обработке
джута. Строительство железных дорог способствовало росту про-
мышленности, и после 1880 года в Бомбее и Ахмадабаде возник-
ли хлопчатобумажные фабрики, в основном с индийским капита-
лом. Затем появилась горнодобывающая промышленность. За ис-
ключением хлопчатобумажных фабрик, весь этот медленный про-
цесс индустриализации осуществлялся с помощью английских
капиталовложений. И все это происходило почти вопреки прави-
тельству. Правительство вело разговоры о политике laissez
faire: о свободе коммерческой деятельности и невмешательстве
в частную инициативу. В восемнадцатом веке и начале девятна-
дцатого, когда индийская торговля соперничала в Англии с
английской, английское правительство вмешалось и задушило ее
с помощью пошлин и запретов. После того как англичане одер-
жали верх, они могли позволить себе разглагольствовать о
laissez faire. Но на деле они вели себя вовсе не беспристрастно.
Они фактически всеми силами противились развитию некоторых
отраслей индийской промышленности, в частности росту хлопча-
тобумажных предприятий в Бомбее и Ахмадабаде. Изделия этих
индийских фабрик были обложены особым налоговым сбором, или
пошлиной на хлопок. Пошлина была введена с целью облегчить
конкуренцию для английских хлопчатобумажных товаров из
Ланкашира с индийскими текстильными изделиями. Почти каж-
дая страна облагает пошлиной некоторые иностранные товары
либо для защиты своей собственной промышленности, либо для
получения доходов. Но англичане в Индии предприняли необыч-
ные и удивительные меры. Они обложили пошлиной собственные
изделия индийской промышленности! Этот акциз на хлопчато-
225
бумажные ткани, несмотря на сильное возмущение, сохранялся
до самого последнего времени.
Таким образом, вопреки правительству в Индии постепенно
развивалась современная промышленность. Состоятельные классы
в Индии все более и более активно выступали за промышленное
развитие. Кажется, только в 1905 году был наконец создан депар-
тамент торговли и промышленности, но даже и после этого дело
почти не сдвинулось с места вплоть до начала мировой войны.
Развитие промышленности привело к возникновению класса
промышленных рабочих, трудившихся на городских фабриках.
Перенаселение деревни, о котором я тебе рассказывал, и полуго-
лодные условия существования в сельской местности заставили
многих деревенских жителей пойти на фабрики или на планта-
ции, основанные в Бенгалии и Ассаме. Это перенаселение при-
вело также к эмиграции в другие страны многих людей, которым
говорили, будто там платят высокую зарплату. Особенно значи-
тельной была эмиграция в Южную Африку, на острова Фиджи,
остров Маврикий и на Цейлон. Но переезд не принес рабочим
ничего хорошего. В некоторых странах с эмигрантами обраща-
лись почти как с рабами. Не в лучшем положении оказались они
и на чайных плантациях Ассама. Многие из них, разочарован-
ные и сломленные, пытались позднее возвратиться в свои дерев-
ни. Но их родные деревни были не рады им, так как земли не
хватало.
Рабочие на фабриках вскоре почувствовали, что несколько
более высокая зарплата мало что дает им. В городах все стоило
дороже и в целом стоимость жизни была гораздо выше. Им при-
ходилось жить в антисанитарных условиях, в жалких лачугах,
грязных, сырых и темных. Условия на работе также были пло-
хими. В деревне они часто голодали, но зато вдосталь пользова-
лись солнцем и свежим воздухом. Фабричные же рабочие были
лишены свежего воздуха и видели мало солнца. Их заработная
плата была ниже прожиточного минимума. Даже женщинам и
детям приходилось работать по многу часов. Матери давали груд-
ным детям наркотики, чтобы те не мешали им работать. В та-
ких жалких условиях приходилось трудиться рабочим на фаб-
риках. Они, конечно, были несчастны, и их недовольство росло.
Порой, отчаявшись окончательно, они устраивали стачку, то есть
прекращали работу. Но они были слабы и беспомощны, и богатые
наниматели, часто опиравшиеся на поддержку правительства,
могли легко сломить их. Очень медленно и лишь после горького
226
опыта они оценили значение единства. Они образовали профес-
сиональные союзы.
Не думай, что описанные условия относятся к прошлому.
Условия труда в Индии, правда, несколько улучшились. Бы-
ли приняты определенные законы, которые давали бедному ра-
бочему хоть какую-то защиту. Но даже и теперь, стоит тебе
только съездить в Канпур, Бомбей или в ряд других мест, где
имеются фабрики, и ты придешь в ужас, увидев, как живут ра-
бочие.
Я писал тебе в этом, а также в других письмах об англи-
чанах в Индии и об английском правительстве в Индии. Каким
оно было и как оно функционировало? Сперва была Ост-Индская
компания, но за ней стоял английский парламент. В 1858 году,
после великого восстания, английский парламент взял на себя
непосредственную ответственность за управление Индией, а
позднее английский король или, вернее, королева, поскольку в
то время была королева, стала кайсар-и-Хинд [императрицей
Индии.— Ред]. Во главе Индии стоял генерал-губернатор, ко-
торый также превратился в вице-короля, ему подчинялось мно-
жество чиновников. Индия была разделена, примерно так же как
и теперь, на большие провинции и княжества. Последние, нахо-
дившиеся под властью индийских правителей, считались полу-
независимыми, но фактически они целиком зависели от англи-
чан. В каждом более или менее крупном княжестве проживал
английский чиновник, так называемый резидент, он-то и осу-
ществлял общий контроль над всей администрацией. Он не был
заинтересован во внутренних реформах, и его не трогало плохое
и устарелое управление в государстве. Он был заинтересован
лишь в укреплении британской власти в Индии.
Почти третья часть Индии была расчленена на подобные кня-
жества. Остальные две трети находились под непосредственным
управлением англичан. Эти две трети назывались поэтому Бри-
танской Индией. Все крупные чиновники в Индии были англи-
чанами, только к концу столетия па эти посты проникло не-
сколько индийцев. Независимо от этого вся власть и все права,
разумеется, всегда принадлежали и до сих пор принадлежат
англичанам. Все эти должностные лица, за исключением воен-
ных, входили в состав так называемой Индийской гражданской
службы (Indian Civil Service). Таким образом, все управление
находилось под контролем этой службы — ИГС (ICS). Такое
управление, которое осуществляют чиновники, назначающие
227
Друг друга и не несущие ответственности перед народом за свои
действия, называется бюрократией, от слова «бюро» — контора.
Мы многое знаем об этой Гражданской службе. Это была лю-
бопытная корпорация чиновников. В определенных отношениях
они были очень деятельны. Они организовывали управление,
укрепляли власть Англии и, между прочим, извлекали огромные
выгоды для себя. Работа всех тех правительственных департа-
ментов, которые способствовали укреплению власти Англии или
были заняты сбором налогов, была очень хорошо налажена. Дру-
гие же департаменты находились в запущенном состоянии. Так
как Гражданская служба не избиралась народом и не несла перед
ним ответственности, то она и не обращала внимания на эти
другие департаменты, которые больше всего затрагивали интере-
сы народа. В этих условиях, вполне естественно, служащие ИГС
сделались властными и высокомерными и стали презрительно
относиться к общественному мнению. Чиновники Гражданской
службы — люди с узкими и ограниченными взглядами, стали счи-
тать себя самыми мудрыми на свете. Благо Индии означало для
них в основном благо их службы. Они образовали нечто вроде
общества взаимного восхищения и беспрестанно восхваляли друг
друга. Это было неминуемым результатом бесконтрольной влас-
ти, Индийская гражданская служба оказалась фактически пол-
ным хозяином в стране. Английский парламент был слишком
далеко, чтобы вмешиваться, да у него и не было повода для вме-
шательства, так как эта корпорация служила его собственным
интересам й интересам британской промышленности. Что же ка-
сается интересов народа Индии, то повлиять на Гражданскую
службу в этом отношении сколько-нибудь заметным образом
было невозможно. Даже самая робкая критика ее деятельности
вызывала ярость чиновников, настолько они были нетерпимы.
Тем не менее в Индийской гражданской службе было много
хороших, честных и способных людей. Но они были не в силах
изменить направление политики или повернуть поток, который
увлекал за собой Индию. Индийская гражданская служба в ко-
нечном итоге представляла промышленные и финансовые инте-
ресы Англии, которые в основном сводились к эксплуатации
Индии.
Это бюрократическое правительство Индии проявляло боль-
шую активность всякий раз, когда дело касалось его собствен-
ных пнтересов или интересов британской промышленности. Но
оно совершенно запустило такие сферы деятельности, как обра-
228
зование, улучшение санитарных условий, больницы и многие
другие, способствующие здоровью и прогрессу нации. Много лет
обо всем этом даже не думали. Старая сельская школа отмирала.
Наконец медленно и неохотно все же приступили к этим делам.
Это начинание также было вызвано собственными нуждами
англичан. Все высшие должности занимали англичане, но они,
очевидно, не могли занять все более мелкие посты и канцеляр-
ские должности. Была нужда в клерках, и именно для подготов-
ки клерков англичане впервые основали школы и колледжи.
С тех пор это всегда было главной целью образования в Индии
и большинство получивших его лиц могли выполнять только
функции клерков. Но вскоре клерков, предлагавших свои услу-
ги, оказалось больше, чем спрос на них в правительственных и
других конторах. Многие не находили места, и таким образом
возник новый класс — образованных безработных.
В Бенгалии раньше, чем в других местах, было положено
начало этой английской системе образования, и поэтому клерки
являлись преимущественно бенгальцами. В 1857 году было осно-
вано три университета — в Калькутте, Бомбее и Мадрасе. Сле-
дует отметить, что мусульмане отнеслись отрицательно к этому
новому образованию. Поэтому они отстали в этом состязании
на занятие должностей в конторах и правительственных канце-
ляриях. Впоследствии это послужило одним из поводов к их
недовольству.
Другой факт, о котором стоит упомянуть, состоит в том, что,
приступая к делу образования, правительство полностью игно-
рировало девочек. Это и не удивительно. Образование ставило
целью подготовку клерков, а при отсталых общественных обычаях
требовались лишь клерки-мужчины, и только их и готовили. Так
что девочками полностью пренебрегали и лишь спустя много
времени была проявлена некоторая забота о них.
ИЗ. ПРОБУЖДЕНИЕ ИНДИИ
1 декабря 1932 года
Я рассказывал тебе об укреплении британской власти в Ин-
ди и о политике, которая принесла бедность и нищету нашему
народу. Конечно, установился мир, а также порядок в управле-
нии, и этому были рады после беспорядков, которые воцарились,
229
когда пала империя Моголов. Были разгромлены организованные
банды воров и разбойников. Но мир и порядок почти ничего не
давали человеку, занятому в поле или на фабрике, страдавшему
под изнурительным бременем нового господства. Но опять-таки
следует напомнить тебе, что глупо было бы сердиться на какую-
то страну или народ, на Англию или англичан. Они в такой же
мере были жертвой обстоятельств, как и мы сами. Изучение ис-
тории показывает нам, что жизнь часто бывает жестокой и бес-
сердечной. Приходить в раздражение по этому поводу или просто
обвинять людей было бы неразумно и ничему не помогло бы.
Гораздо разумнее было бы попытаться понять причины беднос-
ти, нищеты и эксплуатации, а затем попытаться устранить их.
Если мы этого не сделаем и отстанем от хода событий, то неиз-
бежно пострадаем. Индия отстала в своем развитии. Она превра-
тилась в окаменелость, ее общественная жизнь отлилась в устой-
чивые формы древних традиций, ее социальная система утратила
энергию и жизнеспособность и находилась в застое. Поэтому
пе удивительно, что Индия оказалась пострадавшей стороной.
Англичане же оказались тем фактором, от которого пострадала
Индия. Если бы их не было, то, возможно, какой-нибудь другой
народ на их месте действовал бы точно таким же образом.
Но одно великое благо англичане все же даровали Индии.
Столкновение с их новой и энергичной жизнью стало импульсом,
который потряс Индию и вызвал к жизни чувство политического
и национального единства. Может быть, такой удар, каким бы
болезненным он ни был, был необходим, чтобы вдохнуть моло-
дость в нашу древнюю страну и в наш народ. Образование, вве-
денное англичанами для подготовки клерков, познакомило индий-
цев также с современными течениями западной мысли. Начал
формироваться новый класс, класс людей с английским образо-
ванием, малочисленный и оторванный от масс, но тем не менее
призванный возглавить новое националистическое движение.
Этот класс был сначала в полном восторге от Англии и от
английских идей свободы. Как раз в это время в Англии много
говорили о свободе и демократии. Все это понималось еще очень
неопределенно, даже деспотическое управление в Индии осу-
ществлялось Англией якобы во имя блага самой Индии. Но вы-
сказывались оптимистические надежды, что Англия в надлежа-
щее время дарует Индии свободу.
Столкновение Индии с западными идеями оказало также из-
вестное воздействие и на индуистскую религию. Массы не были
230
затронуты, как я уже говорил тебе, ибо политика британского
правительства, по существу, поощряла ортодоксальных привер-
женцев религии. Но возникавший новый средний класс, который
объединял правительственных служащих и специалистов, испы-
тал на себе это влияние. В начале девятнадцатого века в Бенга-
лии была предпринята попытка реформировать индуизм по за-
падному образцу. Разумеется, в прошлом в индуизме было вели-
кое множество реформаторов, о некоторых из них я упоминал
в этих письмах. Но эта новая попытка явно была предпринята
под влиянием христианства и западной мысли. Инициатором
этой попытки был раджа Рам Мохон Рай, великий человек и ве-
ликий ученый, с этим именем мы уже встречались, когда ка-
сались уничтожения обычая сати. Он хорошо знал санскрит,
арабский и много других языков и тщательно изучил различные
религии. Он был противником религиозных церемоний, пудж и
тому подобного и выступал также в защиту социальных реформ
и женского образования. Основанное им общество называлось
Брахмо Самадж. Что касается численности, то оно было и оста-
ется маленькой организацией, состав его ограничен жителями
Бенгалии, говорящими по-английски. Но влияние Брахмо Самад-
жа на жизнь Бенгалии было значительным. К нему присоедини-
лось также семейство Тагоров; в течение длительного времени
отец поэта Рабиндраната, известный под именем Мохорши Дебен-
дро Натх Тагор, был опорой и столпом Самаджа. Другим его
руководителем был Кешоб Чондро Шен.
Позднее, в прошлом столетии, началось другое религиозное
движение. Оно возникло в Пенджабе, основоположником его был
Свами Даянанда Сарасвати. Было основано еще одно общество
под названием Арья Самадж. Оно также отвергало многие позд-
нейшие наслоения в индуизме и выступало против каст. Его ло-
зунгом было: «Назад к Ведам!» Хотя это было реформаторское
движение, несомненно испытавшее влияние мусульманства и
христианства, оно, по существу, было агрессивным, воинствую-
щим течением. Любопытно, что Арья Самадж, которое из всех
индуистских сектантских обществ, вероятно, более всех прибли-
жалось к исламу, стало соперником и противником ислама. Это
была попытка превратить оборонительный и статичный индуизм
в агрессивную миссионерскую религию. Это была попытка воз-
рождения индуизма. Некоторую силу этому движению придавал
оттенок национализма. Это был, несомненно, поднимающий голо-
ву индуистский национализм. И сам тот факт, что это был нацио-
231
нализм индусов, затруднил его превращение в общеиндийское
национальное движение.
Арья Самадж получило гораздо более широкое распростране-
ние, чем Брахмо Самадж, в особенности в Пенджабе. Но оно
ограничивалось в основном средними классами. Арья Самадж
много сделало для распространения образования и основало мно-
го школ как для мальчиков, так и для девочек.
Еще одним замечательным представителем религии был Ра-
макришна Парамаханса, но он сильно отличался от других, о
которых я упоминал в этом письме. Он не основал никакого
агрессивного общества для проведения реформ. Он делал упор
на оказании помощи, и общества Рамакришна Севашрам во мно-
гих районах страны продолжают эту традицию оказания помощи
слабым и бедным. Учеником Рамакришны был знаменитый Сва-
ми Вивекананда, который с большим красноречием и настойчи-
востью проповедовал евангелие национализма. Его проповеди не
были направлены против мусульман или вообще против кого бы
то ни было, они были свободны также от несколько узкого на-
ционализма, характерного для Арья Самаджа. Тем не менее на-
ционализм Вивекананды также был индусским национализмом
и корнями своими был связан с индуистской религией и куль-
турой.
Таким образом, интересно отметить, что ранняя волна нацио-
нализма в Индии девятнадцатого века носила религиозный ин-
дуистский характер. Мусульмане, конечно, не могли принимать
участия в национальном движении индусов. Они держались в
стороне. Поскольку они отказались от образования на англий-
ском языке, они в меньшей степени подверглись влиянию новых
идей и брожение умов в их среде было гораздо меньшим. Спустя
много десятилетий они начали избавляться от своей замкнутости
и их национализм, так же как это было с индусами, принял
форму мусульманского национализма, они обратили свои взоры
назад—-к традициям и культуре ислама, они боялись утратить
все это перед лицом индуистского большинства. Но это мусуль-
манское движение открыто проявилось гораздо позднее, уже к
концу столетия.
Другая интересная черта, которую следует отметить,— это
попытки прогрессивных реформаторских движений сочетать, на-
сколько возможно, новые научные и политические идеи, пришед-
шие с Запада, со своими старыми религиозными понятиями и
обычаями. Они не были готовы бросить вызов и бесстрашно пере-
232
смотреть эти понятия и обычаи; в то же время они не могли иг-
норировать окружавший их новый мир науки, политических и
социальных идей. Вот они и старались согласовать оба эти яв-
ления, пытаясь показать, что все современные идеи и прогресс
восходят к священным книгам их религий. Эта попытка должна
была неизбежно окончиться неудачей. Она только помешала лю-
дям правильно мыслить. Вместо того чтобы проявить смелость
мысли и постараться понять новые силы и идеи, которые изме-
няли мир, они остались под бременем обычаев и традиций. Вмес-
то того чтобы смотреть вперед и идти вперед, они все время
украдкой оглядывались назад. Нелегко идти вперед, если голова
все время повернута и взор обращен назад.
Постепенно в городах ширился слой людей, получивших
английское образование, и одновременно формировался новый
средний класс, состоявший из специалистов различных профес-
сий, а именно юристов, врачей и тому подобных лиц, а также
купцов и торговцев. Конечно, и в прошлом существовал средний
класс, но в результате первоначальной британской политики он
был большей частью уничтожен. Новая буржуазия, или средний
класс, была прямым результатом британского управления, в из-
вестном смысле она была прихлебателем этой власти. Она при-
нимала кое-какое участие в эксплуатации масс; подбирала крош-
ки со стола английских правящих классов, ломившегося от яств.
Это были мелкие служащие, помогавшие британской админи-
страции в стране, многие из. них были юристами, принимавшими
участие в работе судов и разбогатевшими благодаря тяжбам; на-
конец, среди них были коммерсанты, посредники британской
торговли и промышленности, которые продавали английские то-
вары, получая прибыль или комиссионные.
Подавляющее большинство представителей этой новой бур-
жуазии были индусами. Это объяснялось их несколько более вы-
соким экономическим уровнем в сравнении с мусульманами, а
также распространением среди них образования на английском
языке, которое открывало двери для поступления на государст-
венную службу и приобретения профессиональной квалифика-
ции. Мусульмане в целом были беднее. Большинство ткачей,
разорившихся вследствие разрушения англичанами индийской
промышленности, были мусульманами. В Бенгалии, где мусуль-
манское население самое многочисленное из всех индийских про-
винций, мусульмане были бедными арендаторами или мелкими
землевладельцами. Лендлордом — земельным собственником —
233
обычно был индус; индусом также был деревенский баниа — рос-
товщик и владелец местной лавки. Лендлорд-помещик и баниа
имели, таким образом, возможность притеснять арендатора и экс-
плуатировать его, и они широко пользовались своим преимущест-
вом. Об этом факте не следует забывать, так как в нем кроется
коренная причина напряженных отношений между индусами и
мусульманами.
Точно так же принадлежавшие к высшим кастам индусы,
особенно на юге, эксплуатировали так называемых «обездолен-
ных», главным образом сельскохозяйственных рабочих. Проблема
«неприкасаемых» в последние годы остро встала перед нами, в
особенности после голодовки Бапу. Запреты для «неприкасае-
мых» были атакованы по всему фронту, для них открылись две-
ри сотен храмов и других мест. Но прямой причиной неприка-
саемости является экономическая эксплуатация, и, если она не
будет устранена, угнетенные классы по-прежнему останутся
угнетенными. «Неприкасаемыми» были земледельцы-рабы, ко-
торым не разрешено было иметь землю. Они были лишены так-
же и других прав.
Хотя Индия в целом и ее народные массы становились бед-
нее, горстка людей, входившая в состав новой буржуазии, в из-
вестной мере преуспевала, поскольку она в определенной степени
участвовала в эксплуатации страны. Юристы и люди других
профессий, а также торговцы накопили некоторое количество
денег. Они хотели вложить их в дело с тем, чтобы получать до-
ход в виде процентов. Многие из них скупали земли у обеднев-
ших лендлордов-помещиков и сами таким образом становились
земельными собственниками. Другие, видя удивительное процве-
тание английской промышленности, хотели вложить свои деньги
в индийские фабрики. И вот индийский капитал был вложен в
эти крупные машинные фабрики и начал формироваться класс
индийских промышленных капиталистов. Это имело место лет
пятьдесят назад, после 1880 года.
По мере того как буржуазия росла, возрастали и ее аппетиты.
Она хотела иметь больше возможностей, больше денег, добиться
большего числа постов на государственной службе, получать
больше оборудования для основания фабрик. Она убедилась в
том, что англичане закрыли перед ней все пути. Все высшие пос-
ты были монополией англичан, и промышленность работала
ради прибылей англичан. Поэтому индийская буржуазия при-
ступила к агитации, и это стало началом нового националисти-
234
ческого движения. После восстания 1857 года и его жестокого
подавления люди были слишком сломлены духом для участия в
какой-либо агитации или наступательном движении. Понадоби-
лось много лет, прежде чем их силы немного восстановились.
Националистические идеи распространялись быстро, и ини-
циатива в этом деле принадлежала Бенгалии. Выходили новые
книги на бенгальском языке, они оказывали большое влияние
как на развитие языка, так и на развитие национализма Бенга-
лии. В одной из этих книг, в «Ананда Матха», написанной Бон-
кимом Чондро Чаттерджи, впервые появилась наша знаменитая
песня —«Банде Матрамъ [«Слава Родине»]. Бенгальская драма
«Нил Дарпан»— «Зеркало индиго»—вызвала большую сенсацию.
В ней содержится скорбное повествование о бедствиях бенгаль-
ского крестьянства в условиях плантационной системы, о которой
я тебе немного рассказывал.
Тем временем могущество индийского капитала также росло
и он требовал большего простора для своего роста. Наконец в
1885 году все эти различные элементы, составлявшие новую
буржуазию, решили создать организацию для защиты своего дела.
Так был основан' в 1885 году Индийский национальный конгресс.
Эта организация, которую ты хорошо знаешь и знает каждый
мальчик или девочка в Индии, за последнее время стала очень
большой и могущественной. Она присоединилась к делу народ-
ных масс и стала до определенной степени их защитницей. Она
начала оспаривать самые основы британского владычества в
Индии и осуществлять руководство крупными массовыми выступ-
лениями против него. Она подняла знамя независимости и
мужественно боролась за свободу. И сегодня она продолжает эту
борьбу. Но все это уже последующая история. Вначале, когда
Национальный конгресс еще только основали, он был весьма
умеренной и осторожной организацией, всячески подчеркивал
свою лояльность по отношению к англичанам и пытался с по-
мощью вежливых просьб добиться проведения мелких реформ.
Конгресс представлял только самую богатую буржуазию, даже
представители менее состоятельной части среднего класса не вхо-
дили в него. Что же касается народных масс, крестьян, рабочих,
то к ним Конгресс никакого отношения не имел. Он был глав-
ным образом организацией тех слоев, которые получали обра-
зование на английском языке, и все свои дела он вел на англий-
ском языке — языке страны, которая была нам мачехой. Требо-
вания Национального конгресса были требованиями лендлордов-
235
помещиков, индийских капиталистов и не имевших работы обра-
зованных людей, стремившихся получить работу. Конгресс не
обращал внимания на изнурительную бедность масс и на их
нужды. Он требовал «индианизации», то есть предоставления
большего числа мест на государственной службе индийцам вместо
англичан. Он не замечал, что несправедливость в Индии заклю-
чается в самой машине, которая эксплуатирует народ, а кто
управляет ею, индиец или иностранец,—это не столь существенно»
Конгресс, далее, жаловался на огромные расходы английских чи-
новников на военной и гражданской службе, а также на «утечку»
золота и серебра из Индии в Англию.
Не подумай, что, отмечая, насколько умеренным был Конг-
ресс в начальную пору своего существования, я стремлюсь кри-
тиковать его или умалить его заслуги. Я не ставлю себе подоб-
ной цели, так как полагаю, что Конгресс и его руководители в
те времена делали большое дело. Суровые факты политической
действительности Индии шаг за шагом, почти против его воли,
толкали Конгресс на все более крайние позиции. Но в начальный
период он не мог быть другим. И в те времена от его основате-
лей требовалась большая смелость, чтобы идти вперед. Нам легко
смело рассуждать о свободе, когда массы идут за нами и одоб-
ряют наши действия. Но очень трудно быть пионером в великом
начинании.
Впервые Конгресс собрался в Бомбее в 1885 году. В. Ч. Бон-
нерджи из Бенгалии был его первым президентом. Другие вы-
дающиеся имена того начального периода — это Сурендра Натх
Банерджи, Бадруддин Тайябджи, Фероз-шах Мехта. Но над все-
ми ими возвышается одно имя — имя Дадабхаи Наороджи, кото-
рый стал Великим старцем Индии и впервые употребил слово
Сварадж по отношению к Индии. Я назову тебе еще одно имя,
ибо это единственный оставшийся сегодня в живых из старой гвар-
дии Конгресса, и ты его хорошо знаешь. Это Пандит Мадан Мо-
хан Малавия. Более пятидесяти лет он отдавал все свои силы
делу Индии и, несмотря на годы и волнения, продолжает и сей-
час работать во имя осуществления мечты своей юности.
Конгресс продолжал бороться и из года в год накапливать
силы. Его цели были не столь узкими, как у индусского нацио-
нализма в начальный период. Но все же он был главным обра-
зом организацией индусов. Некоторые ведущие представители
мусульман присоединились к нему и даже председательствовали
на его сессиях, но мусульмане в целом держались в стороне.
236
Одним из выдающихся руководителей мусульман в то время был
Сайид Ахмад-хан. Он видел, что отсутствие образования, особен-
но современного образования, нанесло мусульманам большой
ущерб и привело к их отсталости. Он полагал поэтому, что дол-
жен убедить их в необходимости получить образование, прежде
чем начинать заниматься политикой. В связи с этим он совето-
вал мусульманам не принимать участия в деятельности Конгрес-
са, наладил сотрудничество с правительством и основал прекрас-
ный колледж в Алигархе, который в дальнейшем превратился в
университет. Совету сэра Сайида последовало подавляющее боль-
шинство мусульман, которое не присоединилось к Конгрессу.
Но незначительное меньшинство мусульман всегда было пред-
ставлено в Конгрессе. Не забывай только, что, когда я упоми-
наю о большинстве и меньшинстве, я имею в виду большинство
и меньшинство крупной буржуазии, говорящих по-английски
индусов и мусульман. Массам, как индусам, так и мусульманам,
не было дела до Конгресса, и очень немногие в те времена даже
слышали о нем. Даже низшие слои средних классов не были в
то время им охвачены.
Конгресс рос, но еще быстрее, чем Конгресс, росли идея на-
циональности и стремление к свободе. Влияние Конгресса было
ограниченным, поскольку он обращался только к тем, кто гово-
рил по-английски. В какой-то степени это способствовало сбли-
жению провинций между собой и формированию единых взгля-
дов. Но так как влияние Конгресса не доходило до народных
глубин, сила его была невелика. В другом письме я писал тебе
о событии, которое вызвало сенсацию в Азии. Это была победа
маленькой Японии над гигантской Россией в 1904—1905 годах.
Это событие произвело громадное впечатление на азиатские стра-
ны, в том числе на Индию, то есть на образованные слои сред-
них классов, они стали больше верить в свои силы. Если Япония
оказалась в состоянии справиться с одной из самых могуществен-
ных европейских держав, то почему этого не сможет Индия?
Долгое время индийцы страдали от чувства собственной неполно-
ценности в сравнении с англичанами. Длительное господство
англичан, варварское подавление восстания 1857 года запугали
их. Специальным законом об оружии им было запрещено хранить
его. Что бы ни происходило в Индии, им неизменно напоминали
о том, что они покоренная раса, низшая раса. Даже образова-
ние, которое давалось индийцам, внушало им сознание их непол-
ноценности. Искаженная и фальсифицированная история учила
237
их, будто Индия — страна, в которой всегда преобладала анар-
хия, будто индусы и мусульмане всегда истребляли друг друга,
пока не пришли англичане, чтобы избавить страну от этой жал-
кой участи и принести ей мир и процветание. Более того, всю
Азию вопреки историческим фактам европейцы считали и во
всеуслышание объявляли отсталым континентом, который дол-
жен оставаться под властью европейцев.
Победа Японии поэтому подействовала как великолепное це-
лительное средство, поднявшее тонус во всей Азии. В Индии оно
ослабило чувство неполноценности, которым страдало большинст-
во из нас. Идеи национализма получили более широкое распро-
странение особенно в Бенгалии и Махараштре. Как раз в это
время произошло событие, которое потрясло Бенгалию до самых
глубин и взволновало всю Индию. Британское правительство
разделило обширную провинцию Бенгалию (в которую в то вре-
мя входил и Бихар) на две части, одной из которых стала Вос-
точная Бенгалия. Это вызвало возмущение у буржуазии Бенга-
лии, национализм которой усиливался. Она подозревала, что
англичане, разделяя страну подобным образом, хотели ослабить
ее. В Восточной Бенгалии большинство населения было мусуль-
манами, поэтому с этим разделением возник также и вопрос об
отношениях индусов и мусульман. В Бенгалии началось широкое
антибританское движение. В нем приняло участие большинство
землевладельцев, а также индийские капиталисты. Лозунг сва-
деши был впервые выдвинут именно тогда, а вместе с ним был
провозглашен и бойкот британских товаров, который, конечно,
способствовал развитию индийской промышленности и капитала.
До некоторой степени это движение охватило также массы, час-
тично оно черпало вдохновение в индуизме. Бок о бок с этим дви-
жением в Бенгалии возникло течение революционного насилия,
и впервые в политической жизни Индии начала применяться бом-
ба. Ауробиндо Гхош был одним из блестящих лидеров бенгальско-
го движения. Он до сих пор жив, но уже много лет ведет уеди-
ненный образ жизни в Пон дишер и, во Французской Индии.
В Западной Индии, в Махараштре, также происходило боль-
шое брожение и оживление воинствующего национализма, носив-
шее индуистскую окраску. Там выдвинулся великий вождь Бал
Гангадхар Тилак, известный во всей Индии под именем Лока-
маньи — «Почитаемого народом». Тилак был великим ученым,
одинаково хорошо знавшим и древние обычаи Востока, и новые
обычаи Запада, он был также великим политиком, но самое
238
главное — он был великим вождем народных масс. Лидеры На-
ционального конгресса до сих пор апеллировали только к индий-
цам, получившим английское образование; массы почти не зна-
ли этих лидеров. Тилак был первым политическим вождем новой
Индии, который сумел дойти до масс и черпал в них силу. Его
динамичная личность носила новые черты силы, смелости и бес-
страшия, которые вместе с новым духом национализма и само-
пожертвования, распространившимся в Бенгалии, изменили поли-
тическое лицо Индии.
Что же предпринимал Конгресс в эти насыщенные событиями
времена — в 1906, 1907 и 1908 годы? Лидеры Конгресса отнюдь
не пытались в это время, когда пробудился национальный дух,,
стать во главе нации, напротив, они пятились назад. Они при-
выкли к политике более спокойного сорта, куда не вторгались
массы. Им не нравился пламенный энтузиазм Бенгалии, не по
душе им был также несгибаемый дух Махараштры, воплощенный
в Тилаке. Они восхваляли свадеши, но не решались бойкотиро-
вать британские товары. В Конгрессе образовались две фрак-
ции — крайние, под руководством Тилака и некоторых бенгаль-
ских лидеров, и умеренные, под руководством более старых ли-
деров Конгресса. Однако самым выдающимся среди руководите-
лей умеренных был молодой человек Гопал Кришна Гокхале, че-
ловек очень способный, посвятивший себя служению обществу.
Гокхале был также родом из Махараштры. Тилак и он возглав-
ляли группы, противостоявшие друг другу; в 1907 году наступил
неизбежный раскол и Конгресс разделился. Умеренные продол-
жали контролировать Конгресс, а крайние были изгнаны. Уме-
ренные одержали победу, но ценой потери популярности в стра-
не, так как фракция Тилака была неизмеримо более популяр-
ной в народе. Конгресс ослабел п в течение нескольких лет не
пользовался влиянием.
А что же предпринимало правительство в эти годы? Как оно
реагировало на рост национализма в Индии? У правительств су-
ществует только один способ отвечать на критику или требова-
ния, которые им не нравятся,— пустить в ход дубинку. Итак,
правительство прибегло к широким репрессиям: оно бросало лю-
дей в тюрьмы, обуздывало газеты с помощью законов о печати
и спускало своры полицейских и шпионов для слежки за всеми,
кто был ему неугоден. С тех пор сотрудники CID (уголовного
розыска) в Индии неотступно сопровождали каждого выдающе-
гося индийского политического деятеля. Многие бенгальские ли-
239
деры были приговорены к тюремному заключению. Самым знаме-
нитым судебным процессом был процесс против Локаманьи Ти-
лака, который был приговорен к шести годам и написал во время
своего пребывания в тюрьме в Мандалае знаменитую книгу.
Лала Ладжпат Рай был также выслан в Бирму.
Но с помощью репрессий подавить Бенгалию не удалось.
Пришлось в ускоренном порядке провести кое-какие администра-
тивные реформы, чтобы удовлетворить по крайней мере некото-
рых людей. Политика в те времена, так же как и впоследствии
и еще теперь, сводилась к тому, чтобы вызвать раскол в рядах
националистов. Умеренных надо было «сплачивать», а крайних
подавлять. В 1908 году были провозглашены реформы, известные
как реформы Морли — Минто. Им удалось «сплотить умеренных»,
которые были довольны ими. Крайние, лидеры которых оказа-
лись в тюрьме, были деморализованы, и национальное движение
ослабело. Однако в Бенгалии агитация против раздела про-
должалась и она увенчалась успехом. В 1911 году британское
правительство отменило решение о разделе Бенгалии. Эта побе-
да снова воодушевила бенгальцев. Однако движение 1907 года
исчерпало себя и Индия вновь впала в политическую апатию.
В том же 1911 году Дели был провозглашен новой столицей
Индии, Дели — центр многих империй, но также и могила мно-
гих империй.
В таком положении находилась Индия к 1914 году, когда в
Европе началась мировая война и окончился столетний период
[см. письмо 107-е.—- Ред.]. Эта война в огромной степени повлия-
ла на Индию, но об этом я скажу позднее.
Наконец-то я закончил с Индией девятнадцатого столетия.
Мы дошли до времени, от которого нас отделяют восемнадцать
лет. А теперь мы должны покинуть Индию и отправиться в сле-
дующем письме в Китай, чтобы рассмотреть другой тип импе-
риалистической эксплуатации.
114.	АНГЛИЯ НАВЯЗЫВАЕТ ОПИУМ КИТАЮ
14 декабря 1932 года
Я рассказал тебе довольно подробно о последствиях промыш-
ленной и технической революций для Индии, а также о том, как
новый империализм действовал в Индии. Будучи индийцем, я не
240
беспристрастен и боюсь, что не могу не встать на точку зрения
сторонника Индии. Но я пытался сделать это и хотел бы, чтобы и
ты попыталась рассмотреть эти вопросы как ученый, бесприст-
растно изучающий факты, а не националист, стремящийся дока-
зать правоту одной из сторон. Национализм хорош на своем мес-
те, но он ненадежен как друг и недостоверен как историк. Он
делает нас слепыми ко многим явлениям, а порой искажает ис-
тину, в особенности если она касается нашей страны или нас
самих. Поэтому при рассмотрении новейшей истории Индип мы
должны быть настороже и не валить всю вину за наши не-
счастья на англичан.
Поскольку мы уже видели, как эксплуатировали Индию в
девятнадцатом веке промышленники и капиталисты Англии, пе-
рейдем теперь к другой великой стране Азии, с давних пор дру-
жественной но отношению к Индии, к старейшей среди наций —
Китаю. Здесь мы увидим другой тип эксплуатации, осущест-
вляемой Западом. Китай не стал, подобно Индии, колонией или
страной, подчиненной какой-либо европейской державе. Он избе-
жал этого, так как обладал достаточно сильным центральным
правительством, которое сумело сохранить единство страны
вплоть до середины девятнадцатого века. Индия, как мы видели,
была раздроблена еще за сто лет до этого, когда пала империя
Моголов. Китай ослабел в девятнадцатом веке, но тем не менее
он сохранил единство до самого конца, и соперничество между
державами помешало им слишком широко воспользоваться сла-
бостью Китая.
В своем последнем письме о Китае (это было письмо 94-е)
я рассказал о попытках англичан расширить торговлю с Кита-
ем. Я привел длинную выдержку из письма, написанного в весь-
ма высокомерном и покровительственном тоне маньчжурским им-
ператором Цяньлуном в ответ на послание английского короля
Георга III. Это было в 1792 году. Эта дата напомнит тебе о бур-
ных временах, которые Европа тогда переживала,— то был пе-
риод Французской революции. А за ней последовали Наполеон
и наполеоновские войны. Англия была занята по горло в течение
всего периода, она отчаянно боролась против Наполеона. Поэто-
му для нее вопрос о расширении торговли с Китаем не вставал,
пока Наполеон не пал и Англия не вздохнула свободно. Вскоре
после этого, в 1816 году, в Китай было отправлено еще одно бри-
танское посольство. Но возникли какие-то затруднения с соблю-
дением церемониала, и китайский император отказался принять
241
британского посла, лорда Амхерста, и приказал ему возвратить-
ся обратно. Церемония, которую надо было исполнить, называ-
лась «каутау», при этом надо было пасть ниц перед императо-
ром. Может быть, ты слышала слово «kow-towing» — «отвесить
земной поклон».
Итак, встреча не состоялась. Тем временем быстро развивал-
ся новый вид торговли — торговля опиумом. Может быть, не
совсем верно называть ее новой, так как опиум стал впервые вво-
зиться из Индии уже в пятнадцатом веке. Индия в прошлом по-
сылала в Китай много хороших вещей. Но опиум был действи-
тельно плохой вещью из тех, что она посылала. Однако торговля
им была ограничена. Она стала расти в девятнадцатом веке бла-
годаря европейцам и в особенности Ост-Индской компании, кото-
рой принадлежала монополия на английскую торговлю. Говорят,
будто голландцы на Востоке подмешивали его к табаку и курили
его в качестве профилактического средства против малярии. При
их посредстве курение опиума проникло в Китай, но в худшей
форме, поскольку здесь стали курить чистый опиум. Китайское
правительство хотело положить конец этой привычке ввиду пло-
хих ее последствий для народа, а также ввиду того, что торгов-
ля опиумом выкачивала из страны огромные суммы денег.
В 1800 году китайское правительство издало эдикт, или указ,
полностью запрещавший ввоз опиума для любых целей. Но тор-
говля им была весьма прибыльным делом для иностранцев. Они
продолжали ввозить в страну опиум контрабандой и подкупали
китайских чиновников, чтобы те смотрели на это сквозь пальцы.
Поэтому китайское правительство установило правило, запре-
щавшее чиновникам встречаться с иностранными купцами. Были
также введены суровые наказания за обучение иностранцев ки-
тайскому или маньчжурскому языкам. Но все это было беспо-
лезно. Торговля опиумом продолжалась, и, вероятно, взяточни-
чество и коррупция были широко распространены. Положение
стало еще хуже после 1834 года, когда британское правитель-
ство положило конец монополии Ост-Индской компании на
китайскую торговлю и открыло доступ к ней всем английским
купцам.
Контрабанда опиума внезапно сильно увеличилась, и китай-
ское правительство решило наконец предпринять энергичные ме-
ры для ее пресечения. Оно избрало для этой цели хорошего че-
ловека. Специальным комиссаром по борьбе с контрабандой был
назначен Линь Цзэ-сюй, и он принял быстрые и решительные
242
меры. Он отправился на юг, в Кантон, который был главным цен-
тром нелегальной торговли, и распорядился, чтобы все иностран-
ные купцы сдали ему полностью имеющиеся у них запасы опиу-
ма. Сперва они отказались подчиниться. Тогда Линь принудил
их к подчинению. Он изолировал купцов в их факториях, заста-
вил китайских рабочих и слуг покинуть их и запретил доставлять
продовольствие в фактории. Эти энергичные и действенные меры
вынудили иностранных купцов пойти на соглашение и выдать
китайцам двадцать тысяч ящиков с опиумом. Линь повелел уни-
чтожить это огромное количество опиума, которое явно предназ-
началось для контрабанды. Он объявил также иностранным куп-
цам о том, что ни одному кораблю не будет разрешено входить
в Кантон, пока капитан не даст обязательства не доставлять опи-
ума. Если это обещание будет нарушено, китайское правительст-
во конфискует судно вместе с его грузом. Комиссар Линь был
весьма добросовестным человеком. Он хорошо выполнял пору-
ченное ему дело, но не сознавал, сколь тяжкими будут последст-
вия для Китая.
Последствия были таковы: война с Англией, поражение Ки-
тая и унизительный мир. А опиум, который китайское прави-
тельство хотело запретить, был навязан ему силой. Полезен или
вреден опиум для китайцев — это было несущественно (для анг-
личан). Чего именно хотело китайское правительство, не играло
никакой роли. Существенно было, что контрабанда опиума бы-
ла исключительно прибыльным делом для английских купцов, а
Англия не выражала готовности мириться с потерей доходов.
Большая часть опиума, уничтоженного комиссаром Линем, при-
надлежала английским купцам. И вот под предлогом защиты
национальной чести Англия в 1840 году вступила в войну с Ки-
таем. Эту войну справедливо называют Опиумной войной, так
как се вели и выиграли для того, чтобы получить право навя-
зать опиум Китаю.
Китай ничего не мог поделать с британским флотом, который
установил блокаду Кантона и других портов. Спустя два года,
в 1842 году, Китаю пришлось покориться и по Нанкинскому
договору открыть пять портов для внешней торговли, в то вре-
мя это означало прежде всего для торговли опиумом. Эти пять
портов были: Кантон, Шанхай, Амой, Нинбо и Фучжоу. Они на-
зывались «договорными портами». Англия присоединила к своим
владениям остров Гонконг, близ Кантона, а также принудила Ки-
тай к выплате большой денежной суммы в качестве компенса-
243
ции за уничтоженный опиум и издержек на войну, которую она
сама навязала Китаю.
Таким образом, англичане одержали победу в Опиумной вой-
не. Китайский император обратился с личным посланием к коро-
леве Виктории, которая была в то время королевой Англии, в
весьма учтивой форме обращая ее внимание на ужасающие по-
следствия опиумной торговли, которая была навязана Китаю.
Королева не ответила на это послание. Всего пятьдесят лет на-
зад его предшественник Цяньлун писал королю Англии совсем
в ином тоне!
Этим было положено начало неудачам Китая в отношениях с
империалистскими державами Запада. Изоляция Китая окончи-
лась. Ему пришлось согласиться на торговлю с иностранцами, а
вдобавок допустить и христианских миссионеров. Эти миссионе-
ры играли в Китае важную роль в качестве авангарда империа-
лизма. Многие возникавшие впоследствии беспорядки были в той
или иной мере связаны с миссионерами. Их поведение часто бы-
вало наглым и оскорбительным, но их нельзя было судить в ки-
тайском суде. По новому договору иностранцы с Запада не под-
чинялись китайским законам и не подлежали китайскому суду.
Их дела разбирались в их собственных судах. Это называлось
экстерриториальностью; она продолжает существовать еще и
сейчас и вызывает возмущение. Лица, обращенные миссионера-
ми в христианство, также претендовали на особую защиту на
основе экстерриториальности. Для этого у них не было абсолют-
но никаких оснований, но какое это имело значение, когда за
ними стоял великий миссионер — представитель могущественной
империалистской державы. Так, порой одно село натравливали
ла другое, а когда, отчаявшись сверх всякой меры, жители де-
ревни или кто-либо еще поднимались и нападали на миссионера,
а иногда и убивали его, тогда стремительно налетала стоявшая
за всем этим империалистская держава и требовала достойного
возмещения. Трудно найти случаи, столь же прибыльные для ев-
ропейских держав, как убийства миссионеров в Китае! Ведь
каждый такой случай они превращали в повод для новых тре-
бований и вымогания дальнейших привилегий.
Человек, начавший одно из самых ужасных и жестоких вос-
станий в Китае, также был новообращенным христианином. Речь
идет о восстании тайпинов, начатом окдло 1850 года полусума-
сшедшим Хун Сю-цюанем. Этот религиозный маньяк добился не-
обычайных успехов; с боевым кличем «Убивайте идолопоклонни-
244
ков!» носился он по стране, и огромное число людей действи-
тельно было убито. Восстание опустошило больше половины Ки-
тая и привело приблизительно за дюжину лет к гибели по край-
ней мере двадцати миллионов людей. Неправильно было бы, ра-
зумеется, возлагать на христианских миссионеров и иностранные
державы ответственность за это восстание и кровопролитие, ко-
торым оно сопровождалось. Сначала миссионеры, видимо, бла-
гословили его, но впоследствии опи отреклись от Хуна. Китай-
ское правительство, однако, продолжало верить, что повинны в
нем христианские миссионеры. Эта уверенность дает нам пред-
ставление о том, как сильно тогда и впоследствии возмущала ки-
тайцев деятельность миссионеров. Для них миссионер не был
вестником религии и доброй воли. Он был агентом империализ-
ма. Как сказал один английский автор: «Сначала миссионер,
затем канонерка, а затем захват территории — такова последо-
вательность событий в представлении китайца». Не следует за-
бывать об этом, так как довольно часто миссионеры оказывались
замешанными в беспорядках, происходивших в Китае.
Весьма удивительно, что восстание, руководимое безумным
фанатиком, могло достигнуть таких больших успехов, прежде чем
его удалось подавить. Подлинная причина этого заключалась в
том, что старый строй в Китае начинал рушиться. В своем по-
следнем письме о Китае я, кажется, писал тебе о тяжести нало-
гов, об изменении экономических условий и о росте народного
недовольства. Повсюду возникали тайные общества, деятельность
которых была направлена против маньчжурского правитель-
ства, и в воздухе запахло восстанием. Внешняя торговля, тор-
говля опиумом и другими предметами еще более ухудшала по-
ложение. Разумеется, Китай и в прошлом вел внешнюю торгов-
лю. Но теперь условия изменились. Крупная машинная про-
мышленность Запада производила товары быстро, и не все они
могли быть проданы на месте. Поэтому для них надо было искать
рынки в других странах. Этим и объяснялось стремление за-
воевать рынки как в Индии, так и в Китае. Эти товары, а в осо-
бенности опиум, нарушили прежние торговые связи и тем самым
усилили беспорядок в экономике. Как и в Индии, цены на товары,
продававшиеся на китайских базарах, стали подвергаться влия-
нию мировых цен. Все это еще более увеличивало нищету и недо-
вольство народа и способствовало усилению восстания тайпинов.
Такова была обстановка в Китае в те времена, когда само-
надеянность западных держав возросла и их вмешательство в де-
245
ла усилилось. Не удивительно, что Китай был не в силах про-
тивостоять их требованиям. Эти европейские державы, а впослед-
ствии также и Япония, как мы увидим, в полной мере воспользо-
вались беспорядками и трудностями, царившими в Китае, чтобы
вымогать у него привилегии и отбирать территории. Китай, по
всей вероятности, разделил бы судьбу Индии и превратился бы
в колонию и часть империи какой-нибудь одной или нескольких
западных держав и Японии, если бы не взаимное соперничество
и ревность этих держав друг к другу.
Я отклонился от главной нити своего повествования, расска-
зывая тебе об общей обстановке в Китае в девятнадцатом веке,
об экономической разрухе, восстании тайпипов, миссионерах п
иностранной агрессии. Но надо знать кое-что об этом, чтобы
иметь возможность с пониманием дела следить за ходом повест-
вования. События в истории происходят не просто, как чудеса.
Они происходят вследствие совокупности различных причин. Но
эти причины не всегда очевидны, они лежат под поверхностью
явлений. Маньчжурские правители Китая, до последнего време-
ни столь великие и могущественные, должно быть, были пораже-
ны этим неожиданным поворотом колеса фортуны. Они, вероят-
но, не видели, что причины катастрофы крылись в их собствен-
ном прошлом, они не могли оценить промышленный прогресс
Запада и его разрушительные последствия для экономической
системы Китая. Они были чрезвычайно возмущены вторжением
чужеземных «варваров». Тогдашний император, касаясь этих
вторжений, употребил восхитительное древнекитайское выраже-
ние: он сказал, что не потерпит, чтобы кто-то храпел рядом с его
постелью! Но одной только мудрости и юмора древних класси-
ков, хотя они и учили невозмутимому спокойствию и чудесной
стойкости в несчастье, было недостаточно, чтобы изгнать иност-
ранцев.
Нанкинский договор открыл Англии двери Китая. Но Англии
не могли достаться все лакомые кусочки. В дело вмешались
Франция и Соединенные Штаты Америки и также заключили
торговые договоры с Китаем. Китай был беспомощным, и при-
нуждение, которому он подвергался, не могло внушить ему
любовь или уважение к иностранцам. Его раздражало само при-
сутствие этих «варваров». Со своей стороны иностранцы еще
далеко не были удовлетворены. Их аппетиты и стремление экс-
плуатировать Китай возрастали. Инициативу опять взяла на себя
Англия.
246
Для иностранцев время было чрезвычайно благоприятным,
так как Китай был занят восстанием тайпинов и не мог оказать
сопротивления. И вот англичане стали искать предлога для вой-
ны. В 1856 году наместник китайского императора в Кантоне
приказал арестовать китайский экипаж одного судна за пират-
ские действия. Судно также принадлежало китайцам, и ни один
иностранец не был тут замешан. Но судно плавало под британ-
ским флагом, имея на то разрешение властей Гонконга. Правда,
срок этого разрешения уже истек. Тем не менее, как в басне о
волке и ягненке у ручья, британское правительство превратило
это в предлог для войны.
В Китай были посланы войска из Англии. Как раз в это вре-
мя в Индии вспыхнуло восстание, и поэтому все эти войска на-
правили в Индию. Война с Китаем была отложена до тех пор,
пока восстание в Индии не было подавлено. Эта вторая китай-
ская [опиумная] война началась в 1858 году. Французы тем вре-
менем также нашли предлог для участия в ней, так как где-то
в Китае был убит французский миссионер. Таким образом, англи-
чане и французы набросились на китайцев, которые увязли в
войне с тайпинами. Английское и французское правительства пы-
тались склонить Россию и Соединенные Штаты Америки присое-
диниться к ним, но те не дали согласия. Однако в дележе добычи
они готовы были принять участие. По существу, боевых действий
не было; по новым договорам, подписанным всеми четырьмя дер-
жавами, китайцев вынудили предоставить новые привилегии.
Для внешней торговли были дополнительно открыты новые пор-
ты.
Но история второй китайской войны этим еще не была за-
вершена. В драме был еще один акт с еще более печальным про-
должением. Когда заключается договор, то в соответствии с обыч-
ным порядком заинтересованные правительства должны его ра-
тифицировать, или утвердить. Было условлено, что ратификация
этих договоров состоится в течение годичного срока в Пекине.
Когда наступил срок, русский посол прибыл сухим путем через
Россию прямо в Пекин. Остальные трое прибыли морем и хотели
подняться на своих судах вверх по реке Байхэ к Пекину. Го-
роду как раз в это время угрожали восставшие тайпины, и на
реке возводились укрепления. Китайское правительство поэтому
просило английского, французского и американского послов не
идти речным путем, а проехать дальше к северу по суше. Эта
просьба была вполне обоснованной. Американцы согласились ее
247
выполнить. Но английский и французский послы поступили ина-
че. Они попытались, несмотря на укрепления, силой проложить
себе дорогу вверх по реке. Китайцы открыли по ним огонь и
вынудили их отступить с тяжелыми потерями.
Высокомерные и самонадеянные правительства, которые не
пожелали даже выслушать просьбы китайского правительства
относительно изменения маршрута своих послов, разумеется, не
могли этого стерпеть. Они послали еще больше войск, чтобы
отомстить. В 1860 году они предприняли поход на древний го-
род Пекин, и месть их выразилась в том, что они разрушили,
разграбили и подожгли одно из самых великолепных зданий го-
рода, императорский Летний дворец — Юаньминъюань, строитель-
ство которого было завершено в правление Цяньлупа. Он был по-
лон редчайших сокровищ искусства и литературы, самых пре-
красных из всех, что создал Китай. Там была древняя бронза
исключительной красоты, поразительно тонкий фарфор, редкие
рукописи и картины, всевозможные старинные изделия и произ-
ведения искусства, которыми Китай славился на протяжении
целого тысячелетия. Англо-французская солдатня, невежествен-
ная, как вандалы, разграбила и уничтожила все эти сокровища,
сложив громадные костры, горевшие много дней подряд! Разве
удивительно, что китайцы, имевшие за собой культуру тысячелет-
ней давности, смотрели на эти акты вандализма с болью в сердце
и считали грабителей невежественными варварами, которые умели
только убивать и разрушать? Должно быть, при этом им на
память приходили другие грабители, варвары древних времен,
гунны и монголы.
Но иностранным варварам было безразлично, что о них ду-
мают китайцы. Они чувствовали себя в безопасности на своих
канонерках и при своем современном оружии. Какое для них
имело значение, что богатых и редких сокровищ, которые собира-
лись столетиями, больше не существовало? Им не было дела до
китайского искусства и культуры.
Все будет так, как мы хотим:
На случай всяких бед
Есть пулемет у нас «Максим»,
У них «Максима» нет*.
* Перевод Н. Ванханен.
248
115.	КИТАЙ ПЕРЕЖИВАЕТ ТРУДНОСТИ
24 декабря 1932 года
В моем последнем письме я рассказал тебе о том, как ан-
гличане и французы разрушили в 1860 году изумительный Лет-
ний дворец в Пекине. Это было сделано, как утверждали, чтобы
наказать китайцев за оскорбление парламентерского флага. Воз-
можно, это и было правдой и какие-то китайские войска допусти-
ли такое нарушение, но тем не менее преднамеренный ванда-
лизм англичан и французов почти выходит за пределы человече-
ского понимания. Это были действия не каких-то невежествен-
ных солдат, но людей, облеченных властью. Как могут происхо-
дить такие вещи? Англичане и французы — цивилизованные и
культурные народы и во многих отношениях являются ведущи-
ми в современной цивилизации. Между тем эти народы, кото-
рые ведут себя столь добропорядочно и деликатно в частной жиз-
ни, забывают о своей цивилизованности и о приличиях в общест-
венных отношениях и конфликтах с другими народами. Есть, по-ви-
димому, удивительная разница между поведением отдельных
личностей в отношениях друг с другом и поведением наций. Детям,
мальчикам и девочкам, внушают, что они не должны быть эгоис-
тами, должны думать о других и вести себя хорошо. Все наше
образование сводится к тому, чтобы преподать этот урок, и в какой-
то небольшой степени мы его усваиваем. Но затем наступает вой-
на, мы забываем прежние уроки, и сидящий в нас зверь пробуж-
дается. И вот воспитанные люди начинают вести себя как звери.
Так бывает даже тогда, когда сражаются две родственные на-
ции, как, например, французы и немцы. Но бывает гораздо хуже,
когда конфликт происходит между различными расами, когда
европейцы сталкиваются с расами и народами Азии и.Африки.
Разные расы мало знают друг о друге, каждая из них представ-
ляет закрытую книгу для другой; а там, где невежество, там нет
чувства общности. Расовая ненависть и ожесточение нарастают,
и когда возникает конфликт между двумя расами, то это война
не только политическая, но, что гораздо хуже, война расовая.
Этим до некоторой степени объясняются ужасы индийского вос-
стания 1857 года, а также жестокость и вандализм господствую-
щих европейских держав в Азии и Африке.
Все это очень печально и очень глупо. Но там, где существует
господство одной нации над другой, одного народа над другим.
249
одного класса над другим, там неизбежны недовольство, трения,
возмущение и попытки эксплуатируемых наций, или народов, или
классов освободиться от эксплуататоров. А эта эксплуатация од-
ного другим представляет собой самую основу современного об-
щественого строя, называемого капитализмом, из недр которого
появился империализм.
В девятнадцатом веке большие машины и прогресс промыш-
ленности сделали западноевропейские нации и Соединенные
Штаты Америки богатыми и могущественными. Они возомнили,
будто являются господами мира и будто другие расы ниже их и
должны уступать им дорогу. Добившись некоторого контроля
над силами природы, они стали вести себя высокомерно и пре-
небрежительно по отношению к другим. Они забыли о том, что
цивилизованный человек должен контролировать не только при-
роду, но и самого себя. Поэтому мы видим, что в девятнадцатом
веке прогрессивные народы, во многих отношениях опередив-
шие другие, часто позволяют себе такое поведение, которого бы
устыдился отсталый дикарь. Может быть, это поможет тебе по-
нять поведение европейских народов в Азии и Африке не толь-
ко в прошлом столетии, но даже в наши дни.
Не думай, что, сравнивая европейские народы с нами, я хочу
доказать наше превосходство. Отнюдь нет. У всех нас есть свои
темные пятна, и некоторые наши недостатки достаточно плохи;
иначе мы не пали бы так низко, как это с нами случилось.
Вернемся теперь к Китаю. Англичане и французы продемон-
стрировали свое могущество, разрушив Летний дворец. Затем они
принудили Китай ратифицировать прежние договоры и добились
для себя новых привилегий. В соответствии с этими договорами
в Шанхае китайским правительством была организована та-
моженная служба, возглавлявшаяся чиновниками-иностранцами.
Она называлась Императорская морская таможня.
Тем временем восстание тайпинов, которое ослабило Китай,
тем самым создав благоприятные условия для вмешательства
иностранных держав, все еще продолжало тянуться. Наконец в
1864 году оно было окончательно подавлено китайским намест-
ником Ли Хун-чжаном, который стал ведущим государственным
деятелем Китая.
Пока Англия и Франция терроризировали Китай, вымогая у
него привилегии и уступки, Россия на севере добилась значи-
тельных успехов мирными средствами. Всего за несколько лет
до этого Россия, жаждавшая овладеть Константинополем, на-
250
пала на Турцию в Европе. Англия и Франция боялись возрастав-
шего могущества России, поэтому они присоединились к Тур-
ции и нанесли поражение России в так называемой Крымской
войне 1854—1856 годов. Потерпев поражение на Западе, Россия
обратила свои взоры на Восток и добилась здесь больших успехов.
Ей удалось мирными средствами склонить Китай к согласию на
присоединение к России одной из северо-восточных территорий
Азии, примыкающих к морю, с городом и гаванью Владивосток.
Этим успехом Россия была обязана блестящему молодому русско-
му сановнику Муравьеву. Таким образом, Россия гораздо больше
выиграла мирным путем, чем Англия и Франция в результате
трех лет войны и бессмысленного разрушения.
Так обстояли дела в 1860 году. Великая китайская империя
маньчжуров, которая в конце восемнадцатого века простиралась
и господствовала почти над половиной Азии, была теперь уни-
жена и опозорена. Западные державы из далекой Европы нанес-
ли ей поражение и унизили ее, внутреннее восстание едва не
опрокинуло империю. Все это вызвало в Китае глубокое потрясе-
ние. Стало очевидным, что все плохо, и начали прилагать не-
которые усилия, чтобы приспособить страну к новым условиям
и противостоять иностранной угрозе. Поэтому 1860 год можно
рассматривать почти как начало новой эры, когда Китай стал го-
товиться к борьбе против иностранной агрессии. Сосед Китая
Япония была занята в это время тем же, и это также служило
примером для Китая. Япония преуспела гораздо больше, чем Ки-
тай, но Китаю в течение некоторого времени удавалось сдержи-
вать иностранные державы.
К держазам, с которыми были подписаны договоры, была на-
правлена китайская дипломатическая миссия во главе с амери-
канцем Берлингемом, горячим другом Китая, и ему удалось до-
биться несколько лучших условий. В 1868 году был подписан но-
вый китайско-американский договор; интересно отметить, что в
нем предусматривалось согласие китайского правительства в знак
своего расположения и в качестве уступки Соединенным Шта-
там Америки на эмиграцию китайских рабочих в Штаты. Соеди-
ненные Штаты были тогда заняты развитием своих западных ти-
хоокеанских штатов, особенно Калифорнии, а рабочей силы там
не хватало. Поэтому они начали ввозить рабочую силу из Ки-
тая. Но это послужило причиной новых осложнений. Американ-
цы стали возражать против ввоза дешевой китайской рабочей
силы, и между двумя правительствами возникли трения. Позд-
251
нее Соединенные Штаты Америки запретили иммиграцию из
Китая, и это унизительное обращение вызвало большое возму-
щение среди китайцев, которые в ответ начали бойкотировать
американские товары. Но все это длинная история, она приведет
нас в двадцатый век, и нам пока не нужно в нее вникать.
Едва было подавлено восстание тайпинов, как началось но-
вое восстание — против маньчжур. Оно произошло не в самом
Китае, но на далеком Западе, в [Восточном] Туркестане, в цент-
ре Азии. Эти земли были заселены преимущественно мусульмана-
ми, и в 1863 году мусульманские племена, возглавляемые вож-
дем по имени Якуб-бек, подняли восстание и изгнали представи-
телей китайских властей. Это местное восстание представляет
для нас интерес по двум причинам. Россия попыталась восполь-
зоваться им для занятия части территории Восточного Туркеста-
на. В конечном итоге Россия возвратила территории. Этого удалось
добиться благодаря весьма необычной военной кампании против
Якуб-бека, которую осуществил в Центральной Азии китайский
военачальник Цзо Цзун-тан. Этот генерал действовал чрезвычай-
но неторопливо. Он передвигался медленно, и прошел не один год,
прежде чем он добрался до мятежников. Дважды он делал такие
продолжительные остановки, которые позволили его армии посе-
ять и собрать урожай зерна для своих нужд! Задача обеспечения
армии продовольствием всегда трудна, но здесь она должна была
быть исключительно тяжелой, поскольку предстоял переход через
пустыню Гоби. Поэтому генерал Цзо решил ее по-новому. Затем
он нанес поражение Якуб-беку и положил конец восстанию. Как
говорят, кампания, проведенная им в районе Кашгара, Турфана,
Яркенда и др., является удивительной с военной точки зрения.
Вскоре после того как удовлетворительно решился вопрос с
Россией в Центральной Азии, у китайского правительства воз-
никли новые осложнения в другой части его обширной, но распа-
давшейся на части империи. Это было в Аннаме, который являл-
ся вассальным государством для Китая. У французов были ви-
ды на него, и между Францией и Китаем началась вооруженная
борьба. И снова, ко всеобщему удивлению, Китай довольно ус-
пешно справился с этим и Франции не удалось его запугать. В
1885 году был заключен вполне приемлемый договор.
Эти новые признаки усиления Китая произвели достаточно
сильное впечатление па империалистические державы. Казалось,
Китай преодолел слабость, которая проявлялась в 1860 году и
252
раньше. Поговаривали о реформах, и многие полагали, что кри-
зис уже позади. Именно по этой причине Англия, аннексировав
в 1886 году Бирму, обещала посылать каждые десять лет тра-
диционную дань Китаю.
Но Китай еще далеко не преодолел кризиса в своем разви-
тии. Ему предстояло пережить еще много унижений, страданий
и расколов. Причины его трудного положения отнюдь не своди-
лись только к слабости армии и флота, но крылись гораздо глуб-
же. Вся его социальная и экономическая структура находилась
в состоянии распада. Как я уже тебе рассказывал, дела обстояли
плохо еще в начале девятнадцатого века, когда возникло мно-
го тайных обществ, боровшихся против маньчжур. Вследствие
развития внешней торговли и контактов с промышленными стра-
нами положение еще более ухудшилось. Видимость силы, проде-
монстрированная Китаем после 1860 года, не имела под собой
реальной почвы. Кое-где более энергичные чиновники, в особен-
ности Ли Хун-чжан, осуществили некоторые реформы в местных
масштабах. Но они не могли разрешить проблему в корне или
излечить болезнь, которая подтачивала Китай.
Внешние проявления силы Китая в эти годы объяснялись
главным образом появлением сильного правителя, осуществляв-
шего руководство делами страны. Это была выдающаяся женщи-
на, вдовствующая императрица Цыси. Ей было всего двадцать
шесть лет, когда она пришла к власти, номинально императором
стал ее малолетний сын. В течение сорока лет она энергично уп-
равляла Китаем. Она выбирала способных чиновников и наделя-
ла их частицей своей энергии. Главным образом благодаря это-
му обстоятельству и благодаря самой императрице Китай выгля-
дел более сильным, чем на протяжении многих лет прежде.
Но тем временем по ту сторону моря Япония творила чудеса
и изменилась до неузнаваемости. К Японии поэтому мы сейчас
и обратимся.
116.	ЯПОНИЯ УСТРЕМЛЯЕТСЯ ВПЕРЕД
21 декабря 1932 года
Прошло много времени с тех пор, как я писал тебе о Япо-
нии. Больше пяти месяцев назад (в письме 81-м) я рассказал о
том, каким удивительным образом Япония в семнадцатом веке
253
закрыла свои границы. Начиная с 1641 года в течение почти
двухсот лет японский народ жил, отгородившись от всего осталь-
ного мира. За эти двести лет произошли великие изменения и в
Европе, и в Азии, и в Америке, и даже в Африке. О некоторых
волнующих событиях, имевших место в этот период, я уже тебе
рассказал. Но вести о них не доходили до этой уединенной нации,
никакое, даже самое слабое дыхание внешнего мира не касалось
стародавней феодальной атмосферы Японии. Казалось, будто
ход времени остановился, и никаких изменений не происходит,
и страна словно в плену середины семнадцатого века. Ибо, хотя
время и двигалось вперед, картина оставалась прежней. Это была
феодальная Япония с классом земельных собственников у вла-
сти. Император обладал лишь незначительной властью, подлин-
ным правителем был сёгун, стоявший во главе большого клана.
Подобно кшатриям в Индии, здесь существовал класс воинов,
называемых самураями. Феодальные сеньоры и самураи состав-
ляли господствующий класс. Часто различные сеньоры и кланы
ссорились друг с другом. Но все они объединялись вместе,
чтобы притеснять и эксплуатировать крестьян и всех осталь-
ных.
Все же в Японии царил мир. После длительных гражданских
войн, которые истощили страну, все были рады этому миру. Не-
которые представители крупной феодальной знати — даймё,— во-
евавшие друг с другом, были подавлены. Япония начала медлен-
но оправляться от разрушительных последствий гражданской
войны. Интересы людей все больше обращались к промышлен-
ности, искусству, литературе и религии. Христианство было
запрещено, возродился буддизм, а позднее синтоизм — типич-
ный для Японии культ предков. Конфуций, китайский муд-
рец, стал идеалом в вопросах общественного поведения и мора-
ли. Искусство процветало при дворе и в дворянских кругах.
Некоторыми чертами эта картина напоминала средние века
в Европе.
Но развитие не так легко остановить, и, хотя внешние кон-
такты были прерваны, внутри самой Японии происходили изме-
нения, хотя и не столь быстрые, как это было бы при других ус-
ловиях. Как и в других странах, феодальный строй приближался
к экономической катастрофе. Недовольство усиливалось, и сёгун,
возглавлявший управление, стал для него мишенью. Развитие
синтоизма побуждало людей больше обращать свои взоры к им-
ператору, который считался прямым потомком солнца. Таким
254
образом, широкое распространение недовольства породило дух
национализма, а национализм, причиной которого было расстрой-
ство экономики, неизбежно вел бы к изменению и к открытию
Японии для внешнего мира.
Иностранные державы неоднократно предпринимали попытки
добиться открытия Японии, но все они были безуспешными. В
середине XIX столетия Соединенные Штаты Америки оказались
особенно заинтересованными в этом. Они только недавно расши-
рили свою территорию до Калифорнии, и Сан-Франциско стано-
вился важным портом. Открывшиеся новые перспективы торгов-
ли с Китаем были весьма привлекательны, но плавание через
Тихий океан было длительным. Поэтому американцам было же-
лательно заходить в японские порты для передышки и пополне-
ния припасов. Это и явилось причиной повторных попыток Аме-
рики добиться открытия Японии.
В 1853 году в Японию прибыла американская эскадра с пись-
мом от американского президента. Это были первые пароходы,
которые видела Япония. Спустя год сёгун дал согласие на откры-
тие двух портов. Англичане, русские и голландцы, узнав об этом,
вскоре также прибыли и заключили с сёгуном аналогичные дого-
воры. Таким образом, Япония через двести тринадцать лет ока-
залась снова открытой для мира.
Но трудности были впереди. Сёгун вел себя перед иностран-
ными державами, как император. Но он не был больше популя-
рен и против заключенных им договоров с иностранцами нача-
лась большая кампания. Некоторые иностранцы были при этом
убиты, в результате иностранные державы предприняли нападе-
ние с моря. Положение становилось все более и более трудным, в
конце концов в 1867 году сёгуна заставили отказаться от зани-
маемого поста. Так закончился сёгунат Токугава, который, как
ты, может быть, помнишь, начался в 1603 году с приходом Иэ-
ясу. Закончился не просто этот сёгунат, а вся система сёгуната,
просуществовавшая почти семьсот лет.
Новый император занял теперь подобающее место. Это был
четырнадцатилетний мальчик, который только что взошел на им-
ператорский престол под именем Муцухито. Он правил сорок
пять лет, с 1867 по 1912 год, период этот известен как эра Мэйд-
зи (или «просвещенного правления»). В его правление Япония
устремилась вперед и, подражая западным нациям, во многих
отношениях сравнялась с ними. Такие огромные изменения на
протяжении жизни только одного поколения были замечательным
255
явлением и не имели себе равных в истории. Япония преврати-
лась в большую промышленную нацию и, следуя по стопам за-
падных держав, в нацию империалистическую и хищную. У нее
наблюдались все внешние признаки прогресса. В промышленном
отношении Япония даже превзошла своих учителей. Ее населе-
ние быстро возрастало. Ее корабли плавали по всему миру. Она
превратилась в великую державу, к голосу которой с почтением
прислушивались в международных делах. И тем не менее все эти
громадные изменения не слишком глубоко затронули душу
нации. Было бы неправильно называть эти изменения поверх-
ностными, ибо они были чем-то гораздо большим. Но взгля-
ды правителей по-прежнему оставались феодальными, и они
пытались сочетать радикальные реформы с феодальной оболоч-
кой. И по всей видимости, в значительной мере преуспели в
этом.
Ответственной за эти великие перемены в Японии была груп-
па дальновидных представителей дворянства — «старейших госу-
дарственных деятелей» [гэнро.— Ред.], как их называли. Когда
за бунтами против иностранцев в Японии последовали бомбар-
дировки с иностранных военных кораблей, японцы увидели, на-
сколько они беспомощны, и почувствовали себя жестоко унижен-
ными. Но вместо того чтобы проклинать свою судьбу и рвать на
себе волосы, они решили извлечь урок из этого поражения и
унижения. «Старейшие государственные деятели» наметили про-
грамму и придерживались ее неукоснительно.
Старые феодальные даймё были уничтожены. Столица и ме-
стопребывание императора были перенесены из Киото в Эдо, пе-
реименованный в Токио. Была провозглашена новая конститу-
ция, учредившая парламент с двумя палатами, из которых ниж-
няя избиралась, а верхняя назначалась. Произошли перемены в
системе образования, в области права, в промышленности, почти
во всех областях. Выросли фабрики и заводы, были созданы со-
временные армия и флот. Япония приглашала экспертов из дру-
гих стран, а японских студентов посылала в Европу и Америку,
для того чтобы они становились не адвокатами и тому подобное,
как это делали в прошлом индийцы, а специалистами в области
точных наук и техники.
Все это делалось «старейшими государственными деятелями»
от имени императора, который, несмотря на новый парламент п
все прочее, продолжал оставаться по закону абсолютным монар-
хом Японской империи. Двигая вперед эти реформы, «старейшие
256
государственные деятели» одновременно насаждали культ импе-
ратора. Это было странное сочетание: фабрики и современная
промышленность, подобие парламентского управления, с од-
ной стороны, и средневековое обожествление императора —с дру-
гой. Трудно понять, как эти две стороны могли сочетаться друг
с другом в течение сколько-нибудь длительного времени. И тем
не менее обе эти стороны развивались вместе и до сих пор не-
раздельны. «Старейшие государственные деятели» двояко ис-
пользовали это чувство благоговения перед императором. Запу-
гивая именем императора, они принуждали к реформам кон-
сервативные феодальные классы, которые в противном случае
могли бы оказать сопротивление; и в то же время они сдер-
живали более прогрессивные элементы, которые стремились
двигаться быстрее вперед и полностью избавиться от феода-
лизма.
Между Китаем и Японией существовал во второй половине
девятнадцатого века разительный контраст. Япония стремитель-
но европеизировалась, а Китай, как мы уже видели и еще увидим
в дальнейшем, оказался в чрезвычайно затруднительном поло-
жении. Как это получилось? Громадные размеры Китая, его мно-
гочисленное население и большие пространства затрудняли вся-
кие преобразования. Индия также страдает от этих мнимых ис-
точников силы: огромной территории и населения. Кроме того,
управление Китаем не было в достаточной степени централизо-
вано, то есть в различных частях страны существовало в доволь-
но широких масштабах самоуправление. Таким образом, для
центрального правительства нелегко было вмешаться и произве-
сти крупные изменения, как это было сделано в Японии. Кроме
того, великая цивилизация Китая создавалась тысячелетиями и
была слишком тесно переплетена с его жизнью, чтобы от нее
легко можно было отказаться. В этом мы снова можем сравнить
Индию с Китаем. С другой стороны, Япония заимствовала циви-
лизацию у Китая и ей легче было заменить ее другой цивилиза-
цией. Еще одной причиной трудностей, которые испытывал Ки-
тай, было постоянное вмешательство европейских держав. Китай
был великой континентальной страной. Он не мог отгородиться
от мира, как это сделала островная Япония. Россия соприкаса-
лась с его территорией на Севере и Северо-Западе, Британская
империя — на Юго-Западе, Франция подбиралась к его границам
на Юге. Эти европейские державы добились от Китая принуди-
тельным путем важных привилегий и имели там крупные тор-
257
говые интересы. Эти интересы давали им более чем достаточно
поводов для вмешательства.
Поэтому Япония стремительно вырвалась вперед, в то время
как Китай все еще продолжал бороться вслепую, пытаясь при-
способиться к новым условиям. Однако есть еще один удивите-
льный факт, достойный упоминания. Япония освоила западные
машины и промышленность, обзавелась современной армией и
флотом и таким образом приобрела внешний облик современной
передовой индустриальной державы. Но она не приобщилась с
такой же готовностью к новой европейской мысли и идеям, к
понятиям личной и социальной свободы, к научным взглядам
на жизнь и общество. По сути дела, она продолжала оставаться
феодальной, авторитарной и преданной удивительному культу
императора, который весь остальной мир давно перерос. Страст-
ный патриотизм японцев и их готовность к самопожертвованию
были тесно связаны с этой верностью императору. Национализм
и культ обожествленного императора развивались рука об руку.
С другой стороны, Китай не осваивал машин и крупной промыш-
ленности, зато китайцы или по крайней мере современный Китай
с готовностью воспринимал западную мысль, идеи и научное ми-
ровоззрение. Все это было ему близко. Таким образом, мы видим,
что, хотя современный Китай сумел в большей степени проник-
нуться духом западной цивилизации, Япония перегнала его, по-
тому что она надела доспехи этой цивилизации и пренебрег-
ла ее духом. И вся Европа восхваляла Японию, так как она
была сильной благодаря этих доспехам, и приняла ее в свой
круг. Но Китай был слаб, он не имел пулеметов «Максим» и
других подобных вещей. Поэтому Китай оскорбляли, поуча-
ли и эксплуатировали, нимало не интересуясь его мыслью и
идеями.
Япония подражала Европе не только в промышленном произ-
водстве, но также в империалистической агрессии. Она была не
просто ученицей европейских держав, она часто даже превосхо-
дила их. Действительная трудность для нее заключалась в не-
соответствии нового индустриализма и старого феодализма. Пы-
таясь сохранять обе эти стороны, она не могла достичь экономи-
ческого равновесия. Налоги были очень тяжелыми, и народ роп-
тал. Чтобы предотвратить осложнения внутри страны, она при-
бегала к старым уловкам, отвлекая внимание войнами и импе-
риалистическими авантюрами за пределами страны. Ее новая
промышленность также заставляла ее искать источники сырья
258
и рынки сбыта в других странах, как промышленная революция
вынудила Англию, а позднее и другие западноевропейские дер-
жавы обратиться к завоеваниям за пределами страны. Произ-
водство возрастало, и население быстро увеличивалось. Требова-
лось все больше и больше продовольствия и сырья. Где можно
было их найти? Ее ближайшими соседями были Китай и Корея.
Китай открывал возможности для торговли, но это была густона-
селенная страна. Однако в Маньчжурии, в которую входили се-
веро-восточные провинции Китайской империи, было достаточно
простора для развития и колонизации. Поэтому Япония с вожде-
лением смотрела на Корею и Маньчжурию.
Япония также с беспокойством наблюдала, как западные дер-
жавы добивались от Китая всякого рода привилегий и пытались
даже осуществлять территориальные захваты. Все это ей совсем
не нравилось. Если бы этим державам удалось обосноваться на-
против Японии, на материке, ее безопасность оказалась бы под
угрозой и, во всяком случае, ее продвижение на континенте мог-
ло быть приостановлено.
Менее чем через двадцать лет после открытия Японии для
внешнего мира она начала проявлять агрессивность по отноше-
нию к Китаю. Мелкий спор, который возник в связи с убийст-
вом рыбаков, потерпевших кораблекрушение, дал Японии повод
потребовать от Китая компенсации. Китай сперва отверг эти
притязания Японии, по затем под угрозой войны, к тому же он
был занят борьбой с французами в Аннаме, пошел на уступки.
Это произошло в 1874 году. Победа окрылила Японию, и она не-
медленно стала помышлять о дальнейших завоеваниях. Корея,
видимо, представляла удобную возможность для этого. Затеяв с
ней ссору по какому-то пустяковому поводу, Япония вторглась
в страну и заставила ее выплатить большую сумму денег, а так-
же открыть некоторые порты для японской торговли.
Корея с давних пор была вассалом Китая. Она обратилась за
помощью к Китаю, но Китай был не в состоянии помочь ей. Ки-
тайское правительство, опасаясь чрезмерного усиления влияния
Японии, посоветовало Корее пойти временно на уступки, но за-
ключить договоры также и с западными державами, чтобы вос-
препятствовать Японии. Таким образом, к 1882 году Корея от-
крыла свои двери для внешнего мира. Но Япония не собиралась
этим довольствоваться. Воспользовавшись трудным положением
Китая, она снова подняла корейский вопрос и заставила Китай
согласиться на совместный протекторат над Кореей —таким об-
259
разом бедная Корея оказалась вассальным государством сразу
двух сюзеренов. Такое решение явно не могло удовлетворить ни
одну из заинтересованных сторон. Осложнения были неминуемы.
