Издательство
"УНИСЕРВ"j
2002	/
Индекс ш
71689 /

Г. И. Александрова
Хамелеон! Хамелеон!
Сейчас он желтый, как лимон.
А вот становится зеленым.
Как славно быть хамелеоном!
Как весело менять свой цвет,
Чтоб изумлялся целый свет,
Быть каждую минуту новым,
То розовым, то вдруг лиловым!
Хамелеон! Хамелеон!
Каков на самом деле он?
А он на самом деле скромный —
В одежке серой или темной.


ЧЕСТНОЕ СЛОВО
Л. Пантелеев
।
Однажды летом я сидел в городском саду и читал
книгу. Книга была интересная, я зачитался и не заме-
тил, как наступил вечер и стало темно. Тогда я закрыл
книгу, поднялся и пошёл к выходу.
Сад уже опустел, на улицах мелькали огоньки, и
где-то за деревьями звенел колокольчик сторожа.
Я боялся, что сад закроется, и шёл очень быстро.
Вдруг я остановился. Мне послышалось, что где-то
в стороне, за кустами, кто-то плачет.
Я свернул на боковую дорожку — там белел в тем-
ноте небольшой каменный домик, какие бывают во
всех городских садах, какая-то будка или сторожка.
А около её стены стоял маленький мальчик лет семи
и, опустив голову, громко и безутешно плакал.
Я подошёл и спросил его:
— Что с тобой, мальчик?
, ° Л	-Ч» •» "
Он сразу, как по команде, перестал плакать, под-
нял голову, посмотрел на меня и сказал:
— Ничего.
— Как это — ничего? Тебя кто обидел?
— Никто.
— Так чего ж ты плачешь?
Ему ещё трудно было говорить, он ещё всхлипывал,
сопел носом.
— Пойдём, — сказал я ему. — Смотри, уже позд-
но, сад закрывается.
И я хотел взять мальчика за руку. Но мальчик по-
спешно отдёрнул руку и сказал:
— Не могу.
— Что не можешь?
— Идти не могу.
— Почему? Что с тобой?
— Ничего, — сказал мальчик.
— Ты что — нездоров?
— Нет, — сказал он. — Здоров.
— Так почему же ты идти не можешь?
— Я часовой, — сказал он.
— Как часовой? Какой часовой?
— Ну что вы не понимаете! Мы играем.
— Ас кем же ты играешь?
Мальчик помолчал, вздохнул и сказал:
— Не знаю.
Тут я, признаться, подумал, что, наверно, маль-
чик всё-таки болен и что у него голова не в по-
рядке.
— Послушай, — сказал я ему, — что ты
говоришь? Как же это так? Играешь и
не знаешь с кем?
— Да, — сказал мальчик, — не
знаю. Я на скамейке сидел, а тут ка-
кие-то ребята подходят и говорят:
"Хочешь играть в войну?" Я говорю:
"Хочу". Стали играть, и мне говорят: "Ты сержант".
Один большой мальчик привёл меня сюда и говорит:
"Тут у нас склад, в этом домике. А ты будешь часовой.
Стой здесь, пока я тебя не сменю". "Я говорю: "Хоро-
шо". А он говорит: "Дай честное слово, что не уй-
дёшь".
— Ну?
— Ну я и сказал: "Честное слово, не уйду".
— Ну и что?
— Ну и вот. Стою, стою, а они не идут.
— Так! — улыбнулся я. — А давно они тебя сюда
поставили?
— Ещё светло было.
— Так где же они?
Мальчик опять вздохнул и сказал:
— Я думаю, они ушли.
— Как ушли?
— Забыли.
— Так чего ж ты тогда стоишь?
— Я "честное слово" сказал.
— Вот так история получилась! — сказал я ему. —
Что же ты будешь делать?
— Не знаю, — сказал мальчик и опять заплакал.
Мне очень хотелось ему как-нибудь помочь. Но что
я мог сделать? Идти искать этих глупых мальчишек, ко-
торые поставили его на караул,
взяли с него честное слово, а са-
ми убежали домой? Да где же их
сейчас найдёшь, этих мальчишек!
Они уж, наверно, поужинали и
давно спать легли.
А человек на часах стоит. В
темноте. И голодный небось.
— Ты, наверно, есть хо-
чешь? — спросил я у него.
— Да, — сказал он, — хочу.
•* ~)f.
— Ну, вот что, — сказал я, подумав, — ты беги до-
мой, поужинай, а я пока за тебя постою тут.
— Да, — сказал мальчик, — а это можно разве?
— Почему же нельзя?
— Вы же не военный.
Я сказал:
— Правильно. Ничего не выйдет. Я даже не могу те-
бя снять с караула. Это может сделать только воен-
ный, только начальник...
И тут мне вдруг в голову пришла мысль. Я подумал,
что если освободить мальчика от честного слова, снять
его с караула может только военный, так в чём же де-
ло? Надо, значит, идти искать военного.
Я сказал мальчику: "Подожди минутку", а сам, не
теряя времени, побежал к выходу.
I
II
Ворота ещё не были закрыты, ещё сторож ходил
где-то в самых дальних уголках сада и звонил там в
свой колокольчик.
Я остановился у ворот и стал поджидать, не пройдёт
ли мимо какой-нибудь военный — какой-нибудь лей-
тенант или хотя бы рядовой красноармеец. Но, как на-
зло, ни один военный не показывался на улице.
Вдруг я увидел за углом, на трамвайной остановке,
защитную офицерскую фуражку с красным околыш-
ком. Кажется, ещё никогда в
жизни я так не радо-
вался, как обрадо-
вался в эту минуту.
Со всех ног я побе-
жал к остановке. И
вдруг, не успев до-
бежать, вижу — к
остановке подходит
трамвай, и офицер,
молодой, вместе с остальной публикой собирается
войти в вагон.
Запыхавшись, я подбежал к нему, схватил за руку
и закричал:
— Товарищ майор! Подождите! Товарищ майор!
Он оглянулся, с удивлением на меня посмотрел и
сказал:
— В чём дело?
— Видите ли, в чём дело, — сказал я, — тут в саду,
около будки, на часах стоит мальчик. Он не может уй-
ти, он дал честное слово... Он очень маленький. Он
плачет...
Командир посмотрел на меня с удивлением.
— При чём же тут я? — сказал он.
Трамвай его ушёл, и он смотрел на меня очень сер-
дито.
Но когда я подробнее объяснил ему, в чём дело, он
не стал раздумывать и сразу же сказал:
— Идёмте! Конечно! Почему же вы мне сразу не
сказали, в чём дело?
Когда мы подошли к саду, сторож как раз вешал на
ворота замок. Я попросил его несколько минут подо-
ждать, сказал, что в саду у меня остался
мальчик, и мы с майором побежали в
глубину сада.
В темноте мы с трудом отыскали
белую будку. Мальчик стоял на
том же месте и тихо плакал. Я ок-
ликнул его. Он обрадовался, даже
вскрикнул от радости, а я сказал:
— Ну вот, я привёл начальника.
Увидев офицера, мальчик
как-то весь выпрямился, вытя-
нулся и даже как будто на
несколько сантиметров
стал выше.
t-
:,г
— Товарищ караульный, — обратился к нему офи-
цер, — какое вы носите звание?
— Я сержант, — сказал мальчик.
— Товарищ сержант, приказываю оставить пору-
ченный вам пост.
И тогда мальчик приложил руку к широкому ко-
зырьку своей серенькой кепки и сказал:
— Есть, товарищ майор: приказано оставить пост!
И сказал он это так звонко и так ловко, что мы оба
не выдержали и расхохотались. И мальчик тоже весе-
ло и с облегчением засмеялся.
Не успели мы втроём выйти из сада, как за нами за-
крыли ворота, и сторож несколько раз ловко повер-
нул ключ.
Майор протянул мальчику руку:
— Молодец, товарищ сержант! — сказал он. — Из
i	тебя выйдет настоящий воин. До свиданья!
Мальчик что-то пробормотал и сказал:
— До свиданья...
А майор отдал нам обоим честь и, увидев, что под-
ходит его трамвай, побежал к остановке.
Я тоже попрощался с мальчиком и пожал ему руку.
— Может быть, тебя проводить? — спросил я у него.
— Нет, я близко живу. Я не боюсь, — сказал маль-
чик. И я ещё раз крепко и с удовольствием пожал ему
РУКУ-
Л. Н. Мамин-Сибиряк
родился зайчик в лесу и всё боялся. Треснет где-ни-
будь сучок, вспорхнёт птица, упадёт с дерева ком сне-
га, — у зайчика душа в пятки.
Боялся зайчик день, боялся два, боялся неделю, бо-
ялся год, а потом вырос он большой, и вдруг надоело
ему бояться.
— Никого я не боюсь! — крикнул он на весь лес. —
Вот не боюсь нисколько, и всё тут!
Собрались старые зайцы, сбежались маленькие
зайчата, приплелись старые зайчихи — все слушают,
как хвастается Заяц — длинные уши, косые глаза, ко-
роткий хвост, — слушают и своим собственным ушам
не верят. Не было ещё, чтобы заяц не боялся никого.
— Эй ты, косой глаз, ты и волка не боишься?
— И волка не боюсь, и лисицы, и медведя, никого
не боюсь!
Это уж выходило совсем забавно. Хихикнули моло-
дые зайчата, прикрыв мордочки передними лапками,
If.	—			I
*7'засмеялись добрые старушки зайчихи, улыбнулись да-
> же старые зайцы, побывавшие в лапах у лисы и отве-
• давшие волчьих зубов. Очень уж смешной заяц!.. Ах,
“ какой смешной! И всем вдруг сделалось весело. На-
.* чали кувыркаться, прыгать, скакать, перегонять друг
Г. друга, точно все с ума сошли.
— Да что тут долго говорить! — кричал расхрабрив-
шийся окончательно Заяц. — Ежели мне попадётся
волк, то я его сам съем...
— Ах, какой смешной Заяц! Ах, какой он глупый!..
Все видят, что и смешной, и глупый, и все смеются.
Кричат зайцы про волка, а волк — тут как тут.
Ходил он, ходил в лесу по своим волчьим делам,
проголодался и только подумал: "Вот бы хорошо зай-
чиком закусить!" — как слышит, что где-то совсем
близко зайцы кричат, и его, серого Волка, поминают.
Сейчас он остановился, понюхал воздух и начал под-
крадываться.
Совсем близко подошёл Волк к разыгравшимся
зайцам, слышит, как они над ним смеются, а всех
больше — хвастун Заяц — косые глаза, длинные уши,
короткий хвост.
"Э, брат, погоди, вот тебя-то я и съем!" — подумал
серый Волк и начал выглядывать, который заяц хваста-
ется своей храбростью.
А зайцы ничего не видят и веселятся пуще прежне-
го. Кончилось тем, что хвастун Заяц взобрался на пе-
нёк, уселся на задние лапки и заговорил:
— Слушайте, вы, трусы! Слушайте и смотрите на
меня. Вот я сейчас покажу вам одну шутку. Я... я... я...
Тут язык у хвастуна точно примёрз.
Заяц увидел глядевшего на него Волка. Другие не
видели, а он видел и не смел дохнуть.
Дальше случилась совсем необыкновенная вещь.
Заяц-хвастун подпрыгнул кверху, точно мячик, и со
страха упал прямо на широкий волчий лоб, кубарем
прокатился по волчьей спине, перевернулся ещё раз
в воздухе и потом задал такого стрекача, что, кажет-
ся, готов был выскочить из собственной кожи.
Долго бежал несчастный Зайчик, бежал, пока со-
всем не выбился из сил.
Ему всё казалось, что Волк гонится по пятам и вот-
вот схватит его своими зубами.
Наконец совсем обесси-
лил бедняга, закрыл глаза
и замертво свалился под
куст.
А Волк в это вре-
мя бежал в другую
сторону. Когда За-
яц упал на него,
ему показалось,
что кто-то в него
выстрелил.
И Волк убежал.
Мало ли в лесу других
зайцев можно найти, а
этот был какой-то бе-
шеный...
Долго не могли прийти
в себя остальные зайцы.
Кто удрал в кусты,
кто спрятался за
пенёк, кто зава-
лился в ямку.
Наконец надое-
ло всем прятаться
и начали понемно-
гу выглядывать, кто
похрабрее.
— А ловко напугал Волка наш
Заяц! — решили все. — Если бы не он, так
не уйти бы нам живыми... Да где же он, наш бес-
страшный Заяц?
Начали искать.
Ходили, ходили, нет нигде храброго Зайца. Уж не
съел ли его другой волк? Наконец-таки нашли: лежит
в ямке под кустом и еле жив от страха.
— Молодец, косой! — закричали все зайцы в один
голос. — Ай да косой!.. Ловко ты напугал старого
Волка. Спасибо, брат! А мы думали, что ты хваста-
ешь.
Храбрый Заяц сразу приободрился. Вылез из сво-
ей ямки, встряхнулся, прищурил глаза и проговорил:
— А вы как бы думали! Эх вы, трусы...
С этого дня храбрый Заяц начал сам верить, что он
действительно никого не боится.
БЫВД6Т И ТАКО в &

