аднніЕ ПОДЪ РЕДПКЦІЕЙ ^ й Ь /і
//
Вербицкой.
і\III
III
СВОБОДНАЯ
ЛЮБОВЬ,
(Die Geschichte der jungen
Renate Fuchs.)
POMRHb
Якова
Вассермана.
ПЕРЕВОДЪ СЪ НВМЕЦКДГО
Н. ДПДОНОВОЙ,
1908.

2007336369
И. Н. КУШНЕРЕВЪ и К0.
МОСКВА—1908.
Лимоновская
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
1.
В ъ срединѣ сентября произошелъ необыкно­
венный слзгчай, о которомъ въ продолженіе нѣ -
сколькмхъ дней говорилъ весь Мюнхенъ.
Въ вечерніе часы вблизи академіи и универси­
тета царитъ оживленіе. На одной изъ улицъ, ко­
торыя пересѣкаются здѣсь подъ прямыми углами,
стоитъ ветхій домъ старинной архитектуры. Около
того времени, какъ студенты обыкновенно расхо­
дятся съ послѣднихъ лекцій, на крыльцѣ этого
дома раздался громкій крикъ, и вслѣдъ затѣмъ изъ
воротъ на улицу выбѣжала совершенно голая дѣ -
вушка съ руками, поднятыми кверху, какъ будто
для защиты отъ какого-то падаюідаго сверху тя-
желаго предмета. Изъ ея устъ вырывался непре­
рывный протяжный вопль все время, пока она
бѣжала отъ помѣіцавшейся во дворѣ мастерской
до оживленной улицы. Движеніе на улицѣ сразу
прекратилось; невѣдомо откуда сбѣжалась масса
народа. Окна квартиръ растворялись, и въ нихъ
появлялись испуганныя лица, на которыхъ испугь .
мало-по -малу гіереходилъ въ игривое настроеніе.
Вокругъ дѣвушки образовался кружокъ стз^ден-
.
товъ. С ъ робкой и комической безпомоіцностыо
смотрѣли они на лежащее на землѣ обнаженное
тѣло. Лицо распростертой дѣвз^шки было закрыто
руками; распушенные короткіе золотисто-кащта-
новые волосы едва закрывали шею; смуглая кожа
по временамъ подергивалась, какъ у нервныхъ
животныхъ. Кто-то зам ѣтилъ, что надо позвать
врача, но между присутствующими не оказалось
2007336369

ни одного медика. Одни изъ зрителей были блѣдны,
другіе смущенно улыбались, третьи имѣли суетли­
вый, озабоченный видъ, иные были заинтересованы,
точно спектаклемъ, и напряженно ожидали продол-
женія событій; нѣкоторые находили, что обще­
ственной нравственности угрожаетъ опасность.
Между тѣмъ кругъ становился все уже, потому
что стоявшіе позади напирали на переднихъ.
Наконецъ, прокладывая себ'Ь дорогу локтями,
къ дѣвушкѣ подошелъ какой-то мужчина, опустил­
ся на колѣни и бережно прикрылъ своимъ длин-
нымъ свѣтло-с ѣрымъ плаіцомъ лежавшее на землѣ.
тѣло. Потомъ онъ попытался приподнять голову
дѣвзчики, но встрѣтилъ неожиданное сз^дорожное
сопротивленіе.
Тогда склонившійся человѣкъ жестомъ подо*
звалъ одного изъ стоявшихъ вокругъ молодыхъ
людей. Вдвоемъ они подняли дѣвз^шкз^, третій по-
могалъ имъ; толпа машинально разсіупилась, осво-
бодивъ узкій проходъ, и трое людей поспѣшно
направились со своей ношей къ тому самому дому,
изъ воротъ котораго выбѣжала дѣвушка. Имъ уда­
лось затворить ворота, прежде чѣмъ туда з^спѣлъ
войти кто-нибз'дь изъ зѣвакъ , и задвигать боль­
шой заржавѣвшій засовъ. Снаружи сіучали, ко­
лотили въ ворота; потомъ послышались свистки
и крики, и спустя некоторое время все затихло.
Когда шумъ снаружи утихъ, эти три человѣка
услышали тихій плачъ молодой дѣвушки, все еще не
отнимавшей рзч<ъ отъ лица. Подъѣздъ, въ который
они вошли, былъ пз^стъ; плачущая дѣвушка не
говорила ни слова; во всемъ домѣ не было слышно
ни звз'ка.
—
Что же намъ теперь дѣлать, господинъ Ван-
дереръ?— спросилъ одинъ изъ молодыхъ людей
(его звали Давиль) съ скрытымъ злорадствомъ.
Возможно, впрочемъ, что выраженіе злорадства
обусловливалось назойливо-заст ѣнчивой улыбкой,
постоянно застывавшей на его лицѣ .
На этотъ
разъ улыбка соскользнула съ его лица, потому
что черезъ дворъ поспѣшно шелъ неуклюжей по­
ходкой человѣкъ лѣтъ тридцати пяти. Подойдя
къ дѣвушкѣ, онъ склонился къ ней и прошепталъ
съ выраженіемъ пламеннаго чувства на лицѣ::
Гиза! Гиза!“ Потомъ онъ легко поднялъ лежа­
вшую дѣвушку на руки, что было удивительно при.
его слабомъ сложеніи, и понесъ во дворъ, а оттуда
въ дверь, ведущую въ квартиру нижняго этажа.
Давиль отворилъ ворота и былъ тотчасъ же
прпвлеченъ къ допросу двумя полицейскими, очень
строгаго вида. Вокругъ стояли группами сотни
людей, которые съ любопытствомъ опять начали
тѣсниться къ . воротамъ. Въ эту минуту съ лѣстницы
спустились двѣ молодыя дамы, одна стройная,
блѣдная, съ аристократической наружностью, дру­
гая съ взиіьгарнымъ смѣхомъ и говоромъ. Ванде-
реръ-невольно обратилъ вниманіе на глубоко вдз^м-
чивое выраженіе лица первой, которзчо ея спз^т-
ница назвала Ренатой. Въ этомъ лицѣ было что-
то, им ѣвшее таинственную связь съ происшествіемъ,
свидѣтелемъ котораго онъ только что былъ. Обѣ
дамы сѣли въ коляску, стоявшзчо на противопо­
ложной сторонѣ улицы, и уѣхали.
Подошелъ жандармъ, надменно оглядѣлъ съ ногъ
до головы Вандерера, сдѣлавшаго видъ, будто онъ.
кого-то ожидаетъ, и важно зашагалъ во дворъ.
2.
іЗанд ереръ ожидалъ, собственно, своего плаща,,
а можетъ
быть и чего-то гораздо большаго.
Образъ обнаженной дѣвзгшки затронз^лъ въ его
Д3411Ѣ какія-то дремавшія струны. Толпа растаяла
въ легкомъ сентябрьскомъ туманѣ , ^окутавшемъ.
улицы. Наконецъ, появились два репортера, кото­
рые съ глуповатымъ видомъ принялись изучать
мѣстность, точно они никогда не видали ни крыль­
ца, ни двора. Наверху открыли дверь, и на лѣстни -
цѣ послышались звзчш рояля. Снова появился,
жандармъ въ тяжелыхъ, внушающихъ уваженіе
сапогахъ.
Когда никого не стало видно по-близости, Ван-
дереръ вошелъ во дворъ и, набравшись мужества,,
отворилъ манившзчо его дверь. Но тотъ самый
человѣкъ , который унесъ дѣвз^шкз^, загородилъ.
емз^ дорогз^ и вышелъ вмѣст ѣ съ нимъ во дворъ,.

На немъ была маленькая зеленая шапочка: густые
рыжевато-б ѣлокурые з^сы по-польски висѣли внизъ.
На рукѣ
него былъ плаіцъ, и, подавая его Ван-
дереру, онъ медленно гіроизнесъ:
—
Она желаетъ быть одна. Надо дать ей покой.
Потомъ онъ прибавилъ, устремпвъ глаза вдаль,
съ ораторскимъ задареніемъ на словахъ:
—
Представьте себѣ трагедіи всѣхъ человѣче -
скихъ душъ собранными въ одной,— и вы полз'чите
объясненіе того, чему только что были свидѣте -
лемъ.
Вандереръ сдѣлалъ сначала глубокомысленное
-лицо, потомъ назвалъ свое имя и покраснѣлъ,
потому что это показалось ему мальчишествомъ.
Человѣкъ въ зеленой шапкѣ отвернулся и, каза­
лось, не слышалъ его, сжавъ гз^бы и закрывъ
глаза, какъ бы переживая тяжелую внутреннюю
•борьбз^. Ч ерезъ минуту оиъ повернулся къ Ван-
дереру и равнодушно пробормоталъ:
—
Зюссенгз^тъ. Христіанъ Зюссенгутъ.
Потомъ оба они пошли по улицѣ по направле-
нію къ академіи. Толпа все еще не з^спокоилась,
и каждый придз^мывалъ объясненіе, одно пикантнѣе
другого. Вандереръ не хотѣлъ быть любопытнымъ
и безмолвно шагалъ рядомъ съ человѣкомъ въ
зеленой шапкѣ . Зюссенгута, повидимому, знали мно-
гіе, ему часто кланялись, большею частью съ по­
чтительной сдержанностью, исключавшей всякз'ю
близость. Наконецъ, онъ обратился къ Вандерерз'
•съ нисколькими безразличными вопросами. Оиъ
забылъ, какъ его зовутъ.— Анзельмъ Вандереръ.—
„Откуда онъ родомъ?“— Изъ Вѣны . Тамъ долго
жили его родители. Но родился онъ во Франконіи, въ
Нюренбергѣ . — „Что онъ изз^чаетъ, охотно ли за­
нимается наукой?“—Н
ѣ
тъ, душа его остается рав­
нодушной.— „ Такъ онъ, быть можетъ, изъ породы
скитальцевъ?“— Н
ѣ
тъ, онъ, собственно, не скита-
лецъ; скорѣе флегматикъ.— „Университетская наз'ка
проникнута рутиной, она губитъ-въ молодыхъ лю­
дяхъ девять десятыхъ ихъ индивидуальности“.
При упоминаніи о наз^кѣ Зюссенгз^тъ вдругъ
впалъ въ паѳосъ, какъ будто паѳосъ былъ един­
ственной привычной для него атмосферой. Жесты
его сдѣлались широкими, утрированно благород­
ными, какъ будто онъ стоялъ на форумѣ .
На про-
хожихъ онъ пересталъ обращать вниманіе. Ван­
дереръ соглашался съ нимъ, вставляя время отъ.
времени соответствующая замѣчанія, которыя Зюс­
сенгутъ принималъ съ преувеличеннымъ востор­
гомъ. У Вандерера минутами было такое чз^вство,
какъ будто онъ присутствуем на театральномъ
представленіи. Онъ чувствовалъ себя неловко и
соглашался иногда не совсѣмъ искренно.
—
Куда же вы идете?—спросилъ Зюссенгутъ,
какъ будто они были знакомы цѣлые года. Ван-
череръ сталъ объяснять, что ему надо зайти къ
знакомымъ. Но тотъ уже не слушалъ его. Къ
Зюссенгуту съ радостнымъ смѣхомъ подбѣжала
хорошенькая нарядная дѣвочка . О нъ наклонился
къ ребенку, и на лицѣ его появилось выраженіе
болѣзнеинаго экстаза, восторга, доходяшаго до
страданія. Казалось, сверхчеловѣческая любовь и
преданность нашли, наконецъ, въ немъ свое исчер­
пывающее выраженіе.
Вандереръ поклонился и ушелъ.
3.
С !) сень, чудная золотая осень! ГІора итоговъ
и начинаній, дз^малъ Анзельмъ Вандереръ, спз^-
скаясь къ англійскому парку, расцвѣченная листва
котораго вырисовывалась изящнымъ з^зоромъ на
фон'Ь темнѣющаго неба. Предвечернее оживленіе
царило на улицахъ. Вандереръ шелъ, и смутные,
волнующіе сердце образы скользили въ его созна­
нии. Яркимъ пламеиемъ вспыхивали проснз^вшіяся
желанія и гасли, сливаясь съ сѣрыми тонами на­
двигающейся ночи. Его упорно преслѣдовалъ оо-
разъ Зюссенгута, отталкивающій и влекущій, за ­
гадочно сливающійся съ его собственной индиви­
дуальностью.
Четверть часа спз^стя онъ звонилъ у гюдъѣзда:
своей пріятельницы, старой ‘баронессы Терке.
У Терке его встретили радушно. Въ послѣдній
разъ они видѣлись въ Вѣн
ѣ
годъ тому назадъ.
У баронессы была масса новостей, и она одну за.

другой безсвязно выкладывала ихъ Вандереру. Ея
лицо напоминало .раскрашенную мумію; волосы
лежали искусными завитками. Она страдала одыш­
кой, но старалась быть забавной и любезной.
Она была неистощимой хроникой новостей и
нерѣдко высказывала вскользь мысли, которыя
слушатели записывали потомъ въ дневникъ какъ
„максимы
и изреченія“. Временами она то неожи­
данно разражалась неудержимымъ см'Ьхомъ, то
погружалась въ свинцовый полусонъ морфини-
•стовъ. Потомъ она встряхивалась, молодецки уда­
ряла себя по оедрамъ и съ безпечной, повидимомзг,
улыбкой продолжала разговоръ, о которомъ дрз^-
пе уже давно забыли. Эти другіе, кромѣ Ванде-
рера, были ея невѣстка графиня Терке, полная
достоинства аристократка, и племянница Адель,
съ грудомъ сдерживавшая лукавзчо веселость сво­
его легкомысленнаго нрава.
і
Они сидѣли въ ярко освѣщенной комнатѣ, оби­
той пурпуровой матеріей. За окнами почти ощу­
тимо спускался вечеръ, наполняя улицу голубымъ
сумракомъ. Сидя въ этой комнатѣ , гд'Ь годами не
случалось ничего важнаго, среди людей, застыв-
шихъ въ своей аристократической неизмѣнности,
Анзельмъ Вандереръ думалъ о жизни, полной
борьбы и опасностей, подобно мальчику, чита­
ющему страшные разсказы за семейнымъ сто-
ЛОМЪ.
Графиня Терке, со своими серебристо-б ѣлыми
волосами, им ѣла видъ королевы эпохи рококо; она
полусострадателыю, полз^насмѣшливо слушала бол­
товню баронессы, разсказывавшей о своей соба-
кѣ, — тема, которая грозила затянуться до безко-
нечности. Тигръ былъ замѣчательной собакой;
жаль только, что отъ лшрз' онъ не могъ бѣгать,
къ тому же у него только три ноги были годны
!къ употребленію. Ыи одна подушка не была для
него достаточно мягка, никакое лакомство доста­
точно хорошо, никакая ласка достаточно нѣжна;
а когда онъ оставался одинъ, то передъ его по­
стелью ставили зеркало, чтобы умилостивить его
•созерцаніемъ своего собственнаго „я“. Тутъ исто-
рія съ зеркаломъ напомнила случай съ одной да­
—
8-
мой, которая до тѣхъ гіоръ стояла передъ зерка/
ломъ, пока не сошла съ ума. Этотъ случай имѣлъ
связь съ другимъ, въ высшей степени интерес-
иымъ, который стоило разсказать. Но этотъ раз­
сказъ былъ прерванъ приходомъ молодой осооы,-
при видѣ которой Вандереръ иоблѣднѣлъ. Ему тот­
часъ же представился домъ на Амаліенштрассе, на
лѣстницѣ котораго онъ видѣлъэту же самзчо строй-
ную, блѣдную дѣвушку.Молодая графиня предста­
вила ее и сѣла съ фрейлейнъ Фуксъ на оттоманкз’.
Анзельмъ Вандереръ сдѣлался вдругъ разговор-
чивымъ и, внутренно робѣя, наговорилъ много
лишняго.
—
Не странная ли случайность,— обратился онъ
къ молодой дѣвушкѣ , — что я встрѣчаю васъ сегодня
во второй разъ, фрейлейнъ, и именно здѣсь?
Молодая дѣвушка повернула къ нему лицо и
удивленно посмотрѣла на его воротникъ. Онъ сму­
тился, хотѣлъ подробнее разсказать о встрѣч
ѣ
съ нею и о случаѣ,
который привелъ къ этой
встрѣч'Ь; но въ концѣ - к о нцовъ разсказалъ только
о своемъ знакомств'!; сь Зюссеигутомъ. Нанизавъ
цѣлый рядъ предложеній въ видѣ фельетона, онъ
замѣтилъ, что разсказъ его встрѣтилъ мало со-
чЗ^вствія. Только глаза фрейлейнъ Фза<съ были
неотступно обращены на него. Это были черные
глаза, походившіе въ этомъ полумракѣ на блестя­
щее уголья,— глаза, которымъ недоставало глубины.
—
Вы знаете его?— спросилъ Вандереръ.
—
Этого еврея? Нѣтъ .
—
Вы презираете его за то, что онъ еврей?
Она пожала плечами и открыла ротъ, что при­
дало ея лицу нѣчто дѣтски -безпомощное.
—
Мнѣ много разсказывали о немъ мои подрзг-
ги,— прибавила она тише, опуская глаза.
Этимъ окончился ихъ разговоръ; съ этой ми­
нуты каждый изъ нихъ подъ шзгмъ разговора былъ
занятъ только своими мыслями.
4.
- А»нзельмъ и фрейлейнъ Фуксъ собрались захо­
дить одновременно. Ея экипажъ ожидалъ внизу,

но такъ какъ былъ прекрасный вечеръ, то ей за­
хотелось пройтись пѣшкомъ, если ему не пока­
жется скучнымъ проводить ее. Когда они спуска­
лись съ лѣстницы, онъ любовался свободной гра-
ЦІей ея движеній. Въ ней не было и сл'Ьда сдер­
жанности и чопорности, присущихъ молодымъ
женщинамъ ея круга. Л
Былъ необычный вечеръ. Полз^задернз^тые ту-
маномъ фонари точно лампады висѣли въ про­
странств'!?; воздухъ какъ бз^дто дымился и дѣлалъ
невидимымъ все, что нарз^шало гармоиію вечера.
Они медленно шли, почти безъ мыслей. Нако­
нецъ, Вандереръ сказалъ, гдѣ онъ видѣлъ ее нѣ -
сколько часовъ томз^ назадъ. Теперь ей понятно
его замѣчаніе, смыслъ котораго онъ не хотѣлъ
объяснять въ присутствие Терке. Она останови­
лась, и емз^ показалось, что она вдрзтъ стала
выше ростомъ; со свойственной ей особенной
манерой она полуоткрыла ротъ, какъ бы ища
отвѣта . Вандереръ, странно взволнованный, спро­
силъ, что, собственно, она им ѣетъ противъ Зюс-
сенгута.
Bo-первыхъ, я ненавижу евреевъ!—отв ѣтила
она.
—
Серьезно?—Вандереръ улыб113^1ся.
—
А развѣ вы еврей?—спросила Рената Фуксъ,
тоже улыбаясь.
Нѣтъ, но я могъ бы имъ быть, и тогда вы
бы славно попались. Но вы сказали „во-первыхъ“.
А во-вторыхъ?
—
Весь городъ знаетъ, что продѣлываетъ этотъ
субъектъ. Д ѣтямъ онъ пишетъ письма. Въ каждую
дѣвз'шкз' онъ влюбленъ. Потомъ онъ проповѣ -
дуетъ вещи, о которыхъ другіе не смѣютъ и по ­
думать, проводитъ время въ невозможныхъ мѣ -
стахъ, съ ужасными женщинами. Такъ, по край­
ней мѣр ѣ, мнѣ говорили о немъ.
—
Однако, повндимомз^, онъ васъ все-таки инте -
ресуетъ?
—
Меня? Очень мало. А есть женщины, кото­
рыя бредятъ имъ, не знаю почему. Хотя, впро­
чемъ,— тихо
и задумчиво прибавила она,— онъ счи ­
тается спасителемъ женщинъ и дѣвзчиекъ .
*-
10—
Какъ такъ, спасителемъ? Отъ чего же онъ
ихъ спасаетъ?
—
Отъ мужчинъ.
—
Какая нелѣпость!
—
Не правда ли!—съ торжествомъ сказала 1е-
ната, какъ будто теперь наступилъ конецъ ея со-
мнѣніямъ.
Я совершенно не понимаю.
Ітожетуть
спасать?
—
Я не могу передать вамъ этого такъ, какъ
мнѣ объ этомъ разсказывали.
Это наивное признаніе тронуло его.
—
Онъ говоритъ,— медленно продолжала она,
снова замедляя шаги -что
всѣ т ѣлесныя добро-
чѣтели, которыхъ требуютъ отъ насъ мужчины,
не что иное, какъ ложь и обманъ. По его мнѣнио,
въ этомъ причина того, что многія, многія жен-
щины гибнутъ.
Ея слова испугали Анзельма Вандерера не столь­
ко содержаніемъ, сколько тѣмъ, что она говорила
это ему, человеку, имя котораго едва знала. Ре­
ната Фуксъ, какъ бы читая въ его мысляхъ, про­
должала (теперь было ясно, насколько захваты
вала ее эта тема):
—
Вы з'дивляетесь, что я, дѣвушка хорошаго
круга, говорю съ вами объ этомъ? Но не правда
ли, этотъ Зюссенгутъ глзгпецъ?
—
Вѣроятно, фрейлейнъ.
—
Одинъ разъ я слышала, какъ онъ говоритъ.
Это было подъ аркадами; я сидѣла съ Аделыо
Терке на ближайшей скамейкѣ, и Адель все время
хихикала. Съ нимъ было нисколько друзей. Онъ ,
<былъ очень страненъ. И знаете, что онъ сказалъ:
мужчина можетъ пасть, женщина же—никогда!
1 Вандереръ молчалъ, опустивъ голову. Онъ какъ
бы видѣлъ предъ собою Зюссенгута съ его вдох­
новенной декламаціей. Ч ѣмъ былъ этотъ маленькій,
блѣдный человѣчекъ въ зеленой шапочкѣ и охот ­
ничьей курткѣ, помимо своихъ пламенныхъ рЬчей?
—
А потомъ онъ сказалъ,— продолжала моло­
дая дѣвушка, совершенно погруженная въ своі^
воспоминанія:—у женщины асбестовая душа, она
остается невредимою въ огнѣ жизни .
—
11—
'
..-Ѵ:-5• -
■'ѵ
’I

—
Однако какъ твердо запомнили вы эти па­
радоксы! Оригинальное рѣдко бываетъ истиннымъ.
Вандереру хотѣлось критиковать, но онъ чув­
ствовалъ себя немножко несостоятельнымъ въ этѵ
минуту.
^ — Душа, душа! продолжала Рената.— Хотѣлось
оы мн'Ь, чтобы вы поглядели на моихъ подругъ
НИХЪ вовсе нѣтъ ДУШИ. Это живые манекены
въ модныхъ платьяхъ, мечтающіе о замужестве^
и больше ничего.
Разговоръ прервался. Они подошли къ теш ив­
шему внизу Изару. Обрамленная двумя уходящими
рядами фонарей темнота напоминала огромнаго
спящаго червя. Р ѣка шумѣла, но этотъ шумъ
юлько подчеркивалъ тишину ночи.
Рената остановилась передъ воротами сада иъ
улицѣ Марш Терезіи, поджидая экипажъ, медленно
ѣ
хавшш за ними. Лицо ея стало спокойно, и глаза
утратили блескъ. Она время отъ времени дышала
на вуаль, чтобы отстранить его отъ лица; вѣ -
роятио, благодаря этой привычкѣ она часто полу­
открывала ротъ, и тогда сверкали бѣлые мелкіе
зубы .
—
Завтра у насъ дома большое торжество —
промолвила она.
~
Вотъ какъ! Не день ли вашего рожденія?
ената улыбнулась, неподвижно устремивъ глаза
на фонарь экипажа.
—
Завтра моя помолвка. Но я говорю объ этомъ
только вамъ. Сегодня никто еще не долженъ объ
э]гомъ знать.
Ея лицо было ярко освѣщено фоиаремъ. Въ его
выражеши было что-то дѣтское и въ то же время
оно было полно невыразимаго обаянія женствен­
ности. Прекраснаго рисунка ротъ былъ очень по-
движенъ; на вискахъ постоянно выбивались непо­
корный прядки волосъ. Она склонила голову къ
лѣвому плечу и з^лыбалась.
—
12—
ГЛАВА ВТОРАЯ.
1.
„ Д орогой братъ, я вполнѣ предоставляю тебѣ
распорядиться моимъ капиталомъ по своему усмо-
трѣнію. Доверенность я вышлю на-дняхъ. Я впол­
нЪ полагаюсь на твою опытность въ подобныхъ
дѣлахъ и согласенъ на всѣ твои нредложенія,
тѣмъ болѣе если это связано съ выгодой для тво­
его общественнаго положенія. Хотя съ меня впол­
не достаточно десяти тысячъ іульденовъ въ годъ,
но я согласенъ съ тобой, что получать двенадцать
было бы еще лучше. ^
„Я живу здѣсь точно такъ же, какъ жилъ въ
Вѣи
ѣ
,и
все еще не выбралъ никакого призванія.
Я знаю, ты опять будешь упрекать меня. Но могу
ли я измениться, да и зачѣмъ мн ѣ меняться? Я
живу въ свое удовольствіе и понемногу втягиваюсь
въ роль фланера, наблюдателя; а если я, какъ ты
утверждаешь, немножко сантиментален*, то на­
деюсь, что жизнь при какомъ-иибудь подходящем ь
случае выколотить изъ меня излишекъ чувстви­
тельности. Ты желаешь, чтобы я основательно, по
уши влюбился? Я не стремлюсь къ этому и не
думаю, чтобы следующее обыкновенно за этимъ
отрезвленіе побудило меня избрать то, что ты на­
зываешь определенным* положеніемъ въ жизни.
Занятія мои однообразны. Меня интересуют* все
отрасли знанія, въ особенности же химія. Мой по­
следит счетъ изъ книжнаго магазина дошелъ до
трехсотъ марокъ. Лекціи я теперь посещаю реже.
Беллетристика, какъ тебе известно, меня мало
интересѵетъ . 1 олько Бальзакъ начинаетъ мне до­
ставлять удовольствіе. Ты напрасно упрекаешь
' меня
въ лености и бездельи. Если бы я былъ за-
уряднымъ шалопаемъ, твои упреки были бы осно­
вательны, но я имею смелость ценить себя нІ>-
сколько выше. Несмотря на видимую праздность,
въ более утонченномъ смысле, я всегда занятъ.
Всякое призваніе есть добровольное самоограни-
,'ченіе. Люди съ призваніемъ живутъ какъ бы въ

нолуснѣ; только мечтатели, у которыхъ глаза
открыты на весь міръ, живутъ полною жизнью.
„ У меня здѣсь очень элегантная квартира на
Королевской улицѣ. Есть даже одна комната въ
япоискомъ стилѣ. ІІзъ оконъ— видъ на англійскій
паркъ. На-дняхъ собираюсь съѣздить въ Нюрен-
бергъ. Со скорымъ поѣздомъ туда всего пять ча­
совъ 'Іззды. Изъ Нюренберга я найму почтовую ка­
рету на нашу родину, которую я видѣлъ только
глазами младенца. Ты ухмыляешься, скептикъ! Но
признаюсь теб'Ь: сознаніе, что по рожденію я не
разслабленный, изнѣженный вѣнецъ, а происхожу
отъ другого, болѣе жизнеспособнаго племени, обод-
ряетъ и успокоиваетъ меня. Шлю сердечный при-
вѣтъ и надѣюсь скоро о тебѣ услышать. Твой
Анзельмъ“.
2.
А^нзельма Вандерера тянуло къ Зюссенгуту, но
онъ не могъ подыскать для визита подходящаго пред­
лога. Е го влекли къ Зюссенгуту смутный страхъ и
непонятная враждебность, безсознательное стремле­
ние глядѣть опасности прямо въ глаза. С ъ другой
стороны, въ его з^шахъ все еще звучалъ жалобный
плачъ обнаженной дѣвушки. Зюссенгутъ жилъ въ
предмѣстьѣ Богенгаузенъ, въ послѣднемъ домѣ
города, по его собственному выраженію; дальше
ужъ разстилались сады и поля.
Христіанъ Зюссенгутъ сидѣлъ въ саду въ об-
ществѣ худощаваго, печальнаго человѣка, котора­
го называлъ Стиве. Здѣсь была еще молодая дѣ-
вушка, при видѣ которой Вандереръ почувство-
валъ странное волненіе. Ему были знакомы эти
золотисто-русые волосы и стройная шея.
—
Это Гиза Шуманъ,— просто сказалъ Зюссен­
гутъ. Онъ былъ, казалось, нѣсколько удивленъ
посѣщеніемъ Вандерера и какъ будто не помпилъ,
когда съ нимъ познакомился. Анзельмъ вовсе не
старался извиняться; недовольный собою, онъ сѣлъ
и безмолвно слушалъ разговоръ обоихъ мужчинъ
или дѣлалъ видъ, что слушаетъ. Гиза Шуманъ
ничего не говорила, и никто, казалось, не ожи-
далъ, чтобы она заговорила. У нея было лицо
—
14-
носточнаго типа, дышавшее жизнью и страстью, и:
въ то же время полное печали. Каждый разъ какъ
начиналъ говорить Зюссенгутъ, она поднимала
глаза и смотрѣла на него съ непередаваемымъ
выраженіемъ. Все въ ней трепетало избыткомъ
чувства.
^
Разговоръ между Стиве и Зюссенгутомъ былъ
довольно монотоненъ. Вдругъ Вандереръ услы-
халъ имя Ренаты Фуксъ и насторожился.
—
Она скоро будетъ герцогиней,— сказалъ Сти-
ве, грызя конецъ своего уса.
—
Герцогиней? Что это значитъ?
—
Вчера была ея помолвка съ герцогомъ 1у-
дольфомъ.
—
Можетъ ли это быть?—спросилъ съ пре-
увеличеннымъ удивленіемъ Зюссенгутъ.
—
Объ этомъ напечатано сегодня во всѣхъ га -
зетахъ.
—
Но слушайте, развѣ это принято.
—
Очевидно.
Такъ, по-вашему, и я могь бы теперь же­
ниться на герцогинѣ?
Конечно, если бы вы были такъ же богаты
и красивы, какъ Рената Фуксъ.
—
Ея милліоны—ничто въ сравненіи съ сокрови­
щами моего внутренняго міра, и въ коицѣ - к о нцовъ
если женщина—герцогиня въ душѣ ,съ меня доволь­
ио. Если бы я встрѣтилъ женщину, способную вос­
принимать такъ же, какъ и я, цвѣта, звуки, при­
роду, радость и скорбь, она была бы равною мнѣ .
Болыпаго не оставалось бы желать. Мнѣ даже не
нужно было бы на ней жениться. Пусть она вы­
ходитъ замужъ за другого, а мнѣ отдастъ свою
душу.
Зюссенгутъ проговорилъ все это съ присущимъ
ему паѳосомъ . Говоря, онъ то прищуривалъ глаза,
то снова широко открывалъ ихъ, сжималъ кулакъ
или проводилъ красивой бѣлоіі рукой по напря­
женному лбу; все вмѣст ѣ производило театраль­
ное впечатлѣніе.
Поблѣднѣвшая Гиза поднялась и медленно по­
дошла къ колодцу. Облокотясь на край его, она
заглянула въ глубину и закрыла глаза. Слыід-

но было, какъ шумѣли деревья, съ которыхъ па­
дали пожелтѣвшіе листья; изъ дома доносились
звуки разстроенной фисъ-гармоніи.
Какъ только она отошла, Зюссенгутъ восклик­
нулъ безнадежнымъ тономъ:
—
Но куда же ее теперь помѣстить, скажите
ради Бога?
—
Необходимо предпринять что-нибудь реши­
тельное,— энергично сказалъ Стиве.
Онъ сдѣлалъ мрачное и нетерпѣливое лицо,
какъ будто сказалъ что-нибудь важное, не терпя­
щее противорѣчій.
—
Не можетъ же она оставаться на улицѣ .
Нельзя ли будетъ помѣстить ее къ фрейлейнъ
Ксиландеръ?
Стиве пожалъ плечами, отчего шея его совер­
шенно исчезла. Онъ бросилъ смущенный взглядъ
на Вандерера и отвѣтилъ съ улыбкой, такой же
кроткой, апатичной и робкой, какъ и звукъ его
голоса:
—
Наши средства не позволяютъ намъ сдѣлать
этотъ христіанскій посіупокъ. Впрочемъ, Анна
сама придетъ сюда.
—
Да, вы правы, это было бы христіанскимъ
поступкомъ!—воскликнулъ Зюссенгутъ.— Но цар­
ство небесное закрыто для нашего брата, потому
что мы не имѣемъ возможности давать. А кто
изъ тѣхъ, которые улыбаясь сидятъ на бархатныхъ
подушкахъ, способенъ давать?
Послѣднюю фразу
онъ произнесъ съ нена­
вистью и передразнилъ при этомъ кого-то . Ван-
дереру показалось, что онъ видитъ карикатуру
•своей пріятельницы Терке, и онъ разсмѣялся, хотя
глубоко опечаленное лицо Стиве смущало его.
Зюссенгутъ мрачно посмотрѣлъ гіо направленію
города. Потомъ наклонился къ Вандереру, горячо
схватилъ его за руку и прошепталъ:
—
Посмотрите на это существо. Вы не можете
•себе представить, что это за чудо нѣжности и
внутренняго благородства. Это капиталистка сердца.
И она должна погибнуть, потому что какой-то ...
—
Тише,— остановилъ его Стиве. Зюссенгзпгъ,
«блѣдный какъ смерть, замолчалъ, тяжело дыша и
—
16—
закусивъ губы. Вандереръ посмотрѣлъ на Гизу
Шуманъ, все еще стоявшую неподвижно, склонив­
шись надъ колодцемъ.
.
Rotjn.
Стиве всталъ и прислонился къ акацш.
реръ замѣтилъ, что его голова была слишкомъ
мала относительно туловища; это придавало его
неряшливой наружности нѣчто безпомощное.
—
Парія,— гн ѣвно пробормоталъ Зюссенгутъ и
■сдѣлалъ такую гримасу, какъ будто у него былъ
дурной вкусъ во рту.
Т-„0Л,
Онъ поправилъ шапку и подошелъ къ іи зЬ.
Потомъ они оба отошли къ группѣ серебристыхъ
тополей въ глубинѣ сада.
—
Почему же фрейлейнъ не можетъ остаться
здѣсь?— спросилъ Вандереръ, пристально глядя на
‘Стиве.
Въ эту минуту въ садъ вошла Анна Ксиландеръ.
Анзельмъ угадалъ, что это она, потому что лицо
Стиве измѣнилось. На немъ появилось выраженіе
любезной снисходительности и ласковаго превос­
ходства, что по отношенію къ мужественной и по-
видимому, очень энергичной дѣвушкѣ было доволь-
ло комично.
.
Она небрежно поцѣловала его въ щеку и спр -
сила:—Гдѣ же Гиза?
3.
О н а подошла къ Зюссенгуту иГизѣ, стоившимъ
у колодца, и между ними завязался оживленный
разговоръ. Гиза Шуманъ схватила руку Анны,
разстроенное лицо которой стало гораздо старше.
Только ея честные голубые глаза оставались мо-
лодыми.
Тѣмъ временемъ изъ-за тумана выглянуло солн­
це, безучастно
озаряя
предметы свинцовым ь
■блескомъ. Зюссенгутъ съ наслажденіемъ оглядел­
ся вокругъ, держа въ руке свою зеленую шапочку.
Струи свѣжаго, прянаго осенняго воздуха проноси
лись ПО саду. Анна Ксиландеръ начала разсказы-
вать о помолвке фрейлейнъ Фуксъ. Одинъ изъ ея
знакомыхъ давалъ уроки въ домѣ фабриканта, и
она передавала то, что слышала отъ него о нра-

вахъ этого дома, со свойственной ей грубоватой
ироніей.
Люди проходятъ тамъ жизненный путь словно
поѣзда: каждый катится по особымъ рельсамъ.
Этотъ домъ настоящая сортировочная станція,
гдѣ внимательно слѣдятъ за тѣмъ, чтобы не про­
изошло столкновенія. Bcrb по'Ьзда пусты, за исклю-
ченіемъ Ренаты. Она—маленькій скорый поѣздъ,
наполненный нетерпѣливо стремящимися вдаль пас­
сажирами.
ВсЬ громко разсмѣялись,
даже Зюссенгутъ
ухмыльнулся. Онъ слегка потрепалъ Анну Кси­
ландеръ ио колѣну и сказалъ:—Молодчина! Вотъ
человѣкъ , который не склоняется ни передъ ка­
кими идолами. По-моему, въ этомъ заключается
искусство жить.
—
Удивительный это будетъ бракъ,— сказалъ
Стиве съ такой печалыо въ голосѣ, что Анна Кеи-
ландер ь насмешливо спросила его, не голоденъ
ли оиъ.
Зюссеніутъ заговорилъ съ паѳосомъ . Гиза по­
дошла къ нему сзади и успокаивающимъ жестомъ
положила оог1з руки ему на плечи.
—
Бракъ? И вы это называете бракомъ? Сдѣл -
ку, въ которой одинъ гонится за красивой ро­
жицей и милліонами, а другая за громкимъ ти­
туломъ? Развѣ могутъ они когда-нибудь слиться,
какъ воды двухъ потоковъ? Испытаютъ ли они
когда-нибудь мистическій трепетъ такого сліянія?
Нѣтъ! Каждый будетъ изнывать отъ внутренняго
одиночества. Никакая весна, никакая лунная ночь
не будутъ уже въ состояніи что-нибзщь сказать
этой Ренатѣ Фуксъ, никакая радость не будетъ
ей доступна; увянетъ все, къ чему бы она ни при­
коснулась. Развѣ это не преступленіе? Когда жен­
щина идетъ предназначеинымъ ей природою пу-!
темъ, то она дѣлается носительницей счастья. Ка-/
ждый счастливый человѣкъ предотвращаетъ де­
сять преступлений. Таково мое мнѣніе. А подоб­
ный бракъ есть мать десяти преступленій.
Рѣчи Зюссенгута имѣли въ себѣ н
ѣ
что обвола­
кивающее и уничтожали желаніе возражать.
—
Фрейлейнъ Фуксъ пріѣдетъ сюда,— сказала
—
18—
Гиза Шуманъ. Это были ея первыя слова, и всѣ
изумленно устремили глаза на ея красныя губы.
Анна Ксиландеръ улыбнулась ей ободряющей
улыбкой. Такъ какъ ея сообщеніе, повидимомл,
смутило общество, то Гиза сконфузилась.
—
Онахочетъписатьсъменя,-ти х о
продолжала
она,-она уже начала. Я не знала, гдѣ она мо ­
жетъ видѣться со мною иначе какъ здѣсь, въ ва­
шемъ саду, господинъ Зюссенгутъ Сначала она
не хогЬла, потомъ сказала „да“. Это было третьяго
дня. Она хочетъ писать эскизъ пастелью. Она пла-
титъ мнѣ десять марокъ за часъ.
О это по-княжески,— сказала Анна.
—
Онагшшетътвойпортретъ,—
презрительно
заговорилъ Зюссенгутъ-знатная дама оказываетъ
тебѣ милость. Но кто знаетъ, можетъ быть, когда
нибудь она придетъ къ тебѣ, Гиза, и предложив
свою герцогскую корону за твою печальную сво-
б°Вандерера поразило, что Зюссенгутъ говорилъ
Гизѣ
„ты",
тогда какъ она почтительно называла
его господинъ Зюссенгутъ. Анзельмъ былъ взвол-
нованъ всѣмъ, что происходило вокругъ него, а
сообщение Гизы вызвало въ немъ состоите бе -
покойнаго ожиданія, которое, какъ ему казалось,
испытывали и всѣ присутствуют«.
-
Я полагаю, что она пріѣдетъ только ради
васъ,- уныло сказала Гиза Зюссенгуту. Вандереръ
невольно кивнулъ головой, а Зюссенгутъ здивлеі
но посмотрѣлъ на нее.
—
'Мы ей покажемъ, если она вздумаетъ важни­
чать,— сказала Анна Ксиландеръ и захохотала гру-
бымъ, циничнымъ смѣхомъ .
Зюссенгутъ попросилъ ее подняться наверх
сыграть что-нибудь на фисъ-гармонш. Его кузин
теперь въ кухнѣ, и никто не помѣшаетъ ей. Анна
провела рукой по лбу, точно еще разъ хогЬла
припомнить всѣ свои заботы, и направилась к
домѵ .
Анзельму Вандереру казалось удішительньшъ
что женщины такъ безпрекословно исполняотъ
желанія Зюссенгута. Очевидно, у него б ь . л а
над
ними какая-то таинственная власть. Анна Кси.

деръ яростно забарабанила по клавишамъ, въ рѣз-
кихъ диссонансахъ выражая свой неукротимый тем-
пераментъ. Потомъ она успокоилась и заиграла
мирное andante.
Зюссенгутъ сидѣлъ на краю колодца и держалъ.
РЗ'КУ Гизы въ своей, тихонько гюдпѣвая. Потомъ
онъ неожиданно поднялся и, приложивъ руку ко­
лбу въ видѣ зонтика, сталъ смотреть на улицу,
на которой показался вдали элегантный экипажъ.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
1.
рейлейнъ Фуксъ дружески кивнула Анзельму
и подошла къ Г и зѣ и Зюссенгуту. Она извини­
лась передъ молодой дѣвушкой въ томъ, что се­
годня не можетъ писать съ нея, а попробуетъ че­
резъ несколько дней. Затѣмъ . она заговорила съ
Зюссенгутомъ. Сначала разговоръ носилъ харак­
теръ свѣтской болтовни, потомъ сталъ говорить
одинъ Зюссенгутъ, спокойно и непринужденно,,
немного рисуясь. Рената внимательно слушала,
глядя въ землю и чертя по песку изящиымъ зон-
тикомъ. Время отъ времени она поднимала голову,
чтобы (Анзельмъ улыбнулся подмѣченной имъ
черт к) подуть на вуаль. Линіи на песке стали за­
путаннее, рука, чертившая ихъ, безпокойнѣе. На­
конецъ, она рѣшительнымъ жестомъ подала руку
Зюссенгуту и подошла къ Вандерерз^, который то­
ропливо прощался со Стиве, точно его ожидали
неотложныя дѣла.
Я васъ такъ давно не встречала,— сказала
она.
Она показалась ему изменившеюся. Е я улыбка
была мимолетна, почти машинальна, движенія вялы;,
глаза, когда она поднимала веки, были широко
открыты.
—
Не хотите ли опять немножко проводить,
меня? Я с ъ удовольствіемъ пройду пешкомъ да
города.
Когда они вышли за калитку, она сказала:
—
20-
—
Нужно пользоваться свободой, пока не поздно^,
—
Разве вы не думаете, что замужество еще
более расширитъ рамки вашей свободы, фрей­
лейнъ?
Она посмотрела на него съ боку.
—
Не смейтесь надъ темъ,. что я сейчасъ скажу.
Я очень люблю лошадей, охоту, леса, собствен­
ную яхту, обладательницей которыхъ я скоро сде­
лаюсь. И однако иногда мне кажется, что это со­
всемъ не то, что мне нужно.
—
Не ведутъ ли васъ ваши поверхностиыя же-
ланія совсемъ въ другую сторону?
—
Кто знаетъ... Какъ многое хотелось бы мне
вамъ сказать, — прибавила она почти тоскливо.
—
Я думаю, вы безсильны противостоять какой
бы то ни было воле, стремящейся подчинить вашу.
Поэтому вы безпокойны, какъ магнитная стрелка.
—
Какъ странно,— промолвила она, останавли­
ваясь.
—
Что?
—
То же самое сказалъ Зюссенгутъ.
Онъ заметилъ ея недоверчивый взглядъ и по­
жалъ плечами.
—
Въ сущности то, что я сказалъ, очень ба­
нально.
—
Н ет ъ , насчетъ магнитной стрелки.
—
Я никогда не говорилъ съ Зюссенгутомъ о
васъ.
—
Это начинаетъ меня тревожить,— прошептала
Рената.
Они продолжали разговоръ, съ виду’поверхност­
ный и въ то же время полный значенія, немую
игру взаимнаго исканія, въ которой простыя слова
пріобретаютъзатаенный, скрытый смыслъ. Рената
остановилась на перекрестке и сказала съ востор­
гомъ:
—
Здесь такъ хорошо, что мне не хочется идти
дальше.
И она крикнула подъехавшем}' кучеру, чтобы
онъ вернулся назадъ и подождалъ е . у ресто­
рана.
—
Посмотрите, какъ все сверкаетъ и блеститъ!
Это ласточки, тамъ вверху? Солнце такое бледное,.
—
21—

а лѣсъ фюлетовый. Въ эту сторону безконечная
равнина. Когда я была ребенкомъ, .то думала, что
тамъ кончается свѣтъ , и если туда дойдешь, то
Западешь внизъ, точно съ крыши. |
Анзельмъ задумчиво спросилъ, пользуется ли
она полной свободой.
Она мечтательнымъ взоромъ посмотрела вдаль,
потомъ ея лицо вдругъ подернулось грустыо, и
она прошептала:—Я ищу.
—
Вы ищете?
Она повергалась къ нему и пристально посмо­
трела на него. Она поблѣднѣла, и взоръ ея при-
нялъ выраженіе томительнаго ожиданія.
—
Я ищу человека, которому могла бы дове­
рять.
Испуганный этими простыми, но обязывающими
словами, онъ безмолвно смотрѣлъ на нее.
Видите, тихо продолжала она,— вон ъ
тамъ
моя карета. Она принадлежитъ мне одной. Когда
я езж у по улицамъ, то смотрю на встречныя
лица, мужскія и женскія. Отъ женщинъ я давно
уже ничего не ожидаю. Вы должны какъ-нибудь
придти къ намъ и познакомиться съ моими сестра­
ми и подругами. Тогда сами увидите, можио ли
тутъ чего-нибудь ожидать.
Она сняла одну перчатку и подняла вуаль. Онъ
. увиделъ бледную, безсильную руку, видъ которой
пробудилъ нежность въ его душе.
Вы страдаете,— сказалъ серьезно Анзельмъ
и сдѣлалъ движеніе, какъ будто хотѣлъ взять ее
за руку.
Да, мне тяжело, — подтвердила она, какъ
будто только теперь пришла къ этому убежденно.
Мне бы не хотелось быть навязчивымъ, но
если вы позволите, то моей жизненной задачей
будетъ пріобрести ваше доверіе, если его нѣтъ ,
или оправдать его, если оно есть.
Герцогиня Рената,— не правда ли, звучитъ кра­
сиво?—спросила она, удивленнаго Анзельма, ко ­
торому этотъ вопросъ показался какъ нельзя ме­
нее слѣдующимъ изъ предыдуіцаго. Но, взглянувъ
на нее, онъ увиделъ, что она борется со слезами,
стараясь з'лыбнз'ться.
, Я Но всего более удивило его то, что весь этотъ
безсвязный разсказъ звучалъ, какъ покаяніе въ
какой-то вине . Вандереръ былъ смущенъ и мол-
чалъ. Только когда они подошли къ ея экипажу,
І '*нъ погіросилъ у Ренаты позволенія написать ей
го что онъ думаетъ по поводу ея разсказа. Она
взглянула на него отсутствующимъ
взглядомъ,
села въ коляску и уехала.
Онъ медленно шелъ къ городу, и въ душе его
звучали вопросы Ренаты: „Какимъ образомъ слу­
чается, что девушки торгуютъ собой?Действитель­
но ли это дурныя, заслуживающая презренія де­
вушки? Неужели въ нихъ не остается ничего пре­
жняго? Надо ли ихъ спасать, или это безплодно?
Кто виноватъ въ томъ, что оне стали такими?
Мне кажется, какъ будто я вдругъ прозрела. Но
я вижу лишь вещи, понять которыхъ не могу, и
;не знаю, смею ли я ихъ видеть или должна де­
вать видъ, что я'по-прежнему слепа?“
У
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
Рената сидела въ своей комнате. Лампа подъ
китайскимъ абажуромъ бросала кругомъ мягкій
I светъ. Въ открытия окна видны были качавшіяся
деревья, пожелтевшая листва, озаренная послѣд -
нимъ отблескомъ заката. Изъ нижняго этажа до­
носилась суета: это слуги подъ руководством!»
Фра}' Фуксъ накрывали столы. Рената во второй
разъ перечитывала письмо Вандерера, который
благодарилъ ее за доверіе и писалъ', 'что есть
вещи, которыя при неожиданномъ съ ними столк­
новении кажутся гораздо чудовищнее, чемъ оне
|і есть въ нривычномъ ходе жизни. Она чувствовала,
Iчто это трусливая увертка, витіеватыя речи, и
раскаивалась въ своей откровенности ст» нимъ.
Онъ былъ не тотъ, кого она искала,
j Вошла сестра Ренаты Лони и сказала, что сей­
часъ должны пріехать баронесса Терке и Эрне-
стина Іенсенъ съ матерыо. Мама зоветъ Ренатз^
_
9г» _
2

внизъ. Но зачѣмъ он
ѣ
Ренатѣ? Зачѣмъ ей ихъ
показная дружба, ихъ холодные поцѣлуи, ихъ не­
сносный сплетни? Нѣтъ , онѣ ей не нужны. За-
Ч'Ьмъ ей герцогъ съ его невозмутимой холодностью
и вспыхивавшимъ временами въ глазахъ алчнымъ
вожделѣніемъ? Онъ ей тоже не нуженъ.
Но что же ей нужно? Оиа не знала.
Вандереръ былъ тоже
приглашенъ; третьяго
дня онъ оставилъ карточку.
Сначала пріѣхали дамы 1 ерке. Баронесса Тер­
ке, сопя и задыхаясь, сыпала любезностями, а ея
слишкомъ раскрашенное лицо походило на маску.
Молодая графиня Адель, бывая въ обществѣ ,
не
дѣлала ни одного движенія, которое не было бы
аристократично; она говорила съ преувеличенной
разсудительностыо и принужденно улыбалась. Но
пустота ея души сквозила во всемъ. Эрнестина
Іенсенъ была некрасива. Когда'она приходила отъ
чего-нибудь въ восторгъ, то опускала голову и
поднимала глаза кверху. Она изнемогала отьтай-
ныхъ желаній, но изъ страха, чтобы этого не за­
метили, она выработала этотъ восторженный, сте-
реотипный взглядъ снизу вверхъ.
Шелъ банальный разговоръ о новыхъ книгахъ
иотеатрѣ.
Графиня Терке сидѣла за роялемъ, и ея пальцы
слегка касались клавишей, отчего звуки какъ бы
скользили по бархату. Рената прислушивалась къ
этимъ звукамъ и улыбалась разс'Ьяиной улыб-
кой всему, что говорилось, даже разсказу баро­
нессы о какой-то дѣвушкѣ,
уѣхавшей вмѣстЬ со
своимъ возлюбленнымъ въ Брюссель,гдѣ обаумерли
съ голоду. Это была глубоко поучительная исто-
рія. Фрейлейнъ Іенсенъ покраснѣла, когда было
произнесено слово „возлюбленный", и устремила
взоръ на конецъ своей ботинки.^ Баронесса смѣя -
лась, такъ какъ даже въ ужасной катастрофѣ го
­
лодной смерти находила комическій элементъ. Ре­
ната молча улыбалась, и мысли ея уносились въ
невѣдомую страну.
Лакей доложилъ о пріѣздѣ герцога, а нѣсколь-
ко минутъ спустя впорхнули сестры Ренаты съ Ан-
зельмомъ Вандереромъ, громко болтая. Вошелъ
—
26-
. оцогъ, всѣ поднялись, и комната, казалось, на ­
полнилась торжественностью. Рената пошла на­
встречу своему жениху, и они вѣжливо поцѣло-
1 иг,
Герцогъ былъ мужчина лѣтъ сорока пяти.
Онъ производилъ впечатлѣніе много путешество-
вавшаго чужестранца, все видѣвшаго и ничему не
ѵ
дивляющагося. Его холодные стальные глаза гля-
ііл и испытующе. Въ немъ небыло ничего придвор-
Іаго- онъ напоминалъ скорѣе русскаго эмигранта
Ізъ знатныхъ дворянъ. Онъ славился своей неза-
Хсимостыо, широкими политическими взглядами,
любовными приключеніями, путешествіями и ко-і
нюшнями.
Рената смотрѣла, какъ оиъ разговаривал ь съ д<-
мами. Она сидѣла за роялемъ, откинувъ назадъ голо­
ву, и глубокое равнодушіе къ жизни охватывало
ее. Высокое общественное положеніе, которое она
должна была занять, казалось ей затертымъ льда­
ми сѣвернымъ полюсомъ. Сестры и другія моло­
дыя дѣвушки подошли къ ней хихикая, говорили
ей льстивыя слова и просили сыграть что-нибудь.
Рената заиграла вальсъ, свою собственную фанта^
зію. Присутствующіе болтали, не обращая внима-
нія на музыку. Графиня Терке жаловалась герцо­
гу на распространение соціализма. Въ углу, за
Ширмочкой, баронесса разсказывала Вандерерз о
томъ, что въ воззрѣніяхъ собаки Тигра произо­
шла рѣшительная перемѣна, а именно, онъ сталъ
интересоваться мз^зыкой.
Прелестно, восхитительно!
защеоеіали мо­
лодыя дѣвушки, когда Рената кончила шрать.
Вставая она зац'Ьпилась своимъ прелестнымъ кр} -
жевнымъ платьемъ за педаль. Вандереръ подб'Ь-
калъ и ловко освободилъ ее.
2,
-»~^ъ комнатѣ, выходившей въ садъ, былъ оалконъ,
лѣтомъ открытый, а съ октября защищенный сте­
клянными рамами. Здѣсь сидѣлъ Вандереръ съ
фрау Фуксъ. Она разсказывала ему о послѣдней
поѣздкѣ на воды. Разсказъ этотъ состоялъ, соо-
...
•
•ственно, только изъ однихъ названш станціи.
i
*
-
27—

—
Мы проѣзжали черезъ Аугсбургъ, очень кра-
сивый городъ. Ш тутгартъ тоже красивый городъ
.
Рената сначала повиѣднѣла, потоаъ покраснѣла,
ілыбнулась и поло»TM
111)ui11 1
- -------------- -- ---
*т
^
ЖуЛЫ'-'Л^'v'ict.v,*-'
--
-
п ПЛ7ТТѴ
И Фрейбургъ хорошенькііг городъ. Да... Тамъ Щ ел0ВѢ ка
—
:Этого я вамъ никогда не э у^у •
профессора Шауфлина Рената встрѣтилась съ гер|1 затѣмъ она встала и ушла бол >е легко
цогомъ. Герцогъ влюбился въ нее съ перваго взгля* ко^ Ч'Ьмъ пришла.
боль-
да. Что касается Ренаты, то никогда нельзя узнать, -J Вандереру не хотѣлось возвращаться в
чтоу нея надушѣ.
Потомъ мы поѣхали въ Ба- Шую гостиную, изъ которой доносилс
оосан_
денъ-Баденъ. Прекрасное, почти волшебное мѣсто, ЛоСовъ. На мольбертѣ въ углу_с^оялъ^! на нег0
•но
тамъ слишкомъ жарко. Одинъ разъ Рената|;Яый Ренатою портретъ Гизы. Взглянувъ н
ѣ
хала верхомъ, и лошадь ея чего-то испугалась; Вандереръ вспомнилъ слова
° ^сеИГуТа'самое с0_
вдругъ подбѣгаетъ какой-то господинъ и хвата-^1 „Эта Гиза Шуманъ
самое чистое,
зависТ11
етъ животное подъ уздцы... Это былъ герцогъ вершенное, самое чудесное и ДОСГОИ^°авственно
Съ тѣхъ поръ они стали встречаться чаще, Ра'\§ущество, какъ физически, іакъ и |
тяже-
зумѣется, въ моемъ присутствіи. Да-а ...
jОна испытала меланхолію жизни и гіооъді
—
Это очеиь интересно,— в ѣжливо пробормо-
„ѵю сѵдьбѵ силою своего дѣвичества
.
талъ Вандереръ.
^ П о/о » Зюссенгутъ, вз„»ъ съ Ва»лер=1
» ^об^
Рената подошла къ матери спросить что-то на - щаніе молчать, разсказалъ ему исторно
счетъ винъ. Фрау Фуксъ поднялась и ушла. Рена- родители были бѣдные и корыстолю ивы е.
та устало опустилась на ея мѣсто .
Разъ одна, повидимому, свѣтская дама соо
^
—
Я получила ваше письмо,— сказала она, нахму- ИМъ, что Гизой сильно заинтересовано одно^
ривая лобъ,— и мн ѣ было досадно, что вы его на- копоставленное лицо, видѣвшее ее вь мастер
писали.
художника. Пошли переговоры, о которыхъ мо-
Такъ какъ онъ молчалъ, то она, немножко нерв- лодая дѣвушка не должна была ничего зн
.
ничая, продолжала:
дителямъ была обѣщана значительная
—
Моя мать разсказывала вамъ, конечно, баден- томъ случаѣ,
если Гиза согласится на изв ’
скую исторію? Это она дѣлаетъ всегда. Но я долж- |тсловія. Это была форменная продажа,
из^
на вамъ сказать, что лошадь удержалъ вовсе не
назначено придти въ бывшую мастерскую нъ
герцогъ, а его спутникъ, майоръ фонъ-Ш талекъ.
ліенштрассе. До сихъ поръ Гиза служила мод^ ь|°
Мама находитъ, что это могъ бы быть и герцогъ,
только для головы, и никакіе уговоры не мог-^
и разсказываетъ именно этотъ варіантъ. Но не-ff ее заставить позировать для тѣла.
о чрезвычаи|
смотря на все, мама очень добрая женщина.
\|но любезныя и матерински-н ѣжныя ув щанія-на і
Вы сегодня такъ нервны, — сказалъ Ван- Цной дамы разсѣяли, наконецъ, ея сомн нія.
ас ej
ская находилась рядомъ съ квартирой Зюссенгута.
Зюссенгутъ, по обыкновенію, спалъ послѣ обѣда,
какъ вдругъ его разбудили страшные глухіе во­
пли. Едва успѣлъ онъ одѣться, какъ мимо его окна
пробѣжала молодая дѣвушка, обнаженная, обезу-
мѣвшая, съ поднятыми кверху руками и запро­
кинутой назадъ головой. Онъ узналъ ее; она дав­
но служила для него предметомъ восторга. Онъ.
бросился за ней. Дальнѣйшее Вандереру известно.
Гиза долго не могла ничего разсказать; одно вос-
поминаніе объ этомъ случаѣ вызывало у нея исте-
дереръ.
—
Да, я плохо спала. Вчера мы были на „Три-
станѣ“.
—
Понравилось вамъ?
—
Эта опера меня очень утомила. Я не пони­
маю этой музыки,
и въ то же время боюсь
понять. Понимаете вы это?
—
Не совсѣмъ . Вотъ что я хотѣлъ сказать вамъ,
фрейлейнъ: я нашелъ мѣсто для Эльвины Симонъ, .
и она уже поступила туда и живетъ на другой
квартирѣ .
—
2В—
—
29-

рику. Сз^дебное слѣдствіе было, разумѣется, пріо-
становлено, и дѣло постарались замять.
„Но я-то
знаю, кто былъ этотъ высокопоставленный госпо­
динъ, только многія причины заставляютъ меня
молчать“, добавплъ онъ.
Подобострастное хихиканье спугнуло мысли Ван-
дерера. Въ гостиную вошелъ герцогъ съ сестрами
Ренаты.
Онѣ шли около него, припрыгивая какъ робкія
куры.І ерцогъ остановился передъ портретомъГизы
и какимъ-то страннымъ жестомъ вдругъ засунулъ
руки въ карманы; потомъ обернулся къ столу съ
фотографіями и сталъ нервно перебрасывать ихъ.
г,
3.
ерцогъ велъ Ренат}' къ столу. Идя рядомъ съ
нимъ, она слышала, какъ на дворе бз^шз^етъ буря,
и невольно крѣпче опиралась на pyity жениха. Но
завыванье вѣтра не казалось ей отъ этого менѣе
зловѣщимъ.
Что это за модель, Рената,— обратился къ
ней за обѣдомъ герцогъ,— которою ты воспользо­
валась для своего эскиза пастелью?
—
Хороша, не правда ли?—ответила Рената во­
просомъ.
Слишкомъ... восточная красота, я нахожу.—
Герцогъ принужденно засмеялся.— Но я хотѣлъ
спросить, какимъ образомъ ты нашла ее?
А ты разве знаешь ее?Недавно съ нею про­
изошло нѣчто ужасное.
—
Она сама разсказывала тебе объ этомъ?
—
Сама? Нѣтъ . Она вовсе не болтлива. Мнѣ
разсказывала о ней одна художница.
—
Ахъ, вотъ какъ! — Герцогъ помолчалъ нѣ -
сколько секундъ, потомъ продолжалъ:
—
Я былъ бы тебѣ очень благодаренъ, Рената,
если бы ты отказалась отъ этой модели. По нѣ -
j
которымъ причинамъ мнѣ это не нравится. ~
Рената съ удивленіемъ посмотрела на него.
Слова его имѣли ясный смыслъ. Не была ли это
первая изъ цѣпей, о которыхъ распространялся
Зюссенгутъ, когда говорилъ: „Какія чудныя воз­
-
30-
можности отдаете вы за жалкія матеріальныя блага!'
До сихъ поръ вы шли. Теперь васъ будутъ та­
щить или подгонять. До сихъ поръ вы говорили
или молчали, смотря по вашему желанію. Теперь
вы должны будете молчать, когда вамъ хочется
говорить, и вмѣсто рѣчей у васъ будутъ выры­
ваться вздохи. Я знаю трагедію женщинъ. Это му­
ченицы этикета“.
Впервые она почувствовала справедливость этихъ
словъ и вздохнула.
—
На слѣдующее лѣто мы по
ѣ
демъ въ Ишль,—
услышала Рената монотонный голосъ матери.—
ІІшль это очень красивое мѣсто .
Рената сказала герцогу, что она одобряетъ его
рѣшеніе отпраздновать свадьбу въ самомъ тѣсномъ
семейномъ кругу и на первое время поселиться въ
уединенномъ замкѣ въ Грефлингѣ .
Вдали отъ го­
рода гармонично разовьется новая жизнь. Чужіе
взгляды и рѣчи оскверняютъ такую интимную
вещь, какъ бракъ, мечтательно говорила Рената.
Герцогъ молчалъ. Ея слова заставили его заду­
маться. Если онъ и любилъ Ренату, то только до
тѣхъ поръ, пока она не начинала думать. Ея бли­
зость опьяняла его. Ея загадочный взглядъ, измен ­
чивость настроенія, ея часто непонятная молчали­
вость, ея сзфовая сдержанность, прелестная смѣсь
женственности и дѣтской наивности— все это им ѣло
для него неотразимое обаяніе. Онъ съ невольной
нѣжностыо склонился къ ней. Съ присущимъ ей
выраженіемъ легкой грусти на лицѣ, с ъ
трогатель­
ной мольбой въ болыпихъ глазахъ, она даже въ
минуты шаловливой веселости, казалось, нужда-
лась въ з^тѣшеніи.
Вандереръ, сидѣвшій напротивъ нея и наполо­
вину закрытый букетомъ розъ, не отрываясь смо-
трѣлъ на ея блѣдныя руки. Фрейлейнъ Іенсенъ.
сказала емз^ что черезъ двѣ недѣли, когда папа
Фзп(съ возвратится изъ Италіи, состоится свадьба.
У:
4.
жинъ окончился.
У камина въ сосѣдней комнатѣ былъ уютный
Зтолокъ, отдѣленный пальмою и китайской шир-
—
31—
•

V
•мочкой. Тамъ стоялъ Вандереръ, когда къ нем\І
подошла Рената. Она съ тревогой посмотрѣла на
него, опасаясь, что этотъ вечеръ привелъ его вч
дурное настроеніе. Потомъ улыбнулась, опустиві
глаза. И опять Вандереръ былъ охваченъ глубо
кимъ чувствомъ, какъ тогда за городомъ. Ему ка
залось, что онъ только для того и жилъ, чтобь
она'теперь вотъ такъ стояла передъ нимъ, m
своемъ горькомъ недоумѣніи, со своей печальноі|
улыбкой.
—
Чѣмъ , собственно,вы наполняетесвою жизнь?—
спросила Рената, разсѣянно играя вѣеромъ.
Вандереръ сдѣлалъ гримас}'.
—
Я ничего не дѣлаю, а теперь менѣе ч
ѣ
мъ
когда-либо. Мое единственное занятіе это—ходить
каждое послѣ - обѣда въ старую пинакотеку, гді;
я и остаюсь, пока не стемнѣетъ .
—
Я хотѣла бы васъ о чемъ-то попросить,—
торопливо сказала Рената.— Только не сердитесь
на меня.
Ей хотѣлось знать исторію Гизы.
Вандереръ поблѣднѣлъ. Онъ могъ бы сказать,
что ничего не знаетъ; но какое-то смутное чув­
ство заставило его разсказать все, что онъ узналъ
отъ Зюссенгута.
Когда онъ окончилъ, Рената продолжала не-
ереръ, идя сзади и любзгясь на ея обнаженныя
ілечи.
Iрафиня играла Шопена opus 37. Ыо это былъ
іенѣе всего Шопенъ. Потомъ Адель Терке спѣла
)Омансъ: „Я слышалъ журчанье рз^чья“. Ея голосъ
>ылъ острый какъ битое стекло.
Въ одиннадцать всѣ начали разъѣзжаться . Ре-
іата провожала герцога до дверей. Д ѣвицы тре­
пали безъ затолку; баронесса сггЬшила окончить
азсказъ о похожденіяхъ Тигра. Въ душѣ Ванде-
>ера презрѣніе боролось съ грз^стыо. Ш елъ дождь,
юэтому онъ застегнулъ пальто и поднялъ ворот-
ііпкъ. У крыльца молча стояли кучера, и в'Ьтеръ
)азвѣвалъ ихъ желтыя пелерины..
—
До свиданья, Рената,— ск азалъ герцогъ.
Она протянз’ла ему руку, чуть замѣтно улыб-
іувшись, и обернз^лась къ Вандерерз^,
который
>жидалъ очереди проститься съ нею. Ея обнажен-
ымъ плечамъ было холодно въ прихожей, и она
бѣжала въ гостиную, шутливо щелкая зубами.
—
Ну, сегодня у насъ бьтлъ очень удачный ве-
еръ,
сказала фраз' Фуксъ.— А теперь, дѣвочкп,
амъ пора спать.
ІТослѣднія слова относились къ Лони и Мартѣ,
которыхъ было столько секретовъ, что, казалось,
імъ не пересказать ихъ до утра. Онѣ спали на-
подвижно сидѣть, мрачно глядя въ огонь камина, ерху въ мезонииѣ , обыкновенно на одной кровати,
—
Я не понимаю этого, не понимаю жалкой охо-|акъ какъ было страшно спать врозь и къ тому же
Ітыза однимъ тѣломъ,— произнесъ Вандереръ послѣ
/иѣкотораго молчанія.— Не знаю, я этого не испы-
талъ, но мнѣ кажется, если бы я любилъ женщину,
то малѣйшее проявленіе ея вниманія было бы мнѣ
такъ же дорого, какъ и ея поцѣлуй...
—
Вы говорите, что никогда еще не испытали
этого?—тихо сказала молодая дѣвушка, не отры­
вая глазъ отъ огня.
ѣ
которые секреты можно было передавать толь-
о шопотомъ, закрывшись съ головой одѣяломъ.
Фрау Фуксъ читала еще нѣкоторое время га-
ету, а Рената какъ маятникъ ходила по комнатѣ .
Іотомъ подошла къ роялю и начала играть. Мрач-
ая и монотонная мелодія зазвучала подъ ея паль­
мами, какъ 63ГДТ0 она хотѣла выразить звуками
•ушевавшзчо за окнами осеннюю бурю.
Вандереръ чуть замѣтно нагнулся впередъ и по-| Отъ этихъ звуковъ на сердцѣ у нея стало такъ
качалъ головой.
—
Никогда. —
Теперь онъ тоже смотрѣлъ въ
'огонь.— Я, какъ и вы, пшу.
Рената вздрогнзміа, какъ бы озябнзъъ.
—
Пойдемте въ залъ,— сказала она, подымаясь.
„Какая з' нея нѣжная и бѣлая кожа“,думалъ Ван-
—
32—
яжело, что она опустила руки и закрыла глаза.
1 ы играешь что-то згжъ очень печальное, Ре-
ата,— сказала фраз' Фуксъ, косясь на нее изъ-за
азеты.— Я думаю, именно зт тебя ьгЬтъ для этого
икакого основанія.
-
33-

