Вестник древней истории №02 - Струве В.В.

Акад. В.В. Струве. К столетию со дня рождения В.С. Голенищева

Проф. С.Я. Лурье. К вопросу о характере рабства в микенском рабовладельческом обществе

А.Г. Периханян. Иеродулы и Ieroi храмовых объединений Малой Азии и Армении

Н.Ф. Мурыгина. Сопротивление фракийских племен римской агресссии и восстание Андриска

Г.Г. Дилигенский. Вопросы истории народных движений в поздней Римской Африке

Л.С. Васильев. Аграрные отношения в Китае в начале I тыс. до н.э

П.О. Карышковский. Заметки по нумизматике античного Причерноморья

Проф. И.М. Тройский. Оксиринхская дидаскалия к тетралогии Эсхила о Данаидах

Г.Г. Козлова. Отражение эпохи ранней римской империи в романе Ксенофонта Эфесского «Эфесские повести»

С.Я. Шейнман-Топштейн. «История греческой литературы» под редакцией С.И. Соболевского, ?.Е. Грабарь-Пассек, Ф. А. Петровского, т.II

Ю.К. Колосовская. И.Т. Кругликова, Дакия в эпоху римской оккупации

Проф. А. Брюсов. «Ethnographisch-archaologische Forschungen», herausge geben von H. Kothe und К.H. Otto

Г.M. Бонгард-Левин, Д.В. Деопик. Новые материалы по древнейшей истории Индии

И.В. Шепелева. Ли Я-нун, Рабовладение и феодализм в Китае

И.Б. Брашинский. Эпиграфические памятники из материковой Греции

Новая зарубежная литература по истории Греции и Рима

Конференция авторов и читателей журнала «Вестник древней истории»

Автор: Струве В.В.

Теги: история древний и античный мир вестник древней истории

Год: 1957

Похожие

Вестник древней истории №03

Вестник древней истории №02

Вестник древней истории 03

Текст

ВЕСТНИК
ДРЕВНЕЙ" ИСТОРИИ
\ ИЗДАТЕЛЬСТВО
АКАДЕМИИ НАуК СССР

Редакционная коллегия:
/проф. В. И. Авдиев
проф. Н. Ф. Дератани
чл.-корр. АН СССР С. В. Киселев (глав¬
ный редактор)
к. и. н. Н. М. Постовская (отв. секретарь)
к. и. н. О. И. Савостьянова
акад. В. В. Струве
к. и. н. 3. В. Удальцова
'проф. С. Л. Утченко (зам. гл. редактора)
Адрес редакции: Москва, Волхонка, 14, Институт истории АН СССР
_ Телефон Б-8-81-42

АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА ССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ
ВЕСТНИК
ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
°СКВ^
2 (60)
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЧЕТЫРЕ РАЗА В ГОД
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
МОСКВА 1957

Акад. В. В. Струве
К СТОЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ
В. С. ГОЛЕНИЩЕВА
оленищев В. С. занимает одно из первых мест в блестящей плеяде
создателей современной египтологии. Он стоит в ряду тех корифеев
египтологии, которые впервые сделали достоянием исторической науки
те основные памятники древнего Египта, на которых зиждется здание
его истории.
В. С. Голенищев начал свою исследовательскую работу с ранней юно¬
сти, в ту пору, когда египтология как наука переживала еще начальный
период своего развития. Достаточно сказать, что первая научная работа
18-летнего Голенищева была опубликована еще в 1874 г.1
Современному египтологу, вооруженному целым арсеналом языковед¬
ческих исследований, словарей и грамматик, уже трудно себе предста¬
вить, каким научным подвигом было в середине XIX века издание памят¬
ников древнеегипетской письменности. Первоиздатель того времени дол¬
жен был впервые устанавливать чтение и значение многих слов, исследо¬
вать новые грамматические формы, интерпретировать ранее совершенно
не известные факты. Каждая новая публикация того времени была вкла¬
дом не только в изучение истории Египта, но и языка, и палеографии
древних египтян. Заслуги Голенищева в этом отношении громадны.
Еще юношей он публикует «Папирус № 1 Санкт-Петербурга» 1 2, заметки,
посвященные чтению и толкованию отдельных иероглифических знаков
(ÄZ, 1875 и 1876), так называемую «стелу Меттерниха»3 — труднейший
магический текст позднего Египта. В течение своей жизни В. С. Голени¬
щев опубликовал десятки текстов и в их числе такие важнейшие памят¬
ники языка и истории древнего Египта, как «Поучение гераклеопольского
царя своему сыну Мерикара» (пап. 1116А Эрмитаж)4, «Пророчество Не-
ферти» 5, «Сказка о потерпевшем кораблекрушение» 6, «Путешествие Уну-
1 ÄZ, 1874, стр. 35—36. Интересно отметить, что первая научная работа одного
из основоположников современной египтологии А. Эрмана появилась почти одно¬
временно — в 1875 г. (ÄZ, 1875, стр. 74 сл.).
2 Позднее папирус был перенумерован В. С. Голенищевым как № №1116А и 1116В.
3 W. Golénischeff, Die Metternichstele, Lpz, 1877.
4 W.G olénischcff, Les papyrus hiératiques №№ 1115, 1116A et 1116B de
Г Ermitage, СПб., 1913.
5 Там же, стр. 6—8, табл. XXIII—XXV.
6 См. «Вестник Европы», 1883; W. Golénischeff, Sur un ancien conte égyptien,
B., 1881; W. Golénischeff, Le papyrus № 1115 de l’Ermitage, Rec. Trav., 28
(1906), стр. 1—40; он же, Le conte du naufragé («Bibliothèque d’Étude», II), Le Caire,
1912.

В. В. СТРУВЕ
амона»1, надписи Уади-Хаммамата1 2, стела с надписью Дария I из Тель-
эль-Масхута 3, надпись из Speos Artemidos (Rec. Тгаѵ., VI, стр. 20).
В. С. Голенищев был одним из основоположников изучения текстов
саркофагов, опубликовав в 1874 г. раннюю редакцию 108 главы Книги
Мертвых, обнаруженную на саркофаге Эрмитажного собрания (AZ,
1874, стр. 83 сл.). Позднее В. С. Голенищев издал 18 папирусов религи¬
озного содержания из собрания Каирского музея4. Дальнейшее изуче¬
ние изданных В. С. Голенищевым памятников показало, что его транс¬
крипции отличаются весьма большой точностью.
Публикуя эти памятники, В. С. Голенищев не только ввел их в науч¬
ный обиход историков древнего Египта, но и внес этими своими работами
неоценимый вклад в изучение древнеегипетского языка и литературы.
Словарь, приложенный Голенищевым к изданию сказки о потерпевшем
кораблекрушение, представляет собой исследование о значении ряда
слов древнеегипетского языка, причем это исследование покоилось на
его собственном собрании лексических материалов. То же самое надо ска¬
зать и относительно всех остальных публикаций В. С. Голенищева
(особенно стелы Меттерниха и путепіествия Уну-Амона).
Важное значение для современной египтологии сохраняют возраже¬
ния, справедливо делавшиеся Голенищевым египтологам «берлинской
школы», которые необоснованно преувеличивали близость древнеегипет¬
ского языка к семитическим5, а также полемика Голенищева с Эрманом
о так называемом «псевдопричастии» в древнеегипетском6 и о происхож¬
дении формы £dmf7; одновременно с А. Эрманом В. С. Голенищев открыл
наличие в древнеегипетском отглагольного имени прилагательного. Осо¬
бенно велики заслуги Голенищева в изучении синтаксиса древнеегипет¬
ского языка (см. словарь к сказке о потерпевшем кораблекрушение),
в частности, в анализе структуры предложений с именным сказуемым и в
толковании выражения г mjt-tiry8 и многих других9. Фундаментальное
исследование о древнеегипетском синтаксисе, написанное В. С. Голени¬
щевым в последние годы жизни, остается до сих пор, к сожалению, не¬
опубликованным. Печатью истинного таланта отмечен и литературный
1 В. С. Голенищев, Гиератический папирус из коллекции В. Голенищева,
содержащий отчет о путешествии египтянина Уну-Амона в Финикию, «Сборник
статей учеников В. Р. Розена», 1897, стр. 45—52; W. Golénische f f, Papyrus
hiératique de la collection W. Golénischeff contenant la description du voyage de l’égyp¬
tien Ounou Amon en Phénicie, Rec. Тгаѵ., XXI (1899).
2 В. С. Голенищев, Эпиграфические результаты поездки в Уади-Хам-
мамат, ЗВОРАО, II, стр. 65—79.
3 ЗВОРАО, V, стр. 25 сл.; Rec. Тгаѵ., XIII (1890), стр. 99 сл.
4 W. Golénischeff, Papyrus hiératiques, №№ 58001—58006, 58017, 58021 —
58026b, 58028, 58029 и 58031, «Catalogue général des antiquités égyptiennes du Musée
du Caire, №№ 58001—58036».
5 Cm. W. Golénischeff, Quelques remarques sur la syntaxe égyptienne,
«Recueil d’études égyptologique dédiées à la mémoire de J. Fr. Champollion», P., 1922,
стр. 1—2; о h ж e, Naufragé, стр. XII и 128—130. Cp. A. U n g n a d, Das Wesen des
Ursemitischen, Lpz, 1925, стр. 22.
6 Golénischeff, Quelques remarques..., стр. 2—4. Cp. M. ЭГ M a т ь e, Ос¬
новные черты древнеегипетского глагола, УЗЛГУ, № 123, сер. востоков., вып.3(1952),
стр. 215. Cp. M. Cohen, Sur la forme verbale égyptienne dite «pseudo-participle»,
«Mémoires de la Soc. de Linguist, de Paris», XXII, вып. 5, сто. 245. Подробнее о зна¬
чении исследований Голенищева в области египетской грамматики см. В. В. С т р у-
в е, Значение В. С. Голенищева для египтологии, «Сборник памяти В. С. Голенищева.
(К столетию со дня рождения)» (в печати).
7 Cp. A. H. G а г d i n с г, Egyptian Grammar, § 438, прим. 1.
8 См. Gol énischeff, Quelques remarques..., стр. 4 сл. и 7 слл.; он же,
Naufragé, стр. VII с отсылками к №№ 8—10 словаря.
9 См. Golénischeff, Naufragé, стр. VI—VIII.

К СТОЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ В. С. ГОЛЕНИЩЕВА
Ъ
анализ издававшихся Голенищевым текстов1. В комментариях к издавае¬
мым памятникам В. С. Голенищев нередко рассматривал и часто успешно
решал и чисто исторические проблемы1 2 и проблемы истории искусства.
В девяностых годах Голенищев начал изучение демотического шрифта,
и плодом его работы явился опыт графически расположенного демотиче¬
ского словаря, оставшийся, к сожалению, неопубликованным, а между
тем подобный словарь вышел в свет лишь спустя полвека, в 1937 г.
Нельзя не упомянуть, что своими блестящими успехами в области
изучения письменности и языка древнего Египта В. С. Голенищев был обя¬
зан не только своим личным талантам и безграничной преданности науке, но
и той основательной востоковедной подготовке, которую он получил в стенах
петербургского университета. Под руководством известного русского ара¬
биста В. Р. Розена Голенищев еще в ранней юности овладел в совершенстве
арабским языком, много изучал арабских географов и воспринял от
своего учителя строгую и точную методику филологического исследова¬
ния. Не малую роль в развитии его таланта как египтолога сыграла и ра¬
бота в области других языков древнего Востока. Самостоятельно изучая
вавилоно-ассирийскую клинопись, В. С. Голенищев уже в 1888 г. публи¬
кует первый выпуск своего «Опыта графически расположенного ассирий¬
ского словаря», а в 1891 г. он уже смог дать научную публикацию труд¬
нейших текстов двадцати четырех каппадокийских табличек, сохранив¬
шую свое значение и до сегодняшнего дня3. Ассириологические познания
В. С. Голенищева дали ему возможность глубже подойти к изучению
древнеегипетской грамматики, в частности, в его работе о так называемой
псевдопартиципной глагольной форме4. В дальнейшем В. С. Голенищев
еще не раз обращался к ассириологическим исследованиям. Так, в 1897 г.
им были опубликованы тексты эрмитажных плит с надписями времени
Ашшурнасирпала III и Саргона II5, в 1901 г.— надпись Русы II из
Эчмиадзина (ЗВОРАО, XIII), печать царя Таркудиму с хеттским
клинописным и иероглифическим текстом, затем несколько сабейских
(химьяритских) надписей (ЗВОРАО, II, стр. 68 и 70; V, стр. 219 сл.).
Поистине грандиозна самоотверженная работа, которую проделал Го¬
ленищев по собиранию и изучению на месте древневосточных памятни¬
ков, особенно памятников древнего Египта. В 1884—1885 гг. В. С. Голе¬
нищев совершает путешествие в Аравийскую пустыню для первого после
Лепсиуса обследования эпиграфических памятников Уади-Хаммамата;
в результате этого исследования в 1912 г. В. С. Голенищев опубликовал
упомянутый полный корпус иероглифических и иератических надписей
Уади-Хаммамата и Аравийской пустыни, включающий в себя, в частно¬
сти, интересную надпись Хену (XI дин.). В 1882 г. он издал новую копию
списка стран Карнакского храма, исправив копию Мариетта. В 1889 г.
Голенищев открыл на холме к юго-востоку от Телль-эль-Масхута фраг¬
ментированную гранитную стелу гигантских размеров с иероглифиче¬
1 См. аргументацию в пользу положений В. С. Голенищева о литературной форме
сказки о потерпевшем кораблекрушение у В. В. Струве, «Сборник памяти
В. С. Голенищева».
2 См. ÀZ, XL (1902), стр. 101—106 (о месте поражения ливийцев в одной из войн
конца Нового царства); Rec. Тгаѵ., XIII (1890), стр. 99 сл. (о списке народов, входив¬
ших в состав державы Ахеменидов); положения Голенищева приняты почти полностью
в новой работе G..Posener, La première domination Perse en Égypte, Le Caire,
1936, стр. 63 слл.; ÄZ, 1882, стр. 135—145 и 1894, стр. 1 сл. (о древнеегипетском боже¬
стве, отожествленном греками с Антеем — ср. А. Е г m а n, Die Religion der Ägypter,
В., 1934, стр. 394 и 455).
3W. Golénischeff, Vingt quatre tablettes cappadociennes, СПб., 1891
(литограф, изд.).
4 Golénischeff, Quelques remarques...
5 В. С. Голенищев, Описание ассирийских памятников, СПб., 1897.

6
В. В. СТРУВЕ
ской надписью Дария I, интересной,между прочим,тем, что она дает па¬
раллели для толкования надписей Дария о прорытии канала, соединяю¬
щего Нил с Красным морем. В том же 1889 г. Голенищев совершает путе¬
шествие в древний город Беренику (на берегу Красного моря), обследо¬
вав по пути в город храм Сети I, древние золотые рудники, караванные
станции, упоминаемые Плинием и в «Итинерарии Антонина», и, наконец,—
развалины самого города1.
Важное значение для изучения истории древнего Египта имеет откры¬
тая Голенищевым надпись Хатшепсут из Эреов АНеппйов, упоминающая
о гиксосском завоевании.
Кропотливым поискам, производившимся В. С. Голенищевым во
время его многочисленных путешествий по Египту, обязана наука восста¬
новлением текста поучения гераклеопольского царя своему сыну, так как
Голенищеву удалось приобрести в Луксоре другие фрагменты второго
списка этого поучения и сопоставить их с эрмитажным списком. Копии,
снятые В. С. Голенищевым, как показали последующие их проверки1 2,
отличаются исключительной тщательностью.
Первоклассный характер коллекций, собранных В. С. Голенищевым,
определяется прежде всего тем, что, будучи собраны крупнейшим знато¬
ком письменности и языка, они содержат ряд уникальных письменных
источников, имеющих решающее значение для изучения различных обла¬
стей истории Египта. Достаточно лишь указать, что в собраниях Голени¬
щева имеются такие сокровища египетской литературы, как «Путеше¬
ствие Унуамона», «Сказка о потерпевшем кораблекрушение», «Поучение
гераклеопольского царя своему сыну Мерикара», «Поучение Неферти»,
«Гимны диадемам», энциклопедический словарик древних египтян («ономас¬
тикой»), Московский математический папирус, фрагменты рассказа Сину-
хета и папирусов религиозного содержания, многочисленные надгроб¬
ные стелы3, а также ряд документов, в том числе прекрасно сохранив¬
шихся демотических папирусов птолемеевского времени, содержащих
документы архива жреческой семьи, упомянутые выше каппадокийские
таблички, три таблички из Телль-эль-Амарны, арамейские остраконы из
Элефантины (см. ЗВОРАО, V), папирусы с древнееврейским текстом,
греческие, пехлевийские, коптские и арабские документы и литератур¬
ные памятники4, ряд великолепных «фаюмских портретов»5.
Безграничная и бескорыстная преданность науке составляет важней¬
шую черту творческой биографии В. С. Голенищева. Самоотверженно
публиковал он в кратчайшие сроки открытые им или принадлежавшие
ему памятники, не дожидаясь окончательных результатов детального
изучения их, стремясь как можно скорее сделать их достоянием науки.
Другим замечательным проявлением его бескорыстного служения
науке являлась постоянная готовность Голенищева предоставить любой
ценный памятник своей прекрасной коллекции тому ученому, который
1 См. ЗВОРАО, V, стр. 19—20 и Rec. Тгаѵ., XIII (1890), стр. 3—27 и табл. I—VII.
2 См., например, J. С о u у а t et P. Monte t, Les incriptions hiéroglyphiques
et hiératiques du Ouâdi Hammâmât,Le Caire, 1912; G. P о s e n e r, Le première do-
minationPerse en Égypte, LeCaire, 1936, стр. 50сл.,63сл., 81—82; K. S e t h e, Urkunden
desAlten Reichs, №№ 34—36; A. H. G a r d i n e r, Late egyptian stories, ч. II, Bru¬
xelles, 1932, стр. 61 сл.; Battiscombe Gunn, JEA, 41, стр. 83.
3 См. публикации некоторых из этих стел, выполненные В. С. Голенищевым в
«Памятниках Музея изящных искусств», вып. I—II (1912); ион же, Inventaire de
la collection égyptienne, 1891, стр. 157—172.
4 Более подробную характеристику собрания В. С. Голенищева и библиографию
публикаций см. В. В. Струве, Значение В. С. Голенищева для египтологии, «Сбор¬
ник в память В. С. Голенищева (К столетию со дня рождения)» (в печати).
5 См. публикации В. С. Голенищева в ЗВОРАО, II, табл. II—V, стр. 6—14.

К СТОЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ В. С. ГОЛЕНИЩЕВА
7
им заинтересовался и который, по мнению В. С., мог успешно справиться
с трудностями, стоявшими на пути издателя. Так он опубликовал четкие
фототипии рукописей с неизвестным ему шрифтом, приобретенным им
зимою 1888—1889 г. в Египте, и мотивировал опубликование фототипии
следующим характерным для него заявлением: «Предлагаю их на рас¬
смотрение ученых, более опытных, чем я, в дешифровании еще неизвестных
письмен» (ЗВОРАО, V, стр. 2). Купленный в Александрии той же зимой
1888—1889 г. фрагмент папируса с остатком еврейского текста был пере¬
дан Голенищевым крупному русскому гебраисту А. Я. Гаркави (ЗВОРАО,
IV, 31 сл.), а приобретенные тогда же в Каире две клинописные таблички
он предоставил для издания Нестору ассириологической науки, англий¬
скому ученому Сэйсу (ЗВОРАО, V, стр. 8). Греческие надписи собрания
Голенищева получил для издания хранитель отдела древностей Эрмитаж¬
ного музея Е. И. Придик (ЖМНП, 1908, январь), а коптские — русский
египтолог и коптовед О. Э. Лемм (ЗВОРАО, V, стр. 15, прим. 4).
Столь же щедро уступал он для изучения и издания своим товарищам
по науке и памятники египетской письменности. Так, он предоставил
Эрману издание иератического папируса конца Среднего царства, содер¬
жащего «гимны диадемам»1, а Гардинеру — фотографии иератического
папируса конца Нового царства, подарившего египтологии почти не
поврежденный образец своеобразной энциклопедии, созданный в эпоху
Нового царства. Гриффиту, одному из наиболее искусных чтецов де¬
мотического курсива, он переслал фотографии нескольких демотических
папирусов, а молодому французскому египтологу Познеру уступил фо¬
тографии с эстампажей, снятых с фрагментов стелы Дария I во время
раскопок последней вблизи Телль-эль-Масхута.
Подлинное великодушие В. С. Голенищева по отношению к своим то¬
варищам по науке находило свое яркое выражение в той справедливой
оценке их достижений, которую он давал им в различных своих работах.
Высоко ценил В. С. Голенищев как труды своих предшественников (Леп-
сиуса, Бругша, Масперо), так и работы своих современников, в том числе
и в тех случаях, когда он с ними полемизировал (Эрман, Гардинер).
Став профессором Каирского университета, В. С. Голенищев своей
плодотворной деятельностью по созданию национальных кадров егип¬
тологов заслужил горячую любовь египетских ученых. Русская наука
вправе гордиться В. С. Голенищевым, как крупнейшим ученым, давшим
благородный пример преданного служения науке.
1 А. Er man, Hymnen an das Diadem der Pharaonen, В., 1911.

Проф. С. Я. Лурье
К ВОПРОСУ О ХАРАКТЕРЕ РАБСТВА В МИКЕНСКОМ
РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
"О греческих документах микенского времени из Пилоса и Кносса сказа-
" но о больших организованных группах рабынь, которым ведется стро-
гий учет. Естественно возникает вопрос, к какой категории принадлежали
эти рабыни,— были ли они собственностью частных лиц или неограни¬
ченного деспота-царя, или же государственными рабами, принадлежащими
общине (δούλοι δήμου, δημόσιοι).
Я. А. Ленцман в своем интересном исследовании «Пилосские надписи
и проблема рабовладения в микенской Греции» 1 не дает на этот вопрос
определенного и ясного ответа. Он считает, что эти рабыни относятся
к «составу рабочей силы дворцового хозяйства» (стр. 43) и замечает: «Мы
знаем (разрядка моя.— С. Л,), что эти женщины вместе со своими детьми
находились на довольствии дворцового хозяйства». Эти предваряющие
анализ надписей замечания свидетельствуют о том, что Я. А. Ленцман
считает принадлежность этих рабынь к «дворцовому хозяйству» очевид¬
ной, не нуждающейся в доказательстве. Но откуда мы это «знаем»? Не
из того ли факта, что таблички с текстами о рабынях были найдены в
пилосском дворце? Однако в той же комнате пилосского дворца были
найдены документы о распределении земли в Сфагийской области, о
посылке подарков в храмы, о неявке гребцов в порт Роову, о сборе пехот¬
ных отрядов в Метане и т. д. — все это не имеет никакого отношения
к хозяйству дворца в Пилосе. Значит, пилосский архив был общегосудар¬
ственным, а не дворцовым.
Термин «дворцовое хозяйство» несомненно обязан своим происхождени¬
ем аналогии с древневосточными государствами, где под «дворцовым
хозяйством» подразумевается хозяйство неограниченного владыки — царя,
и если бы Я. А. Ленцман придавал этому термину такой смысл, его точка
зрения была бы вполне понятна. Однако он считает нужным оговорить
(стр. 43), что применяемый им термин «дворцовое хозяйство» требует
специального пояснения. «Под этим термином..., говорит он, подразуме¬
вается, с одной стороны, хозяйство пилосского дворца, ... с другой сторо¬
ны, как видно из текстов (разрядка моя.— <7. Л.), пилосские
писцы не проводили достаточно четкого разграничения между хозяй¬
ством собственно дворца и государственным». Я. А. Ленцман, к сожале¬
нию, не находит нужным привести эти пилосские тексты. Мне совершенно
1 ВДИ, 1955, № 4, стр. 41 сл.

РАБСТВО В МИКЕНСКОМ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
9
не известны тексты, которые говорили бы о царском дворце и его хозяй¬
стве; впрочем, сам же Я. А. Ленцман замечает (на той же странице), что
ши в одном из пилосских текстов не упоминается ни слово „дворец“, ни
какой-либо соответствующий этому понятию термин»; ему приходится
прибегать к бездоказательному утверждению, что «слово (Puro) означало
не только название государства и города, но, возможно, служило также
названием ныне раскапываемого дворца». Однако, если в сформулирован¬
ных по одинаковому шаблону надписях упоминаются на первом месте
различные города: Reukotoro, Metapa, Aterevija, Rouso и Puro, то не
может быть сомнения в том, что составители надписей понимали и под
Puro — город; поэтому примечание автора статьи к слову Puro — «без
уточнения: город или дворец» — мне кажется излишним. Конечно, мы
вправе предполагать, что, находясь в городе, те или иные работницы
работали и во дворце, но надписи не дают никакого мате¬
риала для таких предположений.
Автор замечает еще: «Из применяемого здесь термина „дворцовое
хозяйство“ нельзя делать каких-либо выводов ни о политическом строе
Пилосского государства, ни о подобии или, наоборот, о различии между
экономикой Пилоса и, скажем, царских хозяйств Двуречья» (стр. 43).
В этом автор, несомненно, прав. Но на основании изучения политического
строя Пилоса, а также тщательного анализа дошедших до нас надписей,
мы будем в состоянии сделать более или менее обоснованный вывод о
правомерности применения в данном случае термина «дворцовое хозяй¬
ство». Для этого необходимо, не ограничиваясь пилосскими надписями
групп Аа, АЬ и Ad, найденными до 1939 г., привлечь еще и пилосские
надписи этих групп, найденные после 1939 г., а также исследовать надписи
Кносса, составленные по такому же шаблону, что и разбираемые
Я. А. Ленцманом пилосские надписи.
Еще до расшифровки микенских надписей на основании одних только
памятников изобразительного искусства можно было заключить, что
общественный строй Крита и Микен резко отличался от общественного
строя некоторых древневосточных монархий. На памятниках искусства
соответствующих стран древнего Востока царь всегда представляет собой
центр композиции: его фигура значительно больше всех других, он стоит
в горделивой позе; часто самые тексты, сопровождающие изображение,
средактированы в первом лице от имени царя; нередко и в самих рисунках
и в надписях подчеркивается его божественное происхождение. Вероят¬
но, верховный правитель государства изображен и на рисунках Крита
и Микен; однако его изображение ничем не отличается от других, и мы
уже не в состоянии определить, какие из рисунков изображают царя.
Тексты микенского времени также не позволяют представлять себе государ¬
ственный строй Греции этой эпохи как неограниченную монархию.
Прямых указаний по этому вопросу в надписях, правда, нет, но, исходя
из ряда косвенных данных, мы вправе считать руководителями
Пилосского государства не одно, а двух лиц: ванакта («царя») и лавагета
(«воеводу»). Вспомним, что и позднейшей Спартой управляли два арха-
гета («царя») и что именно это двоевластие ограничивало их власть; тот
факт, что власть двух спартанских царей была спроицирована на небо в
виде двух покровительствующих им Диоскуров, указывает на глубокую
древность этого двоевластия.
В пилосских надписях ремесленники — бывшие свободными, а в ряде
случаев и богатыми людьми — делились на две группы: «царских» и
«воеводских».
«Царь» очень редко упоминается в надписях Крита и Пилоса. Вот
все случаи упоминания царя: в надписи Un 2 (ср. Na 334: vanaka eke

