1922     Год издания 1-й    № 4    октябрь декабрь 1922
ЗАПИСКИ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА... 1923 .. . ПЕТРОГРАД

Гиз. № 1128 Отпеч. 3.000 экз.
.ПЕЧАТНЫЙ ДВОР"
Типогр. Государств. Издат.
Петроград. Гатчинская, 26.

СОДЕРЖАНИЕ № 4.
стр.
1.	А. А.	Вознесенский.
Социально-экономические предпосылки австрий¬
ской школы	 5
2.	Е. А.	Энгель.
Что такое производственные отношения? ....	47
3.	М. В.	Серебряков.
Макс Штирнер перед судом наших современ¬
ников 	 62
4.	А. И.	Тюменев.
Первобытная религия	 86
о.	И. А.	Боричевский.
Истинное лицо древнего Сада Эпикура	....	125
6.	А. Г.	Фин.
Спекуляция и мешечничество, как формы товар¬
ного обращения ч. I. (окончание следует) .	.	.	134
7.	В. В.	Святловский.
Каталог утопий. Утопии XIX столетия (окон¬
чание) 	   200
8.	Летопись Научного Общества Марксистов	 204

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ
АВСТРИЙСКОЙ ШКОЛЫ.
I.
Теоретическая политическая экономия, как наука о неоргани¬
зованном социальном хозяйственном строе, возникла и развивалась
вместе с возникновением и развитием современного капиталисти¬
ческого хозяйства. Это последнее в своем победоносном шествии
проходит три фазы: капитализма торгового, промышленного и
финансового. Экономический уклад каждой иэ этих фаз развития
создает свою экономическую идеологию, свою доминирующую
теорию.
В эпоху торгового капитала, когда центральною фигурою хо¬
зяйства был купец, сложилась теория меркантилизма. Опа,
в первой своей биллонной редакции, возникла, как оформление
протеста против тогдашних тяжелых условий, в которых нахо¬
дилось денежное хозяйство. И альбертинцы, и Николай Орезмиус,
и Коперник, как позднее Чайльд и Мэн, только оформляли то,
что требовали живые интересы обмепа и расчета этих первых
грубых основ молодого денежного хозяйства. Меркантилизм пер¬
вого этапа вполне соответствовал купеческой точке зрения
и интересам торгового капитала: на все явления экономической
жизни первые меркантилисты смотрели с точки зрения обмена;
националык/е богатство, благосостояние общества они видели
лишь в металле, в дельгах. Ценность товара они представляли
себе просто в виде той суммы денег, какую за этот товар можно
получать, и т. д. Таким образом, это — чисто купеческая точка
зрения или, выражаясь словами Гпльфсрдинга: «Деньги в их
блистающей золотой форме — первая пламевная любовь молодого
капитализма. Меркантилистская теория — его любовное посла¬
ние» 1).
Последующие этапы развития меркантилизма — периоды тор¬
гового и расчетного балансов—еще больше служат интересам тор¬
гового оборота и класса, а вся производственная теория меркан¬
тилистов — кольбертизм—только служит подмогой успехам тор¬
говли. На перевале между торговым и промышленным капиталом*
*) Р. Гильфердинг.—«Финансовый капитал», пер, II. Степанова, нзд-во
«Книга», II., 1918 г., стр. 398*я.

когда новые производственные отношения уже не соответствовали
старым формам, но последние отце не уходили из жизни, разви¬
лась школа физиократов. Рассматривая формы буржуазного
способа производства, «как физиологические формы общества, как
формы, вытекающие из естественной необходимости самого про¬
изводства» М, превращая эти формы в вечные и естественные,
провозглашая принцип свободы конкурешщи и промыслов, от¬
стаивая замену всех других видов налога налогом поземельным,—
физвократы в то же время единственный источник богатства ви¬
дели в земледелии, а в земледельце — единственно производитель¬
ного члена общества. Таким образом, физиократы являлись ужо
по существу представителями интересов нового поднимавшегося
класса, но их система — соответственно эпохе — посила еще
феодальный оттенок.
В последующую эпоху — эпоху высшего развития мануфак¬
тур, а потом и машинпого производства—капитализм вступил
во вторую фазу своего развития:	превратился в промышленный
капитализм. Вместе с ним возник и сделался господствующим
новый класс, класс клииталпстов-предирпнимателей, тесно свя¬
занных с производством своими организаторскими функциями.
Мировоззрение нового господствующего класса—экономическая
наука—блестяще и законченно отразила в лице знаменитой клас¬
сической, школы: емнтпанство и стало рассматривать экономиче¬
ские явления с точки зрения производства (а не обмена, как
ранее меркантилисты) и создала различные теории трудовой
ценности (Смита, Рикардо и др.), имея в виду один ориентирую¬
щий центр—предпринимателя. «Исследование причин богатства
народов»Адама Смита—настолько типичное классовое творение, что
оно, естественно, делается с евангелием буржуазии». Позднее, по
мере отдаления капиталиста от производства, классическая школа
отодвигается па задний план, превращаясь в идеологию «вульгар¬
ной политической экономии» с ее доктринами об «издерж¬
ках производства», о «воздержании капиталистов» и т. д.
Вместе с промышленным капитализмом в eh) недрах выкри¬
сталлизовываема самостоятельная социальная сила, пролета¬
риат, с своей особой психологией, особыми интересами, в корне
противоположивши* интересам буржуазии. Он стремится к вы¬
явлению своей идеологии. К половине 19 века, в противо¬
вес буржуазной политической экономии, появляется проле¬
тарская доктрина, оформленная Карлом Марксом. Как социаль¬
ные классы, так п социально-экономическая мысль, распадаются
на два лагеря — друг против друга становятся две непримиримых
между собою идеологии.
1)	Карл Маркс.—«Теория прибавочной ценности», издано К. Каутским,
пер. с йен. под ред. В. Я. Железнова, Киев, 1906 г., в. I стр. 23.

А между тем капитализм в XJX веке продолжал головокружи¬
тельно расти и победоносно продвигаться к новым и по новым
отупейнм своего развития. Наступал новый перелом — историче¬
ски назревали предпосылки для перехода от промышленной-» ка¬
питализма к финансовому. Страны, отсталые в промышленном от¬
ношении,— и в первую голову Германия.—догоняли п перего¬
няли страны, бывшие ранее передовыми. В пих « кладывались
иные хозяйственные условия, интересы буржуазии требовали из¬
менения господствовавших в передовых странах форм экономи¬
ческой политики: вместо фритредерства немецкая буржуазия,
страдавшая от конкуренции английской, нуждалась в покрови¬
тельственных пошлинах и проповедывала национальные и исто¬
рические особенности Германии. Неизменпо следуя за своим
«основанием», буржуазная политическая экономия явственно уви¬
дела «необходимость пересмотра британских преданий» в эконо¬
мической пауке и перекройки ее теорий но рост}' тогдашней бур¬
жуазии 1). Отсюда—расцвет такназ. исторической школы, ко¬
лыбелью которой делается Германия. Историческая школа отка¬
зывается от искания и признания «естественных- для всех вре¬
мен и народов пригодных экономических законов и становится
на почву национально-историческую.
Начиная с последней четверти XIX века, все другие школы
п направления буржуазного толка стали вытесняться новой, так
паз. австрийской школой, а потом н ее ответвлением—англо-
американской школой. Уже в течение нескольких десятилетий
идеи австрийской школы являются едва ли не общепризнанными
в официальной академической науке, — во всяком случае, зани¬
мают в ней доминирующее положение. Как самое появление, так
и причины успеха в развитии, академическая наука объясняла
идеологически, из различных форм чисто духовного протеста
против выводов других направлений. Номы, мысля марксистски,
т. е. с классовой точки зрения, удовлетвориться таким объяснением
не можем:' мы должны понять реально-хозяйственную базу иде¬
ологии. Чтобы вскрыть социально-экономические корни нового
«евангелия буржуазии», нам необходимо обратиться к характе¬
ристике новейшей ступени в развитии капиталистического хо¬
зяйства.
II.
Одной из наиболее характерных особенностей капиталистиче¬
ского хозяйства является тенденция к концентрации производ¬
ства и централизации капитала. Начиная с последней четверти
XIX столетия, эта тенденция проявляется с необычайной силой.
1)	Белыпов. — Сборник. «За 20 лет». СПБ., 1906 г., статья «Новое
шаправде^е в областп политической экономии», стр. 368.

Все более и более растут крупные предприятия, оставляя:
в тени и вытесняя мелких своих собратьев.
Оборудование таких крупных прсдпрпятий-левиафанов, тре¬
бующее громадных капиталов, становится не под силу отдель¬
ным капиталистам.
Отсюда замечательно быстрое развитие акционерной формы
предприятий, в последние десятилетия выявляющейся в виде
мощных капиталистических организаций — картелей, синдика¬
тов, трестов и т. д.
Но одна только акционерная форма предприятий является
еще не достаточной для того, чтобы грандиозпая концентрация
шла необходимым темпом.
Сами условия капиталистического способа производства и об¬
мена приводят к тому, что капиталисты-предприниматели то
сами нуждаются в громадных капиталах для ведения своих пред¬
приятий, то, наоборот, в пх руках скопляются ненужные для
них в даппый момент денежные суммы. Словом, постоянно
имеется налицо свободный капитал и, с другой стороны, возра¬
стает спрос на него. Кредит, более чем когда бы то ни было, ста¬
новится жизненным нервом современного хозяйства, откуда
и проистекает все увеличивающаяся роль н значение банков.
Ганкн концентрируют в себе — в одно громадное целое — от¬
дельные, разрозненные капиталы и предоставляют их тем. кто
нуждается в пих для расширения или организации предприятий.
Но роль банков не ограничивается только этим: они все в боль¬
шей и большей степени начинают непосредственно вкладывать-
сконцентрированные в них капиталы в производство, превращая
денежный капитал в промышленный.
Вот это-то слияние или сращивание банкового капитала
с капиталом промышленным и составляет финансовый капитал,
гегемонией которого характеризуется третья стадия в развитии
капитализма.
Таким образом, именно кредиту принадлежит выдающаяся:
роль в процессе систематического вытеснения мелкого предприя¬
тия крупным; без кредита были бы невозможны современные «ле¬
виафаны промышленности».
Вместе с тем, финансовый же капитализм ведет к массовому
образованию так лаз. фиктивного капитала, т.-е. всякого рода
«ценных бумаг», являющихся «представительницами денежных
сумм» (Гильфердинг).
На таком-то экономическом фундаменте чрезвычайно уско¬
ряется процесс вну|ри-классового расчленения буржуазии. «Ка¬
питализму вообще свойственно отделение собственности на ка¬
питал от приложения капитала к производству, . . . отделение
рантье, живущего только доходом с денежного капитала, от пред¬
принимателя и всех непосредственно участвующих в распоряже-

нни капиталом лиц» *). При господстве финансового капитала
этот процесс отделения совершается несравненно быстрее; класс
капиталистов все более распадается на два слоя, из которых
один, численно ностояпно увеличивающийся, стоит в стороне от
всякого участия в производственном процессе и распоряжении
капиталами; другой, численно уменьшающийся (разумеется, от¬
носительно!), принимает tq или другое участие в руководств*-
предприятиями или непосредственном распоряжении капиталом.
Развитию этого процесса способствует как все увеличивающееся
значение банков, так и акционерная форма предприятий.
Банки, вбирая в себя громадные денежные суммы, упра¬
вляются обычно небольшим количеством лиц, в то же время
предоставляя возможность все более значительной части капита¬
листов жить исключительно на проценты с вложенных в банк
капиталов. С другой стороны, те же бапки, а также акционер¬
ные предприятия, создавая массы фиктивного капитала (в впле
выпуска всевозможных «ценных бумаг»), действуют в том же на¬
правлении: большая часть держателей ценных бумаг превра¬
щается в чистых рантье 2).
Таким образом, к этому подклассу буржуазии мы должпы от¬
нести прежде всего лиц, живущих на проценты с вложенных
в банк капиталов. Сюда же принадлежат и так наз. облигацио¬
неры, т.-е. многочисленные держатели процентных бумаг, выпу¬
скаемых как частными, так и общественными и государствен¬
ными (рентьеры с государственных долгов и займов) учре¬
ждениями.
Но ведь, по существу, сюда же должны быть причислены
и акционеры, т.-е. держатели акций.
В самом деле, еще Маркс заметил, что акционерное общество
превращает «действительно функционирующего капиталиста
в простого управляющего, заведыватощего . . . чужими капита¬
лами, и собственников капитала — в простых собственников, про¬
стых денежных капиталистов» 3), — рентьеров, сказали бы мы.
А Гильфердинг по этому же поводу пишет: Акционерное обще¬
ство «приносит с собою в качестве своего принципа то, что при
единичном предприятии является только случайностью: освобо¬
ждение промышленного капиталиста от функции промышленного
предпринимателя... Денежный капиталист, как кредитор, не имеет
3)	Н. Ленин. — «Империализм, как новейший этап капитализма», кн-во
Петр. Совета, 1919 г., стр. 53.
' э) Рантье или вульгарно «рептьерами» мы будем называть всех тех.
кто, не принимая никакого участия в производстве, подучает свой доход
на предоставляемый ими в распоряжение других днц или организаций соб¬
ственный капитал.
3)	Карл Маркс. — «Капитал», т. III, ч. 1. Госуд. Изд., изд. 1922 г.
Москва, стр. 422.

— 10 —
никакого касательства к применению своего капитала в про¬
цессе производства... Точно так же и акционер функционирует, как
исключительно денежный капиталист. Он отдает деньги, чтобы
получить на них барыш* 1). Словом, «акционер—не промышлен¬
ный предприниматель (не промышленный капиталист). Прежде
всего, он только денежный капиталист*2).
Если мы примем во внимание, что большинство этих «денеж¬
ных капиталистов», будучи мелкими акционерами, т.-е., владея
каждый небольшим количеством акций, не оказывают и не имеют
фактической возможности оказывать влияния на ход дел пред¬
приятия, ибо большая часть акций скопляется в руках неболь¬
шой кучки крупных капиталистов, то станет вполне понятным,
что эти — в особенности мелкие—акционеры представляют собою
не более, как рентьеров.
Наконец, к числу же капиталистов-рантье следует отнести
н большую часть довольно многочисленных поместителен: капи¬
тала за границей.
Другой подкласс или слой буржуазии, гораздо более малочис¬
ленный, составляют руководители акционерных обществ, члены
их наблюдательных советов, организаторы и руководители трестов
и синдикатов, директора и члены правлений банков и т. д.
Таковы два основпых слоя, на которые в процессе развития
финансового капитализма все более распадается класс буржу¬
азии. При этом надо заметить, что наиболее характерной чертий
финансового капитала является именно массовое -производство»
рантье н сужение круга лиц, принимающих то или иное уча¬
стие в производственном процессе. Такова именно тенденция раз¬
вития финансового капитала, подтверждаемая фактическим поло¬
жением вещей.
Уже за десятилетие с 1871 по 1880 год — годы рождения
финансового капитализма — было выпущено всякого рода ценных
бумаг на 76,1 миллиардов марок. К 1910 году эта цифра подня¬
лась до 815 миллиардов франков. В 1872 году английские ка¬
питалы помещают заграницей 15 мл р. франков, французские —
10 млр., тогда как еще в 18G2 г. Франция не нмела помещен¬
ного за границей капитала, а Англией было помещено всего лишь
3,6 млр. франков. К 1ь99 г. доход от вложенного за границей ан¬
глийского капитала, т.-е. преимущественно доход слоя рантье,
возрастает до гигантской цифры: 90—100 миллионов фунтов
стерлингов, впятеро превышая «доход от внешней торговли
в самой «торговой» стране мира»3), а в 1906—7 г. он уже
О «Финансовый капитал», стр 142.
*) Ibid., стр. 143.
3)	Ленин, I. с., стр. 98.

11 -
доставлял сумму в 140 (около) миллионов фунтов стерлингов V
Уже к началу 20 века в Англии было 1 миллион рантье, чт*»
вместе с их семьями составляет около 10—11% населения *).
«Эти цифры, — замечает проф. Железное, — наглядно ри¬
суют нам ту эволюцию, которую пережила Англия за последнее
время. Из мировой фабрики, «мирового извозчика» и мирового
банкира она начинает становиться мировым креОиторож...
Страна смелой промышленной инициативы и технической изобре¬
тательности вступает все более ’и более в спокойную, усы¬
пляющую былую энергию—рольрантьера, погруженного в нехит¬
рое занятие «стрижки купонов* 3).
После всего сказанного не может показаться сколько-нибудь
удивительным то обстоятельство, что в экономической литера¬
туре становится все более употребительным понятие «государ¬
ства— рантье», каковое применяется по отношению к Голлан¬
дии, Англии, Франции, даже Германии и некоторым другим
странам.
Итак, именно на основе кредитной и акционерной системы
финансового капитала развивается широкое рентьерство. «Имущая
верхушка общественной пирамиды. (все более и более А. В.)
становится простой паразитической надстройкой над обществен¬
ным организмом» *).
III.
Таким образом, современная буржуазия, как только что было
выяснено, распадается на две главные, основные группы. В зави¬
симости от того различного положения, которое занимают эти
группы в общественном производственном процессе (или, вернее,
по отношению к производственному процессу), их «общественное
сознание» пли психология характеризуется также различными
чертами. Обратимся прежде всего к рантье.
Самой характерной особенностью этого слоя, как уже было
отмечено выше, является его полная оторванность от хозяйствен¬
ной жизни. Он не принимает никакого участия ни в производ¬
ственной деятельности, ни в торговле; его существование
обеспечивается отнюдь не трудом; доходы притекают в его
карман без каких-либо усилий с его стороны. Ясно, что вся
«деятельность» подобного паразитического слоя вращается нсклкь
*) Вышеприведенные цифры взяты у H. Ylemma («П^перв&днзм»
и т. д.), отчасти — у проф. Железнова («Очерки пол. эк.»).
2) Г. Зиновьев.—«Война и кризис социализма». Гос. Нзд, Ш 1930 Г-,
стр. 154.
*) Б. Железнав.—«Очерки политической экономии», 8-е изд.. Москва,
вып. I, 191« г., стр. 475 — 6.
Разумеется, Англию мы берем лишь в качестве примера, а не
исключения.
*) ГL Сафаров.—* Общество и государство*. Гос. Изд., П., 1919 г., стр. 101.

— 12 —
чителъно в сфере потребления. Отсюда и психология рантье: это—
прежде всего психология «чистого потребителя».
Вопросы производства его совершенно не интересуют; ои не
уделяет им инкакого внимания; они просто проходят мимо его
сознания. Не имея никакой другой заботы, кроме заботы о своем
комфорте, он стремится лишь к удовольствиям п наслаждениям,
составляющим основной фон его жпзпи. Бездеятельный и празд¬
ный по своей «профессии», он ненавидит и презирает труд и не
уделяет ему, как и вопросам производства, никакого внимания.
Поэтому естественно, что данная социальная группа больше,
чем какая-либо другая, проникается ненавистью к социализму,
выставляющему на своем знамени лозунг—спе трудящийся да
не ест!»,—неприязнью к тем социальным учениям, которые при¬
дают большое значение труду или делают социалистические выводы.
Итак, психология «чистого потребителя»,—т.-е. невни¬
мание к вопросам производства, стремление к удовольствиям
и наслаждениям, презрение к труду, ненависть к социа¬
лизму, неприязнь к известным социальным учениям,—та¬
кова первая наиболее характерная особенность психологии
рантье.
Переходим ко второй.
«Буржуазия,—замечает 1£. И. Бухарин, — с детских пеленок
была индивидуалистична, ибо основа ее жизни — хозяйственная
ячейка, борющаяся с другими за свое самостоятельное существо¬
вание в жестокой конкурентной борьбе» 1). У рангье этот инди¬
видуализм принимает несравненно более обостренный характер,
чем у какой-либо другой социальной группы. В самом деле, ведь
«рантье не живет вовсе общественной жизнью—он стоит в сто¬
роне от нее» 2). Социальные связи, имеющие место между рабо¬
чими, между рабочими и предпринимателями и между самими
предпринимателями, здесь распадаются. Будучи -над-производ-
ственной верхушкой капиталистического общества» 3), рантье не
входит в непосредственное соприкосновение ни с рабочими, ни
с предпринимателями; он, вообще, не играет роди и не прини¬
мает участия ни в .каком социальном коллективе. Разумеется, он
не только не принимает никакого активного участия в классовой,
социальной борьбе, но питает к ней «органическое» отвращение.
У него «пропадает интерес не только к капиталистическим
предприятиям, но и ко всему социальному вообще»;... все, что за¬
трагивает социальные темы, ео ipso становится «нехудожествен¬
ным», «грубым», «тенденциозным» 4).
^ Бухарин, И. «Полнтич. экономия рантье». М. 1919, стр. 21.
я) Ibidem.
*) Выражение того же автора из «Экономней переходного периода», М.
1920 г., стр. 64-я.
*) Бухарин.—сПолитнч. экон. рантье», стр. 21.

-	13	—
Вместе с тем из того же крайнего индивидуализма рыл*?
проистекает то обстоятельство, что он уделяет больше встподгют
не людям, а предметам, вещам, материальным благам, удовле¬
творяющим его изысканные потребности.
Таким образом второй отличительной особенностью харак-
трризуемого слоя является его обостренный индиеидуалигм,
крайняя ассоциальность% отвращение % социальной борьбе
и предпочтительный интерес, проявляемый не % людям,
а к вещам.
Далее. Буржуазия вообще отличается консервативностью, не-
историчностыо своего мышления, ибо ее интересы требуют сохра¬
нения именно банной производственной системы. Но рантье и
эту черту «общественного сознания» буржуазии доводит до ее
логического конца. В самом деле, этот социальный слой исклю¬
чительно (особенно) заинтересован в сохранении существующих
общественных отношений. Паразитическая «натура» рантье не
может «принять» такого социального строя, где ему нельзя было
бы оставаться паразитом. Поэтому,—пользуясь словами того ze
автора,—«его горизонт не простирается дальше настоящего; если
он «мыслит» о будущем, то строит его исключительно но тину настоя-
ще1 о: он или не может психологически представить себе таких вре¬
мен, когда ему подобные не будут получать никакого дохода от
своих ценных бумаг, или в ужасе закрывает глаза перед такой
перспективой, бежит от грядущего и старается не видеть в настоя¬
щем зародышей будущего; его мышление глубоко неисторично* 1 и
След., сугубая боязнь социального переворота, глубокая
неисторичность мышления—такова третья характерная
черта психологии рантье.
Наконец. Имея источником своего существования процент
(или ренту в широком смысле слова) на капитал, рантьеу есте¬
ственно, именно на этом виде нетрудового дохода будет
фиксировать свое преимущественное внимание и считать
его основным жизненным благом. Бедаром же явный идеолог
рантье, французский профессор юрист М. Ориу, указывая, что
каждый капиталист стремится «к известному моменту ж:.знп уда¬
литься от дел и ограничить свою активность свободным потребле¬
нием нетрудового дохода», откровенно восклицает*. «Одним словом,
истинное благо—это рента, получаемая без всяких усилий с земли
или денежного капитала» 2).
И, конечно, рантье больше, чем юпо бы то ни было, за¬
интересован в этическом оправдании процента на капитал,
в подведении под него морального фундамента.
») Ibid., 22.
2) По статье Е. Пащуканиса.—«Буржуазный гоанст о природе государ¬
ства»,—журнал «Красная Новь», 1921 г., № 3, стр. 225.

— 14 —
IV.
В значительно ином свете представляется нам психология
второго основного подкласса буржуазии,—в зависимости от того,
что н его «общественное бытие* характеризуется иными чертами.
Он стоит ближе к производству, чувствует себя даже его госпо¬
дином. Поэтому его внимание не фиксируется на «чистом по¬
треблении^; наоборот, он скорее останавливается на производ¬
стве материальных благ. Он не относится с таким пренебреже¬
нием к труду, как рантье, ибо и свою организаторскую деятель¬
ность с удовлетворением называет «трудом*. Далее, «этот тип
гораздо менее индивидуалистичен (курсив Бухарина. А. jВ.), ибо
он вырос в предпринимательских организациях, которые, как
никак, представляют пз себя все же коллектив, где личная воля
отступает до известной степени на второй план* *). Социальные
темы для пего не являются столь страшными, как для рантье.
Что касается цеисторичности мышления, то она остается и
у разбираемого слоя. По все же у него имеется и в этом отно¬
шении некоторая отличительная черточка. Руководя производством,
являясь свидетелем постоянной изменчивости, текучести этого
процесса, следя за колебаниями рынка, он склонен рассматривать
хозяйственные, да и вообще социальные явления с. точки зрения
их развития, с точки зрения динамической, а не статической.
Таким образом, неисторичность мышления не сочетается в дан¬
ном случае со статической точкой зрения.
Наконец, поскольку основным источником дохода этого социаль¬
ного слоя является предпринимательская или учредительская
прибыль, постольку и его внимание, а также стремление к эти¬
ческому оправданию будет направляться преимущественно па,
этот вид нетрудового дохода.	-
Таковы отличительные особенности психологии обеих интере¬
сующих нас социальных группировок. Мы находим в этой психо¬
логии черты как сходства, так и различия.
* Что касается их социальных интересов, то они также в боль¬
шей своей части совпадают. Они совпадают прежде всего уже
потому, что та и другая группы буржуазии заинтересованы в со¬
хранении именно современного общественного строя. Кроме того,
«рост картелирования вообще знаменует возрастающую одинако¬
вость интересов всего капиталовладения» 2): чем лучше работает"
предприятие 8), тем выше дивиденд, тем выше процент на обли¬
гации и тем больший процент получают вкладчики в банки.
J) Н. Бухарин,—«Полвт. экон. рантье*, стр. 25.
“) Гильфердинг.—«Финансовый капитал*, стр. 510.
•) Точнее: «Чем более развивается промышленность».

Но известный антагонизм между названными iруппами в<е
же остается, поскольку предпринимательская часть буржуазии
стремится как можпо меньшую долю прибавочной ценности уде¬
лить денежным капиталистам.
Итак, мы видим, что и психология и, особейпп. интересы обоих
основных групп современной буржуазия в значительной своей
части совпадают, в некоторой же—расходятся. Поэтому, если мы
станем прослеживать отражение нх психологии и классовых сим¬
патий и интересов в теоретических системах, то уже заранее
можно сказать, что в этих последних мы найдем гораздо больше
черт общности, чем различия. Но самый характер нашей темы
обязывает нас обратить внимание именно на специфичность той
и другой группировки, на их отличительные особенности, охаракте¬
ризованные выше. В дальнейшем мы и сделаем попытку оть-
нскать их в новейших системах буржуазных экономистов. Сдедо
вательно, наша задача теперь сводится к тому, чтобы вылепить:
1)	находят ли свое отражение в той пли другой теоретической
системе выведенные нами типы «социальной психологии»; 2) за¬
нимаются ли авторы этих теоретических систем апологией инте¬
ресов какой-либо социальной группы и 3) совпадают ли их вы¬
воды с этими интересами.
Y.
Как уже было отмечено выше, в новейшее время в эко¬
номической науке — особенно официальной, университетской —
безусловно господствующее место заняла так-иаз. австрий¬
ская школа, с ее теорией предельной полезности (теория
ценности).
Весьма интересно отметить, что осповные идеи теории пре¬
дельной полезности были высказаны немецким экономистом Гер¬
маном Госсеном еще в 1854 г., но этот автор остался соворшепыо
незамеченным. И лишь с 70-х г.г. прошлого столетня новая
теория начинает быстро приобретать себе сторонников. Почти
одновременно три экономиста, разъединенных друг от друга боль¬
шим пространством—англичанин Джевонс, швейцарец Вальрас
и австриец Менгер — вновь провозглашают принцип предельной
полезности и тем самым приобретают себе славу. Чем же объяс¬
нить неудачу Госсена и успех его преемников? Очевидно, что во
времена Госсена еще не назрела лужда в соответствующей тео¬
рии,—не было еще благодарной «аудитории». То и другое появи¬
лось лишь в семидесятые годы, а это и есть годы пачала разви¬
тия финансового капитала. Уже одно это хронологическое совпа¬
дение может говорить о многом. Последующая же характери¬
стика австрийской школы покажет, что мы имеем здесь дело не

- 16 —
»* какой-либо случайностью, а с явлением виолне закономерного
порядка 1).
Уже при первом знакомстве с теоретическою системою австрий¬
ской школы, как бы сами собою напрашиваются иараллели между
нею и охарактеризованной выше психологией рантье.
К рассмотрению этих параллелей мы и переходим.
Ршпье, как уже было неоднократно отмечено, стоит в стороне
от производственного процесса. Его основная жизненная функ¬
ция—«чистое потребление». Если ого что и интересует, то это,
прежде всего, его собственные потребности; на них он устремляет
свое внимание; вопросы же добывания, производства материальных
благ—чужды его сознанию.
В соответствии с указапным обстоятельством теоретики
австрийской школы направляют свое преимущественное, глав¬
нейшее внимание, разрастающееся до чудовищных, гипертрофи¬
ческих размеров, на анализ потребностей. «Точка зрения потре¬
бления,—выражаясь словами Бухарина,—есть самая основная,
самая характерная и новая (курс Бухарина) теоретическая пози¬
ция австрийской школы и родственных ей течений»2). «Потреб¬
ность», <полезность», «благо»—таковы основные понятия в лекси¬
коне австрийцев. Наоборот, вопросам производства они не уде¬
ляют почти никакого внимания; даже это самое слово можно
встретить в их трудах чрезвычайно редко. Так, напр., на первых
90 страницах своих «Основ теории ценности хозяйств, благ»
Бем-Баверк, признанный глава австрийцев, употребляет его дигтзь
около семи раз. То же и у Менгера. На протяжении всей его
книги — «Основания политической экономии*—говорится о благах
об нх полезности, о потребностях и их удовлетворении, о благо¬
состоянии человека, о ценности благ и т. д., и т. д., и почти ни
одйого слова о процессе производства благ, как таковом3).
Отсюда, конечно, понятно, что тот же Бем-Баверк совершенно
не жалует нн закона издержек производства, ни теории произ¬
водственной ценности. По его мнению, наука не чувствует нп
малейшей надобности в построении теории производственной цен¬
ности 4). А что касается закона издержек производства, то усма¬
тривающий в нем самостоятельный принцип ценности впадает,
*) Любопытно, что даже буржуазный экономист Макфэрлен пытался
объяснить сдвиг в сторону субъективных теорий ценности * изменениями,
происшедшими в самой хозяйственной жизни». (Проф. Ал. Бнлимович—
«К вопросу о расценке хозяйственных благ», ч. I, Киев. 1914 г., стр. 232.)
а)	Бухарин. — «Полет, экон. рантье», стр. 24.
2)	О производственном процессе говорится только в небольшом отдель-
чике одного параграфа, в котором разбирается вопрос о так назыв. благах
высшего порядка; но это выражение употребляется только попутно, — про¬
цесс производства, как таковой, не играет роли и здесь.
4)	Е. Бем-Баверк,—«Основы теории ценности хозяйств, благ», пер.
с нем. А. Саиина, СПБ., 1904 г., стр. 10.

— 17 —
по мнению нашего автора, «в тяжелое роковое заблу¬
ждение^ *).
Стон па точке зрения потребители, а не производителя, М^игер,
Бсм-Б.чверк, как, впрочем и другие австрийцы, вполне постедо-
ватслыю исходят при св«>их построениях по из производства,
а из исчезновения благ: они постоянно заставляют своих «хозяй¬
ствующих индивидов» не производить материальные блага,
а лишаться их (потеря, кража, пожар и т. д.). Остается
псизвсетпым, из какого источника эти блага появляются. (Для
раитье такого вопроса и не возникает: для него блага—нечто
данное, готовое.) Вирочем, австрийцы не прочь и указать такой
источник: это или—случайная находка («случайно найденный
драгоценный камень» 2), «случайно открытые залежи серебра» 3)
и т. д.), или «подарок неба» («кусок чистого золота, упавшего
на землю в виде метеора» *), или лотерея («золотой бокал,
выигранный бедпяком в лотерею») с) Л т. п. Поэтому Каутский
и> ел полное право сказать, что австрийская школа «улучшает...
робинзонады XVIII в. тем, что ее Робинзон не трудом производит
предметы своего потребления, а находит их упавшими с неба,—
лесом пси но, чрезвычайно ценное обогащение нашего позпания
общества» 6)-:	 '
Но раитье не только п не просто «потребляет». Он, может
быть, больше, чем кто-либо другой, думает о наслаждениях,
об удовольствиях, стремится к ним. Ибо чем же иным и будет
заполняться и разнообразиться его жнвотно-растительное, парази¬
тическое существование, как не удовольствиями и наслажде¬
ниями?
В параллель этому теория австрийской школы посит опреде¬
ленно гедонистический характер. Мысль об удовольствиях, неудо¬
вольствиях и т. д. постоянно сквозит у большинства экономистов
австрийской школы. Удовлетворение потребностей зачастую ото¬
жествляется ими с удовольствием и даже наслаждением; в иных
случаях они прямо оперируют с этим последним термином,—
«потребность» переходит в «наслаждение». Термины—удоволь¬
ствие, благосостояние, неудовольствие, благополучие, наслажде¬
ние—частые гости в языке Менгера, Бем-Баверка и других
) Ibidem, стр. 110.
-) Бем-Баверк.—«Капитал и прибыль», М. 1909, стр. 433.
3) Ibid., 426.
4) Ibid
5) К. Менгер —«Основания политической экономии», перевод с ненец.
Г. Тиктина и И. Абезгуза, под ред. Р. М. Орженцкого, Одесса, 1903 г.,
стр. 213.
°) Предисловие к книге Л. Б. Будина:—*Теоретическая система
К. Маркса в свете новейшей критики», пер. с англ., Гос. Цвд., 1920 г.,
стр. 10.
Записки науч. о-ва марксистов №4.	2

— 18 —
австрийцев. Эти экономисты будут говорить вам о «потребно¬
стях в посещении балов, о потребности держать певчих птиц» *),
<об удовольствии держать попугаев» 2), о «наслаждении от холод¬
ной ванны, от слушания симфонии* 3) и т. д. н т. д.
В качестве примеров «благ» они приведут вам преимуще¬
ственно или блага, удовлетворяющие потребности дикаря (об этом
мы еще будем говорить в другой связи), или же такие, как
карета, шахматная доска, удобная постель (Меигер, «Основания»,
(стр. 88), приемные и игорные комнаты, залы для балов, павильоны,
охотничьи замки (90), искусственные пруды с дикими утками (109)г
устрицы, наннткп, букеты, программы празднеств (234), жемчуг,
бпсер, алмазы (Бем-Баверка, «Основы», 33, 49), рояль (52), вер¬
ховая лошадь, прекрасная картнпа (79), лотерейный билет, акции,
ценные бумаги (178, lfcl), тикайские виноградники (107), тонкие
духи (74), в течение многих десятилетий отстаивающееся вино
(Бем-Баверк «Капит. и приб.» 460), редкий пестрый мотылек (479)
и т. д. и т. п.
Подобным же образом и хозяйствующие субъекты австрийской
школы это, по выражению Ш. Жида,—«индивиды, движимые
только гедонистическим принципом 4).
После всего сказанного, становится вполне понятным катего¬
рическое заявление англичанина Downey, что теория предельной
полезности даже п*> своему существу неизбежно гедонпстична» *).
Таковой же считает ее и только что названный проф. париж¬
ского университета Шарль Жпд.
Насколько серьезно место, занимаемое в системе австрийцев
гедонистическим принципом, видно между прочим из того, что
появился целый ряд критических р *бот, которые отвергают учение
австрийской школы «о скале потребностей и опирающуюся нм нее
теорию ценности в виду того, что основа их—гедонизм—поко¬
леблена современной психологией» в).
Идем далее. Как мы уже указывали, рантье, по своей «про¬
фессии* бездеятельный и праздный, ненавидит и презирает труд,
особенно, конечно, труд физический, который для него все да—
тягость, жертва, страдание. Поэтому, равумеется, он не ценит
и не уважает труд, не придает ему какого-либо серьезного
значения.
*) Бем-Баверк.—«Основы-, 39.
*) Пин, 53.
•) Ibid., 71.
*) Шарль Жид и Шарль Рист.—«История экономических учений»,
М. 1914. стр. 304.
*) Дет. но Билимовичу, 1. с., стр. 60.
•) Билимович, ibid., ЬО.

— 19 —
Если лее мы обратимся к австрийским теоретикам, то найдем
у них полпое соответствие только что отмеченному психологиче¬
скому свойству рантье.
Прежде всего, и с точки зрения австрийской школы, труд
чаще всего представляется, как жертва (см., напр., Бем-Баверка—
«Капит. и приб.», стр. 580 - 84 и др.), лишение («труд и связанные
с ним лишения» —обычное словосочетание у Бем£,—см., напр.,
«Основы», стр. 64—66 и др.), страдание («страдания, сопря¬
женные с трудом»,— «Каи. и приб.», стр. 43и), неприятность
(иногда эта последняя прямо отожествляется с трудом,—см., напр.,
«Основы», стр. 66). Даже такие «трудовые подвиги», как «хло¬
поты по добыванию билета на коронационное торжество» *),
«усилия на собирание цветов для украшения своей комнаты» а)
н т. п., соединяются в представлении идеолога рантье с неприят¬
ностями и беспокойством.
Подобно же рантье теоретики австрийской школы не при¬
дают труду большого значения; наоборот, они всячески стараются
отвести ему как можно меньшую роль, умалить его ценность.
С их точки зрения труд—это «только один элемент (произ¬
водственного. А. В.) процесса и является не в большей степени
экономическим благом, чем прочие элементы производства и в част¬
ности пользование землей и капиталом»3). Поэтому «владельцы
капитала и земли живут... не на счет того, что они отнимают
у рабочих, но на счет пользования землею и капиталом, которое
для индивида и общества имеет ценность так же точно, как
и труд» 4). В соответствии с этим и Визер, также один из наи¬
более видных представителей австрийской школы, полагает, что
«лишь в моральном (курс. В.) смысле можно говорить о том,
что единственно только труд — производительная сила, а земля
и капитал не причины, а условия*в), т.-е. средства производ¬
ства, на самом же деле, «практически и труд, и производитель¬
ные блага приносят доход» 6). Стало быть, земля и капитал так
лее «производят», как и труд; они как бы «сами по себе несут золо¬
тые яйца», причем ни одному из австрийцев не придет мысль: но
в таком случае пусть пользуется ими общество, а не отдельные
лица, не «владеющие индивиды». Только, «стоя на точке зрения
человека не работающего, но получающего доход, вытекающий
из владения имуществом, можно приравнивать труд человека
к деятельности сил внешней природы»—говорит Тугаи-Баранов-
*) Б. Бавврк.— «Основы», 64.
2) Ibid., 65.
*) К. Менгер^—*.Основания» и т. д., 144.
*) Ibidem.	'
5)	Дит. по соч. С. И. Солнцева.— * Заработная плата, как проблема
распределения*. CiJB., 1911, стр. 151.
ej Ibid., 135.
2*

— 20 —
eint*). Именно на такой точке зрения п стоит австрийская
школа.
Итак, в процессе производства благ труду не принадлежит
какпго-лвбо решающего, исключительного или хотя бы более важ¬
ного по сравнепию с другими «факторами > зпачепия; нет, он
занимает скромную роль рядового «фактора . И когда в одном
месте Бем-Баверк нечаянно проговорился, что -трудящийся
хоаяйстпенный субъект... представляет собою, как фактор произ¬
водства. безусловно основную производительную силу' (в устах
теоретика австрийской школы подобные слова—невероятно резкий
дшссопаис, особенно режущий ухо своею неожиданностью, вывод,
ниоткуда не следующий), то он здесь же, сразу же спешит ого¬
вориться: «однако, я не буду касаться этого и щекотливого (!?),
ц трудного вопроса*
Из скованного понятно, далее, что с точки зрения австрийской
школы количество труда, затрачиваемого на производство, не может
определять собою ценность (в экономическом смысле слова) ?ipo-
дукта. Австрийские теоретики усиленно, многократно, постоянно
подчеркивают, что ценность благ не находится в зависимости от
труда; она «происходит (не зависит, а происходит'. А. В.) из
отношения между надобностью и количеством благ, доступных
распоряжению»3).
Точно так же п .экономический характер благ4), по мнению,
напр.. Кентера, «нужно искать исключительно (?!) в отношении
между надобностью и количеством благ, доступных распоряжению»,
а то обстоятельство, что предмет является продуктом труда, вовсе
еще не влечет за собою экономического характера блага и даже
характера блага вообще 5).
Если жы перейдем далее к вопросу о прибыли или —
ншре — доходу капиталистов, то и здесь труд получает реши¬
тельную «отставку». По мнению австрийцев, доход капиталиста
не находится ни в каком соотношении, не состоит ни в какой
свят нн с-трудом предпринимателя, ни с трудом рабочих; он
представляет собою доход на имущество и соответствует этому
последнему. Подобный взгляд вполне гармонирует с точкой зре¬
ния рантье, получающего доход в виде процента на капитал.
В самом деле, как хорошо разъясняет этот пункт, хотя и в ивой
связи, Гнльфердинг, ... «если уже в норме прибыли непосред-
*) Туган-Барановскии, Jf.—«Основы пол. экономии», 5-ое под. П. 191S.
стр. 59.
*) Бем-Баверк.—«Клинтат н прибыль», стр. 623.
•) М нгер, 1. с., стр. 78.
4) Экономическими благами Менгер называет такое блага, которые до¬
ступны распоряжению людей в меяьпгеи количестве, нежели то, которое
нужно для удовлетворения нх потребностей.
*) Ibid., стр. 61.

гвеннаи связь между трудом и доходностью капитала ъзшьсшл-
рована, то вполне замаскированной становятся оша, кчха жж
идет об уровне процента... представляется аборлвым отыгсжагть
снизь между трудом и процентом, который постоянно меняется
н, действительно, может изменяться, независимо от нен»а.«дств*’*-
ных явлении в сфере производства. Он представляется резуль¬
татом собственности на капитал.—собственности, как таксвой.—
представляется тохо;, плодом капитала, одаренного производитель¬
ностью... Кажется, как будто простое течение времени приносит
с процент», п Бем-Баверк на этой внешней видимости строит
свою теорию процента на капитал М-
Точно так же и разделение труда — с точки зрения теорети¬
ков австрийской школы—не играет сколько-нибудь важной рли.
Говоря <о причинах прогрессирующего состояния людей-5», Мен-
гер, напр., полагает, что в этом отношении Адам Смит, ставяв-
шпй развитие благосостояния людей в зависимость от прогресси¬
рующего разделения труда, был неправ. Разделение труда, по
Мепгеру, это лишь один из факторов, обусловливающих увеличи¬
вающееся благосостояние людей. Не менее важное значение,
с его точки зрения, имеет возрастающее привлечение «благ
высшего порядка» (средства производства, капиталы). При этом
он как бы совершенно забывает, что эти блага в большинстве
своем также должны быть созданы человеком, п rix увеличение
также находится в связи с разделением труда.
Сказанным далеко не ограничивается поход, предприпятый
австрийской школой против труда. Они хотят изгнать его «из
всех щелей», и буквально в каждой работе австрийцев можно
найти подтверждение только что высказанной мысли.
При этом следует заметить, что, когда австрийские экономи¬
сты, в часшостп, Бем-Баверк, возражают против того, чтобы
при решении того или иного вопроса придавать большое значе¬
ние трудовому принципу, то они, обычно, если не постоянно,
употребляют возможно более сильные выражения. Та$ объясне¬
ния с помощью трудового принципа того обстоятельства, что не¬
которые блага, представляющие важное значение для человека,
имеют очень малую ценность, кажутся Бем-Баверку счдодоычв<Ыо
странными*^ € совершенно фантастическими», труд, рабочее
время, издержки производства—для него ^диковинные ш#луь*> *).
Пли: «просто-напросто яе верной«« позволительно обосновать
исключительно на труде представление о ценности: 1). Еще пра-
*) Би.гьфердинг.—«Финансовый канаты», стр. 214—15.
а)	«Основания» и т. д., стр. 26—9.
я) «Основы», 33.
*) Е. Бем-Баверк.—«Теория Карла Маркса р се критика». LИи, 189. г.
стр. 116.

— 22 —
мер: «На ... вопрос,—является ли труд правильно выбран¬
ным спдерясанием понятия ценности, — по моему давнишнему
миопию, должен быть дан ргшительно отрицательный ответ» *).
Таково отношение авсфийских теоретиков к трудовому прин¬
ципу. Труд —это жертва, неприятность, страдапие; в процессе
производства ему не принадлежит хоть сколько пибудь превали¬
рующею значения: при определении «экономического» или «пс-
•ковомического» характера благ он не играет никакой роли; он
не стоит н связи с доходами буржуазного класса, не говоря уже
о том, чтобы последние могли зиждиться на нем, и т. д. и т. д.
Словом, труд, трудовой прнпцип развенчан во всех отношениях,
разбпт по всем направлениям.
Только со стороны идеологов рантье подобное отношение
к труду может быть признано, как «нормальное» и «естественное»!
Ha-ряду с развенчнванием труда австрийские теоретики, как
и подобает идеологам паразитического социального слоя, не прочь
валяться апологией бездейстьия. Это особенно ярко проявляется
у Менгсра, в его учении о благах.
Всю совокупности благ Менгер делит на следующие две кате¬
гория: «с одной стороны, материальные бла1а (включая сюда
в евды природы, поскольку они являются благами) и, с другой
стороны, полезные человеческие действия» *). И не только дей¬
ствия, но и дездейстия. Он так и говорит: «Существует целый
ряд действий и даже бездействииг, которые, хотя и не могут
быть названы трудовыми услугами, тем не мепее, для известных
людей безусловно полезны и даже представляют весьма зна¬
чительную хозяйственную ценность» 3). И дальше Менгер
приводит поясняющий пример: «Если состоятельный врач, живу¬
щий в маленьком городе, где, кроме него, находится еще один
врач, перестает заниматься практикой, то это с его стороны не
представляет, конечно, никакого труда, но, во всяком случае,
весьма полезное бездействие, благодаря которому второй врач
становится монополистом» 4).	J
С этой точки зрения совершенно ясно, что и бездеятельное,
паразитическое существование рантье представляет собою «весьма
полешое бездействие», имеет «весьма значительную хозяйствен¬
ную ценность», - хотя бы, напр., потому, что рантье, не прини¬
мая никакого участии в хозяйственной деятельности, тем самым
ве составляет конкуренции другим людям и «не мешает» им до¬
бывать средства к существованию, а также потому, что, отда¬
вая свой капитал для использования другим капиталистам, рантье
4) Ibid., 124-5.
*) «Основания», 7.
e) Ibid., б.
*) Ibid.

— 28 —
и их освобождает от своей воукуренци«, тгы самим дам
возможность легче добиться монопольного положен«*. Сломов,
паразит- рантье, с точки зрении К. Менюра, дол ж*« яшгтьел
иосьма полезным члном общества, само 6езд«;Й< тнш- ыпяфжь
представляет «весьма значительную хозяйственную цежмостъ».
Лучшей апологии рантье трудно и* придумать!
Уже из вишеизложенного отношения австрийских тсоретижо»
к трудовому принципу можно с полным основанием предугады¬
вать, что австрийская школа должна войти в столкиоьени- с темя
теоретическими системами, которые этому принципу придают доми¬
нирующее значение, которые ставят его во главу угла своих по¬
строений, т.-е., следовательно, прежде всею с социалистиче¬
скими трудовыми теориями и в первую очередь с господствую¬
щей между ними системой Маркса. Если же австрийская школа
действительно представляет собою преимущественно идеологию
рантье, то, вспомнив, как мы уже писали, что «данная социаль¬
ная группа больше, чем какая-либо другая, проникается нена¬
вистью к социализму, выставляющему на своем виамени лозунг—
не трудящийся да не ест!*, а также приняв ьо внимание, что
весь «жизненный опыт и следовательно идеологи;;* этой группы
«наиболее далеки от жизненного опыта рабочего класса* !), мы
поймем, что конфликт между двумя названными теоретическими
системами должен принять сугубо острый характер.
Посмотрим же, как обстоит дело в действительности.
В своем знаменитом сочинении «Капитал и прибыль*, первый
громадный том которого посвящен «истории и критике теорий
процента на капитал», Бем-Баверк начинает критику социали¬
стической теории процента, которую он называет теорией экопло¬
атации, такими словами: «Я перехожу теперь к той замечатель¬
ной теории, появление которой если и не принадлежит п самым
утешительным событиям в науке XIX века, то уже, без сомнения,
к самым важным по своим последстпви.ям, теории, которая
стояла у колыбели современного социализма и выросла вместе
с ним, которая в данный момент представляет собою теоретиче¬
ский полюс, вокруг которого в большинстве случаев вращаются
нападение и отражение в борьбе (?) за организацию (?!) челове¬
ческого общества*. («Капит. и приб >, 402.) Уже из этих слов
видно, что данная теория интересует Бем-Баверка не сама по
себе, не как теория, а по своем последствиям, причем послед¬
ствиям социально-политического характера.— Это крайне при¬
мечательно, так как здесь явно обнаруживается, что его много¬
кратно-хваленая (им же самим) «научная бесиристр&ствость»,
«заинтересованность чисто теоретическими проблемами* беюгно-
1)	Бухарин,—«Полит, эконом, рантье», стр. 17.

— 24 —
сительно к моментам социально-политического характера, и т. д.—
лишь красивые слова; на самом же деле его «научная» работа
подогревается именно классовыми («социально-политический»!)
симпатиями и антипатиями.
В соответствии с тем значением, которое Бем-Баверком при¬
дается социалистической теории, он посвящает ей больше вни¬
мания и места, чем какой-либо другой теоретической системе.
По атому поводу он сам замечает: «Рассмотрению теории эксплоа¬
тация я посвятил необыкновенно и несоразмерно много местам *)•
Но если «где-либо можно извинить многословие, то уже
наверно в данном месте, в котором речь идет об опровержении
столь важного по своим последствиям учения . . . поэтому,
рискуя даже надоесть тому или другому из моих читателей,
я все же приведу еще один пример» 2), и т. д. В другом месте,
вновь п вновь оправдывая свое чрезмерное внимание к теории
эксплоатация, Бем-Баверк снова и снова повторяет, что ведь
«ни одно учение, даже в приближении, не имело такого большого
влияния на мысли и чувства целых поколений, как теория
экоплоатации 3)*.
И хотя успех этой теории, по мнению Бем-Баверка, начи¬
нает клониться к упадку, все же в будущем возможны попытки
новой ее защиты. Поэтому Бем-Баверк считает своей заслугой
то, что он «не удовольствовался чисто ретроспективной критикой
законченной в настоящее время стадии развития этого учения
(как заметим от себя, он это делал по отношению к другим тео¬
риям- Л. В.), а, предугадывая будущее, старался также крити¬
чески осветить ту область мыслей, в которой, по очевидным при¬
знакам, еще разыграется борьба взглядов» 4).
Все приведенные выдержки опять таки подчеркивают мни¬
мость стремлений нашего автора к чистым теоретическим по¬
строениям.
Таково громадное значение, приписываемое Бем-Баверком
указанной теории, и таково сильнейшее внимание, уделяемое ей.
Что касается самой критики социалистической теории Бем-
Баверком, то его выводы столь резки, эпитеты, прилагаемые, как
к самой теории, так и к отдельным ее представителям (особенно
к Родбертусу и еще более особенно к Марксу), так несдержанны,
как это не имеет места по отношению ни к какой другой теории.
Даже проф. Железнов считает Бем-Баверка заслуживающим
упрека в слишком, порой, придирчивой критике,—«в особенно¬
сти учения Тюрго и теории эксплоатация* с).
') «Каюта* я прибыль», 517.
*) Ibid., 441.
*) Ibid., 517.
*) Ibid.
•) Жмезнов, «Очерк политпч. экономии», 1069.

— 25 —
Уделив S страниц изложению теории Родбертуса, Ьем-Баверж
посвящает ее критике 38 страниц и при этом сразу же заявляет:
Я без оговорок сейчас же должен заметить, что выставления
мм (Родбертусом) теория процента на капитал является совер¬
шенно ошибочной *), а окончательный приговор гласит: «Теория
эксплоатация Родбертуса не верна и в своем обосновании и своих
выводах, она противоречит самой себе и явлениям действитель¬
ной жизни» -).
Общин же приговор над теорией эксплоатация таков: «Она не
только не верна, но, если смотреть на нее с точки зрения теоре¬
тической ценпости, занимает одно из последних мест среди всех
теорий процента. Если представители некоторых других теорий
и допускали грубые ошибки в мышлении, то все же, я думаю,
ни в одной из иих не соединено так много и таких грубых оши¬
бок, как в. теории экоплоатации: легкоыыедепные, необдуманные
допущения, ложпая диалектика, внутреннее противоречие и близо-
р* кость по отношению к действительным фактам» 3). Словом*
она вместе с «и ап в нон теорией производительности» занимает
«самую низкую ступень развития» 4). «Все (же) остальные теории
процента могут похвалиться тем, что поднялись ступенью выше» 3).
Таким образом, теории, окрещенные самим же Бем-Баверком «бес¬
цветными», теории производительности, трудовые теории, даже
эклектики, даже теория воздержания—все стоят выше теории
экоплоатации п, в частности, теории Маркса! Такова «беспри¬
страстность» нашего ученого, столь сильна его ненависть к теории,
конкурирующей с его собственной и подрывающей «основы», на
которых зиждется источник существования рантье—процента на
капитал.
Что касается Маркса, то отношение к нему со стороны
австрийцев довольпо «своеобразное»: они или совсем умалчивают
о нем, или, если уже начинают говорить, то для того, чтобы
выражаясь вульгарно, разделать под орех.
Так, Менгер, в своих «Основаниях полит, эконом.», вышед¬
ших в 1871 году, обещая «не преминуть уделить должное вни¬
мание всем течениям, по которым шел до сих пор творческий
дух в сфере нашей науки» с), и давая, действительно, в приме¬
чаниях к тексту своей книги обширные библиографические ука¬
зания, тщательно избегает упоминать о Марксе; даже в главе
о ценности он не находит для него места (упоминая в то же
время о целом ряде экономистов, в том числе и некоторых сто-
г) «Капитал и прибыль», 125.
2) Ibid., 462.
3) Ibid., 517.
*) Ibid., 558.
6)	Ibid., 560.
®) «Основания», VIII.

— 26 —
роннвков трудовых теорий). А между тем, он не мог не знать Маркса,
ибо сочи вен ня последнего—«Нищета философии», «К критике
полит, экономии* н первый том «Капитала»—вышли в 1S47, 1859
н 1867 г.г., тогда как других авторов Менгер цитирует по их
сочинениям, относящимся ко времени вплоть до 1870 года.
Но эато «воздал сторицею» Марксу Бем-Баверк. Он но удо¬
вольствовался тем, что уделил ему большую статыо в «Капитале
и ирвбыли», критикуя теорию экоплоатации, но написал еще спе¬
циальную работу: «Система Карла Маркса н ее критика». По
адресу марксовой теории и самого Маркса Бем не скупится на рез¬
кие выражения. Идея трудовой ценности Маркса, по мнению
Бема «представляет собою только басню». («Капнт. п прпб.*, 47i).
■«Диалектические уловки» (497), «хитрость», «ловкость», «система
изобличена во лжи» (497), «диалектический focus-pocus» (486),
«извращающая диалектика» (515) — такие п пм подобные выра¬
жения пестрят в тексте Бем-Баверка, когда он говорит о Марксе
и его теории. «Как решит (по поводу теории Маркса. А. В.),
в конце концов, свет» (?! как характерна эта мелочь!), Бем-Ба¬
верк нисколько не сомневается:—«У системы Маркса есть про¬
шлое и настоящее, но нет никакого прочного будущего» 1).
Но «вместе с системой Маркса не окажется еще побежден¬
ным социализм, ни теоретический, ни практический» 2)—мелан¬
холически замечает уже в конце своей книги Бем-Баверк, и эта
фраза врывается как-то неожиданно, без связи с предыдущим.
Остается впечатление, что мысль о социализме не оставляет
автора в покое.
Итак, обратившись к австрийской школе, мы нашли, что
выведенная выше первая основная особенность рантье получила
в ней свое полное соответствие: основная жизненная функция
равтье—«чистое потребление»—соответствует в теории постановке
во главу угла анализа потребления; их (рантье) оторванность
от производства выразилась в пренебрежении, полном невнима¬
нии австрийцев к производственным проблемам; стремление
рантье к удовольствиям в наслаждениям нашло свое отраже¬
ние в гедонистическом характере теории; презрение парази¬
тического социального строя к труду сказалось в том развенчи¬
вании, в том принижении трудового принципа, которое присуще
австрийской школе; наконец, ненависть к социализму со стороны
рантье совпадает с резким, придирчивым нападением Бем-Баверка
на социалистическую теорию и, в частности, на Маркса, при¬
чем эта резкость обусловливается не теоретическими, а социально-
политическими обстоятельствами.
Переходим к следующему пункту.
*) «Система Карла Маркса», etc. 125.
*) Ibid., 127.

— 27 —
VI.
Вторую наиболее нажато психологическую особенность раггье
мы охарактеризовали выше, как обостренный индивидуал нам
с вытекающими отсюда частностями (крайняя яссоциальность.
«вещпая» точка зрения, отвращение от социальной борьбы).
В теоретической сигтеме австрийской школы указанное психо¬
логическое свойство рантье нашло свое выражение в ее субъек¬
тивно-психологическом методе. Этот последний не являлся бы
чем-то характерным именно для австрийской школы, так как он
был и раньше присущ буржуазной политической экономии, если
бы именно у австрийцев этот экономический индивидуализм
пе принял более законченной формы и не носил более последо¬
вательного характера, чем то имело место у их предшественников.
Какие бы важнейшие проблемы политической экономии мы
ни взяли — проблемы ценности, цены, прибыли, процента ва капи¬
тал, заработной платы и т. д.,—при решении всех их исходной
точкой зрения для австрийцев служит хозяйствующий субъект,
его индивидуальная психология.
Так, напр., ценность, по определению Менгера, «это—сужде¬
ние, которое хозяйствующие люди имеют о значении находящихся
в их распоряжении хозяйственных благ для поддержания их
жизни и их благосостояния и потому вне ил сознания не суще¬
ствует» 1). Таким образом, ценность благ по своему существу
вполне субъективна. Подобно самой ценности «и мера ценности
также безусловно субъективной природы» 2). Бем-Б .верк по этому
поводу пишет между прочим следующее: «Сущность ценности
мы усматриваем в значении вещи для человеческого благоиолучня.
Этим самым мы подаем повод измерять величину ценности вели¬
чиною ра'шицы в благополучии—разницы наслаждения и стра¬
дания, связанного с обладанием или необладанием вещью. Сле¬
довательно, в конце концов нашей теории приходная считаться
с яв1ениями, коренящимися в области чувств, ощущений *).
Поэтому, нет ничего странного, если экономист Дитцелъ, разбирая
сочинение Визера о субъективной ценности, «заявляет, что все
это сочинение должно быть отнесено к области психологии,
а отнюдь не политической экономии» 4).
Точно так же рыночная цена — это лишь «равнодействующая
сталкивающихся на рынке субъективных оценок товара и той
*) «Основания» etc., 85.
2) Ibid , 117.
я) «Основы» etc., 68.
4) По Бем-Баверку. Ibid., 116,—После этого нечего уже н говорггц
что учение о * скале потребностей сам Менгер д. б. отнести к «столь-жа
трудной, сколь и мало разработанной до сих цор облает психологии».
(«Основания», 92.)

— 28 —
пещи. в которой выражается ого дона- М. При игом в задачу
теории девы, по миопию Вем-Баверка, входит между прочим
и выяснение того влияния, «какое оказывают на образование цен
широко распространенные типические мотивы привычки, обычая,
справедливости, гуманности, великод\шия, удобства, гордости,
национальной л расовой пепависти и т. д.» *).
Подобным же об| азом и явление дохода па капитал Бем-
Баверк стремится нывгети «из простейших естественных и психо¬
логических основ нашего хозяйства» я).
Да и вообще, поскольку с точки зрения австрийцев «цена
бляг есть... следствие их ценности для хозяйствующих субъек¬
тов», постольку «ясно, что и земельная рента, проценты па
капитал и вознаграждение за труд (все ото с точки зреиия
австрийской школы самостоятельные «блага». А. В.) регули¬
руются одинаковыми общими положениями»•'*), т.-е. их корней
также нужпо искать в индивидуальной психологии хозяйствующих
субъектов.
Но раптье, как мы видели выше, не просто иидпвидуалист;
его иншвидуализм носит именно обостренный, крайний
характер. И вот, как бы нарочито, в целях проведепия полной
параллели п в данном случае, австрийцы также чрезмерно углу¬
бляют свои индивидуалистические позиции.
Оказывается, что их «хозяйствующие субъекты» это пе люди,
имеющие социальную связь с другими людьми; нет, это... «инди¬
видуумы, изолированные от всякого людского сообщества» 8),
это — хозяйствующие Робинзоны. II те примеры, которые берут
австрийские теоретики для доказательства своих положений,
вполне гармонируют с этим представлением. Вот некоторые из
них: человек, сидящий у обильного источника пригодной для питья
воды (Бем-Баверк. — «Основы», 15), путешественник в пустыне
(16, 54 и др.), поселенец, избушка которого одиноко стоит в перво¬
бытном лесу, в стороне от всяких путей сообщения (45), изоли¬
рованный с>бъект, срывающий без всякого труда (!) плоды
с деревьев (Менгер—«Основания», 54), изолированно-хозяйству-
ющий субъект (60), житель девственного леса (81), жители
оазиса (84), близорукий человек, выброшенный на необитаемый
остров (93), изолированно-хозяйствующий субъект, обитающий
на скалистом морском острове (98), островитянин (99), Робипзон
(100), и т. д. и т. п.
*) «Основы» ei с., 159.
2)	Ibid., 136.
*) «Капитал и прибыль», 561—2.
4)	Менгер.—«Основания etc. 140—1.
•) Карл Менгер.—«Исследования о методах социальных наук и поли¬
тической экономии в особенности», СПБ., 1894, пер. с нем. под ред.
А. Гурьева, стр. 221.

— 29 —
Итак, австрийская школа
хозяйственной точкой зрения —
ство, не имеющее пикаю »fl связи с
боким, за ост енпым методологи ч*скп м
с тем ассоцшиьностью 2). Общество,
социально-экономические проблемы и иомен
совершенно не интересуют и представляются
ведь с ее точки зрения основа всех гг.цй***
явлений лежит в явлениях индивидуальной
алъпые законы являются для нее лишь «результатам
щпхея между собою действий индивидуумов»при
их «необходимо добираться до движущих мотивов,
определяются действия индивидуумов, или принимать
за исходный пункт» 3). Поэтому, если, наир.. Монтер
щается к обществу и общественным отношениям, то только
чтобы или показать, что здесь нет ничего нового но
с тем, что мы паблюдаем в частном хозяйстве индивида,
для того, чтобы оправдать современные общественные
ния, основывающиеся па экономическом неравенстве,
самое мы видим и у других австрийцев.
В общем же и целом, австрийская шкода стремится
избегать соприкосновения с социальными темами н в
она «показала себя,—по мягкому выражению Ш. Жида.—
индиферентной к тому, что называется социальным нлн
вопросом» 4).
Подобная сугубо-индивидуалистическая позиция
школы, выражая соответствующую психологическую ooj
определенного социального слоя, в то же время	г
собою высшую ценность для буржуазии —и в первую
*) В связи с этим нелишне привести чрезвычайно аракгерное замечав**
немецкого экономиста Oldenberg’a: «учение о предельной содеаяг-стт..
представляет философию индивидуального хозяйства,
ходы (хозяйство потребителя-=а, стало быть, в первую очередь хоха
рантье—только этим и заииыается! А. В.), vademecum \К. ^ * 1 л: ' г-с
тизипующих домашних хозяев и домашних ьозя* > ^	* Гге *	».
Festgaben für Adolf Wagner, Leipzig, 1905, s. 277,— щт. по Бш-тмолш^к
l. с., стр. 254).
2)	Отсюда же само собою понятно, что представитель этой »кош Б: i -
БаверА неизбежно обречен на непонимание теории Маркса « . тс •*-
раз ставит себе задачей вскрыть оищмммнную обусловлеа]
ственных явлений и для которой поэтому исходным пун.чтчмавд •:	лй«*-
ство, а не индивид. Понятиям и выражениям зт й тоорая он “xw ьк
придает индивидуалистический смысл и попадает таким	в	вротчио-
речия, которые он приписывает теории, хотя они должны ечть ж
за счет его аоиимания этой теории». (Р. Гильфердынг,—«Бс*-Баа*рк. как
критик Маркса», пер. с нем. Е. Пашуканиса, Гос. Гзл.. М	от:	4\	л
8) Бем-Баверк,—«Основы*, etc., 116.
4)	Шарль Жид, 1. с., 317.

— 30 —
для рантье —по тем выводам, которые из пее следуют. Это
ог гп*ятелъство довольно выпукю подчеркнуто одним из умерен¬
ных сто ohhi'Kob теории предельной полезности, русским эконо¬
мистом Б<>гр>вым.
По его словам, «новые положения теорпи ценпостп (австрий¬
ской школы. А. И.) дают возможн сть научно (?) i столковать
отношения, возникают" е между людьми, как членами единой
социально-экон мпческой организации, объяснить и оценить факт
экономического господства одних из них над другими» *). Каково
это «научное» истожованис, наш антор тут же показывас, хотя
несколък» н в замаскированном виде. Он пишет: «Ценность
ont-ед* ляется, как явлеиие, имеющее своим основанием enympt инее
отношение человека к окружающим его вещам, отношение столь
субъективное и относительное, что оно напоминает в области
экономики положение древних софистов.—«человек есть мера
всех вещей> а). Отсюда логиче ки вытекают отказ от социа!ь-
вой, классовой бор<.бы и устремление винмаиия на самоеюя-
тельеые индивидуальные х- зяй^твенные достижения. В этом духе
наш автор н преп дносит свой рецепт. Он рекомендует предста¬
вителям различных общественных классов, вступающим в борьбу
за экономическое господство, вместо того, чтобы сетовать
на «несараведт вость» и «экспло .тацию» (эти два слова он
берет в иропические кавычки), ... «вникнуть в причины первен¬
ства своих противников и, стремясь в качестве самостоятельных
ин тви 1уалышх субъектов к развитию своих сил и способ*
н**ст?й, выставить лозун ом своим то положение, к которому
приводит новая те<-рия ценности и которое провозглашено вели¬
чайшим немец им индивидуалистам: «Was du vermagst, ist dein
Vermögen» (Max Stirner) 8).
Итак, n 'Лный отказ от социашьй, классовой б>рьбы—
вот к нечный результат, вот логический выво1 из теоретической
снс1емы ав трийской школы. В ее лице буржуазия—и в пер¬
вую очерель рантье—получает великолепное «научное» орудие
для удержания ев-'в-о классового господства, ибо отказ от соци¬
альной борьбы со стороны угнетенных классов и есть укрепление
господства буржуазии.
В связи же с анти-социальной точкой зрения австрийской
школы1 стоит *ще одна ее характерная особенность, также име¬
ющая свою пара 1лель в психологии piHTbe. Мы имеем в виду
то чрезмерное внимание, какое австрийские теоретики напра-
!) В. Богров.—<Критиво-исторический очерк теории ценности». СПБ.,
1011, си*. 203.	*	5
*) Ibid., 204.
•) Ibid., 206.