ГЛАВА ПЯТАЯ.
1.
Внутренняя тревога гнала
постоянно
Ренат\
быть на людяхъ, чтобы не оставаться одной. Сред!
ея пріятельницъ была жена врача Елена Брозамъ
остроумная маленькая женщина съ кошачьими ма
нерами, съ которою она познакомилась годъ том\
назадъ. Къ ней она и поѣхала сегодня.
Я давно не видала васъ,— сказала Елена, саі
дясь въ кресло и болтая недостававшими до полш
ногами.
Какъ поживаете?—спросила Рената, см}'щеіі]
ная испытующимъ взглядомъ пріятельницы.
Такъ себѣ ...
Вотъ вы должны быть чудовищж
счастливы. Невѣста герцога! Объ этомъ мечтаюті
всѣ пансіонерки.
Рената сдѣлала едва замѣтную гримаску.
—
Гдѣ ваша дѣвочка?— спросила она.
Она играетъ на дворѣ съ мальчиками, а мз'Ж'н
уѣхалъ къ больному.
Вы вѣдь очень счастливы, не правда ли?—
спросила Рената, побуждаемая любопытствомъ и
страхомъ за 63'дущее.
Фрау Елена сильнѣе закачала ногами.
—
Счаст­
лива?..
—
Я говорю о вашемъ бракѣ ...
О бракѣ? — Елена тихонько
свистнула.—
\ Впрочемъ, иногда это недурная вещь, въ особен­
ности въ началѣ .
Потомъ часто бываетъ тоже]
мило, но оезъ господина сзшрз'га. Въ общемъ жеі
не могу рекомендовать.
Испуганный взглядъ Ренаты остановился на ви-
сѣвшемъ надъ софой портретѣ красиваго мужчи­
ны. Это оылъ докторъ Брозамъ. Лобъ и волосы
напоминали Анзельма Вандерера; по крайней мѣр ѣ,
такъ ей показалось.
—
Самое важное,— продолжала Елена, комиче­
ски нахмуривъ брови,— это двѣ спальни. У вас’ь
это, конечно, салю собою разумѣется . Но у док-
/тора... Мужчина, который перестаешь стѣсняться,
/это нѣчто ужасное.
—
34-
Рената покраснѣла и разсмѣялась. Въ глубинѣ
души она была очень шокирована.
—
Скажите мнѣ, — снова
начала она,— выходя
замужъ, вы знали прошлое вашего жениха?
Елена Брозамъ бросила на Ренату бѣглый пыт­
ливый взглядъ и засмѣялась принз'жденнымъ, де-
ревяннымъ смѣхомъ .
—
Объ этомъ не слѣдуетъ допытываться. Муж­
чины не отличаются чистоплотностью.
И чтобы показать свое равиодушіе къ этому
нопросз', она повела глазами какъ клоз'нъ, наклеила
на носъ кусочекъ папиросной бумаги, лукаво по­
косилась въ зеркало и разсмѣялась. Въ этз' ми­
нуту вбѣжала дѣвочка и бросилась къ матери съ
бурными объятіями. Ренатѣ она подала руку, какъ
старой пріятелышцѣ ,
и съ важностью разсказала,
что встрѣтилась съ господиномъ Гудштикеромъ,
который хотѣлъ придти къ нимъ сегодня.
—
Этототъ, знаменитый Стефанъ Гудштикеръ?—
спросила Рената.
—
Онъ самый.
—
Мнѣ очеиь хот ѣлось бы съ ншгь познако­
миться.
—
Пожалуйста. Онъ подарилъ Маріаннѣ дат­
скую книжку и сдѣлалъ на ней надпись.
На книжкѣ ,
которую показала Маріанна, было
написано: „Душа твоя, лишь вознесясь въ над-
звѣздныя высоты, поііметъ всю глубин}' страданій,
пережитыхъ въ цѣпяхъ земли“.
9
Р
...
"
JL аздался короткін, энергическш звонокъ.
—
Такъ можетъ звонить только
знаменитый
человѣкъ, —объявила Елена Брозамъ и выслала
дѣвочку изъ комнаты. У Ренаты застучало сердце.
Дверь отворилась, и вошелъ Стефанъ Гз^дшти-
керъ. Онъ провелъ рукою гіо гз^стымъ, волнистымъ
волосамъ,стряхнулъпылинку съ рукава и подошелъ
къ хозяйкѣ .
Это былъ мужчина лѣтъ сорока. Если
т° комъ-нибудь можно было сказать, что оиъ сія-
'’Är'b важностью, то это именно о немъ. Черные
ІЬлосы, элегантная черная бородка, изящный ротъ,

красивые глаза—все въ немъ было пропитано важно]
стыо. Онъ рѣдко улыбался, и улыбка его был;]
какая-то офиціалвная.
—
Стефанъ Гудштикеръ,
фрейлейнъ Рената!
Фуксъ,— церемонно представила ихъ Елена Бро]
замъ. При этомъ имени въ маиерахъ Гудштикера
появилось тотчасъ нѣчто почтительное, и вмѣсті;
съ тѣмъ онъ принялъ такой видъ, какъ будто оиг
пе совсѣмъ одобряетіэ свадьбу, о которой всі;
гакъ много
говорятъ, ио не можетъ и вполні',
осуждать ее.
Надъ чѣмъ вы теперь работаете?— спросила
Фрау Елена.
Какую основ}' хотите вы разрушить?
Гудштикеръ съ усталымъ видомъ склонилъ го­
лов}' нал кво. Я взялъ темой для послѣдняго ро­
мана судьбу женщины.
I еиата подвинулась впередъ, собираясь внима­
тельно слушать.
По моему миѣнію, женщины стали крайне
неустойчивы. Одарениыя женщины гибнутъ, без­
дариыя падаютъ. Отовсюду слышатся вопли о спа-
сеніи отъ соціальиой или личной бѣды. Одніз хо­
тят ь стать мужчинами, отказываясь отъ своихъ
прерогаіивъ... Вы мнѣ позволите закурить папи­
роску? Другія презираютъ мужчинъ, третьи предъ­
являюсь къ мужчинамъ сверхчеловѣческія требо-
ванія. Г ѣмъ не мен
ѣ
е, моя книга будетъ безпо-
щаднымъ обвиненіемъ противъ мужчинъ.
Какое же заглавіе вы дадите своей книгѣ? —
спросила Рената.
„Конецъ Вероники11. Заглавіе говоритъ не
много. Но, смѣю думать, эта книга обратіггъ на
себя вниманіе.
Гудштикеръ сдвинулъ брови и о чемъ-то заду­
мался, теребя усы.
Скажите мнѣ только одно,— начала Рената,
умоляющимъ жестомъ протягивая къ нему руки:__
неужели это необходимо, чтобы нѣкоторыя жен­
щины гибли, для того чтобы мы могли жить...
прилично?
На этомъ словѣ она запнулась, и щеки ея за­
пылали. Елена неодобрительно покачала головой,
играя искусственной розой.Гудштикеръ смотрѣлъ
—
36—
на свои колѣни и иоводилъ ртомъ то къ одному,
то къ другому уху. Медленно выпуская тонкія
кольца дыма, онъ заговорилъ:
—
Лѣтъ тринадцать или четырнадцать тому на­
задъ я зналъ у себя на родинѣ,
во Франконіи,
одного замѣчательнаго молодого человѣка . Звали
его Агафонъ Гейеръ. Это былъ одинъ изъ тѣхъ
людей, которые мечтаютъ исправить міръ. Я про-
бовалъ создать изъ него драматическую фигуру,
знаете ли, нѣчто въродѣ Фауста. Но это мнѣ не
удается. Мое призваніе—романъ. 1 акъ вотъ этотъ
Агафонъ Гейеръ хотѣлъ между прочимъ рефор­
мировать и тѣ отношепія, которыя васъ интере-
суютъ. Чтобы показать примѣръ, онъ женился на
падшей женщинѣ; но дѣло не пошло на ладъ.
Жизнь всегда сильнѣе какого бы то ни было про­
рока. Я думаю, что всякія индивидуальныя попыт­
ки измѣнить жизнь тщетны. Единственное, что
остается—это наблюдать жизнь и, если умѣеші»,
отражать ее въ своихъ произведеніяхъ.
Онъ замолчалъ. Было непонятно, что хотѣлъ
онъ сказать своимъ разсказомъ, и ему самому
оиъ показался лншнимъ.
—
Я думаю, что миръ душевный возможно най­
ти только тогда, когда ясно видишь скрытыя пружи­
ны нелѣпой жизненной комедіи,— сказала Рената.
А жить слѣпой и глухой, въ постояиномъ страхѣ ,
какъ бы пе упасть въ темную пропасть—лучше не
жить. Мнѣ кажется, что кто не соприкасается
близко съ отвратительными
сторонами
жизни,
тотъ ие можетъ въ полной мѣр
ѣ
познать пре­
красное. Развѣ я не права?
Она взглянула на Елену, потомъ на I удштике-
ра и опустила глаза, робко улыбаясь. Гудштикеръ
внимательно посмотрѣлъ на нее. Елеиѣ показа
­
лись странными слова пріятельницы. Не зная, что
сказать, она пожала руку Ренаты съ иапускнымъ
добродушіемъ.
—
Не знаю, у меня здоровая натура,— сказалъ
Гудштикеръ,— можетъ быть, потому что я сынъ
крестьянина. Эти исканія въ области нравствен­
ности есть несомнѣнный признакъ вырожденія.
Смущенная и угнетенная Рената поднялась
1
-
37—
по-

прощалась съ Еленой, горячо и серьезно пожала
руку Гудштикеру и ушла. Когда дверь за ней за*
творилась, Гудштикеръ подошелъ къ Еленѣ и гіо-
цкювалъ ее въ губы. Лицо Елены осталось не­
подвижно.
Она кокетничала со мной,— серьезно сказалъ
Гудштикеръ.
р.
3.
ената різшила идти пізшкомъ, хотя времени у
нея оставалось немного. Сегодня у герцога былъ
парадный вечеръ, на которомъ Рената должна
была познакомиться съ матерью и родственниками
жениха. Гуалетъ для параднаго вечера требовалъ
два часа. Она приказала кучеру ѣхать домой, а
сама, побуждаемая какимъ-то непобѣдимымъ чув­
ствомъ противорѣчія, пошла совсѣмъ въ обратную
сторону, къ старой пинакотекѣ.
В ь третьемъ залѣ бродилъ Вандереръ. Она не
представилась удивленной, а спокойно поздорова­
лась съ нимъ.
Я хотѣла только 3'достовѣриться, правда ли,
что вы бываете здѣсь каждый день,— улыбаясь
сказала она. Я шла мимо и вспомнила о васъ.
Вандереръ растерялся и, стараясь скрыть это
неловко сказалъ:
Вы пришли слишкомъ поздно. Сейчасъ бу-
дутъ запирать.
Она чувствовала, что должна чѣмъ-нибудь объ­
яснить свой приходъ.
—
Мнѣ давно хотѣлось еще разъ увидѣть „За-
скпо“ Уленбурга. Кто знаетъ, когда мнѣ это еще
Задастся? Развѣ такъ поздно?
—
Іри четверти пятаго. Вся публика уже ушла.
Действительно, длинная анфилада залъ точно вы­
мерла. Крз'гомъ стояла жуткая тишина.
Прозаическая трезвость Вандерера раздосадо­
вала Ренату. Стоило для него приходить сюда!
Молча шла она рядомъ съ нимъ по обширнымъ
заламъ, не обращая вниманія на картины, изобра­
жавши! героев-ь и дѣтей, животныхъ и ландшафты.
Я люблю бывать въ этомъ избранномъ об­
ществе боговъ и героевъ, которые молчатъ и съ
-
38—
которыми не надо разговаривать,— задумчиво иро-
пзнесъ Анзельмъ.
—
Развѣ вы такъ молчаливы?
—
Очень.
—
Всѣ молодые люди такъ тщеславны,— сказала
Рената, качая головой,— и это тоже одинъ изъ ви-
довъ тщеславія.
—
А вы замѣтили. какъ смущаютъ окружаю-
іцихъ молчаливые люди? Они кажутся опасными
и загадочными.
—
Да?— Это радостно-вопросительное „да“ оыло
въ ней восхитительно.
Но стоитъ такому человѣку заговорить, какъ
онъ мгновенно теряетъ весь свой престижъ; его
похлопываютъ по плечу и переходятъ на „ты .
Когда я былъ ребенкомъ, въ нашемъ домѣ жилъ
глухонѣмой— безобидный, скромный человѣкъ. Но
мнѣ онъ казался страшнымъ.
^
—
Я это понимаю,— согласилась Рената. Вдругъ
она порывисто схватила его за руку и безмолвно
указала на картину въ углу. Это была „Заскія“ ,
по странной случайности освѣщенная огненными
лучами заходящаго солнца, отчего вечерняя заря
на полотнѣ горѣла неземными красками. Мать и
дитя на ея колѣняхъ рѣяли въ золотыхъ лучахъ.
Вандереръ ничего не сказалъ, и Рената была
емз' за это благодарна. Чувство безмятежнаго ми­
ра наполнило ея душз'.
Она медленно отмстила
глаза и задумалась. Скоро надо было уходить.
—
Могу я васъ проводить?— неувѣренно спро­
силъ Вандереръ. Она вздрогнз^ла, точно ее разбу­
дили, и молча кивнула ему головой.
Когда они вышли, уже смеркалось. И чѣмъ тем-
нѣе становилось, тѣмъ медленнѣе шла Рената\
предстоящій вечеръ казался ей все противиѣе и
унизительнѣе. Она болтала о пустякахъ, а въ душѣ
ея звучало: „неужели никто не видитъ, что я стра­
даю?“ Когда они были позади дворцоваго парка,
гдѣ шумитъ подземный ручей, Рената останови­
лась и сказала:— Если бы меня теперь кто-нибудь
взялъ и увезъ въ Австралію, я не знаю, какъ была
бы я ему благодарна.
Вандереръ одну секунду серьезно посмотрѣлъ
—
39-

въ ея блестящіе глаза. Глубокая искренность
этихъ словъ исключала банальный отвѣтъ.
—
О, если бы вы были со мной вполнѣ откро*
пенны!
Она покачала головой съ грустной зміыбкой.
—
Развѣ это невозможно?
—
Невозможно.
Но все-таки я кое-что знаю... Какъ странно,
что сегодня я могу васъ провожать, а черезъ двѣ
педѣли я буду вамъ ни на что не нуженъ.
Да, черезъ двѣ недѣли,— машинально повто­
рила Рената, все болѣе ускоряя шагъ.
Черезъ пять минутъ она была у воротъ своего
дома, откуда озабоченно выглядывалъ слуга.
4.
—
Ну, Рената! Въ своемъ ли ты умѣ? Какъ мо­
жешь ты теперь быть готова черезъ часъ?
—
Я не поѣду на вечеръ,— отвѣтила Рената и,
видя ужасъ и недоумѣніе матери, прибавила нзъ
состраданія:
—
Я больна.
Лони и Марта стояли блѣдныя, какъ двѣ лиліи.
Лицо фрау Фуксъ помертвѣло. Рената сняла
кофточку и шляпку и прилегла иа оттоманку.
—
Но что же съ тобой, Рената? У тебя голова
болитъ? Ты застала? Не послать ли за докторомъ?
Почему же нѣтъ? Тебя знобитъ? Надо скорѣй
увѣдомить герцога.
. „Если бы я сама знала, что со мною,— тоскливо
подумала Рената.— Только завтра мнѣ опять хо­
чется пойти посмотрѣть иа „Заскію“ Уленбурга“.
Фрау Фуксъ скоро утѣшилась. Когда она вы­
ходила замужъ за Фукса, съ нею тоже бывали
непредвид'Ьнныя случайности. Въ концѣ-концовъ
псе уладится. Скоро Рената будетъ герцогиней,
и всѣ эти волненія окончатся. Сегодня она разло­
жись объ этомъ пасьянсъ.
Рената лежала. Около нея сидѣли па корточ-
кахъ Лони и Марта. Рената молчала, а сестры
пе переставая болтали между собою. — Такъ ты
говоришь, бѣлокурый лейтенантъ преследовала,
—
40—
тебя до самаго дома? „Нѣтъ, только до моста“.—
Я его недавно видѣла. Его усы дѣлаются все
длиннѣе.
„Кланялся онъ тебѣ? Мнѣ онъ всегда
кланяется“.— Знаешь, кого онъ мнѣ напоминаетъ?
Асессора въ „Совремеиныхъ женщинахъ“. „Тише!
вдругъ мама з'слышитъ...“
Отъ болтовни сестеръ Реиатѣ стало еще тоскли-
г.ѣе. Неясный мысли и смутные образы проноси­
лись въ сознаніи: красивые южные ландшафты,
І
выраженіе лица ребенка на картинѣ Рембрандта,
и, наконецъ, вынырнулъ стихъ: „Дзчпа твоя, лишь
вознесясь въ надзвѣздныя высоты“...
Въ первомъ этажѣ хлопнула дверь. Вошла слуг-
жанка прибавить углей въ каминъ. Съ з^лицы до­
несся стукъ экипажей. Лони распространялась объ
эспаньолкѣ придворнаго тенора. Проза действи­
тельности назойливо лѣзла изъ всѣхъ з^гловъ.
Фрау Фуксъ пришла съ письмомъ, которое толь­
ко что принесъ почтальонъ.
—
Ну, дѣти, слушайте. Папа пишетъ, что на-
І
дняхъ мы получимъ дворянство. Въ воскресенье
онъ будетъ ужъ здѣсь.
Рената медленно приподняла голову съ подуш­
ки и облокотилась на рукз^. Возвращеніе ея отца
было обстоятельствомъ, требовавшимъ немедлен-
наго рѣшенія. Но къ какому рѣшенію могло прид­
ти ея слабое сердце? Она неподвижно смотрѣла
въ темноту вечера и думала о бѣгствѣ. Точно
какое-то безуміе овладѣло ею.
Комната казалась ей тюрьмою, и неудержимо
тянуло прочь. Вернулся слуга съ запиской отъ
герцога: „Милая Рената, ты поставила меня въ
большое затрудненіе своей загадочной болѣзныо.
Я почти не знаю, что мнѣ дѣлать. Врядъ ли это
ѵіожно будетъ исправить. В ъ даннзчо минуту я,
юнечно, не могу пріѣхать; заѣду завтра утромъ.
Скверная исторія. Рудольфъ“ .
Дикая и счастливая усмѣшка промелькнз^ла на
шцѣ Ренаты, и она вдругъ встала.
—
Я ухожу къ себѣ, спокойной ночи,-сказала она.
—
Такъ рано?— съ удивленіемъ спросила фрау
І^уксъ.— Впрочемъ, ты права, Рената. Сонъ цѣ-
•ителенъ. Спокойной ночи, дитя мое!

^ ената поспѣшно одѣлась, на- Онъ проводитъ рукой по ея волосамъ. Ренату
прихожѵі " '*3аперла свою комнату и сошла въ яучигь сознаніе безполезности ея ночного путе-
номила на,освѣшКе,бЫг > *емно~~ФРаУ Фуксъ эко-f иествія. Въ сущности, все остается попрежнему.
прислушалась Г*СНШ’
бы°Щимся еердцемъ она
—
Ты >можетъ быть, думаешь,— говоритъ она,—
разъ приел у ’ І0ДЛенно сошла съ лѣстницы, еще 1,то я Г0РДа» и меня смущаетъ опасеніе быть при-
Рт
алась и, услыхавъ, что гопничныя інятой изъ милости въ вашъ кругъ. Но ты оши-
СЪ лакеемъ поютъ въ кухнѣ, поспѣшно
К
-
"
—
вышла.
о.
цоваші °два f0“'LГ * " “
“'У
.ход, гар.
швейцаръ стомъѵвв " НІаР“ - Ве,„,еСТве„„ь,й
валъ улицу Оиъ nf
“ ПрезРительио осматри-
Ренат^к т т г
Решительно заступилъ дорогу
, когда она попыталась пройти вт п о т Л п
енГГаГ
““
TM
Ж
!
венно утратилъ все свое величі
Дверь, долго глядѣлъ ей вслѣдъ
пымъ видомъ.
Д'Ы?
"TM
“ > "0ХМ0ИО
изумленія мгно-
величіе и, распахнувъ
съ самымъ глу-
на вм-
»атаГ2КТ"ЗГа-Мра"“"УГЛ°“"—
^»о,ата^ „ TM
ЗсТавГТ
С“,а Та? 3"У," ШІ"
—
откУДа-то Г .? ” .
все
М0Р“ *'
За*,, *
найду тщ я Г ° СкГЯ °ДѢлался едва слышнымъ,-
сг
гебѣ сочУвствіе. Но я не нашла
Я не понимаю тебя, Рената. Я не изъ ше
б—
"Г
НѢК0Т° РЫЯ вещи необходимо со-
олюдать, чтобы жить въ мирѣ съ обществомъ Я
всегда бь° СВ°ЙГерЦ0ГСКІЙтгУлъ-Моимъ идеаломъ
всегда было жениться на дѣвушкѣ изъ бюпгео
г
:
т
,
і—
—
Ä
—
42—
баешься: моя гордость идетъ еще дальше. Я пре­
зираю мнѣніе вашего круга.
Герцогъ безпокойно улыбается, смотритъ на
■дверь, прислушивается, бормочетъ что-то насчетъ
jшвейцара и лакея, которымъ надо будетъ прика­
зать, чтобы они молчали. Онъ чувствуетъ себя
безеильнымъ передъ молодой дѣвушкой, которая
вырастаешь въ его глазахъ, оттого что онъ пере­
стаешь ее понимать. Онъ хочетъ обнять Ренату.
IРената дѣлаетъ испуганное движеніе. Ея взглядъ
заставляешь его отступить.
—
Ты мнѣ дороже всѣхъ женщинъ въ мірѣ,—
слышитъ она какъ будто изъ-за стѣны.
—
Я не могу,— съ горечыо говоритъ она,— ка­
кое-то предчувствіе леденишь мнѣ сердце.
Она прячетъ лицо въ подушку дивана и остает­
ся неподвижной. Герцогъ ни о чемъ больше не
спрашиваешь. О нъ не понимаетъ ея и боится раз-
спрашивать. Но тайна, окутывающая Ренату, дѣ-
лаетъ ее еще желаннѣе. Ему начинаетъ казаться,
что герцогиня— она, а онъ выскочка, котораго она
только терпитъ.
Потомъ герцогъ усаживаешь ее въ карету, це­
луешь ея руку, и лошади быстро уносятъ ее. За
нѣсколько шаговъ отъ дома карета останавли­
вается.
Она незамѣтно проходитъ въ свою комнат}' и
одѣтая бросается на постель, удивляясь, что ни­
кто въ домѣ не слышалъ ея прихода. Только что
пережитое кажется ей сномъ.
6.
„Дорогая фрейлейнъ Рената, хотя я сознаю без-
тактность этого письма, но я все-таки долженъ
|Г0 написать. Бываютъ вещи, которыя дѣлаешь
(омимо своей воли. Поэтому вы не должны сер-
ля__

; ; TM НацтГ Я 33 Т0’„ЧТ0 я Вамъ П,ІШУ- Вчера вь
сказали, что, можетъ быть, еще разъ придете по
«отрѣть на „Заскію" „ „„ „ругія
TM
оворить со мной о нихъ. О, какія бы это были
волшебный минуты! Но это невозможно. Какъ бы
я страстно ни желалъ, я не могу больше придти
почемУ-я уѣ,„а„,
иначе г»6е.„ь
ждетъ меня. Быть можетъ, вамъ покажется смѣш-
нымъ мое письмо, но пусть... Я долженъ былъ его
написать передъ вѣчной разлукой. Примите искрен-
нш привѣтъ и лучшія пожеланія для вашей новой
/іѵіізни. Анзельмъ Вандереръ“.
Лони вбѣжала въ комнату.
—
Сегодня прекрасная погода, мы хотимъ ѣхать
а£Ты'Zr'T
'Saan-П°Ѣ*ШЬ-
»“»К
разъ.
СМ ШЬ °ТКаЗЫВаться- какъ въ тотъ
-
Конечно, я поѣду съ вами,-отвѣтила Ре­
ната съ такой счастливой улыбкой, что сестра въ
изумленщ вытараідила на нее глаза.
м ~ ЧТ° ЭТ0 за письмо ты получила, Рената?
Мама говоритъ, что тебѣ теперь неприлично по­
лучать письма. Ну, одѣвайся поскорѣе'
Полчаса спустя Рената скакала на своемъ во
рономъ конѣ, а испуганныя ея отчаянно” Ь ДОй
сестры едва поспѣвали за ней.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
А
А н зе л ь м ъ Вандереръ солгалъ тогда на вечепѣ
~
^
ДТ° °НЪ НаШеЛЪ Ыѣсто для Эль-
ины Симонъ. Ему удалось это сдѣлать только
теръТЯВанПСК0ЛЬК°пДНеЙ' Таковъ ^
*ылъ*7TM
теръ Вандерера. Онъ не задумываясь лгалъ изъ
Д51С"Іо5“
~
Для него не составило большого труда найти
квартиру, Эльвины Симонъ. На порогѣ его встрѣ
тила пожилая женщина съ манерами сводни и про­
вела его въ комнату, пропитанную спедифическимъ
—
44-
запахомъ грязнаго бѣлья. Вскорѣ въ комнату во­
шла дѣвушка и, едва взглянувъ на него, начала
машинально развязывать юбки.
—
Нѣтъ, не надо,— остановить ее Вандереръ и
осторожно дотронулся до ея руки. Она холодно
и враждебно взглянула на него. Онъ постарался
въ нѣсколькихъ словахъ объяснить ей, зачѣмъ
пришелъ. Она разсмѣялась деревяннымъ смѣхомъ,
точно сказанное ие относилось къ ней. Но когда
молодой человѣкъ назвалъ имя Ренаты, дѣвушка
немного оживилась. Усталымъ голосомъ она на­
звала сумму своего долга хозяйкѣ, и потомъ при­
бавила:
—
Мнѣ все не вѣрится.
—
Чему не вѣрится?
—
Что моя жизнь можетъ измениться.
Вандереръ заранѣе подыскалъ дешевую комнат­
ку, и внизу его дожидался слуга, чтобы отнести
туда вещи Эльвины.
Вандереръ расплатился съ хозяйкой и они вы­
шли. Дорогой Вандереръ сказалъ Эльвинѣ, что
онъ помѣстилъ въ газетѣ объявленіе о томъ, что
она ищетъ мѣста. Онъ ласково разговаривалъ
съ нею; его трогало, что она такъ покорно ша­
гала рядомъ съ нимъ. На новой квартирѣ ее
ожидалъ сюрпризъ. Н а кровати лежало темно-ко-
ричневое платье сь бѣлыми полосками. Конечно,
оно не было безукоризненно въ смыслѣ вкуса,
тѣмъ не менѣе Эльвина нѣжно провела по немъ
рукою. Вандереръ ожидалъ вниз}', пока она пере­
оденется чтобы вмѣстѣ отправиться за покупками.
Онъ увѣрилъ Эльвину, что дѣлаетъ все по пору-
ченію Ренаты.
—
Не знаю, право, чѣмъ я все это заслужила,—
съ тоскою сказала Эльвина. Понемногу она ста­
новилась довѣрчивѣе.
Весь день они бѣгали за разными мелочами.
Эльвина устала, что выразилось у нея въ томъ,
что она стала больше говорить, и ея худенькое
личико раскраснелось. Заходило солнце, когда они
шли черезъ мостъ. Эльвина залюбовалась карти­
ной заката, какъ будто никогда въ жизни не ви-
дѣла солнца. — О, какая зеленая вода!— говорила
—
46—

она,-что за чудное небо.'-А когда Вандереръ
улыбнулся, она тотчасъ же замолкла. Онъ оче
видно, нравился ей. Онъ съ своей сторон!, на
/ ивноюЪн ЧТ° 0На КаКИМЪ'Т0 чудомъ осталась на-
/ спрятана TM
P4eHH0I° - “
будто душа ея была
/ спрятана въ несгораемомъ шкафу.
одномъ ІІЗЪ магазиновъ Вандереръ случайно
стр Ьтилъ знакомаго коммерсанта. Изъ разговора
выяснилось, что ему нужна кассирша, и онъ туп ,
же рекомендовалъ ему Эльвину, скрывъ, конечно
ея недавнее прошлое. Новизна положенія отняла
а^тГоГпГСОбИОСТЬГ0И0РИТЬ-Но "а коммер-
впечатлѣніе ИЗВеЛа’
благопріятное
ігьВтёяTM ъІЪЛВГ ДеРеРтЪ ° ТЛраВИЛСЯ с’ь Эльвиною
ь театръ. Давали „Фиделю".
Эльвина призналась, что она никогда еще не
•была въ театрѣ, п сказала это такимъ ro o Z
точно каялась въ преступленіи.
Во время представленія Вандереръ не столько
обращалт, вниманіе на игру, сколько
аTM
.а
своею спутницей.При тртхъ a .y jTM
-
1
Х,о
Z““ГШ»Л“а "
~
окРУжагощее „ I
ГооГ„“
гЕ”
нзн,,о,к,„і„ ОТ1Ішутс/‘1
„“
апГ
жимая руки къ сердцу.
3 фесла, при-
ЛІЫ ПОууКииаем'ь У меня,— заявилъ Ванде­
реръ, ВЬІХ0ДЯ изъ театра Эльвша посио
«де
его преданнымъ взглядомъ, и устало заняля гВ
rteTo „„ „арет*. Возбужденіе угасло, и опить она
раэсѣянно глядѣла отсутстауюиш,,
Іаконецъ, онъ остановился у кафе, въ которомъ
ъівалъ Зюссенг}^тъ, нерѣдко просиживавшій
дѣсь до утра. Здѣсь бывалъ также Стиве, лите-
»аторъ Герцъ и актеръ Ксиландеръ, братъ Анны,
заходилъ и Г}^дштикеръ, обыкновенно по-
ій болѣе аристократическое кафе въ Луит-
юльдѣ. Вандереръ подсѣлъ къ столу Герца.
—
A propos, господинъ фонъ-Вандереръ,— тот-
асъ же обратился къ нему Герцъ,— знаете [вы
ітаin.г
Ч.
-ерезъ два дня ,І0Слѣ этого онъ встоѣтилъ
енату въ картинной галлереѣ. Эта встрѣча имѣла
Д я Вандерера роковое значеніе. Когда онъ паз
сгался съ Ренатой, закатъ показался ему я р ч ^ '
теГ
ТЪ ШИРе' ТРИ Ра3а иатьгкался онъ на про-
Н° ЭТ° не вьш°Дило его изъ задумчивости.
— 46—
'изу Шуманъ?
Оказалось, что Гиза сдѣлалась любовницей Зюс-,
:еигута. Онъ самъ первый объявилъ объ этомъ!
и сейчасъ распространялся на ту же тему. Ван-
[іереру было стыдно слзшіать его вдохновенно-ци­
ничны я рѣчи.
—
Ахъ, это обращеніе дѣвушки въ женщину!
ѵто этого не испьггалъ, тотъ никогда ие жилъ.
j-Іто мнѣ за дѣло до вашихъ солнечныхъ восхо-
Ідовъ, до вашего моря, вашихъ глетчеровъ! Лѣсъ
и море, солнце и мѣсяцъ заключаются для меня
ііъ одномъ единственномъ суіцествѣ, въ нредѣ-
Ілахъ шести квадратныхъ метровъ моей комнаты.
Его руки хватались за пустоту, точно ловя ка­
кой-то ускользающій предметъ, потомъ какъ бы
застывали въ неподвижномъ жестѣ и безсильно
падали внизъ
дали внизъ.
—
Эти мистеріи дѣвической души! Разоблаченіе
сокровенной сущности! Проникните въ физическій
міръ женщины и вы найдете ключъ къ самымъ
загадочнымъ движеніямъ ея психики. Охраняйте
ее отъ разстройства желзгдка— и вы сохраните ее
отъ нравственнаго паденія. ГІотомз^ что только
благодарность отдаетъ ее вамъ всецѣло. Не пере­
живаю ли я теперь самое совершенное счастье?
Когда она просыпается утромъ и улыбается мнѣ,—
это моя утренняя молитва. Это моя прогулка, мое
ученье, моя карьера!
— Великолѣпно!— сказалъ Герцъ и принялся опять
за свою газету. Стиве сочувственно кивнулъ голо­
вой и закашлялся. Этимъ онъ обыкновенно изба-
влялъ себя отъ необходимости подавать реплики.
1 — Посмотрите кругомъ: какихъ мужчинъ изби-
раютъ даже самыя лучшія женщины? Вымогатели,

пираты, торгаши! Сколько я тебѣ даю любви
столько и -ш мнѣ должна возвратить... Я же не
треоую ничего отъ женщины; я безкорыстно отда>с
ем свою вѣрность, свои заботы, всего себя. К а ­
ждое настоящее счастье есть рабство.
—
Это правда, я тоже часто объ этомъ д у ­
малъ, замѣтилъ Ксиландеръ.
Вандерера возмущала истерическая откровен-
пос-гь Зюесенгута. 0 „ъ » с TM
„ бе„„ж„,,н„ “
въ пРомежуткѣ между столами. Его мысчи
упорно возвращались все къ одному и тому же
ооразу. Оиъ потерялъ всякую силу воли и спо­
собность разсуждать; хотѣлъ уѣхать изъ города,
. о т к іь писать, чтобы высказаться, но какія могъ
онъ дѣлать признанія? Рѣ.ненія одно другого
оезумнЬе приходили ему въ голову. Хриплымъ
олосомъ нриказалъ онъ подать чернилъ и бу­
маги, написалъ Ренатѣ письмо, запечаталъ и тот­
часъ же поручилъ кельнеру опустить въ ящнкъ
ъ ниши попрежнему доносился задыхающійся
Ji олосъ Зюссеигута. Его рѣчь принимала все болѣе
и оолѣе пророчески} характеръ. Онъ любилъ
коі да его называли Мессіей женщинъ.
М ед л е н н о тянулась ночь, еще медленнее утро
Въ три часа Вандереръ былъ у;ке въ пустынныхъ
залахъ пинакотеки. Онъ предпочелъ бы, чтобы
вчерашнее письмо не было написано; ему казалось
теперь, что онъ затѣялъ какую-то игру въ прятан.
зналъ’ что не У'Ьдетъ изъ города, но благо­
родное самоотреченіе его письма поддерживало въ
немъ уважеше къ самому себѣ.
Около четырехъ часовъ послышались легкіе шаги
по каменнымъ плитамъ лѣстницы, и Вандереръ
поблѣднѣвъ замеръ у одной изъ картинъ. Произ­
несенное вполголоса привѣтствіе заставило его
вздрогнуть. Рената слегка тронула его за рукавъ
и сказала:— Я знала, что вы здѣсь.
Онъ безпомощно смотрѣлъ на нее.
—-
Сядемъ,—-предложила Рената,— я устала.
Спускались сумерки. Темно-красныя стѣны, зо-
-
48-
лотыя рамы съ смотрящими изъ нихъ лицами— все
это составляло особый міръ, молчаливый и да-
лекій.
s?
—
Мнѣ хотѣлось еще разъ придти сюда,— ска­
зала Рената робко, точно прося прощенія.— Ваше
письмо испугало меня, но и обрадовало. Мысль,
что я кому-то нужна и дорога, подняла меня въ
собственныхъ глазахъ. Но было бы лучше, если бы
вы мнѣ сказали все, вмѣсто того чтобы писать.
—
Фрейлейнъ Рената, я виноватъ предъ вами.
Но мною владѣло что-то помимо моей воли, ка­
кая-то слѣпая сила... Можетъ быть, вы сами...‘Да,
вы сами, помимо вашего вѣдома.
—
Я понимаю васъ. Вамъ не въ чемъ оправды­
ваться,— сказала Рената, все время кусая нижнюю
губу и поднявъ вуаль до самаго лба. Вдругъ она
поднялась.— А что, если я пойду за вами, куда вы
захотите, готовая на все, чего бы вы ни попро­
сили?
Вандереръ молчалъ, какъ оглушенный громомъ.
Рената неподвижно стояла передъ нимъ, лицо ея
было блѣдно отъ стыда, страха и ожиданія.
—
Не думайте, что для меня все равно тотъ или
другой мужчина,— прибавила она.— Я никогда не
выйду замужъ за герцога. Я не могу продать свое
достоинство за герцогскую корону.
Что, собственно, побуждало ее поступить такъ?
Не выбирая вытянула она свой жребій изъ урны
судьбы, какъ дитя съ завязанными глазами.
—
Если бы вы только захотѣли,— сказалъ Ван­
дереръ въволненіи, близкомъкъ помѣшательству,
тогда я узналъ бы, что такое счастье.
—
Ахъ, счастье,— печально и неувѣренно возра­
зила Рената,— это еще вопросъ.
—
Огромное, непостижимое счастье,— бормоталъ
Вандереръ, котораго трясло какъ въ лихорадкѣ.
Въ то же время душу его наполнялъ непреодоли­
мый страхъ предъ будуіцимъ. Чужая воля, завла­
девавшая его собственною, парализовала его мысли
и рѣшимость.
—
Да, я хочу бѣжать,— повторила Рената,
страстно жаждавшая какого-нибудь рѣшенія. — М нѣ
ненавистна вся моя жизнь.
—
49—
3

-
Будущее, которое я могу вамъ предлотитг
оудетъ безъ забогь^поспѣшно сказалЛС
TM
Т
“ убь"°
”
■“
TM
«у“ ”
какъ она представляетъ себѣ это будущее.
З’Дущее. съ гнѣвомъ произнесла Ренатч -
Явовсе недумаю о немъ. Я не хочѵ -f“
сЗ м ъГе37’ВЪК°Т0Р0ЙМНѢПРВДет-
TM
.Вь
совсьмъ не должны на мнѣ жemmTM г>
только постараться п
чтоята
1 «оллшь
хочу. Потому что я сама этого не знаю.
поел ьдствш вы небоитргг?
со страхомъ спросилъ Ваид^Тъ
^ 046''"0 "
п.,
к вы мнѣ не сказали, что любите меня?-!
бЫЛ~
: тггпталаРената-~или
письмо
И!.? Что касается меня 7о
^
и быть не мотет-7 'w
взв*сила. Иначе
людей, которые меня ок^аютъ “
" Pf Ираете
ГЛ“?
Г;
ЛУ,ше,Тодар>£1я
Лгь,
своимъ прошлымъ, и если L
МЪ
работать, какъ под’енщ.ща Вотъ чтоТщ^ ! Ч
меня: мнѣ хотѣлось бы знаті к-m-, ■
уч"тъ
ТЫСЯЧЪ женщинъ кптпп
J’
живутъ сотни
вѣчно же жить’ во дворцГ" Про,(лина'отъ-Не
отдаленное эхо ппокчнн-, J
'
слышать лишь
нѣтъ!
инаюідихъ голоеовъ! Н етъ,
Съ широко открытыми паяялтм ч-по
ответа. Онъ нтяпя-гч
лазалш лѵдала она его
руку.
*
П° имеии и поцѣловалъ ей
Не долженъ ли я пойти т-^
спросилъ онъ.
ѵЪ ваше,[ матери?_
Рената горько усмѣхнулась
|
знать. Шймиіе ж°е, ^
^
“
3аХ0Чу —
остается позади. Я
ненавітТTM ' 3абыТь все-что
Моя мать мечтаетъ толі кп"
мелочныя дрязги.
СЪ герцогомъ.
К0 0 моемъ замУЖествѣ
Ее, видимо, угнетало что-то. Она хот*TM
такъ много и не н
а
х
о
т
ѣл
асказать
g
находила выраженій.
Я понимаю васъ,— сказа пт. Rn
васъ это не бѣгство а
ВандеРеръ.-Для 'Й
«ііл в о , а возмущеніе.
-
50-
■
—
Да, вотъ именно!— воскликнула Рената съ
радостной улыбкой.
—
Вы не хотите борьбы съ неизбежными
оскорбленіями и зшреками. Н а человѣка, которому
вы ввѣряете себя, вы не хотите налагать ника­
кихъ обязательствъ, не хотите приковывать его
къ себѣ. Я очень хорошо понимаю все это, Ре­
ната.
—
Анзельмъ!— съ счастливой зтлыбкой пролепе­
тала молодая девушка.
—
Но я буяу постоянно испытывать страхъ,
какъ бы вы не раскаялись. Тогда каждый фаль­
шивый тонъ будетъ казаться въ десять разъ обид­
нее и каждое слово будетъ звучать враждебно.
Надо быть правдивымъ по отношенію къ самому
себе и не допускать ни малейшей лжи.
—
Я не булу раскаиваться,— ответила Рената.—
Пусть будетъ, что будетъ. Что бы ни вышло, я
принимаю на себя всю ответственность. Что ка­
сается лжи, то я никогда не лгу. Я горда, помни­
те это. И я горда не только за себя, но и за всехъ
другихъ женщинъ, начиная съ моей матери и се-
стеръ.
„Какое необыкновенное существо“,
подумалъ
Вандереръ. Свершилось все, что еще недавно ка­
залось несбыточной грезой. Услужливая судьба
быстро перебросила мосты черезъ пропасти, и,
захваченный врасплохъ, онъ не зналъ, что делать.
Пробило пять часовъ; прошло только полчаса,
но казалось, что пережиты долгіе годы. Вошелъ
старый служитель, своимъ появленіемъ безмолвно
приглашая публику удалиться. Рената съ сіяющимъ
лицомъ посмотрела на Вандерера — онъ былъ
только немного выше ея,— потомъ, какъ бы по без­
молвному соглашенію, они подошли къ „Заскіи“.
4.
і г і а обратномъ пути Рената сообщила, что ея
мать и сестры едутъ завтра въ Инсбрукъ навстре­
чу отцу. Рената будетъ одна. Одна изъ горнич-
ныхъ, пользовавшаяся ея довѣріемъ, поможетъ ей
уложиться; другую она ушлетъ куда-нибудь. Изъ

опасенія впасть въ фальшивый тонъ, Вандереръ
говорилъ немного. Рѣшимость Ренаты, имев­
шая въ себѣ нѣчто геройское, возбуждала его
удивленіе; но въ глубинѣ его души всплывали вос-
поминанія о прочитанныхъ романахъ, и онъ ста­
рался вооружиться противъ невѣдомаго „нѣкто“,
который можетъ посмѣяться надъ всѣмъ этимъ
приключеніемъ.
Рената, у которой каждое намѣреніе съ есте­
ственной неизбѣжностыо вытекало изъ ея натуры,
не оставляя мѣста для выбора, была весела и не­
принужденна. Она вскорѣ сказала все, что было
нужно, и замолчала, прислушиваясь къ вечернему
звону.
—
Мы уѣдемъ на Боденское озеро. Тамъ з^ меня
есть маленькое имѣніе, гдѣ хозяйничаетъ старый
солдатъ, потерявшій ногу при Кёниггрецѣ. Я сего­
дня же ему телеграфирую.
Рената согласилась; осторожность и предусмо­
трительность Вандерера не раздражали ея больше.
„ Я ухожу съ нимъ, свободная и самостоятельная.
Я выбрала, и меня выбрали. Предо мной открыты
всѣ пути жизни", думала она.
Прощаясь Анзельмъ спросилъ, любитъ ли она
его. Она растерянно посмотрѣла на него и смз--
щенно улыбнзмась. Это былъ вопросъ, смысла ко­
тораго она не понимала, и поблѣднѣла отъ сты­
да, когда онъ заговорилъ объ этомъ. Вандереръ
никогда потомъ не могъ забыть ея растерянной,
смл^щенной улыбки. С ъ этой минуты его неопре-
дѣленная симпатія къ ней превратилась въ насто­
ящую страсть.
Въ глубокой задумчивости прошла Рената не­
большое разстояніе,' остававшееся до ея дома.
Завтра въ четыре часа они встрѣтятся на цент-
ральномъ вокзалѣ— это было все, что она пони­
мала подъ словомъ ,,63’дущее“ . Мечтать было не
въ ея натурѣ; она мыслила только въ образахъ,
темныхъ или свѣтлыхъ. Сознаніе близости пере-
мѣны опьяняюще дѣйствовало на нее. Каждый ка­
мень, на который стз^пала ея нога, казался ей въ
этомъ необыкновенномъ настроеніи чѣмъ-то доро-
гимъ и близкимъ. Долгимъ взглядомъ прощалась
—
52—
■I
_
\ѵ.■Л-'-.
. она съ тихимъ вечеромъ, который былъ великими
вратами завтрашняго дня.
-—
Ну, Рената,— сказала фрау Фуксъ, сидѣвшая
въ креслѣ, съ грѣлкой подъ ногами,— это, право,,
удивительно, что ты проделываешь. Полдня ты
гдѣ-то пропадаешь, безъ экипажа, безъ провожа-
таго, это ни на что не похоже! Вѣдь у тебя есть,
обязанности. Я на твоемъ мѣстѣ ужъ, конечно,
вела бы себя иначе.
Благоговѣйное вниманіе, съ какимъ Лони и
Марта слушали слова матери, показывало, что и
онѣ также на мѣстѣ Ренаты вели бы себя иначе.
Приведенная втупикъ отсутствующимъ выраже-
ніемъ въ лицѣ Ренаты, фрау Фуксъ покачала го­
ловой и съ грустью прибавила:
—
Я больна.
Рената посмотрѣла на мать полными страха
глазами.
—
Ты больна? — и она порывисто склонилась
къ ней.
—
Нз^, положимъ, ничего серьезнаго. Старая
исторія.
—
Въ такомъ случаѣ ты завтра не должна
ѣхать, мама,— рѣшительно сказала Рената и тот­
часъ же въ ужасѣ прикусила губу. „Ложь!“ мол-
шей пронеслось въ ея мозгз^.
—
Нѣтъ, мы все-таки ѣдемъ,— все такъ же груст­
но возразила фрау Фуксъ.— Дѣти такъ радуются
этой поѣздкѣ, а я, кто знаетъ, увижу ли я еще
когда-нибудь горы. Фуксъ хочетъ скоро з^ѣхать.
отсюда.
Мартѣ непремѣнно хотѣлось разсказать смѣшную
исторію, которая все время заставляла ее улыбать­
ся. Въ Бріенской кондитерской ей представили
этого Зюссенгута. Ахъ, что онъ ей только гово­
рилъ! Она запомнила все отъ слова до слова, хи -
хи! „Ваша сестра Рената для меня настоящій иде­
алъ. Она открыто ходитъ по улицамъ, съ ясно
начертанной на ея челѣ судьбой. Въ безпечномъ.
невѣдѣніи идетъ она своимъ путемъ къ страданію.
Une femme douloureuse“. Не правда ли, какъ все
это глупо? Хи-хи!
—
Марта, не болтай вздора,— съ неудовольстві-
-
53—

емъ остановила ее фрау Фуксъ.-Славныя зна
комет ва вы заводите, нечего сказать! Чтобы это
го никогда не было, слышите! Не смѣйте больше
разговаривать съ этимъ человѣкомъ!
Фрау Фуксъ, очевидно, не поняла ни слова но
матерински, инстинктъ пробудилъ въ ней отголо-
сокъ впечатлѣшя, которое эти слова должны были
произвести на Ренату. Опять слова Згоссенгута
точно сорвавшаяся ракета, упали на ея пути.
„Сегодня ядолжна еще разъ поиграть нароялѣ —
подумала Рена та-я должна сыграть что-ннбудь
огненное и страстное“. Лицо ея горѣло, когда она
с а за рояль и подъ страстные звуки, лившіеся
изъ-подъ ея пальцевъ, передъ ея глазами съ за­
гадочной ясностью встало красивое мужское лицо
и жаркія губы приникли къ ея устамъ...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
Ч
1
J-удная ясная погода благопріятствовала пѵ-
тешествш. Лони и Марта отъ лихорадки ожида-
шя не спали всю ночь. Рената же, наоборотъ, ста­
новилась тѣмъ спокойнѣе, чѣмъ ближе подходилъ
ожидаемый часъ. Когда мать и сестры уѣхали, она
съ помощью горничной принялась за укладку сво­
ихъ вещей. Въ половинѣ четвертаго пріѣхала
извозчичья карета. Рената оставила на своемъ
письменномъ столѣ записку, въ которой стояло
всего нѣсколько словъ, констатнровавшихъ фактъ.
Іотомъ съ грустной улыбкой окинула послѣднимъ
взглядомъ знакомые съ дѣтства предметы и на-
правилась къ каретѣ.
Анзельмъ Вандереръ ожидалъ уже ее на вок-
залѣ. С ъ безмолвнымъ поклономъ принялъ онъ
отъ нея багажъ и усадилъ ее въ купе; самъ же,
какъ это было заранѣе условлено между ними, по-
мѣстился въ другомъ вагонѣ. Когда поѣздъ тро-
нулся, сердце Ренаты сжалось отъ гнетущаго чув­
ства одиночества. Быстро, ритмическими толчками
катились колеса, и стѵкъ ихъ невольно слагался
-
54—
въ мелодію, и такъ же невольно къ этой мелодіи
подбирались слова: „Душа твоя, лишь вознесясь
въ иадзвѣздныя высоты... пойметъ всю глубину
страданій...“
Наконецъ, поѣздъ подошелъ къ станціи, на ко­
торой Вандереръ хотѣлъ придти къ ней. Она со
страхомъ ожидала его. Было уже темно, когда,
онъ вошелъ и, отпустивъ носильщика, самъ при­
нялся укладывать вещи.
„Почем}' онъ ничего не
говоритъ?“ въ смуіценіи подумала Рената. Когда
поѣздъ снова тронулся, онъ порывисто обернулся
къ ней, взялъ обѣ ея руки и спросилъ, ие рас­
каивается ли она. Опять этотъ растерянный взглядъ,.
опять смущенная улыбка. И Анзельмъ вновь, какъ
и вчера, не зналъ, что дѣлать и что говорить
дальше. Ея блѣдное лицо, съ широко обрыты­
ми глазами, возбуждало въ немъ чувство какого-
то благоговѣнія. Но вотъ она улыбнулась ему, и
что-то дѣтское въ выраженіи ея лица сразу обод­
рило его. Осторожно, дрожащими пальцами под­
нялъ онъ до самаго лба ея вуалетку, склонился и
поцѣловалъ ее. Его губы коснулись покорныхъ,
безз'частныхъ гз^бъ, не таившихъ въ себѣ ни искры
желанія. С ъ недозгмѣніемъ и мольбою смотрѣла
она на него.
Въ Линдау ихъ ожидалъ уже гіароходъ. Отъ
далекаго, холоднаго мѣсяца шла черезъ озеро се­
ребряная дорога. На югѣ и на востокѣ поднима­
лись черныя громады горъ, а за ними свѣтились,
точно оправленныя въ серебро, снѣговыя вершины.
В ъ воздз^хѣ пахло водорослями, и хрипло кричали,
чайки. Рената стояла на палубѣ, какъ очарован­
ная, пока Анзельмъ хлопоталъ съ вещами.
Въ то время какъ она стояла такъ, погрзокен-
ная въ созерцаніе, крѣпко з^хватившись руками
за перила, она вдругъ почувствовала какую-то
неловкость и, обернувшись въ сторону, з^видѣла
пристально устремленный на нее взглядъ мужчины,
котораго она навѣрное никогда въ своей жизни
не встрѣчала, но который въ ея фантазіи принялъ.
образъ какого-то дурного воспоминанія. Это былъ.
человѣкъ средняго роста съ самоувѣренной осан­
кой, въ желтомъ пальто и широкополой шляпѣ.
—
,55 -

Лицо было въ тѣни, но Рената разглядѣла узкую,
словно приклеенную, козлиную бородку. Молодая
дѣвушка съ досадой отвернулась, но глаза незна­
комца не переставали пожирать каждое ея движе­
те, каждую складку одежды. Только когда при­
шелъ Вандереръ, незнакомецъ принялъ равнодуш­
ный видъ и закурилъ сигару. При свѣтѣ спички
Рената увидѣла лицо, полное холоднаго спокой-
•ствія, суровое и какъ бы окаменѣвшее, съ цинич-
нымъ и жестокимъ ртомъ. Во всей его наружности
была такая странная смѣсь важности и безпечно-
•сти, животной непосредственности и свѣтскаго
лоска, что даже Вандереръ покачалъ головой, по-
смотрѣвъ на прохаживавшагося взадъ и впередъ
незнакомца.
Рената не могла уже непосредственно любовать­
ся ландшафтомъ. Всюду она чувствовала взглядъ
этого человѣка, парализовавши! ея мысли и чув­
ства.
2.
В ъ девять часовъ гіароходъ остановился неда-
.леко отъ Констанца. Здѣсь ихъ встрѣтилъ хро­
мой управляющій съ дочерью и привѣтствовалъ
„молодую барыню“ самымъ почтительнымъ покло-
номъ, генеральною репетицію котораго онъ про-
дѣлалъ съ полчаса тому назадъ передъ опытнымъ
взоромъ ночного сторожа.
Церемонный поклонъ управляющаго Винивака,
позабавившій Ренату, вызвалъ у господина въ ши­
рокополой шляпѣ припадокъ веселости, при чемъ
•смѣхъ его походилъ скорѣе на пыхтѣнье паро­
воза. Рената вздрогнула.
—
Опасный парень,— пробормоталъ Винивакъ,
стараясь совмѣстить свой гнѣвъ съ почтеніемъ
къ господамъ.— Живетъ въ „Бѣломъ пѣчухѣ“.
ІЗздіітъ два раза въ недѣлю къ швейцарской гра-
і ницѣ. Подозрительный парень.
—
Перестаньте, — остановилъ его Вандереръ.
Онъ былъ разстроенъ всѣмъ тѣмъ внезапнымъ,
что напрасно старался обнять его медлительный
умъ.
Когда Рената вошла въ комнату виллы, з^единенно
—
56—
■стоявшей на склонѣ горы, ее охватило такое силь­
ное волненіе, что она лишь смутно могла разли­
чать окрз^жавшіе ее предметы.
—
Что-ниб}гдь случилось?— озабоченно спросилъ
Вандереръ.
Рената отрицательно покачала головой и попы­
талась улыбнуться. Потомъ, быстро обернзъшись,
бросилась къ нему на грудь. Губы ея были полу­
открыты, а полный ожиданія взглядъ былъ з’стре-
мленъ на него. Въ этомъ взгляд'к было напряжен­
ное, болѣзненное усиліе прочесть его мысли. Въ
это время изъ деревенскаго трактира донесся мо­
тивъ попзмярнаго романса, комически искаженный
деревенскимъ любителемъ. Анзельмъ прыснзміъ отъ
смѣха. Рената отстранилась отъ него, подошла къ
окну и прислонилась лбомъ къ стеклз^. Среди на­
ступившая молчанія въ дверь почтительно про­
сунулась плоская голова Винивака, доложившаго,
что кушать подано.
Въ смущеніи, какого онъ еще никогда не исгіы-
тывалъ, Вандереръ подошелъ къ Ренатѣ, взялъ ру­
ками ея головку и поцѣловалъ ее въ глаза. Она
вздохнула, но не противилась; лицо ея поблѣд-
н'Ьло. Со странной и мучительной жаждой раз-
сматривалъ Вандереръ это лицо. Оно казалось емз*
книгой, написанной на незнакомомъ ему языкѣ
ясными и отчетливыми буквами, которыя тѣмъ не
менѣе онъ не могъ прочесть.
—
Гдѣ витаютъ теперь мысли?— спросилъ онъ,
избѣгая интимнаго обращенія.
—
Не знаю,— кротко отвѣтила Рената.
—
Намъ будетъ хорошо здѣсь,— продолжалъ
Вандереръ, и собственныя слова казались емзг пус­
тыми и выдохшимися.— Цѣлыіі день солнце и озеро,
лѣса и горы, древніе замки и старыя церкви. И
еще я хочз^ достать больною соІ>акзг; она озгдетъ
сопровождать насъ въ нашихъ прогулкахъ.
Онъ сказалъ это такъ, какъ бзгдто боялся, что
она будетъ скучать съ нимъ однимъ.
«
—
Собакз^? Это очаровательно. Можетъ^ыть,
Р3гсскую овчарку?
—
Да, или ирландскаго сетера. Рената никогда
ие должна быть печальна.
—
57—

За ужиномъ еще больше усилилось въ каждомъ
изъ нихъ чувство гнетущаго одиночества. Каждый
думалъ одну и ту же думу, но старался скрыть
ее отъ другого, и они вяло обмѣнивались ненуж­
ными фразами о безразличныхъ гіредметахъ. Про-
оило десять часовъ, и Анзельмъ з^дивился, что
еще гак ь рано. Рената устала и просто сказала,
что ей хочется спать. Но когда она глотнула вина
и поставила рюмку на столъ, рука ея задрожала,
и вино расплескалось по бѣлой скатерти. Оба за-
смѣялись, но не смѣли смотрѣть другъ на друга;
Ренатѣ было досадно, что Анзельмъ не находитъ
словъ, чтооы разсѣять это томительное настроеніе.
Она чувствовала свое превосходство надъ нимъ,
и это заставляло ее опасаться чего-то страшнаго
и непоправимаго.
Анзельмъ,— ласково сказала она,— почему ты
такъ молчаливъ?
Я никакъ не могу опомниться, Рената,—
отвѣтилъ Анзельмъ.— Ты такъ тихо вошла въ мою
жизнь, и когда я смотрю на тебя, я боюсь сойти
съ ума. Часто я такъ близокъ тебѣ душою, что
|мнѣ кажется, я слышу твои мысли. Но когда ты
перестаешь зміыбаться, я теряюсь, начинаю гово­
рить глупости и чувствую себя самымъ несчаст-
нымъ человѣкомъ въ мірѣ.
Рената посмотрѣла на него ясными, смѣющимися
глазами, но страхъ ея возрастала Ей показалось,
что она слышитъ на дворѣ шаги, которые то уда­
ляются, то приближаются. Подойдя къ oittty, она
увидЬла человѣка въ широкополой шляпѣ, про­
гуливавшаяся около ихъ дома. Она вздрогнула,
подошла къ сидѣвшему за столомъ Вандереру’
облокотилась о его плечо и нѣсколько разъ
провела рукой по его темнымъ волнистымъ во­
лосамъ. Анзельмъ точно замеръ въ какомъ-то
облакѣ счастья и не смѣлъ дышать.
3.
1 еперь наступили для Ренаты незабвенные дни
проникнзттые ощущеніемъ той полноты жизни
когда кажется, что все вокругъ, даже неодуше'
—
58-
вленные предметы, создано только для вашего сча­
стья. Какая-то неуловимая перемѣна произошла
во всемъ ея существѣ, въ походкѣ, въ мане-
рахъ, въ выраженіи лица и глазъ. Ьсе оста­
лось какъ будто такимъ же и въ то же время
стало другимъ. Время отъ времени Анзельмъ за-
говаривалъ о томъ, чтобы „придать ихъ союзу
общественную санкцію“, какъ оиъ выражался,
каждый разъ при этомъ глаза Ренаты смотрѣли
испуганно и недовѣрчиво. Она больше всего боя­
лась, чтобы онъ не придалъ ложнаго или тради-
ціоннаго толкованія порыву, бросившему ее въ ею
объятія. И у Анзельма было достаточно такта,
чтобы не настаивать, тѣмъ болѣе, что, сознавая
всю хрупкость ихъ связи, онъ смутно чувствовалъ
невыразимое обаяніе этого свободная союза, да­
л е ка я отъ прозы земли, санкціонированнаго лишь
гармоніей душъ. Поглощенные всецѣло своимъ
чувствомъ, они жили только интересами любви;
малѣйшее подозрѣніе въ неискренности создавало
цѣлую драму, каждая новая ласка рождала цѣлый
міръ наслажденій. Рената могла по цѣлымъ ча-
самъ размышлять о какой-нибудь одной фразѣ,
сказанной Анзельмомъ, о какомъ-нибзгдь слишком ь
смѣломъ его жестѣ. Что касается самой Ренаты,
то каждая ея ласка была такъ робка и сдержанна,
что даже то, что другіе позволяюсь себѣ на гла­
захъ у постороннихъ, казалось ей и наединѣ
страстнымъ порывомъ. Все въ ней было беззвучно,
. отъ робкая поцѣлуя до умоляющая отказа; ни­
какое самое бурное доказательство любви не могло
усыпить всегда бодрствовавшая въ ней недовѣрія.
Жители маленькая городка были заинтересо­
ваны красивой знатной дамой. Молодые парни въ
восторженномъ удивленіи останавливались на ули-
цѣ, когда она проходила мимо; Рената же смуща­
лась и не рѣшалась поднять глаза. Широкопо­
лая шляпа больше ие показывалась. Анзельму не
удалось узнать ничего положительнаго объ этомъ
странномъ субъектѣ. Его звали Петеръ Грауманъ—
больше иикто ничего не зналъ о немъ.
Стояла чудная осень. По утрамъ бывало хо­
лодно; озеро и горы бывали задернуты свинцовой
-
50—

завѣсой тумана. Но къ полудню выходило солнце,
становилось тепло, и Рената шла гулять, иногда
съ Анзельмомъ, иногда одна, по безмолвнымъ, пе-
чальнымъ лѣсамъ или по берегу озера. О скалы
плескали сѣровато-желтыя волны, пароходы бе­
жали вдаль, и когда Рената глядѣла имъ вслѣдъ,
начинало казаться, что она живетъ здѣсь ужъ
давно, давно, съ самаго дѣтства.
Иногда они ездили въ городъ, въ старый Кон-
станцъ. Но тамъ ихъ появленіе слишкомъ обра­
щало на себя вниманіе; кумушки шептались, муж­
чины подмигивали имъ вслѣдъ, такъ что Рената
решилась показываться на зтлицѣ только вечеромъ.
Но въ то же время это общее вниманіе немного
льстило ей, острѣе давало чувствовать необыч­
ность ея положенія, и когда дома, за ужиномъ,
Анзельмъ наклонялся къ ней, чтобы поцѣловать
ее, она горячее, чѣмъ когда-либо, отвечала на его
поцѣлуй.
Въ серединѣ ноября погода изменилась, пошли
дожди; дороги покрылись грязыо; озеро было бур­
но, нельзя было больше кататься на лодке. Игра
на роялѣ перестала доставлять Ренате прежнее
3'довольствіе; часто въ середине такта она опу­
скала рзчш и разсѣянно смотрѣла въ ноты.
Анзельмъ только что возвратился изъ города и
сидѣлъ въ комиатѣ на вышке. Онъ началъ письмо
къ братз^, но оно у него не клеилось. Вдругъ его
поразила внезапная тишина, прервавшая игру Ре­
наты. Обрадовавшись предло^,
онъ сбѣжалъ
внизъ спросить, почемз^ она перестала играть. Ре­
нате бросилась въ глаза какая-то перемѣна въ
его лице, въ особенности озабоченное выраженіе
глазъ. Подъ ея внимательнымъ взоромъ онъ зтлыб-
нз'лся и повторилъ свой вопросъ.
Рояль разстроенъ,— уклончиво сказала она.
—
Я былъ въ городе,— замѣтилъ Анзельмъ,
какъ бы вскользь, и безпокоііно заходилъ взадъ и
впередъ по комнате.
Рената слѣдила за каждымъ его шагомъ. Лю ­
бопытство ея оыло возбуждено, но она не хотела
его ни о чемъ разспрашивать. Она знала, что если
случилось что-нибз'дь важное, то онъ не сумѣетъ
—
GO-
утаить отъ нея. Но такъ какъ онъ продолжалъ
молча шагать по комнате, Рената подошла къ
зеркалу, распустила волосы и стала ихъ расчесы­
вать, въ то же время наблюдая въ зеркале за
каждымъ движеніемъ Анзельма. Она видѣла, что
при каждомъ повороте онъ искоса взглядывалъ
на нее. Потомъ онъ вдругъ вытащилъ изъ кар­
мана газету, развернулъ ее и протянулъ Ренате.
—
Какъ это намъ никогда не приходило въ го­
лову покз'пать мюихеискія газеты.
Рената нахмурила брови и нервно стала пробе­
гать глазами газетз^. Анзельмъ подошелъ къ ней,
обнялъ ее за плечи, прислонился щекой къ ея
щекѣ и зжазалъ на одинъ столбецъ, въ которомъ
банальнымъ газетнымъ языкомъ разсказывалось о
томъ, что наделавшая столько шуму скандальная
нсторія является въ новомъ свѣтѣ. Известная мо­
лодая особа бежала не одна, а съ молодымъ че-
ловѣкомъ, совершенно неизвѣстнымъ въ высшихъ
крз;гахъ общества. Производятся усердныя разслѣ-
дованія. Членъ королевскаго дома, близко стоящій
къ этому несчастному случаю, пережилъ тяжелое
нравственное потрясеніе и отправился въ горы,
чтобы принять участіе въ придворной охоте.
Рената машинально продолжала читать далѣе о
несчастныхъ случаяхъ и карманныхъ кражахъ,
потомъ заронила газетз^ на полъ. І\акъ будто какая-
то гадина подползла къ ней. Она знала, что Ван­
дереръ ждетъ, что она скажетъ; но слова, кото­
рыя о іа должна была сказать, не шли съ языка.
4.
(!> ъ этого дня Анзельмъ сталъ замѣчать въ Ре­
нате перемену. Она чаще стала ездить въ Кон-
станцъ, хотя, повидимому, ея отвращеніе къ томзг
вниманію, какое люди обращали на нее, все возра ­
стало. Она какъ бы нарочно мучила себя, достала
все изомера газетъ, вышедшіе со времени ея бег­
ства и жадно, хотя и съ презрительной миной
отыскивала места, имевшія малейшее отношеніе къ
ней. Часто она подолу смотрела на озеро, какъ
63'дто ожидая лодки, которая должна похитить ее...