10
С. Я. ЛУРЬЕ
«царь имеет») речь идет о натуральных повинностях в пользу царя (ср.
ooyutvai и &à(j(,iaTsç гомеровских и спартанских царей); далее, если царь
и «царь топора» (perekuvanaka) — одно и то же лицо, то в надп. Va 15
речь идет о сакральных функциях царя по очищению города Пилоса;
в надп. Та 711 царь удаляет в изгнание гражданина1; возможно, что при¬
чиной было убийство, и здесь мы имеем дело также с сакральными функ¬
циями царя. И «царю» и «воеводе» выделяются особые участки, темены,
из государственной земли (Ег 312, 1, 3): темен царя только в три раза
больше участков, выделяемых каждому из других должностных лиц.
(телестов), а темен «воеводы» такой же, как эти участки. Есть только
один случай, когда гражданин награждается земельным участком не
только «народом» (zamo), но и из «воеводского управления» (ravakesijo—
XaFocpóaiov), но кто был хозяином дворца в Пилосе — царь пли вое¬
вода — и был ли этот дворец тождественен с XaFoqrja-ov, мы не знаем.
Во всех остальных случаях землей, исключая лишь частновладельческую,
распоряжается «народ» (всегда отмечается, что ее получают раго zamo-
«от народа»); даже храмовую землю, собственником которой является
бог, сдает в аренду не верховная жрица, а народ (Ер 704, 3, 5). Конечно,
в действительности все эти права народа могли быть только рудиментом
первобытной военной демократии—фактическая власть могла принадлежать
«царю», «воеводе» и упоминаемым в надписях басилеям,геронтам п телестам;
однако юридическим хозяином земли, в отличие от монархии, здесь оста¬
вался народ; юридически личное земельное хозяйство «царя» и «воево¬
ды» не отличалось от земельного хозяйства других сановных лиц. Нет
основания думать, что при затруднительности и малодоступности письмен¬
ности в те дни, каждое из таких сравнительно небольших хозяйств имело
свое делопроизводство.
Концепция, легшая в основание трактовки этого вопроса в новом
капитальном труде Вентриса и Чадвика1 2, также страдает серьезными
недостатками. Очень хорошо, что Вентрис и Чадвик, вслед за Пальме-
ром, привлекают многочисленные параллели из общественных отношений
у хеттов, в Угарите и даже в Египте и у древних германцев, но все эти
параллели вовсе не доказывают, что микенское общество было *феодаль-
ным»— comparaison n’est pas raison. Гораздо убедительнее сравнение
с гомеровским обществом, в котором демос, если не фактически, то юри¬
дически оставался крупным фактором общественной жизни — пе¬
режитки военной демократии были еще очень сильны. Вентрис и Чадвик
немногого достигают тем, что слово zamo, 8aop.ç, переводят не »народ»,
а «селение» (village, стр. 121, 233—235, 265) — если бы под zamo подра¬
зумевались земельные владения селения, то было бы сказано аро zamo
или e zamo, а не paro zamo. Но, очевидно, Вентрис и Чадвик такого смы¬
сла в этот перевод не влагают: по их мнению (стр. 265), распределение
участков «общинной земли» происходило в «совете селения*, в котором
заседали телесты. А почему не в народном собрании, в котором, как мы
видим из Гомера, фактически заправляли те же телесты? Говоря о «на¬
роде», мы не имеем, конечно, в виду, что распределение земли производи¬
лось в общепилосском народном собрании. Гомер говорит о девяти «эдрах»,
из которых состоял пилосский народ, и, скорее всего, распределение земли
производилось отдельно в каждой из них. Утверждение же Вентриса
и Чадвика, будто zamo и tereta в микенских надписях равнозначны, ос¬
новано на неправильном переводе и толковании соответствующих над¬
1 См. С. Я. Л у р ь е, Язык и культура микенской Греции, М.. 1957, стр. 214 (ниже
ЯКМГ).
2 М. Ventris and Chadwick, Documents in Mycenaean Greek. Cambridge,
1956.

РАБСТВО В МИКЕНСКОМ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
И
писей, как я показываю в рецензии на эту книгу (см. в следующем но¬
мере ВДИ).
Категория «государственных рабов, рабов народа» (δούλοι δήμου,
δημόσιοι) существовала уже тогда, но была, по-видимому, весьма мало¬
численной: zoero zamo — δούλος δήμου упоминается только один раз1.
Все потребности высших должностных лиц и геронтов, а также срав¬
нительно небольшие государственные потребности (войско, флот, дороги,
городские стены, храмы и т. д.) обслуживаются тем же народом в форме
натуральной повинности, тягла, которое в Греции испокон веку носило
название δημιουργία или ληιτουργία («работа на н а р о д»); народ уже
тогда, как и в позднейшеегомеровское время (см. ЯКМГ, стр. 220 сл.), должен
был по определенной раскладке поставлять припасы для кормления
этих людей; отдельные районы страны поставляли по определенной раз¬
верстке рабочих, мастеров и государственных служащих. Ремесленники
либо получали на дом по точному весу и счету материал для обработки
(tarasija) и должны были сдавать его государству в обмен на получаемую
ими землю или продукты, или же должны были аккуратно являться на
работу: «явившиеся» (paeote) и «неявившиеся» (apeóte) тщательно реги¬
стрировались по месту и профессии; высшие должностные лица могли
освобождать то или иное лицо от явки (Ап 724,7); басилеи следили за точ¬
ностью веса сдаваемых бронзовых изделий.
Точно такой же натуральной повинностью являлось снабжение хра¬
мов богов продуктами, одеждой, изделиями из металла и посудой; но
отметим, что, наряду с этими предметами, натуральной повин¬
ностью была и поставка рабынь (а не рабов!) для храмов.
Следовательно, было бы неправомерно на основании того, что «отряды
женщин, упомянутые в надписях групп Аа и АЬ, составлены по этни¬
ческому и производственному принципу», утверждать, что они были
рабынями2: списки повинностей свободных людей составлялись по тому
же принципу. Да и самое слово «раб», «рабыня» в применении к столь
ранней эпохе греческой истории нуждается в пояснении.
На это обратил внимание уже сам Я. А. Ленцман (ук. соч., стр. 54);
я посвящаю в своей книге (ЯКМГ, стр. 269 сл.) несколько страниц во¬
просу о значении слова δούλος в раннем греческом языке, и прихожу к
выводу, что уже в микенское время слово δούλος имело широкое значе¬
ние, но, в частности, обозначало также и ту категорию людей, к кото¬
рой оно применялось в классическую эпоху: участь δούλος, zoero уже
в микенскую эпоху была сплошь и рядом очень тяжелой.
Конечно, трудно представить себе, что уже в микенскую эпоху суще¬
ствовало рабство в его позднейшей форме — с разделением населения
на две резко разграниченные, противостоящие друг другу группы —
свободных потребителей и рабов-производителей, причем раб мыслился
как κτήμα έμψυχον, как абсолютно неправоспособное существо, предо¬
ставленное полному произволу господина, которое не может иметь закон¬
ных детей и вообще вступать в законный брак, а тем более со свободной.
Иначе дело обстояло еще в VI в. и в более позднее время в наиболее отста¬
лых земледельческих областях — в Фессалии, Спарте и на Крите, где
сохранялись наиболее примитивные формы рабовладения. Особенно для
нас поучителен Крит, так как не исключена возможность, что здесь в
классическую эпоху частично сохранились формы рабовладения, быто¬
вавшие на этом острове еще в микенскую эпоху. Здесь3 несвободное
1 В
2 Ср
кносской
Я. А. Л
надписи С911,6.
е н ц м а н, ук. соч,
г Кгрі.я HF! т
стр. 49.