Япония, конечно, желала их и в 1894 году навязала Китаю
войну.
Китайско-японская война 1894—1895 годов принесла Японии
легкую победу. У нее были современная армия и флот, у китай-
цев же армия и флот были устарелыми и небоеспособными.
Япония добилась победы по всему фронту и заставила Китай
подписать договор, который предоставлял Японии те же права,
что и западным державам. Была провозглашена независимость
Кореи, но она служила лишь ширмой для контроля со стороны
Японии. Китай был вынужден уступить Японии также Ляодун-
ский полуостров с Порт-Артуром в Маньчжурии, а также Формо-
зу [Тайвань. — Ред.] и некоторые другие острова.
Это сокрушительное поражение, нанесенное Китаю малень-
кой Японией, было неожиданностью для мира. Западные дер-
жавы отнюдь не радовало появление на Дальнем Востоке могу-
щественной страны. Еще в ходе китайско-японской войны, когда
стало очевидным, что Япония выигрывает, эти державы преду-
предили ее, что они не согласятся на аннексию Японией каких-
либо владений Китая на материке. Несмотря на это предупреж-
дение, она завладела Ляодунским полуостровом с важным пор-
том Порт-Артур. Но ей не позволили сохранить их. Три великие
державы — Россия, Германия и Франция — потребовали от нее
отказа от этих территорий, и она, сколь велик ни был ее гнев
и раздражение, вынуждена была уступить. Она была недостаточ-
но сильна, чтобы противостоять этим трем державам.
Но Япония запомнила нанесенную ей обиду. Она терзала ее
и побуждала готовиться к более трудной борьбе. Спустя девять
лет началась ее схватка с Россией.
Между тем благодаря своей победе над Китаем Япония ут-
вердила себя в качестве сильнейшей нации на Дальнем Востоке.
Китай показал полностью всю свою слабость, и у западных дер-
жав исчез всякий страх перед ним. Они набросились на него,
как грифы, налетающие на мертвое тело или на умирающего,
и каждый старался урвать себе кусок побольше. Франция, Рос-
сия, Англия и Германия — все сцепились между собой из-за пор-
тов на китайском побережье и привилегий. Шла отвратительная
и совершенно непристойная борьба за концессии. Каждую мелочь
использовали как повод для притязаний на новые привилегии и
260
концессии. Убийство двух миссионеров позволило Германии си-
лой захватить Цзяочжоу в восточной части Шаньдунского полу-
острова. Поскольку Германия взяла эту территорию, то другие
державы настаивали на своей доле добычи. Россия взяла Порт-
Артур, захват которого Японией она не допустила три года на-
зад. Англия заняла Вэйхайвэй, чтобы уравновесить присутствие
России в Порт-Артуре. Франция заняла порт и территорию в
Аннаме. Россия также получила разрешение на строительство
железной дороги через Северную Маньчжурию как продолжение
Транссибирской магистрали.
Это была необычайно бесстыдная драка. Конечно, Китай не
испытывал удовольствия, расставаясь со своей территорией или
соглашаясь на концессии. Его каждый раз принуждали к со-
глашению с помощью демонстраций морской мощи и угрозами
обстрела. Как нам назвать это скандальное поведение! Открытым
разбоем? Бандитизмом? Таковы повадки империализма. Иногда
он действует тайком, иногда прикрывает дурные дела покровом
благочестивого сочувствия и лицемерными притязаниями на
добрые дела во имя блага других. Но в Китае в 1898 году он ни-
чем не прикрывал своих действий. Он предстал перед миром об-
наженным во всей своей уродливости.
117.	ЯПОНИЯ НАНОСИТ ПОРАЖЕНИЕ РОССИИ
29 декабря 1932 года
Я писал тебе относительно Дальнего Востока, сегодня я про-
должу рассказ. Может быть, ты удивляешься, почему я обре-
меняю свою память войнами и спорами прошлого. Ведь это ма-
лопривлекательный предмет, к тому же они были и кончились. Я
не хотел бы делать упор на них. Но многое из того, что происхо-
дит сегодня на Дальнем Востоке, корнями уходит в эти столкно-
вения, и поэтому некоторые сведения о них необходимы для по-
нимания современных проблем. Китай, подобно Индии, является
одной из великих проблем современного мира. И в данный мо-
мент, когда я пишу, идет ожесточенный спор по поводу завоева-
ния японцами Маньчжурии.
Я рассказывал тебе в моем предыдущем письме о драке за
концессии в Китае в 1898 году, когда претензии подкреплялись
прибытием военных кораблей западных держав. Они захватили
261
все хорошие порты и закрепили за собой в провинциях, прилега-
ющих к портам, всякого рода права: разрабатывать недра, стро-
ить железные дороги и т. д. Они непрерывно требовали все но-
вых концессии. Иностранные правительства начали вести разго-
воры о «сферах влияния» в Китае. Это деликатная форма, в ко-
торой современные империалистические правительства осуществ-
ляют раздел страны. Существуют различные степени владения и
контроля. Аннексия является, конечно, полным владением; при
протекторате контроль слабее; «сферы влияния» — это еще более
слабый контроль. Но все они обозначают одно и то же, и одна
ступень ведет к другой. Позже, когда нам, возможно, представит-
ся случай рассмотреть это, мы сможем убедиться, что аннек-
сия — это старый способ, от которого теперь почти отказались,
так как он влечет за собой столкновения с националистами. Го-
раздо легче осуществлять только экономический контроль над
страной и больше ни о чем не беспокоиться.
Таким образом, раздел Китая казался неминуемым, и Япония
была крайне встревожена этим. Плоды ее победы над Китаем,
казалось, доставались западным державам, а она в бессильном
гневе вынуждена была смотреть, как Китай делят на части. Ее
негодование в особенности вызывала Россия, которая помешала
ей завладеть Порт-Артуром, а затем завладела им сама.
Существовала, однако, еще одна великая держава, которая
до того времени не принимала участия ни в общей драке за кон-
цессии в Китае, ни в планах его раздела. Это были Соединенные
Штаты Америки. Они держались в стороне не потому, что были
добродетельнее других, а потому что были заняты развитием
своей огромной страны. По мере их продвижения на Запад, к
Тихому океану, необходимо было заниматься развитием все но-
вых областей, куда они вкладывали всю свою энергию и богат-
ство. Более того, значительная часть европейских капиталовложе-
ний также направлялась в Америку для этой цели. Но к концу
столетия американцы обратили свои взоры и на другие страны
в поисках приложения своих капиталов. Они заинтересовались
Китаем и с неудовольствием увидели, что европейские державы
уже готовы поделить его на «сферы влияния», возможно, с целью
дальнейшей аннексии. Америку же собирались обойти. Поэтому
Америка стала настаивать на так называемой политике «откры-
тых дверей» в Китае. Это означало предоставление всем одина-
ковых возможностей для торговли и коммерции в Китае. Другие
государства согласились с этим.
262
Эта непрерывная агрессия вконец запугала китайское прави-
тельство и убедила его в необходимости предпринять реформы и
реорганизацию. Их попытались осуществить, но было мало шан-
сов достигнуть успеха ввиду непрерывных требований новых кон-
цессий. Вдовствующая императрица Цыси уже несколько лет
была не у дел. Китайский народ начал смотреть на нее, как на
возможную спасительницу. Император, находившийся в то время
у власти, заподозрив ее в интригах, хотел заточить ее в тюрьму.
Эта старая дама, однако, отплатила ему, отстранив от власти и
взяв на себя контроль над делами. Она не встала на путь таких
решительных реформ, как это было в Японии, но сосредоточилась
на организации современной армии. Она поощряла формирование
отрядов местной милиции для обороны. Эти формирования мест-
ной милиции назывались «и-хэ-туан» — «отрядами справедливо-
сти и согласия». Иногда их также называли «кулак во имя
справедливости и согласия» — «и-хэ-цюань». Это название до-
шло до некоторых европейцев, проживавших в портах, и они
перевели его как «боксеры» — грубый перевод изящного выра-
жения.
Появление этих «боксеров» было патриотической реакцией
против иностранной агрессии и бесчисленных оскорблений, на-
несенных иностранцами Китаю и китайцам. Не удивительно по-
этому, что они не любили иностранцев, казавшихся им воплоще-
нием зла. В особенности они не любили миссионеров, которые
вели себя очень дурно, а китайских христиан считали предате-
лями родины. Они были представителями старого Китая, пред-
принимающего последние усилия, чтобы защитить себя от
нового порядка. Но таким путем вряд ли можно было добиться
успеха.
Осложнения между этими патриотами, настроенными консер-
вативно и выступавшими против иностранцев и миссионеров, и
европейцами были неминуемы. Произошли столкновения; был
убит английский миссионер; было также убито много европей-
цев и большое число китайцев-христиан. Иностранные правитель-
ства потребовали запрещения патриотического «боксерского»
движения. Китайское правительство наказало виновных в убий-
ствах, но как оно могло запретить свое собственное детище? Тем
временем движение «боксеров» быстро распространялось. Иност-
ранные посланники, встревоженные этим, вызвали войска со своих
военных кораблей, а это в свою очередь создало у китайцев впе-
чатление, что началось иностранное вторжение. Вскоре возник
263
конфликт. Германский посланник был убит, иностранные миссии
в Пекине подверглись осаде.
Большая часть Китая, сочувствуя патриотическому движению
«боксеров», поднялась с оружием в руках. Но наместники в не-
которых провинциях сохранили нейтралитет и тем самым оказа-
ли помощь иностранным державам. Вдовствующая императрица,
без сомнения, симпатизировала «боксерам», но она не была откры-
то связана с ними. Иностранцы пытались представить «боксе-
ров» просто разбойниками. Но на деле восстание 1900 года было
патриотической попыткой избавить Китай от иностранного вме-
шательства. Крупный английский чиновник в Китае сэр Роберт
Харт, в то время генеральный инспектор таможен, был в числе
тех, кто перенес осаду миссий. Он утверждает, что иностранцы,
и в особенности миссионеры, были виновны в оскорблении чувств
китайского населения, что восстание было «патриотическим в
своей основе и что многие его цели были вполне оправданы: это
ни в коей мере не может быть предметом сомнения и никакая
настойчивость в утверждении этого не может быть чрезмер-
ной».
Внезапная вспышка патриотических чувств китайского насе-
ления вызвала сильное раздражение западных держав. Они спеш-
но послали войска, и они были вправе сделать это для обеспече-
ния безопасности и защиты своих людей, осажденных в Пекине.
Для освобождения миссий были направлены международные си-
лы во главе с немецким командующим. Германский кайзер при-
звал свои войска вести себя, подобно гуннам, — вероятно, из-за
этого приказа англичане стали во время мировой войны называть
всех немцев гуннами.
Советам кайзера последовали не только его собственные вой-
ска, но и все иностранные армии. Когда эти войска шли на Пе-
кин, они по пути так обращались с населением, что многие пред-
почитали покончить с собой, чем попасть к ним в руки. Китай-
ские женщины в те времена калечили себе ноги, стараясь
сохранить маленькую ступню, поэтому им трудно было бежать.
Многие из них из-за этого покончили жизнь самоубийством. Так
продвигались союзные войска, оставляя за собой смерть, само-
убийства и горящие деревни. Английский военный корреспондент,
сопровождавший союзные войска, писал:
«Есть вещи, о которых я писать не должен и которые не мо-
гут быть напечатаны в Англии, иначе может показаться, что на-
ша западная цивилизация — всего лишь тонкий покров, скрываю-
264
щий дикарей. Подлинная правда еще никогда не была написана
ни об одной войне, и эта война также не будет исключением».
Эти армии дошли до Пекина и освободили дипломатические
миссии. А затем последовало разграбление Пекина — «самая
большая грабительская прогулка со времен Писарро». Пекинские
сокровища искусств попали в руки грубых и некультурных лю-
дей, которые даже не догадывались об их ценности. И с болью
приходится отметить, что миссионеры играли видную роль в
этих грабежах. Группы людей шли от дома к дому и прикрепля-
ли объявления о том, что дома эти принадлежат им. Ценности
из этих домов изымали и пускали в продажу, а затем люди на-
правлялись к другим большим домам.
Соперничество держав, а отчасти также позиция правитель-
ства Соединенных Штатов Америки спасли Китай от раздела.
Но ему пришлось испить самую горькую чашу унижения. Он под-
вергся всевозможным оскорблениям. В Пекине отныне должен
был оставаться постоянный контингент иностранных вооружен-
ных сил, которому поручалась также охрана железной дороги;
многие форты должны были быть срыты; участие в каких-либо
обществах, направленных против иностранцев, должно было ка-
раться смертной казнью; Китай обязали предоставить дальней-
шие торговые привилегии и уплатить в качестве возмещения ог-
ромную сумму денег; и самый страшный удар — китайское пра-
вительство заставили предать смертной казни как «мятежников»
патриотических вождей движения «боксеров». Таковы были усло-
вия так называемого Пекинского протокола, подписанного в
1901 году.
Пока все это происходило на территории собственно Китая,
и особенно в окрестностях Пекина, русское правительство, вос-
пользовавшись сумятицей, направило большое количество войск
через Сибирь в Маньчжурию. Китай был бессилен, самое боль-
шее, на что он был способен, — это протестовать. Но оказалось,
что другие державы крайне неодобрительно относятся к такому
захвату русским правительством большого куска территории. Еще
большее беспокойство и тревогу вызвало такое развитие собы-
тий у японского правительства. Поэтому державы настаивали на
том, чтобы Россия отвела свои войска обратно, а русское прави-
тельство попыталось принять вид оскорбленной добродетели,
удивленное тем, что чистота его намерений могла вызвать у ко-
го-то сомнение, и заверило державы, что у него нет никакого
желания посягать на суверенные права Китая и оно отзовет своп
265
войска обратно, как только будет восстановлен порядок на рус-
ской железной дороге в Маньчжурии [КВЖД. — Ред }. Таким об-
разом, все были удовлетворены, и, без сомнения, державы долж-
ны были рассыпаться друг перед другом в комплиментах по по-
воду замечательного бескорыстия и добродетели каждой из них.
Но русские войска тем не менее остались в Маньчжурии и подо-
шли к самым границам Кореи.
Это продвижение русских в Маньчжурии в направлении Кореи
вызвало у японцев крайнее раздражение. Без шума, но весьма
усиленно они готовились к войне. Японпы не забыли о совмест-
ном выступлении трех держав против них в 1895 году, когда они
были вынуждены после войны с Китаем отказаться от Порт-Ар-
тура, и теперь постарались не допустить повторения такого вы-
ступления. В лице Англии они нашли державу, которая боялась
русского продвижения и хотела приостановить его. Поэтому в
1902 году был заключен англо-японский союз, имевший целью
предотвратить давление на них на Дальнем Востоке со стороны
какой-либо группировки держав. Япония чувствовала себя те-
перь уверенно и заняла более агрессивную позицию по отноше-
нию к России. Она потребовала, чтобы русские войска были ото-
званы из Маньчжурии. Но безрассудное царское правительство
в то время смотрело на Японию с презрением и не допускало
мысли, что она решится воевать.
В начале 1904 года между обеими странами началась война.
Япония была к ней полностью подготовлена, и японский народ,
подогреваемый пропагандой правительства и культом императора,
был полон патриотического пыла. С другой стороны, Россия была
совершенно не подготовлена и ее самодержавное правительство
могло управлять лишь с помощью постоянного подавления наро-
да. Война бушевала в течение полутора лет, и вся Азия, Европа
и Америка стали свидетелями японских побед на море и на суше.
Порт-Артур пал перед японцами после изумительных подвигов,
самопожертвования и страшного кровопролития. Россия отправи-
ла из Европы морем на Дальний Восток большую эскадру воен-
ных кораблей. После того как она прошла полмира, потрепан-
ная тысячами миль пути, эта могучая эскадра прибыла в Япон-
ское море и здесь, в узких проливах между Японией и Кореей,
была потоплена японцами. Почти вся эскадра вместе со своим
адмиралом погибла при этой катастрофе.
Эти поражения, следовавшие одно за другим, нанесли Рос-
сии, царской России, жестокий удар. У России были большие
266
силы в резерве. Разве не она заставила смириться Наполеона сто
лет тому назад? Но как раз в это время подлинная Россия, про-
стые люди России сказали свое слово.
В этих письмах я беспрестанно упоминаю Россию, Англию,
Францию, Китай, Японию и все прочие страны, словно живые
существа. Это привычка, которую я позаимствовал, читая книги и
газеты. Я имею в виду, разумеется, русское правительство, анг-
лийское правительство того времени и т. д. Эти правительства
могли не представлять никого, за исключением небольшой груп-
пы, или представляли определенный класс, и было бы неверно
думать или говорить, будто они представляли весь народ. Об ан-
глийском правительстве можно сказать, что в течение всего де-
вятнадцатого века оно представляло небольшую группу состоя-
тельных людей: земельных собственников и высшие слои средних
классов, которые контролировали парламент. Подавляющее боль-
шинство народа не имело влияния на дела. В Индии сегодня
можно услышать иногда, что Индия направляет своего предста-
вителя в Лигу Наций, или на какую-либо конференцию круглого
стола, или для какой-либо другой цели. Это бессмыслица. Так
называемые представители не могут быть представителями Ин-
дии, если народ Индии их не выбирал. Таким образом, они яв-
ляются лицами, назначаемыми правительством Индии, которое
вопреки своему названию является просто департаментом англий-
ского правительства. Россия во времена русско-японской войны
была самодержавным государством. Царь был «самодержцем
всея Руси», и, надо сказать, довольно глупым самодержцем. Ра-
бочих и крестьян подавляли с помощью армии, и даже средние
классы не имели голоса в правительстве. Многие смелые русские
юноши протестовали против этой тирании, поднимали на нее руку
и жертвовали своей жизнью в борьбе за свободу. Многие девуш-
ки шли тем же путем. Так что, когда я говорю о России, сделав-
шей то-то и то-то или ведущей войну против Японии, я имею в
виду только царское правительство, и никого больше.
Война с Японией, закончившаяся катастрофой, принесла еще
больше страданий простым людям. Рабочие часто устраивали
стачки на заводах и фабриках, чтобы оказать давление на пра-
вительство. 22 [9] января 1905 года мирная процессия крестьян
и рабочих во главе с одним священником направилась к Зимнему
дворцу просить царя об облегчении своих страданий. Царь, вме-
сто того чтобы выслушать то, о чем они хотели сказать, приказал
стрелять в них. Произошло ужасное кровопролитие, двести че-
267
ловек [свыше тысячи.—Ред.} было убито, и снег зимнего Петер-
бурга стал красным от крови. Это было в воскресенье, и с тех пор
этот день неизменно называют «Кровавым воскресеньем». Страна
была глубоко потрясена. Произошли стачки рабочих, которые пе-
реросли в попытку революции. Революция 1905 года была с боль-
шой жестокостью подавлена царским правительством. Она пред-
ставляет для нас большой интерес в силу целого ряда причин.
Она была своего рода подготовкой к великой революции, которая
спустя двенадцать лет, в 1917 году, изменила облик России.
И именно в ходе этой революции 1905 года революционные рабо-
чие создали новую организацию, которая позже завоевала такую
славу, — Советы.
От рассказа о Китае и Японии и русско-японской войне я,
по своему обыкновению, отвлекся к русской революции 1905 го-
да. Но мне следовало рассказать тебе кое-что об этом, объяснить
обстановку в России во время войны в Маньчжурии. Царь пошел
на соглашение с Японией в значительной мере из-за этой попыт-
ки революции и настроения народа.
Русско-японская война закончилась Портсмутским договором
в сентябре 1905 года. Портсмут находится в Соединенных Шта-
тах. Американский президент пригласил туда обе стороны, и до-
говор был подписан. По этому договору Япония наконец получила
обратно Порт-Артур и Ляодунский полуостров, от которых, как
ты помнишь, ее заставили отказаться после войны с Китаем.
Япония захватила также вначительную часть железной дороги,
которую русские построили в Маньчжурии, и полЬвину острова
Сахалин, расположенного к северу от Японии. Далее, Россия
отказалась от всех претензий на Корею.
Итак, Япония выиграла и вошла в магический крут великих
держав. Победы Японии, азиатской страны, оказали широкое воз-
действие на все страны Азии. Я рассказывал тебе» как я, будучи
еще мальчиком, был взволнован этим. Это волнение разделяли
многие мальчики, девочки и взрослые люди в Азии. Европейская
великая держава потерпела поражение; следовательно, Азия все
еще могла наносить поражения Европе, как она это часто делала
в прошлом. Национализм в восточных странах стал распростра-
няться еще быстрее, и появился лозунг: «Азия для азиатов». Но
этот национализм не был просто возвратом к прошлому, цеплянь-
ем за старые обычаи и убеждения. Победу Японии рассматривали
как следствие ее перехода к промышленным методам Запада, и
эти идеи и методы стали боле популярными на всем Востоке.
268
118.	КИТАЙ СТАНОВИТСЯ РЕСПУБЛИКОЙ
30 декабря 1932 года
Мы видели, как сильно обрадовала и утешила азиатские на-
ции победа Японии над Россией. Однако ее непосредственным
результатом явилось появление еще одной страны, присоединив-
шейся к небольшой группе агрессивных империалистических дер-
жав. Первой почувствовала последствия этого Корея. Возвыше-
ние Японии означало падение Кореи. С самого момента своего
открытия для внешнего мира Япония наметила Корею и часть
Маньчжурии в качестве будущих владений. Конечно, она неод-
нократно делала заявления о том, что будет уважать целост-
ность Китая и независимость Кореи. У империалистических дер-
жав есть манера давать заинтересованной стороне лживые заве-
рения в своей доброй воле в то самое время, когда они ее грабят,
и провозглашать жизнь священной, когда они убивают. Так и
Япония торжественно объявляла о том, что не собирается вмеши-
ваться в дела Кореи, а сама в то же время продолжала свою ста-
рую политику ее захвата. Главной целью обеих ее войн — против
Китая и против России — были Корея и Маньчжурия. Шаг за
шагом она продвигалась все дальше, и теперь, после поражения
Китая и России, путь перед ней был свободен.
Япония никогда не испытывала никаких угрызений совести
по поводу своей империалистической политики. Она открыто за-
хватывала, даже не стараясь каким-либо образом завуалировать
свои планы. Еще в 1894 году, накануне войны с Китаем, японцы
силой вторглись в королевский дворец в Сеуле, столице Кореи,
и арестовали королеву, не пожелавшую выполнить их приказа.
После войны с Россией, в 1905 году, японское правительство при-
нудило корейского короля отказаться от независимости и принять
сюзеренитет Японии. Но и этого оказалось мало. Меньше чем
через пять лет этот злополучный король вообще лишился тро-
на и Корея была присоединена к Японской империи. Это было в
1910 году. Корея с ее более чем трехтысячелетней историей пе-
рестала существовать как самостоятельное государство. Король,
отстраненный таким путем, принадлежал к династии, которая за
пятьсот лет до этого изгнала монголов. Но Корея, подобно свое-
му старшему брату Китаю, утратила гибкость, пребывала в за-
стое, и ей пришлось за это поплатиться.
269
Корее снова было присвоено ее древнее название — Чосон,
Страна утреннего спокойствия. Японцы принесли с собой кое-какие
современные реформы, но они безжалостно подавляли дух корей-
ского народа. На протяжении многих лет продолжалась борьба за
независимость, происходило много восстаний, самое значительное
из них было в 1919 году. Народ Кореи, особенно ее юноши и
девушки, доблестно сражался против силы, в огромной степени
его превосходившей. Был случай, когда одна корейская органи-
зация, боровшаяся за освобождение страны, официально провоз-
гласила независимость и, таким образом, бросила вызов япон-
цам; рассказывают, будто они немедленно позвонили в полицию
и сообщили о том, что сделали. Так они сознательно принесли
себя в жертву во имя своего идеала. Подавление корейцев япон-
цами — очень печальная и мрачная страница истории. Тебе бу-
дет интересно узнать, что корейские девушки, многие из которых
едва окончили колледж, играли выдающуюся роль в этой борьбе.
Вернемся теперь к Китаю. Мы как-то внезапно покинули его
после подавления «боксерского» восстания и подписания Пекин-
ского протокола 1901 года. Китай испытал крайнее унижение, и
снова были предприняты попытки реформ. Даже старая вдовст-
вующая императрица полагала, что следует принять какие-то ме-
ры. Во время русско-японской войны Китай оставался пассивным
зрителем, хотя борьба происходила на китайской территории, в
Маньчжурии. Победа Японии укрепила позиции реформаторов
в Китае. Образование было перестроено по современному образ-
цу, в Европу, Америку и Японию стали посылать много студен-
тов для изучения современных наук. Была отменена древняя
система литературных экзаменов, на основании которых происхо-
дило назначение на официальные должности. Эта поразительная
система, типичная для Китая, просуществовала целые две тысячи
лет со времен династии Хань. Она давно изжила себя и мешала
развитию Китая; поэтому ее упразднение было благом. И тем не
менее на протяжении многих столетий она была великолепной
вещью. Она выражала китайскую точку зрения на жизнь; она не
была ни феодальной, ни религиозной, как в большинстве других
стран Азии и Европы, а основывалась на разуме. Китайцы всегда
были наименее религиозными из всех народов, и тем не менее
они более строго придерживались своей системы этических пред-
писаний и регулирования жизни на их основе, чем какой-либо
религиозный народ. Они старались построить общество на рацио-
нальной основе, но, поскольку они ее ограничили рамками
270
древних классиков, прекратились прогресс и необходимые преоб-
разования, восторжествовали косность и застой. Нам в Индии
еще многому надо поучиться у китайского рационализма, так как
мы все во власти кастового деления и догматической рели-
гии, духовенства и феодальных идей. Великий китайский мудрец
Конфуций сделал своему народу предупреждение, о котором сто-
ит напомнить: «Никогда не имейте дела с теми, кто притязает
на общение со сверхъестественными силами. Если вы позволите
культу сверхъестественного утвердиться в вашей стране, прои-
зойдут ужасные бедствия». К несчастью, в нашей стране великое
множество людей с пучком волос на голове, либо со спутанными
прядями, либо с длинной бородой, либо со сложным знаком на
лбу, либо с плащом шафранового цвета выдают себя за послан-
цев сверхъестественных сил и обирают простой народ.
Но Китай, со своим древним рационализмом и культурой,
утратил связь с современностью, и его древние учреждения ока-
зались бесполезными в трудный для него час. Ход событий вдох-
нул жизненную силу во многих сыновей и дочерей Китая и за-
ставил их усердно искать источники света в других местах. Он
расшевелил даже старую вдовствующую императрицу, которая
начала говорить о даровании конституции и самоуправления и
направила комиссии в другие страны для изучения их консти-
туций.
Китайское правительство под властью старой вдовы наконец-
то сдвинулось с места. Но народ двигался быстрее. Уже в 1894 го-
ду доктор Сун Ят-сен основал Общество возрождения Китая,
к которому многие присоединились в знак протеста против не-
справедливых и односторонних договоров — «неравных догово-
ров», как их называют китайцы, — силой навязанных иностран-
ными государствами Китаю. Общество это росло и привлекало
к себе молодежь страны. В 1911 году оно было переименовано в
гоминьдан — Национальную партию — и превратилось в центр
китайской революции. Доктор Сун, вдохновлявший движение,
избрал в качестве образца Соединенные Штаты Америки. Он хо-
тел создания республики, а не конституционной монархии напо-
добие Англии и уж никак не культа императора, как в Японии.
Для китайцев императоры никогда не были фетишем; кроме того,
правящая династия едва ли могла считаться китайской. Она была
маньчжурской, а антипатия к маньчжурам была довольно силь-
ной. Это брожение в народе и заставило расшевелиться вдовст-
вующую императрицу. Но старая дама умерла вскоре после своих
271
заявлении о предстоящем принятии конституции. Поразительный
факт: старая вдова и ее племянник, император, которого она
отстранила от власти, оба умерли в течение одних суток в нояб-
ре 1908 года. Теперь номинально императором стал младенец.
Еще громче зазвучали требования о созыве парламента, и
усилились антиманьчжурские и антимонархические настроения.
Силы революционеров возросли. Единственным сильным челове-
ком, способным оказать им сопротивление, был Юань Ши-кай —
наместник одной из провинций. Этот человек был хитер и кова-
рен как старая лиса, к тому же под его командованием оказа-
лась единственная современная и боеспособная армия в Китае,
которую называли «образцовой армией». Маньчжурские правите-
ли повели себя весьма безрассудно, они сместили Юаня, вызвав
его раздражение, и, таким образом, потеряли единственного чело-
века, который мог спасти их хотя бы на время. В октябре 1911 го-
да вспыхнула революция в долине Янцзы, и вскоре большая
часть Центрального и Южного Китая была охвачена восстанием
В день нового, 1912 года эти восставшие провинции провозгласи-
ли создание республики со столицей в Нанкине. Доктор Сун Ят-
сен был избран президентом республики.
Тем временем Юань Ши-кай наблюдал за этими драматиче-
скими событиями, готовый вмешаться, когда это ему будет вы-
годно. История того, как регент (действовавший от имени свое-
го сына, малолетнего императора) сместил, а затем призвал об-
ратно Юаня, довольно интересна. В старом Китае все делалось
с величайшей учтивостью и любезностью. Когда Юаня увольня-
ли в отставку, было объявлено, что у него больная нога. Конеч-
но, все знали, что ноги его в превосходном состоянии, а это
лишь соблюдение условностей, лишь повод для отставки. Но
Юань сумел отомстить. Через два года, в 1911 году, когда вспых-
нули мятежи и восстания против правительства, охваченный тре-
вогой регент призвал Юаня. Но Юань не собирался двинуться
с места, пока его условия не будут приняты. Поэтому он ответил
регенту, что, к сожалению, не сможет немедленно покинуть дом,
так как нога его еще недостаточно поправилась, чтобы позволить
ему путешествовать! Однако она исцелилась с поразительной бы-
стротой, когда спустя месяц его условия были приняты.
Но было уже слишком поздно, чтобы остановить революцию,
и Юань оказался достаточно умен, чтобы не скомпрометировать
себя присоединением к одной из сторон. В конце концов он ре-
комендовал маньчжурской династии отречься от престола. Поки-
272
нутые своим собственным полководцем перед лицом республики,
маньчжурские правители не имели иного выбора. 12 февраля
1912 года был опубликован эдикт об отречении, и маньчжурская
династия после двухсот пятидесяти лет достопамятного правле-
ния сошла с китайской сцены. Как гласит китайская пословица:
«Они пришли с ревом тигра, чтобы исчезнуть, как хвост змеи».
В тот же самый день, 12 февраля, в Нанкине, столице новой
республики, в городе, где находился мавзолей первого прави-
теля династии Мин, состоялась удивительная церемония — цере-
мония, в которой в ярком контрасте соединились старое и новое.
Сун Ят-сен вместе с членами своего кабинета посетил этот мавзо-
лей и по старинному обычаю принес дары. В своей речи, произне-
сенной по этому случаю, он сказал: «Мы подаем Восточной Азии
пример республиканской формы правления; успех рано или позд-
но приходит к тем, кто борется, и добро в конце концов неизменно
вознаграждается. Поэтому зачем же нам сегодня роптать на то,
что победа заставила себя так долго ждать?»
В течение долгих лет, дома и в изгнании, на чужбине, доктор
Сун трудился во имя свободы Китая, и наконец как будто был
достигнут успех. Но свобода — очень изменчивый друг, а успех
требует, чтобы мы полностью расплатились до того, как он к нам
придет, а порой он дразнит нас, возбуждая напрасные надежды и
подвергая суровым испытаниям, прежде чем нам удается закре-
пить его за собой. Путь Китая и доктора Суна был еще далек от
своего завершения. На протяжении многих лет молодой республи-
ке пришлось бороться за свою жизнь, и даже теперь, спустя два-
дцать один год, когда она должна была бы стать совершеннолет-
ней, будущее Китая еще висит на волоске.
Маньчжуры отреклись от престола, но Юань все еще стоял на
пути республики, и никто, видимо, не знал, что же он предпри-
мет. Он контролировал положение на севере, а республика — на
юге страны. Ради сохранения мира и предотвращения граждан-
ской войны доктор Сун решил остаться в тени, он отказался от
звания президента и добился избрания Юань Ши-кая на пост
президента. Но Юань не был республиканцем. Он добивался вла-
сти ради своего личного возвышения. Он сделал займы у иност-
ранных держав, чтобы сокрушить ту самую республику, которая
оказала ему честь, избрав своим президентом. Юань закрыл пар-
ламент и распустил гоминьдан. Это вызвало раскол, и на юге
страны было образовано правительство во главе с доктором Су-
ном, выступившее в качестве его соперника. Возник раскол, ко-
18 Джавахарлал Неру	273
торого доктор Сун всеми силами стремился избежать, и, когда
началась мировая война, в Китае существовало два правительст-
ва. Юань попытался стать императором, но потерпел неудачу и
вскоре после этого умер.
119.	ИНДОКИТАЙ И ОСТ-ИНДИЯ
31 декабря 1932 года
Мы на время покончили с Дальним Востоком. Кое-что мы
рассмотрели также в Индии девятнадцатого века, и пора нам
двинуться на запад, в Европу, Америку и Африку. Но прежде
чем мы отправимся в это долгое путешествие, я хотел бы бро-
сить еще один взгляд на юго-восточный угол Азии, чтобы осве-
жить наши знания и проследить ее историю до наших дней.
Прошло много времени с тех пор, как мы рассматривали эти
страны. Я упоминал о них в некоторых предыдущих письмах до-
вольно смутно и в различной связи*и, возможно, не слишком
правильно их называл: то Малайзией [т. е. странами малайского
мира.— РедД, то Индонезией, то Ост-Индией (т. е. Восточная
Индия), то Дальней Индией. Сомневаюсь, чтобы хоть одно из этих
названий относилось бы ко всему этому региону, но, уж раз мы
с тобой понимаем друг друга, что нам в имени?
Взгляни на карту, если она у тебя есть под рукой. На юго-
востоке Азии ты увидишь полуостров, на котором находятся
Бирма, Сиам и то, что теперь называется Французским Индоки-
таем. А между Бирмой и Сиамом отходит тонкая коса, расши-
ряющаяся книзу,— Малаккский полуостров с Сингапуром на
конце. Между Малайей и Австралией лежит множество островов,
больших и малых, с причудливыми очертаниями, напоминающее
развалины гигантского моста, соединявшего Азию и Австралию.
Эти острова образуют Ост-Индию, а к северу от них лежат Фи-
липпины. Современная карта расскажет тебе, что Бирма и Ма-
лайя находятся под властью Англии, Индокитай является фран-
цузским, а Сиам между ними является независимой страной.
Ост-Индия — Суматра, Ява, большая часть Борнео, Целебес и
Молукки, знаменитые Острова пряностей, которые заставляли
европейских мореплавателей проходить тысячи миль по морям,
полным опасностей, — эта Ост-Индия является голландской. Фи-
липпинские острова находятся под властью Америки.
274
Таково нынешнее положение этих стран, находящихся в вое*
точных морях. Ты помнишь, что я рассказывал тебе о выходцах
из Индии, которые отправились в эти страны и колонизовали их
почти две тысячи лет назад; о великих империях, которые про-
цветали там на протяжении веков; о прекрасных городах и чу-
десных зданиях; о торговле и коммерции и о смешении индийской
и китайской культуры и цивилизации.
В моем последнем письме, где говорилось об этих странах
(письмо 79-е), я рассказывал о падении Португальской импе-
рии на Востоке и о возвышении английской и голландской
Ост-Индских компаний. На Филиппинах все еще правили ис-
панцы.
Англичане и голландцы объединились, чтобы нанести пора-
жение португальцам и изгнать их. Они достигли успеха, но по-
бедители не питали особой любви друг к другу, между ними ча-
сто возникали ссоры. Был и такой случай — в 1623 году, когда
голландский губернатор острова Амбоина в Молуккском архипе-
лаге приказал арестовать и казнить весь английский персонал
Ост-Индской компании по обвинению в заговоре против голланд-
ских властей. Эта коллективная казнь известна как резня на
Амбоине.
Я хотел бы, чтобы ты помнила об одном факте: я писал о нем
в более ранних письмах. В этот период — то есть на протяжении
семнадцатого века и позднее — Европа не была индустриаль-
ной. Она не производила в сколько-нибудь значительных коли-
чествах товары на экспорт. До появления больших машин и про-
мышленной революции было еще очень далеко. Азия была более
развитой в промышленном отношении и вывозила больше това-
ров, чем Европа. Азиатские товары, вывозившиеся в Европу,
оплачивались частично европейскими товарами, а частично сок-
ровищами, которые поступали из Испанской Америки. Эта тор-
говля Азии с Европой была прибыльной. Португальцы длитель-
ное время господствовали в ней и разбогатели на этом; англий-
ская и голландская Ост-Индские компании были основаны имен-
но для того, чтобы принять участие в ней. Но португальцы
смотрели на эту торговлю, как на своеобразный заповедник, и не
собирались ни с кем делить ее. У них не было осложнений с ис-
панцами на Филиппинах, поскольку испанцы были больше заин-
тересованы в религии, чем в торговле. Но в английских и голланд-
ских авантюристах, прибывавших от имени торговых компаний,
религиозного рвения было мало. И вскоре возник конфликт.
275	18*
Португальцы господствовали на Востоке более столетия с чет-
вертью. Они были далеко не популярны у народов, над которыми
властвовали, и вызывали их недовольство. Недовольством этих
народов воспользовались обе торговые компании, английская и
голландская, которые помогли им избавиться от португальцев,
но сразу же вслед за тем сами заняли место португальцев. В ка-
честве правителей Индии и Ост-Индии они взимали дань с наро-
дов этих стран в виде тяжелых налогов, а также другими спосо-
бами, и это давало им возможность вести внешнюю торговлю,
не особенно обременяя Европу. Благодаря этому уменьшились
трудности, которые испытывала Европа при оплате* товаров из
восточных стран. Но даже и тогда Англия, как мы видели, пы-
талась остановить приток индийских товаров с помощью запре-
тов и высоких пошлин. Дела обстояли таким образом до начала
промышленной революции.
Конфликт голландцев и англичан в Ост-Индии был недолгим,
так как англичане ушли оттуда. Они начали интересоваться Ин-
дией и были всецело заняты этим. Поэтому Ост-Индские острова
оказались целиком во власти голландской Ост-Индской компании,
за исключением Филиппинского архипелага, который продолжал
оставаться под властью испанцев. Поскольку испанцы мало инте-
ресовались торговлей и не пытались завоевать новые территории,
у голландцев не было соперников в этом районе.
Голландская Ост-Индская компания, так же как и одноимен-
ная английская компания в Индии, принялась делать деньги,
стремясь извлечь возможно большую прибыль. В течение ста пя-
тидесяти лет эта торговая компания управляла островами. Она
не обращала ни малейшего внимания на благосостояние народа,
притесняла его и старалась выжать побольше дани. Когда день-
ги стало легче добывать с помощью дани, торговля заняла вто-
ростепенное место и начала хиреть. Деятельность компании ста-
ла совершенно неэффективной, и голландцы, выезжавшие на
службу, принадлежали к тому же типу беспринципных авантю-
ристов, что и «факторы», или агенты британской компании в
Индии. Их интересы сводились исключительно к добыванию де-
нег, все равно — честными иди бесчестными путями. В Индии ре-
сурсы страны были гораздо богаче, и там можно было скрыть
гораздо большие злоупотребления властей; в Индии также было
несколько способных английских губернаторов, благодаря кото-
рым деятельность администрации на высшем уровне была эффек-
тивной, хотя народные низы и страдали от ее гнета. Но ты пом-
276
нишь, что великое восстание 1857 года положило конец англий-
ской Ост-Индской компании.
Дела голландской Ост-Индской компании шли все хуже и
хуже, и в оконце концов в 1798 году правительство Нидерландов
взяло управление восточными островами непосредственно в свои
руки. Вскоре после этого, в связи с наполеоновскими войнами
в Европе и превращением Голландии в часть империи Наполео-
на, этими островами завладело английское правительство. В тече-
ние пяти лет они были на положении одной из провинций Бри-
танской Индии, и за это время здесь были проведены важные
реформы. После падения Наполеона Ост-Индия была возвраще-
на Голландии. В течение тех пяти лет, когда Ява была подчине-
на британским властям в Индии, ее губернатором был способ-
ный англичанин Томас Стамфорд Рафлс. Рафлс писал, что исто-
рия голландской колониальной администрации представляет
собой «одно из редчайших сочетаний предательства, подкупа,
кровопролития и подлости». Среди прочих беззаконий голланд-
ские чиновники организовали настоящую систему похищения
людей на Целебесе, чтобы использовать их в качестве рабов
на Яве. Эти похищения сопровождались грабежами и убийст-
вами.
Непосредственное управление правительства Нидерландов ока-
залось не лучше, чем то, которое осуществляла компания. В не-
которых отношениях оно было даже еще более тяжким для наро-
да. Может быть, ты помнишь, что я рассказывал тебе относитель-
но плантационной системы выращивания индиго в Бенгалии, ко-
торая принесла столько несчастий земледельцам. Нечто подоб-
ное этой системе, но еще гораздо худшее, было введено на Яве
и в других местах. Во времена компании людей принуждали до-
ставлять продукты. Теперь, при так называемой «системе [при-
нудительных] культур», их заставляли ежегодно отрабатывать
определенный срок, приблизительно одну четверть или одну треть
всего времени, которым располагал земледелец. На практике
земледельцу часто вообще не оставляли свободного времени. Гол-
ландское правительство действовало через лиц, с которыми оно
заключало контракты, предоставляя денежные ссуды без взи-
мания процентов. Эти люди обеспечивали обработку земли с по-
мощью принудительного труда. Считалось, что продукт земли
Должен быть разделен в определенном установленном соотноше-
нии между правительством, лицом, с которым заключался конт-
ракт, и земледельцем. Вероятно, доля бедного земледельца была
277
самой маленькой, я не знаю точно, чему она равнялась. Прави-
тельство также постановило, что часть земель должна быть за-
нята под определенные культуры, на которые существовал спрос
в Европе. В числе их были чай, кофе, сахар, индиго и т. п. Так
же как и индиго в Бенгалии, они должны были выращиваться,
даже если доход от них был ниже, чем при ином использовании
земли.
Голландское правительство получало огромные прибыли, лица,
с которыми заключали контракты, процветали, земледельцы голо-
дали и жили в нищете. В середине девятнадцатого века разра
зился ужасный голод и погибло огромное число людей. Только
тогда было признано необходимым что-то предпринять для не-
счастного земледельца. Условия жизни его стали медленно улуч-
шаться, но даже в 1916 году еще применялся принудительный
труд.
Во второй половине девятнадцатого века голландцы осуще-
ствили ряд реформ, в области образования и других. Вырос но-
вый средний класс, и зародившееся националистическое движение
требовало свободы. Как и в Индии, был достигнут некоторый,
весьма шаткий прогресс и были учреждены представительные
собрания, слабые и почти не обладавшие реальной властью. Лет
пять тому назад в Голландской Ост-Индии началась революция,
она была подавлена с большой жестокостью. Но никакая жесто-
кость и никакое угнетение не могут убить дух свободы, пробу-
дившийся на Яве и других островах.
Голландская Ост-Индия теперь известна как Нидерландская
Индия. Каждые две недели из Голландии в город Батавию на
Яве прибывает рейсовый самолет, пролетающий над Европой
и Азией.
Я закончил свой очерк истории Ост-Индских островов и хочу
сейчас перейти к Азиатскому материку. Относительно Бирмы
мало что можно добавить. Страна часто распадалась на две ча-
сти, южную и северную, и они вели борьбу друг с другом. Иногда
могущественному правителю удавалось объединить обе части и
даже отважиться на завоевание соседнего Сиама. А затем, в де-
вятнадцатом веке, начались столкновения с англичанами. Бир-
манский король, чрезмерно уверенный в своей силе, вторгся в
Ассам и присоединил его к своим владениям. Первая война бир-
манцев с англичанами в Индии произошла в 1824 году, и Ассам
перешел во владение англичан. Англичане обнаружили, как
слабы были правительство и армия Бирмы, и у них возникло
278
желание аннексировать всю, страну. Они прибегли к пустым
предлогам для второй и третьей войн, и к 1885 году все коро-
левство было аннексировано и включено в состав Британской
Индии. С этого времени судьба Бирмы была связана с судьбой
Индии.
К югу от Бирмы англичане распространили свою власть на
Малаккский полуостров. В начале девятнадцатого века они ов-
ладели островом Сингапур, который благодаря своему исключи-
тельно благоприятному положению вскоре превратился в расту-
щий торговый город с портом, в который заходили все суда, сле-
довавшие на Дальний Восток. Старинный порт Малакка, распо-
ложенный выше на полуострове, пришел в упадок. Из Сингапура
англичане стали продвигаться на север. На Малаккском полу-
острове было много мелких государств, большинство которых на-
ходилось в вассальных отношениях с Сиамом. К концу столетия
все эти государства оказались под британским протекторатом и
были объединены в своего рода федерацию под названием Феде-
рация малайских княжеств. Сиам был вынужден отказаться от
прав, которыми он обладал в некоторых из этих княжеств, в
пользу Англии.
Таким образом, Сиам оказался в окружении [владений.— Ред}
европейских держав. К западу и к югу от него, в Бирме и Ма-
лайе, установила свое господство Англия, на востоке осуществля-
ла агрессию Франция, занятая завоеванием Аннама. Аннам при-
знавал сюзеренитет Китая, но это не играло никакой роли,
поскольку сам Китай находился в трудном положении. Ты, веро-
ятно, помнишь мой рассказ в одном из последних писем о борьбе
между Китаем и Францией в связи с вторжением французов в
Аннам. Францию удалось немного сдержать, но лишь на время.
Во второй половине девятнадцатого века Франция создала
большую колонию, которая называлась Французским Индокитаем;
в ее состав входили Аннам и Камбоджа. Камбоджа, на террито-
рии которой в древности процветала империя Ангкора Велико-
лепного [Ангкорская Камбоджа.—-РеЗ.], была зависимым от Сиа-
ма государством. Франция, угрожая войной Сиаму, установила
здесь свое господство. Следует отметить, что в начальный период
все интриги в этих странах Франция вела с помощью француз-
ских миссионеров. Один из этих миссионеров по какой-то причи-
не был приговорен к смертной казни; в связи с этим, с целью
добиться возмещения, в эти страны в 1857 году была направлена
первая французская экспедиция. Эта экспедиция захватила порт
279
Сайгон на юге, а оттуда французское господство стало распро-
страняться на север.
Боюсь, что во всей этой грязной истории империалистического
продвижения в странах Азии много повторений. Методы повсю-
ду были одни и те же, и почти повсюду они приводили к успеху.
Я рассматривал одну страну за другой и заканчивал рассказ, по
крайней мере до сих пор, ее подчинением той или иной европей-
ской державе. Только одна страна в Юго-Восточной Азии избе-
жала подобной участи, это был Сиам.
Сиаму, оказавшемуся зажатым между англичанами в Бирме
и французами в Индокитае, счастливо удалось избежать опасно-
сти. Возможно, именно присутствие обоих европейских соперни-
ков справа и слева от него было причиной спасения Сиама. Его
благоприятная судьба отчасти объяснялась также довольно хоро-
шим управлением и отсутствием внутренних беспорядков и ос-
ложнений, которые происходили во многих других странах. Но
хорошее управление, разумеется, не было гарантией от иностран-
ного вторжения. Обстоятельства сложились таким образом, тто
Англия оказалась всецело занятой в Бирме, а Франция в Индо-
китае. К тому времени, когда они приблизились к границам Сиа-
ма, к концу девятнадцатого столетия, время для аннексий про-
шло. Дух сопротивления поднимался в Азии, в колониях и зави-
симых странах начинались националистические движения. Воз-
никла опасность войны между Сиамом и Францией из-за Кам-
боджи, но Сиам уступил и избежал таким образом обострения
отношений с Францией. На западе высокие горные цепи служили
защитой Сиаму от англичан в Бирме.
Я рассказывал тебе, что в прошлом бирманские короли по
крайней мере дважды вторгались в Сиам и даже присоединяли
его к своим владениям. Последнее вторжение, во время которого
была разрушена сиамская столица Аютия, или Айодхья (заметь,
как сохраняются индийские названия), произошло в 1767 году.
Вскоре, однако, бирманцы были изгнаны восставшим народом, и
в 1782 году к власти пришла новая династия во главе с королем
Рамой I. Еще и теперь, спустя сто пятьдесят лет, эта династия
правит Сиамом и, кажется, все короли зовутся Рама. Под вла-
стью этой новой династии в Сиаме осуществлялось хорошее, но
довольно патриархальное по своему характеру управление, пред-
принимались мудрые уси.гия для поддержания хороших отноше-
ний с иностранными державами. Порты были открыты для внеш-
ней торговли, были заключены торговые договоры с некоторыми
280
иностранными державами, проведены определенные администра-
тивные реформы. Новой столицей был Бангкок. Всего этого было,
однако, недостаточно, чтобы держать на расстоянии империали-
стических хищников. Англия расширяла свои владения в Малайе
и завладела там сиамскими территориями; Франция заняла Кам-
боджу и сиамские территории на востоке. Между Францией и
Англией в 1895 году едва не началась схватка из-за Сиама. Но
затем по признанной империалистической моде они согласились
гарантировать целостность оставшейся части сиамской террито-
рии и в то же время поделили ее на три «сферы влияния». Во-
сточная часть была сферой французского влияния, западная —
британского, а посередине находилась нейтральная зона, в кото-
рой могли поживиться и та и другая сторона. Спустя несколько
лет после того, как они таким образом гарантировали целост-
ность Сиама, Франция захватила еще некоторую часть его терри-
тории на востоке, а Англии, конечно, пришлось каким-то образом
компенсировать себя на юге.
Несмотря на все это, часть Сиама все же избежала европей-
ского господства, и в этой части Азии Сиам — единственная
страна, которой это удалось. Рост европейской агрессии теперь
приостановлен, и Европа вряд ли сумеет приобрести новые терри-
тории в Азии. Скоро наступит время, когда европейским дер-
жавам в Азии придется сложить свои пожитки и убираться
домой.
Сиам до недавнего времени был самодержавной монархией, и,
несмотря на некоторые реформы, здесь в значительной мере со-
хранились феодальные порядки. Несколько месяцев тому назад
в этой стране произошла революция, мирная по своему характеру,
и, по-видимому, на передне^м плане оказались высшие слои сред-
них классов. Появилась какая-то разновидность парламента. Ко-
роль из династии Рамы I мудро согласился с преобразованиями,
и поэтому династия сохранилась. Таким образом, Сиам стал те-
перь конституционной монархией.
Нам остается рассмотреть еще одну страну Юго-Восточной
Азии — Филиппинские острова. Я хотел в этом письме написать
также и о них, но уже поздно и я устал, а письмо и так довольно
длинное. Это последнее письмо, которое я пишу тебе в нынеш-
нем, 1932 году, так как старый год подходит к концу и близит-
ся его последний вздох. Через три часа его не станет и от него
останется лишь память о прошлом.
281
120.	ЕЩЕ ОДИН НОВОГОДНИЙ ДЕНЬ
В день Нового года, 1933 год
Сегодня первый день Нового года. Земля завершила еще один
оборот вокруг Солнца. Она без перерыва мчится в пространстве,
не отмечая ни праздников, ни дней отдыха и совершенно не ин-
тересуясь тем, что творится с бесчисленными карликами, ползаю-
щими по ее поверхности и затевающими ссоры между собой; в
своем безрассудном тщеславии они — мужчины и женщины —
воображают себя солью Земли и центром Вселенной. Земля пре-
небрегает своими детьми, но мы не можем пренебрегать сами со-
бой, и в день Нового года многие из нас бывают склонны немного
передохнуть от путешествия нашей жизни, оглянуться назад и
предаться воспоминаниям, а затем взглянуть вперед и попытать-
ся укрепить в себе надежду. Поэтому и я сегодня склонен к вос-
поминаниям. Третий Новый год подряд встречаю я в тюрьме, хотя
в промежутках в течение многих месяцев был на воле. Возвра-
щаясь еще дальше назад, я припоминаю, что на протяжении
последних одиннадцати лет пять новогодних праздников провел
в тюрьме. И мне становится любопытно, сколько еще таких и
других дней я проведу в тюрьме!
Но теперь по тюремным понятиям я завсегдатай, и очень ста-
рый завсегдатай, и уже привык к тюремной жизни. Она пред-
ставляет удивительный контраст с моей жизнью на воле, запол-
ненной работой и активной деятельностью, большими собрания-
ми и публичными выступлениями, быстрыми переездами из одно-
го места в другое. Здесь все иначе: кругом тишина, двигаться
приходится мало, и я подолгу сижу на месте и часто молчу
много часов подряд. Дни, недели, месяцы проходят, сливаясь
ДРУГ с другом и ничем друг от друга не отличаясь. И прошлое
похоже на расплывшуюся картину, на которой ничего нельзя
различить. Вчера означает здесь день, когда ты был арестован,
так как между этим днем и сегодняшним почти пустота, не оста-
вившая никаких впечатлений. Это растительная жизнь, прирос-
шая корнями к месту, прозябание без размышлений и споров, в
безмолвии и без движения. И порой активная деятельность во
внешнем мире начинает казаться странной и вызывает недоуме-
ние у человека в тюрьме, она кажется чем-то далеким и нереаль-
ным, каким-то призрачным зрелищем. Итак, у нас двойственная
природа, два образа жизни, в нас две личности наподобие док-
282
тора Джекила и мистера Хайда. А ты читала этот рассказ Робер-
та Луиса Стивенсона?
Человек со временем привыкает ко всему, даже к тюремной
рутине и однообразию. Отдых полезен телу, а тишина — уму,
она заставляет думать. «Le repos est une bonne chose, mais I’ennui
est son frere!» — «Досуг — хорошая вещь, но он неотделим от ску-
ки!» И теперь ты, может быть, поймешь, что означали для меня
эти письма к тебе. Возможно, они многословны и утомительны и
тебе станет скучно читать их. Но они заполнили мою тюремную
жизнь и дали мне занятие, которое принесло немало радостей.
Ровно два года назад я начал писать их в день Нового года в
тюрьме Наини, я продолжил их после того, как вернулся в тюрь-
му. Иногда я не писал неделями, иногда писал ежедневно. Охва-
ченный желанием писать, я брался за перо и бумагу и переносил-
ся в другой мир, где ты была моей дорогой спутницей, и тюрьма
со всеми своими делами оказывалась забытой. Итак, эти письма
были мне спасением, они были для меня бегством из тюрьмы.
На письме, которое я сейчас пишу, стоит номер 120, я начал
нумеровать их всего девять месяцев назад в тюрьме в Барейли.
Я поражен, как много уже написал, и боюсь, что скажешь ты,
когда гора этих писем сразу всей массой обрушится на тебя. Но
ты не можешь сердиться на меня за побеги и путешествия, кото-
рые я совершал в тюрьме, дорогая. Прошло больше семи меся-
цев, с тех пор как я видел тебя, дорогая. Как долго тянулось
это время!
В истории, которая изложена в моих письмах, было мало при-
ятного. История не является чем-то приятным. Человек, несмот-
ря на прогресс, которым он хвастает, все еще неприятное и эгои-
стичное животное. И все же сквозь толщу длинного и безрадост-
ного повествования об эгоистичности, неуживчивости и бесчело-
вечности человека, вероятно, можно увидеть луч надежды —
признаки прогресса. Я немного оптимист и склонен смотреть на
вещи с надеждой, но оптимизм не должен мешать нам видеть
темные пятна вокруг нас, а также опасности самого бездумного
оптимизма, который крайне неуместен. Мир, каким он был до сих
пор и каким он все еще остается, дает мало оснований для опти-
мизма. В нем трудно жить идеалисту и тому, кто не принимает
убеждений на веру. Возникают всевозможные вопросы, на кото-
рые нет прямого ответа; возникают всякого рода сомнения, кото-
рые не так легко рассеять. Почему в мире так много безрассуд-
ства и несчастья? Это все тот же старый вопрос, который волно-
283
вал принца Сиддхартху в нашей стране две с половиной тысячи
лет назад. Рассказывают, что он много раз задавал себе этот
вопрос, прежде чем на него снизошло просветление и он превра-
тился в Будду. Как говорят, он опрашивал себя:
Как может быть, чтобы Брахма
Мир создал и несчастьем окружил;
Ведь если он всесилен и оставляет мир в несчастья,
То он не добр. Но если не всесилен он,
То он не бог*
В нашей стране продолжается борьба за свободу, и тем не
менее многие наши сограждане мало считаются с этим, спорят и
ссорятся между собой, мыслят по-сектантски, с точки зрения ре-
лигиозных групп или узкоклассовой и забывают об общем благе.
А некоторые, слепые к образу свободы,
...с тиранами перемирие приняв, ручными стали,
Короны сброшенные и кредо подбирали, чтобы носить,
И ветхие одежды и черепки посуды битой
вновь позолотой покрывали.
Во имя законности и порядка устанавливают тиранию, пытаясь
сломить тех, кто ей не хочет покориться. Странно, что та самая
вещь, которая должна служить защитой слабым и угнетенным,
превращается в орудие притеснителей. В этом письме я уже при-
вел несколько цитат, но должен привести еще одну, которая мне
нравится и подходит к нашим нынешним условиям. Она из кни-
ги Монтескьё, французского философа восемнадцатого века, ко-
торого я уже упоминал в одном из предыдущих писем.
«Не существует более жестокой тирании, чем та, которая дей-
ствует под сенью законов и под видом правосудия, когда, так
сказать, несчастных топят на той же самой доске, с помощью ко-
торой они спаслись».
Письмо получилось, однако, слишком мрачным для новогод-
него послания. И это совсем не к месту. В действительности я
вовсе не мрачно настроен, и почему вообще мы должны печалить-
ся? У нас есть радость труда и борьбы за великое дело, у нас
есть великий вождь, любимый друг и надежный рулевой, чей
взгляд вселяет силы и чье прикосновение вдохновляет; у нас есть
уверенность, что нас ожидает успех и рано или поздно мы его
достигнем. Жизнь была бы скучна и бесцветна, если бы на на-
шем пути не было препятствий, которые надо преодолеть, и не
предстояли сражения, которые необходимо выиграть.
284
И ты, моя любимая, на пороге жизни должна избегать уны-
ния и скуки. Ты встретишь жизнь и все, что она несет с собой,
с радостью и с полным самообладанием; ты пойдешь навстречу
трудностям, которые встанут на твоем пути и доставят тебе
радость их преодоления.
Итак, au revoir, bien aimee — до свидания, любимая, и пусть
оно наступит поскорее!
121.	ФИЛИППИНЫ
И СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ
3 января 1933 года
Мы отклонились немного в день Нового года и должны те-
перь вернуться к нашему рассказу. Мы можем и сейчас с тем
же успехом рассмотреть Филиппинские острова и, таким образом,
завершить картину положения в Восточной Азии. Почему нам
следует обратить особое внимание на эти острова? Ведь в Азии
и других местах существует множество различных островов, о
которых я даже не упоминаю в этих письмах. Мы стараемся
проследить распространение нового империализма в Азии и его
взаимодействие с более старыми цивилизациями. Индия является
образцом [колониальной] империи, избранным нами для изуче-
ния; Китай показывает нам другой, отличный от этого, но также
чрезвычайно важный аспект распространения промышленного
империализма. Ост-Индия, Индокитай и так далее также могут
кое-чему поучить нас. С этой точки зрения для нас представляют
интерес также и Филиппины. Интерес к ним еще более возра-
стает, поскольку мы видим здесь, как действует новая держава —
Соединенные Штаты Америки.
Мы видели, что в Китае Соединенные Штаты Америки вели
себя не так агрессивно, как другие державы; в некоторых слу-
чаях они даже помогали Китаю, сдерживая другие империали-
стические правительства. Это объяснялось не их отвращением к
империализму или любовью к Китаю, но определенными внут-
ренними факторами, которые обусловливали различия между ни-
ми и европейскими странами. Эти европейские страны тесни-
лись на небольшом густонаселенном континенте, и им негде было
развернуться. Трения и столкновения между ними были посто-
янным явлением. С наступлением эры крупной промышленности
их население стало быстро расти, они начали производить все
больше и больше товаров, которые не находили сбыта внутри
этих стран. Им необходимо было продовольствие для растущего
населения, сырье для фабрик, рынки для промышленных това-
ров. Настоятельная экономическая необходимость удовлетворить
эти потребности заставляла их отправляться в далекие страны и
вести между собой войны за создание империи.
Эти соображения не играли роли для Соединенных Штатов
Америки. Страна эта почти равна по размерам всей Европе,
а население было тогда невелико. Места хватало всем, и су-
ществовали богатые возможности посвятить свою энергию раз-
витию собственных громадных неосвоенных территорий. По ме-
ре того как строились железные дороги, Соединенные Штаты
распространялись все дальше на запад, пока не достигли Ти-
хого океана. Вся эта деятельность в собственной стране зани-
мала американцев, у них не оставалось времени для колони*
альных авантюр и не было склонности к ним. Одно время, как
я тебе рассказывал, потребность в рабочей силе на побережье
Калифорнии побудила их просить китайское правительство пре-
доставить китайских рабочих; эта просьба была выполнена, но
впоследствии в связи с этим отношения между обеими странами
обострились. Благодаря занятости американцев в своей собствен-
ной стране они не принимали участия в борьбе за империи, кото-
рой были захвачены европейские правительства. Они вмешива-
лись в дела Китая только тогда, когда чувствовали, что это не-
обходимо, так как боялись, как бы другие державы не поделили
Китай между собой.
Филиппины, однако, оказались под непосредственным управ-
лением Америки. Они раскрывают нам особенности американско-
го империализма и поэтому представляют для нас интерес. Не
думай, что империя Соединенных Штатов Америки ограничива-
ется Филиппинскими островами. Внешне только Филиппины вхо-
дят в империю Соединенных Штатов, но они, используя опыт и
извлекая уроки из неудач других империалистических держав,
усовершенствовали их старые методы. Они не прилагают усилий,
чтобы аннексировать страну, подобно тому как Англия аннекси-
ровала Индию; все, в чем они заинтересованы, — это прибыль,
поэтому они предпринимают шаги, чтобы установить свой конт-
роль над богатствами страны. Осуществляя контроль над богат-
ствами, довольно легко контролировать народ данной страны и,
наконец, саму страну. И таким путем, без особых трений и столк-
новений с воинствующим национализмом, они контролируют стра-
ну и используют ее богатства. Этот искусный способ называется
экономическим империализмом. На карте он не обозначен. Стра-
на может считаться свободной и независимой, если ты справля-
ешься о пей в учебнике географии, в географическом атласе. Но
если ты заглянешь поглубже, то увидишь, что одна страна нахо-
дится в тисках другой, или, вернее, во власти ее банкиров и
крупных бизнесменов. Этой невидимой империей владеют Соеди-
ненные Штаты Америки. Именно такую невидимую, но ничуть
не менее эффективную империю пытается сохранить за собой
и Англия в Индии и в других местах, когда она внешне передает
контроль над политической машиной народу данной страны. Это
опасное явление, и мы должны быть настороже.
Нам не нужно на этой стадии заглядывать в невидимую эко-
номическую империю, поскольку Филиппины составляют частицу
видимой империи.
Есть еще одна причина, хотя и не столь важная, а, скорее,
сентиментальная, объясняющая наш интерес к Филиппинам. Се-
годня по внешнему облику это испано-американская страна, но
основа древней ее культуры индийского происхождения. Индий-
ская культура достигла Филиппин через Суматру и Яву и за-
тронула почти все аспекты жизни — социальный, религиозный
и политический. До них дошли древние индийские мифы и преда-
ния, а частью и наша литература. Их языки содержат много санск-
ритских слов. Искусство Филиппин, равно как законы и ремесло,
испытало на себе влияние Индии. Печать этого влияния лежит на
одежде и украшениях. Испанцы во время своего длительного, бо-
лее чем трехсотлетнего господства постарались вытравить все
признаки древней индийской культуры, поэтому теперь мало что
сохранилось.
Исцанцы оккупировали эти острова очень давно, уже в 1565 го-
ду. Филиппины, таким образом, были одним из первых европей-
ских плацдармов в Азии. Управление здесь резко отличалось от
португальских, британских и голландских колоний. Торговля не
поощрялась. Опорой администрации была религия, а большинство
чиновников — миссионерами и церковниками. Филиппины назы-
вали «империей миссионеров». Не предпринималось никаких по-
пыток улучшить положение народа. Произвол, притеснения, тяже-
лые налоги и попытки принудительного обращения в христианство
были обычным явлением. Естественным следствием таких усло-
вий были многочисленные восстания. На острова прибывало мно-
287
го китайцев, занимавшихся торговлей. Поскольку они отказы-
вались переходить в христианство, то становились жертвами
организованной резни. Английским и голландским купцам
не разрешалось посещать Филиппины отчасти из-за состояния
войны с их странами, отчасти из-за того, что они были проте-
стантами и, следовательно, еретиками в глазах испанцев-като-
ликов.
Условия все более ухудшались. Но был и один положитель-
ный результат. Различные части и группы островов были объеди-
нены, и в девятнадцатом веке начало зарождаться национальное
сознание. Открытие островов для иностранных купцов около се-
редины этого века привело к некоторым реформам в области об-
разования, а также в других областях; стали развиваться торгов-
ля и коммерция. Начал формироваться филиппинский средний
класс. Было много смешанных браков между филиппинцами и
испанцами, и в жилах многих филиппинцев течет испанская
кровь. На Испанию стали смотреть почти как на родину, получи-
ли распространение испанские идеи. Тем не менее дух национа-
лизма усиливался, а поскольку его подавляли, он стал револю-
ционным. Сначала не было намерения отделяться от Испании:
требования сводились к самоуправлению и к некоторому предста-
вительству в слабом и неспособном парламенте Испании, называв-
шемся кортесами. Любопытно, как национальные движения по-
всюду начинаются как умеренные, затем неизбежно становятся бо-
лее крайними и в конце концов выступают за отделение и неза-
висимость. Когда требование свободы подавляется, то впослед-
ствии оно вспыхивает с удвоенной силой. Так и на Филиппинах
усилились требования свободы: образовались национальные орга-
низации для борьбы за свободу, распространились также тай-
ные общества. Выдающуюся роль играла Партия молодых фи-
липпинцев [Союз сыновей родины, или Катипунан.— Ред.], вождем
которой был доктор Хосе Рисаль. Испанские власти старались
подавить движение единственным способом, известным правв
тельствам, — с помощью террора. Рисаль и большое число дру-
гих руководителей были приговорены к смерти и казнены в
1896 году.
Это была последняя капля. После этого вспыхнуло открытое
восстание против испанского правительства, и филиппинцы про-
возгласили свою «декларацию независимости». Борьба продол-
жалась в течение целого года, л испанцы не смогли подавить вос-
стание. Затем ввиду обещания коренных реформ наступило вре-
288
менное затишье. Испания, однако, ничего не предпринимала, и
в 1898 году восстание снова возобновилось.
Тем временем американское правительство рассорилось с Ис-
панией по какой-то другой причине и между обеими странами
было объявлено состояние войны. В апреле 1898 года американ-
ская эскадра совершила нападение на Филиппины. Руководители
филиппинских повстанцев, полные надежд, что великая Амери-
канская республика будет стоять за свободу Филиппин, помогли
американцам в войне. Они снова провозгласили свою независи-
мость и организовали республиканское правительство. В сентяб-
ре 1898 года собрался Филиппинский конгресс, и в конце ноября
была принята конституция. Но пока конгресс обсуждал консти-
туцию, Соединенные Штаты нанесли поражение Испании. Испа-
ния была слаба, еще до конца года она признала свое поражение,
и война окончилась. По условиям мира Испания передала Фи-
липпинские острова Соединенным Штатам. Этот щедрый дар ни-
чего для нее не стоил, так как восставшие филиппинцы уже по
ложили конец испанской власти.
Правительство Соединенных Штатов предприняло теперь ша-
ги, чтобы овладеть островами. Филиппинцы протестовали и ука-
зывали, что Испания не имела никакого отношения к Филиппи
нам и не имела никакого права передавать острова, поскольку
ничем к этому времени уже не владела. Их протест был напрас-
ным, и как раз тогда, когда они поздравляли себя с обретенной
свободой, им пришлось снова сражаться, и сражаться против пра-
вительства, гораздо более могущественного, чем испанское. В те-
чение трех с половиной лет они вели доблестную борьбу, несколь-
ко месяцев как организованное государство, а позднее — сред-
ствами партизанской войны.
Восстание было в конце концов подавлено, и установилась
власть Америки. Были проведены значительные реформы, осо-
бенно в сфере образования, но филиппинцы продолжали требо
вать свободы. В 1916 году конгресс Соединенных Штатов при-
нял законопроект, известный как закон Джонса, согласно которо-
му некоторые полномочия передавались выборному законода-
тельному собранию. При этом, однако, американский генерал-гу-
бернатор имел право вмешиваться в его деятельность и довольно
часто пользовался этим правом.
На Филиппинских островах не было восстаний против аме
риканских властей, но филиппинцы отказываются примириться
со своим нынешним положением, продолжают агитировать и тре-
289
бовать независимости. Американцы часто давали им заверения
в истинно империалистическом духе: они, мол, присутствуют
здесь исключительно ради блага филиппинцев и покинут остро-
ва, как только филиппинцы смогут справиться сами. Даже в за-
коне Джонса от 1916 года утверждалось, что «целью народа Сое-
диненных Штатов всегда был отказ от своей суверенной власти
над Филиппинскими островами и признание их независимости,
как только там будет основано устойчивое правительство». Не-
смотря на это, в Америке есть много людей, которые открыто
противятся предоставлению независимости Филиппинам.
Сейчас, когда я пишу, газеты сообщают, что конгресс Соеди-
ненных Штатов Америки принял резолюцию или сделал какое-то
заявление, в котором утверждается, что Филиппинам в десяти-
летний срок будет предоставлена свобода.
Соединенные Штаты Америки имеют определенные экономи-
ческие интересы на Филиппинах и заботятся об их защите. Они
особенно заинтересованы в каучуковых плантациях, так как кау-
чук — одна из тех самых необходимых вещей, которыми они не
располагают. Но главным мотивом, который побудил их оккупи-
ровать острова, я полагаю, является страх перед Японией. Япо-
ния расположена в непосредственной близости от Филиппин, и
в Японии наблюдается значительное и всевозрастающее пере-
население. Весьма вероятно, что японское правительство обра-
щает свои алчные взоры к этим островам. Отношения между аме-
риканским и японским правительствами далеко не из лучших,
поэтому вопрос о будущем Филиппин становится частью более
широкого вопроса о тихоокеанских державах и их взаимоотно-
шениях.
122.	ТАМ,
ГДЕ ВСТРЕЧАЮТСЯ ТРИ КОНТИНЕНТА
16 января 1933 года
Одно из моих новогодних пожеланий исполнилось гораздо
раньше, чем я думал, когда писал тебе две недели назад. Нако-
нец, после долгих ожиданий, состоялось свидание и я снова уви-
дел тебя. Много дней я был полон радости и волнения от встре-
чи с тобой, это выбило меня из колеи, и я забросил свою повсе-
дневную работу. Я пребывал в праздничном настроении. Встреча
290
состоялась всего четыре дня назад, а кажется, что это было так
давно! И я уже думаю о будущей, хотел бы я знать, когда и где
мы встретимся в следующий раз.
Ну а пока никакие тюремные правила не заставят меня пре-
кратить мою игру — нашу воображаемую беседу, и я буду про-
должать эти письма к тебе.
Некоторое время назад я писал тебе о девятнадцатом столе-
тии. Я попытался дать тебе сначала общий обзор этого века, охва
тывающего приблизительно столетний период после падения На-
полеона, затем мы приступили к более детальному ознакомле-
нию с некоторыми странами. Довольно хорошо рассмотрели
Индию, затем Китай и Японию и, наконец, Индокитай и Ост-Ин-
дию. До сих пор в этом более подробном обзоре мы касались
только части Азии, вся остальная часть мира не рассматривалась.
Повествование это длинное, и нелегко излагать все ясно и по
порядку. Мне приходится брать страны и континенты по отдель-
ности, один за другим. Все снова и снова приходится возвращать-
ся назад и освещать один и тот же период в различных регионах.
Это неминуемо ведет к некоторой путанице. Но постарайся за-
помнить, что все эти события девятнадцатого века в различных
странах происходили более или менее синхронно, одновременно,
влияли друг на друга и взаимодействовали друг с другом. Вот
почему изучение истории одной страны, взятой в отдельности, яв-
ляется весьма обманчивым; только всемирная история может
дать нам правильные представления о важности событий и сил,
в результате которых складывалось прошлое и превращалось в
настоящее. Эти письма не претендуют на то, чтобы дать тебе такое
освещение мировой истории; такая задача мне не под силу, да
и у тебя не будет недостатка в книгах по этому предмету. Все,
чего я пытаюсь достигнуть этими письмами, сводится к тому,
чтобы пробудить у тебя интерес к всемирной истории, показать
тебе некоторые ее аспекты, а также проследить с тобой отдель
ные направления человеческой деятельности с древнейших вре*
мен до наших дней. Я не знаю, насколько мне это удастся; боюсь,
что в результате всех своих трудов я положу перед тобой такую
мешанину, которая скорее может запутать тебя, чем помочь со-
ставить себе правильное суждение о предмете.
Европа была движущей силой девятнадцатого столетия. Там
господствовал национализм, индустриализм распространялся и
расходился, подобно лучам, в отдаленные уголки мира, часто при-
нимая форму империализма. Это было видно уже из нашего пер-
вого краткого обзора столетия, а затем мы проследили несколько
подробнее последствия империализма в Индии и Ост-Индии. Преж-
де чем мы снова вернемся к Европе, чтобы рассмотреть ее поб-
лиже, мы кратко остановимся на Западной Азии. Я долгое время
не обращал на нее внимания, главным образом из-за того, что я
мало знаком с ее последующей историей.
Западная Азия сильно отличается от Восточной Азии и от
Индии. В далеком прошлом, конечно, она часто подвергалась на-
шествиям многих рас и племен, приходивших из Центральной Азии
и с Востока. И сами турки попали сюда этим же путем. До начала
христианской эры буддизм распространился до самой Малой Азии
но, по-видимому, не пустил здесь корней. Западная Азия на про-
тяжении веков смотрела больше на Европу, чем на Азию илина
Восток. Она была своего рода окном Азии в Европу. Даже рас-
пространение ислама в различных частях Азиатского континен-
та не отразилось сколько-нибудь существенно на ее европейской
ориентации.
Индия, Китай и соседние с ними страны никогда не смотрели
подобным образом на Европу. Они полностью относились к ази-
атскому миру. Между Индией и Китаем — огромные различия в
отношении расы, мировоззрения, культуры. Китай никогда не
был рабом религии, и в этой стране не существовало никакой
жреческой иерархии. Индия всегда гордилась своей религией, и
индийское общество всегда находилось под гнетом жрецов, не-
смотря на попытки Будды избавить его от этого кошмара. Есть
еще много других различий между Индией и Китаем, но тем не
менее существует удивительное единство между Индией и Вос-
точной и Юго-Восточной Азией. Это единство создано традицией
буддизма, соединившей народы этих стран общей.нитью, которая
соткала не один общий узор в искусстве, литературе, в музыке и
песнях.
Ислам принес в Индию что-то от Западной Азии. Это была
другая культура, другой взгляд на жизнь. Но мировоззрение За-
падной Азии пришло в Индию не прямым путем и не в своем
первоначальном виде, как это могло случиться, если бы арабы
покорили Индию; оно пришло значительно позже и через пос-
редство племен Центральной Азии, которые были не самыми
удачными его представителями. Так илй иначе, именно ислам
связал Индию с Западной Азией, и Индия, таким образом, стала
местом встречи этих двух великих культур. Ислам проник так-
же и в Китай, где многие стали его последователями, но он никог-
9Q9
да не бросал вызова древней культуре Китая. В Индии этот вы-
зов был брошен, поскольку ислам надолго стал религией господ-
ствующего класса. Итак, Индия стала страной, где обе культуры
противостояли друг другу; я уже писал тебе о многих усилиях,
предпринимавшихся с целью найти пути синтеза обеих культур
и решить эту трудную проблему. Успех был близок, когда по-
явилась новая опасность и возникло новое препятствие в виде бри-
танского завоевания. Сегодня обе эти культуры утратили свое
былое значение. Национализм и индустриализация изменили мир,
и древние культуры могут выжить лишь в той мере, в какой они
приспособятся к новым экономическим условиям. Их пустые ра-
ковины сохранились, их подлинное содержание утрачено. В За-
падной Азии, на самой родине ислама, происходят глубокие изме-
нения. Китай и Дальний Восток находятся в состоянии непрерыв-
ного брожения. Что происходит в Индии, мы можем видеть сво-
ими глазами.
Я так давно не писал о Западной Азии, что мне трудно возоб-
новить нить повествования. Ты, вероятно, помнишь мой рассказ
о великой арабской империи Багдада и о том, как она пала под
натиском турок — это были турки-сельджуки, не османы — и
как она окончательно была разрушена монголами Чингисхана.
Монголы положили также конец империи Хорезма, которая за-
нимала Среднюю Азию, а также Персию. Позднее явился Тимур-
хромец, после краткого периода военных успехов и массовых
убийств его не стало. На западе, однако, возникла новая импе-
рия, которая, несмотря на поражение, понесенное от Тимура, про-
должала расширяться. Это была империя турок-османов, кото-
рые завладели территорией Азии к западу от Персии, а также
Египтом и значительной частью Юго-Восточной Европы. На про-
тяжении жизни многих поколений они угрожали Европе, а ре-
лигиозным и суеверным жителям Европы, только что вышедшим
из средних веков, они казались бичом божьим, ниспосланным
для наказания грешников.
Под властью османов Западная Азия почти полностью исче-
зает из истории, она превращается в тихую заводь, отрезанную
от главного потока мировой жизни. На протяжении столетий и
даже тысячелетий опа была большой дорогой, соединявшей Ев-
ропу с Азией, и бессчетное число караванов прошло через ее го-
рода и пустыни, перевозя товары с одного континента на другой.
Однако турки не поощряли торговлю, но, даже если бы они это
делали, они оказались бы бессильными перед новым фактором.
293
Это было развитие морских путей между Азией и Европой. Море
превратилось в большую дорогу, и корабль занял место верблюда
пустынь. Эти изменения привели к тому, что Западная Азия в
большой мере утратила свое значение для мира. Отныне она жи-
ла обособленной жизнью. Прорытие Суэцкого канала во второй
половине девятнадцатого века сделало морской путь еще более
важным. Этот канал стал важнейшей дорогой между Востоком и
Западом, сближая эти два мира.
А теперь, в двадцатом веке, у нас на глазах происходят новые
изменения: в старом соперничестве между сушей и морем вновь
побеждает суша, занимая место моря в качестве большой миро-
вой дороги. Появление автомобиля изменило положение, в пользу
суши, а самолет в огромной степени усилил ее преимущество. На
древних, давно заброшенных торговых дорогах снова оживленное
движение, вместо медлительного верблюда по пустыне мчится
автомобиль, а в небе летят самолеты.
Оттоманская империя соединяла три континента — Азию, Аф-
рику и Европу. Но она ослабела еще задолго до девятнадцатого
столетия, в котором распалась на части. Из «бича божьего» она
превратилась в «больного человека Европы». Мировая война
1914—1918 годов положила ей конец, из ее пепла восстала новая
Турция, уверенная в себе, сильная, прогрессивная, а также ряд
новых государств.
Западная Азия, как я говорил выше, является окном Азии в
Европу. Она омывается Средиземным морем, которое разделяет и
соединяет Азию, Европу и Африку. Это связующее звено играло
когда-то огромную роль, и страны, лежащие по берегам Среди-
земного моря, имели много общего. Европейская цивилизация
возникла в районе Средиземноморья. Древняя Греции, или Эл-
лада, усеяла своими колониями берега всех трех континентов.