Вечеромъ она пугалась своей собственной тѣни,
а когда Вандереръ пытался успокоить ее общими
фразами, ей казалось, что онъ хочетъ только
скрыть надвигающуюся опасность.
Анзельмъ ходилъ взадъ и впередъ по комнатѣ
и щелкалъ пальцами. Рената долго слѣдила за
нимъ глазами; наконецъ, сказала жалобнымъ го­
лосомъ:
—
Ты мнѣ действуешь на нервы.
Онъ пересталъ ходить, взялъ ея руку и сталъ
ласково гладить.
—
Есть у тебя какое-нпбз'дь желаніе, Рената?—
тихо спросилъ онъ и нагнулся надъ спинкою
кресла, вдыхая ароматъ ея волосъ.
Она быстро и изумленно взглянула на него.
Нерешительность, написанная на его лиirk, на
секунду возбудила въ ней чувство злобы, но она
ничего не ответила, только отняла у него руку.
—
Ты знаешь, о чемъ я говорю, Рената.
—
Ахъ, полно! Неужели ты не понимаешь, что
объ этомъ, какъ и раньше, не можетъ быть и
рѣчи? Это такъ унизительно.
—
Но меня мучитъ забота. Ты стала такой
молчаливой, Рената. Ты что-то скрываешь отъ
меня. Прежде на твоемъ лицѣ не было ни одной
тѣни. А теперь онѣ появились.
—
Прежде! Ты говоришь такъ, какъ будто это
было десять лѣтъ тому назадъ. А въ сущности мы
такъ мало еще живемъ вмѣстѣ, что почти не зна­
емъ другъ дрз^га.
Анзельмъ испуганно отступилъ отъ нея. Рената
ласково взяла его за руку.
—
Мнѣ представляется,— заговорила она,— что
съ женитьбой все кончится. Когда ты получишь
на меня права, тебе не захочется больше и поце­
ловать меня, и мнѣ, можетъ быть, также, и тогда
то, что мы сдѣлали, превратится въ пошлый фарсъ.
Ты этого не понимаешь, Анзельмъ! Мнѣ кажется,
что ты вообще не понимаешь меня.
Она замолчала, и легкая усмѣшка на ея іубахъ.
была краснорѣчивѣе словъ.
Анзельмъ жадно смотрѣлъ на ея нѣжныя губы,
потомъ, не будучи въ силахъ владѣть собой., онъ
запрокинулъ ея голову и приникъ къ нимъ долгимъ
поцѣлуемъ. Рената не сопротивляясь сидѣла не­
подвижно, сложивъ руки на колѣняхъ. Но онъ
чувствовалъ, что его желаніе передается постепен­
но и ей. Какъ волновали его ея стыдливо закры­
тые глаза, ея безмолвіе, дрожь ея Т'Ьла! Когда она
иотомъ открывала глаза, въ нихъ было всегда что-
то тоскливое, испытзчощее, какъ будто бы она
боялась, чтобы онъ не осудилъ ее.
Раздался робкій стукъ въ дверь и вошелъ Ви-
нивакъ. Онъ разсказалъ, что утромъ, когда его
не было дома, приходилъ какой-то челов'Ькъ и
спрашивалъ у его дочери Маріанны, кто здѣсь
живетъ, и давно ли гіріѣхала барыня. Но Маріанна
ничего ему не ответила и посоветовала оора-
титься къ барину.
—
Ну, что же? Придетъ оиъ?— съ волненіемъ-
спросилъ Анзельмъ.
Винивикъ не зналъ.
—
Кто же это былъ? Какой онъ былъ наруж-
ности?— спросила Реиата.
Но Винивакъ ничего не зналъ, а Маріанна ушла
въ городъ.
Чтобы не придавать значенія этому случаю,
Анзельмъ заговорилъ о купленной имъ вчера со­
баке.
—
Только какая у нея нелепая кличка— Анге-
лусъ, неправда ли, Рената? Совсемъ несообразная!
Собаку можно назвать Сикстомъ, Теодоромъ или
.Шнапомъ, ио Ангелусъ...
Онъ хогЬлъ заставить ее улыбнуться, но его
шутки не казались ей смешными.
Заметивъ свою неудачу, онъ, чтобы развлечь
Ренату, предложилъ поехать съ нимъ въ городъ;
кстати ему надо купить корма для собаки.
—
Поезжай,— сказала Рената.— М ігіз хочется по­
быть одной. Только привези мне газетъ.
Онъ былъ радъ, что она выразила хоть какое-
нибудь желаніе.
—
Газетъ? Хорошо.
Онъ закурилъ сигару и пускалъ клубы дыма:
—
Хо'гЬлъ бы я знать, кто это приходилъ? На­
верно, какой-нибудь праздношатающійся.
-
03-

Передъ уходомъ онъ хотѣлъ ноцѣловать Рена­
ту, но она шутливо отстранила его.— Я не люблю
тебя, когда ты куришь,— сказала она съ веселымъ
блескомъ въ глазахъ.
Онъ засмѣялся и ушелъ, напѣвая итальянскую
пѣсенку.
„Странно, думала Рената, зачѣмъ сижу я здѣсь
день за днемъ? Вѣдь міръ такъ широкъ и въ немъ
такъ много любопытная“.
Начинало смеркаться; она надѣла пальто и вы­
шла изъ дома.
Спокойно плескались о берегъ волны озера;
закатъ догоралъ, отражаясь въ водѣ; гравій скри-
пѣлъ гіодъ ногами Ренаты£$\огда она вошла въ
лѣсъ, всякій шумъ сразу смолкъ, п сдѣлалось
жутко. Въ лѣсу уже стемиѣло, но она часто здѣсь
ходила, и всѣ дороги были ей хорошо знакомы:
эта вела на гору, та на станцію, эта въ глубину
лѣса. Хотя ей было жутко, ио точно на зло себѣ
она свернула на послѣднюю. Сдѣлавъ нѣсколько
шаговъ, она услышала около себя шорохъ и, слегка
вскрикнувъ, остановилась. Передъ нею стоялъ Пе­
теръ Грауманъ. Онъ вѣжливо раскланялся, при-
поднявъ широкополую шляпу. Глядя на его лицо,
освѣщенное краснымъ отблескомъ заката, искри­
вленное въ почтительную улыбку, которая оди­
наково могла означать и насмѣшку, Рената испы­
тывала такое чувство, какъ будто передъ ней
было существо, вышедшее изъ нѣдръ земли, и
ужасъ охватилъ ее. Она молча повернула назадъ
и пошла гіо нагіравленію къ виллѣ.
—
Я испзталъ васъ, сз^дарыня, очень извиняюсь.
Позвольте вамъ представиться.
И онъ назвалъ свое имя. У него былъ глз^бокій,
звучный голосъ, въ которомъ была какая-то стран­
ная сила, почти приказаиіе, заставившее Ренатзг
остановиться.
—
Вы преслѣдз^ете меня,— высокомѣрно сказала
Рената, пытаясь прикрыть высокомѣріемъ свой
страхъ и смятеніе.
—
Я въ этомъ совершенно не виноватъ,— воз­
разилъ съ преувеличен нымъ смз'щешемъ Петеръ
Гразшанъ.— Правда, когда я увидѣлъ васъ въ пер-
—
64—
-вый разъ на пароходѣ, мнѣ захотѣлось сдѣлаться
хоть вашей собакой, чтобы всюду слѣдовать за
вами. Потомз^ что для меня пріятнѣе было бы быть
вашей собакой, чѣмъ человѣкомъ, вдали отъ васъ.
Но я покорился судьбѣ, малодушно покорился.
—
Вы все время шпіоните за мной, ходите подъ
окнами, приходите въ домъ за справками зг при­
слуги.
Грауманъ з^вѣрялъ въ своей невинности съ па-
•фосомъ, производившимъ впечатлѣніе ироиіи. Ре­
ната принуждена была извиниться.
—
Почему вы такъ недовѣрчивы?— продолжалъ
Грауманъ такимъ тономъ, какъ 63'дто ея недо-
вѣріе дѣлало его несчастнымъ.— У васъ иѣтъ для
этого никакого повода. Въ томъ, что я долженъ
■былъ встретить васъ, была моя судьба, а въ томъ,
что вы пришли сегодня въ лѣсъ, была ваша. И
пусть наша встрѣча длится не болѣе четверти ча­
са— эти мгновенія огненными чертами будутъ вы­
жжены въ моей памяти. Я ходнлъ вокругъ, ждалъ,
и былъ з>ъѣренъ, что сегодня это совершится.
Онъ замолчалъ и отеръ лобъ платкомъ. Н е­
преодолимая тревога, все возрастая, парализовала
мысли Ренаты.
—
Вы спросите: почемз^ это должно было слу­
читься?— снова началъ Петеръ Грауманъ своимъ
звучнымъ, неумолимымъ голосомъ.— ГІотомз^ что,
•съ тѣхъ поръ какъ я себя помню, я вѣрилъ, что
рано или поздно встрѣчу васъ, именно васъ, на
своемъ жизненномъ пути. Повѣрьте мнѣ, говоря
это, я не ослѣгіленъ чз'вствомъ. И если бы вы за-
хотѣли отъ меня з^бѣжать, то это было бы все
равно, какъ если бы луна захотѣла убѣжать отъ
земли, которая ее притягиваетъ. Вѣрьте мнѣ!
Рената з^чащенно дышала и шла все скорѣе;
страхъ туманилъ ея головз^, точно угаръ. Вскорѣ
она дошла до опушки лѣса и остановилась, какъ бы
задержанная какою-то преградой, передъ карти­
ной ландшафта, освѣщеннаго луннымъ свѣтомъ.
Легкія облака внизу напоминали клубы пыли,
поднятой толпой всадниковъ, а выше они были
еовсѣмъ серебряныя; впереди виднѣлась вилла,
^ енатѣ стало стыдно своего страха, и она замед­
—
65—

лила шаги. Теперь она смѣло взглянула на своего
спутника. Его претенціозная и двусмысленная
элегантность показалась ей комичной, и она на­
смешливо спросила:
—
Развѣ вамъ не холодно въ лѣтнемъ пальто?
Петеръ Грауманъ замедлилъ шаги и прогово-
рилъ задумчиво, какъ бы про себя:
—
Неужели я горько ошибся? Простите, я во-
ображалъ, что вы можете понять. То, что я сдѣ-
лалъ и о чемъ говорилъ, вѣроятно кажется въ
вашихъ глазахъ преступленіемъ. Хорошо, пусть
это будетъ преступленіе, тысяча первое. Тысяча
остальныхъ— въ томъ же родѣ или еще хуже. Бур­
жуазный міръ непроницаемъ. Остается сдѣлаться
сторожемъ и бодрствовать передъ запертыми во­
ротами.
—
Но чего же вы хотите отъ меня?— съ трево­
гой воскликнула Рената.
—
У меня есть маленькая записная книжка. Со -
держаніе ея я знаю наизусть, и потому мнѣ не
надо свѣта, чтобы прочесть ее... Елизавета Кер-
неръ погибла, Маргаретъ Хольмсенъ погибла.
Анна Малингъ погибла. Эльвина Симонъ...
—
Эльвина Симонъ?—прошептала Рената.— Что
все это значитъ?
—
Погибли отъ одной и той же болѣзни: отъ
любви, растраченной въ п}'стынѣ. Не отъ несча­
стной любви, нѣтъ; отъ нея въ болынинствѣ слу­
чаевъ выздоравливаютъ. К акъ объяснить, чтобы
вы поняли? Представьте себѣ, напримѣръ, что ка-
кой-нибудь поэтъ, за неимѣніемъ бумаги и чер-
нилъ, записалъ свое лучшее произведете, въ ко­
торомъ вылилась вся его сущность, всѣ завѣтныя
мысли и чувства, записалъ его... на пескѣ, а под­
нявшихся вѣтеръ безвозвратно развѣялъ все на­
писанное. Поймите: безвозвратно! Это даже хуже,
чѣмъ довѣрить все свое состоя ніе плохому кора­
блю. И всѣ эти женщины глухи; онѣ гибнз^тъ молча,
и терпятъ, терпятъ... А когда заговоришь съ ними
въ темнотѣ, онѣ убѣгаютъ и призываютъ на по­
мощь буржуазное приличіе. Умѣть выбирать— это
все въ жизни.
Они стояли теперь на холмѣ. Внизу была вил­
—
66—
ла Вандерера, и откуда доносился хриплый голосъ
Винивака. Н а озерѣ пронзительно свистѣлъ паро-
ходъ. Рената была блѣдиа. Широкополая шляпа
и козлиная бородка не казались уже ей смѣшны-
ми; въ нихъ было что-то страшное.
—
Я ничего не понимаю,— сказала она глухимъ
голосомъ.
Грауманъ широко раздвинулъ ротъ и оскалилъ
зубы, какъ фавнъ.
—
Одно движеніе руки говоритъ мнѣ больше,
чѣмъ исторія жизни. Въ особенности по отношенію
къ мужчинамъ у меня чутье сыщика.
Онъ почтительно поклонился и ушелъ.
Изъ сада раздался тревожный голосъ Ван­
дерера:
—
Рената! Рената!
Рената не отвѣчая медленно подвигалась впе­
редъ.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
1.
1 ^ -огда Рената подошла къ калиткѣ, гдѣ стоялъ
Вандереръ, происшедшее показалось ей бредомъ.
Она подала руку Вандереру, который безмолвно
и вопросительно смотрѣлъ на нее, и быстро поцѣ-
ловала его, какъ бы прося не разспрашивать. И
дѣйствительно, этотъ мимолетный поцѣлуй заста-
вилъ его позабыть обо всемъ. Рената же съ от-
чаяніемъ подумала: „Опять ложь... Уже во второй
разъ“.
Она ни слова не сказала Анзельму о случив­
шемся. Ей было страшно даже мысленно остано­
виться на словахъ незнакомца, и только въ видѣ
безмолвнаго протеста она поцѣловала- Анзельма,
и этотъ поцѣлуй долженъ былъ означать: „Я сз^-
мѣла выбрать, Петеръ Грауманъ“.
Когда они вошли въ столовую, первымъ сло-
вомъ, которое произиесъ Анзельмъ, было то имя.
—
Знаешь, что я слышалъ объ этомъ Грауманѣ?
Вѣдь ты помнишь его, Рената? Это очень инте­
ресно! Говорятъ, что онъ анархистъ, по край­
—
67—

ней мѣрѣ, въ теоріи, и что его выслали, и теперь,
онъ, какъ хищный звѣрь насторожѣ, торчитъ на ]
швейцарской границѣ.
—
Откуда ты это знаешь?— беззвучно спросила
Рената и подошла къ камину погрѣться.
—
Такъ... вообще... слыхалъ. Какъ можешь ты
такъ подолгу гз^лять, Рената! Ты совсѣмъ поси­
нела отъ холода. А хъ ты, моя единственная, что
ты только придумываешь!
Онъ склонился къ ней и сталъ страстно цѣло-
вать ея руки.
—
Привезъ ты мнѣ газеты, Анзельмъ?
Онъ съ комическимъ отчаяніемъ всплеснулъ ру­
ками.— Совершенно забылъ!
—
Гдѣ же ты былъ такъ долго?
—
Въ клубѣ.
—
Развѣ въ Констанцѣ есть клз^бъ? Что ты
тамъ дѣлалъ?
—
Игралъ, Рената.
Онъ стоялъ у окна, отвернувшись отъ нея.
Она закрыла глаза и представила себѣ его си-
дящимъ за карточнымъ столомъ.
„Это доставляетъ тебѣ зудовольствіе, Анзельмъ?“
хотѣла она спросить, но слова эти прозвучали
только у нея въ головѣ.
За ужиномъ Анзельмъ разсказывалъ ей о го-
родѣ.
—
Ты еще не осмотрѣла хорошенько этого ста­
ринная города, Рената. Надо намъ съ тобой
обойти всѣ его уголки и осмотрѣть всѣ старинные
дома, напримѣръ, домъ, гдѣ былъ заключенъ
Гуссъ. Вѣдь это въ своемъ родѣ историческія
книги.
—
Терпѣть не мопу историческихъ книгъ.
Въ эту минуту въ передней послышались голЬ-
са, становившіеся все громче. Одинъ голосъ былъ
Винивака, другой чужой. Рената вздрогнула и вско­
чила. К ъ столовой приближались быстрые шаги,
и Ангелусъ началъ-яростно лаять. Дверь отвори­
лась, и на порогѣ появился человѣкъ, котораго
Вандереръ не зналъ. Онъ былъ строенъ и изя-
щенъ; бѣлокурая борода обрамляла тонко очер­
ченное лицо, на которое годы не наложили замѣт-
ныхъ слѣдовъ. О нъ остановился и пристально-
смотрѣлъ на Ренатзу.
Рената, блѣдная какъ полотно, стояла въ оцѣ-
пенѣніи.
Незнакомецъ вошелъ, заперъ дверь передъ но-
сомъ слѣдовавшаго за нимъ Винивака и поло-
жилъ шляпу на стулъ.
—
Ты зудивлена моимъ появленіемъ, Рената,—
сказалъ онъ, дѣлая надъ собой видимое усиліе,
чтобы остаться вѣжливымъ и спокойнымъ.— Но мнѣ.
необходимо еще разъ поговорить съ тобой. Есть,
нѣкоторыя вещи, которыя должны быть сказаны,
какой бы свободной и самостоятельной ты себя-
ни воображала. Надѣюсь, что ты меня выслуша-
ешь.
Лобъ его покраснѣлъ; было ясно, что онъ бо­
ролся съ собою, чтобы не потерять благоразумін
и хладнокровія.
—
Ты можешь все говорить, отецъ,— съ глубо-
кимъ вздохомъ отвѣтила Рената.
—
Много говорить я не буду,— сказалъ фабри-
кантъ, вынимая изъ кармана листокъ бзумаги. Онъ
старался придать себѣ спокойный видъ адвоката,,
но Рената видѣла, какъ дрожали его руки, когда
онъ развертывалъ бзумагзу.
—
Ты оставила намъ всего нѣсколько словъ г
.,Я слѣдую за человѣкомъ, котораго выбрала,,
не прикованная къ нему никакими узами. Прости­
те и не разыскивайте меня. Предоставьте меня
моей судьбѣ, и если я 63УД3Унесчастна, то въ этомъ
б\тду виновата я сама. Привѣтъ всѣмъ. Не забы­
вайте меня“. Онъ прочелъ это дрожащимъ голо­
сомъ, запинаясь на каждомъ словѣ.
Рената едва стояла на ногахъ, до глзубины души
взволнованная разстроеннымъ видомъ отца, кото­
раго она привыкла видѣть веселымъ и шаловли-
вымъ, въ особенности послѣ хорошаго обѣда,
когда его беззаботная веселость заражала и увле­
кала всѣхъ.
—
Но я подумалъ, что фраза объ отсзнгствін
всякихъ узъ не болѣе, какъ романтическій обо­
ротъ рѣчи. Объ этомъ только я и хотѣлъ тебя
спросить, за этимъ и пріѣхалъ сюда, не зная по­
—
69—

коя ни днемъ ни ночью, хотя намъ стало немного
легче когда мы узнали, кто твой избранникъ. И
вотъ ’ я теперь спрашиваю тебя: живешь ли ты
честно, и могу ли я сказать всему свѣту, что ты
МОЯ дочь?
Жесткость судьи въ тонѣ отца заставила судо-
рожно сжаться сердце Ренаты. Мгновенно ея жа-
тіость къ нему перешла въ озлоблете. Предъ нею
былъ уже не отецъ, а тюремщикъ, пришедшш,
чтобы тащить ее назадъ въ тюрьму. Дикая жажда
•свободы и сознаніе единства съ Анзельмомъ вне­
запно пробудились въ ней, и твердо прозвучалъ
ея отвѣтъ:
Я живу такъ, какъ хотѣла жить, отецъ. сво­
бодно, какъ ты это называешь, и честно, какъ по­
нимаю я. Ж ить и каждымъ фибромъ чувствовать,
что живешь, хочу я, а не разлагаться заживо въ
могилѣ законнаго брака.
Нѣсколько минутъ въ комнатѣ было тихо; 1е-
пата словно застыла въ глубокомъ изумленш
предъ своими собственными словами. Фабрикантъ
взялъ шляпу, осмотрѣлся вокругъ отсутствующимъ
взглядомъ, машинально взглянулъ на часы и ска-
залъ, вначалѣ заикаясь:
—
Хорошо... Очень хорошо, что я это знаю.
Скверно для твоей матери, скверно для всѣхъ
насъ. Я проклинаю тебя, Рената... да, я проклинаю
тебя, и надѣюсь, что придетъ день, когда ты, какъ,
жалкая нищая, постучишься у моихъ дверей, но бу-|
детъ поздно...
Слабый крикъ Ренаты, стукъ захлопывающейся
двери, тяжелые удаляющіеся шаги, шумъ озера,
тихое шипѣніе газоваго рожка...
Рената беззвучно плакала, Анзельмъ х°дилъ
взадъ и впередъ, досадуя на то, что во всей этой
сценѣ ему пришлось играть такую ничтожную роль.
—
Проклялъ, ха-ха!— бормоталъ онъ.— Точно въ
уличномъ романѣ.— Онъ криво усмѣхнулся.-Не
плачь, дорогая, не стоитъ. Твой старикъ могъ бы,
конечно, избавить тебя отъ этой мелодраматиче­
ской сцены. Но и тебѣ не слѣдовало бросать ему
въ лицо подобныя вещи. Это совершенно безцѣль-
;но. Тебѣ надо было спокойно сказать ему, что
—
70—
дѣло обстоитъ такъ, какъ ему хочется, хотя пока
это и не такъ. Вѣдь рано или поздно должны же
мы будемъ уступить общественному мнѣнію, такъ
Г какъ что ни говори, а оно правитъ кораблемъ.
Ты слишкомъ надѣешься на свои силы. Представь
•себѣ, Рената, что я былъ бы какой-нибудь без­
душный обольститель, не любилъ бы тебя такъ
безумно, какъ я люблю тебя, и въ данный моментъ
покинулъ тебя на произволъ судьбы...
Онъ весело продолжалъ говорить, въ полномъ
сознаніи своего превосходства въ настоящемъ за-
труднителытомъ положеніи, не замѣчая, что Рена-
та перестала плакать и съ невыразимымъ ужасомъ
слушаетъ его. Только увидавъ ея холодное, без­
жизненное лицо съ плотно сжатыми губами онъ
умолкъ.
І
і^ о г д а Рената проснулась на слѣдующее утро,
Анзельмъ еще спалъ. Она приподнялась немного
и задумчиво разсматривала его покраснѣвшее отъ
■сна лицо съ толстыми губами и съ нависшими на
лобъ прядями волосъ. Потомъ она взглянула въ
окно, не закрытое стороіі, потому что въ него
никто не могъ заглянуть, кромѣ сѣраго неба и
далекой, туманной полосы лѣса.
Вдругъ Анзельмъ проснулся, и взоръ его упалъ
на Ренату.
—
Что съ тобой?— спросилъ онъ.
Рената зміыбнулась и провела рукой по его во­
лосамъ. Онъ потянзміъ ее къ себѣ, но она лежала
неподвижно и испытующе глядѣла на него. Онъ
тювторилъ свои вопросъ. Рената взглянула на
небо и прошептала:
—
Ты такой практичный.
Она краснѣя сжала его руку.
Все утро они строили планы п}'тешествія. Въ
первой половинѣ января они собирались ѣхать на
югъ, въ Италію, Грецію, даже Малую Азію. Рена­
та жаждала видѣть тѣ страны, о которыхъ читала
столько сказочнаго. Анзельмъ избѣгалъ говорить
о томъ, что съ прошлаго вечера лежало у него
на душѣ. Свобода была для него пустымъ словомъ;
-
71-

кто не испыталъ подчиненности, тотъ ничего не
знаетъ о свободѣ. А свобода, какъ ее понимала
ената, казалась ему синонимомъ неувѣренности
мучительной для него, пока онъ до безумія лю-
илъ эту дѣвушку. Такимъ образомъ въ немъ го­
ворила не столько боязнь общественнаго осужде­
на, сколько эгоистическое стремленіе упрочить
свое обладаніе. Онъ былъ слишкомъ слабохарак-
1еренъ, чтобы энергично настоять на своемъ, и къ
том} /ке боялся разрушить иллюзіи Ренаты на-
счетъ своей личности. Поэтому онъ старался при­
крыть все непроницаемымъ плащомъ нѣжности
не позволявшимъ ей видѣть его насквозь, но дѣ-
лавшимъ и его самого близорукимъ по отношекію
къ ея внутреннему міру. О нъ нанялъ элегантную
коляску, чтобы она могла выѣзжать, абонировался
на модные лсурналы и заказалъ дорогіе туалеты
ВЪ Парижѣ; покупалъ дорогія старннныя вещи
которыя ей случалось похвалить мимоходомъ; на-
купилъ мольбертовъ, полотна и красокъ, но ока­
залось, что Рената потеряла охоту иъ живописи.
Когда она въ первый разъ взяла въ руки кисти
и палитру, чтобы срисовать изъ окна уголокъ
озера и опушку лѣса, ею овладѣло странное от-
нращеніе къ работѣ. Даже къ новому роялю, ко­
торый Анзельмъ выписалъ изъ Вѣны, она не’ вы­
казывала ни малѣйшаго интереса. Она любила
проводить цѣлые часы въ праздности, читая рома­
ны, героинями которыхъ были женщины.
ОднаждыАнзельмъ сообщилъ Ренатѣ, что сегодня
познакомился въ клубѣ съ Грауманомъ, возвра-
швшимся изъ своего таинственнаго путешествія.
Рената испугалась, но старалась увѣрить себя
что относится къ этому извѣстію безразлично.’
Она равнодушно пожала плечами и ушла въ свою-
комнату. Она сѣла за письменный столъ, царапа­
ла что-то перомъ, смотрѣла въ окно, пыталась
разсматрнвать иллюстрированный журналъ. Но не­
преодолимое безпокойство не покидало ея. Услы-
шавъ, что Анзельмъ уходитъ изъ дому, она по­
дошла къ окну, спряталась за гардиной и долго
смотрѣла ему вслѣдъ, пока онъ не скрылся за по-
воротомъ дороги. Потомъ она сошла внизъ и сѣла
—
72—
за рояль. Но играть не хотѣлось. Она задумчиво
ходила взадъ и впередъ по комнатѣ; стемнѣло,
но она не спрашивала огня.
Анзельмъ возвратился и былъ очень удивленъ,
найдя ее въ темнотѣ.
Я привелъ къ тебѣ гостя, Рената!— оживлен­
но воскликнулъ онъ и быстро зажегъ лампу. Ре­
ната увидѣла подходившаго къ ней съ изыскан­
ною вѣжливостыо Петера Граумана. Онъ поцѣ-
ловалъ машинально протянутую ему руку и не
подалъ ни малѣйшаго вида, что они встречались
раньше.
П,
-^0СЛІ3 У/Кина Петеръ Грауманъ съ ученымъ ви­
домъ заговорилъ о томъ, что въ низшихъ слояхъ
народа, гдѣ люди все еще слѣдуютъ своимъ ин-
с гинк гамъ, царитъ гораздо большая волякъ счастью.
Воля къ счастью?— спросила Рената.
—
Да, волей къ счастью я называю забвеніе
чсѣхъ предразсудковъ, стоящпхъ на пути непо­
средственная чувства.
—
Вы правы,— замѣтилъ Вандереръ,— эти люди
еще дерзаютъ действовать по первому импульсу.
Ч Ьмъ выше вы поднимаетесь по общественной
лѣстницѣ, тѣмъ меньше становится непосредствен­
ности, потому что выродившіяся, или, если хотите,
утонченныя натуры людей высшаго круга не мо­
гутъ жить чувственно-здоровою жизнью. И если
кто-нибудь вздумаетъ повернуться спиной къ ане-
мичнымъ идеаламъ общества, того оно толкаетъ
въ вѣчный мракъ. Я представляю себѣ, что какая-
нибудь женщина изъ высшаго круга, руководимая
здоровымъ инстинктомъ, вздумала бы принести въ
жертву ему свое соціальное положеніе. Ей приш­
лось оы задохнуться и ослѣпнуть; она вдругъ оста­
лась бы безъ воздуха и свѣта; ворота, изъ кото­
рыхъ она вышла, навѣки захлопнулись бы за нею,
п ей оставалось бы только катиться со ступеньки
на ступеньку. І\ъ тому же скупая жизнь не воз-
вращаетъ утраченныхъ иллюзій. Я знаю такихъ
•женщинъ, съ ними повторяется всегда одна и та
же исторія. Христіанское смиреніе и самоотвер­
-
73—
4

женность борются въ нихъ съ накопленною по-
колѣніями неудовлетворенностью. Эти женщины,
уставшія отъ ожиданія восторга— чудесный ма-
теріалъ для грядущаго реформатора религіи...
Впрочемъ, я, кажется, злоупотребляю вниманіемъ
слушателей. Сыграйте лучше что-нибудь, суда­
рыня. Знаете вы французскія шансонетки?
—
Мнѣ кажется, тутъ не можетъ быть ника­
кихъ общихъ нормъ, — сказала Рената, не обращая
вниманія на послѣднія слова Граумана.— Каждый
' ж и ветъ своей индивидуальной, одному ему свой­
ственной жизнью. Вѣдь мы жене желѣзнодорож-
ные вагоны, которые тащитъ одинъ и тотъ же
локомотивъ.
—
Вотъ именно мы похожи на вагоны,— отвѣ-
тплъ Граз^манъ со своимъ зловѣщпмъ смѣхомъ.
Сопротивленіе безполезно; мапіина работаетъ за
насъ. А если кто-нибз^дь возмзнгится и даетъ тре­
вожный сигналъ, онъ долженъ горько поплатиться
за это.
—
Такъ , по вашемз^ мнѣнію, чз^вственность со ­
ставляетъ основу жизни?— робко и вѣжливо спро­
силъ Вандереръ.
—
Да, да!— На лицѣ Граумана выразилась па-
родія на торжественность.
—
Но вѣдь вы анархистъ!
—
Вотъ какъ! Откуда вы это знаете, господинъ
Вандереръ? Впрочемъ, вѣдь надо же быть кѣмъ-
нибз'дь. Одинъ — извозчикъ, другой — мннистръ.
Если правительство предложитъ мнѣ чинъ надвор-
наго совѣтника, я будз^ надворнымъ совѣтникомъ.
Рената сидѣла, подавленная какимъ-то мучитель-
нымъ чзъетвомъ, и ей все хотѣлось незамѣтно
уйти. /Мучительно было сидѣть противъ этого че-
ловѣка, взоръ котораго насквозь пронизывалъ ее,
отчего получалось ощущеніе, какъ бз^дто ее тро-
гаютъ пальцами. Казалось, платье ея было для\
этого человека какъ будто изъ стекла, а слова!
его имѣли для нея совсѣмъ другое, грозное зна- I
ченіе, незамѣтное для другихъ. Она гіересѣла въ
кресло, стоявшее въ сторонѣ.
Петеръ Грауманъ разсказывалъ о своей жизни.
Отецъ его былъ з^битъ во время американской
—
74—
междоусобной войны.\£амъ онъ родился, должно
быть, въ Австраліи, навѣрное не знаетъ. Онъ былъ
поваромъ на атлантическомъ пароходѣ и кочега-
ромъ при доменной гіечи. Онъ пріобрѣлъ состоя-
nie на Калифорнійскихъ золотыхъ розсыпяхъ и въ
двѣ недѣли спз'стилъ его въ Парижѣ.
Все, что онъ разсказывалъ, звучало правдой.
Въ его тонѣ явно слышалась насмѣшка надъ са-
мимъ собою. Закончилъ онъ фривольной цитатой
изъ пѣсенъ Брюанта, которзчо напѣвалъ, дѣлая
видъ, что перебираетъ пальцами струны гитары:
Видимо, что-то доставляло емз^ необыкновенное
3'довлетвореніе; Рената видѣла это по усмѣшкѣ,
не сходившей съ его гз^бъ. Можетъ быть, это было
возбужденіе Анзельма, въ напряженномъ вниманіи
котораго было для нея что-то з^страшающее. Когда
Граз^манъ взглядывалъ на него, онъ одобрительно
кивалъ головой, и каждый взглядъ его свидѣтель-
ствовалъ о добровольномъ нодчиненіи. Ренатз^ это
раздражало; она перестала смотрѣть на Анзельма
и чувствовала себя покинзнгой. Она считала его
болѣе устойчивымъ, гордымъ, болѣе твердымъ въ
•своихъ мнѣніяхъ, ожидала отъ него болѣе скепти­
ческая отношенія къ подобномз^ человѣку; ей хо-
тѣлось слышать отъ него вѣскія возраженія, вмѣ-
сто юношеской симпатіи, съ которой онъ во всемъ
соглашался съ гостемъ.
Когда, проводивъ Граумана, Вандереръ вернз^лся.,
Рената з^же ушла въ спальню. Онъ постгЬдовалъ
за нею, стремительно подошелъ къ ней и хотѣлъ
поцѣловать. Но она сжала гз^бы и серьезно пока­
чала головой. Она сидѣла въ одной сорочкѣ, и
■нѣжная кожа ея шеи и плечъ ярко бѣлѣла при
матовомъ свѣтѣ лампы. С ъ почти женственной
нѣжностыо Анзельмъ обнялъ ее и спросилъ:
—
Вѣдь мы счастливы, Рената, правда?
Она слегка наморщила лобъ и отвернзиіась. Всего
этого она не любила въ немъ. Ему не слѣдовало
быть такимъ мягкимъ, такимъ меланхоличным^
даже и въ такую тихую ночь, пронизаннзчо сереб-
ристымъ сіяніемъ луны. Однако она все-таки при­
слонилась головой къ его плечзт и закрыла глаза.
Ей не хотѣлось думать.
—
75—
4*

Такъ они сидѣли, пока часы не пробили один­
надцать. Вандереръ сталъ на колѣни и начала
снимать ея ботинки.
Анзельмъ, вѣришь ты въ Бога?— неожиданно
спросила она.
Онъ взглянулъ на нее и разсмѣялся.
Что это тебѣ вздз'малось спрашивать объ
этомъ?
Ахъ, я, собственно говоря, никогда серьезно
не дз^мала объ этомъ. У меня въ головѣ такая
путаница. Вѣдь что-нибудь должно же быть тамъ...
выше всякихъ случайностей? Ты какъ думаешь?
Анзельмъ не зналъ, что отвѣтить. Онъ загово­
рилъ о Грауманѣ, желая слышать мнѣніе Ренаты.
Но ей хотѣлось спать.
Черезъ два часа послѣ того, какъ все въ домѣ-
погрз'зилось въ глубокзчо тишину, раздался силь­
ный звонокъ. Это была срочная телеграмма отъ
брата Анзельма: „Будь въ Вѣнѣ раньше воскре­
сенья. Настоятельно необходимо твое присутствіе.
Гвое и мое состояніе поставлены на карту“.
Р
4
X. ената слышала звонокъ сквозь сонъ и опять
крѣпко заснзтла, не спросивъ Анзельма, кто это-
звонилъ.
Анзельмъ всю ночь не спалъ, не закрывалъ даже
глазъ и все думалъ объ одномъ, охваченный та­
кой душевной мукой, что лежать въ постели было
для него нестерпимо. О нъ облокотился на подз^ш-
ку и смотрѣлъ въ окно на блѣдный разсвѣтъ;
мало-по-малу онъ сталъ видѣть въ зеркалѣ отра-
женіе своего лица, блѣдное и далекое. Вдрзтъ
онъ увидѣлъ тамъ еще образъ, и испзтался такъ,
что сердце у него неистово забилось. Рената
проснзміась и кротко спросила, почему онъ не
спитъ. Тогда онъ сказалъ голосомъ, полнымъ
тревоги:
^—
Рената, могла ли бы ты перенести бѣдность?
Если бы ты вдругъ стала бѣдна, какъ Винивакъ,
даже еще бѣднѣе?..
Рената мелодично разсмѣялась и отвѣтила:
-
76—
—
Какой ты смѣшной! Такъ поэтому ты и не
спишь?
—
Нѣтъ, Рената, это серьезно, подумай и отвѣть!
—
Что же я тебѣ скажу? Я не знаю. Я никогда
не была бѣдна.
Она опять разсмѣялась и поцѣловала его.
—
Ты слыхала звонокъ, Рената? Мой братъ те-
леграфируетъ, чтобы я немедленно пріѣзжалъ въ
Вѣну. Наше состояніе поставлено на картз^,
Рената всплеснула руками, хотѣла что-то ска­
зать, но промолчала.
—
Очевидно, онъ спекулировал^ — задумчиво
продолжалъ Анзельмъ.— Ну, Рената, что же ты
скажешь теперь?
Рената молчала. Она чувствовала странную тя­
жесть во всемъ тѣлѣ. Наконецъ, послѣ долгаго
молчанія она спросила:
—
Когда ты уѣзжаешь?
—
Завтра въ восемь часовъ з^тра.
—
А меня возьмешь съ собой?
—
Нѣтъ, Рената, это незлобно. Подумай только...
—
Ты хочешь оставить меня здѣсь одну?
Рената прижалась къ нему съ мольбою во
взглядѣ. Вандереръ долго уговаривалъ ее, стараясь
З’бѣдить, что ей необходимо остаться.
—
Я не хочу здѣсь оставаться,— шептала она.—
Здѣсь такъ з^касно пустынно.
—
Только на три дня, Рената! Можетъ быть,
все это лишь напрасная тревога, тогда мы поѣдемъ
путешествовать. А теперь спи, моя дорогая.
Онъ притянулъ ее въ свои объятія, и она опять
заснула. Ее успокоило то, что онъ такъ твердо
настоялъ на своемъ. То, другое— бѣдность— было
для нея страшнымъ, но пустымъ словомъ, ничего.'
не говорившимъ ея чувствамъ.
Наконецъ, для Анзельма насталъ день; что-то
Зтгрожающее чудилось ему въ утренней зарѣ. О^
если бы никогда не кончалась ночь!
Онъ всталъ, одѣлся и прошелся по берегу озера
въ сопровождены весело лаявшаго Ангелз^са, за-
шелъ на почту отправить телеграмму, и когда
вернзміся домой, Рената все еще спала. Анзельмъ
велѣлъ принести чемоданъ, сталъ укладываться;
—
77—

МО одиночество вдругъ сдѣлалось для него невы
носимымъ, онъ подошелъ къ кровати и поцѢлзуядн
разбз^дилъ Ренату. Она улыбн}міась ем}г, немного
пристыженная, что оиа такъ долго спала, и обвила
руками его шею. Ея беззаботность еще болѣе уси­
лила его грызущую тревогу.
Въ пять часовъ Анзельмъ былъ совсѣмъ готовъ
къ пз'тешествпо. О нъ порз^чилъ Винивакз^ при­
везти къ восьми часамъ на станцію его чемоданъ;
оиъ былъ въ слишкомъ болыномъ иетерпѣніи,
чтобы ѣхать иа пароходѣ.
РЬшено было, что Рената проводитъ его до
Констанца. Былъ теплый осенній день. Они долго
ходили по з^лицамъ города, мало разговаривая,
полные предчувствія грядущихъ событій. Рената
примирилась съ мыслью остаться одной и нахо­
дила наивное утѣшеніе въ томъ, что каждый, день
•будетъ получать письма отъ Анзельма.
Я люблю получать письма,— сказала она.
Анзельма удивляло, какъ много трогательной и
діэіской наивности скрывалось за ея чопорно-ари­
стократической внешностью свгЬтской Д'ЬВЗ'ШКИ.
Н о его пз^гало, что Рената, очевидно, была далека
•отъ пониманія серьезности ихъ положенія.
ГГ
>5‘
- Аервьш вечеръ Рената провела за чтеніемъ и
игрой на роялѣ, а въ одиннадцать часовъ легла
спать. Но слѣдуюіцій день принесъ уже тѣ пустые
часы, которыхъ ничѣмъ нельзя было наполнить—
ни ожиданіемъ, ни работой, ни воспоминаніемъ;
они протекали лѣниво, какъ масло, и уже одной
•своей безсмысленностью портили настроеніе. Вдо­
бавокъ сѣрое, однотонное небо, а съ полз^дня
снѣгъ, крупными хлопьями непрерывно падавшій
до вечера. Озеро жадно поглощало снѣгъ, точно
чья-то голодная пасть; горы побѣлѣли, деревня
исчезла подъ снѣгомъ; только сосновый лѣсъ
мрачно чернѣлъ. Рената ходила взадъ и впередъ
по комнатѣ. „Меня занесло сиѣгомъ“, дзгмала она.
Такъ прошелъ первый день и какъ двѣ капли'
•воды похожій на него второй. Письма не было.
На третью ночь Рената з^же не могла спать; вставъ
съ постели, она испугалась собственнаго отраже*
нія въ зеркалѣ. Утренняя почта не принесла ни­
чего. Рената безпокойно ходила съ лѣстницы на
лѣстницу, изъ комнаты въ комнату, звала собакзѵ
какъ бы ища з^ животнаго защиты и з^тѣшенія.
И Ангелусъ былъ въ высшей степени иредзчіреди-
теленъ, выдѣлывалъ разныя неуклюжія штуки, ста­
раясь развеселить хозяйку, но все было напрасно.
Рената не пила, не ѣла и все смотрѣла въ окно,
выходившее на деревню, ожидая, не увидитъ ли
она синій мундиръ почтальона. Напрасное ожи-
даніе. Она хотѣла телеграфировать, но мысли ея
начали болѣзненно путаться.
Въ четыре часа было уже темно. Вошелъ Ви-
нивакъ и доложилъ, что пришелъ господинъ Грау-
манъ. Рената велѣла просить, ухватившись за гостя,,
какъ за послѣднюю надеждз^.
—
Я слышалъ, что вашъ супругъ уѣхалъ,— про-
говорилъ Грауманъ, снимая перчатки,— и зашелъ
навѣстить васъ.
Рената сѣла напротивъ него и пыталась поддер­
живать свѣтскій разговоръ, но какой-то другой,
чуждый ей голосъ раздавался въ ея душѣ. Она
хотѣла задать Гразпману какой-то вопросъ, ка-
завшійся ей передъ тѣмъ важнымъ; ио чужой го­
лосъ уносилъ все прочь. Вдругъ она насторо­
жилась.
—
Никогда бы я не повѣрилъ, чтобы вы могли
полюбить такого человѣка, какъ Вандереръ,— про-
изнесъ Грауманъ съ притворнымъ сочувствіемъ.
Рената подняла голову и испытующе посмотрѣ-
ла на Граумана. Онъ постарался уклониться отъ
ея взгляда, растянулъ ротъ въ улыбку, причемъ
нижняя губа совершенно исчезла, и продолжалъ,.
немного запинаясь:
—
Я не хочу этимъ сказать что-нибудь противъ.
него. Наоборотъ, я считаю, что у него прекрасный
характеръ. Но, Боже мой, развѣ этого для васъ.
достаточно? Вы сами отлично знаете, что нѣтъ,
но вы слишкомъ горды, чтобы сознаться въ этомъ.
Вы хорошо знаете его. Онъ всегда по слабости
характера будетъ дѣлать то, чего не долженъ

былъ бы дѣлать ни въ какомъ случаѣ. Это ти­
пичный гіродуктъ буржуазная вырожденія: без-
цвѣтный, безжизненный, безвредный, но и безпо-
лезный человѣкъ безъ таланта, безъ способности
наслаждаться, не умѣющій отстоять своего до­
стоинства. Всякій новый путь ставитъ его вту-
пикъ, каждый человѣкъ съ сильной волей пугаетъ
его. Я знаю, что говоря такъ именно теперь, я
отталкиваю васъ.
Рената поднялась и холодно сказала:
—
Не понимаю: что вамъ, собственно, угодно?
—
Не понимаете!—ъоскликнулъ Грауманъ съ
отчаяніемъ, не то искреннимъ, не то комическимъ. —
Поймите же: меня з^жасаетъ мысль, что вы на всю
жизнь прикованы къ таком}' человѣі<зг!
—
Прикована!— съ презрѣніемъ повторила Ре­
ната.— Никто изъ насъ не прикованъ, ни я ни
онъ. Каждый изъ насъ свободенъ. Мы не были
ни въ церкви, ни у нотаріуса.
„Рената!“ какъ будто раздался предостерега­
ющий голосъ. Она упрямо отвернулась и присло­
нилась лбомъ къ холодному окн}у. Она не замѣ-
тила, какъ безмізрно пораженъ былъ ея словами
Петеръ Гра}гманъ. Все его сзчцество до странно­
сти измѣнилось въ одно мгновеніе, какъ 637ГГ0
цѣпи упали съ его членовъ. Омъ всталъ и, зало-
живъ руки за спину, сталъ ходить по комнат!;.
Вдругъ онъ остановился около Ренаты, отечески
взялъ ее за рзгку и проговорилъ:
—
Бѣдное дитя!
Онъ выпустилъ руку и пристальнымъ, жаднымъ
взоромъ смотрѣлъ на молодзчо дѣвз^шкзг.
У Ренаты было такое ощущеніе, какъ 63'дто
она тонетъ. Руки казались налитыми свинцомъ и
въ груди не хватало воздз^ха. Въ блестяіцихъ ка-
рихъ глазахъ своего противника она, какъ при
блескѣ молніи, прочла его мысль: онъ тебя бро-
силъ: ты бзгдешь принадлежать мнѣ. А она въ
своей наивности думала, что ея отвѣтъ пробудитъ
въ любомъ мз^кчинѣ все з^важеніе и восхищеніе,
на какое онъ только способенъ. Предчувствіе че­
го-то ужаснаго и позорнаго вползало ей въ душу.
Начало темнЬть, и она зажгла лампз^. Бол'Ьзнен-
-
80-
пое 43ПІСТВ0 стыда не позволило ей поднять рз'къ,
чтобы зажечь газовзчо люстрз^. Потомъ она опзг-
стила сторы на окнахъ, и шуршаиье ихъ немного
З'спокоило ее. Она посмотрѣла въ садъ, не видно
ли тамъ Винивака, ей хотѣлось позвать его. Но
передъ ея глазами была только синеватая пелена
снѣга. Она старалась представить себѣ, что она
одна, ио мысли ея вертѣлись, какъ въ колесѣ, во-
крз'гъ фигзфы, которая спокойно, какъ каменное
хізваяніе, стояла у зеркала, внимательно слѣдя за
каждымъ ея жестомъ. Спз^стивъ сторы, она рѣши-
лась уйти изъ этой комнаты и взяла лампз^ сто-
явшую на роялѣ. Тогда она скорѣе почувствовала,
чѣмъ услышала, что Граз^манъ ггодходитъ къ ней
сзади. Ее охватилъ з^жасъ, отъ котораго, казалось,
сейчасъ разорвется сердце. Она быстро обернз’-
лась, и свѣтъ лампы з^палъ на лицо Петера Граз’-
мана. Онъ улыбался. Никогда не могла она за­
быть этой улыбки сатира. О нъ протянз^лъ къ ней
РУКУ> и въ ту же минуту она уронила лампз^ на
полъ, не издавъ ни одного звука. Тотчасъ же вся
комната была въ огнѣ.
Хотя она лежала безъ сознанія, но слышала
все, что происходило: слышала крики прибѣжав-
шихъ людей, слышала, какъ выносили ее изъ ком­
наты; слышала даже спокойное объясненіе, кото­
рое Грауманъ давалъ происшедшему слзтчаю. За-
тѣмъ сознаніе совсѣмъ покинуло ее.
Когда она очнулась, зт ея постели сидѣлъ кон-
станцскій докторъ и горничная. Докторъ, веселый
старикъ, усердно хлопоталъ около нея и радо­
вался своему з^спѣхз^.
Первый ея вопросъ былъ
полз'чено ли письмо, и ей отвѣтили утвердительно.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
1.
„Дорогая Рената!
„Событія послѣднихъ дней такъ потрясли меня,
•ij что не хватало силъ написать тебѣ. II теперь
пишу съ трз^домъ, потомзг что долженъ co­
li
—
81—

оощить тебѣ самое худшее. Пріѣхавъ на квартиру
моего брата, я засталъ тамъ страшную суматоху,
растерянный лица, судебнаго слѣдователя, врача!
Мое дурное предчувствіе сбылось. Братъ застрѣ-
лилея ночыо. Не буду описывать тебѣ впечатлѣ-
нія, которое это произвело на меня. Не знаю, что
теперь будетъ. Мы бѣдны. Я бѣденъ, Рената. С ъ
сегодняшняго дня я нищій. Братъ вложилъ свое
и мое состояніе въ одно рискованное предпріятіе,
и теперь все погибло. Не думаю, чтобы послѣ
ликвидаціи у меня осталось больше тысячи гуль-
деновь. Домъ въ Вѣніз, вилла на Боденскомъ
озерѣ— все должно пойти съ молотка.
„Что будетъ теперь? У меня нѣтъ родныхъ,,
н hг ь, собственно, и друзей, я стою одинъ передъ
горькой нуждой. Ты не знаешь, что это значитъ,
1ената! II я не зналъ до сихъ гіоръ,* будущее го­
товить мнѣ то, что молча выносятъ милліоны лю­
дей. Но ты, ты, Рената! Моя единственная, моя
возлюбленная! Хватитъ ли у тебя сшгь переносить
лишенія? Не станешь ли ты раскаиваться? Найдет- j
ся ли въ тебѣ достаточно вѣры въ меня, чтобы
выжидать, пока я опять стану на ноги? Мысли объ
этомъ терзаютъ меня день и ночь. Для меня было
бы гордостью и радостью работать для тебя. Но
поддержишь ли ты меня своей візрой?
„Воть что я намѣренъ теперь дѣлать. Сегодня
же я уѣзжаю въ Мюнхенъ. Тамъ у меня наиболѣе
шансовъ найти работу. Тебѣ тоже придется ѣхать
въ Мюнхенъ, и если тебѣ страшно ѣхать одной,
то я пріѣду за тобой. Напиши мнѣ сейчасъ же
по мюнхенскому адресу. Я знаю, тебѣ тяжело бу
детъ вернуться въ этотъ городъ; но мы пробу-
демъ тамъ самое большее недѣлю, потомъ мнѣ
нужно поѣхать въ Берлинъ. Я тебя спрячз^, и ни­
кто не узнаетъ, гдѣ ты. Твои родители уже уѣхали.
Я не могу дольше жить безъ тебя. Напиши мнѣ,
что ты думаешь, не скрывай отъ меня ни одной
мысли; я издали вижу каждую тѣнь, набѣгающую
на твое дорогое лицо. Никогда я не думалъ, чтобы
страсіь могла до такой степени поработить все
мое существо. Твой Анзельмъ“.
—
82—
„Не понимаю, милый Анзельмъ, зачѣмъ ты тра­
тишь столько словъ. Само собою разумѣется, я
сдѣлаю такъ, какъ ты желаешь. Я иріѣду въ Мюн­
хенъ; если мы пробудемъ тамъ всего нѣсколько
дней, то это ничего не значитъ. Какое намъ дѣло
также до того, что будутъ говорить люди. Ахъ,
Анзельмъ, не приходи въ уныніе отъ твоей бѣдно-
сти! Ты заработаешь денегъ больше, чѣмъ намъ
нужно. Ты вѣдь уменъ и ловокъ. Меня потрясло
самоубийство твоего брата; подобныя вещи всегда
ужасны, когда случаются съ близкими людми; издали
же относишься къ нимъ равнодушно. Мнѣ кажется,
я никогда не была бы способна на это; я слиш­
комъ люблю жизнь. Могу себѣ представить, ка­
ково у тебя на душѣ. Ахъ, иногда меня тоже
страшитъ будущее, но не потому, что мы бѣдны.
Я не могу этого выразить, тѣмъ болѣе на бумагѣ.
Завтра я еще не выѣзжаю, потому что мнѣ надо
уложиться и потому что завтра пятница. Итакъ,
въ субботу съ двухчасовымъ поѣздомъ. М нѣ хо­
чется быть вмѣстѣ съ тобою. Какъ я безпокоилась,
что ты такъ долго не писалъ. Горячо цѣлуетъ
тебя твоя Рената. Ангелз^са я возьму съ собой“.
2.
С ъ легкимъ еердцемъ простилась Рената с.ъ
озеромъ и лѣсомъ, съ виллой и горами. Какъ
единственное воспоминаніе о недавно пережитомъ,
лежалъ з^ ея ногъ Ангелусъ и дремалъ подъ стукъ
колесъ, по временамъ пытливо взглядывая на нее
своими умными карими глазами. С ъ каждымъ по-
іворотомъ колесъ въ душѣ Ренаты возрасталъ
страхъ передъ роднымъ городомъ. К акъ могла она
рѣшиться ѣхать туда, гдѣ за каждымъ ея шагомъ
будутъ слѣдить косые, враждебные взгляды, ста­
раясь проникнуть въ каждый уголокъ прошедша-
го. Она думала, что честное, искреннее слово дол­
жно уничтожить всякую тайную и явную враждеб­
ность. Она надѣялась снова вернуть тѣ симпатіи,
которыя считала утраченными только потому,
І что ея друзья не понимали руководившихъ ею
j чувствъ.

\
Въ семь часовъ вечера поѣздъ загрохоталъ
подъ сводами центральнаTM вокзала. Анзельмъ
встрѣтилъ ее и усадилъ въ карету, отбиваясь
отъ бурныхъ привѣтствійАнгелуса. Сидя въ извоз­
чичьей каретѣ съ дребезжащими окнами, Рената
впервые ощутила неопредѣленный ужасъ предъ
перемѣной обстоятельствъ, которую понимала
подъ словомъ бѣдностъ. Она .посмотрѣла на Ан­
зельма; блѣдный и разстроенный, онъ съ болѣзнен-
нымъ вниманіемъ всматривался въ лицо Ренаты.
■лыя отъ снѣга улицы были ярко освѣщены
электрическими фонарями. Оба сидѣли молча на
узкомъ сидѣньѣ. Ихъ влекли другъ къ другу
одного любовь, другую боязнь одиночества, а те­
перь они не знали, о чемъ говорить.
Въ квартирѣ Анзельма они нашли накрытий
для ужина столъ.
—
Я условился съ хозяйкой, что оставляю за
собой двѣ комнаты,— сказалъ Вандереръ.— Она
купила у меня мебель остальныхъ комнатъ и бу­
детъ сдавать ихъ внаймы.
Онъ сѣлъ на диванъ около Ренаты, горячо
обнялъ ее и положилъ ея голову на свое плечо.
- ерезъ нисколько времени она со страхомъ по­
чувствовала, что тѣло его содрогается, и услышала,
что онъ плачетъ. Пораженная ужасомъ, она не сме­
ла пошевелиться, не рѣшалась взглянуть на него.
Никогда она не видѣла, чтобы мужчина плакалъ.
о вскорѣ она преодолела свое смущеніе и стала
съ нѣжнымъ участіемъ гладить его лицо. Но, пока
не заснула, она все не переставала съ тоскою ду­
мать: „а все-таки онъ не должеиъ былъ плакать".
‘а слышала, какъ онъ долго ходилъ по комна-
тамъ и^не могла спать. Хотя кругомъ все было
тихо, ей казалось, что въ уши ей вливается волна
какихъ-то подземныхъ звуковъ. Это было дыха-
ше города, кипѣніе его крови, глухіе звуки, испу­
скаемые имъ во снѣ. Иначе, какъ будто озабочен­
нее выглядѣло здѣсь ночное небо, скорѣе бѣжа іи
облака, и въ свистѣ вѣтра было что-то жалобное.
Рената была рада, что лежитъ въ теплой постели.
Она представляла себѣ, что идетъ по открытому
занесенному снѣгоиъ полю къ какому-то дому,’
I
который еще очень далеко отъ нея. Съ этой мыслью
І
она заснула и пе слыхала, какъ Анзельмъ со свѣ-
чей въ рукѣ подошелъ къ ея постели и присталь­
но разглядывал!» ее, какъ будто стараясь прочесть
будущее на ея спокойномъ лицѣ.
На другой день за завтракомъ Рената весело
спросила:
—
Сколько же у насъ денегъ, Анзельмъ?
—
Лучше не спрашивай. Но голодать мы не
«будемъ, Рената.
Рената засмѣялась, по слово „голодать“, произ­
несенное имъ какимъ-то особеннымъ тономъ, звз*-
чало для нея непривычно. Анзельмъ ушелъ въ го­
родъ. Возвратясь онъ мрачно сообщилъ, что встрѣ-
тилъ въ городѣ нѣсколькихъ знакомыхъ, и всѣ
уже знаютъ, что Рената Фуксъ снова здѣсь.
—
Это нѣчто совершенно загадочное,— сказалъ
онъ.— Мы какъ будто попали въ какое-то гнѣздо
шпіоновъ.
Послѣ обѣда Рената ушла въ городъ, а онъ усѣлсн
что-то писать и писалъ не отрываясь нѣсколько ча­
совъ. Только когда стемнѣло, Рената возвратилась
домой. Она вошла къ нему не раздѣваясь, и Ан­
зельмъ замѣтилъ, что на ней новая, опушенная
мѣхомъ зимняя кофточка.
—
Ну, какъ я тебѣ нравлюсь?— -торжествующе
воскликнула она, съ блестящими глазами.— Мнѣ
необходимо было купить себѣ зимнюю кофточк}\
—
Сколько она стоитъ?— со стѣснеинымъ серд-
демъ спросилъ Анзельмъ.
—
О, баснословно дешево, всего восемьдесятъ
марокъ! Это я к)чшла по случаю.
—
Развѣ у тебя еще были деньги, Рената?
—
Послѣднія. Правда, хорошенькая кофточка и
идетъ мнѣ?
Она радовалась какъ дитя. Онъ не рѣшился ни
однимъ словомъ унреішзпъ ее и только молча кив-
нулъ головой. Рената тотчасъ же поняла его мыс­
ли. Она ничего больше не сказала и смотрѣла
на него безпомощнымъ взглядомъ. „Вѣдь мы бѣд-
ны“, подумала она и сдвинула брови, какъ бы
стараясь проникнуться значеніемъ этихъ словъ.
Она склонилась къ Анзельму, задумчиво проводя
—
85—

рукой по его волосамъ, и заглянула въ лежавшую
передъ нимъ рукопись. Заглавіе ея было: „Объ
альбуминатахъ или бѣлковыхъ веіцествахъ“.
—
Что ты дѣлаешь, Анзельмъ?
—
Работаю.
—
Ты много за это получишь?
—
Не знаю, дорогая.
—
Больше ста марокъ?
—
Едва четвертую часть, Рената. Тѣмъ, что я
заработаю, можно было бы заплатить только за
рукава твоей кофточки.
Рената сняла кофточку и сѣла молча въ уголъ.
„Зачѣмъ онъ сказалъ это?“ съ горечью думала она.
Вскорѣ Анзельмъ собрался уходить, говоря, что
у него назначено свиданіе съ журналистомъ Сти­
ве. Встревоженный молчаніемъ Ренаты, оиъ близ­
ко подошелъ къ ней. Она пыталась взглянуть на
него и не могла. Вдругъ въ гіорывѣ охватившей
его чувственности Вандереръ спросилъ ползчпутя^
полусерьезно:
—
Была ли ты вѣрна мнѣ, Рената, пока я былъ'
въ Вѣнѣ?
Рената вздрогнула, какъ будто ее хотѣли уда­
рить. У нея было такое ощуіценіе, точно въ ярко
освѣщенной комнатѣ кто-то вдрз^гъ потушилъ всѣ
огни.
Какъ можешь ты спрашивать?— прошептала
она, встала и хотѣла уйти въ другую комнату. Но
Вандереръ схватилъ ее съ грубою страстью, и она
почти упала въ его объятія. Ш ляпа его свалилась
на полъ,и онъцѣловалъ ея лицо съ такой жадностью,
съ какою голодный набрасывается на пищу. Рената
не отвѣчала на его поцгЬлуи. Она сжала гз^бы, и
ей казалось, что она сама видитъ, какъ съ ка­
ждой секз'ндой все болѣе и болѣе блѣднѣетъ. „ Онъ
взялъ меня, какъ будто я его вещь“,
думала ,
она.
гѴ^н ѣ гъ пересталъ идти. Торжественно и тихо
выглядѣли улицы, по которымъ шагалъ Вандереръ
съ довольствомъ сытаго человѣка. О нъ набралъ
горсть снѣгу и приложилъ къ пылавшимъ вис-
—
86—
камъ. Въ кафе, куда онъ зашелъ, его поджидалъ
Стиве. Клубы табачнаго дыма заволакивали все,
какъ туманомъ. Нѣсколько молодыхъ художни-
ковъ играли въ карты; Стиве сидѣлъ въ углу,,
окутанный дымомъ своей сигары. С ъ робкой вѣж-
ливостыо и со своей покорной улыбкой протя-
нулъ онъ Вандереру сухіе пальцы, которые тотъ
осторожно пожалъ, какъ бы боясь сломаті/ЯС^__
Стиве заговорилъ о дурномъ воздухѣ въ кафе,
о перемѣнѣ погоды, но вскорѣ замолкъ и погру­
зился въ новыя облака дыма. Вандереръ подалъ
ему свою рукопись*, Стиве об'Ьщалъ поместить
статью въ одномъ попз^лярномъ журналѣ, гдѣ
имѣлъ знакомства. Онъ взялъ рукопись и не­
брежно спросилъ Вандерера, играетъ ли онъ въ
пикетъ.
Они стали играть, и Стиве началъ проигрывать.
Чѣмъ дальше, тгЬмъ больше онъ проигрывалъ, иер-
вничалъ, дрожащими пальцами тасовалъ карты, по
временамъ безпричинно улыбался, отчего лицо его
становилось необыкновенно печальнымъ. Наконецъ,
Вандереръ извинился, говоря, что уже поздно и
Л онъ долженъ уйти. Стиве взялъ доску, сосчиталъ
проигрышъ, потомъ вытащилъ изъ кармана неболь­
шой изорванный кошелекъ и сталъ рыться въ его
отдѣленіяхъ, гдѣ звенѣло нисколько никелевыхъ
монетъ. О нъ задумчиво посмотрѣлъ въ свой ста-
канъ, пошупалъ карманъ на груди, затѣмъ изви­
нился, говоря, что онъ забылъ деньги дома. Ван­
дереръ успокоилъ его и спросилъ, не можетъ ли
онъ служить ему. Стиве просилъ завтра напо­
мнить ему про долгъ, иначе онъ легко можетъ за­
быть.
Они вышли вмѣстѣ на з^лицу.
—
Такъ вы рѣшили зарабатывать хлѣбъ лите­
ратурой?— спросилъ Стиве, пряча руки въ карма­
ны своего лѣтняго пальто.— Бумаги для этого до­
статочно,— иронически прибавилъ онъ.
—
Развѣ вашъ опытъ въ этомъ отношеніи далъ
неблагопріятные результаты? — спросилъ Ванде­
реръ.
—
Неблагопріятные результаты! Это мнѣ испор­
тило всю жизнь! Имѣть талантъ— хорошая вещь,
—
87-

все равно, что имѣть красивое лицо; но зарабатьь
вать хлѣбъ своимъ талантомъ— это несчастіе. Ни-|
чего нѣтъ ужаснѣе, какъ быть принужденнымъ
каждое утро садиться и фабриковать талантливы я!
статьи. Да, я испыталъ это на своемъ горькомъ
опытѣ и отъ всей души могу вамъ отсовѣтовать
эту дѣятельность.
—
Вы смотрите, быть можетъ, слишкомъ мрачно —
смущенно замѣтилъ Вандереръ.
—
Я просто подвожу балансъ, какъ купецъ.
Несомнѣнно: что можетъ быть лучше, какъ съ
восторгомъ молодости отдаваться жизни и отра­
жать ее въ своихъ произведеніяхъ! Но когда это
оораіцается въ ремесло, то влеченіе исчезаетъ.
Вамъ уже не хочется излагать] свои задушевныя
мысли въ какомъ-нибудь фельетон!» о вербномъ
воскресеньѣ или о ро;к*дественской ночи. И вы
прибѣгаете къ банальнымъ фразамъ, къ которымъ
сами чувствуете отвращеніе. Еще отвратительнѣе
дѣлается у васъ на дуигЬ, когда приходятъ ваши
добрые знакомые и начинаютъ хвалить „чудесную
картинку настроенія“.
Сначала васъ удивляетъ,
какъ легко люди поддаются обману; потомъ вамъ
становится ясно, что люди или въ высшей степени
равнодушны къ вашимъ писаніямъ, или они лгутъ.
Тогда вы и сами дѣлаетесь равнодушны и лживы.
И не забывайте, что вербное воскресенье и
рождественскій вечеръ возвращаются снова, не­
умолимо возвращаются
каждый годъ. II съ
каждымъ годомъ вы опускаетесь все ниже. Въ
театрѣ вы сидите безучастный и скептическій, по-|
тому что вамъ знакома вся подноготная закулис-^
наго міра. Ни одинъ актеръ не можетъ васъ за­
хватить своей игрой, потому что вы знаете пер­
ваго любовника, этого интригана, притворяюща­
я с я такимъ пламеннымъ, знаете глупаго резонера,
пошляка-благородная отца; знаете жесты ге­
роини и наивный тонъ ingenue такъ же хорошо, /
какъ содержимое вашего платянаго шкафа. II какъ
бы скверно ни играли, какія бы плохія пьесы ни
ставили, вы должны все хвалить, хотя бы зады­
хались отъ негодованія, потому что главный ре­
дакторъ въ связи съ такой-то, или директоръ при-
-
88—
нялъ пьесу ея друга, или теноръ состоитъ жени-
хомъ такой-то, отецъ которой поддержц?аетъ
деньгами издателя газеты. Незнакомыхъ и нелю-
бимыхъ ваше перо можетъ расцарапать какъ
Заодно, и иные при этомъ истекаютъ 'кровыо. О,
какъ все это мнѣ знакомо! О патріотизмѣ и дру-
гихъ прекрасныхъ вещахъ нечего и говорить. Вы
приходите въ засѣданіе и должны хвалить крича­
щую баранью голову на ораторской трибунѣ,
должны хвалить всѣхъ идіотовъ, распинающихся
изъ-за Гекубы. Вы должны хвалить всякаго ком­
мерции совѣтника, и маленькая чиновника, празд­
нующая юбилей, и вѣрнаго слугу, и пріютъ для
пнвалидовъ, и хоровое общество, и т. д. и т. д.
За все это вамъ платятъ какъ дровосѣку. Но что­
бы добиться и этого плачевная результата, нужно
пройти черезъ цѣлую сѣть интригъ, злобы, сует-
ности, жестокости, произвола и глупости. Сначала
3' васъ цѣпенѣетъ душа, а потомъ кажется, что
||у васъ совсѣмъ иѣтъ души. Вы дѣлаетесь тупо­
умны; равнодушно смотрите, какъ шарлатаны про­
бираются вверхъ, а честные люди остаются вниз}7,
корпятъ за работой по десяти пфениговъ за строч­
ку, а по вечерамъ играютъ, какъ я, въ засаленныя
карты. Весь міръ представляется вамъ большимъ
бумажнымъ складомъ, а небо чернымъ отъ типо­
графской краски. Каждое утро вы находите на
своемъ письменномъ столѣ ту же кучу ['газетъ,
наполненныхъ тысячами ничтожныхъ вещей, ко­
торыя поглощаются всѣми филистерами съ тѣмъ
же жаднымъ равнодушіемъ, какъ и въ предыду­
щее утро. Вамъ трудно понять, что и дальше все
должно быть то же: однообразное вдохновеніе ни-
чѣмъ, восхваленіе и безумныя рекламы. О, сна­
чала, и у меня были свои идеалы, вѣроятно,
былъ и талантъ. Теперь все кончено. Телѣ-
га завязла въ грязи. И ужъ никто не можетъ мнѣ
помочь. Ничто уже не имЬетъ теперь для меня
цѣнности: ни искусство, ни поэзія, ни любовь, ни
дружба. Ко всему я чувствую одно отвращеніе.
Стиве замолчалъ. Вандереръ не зналъ, что ему
gотвѣтить. На улицахъ не было ни души, хотя бы-
Іл о только двѣнадцать часовъ, которые въ этотъ
■І
-
89-

моментъ отбивали часы на башняхъ всѣхъ церквей,
вблизи и вдали, глухими и звонкими, то торже­
ственно - медленными, то поспѣшно - легкомыслен­
ными ударами. С ъ той стороны парка доносился
нестройный хоръ пьяиыхъ мастеровыхъ, да лай
одинокихъ собакъ.
Да, вотъ онъ, этотъ городъ, въ которомъ
человѣкъ можетъ погибнуть, и никто объ этомъ
не узнаетъ,— сказалъ съ горечыо Стиве.
Да, да,— со вздохомъ подтвердилъ Вандереръг
не находившій словъ утѣшенія. Его молчаніе могло
казаться иѣжнымъ и участливымъ, но въ глубин'к
души эти признанія были для него немного тя­
гостны. Тотъ, кто не былъ раненъ, не можетъ.
чувствовать чужихъ ранъ. Душа ближняго, извиваю­
щаяся въ судорогахъ, какъ она далека намъ! Сти­
ве дружески пожалъ Вандереру руку и исчезъ въ
гемнотѣ. Онъ думалъ, что его признанія сблизили,
его съ Вандереромъ, хотя онъ и зналъ, что только
У беззаботныхъ людей бываютъ истинные друзья.
Вандереръ осторожно отперъ дверь своей квар­
тиры, зажегъ свѣчу и на цыпочкакъ подошелъ къ
кровати Ренаты. О нъ наклонился и осторожно,
едва прикасаясь, поцѣловалъ ея лобъ. О нъ не за-
мѣтилъ, что она только притворялась спящей.
4.
огда Рената была одна, къ ней пришла квар­
тирная хозяйка, фрау Корвинусъ, молодая женщи­
на съ угодливою улыбкой на хорошенькомъ, но
почему-то напоминавшемъ кокотку лицѣ. У нея
была плавная походка и вкрадчивая манера гово­
рить, тотчасъ же возбудившая въ Ренатѣ недовѣ-
РІе къ ней. Она начала преувеличенно расхвали­
вать Вандерера, и недовѣріе Ренаты возросло. Она
разсказала о его прежнемъ образѣ жизни, хотя
Рената вовсе не просила ее объ этомъ. Съ улыб­
кой созналась она, что многія его письма не были
тайной для нея, потому что онъ трогательно до-
вѣрчивъ. Затѣмъ услужливая дама разсказала объ
одной дѣвушкѣ, которая провела здѣсь ночь дня
за два до его отъѣзда.
—
Дня за два?--пробормотала Рената, з^ кото­
рой явилось такое ощз^щеніе, какъ бз^дто воздз^хъ
вокругъ нея сталъ необыкновенно рѣдокъ.
—
Можетъ быть, и за три или за четыре, хоро- j
шенько не помню. Но, надѣюсь, вы не придаете 1
этому значенія? Иначе я лз^чше замолчу. Видите
ли, я давно уже перестала серьезно смотрѣть на
продѣлки мужчинъ. Это была очень хорошенькая
дѣвушка, я какъ сейчасъ вижу ее передъ собою.
Когда я принесла завтракъ, она спряталась за
портьерз^. Господинъ Вандереръ засмѣялся и вы-
велъ ее къ столз^; я видѣла, что з^ нея заплакан­
ные глаза; онъ называлъ ее Эльвиной, дразнилъ
и смѣялся.
И фрау Корвинз'съ безъ устали болтала о томъ,
что не надо довѣрять ни одному мужчинѣ, надо
держать ухо востро и не выпускать изъ рукъ узды.
Рената думала только объ имени, которое только
что слышала; она видѣла это имя написаннымъ на
потолкѣ, на абажурѣ лампы, на темномъ окнѣ.
Въ коридорѣ послышался раздражительный го­
лосъ:— Клотильда!
Фрау Корвинусъ встала и проговорила, коми­
чески подмигивая:
—
Это мой супругъ.
Расположившиеся у двери А нгелусъ злобно за-
ворчалъ, когда хозяйка уходила. О нъ былъ уди-
вительнымъ знатокомъ людей.
Рената легла спать, потз^шила огонь, и опять
шесть буквъ огненными знаками затанцовали пе­
редъ ея глазами. Тѣм ъ не менѣе Ренатз^ радовала
мысль, что завтра утромъ она выйдетъ на свѣжій
морозный воздухъ и надѣнетъ новую кофточку,
опушенную мѣхомъ. Когда вернулся Вандереръ и
подошелъ къ ея кровати, она притворилась спя­
щей. Анзельмъ! Самое имя показалось ей чз^жимъ.
Она знала, что онъ стоитъ здѣсь и улыбаясь смо­
тритъ на нее. Сейчасъ онъ поцѣлуетъ ее, и отъ
его дыханія на нее пахнетъ запахомъ сигары... Онъ
З'легся, потушилъ свѣчу, и снова все стало тихо;
только вѣтеръ свисталъ въ сухихъ вѣтвяхъ.
На слѣдующее утро господинъ Корвинусъ про­
силъ з^ Вандерера „аудіенціи", въ которой выра-
—
91-