— 31 —
вляют на вещи, на предметы, на «блага», па их аиаип, идеен -
фнкацию и т. д. «Мне кажется самым важным в нашей иатме,—
говорит, напр., Менгер, — прежде всего уяснить себе причинно#
соотиошспно благ»... «распределив блага по виуп^нннм осно¬
ваниям, узнать, какое место занимает каждое нз них в прпчнн-
ном с отношении благ н, наконец, исследовать лаканы, кот-ъ ым
блага в этом отношении подчиняются* — вот, что кажется М^вгеру
важное всего 1).
Таким образом, австрийская тпкола сосредоточивает свое
преимущественное впимаиие на вещах, на »благах* н на инди¬
видах, не интересуясь сообществом людей, их совокупностью.
Поэтому к теоретикам этой школы вполне применимо выражение
Каутского: «они видят лишь индипидов и вещи и не могут или
не хотят видеть общества п его движений* 2). Знакомясь
с политической экономией но австрийцам, можно подумав, что
политическая экономия —это какая-то прпклагпая психология
плюс наука о «благах», а не общественная наука.
Итак, второе основное исихологич ское свойство рантье —его
обостренный индивидуализм, крайняя ассоциальностъ, отвращение
к социальной борьбе п предпочтите 1ьный интерес, проявляемый
не к людям, а к вещам — также находит себе полпое соответствие
в теоретической системе австрийской школы.
YIL
В качестве третьей психологической черты рантье мы отме¬
тили глубокую неисторичность его мышления п сугубую божнь
социального персв рота. Вновь, следуя своему методу, обратимся
к теории. И опять таки, неисторпческая точка зрения не была
бы особенно характерной лля австрийской школы, е ли бы и.ч*нно
у нее она не приняла наиболее законченной и выпуклой формы,
ес и 6 .1 именно ее теоретическая система пе носила сугубо-
неисторического характера.
Теоретики австрийской школы постоянно н упорно стремятся
сгладить специфические ос бенности современного каииталп» тн-
ческого строя и представить его «естественным», всчн«* существу¬
ющим. Поэтому всем основным политико-экономическим кнтею-
риям они приписывают такую же «естественность*, усматривая их
существование на всех отуненях развития человеческой культуры.
Перейдем к доказательствам и примерам.
Прежде всего, что же такое, по мнению австрийцев, капита¬
листический способ производства? Ответ дает Бем Баверк:
«Производство, которое пользуется рациональными окольными
*) «Основания» etc., стр. 7—8.
*) Предисловие к цитир. работе Будина, стр. 19.

— 32 —
путями (т.-е. примененном средств производства. В. А.), есть
не что иное, как то, что полнтико-экономы называют капита¬
листическим (к. Б.-В.) производством, точно так же, как про¬
изводство, которое идет непосредственно к цели при помощи
голых рук, является некапиталистическим производством. Капи¬
тал же есть не что иное, — говорит с подчеркиванием Бем-Ба¬
верк, — как совокупность промежуточных продуктов, которые
возникают на отдельных этапах... окольного пути» *)-
Пли—еще определение капитала: «Капиталом, вообще, мы на¬
зываем совокупность продуктов, которые служат, как средство
добывания блага» 2).
Не ясно ли отсюда, что капиталистическое производство, ка¬
питал ч и капиталисты это—вечные, постоял но существовавшие
феномены? Таким образом, первобытный дикарь, палкой сши¬
бающий плоды с деревьев, также выступает перед памп в каче¬
стве самого «заправского» капиталиста. Австрийцы таковым
именно его и признают. Так и для Бем-Баверка, п для Визера
лук и стрелы охотника являются капиталом: па этом примере
они разрешают проблему дохода, причем так и говорят: «до¬
ход на лук п стрелы» 3).
Огало быть, категория прибыли, равно как п ценности,
также являются вечными категориями. Точно так же процент на
' капитал, по мнению Бем-Баверка — существовал не только пре¬
жде, существует не только теперь, но будет иметь место и в со¬
циалистическом обществе, если бы таковое было возможно.
Но раз «капитализм» вечен, то, следовательно, столь же веч¬
ным феноменом является и торговля. «Торговля, — по словам
Лифиана, одного из наиболее последовательных сторонников ав¬
стрийской школы,—есть промысловая деятельность, направленная
к собиранию благ, хранению их и предоставлению их в распо¬
ряжение...» 4). Стало-быть, торговля существует не только
в настоящее время, но была п у первобытного человека, который
не знал еще даже обмена; будет она п в социалистическом
обществе! 1)
После уже сказанного относительно «капитализма», прибыли,
ценности и т. д., само собою понятно, что учение австрийской
школы о благах и о скале потребностей лишено какого бы то ни
было исторического ограничения. Менгер так и заявляет: «Везде,
где только живут люди, на какой бы ступени культурного
*) Böhm-Bawerk. — «Positive Theorie d. Kapitals», III АиЛ„ с. 21; цитир.
по Бухарину, I. с., ss. 129—130.
'*) Sobm-Bawerk, ibid, 8. 54.
*) Бем-Баверк. — «Капитал н прибыль», 622.
*) В. Liefmam.—« Beteil igungs-und Finanzierungsgesellschaflen», 1 Aufl. Jena,
19C9, S. 256, — цитир. по Ленину, 1. с., стр. 41.
*) Jemui, ibid.

— 66 —
развития они ни находились, мы можем наблюдать, да* коя*-
ствующие индивиды соизмеряют значение удовлетворения раалич-
ных потребностей... и в конце концов результатом тагсл'о сраив«--
яня руководствуются в своей деятельности...* *).
Словом, при построении всех категорий политичегкой эео-
номии австрийская школа неуклонно исходит из психологии та¬
кого хозяйствующего индивида, который мыслит Л чувствует
одинаково во все времена. По этому поводу экономист Шор
остроумно замечает: «Хозяйствующий субъект Бем-Баверка как бы
живет одновременно в нескольких столетиях (и лаже тысячеле-
шях. Л. В.). Он черпает воду деревянным ведром и в то же
самое время может провести водопровод; он выламывает камни
рисами, по может приготовить молот и даже порох> 2).
Так австрийская школа всячески стремится скрыть истори¬
ческий характер современного способа производства, затемнить
его специфические особенности, ибо если говорить о них, то
неизбежно придется выяснять такие «щекотливые» для идеоло¬
гов рантье (и буржуазии вообще) вопросы, как классовая борьба,
классовая структура современного общества, производство, осно¬
ванное на наемном труде, и т. д., и т. д. Но говорить об оже¬
сточенной классовой борьбе, раздирающей современное общество,
это значит ставить под знак воироса самое его существование.
Идеолог рантье с ужасом отворачивается от подобной перспективы
и стремится как можно дальше уйти и увести за собою других
(что для него еще более важно!) от современной действительно¬
сти. И ничего не может быть более показательного в этом отно¬
шении, как те примеры—хозяйственных явлений, хозяйствующих
субъектов и материальных благ, — которыми любят оперировать
наши теоретики. Поэтому мы не поскупимся привести достаточ¬
ную «дозу» этих примеров.
Возьмем «хозяйствующих субъектов». С особенной любовью
экономисты австрийской школы останавливаются на тех ю них,
которые являются наиболее «безобидными» для современного
общественного строя и уводят нашу мысль как можно далее
от пего.
Кроме уже приведенных нами примеров (в главе об индиви¬
дуализме австрийской школы), дадим следующие: хозяйствующий
индивид, индивид, хозяйствующие лица («Основания* elc. Мен¬
гер а, 11, 12, 29, 30 и множество других; это — излюбленней-
шие примеры австрийцев); затем следуют: некто (13), охотник
или искатель жемчуга (2 4), жители какой-либо местности (32),
жители деревни (81), жители базиса (84), сельский хозяин (115),
J) «Основания» etc., 92.
s) А. С. Шор.—«Основные проблемы теории политической экономии»,
СПБ., 1907, стр. 137.
Записки научи, о-ва марксистов, № 4.	3

— 34 —
обедневший человек (218), собиратель редкостей («Основы» etc.
Бем-Баверка, 48), поселенец (52 и др.), мальчики, обмениваю¬
щиеся яблоками и сливами (72), необразованный человек (74)
и т. д., и т. п.
Но с не меньшей, если не большей, любовью обращаются ав¬
стрийские теоретики к субъектам, живущим в первобытной обста¬
новке (дальше, дальше от современной действительности!) и/
в частности, к дикарям (еще и еще дальше!). К ним они поло¬
жительно неравнодушны. Вот примеры: поселенец в девственном
лесу (Бем-Баверк, «Основы» etc., 28, 45 и др.), путешественник
в пустыне (15, 54 и др.), житель девственного леса ( .Основания»
etc. Менгера, 81), изолированный субъект, срывающий без всякого
труда плоды с деревьев (54), какое-либо австралийское племя
(26), охотник, преследующий дичь с дубиною в руках (27), люди,
питающиеся дико-растущими плодами (27), австралийский дикарь
(32), дикарь-индеец, помад (124), охотничье племя, переходящее
к земледелию (126—7), кузнец гомеровского времени (247) —
таковы излюбленные персонажи австрийцев. Что же касается
таких примеров, как хлебный торговец, бапкир, богатый купец (Бем-
Баверк—«Основы», 183), владелец леса (Менгер,—«Основания»,
216), рестораторы (217), сапожники, портные (217) и т. д., — то
они более редки, чем только что указанные категории, причем
и эти «хозяйствующие индивиды» по своей психологии вполне
родственны <'субъекту, который охотится с дубиною в руках >.
Ту же самую картину дают н примеры материальных благ.
Самым излюбленным «благом» Менгера и Бем-Баверка является
вода. Она фигурирует у них в самых разнообразных видах;
напр., у Менгера («Основания» etc.): вода в реке, ручей, горный
поток, источник, сила воды (60), какая-нибудь минеральная вода
(72), просто «вода* (81), кружка воды (83), источник пресной
воды на скалистом острове (ъъ), фунт воды для питья (110)
и т. д. без конца; то же у Бем-Баверка («Основы» ctc.) —
обильный источник пригодной для питья воды (15), десять гек¬
толитр* воды (23), вода для питья (24, 29, 31 и'мн. др.), вся
существующая вода (54) и т. д., и т. д.
Вторую основную категорию примеров «благ» составляют воз¬
дух и деревья девственного леса (словом,—лишь бы подальше от
фабрики и завода!), а также те блага, которые больше всего
интересуют сибаритов (приведены выше). Затем следуют много¬
численные «экстраординарные» блага вроде следующих: какой-
нибудь редкий пестрый мотылек или редкая съедобная лягушка
среди дикарей (Бем-Баверк,—«Капит. и прибыль», 476), какой-ни¬
будь единственный экземпляр в коллекции (он я е, «Основы», 48),
корабль, не могущий ходить по воде (109), грамматика санскрит¬
ского языка (175), костыль, специально приспособленный для
какого-либо особенного рода калеки («Основания» Менгера, 212),

— 35 —
крупицы золота, найденные грязным сем и градским цыганом в и* -
ежах реки Лраньопг (241) и другие действительно «липокпниые
штуки >.
Что же касается таких «редкостей - в современном обществен¬
ном хозяйстве, как железо, сырые материалы, топливо, орудии,
наемный труд, земельный участок, рудник, машины, рельсы, котлы
(примеры из Бем-Баверка), то они занимают у австрийцев гораз¬
до более скромное место, чем вышеуказанные категории благ.
Абсолютное большинство приведенных примеров принадлежит,
без сомнения, к числу тех, которые сам Бем- Баверк называет
гипотетическими, не имеющими никакого отношения к анализу
современных экономических явлений. Но австрийских теорети¬
ков это нисколько не смущает: они продолжают Haqx)MoauaTb
один гипотетический пример на другой.
Если же, после анализа мотивов «изолированного хозяйствую¬
щего субъекта, обитающего на скалистом морском острове*, они
переходят к более сложным (социальным) отношениям, то резуль¬
таты получаются весьма плачевные: экономисты австрийской школы
группируют своих абстрактных хозяйствующих субъектов с по двое,
по трое, по множеству и наблюдают их взаимодействие; но бед¬
ные тени..., несмотря на всю изобретательность своих руководи¬
телей, никак не могут представить зрелище, похожее на совре¬
менный рынок* *). К социальным же отношениям, возникающим
на почве действительно капиталистических производственных
отношений, наши теоретики обращаются лишь в пылу полемики
или же в апологетических целях; во всех остальных случаях пх
теоретические построения утрачивают какую бы то пн было исто¬
ричность и оперируют с вечными и естественными категориями.
Такова третья параллель между психологией рантье и теоре¬
тической системой австрийской школы.
После всего изложенного мы полагаем, что имеем полное право
заявить, что так наз. австрийская школа в политической эко¬
номии отрлзнла на себе «социальную психологию* того слоя бур¬
жуазии, который получил наименование рантье; вследствие этого,
ее теоретические построения вполне совпадают с интересами
этого социального слоя. В этом смысле австрийская шком
носит определенную классовую окраску.
Но на этом мы не хотим успокоиться: мы желаем еще пока¬
зать, каково отношение этой школы к проблеме процента на ка¬
питал, с которым (процентом) связаны наисущественнейпгае жиз¬
ненные интересы рантье.
*) М. Д.—Рецензия в «Вопросах обществоведения», вып. I, СПБ., 190$ г.<
стр. 277.
3*

— 36 —
Тот или иной ответ на этот вопрос будет иметь весьма зна¬
чительную важность для подкрепления только что высказанного
нами положения о классовом характере австрийской школы.
ЛЧИ.
Процент—это основа существования рантье: все его благопо-
л)чпе, все его «счастье» зиждется на нем.
Поэтому мы в праве ожидать, что экономист н идеолог рантье
направит свое преимущественное внимание именно на данный
вид дохода, именно па проблему процента, а не предпринима¬
тельской прибыли, не земельной ренты и не заработной платы.
И действительно, признанный глава австрийский школы Бем-
Баверк в излишне - достаточной степени оправдывает наши
ожидания.
Как известно, нрру Бем-Баверка принадлежит обширный двух¬
томный труд: «Капитал п прибыль». И вот, чрезвычайно харак-.
терпой и показательной является уже сама постановка или,
вернее, отграничение Бем-Баверком интересующей его проблемы;
оно явственно свидетельствует, что Бем-Баверк выступает пре¬
имущественно, как идеолог именно рантье, а не какой-либо иной
группы буржуазии.
Выясняя в первой главе своего труда ту проблему, которой
он будет заниматься, Бем-Баверк — методом отвлечения — оста¬
вляет себе поле исследования, которое оказывается гораздо уже,
чем можно было бы предполагать по основному заголовку работы—
«Капитал и .прибыль».
Прежде всего, Бем Баверк заявляет, что он намерен исследо¬
вать «не теорию земел1ной ренты, а только теоретическое объяс¬
нение того возникновения благ, которое обусловливается другими
благами, кроме почвы» *). Следовательно, земельная рента оста¬
вляется в стороне.
Далее Бем-Баверк дает определение понятия «процента».
«Доход, получаемый на капитал, я буду называть рентой или,
обычнее, процентом (курсив Б.-Б.) на капитал, в более широ¬
ком значении этого слова», причем имеется в виду не валовой,
а чистый процент на капитал 2).
Но не этот «процент в широком смысле слова» является пред¬
метом исследования нашего автора. Применяя метод отвлечения
далее, Бем-Баверк отличает «первичный (ursprüngliche) процент
на капитал от договорного (ausbedungene) или ссудного* 8). Под
первым он разумеет тот излишек ценности, который скопляется
*) «Капитал и прибыль», 24.
*) ibid.. 25.
*) Ibid, курсив Бем-Баверка.

— 37 —
«и руках человека, употребляющего капитал на производство»,
и который выражается в том, что «совокупность произведении*
при помощи капитала продуктов имеет обыкновенно большую
ценность, чем совокупность благ, затраченных ва их производ¬
ство» *). В самом этом первичном проценте на капитал боль¬
шинство экономистов различает две части: ту, которая равняется
сумме, какую можно было бы получить, если бы затраченный
на предприятие капитал отдать на проценты, н другую часть,
которую обычно называют предпринимательской прибылью.
Но что же такое ссудный или договорный процент? Бем-
Баверк выясняет содержание этого попятил следующим образок:
«Очень часто случается, что владелец капитала не желает лично
получать первичный процент, а предпочитает предоставить вре-
м< иное пользование капиталом другому лицу за известное возна¬
граждение. Это вознаграждение носит в обыденной речи различ¬
ные названия». Но «все эти разновидности можно содрести
под общее название договорного или ссудного процента на
капитал» 2).
Таким образом, договорный или ссудный процент на капитал
есть не что иное, как форма дохода и источник существования
рантьерского слоя буржуазии. И вот оказывается, что Бем-Баверк,
иод предлогом трудности проблемы предпринимательской прибыли
и нежелания осложнять проблему процента, отвлекается от рас¬
смотрения предпринимательской прибыли, как это он раньше
сделал по отношению к земельной ренте, заявляя, что он бу¬
дет рассматривать только договорный (ссудный) процент
на капитал, «а из первичной прибыли предприятий—часть, соот¬
ветствующую сумме, которую можно было бы получить от отдачи
на проценты затраченного на предприятие капитала при суще¬
ствующей в данной стране процентной норме* 3).
Итак, ссудный процент и то, что совпадает с ним но своей
природе — но именно «процент» (Zins), а не «прибыль* (Ge¬
winn), — вот интересующая Бем-Баверка проблема, инте¬
ресующая настолько, что он посвящает ей два тома своего гро¬
мадного исследования. Глава австрийской школы выступает
здесь, — особенно, если мы примем во внимание его стремление'
оправдать процент, о чем увидим ниже, — кик ярко-выражен¬
ный идеолог рантье. Процент на капитал, ссудный процент —
вот основное «жизненное благо» рантье. Отсюда и его идеолог
сосредоточивает свое исключительное внимание именно на про¬
центе, а не на какой-либо другой проблеме. Даже основная
политико-экономическая проблема — теории ценности — занимает
») Ibid., 26.
2) Ibidem, курсив Бем-Баверка.
8) Ibid., стр. 27 — 8.

— 38 —
у него негравишно меньшее внимание н играет явно служебную
роль. Наоборот, проблема процента для него—ейамечатсльная
проблема* М. причем «среди отдельных вопросов, относящихся
к учению о капитале, нет вопроса более важного, а вместе
с тем н более запутанного, чем вопрос о проценте на капи¬
тал > *). Только идеолог рантье склоне]! уделять этой проблеме
такое внимание и приписывать ей такое значение!
Но австрийская школа не только придает важнейшее значе¬
ние проблеме процента, не только уделяет ей исключительное
внимание, по и стремится к оправданию процента и тем самым
к защите важнейших интересов рантье. Обратимся прежде всего
опять-таки к Бем-Баверку.
Давая в первом томе своего труда «историю и критику тео¬
рий процента на капитал», Бем-Баверк начинает с указапия,
что критические работы по истории теорий процента существо-
вали.и до него, но они ^содействовали скорее ожесточению спора,
чем его разрешению». Из многочисленных причин, которые пре¬
пятствовали плодотворному разрешению спора, наиболее важное
значение, по мнению Бем-Баверка, имеют две: «во-первых, пре¬
обладание над чисто-теоретическим мотивом мотива социально-
политического, который со страстью выдвигался на первый
план, и, во-вторых, преобладание в новейшей политической эко¬
номии исторического направления» ü).
А между тем, по категорическому заявлению самого Бем-Ба¬
верка, теоретическая проблема процента на капитал должна быть
строго отличаема от проблемы социально-политической. «Теоре¬
тическая проблема ставит вопрос, почему существует процент
на капитал, социально-политическая — должен ли процент суще¬
ствовать, справедлив ли он, законен, правомерен и должен ли он
поэтому быть сохранен, преобразован или же совершенно унич¬
тожен»... И в то время, как «в сфере первой проблемы имеют
решающее значение исключительно соображения истипы, во вто¬
рой—преимущественно соображения выгоды» 4).
Дав такое отчетливое выяснение различия между тою и дру¬
гою проблемами и указав, что «осторожность требует и требует
настойчиво, чтобы обе эти проблемы... были отличаемы и в на-
учном исследовании» :i), Бем-Баверк заявляет, что он преднаме¬
ренно ограничивает свою задачу «и желал бы дать на последую¬
щих страницах критическую историю теоретической проблемы
процента-' 6). Казалось бьг, на этом и кончается благодарная
М Ibid., 23.
= ) Ibid., 15.
я) Ibid., 15.
4)	Ibid.. 20; курсив Бем-Баверка.
ь)	Ibid., 21.
°) Ibid., k3; курсив Бем-Баверка.

— 39 —
задачи учшюго-теорстика. Однако, Бсм-Ь&шфк этим ие уд,
влстворяется и продолжит «Суждения же о тол, справедлив ли,
полезен и законен процент, я буду вводить в круг моего ииовме¬
нил лишь постольку, поскольку ото будет необходимо для того,
чтобы извлечь находящееся и таких суждениях теоретическое
ядро* Таким образом, иод очень благовидным предлогом,
Бем-Банерк ослабляет категоричность своего обещания заняться
только теоретической проблемой процента и оставляет лазейку,
через которую может пролезть проблема социально-политическая.
И вдействительно, по всему первому тому ею исследования
разбросаны многочисленнейшие суждения о т м, справедлив ли
процент или несправедлив н т. д. Б особенности же наш автор
никогда не упускает случая отметить — тем более, если это не
ясно нз самого изложения теории — положительное отношение
того или другого автора к явлению процента. Так, папр., пере¬
ходя к Сисмонди и считая его представителем теории экоплоата¬
ции, Бем-Баверк полагает, что он «должен (!;... сделать при
этом маленькую оговорку», а именно: «учение Сисмонди отли¬
чается всеми существенными чертами, свойственными теории
экоплоатации, кроме одной: он не порицает явления процента
на капитал» 2). И Бем-Баверк считает себя обязанным сделать
эту оговорку, хотя Сисмонди и приводит в нользу процента лишь
«несколько темных неясных фраз» 3). Точно так же, изложив
теорию Родбёртуса, Бем-Баверк считает своим долгом «заметить
в дополнение», что этот автор, «несмотря на весьма резкое тео¬
ретическое осуждение эксплоатационной природы прибыли на
капитал, все же не является сторонником ни отмены частной
собственности на капитал, ни отмены прибыли на таковой» 4).
Подобные многочисленные суждения, иногда приводимые уже
в конце разбора той или иной теории, зачастую не имеют ника¬
кого отношения к извлечепню из нпх «теоретического ядра»,
так что соответствующее (вышеприведенное) обещание Бем-Ба¬
верка оказывается совершенно невыдержанным: социально-поли¬
тическая проблема не оставляет нашего автора в покое. И это
в первом томе, где он дает лишь «историю и критику теорий
процента на капитал», а относительно второго тома, содержащего
«положительную теорию капитала*, сам Бем-Баверк говорит
следующее:	«Я нисколько не думаю в своем сочинении
о проценте на капитал обойти молчанием самый важный
вопрос, связанный с этим явлением (т.-е. вопрос «о практиче¬
ской, социально-политической стороне проблемы процента,...
*) Ibid., 23.
. -) Ibid., 407.
s) ibid., 409.
*) Ibid., 425.

— 40 —
о необходимости сохранения иди уничтожения его, как выяс¬
няет это выше наш автор. А. В.), но удачно высказать свой
взгляд на практическую сторону вопроса я смогу только тогда,
когда вполне будет выяснена теоретическая сторона, а потому
я должен отнести соответствующие исследования (т.-о. исследо¬
вания о практической стороне вопроса А. В.) ко второму
тому моего сочинения» 1).
Итак, Бем-Баверк откровенно заявляет, что он отнюдь не
думает отказаться от обоснования социально-политической сто¬
роны разбираемой проблемы, и хотя говорит, что суждения об
этой стороне проблемы он будет иметь в результате своего
теоретического исследования, для нас ясно, что дело обстоит
как раз наоборот: стремление оправдать процент приводит Бем-
Баверка к построению соответствующего характера теории про¬
цента на капитал. Первое — причина, второе — следствие.
Поэтому мы вполне согласпы с Н. И. Бухариным, что конечный
результат огромного исследования Бем-Баверка есть, вместе с тем,
и его конечная цель. А этот результат гласит откровенно-апо¬
логетически: «В существе процента ва капитал, таким образом,
не лежит ничего, что делало-бы его несправедливым или заслужи«
вающим порицания» 2).
Что касается самой теории прибыли - процента Бем - Ба-
верка, так-наз. «теории лажа»,—то она, конечно, вполне оправ¬
дывает явление как прибыли, так и процента. В самом деле,
основную причину прибыли-процента эта теория видит в раз¬
ности ценностей настоящих и будущих благ: настоящие блага
постоянно имеют для нас большую ценность, чем будущие блага
того же вида, взятые в том же количестве. Поэтому, вкладывая
в производство принадлежащий им капитал («настоящее» благо),
капиталисты, естественно, должны, в будущем получить известную
прибыль, прирост, дабы большая ценность настоящих благ ком¬
пенсировалась большим количеством благ будущих.
Стало быть, и рантье, отдавая в ссуду свой капитал, также
должен получить на него прирост, процент, а посему в этом
последнем не заключается ничего аморального или достойного
порипания. Паразитизм рантье вполне затушевывается, «щекот¬
ливый» вопрос обойден.
Из своего основного положения о разности ценностей благ
настиящих и будущих, — разности, которая, по мнению Бем-Ба¬
верка, принадлежит к числу явлений постоянного характера,—
глава австрийской школы заключает, что процент — это отнюдь
не историческая, а естественная, вечная категория, коренящаяся
О Ibid., 416.
s) «PoMtive Theorie des Kapitals», III Aufl., I Halbband, S. 574; — но Буха¬
рину, стр. 25.

- 41
к основных свойствах человеческой
явления процента должны —по *-1 *!*;■■ —и tvm «ш?
лаже в уединенном хозяйстве какого-	Рббяжвояа.
так же и социалистическое общество не
Таким образом, процент провозглашается
.его — чисто-апологетическая струна: ведь против «**с
необходимости:, ничего нельзя сделать, эти
цента дол лены сами собою отпасть.
«Теория лажа» Бем-Баверка, являясь яркой
росов современного господствующего класса
в части ости, в то же время свидетельствует о том, tv* 6yj
пая экономическая мысль не идет вперед: ведь эта
огненна по существу с знаменитой в свое время «т* ра
держания».
Шапошников, напр., прямо считает, что теория л^> *
может претендовать на самостоятельное место среди другп\
рий прибыли. У Бем-Баверка, — пишет он, — «можно найп
почти все основные идеи теории воздержания, только мнпреяол
носит их в другом облачении» ,). Точно так же
подобно Макфэрлену считает теорию Бем-Баверка по сущ
теорией воздержания 2). Характерно, — говорит сам Бем Bi -
верк,—что с тех пор, как Мэквен заменил слово воздержание
словом «выжидание», «многие из новейших представителей
рии воздержания считают ее по сод1 ржанию почти тожествен¬
ной с «теорией лажа» 3). Да, это, действительно, характере
ибо определенно свидетельствует о том, что названные теоррг —
две родные сестры; теория лажа представляет юобой лишь бол*
утонченное издание теории воздержания. Таким образом,
ник капиталистического строя и, вместе с тем, одни из видней¬
ших представителей буржуазной политической экономии, не ■ -
придумать ничего лучшего, как реставрировать теорию, которая
начала уже было пользоваться вполне заслуженным забвением
Если от Бем-Баверка мы перейдем к Карлу Меигеру. най¬
дем ту же картину: его теория прибыли-процента не только
не противоречит интересам рантье, но прямо с ними совпадав
В самом деле, ход мыслей Менгера таков. Капитал есть не
что иное, как совокупность «благ высшего порядка», предчазн*-
ченных к тому, чтобы служить удовлетворению потребвоетеа
будущего 4). Но для того, чтобы превратить эти блага ысш» >
порядка в готовые продукты потребления (или «блага naameiv
порядка»), требуется известный промежуток времени, в гечеямв
*) Н. Н. Шапошников.—«Теория ценности н распределен*» Йеам
1912 г., стр. 104.
*) Бем-Баверк.—«Капитал н прибыль», стр. 595.
*) Ibid., 572.
4)	«Основания» etc., 12S.

— 42 —
тлимого капитал связан: он должен находиться в нашем распо-
рид.хиии и не может быть использован для других производствен¬
ных целей. Таким образом, к числу условий производства отно¬
сится также п распоряжение (или пользование А. В.) услу¬
гами капитала в течение определенного периода> 1). А так
как такое * пользование капиталом*^ служит для лиц, занимаю¬
щихся хозяйством, средством к более полному удовлетворению
их потребностей, то оно (пользование капиталом) и приобретает
характер самостоятельного хозяйственного блага.
Отсюда, естественно, вытекает следующий вывод: если кто-
либо по хочет (или не может) сам пользоваться капиталом,
а предлагает его другому лицу, то в виду того, что этим самым
он лишается хозяйственного блага — «пользования капиталов,
он и имеет полное право получить в обмен известное вознагра¬
ждение (= процент). Сам Менгер так н говорит: ч Уплату про¬
центов... следует рассматривать... как обмен одного экономиче¬
ского блага (пользования капиталом) на другое (напр., деньги)» 2).
Стало быть, теория пользования Менгера идет прямым путем—
и даже более ясным, чем у самого Бем-Баверка — к оправданию
процента на капитал.
Те же апологетические стремления, на которые мы указали
у Бем-Баверка и Менгера, присущи Визеру, Лифману и дру¬
гим австрийцам 3).
Итак, рассмотрение вопроса об отношении австрийских тео¬
ретиков к проблеме процента на капитал еще более подчерки¬
вает и подтверждает то положение, что австрийская школа
политической экономии является по преимуществу идеологией
паразитического социального слоя, одного из двух основных под¬
классов современной буржуазии — рантье.
IX.
После подробного разбора с интересующей нас точки зрения
австрийской школы мы лншь весьма кратко остановимся (больше
в целях полноты картины) на ее ответвлении—англо-американ¬
ской щкоде.
Последняя настолько близко подходит по своим теоретиче¬
ским принципам к австрийской школе, настолько родственна
с ней, что многие экономисты отказываются даже видеть в англо-
американцах представителей особой школы.
Тем не менее, англо-американская школа (мы принимаем
наименование ее школой) имеет все же значительные черты
различия по сравнению с австрийской.
l)	Ibid., 131; курспь Менгера.
-) Ibid.
z) См. С. Я. Солнцев, 1. с., стр. 152 — 4 и др.

41
Прежде всего, ярко
центральною фигурою для
ленный предприниматель,
глаиы этой школы,
промышленному
место.
Он нанимает рабочих, он pranaaie-r щ;ъ
его оценка труда и капитала
Что касается рабочих и
Кларку—«уступят свой труд и
им предложат предприниматели» *)•
Точно так же и американец
рующую, по его мнению, роль, какую нгра^ * i
капиталист-предприниматель. Он «н** 1 <1ЫО прг/*рп
материалы и имеет право на прон:
весь промежуточный между
производственный процесс» *).
На-ряду с предпринимателем большая роль в «vi»-
надлежит, по мнению того же Эелигмана, «че»
финансистам» *).
«Как акционеры, так и потребители, могут а
получить больше выгоды от успешной рнлан
от наилучшего технического руководства предпражп^ж*
В общем же, «функция инициатора предприятие,
и синдиката, выпустившего акции, в корне сь*»
и производительна» *).
Уже в этих немногих фразах определенно ejumi
предпринимательской части буржуазии, той cuvoü. которл« с
вляет вторую, на-ряду с рантье, основную группу я
ствующего класса. Дальнейшее ознакомление с
ской школой только подтверждает высказанную	ль.
Названный слой буржуазии в . протнвопоц
стоит несравненно ближе к производственному :роциту. Пдгав«
естественно ждать, что у теоретиков этого слоя мы о
рее производственную точку зрения, а не точку
бления.
Так оно и есть та самом деле: прнблнжепи	ос	* t
ной точке зрения есть одна из характерных че:г ангжьаж^я*
канской школы. Еларк, напр., 1вляетс вщн йпшг npetc	хая¬
телем и творцом теории предельной произ*ы*. *.ч •	~т*-	Нп
Ч Шапошников, 1. с., стр. 165.
-) Эд. Зелигман.—«Основы полнхнчесхо!
(амер. пад. В. Твердохлебова я М. Булатова, 011Ь. ГА ' г ‘
®) Ibid., 301.
Ч Ibid., 301 — 2.
*) Ibid., 302.

44 —
свою систему распределения он последовательно строит ня одном
только этом принципе. Точно так же Карвер, Мэквеп, Зслиг-
мав, Марш ал ль и другие англо-американские экономисты значи¬
тельно приближаются к производственной точке зрения. Они
шшимиют, что случайные находки и упавшие с неба метеориты
«не могут служить основой постоянного предложения товаров*,
так что «все благе, количество которых может быть увеличено,...
ироизводятся путем затраты усилий» 1).
Отсюда понятно, что у представителей этой школы нет того
враждебно-пренебрежительного отношения к труду, к трудовому
принципу, каковое является характерным для австрийцев.
Наоборот, за трудом признается значительная важность, и ему
уделяется не малое внимание (разумеется, относительно!).
Далее, в протнвопоаожность не социальной, ультра-субъектив¬
ной точке зрения австрийской школы англо-американцы в зна¬
чительной степени являются представителями социальной, обще¬
ственной точки зрения в политической экономии.
В то время, как австрийские экономисты интересуются инди¬
видуальным распределением дохода, глава американской школы
полагает, что «проблема распределения не занимается непосред¬
ственно тем, что должно получить каждое лицо; задача эконо¬
мики — решение проблемы лишь в полном доходе общества,
распадающемся на заработную плату, процент и прибыль, как
различные виды дохода» *).
И Карвер выдвигает общественную точку зрения и «говорит
о потребностях не оценивающего индивида, а общества» 3).
А если мы обратимся к Зелигману, то увидим, что от инди¬
видуализма австрийцев у него почти ничего не остается. Поли¬
тическая экономия для него, прежде всего—наука общественная;
поэтому и на явления экономической жизни он смотрит боль¬
шею частью —с точки зрения общества, как целого. Так, цен¬
ность для него есть «результат общественных сил»4) и «выра¬
жение социальной предельной полезности» 9); стоим» сть произ¬
водства есть «общественно-необходимая стоимость» 6); «истинным
оправданием права частной собственности служит его социаль¬
ная полезность» 7) и т. д., и т. д.
Эта социальная точка зрения англо-американской школы—хотя
и ноловинчатая, не строго последовательная — вполне соответ*
ствует «общественному сознанию» предпринимательской буржуа-
*) Ibid., 218 — 19.
*) Переложение С. И. Солнцева, J. с., стр. 161.
•) Цвтнр. оо Бухарину, 1. с., 77.
4) 1.15а
5) Ibid., 159; куренв Зелнгмава.
•) ibid., 219.	‘
7) Ibid., 117.

4 Ä —
зии, определяймому ее
ную характеристику ;*то1ч •
Что касается попрал
точке зрения, то здесь
апологетов капитализма, которш
рическую точку зрения,
и исторически - преходящий
1101*0 сгроя. Отсюда «построения
оно времени и пространства»
представляется чем-то вечным и нерьрушммим
принципах оценки он говорит, что они
к хозяйственной деятельности
вроде Крузо, как и к хозяйственной деит^ь ютм сн в ил а*
общества» 2).
Но—в противоположность экономистам австрк!
апгло-американцы усиленно разрабатывают прУи
хозяйственной жизни, а не только статики ее
ресованность разбираемой школы динамическими
также имебт, несомненно, параллель в психологии
тгринимателя, буржуа - организатора, который имеет иаа
касательство к процессу производства материальных Олат
принуждено следить за шмребностями и емкостью рынка
то и другое (т.-е. производство и рынок), отличается гл>6>ю
мическим характером.
Наконец, проблема процента на капитал вовсе не
у экономистов англо-американской шк*лы такого внимании, как
у австрийских теоретиков, причем именно прибыль,
цент, оправдывается более охотно. (См. у Зелнгмана. L cj
Ведь, процент «вхбднт, как составная часть, в нзд* ркки произ¬
водства», а прибыль «представляет собою излишек н :	: ; х-
ками производства». Оыа — «не налог на общество, а при о
тение (?), отвоевываемое у природы* (?1) 4), и уничтожн.ь при¬
быль значило бы уничтожить предприимчивость, а это повело
к повышению цен и издержек производства» в).
На этом мы и.закончим краткую социологическую характе¬
ристику англо-американской школы.
*) Шапошников, 1. с., 1Q4.	_
*) «Essentials of economic theory», 1909; Ss. 41—2;— wrr во biitk»
вичу. I. с., 4.
*) См. довольно подробные укаа&тя по этому вопросу я гдтжровм
ной нами книге проф. Ал. Билимовияа, стр. 288 — 29L
• *) Зв&игмап, I с., стр. 802 — 3.
ь)	Ibid., 120.

— 46 —
X.
В нашей работе мы затронули дво основных школы совре¬
менной буржуазной политической экономии: австрийскую и англо-
американскую. Поскольку обо школы занимаются апологией
современного общественного строя, поскольку обо защищают
интересы класса капиталистов в делом, — постольку они род¬
ственны друг другу и ис заключают в себе особых черт отли¬
чия. Но, поскольку таковые различия — более или менее серьез¬
ные— имеются, они с несомненностью свидетельствуют, что ка¬
ждая из этих школ имеет, кроме того, специфическую классо¬
вую окраску: в то время, как австрийская школа является пре¬
имущественно идеологией слоя рантье—она отражает на себе его
психологию, защищает его интересы, — экономисты англо-амери¬
канский школы (точнее п вернее, повторяем, это ответвление
первой) являются—также преимущественно—выразителями иде¬
ологии и интересов предпринимательской части буржуазии.
Названные школы, как уже было выше не раз отмечено,
эадимагот в наше время безусловно доминирующее положение
в экономической науке, — особенно в официальной, университет¬
ской политической экономии. Но секрет их успеха лежит
отнюдь не в познавательном значении теории предельной полез¬
ности (этой основы, Mittelpunkte названных школ), которую
Энгельс правильно и метко охарактеризовал, как <стеорию бес¬
предельной бесполезшстиэ, а в совершенно ином обстоятельстве.
Он лежит в той весьма и весьма немаловажной ценности, кото¬
рую эта теория, эти школы представляют дляпыне господствую¬
щего класса, поскольку опи (школы) ведут к оправданию совре¬
менного общественного строя и в то же время служат духовным
оружием для борьбы с социализмом. Поэтому, как бы ни была
ничтожна познавательная ценность теоретических построений
этих школ, их успех в официальной науке обеспечен до тех
пор, пока эта наука будет находиться в зависимости от ныне
господствующего класса или пока его идеологи не придумают
новых теорий, еще более. утонченных в отношении защиты
современного общественного порядка.
А. Вознесенский.

ЧТО ТАКОЕ ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ'’
I.
Предлагаемый ипже вниманию читателя
пзводствеииых отношений и схемы их развития
тон дует на полноту н законченность На него
как на предварительный набросок. Обратиться к его
меня побудили следующие соображения. «Марксизм*
иивался и продолжает развиваться, как продукт и
люционной практики пролетариата. В этом характере
зиса п развития кроется основная причина его ктоя
достатков. Говорю «и недостатков», ибо считаю, что
как и все в подлунном мире, далек от совершепства.
пости в настоящем его виде. Большинство произведений Ма,*«
(за исключением, конечно, «Капитала»), Энгельса и цтгах вы
дающихся представителей марксистской мысли написл
влиянием текущих потребностей классовой борьбы пролета рш
Поэтому в своей совокупности они не представляют in
вательного, планомерного и преемственного исследования кроцг*
социальной практики пролетариата, ни процесса снстемлтмчес
разработки теории, как логически-схематического Г'топраж*и1ь
этой практики, ни процесса последовательного окершеястмомаз
«исторического материализма», как метода исследовання
ственных явлений. -В своей совокупности они представляют
логические и идеологические вехи на длинном н тял к ч
развития классовой борьбы пролетариата. Однако, если в им
указанных «вех» произведения Маркса п марксистов удонлетвирк.
и продолжают удовлетворять потребности периода борьбы
стремящегося к победе, предначертанной ему неизбежным х •:
исторического развития, то в обстановке социального ctj«!
ства, осуществляемого классом победителем, когда шач'-мя jtmz
произведений, как «вех», почти отпадают, они оказываются > с»* *
«естественном виде» не вполне удовлетворительными средствах
производства социальной жизни. Бережно относясь
интеллектуальному материалу, из которого они сделаны,	< л«*дте:
приспособить и отточить для новой функции...
В самом деле, поскольку современная российская рабоч
крестьянская действительность предъявляет к марксизм) тре

— 48 -
ния быть повседпевной теоретической основой непрерывно осу-
тцестнляемого, болезненно развивающегося процесса нового со¬
циального строительства, а также предметом методического, науч¬
ного изложения в высшей школе, постольку большинство произве¬
дений марксистской мысли, по указанным выше основаниям, пред¬
ставляют лишь высокоценный сырой материал, подлежащий пред¬
варительной методологической и систематической обработке. При
атом пе может быть места для опасений, что марксизм, сделавшись
предметом преподавания в высшей школе, непременно схоластизи-
руеюя и, следовательно, утратит свое революционизирующее влия¬
ние. Пока новое социальное строительство пе изживет своего револю¬
ционного характера, а высшая школа, как органический злемепт
этого строительства, не изживет потребности в рсволюцноино-
научвом воздействии на процесс формирования мировоззрения
лодрастак щих поколений, до тех нор и марксизм, как в форме
«сырого материала», так равно и в форме методологически и си¬
стематически разработанной совокупности научных дисциплин, не
утратит своего революционизирующего значения. Наоборот, все
говорит, что методологическая и систематическая научно-теорети¬
ческая и прикладная разработка марксизма, как способ приспосо¬
бления его к выполнению новых присвоенных ему характером
новой социальной практики пролетариата, является непременным
условием пе только сохранения, но и дальнейшего развития его
революционизирующего действия. И, шмгольку могла бы возобла¬
дать тенденция приспособления марксизма к удовдетв рению новых
потребностей социальной практики не путем логической, а лишь
грубо-механической обработки егс, постольку ему действительно
угрожала бы опасность постепенной утраты, в процессе своеобраз¬
ного схоластпзнровання, своего революционизирующего влияния
не только в отношении обслуживания вовых жизненных потреб¬
ностей, но также п в отношении обслуживания задач классовой
борьбы, вследствие вытеснения «схоластизированным» марксизмом
подлинного революционного марксизма.
Историческим материализмом, как методом, можно пользоваться
двояко: как трафаретом и как орудием научного исследования.
Ври пользовании им в качестве трафарета он играет по отноше¬
нию к явлениям' общественной жизни роль прокрустова ложа.
Трафаретное применение метода представляет «паучную работу».,
сущность операций которой, сводится к более или менее остроум¬
ному и умелому подведению социальной практики под готовые,
неизменные, буквенно-авторитетные, часто ad hoc в свое время
данные, формулы. Такое псёвдо-научное применение метода не
только не обусловливает его развития и совершенствования, но,
наоборот, обеспечивает его консервирование. Что это так, об этом
свидетельствует то* несомненный факт, что «исторический мате¬
риализм», формулированный, в общих и грубых чертах, в форме

— 49 —
н&брискл Марксом в »Введении , к Кратка? и
ттмии к нисколько развитой Энгельсом,
ио подвергся надлежащей логической
моннтелыю к содержанию ржиичных rfiomв* аммж im
н в качестве священного трафарет» iij-ол >лж;р т
методом научного исследования, сколько
Маркс, помимо указанной схематической формул
метода, дал неподражаемые образцы его прям*
экономических и исторических исследований. По/
вывести метод из практики его применения, казалось
являться в высшей степени важной и плодотворной в
что дала бы необходимый материал и указания для
п развития схематической формулировки метода,
Марксом...
Одним из последних примеров бесплодности, хотя бы и талант¬
ливого, трафаретного или механического Применения исторического
материализма в области социологических построений является,
в некоторых отношениях, работа II. Бухарина—<Теория истори¬
ческого материализма». Однако, прежде чем воспользоваться не¬
которыми местами этой работы для иллюстрации трафаретного
применения указанного метода, сделаем попытку аналитического
углубления одного из основных социологических понятий—поня¬
тия производственных отношений.
И.
Производственные отношения обычно определяют, как взаимо¬
отношения людей в процессе их совместного воздействия на
природу ,).
Совместное воздействие людей на природу или процесс хозяй¬
ственного сотрудничества проявляется в формах:
а) простого сотрудничества («простая кооперация* по терми¬
нологии Маркса) и
б) сложного сотрудничества (ссложная кооперация^ по терми¬
нологии Маркса).
Сложное сотрудничество, пли сотрудничество, основанное
разделении труда, исторически проявляется в двух формах:
а)	в форме разделения труда, не основанного на обмене (есте¬
ственное разделение труда, возникающее в пределах рода следствие
половых и возрастных различий 2); разделение труда в юрюЛит-
!) См., например, К. Маркса.—«Наемный труд и капитал:* «Rv врела
производства люди вступают в определенные отношении не только к ирврох*.
но и друг к другу. Чтобы производить, они должны действовать со шести«
и вступать в определенные отношения друг к другу*.
2)	К Маркс.—«Капитал *, т. 1. Стр. 3L7.
Записки научн. о-ва марксистов. № 4.	4

— 50 —
пых мелких индийских общинах, описанное Марксом в »Капи¬
тале* и
б)	и форме разделения труда, основанного па обмене.
Исторически вторая форма развивается па первой -).
Формы рашелеи и я трута, не основанные на обмен«', предста¬
вляют авторитарную (Цианизацию общественного труда; формы же
разделения труда, основанные на обмен«', представляют формы
сотрудничества, регулируемые конкуренцией.
]\ рамках разделения труда, основанного па обмене (т.-е. в рам¬
ках менового хозяйства), внутри отдельных хозяйственных еш-
ниц, участвующих в обмене, возникает техническое разделение
труда, как форма разделения труда между участниками единого
процесса, направленного па производство товара.
Производственные отношения, т.-е. взаимоотношение людей
в процессе хозяйственного сотрудничества, неоднородны не только
по своему содержанию, но и по своему характеру в различных,
выше перечисленных формах сотрудничества. Анализ производ¬
ственных отношений, свойственных раинчным формам сотрудни¬
чества, убеждает:
1) в необходимости различать, с одпой стороны, «технические
отношения производства» и, с другой стороны, «правовые отно¬
шения производства»;
2) в необходимости различать: а) правовые отношения про¬
изводства, обусловленные организацией данного производства, как
технического процесса, п б) правовые отношения производства,
обусловленные тем или иным отношением участников производства
к средствам производства, как к имуществу («имущественные
отношения» производства).
Технические отношения производства в элементарной форме
выступают при простом сотрудничестве. Например, при переноске
бревна, когда несколько лиц совершают однородные действия,
направленные на один и тот же объект, взаимоотношения рабо¬
тающих, в зависимости от общего принципа выполняемой ими
работы, — одновременное суммирование действий, определяются:
а) целесообразным пространственным размещением работающих
по отношению к объекту труда и б) ритмичностью соответствую¬
щих действий. Другой пример: каменщики образуют цепь для
того, чтобы передавать кирпичи от основания постройки к ее
вершине. И в данном случае, в зависимости от принципа выпол¬
няемой сотрудничающими работы—последовательности однородных
действий, взаимоотношения работающих определяются, как требо¬
ванием целесообразного пространственного размещения, так и требо¬
ванием ритмичности (согласованности) соответствующих движений.
•) Там же. Стр. 322—323.
*) Там же. Стр. 317—322.

— 51 —
При сотрудничестве, осж»вапн*м
труда, каждый рабочий выполняй!
пая часть, в общий план данного
таких частичных рабочих (т.-е. ]^f
операции) рассматривать, как
деление Маркса», то каждым частичный
пильным элементом такого механизма,
аналогичным элементам (частичным j»
механизма определяются значением, которое
производства выполняемая нм функция.
^производственного механизма*, основным
цппом для которою явлнется комбинирование
вых операций, могла протекать нормально,
частичные рабочие не только выпилняли каждый
во чтобы все выполняемые операции был в
собой во времени и пространстве. Функциональные,
пространственно обусловленные взаимоотношения
иочи\ и представляют «технические отношения*
комбинированного производства или формы -отрул
ванной па техническом разделении труда. Классе
ром этой формы сотрудничества является мануфактура.
Что касается характера «технических отношений *
ства при формах сотрудничества, основанных на
разделении труда, то прежде всего следует указать, что
даны непосредственно (в авторитарных формах 6т
разделения труда), или не даны непосредственно [в фермах с
ственного разделения труда, основанных на обмене). R &]
ных формах общественного р^деления труда, как. з
в первобытных мелких индийских общинах 1)э техитоск
шения производства, основанного на общественном uzeie*
труда, выступают, как временно и пространственна пелоал
технические зависимости между функциями членов о
вместно обрабатывающих землю, календарного брам:
вающего в качестве астролога благоприятное время для
вых земледельческих работ, кузнеца и плотника, нагогсазлюв
и ремонтирующих земледельческие орудия, бухгалтера, i
счет земледельческим операциям, и т. д. В веавторштартых >**•
мах сотрудничества с общественным разделением рун
в таких, в которых отсутствует организационная сюиь
отдельными участвующими в обмене хозяйственными
технические отношения между этими единицами^ гак {у&к.. о
J) Которые, по словам автора «Капитала*, «лккоятся v > <к ‘ * ■ *
дении землей, на непосредственном соединения
упрочившихся нормах разделения труда, которы. i v * ■ * v v
новой общивы дают готовый пл&я и схему прсмохсхжа*,
4#

— 52 —
надьными элементами сотрудничества, даны косвенно, поскольку
самое существование независимых производственных единиц
взаимно обусловлено и поскольку отношения эти учитываются
и реализуются в актах обмена. Так, например,, самое существо¬
вание скотоводства (поскольку оно выполняет функцию производ¬
ства кож), кожевенного производства (функция которого—обра¬
ботка кож) и сапожного производства взаимно обусловлено, а их
«технические отношения-, т.-е. существующие между ними зави¬
симости пространственного, временного, количественного и каче¬
ственного порядков регулируются конкуренцией и фиксируются
обменом. Само собою разумеется, что «технические отношения»
производства, возникающие и развивающиеся в сфере обществен¬
ного сотрудничества, основанного на обмене, являю гея важным
моментом, обусловливающим характер технических отношепий *
внутри производств, }частвующпх в обмене.
На основании данного, далеко не полного и несовершенного,
но лишь грубого анализа технических отношений производства
мы можем формулировать определение этих отношений следую¬
щим образом: взаимоотношения людей, как функциональных эле¬
ментов хозяйствен но-технического процесса, т.-е. процесса, об¬
условленного, в качестве осповных моментов: характером хозяй¬
ственного задания, характером сотрудничества, а также характе¬
ром материала и орудий производства.
Без момента согласованности не может быть сотрудничества.
Поэтому элемент согласованности в различных формах сотрудни¬
чества всегда дан. Дан или эмпирически, т.-е., как результат
естественного развития определенной формы сотрудничества* или
как сознательно разработанный производственный план. Автори¬
тарным формам сотрудничества присущи, кроме того, функции
управления или руководства процессом сотрудничества. У одних
форм они возникли, как продукт медленного и постепенного сти¬
хийного развития этих форм (родовое и общинное хозяйство).
У других форм,—как результат постепенного пропитывания этих
форм в процессе их развития элементами сознательности (ману¬
фактура и другие формы капиталистической промышленности*).
Что касается неавторитарных форм сотрудничества, то хотя по¬
следним и не присущи функции руководства процессом в целом,
присущи несомненные тенденции развития в направлении
преобразования их в формы сотрудничества организованного.
Социализм возник и развивается,' как определенная тенденция
такого развития. Октябрьская революция в России положила
начало реализации такого преобразования. Госплановая Комиссия
стремится внести планомерность в хозяйственное сотрудничество
в национальном масштабе, а Б. C. H. X. и его местные органы—
осуществить функции частичного и общего управления процессом
производства/ Исходя, таким образом, с одной стороны, из факта

— 53 —
наличии у одних форм холмиавенного сотрудпнче« ih.t io- только
элемента планомерности, по и функции руковпдпва, а. с дрчой
стороны, из факта наличия у других форм хозяйственного со ip> л -
пичсства соответствующих чспдспцпп рлзвптня. мы им» гм <я пи
иапие утверждать, что планомерное/!к и ф\нкцнн р\ковод тьл
(как условие и форма осуществления планомерности > ншекоют
на самого существа хозяйственного сотрудииче<тва, пипукнгя
всем ’ его содержанием, как технического процесса. Поскольку
каждая частичная операция обусловлена осуществлением произ-
нодствспного плана и поскольку осуществление самого ил а на об¬
условлено осуществлением функций руководства, постольку каждый
частичный рабочий, как функциональный элемент производствен¬
ного целого, подчинен целому в лице его элементов осуществляю¬
щих функции частичного и общего управления производством.
Р> зависимости от степени сложности и диференциацин производ¬
ственного процесса, как процесса технического, усложняются и
дифереицнруштся также и функции руководства. Вырастает,
более или менее сложный, аппарат технического руководства, по¬
строенный на началах иерархического подчинения и соподчине¬
ния. Этот аппарат по существу представляет организационный
остов производства.
Одна из функций общего руководства—нормоустановнтельная
деятельность. Продукт этой функции, как совокупность регулирую¬
щих производственный процесс норм, или «правил внутреннег.0
распорядка», составляет непосредственную правовую основу про¬
изводства. Устанавливаемые органами общего руководства правила
трудового поведения служат основанием соответствующих обязан¬
ностей, а последние—основанием соответствующих прав. Если,
например, норма трудового поведения гласит: все производствен¬
ные операции начинаются ровно в шесть часов утра, то норма
эта служит основанием обязанности каждого рабочего н слу¬
жащего являться на работу аккуратно к шести часам утра,
а обязанность эта, в свою очередь, является основанием
права надзирающих органов требовать от рабочих и слу¬
жащих аккуратной явки на работу и, в случае неисполнения
ими своей обязанности, налагать па них, как на нарушителей
нормы предусмотренных последней дисциплинарных взысканий *).
Нормы трудового поведения лишь в том случае надлежащим
образом выполняют свое назначение—обеспечивать планомер¬
ность производственного процесса, когда они не измышляются, но
выдумываются из головы, а с логической или, как бы механической,
необходимостью проистекают из технических отношений производ¬
*) О социальной природа права и его социальной функции см. в моей
«Социологии». Петроград. 1919 г.

— 54 —
ства, выявляя последние в сознании участников производства
и внося в них определенность и ясность. Иначе говоря, нормы
трудового поведения целесообразны и действенны постольку,
поскольку они определяются техническими отношениями произ¬
водства. Изменение последних, обусловливаемое развитием мате¬
риальных средств производства, неминуемо влечет за собою также
изменение и первых.
Ия сказапного вытекает, что нормы трудового поведения, опре¬
деляясь генетически техническими отношениями производства
и развитием материальных производительных сил, не находятся
в непосредственной зависимости от социально-политического строя.
При переходе, например, от капитализма, к социализму, трудовые
правоотношения производства, поскольку мы их рассматривали
вне связи с временными резкими колебаниями в состоянии про¬
изводительных сил, в существенном должны сохраниться без из¬
менений. В совершенно другом положении находятся так назы¬
ваемые «юридические» или «имущественные отношения» произ¬
водства, которые резко и определенно следует отграничивать от
выше охарактеризованных трудовых правоотношений производства.
«Имущественные» отношения производства являются выражением
классового положения участников производственного процесса
и непосредственно определяются соотношением классовых сил.
В античном обществе общим регулирующим принципом имуще¬
ственных отношений производства был принцип частной собствен¬
ности на средства производства, а видовым регулирующим прин¬
ципом—принцип рабовладения, который гласил: раб—часть иму¬
щества господина, как хозяина-собственника данного производ¬
ственного процесса. В феодальном обществе общий регулирующий
принцип имущественных отношений производства остался прежний,
видовой же уступил место новому: право собственности па рабо¬
чую силу земледельца («крепостного») принадлежит собственнику
земли. «Крепостной», в отличие от раба, не «часть имущества»
хозяина, не «объект» права собственности, но и не полный
субъект «юридического» отношения производства, поскольку его
рабочая сила принадлежит не ему, а собственнику обрабатывае¬
мой им земли. В капиталистическом обществе общий регулирую¬
щий цринцпа имущественных отношений также не изменяется,
но впдовой оказывается новым:	собственнику	материальных
средств производства противостоит полный субъект (т.-е. не раб,
не крепостной, а «лично свободный») права собственности на соб¬
ственную рабочую силу (как на единственное «имущество», кото¬
рым он располагает и' которое он «волен» превратить в .товар).
«Имущественное» или «юридическое» правоотношение производства
характерное для капиталистического общества,—это «договор лич¬
ного найма». Наконец, в социалистическом обществе вышеука¬
занный общий регулирующий принцип «имущественных» отноше-

— 55 —
iiuti производства (как правочастной собственности на средства
производства или как замаскированной право на хозяйственную
экоплоатации:) человека человеком) отпадает, общественные классы
исчезают, а вместе с ними исчезают и с имущественные» отноше¬
ния производства, как выражения классовых различий участников
производственного процесса. Из смазанного, прежде всего, выте¬
кает, что имущественные или юридические (т.-е. устанавливаемые,
или, правильнее выражаясь, санкционируемые государственной
властью) отношения производства претерпевают, в отдичне от
трудовых правоотношений производства, резкие изменения в за¬
висимости от замены одной классовой общественной формации
другой. Из сказанного далее вытекает, что при замене вообще
классовой общественной формации формацией пеклассовой, выше¬
указанные имущественные отношения производства, как утратив¬
шие основание для своего существования, отпадают. Благодаря
последнему обстоятельству, трудовые правоотношения производ¬
ства. поскольку они обусловливались господствующими имуществен¬
ными отношениями производства, освобождаются от последних и
получают возможности самостоятельного существования и развития
в рамках единого в национальном масштабе организованного хо-
зя пственного сотрудничества.
Б итоге всего вышеизложенного мы приходим к выводу, что
понятие производственных отношений сложно по содержанию и
■что в составе его содержания следует различать:
1) технические отношения производства;
2) трудовые правоотношения производства и
3) имущественные отношения производства.
Маркс, поскольку я знаком с его произведениями, специально
.не останавливался на вопросе об анали з производственных отно¬
шений, огромное значение которых в процессе общественного раз¬
вития он первый подчеркнул и выявил. Однако, из того обстоя¬
тельства, что Маркс не уделлл специального внимания анализу
производственных отношений, вовсе не вытекает, что он не раз¬
личал элементов понятия производственных отношений. В этом
убеждает анализ его произведений. К сожалению, нельзя того же
сказать про многпх пз его последователей, которые сплошь да
рядом вульгаризируют его положения.
В знаменитом введении «К критике политической экономии»
Маркс установил основной принцип применяемого пм метода ис¬
следования общественных явлений, известного под названием
<исторического материализма». «Мои исследования,—говорит он
в этом введении,—привели меня к заключению, что правовые
отношения, наравне с формами государства, ве могут быть до¬
няты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития
•человеческого духа, но скорее коренятся в материальных уело-

— 56 —
виях жизни...* 1). Е»\лн эту данную Марксом конкретную форму¬
лировку руководящего методологического принципа обобщить,
то ми получим следующую общую формулировку указаинто прин¬
ципа: общественные отношения могут быть поняты не на самих
себя и не из так называемого развития человеческого духа,
но из тех изменений, которые совершаются в материальных усло¬
виях существования люде»!.
Под материальными условиями жизни еле цет разуметь, во-
первых, географическою среду, элементы которой (почва, климат,
флора, фауна и т. д.) непосредственно обусловливают характер
хозяйственно!! деятельности, а различия которой обусловливают
возникновение, на известной ступени развития, хозяйственной
деятельности, обмена между родами, общинами и т. п., как между
самостоятельными хозяйственными единицами -). По-вторых. под
материальными условиями жизни следует разуметь «материаль¬
ные производительные силы* пли «средства производства*, как
совокупность естественных или обработанных элементов внешней
среды, употребляемых в процессе производства. Материальные
производительные силы п суть те, в узком смысле, «материальные
условия жизни*, развитие которых составляет основу процесса
развития всей общественной жизни.
Развитие материальных производительных сил но своему ка¬
чественному содержанию представляет естественный процесс вы¬
теснения менее совершенных материалов и орудии производства
более совершенными. Поскольку этот процесс происходит в рам¬
ках товарного хозяйства, т.-е. хозяйства, основанного и а частном
владении средствами производства и регулируемого конкуренцией*
' постольку он непосредственно обусловливает: а) изменения в со¬
отношении между группами собственников различных средств
производства и О) качественные и количественные изменения
в составе «общественной производительной силы», т.-е. в классе
трудящихся 3). Сущность изменений первого рода заключается
*) Нельзя не отметить, что в том же 1850 г., когда появилась цитируемая
работа К. Маркса—«К критике политической экономив», появилась также
работа Ч. Дарвина—«О происхождепни животных видов», в которой автор-
совершенно самостоятельно устанавливает тот же принцип: объяснение про¬
исхождения и развития животных форм следует искать в изменении мате¬
риальных условии их существования.
*) См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Собрание сочинений, том IV. 1920 г.
Стр. 342.
*) Большинство марксистов употребляют термин «производительные силы»,,
не отдавая себе отчета в том, что термин этот употребляется Марксом в двух
строго определенных значениях, а именно: а) в значении материальные
производительные силы и б) в значении общественные производительные
силы, как это непосредственно явствует из содержания «Введения» «К критике
политической экономии*. См.также «Нищету философии*,вышедшую в 1847 г.„
где Маркс тоже проводит различие между средствами производства и рабо¬
чим классом, как производительною силой.

в том, что собственники •'бо.ме свершенных'
средств производства вытесняют или, иыражлягь точи* •*.
на второй план, в процессе экономической конкуренции,
пиков «менее совершенных-- материальных гред-тв	!
Например, при прочих ранних >словия\, в порядке
телыюсти, с естественной необходимостью вытеспльется Ol
ветряных мелытц владельцами водяных Мгльнип. а ?<-
владсльцами паровых мелыши,которые, в свою очгредь. tun*'
владельцами электрических мельниц. Что касается еуниюст
мепенни второго рода, то они заключаются в следующем: и*»явле¬
ние новых, более совершенных ср(‘дств производства обус.м
вает, в непосредственной связи с их техническими особенностями,
соответствующие изменения в технических oiношениях производ¬
ства; в связи с этими изменениями появляются новые специаль¬
ные и даже профессиональные группы рабочих, что иногда со¬
провождается процессом исчезновения некоторых нз прежде суш—
ствовавшпх специальностей н профессий; вместе с тем. Изменяются
и количественные отношения между группами рабочих различных
специальностей и профессий. Как па иллюстрацию сказанного,
можно указать па развитие капитализма в рамках феодальных
имущественных отношений производства. Появление и новых,
более совершенных средств производства, именно машин, обусло¬
вило процесс вытеснения группой собственников новых средств
производства первенствовавшей группы феодалов-собетвенннков, а
также процесс вытеснения городским н ссльско-хозяйстлениых
пролетариатом ремесленников и крепостных крестьян. Резюмируя
все до сих пор сказапное о развитии материальных производи¬
тельных сил, можно формулировать следующее положение: совер¬
шающийся в рамках существующих имущественных отношений
производства естественный процесс вытеснения менее совершен¬
ных средств производства более совершенными обусловливает
как изменения в групповом составе класса собственников средств
производства и класса трудящихся, так и изменения в соотноше¬
нии внутриклассовых сил.
Процесс вытеснения собственниками более совершенных
средств производства собственников менее совершенных средств
производства представляет в то же время процесс развития про¬
тиворечий интересов групп вытесняющей и вытесняемой, а также
процесс борьбы между ними, как между группой хозяйственно
прогрессивной и группой хозяйственно консерватпвпой. Поскольку
прогрессивная группа собственников^ зачавшаяся и развивающаяся
в утробе старого общества, проходит только ранние стадии своего
эмбрионального развития, постольку борьба между прогрессивными
и консервативными собственниками не выходит из рамок эконо¬
мической конкуренции и постольку борьба между нпмн еще не
носит характера борьбы между организованными общественными

— 53 —
силами. Поскольку же развитие прогрессивной группы вступает
в коночные стадии своего эмбрионального периода, зародыш начи¬
нает быстро увеличиваться, оформляться и, вместе с тем,
испытывать сопротивление утробы, постольку у членов разви¬
вающейся, прогрессивной группы начинает пробуждаться сознание
5К>щностн их интересов, а также сознание противоположности
их групповых интересов интересам консервативной стоящей
у власти и пользующейся аппаратом этой власти для сохра¬
нения существующей системы имущественных отношений группы.
О этого момента борьба между груииами перестает носить
характер только экопомпческой конкуренции, но приобретает
также характер борьбы идеологической и политической. Поли¬
тический переворот, т.-с. оттеснение о г государствен шт власти
стоящей у власти группы и захват властп в свои руки, мыслится,
по крайней мере, наиболее сознательными элементами группы,
как средство разрыва существующих имущественных отноше¬
ний производства, а идеологическая бпрьба.—как подготовка
государственного переворота путем освобождения сознания обще¬
ственных групп, испытывающих на себе в тон пли иной мере гнет
существующих имущественных отношепий производства от
давления н пут господствующей официальной идеологии и под¬
чинения сознания этих групп влиянию своей идеологии, т.-е.
своим политическим и хозяйственным иптересам. Захват про¬
грессивной группой государственной властп руками трудящихся
является моментом декларации регулирующего принципа новых
имущественных отношений производства, декларации, делаемой
не в положительной, а в отрицательной форме, т.-е. в форме
освобождения «народа» от гнета старых имущественных отношений.
Вслед за декларацией нового регулирующего имущественные отно¬
шения принципа начинается период его реализации, осуществляемой
в форме организации новых политических форм.
Поскольку изменения трудовых правоотношений производства,
обусловливаемые соответствующими изменениями технических
отношений производства, встречали препятствия в прежних
имущественных отношениях производства, постольку с установле¬
нием новых имущественных производственных отношений они
освобождаются от гнета прежних и подпадают гнету новых.
Итак, схема развития «производственных отношений» такова:
исходным моментом каждого цикла развития «производственных
отношений» являются изменения сушествующих технических
отношений производства, обусловленные развитием материальных
производительных сил; промежуточным моментом является изме¬
нение имущественных отношений производства, непосредственно
обусловленное перемещением центра тяжести политических сил,
а косвенно—развитием тех же материальных производительных
сил; и, наконец заключительным момептом цикла развития

— 59 —
является изменение трудовых ираы»
ненос|>едственно обусловленное вторым
превратившим класс собственников новых
in ограниченного господина производства в
Анализ производственных отпошеннй, присущих
общественным формациям, или, иначе выражаясь,
типов производственных отношений (т.-е.
отношений первобытно-коммунистического общества,
общества, феодального общества и капиталистического
делает необходимым как это вытекает из
л имение в составе каждого типа трех видов
отношений: технических отношений, трудовых нраве»
имущественных отношений. В соответствии с этим (так
логическое содержание, т.-е. содержание понятия, всегда опре¬
деляется фактическим содержанием, т.-е. практикой, логиче¬
ским отражением которой является понятие) анализ родо¬
вого понятия «производственные отношения* приводит к разли¬
чению трех впдовых понятий: технических отношений производ¬
ства. трудовых правоотношений производства н имущественных
отношений производства. Анализ же процесса развития производ¬
ственных отношений приводит к установлению исторической
и соответственно логической схем развития этих отношений.
Имея в виду результаты, к которым привел нас анализ
производственных отношений и процесса их развития, обратимся
к тем страницам указанной в начале книги Н. Бухарина, которые
содержат изложение его учения о производственных отношениях.
Рассмотрение его учения крайне затрудняется внутренней
бессистемностью изложения. Автор бродит вокруг да около сутн
дела, иногда близко к ней подходит, но... никак не может уло¬
вить ее. Так, автор как бы вплотную подходит к тем отноше¬
ниям производства, которые мы определили, как «технические
отношения производства», когда он говорит: «Мы, рассматривая
производственные отношения, сводим их к распределению людей
в пространстве. В чем выражается отношение? В том, что
каждый человек имеет, как мы уже писали, свое место, точно
так же, как винтик в часовом механизме. Именно эта опреде¬
лен ность положения в пространстве, на «трудовом иоле», п делает
из этого «размещения», «распределения»-—общественяо-трудоюе
отношение. Каждая вещь, понятно, находится в пространстве ж
движется в нем. Но здесь люди связаны именно определенностью
своих, так сказать, трудовых позиций. Это есть материальное
отношение, такое же, как отношение частиц часового механизма» ь
Далее, автор как будто близко подходит н к понятию «трудовых
правоотношений производства», когда он говорит: «В процессе
*) Стр. 164—165.