Римская империя простиралась вокруг Средиземного Моря. Пер-
воначальным местопребыванием христианства было Средизем-
номорье; арабы принесли свою культуру с его восточного побе-
режья в Сицилию, а по южному побережью, через Африку — на
запад, в Испанию, где оставались на протяжении семисот
лет.
Мы видим, таким образом, насколько тесной была связь сре-
диземноморских стран Азии с Южной Европой и Северной Афри-
кой. Западная Азия, совершенно очевидно, была в древности свя-
зующим звеном между Азией и двумя другими континентами. Но
такого рода связи можно обнаружить во всем мире, стоит только
294
поискать. Благодаря мировоззрению национализма мы гораздо
больше думаем об обособленных нациях, чем о единстве мира и
об общих интересах различных стран.
123.	ВЗГЛЯД НАЗАД
19 января 1933 года
Я недавно прочитал две книги, доставившие мне большое удо-
вольствие, которым я хотел бы поделиться с тобой. Обе они на-
писаны французом Рене Груссе; он является хранителем и ди-
ректором Музея Гиме в Париже. Бывала ли ты в этом восхити-
тельном музее восточного, в особенности буддийского, искусства?
Я не помню, чтобы мы посещали его вместе с тобой. Господин
Груссе написал обзор восточных — то есть азиатских — цивилиза-
ций в четырех томах, рассматривая по отдельности Индию, Сред-
ний Восток (сюда относят Западную Азию и Персию), Китай и
Японию. Поскольку он интересуется искусством, он рассматрива-
ет свой предмет с точки зрения развития различных видов худо-
жественного творчества, приводя множество прекрасных иллю-
страций. Гораздо лучше изучать историю таким способом, чем
знакомиться с войнами, сражениями и интригами монархов.
Я пока прочел два тома, написанные господином Груссе: те,
что относятся к Индии и Среднему Востоку, и они привели меня
в восхищение. Изображения прекрасных зданий, благородных
скульптур, изумительных фресок и картин увели меня из тюрь-
мы Дехра-Дун в далекие страны и давно минувшие времена.
Я давно писал тебе относительно Мохенджо-Даро и Хараппы
в долине Инда, в Северо-Западной Индии, об остатках древних ци-
вилизаций, которые переживали расцвет пять тысяч лет назад.
В те далекие времена, когда люди жили, трудились и играли в
Мохенджо-Даро, существовало много других центров цивилиза-
ции. Мы слабо информированы о них, наши сведения .ограничи-
ваются некоторыми материальными остатками, обнаруженными
в различных частях Азии и Египта. Если мы более широко и ин-
тенсивно будем проводить раскопки, то, возможно, обнаружим го-
раздо больше таких остатков. Но мы уже знаем о существовании
в те времена высокоразвитых цивилизаций в долине Нила, в Егип-
те; в Халдее (Месопотамии), где Сузы были столицей государ-
ства Элам; в Персеполе, на востоке Персии; в Туркестане, в Сред-
ней Азии, а также в бассейне Желтой реки, или Хуанхэ, в Китае.
295
Это был период, когда начиналось применение меди и век об-
работанного камня уже кончался. Повсюду на этой огромной тер-
ритории, простиравшейся от Египта до Китая, был достигнут при-
близительно один и тот же уровень развития. Как это ни удиви-
тельно, но имеются некоторые доказательства существования во
всей Азии общей цивилизации, что свидетельствует о том, что
различные центры не были изолированными, а поддерживали
друг с другом связи. Земледелие процветало, было развито живот-
новодство, и существовала торговля. Появилась письменность, но
это древнее рисунчатое письмо еще не расшифровано. В районах,
очень далеко отстоящих друг от друга, находят одинаковые ору-
дия труда, в высшей степени однородными являются и предметы
художественного творчества. Особенно привлекает внимание рас-
писная керамика, прекрасные вазы, украшенные всевозможными
рисунками и орнаментом. Эта керамика столь широко представ-
лена, что весь этот период называют цивилизацией цветной ке-
рамики. Изготовлялись золотые и серебряные украшения, але-
бастровые и мраморные сосуды и даже хлопчатобумажные ткани.
Каждый из центров этой древней цивилизации, распространен-
ной от Египта до долины Инда и Китая, имел какие-то специфи-
ческие черты и существовал самостоятельно, и все же все они бы-
ли, видимо, связаны какой-то общей, единой цивилизацией. Это
было весьма приблизительно пять тысяч лет тому назад. Одна-
ко ясно, что такого рода цивилизация является относительно раз-
витой и для ее появления потребовались тысячелетия. В долине
Нила и в Халдее удалось проследить ее происхождение еще на
два тысячелетия вглубь; очевидно, таков же возраст и других
центров.
Из этой общей и широко распространенной цивилизации ран-
него бронзового века, относящейся к периоду Мохенджо-Даро
(приблизительно к концу третьего тысячелетия до и. э.), выдели-
лись и стали самостоятельно развиваться четыре великие восточ-
ные цивилизации: египетская, месопотамская, индийская и ки-
тайская. В этот второй период в Египте были сооружены великие
пирамиды и сфинкс в Гизе. Еще позднее наступил фиванский пе-
риод в Египте; примерно во втором тысячелетии до н. э. имел
место расцвет Фиванской империи, когда были созданы изуми-
тельные фрески и скульптуры. Это был великий период возрож-
дения искусства. Громадный храм в Луксоре был построен в эти
времена. Тутанхамон, чье имя, кажется, знают все, ничего боль-
ше не зная о нем самом, был одним из фиванских фараонов.
296
В Халдее [Месопотамии] в двух областях: в Шумере и Аккаде,
возникли хорошо организованные и могущественные государства.
В Уре, знаменитом городе халдеев [шумеров.— Ped.], художест-
венные шедевры создавались уже в период Мохенджо-Даро. Гос-
подство Ура было свергнуто лишь спустя семьсот лет. Народом,
установившим свое господство, были вавилоняне, семитский на-
род (подобно евреям и арабам), происходивший из Сирии. Город
Вавилон превратился в центр новой империи, о которой часто
упоминается в Библии. На этот период приходится расцвет ли-
тературы, сочиняются и исполняются эпические поэмы. Эти эпи-
ческие поэмы, в которых описывается начало мира и великий по-
топ, послужили, как полагают, основой для первых глав Библии.
Затем Вавилон пал и на протяжении многих столетий (начи-
ная с первого тысячелетия до и. э.) на переднем плане находи-
лись ассирийцы, основавшие империю со столицей в Ниневии. Это
были необыкновенные люди. Они были чрезвычайно грубы и жес-
токи. Вся их система управления покоилась на устрашении, с по-
мощью кровопролития и разрушения они создали великую импе-
рию, территория которой охватывала весь Средний Восток. Они
были империалистами того времени. При всем том этот народ в
некоторых отношениях имел высокую культуру. В Ниневии была
собрана огромная библиотека, в которой были представлены все
отрасли знаний того времени. Вряд ли надо говорить тебе о том,
что книги в этой библиотеке были не из бумаги, они ничем не
походили на современные. Книги тех времен были на глиняных
табличках. Тысячи таких табличек из древней библиотеки Нине-
вии хранятся теперь в Британском музее в Лондоне. Некоторые
из них довольно страшные: монарх живописует свое жестокое
обращение с врагами и наслаждение, испытанное им при этом.
Арии пришли в Индию после периода Мохенджо-Даро. До сих
пор еще не были найдены какие-либо развалины или скульпту-
ры, относящиеся к раннему периоду их истории, но величаййшм
памятником являются их древние книги — Веды и другие, —
позволяющие заглянуть во внутренний мир этих удачливых вои-
нов, которые пришли в равнины Индии. Эти книги полны поэзии
природы, сами боги их были богами природных стихий. Вполне
естественно, что когда развилось искусство, то немалую роль в
нем должна была играть эта любовь к природе. Ворота ступы в
Санчи, расположенной вблизи Бхопала,— один из наиболее древ-
них открытых художественных памятников. Они относятся к ран-
нему периоду буддизма; прекрасные изображения цветов, листь-
297
ев и животных на этих воротах рассказывают нам о любви к при-
роде и понимании ее, которым были наделены художники, вы-
полнявшие эту работу.
А затем с северо-запада пришло греческое влияние. Ты ведь
помнишь, что после Александра Македонского эллинистические
империи доходили до границ Индии, а позднее существовала
приграничная Кушанская империя, также находившаяся под эл-
линистическим влиянием. Будда выступал против идолопоклон-
ства. Он не называл себя богом и не требовал поклонения. Он хо-
тел избавить общество от вреда, который принесли ему происки
жрецов; он был реформатором, пытавшимся поднять падших и
несчастных. «Я пришел,— говорил он в своей первой проповеди в
Изипатане, или Сарнатхе близ Бенареса, — я пришел утолить не-
вежество мудростью... Истинный человек ничто, если он не от-
дает себя на благо живых существ, если он не утешает покину-
тых... Мое учение — учение о сострадании; вот почему счастли-
вые мира сего считают его трудным. Путь к спасению открыт для
всех. Брахман так же вышел из лона женщины, как и чандала,
которому он закрывает путь к спасению. Уничтожьте ваши страс-
ти, как слон уничтожает хижины из тростника... Единственным
средством против зла является здравое восприятие действитель-
ности». Итак, Будда учил хорошему поведению и образу жизни.
Но, как это водится у глупых учеников, не постигающих внут-
реннего смысла сказанного учителем, многие из его последовате-
лей выполняли предписанные им внешние правила поведения и
не могли оценить их внутренней значимости. Вместо того чтобы
следовать его советам, они поклонялись ему. Все же скульптур
Будды еще не ваяли и лик его не изображали.
Затем пришли идеи из Греции и других эллинистических
стран, а в этих странах создавались прекрасные статуи богов, слу-
жившие предметом поклонения. В Гандхаре, на северо-западе
Индии, это влияние было наиболее сильным, и здесь появились
скульптурные изображения младенца Будды. Он напоминал ма-
ленького и очаровательного эллинского бога Купидона, или бо-
лее поздние изображения Христа во младенчестве — «sacro bam-
bino» («святого младенца»), как его называют итальянцы. Таким
образом, начался культ изображения в буддизме, он распростра-
нялся все шире, пока в каждом буддийском храме не появились
статуи Будды.
Иранские, или персидские, влияния также отразились на ин-
дийском искусстве. Легенды о Будде и богатая мифология инду-
298
изма были неисчерпаемым источником для индийских художни-
ков, воплощение этих древних легенд и мифов в камне и цвете
можно видеть и в Амаравати, в Андхра-деш, и в пещерах Эле-
фантины, близ Бомбея, и в Аджанте, и в Эллоре, и во многих
других местах. Эти изумительные места очень стоит посетить, и
я хотел бы, чтобы каждая школьница и каждый школьник посе-
тили хотя бы некоторые из них.
Индийские легенды пересекли моря и достигли Дальней Ин-
дии [Индонезии.—Ред.\. На Яве, в Боробудуре, вся история Буд-
ды воплощена в замечательных каменных рельефах. В руинах
Ангкор-Вата все еще есть много прекрасных скульптур, напоми-
нающих о временах восьмисотлетней давности, когда город был
известен в Восточной Азии как «АнГкор Великолепный». Лица
этих статуй кроткие и полные жизни, на большинстве из них
играет улыбка, удивительная и ускользающая, известная как
«улыбка Ангкора». Эта улыбка жива и ныне, хотя этнический тип
меняется, и она никогда не становится однообразной.
Искусство — правдивое отражение жизни и цивилизации каж-
дого периода. Когда индийская цивилизация была полна жизни,
она создавала прекрасное, искусства процветали и ее эхо достига-
ло дальних стран. Но, как тебе известно, начались застой и упа-
док, страна распалась на части и искусства погибли вместе с нею.
Произведения искусства утратили энергию и жизненность, они
были перегружены деталями и порой превращались в гротеск.
Приход мусульман принес с собой новые веяния й дал толчок к
избавлению индийского искусства от перегруженности деталями,
характерной для периода упадка. В основе по-прежнему оставал-
ся древний индийский идеал, но он был облачен в простые и
изящные одежды Аравии и Персии. В прошлом тысячи искусных
индийских мастеров-строителей отправлялись из Индии в Сред-
нюю Азию. Теперь в Индию прибывали архитекторы и художни-
ки из Западной Азии. В Персии и Средней Азии происходило воз-
рождение искусства, в Константинополе великие зодчие строи-
ли великолепные здания. В Италии это был также период рапно-
го Возрождения и целая плеяда великих мастеров создавала
прекрасные картины и скульптуры.
Знаменитым турецким зодчим того времени был Синан; Ба-
бур послал за его любимым учеником — Юсуфом. В Иране вели-
чайшим художником был Бехзад; Акбар пригласил нескольких
его учеников и сделал их придворными художниками. Персид-
ское влияние стало господствующим как в архитектуре, так и в
299
живописи. Я рассказывал тебе в одном из прошлых писем о не-
которых выдающихся постройках индо-мусульманского искусства
в период Моголов, и ты сама видела многие из них. Величайшим
достижением этого индо-персидского искусства является Тадж-
Махал. Многие великие художники участвовали в его создании.
Говорят, что главным архитектором был турок или перс по име-
ни У стад Иса, а помощниками у него были индийские архитекто-
ры. Предполагают, что и некоторые европейские художники, в
частности один итальянец, участвовали в создании интерьера. И
хотя над ним работало столько мастеров, в нем нет диссонансов
или противоречивых элементов. Все многообразные влияния сли-
лись воедино в удивительной гармонии. Много людей трудилось
над созданием^ Тадж-Махала, но преобладающим было влияние
Персии и Индии, поэтому господин Груссе называет его «душой
Ирана, воплощенной в теле Индии».
124.	ПОСТОЯНСТВО ДРЕВНИХ ТРАДИЦИЙ ИРАНА
20 января 1933 года
Теперь давай направимся в Персию, в страну, душа которой,
как говорят, побывала в Индии и нашла себе здесь достойное во-
площение в Тадж-Махале. Персидское искусство имеет замеча-
тельные традиции. Эти традиции сохраняются на протяжении
свыше двух тысяч лет, еще со времен ассирийцев. Менялись пра-
вительства, династии и религии, страна побывала и под чужезем-
ным владычеством, и под властью своих собственных царей, при-
ход ислама революционизировал многое, но традиции эти неиз-
менно сохранялись. Разумеется, они изменялись и развивались на
протяжении веков. Такое постоянство объясняют связью персид-
ского искусства с родной почвой и ландшафтом.
Я рассказывал тебе в одном из прошлых писем об Ассирий-
ской империи, центром которой была Ниневия. В ее состав вхо-
дила и Персия. Приблизительно за пятьсот-шестьсот лет до на-
шей эры иранцы, они были ариями, взяли Ниневию и положили
конец Ассирийской империи. Персо-арийцы создали затем свою
великую империю от берегов Инда до самого Египта. Они господ-
ствовали в древнем мире, и в сообщениях древних греков их пра-
вители часто именуются «великими царями». Кир, Дарий,
Ксеркс — так звали некоторых из этих «великих царей». Ты, на-
300
верное, помнишь, что Дарий и Ксеркс пытались покорить Грецию
и потерпели поражение. Эта династия называется династией Ахе-
менидов. В течение двухсот двадцати лет она властвовала в ог-
ромной империи, пока Александр Великий из Македонии не по-
ложил конец ее существованию.
Власть персов, должно быть, была большим облегчением после
ассирийцев и вавилонян. Они были цивилизованными и терпимыми
правителями, не препятствовали расцвету различных религий и
культур. Огромная империя превосходно управлялась, в ней су-
ществовала сеть хороших дорог, соединявших все ее части друг с
другом. Персы были тесно связаны родственными узами с индо-
арийцами, теми, которые пришли в Индию. Их религия — религия
Зороастра, или Заратуштры,— сродни ранней ведической рели-
гии. Ясно, что оба народа имеют общее происхождение и вышли
из общей арийской родины, где бы она ни находилась.
Цари династии Ахеменидов были великими строителями.
В своей столице, Персеполе, они возвели огромные дворцы — хра-
мов они не строили — с обширными залами, своды которых под-
держивали многочисленные колонны. Некоторые развалины
дают нам представление об этих громадных сооружениях. Ахеме-
нидское искусство, видимо, было связано с индийским искусством
периода Маурьев (Ашоки и т. д.) и оказывало на него влияние.
Александр Македонский нанес поражение «великому царю»
Дарию и положил конец династии Ахеменидов. Последовал крат-
кий период греческого правления во главе с Селевком (он был
одним из полководцев Александра) и его наследниками, а затем
гораздо более продолжительный период эллинистического влия-
ния под властью полуиноземных правителей. Их современники —
кушаны, которые населяли пограничные области Индии (на юге
их владения простирались до Бенареса, на севере — до Средней
Азии), также испытывали эллинистическое влияние. Таким обра-
зом, вся Азия к западу от Индии находилась под греческим влия-
нием на протяжении пятисот лет после Александра, вплоть до
третьего столетия нашей эры. Это влияние в основном относи-
лось к искусству. Оно не отразилось на религии Персии, которой
по-прежнему оставался зороастризм.
В третьем веке н. э. Персия переживала национальное воз-
рождение, к власти пришла новая династия. Это была династия
Сасанидов, агрессивно националистическая по своему характеру,
провозгласившая себя наследницей древних ахеменидских царей.
Как это обычно бывает, ее агрессивный национализм был узок и
301
нетерпим. Он должен был стать таким, поскольку Персия была
зажата между Римской империей, а впоследствии Византийской
империей Константинополя, на западе и наступавшими с востока
тюркскими племенами. Несмотря на это, она сумела просущест-
вовать более четырехсот лет, вплоть до прихода ислама. Жрецы-
зороастрийцы были всесильны при Сасанидах, они контролиро^'
вали государство и не терпели никакой оппозиции. Как полага-
ют, окончательная редакция их священной книги Авесты была
осуществлена именно в этот период.
В Индии это было время расцвета империи Гуптов, которая
также явилась национальным возрождением после кушанского и
буддийского периодов. Это было возрождение искусства и литера-
туры, и именно в это время жили некоторые крупнейшие пи-
сатели, писавшие на санскрите, например Калидаса. Есть много
свидетельств тому, что между искусством сасанидской Персии и
Индии при Гуптах существовали прямые связи. До наших дней
сохранилось очень немного картин и скульптур сасанидского пе-
риода; те, что остались, полны жизни и движения, изображения
животных очень напоминают их изображения на фресках в Ад-
жанте. Сасанидское влияние в искусстве распространилось до
границ Китая и пустыни Гоби.
К концу своего продолжительного правления Сасаниды осла-
бели и Персия оказалась в тяжелом положении. После длитель-
ных войн с Византийской империей обе страны были полностью
истощены. Для армий арабов, страстно преданных своей новой
вере, было нетрудно завоевать Персию. К середине седьмого века,
через десять лет после смерти пророка Мухаммеда, Персия под-
пала под власть халифа [Омара.— РедД. Продвигаясь в Средней
Азии и Северной Африке, арабские армии несли с собой не толь-
ко новую религию, но и молодую и развивающуюся цивилизацию.
Сирия, Месопотамия, Египет — все были поглощены арабской
культурой. Арабский язык стал для них родным, и даже в расо-
вом смысле они подверглись ассимиляции. Багдад, Дамаск, Каир
превратились в великие центры арабской культуры, многие пре-
красные здания были воздвигнуты там благодаря мощным стиму-
лам, которые дала новая цивилизация. И в наше время все эти
страны являются арабскими и, хотя они разделены, мечтают о
единстве.	s
Персия также была завоевана арабами, но они не смогли по-
глотить или ассимилировать ее народ, как это им удалось в Си-
рии или в Египте. Иранская раса, происходящая от древнего
302
арийского семейства, отстояла дальше от арабов, относящихся
к семитам; персидский язык также принадлежит к арийской
группе. Поэтому иранская раса осталась самостоятельной и рас-
цвет ее языка продолжался. Ислам распространился быстро и вы-
теснил зороастризм, который в конце концов нашел убежище в
Индии. Но даже и в религии ислама персы шли своим собствен-
ным путем. Произошел раскол, и в исламе возникли два тече-
ния, две ветви — шиигская и суннитская. Персия стала, и до сих
пор остается, преимущественно шиитской, в то время как среди
прочих мусульманских стран преобладающей ветвью является
суннитская.
Но хотя Персия и не была ассимилирована, арабская цивили-
зация оказала на нее очень сильное влияние и ислам, как и в Ин-
дии, дал новый стимул для развития искусства. Арабское искус-
ство и культура в свою очередь испытали на себе влияние пер-
сидских образцов. Персидская роскошь проникла в быт простых
детей пустыни, и двор арабского халифа отличался такой же пыш-
ностью и великолепием, как и всякий другой императорский двор.
Багдад, столица империи, превратился в величайший город ми-
ра. К северу от него, в Самарре, на реке Тигре, халифы возвели
для себя огромную мечеть и дворец, развалины которых сохра-
нились до сих пор. Мечеть имела просторные залы и дворы с фон-
танами. Дворец имел форму прямоугольника, сторона которого в
длину достигала километра.
В девятом веке Багдадская империя пришла в упадок и рас-
палась на ряд государств. Персия стала независимой, а тюркские
племена, пришедшие с востока, в конце концов захватили Пер-
сию и подчинили своей власти также и правителей Багдада, но-
минально сохранявших титул халифа. В начале одиннадцатого
века возвысился Махмуд Газневи, он совершил набег на Индию,
стал угрозой для халифа и создал свою империю, но ненадолго,
конец ей положило другое тюркское племя: сельджуки. Сельд-
жуки длительное время успешно боролись и противостояли хрис-
тианским крестоносцам, их империя просуществовала сто пять-
десят лет. К концу двенадцатого века еще одно тюркское племя
изгнало сельджуков из Персии и основало Хорезмское, или Хивин-
ское, царство. Но оно просуществовало недолго, ибо Чингисхан,
придя в ярость от оскорбления, нанесенного его послу хорезм-
шахом, явился со своими монголами и разорил страну и народ.
В кратком параграфе я рассказал о многих изменениях и о
многих империях, и, должно быть, у тебя возникла немалая пу-
303
таница. Я упоминал о возвышении и падении династий и племен
не затем, чтобы обременить твою память, а чтобы подчеркнуть,
как вопреки всему этому традиции в искусстве и в жизни Персии
продолжали сохраняться. Тюркские племена, одно за другим при-
ходившие с Востока, покорялись смешанной персидско-арабской
культуре, господствовавшей от Бухары до Ирака. Те тюркские
племена, которым удалось дойти до Малой Азии, подальше от Пер-
сии, сохранили свои нравы и обычаи и не поддались арабской
культуре. Они превратили Малую Азию почти в полное подобие
своего родного Туркестана. Но в Персии и прилегающих странах
сила древней иранской культуры была так велика, что они при-
нимали ее и приспосабливались к ней. Под властью ряда различ-
ных тюркских династий персидское искусство и литература про-
должали процветать. Кажется, я рассказывал тебе о персидском
поэте Фирдоуси, который жил во времена султана Махмуда Газ-
неви. По просьбе Махмуда он написал великий национальный
персидский эпос — «Шахнаме»; действия, описанные в этой кни-
ге, происходили в домусульманские времена, главным героем их
был Рустам. Это показывает нам, насколько тесно были связаны
персидское искусство и литература с древним национальным и
традиционным прошлым. Большинство сюжетов персидских кар-
тин и великолепных миниатюр заимствовано из эпизодов «Шахна-
ме».
Фирдоуси жил на рубеже тысячелетия, с 932 по 1021 год.
Вскоре после него появилось имя, почти столь же знаменитое в
английской литературе, как и в персидской,— Омар Хайям, аст-
роном и поэт в Нишапуре, в Персии. А за Омаром последовал
шейх Саади из Шираза, один из величайших персидских поэтов,
чьи «Голестан» и «Бустан» в течение многих прошедших поколе-
ний должны были учить наизусть школьники в индийских мекте-
бах.
Я упомянул всего несколько великих имен. Нет смысла при-
водить тебе длинный перечень имен. Но я хотел бы, чтобы ты яс-
но представляла себе, каким ярким огнем горел светильник пер-
сидского искусства и культуры от Персии до Трансоксании в Сред-
ней Азии как раз в эти столетия. Большие города, как Бухара и
Балх в Трансоксании, соперничали с персидскими городами как
центры оживленной деятельности в области искусства и литера-
туры. В Бухаре в конце десятого века родился самый знамени-
тый из арабских [арабоязычных.—Ред.] философов Ибн Сина, или
Авиценна. В Балхе спустя двести лет родился еще один великий
304
персидский поэт — Джалал-ад-дин Руми. Его считают великим
мистиком, он является основателем ордена пляшущих дервишей.
Итак, несмотря на войны, конфликты и политические измене-
ния, продолжалась живая традиция персидско-арабского искус-
ства и культуры, она породила многие шедевры литературы, жи-
вописи и архитектуры. Затем наступили времена бедствий. В три-
надцатом веке (около 1220 года) нагрянул Чингисхан и опусто-
шил Хорезм и Иран, а спустя несколько лет Хулагу разрушил
Багдад, уничтожив это средоточие высокой культуры, которая
создавалась веками. В некоторых прошлых письмах я рассказы-
вал тебе, как монголы превратили Среднюю Азию почти в пус-
тыню, как были покинуты большие города, в них почти не оста-
валось и следа человеческой жизни. Средняя Азия так никогда
полностью и не оправилась от этого бедствия, достаточно удиви-
тельно уже то, что в какой-то мере это ей все же удалось. Ты
помнишь, вероятно, что после смерти Чингисхана его огромная
империя подверглась разделу. Та часть, в которой находилась Пер-
сия и окружающие ее страны, досталась Хулагу, который, при-
чинив свою долю разрушений, превратился в миролюбивого пра-
вителя, отличавшегося терпимостью; он основал династию Иль-
ханов. Эти Ильханы некоторое время оставались приверженца-
ми старого монгольского культа неба, позднее они приняли му-
сульманство. И до и после своего обращения они были вполне
терпимы по отношению к другим религиям. Их сородичи в Китае,
Великий хан и его семейство, стали буддистами, но они поддер-
живали с ним самые тесные связи. Они даже посылали в дале-
кий Китай за невестами.
Эти контакты между двумя ветвями монголов, в Персии и в
Китае, имели значительные последствия для искусства. В Персию
проникло китайское влияние, и в произведениях живописи проя-
вилось удивительное смешение арабских, персидских и китай-
ских влияний. И опять, несмотря на все бедствия, персидские
элементы преобладают. В середине четырнадцатого века Персия
дала еще одного великого поэта — Хафиза, который все еще по-
пулярен, даже в Индии.
Монгольские Ильханы продержались недолго. Их последние
остатки были уничтожены другим крупным завоевателем — Ти-
муром из Самарканда в Трансоксании. Этот ужасный и необы-
чайно жестокий дикарь, о котором я тебе уже писал, был боль-
шим покровителем искусств и считался ученым человеком. Его
любовь к искусству, по-видимому, выражалась главным образом в
305
том, что он грабил великие города, такие, как Дели, Шираз,
Багдад и Дамаск, используя награбленное для украшения своей
столицы—Самарканда. Но самым удивительным и впечатляющим
сооружением в Самарканде является мавзолей Тимура—Гур-Эмир.
Это подходящий для него мавзолей, в его благородных линиях
есть какая-то повелительная властность, сила и неукротимый дух.
Огромные территории, завоеванные Тимуром, отпали после
его смерти, и его наследникам достались сравнительно небольшие
владения, в том числе Трансоксания и Персия. На протяжении
целых ста лет, в течение всего пятнадцатого века, эти Тимуриды,
как их называли, властвовали над Ираном, Бухарой и Гератом,
и, как это ни удивительно, потомки этого свирепого завоевателя
прославились своей щедростью, гуманностью и поощрением ис-
кусств. Самым выдающимся из них был сын Тимура — Шахрух.
Он основал в Герате, своей столице, великолепную библиотеку,
которая стала центром притяжения для многих образованных
людей.
Этот столетний период правления Тимуридов известен как
«тимуридское возрождение». На этот период приходится богатое
развитие персидской литературы, создание множества прекрас-
ных картин. Главой художественной школы был великий худож-
ник Бехзад. Интересно отметить, что при Тимуридах наряду с
персидской литературой развивалась также и турецкая литерату-
ра. Позволь тебе снова напомнить, что этот период совпадал с
Возрождением в Италии.
Тимуриды были тюрками, и они в основном подпали под влия-
ние персидской культуры. Культура Ирана, находившегося под
властью тюрок и монголов, покоряла своих завоевателей. В то ясе
время Персия вела борьбу за свое политическое освобождение, и
постепенно Тимуридов оттесняли все дальше и дальше на восток,
и их владения за пределами Трансоксании сократились. В начале
шестнадцатого века иранский национализм одержал победу и
Тимуриды были окончательно изгнаны из Персии. На персидский
трон взошла местная династия Сефеви, или Сефевиды. Второй
шах этой династии, Тахмасп I, предоставил убежище Хумаюну,
бежавшему от Шер-хана.
Период правления Сефевидов продлился двести двадцать лет,
с 1502 по 1722 год. Его называют «золотым веком» персидского
искусства. В Исфахане, столице, было множество великолепных
зданий, он превратился в средоточие искусств, особенно следует
отметить живопись. Шах Аббас, правивший с 1587 по 1629 год,
306
был наиболее выдающимся монархом этой династии и считался
одним из великих правителей Персии. С одной стороны на него
наседали узбеки, с другой — турки-османы. Он сумел изгнать и
тех и других и создать сильное государство; он поддерживал от-
ношения с далекими государствами на западе и в других краях и
уделял много внимания украшению своей столицы. Городскую
планировку Исфахана, осуществленную при шахе Аббасе, назы-
вали «шедевром классической строгости и вкуса». Возводимые
здания не только были прекрасны сами по себе и великолепно
украшены, но и местоположение их было прекрасно выбрано,
что еще более усиливало эффект. Европейские путешественники,
посетившие Персию в это время, оставили яркие и восторжен-
ные описания страны.
Архитектура, литература, живопись —как фрески, так и ми-
ниатюры,— выделка прекрасных ковров, тонкие фаянсовые изде-
лия и мозаика — все было в расцвете в этот «золотой век» персид-
ского искусства. Некоторые произведения фресковой живописи и
миниатюры обладают поразительным очарованием. Искусство не
признает, или по крайней мере не должно признавать, националь-
ных границ, и, вероятно, многие влияния обогатили персидское
искусство шестнадцатого и семнадцатого веков. Говорят, что
итальянское влияние бесспорно. Но за всем этим стоит древняя
иранская традиция в искусстве, которая сохраняется на протя-
жении двух тысяч лет. Сфера иранской культуры не ограничи-
валась Персией. Она была распространена в огромной области,
от Турции на западе до Индии на востоке. Персидский язык был
языком культуры при дворе Моголов в Индии и повсюду в Запад-
ной Азии, так же как французский в Европе. Бессмертным симво-
лом древнего духа персидского искусства является Тадж-Махал
в Агре. Влияние этого искусства сказалось и на оттоманской ар-
хитектуре: далеко на западе, в Константинополе, много знамени-
тых зданий носит на себе отпечаток персидского влияния.
Правление Сефевидов в Персии приблизительно совпало по
времени с правлением Великих Моголов в Индии. Бабур, первый
Могол на индийском престоле, был одним из тимуридских прин-
цев Самарканда. Когда персы собрались с силами, они изгнали
Тимуридов, под властью государей этой династии осталась толь-
ко часть Трансоксании и Афганистана. Бабуру пришлось с
двенадцати лет бороться с этими мелкими государствами. Он дос-
тиг успеха, стал правителем Кабула, а затем прибыл в Индию.
О высокой культуре Тимуридов в это время можно судить по Ба-
307
20*
буру, выдержки из записок которого я приводил в одном из
прошлых писем. Шах Аббас, самый выдающийся из Сефевидских
правителей, был современником Акбара и Джахангира. Между
обеими странами на протяжении всего периода должны были су-
ществовать тесные связи. У них была общая граница, поскольку
Афганистан являлся частью империи Моголов.
125.	ИМПЕРИАЛИЗМ И НАЦИОНАЛИЗМ В ПЕРСИИ
21 января 1933 года
Ты вправе на меня жаловаться. Я дал тому достаточный по-
вод, устремляясь то назад, то вперед по различным путям исто-
рии. Когда, пройдя многими дорогами, я наконец добрался до де-
вятнадцатого века, то вдруг потащил тебя назад на несколько ты-
сячелетий, перескакивая с Египта на Индию, Китай, Персию. Это
еще более отягчает и усугубляет мою вину, мне нечего возразить
на твой протест, который я почти слышу. Книга господина Рене
Груссе, которую я прочитал, дала толчок различным размышлени-
ям, и я не мог не поделиться с тобой некоторыми из них. Кроме
того, я чувствовал, что не обратил в этих письмах внимания на
Персию, и хотел каким-то образом восполнить это упущение. А
теперь, раз мы рассматриваем Персию, то можем довести ее ис-
торию до нового времени.
Я рассказывал тебе о древней традиции и высоких достоинст-
вах персидской культуры, о «золотом веке» персидского искусства
и так далее и тому подобное. Когда я снова просмотрел написан-
ное, язык показался мне слишком цветистым и несколько обман-
чивым. Можно подумать, будто для персидского народа действи-
тельно наступил «золотой век», будто все его бедствия бесследно
исчезли и он жил счастливо, как живут люди в волшебных сказ-
ках. Конечно, ничего подобного не случилось. Культура и искус-
ство в те времена, как в значительной мере и теперь еще, были
монополией немногих: массы, средний человек, отнюдь не были
причастны к ним. Жизнь народных масс с самых ранних времен
была постоянной борьбой за пищу и другие предметы первой не-
обходимости; она не слишком отличалась от жизни животных. Им
не хватало времени или досуга для чего-либо другого; бедствий на
их долю приходилось в те времена предостаточно, как же могли
они думать об искусстве и культуре и ценить их? Искусство, рас-
308
цветавшее в Персии, Индии, Китае, в Италии и других европей-
ских странах, служило развлечению дворов и богатых праздных
классов. Только религиозное искусство в какой-то мере затраги-
вало жизнь масс.
Но двор, при котором процветает искусство, вовсе не предпо-
лагает наличие хорошего управления; монархи, гордившиеся сво-
им покровительством искусству и литературе, часто бывали нес-
пособными и жестокими правителями. Общественный строй Пер-
сии, как и большинства стран в те времена, носил более или ме-
нее феодальный характер. Сильные .монархи были популярны,
поскольку они пресекали различные мелкие поборы со стороны
феодалов. Бывали периоды сравнительно хорошего управления, а
также периоды, когда управление было чрезвычайно скверным.
Как раз в то время, когда правление Моголов в Индии прибли-
жалось к своему концу, около 1725 года, династия Сефевидов
прекратила свое существование. Как обычно, династия выдохлась.
Феодализм постепенно рушился, и в стране происходили экономи-
ческие изменения, приводившие к расстройству прежних поряд-
ков. Тяжелые налоги еще более ухудшали положение, и недоволь-
ство распространялось в народе. Афганцы, находившиеся в это
время под властью Сефевидов, подняли восстание и не только до-
бились успеха в собственной стране, но захватили Исфахан и
свергли шаха. Вскоре афганцы были изгнаны одним из персид-
ских вождей, Надир-шахом, который позднее сам захватил коро-
ну. Именно этот Надир-шах совершил набег на Индию в послед-
ние дни одряхлевшей династии Моголов, устроил массовую резню
в Дели и увез с собой огромные сокровища, в том числе и Пав-
линий трон Шах-Джахана. История Персии на протяжении восем-
надцатого столетия — это печальное повествование о граждан-
ских войнах, смене правителей и дурном управлении.
Девятнадцатый век принес с собой новые тревоги. Персия на-
чинала втягиваться в конфликт с экспансионистским и агрес-
сивным европейским империализмом. Россия оказывала непре-
рывное давление на севере, а англичане продвигались с юга, со
стороны Персидского залива. Персия находилась недалеко от Ин-
дии, их границы постепенно приближались друг к другу, и в нас-
тоящее время у них существует общая граница. Через Персию
шла прямая сухопутная дорога в Индию, но она занимала гос-
подствующее положение и на подступах к морскому пути в эту
страну. Вся британская политика была подчинена одной цели —
защите своих индийских владений и путей, ведущих в Индию.
309
Англия ни в коем случае не согласилась бы видеть свою великую
соперницу Россию оседлавшей эту дорогу и алчпо взирающей на
Индию. Поэтому и англичане и русские проявляли живейший
интерес к Персии и беспрестанно тревожили бедную страну. А
шахи были совершенно неспособными и крайне недалекими и
обычно лили воду на мельницу своих противников» то ввязыва-
ясь в борьбу с ними в неподходящий момент, то вступая в борь-
бу с собственным народом. Персия могла целиком подвергнуть-
ся оккупации и аннексии со стороны Англии или России или пре-
вратиться в протекторат наподобие Египта, если бы не соперни-
чество между этими двумя державами.
В начале двадцатого века Персия превратилась в предмет
вожделений еще по одной причине. Была открыта нефть, а это
большая ценность. В 1901 году старого шаха убедили предоста-
вить очень выгодную концессию на эксплуатацию нефтяных мес-
торождений на продолжительный срок (шестьдесят лет) британ-
скому гражданину д’Арси. Через несколько лет образовалась анг-
лийская компания — Anglo-Persian oil Company [Англо-персид-
ская нефтяная компания] — для эксплуатации промыслов. С тех
пор эта компания продолжает свою деятельность в стране, извле-
кая огромные прибыли из нефтяного бизнеса. Небольшая доля
прибыли идет персидскому правительству, но большая часть ухо-
дит из страны и достается акционерам компании, крупнейшим
среди которых является британское правительство. Нынешнее
персидское правительство настроено весьма националистически и
сильно противится эксплуатации со стороны иностранцев. Оно
аннулировало старый контракт, заключенный в 1901 году д’Арси
на шестьдесят лет и служивший основой деятельности Англо-
персидской нефтяной компании. Британское правительство было
крайне раздражено этим, пыталось угрожать и запугивать персид-
ское правительство, забывая о том, что времена изменились и
теперь не так легко запугать народы Азии !.
Но я забегаю вперед, предвосхищая последующую историю.
По мере того как империализм все сильнее угрожал Персии, а
шах все больше и больше становился его орудием, в Персии не-
избежно нарастал национализм. Образовалась националистиче-
ская партия. Эта партия возмущалась иностранным вмешательст-
вом, а также резко возражала против самодержавной власти ша-
1 В конце концов британское правительство и нефтяная компания
вынуждены были согласиться на новый договор, более благоприятный для
правительства Ирана.
310
ха. Она требовала демократической конституции и современных
реформ. Страна управлялась плохо, страдала под тяжестью высо-
ких налогов, а русские и англичане беспрерывно вмешивались в
ее дела. Реакционно настроенному шаху легче было иметь дело
с этими иностранными правительствами, чем со своим собствен-
ным народом, требовавшим предоставления некоторой свободы.
Это требование демократической конституции исходило от новых
средних классов и интеллигенции. Победа Японии над царской
Россией в 1904 году произвела глубокое впечатление и сильно
взволновала персидских националистов по двум причинам — и
потому, что это была победа азиатской державы над европейской,
и потому, что царская Россия была их собственным агрессивным
и беспокойным соседом. Русская революция 1905 года, несмотря
на то, что она потерпела неудачу и была безжалостно подавлена,
еще более усилила энтузиазм персидских националистов и их
стремление действовать. Давление, оказываемое на шаха, было
так велико, что в 1906 году он неохотно согласился на введение
демократической конституции. Было создано национальное соб-
рание, оно называется меджлис, и казалось, персидская револю-
ция достигла успеха.
Но впереди были большие осложнения. Шах не собирался ус-
тупать своей власти, а русские и англичане не питали симпатий к
демократической Персии, которая могла стать сильной и причи-
нить хлопоты. Между шахом и меджлисом начался конфликт, и
шах даже предпринял бомбардировку собственного парламента.
Но народ и войска были на стороне меджлиса и националистов, и
только русские войска спасли шаха. Й Россия и Англия под раз-
личными предлогами — обычно ссылаясь на необходимость защи-
ты своих подданных — ввели свои войска и не стали выводить их.
Русские держали здесь своих внушавших страх казаков, а анг-
личане использовали индийские войска для запугивания персов,
с которыми у нас не было никаких ссор.
Персия была в чрезвычайно трудном положении. У нее не бы-
ло денег, и условия существования народа были очень плохими.
Меджлис пытался поправить дела, но большинство его усилий
сводилось на нет благодаря сопротивлению либо русских, либо
англичан, либо и тех и других вместе. В конце концов меджлис
стал искать помощи у Америки и поручил способному американско-
му финансисту провести реформу финансов. Этот американец, Мор-
ган Шустер, приложил все усилия, чтобы осуществить реформу,
но также натолкнулся на прочную стену оппозиции со стороны
311
русских и англичан. Возмущенный и потерявший надежду, он
покинул страну и возвратился на родину. В книге, которую Шус-
тер написал впоследствии, он рассказал о том, как российский и
британский империализм подавляли Персию. Само название кни-
ги характерно и о многом говорит: «Удушение Персии».
Казалось, Персии суждено исчезнуть как самостоятельному го-
сударству. Первый шаг к этой цели был уже сделан Россией и
Англией, которые поделили ее на «сферы влияния». Их солдаты
оккупировали важные центры, а британская компания эксплуа-
тировала нефтяные месторождения. Персия была в крайне бедст-
венном положении. Прямая аннексия со стороны иностранной
державы и та была бы лучше, так как она налагала бы тем самым
на последнюю некоторую ответственность. Затем, в 1914 году, на-
чалась первая мировая война.
Персия заявила о своем нейтралитете в этой войне, но заяв-
ления слабых не оказывают воздействия на сильных. На нейтра-
литет Персии не обращала внимания ни одна из заинтересован-
ных стран, иностранные армии вторгались на ее территорию и
сражались друг с другом, нисколько не заботясь о том, что по
этому поводу думает злополучное персидское правительство. Пер-
сию окружали воюющие страны. С одной стороны, находившиеся
в союзе Англия и Россия, с другой — союзница Германии Турция,
в состав владений которой в то время входили Ирак и Аравия
Война закончилась в 1918 году победой Англии, Франции и их
союзников, и Персия была целиком оккупирована британскими
вооруженными силами. Англия уже собиралась объявить о своем
протекторате над Персией — это смягченная форма аннексии —
и помышляла также о создании обширной Британской Средне-
восточной империи от Средиземного моря до Белуджистана и Ин-
дии. Но эти мечты оказались неосуществимы. К несчастью для
Англии, царская Россия исчезла и на ее месте оказалась теперь
Советская Россия. Не повезло Англии и в отношении Турции, и
здесь ее планы были расстроены, и Кемаль-паша вырвал свою
страну прямо из пасти союзных держав.
Все это помогло персидским националистам, и Персии уда-
лось номинально сохранить свободу. В 1921 году благодаря госу-
дарственному перевороту выдвинулся персидский. офицер Реза-
хан. Он добился контроля над армией, а позднее стал премьер-ми-
нистром. В 1925 году старый шах был смещен и Реза-хан был
избран Учредительным собранием новым шахом. Он принял и
титул Реза-шаха Пехлеви.
312
Реза-шах достиг трона мирным путем и способами, которые
внешне выглядят демократическими. Меджлис продолжает функ-
ционировать, и новый шах не претендует на званйе самодержав-
ного монарха. Тем не менее очевидно, что именной он является
сильным человеком у кормила персидского государства. В Пер-
сии за последние несколько лет произошли большие изменения.
Реза-шах склонен осуществить многие реформы с целью модер-
низации страны. В стране происходит глубокий процесс нацио-
нального обновления, возродивший ее к новой жизни; этот про-
цесс принимает форму агрессивного национализма всюду, где де-
ло касается иностранных интересов в Персии.
Очень интересно также, что это национальное возрождение
соответствует подлинной иранской традиции, существующей уже
две тысячи лет. Оно обращает взоры к своим истокам, к дням ве-
личия Ирана, до появления ислама, и ищет в них вдохновения.
Даже династическое имя Пехлеви, которое принял шах, напоми-
нает о тех временах. Персы являются, конечно, мусульманами
шиитской ветви, но на все, что касается судеб страны, более мо-
гущественное влияние оказывает национализм. Это происходит во
всей Азии. В Европе это имело место на сто лет раньше, в девят-
надцатом веке. Но там многие люди считают национализм уже
устаревшим принципом и ищут новых убеждений, которые бы
больше соответствовали существующим условиям.
Официальное название Персии теперь — Иран. Реза-шах
объявил о том, что название «Персия» не должно более упо-
требляться.
126.	О РЕВОЛЮЦИЯХ ВООБЩЕ
И О РЕВОЛЮЦИЯХ
ТЫСЯЧА ВОСЕМЬСОТ СОРОК ВОСЬМОГО ГОДА В ЕВРОПЕ
В ОСОБЕННОСТИ
28 января 1933 года
Идул-Фитр *
Мы должны снова вернуться к Европе и еще раз взглянуть на
сложную и постоянно меняющуюся картину, которую представлял
этот континент на протяжении девятнадцатого века. Уже в не-
* Название мусульманского праздника.— Прим. ред.
313
которых письмах, написанных два месяца назад, я давал обзор
этого столетия в целом и указывал на некоторые рсновные его
черты. Вряд ли ты запомнила все те «измы», которые я тогда упо-
минал: индустриализм и капитализм, империализм и социализм,
национализм и интернационализм — вот хотя бы некоторые из
них! Я рассказывал тебе также о демократии и науке, о колос-
сальной революции, которая произошла в средствах сообщения,
в народном образовании и его продукте — современной газете. Из
всех этих явлений, а также многих других складывалась цивили-
зация тогдашней Европы — буржуазная цивилизация, в которой
новые средние классы контролировали индустриальную машину
при капиталистической системе. Эта цивилизация буржуазной
Европы шла от победы к победе, она брала одну высоту за дру-
гой, и к концу столетия она сама и весь мир уверились в ее могу-
ществе, но тут наступил час бедствия.
В Азии мы также в известной мере подробно рассмотрели эту
цивилизацию в действии. Подталкиваемая своей растущей про-
мышленностью, Европа протянула руки к далеким странам, пы-
таясь захватить их, установить свой контроль над ними и вооб-
ще всячески вмешиваться в их дела в целях извлечения выгод
для себя. Под Европой я прежде всего подразумеваю здесь Запад-
ную Европу, которой принадлежала инициатива в развитии ин-
дустриализма, а из всех этих западных стран Англия, без сомне-
ния, в течение длительного времени была лидером; намного опе-
редив остальных, она широко использовала свое лидерство.
Короли и императоры в начале столетия не замечали всех этих
огромных изменений, происходивших в Европе, на Западе. Они
не осознавали важного значения рождавшихся новых сил. После
того как Наполеон был в конце концов свергнут, они помышля-
ли лишь о сохранении самих себя и себе подобных на вечные вре-
мена и превращении мира в надежный оплот самодержавия. Они
еще не полностью оправились от ужасного страха перед Француз-
ской революцией и Наполеоном и не хотели, чтобы это повтори-
лось вновь. Как я тебе рассказывал в одном из прошлых писем,
они объединились в Священный союз для защиты «божественного
права монархов», чтобы навязывать свою волю и не дать возмож-
ности народам поднять голову. С этой целью самодержавие и ре-
лигия протянули друг другу руку, как они это часто делали в
прошлом. Русский царь Александр I был вдохновителем этого
союза. Его страны еще не коснулись веяния индустриализма или
нового духа. Россия была средневековой и очень отсталой. Круп-
314
ных городов было мало, торговля развита слабо, и даже уровень
ремесла невысок. Самодержавие ничем не было ограничено и
процветало. Условия в европейских странах были другими. Чем
дальше на Запад, тем заметнее становились средние классы. В
Англии, как я говорил тебе, самодержавия не было. Парламент
ограничивал власть короля, но вместе с тем сам парламент нахо-
дился под контролем горстки богатых людей. Существовали боль-
шие различия между российским самодержцем и этой правящей
английской олигархией. Но у них было и нечто общее — страх
перед массами и революцией.
Поэтому реакция торжествовала по всей Европе и все, что
напоминало о либерализме, беспощадно подавлялось. По реше-
ниям Венского конгресса 1815 года многие народы — в частности,
в Италии и в Восточной Европе — оказались под чужеземным вла-
дычеством. Их приходилось держать в подчинении силой. Но ус-
пех в подобном деле не может быть слишком длительным, неиз-
бежно возникают осложнения. Это все равно что пытаться удер-
живать крышку кипящего чайника. Европа кипела, и пар не раз
с силой вырывался наружу. Я рассказывал тебе в одном из пре-
дыдущих писем о восстаниях 1830 года, когда в Европе произо-
шел ряд изменений, в особенности во Франции, где Бурбоны бы-
ли окончательно изгнаны. Эти восстания пугали королей и импе-
раторов и еще больше их министров, и они с удвоенной энергией
притесняли и подавляли народы.
В этих письмах мы часто встречались с великими изменения-
ми, которые происходили в странах в результате войн и револю-
ций. Войны в прошлом бывали иногда религиозными, иногда ди-
настическими; довольно часто они носили характер политических
вторжений одного народа на территорию другого. За всеми эти-
ми мотивами обычно крылись еще какие-то экономические при-
чины. Так, большинство вторжений племен Центральной Азии в
Европу и Азию объяснялось голодом, который гнал их на запад.
Экономический прогресс может привести к усилению народа или
нации и дать им преимущества перед другими. Я обращал твое
внимание на то, что в основе даже так называемых религиозных
войн в Европе и в других местах лежал экономический фактор.
По мере приближения к новым временам наблюдается постепен-
ное прекращение религиозных и династических войн. Войны, ра-
зумеется, не кончаются. К несчастью, они становятся все более
жестокими. Но их причины теперь со всей очевидностью являют-
ся политическими и экономическими. Политические причины свя-
315
завы главным образом с национализмом: с подавлением одной на-
ции другой или с конфликтом между двумя агрессивными нацио-
нализмами. Но даже подобные конфликты большей частью объ-
ясняются экономическими причинами, такими, как нужда в сырье
и рынках сбыта, которую испытывают современные промышлен-
ные страны. И мы видим, как экономические причины начинают
играть все более и более важную роль в возникновении войн, и
сегодня все прочие причины, бесспорно, отступают на задний
план по сравнению с ними.
Революции на протяжении истории претерпели такие же из-
менения. Революции в далекие времена обычно бывали дворцовы-
ми переворотами, члены правящего семейства вели интриги, бо-
ролись между собой и убивали друг друга; или народные массы,
доведенные до отчаяния, восставали и свергали тирана; или ка-
кой-нибудь честолюбивый военный захватывал трон с помощью
армии. Часто в дворцовых переворотах принимали участие лишь
очень немногие, эти перевороты не оказывали влияния на поло-
жение масс и были безразличны последним. Менялись правители,
но система оставалась прежней, и жизнь людей продолжалась без
изменений. Разумеется, плохой правитель тиранил народ и де-
лался невыносимым, хорошего правителя было легче терпеть. Но
все равно, бывал ли правитель хорошим или плохим, социальные
и экономические условия существования народа не менялись от
одних только политических изменений. Социальных революций
при этом не происходило.
Национальные революции приводят к большим изменениям.
Когда одна нация находится под властью, другой, господствую-
щий класс бывает чужеземным. Это наносит ущерб во многих
отношениях, так как подчиненной страной управляют во имя
блага чужой страны или чужого господствующего класса, которо-
му достаются выгоды от этого. Конечно, при этом сильно страда-
ет чувство собственного достоинства зависимого народа. Кроме то-
го, чужой господствующий класс не допускает высшие классы за-
висимой страны к должностям, связанным с властью и могущест-
вом, которые они при других условиях занимали бы. Успешная
национальная революция по меньшей мере устраняет иностран-
цев, и преобладающие в стране элементы немедленно занимают
их место. Таким образом, эти классы извлекают большую выгоду
из устранения чужого господствующего класса; стране в целом
это также выгодно, поскольку власть над ней не используется в
интересах другой страны. Однако тем, кто находится на нижних
316
ступеньках общества, от всего этого мало пользы, если только на-
циональная революция не сопровождается также революцией со-
циальной.
Социальная революция совершенно иное явление по сравнению
со всеми прочими революциями, которые ведут лишь к поверх-
ностным изменениям. Она подразумевает также и политическую
революцию, но является чем-то гораздо большим, поскольку она
изменяет структуру общества. Английская революция, провозгла-
сившая парламент верховной властью, была не только политиче-
ской революцией, но отчасти также и социальной, поскольку она
означала союз более богатых слоев буржуазии с теми, кто стоял
у власти. Этот класс крупной буржуазии, таким образом, возвы-
сился и в политическом и в социальном отношениях, но на поло-
жение менее обеспеченных слоев буржуазии и масс в целом она
влияния не оказала. Французская революция в еще большей мере
была социальной революцией. Как мы видели, она перевернула
весь общественный строй, и в течение некоторого времени в уп-
равлении принимали участие даже массы. В конечном итоге и
здесь восторжествовала буржуазия, массам, после того как они
сыграли свою роль в революции, было указано «их место». Однако
привилегированное дворянство было отстранено от власти.
Совершенно очевидно, что подобные социальные революции
имеют гораздо более далеко идущие последствия, чем чисто поди-
тические изменения, и что они самым тесным образом связаны с
общественными условиями. Какая-нибудь честолюбивая, нетер-
пеливая личность или группа не могут вызвать социальную рево-
люцию, если только не возникли соответствующие условия и мас-
сы к ней не готовы. Говоря о готовности масс, я не имею в виду
сознательную готовность в результате того, что им так велели.
Я подразумеваю наличие таких социальных и экономических ус-
ловий, когда жизнь становится для них слишком тяжелой и они
не могут добиться облегчения или устранения недостатков иначе
как с помощью такого рода преобразований. В прошлом, на про-
тяжении многих веков, жизн£, бесспорно, была настолько тяж-
ким бременем для огромного числа людей, что поразительно, как
они могли выносить ее. Порой они восставали — это были глав-
ным образом крестьянские бунты и жакерии,— в слепом бешен-
стве разрушая все, что попадало под руку. Но у этих людей не
было никакого сознательного желания изменить социальный
строй. Несмотря на отсутствие такого сознания, в прошлом ре-
волюции неоднократно приводили к разрушению существующих
317
социальных условий и в Древнем Риме, и в средневековой Евро-
пе, и в Индии, и в Китае и оказывались причиной гибели империи.
В прошлом социальные и экономические изменения проис-
ходили медленно, на протяжении длительных периодов
способы производства, распределения и средства передви-
жения оставались, по существу, те же самые. Люди поэ-
тому не замечали процесса изменения и думали, что
старый социальный порядок является постоянным и неизменным.
Религия окружила божественным ореолом этот порядок и сопут-
ствующие ему обычаи и взгляды. Люди были настолько убежде-
ны в этом, что не помышляли об изменении порядков даже тогда,
когда условия изменялись настолько, что прежние порядки бы-
ли явно непригодны. С наступлением промышленной революции
и больших изменений в средствах передвижения социальное раз-
витие значительно ускорилось. Новые классы выдвинулись на пе-
редний план и разбогатели. Возник новый промышленный рабо-
чий класс, который сильно отличался и от ремесленников, и от
сельских тружеников. Все это требовало нового экономического
устройства и политических преобразований. Западная Европа
находилась в своеобразном состоянии неустройства. Разумное об-
щество осуществляло бы необходимые изменения по мере воз-
никновения нужды в них и, таким образом, полностью использо-
вало бы себе на благо изменение условий. Но общества не явля-
ются разумными, и они не мыслят, как целое. Отдельные индиви-
ды думают о себе и о том, что выгодно для них самих; классы лю-
дей, имеющих общие интересы, поступают точно так же. Если
какой-либо класс является господствующим в обществе, он хочет
сохранить свое положение и извлекать выгоды из эксплуатации
низших классов. При мудром и дальновидном подходе легко убе-
диться в том, что в конечном счете лучшим способом извлечь вы-
году для себя является забота о выгоде всего общества, членом
которого являешься. Однако отдельные лица и классы, стоящие у
власти, хотят удержать то, чем они владеют. Самый легкий спо-
соб для этого — убедить другие классы и всех остальных людей
в том, что существующий социальный строй является наилучшим
из всех возможных. Для того чтобы внушить это людям, привле-
кают на помощь религию; образование используется для той же
цели, пока наконец, как это ни поразительно, почти все без иск-
лючения начинают всецело верить в это и перестают помышлять
об изменениях. Даже люди, страдающие от этой системы, дейст-
вительно верят, что ее сохранение справедливо и что сами они
318
должны получать пинки и побои и продолжать голодать в то вре-
мя, как другие живут в изобилии.
Итак, люди воображают, будто социальная система является
неизменной и никто не виноват в том, что большинство при ней
страдает. Будто это их собственная вина, рок, судьба, наказание
за прошлые грехи. Общество всегда является консервативным и
не любит изменений. Оно предпочитает оставаться в привычной
колее и твердо верит, что таково его предназначение. Настолько
твердо, что наказывает большинство тех индивидов, которые,
пытаясь улучшить состояние общества, призывают его выйти из
этой колеи.
Но социальные и экономические условия не стоят на мес-
те в угоду самодовольным и неразумным членам общества. Они
идут вперед, хотя представления людей и остаются прежними»
Расхождение между этими устаревшими понятиями и действи-
тельностью увеличивается, и, если ничего не предпринимается,
чтобы вновь привести их в соответствие, система дает трещину и
происходит катастрофа. Таковы причины подлинных социальных
революций. Если сложились такие условия, то революция неми-
нуемо наступит, хотя старые и ретроградные идеи и могут нес-
колько затормозить ее движение. Если таких условий не сущест-
ствует, то, какие бы старания ни прилагали небольшие группы
лиц, они не смогут вызвать ее к жизни. Когда революция начина-
ется, то покровы, скрывающие истину от народа, спадают и он
очень скоро начинает понимать подлинное положение вещей»
Вырвавшись из привычной колеи, он устремляется вперед. Вот
почему в революционные периоды народ движется вперед с ог-
ромной энергией. Таким образом, революция является неизбеж-
ным результатом консерватизма и попыток задержать развитие.
Если бы общество было способно не впадать в это глупое заб-
луждение о неизменности социального строя, а постоянно следо-
вать за меняющимися условиями, то не было бы социальных ре-
волюций. Тогда происходила бы непрерывная эволюция.
Я написал, хотя у меня и не было предварительно такого на-
мерения, несколько пространно о революциях. Я интересуюсь
этим предметом, поскольку сегодня во всем мире проявляются
несоответствия и социальная система рушится во многих местах.
Такие явления в прошлом были предвестниками социальной ре-
волюции, поэтому, естественно, у нас возникает мысль, что мы
находимся на пороге больших изменений в мире. В Индии, как
и во всех других странах, пребывающих под иностранным господ-
319
ством, национализм и желание избавиться от чужого владычества
сильны. Но националистические стремления в значительной мере
ограничены состоятельными классами. Крестьяне, рабочие и все
те, кто живет в постоянной нужде, естественно, больше интере-
суются тем, как наполнить свои пустые желудки, чем туманными
националистическими мечтами. Для них национализм или сва-
радж не имеют смысла, если не несут с собой увеличения продо-
вольствия и улучшения условий. Поэтому в Индии на сегодняш-
ний день это не только политическая проблема, но в еще боль-
шей мере проблема социальная.
К этому отступлению о революциях меня побудили многочис-
ленные восстания и беспорядки, происходившие в Европе на про-
тяжении девятнадцатого века, который мы рассматриваем. Мно-
гие из них, в особенности в первой половине столетия, представ-
ляли националистические восстания против иностранного господ-
ства. Наряду с ними в промышленных странах идеи социального
возмущения приводят к расширению конфликта нового класса
рабочих с хозяевами-капиталистами. Люди начали думать и соз-
нательно готовить социальную революцию.
1848 год называют годом революций в Европе. Во многих
странах произошли восстания, некоторые были частично успеш-
ными, но большинство окончилось неудачей. Подавление национа-
лизма было причиной восстаний в Польше, Италии, Чехии и
Венгрии. Польское восстание было направлено против Пруссии,
восстания в Чехии и Северной Италии — против Австрии. Все они
были подавлены. Венгерское восстание против Австрии было са-
мым крупным. Его вождем был Лайош Кошут, который просла-
вился в венгерской истории как патриот и борец за свободу. Нес-
мотря на двухлетнее сопротивление, это восстание было также
подавлено. Спустя некоторое время Венгрия достигла успеха, ис-
пользуя другие способы борьбы, под руководством еще одного
видного вождя — Деака. Интересно отметить, что способом борьбы,
который применял Деак, было пассивное сопротивление. В 1867 году
Венгрия и Австрия были объединены, более или менее на равных
правах, в так называемую дуалистическую монархию под властью
императора из династии Габсбургов Франца-Иосифа. Методы пас-
сивного сопротивления, которые применял Деак, стали спустя
полстолетия образцом для ирландцев в борьбе против англичан.
Когда в 1920 году в Индии началось движение за отказ от сот-
рудничества, некоторые люди также вспомнили о борьбе Деака.
Но между этими двумя способами существует большое раз-
личие.
320
В Германии в 1848 году также происходили восстания, но не
очень серьезные: они были подавлены и были обещаны некото-
рые реформы. Во Франции произошли большие изменения. Со
времени изгнания Бурбонов в 1830 году королем был Луи-Фи-
липп; он был полуконституционным монархом. К 1848 году на-
род устал от него и его заставили отречься от престола. Сно-
ва была учреждена республика. Она называлась Второй респуб-
ликой, поскольку первая была во время Великой революции. Вос-
пользовавшись беспорядком, племянник Наполеона, по имени Луи
Бонапарт, прибыл в Париж; он выдавал себя за великого друга
свободы и был избран президентом республики. Это было лишь
приемом для того, чтобы захватить власть. Прочно утвердившись,
он установил контроль над армией и в 1851 году устроил то, что
называется coup d’etat (государственным переворотом). С помо-
щью своих солдат он навел страх на Париж, расстрелял многих
людей и терроризировал Национальное собрание. В следующем
году он сделал себя императором, приняв имя Наполеона III, так
как Наполеоном II считался сын великого Наполеона, хотя он
никогда и не царствовал. Так закончился краткий и бесславный
путь Второй республики, просуществовавшей немногим более че-
тырех лет.
В Англии в 1848 году не было восстаний, но было много вол-
нений и беспорядков. Англия умеет проявлять гибкость, когда ей
грозят действительные осложнения, и тем самым избегать их.
Этому способствует также гибкая природа ее конституции; кроме
того, длительная практика научила англичан идти на компромис-
сы, если не остается иного выхода. Этим путем ей удалось избе-
жать больших и внезапных перемен, которые часто происходили
в других странах с менее гибкими конституциями и с народами,
менее склонными к компромиссам. В 1832 году в Англии прово-
дилась большая агитация за принятие билля о реформе, которая
предоставила бы право участия в выборах в парламент более ши-
рокому кругу лиц. В сравнении с современными понятиями это
был весьма умеренный и безобидный билль. Право избирать пре-
доставлялось дополнительно лишь некоторому числу лиц из сред-
них классов, рабочие и большинство других слоев все еще не име-
ли права голоса. Парламент был в то время в руках небольшого
числа богатых людей, которые боялись потерять свои привилегии,
а также свои «гнилые местечки», в которых им без всяких хло-
пот было обеспечено переизбрание в палату общин. Поэтому эти
люди пустили в ход все свое влияние для борьбы против билля о
21 Джавахарлал Неру	321
реформе; они утверждали, что Англия отправится ко всем чертям
и наступит конец света, если билль будет принят. Англия была
на грани гражданской войны, когда оппозиция в страхе перед
народной агитацией согласилась принять билль. Не приходится
и говорить о том, что Англия осталась жива, а парламент, как и
прежде, остался под контролем богатых. Власть состоятельных
слоев среднего класса еще больше возросла.
В 1848 году страну потрясла еще одна агитационная кампа-
ния. Она называлась чартистской, потому что агитация велась
за представление в парламент гигантской петиции с Народной
хартией [People’s Charter], в которой содержались требования
различных реформ. Движение вызвало страх у господствующих
классов и было подавлено. Большая нищета и недовольство цари-
ли в среде фабричных рабочих. Около этого времени начали вво-
дить некоторые законы о труде, и это немного облегчило участь
рабочих. Англия быстро накапливала деньги благодаря своей рас-
тущей торговле; она становилась «мастерской мира». Большая
часть прибылей шла владельцам фабрик, но некоторая доля пе-
репадала и рабочим. Это способствовало предотвращению восста-
ний в 1848 году. Но в то время восстание казалось близким.
Я не покончил с 1848 годом; осталось еще рассказать о том,
что произошло в Риме в том же году. Но это я уже должен отло-
жить до следующего письма.
127.	ИТАЛИЯ СТАНОВИТСЯ
ЕДИНОЙ И СВОБОДНОЙ НАЦИЕЙ
30 января 1933 года
Васанта Панчами
В моем рассказе о 1848 годе я оставил историю Италии на
конец. Из всех волнующих событий 1848 года героическая борь-
ба в Риме вызывает наибольшее восхищение.
Италия до Наполеона была страной лоскутных маленьких го-
сударств и мелких монархов. Наполеон объединил ее на короткое
время. После Наполеона она вернулась в прежнее состояние или
даже в еще более худшее. Австрия завладела Венецией и значи-
тельными территориями вокруг нее; многим австрийским прин-
* Название индуистского праздника.— Прим. ред.
322
цам достались лакомые кусочки; папа возвратился в Рим и в свои
владения, прилегающие к Риму и называемые Папской областью;
Неаполь и южная часть страны образовали Королевство обеих
Сицилии под властью короля из дома Бурбонов; на северо-запа-
де, вблизи французской границы, власть принадлежала королю
Пьемонта и Сардинии. Все эти мелкие короли и князья, за иск-
лючением Пьемонта, правили как самодержцы и притесняли сво-
их подданных даже больше, чем до прихода Наполеона. Но при-
ход Наполеона взбудоражил страну и вдохновил молодежь, меч-
тавшую о свободной и объединенной Италии. Несмотря на угне-
тение со стороны правителей, а может быть, благодаря ему, про-
изошло много небольших восстаний и возникли тайные общества.
Вскоре появился пылкий юноша, которого признали вождем
движения за свободу. Это был Джузеппе Мадзини, пророк италь-
янского национализма. В 1831 году он организовал общество
«Giovane Italia» — «Молодая гвардия», целью которого было соз-
дание Итальянской республики. Мйого лет он трудился во имя
достижения этой цели и в Италии, и в изгнании и часто риско-
вал своей жизнью. Многие его произведения стали классически-
ми в литературе национализма. В 1848 году, когда по всей Север-
ной Италии начали вспыхивать восстания, Мадзини решил, что
наступило для него время действовать, и прибыл в Рим. Папа
был изгнан, и провозглашена республика под управлением коми-
тета трех — их называли триумвирами, словом, заимствованным
из истории Древнего Рима. Мадзини был одним из этих триумви-
ров. Эта молодая республика подверглась нападению со всех сто-
рон: австрийцев, неаполитанцев и даже французов, явившихся
восстановить папу. Военными силами Римской республики руко-
водил Гарибальди. Он сдерживал австрийцев, нанес поражение
армиям неаполитанцев и даже остановил французов. Все это с
помощью добровольцев; самые храбрые и лучшие юноши Рима
отдали свои жизни во имя защиты республики. В конце концов,
после героической борьбы Римская республика пала под натис-
ком французов, с которыми прибыл обратно папа.
Так закончилась первая фаза борьбы. Мадзини и Гарибальди
продолжали свое дело различными путями, с помощью пропаган-
ды и подготовки следующей серьезной попытки. Они были очень
непохожи друг на друга: один был мыслителем и идеалистом,
другой — солдатом и гением партизанской войны. Оба были
страстно преданы идее свободы и объединения Италии. В это вре-
мя выдвинулся третий игрок в этой великой игре. Это был Ка-
21*
323
вур, премьер-министр Виктора Эммануила, короля Пьемонта.
Кавур был заинтересован главным образом в том, чтобы сделать
Виктора Эммануила королем Италии. Поскольку это предполага-
ло подавление и устранение многих мелких властителей, он был
не прочь воспользоваться плодами деятельности Мадзини и Га-
рибальди. Интригуя с французами — во Франции в то время
правил Наполеон III, — он втянул их в войну против своих вра-
гов — австрийцев. Это было в 1859 году. Гарибальди воспользо-
вался поражением, нанесенным австрийцам французами, и со-
вершил на собственный страх и риск выдающийся поход против
короля Неаполя и Сицилии. Это была знаменитая экспедиция
Гарибальди и его «Тысячи» краснорубашечников — необученных
людей, не имевших достаточно оружия и припасов, которые
встретились в сражении с выставленными против них опытными
армиями. Численностью противник сильно превосходил «Тысячу»
краснорубашечников, но благодаря своему энтузиазму и симпа-
тиям простого народа они шли от победы к победе. Слава Гари-
бальди распространялась все шире. Так велика была магическая
сила его имени, что целые армии таяли при его приближении.
Тем не менее задача его была трудна, и много раз Гарибальди со
своими добровольцами был на грани поражения и гибели. Но фор-
туна улыбалась ему даже в час поражений, как это часто бывает
при отчаянно смелых предприятиях, и обращала поражение в
победу.
Гарибальди со своей «Тысячей» высадился в Сицилии. Оттуда
они медленно стали прокладывать себе путь по Италии. Когда
Гарибальди шел через деревни Южной Италии, он призывал доб-
ровольцев, обещая при этом необычные награды. «Придите,— го-
ворил он,— придите! Тот, кто останется дома,— трус. Я обещаю
вам усталость, трудности и сражения. Но мы победим или ум-
рем». Ничто не приносит такого успеха, как успех. Первые успе-
хи Гарибальди подняли национальный дух итальянцев. Добро-
вольцы прибывали со всех сторон, они шли на север с пением
Гимна гарибальдийцев:
Могилы раскрыты и, встав из земли,
К нам тени убитых на битву пришли,
Готовы к сраженью, в лавровых венках,
С Италией в сердце, с мечами в руках.
И ты, молодежь, поднимайся на бой!
Отряд наш под флагом веди за собой,
324
С холодною сталью и с жарким огнем,
С любовью к Италии в сердце своем.
Долой чужеземцев, требуем мы!
Прочь из Италии, прочь из страны! *
Как похожи повсюду национальные песни!
Кавур воспользовался успехами Гарибальди, и в результате
всего этого Виктор Эммануил, король Пьемонта, стал в 1861 го-
ду королем Италии. В Риме все еще находились французские вой-
ска, Венеция была под властью австрийцев. Но не прошло и де-
сяти лет, как и Венеция, и Рим воссоединились с остальной Ита-
лией и Рим стал ее столицей. Италия превратилась наконец в
единую нацию. Но Мадзини не был счастлив. Всю свою жизнь он
вел тяжелую борьбу во имя республиканского идеала, а теперь
Италия превратилась всего-навсего в королевство во главе с ко-
ролем Пьемонта Виктором Эммануилом. Правда, новое королев-
ство было конституционным и итальянский парламент собрался
в Турине тотчас же после того, как Виктор Эммануил стал коро-
лем.
Итак, Италия как нация вновь стала единой и свободной от
чужеземного владычества. Трем людям обязана она этим — Мад-
зини, Гарибальди и Кавуру, и возможно, если бы не было одного
из них, то свободы пришлось бы ждать дольше. Джордж Мере-
дит, английский поэт и романист, писал много лет спустя:
Мы, видевшие в муках родовых
Италию, глядим, как щедрым полем
Она цветет. Ее спасли герои.
И в этот день мы вспоминаем их:
Кавур, Мадзини, Гарибальди — трое
Смогли, как мозг страны, душа и меч,
К прекрасной цели родину увлечь
И защитить от распрей и разбоя*.
Я рассказал тебе кратко, в схематичном наброске о борьбе Ита-
лии за свободу. Этот небольшой рассказ покажется тебе таким
же, как и всякий другой кусок мертвой истории. Но я скажу те-
бе, как ты сможешь оживить ее и почувствовать радость и боль
борьбы. По крайней мере сам я чувствовал это, когда еще маль-
* Перевод Н. Ванханен
325
чином в школе очень, очень давно прочел три книги (Джорджа
Маколея. — Ред. ] Тревельяна — «Защита Гарибальди Римской
республики», «Гарибальди и Тысяча» и «Гарибальди и образова-
ние Италии».
Во время борьбы, происходившей в Италии, симпатии англи-
чан были на стороне Гарибальди и его краснорубашечников, и
многие английские поэты посвятили волнующие стихи этой борь-
бе. Удивительно, как часто англичане выражают симпатии борю-
щимся народам, когда это не затрагивает их собственные интере-
сы. В Грецию, боровшуюся за свободу, они послали Байрона и
некоторых других, Италию они ободряли и желали ей успеха, но
у себя рядом, в Ирландии, в далеком Египте, в Индии и в других
странах их вестники несут с собой пулеметы «Максим» и разру-
шения. В те времена много было написано прекрасных стихов об
Италии — Суинберном, Мередитом и Элизабет Баррет Браунинг.
Мередит написал о ней также романы. Я привожу здесь цитату
из стихотворения Суинберна «Привал перед Римом», написанно-
го тогда, когда на пути боровшейся Италии было много препятст-
вий, а на службе у чужеземных господ находился не один пре-
датель.
Есть у хозяев подарки,
Нет у Свободы даров.
И она без задержек и страха,
Забывая про кров и покой,
Будет без устали гнать
В битву голодную рать,
Жизнями путь засевать,
Чтобы нация встала из праха,
Души павших блеснули звездой *.
128.	ОБРАЗОВАНИЕ ГЕРМАНИИ
31 января 1933 года
В нашем последнем письме мы рассмотрели образование од-
ной из великих европейских наций, существование которой ка-
жется нам сегодня само собой разумеющимся. Сейчас мы рас-
♦ Перевод Н. Ванханен.
326
смотрим возникновение другой великой современной нации —
Германии.
Несмотря на общность языка и много других общих черт, гер-
манский народ продолжал оставаться раздробленным на множе-
ство государств, крупных и мелких. На протяжении многих сто-
летий Австрия Габсбургов была ведущей германской державой.
Затем выдвинулась Пруссия и между обеими державами нача-
лось соперничество за главенство в Германии. Наполеон унизил
обе державы. В результате усилился германский национализм,
способствовавший окончательному поражению Наполеона. Таким
образом, и в Италии и в Германии Наполеон, сам того не созна-
вая и не желая, дал толчок развитию духа национализма и идей
свободы. Одним из ведущих германских националистов в период
Наполеона был Фихте, философ, но вместе с тем и страстный
патриот, много сделавший, чтобы пробудить свой народ.
Мелкие германские государства сохранялись в течение полу-
века после Наполеона. Предпринималось немало попыток соз-
дать федерацию, но они оказались безуспешными, поскольку как
австрийский, так и прусский монархи и правительства стреми-
лись встать во главе такой федерации. В то же время либераль-
ные элементы подвергались усиленным преследованиям, револю-
ции 1830 if 1848 годов были подавлены. Для успокоения народа
были, правда, проведены кое-какие мелкие реформы.
В некоторых частях Германии имелись залежи угля и желез-
ной руды, как в Англии; таким образом, существовали благо-
приятные условия для развития промышленности. Германия сла-
вилась также своими философами, учеными и солдатами. Здесь
начали строиться фабрики и заводы и вырос класс промышлен-
ных рабочих.
На этой стадии, около середины столетия, в Пруссии появил-
ся человек, которому предстояло долгие годы господствовать не
только в Германии, но и во всей европейской политике. Это был
Отто фон Бисмарк, юнкер, то есть земельный собственник из
Пруссии. Родившись в год Ватерлоо, он в течение многих лет слу-
жил дипломатическим представителем при различных дворах.
В 1862 году он стал премьер-министром {министром-президен-
том.— Ред.\ Пруссии и его влияние стало немедленно чувство-
ваться. Спустя всего неделю после того, как он стал премьер-ми-
нистром, он заявил в одной из речей: «Великие вопросы нашего
времени будут решаться не с помощью речей и резолюций
большинства, а железом и кровью».
327
«Железом и кровью!» Эти слова, ставшие знаменитыми, пол-
ностью характеризуют политику, которую Бисмарк осуществлял
дальновидно и непреклонно. Он ненавидел демократию и обра-
щался с ней весьма нелюбезно. Бисмарк был пережитком про-
шлого, но его способности и решительность были таковы, что он
заставлял настоящее склоняться перед своей волей. Он создал
современную Германию и определил ход европейской истории во
второй половине девятнадцатого века. Германия философов и
ученых отошла на задний план, а новая Германия — Германия
железа и крови, Германия, постоянно усиливавшая свою готов-
ность к войне,— стала господствовать на Европейском континен-
те. Один известный немец, современник Бисмарка, сказал, что
«Бисмарк делает Германию великой, а немцев маленькими». Его
политика превращения Германии в великую державу в Европе
и в международных делах нравилась немцам, и растущий нацио-
нальный престиж заставлял их мириться со всякого рода при-
теснениями со стороны Бисмарка.
Бисмарк пришел к власти с ясными представлениями о том,
что ему предстоит сделать, и с тщательно разработанным пла-
ном. Он придерживался его со всей решительностью и достиг
поразительного успеха. Он хотел сделать Германию, а благодаря
этому Пруссию, господствующей в Европе. В то время Франция
Наполеона III считалась самой могущественной нацией на кон-
тиненте. Австрия также была сильной соперницей. Проследить,
как Бисмарк вел игру с другими державами, а затем поочеред-
но избавлялся от каждой из них,— увлекательный урок в искус-
стве международной политики и дипломатии старой школы. Пер-
вым делом он взялся раз навсегда решить вопрос о лидерстве в
Германии. Старое соперничество между Пруссией и Австрией
не должно было далее продолжаться. Вопрос должен был быть
решен в пользу Пруссии, и Австрия должна была понять, что ей
придется играть вторую скрипку. Затем должна была наступить
очередь Франции. (Не забывай, пожалуйста, что, когда я говорю
о Пруссии, Австрии и Франции, я имею в виду их правитель-
ства. Все эти правительства были более или менее самодержав-
ными, и парламенты имели мало власти.)
Поэтому Бисмарк без шума принялся за укрепление своей
военной машины. Тем временем Наполеон III напал на Австрию
и нанес ей поражение. Это поражение позволило Гарибальди
предпринять кампанию в Южной Италии, которая в конце кон-
цов принесла свободу Италии. Все это было на руку Бисмарку,
328
поскольку ослабляло Австрию. Когда в русской Польше началось
национальное восстание, Бисмарк предложил царю свои услуги,
если понадобится стрелять в поляков. Это было позорное пред-
ложение, но оно отвечало его целям, а именно расположить к себе
царя на случай будущих осложнений в Европе. Затем, в союзе
с Австрией, он нанес поражение Дании, а вскоре после этого об-
ратился против Австрии, предварительно заручившись поддерж-
кой Франции и Италии. В 1866 году Пруссия в течение очень
короткого времени разгромила Австрию. После того как вопрос
о лидерстве в Германии был решен и стало ясно, что этим ли-
дером является Пруссия, Бисмарк проявил мудрое великодушие
в обращении с Австрией, чтобы сгладить обиды. Теперь был от-
крыт путь к созданию Северо-германского союза под главенст-
вом Пруссии (Австрия не входила в его состав). Бисмарк стал
союзным канцлером [бундесканцлером.— Ред.].В наши дни, ког-
да некоторые ученые — политики и юристы — месяцами и года-
ми говорят и спорят о федерациях и конституциях, интересно
отметить, что Бисмарк продиктовал новую конституцию Северо-
германского союза всего за пять часов. И она с небольшими из-
менениями сохранялась в качестве конституции Германии на про-
тяжении пятидесяти лет, пока после мировой войны, в 1918 году,
не была установлена республика.