12
С. Я. ЛУРЬЕ
население не отделялось резко от свободного, а распадалось на ряд групп,
высшая из которых мало чем отличалась по своему положению от свобод¬
ных, но положение различных групп рабов резко различалось между собой.
Здесь мы встречаем прежде всего государственных сельскохозяйственных
рабов—мноитов, обрабатывающих государственную землю, затем частных
сельскохозяйственных рабов, сидящих на больших земельных участках
отдельных родов. Эти большие пространства земли называются κλαροι,
а потому рабы, сидящие на них, κλαρωται, с прибавкой суффикса - ώται
к корню κλαρ-. Кроме них существовали еще городские домашние рабы
(Εοικήες), называвшиеся также χρυσώνητοι «купленные за золото». Соглас¬
но Поллуксу (VII, 83) и Страбону (XV, 34), только эти последние и явля¬
ются настоящими рабами, тогда как клароты и мноиты находятся «посере¬
дине между свободными и рабами», это — «цветущие юноши, которыми
пользуются в качестве рабов».
Однако между кларотами и мноитами, с одной стороны, и свободными,
с другой, были еще промежуточные категории: это — дети от браков рабов
со свободными. В V в., когда по всей Греции уже определилась резкая
пропасть между рабами и свободными, эти взгляды нашли отражение
и в законах города Гортины на Крите: ребенок от такого брака естествен¬
но должен был становиться членом одной из противостоящих друг другу
групп — либо рабом, либо свободным; было установлено правило,
что, если свободная женщина возьмет к себе в дом в качестве мужа раба,
то дети от этого брака становятся свободными; если же свободная женщина
придет в жилище раба в качестве жены, то дети от этого брака будут
рабами. Уже а priori можно думать, что в более раннюю эпоху дело обстояло
иначе — что дети от смешанных браков занимали какое-то среднее поло¬
жение между свободными и рабами; данные надписей микенской эпохи
подтверждают это предположение.
Кносские надписи С 191 и С 192+5027 представляют собой списки
рабов различных владельцев; этим рабам были поручены овцы и козы
(вероятно, для стрижки, пастьбы и т. п.). В каждой строке обычно дается
имя владельца раба в род. над., имя раба и обозначение категории, к
которой раб принадлежит; затем следует идеограмма овцы или козы и
цифра — количество мелкого скота, подведомственного данному рабу1.
Раб обычно квалифицируется как zoero, δούλος, но встречается и ряд
других терминов, — прежде всего, ѵоѵеи и pokuta. В некоторых случаях
вовсе не указано, к какой категории принадлежит раб; может быть, в
этих случаях слово zoero подразумевается. Иногда слово pokuta заменено
здесь сокращением «ро».
0 значении слова pokuta возможны только предположения. Изучение
этимологии этого слова показывает, что оно, может быть, означало: «ребе¬
нок, прижитый от внебрачной связи с рабом или рабыней» (см. ЯКМГ,
стр. 273).
В пилосской надписи An 6101 2 говорится о наборе гребцов из различ¬
ных городов; внутри каждого города они распределены между различ¬
ными группами его населения (напр., kitita — основной контингент
граждан, metakitita — более поздние переселенцы). В одном из селений
в числе этих групп упомянуты «pokuta (чел.) 10». В надписи из Пилоса
Ап 207,9, pokuta упомянуты в списке различных ремесленников. Это
упоминание весьма любопытно. Ниже мы увидим, что zoqeja, женщины,
родившиеся от смешанных браков рабов со свободными, имели специаль¬
ную обязанность — обслуживать высших должностных лиц — экетов и
телестов; так и pokuta, по-видимому, имели какие-то специальные обязан¬
1 Перевод этих надписей см. ЯКМГ, стр. 272 сл.
2 См. ЯКМГ, Хрестоматия, стр. 349 сл., № 3—4.

РАБСТВО В МИКЕНСКОМ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
13
ности. В приведенных выше надписях им вверено известное количество
овец и коз; но из надписи Ь469,где читается рокійа и дана идеограмма
плаща (может быть, из овечьей или козьей шерсти), пожалуй, можно
заключить, что в их же обязанность входило также прядение и тканье
овечьей шерсти — все это, разумеется, весьма гадательнох.
Наряду с рокиЬа встречается и другой термин — также для детей
смешанных браков рабов со свободными (женского пола) — 20че]а (ЯКМГ,
стр. 274). Этот термин мы встречаем в интересной надписи Ап 607. Впер¬
вой строке этой надписй читается: Меіара кегіт^а гоце]а кігЯеѵца.
«Метана» — название одного из городов Пилосского государства; кегіші]а—
рабы, работающие в помещении хозяина, в противоположность Ьага-
в^а — этим термином обозначается работа, взятая на дом (в этом смысле
эти термины противопоставлены друг другу в надписи из Крита —
Ьс 535+538). кігіЬеѵі]а — привилегированная категория рабынь, получа¬
ющих от народа земельные участки для довольствия1 2. После этого загла¬
вия перечисляется ряд гоче]а; относительно каждой из них указывается,
что один из родителей этой женщины был рабом, а другой свободным
человеком (горшечником, кузнецом, «зевсовой рабыней»3 и т. д.). Кроме
того читается: «Пусть они будут рабынями колесничим (едеіар, ьтстгетак;)
и телесту4».
Можно полагать, что рабыни, предназначенные для обслуживания
этих высоких должностных лиц, должны были иметь одним из родителей
свободного человека, и целью надписи было показать, что указанные
в списке рабыни удовлетворяют этому требованию. Отметим, что и в пилос-
ской надписи ЕЬ 847 упомянута особая категория мужчин, получающих
замельные участки для довольствия — «рабы, обслуживающие
колесничих».
Рабы другой группы, встретившиеся нам в стк. 3 указанной выше
надписи С 911, назывались ѵоѵеи или ѵоѵуаіа. Как были синонимны в
позднейшее время термины для обозначения рабов — Боіхзш; и Гошатос;
(см. ЯКМГ, стр. 275), так же, надо думать, были синонимны термины
ѵоѵеи и ѵоѵдаСа.
О том, что ѵоѵеи было названием зависимых людей, близких по своему
положению к рабам, свидетельствует надпись А<і142 в новом чтении
Беннета. Здесь ѵоѵеи коѵо, орБви; хорБо; «мальчик ѵоѵеи» упомянут
в группе надписей, содержащих имена сыновей рабынь различных специ¬
альностей (см. ниже, стр. 23).
Ѵоѵеи — производное слово от ѵоѵо. Ѵоѵо — это очень большой участок
земли; ѵоѵо очень часто упоминается в пилосских надписях в списках
селений на равных основаниях с городами (см. ЯКМГ, стр. 239). Такие же
большие земельные участки родовых объединений существовали на позд¬
нейшем Крите— здесь они назывались хХароі. Полусвободные люди, си¬
девшие на этих участках, назывались хХарйтаі; они «находились посре¬
дине между свободными и рабами» (Поллукс).Можно полагать, что ѵоѵеи
или ѵоѵі]аіа — старое название хХармтосі.
1 Ventris — Chadwick, Documents, стр. 405: A class or trade of men: pos-
khutai, wine-pourers. Какое отношение имеют «виночерпии» к пасению скота и к шер¬
сти— непонятно; ясно, что дешифровка poskhutai — неудачна.
2 См. ЯКМГ. Вентрис и Чадвик, там же, стр. 397: «Класс женщин —
может быть, с религиозными функциями». Совершенно произвольное, ни на чем не ос¬
нованное предположение, ср. в той же книге, на стр. 253, другое толкование: «функ¬
ция этих женщин неизвестна», и на стр. 167 третье толкование: «reaper — жница».
Но kiritevija означает, очевидно, способ снабжения, а не род деятельности.
3 «Божьи рабы» — лично свободные люди, приписанные к храму и несущие сакраль¬
ные обязанности.
4 Так назывались должностные лица.