— 60 —
производства, где профессионально различные работники связаны
друг с другом нормами самого процесса производства (курсив
мой. ОХ между людьми, конечно, есть определенное отношепие» 1).
Наконец, автор близко подходит (вернее сказать, на этот раз сам
Маркс его близко подвод in > и к понятию «имущественных отно¬
шений производства» Ч Однако, ни из -подходов , ни из «под¬
вода» автора никаких результатов не получается. Происходит
это, повидимому, от того, что «подходы» и «подводы» автора ие
логические, а механические и, притом, случайные. Если бы
методологические приемы автора не принуждали бы его держаться
все время на поверхности исследуемых явлений и на поверхности
логического анализа, а также, если бы он получил способность
аналитическою углубления, то ему, пожалуй, нетрудно было бы
вскрыть и сочетать видовые элементы производственных отно¬
шений. Однако, этот путь, путь аналитического углубления, для
автора оказался закрытым. Употребляемые им методологические
приемы (произвольно-жппописное описание вместо исследования
явлений и механическое манипулирование с готовыми, логически
предварительно недоработанными формулами, вместо логиче¬
ского анализа) предопределили для него совершенно своеобразный
сан&лиз»... анализ, в результате которого получается полное
смешение. Впрочем, характер «анализа» автора предопределяется
(помимо ею методологических приемов) уже даваемым им опре¬
делением производственных отношений 3). Предлагаемый автором
во втором абзаце 287-ой стр. санализ» сводится к бессистем¬
ному перечислению отдельных конкретных производственных
отношений. Этот «анализ* осложняется тем обстоятельством^
что автор не разграничивает понятий с типа г и «вида» про¬
изводственных отношений, употребляя без разбора соответствую¬
щие термины (см., например, стр. 158 н 287). Другим моментом,
осложняющим с анализ» производственных отношений, является
представление автора о связи между общественными классами
н производственными отношениями. Автор упускает пз виду, что
эта связь не одинакова. Если иметь в виду производственные
отношения, ограничиваемые рамками отдельной хозяйственной
единицы, то связь одна. Если же брать производственные отно¬
шения в рамках всего общества, то она другая. В первом
случае «имущественные отношения производства» определяются
классовым составом общества. Во втором же случае деление
*) Стр. 332.
я) Стр. 289.
2)	«Пол производственными отношениями мы подразумеваем, как уже
пмепо, всяческие н всевозможные отношения между людьми, возникающие
в процессе общественно-художественвой жизни, т.-е. в процессе производ¬
ства, который включает в себя и распределение средств производства, и
в вроцэсге распределения продуктов». Стр. 287.

— 61 —
общества на классы «. т ■ .тии*
родов и общин, под влиянием
(как это показал Маркс и первом томе «Кжттвт*!*
сТвениых отношений.
Таковы даваемые книгой И.
характеристике различных методов
отношений и их понятия.
Е. А jmuLU,

МАКС ШТИРНЕР ПЕРЕД СУДОМ НАШИХ СОВРЕ¬
МЕННИКОВ.
(1. К. Маркс и Ф. Энгельс. Святой Макс (Крпгпка учеппя Штпрнера). Пер.
с нем. под редакцией п вступит, статьею - Социальная философия Штпрнера»
Б. Гпмельфарба. Гос. Изд., стр. 254, М. 19^0. II. Проф. М. А. Курчинский,.
Апостол эгоизма. Макс Штпрпер п его философия анархии. Изд. «Огни»,
стр. 11+252, П. 1920.)
Как заметил уже Антонио Лабриола, в биографии Маркса*
п Энгельса был пробел*). И действительно: до опубликования
«Святого Макса», в литературе не имелось таких указаний, кото¬
рые позволяли с полной точностью установить их отношение
к Штирнеру. Немудрено, что лучшие знатоки вопроса нередко
допускали неточности. Не избежал этой участи п наиболее зна¬
чительный среди них—Франц Меринг. Однако, его погрешности
сравнительно очень невелики: историк германской социал-демокра¬
тии был слишком хорошо знаком с предшественниками Маркса
и Энгельса н их собственными трудами, чтобы допустить грубые
ошибки. В частности, он великолепно знал, что основатели науч¬
ного коммунизма к средине сороковых годов решительно порвали
с умозрительным идеализмом. По его словам Маркс, уже в «Свя¬
том Семействе» «рассчитался с этим идеализмом, рассчитался
со своим собственным философским прошлым и значительно пере¬
рос даже реальный гуманизм Фейербаха, к которому примыкал
еще в первых словах предисловия» *).
Между тем, Штирнер оставался типичным умозрительным
философом, ибо исследовал не действительные общественные отно¬
шения, а их идеологические отражения в спекулятивном пред¬
ставлении. Совершенно естественно, что Маркс сразу же отнесся
к «Единственному и его достоянию» крайне отрицательно. Энгельс
не шагнул еще так далеко, а потому беглое чтение этого произ¬
ведения могло произвести на него некоторое впечатление. Но
и он в письме к Марксу от 19-го ноября 1844 г. вполне ясно
указал на непроходимую пропасть, отделявшую обоих друзей от
*) A. Labriola.—«Socialisme et Philosophie», Paris, 1899, p. 96.
*) Gesammelte Schriften von K. Marx und Fr. Engels. (Nachlass), Stutt¬
gart, 1902, В. II, S. 71.

— 63 —
новоявленного разрушителя коммунизма. Д/»статично
лишь одно замечание Энгельса: «Эгозам (Штирнера)—
веденная к сознанию сущность нынешнего общества и
человека, последнее, что нынешнее общество может
тив нас, вершина всякой теории в пределах существующей
пости» *). У лее это замечание показывает, что Энгельс
несся к книге Штирнсра далеко не дружелюбно.
Иного мнения придерживается Б. Гнмельфарб, автор вступи¬
тельной статьи к «Святому Максу>—«Социальная философия
Штирнсра». Он поставил себе задачей рассмотреть эту филосо¬
фию «в существенных чертах» и притом «в приложении к кри¬
тике ее под углом зрения современников—Марксом н Энгельсом».
Задача, бесспорно, очень почтенная. Но, как ее разрешает Гим-
мельфарб? Он с первых же строк берет быка за рога и утвер-
ждает: «Маркс и Энгельс не могли оставить книгу Штирнера
без ответа... потому, что все то движение мысли, продуктом кото¬
рой (которого?) явился Штнрнер, слишком близко было тогда
Марксу и Энгельсу, что они сами были заинтересованы в тогдаш¬
нем разложении гегелевской школы и что слишком редко появля¬
лись значительные произведения, чтобы они могли совершенно
игнорировать одно из весьма характерных проявлений работы
мысли современных немецких «идеологов» 2).
Это утверждение неверно во всех отношениях. Прежде всего,
разложение гегелевской школы началось еще при жизни самою
Гегеля: уже его ученик Эдуард Ганс своими крайними выводами
доставлял не мало огорчений учителю. Затем, во второй половине
тридцатых годов абсолютная идея Гегеля разложилась на своп
составные части: Давид Штраусс выделил субстанцию, Бруно
Бауер—самосознание. Наконец, явился Фейербах, круто повернув¬
ший к материализму. Маркс и Энгельс подвергли критике геге¬
левскую философию и ее карикатурные проявления уже в «Свя¬
том Семействе», которое было «направлено против идеологического
мистицизма гегелевской и вообще спекулятивной философии* 3).
К тому времени, когда друзья снова засели за совместную работу,
они вовсе не были уже «заинтересованы» в разложении гегелев¬
ской школы. Напротив, по свидетельству самого Маркса, они ре¬
шили показать, насколько их взгляды были «противоположны
идеологическим воззрениям немецкой философии» 4).
Вопрос шел, следовательпо, о том, чтобы противопоставить
умозрительной идеологии новое мировоззрение. Как известно, оно
l) Der Briefwechsel zwischen Fr. Engels und K. Marx, Stuttgart, 1915.
B. I, S. 6.
a» Стр. 4.
Письма K. Маркса н Ф. Энге.гьса, к Николаю — ову, СПБ., 1908*
стр. 2.
4) K. Marx.—«Zur Kritik der Politischen Oekonoroie», Berlin, 1859, S. Yl.

— 64 —
является гениальным синтезом англо-французской материалисти¬
ческой н немецкой идеалистической философии, исторического
опыта, коммунистических теорий и практического рабочего дви¬
жения. Все это—если исключить Гегеля, Б. Бауера и Фейербаха—
было для Штпрнера книгой за семью печатями. Стало быть, то
движение мысли, продуктом которого был Штирнер, вовсе не
являлось для Маркса и Энгельса таким близким, как воображает
Гимельфарб. Они напали на автора «Единственного» вовсе не
потому, что последний был им близок, а по диаметрально проти¬
воположной причипе: ТНтирнер, по остроумному замечанию Пле¬
ханова, «сказал только последнее слово идеалистической спеку¬
ляции. Однако, его неоспоримая заслуга в том, что он высказал
это слово» !).
Гимельфарб, конечно, и с этим не согласен. По его утвержде¬
нию, »учение Штнрлера есть продукт слияния двух направлений.
Штирнер, выражаясь метафизически, двулик: через всю его книгу
проходит борьба двух образов мышления — вскрытого авторами
(Марксом н Энгельсом) спекулятивно-идеалистического и почти
непринятого ими во внимание диалектико-материалистического»2).
Гимельфарб желает исправить односторонность, допущенную авто¬
рами «Святого Макса>, н с этой целью превращает Штирнера
чуть ли не в пх предшественника. Книга его повлияла на Маркса
и Энгельса с в смысле толчка для дальнейшего развития в сто¬
рону материалистического понимания истории. Если они до сих
пор еще могли понимать историю, как продукт деятельности от¬
дельных фейербаховскнх «действительных» личностей, то на при¬
мере Штирнера они увидели, каким пережитком спекулятивно-
идеалистического мировоззрения является это понимание, что оно
не может служить мало-мальски пригодным орудием при иссле¬
довании социальной, среды. И несомненная и глубокая эволюция
во взглядах Маркса и Энгельса, имевшая место от составления
»Святого Семейства» до «Святого Макса», должна быть отнесена
на счет влияния Штирнера—в смысле толчка»
Почему именно насчет Штирнера, это, разумеется, — секрет
автора. Как будто Маркс и Энгельс все время штудировали только
«Единственного п его достояние!» Если Гимельфарб думает так,
он жестоко ошибается. Кроме Парижской и Брюссельской библио¬
тек, Маркс пользовался книгами Энгельса и сделанными послед¬
ним выдержками. По свидетельству того же Энгельса, он про¬
смотрел книги, которые мог достать в Манчестере, отправившись
туда летом 1845 года k). Почему же только Штирнер послужил
Э G. Plechanow.—«Anarchismus und Sozialismus», Berlin, 1904, S. 22.
Стр. 6.
*) Стр. 7—8. N
4I K. Marx.—«Misere de la Philosophie, PrGface», Paris, 1896, p. 9.

— 65 —
голчком, а не английские социалисты: — Гош - и* J л\,*ш I* <1
ооп, Т. Р. Эдмондс, Брей и др.? Или Марк» • Энпьлимш тли..
и видели света в окошке Штирнера?—Разумеется, яет1 И*
«Святого Макса» ясно, что они были велико а	.ому	л «
литературой французских социалистов. Еще раз:	ирич*-*	ттт
Штирнер?
Нет, впрочем, надобности заходить так далеко. Уже в - Святом
Семействе* Маркс вовсе не считал историю «продуктом деятель¬
ности отдельных фейербаховских действительных личностей».
Можно привести не одиу вид ржку, чрезвычайно характерную
в этом отношении. Приведем, напр., след\ющее замечание: «Если
человек от природы—общественное существо, то только в обществе
он обнаруживает свою истинную природу. Силу его природы нужяо
измерять не силой отдельного индивида, а силой общества. Эти
и подобные положения почти дословно встречаются даже у самых
старых французских материалистов»1). Значит, Маркс получил
толчек в известном направлении вовсе не от Штирнера, а от
французских материалистов.
Гимельфарб не желает этого признавать. Он во что бы то ни
стало старается доказать, что автор «Единственного» «явился
-звеном, соединяющим спекулятивный идеализм с диалектическим
материализмом. В книге Штирнера проходят, то встречаясь друг
с другом, то обособленно, то неразрывно спаянно два образа
мышления: абстрактный и конкретный... Маркс и Энгельс счита¬
лись только с одной, только с метафизической стороной его
мышления; мы постараемся здесь выяснить другую в нем заклю¬
чающуюся сторону* 2). И Гимельфарб, действительно, упорно пы¬
тается выяснить эту сторону, доказывая, что он не противоречит
Марксу-Энгельсу, а лишь «дополняет» их. Однако, то и другое
ему плохо удается.
Штирнер, несомненно, стремился очистить индивидуальное
сознание от идеологических наслоеиий и в этом смысле боролся
за реализм, но все потуги его оказались тщетны. Он не исследо¬
вал действительные общественные отношения, а разлагал лишь
умозрительные представления о них. Но, сам исходя пз абстракт¬
ных * принципов, он не смог Прорвать спекулятивной пленки и
закончил свою критическую работу сотворением необычайно тощей
абстракции—«Я». Гимельфарб, конечно, держится иного мнения.
Он желает доказать, что Шгирнер совсем не исходит из какого-
нибудь «Я», а, напротив, пришел в эмпирическому «Я», «данному
в известной социальной обстановке, «Я» с очищенным индивя-
луальным сознанием» а).
4) Nachlass, II, S. 239.
-) Стр. 13.
3)	Стр. 21.
Записки научи, о-ва марксистов, № 4.	°

— 66 —
В другом место мы. однако, показали, что и рассуждениях
Штпрпсра «Я» является не только конечным результатом, по
и исходным пунктом 1). Oir абстрагирует Я» от исторических
эпох, национальностей, классов, слоном, — от нсе\ общественных
отношений. Таким образом, его «Я* отнюдь не эмпирическое по¬
нятие, а нечто в высшей степени спекулятивное. Предпосылкой
этой умозрительной пдеп слуашт принцип — <.нет ничего выше
меня-, а конечным итогом—отождествление «П* и Ничто?. То
и др\гое—самая нееомпенная спекуляции. По Гимельфарб, коти-
рому от всей души хочется превратить Шгпрнера в реалиста
п диалектического материалнста, предпринимает вольпый перевод
с идеалистического па материалистически я язык.
-Свое дело я поставил на Ничто,1—утверждает он,—значит: не
на идее какой-нибудь строится жчзнь, не на каком-либо
спекулятпвно-фплософском учении, пе па самосознании
Бруно Бауэров и любви» Фейербахов. — жизнь не стро¬
ится ни на чем, первично определенном сознанием; сознание пе
определяет бытия: линия жизни каждого индивидуума пе уста¬
навливается какой-либо идеологией, а совокупностью движущих
им материальных сил—выражается Штирнер—бытием; идеология
же должна быть стерта, обращена в ничто, т.-е. относительно
идеологии жизнь индивидуума «поставлена на Ничто», ибо «Un-
что—отсутствие идеологии—выражает одновременно присутствие
действительных движущих сил —материального бытия» *).
Бее это выражено очень нескладно. Педа была бы, впрочем,
не велика, если бы почтенпый комментатор подкрепил свои сообра¬
жения убедительнымfi доводами. Бместо того он рассуждает, так
сказать, от противного. Даны: идеология и материальное бытие:
Ничто —отрицание идеологии; следовательно, остается толькоуби¬
тве, которое п есть ничто, что и треб шалось доказать. Построив
этот силлогизм, можно затем спросить: в чем же состоит матери¬
альное бытие?-Очевидно, в материальных потребностях. А раз
так, то не менее очевидно, что следует освободить индивида от
всех институтов п условий, насильственно подавляющих потреб¬
ности. Вот эта-то лпчность, опирающаяся ре на идеологию,. а на
«полноту подавленных ныне noTpt бностей- , и есть реальное,•эмпи¬
рическое «Я . Кажется, яспо?
Однако, Гимельфарб, боясь впасть в разноречие с Марксом,
п сам чувствует, что дело не совсем ладно: ведь авторы «Святого
Макса» решительно утверждали, что Штирнеровское «Я» сотво¬
рено не мужчиной и женщиной, а зачато двумя категориями —
идеализмом и реализмом, т.-е. существует лишь в спекулятивном
4)	См. М. Серебряков.—«Макс Штнрнер перед судом Маркса и Энгельса»,
«Книга и Революция», № 3 за 1922 год, стр. 10.
*) Стр. 22.

— ы —
воображении. Полому Гимельфарб
хотим скапать, что в мировоззрении 111т»
стройно выдвигается это реальное «Я*. Не
основной, наиболее характерный тон этого
шсние двух противоположных сторон мышления
дает f*ro, и, следовательно, в данном случае
рЯДУ С ДООЫТЫМН СТОЛЬКИМИ УСИЛИЯМИ «Я» pf&ibMU*.
самое спекулятивно-идеалистическое «Я* 1).
I» свете подобных откровений реальность Н» и
вольно жалкий, подозрительный и призрачный вяд,
ежели вспомнить, что Штприер даже «бытие- чит.-ит
абстракцией. Это мало смущает Гимельфарба. Пн
к городу ириплетаи разноязычных писателей, острота©* ых
пути в туманную страну «Единственных , он с ш;у
заявляет: «Штпрнер, упнчтожив, свергнув идеологию,
дело теоретического освобождения личности, установил ее—
ность определенного класса—в соответствующем ее действитель¬
ному положению в общем комплексе общественных отношений
месте л этим определил весь веобходпмо вытекающий из этого
положения ее образ действий. Ибо физико-психическое «Я», как
таковое, уже дано, и проявления его—выводит Штирнер—опре¬
деляются не его сознанием, а факторами, находящимися впг* его...
II эти факторы, определяющие в конечном счете поведение чело¬
веческой личности, суть социальные факторы, и среди них основ¬
ным является экономический фактор» 2).
Хоть и сказано опять-таки не совсем по-русски, гем не менее,
ясно одно: Штирнер — материалист, признающий экономической
фактор «основным». Правда, он еще «ясно не понимал», чти
удовлетворение потребностей зависит от состояния производитель¬
ных сил. «Но п нельзя требовать это от пего»,—восклицает Ги-
мельфарб.—Довольно с вас и того, что он устранил ложные чары
идеологии, созданной господствующими классами в целях затем¬
нения сознания неимущих классов*. Все это прекрасно и, может
быть, очень остроумно. Доказывает ли, однако, наш критик сАш глу¬
бокомысленные замечания? — Нисколько. Все они высосаны из
пальца, что объясняется непреодолимым желанием приблизить
Штирнера к Марксу и Энгельсу. Зачем?—Об этом спросите у са¬
мого Гимельфарба.
Наполнив умозрительную голову Штирнера материалистиче¬
скими идеями, он проделывает и другие не менее удивительные
операции: идеология сокрушена, и искусственные падстройкп
сброшены;.перед нами вырастает действительный человек, настоя¬
щее «Я» со всеми его потребностями, и прежде всего, материал к-
1) Стр. 23.
-) 9тр. 29-30.
5*

— бе¬
лыми; потребности рождаются вместе с человеком, принимают под
влиянием социальных условий те или иные формы и стремятся
(потребности стремятся?) к полному своему удовлетворению. «Это
стремление, эта движущая сила потребностей есть эгоизм* *). Кто
это говорит?—Гимельфарб; но свои собственные слова он припи¬
сывает Штпрперу, для которого эгоизм не есть «этическая кате¬
гория*: «эгоизм, по Штирнеру, это—неизбежный в силу биологи¬
ческой и социальной природы человека принцип индивидуального
бытия > 8).
За всем тем его учение, по утверждению Гимельфарба, нельзя
считать «эгоистической системой раг excellence», как делает, напр.,
Плеханов 3). Он процоведывал вовсе нетривиальный, обыкновенный,
а <овеем особенный эгоизм: «Штирнер всюду хотел указать на
первичность силы потребностей, на материальные импульсы дей¬
ствий... В том, что Штирнер понимал под эгоизмом, выразилось,
насколько он был реалистом и материалистом» 4). Что Штирнеру
свойственны кое-какпе матеро ал пстические аллюры, не подлежат ни¬
какому сомнению. Но у него нет самого важного—продуманной, по¬
следовательной п цельной точка зрения. Вот почему его реализм
импотентен, а материализм косноязычен. Вот почему, едва коснув¬
шись грешной земли с ее подлинными отношениями, он тотчас
же отрывается от ее поверхности и уносится в заоблачные сферы
безудержной спекуляции. Вот почему, наконец, он, по выражению
Энгельса, «кувыркается из идеалистической в материалистическую
абстракцию и не приходит ни к чему» 5).
Но по той же причине и эгоизм в понимании Штирнера но¬
сит крайне абстрактный характер. В самом деле: что он разумеет
под эгоизмом?—Стремление к удовлетворению своих потребностей,—
отвечает за своего клиента Гимельфарб. Допустим. Но в таком слу¬
чае естественно возникает вопрос: ие вытекают ли из глубочай¬
шей душевной потр б ости и геройские подвиги и акты самопо¬
жертвования, и готовность положить жизнь за «други своя»?—
Несомненно, вытекают,—скажет Штирнер. Стало быть, основа
самопожертвования — тоже эгоизм. Ну, а раз так, то, кроме эго¬
изма, в сущности, ничего нет: любовь к ближниму альтруизм и т. п.—
это просто лицемерная выдумка попов, моралистов и старых
гувернанток.
С такой точки зрения эгоизм нелепо противопоставлять «само¬
пожертвованию». Но ведь сам Штирнер явно противопоставляет
его чему-то другому. Чему же?—«Самосознанию» Бруно Бауэра,
«любви» Фейербаха и вообще идеологии. Он отрывает эгоизм от
*) Стр. 30.
•) Ib.. S. 21.
4)	Стр. 34.
6)	Briefwechsel, I. S. 8.

— 69 —
идеологии, частный интерес от общего и превращает первый в к&
кую-то оабую категорию, в иммннипную сущность человека. Бла¬
годаря этому приему, эгоизм сразу теряет слел и своего об шее юж¬
ного происхождения и превращается в чисто умозрительно* поня¬
тие. В такой форме эгоизм не более и не менее реален, чем лю¬
бое порождение идеологии. Поэтому реализм и материализм Штир¬
нера имеют довольно комический вид. Гимельфарб, впрочем, не
замечает этого. Не соглашаясь с Плехановым, он не считает нуж¬
ным подумать над вопросом: есть ли в литературе более «эгоисти¬
ческая система*, чем учение Штирнера? Ведь даже Гелььеиий
и Бентам в сравнении с ним—невинные младенцы!
С таким же сомнительным успехом наш комментатор перетол¬
ковывает учение Штирнера о «единственном». У последнего ояо
весьма примитивно я продиктовано желанием сказать обратное
тому, что говорил Фейербах. Автор «Сущности христианства>
исходил из понятия о человеке вообще. Это—абстракция,—возра¬
жает Штирнер. Ни человека вообще, ни его сущности нет; есть
только отдельные индиьиды. В противоположность однотонному
«человеку вообще» с его бесщетной сущностью они переливают
всеми цветами подливной реальности; каждый индивид есть «Я»,
т.-е. самобытный эгоист, «единственный»; каждому присущи со¬
вершенно специфические свойства, не повторяющиеся в своем
своеобразии. Если же они так своеобразны, можно говорить о
свойствах не нпдивидов вообще, а только того или иного нз них
в отдельности. Таким образом, у индивидов остается только одно
общее свойство—самобытность пли своеобразие. В этом смысле
Маркс и Энгельс саркастически замечают: «Своеобразие—это фи¬
лософски конструированное свойство всех свойств Штирнеровского
индивида» 1).
Само собой разумеется, что все построение—самая подливная
спекуляция или, если хотите, метафизика дурного сорта. Гимель¬
фарб же, напротив, видит в этом указание на «решительный раз¬
рыв с метафизикой», ибо Штирнер выставил «то положение, что
каждое «Я», данное в социальной cj-еде, влёкомое совокупностью
своих потребностей, определяется—каждое различно—различными
комбинациями условий и отношений» 2). По обыкновению наш
комментатор выражается очень нескладно и по обыкновению же
не затрудняет себя указанием на то, где и когда Штирнер вы¬
ставил подобное положение: он предпочитает прикрыться рас¬
суждениями от собственного чистого разума. Это приводит его
к столкновению с .Марксом и Энгельсом.
Дело в том, что авторы «Святого Макса», язвительно высменв&я
понятие «единственного» и доказывая его нелепость, между нро-
1) Documente des Sozialismus, 1904, IV, S. 211.
я) Стр. 34.

— 70 —
чиы, замечают:	Риф,	на	котором	святой	Санчо (Штирнер) при
некотором размышлении неизбежно должен потерпеть крушение,
это— его собственное утверждение, что каждый индивид — нечто
единственное, совершенно отличное от всех других. Так как
каждый индивид совершенно отличен от другого, то, что для
одного индивида является чуждым, святым—вовсе не должно да
и не может быть* тем же для другого индивида. Общее же ва-\
именование—как государство, религия, нравственность и т. д.—
не должно вводить пае в заблуждение, ибо эти наименования
суть лишь абстракции от действительного поведения отдельных
индивидов; подобные объекты, вследствие совершенно различного
отношения к ним единственных индивидов, становятся для
каждого из последних единственными объектами, следовательно,
совершенно различными объектами, имеющими только общее на¬
именование. Таким образом, св. Саичо в лучшем случае мог бы
сказать: государство, религия и т. д. для меня, св. Саичо. чужды,
священны. Вмести того он превращает пх в абсолютную святыню,
святыню для всех индивидов. — иначе, как сумел бы он сфабри¬
ковать свое конструированное Я. каких-то эгоистов и пр., как
смог бы он-вообще написать свою книгу!» J).
Смысл этого замечания таков. Если индивиды вполне свое¬
образны, они не имеют между собою ничего общего; отношения
их к какому-либо объекту так же различны, как и они сами.
Поэтому то. что одному кажется «святым», вовсе не должно н
даже по может быть таковым для другого. Но той же причине
совершенно различны отношения отдельных индивидов к госу¬
дарству, религии, нравственности и т. н. Мы находимся, так
сказать, в царстве атомов, из которых каждый представляет за¬
конченный в себе самом мир. Конструированное таким путем
понятие «Единственного* стоит в вопиющем противоречии с тем
,фактом, что какие-то явления считаются «святыми», что, стаао
быть, к ним устанавливается одпнанаковое отношение со стороны
«единственных . Если бы Штирнер заметил это противоречие,
он отказался бы не только от своих «единственных», но и от
собственной книги.
Гимельфарб не может, конечно, допустить, что в данном
случае Маркс и Энгельс были совершенно правы. Он спорит и
горячится, доказывая: «Если каждое «Я» единственно, то это
еще не значит, что они друг другу совершенно чужды* 2 .
К сожалению, впопыхах он совсем не замечает дилеммы, поста¬
вленной авторами «Святого Макса»: пли индивиды действительно
единственны, представляют нечто sui generis, — и тогда между
ними нет пнчего общего; или же они обладают общими свой-
*) Documenta, Ss. 364—05.
-) Стр. 36.

— 71 —
i-тиами. по и таком случае они не единств«-!!«». L-rtJniü пьц
clatur. Гимельфарб же вместо разрешения дилрмны начни w
жонглировать «феноменами», ' аггрегатаыи», * комплексами«- я т. я.
словечками, а в итоге изрекает банальности вр де того, напр.,
что «одинаковые общественные отношения создают одинаковых
врагов». Говорит ли что-нибудь Подобное Штирнер' - Нет. Так
стоит ли огород городить!
Нет ни малейшей надобности превращать Штирнера в реалиста
н материалиста. II без того исибГ что он пит-л к буржуазии
ненависть, а к неимущим—симпатию. Можно даж* согласить« я.
что он стоял выше буржуазных филантропов и реформистов,
возлагавших несбыточные надежды на великодушие господ¬
ствующих классов:	вместо	кисло-сладкой сантп ментальности
Штпрнер, действительно, проповедывал борьбу. Но из этого еще
не следует, что он провозглашал классовую борьбу, как думают
Меринг V) или Плеханов -). Автор «Единственного» не мог ее
нропиведывать уже просто потоку, что не имел ни малейшего пред¬
ставления о классах и материальных условиях их существования.
Гнмсльфарб, повидимому, с этим согласен. Но п здесь он
обиженно замечает: «Вообще, получается, что главная ошибка
Штлрнера состояла в том, что он не был Марксом* 8). В самом
деле: «странно было бы требовать, чтобы Штирнер до «Маркса
употреблял термины Маркса» ')• Но помилуйте! Никто этою не
требует. Если авторы «Снятого Макса» насмешливо указывают,
что Штирнер отожествляет пролетария 'с паупером, так ведь
•это—бесспорный факт. Даже Гимельфарб не решается его опро¬
вергать. Так чего же он шепчет о каких-то «преувеличениях*
Маркса!
Прегрешение Маркса и Энгельса заключается-дс в том, что оип
не вдумываются и не желают вдуматься в термины, употребляемые
Штирнером. Гимельфарб же, как нелицеприятный судпя, тщательно
их расшифровывает. Его клиент неоднократно обращается к чи¬
тателю с личным местоимением второго лица в единственном
числе. Кто этот «ты»?—Неимущие—отвечает наш комментатор:
Штирнер не противополагает «Я» н «Ты», эгоистов и неимущих.
Напротив, он противополагал свое «Я», своего эгоиста, как и
своего «ты» «пароду» 3). Под народом же он разумел имущие
классы. Следовательно, его выражение: «свобода народа—не моя
сьобода» надо понимать так: «буржуазная свобода ш.* есть моя
(неимущего) свобода» ü).
1) Nachlass. II, S.205.
-) Ib., S. 22.
а)	Стр. 40.
*) Стр. 41.
s) Стр. 42.
°) Стр. 44.

— 72 —
В данном отношеппп Гимельфарб, пожалуй, прав. Во всяком
случае, его соображения довольно остроумны. Однако, и здесь
он впадает в обычную ошибку: стараясь приблизить Штирнера
к Марксу п Энгельсу, он формулирует то, что сам автор «Един¬
ственного* ясно не сознавал. Таким приемом можно пользоваться
лишь с величайшей осторожностью, ибо в иротивпом случае полу¬
чит-я недопустимая модернизация. К (ожалеипю, Гимельфарб
грешит ею па каждом шагу. Нам кажется, что вопрос значи¬
тельно проще. Штирьер, пе омнеиио, противопоставляет неиму¬
щих нмущим; по для него гораздо характернее противопоста¬
вление «Я» народу. Это далеко не одно и то же. Сам Штирнер
ненок лебнмо убежден, что «Я», эгоист, единственный—почто
в высшей степени kohki етное и вполне реальное. Вот эту-то
конкретность он и противопоставляет «народу», как. абстрактному,
идеологическому понятию. Происходит обыкновенная нсторпя: едва
косвувпшсь грешной земли, он снова подымается в царство теоло¬
гических теней и, очутившись в привычном уюте, обретает покой.
Гимельфабр > одернизирует Штирнера п в других отношениях.
По его словам Штирнер, напр., считал, что «материальный пере¬
ворот может быть совергаоп только материальными средствами» *);
что он понимал «связь между господствующей нравственностью*
и существующими экономическими отношениями» 2); что «идеал
Штирнера был идеал социалистический» 3); что его союз эгоистов
является «той формой общежития, которая наступает вместе
с уничтожением частпой собственности» *). Все это—совершенно
недопустимая модернизация: достаточно вспомнить, что в союзе
эгоистов, этом будто бы социалистическом идеале, сохраняются
индивидуальные производители частная собственность, товаро¬
обмен и денежное обраш.енпе. Хорош же социалистический идеал,
нечего сказать!
Гимельфарб не обращает на это внимания. Но он не может
игнорировать злобных выходок Штирнера против коммунизма.
Как же выходит наш комментатор из затруднения? О, очень-
просто: «Штнрнер подвергал крнтиье социализм, но какой? Во-
первых, утопический, во-вторых, «истинный». Правда, он боролся
с ним не тем оружием, которым владел Маркс; но так случи¬
лось" только потому, что «сам он находился на полнути, лишь на
дороге к материалистическому пониманию истории» в). Вообще
же, Штирнер не враг социализма и «никогда не думал он про¬
тивопоставлять личность обществу» 6). Он просто' признавал*.
*) Стр. 46.	,
*) Стр. 53.
•) Стр. 56.
*) Стр. 55.
5)	Стр. 60.	/
•) Стр. 62.

— 73 —
что для уничтожения частной собственности необходимы инте¬
ресы и сила; а указание на них—«шаг вперед в сраввеннм
с точкой зрения утопистов и безусловно приближение к мате¬
ри ал и стич (зеком у пониманию истории» 1). Выходит, таким обра¬
зом, что Штирнер занимает середину между утопическими и
истинными социалистами, с одной стороны, и Марксом—с другой.
Это— совершеннейший вздор. Социализм и коммунизм были
для Штирнера чем-то вроде китайской азбуки или египетских
иероглифов. Уже название, даваемое нм социализму.— «социаль¬
ный либерализм»—свидетельствует о безнадежном непопимавин.
Правда, автор «Единственного» цитирует Луи Блина. Прудона,
Вейтлинга, Гесса и даже Маркса, но обнаруживает при атом
полную беспомощность. Во-первых, ли одниго из них Штирнер
не понимает. Во-вторых, сваливает всех в одну беспорядочную
кучу: и социалиста-реформиста Луи Блана, и мелко буржуазного
анархиста Ирудопа, п полу-утопического коммуниста, Вейтлинга,
и «истинною» социалиста Гесса. В-третьих, он—гораздо ниже
критикуемых авторов.
Совершенно поэтому неверно утверждение Гимелъфарба, что
Штирнер, находясь на дороге к материалистическому пониманию
истории, занимал середину между утопическим и научным соци¬
ализмом. Как раз наоборот: он, повторяю, гораздо виже и уто¬
пических,, и истинных социалистов. Ссылка на «интересы» стада
в социалистической литературе общим местом уже со времени
Сен-Симона и его ученпковъ 2). Значение же силы подчеркивали
не только Эвербек, Шустер, Вейтлинг, но и вожди чарт истов
не говоря уже о Бланки и Барбесе 4). В частности, Вейтлинг д
«Союз справедливых» энергично пропагандировали классовую
борьбу и неизбежность социальной революции, связывая их не
только с бесплотной идеей равенства, но и с материальными
интересами 3).
Что же касается Штирнера, то именно его критика коммунизма
показывает лучше всего, как далек он от материалистического
понимания истории. Откроем для примера «Der Einzige und sein
Eigentum» и посмотрим, как автор излагает требования комму¬
низма:	«Если личности и стали равны, то отнюдь не их имуще¬
ство (Besitztum). Бедняк все же нуждается в богаче, богач—
в бедняке; первому нужны деньги богача, второму—труд бедняка.
Таким образом, каждый нуждается в другом не как в личности,
а как в подателе, т.-е. человеке, имеющем что-либо дать, как
1)	Стр. 05.
’) De Saint'Simon.—«Oeuvres», Paris, 18Я2, p. 18.
*) P. Гаммедж.—«История чартизма», CliB. 1907.
4)	Ал. Зеваэс.—«Огюст Блавки», П. 1922, стр. 119—126.
°) Эм. Калер. - «Вильгельм Вейтлпнг, его жизнь и учение», П. 1920, стр.
69—85 и др.

— 74 —
в*иплядапло или владельце. II если он что-либо имеет, это и
дглас! ого человеком. А в именин (Haben) или «имуществе»
ШаЬе) люди не равны. Следовательно.-так заключает социаль-
иыйв либерализм,—никто ничего in' должен иметь (haben), подобно
тому, как, согдаспо политическому либерализму, никто не должен
приказывать; иными словами, как у последнего только государство
сохраняет комаидошнпо, так у и рвого только общество сохраняет
имение Illabe)... Уничтожим же личную собственность (persönliches
Eigentum). Отныне никто не будет иметь что-либо; пусть каждый
будет оборванцем. Да будет собственность безлична, пусть при¬
надлежит она... обществу. Перед верховным владыкой, едино¬
державным повелителем все мы стали равными, равными лпчно-
, стямн, т.-е. нулями. Перед верховным собственником все мы
станем равными... ,оборванцами. Пока еще один в глазах дру¬
гого бывает «оборванцем», «голышом»: отныне же такая оценка
устраняется: все мы—оборванцы и, как совокупность коммуни¬
стического общества, могли бы называться «сбродом* ,).
Размышлял ли адвокат Штпрнера над этим шедевром спеку¬
ляции.' Вдумался ли в ею смысл? А стоили, очень даже
стоило! Подзащитный Гимельфароа совершает целый ряд логи¬
ческих подтасовок: частную собственность подменяет собствен¬
ностью вообще, последнюю превращает в обладание, а обладание
растворяет в «именин». Если у юристов частная собственность
и бывает иногда общественным отношением, то собственность
вообще сохраняет только тень его. Штирнер идет еще дальше
и, иопадая в царство спекулятивных тгной, чистит тенью щетки
тень кареты. Само собой разумеется, что подобные мистические
манипуляции — очень неподходящая критика, как утопического,
так п «пстиппого» социализма. Чтфбы показать их вздорность,
Марксу и Энгельсу достаточно было сослаться на «Egaiilaire»!
на «La fausse Industrie» Фурье, «tiarantien der Harmonie und der
Freiheit» Вейтлинга п коммунистический журнал «Die Stimme
des Volks . В любом из них несравненно больше «материали¬
стического понимания истории», чем во всей книге IUтриера.
Можно было бы -привести и еще очень много иллюстраций
к тому положению, что коммунизм преломлялся в умозрительной
голове Штирнера, как в кривом зеркале. Но это завело бы нас
слишком далеко. Ограничимся поэтому приведенными сообра¬
жениями. Нельзя, однако, не упомянуть еще об одном обстоя¬
тельстве. Гимельфарб, как мы видели, всеми правдами п неправ¬
дами пытается превратить Штирнера в предшественника Маркса-
Энгельса. Спрашивается, каково же в таком случае отношение
Штирнера к анархизму? Комментатор очень подробно останавли-
*) Mar Sltrner.—«Der Einzige und sein Eigentum», Hrsg. v. Heclarn. S. 139.

— 75 —
наетси на атом вопрос«*, докаливая, что учение Штирнера «ме
и коем случие» нельзя назвать 'анархическим.
Эго даст Гимельфарбу повод растекаться по древ) в^»бК#:*.
Он устанавливает, что: i) кроме Куно Фишера. ни кто из < ли¬
монников Штирнера не считал его книги «крайне реводглдов-
ной> '); 2) Маркс и Энгельс даже считали его кош-ерватордм-
реакционером на практике»; 3) не видел в нем писакой рево¬
люционности и М. А. Бакунин *у. 4) «не Штирнер оказал влия¬
ние иа Бакунина, а, наоборот, Бакунин иа Шгирвера * :
5)	«Штирнер анархистом никогда быть не мог; не мог быть он
«отцом анархизма* уже потому, что анархизм родился к разе и-
вален совершенно другим путем. Анархизм родился и развивался
в недрах пролетариата, анархическая идеология развивалась в его
сознании в процессе нарастания анархического движения в рабо-
чем классе. Если говорить об отце анархизма, понимая* под
нам первого выразителя его идеологии, то истинным отпом его
был Михаил' Бакунин '):	<э анархизм '-вырос ь сознании ра¬
бочего класса, и первым его теоретиком был Бакунин; 1).
Первые четыре положения, в сущности, не имеют никакого
отношения к вопросу. Мало ли что думали о Штирнере Куно
Фишер, Маркс, Энгельс или Бакунин! Вопрос решается не
их отношением, а содержанием Единственного и его достояния* .
Последние же два положения вызывают ряд недоумений. Гижель-
фарб утверждает: автор «Единственного» не мог быть ни анархи¬
стом, ни отцом анархизма просто потому, что последний роднлея
в недрах пролетариата и развивался в процессе нарастания
рабочего движения. Нам сдается, что Гимельфарб смешал два
родственных, по не тожественных явления: анархизм, гак иде¬
ологию, или, если угодно, теорию * и как практическое движение.
Всякая идеология, песомненно, связана с практическим движением.
Тем не менее, их следует строго различать. Говоря об учениях
Штирнера, Прудона, Бакунина или Кропоткина, их можно и
обычно должно ставить в связь с практическими, жизненными
отношениями, породившими эти учения. И все-таки идеология—
одно, а практика—другое.
Допустив одну ошибку, наш критик тотчас же впадает во
вторую; он берет анархическое движение в том аспекте, который
сложился в недрах Интернационала и, действительно, в значи¬
тельной степени связан с именем Бакунина. Отцом бакунинского
анархизма был, конечцо, Бакунин. Но анархические течения
в Интернационале зародились, как известно, с момента его вез
1)	Стр. 66.
-) Стр. 09.
а) Стр. 70.
4) Стр. 74.
Стр. 75.

— 76 —
нпкновепия, т.-е. до появления на сцену Бакунина. С чьилг
именем они связаны?—С именем Прудона. Наш соотечественник
нашел уже благоприятною почву для посева своей анархической
тактики. По какому же ведомству Гимельфарб прикажет зачис¬
лить Прудона: был ли он социалистом, коммунистом или анархи¬
стом?—Вероятно, он, не колеблясь, отнесет гениального француза
к последней категории. Вероятно, Гимельфарб не станет также,
отрицать, что Прудон оказал на про етариат глубокое влияние,
которое ярко прорвалось в эпоху Парижской Коммуны и сказы¬
валось еще при образовании Французской Социалистической
Рабочей Партии. Таким образом, «истинным» отцом анархизма
можио считать скорее Прудона, чем Бакунина. Во всяком случае,.
Гимелъфарбу следовало бы посчитаться с тем, что сам Бакунин
называл сьое }чение «анархической системой Прудона, нами
(Бакуниным) расширенной, развит й и освобожденной от всего-
ее метафизического, идеалистического и доктринерского убран¬
ства > ,).
Кстати, Гимельфарбу известен факт, приводимый, между про¬
чим, Плехановым. В защитительной речи перед уголовным судом
в Лионе Кропоткин заявил: «Меня упрекают, что я—отец анархии.
Этим оказывают мне слишком много чести. Отец анархии—
бессмертный Прудон, который впервые изложил ее в 1848 году*.
Плеханов поправляет Кропоткина, указывая, что анархическую
теорию впервые изложил Штирпер, который «тем самым имеет
довольно осповательпое право иа. титул отца анархии» 2). Помнит
ли об этом Гимельфарб?—Правда, он невысокого мнения о Кро¬
поткине. Не будем об этом спорить. Но во всяком случае,,
покойник—не последняя спица среди анархистов-коммуиистов,
а Плеханов-среди марксисте в. Поэтому от их мнений нельзя
отделываться двумя-тремя высокомерными фразами.
Мы не будем обсуждать дальнейших соображений Гимель¬
фарба, подчас интересных и дельных, по имеющих весьма отда¬
ленное отношение к Штирнеру. Ограничимся лишь одним замеча¬
нием. Комментатор считает, кажется, неоспоримым фактом, что
анархнзм вырос в,сознании рабочего класса. Мы этого и не иодо-
зревали! В щостоте душевной мы были убеждены, что анархизм
появляется и развивается ва той стадии капиталистического
развития, когда совершается массовая пролетаризация мелкой
буржуазии. Выбитая из привычных условий существования, она
начинает питать ненависть к виновнику своих злоключений —
крупному капиталу, проникается революционным настроением:
и вовлекается в русло анархизма. Поэтому он «вырастает в со¬
*) Об этом см. Ю. Спгеклов. — «М. А. Бакунин, его жизнь в деятель¬
ность», ч. L М. 1920, стр. 138.
Ъ Ib., S. 17.

— 77 —
знании», прежде всего, пролетаризованпых мелких ремесленннжов
и крестьян, дек 1асснрованной интеллигенции и лишь той отста *oft
части рабочто imacca, которая еще не порвала пуповины
с1, мелко-буржуазн >й психологией. Так думали многие последо¬
ватели Маркса. Гимельфарб делает открытие, которое звучит
очень и очень странно в устах марксиста.
Б общем, сшдует признать, что статья его написана неряшливо,
бессвязно и невнимательно. Естественно, что, читая ее, наты¬
каешься на грубые ошибки. Мы отметили многие из них,
вызванные совершенно неосновательным желанием сблизить
Штирнера с Марксом и Энгельсом. Но встречаются и Чгсто
фактические ошибки, основанные на незнакомстве с литературой
предмета. Так, напр., Гимельфарб замечает, что сатирическое
стихотворение «Christliches Heldengedicht» принадтежит перу
«неизвестного автора, быть может, Эдгара Бауэра» *). Mekiy тем,
ныне бесспорно установлено, что «Христианская героическая
поэм 1» написана Энгельсом.
Второй пример. По поводу брошюры «Schelling und Offenba¬
rung«, появившейся в том же 1842 году, Гпметьфарб пишет:
* Предположение, что автор ее—Фридрих Энгельс, не докашно;
зато существует прямое свидетельство Руге, указавшего на Баку¬
нина, как на составителя ее, так что вряд ли возможно сомнение
в авторстве» 2). Наш комментатор напрасно поверил Р>ге:
статья написана именно Энгельсом. Как первый, так и второй
факты установил Густав Майер еще в статье «Pin Pseudonym von
Friedrich Engels», которая была помещена в изд^вагмом Карлом
Грюнбергом «Archiv für die Geschichte des Sozialismus und der
Arbeiterbewegung» 3).
Пора бы также значь Гимельфарбу, что истинный автор
^Революции и контр-рево иоции в Германии» не Маркс, а онгельс 4).
Об этом он мог бы прочесть у Мернш а 5), с трудом которого он
кийком (судя по примечанию на стр. 4). 1 Не поверив Мерингу,
он мог бы обратиться к первоисточнику—переписке Маркса
с Энгельсом. Письма их, напр., Маркса от 14 августа 1851 года —
убедили бы его, что это не выдумка 6).
Гимельфарб не только написал вступительную статью, но и
перевел «СвятогоМакса». Приведенные р нее ьыдержки,надеемся,
убедили читателя, что язык статьи далеко не безупречен. Чита¬
тель может поэтому усомниться в доброкачественности перевода.
И он будет прав. Найденная рукопись «Немецкой Идеологии»,
J) Стр. 67.
-) Стр. 69.
;i) 1913, »aod 4, Heft 1, Ss. 86—89.
4) Стр. 97.
5) Карл Маркс.—«История его жизни», П. 1920, стр. 191.
*) Briefwechsel, I, № 103. S. 226.

— 78 —
«•ткут извлечен «Св. Макс», представляет, повидимому. Чер¬
новой набросок, который Маркс п Энгельс не предполагали
печатать в этом виде. Но крайней мерс, ни в одном ил их
произведений нет такого небрежного стиля, как в рукописи,
опубликованной Эд. Бернштейном. Издатель Doemmmle des
Nydalismus» рабски воспроизвел ее, сохранив все бесчисленные
кавычки, которыми авторы явно злоупотребляли. Быть может,
в 1846 году это имело еще некоторое значение. Для чита¬
теля же р\секого перевода кавычки во многих случаях лишены
всякого смысла и лишь затрудняют понимание этого интересного
труда.
Перед переводчиком стояла задача: сгладить шероховатости
подлинника'так, чтобы по возможности облегчить чтение. К сожа¬
лению, Гимельфарб вовсе об этом не подумал п решил рабски
воспроизвести немецкий оригипал. Это ему решительно не уда¬
лось. Перевод сделан на редкость неряшливо, неуклюжим и
дубовым языком, совершенно не соответствующим духу русской
речи. Получился не литературный перевод, а подстрочник вроде
тех, которые в свое время выпускал небезызвестный киевско-
харьковский издатель Ногансон. Однако, Гпмельфарбу следовало
бы помнить, что он переводит не Геродота или Цицерона, а
Маркса-Энгельса, и не для малоуспевающих гимназистов, а для
людей, подготовленных к серьезному чтению.
Но и в отношении точности перевод неудовлетворителен. Бот
несколько примеров. Б оригинале говорится: «английская бур¬
жуазия революционизировала промышленность, а Гимельфарб
переводит: «производство» *). На следующей странице Бремен
назван «Бремом», потом-Жан-Поль превращен в «Жана Пауля» -),
а Познань оставлена в немецком произношении — «Позен» 3).
Вместо того, чтобы сказать—«землевладелец сдает в аренду»,
Гимельфарб переводит: «он арендует своп земельные участки и
получает рейту» *). В «Святом Максе» имеется место: Saüct-
Sancho gefiallt sich darin nach dem Ynrhilde des van Reinhardt...
Wönigera die Proletarier und auch die Kommunisten zu «Lumpen»
zu machen, lür definiert seinen «Lumpen» p. 562 darin, dass er
«ein Mensch von nur idealem Reichtum» ist. Гимельфарб вовсе
выбрасывает набранлые курсивом слова, немецкое «Lumpen»,
(оборванцев, босяков) переводит словом «нищих», а «idealem»
(идеальным) --«идейным* 5). Словом, Гос. Издательству не сле¬
довало выпускать перевода столь небрежного.
*) Стр. Ш.
*) Стр. 161.
3) Стр. 168.
4) Стр. 195.
ъ)	Стр. 196.

- 79 —
II.
В 1020 году Штнрнеру решительно повезло на
кроме впервые переведепного па русский язык «»в. M ir
посвящены не только обширная статья Гимельфарба, i* и
книга проф. М. А. Курчниского: «Апостол эгоизма Мак
иер п его философия анархии». Она представляет
тивоположность крайне неудачному вступлепны к < ь.
Статья Гпмельфарба страдает неуклюжим, растреп айн им,
вильным п безжизненным языком; книга проф. К};чин
написана живо, образно н местами даже увлекательно. Акт
первой рубит с плеча по принципу: тяп-ляп, п готов ораб
автор второй вдумчив, внимателен и осторожен. Один
етвенно шагает через препятствия, впадая в ошибку за ошибкою;
другой тщательно избегает затруднений и семь раз отмеривает
прежде, чем отрезать. Гимельфарб плохо обосновывает свои пара¬
доксы; проф. Курчинский, напротив, подпирает всякое свое поло-
жеиие ученым аппаратом. Можпо сказать: работа первого пред¬
ставляет книгу, сжатую до размеров статьи, работа второго —
журнальную статью, разбухшую в книгу.
По результатам и выводам работы тоже противоположи^.
Гимельфарб, как мы знаем, полагает, что Штирнера ни в коем
случае нельзя считать анархистом; М. А. Курчинский же питает
к нему интерес, именно, как к «философу анархии, на которого
с некоторым правом может претендовать и опираться айархнче-
ская философская мысль» *), ибо его книга заключает в себе
самую, последовательную, идущую до последнего конца, анархи¬
ческую доктрину» 2). Первый не считает учения Штирнера
эгоистической системой; второй видит в нем ^наиболее последо¬
вательного из всех известных сторонников эгоизма > 3). Одпн утвер¬
ждает, что автор «Единственного» пе был поборником индивидуа¬
лизма; другой полагает, что он дал «об спование крайнего инди¬
видуализма» 4). Гимельфарб считает Штирнера социалистом, а его
идеал социалистическим; проф. Курчинский вполне справедливо
замечает, что «Штирнер по всему строю своего мировоззрения был
в корне оппозиционен всяким социалистическим построениям*
При всех бесспорных достоинствах работа М. А. Курчииского
имеет и свои недостатки. Не раз автор либо приписывает Штир¬
неру утверждения, которых у того нет, либо делает «апостола
эгоизма» более плоским, чем он был в действительности. Ничего
удивительного в этом пет: по справедливому замечанию М. А.
Стр. I.
Б) Стр. 205.

— 80 —
Курчинского, «передавать содержапие книги Штирпера не легко,
пересказывать ее своими словами крайне рискованно» '). И вот
именно в тех случаях, когда автор забывает об этом мудром заме¬
чании, он перегибает лук в ту или другую сторопу. Так, напр., желая
особенно подчеркнуть индивидуализм Штирнера, он пишет: «Сво¬
бода «Единственного», свобода от всяких внешних во действий,
покоится на его силе, которую он черпает из самого себя. Для
этого достаточно наличия его свободной воли» -). Штирнер
нисколько пе пользуется нашими симпатиями. Однако, мы не
можем припомнить, где же он утверждает, чго его «Единственный»
свободеп от всякпх внешних воздействий и обладает свободой
воли. Автор же, вопреки обыкновению, не подкрепляет своего
замечания бесспорпыми и вполне ясными цитатами. Мы склонны
думать, что он просто перегнул лук.
Цель М. А. Кгрчинского — дать «систематизированное изло¬
жение взглядов Штирнера, сопровождаемое сопутствующей им
критической оценкой» 3). Он испишяег свое обещание, но кри¬
тическая оценка не всегда, к сожалению, бывает удачна. Обычно
острие критических замечаний направляется главным образом
против Штирнеровского эгоизма. Чго ему противопоставляется?—
Альтруизм. Но проторенному пути шествует и наш автор, упре¬
кая Штирнера в том, что «он без достаточного основания черес¬
чур расширяет область распространення эгоизма в качестве объяс¬
нения мотивов человеческих действий» *). Если принять его
толкование эгоистического принципа, то «в человеческой деятель¬
ности П'*чти пе окажется не-эгоиетпческих действий. Все будет
проникнуто принципом эгоизма*. А в таком случае, «едва ли мы
сумеем сохранить представление об истиной картине бесконечного
разнообразия жишеаных проявлений. Такое объяснение было бы
очень просто, но едва ли бы отвечало действительности» с).
Объяснение общественных явлений, даваемое Шгирнером,
действительно «очень просто». Можно даже утверждать, что и
объяснения-то, в сущности, никакого нет. Но дадим ли мы его,
если внесем корректив и «эгоизм» допилним понятием альтруизма?—
Полагаем, что нет: и то и другое — одинаковые абстракции,
ровно ничего не объясняющие. Основная ошибка Штирнера,
как признает сам проф. Курчинский, заключается в том, что он
«совсем не понимает зависимости индивидуума от природы и
общества, от окружающей его среды» 6). Иными словами: Штир¬
нер пытается объяснить эмпирическое содержание своего «Един¬
*) Стр. 41.
2)	Стр. 54 — 55.
•) Стр. 11.
4) Стм. 73.
‘) Стр. 74.
•) Стр. 54.

— 81 —
ственного» абстрактным принципом — эгоизмом. Если к Мной
абстракции присоединить другую — альтруизм, мы ив на шаг не
двинемся далее: сколько пи складывай нулей, никогда не полу¬
чишь единицы. На всем учении Штирнера лежит неискорени¬
мый отпечаток спекуляции именно потому, что он отвлекается
от исторических эпох, национальностей и классов. Но п критики,
побивающие его ссылкой на альтруизм, нередко грешат тем же
грехом. Не свободен от пего и проф. Курчинский.
Чтобы успешно критиковать Штирнера, следует, думается,
обратить внимание совсем в иную сторону. Автор с Единствен¬
ного» созпательно стремился к реализму и бессодержательное
попятите эгоизма пытался наполнить конкретным содержанием.
Поэтому, развивая свою точку зрения, оп говорит, что в основе
эгоизма лежит определенный, конкретный интерес. Это вполне
справедливо. Но раз так, задача заключается именно в том,
чтобы исследовать «конкретные интересы». Если бы Штирнер
последовал в этом направлении, _он увидел бы, что интересы
распадаются па-личные и общественные, частные и общие, что
индивидуальному сознанию они нередко представляются непри¬
миримо противоположными. Тогда перед ним возникли бы вопросы:
каково происхождение тех и других интересов? Какова их при¬
рода? Почему они представляются противоречивыми п даже про¬
тивоположными? На них нельзя ответить, имея в кармане лишь
отвлеченные принципы эгоизма и альтруизма: для этого необхо¬
димо. исследовать исторически сложившиеся общественные отно¬
шения, т.-е. перенести вопрос из области умозрения на почву
изучения конкретных фактов. Штирнер едва касается презрен¬
ной эмпирической области и потому остается умозрительным
философом. Критикующий его проф. Курчинский оперирует таким
же отвлеченным понятием альтруизма, йо одно не лучше и не
хуже другого. Вот почему его критика бесплодна п сводится
к двум-трем плоским трюизмам.
Это далеко не единственный пример: М. А. Курчннского не
раз подводит привычка употреблять термины, не имеющие строго
логического содержания. Это — проявление того вербаднзма,
которым в столь сильной степени страдают общественные науки.
Автор, папр., опровергает мнение, будто сам Штирнер непра¬
вильно называет свое учевие «философией чистого эгонзма>.
Как же он опровергает? А вот как: «под индивидуализмом обык¬
новенно понимают отстаивание прав и интересов личности вообще,
личности, сталкивающейся с притязаниями общества, коллектива.
В таком смысле ведь и говорят: «индивидуализм против социа¬
лизма», выставляя эти два понятия, как противоположности *).
*) Здесь автор имеет в виду работу Спенснера:—«The man versus the state»,
London, 1884.
Записки науч. о-ва марксистов № 4.	6

— 42 —
Ведь одна из этпх теорий имеет в виду интерес большинства,
в то время как первая — интересы составляющих общество
индивидуумов. Но Штирпер и говорит везде не о личпости
вообще, а только о копкретпой определенной личности, моем
собственном «я» дапного человека» 1).
Это — сплошной вербализм. Но раскроем его скобки. Из
слов М. А. Курчинского следует, что индивидуализм защищает
интересы личности вообще, пли всех индивидов, составляющих
общество; социализм же имеет в виду только интересы большин¬
ства. Спрашивается: каким образом индивидуализм думает защи¬
щать интересы всех ипдивидов в обществе, раздираемом нейрин
миримыми внутренними противоречиями? Не бьется ли он над
разрешением квйдратуры круга? Ведь совершенно ясно, что
защита интересов одного класса несовместима с защитой другого
антагонистического класса: кто борется за интересы пролетариата,
тот неизбежно нарушает интересы буржуазии—и наоборот. С этой
точки зрения ппдивпдуалнзм впадает в безнадежный утопизм и
донкихотство.
С дртгой стороны, социализм утверждает: пролетариат, осво-
бовдая себя, в то же время освобождает все человечество от
невыносимых условий капиталистического существования; поэтому
он — о.вободатель раг excellence подобно тому, как ничтожная
часть народи буржуазия, является поработителем раг excellence.
Следовательно, пролетариат, отстаивая своп собственные интересы,
тем самым защищает интересы всех за исключением буржуазии.
А это значит, что он осуществляет требования индивидуализма.
Таким образом, в «обыкновенном» понимании индивидуализм не
только не противоречит социализму, а, напротив, логически и
исторически из него вытекает. Иначе и быть не может: защита
интересов всех индивидов мыслима лишь в обществе, где нет
классовых противоречий; историческая же задача пролетариата
состоит именно в том, чтобы уничтожить классы, а вместе с ними
и классовые противоречия. Как видим, индивидуализм в «обык¬
новенном понимании^—просто фраза, маскирующая полное непо¬
нимание общественных отношений; противопоставление же его
социализму—затасканный прием б ржуазной апологетики.
Противопоставление индивидуализма социализму или эгоизма
Альтруизму тем удивительнее в yctax проф. Курчинского, что он
хорошо знаком со «Св. Максом/« Не унижаясь до вульгарной
'критики*, автор, напротив, неоднократно вылавливает жемчу¬
жины из кошницы Маркса-Энгельса. Приводит он, между прочим,
и то место, где говорится; коммунизм не выставляет ли эгоизма
против самопояхертвования, ни самопожертвования против эгоизма,
а тилько исследует материальные основы того и другого, понимая,
*) Стр. 79 — 80.

— 83 —
что при определенные общественных условиях оба являются
необходимой формой проявления человеческой личности *). М. А.
Курчинский, сочувственно приведя мнение Маркса и Энгельса,
в то же самое время возвращается вспять и противополагает
одни абстракции другим, столь же бессодержательным и неопре¬
деленным.
В дальнейшем изложении он, однако, снова запимает вполне
реалистическую позицию и даже ставит вопрос: чьи же инте¬
ресы имел в впду Штирнер, «выразителем философии какого
класса являются высказываемые им положения»1)? Яа поста¬
вленный вопрос М. А. Курчинский отвечает в духе материали¬
стического понимания истории. Он вполне справедливо указы¬
вает, что Штирнеровский «Единственный* не связывает себя
никакими правилами, гранями закона или морали, считает для
себя все дозволенным и отказывается от исполнения своих жела¬
ний лишь в том случае, когда бессилен осуществить их Это-
психология человека, совершенно свободного от исторических и
общественных связей, илп «абстрактного индивида*, как сказали
бы Маркс и Энгельс. Такая психология свойственна декласси¬
рованным элементам капиталистического обществу т.-е. люмпен-
пролетариату, этому, по выражению с Коммунистического Мани¬
феста , «пассивному продукту разложения самых низших слоев
старого общества;. Штирнер и является идеологом этих эле¬
ментов.
Оставаясь последовательным, М. А. Курчинский должен был
бы исследовать вопрос: почему деклассированные элементы обще¬
ства проникаются специфическими стремлениями, известными
под назвапием «индивидуалистических»? Какие, в частности,
материальные условия их существования 'порождают анархиче¬
ские склонности? Вместо этого наш критик анархизма покидает
свою точку зренпя и переносит вопрос в чисто идеадистическ)ю
область. «Что анархизм вообще, — говорит он,—ведет свое
начало от индивидуализма, это ясно само собою»; «анархизм
является полной противоположностью учениям, базирующимся на
социальном принципе иптересов не отдельной личности, а всего
общественного целого» :i). Таким образом, противеречия между
социализмом и анархизмом сводятся к противоречию между двумя
основными принципами — социальным и индивидуальным. По
утверждению проф. Курчинского, <мы имеем в этих принципах
равноценные аксиомы, не допускающие рационалистических дока¬
зательств, а основывающиеся на вере в их истинность» Одиако,
Ч Стр. ИЗ.
'*') Стр. 1Н9.
) Стр. 218 — 19.
ч Стр. 219.

— 84 —
между этими равноценными аксиомами «наблюдается логическая
антиномия» и происходит непрерывная борьба. Господство обоих
принципов в истории постоянно сменяется. «И эта смена идет
беспрерывно, вызывая сочувствие у одних и негодование у других,
в зависимости от того, какого мировоззрения эти последние при¬
держиваются» 1).
Признаться, мы недоумеваем, каким образом возможна борьба
между аксиомами, да еще «равноценными». Ведь аксиомой мы
называем такое ясное, простое и бесспорное положение, в истин¬
ности которого никто не сомневается: это—самоочевидная истина.
«Социальный» и «индивидуальный» принципы, напротив, чрез¬
вычайно сложны, пеясны п крайне спорны. Только потому и
возможны их борьба и беспрестанная смена. Это вполне есте¬
ственно там, где «имеет место размышление о социальном дол¬
женствовании». В данной области вообще нет «аксиом*. Однако,
«логическая антиномия» возникает только в головах тех, кто
берет оба «принципа» в абстрактной форме. Существующее
между ними противоречие, действительно, нельзя устранить умо¬
зрительным путем. Но это противоречие оказывается мнимым,
если его освободить от туманно-напыщенной оболочки. Тогда
становится ясно, что перед нами противоречие не двух принци¬
пов или равноценных аксиом, а частных* и общих, личных и
общественных интересов. В какие бы пышные идеологические
одежды ли облекались эти интересы, они всегда объясняются
материальными условиями существования: отношениями произ¬
водства, обмена и распределения, т.-е. общественными и личными
отношениями.
Очень жаль, что проф. Курчинский не воспользовался теми
соображениями, которые мог бы найти в «Святом Максе». Конечно,
с Марксом и Энгельсом можно не соглашаться в частностях, но
их общую точку зрения мы считаем единственно плодотворной.
Если бы автор очень интересной книги о Штирнере смело пошел
по тому пути, па который он лишь ио временам боязливо всту¬
пает, его труд, несомненно, выиграл бы в смысле определенности,
стройности и последовательности. М. А, Курчинский этого не
сделал н осудил свою работу на странные пробелы. Так, напр.,
в предисловии он рекомендуем свою книгу, как попытку «поставить
произведение своеобразного индивидуалиста-анархиста в извест¬
ную связь с предшествующими и современными ему течениями
общественной и философской мысли» 3). Не’ подлежит ни малей¬
шему сомнению, что с именами Маркса и Энгельса связано одно
И8 важнейших движений и общественной, и философской мысли.
Казалось бы, что автора должна была соблазнить задача: вы¬
М Стр. 220.
*) Стр. 11.