Бисмарк достиг первой из своих больших целей. Следующим
шагом было обеспечение доминирующего положения в Европе пу-
тем унижения Франции. Без шума и суеты он готовился к этому,
стараясь достигнуть единства Германии и рассеять подозрения*
других европейских держав. Даже с Австрией, потерпевшей по-
ражение, он обращался настолько деликатно, что недоброжела-
тельства почти не оставалось. Англия на протяжении всей исто-
рии была соперницей Франции и крайне подозрительно относи-
лась к честолюбивым замыслам Наполеона III. Поэтому Бисмарку
было нетрудно добиться доброжелательной позиции Англии при
любом столкновении с Францией. Когда он полностью подгото-
вился к войне, он сыграл так искусно, что сам Наполеон III в 1870 го-
ду объявил войну Пруссии. Прусское правительство казалось Ев-
ропе невинной жертвой агрессивной Франции. «А Berlin! A Ber-
lin!» («На Берлин! На Берлин!») — раздавались возгласы в Па-
риже, и Наполеон III самодовольно воображал, что он скоро
вступит в Берлин во главе победоносной армии. Но случилось
нечто совершенно противоположное этому. Хорошо обученная
военная машина Бисмарка обрушилась на северо-восточную гра-
329
ницу Франции, и французская армия была смята. Через несколь-
ко недель сам император Наполеон III со своей армией был взят
немцами в плен под Седаном.
Так закончилось существование Второй наполеоновской импе-
рии во Франции. В Париже немедленно было создано республи-
канское правительство. Падение Наполеона III объяснялось мно-
гими причинами, но главным образом тем, что из-за своей поли-
тики репрессий он стал крайне непопулярен среди собственного
народа. Он пытался отвлечь внимание народа внешними вой-
нами — излюбленный способ, к которому прибегают короли и пра-
вительства в трудном положении. Но не добился успеха, и вой-
на положила конец его честолюбию.
В Париже было создано правительство «национальной оборо-
ны». Оно предложило Пруссии мир, но условия Бисмарка были
настолько унизительными, что было решено продолжать войну,
хотя армии практически не существовало. Началась длительная
осада Парижа, германские армии занимали Версаль и другие
пункты вокруг города. Наконец Париж уступил, новая респуб-
лика признала поражение и приняла жесткие условия Бисмарка.
В соответствии с ними предстояло выплатить огромную военную
контрибуцию, но самой болезненной была уступка Германии двух
провинций — Эльзаса и Лотарингии, составлявших часть Фран-
ции на протяжении более двухсот лет.
Но еще до того, как закончилась осада Парижа, Версаль стал
свидетелем рождения новой империи. В сентябре 1870 года за-
кончила свое существование французская империя Наполеона III,
а в январе 1871 года в Версальском дворце, в великолепном зале
Людовика XIV, было провозглашено создание объединенной Гер-
мании во главе с прусским королем в качестве кайзера, или им-
ператора. Все монархи и представители Германии собрались там,
чтобы выразить почтение своему новому императору — кайзеру.
Прусская королевская династия Гогенцоллернов стала теперь им-
ператорской династией, а объединенная Германия — одной из ве-
ликих держав мира.
В Версале происходили торжества и царило ликование, но
совсем рядом, в Париже, царили печаль, горе и крайнее уныние.
Люди были потрясены многочисленными бедствиями, которые
обрушились на них, не существовало устойчивого и прочного пра-
вительства. В Национальное собрание было избрано значитель-
ное число монархистов, эти люди плели интриги, добиваясь ре-
ставрации монархии. Чтобы устранить все препятствия со своего
330
пути, они попытались обезоружить национальную гвардию, ко-
торая считалась республиканской. Демократические и револю-
ционные элементы города почувствовали, что это означает новое
наступление реакции и репрессии. Началось восстание, и в мар-
те 1871 года была провозглашена Парижская «Коммуна». Ком-
муна была разновидностью муниципальной власти; она искала
вдохновения в истории Великой французской революции. Но в
ней было и нечто гораздо большее: она воплощала в себе, хотя
и в довольно неясной форме, новые социалистические идеи, ко-
торые развились со времени революции. В некотором смысле она
была предшественницей Советов в России.
Но Парижская Коммуна 1871 года просуществовала недолго.
Монархисты и буржуазия, напуганные этим восстанием простого
народа, начали осаду части Парижа, которая находилась под
властью Коммуны. Германская армия, стоявшая поблизости, в
Версале и в других местах, молчаливо наблюдала за происходя-
щим. Когда французские солдаты, захваченные в плен немцами,
были отпущены на свободу и возвратились в Париж, они приня-
ли сторону своих прежних офицеров и сражались против Ком-
муны. Они выступили против коммунаров и весной, в один из
последних дней мая 1871 года, нанесли им поражение и расстре-
ляли на улицах Парижа тридцать тысяч мужчин и женщин.
Большое число коммунаров, взятых в плен, позднее они также
хладнокровно расстреляли. Так закончилась Парижская Комму-
на; в свое время она очень взволновала Европу. Это волнение
было вызвано не только кровавым ее подавлением, но и тем, что
это было первое социалистическое восстание против существую-
щей системы. Бедняки часто поднимались против богачей, но
никогда прежде не помышляли о том, чтобы изменить систему,
при которой они оставались бедными. Коммуна была как демо-
кратическим, так и экономическим восстанием и, таким обра-
зом, явилась вехой в развитии социалистической мысли Европы.
Свирепое подавление Коммуны загнало социалистические идеи во
Франции в подполье, и возрождение их происходило медленно.
Хотя Коммуна и была подавлена, все же Франция избежала
дальнейших монархических экспериментов. Спустя некоторое вре-
мя вопрос был окончательно решен в пользу республики: в ян-
варе 1875 года была провозглашена Третья республика и введе-
на новая конституция. Эта республика существует с тех пор, со-
хранившись до наших дней. Есть во Франции люди, которые даже
и теперь говорят о желательности монархии, но их очень мало;
331
во Франции, видимо, окончательно победил республиканизм.
Французская республика является буржуазной республикой и
находится под контролем состоятельных средних классов.
Франция оправилась от войны 1870—1871 годов с Германией
и выплатила огромную контрибуцию, но испытанное народом
унижение наполнило гневом его сердце. Этот гордый народ, не
склонный забывать, был одержим идеей реванша — la revanche.
Французы особенно остро переживали потерю Эльзаса и Лота-
рингии. Бисмарк мудро и великодушно обращался с Австрией
после ее поражения, но не было и тени великодушия или муд-
рости в его грубом обращении с Францией. Унизив гордого вра-
га, он вызвал со стороны этого народа страшную вражду, кото-
рая никогда не угасала. Вскоре после сражения под Седаном,
еще до того, как война окончилась, Карл Маркс, знаменитый
социалист, выпустил воззвание, в котором предсказывал, что ан-
нексия Эльзаса приведет к «смертельной войне между обеими
странами и к передышке вместо мира». В этом, как и во многом
другом, он оказался истинным пророком.
В Германии Бисмарк был теперь всемогущим имперским
канцлером [рейхсканцлером.— Ред.]. Политика «железа и крови»
привела к временному успеху, и Германия приняла ее, а либе-
ральные идеи утратили популярность. Бисмарк старался сохра-
нять власть в руках короля, так как не верил в демократию.
Рост германской промышленности и рабочего класса породил
новые проблемы, поскольку этот класс усиливался и выдвигал
радикальные требования. Бисмарк пытался решать эти проблемы
двумя путями — улучшением условий существования рабочих и
подавлением социализма. Он старался привлечь рабочих на свою
сторону или, во всяком случае, не допустить их перехода на
крайние позиции, поддерживая меры по социальному законода-
тельству. Германия благодаря этому проявила инициативу во
введении такого законодательства, были приняты законы о пен-
сиях по старости, о страховании и медицинской помощи для
рабочих, а также другие меры по улучшению условий их суще-
ствования; все это было сделано даже раньше, чем Англия с ее
более старой промышленностью и рабочим движением предпри-
няла что-либо существенное в этом отношении. Эта политика да-
ла некоторые результаты, но тем не менее рост рабочих органи-
заций продолжался. У них были способные руководители: Фер-
динанд Лассаль — блестящая личность, говорят, он был лучшим
оратором девятнадцатого века; он умер совсем молодым, погиб
332
на дуэли; Вильгельм Либкнехт, храбрый ветеран и участник
восстания, которого чуть было не расстреляли, но он сумел спас-
тись и дожил до почтенного возраста; борьбу за свободу продол-
жал его сын Карл, он был убит несколько лет назад, во время
образования Германской республики в 1918 году. Среди руково-
дителей был также Карл Маркс, о котором я расскажу в дру-
гом письме. Но Маркс был выслан из Германии и большую часть
своей жизни прожил за границей.
Рабочие организации росли и в 1875 году объединились, об-
разовав Социал-демократическую партию. Бисмарк не мог потер-
петь усиления социализма. В это время произошло покушение
на жизнь императора и он воспользовался этим в качестве пред-
лога для жестокого преследования социалистов. В 1878 году бы-
ли приняты законы против социалистов, полностью запрещавшие
социалистическую деятельность. Против социалистов было введе-
но нечто вроде военного положения, тысячи людей были изгнаны
из страны и приговорены к тюремному заключению. Многие из
числа изгнанных отправились в Америку и стали там пионера-
ми социализма. Социал-демократической партии был нанесен
сильный удар, но она сумела выжить и впоследствии снова стать
значительной силой. Бисмарковский террор не смог покончить с
ней, гораздо более вредные последствия имели ее собственные
успехи. По мере того как могущество ее росло, она превраща-
лась в огромную организацию, владевшую значительным имуще-
ством и имевшую тысячи платных работников. Когда отдельное
лицо или организация становятся богатыми, они перестают быть
революционными. Такая судьба постигла и Соццал-демократиче-
скую партию Германии.
Бисмарку до самого конца не изменяло дипломатическое ис-
кусство, и он вёл крупную игру в международной политике того
времени. Эта политика представляла тогда, как и теперь еще,
любопытную сеть интриг и контринтриг, обмана и запугивания;
все это проводилось втайне и в завуалированной форме. При
свете дня все это вряд ли могло бы долго продолжаться. Бис-
марк заключил союз с Австрией и Италией, получивший назва-
ние Тройственного союза, ибо теперь он начинал опасаться ме-
сти со стороны французов. Итак, каждая из сторон продолжала
вооружаться, интриговать и пристально следить друг за другом.
В 1888 году германским кайзером — императором Вильгель-
мом II стал молодой человек. Он воображал себя сильным чело-
веком и вскоре оказался в конфликте с Бисмарком. К своему
333
негодованию, «железный канцлер», уже достигший старости, был
уволен в отставку. Желая подсластить пилюлю, ему дали титул
князя [герцога.— РедД, но он удалился в свое поместье, возму-
щенный и разочарованный в монархах. Своему другу он заявил:
«Я поступил на службу, имея в запасе большие роялистские чув-
ства и благоговение перед королями; как это ни печально для
меня, однако этот запас все больше и больше истощается!.. Я ви
дел голыми трех королей, зрелище было не всегда приятным!»
Сердитый старик прожил еще несколько лет и умер в 1898 го-
ду в возрасте восьмидесяти трех лет. Даже после его увольнения
в отставку и смерти тень Бисмарка витала над Германией и дух
его вдохновлял наследников. Но те, кто пришел ему на смену,
были фигурами помельче.
129.	НЕКОТОРЫЕ ЗНАМЕНИТЫЕ ПИСАТЕЛИ
1 февраля 1933 года
Когда я вчера писал тебе об образовании Германии, меня
вдруг осенило, что я ничего не рассказал о величайшем немце
начала девятнадцатого века. Этим человеком был Гёте, прослав-
ленный писатель, столетие со дня смерти которого отмечалось
несколько месяцев назад во всей Германии. И тогда я подумал,
что мог бы немного рассказать тебе об известных писателях этого
периода в Европе. Но это опасная тема для меня, опасная пото-
му, что я только доказал бы свое невежество. Привести просто
список общеизвестных имен было бы довольно глупо, а сказать
что-нибудь сверх того было бы трудно. Я довольно мало знаю
об английской литературе, а в других европейских литературах
мои познания ограничиваются немногими переводами. Что же
было мне делать?
Мысль о необходимости сказать что-нибудь об этом предмете
завладела моим умом, и я никак не мог от нее освободиться.
Я чувствовал, что должен по крайней мере указать тебе на эту
сторону, хотя сам и не смогу особенно далеко провести тебя по
пути в эту очарованную страну. Ведь искусство и литература ча-
сто позволяют глубже понять душу нации, чем наблюдаемая на
поверхности деятельность массы. Они уводят нас в область спо-
койной и безмятежной мысли, свободной от воздействия минут-
ных страстей и предубеждений. Но сегодня в поэтах и художни-
334
ках редко видят провозвестников завтрашнего дня и их мало по-
читают. Если к ним вообще приходит почет, то обычно уже после
смерти.
Поэтому я назову тебе всего несколько имен, некоторые из
них, вероятно, уже хорошо знакомы тебе. Я коснусь только пер-
вой половины столетия; это только с целью разжечь твой аппе-
тит. Не забывай, что в девятнадцатом веке многие европейские
страны обладали богатой художественной литературой.
Гёте в действительности принадлежал восемнадцатому сто-
летию, так как он родился в 1749 году, но дожил до глубокой
старости, достигнув восьмидесятитрехлетнего возраста и, таким
образом, захватил добрую треть следующего столетия. Он жил
в один из самых бурных периодов европейской истории и видел
нашествие наполеоновских армий на его родную страну. В своей
личной жизни он испытал много горя, но постепенно сумел внут-
ренне преодолеть жизненные невзгоды и достигнуть отрешенности
и невозмутимости, которые принесли ему покой. Наполеон впер-
вые встретился с Гёте, когда тому было уже за шестьдесят. Ког-
да Гёте показался в дверях, то было нечто такое во всем его об-
лике, в его лице и фигуре, в ясном и спокойном взгляде и в пол-
ной достоинства манере держать себя, что заставило Наполеона,
воскликнуть: «Вот человек!» Гёте увлекался многими вещами и,
чем бы он ни занимался, во всем достигал выдающихся резуль-
татов. Он был философом, поэтом, драматургом, а также ученым,
интересовавшимся самыми различными науками; и, кроме всего
этого, он был занят практической деятельностью в качестве ми-
нистра одного из мелких немецких государей! Но более всего он
известен как писатель, и самая знаменитая его книга— «Фауст».
Слава его далеко распространилась еще при жизни, а в литера-
турной сфере его соотечественники смотрели на него как на полу-
бога.
Современником Гёте, несколько моложе его, был Шиллер,
также великий поэт. Гораздо моложе их обоих был еще один
великий и достойный восхищения немецкий поэт, писавший пре-
красные лирические стихи,— Гейне. Все трое — Гёте, Шиллер и
Гейне — испытали на себе глубокое влияние классической куль-
туры Древпсй Греции.
Германия с давних пор известна как страна философов, по-
этому неплохо было бы назвать тебе два-три имени, хотя, веро-
ятно, они тебя не слишком заинтересуют. Только те, кто увле-
кается этим предметом, должны постараться прочесть их книги,
335
так как они очень абстрактны и трудны для понимания. Тем не
менее читать их интересно и поучительно, они хранят свет мыс-
ли, и через них можно проследить развитие идей. Иммануил
Кант был великим немецким философом восемнадцатого столе-
тия, он дожил до начала следующего века, ему было тогда восемь-
десят лет. Другое великое имя в философии — Гегель. Он жил
после Канта; считается, что он оказал большое влияние на отца
коммунизма — Карла Маркса. О философах достаточно.
Начало девятнадцатого века породило значительное число за-
мечательных поэтов, особенно в Англии. Самый известный нацио-
нальный поэт России, Пушкин, также жил в это время. Он погиб
молодым в результате дуэли. Во Франции также был целый ряд
поэтов, но я назову имена только двух французов. Один из них —
Виктор Гюго; он родился в 1802 году и дожил, так же как и Гё-
те, до восьмидесяти трех лет и также, подобно Гёте, стал чем-то
вроде полубога в литературе своей собственной страны. Его карь-
ера и как писателя, и как политика была весьма разнообразной.
Он начинал жизнь ярым роялистом, почти убежденным сторон-
ником самодержавия. Постепенно, шаг за шагом его убеждения
менялись, пока в 1848 году он не превратился в республиканца.
Луи Наполеон, став президентом недолговечной Второй респуб-
лики, выслал Гюго за его республиканские взгляды. В 1871 году
Виктор Гюго выступал в поддержку Парижской Коммуны. От
крайне правого консерватизма он медленно, но верно перешел
к крайне левому социализму. Большинство людей с возрастом
становятся консервативными и реакционными. У Гюго произо-
шло прямо противоположное. Но здесь он интересует нас как
писатель. Он был великим поэтом, романистом и драматургом.
Имя второго француза, которого я назову,— Оноре де Баль-
зак. Он был современником Виктора Гюго, но совершенно на не-
го не похож. Бальзак был романистом огромной силы и написал
несметное число романов за довольно короткую жизнь. Его про-
изведения связаны друг с другом, в них часто действуют одни и
те же персонажи. Его целью было изобразить в своих романах
жизнь современной ему Франции во всей ее совокупности, и он
назвал всю серию своих романов «Человеческой комедией». Это
была очень честолюбивая идея; хотя Бальзак работал усердно и
долго, он не сумел полностью выполнить громадную задачу, ко-
торую поставил перед собой.
В Англии начала девятнадцатого века выделяются три бле-
стящих молодых поэта. Они жили в одно время и умерли друг
336
за другом в течение трех лет. Это были Китс, Шелли и Байрон.
Китсу приходилось бороться с жестокой нуждой и неблагоприят-
ными обстоятельствами, когда он умер в 1821 году в Риме в
возрасте двадцати шести лет, он был мало кому известен. И не-
смотря на это, он создал ряд прекрасных поэтических произве-
дений. Китс принадлежал к среднему классу, и если недостаток
денег встал препятствием даже на его пути, то насколько труд-
нее было сделаться поэтом или писателем бедняку. Современный
профессор английской литературы в Кембридже высказал неко-
торые меткие замечания на этот счет.
«Вне всякого сомнения,— пишет он,— вследствие каких-то не-
достатков в нашем обществе бедный поэт, ни двести лет тому
назад, ни в наши дни, не имеет ни малейшего шанса на успех.
Поверьте мне.—я почти десять лет вел наблюдение приблизи-
тельно за тремястами двадцатью начальными школами,— мы мо-
жем болтать о демократии, но в действительности бедный ребе-
нок в Англии едва ли может больше надеяться, чем сын раба
в Афинах, на приобретение той независимости и интеллекту-
альной свободы, плодом которой являются великие творения ли-
тературы».
Я привожу эту цитату, так как мы склонны забывать, что
поэзия и проза и вообще культура являются монополией состоя-
тельных классов. Поэзии и культуре нет места в хижине бед-
няка, они предназначаются не для пустого желудка. Поэтому
наша современная культура становится отражением сознания со-
стоятельного буржуа. Культура может претерпеть большие изме-
нения, когда ею займется рабочий в условиях иной социальной
системы, в которой у него будут условия и досуг для наслажде-
ния культурой. Подобное изменение можно с интересом наблю-
дать сегодня в Советской России.
Отсюда становится также ясно, что культурная отсталость Ин-
дии на протяжении нескольких последних поколений в значи-
тельной степени вызвана чрезвычайной бедностью нашего народа.
Говорить о культуре людям, которым нечего есть, равносильно
оскорблению. Эта язва бедности поражает даже тех немногих, кто
относительно обеспечен, поэтому, к несчастью, даже эти классы в
сегодняшней Индии исключительно некультурны. Сколько зла
принесли нам чужеземное правление и социальная отсталость! Но
даже в условиях этой всеобщей бедности и серости Индия все же
способна рождать таких великолепных людей и блестящих пред-
ставителей культуры, как Ганди и Рабиндранат Тагор.
337
Я отклонился от своей темы.
Шелли был чрезвычайно обаятельной личностью; он был по-
лон огня и с ранних лет выступал в защиту свободы во всем.
Он был исключен из колледжа в Оксфорде за то, что написал
сочинение «Необходимость атеизма». Он (а также Китс) прошел
через свою короткую жизнь, как и подобает поэту, отдаваясь во-
ображению, паря в вышине и пренебрегая трудностями жизни.
Он утонул вблизи итальянского побережья спустя год после
смерти Китса. Мне не нужно говорить о его знаменитых поэмах,
так как ты легко сможешь все узнать сама. Но я приведу здесь
одно небольшое стихотворение. Оно далеко не из лучших, но в
нем изображена ужасная судьба бедняги рабочего в нашей сов-
ременной цивилизации, который находится почти в таких же
скверных условиях, как древние рабы. Прошло более ста лет с
тех пор, как было написано это стихотворение, но его вполне
можно отнести и к нынешним условиям. Стихотворение назы-
вается «Маска анархии».
Что свободой назовешь,
Если в рабстве ты живешь,
Если стало слово «рабство»
Эхом имени казаться?
День за днем тебе дают
Жалкий грош за тяжкий труд
Ты страдаешь без предела
В клетке собственного тела.
Превращаться должен вдруг
В меч, лопату, прялку, плуг.
Без тебя твоих господ
Кто прокормит и спасет?
А сейчас, в минуты эти,
Чахнут в рабстве жены, дети
Ветра зимнего полет
Много жизней унесет.
Ты от голода нередко
Ешь господские объедки,
Их хозяин бросить мог
Псам, разлегшимся у ног.
В рабстве духа и сознанья
Ты забыл свои желанья,
Выполняя беспрестанно
Волю злобного тирана.
338
Будет он неумолим
К робким жалобам твоим.
Хищной шайкой окружен,
Втопчет в землю вас и жен,
Кровь с росой смешает он ♦.
Байрон также написал прекрасные стихи, в которых восхва-
лял свободу, но свободу национальную, а не экономическую, как
в стихотворении Шелли. Он умер, как я рассказывал тебе, уча-
ствуя в национально-освободительной войне Греции против Тур-
ции, через два года после Шелли. У меня предубеждение по от-
ношению к Байрону как к человеку, и все же я питаю к нему
товарищескую симпатию. Ведь он посещал школу в Харроу и
Тринити-колледж в Кембридже, мою школу и мой колледж. В от-
личие от Китса и Шелли слава пришла к нему еще в юности,
с ним носились в лондонском обществе, но затем он был предан
забвению.
Около этого времени творили еще два известных поэта, оба
жили значительно дольше, чем эти трое молодых. Вордсворт,
проживший восемьдесят лет, с 1770-го по 1850-й, считается од-
ним из великих английских поэтов. Он очень любил природу, и
его поэзия в значительной своей части посвящена природе. Дру-
гим был Колридж; некоторые его стихи очень хороши.
Первая половина девятнадцатого века была также периодом
творчества трех известных романистов. Вальтер Скотт был са-
мым старшим из них, его романы цикла «Уеверли» были очень
популярны. Полагаю, что ты читала некоторые из них. Помню,
как я любил их, когда был мальчиком, но вкусы меняются с воз-
растом, и я уверен, что если бы я вздумал их читать теперь, то
они мне наскучили бы. Два других романиста— Теккерей и Дик-
кенс. Думаю, что оба они значительно превосходят Скотта. На-
деюсь, что оба они стали твоими друзьями. Теккерей родился в
Калькутте в 1811 году и провел там пять или шесть лет. В не-
которых его книгах дается реалистическое изображение индий-
ских набобов, то есть англичан из Индии, которые, накопив ог-
ромные состояния, разжирев и став раздражительными, возвра-
щаются в Англию, чтобы предаться наслаждениям.
Это примерно все, что я предполагал сказать о писателях
первой половины девятнадцатого века. Это до смешного мало для
такой большой темы. Человек, знающий предмет, мог бы напи-
♦ Перевод Н. Ванханен.
339
сать о нем увлекательно, он, без сомнения, также рассказал бы
тебе многое о музыке и искусстве этого периода. Все это требует
мастерства рассказчика и знаний, мне это не под силу, поэтому
я мудро буду держаться твердой почвы.
Я заканчиваю это письмо стихами из гётевского «Фауста».
Они, конечно, переведены с немецкого.
Увы, увы!
Разбил ты его.
Прекраснейший мир,
Могучей рукой.
Он пал пред тобой,
Разрушен, сражен полубогом!
И вот мы, послушны ему,
Уносим обломки созданья
В ничтожества тьму
Сквозь плач п рыданья
О дивной погибшей красе...
И молим мы все:
Воспрянь, земнородный, могучий!
Мир новый, чудесный и лучший
Создай в мощном сердце своем;
С душой обновленной
Ты новую жизнь начинай, просветленный,
И новую песнь мы тебе воспоем! ♦
130.	ДАРВИН И ТРИУМФ НАУКИ
3 февраля 1933 года
От поэтов перейдем к ученым. Боюсь, что поэты все еще счи-
таются довольно бесполезными существами, но на ученых смот-
рят как на волшебников современности и они пользуются поче-
том и влиянием. До девятнадцатого века дело обстояло иначе.
В предшествующие века вести жизнь ученого в Европе было
рискованно и порой эта жизнь заканчивалась на костре. Я рас-
сказывал тебе о том, как церковь подвергла Джордано Бруно
сожжению в Риме. Спустя несколько лет в семнадцатом столе-
тии едва не закончилась таким же образом жизнь Галилея, ко-
торый утверждал, что Земля вращается вокруг Солнца. Он из-
бежал сожжения по обвинению в ереси, поскольку принес офи-
циальные извинения и отрекся от своих прежних утверждений.
♦ Перевод Н. Холодковского.
340
Церковь в Европе постоянно приходила в подобные столкновения
с наукой, пытаясь подавить новые идеи. Религия, организован-
ная в церковь, в Европе или где бы то ни было всегда связана
с рядом догм, которые ее приверженцы должны признавать без
всяких сомнений и вопросов. Наука совершенно иначе подходит
к явлениям. Она ничего не принимает на веру и не имеет или
не должна иметь никаких догм. Она старается поощрять свобод-
ный разум и пытается найти истину с помощью многократно по-
вторенных экспериментов. Этот взгляд резко отличается от рели-
гиозных воззрений, и не удивительно, что между наукой и ре-
лигией часто возникали конфликты.
Я полагаю, что эксперименты самого различного рода осуще-
ствлялись многими народами во все времена. Известно, что в
Древней Индии были высокоразвиты химия и хирургия, но это
могло иметь место только в результате длительного эксперимен-
тирования. Древние греки также в какой-то мере ставили экспе-
рименты. Что касается китайцев, то недавно мне довелось читать
совершенно удивительное сообщение, в котором приводились от-
рывки из китайских авторов, живших полторы тысячи лет на-
зад; эти отрывки свидетельствуют о том, что китайцам была из-
вестна теория эволюции, что они знали о существовании крово-
обращения в нашем теле и что китайские хирурги применяли
обезболивающие средства. Но все же мы еще недостаточно знаем
о тех временах, поэтому нет оснований делать из этого какие-
либо выводы. Если древние цивилизации действительно открыли
все эти средства, почему они забыли о них позднее? Почему они
в таком случае не достигли большего прогресса в этом? Или при-
чина была в том, что они не придавали большого значения про-
грессу в этой области? Словом, тут встает много интересных во-
просов, на которые мы за отсутствием материалов не можем дать
ответ.
Арабы очень увлекались экспериментами, и Европа в средние
века последовала их примеру. Но все их эксперименты не но-
сили подлинно научного характера. Они все время были заняты
поисками того, что называют «философским камнем», который,
как полагали, обладал великим достоинством превращать раз-
личные металлы в золото. Люди проводили всю жизнь, занятые
сложными химическими опытами с целью найти секрет подоб-
ного превращения металлов, это называлось алхимией. Они так-
же усердно занимались поисками «эликсира жизни», или амри-
та, который давал бы бессмертие. Нет ни одного свидетельства,
341
за исключением волшебных сказок, о том, чтобы кому-нибудь
удалось найти этот амрит или знаменитый камень. На самом
деле это было любительское увлечение каким-нибудь видом ма-
гии в надежде приобрести богатство, власть и долгую жизнь.
Оно не имело ничего общего с духом науки. Наука никак не свя-
зана с магией, колдовством и тому подобными вещами.
Постепенно, однако, в Европе развился действительно науч-
ный метод, к самым великим именам в истории науки принад-
лежит имя англичанина Исаака Ньютона, жившего в 1642—
1727 годах. Ньютон объяснил законы тяготения, то есть объяс-
нил, каким образом вещи падают. С помощью этих и других
законов, которые также были им открыты, он объяснил движе-
ние Солнца и планет. Казалось, и великое и малое нашли объ-
яснение в его теориях, п он удостоился большого почета.
Дух науки начал вторгаться в сферу догматического духа
церкви. Больше нельзя было подавлять науку или посылать ее
приверженцев на костер. Многие ученые, особенно в Англии и
во Франции, а позднее также в Германии и Америке, терпеливо
трудились и ставили эксперименты, накапливая факты и знания.
Сумма научных знаний благодаря этому возрастала. Ты, вероят-
но, помнишь, что восемнадцатый век в Европе был веком рас-
пространения среди образованных классов рационализма. Это был
век Вольтера и Руссо, а также многих других способных фран-
цузов, которые писали о самых различных предметах и вызывали
брожение в умах людей. Великая Французская революция была
выношена в лоне этого столетия. Это рационалистическое миро-
воззрение вполне соответствовало научному, они вместе высту-
пали против догматических воззрений церкви.
Девятнадцатый век, как я уже говорил тебе, был, помимо про-
чего, также веком науки. Промышленная революция, техниче-
ская революция, поразительные изменения в средствах передви-
жения — все это стало возможным благодаря науке. Благодаря
многочисленным заводам и фабрикам изменились способы произ-
водства; благодаря железным дорогам и пароходам мир внезапно
стал тесен; еще большим чудом был электрический телеграф. Бо-
гатства притекали в Англию со всех концов ее широко раскинув-
шейся империи. Все это, естественно, наносило удар по старым
идеям, и влияние религии пошло на убыль. Фабричная жизнь по
сравнению с жизнью земледельца в деревне заставляла людей
размышлять больше над экономическими отношениями, чем над
религиозными догмами.
342
В середине [прошлого.—Ped.] века, в 1859 году, в Англии
была издана книга, которая довела конфликт между догматиче-
ским и научным мировоззрениями до критической точки. Это бы-
ла книга Чарлза Дарвина «Происхождение видов». Дарвин не
принадлежит к числу самых великих ученых; то, что он говорил,
не было совершенно новым. Еще до Дарвина работали другие
ученые, геологи и натуралисты, собравшие много данных. И тем
не менее книга Дарвина открывала новую эру, она произвела
огромное впечатление и способствовала изменению мировоззре-
ния общества в большей степени, чем любая другая научная ра-
бота. Она вызвала землетрясение в интеллектуальной сфере и
сделала Дарвина знаменитым.
Дарвин в качестве натуралиста совершил путешествие в
Южную Америку и по Тихому океану и собрал огромное коли-
чество материала и сведений. Он использовал эти данные, чтобы
показать, каким образом изменялся и развивался каждый вид
животных благодаря естественному отбору. До этого времени
многие люди думали, что все виды или разновидности живот-
ных, включая и человека, были сотворены богом каждый по от-
дельности и с тех пор существовали отдельно, не претерпевая ни-
какйх изменений, иначе говоря, один вид не мог превращаться в
другой. Дарвин, приводя массу примеров из действительности,
показал, что, напротив, один вид может переходить в другой и
что это является нормальным способом развития. Эти изменения
происходят путем естественного отбора. Небольшое отличие у ка-
кой-нибудь особи данного вида, если оно оказывается полезным
в каком-нибудь отношении или помогает пережить других, по-
степенно ведет к постоянному изменению, так как очевидно, что
все большее число таких особей будет выживать. Через некото-
рое время эти слегка измененные особи окажутся в большинст-
ве и поглотят остальных. Таким путем, незаметно, одно за дру-
гим, возникают изменения и различия, и через определенный про-
межуток времени может появиться почти совершенно новый вид.
С течением времени благодаря этому процессу выживания наибо-
лее приспособленных путем естественного отбора возникает мно-
жество новых видов. Это относится к растениям, к животным и
даже к самому человеку. Согласно этой теории, вполне возмож-
но, что у всех многообразных видов растений и животных, ко-
торые мы наблюдаем сегодня, существовал один общий предок.
Через несколько лет Дарвин опубликовал еще одну книгу —
«Происхождение человека», где он попытался применить свою
343
теорию к человеку. Идея эволюции и естественного отбора при-
знается в настоящее время большинством людей, хотя и не сов-
сем в той форме, в какой ее выдвигали Дарвин и его последо-
ватели. Сейчас стало весьма обычным явлением искусственное
применение селекции для выведения различных пород живот-
ных, а также разведения растений, фруктов и цветов. Сегодня
многие премированные породы животных и растений являются
новыми видами и получены искусственным путем. Если человек
может добиваться таких изменений и выводить новые виды за
сравнительно короткий промежуток времени, то чего только не
могла сделать природа в этом направлении на протяжении сотен
тысяч и миллионов лет. Посещение музея естественной истории,
например музея в Саут-Кенсингтоне в Лондоне, показывает нам,
как растения и животные непрерывно приспособляются к при-
роде.
Все это теперь кажется нам довольно очевидным. Но это не
было столь очевидным семьдесят лет назад. Большинство людей
в Европе все еще верили в это время в рассказ Библии о сотво-
рении мира ровно за четыре тысячи четыре года до появления
Христа, и о том, как по отдельности были созданы каждое рас-
тение и животное и наконец человек. Они верили во всемирный
потоп и в Ноев ковчег, в котором было каждой твари по паре,
дабы ни один вид не вымер. Все это было несовместимо с дарви-
новской теорией. Дарвин и геологи исчисляли возраст Земли мил-
лионами лет, а не ничтожными шестью тысячами. В умах муж-
чин и женщин происходила отчаянная борьба, и многие хорошие
люди не знали, как им быть. Их старая религия требовала, что-
бы они верили в одно, а разум говорил другое. Когда люди ве-
рят в догмы, а по этим догмам наносится удар, они теряют твер-
дую почву под ногами, чувствуют себя беспомощными и жалки-
ми. Но потрясение, которое возвращает нас к действительности,
полезно.
Поэтому повсюду в Англии и в других местах Европы велись
большие споры, шла великая борьба между наукой и религией.
В исходе ее не приходилось сомневаться. Новый мир крупной
промышленности и механического транспорта зависел от науки,
поэтому от науки нельзя было отказаться. Наука одержала по-
беду по всему фронту, и выражения «естественный отбор» и
«выживание самых приспособленных» вошли в повседневный оби-
ход даже у людей, которые употребляли их, не до конца понимая
их смысл. Дарвин в своем «Происхождении человека» высказал
344
предположение, что у человека и некоторых обезьян мог быть
общий предок. Однако это нельзя было подтвердить примерами,
отражающими различные стадии в процессе развития. В связи
с этим возникла популярная шутка о «недостающем звене». До-
вольно любопытно также, что правящие классы исказили тео-
рию Дарвина, придав ей удобную для себя форму: они были твер-
до убеждены, что эта теория дает еще одно доказательство их
превосходства. Они были наиболее приспособлены, чтобы выжить
в жизненной борьбе, и поэтому в результате «естественного от-
бора» оказались наверху и стали правящими классами. Такими
рассуждениями пытались оправдать господство одного класса
над другим, одной расы над другой. Это был последний довод в
пользу империализма и превосходства белой расы. И многие на
Западе полагали, что чем они более деспотичны, беспощадны и
сильны, тем более высокое место занимают они в шкале чело-
веческих достоинств. Это малоприятная философия, но она до не-
которой степени объясняет поведение западных империалисти-
ческих держав в Азии и Африке.
Теория Дарвина впоследствии подверглась критике со сторо-
ны других ученых, но его общие идеи сохраняют свое значение
до сих пор. Одним из результатов общего признания его теории
была вера людей в идею прогресса, в то, что человек, общество
и мир в целом постоянно совершенствуются и становятся все
лучше и лучше. Эта идея прогресса была результатом не одной
только теории Дарвина. Общая направленность научных откры-
тий, изменения, вызванные промышленной революцией, а также
возникшие (после нее, подготовили умы людей. Теория Дарвина
подтвердила ее, и люди стали воображать себя гордо шагающи-
ми от победы к победе к конечной цели — человеческому совер-
шенству, каким бы оно ни было. Интересно отметить, что эта
идея прогресса была совершенно новой. Такой идей, по-видимо-
му, не существовало в прошлом в Европе, или Азии, или в ка-
кой-либо старой цивилизации. В Европе вплоть до промышлен-
ной революции люди смотрели на прошлое, как на идеальный пе-
риод. Классические периоды Древней Греции и Рима считались
более прекрасными и передовыми, чем последующие периоды.
Происходит прогрессирующее ухудшение и разложение челове-
ческой расы, так думали люди, или по крайней мере в ней не
происходит никаких заметных изменений.
В Индии тоже распространено близкое к этому представле-
ние об ухудшении, начинающемся после «золотого века» в про-
345
шлом. Индийская мифология измеряет время огромными перио-
дами, похожими на геологические, но она неизменно начинает
с великого века Сатъя-юга и доходит до нынешнего века зла —
Кали-юга.
Таким образом, мы видим, что идея человеческого прогресса
является совершенно новым понятием. Наше знание прошлой
истории побуждает нас верить в эту идею. Но вместе с тем наши
знания все еще очень ограничены и не исключено, что более
полное знание может изменить наши взгляды. Уже и сейчас эн-
тузиазм по поводу прогресса не так велик, как во второй
половине девятнадцатого века. Если прогресс приводит к тому,
что мы начинаем уничтожать друг друга в огромных масштабах,
как это делалось во время мировой войны, то с таким прогрессом
не все ладно. Стоило бы также помнить о том, что дарвиновское
«выживание самых приспособленных» не обязательно означает
выживание самых лучших. Но все это размышления для ученых.
Нам же следует отметить, что старая и широко распространен-
ная идея о статичном, или неизменном, или даже ухудшаю-
щемся обществе была оттеснена современной наукой в девят-
надцатом веке и на смену ей пришла идея динамичного и изме-
няющегося общества. Появилась также идея прогресса. И не-
сомненно, общество в течение этого периода изменилось до неуз-
наваемости.
Поскольку я рассказывал тебе теорию Дарвина о происхож-
дении видов, тебе, может быть, интересно узнать, что писал об
этом предмете один китайский философ две тысячи пятьсот лет
назад. Его имя было Цзон-Цзе, писал он в шестом веке до Хри-
ста, приблизительно во времена Будды.
«Все организмы происходят от одного-единственного вида.
Этот единственный вид подвергался многим постепенным и не-
прерывным изменениям и затем дал начало всем организмам,
различным по форме. Эти организмы не сразу стали отличаться
друг от друга, а, напротив, они приобретали различия посредст-
вом постепенных изменений, происходивших поколение за поко-
лением».
Это достаточно близко к теории Дарвина, и поразительно, что
к таким выводам пришел древний китайский биолог и что миру
понадобилось еще два с половиной тысячелетия, чтобы снова
прийти к ним.
По мере прогресса в девятнадцатом веке быстрота изменений
все возрастала. Наука рождала одно чудо за другим, бесконечно©
346
и блестящее шествие открытий и изобретений ослепляло людей.
Многие из этих открытий сильно изменили жизнь людей, особен-
но такие, как телеграф, телефон, автомобиль, а позднее самолет.
Наука отважилась измерить как расстояние до отдаленных ми-
ров, так и невидимые атомы с их еще более мелкими частицами.
Она сокращала тяжкий монотонный труд человека, и жизнь ста-
новилась легче для миллионов людей. Наука способствовала в
огромной степени увеличению прироста населения мира, в осо-
бенности в индустриальных странах. В то же время наука раз-
рабатывала самые совершенные методы уничтожения. Но наука
не была виновна в этом. Она увеличивала власть человека над
природой, однако человек не умел властвовать над самим собой.
Поэтому он часто вел себя дурно и бесполезно растрачивал дары
науки. Но триумфальное шествие науки продолжалось, за сто
пятьдесят лет она изменила мир сильнее, чем это сделали многие
прошедшие тысячелетия. Наука революционизировала мир во
всех направлениях и во всех сферах жизни.
Это продвижение науки продолжается и теперь, и оно кажет-
ся более стремительным, чем когда-либо раньше. Она не знает
отдыха. Строится железная дорога. К моменту, когда она готова
для эксплуатации, она уже устаревает. Приобретается и устанав-
ливается машина; через год или два начинается выпуск более
производительных машин того же типа. И это бешеное состяза-
ние продолжается, в наше время на смену пару приходит элект-
ричество, таким образом, происходит такая же великая револю-
ция, какой была промышленная революция сто пятьдесят лет
назад.
Огромное число ученых и специалистов непрерывно трудятся
на магистральных и менее важных путях науки. Самое великое
имя в их рядах сегодня — Альберт Эйнштейн, которому удалось
до некоторой степени видоизменить знаменитую теорию Ньютона.
Прогресс в науке за последнее время был таким огромным,
дополнения и изменения в научной теории так велики, что и са-
мих ученых это застало врасплох. Они утратили все свое преж-
нее самодовольство, гордость и уверенность. Они теперь сомне-
ваются в своих выводах и пророчествах о будущем.
Но такой оборот дела приняли в двадцатом веке, в наше соб-
ственное время. В девятнадцатом веке у ученых существовала
полная уверенность и наука, гордясь своими бесчисленными ус-
пехами, навязывала себя людям, крторые поклонялись ей словно
божеству.
347
131.	УСПЕХИ ДЕМОКРАТИИ
10 февраля 1933 года
В моем последнем письме я попытался дать тебе краткий об-
зор развития науки в девятнадцатом веке. Рассмотрим теперь это
столетие в другом аспекте — с точки зрения развития демократи-
ческих идей.
Ты помнишь, что я тебе рассказывал о борьбе идей во Фран-
ции восемнадцатого века; о Вольтере, величайшем мыслителе и
писателе своего времени, а также о других французах, которые
подвергали критике многие старые религиозные и социальные
понятия и смело выдвигали новые теории. Такого рода полити-
ческое мышление ограничивалось в то время Францией. В Гер-
мании были философы, которых интересовали более отвлеченные
и глубокие вопросы философии. В Англии росли бизнес и торгов-
ля и большинство людей не слишком увлекались размышления-
ми, если только обстоятельства не принуждали их к этому. Но в
Англии во второй половине восемнадцатого века появилась одна
выдающаяся книга. Это был труд Адама Смита «Богатство па-
родов». Это была книга не о политике, как таковой, а о полити-
ческой экономии, или экономике. Этот предмет, подобно всем
прочим предметам в те времена, был смешан с религией и эти-
кой; таким образом, в этом вопросе царила изрядная путаница.
Адам Смит подошел к нему научно и, игнорируя все этические
сложности, пытался найти естественные законы, управлявшие
экономикой. Экономика, как ты, может быть, знаешь, рассмат-
ривает доходы и расходы людей или страны в целом, их произ-
водство и потребление, а также их отношения друг с другом и с
другими странами и народами. Адам Смит полагал, что все эти
довольно сложные процессы протекают в соответствии с опреде-
ленными естественными законами, которые он изложил в своей
книге. Он полагал также, что должна быть предоставлена полная
свобода для развития промышленности, чтобы не мешать дейст-
вию этих законов. Этим было положено начало доктрине laissez
faire, о которой я тебе уже кое-что рассказывал. Книга Адама
Смита не имела ничего общего с демократическими идеями, ко-
торые в то время зарождались во Франции. Но его попытка рас-
смотреть с научной точки зрения одну из важнейших проблем,
которая затрагивала интересы людей и наций, свидетельствовала
о том, что люди движутся в. новом направлении и отходят от
348
теологической точки зрения на вещи. Адама Смита считают от-
цом экономической науки, его идеями вдохновлялись многие анг-
лийские экономисты девятнадцатого столетия.
Новая экономическая наука была достоянием лишь профессо-
ров и небольшого числа высокообразованных людей. Но тем вре-
менем распространялись демократические идеи; благодаря аме*
риканской и Французской революциям они получили огромную
известность и популярность. Прекрасные слова и выражения аме-
риканской Декларации независимости и французской Декларации
прав волновали людей до глубины души. Для миллионов угнетен-
ных и эксплуатируемых они были волнующей вестью о близком
избавлении. В обеих декларациях говорилось о свободе и равен-
стве и о праве каждого человека на счастье. Гордое провозгла-
шение этих драгоценных прав не означало их действительного
предоставления людям. Даже и теперь, спустя сто пятьдесят лет
после этих деклараций, лишь о немногих людях можно сказать,
что они обладают всеми правами. Но само провозглашение этих
принципов было необычайным и жизнеутверждающим.
Старые идеи — христианства, так же как и других религий,
в Европе, как и в других местах, — утверждали, что греховная
жизнь и несчастья являются общим и неизбежным уделом лю-
дей. Религия, казалось, отводила постоянное и даже почетное
место в этом мире бедности и нищете. Обещания и награды, кото-
рые сулила религия, все предназначались для мира иного, здесь
же она требовала смиренной покорности судьбе и отказа от вся-
ких попыток коренных изменений. Благотворительность поощря-
лась, беднякам можно было подавать крохи, но не было и мысли
об уничтожении бедности или той системы, которая ее порождала.
Идеи свободы и равенства уже сами по себе противоречили авто*
ритарному мировоззрению церкви и общества.
Демократия, разумеется, не утверждала, что все люди фак-
тически равны. Она не могла этого утверждать, так как неравен-
ство, существующее между отдельными людьми, довольно оче-
видно: неравенство в физическом отношении, поскольку одни
люди сильнее других; неравенство в умственном отношении, по-
скольку одни обладают большими способностями и большей муд-
ростью, чем другие; а также неравенство в моральном отноше-
нии, поскольку одни бывают бескорыстными, а другие нет. Впол-
не возможно, что многие из этих качеств объясняются различия-
ми в воспитании и образовании или отсутствием образования.
Если из двух мальчиков или девочек, обладающих одина-
349
новыми способностями, одному дать хорошее образование, а
другому нет, то через несколько лет между ними будет огром-
ная разница. Или если одному из них давать здоровую пищу,
а другому плохую и в недостаточном количестве, то первый вы-
растет нормальным, а второй будет слабым, болезненным и недо-
развитым. Итак, воспитание, окружающая обстановка, обучение
и образование порождают большие различия, и, вероятно, если
бы мы могли дать всем одинаковое образование и равные возмож-
ности, то неравенства было бы гораздо меньше, чем теперь. Это,
конечно, весьма вероятно. Что касается демократии, то она, при-
знавая фактическое неравенство между людьми, тем не менее
утверждала, что всех людей следует рассматривать как равно-
ценных в политическом и социальном отношениях. Если целиком
принять эту демократическую теорию, то это приведет нас к ре-
волюционным выводам в самых различных областях. Нам не
нужно вдаваться во все это на данном этапе, но одним очевид-
ным следствием этой теории было, что каждый человек должен
иметь право голоса для избрания представителя в правящее
собрание, или парламент. Право голоса было символом полити-
ческой власти, и подразумевалось, что каждый человек, имеющий
право голоса, принимает равное участие в осуществлении поли-
тической власти. Поэтому одним из главных требований демо-
кратии на протяжении всего девятнадцатого века было расши-
рение избирательного права, то есть права участия в голосова-
нии. Право голосования, или избирательное право для совершен-
нолетних, означало право на участие в голосовании всех взрос-
лых людей. В течение длительного времени женщинам не
разрешали голосовать, и не так давно они проводили в связи
с этим огромную агитационную кампанию, особенно в Англии.
В большинстве передовых стран теперь как мужчины, так и
женщины имеют право голоса.
Но получилось довольно любопытно: когда большинству лю-
дей было предоставлено право голоса, то они не почувствовали
никакой разницы. Несмотря на это право, у них не было никакой
или почти никакой власти в государстве. Голодному человеку от
права голоса мало пользы. Подлинная власть принадлежала тем
людям, которые могли воспрльзоваться его голодом и заставить
его работать или делать что-либо другое в своих интересах. Та-
ким образом, политическая власть, которую, как полагали, по-
лучают путем голосования, оказалась бесплотной тенью, она не
давала экономической власти, и смелые мечты первых демокра-
350
тов, что равенство наступит как следствие избирательного права,
оказались тщетными.
Все это, однако, произошло значительно позже. А первона-
чально, в конце восемнадцатого и начале девятнадцатого века,
среди демократов царил большой энтузиазм. Демократия соби-
ралась превратить каждого человека в свободного и равноправ-
ного гражданпна и возложить на правительство заботу о счастье
каждого гражданина государства. Самодержавие королей и пра-
вительств и злоупотребление этой абсолютной властью вызывали
в восемнадцатом веке сильное противодействие. Это побуждало
людей провозглашать в своих декларациях права личности.
Вероятно, эти заявления о правах личности в американской и
французской декларациях в какой-то мере впадали в другую
крайность. В сложном обществе нелегкое дело — обособить лич-
ность и предоставить ей полную свободу. Интересы такой лич-
ности могут столкнуться с интересами общества, и они действи-
тельно сталкиваются. Как бы то ни было, но демократия высту-
пала в защиту великого идеала личной свободы.
На Англию, которая была в восемнадцатом веке отсталой в
отношении политических идей, американская и Французская ре-
волюции оказали большое влияние. Первой реакцией был страх
перед новыми демократическими идеями и возможностью соци-
альной революции в стране. Правящие классы сделались еще
более консервативными и реакционными. Тем не менее новые
идеи распространялись среди интеллигенции. Интересной фигу-
рой среди англичан в этот период был Томас Пейн. Во время вой-
ны за независимость он находился в Америке и помогал амери-
канцам. По-видимому, он сыграл определенную роль в том, что
американцы выдвинули требование о полной независимости. По
возвращении в Англию он написал книгу «Права человека» в за-
щиту недавно начавшейся Французской революции. В этой кни-
ге он нападал на монархию и выступал в поддержку демокра-
тии. В связи с этпм английское правительство объявило его вне
закона и ему пришлось бежать во Францию. В Париже он
вскоре сделался членом Национального конвента, но в 1793 году
был заключен в тюрьму якобинцами, поскольку возражал против
казни Людовика XVI. В парижской тюрьме он написал еще одну
книгу, «Век разума», в которой подверг критике религиозное
мировоззрение. Поскольку сам Пейн был вне пределов досягае-
мости для английского суда (из парижской тюрьмы он был
освобожден после смерти Робеспьера), к тюремному заключению
351
ea выпуск этой книги был приговорен его английский издатель.
Подобную книгу сочли опасной для общества, так как религия
считалась необходимой, чтобы держать бедняков в узде. Многие
издатели книг Пейна, в том числе и женщины, были посажены
в тюрьму. Интересно, что поэт Шелли обратился к судье с пись-
мом протеста.
В Европе Французская революция была источником демокра-
тических идей, распространенных в течение всей первой полови-
ны девятнадцатого века. Сама идея революции упорно продол-
жала сохраняться, хотя условия быстро менялись. Эти демокра-
тические идеи являлись интеллектуальным выражением противо-
действия королям и самодержавию. Они отражали условия, су-
ществовавшие до индустриализации. Однако новая промышлен-
ность — энергия пара и большие машины — полностью опроки-
дывала старый строй. Как это ни удивительно, радикалы и демо-
краты начала девятнадцатого века не обращали внимания на эти
изменения и продолжали говорить прекрасными фразами рево-
люции и Декларации прав человека. Возможно, им казалось, что
все эти изменения являются чисто материальными и не влияют
на духовные, моральные и политические запросы демократии.
Но материальным вещам свойственно не позволять себя игнори-
ровать. Очень интересно наблюдать, как необычайно трудно лю-
дям отказываться от старых идей и признавать новые. Они за-
крывают глдза и уши и отказываются видеть и слышать; они
готовы в бой, чтобы удержать старые идеи, даже если послед-
ние во вред им. Они готовы к чему угодно, только не к призна-
нию новых идей и приспособлению к новым условиям. Консер-
ватизм обладает чудовищной силой. Даже радикалы, почитающие
себя очень передовыми, часто цепляются за старые и развенчан-
ные идеи и закрывают глаза на изменившиеся условия. Поэтому
не удивительно, что прогресс идет медленно, а народные пред-
ставления часто весьма отстают от действительных условий, что
приводит к возникновению революционных ситуаций.
Итак, сущность демократии на протяжении многих десяти-
летий сводилась к продолжению традиций и идей Французской
революции. Это нежелание приспособиться к новым условиям
привело в конце столетия к ослаблению позиций демократии, а
позднее, в двадцатом веке, к отречению от нее многих людей.
В Индии сегодня многие передовые политические деятели все
еще говорят на языке Французской революции и Декларации
прав, не понимая, что с тех пор многое изменилось.
352
Демократы раннего периода, естественно, примкнули к рацио-
нализму. Их требования свободы мысли и слова едва ли можно
было примирить с догматической религией и теологией. Поэтому
демократия объединилась с наукой, чтобы ослабить теологичес-
кие догмы. Люди даже осмелились критиковать Библию, словно
она была заурядной книгой, а не чем-то таким, что должно при-
ниматься слепо на веру, не допуская сомнений. Эта критика Биб-
лии получила название «высшей критики». Критики пришли к
выводу, что Библия представляет собой собрание документов,
написанных разными лицами в различные века. Они высказыва-
ли также мнение, что у Иисуса не было намерения основывать
религию. Многие старые представления были расшатаны бла-
годаря этой критике.
По мере того как старые религиозные устои ослабевали под
воздействием науки и демократических идей, предпринимались
попытки сформулировать философию, которая заняла бы место
религии. Одну из таких попыток предпринял французский фи-
лософ Огюст Конт, который жил с 1798 по 1857 год. Конт чув-
ствовал, что старая теология и догматические религии изжили
себя, но он был убежден, что религия в какой-либо форме явля-
ется социальной необходимостью. Поэтому он предложил «рели-
гию человечества» и назвал ее «позитивизмом». Она должна была
основываться на любви, порядке и прогрессе. В ней не было
ничего сверхъестественного, она была основана на науке. По су-
ществу, за ней, как и за всеми прочими идеями, распространен-
ными в девятнадцатом веке, стояла идея прогресса человечества.
Религия Конта сохранилась лишь в качестве религии немногих
интеллигентов, но ее общее влияние на европейскую мысль было
велпко. Можно сказать, что он является основоположником социо-
логической науки, изучающей человеческое общество и куль-
туру.
Современником Конта, пережившим его, однако, на много
лет, был Джон Стюарт Милль (1806—1873). На Милля оказало
влияние учение Конта, равно как и его социальные идеи. Он по-
старался дать новое направление английской школе политичес-
кой экономии, сложившейся под влиянием учения Адама Смита,
введя некоторые принципы социализма в экономическую мысль.
Но наибольшую известность он получил как глава утилитари-
стов. Утилитаризм был новой теорией, возникшей незадолго до
этого в Англии, благодаря Миллю значение ее возросло. Как
показывает название, ее главным философским критерием была
353
утилитарность, или полезность. Основным принципом утили-
таристов было «наибольшее счастье для наибольшего числа лю-
дей». Это было единственное мерило истины. Действия счита-
лись правильными в той мере, в какой они способствовали уве-
личению счастья, и неправильными в той мере, в какой они
оказывали противоположное влияние. Организация общества и
управления должна осуществляться под этим углом зрения —
обеспечение наибольшего счастья для наибольшего числа людей.
Эта точка зрения уже несколько отличалась от демократической
доктрины равных прав для всех людей. Наибольшее счастье для
наибольшего числа людей могло потребовать несчастья или при-
несения в жертву меньшего числа людей. Я просто обращаю твое
внимание на это различие, но здесь нам нет необходимости об-
суждать это. Таким образом, демократия стала пониматься как
право большинства.
Джон Стюарт Милль был решительным сторонником демокра-
тической идеи свободы личности. Он написал небольшую книж-
ку «О свободе», которая стала знаменитой. Я привожу тебе отры-
вок из этой книги в защиту свободы слова и свободного выраже-
ния мнений:
«Но особое зло, проистекающее из подавления свободного вы-
ражения мнения, состоит в обкрадывании человечества, как ныне
существующих, так и будущих его поколений; при этом те, кто
расходится с этим мнением, теряют еще больше, чем те, кто его
разделяет. Если мнение справедливо, они лишаются возможности
заменить заблуждение истиной, если же оно неверно, они ли-
шаются почти такого же великого блага — более ясного
понимания я четкого запечатления истины, которое явля-
ется результатом столкновения истины с заблуждением... Мы
никогда не можем быть уверены, что мнение, которое
мы стараемся подавить, является ложным; и даже если бы
мы были в этом уверены, то все равно его подавление является
дурным делом».
Такой подход нельзя было примирить с позициями догмати-
ческой религии и деспотизма. Это была позиция философа, ищу-
щего истину.
Я назвал тебе всего несколько значительных имен западно-
европейских мыслителей девятнадцатого века, чтобы показать ход
развития идей и наметить вехи в истории мысли. Но влияние
этих людей, так же как и вообще ранних демократов, более или
менее ограничивалось интеллигентными слоями. В какой-то сте-
354
пени оно при посредстве интеллигентов проникало и в другие
классы. Хотя прямое влияние на народные массы было незначи-
тельным, косвенное влияние было велико. Значительным ока-
залось даже и непосредственное влияние в некоторых вопросах,
таких, например, как требование избирательного права.
По мере того как девятнадцатый век становился старше, на-
чали развиваться другие движения и идеи — движение рабочего
класса и социализм. Они оказывали влияние на общераспрост-
раненные демократические идеи и в свою очередь сами подвер-
гались влияниям с их стороны. Некоторые люди считали социа-
лизм альтернативой демократии, другие рассматривали его как
ее неотъемлемую часть. Мы видели, что демократы были преис-
полнены идеями свободы, равенства и равных прав всех людей
на счастье. Но они вскоре осознали, что счастье не может на-
ступить только лишь в силу того, что его причисляют к ос-
новным правам. Помимо всего прочего, необходима была некото-
рая мера материального благополучия. Человек, который голодал,
вряд ли мог быть счастлив. Это навело их на мысль, что счастье
зависит от лучшего распределения богатства среди народа. Но
это приводит нас к социализму и должно быть отложено до сле-
дующего письма.
В первой половине девятнадцатого века демократия и нацио-
нализм объединялись повсюду, где зависимые нации или наро-
ды вели борьбу за свободу. Мадзини в Италии был типичным
представителем такого рода демократического ' патриотизма.
Позднее, в этом столетии, национализм постепенно утратил свой
демократический характер и стал более агрессивным и автори-
тарным. Государство превратилось в божество, которому должны
были поклоняться все без исключения.
Английские бизнесмены были руководителями новой промыш-
ленности. Они были не очень заинтересованы в высоких демокра-
тических принципах и в праве народа на свободу. Но они откры-
ли, что предоставление большей свободы народу идет на пользу
бизнесу. Это повышало уровень рабочих, создавало у них иллю-
зию обладания некоторой долей свободы и делало их труд более
производительным. Народное образование также было необходи-
мо для роста промышленного производства. Бизнесмены и про-
мышленники, вполне понимая выгоду всего этого, согласились
даровать народу эти милости. Во второй половине века среди на-
родных масс Англии и всей Западной Европы быстро стало рас-
пространяться образование, правда довольно убогое.
355
132.	ВОЗНИКНОВЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА
13 февраля 1933 года
Я писал тебе об успехах демократии, но ты должна иметь в
виду, что эти успехи были достигнуты ценой тяжелой борьбы.
Люди, заинтересованные в существующем строе, не желают из-
менений и изо всех сил сопротивляются им. Но прогресс или
любое улучшение означают именно такое изменение: какой-
нибудь институт или способ управления должны бывают усту-
пить место более совершенному. Те, кто желает такого прогрес-
са, должны по необходимости нападать на старые учреждения и
порядки; таким образом, путь их лежит через постоянное отри-
цание существующих условий и конфликт с теми, кто извлекает
из них выгоды. Правящие классы в Западной Европе упорно,
шаг за шагом сопротивлялись всяким улучшениям. В Англии
они уступали только тогда, когда отказ мог привести к насильст-
венной революции. Еще одним основанием для уступок было, как
я уже упоминал, понимание новыми бизнесменами того, что
некоторая доля демократии целесообразна и выгодна для биз-
неса.
Но опять-таки я должен напомнить тебе, что распростране-
ние этих демократических идей в первой половине девятнадца-
того века ограничивалось в основном интеллигенцией. Рост про-
мышленности имел серьезные последствия для простых людей,
они были оторваны от земли и оказались на фабриках. Склады-
вался новый промышленный рабочий класс, скученный в уродли-
вых фабричных городах, расположенных обычно поблизости от
угольных шахт. Эти рабочие быстро развивались и обретали но-
вое сознание. Они резко отличались от крестьян и ремесленни-
ков, которых загнал на фабрики голод. Поскольку Англия была
первой страной, в которой были созданы эти фабрики, она была
также первой, где развился промышленный пролетариат. Усло-
вия на фабриках были ужасными, в домах или лачугах рабочих
они были еще более жалкими. В их среде царила глубокая ни-
щета. Маленькие дети и женщины работали так много часов
подряд, что в это с трудом можно поверить. И тем не менее все
попытки улучшить законодательным путем условия на фабриках
и жилищные условия рабочих наталкивались на упорное сопро-
тивление владельцев. Разве это не позорное вмешательство в
права собственности, говорили они. На этом основании они сои-
356
ротивлялись даже принудительному улучшению санитарных
условий в частных домах.
Бедные английские рабочие умирали медленной смертью от
голода и чрезмерного труда. После наполеоновских войн страна
была истощена, началась экономическая депрессия, от которой
больше всего страдали рабочие. Рабочие, естественно, хотели ор-
ганизовать ассоциации, чтобы защищать себя и бороться за луч-
шие условия. В прежние времена существовали цехи ремеслен-
ников и мастеровых, но это было нечто совсем другое. Тем не
менее память об этих цехах, должно быть, побуждала фабрич-
ных рабочих образовать свои ассоциации. Но им помешали это
сделать. Английские правящие классы были так напуганы Фран-
цузской революцией, что издали законы — они назывались зако-
нами о союзах,— чтобы помешать бедным рабочим даже соби-
раться вместе и обсуждать свои жалобы. «Правопорядок» тогда
в Англии, как и теперь в Индии, всегда служил целям неболь-
шой горстки людей, стоявших у власти, он защищал их интересы
и карман.
Но законы, запрещавшие рабочим собираться, не улучшали
условий их существования. Они только раздражали их и дово-
дили до безрассудства. Рабочие образовывали тайные общества,
давая друг другу клятву хранить тайну, и встречались глубокой
ночью в укромных местах. Когда их предавали или их общест-
ва бывали раскрыты, возбуждались дела о заговорах и рабочих
наказывали жесточайшим образом. Иногда рабочие, охваченные
негодованием, разрушали машины, поджигали фабрики и даже
убивали некоторых своих хозяев. Наконец, в 1825 году ограниче-
ния относительно рабочих союзов были частично отменены и на-
чали формироваться профессиональные союзы — тред-юнионы.
Эти союзы были основаны лучше оплачивавшимися квалифици-
рованными рабочими. Огромное большинство неквалифицирован-
ных рабочих долгое время оставалось неорганизованным. Рабо-
чее движение, таким образом, приняло форму организации тред-
юнионов с целью улучшений условий труда рабочих путем заклю-
чения коллективных договоров. Единственным эффективным
оружием рабочих было право стачек, то есть право прекращать
работу и тем самым останавливать фабрику. Это, без сомнения,
было сильное оружие, но у предпринимателей было еще более
грозное оружие — возможность заставить рабочих подчиниться с
помощью голода. Поэтому борьба рабочего класса сопровождалась
большими жертвами с его стороны; успехи достигались лишь
357
очень медленно. Рабочие не могли оказывать прямое влияние на
парламент, так как даже не обладали правом голоса. Великий
билль о реформе 1832 года, который вызывал такое сопротивле-
ние, предоставлял право голоса только состоятельным слоям
среднего класса. Не только рабочие, но и низшие слои средних
классов не получили права голоса.
В это время среди владельцев фабрик Манчестера появился
человек, который был приверженцем гуманных принципов, ужас-
ные условия существования рабочих причиняли ему огорчение.
Этим человеком был Роберт Оуэн. Он осуществил много реформ
на своих собственных фабриках и улучшил положение своих
рабочих. Он проводил агитацию в среде своего собственного клас-
са, стараясь путем доказательств убедить предпринимателей луч-
ше обращаться с рабочими. Частично благодаря ему английский
парламент принял первый закон, который должен был оградить
рабочих от жадности и эгоизма предпринимателей. Это был
фабричный закон 1819 года. Согласно этому закону, детей до
девятилетнего возраста нельзя было заставлять работать больше
двенадцати часов в день. Само это постановление дает некоторое
представление о том, с какими ужасающими условиями прихо-
дилось рабочим мириться.
Считается, что слово «социализм» впервые употребил Роберт
Оуэн приблизительно около 1830 года. Разумеется, сама идея
уравнения богатых и бедных и более или менее равного распре-
деления имущества не была новой. Многие люди в прошлом вы-
ступали в ее защиту. В древних общинах существовал даже свое-
го рода коммунизм, когда вся община, или деревня, сообща вла-
дела землей и другим имуществом. Это явление называют пер-
вобытным коммунизмом, оно встречается во многих странах, в
том числе и в Индии. Но новый социализм был чем-то гораздо
большим, чем смутное стремление уравнять людей. Он был более
определенным; начать хотя бы с того, что он должен был найти
применение в условиях фабричной системы производства. Он
был, таким образом, порождением промышленной системы. Идея
Оуэна заключалась в создании кооперативных обществ, при этом
рабочим должна была принадлежать доля во владении фабрикой.
Он более или менее успешно основывал образцовые фабрики и
поселения в Англии и Америке. Ему не удалось обратить в свою
веру своих собратьев предпринимателей или правительство. Одна-
ко его влияние в то время было велико и от него пошло слово
«социализм», которое с тех пор увлекло миллионы.
358
На протяжении всего этого времени капиталистическая про-
мышленность продолжала расти, и, по мере того как она шла от
успеха к успеху, вместе с ней росла проблема рабочего класса.
Следствием капитализма был все больший и больший рост про-
дукции, в результате чего с огромной быстротой возрастала чис-
ленность населения, так как теперь можно было прокормить и
обеспечить больше людей. Возникали колоссальные предприятия
со сложной кооперацией между различными подразделениями,
одновременно подавлялась конкуренция со стороны мелких пред-
приятий. В Англии накапливались богатства, но значительная
часть их расходовалась на строительство новых фабрик, желез-
ных дорог и другие подобные нужды. Рабочие пытались добиться
улучшения своего положения путем стачек, которые обычно кон-
чались жалкими поражениями; позднее рабочие присоединились
к чартистскому движению сороковых годов. Это чартистское дви-
жение потерпело крах в период революций, в 1848 году.
Успехи капитализма ослепляли людей, но все же находились
радикалы, или люди с передовыми взглядами, а также филантро-
пы, которым, несмотря на рост богатства страны, не нравились
эта убийственная конкуренция и страдания, которые она причи-
няла рабочим. В Англии, Германии и Франции эти люди рас-
сматривали различные возможные альтернативы для капитализ-
ма. Предлагались различные решения проблемы; их объединяют
под названием социализма, либо коллективизма, либо социал-
демократии— все эти слова означали приблизительно одно и то
же. Эти реформаторы были, в общем, согласны в том, что при-
чина бедствий коренилась в частной собственности и ее контроле
над промышленностью. Если бы государство могло выступать в
роли собственника, контролирующего все или по крайней мере
основные средства производства, а именно землю и главные от-
расли промышленности, то не было бы опасности эксплуатации
рабочих. Так, люди довольно смутно нащупывали альтернативу
для капиталистической системы. Но капиталистическая си-
стема не собиралась рушиться. Она становилась все сильнее
и сильнее.
Эти социалистические идеи возникали в среде интеллигенции,
а если говорить о Роберте Оуэне, то они зародились у владельца
фабрики. Движение профессиональных союзов рабочих некото-
рое время шло по другому пути, добиваясь только повышения
заработной платы и улучшения условий труда. Но эти идеи, ес-
тественно, оказывали на него влияние, и оно в свою очередь так-
359
же оказывало значительное воздействие на развитие социализма.
В каждой из трех ведущих промышленных стран Европы —
Англии, Франции и Германии — развитие социализма отличалось
своими особенностями в зависимости от силы и характерных черт
рабочего класса в каждой из этих стран. В целом английский со-
циализм отличался более консервативным характером и верой в
эволюционные методы и постепенный прогресс, социализм на
континенте характеризовался большей радикальностью и револю-
ционностью. В Америке условия были совсем другими. Ввиду
огромной территории страны и потребности в рабочей силе рабо-
чее движение там не развивалось на протяжении длительного
времени.
Начиная с середины столетия и на протяжении жизни целого
поколения английская промышленность господствовала во всем
мире и богатство Англии возрастало как в результате прибыли
от промышленного производства, так и вследствие эксплуатации
Индии и других колониальных владений. Часть этого богатства
доставалась даже рабочим, уровень жизни которых повысился,
как никогда прежде. Процветание и революция имеют между
собой мало общего, и старый революционней дух английских
рабочих угас. Даже английский социализм превратился в самую
умеренную его разновидность из всех прочих. Он называется
фабианством — по имени древнеримского полководца, который
отказывался вступать в сражение с противником и предпочитал
постепенно изматывать его. В 1867 году английское избирательное
право было снова расширено и некоторая часть городских рабо-
чих получила право голоса. Тред-юнионы были настолько про-
цветающими и хорошо воспитанными, что отдавали голоса ра-
бочих английской либеральной партии.
Пока Англия самодовольно наслаждалась своим процветани-
ем, на Европейском континенте распространилось новое учение,
встречавшее горячую и восторженную поддержку. Это был анар-
хизм слово, которое, по-видимому, путает многих людей, не осведом-
ленных об этом течении. Анархизм стремился к созданию обще-
ства по возможности без центрального правительства, общества,
в котором личность обладала бы большой свободой. Анархистский
идеал был чрезвычайно высоким: «Вера в идеал сообщества,
основанного на альтруизме, солидарности и добровольном ува-
жении прав сограждан». Не должно было иметь места примене-
ние силы или принуждение со стороны государства. «Лучшим
является то правительство, которое совсем не управляет, и, когда
360
люди будут к этому готовы, они предпочтут иметь именно такое
правительство»,—говорил американец Торо.
Идеал этот кажется прекрасным — полная свобода для каж-
дого, взаимное уважение друг к другу, полное бескорыстие, доб-
ровольное сотрудничество,— но сегодняшний мир со своим эгоиз-
мом и насилием очень далек от него. Стремление анархистов
вовсе не иметь центрального управления или свести его к мини-
муму, должно быть, возникло как реакция на самодержавие и
деспотизм, под властью которых народы долго страдали. Пра-
вительства подавляли и тиранили их, поэтому пусть не будет
правительств. Анархисты также считали, что и при некоторых
формах социализма государство, будучи хозяином всех средств
производства, может само стать деспотичным. Анархисты при-
надлежали поэтому к тому типу социалистов, которые особенно
подчеркивали необходимость местной и личной свободы. С дру-
гой стороны, многие социалисты были готовы признать анархист-
ские убеждения в качестве далекого идеала, но при этом при-
держивались мнения, что при социализме в течение некоторого
времени необходимо будет сильное и централизованное государ-
ственное управление. Таким образом, хотя между анархизмом и
социализмом и существовали большие различия, было много
разных оттенков в каждом из этих течений, которые сближались
и переплетались друг с другом.
Современная промышленность породила организованный ра-
бочий класс. Анархизм уже в силу своей природы не мог быть
хорошо организованным движением. Анархистские идеи в связи
с этим не имели шансов на распространение в промышленных
странах, где развивались тред-юнионы и другие подобные орга-
низации. В Англии поэтому не было сколько-нибудь значитель-
ного числа анархистов, не было их и в Германии. Но в Южной и
Восточной Европе, отстававших в промышленном развитии, поч-
ва для этих идей была более благоприятной. По мере того как
современная промышленность распространялась на юг и на вос-
ток, анархизм становился все слабее и слабее. Теперь это
практически мертвое учение, но даже и теперь оно в какой-
то мере представлено в такой непромышленной стране, как Ис-
пания.
Анархизм в качестве идеала, возможно, и был прекрасен, но
в нем находили пристанище не только горячие и недовольные
люди, но также эгоистичные личности, которые, прикрываясь
идеалом, стремились извлечь выгоду для себя. Это привело к
361
появлению особой разновидности насилия, которая в умах всех
людей теперь ассоциируется с именем анархизма и в значитель-
ной мере дискредитировала его. Будучи не в состоянии пред-
принять в больших масштабах что-либо для преобразования
общества, некоторые анархисты решили вести пропаганду новым
способом. Это была «пропаганда действием» в расчете на влия-
ние, которое оказывают героические примеры, отважные подвиги,
совершаемые в борьбе с тиранией, и принесение в жертву собст-
венной жизни. В различных местах были предприняты восстания
в таком духе. Те, кто принимал в них участие, не надеялись на
успех в то время. Они охотно жертвовали жизнью ради такого
нового вида пропаганды. Разумеется, эти восстания были по-
давлены, а затем отдельные анархисты стали прибегать к терро-
ру, бросать бомбы, стрелять в королей и лиц, занимающих высо-
кие посты. Это безрассудное насилие, несомненно, было призна-
ком растущей слабости и отчаяния. Постепенно к концу девят-
надцатого века анархизм как течение угас. Бросание бомб и
«пропаганда действием» не встречали одобрения у многих вид-
ных анархистов, которые отреклись от них.
Я назову тебе несколько широкоизвестных имен анархистов.
Очень интересно, что большинство анархистских вождей были
чрезвычайно мягкими, симпатичными, преданными идеалам
людьми. Первым анархистским вождем был француз Пьер Пру-
дон, живший между 1809 и 1865 годами. Несколько моложе его
был русский дворянин Михаил Бакунин, популярный вождь
среди европейских рабочих, в особенности на юге. У него возник
конфликт с Марксом, выдворившим Бакунина вместе с его сто-
ронниками из международного объединения [I Интернационала.—
Ред.], которое Маркс организовал. Третье имя относится почти
к нашему времени, это Петр Кропоткин, также русский, и при-
том князь. Он написал несколько очень интересных книг по
анархизму и другим вопросам. Четвертое и последнее имя, ко-
торое я здесь упомяну,— это итальянец Эррико Малатеста; ему
восемьдесят лет, это последний представитель великих анархис-
тов девятнадцатого века.
Известен интересный эпизод, случившийся с Малатестой, о
котором я должен тебе рассказать. Однажды он предстал перед
одним из судов Италии. Государственный обвинитель утверж-
дал, что влияние Малатесты среди рабочих этой местности так
велико, что их характер полностью изменился. Это влияние кла-
дет конец преступности, и преступления становятся очень ред-
362
кими. Что будут делать суды, если они полностью прекратятся?
Поэтому Малатесту следует посадить в тюрьму! И его посадили
в тюрьму на шесть месяцев.
К несчастью, анархизм слишком отождествляют с насилием,
забывая при этом, что его философию и идеалы разделяли мно-
гие прекрасные люди. Как идеал, он все еще недосягаем для
нашего несовершенного мира, а наша современная цивилизация
слишком сложна для тех простых способов исцеления, которые
он предлагает.
133.	КАРЛ МАРКС
И РАЗВИТИЕ РАБОЧИХ ОРГАНИЗАЦИЙ
14 февраля 1933 года
Около середины девятнадцатого века в мире европейского
социализма и рабочего класса появилась личность, привлекшая
всеобщее внимание. Это был Карл Маркс, имя которого уже упо-
миналось в этих письмах. Он был немецким евреем, родился в
1818 году, изучал в университете право, историю и философию.
У него возник конфликт с немецкими властями из-за газеты, ко-
торую он издавал. Маркс отправился в Париж, здесь он общался
с новыми людьми, читал новые книги о социализме и анархизме
и стал приверженцем социалистической идеи. В Париже он
встретился с другим немцем, Фридрихом Энгельсом, который по-
селился в Англии и стал богатым фабрикантом развивавшейся
хлопчатобумажной промышленности. Энгельс также чувствовал
глубокую неудовлетворенность существующими социальными ус-
ловиями, и ум его занимали поиски средств против бедности и
эксплуатации, которые он видел вокруг себя. Идея Роберта Оуэ-
на и попытки реформ, которые он предпринимал, находили
отклик у Энгельса, и он стал оуэнистом, как называли после-
дователей Оуэна. Посещение Парижа, где он впервые встретил-
ся с Карлом Марксом, побудило его изменить свою позицию.
С этого времени Маркс и Энгельс стали близкими друзьями и
коллегами, они придерживались одних и тех же взглядов и вмес-
те отдавали все силы борьбе за общее дело. Они были почти
ровесниками. Их сотрудничество было настолько тесным, что
большинство книг, которые они издали, было написано ими
вместе.
363
Тогдашнее французское правительство — это было во времена
Луи Филиппа — выслало Маркса из Парижа. Он отправился в
Лондон и прожил там много лет, углубившись в изучение книг Бри-
танского музея. Он упорно работал, совершенствуя свои теории и
излагая их в книгах. И тем не менее Маркс ни в коем случае
не был профессором или философом, занятым придумыванием
теорий и оторванным от повседневной жизни. Развивая доволь-
но туманную ранее идеологию социалистического движения, вно-
ся в нее ясность и выражая в определенной и четкой форме идеи
и задачи этого движения, он одновременно принимал активное
и руководящее участие в организации движения и самих рабо-
чих. События, которые имели место в 1848 году, в год революции
в Европе, естественно, глубоко его затронули. В этом же- году
он совместно с Энгельсом издал манифест, который стал знаме-
нитым. Это был «Коммунистический манифест», в котором они
рассмотрели идеи, лежавшие в основе Великой Французской ре-
волюции, так же как и последующих революций 1830 и 1848 го-
дов, и показали, насколько эти идеи были несовершенны и не
соответствовали условиям, существовавшим в действительности.
Они подвергли критике господствовавший в то время демокра-
тический лозунг свободы, равенства и братства и показали, что
он мало что значил для народа и служил на деле благочестивым
прикрытием для буржуазного государства. Затем они кратко из-
ложили свою собственную новую теорию и закончили манифест
обращением ко всем рабочим: «Пролетарии всех стран, соеди-
няйтесь!» «Пролетариям нечего... терять кроме своих цепей. При-
обретут же они весь мир».
Это обращение было призывом к действию. Маркс последо-
вательно осуществлял эту линию, ведя неустанную пропаганду,
выступая в газетах, публикуя брошюры и прилагая усилия для
сплочения рабочих организаций. Он, очевидно, чувствовал при-
ближение большого кризиса в Европе и хотел, чтобы рабочие были
вполне готовы воспользоваться этой возможностью. Согласно его
социалистической теории, кризисы при капиталистической систе-
ме неизбежны. Выступая на страницах одной нью-йоркской газе-
ты в 1854 году, Маркс писал:
«Но не следует забывать, что в Европе существует шестая
держава, которая в определенные моменты заявляет о своем гла-
венстве над всеми пятью так называемыми «великими» держа-
вами и заставляет дрожать каждую из них. Держава эта — Рево-
люция. Она долго молчала и отступала, но теперь торговый кри-
364
зис и голод снова зовут ее на поле битвы... Достаточно будет
одного сигнала, чтобы эта шестая и величайшая из европейских
держав выступила вперед в блестящих доспехах и с мечом в ру-
ке, подобно Минерве, выходящей из головы Олимпийца. Этот
сигнал будет дан надвигающейся европейской войной...» *
Предсказание Маркса относительно неизбежности в то время
революции в Европе оказалось неточным. Понадобилось больше
шестидесяти лет и мировая война для того, чтобы произошла
революция в одной только части Европы. Попытка, предприня-
тая в 1871 году,— Парижская Коммуна, .была, как мы видели,
подавлена самым беспощадным образом.