зилъ ему свои затрудненія по поводу того, подъ
какимъ именемъ прописать Ренату.
Возвратившись въ комнату, гдѣ съ тревогой
ждала его Рената, онъ разсказалъ ей, зачѣмъ вы-
зывалъ его господинъКорвинусъ.Потомъ Анзельмъ
подошелъ къ Ренатѣ, взялъ ее за руку и серьезно
сказалъ:
—
Дорогая, любимая, пора намъ, наконецъ, по­
говорить откровенно. Вѣрь, въ нашихъ душахъ
все останется, какъ и было, но снаружи намъ не
слѣдуетъ пренебрегать законами общества. И
послѣ свадьбы я все также буду носить тебя на
рукахъ, отстранять отъ тебя малѣйшую заботз^.
Намъ даже нѣтъ надобности идти къ пастору. Я
хочу только, чтобы мы смѣло могли смотрѣть въ
глаза обществу... Но что же съ тобой, Рената? Я
право, не понимаю тебя.
Рената встала. Смотря въ стѣну, мимо него, она
твердо отвѣтила:— Нѣтъ!
Кто знаетъ, быть можетъ, вчера еще слова его
нашли бы откликъ въ ея душѣ, и она, отказав­
шись отъ своихъ прежнихъ мечтаній, дала бы свое
согласіе.
Удивленный ея суровымъ отказомъ, Вандереръ
еще настойчивѣе сталъ ее упрашивать. Быть мо­
жетъ, благодаря ея сопротивленію, этотъ шагъ
вдругъ представился ему важнѣе всего остального,
и онъ приводилъ доводы, на которые раньше не
рѣшился бы изъ чувства деликатности. Рената
просила времени на размышленіе. Она затомилась
потокомъ его словъ. Онъ сѣлъ возлѣ нея, растро­
ганный ея блѣдностыо, и сталъ ей разсказывать,
какъ неутомимо онъ будетъ работать, чтобы раз-
богатѣть; говорилъ, что обрушившееся на него не­
счастье послужить лишь для того, чтобы закалить
его и развернз'ть его силы и дарованія.
Рената опустила голову и старалась вѣрить ему.
Когда Анзельмъ спросилъ, любитъ ли она его
еще, она со вздохомъ прижалась къ его плечу и
отвѣтила:—Да.
И стараясь увѣрнть въ этомъ самое себя, она
въ приливѣ откровенности разсказала ему о томъ,
что произошло между нею и Грауманомъ на вил-
-
92-
лѣ. Она говорила такимъ тономъ, какъ будто
извинялась за Граумана. Когда она кончила, А н­
зельмъ долго ходилъ молча по комнатѣ. Разсказъ,
повидимому, произвелъ на него сильное впечатлѣ-
ніе, по крайней мѣрѣ, въ первзчо минуту. Но
такъ какъ все обошлось хорошо, то онъ задумался,
какія чувства выразить по этому гіоводз', и пере-
мѣнилъ мрачно-задумчивое выраженіе своего лица
на гнѣвное. Рената робко наблюдала за нимъ и,
когда онъ проходилъ мимо, съ мольбою взяла его
за руку. Онъ не выдержалъ роли, улыбнулся и по-
цѣловалъ ее. Но этого Рената не ожидала. Когда
онъ приблизилъ къ ней свое лицо, она заглянула
ему въ глаза и увидѣла въ нихъ образъ Эльвины.
Вандереръ, всегда чувствовавшій малѣйшую пере-
мѣнз' въ ея настроеніи, подумалъ, не слѣдуетъли
ему сказать ей что-нибудь ободряющее, но ничего
не приходило ему въ голову. И онъ сказалъ, что
редакторъ той газеты, гдѣ 3' него есть знакомства,
и приходилъ вмѣстѣ со Стиве повидаться съ нимъ
и принялъ его очеркъ. Рената выразила мало
Зтчастія къ этому сообщенію, и онъ пожалѣлъ, за-
чѣмъ солгалъ.
5.
Вск о рѣ городъ началъ удручающе дѣйствовать
на Ренату. Въ ней появилась какая-то болѣзнен-
ная чувствительность къ сз^етЬ и ифіу, которыхъ
раньше она не замѣчала. Пристальные взгляды
мужчинъ оскорбляли ее; когда кто-нибудь долго
шелъ позади нея, она испытывала іцемящій дз'шзг
страхъ, ускоряла шаги и приходила домой, едва
переводя дыханіе, блѣдная отъ волненія. Особен­
но удрз'чающее впечатлѣніе произвелъ на нее
одинъ случай, не выходившій у нея изъ головы.
Однажды въ сумеркахъ она шла одна мимо
дворцоваго парка. Была оттепель и на площади
было грязно. Приподнявъ платье, она осторожно
переходила черезъ площадь, больше смотря себѣ
подъ ноги, чѣмъ на проѣзжающіе экипажи. Вдругъ
по направленію отъ воротъ Побѣды показалась
элегантная коляска и, такъ какъ нѣсколько экипа­
жей, направлявшихся мимо дворца, загородили
—
93-

путь, то кучеръ придержалъ лошадей. Рената ма­
шинально взглянула въ лицо кучеру и вздрогнула»
IВъ коляскѣ сидѣлъ герцогъ. Онъ смотрѣлъ на
!Ренату, какъ бы подготовленный къ этой встрѣчѣ,
и ни одинъ мускулъ не дрогнулъ въ его лицѣ.
Ужаснѣе всего былъ для Ренаты взглядъ безгра­
ничная презрѣнія, который онъ устремилъ на нее.
Эта сцена продолжалась едва нѣсколько секундъ.
Рената стояла не двигаясь и растерянно смотрѣла
вслѣдъ коляскѣ. Вдругъ чья-то сильная рука от­
дернула ее назадъ, такъ что она пошатнулась, и
въ эту минуту другая коляска проѣхала передъ
самыми ея глазами. Испуганно оглянувшись, она
увидала мз^жчину, лицо котораго показалось ей
знакомымъ. Это былъ Гудштикеръ, все еще крѣпко
державшій ее подъ руку и гіроводившій ее за-
тѣмъ на тротуаръ. Сначала она не узнала его, а
онъ сейчасъ же припомнилъ ее; у него была
замечательная память на лица, какъ онъ тотчасъ
же сообщилъ ей. Рената подала ему рзгку, бы­
стро и смущенно поблагодарила и поспѣши-
ла уйти. Рука ея все еще болѣла, такъ сильно
онъ ее схватилъ. Она быстро шла, опустивъ
глаза, до тѣхъ поръ, пока не стемнѣло; ей каза­
лось, что ее преслѣдуютъ любопытные взоры про-
хожихъ, бывшихъ свидетелями сцены съ Гудшти-
керомъ.
Популярный очеркъ Вандерера былъ съ вѣжли-
вой запиской возвращенъ назадъ. Рената не знала
объ этомъ. Въ то же время онъ получилъ извѣ-
стіе, что имѣніе на Боденскомъ озерѣ продано и
что вырученныхъ денегъ едва хватило на покры-
тіе долговъ. Это было болыыимъ разочарованіемъ
для Анзельма, надѣявшагося получить хоть сколь-
ко-нибудь денегъ. Онъ скрылъ это отъ Ренаты и
даже намѣренно обманывалъ ее относительно сво­
его положенія; это было неблагоразумно, и вско-
рѣ онъ былъ за это наказанъ. Когда нѣсколько
дней спустя Рената случайно нашла одно изъ пи-
семъ, имѣвшихъ отношеніе къ продажѣ имѣнія,
она была охвачена опасеніями, отъ которыхъ зг
нея закружилась голова. Сз^хія, дѣловыя фразы
имѣли въ ея глазахъ что-то неизгладимое и гроз-
—
94-
ное своими послѣдствіями, и ей казалось, что те­
перь ей многое понятно. Долго думала она надъ
тѣмъ, почему Анзельмъ въ такихъ важныхъ об­
стоятельствахъ не сказалъ ей правды. Но и въ
этотъ разъ, какъ всегда, она не рѣшилась загово­
рить съ нимъ объ этомъ, когда онъ вернулся до­
мой. Онъ замѣтилъ, что что-то случилось, потому
что оиа казалась разсѣянной, даже смущенной.
Только послѣ долгихъ разспросовъ сказала она
ему, что съ нею. Сознаніе того, что онъ многое
З'таивалъ отъ нея, дѣлало его неувѣреннымъ. О нъ
потратилъ много словъ, чтобы объяснить свое по­
ведете желаніемъ не причинять ей безполезнаго
огорченія. Онъ говорилъ, что все это ничего не
значитъ при его молодости и способностяхъ, что
• онъ радъ испытать свои силы; то, что удавалось
другимъ, удастся и емз^. Устало слушала Рената
его объясненія, недовѣрчиво относясь къ его на-
деждамъ^Ей больше бы импонировало, если бы
онъ отнёсся равнодушно къ ея сомнѣніямъ. Въ
заключеніе онъ обнялъ ее и сталъ цѣловать, какъ
бы говоря этимъ: теперь опять все по-прежнемзг.
Она покорно переносила его поцѣлуи и съ огор-
ченіемъ думала: „Онъ ие знаетъ меня".
Онъ непринужденно заявилъ ей, что имъ бо­
яться нечего, что 3' него есть достаточно вспо-
могательныхъ источниковъ. Онъ даже взялъ на-
прокатъ рояль, чтобы у нея было меньше вре­
мени предаваться мрачнымъ думамъ; завтра его
привезз'тъ. Рената улыбиз'лась и посмотрѣла на
него повеселѣвшими глазами. Ангелз^съ радостно
замахалъ хвостомъ, какъ 63'дто лурное настроеніе
Ренаты удрз'чало и его. Собака питала необыкно-
веннзчо привязанность къ Ренатѣ.
На самомъ же дѣлѣ 3' Вандерера не было ровно
никакихъ „источниковъ“. Его страстьи стремленіе
избавить Ренатз' отъ заботъ заставляли его счи­
тать дѣйствительными вещи, которыхъ онъ только
желалъ. Быть можетъ, онъ дз^малъ, что ему помо-
I гз'тъ дрз'зья, Богъ знаетъ, что онъ воображалъ.
Его живое воображеніе заставляло его и въ тем-
нотѣ видѣть скрывшееся уже солнце. Такъ обма­
нывалъ онъ и себя и Ренатз^.
—
95—

Привезенный на другой день рояль не заслу­
жить одобренія Ренаты:— Старая шарманка, — по­
шутила она и въ доказательство пробарабанила
на немъ уличный мотивъ. Действительно, звуки
были тусклы и фальшивы. Съ грустью вспомнила
она превосходный рояль въ родительскодіъ домѣ-
и больше почти не подходила къ инструменту.
•
Вандереръ часто приносилъ какіе-нибудь пустя­
ки въ подарокъ Ренатѣ. Эта истерическая склон­
ность дѣлать подарки была въ немъ чѣмъ-то но-
вымъ. Большею частью это были ничтожныя вещи—
какой-нибудь платочекъ, изящная почтовая бумага,
которая была ей ни на что не нужна, или лаком­
ства. Ренату мучили эти подарки, требовавшіе
благодарности, которой она не чувствовала.
Вечера Анзельмъ проводилъ обыкновенно въ
кафе, въ компаніи Герца, Уибелейзена и Ксилан-
дера, съ которыми очень подружился. Онъ чув­
ствовалъ себя хорошо въ атмосферѣ кажущейся сво­
боды, непринужденности, порою легкомысленная,
порою меланхолическая остроумія. Въ этой об­
становок, среди неудачниковъ, трунившихъ надъ
своими былыми надеждами, онъ забывалъ свои
заботы, чувствовалъ себя независимымъ и даже
сильнымъ. Онъ познакомился съ Гудштикеромъ,
былъ очарованъ его обращеніемъ и въ востор-
женныхъ выраженіяхъ описывалъ Ренатѣ это зна­
комство. Такимъ образомъ онъ все болѣе и бо-
лѣе втягивался въ водоворотъ бульварной жизни,
изъ котораго почти нѣтъ возврата къ усидчивому,
систематическому труду. Чтобы пополнить свои рес-
сурсы, онъ началъ понемногу продавать наиболѣе
цѣнныя вещи. Наряду съ этимъ,— его съ каждымъ
днемъ возраставшая любовь къ Ренатѣ, не дава­
ла ему покоя, потому что онъ не чувствовалъ
съ ея стороны отвѣтной страсти. Когда имъ слу­
чалось пробыть нѣсколько часовъ вмѣстѣ, какія-
то таинственныя причины приводили Ренату въ
дурное настроеніе. Она сама не могла себѣ дать [
въ этомъ отчета. Иногда ее раздражала самоувѣ-
/ ренность его сужденій, иногда его удрученный
видъ, всегда указывавшій, что онъ что-то скрыва­
етъ отъ нея; привычки, которыя вызывали ея на-
90-
смѣшку. Вмѣсто того, чтобы не обращать на это і
вниманія, онъ блѣднѣлъ, печально смотрѣлъ на
нее и чувствовалъ себя оскорбленнымъ.
6.
ѴГГ
у І\и з н ь супруговъ Корвинусъ напоминала тра-
ги-комическій фарсъ. Часто по ночамъ Рената слы­
шала ихъ ссоры, въ которыхъ фрау Клотильда
обыкновенно одерживала верхъ. Она въ совер-
шенствѣ обладала искусствомъ выводить изъ себя
людей. Словесное сраженіе кончалось обыкновенно
дракой, послѣ чего фрау Клотильда истерически
рыдала и грозила позвать полицію. Но скоро все
затихало, и черезъ нѣсколько часовъ можно было
видѣть у окна нѣжно цѣлующихся супруговъ.
Встрѣчаясь съ Ренатой, господинъ Корвинусъ не­
обыкновенно почтительно кланялся ей, и его баг­
рово-красное лицо дѣлалось торжественно-олаго-
говѣйнымъ. Потомъ онъ останавливался и смотрѣлъ
ей вслѣдъ глазами опытная торговца, оцѣнивающа-
го товаръ. Однажды Рената замѣтила этотъ взглядъ
и дрожь ужаса гіробѣжала по ней. Этотъ господинъ
былъ замѣшанъ въ не совсѣмъ чистыя дѣла, какъ
узнала Рената изъ откровенныхъ разсказовъ фрау
Клотильды, не скрывавшей отъ нея ни своихъ лю­
бовныхъ приключеній, ни супружескихъ конфлик-
товъ. Фрау Клотильда была не чужда сантимен­
тальности и любила бульварные романы, которыми
она снабжала и Ренату. Но разъ она принесла ей
новый романъ Гудштикера „Конецъ Вероники“.
Вероника, дѣвушка изъ порядочной семьи, теряетъ
своего перваго избранника, хватается за руку вто­
рого, потомъ, полная усталости и стыда, беретъ
третьяго, въконцѣ-концовъсъ отвращеніемъ отдает­
ся всѣмъ. Романъ былъ написанъ немного растя-(
інуто, но гіроизводилъ впечатлѣніе, и тѣнь Веро­
ники преслѣдовала Ренату. Ей очень хотѣлось по­
говорить объ этой книгѣ съ самимъ Гудштике-
ромъ, хотя она и не знала, зачѣмъ ей это нужно.
Фрау Корвинусъ находила исторію Вероники без­
вкусною.
—
Это такой длинный романъ, и въ немъ нѣтъ
—
97—
5

поэзіи,— говорила она,— нізтъ увлекательной за­
вязки, а я люблю все романтическое, такъ какъ
у меня самой романтическая натура.
Рената охотно прекратила бы знакомство съ
этой женщиной, но не рѣшалась: она боялась спле-
тенъ. Казалось, она все могла бы теперь легче
вынести, чѣмъ враждебныя лица и косые взгляды.
И она принуждала себя быть любезной и преду­
предительной даже болѣе, чѣмъ это было необхо­
димо.
Выходя на улицу, она закрывала лицо густымъ
вуалемъ, какъ будто могла такимъ образомъ за­
щититься отъ грязныхъ сплетенъ. Оиа любила гзг-
лять въ сумеркахъ, и часто доходила до улицы
Принца-Регента. Тамъ жили Терке, и ее инстинктив­
но влекло туда, въ особенности когда Вандереръ
разсказалъ ей, что встрѣтилъ баронесс}', и она при­
гласила его на чашку чая. Рената съ горечью со­
знавала, что мотивомъ этого приглашенія было лю­
бопытство, но все-таки уговаривала Вандерера при­
нять приглашеніе. Ей казалось, что она гдѣ-то да­
леко видитъ ворота того міра, къ которому когда-
то принадлежала и изъ котораго бѣжала. Она
гордо старалась прогнать эти мысли, но онѣ снова
возвращались. Раньше она видѣла эти ворота въ
глубинѣ, во мракѣ, и была къ нимъ равнодушна.
Теперь Вандереръ пошелъ къ Терке; не откры­
валась ли этимъ дорога къ нимъ? Ея сердце сму­
щало не только то, что переживала она сама, но еще
въ большей степени судьба другихъ людей, въ ко­
торой ей чудилось что-то пророческое. Она вспо­
мнила, какъ недавно встрѣтила Эльвину съ однимъ
молодымъ человѣкомъ, по фамиліи Давилемъ, ко­
тораго она немного знала. Дѣвушка, весело улы­
баясь, подошла къ ней, свѣжая, красивая, влюблен­
ная. Рената холодно посмотрѣла на нее, отверну­
лась и пошла далѣе. Она не видѣла слезъ, напол-
нившихъ глаза Эльвины, не видѣла, что молодая
дѣвушка продолжала стоять, пока Рената не скры­
лась изъ вида. Рената, собственно, не чувствовала
къ ней вражды и сама не знала, какъ это вышло.
То, что Анзельмъ цѣловалъ эти улыбавшіяся ей
теперь губы, было для нея почти безразлично. Ею-
—
98—
руководило какъ бы чувство самосохраненія. Она
сознавала, что въ душѣ Эльвина ей ближе, го­
раздо ближе, чѣмъ она сама этого желала, и во
что бы то ни стало хотѣла избѣгнуть фактиче­
скаго сближенія съ нею. Рената безсознательно
чувствовала, что для одинокаго несчастливца еще
есть надежда, для человѣка же, смѣшавшагося съ
толпой товарищей по несчастно— все кончено. \
Въ то время какъ она шла, поглощенная своими
мыслями, она увидѣла Гудштикера. Онъ уже издали
поклонился ей, и она привѣтливо отвѣтила на его
поклонъ. О нъ остановился и заговорилъ съ нею,
пристально глядя на нее, такъ пристально, что
Рената покраснѣла.
Я читала вашу послѣднюю книгу,— сказала
она съ почти благодарнымъ взглядомъ.
Онъ пожалъ плечами, какъ бы придавая мало
значенія тому, читаютъ ли его книги или нѣтъ.
Она очень интересна,— застѣнчиво прибавила
Рената.
Гудштикеръ опять пристально посмотрѣлъ на
нее и сказалъ:
Эта исторія типична. Впрочемъ, конецъ ском-
канъ и, быть можетъ, преждевременъ. Мнѣ не слѣ-
довало говорить послѣдняго слова. Я получаю
каждый день письма отъ женщинъ, которыя же­
лаютъ знать, какую мысль хотѣлъ я провести.
Это очень скучно. Моя книга вовсе не для жен­
щинъ, а для мужчинъ. Если женщина начинаетъ
задумываться о подобныхъ вещахъ, значитъ, дЬла
іея плохи. Женщина похожа на музыкальный ин­
струментъ: сама по себ'Ь она ничто. Есть, конечно,
популярные инструменты— шарманки, аристоны и
проч.,
на которыхъ можетъ играть каждый. Но
для инструмента, шгЬющаго индивидуальность, не-
обходимъ искусный виртуозъ. Женскій вопросъ—
безсмыслица. Его задаютъ, но на него нѣтъ отвѣта.
Помолчавъ немного, чтобы дать своей спутницѣ
проникнуться глубиной его мыслей, Гудштикеръ
продолжалъ:
—
Только что у Терке былъ разговоръ именно
на эту тему.
—
Вы были у Терке?
—
99—
б*
і

—
Да, и встрѣтилъ тамъ господина Вандерера.
Скромный, симпатичный молодой человѣкъ. Между
прочимъ онъ любитъ хвастаться вами.
—
Мною?
—
Ну, чего же вы испугались? У него это вы­
ходитъ очень безобидно. О иъ вѣдь довольно мол-
чаливъ. Я не люблю болтуновъ.
—
Скажите, господинъ Гудштикеръ...
—
Что вамъ сказать, фрейлейнъ?
—
Мнѣ бы очень хотѣлось прочесть ваши дру-
гія книги, скажите мнѣ ихъ заглавія.
—
Если вы интересуетесь, я пришлю вамъ ихъ.
Пожалуйста, не благодарите; я сдѣлалъ бы это не
для всякаго. Можетъ быть, вы напишете мнѣ по­
томъ нѣсколько строкъ о томъ впечатлѣніи, какое
онѣ на васъ произведз^тъ.
—
Съ удовольствіемъ.
—
А теперь до свиданья, дорогая фрейлейнъ!
—
До свиданья, господинъ Гудштикеръ.
Онъ свернулъ къ университету, а Рената быстро
пошла домой, гдѣ ее съ нетерпѣніемъ ожидалъ
Анзельмъ.
7.
- А ^нзельмъ подробно разсказалъ ей о своемъ по-
сѣщеніи Терке. Тамъ былъ Гудштикеръ и нисколь­
ко прикосновенныхъ къ литературѣ дамъ. Разго­
воръ зашелъ о современной женщинѣ, и онъ, Ан­
зельмъ, сказалъ, что женщинъ можно сравнить съ
музыкальными инструментами; нѣкоторыя, какъ,
нагіримѣръ, шарманки, играютъ сами собой, боль­
шинство же требуетъ умѣлаго человѣка, который
бы на нихъ игралъ. По этому поводу съ нимъ го­
рячо спорили.
Рената была изумлена. Она улыбнулась, но этой
улыбкой хотѣла только скрыть поднявшееся въ
ней презрѣніе къ Анзельму. Зачѣмъ ему понадо­
билась эта ложь? Вѣдь это не онъ, а Гудштикеръ
сравнивалъ женщинъ съ музыкальными инстру­
ментами. Когда Анзельмъ хотѣлъ поцѣловать
ее, она отстранилась, говоря, что у нея болитъ
голова.
—
Знаешь, Рената,— сказалъ онъ,— намъ непре-
—
100 —
мѣнно надо уѣхать отсюда. Ты страшно измени­
лась съ нѣкотораго времени.
—
Полно, на какія деньги ты собираешься
ѣхать?— съ досадой возразила Рената.
—
Ужъ я добуду,— мрачно отвѣтилъ онъ.— Это
необходимо. М нѣ кажется, что гдѣ-нибудь въ дру­
гомъ мѣстѣ я снова нашелъ бы тебя, но только
не здѣсь. Вѣдь ты тоже стремишься уѣхать, правда?
Рената молчала.
На слѣдующій день Гудштикеръ прислалъ книги.
Анзельма цѣлый день не было дома; онъ пришелъ
только вечеромъ, разстроенный, и тотчасъ же опять
ушелъ; черезъ часъ возвратился и былъ разсѣянъ,
модчаливъ и раздражителенъ. Рената была такъ
поглощена чтеніемъ, что едва замечала его. Ве­
роятно, онъ проигрался въ карты, подумала она,
ио упорно не спрашивала его ни о чемъ. Она чи­
тала до поздней ночи и засыпая все еще слы­
шала, какъ Анзельмъ безпокойно ходилъ взадъ и
впередъ по сосѣдней комнатѣ. Когда она просну­
лась утромъ, онъ уже ушелъ.
Послѣ обѣда Рената вышла прогуляться. Солнце
заходило; воздухъ, земля, небо, всѣ предметы но­
сили грязновато-лиловый оттѣнокъ.
Обогнувъ за уголъ возле королевскаго театра,
она увидѣла шагахъ въ десяти отъ себя графиню
Терке и Адель. У нея такъ сжалось сердце, что она
едва могла двигаться далыие. Она видѣла каждую
складку, каждую черту, каждую мысль на ихъ ли-
цахъ, которыя равнодушно отвернулись отъ нея,
обративъ все свое вниманіе на часовыхъ у портала.
Опечаленная возвращалась Рената домой; Ан­
зельмъ сидѣлъ у окна и смотрѣлъ на улицу. Онъ
не шевельнулся, пока Рената зажигала лампу. Толь­
ко когда она въ нерѣшительности остановилась
посрединѣ комнаты, онъ подошелъ къ ней.
—
Ахъ, у меня такъ тяжело на душе, Анзельмъ,—
сказала она и протянула ему руку.
Онъ не спросилъ о причине и, какъ умелъ, уте-
шалъ ее. Было уже поздно, но никто изъ нихъ
не думалъ объ ужине. Рената устало легла на ку­
шетку, Анзельмъ селъ возле нея, прижимая къ
губамъ ея руку.Потомъ она подошла къ роялю и
—
101 —

стала наигрывать. Ей захотѣлось переложить на
музыку одну мысль, веецѣло завладѣвшую ею.
Поглощенная своими собственными чувствами она
не замѣтила, что Анзельмъ былъ еще болѣе згдру-
ченъ и разстроенъ, чѣмъ вчера.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
1.
„Многоуважаемый господинъ Гудштикеръ, я не
согласна съ тѣмъ, что вы написали въ вашемъ
послгЬднемъ письмѣ. Н о оно заставило меня заду­
маться. Я не хочз' быть смѣшною и философствовать.
Но жизнь вѣдь не рынокъ, гдѣ вамъ предлагаютъ
именно то, что вы хотите имѣть. Вы сами себѣ
противорѣчите, говоря, что человѣку только ка­
жется, 63'дто онъ имѣетъ свободную волю. Не
смѣйтесь пожалз'йста надо мной, я, право, ничего
въ этомъ не понимаю. Вы спрашиваете, несчастна
ли я. На это я не умѣю отвѣтить. Я каждый день
вижу многихъ, которые должны быть несчастнѣе
меня, вижу женщинъ, у которыхъ на лицѣ напи­
сано то же, что удручаетъ и меня. Меня поразило,
что почти вс'Ь женщины въ вашихъ романахъ стре­
мятся осуществить въ жизни прекрасное и вели­
кое, а въ концѣ-концовъ становятся пошлыми и
вульгарными, потому что вмѣсто прекраснаго и
великаго встрѣчаютъ пошлость и прозу обыден­
ной жизни. Ахъ, я пишу совсѣмъ не то, что 43'в-
ствую. Мои фразы выходятъ такими, какъ будто
я хочу импонировать, но этого вовсе нѣтъ. Я ду­
маю, въ жизни самое важное это— знать самого
себя и не з'дивляться, куда бы ни завелъ человѣка
его темпераментъ. Со всѣхъ сторонъ меня обстз^-
паютъ все новые и новые вопросы, но у меня нѣтъ
критерія для ихъ разрѣшенія, и я только напрасно
мучаю себя. Напишите мнѣ поскорѣе опять. Я
такъ люблю ваши письма; въ нихъ всегда бываетъ
что-нибудь новое. Только я съ трудомъ разбираю
вашъ почеркъ, онъ такой мелкій. Надѣюсь, мой
достаточно разборчивъ. Желаю вамъ всего лз^ч-
шаго. Рената Фуксъ“.
—
102 —
„Многоуважаемая и дорогая фрейлейнъ, обыкно­
венно я избѣгаю переписки, но вы заставили меня
измѣнить своей привычкѣ. Ваши письма я могу пере­
читывать по нѣскольку разъ, потому что они но-
сятъ ароматъ свѣжести и простоты. Не думайте,
что это лесть; въ этомъ отношеніи съ вами надо
быть очень осторожнымъ, потому что вы очень
чутки. Когда я о васъ думаю— а это бываетъ ча­
сто,— внутренній голосъ говоритъ мнѣ: ты про-
шелъ мимо. Да, я какъ глупецъ прошелъ мимо
сокровища. С ъ этимъ не можетъ примириться даже
мой фатализмъ. Боже мой, какъ я живу! Что за
і] грязное ремесло литература! Какъ наивенъ тотъ,
кто, въ погонѣ за славой, отдаетъ ей всѣ силы и
способности. Слава состоитъ въ томъ, что нѣсколь-
ко наивныхъ простаковъ восхищаются вами, что
нѣсколько истеричныхъ женщинъ притворяются
влюбленными въ васъ, что васъ считаютъ обязан-
нымъ читать на благотворительныхъ вечерахъ; что
I
знакомые просятъ у васъ вашихъ книгъ, которыхъ
они не въ состояніи купить, и что нѣкоторые ослы
считаютъ себя въ правѣ требовать, чтобы вы ихъ
поучали. Мнѣ теперь сорокъ лѣтъ; друзей у меня
нѣтъ, и я пересталъ искать ихъ. Посылаю вамъ
маленькое стихотвореніе „Тѣнь“, вылившееся изъ
скуднаго источника моей лирики. Изъ него вы узна­
ете о настроеніи моихъ ночей. Я зналъ многихъ
женщинъ и многихъ любилъ, но отъ этой любви у
меня не осталось ничего. Много лѣтъ тому назадъ
я покидалъ свою родину, прекрасныя, тихія рав­
нины Франконіи, съ блестящими надеждами. Моя
душа была полна неисчерпанныхъ мечтаній, жизнь
представлялась мнѣ пестрымъ платьемъ, которое
j стоитъ только надѣть, чтобы понравиться и себѣ
и другимъ. Съ тѣхъ поръ я пережилъ не мало
мрачныхъ лѣтъ. Иногда мнгЬ кажется страннымъ,
что я спокойно наблюдаю окружающее, въ то
время какъ невидимыя силы толкаютъ меня, камень
среди другихъ камней, съ горы въ пропасть...
Однако довольно, куда я занесся! Боюсь, что мои
изліянія мало заинтересуютъ васъ, но, можетъ быть,
і они побудятъ васъ заплатить откровенностью за
I откровенность. То, что вы пишете, не болѣе какъ
—
ЮЗ—

молчаніе о самомъ важномъ. Вы скрытная натура.
Но, можетъ быть, то, что трудно довѣрить бумагѣ,
вы разсказали бы мнѣ при свиданіи. Я въ своемъ
родѣ прирожденный духовникъ. Ііерѣдко я вну­
шаю совершенно безразличнымъ для меня людямъ,
при самыхъ неблагопріятныхъ обстоятельствахъ,
желаніе разсказать мнѣ исторію своей жизни. Вы
.
же возбудили во мнѣ почти мз^чительное з^частіе
къ себѣ. Полный ожиданія Стефанъ Гз^дштикеръ.“
2.
„Милый дрз'гъ Стиве, такъ какъ ты находишься
въ болѣе близкихъ отношеніяхъ съ Вандереромъ,
то наши просили поручить тебѣ потребовать 3'
него объясненія по поводз' слз^чая, о которомъ веѣ
теперь говорятъ. Дѣло въ томъ, что Вандереръ
показалъ графинѣ Терке подложное письмо, въ
которомъ было сказано, что черезъ годъ онъ дол­
женъ полз'чить обратно часть своего состоянія.
Находясь въ стѣсненныхъ обстоятельствахъ, онъ
просилъ графиню дать емзг взаймы значительною
сумму; но осторожная графиня обратилась непо­
средственно къ мнимомз' авторз^ письма, одному
вѣнскому адвокатз'. Исторія была подстроена глз^по
и мальчишески легкомысленно, но графиня была
возмз'щена и отказала ему отъ дома и, несмотря
на сопротивленіе баронессы, разсказала объ этомъ
на своемъ журфиксѣ. Это очень скверно для мо­
лодого человѣка и можетъ испортить емз' всю бу-
дущность. Графиня послѣ раскаялась и просила
молчать всѣхъ, кто зналъ объ этомъ. Но было
ужъ поздно: языки заработали. Кромѣ того, Ван­
дереръ нажилъ себѣ много враговъ своей глз^пѣй-
шей любовной исторіей. Вопросъ въ томъ, какъ
отнестись намъ къ этомз' слз^чаю. Все зависитъ отъ
того, что скажетъ тебѣ Вандереръ. Поразмысли
объ этомъ хорошенько и осторожно пристз'пи къ
дѣлз7-. Твой старый дрз'гъ Рихардъ Уибелейзенъ“.
Это письмо очень огорчило Стиве, съ одной
стороны, потому что онъ симпатизировалъ Ван­
дереру, съ дрзтой, потому что отъ него требовали,
чтобы онъ дѣйствовалъ.
—
104 —
*
sI
ГК*
V
N
_
>
* ...
,
•*.
,
*
**
Дѣло обсз'ждалось въ кафе, какъ трудный пар­
ламентски! вопросъ. Герцъ со свойственнымъ ему
пафосомъ утверждалъ, что не стоитъ гибнуть изъг
за женщины.
Зюссенгз'тъ былъ возмз^щенъ.
—
Изъ-за женщины — нѣтъ! Изъ-за Ренаты
Фуксъ— да! Она самая лучшая, самая чистая и бла­
городная изъ всѣхъ. Я вообще не понимаю этихъ
совѣщаиій. По-моему, мы должны просто пойти
къ нему и сказать: ты хорошо сдѣлалъ!
Зюссенгутъ посмотрѣлъ на озадаченныя лица
присз'тствовавшихъ и продолжалъ:
—
Человѣкъ страдаетъ, носитъ въ себѣ адъ,
отъ раскаянія лишается сна; приходитъ къ вамъ
блѣдный и заниженный, молитъ о спасеніи. Не
долгъ ли всякаго пойти спасти его? Допустимъ,
онъ поступилъ нечестно— это одна сторона; но
есть и другая: онъ не дорожилъ собою, онъ по-
жертвовалъ собою. Развѣ м'Ьщанская мораль не
вывертывается наизнанку, какъ старый плащъ? И
что такое вина? Развѣ кто-нибз^дь изъ насъ мо­
жетъ поручиться, что его натура и его темпера-
ментъ никогда не толкнутъ его на что-нибудь по­
добное? А Вандереру, который принесъ себя въ
жертву, унизился ради Ренаты Фуксъ, мы должны
что-то прощать? Я счелъ бы себя негодяемъ, если
бы такъ думалъ.
Общество сидѣло въ неловкомъ молчаніи. Н и­
кто не находилъ возраженій.
Съ Вандереромъ произошла перемѣна, которая
не могла ускользнуть даже отъ постороннихъ.
Движенія его сдѣлались неувѣренны; заискиваю­
щая зміыбка появлялась на его губахъ даже безъ
всякаго повода. Когда кто-нибзщь называлъ его
по имени, онъ вздрагивалъ и съ преувеличеннымъ
вниманіемъ слушалъ собесѣдника, а когда никто
не смотрѣлъ на него, былъ печаленъ и молчаливъ.
По улицамъ онъ ходилъ преувеличенно дѣловой
походкой, видъ имѣлъ болѣзненно-скучающаго че-
ловѣка; онъ опуталъ себя цѣлой сѣтыо безцѣльной
лжи, которая казалась ему самому безуміемъ. Много
и охотно говорилъ онъ о Ренатѣ, какъ будто от-
блескъ ея превосходства долженъ былъ-пасть и
—
105 —

на него, и подозрительно искалъ въ рѣчахъ ка­
ждаго какихъ-то намековъ. Такимъ видѣли его
знакомые. Онъ говорилъ, что ненавидитъ людей,
но, оставаясь одинъ, впадалъ въ меланхолію, чув­
ствовалъ себя отверженнымъ и ему начинало ка­
заться, что всѣ его избѣгаютъ, какъ зачумленнаго.
То вдругъ онъ сдѣлался откровеннымъ и начи-
налъ разсказывать о мученіяхъ своей страсти, и
если возбуждалъ состраданіе, сердился на себя за
свою слабость.
3.
енатѣ пришлось • заложить часть своихъ ве­
щей, чтобы уплатить супругамъ Корвинусъ за
пансіонъ. При этомъ она случайно узнала, что
Вандереръ давно уже заложилъ все, что у него
было цѣннаго. Потомъ она замѣтила, что его
библіотека начала таять. Сначала исчезли болѣе
дешевыя книги, потомъ стали исчезать дорогія.
При этомъ она съ ужасомъ замѣчала, что имъ
все болѣе и болѣе овладѣвала низменная страсть
въ картежной игрѣ.
Рѣдко случалось ей выходить изъ дома. Ея по­
купки были скудны, и ихъ можно было сдѣлать
въ ближайшей улицгЬ. Если ей случалось уходить
изъ дома на нисколько часовъ, то возвращаясь она
никогда не чувствовала того удовлетворенія, ка­
кое испытываетъ при этомъ большинство людей.
Она почти не замѣчала, что постепенно насту­
пала весна, что голыя деревья англійскаго парка
покрылись зелеными почками, что съ Альпъ по-
вѣяло мягкимъ, теплымъ воздухомъ. Она часто
оставалась одна, но у нея исчезла охота къ чте-
нію; она могла сидѣть неподвижно, ничего не дѣ-
лая, и была рада, когда въ комнату свѣтило солнце.
Она смотрѣла на проходящихъ по улицѣ людей,
разсматривала весенніе туалеты дамъ. Но когда
приходилъ Вандереръ, тихимъ голосомъ желалъ
ей добраго дня, медленно поднималъ глаза, какъ
бы для того, чтобы взглянуть на Ренату, но сей­
часъ же переводилъ ихъ на другіе предметы, ее
охватывала невыразимая тоска, и у нея не было
словъ, чтобы отвѣтить ему. Иногда Анзельмъ бы-
.\
,
—
106 —
валъ разговорчивъ, иногда молчаливъ. О нъ гово­
рилъ какъ пьяный, разсказывалъ о новыхъ зна-
комствахъ, открывающихся должностяхъ, которыя
онъ имѣлъ въ виду занять, о какомъ-то дядюшкѣ
въ Англіи, и обо всемъ онъ говорилъ теперь съ
пафосомъ. Она знала, что онъ лжеть, но изъ гор­
дости не опровергала его. Нѣсколько разъ онъ
говорилъ ей:
—
Сегодня я былъ у Терке, тамъ говорили и о
тебѣ, Рената, въ очень симпатичномъ примиритель-
номъ тонѣ.
Но Рената знала отъ Гудштикера, что Іерке
уѣхали въ Тироль, и поэтому слова его были для
нея загадочны, наводили ужасъ. Наружность его
также измѣнилась, одежда была небрежна, дер­
жался онъ сгорбившись. Рената все съ большимъ
и большимъ страхомъ ожидала ночи, когда Ан­
зельмъ осыпалъ ее дикими, неистовыми ласками,
на которыя у нея не было отвѣта. Она не жало­
валась, не смѣялась, не плакала; она только уди­
влялась себѣ и своей судьбѣ.
Одинъ разъ Рената зашла въ магазинъ, гдѣ
раньше покупала себѣ туалеты. Ее встрѣтили тамъ
съ прежней почтительностью, и это доставило ей
облегченіе. Она ласково заговорила съ бѣлокурой
продавщицей, показывавшей ей матеріи. Ей понра­
вилась дорогая шелковая матерія, и она сказала
хозяину, что завтра пришлетъ за нею. Предупреди­
тельный хозяинъ съ вѣжливымъ поклономъ предло-
жилъ ей прислать матерію къ ней на домъ, и когда
Рената отказалась, онъ сдѣлалъ огорченное лицо.
Этотъ незначительный случай развеселилъ ее.
Ей во что бы то ни стало захотѣлось пріобрѣсти
матерію, и она не переставала думать, какимъ
образомъ сдѣлать это. Дома она застала Анзельма
и весело начала болтать съ нимъ, чего уже давно
не случалось, разсказала между прочимъ и про
матерію.
—
Я куплю тебѣ эту матерію и закажу изъ нея
платье,— сказалъ Вандереръ съ волненіемъ, отъ
котораго у него дрожали руки.
Тонъ, голосъ, страстное обѣщаніе тотчасъ же
отрезвили Ренату.
-
107 -

—
Чѣмъ же ты за нее заплатишь?— холодно
спросила она.— Вчера увезли даже рояль, потому
что тебѣ нечѣмъ платить.
—
Я продамъ Ангелуса.
—
Это очень странно, вѣдь ты подарилъ собаку
мнѣ.
Анзельмъ, стоявшій у окна, прижался лбомъ къ •
стеклу.
—
Это правда, — покорно прошепталъ онъ.—
I огда я не знаю, что дѣлать. Не относись ко мнѣ
недовѣрчиво, Рената, не смотри на меня такъ! Ты
меня съ ума сведешь!
Рената иронически засмѣялась и сама испугалась
этого смѣха.
Она встала и зажгла лампу.
—
Велѣть подавать ужинать, Рената?— робко и
покорно спросилъ Анзельмъ.
—
Я не хочу ѣсть.
—
Рената!
—
Я не могу ѣсть. Что ты хочешь отъ меня?
Зачѣмъ кричишь?
—
Неужели все напрасно? Развѣ ты не видишь,
какъ я тебя люблю, только для тебя и живу, только
о тебѣ и думаю? Я сдѣлался твоимъ рабомъ. Но
нѣтъ, нѣтъ— ты не понимаешь меня!
—
Да. Я перестала тебя понимать.
—
Въ эту ночь ты будешь опять такъ же же­
стока, какт» и вчера, Рената?
—
Да.
—
Да? Скажи: нѣтъ! Ты не знаешь, что гово­
ришь. Рената, я задушу тебя, ты, моя единственная!
Онъ схватилъ ее въ объятія и сжалъ точно въ
желѣзныхъ тискахъ. Она изступлеино забилась въ
его объятіяхъ и, собравъ всѣ силы, отшвырнз^ла
его въ уголъ, гдѣ онъ остановился съ странной
улыбкой.
Молча стояли они другъ передъ другомъ. Ре­
ната была блѣдна какъ смерть. Наконецъ, она
сказала:
—
Это подло. Я никогда этого отъ тебя не
ожидала.
Анзельмъ засмѣялся .конвульсивно и безнадежно.
Онъ надѣлъ пальто и шляпу и сказалъ:— Я захожу.
—
103 —
Рената молчала. Онъ поспѣшно снялъ пальто,
какъ будто забылъ что-то, и сталъ ходить взадъ
и впередъ. Стемиѣло. Вандереръ началъ говорить
длинныя рѣчи, въ которыхъ пытался анализиро­
вать свое состояніе съ психологической стороны.
Въ заключеиіе онъ униженно и рабски сталъ про­
сить прошенія, сознаваясь въ своей винѣ; снова
давалъ обѣіцанія. Рената встала, охваченная не-
выразимымъ отвращеніемъ, подошла къ зеркалу и
стала разсматрнвать себя. Но при тускломъ свѣтѣ
лампы оиа не могла отчетливо разглядѣть свои
черты.
Анзельмъ замолкъ и съ жгучей болыо д}'малъ
о своей навсегда потерянной гордости. Его полный
ненависти взглядъ былъ устремленъ на Ренатз7, и
все на свѣтѣ казалось для него неважнымъ въ
сравненіи съ этимъ з^скользавшимъ отъ него сз^-
ществомъ. Онъ вспомнилъ о письмахъ 1з^дштн-
кера, и въ немъ появилась зтвѣренность, что этотъ
человѣкъ отнялъ зт него Ренатз'.
Никогда не по­
кидавшее его чувство вины развило въ немъ по­
дозрительность, присз^шую мелочнымъ характе­
рами Емз' все казалось, что за нимъ подсматри-
ваютъ, клевещутъ на него; казалось, что всѣ его
покинули, изменили ему. Не было такой низости,
которую онъ не совершилъ бы, лишь бы сохра­
нить любовь Ренаты. Часто онъ проповѣдовалъ
самому себѣ о гордости и отреченіи, но едва онъ
былъ около нея, какъ, потерявъ голову, шелъ отъ
З^ниженія къ зтниженію. Г ^сть онъ потеряетъ всѣхъ
друзей, вс'Ь надежды, только оы Рената осталась!
4.
П о зд н о иочыо Анзельмъ вернулся изъ кафе,
гдѣ игралъ въ карты. Рената была въ постели;
она не спала, но не отвѣтила на его привѣтствіе.
Лампа была въ дрзтой комнатѣ, и въ полумракѣ
свѣтились ея блестящіе, влажные глаза. Анзельмъ
взялъ сіулъ, сѣлъ около ея кровати и взялъ ее
за руі<зг. Она попросила его принести лампу.
—
Развѣ ты боишься меня?— съ робкой з^лыб-
кой спросилъ Анзельмъ.
—
109 -

Дѣйствительно, она боялась его; ей казалось, какъ
будто у ея постели сидитъ какой-то сѣрый при-
зракъ. Она завернулась въ одѣяло до самаго горла,
и лицо ея было полно ожиданія и недовѣрія. Онъ
попытался быть нѣжнымъ, но она его оттолкнула.
Онъ не въ состояніи былъ болѣе владѣть собою,
стащшгь Ренату съ постели, грозилъ убить ее и
тутъ же молилъ о состраданіи. Вдругъ Ангелусъ
выскочилъ изъ своего угла и съ оскаленными зу­
бами подбѣжалъ къ Анзельму* тогда только онъ
опомнился и выпустилъ Ренату. Она неподвижно
лежала на коврѣ, а собака визжа ходила вокругъ
нея, лизала ея блѣдныя щеки, обнаженную грудь,
голыя ноги. Она не шевелилась. Анзельмъ стоялъ
у окна, дрожа всѣмъ тѣломъ. Ему казалось, что
чья-то ледяная рука сжимаетъ ему горло. Онъ не
рѣшался оглянуться; тишина въ комнатѣ казалась
ему тишиной послѣ убійства. Мысленно онъ при-
зывалъ своихъ пріятелей въ свидѣтели того, что
онъ не хотѣлъ ничего дзфного. Зюссенгутъ
являлся въ роли апостола всепрощенія. Стиве, ско-
рѣе }'мный, чѣмъ отзывчивый, говорилъ, что па-
дающіе не должны любить; они увлекаютъ съ со­
бою все, за что хватаются въ своемъ паденіи. Ахъ,
какой бы жертвы не принесъ онъ, только бы Ре­
ната его простила! Онъ написалъ пальцемъ на
запотѣвшемъ стеклѣ: „Мое сердце разбито“. По­
томъ онъ оглянулся, и у него закружилась голова
при видѣ обнаженной Ренаты. О нъ подошелъ ближе,
что-то бормоча, но Ангелусъ сердито заворчалъ
на него. Анзельмъ прогналъ его и наклонился,
чтобы поднять Ренату; но она такъ вздрогнула,
что онъ испугался.
—
Я долженъ уйти?— кротко спросилъ онъ.
Рената кивнула головой; послышалось какъ бы
заглушенное рыданіе. Онъ вышелъ, затворилъ
дверь, зажегъ въ другой комнатѣ лампу, сѣлъ за
письменный столъ и написалъ крупными буквами:
„Мемуары Анзельма Вандерера, постигнутаго не-
счастіемъ, отчаявшагося въ любви, преступнаго
изъ-за любви, прибѣгнувшаго къ насилію изъ сла­
бости, хвастливаго изъ страха, обманувшагося въ
Ренатѣ Фуксъ“. Подъ этими строками онъ нари-
-
110 —
совалъ рожу съ большимъ носомъ и другую съ
маленышмъ и нисколько разъ написалъ „я, я •
Когда онъ опять вошелъ въ спальню, Рената
была въ постели, а около кровати лежалъ А нге­
лусъ. Повидимому, она спала. Анзельмъ надѣлъ
пальто, потушилъ свѣчи и пошелъ бродить по ти­
химъ, точно вымершимъ улицамъ. Н а одной изъ
улицъ ему встрѣтился Гудштикеръ, возвращав-
шійся съ какого-то вечера. Пальто его было раз-
стегнз^то и на груди сверкала бѣлизной крахмальная
сорочка. О нъ остановился, поздоровался съ Ван­
дереромъ и началъ бранить званыѳ вечера, говоря,
что привычка быть вѣжливымъ дѣлаетъ человѣка
трусомъ. Онъ зналъ о томъ, что произошло съ
Вандереромъ, отъ него самого, а также, въ тен-
денціозной окраскѣ, отъ графини, и невольно
усвоилъ по отношенію къ нему нѣсколько покро­
вительственный тонъ.
—
Почему вы въ такой поздній часъ не дома?
спросилъ онъ.— Больны любовыо?— И онъ задум­
чиво иокачалъ головой.— Хотите слышать отъ меня
одну истину? Человѣкъ только самъ относится къ j
своей влюбленности серьезно; для другихъ она |
смѣшна. Для васъ есть только одинъ выходъ: уедине- и
ніе и трз^дъ, трудъ... Знаете, когда дѣло коснется
того, чтобы опорочить упавшаго, то всѣ люди дѣла-
ются братьями и сестрами.
—
Это правда.
—
Итакъ, держите голову выше и— доброй ночи!
Гудштикеръ ушелъ, крѣпко пожавъ ему руку.
Но эта ночь не была доброю для Анзельма. Уста­
лый, равнодушный ко всему, со смутной жаждой
мести кому-то, онъ послѣдовалъ за позвавшей его
уличной женщиной, у которой и провелъ ночь.
5.
ената догадалась объ этомъ. Когда онъ на слѣ-
дующій день около полудня вошелъ въ комнату,
она почувствовала это въ воздухѣ, если бы даже
не взглянула на его измятое, мрачное, раскаиваю­
щееся лицо. У нея не оставалось сомнѣнія въ томъ,
что годы до знакомства съ нею онъ провелъ съ
—
111 —

публичными женщинами. Эту мысль Рената од­
нажды выразила въ письмѣ къ Гудштикеру, не на­
зывая личностей. Онъ отвѣтилъ ей: cosi fan tutti*).
Солнце ярко свѣтило, когда Рената вышла изъ
дома. Полной грудью вдыхала она весенній воз­
духъ. Передъ нею разстилался подернутый золо­
тистою дымкой ландшафтъ парка. Рената раскрыла
бѣлый кружевной зонтикъ, граціозно приподняла
платье и медленно пустилась въ пз^ть. Трое вели-
ковозрастныхъ гимназистовъ остановились и, вы-
таращивъ глаза, смотрѣли на нее съ кисловатой
З'лыбкой на бѣлыхъ какъ мѣлъ лицахъ. Пожилой
господинъ съ огромнымъ зонтикомъ обернулся и
тоже долго смотрѣлъ на нее. Изящество и спо­
койное благородство всего ея существа какъ-то
особенно оттѣнялись декораціей радостнаго весен-
няго дня. Ея стройная, тонкая и нервная фигура, въ
плотно охватывавшемъ ее черномъ платьѣ, красиво
выдѣлялась среди пестрой будничной толпы про-
хожихъ. Бѣлая перчатка, приподнимавшая платье,
казалась издали гигантской жемчужиной; нижняя
юбка была отдѣлана блестящей вышивкой, а на
простенькой шляпѣ былъ зеленый бантъ изъ лентъ.
Всего въ нѣсколькихъ шагахъ отсюда жила
Елена Брозамъ, и Рената пошла къ ней, ощущая
смзпгнзпо потребность поговорить съ женщиной.
Поднявшись на первую лѣстницзг, она останови­
лась. Въ ея воспоминаніи съ поразительной жи­
востью воскресли впечатлѣнія того дня, когда она
въ послѣдній разъ была здѣсь.
Елена была дома. Своей кошачьей походкой она
вышла навстрѣчу гостьѣ и казалась смз^щенной.
Голосъ ея звз^чалъ неестественно звонко, какъ
будто она хотѣла казаться болѣе обрадованной,
чѣмъ была на самомъ дѣлѣ.
—
Васъ ли я вижу? Однако видъ у васъ не­
важный, вы такъ блѣдны.
—
Вы тоже перемѣнились,— сказала Рената.—
Но нез^жели у меня въ самомъ дѣлѣ такой плохой
видъ?— съ ребяческимъ испугомъ прибавила она,
ища вокругъ себя зеркала.
*) Такъ дѣлаютъ всѣ.
—
112 —
Онѣ принужденно заговорили о разныхъ пустя-
кахъ, и Ренатѣ съ каждой минутой становилось
все тягостнѣе сидѣть здѣсь какъ бы въ роли про­
сительницы, которая не рѣшается просить. Она
заговорила о Гудштикерѣ, но Елена отнеслась къ
этой темѣ съ такой явной враждебностью, что Рена­
та съ искреннимъ удивленіемъ взглянула въ узкое
и нѣсколько жесткое лицо молодой женщины. Ре­
ната знала ее до замужества. Что сталось съ этимъ
свѣжимъ, задорнымъ, беззаботнымъ существомъ!
—
Гудштикеръ напоминаетъ мніз тЬ сахарныя
головы, которыя стоятъ на выставісЬ въ бакалеи*
ныхъ лавкахъ, — холодно сказала Елена.— Когда
подойдешь къ нимъ ближе, то онѣ оказываются
изъ гипса или изъ лакированнаго дерева.
Рената хотѣла возразить, но удержалась.
Черезъ нѣсколько минутъ вошелъ докторъ. А т­
мосфера въ его присутствие сдѣлалась еще хо-
лоднѣе. Онъ привѣтствовалъ Ренату крѣпкимъ
рзчѵопожатіемъ, изрекъ нисколько банальныхъ за-
мѣчаній, а въ заключеніе безтактно сказалъ:
—
Не опрометчиво ли вы поступили тогда, фрей­
лейнъ Фуксъ, покинувъ домъ вашихъ родителей?
Теперь вы были бы герцогиней.
Когда Рената вышла на улицу, мысли путались
въ ея головѣ. Она думала: „чѣмъ больше я узнаю
мужчинъ, тѣмъ лучше понимаю несчастныхъ жен­
щинъ“.
О Еленѣ можно было сказать, что она
походила на разбитую, нѣкогда дорогую вазу. А
что сказать о другихъ? О тѣхъ, которыя обра­
щаются въ черепки, прежде чѣмъ чья-нибудь рука
украсить ихъ причудливыми узорами?..
Задумавшись она не замѣтила, какъ очутилась
въ улицѣ Маріи - Терезіи, передъ родительскимъ
домомъ. О нъ стоялъ пустой. На дворѣ передъ ко­
нюшней играла кошка и два маленькихъ смѣш-
ныхъ котенка; розовый отблескъ зари игралъ на
ихъ шелковистой шерсти.
Ренатѣ вспомнилась когда-то видѣнная лубочная
картинка: босой мальчикъ стоитъ, прислонившись
къ колоннѣ дворца, и умильно смотритъ на освѣ-
щенныя окна. Подъ картинкой было подписано:
„Нищій у дверей богача“.
.
—
113 —

Рената очень устала и сѣла въ трамвай. Окру­
женная безмолвными людьми, имѣвшими видъ за-
пертыхъ шкафовъ, она испытывала странное чув­
ство, какъ будто съ этого дня въ жизни ея дол­
жеиъ совершиться поворотъ. Это чувство стало
еще осязательнѣе, когда она вернулась въ квар­
тиру Вандерера, которая показалась ей чужой и
отталкивающей.
Анзельмъ сидѣлъ у окна и смотрѣлъ въ книгу.
Но она знала, что онъ только дѣлалъ видъ, что
читаетъ, потому что читать было темно. Зловѣ-
щее предчувствіе сжало ей сердце.. Глаза Анзельма
были съ болѣзненнымъ напряженіемъ устремлены
на страницу книги, которую онъ не переворачи-
валъ. Его губы подергивались. Онъ притворялся,
что не замѣчаетъ прихода Ренаты. Во всемъ его
поведеніи было что-то подозрительное и виноватое.
Ангелусъ радостно бросился ей навстрѣчу, обни­
мая ее лапами и стараясь лизнуть въ лицо.
Рената раздѣлась и зажгла лампу. Когда она
подошла къ письменному столз^, ей все стало ясно.
Замокъ ящика, куда она прятала свои письма,
былъ взломанъ и всѣ письма перерыты; письма
Гудштикера были вытащены снизу и лежали на­
верху.
Въ первую минуту она какъ будто оцѣпенѣла.
Вандереръ, оетавивъ книгу, возился теперь со
шнурками сторы, стараясь опустить ее. Затѣмъ,
внѣ себя отъ гнѣва и отвращенія, она сказала
хриплымъ голосомъ:
—
Что ты сдѣлалъ?
Анзельмъ опустилъ руки и вышелъ изъ-за гар­
дины, какъ бы служившей ему убѣжищемъ. Глаза
у него блестѣли и блуждали, какъ у пьянаго или
у помѣшаннаго. Онъ боязливо посмотрѣлъ на
ящикъ стола и съ ужасомъ и упрекомъ пробор-
моталъ:
—
Я? я?.. Что съ тобой, Рената? Да развѣ
ящикъ сломанъ?
• Рената смѣрила его взглядомъ отъ головы до
ногъ.
—
Лгунъ!—- сказала она только.
Лицо Вандерера вспыхнуло.
-
114 —
—
Клянусь жизнью, Рената, я этого не дѣлалъ!
Но правда, что мнѣ кто-то сказалъ, будто ты съ
Гудштикеромъ!..— Онъ запнулся и прижалъ руки
къ вискамъ. О нъ едва сознавалъ, что говоритъ.
—
Ты все лжешь!
—
Рената!
—
Если бы ты зналъ, какъ я тебя презираю! Мнѣ
даже противно слышать свое имя изъ твоихъ устъ.
Она надѣла кофточку, шляпу, оправила передъ
зеркаломъ прическу, взяла зонтикъ и направилась
къ двери. Анзельмъ, смотрѣвшій на нее съ мучи-
тельнымъ ожиданіемъ, подбѣжалъ къ двери и за-
городилъ ей дорогу.
—
Ты не уйдешь, Рената, не зайдешь!--съ тоской
воскликнз^лъ онъ.
Рената сердито посмотрѣла на него.
—
Если ты меня не пз^стишь, я позову людей
на помощь.
—
Но почемз^ же, Рената? Неужели ты не мо­
жешь помириться со мною?
—
Помириться? Я перестала тебя зчзажать. Я
не могз^ жить въ одной квартирѣ съ человѣкомъ
который способенъ на такіе поступки. Отойди по­
жалуйста отъ двери.
—
Лучше я застрѣлю тебя и себя!
Рената горько усмѣхнз^лась. Она рѣшительно
направилась къ другой двери и посіучала. Госпо-
жа Корвинусъ отворила дверь, и она вошла въ
ея комнатз^, еще разъ огляіувшись назадъ. Ван­
дереръ стоялъ на колѣняхъ у двери, прислонив­
шись лбомъ къ косяку. Она почувствовала къ нему
состраданіе и велѣла послѣдовавшему за нею Анге-
лусу вернуться. Собака неохотно повиновалась.
—
Пожалуйста, фрау Корвинусъ, выпз^стите
меня на улицу,— безъ всякаго объясненія сказала
Рената изз^мленной дамѣ.
На улицѣ ее вскорѣ догналъ господинъ Корви­
нусъ съ Ангелусомъ.
—
Сз'дарыня,— сказалъ онъ,— господинъ Ванде­
реръ говоритъ, чтобы вы взяли съ собой собакз^,
потому что уже поздно, и вамъ не безопасно 63^-
детъ идти назадъ одной.
„Кз^да теперь?“ думала Рената.
—
115 —

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
1.
нна Ксиландеръ во всемъ проявляла благора­
зумную осмотрительность и хозяйственную забот­
ливость. Ея маленькая квартирка въ улицѣ ^Саль­
ватора напоминала своей непритязательной ПР°"
стотой жилище сельскаго пастора. Самой дорогой
вещыо въ ея квартирѣ было піанино. Она была
дочь пастора изъ Верхней Франконіи, но ^не имЬ-
ла другихъ родственнпковъ, кромѣ глухой и хро­
мой тетки, жившей въ деревнѣ, и брата. Ей было
тридцать лѣтъ; она не только зарабатывала себѣ
кусокъ хлѣба, но еще поддерживала и Стиве, фи­
нансовый кризисъ котораго былъ хроническпмъ.
Она любила прямые пути и прямыя рѣчи; плохо
ладила съ женщинами, и вращалась большею ча­
стью среди мужчинъ, съ которыми „не надо было
стѣсняться“.
Ея связь со Стиве длилась уже много лѣтъ.
Эту привязанность едва ли можно было назвать
любовыо. Ихъ отношенія были скорѣе братскія.
Анна не была принципіальной противницей
брака; если она и отказывалась отъ него, то это
было съ ея стороны скорѣе самоотреченіемъ, хотя
она это и отрицала. Она не хотѣла быть для Стиве
обузой.
Въ тѣ вечера, когда обязанности не призывали
Стиве въ театръ или на какія-нибудь собранія,.
онъ всегда приходилъ къ Аннѣ Ксиландеръ ужи­
нать. Такъ было и сегодня. Въ маленькой, узкой
столовой они сидѣли другъ противъ друга, и пе­
редъ ними стояла обычная закуска богемы: ветчи­
на, яйца, сыръ, селедка, чай. Горѣла висячая лам­
па',
бѣлыя гардины были тщательно задернуты,
натертые полы блестѣли какъ ледъ.
—
У тебя немножко холодно,— замѣтилъ Стиве,
ж у я ветчин}^.
—
Холодно? Ну, знаешь ли, въ это время даже
милліонеры перестаютъ топить.
—
Есть у тебя деньги, Анна? Мнѣ нужно еще
сегодня купить бумаги.
—
116 —
—
У меня есть шестьдесятъ пфениговъ. Золотой
нельзя мѣнять раньше воскресенья.
—
Ты ужасно пунктуальна.
—
Можетъ быть.
—
Сколько разъ я уже тебѣ говорилъ...
—
Да, ты много разъ мнѣ говорилъ. Но про-
повѣди ни къ чему не ведутъ, мой милый. Если
васъ, мужчинъ, не держать въ ежовыхъ рукави-
цахъ, то не сведешь и концы съ концами. Если
бы ты только захотѣлъ начать другую жизнь!
—
Другую жизнь? Не знаю, что ты хочешь
этимъ сказать. Не могу же я сдѣлаться государ-
ствениымъ канцлеромъ.
Стиве сердито крутилъ усы.
—
Не волнуйся, Стиве. Оставь свои усы въ по-
коѣ.— Анна Ксиландеръ добродушно засмѣялась.
—
Вы, женщины, всѣ похожи одна на другую.—
Стиве выпилъ свою рюмку и положилъ на тарел­
ку кусокъ селедки.— Хорошая вещь— селедка. Пока
на ужинъ есть селедка, можно еще говорить объ
идеализмѣ. Твой братъ Мартинъ только ею и пи­
тается.
—
Неужели этотъ оселъ дѣйствительно хочетъ
жениться?— съ негодованіемъ спросила Анна, дѣ-
лая жестъ отвращенія
—
Да, это уже рѣшено. Онъ такъ влюбленъ въ
Гизу Шуманъ, что каждую ночь напивается и,
возвращаясь домой, рычитъ свадебный маршъ.
—
Но ради Бога, Стиве, съ чѣмъ же онъ хо­
четъ жениться?
—
Съ чѣмъ? Ни съ чѣмъ. Онъ нашелъ какого-
то идіота графа, которому предсказываетъ арти­
стическую карьеру, и питается имъ въ данную
минуту.
—
Этотъ человѣкъ погибнетъ.
—
Многіе должны гибнуть. Иначе другимъ не
удавалось бы вылѣзать наверхъ.
—
И Гиза согласна?
—
Повидимому. Впрочемъ, мнѣ кажется, съ ея
jстороны это шагъ отчаянія.
—
Бѣдная дѣвушка съ каждымъ днемъ падаетъ
все ниже и ниже.
—
Да. Такова жизнь.
—
117 —

Это смѣшно, Стиве. Вовсе жизнь не такова
Что значитъ вообще: такова жизнь?
—
Кстати, Анна, я забылъ разсказать тебѣ са­
мую важную новость. Рената Фуксъ исчезла вчера
вечеромъ.
—
Исчезла?!..
Да, представь себѣ. Сегодня рано утромъ
Вандереръ пришелъ ко мнѣ въ полномъ отчаянш.
Она ушла вчера вечеромъ и больше не возвра­
щалась. Послѣ обѣда онъ пришелъ въ кафе въ
еще болыиемъ отчаяніи. Онъ хотѣлъ обратиться
къ полиціи, но мы убѣдили его, что это не имЬ*
етъ смысла и только вызоветъ скандалъ. Онъ самь
думаетъ, что она у какой-нибудь подруги. Но съ
нимъ что-то неладно. О нъ точно сумасшедшій.
Мнѣ жаль его и ее тоже. Красивая дѣвушка.
Недавно я встрѣтилась съ нею въ дворцовомъ
паркѣ, и мы долго разговаривали. Она хотѣла
какъ-нибудь зайти ко мнѣ.
—
Но вотъ что удивительнѣе всего. Въ пять
часовъ я проводилъ Вандерера домой. Вдругъ
около Ветеринарной школы съ визгомъ подбѣга-
етъ къ намъ собака, которую она взяла съ собой.
Это совсѣмъ загадочно. Вандереръ чуть ие ли­
шился сознанія. Я предложилъ ему.идти вмѣстѣ
со мной къ тебѣ, чтобы не оставаться одному.
Но онъ не послушался меня, и побѣжалъ домой.
—
Навѣрное съ ней что-то случилось, Стиве.
Не понимаю, какъ можешь ты быть такъ споко-
енъ. Тутъ произошло что-нибудь страшное.
—
Полно, это не такъ страшно. Вѣдь мы жи-
вемъ въ культурномъ государств^ .
—
Всѣ вы, мужчины, какія-то лягушки. Потому
я васъ такъ и презираю. А что говорятъ другіе?
—
Ты вѣдь знаешь ихъ. Въ кафе былъ и Гуд­
штикеръ. Этотъ тоже первымъ дѣломъ хотѣлъ
идти въ полицію.
—
Гудштикеръ! Эта отвратительная чернильная
душа!
—
Перестань пожалуйста. Твой злой языкъ
разстраиваетъ мнѣ нервы.
—
Вотъ увидишь. Мое чувство не обманывает^
меня.
—
118 —
Они поболтали еще съ четверть часа. затѣмъ
Стиве ушелъ, напутствуемый наставленшми воз
вратиться пораньше.
2.
А нна Ксиландеръ надѣла туфли, сѣла въ уго-
ІІь дая2и .3». газету,гдѣ была подмена
критическая статья Стиве о послѣднеи кTM гЬ Гуд
птикерГ Стиве писалъ со своей обычной манерой
«сь
никого не обидѣть; но его пространный
размьішленія все же были проникнуты затаенной
горечыо. В ъ заключеше онъ говорилъ. „д ,
гомнѣнія писатель пишетъ „красиво , но
слѣднее ’время онъ сталъ сладкимъ и мягкимъ,
какъ печеное яблоко, вполнѣ пригодное для же­
лудка буржуа“. Анна улыбнулась этому сравне­
н а До чего храбръ этотъ человѣкъ, когда у него
кѣ перо' Онъ топитъ въ чернилахъ королей.
Вдругъ раздался зпоиокъ. Анна испугалась. Кто
могъ придти въ этотъ часъ? Стиве? Это было бы
"
а
и это былъ не ого звонокъ. Анна
зажгла св-Ьчу, вышла въ „оридоръ, отперла дверь
7"
“
ИОвыронила изъ рукъ „одс.ѣчн.кн: иередъ
“ м Г к » . РандГръ открыл, ротъ для привѣтст.ія,
„о въ ея головѣ въ одну минуту пронеслись мысли
о Вандерерѣ, о Стиве, о романтическомъ приклю­
чении и она вмѣсто привѣтствія спросила, кто
отперъ Ренатѣ ворота, какъ будто это было для
„ея самое важное. Рената отвѣтила, что ей отпер
какой-то господинъ, живущій въ этомъ домѣ и
п Х т ѣ съ нею подошедшій къ воротамъ.
і Вы ло„те, чтобы ч опять ушла?-беа,ву,ио
ПРН оТ ш аа°бИыла далека отъ этой мысли. Оиа ра-
ДУ“ бГ Г“
^
Н » выглядите, фрейле»иъ,
вы останетесь у меня ночевать, это само оооои
р“зу»ѣется. Сейчасъ мы сииме.ъ башыаки и на-
дѣнемъ вотъ эти теплыя туфли.