— 85 —
лепить отношение их обоих к книге Штирнера. Это тем есте¬
ственнее, что он живет в стране, где впервые произведена попытка
практически осуществить идеи научного коммунизма. Но проф.
Курчинский упоминает о Марксе и Энгельсе лишь мимоходом:
он неоднократно пользуется их критическими замечаниями, но
почти вовсе не пытается выяснить ту принципиальную разницу,
которая раз навсегда отделила Штирнера от творцов научного
коммунизма.
Несмотря на двойственную позицию М. А. Курчинского, его
работа все же заслуживает глубокого внимания. Общий облик
Штирнера нарисоваи верно, выразительно, талантливо и с боль¬
шим знанием дела. Если же связанные с «апостолом эгоизма>
проблемы разрешены недостаточно глубоко, в этом не вина, а
беда автора: эклектизм никогда не приводит к добру. Справед¬
ливость требует заметить, чтб эклектическая точка зрения, несо¬
мненно свойственная проф. Курчинскому, в значительной степени
искупается научной добросовестностью и беспристрастием. В этом
отношении его книга выгодно отличается от статьи Гнмельфарба.
Полезна она и в том отношении, что знакомит читателя с тем,
как судит наши современйики об авторе «Единственного и его
достояниям. Нужно признаться, что по глубине и оригиналь¬
ности их суждения далеко уступают критическому приговору
Маркса и Энгельса. У авторов же «Св. Макса» заимствованы
наиболее ценные замечания, рассеянные в книге проф. Курчин-
•а;ого.
М. Серебряков.

ПЕРВОБЫТНАЯ РЕЛИГИЯ.
I. Анимизм, как основа религии вообще.
1.
Аннмпзк, как показал сделанный нами параллельный обзор,
древнейших верований арийцев п других народов, пе только
составляет первоначальную основу всякой первобытной религии
по в то же время принадлежит и к наиболее жизненным и наи¬
более устойчивым элементам в истории религиозного развития.
В то время как высшие классы с течением времени не только
создают себе новые религиозные образы, но и перестраивают
все ждапе своего религиозного миросозерцания на совершенно
иных основах, народпая масса обычно остается верна своим древ-
нейшнм верованиям, проявляя в этом отношении крайпюю степень
консерватпзма. Мы вовсе не хотим этим сказать, что и поздней¬
шие религиозные новообразования вроде более крупных фигур
индивидуальных божеств и даже жреческие учения совсем не про¬
никали в народные массы. Но, еслп тот или иной образ, то или
иное учение и находило себе доступ в народные низы, они вос¬
принимались там лишь внешним образом с тем. чтобы, утратив
свон индивидуальные черты и свое основное содержание, раство¬
риться в общей массе прочих распространенных в народе аними¬
стических образов и представлений. Но, проникнув в круг народных
верований в качестве чаетпых п единичных проявлений аними¬
стического мировоззрения, эти новые для народной веры элементы,
естественно, не успевают так же прочно утвердиться в народном
ебзн&ннн, как древнейшие групповые анимистические образы
и представления, и потому пе отличаются ни их живучестью,
ни устойчивостью п, в свою очередь, легче, нежели древние веро¬
вания, отступают перед повымл религиозными веяниями. Христиан¬
ским проповедникам, как известно, приходилось сталкиваться
не столько с отдельными языческими божествами, сколько с при¬
верженностью масс к Поклонению священным рощам, деревьям
и другим подобным ани&атическим и анимистическим культам,
и именно эти культы, песмотря на все усилия, миссионерам
вб удалось также легко изгладить из народной, памяти и народ¬
ного сознания, как культи крупных языческих божеств.

— 87 —
В то время как индивидуальные фигуры поадиейигих божеств
давно забыты и исчезли из народной памяти, алшпкггпчоск*!
круг идей даже среди современных культурных народов до на¬
стоящего времени сохранил полную силу и занимает первое место
и ряду собственно народных верований и обрядностей. Имена
Вотана, Допнара и других божеств древнегерманской мифолога
ничего уже не говорят более германскому народу. Славянские
божества забыты*еще основательнее, и, например, относительно
большей части богов русских славял нам известны лишь им ев а,
самое же значение и роль их представляет полную загадку.
И в то же время кобольды, эльфы, гномы, мары в Германии,
наши домовые, лешие, русалки, южнославяпские вилы до сих пор
представляют такие же живые и полные сплы фигуры, какими
оии были, по всей вероятности, в те доисторпческие времена,
когда позднейшие натуралистические образы богов еще не суще¬
ствовали. То же самое можно сказать и о современном индуизме.
Имена популярнейших божеств ведийского времени, Агнп, Индры,
Гаруны, сохранились разве лишь в остатках старого ритуала,
обратившись, таким образом, в мертвую букву, между тем кал
бесчисленные демоны, бхуты, пнзаки, ракшаеы, призраки-прета,
полулюди - иол узмеп наги все еще живут в народном воображе¬
нии. как и три с лишним тысячи лет тому назад 1). Коровы,
змеи, обезьяны до сих пор являются такими же предметами покло¬
нения, как и в ведийскую и даже в доведпйскуго эпоху. Вождь
обезьян Гаиуман и божество с слоновой головой Ганеша и теперь
еще принадлежат к популярнейшим фигурам новоиндпйсного пан¬
теона. Теротепстическпе образы п представления, являющиеся
не чем иным, как частвым проявлением первобытного авпмпзма,
такпм образом точно так же пережилп явления позднейшего тоте¬
мизма, еще. в ведийскую п древнебраманскую эпоху бывшего уже,
повидимому, мертвым институтом, ках; ракшаеы и подобные ани¬
мистические образы иережпли крупные фигуры богов Йш-Веды.
Наконец, п напболее примитивные представления о посмертном
существовании души продолжают существовать еще долгое время
цоеле того, как позднейшая идея специального местопребывания
умерших вроде древнеарпйского царства Ямы или древне-герман¬
ской Валгаллы давно исчезла нз народной памяти, уступив свос
место представлениям совершенно иного рода п значения. Мы ви¬
дели, что погребальные обряды античных и даже современных
европейских народов в некоторых случаях обнаруживают черты,
общие с обычаями, существующими среди бушменов п других
п) Барт, Религии Ппдпп, стр. 280 след. Многочисленные ппвмеры можво
инйтц в книге Monnier Williams'а, Uralummism and Hinduism, 3 ed., cp. p.239 f..
.101; также давпые, приводимые Спенсером в Оспопапвях Социологе п,
т. I, стр. 301—893.

— 88 —
Поль же низко стоящих дикарей. Примитивные представления
о загробной жияпи оказываются, таким образом, не менее устой¬
чивыми, не менее живучими, нежели и остальные представления
айн мистического круга.
2.
Анимизм оСфазует. таким образом, основу не только перво¬
бытной религии, но равным образом и позднейших стадий рели¬
гиозного развития, п<» крайней мере, в отношении собственно
народных верований и народпой религии. То лее признание все¬
общей одушевленности природы, те же представления о бесчис¬
ленном мире духов и демонов, скрывающихся за каждым отдель¬
ным предметом иды явлением прпроды, одинаково характеризует
собою как первобытную религию дикаря, так и мировоззрение,
выражающееся в повериях и обрядностях современных европей¬
ских народов. Анимистический круг идей является в то же время
и наиболее широко распространенным, в то время как распро¬
странение позднейших образов и созданий религиозной мысли
в большинстве случаев ограничивается лишь определенными
общественными кругами.
Устойчивость и жизненность анимистических представлений
обусловливается, однако, не только фактом их всеобщей распро¬
страненности и теми глубокими корнями, какие они успели
пустить в народном мировоззрении. Дело в том, что анимистические
воззрения не только принадлежат к наиболее существенным и
наиболее распространенным элементам религии, не только соста¬
вляют» основу для прочих религиозных воззрений, но в них, можно
сказать, заключается самая сущность религиозного мировоззрения,
непреходящий и неизменный элемент всякой религии, в то
время как позднейшие ''религиозные новообразования являются по
отношению к ним не более, как изменчивыми формами пли, в луч¬
шем случае, поверхностными наслоениями.
Религиозное мировоззрение соответствует, как мы показали в дру¬
гом месте *), той стадии в развитии человека, когда он не выделил
еще и не противопоставил себя окружающей природе, когда он
жил одной жизнью с нею, постоянно ощущая непосредственную
связь С нею и зависимость от нее. Именно, это сознание постоян¬
ной связанности с природой и зависимости от действующих в ней
сил и составляет прежде всего основу и сущность всякой рели¬
гии, всякого религиозного мировоззрения. Если человек живет
одной жизпъго с природой, то и природа живет тою же жизнью,
как и он. Определенной границы нет. Все в природе одушевлено,
все одарено разумом. Человек, животные, растения, даже не¬
одушевленные предметы—все это не более как внешние ивменчи-
') См. Запвскн. 3.

— N9
зые образы, внешние
чода из одной формы в
в природе, всюду остается
роде грозного и страшного для с**л *
непонятного. Все такие грозные
в ранг сверхъестественных существ,
деляются из остальной массы явлений,
становятся над нею. Все отличие их
шей степени могущества и силы.
но условия их собственного существования
от жизни остальной природы. Мало того,
в этих бесчисленных существах,
явлениями и предметами природы, и -иючаегс
и активности этой последней. Они, таким образ
непосредственное участие в жизни природы и j
оказываются доступными для всех тех чувс
испытывают те же потребности, кал и всякое
деятельное существо. Вот почему с ними ложно
глашения, можно умилостивлять их дарами н 2
ииями, наконец, даже вступать с ними в родствен
отношения. Умирая, человек не порывает своей сеют серн;
Он продолжает жить, но загробная жизнь его, в сяду
щей ее неизвестности, окружается ореолом таинстве!
сам, благодаря этому, приобщается к чделу тайне
и духов, действующих в природе и оказывающих
детельное или губительное влияние на судьбу чед
между человеком и окружающим его миром, точно так же я%ежду
душами умерших и остальным миром духов н демовен
провести какую-либо определенную границу. [1, т воря о
пых верованиях, мы у всех народов одинаково наблюл
циго, превращавшую постепенно души умерших в ахых
добрых демонов1).
3.
Итак, вся природа живет одной общей жизнью. Неси
видимое богатство и разнообразие внешних форм н
всех существ, всех явлений и предметов природы (а
цых, лишенных жизни предметов анимистическое
пак мы знаем, не признает) по существу тождественна и с
кова. Все эти бесчисленные рои духов, обитающие вс крут
х) Выводить на основании этого факта, подобно Смясеру i
все анимистические представления из предсташш о гужах ах *
культа предков представляется, однако, как мы уже tv*: чих. и ecsi t
случае, односторонним.

— 90 —
века в растениях, в водах, в камнях, в горах, скрывающиеся за
каждым явлением, в большинстве случаев, как две капли воды,
похожи одни на других, все они вместе с этим отличаются не¬
ясностью, неопределенностью своих образов. Анимистические
образы чужды всякого антропоморфизма. Всякий предмет, всякое
явление в известный момент и при известных условиях может
стать божеством, «божеством на мгновение» (Augenblicksgott) по
удачному выражению Узенера. «Отдельное явление признается
божеством непосредственно, так что никакое родовое понятие не
играет при этом никакой роли. Вещь, которая находится перед
нашими глазами, она, именно она и ничто больше—и есть боже¬
ство* V).
Само собою разумеется, что, при таком однообразии идиг
лучше сказать, единообразии и неясности образов, в анимистиче¬
ском мировоззрении нет места, как мы уже не раз ото отмечали,
для крупных индивидуальных фигур богов. II это верно не только
в отношении первобытного анимизма, но одинаково и по отноше¬
нию к позднейшим стадиям в развитии анимистического миро¬
воззрения, и но отношению к господствующим и преобладающим
образам в собственно народных религиях народов-земледельцев.
Все различие между мировоззрением первобытного дикаря и миро¬
воззрением земледельца сводится в сущности лишь к тому, какие
именно явления и предметы природы выдвигаются на первый
план и оказываются «божествами па мгновеппе». Если в рели¬
гии дикаря первое место принадлежит теротеисгическим образам,
тогда как в религии земледельца прежде всего играют роль раз¬
личные земледельческие демоны, демоны прпроды и плодородия,
то от это ix) дело в сущности не изменяется. Как в первом случае
теротепстпческпе образы и представления не препятствуют возникно¬
вению рядом с ними и туманных еще образов натуралистических
божеств, так, с другой стороны, обратно, и позднейшие чисто
натуралистические верования, как мы показали это, не вытесняют
окончательно древних теротепстических образов. Объекты анимисти¬
ческого мировоззрения, таким образом, у земледельца иные, не¬
жели у первобытного дикаря, но сущность самого мировоззрения
остается прежней. И в глазах земледельца мир населен таким
же бесчисленным роем различных сверхъестественных существ и
духов, как п в глазах дикаря. И в глазах земледельца каждое
явление может сделаться таким же «божеством на мгновение*,
как н в религиозных представлениях первобытного человека.
Н именно на религии римских земледельцев Узенер выяснил
значение самого этого термина2).
1)	Я. Usentr, Göttemamen, Verauch einer Lehre von der religic sen BegTifTs-
bitdeng. Bonn, 1896, S. 290.
г) H. Usener, Götternamen, S. 75 f.

— 91 —
4.
Воспользуемся и мы примером римской
гни для характеристики этого позднейшего
ношения к анимизму первобытному. При
римляне обращались не только к богине земли TeHt* к с *
плодородия Церере, но сверх того, по крайней
дцати специальным божествам. При подъеме новины, при кто^>#
вспашке, при проведении борозд, при посеве, при	дахигди?«
посева, в момент нахождения семени в земле, при
цветении, при палпвании и созревании зерна, при Жлтъе— ъ
всех этих случаях призывались особые божества,
дельйости каждый из этих актов в процессе роста и
хлебов 1).
При этом все перечисленные божества лишены
только какого-либо антропоморфной^ но и вообще инднвндуаль¬
ного характера. Римский Сатурн открывался гскдкчнте-гьно в ш
коящемся в земле семени, так же, как Церера—; рагтушем.
а Флора в цветущем хлебе2). Число специально
божеств не ограничивается, однако, этими заведыгаыпкмн : _•
том и созреванием хлеба богами. Всякое иное оистоятехкд
влиявшее на судьбу хлеба, олицетворялось в виде особого суд: -
ства. Появляется .на колосьях ржа, и вот возникает особое боже¬
ство этой болезни, бог Robigus, для умилостивления которого спра¬
влялся специальный праздник Robigalia (25 апреля 3J.
Подобные же даже не анимистические, а чисто аниматич--
ские представления распространялись и на все прочие *
ства в жизни человека. «Для всех дел if случаев жизни, име¬
вших более важное значение, созданы были особые божества, г -
лучившие ясные п выражавшие их значение наименования;
способом обоготворялись не только действия или состояния,
тые в целом, но вместе с этим также и отдельные почему - ли
выделявшиеся части пх, акты и моменты» '). Хотя 'в гречечжй
религии антропоморфизм и успел пустить более глубокие хори*
*) Uнепег. ibid., ср. G. Wissowa. Die Religion und Kultus er Römer >
cp. Busfian, Der Mensch in der Geschichte, 111. S. 36. -bdumami, Вз 1Ш1
идей, т. III, Рим и его религия, стр. 11-12. Последний не ген -
по подчеркиваем анимистический характер римской религии,
как «имманентную» и «актуальную».
й) Зелинский, т. III, стр. 11.*	‘
*) Там же, стр. 1&-13.
4) И. Usener, S. 75; ср. Augustin., Decivjtate Dei IV, ^—11 VI. Б Рим*
существовали, как известно, специальные списки lndiL^ment». ь хгт.ры*
вносились имена богов, призывавшихся при всяких событиях чм*' «чесв&А
жизни, начиная с зачатия и кончая смертью, а также гсецюлздо зи& пе¬
вшиеся об отдельных необходимейших нуждах, о пище, лиде.
ср. Baissier, La religion гота ine. 1. русский перевод, стр. I- лег

— 92 —
хотя греческая религия и является в наших глазах антропоморф¬
ной по преимуществу, однако, если мы отвлечемся от ярких
фигур божеств греческой мифологии и обратимся к верованиям и
религиозным представлениям древнегреческих земледельцев, мы
п здесь встретимся с тем лее анпматическнм и анимистическим
кругом идей, с тем же непосредственным оживлением и обого¬
творением отдельных актов природы и прежде всего, конечно, тех
из них, которые связаны с ростом и созреванием хлебов. «Афин¬
ский земледелец, естественно, ставил на первое место божества,
покровительствовавшие созреванию злаков и плодов, помогавшие
сбору винограда и оливков, посылавшие помощь при начале поле¬
вых работ. Этих земледельческих полевых божеств было так лее
много, как явлений природы, от которых зависело хозяйство афи¬
нянина» 1). И здесь поэтому, как в Риме, мы одинаково находим
особые божества вспашки пара Эрехфея, тройной вспашки Три-
птолема, бога бороздника Дисавла и его женское дополнение, бо¬
гиню борозды Баубо, божество посеянного хлеба Эрихтонпя, лсен-
екие божества всходов Кору-Персефону и плодоносной пашни
Агравлу, далее божество хлебного поля, вошедшее впоследствии
в число великих олимпийских божеств—Деметру и, наконец,
божества обильного уролшя Плутоса (впоследствии бога богат¬
ства вообще) и жатвы Кекропса 2).
Если в римской религии этот земледельческий анимизм
нашел себе, быть может, наиболее яркое и последовательное
выралсенпе. то с подобными анимистическими представлениями
и частью и с настоящими атшматпческнми культами мы встре¬
чаемся одинаково и в обрядах и новериях других земледель¬
ческих народов.
Особенно нптерссна. в этом отношении одпа белорусская песпя,
содержащая в себе полный земледельческий календарь и образую¬
щая вместе с этим настоящую параллель к представлениям древ¬
него римского земледельца. Поется опа во время пасхальных
праздников в связи, очевидно, с открытием сезона полевых работ.
Песня эта в то же время молсет служить одновременно и нагляд¬
ным примером превращения христианских понятий, верований и
праздников в чисто анимистические образы, не имеющие к хри-
Богаевский, Земледельческая религия Афин, Петроград, 191G г., стр. 25,
ср. Dieterich, Mutter Erde. Leipzig 1905, S. 4, Anm. 1.
2)	üsener S. 140 f.' Mannhardt, Mythologische Forschungen, Strassburg,
il8S4, S.S. 240, 287, 298, 327, Богаевский, стр. 100—17G. Приведенные при¬
меры показывают, насколько неправ профессор Зелинский, противопоста¬
вляющей* «имманентную» и «актуальную» римскую религию греческой рели¬
гии, как «трансцендентной» и отвлеченной (Из жизни идей, т. III, стр. 9—11),
но имеющий при этом jb виду, рчевидно, не данные собственно народной
религии, а мифологические образы и философские абстракции, вышедшие,
во всяком случае, не из широких народных кругов, и сопоставляющий,
таким образом, две величины, совершенно не сравнимые между собою.

— 93 -
стнанекой ролшни ттикакто отношения. Б 'л?ту так
интереса даитюн песни приводим со. здесь в ни лори
И тли, иритлп волочобинкп,
Играючи и спеиатчп.
Доброго папа ту ключи.
Добры номер, паие госиотарю,
Да cuouib‘J...
бтымкнп впкно, погляди п па двор...
Перед богом стоят усе, святочкн,
Яны швкуюцца да рахуюцпа1),
Которому святу паиеред пойцп...
Свлтый Бербпч вербу посведаецъ.
Чистый Чедвер ячмень засевает».
Святый Юрпй, божий иосол.
Божий посол до бога псшол:
А узлв ключи золоцепъкпе,
Отомкнув землю сырюсенькую,
Пусдпв росу цеплюсевькую.
Святый Микола по межам ходзиць.
По межам ходзиць, да жпто родзпць2),
Святый Ушесця жшго выплваець,
Святы Дзевятнпк жито ровпуецъ,
Святая Дзетуха жито красуедь;
Святый И для—славная жвея,
Святый Борис спопы зносиць,
Святый Спас жито посвяцаець,
Больша Uречистая попары3) мешаедь,
Попары мешаедь, жито засеваець4).
Святый Покров все покрыв 5).
Как видим, в приведенной белорусской песне каждый • момент
в прорастании и созревании посеянного хлеба (жита), имеет сво¬
его специального покровителя. Но если в данном случае в каче¬
стве таких покровителей выступают по преимуществу христиан¬
ские святые, то во многих других довериях и обрядностях как
русского, так и западпо-европейских пародов встречаются н следы
*) Стаповятся по порядку п считаются.
“) Ср. в другой песне: «Святый Микола, старая особа, горох сепць, по
полю ходзиць, по полю ходзиць, жито глядзяць, гдзе вымокло, там подсушяць*.
Запоскп Русского Географического Общества, т. V, стр. 373.
8) Земли под паром.
4) Ср. «Пречистая да и большая житцо посвянцала, засеваха», там же.
стр. 375.
6)	Зап. Русского Географического Общества, т. V, стр. 83, ср. распро¬
страненное в русском народе обыкновение давать святым прозвища вроде
раноплпца, запрягальник (в связи с началом вспашки) п расирнгадьнпк
(ио окопчании запашки), колосяинцы, гречишницы, овсяницы, хьнянпцы.
льносейки, капустницы и т. п., см. Снегирев, Русские простонародиые празд¬
ники и суеверные обряды, т, IV, стр. 77, Забелин, Быт русского народа,
стр. 89—90.

\п
древноязыческнх представлений и культов, частью анимистического,
частью аииматнческого характера. Повсюду в Европе распростра¬
нено верование в специального растительного духа, обитающего на
хлебных полях и являющегося то в мужском, то в женском образе,
то в виде рааличпых животных. Таковы в Германии «старый» (Der
Alte), '-хлебные девушки», «хлебные женщины*', «хлебная мать»,
«жнец» (Kornjungfer, Kornweiber,Kornmultcr, Getreidemutter, Weinze-
niutter, Gerstenmiltter, Flachsmutter, Binsenschneider, u прочие Korndä¬
monen M: таковы же у вендов Serp, Prezpolnica2), у поляков
Dziad, Zytniababa, Zytniamalka, у чехов dedez, bezhlavymuz 3), в Рос¬
сии полевик4) и дети полевиков — межевчики и луговики 8). Из
животных чаще других в качестве растнтельпого хлебного демона
является, как нам уже приходилось говорить выше, козел, рядом
с пни ту же роль играют также волк, собака, медведь, петух,
свипья, кошка 6).
Определенно апнматнчеекпй характер носит культ хлеба и
колоса7), равно как и распространенные как в России, так и
почти повсеместно р Европе обряды, связанные с перенесением
с поля последнего «зажииочиого снопа», «именинника», как назы¬
вают его в некоторых великороссийских губерниях, или «богача»,
под каковым названием слывет он в Белоруссии 8).
Рядом с духами-покровителями хлебных посевов па полях
обитают также и другие враждебные духи, стремящиеся вре¬
дить росту п созреванию так же, как и сбору хлеба. В Германии,
например, существует обычаи раннею весной изгонять «злого
сеятеля» (den bösen Sämann). Б России относительно недавно
существовал еще обычай заклинать жнивы в начале августа для
l)	Grimm, В. I, S. 394 f.; Mannhardt, Korndämonen, S. 24 f. 11. Мандель¬
штам, Опыт объяснения обычаев индо-европейских пародов, стр. 144, след.
-) Weckcnalcdl, Wendische Sagen, Märchen und abergl. Gebräuche, 1880,
S. 54 f.. 109 f.
*) Мандельштам, стр. 144—146.
A) Афанасьев, т. III, стр. 771—772; Максимов, стр. 78—80.
Б) Максимов, стр. 79.
®) Alannhardt, Wald-und Feldkulte, S. 155 f.; его же Roggenwolf und Itog-
.genhund, S. 3, 6 f.; Korndämonen, S. 16; Мандельштам, стр. 150 с.т., 227 сл.,
280 след.
7) Афанасьев, т. III, стр. 761 сл., 764 след. Имепно, подобвые предста¬
вления анимистического и автоматического характера, а не отдельные боже¬
ства пережили принятие христианства и удержались в явлениях так вазыв.
двоеверия, несмотря на все ожесточенные нападки на них со стороны хри¬
стианского духовенства п христианских проповедников, ср. E. Н. Аничков,
Язычество и древняя Русь, Сиб. 1Ь14 г., глава XII, стр. 286 след.
8) Mannharat, YVald-und Feldkulte. II, S. 155; Korndämonen, S. 7; Мандель¬
штам, стр. 233 сл., Афанасьев, т. III, стр. 765 сл., Сахаров, Оказания рус¬
ского народа, Спб. 1849 г., т. VI, кн. 7, стр. 48—49, 50; Терещенко, Быт
русского народа, т. V, стр. 126 сл.; Записки Русского Географич. Общества,
т. V, стр. 458 сл.; А. Богданович, Пережитки, стр. 123—12^; КорипфсктУ
Народная Русь, стр. 367 след.*

95
топ», чтобы там но поселилась
бсришт распространено было обыкповгни*
караулить снопы и оберегать их от nmi
щого снопы или иерскидмнающего их годной
Земледельцу, как и первобытному челодоу, при >1жп*
дело непосредственно с дан нм ни кппкретнымп
роды, а потому он и по гклопен вообще к какими^
пиям или отвлечениям, к созданию ипдпвнлуал
обобщающих в своем лице ту или иную столпу
роды. Имея дело с непосредственными и притом
проявлениями стихийных сил, он и воспринимает
ствеино как таковые и в каждом отдельном случае обращает
непосредственно к данному явлению или к скрытым в и*м j
нам н духам. Ие только в наше время, айв отлалеяиНЬв
древности народные земледельческие праздники посваталась
каким-либо крупным божествам, но должны были
собою непосредственно перемены, происходящие в тепвпе
в жизни природы. Ранпей весной сжигалось чучело,
вшее собою зиму, в мае месяце чествовалась березка, как вес
средственный образ п символ покрывающегося молодой
леса; наконец, летние праздничные игры и обряды симводизаро-
валн поворот солнца на зиму, поворот, изображавшийся в
спускавшегося под гору горящего колеса.
G.
Такое же почитание хлебных и растительных духов должно
«было существовать и среди земледельческого паселенпя в стра¬
нах древнего Востока, однако, нам ничего почти. о них неизве¬
стно. Все, что нам известно о религиях древнего Востока, касается
почти исключительно официальных религий н религиозных воз¬
зрений высших классов. Жизнь простого народа, в частности ею
религиозные взгляды, поверья и обряды, не возбуждали к себе
интереса в древности. Вот почему современники пе оставили нам
относительно пих почти никаких сообщений. Вот почему с исчез¬
новением самих народов, растворившихся в массе позднейших
пришельцев и переселенцев, исчезла и намять о жизни и
верованиях массы населения в древних восточных государствах,
оставив по . себе лишь едва заметные следы. Так, среди древних
сумерийцев существовала вера в духов, живущих в нолях, кор¬
нях и в стеблях растений. Поселившись в межевом камне, эти
духи становились охранителями поля. Им приносились жертвы и
воссылались молитвы. Чаще всего они представлялись в веде
*) Сахаров, т. II, кн. 7, стр. 47 сл., Коринфский, стр. 361—362.
-) Сахаров, т. II, кн. 7, стр. 50.

96 -
• п иди скорипппа, пзображепия которых обычно помещались
пн мс-женых камнях 1).
Относительно ворошитfi, существовавших среди земледельче¬
ского населения древньи Индии, нам известно но более. Однако,
и то немногое, что пам об отпх верованиях пзвсстпо, позволяет
заключать, что в Индии земледельческая пародпая религия носила
такой же анимистический характер, как и среди земледельцев
других страп и народов. Выше нам приходилось уже говорить
о kshetrasya pati, «господине полей». В честь этого, очевидпо,
едиого из земледельческих духов-покровителей совершались празд¬
нества и приносились жертвы при начале запаппш2). Таким же
земледельческим духом был Урвара (Urvara), божество хлебпого
поля, аналопгчпое греческой Деметре 8). Предметом особого почи¬
тания являлась далее свежепроведенпая борозда Снта. В известных
случаях и к плугу обращались с специальными молитвами4).
Родственным хлебным растительным демоном является также
Трияаварта, дух, обитающий в травев). Нам известны также
некоторые земледельческие праздники, справлявшиеся в древней
Индии, именно, Sunasiriya, посвященный демонам, покровитель¬
ствовавшим пахотным работам, так же, как и праздник жертво¬
приношения первых плодов 6). К циклу собственно земледельче¬
ских праздников должен быть отнесен и праздпик солнцеповорота,
справлявшийся и в Ппдил, как у всех других земледельческих
народов. Сопровождавшие этот праздник обряды и здесь носили
точно так же частью анимистический, частью более непосредствен¬
ный аниматический характер. Производившийся при этом шум
имел целью прогнанпе злых духов, господствовавших в течение
дождливой половины года, самое солнце изображалось в виде
круглого белого куска кожи, из-за которого боролись между собою
судра и арий с конечной победой последнего7).
*) Подобные же анимистические образы существовали и среди земледель¬
ческого населения в древнем Египте, о чем свидетельствует, например, имя
Ба-та—«душа хлеба» главного героя единственной дошедшей до нас повести
из крестьянской жишп, см. В. М. Викентьев, Дренне-египетская повесть о
двух братьях, М. 1917 г., стр. 53» И египетский земледелец склонен был
точно также олицетворять н одухотворять окружавший его мир явлений и
жил с природой одной общей жнзныо Тот же Ба-та отлично понимал язык
коров и разговаривал, с нимп, там же, стр. 30, 35.
*) Риг-Веда, IV, 57, 1 сл., Sankhayana Grhya sutra, IV, 13, 5; Asvalayana
Grhya S. II, 10. 4. Oldenberg, S. 255.
*) Oldenberg, ibid.
*) Ьарт, Религии Индии, стр. 10.
*) О вем упоминается в П у ранах, следовательно, в позднейшей индий¬
ской литературе, см. De Gubematis, Mythologie des plantes, p. 170.
31 Отвосителъво первого см. Weber в Abhandlungen der Berliner Akade-
er Wissenschaften, phil.-hist. Uasse 1161, S. 336, относительно второго
см. статью Ltndner’a в Feslgruss an Böbtlingk, S. 79 f.
7)	Billebrandt, Sonnwendfeste in ail-lndien. S. 43.

V7
I ■ >1 .... П11МЧГ.' I 111 ! '
11; ;f' •»Twiiria'rb'H И	vt'f	*x»-t n ' * с	ft* i*1^
'“)n ДИ .1 [*) 1'oi‘i	•<	:	*•	1,1	и	l»ap . l j-.f M • fn*
1НГПН i. * i «.bi.! f», i!«• 1" II и .i И •'!•''	•	»> ’	•	а
»i.mk.ui i.\ ii.ivpa ;iiii ' ^	i«<i.	iihiu»*	v**	.	-	►	in »
: t« • N1.1 ♦ liMb'K'KUM J1III)	MK-iM i »* ЫЫ1Л	Y\l ‘»Си!	•■*'!,;	j
\oiii ('ii ii (»‘•талсл ri;pi.m w i •	•	]m	•	1	uh	•	:	\*	- c; %*•
ЩМЛЛШШИМИ II ("ИИШЛЛЬПМ] ]> »Hl lr<*»l >.lr • .	(Мни,
if По;11.II. Jlj»И• *»MN .*»|м Jroüui<i \Ч1*ч;Ы	t Up •	i'6.»»a 1	•
\.t |»;i к U'pnue 1.1 Я M Hj.*1 in »v.] и. nn.i Я < *'• fl ;• i*	..	ЦКГЛ.Л1Ш
i. '.i.h ü.ii.iüi. 11- hucim упяиаълнна» mu\ h	Aii - > •■ r ju.v
ГиДНЫХ ириадникмв IlIMb UU.III ДрсШШМИ 3CM.I* I I -	; Ср.; :
пиками1). Праздники зтп, как н все
ских земледельцев,	носили шшо	шлражешш
отпечаток. Развитие	земледельческой культуры и
долин рассматривалось прежде всего как in »r..:,А д
лых сил и духов над злыми и темными силами Арнмаиа.
никами человека при обработке почвы и распространении земле¬
дельческой культуры являлись добрые духи фравашн, без содей¬
ствия которых не могло совершаться никакое произрастание и
содействием которых земледелец должен был заручиться прежде
всего2). В качестве таких же союзников почитались животным
вроде собаки, ежа и т. п., истреблявшие полевых зверей-вредж-
телей, тогда как, напротив, эти последние, в том числе крысы,
мыши, муравьи, кроты и пр., причислялись к слугам Арнмаиа *).
Их должно было всеми силами преследовать, и истребление их
вменялось в религиозную обязанность. Акт произрастания хлеба
рассматривался как торжество добрых сил над злыми духами, ж,
таким образом, ему приписывалось чисто анимистическое значе¬
ние. «Когда всходит ячмень, читаем 1ш в Вендндаде, дэвы
трепещут; когда хлеб растет и становится густым, сердце дэвов
замирает; когда хлеб мелется, дэвы стонут; когда же всходит пше¬
ница, дэвам—погибель. В том доме нм уже не жить: от дома,
где уродилась пшеница, они бегут?. Изобилие хлеба для них все
равно, что каленое железо в горле» 4). В предшествующих сти¬
хах той же главы Вепдидада отношения человека к земле из¬
ображаются точно так же в совершенно анимистическом н даже
в аниматическом духе: Земля чувствует себя особенно счастли¬
вой и довольной там, где ее тщательно возделывают и удобряют,
и с благодарностью обращается к земледельцу: «Ты, пашущий
меня левой рукой и правой, правой рукой н левой, знай, что
1) Tielc, IIf S. 325.
2) Я шт. 13, 53 еле*. Spiegel, Iranische Altertumskunde, в. II, Ь. МБ.
3) Venriiriad, XIII—XIV; ср. Hcrodot, 1, 111.
4) Yendidad, Ш, 32.
Записки науч. о-ва марксистов. № 4.

98
здесь я буду вечно и неустанно рои;дать, буду производить вся¬
кого рода корм и хлеб в изобилии». Затем следует такое же
обращение к небрежному хозяину, который но будет иметь хлеба
и должен будет питаться чужим подаянием и отбросами из хо¬
зяйства более радетельных и счастливых соседей.
7.
Предшествовавший обзор показал нам, что па всех стадиях
религиозного развития мировоззрение массы, образующее собственно
народную религию, религию широких кругов населения, сохра¬
няет свои первоначальный аппмпстпческий характер. Лпимисти-
ческис и дал;с апиматические представления и образы составляют
осповпой и вместе с тем наиболее жизненный и устойчивый эле¬
мент религии, и притом пе только религии первобытной, по и ре¬
лигии, соответствующей земледельческой стадии развития и не¬
редко очень высоким ступеням культуры. Это верно, во всяком
случае, как уже сказапо, по отношению к собственно народному
религиозному миросозерцанию, т.-е., именно, к религиозному миро¬
созерцанию по преимуществу. Народные верования отличаются
прежде всего своим крайним консерватизмом, и народные массы
не мепяют их так же легко и быстро, как представители высших
классов и высших общественных кругов.
Независимо от того, выдвигаются ли на первый план теротеи-
стическне или натуралистические образы, боги - жпвотпыя или
демоны и гепип природы, враждебные или благожелательные чело¬
веку силы, сущность религии при этом не меняется. Народная
религия ц в том п в другом случае одинаково остается аними¬
стической и анпматпческой. В основе ее, в том и другом случае,
одинаково лежит прежде всего непосредственное оживление и
одухотворение предметов и явлений природы. II в том и в другом
случае, пакопец, религиозное творчество народа обнаруживает почти
исключительную склопность к созданию малооиределешшх и ли¬
шенных индивидуального характера и значения, в лучшем слу¬
чае, групповых образов, избегая более значительных обобщений.
Н в том и в другом случае оду хотворяется и олицетворяется
всякий данпый конкретный предмет, всякое данное явление, вы¬
ступающее в качестве «божества на мгновение».
Правда, при этом характер самого анимизма до некоторой
степени мажет изменяться. Так, в мировоззрении земледельца
первое место* принадлежит уже не злым и враждебным по отно¬
шению к человеку силам, как в мировоззрении дикаря, а силам
благожелательным и иолезпым. Однако, это различие не столь
существенно. С одной стороны, и дикарь не. теряет надежды рас¬
положить в свою пользу тех или иных отдельных духов и, таким
образом, заставить их служить своим интересам, о чем свиде-

99
тельстнует распространенность в среде диких u шр побитных
пародов таких явлений, как чародейство, фетишизм. Г другой аи¬
ст« фоны, и впоследствии, когда с измспеписм взаимоотношений
между человеком и природой и с началом их взаимного сотрудни¬
чества природа из грозной п, ио большей части, разрушило л. ной
сили превращалась в глазах человека в силу, прежде вг*ч*>
союзную и созидательную, как общее чувство зависимости, так
и чувство страха перед теми или ил ими отдельными явлениями
природы далеко не исчезает окончательно. Представлен и«: о злых
н враждебных духах сохраняет свою силу. Самые союзные чело¬
веку силы, и в том числе на первом месте демовы и гелии при¬
роды, не являются благожелательными к нему самл по себе, но
лишь при известных условиях. Иногда же, и притом далеко
•не редко, могут проявлять и обратно всю свою разрушительную
и губительную силу. Дело идет, таким образом, о преобладании того
или иного оттенка в мировоззрении, а вовсе не о вытеснении
одних его элементов другими.
8.
Анимистическому мировоззрению чужды, таким образом, какие
либо крупные новообразования и крутые переломы. Все развитие
его сводится к относительно незначительным изменениям преобла¬
дающих оттенков и к расширению круга анимистических предста¬
влений. Насколько консервативна всякая народная религия, можно
видеть из того, что на протяжении тысячелетий она сохраняет
не только свою общую первоначальную анимистическую основу,
но и отдельные, анимистические образы, в противоположность
более крупным индивидуальным фигурам отдельных божеств,
проникающих в народные верования извне, и потому гораздо
легче и быстрее вытесняемых как из народного сознания, так
и из народной памяти.
Крупные фнгхры отдельных божеств, чуждые анимистическому
мировоззрению, характерны для дальнейшей стадии религйозн* го
развития, именно для так называемых антропоморфных религий.
Антропоморфные религии, являющиеся по И| еим^ществу продуктом
религиозяого творчества высших классов, представляют уже пере¬
ход к антропоцентрическому и вместе с этим к собственно фило¬
софскому мировоззрению, когда человек не только освобождается
от чувства своей связанности с природой и зависимости от нее,
но и ставит себя выше всего окружающего мира и окружающей
природы. Вот почему стадия антропоморфизма в развитии религии
соответствует уже в сущности времени упадка собственно рели¬
гиозного миросозерцания. Вот почему народные низы, в которых
вера в сверхъестественные силы и в это время все еще шшна
жизни, остаются верны своим изначальным верованиям. Крупные
7*

— 100
индивидуальные фигуры отдельных божеств с более или менее
определенно выраженным аитропомпрфным характером, харак¬
тером, являющимся нечем цпым, как идеализированным отраже¬
нием образа жизни знати, остаются чуждыми собственно народ¬
ной религии и редко пользуются популярностью в широких народ¬
ных кругах. Менее определенные и менее яркие анимистические
образы, и на первом месте между ними лухи и демоны природы,
гораздо ближе и понятнее для крестьяшша-земледельца, жизнь
которого тесно переплетается с жизнью окруж нищего его мира
явлений. Как боги Риг-Веды, как божества вавилонского панте¬
она 1), так и яркие фигуры богов гомеровского эпоса и древые-
германской Эхды, так, наконец, п древнерусские божества Перун,
Велес и пр. 2) никогда не являлись в сущности непосредствен¬
ными объектами верований среди широких народных кругов3).
Если же одно и то же божество входило одинаково и в круг круп¬
ных мифологических фигур и в круг собствен но народных веро¬
ваний, то в обоих этих случаях значение этого божества, как
мы уже обращали на это внимание выше, было далеко не одина¬
ково. Так, образ Деметры в представлении греческого земле¬
дельца не имел ничего общего, например, с образом Деметры
Законодательницы (Demeter Thesmophoros) или с Дсметрой элев-
синских мистерий 4). Греческий земледелец знал также Аполлона
градового (’АтгоШиу уак/.вф-) 5), Аполлона «производителя хлеба*
(хартгодЕУсОло;) 6J, наконец, Аполлона защитника колосьев от поеда¬
ния нх мышами и от других опасностей 7), но, само собою разу¬
меется, что все эти анимистические образы имели очень мало
общего с всем нам хорошо известным бог ом света греческой
мифологии.
Развитие религиозного мировоззрения, смена одних религиозных
форм другими не распространяется, таким образом, на широкие
народные круги, и позднейшие формы и системы религии никогда
1) Ср., например, Никольский, Древний Вавилон, стр. 129.
2) Аничков (Язычество и древняя Русь, стр. 319) называет культ
Перуна «дружинно-княжеским культом киевских Игоревичей», Велеса же
считает божеством торговой Руси (стр. 312, ср. Ключевыми, Курс русской
истории, т. I, М. 1904 г., стр. 137). Так это или не так, ио, во в яком случае,
оба эти божества, н в особенности Перун, не являются собственно народными
божествами.
*) Древнейшая римская религия по своему характеру точно так же была
чисто анимистической религией, чуждой каких -либо антропоморфных пред¬
ставлений. Древнейшие собственно-римские божества, все эти т. н. di
indigeles не выходили нз круга анннистических представлений, ср. G. Wis-
sowa. Religion und Kultus der Römer, S.S. 20 fl., Usener 1. c.
•) Богаевский, стр. 106—136, ср. о различной значении этого божества
также v Gruppe, IX, SS. 1163—1181.
*) Phoi, Biblioth. ed. Bek., p. 320, Бохаевский, стр. 12.
•) Gruppe, 11, S. 1223.
У lbid,. 11, S. 1229.

101
нс проникают сколько-нибудь глубоко в народную толщу. В жизни
наронюй религии одни образы с течением времени могут сме¬
няться друшми, одни образы могут потускпеть и даже исчезнуть,
другие выдвигаются на их место, но анимистическая сущность
самой религии остается при этом неизменной. Вот почему всякая
народная религия, в противоположность религиозному мировоз¬
зрению высших классов, отличается крайним консерватизмом, а ее
создания—своей устойчивостью и живучестью. Вот почему мы
свободно можем пользоваться современными народными верова¬
ниями, обрядами и поверьями для восполнения пробелов при
характеристике пародного мировоззрения, существовавшего много
веков и даже тысячелетий назад.
Народная анимистическая религия не знает, таким образом,
исторической эволюции, по крайней мере, в отношении своих основ¬
ных принципов. Все последующее религиозное развитие, вся
последующая смена позднейших переходных религиозных систем
и учений проходит как бы над ним и вне его, соприкасаясь с ним
чисто внешним образом. Народная анимистическая религия п созда¬
ваемые ею образы живут, таким образом, своей особой жизнью,
юс развитие заключается, как мы сказали, не в изменении
самых основ народного миросозерцания, а лишь в расширении
круга анимистических представлений и в последовательном пре¬
обладании тех или иных из них.
II.	Древнейшие божества праарийской религии.
Религия древних ариев до их разделения представляла собою
чистейший анимизм, не оставлявший места для отдельных более
крупных божеств. Анимистические представления их отличались
еще примитивным характером п неясностью н неопределенностью
своих образов. Более определенно выраженные конкретизиро¬
ванные образы демонов природы и плодородия возникли у обоих
народов, повидимому, позднее, уже во время раздельного их суще¬
ствования в связи с переходом к оседлому земледельческому образу
жизни. Еще позднее должны были развиться индивидуализиро¬
ванные фигуры отдельных крупиых божеств. Веднйские божества
не находят себе, за немногими исключениями, параллелей ередн
религиозных верований и представлений древнего Ирана. Един¬
ственными божествами, доиранское происхождение которых может
быть установлено с большей пли меньшей несомненностью, явля¬
ются ведийский бог огня Агпи, которому в Авесте соответ¬
ствует Атар, и Сома, тождественный с Хаомой Авесты, т.-е. два
божества, по своему значению граничившие с чисто аниматдче-
скпми представлениями и первоначально сливавшиеся с прочей
массой анимистических представлений.

102
Таюе выделение именно этих двух объектов в качестве осо¬
бых б жеств па общей массы прочих анимистических предста¬
влений не должно казаться нам простой случайностью. Много¬
образное Действие огня, игравшего такую исключительную роль
в жншн первобытного человека, так же, как и необъяснимое
опьяняющее и в то же время бодрящее и возбуждающее действие
хмельных напитков, действие, значение которого должно было
представляться особенно денным посреди всех действительных
и воображаемых ужасов, окружавших человека, естественно,
прежде всею должны были сосредоточивать па себе внимание
первых людей. Таинственные свойства огпя п опьяняющего
напитка проявлялись, так сказать, осязательным образом, оказы¬
вая непосредственное влияние на жизнь и судьбу первых людей
так же, как и на их настроение, а мы знаем, что на первых
ступепях развития человек из общей массы явлений выделяет
именно те, с которыми ему ближе всего приходится соприкасаться.
Вот почему нет ничего удивительного в том, что огонь н растение
сома, из которого изготовлялся хмельной напиток, успели получить
в религии древних арийцев знлчение особых божеств и пользо¬
вались специальными культами, в то время как прочие, сами
по себе бодее яркие и заметные явления природы едва обращали
на себя его внимание 1).
Открытие огня относится, как известпо, ко временам глубокой
древности. Знакомство с ним обнаружено еще у палеолитического
человека. Излпшне распространяться о том значении, какое
должно было иметь это событие в жизни первобытного человека.
Огонь не только распространял вокруг себя свет и тепло, столь
необхошмые в темное ночное время, когда человек чувствовал
себя столь беззащитным и беспомощным. Он охранял первых людей
от хищных животных, доставляя, таким образом, им относитель¬
ную безопасность. Уже очень рано, наконец, началось применение
огня и с техническими целями. Вот почему уже на самых
ранних степенях развития люди умели ценить это благодетельное
и многообразное действие огня, приписывая ему божественное
происхождение. «Сказания о том, как люди получили огонь,
принадлежат к числу самых первобытных. Короткая память
*) Относительно обоих этих культов существует специальная, в насто¬
ящее время в зиачительной мере уже успевшая устареть монография
k. Kuhn, Нега bk и oft des Feuers und des Göttentrankes, 2 Auflage, Gütersloh
1866. В частности, нельзя также согласиться и с предлагаемой Куном
гипотезой открытая огня. О культе огня у арийцев см. Оосянипо-лулц-
ковекпй К истории культа огня у индусов в эпоху Вед; о культе Сомы см.
HUlebrandl, Vedische Mythologie, Band 1: Soma und verwandte Götter, Breslau
1891, с выводами которого, впрочем, точно так же далеко не всегда п не
во всем можно соглашаться.

103
народа считает и это неотъемлемое приобретение человека пода?'
ком богов или похищенным у них же хитростью сокровищем* *ь
Соответственно низкой теротеистической стадии развития миро¬
воззрения, в большинстве этих сказаний похищение огня и перво¬
начальное обладание им приписывается тем или иным предста¬
вителям животного и пернатого царства. Особенно часто в роли
таких первобытных прометеев выступают птицы, яркокрасные или
черные, как уголь, точно обожженные перья которых свидетель¬
ствуют о совершенном пми подвиге. Таковы прежде всего ворон,
затем также дятел, цапля и другие птицы. Согласно другим
сказаниям, пользованию огнем научают людей во иен или оленя *).
Однако, если полезные свойства огня известны были и цени¬
лись еще первобытным человеком, то настоящий культ огня, как
особого божества, развивается лишь позднее, на более высоких
ступенях развитая 3J. Особенное, можно сказать, исключительное
значение, значение, обусловливающее собою возникновение насто¬
ящего огнепоклонничества, приобретает огонь в жизни народов
скотоводов. «Огонь, как средство защиты в ночное время, должен
был приобрести особенно большое значение в глазах человека,
когда ои стал держать при себе мелких животных. Сам он
в случае нужды укрывался в логовище, устроенном на ветвях
дерева... Но этот способ самозащиты становился все более недо¬
ступным по мере того, как первобытный человек стал собирать
около себя все большее и большее количество полезных животных.
Поэтому знакомство с употреблением огня должно считаться
подготовительным условием ' возникновения кочевой жизни. Мы
не можем объяснять случайным совпадением тот факт, что средне¬
азиатские плосьогорья, которые всегда кишат кочевыми племе¬
нами, является в то же время родиной культа огня. Путь, кото¬
рый привел человека к созданию этог# культа, вполне понятен.
Ночь—враг человека, находящийся в союзе с дикими зверями
и духами. Чем непонятнее причина какого-нибудь явления^ тем
более основания приписывать его действию духов; дух —неизвест¬
ная причинность, и ночь поэтому его друг. Собственный страх
служит для человека подтверждением реальности его представле¬
ний. В борьбе с ужасами ночи защитой может служить только
дух, дружественный дух... Но какой объект мог считаться перво¬
бытным человеком выше огня его собственного очага? Он наво¬
дил страх в одинаковой мере на хищных зверей, духов и привн-
’) Шцрц, стр. 582.
-) Шурц, гам же. Последовательное развитие мпфов об открытии огня
прослежено в цитированной выше книге Куна.
•') Ср. Ахелис. Сравнительный очерк изучения религии, стр. 28, также
Современное народоведение, стр. 280.

— 104 —
доний; значит, заключает кочевник внутренней Азин, — в нем
обитает могущественнейший из благодетельных духов. Этот ход
мыслей привел кочевников к культу огня» 1).
Самый характер степной х сытности, посреди которой обычно
протекает жизнь кич вника, заставляет этого последнего в большей
степени, нежели где-либо, ценить благотворное действие огня.
Именно в степи, посреди необозримого ровного пространства, где
человек не видел и не находил m-круг себя никакого естествен¬
ного убежпща п прикрытия, он должен был чувствовать себя
особенно беспомощным, и страхи, нагоняемые ночным мраком,
должны были ощущаться тем непосредственнее и сильнее. Своим
ярким светом огонь разгонял ночной мрак и таящихся в нем
злых духов, защищал человека и его стада, от хищников разного
рода, действовавших точно так же преимущественно по ночам; он
приветливо светил издали заблудившемуся путнику. Именно эта
способность огпя светить во тьме, способность, представлявшаяся
в виде борьбы его с ночным мракол. и с населяющими его злоб¬
ными духами, п ценилась прежде всего первыми людьми. Вот
почему и в первоначальном развитии культа огня, особенно среди
скотоводческих племен, играло первенствующую роль по столько
доставляемое пм тепло и не его услуги в деле изготовления пищи
п в техпике (в обоих этих случаях огню принадлежала подчинен¬
ная, несамостоятельная роль), сколько свет, походящий от него
и разгоняющий ночной мрак. Что именно это последпее свой¬
ство огня стояло на первом месте в отношении к нему со сторопы
первых людей, факт этот всецело подтверждается и данными
лингвистики. -»Древнейшими памятниками языка, говорит Гейгер,
прославляется светлый блеск огня, его красное пламя; древней¬
шие названия огня также указывают не па теплоту его, не на
свойства его жечь, разрушать, вызывать боль, а на красный цвет,
который привлек прежде всего внимание человека 2)>.	’
Именно это свойство огня послужило основным моментом
и в развитии культа огня в индо-нрапской религии. В том
исключительном значении, какое получил культ огня в религии
азиатских арийцев, нельзя не видеть прежде всего влияния их
кочевого образа жизни, в то время как в религиях европейских
нардов, никогда не бывших, как мы уже знаем, настоящими
скотоводами, огонь вообще не занимает такого видного места,
и оказываемое ему почитание ограничивается по большей части
почитапием огня домашнего очага. О том значении, какое при¬
давалось арийцами огню, как божеству света, лучше всего еви-
*) Junnepm, История культуры, Спб. 1902 г., стр. 55.
*) L. Geiger. Ursprung und hnlwickelung der menschlichen Sprache und
Vernunft, Stuttgart 1869.

105
детелъстпуст иранский миф »* борьбе огня —
Асхп-Дахакой, олицетворяющим ночной мрак,
таким же основным мифом иранской религии,
Иидры с Вритрой в религии Вед V). Роль А тара,
в этом мифе, именно, в качестве божества
и таким авторитетным исследователем иранской рел
Лема ни. «Как миф Индры развился па почве т^иич
роды, говорит он, так и иранская борьба со змием
из ееверпой кочевой степпой оистаповки жизни; не о
молятся, а стараются защитить себя светящим огнем
и холода, от диких зверей и от всего дурного *)>.
И в Риг-Веде можно найти следы подобных представлений
о борьбе Агни с тьмой. Так ему приписываются иногда некото¬
рые подвиги Индры, между прочим и убиение Врнтры *). Если,
впрочем, самый миф здесь почти совершенно исчез, заслоненный
позднейшими наслоениями, то, с другой стороны, и в ведийских
гимнах, в свою очередь, можно найти не мало других мест, свиде¬
тельствующих о почитании огня, именно как явления' света-
прогоняющего ночиую мглу с ее страхами и ужасами. И в Риг-
Веде Агни выступает «как сокрушитель тьмы, прозревающий
сквозь мрак ночи Мир, поглощенный и окутанный мраком,
ц небеса выступают при его появлении. И боги, и земля,
и звезды, и травы радуются ему и его дружбе *)*_ В обраще¬
ниях к Агии в гимнах Риг-Веды прославляется прежде всего
его яркий блестящий свет, его способность светить ночью. «Ты,
со всех сторон являющий один л тот же одинаково прекрасный
вид, ты светишь даже издали, подобно молнии, ты прозреваешь
даже сквозь мрак ночи 5)». «Благодатен и прекрасен вид твой,
о прекрасно л икий Агии, вид грозный и изменчивый, когда клубы
дыма не скрывают блеска твоего тьмою, пе налагают пятна
на твое тело 6)>. «Вид Агни сладостен как днем, так и ночью;
*) См. Аеманн, у Шашпепи дс-ла-Соссей, т. II, стр. 138. Миф этот
не имеет аналогии между мифическими сказаниями европейских народов.
Напротив, божества, имеющие более или менее близкое отношение к огню,
как Гефест греков, Локи у германцев, выступают перед вами отнюдь
не в героической роли.
2)	Аеманн, там же, ср. такдее Darmsteter, Ormusde et Ahriman, Paris 15.
где развпта та мысль, что в борьбе света с тьмой Ормузд и Аримаа явля¬
ются лпшь поминальными, Атар же п Асхи Дахака действительными и непо¬
средственными участниками борьбы.
*) См. по этому поводу Овсянико-Куликовский, К истории культа огня
у индусов в эпоху Вед. Одесса 1887.
4) I. Muir, Original sanscrit texts on the origin and history of tbe peopies
of India. their геПцюп and institutions, 2 edilion, vol. V, 1884, p. 213.

- 106 —
точно золото сияет он вблизи *)». «Прекрасный лик твой, Агни,
сняет нри солнце; яркий, он виден даже ночью *)». «Проснулся
Агни, людьми воаженлый. Как птицы к ветке, так к небу
мчатся его лучя... Вспыхнуло яркое пламя; великий Сог из тьмы
освободился *)>. «Даже ночью он сощает свет и светит издали *)».
«Во все стороны разбегаются твои яркие лучи, о Агни ярко
светящий *)». «Словно звезды, hjok твой блеск, Агни. Свето¬
зарные огни стремятся к небесам. Как светочи зорь, вспыхнули
эти зажженные огни *)». «Ярким пламенем вздымается он
к небу
Светлым, ярким, блестящим, прекрасным, светящим даже среди
ночной тьмы, видным сквозь мрак ночи даже издали предста¬
влялся Агнп-огопь воображению древних арийских кочевников.
Огояь в их глазах являлся, таким образом, прежде всего источ¬
ником света. Вместе с этим совершенно определенно обнаружи¬
вается и чисто аннматический характер представлений о пем.
Черты, какими изображается Агни, не выходят за пределы обычных
признаков всякого огня. Агни, это — именно огонь, и притом
прежде всего огонь земной и близкий людям 8). Образ Агни,
по крайней мере, в древнейшую эпоху, когда он был еше свободен
от воздействия со стороны греческой спекуляции, чужд всякого
антропоморфизма. Не только в древнейшей, но одинаково и в позд¬
нейшей ведийвкой литературе ему не приписывается совершение
каких-либо специальных подвигов, и в этом обстоятельстве точно
так же можно видеть показатель анпматпческого характера культа
огня в религии древннх ариев *). Агип-огопь не только
светлое благодетельное божество. Он одинаково может быть
н грозным и страшным. «Безголовый и безрогий, стремительно
несется он через леса, как бык впереди стада коров, и ревет,
подобно льву пли мощному водному потоку. Он охватывает
собою леса, пожирает и чернит их своим языком, раздробляет их
своими раскаленными железными зубами, своими острыми все¬
пожирающими челюстями; словно брадобрей бороду, стрижет он
растительность земли. Когда он запряжет в колесницу своих
гонимых ветром коней—прекрасных, резвых, гнедых, постоянно
меняющих свой вид, то ревет словно бык и вторгается в леса.
»V IV, 10. 5.
*) IV. И, 1.
*) V, I, 1-2.
4)	Риг-Веда, V, 7, 4.
*) VL б, 3.
•) VIII, 43, 3-5.
•) X, 45. 7.
*• Oldmberg, S. 104.
•) Oldmberg, S. 105.

107
Птицы путаются издаваемого им треска, когда летают искры ers
пожирают траву, н когда поносится он, оставляя за собою
по земле черный след г,>. Как в изображении яркого светлого
пламени, так и в изображении разрушительной силы огня одина¬
ково выступают на первый план аниматические ч^рш, черты,
списанные с натуры и отражающие собою непосредственкые свой¬
ства огня. Легкий теротеистаческий налет не мешает тем
не менее изображению Агни оставаться непосредственным иэобра-
жеппем огленной стихии в различных ее проявлениях.
Рядом с чудесными благодетельными свойствами огня, рядок
с его грозной разрушительной силой, воображение древних арий¬
ских скотоводов, повидимому, поражало также и его вездесущие
и таинственность и многообразие его рождений и проявлении.
«Агни, восклицает, например, певец одного из гимнов, светя¬
щийся, ты нисходишь с неба, ты исходишь из вод, нз камей,
из лесов, из растений; ты, господин людей, рождаешься с блеском
как принадлежащий им 2)». Как огонь земной, Агни скрывается
в дереве, откуда извлекается, выманивается путем трения *), он
пребывает затем также в камнях, из которых родится при высе¬
кании 4). В виде животной теплоты Агни находится в теле
животных и человека s). Вместе с растениями он вырастает
из земли 6). В виде дождевых капель он ниспадает с неба для
того, чтобы проникнуть в растения и, явившись при сгорании
последних в сво м настоящем виде, в виде дыма, вновь возвра¬
титься на небеса 6). Именно в этом смысле Агни и именуется'
«сыном вод» (Апам Напаг, название, восходящее еще к индо¬
иранскому времени, хотя и представляется сомнительным, чтобы
уже тогда оно употреблялось для обозначения небесного огня—
молнии.
Как ни разнообразны, однако, способы рождения и проявле¬
ния Агнн, все же в основе своей это, прежде всего, именно огонь
земной, о чем в достаточной мере свидетельствуют те характерные
образы, в каких выступает он в гимнах и Ряг-Веды 7). Хотя
’) L J/rtt'r, р. р. 211—213.
-) Риг-Веда, II, I, II.
8)	II. I, 14, III, I, 13 н др. ср. ОвсяникО’Кчликова&й, Религия индусов
в эпоху Вед, «Вестник Европы», 1892 г., апрель, стр. G87—683.
4)	Риг-Веда, I, 70, 4; II, I, I; Атхарва Веда, аГГ, I, 19; 2, 33.
*) Риг-Веда. VII, 4, 5; 5, 2; Атхарва Веда, XII, I, 19.
•) Ср. Риг-Веда, I, 164, 51. Одна и та же вода в круговороте дней
спускается ввиз и вновь поднимается кверху. Дождевые волны наводняют
эомлю, пламя Агии—небеса, ср. III, 9, 2: С1ремясь к растениям, Агнн всту¬
пает в воды; VIII, 43, 9: пребывая в водах, Агни стремится к растениям.
*) См. цптованвое место Muir V, р. р. 211—213, где сведены н сгруп¬
пированы в 01ну характеристику отдельные места н эпитеты, касающиеся
Агни в Рпг-Веде, см. также Овстшко-Куликовский, «В. Е.» 1892 г. Апрель,
стр. 678—679, cd. Барт. Религии Ипдпп, М. 1897 г., стр. 13.

108 —
рядом с преданием о нахождении Аши предками жреческого рода
Ангирасов скрывающимся в дереве !)? встречаются и иные пред¬
ставления о низведении огня с неба Мачаришваном 2), о нахо¬
ждении его среди вод 3), все же, хотя бы и низведенный с пебэ,
Агни чтился пмепно в земных, а не в небесных своих проявле¬
ниях, именно как земной огонь, занимающий столь видное место
в жизни людей. Жрепы Бригусы, нашедшие Агни среди вод
или получающие его от Матаршпвапа, снова прячут его в лесу
и затем уже, выиося его оттуда, передают людям. Таким обра¬
зом, и в этих сказаниях имеется в виду прежде всего именно-
земной огонь, получаемый путем трення из дерева. Во всяком
случае, как бы ни решался вопрос о происхождении Агни, самая
постановка этого вопроса должна быть отнесена к более позднему
времени по сравнению с фактом обожествления огня, в свою
очередь, по всей вероятпбети, современным моменту его откры¬
тия. Из всех тех многочисленных черт и образов, какими из¬
ображается Агни в гимнах Рнг-Веды, с несомненностью можно
заключить о том, что не молния и не солнце и вообще не небес¬
ные явления, а, именно, близкий к человеку и дарующий ему
свет и тепло земной огонь послужил прообразом при создании
образа бога Агни, и только уже после этого человек начинает
находить аналогии близкого ему явления на небе п сопоставлять
хорошо знакомый ему образ огня земного с более далекими
и пока еще чуждыми ему небесными явлениями. Даже в ска¬
заниях о небесном происхождении Агни, небесный мир изобра¬
жается, именно, как далекий и чуждый. Матаришван приносит
его «издалека» 4). Неясность и туманность представлений о про¬
исхождении Агни особенпо наглядно выступает при сопоставлении
их с яркими образами Агни, изображаемою в виде близкого
человеку земного огня 3). Путь развития культа огня был таким
образом обычным путем развития религиозных представлений
первобытного человека. Начипаясь с более близких и игравших
непосредственную роль в жизни человека явлений, он лишь позднее
стал распространи 1ьсп на явления природы, в которых можно
было усмотреть какую-либо аналогию или параллелизм с более
близкими и знакомыми человеку явлениями его повседневной
жизни. Как в небесных телах человек отыскивал знакомые ему
J) Рпг-Веда, У, 11, 6.
3)	1, 03, б.
а) X, 46, 2.
4)	III, 9, Ъ; VI, 8, 4.
8)	Именно к этой неясности представлений о возникновении .огня сво¬
дится в сущности и вся та «мистическая сторона», вся та «мистика огня»,
какую Овсяншсо - Куликовский пытается вайтп в древнем индийском культе
бога Агвп, «В. E.», 1892 г. Апрель, стр. 690 след.

100
образы домашних ИЛИ ДИКИХ ЖИВОТНЫХ Н ИЛИНГИМО ТИ ОТ СК»/ГО»
ВОДЧССКНХ МЛН ОХОТНИЧЬИХ УСЛОВИЙ «КИШИ, ТоЧНо 'lai; Же И И H‘'*W-
ных спотовых явлениях он видел но более, как огр.чжеиме Оли
кого и хорошо ему знакомого огня земного.
Именно эта G пыость к людям н та благод»г»\7Ы1ая роль,
какую играет огонь в их жизни, и сделали божество огни наибо¬
лее любимым и популярным среди божеств Д|)«*иы*-Лm**rt bcuiA-
ской эпохи, та же саман чарта выступает на н**ршиз м^по
и в культе Лгнн. Представляя обычное повседневна явленно
в жизни человека, огонь в то же время не мог не поражать пер¬
вых людей как своей необыкновенной прпр >дой, так и своим
необычайным действием. Огонь оказывался таким образом одно¬
временно и обыденным и в то же время необычным, непонятным,
сверхъестественным явлением, с.Божественные» свойства, «боже¬
ственная* природа его выступали слишк* м очевидно, чтобы можно
было их игнорировать. 11е менее несомненным пред тавлнлось
и тождество огня со многими (тихнйнымн явлениями природы.
Между явлениями огня и аналогичными ему явлениями природы,
наконец, наблюдалась и непосредственная с..язь. Огонь, зажи¬
гавшийся человеком, распространившись, мог перейти в стихий¬
ное яв ение; с другой стороны, огонь, возникший стихийно, рав¬
ным образом мог быть использован человеком в своих интересах.
Итак, огонь является как бы посредствующим связующим звеном
между человеком н внешним миром.
Не менее существенно и зпаченпе Агни для установления
общественных связей. В качестве огня домашнего очага он свя¬
зывает и объединяет семью, укрепляя таким образом семейные
связи; в качестве «союзного огня» !), возжигаемого всем племе¬
нем, он играет ту же роль в отношении установления и упро¬
чения б^лее обширных племенных связей. Наконец, жертвенный
и погребальный огонь, возносящий жертвы и души в высь, является
таким же посредником межлу людьми и миром богов и духов,
устанавливая между ними непосредственные связи и сношения.
Огонь-Агни в одно и то же время оказывав гея “таким обра¬
зом и божеством и близким человеку, упрочивает семейаые
и общественные связи между лю ьми, играет роль посредника
в их отношениях с невидимым миром духов. Все ли черты отчет¬
ливо выступают как в образе, так и в культе бога Агни. Он—
один ьз богов, живущий »реди людей, бессмертный среди смерт¬
ных. Он «милый* и «любезный» rocib среди людей 2j, он—их
2)	IV, 21, 5—6; V, 37, 4; VH, 6, 1; 30, 3, и др. Овсямко Куликовский,
К истории культа огия у индусов в эпоху Вед. Одесса 1887 г.; его же,
Ведийские этюды, «Ж. М. Н. Проев.» 18.1 г. Март, стр. 1—10.
а) Риг Веда, 1, 44, 4; 58, 6; V, 1, 9; 4, 5; VI, 15, 6; 16, 4 н др., ср. 1,
128, 8; III, 23, 3.