Н. и. Сладков
щ/у и погодка, чтоб ей ни дна ни покрышки! Дождь,
слякоть, холод, прямо — брр!.. В такую погоду доб-
рый хозяин собаку из дому не выгонит.
Решил я и свою не выпускать. Пусть дома сидит,
греется. А сам взял ружьё, взял бинокль, оделся
потеплее, надвинул на лоб капюшон и пошёл! Лю-
бопытно всё-таки поглядеть, что в такую погоду
зверьё делает?
И только вышел за околицу, вижу — лиса! Мыш-
кует — промышляет мышей. Рыскает по жни-
вью, — спина дугой, голова и хвост в земле, — ну
чистое коромысло!
Вот легла на брюхо, ушки торчком — и пополз-
ла: видно, мышек-полёвок заслышала. Сейчас они
то и дело вылезают из норок — собирают себе зер-
но на зиму.
Вдруг вскинулась всем передом, пала передни-
ми ногами и носом на землю, рванула — вверх
взлетел чёрный комочек — мышь. Лиса разинула
зубатую пастишку, поймала мышь на лету. И про-
глотила, даже не разжевала.
Да вдруг и заплясала!
Подскакивает на всех четырёх, как на пружинках.
То вдруг на одних задних запрыгает, как цирковая
собачка: вверх-вниз, вверх-вниз! Хвостом машет,
розовый язычок от усердия высунула.