В 1864 году Марксу удалось созвать в Лондоне собрание, до-
вольно пестрое по своему составу. В нем участвовало много
групп, называвших себя несколько туманно социалистическими.
С одной стороны, там присутствовали демократы и патриоты из
различных европейских стран, находившихся под иностранным
господством; они верили в социализм, но как в нечто весьма да-
лекое, а непосредственно теперь были больше заинтересованы в
национальной независимости. С другой — анархисты, требовав-
шие немедленно вступить в бой. Помимо Маркса, выдающейся
личностью здесь был Бакунин, анархистский вождь, которому
за три года до этого удалось бежать из Сибири после многолет-
него пребывания в тюрьме. Последователи Бакунина прибыли
главным образом из Южной Европы, из латинских стран, таких,
как Италия и Испания, отсталых и не развитых в промышлен-
ном отношении. Это были безработные интеллигенты и другие
разнородные революционные элементы, которые не могли найти
себе места при существующем социальном строе. Последователи
Маркса были из промышленных стран, особенно Германии, где
положение рабочих было лучше. Маркс, таким образом, пред-
ставлял растущий, организованный и относительно лучше обес-
печенный рабочий класс, Бакунин — более бедных, неорганизо-
ванных рабочих, интеллигентов и недовольных. Маркс был за
терпеливую организационную работу и воспитание рабочих в
духе его социалистической теории, пока не придет время дейст-
вовать, чего он ожидал не в столь далеком будущем. Бакунин и
♦ Неру цитирует статью «Европейская война», написанную Ф. Энгель-
сом по просьбе Маркса и опубликованного в газете «New-York Daily
Tribune» 2 февраля 1854 года в качестве передовой. См.: К. М а р кс и
Ф. Энгельс, Соч., т. 10, стр. 6.— Прим. ред.
365
его сторонники выступали за немедленное действие. В целом
Маркс одержал верх. Было учреждено Международное Товари-
щество Рабочих. Это был Первый из рабочих «Интернациона-
лов», как их принято называть.
Спустя три года, в 1867 году, была опубликована на немец-
ком языке великая книга Маркса «Das Kapital», или «Капитал».
Это был плод его многолетних трудов в Лондоне. В этой книге
Маркс дал критический анализ существующих экономических
теорий и подробно обосновал свою социалистическую теорию. Это
был чисто научный труд. Он излагал развитие истории и эко-
номики совершенно беспристрастно и научно, избегая всякого
идеализирования. Особенно подробно Маркс рассматривал разви-
тие индустриальной цивилизации, основанной на крупном ма-
шинном производстве, и сделал ряд далеко идущих выводов отно-
сительно эволюции в истории и классовых конфликтов в чело-
веческом обществе. Этот новый, четко и убедительно доказывае-
мый социализм Маркса называют поэтому «научным социализ-
мом» в противоположность преобладавшему до тех пор неясному
«утопическому», или «идеалистическому», социализму. «Капи-
тал» Маркса — книга, отнюдь не легкая для прочтения, она
весьма и весьма далека от этого. Но тем не менее она принад-
лежит к небольшому числу избранных книг, которые оказали
воздействие на мышление большого числа людей, заставив их
полностью изменить свое мировоззрение, и тем самым оказали
влияние на развитие человечества.
В 1871 году произошла трагедия Парижской Коммуны, кото-
рая, возможно, была первым сознательным социалистическим
восстанием. Это обстоятельство напугало европейские правитель-
ства и побудило их занять более жесткую позицию по отношению
к рабочему движению. В следующем году состоялся конгресс
рабочего Интернационала, основанного Марксом, и ему удалось
добиться перевода правления этой организации в Нью-Йорк.
Маркс сделал это, видимо, для того, чтобы избавиться от анар-
хистских последователей Бакунина; возможно, также он пола-
гал, что Интернационал будет там в большей безопасности, чем
в Европе под властью правительств, разгневанных Париж-
ской Коммуной. Но Интернационал не мог существовать на
таком расстоянии от своих нервных центров. Вся его сила бы-
ла в Европе, но в Европе рабочее движение переживало
трудные времена. Поэтому Первый Интернационал постепепно
угас.
366
Марксизм, или марксистский социализм, получил распростра-
нение среди европейских социалистов, особенно в Германии и
Австрии, где он был широкоизвестен как социал-демократия.
Однако в Англии относились к нему без особой симпатии. Англия
в то время была слишком процветающей страной, чтобы там мог-
ло распространиться какое-либо передовое социальное учение.
Английская разновидность социализма была представлена фаби-
анским обществом с весьма умеренной программой изменений в
отдаленном будущем. Фабианцы не имели ничего общего с ра
бочими. Они были передовыми либеральными интеллигентами.
Джордж Бернард Шоу был одним из первых фабианцев. Об их
политике можно составить представление по знаменитому выра-
жению видного фабианца Сиднея Вебба: <Неизбежность посте-
пенности».
Во Франции после Коммуны социализму потребовалось более
десяти лет медленного восстановления, чтобы он мог снова стать
активной силой. Но он принял там новую форму гибрида между
социализмом и анархизмом. Он назывался синдикализмом от
французского слова syndicat (синдикат), означающего профес-
сиональный союз рабочих, или тред-юнион. Согласно социалис-
тической теории, государству, являющемуся представителем об-
щества в целом, должны принадлежать средства производства,
то есть земля, фабрики и т. д., и контроль над ними. Были, од-
нако, некоторые расхождения во мнениях относительно того, как
далеко должно заходить обобществление. Совершенно очевидно,
что существует много вещей личного пользования, как, напри-
мер, инструменты и машины, применяемые в домашнем хозяй-
стве, обобществление которых было бы нелепостью. Но социалис-
ты были согласны между собой в том, что все, что может стать
источником частной прибыли с помощью эксплуатации труда
других людей, должно быть обобществлено, то есть превращено в
собственность государства. Синдикалисты, подобно анархистам,
не любили государства и стремились ограничить его власть. Они
хотели, чтобы каждая отрасль промышленности находилась под
контролем рабочих этой отрасли с помощью их синдиката. Идея
заключалась в том, что все синдикаты будут избирать представи-
телей в общий совет. Этот совет должен будет заботиться об об-
щих делах страны, выполнять функции своеобразного парламен-
та по общим делам, но не будет иметь права вмешиваться во
внутреннее управление промышленностью. Стремясь добиться
этого, синдикаты пропагандировали всеобщую стачку, чтобы,
367
остановив жизнь в стране, достигнуть своей цели. Марксисты
совершенно не одобряли синдикализма, но любопытно, что син-
дикалисты причисляли Маркса (после его смерти) к числу своих
сторонников.
Карл Маркс умер в 1883 году, ровно пятьдесят лет назад.
К этому времени выросли могущественные профессиональные
союзы в Англии, Германии и других промышленных странах.
Лучшие времена для английской промышленности уже минова-
ли, и она переживала спад перед лицом растущей конкуренции
со стороны Германии и Америки. У Америки были, конечно,
большие природные преимущества, способствовавшие быстрому
промышленному развитию. Германия представляла любопытную
смесь политического абсолютизма, смягченного существованием
слабого парламента, не имевшего власти, и передовой промыш-
ленности. Германское правительство при Бисмарке и даже позд-
нее оказывало содействие промышленности во многих отношени-
ях и пыталось привлечь на свою сторону рабочий класс, про-
водя социальные реформы для улучшения его положения. Точно
так же и английские либералы провели некоторые социальные
реформы, уменьшив рабочий день и несколько облегчив участь
рабочих. Пока процветание продолжалось, эти способы оказыва-
лись эффективными и английские рабочие продолжали оставать-
ся умеренными и покорными и честно отдавали свои голоса либе-
ралам. Но в восьмидесятых годах конкуренция со стороны дру-
гих стран положила конец периоду процветания, в Англии
наступила экономическая депрессия и заработки рабочих снизи-
лись. Поэтому рабочий класс опять пробудился и вновь повеяло
духом революции. Многие люди в Англии потянулись к марк-
сизму.
В 1889 году была предпринята новая попытка организовать
Интернационал рабочих. Многие профессиональные союзы и ра-
бочие партии были теперь сильны и богаты и располагали боль-
шим числом платных работников. Этот Интернационал, образо-
ванный в 1889 году (кажется, официально он назывался Рабо-
чим и Социалистическим Интернационалом), называют Вторым
Интернационалом. Он просуществовал четверть века, пока не
наступило испытание Великой войны, обнаружившее его несос-
тоятельность. Интернационал насчитывал в своих рядах много
людей, которые позднее заняли высокие посты в своих странах.
Некоторые из них использовали рабочее движение для собствен-
ной карьеры, а затем покидали его. Они стали премьер-министра-
368
ми, президентами и тому подобное; они достигли успеха в жиз-
ни, но они покинули, ничего для них не сделав, миллионы людей,
которые помогли им выдвинуться и верили в них. Эти вожди,
даже те из них, кто клялся именем Маркса или был пламенным
синдикалистом, либо избирались в парламенты, либо становились
хорошо оплачиваемыми руководителями профсоюзов, и для них
было все труднее рисковать своим удрбным положением и идти
на смелые предприятия. Поэтому они успокоились и, даже когда
массы рабочих, вынуждаемые отчаянием, становились револю-
ционными и требовали действий, старались помешать им. Социал,-
демократы в Германии стали (после войны) президентами и
канцлерами республики; во Франции Бриан, пламенный синди-
калист, проповедовавший всеобщую стачку, одиннадцать раз за-
нимал пост премьер-министра и подавил стачку своих прежних
товарищей; в Англии Рамсей Макдональд стал премьер-минист-
ром и дезертировал из рядов своей лейбористской партии, выдви-
нувшей его; так же было и в Швеции, Дании, Бельгии, Австрии.
В Западной Европе сегодня у власти находится множество дик-
таторов и людей, которые в прежние времена были социалиста-
ми, но с возрастом они становились рыхлыми, забывали о том,
с каким энтузиазмом они прежде боролись за дело, а порой вы-
ступали против своих бывших товарищей. Муссолини, дуче Ита-
лии, прежде был социалистом; точно так же и Пилсудский,
диктатор Польши.
Рабочее движение, а также почти всякое национальное дви-
жение за независимость часто страдали от подобного отступни-
чества своих вождей и видных деятелей. Проходит немного вре-
мени, п они устают, им наскучивает отсутствие успехов, а пустой
ореол мученика быстро утрачивает свою притягательную силу.
Они успокаиваются, и пламя их энтузиазма тускнеет. Некоторые
из них, более честолюбивые или менее разборчивые, переходят
на сторону противника и заключают индивидуальный мир с теми,
против кого выступали и с кем до сих пор вели борьбу. Совесть
легко мирится с любым шагом, который человек желает пред-
принять. От этого отступничества страдает движение в целом,
на его пути возникают новые препятствия. А поскольку те, кто
борется против рабочих и подавляет нации, хорошо это знают,
они стараются привлечь на свою сторону отдельные личности с
помощью всяких соблазнов и обещаний. Но предпочтение, ока-
зываемое отдельным лицам, и красивые слова не приносят облег-
чения массам рабочих или угнетенным нациям, борющимся за
369
свободу. Поэтому вопреки дезертирству и неудачам борьба не-
избежно продолжается, пока не будет достигнута намеченная
цель.
Второй Интернационал, основанный в 1889 году, становился
все более многочисленной и все более респектабельной органи-
зацией. Спустя несколько лет из него были изгнаны анархисты
во главе с Малатестой на том основании, что они отказывались
использовать преимущества участия в парламентских выборах.
Социалисты в Интернационале показали, что они предпочитают
участие в парламентах единству с прежними товарищами по об-
щей борьбе. Они делали смелые заявления относительно долга
социалистов в случае возникновения войны в Европе. Социалис-
ты не признавали национальных границ, поскольку это касалось
их дела. Они не были националистами в обычном смысле слова.
Они говорили, что будут сопротивляться войне. Но когда в 1914
году война началась, все здание Второго Интернационала рухну-
ло и социалисты и рабочие партии в каждой стране и даже анар-
хисты, такие, как Кропоткин, стали ярыми националистами и
ненавистниками других стран ничуть не меньше, чем все прочие.
Только меньшинство продолжало бороться с этим, в результате
оно подверглось всевозможным гонениям, его членов сажали в
тюрьмы на длительные сроки.
После окончания войны, в 1919 году, Ленин основал в Москве
новый Интернационал рабочих. Это была чисто коммунистичес-
кая организация, и только признанные коммунисты могли всту-
пить в нее. Он существует до сих пор и называется Третьим
Интернационалом. Остатки старого, Второго Интернационала так-
же постепенно объединились вместе после войны. Некоторые при-
соединились к новому, московскому Третьему Интернационалу, но
большинство питало сильную неприязнь к Москве и ее учению
п отказывалось иметь с ним дело. Оно оживило Второй Интер-
национал. Он также существует теперь. Таким образом, в настоя-
щее время имеется два Международных Товарищества Рабочих,
известных под краткими названиями Второго и Третьего Интер-
националов. Они оба, как это ни удивптельно, клянутся именем
марксизма, но у каждого из них своя интерпретация его, и они
ненавидят друг друга еще больше, чем своего общего врага —
капитализм.
В эти Интернационалы входят не все профсоюзы и рабочие
организации мира. Многие из них не принадлежат ни к одному
из Иптернационалов. Американские профсоюзы стоят в стороне
370
в силу того, что большинство их чрезвычайно консервативно.
Индийские профсоюзы также не входят ни в один из Интерна-
ционалов.
Может быть, ты знаешь песню «Интернационал». Это при-
знанная во всем мире песня рабочих и социалистов.
134.	МАРКСИЗМ
6 февраля 1933 года
Я собирался в последнем письме рассказать тебе немного об
идеях Маркса, которые вызвали такое потрясение в мире евро-
пейского социализма. Но то письмо было слишком длинным, и мне
пришлось это отложить. Мне нелегко писать на эту тему, так
как я не являюсь специалистом, кроме того, даже специалисты и
пандиты [ученые] расходятся во мнениях. Я охарактеризую те*
бе лишь некоторые основные черты марксизма я не буду касать-
ся более трудных частей его. Картина будет неполной, с пробела-
ми, но я ведь и не ставлю перед собой цель дать в этих письмах
полную и подробную картину всего.
Существует, как я говорил тебе, много разновидностей социа-
лизма. Однако все согласны в том, что целью социализма явля-
ется установление контроля государства над средствами произ-
водства — то есть над землей, рудниками, заводами и тому подоб-
ное — и средствами распределения, такими, как железные дороги и
т. д., а также над банками и другими подобными учреждениями.
Идея состоит в том, чтобы не допускать эксплуатации частными ли-
цами этих средств, или учреждений, или труда других людей в ин-
тересах личной выгоды. Сегодня большинство этих средств на-
ходится во владении частных собственников и эксплуатируется
ими, в результате чего некоторые люди преуспевают и богатеют,
а обществу в целом наносится большой ущерб и народные массы
остаются в бедности. Кроме того, большая доля энергии даже
тех людей, что владеют и управляют средствами производства,
растрачивается в настоящее время в их ожесточенной конкурент-
ной борьбе друг с другом. Если бы вместо этой войны частных
лиц был бы установлен разумный порядок в производстве и вве-
дена тщательно продуманная система распределения, то можно
было бы избежать бесполезной конкуренции и расточительства и
существующее ныне большое имущественное неравенство между
371
различными классами и народами исчезло бы. Поэтому производ-
ство, распределение и другие важные виды деятельности должны
быть обобществлены в широких масштабах или поставлены под
контроль государства, то есть всего народа в целом. Такова основ-
ная идея социализма.
Каким должно быть государство, или форма правления, при
социализме — это особый вопрос, в который мы пока вдаваться
не будем, хотя он сам по себе очень важен.
Поскольку все согласны были в том, что является идеалом
социализма, то надо было решить вопрос о том, каким образом
достичь этот идеал. Здесь социалисты расходятся друг с другом,
существует множество групп, идущих различными путями. Весь-
ма приблизительно их можно подразделить на две части: 1) на
группы, которые выступают за постепенные изменения, за эво-
люцию, которые верят в возможность медленного, шаг за шагом
продвижения вперед путем деятельности в парламентах, как, на-
пример, английская лейбористская партия и фабианцы, и 2) на
революционные группы, которые не верят в возможность добить-
ся результатов парламентским путем. Вторые большей частью
являются марксистскими группами.
Прежние эволюционные группы теперь очень малочисленны,
они стали слабее даже в Англии, и грань, отделяющая их от ли-
бералов и других несоциалистических групп, постепенно стирает-
ся. Так что марксизм можно считать сейчас общим кредо всех
социалистов. Но сами марксисты в Европе также делятся на две
группы: с одной стороны, русские коммунисты, а с другой — ста-
рые социал-демократы Германии, Австрии и других стран; обе
эти группы относятся друг к другу с большой неприязнью. Соци-
ал-демократы в значительной мере утратили свой престиж из-
за того, что во время Великой мировой войны и после нее не вы-
полнили своих обещаний. Многие из числа более пылких их сто-
ронников перешли к коммунистам, однако социал-демократы все
еще контролируют аппарат управления больших профсоюзов в
Западной Европе. Коммунизм как мировоззрение благодаря ус-
пеху коммунистов в России распространяется все шире. В Евро-
пе и во всем мире он является сегодня главным противником капи-
тализма.
Что же такое марксизм? Это способ объяснения истории, по-
литики, экономики, а также человеческой жизни и человеческих
устремлений. Он является и теорией и призывом к действию.
Марксизм — философия, которой есть что сказать о большинстве
видов деятельности человека. Он представляет собой попытку
372
привести историю человечества, его прошлое, настоящее и буду-
щее в строгую логическую систему, при этом с некоторым нале-
том неизбежности судьбы — кисмет. Носит ли жизнь, в конце
концов, столь логичный характер и подчиняется ли она строгим
и неизменным правилам или системам — это было не столь оче-
видно, и многие в этом сомневались. Однако Маркс рассмотрел
историю с научной точки зрения и пришел к определенным вы-
водам. Он увидел, что с древнейших времен человек боролся за
средства к жизни, это была борьба и против природы, и против
своих собратьев — людей. Человек трудился, чтобы добывать пи-
щу и другие необходимые для жизни предметы, и способы полу-
чения их с течением времени постепенно изменялись и станови-
лись все сложнее и совершеннее. Эти способы производства
средств к жизни были, согласно Марксу, самым важным в жизни
человека и в жизни общества в каждую эпоху. Они господство-
вали в каждый период истории и оказывали влияние на всю дея-
тельность и социальные отношения в этот период, а когда они из-
менялись, следовали великие исторические и социальные переме-
ны. В наших письмах мы в какой-то мере проследили воздействие
этих изменений. Например, когда впервые возникло земледелие,
оно повлекло за собой огромные изменения. Кочевники перешли
к оседлости, и начали расти деревни и города; благодаря боль-
шей продуктивности земледелия появились излишки, увеличи-
лось население, возросло богатство и досуг, породившие искусст-
во и ремесло. Другим ярким примером является промышленная
революция, когда применение больших машин в производстве
вызвало громадные изменения. Есть много и других примеров.
Способ производства в данный исторический период соответ-
ствует определенной ступени развития людей. В процессе произ-
водительного труда и вследствие этого процесса люди вступают
Друг с другом в определенные отношения (такие, как товарооб-
мен, купля, продажа, денежные операции и т. д.), обусловленные
способом производства и соответствующие этому способу. Эти от-
ношения, взятые в целом, составляют экономическую структуру
общества. На этом экономическом базисе покоятся законодатель-
ство, политика, социальные обычаи, идеи и все прочее. Поэтому,
согласно точке зрения Маркса, с изменением способа производства
меняется экономическая структура, а это сопровождается изме-
нением идей, законодательства, политики и т. д.
Маркс смотрел на историю как на летопись борьбы между
различными классами. «История всех до сих пор существовав-
373
ших обществ была % историей борьбы классов» [К. Маркс и
Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 424.— Ред.]. Класс, которому при-
надлежит контроль над средствами производства, является гос-
подствующим. Он эксплуатирует труд других классов и извлека-
ет из этого прибыль. Те, кто трудится, не получает полной стои-
мости своего труда. Они получают лишь часть ее, едва достаточ-
ную для самого необходимого, все остальное, избыток, поступает
эксплуатирующему классу. Таким образом, эксплуатирующий
класс обогащается за счет этой прибавочной стоимости. Государ-
ство и управление находятся под контролем класса, который
контролирует производство, поэтому первейшей задачей государ-
ства становится защита интересов господствующего класса.
«Современная государственная власть — это только комитет, уп-
равляющий общими делами всего класса буржуазии»,— говорит
Маркс [К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 426.—РедД.
Для этой цели издаются законы, и людей убеждают с помощью
образования, религии и других средств, что господство этого
класса является справедливым и естественным. Прилагаются все
усилия, чтобы с помощью этих средств скрыть классовый харак-
тер управления и законодательства, чтобы подлинное положение
дел не стало ясно другим классам и не вызывало бы их недоволь-
ства. Если какое-либо лицо выражает недовольство и выступает
против данной системы, то оно объявляется врагом общества и
морали, ниспровергателем старинных обычаев и преследуется го-
сударством.
Но, несмотря на все усилия, один и тот же класс не может
господствовать постоянно. Те самые факторы, которые породили
его господство, затем направляются против него. Он стал господ-
ствующим и эксплуатирующим классом, потому что контролиро-
вал существовавшие в то время средства производства. С воз-
никновением новых средств производства выдвигаются новые
классы, контролирующие их, эти классы не позволяют себя экс-
плуатировать. Людей волнуют новые идеи, происходит то, что
можно назвать идеологической революцией, которая разрывает
оковы старых идей и догм. А затем начинается борьба между
этим восходящим классом и старым классом, который изо всех
сил стремится удержаться у власти. Новый класс неизбежно по-
беждает, потому что ему принадлежит экономическая власть, и
старый класс, сыграв свою роль в истории, постепенно исчезает.
Победа этого нового класса является й политической и эконо-
мической; она символизирует торжество нового способа произ-
374
водства. Это влечет за собой изменения во всем строе общества:
возникают новые идеи, новая политическая структура, законы,
обычаи — все подвергается воздействию. Этот новый класс стано-
вится теперь эксплуататором по отношению к подчиненным ему
классам, пока его в свою очередь не отстранит один из этих клас-
сов. Таким образом, борьба продолжается и должна продолжаться
до тех пор, пока не останется ни одного класса, эксплуатирующе-
го другие классы. Только когда классы исчезнут и останется лишь
один класс, борьба прекратится, ибо не будет условий для даль-
нейшей эксплуатации. Этот единственный класс не может эксплу-
атировать самого себя. Только тогда в обществе установится рав-
новесие и полное сотрудничество вместо беспрерывной борьбы и
конкуренции, которые царят теперь. Отпадет необходимость в
главной функции государства, в принуждении, поскольку не бу-
дет класса, который надо принуждать, так что государство посте-
пенно «отомрет» и, таким образом, осуществится анархистский
идеал.
Итак, Маркс смотрел на историю, как на великий процесс эво-
люции, совершающийся посредством неизбежной борьбы классов.
Весьма подробно и на множестве примеров Маркс показал, как
это происходило в прошлом, как феодальные времена с появле-
нием большой машины сменились периодом капитализма, а фео-
дальный класс уступил место буржуазии. С точки зрения Марк-
са, последняя классовая битва происходит в наше время, битва
между буржуазией и пролетариатом. Капитализм сам воспроизво-
дит и умножает численность и силу этого последнего класса, ко-
торый в конце концов уничтожит его и установит бесклассовое
общество и социализм.
Этот взгляд на историю, который изложил Маркс, называется
«материалистическим пониманием истории». Он был назван «ма-
териалистическим», поскольку он не был «идеалистическим» —
слово, которое во времена Маркса широко употреблялось в осо-
бом смысле философами. Идея эволюции приобретала в то время
популярность. Дарвин, как я говорил тебе, утвердил эту идею в
умах широкой публики, поскольку дело касается происхождения
и развития видов. Но это никоим образом не объясняло отноше-
ний в человеческом обществе. Некоторые философы пытались
объяснить прогресс человечества с помощью неясного идеалисти-
ческого понятия прогресса разума. Маркс говорил, что это не-
верный подход. Туманные и пустые спекуляции и идеализм бы-
ли, по его мнению, опасны, поскольку люди могли при этом во-
375
образить всевозможные вещи, для которых в действительности
не было никакого фактического основания. Маркс поэтому при-
держивался научного подхода, изучая факты. Отсюда слово «ма-
териалистический».
Маркс постоянно говорит об эксплуатации и классовой борьбе.
У многих из нас несправедливость, которую мы видим вокруг се-
бя, вызывает волнение и гнев. Но, по Марксу, это не предмет для
возмущения или нравственного осуждения. В эксплуатации по-
винно не эксплуатирующее лицо. Господство одного класса над
другим является естественным результатом исторического прог-
ресса и со временем уступит место иному устройству. Если дан-
ное лицо принадлежит к господствующему классу и, как таковое,
эксплуатирует других, то это не столь ужасный грех для него.
Оно представляет собой частичку системы, и нелепо ругать его.
Мы слишком часто склонны забывать о различии между отдель-
ным индивидуумом и системой. Индия находится под властью
британского империализма, и мы отдаем все силы борьбе против
этого империализма. Но нельзя винить тех англичан, которые под-
держивают эту систему в Индии. Они лишь маленькие винтики
огромной машины, бессильные что-либо изменить в ее движении.
Точно так же некоторые из нас могут считать систему яаминдари
отжившей и наносящей огромный ущерб арендаторам, которых
при этой системе эксплуатируют. Но это опять-таки не означает,
что следует винить отдельного заминдара; так же обстоит дело и
с капиталистами, которых часто обвиняют как эксплуататоров.
Виновата всегда система, а не отдельные личности.
Маркс не призывал к классовому конфликту. Он лишь пока-
зал на фактах, что этот конфликт существует в действительности
и всегда существовал в той или иной форме. Целью Маркса при
написании «Капитала» было «открытие экономического закона
движения современного общества» [К. Маркс и Ф. Энгельс,
Соч., т. 23, стр. 10.—Ред.], и это открытие обнажило острые
противоречия между различными классами общества. Эти проти-
воречия не всегда носят характер открытой борьбы классов, так
как господствующий класс всегда старается скрыть свою классо-
вую сущность. Но когда возникает угроза для существующего по-
рядка, тогда господствующий класс сбрасывает все покровы и об-
наруживает свой подлинный характер и часто возникает война
между классами. Когда это происходит, то исчезают демократиче-
ские формы, обычное законодательство и судопроизводство. Во-
преки утверждениям некоторых людей эти классовые конфликты
376
не являются следствием недоразумений или низости агитаторов,
они присущи самому обществу и действительно нарастают по мере
более ясного осознания противоречия интересов.
Сравним эту теорию Маркса с условиями, существующими в
Индии. Британское правительство с давних пор притязает на то,
что его правление в Индии основано на справедливости п стрем-
лении к благу индийского народа; в прошлом некоторые наши
соотечественники, несомненно, верили, что в этом есть какая-то
небольшая доля истины. Но теперь, когда великое народное дви-
жение стало серьезной угрозой для этого правления, подлинный
характер последнего проявился во всей наготе и каждый может
убедиться в империалистической сущности этой эксплуатации,
опирающейся на штыки. Особые указы и отмена самых элемен-
тарных прав — свободы слова, собраний, печати — стали обычны-
ми для законодательства и судопроизводства в стране. Чем силь-
нее будет нарастать угроза для существующей власти, тем боль-
ше будет это проявляться. То же самое происходит, когда один
класс серьезно угрожает другому. Мы можем наблюдать это в
нашей стране, где выносятся жестокие приговоры крестьянам,
рабочим и тем, кто их защищает.
Таким образом, историческая теория Маркса рассматривает
общество как непрерывно изменяющееся и прогрессирующее. Не-
подвижности общество не знает. Это концепция динамизма. Об-
щество неуклонно продолжает идти вперед, что бы ни случалось,
и один социальный строй сменяется другим. Но каждый социаль-
ный строй исчезает лишь после того, как он пройдет весь свой
путь и достигнет полного развития. Когда общество вырастает из
одежд старого строя, оно просто рвет эти стесняющие его рост
путы и облачается в новые, более просторные одежды.
По мнению Маркса, человек предназначен к тому, чтобы спо-
собствовать этому великому процессу исторического развития. Все
предшествующие ступени уже пройдены. Последняя классовая
битва между капиталистическим буржуазным обществом и рабо-
чим классом происходит в настоящее время. (Речь шла, разуме-
ется, о передовых промышленных странах, где капитализм пол-
ностью развился. Другие страны, где капитализм не был развит,
были отсталыми, поэтому борьба в них носила иной, несколько
смешанный характер. Но, по существу, и там проявлялись неко-
торые стороны той же борьбы, так как взаимные связи между
всеми странами мира становились все теснее и теснее.) Маркс
говорил, что капитализм будет сталкиваться все с большими
377
трудностями, один кризис будет следовать за другим, пока нако-
нец капитализм не рухнет вследствие присущего ему недостатка
равновесия. Прошло больше шестидесяти лет с тех пор, как Маркс
писал это, и за это время капитализм пережил множество кризи-
сов. Но он не только не рухнул, но выдержал их и даже стал по-
всюду более могущественным, за исключением России, где капи-
тализм больше не существует. Но сейчас, когда я пишу, капита-
лизм во всем мире, по-видимому, серьезно болен, и доктора пока-
чивают головой, когда речь заходит о его шансах на выздоровле-
ние.
Говорят, что капитализм сумел продлить свою жизнь до наше-
го времени благодаря фактору, который Маркс, возможно, учиты-
вал не в полной мере: за счет эксплуатации колониальных импе-
рий промышленными странами Запада. Это дало капитализму
новую жизнь и даже процветание, разумеется, за счет бедных
эксплуатируемых стран.
Мы довольно часто обсуждаем эксплуатацию бедных богаты-
мид рабочих капиталистами при современном капитализме. Это
несомненный факт, и ответственность за нее несет не капиталист,
а система, основанная на такого рода эксплуатации. В то же время
не следует воображать, будто это нечто новое, возникшее при
капитализме. Эксплуатация неизменно была тяжкой участью рабо-
чих и бедняков в прошлые эпохи при всех системах. Можно было
бы даже сказать, что, несмотря на капиталистическую эксплуата-
цию, они сегодня живут лучше, чем когда-либо в прошлом. Но
говорить так — значит сказать не слишком много.
Величайшим представителем марксизма в современную эпоху
был Ленин. Он не только разъяснял и истолковывал марксизм,
но претворял его в жизнь. Он предупреждал также, что марксизм
не следует рассматривать как догму, которую нельзя изменить.
Убежденный в истинности существа марксизма, он вместе с тем
возражал против бездумного принятия и применения повсюду
его частных положений. Он говорит:
«Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто закон-
ченное и неприкосновенное; мы убеждены, напротив, что она по-
ложила только краеугольные камни той науки, которую социа-
листы должны двигать дальше во всех направлениях, если они
не хотят отстать от жизни. Мы думаем, что для русских социа-
листов особенно необходима самостоятельная разработка теории
Маркса, ибо эта теория дает лишь общие руководящие положе-
ния, которые применяются в частности к Англии иначе, чем к
378
Франции, к Франции иначе, чем к Германии, к Германии иначе,
чем к России» [В. И. Ленин, ПСС, т. 4, стр. 184. — Ред.}.
Я попытался рассказать тебе в этом письме немного о теории
Маркса, но я не знаю, принесет ли какую-либо пользу эта моя
компиляция и даст ли она тебе сколько-нибудь ясное представле-
ние. Неплохо знать эту теорию, так как в наши дни она приводит
в движение огромные массы мужчин и женщин и может оказать-
ся полезной для нас в нашей собственной стране. Одна великая
нация, Россия, так же как и другие народы Советского Союза,
сделала Маркса своим главным пророком, а огромные бедствия,
которые терпит сейчас мир, побуждают многих в поисках средств
исцеления обращаться к марксизму в надежде получить вдохно-
вение.
В заключение этого письма я приведу несколько строк из
Теннисона:
Порядок старый новым заменен;
Ведь бог многообразен в проявлениях,
Однообразье лишь испортит мир ♦.
135.	ВИКТОРИАНСКАЯ ЭПОХА В АНГЛИИ
22 февраля 1933 года
В моих письмах, касающихся развития социалистических
идей, я указывал, что английская разновидность социализма была
самой умеренной из всех. Она была наименее революционной
из распространенных в то время в Европе идеологий и возлагала
надежды на медленное, постепенное изменение условий к лучше-
му. Иногда, когда дела в торговле шли плохо, наступала депрес-
сия, увеличивалась безработица, падала заработная плата и люди
страдали, и тогда революционная волна поднималась даже в Анг-
лии. Но когда положение улучшалось, она снова убывала. Уме-
ренность, характерная для английской мысли на протяжении
девятнадцатого века, была тесно связана с процветанием Англии,
поскольку у процветания и революции мало общего.# Революция
означает великое преобразование, а те, кто вполне доволен су-
ществующими условиями, не испытывают желания ринуться в
рискованную и необдуманную авантюру ради ничтожного шанса
их улучшить.
♦ Перевод Н. Ванханен.
379
Девятнадцатый век был веком величия Англии. Большую
часть этого столетия она сохраняла первенство, завоеванное еще
в восемнадцатом веке благодаря промышленной революции, бла-
годаря тому, что раньше других стран построила новые заводы.
Она была, как я говорил, мастерской мира, и богатства притека-
ли к ней из далеких стран. Эксплуатация Индии и других коло-
ниальных владений приносила ей богатую и постоянную дань,
способствуя значительному росту ее престижа. В то время как
почти во всех европейских странах происходили перемены, Англия
продолжала жить без революций и казалась твердой и незыблемой
как скала. Время от времени здесь бывали кризисы, но их пре-
одолевали, предоставляя избирательное право дополнительно не-
большому числу людей. Тем временем во Франции, как мы видели,
республики и империи быстро сменяли одна другую; в Италии
образовалась новая нация, объединившая весь полуостров после
длительного состояния раздробленности; в Германии появилась на
свет новая империя. Малые страны, такие, как Бельгия, Дания,
Греция, также изменились во многих отношениях. Австрии, кото-
рая по-прежнему оставалась доменом самой старой династии Ев-
ропы, Габсбургов, было нанесено не одно позорное поражение
Францией, Италией и Пруссией. Только Россия на Востоке каза-
лась незыблемой во главе с самодержавным царем, правившим по-
добно Великому Моголу. Но Россия очень отставала в промышлен-
ном отношении и была крестьянской страной; веяния новых идей
и новая промышленность тогда еще не затронули ее.
Богатство Англии, ее империя и морское могущество обеспе-
чивали ей господствующее положение в Европе и во всем мире.
Она была* ведущей нацией и раскинула свои щупальца по всему
миру. Соединенные Штаты Америки были все еще полностью
заняты своими собственными трудностями и интересовались боль-
ше своим внутренним развитием, чем мировыми проблемами.
Удивительные изменения происходили тем временем в средствах
передвижения, благодаря которым мир словно становился меньше
и компактнее. Это опять-таки помогало Англии укреплять свою
власть в далеких странах. Несмотря на все эти изменения, форма
правления в Англии оставалась прежней: конституционная монар-
хия, при которой правитель обладал лишь незначительной влас-
тью, а верховная власть принадлежала парламенту. Парламент
первоначально избирался лишь горсткой земельных собственников
и богатых купцов, но в течение этого столетия каждый раз, когда
наступал кризис, все большему и большему числу людей предо-
380
вставлялось избирательное право с целью предотвратить волнения.
На протяжении большей части столетия королевой Англии
была Виктория. Она принадлежала к немецкой Ганноверской
династии, которая в течение восемнадцатого столетия дала
английскому трону нескольких Георгов. Виктория вступила на
престол в 1837 году восемнадцатилетней девушкой и правила
шестьдесят три года — до конца столетия, до 1901 года. Этот про-
должительный период в истории Англии часто называют виктори-
анским веком. Таким образом, королева Виктория была свиде-
тельницей многих крупных изменений в Европе и других частях
мира, она видела, как исчезали старые рубежи и на их месте по-
являлись новые. Она видела революции в Европе, перемены во
Франции, возникновение Итальянского королевства и Германской
империи. К тому времени, когда Виктория умерла, она приходи-
лась своего рода бабушкой Европе и европейским монархам. Но
был еще один правитель в Европе, современник Виктории, кото-
рый царствовал столь же долго. Это Франц Иосиф из австрийской
династии Габсбургов. Ему тоже было восемнадцать лет, когда он
в 1848 году, в год революции, взошел на трон своей полуразва-
лившейся империи. Он правил в течение шестидесяти восьми лет
и сумел удержать вместе Австрию, Венгрию и другие земли,
которые были подвластны ему. Но мировая война покончила с
ним и его империей.
Виктория оказалась более счастливой. В период ее правления
могущество Англии росло и империя расширялась. Когда она
вступила на трон, были волнения в Канаде. Колония открыто вос-
стала, многие колонисты требовали разрыва с Англией и присое-
динения к соседней стране, к Соединенным Штатам Америки.
Но Англия извлекла урок из американской войны и поспешила
умиротворить канадцев, предоставив им широкое самоуправление.
Вскоре после этого Канада превра^чась в полностью самоуправ-
ляющийся доминион. Это был новый эксперимент в империи, ибо
империя и свобода плохо сочетаются друг с другом, но обстоя-
тельства вынудили Англию действовать подобным образом, ибо
альтернативой была потеря Канады. Поскольку большинство на-
селения Канады было английского происхождения, его связывали
с прежней родиной узы чувств. Новая страна была слаборазви-
той; обладая большими пространствами и редким населением, она
в значительной мере должна была опираться в своем развитии
на английскую промышленность и английские деньги. Так что
интересы обеих стран не противоречили друг другу и новые не-
381
обычные отношения между ними складывались без больших ос-
ложнений.
Позднее в этом же столетии метод предоставления самоуправ-
ления английским переселенческим колониям был распространен
на Австралию, которая почти до середины столетия была местом
ссылки преступников. К концу века Австралия стала свободным
доминионом в составе империи.
G другой стороны, в Индии власть Англии укреплялась; одна
завоевательная война за другой расширяли Британскую Индий-
скую империю. Индия была страной, подвластной Англии. Здесь
не было и тени самоуправления. Восстание 1857 года было по-
давлено; п Индии в полной мере пришлось почувствовать на себе
всю тяжесть владычества империи. В других письмах я расска-
зывал тебе, какими разнообразными способами эксплуатировала
ее Англия. Разумеется, империей Британии была прежде всего
Индия; чтобы провозгласить этот факт на весь мир, королева
Виктория приняла титул императрицы Индии. Но, помимо Индии,
Британия имела много других более мелких владений во всех
частях мира.
Британская империя превратилась таким образом в странное
смешение двух типов стран: самоуправляющихся стран, которые
позднее стали свободными доминионами, и колоний, а также про-
текторатов. Первые считались членами семьи, признающими гла-
венство метрополии, вторые определенно были слугами и рабами
в этом семейном хозяйстве, на них смотрели свысока, дурно
с ними обращались и эксплуатировали. Самоуправляющиеся
доминионы все были населены англичанами или другими евро-
пейцами и их потомками, население колоний состояло из неанг-
личан, неевропейцев. Эта разница между двумя частями Британ-
ской империи сохраняется до сих пор.
Англия как держава была более или менее удовлетворена сво-
им богатством и империей; не полностью, правда, ибо империа-
листические инстинкты никогда не бывают полностью удовлет-
ворены никакими границами и стремятся к экспансии. Все же
главной заботой Англии были не новые захваты, а защита того,
чем она уже обладала. В особенности Индию, жемчужину своих
владений, она стремилась удержать любой ценой. В центре всей
внешней политики Англии было обеспечение ее владычества в
Индии и безопасности морских путей на Восток. Именно для это-
го она вмешалась в египетские дела и в конце концов установила
свое господство над Египтом; ее вмешательство в Персии и в Аф-
382
ганистане преследовало те же цели. С помощью ловкого маневра
она скупила акции компании Суэцкого канала и тем самым уста-
новила свой контроль над каналом.
На протяжении значительной части девятнадцатого века боль-
шинство континентальных держав Европы не доставляло Англии
хлопот, поскольку они были заняты своими собственными внут-
ренними неурядицами и часто воевали друг с другом. Англия
продолжала вести свою традиционную игру, она поддерживала
равновесие в Европе, натравливая одну страну на другую и из-
влекая выгоды из соперничества стран континента. Наполеон III,
император Франции, казалось, представлял серьезную опасность
для Англии, но он пал, и Франции понадобилось некоторое вре-
мя, чтобы восстановить свои силы. Германия была еще слишком
молода, чтобы считаться серьезным соперником. Но одна страна,
по-видимому, представляла угрозу для Британской империи —
это была царская Россия, отсталая Россия, но на карте она все
же была великой страной. Подобно тому как Англия распростра-
нила свое господство в Индии и Южной Азии, Россия расширяла
свои владения в Северной и Средней Азии, и ее границы были
недалеко от Индии. Эта близость России к Индий была постоян-
ным кошмаром для англичан. Я уже рассказывал тебе, когда рас-
сматривал Индию, о вторжениях англичан в Афганистан и об
англо-афганских войнах. Их причиной почти исключительно был
страх перед царской Россией.
В Европе Англия и Россия также пришли в столкновение.
Россия стремилась иметь хороший морской порт, не замерзающий
зимой и открытый круглый год. Хотя она и обладала огромной тер-
риторией, все ее порты находились где-то вблизи Северного Поляр-
ного круга и замерзали на несколько месяцев в году. В Индии и
Афганистане англичане остановили продвижение русских к морю;
то же произошло и в Персии. Выход из Черного моря был закрыт,
так как Босфор и Дарданеллы находились во владении Турции.
В прошлом Россия пыталась овладеть Константинополем, но турки
были слишком сильны для нее. Теперь турки были слабы и завет-
ная цель казалась близка: Россия попыталась взять этот город. Но
па ее пути встала Англия; псключительно из эгоистических со-
ображений Англия взяла под защиту интересы турок. В резуль-
тате Крымской войны 1853 года, а позднее — угрозы новой войны
Россию удалось сдержать.
Именно во время этой Крымской войны 1853—1856 годов Фло-
ренс Найтингейл возглавила доблестный отряд женщин-добро-
383
вольцев, вызвавшихся ухаживать за ранеными. В те времена это
была необычная вещь, поскольку женщины среднего класса вик-
торианской эпохи были домоседками. Найтингейл подала им при-
мер участия женщины в боевых действиях и заставила многих
женщин покинуть свои гостиные. Она, таким образом, сыграла
важную роль в развитии женского движения.
Формой правления в Англии была так называемая конститу-
ционная монархия, или «коронованная республика». Это означа-
ет, что носитель короны не обладает действительной властью, а
является всего лишь выразителем мнения министров, которым
доверяет парламент. Считается, что в политическом отношении
король (или королева) просто марионетка в руках министров;
как говорят, он «выше политики». На деле ни один разумный и
волевой человек не может оставаться простой марионеткой и анг-
лийский король или королева имеют много возможностей вмеши-
ваться в государственные дела. Это происходит обычно за кули-
сами, и публика редко узнает об этом, разве что спустя долгое
время. Всякое открытое вмешательство, вероятно, вызвало бы
сильное возмущение и могло бы поставить под угрозу существо-
вание монархии. Главная добродетель, которой должен обладать
конституционный монарх, — это такт; если он им обладает, то
сможет руководить делами и оказывать на них значительное
влияние.
Согласно конституции и законодательству, президенты респуб-
лик (например, президент Соединенных Штатов Америки) име-
ют много больше власти, чем коронованные главы парламентар-
ных государств. Но в то время как первые часто сменяются, вто-
рые остаются надолго и могут, хотя и скрыто, непрерывно вли-
ять на ход дел в любом направлении. Король имеет также много
возможностей вести интриги и оказывать давление на общество,
ибо в социальной сфере он является высшей властью. Вся атмо-
сфера королевского двора проникнута авторитаризмом, почитани-
ем титулов и чинов, а двор задает тон всей стране. Это не сов-
местимо с социальным равенством и упразднением классов. Не
может быть сомнения в том, что наличие в Англии королевского
двора оказало значительное влияние на образ мышления англи-
чан и на признание ими классового деления общества. Или воз-
можно, было бы правильнее сказать наоборот, что благодаря это-
му признанию иерархии классов институт монархии сохранился в
Англии, в то время как он исчез почти во всех больших странах
мира. «Каждый англичанин любит иметь над собой господина», —
384
гласит старая пословица, и в ней много истины. Нигде в Европе
или Америке да и, пожалуй, во всей Азии, за исключением Япо-
нии и Индии, классовые различия не являются столь резкими, как
в Англии. Удивительно, как может Англия быть столь отсталой в
социальном отношении и настолько консервативной, хотя в прош-
лом она являлась ведущей страной политической демократии и
индустриализма.
Английский парламент называют «матерью парламентов». Он
прошел долгий и достойный путь и во многих отношениях был
пионером в борьбе против королевского самодержавия. Это само-
державие уступило место парламентской олигархии — то есть
правлению немногочисленного господствующего класса земельных
собственников. Затем началось триумфальное шествие демокра-
тии, после многих схваток большинству населения было предос-
тавлено право голоса для избрания членов палаты общин. На де-
ле это обернулось установлением не подлинно демократического
контроля, а контроля богатых промышленников над парламентом.
Вместо демократии к власти пришла плутократия.
Английский парламент придумал удивительную систему для
осуществления управления и законодательной деятельности. Это
двухпартийная система. Разница между обеими партиями была
невелика, они не отстаивали каких-либо противоположных прин-
ципов. Обе партии были партиями богатых людей, признающих
существующий общественный строй. В одной из партий был пред-
ставлен больше старый класс земельных собственников, в дру-
гой — богатые владельцы фабрик. Между этими партиями-близне-
цами шел спор о пустяковых различиях, о различиях между
Tweedle-dum и Tweedle-dee. Их называли тори и вигами; впослед-
ствии, в девятнадцатом столетии, их стали величать консерватора-
ми и либералами.
В других европейских странах дело обстояло совершенно
иначе, там были настоящие партии с различными программами,
которые страстно боролись друг с другом и в парламенте и вне
парламента. В Англии же все это было семейным делом, само
пребывание в оппозиции было своего рода сотрудничеством.
Действительное столкновение и классовый конфликт между бо-
гатыми и бедными не находил отражения в парламенте, посколь-
ку обе большие партии были партиями богатых. В Англии не
было серьезной религиозной проблемы, которая возбуждала бы
народные страсти, не было здесь также расовых и национальных
проблем (как это имело место на континенте). Единственный
385
элемент борьбы привнесли в парламент в конце столетия его чле-
ны — ирландские националисты, так как для них вопрос о свобо-
де Ирландии был национальным вопросом.
Когда две такие крупные партии выдвигают своих кандидатов
в парламент, то для отдельных лиц или небольших групп очень
трудно бывает добиться избрания. Вопреки демократии и выбо-
рам бедный избиратель не играет никакой роли. Он может голо-
совать за кандидата одной из партий или совсем не принять уча-
стия в выборах и остаться дома. Члены обеих парламентских
партий в значительной мере утратили свою независимость. Они
должны выполнять приказы своих партийных вождей и голосо-
вать, и им почти не остается ничего другого. Ибо только таким
путем партия достигает сплоченности и силы, чтобы нанести по-
ражение партии соперников и тем самым прийти к власти. Со-
лидарность и единогласие, без сомнения, по-своему хорошие ве-
щи, но все это очень далеко от подлинной демократии.
И мы видим, что даже в Англии, которую часто приводят в
качестве примера демократического прогресса, демократия от-
нюдь не достигла блестящих успехов. Великая проблема управ-
ления: каким образом народ должен избрать лучших людей, что-
бы они правили им, не получила удовлетворительного решения.
Демократия в действии выражалась в обилии шума и публич-
ных речей, чтобы заставить бедного избирателя голосовать за че-
ловека, о котором он ничего не знал. Всеобщие выборы изобра-
жали как публичный аукцион, где даются всевозможные обеща-
ния. Однако, невзирая на все эти недостатки, эта псевдо- или
лжедемократия продолжала существовать, поскольку Англия пре-
успевала, а процветание предотвращало распад системы и обес-
печивало некоторое довольство.
Двумя выдающимися лидерами английских политических пар-
тий во второй половине девятнадцатого века были Дизраэли и
Гладстон. Дизраэли, позднее он стал графом Биконсфилдом, был
лидером консерваторов и неоднократно занимал пост премьер-
министра. Для него это был поразительный подвиг, поскольку он
был евреем и не обладал влиятельными связями, а англичане не
любят евреев. Исключительно благодаря своим способностям и
упорству он сумел выдвинуться, преодолев предубеждение про-
тив своей личности. Дизраэли был ярым империалистом, именно
он сделал Викторию императрицей Индии. Гладстон принадле-
жал к одному из старинных богатых семейств Англии. Он стал
лидером либеральной партии и также много раз был премьер-
386
министром. Поскольку дело касалось империализма и внешней
политики, между Гладстоном и Дизраэли не было расовых раз-
ногласий. Но Дизраэли выступал откровенно со своим империа-
лизмом, а Гладстон, как типичный англичанин, прикрывал его
красивыми фразами и благочестивыми проповедями, изображая
дело так, словно бог был его главным советчиком во всем, что
бы он ни предпринимал. Гладстон вел большую кампанию против
турецких зверств на Балканах, и, конечно, Дизраэли исключи-
тельно из-за того, что он был в оппозиции, принял сторону ту-
рок. В действительности виноваты были и турки, и их подданные
разных национальностей на Балканах, они поочередно чинили
зверства и устраивали ужасную резню.
Гладстон выступил также в защиту гомруля — самоуправле-
ния — для Ирландии. Успеха он не добился, сопротивление анг-
личан было так велико, что даже сама либеральная партия рас-
кололась и часть ее присоединилась к консерваторам, которых
стали называть юнионистами, поскольку они желали сохранения
унии с Ирландией.
Но я расскажу тебе подробнее об этом и о других событиях
викторианской эпохи в следующем письме.
136.	АНГЛИЯ СТАНОВИТСЯ
РОСТОВЩИКОМ МИРА
23 февраля 1933 года
Процветание Англии в девятнадцатом веке было следствием
ее промышленного развития и эксплуатации колоний и зависи-
мых стран. Рост ее богатства покоился главным образом на раз-
витии четырех отраслей промышленности, которые можно назвать
основными; это были хлопчатобумажная промышленность, уголь-
ная, черная металлургия и судостроение. Вокруг этих отраслей,
а также независимо от них развилось множество других отраслей
как тяжелой, так и легкой промышленности. Появилось множест-
во торговых и банкирских домов. Британские торговые суда мож-
но было встретить почти во всех странах мира; они перевозили
не только английские товары, но также изделия, производившие-
ся другими промышленными странами. Британские суда стали
главным перевозочным средством в мировой торговле. Большое
страховое агентство Ллойда в Лондоне стало центром мирового
387
судоходства. Промышленность и торговля оказывали решающее
влияние на парламент.
Богатства притекали в страну, высшие и средние классы бо-
гатели с каждым днем; некоторая доля этих богатств доставалась
и рабочему классу, его уровень жизни повышался. Что было де-
лать со всем этим богатством, которое получали богачи? Оставлять
его неиспользованным было бы глупостью, и вот все стали рьяно
насаждать промышленность, производить все больше товаров и
получать все более и более высокую прибыль. Значительная доля
этих богатств вкладывалась в новые заводы, железные дороги и
другие подобные предприятия в Англии и Шотландии. Спустя не-
которое время, когда возникло очень много заводов и фабрик и
страна была полностью индустриализирована, норма прибыли по-
низилась, так как конкуренция возросла. Тогда капиталисты, рас-
полагавшие деньгами, стали искать возможностей более выгодного
их вложения за пределами страны, и таковые представились им
в изобилии. Во всем мире строились железные дороги, проклады-
вались кабели и телеграфные линии, сооружались фабрики и за-
воды. Денежные излишки Англии широко вкладывались во многие
предприятия такого типа в Европе, Америке, Африке и в бри-
танских владениях. Соединенные Штаты Америки, обладавшие бо-
гатыми природными ресурсами, быстро развивались, они поглоти-
ли значительную часть английских денег для строительства своих
железных дорог и т. п. В Южной Америке, особенно в Аргентине,
англичане владели огромными плантациями. Канада и Австралия
создавали свою экономику с помощью английского капитала. В
Китае шла борьба за концессии, я кое-что уже рассказывал об
этом. В Индии англичане, разумеется, господствовали и предо-
ставляли ссуды на строительство железных дорог и на другие
работы на своих условиях под непомерно высокие проценты.
Таким образом, Англия стала мировым ростовщиком, а Лон-
дон — мировым денежным рынком. Но не думай, что когда предо-
ставлялись деньги взаймы, то из Англии в другие страны посыла-
ли огромные мешки, полные золота, серебра и наличных денег.
Современный бизнес не ведется подобным образом, а то не хвати-
ло бы золота и серебра в обращении. Неразумные люди придают
очень важное значение золоту и серебру, но они всего лишь сред-
ство обмена и обращения товаров. Их нельзя есть, или надевать,
или употреблять каким-либо другим образом, кроме как в качестве
украшений, от которых мало проку. Действительное богатство со-
стоит в обладании товарами, которые можно использовать. Так
388
что, когда Англия или, вернее, английские капиталисты ссужали
деньги, это означало, что они вкладывали определенные суммы в
иностранную промышленность или железные дороги и вместо на-
личных денег посылали британские товары. Таким образом, в дру-
гие страны посылали английские машины и материалы для строи-
тельства железных дорог. Это шло на пользу английской промыш-
ленности и в то же время открывало перед английскими вкладчи-
ками возможность помещения своих денежных излишков с боль-
шой прибылью.
Ростовщичество — выгодный бизнес, и, чем больше Англия
его практиковала, тем богаче она становилась. Сложился огром-
ный слой праздных людей, которые жили только на прибыли и
дивиденды. Им не надо было работать и что-либо производить.
Они держали акции какой-либо железнодорожной компании, или
чайных плантаций, или других предприятий, и им регулярно посту-
пали дивиденды. Колонии таких праздных англичан образовались
во многих соблазнительных местах: на Французской Ривьере, в
Италии, в Швейцарии, но, конечно, большинство их оставалось
в Англии.
Каким же образом страны, которые брали такие ссуды у Анг-
лии, выплачивали проценты на них, или дивиденды? Они опять-
таки не могли посылать золото или серебро. Им не хватило бы
этих металлов, чтобы расплачиваться ими из года в год. Они вы-
плачивали товарами, не столько промышленными изделиями, ведь
Англия сама была ведущей промышленной страной, сколько про-
довольствием и сырьем. В Англию нескончаемым потоком посту-
пали товары, такие, как пшеница, чай, кофе, мясо, фрукты, вина,
хлопок, шерсть и т. д.
Торговля между двумя нациями заключается в обмене продук-
тами. Невозможно, чтобы одна страна только покупала, а другая
только продавала. Вели бы была предпринята подобная попытка,
то платить пришлось бы золотом и серебром, а они скоро иссякли
бы, иначе говоря, торговля прекратилась бы сама собой. Во вза-
имной торговле имеет место регулируемый обмен товар™, иногда
он бывает более благоприятным для одной из стран, иногда —
для другой. Если бы мы рассмотрели торговлю Англии на протя-
жении девятнадцатого века, то увидели бы, что в целом она полу-
чала больше товаров, чем посылала. То есть, хотя она и экспор-
тировала огромное количество товаров, импортировала она гораз-
до больше товаров в стоимостном выражении, разница состояла
в том, что экспортировала она готовые промышленные изделия, а
389
импортировала главным образом продовольственные товары и
сырье. Таким образом, на первый взгляд она покупала больше,
чем продавала, что как будто не является лучшим способом под-
держания торговли. Но на деле превышение импорта над экспор-
том составляло прибыль на выданные денежные ссуды. Это была
дань, которую выплачивали страны-должники, а также колонии,
подобные Индии.
Не вся прибыль от вложений поступала в Англию. Значитель-
ная часть ее оставалась в странах-должниках и снова вкладыва-
лась в дело английскими капиталистами. Так что общий объем
британских капиталовложений за границей продолжал расти без
того, чтобы из Англии вывозились дополнительно деньги или то-
вары. Нам в Индии часто напоминают об огромных английских
вкладах в железные дороги, в каналы, во множество других
предприятий и говорят, что индийский «долг» Англии по этому
счету достигает огромной суммы. Индийцы оспаривают это по
многим пунктам, и нам нет необходимости вникать в это дело. Но
стоит отметить, что эти огромные вложения представляют в основ-
ном не новые капиталы, поступившие из Англии. Они слагаются
из прибылей, полученных в Индии и заново вложенных в дело.
Во времена битвы при Плесси и при Клайве, как я тебе расска-
зывал, из Индии в Англию было действительно вывезено большое
количество отнятого золота и драгоценностей. После этого эксплу-
атация Индии приняла другие, менее обнаженные формы и часть
прибылей инвестировалась в самой стране.
Англия убедилась, что единственный возможный путь высту-
пать в роли ростовщика в мировом масштабе — это принимать
уплату процентов в товарах. Это имело два важных последствия.
Англия разрешила ввоз продовольствия из-за границы для снаб-
жения своего населения и позволила захиреть своему сельскому
хозяйству. Она сосредоточила свои силы на производстве промыш-
ленных изделий для продажи за границей и бросила своих фер-
меров на произвол судьбы. Если Англия могла получать дешевое
продовольствие из-за границы, зачем ей было заботиться о его
производстве? И если она могла извлекать больше прибыли от
промышленности, для чего было ей беспокоиться о сельском хо-
зяйстве? Поэтому Англия превратилась в чисто индустриальную
страну, зависевшую в продовольственном отношении от других
стран.
Вторым следствием был ее переход к политике свободной тор-
говли — это означало, что она не облагала пошлиной иностранные
390
товары, прибывавшие в ее порты, или облагала очень низкой пош-
линой. Поскольку она была ведущей промышленной страной, она
долгое время могла не опасаться никакой конкуренции в торгов-
ле промышленными товарами. Взимание пошлин с иностранных
товаров означало бы для Англии, таким образом, взимание их с
продовольствия и сырья, которые ввозились ею из-за границы. Это
удорожало бы стоимость питания для народа и вело бы к повы-
шению цен на ее собственные промышленные изделия. Кроме
того, если бы с помощью высоких пошлин она прекратила в^оз
иностранных товаров, то как могли бы страны-должники выпла-
чивать свою дань Англии? Они могли платить только товарами.
В этом была причина перехода Англии к политике свободной тор-
говли, в то время когда все другие промышленные страны при-
держивались протекционизма — то есть защиты своей развива-
ющейся промышленности с помощью пошлин на ввозимые ино-
странные товары. Соединенные Штаты Америки, Франпия, Гер-
мания — все эти страны были протекционистскими.
Проводившаяся Англией в девятнадцатом веке политика игно-
рирования интересов сельского хозяйства и сосредоточения внима-
ния на промышленном производстве, ввозе продовольствия извне
и обеспечении себе комфорта за счет дани с других стран каза-
лась выгодной и приятной. Но в ней таилась опасность для Анг-
лии, как это стало очевидным теперь. Эта политика покоилась на
промышленном превосходстве Англии и на ее огромной внешней
торговле. Но если бы это превосходство было бы утрачено, а вме-
сте с ним сократилась бы внешняя торговля, что тогда? Чем бы
она платила за свое продовольствие? И даже если бы она была
в состоянии оплачивать продовольствие, каким образом она могла
бы его получать, если бы на ее пути встал могущественный враг?
Во время мировой войны народ Англии был на грани голода,
потому что снабжение страны продовольствием было почти пре-
рвано. Еще большую опасность представляет для Англии прогрес-
сирующее сокращение ее внешней торговли вследствие иностран-
ной конкуренции. Эта конкуренция стала заметной в восьмидеся-
тые годы девятнадцатого века, когда Соединенные Штаты Аме-
рики и Германия начали искать внешние рынки. Постепенно и дру-
гие нации становились промышленными и тоже начинали искать
рынки, а теперь почти весь мир в какой-то степени стал индуст-
риальным. И каждая страна стремится сама производить большую
часть товаров, в которых она нуждается, и не допускать ввоза
иностранных товаров. Индия хочет прекратить ввоз заграничных
391
тканей. Что тогда будет делать Ланкашир, и какова будет судьба
других отраслей английской промышленности, зависящих от
внешней торговли?
Это трудные вопросы для Англии, и впереди ее, очевидно,
ожидают трудные времена. Она не сможет жить изолированно и
удовлетворять свои потребности, производя продовольствие и дру-
гие предметы первой необходимости для себя. Современный мир
слишком сложно устроен для этого. Но даже если бы она и смог-
ла прервать связл с внешним миром, то весьма сомнительно, су-
мела ли бы она производить продовольствие для своего чрезмерно
разросшегося населения? Но это вопросы сегодняшнего дня, они
не имели большого значения в девятнадцатом веке. Тогда Англия
азартно рисковала своим будущим, делая ставку на промышленное
превосходство. Это была великая игра, и ставки в ней были вы-
сокими — стать ведущей нацией в мире или пасть. Для нее не
было середины. У англичанина, представителя средних классов
викторианской эпохи, не было недостатка в самоуверенности и
самомнении. Длительное процветание и успехи, первенство в про-
мышленности и в коммерции убедили его в собственном превос-
ходстве над остальной частью человечества. Он смотрел свысока
на всех иностранцев. Народы Азии и Африки были, разумеется,
отсталыми варварами, явно созданными для того, чтобы дать воз-
можность англичанам проявить присущий им от рождения талант
управлять и развивать отсталые расы человечества. Даже народы
Европейского континента считались невежественными и суевер-
ными иностранцами. Англичане мнили себя избранным народом,
находящимся на самой вершине цивилизации, авангардом, возглав-
ляющим Европу, которая в свою очередь идет впереди остального
мира. Британская империя была наполовину божественным ин-
ститутом, завершающим штрихом величия расы. Лорд Керзон,
который тридцать лет назад был вице-королем Индии, один из
способнейших людей своего времени, посвятил книгу («Персия и
Персидский вопрос».—Ред.} «тем, кто верит, что под властью про-
видения Британская империя олицетворяет высшее влияние доб-
ра, которое когда-либо видел мир».
Все, что я здесь пишу об англичанине-викторианце, может по-
казаться большой натяжкой и странным, и, возможно, ты поду-
маешь, что я пытаюсь изобразить его юмористически. Вызывает
удивление, как может разумный человек вести себя подобным об-
разом и становиться в такую поразительно самодовольную и лице-
мерную позу. Но нации склонны верить почти во все, если это
392
льстит их тщеславию и приносит им выгоду. Отдельной личноств
никогда бы не пришло в голову держаться столь грубо и вульгар-
но по отношению к своим соседям, но нации не столь щепетиль-
ны. Мы все, к несчастью, устроены подобным образом и повсюду
самодовольно восхваляем наши национальные достоинства. Тип
англичанина-викторианца, с незначительными отличиями, можно
встретить повсюду. У всех европейских наций имеется его прото-
тип, так же как и в Америке, и в Азии.
Своим процветанием Англия и Западная Европа были обяза-
ны промышленному капитализму. Этот капитализм рвался вперед
в ненасытном стремлении к прибыли. Успех и выгода были един-
ственными божествами, которым поклонялись люди, ибо капита-
лизм не имеет ничего общего ни с религией, ни с моралью. Это
была доктрина беспощадной конкуренции и между индивидами
и между нациями, и... ко всем чертям отстающих! Викторианцы
гордились своей религиозной терпимостью. Они верили в прогресс
и науку, и их успехи в бизнесе и в создании империи были для
них доказательством того, что они являются избранными, кото-
рые выжили в борьбе. Разве не это, по их мнению, говорил Дар-
вин? Их терпимость в вопросах религии была на самом деле без-
различием. Английский писатель Р. Г. Тоуни довольно удачно
описал, как обстояло дело. Бог, говорит он, был водворен на свое
место, подальше от земных дел. «На небесах существовала такая
же ограниченная монархия, как и на земле!» Таковы были взгля-
ды преуспевавшей буржуазии, но посещение церкви и религия
поощрялись для масс в надежде, что это предохранит их от рево-
люционных идей. Термимость в вопросах религии не означала
терпимости в других вопросах. Терпимости не было в делах, кото-
рым большинство народа придавало важное значение, а при ма-
лейшем обострении исчезала вообще всякая терпимость. Британ-
ское правительство в Индии чрезвычайно терпимо относится к ре-
лигии и считает это своей добродетелью. На самом деле его про-
сто не трогает, как обстоит дело с религией. Но малейшая крити-
ка политики правительства или каких-либо его действий настора-
живает его, и тогда уже никто не обвинит его в терпимости! Чем
напряженнее положение, тем ниже падение; а если положение
достаточно острое, то правительство отбрасывает всякую претен-
зию на терпимость и переходит к ничем не прикрытому и безза-
стенчивому террору. Это мы и видим сегодня в Индии. Только
что я прочел в газетах, что юноша, которому едва исполнилось
двадцать лет, был приговорен к восьми годам строгого тюремного
393
заключения за то, что писал угрожающие письма каким-то бри-
танским чиновникам!
Развитие капиталистической промышленности привело к боль-
шим изменениям. Капитализм функционировал во все более и
более крупных масштабах: большие предприятия были эффектив-
нее и прибыльнее, чем маленькие. Поэтому выросли огромные
картели и тресты, контролировавшие целые отрасли промышлен-
ности, они поглотили независимые небольшие предприятия и мел-
ких производителей. Старые идеи laissez faire (невмешательства)
рушились, поскольку шансов или возможностей для индивидуаль-
ной инициативы оставалось все меньше. Могущественные объеди-
нения и корпорации навязывали свою волю правительствам.
Капитализм привел также к новой, более жестокой фазе импе-
риализма. Поскольку во второй половине девятнадцатого столетия
конкуренция между промышленными державами нарастала, они
все больше расширяли поиски рынков сбыта и источников сырья.
Во всем мире шла яростная борьба за создание империй. Я уже
рассказывал тебе с некоторыми подробностями о том, что проис-
ходило в Азии: в Индии, Китае, Дальней Индии и Персии. Евро-
пейские державы набросились теперь как коршуны на Африку и
поделили ее между собой. Здесь Англия взяла также самую боль-
шую долю — Египет на севере и огромные куски территории на
востоке, западе и юге Африки. Франция тоже получила много.
Италия хотела принять участие в дележе добычи, но неожиданно,
ко всеобщему удивлению, потерпела жестокое поражение от
Абиссинии. Германия получила свою долю, но осталась неудовле-
творенной. Империализм свирепствовал повсюду, он шумел, уг-
рожал, захватывал. Редьярд Киплинг, популярный поэт британ-
ского империализма, воспевал «бремя белого человека». Французы
говорили о mission civilisatrice, о цивилизаторской миссии Фран-
ции. Немцы, разумеется, должны были распространять свою
Kultur — свою культуру. И вот все эти цивилизаторы, воспитатели
и носители бремени других народов, охваченные страстным жела-
нием самопожертвования, взобрались на спину коричневому чело-
веку, и желтому человеку, и черному человеку. И никто не вос-
певал бремя черного человека.
Мир был недостаточно велик для всех этих алчных, соперни-
чавших империалистов. Неудержимое стремление капитализма к
захвату рынков одолевало все страны, и они часто приходили в
столкновение друг с другом. Несколько раз Англия и Франция
были на волосок от войны. Но действительное столкновение инте-
394
ресов произошло между английской и немецкой промышлен-
ностью. Германия догнала Англию по развитию промышленности
и судоходства и оспаривала ее превосходство на всех рынках. Но
ей пришлось убедиться в том, что лучшие части земной поверх-
ности уже захвачены Англией. Гордая, задиристая, раздраженная
тем, что другие нации не дают ей развернуться, она напряженно
готовилась к великой борьбе с ними. Готовилась и вся Европа,
увеличивались и армии и флоты. Различные державы заключали
союзы, пока не образовались два вооруженных враждебных лаге-
ря, противостоявших друг другу: Тройственный союз Германии,
Австрии и Италии и Двойственный союз Франции и России, к ко-
торым тайно примыкала Англия.
Тем временем у Англии в конце столетия была своя собст-
венная малая война в Южной Африке. Открытие золота в бур-
ской республике Трансвааль привело в 1899 году к возникнове-
нию этой войны. Буры с изумительной храбростью и упорством
сражались в течение трех лет против ведущей европейской дер-
жавы. Они были разгромлены и оказались вынужденными при-
знать свое поражение. Но вскоре англичане (у власти тогда была
либеральная партия) совершили мудрый и великодушный посту-
пок, предоставив своим недавним противникам полное самоуправ-
ление. Немного позднее вся Южная Африка стала свободным
доминионом Британской империи.
137.	ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В АМЕРИКЕ
27 февраля 1933 года
Старый Свет с его конфликтами и интригами, с его королями
и революциями, с его ненавистью и национализмом отнял у нас
много времени. Сейчас мы пересечем Атлантический океан и по-
сетим Новый Свет — Америку, посмотрим, как шли там дела пос-
ле того, как она стряхнула с себя цепкие и жадные руки Европы.
Особое внимание следует уделить Соединенным Штатам. Начав
с очень скромных масштабов, они продолжали все расти и в наши
дни занимают, по-видимому, господствующее положение в мире.
Англия сегодня уже не возвышается над миром, она больше не
мировой ростовщик, а, напротив, несчастная страна-должник, как
и все остальные страны Европы, и должна обращаться к Соеди-
ненным Штатам с просьбой о снисхождении и великодушии. Ман-
395
тин ростовщика досталась Америке. Богатства стекаются к ней,
и она плодит миллионеров в невиданном числе. Но прикосновение
к золоту, как это было с Мидасом в древности, не принесло Аме-
рике радости, и ее народные массы страдают сегодня от нужды
и бедности, несмотря на всех ее миллионеров.
В тринадцати приморских штатах, которые отделились от Анг-
лии в 1775 году, население составляло значительно меньше четы-
рех миллионов человек. В наши дни население одного только
Нью-Йорка превышает это число почти вдвое, а все население
Соединенных Штатов составляет сто двадцать пять миллионов
человек. В состав Союза входит теперь гораздо больше штатов,
они протянулись через все пространство континента до Тихого
океана. Девятнадцатый век был свидетелем роста этой великой
страны — не только ее населения и территории, но и ее промыш-
ленности и торговли, роста ее богатства и влияния. У Соединен-
ных Штатов было много трудностей и неурядиц, у них были вой-
ны и осложнения в отношениях с Европой, но наибольшим испы-
танием для них явилась ожесточенная и опустошительная граж-
данская война между штатами Севера и Юга.
Спустя несколько лет после того, как Америка стала свобод-
ной, произошла революция во Франции, а за нею последовали
наполеоновские войны. И Наполеон и Англия стремились подо-
рвать торговлю друг друга и в ходе этой борьбы пришли в столк-
новение с Соединенными Штатами. Американская внешняя тор-
говля была полностью парализована, что привело в 1812 году к
новой войне с Англией. Эта двухлетняя война оказалась почти
безрезультатной. В ходе этой войны англичанам удалось, после
того как Наполеон был сослан на Эльбу и у Англии оказались
развязаны руки, захватить столичный город Вашингтон; они со-
жгли и разрушили все важнейшие общественные здания, вклю-
чая Капитолий, здание, где заседает конгресс, и Белый дом —
резиденцию президентов. Но затем англичане потерпели пора-
жение.
Еще до этой войны Соединенные Штаты присоединили боль-
шой кусок территории на Юге. Это была французская колония
Луизиана, которую Наполеон продал им, поскольку был не в си-
лах защищать ее от нападений англичан с моря. Спустя несколь-
ко лет после войны, в 1822 году, Штаты купили, на этот раз у
Испании, Флориду, а в 1848 году в результате успешной войны
с Мексикой они получили еще ряд штатов на Юго-Западе, в том
числе Калифорнию. Многие города в юго-западной части страны
396
все еще носят испанские названия и напоминают о тех временах,
когда там правили испанцы и говорящие на испанском языке
мексиканцы. Каждый слышал о Лос-Анджелесе, великом городе
кино, и о Сан-Франциско.
Пока Европа переживала революцию и репрессии, Соединен-
ные Штаты расширяли свои территории на Западе. Репрессии в
Европе способствовали иммиграции, рассказы об огромных про-
сторах и высоких заработках привлекали в Америку множество
иммигрантов из европейских стран. По мере заселения Запада
страны там образовывались новые штаты, которые присоединя-
лись к Союзу.
Между северными штатами и южными с самого начала суще-
ствовали большие различия. Северные штаты были промышленны-
ми, здесь быстро развивалась крупная машинная индустрия; на
Юге находились большие плантации, которые обрабатывались с
помощью рабского труда. Рабовладение было разрешено законом,
но на Севере оно было непопулярно и не имело большого значе-
ния. Юг целиком зависел от труда рабов. Рабами были, конечно,
негры из Африки. Белых рабов не было. «Все люди рождаются
равными»,—гласила Декларация независимости, однако это каса-
лось только белых, но не негров.
Каким образом этих негров привозили из Африки — история
весьма печальная. Работорговля возникла в начале семнадцатого
века и регулярно поддерживалась до 1863 года. На первых порах
торговые суда, проходившие мимо западного побережья Афри-
ки — часть его до сих пор называют «Невольничьим берегом»,—
захватывали африканцев повсюду, где это было легко, и увозили
в Америку. У самих африканцев рабство существовало лишь в
незначительных размерах: в рабов обращали только военноплен-
ных или должников. Доставка африканцев в Америку и продажа
их там в рабство стала считаться очень прибыльным делом. Рабо-
торговля росла, субсидируемая главным образом англичанами, ис-
панцами и португальцами. Строились специальные невольничьи
корабли с особыми межпалубными помещениями. В этих помеще-
ниях укладывали несчастных негров, связанных друг с другом
цепью и закованных попарно в кандалы. Путешествие через Ат-
лантический океан длилось несколько недель, а иногда и месяцев.
В течение всех этих недель и месяцев негры лежали в этих тесных
помещениях, прикованные друг к другу, и каждому из них было
отведено пространство длиной пять с половиной футов и шириной
шестнадцать дюймов!
397
Ливерпул вырос в большой город благодаря работорговле. Уже
в 1713 году по Утрехтскому миру Англия заставила Испанию пре-
доставить ей привилегию на доставку рабов из Африки в Испан-
скую Америку. Таким образом, еще в восемнадцатом веке была
предпринята попытка превратить афро-американскую работоргов-
лю в английскую монополию. В 1730 году Ливерпул владел пят-
надцатью судами, занятыми этой торговлей. Число их продолжа-
ло расти, и в 1792 году Ливерпул имел уже сто тридцать два суд-
на, занятых работорговлей. Начало промышленной революции
привело к быстрому развитию хлопкопрядильной промышленности
Ланкашира в Англии, а это увеличило спрос на рабов в Соеди-
ненных Штатах. Ведь хлопок для ланкаширских фабрик постав-
ляли большие плантации южных штатов. Эти хлопковые планта-
ции начали быстро расширяться, из Африки стали ввозить еще
больше рабов и прилагать всяческие усилия для разведения нег-
ров! В 1790 году в Соединенных Штатах было шестьсот девяносто
семь тысяч рабов, в 1861 году число их поднялось до четырех
миллионов.
В начале девятнадцатого века английский парламент принял
строгие законы против рабства. За Англией последовали другие
страны Европы, а также Америка. Но даже тогда, когда работор-
говля была поставлена вне закона, негров продолжали привозить
из Африки в Америку с той только разницей, что условия в пути
стали значительно хуже. Негров нельзя было везти открыто, по-
этому их прятали, укладывая друг на друга на незакрепленных
койках. Как рассказывает один американский писатель, «одному
приходилось сидеть на коленях у другого, положив свои ноги ему
на ноги, хак это делают, скатываясь с горы на перегруженных
санях». Трудно представить себе весь этот ужас. Условия были
настолько отвратительными, что после четырех-пяти рейсов не-
вольничьи корабли приходилось бросать за непригодностью. Но
прибыли были огромными, и в период наивысшего развития этой
торговли, в конце восемнадцатого — начале девятнадцатого сто-
летия, с Невольничьего берега Африки вывозилось ежегодно до
ста тысяч рабов. Не забывай, что вывоз такого количества людей
означал убийство гораздо большего их числа во время рейдов,
предпринимавшихся для поимки негров.
Все основные страны объявили эту торговлю незаконной в на-
чале девятнадцатого века или приблизительно в это время. Даже
Соединенные Штаты сделали это. Но хотя работорговля была по-
ставлена вне закона, само рабство продолжало считаться закон-
398
ным в Америке — иначе говоря, прежние рабы продолжали оста-
ваться рабами. А поскольку рабство было законным, то и рабо-
торговля продолжалась, несмотря на ее запрещение. Когда Англия
положила конец также и рабовладению, главным портом рабо-
торговли сделался Нью-Йорк.
Хотя Нью-Йорк и служил долгие годы — до середины столе-
тия — портом для этой торговли, Север выступал против рабства.
С другой стороны, Юг нуждался в рабах для своих плантаций.
Одни штаты отменяли рабство, другие сохраняли его. Негры часто
убегали из рабовладельческих штатов в нерабовладельческие, и
из-за этого возникали споры.
Экономические интересы Севера и Юга расходились между со-
бой, и уже в 1830 году возникли трения по поводу тарифов и
таможенных пошлин. Высказывались угрозы о выходе из Союза.
Отдельные штаты ревниво относились к своим правам и не люби-
ли, когда федеральное правительство слишком вмешивалось в их
дела. В стране возникли две партии: одна выступала за сувере-
нитет штатов, другая желала иметь сильное центральное прави-
тельство. Все эти разногласия отдаляли Север и Юг друг от дру-
га, и, когда к Союзу присоединялся новый штат, каждый раз
вставал вопрос, какую из сторон он будет поддерживать. На чьей
стороне будет большинство? Население Севера росло быстро бла-
годаря иммиграции из Европы, и это заставляло южан опасаться,
что Север благодаря подавляющему численному перевесу при
голосовании восторжествует по всем вопросам. Поэтому напря-
женность в отношениях Севера и Юга усиливалась.
Тем временем на Севере началась агитация за полную отмену
[abolition] рабства. Людей, выступавших за это, называли аболи-
ционистами, их главным лидером был Уильям Ллойд Гаррисон.
В 1831 году Гаррисон начал издавать газету «Освободитель*
[«Liberator*], которая вела агитацию против рабства. Уже в пер-
вом выпуске этой газеты Гаррисон совершенно ясно объявил, что
не намерен идти на компромисс в этом вопросе и не будет зани-
мать умеренной позиции. Некоторые его фразы из этого выпуска
стали знамениты, и я тебе приведу их здесь.
«Я буду столь же жесток, как истина, и столь же непреклонен,
как справедливость. По этому вопросу я не желаю думать, гово-
рить или писать сдержанно. Нет! Нет! Скажите человеку, чей
дом объят пожаром, чтобы он сдерживался, подавая сигнал тре-
воги; скажите ему, чтобы он сдерживался, спасая свою жену из
рук насильника; скажите матери, чтобы она не спешила, вытаски-
399
вая своего ребенка из пламени костра, куда он свалился, — но
не пытайтесь призывать к умеренности в таком деле, как это. Я
говорю серьезно — Я не научен играть словами — Я не собира-
юсь прощать — Я не отступлю ни на один дюйм — И меня будут
слушать».