110
друг мало того, в качестве огня семенного очага он еще
ближе им, он—устроитель семьи: отец2) мать3), брат4). В то же
время в качестве жертвенного огня он жрец - посредник между
людьми и высшим миром богов:
Он—первый жрец; смотрите на него вы—
На этот спет, бессмертный среди смертных г>).
Рядом с Агни другим не менее почитаемым и близким к людям
божеством был Сома, олицетворение божественного напитка,
обеспечивавшего бессмертие богов, укреплявшего силы людей
и возрождавшего их по смерти к повой бессмертной жизни.
Культ Сомы, как и культ огня, восходпт к индо-иранской и, быть
может, п к более ранней эпохе. Культ этот одинаково встречается
и в позднейших религиозных представлениях обоих арийских
народов. Ведийской соме в иранской религии вполне соответ¬
ствует хаома (i).
В Индии напиток Сома добывался из специального растения, обо¬
значавшегося в гимнах именем amgu или andhas и произраста¬
вшего в горах, вероятно, где-нибудь по склонам Гималаев 7).
*) 1, 158, 6; III, 4, 1; III, 5, 34 п мн. др.
s) VI, 1, 5.
3) V, 4, 2.
4) VIII, 43, 16.
5) VI, 9, 4; жрец—хотар—самый обычпьш и часто встречающийся эпи¬
тет Агпи.
в)	Относительно древности п индо иранского происхождения культа сомы
высказывались, правда, сомнения. Hopkins (Religions oi' india. lS95j p. 125 f.)
признает относительно позднее происхождение культа Сомы в Индии, после¬
дующий Переход его в Иран. К такому же предположению более позднего
происхождения культа хаоыы в религии Заратустры склоняоюя п 'fiele.
Geschichte der Religion im Altertum, Gotha 1903, 11, s.s. 236-237. Одпако,
мнение это в конце концов оказывается недостаточно обоснованным, п боль¬
шинством исследователей не разделяется см. Windischmann, Geber die Soma¬
kultus der Arier, München 1846, где приведены веские доказательства
в пользу древности обоих культов; из новейших исследователей см. Lehmann,
Zarathustra, I 1899, s. 156—161, его же очерк религии персов во И томе
Исторпп религии Шантепи де ла-Соссеи, 2 русск. падание, стр. 137. A. Hille-
branat' Vedische Mythologie, 1; Soma und verwandle Götter, Breslau 1891. Овся-
н'ко-Нуликовскш (Оныт изучения вакхических культов индо-европейской
древности, Одесса 1884 г.) возводит этот культ ко временам еще более
отдаленным, именно, к нраиндо-европейской эпохе. Если мы и встречаем
упоминание о культе Хаомы в отвоентельно но днпх частях Авесты (яшты
9—11), при чем установление его приписывается Заратустре, одпако, здесь
же содержится прямое указание на исконное почитание хаомы предками
в древности и иа то, что обычай этот пе был впервые введен, но лышь
признай и в остановлен Зарат) строй. В Авасте вмекися и другие доказа-
тельс1ва того, что разрешение уиогреблять хаому при жертвоприношениях
было со стороны Заратустры yciynKoil исконному народному обычаю, ср.
Рагозина, История Мидии, стр. 137 след.
*) OechHUKo-Куликове кий, «Вестник Европы». 1892 г.. май. сто. 218.

— Ul
В настоящее время сома добывается из растения Аяскртая arida
из семейства молочайников, но в эпоху Вед это было, несо¬
мненно, какое-то другое растение. Вопрос о рютепии, m
рого добывался сок сомы, не имеет, впрочем, сущссти'-ипого зжа-
чсиия. При возникновении культа на первом мосте стояло же
самое расюние, по получавшийся из пего напиток и, прежд*-
гесю, именно производимое им возбуждающее и опьяняюще*
действие 1). Что дело заключалось при этом не в растении, на
это указывает и самый корень слова сома—су, означающий
отцеживание 2> и содержащий в себе, следовательно, намек па
способ приготовления, а не на определенное растение, носквше**.
как мы только что видели, совершенно иное название.
Изготовление сомы производилось путем прессования, отц* -
живания и брожения после соединения полученного таким обра¬
зом молочно-кислого сока с пшеничной или иной мукой 3).
Изготовленный таким образом напиток уиотреблялся при жертво¬
приношениях для возлияний богам в качестве такого специально
культового божества и почитался рядом с Агни. «Не на земле
только течет сома,—он льется в дожде с небес, и изливается
всюду, где совершается жертвоприношение» '). Сома пе только
средство культа, он в то же время не в меньшей степени и сам
является предметом поклонения. Целая книга Рдг-Веды, не считая
отдельных гимнов 5), рассеянных в других книгах, посвящена
специальному прославлению Сомы. Чем же обусловливалось такое
двойное значение Сомы: его роль в жертвоприношенпях, с одной
стороны, культовое почитание, оказываемое ему в качестве
божества, с Д1 угой? Что создавало ему такую широкую популяр¬
ность, которая еще и в позднейшую эпоху затмевала многих других
более крупных богов, например, божества неба и земли, занимавшие
в Рнг-Беде хотя и почетное, но совершенно второстепенное место?
Таким же основным и важьейшим свойством, каким для Агни
была его способность светить ночыо и разгонять ночной мрак,
для С(мы являлось оказываемое им ва человека возбуждающее,
экстатическое действие. Создавая хес<лое настроение и вызы¬
вая подъем д\ха, опьяняющий напиток производил на первых
людей ободряющее действие и укреплял в них уверенность
в собственных силах. И легко себе представить, как должно
было цениться это ободряющее действие в том приниженном
и угнетенном состоянии, в каком находился первобытный чедо-
Ч Сома и хаома, получавшиеся несомненно из различных растений
(см. Uülebrandt, 1. с.). имели тем пе менее общий корень, ср. ваш хмель.
2) Шрыер, Инло-европейцы, стр. 75.
3) Относительно способов изготовления сомы н хаомы см. цитованное
сочинение Виндишманна.
4) Барт. Религии Индии, стр. 13.
5) Книга IX, содержащая в себе 114 гимнов.

— 112 —
век под влиянием тяжелого чувства сво**и зависимости и созна¬
ния тех бесчисленных, частью действительных, частью вообра-
жаемых опасностей, какие окружали его со всех сторон. Осво¬
бодиться от эгого гнетущего чувства человек мог только, при¬
водя себя в состояние экстаза, в состояние полной невменяемости,
и мы видели, что именно зго состояние экстаза лежало как
в основе веры в чародейство, так и в о нове всех манипуляций
колдунов н шаманов. Употребл *ние опьяняющих наиитков,
наравне с другими наркотическими средствами, занимало дал ein
не последнее ме^то в числе этих манипуляций. Такое именно
действие прописывается п Соме в гимиах Риг-Веды.
Сома поднимает человека в его собственных глазах, она при¬
ближает человека к богам и даже ставит его па одну доску
с ними. Под влиянием возбуждающего действия священного
напитка ему кажется все нипочем. Чрезвычайно ярко и кар¬
тинно передается это настроение, и притом с постепенно нара¬
стающей силой, в одном из гимнов десятой книги Рнг-Веды
(гдмя 119). Приводим этот интересный и показательный гимн *):
Я думаю про себя: пойду я, куплю корову, лошадь куплю,
Уж не нанялся ли я Сомы ‘
Патье несет меня по воздуху, словно буйные ветры...
Несет меня, как быстрые кони везут повозку...
Песнь пришла ко мне сама, как к корове пд .т ее возлюбленный теленок...
Все пять племен мне нипочем...
Половина меня — больше обоих миров...
Величие мое идет за пределы н неба н обширной сей земли...
Понести что ля землю туда-сюда...
Или разбить землю вдребезги...
Одна моя половина па небесах, другую я погрузил глубоко-глубоко...
Я велик паче всяких слову я достаю до облаков... aj
В других гимнах настроение, создаваемое Сомой, передается
в более спокойных и не столь гиперболических, но зато более
определенных и вместе с этим более показательных выражениях.
Сома дает человеку уверенность в своих силах. «Мы пили Сому,
мы сделались бессмертными, мы вступили в мир света и познали
богов. Что может иам сделать теперь злой демон, какое зло может
причинить нам теперь вражда смертного?» 4). К Соме обра¬
щаются прежде всего именно с просьбой об избавлении от вся-
2) В переводе Рагозиной, История Индии времен Риг-Веды. Пб. 1905 г.,
стр. 189—190.
2)	Припев этот повторяется после каждого стиха.
•) Привехенный текст понимается н толкуется различными исследовате¬
лями разлпчпо. Одни вкладывают его в уста бога Ипдры или Агни (Oldenberg,
Die Religion des Veda, S. 170—171). Существует, однако, и обратное толко¬
вание, приписывающее веселое настроение, отражаемое гвмвом, непосред¬
ственно подгулявшему смертному. Наиболее обстоятельные доводы в пользу
этого последнего толкования см. у Ba'gaimc, La religion v6dique.
«) Риг-Веда, VIII, 48, 3.

— 113 —
ноги страха и об укреплении душевной бодрости 1). Но Сома
укрепляет не только душевные, а и телесные силы. Когда он
сходит в члены тела, недуг бессильный бежит. «Сойди на нас,
Сома, и продли нашу жизнь так же, как солнце с каждым утром
обновляет день», й на этом не останавливается действие Сомы:
он является источником бессмертия как для богов, так и для
людей: боги ныот его и посредством его действия укрепляют
свои силы и получают бессмертие^ Люди, получая на земле
через него силу и полноту жизни, подобно богам сделаются бес¬
смертными, когда будут пить его в обители Ямы, в местопре¬
бывании блаженных. Фантазия риши, вероятно, не без участия
самого Сомы, шла еще далее и путем естественного процесса
мысли распространяла его действие на всю природу. «Он тот,
который дает обилие водам, дает питание и благодетельные
свойства растениям, коих он царь; он дает живительную силу'
семенам людей и животных, вдохновляет поэта и окрыляет молитву;
он породил Небо и Землю, Индру, Вишну. Вместе с Агни, с которым
он образует тесно соединенную чету, он зажег солнце и звезды
Как ни разнообразны и ни разносторонни были свойства
и действия, приписывавшиеся Соме, все же для правильного пред¬
ставления о сущности этого божества мы не должны упускать
из виду, что первоисточником всех этих позднейших мистиче¬
ских и символических представлений являлось прежде всегс
экстатическое опьяняющее бодрящее действие вапитка Сомы.
* Огненный», с опьяняющий», «чарующий», «упоительный», «тро¬
гающий сердце», «жрец экстаза» (випра)—таковы те*обычные эпи¬
теты, какими чаще всего характеризуют Сому певцы Риг-Веды8).
Именно это непонятное и таинственное возбуждающее дей¬
ствие Сомы придавало ему в глазах древних ариев мистический
божественный характер и ставило его рядом с Агни, другим
столь же близким и дружественным людям божеством. Близость
и дружествеппость людям при несомненной божественной природе—
вот те свойства, которые роднят между собою Агни и Сому,
выдвигая их на первое место в ряду древнейших и наиболее
чтимых божеств. Агни охраняет и защищает людей извне,
<йома проникает внутрь и придает им необходимое мужество и силы.
. Соме, что проникает в паше сердце, бессмертный в смертных,
») VIII, 79, 8.
Барт, стр. М. Символическое значение Сомы обстоятельно исследуется
в только чго цитированном сочнненпи Бергэня. Трудно определить, какие
из перечисленных символнч-ских н мистических значений Сомы являются
непосредственным продуктом первобытной мысли и какие из них были
позднейшим плодом индивидуального творчества отдельных риши или же
жреческой спекуляции.
*) Овсппико - Куликовым и, «Вестник Европы», 1892 г., май, стр. 220-
Записки науч. о-ва Марксистов. № 4.	•	8

— 114 —
приносим мы возлияние». «Пусть наслаждается он и нашем
сердце, как коровы на пастбище, как молодой супруг в своем
доме* *).
Начавшись с обожествления предмета, близкого людям н игра¬
вшего непосредственную роль в пх жизнп, культ Сомы в даль¬
нейшем пережил обычную для всех первобытных религиозных
представлений эволюцию. Представления, имевшие первона¬
чально вполне конкретное н определенное значение п возника¬
вшие ва основе явлений, так или иначе непосредственно связан¬
ных с жизнью первых людей, с развитием культа природы полу¬
чали более широкое толкование и сопоставлялись с теми или
иными явлениями природы. Представление об Апш, первоначально
олицетворявшем исключительно земной огонь, впоследствии рас¬
пространено было п на огонь небесный, молнию и солнце, при чем
и самая родина его перенесена вместе с тем на небо. Такую же
точно эволюцию пережило и представление о Соме. Первоначаль¬
ное местонахождение Сомы впоследствии также начали отыски¬
вать на небе, откуда оп прннесеп был будто бы орлом 2). Еще
позднее, повидимому, уже в после-ведпйскую эпоху Сома непо¬
средственно отождествляется с луной. Согласно этому поздней¬
шему представлению, луна представляет собою кубок, пз кото¬
рого пьют Сому боги, почему она бледнеет, пока солнце вновь не
наполнит ее . Б связп с этпм новым значением Сомы в поздней¬
шей пндпйской литературе развивается обшпрная мифология,
однако, эта мифологическая литература представляет уже не
только позднейшее явление, но в то же время и продукт не
столько непосредственного народного, сколько искусственного
литературного творчества 4).
Агни н Сома представляют два единственные религиозные
образа, / более отчетливо выступающие перед нами из праарий-
ской с арииы. Помимо Агпп л Сомы, все остальные образы
праарнйской эпохи отличаются неясными и неопределенными
очертаниями и едва выделяются из общ-й анимистической основы.
Общее наследие праарнйской и тем более праиндо-европейской
*) Там же, пр. 221-222.
г)	См. сводку цптат относительно происхождения и открытия Сомы у
Oldmberg, S. 176 f.
*) См. Catapapha Brahmana. llillehrandt. op. cit. I, S. 450 f., пытался дока¬
зать. что Сома тже в ранних частях Риг-Всды отождествлялся с луцрй и что
повсюду в Рпг-беде он имеет это двойное значение сока растения н луны.
Оя находил следы такого представления о Соме-Хаоме, как о божестве луны
и в Авесте. Однако, в отношении обопх этих свонх утверждений он остался
одинок: мнсивс его не разделяется никем нз других исследователей, см.
Иоркпт, op. cit., р. 113 1. Macdonell, Vedic mythology, также Bergaiijne, t. I,
р. 157 suiv.. Oldenberg, Die Religion des Veda, s. 181 f., Tiele, II, S. 431.
4)	Развитие мифов о Соме так же, как и об Агни, прослежено специально
в цитованной монографии Купа.

115
религии отнюдь не представляло собои> Tf»ft шерл'- рьявито#
системы мифологических и теогоническях пр»\дстаи.О'Яв1, тлжгт,
изображала это наследие и ату рал и сти честя школа с Чъх&т
Мюллером во главе М. Маннгардт. первоначально гам разде¬
лявший точку зрения Макса Мюллера отяосителио сушеетъова-
ния ираарийеной религии, впоследствии вынужден бил призвать,
что результаты сравнительного изучения индо-европейских мио¬
логий сводятся в конце концов к самому незначительному числи
параллелей. Таких параллелей оп насчитывает всею четыре:
индийский Наруна п греческий Уран, индийский Btiaga в сла¬
вянский бог, индийский Парджанпя и литовский Перкун. индий¬
ский Диаус и греческий Зевс. Остальные сравнения, лаже по
мнению этого бывшего сторонника теории Макса Мюллера, ве
выдерживают критики, представляя скорее игру ума. нежели
положительные научные выводы. Однако н эти немногие
параллели в конечном счете оказываются, повидимому, не столько
параллелизмами в области религиозных верований и представле¬
ний. сколько простым результатом этимологического тождества.
В пользу такого этимологического характера указанных парал¬
лелизмов говорит то обстоятельство, что самые эти параллели
за исключением Диауса’ не являются общими для всех или
хотя бы для нескольких ветвей и народностей индо-европейского
племени, но представляют собою лишь случайные параллели
в названиях божеств у отдельных народностей. Слова, служи¬
вшие для обозначения того или пного.явления природы или поня¬
тия, с обожествлением их становились именами соответствующих
божеств. Уран п Варуна означают прежде всего небо и пред¬
ставляют такую же чнсто-этимологпческую параллель, как тшае
и наша заря, как гелпос и сурья, означающие на греческом
и индийском языках солнце и т. и. Ив первом случае мк
имеем в сущпости так же мало оснований вндеть параллель
собственно религиозных верований, как н в остальных не призна¬
ваемых Маннгардтом сопоставленпях. Им& Парджанпя точно
так же происходит, повидимому, от слова, имевшего первона¬
чально нарицательное значение. По крайней мере, в Риг-Веде
слово это нередко употребляется для обозначения тучп и покры¬
того тучами неба вообще. Имя Бхага также первоначально,
очевидно, играло роль простого эпитета и обратилось в специаль¬
ное божество лишь позднее в числе ряда других божеств, име¬
вших чисто отвлеченный характер и происхождение, притом даже
*) В своем стремлении во что бы то ни стало отыскивать параллели
л верованиях отдельных индо-европейских народов представителя ваттра-
систпческой школы доходили до самых невероятных н комически слао-
втавленнй и сближений, ср. //. Тэмлор, Происхождение арийцев, М. 1S97 г.,
стр. 297 сл.

— 116 —
и в этом позднейшем пантеоне Бхага занимал совершенно второ¬
степенное место. Чисто этимологический характер этой парал¬
лели подлежит сомнению менее, нежели какого-либо иного из
сопоставлений.
Имя Днауса представляет, кажется, единственное исключение
и, действительно, означает имя древнего прапндо-европейского"
божества *)• Корень «Ди> означает свет (именно, дневной свет;:
именно, в виду такого мало определенного и не относящегося
к какому-либо известному* явлению природы значения этого корня
и трудно предполагать в данном случае простое этимологическое
сходство. Уже одно это обстоятельство говорит в пользу действи¬
тельного существования древнего божества с таким именем.
В то же время именно эта параллель является наиболее общей:
корень Ди встречается в имени главнейшего божества в языках
всех или почти всех отдельных ветвей индо-европейского пле¬
мени. Индийскому Диаусу соответствует в греческом Zeo; (Ato;,
в латинском lu-Jovis piler, в древне-германском Tiu, в сла¬
вянском—Диво. Диаус представляет таким образом, повидимому,
единственное божество, с несомненностью восходящее; к праиндо-
европейской эпохе. Диаус — это, очевидно, божество дневного
света, светлого дневного неба, противопоставляемого ночному
мраку с его ужасами.
Позднее выделяются два близкие Диаусу и происшедшие,
по всей вероятности, из первоначальных эпитетов, относившихся
к тому же своду небесному божества, Варуна и Митра. Имя
Варуны происходит от корпя Вар — обволакивать, покрывать,
слово Мптра означает друг. Варуна обычно отождествляется
с греческим Ураном * . Митра тождествен иранскому Мифре.
Таким образом, кудрт обоих должен быть отнесен, по крайней
мере, к праарнйской старике 'Jj. Что первоначально оба имели
близкое значение и относились к одному и тому же явлению,
об этом лучше всего свидетельствует частое,—а по отношению
к Митре, которому специально посвящен только один гимн.
Ч //. T.tiuop, Происхождение арийцев, стр. 320, даже и эту параллель,
однако с меньшим основанном, сводит такаю к этимологическому сход¬
ству.
*) Существует, впрочем, и обратное; мнение, отрицающее какую-либо
связь между этими двумя имеп&ми. см., например, очерк религии Иидии
Ммана во Всеобщей истории ре лигий Шаптепи дг-ла-CocceU, 2 русск. изда¬
ние, т. II, стр. 20. Как бы то ни было, но этимологическое тождество имев
Варуны н Ур«на представляется неподлежищпм сом нов и ю, см. Микс, Мюл
мр, Сраввитеаьная мифология в Летописях русск. литературы в древ-
■оста Тихонравова на 1 тома Квваун, т. Г V, стр. 5Н. //, Taiuop
стр. 316—319.
•) Варуна в Риг-Веде выступает в качестве древнего божества, предал-
стввнввка Индры, Риг-Веда, IV, 42.

— 117 —
и почти постоянно'* —упоминание их имен
Древнейшее значение Баруны и Митры я рангам*
неопределенным и в то же время широким и р*и«'<
Они олицетворяли соОто небо в гамом широком
« лова, охватывавшем все небесные явления. «(и
главным образом Барула и Митра, и йотом
могут быть названы божествами неба в самом
деленном смыглс: они, в особенности Вару в а, заправляют
ными небесными и атмосферическими явлениями...
боги не неба в отдельности, но разных явлений, имевших
как на небе, так и на земле и в атмосфере; они
характером универсальности, и нет возможности г»шvj</4
ИХ К ТОМУ ИЛИ Другому ЯВЛенИК! ПрЫрОДЫ» ОНИ И »ГГ В ВЫ'
чайшем* жилище, на небе 3,, местопребывание их
они нролагают путь солнцу 3, которое является нх >£<-* 1.
же закрывают ею тучами 7 , насылая дождь 8 и цюш&я и
бшца V
Впоследствии с обособлением обоих божеств Митра н(<л
значение дневного, Варуна, соответственно прямому гиачевши
своего имени,--- ночного, обволакивающею землю мраков
В единственном посвяншпном специально Митре гимне [’лг-Беш
он выступает именно со значением светлого длевного небаи
В Атхарва-Беде так же, как и в позднейшей браманской лите¬
ратуре, областью Варуиы обычно считается ночь. Митры—tera 11 ь
Иранский Мифра точно так же, повидимому, прежде
вратиться в собственно солнечного бога, имел менее определим
1)	Сводку мест Риг-Веды, в которых совместно упоминаются
божества, см. у Оосппико-Uуликовспою, Ведийские этюды, «Ж. М. fl. Про*
1892 г., декабрь, стр. 288 сл., также ftmjaujne, III, р. 110 ßuiv. В А“4
имя Мифры точно так же упоминается иногда в связи с вменим А'>ры,
божество., аналоги чиого индийскому Ввруне, см. Я шт. 10, 113—145, 'р
Л шт. VII, 10.
*) О наши ко-Пуликовский, «Ж. М. И. Иросв.«. 1HÖ2 г., декабрь, r i> J8B.
В дальнейшем Оы янико-КуликовскиЙ думает ввести «ясность» в п neunte
первоначальной идеи Вяруиы-Митры, представляя их «богами- адрамгрит»
и носителями идеи мирового иорядшь как в физическом, т.»г-
ном мире, но такое толкование, во всяком случив, по тношеиню, вм<*няо.
к дрввиеарийской эпохе, никоим образом принято быть и« может.
“) Риг-Веди, J1. 41, 5.
*) 1. 136, 2.
») VII, «О, 4; ср. VII, 87, 1.
«) VLI, (18, 1.
’> V, 63, 4.
О V, 62, 3, 68, 2-4.
*) Риг*ВоДи, VII, 65, 4.
toi JII 59,
11) Атхарва-Веда, IX, 3, 18; XIII, 3, 18; Beruotgne, 111. р. 16
IJillebrandt. Vuruna und Mi*го, о. 67, Olaonberg, s. IW.

118
значение в качестве олицетворения светлого неба и дня вообще М.
. 1игаь с завершением перехода к оседлому земледелию и с разви¬
тием натуралистической религии н мифологии и образы Варуны
и Митры конкретизируются еще более. И иранском религии завер¬
шается процесс превращения Мифры в солнечного бога. Напротив,
в индийской религии, где выдвигается специальная фигура сол¬
нечного бога Сурья, натуралистическое значение Митры быстро
сходит на-пет, и он совершенно исчезает из позднейшего пан¬
теона. На дальнейшей конкретизации образа Варупы отразилась
неопределенность и туманность первоначальных представлений
о нем. появляется перед нами то в образе божества ночи
и окутанною мраком ночного неба, то в виде божества лупы, то,
наконец, в виде божества вод, очевидно, падающих с неба *).
Иногда Варуна выступает и в своем первоначальном древнейшем
зпачеппи божества неба вообще, и тогда его имя упоминается
в связи с ярким солнечным блеском ;|). Что касается, наконец,
значения Варуны в качестве установителя и охранителя этиче¬
ского закона, то это последнее является несомненным: плодом
позднейшей жреческой спекуляции . Недаром почти все гимны,
выдвигающие этпческо-иравовое значение Варупы, связываются
с именем легендарного жреца Васишты ü). Иная судьба ожидала
иранского Мифру. В качестве определенно-солнечного божества
он занимал первоначально, повидимому, видное место в народной
религии; игнорируемый более ранней жреческой реформацией Зара¬
тустры, он выдвигается затем в качестве по преимуществу военно¬
аристократического п, наконец, национального божества; в роли,
аналогичной роли ведийского Нндры, и еще позднее уже после
этого становится объектом также п жреческой спекуляции ft).
Рядом с Диаусом и обособившимися от него Варуной п Мит¬
рой к древнейшим религиозным образам, унаследованным, быть
*) См. Spiegel, Iranische Altertumskunde, Leipzig, 1878, H. II, s. 77—87:
A. Eggers, Der arische (indo-iranische) Gott Mitra, Jurjew, 1894; cp. W. XVindisch-
maiin, Mithra. Ein Beitrag zur Mythengeschichte des Orienls, Lepzig, 1857.
-) Риг-Веда. VII, SS. 2; VIII. 43, 3. Oldenbcrg, S. 193 f. 202, Леманп,
стр. 19 сл.
3) Рпг-Веда, I, 24. 7: VII, &7, I; VII, 88, 2.
4) Считая культурно-этическое значение сыиовей Адити их исконным
и первоначальным значением и говоря на этом основании о развитии религии
индийских ариев «от культуры к природе* (Ж. М. Н. Проев., 1892 г.,
декабрь, стр. 302), Овспнико Куликовский изображает развитие религиозных
представлений совершенно обратно тому, как оно должно было происходить
в действительности.
®) Lehmann, Geschichte des alten Indiens, S. 17. Рагозина, История Индии
времен Риг-Веды, стр. 159—161-
®) См. Зенд-Авеста Яшт 10 (Михир-яшт), где легко проследить позд¬
нейшие жреческие наслоепия на первоначальное значение Мифры в каче¬
стве военного и национального божества.

— По¬
может. еще от кочевою периода, принадлежит, повидимому, тлкж*
Притхшш—земля. Хоти имя Прнтхиви ис имеет параллелей ни
и иранской религии, ни в религиях европейских народов однак/-.
самое зпачошш ее имени —«широкая» покалывает, что появлени«’
.»той иогппп и ведийском пантеоне должно било предшествовать
жизни арпев в северной Индии, гористый характер которой
вряд ли мог бы подать повод к возникновению подобного зпнтега,
предполагающего скорее степной простор. В пользу древности
этой богини говорит, наконец, и факт обычного упоминания о ней
рядом и в неразрывной евязн с именем другого древнейшего бо¬
жества, Днауса а).
К числу древнейших божеств, рядом е аднтьями Варупой и Ми i -
рой, относили также и мать Адитнй, Аднти, имя которой Макс
Мюллер■ толковал как. обозначение бесконечности, именно беско¬
нечности в чисто физическом смысле. Однако такое толкование
не оправдывается ни этимологией самого имени Аднти (Адити
буквально означает несвязанный, свободный), пн теми местами
Риг-Веды, какпе приводятся в его оправдание а). То и другое
напротив, указывает скорее на этическое значение Аднти, как
богини свободы, в частности нравственной свободы, свободы от
греха. К Адитп чаще всего обращаются с просьбой об изба-
илеппи от греха н о нравственном очищении Наконец, у нас
не имеется никаких прямых указаний относительно древности
образа Адити. Напротив, мы имеем все основания считать Аднти
плодом позднейшей жреческой спекуляции. Идея . богини непо¬
рочности явилась завершением процесса образования ряда божеств
чисто спекулятивного характера и происхождения *), объединен¬
ных под общим именем Адитий. Первоначально в лице АдптиЙ
олицетворены были отдельные этические понятия, а затем в ре¬
зультате дальнейшей абстракции возникла и идея их общей матери
Адити с)-
Ч Шрадер (Индо-европейцы, стр. 184) проводит параллель между Прн¬
тхиви в англосаксонской Фольде, также имеющей значение богинн земля,
однако, и это представляется спорным. В лучшем случае можно говорить
лишь о параллели чисто этимологической.
Ч Je манн, стр. 18.
Ч Прежде всего, это—1,89, 10, где говорится о всеобъемлющем значеяни
Адитн, однако, и это место допускает самые различные толковавня.
4) См. сводку цитат нз Рпг-Веды у Овсянико-Куликовсгипо, «Ж. М. II.
Проев.», 1892 г. Декабрь, стр. 298, также Oldenberg, S. 201 f.
5) Варуна, Митра (друг), Арьяман (верный), Бхага (щедрый), Даша
усильный), Амша (распределитель). Из этих божеств только Варуна в
Митра относились к праарнйской древности. Но мы видели, как и они со¬
вершенно преобразились под влиянием жреческой спекуляции.
°) Так, именно представляют дело все новейшие исследователи, см. Огаев-
bery, S. 203 f, 3Iacaonell} Vedic MyJthology, Шаптепи де-ла-Сше#, т. II,
стр. 18, Овслпико-Куликовский, «Ж. М. Н. Проев.», 1892 г., стр. 300.

120
Итак, н«' гоппря <> чист анимятпчоскнх культах Лпш и Сом и.
небесный овод под именем Дпауса—сияющего и Варупы—окуты-
ваюпкч'о п земля Ирнтхиии—широкая, -таковы были, тжидимом\,
древнейшие арийские божества о одна намечающимся и мал»*
еще определившимся натуралистическим характером и значением.
Они едва <>iiU' только начинают выделиться па общей массы ани¬
мистических представлении. Влодность и неопределенность обра¬
зов этих древнейших божеств выступает особенно рельефно нрн
сопоставлении их с яркими натуралистическими образами нозд-
пейшей Риг-Веди, отражающими и еебо отдельные явления при¬
роды, преимущественно, грозовые и солнечные.
Как самое физическое значение, так- и этимологическая оси»»на
имен этих божеств показывают, что арийцы в эту древнейшую
эпоху не. научились еще ценить плодоносные силы природы.
Солнце так же. как и грозовые явления, занимающие первое
место во всякой земледельческой мифологии, в нраа,рпйской рели¬
гии не играют ещо никакой роли. Обращают на себя внимание
лишь те стороны внешнего мира, которые имеют значение в жизни
первобытного скотовода: это—светлое дневное небо, дневной свет,
разгоняющий исполненный ужасов и опасностей ночной мрак
(значение Диаус.а аналогично таким образом значению культа
Агни), и затем ?широкая» земля, божество, олицетворяющее
собою степной простор, играющий такую существенную роль
в жизни кочевпиков-скотоводов.
Остальные отмечаемые в религиях обоих арийских народов
параллели имеют второстепенное значение и притом не выходят
из круга чисто анимистических образов и представлении. Попытка
найти в ведийской религии параллель для важнейшего божества
иранской Авесты, Ахура-Мазды, в виду исчезновения из религии
Заратустры древних культов Диауса и Варуны, вряд ли может
иметь какое-либо значение. Если между Агурой-Маздой и Варуной
более поздних гимнов Риг-Веды и можно найти известные черты
сходства, то эти аналогии объясняются спекулятивным жреческим
характером обоих этих образов, а отнюдь не общностью проис¬
хождения 1). Вопрос же о том, к какому из древних божеств,
Варуне пли Диаусу, Агура-Мазда стоит ближе и кого из них
вытеснил собою из иранского пантеона, представляется совершенно
второстепенным, и в сущности излишним в виду малоопределенного
и в общем первоначально сходного характера обоих 2).
*) Поскольку они вообще не являются сомнительными, см. ./смани у
Шантепи де-ла- Соссей, т. II, стр. 137.
*) О том, что позднейшее этическое значение Варуны было плодом
жреческой спекуляции, говорилось уже выще. Образ Ахура-Мазды сло¬
жился также, как известно, в результате жреческой реформы. На спекуля¬
тивный характер указывает и сама этимология его имени: Ахура—дух,
Мазда—вездесущий.

121
Ho если
находим, то слово Аху	■*
имени Аху рп-Мазды,
лов. Слово это знача»
н унот|юблялос1» для обозначения
д ухов вообще, соответствен но
мировоззрения праарнйской эпохи. Аиало
языках имело слово дави бмн'чо
нйяты (в зенде язаты) 'ртимыс.
Сели это последнее слово
свое первоначальное значение и
другие впоследствии, папротив.
наложный смысл. В то время ш: i
А суры продолжал употребляться мя г/юлвач»*н*и
лых существ и лег даже в основу лип главной
же дэва стало употребляться исключить» и"
тёмных враждебных сил, в Индии, напротив, д -ш r<ixrat:«
чение светлых божеств, асу рамп же именовали ь гх п *'
В объяснение такого противоположного злачен и,.
первоначально совершенно равпозначатиет« рчнвь. nj-ед
возникновение враждебных отношений жду >	и!
народами на их древней прародине, прп ч* м «Тия-п
одного из них обратились вместе с этим во враждебвих
для другого3). Предположение это, однако л:е, представляете
сомнительным в виду того, что А суры получили обратное перш
начальному значение, повидимому, в более мадниы эпоху, тж<
на индийской почве. Еще в Риг Веде это слово употребляется
одинаково в обоих противоположных своих значениях. Ь
что дэвы получили зпаченне враждебных сил в религии Зара¬
тустры не в результате враждебных отношений с индийским
ариями, а на почве столкновения с другими иранскими племе¬
нами 4). Во всяком случае, вопрос о причине различного значения,
какое получили в обеих религиях первоначально однолвачившже
имена дэвов и асуров, не имеет существенного значения. Мало.
!) Сопоставление сВаруной находим в нсследованпв Darm*Uttr% Ormtzd
et Ahriman, leur origine et leur histoire, Paris 1877. Параллель с 1птом
проводится Р. r. Bradke, Dyaus-Asura, Ahura Mazda und die Asuras, Halle, {*85.
2)	Ticle, li S. 65, vgl. S. 129.
*) Такое предположение высказывает, например, М. Нам, Essay* on tbe
sacred language writings and religion of tbe Parsre (3 ed. 1884). Дельато
и содержательную критику этой точки ярения см. у fiele II, SS. Ю—*1.
Сам Тиле, впрочем, в конце концов склоняется к тому же, хотя ■ смят ч«
ному в значительной мере взгляду. Обратного мнения держится Атют
у Шантепи де-ла-Соссей (т. II, стр. 187).
*) Ср. Леманн, там же: «Поклонники дэвов, против которых берется
Заратустра, это не индусы, а иранские племена».

- 122 —
oup<*деленное значение обоих терминов, равно как н представле¬
ний первобытного человека о духах, которые равно могут ока¬
заться и добрыми н злыми, легко допускало эволюцию пх как
в т\. так н в другую сторону.
Остальные обычно отмечаемые параллели в именах божеств
у обеих арийских ветвей либо лишены значения, как, например,
двукратное упоминание в Авесте имени Индры, являющегося
здесь одним из второстепенных духов зла *)» либо имеют скорее
этимологическое, нежели собственно мифологическое значение,
как Веретрагпа—победоносный (буквально: побеждающий тьму)
в Авесте и Нритра, над которым торжествует Индра в Риг-Веде 2),
или Вайю—ветер, выступающий лишь в относительно поздней¬
ших частях Риг-Веды и Авесты 3).
Более определенно выступает тождество первородного Ямы
Риг-Веды, «первого смертного», превратившегося затем в бога
умерших, и Имы, прародителя и патриарха Авесты 4). Повиди¬
мому, в данном случае мы имеем дело не столько с божеством в соб¬
ственном смысле, сколько с культом предка-покровителя, именно,
такое значение и имеет культ Ими в иранской религии; если
в Индии Яма приобретает божественные* свойства н становится
не только первым смертным, но и богом смерти, то и первона¬
чальные черты выступают еще в Риг-Веде* с достаточной опре¬
деленностью, чтобы можно было признать более древний образ
Ямы. именно, за предка и родопачалъппка ариев. Культ Ямы
носил, повидимому, первоначально тотемистический характер,
и связи с чем, быть может, п возникли представления о двух его
спутниках, псах с оскаленными и сверкающими подобно мечам
зубами, нападающих на воров п разбойников, по оставляющих
в покое поклонников Индры (очевидно, членов данного племени “)
Яма-Иима—пе единственный почитаемый предок. Рядом с ним
к праарнйской старине восходпт также почитание и некоторых
других героев. Таков прежде всего отец его Вивасват, кото-
дому в иранских мифах соответствует Виванхвант, определенно
') Венлидад, X, 9; XIX, 43.
р Ср. .!еманн. стр. 138, 147.	/
=) В гимнах, составляющих древнейшую часть Авесты, Вайю, хотя и
упоминается, но не пользуется еще специальным почитанием, как позже.
*) Вендидад, II, 1—Зь.
*) Риг-Веда, VII, 55, 2 ел. Исследователи пытались установить связь
культа Ямы с культом тех или иных небесных тел—солнца (Барт, стр. 27)
или месяца (Hillebrandt, Vedische Mythologie, Breslau. 1891). ЕСли эта связь
(сомнительная, впрочем, уже в силу различия объектов, с какими сопоста¬
вляется Яма) действительно существовала, то и в данном случае мы имеем
дело с обычной переходной стадией от древнейших верований к поклонению
нЬбесаым явлениям и натуралистическому мировоззрению. Попытки найтн
т&кур же связь с культом месяца (Hillebrandt, S. 507 .) иранского героя
Инны не получили признания среди исследователей.

  123 —
почитаемый в качестве предка *)• В Риг-Ведс Вивасват тъхж*
признается как ^хранитель народа». Таким же героем-предке»
является и первый изготовитель сомы^-Трита и Thritu Авеста-
которому также приписывалось изготовление напитка бессмертия ?
Всякая первобытная религия преследует прежде всего чисто
практические и притом исключительно материальные цели. Нг>-
'средством обращения к высшим и таинственным силам человек
надеется получить и добиться того, чего'он оказывается не в си¬
лах добиться собственными силами. Средством для этого служат
ему молитвы и жертвоприношения. Те и другие играла видную
роль уже в праарийской религии. Слова «молитва» (санскр. пра-
састи, зеидск. фрасасти), «жертва» (санскр. джайна, зендск. засна),
/словословие» (санскр. маита, зендск. мантхра),—общие для обоих
языков; общими было также наименование лица, совершавшего
жертвоприношение (санскр. хотар, зендск. саотар). Этическая
сторона религии Веды представляет, как мы уже не раз вмелв
случай это отмечать, позднейшее явление. Первоначально цели,
преследовавшиеся различными культовыми действиями, были
прежде всего материальные: молитва служила к приумножению
стад, к доставлению хорошего водопоя и жирных пастбищ, даро¬
ванию многочисленного потомства, к охранению жизни жертво-
приносителя, заострению и приданию большей силы оружию
воина :,j.
< )тносптельно собственно культовых действий этой отдаленной
эпохи мы, конечно, осведомлены очень мало. Несомненно, что
..гонь и сома уже в то время занимали первое место в обряде
жертвоприношения, при чем возлияние сомы (или масла) соста¬
вляло, Kai: показывает корень слова huotar hu—лить, главную
и наиболее существенную часть обряда. Культ не отличался
еще, конечно, той сложностью и обилием мелочных деталей
и подробностей, какая характеризовала собою позднейший жре¬
ческий ритуал, и обходился в большинстве случаев без участия
специальных жрецов. Жреческие функции выполнялись царями
и племенными начальниками, бывшими в то же время п главными
воепнымщ предводителями *). Раз общие моления и жертвопри-
ношепия совершались преимущественно в целях испрошения по¬
беды над врагами иди благодарения богам, за уже одержанную
победу, то кому же было и выступать в качестве представителей
племени, как не его военачальнпкам?#Жрецы выступают на сцену
лишь в позднейшую ведийскую эпоху, связанную с именем Ва-
*) Яшт 9.
-) См. Лемана у Шаптепи де-ла-Соссей, т. II, стр. 29—30. Относительно
иранских предков, см. такжъ Ticle II 201, 273.
ä) Berguigne, Т. I, р. 297.	j
А) De la Afazeliere, Essais sur Involution de la civilisation indienoe, t. 1
Paris, 1903, p. 38.

— 124 —
«ишты. Лучшим временем для жертвоприношения считалось утро,
когда свет дня прогонял ночную мглу и внушал вместе с этим
уверенность н бодрость.
Если верна картина торжественного жертвоприношения и празд¬
нества по случаю одержанной победы, нарисованная Ломанном *).
то главным содержанием этого богослужепия являлось прославле¬
ние света, борющегося и торжествующего над мраком ночи.
В темноте, еще до восхода солнца, возжигается путем трения
священный .Агни, друг и охранитель людей в течение долгой
ночи. Но вот наступают предрассветные сумерки, загорается ро¬
зовая заря, н, наконец, поднимается во всем своем великолепии
яркое светило дня. Но мере наступления всех этих явлений
последовательно возносятся хвалы и поются гимны Агни, Апиш-
нам. близнецам, предшествующим заре и олицетворяющим утрен¬
ние сумерки, самой заре—красавице Ушас и. наконец, светлому
Сурье, божеству солнечного света. Затем следует изготовление
сомы н возлияние ее на огонь. Праздпество завершается общим
пиршеством н танцами. Это—праздник света—победителя тьмы.
Л. И. Тюменев.
J) Lehmann, Geschichte des allen Indiens, Berlin 1887 S. 81—85»

ИСТИННОЕ ЛИЦО ДРЕВНЕГО САДА ЭПИКУРА ').
(К оценке двадцать восьмой книги Эпикура «О природе».)
1.	— Гибель Опикурова творении ^ 0 природе». Некоторые его остатка —
в пепле Геркуланума. — 2. Остатка заголовка 23-ой кангн. Спор об его
зваченпп. Три предположения современных филологов. Пх сомяятелъ-
носгь. — 3. Ствль 28-ои кннгп: язык дружеской научной беседы. — 4. Общий
тон кннгп: «научное соискание»—научная дружба эпикурейцев.— 5. Пере¬
чень друзей по науке, которых философ пмел в виду’ в своей книге. —
Связь научной дружбы с дружбой общежизненной.—7. Йосланпя к друзьям—
излюбленная рамка’ научных работ Эпикура. Послания отдельным* лицам
л послания соборные.*—■. События из история эпикурейской научной
дру;кбы ко пременп выхода 28-ой книги. Две годовщины. — 9. Общий
вывод: незамеченное посвящение 28-ой книги — прообраз эпикурейской науч¬
ной дружбы. — Заключение. Идеалистическая легенда ои Эпакуровом
Саде и ее отражение у марксистов-ортодоксов.
1.	В пачале Эдпкурова письма к Геродоту читаем: «Дорогой
Геродот! Не все могут изучить все написанное нами о природе
пли же разобрать пространные свитки наших сочинений»... 1
Великий философ имеет в виду главное дело своей жизни —
тридцать семь книг всеобъемлющего исследования «О природе».
Как много дал бы современный исследователь Эпикура, чтобы
получить право хотя бы просмотреть эти пространные свитки!
Напрасная мечта! Исключая нескольких писем,—все Эппкурово
творчество погпбло. Христианское средневековье сохранило нам
своих духовных отцов — Платона п Аристотеля: но тем бодее
беспощадно было4 оно к Эпикурову Саду... Однако, счастливая
случайность может хотя бы в малой степени, если не возместить,
то, во. всяком случае, облегчить нам незаменимую потерю. Гер-
куланский пепел сохранил нам часть библиотеки одного из по¬
клонников Сада. В числе сохранившихся рукоппсей имеются и
*) Данныя для предлагаемого очерка взяты из двух работ, которого, прм
нынешних условиях,' по могут появиться в печати («Древняя п новая фило¬
софия паукп в их предельных обобщениях»; «Фндософпя науки в общем
ходе ее развития»). Ср. введение к последней названной работе, 3. Н. О. М.
^6 2, а также очерки «У древнейших истоков идеалистической легенды об
Эпикуре» н «У древнейших истоков идеалистической легенды о Платове.
Кн. н Рев. 7—10 (1922).

— 126 —
обрывки так называемой двадцать восьмой книги «О природе».
Она-то и будет предметом нашего внимапня
2.	Заголовок книги гласит:
Эпикур
О природе
28
... старых...
Написана при Никин, что после Антифата. 3.
Книга написана в годы правления архонта Ни кия, в первый
год 121 Олимпиады, т.-е. в 296 — 5 году до Р. X. Вызывает
сомнение только пометка «старых*. Одни филологи предполагают,
что Эпикур писал книгу дважды и перед нами первый ее на¬
бросок; по мнению других, слово «старый* обозначает, что руко¬
пись изготовлена при жизни философа; наконец, третьи думают,
что рукопись относится к более позднему, Фнлодемову времени,
когда стали. проводить различие между ранними и позднейшими
произведениями Эпикура 4. Первое мнение приходится отверг¬
нуть, так как о переработке прежних сочинений Эпикуром нам
ничего не известно. Сомнительно и третье мнение. Эпикур
начал >чить философии в 310 году, тридцати двух лет от роду,
и, значит, наша книга написана в том же году, когда философ
мог праздновать пятнадцатилетие св ей учительской деятель¬
ности s. Заниматься философией Эпикур начал в 327 году, четыр¬
надцатилетним юношей; значит, ко времени составления нашей
книги он мог считать за собой больше тридцати лет напряженной
философской работы?.. б. Да и не странно ли причислять к «ран¬
ним* произведениям двадцать седьмую но счету книгу глав¬
ного труда философа... Таким образом остается только второе
предположение. Перед нами просто позднейший список, сделан¬
ный с древнейшей рукописи. Во времена Зенона Сидопскою и
Филодема (первый век до Р. X.) так называемые средние эпи¬
курейцы приложили не мало усилий, чтобы собрать, очистить н
оценить великое духовное наследие древнего Сада 7: до нас дошли
отрывки целого сочинения Деметрия Лаконского, в котором по¬
дробно рассматриваются «ошибки списков. 8. Между тем, наша
рукопись найдепа в Геркуланской библиотеке, этом несомненном
средоточии всех памятников научной деятельности Филодема...
Словом, ничто не мешает предположить, что счастливый случай
сохранил нам отрывки рукописи, восходящей не посредственно
к древнему Саду... Остается, однако, одно сомнение — и при¬
том чрезвычайно существенное. Заголовок книги принадлежит,
конечно, самому ее составителю. Можно ли допустить, что Фп-
лодем и его друзья, занимаясь очисткой рукописей Эпикура,
отмечали итоги своей критической работы в заголовке его книг—
да еще между их названием и годом написания? Всякий сог*га-

— 127 -
снтсн, что подобное допущение весьма сомнительно. Дли
нпя спорного вопроса нам придется поискать других, менее спор-
пых данных.
3. В одном нз иолуистершихся отрывков книги читаем: -Ты
сам говорил им то лее, Метродор- \ Еще ниже, иа более сглр®'
ннвшейся странице, попадаются такие строки:	«Но	уместно ли
умножать эти доводы? Особливо для тебя, MeTjnuop. Хороша
знаю, что ты уже привел многое из мною изложенного' 1Ш. Нако¬
нец, заключи книгу, философ обращается к друзьям: Но для
нынешнего я уже достаточно наговорился. А вы не бранит**
меня (и будьте благосклонны) ко мне н к моему Метродору> 11.
Мы получаем целый ряД "любопытных данных о своеобразном
облике книги. U прежде всего—об ее слоге. Язык Эпикура
одинаково далек н от фельетонной легковесности Платона и от
сухой тяжеловесности Аристотеля. Это просто язык дружеской
научной беседы, о котором сам философ говаривал, что он не пре¬
следует пикакой другой цели, кроме ясности... п.
4. Те же данные говорят нам и о другом. В так называе¬
мом Ватиканском списке «Изречений Эпикура- читаем: «В науч¬
ном соискании выигрывает больше побежденный: ведь он выучи¬
вается кое-чему новому 13. Вся книга Эпикура — образчик
такого научного соискания, чистого и бескорыстного. • Далеки!
от того, чтобы считать себя единственным и непогрешимым про¬
роком повой религии, Эпикур выступает перед нами рука об руку
со свопм неизменным и преданным сотрудником — Метродофм.
Идеалистическая легенда старается представить нам всех фило¬
софов Сада несамобытньши и неглубокими подражателями 'учи¬
теля». А в действительности мы узнаем, что ученики не только
идут рядом с учителем; они иногда даже упреждают его в борьбе
за истину: учителю остается только ссылаться на их собственные
достижения. Первая же случайно сохранившаяся книга Эпикура
дает нам прекрасный образчик того, чем была в действительности
эпикурейская научная дружба, извращенная и осмеянная бездар¬
ной идеалистической легендой. Недаром одно из наиболее выра¬
зительных изречений того же Ватиканского сборника гласит:
«Всякая дружба должна избираться ради нее самой. Только
начало свое берет она от пользы»... п. Ходячее мнение утвер¬
ждает, будто бы эпикурейская дружба целиком основана на одной
лишь «личной пользе»; а в действительности Эпикур считает
«пользу» только низшей, начальной ступенью дружбы. Подлинное
существо дружеского союза гораздо глубже. Он слагается путем
общения, исполненного величайшими благамп» 15. Об этом беско¬
рыстном общении п говорят нам полустершиеся страницы раз¬
бираемой книги.
5. Припомним еще раз слова: «А вы не браните меня и будьте
благосклонны ко мпе и к мрему Метродору *,6. Эпикур обращается

— 128 —
к ближайшим друзьям; кого он имеет в виду? Не будем вхо¬
дить в подробности: дать исчерпывающий ответ на поставленный
вопрос значило бы предпринять большое исследование о заро¬
ждении древнего Сада. Но для нашей цели достаточно и кратких
справок. Основатель философии Сада, Эпикур из Афин, родился
в 341 году до Р. X. 17. По его собственным словам, он стал
заниматься философией с четырнадцатилетнего возраста 18. После
восемнадцати лет напряженной философской работы, т.-е. в
310 году, тридцатидвухлетний философ начал преподавать свое
учение — сначала в Митилене, потом — в Лампсаке. с Из Лам-
псака... — друг Эпикура Метродор. Да и сам Эпикур был некото¬
рым образом ламисаковцем. Он учил в Лампсаке и имел лучших
друзей в этом городе: это — кружок Идомеиея и Леонтия * 19. По
имеющимся у нас сведениям, Ламисак дал Эпикуру и двух его
любимых учеников, Полиэипя и Колота; из Лампсака же была
родом знаменитая эпикурейская женщина, Фемиста, жена Леон¬
тия 20. Остается только упомянуть еще одно знаменитое имя:
это — Гермарх: он был родом из Митплены 21. Обратим теперь
внимание, что философ около пяти лет сучил на месте-, т.-е.
в Митилене и Лампсаке 22, и только, собрав около себя учеников,
он возвратился в Афппы и основал здесь школу в знаменитом
Саде...23. Таким образом, уже ко времени зарождения афин¬
ского Сада у философа был кружок преданнейших друзей: они
навсегда соединили с ним свое личное бытие задолго до того, как
его имя стало известпо в городе философов. Не лишнее такжг
отметить, что среди этих первых друзей Эпикура мы встречаем
полностью всех представителей древнего Сада, относительно кото¬
рых нам известно, что они принимали деятельное участие в науч¬
ной разработке или защите нового учения. Таковы, прежде
всего, Метродор, Полиэиий и Гермарх, которые, вместе с самим
учителем, составили знаменитую четвернцу главных руководителей
Сада2i. На втором месте идут: Колот, 11 домене и, Леонтий и
Фемиста. Однако, и они были больше, чем простыми учениками.
Первый из них приобрел большую славу своими выступлениями
против врагов Сада 23, а остальные принимали самое ближайшее
участие в переписке «Эпикура и его друзей-, которая стала
впоследствии классическою и была собрана Филонидом (второй
век до Р. X.) 20. Действительно, одно из писем философа, которое
получило название блестящего, написав о к Леонтию 2Са; целый
ряд книг Эпикура посвящен Фемисте47; а последнее письмо
умирающий философ посылает Идомеиею... 28.
6.	Но и этого мало. Мы уже слышали из уст Эпикура, что
истинная дружба созидается общением, преисполненным вели¬
чайшими благами. Прочитаем теперь другое изречение философа:
<И тот не друг, кто во всем ищет пользы, и тот, — кто никогда
не связывает ее с дружбой: ибо первый торгует своей любовью

— 129 —
н обмен н второй отсекает уверенность в будущем» *\ Научная
дружба только тогда есть дружба истинная, когда она сочетается
с дружбой общежитейской. Друзья по науке только тогда—на¬
стоящие друзья, когда они дают друг другу ♦ уверенноегь в бу¬
дущем», т.-е. надежду на дружескую поддержку в житейских
невзгодах, иногда очень далеких от чистой науки... Вернемся
теперь к первым ученикам Эпикура. Не трудно показать, чт »
они умели быть друзьями не только по науке, но и по жизни. *
Эпикуру не раз приходилось подвергаться большому риску: богиня
мира была мало благосклонной городу философов. Чтобы изба¬
вить философа от всевозможных бедствий осады или междоусобия,
друзья не раз отправляли его в любимый Лампсак. До нас дошел
любопытный отголосок одного из таких путешествий. Это—так
называемое письмо Эпикура к ребенку: «Мы прибыли в Лампсак
живы и здоровы: я, Пифокл, Гермарх и Ктезппп. Здесь мы пови¬
дались с Фемистой и прочими друзьями —они тоже здоровы. II ты
хорошо сделаешь, если будешь здорова и во всем будешь слу¬
шаться папу, маму и Матрона—как и прежде. Хорошо помни,
что и я и все остальные много любим тебя, так- как ты во всем
их слушаешься...» 31. Современные толкователи Эпикура стран¬
ным образом не заметили, что под Матроном здесь разумеется
Метродор...32. Впрочем, и независимо от этой подробности, трога¬
тельное письмо философа к ребенку достаточно говорит о том, как
тесны и всепроникающи были те узы, которые связывали его
с друзьями из Лампсака. Недаром же в одном из сохранившихся
отрывков из еэд писем попадаются шутливые слова: «Милостью
богов я вел и буду вести жизнь свободную, вместе с Матроном...* м.
Мы получили теперь достаточно данных для оценки той свое¬
образной духовной среды, к которой обращается книга Эпикура.
Остается только прибавить несколько подробностей, которые помо¬
гут нам окончательно решить поставленный выше вопрос о зага¬
дочном заголовке книги.
7.	Один из наиболее выдающихся исследователей Геркулан-
<жой библиотеки, Теодор Гомперц, высказал предположение, что
отдельные книги великого творения Эпикура «О природе* посвя¬
щались отдельным друзьям или, во всяком случае, носили их
имя 34. В одном случае мы это знаем наверное: четырнадцатая
книга посвящена Полиэнию...35. Имена ламисаковских друзей
встречаются и в заголовках других книг философа; таковы,
например, книги к Фемисте и Метродору...36. Однако, весьма
возможно, что философ не ограничился посвящениями отдельным
друзьям: в некоторых случаях он делал, так сказать, соборные
посвящения. Особенно поучительна в этом отношении Эпнкурова
переписка. На-ряду со множеством писем к отдельным друзьям,
начиная от придворного Мифры и кончая рабом-домочадцем
Мюсом, мы встречаем здесь целый ряд соборных посланий:
Записки науч. о-ва марксистов № 4.	9

— 130 -
«Письма к друзьям в Азин*, «к друзьям в Египте...* п. И само
собой разумеется, мы встречаем целый ряд инеем «к друзьям
в Лампсаке», «к друзьям в Митилене* 3\ В письмах к друзьям
из Лампсака философ касается самых различных предметов,
начиная от вопросов жпзнеучеиия и кончая личпыми делами 3!>.
Таким образом, мы имеем все основания думать, что одна
из тридцати семи книг великого исследования «О природе* имела
соборное посвящепие—друзьям из Лампсака. А если мы примем
во внимание, какое значепие приобрели именно эти друзья
в создании Сада,—наша догадка стаповится более, чем вероятной.
8. Мы уже упоминали мимоходом, что двадцать восьмая
книга написана в том же году, когда философ мог праздновать
пятнадцатую годовщину своей общественно-учительской деятель¬
ности: Эпикур начал учить философии в 310 году, а наша книга
написана в 295-м... 40. Прибавим теперь, что эта годовщина
почти совпйла с другою: афинский Сад стал философским средо¬
точием школы в 306 году 41, п, значит, наша книга завершала
собою первое десятилетие его жизни, первую пору его расцвета.
II совершенно ясно, кому должен был философ посвятить новую
часть своей главной работы. Не забудем, что, по признанию
самого философа, его друзья не были только учениками; они
вели самостоятельную научную работу и, подобно Метродору,
часто упреждали самого учителя, которому оставалось только
ссылаться на их достижения... Словом, очередная книга Эпикура,
ознаменовавшая две немаловажных годовщины эпикурейской
научной дружбы, должна быть посвящена философам, которые,,
вместе с учителем, разделяли честь ее первого обоснования.
Это—философы из Лампсака и Митилены, первые друзья Эпикура..
9. Посвящение друзьям—обкчное явление в общественно-
научнрй жизни Сада: творения Деметрия и Филодема, сохранен¬
ные для нас геркуланским пеплом,—лучшее тому доказательство*
При этом стоит отметить одну существенную подробность. Имя
чествуемого друга может и не упоминаться на всем протяжении
книги—если ее предмет далек от личпых отношений; однако,,
обращение к чествуемому обязательно имеется, по крайней мерег
дважды—в начале книги и в ее заключении 42. Эти приемы
изложения вполне естественны, если сама книга получает рамку
послания; они строго соблюдаются Эпикуром во всех трех до
вас дошедших... научных письмах 43. Возвращаемся к нашей
книге. Ее начальная страница до нас не дошла; но счастливый
случай сохранил нам несколько строк из ее заключения. Мы уже
упоминали их дважды: «А вы не браните меня и будьте благо¬
склонны ко мае и к моему Метродору». Вопрос ясен: книга
посвящена не отдельному другу, а многим. После предыдущих
соображений вряд ли можно сомневаться, что речь идет о первых
«древних» друзьях Эпикура. Они-то и поминаются в заголовке

131
книги, который, как мы кидали пнш*\
филологов. Загадка мл разрешима ольг. и* тях. гт*<
телыю отрешился от идеалистической
Саде и понял глубокий смысл мм* ни ,	• im «
благ, которые мудрость созидает для i ллж тн* i >< Ш И»,
наивысшес —приобретение дружбы»	чуьство	Друяби
и было тем руководящим побуждением, ко р< внушил ♦ ;хф
своеобразное заглавие:
Эпикур.
О природе.
28
.(книга) старых (друзей)
В предлагаемом очерке мы намеренно не входили в раэбор
эпикурейских учений по существу. Мы хотели показать, что
даже независимо от всякого теоретического подхода, даже оста¬
ваясь в пределах чистой филологии, можно оценить глубокий
смысл старого, но, к сожалению, забытого изречения: «История
философских мнений древности писалась до сих пор почти
исключительно врагами опытной философии*. Так говорит
один из самых выдающихся современных историков фило¬
софии, Теодор Гомперц. Если решительпое заявление Гом-
перца применимо ко всей истории древней философии ииуки
в ее целом, то с еще большим нравом можно нх применить
к самой последовательной и законченной школе древней опытной
философии—школе Эпикура. Все ходячие изложения Эпикуровой
философии представляют собою одну сплошную идеалистическую
легенду. Ее крупные фабриканты (вроде Целлера) и ее мелкие
разносчики (вроде Виндельбанда) единодушно стараются уверить
нас, будто Эпикурова школа была чем-то вроде религиозной
секты, где непререкаемо царил «авторитет учителя», и чистая
наука была служанкой этики... Эта малопочтенная легенда,
пущенная в оборот еще древнимп врагами Сада, до сих пор еще
преподносится нам, как последнее слово научной истории фило¬
софии. Самостоятельное изучение первоисточников Эппкуровой
школы—обязанность слишком обременительная для ее нынешних
ценителей: гораздо легче списывать легкомысленную болтовню
какого-нибудь Цицерона или Плутарха... А в итоге истинное
лицо Эпикурова Сада оказывается неизвестным даже его нынеш¬
ним преемникам—представителям той же опытной философии.
Достаточно сослаться на один пример, быть может, наиболее
выразительный: Франц Меринг, рассуждая о философии Эпи¬
кура, неоднократно повторяет всевозможные пошлости Целлера
и даже пытается подводить под них марксистский «бааис».
Суждения молодого Маркса, в идеалистическую пору его духов-
Ö*

— 132 —
и ого развития, гораздо более справедливы к матерьялисту Эпи¬
куру, чем много десятилетий спустя суждения ортодоксальней¬
шего матерьялиста Меринга... Предыдущие страницы наглядно
показывают, что истинное существо Эпикурова Сада много слож¬
нее, нем это казалось не только Мерянгу, но и Марксу. Сад
Эпикура ничего не имеет общего с религиозной сектой. Это —
свободный союз свободных исследователей природы, где дружба
общежнзненная сливается в одно неразрывное целое с дружбой
научной, где жизнь в ее целом становится наукой, а чистая
наука — самою (жизнью.
И. А. Боричевский.
Примечания к работе: „Истинное лицо древнего
Сада Эпикура“.
1. той jjlt; oovaafvo»;, w 'НрооохЕ, Exasxa xüiv rrepC	avaYSYpajj-jjivtov
r;p.Iv E;arxpt{fcCv x*z	x<Lv sovxExaypivciw jä'jßXouc ouzOpEiv... Ep. ер.	1	in.
2.	Подлшшш издан Cosattini Hermes 29, 1—15 (1894).
3. ’E-go sepl cujeüj; xr( xu>v dpxaüuv • еурасру; етг\ Nixiov) xoü jj.exa Avxicdccxyjv-
lb. p. 2. a. üs. 128.
4. Gomperz Z. f. oester. Gymn. (1867); Cosattini l. c.; Croenert Kol. u.
Mened. (1906) p. 178 u. ad 56. 16.
5. Diog. 10. 14 sq.
6- Ib. 10. 2.
7. Cf. Croenert passim.
8.	ipap-zlaz dvxiypdsuv etc. Dem. Lac. de Epic. sent. ap. Croenert. Kol.	120.
9.	vscos xooxoi; xäV eXe^ev, M^xpo^wpE. Ep. de nat. 28, fr. 5 Cosattini.
10.	dXXd yäp w. z'jvjxipov esxi xaöxa -po^Epovxa [AYjxovEiv xal paXXov
iouj;... MrjxpooojpE • rervo y<zp oipuai oe тгоХХа av e*/ei;x TrpoevE^xagOaij ä Eü£(j.E0a.
ib. C. 5. Вместо oöx читаю oov; после ba>;—ad.
11. ixavüi; O'jv Yjjxlv TjOoXcoy/jaOcu eti' xgo Trocpövxo; * xai Ojxei; Ы тлт] xaxi£y]xe...
ipoi X£ xa\ MrjXpoodpa) xtji ejjloj... ib. c. 13.
12. jatjOev aXX^ Tj aasyjvEiav dxatxeTv. Ep. de rhet. ар. Diog. 10, 13.
13. ev <ptAo).c>Yti> cu^XTjaEt t:/xTov r,vusev 6 -/)ХХУ)6еТ;, xaO’o 7rpöas[Aa6EV. Ep. excl.
Vetic. 74.	‘
14. zaaa cpiXia o* taoxy; aipEXT) • ctp‘/r;v о’еТлг^е атго xrje a><pEXE*ac. ib. 23.
15. oirvtoxaoOat ge auxvjV (sc. c&i/.iav) xaxd xoivomav jAEyiaxai? vjoovaT; ex7:e-
xr/.TjpwpivTjv. Epic. ар. Diog. 10, 120.
16.	Ср. выше.
17.	Diog. 10. 15.
18.	Diog. ib. 2.
19. ex AajA'ixtxoo ge... Mr^xpGGaipo; о xoo Erixo'jpGD EtfaTpoc, xat adxo; o’ETCixoupo;
"rpGWv xiva Aap^axEvös orr?jp;E, oiaxpupac ev ЛарЛахш xai cpiXotc ypY)oa|Aevoc xol;
äpiaxoi; xu>v £v xtj toXei хаихт4, xot; Trspi Igojaeveoc xai Aeovxeoc... Strabo 13; cf.
Св. 410-b.
20.	Diog. 10, 24.
21-	Diog. 10, 25.
22. curcptyovxa aüxdOi ib. 2. Cp. Ib. 15.
23. patbjxäz döpobavxa TtaXiv ettoveXOeiv ei; ’AO^vos. ib. 2.
24.	oi xathyY^ve;.	Philod.	oec.	12,	20;	de	ira	45,	1;	rhet.	2,	23,	22.
25.	Cf. Col. contra	Platonem	ap.	Croejiert,	Kol.	162—172;	Plut.	Col.

— 133 —
26. £7zi'cojxa'' -<I)v £7tigxgAu)v xiv * Еттс/лирои, А!< '.^/ул, И’ */г */
■/.a'. 'Ctüv cuvrjY|j.£vci)v y.axa yevo; ёптго/.wv. Philomd. i[j. Си** . К 181
26-a.	7:po{	oe aocxov (sc. Aeovxie) 7f>a'f£i xV;v /.y.urpav
Ер.	ар. Philod.	lib. die. fr. 6. Olivieri. — Ue. р. 147 umi6o‘rno	считав	ü'jJ
чателем письма не Леонтия, а Леонтию.
27. Diog. 10, 28; Cie. fin. 21. 68.
28.	Diog. 10, 22. Cic. (Пп. 2, 30. 96) ошибочно приписывает его Гер-
марху; последний, согласно Philod. de mortc с. 27, не отходы от смертного
одра Эпикура.
29.	ой; <pi).o;... о ;j.y(o£zoxe (xy(v ypsiav "Yj <?’Xia) зиозгхш*« elr. Ер exd.
Yatic. 39.	.
30.	уаХгт:охахо>ч ог y.aipwY •/axac'/ovxor^... öi; ^ хр*4 -о*>; ггр'1 x/,v ' Jwv Vv
хйтсоо; 7:ро; хои; »i>.ои; oiaopapovxa, Diog. 10, 10.
31.	A^E'YjxsOa £•.; Adjj.'1/ay.ov... -/.а* еу.-7 *лахЕ1ЛГ|33|ДО vyiaivovxa; ♦■H^isxav
y.ai	t:ou; Xoirou;	cp'Xoo;. го ог тоиТ; vwti au st v/ia'-vei?... v.al Maxpum	zarvxa t:;.9y ...
etc.	Ep. ep. ad	puerum aut puellam. Us. fr. 176.
32.	Us. 411. Сокращенное ЗЦхршч, во всяком случае, употреблялось
вместо имени Метродора, напр., для Метродора Хйосского. Püilod. rb. fr.
jnc. а 3.	Croenert. р. 192-b.
33.	'АаЗарэго xy(v £wr,v v.r'/iyai v.ai oia;=iv suv a'jzoj Mdxptuv. 0еш> z:/.zw*
Övxojv. Ep. ap. Philod. sanct. p. 125. Gomp.
34.	Gomperz Zeitscli. f. oest. Gymn. (1867); cf. Cosattjni 1. c. p. 2.
35.	TZc.pl соиагш; io т:р6; (-oXuai)vo(v). Gomp. 1. C. p. 210.
36- KeoxXyj; -pö; eEjMcxav-EopoAcr/o; "pö; Mr,xp6owpov. Diog. 10. 28.
37. ^oT; ev ’Aoia cclXou;... xou; i~ ’ А'уотгхоо. Plut. de occ. viv. 3.
38. Philod. de divlt.: idem de Epic.: Us. fr. 108 sq. cf. Plut. 1. c.
39.	Philod. ib.? cf. Diog. 10, 7.
40.	Ср. выше, прим. 3.
41.	Diog. 10, 2.
42.	d^oxsOsojpv]jx£voj'j Trdvxiov, <b Tais ~ai5 ä;tavx(ov. Phil. rh. 4-b ex.; cf. tzo'Ot
Zz soi yap'-S, «e (piXxaxs N£pov. Demetr. de |юет. Croenert Col. 100, etc. ib.
43.' ер. 1, 35: 82; ep. 2, 84; 116; ep. 3. 122; 135.
44. ojv y) Goyla Tiapaav.oua^E'ai ei; xy(v xou oXctj ßiov aa^apiox^xa, soXu piyisxo'.
eexiv vj xr,s tptMa; xxijaic. Epic. Sent. 27.
45.	Cosattini 1. c. 2: xwv dpysucuv (sc. ^O.tuv). Можно также читать
('ла-ot 'c)tSv apyei(ci)v х-О.шч).