fi 12
Я давно лежу, в бинокль за
ней наблюдаю. Ухо у самой зем-
ли — слышу, как она лапками топо-
чет. Сам весь в грязи вымазался.
И чего она пляшет — не пойму! В такую
погоду только дома сидеть, в тёплой, сухой
норе. А она вон чего выкомаривает, фокусы
какие ногами выделывает: тук-тук-тук! тук-тук-тук!
Надоело мне мокнуть — я вскочил во весь рост.
Лиса увидела — тявкнула с испугу, видно, язык прику-
сила. Шасть в кусты — только я её и видел!
Обошёл я жнивьё и, как лиса, всё себе под ноги
гляжу.
Ничего примечательного: размокшая от дождей
земля, порыжелые стебли.
Лёг по-лисьему на живот: не увижу ли чего?
Вижу: много мышиных норок. Слышу: в норках мы-
ши пищат.
Тогда вскочил я на ноги — и давай лисий танец отпля-
сывать! На месте подскакиваю, ногами топочу, —
только что язык не высовываю.
Тут как поскачут из-под земли перепуганные мыши-
полёвки! Из стороны в сторону шарахаются, друг с
другом сшибаются, пищат пронзительно... Был бы я
лисой, так...
Да что тут говорить: понял я, какую охоту испортил
лисичке. Плясала — не баловалась, мышей из норок
выгоняла. Был бы у неё тут пир на весь мир!
Оказывается, вон какие звериные хитрости мож-
но узнать в такую погоду: лисьи пляски! Плюнул бы я I
на дождь и на холод, пошёл бы других зверей наблю-^у
дать, да собаку свою пожалел.
Зря её с собой не взял.
Скучает, поди, в тепле под крышей.
.	। i
13
поэзия детям

Н. Берендгоф
К нам в заплаканные окна
Равнодушно дождь стучится,
Над холодными лугами
Слышен крик отставшей птицы.
Потемнели и поникли
Ветви бронзовые сосен.
Ворон каркает над бором:
— Это осень! Это осень!
Опускается под вечер
Небо низко над поляной,
И висят на влажных ветках
Клочья белого тумана.
Журавли, трубя, промчались,
Унесли на крыльях лето.
— Это осень! — Повторяет
Эхо за рекою где-то.
В деревне празднуют дожинки,
И на гармонь летят снежинки.
И весь в светящемся снегу
Лось замирает на бегу
На отдалённом берегу.
Н. Рубцов
Ах, кто не любит первый снег
В замёрзших руслах тихих рек,
В полях, в селеньях и в бору,
Слегка гудящем на ветру!
Ах, кто не любит первый снег
В замёрзших руслах тихих рек,
В полях, в селеньях и в бору,
Слегка гудящем на ветру!
Зачем ты держишь кнут в ладони?
Легко в упряжке скачут кони, f,
И по дорогам меж полей,	‘
Как стаи белых голубей,	,4
Взлетает снег из-под саней...	V
Я любуюсь и пройти не смею —
Я не знаю, что мне сделать с нею.
Вот сейчас она, сию минуту,
Упадёт под сапоги кому-то.
Я тянусь к ней доброю ладонью.
— У меня тебя никто не тронет!
На ладони —долго ль до беды!
Крошечная капелька воды.
Я хотел спасти тебя, снежинка,
А несу в руке твою слезинку.
А. Пришелец
Робкой, потревоженной пушинкой
Падает над городом снежинка.
Ниже, ниже — кругом, прямо, криво,
Ах, и до чего ж она красива!

В. Песков
Л видел, как приходит зима. Вчера был праздник,
а сегодня лес, прогулявший всё до последней золотой
копейки, стоит озябший, притихший.
Небо опустилось на верхушки берёз. Кажется, кто-
то гонится за облаками, тяжёлыми и сырыми. Двух во-
ронов облака прижали к самому лесу. Летят беспеч-
но осторожные птицы, уверены: лес пустой, никто не
ходит в такое время. У поляны под ёлками увидели
мой костёр — отпрянули, как на стену наткнулись.
Развернулись круто — слышно, как заскрипели тугие
чёрные перья.
Ещё ниже спустились тучи, и пошёл снег. Осень
подводила к нему постепенно. Осень белит мороза-
ми траву, вставляет в лужи холодные стёкла, и всё-та-
ки на первом снегу всегда стоишь удивлённый: случи-
лось что-то особенное. Снег на крышах, на шапке у
почтальона, на скамейке в <|-аДУ^|^учнле;в;о1^ор-рде. (
18
Совсем иной мир. Кажется, посвет-
лело, кажется — с этого утра жить
надо иначе.
Так было с самого детства. На пя-
том десятке стал проверять себя:
первый снег удивляет — значит, ещё
не старею. На этот раз встретил зи-
му в лесу, а это совсем не то, что в
городе на асфальте.
Сижу у огня. И слышу — идёт зима.
Большая, белая, тихая. Поглядел квер-
ху: тяжёлая тучка, как корабль, наеха-
ла на сосну, и полетели из тучи белые
перья. Над костром тают. На траве
тоже сначала таяли, а потом забеле-
лась трава. Большой муравейник с
зелёной травой по краям стал похож
на белую лысую голову с зелёными волосами.
Пахнет мокрой хвоей, от костра пахнет картош-
кой и подгорающей на прутике колбасой. Березняк
совсем растворился в белой кисее тихого снегопа-
да. Только стволы осин снизу темнеют, как обгоре-
лые. Прямо над головой тихий шорох. Два поползня
вниз головой вьются по корявому стволу старого вя-
за. Поползни при осенних достатках имеют привыч-
ку прятать зёрна в складки коры. Теперь бегают,
ищут запасы. А снег идёт и идёт. На шапке сугро-
бец, на воротнике. Чуть повернулся — снег холодит
щёки. Кажется — как в детстве хороший друг под-
крался сзади, взял твою голову руками в белых ва-
режках и молчит: угадай, кто? Крот роет ещё не за-
мёрзшую землю. Один за другим появляются мет-
рах в десяти от костра бугорки рыхлой земли разме-
ром с шапку. На глазах чёрные бугорки белеют. На
носках крадусь к последнему бугорку... Услышал
крот, перестала земля пузыриться.