Однако такую решительную позицию занимало лишь незначи-
тельное меньшинство. Большинство тех, кто был против рабства,
не желало вмешиваться там, где рабство уже существовало. Тем
не менее напряженность между Севером и Югом продолжала ра-
сти, так как ее причиной было расхождение экономических инте-
ресов, которое особенно обострилось из-за вопроса о тарифах.
В 1860 году президентом Соединенных Штатов был избран Ав-
раам Линкольн, его избрание послужило для Юга сигналом к
разрыву с Союзом. Линкольн был противником рабства, в то же
время он ясно заявил, что не намерен вмешиваться там, где раб-
ство уже существует. Но он не согласится на его распространение
на новые штаты или на его узаконение. Юг не был умиротворен
этим заявлением, и штаты один за другим выходили из Союза.
Соединенные Штаты распадались. Таким ужасным было положе-
ние, с которым пришлось столкнуться президенту. Он предпринял
новую попытку уговорить Юг и предотвратить разрыв. Он дал
южанам всяческие заверения в том, что позволит сохранить
рабство; он даже заявил, что готов внести в конституцию поло-
жение о рабстве (там, где оно существует), сделав его таким об-
разом постоянным. Фактически он был готов почти на все ради
мира, он не был согласен только на одно —- на раскол Союза. Он
полностью отрицал право любого штата на выход из Союза.
Попытки Линкольна избежать гражданской войны не увенча-
лись успехом, Юг решил отделиться, и одиннадцать штатов так
и сделали при сочувственном отношении некоторых пограничных
штатов. Отколовшиеся штаты назвали себя Конфедерацией и из-
брали собственного президента — Джефферсона Дэвиса. В апреле
1861 года началась Гражданская война; она продолжалась четыре
долгих года, и часто брат сражался против брата и друг против
друга. В ходе войны возникли огромные армии. У Севера было
много преимуществ, он значительно превосходил Юг по числен-
ности населения и богатству. Поскольку Север был районом про-
мышленного производства, он обладал гораздо большими ресурса-
ми, здесь было также больше железных дорог. Но у южан были
лучшие солдаты и полководцы, особенно генерал Ли, и в началь-
ный период войны все победы достались Югу. Но в конце концов
400
Юг истощил свои силы. Флот северян полностью огрезал Юг от
его европейского рынка, и вывоз хлопка и табака оказался не-
возможным. Это нанесло удар Югу, но имело пагубные послед-
ствия также и для Ланкашира, где многие фабрики пришлось
остановить из-за отсутствия хлопка. Уволенные с фабрик рабочие
Ланкашира находились в крайне бедственном положении.
Симпатии англичан в этой войне были в целом на стороне
Юга, или, во всяком случае, состоятельные классы были настрое-
ны в пользу Юга. Радикальные элементы были на стороне Севера.
Рабство не было главной причиной Гражданской войны. Как
я уже говорил, Линкольн до самого последнего момента заверял,
что сохранит рабство там, где оно существует. В действительности
осложнения возникли из-за различия и даже некоторых столкно-
вений экономических интересов Севера и Юга, и в конце концов
Линкольн вступил в борьбу, чтобы сохранить единство Союза. Да-
же после того, как война началась, Линкольн не делал определен-
ных заявлений относительно рабства, поскольку боялся вызвать
раздражение у многих северян, которые были сторонниками раб-
ства. Но в ходе войны он становился все более решительным.
Сначала он предложил, чтобы конгресс освободил рабов после вы-
платы компенсации их владельцам. Затем он отказался от мысли
о компенсации и, наконец, в сентябре 1862 года издал Проклама-
цию об освобождении, в которой объявил, что во всех штатах,
восставших против правительства, рабы должны стать свободны-
ми начиная с 1 января 1863 года. Главной причиной издания этой
прокламации было, вероятно, желание ослабить Юг в войне. В ре-
зультате было освобождено четыре миллиона рабов, и, разумеет-
ся, в связи с этим надеялись на возникновение осложнений в шта-
тах Конфедерации.
Гражданская война закончилась в 1865 году, после того как
Юг полностью истощил свои силы. Война всегда ужасная вещь,
но гражданская война еще страшнее. Бремя руководства этой
четырехлетней ужасной войной легло в основном на плечи прези-
дента Линкольна, и ее исход в значительной мере зависел от его
хладнокровной решимости настойчиво продолжать борьбу, несмот-
ря на все разочарования и поражения. Он стремился не просто
победить, но добиться победы, проявляя как можно меньше не-
доброжелательства, злой воли, вражды, чтобы Союз, ради которого
он сражался, мог стать подлинным союзом сердец, а не насиль-
ственным объединением. Поэтому, выиграв войну, он стал про-
являть великодушие к потерпевшему поражение Югу. Но через
401
несколько дней после окончания войны какой-то маньяк застре-
лил его.
Авраам Линкольн — один из величайших героев Америки. Он
также один из великих людей всего мира. Начало его жизни бы-
ло весьма скромным: школу он посещал недолго, знания он полу-
чил путем самообразования и тем не менее сумел стать великим
государственным деятелем и великим оратором и успешно про-
вести свою страну через величайший кризис.
После смерти Линкольна американский конгресс не проявил
того великодушия по отношению к белым южанам, какое про-
явил бы Линкольн. К этим белым южанам были применены неко-
торые карательные меры, и многие из них были лишены избира-
тельного права, то есть права участия в голосовании. С другой
стороны, неграм были предоставлены полные права граждан, и
это было зафиксировано в американской конституции. Было так-
же принято постановление, что отдельные штаты не могут лишать
человека избирательного права по признаку расы, цвета кожи или
на том основании, что он прежде был рабом.
Негры были теперь по закону свободными и обладали правом
голоса. Но это принесло им мало пользы, так как экономическое
положение их оставалось прежним. Все освобожденные негры не
имели никакого имущества, и возникла проблема, что с ними де-
лать. Часть их эмигрировала в города Севера; но большинство
осталось на месте и находилось в такой же полной зависимости
от своих прежних хозяев, как п в прошлом. Они работали по най-
му на старых плантациях, на условиях, которые устанавливали
белые предприниматели по своему произволу. Белые южане орга-
низовались, чтобы всячески подавлять негров путем террора. Воз-
никло особое полутайное общество под названием Ку-клукс-клан,
его члены ходили в масках, терроризируя негров и не допуская
даже их участия в голосовании.
За последние полстолетия положение негров немного улучши-
лось. Многие из них владеют собственностью, и у них есть неко-
торое количество прекрасных учебных заведений. Но тем не менее
они все еще, несомненно, являются подчиненной расой. Сейчас
в Соединенных Штатах около двенадцати миллионов негров, поч-
ти десять процентов всего населения. Там, где их немного, как
в некоторых районах Севера, к ним относятся терпимо, но, как
только численность их увеличивается, их начинают жестоко угне-
тать, давая почувствовать, что их положение лишь немногим луч-
ше, чем прежнее рабское состояние. Их отделяют и изолируют
402
от белых повсюду — в отелях, ресторанах, церквах, колледжах,
парках, на пляжах, в трамваях и даже в магазинах! На железной
дороге им приходится путешествовать в специальных вагонах,
которые называют «вагонами Джима Кроу» [то есть вагонами
для черных; crow — ворона, негр]. Браки между белыми и нег-
рами воспрещены законом. Среди законов есть весьма удиви-
тельные. Закон, принятый не так давно, в 1926 году, в штате
Виргиния, запрещает белым и цветным занимать сиденья, рас-
положенные на одном уровне!
Иногда между белыми и неграми происходят ужасные расо
вые столкновения. На Юге часто имеют место ужасные случай
линчевания, когда толпа, захватив человека, заподозренного в
каком-нибудь преступлении, убивает его. В последние годы быва-
ло, что толпа белых сжигала негров на костре.
Во всей Америке, и особенно в южных штатах, участь негров
еще очень тяжела. Часто, когда рабочей силы не хватает, в неко-
торых южных штатах негров бросают в тюрьмы под каким-нибудь
вымышленным предлогом, чтобы затем предоставить возможность
белым предпринимателям по контрактам пользоваться трудом
заключенных. Это само по себе уже плохо, но условия в этих слу-
чаях потрясающе скверные. Итак, мы видим, что свобода, предо-
ставленная законом, в конце концов, мало что дает.
Читала ли ты или слышала о книге Гарриет Бичер-Стоу «Хи-
жина дяди Тома»? Это книга о прежнем рабстве негров в южных
штатах, в ней рассказывается их печальная история. Она вышла
за десять лет до Гражданской войны и сыграла большую роль,
воодушевив американский народ на борьбу против рабства.
138.	НЕВИДИМАЯ ИМПЕРИЯ АМЕРИКИ
28 февраля 1933 года
Гражданская война нанесла ужасный урон Америке, унеся
множество молодых жизней и оставив после себя тяжелое бремя
долгов. Но страна была молода, полна энергии и продолжала ра-
сти. Она обладала огромными природными ресурсами, особенно
полезными ископаемыми. Три предмета, составляющие основу
современной промышленности и цивилизации — уголь, железо и
нефть,— имелись у нее в изобилии. Она обладала большими ре-
сурсами водной энергии, которая необходима для получения
403
электроэнергии; один из примеров тому, который тебе придет на
ум, — Ниагарский водопад. Это была огромная страна с относи-
тельно небольшим населением, и простора здесь хватало всем.
Соединенные Штаты имели, таким образом, самые благоприятные
условия для превращения в великую страну промышленного про-
изводства, и они быстро шли по этому пути. К восьмидесятым го-
дам девятнадцатого века американская промышленность начала
конкурировать на внешних рынках с английской. Америка и Гер-
мания положили конец господству Англии во внешней торговле, ко-
торое ей так легко удавалось удерживать на протяжении ста лет.
В страну прибывала масса иммигрантов. Это были европейцы
разных национальностей: немцы, скандинавы, ирландцы, италь-
янцы, евреи, поляки; одних гнал сюда политический террор в их
родных странах, других привлекали более благоприятные условия
жизни. Перенаселенная Европа отдавала избыток своего населения
Америке. Это была необычайная смесь различных рас, националь-
ностей, языков и религий. В Европе все они жили отдельно, каж-
дый в своем маленьком мире, и были полны ненависти и вражды
друг к другу; здесь они оказались все вместе в обстановке, где
прежние антипатии утратили свой смысл. Единообразная система
обязательного обучения вскоре стерла острые грани националь-
ных различий, и из этой пестрой смеси различных народов ро-
дился американский национальный тип. Представители старой
англосаксонской расы по-прежнему считали себя аристократами,
им принадлежала руководящая роль в обществе. Следующими, не-
намного ниже их по положению, были представители других на-
родов Северной Европы. На выходцев из Южной Европы, осо-
бенно из Италии, эти представители северной расы смотрели свы-
сока, называя их презрительной кличкой даго. Негры, разумеет-
ся, были совершенно изолированы. Они находились на низшей
ступени социальной лестницы, и смешение их с каким-либо из
народов белой расы было невозможно. На западном побережье
проживало некоторое количество китайцев, японцев и индийцев,
прибывших сюда, когда в стране был большой спрос на рабочую
силу. Эти представители азиатских народов также жили обособ-
ленно от прочих.
Широко разветвленная сеть железных дорог и телеграф позво-
лили сплотить воедино эту огромную страну. Это было бы невоз-
можно в прежние времена, когда путешествие от одного побе-
режья к другому длилось неделями и месяцами. Мы видели, что
в прошлом в Азии и Европе часто возникали великие империи.
404
Но эти империи не были единым целым из-за трудностей сообще-
ния и связи. Различные части империй были фактически незави-
симы, они существовали самостоятельно, если не считать того, что
они признавали верховную власть императора и платили ему
дань. Это были просто объединения различных стран во главе с
общим правителем. Они не представляли собой единой общности.
Однако Соединенные Штаты благодаря железным дорогам и дру-
гим средствам сообщения, а также единой системе обучения соз-
дали такую общность из различных народов. Различные народы
постепенно ассимилировались в единую нацию. Этот процесс от-
нюдь не завершен, он еще продолжается. История не знает дру-
гого примера ассимиляции в таких широких масштабах.
Соединенные Штаты старались не втягиваться в осложнения
и интриги между европейскими державами; они хотели также,
чтобы Европа не вмешивалась в дела Америки, как Северной,
так и Южной. Я уже рассказывал тебе о доктрине Монро, о прин-
ципе, который провозгласил президент Соединенных Штатов Мон-
ро, когда некоторые европейские державы — Священный союз —
хотели вмешаться в дела Южной Америки, чтобы сохранить Ис-
панскую империю. Монро объявил, что Соединенные Штаты не
потерпят вооруженной интервенции какой бы то ни было евро-
пейской державы на территории всей Америки. Эта декларация
спасла молодые южноамериканские республики от Европы. Она
едва не привела однажды к войне с Англией, но Америка вот уже на
протяжении ста лет продолжает успешно проводить эту политику.
Южная Америка значительно отличалась от Северной, и за
сто лет различия между ними не уменьшились. Канада на Севере
все более и более начинает походить на Соединенные Штаты, но
не так обстоит дело с южными республиками. Как я уже тебе
однажды говорил, эти республики Южной Америки, включая так-
же Мексику, хотя она и находится в Северной Америке, являют-
ся латинскими республиками. Граница между Соединенными Шта-
тами и Мексикой разделяет два различных народа и культуры.
Южнее Мексики, в протянувшейся узкой полосой Центральной
Америке, и на всем большом континенте Южной Америки разго-
ворными языками являются испанский и португальский. Факти-
чески преобладает испанский, так как на португальском говорят,
кажется, только в Бразилии. Благодаря Южной Америке испан-
ский является в наши дни одним из языков мирового значения.
Культура Латинской Америки все еще черпает вдохновение в
Испании. Расовые различия не играют там такой роли, как в Со-
405
единенных Штатах и Канаде. Смешанные браки между испанца-
ми и коренным населением, краснокожими индейцами, а в изве-
стной мере и неграми породили новую, смешанную расу.
Несмотря на то что латинские республики Южной Америки
вот уже сто лет как добились свободы, они все еще не желают
успокаиваться. Периодически там происходят революции, уста-
навливаются военные диктатуры, и нелегко следить за постоянной
сменой их правительств и политического курса. Тремя ведущими
странами Южной Америки являются Аргентина, Бразилия и Чи-
ли, их называют странами АВС — по первым буквам их названий
[Argentina, Brazil, Chile]. Мексика — ведущая латиноамерикан-
ская страна в Северной Америке.
Соединенные Штаты предотвратили с помощью доктрины Мон-
ро вмешательство Европы в дела Латинской Америки. Но когда
они разбогатели, они стали искать новых сфер для внешней экс-
пансии. Их взоры, естественно, обратились прежде всего к Латин-
ской Америке. Они не пытались завладеть какой-либо из этих
стран с помощью силы, как это делалось раньше, когда создава-
лись империи. Они посылали туда свои товары и захватывали
рынки этих стран. Они также вкладывали свои капиталы в желез-
ные дороги, рудники и другие предприятия Южной Америки; пре-
доставляли денежные ссуды правительствам, а иногда, во время
революций, и враждовавшим кликам. Когда я говорю «они», я
подразумеваю американских капиталистов и банкиров, но за ними
стояло поддерживавшее их американское правительство. Посте-
пенно эти банкиры при посредстве денежных ссуд и инвестиций
установили свой контроль над правительствами многих небольших
стран Южной и Центральной Америки. Банкиры могли даже вы-
зывать революции, предоставляя деньги и оружие одной из пар-
тий и отказывая в них другой. Что могли сделать небольшие и
слабые южноамериканские страны, если за банкирами и капита-
листами стояло правительство великих Соединенных Штатов?
Иногда Соединенные Штаты под предлогом поддержания порядка
посылали даже войска на помощь одной из партий в каком-либо
государстве.
Таким путем американские капиталисты добились эффектив-
ного контроля над небольшими южноамериканскими странами, они
управляли их банками, железными дорогами и рудниками и экс-
плуатировали их с выгодой для себя. Даже в более крупных стра-
нах Латинской Америки они пользовались большим влиянием бла-
годаря своим инвестициям и финансовому контролю. Иначе гово-
406
ря, Соединенные Штаты захватили богатство этих стран или боль-
шую часть его. На это следует обратить внимание, поскольку речь
идет о новой разновидности империи, о современном типе импе-
рии. Она невидима и экономична, эксплуатация и господство осу-
ществляются без их явных внешних признаков. Южноамерикан-
ские республики являются независимыми в политических и меж-
дународных делах. На карте это огромные страны, и мы не можем
сказать, что они не свободны в каком-либо отношении. И все же
большая их часть находится в полном подчинении у Соединенных
Штатов.
В нашем беглом обзоре истории мы видели разные типы импе-
риализма в различные эпохи. В начальный период истории побе-
да одного народа над другим означала, что победители могли по-
ступать, как им заблагорассудится, с побежденной страной и ее
народом. Они аннексировали и страну, и ее жителей — это означа-
ло, что побежденный народ обращался в рабство. Таков был уста-
новленный обычай. В Библии мы читаем, что евреи были уведе-
ны в плен, так как потерпели поражение в войне с вавилонянами,
таких примеров множество. Постепенно этот порядок сменился
империализмом другого тппа, когда присоединяли территорию, но
не обращали народ в рабов. Очевидно, стало ясно, что получать
деньги легче путем налогообложения и других методов эксплуата-
ции. Большинство из нас все еще представляют себе империю та-
кого типа, как, например, Британская в Индии, и воображают,
будто Индия была бы свободной, если бы англичане не осуществ-
ляли над ней непосредственный политический контроль. Но этот
тип империи уже уходит в прошлое, уступая место более разви-
тому и совершенному типу. Этот новейший образец империи даже
не аннексирует территорию, он захватывает лишь богатства стра-
ны и те ресурсы, которые являются источником ее богатства. Та-
ким путем империя может эксплуатировать страну целиком в сво-
их интересах и осуществлять широкий контроль над ней и в то
же время не нести ответственности за управление страной и ее
угнетение. Таким образом с наименьшими усилиями осуществля-
ется подчинение и страны, и живущего в ней народа, а также
широкий контроль над ними.
Таким образом, империализм с течением времени усовершен-
ствовался и современным типом империи является невидимая эко-
номическая империя. Когда было уничтожено рабство и впослед-
ствии, когда исчезло феодальное крепостное право, думали, что
человек с этого момента стал свободным. Однако вскоре увидели»
407
что люди по-прежнему находятся в подчинении и подвергаются
эксплуатации со стороны тех, кому принадлежит власть денег. Из
рабов и крепостных люди превратились в наемных рабов, от сво-
боды они по-прежнему были очень далеки. То же произошло и со
странами. Люди воображают, что беда заключается только в поли-
тическом господстве одной страны над другой и что, если это гос-
подство будет устранено, автоматически. наступит свобода. Но
это не столь уж очевидно, ведь мы видим, как страны, полити-
чески свободные, находятся под пятой других стран из-за эконо-
мического господства последних. Британская империя в Индии
является достаточно красноречивым тому примером. Англия уста-
новила политический контроль над Индией. Бок о бок с этой ви-
димой империей и как ее необходимая составная часть осуществ-
ляется экономический контроль Англии над Индией. Весьма воз-
можно, что видимая власть Англии над Индией в недалеком буду-
щем падет, тем не менее экономический контроль может сохра-
ниться как невидимая империя. Если так случится, это будет
означать, что эксплуатация Индии Англией продолжается.
Экономический империализм — наименее хлопотливая форма
господства для господствующей державы. Он не вызывает такого
сильного возмущения, как политическое господство, поскольку
многие его не замечают. Но когда наступают трудные времена,
люди начинают осознавать его последствия и возмущаться им.
В Латинской Америке Соединенные Штаты сейчас не слишком
популярны, там прилагается много усилий, чтобы создать блок
латиноамериканских наций для противодействия господству Се-
верной Америки. Маловероятно, чтобы они достигли многого,
пока не преодолеют своей привычки к частым дворцовым пере-
воротам и взаимных ссор.
Видимая империя Соединенных Штатов охватывает и Филип-
пинские острова. В одном из предыдущих писем я рассказал те-
бе, каким образом Америка завладела ими после войны с Испа-
нией. Эта война началась в 1898 году из-за острова Кубы в Атлан-
тическом океане. Куба стала независимой, но лишь номинально.
И Куба и Гаити подчиняются Америке.
Лет двенадцать тому назад был открыт Панамский канал. Он
пролегает через узкую полосу суши в Центральной Америке и
соединяет Атлантический океан с Тихим. Его проект был создан
более пятидесяти лет назад Фердинандом Лессепсом, человеком,
который построил Суэцкий канал. Но у него возникли неприят-
ности, и канал построили американцы. Испытывая большие труд-
408
ности в связи с малярией и желтой лихорадкой, американцы ре-
шили положить там конец этим болезням и добились успеха. Они
устранили все источники распространения малярийного комара и
других переносчиков заболевания и полностью оздоровили зону
канала. Канал находится на территории крошечной республики—
Панамы, но контролируют его, как и саму республику, Соединен-
ные Штаты. Для Америки канал — великое благо, так как иначе
судам пришлось бы идти кружным путем, вокруг Южной Америки.
Все же значение Панамского канала не так велико, как Суэцкого.
Итак, Соединенные Штаты становились все сильнее и богаче
и создавали среди прочего миллионеров и небоскребы. Они во мно-
гих отношениях догнали Европу и перегнали ее. В области про-
мышленности они сделались ведущей страной мира, и уровень
жизни их рабочих был выше, чем где-либо в других местах. Это
процветание, как и в Англии в девятнадцатом веке, явилось при-
чиной слабого влияния социалистических и других радикальных
теорий. Американский рабочий класс, за некоторыми исключени-
ями, был чрезвычайно умеренным и консервативным. Его сравни-
тельно хорошо оплачивали, почему же он должен был рисковать
своими удобствами ради сомнительного улучшения? Он состоял
преимущественно из итальянцев и других даго, как их презритель-
но называли. Они были слабы и неорганизованны, и на них смот-
рели свысока. Даже лучше оплачиваемые квалифицированные ра-
бочие считали себя отдельным классом, обособленным от даго.
В политическом мире Америки сложились две партии — рес-
публиканская и демократическая. Как и в Англии, и даже в еще
большей степени, чем в Англии, они представляли одни и те же
состоятельные классы и между ними не было принципиальных
различий.
Таково было положение дел, когда началась мировая война,
которая в конце концов втянула Америку в водоворот борьбы.
139.	СЕМИСОТЛЕТНЯЯ ВОЙНА
МЕЖДУ ИРЛАНДИЕЙ И АНГЛИЕЙ
4 марта 1933 года
Давай снова пересечем Атлантику и возвратимся в Старый
Свет. Первая земля, которую видит путешественник с моря или
с воздуха, — это Ирландия; поэтому здесь мы и сделаем первую
409
остановку. Этот зеленый, красивый остров, омываемый водами Ат-
лантического океана, расположен на крайнем западе Европы. Этот
небольшой остров лежит в стороне от главных течений мировой
истории; он невелик, но полон романтики, на протяжении многих
столетий он проявлял непобедимую смелость и дух самопожерт-
вования в борьбе за национальную свободу. В этой борьбе против
могущественного соседа Ирландия явила поразительный образец
стойкости. Конфликт начался более семисот пятидесяти лет назад
и до сих пор еще не разрешен! Мы видим британский империа-
лизм в действии в Индии, Китае и других странах. Но Ирландии
приходилось выносить всю тяжесть столкновения с ним с самого
начала. И она никогда добровольно не подчинялась ему; почти
каждое поколение восставало против Англии. Самые храбрые сы-
новья Ирландии погибли в борьбе за свободу или были казнены
английскими властями. Многие ирландцы покинули свою родину,
которую они так горячо любили, и эмигрировали в другие стра-
ны. Многие вступали в ряды иностранных армий, сражавшихся
против Англии, чтобы таким путем получить возможность поме-
риться силами со страной, которая господствовала над их родиной
и угнетала ее. Изгнанники Ирландии расселились во многих дале-
ких странах, и, куда бы они ни приходили, они несли в своих серд-
цах кусочек Ирландии.
Несчастные люди, угнетенные и борющиеся народы и все те,
кто недоволен настоящим и видит в нем мало радости, имеют
обыкновение оглядываться назад, в прошлое, и искать в нем уте-
шения. Они превозносят это прошлое и утешаются прошлым вели-
чием. Когда настоящее столь мрачно, ищут убежище в прошлом
и черпают в нем радость и вдохновение. Не заживают и старые
обиды, о которых постоянно вспоминают. Это беспрерывное обра-
щение к прошлому не является признаком здоровья нации. Здо-
ровые люди и здоровые страны действуют в настоящем и смотрят
в будущее. Но человек или нация, лишенные свободы, не могут
быть здоровыми, для них поэтому естественно оглядываться назад
и жить отчасти в прошлом.
Ирландия все еще живет в прошлом, и ирландцы бережно хра-
нят память о древних временах, когда страна была свободна, и
живо помнят обо всех битвах за ее свободу и обо всех старых
обидах. Их взор обращен назад, к шестому веку, когда тысяча
четыреста лет назад Ирландия была центром науки для Запад-
ной Европы и привлекала студентов из далеких стран. Римская
империя пала, и вандалы и гунны растоптали ее цивилизацию.
410
В те времена Ирландия была, как известно, одним из тех мест,
где светильник культуры продолжал гореть, пока в Европе не на-
ступило новое ее возрождение. Христианство рано появилось в
Ирландии. Считают, что оно было принесено в Ирландию ее свя-
тым покровителем — св. Патриком. Именно из Ирландии христи-
анство проникло в Северную Англию. В Ирландии было основано
много монастырей, и, подобно древним ашрамам Индии и буддий-
ским монастырям, они стали центрами образования, где занятия
часто проходили под открытым небом. Из этих монастырей в Се-
верную и Западную Европу отправлялись миссионеры проповедо-
вать язычникам новую религию — христианство. Некоторые мо-
нахи в ирландских монастырях создали прекрасные манускрипты,
снабдив их иллюстрациями. В Дублине хранится сейчас одна та-
кая рукопись — «Книга Келса» [Келское Евангелие. — Ред], на-
писанная, вероятно, тысяча двести лет назад.
Этот период в двести-триста лет, начало которого относится
к шестому веку, рассматривается многими ирландцами как своего
рода «золотой век», когда гэльская культура достигла своего рас-
цвета. Вероятно, отдаленность во времени придает этому древ-
нему периоду очарование и делает его значительнее, чем он был
на самом деле. Ирландия тогда была разделена между мно-
гими племенами, и эти племена беспрерывно сражались друг с
другом. Слабость Ирландии, как и слабость Индии, заключалась
во взаимных распрях. Затем пришли датчане и скандинавы; так
же как в Англии и Франции, они совершали набеги, опустошая
страну и захватывая большие территории. В начале одиннадцато-
го века ирландский король Бриан Бороиме прославился, нанеся
поражение датчанам и объединив на время Ирландию, но после
его смерти страна снова распалась на части.
Ты, должно быть, помнишь, что в одиннадцатом веке норман-
ны во главе с Вильгельмом Завоевателем покорили Англию.
Спустя сто лет англонорманны вторглись в Ирландию; завоеван-
ная ими часть страны стала называться «Пейл» — «ограда»; ве-
роятно, отсюда происходит выражение «beyond the pale» — «за
оградой», означающее: за пределами привилегированного круга
илп социальной группы. Это англонорманнское вторжение в 1169
году нанесло жестокий удар гэльской цивилизации и явилось
началом почти непрерывных войн против ирландских племен. Эти
войны, продолжавшиеся больше ста лет, были варварскими и
крайне жестокими. Англичане (как в это время уже можно назы-
вать англонорманнов) всегда смотрели на ирландцев свысока, как
411
на какое-то полудикое племя. Между ними существовало расовое
различие, англичане принадлежали к англосаксонской расе, а
ирландцы — к кельтской; впоследствии возникло различие в ре-
лигии: англичане и шотландцы стали протестантами, а ирландцы
сохранили верность католицизму. Поэтому англо-ирландские вой-
ны носили характер ожесточенных расовых и религиозных столк-
новений. Англичане намеренно препятствовали смешению обеих
рас. Был даже издан специальный закон (Килкеннийский статут),
воспрещающий смешанные браки между англичанами и ирланд-
цами.
Восстания в Ирландии следовали одно за другим, и каждое
подавлялось с чрезвычайной жестокостью. Ирландцы, естественно,
ненавидели чужеземных правителей и угнетателей и восставали
всякий раз, когда им представлялся удобный случай и даже
тогда, когда его не было. Старая пословица гласит: «Трудности
Англии — шанс для Ирландии», и Ирландия часто становилась
на сторону таких врагов Англии, как Франция и Испания. Это
приводило в бешенство англичан, которые считали, что им нано-
сят удар кинжалом в спину, и они мстили, совершая всевозмож-
ные жестокости.
Во времена королевы Елизаветы (в шестнадцатом веке) было
решено сломить сопротивление мятежных ирландских туземцев,
насаждая там английских лендлордов, которые должны были дер-
жать их в повиновении. Для этого была конфискована земля, а
старый класс ирландских земельных собственников должен был
уступить место чужеземцам. Таким образом Ирландия практиче-
ски превратилась в нацию крестьян с чужеземными лендлорда-
ми. Эти лендлорды продолжали оставаться чужими для ирланд-
ского народа даже по прошествии ста лет.
Наследник королевы Елизаветы, король Англии Яков I, пред-
принял еще один шаг в этой попытке сломить дух ирландцев. Он
решил основать в Ирландии постоянное поселение английских
колонистов, конфисковав для этой цели почти все земли в шести
графствах Ольстера на севере Ирландии. Землю раздавали даром,
и из Англии и Шотландии сюда ринулись целые толпы авантю-
ристов. Многие из этих англичан и шотландцев получили землю
и осели в качестве фермеров. Король обратился с просьбой о по-
мощи в деле колонизации также и к городу Лондону, основавше-
му специальное общество для создания нового «поселения в Оль-
стере». Именно по этой причине город Дерри на севере стал на-
зываться Лондондерри.
412
Таким образом, Ольстер стал клочком Англии в Ирландии, и
не удивительно, что ирландцев это глубоко возмущало. Новые
ольстерцы со своей стороны ненавидели ирландцев и смотрели
на них свысока. Какой поразительно ловкий империалистический
ход сделала Англия, разделив Ирландию на два враждующих ла-
геря! Ольстерская проблема спустя более чем триста лет все еще
остается нерешенной.
Вскоре после основания колонии в Ольстере в Англии началась
гражданская война между Карлом I и парламентом. На стороне
парламента были пуритане и протестанты, поэтому католическая
Ирландия выступила на стороне короля, а Ольстер поддержал
парламент. Ирландцы, не без оснований опасаясь, что пуритане
разгромят католицизм, подняли в 1641 году большое восстание.
Это восстание и его подавление были еще более свирепыми и вар-
варскими, чем предыдущие. Ирландские католики устроили же-
стокую резню протестантов. Месть Кромвеля была ужасной. Во
многих местах произошли кровавые избиения ирландцев, особен-
но католических священников, о Кромвеле в Ирландии до сих пор
вспоминают с ожесточением.
Несмотря на весь террор и жестокости, спустя поколение сно-
ва вспыхнули восстание и гражданская война; в ней выделяются
два эпизода: осада Лондондерри и Лимерика. Протестантский
Лондондерри в Ольстере был осажден в 1688 году ирландскими
католиками, его доблестно обороняли, хотя у его защитников не
осталось продовольствия и они голодали. Английские корабли до-
ставили наконец продовольствие и войска, и осада была снята
после четырех месяцев лишений. В Лимерике в 1690 году все бы-
ло наоборот: здесь ирландцы-католики были осаждены англича-
нами. Героем этой осады был Патрик Сарсфилд, который блестя-
ще оборонял Лимерик против во много раз превосходящих сил.
Даже ирландские женщины сражались в рядах осажденных, гэль-
ские песни о Сарсфилде и его доблестном отряде еще и сейчас
поет сельская Ирландия. Сарсфилд в конце концов сдал Лимерик,
но лишь после заключения почетного договора с англичанами.
Один из пунктов этого Лимерикского договора предусматривал
предоставление ирландским католикам полной гражданской и ре-
лигиозной свободы.
Лимерикский договор был нарушен англичанами, или, скорее,
английскими помещиками в Ирландии. Эти протестантские семьи
контролировали подчиненный парламент в Дублине, и вопреки
обещаниям, данным в Лимерике, они отказались предоставить
413
католикам гражданскую или религиозную свободу. Вместо этого
они приняли специальные карательные законы против католиков,
сознательно направленные также на уничтожение ирландской
торговли шерстью. Они безжалостно подавляли и выселяли своих
арендаторов. Не забывай, что эти действия горстки чужеземных
протестантских лендлордов были направлены против огромного
большинства населения, которое было католическим и находилось
на положении арендаторов. Но вся власть была в руках англий-
ских лендлордов, а эти лендлорды не жили в своих поместьях,
оставляя арендаторов на произвол своих жестоких и алчных аген-
тов и сборщиков ренты.
Много времени прошло после событий в Лимерике, но горечь
и гнев, вызванные нарушением торжественного обещания, до сих
пор не утихли, и сегодня еще в умах ирландских националистов
Лимерик занимает одно из первых мест в летописи вероломных
действий англичан в Ирландии. В те времена нарушение догово-
ра, религиозная нетерпимость, преследования п жестокость ленд-
лордов вынудили многих ирландцев переселиться в другие стра-
ны. Цвет ирландской молодежи отправлялся за границу, они пред-
лагали свои услуги любой стране, воевавшей против Англии. Где
бы ни шли сражения против Англии, там наверняка можно было
встретить этих ирландцев.
Джонатан Свифт, автор «Путешествий Гулливера», жил в этот
период (с 1667 по 1745 год); о его гневе против англичан
можно в какой-то мере судить по совету, который он давал
своим землякам-ирландцам: «Сжигайте все английское, за исклю-
чением их угля!» Еще более горькой является эпитафия на его
могиле в соборе св. Патрика в Дублине. Весьма вероятно, что эта
эпитафия была написана им самим.
Здесь покоится тело
Джонатана Свифта,
состоявшего тридцать лет настоятелем
этого собора,
где жестокое возмущение
не может более терзать его сердце.
Иди, путник, н
подражай, если сможешь, тому,
кто мужественно защищал
Свободу.
В 1774 году вспыхнула американская война за независимость
и пришлось посылать английские войска за Атлантический океан.
Обстановка изменилась, в Ирландии практически не было англий-
414
ских войск, поговаривали о французском вторжении, так как
Франция также объявила войну Англии. Поэтому и ирландские
католики и протестанты собирали добровольцев для обороны. На
время они забыли о своей старой вражде и, сотрудничая друг с
другом, почувствовали свою силу. Англии угрожало еще одно вос-
стание, и, опасаясь, что Ирландия также пойдет на разрыв, как
это сделала Америка, она согласилась на создание независимого
парламента Ирландии. Таким образом, теоретически Ирландия
стала независимой от Англии, продолжая, однако, оставаться под
властью одного и того же короля. Но ирландский парламент был
все тем же шедшим на поводу у лендлордов узким собранием
с участием одних только протестантов, которые в прошлом так
жестоко угнетали католиков. Католики все еще были сильно огра-
ничены в правах. Разница единственно заключалась в том, что
улучшились отношения между протестантами и католиками. Ли-
дер этого парламента, Генри Граттан, будучи сам протестантом,
хотел отменить ограничения в правах для католиков. Но очень
мало в этом преуспел.
Тем временем началась Французская революция; в Ирландии
она породила большие надежды. Любопытно, что ее приветствова-
ли и католики и протестанты,, постепенно сближавшиеся друг с
другом. Чтобы сплотить тех и других и добиться эмансипации ка-
толиков, была создана организация, называвшаяся «Объединен-
ные ирландцы». «Объединенные ирландцы» не получили призна-
ния правительства и были разгромлены. Поэтому в 1798 году
вспыхнуло неизбежное очередное восстание. Оно не было религи-
озным столкновением между Ольстером и всей остальной страной,
как некоторые прежние восстания, это было национальное вос-
стание, в котором обе части страны выступали в известной мере
совместно. Восстание было подавлено англичанами, а его ирланд-
ский герой, Уолф Тон, был казнен как предатель.
Стало, таким образом, очевидно, что согласие на создание не-
зависимого парламента Ирландии почти не изменило положения
ирландского народа. Английский парламент в то время был уз-
ким, пораженным коррупцией собранием, которое избиралось
«карманными местечками» и другими подобными округами и на-
ходилось под контролем немногочисленного класса земельных соб-
ственников и немногих богатых купцов. Ирландский парламент
также обладал всеми этими пороками, но, сверх того, в этой ка-
толической стране его состав был ограничен всего лишь горсткой
протестантов. Несмотря на это, британское правительство решило
415
положить конец этому ирландскому парламенту и присоединить
Ирландию к Англии. Такая мера вызвала сильное сопротивление
в Ирландии, но крупные взятки, врученные членам дублинского
парламента, склонили их к тому, чтобы проголосовать за роспуск
собственного парламента. Акт об унии был принят в 1800 году,
тем самым был положен конец мимолетному существованию грат-
тановского парламента, а вместо этого несколько ирландских де-
путатов отправились в английский парламент в Лондоне.
Упразднение этого коррумпированного ирландского парламен-
та было, вероятно, небольшой потерей, разве что он впоследствии
превратился бы в нечто лучшее. Но этот Акт об унии имел одно
действительно вредное последствие, и, возможно, на это заранее
рассчитывали. Он положил конец движению за объединение Се-
вера и Юга, протестантов и католиков. Протестантский Ольстер
снова отвернулся от остальной Ирландии, и между обеими частя-
ми страны началось отчуждение. Между ними возникло еще одно
различив. В Ольстере, как и в Англии, началось развитие совре-
менной промышленности; вся остальная Ирландия оставалась аг-
рарной, и даже сельское хозяйство здесь не процветало из-за су-
ществовавшей системы земельной собственности и непрерывной
эмиграции. Таким образом, в то время как на Севере происходила
индустриализация, Юг и Восток и особенно Запад страны были
промышленно отсталыми, здесь царило средневековье.
Акт об унии не прошел без восстания протеста. Вождем этого
неудачного восстания был Роберт Эммет, блестящий молодой чело-
век, закончивший свои дни, как и многие его земляки до него,
на эшафоте.
Ирландские депутаты заседали в английской палате общин.
Но католиков среди них не было. Католикам это было воспреще-
но и в Англии и в Ирландии. В 1829 году это ограничение было
отменено, и католики могли избираться в английский парламент.
Ирландского лидера Даниела О’Коннела, которому удалось добить-
ся отмены этих ограничений, прозвали поэтому Освободителем.
Еще одним изменением, которое постепенно происходило, было
расширение избирательного права, все больше и больше людей
участвовало в выборах. Поскольку Ирландия была присоединена
к Англии, то на обе страны распространялись одни и те же зако-
ны. Так, великий Билль о реформе, принятый в 1832 году, при-
менялся к Ирландии, так же как и к Англии. На нее распростра-
нялся и принятый позже избирательный закон, благодаря этому
стал меняться тип ирландских парламентариев в английской па-
416
лате общин. Представителей лендлордов сменили защитники като-
лического крестьянства и ирландского национализма.
Жившие в бедности, угнетаемые лендлордами и страдавшие от
непомерно высоких рент, ирландские арендаторы сделали карто-
фель своей главной пшцей. Они фактически жили на одном кар-
тофеле и, подобно индийским крестьянам в наши дни, не имели
запасов; им не на что было рассчитывать. Они едва влачили су-
ществование, и у них не было сил для сопротивления. В 1846 году
был неурожай картофеля, и это привело к страшному голоду. Но,
несмотря на голод, лендлорды сгоняли своих арендаторов за не-
уплату ренты. Множество ирландцев покинуло родину и отпра-
вилось в Америку и другие страны, Ирландия стала почти безлюд-
ной страной. Много полей больше не обрабатывалось и преврати-
лось в пастбища.
Этот процесс превращения земли, которая раньше вспахива-
лась, в пастбища для овец продолжался в Ирландии непрерывно
на протяжении ста лет, вплоть до наших дней. Главной причиной
тому был рост в Англии фабрик для производства шерстяных тка-
ней. Чем больше применялось машин, тем больше была продук-
ция и тем больше требовалось шерсти. Для лендлордов в Ирлан-
дии было выгоднее иметь пастбища для овец, нежели пашню, на
которой работали люди. Для пастбищ не требуются работники —
всего лишь горстка людей, чтобы позаботиться об овцах. Сель-
скохозяйственные рабочие стали, таким образом, лишними и изго-
нялись лендлордами. Поэтому в Ирландии, которая в действитель-
ности была малонаселенной, постоянно были «лишние» рабочие
и все время шел процесс обезлюдения. Ирландия превратилась
просто в район, снабжавший сырьем индустриальную Англию.
Этот давнишний процесс превращения пахотных земель в паст-
бища теперь сменился обратным, и плуг снова берет верх. Любо-
пытно, что это случилось в результате таможенной войны между
Ирландией и Ангдией, начавшейся в 1932 году.
Земельный вопрос, бедствия несчастных арендаторов под
властью лендлордов, не живших в своих имениях, были главным
вопросом для Ирландии на протяжении большей части девятнад-
цатого века. В конце концов английское правительство решило
полностью устранить этих лендлордов, выкупив у них в принуди-
тельном порядке земли, и затем предоставить земли их арендато-
рам. Лендлорды, разумеется, при этом совершенно не пострадали,
они получили от правительства полную стоимость. Арендаторы же
получили землю, но обремененную ценой, которую надо было за
417
нее уплатить. Им разрешали платить не всю сумму сразу, а не-
большими взносами ежегодно.
После общенационального восстания в 1798 году в Ирландии
не было крупных восстаний на протяжении более ста лет. Девят-
надцатый век в отличие от предыдущих был свободен от этого
периодически повторявшегося в истории Ирландии явления. Но
это не было следствием довольства. Причинами были истощение,
вызванное последним восстанием и великим голодом, а также
обезлюдение страны. В известной мере также это было вызвано
и тем, что во второй половине столетия люди обращали свои
взоры к парламенту в надежде, что ирландские депутаты смогут
там чего-то добиться. Но все же некоторые ирландцы хотели со-
хранить традицию периодических восстаний. Только таким пу-
тем, как они думали, дух и душа Ирландии могли оставаться чи-
стыми и незапятнанными. Ирландские иммигранты в Америке
основали там общество для борьбы за независимость Ирландии.
Эти люди, их называли фениями, организовывали мелкие восста-
ния в Ирландии. Но массы не были затронуты, и фениев вскоре
подавили.
На этом я кончаю письмо, поскольку оно очень длинное. Но
рассказ об Ирландии еще не закончен.
140.	ГОМРУЛЬ И ШИН ФЕЙН В ИРЛАНДИИ
9 марта 1933 года
Множество вооруженных восстаний, голод и другие бедствия
утомили Ирландию и побудили искать новые способы достижения
свободы. Во второй половине девятнадцатого века, когда круг из-
бирателей в английский парламент был расширен, в палату об-
щин было избрано много ирландских националистов. Народ начал
надеяться, что эти люди смогут что-то сделать для свободы Ир-
ландии; вместо прежних вооруженных восстаний они обратились
к парламентским действиям.
Разрыв между Ольстером на севере и остальной Ирландией
углубился. Расовые и религиозные разногласия существовали по-
прежнему, а прибавившиеся к ним экономические противоречия
обозначились еще более явственно. Ольстер, подобно Англии и
Шотландии, стал индустриальным, здесь существовало крупное
фабричное производство. Вся остальная страна была сельскохо-
418
зяйственной, она обезлюдела, повсюду царпли бедность, средне-
вековье. Старая политика Англии — разделение Ирландии на две
части — оказалась слишком успешной, настолько успешной, что
Англия и сама не смогла преодолеть эту трудность впоследствии,
когда она попыталась сделать это. Ольстер стал крупнейшим пре-
пятствием для освобождения Ирландии. Богатый протестантский
Ольстер боялся, что свобода Ирландии означала бы его поглоще-
ние бедной католической Ирландией.
В английском парламенте и в Ирландии вошло в употребление
новое слово «Ноше Rule» — «гомруль». Требования Ирландии те-
перь выражались в гомруле — самоуправлении. Это было значи-
тельно меньшее требование, которое существенно отличалось от
требования независимости, выдвигавшегося на протяжении семи-
сот лет. Новое требование предусматривало создание подчиненно-
го ирландского парламента для рассмотрения местных дел, анг-
лийский же парламент по-прежнему сохранял бы контроль в ряде
важных вопросов. Многие ирландцы не были согласны с такпм
смягчением прежнего требования свободы. Но страна устала от
восстаний и борьбы п отказывалась участвовать в целом ряде
бесплодных попыток поднять восстание.
Одним из ирландских членов парламента в английской палате
общин был Чарлз Стюарт Парнелл. Видя, что ни одна из англий-
ских партий — ни консерваторы, ни либералы — не уделяют ни-
какого внимания Ирландии, он решил помешать им продолжать
вежливую парламентскую игру. Вместе с некоторыми другими
ирландскими членамп парламента он начал проводить обструк-
цию, произнося длинные речи и прибегая к другим тактическим
приемам с целью замедлить работу парламента. У англичан эта
тактика вызывала большую досаду, они называли ее непарламент-
ской, неджентльменской. Но на Парнелла эта критика не дейст-
вовала. Он вошел в парламент не затем, чтобы вести вежливую
парламентскую игру в соответствии с правилами, которые сочини-
ли англичане. Он пришел служить Ирландии, п, если это нельзя
было делать нормальным способом, он считал себя вправе при-
бегнуть к нарушению норм. Ему, во всяком случае, удалось при-
влечь внимание к Ирландии.
Парнелл стал лидером ирландской партии гомруля в англий-
ском парламенте, а эта партия стала постоянной помехой для
двух старых английских партий. Когда силы обеих этих партий
бывали более или менее равны, то ирландские сторонники гомруля
могли нарушить равновесие в пользу любой из сторон. Таким спо-
419
собом ирландский вопрос постоянно выдвигался на передний план.
Гладстон наконец согласился на введение гомруля для Ирландии
и в 1886 году внес в палату общин билль о гомруле. По этому
биллю предлагалось чрезвычайно ограниченное самоуправление,
но даже такая мера вызвала бурю. Консерваторы были, конечно,
целиком против нее. Даже партии Гладстона, либералам, билль
был не по душе, и партия разделилась, одна ее часть фак-
тически присоединилась к консерваторам, которых стали назы-
вать «юнионистами», так как они стояли за унию с Ирландией.
Билль о гомруле провалился, и вместе с ним пал Гладстон.
Спустя семь лет Гладстон уже в возрасте восьмидесяти четы-
рех лет снова стал премьер-министром. В 1893 году он внес свой
второй билль о гомруле, на этот раз билль незначительным боль-
шинством был принят палатой общин. Но каждый билль, чтобы
стать законом, должен прежде пройти через палату лордов, а в
палате лордов было полно консерваторов и реакционеров. Она не
была выборной. Она представляла собой наследственное собрание
крупных земельных собственников, а также некоторых епископов.
Эта палата лордов отвергла билль о гомруле, принятый палатой
общин.
Таким образом, и парламентские усилия не принесли Ирлан-
дии желаемых результатов. Тем не менее ирландская националь-
ная партия (или партия гомруля) продолжала действовать в пар-
ламенте в надежде на возможный успех, и в целом она пользова-
лась доверием народа Ирландии. Но было также много людей, ко-
торые потеряли веру в эти методы и в английский парламент. Мно-
гим ирландцам опротивела политика в узком смысле этого слова,
и они посвящали себя культурной и экономической деятельности.
В начале двадцатого столетия в Ирландии наблюдалось культур-
ное возрождение, в частности прилагались усилия возродить гэль-
ский язык — древний язык страны, все еще широко распростра-
ненный в западных округах Ирландии. Этот кельтский язык обла-
дал богатой литературой, но столетия английского господства вы-
теснили его из городов и он постепенно исчезал. Ирландские на-
ционалисты чувствовали, что Ирландия могла сохранить свою
душу и свою древнюю культуру только при посредстве своего соб-
ственного языка, поэтому они прилагали все усилия, чтобы выта-
щить его из западных деревень и превратить в живой язык. С
этой целью была создана Гэльская лига. Повсюду, и в особен-
ности во всех подчиненных странах, в основу национального дви-
жения кладется язык страны. Ни одно движение, которое ориен-
420
тируется на иностранный язык, не может дойти до масс и пустить
корни. В Ирландии английский язык едва ли являлся иностран-
ным. Его знали и на нем говорили почти все, и его, безусловно,
знали лучше, чем гэльский. И все же ирландские националисты
считали существенным возродить гэльский язык, чтобы не утра-
тить связь со своей древней культурой.
Таким образом, в Ирландии чувствовали, что источники силы
находятся внутри, а не вовне. Наступило разочарование в чисто
политической деятельности в парламенте, и поэтому предпринима-
лись попытки создать нацию на более прочной основе. Новая Ир-
ландия первых лет двадцатого века отличалась от старой, во мно-
гих областях наблюдалось возрождение, как в области литературы
и культуры, о чем я говорил выше, так и в экономике, где пред-
принимались успешные попытки организовать фермеров на основе
кооперации.
Но за всем этим стояло страстное желание свободы, и, хотя
ирландская национальная партия в английском парламенте, каза-
лось, пользовалась доверием ирландского народа, вера в нее была
поколеблена. На нее начали смотреть как на организацию только
политиков, увлекающихся произнесением речей и бессильных что-
либо сделать. Старые фении и другие приверженцы свободы, раз-
умеется, никогда и не верили в этих парламентариев и их гом-
руль. Но теперь от них стала отворачиваться и молодая Ирлан-
дия. В воздухе носились идеи самопомощи, почему бы не прило-
жить их к политике? В умах людей опять начали бродить мысли
о вооруженном восстании. Но это желание действовать получило
новое выражение. Молодой ирландец, Артур Гриффит, решил про-
поведовать новую политику, ставшую известной как Sinn Fein —
Шин фейн, что означает «мы сами».
Эти слова дают представление о политике, стоявшей за ними.
Шинфейнеры хотели, чтобы Ирландия рассчитывала на себя, а не
искала помощи или милости Англии; они хотели, чтобы могуще-
ство нации опиралось на ее внутренние силы. Они поддерживали
движение за гэльский язык и культурное возрождение. В поли-
тике они выступали против бесполезных парламентских акций,
которые предпринимались в то время, не ожидая от них никаких
результатов. В то же время они считали вооруженное восстание
нереальным. Они выступали с пропагандой «прямого действия»
посредством своеобразного отказа от сотрудничества с английским
правительством, противопоставляя его парламентской деятельно-
сти. Артур Гриффит ссылался на Венгрию, где политика пассив-
421
ного сопротивления привела поколением раньше к успеху, и при-
зывал прибегнуть к такой политике, чтобы заставить Англию пой-
ти на уступки.
На протяжении последних тринадцати лет мы часто имели де-
ло с разнообразными формами отказа от сотрудничества в Индии;
интересно сравнить этот ирландский опыт с нашим. Всему миру
известно, что основой нашего движения был отказ от применения
насилия. В Ирландии не было такой основы или принципа, и тем
не менее сила предлагавшейся политики отказа от сотрудничест-
ва должна была состоять в пассивном сопротивлении. Борьба
должна была носить, по существу, мирный характер.
Идеи Шин фейна медленно распространялись среди ирландской
молодежи. Они не вызвали в Ирландии внезапного пожара. Было
еще много людей, которые надеялись на парламент, особенно пос-
ле того, как в 1906 году либеральная партия вернулась к власти,
располагая огромным большинством. Несмотря на большинство в
палате общин, либералам приходилось сталкиваться с устойчивым
большинством консерваторов и юнионистов в палате лордов, и
вскоре между обеими палатами возник конфликт. В результате
этого конфликта власть палаты лордов была ограничена. При ре-
шении финансовых вопросов ее вмешательство могло быть откло-
нено, если билль, против которого возражала палата лордов, при-
нимался палатой общин три сессии подряд. Таким способом либе-
ралам удалось посредством Акта о парламенте, принятого в 1911
году, значительно ослабить палату лордов. Все же лорды облада-
ли еще большими правами вмешиваться и задерживать решение
вопросов.
Приняв меры против неизбежного сопротивления палаты лор-
дов, либералы внесли третий билль о гомруле, который был утвер-
жден палатой общин в 1913 году. Как и ожидалось, лорды от-
вергли его, и тогда палата общин прошла через утомительную про-
цедуру повторного утверждения билля на трех сессиях. В
1914 году он стал законом, его действие распространялось на всю
Ирландию, включая Ольстер.
Ирландия как будто добилась наконец гомруля, но... остава-
лось еще множество «но»! Пока в парламенте в 1912 и 1913 годах
шли дебаты о гомруле, на севере Ирландии происходили стран-
ные вещи. Лидеры Ольстера объявили, что они отказываются при-
нять гомруль и окажут сопротивление, даже если он станет зако-
ном. Они поговаривали о восстании и готовились к нему. Делались
даже заявления, что они не остановятся перед обращением за по-
422
мощью к иностранной державе (подразумевалась при этом Гер-
мания) для борьбы против гомруля! Это была явная, ничем не
прикрытая измена. Еще любопытнее, что лидеры консервативной
партии Англии благословляли движение мятежников, а многие
оказывали ему помощь. В Ольстер в изобилии поступали деньги
от богатых консервативных классов. Было очевидно, что так назы-
ваемые высшие классы, или правящие классы, были целиком на
стороне Ольстера, так же как и многие армейские офицеры, про-
исходившие из этих классов. В Ольстер контрабандой ввозилось
оружие, и здесь открыто обучались добровольцы. Было даже сфор-
мировано временное правительство, которое должно было взять
на себя ведение дел, когда наступит время. Интересно, что одним
из ведущих «мятежников» в Ольстере был видный консерватив-
ный член парламента Ф. Э. Смит, который впоследствии, став
лордом Биркенхэдом, был министром по делам Индии и занимал
другие высокие должности.
Мятежи — нередкое явление в истории, а Ирландия в особен-
ности видела их достаточно. Тем не менее эти приготовления к
мятежу в Ольстере представляют для нас особый интерес, ибо за
ними стояла та самая партия, которая гордилась своим конститу-
ционным и консервативным характером. Это была та самая пар-
тия, которая постоянно разглагольствовала о «законности и по-
рядке» и выступала за строгое наказание тех, кто нарушал закон
и порядок. Вопреки всему этому видные деятели этой партии от-
крыто призывали к измене и готовились к вооруженному мятежу,
а рядовые ее члены помогали деньгами! Интересно также, что
подготавливавшийся мятеж был направлен против авторитета
парламента, который как раз в это время рассматривал, а впо-
следствии одобрил билль о гомруле. Таким образом, мятежники
нападали на самые основы демократии, ни во что не ставя дав-
ний предмет гордости англичан — их веру в господство законов
и конституционную деятельность.
Ольстерский мятеж 1912—1914 годов разоблачил эти претен-
зии и высокопарные фразы и показал воочию подлинную сущ-
ность правительства и современной демократии. До тех пор пока
«законность и порядок» означали соблюдение привилегий и инте-
ресов правящего класса, они были желательны; до тех пор пока
демократия не покушалась на эти привилегии и интересы, ее мож-
но было терпеть. Но если кто-либо посягал на эти привилегии,
тогда правящий класс вступал в борьбу. Таким образом, «закон-
ность и порядок» были всего лишь красивой фразой, означавшей
423
для этого класса его собственные интересы. Это ясно показало,
что английское правительство было на деле классовым правитель-
ством, и, если даже большинство в парламенте против него, оно
легко может с ним справиться. Если бы такое большинство попы-
талось ввести социалистический закон, который бы урезывал при-
вилегии правящих классов, они подняли бы мятеж против него
вопреки всем демократическим принципам. Об этом следует хо-
рошо помнить, это относится ко всем странам, а мы склонны за-
бывать об этой реальности в тумане благочестивых фраз и гром-
ких слов. В этом отношении нет разницы между какой-нибудь
южноамериканской республикой, где перевороты происходят ча-
сто, и Англией, где существует стабильное правительство. Ста-
бильность объясняется тем, что правящие классы окопались и по-
ка нет другого класса, достаточно сильного, чтобы заставить их
уйти. В 1911 году, когда один из их бастионов, палата лордов,
ослабел, они испугались и Ольстер послужил предлогом для мя-
тежа.
В Индии магические слова «закон и порядок» мы, конечно,
слышим каждый день и много раз за день. Поэтому важно пом-
нить, каков их точный смысл. Нам следует также помнить, что
один из нашпх менторов, министр по делам Индпп [лорд Биркен-
хэд. — Ред.], был руководителем ольстерского мятежа.
Итак, Ольстер готовил для мятежа оружие и волонтеров, а
правительство спокойно взирало на это. Не было обнародовано ни-
каких указов, запрещающих эти приготовления! Спустя некото-
рое время вся остальная Ирландия начала подражать Ольстеру и
организовала «национальных волонтеров», но с целью защиты
гомруля, а в случае необходимости и для борьбы против Ольсте-
ра. Таким образом в Ирландии выросли соперничавшие армии.
Любопытно, что британские власти, сквозь пальцы смотревшие на
вооружение волонтеров для ольстерского мятежа, были начеку,
когда речь зашла о запрещении «национальных волонтеров», хо-
тя последние и не выступали против билля о гомруле.
Столкновение между двумя корпусами волонтеров в Ирландии
казалось неизбежным, а это означало бы гражданскую войну. Но
как раз тогда, в августе 1914 года, вспыхнула более крупная вой-
ная — мировая война и все прочее утратило перед ней свое зна-
чение. Гомруль, правда, стал законом, но было оговорено, что он
не должеп вводиться до окончания войны! Так что гомруль был
так же далек, как и прежде, и в Ирландии предстояло случиться
еще многому, прежде чем наступил конец войны.
424
Я довожу изложение истории различных стран до начала ми-
ровой войны. Мы дошли до этого момента в Ирландии и должны
пока остановиться. Но одно я тебе должен сказать, прежде чем
закончу письмо. Лидеры ольстерского мятежа, вместо того чтобы
понести наказание за свою деятельность, были вскоре вознаграж-
дены назначением на посты министров кабинета и предоставлени-
ем высоких должностей в британской правительственной админи-
страции.
141.	АНГЛИЯ ЗАХВАТЫВАЕТ ЕГИПЕТ
И УДЕРЖИВАЕТ ЕГО В СВОЕМ ВЛАДЕНИИ
II марта 1933 года
Из Америки мы совершили большой прыжок через Атланти-
ку в Ирландию. Сейчас мы снова перепрыгнем на другой конти-
нент, в Африку, к еще одной жертве британского империализма—
Египту. В некоторых моих письмах к тебе содержались уже кое-
какие сведения по древней истории Египта. Они были очень крат-
кими и отрывочными в силу моего собственного незнания. Даже
если бы я и знал по данному предмету больше, чем знаю, я не
смог бы на этой стадии снова вернуться к древности. Мы наконец
почти закончили наш рассказ о девятнадцатом веке, находимся
на пороге двадцатого, и нам следует оставаться здесь. Мы не мо-
жем все время то возвращаться назад, то забегать вперед! Кро-
ме того, если я попытаюсь рассказать тебе о прошлом каждой
страны, кончим ли мы когда-нибудь эти письма?
Все же я не хотел бы, чтобы у тебя создалось впечатление,
будто история Египта почти лишена содержания. Ведь Египет—
самая древняя из всех наций, его история возвращает нас к вре-
менам более давним, чем история любой другой страны, и она
исчисляется не ничтожными столетиями, а целыми тысячелети-
ями. Удивительные, внушающие благоговейный трепет остатки
древности все еще напоминают нам о далеком прошлом. Египет
стал первым и самым большим полем археологических исследо-
ваний, и, по мере того как очищались от песка каменные памят-
ники и другие остатки старины, они рассказывали нам удивитель-
ную историю далекого, далекого прошлого, когда они были еще
молоды. Раскопки и открытия еще продолжаются, прибавляя но-
вые страницы к древней истории Египта. Мы пока еще не можем
425
сказать; как и когда она началась. Еще семь тысяч лет тому назад
в долине Нила жили цивилизованные люди, чья культура к тому
времени уже имела длительную историю. Они пользовались ри-
сунчатым письмом — иероглифами; они изготовляли красивую
глиняную посуду и вазы, а также сосуды из золота, меди, слоно-
вой кости и алебастровые сосуды, покрытые резьбой.
Еще до того, как Александр Македонский в четвертом веке
до нашей эры покорил Египет, там, по преданию, уже сменилась
тридцать одна династия. На фоне этого огромного периода в че-
тыре или пять тысяч лет выступают фигуры удивительных муж-
чин и женщин, они и сегодня кажутся живыми, эти мужчины и
женщины — практические деятели, великие строители, великие
мечтатели и мыслители, воители, деспоты и тираны, гордые и
тщеславные правители и женщины-красавицы. Тысячелетие за ты-
сячелетием перед нами проходит длинный ряд сменяющих друг
друга фараонов. Женщины пользовались полной свободой и не-
редко бывали правительницами. Страна находилась во власти жре-
цов, и египтяне были постоянно поглощены мыслями о будущем
в загробном мире. Великие пирамиды, строившиеся с помощью
принудительного труда, при крайне жестоком обращении с рабо-
чими, служили в какой-то мере обеспечением такой будущей жиз-
ни фараонов. Мумификация была также способом сохранить тело
для будущей жизни. Все это выглядит довольно мрачно, сурово
и безрадостно. Но затем мы обнаруживаем парики для мужчин,
так как они обычно брили головы, и детские игрушки! Куклы,
мячи, фигурки животных с подвижными конечностями — эти иг-
рушки неожиданно заставляют нас вспомнить о человечности
древних египтян, и они словно приближаются к нам сквозь века.
В шестом веке до нашей эры, приблизительно в те времена,
когда жил Будда, персы завоевали Египет, превратив его в про-
винцию своей огромной империи, простиравшейся от Нила до Ин-
да. Это было царство Ахеменидов, столицей которых был Персе-
поль; это они пытались покорить Грецию, но потерпели неудачу и
в конце концов сами были разгромлены Александром Великим.
Александра приветствовали в Египте почти как освободителя,
избавившего страну от жестокого господства персов. Он воздвиг
там себе памятник — город Александрию, ставший знаменитым
центром науки и греческой культуры.
Ты помнишь, вероятно, как после смерти Александра империя
была разделена между его полководцами и Египет достался Пто-
лемею. Птолемеи вскоре акклиматизировались там и в отличие от
426
персов восприняли египетские обычаи. Они вели себя, как егип-
тяне. и их принимали почти как продолжателей династии древ-
них фараонов. Клеопатра была последней представительницей
Птолемеев, после ее смерти Египет стал провинцией Римской им-
перии, за несколько лет до того, когда, как полагают, началась
христианская эра.
Задолго до принятия христианства Римом оно распространи-
лось в Египте, и египетские христиане вынуждены были скры-
ваться в пустыне от преследований со стороны римлян. В пусты-
не возникли тайные обители, и весь христианский мир того вре-
мени был полон удивительных и таинственных историй о чудесах,
которые совершали отшельники. Впоследствии, когда христианст-
во сделалось официальной религией Римской империи, после при-
нятия его Константином, египетские христиане стали мстить, под-
вергая жестоким преследованиям нехристиан, или язычников, как
их называли, то есть тех, кто исповедовал древнюю религию
Египта. Александрия стала знаменитым центром христианской
учености, однако христианство в Египте, после того как оно сде-
лалось государственной религией, стало достоянием различных
сект и партий, постоянно враждовавших и боровшихся друг с
другом за господство. Эти кровавые междоусобицы причиняли так
много страданий, что народ устал от всех христианских сект, и
когда в седьмом веке пришли арабы со своей новой религией, то
их приветствовали. Это была одна из причин, почему завоевание
Египта и Северной Африки оказалось для арабов столь легким.
Христиане вновь превратились в преследуемую секту, и их жесто-
ко подавляли.
Таким образом, Египет стал провинцией империи халифов.
Арабский язык и арабская культура быстро распространились, на-
столько, что древний египетский язык был полностью вытеснен.
Спустя два столетия, в девятом веке, когда Багдадский халифат
ослабел, Египет стал полунезависимой страной под властью тюрк-
ских правителей. Через три столетия Саладин (Салах-ад-дин),
мусульманский герой, прославившийся в борьбе против крестонос-
цев, сделался султаном Египта. Вскоре после Саладина один из
ого преемников привез множество тюркских рабов из районов
Кавказа и превратил их в своих солдат. Этих белых рабов назы-
вали мамлюками, что означает рабы. Их тщательно отбирали для
службы в войсках, и это был великолепный корпус. Через не-
сколько лет мамлюки восстали и сделали одного из своих султа-
ном Египта. Так началось правление мамлюков в Египте, продол-
427
жавшееся два с половиной столетия, и в течение еще трехсот лет
они оставались полунезависимыми правителями Египта. Таким об-
разом, это войско чужеземных рабов господствовало в Египте на
протяжении более пятисот лет — замечательный и единственный
пример в истории.
Первые мамлюки не образовали наследственной касты или
класса в Египте, дело обстояло иначе. Они постоянно пополняли
свои ряды, отбирая лучших из числа вольных рабов, принадле-
жавших к белым народам Кавказа. Эти кавказские народы отно-
сятся к арийской расе, и, таким образом, мамлюки были арийца-
ми. Эти чужеземцы плохо приживались на египетской земле, их
семьи вымирали через несколько поколений. Но поскольку при-
возились новые мамлюки, этот класс сохранял свою численность
и главное -- силу и жизнеспособность. Таким образом, эти люди
не образовали наследственного класса, но тем не менее представ-
ляли аристократию и господствующий класс, долгое время удер-
живавший власть.
В начале шестнадцатого века турецкий османский султан
Константинополя завоевал Египет и повесил мамлюкского султа-
на. Египет стал провинцией Оттоманской империи, но мамлюки
по-прежнему оставались правящей аристократией. Позднее, когда
турки ослабели в Европе, мамлюки стали править в Египте, как
им заблагорассудится, хотя Египет и продолжал оставаться
частью Оттоманской империи. Когда Наполеон в конце восемнад-
цатого века прибыл в Египет, он воевал с мамлюками и разгро-
мил их. Ты, возможно, помнишь рассказанную мною историю о
мамлюкском рыцаре, который подскакал на коне к французским
войскам и по обычаю средних веков и рыцарских времен вызвал
их командира на единоборство.
Итак, мы дошли до девятнадцатого века. Первую половину
столетия в Египте властвовал Мухаммед-Али, турок албанского
происхождения, который был правителем страны, или хедивом,
как именовали этих турецких губернаторов. Мухаммед-Али изве-
стен как основатель нового Египта. Он первым делом сломил
могущество мамлюков, предательским образом учинив их резню.
Он нанес также поражение английской армии в Египте и стал
повелителем страны, признав лишь формы ради сюзеренитет ту-
рецкого султана. Мухаммед-Али организовал новую египетскую
армию из крестьян (а не из мамлюков); строил новые каналы и
поощрял выращивание хлопка, которое стало главной отраслью
хозяйства Египта. Он даже грозил, что овладеет Константинопо-
428
лем и изгонит своего номинального повелителя, но воздержался
от этого и ограничился присоединением к Египту Сирии.
Мухаммед-Али умер в 1849 году в возрасте восьмидесяти лет.
Его преемники были людьми слабыми, расточительными и неспо-
собными. Но даже если бы они были лучше, чем оказались в дей-
ствительности, им было бы трудно противостоять жадности меж-
дународных финансистов и алчности европейских империалистов.
Иностранные финансисты, особенно англичане и французы, под
огромные проценты ссужали хедивам деньги, главным образом на
их личные нужды, а затем, когда эти ссуды не возвращались в
срок, прибывали военные корабли для взимания процентов! Это
необычайная история международных интриг, пример того, как
капиталисты и правительства действуют рука об руку в целях
ограбления другой страны и установления там своего господства.
Несмотря на бездарность многих хедивов, в Египте наблюдался
значительный прогресс. Даже ведущая английская газета «Таймс»
писала в январе 1876 года об этом: «Египет являет великолепный
пример прогресса. За семьдесят лет он прошел путь развития,
который другие страны проделали за пятьсот лет». Но, несмотря
на все это, иностранные финансисты настаивали на своем фунте
мяса и, изображая дело так, словно стране грозит банкротство,
призывали к интервенции. Иностранные правительства, особенно
английское и французское, с величайшей охотой вмешались бы,
им нужен был лишь предлог. Египет был слишком лакомым ку-
сочком, чтобы предоставить его самому себе, и, кроме того, Еги-
пет был расположен на пути в Индию.
Тем временем, в 1869 году, открылся для эксплуатации Суэц-
кий канал, сооружавшийся с помощью принудительного труда
в самых бесчеловечных условиях. (Тебе, наверно, будет интересно
узнать, что канал между Красным и Средиземным морями суще-
ствовал еще при династиях Древнего Египта, в 1400 году до н.э.!)
С открытием этого канала по этому пути пошло все судоходство
между Европой, Азией и Австралией, благодаря чему значение
Египта еще более возросло. Для Англии с ее насущными интере-
сами в Индии и на Востоке контроль над каналом стал важней-
шей целью. В 1875 году английский премьер-министр Дизраэли
сделал искусный ход, скупив по очень низкой цене все акции Су-
эцкого канала, принадлежавшие хедиву, оказавшемуся не в со-
стоянии выплатить долг. Это было не только выгодное вложение
капитала само по себе, но, кроме того, английское правительство
получало также преимущественное право контроля над каналом.
429
Остальная часть египетских акций канала перешла в руки фран-
цузских финансистов, таким образом, Египет практически утратил
финансовый контроль над каналом. Эти акции принесли англича-
нам и французам огромные дивиденды, они дали им также воз-
можность контролировать канал и тем самым оказывать сущест-
венное давление на Египет. В 1932 году дивиденды только англий-
ского правительства составили три миллиона пятьсот тысяч фун-
тов стерлингов при первоначальной сумме капиталовложений в
четыре миллиона.
Английское правительство неизбежно должно было попытать-
ся расширить свой контроль над страной. В 1879 году оно начало
непрерывно вмешиваться во внутренние дела Египта и назначать
своих финансистов для контроля. Это, конечно, вызывало возму-
щение многих египтян, и в стране образовалась националистиче-
ская партия, стремившаяся избавить Египет от иностранного вме-
шательства. Ее вождем стал молодой военный Араби-паша; роди-
тели ого были бедными тружениками, в египетскую армию он
вступил рядовым. Его влияние росло, он стал военным министром
и, находясь на этом посту, отказался выполнять указания англий-
ского и французского контролеров. На отказ подчиниться иност-
ранному диктату Англия ответила войной, в 1882 году британ-
ский флот подверг бомбардировке Александрию и сжег город.
Продемонстрировав таким образом превосходство западной циви-
лизации и нанеся поражение египетским вооруженным силам так-
же и на суше, англичане установили с этого времени полный
контроль над Египтом.
Так началась британская оккупация Египта. Возникло весьма
необычное положение с точки зрения международного права.
Египет был провинцией, то есть частью турецких владений. Счи-
талось, что Англия в дружественных отношениях с Турцией, и,
несмотря на это, она преспокойно оккупировала часть ее владе-
ний. Она назначила там своего агента [генерального консула]. Он
был повелителем над всеми, своего рода Великим Моголом, подоб-
но вице-королю Индии, и даже хедив и его министры были бес-
сильны против британского агента. Первым британским агентом
был майор Беринг, он управлял Египтом на протяжении двадца-
ти пяти лет и сделался лордом Кромером. Кромер правил Егип-
том, как деспот. Его первой заботой была выплата дивидендов
иностранным капиталистам и держателям облигаций. Это дела-
лось регулярно, и постоянно восхвалялось здоровое состояние
египетских финансов. Как и в Индии, в Египте была налажена в
430
известной мере эффективная администрация. Но по истечении
двадцати пяти лет старый египетский долг оставался таким же,
как и вначале. Практически ничего не делалось для образования,
Кромер даже воспрепятствовал основанию национального уни-
верситета. О его позиции можно судить по одной фразе из пись-
ма, написанного им в 1892 году лорду Солсбери, который был тог-
да премьер-министром Англии: «Хедив будет вести себя слишком
как египтянин!» Египтянину вести себя, как подобает египтяни-
ну, было преступлением в глазах лорда Кромера; также и индиец,
который вел себя, как индиец, вызывал недовольство англичан и
подвергался наказанию.
Французам не нравился контроль англичан над Египтом: они
не получили своей доли добычи. Не нравился он и другим евро-
пейским державам; излишне говорить, что самим египтянам он
совсем не нравился. Британское правительство успокаивало всех
заверениями, что англичане останутся в Египте ненадолго и скоро
покинут его. Одно за другим следовали официальные заявления
английского правительства о том, что оно скоро эвакуирует Еги-
пет. Эти торжественные декларации были повторены пятьдесят
с лишним раз, их трудно перечесть. Но англичане все равно про-
должали оставаться там и находятся там до сих пор!
В 1904 году англичане пришли к соглашению с французами по
многим спорным вопросам. Они согласились предоставить фран-
цузам свободу действий в Марокко, а французы взамен согласи-
лись признать британскую оккупацию Египта. Это была честная
сделка, только вот с Турцией, которая все еще считалась держа-
вой-сюзереном, забыли посоветоваться, и, уж конечно, никто и не
думал спрашивать египетский народ!
Еще одна особенность положения Египта заключалась в тому
что юрисдикция египетского суда не распространялась на иност-
ранцев. Египетские суды считались недостаточно хорошими, и
иностранцам было предоставлено право обращаться в собствен-
ный суд. Так появились так называемые «экстерриториальные»
суды, в которых в качестве судей заседали иностранцы, прини-
мавшие близко к сердцу интересы иностранцев. Один из этих
иностранных судей сам писал об этих судах: «Leur justice а тег-
veilleusement servi la coalition etrangire qui exploitait le pays».
[«Их правосудие сослужило великолепную службу коалиции
иностранных держав, эксплуатировавшей страну»]. Полагаю, что
иностранные резиденты в Египте были также освобождены от
большей части налогов. Счастливое положение — быть свободным
431
от налогов, неподвластным суду и законам страны, в которой жи-
вешь, и в то же время обладать всеми возможностями для экс-
плуатации этой страны!
Так Британия правила Египтом и эксплуатировала его, а ее
агенты и представители жили в своих резиденциях со всей пыш-
ностью и великолепием самодержавных монархов. Естественно,
национализм усиливался и возникло движение за реформы. Круп-
нейшим египетским реформатором девятнадцатого века был Дже-
маль-ад-дин Афгани, религиозный лидер, стремившийся модерни-
зировать ислам, приспособив его к современным условиям. Его
попытка модернизации ислама, по существу, была сходной с по-
пытками модернизировать индуизм, которые предпринимались в
Индии. Эти попытки основаны на стремлении возродить некото-
рые основные принципы учения и придать новый смысл и истол-
кование старым обычаям и догмам. Согласно им, современное зна-
ние является своего рода пополнением и комментарием к преж-
нему религиозному знанию. Этот метод, разумеется, резко отли-
чается от научного метода, который смело идет вперед, не связы-
вая себя никакими подобными предварительными условиями. Од-
нако влияние Джемаль-ад-дина было очень велико не только в
Египте, но и в других арабских странах.
С ростом внешней торговли в Египте возник новый средний
класс, этот класс стал главной опорой нового национализма. Из
этого класса вышел Саад Заглул-паша, крупнейший из совре-
менных лидеров Египта. Египет — преимущественно мусульман-
ская страна, но там все еще есть значительное число коптов, ко-
торые являются христианами. Эти копты — самые чистокровные
потомки древних египтян. В состав нового среднего класса входи-
ли как мусульмане, так и копты, и, к счастью, между ними не
было антагонизма. Англичане пытались вызвать конфликт между
ними, но почти безрезультатно. Они пытались также расколоть
националистическую партию. В отдельных случаях, как и в Ин-
дии, им удалось добиться сотрудничества со стороны некоторых
умеренных элементов этой партии. Но об этом я расскажу тебе
подробнее в одном из последующих писем.
Таково было положение Египта, когда в августе 1914 года на-
чалась мировая война. Спустя три месяца Турция присоединилась
к Германии, выступив против Англии, Франции и их союзников.
После чего Англия решила официально осуществить аннексию
Египта, но возникли какие-то затруднения и вместо этого был
провозглашен британский протекторат над Египтом.
432
Но достаточно о Египте. Вся остальная Африка во второй по-
ловине девятнадцатого века также стала жертвой европейского
империализма. Соперничество и ажиотаж приняли гигантские раз-
меры, и весь огромный континент был поделен между европей-
скими державами. Они накинулись на Африку, подобно коршу-
нам, порой вступая в драку друг с другом. Мало кто из них по-
лучал отпор, но Италия потерпела поражение в Абиссинии в
1896 году. Африка была преимущественно под английским и фран-
цузским контролем, а некоторые ее части под контролем Бельгии,
Италии и Португалии. Германия также владела там территория-
ми, пока не потерпела поражения в войне. Только два государ-
ства Африки оставались независимыми: Абиссиния на восточном
побережье и маленькая Либерия на западном. Марокко входило
в сферу влияния Франции и Испании.
Каким образом были захвачены эти обширные территории —
долгая и страшная история. И она отнюдь не окончена. Еще
страшнее были способы, к которым прибегали для эксплуатации
континента, особенно при добыче каучука. Много лет назад так
называемый цивилизованный мир испытал ужасное потрясение,
когда распространились рассказы о зверствах, совершенных в
Бельгийском Конго. Бремя черного человека было ужасным.
До второй половины девятнадцатого века Африка, известная
как Черный континент, оставалась почти не исследованной, если
говорить о внутренних территориях. Пришлось предпринять мно-
го рискованных и волнующих путешествий через континент,
прежде чем эту таинственную страну смогли как следует нанести
на карту. Величайшим ее исследователем был Давид Ливингстон,
шотландский миссионер. Континент поглотил его на многие годы,
и внешний мир не получал от него вестей. С ним связано еще
одно имя — Генри Стэнли, журналиста и исследователя, который
отправился на поиски Ливингстона и нашел его в самом сердце
Африканского континента.
142.	ТУРЦИЯ СТАНОВИТСЯ
«БОЛЬНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ ЕВРОПЫ»
14 марта 1933 года
Из Египта через Средиземное море до Турции всего лишь
один небольшой и вполне естественный шаг. Девятнадцатый век
был свидетелем прогрессировавшего распада империи турок-ос-
433
мапов в Европе. Постепенное ее ослабление началось еще в
предыдущем столетии. Ты, возможно, помнишь мой рассказ об
осадах Вены, предпринятых турками, и о том, как и почему Ев-
ропа страшилась турецкой сабли. Набожные христиане на За-
паде считали турок «бичом божьим», ниспосланным покарать
христианский мир за его грехи. Но отражение нападения турок
и их окончательное отступление от ворот Вены явились пово-
ротным моментом, после которого они перешли в Европе к оборо-
не. Многие народы, которые опи покорили в Юго-Восточной Ев-
ропе, превратились в источник постоянного беспокойства для ту-
рок. Турки не делали попыток их ассимилировать, да, вероятно,
это было все равно невозможно, если бы даже такая попытка и
была предпринята,— дух национализма вступал в конфликт с
суровым правлением турок. На северо-востоке царская Россия
непрерывно расширялась, и давление ее на турецкие владения
постоянно усиливалось. Она стала традиционным и упорным
врагом турок и на протяжении двухсот лет с перерывами вела
против них войны, пока и царь и султан оба не пали почти од-
новременно, увлекая за собой свои империи.
Оттоманская империя по сравнению с другими империями
держалась довольно долго. Она уже длительный период сущест-
вовала в Малой Азии, прежде чем в 1361 году утвердилась в Ев-
ропе. Хотя сам Константинополь попал в руки турок только в
1453 году, все окружавшие город территории отошли к ним за-
долго до этой даты. Великий город был на время спасен внезап-
ным вторжением в Западную Азию Тимура и сокрушительным
поражением, которое он нанес турецкому султану в 1402 году под
Ангорой [Анкарой. — Ред.]. Но турки вскоре оправились.