СПЕКУЛЯЦИЯ И МЕШЕЧНИЧЕСТВО КАК ФОРМЫ
ТОВАРНОГО ОБРАЩЕНИЯ.
I.
Торговля.
Вопрос о том, что такое торговля п в чем заключается объек¬
тивная роль купца в хозяйственной жизпи, является одним из
наиболее спорных вопросов политической экономии. В буржуазной
науке мы встретимся с такими определениями попятил торговли,
которые неизменно квалифицируют ее как явление, свойственное
всем временам и эпохам, как извечное явление в области хозяйства,
которое по своему характеру ничуть не отличается от «акта про¬
изводства в строгом значении этого слова», как металлургия,
горное дело и прочее. Смешивая в одну кучу функции торговли
с функциями транспорта, представители буржуазной точки зреиия
часто приходят к такой туманной характеристике содержания
торговой деятельности, как «использование различия цен в про¬
странстве». Они все время принимают за аксиому то положение,
что купец реализует торговую прибыль, делая надбавки к цене
товара и продавая свой товар выше его «цепы производства».
Маркс резко расходится с вышеприведенным мнением... «Ни¬
чего не может быть бессмысленнее, — пишет Маркс *,— как рас¬
сматривать купеческий капитал, в форме ли товарно-торгового
или в форме денежно-торгового, как особого рода промышленный
капитал, в виде подразделения, образовавшегося подобно горному
делу, земледелию, скотоводству, мануфактуре, перевозной промыш¬
ленности и т. д., вследствие общественного разделения труда, а
потому составляющего особую отрасль затрат промышленного ка¬
питала». Указывая одновременно на тог что торговля есть только
историческое занятие, связанное лишь с определенной обще¬
ственной формацией, Маркс считает торговлю, как таковую, заня¬
тием непроизводительным, не создающим ценности и не способ¬
ным оказывать какое бы то ни было влияние на цену товара.
«Представление о происхождении (торговой) прибыли из номи¬
нального повышения цены товаров» или вследствие их продажи
выше их стоимости,—говорит Маркс,—ведет свое происхождение

— 135 -
от поверхностного представления о торговом капитале. Кед и поено-
треть на дело поближе, то окажется, что это простая иллюзия»... *.
В нашу задачу не входит подробный анализ роли торгового
капитала, что уже блестяще исполнено К. Марксом в его«Капи¬
тале». Поэтому ниже мы рассмотрим вкратце лишь общую стену
функционирования купеческого капитала, поскольку это необхо¬
димо в качестве исходной точки для нашей попытки дать эконо¬
мическую расшпфровку понятий «спекуляции» и «меточппчества»
как ненормальных форм капиталпстичсского обращения. При
этом мы будем исходить из учения Маркса-Энгельса, наложенного
в ряде глав II и III томов" «Капитала» 1).
В анализе торговли Маркс строго различает две стороны дея¬
тельности купца: 1) формальное превращение товара в деньги
и денег в товар, воплощающееся в актах «покупки* и «продажи»
и представляющее из себя лишь перемещение «права собствен¬
ности» на товар; 2) вещественное (матерналъпое) превращение
товаров, заключающееся в совокупности момептов действительного,
а не «идеального» их обмена и представляющее из себя объек¬
тивный процесс перемещения товаров, их хранение, распределе¬
ние и пр. Только первая сторона деятельности купца и есть «тор¬
говля» как таковая. Что касается второй, она не что иное, как
«процесс производства, продолженный в обращение и маскируемый
обращением» 4, по выражению Маркса.
В общественном процессе, как и в природе, явления редко
предстают перед исследователем в чистом виде,— исследовательской
мысли приходится чаще иметь дело с фактами, представляющими
картину не строгого смешения различных форм. Поэтому в целях
большей изощренности наблюдеппя в абстрактпом анализе прихо¬
дится оперировать не с фактическим содержанием окружающих
явлений, а с идеальным построением, в котором изучаемое явле¬
ние представлено в совершенно чистом и цельном виде. Рассмот¬
рим отдельно торговую функцию купца как таковую, в указанном
выше смысле, и его гетерогенные фупкции, относящиеся к обла¬
сти «производства, продолженного в обращение».
В силу того, что капиталистическое хозяйство есть такал
формация, в которой коллективная деятельность общества разре¬
зана на мириады внешне независимых ячеек, в которой добы¬
вающая промышленность оказывается оторванной от обрабаты¬
вающей, и отрасли, производящие средства потребления, от отра¬
слей, производящих средства производства, — роль рынка в ней
настолько важна, что ее нельзя переоценить. Только посредством
рынка происходит обмен веществ мозаичного капиталистического
1) В. Базаров посвятнл вопросу специальную работу: «Труд производи¬
тельный и труд, образующий ценность». Краткио крнтическае аамеч&аня
о ней см. примечание 3.

— 136 —
организма; строение капиталистического хозяйства требует, как
воздуха, постоянного пребывания на рынке определенного запаса
средств производства п предметов личного потребления, образую¬
щих как бы запас питания, единственно обеспечивающего пор-
мальный безостановочный ход процесса производства, ассимили¬
рующего по мере надобности, по частям, содержимое рыночного
фонда. Но, с другой стороны, именно задержка товаров на рынке,
их застревание, так сказать, в каналах обращения имеет свою
оборотную сторону, наносящую убытки общественному хозяйству,
вызывая приостановку в процессе производства и воспроизводства
отдельных капиталов на все время их пребывания на рынке без
окончательной реализации, которая является для отдельных про¬
изводителей status sine qua non продолжения их производитель¬
ной деятельности.
Беря для иллюстрации конкретную деятельность какого-либо
производителя, напр., ткача, мы можем заметить, что последний
вынужден всякий раз делать приостановки в своей производи¬
тельной деятельности на все время, которое нужно, чтобы реали¬
зовать пряжу, получить за нее деньги, а за деньги—сырье и пред¬
меты потребления: получается, с одной стороны, непроизводитель¬
ная трата времени на «продажу» п «закупку» (faux frais) а, с дру¬
гой стороны, убыточное застопоривание процесса производства
по истечении каждого производительного цикла; «холостые» про¬
межутки времени врываются в производительную деятельность,
разрушая ее непрерывность.
На этом мрачном фоне, сплетенном из неизбежных убытков, и
выступает торговля, как таковая. «Купец, ее субъективное вопло¬
щение, как бы приходит в эту безнадежную область с предложе¬
нием своих услуг, говоря производителю: * Yolens-nolens» ты при¬
нужден тратить время на «покупку» п «продажу», иеся к тому же
добавочные убытки, проистекающие от приостановки твоей обще¬
ственно-необходимой работы. Я протягиваю тебе руку помощи.
Отныне я беру на себя труд трансформации твоих товаров
в деньги. Я же обеспечу тебе возможность непрерывной работы.
Каким образом? Тем, что авансирую свой добавочный капитал
специально для целей обращения: вместо того, чтобы твой про¬
изводительный капитал задерживался в товарной форме, это
произойдет с моим капиталом. Мои условия кратки: мой капитал
должен давать точно такую же среднюю годовую прибыль, как
и те капиталы, которые действуют в различных отраслях про¬
изводства. Изволь за услугу поделиться со мной частью" приба¬
вочной ценности».
В этой импровизированной речи купца заключается вся «душа»
торговли, предпосылки и общая характеристика функционирова¬
ния механизма формального \преобразования формы товаров,
предшествующего их фактическому пресуществлению (про¬

— 137 —
исходящему в последний момепт покупки товара н'-носрелггв*»!
ным потребителем). Отсюда же видно, каким образом удается
торговому капиталу добиться того, что он «участвует в прибили,
не принимая участия в ее производстве*. (»Так как сам купе¬
ческий капитал ценности не производит, то очевидно, что приба
вочная ценность, которая приходится на его долю в видг* сред¬
ней прибыли, образует часть прибавочной ценности, про
изведенной валовым производительным капиталом*. Курсив
наш)п.
Решительно отбрасывая иллюзию о реализации торговой при¬
были путем номинальных надбавок купца к «цене производства
товара», Маркс указывает па строгую обусловленность торговой
прибыли от ряда факторов, на жесткие рамки, исключающие воз¬
можность произвола и колебаний в масштабе прибыли торгового
капитала. II эта именно строгая закономерность и матема¬
тическая взаимозависимость между торговой прибылью и
рядом экономических процессов, «происходящих за спиною
купца», является, как это будет показано ниже, одним из крите¬
риев, которые отличают торговлю от ее нездорового перерожде¬
ния, представляющего содержание понятия «спекуляция».
Как уже было" указано, прибыль торгового капитала означает
не что иное,' как участие последнего в реализации доли приба¬
вочной ценности производительного капитала. Спрашивается, чем
определяется масштаб участка купеческого капитала в общей массе
прибавочной ценности? «Предположим, что весь промышленный
капитал, авансированный в продолжение года=72Рс+180\т=900
(например, миллионов L), а т' = 100%* Следовательно, продукт
720 с + 180 v + 180 т'... Его стоимость или цена производства
(так как для всей совокупности товаров они совпадают) = 10S0.
а норма прибыли всего капитала в 900 = 20%... Итак, Т = 10S0.
и норма прибыли = 20%.
Но теперь мы предположим, что к этим 900 L промышлен¬
ного капитала присоединяется еще 100 L купеческого капитала,
который пропорционально своей величине имеет такую же при¬
быль, как и тот. Согласно предположению, купеческий капитал
составляет V10 всего капитала в 1000. Следовательно, из всего
количества прибавочной стоимости в 180 на его долю приходится
7ю, и таким образом он получает прибыль нормой в 18%.
Значит, прибыль, подлежащая распределению между осталь¬
ными 9/ю капитала, фактически равняется уже только 162, или
на капитал в 900 она тоже 18%. Таким образом цена, но кото¬
рой владельцы промышленного капитала в 900 продают Т тор¬
говцам товарами=720с+ 180v-(- 162т=1062. Следовательно, если
купец надбавит на свой капитал в 100 среднюю прибыль в 18%.
то ои продает товары за 1062+18=1080, u-е. по нх цене про¬
изводства. «... Если-мы в данном случае говорим: средняя норма

— 1Ь8 —
прибыли равна 18%, то она была бы = 20, если бы 1/10 всего
капитала не составлял купеческий'капитал и если бы вследствие
этого общая норма прибыли не понизилась на Vm-- Она (сред¬
няя норма прибили) определяется всей прибылью, которую
производит весь производительный капитал; но она высчи¬
тывается... на весь производительный капитал—торговый
капитал, так что если имеется 900 производительного и 100
180
торгового капитала, то средняя норма прибыли =10()q = 18%»- 6
Из приведенной цитаты выясняется, что норма торговой при¬
были определяется в зависимости от трех величии: 1) общая
масса прибыли; 2) величина всего производительного капитала
и 3) величина всего купеческого капитала: одновременно стано¬
вится ясным все бессилие купца изменить усилием собственной
воли норму со всей прибыли выше положенного уровня.
Условием, варьирующим норму торговой прибыли при неизмен¬
ности всех прочих условий, может являться изменение быстроты
оборота всего купеческого капитала. «Относительная величина
купеческого капитала... стоит в обратном отношении к быстроте
его оборота...> 7.
В самом деле, не трудно понять, что при увеличении бы¬
строты обращения всего купеческого капитала, например,вдвое,—
здвое меньший по величине капитал сумеет обслужить
обращение той же товарной массы. Ускорение обращения
всего купеческого капитала равносильно, таким образом, при
прочих равных условиях, уменьшению отношения купеческого ка¬
питала ко всему капиталу, что влечет за собой абсолютное умень¬
шение доли купеческого капитала в общей массе прибавочной
ценности, и наоборот.
Хотя этот последний фактор, влияющий на размер торговой
прибыли, коренится целиком в условиях самого обращения купе¬
ческого капитала, однако, было бы грубой ошибкой полагать, что
он может быть использован отдельным торговцем, как орудие
для новышенияпо своему произволу барышей. Подобно тому, как
в области производства норма прибыли оказывается одинаковой
для капиталов с различным органическим строением (и различ¬
ными нормами прибавочной стоимости), понижаясь одновременно
для всех капиталистов по мере повышения среднего органиче¬
ского состава капитала всего общества, так и в области обраще¬
ния норма прибыли одинакова для торговых капиталов с длитель¬
ными и корбткими оборотами, в зависимости от специфиче¬
ских условий обращения данного товара. Нивеллирующее
влияние основных законов функционированпого капитала сохра¬
няется здесь во всей силе. Если при данной годовой норме при-
былп=15°/о купец оборачивает свой капитал 5 раз в год, он бу¬
дет реализовать всякий раз 3% прибыли на капитал; если же

— 139 —
другой купец оборачивает свой капитал 16 раз, оп получит вся¬
кий раз по 1% прибыли.
Таковы законы образования чистой прибыли торгов** гаг
таковой, прибыли, реализуемой из прибавочной стоим'»гги лроя*
водительного капитала, предоставляющего купцу услуги долю
промышленной прибыли.
Но, как было указано выше, купец, занимающийся исключи¬
тельно «простым изменением формы стоимости, обращением, рас¬
сматриваемым в идее», есть абстракция. Под лучами соли па.
в стенах магазинов и рынков мы найдем волнующуюся толпу субъек¬
тов обращения, сплошь и рядом являющую из себя картину сов¬
мещения своих непроизводительных фупкций с гетерогенными
функциями, носящими в отличие от первых производительный
характер.
Транспортировка товаров, хранение и распределение их обычно
оказываются даже настолько тесно связанными с фигурой купца,
■что обыденное мышление не в состоянии выделить их из общей
связи, попадая в положение простака, не видящего из-за деревьев
леса. По меткому выражению Маркса, транспортировка товаров
есть не что иное, как «процесс производства, продолженный
в обращение и маскируемый обращением». Менее четко квалифи¬
цируется экономическая сущность «хранения товаров* и их «рас¬
пределения», беря последнее в смысле комплекса технических
усилий распределительного аппарата. Однако, исходя из общего
подхода Маркса, можно твердо поставить последние рядом
с транспортировкой.
В самом деле, Маркс не раз обращает внимание на существо¬
вание в процессе обращения ряда таких издержек, «производи¬
тельный характер которых лишь затушеван формой обращения»,
и указывает на то, что судьба этих издержек и их отношение
к образованию цены товаров коренпым образом отличаются от
судьбы издержек «обращения, рассматриваемого в идее». «Послед¬
ние не образуют действительной надбавки к цене товара», тогда
как все остальные виды издержек «входят в продажную цену
товара в впде дополнительного элемента» 8.
Издержки на транспорт отнюдь не являются для общества вы¬
четом из общей массы прибавочной стоимости. Транспортировка
готовых товаров из мест производства в места потребления
является в такой же степени производителъпым процессом, повы¬
шающим стоимость товара, как передача полуфабрикатов из
одного заводского цеха в другой для продолжения обработки.
Издержки хранения товаров, требующие затраты как живого,
так и мертвого труда (склады, магазины, материалы и труд для
охраны товаров от порчи), носят такой же характер.
Аналогия сохранится вполне, если присоединить сюда издерж¬
ки «распределения»: мертвый труд — здание, прилавок, упако-

— 140 —
ночные сродства — н живой труд приказчиков, развешивающих, при¬
меривающих, раздробляющих и упаковывающих отпускаемый то¬
вар,— деятельность, начинающаяся часто еще в стенах завода,
когда произведенный товар собирается в дюжины, сотни и пр., сор¬
тируется, упаковывается в тару различной формы и величины ' ).
Итак, купец является воплощением двух родов капиталисти¬
ческих предпринимателей, в пем живут две родственные души.
Он эксплоатирует одновременно «и далеких и близких»: косвен¬
но—«пролетариев той отрасли промышленности, товары которой
он обращает у, и прямо — пролетариев сферы «производства, про¬
долженного в обращение». Но как тут, так и там прибыль купца
остается строго определенной, а не произвольной.
Несмотря на то, что купцу приходится олицетворять собою
последнее звено в пути, который проделывается товаром до по¬
требления, несмотря на то, что он поставлен лицом к лицу с измен¬
чиво-игривым рынком и вынужден производить сопряженную
с риском метаморфозу Т—Д, которая названа Марксом «salto
mortale» товара, —торговая прибыль при пормалыго-капиталистц-
ческих условиях есть величина строго определенная, поддаю¬
щаяся предварительному точному учету и фиксирующаяся в одной
и той же норме прибыли для отдельных агентов обращения.
П.
Общая характеристика рынка в промежутке 1918—1920 г.г»
Перерождение торговли в «спекуляцию» наблюдалось, как это
будет показано ниже, не раз в истории; точно так же явление
«мешечппчества» не представляет из себя исторического
уникума.
Из тьмы веков к нам доносятся полные гнева филиппики
Платона, который в своем «Государстве» обрушивается на бес¬
честную спекуляцию и требует продажи товаров по «истинной
ценности» и «торговли, лишенной своего спекулятивного харак¬
тера, которая должна стать своего рода службой» 10.
В унисон с последним звучит теория «справедливой цены»
(jastum pretium), выдвинутая канонической средневековой доктри¬
ной. Наконец, это негодовапне против спекуляции, громко и
яростно смешиваясь с ревом революционной трубы, бурно проно¬
сится по городам Франции в эпоху Великой Революции, вызы-
*) По поводу всех издержек последнего сорта Маркс говорит, что их
«отчасти можно рассматривать таким образом, как будто купец авансиро¬
вал их на покупку товаров, и потому для него оии входят в покупную
цену»..

— 141 —
':Ul и И ряде ГОрОДОН ИоГрОММ и
п»в 1 ).
Почти то же и с мешочничеством.
Мировая война, потрясшая до основания i
хозяйство, привода к вот кремне в и ю /тих *»
•с особой силой в наиболее слабых
В России слово «спекулянт» получает широк/#
до революции. Оно все чаще мелькает в галетах и »*
с уст населения по мере углубления хозяйств ни го хрго *
Спекуляция вместе со своей родной сестрой—
цветаст махровым цветом на измученном теле hctoi
во все продолжение революции.
Для анализа явлений спекуляции мы могли бы крыл/*
таким образом, богатейший материал, характеризующий г роц
товарного обращения в России в течение последних 1—Ъ J
Мы ограничимся, однако, рассмотрением более кор»!
межутка времени, преимущественно трехлетия 1918— го_ г.г.
которому, очевидно, суждено будет войти в историю под заголовком
«Эпоха военного коммунизма», исходя, во-первых* из того, что
именно в этот период явления «спекуляции» и «мешечничества*
лолучили наиболее чекапно и ярко-выраженное воплощение вжйзни
и, во-вторых, намеренно ограничивая свою задачу в виду чрезвы¬
чайной скудности находящихся в распоряжении материалов.
Обращаясь к указанию основных черт, характеризующих
рынок 1918—1920 г.г., необходимо в первую же очередь отме¬
тить небывалый товарный голод, явившийся прямым резуль¬
татом падения производительности труда. Ужасающие размеры
недопроизводства, наложившего свою печать па все рыночные
отношения, выясняются из следующих суммарных данных, отно¬
сящихся к 1920 г. По словам Л. Б. Каменева, «ддосе по самы.м
оптимистическим расчетам» (курсив наш) «продукция рус¬
ского сельского хозяйства понизилась к началу 1921 г. в два раза.
продукция промышленности в семь раз» w. Такова страшная
правда того основного фона, который определял все хозяйствен¬
ные отношения.
Не трудно понять, как глубоко должно было недопроизводство
взорвать обычные рамки капиталистического рынка, создавши
неограниченную монополию для предложения там, где в нормаль¬
ных условиях постоянно царит относительное равновесие меж.!}
предложением и спросом, стихийно, но систематически восста¬
навливающееся благодаря рыночной конкуренции.
*) Марат в своем «Друге Народа» писал в 1793 году.«... погредстзам
разгрома нескольких лавок, на дверях которых повеенди бы скупщякоа.
быстро был бы положен конец тем мошенническим м&ннпуляцжям. которша
миллионы людей доводятся до отчаяния и заставляют тысячи утрать от
недостатка хлеба» и.

— 142 —
Товарный голод почти сводит на нет конкуренцию между про¬
давцами н делает их полными и безраздельными хозяевами рынка,
разрушая важнейший механизм регулирования — это сердце н
нервы неорганизованного хозяйства. Таким образом, рынок под
влиянием недопроизводства по только изменяется количественно,
сжимаясь соответственно сокращению продукции, но и переро¬
ждается качественно в смысле расстройства основного аппарата,
влияющего на уровень цен.
Со стороны своего содержанпя рынок 1918—1920 г.г. являет
собою картину громадного преобладания предметов личного по¬
требления над предметами для промышленного производства.
Относительная величина этнх двух основных группировок това¬
ров ко всей емкости рынка изменяется до неузнаваемости, если
сравнить эту относительную величину с довоенной. Предметы
производства оказываются оттесненными па самый задний план
и почти совершенно стушевываются перед предметами личного
потребления, среди* которых естественно первое место занимает
продовольствие.
Своеобразное перерождение качественного содержания рынка,
являющееся частным явлением перерождения всего обществен¬
ного запаса, кристаллизующегося, вообще говоря, в трех формах
производительного капитала—фонда индивидуального потребления
и товарного запаса или товарпого капитала, в сторону громад¬
ного преобладания фонда личного потребления над всеми осталь¬
ными, представляет из себя вторую отличительную черту рынка
в изучаемый промежуток времени. Черта эта представляет собою,
по существу, признак деградации общественного хозяйства, воз¬
вращения его к тем временам, когда вследствие зародышевого
состояния хозяйства как производительный капитал, так и товар¬
ный капитал общества были ничтожны пли их совсем не суще-
вало как таковых.
Но если в условиях неразвитого капиталистического хозяй¬
ства ничтожная величина производительного н товарного капита¬
лов общества может сопутствовать неурезанному и даже сытому
уровню потребления широких масс (в случае неизжитости на¬
турально-хозяйственных отношений), то в условиях деградации
капиталистической формы хозяйства под влиянием политико-
экономических кризисов эта отрицательная эволюция неразрывно
сопряжена с обнищапием, неизбежным падением уровня ^изни
и потребностей населения. Последнее вынуждено сперва от¬
казаться от искусственных потребностей, затем от таких, как из¬
держки на одежду и жилище, напрягая весь свой бнджет на
питание (закон Энгеля). Уровень потребности общества тем
самым испытывает понижение, получающее свое выражение в том,
что ряд предметов, относящихся к искусственным потребностям,
как бы теряют свою потребительную ценность.

— 143 —
Подобно тому, как дорогие материи и стенные зеркала, при¬
возившиеся испанцами в Южную Америку в XVII в. и принуди¬
тельно продававшиеся там корриджедорами, не могли иметь для
туземцев, большая часть которых не имела постоянных жнлнш
и ходила почти голышом, никакой потребительной ценности,—
точно также предметы квалифицированного потребления высоко¬
развитого общества оказываются лишенными потребительной цен¬
ности-1). «Вещь не может быть стоимостью, не будучи предметом
потребления» 13; только тот предмет, который представляет im
себя потребительную ценность, может служить меновой цен¬
ностью.
Отсюда берет’начало третья черта исследуемого рынка: пол¬
ный разгром нормальной системы эквивалентов обращающихся
товаров, своеобразная переоценка всех цеппостей, приводящая
в результате к тому, что цены на некоторые предметы теряют
связь с ценой пх производства. Последнее происходит с предме¬
тами роскоши и квалифицированного потребления, меновая цен¬
ность которых сильно падает в соответствии с тем, что они пере¬
стают быть потребительными ценностями (последнее обнаружи¬
вается в резком понижении спроса). Дело «переоценки ценностей»
захватывает одну область за другой и в результате приводит
к повой системе эквивалентов всех товаров, в которой цены на
предметы первой необходимости оказываются более или менее
близки к их «цене производства», цены же предметов роскоши
нередко далеко отстают от нее. В обстановке обнищания и голода
ценные ковры, дорогие книги, изящная мебель становятся столь
же лишними, как бархат и стенные зеркала для полуголых
кочевников-индейцев. На рынке это находит отражение в уста¬
новлении небывалых по несуразности эквивалентов: ценная книга
в дорогом переплете равняется 1 Vs фунтам хлеба, шкаф зеркаль¬
ный = 15 фунтам муки и т. д.2).
Рынок 1918—1920 г.г. как единое целое существовал только
в абстракции. В действительности, расстройство транспорта,
усугубленное гражданской войной, привело к разрыву связей и
территориальной пестроте и несхожести рыночных ситуаций
в различных городах, о регламентирующая и запретительная
борьба государства с частно-торговым аппаратом вызвала неви¬
данную амплитуду колебания цен на каждом отдельном город¬
ском рынке. Вновь вернулись архаические времена, когда цепа
товаров в одном конце России отличалась на 1000.и более %%
а) Для пего самого, в случае обнищания—этого общества.
е) Понижение среднего уровня потребностей населения в то же время
сопровождалось чивеллвровкой уровней отдельных потребительных групп.
Это проявилось в сокращении числа сортов различных товаров. Так, напр.,
число сортов чая в середине 1915 г. было 15, 1916 г.—7, февраль 1917 г.-^6,
декабрь 1917 г.—4, февраль 1918 г.—3 Ч

— 144 —
• -т цены тех же товаров в другом «опцс. С другой стороны, вме-
ч-то нормального колебания цеп на один и тот же товар, у раз¬
личных продавцов, достигавшего обычно, самое большее десяти—
лвадцати процентов, на рынке проявляется невиданное явление:
амплитуда отклонения цены на товар от средней цены к макси¬
муму и минимуму достигает 100% |5-
Но эффективная сторона всех этих нездоровых явлений со¬
вершенно меркнет перед картиной стремительного роста цен па
все товары, пред грандиозной интенсивностью прогрессирующего
роста дороговизны, вызванной обесценением денег. Как вихрь
вслед за бурей, мчится дороговизна все выше и выше, стремясь
привести цены товаров в соответствие с небывалым бумажно¬
денежным потопом. Этот бешеный рост цен в связи с выпуском
бумажек проявляется с неодинаковой силой в центре и провинции,
усложняя и запутывая этим еще более и без того сложную кар¬
тину рынка 1918—1920 г.г.
Такова общая характеристика той зыбкой и неустойчивой
почвы, находившейся в динамическом состоянии неприостанавли-
вающегося регрессирования, на которой выросли нездоровые плоды
«спекуляции» и «мешечничества». Трудности исследования по¬
следних вытекают в первую голову именно из этой сложности
рыночной ситуации. Задача еще более становится трудной в виду
имевшего место старательного самозамыкания п ухода на % в иод-
полье агентов спекуляции и мешечничества, что делает точную
статистическую оценку их деятельности столь же невыполнимой,
как невыполнима медицинская статистика распространенности
-онанизма й добрачных половых сношений среди мужчин и женщин.
При таких условиях ни метод статистический, ни метод обоб¬
щающего описания не могут послужить для нас действительным
средством к анализу интересующих нас вопросов. Нам придется
прибегнуть к абстрактному методу, рассмотрев поочередпо глав¬
нейшие факторы, обусловившие в совокупности явления спекуля¬
ции и мешечничества.
III.
Спекуляция в связи с недопроизводством.
В «Политической экономии» А. Богданова и И. Степанова
(т. П, книга I) мы находим следующие слова: «Современные
экономисты вообще определяют торговлю как использование раз¬
личия цен в пространстве и противопоставляют ее спекуля¬
ции, использованию различий во времени. Это разграничение
явно несостоятельно  Существеннее иное различие. Собственно
торговля предполагает известную устойчивость всех технико-
экономических отношений, а вместе с тем и цен  Напротив,
спекуляция всегда имеет в виду более или мёнее существенные

— 145 —
изменения в экономических отношениях, а вдолс с гем и цевлх
и исходит из оценки этих изменений, как т основы своих
операций* 16.
Нельзя не согласиться с тем, что расшифровка терминов
«торговли» и «спекуляции» в духе «современных» экономистов
явно несостоятельна. Торговля, как мы видели выше, далеко ле
всегда сопровождается передвижением товаров в пространстве;
с другой стороны, она тесно связана с «использованием различия
цен во времени», если подразумевать иод этими словами связь,
существующую между временем пребывания торгового капитала
в сфере обращения и массовой торговой прибыли.
Но нас не удовлетворяет, одпако, и то определение понятия
«спекуляции», которое дается Степановым, ибо оно, метко указы¬
вая условия перерождения торговли в спекуляцию, ничего не
говорит о содержании понятия. Мы постараемся восполнить это.
дав ниже свое определение «спекуляции» в виде вывода и подъ-
пт оживания отдельных проявлений перерождения ткани торгово-
посреднического аппарата.
В цепи факторов, вызывавших это перерождение, видное
место запимает товарный голод, связанный с падением производи¬
тельности труда. Мировая война, длившаяся дольше, чем это
кто бы то ни было мог ожидать в начале еб, и наложившая
тяжелую печать экономической (временной) деградации на все
стороны хозяйства, была главной виновницей этого товарного
голода. В результате разрушительного военного урагана,—огром¬
ных ценностей, растрелядных в воздух, истощения л- разруше¬
ния элементов основного капитала, отрыва от производственной
деятельности, искалечения и умерщвления миллионов людей,—во
всех странах обозначился товарный голод как непосредственное
следствие падения производительности труда.
Но хилому телу молодого и неразвитого русского капиталистиче¬
ского хозяйства суждено было пройти, после мучительного процесса
военных разрушений, еще добавочную, не менее страшную фазу
разрушений в связи с гражданской войной и бурной революционной
эпохой, которая еще более углубила хозяйственную катастрофу.
Группируя факторы, обусловпвшиеся недопроизводством това¬
ров в 1918—1920г.г., мы можем свести их к следующим: 1) по¬
нижение суммы трудоной энергии населения в виду отвлечения
рабочих рук в армию; 2) понижение труооспособности населе¬
ния в силу ухудшения питания, переутомления (фактор физио¬
логического порядка); 3) понижение трудовой активности на¬
селения вследствие реорганизации хозяйства н государственной
надстройки (с одной стороны, понижение квалификации в виду
ухода с производства, с другой стороны, ослабление стимулов
к работе в период перестройки системы оплаты труда); 4) изнаши¬
вание и разрушение технического оборудования, забрасывав в е
Записки науч. о-ва марксистов >6 4.	10

— 146 —
без обработки поверхностей земель и недр; 5) истощенно есте¬
ственных и общественных запасов сырья благодаря неэкономному
и хищническому растрачиванию.
Нам уже приходилось вышо приводить суммарныо данный
о размерах сокращения продукции русского хозяйства, главные
причины которого теперь для нас ясны. В примечании 17 и
в конце работы читатель найдет более детальную картину; здесь
же, в соответствии с характером нашего очерка мы ограничимся
еще одной суммарной снодкой. Довоенная годовая продукция
всего хо:шйства России оценивалась приблизительно в 11 мил¬
лиардов золотом. Из этого количества па промышленность, транс¬
порт и все промыслы в круглых цифрах падало 5194 миллиона,
на земледелие—5030 миллионов1) 1Н.
Если мы сейчас разделим первую цифру иа семь, а вторую
на два, то получпм приближенную величину стоимости всей
продукции русского хозяйства в 1920 году = 742 милл. -f-
2.815 милл. = 3.557 милл. рублей золотом. Сравнивая полученную
цпфру с цифрой довоенной продукции, получаем отношение
3.557:11.000 = 32% или около 7з- Таким образом, в грубо-прп-
ближенных цифрах сокращение продукции всего русского хозяй¬
ства к 1920 году равнялось 33%.
Если иметь при этом в впду, что натурально-хозяйственные
тенденции весьма сплыго окрепли и расширились в это время
в русской деревне и, следовательно, заметно возросла сумма цен¬
ностей сельского хозяйства, которая потреблялась и хозяйстве
производителей, минуя товарную форму п рынок, -то придется, го¬
воря о сокращении товарно-городского фонда, понизить этот про¬
цент еще больше, быть может, до 30—25% -).
В этом товарном голоде заключается мощный ими улье, транс¬
формирующий характер торговли. Товарный голод непосредственно
приводил к своеобразной монополии на рынке продавцов, будь то
сам производитель или кунец, перепродающий товар. Это моно¬
польное положение продавца рядом со слабостью позиций покупа¬
теля закрепляется еще более потребительским типом рынка (рас¬
сматриваемым со стороны содержания). Если можно подождать
с покупкой платья или мебели, то нельзя так поступить с обе¬
дом или завтраком; здесь пе может быть речи об эластичности
спроса: «Монополия продавца в том и заключается, что для по¬
купателя уничтожена или ограничена возможность выби¬
рать: выбирать рынок или продавца, с одной стороны, выби¬
рать время, т.-е. выжидать, с другой стороны» ,0. Монополь-
1) «Доход® от торговли, исчисляемый в 980—975 тыс., надо отбросить.
2) Кризис недопроизводства для 1918 и 1919 г.г., разумеется, не так
велик, но определенно его представляет очень серьевныо трудности, особенно
в виду разорванности России в эти годы на обособленные части.

— 147 -
iiocti» продавца особенно резко проявляется в крмшых юр*» кыш
центрах, удаленных от мост производства товаров.
11 результате создастся, как для производителей. так и для
перепродавцов вообще, для «предложения* весьма благоприятная
рыночная конъюнктура, которая может предоставить им возмож¬
ность (если отвлечься от всех прочих рыночных тенденций)
реализовать свои товары не только ио повышенной цене, со¬
ответствующей возросшей «цене производства», но и про¬
изводя спекулятивные надбавки для получения сверх-при¬
были.
Для иллюстрации прибегнем к цифровым примерам.
Пусть цена производства десяти пудов гвоздей есть 10 р\б.
'Гак как в хозяйстве вокруг замечается резкая и не приостана¬
вливающаяся тенденция к понижению производительности труда,
сопровождающаяся неизбежным повышением цен па все товары,
в том числе на сырье и рабочие руки ,), то производитель не
может продать гвозди по своей цене производства. Пусть
за время производственного цикла цена сырья и рабочих рук
поднялась па 2 рубля. 11 этом случае производитель вынуждеп
будет продать свой товар за 12 рублей (на 2 руб. «в .ше цены
производства»), и только это даст ему возможность реализовать
обычную прибыль и вернуть затраченный капитал, — словом, по¬
лучить за товар действительную цену производства. А что он
ее получит, порукою служит монопольность положения про¬
давцов на рынке.
Имеется ли в описанном примере спекулятивный грех? Нам
представляется,г—нет. Другое дело, если бы производитель стал
требовать за свой товар не 12 рублей (действительную «цену
производства» гвоздей в момент сбыта), а 15 рублей, опираясь
при этом исключительно иа свою монопольность,—несоответствие
между высоким спросом на гвозди и низким предложением.
:1дссь-тб он действительно проявил бы своЮ|спекулятивную шкуру,
реализовав в случае удачи 3 рубля (а не й руб.) спекулятив¬
ной сверх-прибыли.
Но' нас интересует больше проявление спекулятивных момен¬
тов в деятельности купца. Пусть гвозди проданы производителем
купцу по 12 рублей, а последним—потребителю за, 12 р. 60 к.
Если примем, что пормалыюо время обращения гвоздей 2 месяца,
средняя норма прибыли 25% и никаких издержек на «производ¬
ство, продолженное в обращение», нет,—то, разумеется, будет не¬
справедливо упрекнуть купца в спекуляции. Если же принять,
что купцу пришлось уплатить производителю за гвозди 15 руб.,
*) Повышенно цен ва товары вызывается большей суммой труда, кото¬
рую приходится затрачивать иа производство товарной еднпицы. (Неизме¬
римо эффективнее повышение цеп, вызываемое выпуском бумажных деиег ‘V
10е

— 148 —
а продажная цена купца при той же норме прибыли и быстроте
оборота капитала была 15 р. 60 коп.,—то опять-таки нельзя
будет поставить купцу в упрек то, в чем виноват производитель.
Более того, всякий торговец, поступая такпм образом, лишь огра¬
бил бы самого себя. Неприостаиавливающийся процесс удорожа¬
ния гвоздей, равный к примеру 5% в месяц, вынуждает его
продать гвозди за 17 р. 10 коп., реализуя при этом 15 руб. -|-
1 р. 50 коп. как покупную цепу гвоздей в момент акта Т—Д
купеческого капитала п только 60 коп. торговой прибыли,
ii здесь еще нет спекулятивного вырождения торговли, хотя уже
даны все условия, благоприятствующие ему.
Торговец действительно эволюционирует (правильнее—дегради¬
рует) в спекуляпта, еслп он в стремленпп получать вместо обыч¬
ной торговой прпбыли спекулятивную сверх-прибыль начнет пус¬
кать в ход различные приемы для использования общественного
бедствия, падения производительности труда в своих корыстных
целях путем искусственного удлинения и укорочения звеньев
цепп обращения п непропорционального страхования своего ка¬
питала, от обесценения.
Играя па товарном голоде, купец-спекулянт удлиняет время
нахождения своего капитала в товарной форме и сокращает до
мпппмума время пребывания капитала в денежной, легко под¬
дающейся обесцененшо. Этим самым товарный голод обостряется
до апогея, и беспомощные покупатели в отчаянии от угрозы
остаться без товаров авансом оплачивают купцу прибавок, зна¬
чительно превосходящий ожидаемое вздорожание. Сокращение
предложения путем искусственного воздержания продавцов от
продаж оказывается в их руках мощным рычагом для получения
спекулятивной сверх-прибылп.
Спекулятивный нюанс получают мало-по-малу все без исклю¬
чения торговые сделки, ибо динамичность всех отношений и не¬
возможность точно учесть темп удорожания товаров, в связи
с предстоящим падением производительности труда, с стихийлон
силой внуЩает каждому торговцу: грабь, чтобы самому не ока¬
заться ограбленным общественным процессом и сохранить в пол¬
ной неприкосновенности фактическую (а не только номинальную)
мощность своего капитала. Схема торговых сделок в этих усло¬
виях может быть иллюстрирована такой схемой. Пусть покупная
цена 10 пудов гвоздей для купца попрежнему = 10 рублей,
Vo удорожания гвоздей вследствие падения производительности
труда = 5% в месяц х), норма торговой прпбыли = 25%. Если
*J Может возникнуть вопрос, зачем 2 месяца для оборота товара—гвоз¬
дей в условиях, когда покупателям лишь бы подавай товар. Между тем
в этом нет ничего невозможного хотя бы потому, что путь от производства
до потребления может потребовать транспортирования на значительное рас¬
стояние.

— 149 —
наш купец продает товар за 10 руб. 41.7 коп. (нор*альва*
говая прибыль), он окажется не в состоянии а (купить на ъп*
вырученные деньги столько гвоздей, сколько продал; только ир*
дав свой товар за 10 руб.-j- 1 руб- (прибавок на удиравши»:
товара) -|- 41,7 коп. (торговая прибыль) = 11 руб. 41,7 коп., он
сохраняет жизнеспособность своего капитала на прежней уровне.
Задержав свой капитал в товарной форме дольше 2-х месяцев
в целях обострения товарного голода, купец-спекулянт может до¬
биться создания на рынке конъюнктуры, которая позволит ему
продать 10 пудов гвоздей за 15 и более рублей, реализовав
сверх-прибыль. Трудно, очень трудно прощупать на живом тел*-
рыночных отношений 1918—1920 г.г., в какой степени благо¬
приятная для «предложения» рыночная конъюнктура, вызванная
недопроизводством, была спекулятивно использована производите¬
лем п в какой степени—торговцем-спекулянтом. В живой экономи¬
ческой действительности все нити оказываются настолько пере¬
плетенными и маскированными торгово-спекулятивной тайной,
что трудно, почти невозможно как следует их ограничить.
Но, с другой стороны, самый факт нх существования не под¬
лежит никакому сомнению. На отдельных участках разорванного
в клочья русского рынка 1918—1920 г.г. картина использования
предложением монопольности своего положения пробивается под¬
час с большой определенностью.
Если сравнить падение производительности труда в различ¬
ных отраслях русского хозяйства, то выяснится, что падение его
в городской промышленности было значительно сильнее, чем
в сельском хозяйстве, в связи с большей сложностью н хрупкостью
(находившейся к тому же на линии огня социального переустрой¬
ства) промышленности. По оценке Ларина, относящейся к 1920 г.,
«на деле теперь по затрате труда единица промышленных изде¬
лий вздорожала примерно вдвое против едиппцы продоволь¬
ствия» 20.
Казалось бы, все довоенные эквиваленты предметов промыш¬
ленности к предметам продовольствия должны были бы заме¬
ниться новыми, строясь в отношении 2:1. Между тем, рыноч¬
ная действительность преподносит в различных своих участках
разные совершенно неожиданные комбинации. «Если до войны
в многохлебной деревне производящих губерний пуд зерна рав¬
нялся семи аршинам ситца или двум с половиной пудам соля,
то теперь его соглашались отдавать за два аршина ситца или
за полпуда боли, а иногда на еще более выгодных для промыш¬
ленности условиях», т.-е. эквивалент изменился в отношении
не 2:1, а 37*:1 и 5:1. «В сентябре 1919 г., читаем мы в дру¬
гом месте у Ларина, среднее соотношение между ценами промыш¬
ленных продуктов и ценами ржи на вольном рынке ряда произ¬
водящих губерний оказалось для промышленных продуктов

— 150 —
в ги есть раз (а не н дна. Л. Ф.) более благоприятно, чем оно
било в мирное время* -1.
Таково было положение в деревне, обносившейся и остро
нуждающейся в товарах городской промышленности. В то же
самое время па рынках крупных городских центров мы находим
эти отношения перевернутыми на голову. По итоговым данпым,
приводимым Шефлером, цена на муку повысилась за 4 года
в Петрограде на тридцать тысяч процентов, а в Москве
на семнадцать тысяч процентов, в то время как ситец
доходил до Удорожания всего в 4.500 процептов 22.
Комментарии здесь излишни. Разумеется, нельзя обобщать
приведенные факты, на что мы уже указывали; с другой стороны,
их приходится приписать недопроизводству в самом широком
смысле слова, включая сюда и «недопроизводство» (иначе—сокра¬
щение сил) транспортной промышленности.
Однако, думается нам, приведенные отрывочные данныя все
же дают основание для приближенного представления о мощной
роли фактора недопроизводства, для реализации «предложением»
повышенной, чисто - спекулятивпой сверх - прпбыли, оставляющей
далеко за флагом скромные надбавки, вызванные необходимостью
застраховать свой капитал от обесценения.
Мы видим, таким образом, какую большую роль играет товар¬
ный голод, вызванный понижением производительности труда,
при трансформации торговли в спекуляцию. Он способствует
созданию такой рыночной конъюнктуры, в которой самые сокро¬
венные п страстные «мечты» всякого капиталиста — сверх-прп-
б&ль,— «теряет крылья и опускается на землю»; он создает
раскаленную атмосферу азарта и горячки, приходящей на смену
холодно-расчетливым, математически предопределенным отноше¬
ниям, характеризующим нормальную торговлю.
Там, где царствует монополия одного из двух полюсов рынка,
не может существовать нормальной торговли, там воцаряется
с неизбежностью спекуляция.
IV.
Разрушение транспорта и спекуляция.
Выше уже было показано, как влияют издержки транспорта на
цены товаров. С ними, по выражению Маркса, дело обстоит
таким образом, «как будто купец авансировал их на покупку
товаров, и поэтому для него они входят в покупную цену», иначе
говоря, они удорожают товар на всю свою величину.
А последняя, в свою очередь, определяется затратами живого
и мертвого труда транспорта. Причем здесь сохраняется в силе
тот основной закон, что производительность труда стоит в обрат-

— 151 —
ном отношении к создаваемой стоимости. При данном уровн#
производительности труда транспорта абсолютная влаячнна »tmi
мости, прибавляемой транспортом к единице товара. пропорцио¬
нальна расстояниям, на которые товар перевозится, а относи
тельная величина прибавляемой к цепе товаров стоимости про¬
порциональна протяжению и весу товара.
Вместе с развитием транспортной техники, с одной стороны,
и капиталистических отношений, с другой, — издержки транс¬
порта сильно сокращаются, благодаря повышению производи¬
тельности труда транспорта п увеличению масштаба, в котором
перевозится товары; противоположную картину дают условия
докапиталистического обращения.
В средние века, в связи с зародышевым состоянием транс¬
порта, надбавки к цене товаров, перевозимых с мест производ¬
ства в места потребления, были громадны. В соответствии с этим
уровень цен на товары до неузнаваемости был различен в отдель¬
ных местностях. Вот весьма показательные цифры разности
хлебных цен для Англии за ряд столетий. Но данным Конрада,
высшие цены в этой стране были больше низших 4Я:
в XIII столетии	в 50	раз
» XIY	»		>40
» XY	>		>20
> XYI	*		>8
» XYH	»	 >37,
» XYI1I	>	4%
> XIX >	 >4
Для России мы имеем аналогичные сведения, приводимые
Озеровым, хотя и за короткий промежуток *4:
Стоимость четверти ржи:
-г,	~	(Эстляндская	губ.
В 1813 г. ^Полтавская >
«Псков
1845 г.|орел
(Одесса .
1891 г-(Оренбург
12о}Ра31Шца'
4о}Разннца 700°/в
15.0о}Разппца 36°/°
«Вследствие улучшения путей сообщения, добавляет к этому
Озеров, разница в ценах между разными районами даже в голод¬
ный 1891 год была меньше, чем ранее». В самом деле, в по¬
исках ключа к пониманию приведенных двух таблиц нельзя пе
признать, что основная причина резкого несоответствия цен
это — транспорт; меж!у тем как развитой транспорт имеет тек-

— 152 —
денцию уравнителя», транспорт примитивный уживается с рез¬
кими различиями в уровне цен.
Лишнее подтверждение этого факта мы найдем, знакомясь
с уровнем цен на товары в различных городах России 1918—
1920 г.г.
Русский железнодорожный н водный транспорт никогда не
могли похвастать свопм состоянием. В виду редкости ж.-д. сети,
замедленного темна проведения новых линий н совершенно недо¬
статочного количества подвижного состава железные дороги еще
до войны не моглн удовлетворить всем экономическим нуждам
страны, в результате чего имели место залежи хлебных грузов
в урожайные годы, затруднения в вывозе угля пз Донбасса, труд¬
ности своевременной перевозки поселенцев и т. д.
Война наносит слабому телу русского транспорта первый
тяжелый удар, отвлекая значительную часть передвижных средств
для обслуживания нужд армии н парализуя и без того вялое
возобновление снашивающихся элементов транспорта. Отправка
всех грузов на 2-ое полугодие 1914 г. сокращается по сравнению
с трехлетием 1911—1913 гг. на 16,1%, а отправка хлеба по ж. д.,
ввозящим хлеб, в ереднем—на 44%? сравнительно со 2-м полу¬
годием 1913 г. 25
Революция и гражданская война еще более истощают транс¬
порт, доведя его до предельного истощения. Чтобы характе¬
ризовать в нескольких словах это пстощенне, воспользуемся в пер¬
вую голову данными, характеризующими состояние основного*
капитала транспорта: 2Б
С водным транспортом дело обстоит не лучше. Флот Волжско-
Балтийского речного бассейна, о значении которого достаточно-
говорит тот факт, что в 1913 г. им было перевезено 25% всего
количества грузов, перевезенных по ж. д., сократился к 1920 году
до одной трети.
Количество грузов, перевезенных железной дорогой в 1919 г.,
равняется почти половине того количества миллионов пудов,
какое перевезли они в 1913 году, — водный транспорт перевез
лишь одну восьмую. Если прибавить сюда, что в 1919 г. под
различными воинскими грузами находилось не менее 50% налич¬
ных участвовавших в движении паровозов, то станет ясна ката-
Здоровых паровозов было:
в 1914 — 1917 гг. 16.000—17.000: (100%)
» 1918 (1/1)
» 1919 (1/vii)
» 1920 (l/m)
14.525: (88%)
4.140: (25%)
7.500: (45%)

строфическая картина громадного сужения массы
транспортируемых для нужд населения ■).
На этот небывалый транспортный кризис рынок ответа.:
такой же картиной резкой амплитуды колебания цен на товары
в различных городах, какую приходится наблюдать историкам
хозяйства в глубоком прошлом.
Вот таблица рыночных цен в рублях на продовольственные
продукты, относящаяся к япварю, февралю, март}' 1919 года -т.
Наименование
Рынки потребл.
л
»а
§
её
Разные
продукта.
и производ.
Сн
2
м
С?
ё
1
| Март.
g £
о.**
^ гг
в 0'с.пек.
Мука пшеп. (за
ПУД)
( Петроград.
( Самара.
1
50
60
3 000
70
3.000 !
ею
15.000 о
Мука ржаная (за
ПУД)
( Москва.
[ Саратов.
600 1
130
750
1
1.150
165
833 j
146 !
j звгч
Картофель (за
пуд)
( Петроград.
\ Самара.
, 330
16
338
: 310
75
н
1 911
11.0Й*
Эту таблицу можно было бы значительно расширить и удли¬
нить, отчего общая картина ничуть не изменилась бы. Никаких
изменений по существу не будет ни от введения в таблицу допол¬
нительных сведений, относящихся к новому ряду городов, нл от
дополнения указания цен по различным годам п пр.
Обращаясь снова к вопросу о том, в чем корень зла, отчего
вместо довоенной амплитуды цен на хлеб между столицами л
Самарой—Саратовом, равной от 6% Д° 20%» устанавливается
амплитуда в 500%—5.000%, — не трудно будет ответить на этот
вопрос, исходя из увеличения издержек по транспортировке
грузов, вызванного резкпм падением производительности труда
транспорта 2).
х) Нельзя, разумеется, считать 1919 г. характерным для всего трехлетия.
При всем этом придется ограничиться данными 1919 г., в виду того, что
других под руками нет. Поправки для 1918 и 1920 г.г. не внесут коренных
изменений, ибо эти годы совпадают с ожесточенной гражданской войной
и позднее—демобилизационной полосой.
”) Впоследствии мы увидим, что разрушение транспорта не является
единственной причиной резкой амплитуды цен, а. лшь главнейшей.
Необходимые поправки мало изменят дело.*

— 154 —
Тут может возникнуть недоуменный вопрос: о какой стоимости
транспорта по отношению к предметам «вольного* рынка может
итти речь в то время, как оплата за провоз частных грузов
совершенно отсутствовала в течение рассматриваемого промежутка
по той простой причине, что никакие частные грузы не прини¬
мались совершенно к отправлению?
Как мы увидим еще ниже, «вольный», спекулятивный рынок
в промежуток 1918—1920 г.г. фактически не только не умирал,
но ворочал несмотря на все скорпионы относительно солидными
товарными массами. Торговец - спекулянт фактически провез не
один десяток тысяч нудов по железным дорогам, по водным
н гужевым путям и, наконец, на собственной спине. Правда,
он ве платил при этом нн гроша государству, но из одного этого,
конечно, не следует, что транспортировка грузов ему ничего не
стоила. Наоборот, кошмарное расстройство транспорта вызывало
очень высокие издержки на транспортировку.
Последние исчисляются очень своеобразно; они представляют
из себя комплекс специфических издержек, где трудно провести
грань между издержками, вызванными объективными моментами
транспортировки (протяженность пути, объем н вес груза) и субъек-
1 явными (насколько пронырлив, силен и хитер спекулянт, сопро¬
вождающий груз, чтобы отделаться большей или меньшей взят¬
кой. большими или меньшими другими накладными расходами).
В сил у нивелирующего действия рынка в результате неоди¬
наковых индивидуальных издержек отдельных торговцев уста¬
навливается всякий раз «средняя издержка транспорта», вычис¬
ляемая на основании этих своеобразных расходных статей
и имеющая в конкретной обстановке каждого данного момента
вполне определенное количественное значение. В него входит
учет того, усилилась или ослабела деятельность заградительных
отрядов и др. контролирующих органов, сколько денег пришлось
проесть в дороге, сколько пришлось истратить на взятки и пр. и пр.
Понятие об относительной величине издержек транспорти¬
ровки товаров к стоимости самих товаров дает следующая таблица,
относящаяся к исчислению этих издержек в бюджете питерских*
и московских рабочих, перевозивших для себя продукты из дпу-
гих губерний *8:
Стоимость Стоимость стоим*
продукта. поездки; с“°™р*д
Одияочжн	 50,2	11,9	24
Семейкые	 108,2	30,2	26
Вообще	 94,1	26,2	25
Все эти своеобразные »издержки транспорта» нас совершенно
не интересовали бы, если бы в рассматриваемые годы сохрани-

— 155 —
лось то резкое разделение труда между
ровкоЙ, которое характеризует развитые
шеи ия.
Но как раз расстройство транспорта
разделением труда. Отсутствие эдементаршиг trj
рующих сохранность груза в пути и
не говоря уже о полном запрещении
щает транспортировку товаров к шходш * в- ; дога», к
ности к средневековым отношениям, когда фтиксгп
л транспортировки неразрывно пор * »нифщг]. ^ г ь * oj *тш
и том же лице.
В лице торговых агентов 1918—1920 г.г. ми имеем по пре¬
имуществу именно таких двуликих деятелей. Все торговые опе¬
рации их в силу острого недостатка транспортных средств, с одно*
стороны, и сопровождающих явлений разложения и взяточниче¬
ства обслуживающего транспорт персонала, с другой, — неиэбезеи •
принимали спекулятивный колорит как раз по причине чрезвы¬
чайной неустойчивости и неопределенности «издержек транспорта .
Ибо в условиях, когда издержки транспортировки муки из Самары
в Петроград или из Саратова в Москву приходится исчислять
не по раз установленному ж.-д. тарифу, одинаковому для всех отпра¬
вителей, а на основании таких эластичных расходных статей,
как «смазывание» кондукторов, ловкое укрывательство от загра¬
дительных отрядов, виртуозное уменье ездить на крыше и буфе¬
рах вагона, выносливость п грузоподъемность «сопроводителя»
и пр. н пр., — разумеется, не может быть речи о реализация
торговцами в цене товара одинаковой прибавки на транспортные
издержки. Ловкий, хитрый пролаза не истратит п одной десятой
того, что потратит другой, неповоротливый его коллега; доста¬
точно одного момента, чтобы липшться всего товара и стать
нищим и наоборот. Рыцок с холодной бесстрастностью отсчиты¬
вает каждому торговцу одну н ту же монету на оплату издержек
транспорта (средняя издержек), предоставляя всякому из и ж
бешено обогащаться в случае, если его индивидуальные издержан
сильно отстают от «средней издержек транспорта», и разоряться
в пух и прах при наличии противоположных предпосылок.
Таким-то путем разрушение транспорта и идущая пярал-
лельно деморализация транспортных слуоюащих создает
атмосферу спекулятивной неопределенности и азарта.
способствуя отравлению ядом спекуляции всей ткани торговли
привозными товарами.
Расстроенный и истощенный транспорт не может гараштиф-
вать рынку нормального и достаточного притока товаров.
Перебой в прибытии поездов п пароходов, хаос i и -
вость расписания уничтожают ту твердую уверенность
временном поступлении на рынок новых товаров ко

— 156 —
истощения старых запасов, которая характеризует нормальное
обращение. Если в обычных условиях каждый торговец может
спокойно, без страха глядеть на убывание товаров, находящихся
в его складах, будучи в твердой уверенности, что своевременное1
прибытие новой партии товара обеспечено, то не так обстоит
дело при расстроенном транспорте. Нет гарантии, нет уверен¬
ности ни в чем, кроме того, что уже имеется под руками.
В связи с этим рынок становится необычайно нервным: коле¬
бания цен приобретают резкнй, скачкообразный характер, смена
благоприятных конъюнктур неблагоприятными—учащенной и мало¬
прочной. Истощение запасов, хотя бы оно пмело место незадолго
до момента подвоза, вызывает скачок, цен вверх; прибытие товара—
понижение цен; затем снова подъем ко времени истощения запа¬
сов и т. д. В этом-то кроется, на наш взгляд, одна из главней¬
ших причин той необъяснимой подвижности цен от одного дня
к другому, которая больше всего возмущает потребителя, убеждая
его в преступности всей деятельности спекулянта-мародера, кото¬
рый якобы исключительно своими мапииуляциямн вызывает эти
нелепые скачки.
Но трезвый анализ прпчпн скачкообразного движения цен
обнаруживает нам ипое. В действительности, гешефтмахерское
вздувание и понижение становится возможным лишь на основе
известных объективных моментов, о которых только что шла
речь 1). Сама логика рынка толкает торговых агентов на этот
путь, требуя от нпх проведения осторожной тактики покупок
и продаж, сопряженной то с интенсивным выпуском товаров на
рынок, то с их консервированием, длительным удерживанием без
реализации.
Необходимо отметить тут же, что расстройство транспорта
приводит к спекуляции еще н потому, что обостряет до крайних
пределов болезненное проявление недопроизводства товаров, созда¬
вая рядом с этим монопольное положение для товаров, привози¬
мых издалека, хотя бы процесс недопроизводства этих това¬
ров прямо не касался.
Резюмируя, приходится свести факторы, вытекающие нз рас¬
стройства транспорта и вызывающие перерождение торговли в спе¬
куляцию, к следующим:	1.	Разрушение .транспорта обостряет
н упрочивает монополию продавца на рынках потребления, уда¬
ленных от места производства в виду затрудненности подвоза*
л создает условия для реализации торговцем-транспортером спе¬
кулятивной сверх-прибыли. 2. Средняя издержек транспорта на
л) В нашем распоряжении были цифровые данный о движении цен на
хлеб в городе Екатеринославе за ряд месяцев 1921 г. и 1922 г., где связь
между повышением и понижением цен на хлеб п приходом поездов из Киева
была видна с полной прозрачностью.

единицу товара, оплачиваемая покупателем как надбавка к я*гя"
товара, представляет из себя в промежуток 1918 —1920 г.г. ком¬
плекс специфических расходных статей, определявшихся не
столько объективными условиями транспортировки, сколько субъек¬
тивными данными . «сопроводителя» груза. Постольку индиви¬
дуальные издержки транспорта отдельных агентов обращения
резко отклонялись вверх и вниз от средней цены, создавая этим
для отдельных торговцев условия для реализации Яюкудятив-
ной сверх-прибыли. 3. Отсутствие правильного сообщения делает
рынок очень нервным п рыночные цены подверженными резким
скачкам вверх и вниз.
В этих условиях происходит метаморфоза торговли в спеку¬
ляцию, которая усваивает тактику, лавирующую среди измен¬
чивых рыночных отношений в целях использования и обострения
их, что ведет к изуродованию нормального процесса обращения
товаров.
Y.
Обесценение бумажных денег и спекуляция.
В цепи факторов, трансформирующих торговлю, безусловно
очень солидное место занимает длительное падение курса бумаж¬
ных денег, как результат чрезмерного выпуска их при сокращаю¬
щейся массе обращающихся ценностей. Влияние это настолько
очевидно п всеобъемлюще, что экономисты (как Фалышер н Пре¬
ображенский), подходя к анализу причин, породивших спекуля¬
цию, считают как будто излишним искать где-либо дополнитель¬
ных корней явления вне указанного фактора 29.
Здесь не место освещать во весь рост проблему бумажных
денег—вопрос, кстати сказать, очень обширный, представляющий
довольно крепкий орех для хороших зубов. Мы ограничимся
только приведением схемы функционирования бумажно-денежного
обращения и сжатой картины русских эмиссий, чтобы отсюда
перейти к изложению нескольких общих соображений о путях,
какими падающая валюта тянет торговлю к спекулятивному
перерождению.
Деньги в капиталистическом хозяйстве служат всеобщим
эквивалентом всех товаров; они являются тем арпшном, посред¬
ством которого происходит сравнение меновых ценностей товаров.
При нормальных отношениях на-ряду с металлическими день¬
гами (денежным товаром) в обращении без ущерба может нахо¬
диться известное количество «суррогатов денег» —бумажных зна¬
ков, функционирующих, как представители и заместители одно¬
именных звонких монет. Это сожительство на началах равенства
и братства металлических денег с бумажными длится, однако,
лишь до тех пор, пока чрезмерный выпуск бумажных денег не

— 158 —
нарушит количественное соответствие денежного фонда потреб¬
ностям ринка в деньгах. Сожительство терпит решительный
крах всякий раз, когда государство, нуждаясь в больших сред¬
ствах, обращается к выпуску бумажных денег в масштабе, пре¬
вышающем нужду обращения (приостанавливая при этом размен
на золото) —именно потому усиленно работает печатный станок,
что нет у государства достаточного количества золота для покры¬
тия расходов.
В этом случае «равенство» одноименных бумажных и метал¬
лических девег исчезает бесследпо: для бумажных денег утрачи¬
вается тот регулятор их цены, который определяется связью со
звонкой монетой, представителем которой они являются, их мено¬
вая ценность начинает определяться отношением номинальной
стоимости бумажек к товарной массе, иначе говоря, той функцией,
которую бумажкам суждено выполнять на рынке в качестве ору¬
дия обращения определенной товарной массы.
Если рынок нуждается в 5 мд. денег, между тем как в обра¬
щение брошено эмиттнрующим государством 10 мд., вся :>та
сумма будет па рынке выполнять функцию 5 мд.; вследствие
10 мд.
этого ценность охмажных знаков упадет на 	 или
б мд.
в 2 раза. Если же при той же потребности обращения в день¬
гах эмиссия возрастает до 100 мд.. то обесценение денег выра-
100 мд.
зится в „ или в 20 раз.
о мд.
Падение ценности бумажных денег окажется еще более стре¬
мительным при условии сокращения обращающейся товарной
массы и, следовательно, сужении количественной потребности
рынка в обслуживающих обращение деньгах, ибо масштаб обес¬
ценения денег определяется в каждый данный момент отноше¬
нием бумажно-денежной массы к количеству денег, объективно¬
необходимому для обращения.
Эпохи, совпадающие с моментами тяжелых войн и истощаю¬
щих революций, обычно сопровождаются как сокращением товар¬
ной массы, так и чрезмерным ростом денежных эмиссий, что
влечет за собою катастрофическое обесценение денег. Наиболее
яркие и выразительные иллюстрации последнего дают нам Великая
Французская революция и Русская революция 1917—1920 г.г.
В России к моменту начала войны, т.-е. в июле 1914 г., ко¬
личество бумажных денег, находившееся в обращении, равнялось
1.700 мл. рублей, а золотой запас государственного казначейства
1.604 мл. (1/VII). Одновременно с объявлением войны прекра¬
щается всякий размен бумажных денег на золото, что вызывает
исчезновение золота из обращения, которое отныне начинает об¬
служиваться исключительно бумажными деньгами. Между тем,

— 159 —
военные расходы от месяца к месяцу	лхяно	расттт.
к концу существования монархии 50
лиарда в месяц, в связи с чем нравии.тьп р» . ^ t w
интенсивной работе печатного станка. Следующи*
понятие о величине бумажпо-депежных миссий j
иое время.
Всего бумажных денег было:
В начале войны, июль 1914 г. . . . 1.700 мыляовов.
янв. 1915	г.	.	.	.	8.125	>
*	1916	г.	.	.	.	5.737
»	1917	г.	.	.	9.225
Чрезмерные бумажные эмиссии вначале как бы не ошущаютсз
рынком. Зато со 2-й половины 1915 года вздорожание товара»,
вызванное обесценением денег, дает себя уже чувствовать, гигантски
усиливаясь с тех пор от месяца к месяцу.
Вот цифры бумажных денег, находившихся в обращении
в после-революционные месяцы:
1 марта 1917 г.. . .	9.975	мил.	бум. рублей.
1 ноября	1917	г.	.	.	.	18.917	»	>	>
1 января	1918	г..	.	.	27.313	>	»	»
»	»	1919	г.	.	.	.	61.265	*	*	>
»	»	1920	г.	.	.	.	225.016	»	»	>
Если взять выпуск бумажных денег в среднем за месяц. т->
получится следующая картина:
Выпускалось новых денег в месяц 1915 г. • . .	217,6	мил.	руб.
*	»	>	>	>	1916	г..	.	.	261,6	»	»
>	»	*	»	*	1917	г..	.	.	1.507,6	»	>
»	»	*	*	»	1918	г.	.	.	.	2.829,3	»	»
»	*	»	»	»	1919	г.	.	.13.645,9	»	>
Из приведенных цифр выясняется гигантский размах эмиссий
Русской революции, тот бумажно-денежный ураган, который оста¬
вил за флагом все, что видела история в этой области. В них
заключается разгадка того, как Россия превратилась в «страну
миллиардеров» при совершенно истощенном, деградировавшем
состоянии хозяйства.
Было бы ошибкой сводить влияние чрезмерной бумажно-денеж¬
ной инфляции к механическому чисто-количественному умноже¬
нию цен всех товаров на норму обесценение денег, считая, что
этим заканчивается взаимодействие между чрезмерным выпуском
денежных знаков и организмом хозяйства. Дело здесь сложнее.
По выражению Фалькнера, под влиянием чрезмерных эмиссий

— 160 —
в корне реорганизуются привычные формы экономического взаимо-
тействин элементов денежного обмена и распределения... консти¬
туируется новая разновидность хозяйственной системы %
которая может быть названа системой эмиссионного хозяйства» 81
< курсив наш. А. Ф.). К сожалению, здесь не место для всесторон¬
ней расшифровки понятия «эмиссионного хозяйства»; нам при¬
дется только касаться отдельпых сторон его в связи с изложе¬
нием интересующей нас проблемы.
Как строятся цены товаров в системе эмиссионного хозяй¬
ства? Определение цены на товар (путем суммирования номиналь¬
ных издержек нронзводетва и промышленно-торговой прибыли),
свойственное капиталистическому процессу с нормальным денеж¬
ным обращением, оказывается анахронизмом в условиях эмиссион¬
ного хозяйства. Непрекращающпйся систематический рост цен
па все товары заставляет пзменпть обычным нормам, ибо сплошь
и рядом оказывается, что цена воспроизводства товара стоит
гораздо дороже поминальной цены производства в воду неизбеж¬
ного вздорожания цены сырья и рабочих рук в промежутках от
одного производственного цикла до другого. Сумма, вырученная
от продажи товара по его «цене производства*, исчисленной по
величине издержек, п прибыль на них не будет поэтому отве¬
чать действительной цене производства товара; это обнаружится
с полной ясностью, как только наш производитель, желая »заку¬
пить необходимое для воспроизводства сырье и рабочие руки,
обратится на рынок, который преподнесет ему новую таксировку,
превышающую его рессурсы.
В целях избежать потерь и гарантировать сохранение жизне¬
способности своего капитала на том же уровне, производитель
вынуждается к такому перечислению цены товаров, которое сво¬
дится в конечном счете к превышению продажной цены товара
над их «издержками его производства». «В системе эмиссионного
хозяйства цены всех капиталисткчески-ироизведенных товаров
имеют тенденцию строиться на основе умножения капиталпсти-
екпх издержек производства на среднюю норму обесценения денеж¬
ной единицы за время производственно - менового обращения
капитала» 32.
Желая получить формулу для деятельности торгового капитала,
который, разумеется, не меньше производственного капитала заин¬
тересован в страховании своей покупательной способности, мы
должны перефразировать и уточнить приведенное положение сле¬
дующим образом.
В «системе эмиссионного хозяйства та цена, по которой купец
продает товар, равна сумме чисел цены, по которой товар им по¬
купается, плюс величина торговой прибыли, умноженных на сред¬
нюю норму обесценения денег за время пребывания данного то¬
вара в сфере обращения». Эту формулу можно иллюстрировать

- 101 —
следующим числовым примером. IIугль покупная щ*на товара хля
купца, = S рублей, время обращения товара = 2 месяца, норма
торговой прибыли = 30°/0, норма обесценения денег 20Ve » месяц.
Но истечении 2-х месяцев торговец к покупной цене товара = *
сделает надбавку = 40 коп. в качестве торговой прибыли, зат*'М
полученную сумму умножит на 140'Vo —размер обесиенепия денег.
840 . 140
Продажная цена выразится:	—	=11 р. 76 коп.
Как квалифицировать только что описанную торговую опера¬
цию? Спекулятивна ли она по своему характеру пли нет?
Нам думается, что пег. В условиях, когда тенденция обесце¬
нения денег стала явственной и неуклонной при отсутствии на¬
дежды близкого оздоровления денежного обращения, прибавка па
обесценение денег с точки зрения самосохранения капитала,
авансированного на обращение, безусловно законна.
Только косности экономической мысли можно было бы припи¬
сать требование, обращенное к купцу, чтобы тот по делал над¬
бавок, учитывающих обесценение депег, к цепе товаров: хозяйства
в эпохи длительного падения курса денег имеют свою особую
логику, своп законы обмена ценностей, пренебрежение которыми
влечет за собою гибель 1).
По, с другой стороны, не следует забывать, что приведен¬
ный пример есть только абстракция. Сделка, очерченная в при¬
мере, действительно лишена спекулятивного «душка*. Но, спраши¬
вается, может ли быть у купца в момент, когда последний сбы¬
вает свой товар потребителю, точное знание о размерах
средней нормы обесценения денег? При всей гибкости и при¬
способляемости торгово-посреднического аппарата, обусловливае¬
мого его’ децентрализованным характером, неорганизованность
.и стихийность капиталистического хозяйства, в котором объектив¬
ные изменения элементов производства и обращения достигают
до сознания отдельных капиталистических агентов в фетишизи¬
рованном н извращенном 'виде,—обусловливает неразрешимость
этой проблемы, , как таковой, для отдельных купцов. Агент
обращения начинает ощущать поэтому, что почва под его ногами
зыбка и скользка: необходимость делать падбавки, равные «сред¬
ней норме обесценения денежпых единиц», оказывается не осо¬
бенно просто разрешимой задачей для отдельных агентов.
Создается в результате та «мутная вода», которая благоприят¬
ствует спекулятивной рыбной ловле.
1) С. А. Фалькнер пряно приписывает кризис «общественных организа¬
ций снабжения, как центральных (как. напр., Дентроткань Московск. Области.
Ирод. Комитет и др.), так и местных» в январе—мае 1918 года тому, что они
«истощили свои оборотные средства, исчерпали предоставленные нм запасы,
исчисляя цены товаров по принципу себестоимости».
Записки науч. о-ва марксистов № 4.	•	11

— 162 —
Ие<рп- V Металл IV. Обувь III. | Галангер П.П родов. Т.
С
т
е
Р* а
*Ь «в *<
о 5
§ ?
5 ■€
D ь 2
- >»
f г
к
ж
I
се
В
£
7
J3
Е
в»
5
ff
•?
*ь>	*0
?*
<
— IC
*=5 *а
и* «-£
О С»
li fa
X X
СГ1 -J
T3 *?
g k
ж ж
*1 'I
tc о
*o
>p
о
C£
Ж
2? ec
fe ? 1
x
*ез
i с: '
‘
уг~ ГС
С OD
*=» »Ö
v;
& ©*
CO
I—*
Ci
со •*■
•ö •?
s s
я r
c:
•а
*ö
•<
OK
cc
00 -■
ca
о
»а
о
*©
vl
Ov
Ss
CU
о
cio
8
О
ä
О
СО
— о
-^CD-Ö
о	О
о	в»
* Р К
I во
* S
I 1
, . а
Цены на «вольном» рынке г. Москвы.