Шаг за шагом — в глубь леса. Три лосёнка стоят в
осиннике. Неделю назад я их видел в той же лощине.
Тогда метнулись, сейчас стоят, нюхают воздух, не
убегают. Лосята первый раз видят, как падает снег. С
треском сорвались с берёзы, нырнули вниз и пропали
за белыми хлопьями две чёрные птицы. Шум крыльев
тонет, как в вате. Кто один раз слышал шум тетереви-
ных крыльев, тот захочет ещё раз услышать. Иду нау-
гад. Опять слетели, исчезли в пяти шагах. Кружу по ле-
су. Ружья нет, снимать нельзя в снегопад. Одна награ-
да — шум крыльев.
Ноги наконец устают. Мысль обращается к дому.
Но где он? В белом молоке нет никаких примет, ни
солнца, ни ветра. Снега уже по щиколотку.
Неожиданно вижу следы. Вот око-
ло рябины двое стояли. Сломили
ветку с морозными ягодами;
на полянке владелец резиновых
сапожков вывел палкой лечат- ./
ные буквы: "КОЛЯ".
Падает снег, и пада-
ют с берёз малень-
кие, похожие на
птиц семена. Вот
тут двое, около
пня, развороши-
ли старые листья.
Вот следы пошли к
замёрзшему боча-
гу. Сапожки прока-
тились по льду и ос-
тановились у пустого
дупла дятла в оси-
не... Да вот и лю-
ди — старик и
мальчик лет

«.Ус
* V—.
'F
семи-девяти. Старик что-то рассказывает, мальчик
подставил ладонь, ловит снежинки. Так вот куда вы-
шел! Около початой копёнки сена стоит годовалый те-
лёнок со школьным звонком на шее. Телёнок тоже
первый раз видит, как падает снег...
— Как лучше пройти до станции?
Старик оборачивается, довольный, что есть с кем
перекинуться словом, идёт навстречу.
— А вот так, по просеке, а возле горелой сосны
свернёшь... Нет, напрямик не пройдёшь — река не
стала еще...
Мальчик лепит в ладонях снег и швыряет в телёнка.
Один комок попадает. Телёнок, взбрыкивая, бежит
к сараю. Глухо звенит звонок.
Снежная занавесь поредела. Мелькнула звезда в
разорванных облаках. Снег начинает скрипеть под но-
— Встаньте с этого дивана —
А не то там будет яма,
Не ходите по ковру —
Вы протрёте в нём дыру.
И не трогайте кровать —
Простынь можете помять.
И не надо шкаф мой трогать —
У вас слишком острый ноготь.
И не надо книги брать —
Их вы можете порвать.
И не стойте на пути...
Ах, не лучше ль вам уйти?
гами. Минутная остановка, чтобы достать в рюкзаке
забытое яблоко. Во всю ладонь, румяное яблоко. Бы-
ло когда-то лето...
Сумерки. Если бы не просека, в два счёта бы заблу-
дился. В ботинках мокро, штаны мокрые До колен. Как
великие блага вспоминаются чай, лампа и печка. Но я
много раз валился от усталости и вымокал. Хорошо
знаю: там, в тепле, этот прожитый день будет потом
вспоминаться и сниться. Я видел, как приходит зима.
WOXffWt ЦШ
С. В. Сахарнов
маш пароход стоял в южном порту. Был июнь. Бы-
ло жарко и скучно.
— Знаете что? Пойдёмте в цирк! — предложил мне
помощник капитана. — Ручаюсь, в таком вы ещё не
были. Не забудьте захватить фотоаппарат.
Я взял фотоаппарат, и мы с ним двинулись в путь.
Когда пришли, я очень удивился: что это за цирк?
Крыши нет, места под открытым небом. Посередине
вместо манежа круглый бассейн. В нём вода.
Посмотрел я на воду и подумал: а как же будут па-
дать клоуны? Ведь в цирках они всегда падают. Неуж-
то в воду? Ну для чего это нужно!
Я даже слегка расстроился.
Заиграла музыка, и представление началось.
Из небольшого канала в бассейн въехал плотик. На
нём стояла девочка в белом платье и сидела собака.
Ремни от плотика шли прямо в воду. В упряжке нето-
ропливо плыл дельфин.
Вот так раз!
Я обрадовался, что попал в такой морской цирк.
Девочка на плоту сделала круг вдоль стенки бассей-
на, и дельфин увёз её назад в канал.
Потом стали выступать акробаты. Два дельфина-
белобочки. Они по команде выпрыгивали из воды и
летели по воздуху как связанные верёвочкой. "Оп! -
Оп!" Над водой опустили кольцо, и дельфины начали
прыгать через него.
Затем над бассейном наклонили доску. На конце её
стал человек. В руках у него была миска с рыбой.
Дельфины выскакивали из воды и брали рыбу у чело-
века прямо из рук.
Я не выдержал и захлопал.
— Артисты, — сказал помощник капитана. — Ещё
клоуна бы сюда!
Между тем бассейн приготовили для игры. Я сра-
зу угадал, какой. По краям поставили щиты с кольца-
ми. Под каждым кольцом — верёвочная корзина.
Баскетбол.
Две команды — животные в красных и синих шапоч-
ках — приготовились. Судья свистнул в свисток и бро-
сил на середину бассейна белый мяч.
Первый же дельфин подцепил носом мяч да как
шваркнет его! Мяч подхватил второй... третий... Мяч
закрутился и подплыл под щит. Тогда дельфин в крас-
ной шапочке цап его, подскочил вверх и прямо в коль-
цо — гол!

24 25
Брызги летели на публику дождём.
— Шайбу! — крикнул я.
И тут я увидел, что к краю бассейна подбирается че-
ловек в тёмном костюме и в шляпе. В такую-то жару!
Человек подошёл к краю бассейна и стал делать вид,
: что он очень увлечён игрой. Он наклонялся над краем,
 наклонялся и наконец — бултых! — полетел в воду.
Клоун! Я сразу понял, что это клоун. Подставное лицо.
Мне стало не по себе. Я встал, чтобы уйти. Но пре-
жде решил сфотографировать на память дельфинов.
Подошёл к самой воде.
Дельфины носились как торпеды. Белый мяч с пле-
ском скакал по коротким волнам. Бросок — и он
опять в корзине.
Видно, мой аппарат был плохо привинчен к футля-
ру. Когда я наклонился вперёд и начал прицеливаться,
я почувствовал, что футляр пуст.
Я не видел, долетел мой аппарат до воды или нет. Я
видел только, как подо мной метнулось чёрно-жёл-
тое тело и замерло. Бурля хвостом, у стенки бассей-
на стоял, наполовину высунувшись из воды, дельфин-
афалина. В пасти он держал мой аппарат. Ему было
трудно стоять, и он всё время косил в мою сторону
блестящим добрым
глазом.
Я протянул руку и
взял аппарат. В публи-
ке захлопали. Долж-
но быть, меня приня-
ли тоже за подставное
лицо. За клоуна.
Но я не ушёл.
Я вернулся на место
и сидел до конца этого
удивительного пред-
ставления.
if. -'t
РАССКАЗ ЗА РАССКАЗОМ ?
ДВДВЧИК