Анна опустилась на коліши передъ Ренатой н
стала расшнуровывать ея ботинки. [Рената накло­
нилась, положила руки на плечи Анны и прижа­
лась губами къ ея волосамъ. Анна Ксиландеръ
замерла на мгновеніе, чувствуя, какъ слезы Рена­
ты падаютъ на ея волосы. Потомъ она поднялась
и старалась ее успокоить. Когда Рената перестала
плакать, Анна съ участіемъ спросила:
I
Вы развѣ больше не возвратитесь къ Ван­
дереру?
Рената отрицательно покачала головой.
Послѣ я вамъ разскажу все,— прошептала
она.
Ыо такъ какъ Анна все озабоченнѣе смотрѣла I
на нее, то она не откладывая разсказала ей все:
какъ она последовала за нимъ безъ всякихъ ко-
леоаній, гордая сознаніемъ свободнаго выбора; і
какъ оиа вскорѣ замѣтила, что онъ не тотъ, ка­
кимъ она его считала; какъ онъ лишился состоянія
и тогда явился въ своемъ настоящемъ видѣ. С ъ
каждымъ днемъ они становились все болѣе и болѣе *
чужими другъ другу, такъ какъ онъ не выполнилъ
ничего изъ того, что она ожидала отъ человѣка, *
которому такъ беззавѣтно отдалась. И въ заклю-
ченіе, когда она отказалась принадлежать ему, онъ
обнаружилъ самыя отвратительныя животныя сто­
роны своей натуры.— Ахъ, это было такъ гнусно;
мнѣ казалось, что я по уши завязла въ грязи.
Анна Ксиландеръ слушала съ глубокимъ пони-
маніемъ во взорѣ. Не ея ли собственная жизнь
развертывалась передъ нею въ этомъ разсказѣ?
Правда, съ тою разницей, что она уступала, когда
любовь прошла, уступала изъ состраданія, изъ
дружбы, изъ легкомыслія, изъ боязни сценъ. Та-
ковъ жизненный путь женщины: вначалѣ малень­
кая тѣнистая роща, потомъ долгая пустыня съ го-
лодомъ и жаждой. Хорошо еще, что Стиве былъ
такой человѣкъ, съ которымъ можно было под­
держивать дружбу. Анна горячо обняла Ренату и
спросила: знаетъ ли она исторію съ подложнымъ
письмомъ? Рената не знала.
Выслушавъ разсказъ Анны, Рената долго мол- *
чала.
—
120 —
_
Оиъ сдѣлалъ это ради меня— задумчиво ска-
чала она наконецъ.
—
Быть можетъ, вы еще помиритесь съ нимъ,
сказала Анна, которая не могла себѣ представить.
что бѵдетъ дальше съ Ренатой.
_
£„огдаІ - страстно .„окликнула Ген», .
крѣпко сжавъ руку Анны, какъ будто
что ее оторвутъ отъ нея.
^ р Рната1
—
Не нужно говорить „никогда , 1ената.
—
Шзтъ, нѣтъ, это невозможно!
—
Почему? Какъ же вы будете дальше жить.
—
Бѵдѵ работать.
_
Это легко сказать. Многія такъ говорили.
Но изящныя ручки не годятся для работы.
_
О, я готова быть поденщицей, только бы не
возвращаться назадъ!
няшими
—
Не лучше ли вамъ помириться сь вашими
родителями?..
—
Ахъ, фрейлейнъ Ксиландеръ...
Зовите меня Анной, это проще.
Рената застѣнчиво улыбнулась.
—
Если бы вы знали, какъ это невозможно те
перь. Я скорѣе брошусь въ Изаръ, чѣмъ оора-
щусь къ нимъ.
д
—
Почему ВЫ говорите: теперь? Ахъ, д<,
почему
,г
йшш со вчерашняго
забыла спросить, гдіз вы оыли
ÄHf Я долго блуждала по улицамъ, нѣсколько
часовъ... Потомъ зашла въ отель, не знаю даже
'^ Вдругъ онГотчіяино зарыдала, какъ бы вспо-
11‘ н емн'ого"Гуспокоившись, Рената порылась въ
карманѣ платья и вытащила измятыя голубыя бу­
мажки. Это были три или четыре билета ПО СТ
мапокъ Она посмотрѣла на нихъ съ тупымъ
вниманіемъ, потомъ встала, подошла къ топившеи-
“
Й , отворила дверку и котЬла бросить би­
леты вт, огонь, но Анна бросилась къ ной и
удержала ея руку*
—
Вы съума сошли!— закричалаона.
Рената выронила бумажки и крѣпкодержалась
за печку, какъ будто боялась упасть. Съ новымъ
—
121 —
6

приливомъ отчаянія вспоминала она прошедшую
ночь, въ которую испытала всю тоску одино­
чества, бродя по улицамъ. Въ сознаніи своей
полной безпомощности она зашла на телеграфъ и
послала отцу телеграмму: жалкія слова, продикто-
ванныя безумнымъ страхомъ.
Утромъ она получила переводъ и ни слова въ
отвѣтъ. Въ этотъ часъ она испытала безграничное
униженіе.
Анна Ксиландеръ сидѣла за столомъ и съ лю­
бовыо разглаживала бумажки.
Здіісь четыреста марокъ,— сказала она.— За-
чѣмъ вы хотѣли сжечь эти деньги?
Мнѣ противно на нихъ смотрѣть,— ответила
Рената глухимъ голосомъ.
Анна Ксиландеръ улыбнулась.
—
Дитя! Развѣ кредитные билеты имѣютъ инди­
видуальность? Поймите, вѣдь ничто еще не поте­
ряно. Кто чистъ, тотъ и останется чистымъ. Въ
сущности мы, женщины, не знаемъ, гдѣ добро,
Iгдѣ зло. Мы сидимъ и ждемъ, чтобы пришелъ
мужчина и показалъ дорог}’. Но никто не прихо­
дитъ. Мы не понимаемъ сами себя, намъ необхо- -
димо, чтобы кто-нибудь насъ понялъ. И почти
всегда мы хватаемся за перваго встрі^чнаго; но
онъ никогда не бываетъ самымъ лучшимъ. Иногда
я иду по улицѣ и думаю: вотъ это онъ, или:
этотъ могъ бы быть имъ. Иногда одинъ взглядъ
стоитъ цѣлой долгой жизни. Но человѣкъ прохо­
дитъ мимо, и больше я его никогда не увижу. Я
нахожу, что міръ скверно з^строенъ.
Если бы я только знала, что мнѣ дѣлать__
безпомощно прошептала Рената.
—
Ложитесь спать. Утромъ къ вамъ придутъ
новыя мысли. Я вечеромъ никогда не могу ничего
рѣшить. А завтра мы разскажемъ все Стиве; онъ
всегда умѣетъ дать дѣльный совѣтъ, когда дѣло
касается другихъ.
Потомъ Анна стала помогать Ренатѣ раздѣвать-
ся, обращаясь съ нею точно съ маленькой дѣвоч-
кой; она все находила восхитительнымъ: каждая при­
надлежность туалета вызывала ея искренній вос­
торгъ. Когда Рената распустила волосы и стала
-
122 —
пхъ оасчесывать, темныя волны ихъ разсыпались
ГГоГажатін».«г*«А».
ею говоря, что никогда не видала такой бѣлои и
бархатистой кожи. Она не могла оTMести глаз
отъ блѣднаго лица Ренаты въ рамкѣ
лосъ и въ ея памяти неизгладимо запечатлелся
'ея образъ: этотъ чистый,
шіе темные глаза, стройная шея и бѣлосн
грудь. Анна медленно подошла къ Ренат L
па ее- жесткія черты ея лица смягчились, она съ
тихимъ вздохомъ поцѣловала молодую приятель­
ницу ВЪ глаза и въ губы и застѣнчиво прошеп
тала:
—
Ты прекрасна!
Рената чувствовала себя неловко и
говорить. Эта неловкость не прошла и "озднѣе
когда Рената лежала въ постели, а около нея
Анна, неподвижная, безмолвная, со сложенным
оѵками. Она смотрѣла на мѣсяцъ, начинавши
уже краснѣть, и вслушивалась въ тишину ночі.
Спать она не могла.
3.
Изѵмленіе Стиве было такъ велико, что его
человѣческое обличіе« при TM
выраженіе „спугапнаго попугая. O n б.агоговѣm
пеоедъ Ренатой, потому что въ его глазахъ на
SІсerneлежалъотблескъ«««»»»-
„его большого соѣта, о которомъ оиъ всегда
мечталъ, думая, что презираетъ его. О нъ не по
нялъ положенія Ренаты. Онъ считалъ ея посту­
п о к невинной экскурсіей въ страну плебее»,
Г в ъ его совѣтахъ звучала добродушная иронш
На второй день явился Вандереръ. Онъ ворва -
ся въ ко нату возбужденный и дрожаний и, пре-
жде чѣмъ открывшая ему дверь Анна успѣла удер­
жать его, бросился передъ Ренатой на колѣни,
съ нѣмой мольбою протягивая къ ней руки. В»
стѣ съ нимъ пришелъ и Ангелусъ. Радость соба-
?«»
неописуема. Онъ бросался « ъ углавъ
уголъ, опрокидывалъ стулья, разбилъ чашку
„Хочный горшокъ иотъ у,„вольсшя,казалось,
—
123 -

готовъ былъ лѣзть на стѣну. Анна тѣмъ време-
немъ одѣлась и ушла.
—
Встань,— мягко сказала Рената.
Онъ всталъ съ такимъ видомъ, который гово­
рилъ, что онъ ничего другого не желаетъ, какъ
только повиноваться ей.
Я все это время не спалъ, не ѣлъ, не жилъ,—
глухо сказалъ онъ.
Рената глубоко вздохнула.
Назадъ я не могу вернуться,— сказала она съ
неподвижнымъ взоромъ и еще разъ повторила:—
не могу.
Онъ опять упалъ передъ нею на колѣни, цѣло-
валъ ея башмаки, умоляя сжалиться надъ нимъ
и не толкать его въ могилу, такъ какъ безъ нея
онъ жить не можетъ.
Блѣдная, но непреклонная Рената поднялась и
сказала:
—
Ты отдалъ себя презрѣнію людей.
Въ отвѣтъ на это 3^Анзельма не нашлось словъ.
Онъ закрылъ глаза и тяжело вздохнулъ. Но стран­
но: онъ почувствовалъ нѣкоторое облегченіе,
когда понялъ, что ей все извѣстно^ Ему больше
не надо уже было притворяться, что онъ уважа-
етъ себя, тогда какъ самоуваженіе давно исчезло
изъ его души; карты были открыты, и онъ почув­
ствовалъ подъ ногами болѣе твердую почв}^, чѣмъ
раньше. Никогда не сознался бы онъ ей въ этомъ
самъ, но желаніе, чтобы она узнала все, часто
охватывало его съ лихорадочною силою. Быть
можетъ, онъ думалъ, что чувство справедливости
заставитъ ее принять часть вины на себя и по-
строитъ новый мостъ надъ пропастью, которая
открылась между ними.
Изъ чувства состраданія, чтобы дать Вандереру
время оправиться, Рената заговорила о безразлич-
ныхъ предметахъ, просила, чтобы онъ прислалъ
сюда ея вещи, шутливо освѣдомилась о здоровьѣ
четы Корвинусъ.
—
Рената,— сказалъ Анзельмъ,— оставь у себя
собаку. Она такъ къ тебѣ привязана; къ тому
же это даетъ мнѣ иллюзію, что у тебя осталась
частица меня.
_
Да это и на самомъ дѣлѣ будетъ
отвѣтила Рената, тронутая его «оваш ь-А теп р
„отъ что я тебѣ скажу, Анзельмъ. Живи пока
1 И когда ты своими собственными силами
ZHErrд
а
крнГьТ,п . нему, ..то это послѣди.й разъ она
вернуться
Г"
ТЬІ... Анзельмъ кивнулъ
ГлГо!бГмГнТвѴжая своесогласіе.Онъ
вдругъ сталъ спокойнѣе и тверже; въ немъ пр
снулась надежда. Такова сила словъ
Поежде чѣмъ уйти, онъ подошелъ къ ^енаі ь
„2
“
ь«о» посиотрѣлъ на но.. Она нз.- а ру­
ка.,„ его голову и быстро "о,гЬ»о»ал» въ губь,
Ппртт+гшій взглядъ— и онъ оставилъ комнату, і е
ната долго еще смотрѣла на затворившуюся за
ГГ.аерь, Го»казалось,что
натіъ половиной жизни; первая любовь со вс
ея поэзіей и разочарованіями безвозвратно канула
“ЪА»о“ѵ«сшрно лежалъ передънею,устреипаъ
на ё Л 2 о “ Нательный, но,т„ келоаѣп.скш
взглядъ Н а улицѣ ярко свѣтило весеннее солнце.
Рената'взяла вышиванье, решившись теперь же
Рената взялл
,, 0 КОТорой она мечтала.
Но4р,Ѵ
„Г::Г»Га * »ло удоаольст».Было
непоіятно что шерсть окрашивала руки, а надпись.
Хорошаго аппетита, сударь“, которую надо
вышивать на матеріи, была ужъ
ГПо“
^
Г
іГ
=
Убогой
мѣщанской комнаткѣ.
4.
Скудная жизнь, которую вела Анна Ксиіиндеръ
не пугала Ренату, потому что ей бьтли- ^
^
суетныя желанія. Но ее пугали и удручали стран-
—
125 —

ныя, надорванный отношенія Анны и Стиве. Обык­
новенно Анна приходила отъ Стиве въ самомъ
мрачномъ настроеніи, и тогда Рената должна была
разсказывать ей о жизни тамъ наверху, въ тѣхъ
сферахъ, гдѣ былъ слышенъ мелодичный шелестъ
шелка и звонъ золота. Въ характерѣ Анны замѣ-
чались необычайно быстрые переходы отъ одного
настроенія къ другому; за минуту передъ тѣмъ
погруженная въ глубочайшую меланхолію, она
вдругъ разражалась громкимъ смѣхомъ и начи­
нала шутить. Стиве приходилъ рѣдко. Его смз^ща-
ло присутствіе Ренаты.
Замѣтивъ это, Рената возбудила вопросъ, не
слѣдуетъ ли ей нанять себѣ отдѣлыіую комнату,
чтобы не стѣснять ихъ. Но Анна, чувствовавшая
къ красивой молодой дѣвушкѣ непонятное для нея
самой влеченіе, горячо противъ этого протестовала.
Ренат}?- мучило желаніе работать. Лихорадочная
дѣятельность города разстраивала ее; во всѣхъ
Зтлахъ его лился потъ трз^жениковъ, надрывались
безчисленныя истощенныя груди, съ единственною
цѣлыо заработать себѣ на хлѣбъ. Только она
одна оставалась праздною. Но чемз^ она училась?
У нея не было ни диплома, ни привычки къ з^сид-
чивому, систематическомз^ трудз^. Что же она бу­
детъ дѣлать? Нез^жели женщина должна продать
себя для того, чтобы не погибнуть въ борьбѣ?
Незокели она непремѣнно должна протянуть уста­
лую руку какому-нибудь бородатому дуракз^
только потому, что онъ мужчина, чтобы найти
спасеніе въ какой-нибз^дь болѣе или менѣе утлой
ладьѣ?
Единственное, чему она довольно серьезно заш­
лась— это живописи, и она помѣстила въ газетахъ
соотвѣтствзчощее объявленіе. Вскорѣ она получи­
ла письмо отъ одной извѣстной фабрики вѣеровъ,
гдѣ желали имѣть рисовальщицу орнаментовъ въ
декадентскомъ стилѣ. Условія оказались подходя­
щими, и Рената весело принялась за работу, къ
большому удивленно Стиве и Анны. У нея была
фантазія, и эта тихая, поэтическая работа доста­
вляла ей удовольствіе. Теперь она тоже принадле­
жала къ міру трз^дящихся. Но сердце ея было
—
126 —
”ГдаСяо.ХбршГпГTM
“—
»»*"”*
считала, TM
нелѣно,-ска-
_
Это, по-моем}, д
ренатѣ, ко-
зала въ одинъп^мурн
лилій по черному
ГеГ.:ГГУцХ»
точно призрачно-
длинныя, извиваюпияся
ѣ
нелѣпымъ
-
АХЪ'
Рената. Люди
и страннымъ,— покори
мъиятожена-
находятъ это красивы» • лііліи-— точно женщины,
хожу.Смотрите Анна эти л^
я нарису,о
а черный фонъ эш
быть полумѣ-
еиіе что-нибудь золотое .ш ж « ъ
сяцъ. И лилш никогда
У богъ этихъ ли-
потому ЧТО я этого не хочу, я
лій! Рената Ухнулась
захохотала.
Анна покачала г j
Точно у раздавлен-
—
Ну ужъ мысли у васъ. іоіно у
Н
°
Р
е
н
Я
а
т
У
а
в
з
с
р"^Г
^
н
я
ГГ
мисли. И я
всегда спрашиваю себя, права я или
это меня заведегъ.
своихъ словахъ
Анна искренно раскаивалась въ своих^
и ласково провела РУ*°”
исовать. К ъ тому
Но та уже не могла
Р
. риза Шу-
же скоро должны оыли ” РИЧ
ъ Недѣлю была
манъ и Катарина
еі
•
Ксиландеромъ. Она
SSTÄ£=.
—
“
—
S3Ä
”
-
и,,, И ири этомъ
каждый^^"^^„"'^горЫ.Збдерворгь
пріѣхала изъ Россіи, и никто не знаетъ почему
/на осталась здѣсь въ город Ь У нея
н^'слышно^Тепер^ она живетъ у кузинъ Зюссен-
гута, нона тѣ въ ШвеВиарш.
—
127 -

—
А дальше?
Дальше? Эта особа ведетъ невероятную
жизнь. Домъ, предоставленный въ ея распоряже-
ніе, стоитъ уединенно на концѣ города, и тамъ
происходить нѣчто ужасное.
Вотъ какъ! Что же именно?— наивно спроси­
ла Рената, но въ это время раздался звонокъ, и
Ангелусъ громко залаялъ.
Ts
5
Х\_ромѣ Катарины Герцъ и Гизы, пришла еще
Гедвига Уибелейзенъ. Фрау Герцъ была худож­
ница и завѣдывала школой рисованія для дѣвицъ,
гдѣ Гиза была прежде натурщицей. Фрау Герцъ
пользовалась нѣкоторой известностью, хотя сю-
жетъ ея картинъ былъ всегда одинъ и тотъ же:
молодая женщина въ сумеркахъ у открытаго окна,'
у ея ногъ играетъ ребенокъ и кошка. Иногда
тутъ были еще оловянные солдатики или деревян­
ный трубочистъ. Иногда мать стояла на колѣняхъ
и разставляла на полу солдатиковъ. Ж енщина
на картинѣ никогда не улыбалась, а смотрѣла
неподвижнымъ, полнымъ тоски взглядомъ. Фрау
Герцъ была нѣсколько чопорная женщина; въ
обращеніи она была вѣжливѣе, чѣмъ это было
неооходимо. Ей было около сорока лѣтъ, но у
нея было лицо маленькой дѣвочки.
Гедвига Уибелейзенъ разсказывала объ удиви-
тельномъ , происшествіи, случившемся съ Гизой,
которая, по обыкновенно, сидѣла, не говоря ни
слова, только глаза ея безпокойно бѣгали, а лицо
подергивала судорога. Молочница нашла Гизу
утромъ лежащею безъ чувствъ у забора, недалеко
отъ дома фрау Зёдерборгъ. Гизу принесли туда,
и она до вечера лежала безъ сознанія, пока не
позвали доктора.
Но что же такое случилось? — возбз^кденно
воскликнула Анна. •
Все вышло изъ-за графа Рейфешіітуля, любов­
ника Зёдерборгъ, въ котораго безумно влюбилась
и Гиза. Фрау Зёдерборгъ знала это, но держала
ее у себя, потому что та няньчила ея дѣвочку и
—
128 —
—
SSKSSSÄK
ДЬВ°япн0 Заинтересовался Гизой; это былъ капризъ
внезапно заиніь^
Онъ поиходилъ
Фрау
каждый день и при
пРПНостыо Она ста-
ш
ш
т
борп, рѣшилась въ
С1! „
я,ко„.
„ъ глазахъ графа. Уне «
н^
р е(,
„.н и: ииъенеръ,
Р,
съ„„„„„с0
фенштуль. Гиза сі д
fillcTD0 опустошались
страхомъ
и вскорѣ яви.
бутылки. 4 pay
Р
0н а быстро подошла
лась въ костюмь
і
Пѣвушка въ
,ІЪ Г»зѣ » хотѣла рааді-ть , ,ее. Д У^
„ л, хг/<'Нкала въ свою комнатз.
I
йппгъ нелегко было отдѣлаться; съ дья-
ä
s
tstä
s
:
£* аь"2„ “ Г о » компаніи,фрау3«ер«оргъ
съ торжествомъ заявила „брашда=ь
Р^
—
Вотъ видишь, ТЫ не вЬрпл ,
ТаГпза"'въ первую минуту не поняла, что она
Герцъ, ве прі|Ш-|“
“ъ
ННІШ
Го5 Г а к ъ Уибелейзенамъ.
зенъ былъ пріятелемъ фрау
РР
^
м-рнп Гедвига принуждена оыла вести
=
=
І“Г
стали ея дома и взяли съ сооои
у,
і
^
не вполнѣ оправилась. Двѣ
^„TM
аТ.ве:ауВ«.л ,й,еноР,ъ. Но ,,.ар-
—
129 -

тирка у нихъ была слишкомъ тѣсная, и, кроме
того, фрау Гедвига начала ревновать Гизу. У Гизы
не было денегъ, она рѣшительно не знала, куда
ей дѣваться, и только повторяла одно, что ни за
что не возвратится въ тотъ проклятый домъ на
краю города. Въ то лее время ее влекло туда съ
непреодолимой силой. Теперь онѣ пришли къ Ан-
нѣ Ксиландеръ, чтобы спросить, не можетъ ли
она пріютить Гизу на недѣлю, остающуюся до ея
свадьбы.
Этотъ безевязный разсказъ, въ которомъ по­
ступки дѣйствующихъ лицъ не имѣли никакихъ
разумныхъ мотивовъ, Зёдерборгъ являлась какою-
то невероятною личностыо и сама Гиза напоми­
нала сумасшедшзчо, которая не могла контроли­
ровать своихъ поступковъ, очень растрогалъ и
разсказчицу и слушателышцъ. Гедвига Уибелей­
зенъ начала всхлипывать, Катарина Герцъ после­
довала ея примеру. Не лишенная сантименталь­
ности Анна Ксиландеръ тоже заплакала и обняла
Гизу. Ангелусъ, почувствовавшій себя неловко
среди такихъ непривычныхъ зв}чювъ, началъ ти­
хонько подвывать. Рената, не имѣвшая ничего
общаго съ этими женщинами, смотрѣла то иа
одну, то на другую, кусала губы и испытывала
такое чувство, какъ будто присутствуетъ въ те­
атр із на представлении, начало и конецъ котораго
ей неизвестны.
Наконецъ, Анна Ксиландеръ заговорила.
Вы правы, сказала она, — Гизу нельзя пре­
доставить самой себѣ; у Зёдерборгъ ее тоже не­
льзя оставить. Вы говорите, чтобы я ее пріютила.
Не знаю, право, какъ это устроить. Я сплю на
одной кровати съ Ренатой. Но на нѣсколько дней
я могу перейти на софу, если Рената согласится
спать съ Гизой.
Всѣ посмотрели на Ренату, которая измѣнилась
въ лицѣ и нервно закусила губы. Какъ ни сим­
патична была ей съ одной стороны Гиза, но спать
съ нею въ непосредственной близости, ощущать
на себѣ дыхаиіе этой дѣвушки, извѣдавшей, хотя
и невольно, столько отвратительной житейской
грязи,— мысль объ этомъ возбудила въ Ренатѣ та-
-
130 —
о тѵЬчко и рѣшительно
КОе отвращеніе, что она різко
Р
сказала:
—
Нетъ, я не хочу.
Отказъ Ренаты
Нѣкоторое время всѣ молчали
Ан_
произвелъ на всѣхт^ одTM
ій какую-то опас-
гелусъ, какъ оы по іувств
ш;оло Ренаты,
ность для своей тосTM>1’
расКаивалась въ
готовый защищать е .
не въ самомъ от-
томъ, что с,Ьлала,РП
^
быдо сдѣлан0.
казѣ,авътойфор >
таІШмъ надменнымъ
Она не должна была говорить
тономъ.
пѵсть лучше Анна
—
Я хотѣла сказать, что пус
у
таетъ,
с ш т , на кровати, потому что она боль
у■
чѣмъ я, а Я буду спать на софѣ,
исправить свою неловкость
вдругъ по-
НоАннамрачно***££
’L.om»
чувствовала г!'Уб“ У " “ *
„азахъ Рената, тогда
счастья, какимъ была
такІШЪ же иесчаст-
какъ сама она казалас
и ГизаШу-
нымъ, затравленнымъ звѣремъ, ѵ
манъ.
nniinTuiK'h голову къ
Гиза встала, склонила по
взглядомъ
плечу и посмотрела на всЬхъ своп.
мадонны.
__ я опять пои-
»
-
.
г
а
д
а
е
т
-
“
^
.
Г^а
^
а^ска-
зала Анна Ксиландер ь, гладя ®і РУ У
Враже-
Рената почувствовала себя какъ оы
"^^Оставайтесь здѣсь!-съ тоскою обратилась
ОВНо та отрицательно покачала головой.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
1.
М е ж д у Анной и Ренатой наступило отчужденіе.
Н а ч а л а относиться къ Ренатѣ иедовѣрчи
хотя и не показывала этого, да едва ли и самл
—
131 —

сознавала. Но когда она бранила богатыхъ людей
и аристократическія привычки, она задѣвала всегда
и Ренату. Рената съ своей стороны становилась
все сдержан нѣе и замкнутѣе.
Однажды она сказала ей:
д
нослѣднее время вы измѣнились ко мнѣ
Анна.
’
Анна промычала что-то неопредѣленное.
—
Если я вамъ въ тягость, вы должны сказать
откровенно, я нисколько не обижусь.
Почему же въ тягость? Вы единственная, ко­
торая хоть немножко понимаетъ нашего брата.
Какъ странно! Вы говорите „нашего брата",
какъ будто и я не такой же пролетарій, какъ и вы.’
—
То, да не то. Нѣтъ, ужъ, какъ видно, міръ
такъ устроенъ, что одной всю жизнь суждено
носить шелковыя юбки, а другой— бумажный.
Рената горько усмѣхнулась. Въ эту минуту по-
звонилъ почтальонъ. Это было письмо отъ баро­
нессы Терке.
„Милая фрейлейнъРената, узнавъ отъ знакомыхъ
вашъ адресъ, немедленно сообщаю вамъ извѣстіе
которое васъ глубоко потрясетъ. Ваша мать скон­
чалась б апрѣля въ Фрейбургѣ. Объ ея послѣд-
ннхъ дняхъ мнѣ неизвѣстно никакихъ подробно­
стей. Вашъ отецъ въ короткихъ словахъ сообщилъ
мнѣ о постигшемъ его несчастіи. По его почерку
видно, какъ онъ пораженъ этимъ событіемъ. Ваше
имя таклсе упоминается въ его письмѣ, но съ та­
кими эпитетами, что я не рѣшаюсь ихъ повторить.
И все-таки отецъ вашъ лучшій изъ людей: одно
слово, одно ваше письмо— и все могло бы быть
улажено. Всегда расположенная къ вамъ Вильма
фонъ Терке".
Рената прочла письмо, и оно выпало изъ ея
рукъ.
случилось?— равнодушно спросила Анна
Ксиландеръ.
Рената безмолвно указала на письмо. Анна под­
няла его и прочла. Рената сѣла въ уголъ и не­
подвижно сидѣла тамъ въ продолженіе нѣсколышхъ
часовъ. Домъ, въ которомъ она жила, показался
ей тюрьмою, комната— камерой; въ ней она была
—
132 —
заключена съ Анною Ксиландеръ, которая радо-
валась каждому прошедшему дню. Въ. первук>ми;
нѵтѵ она хотѣла бѣжать къ баронесс L Терке, в
смутномъ стремленіи узнать подробнѣе о смерти
матери Но потомъ подумала: къ чему это. и
л а Г Кто была теперь она, Рената Фуксъ, заблуд­
шая дочь?.. Потомъ у нея явилась мысль поѣхать
туда гдѣ умерла мать. Но Рената не поддавалась
уже какъ прежде, непосредственнымъ порыва*
своей фантазіи и не хотѣла вторично выслушивать
:•
nTn- Дѵчше быть вдали, страдаіь
- кдтгь Она удивлялась самой себѣ, удивлялась,
io у нея нѣтъ слезъ, несмотря на глубину по,
стигшаго ее горя, и неподвижно сидѣла, глядя на
лампу Лампа коптила, и стекло стало чернымъ
отъ копоти. Рената не могла встать. Если бы лампа
лопнула и въ домѣ начался пожаръ, ей было
^ СовТѣмГужъ некстати вечеромъ пришелъ Сти­
ве. Анна разсказала ему о горѣРенаты; оиъ^удру-
ченно покачал^,
TMл°в
’антскими шагами по
комнатѣ' Рената вскорѣ пожелала имъ доброй
ушла больше для того, чтобы остаться
одной такъ какъ заснуть она не надѣялась. Ра -
лѣваясь она замѣтила, что ея костюмъ начинаетъ
приходить въ ветхость. Этамелочьеш.ебольше
построила ее; она поспѣшно потушила свѣчу,
чТОбы ничего не вндѣть, легла ^ холодную по­
стель и никакъ не могла согрѣться. Ей^такъ хо
тѣлось остаться одной хоть на одну
&»аеь той ...шуты, коя» придетъ Анн» и ля-
же” около не» оъ грубой шуткой или оькакииъ-
”Ѵ ь замѣчаніемъ.Ноото ^ѴГаиаТеь
какъ прошедшее, какъ грядущее. Не оставалос
ничего другого, какъ только притвориться спящею.
Слѣдѵющій День прошелъ какъ во снѣ На зав-
т р а бьша назначена е.адьба Гизы сь брато.ъ
Анны До СИХЪ поръ считалось само собой по-
нятньшъ что Рената приметъ участіе въ торже-
ствѣ Теперь всѣ думали, что она откажется. По­
этому Анна была очень удивлена, когда Рената
спокойно объявила ей, что пойдетъ съ нею. Рена-

та пошла купить маленькую мраморную статую
Венеры Милосской для подарка новобрачной. Ста­
туя Венеры считалась классическимъ свадебнымъ
подаркомъ въ ея кругу, и Рената никакъ не ожи­
дала того эффекта, который произвелъ ея пода-
рокъ на новобрачную.
2.
IP ано утромъ пришелъ Рихардъ Уибелейзенъ.
Лицо у него было сѣрое, борода взъерошена. Онъ
бросился на стулъ и закрылъ лицо руками. Анна
и Рената уже одѣлись, чтобы идти въ мастерскую
Катарины Герцъ, гдѣ рѣшено было праздновать
свадьбу. О нѣ съ удивленіемъ посмотрѣли другъ
на друга. Наконецъ, Уибелейзенъ отнялъ руки
отъ лица и мрачно сказалъ:
—
Зёдерборгъ бѣжала.
—
Бѣжала? Какъ?
—
Съ графомъ Рейфенштулемъ. А ребенка оста­
вила у Гизы. Гиза, мнѣ кажется, тоже не въ здра-
вомъ умѣ. Я видѣлъ ее сегодня передъ вѣнчані-
емъ и могу сказать, что видалъ болѣе веселыхъ
невѣстъ. Лицо у нея точно восковая маска. Между
нею и Рейфенштулемъ что-то произошло.
—
Изъ чего ты это заключаешь?— спросила Анна.
—
Изъ того, что вчера я ее видѣлъ сіяющую
счастьемъ и подумалъ, что причиною этого —
свадьба. ІТе слѣдовалр ее пз^скать туда. Но теперь
уже ничего не поправишь.
Онъ поднялся и ушелъ. Рената смотрѣла ему
вслѣдъ широко раскрытыми глазами. Ж изнь пред-*
ставилась ей зіяющей бездной, надъ которой нити I
сз'дьбы переплетались въ запутанный узелъ. Анна
іздругъ стала блѣдна и молчалива. Она была не-1
равнодушна къ Уибелейзену, и ее непріятно пора­
зило его слишкомъ страстное отношеніе къ исчез-
новенію Зёдерборгъ. Она совсѣмъ перестала об­
ращать вниманіе на Ренату, которая вдругъ пока­
залась ей, какъ это иногда случается съ истеричными
женщинами, причиной всѣхъ несчастій.
Мастерская Катарины Герцъ была причудливо
убрана цвѣтами, лентами, кусками ковровъ и япон­
-
134 —
скими ширмами. На окнахъ вис Ьли вь вид^ JP
ляндъ свѣтло-голубьшдрапировки. В 'Ь У ^ 'Ь « ° ^
въ высокихъ канделябрахъ свЬчи, н
с_
сѣли этюды углемъ и красками-работы у іеьшцъ.
Мужъ Катарины, литераторъ Герцъ, во франк,
бутылкою коньяку въ рукахъ, ходить отъ шкафа
къ шкафу, отыскивая рюмки. У него оылъ видъ
напряженнаго ожиданія, какъ будт0 тінателыю гі
готовленная рѣчь, которую онъ собирался сказа
на торжеств*, должна б ы л а составить поворотный
пункгь въ его жизни. Его волновало присутствие
Гудштикера, который лѣниво развалился въ.кресл*,
съ глубокой складкой между бровей и сострада
тельно- усталой улыбкой на красивыхъ губах^
Нисколько чрезвычайно услужливыхъ ^лодыхъ
людей озабоченно сновали взадъ и вперед . р У
Гедвига была здѣсь съ ранняго утра, помогала
украшать комнату, а теперь ждала своего мужа
отсутствіе котораго сильно безпокоило ее^ Въ со
сѣдней комнатѣ было устроено нѣчто въ род,Ьоу-
фета изъ составленныхъ вмѣстѣ кроватей, на к
іорыя были положены доски, покрытия скатертью.
Сюда заранѣе забрались два актера и двЬ ак­
трисы, которые вели о ч е н ь громкій и легкомыслен-
НЫВошли Гиза и Ксиландеръ, уже новобрачные.
Церковнаго вѣнчанья не было. Лицо Гизы оыло
бѣло, какъ ея платье; единственное, что было в
ней цвѣтного— это зеленые листья въ вѣнгі.Когда
съ нею заговаривали, она улыбалась,
у
такъ и оставалась на ея сухихъ губахъ, какъ будто
она забывала ее убрать. Г о с т и находили, что видъ
у нея совсѣмъ не свадебный, но утѣшались
щимъ оживленіемъ и радостью Ксиландера, кот -
рый съ сіяющимъ лицомъ пожималъ всѣмъ руки,
принималъ поздравленія, обнималъ жешцинъ и не
корила, а только заикался отъиабь«ка счасть •
Онъ подвелъ актеровъ къ статуэткѣ Венеры, при­
сланной Ренатою, приложилъ въ видѣ заклинашя
два пальца къ ея груди и пролепеталъ что-то о
великой тайнѣ любви. Потомъ онъ хлопнул^.по
мраморному животу Венеры, оонялъ своего кол­
легу и воскликнулъ съ влажными глазами:

—
О, если бы это мраморное тѣло растаяло для
тебя, мой презирающій зависть другъ! Мужайся,
Г ораціо, мужайся!
Коллега въ недоумѣніи хлопалъ глазами.
Анна и Рената вошли незамѣтно. Ренатѣ пока­
залось, что она попала въ звѣринецъ. Посрединѣ
комнаты она увидала Гизу, которая казалась
больше ростомъ, чѣмъ всегда. Передъ нею стоялъ
литераторъ Герцъ и что-то нашептывалъ; при
каждомъ его движеніи гіолы его фрака болтались
то вправо, то влѣво. Гиза стояла, какъ олицетво-
реніе невинности, и по временамъ смотрѣла на
свои руки, какъ будто на нихъ было что-то напи­
сано. Катарина Герцъ громко говорила одной изъ
актрисъ о терніяхъ брака, а безбородый юноша,
издали смахивавшій на поросенка, кричалъ: да
здравствуютъ женщины! Стиве стоялъ рядомъ съ
Анной и граціознымъ жестомъ поправлялъ свои
жидкіе волосы. Мартинъ Ксиландеръ отъ восторга
готовъ былъ обнимать самого себя, потому что
сегодня онъ находилъ восхитительнымъ быть Мар-
тиномъ Ксиландеромъ. Рената стала поправлять
передъ зеркаломъ волосы и вдругъ замѣтила дыру
на рукавѣ платья. Она испугалась. „Куда ведешь
ты меня, сзщьба?“ прошепталъ въ ней какой-то
голосъ. Кто-то поклонился ей черезъ головы гостей.
Ей вспомнился Вандереръ; съ такою же важно­
стью кланялся и онъ. „О, какъ давно это было!“
подумала Рената.
Вдрз^гъ передъ нею очутилась Гиза. Ея лицо было
перекошено, глаза закатились, такъ что совсѣмъ
не было видно зрачковъ, а одни бѣлки.
—
Вы не смѣете презирать меня!— пронзительно
взвизгнула она и два раза повторила эту фразу
тѣми же пронзительными звзч<ами.
Въ мастерской сдѣлалось такъ тихо, что и^мъ
дождя по крышѣ казался грохотомъ сыплющихся
камней. И среди этой тишины Гиза грохнулась на
полъ въ страшныхъ конвульсіяхъ и стала коло­
тить руками по полу, разбила пальцы до крови и
испачкала кровыо свое бѣлое платье; она стонала
такъ, точно она умираетъ, и тѣло ея извивалось,
какъ будто было безъ костей.
—
136 —
Унесите ее отсюда!— закричалъ только что
пришедшій Рихардъ Уибелейзенъ,— Отнесите ее
въ мою квартиру, тамъ ей будетъ спокойно, а я
побѣгз^ за докторомъ.
Нѣсколько мужчинъ подняли Гизу, она болТ.е
не сопротивлялась. Гости столпились у двери. Кси­
ландеръ бросился всѣхъ расталкивать, какъ бѣ-
шеный, отшвырнулъ столикъ, гдѣ стояла Бе­
йера’ статуэтка упала и разбилась. Анна без-
сильно упала на стулъ; актрисы, поблѣднѣвшія
нодъ румянами, разыскивали свои шляпки. Ката­
рина Герцъ стояла посреди мастерской и тупо
смотрѣла на полъ, испачканный пролитымъ ви-
номъ и уличною грязыо.
Въ головѣ Ренаты все спуталось; она хотѣла
что-то обдумать, но мысли разбѣгались въ разныя
стороны. Она вышла въ сосѣднюю комнату, гдѣ
стоялъ разоренный буфетъ, и подошла къ двери
маленькой спальни.
.
Здѣсь въ старомъ креслѣ спала Габріэль, ма-
ленькая дочь фрау Зёдерборгъ. С ъ влажными гла­
зами смотрѣла Рената на прелестное , личико
ребенка, спавшаго крѣпкимъ, безмятежнымъ сномъ
І
дѣтства.
В.
Побуж даем а я непреодолимой потребностью быть
одной, Рената вошла въ спальню. Передъ нею ле­
жалъ этотъ ребенокъ, какъ олицетвореніе полном
заброшенности.
„Все же онъ не такъ одинокъ,
какъ я", подумала Рената. Ее охватила глубокая
жалость къ самой себѣ. Неужели лучшая часть
жизненнаго пути ужъ пройдена, и впереди одна
голая пустыня?.. И никогда, никогда не затрепе-
щетъ полнотой жизни бѣдное сердце, до краевъ
полное неиспользованной любви...
,
За Неіо раздались шаги. Она вздрогнула и обер­
нулась. Позади нея стоялъ Гудштикеръ. Онъ дру-
жески кивнулъ ей головою.
Если я вамъ въ тягость, скажите откровенно,
сказалъ онъ своимъ отеческимъ тономъ и поло-
жилъ свою руку на ея руку*
— О нѣтъ!— горячо отвѣтила Рената.
—
137 —

—
Я видѣлъ, какъ вы вошли сюда, и что-то
заставило меня послѣдовать за вами,— объяснила
Гудштикеръ, и складка между его бровями стала
глубже.
—
Я васъ не видѣла въ мастерской,— робко зМ^ппотивлялся ея ласкамъ.
мѣтила Рената.
*
^
минуту проснулась Габріэль, сонными глазами
^глянулась вокругъ, и выраженіе недоум
страха появилось на ея тонкомъ личикѣ. Ренат
гтяла на колѣии и, охваченная материнскими чув-
ствами^пршкала къ груди ребенка, который не
-
Что будетъ теперь съ этимъ прелестньшъ
_
т^гтшнѵвъ на
—
Ну, знаете ли, это какой-то шабашъ вѣдьмъ. озданіемъ? — прошептала Рената, взглянувъ
—
Да, и мнѣ кажется, что я вижу все это во снѣ
Но боюсь, что пробужденіе будетъ хуже самаго
сна. Вы знаете, что я отказалась спать на одноіі
кровати съ Гизой, когда она пришла къ Аннѣ
Ксиландеръ. Изъ-за этого все и вышло.
—
Тамъ тоже говорятъ объ этомъ.
Рената удивилась.
—
Какъ? Развѣ объ этомъ говорятъ? Кто же?
—
Анна Ксиландеръ. Эта женщина ненавидитъ
васъ.
—
Она ненавидитъ меня?— съ болью и отчая-
ніемъ переспросила Рената.— Я этого не знала.
—
Почему вы не писали больше ко мнѣ? Я ду­
маю, что могъ бы оказать вамъ дружескую услуг}-.
Вы наивная душа. Вы не понимаете, что ваша
чистота и искренность служатъ какъ бы зерка-
ломъ для всѣхъ ихъ. Зеркало непріятно для гор-
батаго, который старается казаться прямымъ. Вы
ходите среди труповъ, Рената, и меня очень з^ди-
вило бы, если бы къ вашей душѣ не пристали
частицы праха этихъ мертвецовъ.
Рената лишь смутно понимала слова Гудштикера.
—
Вы дз^маете, что я дѣйствителыю въ чемъ-
нибз^дь виновата?— спросила она.
—
Виновата— это слово, котораго нѣтъ въ моемъ
словарѣ, такъ же какъ и слова добродѣтель. Если
бы двѣ-три клѣтки въ вашемъ мозгу были рас­
положены иначе, вы были бы, можетъ быть, не
здѣсь, а въ герцогскомъ дворцѣ. Поймите меня
хорошенько. Образы и представленія, которые мы
составляемъ себѣ о томъ, что происходитъ, не что
иное, какъ сновидѣнія, о которыхъ мы случайно
вспоминаемъ. Но для полноты пониманія не хва-
таетъ сновидѣній, о которыхъ мы ничего не знаемъ.
Молча, боязливо и довѣрчиво слушала его Ре­
ната и какъ будто чувствовала себя легче. Въ этзг
—
13S —
^дштикера.— Не ужасно ли, что --нибудь рука
можетъ направить его ко всякому злу? Можетъ
быть, я могла бы этому помѣшать, если бы взяла
"
Ä
Ä
можетъ бить „*гь. А «о
вы сдѣлавъ это, ограбили бы самое себя такъ
. ж ъ это несомненно. Ребенокъ всегда грабитель
и тиранъ. Вы хотите принести въ даръ свою мо­
лодость, не имѣя ни малѣйшей гарантш въ томъ,
что ваша жертва будетъ плодотворна.
Рѣчь Гудштикера лилась безъ всякаго труд .
Онъ говорилъ красиво и остроумно; но ^ к о то -
рая усталость въ его голосѣ придавала всему, что
онъ говорилъ, видъ незначительности.
^
—
Теперь мы должны идти ко всѣмъ,
бросится въ глаза,— сказала Рената, и ’зъ TM н '
было слышно, что она боится туда идти. Она все
еще стояла нк колѣняхъ передъ Габріэлью, держа
гя^руки въ с®°“ ‘_ зак
ала неожиданно дѣвочка.
Дверь внезапно распахнулась. Въ комнату, ша­
таясь какъ пьяный, ввалился Мартинъ Ксиландеръ
и началъ выть, какъ воютъ въ деРеВ"'к С° ^ TM ни
темныя осеннія ночи. Рената вышла « ъ спдльнн,
Гудштикеръ послѣдовалъ за нею, а за ни
р
ЖМ , Л ? ‘»"ст«рскуЮ, Рената увижѣ.а Стиве,
Анну Ксиландеръ, супруговъ Герцъ и
у"”
^
^
Т7”тЕ”
“ »ёяу1и.
5 3 U-Ренату,,TM
на лица.
,
Рената остановилась среди
комната,“ сконфуженно улыбаясь,вътовремякакъ
_
139 —

сердце ея судорожно сжималось отъ тоски, и вдругъ
почему-то вспомнила объ Ангелусѣ, какъ о своемъ
единственномъ защитникѣ.
—
Дайте мнѣ пожалуйста ключъ, Анна. Я устала
и хочу идти домой,— тихо сказала Рената.
Анна Ксиландеръ дерзко засмѣялась.
Дай же ключъ,— пробормоталъ Стиве.
1лаза Анны злобно блеснули.
Что за нѣжности, Рената! Вѣдь и мы не со-
опраемся здѣсь ночевать. Подождете, ничего съ
вами не сдѣлается.
Вѣроятно, она скоро и тебя выгонитъ изъ
твоей кровати,— мрачно вымолвилъ Рихардъ Уибе-
I лейзенъ.— На эту тему можно было бы сочинить
куплеты.
Рената съ ужасомъ смотрѣла на этихъ людей,
которыхъ еще наканунѣ считала своими. Что имъ
нужно оыло отъ нея? За что они, точно сговорив­
шись, оскорбляли ее и насмѣхались надъ ней?
Она въ какомъ-то туманѣ видѣла передъ собой
шесть лицъ, не смотрѣла ни на одно и вид'кла
всіз. Она стояла, не будучи въ силахъ двинуться
и чувствуя, что только что-нибудь внѣшнее могло
отвести отъ нея эти шесть паръ глазъ, и когда
къ ней подошелъ Гудштикеръ, она съ облегче-
ніемъ вздохнула и опустила глаза, полная стыда
и какого-то неопредѣленнаго раскаянія. Точно от­
куда-то издали доносился до нея вой Мартина
Ксиландера; на полу лежала разбитая Венера, по­
хожая на убитую женщину, а предъ нею стояла,
сложивъ ручонки, Габріэль.
Рената слышала, какъ Гудштикеръ сказалъ что-
то Уибелейзену, чего она не поняла, но что зву­
чало для ея помутившагося сознанія очень муже­
ственно и выразительно.
Черезъ мин}пу она уже спускалась рядомъ съ
Гудштикеромъ по лѣстницѣ.
4.
^—
Слушайте, фрейлейнъ Рената, — заговорилъ
Гудштикеръ, когда они вышли на улицу,— вы, ко­
нечно, не захотите вернуться къ этой дурѣ Кси-
—
140 —
ттандеръ и вотъ мнѣ пришла въ голову велико
лѣпная идея. Недалеко отсюда
дая дѣвушка, моя хорошая знакомая. Ж иветъ она
ъ мастерской, хотя живописью не
”
никакого отношенія къ искусству не
утонченное существо, вы увидиге. О
у
ница и живетъ очень бѣдно, родомъ она пзъ
Дифляндіи, дворянка. Восемнадцати лѣтъ она б -
•кала съ однимъ бѣднымъ театральны е капель
мейстеромъ; они повѣнчались въ Берлинѣ, a П0ІОТ
онъ ее бросилъ. Черезъ десять дней эта молод^
SriВ,можетепот^
Г."и тъ за собой еякомка,у »„а сто»«-,ень
•іешево- въ первые же дни вы будете въ общест
*,„„й и изящной д-Ьвушки. Мнѣ «
«
слѣдуетъ теперь быть одной. Что вы скажете: ни
это Рената? Я совѣтую вамъ то, что посовіл
валъ бы своей сестрѣ, если бы она у меня была.
—
Я сдѣлаю такъ, какъ вы говорите, отв тила
Рената-Какъ ужасно, что я могла бы совсѣмъ
исчезнуть со свѣта, и цѣлыя недѣли никто бы не
'
хватился, что меня нѣть,-прибавила она.- Ка-
•ГРТСЯ мнѣ скоро -сдѣлается дурно.
Гѵдштикеръ озабоченно взглянулъ на нее и по-
-
Г
«
-
Потомъ взялъ руку Рена,TM и
пощупалъ пульсъ. Желая развлечь ее, онъ сталъ
пазсказывать объ Иренѣ Пунчу и о своемъ зна-
Z ,сгі съ нею однажды ио,ь» зо время
когда къ ней приставали студенты, а онъ
ппшпеть къ ней на помощь.
-
Это звучитъ тривіально, не правда ли? с р-
Трпепь ѵже нельзя
=
=
=
—
:.=
“
„ зиношто улыбнуласъ-Но не буду ди » ей въ
ТЯ,Г в 1 тягость? Ирен, будетъ счастлив. Она
живетъ въ мастерской, потому что ненавидитъ
—
141 —

меблированныя комнаты. Она сама для себя и гор­
ничная и кухарка. Одинокое существо, но одино­
кое не изъ мизантропіи, а лишь благодаря дефек>
тамъ окрз^кающихъ. Она вамъ понравится; я ча­
сто разсказывалъ ей о васъ. Но что съ вами,
Рената?
Рената чувствовала себя совсѣмъ плохо. Сътрз^ -
домъ могла она взойти на лѣстницу, ведшзчо въ
квартиру Ирены Пунчу.
Въ немногихъ словахъ Гудштикеръ объяснилъ
Иренѣ, въ чемъ дѣло. Четверть часа спустя Ре­
ната з^же лежала въ постели, и въ этотъ же ве­
черъ къ ней пригласили врача, молодого человѣка,
жившаго по сосѣдству.
Ренату охватилъ какой-то чудесный покой Во-
кругъ нея, то подымаясь, то опз^скаясь, носились
рои тѣней; какой-то благодетельный туманъ уно-
силъ ее далеко отъ ея собственныхъ мыслей и
всего окрзгжающаго. Св'Ьтъ лампы былъ настолько
слабъ, что можно было видѣть голз^боватый свѣтъ
луны и небо, спустившееся точно стеклянный ко-
локолъ, сквозь который не проникали внѣшніе
звзчш. Вокругъ нея двигалось призрачное сзчде-
ство, котораго почти не было слышно и которое
звали Иреной. Потомъ вдругъ необъяснимо-быстро
насталъ день, какъ бзгдто время сделало скачокъ,
и кто-то откуда-то кричалъ: Анна! Анна! Вѣроятно
это звали Аннз^ Ксиландеръ, которая еще спала.
Вдругъ въ дверь постучали, и вошла фраз' Зёдер­
боргъ, а въ другую дверь— Гиза. Ирена предложила
имъ стулья, и Рената засмѣялась, потому что Гиза
изъ страха передъ фрау Зёдерборгъ не рѣшалась
говорить.
„Она всегда такая“, сердито сказала
фрау Зёдерборгъ. „Она никогда не говоритъ, но
у нея развращенное воображеніе, и она себя еще
покажетъ“.
Гудштикеръ сидѣлъ тз^тъ же съ скзгчаюіцимъ
видомъ.
Она должна заботиться о лучшемъ пищева-
реніи,— сказалъ Богъ знаетъ откуда взявшійся
Стиве и благодушно развалился въ креслѣ.
Вы заразились отъ Зюссенгз^та,— иронически
возразилъ Гудштикеръ.— К ъ чорту пищевареніе!
—
142 —
Не думаете ли вы посредствомъ ревеня рѣшить
соціальный вопросъ?
Потомъ заговорила Гиза тихимъ, пѣвучимъ го
лосомъ, и капли дождя висѣли въ ея волосахъ
—
Какъ молодая дѣвушка, я не должна была г
ворить объ аистѣ. О немъ можно было только
думать. Н о тогда я много страдала и не мог
спать. Ужасно было думать обо всемъ этомъ
молчать. Это-то меня и погубило.
Потомъ оказалось, что Анна Ксиландеръ ле
житъ съ нею рядомъ, цѣлуетъ ее и шепчетъ: „Какъ
ты прекрасна, ты должна быть моей...
_
Въ четырнадцать лѣтъ у меня была связь съ
нашимъ кошохомъ, сказала фрау Зёдерборгъ.
Онъ былъ очень грубъ и билъ меня, но именно
это мнѣ въ немъ и нравилось.
Докторъ протеръ очки и, взглянувъ на термо
метръ, сказалъ*.
—
Тридцать девять и семь. Все идетъ нормально.
П,
5.
X преобладающей чертой характера Ирены Пунч3
былъ скептицизмъ; будучи совершенно беззащит­
ной, она располагала только однимъ оружіемъ. на-
смѣшкой. Она была очень умна, но иногда ее за- ,
бавляло прикидываться глупой; она презирала тѣхъ,
кто жаловался на свою судьбу, и отличалась не-|
обыкновенной проницательностью^
Она на другой же день привезла отъ Анны Кси-
ландеръ вещи Ренаты и ея собаку, такъ что, придя
въ сознаніе, Рената съ удовольствіемъ увидѣла
себя окруженной знакомыми предметами.
~—
Много я говорила глупостей?— спросила она
Ирену.— Ахъ, какая чудная погода! Совсѣмъ лѣто.
При первыхъ звукахъ голоса Ренаты что-то за-
щевелилось въ углу; это былъ Ангелусъ. Онъ
очень страдалъ, не понимая, почему его госпол<а
не оказываетъ ему больше никакого вниманія. И
теперь онъ, печально опустивъ уши, подошелъ къ
кровати и положилъ на край постели свою голову,
такъ что Рената могла ее погладить. Тогда, внѣ
\ себя отъ радости, онъ съ громкимъ лаемъ началъ
-
143 -

носиться по комнатѣ отъ кровати къ двери и
обратно, какъ бы приглашая Ренату на про-
гулку.
Ирена разсказала ей, какимъ мрачнымъ мелан-
холикомъ былъ до сихъ поръ Ангелусъ; никакіе
соблазны повареннаго искусства не могли вызвать
его благосклонности. Рената обвила рукой шею
собаки, которая замурлыкала отъ нѣжности, точно
котъ. Она спросила о Гудштикерѣ, и Ирена раз­
сказала ей, что онъ двѣ ночи не отходилъ отъ ея
постели.
—
Я вообще не особенно симпатизирую ему,—
сказала Ирена,— но это меня тронуло. Стало быть,
вы ему дѣйствительно дороги. Человѣкъ нелегко
жертвз^етъ своимъ сномъ.
—
Почему вы не особенно симпатизируете ему?—
спросила Рената.
—
Bo-первыхъ, онъ писатель, то-есть человѣкъ,
jна котораго нельзя положиться. Во-вторыхъ, онъ
I позирз^етъ, притворяясь искреннимъ. Въ-третьихъ,
онъ воображаетъ, что отлично знаетъ женщинъ.
—
Онъ написалъ такія прекрасныя книги.
—
Вы придаете этому цѣну? Между тѣмъ это
еще ничего не доказываетъ. Занятіе литературой
только портитъ характеръ. А теперь лежите смир­
но и не разговаривайте больше.
Чтобы заставить ее лежать спокойно, Ирена на­
чала разсказывать о заведеніи, куда она должна
была черезъ нѣсколько дней поступить, о трудно­
сти своихъ будзчцихъ обязанностей, требовавшихъ
напряженія всѣхъ мыслей и чувствъ и огромнаго
терпѣнія. Разсказывала она и о своей родинѣ, о
годахъ дѣтства, о предчувствіяхъ любви, безсозна-
тельно пробуждавшихся въ молодомъ существѣ;
о томъ, какъ ее воспитывали въ полнѣйшемъ не-
вѣдѣніи жизни и запросовъ своего собственнаго
тѣла; какъ въ одну лізтнюю ночь на нее нашло
что-то, побудившее ее броситься на шею мужчинѣ,
о которомъ она мечтала не больше, чѣмъ о но­
вомъ платьѣ.
—
А между тѣмъ во мнѣ живетъ вѣра, что на
свѣтѣ существуетъ нѣкто, созданный исключи­
тельно для меня, какъ и я для него. Я знаю, что
—
144 —
онъ сз^ществуетъ, но не нахожу его и не знаю,
гдѣ искать. И, можетъ быть, я до конца жизни не
найду его или найду слишкомъ поздно. Такъ ду­
маютъ многія дѣвушки, получившія сантименталь­
ное воспитаиіе; иныя потомъ ишутъ уже слиш­
комъ усердно и въ чаду исканш забываютъ то,
чего искали, другія не рѣшаются даже начать
поиски... А теперь спите, милая фрейлейнъ, раньше
вы такъ хорошо спали.
_
—
Даетъ ли вамъ удовлетворение ваша профес-
сія учительницы?
—
Да, дѣти часто радуютъ меня. Въ особенпо-
сти я люблю дѣвочекъ-подростковъ. Нѣкоторыя
изъ нихъ положительно влюблены въ меня, і-сли
бы вы знали, какую пылкость чувствъ проявляютъ
эти юныя созданія, которыя, сами того не созна­
вая, уже вполііѣ женщины, гордыя и способная
отчаиваться и страдать. Объ этомъ я могла оы
вамъ много разсказать.
По мѣрѣ того какъ Рената поправлялась, Ирена
Пунчу становилась сдержаннѣе. Она разсказала
однажды Ренатѣ, почему она поступаетъ учитель­
ницей въ пріютъ. Ее засталъ какъ-то на прогулкѣ
дождь и она спряталась въ пріютъ. Какой-то ста-
ричекъ повелъ ее осматривать помѣщеше, пока­
залъ и дѣтей.
—
Знаете, этого уже никогда нельзя заоыть.
Бѣдняжки сидятъ неподвижно, съ желтыми личи­
ками и большими, ничего не выражающими гла­
зами. Это большею частью душевно-больныя дѣти.
Поступить туда очень легко. Ни одна учительница
не выдерживаетъ дольше трехъ недѣль. Мнѣ хо­
чется попробовать. Кромѣ того, пріютъ помѣщается
за городомъ, и у меня будетъ то, чего я желаю-
уединеніе и трудъ.
Одно только омрачало отношенія Ренаты и Ире-
ны_это отвращеніе послѣдней къ Ангелусу. Ну,
видано ли было когда-нибудь, чтобы собака слу­
шала, какъ любопытный человѣкъ, все, что гово­
рилось, или завывала самымъ неприличнымъ оора-
-зомъ при видѣ каждаго, кто былъ ей несимпати-
ченъ? Собака, которая оставляла нетронутыми са­
мыя лакомыя вещи, если ей не нравился тотъ, кто
—
145 —
7

давалъ ихъ, которая приходила въ неистовство
при видѣ бѣдиой кошечки Зулейки иумѣла строить
лицемѣрно-горестную физіономію, когда хотѣла
что-нибудь выпросить у своей госпожи!
—
Это не собака, а какой-то выродокъ,— гово­
рила Ирена, принужденная после долгой борьбы
отдать свою кошечку Зулейку хозяйкѣ дома.
Ренатѣ становилось страшно, когда она заме­
чала проскальзывавшзчо враждебность Ирены. Но
ее успокаивало то, что Ирена должна была скоро
уѣхать. Послѣ ея отъѣзда Рената собиралась вновь
заняться раскрашиваніемъ вѣеровъ, на что Гуд­
штикеръ скептически качалъ головой и говорилъ
своимъ усталымъ голосомъ:
Боюсь, милая Рената, что вы не изъ тѣхъ
женщинъ, которыя способны зарабатывать хлѣбъ
какимъ-ниб}гдь ремесломъ. Для этого вы слишкомъ
чужды жизни.
Рената задумчиво смотрѣла на него. Она была
благодарна Гудштикеру за то, что онъ заботился
о ней. Она не забыла двухъ ночей, проведенныхъ
имъ у ея постели. Ночи такъ длинны... никто не
зналъ этого лз^чше, чѣмъ Рената.
6.
I^JpeHa уѣхала въ тотъ самый день, когда Ре­
ната встала съ постели. Н а прощанье дѣвушки
поцеловались, и Ирена пристально заглянула въ
глаза Ренаты, какъ бы желая въ чемъ-то удосто­
вериться.
Гудштикеръ былъ тутъ же и остался съ Ренатой.
Правда, она похожа на белочку?— спросила
Рената.
—
Смесь Парижа съ немецкой провинціей. Во­
обще, я знаю многихъ женщинъ, но меньше всего
оне похожи на героинь романовъ.
—
Разве вы действительно знаете такъ мно­
гихъ женщинъ?
Слишкомъ многихъ... кроме той, которая
могла бы составить мое счастье.
А Вероника и другія? Вы такъ жизненно ихъ
изобразили. Разве оне не могли бы...
—
146 —
—
Вы забываете, что оне лишь застывшія мечты,
абсолютное ничто.
—
Но какое наслажденіе изъ ничего создавать
цѣлый міръ! Творить, быть можетъ, для безсмер-
тія. Это слово для меня точно звукъ колокола.
—
Не говорите этого. Что значитъ безсмертіе.
Самое долгое безсмертіе продолжается пять ты­
сячъ лѣтъ. А остальныя тысячи биллюновъ.-'
а
притомъ —aprfes nous le deluge! He хотите ли лучше
немножко прогуляться? Погода чудесная. Если
устанете, возьмемъ коляску.
Рената согласилась. Улицы были залиты яркимъ
солнцемъ и выглядѣли по - праздничному. Они
сейчасъ же взяли коляску и отправились въ Ним-
фенбургскій паркъ. Красивыя дорожки заманчиво
извивались, приглашая вдаль; на тихихъ прудахъ
плавали лебеди, фасадъ замка сверкалъ бѣлымъ
мраморомъ. Рената оперлась на руку Гудштикера,
и они долго шли молча. Наконецъ Гудштикеръ
спросилъ:
—
Какъ, собственно, вы себѣ представляете
вашу будущую жизнь?
Ренатѣ вдругъ показалось, какъ будто передъ
нею разорвали пополамъ занавѣсъ, за которымъ
не было ничего, кромѣ второго непроницаемаго
занавѣса. Какъ она представляетъ себѣ свою
жизнь?.. Анна Ксиландеръ вмѣстѣ съ сундуками
прислала еще сто пятьдесятъ марокъ, оставшаяся
отъ капитала Ренаты. Больше у нея ничего нѣтъ.
Вопросъ Гудштикера показался ей неделикатнымъ;
лицо ея нервно передернулось, она покачала го­
ловой, высвободила руку и закусила губу. 1уд-
штикеръ не могъ понять, что за оплошность онъ
сдѣлалъ, и продолжалъ говорить въ прежнемъ
задушевномъ тонѣ. Давно уже ни одно челов
ческое существо не было ему такъ симпатично,
какъ Рената. Онъ еще не далъ себѣ яснаго от­
чета въ своемъ чувствѣ; онъ только замѣтилъ, что
раньше, просыпаясь утромъ, испытывалъ страст­
ное желаніе вновь погрузиться въ нирвану, не со­
знавать окружающаго, не быть принужденнымъ
вновь воспринимать давно потерявшія вкусъ впе-
чатлѣнія. Теперь все изменилось.
—147—
7*

Рената молчала, сохраняя прежнее выраженіе
лица, но внутри чувствовала убаюкивающую теп­
лоту. Они стояли въ концѣ парка, у забора, за
которымъ разстилались луга. Невдалекѣ журчалъ
по камнямъ ручей; на старомъ деревѣ стучалъ
дятелъ; заходящее солнце бросало розовый от-
блескъ на всѣ предметы. Рената прислонилась
лоомъ къ столбу забора, и вдрзтъ горячія слезы
одна за другой закапали изъ ея глазъ на траву,
и она никакъ не могла удержать ихъ. Колѣни ея
задрожали, и ей было очень досадно, что въ при-
с3;тствіи чужого человѣка она выказала себя та­
кой жалкой и безпомощной.
Гудштикеръ взялъ ея рзгку и нѣжно гладилъ ее.
Слабая улыбка появилась на ея губахъ; не от­
нимая рз'ки, она молча глядѣла на пылающій
закатъ.
с
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
1.
/ъ этихъ поръ небо надъ Ренатой становилось
все темнѣе и темнѣе.
Вечеромъ, посл'Ь возвращенія изъ Нимфенбурга,
Гудштикеръ долженъ былъ уѣхать на недѣлю въ
Нюренбергъ по дѣлу о какомъ-то наслѣдствѣ. Ре­
ната одна вернз'лась домой въ грязную, плохо
освѣщенную Швиндштрассе. Угрюмо выглядѣли
высокіе, мрачные дома, и почти въ каждомъ окнѣ
свѣтилась з^богая лампа; у воротъ стояли, лѣниво
переговариваясь, плохо од'Ьтые люди ; съ крикомъ
бѣгали взадъ и впередъ оборванныя дѣти. П о
тротуарамъ ходили женщины, выходившія изъ до­
ма только съ заходомъ солнца и возвращавшіяся
на разсвѣтѣ. Когда Рената поднималась по без­
конечнымъ ступенямъ темной лѣстницы, ее охва­
тила невыразимая тоска по безвозвратно канув-
шимъ въ вѣчность минутамъ, только что пережи-
тымъ тамъ, въ освѣщенномъ послѣдними лучами
солнца паркѣ.
Добравшись, наконецъ, до своей комнаты, она
прежде всего отворила окно, потому что воздз^хъ
—
148 —
былъ невыносимо душенъ, потомъ сняла корсетъ,
безсильно упала на кушетку и долго лежала безъ
всякой мысли въ головѣ. Башмаки давили ей н
гн но она была не въ силахъ приподняться и
снять ихъ. Обыкновенно ихъ снималъ Вандереръ,
считавши! это своей священной обязанностью.
Она забыла запереть входную дверь и встала,
чтобы запереть ее. Потомъ зажгла лампу, пере-
одѣлась и стала чинить платье. Ангелусъ подо­
шелъ къ ней, ласкаясь. Она почувствовала голодъ,
вспомнила, что ничего не ѣла вечеромъ, принесла
хлѣба и яблокъ и принялась за ѣду. Потомъ лег
ла въ постель и долго лежала съ открытыми
ГЛн Т сИлѣдующій день она долго не вставала, чув­
ствуя усталость во всемъ тѣлѣ. Наконеиъ, одино­
чество сдѣлалось невыносимо, и ее потянуло н
УЛTM Пойдемъ гулять, Ангелусъ, моя славная со-
На лѣстницѣ ей встрѣтился почтальонъ и по­
далъ письмо отъ Гудштикера. Это было всего ни ­
сколько сантиментальныхъ строкъ, ко р
прислалъ ей изъ Нюренберга.
-„nrr-p
Она медленно направлялась къ Людвигштрассе
Послѣобѣденные часы лежали передъ ней, точно
длинная дорога, а за ними еще вечеръ и ночы
Одиночество казалось ей невыносимымъ, и сердце
ея сжималось при мысли, что оно можетъ длиться
цѣлые мѣсяцы и годы.
Вдругъ ей пришло въ голову, что она можетъ
зайти къ Еленѣ Брозамъ. „Хорошо бы разсказать
ей все“, подумала она, но, очутившись въ знако­
мой квартирѣ, въ креслѣ противъ Елены онаі сама
удивилась, зачѣмъ она сюда попала и ®
*>гла
думать, что можетъ говорить по душѣ съ этим
маленькимъ сухаремъ.
,
Всѣ предметы были въ томъ же порядкЬ, какъ
и нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ. По-прежнему
лежала на столѣ книга Гудштикера съ его над­
писью, очевидно для того, чтобы друзья и зна<
мые видѣли, какіе знаменитые люди водятъ зна­
комство съ хозяевами. Слова свѣтились сквозь.
—
149 —

переплетъ книги, точно написанныя огненными
буквами: „Душа твоя, лишь вознесясь въ надзвѣзд-
ныя высоты, пойметъ всю .глз^бину страданій, пе-
режитыхъ въ цѣпяхъ земли“.
Фра}'- Елена была такъ холодна и сдержана,
что Рената невольно, точно испуганный ребенокъ,
стала говорить тише.
—
Что подѣлываетъ господинъ Гз^дштикеръ?
Какъ онъ поживаетъ?— съ презрительной усмѣш-
кой спросила Елена.— Вы, кажется, хорошо по­
знакомились съ нимъ, ѣздите вмѣстѣ на про­
улки?
—
Вотъ какъ? Развѣ ужъ и это всѣмъ извѣст-
но?— съ наивнымъ згдивленіемъ спросила Рената.
—
Все извѣстно,— сз^хо отвѣтила Елена, и лобъ
ея покраснѣлъ,— все! А вамъ бы слѣдовало осо­
бенно остерегаться, именно вамъ, Рената!
—
Именно мнѣ?..
Елена вскочила и схватила себя руками за го-
ловз^.
—
Эта жизнь опротивѣла мнѣ до смерти!—
хрипло, шипящими звуками вырвалось 3^ нея.
Въ эту минуту послышался скрипъ сапогъ док­
тора, и Елена съ з^дивительной быстротой снова
приняла спокойный видъ. Увидѣвъ Ренату, док­
торъ былъ, видимо, пораженъ, высоко поднялъ
брови, затѣмъ сдѣлалъ короткій и надменный
поклонъ и сталъ ходить взадъ и впередъ по ком-
натѣ. Рената хотѣла встать и уйти, но сидѣла
какъ прикованная подъ ледянымъ взоромъ док­
тора, который вскорѣ подошелъ къ ней и оста­
новился въ почтительной позѣ.
—
Сз^дарыня,— кротко заговорилъ онъ и скрег
стилъ на груди руки, — я
веду жизнь, которая
строго контролируется обществомъ, и долженъ,
къ сожалѣнію, слѣдить за тѣмъ, чтобы въ моемъ
домѣ не бывали личности, скомпрометировавшія
себя своимъ образомъ жизни или знакомствомъ
съ людьми опозоренными. То и другое я долженъ
поставить вамъ на видъ...
—
Ради Бога, не продолжайте, я ухожу, ухо­
жу...— прошептала Рената, блѣдная какъ мѣлъ.
Задыхаясь бѣжала она изъ этого дома, чувствз^я
—
150 —
себя такъ, какъ будто ее избили до крови. Зачім
все еще свѣтитъ это надоѣдливое солнце... „ пе-
ѵжели я въ самомъ дѣлѣ заслуживаю, чтобы ме­
ня такъ оскорбляли?“ подумала она, останавли­
ваясь на углу и прижимая руку къ груди.
ІТѢлый часъ бродила она по улицамъ. Проходя
мимо театра, она заглянула въ афишу, пР °ш ^ въ
кассу и купила билетъ, хотя тотчасъ же забыла,
что будутъ играть. Оиа надѣялась, что быть мо­
жетъ, музыка заглушитъ боль нанесенной ей
К мТграли „Тристана и Изольду". Рената была не-
Ѵмножко разочарована, потому что хорошо п « ш -
ла, какъ она однажды скучала за этой оперой Но
на этотъ разъ получилось нѣчто неожиданное. Ваг­
неровская музыка дѣйствовала на нее какъ вино,
которое она какъ будто пила изъ невидимаго бо­
кала. Ей стало страшно своей жизни, съ УДВ0
ной силой она почувствовала свои страдании
томъ все это исчезло, и душу наполнило пламен­
ное желаніе найти во что бы то ни стало то. въ
поиски за чѣмъ она отправилась. Ей казалось, іто
ни одинъ уголокъ ея сердца не остался не осв
щеннымъ; теперь ей стали понятны содержащей
смыслъ того глубокаго томленія, которымъ оыло
проникнуто все ея существо, и втайнѣ она б: а
годарила творческій умъ, давшш ей прозрѣніе.^
2.
" К о гд а Гудштикеръ пришелъ послѣ своего воз-
впащенія къ Ренатѣ, онъ много разсказывалъ ей
о своей родинѣ, о томъ восторгѣ и поклоненш,
съ какими его тамъ встрѣчалп.
—
Это, наконецъ, надоѣло мнѣ, и я не могъ д
ждаться, когда уѣду.
.
—
Можно ли быть такимъ пессимистомъ.
^
Да весна на меня во всѣхъ отношеніяхъ
дѣйствуётъ скверно. Я чувствую себя такъ, какъ
будто у меня въ костяхъ свинецъ. Скажите, Ре­
ната, можете ли вы хоть немножко выносить меня?
__
о да, — сказала она съ нерѣшительнои
улыбкой.
-
151 —