— 163 —
И этом же направлении
них направлений товарного
»«•одинаковостью повышения пен раахпяш i
Нише уже указывалась причина
шения цен различных товарных групп. Злеть мы
полннтелыю таблицу об интенсивности npoi
различные товары в Москве.
Сводка далеко не полна и не дает
ровней картины ио интересующему нас вопросу и.
Не претендуя на то. чтобы служить
обобщения в различных направлениях, еда. тукается -а*. м шгт
быть использована, чтобы получить общее пт* л- 'т
вздорожания цен на отдельные товары *).
Нетрудно понять, какое громадное ^с.тс н t я в т:«
цесс обращепия этой дисгармоничностью j* «та цен. Отд л г •«*
отрасли торговли не отделены ведь друг от друга китайской сте ¬
лой,—наоборот, все они являются звеньями диног р:лт . *	-
вающего их целым рядом нитей и сложной взаимозависжмогп *
Цепная связь, существующая между отдельными отраслям;:
говли, с одной стороны, п неодинаковый количественный
цен по различным товарным группам, с другой—:путываег рас¬
четы купца, заставляет его разрешать всякий раз сложные урав¬
нения со многими неизвестными, требует от него внргуоиой
тактики лавирования в пестрой и изменчивой рыночной ctexzit.
Этим, однако, не ограничиваются те сюрпризы, которые грет
носятся рынку эмиссионным хозяйством. В виду того, что обесце¬
нение денег в нем, имеющее своей оборотной стороной юдорпжа-
ние товаров, идет параллельно и строго-пропорционально сте¬
пени переполнения каналов обращения денежными знакам*.—
обнаруживается больший рост дороговизны з столицам
рынки которых выпускаемая масса бумажных шаков поступает
в чрезмерном количестве непосредственно вслед за выпуском,
чем в провинции, где новые эмиссии дают себя чувствовать лишь
несколько погодя, по мере рассасывания выпущенной денежной
массы по всей стране. К сожалению, в нашем распоряжении
нет статистических данных для иллюстрирования этого явления
в промежуток 1918—1920 г.г. Нам остается сослаться только на
мнение С. А. Фалькнёра по этому вопросу, а также на веем
известное эмпирическое наблюдение над деятельностью мешечнн-
ков, которые массами провозили хлеб в Москву, не уделяя бйп-
1) Здесь нелишне будет указать, что учет факторов, сбусловдгыиммх
неодинаковый темп вздорожания отдельных товарных групп vnaie*io про¬
изводительности труда, удорожание транспорта, изменения в ковфягтрац—
спроса и т. д.), проделывается рынком очень упрощенно, roixtfiso. кхеняэ
на основании неодинакового давления платежеспособного спроса ка
ные отрасли предложения.
И*

— 164 —
мания рынкам промышленных губерний, не менее Москвы ну¬
ждающимся в хлебе
Таким образом, нелегкая сама по себе задача умножения
цены товара на «среднюю норму обесценения денег» оказывается
еще более усложненной в реальной действительности привходя¬
щими условиями. Ясность и простота торговых операций, харак¬
теризующая нормальные оглашения, отходят в далекое прошлое,
сменяясь колеблющейся почвой, благоприятствующей спекуля¬
тивному гешефтмахерству и азарту.
Перед торговлей, неизбежно вырождающейся в спекуляцию,
стоят две вадачи: 1-ая—необходимость сохранить жизнеспособ¬
ность своего капитала на том же уровне,—задача оборонитель¬
ная, и 2-ая—использование, складывающихся отношений для реа¬
лизации сверх-прибыли,—задача настуиахрльная. В этих целях
в основу всей деятельности кладется заповедь: «ни одной минуты
не держать капитал в дснежпой Форме, переводить деньги
в товкр и хранить товар, а не деньги».
Предпосылки этой «заповеди» сейчас для пас яспы: еслп при
норме обесценения денег, равной 25% в месяц, каптал в 1 милл.
руб. будет в продолжение месяца храниться у купца в денежной
форме \иапр., по причние отсутствия подходящего товара для
закупки у производителя^, то его фактическая покупательная
ценность будет равняться к концу месяца лишь 75%—“50.000 по
прежнему курсу 3).
Чтобы избежать этого, спекулянт уродует нормальное течение
обращепия товаров, искусственно удлиняя фазу, в течение кото¬
рой его капитал находится в товарной форме, и сокращая до
минимума фазу денежного пресуществления.
Товар сбывается покупателю лишь при том условии, если
имеется налицо возможность немедленной закупки нового товара 3».
Отсюда возникает новая мотивация к удерживанию н припряты¬
ванию товаров, усиливаемая уже упоминавшимся выше стремле¬
нием к искусственному влиянию на рыночнутб конъюнктуру.
Отсюда же возникают специфически-спекулятнвные явления
обращения: «перекушцичество» («барышничество») н «универса¬
лизация*.
1) В примечании 35 мы приводим любопытную таблицу ЦСУ У, с несо¬
мненностью устанавливающую связь между уровнем дороговизны и величи¬
ной городов, на рынках которых она наблюдается. Таблица относится
ж 1921 г., что освобождает нас от необходимости принимать во внимание
влияние «нелегальности» рынка на образование цен.
*) Ссудный процент сейчас, когда пишутся эти строки, достигает чудо¬
вищной величины в 60—90°/0 в месяц. В действительности, здесь мы имеем дело
не столько с действительным повышением ссудного процента, сколько с «сред¬
ней нормой обесценения», которая здесь выступает в наиболее чистом виде.
*) теядвицик^г непосредственному обмену без посредства денег (товаро¬
обмену) должна быть припив&на этому.

— 165 —
Под «перекушцичеством* мы разумеем здесь удлинение пгхт
посредников, проходимой товаром по пути от производства к ж>-
треблению, включепием в нее дополнительного количества агентов,
когда формула обращения товарио-торгового капитала Д—Т—Д
удлиняется, принимая вид Д—Т—Д,—Т—Д*—Т—Д,... Д,.
Гипертрофия посреднической цепи, характеризующая «вере-
купгцичестно*. ие находится ни в какой связи с объективным
потребностями самого обращения товаров, а вызывается лишь
стремлением торговцев держать свои деньги во что бы то и
стало и товаре, которое, при отсутствии достаточно широкого поля
для приложения товарно-торговою капитала, выливается в чрез¬
мерное наводнение купеческими капиталами пути следования
одних и тех же товаров.
• *то наводнение, торговым капиталом узких берегов обращения
не может само по себе привести прямо, как это представляется
обывателю, к удорожанию продажной цены товара: «перекупщн-
чес-тво» влияет на цепу товаров лишь косвенно, удлиняя время
оборота товаров, а значит—усиливая товарный голод н монополь¬
ное положение продавцов па рынке.
Универсализация торговли, заключающаяся в уничтожении
специализации торговых агентов (на обращении товаров опреде¬
ленных, отграниченпых отраслей), точно так же не может оказы¬
вать прямого влияния на процесс обращения, взятый со стороны
образования цен.
Ее роль сводится преимущественно к тому, чтобы облегчить
торговцу-спскулянту возможность легко превращать свои деньги
в товар.
Ибо совершеппо понятно, что в условиях товарного голода
закупка новых товаров взамен распроданных—дело отнюдь не
простое. Хамелеоноподобный спекулянт, торгующий сегодня мукой,
завтра мануфактурой, послезавтра медикаментами, табаком, ка¬
мешками для зажигалок и т. п.—единственно оказывается в со¬
стоянии беспрерывно работать в качестве агента обращения,
капитал которого застрахован от гибельных перерывов в деятель¬
ности, влекущих за собою в условиях стремительного обесценения
денег неизбежный крах.
С другой стороны, универсализация торговли означает, если
не для всех, то по крайней мере для весьма большого количества
агентов обращения средство лавирования в пестро-изменчивых
условиях рынка, варьирующихся, как было указано, в зависи¬
мости от потребительных особенностей отдельных товарных групп,
от близости или удаленности данного рывка от истоков бумажно¬
денежного потока и т. д. Пожалуй, не будет ошибкой, если при¬
нять, что универсализация торговли, точнее,—переливание купе¬
ческих капиталов из одной отрасли в другую в зависимости от
изменения рыночных конъюнктур для отдельных товаров могло

— 166 —
послужить для наиболее «талантливой» части агентов обращения
даже средством реализации очень высоких спекулятивных сверх¬
прибылей *).
Так или иначе, но можно сказать с полной определенностью
на основании вышеизложенного, что все торговые операции в усло¬
виях длительного процесса обесценения денег неизбежно прини¬
мают спекулятивный характер, который непосредственно должен
проявляться в том, что, опираясь .на монополыюсть своего поло¬
жения, торговцы-спекулянты увеличивают цены па товар выше
того уровня, который предшределяется процессом обесценения
денег.
Необходимо, однако, тут же снова отгородиться от распростра¬
ненных. мнимо -«радикальных" рассуждений, приписывающих
злой воле спекулянтов возможность беспредельной, ничем пе огра¬
ниченной эксплоатацнп потребителя. Если отвлечься от обыва¬
тельской логики, не идущей дальше поверхности явлений и склеп¬
ной к построениям в духе Крыловской крысы, считавшей, что
«сильнее кошки зверя пет», то нельзя будет не согласиты я с тем.
что рукп п аппетиты спекулянта не совсем развязаны... Набега¬
ние цен вперед не может быть очень значительным, ибо поскольку
новые деньга еще не увеличили собою достатков населении, по¬
стольку чрезмерно повышенные продавцами цены не смогут быть
оплачены; давление же на потребительские бюджеты, помимо
того, что оно имеет вполне определенные пределы, означает лнйи>
перераспределение трат (от менее необходимого к более необхо¬
димому) и не может иметь результатом значительного повыше¬
ния общего уровня товарных цен в целом» 8Г\
YI.
Борьба общины и государства со спекуляцией.
Перерождение торговли в спекуляцию есть лензбежире след¬
ствие определенной комбинации техннко-экономических отноше¬
ний,— таков сам собою напрашивающийся вывод из предшествую¬
щего изложения. Исторический взгляд на торговлю, взятую в ее
конкретно-экономическом воплощенны па различных ступенях
хозяйственной эволюции, подтверждает это положение.
Не претендуя ни в какой мере на полноту историке-описа¬
тельного материала, мы постараемся дать сжатый абрис отдель¬
ных проявлений спекуляции в истории, в связи с технико-эконо¬
*) Если, наприм., ожидается сильное повышение цены на муку, обгоняю¬
щее среднюю норму обесценения денег, спекулянт, торгующий сапогами,
спешно сбывает последние и вклатываст деньги в муку. Реализовав ее в мо¬
мент наиболее высокой конъюнктуры в снова возвращаясь к торговле нало¬
гами, он может увидать себя владельцем удвоенной массы сапог.

- 167 —
мической почвой, на которой они вырастали, поскольку
исследование представляется возможным на основании манным
образом регламентирующей и запретительной законодательно!:
деятельности общины и государства, истоки которой можно про¬
следить, начиная с общины античного мира.
У Летурно мы находим следующие строки 87: «Хлебная торговля
в Афинах была обставлена строгими правилами. Ни один афиня¬
нки или мстэк пе имел права вывозить хлеб заграницу Аттики.
Всякий корабль, пристававший к Аттике с грузом хлеба, должен
был две трети груза оставить на афинском базаре.
Частный торговец не имел права закупить одновре¬
менно более 50'1пи мер зерна. С другой стороны, ввозная
пошлина на хлеб была сильно понижена в сравнении с другим;:
товарами.
Особые чиновники следили за точным исполнением всех
законов, касающихся хлебной торговли, и нарушение их влекло
за собою тяжелые наказания, часто даже смертную
):азнь» (курсив наш).
ТГе вправе ли мы приписать «строгие правила», которыми
была обставлена хлебная торговля в Афинах, запрещение круп¬
ных торговых закупок и целый аппарат общинного регулирования
торговли,—явлениям спекулятивного уклона афинского хлебного
рынка, который вызывался отсутствием собственного хлеба в Афи¬
нах, несовершенством Транспорта и перебоями в доставке продо¬
вольствия в зависимости от стихийных явлений природы?
II пе тут ли заключается корень той спекулятивной горячки,
которая привела Аристотеля к пижеследующей характеристике
современных ему спекулянтов: «Безграничными, как безгранично
и приобретение денег, стаповятся потребности , разнуздавшихся,
не знающих предела страстей и стремятся тогда к безмерным
средствам удовлетворения не знающих меры чувственных насла¬
ждений» 38.
Первый опыт универсальной нормпровки цен в борьбе со спе¬
куляцией, оказывается, восходит к Римской империи IY века
после Р. X. Это—эдикт Диоклетиана, который, основываясь на
нормах, исчисленных директорами императорских фабрик п отча¬
сти цехами ремесленников п розничных торговцев, устанавливал
таксы цен важнейших предметов, предназначенные для того,
чтобы пресечь дороговизну. Вмешательство государства было вы¬
звано в этом случае необходимостью поставить в определенные
рамкп посредническую деятельность, потерявшую облик нормаль¬
ной торговли, в виду расстройства денежной системы, вызван¬
ного систематической фальсификацией и перечеканкой монет им¬
ператорским правительством аэ.
Борьба городской общины с извращениями торговли выра¬
стает в сложную и всеобъемлющую систему мер в средние века.

— 168
* . . . . Городские статуты далеко не давали ему (торговцу)
свободы в его собственных торговых операциях внутри города,—
говорит Джнвелегов: .... От торговли прежде всего тре¬
бовалась полная публичность. Торговать всякий обязан был
в указанных местах: на рынках, в торговых рядах н пр. Спе¬
циальные маклера следили за тем. чтобы эго требование испол¬
нялось неукоснительно. Затем строго преследовалась деятель¬
ность всяких скупщиков и барышников . . . Сельские про¬
дукты должны были привозиться иа рынок самими крестьянами:
хлеба, мяса и пр. можно было купить на рынке ровно
столько, сколько необходимо для дома. Торговля могла проис¬
ходить от колокола до колокола, и. наконец, не ограничиваясь
этим, городские постановления часто наперед определяли цену
товаров, издавали целые прейс-куранты, своего рода эдикты
о максимуме, от которых никто не имел права отсту¬
пать i0.
Почему средневековые города были противниками «свободной
торговли», чем вызывалась целая груда статутов, постановлений
н товарных такс? Пам думается, что сложная средневековая
рыночная регламентация !) должна быть приписана главным
образом зародышевому состоянию транспорта, оказавшемуся не
в состоянии обеспечить регулярный подвоз товаров, с одной сто¬
роны, н отсутствию твердого денежного курса, в виду частых
фальсификаций и перечекапки монет, которые в своей совокуп¬
ности приводили к частым явлениям спекуляции,—с другой.
Одинаковые причины ведут к одинаковым следствиям, —
в доброе старое время эти факторы с такою же неизбеж¬
ностью приводили очевидно к спекулятивному вырождению
торговли, как это наблюдалось позднее в эпохи Великой Француз¬
ской и Русской революций.
На протяжении всей французской истории, начиная с XVI в.,
мы наблюдаем, связи с частыми неурожаями, посещавшими
Францию, целую эпопею борьбы государства с хлебной спекуля¬
цией всевозможными методами и приемами. Так, в голодный
1662 год Кольбером было закуплено хлеба на 2 милл. ливров,
который затем выдавался по цене 26 л. за сетье всякому пари¬
жанину, предъявлявшем}" удостоверение о жительстве от комис-
1) Очень любопытно в эта* отношении т. н. Stapelrecht—складочное
право. «Оно заключалось в том, что через город нлн даже мимо города и
по городской территории нельзя было провозить товара, не выставляя его
в самом городе в специально устроенных для этого помещевнях. Не всегда
этому принуждению подлежали все товары, очень часто города различали
те продукты, которые должны были выставляться в городских торговых
палатках и др. назначенных местах (зерно, шерсть, внно, лес)» 4*. Здесь ясно
пробивается стремление сделать для торговца невозможным прнпрятыванне
товара.

— 169 -
сарл своего участка 12. Общественное мнение,
правительство громко заявляет повсюду, что
ком народпот бедствия является «жадность
которые жертвуют священнейшими узами религии*
редко даже благом всего государства *3.
Боясь революции в Париже, в связи с хлебным
спекулятивным ростом цен, Людовик XV заключает
контракт с фирмой, который сводился к тому, что
обязывалась постоянно держать в своих магазинах
40 тыс. сетье пшеницы для продовольствования столицы 44.
Перечень подобного рода мероприятий можно было бы б-з
труда расширить до нескольких десятков страниц, особенно,
если пользоваться не только материалом, относящимся к Франции,
по охватить аналогичные мероприятия Англии, Германии и дру¬
гих стран.
В связи с характером нашей работы, любопытно будет оста¬
новиться на эпохе Великой Французской революции.
Неурожаи, расстройство путей сообщения, загромождепных
поенными перевозками п ставших небезопасными от нападения
грабителей, затем расстройство денежной системы, благодаря
чрезмерному выпуску бумажных денег, и развернувшаяся гра¬
жданская война, сопровождавшаяся гибелью многих ценностей,—
создали во Франции 1789—1794 г.г. ситуацию, аналогичную рус¬
ской 1917—1921 г.г. На этой почве с неизбежностью выросли
плоды спекулятивного вырождения торговли.
«... Спекуляция достигла ужасающих размеров», читаем
мы у Кропоткина. «Она стала любимым средством обогащения
нарождавшейся буржуазии. Не только поставщики ’ для армии
наживали крупные состояния в самое короткое время', но на все
шла такая же спекуляция в больншх и малых размерах: на
хлеб, на муку, на масло, на свечи, на жесть и т. д., не говоря
уже о колоссальных спекуляциях ла продаже национальных
имуществ. Па глазах у всех люди богатели со сказочной бы¬
стротой» 45.
«Сколько ни принимали мер строгости против спекуляторов,
ничто не помогало. После изгнания жирондистов Коммуна до¬
билась от Конвента закрытия Парижской Биржи, но это не оста¬
новило биржевой игры, и спекуляторы, одетые в особый наряд,
собирались кучами в Палэ-Рояле и ходили бандами по улицам
вместе с публичными жепщпнамн, насмехаясь пад нищетою на¬
рода» <6. Роялисты в целях дискредитировать революцию, уса¬
ливая голод и недовольство народа, систематически приклады¬
вали свою руку к спекуляции.
В одном из писем ' роялистов, приводимом у Кропоткина,
заключается следующая инструкция, адресованная к агентам во
Франции: «Заставьте подняться цены на все припасы. Прнка-

— 170 —
жите вашим агентам-купцам скупать все предметы первой необ¬
ходимости. Если вы сможете убедить Кот . . .тп скупать' сало
и свечи во что бы то ни стало, доведите продажную цепу до
5-ти франков за фуит^ 47.
Спекуляция вызывала страшное озлобление в голодных мас¬
сах. Народный гнев бурно пробивался в ряде петиций, адресо¬
ванных Конвенту с требованием вырвать зли с корнем. Он из¬
ображается в статьях Марата, который 25-го феврали 93 г. пишет,
что, «отчаявшись в способности законодателен принять крупные
меры», он советует «полное уничтожение этого ироклятого пле¬
мени»— -капиталистов, спекулянтов и монополистов», которых
^подлые представители нации поощряют, обеспечивая им безна¬
казанность » 18. «Законодательные меры помощи бесполезны.
Мы никогда не впдади, чтобы они притаили к результатам.
Помощь дадут только революционные средства. 11 не знаю
никакого другого способа, более приспособленного к пашей рас¬
слабленности, чем следующий: комитету общественной безопас¬
ности, который составлен из патриотов, необходимо поручить рас¬
следование деда. Пусть он крупнейших хлебных спекулянтов
предаст государственному суду, составленному из пяти членов,
не возбуждающих никаких сомнений в своей честности, п пусть
он возбудит против них перед этим судом обвинение в государ¬
ственной измене> 14 (курсив наш).
Марат был не нран. бросая Французской революции обвинение
в непринятии никаких мер для борьбы со спекуляцией. В дей¬
ствительности уже 2п нюня 1791 года Учре иггедьное Собрание
издает декрет о таксировке цен на хлеб и мясо, который откры¬
вает ссбою* целуй» систему мер, все углубляющуюся но мере раз¬
вертывания событий. В примечании 30 читатель найдет более
нодробные сведения па этот счет, здесь нее мы ограничимся ука¬
занием на то, что если в начале революции власть и»' выходила
за иределы простой фиксации твердых цен im различные товары,
то позднее она переходит к передаче торговых пиорации в руки
общественных оргаиов самоуправления, к общественной органи¬
зация снабжения и распределения с зачатками элементов обще¬
ственной организации производства. И смысле ответственности,
которая возлагалась на спекулянтов, начало революции было
к ним значительно снисходительнее конца. Декрет от сентября
1792 г. говорит лишь о конфискации товара и каторге на гол,
декретом от 22 декабря того же года вводится смертная казнь,
которая с тех пор подтверждается во всех последних декретах.
Законодательная деятельность во время Французской революции,
направленная против спекулятивных явлений в области рыика,
настолько широка и богата, что последующим поколениям оста¬
валось только при случае черпать средства борьбы из неисто-
шаемого арсенала мероприятий, изданных в 1789-1793 г.г. Лот

— 171 —
почему, оставляя в стороне спекуляцию товарами на протяже¬
нии XIX века, мы перейдем к эпохе мировой войны и Руссю*
революции.
Крайнее расточение производительных сил вызвало во времн
войны особую перестройку хозяйства воюющих стран в систему
«государственного капитализма . «основу когоуюю составляет ре¬
гулирование государством потребления, ведущее затем к регули-
рованшо цен, сбыта н, наконец, самого производства», «частич
иое, по возрастающее ниедроние потребительного коммунизма
в прежнюю организацию^, в виду того, что «при мировой
войне в положение длительно осажденных попали обширны-
страны» 81.
Это внедрение своеобразного «потребительного коммунизма
в рамки капиталистических отношений объективно было вызван«*
необходимостью организовать распределительные отношения таки и
образом, чтобы облегчить непосильное бромя войны, которое в про¬
тивном случае легло бы всей тяжестью на плечи народных масс,
ставя под угрозу сохранение гражданского мира.. И Германии эго
поняли с первых же дней мировой воины, когда в связи с воен¬
ной блокадой п ростом денежных эмиссий началась заметная
дороговизна и развернулась неизбежная г.ри этом спекуляция.
Фикспцни товарных цен ничего пе давала, и таксы преспокойно
игнорировались продавцами: несмотря на суровые кары, спеку¬
ляция хлебом стала распространиться все шире. С 15 января
И) 15 г. вводится хлебная монополии, упраздняющая всякие частдо-
торгоные сделки на хлоб, а ноздное—таксы на предметы первой
необходимости, сырье, полуфабрикаты и фабрикаты. 11 только
высокой вышколен пости и дисциплинированности государственного
аппарата Германии, с одной стороны, и прсдуиредптольио-винма-
телытму отношению правительства к интересам капиталистов,
с другой, можно приписать то, что явной, сколько-нибудь значи¬
тельной спекуляции Германия в период войны почти не знала.
Условии нодонроизводетвя, усиленных бумажных эмиссий,
истощении транспорта порождают но вромя войны заметную спс
куляцпю товарами во Франции. В словах сенатора Псршо, пред¬
седателя специальной парламентской комиссии, необходимость
введения твердых цеп прямо связывалась со спекуляцией: «В на¬
стоящее время экономические закоиы нормального времени пере-
стали функционировать, и обычный регулятор цен—закон спроса
н предложения—оказался искаженным в своем премепении на
практике. Вследствие истощения запасов равенство отношений
между покупателем и продавцом нарушается, так как первый
вынужден покупать но любой цопо товары, в продаже которых
ему может отказать второй но мотивам корыстного свойства» ,в.
(Монопольное положение продавца.) Впрочем, в соответствии
с порошителыюстыо и робостью мероприятий Франции спекуляция

— 172
и ni'ft не пыла побеждена окончательно во все продолжение
войпы.
ОГфащаясь к Англии нериода войны, мы встретимся сграндиоз-
ной спекуляцией крупнейшего англо-американского хлебного треста,
который искусственно создавал товарный голод, задерживая вы¬
воз хлеба в Англию, переплачивая по нескольку тысяч в день
за задержку хлеба в портах и вознаграждая себя впоследствии
за это бешеными барышами. «Прежде чем дойти до потреби¬
теля, хлеб перепродавался по нескольку раз па бумаге; спекуля¬
тивная горячка охватила все важнейшие рынки англо-американ¬
ской хлебной торговли: Чикаго (С.-Л. Штаты), Бинипег (Канада;.
Ливерпуль и др. Об этом ловом «корнере» (хлебный заговор,
буквально «угол») много говорилп и спорили в прессе, в парла¬
менте и на рабочих съездах, пишет М. Н. Смит м.
Позорной спекуляции, выросшей опять-таки главным образом
па почве транспортных затруднепий, чрезмерных эмиссий, был
положен предел лишь тогда, когда правительство реквизировало
весь торговый флот летом 1917 г.
Россия 1914—1916 г.г. с ее неразвитым хозяйственным орга¬
низмом и обветшалой политической надстройкой служила настоя¬
щим Эльдорадо для спекулятивной торговли. Правда, ужо 31 июля
1914 г. министерство внутрепних дел предлагает в своем цир¬
куляре, чтобы каждый губернатор «озаботился изданием в уста¬
новленном порядке обязательных постановлений, регулирующих
цены на предметы первой необходимости и использовал всю пол¬
нот}' принадлежащей ему власти для борьбы со спекуляцией,
нередко развивающейся на почве общественных бедствий*
но этот циркуляр так же, как и все последующие, вплоть до за¬
кона об установлении твердых цен на хлеб (осень 1916 г.) фа¬
тально оставались без реальных результатов, в виду бюрократизма
и импотенции аппарата борьбы, олицетворявшегося канцеляриями
чиновников с явно-выраженными чертами классового пристрастия.
Спекулировали не только торговцы, но также крупные землевла¬
дельцы, мукомолы, банки.
На почве расстройства транспорта развиваются злоупотребления
в предоставлений вагонов для погрузки товара; спекулянты забра¬
сывают взятками железную дорогу, не давая возможности для
отправки продовольствия, закупленного общественными организа¬
циями, и вознаграждая себя затем с лихвой па продажной цене
товара 1).
*) Ср. пункт 9-й резолюции Всероссийского Съезда Городов (март,
1916 г.): «Создать при порайонных комптетах из представителей обществ,
организаций непрерывный и действительный общественный контроль над
перевозками с целью энергичной борьбы с многочисленными злоупотребле¬
ниями, возникшими вокруг дела перевозки и совершаемыми не одними железно¬
дорожными служащими» &i.

Землевладельцы, учитывая предстоящее онытспи*
в связи с падением курса денег и общей деградацией
играют на повышение, воздерживаясь с продажей.
Мукомолы наживают бешеные барыши такими ак¬
циями.
Наконец, в деле поощрения торговой спекуляции
далеко не последнюю роль банки, которые путем пои
размера ссуд (до 99% вместо обычных 30*/#) сделались
чески владельцами товаров.
По словам проф. II. Гензеля, надо считать лреуволичеядым
представление о прямой и непосредственной спекуляции бан¬
ков на зерновые хлеба, но та относительно скромная (есл::
такое выражение вообще уместно) спекуляция., которая им г
несомненно была проявлена, сыграла огромную роль eooOuie
в деле поощрения торговой спекуляции на пошшение цен
на продукты массового потребления56.
Свержение самодержавия и первый год революции и»,* вносят
ничего принципиально нового в эту область. Процесс спекуля¬
тивного перерождения торговли методически расширяется вс*
более и более, охватывая все без исключения клеточки торгово-
посреднического аппарата, в соответствии с неприостанавлн-
вающимся процессом неуклонной деградации во всех областях
хозяйства.
YII.
«Нелегальность» рынка как фактор спекуляции.
Борьба общины и государства со спекуляцией, восходящая
к глубокой древности, как видно из предшествующей главы, была
для них делом отнюдь не легким. В борьбе спекулянт обнару¬
живает удивительное упорство, энергию, живучесть и уменье
приспособляться. В условиях, когда напряженность и решитель¬
ность борьбы достигает высшей точки, когда государство накла¬
дывает свое veto па весь частно-торговый аппарат, ставя его
вне закона, как это было во время Ьеликой Французской и Рус¬
ской революции, торговый агент и тут не думает складывать
оружия.
Когда декретом от 21 ноября 1918 г. в России была
национализирована частная торговля, точно так же, как это
в свое время декретом 3*го сентября 1793, г. фактически сде¬
лала Французская революция, — торговля как тут, так п там
не подчинилась ему. Прибегая к своему последнему, но
радикальному средству*—сопротивлению,—торговля «ушла ъ под¬
полье», перешла на нелегальное положение, образовав в ведрах
хозяйственной жизни потаенные оазисы частно-торговых отно¬

шений. Разумеется, эту удивительную живучесть торговли нельзя
приписывать одному только фактору эластнчпости и приспособляе¬
мости последней.
Очепь важную роль сыграло здесь бессилие государственной
власти заменить частно-торговый аппарат своим, построенным
по новому принципу; неспособность, в связи с общими условиями,
организовать посредничество между производителями п потреби¬
телями таким образом, чтобы обеспечить массам привычный
потребительный уровень. Но последним как раз и обусловли¬
вается историческая изжитость или нензжитость торговли, кото¬
рая в конечном счете н решает, в какой мере «юридическим
законам» о торговле суждено будет воплотиться в жпзнь.
Изданием декрета 21 ноября о национализации торговли
в России Советская власть стремилась ослабить одно из вредных
влияний буржуазного строя — его частную торговлю в России.
Если сразу не удалось убить частной торговли в России, — закон
сумел загнать ее в подполье, где иосиедняя укрывалась в тече¬
ние более чем двух лет до провозглашения новой экономической
политики.
Какова была емкость русского «нелегального» рынка?
По приблизительным подсчетам Преображенского, националь¬
ный доход России для 1920 г. равен около 5 мд. рублей золо¬
том 1).
«Из этой суммы от 3Д Д° 7я производится в мелком хозяй¬
стве и только от 74 до 73 в социализированной промышленности,
транспорте и государственных предприятиях (включая сюда рыб¬
ные промыслы, лесозаготовки и т. п.») ”.
Получив таким образом основной фон, характеризующий
соотношение между государственной и частной промышленностью,
попробуем высчитать, сколько хлеба попало к потребителям через
нелегальный рынок в 1918—1920 гг.
Количество хлеба, собранного по разверстке и распределен¬
ного Наркомпродом, составляло и:
С другой стороны, количество хлеба, потребленного городским
населением, фабр. - заводским, Красной армией и бесхлебными
уездами, равнялось приблизительно 500 мил. пуд. 2).
*) Данныл Л. Ь. Каменева, как показывает вычисление в гл. Ш, ука¬
зывают на более низкую цифру.
-) Цифра 500 м. пд. взата нами как средняя из данных Свидерского#
определявшего нужду но далеко несытным нормам в 400 м. п., и Преобра¬
женского, определявшего минимум необходимых продуктов мелкого кре¬
стьянского производства в 620 — 670 мн.т. рублей по довоенным ценам ьо.
1917 — 1918 г.
1918 — 1919 »
1919 — 1920 »
4/.539.128 пуд.
107.922.507	»
212.507.408	*

— 17 Г, —
Отсюда иолучаем следующую т
ншего черва нелегальный или полулегальный ptn i:
Годы.	Количепво	хлеб*.
1917 —	1918	452 ми I.	иуд.
1918 —	1919	■№	*
1919 -	1920	287	»
В	среднем . . . 377	>	>
Таким образом, по грубо приближенным данным в среднем
через вольный рынок проходило 8Д всего хлеба, потреблявшего
населением. Эти выводы подтверждаются рядом замечаний в
подсчетов, рассыпанных в периодической литературе.
Б сборнике материалов, изданном Наркомпродом в средия-
1920 г. под заглавием «Продовольственная политика в свете
общего хозяйственного строительства Советской власти*, мы нахо¬
дим следующую таблицу ЦСУ, относящуюся к 26 губерниям
Сов. России 1919 г., которая, по словам Ленина, «если хоро¬
шенько вдуматься в нее, дает точный материал, рисующий все
основные черты современной экономики России» *) w.
Доставлено хлеба.
Население мил¬
лионы.
Наркомпрод.
М н л х
Мешечн.
пуд.
Города 4,4
20,9
20.6
Села 28,6
— _
—
Города» 5,9
20,0
20,0
Села 13,8
12.1
27,8
7. 7. 52
53,0
68,4
20 губ. Сов.
России.
Производящие
губ
Потребляющие
rvG
«Черты современной экономики», выглядывающие из таблицы,
говорят нам о том, что через мешечнпков прошло больше хлеба,
чем через государственный аппарат распределения.
По данным Ларина, относящимся к 1920 г., статистика рабо¬
чих бюджетов указывает на то, что последним приходилось около
половины своих запросов на товары удовлетворять па спе¬
кулятивном рынке 61.‘ Понятно, что процент, указыюиыимй
масштаб пользования нелегальным рынком всего населения, будет
значительно выше.
Историческая, можно сказать, неизжитость частво-торгмсгс
аппарата резко сказалась на «торговом законодательстве» Рус-
1)	Таблица приведена с выпуском 4-х столбцов, для вас вдаявой смм
не интересных (таблица ЦСУ предварительная).

— 17(» —
спой революции 1918—1920 гг. С одной стороны, грозные де¬
креты. заградительные отряды, конфискация всего имущество,
еФшны нм рынках, предание торговцев в руки чрезвычайных
комиссий, заключение на целые месяцы к концентрационные
лагери, принудительные работы и пр. и пр. скорпионы.
г другой—декрет о «иолуторапудничествс» (21 янв. 1919 г.)
о «дпухпуднпчествс , постановление Совнаркома от 10/XII1918 г.
о свободном провозе ненормированных продуктов, резолюция
ВЦМК от 17 ялв. 1919 г. о временном ограничении списка
нормированных продуктов немногими основными продуктами пита¬
ния и др. меры, которые могли быть отнесены и к послаблению 1).
Так пли пначе, но к сожалению, в результате борьбы Рус¬
ской революции с частно-торговым аппаратом иногда побеждал
последний.
Существует мнение, будто спекуляция обусловливается «не¬
легальностью- торговли. Ото мнение, безусловно, неправильно,
хотя верно то, что своеобразная атмосфера с торгового подполья
усиливает вырождение торговли, подбавляя туда спекулятив¬
ного яда.
«Нелегальное положение» имеет свои издержки, — с издержки
по нарушению закона», сводящиеся ко всякого рода взяткам и
подкупам агентов государственного аппарата, плюс чрезвычай¬
ные расходы живого и мертвого труда на процесс фактического
обращения товара, которые вызываются необходимостью действо¬
вать бесшумно и под покровом строгой торгово-спекулятивной
тайны, плюс убытки от конфискаций. С этими специфическими
издержками дело обстоит точпо таким же образом, как-со своеоб¬
разными издержками транспорта, о которых шла выше речь.
В результате неодинаковых индивидуальных издержек «по
нарушению закона» образуется средняя норма издержек», кото¬
рая и начисляется торговцами на продажную цену товара.
, Но начисления, вызванные нелегальностью рынка, имеют место
не меньше 2-х раз на пути, проходимом каждым товаром.
Первая фаза оборота товарно-торгового капитала: Д-Т сопря¬
жена с начислением «средней нормы издержек по нарушению
закона» по инициативе производителя, «преступно» сбываю¬
щего товар не в руки государства, а в распоряжение частного тор;
*) Этому же соответствует разногласица в официозной литературе, о чем
дает понятне сопоставление слов Ларина, говорящего в своей брошюре
«Очерк хоз. жвзни н организации народного хозяйства Совроссии» об «офи¬
циально непризнанной», но «фактически терпимой» частной торговле, хотя
бы с решительными словами наркомпрода Украины, Владимирова, относя¬
щимися к тому же времени (в средине 1920 г.): «Одной стороной вопроса
вашей борьбы‘с гнойным нарывом спекуляции... является... преодолев не
мешечнического паломничества в деревню!.. Свободный рынок в городах...
должен быть не менее решительно и не менее беспощадно подавлен» “.

— 177 —
гового агента но вольным Ценам;
начислением <средней нормы	п/>	и«'л
говца.
Рассматривая начисления к продажной г -н*
ходящие по инициативе торговца, приходится	юеГ9	ш
яать на то, что по своему количественному шраженвю
ления в общем значительно превосходят ан&до: ичвие и,
производителя. В то время как для последнего только mvkwt
реализации товара представляет преступное грех
для первого вся его деятельность сначала н до
вонарушенне, чреватое не только накладными расходами. т>
персональной ответственностыо. ,
Представляя из себя комплекс очень эластичных и
вых трат, эти накладные расходы могут иногда сомершежн
разорить «неудачного» агента обращения, иаприм.,в случае юя-
фнскации всего товара, хотя,с другой стороны, они же могут ввтъсл
источником чрезвычайного обогащения для ловких, пронырливых
и приспособляющихся, умеющих выйти сухими из воды, ie запла¬
тив за это ни копейки. Рынок как бы премирует ваиб;
-талантливых» и жестоко штрафует «бесталантных>, достигая
этого тем простым способом, что, не входя в рассмотрение 1ндв-
видуальных издержек отдельных торговцев, он всем платит сред¬
нюю издержек», оказывающуюся невыносимо жесткой для ивх
и более расточительной для других 1).
В условиях «нелегальности» рынок, как нечто целое, кож
централизованный территориально комплекс предложения ш
спроса, взятых в определенном масштабе, как центр иннервации
скрещивания встречных хозяйственно-меновых актов,—перестает
существовать материально. Вещественно он* раздробляется
и распыляется на ряд мелких изолированных ячеек. И хотя
в то же время «духовная» (разумеется, от этого не теряющая
своей реальности) связь не прерывается ни на минуту, выра¬
жаясь в суммировании при учете рыночной конъюнктуры всех
разрозненных атомов, представляющих оба полюса рывка—пред*
ложение и спрос, от которого будут зависеть все отдельные акты
М Понятие о величине «издержек по нарушению закона о вацмоныпа-
Ц1Ш торговля» могут нам дать следующие данные, приводимые в ciaibe о
бюджете московского рабочего известным статистиком Стоп&ня “. Стожиость
отобранных продуктов (заград. отрядами) составляет по отношению к стои¬
мости самих продуктов, привезенных рабочими для своего потребления п
других губерний в %%’•
Наименование. Стоим, ирод.
Одиночки	 50,2
Семейные	 108,2
Вообще	   94,1
Записки науч. о-ва марксистов № 4.
Стоимость
% к стоим.
отобр. прод.
прод.
1,5
22,9
21 »
5,3
12 »
12

— 178 —
купли продажи,—все же механизм рынка оказывается расстроен¬
ным: конкуренционная борьба - основная ост» капиталистического
рынка, ослабляется.
Если нужный потребителю товар последнему приходится
закупать не с лотков и прилавков торговцев, сгруппированных
на оиределенной рыночной площади, а на изолированных домаш¬
них квартирах, прострапственно удаленных одна от другой, или
ив-под полы «случайного» субъекта, прохаживающегося с безраз¬
личным видом мимо определенной площади или с переносного
лотка, владелец которого клянется, что кроме предлагаемой еди¬
ницы товара у него ничего нет,—отношения спроса и предложе¬
ния оказываются искаженными. Покупатель оказывается в со¬
вершенно беспомощном состоянии, не имея возможности выбора
даже среди того немногого, что предлагает ослабевшее предложение.
Длй торговца эта ситуация оказывается, правда, не столь
болезненной, нбо обращение товаров,—это его стихия, а не только
отдельный момент, как для покупателя. Торговец, используя
монопольность своего положения, получает, наоборот, новую воз¬
можность для реализации спекулятивных сверх-прибылей. Не
имея возможности точно учесть рыночную конъюнктуру, отдель¬
ные торговцы-спекулянты назначают в а свои товары неодинако¬
вую цену в зависимости от индивидуальных издержек и субъек¬
тивных оценок. Получается разногласица, резкая амплитуда
колебания цен на один и тот же товар у разных торговцев вверх
и вниз от средней цены, которая приводит к усилению взрыва
возмущения со стороны беспомощного и изголодавшегося потре¬
бителя, принужденного проглатывать все и всяческие пилюли,
преподносимые торговцем, а с другой стороны—к бесшабашному
разгулу аппетитов спекулянта, чувствующего себя полным хозяи¬
ном положения ').
Разумеется, и для начислений на стоимость товара, вызван¬
ных «вздержками по нарушению национализации торговли», и для
начислений, обусловливаемых исчезновением рынка, как целого,—
существуют количественные пределы: необходимо, однако, признать,
что, подобно тому, как во всякой войне побежденной стороне
приходится пе только покрывать впоследствии свои собственные
военные убытки, но еще платить контрибуцию победителям,—
точно так же и тут поражение припципа замены частного аппарата
обращения общественным ведет не только к аннулированию всех
связывавшихся с ним благ, но и к прямому ухудшению положения.
В итоге подпольный рынок как бы бессильно мстит государ¬
ству, загнавшему его туда, углублением и расширением спекуля¬
тивного заражения товарно-торгового обращения.
*) Представление об амплитуде колеОания цен нелегального рывка
дыот дааныя, уже приведенные в главе 11.

— 179 —
VII.
Что такое спекуляция?
В предыдущем мы анализировали влияние отдельных факю-
ров, частью коренящихся в процессе производства, частью выте¬
кающих из обращения, на характер торговой деятельности Мы.
так сказать, разрезали живое тело экономических связей и взаимо¬
отношений, исследуя отдельные тенденции, преднамеренно выде¬
ленные нами из их органических переплетений. Суммируем
полученные выводы.
Трезвый экономический анализ, чуждый субъективизма и мора-
лизиции, от которых, впрочем, нелегко отделаться в раскаленной
атмосфере ожесточенной социальной борьбы, развертывающейся
на фоне небывалого обнищания и голода, приводит нас к выво¬
дам, не совпадающим с общераспространенными положениями
обыденного мышления. Напротив, мы убеждаемся в полной близо¬
рукости обывателя, приписывающего часто весь ужас нищеты
и голода, головокружительный рост цен на все товары и товарный
голод дьявольским проделкам преступной спекуляции. Как мы
видели, причины послевоенной дороговизны вытекают из объектив¬
ных факторов падения производительности труда, чрезмерных
бумажно-денежных эмиссий и расстройства транспорта. Именно
в них, а не в чем-либо другом кореяюся корень ала. И если
бы государственной власти удалось в своей борьбе с спекуляцией
одержать полную победу, вырвав \ с корнем всю спекулятивную
заразу и направив обращение на праведную стезю нормальной
торговой деятельности (что, как мы видели, в эпохи револющюн-
ные, когда весь государственный аппарат охвачен прощмюом
перестройки, представляет невыполнимую задачу), то особенно
заметпого эффекта от этого не нр »изошло бы1;.
В цени факторов, вызывающих дороговизну и понижение
потребительного уровня масс, спекуляция играет, несомненно, лишь
второстепенную и подчиненную роль. Она в состоянии—самое
большее—только обострить влияние тех факторов, которые воз¬
никают за ее спиною. Сам^ по себе она отнюдь не располагает
carte blanche для произвольных значительных изменений склады¬
вающейся ситуации. «Даже в тех случаях,—читаем мы у Маркса,—
когда капиталист преднамеренно задерживает свой товар вне
рынка, во времена действительной или ожидаемой революции
в стоимости, и в таких случаях лишь от действительного
*) Уровень жизни немцев в годы мировой войны был чрезвычайно
низок, несмотря на то, что высокая вышколенность п лавирующая тактика
капиталистического правительства позволили почти свести на-пет спекуля¬
цию предметами, первой необходимости.
12*

— 180 —
наступления этой революции, от правильности или неправильно¬
сти его спекуляции зависит, реализует ли он своп дополнительные
издержки» es (тем более—с верх-прибыль). (Курсив наш. А. Ф.)
Спекулянт—скорее слуга рыйка, чем его хозяин.
Мы, конечно, не хотим этим сказать, что спекулятивное вы¬
рождение торговли проходит бесследно для всего общественного
процесса, мы не думаем ни па минуту закрывать глаза иа извест¬
ное влияние, которое, песомненно. следует признать за спекулятив¬
ным гешефтмахерством. Об этом неоднократно приходилось уже
говорить прежде, в связи с более детальным рассмотрением частных
случаев спекулятивного вырождеппя торговли. Здесь констати¬
руется только одно: большое несоответствие между действительной
ролью спекуляции и тем гипертрофированным представлением
о ее мощности, которое рисуется фантазией обывателя.
Между нормальной торговой деятельностью и спекулятивной
торговлей существует несомненное различие. Черты песходства
между ними выступают как при сравнении величины прибыли,
реализуемой каждой из этих форм, так и при сравнительном
анализе строения процесса обращения в первом и втором случае.
Мы видели выше (глава I), что прибыль, извлекаемая купцом
от торговли, представляет из себя величину строго определен¬
ную, равную для отдельных агентов торговли и доступную
точной предварительной 'количественной оценке.
Прибыль спекулятивной торговли, напротив, лишена строгой
количественной четкости и определенности. В связи с отсутствием
хотя бы относительной стабильности в технико-экономических
отношениях, та прибыль, которая будет реализована торговцем
п результате оборота его капитала, представляет для него самого
неразрешимую загадку вплоть до момента окончательной продажи
товара (Т-Д). С другой стороны, резкая изменчивость рыночных
цен рядом с большой амплитудой индивидуал» ных издержек на
материальное (не идеальное) обращение товаров от «средней»
этих издержек, обусловливаемые неустойчивостью всех связей
и мягкостью тканей деградирующего хозяйства, приводят к чрез¬
вычайной неравномерности и эластичности массы прибыли, реали¬
зуемой отдельными торговцами.
Торговая прибыль, представляющая из себя тот эффект, ради
которого купец затрачивает свою энергию, обволакивается, таким
образом, туманом неопределенности и расплывчатости.
Одному торговцу удается продать товар в момент наиболее
благоприятной рыночной конъюнктуры, другому это по каким-либо
причинам может пе удаться (неискусность, неправильный учет);
один ухлопал на транспортировку, хранение и всякого рода взятки
слишком много, другой меньше... В результате получается,
что торговые спекулянты находятся в полном неведении относи¬
тельно той прибыли, которую им предстоит реализовать; с другой

— 181 —
стороны, может случиться, что два търты
вших на покупку товара одинаковые кдхшы
товары в один и тот же срок, получат
В связи с этим в головах агентов
охватить объективную подоплеку явлений,
пропитывающего их мышление, складывается
жденне в том, что реализация высокой сверх -оря*
спекулятивных надбавок к цене товара, есть
исключительно от субъективных факторов л игры
Выросши из фетишистских представлений, зга
вается до утверждения всемогущества я самодовлеющей
спекуляции.
Переходя к рассмотрению изменений в строении самого
обращения, характеризующих спекулятивную торговлю, *
все наблюдающиеся здесь специфические варианты к
денциям: 1) искусственное удлинение или укорочение врен^«
необходимого^ для прохождения товарно-торгового капитала
отдельные (£азы метаморфоза Д-Т-Д; 2) прилив в отля
ческих капиталов к отдельным отраслям обращающейся
массы в размерах, отнюдь не отвечающих объективным иотреба^-
стям самого процесса обращения этих товаров.
1-ая тенденция чаще всего наблюдается в виде искусств«
ного удлинения времени, когда товароторговый капитал прихо¬
дит через фазу Т-Д (превращение товара в деньги) или
предельного сокращения- времени, потребного для фалы Д-Т
(превращение денег в товар). Подобные искусственные растя.1 -
вания и сжимания отдельных звеньев в цепи товарного
фоза являются характерными для спекулятивной торговли яахя
длительной деградации хозяйства. Как мы видели, эти ирзежы
были излюбленными средствами спекулятивной торговли во вр?жя
не только Русской, но и Французской революции.
Спекулятивная торговля именно потому обнаруживает ленде
цию удлинять, затягивать фазу Т-Д, что голодный спрос гшпп
заинтересован в обратном (в предельном сокращении фазы Т-Д г
Ее стремление сократить до минимума время, необходимо
для фазы Д-Т, находит свое объяснение опять-таки в
голоде, вызывающем: широкий процесс понижения значения
вой стоимости и возвышения потребительной стоимости.
2-ая тенденция, заключающаяся в приливе и отливе ;уа«
ческих капиталов к отдельным отраслям обращающейся ~
массы в размерах, отнюдь не отвечающих объективным потреб
стям самого процесса обращения, отличается от первой
ему типу. Именно, она наблюдается в чистом виде н
превалирующую роль при спекуляции совпадающих с моментам!
коротких революций в технико-экономических отношениях,
то: голод в какой-нибудь'одной стране, военные поставки, i«os

- 182
1НИ11Ж' пГ>1Шр\Ж<'НИ<* ПННЫИН'ИНПИ» «ПрогЗ и отдельных отраслях
товарного рыпия. — но играя он »Гюго значения м эпохи длитель¬
ных революций и хозяйственных отношениях.
Чрезмерный прилив и отлип капиталов к отдельным отраслям
обращающейся товарной массы вызывается стремленном купцов
использовать особо благоприятную рыночную конъюнктуру, кото¬
рая может сложиться для определенных товарных групп. В слу¬
чае. например, голода н Индии многие капиталы, которые до
того не имели никакого отношения к хлебной торговле, прите¬
каю*] в эту область в чрезмерном количестве в расчете на реали¬
зацию новый енной сверх-прибыли.
Но цепная связь, существующая между отдельными элемен¬
тами хозяйства, неизбежно обобщающая раньше пли позже
отдельные явления, наблюдающиеся в обращении, делает пере¬
лив капиталов пз одних отраслей в другие никуда негодным
средством при длительных кризисах. Соответственно этому,
2-ой тенденции спекулятивной торговли не суждепо было раз¬
вернуться особенпо широко в интересующие нас годы.
Резюмируя, мы приходим к следующему определению спеку¬
лятивной торговли: «Спекулятивной торговлей называется такая
капиталистическая форма обращепия товаров, которая неизбежно
складывается в условиях коротких и длительных революций
в технико-экономических отношениях.»
Она характеризуется, во-первых, неопределенностью и не¬
равномерностью прибыли, реализуемой отдельными купцами,
н, во-вторых, такими отклонениями в самом движении
товарно-торгового капитала, которые не вызываются объективными
потребностями процесса обращения товаров, но лишь стремле¬
нием купца обезопасить свой капитал от отрицательных воз¬
действий изменчивости технико-экономических отношений или
даже использовать складывающиеся конъюнктуры для реализации
сверх-прибыли.
IX.
Мешечничество.
Рядом с процессом спекулятивного перерождения торговли
в области обращения товаров в эпоху Русской революции наблю¬
дается еще одно явление,—это «мешечничество».
Содержанием его является чрезвычайное раздробление масштаба
отдельных торговых операций и переход этих операций в руки нового
слоя торговых агентов, рекрутируемых из всех /классов общества.
Ничто не ново под луной. И хоть ни в одном экономическом
труде, предшествующем Русской революции, мы не встретимся
с термином:	«мешечничество»,	однако	не	трудно	показать,	что
мешечничество—явление, наблюдавшееся в истории уже не раз.

\ проф. 1 .л t
относящиеся
Великой французской
носильщики, хозяева
кому только было не
говцев, за которыми был
купцы благополучно
и в других местах., торговать было
фессиональным купцам, за которыми
а те, которые тайком промышляли
дили закон в максимуме: кузнец
кофе и сахаром, булочник водкой
меновая торговля, происходившая
тел и фирмы «Бастид и сын»,
бумагопрядил ьпыми май уфактур&мн,
когда стало возможно критиковать
" В действительности этот закон
настоящих купцов и сконцентрировал
обладает ни талантами, ни средствами
торые имеют возможность обходить
пустишь ремесла и промыслы».	«Та ж* фирма
и сын. жалуется, что рабочие поваднлни
из каждых двух вырабатываемых ими ггу. мат*;и едва угту
палась хозяевами рабочим но цене, иач* ih ii ь >,,rrin,i
таблицах, а потом рабочие перепродавали ги штуки плреФмтмлп
по возвышенной цене, иногда удвоенной, иногда	1
Если бы мы перечитывали эти строки в	1913	г.	клж 1914	г
мы не были бы в состоянии так глубоко i	ноли	иш)т,	^	и
значение, как это доступно нам сейчас. Ка к а.пвыим ;•
пред нами * слуги, носильщики, хозяева гостмпц
кузнецы, сапожники и булочники»,—вся зга пестрая ♦И*
цузских пролетариев, полупролетариев и мелких буржуа, ш
рые, выварившись в котле революции, иреврагнлнп. в мелил
торговцев—«мешечяиков», выражаясь современным языкам
Вчитываясь в строки Тарле, мы впдим в г	?	i	г»
екции картину мешечничества, развернувшегося в *
революции, qo всеми его спепифическимн	. рши
тами, как-то: отрыв рабочих от производства,	:	я ^ ж;	^аад
и деклассацпя их и т. к
Знакомясь с ранними ступенями
докапиталистическая торговля как раз отличал чрмг^чйюй
мелочностью отдельных операций. Карлик в. . .luhic»
совмещалась с недиференцированностью торг гим <
ных операций, что придавало ей своенравны ц	«1
колорит, резко отграничивающий ее от развитой торгами:
ческой деятельности.

— 184 —
Об этом в один голос твердят такие авторитеты, как В. Зом-
барт для 3. Европы и М. Н. Покровский для России.
«Везде представляется нам одна и та же картина, — пишет
первый, — не считая нескольких более крупных купцов, притом
большею частью не занимавшихся профессиональной торговлей,
мы повсюду встречаем кишащую массу незначительных и даже
совсем мелких торговцев, с какими мы встречаемся и теперь на
мелких деревенских ярмарках или на больших дорогах отдален¬
ных областей, с коробом на плечах или в телеге, запряженной
в одну лошаденку». «Тогдашний купец разъезжал много больше,
чем современный... Торговец отправлялся в дорогу, опоясанный
мечом... ему неделями и месяцами приходилось самому играть
роль возчика и трактирщика—и все это с той целью, чтобы бла¬
гополучно доставить иа место несколько штук товара» 66.
Для южно-русской и новгородской докапиталистической тор¬
говли мы имеем характеристику в том же духе. «Представим
себе, — говорит М. Н. Покровский — древнерусского «гостя
в образе некрасовского дядюшкп Якова, весь товар которого по¬
мещался на одном возу. А у большей части он, вероятно, по¬
местился бы в коробе за спиною: теперешний коробейник—наибо¬
лее типичный средневековый торговец не для одной России»... 6\.
Итак, основной фонд средневековой торгово-посреднической
деятельности—это сотни и тысячи мелких купцов, вечно путе¬
шествующих со своим жалким товаром из одного места в другое,,
подвергаясь всем лишениям и опасностям.
Неопровержимым доказательством незначительности их торго¬
вых операций могут послужить следующие, правда, отрывочные
данныя.
Весь годовой торговый оборот, совершавшийся через С.-Го-
тард, один из важнейших торговых путей, составлял для позд¬
нейшей эпохи средних веков 1.250 тонн, что составляет 1—2 товар¬
ных вагона. Изучение договоров о временных торговых пред¬
приятиях, заключавшихся в Генуе XII в., приводит к тому, что
средняя величина капитала генуэзского купца равнялась 1000—
1100 марок в переводе на современную валюту или около 400 до¬
военных рублей.
Два милиласких купца, ограбленных в ХШ в. близ озера Комо,
везли с собой 13% кусков сукна и 12 пар штанов... Круп¬
нейший из немецких торговцев в Новгороде XIV в. имел 100 марок
"по тогдашней валюте 68. Что касается размеров капитала, кото¬
рым располагали сами новгородские купцы, то представление
о них дает уставная грамота 1135—1136 г.г., приводимая проф.
М. Н. Покровским, из коей видно, что членом Иванской купече¬
ской корпорации, самой богатой и влиятельной в Новгороде, мог
быть всякий, кто в состоянии был внести 75 грйвен серебром —
50 гривен как свой торговый пай, а 25 в кассу святого Ивана ö9,

— 18* —
(гривна серебром, это—около 100 довоенных руб.к ft; * j* *
торговый пай члена Иванскоп гильдии не ip 1 и	'	/	'	*4	*
Недиференцированность торговли от транспортной
пости, являющаяся второй характерной чертой
торговли, обусловливалась главным образом неразвитостью
порта: ничтожней грузоподъемностью и отсутствием
и налаженности операций и необеспеченностью грузов в пут
Сухопутная транспортировка товаров производилась
исключительно навьючиванием, а речная или морская—
шечных суденышках, по своей величине не превосходивших
нибудь значительно вынешпюю лодку. Опасностей в пути
сколько угодно. Безграмотный, невежественный, не умевший
как следует считать, мелкий торговец постоянно кочевал со евг
товаром из одного места в другое, являя в своем лнце сьоре*
транспортного агента и сторожа, чем товарпо-торгового капита¬
листа.
Зомбарт сразу берет быка за рога, называя эту раннюю форму
торговли ремеслом и указывая этим самым на то, что гетероген¬
ные функции, не играющие особенной роли для капиталистического
торговца, заполняют собою всю деятельность докапиталистиче¬
ского агента обращения.
Докапиталистический купец оказывается таким образом совсем
не чета своему коллеге эпохи развитого капитализма.
Приведем вкратце черты его характеристики, рассыпанные
у Зомбарта и Дживелегова, которые, быть может, в своей сово¬
купности дадут нам портрет, где мы найдем некоторые знакомые
черты, напоминающие современного мешечеика.
«Опасности и препятствия, которые стерегут купца, очень
значительны, по они пе останавливают его, как не останавливает
его и полная безграмотность, неуменье ни читать, ни писать,
ни считать... Когда меч висит у бедра и кинжал на поясе,
жизнь ценится недорого, и страха смерти не знают люди, редко
умирающие на постели. А путешествие в чужую страну так
привлекательно, так заманчиво... И главное—там платят в три-
дорога за местпые продукты и чуть не даром продают такие
продукты, за которые на родине у купца заплатят колоссальные
цены. Психика средневекового человека,—кончает Дживелегов.—
не похожа на психику современного, и если бы средневековый
купец был похож на современного потомка, мы никогда не поняли
бы, каким образом могла в таких убийственных условиях разви¬
ваться средневековая торговля» 70.
...«99% всех торговцев,—добавляет к этому Зомбарт,—были
довольны, если за покрытием того, что они затрачивали во время
поездки, им удавалось привезти с собою домой достаточную сумму,
чтобы обеспечить содержание своей семьи и уплатить землевла¬
дельцу аренду за свой домик» 71.