ФОКОА МИККИ
Саша Чёрный
ЧА
Ах, как переменилась моя жизнь! Зина влетела в
комнату, хлопе — сделала колесом реверанс, руч-
ки — птичками, глазки вниз и ляпнула:
— Микки! Мой обожаемый принц... мы едем к мо-
рю. — Я сейчас же полетел вниз, к консьержкиной бо-
лонке. Она родилась у моря и очень симпатично ко
мне относится.
— Кики, муфточка... меня везут к морю. Что это
такое?
— О! Это много-много воды. В десять раз больше,
чем в люксембургском фонтане. И везде сквозняк.
Моей хозяйке было хорошо, она могла затыкать уши
Продолжение. Начало в №№ 6, 7, 8, 9, 10.
-к
» Л ‘«’.Ji, • I
ватой... Море то рычит, то шипит, то молчит. Никако-
го порядка! За столом очень много рыбы. Дети копа-
ются в песке и наступают собакам на лапы. Но ты
фокс: тебе будут бросать в воду палки, и ты их бу-
дешь вытаскивать...
— Чудесно!
— А когда ты устанешь, всегда возле моря на гор-
ке есть лес. Будешь разрывать кротовые норки и ка-
таться по вереску.
— Это что за штука?
— Травка такая курчавенькая.
Вроде бороды. Лиловенькие цве-
точки, и пахнет скипидарЧиком.
— Ну, спасибо! Дай лапку. Что
тебе привезти с моря?
— Утащи у какой-нибудь дев-
чонки тёпленький шарфик. Мой
уже износился.
— Кики, я честный! Я не могу.
Но сегодня у нас гости, я стащу
для тебя шоколадного зайца.
— Мерси. Прощай, Миккоч-
ка...
Она ушла в угол и вытерла гла-
за о портьеру. Кажется, она в
меня влюблена.

"В десять раз больше люксем-
бургского фонтана..." У этих бо-
лонок нет никакого глазомера. В
двадцать раз больше! До само-
го неба вода и больше ничего. И
солёная, как селёдка... Почему
солёная? Дождик ведь пресный и
* :ч<
27.........................
ручеек в лесу, который все вре-
мя подливает в море воду, то-
же пресный. А?
Люди ходят голые, в полосатых
и чёрных попонках. В дырки сни-
зу вставляют ноги. Пуговицы на
плече. Вообще — глупо. Я, сла-
ва Богу, купаюсь без костюма.
Ах, что мы с Зиной выделыва-
ем в воде! Я лаю на прибой, а
она бросает в меня мячик... Но
он большой и скользкий, а рот у
меня маленький. И никак его,
чёрта, не прокусишь! Гав!
Подружился со всеми детьми. Есть такие малень-
кие, что даже не могут сказать "Микки" и зовут ме-
ня "Ми"! Сидят голенькие на песке и пускают пузыри.
А один всё старается себе ногу в рот засунуть. За-
чем?..
Я бегаю, вытаскиваю из воды детские кораблики,
прыгаю через их песочные постройки, гоняюсь впере-
гонки с пуделем Джеком, и весь берег меня знает.
Какой чудесный фокс! Чей это фокс? Зинин? Замеча-
тельный фокс!..
Вчера подсмотрел. У детей никаких хвостиков нет.
Напрасно я сомневался...
Теперь про взрос-
лых. Мужчины ходят в
белых костюмчиках.
Полдня курят. Полдня
читают газеты. Полдня
купаются. Полдня сни-
маются. Плавают хо-
f-

рошо, но очень дале-
ко заплывают. Я сле-
жу с купальной лест-
ницы и всё волнуюсь:
а вдруг утонет... Что
тогда я должен де-
лать?
Очень хорошо пры-
гают в воду с мостика.
Руки по швам, голову
вперёд — и бум! Пе-
ревернётся в воздухе
рыбкой, руки вниз и
прямо в воду... Пена...
Никого нет... И выплы-
вает совсем в другом
месте.
Я тоже взобрался на мостик и страшно-страшно хо-
тел прыгнуть. Но так высоко! И так глубоко! Задро-
жал и тихонько спустился вниз. Вот тебе и Микки...
ках другие. А ещё над ними третьи стоя-
ли в лодке. Называется: группа... Вни-
зу фотограф воткнул в песок таб-
личку с названием нашего ку-
рорта. И вот нижняя дама, ко-
торую табличка немножко за-
слонила, передвинула её ти-
хонько к другой даме, чтобы
её заслонить, а себя от-
крыть... А та передвинула
назад. А первая опять — к
ней. Ух, какие у них были
злющие глаза!
Стишок:
Когда дамы снимаются
И заслоняются,
Они готовы одна другой
Дать в глаз ногой!...
Дамы всё переодеваются и переодеваются. Потом
раздеваются, потом опять переодеваются. Купаться не
очень любят. Попробует большим пальцем правой но-
ги воду, присядет, побрызгает на себя водой и лежит на
берегу, как индюшка в гастрономической витрине.
Да! Что я узнал!.. Море иногда сходит с ума и
уходит. Курорт ему надоедает или что, я не знаю.
Конечно, есть и такие, кото-
рые плавают. Но они больше
похожи на мальчиков. Вооб-
ще, я ничего не
понимаю.
Сниматься они
тоже любят. Я
сам видал. Они
лежали на пес-
ке. Над ними
стояли на колен-
*
И на песке всякие ракушки, и креветки, и слизняки...
Зина говорит, что это всё морские глисты. А потом
море соскучится и приходит назад. Называется
"прилив — отлив".
Здешнее море люди почему-то называют океаном,
морем, когда оно уходи-
улком к скамейке. Нелю-
бознательная девочка!
я* --г»
Вчера познакомился в
соседнем русском пан-
сионе с кухаркой Дарь-
ей Галактионовной. Ру-
ки у неё толстые, как
итальянская колбаса,
но, в общем, она ми-
ленькая. Называет ме-
ня "Микитой" и всё вор-
чит, что я с пляжа в кух-
ню ей песок на лапах
таскаю.
Песок вымести мож-
но! Экая важность...
Еда так себе. Хотя я
не интересуюсь: дети
меня кормят шокола-
дом, котлетками и чем
только хотите. Зина
всё просит, чтобы я
так много не ел, а то у
меня сделается ожире-
ние сердца и меня при-
дётся везти в Мариенбад. А
что, если бы был курорт для
фоксов? Фоксенбад! Вот бы там открыть собачий ки-
нематограф... Собачьи скачки, собачью рулетку, со-
бачью санаторию для подагрических бульдогов...
Умираю от злости! Почему, почему, почему для нас
ничего не делают?
Кошек здесь нет. Ни одной кошки. Ни полкошки. Ни
четвертькошки... Неужели они все пошли на котлет- •
ки? Брр! Нет, нет, я бегал на кухню, смотрел: куры,
телячье мясо, баранина... А то бы я из курорта куда
глаза глядят убежал!
Зина вчера мне устроила лунное затмение. Луна
была такая круглая, огромная, бледная... Совсем как
живот у нашего хозяина пансиона. Я задумался, загру-
стил и чуть-чуть-чуть подвыл. Только две-три нотки...
А Зина взяла и надела мне на голову купальные шта-