—
Значитъ, мы съ вами заключимъ дружескій
союзъ?
—
Но вѣдь мы и безъ того уже друзья.
—
Конечно. Но представьте себѣ, я испытываю
безумное желаніе получить отъ васъ дружескій
поцѣлуй.
—
Нѣтъ, этого не надо, — поспѣшно отвѣтила
Рената. Она встала, подошла къ окну и присло­
нилась лбомъ къ стеклу.
По противоположному тротуару шла одинокая
черная фигура. „ Это моя судьба,— подумала Рената;
она ходить по улицѣ, поднимаетъ глаза и смотритъ
на меня неподвижнымъ взоромъ“.
Гз'дштикеръ предложилъ Ренатѣ прогуляться, и
она согласилась, только чтобы не остаться одной.
Потомъ они зашли въ кафе, гдѣ Гудштикеръ былъ
почетнымъ завсегдатаемъ, и онъ съ удовольстві-
емъ з^сѣлся у окна. Ему льстило, что съ нимъ
была красивая дѣвушка, привлекавшая всеобщее
вниманіе.
Жизнь Ренаты потекла заныло, не доставляя ни­
какихъ пріятныхъ впечатлѣній. По з^трамъ она
сидѣла одна,' въ часъ дѣвушка изъ сосѣдней кух­
мистерской приносила ей обѣдъ въ закрытой кор-
зинкѣ; тамъ были почки или телячья трз^динка,
картофель и салатъ. Рената едва могла прогло­
тить нѣсколько кусковъ, такъ все было безвкусно
и пахло саломъ. Потомъ приходилъ Гудштикеръ,
и если была хорошая погода, они шли гулять на
берегъ Изара, къ лѣсному замку или къ Таль-
кирхену. Гудштикеръ во время этихъ прогулокъ
говорилъ о своемъ назначеніи какъ писателя, о
своихъ планахъ, о своемъ міросозерцаніи, о сво­
емъ знаніи жизни, о хорошемъ или дурномъ на-
строеніи, о своемъ одиночествѣ и разочаровані-
, яхъ. Рѣчь его катилась гладко и быстро, точно
экипажъ на резиновыхъ шинахъ. Для него рас-
цвѣтала природа; для него шумѣла рѣка, пѣла въ
лѣсз^ кукушка, ползъ муравей, сіяло на голубомъ
небѣ солнце. Рената слушала и слушала, и каза­
лась себѣ маленькой, какъ червякъ на дорогѣ.
Если весь міръ принадлежитъ этомз^ человѣку, то
что же остается тогда для нея?..
—
152 —
Когда бывала дурная погода, они шли въ кафе.
Тамъ къ столу Гудштикера подходили люди, боль­
шею частью назойливые и любопытные. Рената |
познакомилась съ ними и обыкновенно привет­
ствовала ихъ кивкомъ головы, который означалъ.
я ничего не имѣю противъ васъ. Гудштикеръ на-
зывалъ ихъ ей. Все это были извѣстные литера­
торы, художники и публицисты. Н о никто изъ
нихъ не нравился Ренатѣ. „Такъ вотъ тѣ мужчи­
ны,— думала она,— которымъ мы хотимъ нравиться,
пока не знаемъ ихъ. Мужчины, говоряідіе о жен-
щинахъ, какъ о воскресномъ удовольствіи, кото­
рое можно получить и въ буднишній день“.
Ужинала Рената вмѣстѣ съ Гудштикеромъ въ
ресторанѣ или у себя въ мастерской. Въ послѣд-
немъ случаѣ Гудштикеръ покупалъ въ гастроно“
мическихъ магазинахъ разныхъ деликатесовъ и
сидѣлъ у нея по цѣлымъ часамъ, читая ей вслухъ.
Сначала онъ уходилъ въ десять часовъ, потомъ
сталъ оставаться до часу, до двухъ, до трехъ ча­
совъ ночи. Такъ наступилъ конецъ мая. Въ гла­
захъ людей Рената была, безъ сомнѣнія, любов­
ницей Гз^дштикера; относившіеся къ этомз^ взгляды
и мины были довольно недвусмысленны. Она знала
это и относилась къ этому безразлично. Она дзг-
мала, что и ему все равно, и не заговаривал^ объ
этомъ. Но однажды Гудштикеръ самъ заговорилъ
на эту тему.
—
Что дѣлать,— сказалъ онъ.— Съ своей сто­
роны я могу только сказать, что было бы хоро­
шо, если бы люди были правы.
—
Это все равно, какъ если бы человѣкъ на­
чалъ воровать только потому,что его заподозри­
ли въ воровствѣ.
И только? Больше вамъ нечего сказать,
Рената?
—
Нечего.
Гудштикеръ отложилъ книгу, которую хотѣлъ
читать. Рената со страхомъ и глубокимъ разоча-
рованіемъ наблюдала за его омрачившимся ли­
цомъ. Возможность разрыва бросала новый свѣтъ
на тотъ скользкій путь, по которому она шла. За
ужинъ платилъ онъ, Гудштикеръ; квартиру опла-
—
153 —

чивалъ онъ, хотя и отъ имени Ирены. Скоро Ре-
натѣ нужно будетъ шить новое платье; что тогда
будетъ? Между тѣмъ Гудштикеръ всталъ и поло-
жилъ руку на плечо Ренаты. Она сидѣла точно
окаменѣвшая. „ Это дружеская ласка", думала она.
Но вотъ она увидѣла его глаза такъ близко, что
могла сосчитать всѣ морщинки на его разгоря-
ченномъ лбу. И ей казалось, что ие ея губы при­
нимали поцѣлуи и не ея руки съ силой оттолк­
нули прижимавшуюся къ ней широкую грудь.
ЧЛерезъ минуту отвергнутый Гз^дштикеръ взялъ
шляпу, провелъ рукой по влажнымъ, спутаннымъ
волосамъ, простился и ушелъ.
„Одна, одна во всемъ мірѣ!“ и морозъ пробѣ-
жалъ по спинѣ Ренаты. Ей хотѣлось бы заснуть,
но было холодно, и она не рѣшалась раздѣваться.
Она начала безпокойно ходить по комнатѣ во
всѣхъ направленіяхъ— вдоль, поперекъ и въ кру-
жокъ. На улицѣ шелъ дождь; былъ холодный май-
скій вечеръ. Долго она топталась по комнатѣ, на­
конецъ остановилась передъ зеркаломъ. Рената
все еще находила себя красивой. Блѣдное лицо съ
глазами, полными ожиданія, выглядѣвшее такимъ
чуждымъ въ зеркалѣ, было совсѣмъ юнымъ. Оди­
ночество удручало ее; дождь стучалъ по крышѣ.
„Если бы вернз'лся Гудштикеръ“, подумала она,
забывъ о случившемся.
На слѣдующій день, когда приближался тотъ
часъ, когда обыкновенно приходилъ Гз^дштикеръ,
она, повидимому, безучастно лежала на кушеткѣ,
однако съ тоскою прислушивалась ко всякимъ ша-
гамъ и къ каждому шороху. И, наконецъ, онъ
пришелъ. Но Рената была такъ измучена напря-
женнымъ ожиданіемъ, что едва поздоровалась съ
нимъ. Онъ сталъ передъ нею на колѣни и обнялъ
ее за шею; она позволила это. Онъ поцѣловалъ
ее, она и это позволила, но ничего не почувство­
вала, когда онъ прикоснулся къ ея гз^бамъ, ни
малѣйшаго волненія; надъ всѣмъ доминировалъ
страхъ предъ одиночествомъ и нз^ждою. Теперь
—
154 —
она хорошо знала цѣну деньгамъ и, неподвижно
лежа на кушеткѣ, съ поразительной отчетливостью
думала о томъ, купитъ ли ей Гудштикеръ новое
платье. Въ томъ, которое у нея было, нельзя уже
лѣтомъ выходить на улицу. На минуту у нея сжа­
лось горло отъ подступившаго рыданія, потомъ
все прошло.
^
Дальше было все то же. Когда Гудштикеръ бы­
валъ у нея, они больше не читали и мало разго­
варивали: Онъ осыгіалъ ее ласками, и такъ какъ
Рената самымъ рѣшительнымъ образомъ отказа­
лась принадлежать ему и отняла у него всякую
надежду, то онъ употреблялъ всѣ средства, чтооы
разбудить ея чувственность и заставить ее от­
даться безсознательно. Н о все было напрасно.!
Иногда ему казалось, что она его ненавидитъ, а
иногда, наоборотъ, что безмѣрно любитъ. Такъ
проходили вечерніе часы, а зачастую и часть ночи
въ безплодныхъ домогательствахъ и поцѣлуяхъ
безъ отвѣта. И чѣмъ болѣе Рената погружалась
въ эту тину, тѣмъ болѣе ей казалось, что она и
ея тѣло, обратившееся въ игрушку жалкой паро-
діи на любовь, были два совершенно различныхъ
предмета. И хъ жизнь превратилась въ какое-то
длительное, глухое томленіе двухъ существъ, изъ
которыхъ одно было ослѣплено разгорѣвшимися
желаніями, а другое погибало изъ страха передъ
гибелью.
р
У нихъ стало бывать теперь много народа. 1уд-
штикеръ настоялъ, чтобы Рената назначила у сеоя
нѣчто въ родѣ журфиксовъ, на которыхъ гостямъ
подавали чай и печенье. Эти пріемы были устро­
ены будто бы для развлеченія Ренаты, въ дѣн-
ствительности же Гудштикеромъ руководило тще-
славіе.
п
_
Не находите ли вы, что она недурна.— спро-
силъ разъ Гудштикеръ у одного молодого чело-,
вѣка, котораго Рената вовсе не знала только для
того чтобы видѣть, какое впечатлѣніе Рената про­
изводив на другихъ мужчинъ. Но молодой чело-
вѣкъ и его гладко выбритый товарищъ съ жадно
блестѣвшими глазами только заискивающе и сму­
щенно улыбнулись. Это были бѣдняки, повсюду

У'
заходившіе на чашку чаю и считавшіе очень удач-
нымъ тотъ день, когда ихъ гдѣ-нибудь з^гощали
хлѣбомъ и ветчиной. Заходилъ сюда также и Стиве,
къ з^дивленію всѣхъ, совершенно порвавшій съ
Анною. Онъ приводилъ съ собою очень веселую
дамз^, которая при каждомъ з'добномъ случаѣ при­
поднимала платье выше колѣнъ. Другіе мужчины
тоже приводили своихъ возлюбленныхъ, з^своив-
шихъ по отношенію къ Ренатѣ тонъ коллегъ. На
стѣнѣ висѣло новое платье Ренаты изъ свѣтлой
изящной матеріи съ кружевами, сдѣланное въ луч-
шемъ магазинѣ. Оно слз^жило предметомъ общаго
восхищенія.
На одинъ изъ журфиксовъ попалъ издатель
Гз^дштикера, лейпцигскій фииансистъ. За нимъ
слуга внесъ ко рзину съ 63'тылками вина, и нача­
лась настоящая оргія. Капиталистъ влѣзъ на столъ
и сталъ говорить рѣчь, состоявШ340 изъ однихъ
восклицаній. Одинъ изъ молодыхъ людей снялъ
сюртукъ и началъ канканировать. Дамы хохотали
и говорили колкости по адресз^ Ренаты, которая
неподвижно стояла, прислонившись къ стѣнѣ. Н и­
кто не думалъ о томъ, чтобы зажечь лампу, хотя
уже почти стемнѣло. Вдругъ дверь отворилась,
и въ комнатз^ вошла Ирена Пуичу; она остолбе­
нела отъ изумленія. При красиоватомъ отблескѣ
вечерняго неба Ренатѣ показалось, что Ирена
устремила на нее испытующій взглядъ. Рената пе­
ревела глаза на Ангелз-са, который какъ бы съ
упрекомъ смотрѣлъ на нее изъ темноты, потомъ
вскрикнула, обняла Ирену и, припавъ лицомъ къ
ея плечз^, горько заплакала. Это продолжалось нѣ-
сколько минутъ, въпродолженіе которыхъ растеряв-
шіеся гости смущенно стояли вокругъ Ренаты.
4.
-О
Дневникъ Гудштикера.
Н
Май.
ичего не можетъ быть загадочнѣе моихъ от-
ношеній къ Р. Ф . По всей вѣроятности, только
эта загадочность и заставляетъ меня быть по-
стояннымъ.
—
156 —
Когда я сижу около нея, то чувствую, что она
ко мнѣ равнодушна; но когда вхожу въ комнату,
глаза ея блестятъ, встрѣчая меня. Очевидно, я для
нея лишь объектъ, на которомъ оиа пробуетъ свои
чувства. Я начинаю чувствовать себя какъ бы въ
подчиненіи у такого существа, какъ Р. Ф . Una
какой-то новый типъ женщины, которымъ слѣдо-
вало бы заняться. Что такое я въ сравненш съ
нею’ Иногда я представляюсь себѣ въ роли шпюна.
Вообще, я не знаю ни одного мужчины, который
стоилъ бы ея. Наступаетъ вѣкъ новыхъ масшта-
бовъ для сужденія о женщинѣ. Происходить глу
бокая внутренняя революція, и еще невозможно
съ точностью уяснить себѣ происходящее. Куда
ни обернешься, всюду непонятая женщины, не­
счастные браки, скрытая тоска, подземное пламя.
Буржуазная семья старается оградить себя запу­
танными понятіями о приличіи и добродѣтели; изъ
ста поэтовъ девяносто девять воспѣваютъ хвалу
семейному очагу, и все-таки онъ расползается по
всѣмъ швамъ. Женщина, которая намъ не при-
надлежитъ, или за которой мы не охотимся, дѣ-
лается для насъ похожа на тѣ звѣзды, относи­
тельно которыхъ нашъ наивный эгоизмъ не хочетъ •
допустить, что онѣ населены живыми существами.
Мнѣ вспоминаются слова одного моего стариннаго
пріятеля: мужчина перестаетъ искать тамъ, гдѣ
женщина только начинаетъ. Когда она просы-
пается, онъ засыпаетъ. \
Тотъ же мѣсяцъ.
Случился довольно непріятный эпизодъ на жур-
фиксѣ у Р- Мой издатель, бывшііі въ чнслѣ гостей,
затѣялъ попойку, окончившуюся печально. Соб­
ственно говоря, съ моей стороны было свинствомъ
допустить это. Съ тѣхъ поръ въ Р. Ф . произошла
рѣзкая перемѣна. Въ тотъ же вечеръ она мрач-
нымъ тономъ сказала мнѣ, что въ ея жизни вскорѣ
наступитъ перемѣна, и намекнула на какое-то
письмо. Потомъ я узналъ отъ Ирены, что Р. Ф .
въ ту же ночь написала полное отчаянія письмо
къ одному старинному другу ея семьи, прося его
помочь найти ей какое-нибудь мѣсто. Она готова
взяться за самую грубую работу. Я имѣлъ съ нею
—
157 -

по этому поводу долгій разговоръ, который не
привелъ ни къ какимъ результатамъ. Вечеромъ
мы отправились въ кафе, гдѣ за нею сильно уха-
живалъ одинъ художникъ. Когда онъ предложилъ
написать съ нея портретъ, она разсмѣялась ему
въ глаза. Затѣмъ произошла сцена, которой я ни­
когда не забуду. Еще послѣ обѣда она говорила
мнѣ, что видѣла во снѣ родительски! домъ. Н а
улицѣ она разсказывала о своемъ отцѣ, описывала
его характеръ. [Она обладаетъ даромъ нѣсколь-
кими словами нарисовать вполнѣ рельефный об­
разъ. Когда мы сидѣли въ кафе, Р. Ф . вдругъ
вскочила, протянувъ руки впередъ; лицо ея сдѣ-
лалось совершенно сѣрымъ. Кружокъ бесѣдовав-
шихъ вокругъ стола людей замолкъ. Въ кафе вхо­
дили какіе-то посѣтители. Одинъ изъ нихъ былъ
фабрикантъ Фуксъ, котораго я знаю въ лицо. Двѣ
молодыя дамы съ нимъ— вѣроятно, сестры Р. Ф .
Старшая, болѣе красивая, шла подъ руку съ строй»
нымъ молодымъ человѣкомъ, вѣроятно своимъ же-
нихомъ. Это блѣдная копія Р. Ф . Увидавъ под­
нявшуюся Р., фабрикантъ сильно поблѣднѣлъ, го­
лубые глаза его потемнѣли, онъ два раза плюнулъ
на полъ и, сдѣлавъ жестъ отвращенія, быстро
вышелъ изъ кафе. Младшая дочь побѣжала за
нимъ, какъ испуганная курочка; старшая нере­
шительно оглянулась на Р. Ф ., покраснѣла, уви­
давъ, что на нее обращено вниманіе, и удалилась
подъ руку съ молодымъ человѣкомъ. Р. Ф . ме­
дленно опустилась на стз^лъ, провела рукою по во­
лосамъ, выпила одинъ за другимъ три стакана
вина и стала весела. Я испугался и попробовалъ
завести съ нею серьезный разговоръ, но напрасно.
Теперь она сама предложила художнику позиро­
вать для его картины. Художникъ былъ наверху
блаженства. „Если хотите, я буду позировать даже
наполовину голая“, прибавила Р. Ф . Я всталъ и
началъ надѣвать пальто.''Она взглянула на меня
такъ, какъ будто старалась припомнить, кто я та­
кой. Глаза ея были влажны. Она позволила мнѣ
надѣть на нее накидку и поспѣшно ушла, пока я
расплачивался съ кельнеромъ. Когда я вышелъ на
улицу, она исчезла, и я не могъ догнать ее.
—
158 —
<■
Была лунная ночь. Мы гуляли съ Р. Ф . по бе­
регу рѣки. Я спросилъ, что она намѣрена пред
принять, почему отослала назадъ платье, которое
я ей купилъ, и почему не хочетъ, чтобы я за что-
нибудь платилъ. Она ничего не отвѣтила и чертила
что-то зонтикомъ на пескѣ. Я не обратилъ на это
вниманія. Потомъ мы пошли дальше, и она^спр
сила меня, вѣрю ли я въ вѣчную жизнь. Это£ыл
такъ трогательно и безпомощно, что я обнялъ ее,
прижалъ къ груди и поцѣловалъ. Она немпроти-
шт-пп но къ своему удивленно, я замЬтилъ на
,
’
’
х
Ттт гажется смѣешься надо
лицѣ ея улыбку.
„Іы, кажется, и и
мной!“ сказалъ я. Она дѣйствнтельно разсмѣялась
страннымъ, прерывистымъ, похожимъ на рыданю
смѣхомъ. На следующее утро я пошелъ опеть на
тотъ же уединенный берегъ, къ топ скамеикѣ гдЬ
мы сидѣли. Н а пескѣ было написано. „Я разгля
дѣла тебя насквозь". Ну, что же тутъ удивитель­
н а я я вовсе не такая сложная натура. Еще мо
мать’ говорила мнѣ: „будь какъ стекло, но не раз-
бивайся".
Іюнь.
р ф уѣхала. Она получила мѣсто компаньонки
въ семействѣ нѣкихъ Замасса въ Брукѣ. Это типы
со страиицъ „Gartenlaube“. Но что осталось мнЬ
отъ всего этого?Быть можетъ, въ моейжизниэто
послѣдній эпизодъ въ этомъ родѣ. Люоилъ ли я
р ф ѵ я любилъ ея мягкую походку, ея молчаше,
ея улыбку, ея полный ожиданія взглядъ и больше
всего ея судьбу. Меня глубоко волиуетъ вопрос .
куда ведетъ ея путь? Однако, съ тѣхъ поръ какъ
я разстался съ нею, я снова началъ уважать себя.
Она умаляла меня въ моихъ собственныхъ глазах .
5.
Господинъ и госпожа Замасса находили много
недостатковъ въ новой компаньонкѣ.
_
—
Я нахожу ее слишкомъ гордой, милыи 1ре-
горъ — сказала госпожа Замасса, чистя ногти.
_
Да,и немножко худой,-отвѣтилъ еясупругъ,
также чистившій ногти.
Тотъ же мѣсяцъ.
—
159 -

—
Что ты говоришь, мой милый!
—
Но если таково мое мнѣніе.
—
А я нахожу ее не только гордой, но и унылой.
—
Въ особенности для особы, приглашенной,
чтобы развлекать насъ.
—
Посмотри, Грегоръ, какъ чудесно восходитъ
сегодня солнце.
—
Это меня нисколько не касается.
—
Въ тебѣ нѣтъ ни искры поэзіи, Грегоръ! Мнѣ
интересно, явится ли сегодня фрейлейнъ Фуксъ ак­
куратно къ завтраку. Я сказала ей: каждое утро
мы завтракаемъ ровно въ шесть часовъ и про-
симъ васъ не запаздывать къ завтраку. Еще я
сказала ей, что утромъ и вечеромъ у насъ гово­
рятъ за столомъ по-англійски, а за обѣдомъ по-
французски, т.-е. когда нѣтъ гостей.
—
Очень хорошо. Ты хотѣла разсказать еще
что-то про нее.
—
Да, представь себѣ: она гуляетъ по ночамъ
въ саду. Мнѣ говорила это Фанни-Элиза. Фрей­
лейнъ Фуксъ съ ея прошлымъ большая реклама
для насъ. То, что разсказывалъ о ней майоръ,
очень пикантно, хотя, можетъ быть, и не все правда.
Посмотри-ка, со стаиціи идетъ уже Горовицъ. Ра­
ненько!
—
Да вѣдь этотъ старый ловеласъ влюбленъ.
—
На чемъ вы съ нимъ вчера порѣшили?
—
Онъ хочетъ полтораста тысячъ, иначе не
согласенъ жениться.
—
Полтораста— это много. Фанни-Элиза найдетъ
еще себѣ мужа. Она хорошенькая.
—
Мы должны быть довольны, что нашелся хоть
такой. Онъ, по крайней мѣрѣ, не спрашиваетъ о
томъ, что было съ дѣвушкой раньше.
—
Не говори такъ, Грегоръ. Ты терзаешь сердце
матери.
Рената пришла въ назначенный часъ къ завт­
раку, но глаза ея смотрѣли устало. Направо и на-
лѣво отъ нея сидѣли дѣвицы Замасса— Фанни-
Элиза, блѣдная, съ темными кругами около глазъ,
южнаго типа, съ безпокойнымъ выраженіемъ лица,
и Гретхенъ — слишкомъ розовая, вертлявая, не­
обыкновенно любопытная дѣвушка, съ чувствен-
—
160 —
нымъ ртомъ и жеманными манерами. Фанни-Элиза
была лживое созданіе; она оживлялась только когаа
могла кого-нибудь оклеветать. Она часто разск
зывала мрачные сны, которыхъ никогда не видѣла,
толковала о книгахъ, извѣстныхъ ей только по
заглавію, и высокопарными фразами говорила о
своей тоскѣ по „великой любви«, хотя въ настоя­
щее время она ничего больше не хогЬла, какъ
только выйти замужъ за полуглухого Горовица.
Она обращалась съ Ренатой надменно и ирони­
чески а Гретхенъ все приставала къ новой ко.
паньонкѣ съ разспросами о томъ какъ родятся
дѣти, и мучила этимъ Ренату по цѣлымъ часамъ.
По вечерамъ Гретхенъ читала дрянныя книжки,
отнимавшая у нея сонъ; а встрѣчаясь на улицЬ съ
молодыми людьми, краснѣла и опускала гла^ -
Ренаты была между другими вещами превосходная
гравюра, изображавшая Адама и Еву, снимокъ съ
„ S oli картины итальянской „колы.
чайно нашла ее и до тѣхъ поръ приставала къ
Ренатѣ, пока та не подарила ей гравюру. Поел
завтрака Гретхенъ вдругъ куда-то исчезла. Го-
спожаЗамасса собралась на прогулку и сталаискать
Гретхенъ. Ее звали въ саду, искали въ домЬ и
нигдѣ не находили. Проходя мимо бес-Ьдкн го-
спожа Замасса увидѣла, что тамъ что-то бЬлfee
и подкравшись, увидѣла Гретхенъ, которая лежала
на землѣ, опершись локтями, и жадно
вала картинку. Фрау Замасса съ крикомъ ужаса
вырвала у нея гравюру, вернулась въ столовую
наадла допросъ. тебя ^
неприличная картинка,
Маргарита?— спросила фрау Замасса, блѣ^ а*
гнѣва. Когда она сердилась, то называла Гре
хенъ Маргаритою.
—
Мнѣ дала ее фрейлейнъ Фуксъ.
Что ты скажешь на это, Грегоръ.
Господинъ Замасса удрученно покачалъ голо­
вой, но глаза его были съ нѣжностыо устремлены
на пышное тгЬло Евы.
_
Это неприличная картинка, фрейлейнъ Фуксъ,
сказала фрау Замасса-это безнравственная кар-
тинка!
—
161 —

Глаза всѣхъ устремились на Ренату; Фанни-
Элиза смотрѣла на нее съ злорадствомъ.
—
Извините, это произведете искусства,
вполголоса сказала Рената и замолкла подъ стро­
гими взорами присутствующихъ. Гретхенъ начала
всхлипывать, мать успокоительно погладила ее по
щекамъ; Фанни-Элиза разорвала гравюру со сло­
вами:
—
Произведете искусства или нѣтъ, но все то,
что голо,—непристойно.
—
Пожалуйста, Фанни-Элиза, не произноси это­
го неприличнаго слова,— заметила мать, нельзя
говорить „голый“, а надо сказать „неодѣтый“ . И
если искусство допускаетъ что-либо подобное, то
значитъ и самое искусство безнравственно и па­
губно для образованнаго человѣка.
Нѣсколько часовъ спустя Фанни-Элиза сидѣла
съ Ренатой на скамейкѣ въ саду. Рената читала
вслухъ плохой французскій романъ. Вдругъ Фан-
ни-Элиза прервала чтеніе и, откинувъ назадъ го­
лову, меланхолически произнесла:
—
И въ такой узкой средѣ должна я существо­
вать! Фрейлейнъ Рената, я знаю, что вы мнѣ со­
чувствуете, будемъ друзьями! Я оуду васъ за­
щищать.
Она схватила руку Ренаты и элегическимъ то-
номъ начала пространно описывать ей, каковъ
дслженъ быть человѣкъ, съ которымъ она соеди­
нить свою жизнь.
Вечеромъ состоялась помолвка Фанни-Элизы съ
Горовицемъ. Ренатѣ прислали ужинъ въ ея ком­
нату. Въ половинѣ десятаго всѣ уже разошлись
спать. Когда Рената хотѣла зажечь газъ, то замѣ-
тила, что предусмотрительная хозяйка отвинтила
рожокъ. Ни лампы, ни свгЬчи у нея не оыло, и
она должна была сидѣть въ потемкахъ. Она от­
крыла окно и вдыхала теплый лѣтній воздухъ.
Кричали кузнечики, квакали лягушки; черная ли-
нія невысокихъ горъ мягко вырисовывалась на
слабо освѣщенномъ нео'Ь.
Кто-то близко подошелъ къ ея колѣнямъ, такъ
что платье зашуршало. Это былъ вѣрный Анге­
лусъ. Изъ-за него Ренатѣ пришлось выдержать
—
162 —
въ первое время немалую борьбу, такъ какъ по
мнѣнію госпожи Замасса, компаньонкѣ вовсе не
подобало нмѣть собаку. И теперь Ангелуса при­
меняли, и онъ долженъ былъ большую часть дня
сидѣть въ комнатѣ. Но онъ принималъ свою
участь спокойно и съ достоннствомъ. Теперь онъ
подошелъ къ своей госпожѣ и какъ будто пр
силъ ее лечь, наконецъ, спать. Рената взяла его
обѣими руками за голову и прошептала. Слав
ный мой песъ, что-то будетъ дальше съ нами
^“
прижалась щекой къ головѣ Ангелуса; ум­
ные каріе глаза собаки благодарно и преданно
блестѣли въ темнотѣ.
Б,
6.
>ылъ необыкновенно жаркій вечеръ. Рената г у ­
ляла съ двумя дѣвицами по берегу рѣки. Гретхенъ
предложила идти купаться. Рената колебалась го­
воря что скоро совсѣмъ стемнѣетъ, но дѣвушка
горячо обнимая и цѣлуя ее, продолжала настаи­
вать. Ренату пугала чувственность этого молодого
существа.р^к^ ^
страшно вечеромъ,- сказала
° Н^1 Но вѣдь сегодня мы свободны, фрейлейнъ
Рената! Старики возвратятся только съ ночньшъ
поѣздомъ. Н у, пожалуйста, пойдемте купать; .
Фанни-Элиза спустилась съ холма, гд р
пвѣты Е й тоже понравилась затѣя Гретхе .
"Sa»1
»ерну/ьс, «очо» и ввять =
нВ=
костюмы. Но Гретхенъ » слышать не
_
Пока мы будемъ ходить туда и назадъ, с
нетъ совсѣмъ темно. Мы будемъ
костюмовъ!— возбужденно кричала о н а . - П вы
смотрите,такоелиуменяіфасивое тѣлокак у
Евы на вашей картинкѣ, фрейлейнъ Рената. Ьъ
Цьнѣ наст, никто к. увияить.
подумай, мы будемъ купаться ночью и безъ
стюмовъ! О, какъ душно!
огттлт.
Это было действительно нѣчто новое, непр -
вычное, и Фанни-Элиза согласилась. Молча послѣ-
—
163 —

довала за ними Рената. Фанни-Элиза разсказыва­
ла своимъ вибрирующимъ голосомъ, какъ однажды
цыганка предсказала ей, что она утонетъ, купаясь
въ морѣ. Конечно, это была ложь.
Кругомъ не было ни души. Только вдали по
дорогѣ шелъ крестьянинъ съ лохматой собакой,
силуэтъ которой напоминалъ какое-то сказочное
чудовище.
Гретхенъ раздѣлась съ лихорадочной поспѣшно-
стыо и вскорѣ стояла голая на тепломъ пескѣ.
Фанни-Элиза раздѣвалась медленно. С ътѣм ъ жемеч-
тательнымъ видомъ могла она намазывать масломъ
1 хлѣбъ. Гретхенъ улыбаясь раскачивалась и разво­
дила руками, точно танцовщица. Фанни-Элиза
раздѣвшись легла на траву. У нея было болѣе
красивое тѣло, но Гретхенъ обладала прелестью
чего-то незаконченнаго и дѣтской округлостью
членовъ.
—
Ахъ, какъ чудно!— восхищалась Гретхенъ.
—
А вы боитесь воды, фрейлейнъ Фуксъ?—на-
смѣшливо спросила Фанни-Элиза.
Рената покраснѣла и начала раздѣваться.
—
Если бы насъ увидѣлъ теперь какой-нибудь
мужчина, — прошептала Г ретхенъ, — напримѣръ,
твой женихъ, Фанни-Элиза...
—
Не говори глупостей, малютка,— съ досадой
сказала Фанни-Элиза и величественно стала спу­
скаться по лѣстницѣ въ воду. Гретхенъ послѣдо-
вала за нею.
Н а небѣ уже появились звѣзды и всходила
луна.
—
О, фрейлейнъ Рената!—съ восторгомъ восклик­
нула вдругъ Гретхенъ, глядя на Ренату, которая,
отвернувъ лицо, неподвижно стояла на берег}'.
Тѣло ея было точно изъ бѣлаго мрамора, и всѣ
линіи его были таинственно одушевлены. Фанни-
Элиза стояла на лѣстницѣ и мрачно смотрѣла на
Ренату.
Никогда неиспытанная страстная жажда свобо­
ды овладѣла Ренатой, жажда блеска, власти, бо­
гатства, тріумфовъ, жажда жизни... Ей казалось,
какъ будто вмѣстѣ съ одеждою она сбросила съ
себя всѣ цѣпи, всѣ узы прошлаго. Сердце ея уси-
—
164 —
ленно билось, она закрыла глаза, к а І( ъ ^“ ^
того, чтобы защититься отъ роившихся воі pj
ШВ ^ т ѵ минуту какъ Рената вошла по колѣни
въ воду, Гретхенъ громко вскрикнула, спряталась
по с а м а г о подбородка въ воду и устремила пол­
ные
ужаса глаза въ уголъ, гдѣ осторожно ото­
двинулась доска и въ отверстш показалось лицо
Дп р и видѣ котораго Рената вздрогнула точно,
ченная ледянымъ дуновешемъ. Несмотря на
ноту, она узнала Петера Граумана.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
1.
М и л а я Ирена, не умѣю выразить, какъ меня
обрадовало ваше письмо, хотя въ немъ всего
„ѣсколько строчекъ. Маленькая керосинкао к
торой вы спрашиваете, стоитъ въ шкапу на
верхней полкѣ. В ъ послѣднсе время я уже не
варила на ней, потому что это слипікомъхлопот-
тшво Не стоитъ тратить такъ много труда изъ за
пяти' минутъ ѣды. Вы спрашиваете, какъ мнѣ жи­
вется. У меня не хватаетъ духу сказать вамъ вс о
правду Я веду ужасное существованіе. Единст
Г 2 ло.cyLU котороеу..енаесть ото>,оя
собака. Я разговариваю съ нею, и она TM м а е
меня! Будь, что будетъ, но оставаться здЬсь я.не
могу. Я имѣю обыкновеніе не запирать на ночь
своей комнаты. Третьяго дня просыпаюсь-была
лунная ночь— передъ моей кроватью стоитъ госпо­
динъ Замасса и лепечетъ какой-то жалкиі вздор^
Я чѵть не умерла отъ страха и отъ злости,
томѵ же прежде всего я должна была успокоить
собаку, которая хотя и не лаяла (какъ она умна.)
но приняла очень угрожающи! видъ. Ж ен а
глупа и вультариа; она
вить меня уйти, но прямо отказать не рЬшается
„Гъ уважені къ той особѣ, которая меня реко­
мендовала. Мнѣ кажется, имъ больше всего не
нравится то, что я молчалива; имъ хотѣлось
—
165 —

имѣть веселую компаньонку. Дізвушки, къ кото­
рымъ меня взяли, испорченныя созданія и вдоба­
вокъ ненавидятъ меня. Я продала немногія оста-
вавшіяся у меня драгоцѣнныя вещи и берегу эти
деньги на случай крайности; но что будетъ, когда
я ихъ проживу, этого я не могу себѣ предста­
вить. Ни одна порядочная дѣвушка не вынесла бы
долго того, что выношу я. Здѣсь нѣтъ ни одного
человѣка, которому можно было бы подать pyity
и не пожалѣть объ этомъ. Милая Ирена, вы, ко­
нечно, слышали то, что люди болтаютъ обо мнѣ
и Гудштикерѣ, поэтому и письмо ваше такъ хо­
лодно. Но это клевета. Мы были только дрз^зьями
и ничего больше. Я говорю это вовсе не для того,
чтобы вы меня защищали, мнѣ только хочется,
чтобы вы знали и вѣрили. Я забыла у васъ въ
мастерской свои желтые лѣтніе башмаки, пришли­
те мнѣ ихъ пожалуйста. Преданная вамъ Рената“.
„Уважаемая фрейлейнъ Фуксъ,
„ Я получила ваше письмо и очень сожаліэіо, что
вамъ не посчастливилось съ мѣстомъ. Керосинку
я нашла, башмаки отправила сегодня по вашему
адресу. Что касается послѣдняго пункта вашего
письма, то извините меня, я не могу этом}' повѣ-
рить. Мнѣ странно, что вы отрицаете то, что оче­
видно. Доказательства слишкомъ краснорѣчивы,
даже если бы Гудштикеръ не проводилъ у васъ
половину ночей. Простите, что я говорю такъ'откро-
венно, но вы сами этого хотѣли. Вы должны крѣпко
взять себя въ руки, иначе съ вами будетъ плохо.
Всѣ говорятъ о васъ дурно. Этого не должно
быть. Желаю вамъ всего лучшаго. Ирена Пунчу“.
ГІрочитавъ письмо, Рената долго еще держала
его въ рукахъ. Незамѣтно подкравшаяся Фанни-
Элиза насмѣшливо спросила:
Вы получили объясненіе въ любви?
Губы Ренаты судорожно передернулись, какъ
63ГДТ0 она попробовала горькаго. Она выдернула
изъ-за пояса сорванную утромъ розу и бросила
ее на землю, а проходя назадъ по дорожкѣ, рас­
топтала ее.
—
166 —
—
Гроза приближается!— крикнула изъ окна
виллы Гретхенъ. Служанка поб'Ьжала снимать ви-
сѣвшее на заборѣ б
ѣ
лье. Надъ лѣсомъ сверкнула
фіолетовая молнія, листья зашумѣли; мимо воротъ
сада проѣхалъ тяжело нагруженный сѣномъ возъ,
наверху котораго сидѣла крестьянка.
Слѣдя глазами за уѣзжавшимъ возомъ, Рената
вдругъ увидѣла за угломъ р'Ьшетки Петера Гра}г-
мана, который съ изысканной вежливостью ма-
халъ широкополой шляпой. Она испугалась, пото­
му что явившееся тогда въ отверстіи купальни лицо
она начала уже считать созданіемъ своей фанта-
зіи. Но теперь онъ действительно стоялъ здѣсь,
со своей козлиной бородкой и серьезнымъ лицомъ.
Почти помимо своей воли Рената подошла ближе.
—
Я безконечно счастливъ приветствовать васъ
здѣсь,— и Грауманъ протянз^лъ ей черезъ заборъ
РУКУ-
—
Какъ вы сюда попали?—беззвучно выгово­
рила Рената.
—
У меня есть братъ, который морфіемъ, аб-
сентомъ и любовыо довелъ себя до невозможнаго
состоянія, и я привезъ его сюда, въ заведеніе
доктора Будгера, своего пріятеля. Смотрите, отсю ­
да видна крыша этого заведенія и нисколько оконъ
съ рѣшетками . А вы какъ поживаете, фрейлейнъ?
—
Очень скверно.
—
Вотъ какъ! Это только доказываетъ, что вы
не умѣете пользоваться капиталомъ. находящимся
въ вашемъ распоряженіи.
—
Что вы хотите этимъ сказать?—недовѣрчиво
спросила Рената.
—
Если вы мнѣ позволите быть откровеннымъ...
—
Вы сами должны знать, что можно говорить
и чего нельзя.
—
Я узналъ нѣсколько дней тому назадъ, что
вы здѣсь, и узналъ также, на что вы тратите
свою молодость.— Грауманъ подошелъ вплотную
къ рѣшетк
ѣ
и продолжалъ хриплымъ голосомъ:—
Я вамъ сейчасъ скажу, что я подразумѣваю подъ
капиталомъ. Я подразумеваю ваше великолѣпное
тѣло, которымъ вы пренебрегаете. Какъ выдумаете,
какое ваше назначеніе въ мірѣ? Впрочемъ, откуда
—
167 —

вы можете это знать, вы, до краевъ перегрз^жен-
ная отжившими добродѣтелями! Ез^дь они прокля­
ты, всѣ эти поэты и прозаики, которые мелютъ
вздоръ о достоинствѣ женщины, чтобы не поте­
рять своихъ покупателей, и которымъ дѣлается\
дурно, если имъ попадется слово „гетера“, исклю­
чая тѣхъ случаевъ, когда этого требз^етъ риѳма.
Тысячами языковъ следовало бы предать ихъ ана­
феме, но у меня только одинъ, и къ тому же сей­
часъ бз^детъ гроза. Помните же.* не слушайте ни
ханжей, ни свободныхъ мыслителей, ни романти-
ческихъ мечтателей и не думайте, что вы несчаст­
ны. Вы — счастливейшая изъ всехъ, если только,
конечно, у васъ хватить мужества завладеть ва­
шимъ счастьемъ. Если вы захотите, большой светъ
будетъ принадлежать вамъ, бзгдетъ лежать у ва­
шихъ ногъ. Такая женщина какъ вы—это Напо­
леонъ, Александръ, властительница міра. Поверьте
мне, я вашъ истинный дрзтъ и то, что я говорю,
я говорю отъ чистаго сердца. Сделайтесь знаме­
нитой кокоткой, отбросьте жалкіе предразсз^дки,
приковывающіе васъ къ этому тесному кругз^. Одна­
ко начинается дождь. Мы еще поговоримъ съ вами.
Прощайте!
И Петеръ Грауманъ мелкими шажками побе-
жалъ по улицё, и растаялъ какъ виденіе въ б е­
лой пыли, поднятой налетевшимъ вихремъ.
Рената опомнилась только, когда крупныя капли
дождя закапали ей на голову.
у,
2
Х \ о г д а господинъ Замасса возвратился съ семи-
часовымъ поездомъ изъ города, гроза была еще
въ полномъ разгаре. Онъ привезъ съ собою двзгхъ
молодыхъ людей, асессора и архитектора, племян-
никовъ своего будущаго зятя. Они очень мало го­
ворили и все время не сводили глазъ съ Ренаты,
съ робкимъ восхищеніемъ прислушиваясь къ ка-
ждомз^ ея словз^.
Фрау Замасса заметила это и
едва сдерживала свою злость. Но скудные знаки
вниманія молодыхъ людей напомнили Ренате про­
шлое, и лицо ея прояснилось. Фрау Замасса резкимъ
—
168 —
тон омъ приказала ей идти въ кухню и распоря­
диться относительно ужина. Рената встала и вышла
изъ комнаты. Проходя по узкому коридору, она
услышала, что кто-то шопотомъ зоветъ ее. Въ
дверяхъ стоялъ господинъ Замасса и делалъ ей
таинственные знаки. Видъ у него былъ торже­
ственный, и когда Рената вошла въ комнату,
онъ неслышно заперъ дверь на замокъ, выташилъ
изъ кармана небольшую бархатную коробочку и
хихикая открылъ ее. Онъ громко фыркнулъ отъ
З^довольствія, видя съ какимъ восхищеніемъ Рена­
та смотритъ на великолепную брилліантовзчо брош­
ку. Рената страстно любила брилліанты, и теперь
она невольно закрыла глаза и съ улыбкой спро­
сила, не понимая всей этой таинственности:
—
Это наверное для фрейлейнъ Фанни-Элизы?
Господинъ Замасса продолжалъ хихикать, по­
томъ, приблизивъ гз^бы къ уху Ренаты, про-
шепталъ:
—
Н ет ъ , это для васъ, моя красавица.
—
Для меня?
—
Да, конечно, для васъ, если вы захотите быть
доброй. Фанни-Элиза тоже получитъ подарокъ,
но только завтра.
—
Не принести ли вамъ стаканъ воды?—холод­
но спросила Рената.
—
Ну, моя ципочка, не представляйся же, какъ
будто ты никогда не видела мужчины!
У Ренаты зашумело въ ушахъ, голова ея го­
рела.
—
Негодяй!—сказала она.— Счастье ваше, что у
меня нетъ подъ рукой ножа...
И она обвела комнату такимъ дикимъ взглядомъ,
что господинъ Замасса поспешно захлопнулъ
свою коробочку и опасливо отклонилъ голову,
какъ бы боясь, что Рената броситъ въ него кам-
немъ.
Тяжело дыша, вышла Рената изъ комнаты, и
когда возвратилась къ остальнымъ, онъ почти
одновременно вошелъ въ другую дверь.
—
Вотъ, дочь моя, свадебный подарокъ твоего
отца,— съ пафосомъ произнесъ онъ, бросая ядо­
витый и угрожающій взглядъ на Ренату. Фанни-
—
169 —
8

Элиза съ театральнымъ жестомъ упала къ нему
въ объятія. Явилась изъ своего убѣжища и Г ре т­
хенъ, такъ какъ гроза уже прошла, и позеленѣла,
увидѣвъ прелестную брошку. Отъ зависти и до­
сады на глазахъ ея выстзшили слезы, и дрожащи­
ми гз^бами она проговорила:
—
Если бы я получила что-нибудь подобное,
то цѣлый день не переставая цѣловала бы папу
и маму.
Это всѣхъ разсмѣшило. Фанни-Элиза положила
коробочку на подзеркальникъ, и такъ какъ моло­
дые люди настоятельно просили ее сыграть что-
нибудь, то она съ усталымъ видомъ сѣла за ро­
яль и заиграла Шопена. Игра Фанни-Элизы была
ученическая, да и то не вполнѣ безупречная.
Когда она окончила, со всѣхъ сторонъ послыша­
лись одобрительныя восклицанія, въ отвѣтъ на
что она только скромно вздохнзміа. Потомъ всѣ
ушли на веранду, и Рената осталась одна. Внима­
тельные взгляды молодого архитектора настроили
ее мягче. Въ дзтшѣ поднимались печаль и сомнѣ-
нія. Она подошла къ роялю, машинально косну­
лась клавишей и почти безсознательно начала
играть тз^ же балладз^, которую только что игра­
ла Фанни-Элиза. Музыка удивительно подходила
къ ея настроенію; ей казалось, что въ ея душѣ
пронеслась 6 3'ря, а теперь все было спокойно и
полно ожиданія. В ъ комнату вошли на цыпочкахъ
архитекторъ и асессоръ, за ними остальные. Лицо
Гретхенъ сіяло торжествомъ, какъ бз^дто она
одержала побѣду надъ сестрой, фрау Замасса
задыхалась отъ злости; 3' мз^жа ея былъ такой
видъ, какъ будто онъ выпилъ бутылку уксуса.
Фанни-Элиза, блѣдная какъ смерть, стояла около
портьеры и дергала за шнурокъ. С ъ этой мину­
ты не было на свѣтѣ существа, которое бы она
ненавидѣла пламеннѣе, чѣмъ Ренату.
Когда Рената окончила, асессоръ не могъ удер­
жаться отъ восторженныхъ рукоплесканій. Архи­
текторъ былъ такъ очарованъ, что даже раскрылъ
ротъ, что придало ему комическій видъ. Вошла
горничная накрывать столъ, и все общество снова
удалилось на веранду. Семейство Замасса вело
—
170 —
себя такъ, какъ будто вмѣсто Ренаты было пу­
стое мѣсто.
Ей не хотѣлось ѣсть и не хотѣлось оставаться
среди этихъ людей; она незаметно ушла въ свою
комнату, позвала Ангелуса, который въ послед­
нее время началъ выказывать явные признаки
меланхоліи, и отправилась гулять.
Погода разделялась, луга сверкали яркою зе­
ленью, и дождевыя капли ритмично падали съ ли-
стьевъ. Ангелусъ катался по травѣ, съ оглуши-
тельнымъ лаемъ гонялся за мухами и вихремъ
носился взадъ и впередъ по дорогѣ. На лавочкѣ
у сельскаго трактира сидѣлъ за кружкою пива
Грауманъ. Увидавъ его, Рената пожалѣла, что
выбрала изъ всѣхъ дорогъ именно эту.
—
Какъ хорошо, что мы опять встрѣтились,
фрейлейнъ,— сказалъ Граз^манъ, подходя къ ней.
—
Это чистая случайность, —вспыхнувъ замѣ-
тила Рената.
—
Я очень благодаренъ этой случайности. А ,
эта бестія Ангелз^съ все еще у васъ! Вы мнѣ по­
зволите пройтись вмѣстѣ съ вами? Мы будемъ
продолжать нашъ разговоръ. Итакъ, предполо-
жимъ, что я цѣною вашей ложной добродѣтели
предложилъ бы вамъ богатство, власть, славу,
однимъ словомъ все, чего вы только могли бы
пожелать,—стали ли бы вы хоть однзт минуту раз­
мышлять о томъ, что вамъ дѣлать?
—
-
Слушайте,—поспѣшно прервала его Рената,—
для меня совершенно непонятно, чего вы хотите,
и я даже не хочу этого понимать. То, что вы мнѣ
говорите теперь и говорили раньше, кажется мнѣ
смѣшнымъ и высокопарнымъ, а я ненавижзг все
высокопарное. Вы меня совсѣмъ не знаете. Вы
хотите меня заманить въ каі<зчо-то ловушку.
Почему вы не скажете просто, чего вы хотите?
Однако намъ неудобно дальше идти вмѣстѣ.
—
Мнѣ нужно передъ вами оправдаться. Пожа­
луйста, зайдемте со мною на четверть часа вотъ
въ эту бесѣдкз^ около трактира.
Рената согласилась, чтобы только не возвра­
щаться домой. Черезъ минуту они сидѣли дрзггъ
передъ другомъ въ тѣнистой бесѣдкѣ. Рената
—
171 -
8*

слушала его и машинально ласкала собаку, поло­
жившую голову къ ней на колѣни.
—
Вы ошибаетесь, говоря, что я васъ не знаю.
Bo -первыхъ, изъ самыхъ достовѣрныхъ нсточни-
ковъ мнѣ извѣстно ваше прошедшее. Во-вторыхъ,
я думаю, что имѣю правильное гіредставленіе о
вашемъ характерѣ. Не станете же вы отрицать,
что все, что вы до сихъ поръ дѣлали, было лишь
средствами, ведущими къ одной цѣли, которая
неизвѣстна вамъ самимъ, но къ которой вы без­
вольно стремитесь, какъ доска по теченію. Вы
думаете, что я хочу васъ заманить въ ловушку.
Нѣтъ, я хочу быть вашимъ шт}фманомъ среди
безчисленныхъ жизненныхъ мелей. Сказать о ва-
j шемъ лицѣ, что оно красиво—этого мало. Вы пони­
маете, что въ эту минуту я неспособенъ говорить
вамъ комплименты, мы вѣдь съ вами не кадриль тан-
цуемъ. Ваше лицо для меня воплощеніе идеала. Вы
королева, прирожденная королева,— да, смѣйтесь,
смѣйтесь! Это почувствовалъ, вѣроятно, и тотъ
герцогъ. Но, чтобы вы не считали меня пустымъ
болтзшомъ, я долженъ подробнѣе изложить вамъ
свои воззрѣнія на этотъ предметъ. Я раздѣляю
женщинъ на четыре класса: королевы, гувернан­
тки, кухарки и дѣвки. Королевы призваны вла­
ствовать; мужчины— ихъ подданные. Онѣ непо-
бѣдимы, и царственная природа ихъ сказывается
во всемъ, что онѣ говорятъ и что дѣлаютъ, и
даже въ самомъ ихъ молчаніи. Гувернантка—это
воспитательница, женщина-мать, страдалица, жи­
вущая только для дѣтей. Кухарка—это грубая
натура, хозяйка, главная прислуга, ключница, во­
обще представительница примитивной внѣшней
жизни. Что такое дѣвка, мнѣ нечего объяснять.
Конечно, это подраздѣленіе является совершенно
внѣклассовымъ. Дѣвки могутъ быть на тронѣ,
а королевы на фабрикахъ, кухарки съ княжескимъ
титуломъ и гувернантки среди уличныхъ жен­
щинъ. Чего я хочу—это чтобы вы, по крайней
мѣрѣ, не противодѣйствовали своему призванію.
Въ этомъ призваніи я былъ твердо убѣжденъ съ
первой минуты, когда увидѣлъ васъ, и продол­
жаю быть увѣреннымъ и до сегодняшняго дня.
■г>'’
-
■.
'
---------
—
172 —
Надѣюсь, вы понимаете теперь, что я хотѣлъ
сказать?
—
Нѣтъ, нѣтъ, я ничего не понимаю, все спу­
талось въ моей головѣ отъ вашихъ словъ,— про­
шептала Рената. Спускались сумерки; издали доно­
силось пѣніе дѣвушекъ, къ которому Рената при­
слушивалась съ необъяснимой, все увеличивавшей­
ся тревогой.
—
Представьте себѣ такой случай,— продолжалъ
Грауманъ, и его фанатическій голосъ звучалъ
еще жестче и глуше.— Какой-нибудь человѣкъ
покидаетъ въ разгарѣ вечера веселое общество.
Ему необходимо уѣхать далеко, и онъ уѣзжаетъ.
Проходятъ мѣсяцы, годы. Онъ снова возвращает­
ся въ тотъ же домъ. Во всѣхъ комнатахъ темно
и тихо, но всѣ двери открыты. Наконецъ, онъ
приходитъ въ залъ, который внезапно покинулъ
тогда; только одинъ этотъ залъ освѣщенъ, и всѣ,
кого онъ здѣсь оставилъ, по-прежнему сидятъ
еще за столомъ, какъ б}щто онъ вышелъ отсюда
минуту назадъ. Выраженіе лицъ сидящихъ за сто­
ломъ разнообразно: одни выражаютъ веселость,
другіе лицемѣріе, третьи смѣются. Но, всмотрѣв-
шись ближе, онъ видитъ, что эти лица окаменѣли,
и выраженіе ихъ не мѣняется, сколько онъ ни
глядитъ на нихъ... Но что съ вами?
Рената невольно сдѣлала движеніе ужаса, но
Петеръ Грауманъ продолжалъ съ непоколебимой
серьезностью:
—
Тотъ нѣкто, о которомъ я ' говорю, это вы
сами—Рената Фуксъ. Вы знаете то общество, ко­
торое вы покинули. Т о же самое испытали бы и
вы, если-бъ вернулись. Вы не нашли бы ничего,
кромѣ застывшихъ гримасъ, и вамъ не о чемъ
сожалѣть. Но зачѣмъ вы живете здѣсь, въ дерев-
нѣ? Вы хотите насильно задушить въ себѣ все,
что дѣлаетъ васъ способною властвовать?
—
Но что же, что же мнѣ дѣлать!—горестно
воскликнула Рената.
—
Поѣдемте со мною!
Рената презрительно усмѣхнулась.
—
Ахъ, это я знаю! Нѣтъ, лучше ужъ быть
прислугою.
—
173 —

—
Отв'Ьтъ, котораго я ожидалъ. Но, смѣю васъ
увѣрить, я не Анзельмъ Вандереръ и не Стефанъ
Гудштикеръ. О, я все знаю! Я буду только ва­
шимъ импрессаріо, вашимъ режиссеромъ и касси-
ромъ. Братъ оставилъ мнѣ нѣсколько сотенъ
франковъ, и на эти деньги я думаю открыть въ
одной изъ столицъ, всего вѣроятнѣе въ Вѣнѣ,
Variete для людей съ тонкимъ вкусомъ. Входная
плата будетъ очень высокая, публики не больше
ста человѣкъ, а вы будете звѣздой этого пред-
пріятія.
) Рената вскочила с ъ мѣста, дрожа какъ въ лихо-
радкѣ. Она не могла выговорить ни слова.
—
Не думайте, что я фантазирую,— снова заго­
ворилъ Грауманъ,— отъ васъ не потребуется ни­
чего такого, чему вы не могли бы научиться въ
три дня. Главная моя задача— простота. Мой
дрЗггъ, клоунъ Зонненфельдъ въ Парижѣ, тоже
З’влеченъ моей идеей. Я ничего не обѣщаю вамъ,
а только предлагаю вамъ ключъ, который ото-
претъ всѣ двери къ счастью. Но, я вижу, это
васъ не заинтересовало...
—
Нѣтъ, я и слышать объ этомъ не хочу,— все
еще дрожа, отвѣтила Рената.
Петеръ Грауманъ вздохнулъ, какъ бы сожалѣя о
напрасно потраченномъ времени.
—
Я пробз'ду здѣсь еще до послѣзавтра,— ска­
залъ онъ, провожая Ренату на з^лицу.
Б ы л о уже совсѣмъ темно. Воздз^хъ въ долинѣ
былъ влажный и душный. Ренатѣ трз^дно было
идти по сырой дорогѣ в ъ мелкихъ тз^фелькахъ,
въ которыя сыпались камешки. У дороги стояла
каменная статуя Богоматери, обсаженная розовы­
ми кустами. Рената остановилась здѣсь и вытряс­
ла туфли. Ангелусъ заворчалъ.
—
Что съ тобой, глупый песъ?— спросила Ре­
ната.
Вдрз^гъ она увидѣла фигуру, неподвижно сто­
явшую на колѣняхъ у ногъ статуи. Рената сна­
чала испугалась, потомъ сообразила, что, долж­
но быть, это какая-нибудь набожная деревенская
дѣвушка, и подошла ближе. Услышавъ шаги по­
зади себя, дѣвушка обернулась, и Рената съ уди-
вленіемъ узнала въ ней горничную Кету.
—
Что вы здѣсь дѣлаете, Кета?
• Кета пробормотала, что она ожидаетъ своего
жениха. Дѣйствительно, на темномъ небѣ вырисо­
вывалась фигура приближавшаяся мужчины.
Когда Рената подошла къ верандѣ, сидѣвшіе
на ней гости опустили глаза и сдѣлали видъ, что
не замѣчаютъ ея. Рената поспѣшила въ свою ком-
натз^, такъ какъ вспомнила, что изъ сада видѣла
въ ней свѣтъ. На лѣстницѣ стояла Фанни-Элиза,
и когда Рената хотѣла пройти мимо, она грз^бо
сказала:
—
Стойте! Вамъ нельзя идти въ вашу комнату.
—
Почему это?
—
Это вы скоро зазнаете,— величественно отвѣ-
тила Фанни-Элиза, скрестивъ на груди руки и
принимая позу королевы.
—
Потрудитесь говорить со мною другимъ то-
номъ,— прошептала Рената, чувствуя, что го­
лосъ перестаетъ ей повиноваться.
—
Я думаю, намъ вообще не много придется
говорить,— язвительно отвѣтила Фанни-Элиза.
—
Но скажите, ради Бога, что же случилось?—
почти съ мольбою вырвалось у Ренаты.
—
Въ вашей комнатѣ дѣлаютъ обыскъ. Мы по­
сылали за комиссаромъ. Пропала брилліантовая
брошка, и всѣ улики противъ васъ. Будетъ луч­
ше, если вы прямо сознаетесь.
Госпожа Замасса вышла на лѣстницу со свѣчей
въ одной рукѣ и съ кожаной сумкой Ренаты въ
другой.
—
Гдѣ вы шляетесь?— сердито крикнула она.
Лицо Ренаты помертвѣло, глаза широко раскры­
лись. В ъ сознаніи мелькнула мысль: „Все это ско­
ро кончится, сейчасъ я умру“. Потомъ всѣ мысли
у нея смѣшались. Она вошла въ комнату, гдѣ
передъ взломаннымъ шкафомъ стоялъ на колѣняхъ
какой-то человѣкъ. Не сознавая, что дѣлаетъ, она
схватила револьверъ, съ которымъ никогда не раз­
давалась, вышла на лѣстницу и прицѣлилась въ
—
175 —

сбившихся въ кучу Замасса. Курокъ щелкнулъ, и
хотя вышла осѣчка, женщины подняли невообрази­
мый крикъ. Рената упала безъ чувствъ, стукнувшись
головой о перила. На крикъ прибѣжали архитек-
торъ и асессоръ. Фрау Замасса ломала руки и
безпомощно смотрѣла на распростертую Ренату.
Фанни-Элиза съ восхищеніемъ з^стремила глаза
на звѣзды и ,тумала: „Совсѣмъ такъ, какъ въ
„ Тайнѣ лэди Даркомъ“ . Молодые люди хлопотали
около Ренаты, внесли ее въ комнатз^ и положили
на кровать.
Ночыо къ ней вернулось сознаніе. Гретхенъ,
въ сзчцности, незлая дѣвушка, сидѣла около нея.
Она была очень смущена и только з'тромъ запи­
наясь сообщила Ренатѣ, что К ета покаялась ко­
миссару" въ томъ, что украла брошку и отдала
ее своему жениху, который скрылся въ горахъ.
Рената выслзчнала это безучастно.
—
Я хочу встать,— сказала она,— оставьте меня
одну.— Гретхенъ з^шла.
Рената едва могла держаться на ногахъ; она
вымыла лицо и шею холодной водой, и это немного
освѣжило ее. Потомъ торопливо причесалась, оде­
лась, заложила сзчідукъ и саквояжи, заперла все,
позвала Ангелуса и сошла внизъ. У входной две­
ри стояла Гретхенъ и съ огорченіемъ спросила,
куда она идетъ. Остальные трое Замасса, слы-
шавшіе шаги на лѣстницѣ и лай Ангелуса, стояли
за другой дверыо и смотрѣли въ щель, точно
школьники, боявшіеся встрѣтиться съ учителемъ.
—
Я ухожу,— сказала Рената такъ, какъ будто
бы дѣло шло о простой прогз^лкѣ.— Вещи мои всѣ
Заложены. Черезъ часъ придетъ носилыцикъ и от-
несетъ ихъ на вокзалъ. Прощайте.
Рената машинально направилась по дорогѣ къ
трактиру. Если бы кто-нибудь схватилъ ее за руку
и спросилъ: „куда ты идешь?"— она не сумѣла бы
отвѣтить.
Въ саду около трактира сидѣлъ Грауманъ, съ
самаго утра тянувшій пиво. Рената подошла къ
столз^ и поспѣшно выговорила:
—
Вотъ я пришла. Я ѣдз^ съ вами. Дѣлайте,
что хотите.
Лицо Граумана приняло выраженіе идіотскаго
изумленія. Сигара выпала з^ него изо рта и шипя
упала въ стаканъ съ пивомъ. Рената съ глубо-
кимъ вздохомъ сѣла на скамыо, подозвала Анге-
лз'са и стала машинально поправлять ремешокъ
на его ошейникѣ.
5.
С / о б ы т ія послѣдующихъ дней Рената переживала
въ какомъ-то странномъ полуснѣ. Часы мелькали
одинъ за другимъ какъ тѣни. Гдѣ-то около сто­
ялъ Петеръ Грауманъ съ его назойливыми рѣ-
чами. Гдѣ-то тутъ же былъ Ангелз^съ, постоянно
голодный, постоянно завидовавшій дрз^гимъ соба-
камъ, которымъ лучиіе жилось. По отношенію къ
Грауману Рената находилась въ состояніи пол­
наго безволія, исключавшемъ всякую самостоя­
тельность.
Три дня они пробыли въ Мюнхенѣ, но Рената
ни разз^ не выходила изъ комнаты отеля. У нея
были книги, и она цѣлыми часами перелистывала
ихъ, но когда переставала читать, у нея въ голо-
вѣ не оставалось ничего, кромѣ нѣсколышхъ без-
различныхъ выраженій, случайно запавшихъ въ
сознаніе. Она стояла у окна и смотрѣла на улицу,
но какая это была зглица и какой домъ, она не
интересовалась. Н а улицѣ сновали люди, иногда
свѣтило солнце, иногда шелъ дождь, лаяли соба­
ки, кричали кучера, и было странно, что она все
это видитъ и слышитъ. Затѣмъ послѣдовалъ дол-
гій переѣздъ по желѣзной дорогѣ. Мелькали лѣса
и озера, рѣки и луга; на горизонтѣ вырастали
горы. Потомъ вдругъ показалось Боденское озе­
ро. Во время переѣзда на пароходѣ Рената много
смѣялась и болтала съ какими-то туристами; оче­
видно, они ѣхали откуда-то издалека, потому что
преувеличенно удивлялись всему, что видѣли. Ре­
ната стояла на палз^бѣ и смотрѣла на западъ;
тамъ лежалъ Констанцъ, городъ, опасный для
юныхъ мечтательницъ. Грауманъ, прислонившись
къ мачтѣ, закуривалъ сигару. Вспыхнувшая спичка
ярко освѣтила его лицо—какъ тогда... Рената от­
вергалась и судорожно закусила губу.
-
177 —

Потомъ опять вагонъ желѣзной дороги. Они
одни въ купе. Рената легла на узкій диванчикъ
и устремила неподвижный
взоръ въ потолокъ.
Грауманъ
склонился къ ней и пожиралъ
ее
глазами.
—
Богиня!— прошепталъ онъ.
Взглянувъ въ его лицо, Рената испугалась его
выраженія.
—
Когда же, наконецъ, мы пріѣдемъ?—съ то ­
скою сказала она.— Моей бѣдной собакѣ совс ѣмъ
плохо.
—
Въ одиннадцать часовъ мы будемъ въ Цю-
рихѣ .
Вы знаете этотъ городъ?
—
Нѣтъ .
—
Завтра мы начнемъ работать. Мнѣ
надо
устроить свои дѣла. Возможно, что на вокзалѣ
насъ встрѣтитъ Гертруда Веркмейстеръ. Будьте
съ нею полюбезнѣе .
—
Кто она такая?
—
Студентка. Это довольно поблекшая особа
лѣтъ тридцати, изучаетъ политическую экономію.
Отецъ ея былъ шарлатанъ-архитекторъ и долго
сидѣлъ въ тюрьмѣ .
Мать была извѣстная кокот
­
ка. Поэтому у дочери мрачный характеръ. Она
страдаетъ болѣзненной честностью и исканьемъ
Бога. Вы увидите такіе экземпляры людей, какихъ
еще не видали. Держите себя съ ними холодно,
будьте для нихъ загадочной, не выказывайте ни
къ кому участія. Съ нынѣшняго дня васъ будутъ
звать Ренэ Лузиньянъ. Это аристократическая
французская фамилія. Съ новымъ именемъ все
прошлое идетъ на смарку, а это вамъ небез-
полезно.
.Рената, закрывъ глаза, слушала его. Собака
начала визжать, какъ будто разговоръ былъ ей
непріятенъ. Грауманъ приказалъ ей замолчать,
но она не послушалась.
—
Чего надо этой бестіи?—спросилъ онъ Ре­
нату, старавшуюся ласками успокоить Ангелуса.
—
ГІутешествіе измучило его, — с ъ
виноватой
улыбкой отвѣтила Рената.
Грауманъ съ силой толкнулъ его ногой; песъ
въ ужасѣ подпрыгнулъ и громко завылъ, загл}’-
—
178 —
шая шумъ колесъ, завылъ такъ, какъ будто его
охватила міровая скорбь или предчувствіе несча­
стья. Тогда Грауманъ схватилъ палку и изо всѣхъ
силъ началъ бить животное. Рената съ мольбою
протянула руку, потомъ начала дрожать всѣмъ
тѣломъ, безпомощно глядя на Граумана. Побитьп
Ангелусъ сталъ поразительно спокоенъ. Сената
гладила его, но онъ оставался равнодушенъ къ ея
ласкамъ и не смотрѣлъ на свою госпожу. Рената
испытывала печаль, которую геройски старалась
подавить.
-
Какая это порода?— спокойно, какъ ни
чемъ не бывало, спросилъ Грауманъ.
Она сначала не отвѣтила, но почувствовала на
себѣ его взглядъ, мало-по -малу принудившш ее
посмотрѣть на него, и кротко, какъ ученица, от-
вѣтила:
лѵігт
_
Ирландскій сетеръ. Онъ поразительно уменъ
и понимаетъ каждое слово.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
1.
И з ъ окна своей комнаты Рената могла видѣть
голубой Лимматъ съ его мостами, башни готиче­
ской церкви и Ш вейцарскія Альпы, сливавшш съ
облаками свои снѣговыя вершины; но ее ничто
не интересовало. Грауманъ настоялъ, чтобы она
сдѣлала себѣ роскошные туалеты, и двѣ париж-
скія портнихи были заняты по цѣлымъ недѣлямъ
работою только на нее. Уже одно это сдѣлало
Ренэ Лузиньянъ предметомъ любопытства студен-
токъ, и он ѣ искали ея общества.
Единственное, что близко касалось ея, это то,
что Ангелусъ не помирился съ нею. Онъ былъ
неизмѣнно послушенъ, даже послушнѣе, чг мъ
прежде, но не выказывалъ болѣе никакихъ знаковъ
нѣжности, не царапалъ утромъ по кровати, не
ворчалъ, когда приходили гости, по его мнѣнио,
нежелательные для Ренаты.
—
Онъ больше не разговариваетъ со мною,
сказала Рената Гертрудѣ , улыбаясь сквозь слезы.
—
179 —

Гертруда Веркмейстеръ была ежедневной посе­
тительницей. Это была кисло-сладкая особа съ
небрежной походкой, бѣдно одѣтая, съ коротко
остриженными волосами. Она усердно посещала
товарокъ, писала письма, занималась, играла въ
карты, курила. Она слышала отъ Граумана о
побѣг
ѣ
Ренаты изъ родительскаго дома и сказала
ей однажды:
—
Какъ наивны и мечтательны должны вы были
быть, чтобы рѣшиться на этотъ шагъ .
Гертруда познакомила Ренату со своими прія-
тельницами. Тутъ были толстыя и тоикія, блон­
динки и брюнетки, старыя и молодыя. Въ обра-
щеніи со всѣми этими студентками Рената выка­
зывала нѣкоторую холодность и легкую иронію,
что мѣшало всякому сближенію. Только двѣ изъ
нихъ остановили на себѣ вниманіе Ренаты: среди
блондинокъ ДарьяБлумъ-Неандеръ, докторъ меди­
цины, и среди брюнетокъ—Миріамъ Гейеръ. Обѣ
были здѣсь только проѣздомъ, а зиму собирались
проводить въ Вѣн
ѣ
,
гдѣ Миріамъ должна была
встрѣтиться съ братомъ. Дарья Блумъ была жен­
щина не первой молодости. Мужъ ея былъ уче­
ный; она не жила съ нимъ, такъ какъ его глубо-
кія познанія въ области восточныхъ языковъ были
соединены съ физическимъ и нравственнымъ убо-
жествомъ. Она любила бесѣдовать о предметахъ
возвышенныхъ, отвлеченныхъ, и въ то же время
любила всякаго рода сгіортъ.
Миріамъ Гейеръ была блѣдная дѣвзчнка, необык­
новенно спокойная и рѣшительная. При одномъ
видѣ ея становилось ясно, что она идетъ къ опре-
дѣленной цѣли, и ничто не заставитъ ее свер-
нуть въ сторону. Она обожала своего брата
Агафона.
Обѣ пріятельницы сидѣли въ комнатѣ Ренаты,
пользуясь отсутствіемъ Граумана, котораго Дарья
Блумъ не выносила. Разговоръ зашелъ о само-
убійствѣ одной изъ студентокъ.
—
Что касается меня,— зам ѣтила Дарья,— то для
меня смерть не разбнваетъ ничего. Наоборотъ,
люди, которыхъ я любила, умирая, становятся для
меня еще болѣе близкими. Смерть есть трагедія,
-
180 —
а трагическое всегда заключаетъ въ себѣ насла-
жденіе.
—
Хорошо тому, кто можетъ стоять ото всего
такъ далеко, какъ стоите вы ,- сказала Миріамъ.
—
Я вовсе не стою такъ далеко. Это только
исключительное свойство натуры. Въ ту минуту,
когда я выхожу изъ комнаты, она умираетъ для
меня; когда я покидаю городъ, онъ умираетъ для
меня со всѣми знакомыми, со всѣми людьми. И въ
сущности, если я когда-нибудь и возвращусь, то
это уже не я, а кто-то съ трудомъ оріентирую-
щійся въ своихъ воспоминаніяхъ, какъ путеше-
ственникъ въ незнакомой местности. Но развѣ
можно это выразить словами? Слова—это только
блѣдные символы. .
—
Да, я тоже иногда такъ чувствую,— сказала
Рената, безпокойно ходившая взадъ и впередъ по
комнагк.
Вошла еще одна молодая студентка, Элла Гольцъ,
которой поручили приготовить чай.
—
Я вамъ покажу нѣчто интересное, господа,—
насмешливо сказала Рената и принесла пачку
пиеемъ, которыя бросила на столъ.— Это вселюбов-
ныя письма, въ которыхъ говорится о разбитыхъ
сердцахъ и нераздѣленной любви. Среди нихъ
есть письмо и отъ Тирстея. •
Это былъ молодой человѣкъ, къ которому была
неравнодушна Элла. Со всѣми этими мужчинами
Рената недавно познакомилась на студенческомъ
праздникѣ .
Элла мрачно и недовѣрчиво посмо-
трѣла на письма.
—
Это неблагородно,— пробормотала она.
—
Когда вы уѣзжаете?—спросила фрау Дарья.—
Что касается меня, то я не могу дольше ждать и
ѣ
ду завтра.
Рената пожала плечами, перебирая письма.
—
Я тоже собиралась завтра. Впрочемъ, это за-
виситъ отъ Петера Граумана. Почему вы смотрите
на меня такъ недовѣрчиво, фрейлейнъ Миріамъ?
—
Недовѣрчиво?
—
Или испытующе?
Хотя чай былъ разлитъ по чашкамъ, настроеніе
дѣлалось все мрачнѣе .