— 186 —
Конечно, приведенные цитаты сами по себе еще не доказы¬
вают полного совпадения форм средневековой торговли с совре¬
менным мешечпичоством. Да это было бы неверн*.
Ним думается, однако, что сходство некоторых сторон средне¬
вековой торговли г « мешочничеством» Русской революции,
не является случайностью.
Одинаковые причины ведут, как известно, к одинаковым
следствиям. Расстройство русского транспорта, поставившее обра¬
щение товаров в чрезвычайно тяжелые условия, пахпущие
средневековьем, неизбежно должно было привести к тому, что
в масштаб торговых операций стал равняться на средневековой
образ< ц. Та же причина неизбежно привела в 1918—1920 гг.
к рецидиву младенческого состояния торговли: полной недиферен-
цированностн последней От транспортной промышленности. В этом
параллелизме нет никаких натяжек, ничего искусственного.
Обращало], к рассмотрению мешечничества, как оно появи¬
лось к промежуток 191S —1920 г.г., не трудно убедиться в спра¬
ведливости вышеизложенного.
Мешечничество возникает задолго до национализации торговли,
и надолго переживает момент денационализации ее.
Характеризуя дело продовольственного снабжения страны
в 1917 г., Н. А. Орлов говорит: «Десятки и сотни тысяч людей,
для неприкосновенности одетых в серую шинель, везли продо¬
вольственные продукты в голодающие местности и города, прода¬
вали их там имущим потребителям за баснословную цену, заку¬
пали у крупных спекулянтов городской товар н везли его в деревню,
чтобы сбыть имущему крестьянину» 7i.	’
С другой стороны, в «Экономической Жизни» от 21/XII—21 г.,
т.-е. спустя почти год после легализации торговли, мы читаем:
«Оптовой торговли нет нигде. Как правило—отсутствие оптового
торговца и заполнение рынка множеством мелких торговцев, тор¬
гующих из рук, с лотков и, в лучшем случае, в закрытых поме¬
щениях».
Мешечничества не было и не могло быть, пока транспорт
был здоров, пока, след., сохранялись технические предпосылки для
разделения труда между транспортной промышленностью и тор¬
говлей. Резкое падение провозоспособности транспорта, ускоря¬
вшееся от одного года к другому, привело уже к средине 1917 г.
к невозможности отправлять грузы по железной дороге обычным
порядком. Грузы, транспортировавшиеся без неотлучного сопро¬
вождения их торговцем или его агентом, безнадежно застревали
в пути п расхищались. Позднее транспортировка грузов, превы¬
шающих по весу 10—25 пудов, становится совершенно невозмож¬
ной. Таким-то образом разрушение транспорта железной силой
сжимало масштаб товаров, транспортируемых отдельными лицами,
одновременно приковывая торговцев к дейу транспортировки гру-

зоп (аннулирование fv icv
го влей).
Вышеизложенное не нужно,
что, исследуя причины, вызвавши*
глаза па тот факт, что последнее
обусловлено нелегальностью рынка.
Само собою понятно, что
всего настигала крупную, оптовую»
нальпых торговцев, с длительной
тем как борьба с мелкой торговле!
сильно тяжелой задачей.
Ясно и то, что если трудно спасти 10 ты^л
и кулей муки от конфискации, то
имея их несколько десятков или тем
можно при строгом надзоре власти
тиями товаров, то, разумеется, задача
торговле.
В силу этого происходит постепенная
посредничества между производителем
отдельные клеточки которого чрезвычайно
случайный, подвижный и кратковременный характер,	t
возможность ускользать из-под контроля государства.
Этот новый аппарат, воздвигаемый под яеяосрежтжаыа
обстрелом государства, отличается вы поел л г> • ы> н ы&тчжхть»
он вполне приспособлен к той среде, в которой жявст.
Но для построения этого аппарата необходим vj-i-nul
материал и притом в большом количестве. И«*/ в* . ваз.»
люди, от которых не требуется	никакой подг	их кроме	твгр>
дого знания арифметики и известной выноглшюстн и прошщ п
вости. Общественный процесс не > тавляет . тын #тн л ь
бождающиеся для приложения сил н капит.и.1 яч .. Са и
притекают в изобилии, как	пчелы на '	.	лил и	моек
классов общества. Здесь мы найдем бывших ysrrvjcl, ip .
ников, офицеров, приказчиков, солдат, гимназисток, ifrrui
мелких торговцев и торговок п целую армию быкшв\ рабочих
и жен их.
Для всей этой пестрой деклассированной > ы прщеч
дации хозяйства—мешечничество являлось сноп
ния, не связанным с прямым трудом н )ргивлл»»аив ю ржот>а
В итоге мешечничество одно	время служи
которая обеспечивает прожиточный нпи \ч.	:	»
время отраслью, доступной всем нетрудовым л v it .-l
Статистика мешечнической дсятел -нос г и о \ . мм tt ид
Общие очертания ее приходится *троагь главки* ой . ч ад
основании эмпирических наблюдений. При всем кпш т мод
лежнт сомнению, что мешечническ&я армия рекртткрамяаг*

— 188 —
в значительной степени из рядов пролетариев, служащих и мел¬
кого крестьянства.
Последние не останавливались перед нечеловеческими мытар¬
ствами, сопряжепными с их новой «профессией»; дождь и стужа,
бессонные ночи, опасность езды на крышах, буферах и между
рессор вагона, риск полной конфискации товара, ареста и подчас
кровавые столкновения с заградительными отрядами—ничто это
не пугает мешечника, воскрешающего в себе дух и традиции
мелкого купца средневековья — странника терпеливого и воин¬
ственного.
Нетрудно проследить эволюцию городского пролетария в ме¬
шечника.
Дело начинается обычно с поездок рабочего в деревню за про¬
довольствием для себя и своей семьи. Закупка продуктов вне
городского рынка требует и затраты времени п накладных рас¬
ходов, но все это окупается благодаря высокой разнице мез&ду
уровнем цеп города п деревни. Если эти поездки повторяются
периодически, то мы имеем дело с «мешечничеством потреби¬
тельским».
Последнее в эпоху Русской революции приобретает характер
явления, имеющего общегосударственный масштаб, и играет осо¬
бенно большую роль в крупных городских центрах.
Об этом с полной определенностью говорит статистика бюдже¬
тов рабочих Москвы и Петрограда за октябрь—ноябрь 1918 г.,
отдельные сведения из которой не раз приводились уже нами
выше. Интересующие нас данные о размахе «потребительского
мешечничества» говорят о том, что «стоимость привозных пище¬
вых продуктов, включая все накладные расходы, составляла 13,8%
для одиночек, 20% Для семейных рабочих, а в среднем 18,5%
по отношению ко всему пищевому расходу» 73.
Иначе говоря, приблизительно одна пятая всех трат на про¬
дукты шла по руслу «потребительского мешечничества*.
Конечно, рабочие более мелких городов были причастны
к «потребительскому мешечнпчеству» в меньшей степени, чем
мдеквичи и питерцы. Не следует, однако, в то же время забы¬
вать, что октябрь—ноябрь 1918 г. далеко не является моментом,
когда волна мешечничества достигала высшей точки. Поэтому,
несомненно, следует признать, что действительный масштаб «потре¬
бительского мешечничества» в эпоху Русской революции отнюдь
не представляет «quantite negligeable».
«Потребительское мешечничество» представляет из себя, так
сказать, первую потерю невинности, после которой дальнейшие
шаги к деклассации рабочего протекают весьма просто. В са^ом
деле, не имея возможности приобретать на имеющиеся у него
средства достаточный запас продуктов, рабочий-мешечник выну¬
ждается, в целях обеспечения за собою известного денежного

— —
резерва, пускать часть прев»**
надбавки к себестоимости
мостик от «потребительского»
ничеетву,* представляющему из себя
талистическую функцию.
Через этот мостик в лагерь мелкой
чательно лишь единицы. Большинство
чесьие переправы в царство торговли с
к своему род пом/ берегу. «Торговое
своеобразным отхожим промыслом, добавочной
которая позволяет свести концы с концами.
«Есть некоторые предприятия, есть екоюры*
нашего народного хозяйства,—пишет М. Владимиров, -
(таких) рабочих, превратившихся па
торговца, крайне велик. Очевидно, это следует
дорожникам и водникам. Еще серьезнее
советских учреждениях... Мало утешительно
в йаших военных тылах» 7i 1). На этот же уж;
вырождения указывает и неоднократно цитирует стат
чих бюджетов, из которой мы узнаем о г у шее
московских рабочих в 1918 г. приходной графы,
подзаголовок: «Проч. случ. (торговля и проч.)>.
Не приходится здесь распространяться
нии «торгового мешечничества» на рабочих,
дательных последствиях этого явления как л ля иражшож?
так и для самого хода революционного ц> -ц э.
Если В. Зомбарт отзывается о чпеленн
вых купцов таким образом, что	шегн	.	чнс_	Чл
безмерно высоко»:
«Действительно, средневековые города, по кр н^.. * >
них, которые занималпсь торговлей, 6 /к/ а-л но >;иш*ли торгишшмлл
и представителями торгового персонала» (курсив
ризуя численность мешечнической армии, придется
Очень показательна в этом отношйши
представляющая сводку сведений, поступивших
о количестве одиночек и вывезепной ими пуке
в период 24 авг.—24 сентября 1918 г.—
Москвы и Петрограда была разрешена закупка и провоз ха а
ственной необходимости по I1/* пуда :уки :5.
Таким образом, чпело рабочих- ешечнивов, проводивши
своп закупочные операции в месяц «полут шу* -rat' рав¬
няется цифре в I1/* миллиона.
Грандиозность значения названной цифры
ясной, если принять во внимание, 1) что «поп
*) Слова эти относятся к 1920 г.

— 190 —
разрешены исключительно рабочим 2-х городов: Москвы и Питера,
2) что все иаселспие Москвы и Петрограда по переписи 1920 i.
равнялось 1,7 м. или для конца 1918 г. не более I1/* м.,
3) что подсчет мешечпиков сделан для одной только Вел1Гкороссии
бея окраин.
F
Одннпчки-
мепючиики.
Г У Б Е Р Н И II.
Число HX. 1
Ими вывезено
п>дов.
; 1.
Владимирская
15.000
100 ООО
! 2.
Воронежская
250.000
500.000
1 3.
Казанская
107
180
1 4.
Калужская
12.000
45.000
5.
Курская
70.000
—
6.
Новгородская
20.000
зо.соо |
7.
Нижегородская
550.000
— i
1 8*
Орловская
47
75 I
! 9-
Пензенская
1.033
1.664 !
10.
Пермская
1.632
2.448 |
! 11.
Псковская
1.417
2.117
12.
Рязанская
400.000
1.000.000 !
1
13.
Самарская
70
_ 1
14.
Саратовская
471
2.463 j
15.
Смоленская
22.500
34 000 !
1
: 1б.
Тверская
1.334
3.250 . :
1 1
Итого. . .
1.345.611
1.721.197 !
Следует тут же оговориться, что цифра в I1/» м., конечно,
ни в коем случае не может быт принятой, как средняя цифра
для питерских и московских рабочих, прибегавших к мешечнй-
честву, ибо не нужно забывать, что страшная 11/2 м. волна
мешечников есть явление, отнбсящееся лишь к определенному

— 191 —
месяцу, когда были декретированы
рабочим легко предоставлялась
При всем этом одно сопоставление .; * I1
с 21/« м. всего населения оказывается
и говорящим само за себя.
Мешечник - рабочий - служащий - крестьянин,
ковому мелкому купцу, вступает в обращение
а как ремесленник, он ставит своею целью
талов, а задачу пропитания.
«И для него, для тайников его души, ич*Т'>	с*.	*
более чуждого, чем стремление к барышу в
нимательском смысле; он не хочет ничего другого,
пи стало заработать себе трудами рук своих пропитан*
личествующее его сословию—не больше и ie меньше: к у и
деятельность подчиняется идее пропитания>
Эта характеристика, относящаяся к :редневек<>1
вполне подходит и к мешечнику Русской революции
пени, когда последний только вступает на свой вуть.
Но с едой приходит и аппетит: у «торгового г/ечипва*
взгляд на цели своей деятельности уже совсем не
у «потребительского мошенника*.
В нем кристаллизуется чисто-капиталистическая
накопления капитала. Воскресают и «милые» нравы
первоначального накопления: бессовестных дельцов и с яге
азартных плутов и хищников, насильников и воров.
Мешечничество служит, таким образом, как бы
котлом, в котором перевариваются осколки различных обг
ных классов, в этот котел общественный процесс бросает
многих. Часть человеческого материала, переварившись
образует кадры «новой» буржуазии, другой части будет еужд-»
снова возвратиться к своим исходным классовым позициям.
Не будет ошибкой, если сказать, что с */4 всей массы \г ш ч-
нихов случится именно последнее. С восстановлением тжхг>
ного обращения и легализацией торговли, с усилением коичгк:
ции между капиталами возникнет процесс умирания
чества, который будет прогрессивно расти.
Сыграв свою роль, мешечничество умрет, оставив после себя
«новую буржуазию»—свое детище, прошедшее суровую жизненную
школу и закаленное прохождением через огонь, воду н меджыг
трубы.
Бее это — ноцые люди, с убогою жизнью в давнопрошедшем
и с темными пятнами в недавнем прошлом. Они не любят вспо¬
минать о своем происхождении; у них в залах не висят нортреш
благородных предков. Они вчера только начали жить и торопятся
это делать с той дьявольской энергией, которая нужна для того,
чтобы в борьбе за существование победить всех себе подобных.

— 192 —
Они нс обучались ни в гимназиях, ни в университете, по они
хорошо знают четыре правила арифметики. Они—авантюристы
большой руки; они энергичны, настойчивы, ни перед чем пе оста¬
навливаются в достижении своих целей. Они представляют
ппмесь американских миллиардеров и русских мешочников.
Они г презрением относятся к демократизму и демократии,
пб'» знают, что за деньги могут все и всех купить
Резюмируя, приходится сказать, что мешечипчество, сопут¬
ствовавшее спекулятивному перерождению торговли, представляет
на себя такое же неизбежное, обусловленное технико-экономической
ситуацией явление, как и спекуляция. В сущности, оба явления
представляют лишь две стороны одного п того же процесса тор¬
гово-посреднического аппарата под влиянием деградации хозяйства
с одной стороны, и государстве иного запрещения частной торговли—
с другой. Спекуляция характеризует процесс перестройки торговли,
взятой со стороны содержания, мешечничество—тот же процесс,
рассматриваемый со стороны масштаба отдельных сделок и чело¬
веческого материала, выполняющего эти сделки.
X.
Заключение.
Идеология часто консервативнее самой жизни. Уклад привыч¬
ных теоретических конструкций лишь с опозданием подвигается
за живыми извилинами практической жизни. При оценке новых
явлений сплошь и рядом приходится встречать со стороны устаре¬
лой идеологии упорство и непризнание их, нередко воплощающееся
в утверждениях, что «новое» является - лишь незакономерным
нарушением старых норм. Именно так поступает большинство бур¬
жуазных экономистов (не говоря уже об ибыденной, не научной
мысли), подходя к вопросам спекуляции, отчасти и мешечничества.
В своей работе мы пытались наметить иной подход к этим
вопросам, рассматривая оба явления как формы приспособления
торговли к специфической общественной среде, в которой они
родились и жили.
«Всякое изменение среды,—читаем мы у Богданова 78,—вызы¬
вает новые процессы подбора. А если так, то и строение разъ¬
единившихся частей не может оставаться прежним. Начинается
фаза реорганизационная. Она продолжается до тех пор, пока
строение новых комплексов не придет к относительно устойчи¬
вому соответствию с их новой средой».
Не входя здесь в рассмотрение вопроса о том, когда и в какой
мере можно считать биологические .законы развития применимыми
для сферы общественных явлений,—мы полагаем, что действи¬
тельное, не только поверхностное понимание явления спекуля-

г»з
1 иг.но-хнчиг'чии'и* ьччоп р* 1 л пня торг'лив » * -т r^?». •tJj##’(
IlUbKO ШХОДИ И( П|ШИ‘ .mIIII'II СХ* ЧЧ Р т '
Импшо—спекуляцию и vf in» "
Русской революции, ) Т С hlL- Ti*
in;icliin;i обществ üinoro проц С •*. н« случаГк *
Ш.1МП продуктами игры ‘(.ТИ ИИ' | >рл -. и
ным и неизбежным ивлспием j о pi ни* t
отношений дли приобретении отио» иг* ь - т f
ОТННЯ» С НОВОЙ Сргдой, СИЛ» Tilioiue-I I иа
технических и экономических отношений.
Ним думается, что в атом смысле »п	»
на перестройку торговли, являются: ля «к» не ессг»
порта, неустойчивость всех техннко- .*коношп8с*ж%
и нелегальное положение торговли.
Наш анализ явлений процесса товарного обращения эпохи
Русской революции (точнее, трехлетия 191 s—1920 г.г.) приходит
к выводам, не совпадающим с установленным взглядом на иссле¬
дуемые явления. Быть может, нам предстоит поэтому услышать
резкие, но не новые обвинения, которые в свое вре^я формули¬
ровались так: с Явились господа, способные с спокойной совестью
обрекать миллионы людей на голод и нищету»,— * русские ученики,
воссылающие краткий, но прочувствованный гнмн категории необ¬
ходимости и... открывающие каоак*. 7У (Здесь нужно было бы
слово «кабак» заменить словом «спекуляция и мешечянче<яво> ♦.
Но если 20 лет тому назад «русские ученики» Давали себе
труд подробно отвечать на такие «детские обвинения», то сейчас
в этом нет насущной необходимости, хотя бы подобные обвинения
предъявлялись лицами, причисляющими себя к лагерю «русских
учеников». Марксистам не пристало поддаваться оценкам, являю¬
щимся плодом возбуждения и гнева, чем бы последние ни вызы¬
вались. Ибо сердце—плохой советчик, и незаметно можно оказаться
яа одной доске с героем американской пьесы, проигравшимся
биржевиком, который говорит: «Мой противник нажился на искус¬
ственном взвинчивании цен па хлеб—это не честно, bjt я соста¬
вил свое состояние благодаря естественной причине—голоду
в Индии, это другое дело».
«Торговля—это естественная причина обогащения н вполне
почтенная профессия, между тем как спекулятивное обогащение
есть преступление, и занятие спекуляцией бесчестно»—так рассу¬
ждал в былое время за чайком каждый торговец.
Для трезвого научного экономического взгляда нет категорий
«бесчестного» и «почтенного», «преступного» и «добродетельном»,
точно так же, как пет места каким бы то ни было моральным
оценкам вообще в науке.	j	р	фин.
15-го марта— 15-го мая 1922 г.
Екатеринослав.
Записки науч. о-ва марксистов № 4.	1S

Примечания и экскурсы.
Примечания к главе I.
') К. Маркс. «Капитал», т. IJ1. гл. XX.
:) Ibid.. т. III. гл. XVII.
') Определяя задачу своей работы в виде «попытки развить »« которые
замечания Маркса, разбросанны«* пм в VI гл. II тома л в других местах
трактата», В. Базаров настолько увлекается задачей 'рпэьнснитсля» петочно-
nvfl я («шибок, так стравпо ш гтрящнх главу об «издержках обращения» во
II томе и главы о купеческом капитале в III томе «труда Маркса % довольно
элементарных противоречий в исследовании издержек обращения, ^поражаю¬
щих прямо ведоумевпем читателя», что доходвт до обвинения Маркса «в то¬
варном фетишизме» и в «заполнении пробелов представлениями старой осты¬
вшей идеологи». Безусловно верно и само собою напрашивается при чтении
то напоминание Базарова, что II и 111 томы «Капитала» остались, как известно,
незаконченными. Многое в пих только намечево, и это прежде всего отно¬
сится к интересующим вас в данный момент вопросам; опп только мельком
формулированы ‘Марксом, очевидно, с целью более подробно заняться ими
при окончательной обработке рукописи.
Но, с другой стороны, вместо того, чтобы понять Маркса таким обра¬
зом, что купца, как такового, следует квалифицировать в качестве агента
формального превращения товара в деньги и денег в товар, реализующего
торговую прибыль вне какой бы то вп было < вязи. с фактическим превра¬
щением товаров, а лишь' по праву собственника капитала,—В. Базаров упре¬
кает автора «Капитала» в том, что он принимает все виды труда, затрачи¬
ваемого при фактическом обращении товаров, как труд непроизводительный,
чего у Маркса нет. Если принять, однако, что недоговоренности и попадаю¬
щееся противоречия н дают основания для такого понимания,—все же можно
поставить в упрек Базарову, что из его «разъясняющей» работы нельзя по¬
лучить той картавы двойственности функций купца так же, как и источников
образования его прибыли, которая представляет характернейшую особенность
деятельности торгового капитала.
•) Маркс. «Капитал», т. II, гл. б.
l)	Ibidem, т. III, гл. 17.
•)	»	#	III,	»	17.
*)	»	»	III*	»	17.
*)	»	»	II,	»	6.
•)	»	»	»	17.
Примечания к г.гаве 11.
10) Платой. «Государство»—цит. по книге Пёльмана «Античный комму¬
низм и социализм*, гл. П, отд. IV, стр. 99.
11) «Друг Парода» 25 февраля 1793 г.. щгг. по книге Кунова «Борьба
классов и партий Великой Французской Революции».
1в) «Правда» от 30/VII—21 г.
1Ш) Маркс. «Капитал», т. I, стр. 8.
м) Шефлер. «Замена золотой валюты трудовой», 88 стр., в сборнике
«Экономика и политика твердых цен».
») Ibidem, т. I, стр. 85.

IV
и < • u i ' ’
If) A. I>’ ri.il »
ь. l-ый, CT]>.
,7) Вот тиГиица,
1

©
и
о .
и
/ г",
НАИМЕНОВАНИЕ.
1 »»хиул ь г 1
1V13-1V4 г
Пр t<r ш»
шгутА
*,*4 Mfr
»4M
*► ф
1
Краски, лак и т. л. < Глаеилил.
Гл краг лак)
и МРД. FT !
1!
Бумага и картон. (Главам)
’с Укр	*. .
! О» Т.
• 0 > •
I *9
Главрезина (изделия» ...
4
il '
•1
Стекло всякое (Гланисклч
1 ящ.=1Г> пуд
440 • я а:
> f щ,
Г)
Главскичка. 1 ящ.=1 т. кор. .
•г » 1
310 * »
(i
Табак и махорка (Глтао.) . .
4.310 » л у
WC* »
7
Спирт (Цспирт) в 40° в. . .
Ь" •
llfÜ i *
У , •
8
Сахар с Укр. (Глсахар; . . .
105 мел.
4 ЯП » пуд.
4У#
9
Сырой крахмал (Глкрахм.) .
13.200 т.
* - * *
10
Глуголь с Укр. и Скбпри . .
1.800 м.
22 5 м >
11
Глнефть. (Кав. п Эм.)....
G00 >
UO > *
12
Медь (добыча)
1.330 т.
мен. т i’ v
шт ЫТ •
13
Марганец (с Укр.)
17 м. >
—
14
Свпнец с Кав. п Свбпрп. . .
100 т.
—
-
15
Цппк с Кав
200 »
—
1G
Платина		 .
300 пудов.
5u пуд
Я*.
17
Золото с Снбпрп ......
4 т. гул-
-*}'1 >
18
Колчедан (серный)
3.500 >
vn ■*!> т Cj X
kfl 47 e 1
19
Магнезит
4 м. >
« выше 1 м. >
44 _
20
Хром пет. железняк
1.500 т.
около 5(1 ТУ
» **.
21
Железная руда (без Крыма)
с Укр
530 м. >
32 м. жтд.
ир
•• я
22
Чугун с Укр
257 *
ЗО.Очи т. *
23
Железо п сталь с Укр.. . .
220 >
4.500 э >
24
Хлопок (чист, волок. Турк.).
20 > >
4. м. п. в IV г
j v
25
1
Хл.-бум. фабрики (пряаа). .
19.800 т.
1
У
I
1
W.
•
1Г

- 196 —
;'Л
-Б
I8*
вЗ
НАИМЕНОВАНИИ.
Гид производства
1913-1914 г.г. I
| Производство !
первой половпиы
[020 г.
j°/0% полуго¬
дового мир¬
ного произ¬
i
1
водства.
Г "
Лем (площ. посева) ...
1.0G0 т.
дес.
536 т. д. в 19 г.
I
50%
•»“
Льилныс фабрики (нряж.Г . .
•1240 »
пуд.
540 т. нуд.
33%
Серная кислота (вся Ими.) .
И м.
* !
1.250 » »
па весь 19 год.
} 1М*/.
и
Сода (*/4 Укр.)
11.51» т.
»
1.2 м. пуд. Ур.
| —
| 30
Калиевые соли г Кавказа . .
1.600 »
»
почти ничего.
1 -
31
Азотная кислота {вся Имп2 .
1.470 »
»
—
1
32
Главрасмасло с Укр. без Кав¬
каза. Дон. Снб
23 м.
»
500 т. пуд.
4.3%
88
Хвмоглов вес. (включЛ£№2^—
31, 3 i) • . . . .....
32.600 т.
1.700 > »
Ю.4%
34
Цемент портл. (Главцемент,
с Укр., Кавказа)
115 м.
» 1

Деревообд. заводы
' 45 м. к. Ф. пил.
30%
36
Глмука (прем, мельницы) . .
1 м.
пуд.
90 м. пуд.
18%
37
Минеральн. удобрения . . .
10.030 т.
»
1бг.=4 м. пуд.
—
&
Смоловурение (все ирод, без
Белоруссии)
6 м.
»
4.500 т. п. в 20 г.
75°/»
39
Мыло в свечн (Цеитржир) . .
20.867 т.
»
291 т. пуд.
2.8%
40
Карандаши (гросс—144 шт.) .
500 т.
гросс.
3 » гросс.
1.2%
lg) C. H. Прокопович. «Опыт исчисления народного дохода 50 губ. Евр.
России», стр. 64.
*•) Богданов и Степанов. «Курс ползт. экон.», т. II, в. 4, стр. 153.
“) «Правда», 16/VI1I—21 г. Л* 151
81)	Ларин и Крпцмап. «Очерк хозяйственной жизни и организации народ¬
ного хозяйства Сокроссии», стр. 23.
**) Шеф лер. «Замена» etc., стр. 02.
Примечания к главе IV.
**) Конрад. Хлебные цены,стр. 116, цитиров. по журналу «Известия Нар-
компоода» за август 1918 г.’
**) Озеров. «Основы финансовой науки», т. 1, стр. 110.
*) Труды комиссии по изучен, совр. дороговизны, в. III, стр. 112, ци¬
тировано по книге Ковальской: «Дороговизна жизни и борьба с ней».
*•) Ларин и Крицман, цнт. соч., стр. 86—37.

— 197 -
27) Таблица составлена на основании
тистика Труда», 26 8—10 (17—19) га 1919 г.
**) Табличка составлена на основания цифр.
«Статистика Труда», № 1—4 га 1919 г.
Примечания к главе V.
2В) См. Фальквер. «Бумажные деньги Фраьц
Преображенский. «Бумажные деньги в эпоху вродетарссоб
80) Эта табличка, как и след., взяты в г брошюры
пополнена данными за 1920 г. •
8|) С. А. Фальквер. Проблема нормированвя цен i смея
хозяйства, стр. 8, в сборнике «Экономика», etc.
82)	ibidem, гл. 4.
зя) Фальквер. «Бумажные девьги» etc., г т. 14. стр. 27»!
3i) Таблица составлена на основании данных, ирЕмоигмых
«Замена» etc.
ЗБ) Сведения относятся к сентябрю и октябрю 1921 г.
16 главнейших пищевых продуктов по 52 (в сентябре) и
городам Украины.
г
j Города с числом жителей..
	w —
Средний уровень цен в горо¬
дах.
1
1-е сентября.
j-r? октября.
До 20-ти тысяч
94,7
97.1
От 21 до 50-тп тысяч
96,4
liAjj
» 51 » 100 »
111,6
10зя
Свыше 100 тысяч
121,2
119.5
Таблица помещена в «Сгагнстич. Бюллетене ЦСУУ», 1.1 янв.
м) Фалыснер. «Бумажные деньги» etc.
Примечания и главе YL
87) Ш. Летурно. «Эволюпия торговли у разных человечески рве»,
стр. 150.
88) Р. ГОльман. «История автичвого коммунизма н соцшвгма», стр. KJß
80) «Экожмпка п политика твердых цен», стр. 114.
40) Дживелегов. «Торговля на Западе в средние века», стр. UL
41) Ibidem, стр. 114.
и) Каутскнй. «Предшественники новейшего соцв&лпма». U, стр. 305.
4Я) Ibidem.
44) Фалькиер. «Бумажные деньги* etc., гл. X.
4Ь) Кропоткин. «Великая Французская Революция», стр. 372.
40) Ibidem, стр. 435.
47)	»	»	441.

- 198 —
4f) Ibidem, стр. Я74.
Кунов. «Борьба классов ц партпй в Великой Французской Револю¬
ции'. стр. 467.
*n) 1. Декрет Учредительного собрания от 2Г> июля 1791 г. предоставляет
муниципалитетам право такепровать два важнейших продукта — исчепый
хлеб и мясо. 2. Декрет 16 септлбря 1792 г. предписывает всем департамен¬
там ваять на учет весь хлеб п подвергать наказанию годом каторги н кон¬
фискацией товара всех уклоняющихся от подчинения постановлениям муни¬
ципалитетов. 3. Декрет 22 декабря 1792 г. повышает меру наказания за про¬
дажу хлеба и муки выше таксы до 2-х лет каторги. 4. Декрет 4 мая 1793 г.
открывает период централизованного нормирования цеп. За продажу товаров
выше максимума и продавец н покупатель подвергаются штрафу от 300 до
1000 ливров/ за порчу или утайку хлеба — смерть, товар конфискуется.
5. Декрет 3 октября 1793 г. фактически заирещает всякую частную торговлю
хлебом. Парижская коммуна снабжает булочпиков мукой по пониженным
ценам с .т**м, чтобы последние продавали его по установленной таксе. На
местах в большей или меньшей мере дело снабжения организуется так же.
Парижская коммуна, в виду скудости продовольственных рессурсов, поста¬
новляет, что каждый гражданин может потреблять пе более 1 фуе. мяса
в декаду (10 дней), хлеб отпускается по особым бонам сначала по* 1 фун.,
затем по 1 в фун. в день. 6. Б’ законодательной деятельности конца В. Ф. Р.
имеются зачатки средств к переходу от общественного снабжения к обще¬
ственной организации производства.
Большой интерес представляет декрет 26 июля 1792 г. о «скупщиках».
Статьи II н III объявляют скупщиками всех лиц, «которые изъемлют товары
л продукты первой необходимости, покупаемые пмп пе с целыо ежедневной
открытой продажи, а с целью сокрытия их», а также лиц, которые портят
или умышленно допускают порчу товаров*. Статьи V и VI требуют, чтобы
все товары бы in сданы на учет п беспрепятственно продавались всем по
твердым ценам. Далее, все торговцы обязываются сделать на своих магази¬
нах надписи о количестве п качестве товаров. Декрет угрожает смертью всем,
не сдавшим товаров на учет или давшим ложные показания.
61) А. Богданов и й. Степанов. «Курс политической экономил, т. II, в. 4.
стр. 187—188.
и) М. Смпт. 'Очерки переходного периода», стр. 93.
*•) Ibidem, стр. 96—98.
••) Цитировано по книге Ковальской: «Дороговизна etc.», стр. 236.
м) Ibidem, стр. 255.
Бв) Ковальская. «Дороговизна жизни п борьба с ней», стр. 277. См.
там же интересную таблицу, иллюстрирующую деятельность петроградских,
московских и провинциальных банков в этом нааравленин.
Примечания к главе VII.
Ь7) «Правда», 16*VII—21 г.
ьв) Ibidem. 6—7/XI—21 г. № 251.
5в) Преображенский. «Бумажные деньги» etc., п статья Сведерского в сбор -
нике «Три гсда борьбы с голодом».
€0) Стр. 151.
в|) Ларин и Крицман. Цит. соч., стр. 54.
•*) Владимиров. «Мошенничество и его социально-политическое отражение».
*•) «Статистика Труда», № 1—4 за 1919 г.
Примечания к главе VIII.
•4) К. Маркс. «Капитал», т. II, гл. 6, стр. 117.

— 199 —
Примечания к гд<мв IX.
«*) Тарлс. «Рабочий класс во Франции и эпоху Революции». т. 11, *тр.
цитировано по книге Фалькнера.
fle) В. Зомбарт. «Современный капитализм т. 1, 7, 11.
°7) Покровский. «Русская история с древв^йших времен»,	т.	1.	стр.	1*0.
п6) В. Зомбарт. Днтиронанн. сочин., т. Т, 7.
ов) Покровский. «Очерк истории русской культуры», т.	1,	стр.	№—101.
70) Дживелегов. «Торговля в средине века>.
71) В. Зомбарт. Цитированв. сочин., т. 1, гл. IX.
7S) Н. А. Орлов. «Продовольственное дело в России во вр*мя войт ч
революции», стр. 19.
73) • • •
74) Владимиров. Цитировав, очерк, стр. 12—В».
7Б) «Известия НарКомпрода», 1918 г.,	24—25.
7(1) В. Зомбарт. Цитирован, сочив., гл. 7, в. 11.
. 77) «Мысль», № 11, 1919 г. Дамюе. «Грядущая эпоха*.
75) Богданов. «Организационная наука».
7У) Вольтов. «К развитию монистического взгляда на историю», стр. 210.212.
А. Фнтман-Фин.

КАТАЛОГ УТОПИЙ.
Указатель литературы утопий и утопического социализма.
(Окончание).
94. ЛУИ ОГЮСТ БЛАНКИ (1805—1881).
Значительная часть сочинении .тсого удивительнейшего из
революционеров-социалистов погибла в рукописи.
>топни в строгом смысле итого слова Бланки, кроме одной
астрономической («Вечность в мировом прострапстве*. Париж,
1872) пе писал.
Сочинения Бланки.
1. «Отечество в опасности», сборник статен Бланки
из газеты того же наименования. Париж, изд. Шевалье,
XXI -f- 359 стр. 1871.
2. «Вечность в мировом пространстве»,—астро¬
номическая гипотеза». «I/Eternitc dans les astres*.
Париж, пзд. Жерме Байера, 77 стр. 1872.
3. «Армия рабов п угнетенных», Париж. 35 стр.
1880.
4. «Социальная критика», 2т.Париж (Алькан) 1885 г.
О Бланки написано очень мало. По-русски можно про¬
честь:
1. Мир с кий. А. Вечный инсургент 0. Бланки и революцион¬
ная Франция. М. («Молодая Россия»), 190G.
2. Вера Бонч-Бруевнч (В. М. В е л и ч к и н а). Жизнь
и деятельность Луи Огюста Бланки, с портретом Б. Пре¬
дисловие В. Д. Бонч-Бруевича. М. 1920.
3. Святловский, В. В. Святой революции (Л. 0. Бланки)
в журн. «Краспый Балтиец» за 1921 г., № 4, стр. 51 и след.
4. Горев, Б. И. О. Бланки, его жизнь, революционная дея¬
тельность и роль в истории социализма. М., Госизд. 1921.
5. Александр Зеваэс. Огюст Бланки, пер. с франц. Гор¬
лина. Спб., Госиздат., 213 стр. 1922.

— 201 —
<JÖ. ВИЛЬГЕЛЬМ ВЕЙТЛИНГ (1 %0* — 1 >>71
Немецкий рабочий, утопист, родоначальник особого *веЙ7.:,-.а-
ювского» пли пролетарского социализма.
I.	Литература и источники сведений о Вейтлинге.
1. Die Kommunisten in der Schweiz nach den Jvi
Weitling gefundenen Papieren. KommissionalLerichl an die
II.	Regierung des Stadles Zürich (von Bl un Ischl i). Jb>-
рих, 1843. (То же во франц. переводе).
2. Gcneralbericht an den Staalsrath von Xeuschatel über
die geheime deulschc Propaganda, 1740.
3. Rückerinnerung an den in Zürich entdeckten Schweizer
Communismus. Анонимно, 1843.
4. Der Communismus in seiner praktischen Anwendung
das sociale Leben, 1843.
5. U e b e r den Com m u n i s m u s in der Schweiz, 1843.
G. Seiler, Sebastian. — Der Schriftsleller Wilhelm Weitling
und der Communislcnlärm m Zürich. Eine Verteidigungsschrift,
8° (Берп) (Jenni Sohn), 1843.
7. Lorenz v. Stein. — Der Socialismus und Communismus des
heutigen Frankreichs. Ein Beitrag zur Zeitgeschichte, 2-ое изд.
Лейпциг ( Wigand), 1S48, стр. 580 — 587.
8. Weitling, W. — und sein System, в жури. «Die Zukunft»,
Берлин, 1877—1878.
0. К а 1 e r. — Wilhelm Weitling, seine Agitation und Lehre, Zürich,
18S7, 2 изд. «Vorwärts», Бернли, русск. пе]). см. ниже Лг 3.
10. Der Communismus und die liberalen Bestrebungen unstTer
Zeit, в жури. «Das Vaterland», Xi 234, 235. Дармштадт, 1843.
11. Clark, F. C. — A neglecled socialist, — в Анналах Америк.
Академии полит, и соц. знапий за 1895.
12. Н i 1 d е b г а n d. — Nationalökonomie der Gegenwart und Zu¬
kunft. Т. I. Франкфурт па Майне, 1S4S.
13. Wermuth und Stieb er. — Die Kommunisten der Schwö¬
rungen des 19 Jahrhunderts. II часть, Берлин. 1853.
14. Marx, C. — Herr Vogt. Париж. 1SOO.
15. A d 1 e r, G. — Gescliichle der ersten sozialpolitischen Arbeiter¬
bewegung in Deutschland. Бреславль. 1885.
16. Schlüter, II. — Die Anfänge der deutschen Arbeiterbewe¬
gung in Amerika. Штуттгарт fDietz) 1907.
По-русски о Вейтлинге писали:
1. Мери и г, Ф. — Вильгельм Вейтлннг (биографический очерк!,
пер. с нем. Мапделыптама, Спб. 1906, изд. «Молот».
2. Вел и чк и и а, В.—Вильгельм Вейтлцнг, Спб. 1900, пзх
«Вперед».

202 —
.i. I» а л с р. Ч. — Вильгельм Вейтлинг. ого жпзиъ и учепне,
иорев. с нем. Дюбуа и Лурье. Спи. Над. «Просвещение», 1906.
4.	Хилкуит.—Социализм в Соединенных. Штатах. Руеск. пер.
0. В о]» л и н. II. — Германия пакапуне революции 1848.
6.	С в ят л о в с к и й. В. В.—Вожди пролетарского движения.
Вып. I. Вильгельм Вейтлинг (1808—1871). Петроград.
101S.
II.	Известны следующие сочинения В. Вейтлинга:
1. Hip Menschheit, wie sie ist und sein sollte.
1-ое изд., 12 анонимное- вышло в 1838 году: 2-ое изд., 8°,
Бери (Jenni Sohn), 1S45; 3-е изд. (современное), Мюнхен,
1895 г.; руеск. пер. Чернявского («Человечество, каково они
есть и каким оно должно быть*), изд. «Просвещения».
1-е изд. Сиб.. ИЮО г.; 2-е (без предисловия). Госиздат. Пе¬
троград. 1918.
2. Der Hijferuf der deutschen J u g е n d», ежемесяч¬
ный журнал, издавался в Женеве, Л! 1 вышел 1 септ.
1841 г. и на .V 4 прекратился. Чатем выходил под назва¬
нием: «Die junge Generation, Monatsschrift», выходил в 1842—
43 г. в Берне." Веве. Лангентале и Цюрихе.
3. Garantien der Harmonie und Freiheit. Швейца¬
рия. Vevey (Selbstverlag), 8°, декабря 1842 года: 2-е изд.—
там же в *1845 г.: 3-е изд.. Гамбург 1849.
4. К е г к е г р о е s i е п, 8°, стихи, Гамбург (Hoffman und Campe).
1844.
5. Das Evangelium eines armen Sünders, 8°, Берп
(Jenni), 1845. 2-е доподя. изд. 8“, Барефельд. 1846, 3-е изд.
New-York 1847; французский пер. Critique religieuse du
communisme, Vevey, 1846, 4-е изд. (1-ё современное), Mün¬
chen (Ernst), 1894. 5-е (2-е оовремен.) там же с предисло¬
вием Eduard а Fuchs а 1896 г. Русский перевод с биогра-
фиею Вейтлипга Спб. 1906.
. Briefe an die Landsleute, 1847.
1. Ein Not h ruf an die Männer der Arbeit lind Sorge, New-
York 1847; 2-е изд. 1848.
8. «Der Urwähler* Wochenblatt, Берлин 1848, после 8 Шв
превратплся| в «Urwähler-Zeitung», Organ für Jedermann aus
dem Volke. Berlin (Rud. Liebmann), AS 1—29 марта, 1849,
Ле 226 — 30 дек. 1845 г., затем превратился в «Berliner
Volkszeitung*. Предполагается, как объявлено в предисловии
E. Fuchs *а ко 2-му современному изданию «Евангелие бед¬
ного грешника* — издать полное собрание его сочинепий
с историо-биографпческим введением Гуго. Кажется, оно до
сих пор не появилось.
9. «Republik der Arbeiter*, herausg. von W. Weitling,
журнал, Нью-Йорк,* 1851—54.

203 —
II.
Утопии, появившиеся после опубликования идей научного социа/мзяа*
1. Жан Грав. La societe future. Париж. 8 изл. 1903. Анархи¬
ческая утопия.
2. Себастьян Фор. La douleur universelle. Париж, 1904.
Анархическая утопия. Приложена карта «с генеалогиче¬
ским деревом всех бедствий и страданий человечества, ко¬
рень которых составляет власть (autorite)».
3. Г е р ц к а (fl е г z к а, Theodor.) Freiland, 1890, раньше Гершьа
написал с Die Gesetze der socialen Entwickelung». 1886.
Утопия «Фрейланд» — индивидуалистическая.
4. Т h i г i о n. Les avenlures de Ludovic Bonenfant en pays col-
lectiviste. Senlis. 1902.
Thirion. «Neustria», Utopie individualiste. Париж, 1902.
5. Курд Л а с с в и д. L а s s w i t z, Kurd. (Картины будущего;.
Bilder aus der Zukunft. Zwei Erzählungen aus dem 24 und 39
Jahrhundert. 2 т. 2 и:д. Лейпциг. 1879.
6. Вильям Дели ль Гейя. Three hundered yeqrs hence,
or voice from Posterity, 1881.
7. Эдуард Беллами. Bell am у, Ed. Род. 1850,—его
утопия: «Looking backward, 2000—1887».—Обозрение 1887—
2000, много раз переводилась и переделывалась. Нем. пер.
«Rückblick aus dem Jahre 2000» 1890 г., есть русск. пер.
«Через сто лет».
О Беллами см. Hobson, J. Edward Bellamy and the utopian
romance в жури. «The Humanitarian», т. 18, 1898.
По образцу утопии Беллами была основана в Калиф ор нм
колония «Kaveah*.
8. Уильям Моррис, William Morris (1834—1906). News
from Nowhere, or an epoche of rest. 1890. Бостон* Лондон,
1891,1892; по-русски «Вестп ниоткуда». 2 изд. Петр. 1918:
по-немецки в «Neue Zeit» 1890.
9. Мантегацца, Паоло. Anno 3000, 1897.
10.	Ричардсон, Джон. How it сап be done, or Constructive
Socialism. 1894. 3-е изд. 1905. «Как вто можно сделать?»^
Проф. В. В. Святловекий.

ЛЕТОПИСЬ НАУЧНОГО ОБЩЕСТВА МАРКСИСТОВ
I.
Деятельность общества в 1922 году.
Новый год являлся но духу и замыслу продолжением старого,
1921 года. В 1922-м году на Общих Собраниях Общества были
заслушаны следующие доклады:
Революционный социа¬
лизм и Огюст Бланки.
К современному денеж¬
ному кризису (Бумаж¬
ные деньги н банкноты).
Юный Энгельс в борьбе
с религиозными призра¬
ками.
О современном мисти¬
цизме.
Гибель идеологии.
Юный Энгельс в борьбе
с религиозными призра¬
ками.
Методология , обществен¬
ных наук.
Соци аль пая	п р и р о да
интеллигенции.
Общество и государство.
«Современный денеж¬
ный кризис и система
банкнот».
В диспуте приняли участие как члены Обще¬
ства и Института Экономических Исследова-
*) Список первых двадцати шести докладов, см. № 1 «Записок науч¬
ного общества марксистов», стр. 79.
1.
15-го
мая.
Проф. В. В. Сият-
ловский:
2.
17-го мая.
Проф. В. В. Свят-
ловский:
3.
22-го
мая.
М. В. Серебряков:
4.
24-го
мал.
И. А. Боричевский:
5.
29-го
мал.
С. И. Ковалев:
б.
31-го
мал.
М. В. Серебряков:
7.
1-го
июня.
Е. А. Энгель:
8.
5-го
июня.
В. М. Славенсои:
9
7-го
июня.
Е. А. Энгель:
10.
12-го
июня.
Диспут:

206
ний: проф. В. В. < ы
Буковещмй, М. А.
и М. В. Серебрякова.
Государственного ]>*<
и А. А. Островский,
ц. 14-го июля. Г. Е. Горбачев:
ку! гркяк t С 11 (yf
QpajeTBjrt*if
12.	26-го	июня.	Н.	С.	Державин:	Кла
литература.
13.	28-го	июня.	М.	В.	Серебряков:	Литератур
ческие Rvrrp**- rr •*"
л«>дого Энел^а.
14.	3-го	июля.	Е.	А.	Эягель:
шенвя iавали; ' »-J
ГИЯ * 11 Cleva рЯНВ«'
ТШП.
15.	5-го	июля.	Э. Э. Эссен:
в новейшей pyoesfrl
лип рат> I".
16. 15-го октября. И. С. Плотников:	Об иыыанентшИ
.мерности iicTopiff«
го иропесса.
17. 22-го октября. Д-р. А. П. Омель- Эксперпментвлваж
ченко:	диалогия	(::	з ► iy
нового труда 1нГг-
рСВП) «К JJ * ITTRB £ Л -
рефл е геологи Я »•
18.	29-го	октября.	И.	А.	Борнчевский:	Вопро.- о
закономеря vti х> г
жеств^лно: о жышл
ння.
19.	12-го	ноября.
докладу II. А. Ь ?■-
чевюкого.
20.	19-го	ноября.	И.	А.	Борнчевский:	Поп рос о внут
законолирнлетн к луч¬
ного мышления.
21.	26-го	ноября.	Г,	Е.	Горбачев:	0 закон м . г* *	г
ЛЮЦИИ JHT р.Т'Т	vl
Ффм.
22. 3-го декабря. Я. М. Захер:
нодюднл в свет»' *:->•
рИЧгСКОГ v -f..	*
мд.

— 206 —
23. 10-го декабря. А. П. Пинксвич:	Педагогика и марксизм.
24. 17-го декабря. Г. К. Горбачев:	Современная буржуазная
литература.
И.
Личный состав президиума Общества.
Личный состав Президиума Научного Общества Марксистов
подвергся в 1922-м году некоторым изменениям. Так, на Общей
Собрании, 3-го октября 1922 г., в <.вязн с перерегистрацией
членов Об-ва и переизбранием шиолннтелышх органов, были
избраны:
1) в Президиум: М. В. Серебряков (Председатель), В. В.
Святловский (Казначей), Я. М. Захер, Б. А. Фингерт (Уче¬
ный Секретарь) п 3. Э. Эссен.
2) в Финансовую Коллегию: В. В. Святловскпй, В. Н. Гай-
казова, С. Д. Дуплицкпй н Э. 0. Эссеи (кандидат).
3) в Редакц.-Издат. Колжгию: М. В. Серебряков, Г. Е.
Горбачев и И. С. Плотников, секр. В. В. Святловскпй.
4) в Лекторскую Коллегию: Б. Д. Кофман, И. В. Егоров
и С. И. Ковалев.
5) в Ревизионную Комиссию: А. Н. Константинов, С. А.
Кудрявцев п Л. И. Парамонов.
канцелярия Президиума перешла с Садовой ул., 18, на
Васильевский Остров, Университетская наб., д. 11, кв. 2. Здесь
же помещается Редакция «Записок н. о. марксистов».
ИГ.
Публичный диспут
на тему
«Современный денежный кризис».
12 июня 1922 г.
в зале Государственной Филармонии в Петрограде.
Председатель (М. В. Серебряков). Объявляю заседание
научного общества марксистов открытым, предоставляю вступи¬
тельное слово к диспуту ироф. В. В. Святловскому.
К В. Святловскпй. Тема сегодняшнего диспута—очень
обширна. Необходимо поэтому точно наметить пределы обсужде¬
ния, в которых Общество желало бы коснуться в сегодняшнем

- 207 -
собрании. Как денежный вопрос вообпге.
денежпого рынка в России представляю?
то зеркало, тот символ общего
ром находится страна, поэтому' совершенно
вопрос не является вопросом со.мо<
собою только чисть общехозяйственной,
блемы. И мы не рассматриваем поэтому этот
оторванное от народного хозяйства, как
и доступное анализу вне общих условий и
состояния народного хозяйства, в котором
находится Республика. Поэтому несколько
замечаний относительно характера этого
трудное для данного переживаемого страной
делить тот тип народного хозяйства, ту в ом* чес г ух
уклада, в которой мы сейчас находимся. Если бы с
протекала жизнь типичного, современного, буржуаз
лпстпческого государства, потрепанного мировою
само собою понятно, целый ряд вопросов современного д-.и-я
хозяйства получил бы точное и определенное содержание ж осве¬
щение. Если" бы у нас, наоборот, быд уже установившийся
коммунистический строй,—денежная проблема том заняла Си
свое, вполне ясное и определенное, место, давно теоретически е§
предуказанное. Но в том-то и заключается трудность, тел
и квалифицируется современный момент, что мы не можем точно
определить форму хозяйственного уклада, в котором в настоящее
время мы живем. Наше хозяйство представляет собою типичную
промежуточную форму, совмещающую в себе те и другие эле¬
менты; наше хозяйство—типичное хозяйство переходного времени.
Действительно, буржуазный элемент, отброшенный революцией
и возвращаемый в большой мере новою экономическою поил¬
кою,—на лицо. Те социалистические начинания, которые реши¬
тельно проводились в -жизнь и упорно внедрялись в сознание,—
также возымели свое воздействие. В итоге, и новые принципы
также должны быть учтены. Отсюда и все обсуждение денеж¬
ного вопроса является двояко трудным. Итак, перед нами нет
ясно выраженного коммунистического, обходящегося без
системы уклада; но перед нами нет и европейской бурж^
страны, переживающей сложный кризис, последовавший а миро¬
вой войной. Россия, как всегда, занимает и здесь свою
особую позицию, своеобразную и сложную. .Крайнее
этого своеобразия и нашей «промежуточности* составлял». к*
известно, долгое время содержание и нашего яавяшфшст
и народничества и подоплеку наших общереакцвониых
ний. Понимание же пределов своеобразия н степени отклчие-
ния от общих типов—нитало их критику и пр грелс*:^-
суждения вначале западничества, а затем марксизма.

208 —
Вит почему трудна сегодняшняя тема. Приходится обсуждать
вопрос, принимая во внимание переходное время
Наши новые ^буржуазные» устремления не представляют
собою реставрации старого. Старо- и ново-буржуазное сильно
разнится между собою. В новом—менее стихийности и больше
сознательного и продуманного, больше заимствований полезного
и прогрессивного. Так, в области денежного дела—мы замечаем
стремление к выпуску банкнот, раньше у нас не функциониро¬
вавших.
Банкноты, их смысл и возможность осуществления—вот
содержание сегодцишпей темы.
Выдвигая вопрос о банкнотах, я ни минуты не думаю, что
для нашей раврухп я нашел универсальное средство, могущее
служить всеобщей панацеей, могущее дать единый золотой волшеб¬
ный ключ к разрешению в одно и то же время и хозяйственной
и денежной проблемы. Такой панацеи вообще не может быть,
поиски ее былп бы самой жалкой из утопий, могущей быть пред¬
ложенной в настоящее время. Итак 'мы ставим современный
денежный	вопрос на обсуждение	только в	очень	ограниченной
форме, вопрос—о бапкнотах, этой чисто бумажноденежной
п^блемы.
За период войны и революции удельный вес, экономическое
значение	громадного бумажного	денежного	моря,	затопляющего
Россию, в высшей степени сократился. Вместо 30 слишком
золотых рублей на душу, с которыми вступало русское население
в моровую войну, мы имеем в настоящее время только несколько
десятков золотых копеек. Это—несомненное и серьезное обедне¬
ние. Естественно возникает вопрос: пе могут ли здесь помочь
некоторые обычные формы, образцы и примеры, к которым при¬
бегает капиталистическая Европа? Не дадут ли они некоторое
облегчение в тех затруднениях бумажного денежного обращения,
которое мы переживаем. Первое,- что у нас усиленно резко
бросается	в глаза, это—отсутствие	кредита	и отсутствие связи
кредита с	денежным обращением.	Мы ведь	жили	дна года без
единого кредитного учреждения. Первые попытки восстановле¬
ния и использования кредита мы видим и учреждении Госбанка
и в той удачной идее, которая привела к созданию «хлебпого
займа» 1922 года. Несомненно, что это только один из первых
опытов вступления на путь пе хватающего нам кредита. Если
мы начнем сравнивать с тем, что в этом направлении сделано
уже на Западе, то первое, что мы должны отметить, это за всю
историю нашего бумажного денежного обращения—неиспользо¬
вание так называемой банкнотной системы. Чтобы яснее себе
представить, что такое банкноты и в чем их разница с бумаж¬
ными деньгами, позвольте в нескольких словах, совершенно
коротко, напомнить существенную разницу между банкнотами

- 209
ii бумажными деньгами. Ьанкнош imn
ждениями, бумажные деньги—государетв^ншов
ноты выиускаются только в тот момепт. »от \
нибудь определенная коммерческая, торгово-
Банкиоты н наличность свидетсльпвуют
хозяйственный акт уже имел место, а »умали i
всякие выпущенные государством б\ мажиые
собой то. что государственная власть желала в
покрыть какой-нибудь свой очередной расход, ли
какое-нибудь пополнение дефицита, или покрыть
Следовательно, государственная власть, выпуская
деньги, не считается с характером экономической
И данного момента, а, между тем, банкноты как раз имеют
целью реализовать и наполнить каналы денежного
этим кристаллизованным результатом определенного
иого акта. За каждым банкнотом сверх того стонт— а
крайней мере всемирная практика — определенное
обеспечение. Выработался целый ряд систем
«обеспечения» банкнотов. Изложу их здесь вкратце.
В практике нашего молодого Государственного Банка мы
видим, что это г банк постепенно скопляет на своих счетах
и в своих кладовых определенное количество товаров. Это—мате¬
риальное обеспечение выдаваемых им денег, отсюда легко возни¬
кает идея:—почему же Госбанк не мог бы в этом случае
шплачивать заводам, трестам, организациям, обращающимся
i нему за кредитом, такими же точно банкнотами, какие выпу¬
скают европейские комиссионные банки? Представьте себе иа
минуту, что такое законодательство у нас прошло бы, пред¬
ставьте себе далее, что Госбанк переходит в своей части коммер¬
ческой деятельности на выплату по торгово-промышленным
сделкам именно банкнотными знаками. Что бы это означало?
Часть офшного бумажного денежного обращения, т.-е. часть
гЛянаков заменилась бы иа те новые формы бумажных знаков,
за которыми бы стояло очень определенное реальное обеспечение.
Если в то же самое время подумать о вопросе соотношенжя
пашей валюты с валютой иностранной, если вы себе представите
необходимость создать и перекинуть какой-нибудь более или
менее реальный и устойчивый мост между денежными отноше¬
ниями всего остального мира и Советской Республики, то довольно
ясно представляется, что такого рода-.банкноты, солидно обес¬
печенные, выпущенные банками, представят из себя ту ценность,
к которой, конечно, легче всего может протянуться н рука
европейского капиталиста, и ту ценность, которая после небольшой
сравнительно практики, опыта,—а такие периоды в деятельности
всех европейских банков были,—может представить собой нечто
помогающее и сводящее на более правильную почву н&ше^оволъно
Записки науч. о-ва марксистов № 4.	1	а^

— 210 —
сдчжвое, бумажное денежное обращение. Вот этот пункт о возмож-
ностп н желательности введения прп содействии Госбанка
в иомощь к нашему рублю н баикнот, вот центр того вопроса,
который ми н желали предложить вашему вниманию. Это*очень
маленький уголок всей бумажной денежной проблемы,—она
колоссальна. Нет ничего более обширного, чем литература по
денежному вопросу во всем мире. В том колоссальном списке,
необычайно продуктивном в последнее время, германской экономи¬
ческой литературы, который мне удалось достать, я был поражен
тем исключительным количеством книг, брошюр н статей, кото¬
рые уделяют внимание денежному кризису, который является не
только нашим уделом: этот вопрос собирает значительную ауди¬
торию, этот вопрос вызывает запросы на целую массу книг,,
брошюр и, собственно, является точно таким же актуальным
в данный момент на Западе, каким острым и необходимым он
является у нас. Следовательно, из всей сложной, обширной,
трудной проблемы мы на сегодняшнем заседании ставим вопрос
о возможности введения в России банкнотного обращения, каким
социальным классам #го введение окажется полезным или вред¬
ным: какое соотношение между нашим бумажным рублем н банк¬
нотами может создаться, каковы общие условия в настоящий
момент нашего денежного рынка, нашей валюты, нашего соотно¬
шения н данный момент в расчетном платежном балансе,—все
это вопросы, которые ясно встают перед глазами, как только
возникает вонрос о банкнотах. Но если мы ставим вопрос
о банкнотах, то это не значит, что мы нашли какой-то благо¬
детельный рецепт, какую-то панацею для исцеления. Опять
повторяю, что таких способов мгновенного изменения сложного,
создавшегося нутем исторических условий, положения быть не
может, во знакомство .с условиями бумажного денежного обраще¬
ния в Евроие заставляет нас вспомнить и обдумать одну из тех
в общем, конечно, сравнительно незначительных мер, которую
следовало бы своевременно провентилировать и обдумать, быяь
может, в тех общих условиях, которые затрачиваются на то,
чтобы как-нибудь остановить падение того бумажного рубля,
который, несмотря на своя дефекты, несмотря на все свои крун-
ные недостатки; все-такн явился той любопытной силой, при
помощи которой удалось, все-такн, проводить хозяйственные
директивы в течение последнего времени. Можно с равных сторон
подходить к оценке нашего тяжелого бумажного денежного обра¬
щения, но никогда не надо забывать той крупной важности, той
исторической ценности, той трудной роли, которую пришлось
пережить нашему бумажному рублю, а кроме того, с точки зрения
марксизма, с точки зрения социалистической, не видим ли мы
в этом обесценении рубля, в том ходе бумажной денежной
валюты, какую мы наблюдаем, одну из очень серьезных гарая-

- ’L\ 1
тий укрепления мер, которые направлены революцией к ура***
лию материальных благ в руках разных классов. Не лыиосъ /и
само собой падение рубля одним из предохранительных сш/хЛоа
против накопления, в отдельных руках тог» капитала, вретш
которого и подняла борьбу республика.
Поэтому, осуждая наш бумажный рубль, считая больно! его
валюту, нельзя все-таки на этом бумажном рубле ставить сразу
крест и думать, что вот переход к иным способам, к иным валютам
этот вопрос разрешил. Есть своя глубокая историческая заслуга
у нашего бумажного рубля, несмотря на все его отрицательные
стороны для данного момента, в области оживления промышлен¬
ного и торгово-промышленного обращения. Эта сторона соотно¬
шения рубля и банкнот должна служить, по нашему мнению, в сего¬
дняшнем диспуте одним из наиболее важных и реальных вопросов.
Второй вопрос, который следует отметить и на который обра¬
щается особое внимание, это—необходимость для нашей крупно!
промышленности, — а без крупной промышленности, без всякого
ее поддержания, мы, конечно, превратимся в какой-нибудь жал¬
кий придаток любой промышленной страны,—необходимость твер¬
дой валюты. Поэтому, с точки зрения успехов развития русской
промышленности, с точки зрения классовой, вопрос о поддер¬
жании промышленности является тоже очень важным. Но вот
одной из мер возможного оказания содействия этой промышлен¬
ности может явиться также и мера, касающаяся банкнот. Таким
образом, из большого вопроса бумажного денежного обращения
для сегодняшнего обсуждения мы выбрали только один вопрос,
вопрос банкнот, важность их введения, причем, еще в третий раз
оговариваюсь, мы не желали бы выступить перед вами в каче¬
стве каких-нибудь адвокатов этой банкнотной системы, в каче¬
стве лиц, которые нашли какой-то универсальный способ для
решения вопроса,—нет, это один из обыденных, небольших, быть
может праздных в значительной мере вопросов, которые помогут
нам разобраться в современном состоянии, а разобраться очень
приходится, потому что классовая структура России за пережитые
последние 5 лет в значительной мере изменилась и экономиче¬
ские тяготы каждого из. отдельных классов теперь очень раз¬
личны, не так, как опн были до революции, но все-таки овм
имеют свою определенную формулировку; и вот с точки зрения
тех, кто не заинтересован в купле или продаже, в спекуляции,
тех, кто не сидит, непосредственно на земле, с точки времмя
класса промышленного пролетариата и интеллигенции, которым
приходится получать деньги за свой труд, для которых очеиь
остро стоит вопрос о том, что на полученные деньги они могут
купить, с этой точки зрения приходится в настоящее время очень
внимательно рассматривать эту проблему. Таким образом тема
нашего диспута па сегодняшний День строго ограничен* Если
I г

— 212 —
окажется, что интерес к этому вопросу значительный, если ока-
зкртеи, что встанет перед нами целый ряд других, связанных
с этой проблем как денежного, так и равно хозяйственного
положения страны, то, конечпо, посильное ваше участие в этом
вопросе, тот интерес, который пробудится, он заставит нас
н дальше выделить наиболее актуальную из тем и уже устроить
не одно только это первое, а целый ряд собраний-диспутов-
по вопросам, которые помогли бы нам разобраться в текущих
хозяйственных делах России, а разобраться приходится очень,
иотому что, пзо дня в день переживая те или иные моменты,
мы часто не имеем времени оглянуться назад и посмотреть, что
за это время произошло, а произошло очень много изменении
экономических, чрезвычайно существенных. Некоторые измене¬
ния моглн быть предугаданы заранее, целый ряд стихийных
экономических процессов, чтобы своим чередом понять, дать
пм оценку, поставить их на место, определить их, это и есть
задача нашего Научного Общества Марксистов и в числе этих
воиросов приходится, как вы видите, остановиться на одном из
первых вопросов, на вопросе денежном и, как бы вы ни посмо¬
трели на экономические, социальные и классовые перемены, ко¬
торые произошли за последние годы, тут есть два условия, есть
два пункта, две идеи, на которых, я думаю,1 большинство уже
объединялось: назад к прежнему возврата нет. Те, кто живут
там, за границей, они не понимают того, что' у нас происходит,
они ставят крест над Россией, они думают, что та сложность,
которая им представляется оттуда еще более преувеличенной,
чем старается о том соответствующая пресса, они думают, что
эти сложности не имеют никакого выхода, они находят, что
Россия пришла в тупик. Но мы, живущие здесь, можем спо¬
койно сказать всем там, заграницей: мы чувствуем, что Россия
за период войны и революции не только не погибла, а, наоборот,
ожпла, новые ростки новой жизни начинаются вокруг нас.
Идущая на смену нам молодежь проникнута такими здоровыми
силами, идеалами, такими импульсами... Хозяйство понемножку
складывается, силы нарастают, и надо назвать слепым того чело¬
века, который в настоящее время не видит, что мы находимся
накануне очень серьезного, очень большого экономического воз¬
рождения страны, не того экономического возрождения, о кото¬
ром мечтает редактор журнала «Экономическое Возрождение»,—
он хочет возродить Россию в старом виде,—а того возрождения
новой России, о котором когда-то в катакомбах, подпольях меч¬
тали маленькие группы интеллигентов и которое стало в настоя¬
щее время мечтой народа... Не назад к старым формам, а впе¬
ред к новой жизни,—и вот эта новая жизнь, необходимость ей
помочь и обязывает нас разобраться в тех явлениях, среди ко¬
торых мы живем, и ßQ только разобраться, но оказывать посиль-

нос содействие этому нарождающемуся процессу. В
вопросов, которые необходимо обсудить сегодня,
прос денежный. Мое введение к этому кончается. В те
когда разгорится полемика, я, с разрешения председателя,
зволю себе взять еще слово, и дальше, по мере углубления
мы к этому вопросу вернемся.
Председатель. Профессор В. В. Святловский в своем всту¬
пительном слове точно очертил рамки сегодняшнего диспута.
Позвольте еще раз формулировать вонрог; возможно п жела¬
тельно ли введение в Советской России системы банкнот?»
Разумеется, этот вопрос подразделяется на целый ряд второсте¬
пенных. Прежде всего, если оно возможно и желательно, т
почему именно, в какой степени система бапкиот может благо¬
приятно или неблагоприятно отразиться на пашем денежном
обращении и, во-вторых, благоприятно ли она отразится на на¬
шей торговле и на состояпип нашей промышленности: в-третьих,
независимо от чисто экономических соображений, здесь может
быть выдвинута и социальная точка зрения, а именно—в какой
степени, каким образом, система банкнот может отразиться на
положении различных классов: пролетариата, крестьянства и про¬
межуточного городского класса, в том числе и интеллигенции.
Предоставляю слово члену Института Экономических Иссле¬
дований, проф. Антонию Иосифовичу Буковецкому.
A. II. Буковецкий. Я совершенно согласен с тем, что про¬
блема денежного обращения есть одна из очередных проблем
в деле хозяйственного возрождения России и хозяйственное воз¬
рождение России не последует до того момента, пока в России
не будет налажен денежный аппарат. Почему наш денежный
аппарат отказывается нам служить? В. В. Святловский был
прав, говоря, что бумажный рубль исполнил очень большую рол.
в период войны п революции, но теперь, если наше положение
благоприятно, то нам нечего думать о системе банкнот. Если
неблагоприятно, то тогда нам следует подумать не о банкнотах,
а о том, каким образом выйти из данного положения. Поло¬
жение с нашим бумажным рублем в данное время всецело зави¬
сит от дефицитности государственного бюджета. Комиссариат
Финансов, в течение последних 6 месяцев, делал две попытки
составления государственного бюджета. Первый бюджет, январ¬
ский, был составлен и исчислен в 1.800 р. золотом. Его скоро
пришлось сдать в архив, потому что в нем оказалось большое
количество промахов. Был составлен второй бюджет, напеча¬
танный 13 мая в «Вестнике Финансов», официальном органе
Комиссариата Финансов, но и новый бюджет не есть бюджет
в полном смысле этого слова. Это только ориентировочный бюд¬
жет, составленный более или менее благополучно.
щ(Окончание следует).

ЗАПИСКИ НАУЧНОГО ОБЩЕСТВА МАРКСИСТОВ.
Содержание вышедших номеров.
СОДЕРЖАНИЕ Л* 1.
1.	М.	В.	Серебряное.	Ст1А11‘
Энгельс и его участие в обосновании научного
социализма	   5
2.	А.	И.	Тюмеиее.
Существовал ли капитализм в дровней Греции '	38
3.	В.	В.	Святловский.
Папишп утопий. Указатель утопий н утопиче¬
ской литературы. Часть I. бт Платона до Бэ
кона (Древний мир, средневековье. Томас Мор
Впдьнм Ленгленл'1
4. Летопись Общества.
1. Задачи и состав общества .	.
2. Доклады 1921 г
58
79
80
3. Программа марксистского кружка . . . . •	82
СОДЕРЖАНИЕ Л- 2.
1. М. В. Серебряков.
Ранняя юность Фридриха Энгельса. Г.г. 1. В семье,
школе и конторе. Гл. II. Борьба с религиозными
призраками	 5
2. Граф Анри-Рувруа де-Сен-Симон.
Автобиография. 4 отрывка	31
3. Э. Э. Эссен.
Карл Маркс и его «Введение к критике полити¬
ческой экопомнн»	 41
4. В. В. Святловский.
Методология экономической науки в метод Карла
Маркса. Гл. I. Развитие методологии до ио-
явления австрийской школы	•	.	.	.	70
5. А. И. Тюменев.
Существовал ли капитализм в древней Греции?
Продолжение	 86
6. В. В. Святловский-
Каталог утопий.	Продолж Утопии в XYI
и XVII столетиях	121
7. И. А. Боричевсвий
Существует ли история философии	как	наука?	.	132

СОДЕРЖАНИЕ Л1 3.
стт
1.	М. В. Серебряков.
Ранняя юность Фридриха Энгельса. Окончание,.
Ti	I	▼	1	Ж	f	Т^__	^
Гл. III. Молодая Германия п первые литера¬
турные опыты. Гл. IV. Людвиг Берне и	полити¬
ческие настроении	:	 5
2. И. А. Борнчевский.
Учение Карла Маркса о религии  	 34
3. А. И. Тюменев.
Возникновение религии и первые шаги религиоз¬
ного развития	•	60
I.	Наталия Ососкоеа.
Нравственный облик Сен-Симона и его отноше-
шение к религии	 86
5- Ксения Горбач.
Зарождение революционного социализма (Священ¬
ник-революционер	Жан-Мелье)	100
6. Илья Л. Раппопорт.
К проблеме Маркс	и	Бакунин . .  	119
7. В. В. Святловский.
Каталог утопий. (ПродолжениеУтопии в XVI11
и XIX столетиях	161

'■'»Д1 ГЖЛНПК № 1.
1. А. А. Вовмесеисияй.	ппп.
Социально .>К(1М'Ч4ичоониг предпосылки австрий¬
ской тьолы . .	  Г»
I. А. Энгель.
Что такое «ироилиодствениые	отношения» ...	-17
3. М.В. Серебряное.
Макс Штирнер	 02
4. А. И. Тюмемев.
Первобытная религия	N6
Ь. И. А. Боркчеесиий.
Истинное лицо древшчо	сада	Эпикура	125
0. А. Г. Фкшман-Фмн.
Спекуляция и мешочничество, как формы товар¬
ного обращения	134
7. В. В. Святловский.
Каталог утопий. •' Оконча 200
ь.	Леюмсь Научного Общества	204
1.	Деятельность О-ва в 1У22 году	204
II.	Личный состав президиума О-ва (3 окт.	1922 г.).	206
III.	Публичный диспут: «Современный	денежный
кризис» (11 июня 1922 г.)	206
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ} СОДЕРЖАНИЕ № 5.
1.	Либкнехт, Карл
О революции в России.
2.	Серебряков, М. В.
Ф. Энгельс и младогегельянцы.
3.	Святловский. В. В.
«Загадка сфинкса» (К. Маркс и физиократы).
4.	Кенэ, Франсуа.
Экономическая таблица.
5.	Добрынин, В. 6.
Промышленные рабочие мира. (I. W. W).
6.	Раппопорт, И. Л.
Русский бланкист—С. Г. Нечаев.
7.	Омельченко, А. П. д-р.
Коллективная рефлексология.
8.	Библиография:
Отзывы С. В. Вознесенского,	В.	В.	Святловского и др.