ны.
— Ты, — говорит, — не имеешь права после деся-
ти часов выть!..
Но, во-первых, у меня нет часов, и даже кармана
для них нет... А, во-вторых,... настроение от часов не
зависит.
Хотел послать Кики открытку с приветом... Но кон-
сьержка ревнивая — не передаст.
(Продолжение следует)
W©	WMA
Наталья Абрамцева
домике на краю деревни жили дедушка и котё-
нок. Но это не всё. Под печкой в доме жила мышка.
Дедушка и котёнок делали вид, что не знают об этом.
Иначе пришлось бы её прогнать — кто же терпит мы-
шей в доме. А мышка была хорошая: нигде не шныря-
ла, ничего не роняла, только подбирала крошки, что
падали с печки.
А ещё вместе с дедушкой, котёнком и "тайной"
мышкой жила красивая птица удод. Правда, оранже-
во-бело-чёрный удод жил не в самом доме, а в дупле
старого дуба, который рос в поле, совсем рядом.
Иногда удод устраивался на ветке дуба, поднимал
свой яркий хохолок, расправлял похожий на ма-
- 'Аагч ленький веер хвост и приветствовал дедуш-
КУ своей песней: "уду-уду-уду!"
Ещё у дедушки была яблоня. Она
росла под окном, и звали её Агрип-
'• пина. Так уж дедушка назвал.

Почему — не знаю.
Назвал, и всё. Агрип-
пина приносила вкусные
яблоки и вообще была
яблоней доброй и умной.
Вот, теперь ты знаешь
всех, и я могу сказать, как
полагается в сказке: жили-
были дедушка с котёнком,
мышка под печкой, красивая
птица удод и яблоня Агриппина.
Жили хорошо: солнце светило ярко,
трава и листва зеленели, а разноцветных бабочек,
с которыми играл котёнок, было видимо-невидимо
Но прошёл месяц, другой, третий, четвёртый.
Котёнок подрос, зато дни стали совсем короткими.
Солнышко почти не показывалось, а дожди почти не
переставали. Грустно стало.
Однажды дедушка погладил котёнка и сказал:
— Не грусти, маленький. Скоро зима придёт. Ты
повеселеешь. Обязательно.
"Зима какая-то... — подумал котёнок. — придёт...
Она что, у нас жить будет? А поместимся ли мы
все? — размышлял он. Хотя, если она хорошая, мож-
но потесниться. Интересно, какая она — зима эта?
Дело в том, что котёнок родился в тёплом месяце
мае. Зима ушла давно. Котёнок её не видел. Потому
и не знал, что это за зима такая.
Пока котёнок раздумывал, у кого
бы спросить о зиме, послышалось зна-
комое "уду-уду". На ветке дуба сидел
удод. Котёнок подбежал к дереву, за-
брался на крепкую нижнюю ветку и по-
£. * sjc
объясни мне
— Пожалуйста, — попросил он, —
одну вещь.
— С удовольствием! — ответил удод. —
Спрашивай, пока я не улетел.
— Скажи мне, если знаешь, кто такая
зима?
— О-о-о! — Удод гордо поднял яркий
хохолок и важно заговорил: — Сейчас я
тебе всё объясню. Во-первых, зима не
"кто", а "что". Во-вторых, зима — это
тёплая страна, куда мы улетаем, когда
в наших родных краях становит-
ся прохладно. В-третьих, я
улетаю в зиму как раз сего-
дня.
— Вот как? — Котёнок уди-
вился. — Неужели зима — это
— Я знаю, что говорю, —
почти обиделся удод. — Пер-
вый раз я был в зиме несколь-
ко лет назад. Тогда похоло-
дало так же, как сейчас.
Пошли дожди. Я растерялся, я
был маленький, но старшие птицы
сказали, что пора собираться в путь,
потому что впереди зима, что нас
ждёт зима. И мы полетели. И приле-
тели в страну с зелёными пальма-
ми и синим морем. Я понял, что