—
Мужчины такъ малодушны! — воскликнула
вдругъ Элла.
Дарья насмѣшливо посмотрѣла на нее.
—
Не говорите такъ, точно вами пренебрегают^
милая Элла,— медленно сказала она.
—
Пренебрегаютъ? По десяти на каждой рукѣ!
Хотя я знаю, что я некрасива.
—
Все зависитъ отъ улыбки, — продолжала
Дарья. — Удачная улыбка можетъ сдѣлать насъ сча­
стливыми и, наоборотъ, за улыбку некстати насъ
могутъ оттолкнуть. Вся наша судьба виситъ на
волоскѣ случайной встрѣчи . Большинство мужчинъ
лишены индивидуальности, не им ѣютъ никакого
призванія, но мы должны быть къ нимъ такъ вни­
мательны, какъ будто считаемъ каждаго изъ нихъ
за апостола. У насъ нѣтъ свободы не потому, что
мы недостойны ея, а потому, что какъ только мы
воспользуемся ею, жизнь наша обращается въ
тюрьму. Мракъ столѣтій идетъ за нами по пятамъ,
и нужно бѣжать очень скоро, если мы хотимъ,
чтобы онъ не настигъ насъ. Но тѣ,
которыя бѣ -
гутъ быстрѣе другихъ, неизбѣжно оказываются
одинокими.
—
Вамъ непремѣііно надо познакомиться съ мо­
имъ братомъ,— мечтательно прошептала Миріамъ.
—
Да, мои милыя, мы вотъ говоримъ тутъ, а
можетъ быть, среди насъ уже есть спасительница.
Я съ своей стороны готова сыграть роль Іуды,
для того чтобы возвысить блескъ ея славы.
При этихъ словахъ Дарья таинственно усмѣх -
нулась. Всѣ эти рѣчи звучали для Ренаты откуда-
то издалека, и эти ученыя женщины представля­
лись ей измученными и загнанными, какъ и другія.
ч
2
Херезъ полчаса всѣ ушли. Стало тихо. Внизу
подъ окнами былъ большой садъ, и вѣтеръ шу-
мѣлъ деревьями. За садомъ разстилалось озеро,
въ которомъ отражались огни сосѣднихъ домовъ.
Изъ трактира на берегу озера, съ ярко освѣщен-
ными окнами, доносились громкіе голоса, чье-то
смѣшное, хриплое пѣніе. Рената быстро захлоп-
-
182 —
нула окно, потому что въ узкой полосѣ св ѣта, па­
давшей изъ трактира, показалась широкополая
шляпа.
Въ углу сгіалъ Ангелусъ. Онъ тихонько замур-
лыкалъ, какъ котъ, когда Рената подошла, чтобы
увести его въ спальню. Онъ не бывалъ теперь ни
особенно веселъ, ни особенно печаленъ и жилъ
въ атмосферѣ равнодушія, сонливости и скептиче­
ской созерцательности. Казалось, онъ терпѣливо
выжидалъ, къ чему все это приведетъ. Въ присут-
ствіи Граумана онъ выказывалъ смиреніе и по-
корность.
Въ комнату вошелъ Грауманъ.
—
Завтра мы ѣдемъ, Ренэ,— сказалъ онъ.— Къ
первому октября все будетъ готово. Теперь дѣло
стало только за однимъ: тебѣ нужно уничтожить
въ себѣ всякій остатокъ меланхоліи и мечтатель­
ности. Съ утра и до вечера твоимъ лозунгомъ
должна быть веселость. Твоя улыбка при испол-
неніи твоего номера слишкомъ неподвижна. Се­
годня же вечеромъ мы займемся репетиціей улыбки.
Нужно добиться, чтобы въ ней было нѣчто демо­
ническое. Затѣмъ движеніе лѣвой ноги слишкомъ
академично. Необходимо, чтобы ты вся отдавалась
исполненію и отогнала всякія воспоминашя.
Рената безпомощно протестовала.
—
Ты думаешь, что я единственно хочу извлечь
изъ тебя матеріальную выгоду? Ты ошибаешься.
Мы до такой степени созданы другъ для друга,
что ты должна меня ненавидѣть . Никогда въ жизни
ты уже не отдѣлаешься отъ меня. Всѣ другіе были
только ступенями ко мнѣ .
Какъ восхитительна ты
въ эту минуту съ выраженіемъ страха въ глазахъ.
Ты самое совершенное существо, которое природа
въ хорошую минуту создала для бѣдныхъ муж­
чинъ. Ты могла бы сдѣлать меня своимъ рабомъ,
дурачить меня, если бы сознавала великое значе-
ніе твоего призванія.
Ахъ, каждое изъ твоихъ словъ прилипаетъ ѵ
ко мнѣ какъ грязь,— ж алобно сказала Рената.
Окончимъ этотъ разговоръ. Намъ скоро пора
идти.
—
Куда идти? Мнѣ хочется спать .
—
183 -

Мы пойдемъ въ кафе Гюрли. Тамъ отлич­
ное вино. Но прежде надо сдѣлать маленькую
репетицію.
'
'
—
Сегодня?
Мы сдѣлаемъ полумракъ и отодвинемъ столъ.
—
Сегодня я не хочу.
А между тѣмъ нельзя пропускать ни одного
дня.
Ты не можешь меня принудить, если я не
желаю,—тяжело дыша сказала Рената и невольно
отступила къ окну.
Кончено, я тебя заставлю.
Рената засмѣялась и тутъ же оглянулась, кто
это смѣется .
„Это я сама“, съ ужасомъ подз^мала
она. Грауманъ подходилъ къ ней, устремивъ глаза
на ея шею. Онъ потиралъ руки, и нижняя губа
его исчезла подъ зубами. Ш ироко раскрытые глаза
Ренаты смотрѣли на него съ возрастающимъ стра-
хомъ. Точно сквозь туманъ видѣла она его лицо.
Она отбѣжала въ уголъ, къ дивану; онъ послѣ -
довалъ за нею. Тогда она побѣжала къ круглому
столу, стоявшему посрединѣ просторной комнаты,
и они стояли другъ передъ другомъ, раздѣленные
только столомъ. Лицо Граумана стало мрачно и
взоръ сдѣлался хищнымъ; Рената съ напряжен-
нымъ вниманіемъ слѣдила за каждымъ движеніемъ
противника. Если онъ дѣлалъ шагъ влѣво, оиа
тоже подвигалась влѣво, хватаясь за доску стола.
Добраться до двери было невозможно; окно также
было далеко. Вдругъ Грауманъ сдѣлалъ прыжокъ
пантеры и схватилъ Ренату за волосы, которые
сейчасъ же распустились.
—
Будешь ты теперь слушаться?— сквозь зубы
прошипѣлъ онъ и потянз^лъ ее за волосы внизъ,
такъ что она упала. Она чувствовала на своей
шеѣ холодную, влажную руку и начала дрожать,
но не отводила отъ него глазъ. И Грауманъ, уже
занестшй руку, чтобы ударить ее, не могъ выне­
сти взгляда этихъ глазъ, и поднятая рука медленно
опустилась. Ея зрачки были въ углахъ глазъ; они
блестѣли влажнымъ блескомъ и выражали такую
смѣсь болѣзненной покорности, страстной угрозы,
слабости и величія, что пристыженный Грауманъ
—
184 —
отошелъ къ окну и началъ что-то нап ѣвать, точно
провинившійся ученикъ, который притворяется,
будто бы ни о чемъ не знаетъ. Рената медленно
встала, чувствуя тяжелую усталость во всѣхъ чле­
нахъ, выпила стаканъ воды и стала ходить взадъ
и впередъ по комнатѣ .
Комната казалась теперь
слишкомъ тѣсною и совм
ѣ
стное пребываніе въ
ней съ этимъ человѣкомъ было мучительно. И
странное дѣло — когда среди тяжелаго раздумья
до нея донеслись изъ сосѣдняго трактира звуки
скрипки и контрабаса, ей вдругъ захотѣлось тан-
цовать. Никогда прежде она не любила танцевъ,
но сегодня ей хотѣлось забыться. И она крот-
кимъ голосомъ сказала Грауману.
—
Ну, идемъ въ кафе.
Ночь была душная, и окна въ кафе были от­
крыты настежь. Контрабасъ гудѣлъ звѣрски, безъ
всякихъ паузъ; труба уныло завывала, напоминая
вой осенняго вѣтра, скрипка фальшивила. Но Ре­
ната танцовала безъ устали, улыбаясь своему ка­
валеру, который не безъ смущенія подалъ вна-
чалѣ руку такой изящной дамѣ .
Уже свѣтало, когда Грауманъ съ Ренатой воз­
вращались домой.
—
Какъ ужасно, что уже наступаетъ день,
сказала Рената, устремивъ неподвижный взоръ въ
облака.— Какъ хорошо было бы, если оы всегда
была ночь.
Если вы прикажете, мадонна, я закажз^, что ­
бы съ нынѣшняго дня была сплошная ночь,
са­
модовольно улыбаясь, сказалъ Грауманъ.
*
В.
Отъѣздъ былъ отложенъ еще на недѣлю изъ-
за новыхъ туалетовъ, которые ожидались изъ
Парижа. Это были удивительныя платья, сквозь
которыя должно было просвѣчивать т
ѣ
лоипри
каждомъ движеніи отчетливо обрисовываться всѣ
формы.
Узнавъ, что Рената собирается сдѣлаться эту-
алыо, студентки отдалились отъ нея. Продолжали
бывать только Дарья Блумъ и Миріамъ Гейеръ.
—
185 —

Миріамъ, несмотря ни на что, чуяла въ Ренатѣ
что-то родственное.
Грауманъ пригласилъ для Ренаты компаньонку,
пожилую женщину, которую звали Евгенія Гада-
маръ. Ірудно было себѣ представить болѣе при­
ниженное, болѣе забитое сзчцество. Ея тупые чер­
ные глаза имѣли жалобное выраженіе побитой
собаки. Каждое обращенное къ ней слово она
принимала какъ незаслуженное вниманіе, и ч ѣмъ
хуже съ нею обращались, тѣмъ большее смиреніе
она высказывала. Рената бывала иногда съ нею над­
менна и жестока; она ревновала къ ней Ангелуса.
Въ вѣнскихъ газетахъ появились умѣло соста­
вленные анонсы о новомъ „художественномъ Ѵа -
nete . Высокія цѣны были въ особенности пред­
метомъ удивленія и любопытства. Новая звѣзда
Ренэ Лузиньянъ—кто это такая?
Наступилъ день отъѣзда. Дарья и Миріамъ тоже
отложили свое путешествіе, чтобы ѣхать вм ѣст ѣ,.
что Грауману почему-то не понравилось.
Былъ ненастный, дождливый день, и весь городъ
былъ окутанъ туманомъ. На вокзалъ пришли ихъ
провожать съ букетами въ рукахъ всѣ знакомые
мужчины. Лица у всѣхъ были измятыя; какъ и
Грауманъ, всѣ они пришли прямо съ попойки;,
у одного даже не было шляпы.
Дамы вошли въ купэ; поѣздъ тронулся. Рената
была въ какомъ-то странномъ состояніи; раньше
пережитое смѣшалось у нея въ головѣ съ насто -
ящимъ. Ей казалось, что она видитъ на площадкѣ
Вандерера; но это была вѣчно молчаливая, в ѣчно
покорная Гадайаръ. Провожавшіе замахали шля­
пами, всѣ они были веселы, и ихъ неумѣстная
веселость казалась смѣигной и нелѣпой. Рената
оперлась на перила площадки и смотрѣла въ про­
странство между рельсами, которое съ головокру­
жительной быстротой убѣгало передъ ея глазами.
Дарья вышла изъ купэ и улыбаясь стала рядомъ
съ Ренатой.
—
На что вы тамъ смотрите?—ласково спро­
сила она.
Я читаю,
не двигаясь съ мѣста ответила
Рената.
—
186
Читаете?—удивилась фраз7Дарья.
—
Да, книгу своей судьбы... Смотрите, тамъ
между вагонами толпятся и бѣгутъ неясные образы.
Скажите, вы любили когда-нибудь?
Дарья пожала плечами и улыбнулась.
—
Развѣ вы это считаете такимъ важнымъ .
—
Очень, очень важнымъ,— глухо отвѣтила Ре-
лата, опустивъ глаза.— А Миріамъ? Неужели она
въ самомъ дѣл
ѣ
такъ ангельски - невинна, какъ
кажется? Я этому не вѣрю, я ничему не вѣрю на
свѣт ѣ.
Молча возвратились онѣ въ вагонъ . Въ купэ
помѣщались только они впятеромъ. Миріамъ си-
дѣла въ углу у окна; напротивъ нея — Петеръ
Грауманъ, глаза котораго, неотступно устремлен­
ные на Ренату, парализовали ея волю и ея движе-
нія. „Неужели я никогда, никогда не встрѣчу того,
кто бы освободилъ меня?“ съ тоской подумала
она.
4.
Анзельмъ Вандереръ къ баронессѣ Терке.
Дорогая и многоуважаемая баронесса! Только
очутившись въ Вѣн
ѣ
,я
вполнѣ ясно почувство­
вала какъ долженъ я быть вамъ благодаренъ за
вашу доброту и заботливость. Участіе, которое
вы приняли во мнѣ, когда мнѣ угрожала опасность
окончательно погибнуть, стоитъ, конечно, неиз-
мѣримо выше всякихъ изъявленій благодарности.
Надѣюсь, что вы мнѣ позволите время отъ вре­
мени давать вамъ отчетъ о моей жизни, разска-
зывать о моихъ мысляхъ и надеждахъ, какъ это
было въ несчастный періодъ моей мюнхенской
жизни, когда я, бывало, сидѣлъ противъ васъ, и вы
своимъ полуироническимъ тономъ разсказывали
мнѣ поучительныя исторіи изъ вашей жизни. Кто
знаетъ, что было бы со мною, если бы вамъ не
вздумалось тогда, въ апрѣл
ѣ
,
написать мнѣ т ѣ
незабвенныя строки, которыя показали мнѣ васъ
съ новой, совсѣмъ неизв
ѣ
стной мнѣ стороны, dro
было поистинѣ весеннее письмо, и оно принесло
мнѣ надежду. Я былъ такъ полонъ сознанія своей
—
187 —

виновности, что уже и не помышлялъ о спасеніи.
рачныя тѣни прошедшаго всюду сопровождали
меня, а въ душѣ моей не было свѣта, чтобы раз-
сѣять ихъ . Но послѣ вашего письма я вдругъ по-
нялъ, что дѣло еще вовсе не такъ плохо и что
моя изсякшая воля можетъ обновиться сознаніемъ
внутренней силы. Неужели уста, которыя нужда
заставила лгать, дѣлаются совсѣмъ неспособными
(къ правдѣ? Теперь я вижу, что я не что иное
Ракъ мечтатель и одинъ изъ тѣхъ людей, которые
свою печаль любятъ больше, чѣмъ радость. А
между тѣмъ здѣсь, въ Вѣн
ѣ
,
больше чѣмъ гдѣ.
оы то ни было безпричинно-веселыхъ людей. Ни-
ГД люди не гоняются такъ за удовольствіями, и
какое-нибудь маленькое газетное объявленіе спо­
собно вскружить голову цѣлому городу. Но это
красивый городъ, баронесса, и я люблю его, люблю
ходить по Пратеру въ осенній вечеръ, когда воз­
духъ чистъ, розовыя облачка свѣтятся сквозь
темную зелень деревьевъ, и отдаленные звуки му­
зыки смѣшиваются съ шумомъ проѣзжающихъ
экипажей. Люблю живописныя предмѣстья съ чи ­
сто выметенными вѣтромъ улицами и прянымъ
запахомъ ближняго лѣса; домики въ нихъ всѣ
старые и одноэтажные и какъ будто спятъ; въ
окнахъ призрачно дрожитъ лучъ мѣсяца. Передъ
каждою церковью здѣсь площадь съ маленькимъ
бассеиномъ, гдѣ непрерывно бьетъ струя свѣжей
воды, я могу бродить здѣсь по цѣлымъ часамъ.
моеи жизни есть только одна картина, которая
производитъ на меня такое же сильное впечатлѣ -
ніе; но эта картина—въ моемъ воспоминаніи. „Опять
прошедшее!" подумаете вы. Ахъ, помните ли вы
тотъ осенній вечеръ, когда я сидѣлъ въ вашемъ
маленькомъ салонѣ ,
и вдругъ отворилась дверь...
Объ этой картинѣ я говорю. Мнѣ кажется, что
только съ той минуты началась моя жизнь...
„До свиданія. Вспоминайте иногда обо мнѣ
Анзельмъ Вандереръ“.
„Дорогая баронесса, тысячу разъ благодарю
васъ за ваше письмо. Моя жизнь идетъ все по-
—
188 —
той же колеѣ; я хочу сообщить вамъ только объ
одномъ событіи, доставившемъ мнѣ н
ѣ
сколько ое
соДнныхъ ночей. Быть можетъ то, что м у ч и т «
не болѣе какъ призракь, и вы въ пРав^ с ЬяТЬ^
надо мной. Я долго колебался, сообшатьли вам
объ этомъ, и въ концѣ - к о нцовъ рѣшилъ разска
3аГОдинъ изобрѣтательный человѣкъ, по имени
Пьеръ Гріотъ, котораго нѣкоторые журналисты
называютъ даже геніальнымъ, открылъ *оъое
riete. За одинъ вечеръ въ этомъ V a n « игатятъ
пятнадцать и двадцать гульденовъ и, кромѣ того
на представленіе надо быть приглашенным^ какъ
на обѣдъ. Представленія происходятъ въ старо!, ,
теперь необитаемомъ дворцѣ одного князя, кото­
рый живетъ въ имѣніи. Въ представлешяхъ у га-
!Гу£ь женщина, „ѣка, Ренэ Лузиньянъ «. ко-
торой ходятъ такіе странные слухи, что мнѣ было
„тересво ее видѣть. Миѣ не хот
ѣ
лось JP»»"“
на билетъ, но мнѣ помогъ случаи. Одинъ изъ
коллегъ, работаюіцихъ вмѣст ѣ со мной въ фаб
Гчной лабораторіи, досталъ себѣ пригласитель­
ную карточку, но не могъ ею воспользоваться
такъ какъ обжегъ себѣ лицо при одномъ изъ
опытовъ, и отдалъ билетъ мнѣ .
Меня впустили въ изящную небольшую залу,
въ которой было человѣкъ сто съ небольшим»
публики, мужчинъ и дамъ нзъ высшаго общества.
Въ залѣ было четыре гладкихъ стѣны . Ни д
L o видно ИИ эстрады, и . свободнаTM „роетран-
ства, и казалось загадочнымъ, гдѣ же будете
происходить представлеше.
h
Вдругъ двери безшумно затворились и възалЬ
стало темно. Въ то же время неслышно раздви­
нулась одна изъ стѣнъ, и я увидѣлъ въ зелено-
вато-фіолетовомъ свѣт
ѣ
эстраду. Антрепренеръ
во фракѣ вышелъ и вѣжливо раскланялся со сво­
ими гостями. Вглядѣвшись пристальнѣе въ этого
человѣка и услышавъ его голосъ, настолько ха­
рактерный, что другого, похожаго на него, нельзя
встрѣтить, я былъ въ высшей степени изумлен^
Помните, я вамъ разсказывалъ о нѣкоемъ Петер
Грауманѣ ,
съ которымъ я познакомился въ Кон-
—
189 —

станцѣ ,
и о томъ отвращеніи, какое питала къ
нему Рената. И вотъ этотъ Пьеръ Гріотъ ока­
зался Петеромъ Грауманомъ. Необъяснимая тре-
вога овладѣла вдругъ мною.
„Первымъ номеромъ былъ не лишенный остро­
у х 1выходъ клоуна. Задняя стѣна сцены изобра-
жаетъ большое зеркало. Выходитъ клоунъ въ видѣ
толстаго бюргера, и его изображеніе въ зеркалѣ
сопровождает» его. Онъ самодовольно разсматри-
ваетъ себя, ведетъ нѣмой разговоръ со своимъ
двойникомъ, но вдругъ, когда онъ благодушно
снимаетъ передъ самимъ собой шляпу, изображе-
ніе въ зеркалѣ отказывается подражать ему и
преспокойно остается въ шляпѣ .
Ужасъ, охваты -
вающій при этомъ клоуна, непосредственно сооб­
щается и зрителямъ. Изображеніе дѣлаетъ движе-
ніе Рукой, и клоунъ, какъ загипнотизированный
подражаетъ ему. Между обоими возникаетъ какъ
бы борьба, кончающаяся тѣмъ, что клоунъ раз-
биваетъ стекло и въ отчаяніи бросается во тьму.
„Затѣмъ мракъ окутываетъ всю сцену и вдругъ
среди мрака загорается огонь, похожііі на костеръ,
только отъ него не ощущается тепла и не видно
дыма. Тусклое красновато-желтое пламя пылаетъ
довольно долго, потомъ вдругъ среди огня начи­
наешь различать окутанную въ черное голову съ
черными крыльями, въ родѣ головъ, украшавшихъ
древніе щиты. Потомъ, какъ будто изъ волны изъ
ослабѣвающаго огня появляется бѣлая голая шея.
Огонь спускается все ниже, точно одежда, и -посте ­
пенно обнажаетъ бѣлыя плечи, весь бюстъ, бедра
п падаетъ до самыхъ ногъ. Присутствующее, зата-
ивъ дыханіе, слѣдили за этимъ зрѣлищемъ’ и въ
залѣ было такъ тихо, что можно было бы услы­
шать звукъ падающей иголки. Б ѣлое, сверкающее
тѣло расцвѣтало изъ пламени какъ какой-то ска ­
зочный цвѣтоігкПо мѣр
ѣ
того какъ я смотрѣлъ,
голова у меня начинала кружиться, въ горлѣ пере­
сыхало, потому что я зналъ это тѣло, баронесса
мнѣ казалось, что я его зналъ. И теперь вотъ
уже три дня, какъ я хожу самъ не свой. Вамъ я
могу довѣриться, потому что вы умѣете ко всему
человѣческому относиться по-человѣчески . Не
—
190 —
пѵмайте что во мвѣ снова ожили прежнія безуя-
5ано
»»оли равнодушно ви.ѣть Р»биTM
„ e c u» формы. Дорогая баронесса,
;
часъ же ото письмо и, если >°з*ожво, шстар»
тесь ѵзнать, гдѣ находится теперь Рема га уксъ
Послѣ огненнаго представлешя всѣ были как
нотому что въ ото» сцеиѣ есть что -то кол-
"
я
ушелъ изъ —
»
„
/"Т
ы
ной. И однако я ни въ чемъ не
1
въ правѣ бранить меня; вѣррятно все этон
какъ галлюцинація. Долгое "I“ 5“ “ “ '
чествѣ настроило мое воображен
Но теперь, разсказавъ все вамъ, я
гораздо спокоііиѣе. Вашъ вѣриьй Анзельмъ В,и
дереръ“.
5.
Б ы л ъ ли это сонъ или действительность?Были ли
вокругъ живыя лица или болѣзненныи ре
1
ждалъ во мракѣ ночи гримасничающія рожи. Несо
мнѣнно вокругъ нея былъ громадный городъ съ
безчисленной толпой людей, изо дня въ-мньегр
мящихся по избитымъ путямъ заботъ
-
«
НІЙ. Было солнце, которое свѣтило, былъ шумъ
голосовъ, похожій на жужжаніе огромнаго улья,
стѵкъ безчисленныхъ колесъ, катившихся
Вѣстно откуда и куда. И среди всей этой суеты
по временамъ звучалъ одинокш, предостерегаю
и повелительный голосъ, восклицавши.
„Рената.
Но Рената не слушала его.
_
Въ извѣстныхъ кругахъ общества и‘
Лузиньянъ было у всѣхъ на устахъ Кпарт фа ся
была ежедневно завалена свѣжими цвѣтами . Черезъ
ея салонъ тянулась безконечная вереница муж
чинъ. Постоянно знакомилась она все съ новы,
и новыми. Но удивительно, какъ всѣ они были
похожи одинъ на другого! Ихъ походка была
большею частью развинченная, въ глазахъ и ул
кѣ было что-то неподвижное, какъ смерть.
—
191 -

ыли блестящіе цилиндры и лакированныя ботинки
у всѣхъ галстуіш были послѣднимъ словомъ моды.’
реди нихъ было около двадцати графовъ, пять
князей, счетъ же баронамъ и милліонерамъ изъ
мѣщанъ она давно потеряла. Они каждый вечеръ
устраивали орпи, на которыхъ шампанское лилось
Р кои. Ренатѣ некогда было опомниться - вс ѣ
минуты ея жизни были наполнены развлеченіями'
только иногда, когда она засыпала, предъ ней по­
являлся страшный призракъ воспоминаній.
ената каталась по Пратеру съ молодымъ блон-
диномъ, извѣстнымъ в
ѣ
нскимъ милліонеромъ.
У васъ нев'Ьроятно прекрасные глаза,— ска -
залъ молодой человѣісь.
Рената устало взглянула на него.
-
Уже становится холодно,-сказала она.
Однако солнце свѣтитъ , и сегодня прекрас-
ная погода.
—
Это не настоящее солнце.
Тогда я велю поднять верхъ.
Рената кивнула головой, и молодой человѣкъ
приказал*.остановиться . Пока кучеръ возился съ
верхомъ, Рената разсматривала людей, проходив-
ш ихъ ПО длинной, прямой аллеѣ .
Проходили няньки
съ колясочками, прошла группа школьниковъ, а
за ними показался молодой человѣкъ съ мечта -
тельнымъ видомъ. Когда онъ подошелъ ближе,
Рената узнала Анзельма Вандерера. Онъ остано­
вился какъ вкопанный, и папироска, которую онъ
курилъ, выпала изъ его пальцевъ. Рената овла-
Д а собой и вышла изъ коляски, сказавъ спут­
нику, чтобы онъ ѣхалъ безъ нея.
-
Какъ же это?-спросилъ ошеломленный блон-
динъ.
Я прошу васъ объ этомъ,— нервно прошеп­
тала Рената.
-
Но...
-
Мы встретимся сегодня вечеромъ. В ѣдь вы
знаете. Прощайте.
Блондинъ былъ крайне озадаченъ. Онъ пока-
чалъ головой и, сердито ворча, уѣхалъ.
Пока Рената шла навстрѣчу Вандереру, ей каза­
лось, что она идетъ по грязи, въ которой она
—
192 —
вотъ-вотъ увязнетъ. Наконецъ она стояла передъ
нимъ и-молчала. Всѣ слова какъ будто замерзли
у нея въ груди.
—
я не зналъ, что вы здѣсь, въ Вѣн
ѣ
,— вы-
молвилъ, наконецъ, онъ.
—
Я здѣсь уже больше двухъ мѣсяцевъ,
едв<
внятнымъ голосомъ сказала она и теперь только
рѣшилась поднять глаза на Вандерера, который
стоялъ передъ нею блѣдный и подавленный.
—
Хотите немножко проводить меня.
все
такъ же тихо спросила Рената. Вандереръ слегка
поклонился и пошелъ рядомъ съ нею. Они прошли
почти всю аллею, не говоря ни слова, и это мол-
чате было такъ мучительно, что Рената нѣсколько
разъ останавливалась и прижимала руку къ груди,
какъ будто ей трудно было дышать.
Наконецъ, они сѣлн между двумя кленами, пря­
мо противъ солнечнаго заката.
—
Какая неожиданная встрѣча,— сказала Рената,
вздохнувъ свободнѣе .
—
Неожиданная только для васъ.
—
Почему только для меня? — Яркая краска
залила при этихъ словахъ лицо Ренаты.
Вандереръ не отвѣтилъ. Онъ внимательно смо-
трѣлъ на ея руки, которыя казались еще блѣд -
нѣе и безсильнѣе, чѣмъ прежде.
—
Какъ вы сюда попали?—мягко спросила
е-
ната.
—
Я здѣсь работаю.
—
Вотъ какъ, работаете! Гдѣ же?
На химической фабрикѣ .
—
И вамъ хорошо живется?
—
Сносно. Трудъ опять вернулъ мнѣ в
ѣ
ру въ
себя, а это самое главное.
—
Трудъвернулъвѣрувъсебя,— какъ эхо повто ­
рила Рената.
Вы очень элегантны, — сказалъ Анзельмъ,
искоса взглядывая на ея туалетъ.
Она вздрогнула и испуганно
взглянула на
него.
_
я живу здѣсь у родныхъ, -
вдругъ хрипло
сказала она такимъ тономъ, какъ будто собира-
лась разсказать длинную исторію.
—
193 —
9

Я не зналъ, что у васъ въ Вѣн
ѣ
есть родные?
Да, есть. Одна кузина моей матери.
А кто этотъ господинъ, съ которымъ вы
ѣ
хали?
—
Это мой другъ.
Изъ страха запнуться, она выговаривала свои
отвѣты неестественно быстро.
И вы долго пробудете здѣсь?—холодно, съ
неподвижнымъ лицомъ продолжалъ
спрашивать
Вандереръ.
Да. Впрочемъ, не знаю... какъ придется.
Невыразимое отчаяніе поднялось въ ея груди, и
она нервно сжимала руки.
—
Извѣстно ли вамъ, что Петеръ Грауманъ
тоже здѣсь?—спросилъ Вандереръ и пристально
посмотрѣлъ ей въ лицо.
Грауманъ здѣсь? Я этого не знала...
И вдругъ почувствовавъ, что не можетъ болѣе
лгать, она въ страстномъ отчаяніи воскликнула:
—
Если вы все знаете, то не мучайте меня!
Она закрыла лицо руками и зарыдала.
Лицо Вандерера помертвѣло.
Я не хотѣлъ васъ мучить, — смущенно про-
бормоталъ онъ.
Рената плакала долго. Потомъ встала совер­
шенно спокойная, даже слишкомъ спокойная, какъ
показалось Вандереру, и они пошли назадъ по
аллеѣ , уже окутанной мракомъ. Они опять шли
молча. Только въ концѣ аллеи Вандереръ оста­
новился и сказалъ:
Но какъ же это могло случиться?
Она рѣшительно покачала головой, гз^бы ея
задрожали; она подала ему руку и прошептала:
Не спрашивайте... Оставьте меня.
п
6'
X .іридя домой, она быстро прошла анфиладу ком-
натъ, пока нашла Евгенію Гадамаръ, занимавшую­
ся какимъ-то рукодѣліемъ.
Почему нигдѣ н
ѣ
тъ огня?—спросила она, съ
содроганіемъ вглядываясь въ окружающій мракъ.
Потомъ продолжала, садясь въ кресло: — Ска­
жите, Евгенія, вы знаете, гдѣ живетъ фрау Дарья
Блѵмъ?
—
Да, улица Флоріани, 26. Хотя прошло уж
нѣсколько недѣль съ тѣхъ поръ, какъ она встре­
тилась со мной и сказала этотъ адрес ь.
—
Спрашивала она тогда обо мнѣ?
—
О, да!У васъ сегодня нѣтъ представлении Ахъ,
нѣтъ , вѣдь сегодня понедѣльникъ.
—
Хорошо, что сегодня понедѣльникъ,— про­
шептала Рената и дотронулась ногой до спины
Ангелуса, который едва замѣтно помахалъ хво-
стомъ, не двигаясь съ мѣста . По виду онъ какъ
будто бы спалъ, однако ничто не ускользало отъ
его внимательнаго наблюденія.
—
Былъ у насъ кто-нибудь?—спросила Рената.
—
Нѣтъ . Господинъ Грауманъ ушелъ въ четыре
часа и сказалъ, что вернется къ ужину.
Ренатѣ стало еще больше не по себѣ отъ без-
звучнаго, печальнаго и монотоннаго голоса Евге-
ніи. Вскорѣ послышались шаги, вошелъ Петеръ
Грауманъ и съ нимъ трое мужчинъ. Одинъ изъ
нихъ, маленькій, благодушный, весь сѣрый, какъ
мышь, подошелъ къ Ренатѣ , двое другихъ оста-
новились въ отдаленіи.
—
Европа полна славы Ренэ Лузиньянъ,—сказалъ
сѣрый господинъ, протягивая ей свою обтянутую
желтой перчаткой руку и благодушно улыбаясь.
—
Позволь тебѣ представить, Ренэ, — сказалъ
Грауманъ, подводя къ ней двухъ другихъ субъ-
ектовъ:—Баронъ Галлусъ, секретарь посольства,
господинъ фонъ-Ульмингенъ, владѣлецъ знамени-
таго коннаго завода.
Нѣсколько минутъ спустя пришелъ блондинъ,
съ которымъ она каталась, и состроилъ сначала
оскорбленное лицо. Но когда Рената отвела его
въ сторону и попросила никому не разсказывать
о встрѣч
ѣ
во время катанья, онъ принялъ таин­
ственный видъ и былъ очень доволенъ своей новой
ролью довѣреннаго лица.
—
Почему ты не переодѣлась?—тихо спросилъ
Грауманъ Ренату.
Она пожала плечами и отвернулась отъ него.
Грауманъ встревожился, почуявъ сопротивленіе.
—
195 —
9*

—
Есть только одно искусство, и его арена__
Ѵ
аііёіё, говорилъ сѣрый господинъ, пророчески
глядя на ногти своей руки, которую онъ держалъ
передъ собой.
—
Что съ тобой, Ренэ, ты больна?—сквозь зубы
спросилъ Грауманъ, проходя мимо нея. —
Здоро­
ва? Тѣмъ лучше. И, подойдя къ ней совсѣмъ
близко, онъ прибавилъ:
—
Князь здѣсь . Онъ находитъ, что наши пред­
ставлены для него неудобны. Онъ вчера присут-
ствовалъ на представленіи, и его католическая
совѣсть была такъ болѣзненно задѣта, что дома
его пришлось отпаивать микстурой. Но онъ жела-
етъ познакомиться съ тобой, Ренэ.
Рената быстро подняла голову.
ТебІ, придется поискать мнѣ заместительни­
цу. Я больше не хочу. Я была сз^масшедшая.
—
А - а, ты, вѣрно, хочешь выйти замужъ?-
безпечно и иронически спросилъ Грауманъ.
Я была сз^масшедшая,— еще разъ прошептала
ената, какъ будто 3^ нея не было другихъ аргз^-
ментовъ, кромѣ одного этого слова.
ТЬІ забываешь нашъ контрактъ,— сказалъ
Грауманъ, и лицо его омрачилось.— Теперь мы на
пути къ богатствз^; къ намъ скоро потекз^тъ ты­
сячи.
Глаза его загорѣлись алчнымъ блескомъ; мыслен­
но онъ считалъ будущіе доходы.
За ужиномъ блондинъ сидѣлъ около Ренаты.
Онъ любилъ разыгрывать роль несчастнаго, жало­
вался на свою испорченную жизнь, говорилъ объ
идеальныхъ
стремленіяхъ, наивно
спрашивалъ,
чувствуетъ ли себя Рената тоже несчастною. Ре­
ната отвечала отрицательно; тогда онъ заговорилъ
о литературѣ ,
о новой книгѣ,
которую онъ не­
давно читалъ; это былъ слишкомъ реалистическій
романъ.
Іто же это за книга?—равнодушно спросила
Рената.
—
„Возрожденная“.
Фамилію автора я забылъ.
—
Интересное заглавіе.
Рената задумчиво смотрѣла черезъ столъ. Грау­
манъ опять пилъ, не переставая. Онъ обыкновенно
—
196 —
пилъ, когда у него возникали какіе-нибудь планы
или рѣшенія, и становился тогда жестокъ и без-
П°С ѣрГй баронъ провозгласилъ тостъ за Ренату.
Всѣ съ воодушевленіемъ подняли стаканы. Рената
чувствовала въ этомъ иронію, видѣла- подергивав-
шіеся углы губъ, надменные жесты, и въ вискахъ
у нея начинало стучать.
Она сидѣла и спокойно слушала. Грауманъ хо-
тѣлъ прослѣдить за направленіемъ ея взгляда и
сталъ смотрѣть туда же, куда и она, но тамъ была
одна пустота. „Тамъ пропасть,-стучало
кахъ Ренаты-куда же ты пойдешьтеперь, Рената
Фуксъ, гордая, когда-то неприступная РTM ата/..
Вошли еще двое гостей: графъ и драматургъ. О
говорили неестественно громко и пошат„ываTM СЬл
Я не могу больше этого выносить , думала
Рената, подавая руку вновь пришедшимъ Она по­
дошла къ окну; внизу по темной улиц*> ходаілъ
подъ окнами какой-то человѣкъ .
„Може
,
это тотъ, кто
поможетъ мнѣ “,
съ отчаяні
подумала она, и еще напряженнее стала смотрЬ
въ окно, прижавшись лбомъ къ стеклу.
„3
яа что?..“ стучало въ вискахъ.
'—
Я никогда не видалъ такой восхитительной
, шейки, фрейлейнъ,-прошепталъ около нея баронъ.
Рената вздрогнула, сердце ея судорожно заби­
лось. А за столомъ снова провозглашали тостъ
чп нее На этотъ разъ говорилъ драматургъ, у
котораго была голова римлянина и безсмысленные
г.",а
пѣтуха. .Коп. гнусно нее это-, дулось
Р Улімингенъ и сѣрый баронъ за.ели гроикій
споръ о красотѣ женскаго т ѣла. С ѣрын баронъ
расхваливалъ округлыя рубенсовскія формы, но
Ульмингенъ запальчиво возразилъ ему.
_
Вы—варваръ. Завтра вечеромъ раземотрите
хорошенько бедра-Ренэ Лузиньянъ... потомъ ужъ|
говорите...
„
Онъ внезапно умолкъ, прерванный звономъ раз-
битаго стекла. Въ порывѣ безумнаго горя Рената
стукнула лбомъ по стеклу, и окно разбилось.
По ея лицу текла тонкая струйка крови; неподвиж-
-
197 —

ный взглядъ былъ устремленъ на ошеломленныхъ
мужчинъ, столпившихся вокругъ нея. Грауманъ
позвалъ Евгенію и самъ вывелъ Ренату изъ сто­
ловой обмылъ ей лицо и забинтовалъ голову.
Ты ведешь себя, точно глупый подростокъ,—
сказалъ онъ ледянымъ тономъ,— Мы еще погово-
римъ объ этомъ.
Онъ ушелъ. Евгенія Гадамаръ хотѣла остаться
съ Ренатой, но та отпустила ее. Кто-то едва
слышно подошелъ къ ней: это былъ Ангелусъ.
гената, какъ въ прежнее время, взяла его обѣими
руками за голову и прошептала!
—
Славный мой песъ!—Она не могла долго ле­
жать, сѣла въ темный уголъ и, согнувшись, опер­
лась головою на руки. Глаза ея неподвижно гля-
дѣли въ глаза Ангелуса.
—
Отчего ты страдаешь?—какъ будто спраши-
валъ Ангелз^съ.
—
Я нигдѣ не нахожу покоя,— отвѣчала Рената.
Іочему?—опять, казалось, спрашивалъ Анге-
лз'съ.
—
Кто живетъ безъ любви, тому нѣтъ покоя
Помнишь, Ангелусъ, ту ночь въ Кёнигинштрассе
когда одинъ человѣкъ стащилъ меня съ кровати
и хотѣлъ побить, а ты защитилъ меня?
Помню,— сказалъ Ангелусъ.
—
Тогда это и началось,-безъ словъ продол­
жала Рената,— тогда началось, что я нигдѣ не
нахожу покоя, ни въ самой себѣ,
ни внѣ себя.
—
Это правда,— отв ѣтилъ Ангелусъ;—ты шла
не видя, куда идешь, дѣйствовала, не сознавая что
дѣлаешь, и вокругъ тебя не было ни одного чело­
века, которому ты могла бы довѣриться.
—
Только въ тебѣ находила я опору, Ангелусъ
Но я позволила тебя избить. А теперь куда идти’
—
Мужчины отравили тебя дурными желаніями.
Смотри, чтобы ты не утратила способности же-
: лать. •
—
У меня еще есть желанія и стремленія.
1огда ты еще сильна.
—
Развѣ въ стремленіи заключается сила?
Да, твоя сила въ стремленіи.
|Но я не умѣю выбирать.
—
198 —
—
Выбора нѣтъ . То, что ожидаетъ человѣка,
случится неизбѣжно .
Рената встала, подошла къ шкафу, вынула изъ
него нѣсколько дорогихъ платьевъ и отнесла ихъ
въ комнату Евгеніи. Тамъ она положила платья
на кровать проснувшейся при ея входѣ компаньон -
ки и сказала:
—
Это я дарю вамъ, Евгенія. Все, что вы завтра
найдете изъ принадлежавшихъ мнѣ вещей, тоже
ваше.
Съ этими словами она ушла, не ооращая вни-
манія на испугъ и недоумѣніе компаньонки. Въ
спальнѣ ея дожидался Грауманъ. Онъ ходилъ
по комнатѣ,
заложивъ руки на спину и тихонько
насвистывая; лицо его имѣло дѣловое выраженіе.
„Глупо бояться его“, подумала Рената.
Сколько я должна тебѣ заплатить, если се­
годня же уйду, куда хочу?
_
л
Двадцать тысячъ гульденовъ. Это мѣсячныи
убытокъ.
—
Такой суммы у меня нѣтъ . Развѣ по закону
ты можешь съ меня что-нибудь спрашивать?
Законъ не для насъ. Мои средства не позво-
ляютъ мнѣ быть великодушнымъ.
Я тебѣ все отдала. Отдай мнѣ свободу!
—
Только за эту цѣну.
Отдай мнѣ свободу, Петеръ Грауманъ. Де­
сять тысячъ гульденовъ лежатъ въ банк1
з,^двЬ
тысячи есть у меня. Съ нынѣшняго дня я буду
работать на тебя, отпусти только меня на сво­
боду! Какая для тебя польза держать меня, если
я чувствую отвращеніе къ тому, что я должна
дѣлать?
—
Я любилъ тебя, Ренэ,— пробормоталъ 1 рау-
(манъ.
Въ лицѣ Ренаты засвѣтилась надежда. Она по-
спѣшно принесла всѣ драгоцѣнности, какія у .нея
были.
—
У тебя есть брилліанты и жемчугъ,— сказалъ
Грауманъ, взъерошивая волосы.— Я любилъ тебя,
Ренэ, и теперь еше люблю тебя... Что ты хочешь
дѣлать? Молодость женщины быстро проходитъ.
Проклятое ремесло! Я бросаю ракеты въ воздухъ,

и за это камни падаютъ мнѣ на голову.
^і^ен-
Щину, женщину, мою душу за женщину!
Только теперь замѣтила Рената, что онъ пьянъ.
Голосъ его сдѣлался плаксивымъ, онъ разговари-
валъ съ кѣмъ -то невидимымъ. Въ рукахъ у него
была бутылка съ виномъ, и отъ времени до вре­
мени онъ пилъ изъ нея. Въ немъ появилось вдрзтъ
что-то, напоминавшее безпомощнаго гнома, и онъ
все болѣе и болѣе терялъ власть надъ собою,
тщетно усиливаясь казаться трезвымъ. Ренатѣ
вдругъ стало глубоко жаль его.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
1.
- 13ъ туманный ноябрьскій день Рената вышла на
улицу въ сопровождены Ангелуса. За нею носиль-
щикъ везъ на телѣжк
ѣ
все ея имущество. Въ
карманѣ у нея было только нѣсколько золотыхъ,
составлявшихъ всѣ ея рессурсы.
Она велѣла везти вещи въ улицу Флоріани, на
квартиру фрау Дарьи, на которую возлагала всѣ
свои надежды.
Отыскавъ домъ, Рената спросила у швейцара,
дома ли фрау Блумъ. Тотъ отвѣтилъ, что эта дама
уже нѣсколько недѣль том}' назадъ уѣхала и боль­
ше не возвратится. Рената спокойно выслушала
это извѣстіе и почувствовала, что она еще болѣе
одинока, чѣмъ думала это до сихъ поръ. Она об­
ратилась къ хозяйкѣ и спросила, свободна ли
комната, въ которой жила ея пріятельница. Хозяй­
ка съ готовностью растворила передъ нею всѣ
двери: ничего не можетъ быть уютнѣе и спокой-
нѣе этой ькомнаты; въ ней смѣло могъ бы жить
и князь. Здѣсь жили раньше инженеръ, докторъ,
итальянская графиня и оперная пѣвица. Рената
равнодушно оглядѣла этотъ перлъ меблированныхъ
комнатъ: голубовато -с ѣрыя стѣны, украшенныя
нелѣпыми олеографіями, кровать въ углу, неболь­
шой диванъ, видѣвшій лучшіе дни. Рената сѣла у
окна и терпѣливо слушала, какими необычайными
—
200 —
качествами ума и сердца были одарены прежніе
обитатели этой комнаты. Что касается фрау Блумъ-
Неандеръ, то она осталась очень довольна своимъ
жилищемъ. Она заоыла здгізсь какія-то письма п
потомъ присылала за ними, но пиеемъ этихъ, къ
сожалѣнію, не могли найти.
Узнавъ цѣну,Рената нашла ее подходящей и ска­
зала, что сейчасъ пришлетъ носильщика съ вещами.
—
Вѣроятно, вы тоже докторъ?—почтительно
спросила хозяйка.
—
О нѣтъ!
—
Во всякомъ случаѣ что -нибудь необыкновен­
ное?
—
Увѣряю васъ, во мнѣ н
ѣ
тъ ничего необык­
новенная.
—
Но у васъ такая благородная наружность и
вы такъ красивы. Да, очень, очень красивы! Мо­
жетъ быть, вы путешествуете инкогнито. Это те­
перь въ модѣ .
И какія у васъ нѣжныя ручки!
Настоящія ручки феи!
Оставшись одна, Рената почувствовала, что въ
этотъ день она ничего не въ силахъ больше пред­
принять. Буря улеглась, корабль потонулъ, ее одну
выбросило на невѣдомый островъ. Его жители не
понимаютъ ея языка. Но, можетъ быть, они по­
зволять ей принять участіе въ ихъ работѣ .
Ірудъ
объединяетъ всѣхъ и дѣлаетъ равными. Скромность
ея запросовъ должна пробудить гостепршмныя
чувства. О нуждѣ она не думала. Голодъ неимѣлъ 1
для нея ничего страшнаго. Она еще не подозре­
вала, что въ такомъ гсродѣ воздухъ дрожитъ отъ
стоновъ гибнущихъ...
На другой день она помѣстила въ газетѣ роокое
и наивное объявленіе; „Молодая дама, получившая
музыкальное образованіе, но готовая взяться и за
всякій другой трудъ, ищетъ занятій .
Но прошло два дня, и въ отвѣтъ на публикацпо
получилось нѣсколько глупыхъ пиеемъ отъ муж­
чинъ, искавшихъ мимолетныхъ связей. Рената по­
вторила свой робкій стукъ въ двери труда и на
этотъ разъ думала, что ее непремѣнно услышатъ.
Когда она выходила изъ конторы, взглядъ ея упалъ
на витрину книжнаго магазина, и заглавіе книги,
—
201 —

бросившейся ей въ глаза, заставило ее остановить­
ся: „Возрожденная“ Стефана Гудштикера. Она за­
крыла глаза, точно припоминая какой-то сонъ . Ей
непрем кино захот'Ьлось прочесть эту книгу; она
вошла въ магазинъ и купила ее, увѣренная, что ме­
жду этой книгой и ея жизнью есть какая-то связь .
Она прочла ее въ тотъ же день, и когда кончила,
устало легла на кровать. Несвойственная ей до
сихъ поръ складка горечи появилась у ея рта. Она
лежала неподвижно до самаго вечера; уже стемнѣло,
а она и не думала зажигать огня, не обращая вни-
манія на то, что Ангелусъ уже давно скребъ по по­
стели лапой, не то отъ голода, не то отъ заботы.
Молодая дѣвушка ведетъ въ своей семьѣ отча ­
янную борьбу за свободу, изнемогаетъ, уходитъ
изъ родительскаго дома и вступаетъ въ то царство’
мнимой свободы, гдѣ каждый новый день обдаетъ
ее новой грязью, и въ концѣ - к о нцовъ убиваетъ
себя въ тотъ моментъ, когда встрѣчается съ болѣе
сильною, мужественною, болѣе способною любить
дѣвушкой, въ которой символически изображается
возрожденіе героини.
Таково было содержаніе романа. Но не потому
Рената лежала безмолвная и разбитая, и душа ея
была полна горечи. У этой героини были ея черты,
были наружность, рѣчь, одежда, тѣло Ренаты
Фуксъ. Все внѣшнее было передано фотографиче­
ски точно, внутренній же міръ героини предста-
влялъ жалкую карикатуру на духовное содержаніе
Ренаты. Похоже было на то, какъ если бы камер-
динеръ, зная привычки своего господина, вздумалъ
по своему разумѣнію создать изъ него литератур­
ный типъ.
Такова была эта псевдо -Рената, изображенная
съ точки зрѣнія злобно шпіонившаго за нею ка­
мердинера. Читая страницу за страницей, Рената
чувствовала, какъ будто она идетъ въ позорной
одеждѣ ,
съ гримомъ печали на лицѣ, и должна
служить классическими, примѣромъ того, куда при­
водять жажда свободы и презрѣніе къ традиці-
ямъ. Рената чувствовала себя глубоко и незаслу­
женно оскорбленной, и ей казалось, что она ни ­
когда больше не рѣшится выйти на улицу.
—
202 —
Слѣдующій день она провела, никуда не выходя
изъ своей комнаты. Но на третій необходимость
заставила ее отправиться въ контору объявлеюи.
Опять она получила нѣсколько пиеемъ съ нахаль­
ными и безсмысленными предложеніями. Но среди
нихъ было одно дѣловое, дававшее некоторую
надежду. Она тотчасъ же отправилась по указан
ному адресу и поднялась на четвертый этажъ на­
селеннаTM какъ муравейникъ дома.
_
Меня зовутъ Іозефъ Марш Пипенцанъ, -
отпекомендовался встрѣтившій ее господинъ,- м н
ѣ
аккомпаніаторша. Моя капелла концерти-
УуГ
каждый вечеръ въ ресторанѣ
„Зеленый
островъ".
Я плачу по гульдену въ день и кром
того даю ужинъ. Если хотите, то можете пост}
пить сегодня же.
Рената отвѣтила, что она согласна.
_
Здѣсь есть рояль, покажите мнѣ ваше искус­
ство - сказалъ Пипенцанъ, съ любопытствомъ
глядя на Ренату и благосклонно кладя свою тол-
СТОнаР встала и” подходя къ роялю, заглянула въ
сосѣднюю комнату. Худая какъ скелетъ жешцигіа
лежала на кровати, держа въ рукахъ распя
,
Столомъ сидѣли и цѣловались мужчина и молодая
АѢ-
Искусство есть нѣчто благородное,-съ
па-
еосомъ сказалъ Пипенцанъ.-Искусство это такъ
сказать, манна для души, и худ.ожникъ> - боже
ственно
одаренный
сынъ
неба.
_
»Вз«ыма“ тс«
тѵчи"...— з а п ѣлъ онъ вдругъ, подойдя къ окну,
распахнулъ его, какъ будто комната была слиш­
комъ тѣсна для его вдохновешя. Скелетъ засто
налъ, чтобы закрыли окно.
1 Закрой окно, мое сокровище"!-хриплымъ
теноромъ пропѣлъ онъ. Ц ѣлующаяся парочка ни
на что не обращала вниманія.
_
Что мнѣ сыграть?—прошептала Рената, сидя
за убогимъ инструментомъ, и заиграла вальсъ.
Господинъ Пипенцанъ сталъ раскачиваться на
ногахъ и тихонько подпѣвать; наконецъ, не выдер-
жалъ
и граціозно повернулся нѣсколько разъ
вокругъ собственной оси.
—
203 —

Д л я Ані елуса настали плохія времена. Въ шесть
часовъ вечера Рената уходила и возвращалась
только въ двѣнадцать, а по ьвоскресеньямъ въ
часъ и позже. Она покорно и терпѣливо отпра­
влялась въ далекій путь; ресторанъ находился въ
предм І5сть'Іэ. Зима была очень снізжная, и часто
ей трудно было идти по з^лицамъ, занесеннымъ
глубокимъ снѣгомъ . Ресторанъ „Зеленый островъ“
далеко не онравдывалъ своего поэтическаго назва­
ния. это былъ мрачный, грязный притонъ пьяницъ
и праздношатающихся. Блѣдная отъ усталости
входила Рената за деревянную перегороди, гдѣ
десять дѣвицъ смѣясь и болтая переодѣвались въ
бізлыя бумажныя платья съ красными бантами.
Большинство изъ нихъ были уже не первой моло­
дости и, что особенно бросилось въ глаза Ренатѣ ,
всѣ питали необыкновенное презрѣніе къ мужчи-
намъ.
„Каждая изъ нихъ пережила въ своемъ
родѣ то же, что и я, думала Рената,—-но
только
онѣ хорошо знаютъ, что ихъ ждетъ впереди“. Чув­
ства ихъ были самыя примитивныя. Ихъ склонность
къ 3'довольствіямъ имѣла что-то болѣзненное и
была единственной цѣпыо, привязывавшей ихъ къ
жизни. Рената разговаривала съ ними робко и
смущенно, он ѣ тоже сторонились отъ нея.
Когда всѣ были готовы, господинъ Пипенцанъ
•стз'чалъ въ дверь и кричалъ:
—
Mesdames, искусство призываетъ васъ!
Рената садилась за старый разбитый рояль и
играла вальсы, марши, попурри изъ оперетокъ.
Залъ наполнялся публикой, воодушевлеиіе кото­
рой возрастало въ зависимости отъ числа выпи-
тыхъ кружекъ. Рената сидѣла въ голубоватыхъ
облакахъ дыма и играла, играла...
Но Рената не могла существовать на тѣ день-
ги, которыя получала какъ членъ пипенцановской
капеллы, въ особенности зимой, когда было до­
рого топливо. Рената очень боялась холода и
скорѣе готова была голодать, чѣмъ мерзнуть.
Въ головѣ Ренаты неотступно стояла мысль о
томъ, какъ ей избавиться отъ нужды и холода.
Случайно она вспомнила, что фабрика, для кото­
рой она когда-то разрисовывала вѣера, находит­
ся въ Вѣн
ѣ
,и
однажды утромъ отправилась туда.
Ее приняли ласково, сожалѣли, что тогда въ Мюн-
хенѣ она такъ внезапно прекратила работу. Рабо­
ты на домъ они въ этомъ сезонѣ не даютъ, но
не желаетъ ли она заниматься здѣсь, въ художе­
ственной мастерской при фабрикѣ? Новыхъ образ-
цовъ теперь не требуется, но она можетъ копи­
ровать дюжинами уже имѣющіеся образцы. Ко­
нечно, много платить они не могутъ, такъ какъ
этого рода промышленность теперь въ упадкіз.
Рената разечитала, что того заработка, который
она будетъ имѣть здѣсь, и вечерняго какъ разъ
хватитъ ей на жизнь и что
если она будетъ
очень прилежна, то можетъ даже дѣлать сбере­
жения.
Съ этого дня вся жизнь ея была строго раз
мѣрена: отъ восьми до двенадцати и оть часу до
шести она рисовала, а отъ восьми до одиннадцати ,
ночи играла на роялѣ .
Благодаря этому она зна­
чительно экономила на дровахъ и углѣ , в ъ огром­
ной мастерской съ стеклянной крышей оыла прі-
ятная теплота. Она сидѣла за маленышмъ сто­
ломъ, разставивъ передъ собой пузырьки съ крас­
ками, и неутомимо работала. Кромѣ
нея здѣсь
не было ни одной женщины; она была первая и
единственная. Рисовальщики пытались
завязать
съ нею знакомство и приставали къ ней то съ
вѣжливыми, то съ двусмысленными разговорами,
но она оставалась неизмѣнно невозмутимой и
холодной, и они вскорѣ прекратили свои попыт­
ки, ограничиваясь по отношенію къ ней только
почтительнымъ поклономъ.
Усталости Рената на первыхъ порахъ не чув­
ствовала. Рабочій день проходилъ незамѣтно . Ино­
гда только она долго не могла вечеромъ заснуть,
несмотря на то, что, когда раздавалась, ей очень
хотѣлось спать.
Ходить на фабрику было далеко. Туманъ и
снѣгъ, снѣгъ и туманъ... Весь міръ казался однимъ
сплошнымъ снѣжнымъ полемъ. Этотъ часъ былъ
самымъ тяжелымъ для Ренаты; впереди предсто-
-
205 —

ялъ еще цѣлый день. Стукъ колесъ и свистъ
ремней въ
нижнихъ
этажахъ,
пронзительный
скрипъ пилы, запахъ клея и красокъ, торопливая
бѣготня рабочихъ, сотни дѣвушекъ-работницъ, съ
нетерпѣніемъ ожидавшихъ обѣденнаго колокола,—
все это наводило уныніе на Ренату. Никто здѣсь,
казалось, не сознавалъ, что живетъ, и у всѣхъ
былъ единственный идеалъ—воскресенье. Но Ре­
ната боялась воскресенья. Два раза она была
въ церкви, одинъ разъ въ музеѣ .
Долго ходила
она изъ зала въ залъ, ничего не видя, и пришла
домой гораздо болѣе уставшая, чѣмъ въ будни.
Въ слѣдзчощее воскресенье она пошла на фабрику,
хотя и знала, что тамъ работаетъ одинъ только
бухгалтеръ. Безпомощно бродила она по всѣмъ
этажамъ; везде было чисто прибрано и всѣ пред­
меты аккуратно сложены, какъ будто предсто-
ялъ цѣлый рядъ праздниковъ. Только въ монти­
ровочной Рената встретила одну работницу. Это
была Фанни-кружевница, блѣдная, чахоточная дѣ -
вушка; ее звали кружевницей, потому что она
завѣдывала кружевами, которыя пришивались къ
вѣерамъ.
—
Вы кого-нибудь ищете, фрейлейнъ?—ласково
спросила Фанни, не выказывая особаго любопыт­
ства.
Рената испугалась и не знала, что отвѣтить .
—
Здѣсь теперь нѣтъ ни души, и наверху все
заперто. Что вы намѣрены дѣлать сегодня послѣ
обѣда?
—
Не знаю. Обыкновенно я сижу дома и ниче­
го не дѣлаю.
—
Хотите, пойдемъ съ мною гулять?
—
Охотно, только мы возьмемъ съ собой мою
собаку.
—
У васъ есть собака? Ахъ, я всегда мечта­
ла имѣть собаку, но этой мечтѣ никогда не су­
ждено осуществиться...
—
Почему же?
—
Потому что я скоро умру.
—
Она немножко
изменилась въ лицѣ и выразительнымъ жестомъ
указала на свою грудь.— Но не думайте, что это
меня печалитъ,— шутливо сказала она, зам ѣтивъ
-
206 —
сострадательный взглядъ Ренаты.
—
Вмѣсто меня
здѣсь
будетъ кружевница Мари или Анна, и
только...
Послѣ обѣда Рената отправилось
гулять съ
Фанни-кружевницей. Д 'Ьвушка
всю дорогу раз
сказывала ей разныя незамысловатая исторіи,
а Ангелусъ весело бѣгалъ неподалеку отъ нихъ.
Онъ сталъ теперь серьезнѣе, какъ и подооаетъ
субъекту, имѣющему позади солидный жизненный
опытъ. Онъ сильно отяжелѣлъ отъ сидячей жи­
зни, и даже самая прелестная собачья барышня
не могла разсѣять его мрачнаго равнодушія. Ре-
натѣ было непонятно, какъ Фанни, ничего не
получившая отъ жизни, могла съ веселой улыб­
кой смотрѣть въ лицо смерти.
Онѣ отправились въ Шенбруннскій паркъ и
гуляли тамъ до сумерекъ, а когда начало темнѣть,
вышли на узкую, тихую улицу предмѣстья съ
маленькими домиками и палисадниками.
—
Гдѣ мы?—спросила Рената.
Здѣсь живетъ
моя мать. Вы непременно
должны зайти къ намъ и выпить чашку кофе.
Въ эту минуту навстрѣчу имъ попалась моло­
дая девушка. Увидевъ Ренату, она съ изумленіемъ
и радостью протянула ей обе руки. Отъ быстрой
ходьбы и отъ волненія она совсемъ не могла
говорить. Рената
съ своей стороны безмолвно
смотрела въ милое, молодое, пылающее лицо.
—
Миріамъ!Иди скорей!—раздался чей-то нетер­
пеливый голосъ изъ дома, около котораго оьгЬ
остановились, и Миріамъ, пожавъ Ренате
обѣ
руки и пробормотавъ: — Приходите! Пожалуйста
приходите поскорей!—поспёшила на зовъ.
Когда Рената пошла дальше, ей казалось, что
она видела сонъ. Фанни глядела на нее съ выра-
женіемъ недоверія и робкой преданности.
3*
С!)не сидели за столомъ; маленькая керосино­
вая лампочка освещала небольшой кругъ, вся
остальная комната была въ тени. Около стола
суетилась маленькая старушка, постоянно раскры-
—
207 -

вавшая беззубый ротъ, что, вѣроятно, означало у
нея улыбку; въ рѣчахъ Фанни, равнодушно, даже
презрительно говорившей о предстоявшей ей с}'дь-
бѣ,
Ренатѣ чудилась рисовка, и это дѣлало ее
антипатичной. Фанни вынула изъ маленькой шка­
тулки выцветшую фотографію своего умершаго
жениха и показала ее Ренатѣ .
Не правда ли, красивый мужчина?—спросила
Фанни, довѣрчиво кладя руки на плечо Ренаты.
Рената взглянз^ла на часы и испугалась.
Мнѣ пора идти,— сказала она вставая.
—
Пора идти? Куда же это?
Рената промолчала. Фанни сдізлала злое лицо
и стала преувеличенно вѣжлива со своей гостьей.
Ренаіа сухо поклонилась ей и вышла, не подавъ
руки.
Нужно было
спѣшить
въ
„Зеленый
островъ.“
Вы опоздали, фрейлейнъ,—кисло сказалъ ей
Пипенцанъ.— Искусство не можетъ ждать.
Съ этого дня настроеніе Ренаты измѣнилось;
работа стала тяготить ее. Вдругъ почему-то ей
стало ясно, что путь, по которому она шла, не
ведетъ къ цгІзли. Глубокое изнеможеніе зачастзчо
овладѣвало ею уже въ серединѣ дня, и краски
на
полукрз^гломъ
кускѣ
матеріи, лежавшемъ
передъ ней, начинали расплываться. Въ з^шахъ
звучали навязчивые мотивы, которые она играла
вчера; лица людей имѣли видъ блѣдныхъ рисун-
ковъ на сѣрой стѣн
ѣ
.
Съ туманомъ въ головѣ
тащилась она вечеромъ въ „Зеленый островъ,“
а когда возвращалась ночью домой, ею овладѣ -
валъ духъ возмущенія, сильнѣе котораго была
только усталость.
Такъ прошла еще недѣля. Въ воскресенье, едва
только начало свѣтать, Рената встала съ постели
и, не одѣваясь, сѣла у окна. Но скоро она озябла
и затопила каминъ. Ангелусъ слѣдовалъ за ка­
ждымъ ея шагомъ, какъ будто онъ чего-то ждалъ,
или опасался. Онъ, казалось, спрашивалъ: отчего
такъ утомлена его госпожа? отчего она не разго-
вариваетъ съ нимъ, отчего такъ безсильно висятъ
ея руки, отчего съ губъ не сходитъ горькое выра-
женіе?
-
208 —
—
Поди сюда, Ангелусъ,—сказала Рената.
Собака положила голову къ ней на колѣни и
больше не двигалась. Волосы Ренаты упали за
■спинку стула и вис'Ьлн почти до полу.
Въ восемь часовъ раздался стукъ въ дверьми
вошла Фанни-кружевница, красная отъ волненія,
съ заискивающей улыбкой; она робко спросила,
не хочетъ ли Рената пойти съ нею въ церковь.
На Фанни были надѣты самыя лучшія вещи: шляпа
съ развѣвающимися страусовыми перьями, какія
употреблялись для вѣеровъ, платье, отдѣланное
блестками, серьги и брошка съ фальшивыми кам-
нями.
Съ нескрываемымъ любоиытствомъ оглядѣла
она комнату, точно хотѣла проникнуть въ какую-
то тайну.
—
Какъ вы попали сюда? — спросила I ената,
чувствуя, что въ ней поднимается непреодолимое
раздраженіе.
—
Мнѣ сказали вашъ адресъ въ конторѣ .
Ио
если я пришла некстати, то я могу сейчасъ же
уйти.
Я не пойду въ церковь,— сказала Рената рав­
нодушно.
—
Вы больны?Можетъ быть,мнѣ побыть съ вами.
—
Я не больна.
Фанни враждебно посмотрѣла на нее. Потомъ
вдругъ лицо ея опять прояснилось.
—
Ахъ, посмотрите-ка!—воскликнула она, глядя
на туалетный столикъ, — у васъ точно такой же,
какъ и у меня. Такое же зеркало и рѣзьба. Вотъ
удивительно!
Рената не понимала, что тутъ было удивитель­
ная. Это была
самая обыкновенная рыночная
мебель, которою Рената даже никогда не пользо­
валась.
Можетъ быть тамъ тоже спрятанъ вашъ же­
нихъ?—шутливо продолжала Фанни, и ея назойли­
вое любопытство показалось Ренатѣ ч
ѣ
мъ-то болѣз -
неннымъ и отталкивающимъ. Фанни подошла къ
столику и выдвинула ящикъ.
Ахъ, тутъ только письма! — разочарованно
сказала она, держа въ рукѣ н
ѣ
сколько бѣлыхъ
—
209 -