14
С. Я. ЛУРЬЕ
В пилосской надписи Ап 25 читается rapte vovijata, затем одно слово
повреждено и далее читается perekuta, «портной ... старик». После
этого заголовка следует ряд строк; в каждой из них читается собственное
имя, название местности, идеограмма человека и цифра 1. Может быть,
здесь идет речь о зависимых людях — ѵоѵеи, которые на старости лет,
ставши непригодными к сельскохозяйственным работам, занялись порт¬
няжным делом: каждое селение выставляет по одному такому портному.
Наконец, как я полагаю, это же слово читается в II., X, 84, где знатным
гтоароі противопоставляется зависимый человек oúpsú; 1.
Перейдем теперь к той категории зависимых лиц, которая в микен¬
ских надписях носит название zoero (xoouXoi). Мы убедимся, что и здесь
придется иметь дело с очень широкой категорией, включающей людей
различного общественного положения.
Несомненно, свободными людьми были teojo zoero, «рабы божьи»1 2:
еще в классическое время «священные рабы» (ІероообХоі), связанные
с храмом Великой Матери Богов (Ма), также были свободными людьми
и сами имели рабов. Так, как сообщает Страбон (XII, 535 С), все население
города Команы (6000 человек) состояло из íspoooüXoi3. Нетрудно видеть,
что так обстояло дело уже в микенскую эпоху. В надп. Ап 607 (см. выше,
стр. 13) перечисляются рабыни-полукровки, zoqeja, выделенные для
обслуживания высших должностных лиц. У них один из родителей всегда
раб, другой — свободный. В числе этих zoqeja имеется одна, у которой
отец — раб, а мать «зевсова рабыня». Отсюда ясно, что «зевсовы рабыни»
считались свободными людьми. «Божьи рабы» известны нам, главным
образом, в качестве арендаторов как частновладельческой, так и государ¬
ственной земли (земли zamo «народа»). Они не выделены в особую группу,
как настоящие рабы, упоминаемые без имен, только с обозначением числа,
а называются в надписях поименно4, вперемежку с самыми высокими дол¬
жностными лицами. Однако земельные участки «божьих рабов» обычно
маленькие — в среднем каждый из них эквивалентен 9—10 мерам зерна.
В этих же надписях о сдаче в аренду казенной и частновладельческой
земли, кроме «божьих рабов», упомянуты и шесть частновладельческих
рабов. Отсюда, казалось бы, можно сделать вывод, что рабство в микен¬
скую эпоху находилось еще на патриархальной ступени: рабы в этих
надписях вступают в сношения непосредственно с государственными
органами, помимо своих господ; народ дает казенную землю в аренду
рабам. Однако это лишь поверхностное наблюдение.
В списке Ер 539 таких рабов шесть человек; они записаны вперемежку
с высокими должностными лицами. Один из них, Teveta получает в аренду
участок, эквивалентный даже 48 мерам зерна; каждый из остальных
пяти получает участок, соответствующий в среднем 7,5 мерам зерна.
Трудно предположить, чтобы любой раб, купленный на рынке за деньги,
мог пользоваться такого рода привилегиями. Посмотрим поэтому, что
это за рабы. Все они упомянуты в надп. Ер 539. Двое из них — рабы
жрицы богини Потнии (владычицы) Сфагий; один раб — раб жрицы-
ключаря Карпатии в Пилосе. Жрица Потнии имела очень большие наделы
земли (Ер 297; Ер 704, 5—6); жрица-ключарь наравне с высшими должно¬
стными лицами — коретерами, даматами и порокоретерами — руководит
поступлением меди для военно-морского дела и,следовательно, сама счита¬
ется высоким должностным лицом (Jn 829). Наконец, и жрица Потнии
1 См. ВДИ, 1956, № 4, стр. 10.
2 Так же Ventri s — Chadwick, Documents, стр. 124 и 236.
3 См. С. Я. Лурье, Культ Матери и Девы в Боспорском царстве, ВДИ, 1948,
№ 3, стр, 204 и сл.
4 На это обращают внимание и Вентрис — Чадвик, там же, стр. 123.

РАБСТВО В МИКЕНСКОМ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
15
и жрица-ключарь, равно как и жрец vetereu, согласно надписи ЕЬ 317,
получают в пользование от народа (paro zamo) на равных осно¬
ваниях с экетами большие участки земли (в общей сложности соот¬
ветствующие 1296 мерам зерна). Мы знаем из надписи Ап 607, что экеты
имели право на обслуживание рабынями-полукровками; можно думать,
что подобные привилегии имели и жрица Потнии, и жрица-ключарь, т. е.
что и их обслуживали привилегированные рабы высших категорий. Еще
три раба из числа упомянутых в надписи Ер 539 — рабы Амфимеда
(Apimezeo); тогда как рабы жриц получают участки, соответствующие
двум—шести мерам зерна, из рабов Амфимеда один получает участок,
'соответствующий более чем 12 мерам зерна, а другой — крупный участок,
соответствующий 48 мерам зерна. Об их хозяине Амфимеде нам известно
только, что он имеет в собственности очень большой участок, соответ¬
ствующий 276 мерам зерна. Участки такой величины получали только
высокие должностные лица, а здесь речь идет о собственной земле.
Очевидно, это — важное лицо: Вентрис и Чадвик (Evidence, 93) пред¬
положили, что apimede, а^срщ^от]; не собственное имя, а название должно¬
сти, ср. гомеровское piocov, ¡xsoewv «властитель»: высшие должностные
лица называются то по имени, то по должности, то по тому и другому1.
Полагаю, что рабы этих лиц по своему положению были близки к
«божьим рабам» и поэтому имели указанные выше привилегии1 2. Действи¬
тельно, из надписей ЕЬ 847 и Ер 704,4 (= Е 321 + 327) мы узнаем о
существовании двух категорий привилегированных рабов, получающих
на равных основаниях со свободными участки земли в аренду от народа:
это — eqesijo zoero «рабы, обслуживающие колесничих» и kiriterija «ячмен-
ницы», к числу которых относятся и zoqeja «полукровки» разобранной
выше надписи An 6073.
Надо думать, что рабы привилегированных лиц, получающие в аренду
участки наравне со свободными, относятся к одной из этих категорий.
Из пилосских надписей группы Es мы узнаем, что во главе святилища
бога Посейдона стоит особая религиозная корпорация (фиас), состоящая
из 13 членов; каждый член этой корпорации получает ежегодную «дота¬
цию» (zosomo, ooGfxo'c) от государства (надп. Es 644)4 5. Эти 13 человек по¬
очередно исполняют обязанности казначея святилища; из них — zoero
Vezanevo, по видимому, раб бога Vezanevo (Eúoavso<;, ср. ’Aiocovsú«; и т. п.),
другой (Es 650,5) — zoero Atimito «раб богини Артемиды». Ясно, что эти
«божьи рабы» — свободные люди, и притом занимающие видное обще¬
ственное положение.
Можно думать, что рабы отдельных богов — Артемиды, Vezanevo и
др. — входили в более широкую категорию «божьих рабов»; сюда же
входили и «зевсовы рабыни» или «рабыни богини Дивии» (Zivija zoera),
одна из которых упоминается в надп. Ап 607,5б.
1 См. напр., ijereja — Ае 303; ЕЬ 297,1; 317,1; 416,1; Ер 539,7, 8; 704,2; Un 1189;
она же ijereja Pakijana — ЕЬ 409,1; 1176, 1; Ео 224,6,8; она же Erita ijereja — Ер 704,3
и 5; karaviporo—Jn 829,2; ЕЬ 317; Ѵп 48,7; Un 1189,2; она же karaviporo Kapatija —
Eb 338,1; Ер 704,7; она же Kapatija — Ер 539,9; Un 443,3.
2 Ср. Ventris — Chaawick, Documents, стр. 124; «В некоторых отдельных
случаях рабы тех или иных людей пользуются таким же положением, как рабы
бога . . . Рабы жрицы . . .».
3 Ср. Ventris — Chadwick, Documents, стр. 167—168 и 391.
4 Вентрис и Чадвик (там же, стр. 277) понимают zosomo (Soct^oç)
не как выдачу этим 13 лицам, а как их взносы в храм. В рецензии на эту
книгу я покажу, что мое толкование и в грамматическом и в смысловом отношении
заслуживает предпочтения. Для нашей цели этот вопрос не имеет значения: и при
толковании Вентриса и Чадвика рабы Артемиды и Vezanevo оказываются свободными
зажиточными людьми.
5 См. H. Mühlestein, «Minos», IV (1956), 2, стр. 84.