* . Ч<
в зиму,
эта жаркая страна называется Зимой. Я
Q понятно объясняю? — спросил удод.
— Спасибо, — ответил котёнок, —
объясняешь ты понятно, только я со-
всем запутался. Ты говоришь, что улетаешь
а дедушка обещает, что зима сама к нам
придёт. Что-то здесь не так. Попробую спросить у .
Агриппины.
— Воля твоя. — Удод гордо вскинул яркий хохолок.
Котёнок вприпрыжку примчался к Агриппине.
Яблоня была занята: она протягивала дедушке свои
ветки, чтобы ему было удобнее снимать тя-
жёлые, ароматные, ярко-жёлтые яблоки. На-
конец дедушка собрал полную корзину и
ушёл. Котёнок подкрался к Агриппине, по-
тянулся передними лапками вверх по её
кряжистому стволу и промурлыкал:
— Ой, Агриппина, я, оказывается, со-
всем не так уж много знаю. Может
быть, ты согласишься объяснить мне
кое-что?
— Конечно, малыш, — прошелестела
яблоня.
— Скажи, пожалуйста, кто такая, вер-
нее... — запнулся котёнок, — что такое зима?
— Зима, — мягко поправила яблоня Агриппи-
на, — как раз не "что", а "кто". Потому что зи-
ма — это прекрасная волшебница. Она скоро при-
дёт. Она всегда приходит после этих долгих
дождей. Волшебница зима набрасывает на
деревья и кусты чудесные белые ша-
ли. В первое мгновение белые ша-
ли кажутся очень холодными, но
потом согреваешься... И посте-
пенно засыпаешь. Спишь долго и
видишь добрые сны. А ко-
-Я
° Л ’	, - i
« 36
гда просыпаешься, бело-
\ го наряда уже нет. Зато
чувствуешь себя отдох-
нувшей, сильной, знаешь,
что цветы твои будут кра-
сивы, листва свежа, а пло-
ды вкусны. Но зима в это
время где-то далеко... Ты
понял, малыш?
— Понял-то я понял. — Котёнок помол-
чал. — Но то, о чём ты рассказываешь, совсем не
похоже на то, что говорил удод.
— А ты спроси кого-нибудь третьего, — посовето-
вала яблоня Агриппина, — пусть он нас рассудит.
— Точно, — обрадовался котёнок. — Спрошу ко-
го-нибудь ещё! Спрошу... — он задумался, — мыш-
ку: она живёт тихо, всё слышит, всё знает. Наверное,
о зиме тоже знает.
И котёнок помчался к печке, под которой тайно
проживала мышка. Он легонько поцарапал коготка-
ми о печку и позвал:
— Мышка!
А мышка не отвечает.
Котёнок снова позвал:
— Мышка, мышка!
Тогда мышка ответила:
— Да меня здесь вовсе нет. Напрасно зовёшь.
— Да, я знаю, — котёнок успокаивал мышку, —
знаю, что тебя здесь нет, и дедушка знает, и все зна-
ют. Ну, выгляни, не бойся! Мне очень нужно что-то у
тебя спросить. И всё.
— И всё? — недоверчиво переспросила мышка.
*. *
— Как бы тебе попроще объ-
— Ну, ладно. — Мышка высунула
остренькую мордочку с глазами-бу-
синками. — Спрашивай.
— Что ты знаешь о зиме?
— Ах, зима! — Мышка выбежала из-под
печки. — Зима — это прекрасно! Зима —
это... Это... Это... —Восторженная мышка,
забыв о страхе, закрутилась возле самых
лап котёнка.
яснить? Зима — это когда тепло, потому что 1
в печке трещат дрова. А ещё зима — это ко-
гда соседские девочки и мальчики собирают-
ся возле нашей печки и дедушка рассказыва-
ет им разные сказки и истории. А я тоже слу-
шаю.
Мышка на секунду замерла, чего-то снова
испугалась и, юркнув под печку, пропищала:
— Всё! Больше я ничего не знаю.
Котёнок зажмурился и тряхнул головой: мышка не
только не рассудила удода и Агриппину, а наоборот,
всё запутала.
...Летели по ветру жёлтые листья, сидел на крыль-
це котёнок, думал о прекрасной и непонятной зиме.
А вот интересно: если бы знал он язык людей и спро-
сил бы у дедушки, какая она — зима? Что бы дедушка
ответил? Кто знает...
!Д U".
чудеса в решете
А. Л. Барто
Уже конец урока,
Уже десятый час.
Открылась дверь широко,
Вошёл Серёжа в класс.
Почему же,
Отчего же
Опоздал
На час Серёжа?
— Мы в трамвае ехали, собаку переехали, от
испуга бледная, собака лает, бедная, и вокруг все
бледные и все рыдают, бедные.
— Но я рукою твердой беру иголок дюжину и
пришиваю морду и хвост туда, где нужно.
Собака, оживая, встает из-под трамвая, встает
из-под трамвая. — Привет, — говорит, — жива я.
Он расскаже
Сто историй,
Он найдет
Пятьсот причин.
— Я, во-первых,
Болен корью,
Во-вторых,
Я зуб лечил,
В-третьих,
Умер я, ребята,
А в-четвертых,
Вру не я:
У меня во рту
Запрятан
Аппаратик
Для вранья.
Я не врать бы
Очень рад.
Врёт проклятый аппарат!
Как Серёжу отучать?
Приложить ко рту печать?
Ключ приделать к языку?
Нет, кричать ему:
Ку-ку!
— Была в трамвае давка, я кролик
везу. Я сижу на лавке, а он сидит вни-
зу. Ехали мы, ехали. Охали мы, эхали... Нако-
нец приехали, я и двадцать кроликов.
— Как?
— Сколько?
— Я и двадцать кроликов!
— Я сел у площади Свердлова, он один был, че-
стное слово, пока доехали до вокзала, их горазд
КАК Я ПОКУПАЛ СОБАКУ
Б. Емельянов
'Л***