С 1361 года и до конца Оттоманской империи в наше время про-
шло пять с половиной столетий, а это долгий период.
А между тем турки не были приспособлены к новым услови-
ям, складывавшимся в Европе после средних веков. Торговля и
коммерция росли, производство в промышленных городах Евро-
пы организовывалось во все более крупных масштабах. Турки
не чувствовали влечения к такого рода занятиям. Они были от-
личными солдатами, суровыми и дисциплинированными воина-
ми, добродушными и веселыми на досуге, но свирепыми и же-
стокими в деле. Хотя турки и селились в городах и украшали их
великолепными зданиями, в них все же оставалось что-то от преж-
них кочевников, и это накладывало отпечаток на их образ
жизни. Этот образ жизни, возможно, был наилучшим на родине
434
турок, но он не соответствовал новым условиям, окружавшим их
в Европе и Малой Азии. Турки отказывались приспособиться к
новой среде, поэтому между двумя различными системами суще-
ствовал постоянный конфликт.
Оттоманская империя соединяла три континента — Европу,
Азию и Африку, через ее владения проходили все дороги меж-
ду Востоком и Западом. Если бы турки были склонны к торговле
и обладали бы необходимыми способностями, они могли бы вос-
пользоваться своим благоприятным положением и стать великой
торговой нацией. Но у них не было таких наклонностей и спо-
собностей и они прилагали все усилия, чтобы воспрепятствовать
этой торговле; вероятно, им не нравилось смотреть, как другие
извлекают из нее выгоды. Именно закрытие старых торговых
путей явилось отчасти причиной, заставившей европейские наро-
ды торговцев и мореплавателей искать других путей на Восток,
и привело к открытиям Колумба на Западе, Диаша и Васко да
Гамы на Востоке. Но турки оставались равнодушными ко всему
этому и управляли своей империей с помощью одной только дис-
циплины и военной силы. Вследствие этого торговля и всякая
другая деятельность, создававшая богатства, постепенно угасали
в европейской части Оттоманской империи. Отчасти это было вы-
звано также расовым и религиозным конфликтом. Турки и хри-
стианские народы Балкан унаследовали эту старую религиозную
распрю от времен крестовых походов и даже еще более ранних.
Развитие нового национализма подлило масла в огонь, и столкно-
вения продолжались непрерывно. Примером того, как деградиро-
вали европейские владения османов, являются Афины, знаме-
нитый город древности. Когда в 1829 году Греция стала свобод-
ной, Афины были всего лишь деревней, насчитывавшей две ты-
сячи жителей. (Теперь, спустя сто лет, город имеет население бо-
лее пятисот тысяч человек.)
Это прекращение торговой и иной деятельности, создающей
богатства, было в конечном итоге плохо для самих турецких пра
вителей. По мере того как слабели и истощались члены им-
перии, сердце ее также слабело. Удивительно, что, несмотря
на все конфликты и трудности, империя просуществовала так
долго.
Силой, на которую опирались на протяжении столетий ос-
манские султаны, были янычары — корпус турецких солдат, со-
стоявший из христианских рабов, которых тщательно трениро-
вали с детских лет. Эти янычары напоминают египетских мам-
435
люков, но между ними была разница. Хотя они оставались цве-
том турецкой армии, они никогда не становились правящей
властью, как в Египте. Но, подобно мамлюкам, они не были на-
следственной кастой. Как рабы они пользовались привилегией
занимать высокие посты и должности, которые сохранялись за
ними, однако их сыновья становились свободными мусульмана-
ми и не могли оставаться на длительное время в этом привиле-
гированном корпусе, состоявшем исключительно из рабов. Новых
рекрутов в корпус неизменно набирали из числа новых белых
христианских рабов. Все это звучит весьма необычно, не прав-
да ли? Но ты должна запомнить, что слово «раб» в мусульман-
ских странах в те времена означало не совсем то же, что теперь.
Рабы с точки зрения правовой и юридической находились на
положении рабов, но они могли подняться до высоких должно-
стей. Вспомни делийских царей-рабов в Индии; египетский сул-
тан Саладин (Салах-ад-дин) также происходил из рабов. Види-
мо, турки придерживались той точки зрения, что представители
высшего класса должны получать тщательную подготовку, чтобы
он? могли действовать возможно более эффективно. Они знали,
как это знает каждый учитель, что лучшее время для воспита-
ния— раннее детство. Возможно, было нелегко отбирать детей
у мусульманских подданных, полностью отрывать их от родителей
или превращать в рабов. Поэтому турки захватывали маленьких
мальчиков-христиан, включали их в число рабов султана и да-
вали им суровое воспитание. Конечно, мальчики, вырастая, ста-
новились мусульманами.
Эта система распространялась и на самих султанов. Султан
не вступал в брак обычным путем. Для его дома тщательно от-
бирали рабынь, которые становились матерями его детей. Поэто-
му до начала восемнадцатого века османские султаны были
сыновьями рабынь и должны были проходить то же суровое вос-
питание и подчиняться той же строгой дисциплине, что и любой
другой раб султана.
Была некоторая доля научного подхода в этом тщательном
отборе рабов, их дисциплине и воспитании для выполнения спе-
циальных функций — от султана и до самых низших. Следствием
этого отбора были успехи в некоторых частных областях, а по-
стоянный приток свежей крови благодаря новым рабам препят-
ствовал образованию наследственной касты. Возможно, могуще-
ство империи в ранний период порождено этой системой. Но она
была совершенно несовместима с европейскими или азиатскими
436
условиями. Она резко отличалась от феодальной системы и еще
более от той системы, которая сменила феодализм в Европе.
При этой системе, когда торговля и коммерция были слабораз-
виты, не мог сложиться настоящий средний класс. Эта система
не могла сохраняться в своей первоначальной чистоте, после то-
го как во второй половине шестнадцатого века в рабовладельче-
ском хозяйстве султанов появился элемент наследственности и
сыновья рабов могли оставаться при султане и продолжать карье-
ру своих отцов. Постепенное ослабление системы проявлялось
и во многих других отношениях. Но основа ее сохранялась, и
вследствие этого турки продолжали оставаться чужеземцами в
Европе, несмотря на тесные связи на протяжении столетий. В са-
мой Турции общины других национальностей существовали со-
вершенно обособленно, они составляли отдельные группы и жи-
ли по своим законам.
Я так много рассказал об этой необычной старой турец-
кой системе, поскольку эта единственная в своем роде система
способствовала созданию Оттоманской империи. Теперь ее,
разумеется, больше не существует, она отошла в область ис-
тории.
История Турции на протяжении последних двухсот лет была
историей войн против непрерывно продвигавшихся русских и
против восстаний покоренных народов. Греция, Румыния, Сер-
бия, Болгария, Черногория, Босния — все эти Балканские стра-
ны входили в состав Оттоманской империи. Греция, как мы ви-
дели, отделилась в 1829 году с помощью Англии, Франции
и России. Россия — славянская страна, так же как Болгария и
Сербия на Балканах. Царская Россия старалась изобразить себя
защитницей и покровительницей этих балканских славян. В дей-
ствительности Россию привлекал Константинополь и конечной
целью всей ее дипломатии было овладение этим древним цент-
ром империи, поскольку царь считал себя наследником визан-
тийских императоров. С 1730 года началась серия русско-турец-
ких войн, после мирных промежутков войны вновь возобновля-
лись, так было в 1768, 1787, 1806, 1828, 1853, 1877 и, наконец, в
1914 годах. В 1774 году Россия взяла у Турции Крым и таким
образом вышла к Черному морю. Но пользы от этого было мало,
так как Черное море закупорено и в горлышке его находится
Константинополь. В 1787 и 1806 годах русская граница все бо-
лее приближалась к Константинополю и турки продолжали от-
ступать. Во время войны за независимость Греции царь попы-
437
талон воспользоваться этим и атаковал турок, когда они были це-
ликом заняты в другом месте. Он взял бы Константинополь, если
бы не вмешались Англия и Австрия.
Почему же Англия и Австрия спасли Турцию от России? Ра-
зумеется, не из любви к Турции, но из соперничества и страха
перед Россией. Я раньше уже рассказывал тебе о традиционном
соперничестве Англии и России в Азии и других частях мира.
Англия, в особенности завладев Индией, вплотную приблизилась
к русской границе, и англичан непрерывно одолевали кошмары:
что предпримет Россия против Индии? Поэтому их политика за-
ключалась в том, чтобы мешать России и препятствовать ее
дальнейшему усилению. Захват Константинополя дал бы России
отличный порт в Средиземном море и позволил бы ей держать
свой военный флот в непосредственной близости от морского пути
в Индию. Риск был слишком велик, поэтому Англия неодно-
кратно останавливала Россию, не давая ей разгромить Турцию.
Австрия также была заинтересована в том, чтобы не допустить
продвижения России. Австрия теперь крохотная страна, но еще
совсем недавно это была большая империя, граничившая с Бал-
канами, она сама помышляла о захвате значительной доли Бал-
кан после распада Турции. Поэтому она стремилась не допустить
дальнейшего продвижения России.
Турция находилась в тяжелом положении,, окруженная могу-
щественными соседями, которые только и ждали, когда с ней
что-нибудь случится, чтобы броситься на нее и разорвать на
части. Русский царь, намекая на Турцию, говорил британскому
послу в 1853 году: «У нас на руках больной человек, очень боль-
ной человек... Он может внезапно умереть на наших руках...»
Эта фраза стала знаменитой, и Турцию с тех пор называли
«больным человеком Европы». Но больной умирал очень долго!
В том же 1853 году царь предпринял еще одну попытку по-
кончить с Турцией. Это привело к Крымской войне, в ходе ко-
торой Англия и Франция остановили продвижение России.
Спустя двадцать один год, в 1877 году, царь снова напал на Тур-
цию и нанес ей поражение, но вмешательство иностранных го-
сударств сп^па до некоторой степени спасло Турцию, по край-
ней мере оно спасло Константинополь от России. В 1878 году
в Берлине собрался знаменитый международный конгресс, чтобы
решить участь Турции; на нем присутствовали и Бисмарк и
Дизраэли, и многие другие ведущие политические деятели Ев-
ропы, которые прибегали в ходе борьбы к угрозам и интригам.
438
Англия, казалось, была на пороге войны с Россией, когда послед-
няя уступила. В результате Берлинского трактата Балканские
страны: Болгария, Сербия, Румыния и Черногория—получили не-
зависимость; Австрия оккупировала Боснию и Герцеговину (ко-
торые теоретически оставались под верховной властью Турции),
а Англия взяла у Турции остров Кипр в качестве своего рода
комиссионных за то, что Англия была в известной мере на ее
стороне.
Следующая русско-турецкая война началась спустя тридцать
шесть лет, в 1914 году, она явилась частью мировой войны.
Тем временем в Турции происходили большие изменения. Ре-
шительное поражение, которое нанесла ей Россия в 1774 году,
было первым потрясением для турок, заставившим их осознать,
что они отстают от всей Европы. Будучи военной нацией, они
прежде всего сделали вывод о необходимости поднять армию до
современного уровня. Это было в известной мере достигнуто, и
именно при посредстве нового офицерства идеи Запада проникли
в Турцию. Как я уже говорил, в Турции почти не было среднего
класса, не существовало и какого-либо другого организованного
класса. После Крымской войны 1853—1856 годов была предпри-
нята действительная попытка европеизации Турции. Возникло
движение за конституционную форму правления (это означало,
что на смену самодержавному правлению султана должен был
прийти демократически избранный парламент). Вождем этого дви-
жения был Мидхат-паша. В 1876 году в Константинополе состоя-
лись выступления с требованием конституции, и султан даровал
ее, но лишь для того, чтобы тотчас же отложить ее в сторону в
связи с восстанием в Болгарии и войной против России. Тяже-
лые расходы на ведение этой войны и стоимость верхушечных
реформ, которые проводились без каких-либо фундаментальных
экономических преобразований, привели турецкое правительство
к банкротству, в результате чего пришлось обратиться за денеж-
ными займами к западным финансистам, а эти люди установили
свой контроль над частью государственных доходов. Таким обра-
зом, попытка европеизации страны и проведения реформ не увен-
чалась успехом. Ее трудно было совместить со старым строем
империи.
В начале двадцатого века требования ввести конституцию
усилились. Как и прежде, единственной организованной силой
были офицеры, именно в их среде быстро распространилось влия-
ние новой партии, называвшейся партией младотурок. Создава-
439
лись тайные комитеты организации «Единение и прогресс», они
привлекли на свою сторону большую часть армии и в 1908 году
заставили султана восстановить конституцию 1876 года. Повсюду
происходили большие празднества, турки, армяне и представите-
ли других народов, которые до тех пор убивали друг друга, обни-
мались и проливали слезы радости, приветствуя зарю новой эры,
когда все будут равны и подчиненные народы обретут всю пол-
ноту прав. Энвер-бей, красивый и тщеславный, но вместе с тем
бесстрашный и предприимчивый, был главным героем этой бес-
кровной революции. Мустафа Кемаль, которому впоследствии
предстояло стать спасителем Турции, также был видным лиде-
ром младотурок, но по сравнению с Энвером он оставался тогда
в тени, они не любили друг друга.
Младотуркам приходилось нелегко. Султан чинил им помехи,
произошло кровопролитие, султан был отстранен, и на его место
посажен другой. Младотурки столкнулись также с экономически-
ми трудностями, осложнились их отношения с иностранными дер-
жавами. Австрия воспользовалась царившим замешательством,
чтобы объвить об аннексии Боснии и Герцеговины (которые она
оккупировала в 1878 году, после заключения Берлинского
трактата), Италия силой захватила Триполи в Северной Африке
и объявила войну. Турки ничего не могли поделать, так как у
них не было достаточно сильного флота, и вынуждены были под-
чиниться требованиям итальянцев. Едва они успели сделать это,
как над ними нависла новая опасность, более близкая к их ро-
дине. Сербия, Греция и Черногория, стремившиеся вытеснить
Турцию из Европы и разделить добычу, видя, что наступил бла-
гоприятный момент, объединились и, создав Балканский союз,
напали в октябре 1912 года на Турцию. Турция была истощена
и дезорганизована, в стране шла борьба за власть между кон-
ституционалистами и реакционерами. Столкновение с Балканским
союзохм окончилось для Турции полным разгромом и огромными
потерями. Таким образом, первая Балканская война закончилась
за несколько месяцев, Турция была почти полностью вытеснена
из Европы, у нее оставался только Константинополь. Даже Ад-
рианополь [Эдирне], старейший из ее городов в Европе, был от-
нят, как она этому ни противилась.
Очень скоро, однако, между победителями вспыхнула ссора
из-за добычи, и Болгария внезапно и предательски напала на
своих бывших союзников. Произошла всеобщая резня, и тогда
вмешалась Румыния, державшаяся до этого в стороне, с целью
440
нажиться во время этой всеобщей неразберихи. В результате
Болгария потеряла все, что приобрела, а Румыния, Греция и
Сербия значительно увеличили свои территории. Турция полу-
чила назад Адрианополь. Взаимная ненависть балканских наро-
дов просто поразительна. Балканские страны невелики, но они
не раз были центром возникновения бурь в Европе.
Султан, которого младотурки отстранили от власти в 1909 го-
ду, был интересной личностью. Его имя — Абдул-Хамид II, он
вступил на престол в 1876 году. Он не был склонен к реформам
и современным нововведениям, но слыл по-своему способным
человеком, умевшим сталкивать между собой великие державы.
Все османские султаны, как ты должна помнить, являлись
также халифами, или религиозными главами ислама. Абдул-Ха-
мид, используя свое положение, попытался основать панислами-
стское движение — то есть движение, к которому могли бы при-
мкнуть и мусульмане других стран, на которых он мог бы опе-
реться. О панисламизме несколько лет шли разговоры в Европе
и Азии, но это движение не имело под собой прочного основа-
ния, а [первая] мировая война полностью положила ему конец.
Панисламизму в Турции противостоял национализм, который ока-
зался более великой силой.
Султан Абдул-Хамид был весьма непопулярен в Европе, по-
скольку его считали ответственным за зверства и кровопролития
в Болгарии, Армении и других странах. Гладстон назвал его
«великим убийцей» и организовал в Англии большую кампанию
против его зверств. Турки сами считают правление Абдул-Ха-
мида самым мрачным периодом своей истории. Кровопролития
и зверства, видимо, были регулярным явлением на Балканах и
в Армении. Столетия расовой и религиозной вражды наложили
глубокий отпечаток на самый характер этих народов и проя-
вились ужасным образом. Армения пострадала при этом больше
всех. Теперь это одна из советских республик близ Кавказского
хребта.
Таким образом, после Балканских войн Турция была истоще-
на и владела лишь небольшим плацдармом в Европе. Вся осталь-
ная империя также трещала по швам. Египет, разумеется, при-
надлежал ей лишь номинально: в действительности оккупирова-
ла страну и эксплуатировала ее Англия. Но в других арабских
странах также появились признаки национального движения.
Не удивительно, что в Турции царили подавленность и разоча-
рование. Все смелые надежды 1908 года развеялись в прах.
441
Именно тогда Германия начала проявлять симпатии к Турции.
Германия бросала взгляды на Восток и мечтала о распростране-
нии своего влияния на весь Средний Восток. Турция также ори-
ентировалась на Германию, и контакты между ними росли. Та-
ково было положение, когда в 1914 году началась мировая вой-
на, ровно через год после окончания второй Балканской войны.
Таким образом, Турция не получила передышки.
143.	РОССИЯ ПОД ВЛАСТЬЮ ЦАРЕЙ
16 марта 1933 года
Россия сегодня Советская страна, и управляется она предста-
вителями рабочих и крестьян. В ряде отношений это самая пере-
довая страна в мире. Каковы бы ни были фактически сущест-
вующие условия, вся структура управления и общества основана
на принципе социального равенства. Так обстоит дело теперь.
Но еще несколько лет назад и на протяжении всего девятнадца-
того века и до этого времени Россия была самой отсталой и ре-
акционной страной в Европе. В России процветали самые непри-
крытые формы самодержавия и авторитаризма; несмотря на ре-
волюции и преобразования в Западной Европе, цари все еще от-
стаивали теорию божественного права монархов. Даже церковь —
старая православная церковь, а не католическая или протестант-
ская — была, возможно, более авторитарной, чем в других стра-
нах, она являлась опорой и орудием царского правительства.
«Святая Русь» — так называли страну, а царя именовали «бе-
лым царем-батюшкой» для всех, и легенды эти церковь и власти
использовали, чтобы затуманить головы и отвлечь внимание от
политического и экономического положения. В ходе истории свя-
тость попадала в удивительную компанию!
Типичным символом этой «Святой Руси» являлся кнут, а до-
вольно частым ее занятием были погромы — два слова, которые
царская Россия подарила миру. Кнут — это бич, который приме-
нялся для наказания крепостных и других людей. Погром озна-
чает разорение и организованное преследование, в действитель-
ности же это было избиение, в особенности евреев. А за цар-
ской Россией лежали обширные безлюдные степи Сибири, назва-
ние которой стало ассоциироваться со ссылкой, тюрьмой и отчая-
нием. В Сибирь отправляли множество политических осужденных
442
и каторжан, так выросли большие лагеря и колонии ссыльных, а
рядом с каждой из них — могилы самоубийц Долгие сроки ссыл-
ки, одиночество и тюрьму тяжело вынести, и было немало сме-
лых людей, чей разум помутился и тело было сломлено этим ис-
пытанием. Чтобы жить, будучи отрезанным от мира, вдали от
друзей и товарищей и от тех, с кем мы делим наши надежды и
кто облегчает наше бремя, надо обладать силой ума и глубокой
натурой, которые придают спокойствие, стойкость и мужество
выдержать все это. Так царская Россия сносила голову каждо-
му, кто осмеливался поднять ее, и подавляла все попытки добить-
ся свободы. Даже путешествиям чинили препятствия, дабы ли-
беральные идеи не проникли из-за границы. Но подавление сво-
боды во много раз усиливает стремление к ней, и, когда прогресс
свободы начинается, он нередко идет скачками и телега старого
строя опрокидывается.
В наших предыдущих письмах были отрывочные заметки о
действиях и политике царской России в различных частях Азии
и Европы — на Дальнем Востоке, в Средней Азии, Персии и Тур-
ции. Теперь мы немного восполним картину и свяжем эти раз-
розненные действия с главной темой. Географическое положение
России таково, что у нее всегда было два лица: одно, обращенное
на Запад, и другое — на Восток. Благодаря этому положению
Россия была державой Евразии, и последующая ее история
характеризуется чередованием ее интереса к Востоку и к
Западу. Получив отпор на Западе, она обращалась на Восток;
если ее сдерживали на Востоке, она снова поворачивала на
Запад.
Я рассказывал тебе о распаде старых монгольских империй,
о наследстве Чингисхана и о том, как монголы Золотой Орды
были в конце концов изгнаны из России русскими князьями под
предводительством московского князя. Это произошло в конце
четырнадцатого века. Московские князья постепенно сделались
самодержавными правителями всей страны и стали называть себя
царями (или цесарями). Их взгляды и обычаи оставались в ос-
новном монгольскими, и у них было мало общего с Западной Ев-
ропой, которая считала Россию варварской страной. В 1682 году
на престол вступил царь Петр, его называли Петром Великим.
Он решил повернуть Россию лицом к Западу и отправился в дли-
тельное путешествие по европейским странам, чтобы изучить ус-
ловия их жизни. Он воспроизвел у себя многое из увиденного
и насаждал идеи европеизации среди своего невежественного и
443
сопротивлявшегося дворянства. Народные массы оставались, ра-
зумеется, очень отсталыми и угнетенными, и для Петра не стоял
вопрос о том, что они думают о его реформах. Петр видел, что
великие нации его времени были сильны на море, и понимал
значение морской мощи. Но Россия, хотя и была огромна, не
имела тогда выхода к морю, не считая Северного Ледовитого
океана, от чего было мало пользы. Поэтому Петр стал продви-
гаться на северо-запад к Балтийскому морю и на юг в Крым.
Он не достиг Крыма (это сделали его преемники), но вышел к
Балтийскому морю, нанеся поражение Швеции. Петр основал но-
вый город на Неве, построенный по западному образцу, Санкт-
Петербург, расположенный на берегу Финского залива, выходя-
щего в Балтийское море. Он сделал этот город своей столицей и
попытался таким образом сломать старые традиции, связанные
с Москвой. Петр умер в 1725 году.
Спустя почти полстолетия, в 1762 году, еще один прави-
тель России пытался европеизировать страну. Это была жен-
щина, Екатерина II, которую также называли Великой. Она бы-
ла выдающейся женщиной, сильной, жестокой, способной, в лич-
ной жизни у нее была весьма дурная репутация. Избавившись
от своего мужа, царя, с помощью убийства, она стала самодер-
жицей всероссийской и правила на протяжении тридцати четы-
рех лет. Екатерина разыгрывала из себя покровительницу куль-
туры и пыталась установить дружеские связи с Вольтером, с ко-
торым она поддерживала переписку. Ее двор был в какой-то мере
подражанием французскому двору в Версале, она провела у себя
также некоторые реформы в области образования. Но все это за-
трагивало лишь верхушку и носило показной характер. Культуру
нельзя перенять сразу, ей необходимо пустить корни. Отсталая
нация, которая просто подражает передовым нациям, под-
меняет золото и серебро подлинной культуры блестками и ми-
шурой. Культура Западной Европы опиралась на определенные
социальные условия. Петр и Екатерина, не пытаясь воссоз-
дать эти условия, старались воспроизвести у себя надстрой-
ку» в результате эти преобразования, бремя осуществления ко-
торых легло на плечи народных масс, фактически укрепили
крепостное право и еще более усилили самодержавную власть
царя.
Таким образом, в царской России унция прогресса сопровож-
далась, тонной реакции. Русские крестьяне фактически были ра-
бами.'Они были прикреплены к своим земельным наделам и не
444
могли их покинуть без специального разрешения. Образование
было распространено лишь среди части офицерства и интелли-
гентов, все они происходили из дворян-землевладельцев. Сред-
него класса практически не существовало, а народные массы бы-
ли совершенно неграмотны и отстали. В прошлом часто проис-
ходили кровавые крестьянские восстания, это были слепые
вспышки ярости из-за чрезмерного угнетения, и их неизменно
подавляли. Теперь, когда образование немного распространилось
в верхах, сюда также стали просачиваться некоторые господст-
вовавшие в Европе идеи. Это были времена Французской рево-
люции и Наполеона. Падение Наполеона, как ты помнишь, при-
вело к воцарению реакции во вбей Европе, царь Александр I
с его «Священным союзом» императоров был главным побор-
ником этой реакции. Его преемник был даже хуже, чем он. По-
буждаемая к действию сложившимися обстоятельствами, группа
молодых офицеров и интеллигентов в 1825 году подняла восста-
ние. Все они принадлежали к помещичьему классу и не имели
опоры в народных массах или в армии; их разгромили. Их на-
зывают декабристами, поскольку восстание произошло в декабре
1825 года. Это восстание было первым внешним признаком по-
литического пробуждения России. Ему предшествовало возник-
новение тайных политических обществ, поскольку царское пра-
вительство препятствовало всякой публичной политической дея-
тельности. Эти тайные общества продолжали существовать, и ре-
волюционные идеи стали распространяться, особенно среди ин-
теллигентов и студентов университетов.
После поражения России в Крымской войне были проведены
некоторые реформы, и в 1861 году было отменено крепостное
право. Это было великое событие для крестьянства, и все же оно
не принесло ему большого облегчения, так как освобожденные
крепостные не получали достаточно земли, чтобы прокормить
себя. Тем временем продолжалось распространение революцион-
ных идей среди интеллигенции и одновременно их подавление
царским правительством. Между этими передовыми интеллиген-
тами и крестьянством не существовало связей, у них не было об-
щей почвы. Поэтому в начале семидесятых годов социалистически
настроенные студенты (все они были мечтателями, и их пред-
ставления носили весьма туманный характер) решили вести свою
пропаганду среди крестьянства. И тысячи студентов отправились
в деревни. Крестьяне не знали этих студентов. Они не доверяли
им и подозревали их в каком-то заговоре, возможно с целью
445
восстановления крепостного права. Поэтому они даже задержали
многих студентов, которые прибыли к ним с риском для жизни,,
и отдали их в руки царской полиции! Это был очень яркий
пример бесплодности деятельности при отсутствии связей с мас-
сами.
Полная неудача с крестьянством была большим потрясением
для этих студентов-интеллигентов. Охваченные досадой и отчая-
нием, они вступили на путь так называемого терроризма, то есть
стали бросать бомбы и прибегать к другим попыткам убийства
представителей власти. Это было началом терроризма и культа
бомбы в России, с этого времени революционная деятельность
вступила в новую фазу. Эти метатели бомб именовали себя «ли-
бералами с бомбой», а их террористическая организация называ-
лась «Народной волей». Название несколько претенциозное, ибо
народ, который был с ней связан, составлял сравнительно немно-
гочисленные группы.
Так начался новый поединок между этими группами реши-
тельных молодых мужчин и женщин и царским правительством.
Революционные силы пополнились представителями многочис-
ленных покоренных народов и национальных меньшинств России.
Все эти народы и меньшинства подвергались дурному обраще-
нию со стороны правительства. Им не разрешалось пользоваться
своим языком в общественных местах, их раздражали и унижа-
ли множеством других способов. Польша, более развитая в про-
мышленном отношении, чем Россия, была превращена в рядовую
провинцию России, и даже само название «Польша» практически
исчезло. Польский язык был запрещен. Если так обращались с
Польшей, то с другими меньшинствами и расами обращались
еще хуже. В шестидесятые годы в Польше вспыхнуло восстание,
подавленное с большой жестокостью; пятьдесят тысяч поляков
было выслано в Сибирь. Евреи постоянно подвергались погромам,
то есть избиению и резне, и множество их эмигрировало в дру-
гие страны.
Было естественно, что евреи и лица других национальностей,
у которых угнетение их народов со стороны царизма вызывало
гнев, присоединялись к русским террористам. Нигилизм, как на-
зывали этот терроризм, разрастался, и, разумеется, на него от-
вечали кровавыми репрессиями, длинные колонны политических
каторжан тащились пешком в сибирские степи, а многих казни-
ли. Для борьбы с угрозой терроризма царское правительство
применило метод, который заводил чрезвычайно далеко.
//.б
В ряды террористов и революционеров засылали agents-provoca-
leurs, агентов-провокаторов, эти люди подстрекали к актам тер-
рора с применением бомб, а иногда совершали их сами, чтобы
впутать других. Одним из таких знаменитых агентов-прово-
каторов был Азеф, он был одним из ведущих революционеров-
бомбистов и в то же время одним из начальников русской
тайной полиции! Были и другие случаи, вполне доказанные,
когда царские генералы из тайной полиции, выступая в роли
полицейских агентов, кидали бомбы, чтобы компрометировать
других!
Пока все это происходило, владения России на Востоке про-
должали непрерывно расширяться и в конце концов, как я уже
говорил, достигли берегов Тихого океана. В Средней Азии рус-
ские дошли до границ Афганистана, а на Юге они все дальше
отодвигали турецкую границу. Другим важным явлением с нача-
ла шестидесятых годов было развитие промышленности по за-
падному образцу. Это развитие ограничивалось лишь немногими
районами, такими, как окрестности Петербурга и Москва, а
страна в целом оставалась исключительно сельскохозяйственной.
Но заводы и фабрики строились на вполне современном уровне
и обычно управлялись англичанами. Это имело два следствия.
В таких немногих промышленных районах быстро развивался
русский капитализм, и с такой же быстротой рос рабочий класс.
Как и в начальный период развития фабричной системы в
Англии, русских рабочих ужасно эксплуатировали, заставляя
работать день и ночь. Но было одно различие. К тому вре-
мени возникли новые идеи, идеи социализма и коммунизма,
а русский рабочий обладал свежим умом и был восприимчив
к этим идеям. Английский рабочий с его давнишними тра-
дициями был прикован к старым идеям и стал консерватив-
ным.
Эти новые идеи начали претворяться в жизнь, образовалась
Социал-демократическая рабочая партия. Она придерживалась
принципов марксистской философии. Марксисты объявили себя
противниками террористических актов. Согласно теории Карла
Маркса, надо было побудить к действиям рабочий класс, ибо
только действия народных масс могли привести к желанной
цели. Убийство отдельных лиц террористами не заставит
рабочий класс предпринять подобные действия, ибо цель заключа-
ется в свержении царизма, а не в убийстве царя и его ми-
нистров.
447
Уже в восьмидесятые годы в революционном движении при-
нимал участие юноша, тогда еще учившийся в школе, а впослед-
ствии известный всему миру как Ленин. В 1887 году, когда ему
было семнадцать лет, его постиг ужасный удар. Его старший брат
Александр, к которому Ленин был сильно привязан, был казнен,
повешен за участие в террористическом покушении на жизнь
царя. Несмотря на потрясение, Ленин уже тогда сказал, что сво-
боды нельзя добиться методами террора, путь к ней лежит
только через действия масс. Непреклонно, стиснув зубы, юно-
ша продолжал учебу в школе, явился на выпускные экза-
мены и сдал их с отличием. Из такого материала был сделан
вождь и мастер революции, которая произошла спустя три-
дцать лет.
Маркс полагал, что пролетарская революция, которую он
предсказывал, начнется в высокоразвитой промышленной стра-
не, такой, как Германия, в которой существует многочисленный
и хорошо организованный рабочий класс. Он считал весьма ма-
ловероятным, чтобы это произошло в России ввиду ее отсталости
и средневековых порядков. Однако в России он нашел верных
последователей среди молодежи, которые с энтузиазмом изучали
Маркса, стремясь узнать, что следует делать, чтобы избавиться
от невыносимых условий существования. Сам факт, что в цар-
ской Росспи нельзя было действовать открыто или конституцион-
ными методами, толкал молодежь к изучению Маркса и дискус-
сиям в своей среде. Множество молодых людей было брошено в
тюрьмы, отправлено в Сибирь или выслано за границу. Куда бы
они ни попадали, они продолжали изучать марксизм и готовить-
ся к тому дню, когда настанет время действовать.
144.	НЕУДАВШАЯСЯ РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
1905 ГОДА
17 марта 1933 года
Русским марксистам — Социал-демократической партии —
пришлось пережить в 1903 году кризис, когда они должны были
дать ответ на вопрос, с которым рано или поздно приходится
столкнуться и на который приходится дать ответ каждой партии,
придерживающейся известных принципов и имеющей определен-
ие
ные идеалы. И вообще всем мужчинам и женщинам, у которых
имеются определенные принципы и убеждения, много раз на
протяжении своей жизни приходится переживать подобный кри-
зис. Вопрос заключался в том, следует ли им неукоснительно
придерживаться своих принципов и готовиться к пролетарской
революции или пойти на небольшой компромисс с существующими
условиями и тем самым подготовить почву для конечной револю-
ции. Этот вопрос вставал во всех западноевропейских странах и
более или менее повсюду, где наблюдалось ослабление социал-де-
мократических или других подобных партий и внутренние кон-
фликты. В Германии марксисты смело высказались за неурезан-
ные принципы, отстаивая революционную точку зрения, на деле,
однако, они не проявили решительности и заняли более мягкую
позицию. Во Франции многие ведущие социалисты дезертирова-
ли из своих партий и сделались министрами кабинета. Так же
было в Италии, Бельгии и других странах. В Англин марксизм
был слаб и вопрос этот не возникал, но даже там член парламен-
та — лейборист стал министром кабинета.
В России положение было другим, поскольку там не было
места для парламентских действий. Там не существовало парла-
мента. Но, несмотря на это, и там были возможности отказать-
ся от того, что называли «нелегальными» методами борьбы про-
тив царизма, и ограничиться спокойной теоретической пропаган-
дой. Но у Ленина были четкие и определенные взгляды на этот
предмет. Он не одобрял никакого ослабления, никакого компро-
мисса, поскольку опасался, что иначе партия будет наводнена
оппортунистами. Он наблюдал методы, которые использовали за-
падные социалистические партии, и они произвели на него от-
рицательное впечатление. Как он писал позднее по другому по-
воду, тактика парламентаризма, как ее проводили на практике
социалисты западных стран, была несравненно более деморали-
зующей и постепенно превратила каждую социалистическую пар-
тию в маленький Таммани-холл со своими честолюбцами и карье-
ристами. (Таммани-холл находится в Нью-Йорке. Он стал сим-
волом политической коррупции.) Ленин не придавал значения
тому, сколько людей пойдет за ним — одно время он даже грозил
выступать в одиночестве,— но он настаивал, что брать следует
только тех, кто полностью предан, кто готов пожертвовать всем
ради общего дела и обойдется даже без рукоплесканий толпы.
Он хотел создать организацию профессиональных революционе-
ров, которые смогли бы эффективно развивать движение. Ленин
449
не нуждался в просто сочувствующих или в ненадежных попут-
чиках.
Это была очень жесткая позиция, и многие считали ее небла-
горазумной. Однако в целом Ленин одержал победу; Социал-де-
мократическая партия раскололась на две части, и появились на
свет два названия, ставшие с тех пор широкоизвестными,—
большевики и меньшевики. Большевик многим людям представ-
ляется теперь ужасным словом, но означает оно всего лишь сто-
ронника большинства. Меньшевик означает сторонника мень-
шинства. Группу Ленина в партии, оказавшуюся после раскола
1903 года в большинстве, называли большевиками, то есть пар-
тией большинства. Интересно отметить, что Троцкий, тогда мо-
лодой человек двадцати четырех лет, который стал одним из
соратников Ленина в революции 1917 года, в то время был на
стороне меньшевиков.
Все эти дискуссии и дебаты происходили далеко от России,
в Лондоне. Съезд русской партии приходилось проводить в Лон-
доне, так как в царской России для пего не нашлось места и
большинство участников съезда были эмигрантами или людьми,
бежавшими из сибирской каторги.
Тем временем в самой России шло брожение. Признаком это-
го были политические стачки. Политическая стачка рабочих оз-
начает стачку не за улучшение экономических условий, напри-
мер за повышение зарплаты, а забастовку протеста против ка-
кой-либо политической акции правительства. Она подразумевает
наличие у рабочих в некоторой мере политического сознания.
Так, когда индийские фабричные рабочие проводят стачку из-за
того, что арестован Гандиджи, или из-за какой-либо чрезвычай-
ной меры, усиливающей угнетение, то это политическая стачка.
Как это ни удивительно, такого рода политические стачки были
редки в Западной Европе, несмотря на ее могущественные про-
фессиональные союзы и рабочие организации. Но, может быть,
они были редки потому, что вожди рабочих заняли более
примиренческую позицию вследствие своих особых матери-
альных интересов. В России из-за тирании царизма политиче-
ская сторона в борьбе была всегда на переднем плане. Уже в
1903 году на юге России состоялось много стихийных поли-
тических забастовок. Движение приняло широкие массовые мас-
штабы, но постепенно угасло из-за отсутствия руководите-
лей.
450
Следующий год ознаменовался осложнениями па Дальнем Во-
стоке. В другом письме я рассказывал тебе о строительстве длин-
ной железнодорожной магистрали в Сибири, через степи Се-
верной Азии до самого Тихого океана, о столкновениях России
с Японией, начавшихся с 1894 года, и о русско-японской войне
1904—1905 годов. Я рассказывал тебе также о «Кровавом воскре-
сенье», 22 [9] января 1905 года, когда царские войска расстреля-
ли мирную демонстрацию во главе со священником, которая на-
правлялась к «царю-батюшке» просить хлеба. Страна была объ-
ята ужасом, и было много политических стачек. В конце концов
произошла всеобщая стачка, охватившая всю Россию. Револю-
ция нового марксистского типа началась.
Рабочие, особенно выступившие в крупных центрах, таких,
как Петербург и Москва, создали в каждом таком центре новую
организацию — Совет. Сначала это был просто комитет, руково-
дивший всеобщей стачкой. Троцкий стал руководителем Петер-
бургского совета. Царское правительство было застигнуто врас-
плох и в известной мере сдалось, пообещав учредить конститу-
ционное собрание и ввести демократическую систему выборов.
Казалось, великий оплот самодержавия пал. То, чего не удалось
добиться крестьянским восстаниям в прошлом, в чем не преус-
пели террористы с их бомбами и чего не смогли сделать уме-
ренные либеральные конституционалисты с их робкими прось-
бами,— это сделали рабочие своей всеобщей стачкой. Царизм
впервые в истории склонил голову перед простым народом. По-
зднее выяснилось, что эта победа ничего не дала. Но все же па-
мять о ней светила рабочим как маяк.
Царь обещал конституционное собрание, Думу, как ее назы-
вали; название это означает место, где думают, а не говорильню,
как парламент (от французского parler — говорить). Это обеща-
ние охладило пыл умеренных либералов, которые были им удов-
летворены. Их всегда легко удовлетворить. Помещики, напуган-
ные революцией, согласились на некоторые реформы, которые
принесли выгоды более богатым крестьянам. После этого цар-
ское правительство столкнулось с подлинными революционера-
ми и, убедившись в их слабости, воспользовалось этим. С од-
ной стороны были голодавшие рабочие, которых больше интере-
совали хлеб и повышение зарплаты, чем политические консти-
туции, и крестьянская беднота, выдвигавшая опасный лозунг
«Дайте нам землю!», с другой — революционеры, которых вол-
новал главным образом политический аспект и которые надея-
451
лись добиться учреждения парламента западноевропейского об-
разца и гораздо меньше заботились о действительных требова-
ниях и чувствах народных масс. Многие высококвалифицирован-
ные рабочие, организованные в профессиональные союзы, при-
соединились к революции, поскольку были ваинтересованы в по-
литическом ее аспекте. Но в целом массы в городах и деревнях
были апатичны. В связи с этим царское правительство и поли-
ция прибегли к освященному временем методу всех деспотов: они
вызвали расколы и натравили эти голодавшие массы на некото-
рые революционные группы. Русские устраивали резню несчаст-
ных евреев, татары резали армян, и были даже столкновения
между революционными студентами и рабочими из беднейших
слоев. Сломив таким образом революцию в различных частях
страны, правительство атаковало оба центра революционной бу-
ри — Петербург и Москву. Петербургский совет легко удалось
разгромить. В Москве военные поддержали революционеров и
сражение продолжалось пять дней, прежде чем Совет был-в
конце концов разгромлен. Затем последовала месть. Предполага-
ют, что в Москве правительство казнило без суда тысячу чело-
век и семьдесят тысяч бросило в тюрьмы. По всей стране в ре-
зультате восстаний в разных местах погибло четырнадцать тысяч
человек.
Так поражением и бедой закончилась революция 1905 года.
Ее называют прологом революции 1917 года, которая заверши-
лась победой. «Массы нуждаются в уроках крупных событий»,
пока не пробудится их сознание и они не смогут действовать в
больших масштабах. События 1905 года дорогой ценой преподали
им этот урок.
Дума была избрана и в мае 1906 года собралась на заседа-
ние. Это было далеко не революционное собрание, но для царя
и такая Дума оказалась слишком либеральной, и через два с по-
ловиной месяца он распустил ее. После того как он подавил ре-
волюцию, гнев Думы его мало беспокоил. Депутаты распущенной
Думы, принадлежавшие к буржуазно-либеральным конституцио-
налистам, направились в Финляндию (в непосредственной бли-
зости от Петербурга; она была тогда полунезависимой страной под
сюзеренитетом царя) и обратились к русскому народу с призы-
вом отказываться от уплаты налогов и сопротивляться набору в
армию и флот в знак протеста против роспуска Думы. Депутаты
не имели связей с массами, и на их призыв отклика не после-
довало.
452
В следующем, 1907 году была избрана вторая Дума. Полиция
старалась воспрепятствовать избранию радикальных кандидатов,
чиня им всяческие препоны, а иногда прибегая к такому средству,,
как арест. Все же и эта Дума не понравилась царю, и спустя
три месяца он распустил и ее. После этого царское прави-
тельство предприняло шаги, чтобы воспрепятствовать избранию
нежелательных лиц путем изменения избирательного закона.
Оно добилось успеха* и третья Дума была чрезвычайно рес-
пектабельным и консервативным собранием; существовала она
долго.
Тебя, может быть, удивляет, для чего нужно было царю
печься о такой слабой Думе, когда после подавления революции
1905 года он был достаточно силен, чтобы править, как ему забла-
горассудится. Причина заключалась отчасти в стремлении удов-
летворить некоторые немногочисленные группы в России, глав-
ным образом богатых помещиков и купцов. Обстановка в .стране
была плохой. Народ был, конечно, разгромлен, но он был недово-
лен и раздражен. Поэтому, как полагали, следовало держать в
руках по крайней мере богатую верхушку. А другим, более важ-
ным мотивом было желание создать у европейских стран впечат-
ление, будто царь является либеральным монархом. Дурное
управление и тирания царизма стали нарицательными в Западной
Европе. После роспуска первой Думы один из лидеров английской
либеральной партии воскликнул в палате общин, кажется, следу-
ющее: «Дума умерла! Да здравствует Дума!» Это свидетельствует
о том, насколько сильны были симпатии к Думе. Кроме того,
царю нужны были деньги, и много денег. Преуспевавшие фран-
цузы давали ему взаймы, именно французские займы помогли
царю подавить революцию 1905 года. Поразительный контраст —
республиканская Франция, помогающая самодержавной России
сокрушить ее радикалов и революционеров. Но под республикан-
ской Францией подразумевались французские банкиры. Как бы
там ни было, а внешние приличия надо было соблюсти, и избра-
ние Думы способствовало этому.
Тем временем ситуация в Европе и во всем мире быстро меня-
лась. После поражения, нанесенного Японией России, Англия
перестала бояться России, как прежде. Но Англию одолевала
новая тревога. Она опасалась соперничества Германии и в про-
мышленном производстве и на море, которое до тех пор было
заповедной зоной Англии. Именно страх перед Германией застав-
лял и Францию столь щедро предоставлять займы России. Эта
453
германская угроза, как ее называли, бросила давних врагов в
объятия друг друга. В 1907 году был подписан англо-русский
договор, который урегулировал все наиболее острые и спорные
вопросы в Афганистане, Персии и других местах. Позднее воз-
никла тройственная Entente — Антанта [согласие] между Англи-
ей, Францией и Россией. На Балканах соперницей России была
Австрия, а Австрия была союзницей Германии, союзницей послед-
ней числилась на бумаге и Италия. Таким образом, «Тройствен-
ное согласие» Англии, Франции и России противостояло Тройст-
венному союзу Германии, Австрии и Италии. И враги готовились
к военным действиям, пока мирные люди почивали, не ведая о
том, какие ужасы их ожидают.
Эти годы в России, после 1905 года, были годами реакции.
Большевики и другие революционные элементы были полностью
разбиты. На чужбине некоторые большевики, оказавшиеся в
изгнании, как Ленин, терпеливо продолжали свою деятельность
и писали книги и брошюры, стремясь приспособить теорию к из-
менившимся условиям. Разрыв между меньшевизмом (более
умеренным меньшинством марксистов) и большевизмом усилился.
Меньшевизм в эти годы реакции выдвинулся на передний план.
Хотя он и назывался партией меньшинства, на его стороне в это
время было значительное большинство. С 1912 года в российском
мире начинаются новые изменения, революционная активность
растет, а вместе с ней растет и большевизм. К середине 1914 года
атмосфера в Петрограде сгустилась, всюду шли разговоры о ре-
волюции и, как и в 1905 году, происходило много политических
стачек. А между тем — и такое бывает в революциях! — в Петер-
бургском комитете большевиков из семерых трое, как выясни-
лось впоследствии, состояло на службе в царской тайной поли-
ции! Большевики были представлены в Думе небольшой груп-
пой, лидером которой был Малиновский. Как стало известно
позднее, он тоже был полицейским агентом! А Ленин ему до-
верял.
В августе 1914 года началась мировая война, все внимание
было привлечено к воюющим фронтам, основная масса рабочих
была призвана на военную службу, и революционное движение
угасло. Большевиков, которые подняли свой голос против войны,
было очень немного, и они были крайне непопулярны.
Мы дошли до условленного места — до мировой войны — и
здесь должны остановиться. Но прежде чем я закончу это письмо,
я хотел бы привлечь твое внимание к русскому искусству и лите-
454
ратуре. Широко известно, что царская Россия при всех своих
недостатках сохраняла чудесные традиции танца. Она также дала
в девятнадцатом веке целый ряд выдающихся писателей, создав-
ших великую литературную традицию. Русские писатели прояви-
ли необычайное мастерство как в большом романе, так и в корот-
ком рассказе. В начале века жил Пушкин, современник Байрона,
Шелли и Китса, он считается величайшим из русских поэтов.
Среди прозаиков девятнадцатого столетия прославились Гоголь,
Тургенев, Достоевский и Чехов. Наконец, возможно, величайшим
из них был Лев Толстой — он не только создал гениальные
романы, но и стал религиозным и духовным вождем, чье влияние
широко распространилось. Оно достигло даже Гандиджи, который
в то время находился в Южной Африке; они очень ценили друг
друга и поддерживали переписку. Основой их связи была твердая
вера обоих в непротивление и отказ от насилия. По убеждению
Толстого, это было главным в учении Христа, а Гандиджи делал
такие же выводы из древних индуистских сочинений. В то время
как Толстой оставался пророком, который жил в соответствии со
своими принципами, но был оторван от мира, Гандиджи активно
применил эти внешне пассивные [то есть негативно относящиеся
к насилию. — Ред} установки к решению проблем, затрагивавших
народные массы и Южной Африки и Индии.
Один из великих русских писателей девятнадцатого века до
сих пор жив. Это Максим Горький !.
145.	КОНЕЦ ЭПОХИ
22 марта 1933 года
Девятнадцатый век! Сто лет — как долго нам пришлось задер-
жаться на них! На протяжении четырех месяцев я регулярно
писал тебе об этом периоде и немного устал от него; ты, возмож-
но, тоже устанешь, когда будешь читать эти письма. Я начал с
утверждения, что этот период полон очарования, но и очарование
со временем надоедает. В действительности мы вышли за пределы
девятнадцатого века и довольно далеко углубились в двадцатый.
Нашей границей был 1914 год. Год, когда, как обычно говорят,
свора псов войны была спущена на Европу и на весь мир. Этот
1 Горький умер в 1936 году.
455
год был поворотным пунктом в истории. Он является окончанием
одной эпохи и началом другой.
Тысяча девятьсот четырнадцатый! Даже этот год минул еще
до твоего рождения, а ведь нас отделяет от него меньше девят-
надцати лет, это пе слишком большой период даже в жизни
одного человека, не говоря уже об истории. Но мир настолько
изменился за эти годы и так продолжает меняться, что кажется,
будто с тех пор прошел целый век. И 1914 год. и предшествующие
ему годы уходят в далекое прошлое, становясь частицей той исто-
рии, о которой мы читаем в книгах и которая так сильно отли-
чается от нашей действительности. Об этих великих переменах
я немного расскажу тебе позднее. Но сейчас я хочу предупредить
тебя об одном. Ты проходишь в школе географию, а география,
которую ты изучаешь, очень отличается от той, которую препо-
давали мне, когда я учился в школе, — это было еще до 1914 года.
И может случиться, что многое из того, что ты учишь по геогра-
фии, тебе придется забыть, так же как пришлось в свое время
мне. Старые границы, старые страны исчезли в дыму войны, их
место заняли новые с названиями, которые трудно запомнить.
Сотни городов неожиданно меняли свои названия: Санкт-Петер-
бург стал сначала Петроградом, а затем Ленинградом, Констан-
тинополь теперь следует называть Стамбулом. Пекин известен
как Бэйпин, Прейг (Prague) в Богемии превратился в Прагу
(Praha) в Чехословакии.
В своих письмах о девятнадцатом веке я в силу необходимо-
сти рассматривал по отдельности континенты и страны, так же
рассматривали мы и различные аспекты истории и различные
движения. Но ты, конечно, должна помнпть, что все это происхо-
дило более или менее одновременно и история шагала по всему
миру единая во всем ее многообразии. Наука и промышленность,
политика и экономика, изобилие и нищета, капитализм и импе-
риализм, демократия и социализм, Дарвин и Маркс, свобода и
крепостничество, голод и чума — каждое из этих явлений имело
свое место в удивительной ткани истории, и все они воздейство-
вали друг на друга. Поэтому, если бы мы захотели мысленно
представить себе картину этого или любого другого периода, то
это была бы сложная, находящаяся в постоянном движении и из-
менении картина, напоминающая калейдоскоп, хотя многие ее
части в отдельности вряд ли приятны для созерцания.
Доминирующей чертой этого периода, как мы видели, было
развитие капиталистической промышленности на основе крупного
456
механического производства, то есть производства с помощью
какой-либо механической энергии, энергии воды, пара или элек-
тричества (мы называем силовой станцией агрегат, генерирую-
щий электроэнергию). Это имело различные следствия в различ-
ных частях мира, как прямые, так и косвенные. Так, производ-
ство в Ланкашире сукна с помощью механического ткацкого
станка разрушило строй сельской жизни в далекой Индии, поло-
жив конец существованию многих профессий. Капиталистическая
промышленность была динамична в силу самой своей природы,
она все больше разрасталась и не могла утолить свой голод. Ее
отличительной чертой была жажда наживы, она постоянно стре-
милась приобретать и владеть и снова приобретать. К этому
стремились и отдельные лица, и целые нации. Общество, вырос-
шее при этой системе, было обществом наживы. Его неизменной
целью всегда было производить все больше и больше и исполь-
зовать произведенное избыточное богатство для строительства
новых фабрик, железных дорог и тому подобных предприятий, а
также, разумеется, для обогащения собственников. Ради достиже-
ния этой цели жертвовали всем остальным. Рабочие, создавав-
шие промышленное богатство, меньше всего получали от этого
пользы, и рабочим, включая женщин и детей, пришлось пере-
жить ужасное время, прежде чем их участь немного улучши-
лась. Колониальные и зависимые страны также были принесе-
ны в жертву и подвергались эксплуатации в интересах этой
капиталистической промышленности и тех наций, которые ею
владели.
Так капитализм слепо и беспощадно шел вперед, оставляя на
своем пути многочисленные жертвы. Тем не менее его шествие
было торжеством прогресса. С помощью науки он преуспел во
многих областях, его блестящие успехи ослепляли мир и, каза-
лось, искупали многие несчастья, которым он был причиной.
Случайно, без предварительного плана капитализм создал также
много полезных вещей. Но за яркой внешностью, за всем хоро-
шим скрывалось много дурного. Самой поразительной чертой
капитализма были порожденные им контрасты — крайняя нищета
и беспредельное богатство, трущобы и небоскребы, метрополии
империй и эксплуатируемые колониальные владения. Европа
была господствующим континентом, а Азия и Африка — эксплуа-
тируемыми. Большую часть столетия Америка стояла в стороне
от главного течения событий, но она быстро шла вперед и нака-
пливала огромные ресурсы. В Европе Англия была богатым,
457
тордым, респектабельным и самодовольным лидером капитализма,
особенно с точки зрения имперского его аспекта.
Быстрые темпы развития и захватническая природа капита-
листической промышленности сами по себе привели к кризису,
породили сопротивление и волнения и. в конце концов повлекли
за собой принятие некоторых мер в защиту рабочих. Начальный
период развития фабричной системы характеризовался ужасной
эксплуатацией рабочих, особенно женщин и детей. Женщин и де-
тей нанимали на работу, поскольку труд их ценился значительно
дешевле. Их заставляли работать иногда по восемнадцать часов
в сутки в крайне нездоровых, отвратительных условиях. Наконец
государство вмешалось и приняло законы — их называют фабрич-
ным законодательством, — ограничивавшие рабочее время и тре-
бовавшие улучшения условий труда. Эти законы брали под
защиту в особенности женщин и детей, но потребовалась тяжелая
борьба, прежде чем удалось преодолеть упорное сопротивление
владельцев фабрик и провести в жизнь законы.
Развитие капиталистической промышленности привело в даль-
нейшем к возникновению социалистических и коммунистических
идей, которые, принимая новую промышленность, вместе с тем
бросали вызов основам капитализма. Появились также рабочие
организации, профессиональные союзы, а также Интернационалы.
Капитализм привел к империализму, воздействие западной
капиталистической промышленности на давно сложившиеся
традиционные экономические условия в странах Востока вызвало
там разрушения. Постепенно капиталистическая промышленность
пустила ростки и начала развиваться и в этих восточных странах.
Здесь стал расти также национализм, бросивший вызов империа-
лизму Запада.
Таким образом, капитализм заставил мир встряхнуться, и,
несмотря на ужасные бедствия, которые он причинил человече-
ству, в целом порожденное им движение было благотворным,
особенно для Запада. Развитию капитализма сопутствовали вели-
кий материальный прогресс и огромное повышение уровня жизни
людей. Простой человек стал значить гораздо больше, чем когда-
либо прежде. Правда, практически его влияние ни в чем не про-
являлось вопреки иллюзорному праву голоса, но теоретически
его роль в государстве усилилась, и вместе с этим выросло его
чувство собственного достоинства. Это относится, разумеется,
к западным странам, где утвердилась капиталистическая промыш-
ленность. Были накоплены огромные знания, наука совершала
458
чудеса. Изыскивались тысячи способов ее применения к жизни,
облегчавшие существование всех людей. Медицина, особенно
санитария и профилактика, начала искоренять многие болезни,
которые прежде были проклятием для человечества. Приведу
хотя бы один пример: был открыт возбудитель малярии и способ
предотвращения заболевания ею; теперь нет сомнения, что маля-
рию можно полностью искоренить в том или ином районе, если
будут приняты необходимые меры. Причиной того, что малярия
продолжает свирепствовать и ее жертвой все еще остаются мил-
лионы людей в Индии и других странах, являются не просчеты
науки, а беспечность правительства и невежество населения.
Возможно, самой поразительной чертой века был прогресс
в средствах сообщения и связи. Железные дороги, пароходы,
электрический телеграф и автомобили полностью изменили мир
и сделали его с точки зрения нужд человечества совершенно
иным, чем прежде. Мир уменьшился, его обитатели оказались
ближе друг к другу и могли встречаться гораздо чаще, а знаком-
ство друг с другом разрушило многие барьеры, воздвигнутые
невежеством. Получили распространение общие идеи, которые
способствовали появлению известного единообразия. В самом кон-
це периода, о котором мы говорим, появился беспроволочный
телеграф и начались полеты по воздуху. Теперь это довольно
обыденное явление, ты не раз поднималась на аэроплане и путе-
шествовала по воздуху, нисколько не задумываясь над этим.
Развитие беспроволочного телеграфа и летного дела относится
к двадцатому веку и к нашему времени. Люди часто поднимались
на воздушных шарах, но никто, кроме героев древних мифов и
сказок, не летал на предметах тяжелее воздуха, как ковры-само-
леты из «Тысячи и одной ночи» или уранкхатола старых индий-
ских сказок. Первыми людьми, которым удалось подняться на
машине тяжелее воздуха, были два американца, братья Уилбур
и Орвилл Райт. Это было в декабре 1903 года, они пролетели
меньше трехсот ярдов, но тем не менее совершили нечто такое,
чего до них никто не сделал. После этого прогресс в полетах стал
непрерывным, я помню всеобщее возбуждение, когда в 1909 году
француз Блерио перелетел через Ла-Манш из Франции в Англию.
Вскоре после этого я наблюдал, как аэроплан впервые пролетел
над Эйфелевой башней в Париже. А спустя много лет, в мае
1927 года, я находился в Париже, когда Чарлз Линдберг, подобно
сверкающей серебряной стреле, пронесся над Атлантическим
океаном и приземлился на парижском аэродроме Ле-Бурже.
459
Все это положительная сторона периода, когда господствовала
капиталистическая промышленность. Человек, безусловно, совер-
шил удивительные дела в этом столетии. В этот период наблюда-
лось еще одно положительное явление. По мере роста алчного и
стремящегося к наживе капитализма создавалось одно из препят-
ствий, сдерживающих его, — кооперативное движение. Это были
коллективы людей, объединявшихся, чтобы совместно покупать
или продавать товары и делить между собой прибыль. Обычным
явлением для капитализма была убийственная конкуренция, где
каждый старался обойти другого. Кооперативный путь заключался
во взаимном сотрудничестве. Ты, должно быть, видела много
кооперативных магазинов. Кооперативное .движение сильно раз-
вилось в Европе в девятнадцатом веке. Возможно, наибольшего
успеха оно достигло в маленькой Дании.
В политическом отношении наблюдалось развитие демократи-
ческих идей. Все больше людей получали право избирать в пар-
ламенты и собрания. Но это избирательное право, или право
голоса, распространялось только на мужчин, а женщины, какими
бы они пи были способными, не считались достаточно мудрыми
и достойными, чтобы обладать этим правом. У многих женщин
это вызывало возмущение, и в Англии в начале двадцатого
века проводилась широкая агитационная кампания, организован-
ная женщинами. Ее называли движением за избирательное право
для женщин, и, поскольку мужчины не принимали всерьез это
движение, женщины-суфражистки прибегли к принудительным
и даже насильственным методам, чтобы привлечь внимание к
движению. Они нарушали работу парламента, устраивая «сцены»
и даже применяли физическое насилие к министрам английского
кабинета, так что министры должны были находиться под посто-
янной защитой полиции. Имели место также случаи организован-
ного применения насилия в крупных масштабах, и многих жен-
щин бросали в тюрьмы, где они объявляли голодовку. Их осво-
бождали и, как только они поправлялись, вновь возвращали
в тюрьмы. Парламент принял даже специальный закон, разре-
шавший это, в народе его прозвали «актом об игре кошки с
мышью». Однако подобными методами суфражисткам все же
удалось привлечь широкое внимание. Через несколько лет после
начала мировой войны было признано право женщин голосовать.
Женское движение, или феминистское движение, как его часто
называют, не сводилось только к требованию избирательного
права. Они требовали равных прав с мужчинами во всех обла-
460
стях. Положение женщин на Западе было очень плохим до самого
последнего времени. У них было мало прав. Англичанки по зако-
ну не имели прав на имущество, все имущество принадлежало
мужу, даже заработок жены. Таким образом, их правовое положе-
ние было даже хуже, чем нынешнее положение индийских жен-
щин по индуистскому праву, а оно достаточно плохое. Женщины
на Западе были, конечно, подневольным племенем, подобно тому
как подневольны теперь во многих отношениях индийские жен-
щины. Задолго до того, как началась агитация за избирательное
право, женщины требовали уравнения с мужчинами в других
отношениях. В конце концов в восьмидесятые годы в Англии
женщинам были предоставлены некоторые имущественные права.
Женщинам это удалось отчасти потому, что их требования под-
держали владельцы фабрик; они полагали, что, если женщины
смогут оставлять себе свой заработок, это послужит стимулом для
их поступления на фабрики.
Повсюду мы наблюдаем большие изменения, но способ дейст-
вий правительств не изменился. Великие державы продолжали
прибегать к интригам и обману, методам, рекомендованным в
давние времена флорентийцем Макиавелли и еще за тысячу
восемьсот лет до него индийским министром Чанакьей. Они
постоянно соперничали друг с другом, заключали тайные дого-
воры и союзы, и каждая из держав беспрестанно пыталась пере-
хитрить другие. Европа, как мы видели, играла активную и агрес-
сивную роль, Азия — пассивную. Участие Америки в мировой
политике было относительно невелико, поскольку она была заня-
та собственными делами.
С ростом национализма развилась идея: «Моя страна, права
ты или нет, по я всегда с тобой», и нации гордились делами,
которые считались бы дурными и аморальными, если бы их
совершили отдельные личности. Таким образом, возникла удиви-
тельная противоположность между моралью отдельной личности
и моралью нации. Пороки отдельных личностей становились
добродетелями для наций. Эгоизм, жадность, высокомерие, гру-
бость считались крайне отрицательными и нетерпимыми качест-
вами, когда дело касалось отдельных индивидуумов — мужчин
и женщин. Но когда речь шла о больших группах людей, о наци-
ях, эти качества восхвалялись и поощрялись под благородной
личиной патриотизма, любви к родине. Даже убийство и истреб-
ление считаются достойными похвалы, если совершают их друг
против друга большие группы наций. Один современный автор
461
пишет, что «цивилизация превратилась в инструмент передачи
пороков отдельных личностей все более и более широким общно-
стям», и он совершенно прав.
146.	НАЧАЛО МИРОВОЙ ВОЙНЫ
23 марта 1933 года
В конце моего последнего письма я обратил твое внимание на
то, как порочно и аморально вели себя нации по отношению друг
к другу. Они считали признаком независимости проявлять оскор-
бительное и нетерпимое отношение к другим нациям, где бы ни
появлялась такая возможность, и проводить политику «собаки на
сене». Не существовало авторитета, который мог бы призвать
нации к порядку; разве они не были независимы и не должна
ли любая попытка вмешательства вызвать у них возмущение?
Единственное, что их могло сдержать,— это боязнь последствий.
Так что сильных до известной степени уважали, а слабых зади-
рали.
Это соперничество наций действительно было неизбежным
результатом развития капиталистической промышленности. Мы
видели, как постоянно возраставшая потребность в рынках сбыта
и в источниках сырья побуждала капиталистические державы
состязаться по всему миру в создании империй. Они устремились
в Азию и Африку, захватывая как можно больше территорий,
с тем чтобы эксплуатировать их. После того как они заняли весь
мир, не оставив свободных территорий, империалистические дер-
жавы стали бросать друг на друга свирепые взгляды, зарясь на
чужие владения. Между великими державами происходили ча-
стые столкновения и в Азии, и в Африке, и в Европе, страсти
накалялись, и тогда они бывали на волосок от войны. Некоторые
державы были удачливее других, а Англия с ее промышленным
превосходством и огромной империей была самой удачливой из
всех. Но даже Англия не была удовлетворена, ибо чем больше
имеешь, тем больше хочешь. Грандиозные планы расширения
империи витали в умах «строителей империи»; планы создания
африканской империи, которая простиралась бы с Севера на Юг,
занимая всю территорию от Каира до Кейптауна. Англию беспо-
коила также конкуренция германской и американской промыш-
ленности. Эти страны выпускали более дешевые, чем Англия,
462
промышленные товары, тем самым незаметно вытесняя Англию
с ее рынков сбыта.
Если Англия, такая счастливица, была недовольна, то еще
межее довольны были другие. Особенно Германия, которая вошла
4 в число великих держав довольно поздно, когда дележ добычи
был закончен. Она добилась огромного прогресса в науке, образо-
вании, промышленности и в то же время создала великолепную
армию. Даже в законодательстве по социальным реформам для
рабочих Германия опережала другие страны, включая Англию.
Хотя мир в значительной части был уже поделен между другими
империалистическими державами к моменту появления Германии
на сцене и возможности эксплуатации были ограничены, Герма-
ния с помощью одного только упорного труда и самодисциплины
стала самой сильной и самой деятельной державой эпохи про-
мышленного капитализма. Ее торговые суда можно было видеть
во всех портах мира, а ее собственные порты, Гамбург и Бремен,
принадлежали к числу крупнейших портов мира. Немецкий
торговый флот доставлял в далекие страны не только немецкие
товары, но завладел также и фрахтом других стран.
Не удивительно, что эту новую Германскую империю, которая
добилась таких успехов и сознавала свою мощь, раздражали
ограничения, препятствовавшие ее дальнейшему росту. Пруссия
была лидером Германской империи, а находившийся у власти
класс прусских помещиков и военных [юнкерство. — Ред.] никог-
да не отличался смирным нравом. Он был агрессивен и гордился
своей безудержной агрессивностью; в лице своего императора —
кайзера Вильгельма II из дома Гогенцоллернов — этот класс
обрел идеального лидера, воплотившего его буйный и самоуве-
ренный дух. Кайзер беспрестанно делал заявления о том, что
Германия станет лидером всего мира, что ей нужно место под
солнцем, что ее будущее на морях, что ее миссия — распростра-
нить свою Kultur, то есть, культуру, по всему миру,
Все это говорилось уже и раньше другими людьми и другими
нациями. «Бремя белого человека» Англии или «цивилизатор-
ская миссия» Франции были того же порядка, что и «культура»
Германии. Кайзер от имени Германии высказывал в грубой и
напыщенной форме лишь те претензии, которые многие англича-
не выражали еще раньше от имени Англии; различие заключа-
лось в том, что Англия имела владения, а Германия их не имела.
Тем не менее напыщенные заявления кайзера вызывали сильное
раздражение у англичан; им была ненавистна сама мысль, что
463
какая-то другая нация смеет даже думать о том, чтобы стать
ведущей нацией мира. Это было что-то вроде ереси, открытое
посягательство на Англию, которая считала себя ведущей нацией.
Что касается моря, то со времени поражения Наполеона при
Трафальгаре сто лет назад оно рассматривалось как запо-
ведное владение Англии и оспаривание этого положения Гер-
манией или любой другой державой было в глазах англичан
чрезвычайно неуместным. Если бы Англия утратила свое могу-
щество на море, что стало бы с ее широко раскинувшейся им-
перией?
Выпады и угрозы кайзера были достаточно неприятны, но еще
хуже было то, что они действительно сопровождались наращива-
нием военного флота. Это окончательно вывело англичан из рав-
новесия, и они также начали увеличивать свой флот. Так нача-
лась гонка морских вооружений между Германией и Англией,
и газеты в обеих странах вели истерическую кампанию, требуя
строительства все новых и новых линкоров и раздувая ненависть
наций друг к другу.
Это была одна из зон опасности в Европе. Существовало много
других подобных зон. Франция и Германия были, конечно, ста-
рыми соперницами, и горечь воспоминаний о поражении 1870 го-
да жгла сердца французов, мечтавших о реванше. Балканы всегда
были пороховым погребом, здесь сталкивались интересы различ-
ных стран. Германия старалась сблизиться с Турцией, добиваясь
усиления своего влияния в Западной Азии. Так, опа предло-
жила построить железную дорогу до Багдада, которая соедини-
ла бы этот город с Константинополем и Европой. Это было в
высшей степени желательно, но то, что Германия хотела сохра-
нить контроль над Багдадской железной дорогой, вызвало рев-
ность других наций.
Постепенно страх охватил всю Европу и державы стали за-
ключать союзы в целях самообороны. Великие державы образо-
вали две группы: Тройственный союз Германии, Австрии и Ита-
лии и «Тройственное согласие» Англии, Франции и России.
Италия проявляла весьма мало энтузиазма как член Тройствен-
ного союза, и действительно, в ходе ЯЬйны она нарушила свои
обещания и присоединилась к противоположной стороне. Австрий-
ская империя одряхлела, на карте она занимала много места, но
она состояла из самых разнородных элементов; ее столицей была
прекрасная Вена, крупный центр науки, музыки и искусства.
Таким образом, на деле Тройственный союз означал одну лишь
464
Германию. Но, конечно, пока не наступило испытание, никто не
знал, как поведут себя Италия и Австрия.
Итак, в Европе царил страх, а страх — ужасная вещь. Все
страны продолжали готовиться к войне и вооружались до зубов.
Шла гонка вооружений. Своеобразие такого состязания заклю-
чается в том, что если одна страна наращивает вооружения, то
другие вынуждены поступать так же. Крупные частные фирмы,
производившие вооружения — то есть пушки, линейные корабли,
боеприпасы и все прочие военные материалы, — естественно,
получали богатый куш и жирели. Они не ограничивались этим
и фактически поддерживали военный психоз, вынуждая страны
покупать у них все больше оружия. Фирмы, выпускавшие воору-
жение, были очень богаты и могущественны, и многие высшие
должностные лица и министры в Англии, Франции, Германии и
других странах владели их акциями и, таким образом, были заин-
тересованы в их процветании. Процветание фирм, выпускающих
вооружение, наступает при военной истерии и войне. И парадокс
заключался в том, что министры и должностные лица многих
правительств были в финансовом отношении заинтересованы
в войне! Эти фирмы использовали также другие пути, чтобы
добиться увеличения военных расходов в различных странах. Они
подкупали газеты, чтобы оказать влияние на общественное мне-
ние, часто подкупали правительственных чиновников и распро-
страняли ложные сообщения, чтобы вызвать возбуждение в на-
роде. Какая ужасная вещь, эта индустрия вооружения, которая
живет смертью других, она не останавливается перед тем, чтобы
подстрекать к столкновениям, обрекая людей на ужасы войны,
чтобы нажиться на этом! Эта индустрия в известной мере
ускорила войну 1914 года. И в наше время она ведет ту же
игру.
Среди всех этих разговоров о войне я должен рассказать тебе
о любопытной попытке сохранить мир. Русский царь Николай II,
единственный из всех, обратился к великим державам с предло-
жением о встрече для установления мира во всем мире. Тот
самый царь, который в своей империи подавлял всякое либераль-
ное движение и заселял Сибирь людьми, осужденными на катор-
гу! Может показаться шуткой, что именно он заговорил о мире.
Но, вероятно, это предложение было с его стороны искренним,
ибо мир для него означал увековечение существовавших условий
и его собственного самодержавного правления. В ответ на его
призыв в Гааге, в Голландии, состоялись две мирные конферен-
465
ции, в 1899 и 1907 годах. Там не было сделано ничего сколько-
нибудь важного. Мир не может неожиданно упасть с неба. Он
приходит только тогда, когда устраняются коренные причины
разногласий.
Я довольно много рассказал тебе о соперничестве и опасениях
великих держав. Бедные малые нации я оставил без внимания,
за исключением тех, которые вели себя плохо. На севере Европы
есть ряд малых стран, заслуживающих внимания, поскольку они
резко отличаются от жадных, стремящихся к захватам великих
держав. Это Норвегия и Швеция на Скандинавском полуострове
и прямо под ними на карте Дания. Эти страны находятся неда-
леко от арктических областей, там холодно, и жизнь там суровая.
Они способны прокормить лишь небольшое население. Но так
как они не входят в круг великих держав, где царят ненависть,
подозрительность и соперничество, они живут мирной жизнью
и тратят свою энергию на нужды цивилизации. Там процветает
наука и существует прекрасная литература. Норвегия и Швеция
были объединены и до 1905 года составляли единое государство.
Затем Норвегия решила отделиться и перейти к самостоятельно-
му существованию. Обе страны решили мирно разорвать связы-
вавшие их узы, с тех пор они существуют как два отдельных
независимых государства. Это произошло без войны или попытки
одной из стран навязать свою волю другой, и обе страны оста-
лись в дружественных отношениях.
Маленькая Дания подала всем большим и малым странам
благой пример, упразднив постоянную армию и военный флот.
Датчане — крестьянская нация, страна мелких фермеров, где
разница между богатыми и бедными невелика. Это уравнение в
значительной мере достигнуто благодаря развитию в стране ко-
оперативного движения.
Но не все малые страны Европы представляют собой образец
добродетели, подобно Дании. Голландия, хотя она сама и невели-
ка, властвует над обширной империей в Ост-Индии (Ява, Сумат-
ра и т. д.). Рядом с ней находится Бельгия, эксплуатирующая
Конго в Африке. Но действительное значение Бельгии в европей-
ской политике проистекает из ее географического положения.
Опа находится почти прямо па пути между Францией и Герма-
нией и почти наверняка бывает втянута во все войны между
этими странами. Ватерлоо, как ты, вероятно, помнишь, находится
в Бельгии, недалеко от Брюсселя. Поэтому Бельгию называли
«полем сражения Европы». Основные великие державы пришли
466
к соглашению уважать нейтралитет Бельгии в случае войны; но,
как мы увидим, когда война наступила, это соглашение и все
обещания разлетелись в прах.
Но самыми беспокойными из всех малых стран в Европе
и вообще в мире являются Балканские страны. Балканы — пест-
рая смесь народов и рас, враждовавших и соперничавших друг
с другом на протяжении многих поколений, там царят ненависть
и конфликты. Балканские войны 1912 и 1913 годов были исклю-
чительно кровавыми, потери за короткое время и на небольшом
пространстве были огромными. Турки в предшествующие годы
вели себя очень скверно. Сербия (теперь это часть Югославии)
приобрела весьма дурную славу из-за совершавшихся там
убийств. Тайная банда убийц из числа так называемых патрио-
тов, называвшаяся «Черной рукой», членами которой состояли
многие высшие государственные чиновники, была ответственна
за целый ряд особенно жестоких убийств. Король и королева стра-
ны, король Александр и королева Драга, вместе с братом короле-
вы, премьер-м^ястром и некоторыми другими лицами были уби-
ты самым отвратительным образом. Это был всего лишь дворцо-
вый переворот, королем сделали другого человека.
Итак, двадцатый век в Европе начался в атмосфере надви-
гавшейся грозы, и, по мере того как шли годы, все ближе сверка-
ли молнии и раздавались раскаты грома. Осложнения и путаница
усиливались, в жизни Европы завязывалось все больше и больше
узлов — узлов, которые в конце концов разрубила война. Все
державы ожидали наступления войны и лихорадочно к ней гото-
вились, и все же, может быть, ни одна из них не желала ее. Все
они в известной мере боялись войны, ибо никто не мог с опреде-
ленностью сказать, каковы будут ее результаты. И тем не менее
сам страх толкал их к войне. Как я уже говорил тебе, в Европе
противостояли друг другу две группы. Это называлось «равнове-
сием сил», равновесие это было чрезвычайно неустойчивым,
достаточно было легкого толчка, чтобы его нарушить. Япония,
хотя она и находилась далеко от Европы и была не слишком
запнтересована в местных европейских проблемах, также прини-
мала участие в этих союзах и играла роль в сохранении равнове-
сия сил. Япония была союзницей Англии. Этот союз должен был
защищать интересы Англии на Востоке, особенно в Индии. Союз
возник во времена англо-русского соперничества и все еще со-
хранялся, хотя Англия и Россия оказались теперь на одной
стороне. Америка была единственной великой державой, которая
467
стояла в стороне от этой системы союзов и европейского равно-
весия.
Таким было положение дел в 1914 году. Ты помнишь, очевид-
но, что у Англии было много забот в Ирландии в связи с биллем
о гомруле. Ольстер готовился к мятежу; на севере и на юге
Ирландии проходили подготовку волонтеры и шли разговоры
о гражданской войне. Весьма возможно, что германское прави-
тельство полагало, что волнения в Ирландии отвлекут внимание
Англии и она не вмешается в случае общеевропейской войны. На
самом деле английское правительство взяло на себя тайное обяза-
тельство присоединиться к Франции в случае войны, но этот факт
не был обнародован.
28 июня 1914 года — это день, когда вспыхнула искра, от
которой разгорелось пламя. Эрцгерцог Франц Фердинанд был
наследником австрийского трона. Он отправился с визитом в Са-
раево, столицу Боснии на Балканах. Босния, как я рассказывал
тебе, была аннексирована Австрией за несколько лет до этого,
когда младотурки пытались избавиться от своего султана. Когда
эрцгерцог с супругой, сидевшей рядом с ним в открытом экипаже,
проезжали по улицам Сараево, в них начали стрелять и оба, и
он, и его жена, были убиты. Правительство и народ Австрии
были охвачены гневом и обвиняли сербское правительство (Сер-
бия была соседом Боснии) в соучастии в этом преступлении.
Сербское правительство, конечно, отрицало это. Расследование,
проведенное много времени спустя, показало, что сербское пра-
вительство, хотя и не было повинно в убийстве, не находилось
все же в полном неведении относительно приготовлений к нему.
Ответственность за убийство ложится, однако, главным образом
на сербскую организацию «Черная рука».
Австрийское правительство отчасти из-за охватившего его
гнева, но в основном по политическим соображениям заняло
весьма агрессивную позицию по отношению к Сербии. Оно, види-
мо, решило раз и навсегда усмирить Сербию и надеялось на
могучую поддержку со стороны Германии в случае большой вой-
ны. Поэтому извинения сербов не были приняты, и 23 июля
1914 года Австрия направила Сербии окончательный ультиматум.
Через пять дней, 28 июля, Австрия объявила Сербии войну.
Австрийскую политику в значительной степени определял
тщеславный и глупый министр, склонявшийся к войне. Преста-
релого императора Франца Иосифа (он занимал австрийский
трон с 1848 года) уговорили дать согласие [на объявление вой-
468
ны. — Ред.], а полуобещание о помощи, данное Германией, истол-
ковали как полную гарантию ее предоставления. Фактически,
кроме Австрии, вероятно, ни одна из великих держав не испыты-
вала желания начать войну именно в этот момент. Германия при
всей своей подготовленности и драчливости не слишком стреми-
лась начинать, и кайзер Вильгельм II даже попытался, не очень
решительно, правда, предотвратить войну. Англия и Франция не
желали войны. Русским правительством являлся царь — человек
слабый и недалекий, окруженный плутами и глупцами, которых
он сам приблизил к себе и которые вертели им как хотели. И тем
не менее в руках этого человека находилась судьба миллионов
людей. Сам он в целом был противником войны, но его советники,
напугав его последствиями, к которым могло привести промедле-
ние, заставили его согласиться на мобилизацию армии. Эта
мобилизация означала всеобщий призыв на действительную служ-
бу, а в такой огромной стране, как Россия, этот процесс требовал
времени. Страх перед нападением Германии, возможно, ускорил
русскую мобилизацию. Сообщение об этой мобилизации, появив-
шееся 30 июля, напугало Германию, и она потребовала, чтобы
Россия приостановила мобилизацию. Но теперь уже невозможно
было остановить гигантскую машину войны. Через два дня,
1 августа, Германия начала мобилизацию и объявила войну Рос-
сии и Франции, и почти сразу же огромные немецкие армии
вторглись в Бельгию, направляясь во Францию, поскольку этот
путь был легче. Бедная Бельгия не нанесла Германии никакого
ущерба, но, когда нации сражаются не на жизнь, а на смерть, они
не обращают внимания на такие пустяки, как данные ими обе-
щания. Германское правительство запросило разрешения Бельгии
на проход ее армии через территорию Бельгии; но бельгийское
правительство, естественно, с возмущением отказало.