16
С. Я. ЛУРЬЕ
Очень соблазнительно предположение, что «божьи рабы» — сами они
или их родители — были рабами, отпущенными на волю.
В позднейшее время самым традиционным и самым обычным способом
отпущения рабов на волю было дарение или продажа их
божеству; это было лучшей гарантией от захвата рабов наследника¬
ми их бывшего господина или посторонними людьми1. Такое положение
вещей могло быть налицо уже в микенское время. Может быть, этим надо
объяснять то, что раб Одиссея Евмей, получивший известный достаток
и независимость, называется «зевсовым» (δΐος): δίος ύφοοβός. Как пра¬
вильно указывает Мюлештейн (ук. соч., стр. 84), эпитет δΐος в применении
к рабу, хотя бы и привилегированному, не мог быть равнозначен эпитету
δΐος в применении к Одиссею («потомок Зевса», «зевсовой крови»). Воз¬
можно, что здесь мы имеем туже формулу δΐος δούλος, zivijo zoero, которую
мы встретили в надп. Ап 607: можно предположить, что Евмей был в
свое время отпущен Одиссеем на волю в форме символического дара
Зевсу.
Понятно, что хуже всего приходилось рабам, приобретенным за день¬
ги. Мы уже говорили,что и в позднейшем Крите наиболее тяжелым было
положение городских домашних рабов, называвшихся χρυσώνητοι «куп¬
ленные за золото»; согласно древним авторам, только эти рабы и были
на Крите рабами в полном смысле слова.
Из Крита микенской эпохи до нас дошло также два документа о покуп¬
ке рабов. В одном из них (В 822) читается Sirako qirijato Rutero Poro-
qerevejo Kutujo zoe[r]o. Qirijato с переходом q в π (i после q—орфо¬
графический, не читавшийся знак) дало в языке классической эпохи
ττρίατο «купил». Поэтому надпись надо перевести так: «Сипак купил
у Кутера сына Прокелея, раба Кутуя — (чел.) 1». В другой фрагментар¬
ной надписи X 1037 читается:—[zojera Vekaso—qirijato «Такой-то
рабыню Вэкасо.. .купил».
Наконец, сюда же, может быть, относится надпись Ае 303, которая,
однако, допускает много толкований вследствие того, что в надписях
микенской эпохи не пишутся падежные окончания s, п, і. Здесь читается
Puro ijereja zoera eneka kurusojo ijerojo, что обычно1 2 переводится так,
как если бы это соответствовало в позднейшем написании: Πύλωι ίερείας
δόελαι 'ένεκα χρυσό to ίεροΤο, причем подразумевают глагол: «были куп¬
лены». Получаются: «были куплены за священное золото рабыни жрицы».
Но мы уже знаем (выше, стр. 14), что ijereja(s) zoero составляли в Пилосе
особую группу, eneka может означать также: «для» и общий контекст
мог быть такой: «для (охраны) священного золота». Возможен и ряд других
толкований надписи3.
Теперь мы можем приступить к разбору указанных выше пилосских
надписей о группах рабынь. Надписи эти собраны у Беннета под шифрами
Аа и АЬ. Они составлены по такому шаблону: 1) название селения, 2) на¬
именование группы рабынь, 3) идеограмма женщины с цифрой, 4) слово
коѵа («девочки») с цифрой, 5) слово коѵо («мальчики») с цифрой, 6) идео¬
грамма, которую обычно считают идеограммой пшеницы, и цифра,
1 См. С. Я. Л у р ь е, Частноправовые документы эллинистической Греции, Игр.,
1915, стр. 1—16.
2 См. А. F и г и m а г к, Ägäische Texte in griechischer Sprache, «Eranos», LI I
(1954), стр. 24.
3 ijereja zoero, lepsiaç SosXcu может означать только «рабы жрицы», а не «жре¬
ческие рабы» и не «иеродулы», как переводит это слово Я. А. Ленцман (ук. соч.,
стр. 53 и 57). Это — личные рабы Эриты, жрицы богини Потнии в Сфагиях. Точно так
же Kapatija — личное имя высокой особы— жрицы-ключаря (karaviporo), а не ра¬
быни, как утверждает Я. А. Л енцман (ук. соч., стр. 57, прим. 6). См. Ventri s—
Chadwick, Documents, стр 166: The nature of the transaction is obscure.

РАБСТВО В МИКЕНСКОМ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
17
7) идеограмма, которую обычно считают идеограммой смоквы, и цифра1,
8) два знака, тождественные слоговым «za» (который, по-видимому, и есть
слоговый знак za, земля) и «ta» (значение которого непонятно); около
каждого из этих слов часто стоит еще цифра «1». Надписи группы Аа
отличаются от надписей группы АЬ тем, что в первой группе название
селения отсутствует в огромном большинстве случаев, а во втором —
лишь изредка; что в надписях группы АЬ содержится указание на коли¬
чество пшеницы и фиг, а в надписях Аа не содержится.
Хотя значительное количество текстов не дошло до нас, мы вправе
вслед за А. Я. Ленцманом утверждать, что каждая из табличек группы АЬ
есть дубликат соответственной таблички группы Аа с несколько видоиз¬
мененным текстом1 2: мы могли бы сказать, что одинаковые по содержанию,
но немного отличающиеся по формулировке записи делались в двух бух¬
галтерских книгах. Это обычное явление в пилосских надписях: записи
группы ЕЬ повторяют записи группы Ер, записи группы Еп повторяют
записи группы Ео. Однако в то время, как в надписях группы Е в обоих
дубликатах цифры совершенно одинаковы, между цифрами в соответ¬
ствующих записях группы АЬ и группы Аа часто есть различие, правда,
обычно небольшое 3: так, например, часто количество женщин в одной из со¬
ответствующих друг другу надписей больше на 1, а количество девочек
одновременно меньше на 1 или уменьшилось количество мальчиков;
отсюда можно, пожалуй, сделать вывод, что обе записи сделаны не одновре¬
менно и что за истекший промежуток времени произошли незначительные
изменения в числе учитываемых, например, та или иная девочка перешла
в категорию женщин, или тот или иной мальчик перешел в категорию
мужчин, а мужчины в этих списках не учитывались (см. ниже, стр. 28).
Эта почти полная тождественность соответствующих надписей двух групп
часто дает возможность установить, к какому селению относятся те записи,
в которых селения не обозначены. Подавляющее большинство текстов
относится к Пилосу, другие — к Левктру, Лоусу, Метане, Ріѵеге и различ¬
ным другим селениям. По-видимому, каждая надпись дает полное
количество женщин, учитываемых в данной местности по данной профес¬
сии; из 30 специальностей только в двух случаях дважды упоминается
(в надписях группы АЬ) одна и та же специальность работниц по одному и
тому же селению (ekoroqono в Пилосе —надп. АЬ 663 и 1100; rapiti^a
1 Некоторые ученые считают, что первой идеограммой обозначался ячмень, а нѳ
пшеница, а второй — олива, а не смоква, но это сущности дела не меняет.
2 Ventris — Chadwick, Documents, стр. 155: «Приблизительное совпадение
в цифрах приводит к мысли, что здесь дана численность одних и тех же групп в разное
время. В противоположность тому, что, по-видимому, делалось обычно, первые спи¬
ски не были уничтожены, когда они были заменены другими,— возможно, что вторая
перепись еще не была полной, когда составление списков пришлось закончить. По-ви¬
димому, нет никакого способа определить промежуток между двумя переписями, хотя
очень вероятно, что списки пересматривались ежегодно». См. также Е. Bennett,
Correspondances entre les textes des tablettes Pyliennes des séries Aa, Ab, Ad, «Col¬
loque international sur les textes mycéniens», P., 1956, стр. 9: «Мы имеем полное право
полагать, что эти две группы текстов составлены по разным поводам».
3 Полная тождественность цифр: Аа 795: раѵоке 4—2—1;АЬ 558: Puro раѵоке 4—2 —
1; Аа 313: otirija21—12—8; Ab 417: Puro otir,a21—[12]—8. Незначительная разница
в цифрах: Аа 770: kisivija 6—4—6; Ab 194: [Puro] kisivifja] onukeja 7 — 3 — 6;
Aa 783: revotorokovo 38—[?—?]; Ab 553: Puro revotorokovo 37—13—15; Aa 786:
nevopeo 8—3—2; Ab 554: nevopeo 7—5—5; Aa 792: kinizija 21—12—10; Ab 189:
Puro kinizija 20—10—10; Aa 6: meretirija 7—10—6; Ab 789: Puro meretirija
6—6—3; Aa 354: korokija 8—4—1; Ab 372: Puro korokija 9—2—0; Aa 699:
tinuasija 9—4—3; Ab 190: Puro tinuasija 9—¿—1 (часть черточек, обозначающих
4, стерта, но легко восстанавливается); Аа 701 + 1050 a(64)ja 35—И—14; АЬ 515:
-Puro a(64)ja 35—12—11; Аа 807: kereca ravijaja 26—7—7; Ab 586: Puro kereca ravijaja
28—9—5; Aa 777: ekeroqono opiroqo 7—3—4; Ab 899: Puro opiroqo 8—3—3.
2 Вестник древней истории, № 2