листковъ. Но что-то въ лицѣ Ренаты встревожило
ее; она иосиѣшно бросила листки назадъ и задви­
нула ящикъ.
—
Милая Фанни,—спокойно сказала Рената,—
оставьте меня одну. Я сегодня совсѣмъ не распо­
ложена разговаривать.
—
О, пожалуйста, пожалуйста,— обидчиво про­
лепетала Фанни, повернулась и ушла.
4.
С ъ понедѣльника опять началось все то же. Рена­
та продолжала разрисовывать каждый день по дюжи-
нѣв
ѣ
еровъ и сидѣть за роялемъ въ „Зеленомъ
островѣ“, хотя каждую ночь думала и даже надѣя -
лась, что на слѣдующій день не встанетъ съ посте­
ли. Единственной точкой опоры былъ Ангелусъ.
Теперь Рената брала его съ собой въ „Зеленый
островъ“. Тамъ на кухнѣ ему иногда даже кое-
что перепадало; часто онъ печально бродилъ по
коридорамъ и мрачный возвращался на свой ков-
рикъ; часто его видѣли у воротъ, гдѣ онъ подол­
гу пристально смотрѣлъ на кошекъ и воробьевъ.
Между тѣмъ зима проходила. Въ началѣ марта
наступили почти весенніе дни, съ мягкимъ возду­
хомъ и легкими, какъ пухъ, облачками. Какъ трз^дно
было Ренатѣ сидѣть за работой въ такіе дни! Въ
одно изъ воскресеній она сидѣла въ свой комна-
тѣ за шитьемъ .
—
До какихъ поръ мы будемъ здѣсь жить, Анге­
лусъ?—прошептала она.— Не видно и конца. А
вокругъ насъ становится все пустыннѣе . Всѣ наши
друзья умерли...
Взглядъ ея упалъ на туалетный ящикъ, и ей
вспомнились письма, которыя тамъ нашла Фанни..
Ей захотѣлось посмотрѣть, что это за письма; она
вынула ихъ изъ ящика и развернула. Оба были на­
писаны отчетливымъ, смѣлымъ почеркомъ; каждое
начиналось обращеніемъ: „Милый другъ Дарья“
и имѣло подпись: „Агаѳонъ Гейеръ“.
Когда Рената прочла письма, у нея слегка закру­
жилась голова. Ей казалось, какъ будто ее под­
няли высоко на воздухъ, и ей предстояло бро-
-
210 —
ситься внизъ. Ею овладѣли сюгтеніе и страхъ,
которыхъ она не могла преодолеть. Долго бр
дила она но комнатЬ, шепча какія-то отрывистая
слова, стояла у окна, смотря на кусочекъ голу-
бого неба. Вечеромъ она отправилась въ „Зеле
ный островъ", но, подойдя къ двери, она увидѣла
Г
гласившііі, что по сучаю с»=рт„
хозяина ресторанъ закрыть.
ппияя
„Съ этимъ кончено", подумала Рената, придя
домой.
5.
Н а слѣдующее утро вмѣсто того, чтобы идти
на фабрику, она занялась приведеніемъ въ поря­
докъ своихъ платьевъ. У нея было такое чувство,
какъ будто она готовится къ оолыиому путеше­
ствие. А вечеромъ она опять взяла письма къ Дарьѣ
и перечла ихъ.
о ппп
„Милый другъ Дарья-писалъ Гейеръ,-я дол­
женъ поблагодарить васъ за материнскія заботь
о моей сестрѣ Миріамъ. Поэтому я осмѣливаюсь
называть васъ по имени и другомъ, хотя еще и
не видалъ васъ. Все-таки я васъ знаю по тому
образу, который мнѣ нарисовала любящая васъ
Миріамъ. Вы знаете, какое н ѣжное чувство свя-
зываеть насъ съ сестрой. Изъ всѣхъ люден, кото­
рые были мнѣ дороги, осталась только она одна.
Я три года не видался съ нею и думалъ, что въ
эту зиму намъ удастся съ нею встрѣтиться . Но
эхо—
ѵ в ы!—оказалось невозможными Я долженъ
избѣгать городовъ; вотъ уже двѣнадцать лѣтъ ,
какъ нога моя не была въ городѣ .
Поэтому я не
увижу Миріамъ до лѣта . Напишите мнѣ,
какое
будущее ожидаетъ, по вашему мнѣнио, мою сестру.
Ведетъ ли къ цѣли тотъ путь, по которому она
идетъ, и сможетъ ли она, идя по нему, забыть
отсутствіе спутника жизни. Миріамъ не создана
для любви; любовь разбила, погубила бы ее. Уна
принадлежитъ къ рѣдкому типу женщинъ, кото­
рыя слишкомъ утонченны, слишкомъ горды, слиш
комъ нѣжны и полны идеальныхъ запросовъ для
того, чтобы служить несовершенной страсти,
если бы случилось, что страсть вполнѣ захватила
—
2U—

ихъ, то это было бы чудомъ. Напишите же мнѣг
какая судьба, по вашему мнѣнію, ждетъ Миріамъ-
Нужды ей бояться нечего, такъ какъ съ тѣхъ
поръ, какъ умеръ одинъ нашъ богатый родствен-
никъ, мы можемъ жить безъ зпшжающихъ заботъ.
Но этого одного еще недостаточно. Гдѣ умъ въ
покоѣ, тамъ душа спитъ. А когда душа женщины
спитъ, то она проходитъ по жизни точно въ глу-
■бокомъ снѣ, и н ерѣдко рз^ка ея хватается за недо-
стойныя руки, которыя неизбѣжно стянз'тъ ее
внизъ. Вашъ Агаѳонъ Гейеръ“.
Рената взяла второе письмо:
„Милый другъ Дарья, снова я долженъ благо­
дарить васъ за то, что вы меня успокоили. Я научил­
ся цѣнить вашъ ясный взглядъ, который можетъ
исходить только отъ яснаго сердца. Миріамъ не
впадетъ въ заблз^жденія, свойственныя мечтатель-
иицамъ, пишете вы. Я самъ это дз'маю. Въ ней
есть сила, свойственная нашей расѣ .
Вы просите
написать вамъ обо мнѣ,
почему я живу здѣсь, въ
галиційской деревнѣ , ж и ву въ своего рода пусты-
нѣ,
среди людей, изъ которыхъ ни одинъ не можетъ
быть моимъ другомъ. На это я вамъ отвѣчз^: чело-
вѣкъ не нуждается въ другѣ .
Вы, можетъ быть,
знаете, что юность моя не была похожа на юность
другихъ людей. Рано, слишкомъ рано сорвалъ я
плоды съ древа познанія, и иотерялъ всякую вѣру.]
Все, что я видѣлъ, казалось мнѣ старымъ и хрзш-
кимъ, скучнымъ и осужденнымъ на гибель. Я сде­
лался борцомъ за новую религію и новзпо мораль.
Я вѣрилъ, что своими рѣчами и поступками, не
похожими на рѣчи и постзшки дрз^гихъ, я закажу
людямъ новый путь. Теперь я ужъ этому не вѣрю.
Я не могу, впрочемъ, говорить о разочаровані-
яхъ, потомз^ что попрежнемз^ остался вѣренъ само­
му себѣ .
Едва достигиз^въ двадцати лѣтъ , я женил­
ся на соблазненной женщинѣ , ничуть не заботясь
о томъ, что болтали злые языки. Но она была
слаба и осталась мелочной; мелочность была въ
ней чѣмъ -то болѣзненнымъ . Она не могла обой­
тись безъ людей и страдала отъ ихъ злыхъ язы-
—
212 -
ковъ. Она видѣла улсе не меня, а того, кого вид -
ли люди. Такъ постепенно ускользала она отъ
меня и въ концѣ - к о нцовъ зачахла. Тогда я поки-
нулъ родину и занялся самоусовершенствованіемъ.
Я наблюдалъ жизнь міра, начиная отъ самыхъ
зачаточныхъ ея проявлены до самыхъ великихъ
и молчалъ. И мнѣ стало ясно, что мое призваше
молчать. Я не отрицаю и не утверждаю, а просто
стою въ сторонѣ и живу. Я постарался освобо­
диться отъ всѣхъ пріобрѣтенныхъ мною раньше
убѣжденій, и освободился. Я больше не пытаюсь
ни убѣждать, ни обращать кого-нибудь. У меня
больше нѣтъ желанія имѣть послѣдователеи, я н
жду похвалъ и не боюсь осужденія. Я не хочу
обращать на себя вниманіе своими странностями,
не хочѵ,
чтобы на меня указывали пальцами и
спрашивали: что это такое? Я не ношу власяни­
цы не закатываю глазъ и по мѣр
ѣ
возможности
стараюсь не отличаться отъ окружаюшихъ. Я пооы-
валъ во многихъ странахъ и всюду наблюдалъ. И
постепенно я научился проникать въ душу каждаго
человѣка, и каждый проходившш мимо не могъ уже
ничего утаить отъ меня, потому что какъ его мол-
чате, такъ и его ничего не значащ.я рѣчи были
для меня одинаково краснорѣчивы . Я замѣтилъ,
что вс'Ь страдающіе молчаливы и замкнуты, слы ^
ша повсюду ничего не говорящія рѣчи, я совсѣмъ \
пересталъ придавать имъ значеніе, а смотрѣл ъ на
вещи, лежащія какъ бы въ глубинѣ воды.Явидѣлъ
страданіе тамъ, гдѣ не видѣли его друпе, и самъ
глубоко страдалъ. Каждая глупость, каждая неспра­
ведливость, каждое притѣснеше вливались въ меня,
и вскорѣ я почувствовалъ себя до того полнымъ
ими, что сталъ думать, что время мое близко. Ьо
мнѣ укрѣпилась глубокая вѣра, что тотъ , кто
освобождаетъ самого себя путемъ страданш, тотъ
освобождаетъ всѣхъ страждущихъ, которые никог­
да этого не ѵзнаютъ . Ничто въ мірѣ не исчезаетъ,
безслѣдно, а въ особенности безмолвная жертва.
' Если воздухъ не возвѣститъ этого, то это долженъ '
сдѣлать прахъ, въ которые я разсыплюсь. Ничто
не пропадаетъ напрасно. Тотъ, кому я пожимаю
руку, передаетъ мнѣ свою тоску и заботы, и я молча
—
213 —

беру ихъ. Быть добрымъ—это все; а быть добрымъ—
значитъ все видѣть и отъ всего страдать. Каждый
чувствуетъ, что я несу вмѣст ѣ съ нимъ его вину
и его несчастіе, но только въ тысячу разъ увели-
ченныя. Поэтому онъ чувствуетъ себя сильнѣе, и
на душѣ у него дѣлается легче. Время открытаго
мученичества прошло. Мученикъ тотъ, кто поги-
Iбаетъ, полный таланта к призванія. Я еще не ста-
Iрый человѣкъ, мнѣ тридцать пять лѣтъ, но жизнь
Iмоя близка къ закату, я это отлично знаю. Мой
организмъ начинаетъ разлагаться, хотя, собствен­
но, не физическія страданія губятъ меня. Здѣсь ,
среди галиційскихъ евреевъ, смерть ходить съ
острымъ мечомъ. Я вижу, какъ гибнутъ мои еди­
ноплеменники, какъ бы подъ бременемъ предвѣч -
наго проклятія. И я чувствую себя вмѣст ѣ съ ними
виновнымъ въ великой ошибкѣ, омрачившей землю.
Они толпятся вокругъ алтаря умершаго бога и
ведутъ себя такъ, какъ будто онъ еще живъ, но
только не хочетъ ихъ слышать, и жертвой этого
рокового заблужденія падетъ еще не одно поко-
лѣніе. Здѣсь причалилъ я къ берег}^, и сюда при-
ходятъ ко мнѣ д
ѣ
ти изъ трехъ деревень; ихъ наби­
рается больше сотни. Я не учу и не наставляю ихъ,
все дѣлается какъ бы играя. Оки находятъ себя
во мнѣ и удаляются отъ мертваго бога. Я хожу
съ ними въ лѣсъ, они тамъ поютъ. Наступаетъ
вечеръ, и они становятся совсѣмъ другими, какъ
будто даютъ какія - то таинственныя обѣіцанія.
Одинъ изъ нихъ, блѣдный мальчикъ съ з^диви-
тельно мужественными глазами, подходитъ ко мнѣ
и спрашиваетъ,люблю ли я его. Подобный вопросъ—
цѣлое событіе; онъ говоритъ мнѣ, что сѣмя упало
на добрую почву и дало ростокъ.
„Pty, довольно обо всемъ этомъ! Моя рука, не
привыкшая писать, устала. То, что вы читаете,
милый другъ, жалкія слова, обрывки чувствъ, едва
одинъ
намекъ на дѣйствительность.
Агаѳонъ
Гейеръ“.
Многое въ этихъ письмахъ было непонятно Рена-
тѣ.
Одно только было для нея несомнѣнно: въ
обращеніи совершенно случайно стояло имя Дарьи,
въ дѣйствительности же они предназначались ей,
—
214 —
Ренатѣ ей одной и никому другому. Они были
5TM ; которой он» »»го, долго ждала. Но
было ли уже слишкомъ поздно...
6.
О н . сосчитала свои
”
0.7,”
гГ "Ренаты
гора».
трудомъ. Они и
представляли въ дѣи -
60ЛЬШУЮ “ ^ Половину ночи она просидѣла за
ствнтельности. Полови у
исъ Ангелусъ.
ЙГу“ иѣ бу»«ал» бург.'» «о ”ѣтеРъ
наокно“с.
—
^
!"“п 'оли’трев”TM олшданіенепо,»-
уже три і
■
ъ нисколько времени она
УЗ"“Т,Ь; р>°боTM ,ь"в°т"т'ь'жЛень пришладѣауш-
Г Г п 2 Г « а известить Ренату, что сегодня
пеіэиатки и вышла на улицз.
ІнгелусъРбѣжалъ впереди. Онъ часто остана-
влнвался! оглядывался назадъ, б ѣжалъ впередъ,
опять ос; а7 TM
СбЯ^Гбезпокоенъ,’чѣмъ его
госпожа Среди уличнаго шума Рената чувство­
вала себя еще болѣе одинокой и беззащитно«; съ
Госкою смоГрѣла она на открытыя окна домовъ
Вт скверѣ она с
ѣ
ла на скамейку, и ей показалос
* о Глине утратило свой блескъ. Она^ оролась
СЪ воспоминаніями, но не въ силахъ была защ
тнться отъ мыслей и образовъ, назойливо веі
тѣвшихся въ головѣ .
Все ея существо стре­
милось къ какой-то н ѣли, но В0ІФУ^Ъ “ 6
„но
безнѣльно.
„Куда ведешь ты меня?
мыслен
—
215 —

спрашивала она у какого-то призрачнаго спутни­
ка, но не получала отвѣта .
Домой!.. Но въ тѣсной комнатѣ мучающіе ее
образы принимаютъ увеличенные размѣры, и пре­
жде бывшіе неопредѣленными звуки пріобрѣтаютъ
смыслъ. Попытаться уснуть!.. Но Ангелусъ, не­
смотря на всѣ приказанія, не хочетъ успокоиться.
Въ его глазахъ появилось какое-то лицемѣрное
и смущенное выраженіе. Наконецъ
приходитъ
сонъ. Ей снятся горы съ снѣговыми вершинами.
Наверху стоитъ Ангелусъ, превратившійся въ
какое-то жирное, откормленное чз^довище. Она
вскакиваетъ въ страхѣ и гірижимаетъ руки къ
сильно бьющемуся сердцу.
Что это были за дни, окутанные туманомъ, безъ
мыслей, безъ событій, тянзъшіеся одинъ за дру­
гимъ, какъ звенья безконечной цѣпи! Хозяйка
приносила завтракъ и обѣдъ и часто уносила ихъ
нетронутыми, освѣдомляясь, не больна ли Рената.
Нѣтъ , она не была больна и страдала не отъ того
голода, который могла з^довлетворить хозяйка сво­
имъ кз'линарнымъ искз^сствомъ. Ангелусу давали
кусокъ мяса, но онъ тоже не ѣлъ.
Разъ вечеромъ она пошла гулять въ Пратеръ и
зашла въ какой-то увеселительный садъ. На деревь-
яхъ висѣли безчисленныя электрическія лампочки;
въ аллеяхъ двигалась гз^стая толпа. Всюду музы­
ка, пѣиіе, веселый смѣхъ . Съ Ренатой заговари­
вали, но она не отвѣчала и даже не слышала.
Около одной изъ эстрадъ, гдѣ п ѣли итальянцы,
стоялъ Пипенцанъ и, склонивъ голову на бокъ,
отбивалъ тактъ ногой и тростыо. А вонъ тамъ
сѣрый баронъ бросаетъ букетъ накрашенной пѣ -
вичкѣ .
Ренатѣ стало холодно въ одномъ платьѣ
и она ушла изъ сада. Но куда же дѣвался Анге­
лусъ? Она осмотрѣлась вокругъ и вернулась назадъ
къ выходу. Человѣкъ въ желтой фуражкѣ спро­
силъ, чѣмъ онъ можетъ служить.
—
Моя собака убѣжала,— отв ѣтила она дрожа-
щимъ голосомъ и пошла дальше по аллеѣ Пра­
тера, гдѣ было пусто и мрачно. — Ангелусъ, Анге­
лусъ!—кричала она, но іюѵіько деревья шумѣли ей
въ отвѣтъ . Она остановилась и ждала, съ трудомъ
Г
собирая мысли. Б ы т ь можетъ,Ангелусъ побѣжалъ
домой, и она спѣшитъ на трамвай. Ворота еще не
заперты, но хозяйка собирается спать. Ангелуса
нѣтъ .
„Мнѣ не надо было ѣхать,— съ
отчаяшемъ
дѵмаетъ Рената,— тогда онъ навѣрное попался оы
мнѣ на дорогѣ “. Она идетъ къ воротамъ и ждетъ.
Ворота запираютъ, а она все еще ждетъ.
„Анге-
тіусъ уменъ,— думаетъ она,— он ъ
непременно най­
детъ дорогу домой“. Но все напрасно. Проходя­
щ е мимо мужчины нагло заглядывали ей въ лицо,
но она не обращала на нихъ вниманія и все смо-
трѣла вдоль улицы, не покажется ли тамъ Анге-
^ Я мало обращала на него внимашя, съ болью
думала она, и онъ это чувствовалъ. Я допустила,
чтобы его били, и онъ этого никогда не могъ
мнѣ простить. Онъ былъ терпѣливъ и вѣренъ, по-
нималъ меня лучше, чѣмъ кто -нибудь изъ людей,
но я относилась къ этому равнодушно, поэтому и
потеряла его. Я его больше никогда не увижу .
Печально, съ блуждающимъ взоромъ, гената
снова идетъ въ паркъ. Одиночество представляет­
ся ей невыносимымъ. Лучше она всю ночь про-
ищетъ Ангелуса, чѣмъ возвращаться въ свою
комнату. Она больше не чувствуетъ усталости,
не знаетъ, куда идетъ. Зловѣщая, нечеловѣческая
печаль охватываетъ ее. Ей холодно, но она этого
не сознаетъ. Навстрѣчу ей идетъ Ирена Пунчу,
ея рыжеватые волосы развѣваются по в
ѣ
тру. на
скамейкѣ сидитъ и вышиваетъ Евгенія Гадамаръ.
Изъ окна дома, похожаго на дворецъ, смотритъ
Эльвина Симонъ, и щеки ея пылаютъ отъ счастья.
У калитки сада стоятъ обнявшись Гиза Шуманъ
съ Петеромъ Грауманомъ. Пронзительно трубитъ
пожокъ, и мимо нея мчится коляска съ .двумя фа­
келами, а между факелами сидятъ въ сверкаю-
щихъ мѣдныхъ шлемахъ герцогъ и Гудштикеръ.
Галлюцинаціи, шепчетъ Рената, блѣдная какъ
смерть; никогда со мной этого не было, никогда
я не видѣла всѣхъ ихъ . Гдѣ я теперь, куда иду?
Незнакомыя улицы... Какъ я сюда попала? Пойду
къ Миріамъ; она просила меня придти. Но как
найду я ночью ту улицу и маленьшй домикъГ
—
217 —
10

Она узнаетъ зданіе, около котораго очутилась-
это фабрика вѣеровъ. Она прислоняется S
erb.'
нЬ дрожа отъ изнеможенія. Ворота отворяются
И Нисколько работницъ выходятъ „а улиГсоеди
нихъ и Фанни-кружевница. Рената д у ^
и Фа0„Г сГаЛЛЮЦИИаЦІЯ-Н0 ДѢВУШКИ увидѣTM ее,
и Фанни съ удивленіемъ называетъ ее по имени
r
,
Фанш,беретьРеватуиоИшм>и
IУ , цЬлуетъ ее, помогаетъ сѣсть въ экипажъ го
ритъ ласковый слова. Рената не чувствуетъ’ни­
чего, кромѣ желанія уснуть. Ей кажется, что завтра
аступитъ день, непохожій на всѣ прежніе что oifa
наконецъ, увидитъ цѣль, къ которой безеозна’
вь изнеможеніи.3
КЪК°Т°Р°ЙЧуТЬНе
6.
—
Какая-странная случайность, что я встрѣтшга
васъ,-сказала Ре„ата утромъ, Проснувшись Іъ
низкой комнатѣ , гдѣ пахло мускусомъ и камфа"
рои. Ангелусъ здѣсь?
-
—
Кто?— спросила Фанни.
~
Ангелусъ, моя собака. Онъ убѣжалъ. Я по-
ряла его и искала по улицамъ. Богъ знаетъ
гдЬ я только не была. И подумать, сколько я пе­
режила въ эти нѣсколько часовъ! Я что-то хот ѣла
годня сдѣлать, и не помню. Ахъ, я никогда уже
не нанду Ангелуса!
пол~иц?обЪЯВИТе ВЪ газетахъ или обратитесь въ
—
Нѣтъ , нѣтъ, у него была причина уйти.
Причина?— Фанни испуганно взглянула на
СВОЮ гостью, какъ будто сомневаясь въ е" раз!
улипГбыл-,СТаЛа’ ° дѢлась и раскрыла окно. Узкая
какъ бѵ!іт
УСТ3’ И Д0МИКИ имізли таі<°й видъ,
какъ будто ночью ихъ чисто вымыли.
—
218
-
Что вы будете теперь дѣлать?
Фанни, ставя на столъ чашку кофе. - М нЬ скор
чГ»“ѵ«УXrnJC.» »«>»“•в“ьше
всего >шѣ хот ѣлось бы уѣхать иле», лал.ко
_
Знаете, что я думаю, моя милая, л ДУ
что вы страшно непрактичны
какъ
Фанни пР0ьизнеСЛав^ 0зСа" а;" т о р ы я у нея
будто разрѣшила всЬ загадк
были относительно Ренаты.
д
ду_
-
Можетъ быть,—отв ѣтила Рената.
А
маете, что только практичные спасутся.
Гпясѵтся? То-есть, какъ .
<
Рената Лла у о«»« » « глубоко». уныиш опу-
"
“
хотЬла бы я только знать: почему ушелт
Ангелусъ? Это непре.ѣ нно доля» и.ѣ т ь
како -
“1УА*” ТДе«»-ь,что „ь,толькоговорите!И
развѣ можно такъ убиваться о животн -
•
Ѵ Кипотное'? Онъ все понималъ, а я теперь
только начинаю «огаNo1ваТЬСЯс^ . ^ тГ с Г ш ? Апге-
ство. Развѣ это не правда, скажите с^
^
^
лусъ ушелъ, и это
.
ой_
ГьГЗі*
«
“г0””
°
С°ОнаС|5ыла блѣпна, глаз, е , горѣли, устре.ле»-
ные куда-то въ пустоту.
Фанни безпокойно топталась отъ окна к
F
_
Пейте же вашъ кофе,— сказала она.
Я спала -шептала Рената,-а
теперь мнѣ
_
Яспа:,
цѣлымъ недѣлям»
кажется, что я могла оы
только сидѣть и плакать. И при этомъ у
безумно бьется сердце.
покторѵ*
1 Вамъ непремѣнно надо пойти къ донору
—
Въ этой болѣзни докторъ I
—
219 —
10*

посмотрѣла въ сторону Ренаты; потомъ быстро
подошла къ окну и протянула ей руку.
—
Вы всегда куда-то сп ѣшите, Миріамъ,— с ъ
застѣнчивой улыбкой сказала Рената.
—
■Ахъ, какъ хорошо, что я васъ нашла!
ената испугалась, вглядѣвшись пристальнѣе
въ заплаканное лицо молодой дѣвушки.
Выйдите ко мнѣ .
Или, можетъ быть, мнѣ
придти къ вамъ?
—
Нѣтъ, я сейчасъ выйду,— посп ѣшно отв ѣтила
1ената, начиная дрожать отъ какого-то страннаго
предчз^вствія. Большое вамъ спасибо, Фанни__
бормотала она, надѣвая шляпу. — Прощайте!
Миріамъ ждала у дверей, нервно теребя перчат-
ку.— Мой братъ боленъ,— съ
трудомъ выговорила
она.
Вашъ братъ, Агаѳонъ?
—
И я должна къ нему ѣхать,— сдавленнымъ
голосомъ продолжала Миріамъ.
—
Гдѣ же онъ?
—
Онъ заболѣлъ въ Моравіи. Его понѣстили
у одной крестьянки. Я получила телеграмму отъ
мвстнаго доктора. Агаѳонъ хот
ѣ
лъ повидаться
со мной, я должна была черезъ недѣлю выѣхать
ему навстречу, и вдругъ случилось это. Въ теле-
граммѣ сказано, что у него болѣзнь сердца.
—
И вы, конечно, сейчасъ же ѣдете, Мпріамъ?
Ахъ, какъ я васъ искала, Ренэ!
—
Не называйте меня такъ. Меня зовутъ Ре­
ната, Рената Фуксъ. Тогда все было ложь.
Миріамъ схватила Ренату за руку.
—
Я сразу догадалась, что вы не та, за кого
васъ выдаютъ. Я все знаю о васъ, мнѣ разска-
зали.
—
Миріамъ!—
- Лицо Ренаты вспыхнуло.— Зачѣмъ
же вы меня искали? Я тоже искала васъ, сама
того не сознавая.
Дарья уѣхала. Мы съ нею жили вмѣст ѣ съ
февраля, и только недѣлю .тому назадъ Дарья
Зпвхала съ...— Миріамъ пошатнулась, въ глазахъ
ея выразилось отчаяніе.— Пойдемъ ко мнѣ, — ска ­
зала она, немного оправившись, и онѣ вошли въ
дверь одного изъ маленькихъ домиковъ. Бросив­
—
220 —
шись на кровать, Миріамъ беззвучно зарыдала.
„Агаѳонъ, Агаѳонъ!“ шептала она среди рыданій.
Рената тихонько гладила ее по плечу. Въ комна-
тѣ былъ большой безпорядокъ. Платья и бѣлье
были вынуты изъ шкафовъ, на столѣ стоялъ не­
тронутый завтракъ и лежала развернутая теле­
грамма. •
Поѣдемте со мною, Рената—сказала Миріамъ
вставая. - Съ вами мнѣ будетъ легче. Вы не мо­
жете себѣ представить, каково у меня на душѣ .
Помните, вы мнѣ подарили въ Цюрихѣ свой пор-
третъ? Я его послала зимой Агаѳону. Черезъ
нѣсколько времени онъ прислалъ мнѣ портретъ
обратно съ надписью: „Держись крѣпко этой дЬ-
вушки, Миріамъ“.
Это меня тогда удивительно
взволновало. Черезъ два дня я встретила васъ на
улицѣ и не могла даже поговорить съ вами.
Рената ничего не отвѣтила. Въ ея душѣ зазву­
чала какая-то отдаленная и неуловимая, но необык­
новенно пріятная и полная мелодія.
• — Вы поѣдете со мной, Рената?—съ мольбою
продолжала Миріамъ. —
Видите ли, если я поѣду
одна... я не могу говорить съ чужими людьми.
Всѣ они кажутся мнѣ животными . Ц ѣлую недѣлю
я сидѣла взаперти, не рѣшаясь выйти на улицу.
—
Но что же случилось?
—
Вы поѣдете со мной?
—
Мнѣ не на что
ѣ
хать. Вы не можете себѣ
представить, какъ -я бѣдна.
Рената, не говорите о пустякахъ, не огор­
чайте меня. Мы ѣдемъ сегодня же, въ часъ дня,
и въ семь часовъ будемъ уже тамъ. У меня все
предусмотрѣно .
—
Тогда мнѣ придется съѣздить домой.
Возьмите и меня съ собой. Я не хочу оста­
ваться одна.
Миріамъ послала дѣвушку за извозчикомъ. Пока
онѣ ѣхали, она говорила беззвучнымъ голосомъ,
судорожно сжимая руки.
—
Въ октябрѣ Дарья ѣздила въ Голландію, гдѣ
живетъ ея мужъ. Въ январѣ она вернулась и
сказала мнѣ, что получила разводъ. Я была рада
ей, .и мы поселились вмѣст ѣ .
Въ томъ же домѣ
—
221 —

жилъ еще одинъ человѣкъ, котораго я давно зна­
ла. Іі не только знала, но и... Мы встрѣтились съ
нимъ въ первый разъ еще осенью, въ коридорѣ .
Онъ посмотрѣлъ на меня, и этого взгляда я уже
не могла забыть. Онъ былъ докторъ, лѣчилъ
только бѣдныхъ и не бралъ денегъ. Мы часто
ходили съ нимъ гулять, много разговаривали. Я
съ перваго же дня была имъ очарована. Въ одну
звѣздную ночь онъ сказалъ мнгЬ, что жизнь его
была бы совсѣмъ иною, если бы я согласилась
раздѣлить ее съ нимъ. Я отвѣтила, что съ радо­
стью согласна. Когда мы прощались въ коридорѣ,
онъ поцѣловалъ меня. И всегда, прощаясь вече­
ромъ, мы цѣловались. Больше ничего не было.
Тогда пріѣхала Дарья. Сначала она много гово­
рила съ нимъ, потомъ вдругъ они вовсе пере­
стали разговаривать. Я думала, что они поссори­
лись, и старалась помирить. Но разъ я проснулась
ночью; меня охватила страшная тоска. Я встала
и пошла разбудить Дарыо. Подойдя къ двери, я
Зтслышала тихій разговоръ. Дверь растворилась
и... Ну, да что говорить! Я упала безъ чзгвствъ.
Утромъ они уѣхали...
Рената слегка прикоснулась губами къ виску
молодой дѣвушки, а Миріамъ обвила руками шею
Ренаты.
Ангелусъ здѣсь?—были первыя слова, съ
которыми Рената обратилась къ хозяйкѣ .
Та угрюмо покачала головой.
Намъ надо поскорѣй уложить ваши вещи,—
оказала Миріамъ.
Я нашла письма вашего брата къ Дарьѣ .
Рената подала ей листки, и все время пока она
собирала свои вещи, Миріамъ читала письма, не
могла оть нихъ оторваться, и послѣ этого въ вы -
раженіи ея лица появилось что-то мужественное
и торжественное.
Рената быстро заложила все, потомъ онѣ по ­
ехали за вещами Миріамъ, и два часа спз^стя
сидѣли уже въ вагонѣ .
Въ странномъ волненіи
Миріамъ схватила руку Ренаты и поцѣловала.
Рената вздрогнула, точно ее задарили. Черные
глаза Миріамъ лихорадочно блестѣли; она стара-
—
222 —
лась не смотрѣть въ окно на городъ, въ кото­
ромъ она пережила такую жестокую неснравед
ливость.
„Опять проблематическое путешествіе-
думала Рената; невидимая рука приходитъ и уно-
2л. меня. Яуже ѣздила на югъ на востокъ и
западъ, сегодня въ первый разъ ѣду на сѣвер^^
—
Миріамъ, разскажите мнѣ про Агаѳона,
K0 °Онъ высокій и красивый. Особенно красивы
глаза. Другихъ такихъ глазъ нѣтъ во всемъ мір •
А лобъ какъ у классической статуи.
—
Какой у него характеръ?
—
Спокойный.
Неужели онъ никогда не возмущается.
Нѣтъ но въ немъ есть какая -то внутрен­
няя сила. ’Потому я сравнительно и спокойна,
что знаю это. Ему не страшна никакая опас-
ность.
—
Ахъ, Миріамъ, мнѣ кажется, и въ васъ есть
эта сила. Вамъ тоже не страшна никакая опас­
ность. Если бы я была такая, какъ вы, я не рас­
тратила бы понапрасну своихъ душевныхъ силъ.
Теперь я себя чувствую какъ будто отлученной
отъ церкви.
—
Можно вездѣ построить свою собственну
церковь.
Когда человѣкъ силенъ, да.
Наконецъ онѣ вышли на маленькой станцш, отъ
которой нужно было еще ѣхать на лошадяхъ.
Молча ѣхали онѣ по широкой равнинѣ, освещен­
ной заходящимъ солнцемъ. За пересохшей напо­
ловину рѣкой показалась гора съ развалинами
замка на вершинѣ .
Съ равнины дулъ прохлад­
ный вѣтеръ; кругомъ была глубокая тишина. Ми-
ріамъ дрожащими руками расплатилась съ куче-
ромъ.
—
Кудаженамъидти?—прошепталаона.
Направо, примыкая къ самымъ развалинамъ, юти ­
лась какая-то старинная постройка съ убогими
окнами. Навстрѣчу имъ изъ-за кустовъ вышла
дѣвочка . Миріамъ назвала имя крестьянки, и д
вочка указала ей вверхъ, на гору.
—
223 —

ІГІа лужайкѣ за заборомъ стояла крестьянка
окинувшая испытующимъ взглядомъ вошедшихъ
въ калитку дѣвушекъ. Голова ея была закутана
платкомъ, лицо поражало своей интеллигентностью
и подвижностью.
—
Которая изъ васъ сестра? — спросила она
строгимъ голосомъ и прибавила, обращаясь ис­
ключительно къ Миріамъ:—Онъ цѣлый день ожи­
далъ васъ, былъ очень нетерпѣливъ и не хотѣлъ
ничего слушать, что я ему ни говорила.
—
Проводите насъ къ нему,— сказала Миріамъ
и обѣими руками схватила руку крестьянки.
—
Онъ спитъ теперь, и вамъ придется подо­
ждать. Если угодно Богу, то, можетъ быть, вы
прождете цѣлую ночь.
Но я хочу посмотрѣть на него .
Это не годится. Отъ взгляда человѣкъ мо ­
жетъ проснуться. Если вы голодны, то у меня
есть супъ, черный хлѣбъ и масло.
—
Гдѣжеонъ? Гдѣ Агаѳонъ?—допытывалась
иріамъ, со страхомъ глядя на крестьянку.
—
Онъ тамъ наверху, въ башнѣ .
Стѣны тамъ
въ два метра толщиною. Никакіе звуки туда не
доходятъ.
—
Скажите, какимъ образомъ Агаѳонъ попалъ
сюда? Гдѣ докторъ и что онъ думаетъ? Надѣется
ли, что Агаѳонъ скоро поправится?
—
Вы очень много за разъ спрашиваете, не
знаешь, на что и отвѣчать . Кого это вы съ собой
привезли? Она указала на Ренату, неподвижно
сидѣвшую на скамейкѣ подъ грушевымъ дере-
вомъ.
—
Это моя подруга. Одна я боялась ѣхать .
—
Вѣрно, вдвоемъ веселѣе . Теперь я принесу
вамъ поѣсть, а послѣ мы можемъ еще бесѣдо-
вать.
Необычайная рѣшительносТь во всемъ, что го­
ворила эта^ женщина, пугала Миріамъ. Она по-
смотрѣла ей вслѣдъ, когда та удалялась твердыми,
решительными шагами, и сѣла рядомъ съ Рена­
той, безмолвно смотрѣвшей на едва виднѣвшіяся
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
—
224 -
въ сумракѣ очертанія развалинъ. Крестьянка вер­
нулась, неся столъ, на которомъ былъ пригото-
вленъ ужинъ.
—
Въ избѣ жарко и тѣсно,— сказала она.
Спать вы будете на сѣновалѣ поочередно, одна
будетъ спать, а другая сидѣть около него. Это
хорошо, что васъ двое. Марика!—крикнула она,
принеси сюда фонарь.
Дѣвочка, которая встретилась имъ на горѣ ,
принесла фонарь, чуть замѣтно улыбнулась и
упорхнула, какъ робкая птичка.
Крестьянка придвинула къ столу стоявшую подъ
деревомъ кадку и сѣла на нее.
—
Такъ что же съ Агаѳономъ, фрау? прошеп­
тала Миріамъ, вся дрожа.
—
Можете меня называть фрау Вильмоферъ,
t
спокойно замѣтила крестьянка. —
Онъ пришелъ
сюда три дня тому назадъ. (Рената заметила,
что эта женщина никогда не называла Агаѳонау
по имени.) Мы съ нимъ уже старые знакомые,
м ог}' сказать, что полтора года тому назадъ онъ
спасъ Марикѣ жизнь . Марика заболгІзла, это было
въ декабрѣ , и у насъ было столько снѣгу, какъ
уже не бывало двадцать лѣтъ . Мнѣ бы ни за что
не дойти до города, да и Марику нельзя было
оставить. Я лежала на полу и плакала, потому
что Марика зг'Ке не шевелилась. Уже четыре не-
дѣли я не видѣла ни одного человѣка, кромѣ во ­
довоза, который черезъ два дня привозитъ намъ
водз^, такъ
какъ здѣсь н
ѣ
тъ колодца. И вдругъ
по глз^бокому снѣгу пришелъ онъ, какъ будто
его принесъ самъ Господь, и черезъ недѣлю Ма­
рика поправилась. Потомъ онъ пошелъ дальше,
въ Галицію. А теперь, три дня тому назадъ, я
дою корову, вдругъ слышу, Марика зоветъ меня.
Выхожу, а онъ сидитъ здѣсь на скамейкѣ,
блед­
ный какъ смерть. „Фрау Вильмоферъ, сказалъ онъ
я не могу дальше идти“.
Мы положили его на
верху и позвали доктора, а Марика побѣжала на
почту съ телеграммой.
—
Что же сказалъ докторъ?
—
Что-то по -латыни и покачалъ головой.
- Впро­
чемъ, онъ скоро долженъ придти. Онъ приходитъ
-
225 -

утромъ и вечеромъ въ девять часовъ. Это добрый
человѣкъ и любитъ своихъ больныхъ.
—
Но почему теперь никого нѣтъ съ Агаѳо -
номъ?
—
Онъ просилъ, чтобы мы ушли. Не хотѣлъ,
чтобы даже Марика оставалась съ нимъ.
Около забора раздались тяжелые шаги, заста-
вившіе всѣхъ троихъ прислушаться.
—
Докторъ,— сказала крестьянка.
Докторъ подошелъ и раскланялся съ комиче­
ской важностью.
—
Ну вотъ, очень хорошо, очень хорошо, что
вы пріѣхали,— сказалъ онъ.
—
Скажите, что такое съ братомъ, докторъ?—
спросила Миріамъ, едва удерживаясь отъ рыданій.
—
Перерожденіе сердца, фрейлейнъ,— съ
пе-
чальнымъ лицомъ отвѣтилъ докторъ.
Это опасно? Прошу васъ, скажите правду!
Правда очень
печальна, фрейлейнъ. Его
. с ердце слишкомъ изношено. Такое сердце таетъ,
.
какъ снѣгъ въ ма ѣ.
—
И ничѣмъ нельзя помочь?
—
Помочь? Нѣтъ , фрейлейнъ.
—
А если пригласить знаменитаго врача?
О, фрейлейнъ, во-первыхъ, знаменитый врачъ
!не всегда еще означаетъ хорошій врачъ. А во-f
вторыхъ, откуда онъ возьметъ новое сердце?
*
Миріамъ закрыла лицо руками.
Проводите меня къ нему,— простонала она.—
Цѣлый часъ уже я здѣсь, и меня все удержива-
ютъ. Я хочу его видѣть .
Пойдите наверхъ, Вильмоферъ, — сказалъ
докторъ. — Посмотрите, проснулся ли онъ, и если
проснулся, подготовьте его.
Когда онъ не спитъ, господинъ докторъ, то
зажигаетъ свѣчи .
Какъ разъ въ эту минуту освѣтились три окна
въ каменной стѣн
ѣ
.
Миріамъ вздрогнула.
Фрау Вильмоферъ ушла, ‘докторъ посмотрѣлъ
ей вслѣдъ.
Золотое сердце,— сказалъ онъ, видимо желая
отвлечь мысли обѣихъ мрачно молчавшихъ дѣву-
шекъ.— Сама она изъ богатой семьи, но вышла
замужъ за крестьянина Вильмоферъ, бѣднаго какъ-
Іовъ. Интересная судьба, сильный характеръ.
■■
Ни Миріамъ, ни Рената не слушали его. Фрау
Вильмоферъ вышла изъ воротъ и сдѣлала знакъ
рукой. Миріамъ слабо вскрикнула и бросилась къ
ней. Докторъ медленно поплелся за ними, тяжело
вздыхая.
Рената осталась одна подъ темнымъ небомъ, съ
шумящими вокругъ деревьями. Она слышала удары
своего сердца, и въ умѣ ея не было никакихъ
воспоминаній. Ее не удивляло то, какъ она сюда
попала; ей казалось, что она уже давно сидитъ
здѣсь подъ этими деревьями.
—
Рената, идите сюда,— вдругъ прошептала
возлѣ нея Миріамъ и повела ее по каменной
лѣстницѣ въ башню. Л ѣстница была такъ узка,
что двое съ трудомъ могли идти рядомъ; пахло
плѣсеныо . Ренатѣ казалось, что никогда еще она
не поднималась по такой высокой лѣстницѣ .
Мирі-
амъ уже овладела собой и была удивительно спо­
койна. На порогѣ стояла Марика съ торжествен-
нымъ выраженіемъ на прелестномъ розовомъ ли-
чикѣ .
Миріамъ подвела Ренату къ постели и ска­
зала:
—
Вотъ Рената.
Рената протянула руку и почувствовала въ сво­
ей другую мягкую, сухую руку. Въ глазахъ у нея
потемнѣло.
—
Видишь, Агаѳонъ, я крѣпко держалась за
нее,—н ѣжнымъ голосомъ сказала Миріамъ, и глаза
ея стали влажны.
Агаѳонъ улыбаясь кивнулъ головой.
—
И все-таки фотографія была плоха,— сказалъ
онъ. Онъ откинулъ исхудавшей рукой волосы
со лба и лежалъ спокойно, какъ будто къ чему-
то прислушиваясь.
Докторъ подошелъ къ Агаѳону, откинулъ на
груди сорочку и приложилъ руку къ сердцу боль­
ного.
—
Сколько еще времени будутъ идти часы?—
съ улыбкой спросилъ Агаѳонъ .
—
О, цѣлые десятки лѣтъ!—сердито восклик­
нулъ докторъ.— Вотъ странный вопросъ
—
227 —

Я остаюсь теперь здѣсь, — сказала Мирі-
амъ, а вы, Рената, идите отдохнуть.
Добраться до сѣновала было довольно затруд­
нительно.
Надо было влѣзать по приставной
лѣстницѣ, а наверху было темно и душно.
^
насъ только одна кровать, — извинялась
крестьянка,— на ней лежитъ больной. Мы съ Ма­
рикой спимъ на соломенныхъ мѣшкахъ .
—
Мнѣ все равно, гдѣ ни спать .
I
Когда спишь, то, конечно, все равно. Спо-'
j, конной ночи.
Рената легла на сѣно и широко раскрытыми гла­
зами стала смотрѣть накз^сочекъ неба, виднѣвшійся
въ слз'ховое окно. Какіе-то живые образы высту­
пали изъ мглы и исчезали, прежде чѣмъ она могла
разсмотрѣть ихъ . Запахъ хлѣва доносился до Ре­
наты, ВНИ33Г шевелилась корова. Скользили неяс­
ные призраки, смѣшиваясь съ действительностью.
Когда насталъ день, Рената не знала, спала она
или нѣтъ . Она встала, вычистила платье отъ при-
ставшаго къ нему сѣна, спустилась по лѣстницѣ
внизъ и, з'мывшись изъ жестяного умывальника,
напилась парного молока. Пришла Миріамъ, блѣд -
ная и усталая, щурясь отъ яркаго солнца) не­
смотря на з^сталость, оиа ни за что не хотѣла
отойти отъ постели Агаѳона . Рената бродила кру­
гомъ развалинъ, осматривала стѣны со множе -
ствомъ дверей, воротъ, оконъ; всюду лежали грз^-
ды мз^сора, на карнизахъ росла трава. Оиа сѣла
наконецъ у однихъ изъ воротъ и смотрѣла внизъ
на равнину, на синѣвшіе вдали лѣса и сверкаю­
щую лентз^ рѣки .
Сердце ея разрывалось отъ какого-то таинствен -
наго отчаянія, не похожаго на все, что она испы ­
тывала до сихъ поръ. Лицо ея выражало мольбу;
она готова была пожертвовать собой, только бы
не случилось то, чего она такъ боялась. Б ѣгъ
часовъ казался ей чѣмъ -то призрачнымъ, и когда
насталъ вечеръ, казалось, ’ что дня совсѣмъ не
было. Она разговаривала на склонѣ горы съ ка-
кимъ-то крестьяниномъ, ходила съ Марикой по
лугу и рвала цвѣты . Въ обычный часъ пришелъ
докторъ и опять выслушивалъ больного.
—
228 —
Когда наступила ночь, Миріамъ заявила, что
не пойдетъ спать.
—
Я хочу остаться здѣсь и эту ночь,— прошеп­
тала она.
—
Если ты будешь черезъ силу сидѣть около
меня, Миріамъ, для меня будетъ хуже, чѣмъ если
бы я остался одинъ,— возразилъ Агаѳонъ, глу­
боко вздыхая.— Теб'Ь надо отдохнз^ть. Отдохни отъ
города, Миріамъ. Городъ омрачилъ и истерзалъ
твою душз^.
—
Хорошо, если Рената останется съ тобой, я
пойду отдохнуть,— сказала Миріамъ. Спокойной
ночи, Агаѳонъ!
Миріамъ ушла, а Рената придвинула къ кровати
стоявшій у стѣны плоскій ящикъ и сѣла на него.
—
Странно, мн'Ь кажется, что мы ужъ давно,
давно знакомы съ вами,— сказалъ Агаѳонъ, по-
вернз'въ къ Ренатѣ свое бл'Ьдное лицо.
—
Что касается меня, то я действительно давно
ужъ знакома съ вами. МнгЬ говорилъ о вас ь Гуд­
штикеръ.
—
Гудштикеръ? — медленно переспросилъ онъ,
какъ будто стараясь уловить какое-то тз^манное
воспоминаніе: — Гудштикеръ! Это поэтъ, не такъ
ли? Да, я былъ знакомъ съ нимъ. Только давно,
еще въ годы отрочества. Это былъ проповѣдникъ
(истины, который постоянно лгалъ. Онъ выдавалъ
' себя за пророка, а на самомъ д'кл'Ь былъ только
искателемъ приключеній. Такъ, значитъ , вы тоже
были знакомы съ нимъ?
—
О, очень хорошо!
—
Почему вы говорите это съ такой горечыо?
Хотя, если вы его близко знали, это действительно
должно быть горько. Я какъ сейчасъ слышу его
вкрадчивый, медовый голосъ, вижу его самоуве­
ренный взглядъ. Это бесъ - искуситель, своимъ
остроуміемъ и утонченностью соблазняющій лю­
дей. Онъ сделался писателемъ, потому что такимъ
•образомъ онъ можетъ спрятать свою собственную
душу, нав'Ьсить на нее суетную одежду. Вы меня
понимаете?
—
О да, все это правда, и я отлично понимаю
васъ,— прошептала Рената.
—
229 —

—
Какимъ образомъ случилось, что вы съ нимъ
познакомились? Это не праздное любопытство,
Рената. Вы позволите мнѣ называть васъ просто
Ренатой? Какъ же это случилось? Или это тайна?
—
Никакой тайны здѣсь н
ѣ
тъ.
—
Да, много есть такихъ, какъ онъ,— задумчиво
продолжалъ Агаѳонъ .— Они берутъ женщину и ’
высасываютъ изъ нея сердце. На это они искусны.;
Сами они остаются при этомъ равнодушными, но
ихъ опьяняетъ чистая кровь ихъ жертвъ. Ни одна
не можетъ пройти мимо нихъ, не раздражая ихъ і
ненасытности. Я зналъ одну дѣвушку, ее звали
Моника. Она была чиста какъ золото,' но при­
шелъ онъ, Гудштикеръ, и наполнилъ ее безпо-
койствомъ жизни. Она погибла на моихъ глазахъ.
Онъ такой же, какъ и всѣ, — пробормотала
Рената.
—
Что съ вами, Рената, почему вы не смотрите
на меня?
Мнѣ слишкомъ тяжело,— прошептала она.
Вы пришли сюда издалека, совершили долгій
путь, не такъ ли?
—
Да, очень, очень долгій путь.
—
И одна?
—
Одна. Никто не поддержалъ меня. Всякій
встрѣчный гналъ меня обратно въ чащу.
Какъ же вы попали сюда? Я подразумѣваю
не ту причину, которая мнѣ изв ѣстна: вы прі-
ѣ
х-qrS съ Миріамъ и т. д., а причину незримую,
движете вашей души.
—
Не знаю. Это было предопредѣленіе. Я прочла
письма, которыя вы писали Д арьѣ Блумъ. И вдругъ
въ моей душѣ стало свѣтло и меня потянуло въ
какую-то нев ѣдомую даль...
—
А здѣсь, что же вы найдете здѣсь, Рената?
—
Не знаю. Я хочу быть здѣсь .
—
Что можетъ здѣсь осчастливить ищѵщ
ѵю
душу?
—
Я больше ужъ ничего не ищу.
—
Это можетъ сказать о себѣ только тотъ,
кто стоитъ предъ лицомъ смерти.
—
Кто знаетъ!—глухо сорвалось съ губъ Ре­
наты.
Не говорите такъ. Предъ вами цѣлая жизнь.
Съ завязанными глазами пустились вы въ путь,
не видя пропастей, мимо которыхъ скользили.
Таинственный инстинктъ берегъ васъ; вы гово­
рили не своими устами, ощупывали не своими
руками, только страдали своей собственной душой.
Вы берегли себя для отдаленной цѣли, сами того
не зная и не вѣря этому. Такъ ли я говорю?
—
Да, да,— отв ѣтила Рената, содрогаясь до глу­
бины души, съ какой-то см ѣсыо радости и муки.—
Теперь только я понимаю самое себя.
—
Я читаю все это въ вашихъ глазахъ, въ ва­
шемъ голосѣ .
Вы ограблены, но не стали отъ
этого бѣднѣе; по болоту и грязи прошли вы, не
замочивъ ногъ. Ахъ, я люблю женщинъ!—сказалъ
онъ, и задушевныя ноты въ его голосѣ звучали
какъ музыка,— люблю ихъ судьбу и ихъ страда-
нія, ихъ довѣрчивость, ихъ наивный взоръ. Теперь
наступаетъ для нихъ новое время, чувства ихъ
крѣпнутъ, онѣ перестаютъ вѣрить предразсудкамъ,
хотятъ переживать свою собственную женскую
судьбу и не быть ничьей собственностью.
Агаѳонъ утомленно закрылъ глаза и лежалъ не
шевелясь. Казалось, пульсъ его бился сильнѣе, и
голубая жилка выступила на вискѣ .
Рената не
смѣла двинуться, да у нея не было и желанія дви­
гаться. На далекихъ высотахъ носилась е*7душа.
Первые лучи разсвѣта заглянули въ ок
.
Въ
лучистомъ воздухѣ,
казалось, звучалъ как '-т о
далекій, торжественный хоралъ, таинственный какъ
дуновеніе в'Ьчности. Такъ прошло, вероятно, около
часа. Рената рѣшилась въ первый разъ безъ
страха взглянуть въ лицо спящаго. Потомъ она
встала, подошла къ нишѣ и раскрыла окно. Все
еще спало; но очертанія горы утратили свою рѣз -
кость, и легкое золотистое сіяніе лежало на ней.
Зеленая звѣзда одиноко мерцала надъ спящей
равниной. Рената обернулась, почувствовавъ на
себѣ взглядъ больного. Онъ попросилъ воды, она
подала ему, съ полуопущенными вѣками .
—
У васъ прекрасное лицо, Рената,— серьезно
и задумчиво сказалъ Агаѳонъ,—я
никогда не ви-
• дѣлъ такого. Въ особенности хорошъ вашъ ротъ;

достаточно взглянуть на него, чтобы знать, что
вы никогда не солжете.
Да, я никогда не лг}г,— беззвучно отвѣтила
Рената.
Каждое движеніе души отражается на ва­
шемъ лбу. Но что гораздо важнѣе, изъ вашихъ
глазъ глядитъ безсмертіе.
Какъ это возможно? — съ тихимъ см ѣхомъ
спросила Рената.
Агаѳонъ слегка улыбнулся.
—
Э т о нетрз>д,но
отгадать.—
Потомъ помолчавъ прибавилъ:— Осо­
бенно красиво выходитъ, когда вы медленно под­
нимаете вѣки и глядите такъ, какъ будто не хо­
тите вѣрить, что всѣ вещи остаются на тѣхъ же
самыхъ мѣстахъ, какъ были и раньше, когда вы
опустили ихъ.
Я думаю, вамъ не слѣдуетъ такъ много го­
ворить, сказала Рената съ пылающими щеками.
Агаѳонъ долго лежалъ молча и смотрѣлъ въ
потолокъ.
Вотъ я лежу здѣсь и ожидаю смерти,— заго ­
ворилъ онъ опять.— Я не мог}' назвать себя ни
разочарованнымъ, ни потерпѣвшимъ крушеніе, ни
поб Ьдителемъ. Я жилъ, и жизнь использовала
меня,— вотъ
и все. Это чудесно такъ умирать,
Занося съ собою страданія многихъ. И ваши также,
Рената!
Съ первыми лучами солнца пришла Миріамъ и
сѣла у постели брата, долгимъ пожатіемъ удер-
жавъ pyity Ренаты въ своей. У нея былъ растре­
панный видъ, и былинки сѣна торчали въ ея
темныхъ волосахъ.
Ты тоже больна, Миріамъ,— сказалъ Агаѳонъ,
беря ее за руку. Молодая дѣвушка улыбнулась и
энергично покачала головой.
Рената пошла спать, но черезъ часъ уже вско­
чила и пошла бродить по горѣ, потомъ
вернулась
назадъ и пошла съ Марикой по дорогѣ въ городъ.
Возвратилась она сильно затомленная, но не хотѣла
ни спать, ни
ѣ
сть, ни пить. Она нашла Агаѳона
еще блѣднѣе, чѣмъ вчера, а Миріамъ была не въ
силахъ держаться на ногахъ и къ вечеру при-
нз'ждена была лечь на соломенный тюфякъ фрау
—
232 -
Вильмоферъ, которая отправилась со своей де­
вочкой спать на сѣновалъ. Ренатѣ надо было опять
дежзфить ночью; теперь она стала спокойнѣе, и
странное, полное грз^сти торжество наполнило ея
душу.
Когда ушелъ докторъ и все успокоилось, Ре­
ната сѣла на край постели и стала разсказывать
Агаѳону свою жизнь. Она говорила ровнымъ го­
лосомъ, нисколько не волнуясь отъ воспоминаній,
разсказывала, точно повинз^ясь какой-то посторон­
ней силѣ,
спокойно переходя отъ событія къ
событію.
Когда она кончила, наступило молчаніе, и вдругъ
ей показалось, что сердце въ ея груди переверну­
лось, и стѣны комнаты зашатались. Гнетъ какой-
то огромной несправедливости внезапно придавилъ
ее, и горячія слезы, какими она еще никогда не
плакала, полились изъ ея глазъ. Точно сломлен­
ная чьей-то сильной рукой, она запала и плакала
такъ, какъ будто все горе ея жизни должно было
вылиться въ этихъ слезахъ. Ласковая рука обняла
ее, и, прижавшись къ плечу Агаѳона, она продол­
жала рыдать. Агаѳонъ ничего не говорилъ, только
гладилъ ее по волосамъ, и глаза его свѣтились
восторгомъ.
—
Ахъ, мнѣ теперь такъ легко, такъ безгра­
нично легко!—шептала Рената.
—
Ты была предназначена для меня, Рената,—
сказалъ Агаѳонъ .
—
А ты для меня,— глухо отвѣтила Рената. Со
стихійнымъ порывомъ страсти она прижалась къ
немз^; все ея существо, какъ будто вырвавшись
изъ тысячи державшихъ его тисковъ, погрз^зилось
въ жгучее пламя неземного блаженства. Мгнове-
нія казались вѣчностью , и дз^ша соприкасалась съ
жизныо безконечныхъ вѣковъ . Лицо возлюблен-
наго являлось Ренатѣ какъ лицо бога, какъ лицо
самой судьбы. Словно томительная жажда долгихъ
поколѣній нашла, наконецъ, свое удовлетвореніе
въ одномъ объятіи, такомъ мимолетномъ и въ то
же время предвѣчномъ . Она лежала около Ага-
ѳон
а, осыпая его благодарными поцѣлуями. Она
знала теперь, что это была любовь, а все осталь-
-
233 -

ное—ничто, и что она пребывала въ Агаѳон
ѣ
съ
самаго начала и пребудетъ до конца жизни.
—
А если ты умрешь?— спросила она, прижимая
его руки къ своимъ губамъ.
—
Развѣ я могу умереть для тебя, Рената? Развѣ
смерть для насъ съ тобой то же, что и для дру­
гихъ? Я никогда не умру для тебя, Рената. Ты не
должна грустить.
—
Не должна грустить...— п о в т орила она какъ
эхо.
Агаѳонъ наклонился и поцѣловалъ ея грудь.
Она еще крѣпче прижалась къ нему.
„Я теперь
уже не та, что прежде,—думала Рената;—я совс ѣмъ
другая, новая“. И никогда неиспытанное ненару­
шимое спокойствіе наполнило ея душу.
И Агаѳонъ тихо сказалъ, приближая губы къ
ея ух}':—Рената! Ты слышишь, Рената?
—
Да, я слышу тебя,— отв ѣтила она, приподни­
маясь и какъ бы прислушиваясь къ тишинѣ ночи .
—
Рената, если это будетъ мальчикъ, назови
его... ты слушаешь меня, Рената?
—
Тебя одного слушаю я, Агаѳонъ!
—
Назови его Беатусъ. А это непремѣнно бу­
детъ мальчикъ!
—
Беатусъ...
—
И воспитывай его въ чистотѣ , Рената. Вос­
питывай его какъ Парсифаля, вдали отъ всѣхъ .
Сдѣлаешь ты это?
—
Сдѣлаю.
Сѣрый разсвѣтъ надвигался изъ глубины равни­
ны. Рената встала и одѣлась.
И когда она снова дотронулась до руки Ага-
ѳ о н а, рука эта была холодна и безжизненна. И
лицо, къ которому она прикоснулась губами, было
холодно и безжизненно. Вдохновенное выраженіе
осуществленной мечты застыло на немъ.
Такъ умеръ Агаѳонъ Гейеръ.
Со стономъ невыразимой тоски упала Рената
на колѣни и замерла, припавъ головой на край
постели...
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Агаѳона похоронили у подножья развалииъ.
Вмѣсто памятника на могилѣ растутъ двѣ моло­
дыя ели. Въ первое время сюда каждый день при­
ходили Рената и Миріамъ, и подолгу сидѣли здѣсь,
шопотомъ бесѣдуя объ умершемъ. Потомъ стала
приходить одна Рената, потому что безпокойная
душа Миріамъ опять потянула ее туда, въ много­
людные города, чтобы вести ту жизнь, отъ кото­
рой ушла Рената. Когда Миріамъ узнала, что
ночь смерти была ночью любви и, какъ вскорѣ
оказалось, ночью зарожденія новой жизни, она
поцѣловала Ренату, но сердце ея сжала тайная
зависть.
Рената осталась и поселилась въ башнѣ .
Спала
ли она или бодрствовала, съ нею вмѣст ѣ жилъ и
дышалъ Агаѳонъ . Для нея болѣе не существовало
одиночества. Дни казались ей мимолетными, а
ночи приносили спокойный сонъ безъ сновидѣній.
Она помогала фрау Вильмоферъ въ небольшихъ
полевыхъ работахъ и чувствовала удовлетвореніе
въ служеніи землѣ .
Въ отношеніяхъ съ крестьян­
кою у нея установилась дружба, первая и един­
ственная во всей ея жизни. Въ прошедшемъ у нихъ
было много общаго, въ настоящемъ не было ни­
какихъ столкновеній. Часто къ Ренатѣ приходила
Марика и просила разсказать сказк}'.
Потомъ
Рената стала учить ее и радовалась, наблюдая по­
степенное развитіе гибкаго и граціознаго ума дѣ -
вочки.
Весна была въ полномъ расцвѣт
ѣ
, когдаРената
написала письмо отцу. Три дня писала она это
письмо, тонъ котораго былъ полонъ достоинства
и нѣжности . Она созналась, что носитъ въ себѣ
новзпо жизнь, и просила взять назадъ произнесен­
ное въ запальчивости проклятіе. Ч ерезъ нѣсколысо
дней пришелъ благопріятный отвѣтъ . М ѣсяцъ
спустя пріѣхалъ и онъ самъ и пошелъ съ Рена­
той на могилу ея супрз^га. Отецъ провелъ съ нею
цѣлую недѣлю и уѣхалъ, удовлетворенный созна-
ніемъ, что снова нашелъ свою дочь, глубокая на-
-
235 -

тура которой поразила его и заставила пожалѣть
о прошедшемъ.
Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ у Ренаты родился
/мальчикъ, котораго она назвала Беатусъ. У него
1были лобъ и глаза Агаѳона и н
ѣ
жныйивътоже
время решительный ротъ Ренаты. Теперь насту­
пили недѣли, мѣсяцы и годы блаженства для Ре­
наты - матери. Она видѣла, какъ она сама и ея
невидимый возлюбленный оживали въ болѣе чи-
стомъ и совершенномъ образѣ .
Беатусъ казался ей
сыномъ солнца; она сама получала тепло и жизнь
черезъ него, и всѣ проявленія его жизни казались
ей проявленіями непосредственныхъ силъ природы,
которая сдѣлалась его истинной наставницей, вдали
отъ городовъ и отъ людей.
,
И когда Рената стояла съ Беатусомъ на разру­
шенной стѣн
ѣ
замка и смотрѣла на мирную рав­
нину, на краю которой садилось солнце, ей каза-
: лось, что она стоитъ на развалинахъ прошедшаго
и видитъ духовными очами пришествіе новыхъ
людей, для которыхъ свободная любовь отъ на­
чала до конца будетъ благословеніемъ, а не про­
клят!емъ судьбы.
-•V,
'
Конецъ.
—
236 —
Сочиненія R. ВЕРБИЦКОЙ.
I. Сны ж изни. Сборникъ разсказовъ. Четвертое
изд. Въ 1899 г. печаталось первое изд. въ 1200 экз.
Въ 1901 г. — второе, 1500 экз. Въ 1902 г. — третье,
2400 экз. Въ 1904 г., четвертое— 6000 экз. Ц ѣна 1 руб.
II. Первыя ласточки. Повѣсть. Третьеизд. Въ
1900 г. печаталось первое 1200 экз. Въ 1902 г. — вто­
рое, 2400 экз. Въ 1904 г. — третье, 3600 экз. Ц ѣна 80 к.
III. Вавочка. Романъ. Третье изд. Въ 1901 г.
печ. первое, 2400 экз. Въ 1903 г.— второе, 3600 экз.
Въ 1905 г.— третье, 11.000 экз. Ц ѣна 1 руб.
IV. Освободилась. Романъ. Третьеизд. Первое
печаталось въ 1902 г.,
2400 экз. Второе— въ1903 г.,
5000 экз., Третье— въ
1906г., 8000 экз. Ц ѣна 1 руб.
V. Преступленіе Марьи Ивановны. Повѣсти
и разсказы изъ жизни учащейся молодежи. Первое
изд. печат . въ 1902 г., 2 400 экз. Второе—въ 1903 г.,
5 0 0 0 экз . Все разошлось. Третье изд. готовится гл
печати. Ц ѣна 1 руб.
VI. Исторія одной жизни. Романъ. Первоеизд.
печаталось въ 1903 г,.
5000 экз. Второе— въ 1905 г.,
10.000 экз. Ц ѣна 1 руб.
VII. По-новому. Вечеринка. Повѣсти. Перівое
изд. печаталось въ 1903 г., 5000 экз. Второе— въ
1905 г., 10.000 экз. Ц ѣна 1 руб.
VIII. Чья вина? Повѣсть въ 2-хъ частяхъ. Пер­
вое изд. печаталось въ 1904 г., 5000 экз. Второе—въ
1906 г., 6000 экз. Ц ѣна 1 руб.
IX. Злая роса. Повѣсть конца XIX вѣка. Печат.
въ 1904 г., 7200 экз. Ц ѣна 1 руб.

X. С частіе. Сборникъ новыхъ разсказовъ. Печат.
въ 1905 г., 10.000 экз. Ц ѣна 1 руб.
XI. Мотыльки. Разсказы и повѣсти. Печат. въ
1905 г., 10.000 экз. Ц ѣна 1 руб.
XII. Свѣтаетъ! Повѣсть въ память 9-го января
1905 г. Печат. въ 1906 г., 10.000 экз. Ц ѣна 60 коп.
XIII. Безплодныя жертвы. Пьеса, съ предисло-
віемъ автора. Печат. въ 1906 г., 6000 экз. Ц ѣна 80 коп.
XIV.Гореушедшимъ!Повѣсть.Печат.въ 1908г.,
5000 экз. Изданіе Д. П. Ефимова. (Москва, Моховая,
книжн. маг. Д. П. Ефимова.) Ц ѣна 1 руб.
XV. Духъ времени. Современный романъ, въ
2-хъ книгахъ . Печат. въ 1907 г., 14.000 экз. Первая
книга 18 печ. лиетовъ, цѣна 1 руб. Вторая—20 печ.
лиетовъ 1 руб. Изданіе автора.
XVI. Готовится къ печати: Наши ошибки. По-
вѣсть . Третье изд. съ автобіографіей А. Вербицкой и
ея портретомъ. Пьесы. Миражъ и Разсвѣтъ .
XVII. Крылья взмахнули. Повѣсть. Ц. 1 руб.
Печатается.
Изданія К ВЕРБИЦКОЙ.
Вып. I.Полуживотное. Романъ Елены Белау,
переводъ съ нѣмецкаго Н. П . Дадоновой. Второе изд.
Цѣна 80 коп.
Вып. II. Изъ хорошей семьи. Романъ Габрі-
эли Рейтеръ, переводъ съ нѣмецкаго Н. П. Дадо­
новой. Ц ѣна 1 руб. Все разошлось.
Вып. III. Женщина, которая осмѣлилась.
Романъ соціалиста Грантъ-Аллена, съ его же пре-
дисловіемъ. Переводъ съ англійскаго. Е я ж е. Второе
изданіе. Ц ѣна 60 коп.
Вып. IV. Курсистки (Les S6vriennes). Повѣсть
Габріэли Реваль, изъ жизни парижскихъ студен-
токъ. Перев. съ франц. Ея же, Цѣна 80 коп.
Вып. V. Потустороннія исканія. Романъ Дж.
Мура. Переводъ съ англійск. Ея же. Ц ѣна 1 руб.
Вып. VI.Конторщица. Романъ Шарля Рувръ
(L’employ6e), съ предисловіемъ А. В ербицкой. Пе­
реводъ съ франц. Д. И. Соловьева. Ц ѣна 60 коп.
Вып. VII. Враги мѣщанства. (Въ поискахъ.)
Романъ Іоганнеса Ш ляФа. Переводъ съ нѣмецкаго
Н. П. Дадоновой. Ц ѣна 80 коп.-
Вып. VIII. Свободная любовь. (Исторія молодой
Ренаты Фуксъ.) Романъ Вассермана, переводъ съ
нѣмецкаго. Н. П. Дадоновой. Ц ѣна 1 руб.
Продаются во всѣхъ книжныхъ магазинахъ
Москвы и Петербурга. Складъ изданій въ
Москвѣ: Мясницкая ул.,
Банковскій пер.,
Книжный
складъ Бр. БАШМАКОВЫХЪ.
Выписывающимъ со склада книгопродав-
цамъ зо°/0уступки.