больше стало. Поглядел я под скамейку, вижу це-
лую семейку, друг на друга все похожи... Все с хво-
стами на боку...
Хором класс
Кричит Серёже:	.
— Ой, ку-ку!	I
Ку-ку!	X
— Я не мог
Явиться к сроку:
Я удил в реке сороку,
Помогал я рыбаку.
— Ой, ку-ку!
Ку-ку!
— У меня живёт жирафа,
Я кормлю её со шкафа,
Прыгал прямо к потолку...
— Ой, ку-ку!
Ку- ку!	/
— Я тонул...	I
— Ку-ку,
Ку-ку!	\
— Что придрались
К пустяку?
Ну, проспал я на боку...
— Ах, вот это не “ку-ку"!
читаем всей семьей
Я люблю собак потому, что среди животных они са-
мые верные друзья человека. Мне даже трудно жить
и работать, если у меня дома нет хорошей собаки. Я
всегда сам их выращивал и воспитывал. Когда умерла
от старости моя умная Зента, я завёл себе рыжего
озорника Ваську, и он долго у меня жил. Но потом и
он состарился и умер. Собаки живут намного мень-
ше, чем люди. И ещё у меня был Томка — мой весё-
лый и добродушный товарищ.
А потом я и сам состарился. Я подумал, что мне
уже поздно заводить себе щенка и самому его воспи-
тывать и обучать тонкой охотничьей науке. Я попро-
сил своих товарищей и друзей-охотников присмотреть
где-нибудь для меня взрослого, солидного пса, кото-
рый бы всё понимал и умел себя вести дома и на охо-
вич, был очень красив и силён, и звали его так
.42
те. Скоро наш главный
знаток собак и судья
Александр Алек-
сандрович Чума-
ков позвонил мне
по телефону и ска-
зал, что есть такая
собака в городе
Орехово-Зуеве, не-
далеко от Москвы.
Пёс, как рассказы-
вал Александр Александро-
же, как моего последнего собачьего друга, Томкой.
Хозяин продавал его не от нужды, а от обиды: побли-
зости от Орехова пропали тетерева и куропатки — их
пожрали еноты, и охотиться стало не на кого.
Долго не раздумывая, я поехал в Орехово покупать
собаку.
Огромный сеттер понравился мне с первого взгля-
да. Навстречу мне он только чуть приподнял свою ум-
ную, лобастую голову и по приказу хозяина шагнул
вперёд, сурово и с достоинством. Хозяин его не стал
со мной разговаривать о енотах. Он коротко назначил
цену и, не глядя больше ни на меня, ни на собаку, от-
вернулся к стене.
Я не торговался, отсчитал деньги и положил их на
стол, взял ремённый поводок, протянутый мне женой
хозяина, и сам пристегнул его к
собачьему ошейнику. На
улицу, к машине, мы вы-
шли вместе с хозяевами со-
баки. Томка уселся на зад-
нем сиденье, у правого
окна. Я сел с ним рядом.
Когда машина тронулась с
)	•.* S-Л». =.*ГЛ* - *:W:w-
места, Томка вздрогнул и оглянулся. Вслед за Томкой -*-Л
я тоже посмотрел назад. Старый его хозяин всё сто- <Г
ял у ворот — мне показалось, в раздумье. Жена хо-
зяина вытирала платком глаза. Дул сильный ветер.
Всю дорогу до Москвы пёс неожиданно тихо сидел й
на своём месте. Он и в мою квартиру поднялся как ;*Г
будто спокойно. Кот Агапыч зашипел и заворчал на -
собаку, как тигр, делая вид, что вот сейчас он не вы-
держит, бросится и вцепится в собачью морду.
Томка даже не посмотрел на шипящего кота, и Ага-
пыч довольно быстро перестал изображать из себя ти-
гра. Томка мог в любую секунду проглотить Агапыча,
как воробья, вместе с когтями и хвостом — такой он
был громадный. И Агапыч понимал это очень хорошо.
Весь день Томка лежал неподвижно возле стола,
рядом с окном, положив морду на низкий подокон-
ник. В сумерки, когда стало трудно различать лица
прохожих на улице, он встал, подошёл ко мне — я в
это время сидел на диване, у другого стола, — и вдруг
неожиданно опустил мне на колени свою тяжёлую го-
лову. Я боялся пошевельнуться.
Прошло пять минут, десять... По лёгкому, чуть за-
метному покачиванию собачьего тела я понял, что
Томка дремлет. Прошло двадцать минут, полчаса...
Ноги мои затекли, сидеть становилось всё труднее и
труднее, и наконец я не выдержал.
— Томка, — сказал я жалоб-
но, — проснись.
Пёс только вздохнул во
сне.
— Томка! — сказал я
чуть громче. — Томка! Я
устал.
* Уе- -к<
к о Л <->._»/ ,	“*»
w
Я взял его за ошейник и легонько тряхнул. Томка
всхрапнул, доверчиво потянулся ко мне всем телом и
только потом открыл глаза. И вдруг... в собачьих тём-
ных зрачках мелькнул ужас. Томка оскалил зубы и за-
рычал злобно и непримиримо. Я пробовал уговорить
его г успокоить.
»;Ч'-.— Томка! Милый, хороший...
Рычанье нарастало, как гром. Томка бесновался.
Только что ему снился родной дом и старый, любимый
хозяин. А теперь он увидел, что дома нет и хозяина-
друга, которого он преданно столько лет любил, то-
же нет, а может быть, никогда не будет...
Он зарычал ещё раз и бросился. Я еле успел схва-
тить его за ошейник. У меня в руках он как будто ус-
покоился немного, но всю ночь пролежал возле мое-
го дивана настороженный и злобный. Когда я шевелил-
ся, Томка рычал грозно, шерсть на нём вставала ды-
бом. Человек, который его обманул и увёз, не смел
шевелиться при нём.
На третий день нашей совместной жизни я понял,
что мне не удастся приручить Томку: он слишком
сильно любил своего старого хозяина. Три дня Томка
лежал в углу, у окна, без сна, не притрагиваясь к пи-
ще. Он тосковал и мучился, как человек. Я тоже му-
чился. Я уже успел полюбить Томку за верность.
К концу третьего дня я дал телеграмму
в Орехово-Зуево: "Приезжайте и возьми-
те собаку обратно. Она не может при-
выкнуть ко мне". Честно говоря,
я не думал, что хозяин со-
баки приедет за ней:
так обычно не де-
лают при купле
и продаже. И
всё-таки я дал
- телеграмму.
Ill
• У- ={< * ’ Ч-
45
Хозяин приехал за своей собакой тотчас же, с ночным
поездом.
Томка первым услышал его шаги на лестнице. Он
ещё не верил, что это возвращается самый любимый
его человек. Когда я открыл дверь и хозяин вошёл в
комнату, Томка не бросился к нему, не стал лаять и
прыгать. Он только завилял хвостом, лёг на бок и за-
крыл глаза. Может быть, он опять боялся проснуться.
Потом он повернулся и, как маленький щенок, опро-
кинулся на спину. По-собачьему это значило, навер-
но: "Видишь, я не могу жить без тебя. Это хорошо,
что ты вернулся".
В эту же ночь Томка уехал со своим другом-хозяи-
ном. Томкин хозяин понял, что друзей не продают, а
я — что друзей и не покупают за деньги: дружбу и
уважение надо заработать.
На прощанье Томка помирился со мной. Он сам по-
дошёл ко мне и тронул мою руку своим холодным,
мокрым носом. Он как будто извинялся за свое пове-
дение. Пропажа хозяина оказалась временной и не
страшной, и ненавидеть меня было не за что.
Я вышел на улицу их провожать. Подошла машина.
Они уехали. Теперь я стоял у ворот и смотрел им
вслед.
46 47
НАС fi ГОСТЯХ
Латышский поэт Витаут Люден
ИИ» МИ И ИЩИ
Выскочил северный ветер —
Перепугалось лето.
Кинулось лето к берёзе —
Берёза сама раздета.
Кинулось лето к ёлке —
У ёлки иголки колки.
ft.
1V
Тогда схоронилось
Всё лето
В одной
Шерстяной рукавичке.
А 4
Заяц ушки на макушке
Держит день и ночь.
Вот они и прохудились —
Как беде помочь?
Без ушей куда податься
Зайцу-русаку?
"Отнесу-ка их в починку
Дядьке-ушняку!"
Ну, а мастерскую эту
Не найти нельзя:
Ушки, уши и ушищи
На ветвях висят.
Тут и уши-коротышки,
И длинней хвоста:
Уши белки, уши мышки,
Волка и крота.
Вот починят, вот починят
Уши русаку,
И опять врасплох косого
Не застать щенку!
*
Подплывают корабли
К берегам родной земли.
Растянувшись цепью длинной,
Словно стаей голубиной, Ч
А встречает их река,
И тепла её рука.

Их в чужих морях носило,
Градом било и знобило.

11

СОДЕРЖАНИЕ
Ребята и зверята
Т. И. Александрова. Хамелеон
Задушевное слово
Л. Пантелеев. Честное слово .....
Жила-была сказка
Д. Н. Мамин-Сибиряк. Сказка про храброго Зайца —
длинные уши, косые глаза,
короткий хвост .......................
Бывает и такое
Н. И. Сладков. Лиса-плясунья
Поэзия детям
Н. Берендгоф. Осень ......
Н. Рубцов. Первый снег ...
А. Пришелец. Снежинка
Чудные мгновения
2-я обл
13
14
16
В. Песков. Как приходит зима ............................. 17
Кроме шуток
О. Е. Григорьев. Гостеприимство .......................... 21
Занятные истории
С. В. Сахарное. Мокрый цирк .............................. 22
Рассказ за рассказом
Саша Чёрный. Дневник фокса Микки. Переезд в Париж ........ 25
А вот и я...
Наталья Абрамцева. Что такое зима .................... 32
Чудеса в решете
А. Л. Барто. Ку-ку.................................... 38
Читаем всей семьёй
Б. Емельянов. Как я покупал собаку ................... 41
У нас в гостях
Витаут Люден. Северный ветер. Ушки, уши и ушищи.
Корабли на Даугаве ...............................     46
© ИФ “УНИСЕРВ”, ежемесячный литературный детский журнал для
ломанiHp.ro чтения № ц (711 2Л091издаётся с января 1997 года.
Группа ВКонтакте https://vk.com/read_for_heard