Это нарушение бельгийского нейтралитета вызвало гневный
протест в Англии и других странах, и Англия мотивировала этим
объявление войны Германии. На деле Англия давно приняла
решение и бельгийский вопрос явился лишь удобным поводом.
Теперь выяснилось, что даже у французской армии в предвоен-
ные годы существовал план прохода войск в случае необходимо-
сти через Бельгию для нападения на Германию. Как бы там ни
было, Англия стала в позу великой поборницы справедливости
и истины и защитницы малых наций против Германии, о которой
говорили, что она обошлась с торжественными обещаниями и до-
говорами просто как с «клочком бумаги». В полночь 4 августа
469
Англия объявила войну Германии, но она приняла меры предо-
сторожности, переправив тайно за день до этого свою армию —
британский экспедиционный корпус — через Ла-Манш, дабы пре-
дупредить всякие случайности. Таким образом, в то время как
мир думал, что вопрос об участии Англии все еще решается, анг-
лийские войска уже находились на континенте.
Австрия, Россия, Германия, Франция, Англия уже втянулись
в войну, так же, разумеется, как и маленькая Сербия, которая
отчасти явилась непосредственной причиной возникновения
войны. Как обстояло дело с Италией, союзницей Германии и
Австрии? Италия осталась в стороне; Италия наблюдала, пы-
таясь выяснить, на чьей стороне преимущество, она торговалась
и наконец спустя шесть месяцев окончательно стала на сто-
рону Франции, Англии и России против своих бывших союз-
ников.
Итак, в первые дни августа 1914 года армии Европы собира-
лись и отправлялись в поход. Что это были за армии? В прежние
времена армии состояли из некоторого числа профессиональных
солдат. Это были постоянные армии. Французская революция
внесла, однако, большие изменения. Когда революции угрожало
нападение со стороны иностранных держав, множество рядовых
граждан было призвано в армию и обучалось военному делу.
С этого времени в Европе появилась тенденция заменять профес-
сиональные армии, состоявшие из лиц, набиравшихся по добро-
вольному найму, и ограниченные по численности, армиями, кото-
рые формируются на основе воинской повинности,— то есть
армиями, в которых в принудительном порядке обязаны служить
все пригодные к военной службе мужчины страны. Таким обра-
зом, эта принятая во всем мире воинская повинность мужчин
является детищем Французской революции. Она распространи-
лась по всей Европе, где каждый молодой человек должен про-
ходить военное обучение в лагере в течение двух или более лет
и впоследствии обязан служить на действительной службе, если
его призовут. Таким образом, армия практически охватывала всех
молодых мужчин нации. Так обстояло дело во Франции, Герма-
нии, Австрии и России, и мобилизация в этих странах означала,
что молодых людей призывали в армию, отрывая от дома, из
далеких городов и деревень. В Англии не существовало такой
всеобщей воинской обязанности, когда начиналась война. Опира-
ясь на свой могущественный военный флот, она содержала срав-
нительно маленькую постоянную армию добровольцев. Во время
470
войны Англия, однако, пошла по стопам других стран и ввела
у себя призыв, или принудительную воинскую службу.
Эта всеобщая воинская повинность означала, что вся нация
оказывалась под ружьем. Приказ о мобилизации касался каждого
города, каждой деревни, каждой семьи. В большей части Европы
в эти первые дни августа жизнь словно внезапно остановилась
и миллионы молодых людей покинули свои дома, чтобы никогда
в них не вернуться. Повсюду маршировали и отбивали шаг,
повсюду приветствовали войска, везде наблюдались бурные про-
явления патриотического пыла, глубоких сердечных чувств, а так-
же некоторая доля беспечности, ибо в то время никто не пред-
ставлял себе, какие ужасы ожидают людей в грядущие годы.
Всех захлестнули горячие патриотические чувства. Социали-
сты, столь громогласно рассуждавшие об интернационализме,
марксисты, призывавшие пролетариев мира соединиться для
борьбы против общего врага — капитализма, были сами захваче-
ны потоком и как пылкие патриоты присоединились к этой войне
капиталистов. Лишь немногие сумели удержаться на своих пози-
циях, но их презирали, оскорбляли, а часто и подвергали наказа-
ниям. Большинство людей прониклось неистовой ненавистью
к врагу. В то время как английские и немецкие рабочие убивали
ДРУГ друга, ученые, профессора и образованные люди обеих стран,
так же как и других воюющих стран, проклинали друг друга и
верили в самые нелепые выдумки друг о друге.
Так с началом войны завершилась эпоха девятнадцатого
века. Поток западной цивилизации, спокойно и величаво катив-
ший свои воды, был внезапно ввергнут в пучину войны. Старый
мир ушел навсегда. И из этого водоворота спустя четыре года
возникло нечто совершенно новое.
147.	ИНДИЯ НАКАНУНЕ ВОЙНЫ
29 марта 1933 года
Прошло много времени с тех пор, как я писал тебе об Индии.
Меня одолевает искушение вернуться к этой теме и рассказать
тебе о том, как жила Индия накануне войны. И я решил поддать-
ся этому искушению.
В нескольких пространных письмах мы уже рассматривали
различные аспекты индийской жизни и британского правления
471
в Индии на протяжении девятнадцатого века. Доминирующей
чертой этого периода было укрепление британского господства в
Индии и усиление эксплуатации, которым оно сопровождалось.
.Индию держала в подчинении тройная оккупационная армия —
военная, гражданская и коммерческая. Британские вооруженные
силы и наемная индийская армия под командованием английских
офицеров были достаточно явным орудием чужеземной оккупа-
ции Еще более могущественной была власть Гражданской служ-
бы, в высокой степени централизованной бюрократии, которая не
несла ли перед кем ответственности. Третья армия — коммерче-
ская, которую поддерживали первые две, была самой опасной,
поскольку в основном именно в ее интересах велась эксплуата-
ция; но способы эксплуатации страны, к которым она прибегала,
были не столь явными, как у первых двух армий. Длительное
время, а в какой-то степени еще и теперь многие выдающиеся
индийцы, выступая против первых двух армий, не придавали,
по-видимому, такого же значения третьей.
Одной из целей, к которой последовательно стремилась анг-
лийская политика в Индии, было создание имущего класса,
который, будучи креатурой англичан, зависел бы от них и служил
бы им опорой в Индии. Англичане поэтому укрепили позиции
феодальных князей и создали класс крупных заминдаров и Талук-
даров и даже поощряли социальный консерватизм под предлогом
невмешательства в дела религий.. Все эти имущие классы были
сами заинтересованы в эксплуатации страны и вообще могли
существовать только благодаря такой эксплуатации. Крупнейшим
собственником в Индии стал английский капитал.
Часто цитируют одно заявление, сделанное английским госу-
дарственным деятелем, лордом Солсбери, который был министром
по делам Индии. Поскольку оно весьма наглядно, я приведу его
здесь. Солсбери сказал в 1875 году:
«Поскольку Индии надо пустить кровь, то ланцет должен
разрезать там, где действительно много крови или по крайней
мере достаточно, а не те части ее, которые и без того уже ослабе-
ли от недостатка крови».
Британская оккупация Индии и политика, которую англичане
проводили здесь, имели много последствий, некоторые из них
были отнюдь не желательны для самих англичан. Но даже отдель-
ные лица редко бывают способны контролировать результаты
своих действий, а в гораздо меньшей степени способны к этому
нации. Очень часто в результате какой-либо деятельности возни-
472
кают новые силы, направленные против самой этой деятельности,
вступающие с ней в борьбу и одолевающие ее. Империализм
порождает национализм; капитализм создает большие скопления
рабочих на фабриках, они объединяются и сражаются против
капиталистических собственников. Репрессии правительства, на-
правленные па удушение какого-либо движения и на подавление
народа, на деле часто укрепляют и закаляют народ и таким обра-
зом подготавливают его конечную победу.
Мы видели, что политика английских промышленников в
Индии вела к усилению аграризации страны, то есть все больше
и больше людей, не имея работы, возвращались обратно из города
в деревню. Избыток населения был тяжелым бременем для села,
арендные участки крестьян сокращались, то есть размеры их
ферм или полей становились все меньше. Большинство этих
арендных участков стало «неэкономичными», это означает, что
они были недостаточно велики и не могли приносить земледель-
цу хотя бы минимальный доход, необходимый для жизни. Но
у него не было выбора, он мог лишь продолжать жить по-преж-
нему, обычно все больше и больше увязая в долгах. Аграрная
политика британского правительства все более ухудшала поло-
жение, особенно в тех районах, где существовали талукдары и
заминдары. И в этих районах, и в тех, где преобладала крестьян-
ская собственность, крестьян сгоняли с их участков за неуплату
податей правительству или ренты заминдарам. В результате этого,
а также в силу постоянной нужды в земле, которую испытывали
новые переселенцы, в деревне вырос новый многочисленный класс
безземельных сельскохозяйственных рабочих и не раз сельские
районы охватывал ужасный голод.
Этот большой класс людей, лишенных собственности, жаждал
обрабатывать землю, но земли на всех не хватало. В районах, где
существовала система заминдари, помещики, воспользовавшись
большим спросом на землю, подняли арендную плату. Законы об
аренде, принятые для защиты арендаторов, запрещали внезапное
повышение арендной платы больше, чем на определенный про-
цент. Но эти законы обходили многими способами, облагая арен-
даторов всякого рода незаконными поборами. Как-то в провинции
Ауд в поместье одного талукдара мне перечислили пятьдесят
нелегальных сборов! Главный из них назывался назрана, своего
рода надбавка, которую арендатор выплачивает в самом начале.
Каким образом могут бедные арендаторы платить все эти подати?
Они могут делать это, лишь беря ссуду у бании, деревенского
473
банкира. Брать ссуду — безумие, если нет надежды и возможности
возвратить ее. Но что делать бедному крестьянину? Он не видит
никакого просвета, любой ценой он хочет продолжать обраба-
тывать землю, вопреки всему надеясь на какое-то улучше-
ние. В результате довольно часто, несмотря на все ссуды, он
оказывается не в состоянии удовлетворить требования помещи-
ка, его сгоняют с его участка и он бывает вынужден вновь при-
соединиться к классу безземельных сельскохозяйственных ра-
бочих.
И крестьянин-собственник, и арендатор, так же как и многие
безземельные сельскохозяйственные рабочие, становятся жертва-
ми бании. Они никак не могут избавиться от долга. Как только
они заработают немного денег, они отдают их, но деньги идут
целиком в уплату процентов, а сумма долга остается прежней.
Баниа может почти беспрепятственно обобрать крестьянина до
последней нитки. Фактически крестьяне попадают в крепостную
зависимость от него. Бедный арендатор в каком-то смысле вдвой-
не крепостной — он обязан и заминдару и бании.
Очевидно, такое положение не может сохраняться долго. На-
ступит время, когда крестьяне окажутся совершенно не в состоя-
нии удовлетворять какие-либо требования, предъявляемые им, а
баниа откажется ссужать деньги, и это сильно ударит по замин-
дару. Элементы неустойчивости и разложения этой системы
бросаются в глаза. Аграрные волнения, прокатившиеся недавно
по всей стране, видимо, свидетельствуют о том, что система дала
трещину и долго не продержится.
Боюсь, что в этом письме я повторил то, о чем, возможно,
несколько иначе уже писал в одном из предыдущих писем. Но
я хотел бы, чтобы ты поняла, что Индия — это миллионы несчаст-
ных земледельцев, а не горстка людей среднего сословия, запол-
няющих передний план картины.
Существование многочисленного класса лишенных собственно-
сти, безземельных сельскохозяйственных рабочих облегчало созда-
ние больших фабрик. Такие фабрики могут функционировать,
если имеется достаточное и даже большее, чем нужно, число
людей, готовых работать по найму. Человек, владеющий клоч-
ком земли, не захочет его покинуть. Поэтому множество без-
земельных и незанятых работников — необходимое условие воз-
никновения фабричной системы: чем больше таких работников,
тем легче владельцам фабрик снижать зарплату и контролиро-
вать их.
474
Как раз в это время, я уже рассказывал тебе об этом, в Индии
постепенно сложился средний класс, накопивший некоторый
капитал, чтобы вложить его в дело. Так что были деньги, была
и рабочая сила, в результате возникли фабрики. Но большая
часть капиталовложений в Индии принадлежала иностранцам
(англичанам). Британское правительство не поощряло создания
фабрик. Это противоречило его политике сохранения Индии как
исключительно аграрной страны, которая снабжала бы Англию
сырьем и потребляла бы ее промышленную продукцию. Но усло-
вия, которые я обрисовал выше, были таковы, что в Индии долж-
но было возникнуть крупное машинное производство, и британ-
скому правительству нелегко было этому воспрепятствовать. Так
что фабрики вырастали вопреки неодобрению правительства.
Одним из способов выразить это неодобрение была пошлина на
ввоз в Индию машинного оборудования, другим — акциз на хло-
пок, фактически это был налог на продукцию индийских хлопча-
тобумажных фабрик.
Самым выдающимся из первых индийских промышленников
был Джамшетджи Насараванджи Тата. Он основал много про-
мышленных предприятий, крупнейшим из которых был железо-
делательный и сталелитейный завод компании Тата в Сакчи,
в Бихаре. Он был заложен в 1907 и вступил в строй в 1912 году.
Металлургическая промышленность относится к тем отраслям
промышленности, которые называют основными. От наличия
железа в наше время зависит так много, что страна, не распола-
гающая металлургической промышленностью, в значительной
степени зависит от других. Заводы Тата — громадное предприя-
тие. Село Сакчи превратилось теперь в город Джамшедпур, а же-
лезнодорожная станция неподалеку от него называется Татанагар.
Металлургические заводы представляют особую ценность в воен-
ное время, так как они производят военное снаряжение. Для бри-
танского правительства оказалось большой удачей, что в Индии
уже существовали заводы Таты, когда началась мировая война.
Условия труда на индийских фабриках были очень плохими.
Они напоминали условия на английских фабриках в начале
девятнадцатого века. Поскольку множество безземельных людей
не имело работы, заработная плата была очень низкой, а рабо-
чий день был очень продолжительным. В 1911 году был принят
первый фабричный закон в Индии. Даже по этому закону преду-
сматривался двенадцатичасовой рабочий день для мужчин и ше-
стичасовой для детей.
475
Эти фабрики не могли поглотить всех безземельных работни-
ков. Множество людей отправлялось на чайные и другие планта-
ции в Ассаме и других районах Индии. Условия на плантациях
были таковы, что рабочие на время работы там фактически пре-
вращались в крепостных тех, кто их нанимал.
Свыше двух миллионов обнищавших индийских рабочих эми-
грировало в другие страны. Большинство их направлялось на
плантации на Цейлоне и Малакке. Многие уехали также на
острова Маврикий (в Индийском океане, около Мадагаскара),
Тринидад (прямо к северу от Южной Америки) и Фиджи (вбли-
зи Австралии), а также в Южную Африку, Восточную Африку
и Британскую Гвиану (в Южной Америке). Во многие страны
рабочие отправлялись по контракту, это означало их фактическое
закрепощение. Контракт — документ, содержавший условия согла-
шения с рабочими, согласно которым они становились рабами
своего предпринимателя. Много рассказов об ужасах системы
контрактов доходило до Индии, особенно с островов Фиджи,
поэтому в Индии начались волнения и эта система была отме-
нена.
Но достаточно о крестьянах, рабочей силе и эмигрантах. Это
были бедные, молчаливые, многострадальные народные массы
Индии. Единственным классом, чей голос был слышен, являлся
новый средний класс; детище, родившееся фактически от связи
с Англией, начинало ее критиковать. Этот класс рос, и вместе
с ним росло национальное движение, в котором, как ты помнишь,
наступил кризис в 1907—1908 годах, когда Бенгалию потрясли
выступления народных масс и Национальный конгресс расколол-
ся на две фракции — на крайних и умеренных. Англичане, следуя
своей обычной тактике, пытались разгромить более передовую
группу и с помощью мелких реформ перетянуть на свою сторону
более умеренную. В это же время появляется еще и новый фак-
тор — политические притязания мусульман на то, чтобы их
рассматривали как особое меньшинство. Теперь хорошо известно,
что правительство поощряло эти требования с целью вызвать
раскол среди индийцев и тем самым воспрепятствовать развитию
национализма.
В тот момент политика британского правительства оказалась
успешной. Локаманья Тилак был в тюрьме, а его партия была
запрещена. Умеренные сердечно приветствовали некоторые адми-
нистративные реформы (их называют реформами Минто — Морли,
по именам тогдашних вице-короля Индии и министра по делам
476
Индии), которые не предоставляли власти индийцам. Спустя
короткое время отмена разделения Бенгалии успокоила бенгаль-
цев. Политическое движение после 1907 года снова превратилось
в досужее развлечение кабинетных дельцов. Поэтому к 1914 году,
когда началась война, в стране не наблюдалось активной полити-
ческой жизни. Национальный конгресс, в котором были представ-
лены одни умеренные, собирался один раз в год и принимал
какую-нибудь академическую резолюцию, и этим ограничивалась
его деятельность. Национализм переживал упадок.
Помимо политики, контакт с Западом оказал воздействие и на
другие сферы. Влияние его испытали на себе религиозные идеи
нового среднего класса (но не народных масс), зародились новые
движения, такие, как Брахмо самадж и Арья самадж, и стали
смягчаться кастовые различия. Началось и культурное пробуж-
дение, особенно в Бенгалии. Писатели Бенгалии сделали бенгаль-
ский язык самым богатым из современных языков Индии, и Бен-
галия дала одного из величайших соотечественников нашего
времени поэта Рабиндраната Тагора, который, к счастью, и сей-
час среди нас*. Бенгалия дала также выдающихся ученых: сэра
Джогодиша Чсндро Боша и сэра Профулло Чондро Рая. Два
других выдающихся индийских ученых, чьи имена я мог бы
здесь упомянуть,— это Рамануджам и сэр Чандра Секхара Вен-
ката Раман. Индия, таким образом, делала успехи в науке, кото-
рая лежала поистине в основе величия Европы.
Здесь стоило бы привести еще одно имя — сэра Мухаммада
Икбала, гениального поэта, пишущего на урду и особенно на
персидском. Он создал ряд прекрасных поэтических произведений
национализма. К сожалению, позднее (в преклонном возрасте)
он оставил поэзию и посвятил себя другой деятельности.
Пока Индия в предвоенные годы была погружена в полити-
ческую дремоту, другая далекая от нее страна стала свидетель-
ницей доблестной и единственной в своем роде борьбы за честь
Индии. Это была Южная Африка, куда эмигрировало множество
индийских сельскохозяйственных рабочих и некоторое число
торговцев. С ними скверно обращались и унижали тысячью спо-
собами, ибо в стране царила высокомерная расовая нетерпимость.
Случилось так, что молодой индийский адвокат был приглашен в
Южную Африку для выступления на судебном процессе. Он
увидел, в каких условиях жили его соотечественники, это оскор-
♦ Рабиндранат Тагор умер в 1941 году. — Прим. ред.
477
било и огорчило его. Он решил сделать все возможное, чтобы
помочь им. Много лет трудился он в тиши, оставив свою профес-
сию и покинув родных, целиком отдаваясь делу, которому решил
посвятить себя. Этим человеком был Мохандас Карамчанд Ганди.
Сегодня каждый ребенок в Индии знает и любит его, но тогда он
был мало известен за пределами Южной Африки. Вдруг имя его
молнией сверкнуло над Индией, и люди стали говорить о нем и о
его смелой борьбе с удивлением, восхищением и гордостью.
Правительство Южной Африки решило еще больше унизить про-
живавших там индийцев, но под руководством Ганди они отказа-
лись подчиниться. Это было удивительно, что община бедных,
крайне угнетенных, невежественных рабочих и группа мелких
торговцев вдали от родины заняли столь смелую позицию. Но еще
более удивительным оказался способ, к которому они прибегли,
ибо как политическое оружие он был новшеством в мировой
истории. С тех пор мы довольно часто слышали о нем. Это была
сатьяграха Ганди, что означает упорство в истине. Иногда ее
смысл передают как «пассивное сопротивление», но это неверно,
ибо сатьяграха предполагает достаточную активность. Она не
сводится только к непротивлению, хотя ахимса, или неприменение
насилия, является существенной ее частью. Ганди поразил Индию
и Южную Африку этим ненасильственным способом ведения
борьбы, и народ Индии с гордостью и радостным волнением слу-
шал вести о тысячах наших соотечественников и соотечественниц,
которые добровольно шли в тюрьмы Южной Африки. В душе мы
стыдились нашей покорности и нашего бессилия в собственной
стране, и пример смелого вызова, брошенного во имя наших
соотечественников, усиливал наше чувство собственного достоин-
ства. Этот спор внезапно пробудил Индию от политической спяч-
ки, и в Южную Африку потекли деньги. Борьба была приоста-
новлена, когда Ганди пришел к соглашению с южноафриканским
правительством. Хотя в то время это, без сомнения, была победа
для индийцев, многие ограничения в правах индийцев по-преж-
нему остались и, по имеющимся сведениям, южноафриканское
правительство не соблюдает заключенный договор. Вопрос о по-
ложении индийцев в других странах все еще стоит перед нами и
будет стоять, пока Индия не станет свободной. Как могут индий-
цы быть в почете в других странах, если их не уважают в их соб-
ственной стране? И как мы можем помочь им сколько-нибудь
ощутимо, если мы не сумели помочь себе добиться свободы в на-
шей собственной стране?
478
Такова была обстановка в Индии в предвоенные годы. Когда
в 1911 году Турция подверглась нападению со стороны Италии,
в Индии высказывали большие симпатии к Турции, поскольку
видели в ней азиатскую и восточную державу, и, как таковая,
Турция вызывала доброжелательное отношение всех индийцев.
Особенно сочувствовали ей индийские мусульмане, поскольку они
смотрели на султана Турции как на калифа, или халифа, то есть
главу ислама. В это время шли также разговоры о панисламизме,
основоположником которого был турецкий султан Абдул-Хамид.
Балканские войны 1912 и 1913 годов еще больше взволновали
индийских мусульман, в знак дружбы и доброй воли из Индии
для помощи турецким раненым отправилась медицинская миссия,
называвшаяся миссией Общества Красного Полумесяца.
Вскоре после этого началась мировая война и Турция была
втянута в нее как враг Англии. Но это относится уже к периоду
войны, и я должен здесь остановиться.
148.	ВОЙНА 1914-1918 ГОДОВ
31 марта 1933 года
Что написать мне об этой войне, о мировой войне, Великой
войне, как ее называют, которая больше четырех лет опустошала
Европу и некоторые районы Азии и Африки и унесла миллионы
жизней молодых людей в расцвете сил? Война — малоприятный
предмет для созерцания. Она уродлива, но ее часто восхваляют
и рисуют яркими красками; говорят, будто война, подобно огню,
очищающему драгоценный металл, очищает и укрепляет празд-
ные нации, изнеженные и испорченные слишком легкой жизнью
и любовью к наслаждениям. Ссылаются на примеры высокого
мужества и трогательного самопожертвования, словно эти добро-
детели породила война.
Я пытался вместе с тобой рассмотреть некоторые из причин
этой войны, показать, как жадность капиталистических индустри-
альных стран, соперничество империалистических держав приво-
дили к столкновениям и сделали конфликт неизбежным. Мы виде-
ли, как лидеры промышленности в каждой из этих стран стреми-
лись захватить все больше территорий и расширить возможности
для эксплуатации: как финансисты хотели все больше делать
денег; как фабриканты оружия хотели получать все более высо-
479
кие прибыли. Эти люди ввергли мир в войну, по их распоряжению
и по приказу пожилых политических деятелей, представлявших
их класс, молодые люди различных наций вступили в яростную
схватку друг с другом. Огромное большинство этих молодых
людей и простых людей всех втянутых в войну наций ничего не
знало о причинах ее возникновения. Они действительно не были
заинтересованы в войне; чем бы ни закончилась она — победой
или поражением, им она несла только беды. Это была игра бога-
чей, и ставками в ней служили человеческие жизни, большей
частью жизни молодых людей. Но война не могла бы вестись,
если бы простой народ не захотел сражаться. Во всех странах
Европейского континента, как я говорил тебе, существовал призыв
в армию, или обязательная воинская повинность; в Англии она
была введена позже, во время войны. Но даже принуждение не
может в подобном случае заставить людей делать что-то, если
они этого действительно не хотят.
Поэтому во всех воюющих странах предпринимались тщатель-
но продуманные меры для разжигания энтузиазма и патриотизма
народов. Каждая сторона называла другую агрессором и претен-
довала на то, что она сражается только для самозащиты. Герма-
ния утверждала, что она окружена кольцом врагов, которые
стремятся ее удушить. Она обвиняла Россию и Францию в том,
что они первые вторглись на ее территорию. Англия мотивирова-
ла свои действия справедливой защитой маленькой Бельгии, чей
нейтралитет был грубейшим образом нарушен Германией. Все
страны, втянутые в войну, оправдывали свои действия, возлагая
всю вину на противника. Каждому народу внушали, что его сво-
бода в опасности и он должен сражаться, чтобы ее защитить.
Газеты сыграли особенно большую роль в создании повсюду этой
атмосферы военной истерии, которая фактически приводила к
непримиримой ненависти к вражеским странам.
Так велика была эта волна истерии, что она все увлекала за
собой. Возбудить страсти толпы было пе так уж трудно, но даже
умные и интеллигентные люди, мужчины и женщины, обладав-
шие, как полагали, спокойным и уравновешенным темперамен-
том, мыслители, писатели, профессора, ученые — все они во всех
воюющих странах потеряли хладнокровие, были охвачены жаж-
дой крови и ненависти к народам вражеских стран. Священники,
люди религии, которые считаются поборниками мира, показали
себя столь же кровожадными и даже более кровожадными, чем
другие люди. Даже пацифисты и социалисты потеряли голову и
480
забыли о своих принципах. Но все же были исключения. Крохот-
ное меньшинство в каждой стране противилось этой истерии и не
хотело поддаваться военной лихорадке. Над ними издевались
и называли их трусами, многих даже бросали в тюрьмы за отказ
от военной службы. Некоторые из них были социалистами, дру-
гие — религиозными людьми, как, например, квакеры, выступаю-
щие против войны. Поистине справедливо утверждение, что,
когда начинается война, люди сходят с ума.
Как только война началась, правительства различных стран
воспользовались ею как поводом для утаивания правды и распро-
странения всевозможных ложных сообщений. Личная свобода
людей была также ограничена. Сообщения противной стороны,
разумеется, совершенно не оглашались. Поэтому народу станови-
лась известной лишь одна сторона событий, к тому же в сильно
искаженном, а порой и полностью фальсифицированном виде.
Таким способом было нетрудно дурачить людей.
Еще в мирное время узкая националистическая пропаганда
и искаженные сообщения в газетах оглупляли парод и готовили
почву для войны, сама же войпа прославлялась. В Германии, а
точнее, в Пруссии, прославление войны стало философией правя-
щих кругов, начиная с кайзера. Писали ученые книги, призван-
ные оправдать войну и доказать, что она является «биологической
необходимостью» — то есть что она необходима для жизни чело-
века и его прогресса. Взгляды кайзера широкоизвестны, посколь-
ку он постоянно прибегал к крикливой саморекламе. Но подобные
же идеи господствовали и в военных и великосветских кругах
в Англии и в других странах. Раскин является одним из выдаю-
щихся английских писателей девятнадцатого столетия. Это один
из любимых авторов Гандиджи, и, возможно, ты читала неко-
торые его книги. Этот человек, несомненно, благородного ума,
писал в одной из своих книг:
«Я убедился, если быть кратким, в том, что великие нации
обретали правдивые слова и силу ума во время войны и теряли
их во время мира: война их учила, а мир обманывал, война воспи-
тывала, а мир предавал — одним словом, они рождались во время
войны и умирали во время мира».
Чтобы показать, насколько откровенным империалистом был
Раскин, приведу еще одно его высказывание.
«Вот что она [Англия] должна сделать, чтобы не погибнуть:
она должна основать колонии... захватывая каждый кусок свобод-
ной плодородной земли, на который может ступить ногой, и вну-
481
шая своим колонистам, что их первой... целью является расшире-
ние могущества Англии на суше и на море».
И еще одна цитата. Она взята из книги английского офицера,
который стал генерал-майором британской армии. Он подчерки-
вает, что победа в войне почти невозможна «без преднамеренной
лжи, без обмана и уловок». С его точки зрения, каждый гражда-
нин, который «отказывается прибегать к подобным мерам... созна-
тельно играет роль предателя по отношению к своим товарищам
и подчиненным» и «может быть охарактеризован только как
презренный трус». «Нравственность, безнравственность — что по-
добные вещи значат для великих наций, когда решается их
судьба?» Нация «должна бить и снова бить, пока противнику не
будет нанесен смертельный удар». Интересно, что сказал бы
Раскин на все это! Не подумай, конечно, что это типичный образ-
чик английского мышления или что напыщенные заявления
кайзера отражали взгляды среднего немца. Но, к несчастью,
люди, мыслящие подобным образом, часто оказываются у власти,
а в военное время они почти неизменно выдвигаются на перед-
ний план.
Обычно столь откровенные признания не делаются публично
и войну облекают в священные одежды. Поэтому, пока на прост-
ранстве в сотни миль — на фронтах сражений в Европе и других
частях мира — происходило чудовищное кровопролитие, в тылу
готовились красивые и высокопарные фразы для оправдания
массового убийства и обмана народа. Эта война-де ведется за
свободу и честь, это «война, чтобы положить конец войнам», за
спасение демократии, за самоопределение и свободу малых наций
и так далее. Тем временем многие финансисты, промышленники,
фабриканты военных материалов, отсиживавшиеся в тылу и
использовавшие эти патриотические фразы, чтобы побудить моло-
дых людей броситься в горнило войны, получали огромные при-
были и становились миллионерами.
По мере того как война продолжалась из месяца в месяц и из
года в год, в нее втягивалось все больше стран. Обе стороны
старались привлечь к себе нейтральные страны, втайне предлагая
им взятки: если бы подобное предложение было сделано публично,
оно подорвало бы веру в высокие идеалы и красивые фразы,
которые провозглашалась во всеуслышание. У Англии и Франции
было больше возможностей давать взятки, чем у Германии, поэ-
тому большинство нейтральных стран, вступивших в войну, при-
соединилось к англо-франко-русской стороне. Италию, старую
482
союзницу Германии, им также удалось привлечь на свою сторону,
тайно пообещав ей территории в Малой Азии и других местах.
По другому тайному договору России был обещан Константино-
поль. Приятная обязанность — делить между собой мир! Эти
тайные договоры полностью противоречили публичным заявлени-
ям государственных деятелей союзников. Вероятно, никто бы не
узнал об этих договорах, если бы их не опубликовали русские
большевики, когда они взяли власть.
В конце концов на стороне союзников воевало более дюжины
стран (союзниками я для краткости буду называть англо-фран-
цузскую сторону). Это были: Британия с ее империей, Франция,
Россия, Италия, Соединенные Штаты Америки, Бельгия, Сербия,
Япония, Китай, Румыния, Греция и Португалия. (Возможно,
были еще одна или две страны, о которых я не помню.) На гер-
манской стороне выступали Германия, Австрия, Турция и Болга-
рия. Соединенные Штаты вступили в войну на третьем году.
Даже если на какое-то время не принимать их во внимание,
совершенно очевидно, что ресурсы союзников во много раз пре-
восходили ресурсы германской стороны. У них было больше
людей, гораздо больше денег, больше заводов, производивших
оружие и боеприпасы, и, самое главное, им принадлежало господ-
ство на море, которое облегчало им использование ресурсов ней-
трального мира. Таким образом, благодаря своей морской мощи
союзники могли получать военные материалы, продовольствие из
Америки и делать там займы. Германия и ее союзники были
окружены и блокированы врагами; союзниками Германии были
слабые страны; помощь, оказываемая ими, была невелика. Часто
они ослабляли Германию, которая вынуждена была их поддер-
живать. Поэтому практически Германия одна противостояла
всему остальному вооруженному миру. Это была со всех точек
зрения весьма неравная борьба. И тем не менее на протяжении
четырех лет Германия держала в страхе весь мир и не раз была
близка к победе. Год за годом победа, казалось, висела на волос-
ке. Германия прилагала поразительные для одной нации усилия,
возможные только благодаря великолепной военной машине, ко-
торую она создала. До самого конца, когда Германия и ее союз-
ники были окончательно побеждены, германская армия еще пол-
ностью сохранялась и значительная часть ее находилась на чужой
территории.
На стороне союзников главная тяжесть борьбы легла на фран-
цузскую армию, именно французы ценой чудовищной гибели
483
молодых жизней дали отпор германской военной машине. Круп-
нейшим вкладом Англии в войну был ее военный флот, ее могу-
щество на море, а также ее дипломатия и пропаганда. Германия,
гордившаяся своей армией, была исключительно груба в своих
дипломатических действиях по отношению к нейтральным стра-
нам и в методах пропаганды. Англии во время войны, несомненно,
принадлежала пальма первенства среди всех стран в отношении
эффективности и последовательности, с какой ее пропаганда
распространяла ложь и извращала факты. Россия, Италия и дру-
гие союзные страны играли сравнительно меньшую, не слишком
выдающуюся роль в войне. И тем не менее потери русских, воз-
можно, превосходили потери любой другой страны. Соединенные
Штаты, вступившие в войну на последнем этапе, сыграли решаю-
щую роль в конечном разгроме Германии.
В первые месяцы войны отношения между Англией и Амери-
кой были весьма напряженными и даже упоминалось о возмож-
ности войны между ними. Причиной возникновения трений были
препятствия, которые чинила Англия американскому морскому
судоходству, подозревая, что оно используется для доставки гру-
зов в Германию. Но затем в дело вступила пропагандистская
машина Англии, прилагавшая особые усилия, чтобы привлечь
Америку на свою сторону. Пропаганда прежде всего взялась за
тему о зверствах и стала распространять ужасные истории о том,
что творила немецкая армия в Бельгии. Это называли политикой
«устрашения», которую будто бы проводили германские гунны,
или боши. В основе некоторых из этих историй лежали кое-какие
факты, такие, как разрушение университета и библиотеки в Лу-
вене, но большинство их было чистой выдумкой. Была одна
удивительная история о фабрике по переработке трупов, которую
будто бы создали немцы! И тем не менее ненависть враждовав-
ших народов друг к другу была столь велика, что они готовы
были поверить во все, что угодно.
Чтобы ты получила некоторое представление о том, в каких
масштабах велась британская пропаганда, скажу тебе, что в
составе британской военной миссии в Америке числилось пятьсот
сотрудников и десять тысяч помощников! Это только официально,
но, помимо этого, огромная работа проводилась неофициально.
В пропагандистской работе использовались все способы, и чест-
ные и бесчестные. В Стокгольме, в Швеции, англичане официаль-
но открыли нечто вроде английского мюзик-холла, где устраивали
эстрадные представления, чтобы снискать расположение шведов!
484
Эта пропаганда, а также действия немецких подводных лодок,
о которых я расскажу тебе позднее, сильно способствовали
привлечению Америки на сторону союзников. Но в конечном
итоге решающим фактором были деньги.
Война — дорогостоящее дело, она стоит чудовищно дорого.
Она поглощает целые горы ценнейших материалов, а взамен
оставляет одни лишь разрушения. Она прерывает большинство
видов деятельности, направленных на создание благ, и сосредото-
чивает энергию людей па разрушении. Где можно было взять все
необходимые для нее деньги? На начальном этапе из союзников
лишь Англия и Франция располагали достаточными средствами.
Они не только несли свою долю расходов, но оплачивали также
расходы своих союзников, предоставляя им денежные займы и
материалы. Спустя некоторое время Париж не выдержал, его
финансовые ресурсы иссякли. Затем Лондон в одиночестве финан-
сировал союзников. К концу второго года войны Лондон также не
выдержал. Таким образом, к концу 1916 года истощился и фран-
цузский и английский кредит. Тогда английская миссия, в соста-
ве которой были видные государственные деятели, отправилась
в Америку просить о финансовой помощи. Америка согласилась
предоставить заем, и с этого времени война со стороны союзни-
ков велась на американские деньги. Долги союзников Америке
росли с чрезвычайной быстротой, они достигли поразительной
цифры, и по мере их роста крупные банки и финансисты Амери-
ки, которые предоставили займы, оказывались все больше и боль-
ше заинтересованными в победе союзников. Если бы Германия
нанесла поражение союзникам, что сталось бы с огромными
денежными суммами, которые Америка предоставила им взаймы?
Это затрагивало интересы американских банкиров, и они реаги-
ровали соответственно. Усиливались настроения в пользу всту-
пления Америки в войну на стороне союзников, и в конце концов
Америка так и сделала.
Мы много слышим сейчас относительно долга Америке, газеты
полны сообщений об этом. Этот долг, который тяжелым камнем
висит на шее у Англии и Франции и который они не в состоянии
выплатить, накопился во время войны. Если бы в то время эти
деньги не были им предоставлены, кредит обеих стран был бы
полностью подорван и, возможно, Америка не присоединилась
бы к ним.
485
149.	ХОД ВОЙНЫ
1 апреля 1933 года
Когда в первые дни августа 1914 года началась война, взоры
всего мира были обращены на Бельгию и северную границу
Франции. Огромные немецкие армии шли все вперед и вперед,
сметая все препятствия на своем пути. На короткое время их
остановила маленькая Бельгия; разгневанные этим, они попыта-
лись устрашить бельгийцев актами террора, которые легли
в основу распространявшихся союзниками рассказов о немецких
зверствах. Немцы продолжали продвигаться к Парижу, француз-
ская армия откатывалась назад, а маленькая английская армия
была отброшена в сторону. Через месяц после начала войны
Париж казался обреченным и французское правительство дейст-
вительно готовилось перевезти свои учреждения и ценности на
юг, в Бордо. Некоторые немцы полагали, что война практически
выиграна. Так обстояли дела на Западном (то есть французском)
фронте в конце августа.
Тем временем русские войска вторглись в Восточную Пруссию
и предприняли попытку отвлечь внимание немцев от Западного
фронта. Во Франции и Англии возлагали большие надежды на
русский «паровой каток», как тогда говорили, который катился
к Берлину. Но русские солдаты были плохо вооружены, многие
офицеры были бездарны, а за ними стояло пораженное кор-
рупцией царское правительство. Внезапно немцы повернули
против них, окружили огромную русскую армию в озерах и боло-
тах Восточной Пруссии и полностью разгромили ее. Битва под
Танненбергом — так называют эту крупную немецкую побе-
ду; одним из главных генералов, имя которого связано с этой
битвой, был фон Гинденбург; впоследствии он стал президентом
Германской республики.
Это была большая победа, но косвенно опа дорого обошлась
германским армиям. Чтобы одержать эту победу и в известной
мерс из страха перед русским наступлением на Востоке, немцы
перебросили некоторые свои армии с французского фронта на
русский. Это несколько уменьшило давление на Западном фрон-
те. и французские армии предприняли могучее усилие, чтобы
отбросить вторгшихся немцев. В битве на Марне, в начале сен-
тября 1914 года, им удалось оттеснить немцев на пятьдесят миль.
Париж был спасен, а французы и англичане получили небольшую
передышку.
486
Немцы предприняли новую попытку прорыва и едва не доби-
лись успеха, но их остановили. Тогда обе армии окопались и на-
чалась война нового типа, окопная война. Это был своего рода
тупик; больше трех лет, а в какой-то мере почти до самого конца
войны на Западном фронте продолжалась эта окопная война,
огромные армии, словно кроты, вгрызались в землю и старались
измотать друг друга. Немецкая и французская армии на этом
фронте с самого начала насчитывали миллионы людей. Неболь-
шая английская армия, также находившаяся на этом фронте,
быстро росла, пока и ее численность не достигла миллиона.
Восточный, или русский, фронт был более подвижным. Рус-
ские войска неоднократно наносили поражения австрийцам, но
и сами они неизменно терпели поражения от немцев. Потери
убитыми и ранеными на этом фронте были колоссальны. Не ду-
май, однако, что на Западном фронте с его окопной войной потери
были намного меньше. К жизни людей относились с порази-
тельным равнодушием и сотни тысяч солдат бросали на вер-
ную смерть в бесплодные атаки на укрепленные позиции против-
ника.
Было много и других театров военных действий. Турки пыта-
лись атаковать Суэцкий канал, но были отбиты. Египет, как я
уже раньше говорил, был провозглашен в декабре 1914 года
британским протекторатом, после чего Англия приостановила там
заседания нового законодательного собрания и заполнила тюрь-
мы подозрительными, с ее точки зрения, лицами. Националисти-
ческие газеты были закрыты, и было запрещено собираться груп-
пами более пяти человек. Цензуру, введенную в Египте, газета
«Таймс» охарактеризовала, как «варварски жестокую». Страна
находилась на военном положении в течение всего периода войны.
Англия атаковала Турцию во многих слабых местах ее разва-
ливавшейся империи: в Ираке, а позднее в Палестине и Сирии.
В Аравии англичане, играя на национальных чувствах арабов,
организовали с помощью щедрых денежных субсидий и поставок
материалов восстание арабов против Турции. Это восстание было
в значительной мере делом рук полковника Т. Э. Лоуренса,
впоследствии о нем распространилась слава как о человеке,
окруженном тайной, действовавшем за кулисами многих движе-
ний в Азии.
Но прямая атака на сердце Турции началась в феврале
1915 года, когда британская эскадра попыталась прорваться к
Константинополю и овладеть им. Если бы англичане добились
487
успеха, они бы не только положили конец участию Турции в вой-
не, но и преградили бы полностью путь распространению немец-
кого влияния в Западной Азии. Но они потерпели неудачу. Турки
сражались храбро; интересно отметить, что значительную роль
в этом сыграл Мустафа Кемаль-паша. Почти год англичане пред-
принимали в Галлиполи все новые попытки осуществить свой
план; понеся большие потери, они отступили.
Союзники атаковали также немецкие колонии в Западной и
Восточной Африке. Эти колонии были полностью отрезаны от
Германии и не могли получить никакой помощи. Постепенно они
вынуждены были капитулировать. В Китае Япония легко овладе-
ла германской концессией в Цзяочжоу. Для Японии это дейст-
вительно был весьма удобный момент, поскольку на Дальнем
Востоке не было крупных военных действий. Поэтому она поста-
ралась воспользоваться случаем и добиться от Китая с помощью
запугивания и угроз ценных концессий и привилегий.
Италия на протяжении многих месяцев следила за ходом вой-
ны, стремясь определить, какая из сторон выиграет. Решив нако-
нец, что шансы победы на стороне союзников, она согласилась
принять взятку, которую ей предлагали, и заключила тайное
соглашение. В мае 1915 года Италия официально вступила в вой-
ну на стороне союзников. В течение двух лет итальянцы и авст-
рийцы постреливали друг в друга без каких-либо заметных
результатов. Затем на помощь австрийцам пришли немцы и
итальянцы не выдержали их натиска. Австро-германская армия
почти дошла до Венеции.
Болгария присоединилась к Германии в октябре 1915 года.
Вскоре после этого австро-венгерская армия, действуя совместное
болгарами, полностью разгромила Сербию. Правителю Сербии с ос-
татками своей армии пришлось покинуть страну и искать убежи-
ща на кораблях союзников, а Сербия оказалась под властью немцев.
За Румынией после ее поведения во время Балканских войн
утвердилась слава беспринципной державы. На протяжении двух
лет она следила за ходом Великой войны и в конце концов, в ав-
густе 1916 года, присоединилась к союзникам. Наказание не
заставило себя ждать — на Румынию обрушилась германская
армия, подавившая всякое сопротивление. Румыния также была
оккупирована австро-германскими силами.
Таким образом, центральные державы, Германия и Австрия,
оккупировали Бельгию, северо-восток Франции, а также Польшу,
Сербию и Румынию. На многих второстепенных театрах войны
488
они одерживали победы. Но центр борьбы находился на Западном
фронте и на море, а там они не добились успеха. На Западном
фронте армии соперников стояли неподвижно, сцепившись на-
мертво. На море союзники установили свое превосходство. В на-
чале войны несколько немецких крейсеров бороздили моря, пре-
пятствуя судоходству союзников. Одним из них был знаменитый
«Эмден», который подверг бомбардировке Мадрас. Но это была
лишь мелкая диверсия, нисколько не повлиявшая на тот факт,
что союзники контролировали морские пути. Опираясь на этот
контроль, они постарались отрезать центральные державы от всех
внешних источников снабжения продовольствием и другими мате-
риалами. Эта блокада Германии и Австрии была для них ужас-
ным испытанием, запасы продовольствия иссякли, и все население
оказалось под угрозой голода.
В свою очередь Германия начала топить корабли союзников,
используя подводные лодки. Эта подводная война была настолько
успешной, что снабжение Англии продовольствием ухудшилось
и возникла опасность голода. В мае 1915 года немецкая подводная
лодка потопила гигантский английский атлантический лайнер
«Лузитания», при этом утонуло множество людей. Среди утонув-
ших было также много американцев, находившихся на судне, и
это вызвало большое негодование в Америке.
Германия атаковала Англию также и с воздуха. Огромные
воздушные корабли — «цеппелины» прилетали в лунные ночи
и сбрасывали бомбы на Лондон и населенные пункты, где нахо-
дились фабрики боеприпасов. Позднее стали бомбить с аэропла-
нов; гул приближавшихся самолетов, стрельба зенитных орудий
и люди, укрывшиеся от опасности в подвалах и подземельях, —
все это стало совсем обычным явлением. Англичане были глубоко
возмущены этими бомбардировками гражданского населения. Они
справедливо возмущались, ибо это было ужасно. Но почему-то
в Англии не вызывает возмущения, когда британские аэропланы
сбрасывают бомбы, особенно бомбы замедленного действия — это
дьявольское изобретение, на северо-западной границе Индии или
в Ираке. Это называется нести полицейскую службу, и делается
это даже в мирное время.
Так война продолжалась месяц за месяцем, унося человече-
ские жизни, подобно тому как лесной пожар истребляет полчища
саранчи, и чем дальше продолжалась война, тем более варвар-
ской и разрушительной становилась она. Немцы применили
ядовитые газы, и вскоре обе стороны стали пользоваться этим
489
оружием. Шире стали применяться для бомбардировок аэропла-
ны, а затем английская сторона впервые пустила в ход танки,
огромные механические чудовища, подобно гусеницам, перепол-
зающие через любое препятствие. Люди гибли на фронтах
сотнями тысяч, а в тылу женщины и дети страдали от голода и
лишений. В Германии и Австрии из-за блокады голод был осо-
бенно ужасным. Это был экзамен на выносливость. Какая сторона
выдержит дольше это страшное испытание? Какая армия измота-
ет другую? Сломит ли блокада союзников дух Германии? Или
напротив, действия немецких подводных лодок вызовут голод
в Англии и сломят ее энергию и боевой дух? Каждая из стран
принесла гигантские жертвы и выдержала неимоверные страда-
ния. Были ли все эти жертвы и страдания напрасными, спраши-
вали люди. Должны ли мы забыть о наших мертвых и уступить
врагу? Предвоенные времена казались очень далекими, даже
причины войны были забыты; мужчины и женщины были одер-
жимы лишь одним страстным желанием — желанием победы и
отмщения.
Зов мертвых, тех, кто пожертвовал собой ради общего дела,
которое было им дорого, — страшная вещь. Какой мужчина или
какая женщина, которые сохранили присутствие духа, могут
противостоять этому зову? В эти последние годы войны повсюду
царил мрак, в воюющих странах в каждом доме были горе, уста-
лость и разочарование — и, несмотря на все это, что мог сделать
человек, как не поднимать высоко факел, принятый от мертвых?
Прочти эти трогательные стихи, написанные английским офице
ром, майором Мак-Кри, и попытайся представить себе, какое воз-
действие должны были они оказывать на мужчин и женщин его
народа, которые читали их в черные безотрадные годы войны. Не
забывай, что такие же стихи писали в различных странах и на
многих языках.
Мы — мертвые. Мы прежде жили,
Любимы были и любили.
Мы здесь, во Фландрии, зарыты
Среди полей.
Из рук ослабших вам вручили
Мы факел. В бой ступайте, или
Спокойно не уснуть убитым,
Густыми маками покрытым,
На землях Фландрии, в могиле
Среди полей ♦.
♦ Перевод Н. Ванханен.
490
К концу 1916 года преимущество, казалось, было на стороне
союзников. Их новые танки обеспечили им инициативу на Запад-
ном фронте, а «цеппелины», совершавшие налеты на Англию,
уничтожались; в Англию доставлялось также достаточно продо-
вольствия на нейтральных судах, невзирая на немецкие подвод-
ные лодки. В мае 1916 года имело место морское сражение в Се-
верном море (Ютландское сражение), которое в целом заверши-
лось победой англичан. Тем временем блокада все больше угро-
жала голодной смертью народам Германии и Австрии. Время,
очевидно, работало против центральных держав, поэтому необхо-
димо было быстро добиться результатов. Германия даже зонди-
ровала почву относительно возможности заключения мира, но
союзники отвергли все предложения. Союзные правительства
были слишком связаны тайными договорами о территориальных
разделах, поэтому их могла удовлетворить только полная победа.
Вудро Вильсон, президент Соединенных Штатов, также предпри-
нял несколько безуспешных попыток добиться мира.
Поэтому германские лидеры решили усилить подводную войну
и с помощью голода принудить Англию к покорности. В январе
1917 года они объявили, что будут топить в определенных водах
также суда нейтральных стран. Таким путем они хотели пресечь
доставку продовольствия в Англию на нейтральных судах. Это
предупреждение было оскорбительным для Америки, она не могла
потерпеть, чтобы ее суда топили подобным образом. Теперь
вступление Америки в войну стало неизбежным, и германское
правительство должно было бы знать об этом, когда провозглаша-
ло неограниченную подводную войну. Возможно, оно чувствовало,
что у него не осталось другого выхода и надо идти па риск. Или
полагало, что американские финансисты и без того оказывают
достаточную помощь союзникам. Как бы там ни было, но в ап-
реле 1917 года Соединенные Штаты объявили войну, и это
их вступление в войну с их огромными ресурсами и свежими
силами, в то время как все другие нации были изнурены,
предопределило поражение германских [центральных.— Ред.\
держав.
Но прежде чем Америка ооъявила войну, произошло еще одно
событие, имевшее жизненно важное значение. 15 марта 1917 года
первая русская [Февральская.— Ред.] революция закончилась
отречением царя. Об этой революции я напишу тебе отдельно.
Но я хотел, чтобы ты знала, что эта революция оказала огромное
влияние на ход войны. С этого момента Россия, очевидно, не
491
могла уделять много внимания войне против германских госу-
дарств, если только она вообще могла воевать, а это означало,
что Германия была отныне избавлена от всяких забот о Восточ-
ном фронте. Она могла перебросить все или большую часть своих
восточных армий на Западный фронт и кинуть их против фран-
цузов и англичан. Для Германии внезапно сложилась весьма
благоприятная ситуация. Если бы она только знала о русской
революции за шесть-семь недель до ее начала, как много могло
бы это изменить. Может быть, подводная война велась бы по-
прежнему и Америка осталась бы нейтральной. С выходом Рос-
сии из войны и при сохранении Америкой нейтралитета Герма-
ния, весьма возможно, разгромила бы английскую и французскую
армии. Но даже при сложившихся условиях мощь Германии на
Западном фронте росла, а уничтожение немецкими подводными
лодками союзнических и нейтральных торговых судов приняло
невиданно широкие масштабы.
Русская революция, казалось, помогла Германии. И все же
она оказалась одной из главных причин, которые ослабили Гер-
манию изнутри. Через восемь месяцев после первой революции
в России началась вторая революция, которая отдала власть в
руки Советов и большевиков, чьим лозунгом был мир. Они обра-
тились к рабочим и солдатам всех воюющих наций, призывая их
к миру; они указывали на то, что эта война капиталистов и рабо-
чие не должны позволять использовать себя как пушечное мясо
для достижения империалистических целей. Некоторые из этих
обращений и призывов были услышаны солдатами других наций
на фронтах и произвели глубокое впечатление. Во французской
армии произошло много волнений, с которыми властям едва уда-
лось справиться. На немецких солдат они оказали еще более
сильное воздействие, поскольку многие полки после революции
стали даже брататься с русской армией. Когда эти полки были
переброшены на Западный фронт, они распространили эту но-
вость в других воинских частях. Германия устала от войны,
утратила всякий энтузиазм, и семена из России пали на подготов-
ленную почву. Таким образом, русская революция привела
к внутреннему ослаблению Германии.
Но германское военное командование было слепо к этим важ-
ным предзнаменованиям, в марте 1918 года оно навязало Совет-
ской Ррссии тяжелый и унизительный мир. Советы приняли
предложенные условия, так как у них не было иного выхода и
они желали заключить мир во чтобы то ни стало. В марте того
492
же 1918 года германская армия в последний раз предприняла мо-
гучие усилия на Западном фронте. Немцы прорвали оборонитель-
ные линии англичан и французов, уничтожив в ходе прорыва
целые армии, и снова вышли к реке Марна, от которой их заста-
вили отступить три с половиной года назад. Это было великое
усилие, но оно было последним — Германия была истощена. Тем
временем через Атлантический океан прибывали армии из Аме-
рики; горький опыт убедил союзников подчинить все свои армии
на Западном фронте — английскую, американскую и француз-
скую — общему верховному командованию, чтобы обеспечить са-
мое полное сотрудничество и объединение усилий. Французский
маршал Фош был назначен генералиссимусом [главнокомандую-
щим. — Ред.] всех союзных армий на Западе. К середине 1918 го-
да положение полностью изменилось, инициатива перешла к со-
юзникам, они вели наступательные действия и продвигались впе-
ред, заставляя немецев отступать. К октябрю конец был уже
близок, шли разговоры о перемирии.
4 ноября в Киле вспыхнуло восстание военных моряков, а через
пять дней в Берлине было провозглашено создание Германской
республики. В тот же день, 9 ноября, кайзер Вильгельм II поки-
нул Германию самым недостойным и позорным образом и уехал
в Голландию, с ним закончила свое существование династия Го-
генцоллернов. Подобно маньчжурской династии в Китае, «они
пришли с рычанием тигра, чтобы исчезнуть, подобно хвосту
змеи».
11 ноября 1918 года было подписано перемирие и война
закончилась. Перемирие было основано на «Четырнадцати пунк-
тах», сформулированных американским президентом Вильсоном.
Эти пункты исходили в значительной мере из принципов самооп-
ределения малых наций, втянутых в войну, разоружения, отказа
от тайной дипломатии, оказания помощи России со стороны дер-
жав и создания Лиги Наций. Мы увидим позднее, как многие из
этих «Четырнадцати пунктов» были преданы забвению ради
удобства победителей.
Война закончилась. Но английский флот продолжал блокаду
Германии, не допуская доставки продовольствия умиравшим от
голода немецким женщинам и детям. Эта поразительная демонст-
рация ненависти и желания покарать даже маленьких детей
пользовалась поддержкой со стороны уважаемых государствен-
ных и общественных деятелей Англии, крупных газет, в том
числе и так называемых либеральных. Премьер-министром Анг-
493
лии тогда был также либерал Ллойд Джордж. Хроника четырех
лет и трех месяцев войны полна безумных жестокостей и зверств.
И все же это продолжение блокады Германии после перемирия
по своей хладнокровной жестокости, вероятно, превосходит все
прочее. Война закончилась, но целая нация умирала от голода,
маленькие дети терпели ужасные муки голода, а доставку продо-
вольствия продолжали преднамеренно и насильственно задержи-
вать. Как уродует наши души война, наполняя их безумной нена-
вистью! Бетман-Гольвег, престарелый канцлер Германии, сказал:
«У наших детей и даже у детей наших детей останется след от
блокады, которую Англия проводила против нас, — это была
утонченная, почти дьявольская жестокость».
В то время как видные государственные и иные деятели
в высших сферах одобряли блокаду, бедные английские томми,
которые вынесли на своих плечах всю тяжесть борьбы, не могли
спокойно смотреть на последствия блокады. После заключения
перемирия одна из английских армий была расквартирована в
Кёльне, в Рейнской области, и английский генерал, командовав-
ший этой армией, был вынужден направить телеграмму премьер-
министру Ллойд Джорджу, обращая его внимание на то, «какое
плохое влияние оказывает на британскую армию лицезрение
страданий немецких женщин и детей». Более семи месяцев
после заключения перемирия Англия продолжала блокаду Гер-
мании.
Долгие годы войны привели к тому, что воюющие нации
скатились к варварству. Они разрушили моральные устои множе-
ства людей и превратили многих нормальных людей наполовину
в преступников. Люди привыкли к насилию и к преднамеренному
искажению фактов, они были преисполнены ненависти и духа
мщения.
Какими же были итоги войны? Пока этого никто не знает, их
все еще продолжают подсчитывать. Я приведу тебе несколько
цифр, чтобы ты представила себе, что означает современная
война.
Подсчет общих людских потерь в войне выглядит следующим
образом:
Погибло военнослужащих
Числится предположительно
10000000
погибшими
Погибло гражданских лиц
3000000
13000000
494
Ранено	20 000 000
Взято в плен	3 000000
Осталось сирот войны	9 000000
вдов войны	5 000 000
Беженцы	10 000 000
Взгляни на эти чудовищные цифры и постарайся вообразить
себе человеческие страдания, которые стоят за ними. Сложи их,
общее число только убитых и раненых составит 46 миллионов
человек.
А стоимость войны в деньгах? Они все еще подсчитывают ее!
Американцы оценивают общую сумму расходов союзников в
40 999 600 000 — почти в сорок один миллиард фунтов стерлин-
гов, а расходы германских государств [центральных держав. —
Ред.} — в 15 122 300 000, свыше пятнадцати миллиардов фунтов
стерлингов. Общая сумма их составляет свыше пятидесяти мил-
лиардов фунтов! Мы не можем как следует оценить значение
таких цифр — они слишком далеко выходят за пределы нашего
повседневного опыта. Они напоминают астрономические цифры,
как расстояние до Солнца или звезд. Не удивительно поэтому,
что бывшие воюющие страны, и победители и побежденные, до
сих пор безнадежно пытаются выпутаться из последствий, к ко-
торым привели расходы на войну.
«Война, чтобы положить конец войнам», «спасти демокра-
тию», «обеспечить свободу малых наций», а также «самоопреде-
ление» и война вообще за свободу и высокие идеалы закончи-
лась. Англия, Франция, Америка, Италия и их более мелкие
сателлиты торжествовали победу (Россия, разумеется, не вошла
в число победителей). Как эти высокие и благородные идеалы
понимались на практике, мы увидим далее. А пока мы могли бы
повторить строки, которые английский поэт Саути написал о
другой, более давней победе.
И за победу над врагом
Прославлен герцог был.
— Он победил, но что же в том? —
Вдруг Петеркин спросил.
— Ответить трудно, милый мой,
Но это был великий бой*.
* Перевод Н. Ванханен.
495
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Аббас I, шах из династии Сефевидов
306-308
Абдул-Хамид II 441, 479
Абу-л-Фазл 65
Азеф^Е. Ф. 447
Акбар Джелаль-ад-дин (Акбар Вели-
кий) 8, 36, 49, 60-71, 78, 110, 162,
170, 202, 299, 308
Албукерке Афонсу д' 6, 12, 224
Александр, король Сербии из динас-
тии Обреновичей 467
Александр I 314, 445
Александр Македонский 157, 158,298,
301, 426
Альба, Альварес де Толедо Фернандо
42, 43, 45
Амхерст У. П. 242
Айна, королева Англии 53
Араби-паша Ахмед 430
Арджуна Сингх, гуру 78
Аркрайт Ричард 117
Асаф Джах, вазир 80
Аурангзеб 70—80, 83
Ахалия Бай 195
Ахемениды, династия 301, 426
Ахмад-шах Дуррани 81
Ашока, из династии Маурьев 61—63,
110, 111
Бабур Захиреддин 36, 54, 56—60, 69,
73, 78, 91, 202, 299, 307
Бадауни 66
Байрам-хан (Хан-Баба) 61
Байрон Джордж Ноэл Гордон 173,
326, 337, 339, 455
Бакунин М. 362, 365, 366
Бальзак Оноре де 336
Бальмен, граф 168
Банерджи Сурендра Натх 236
Барбье Огюст 156
Бахадур-шах 200, 201
Беатриче, см. Портинари Беатриче
Беринг Витус 95
Беринг Ивлин, лорд Кромер 430, 431
Берлингем Энсон 251
Бернадотт Жан Батист Жюль 166
Бетман-Гольвег Теобальд 494
Бетховен Людвиг ван 109
Бехзад Кемаледдин 299, 306
Бирбал 65
Бисмарк Отто фон Шёнгаузен, князь
327—329, 332—334, 368, 438
Бичер-Стоу Гарриет 403
Блерио Луи 459
Блюхер Гебхард Леберехт 168
Богарне Жозефина де 165
Боливар Симон 174
Бонапарт Люсьен 160, 165, 166
Боннерджи В. Ч. 236
Борджа, семейство 36
Бош Джогодиш Чондро 477
Браунинг (Баррет-Браунинг) Элиза*
бет 326
Бриан Аристид 369
Бриан Бороиме 411
Бруно Джордано 27, 340
Будда (Сиддхартха Гаутама) 87, 284,
292, 298, 299, 426
Бурбоны, династия 61, 151, 167, 171—
174, 315, 321
Васко да Гама 6, 21, 435
Вашингтон Джордж 128, 129
Вебб Сидней 367
Веласкес Диего де Сильва 26
Великие Моголы, династия 56, 57,
60-62, 69-71, 92, 200-202, 307,
309, 380
Веллингтон Артур Уэлсли 168
Вивекананда Свами 232
Виктория, королева Англии 202, 244,
381, 382, 386
Виктор Эммануил II 324, 325
Вильгельм Оранский (Вильгельм
Молчаливый) 42, 44, 45, 52, 53
Вильгельм II 333, 463, 469, 493
Вильсон Вудро 491, 493
Вольтер Франсуа Мари 100, 101, 104,
130, 132, 153, 342, 348, 444
Вордсворт Уильям 339
Габсбурги, династия 35, 36, 38, 40,
42, 104, 133, 146, 320, 327, 380
Ганноверская династия 53, 381
Гарвей Уильям 27
Галилей Галилео 27, 340
Ганди Мохандас Карамчанд 87, 127,
139, 220, 234, 337, 450, 455, 478, 481
Гарибальди Джузеппе 323—326, 328
Гаррисон Уильям Ллойд 399
Гаэквар, правитель Бароды 81
Гейне Генрих 335
Генри Патрик 129
Генрих VIII 31, 34, 39, 48
Георг I 53
Георг II 53
Георг III 94, 95, 127, 128, 241
Георг V 73
Гёте Иоганн Вольфганг 334—336
Гиббон Эдуард 102
Гинденбург Пауль фон 486
Гладстон Уильям Юарт 386, 387, 420,
441
Гогенцоллерны, династия 46, 330, 463
Говинд Сингх, гуру 78
Гоголь Н. В. 455
Гокхале Гопал Кришна 239
Горький А. М. 455
Граттан Генри 415
Гриффит Артур 421
Груссе Рене 295, 300, 308
Гуляб Сингх 196, 197
Гупты, династия 302
Гус Ян 29
Густав-Адольф, король Швеции 45
Гхош Ауробиндо 238
Гюго Виктор 336
Данте Алигьери 24, 26
Дантон Жорж Жак 144, 146, 148, 150
Дарвин Чарлз 190, 340, 343—346, 375,
393, 456
Дарий I 300
Деак Ференц 320
Декарт Рене 28
Демулен Камиль 148, 150
Дефо Даниель 54
Джаймал 65
Джалал-ад-дин Руми 305
Джахангир 70, 71, 73, 78, 308
Джемаль-ад-дин-аль-Афгани 432
Джефферсон Томас 129
Диаш Бартоломеу 435
Дидро Дени 101
Дизраэли Бенджамин, лорд Биконс-
филд 185, 386, 387, 429, 438
Диккенс Чарлз 339
Достоевский Ф. М. 455
Драга, королева Сербии 467
Дрейк Фрэнсис 7, 48
Дургавати Рани 64
Дэвис Джефферсон 400
Дюплекс 81, 82
Екатерина II 444
Екатерина Браганса 35, 74
Елизавета I 39, 48, 49, 53, 56, 107,
114, 412
Ермак 91
Заглул-паша Саад 432
Ибн Сина (Авиценна) 304
Изабелла, королева Кастилии 34
Икбал Мухаммад 477
Итимад-уд-даула 70
497
Кабир 62
Кавур Камилло Бензо 323—325
Калидаса 302
Кальвин Жан 33
Канси 88—90, 92, 103
Кант Иммануил 336
Карл I 49-51, 75, 96, 97, 114, 115,
413
Карл II 35, 51, 74, 93
Карл V Габсбург 31, 35, 36, 39, 40, 42
Карлейль Томас 41, 50, 121, 133, 145
Каслри Роберт Стюарт 169, 172
Кей Джон 116
Кемаль-паша Гази Мустафа 312, 440.
488
Керзон Джордж Натаниел, лорд 392
Киплинг Редьярд 394
Кир 300
Китс Джон 337—339, 455
Клайв Роберт 81—84, 86, 87, 122, 204,
390
Клеопатра 427
Колридж Самюэль Тэйлор 339
Колумб Христофор 21, 39, 435
Константин, римский император 427
Конт Огюст 353
Конфуций 12, 100, 254, 271
Корде Шарлотта 148
Корнуоллис Чарлз 216
Кортес Эрнан 39
Костюшко Тадеуш 108
Кошут Лайош 320
Кромвель Оливер 50, 51, 54, 413
Кропоткин П. А. 362, 370
Ксавье Франсуа, св. 12, 17
Ксеркс 300, 301
Лакшми Бай, рани Джханси 201
Ладжпат Рай Лала 240
Лассаль Фердинанд 332
Лафайет Мари Жозеф Поль 154
Ленин В. И. 370, 378, 379, 448-450,
454
Леонардо да Винчи 25, 26
Лессепс Фердинанд 408
Ли Роберт Эдуард 400
Ли Хун-чжан 250, 253
Либкнехт Вильгельм 333
Либкнехт Карл 333
Ливингстон Давид 433
Линдберг Чарлз 459
Линкольн Авраам 400—402
Линь Цзэ-сюй 242, 243
Ллойд Джордж Давид 494
Лойола Игнатий 30
Лоуренс Т. Э. 487
Луи-Филипп 174, 321, 364
Людовик XIV 41, 70, 76, 82, 88, 97.
103, 132, 153, 173, 330
Людовик XV 82, 103, 107, 132, 153,
173
Людовик XVI 103, 133—136, 138, 141,
142, 144, 153, 351
Людовик XVIII 167, 173
Лютер Мартин 29—32
Магеллан Фернан 6, 7
Мадзини Джузеппе 323—325, 355
Мазарини Джулио 41, 98
Макартней, лорд 94
Макдональд Рамсей 369
Макиавелли Никколо ди Бернардо
28, 36, 71, 461
Мак-Кри 490
Малавия, Мадан Мохан 236
Малатеста Эррико 362, 363, 370
Ман Сингх, раджа 63, 65
Марат Жан Поль 142, 148
Мария-Антуанетта 133, 135, 137, 142
Мария-Луиза 165, 168
Мария-Терезия 104
Марк Аврелий Антонин 92
Маркс Карл 189, 190, 332, 333, 336,
362—366, 368, 369, 371, 373-379,
447, 448, 456
Махмуд Газневи 303, 304
Медисон Адамс 129
Медисон Джеймс 129
Медичи, семейство 36
Мередит Джордж 325, 326
Меткаф Чарлз 210
Меттерних Клеменс Венцель Лотар
167, 172
Мидас 396
Мидхат-паша 439
Микеланджело Буонарроти 25
Милль Джон Стюарт 353, 354
Мильтон Джон 28
Мин, династия 10, И, 13, 14, 16, 88,
89, 273
498
Минто, граф: см. Эллиот
Мирабо Оноре Габриель, граф де 139,
141, 142
Мольер Жан Батист 28
Монро Джеймс 175, 178, 405, 406
Монтескьё Шарль Луи 101, 132, 284
Морли Джон 240, 476
Мотли Джон Л. 41
Моцарт Вольфганг Амадей 109
Мумтаз-Махал 70
Мурасаки, г-жа 19, 20
Муссолини Бенито 369
Мухаммед, пророк 302
Мухаммед-Али 428, 429
Муцухито, император Японии 255
Надир-шах 80, 81, 83, 309
Найтингейл Флоренс 219, 383, 384
Нана Сахиб 200, 201
Нана Фарнавис (Баладжи Джанард-
хан Бхану) 194
Нанак, гуру 62, 78
Нророджи Дадабхаи 236
Наполеон I (Наполеон Бонапарт)
138, 151, 156-164, 166, 167-175,
177, 187, 241, 267, 277, 314, 321—
323, 327, 335, 396, 428, 445, 464
Наполеон II 321
Наполеон III (Луи Наполеон Бона-
парт) 321, 324, 328-330, 336, 383
Нейл, генерал 201
Нейпир Чарлз 198
Нельсон Горацио 160, 163
Николай II 465
Нобунага 16
Нур Джахан 70
Ньютон Исаак 27, 342, 347
О'Коннел Даниел 416
Омар 302
Омар Хайям 304
Оуэн Роберт 358, 359, 363
Парамаханса Рамакришна 232
Парнелл Чарлз Стюарт 419
Пейн Томас 129, 351, 352
Пенн Уильям 124
Петр I 92, 105, 444
Петрарка Франческо 24
Пилсудский Юзеф 369
Пипс Сэмюэль 93
Писарро Франсиско 39, 265
Платон 169
Портпнари, Беатриче 26
Прайд Т. 50
Прудон Пьер 362
Птолемей I 426
Пушкин А. С. 336, 455
Рай Рам Мохон 224, 231
Рай Нрофулло Чондро 477
Райт Орвилл 459
Райт Уилбур 459
Рама I 280, 281
Раман Чандра Секхара Венката 477
Рамананда 62
Рамануджам 477
Рам Дас 79
Рана Пратап Сингх 63, 65
Рапджит Сингх, правитель Пенджа-
ба 78, 175, 196
Раскин Джон 481, 482
Рафаэль Санти 25
Рафлс Томас Стэмфорд 277
Руже де Лиль 144
Реза-шах Пехлеви 312, 313
Рембрандт Харменс ван Рейн 26
Рисаль Хосе 288
Риччи Маттео 12
Ришелье Арман дю Плесси 31, 40,
98.
Робеспьер Максимильен Мари Изи-
дор 149-151, 154, 158, 351
Ротшильды 163
Роу Томас 73
Руссо Жан-Жак 101, 130, 132, 156,
342
Рэли Уолтер 48
Самбхаджи 79
Саади Муслихиддин 304
Сайид Ахмад-хан 237
Салах-ад-дин (Саладин) 427, 436
Свами Даянанда Сарасвати 231
Сарсфилд Патрик 413
Сасаниды, династия 301
Саути Роберт 195
Свифт Джонатан 54, 414
Селевк 301
499
Сефевиды, династия 309
Синдхия 81, 86, 194, 195, 200
Синан 58, 299
Сирадж уд-даула 83
Скотт Вальтер 339
Смит Адам 203, 348, 349, 353
Смит Ф. Э., лорд Биркенхэд 423, 424
Солсбери Роберт Артур Толбот, лорд
431, 472
Сократ 110, 111, 169
Стефенсон Джордж 118
Стивенсон Роберт Луис 283
Стэнли Гепри 433
Суинберн Алджернон Чарлз 326
Сулейман Великолепный (Сулейман
I Канупи) 35, 36, 58
Сун, династия 13
Сун Ят-сен 271—273
Тагор Мохоршп Дебендро Натх 231
Тагор Рабиндранат 231, 337, 477
Тай-цзу 10
Талейран Шарль Морис 165, 167, 172
Тансен 65
Тата Джамшетджи Насараванджи
475
Тахмасп I 60, 306
Теккерей Уильям Мейкпис 85, 339
Теннисон Альфред 379
Тилак Бал Гангадхар (Локаманья)
238-240, 476
Тимур (Тамерлан) 43, 57, 91, 202,
293, 305, 306, 434
Типу Султан 85, 160, 175, 193, 194
Тодар Мал 65, 215
Токугава Иэясу 16—18
Толстой Л. Н. 455
Тон Уолф 415
Тоуни Р. Г. 393
Тревельян Джордж Маколей 326
Троцкий Л. Д. 450, 451
Тукарам 79
Тулси Дас 68
Толстой Л. Н. 455
Тутанхамон 296
Тхэчжо (Ли Сон Ге) 15
Тюдоры, династия 39, 40, 47, 48
Уатт Джемс 117
Уиклиф Джон 47
Ульянов А. И. 448
У Сань-гуй 13
У стад Иса 300
Уэллс Герберт Дж. 154, 157
Фабр д’Эглантин Филипп Франсуа
148, 150
Файзи 65
Фердинанд II Арагонский 34
Фероз-шах Мехта 236
Филипп II 39, 42, 45, 127
Фирдоуси Абуль Касим 304
Фихте Иоганн Готлиб 327
Фош Фердинанд 493
Франклин Бенджамин 129
Франц-Иосиф I 320, 381, 468
Франц Фердинанд 468
Фридрих II, прусский король 104,
107
Фридрих II Гогенштауфен 29
Фукье-Тенвиль Антуан 148
Фуше Жозеф 166
Хавелок 200
Хайдар Али 83, 85, 194
Хань, династия 270
Харговинд, гуру 78
Харгривс Джеймс 117
Харт Роберт 264
Хафиз 305
Хейстингс Уоррен 86
Хидэёси 16—18
Холкар (из Индура) 81, 194, 195
Христос, Иисус Христос 298, 344,
346, 353, 455
Хубилай, хан 9, 15, 69
Хулагу 305
Хумаюн 60, 61, 306
Хун Сю-цюань 244, 245
Цезарь Юлий 110, 111
Цзо Цзун-тан 252
Цзон-Цзе 346
Цыси, императрица Китая 253, 263
Цяньлун 92, 93-95, 103, 241, 244, 248
Чанд Биби 64
Чанакья 461
500
Чарнок Джоб 74
Чаттерджи Бонким Чондро 235
Чехов А П. 455
Чжэн Хэ, адмирал 10
Чингисхан (Чингис-хан) 43, 57, 91,
158, 293, 303, 305
Чосер Джефри 27
Чэн-цзу 10, 11
Шах-Джахан 36, 70, 71, 74, 79, 80, 92
309
Шахрух 306
Шекспир Уильям 28, 48, 61
Шелли Перси Биши 337—339, 352,
455
Шен Кешоб Чондро 231
Шер-хан 60, 61, 306
Шиваджи 79
Шиллер Фридрих 335
Шоу Джордж Бернард 367
Штейн Генрих Фридрих 166
Шустер Морган 311, 312
Эбер Жак Рене 150
Эгмонт Ламораль, граф 43
Эйнштейн Альберт 347
Эллиот Гилберт, граф Минто 240,
476
Эммет Роберт 416
Энвер-паша 440
Энгельс Фридрих 189, 363—365, 374,
376
Эразм Роттердамский 97
Юань, династия 9, 69
Юань Ши-кай 272-274
Юсуф 58, 299
Яков I 49, 53, 73, 114. 124, 412
Яков II 51, 75, 97
Якуб-бек 252
СОДЕРЖАНИЕ
79.	Европа приступает к захватам в Восточной Азии.............
80.	Век мира и процветания в Китае............................
81.	Япония закрывает двери.................................
82.	Смутное время в Европе....................................
83.	Ренессанс..............................................
84.	Восстание протестантов и Крестьянская война...............
85.	Европейский абсолютизм в шестнадцатом и семнадцатом столе-
тиях .........................................................
86.	Борьба Нидерландов за свободу.............................
87.	Англия казнит своего короля...............................
88.	Бабур.....................................................
89.	Акбар.....................................................
90.	Упадок п гибель империи Моголов в Индии...................
91.	Сикхи и маратхи...........................................
92.	Англичане побеждают своих соперников в Индии ......
93.	Великий маньчжурский правитель в Китае....................
94.	Письмо китайского императора к английскому королю . . . .
95.	Борьба идей в Европе восемнадцатого века..................
96.	Европа накануне больших перемен...........................
97.	Появление большой машины..................................
98.	Начало промышленной оеволюции в Англии....................
99.	Америка отделяется от Англии..............................
100.	Падение Бастилии.........................................
101.	Французская революция....................................
102.	Революция и контрреволюция...............................
103.	О путях правительств.....................................
104.	Наполеон.................................................
105.	Еще о Наполеоне . . . :..................................
106.	Обзор мира...............................................
107.	Сто лет перед первой мировой войной......................
108.	Девятнадцатый век. Продолжение...........................
109.	Войны и восстание в Индии................................
110.	Разорение индийских ремесленников........................
111.	Деревня, крестьянин и землевладелец в Индии..............
5
9
15
20
24
29
34
40
47
54
60
68
75
80
87
92
96
102
110
116
123
130
137
144
152
156
164
172
177
184
193
202
209
502
112.	Как Британия управляла Индией...................... ....	220
113.	Пробуждение Индии.................................. ....	229
114.	Англия навязывает опиум Китаю ....	 240
115.	Кптай переживает трудности.................................249
116.	Япония устремляется вперед.................................253
117.	Япония наносит поражение России............................261
118.	Кптай становится республикой...............................269
119.	Индокитай и Ост-Индия......................................274
120.	Еще один новогодний день...................................282
121.	Филиппины п Соединенные Штаты Америки......................285
122.	Там. где встречаются три континента....................... 290
123.	Взгляд назад...............................................295
124.	Постоянство древних традиций Ирана.........................300
125.	Империализм и национализм в Персии.........................308
126.	О революциях вообще и о революциях тысяча восемьсот сорок
восьмого года в Европе в особенности................. ...	313
127.	Италия становится единой и свободной нацией................322
128.	Образование Германии.......................................326
129.	Некоторые знаменитые писатели..............................334
130.	Дарвин и триумф науки......................................340
131.	Успехи демократии..........................................348
132.	Возникновение социализма...................................356
133.	Карл Маркс и развитие рабочих организаций..................363
131. Марксизм...................................................371
135.	Викторианская эпоха в Англии...............................379
136.	Англия становится ростовщиком мира.........................387
137.	Гражданская война в Америке................................395
138.	Невидимая империя Америки..................................403
139.	Семисотлетпяя война между Ирландией и Англией..............409
140.	Гомруль и Шин фейн в Ирландии..............................418
141.	Англия захватывает Египет и удерживает его в	своем владении 425
142.	Турция становится «больным человеком Европы»...............433
143.	Россия под властью царей............... . .................442
144.	Неудавшаяся русская революция 1905 года....................448
145.	Конец эпохи............................................:	455
146.	Начало	мировой войны.......................................462
147.	Индия	накануне войны.......................................471
148.	Война	1914—1918 годов......................................479
149.	Ход войны..............................................:	:	486
Джавахарлал Неру
ВЗГЛЯД НА ВСЕМИРНУЮ ИСТОРИЮ
ИБ № 10027
Редактор Н. В. Рудницкая
Художник И. С. Кишнард
Художественный редактор К. III. Бомоланова
Технический редактор Е. Ю. Кирьянова
Подписано в печать 10.12.80. Формат 60х84’/1б, Бумага офсетная. Гарнитура Обыкнов. новая. Пе-
чать офсетная. Условн. печ. л. 29,29+0.12 печ. л. вклеек. Уч.-изд. л. 29,95. Тираж 50 000 экз. Заказ
№ 2759. Цена 1 р. 60 к. Изд. № 33377
Издательство «Прогресс* Государственного комитета СССРпо делам издательств, полиграфии и книж-
ной торговли. Москва. 119021. Зубовский бульвар, 17.
Ордена Трудового Красного Знамени Калининский полиграфический комбинат Союзполиграфпрома
при Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, г. Ка-
линин, пр. Лепина, 5.