18
С. Я. ЛУРЬЕ
в Пилосе — надп. АЬ 356 и 555). В других двух случаях работницам
одной и той же специальности в разных селениях посвящены раз¬
личные надписи одной и той же группы—aketirija по Пилосу — АЬ564и,
может быть, Аа815, по Лоусу— Аа 717 и АЬ 1099; miratija по Пилосу—
Аа 1180 и АЬ 573, по Лоусу — Аа 798 и АЬ 382.
Из 30 названий профессий 15 поддаются более или менее удовлетво¬
рительному переводу: meretirija, μελέτριαι «мололыцицы»1, aketirija,
άκέστριαι «починщицы», arakateja, ήλακάτειαι «прядильщицы», norivoko,
νωοιΓοογοί (cp. ν .ροψ у Гомера) «работницы по бронзе» (т. е. занимающие¬
ся полировкой, окраской, инкрустацией бронзы и т. Д.), kutera3, χύτειραι
или χύτειλαι, ж. р. от kutereu, χυτρεύς или χυτλεύς (An 607,2 ) — это но
обязательно «горшечницы», а вообще женщины, занимающиеся насыпа-
нием или наливанием чего-либо (ср. χύτλον, χέω), paketeja, πήκτειαι «прес-
совальщицы», rineja, λίνειαι «обрабатывающие лен», paketeja rineja «прес-
совальщицы льна», «мяльщицы льна», vevesijeja (ср. F^pFséai, атт. έρεα?),
«обрабатывающие шерсть», kisivija onukeja, ξέεαι όνύκεαι «полировщицы,
гранильщицы драгоценных камней» (ср. ξέω, δνυξ), raqitir^ или гаріПгЩ,
ρά-τριαι «швеи», pekitir1 а, ττέκτριοα «чесальщицы шерсти» или «стригущие
шерсть», apukovoko, άμπυκοΓοργοί «мастерицылент», revotorokovo, λεΓοτροχό-
Foi, λουτροχόοι «банщицы», «моющие в ванне», apiqoro, αμφίβολοι «слу¬
жанки» (см. ниже, стр. 21), ekeroqono, pavoke, έγχεφό-οινοι, ττάρΓοργές
«исполняющие черную работу», «исполняющие подсобную работу».
Очень интересна в этом отношении привлеченная Беннеттом (ук.
соч., стр. 11) надп. Ап 292, представляющая собой сводку некоторых
сведений, содержащихся в надписях групп Аа и АЬ. Как справедливо
полагает Беннет, под коѵо здесь подразумевается «дети» вообще — и
мальчики и девочки.
S i t о k о V о:
kapar*aze (женщ.) 24 коѵо ІО1 2
korokija (женщ.) 8 коѵо 53
kinizija (женщ.) 21 ko[vo 22J4
Sitokovo, σιτοχόοι — работницы, занятые изготовлением, ссыпкой,
хранением хлебных продуктов (ср. Od., II, 380); эти σιτοχόοι, как мы
видим, распадаются на четыре специальности, причем слово kinizija
(κνίοιαι), несомненно, связано с глаголом κνίζω, означающим «растирать»,
«раздроблять».
Из названий некоторых групп — raminija, kinizija, miratija, kute^a,—
которые Вентрис, а вслед за ним Я. А. Лбицман (ук. соч.,стр. 48) понимают,
как «лемниянки», «книдянки», «милетянки», «киферянки», делается вы¬
вод, что эти женщины не были «коренными жителями Пилоса», т. е.
Пилосского государства; правда, Ленцман оговаривает, что «географи¬
ческие названия в табличках далеко не обязательно означали известные
местности классического времени»; но он в то же время утверждает, что
«в с е (разрядка моя.—С. Л.) названия местностей, подчиненных Нестору,
были прочитаны в пилосских табличках» (там же, стр. 49). Поэтому, по
его мнению, «можно с достаточной долей уверенности считать упомянутые
категории женщин не коренными жителями Пилоса». Под «местностями,
подчиненными Нестору»,он, очевидно, подразумевает селения, перечислен¬
ные в соответствующем месте II книги «Илиады». Однако утверждение, что
1 См. Я. А. Л енцман, ук. соч., стр. 46; ср. ЯКМГ, стр. 283 и 396.
2 Ср. Аа 788: kapar*aze (женщ.) 24 коѵа 8 коѵо 2.
3 Ср. Аа 354: korokija (женщ.) 8 коѵа 4 коѵо 1.
4 Ср. Аа 792: kinizija (женщ.) 21 коѵа 12 коѵо 10.

РАБСТВО В МИКЕНСКОМ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
19
названия всех этих селений «прочитаны в пилосских табличках», основано
на недоразумении: только очень немногие из названий этих селений обна¬
ружены в табличках. Эти таблички дают далеко не полный список городов
Пилосского государства, так что все эти miratija, kinizija и т. д. могли
быть жительницами еще не известных нам пилосских поселений с такими
названиями.
Еще дальше идут Вентрис и Чадвик (ук. соч., стр. 123 и 155). По их
мнению, наличие этих этниконов свидетельствует о том, что «рабочая сила
набиралась во время набегов, после которых пленные женщины приво¬
зились на новые места жительства, где их обучали ремеслу». Этот вывод
подтверждается, по их мнению, термином ravijaja [ÀaFiaia — «(взя¬
тые) из добычи»; ниже я покажу неприемлемость этого перевода —
С. Л.], которым обозначены некоторые из этих женщин. Проис¬
хождением этих рабынь из добычи, взятой при набегах, Вентрис и Чад¬
вик объясняют тот факт, что до нас дошли списки женщин, но не списки
мужчин: мужчины убивались в сражении или после него, «когда греки
совершали набеги на не-греческие области1 Эгейского моря».
Однако мне вообще кажется невероятным, чтобы слова, обозначаю¬
щие профессию, и слова, обозначающие местность, употреблялись как рав¬
нозначные определения в одной и той же графе табличек: если нужно было
указать трудовую специальность работниц, то ее не могло заменить ука¬
зание места, откуда работница происходит. Я показал уже выше, что тер¬
мины kute^a, kinizija, kisivija проще объясняются как названия профессий,
чем как названия местностей. Только относительно слова kereca можно ут¬
верждать, что это слово означает Классе «критянка», но это лишь первая
часть слов kerecavevesijeja (Аа 762; АЬ 217; Ad 318) или kerecaravijaja1 2.
Не должно вызывать сомнения и то обстоятельство, что соёдинительным
звуком в этих сложных словах служит -ос-, а не -о-, это весьма обычно в гре¬
ческом языке в тех случаях, когда первая часть сложного слова идет по
склонению на -α-, в микенских надписях в этом случае никогда не бывает
соединительной гласной -о-3. Связывать ravijaja, что бы это слово ни
означало, с XàFia, λεία «добыча», и переводить это слово как «военнопленные» 4
невозможно: почему бы только одна из категорий пленниц, и притом крит¬
ских, называлась «пленницами» и противопоставлялась критянкам, обра¬
батывающим шерсть? По-видимому, критские работницы этих специ¬
альностей имели очень хорошую репутацию; поэтому отмечалось, что
эти рабыни либо происходят с Крита, либо работают на критский образец5.
Я считаю невероятным, чтобы «raminija 20» в надписи АЬ 189 (RaminijO'—до¬
1 Почему «не-греческие»? НеужелиЗ у этих пиратов были столь определенные
расовые симпатии и антипатии? Какое мы имеем основание утверждать, что Милет,
Книд и Кифера еще не были тогда населены греками?
2 Аа807; Ab586; Ad 686. Ср. keresijo veke, ΚρησιοΓεργγ'ς в Та 641,1 и Та 709,3.
То, что kereca здесь написано как отдельное слово, не имеет значения, так как у ми¬
кенских греков были другие представления о границах слов, чем у нас.
3 zipWaporo, teuterakoroji, διφθερα φόρος, τεύτλακόρο»ς. Ср. в классическом грече¬
ском языке ύδριαφόρος, μοιρηγεννς, νικηφόρος, τριτημόριος, Τιμηκράτης, 3Αθηνόδωρος,
‘Ηρακλής, θυραωρός, πυλαωρός. Более того: соединительный звук -о- встречается даже
в тех сложных словах, в которых слово, составляющее первую часть сложного слова,
шло по склонению на -о- или на согласный: в микенских надписях — vatuvaoko,
άστυαόχοι; в классическую эпоху—δρεπανηφόρος, βαλανηφόρος, θαλαμηφορος, στεφανηφόρος,
έπιστολιαφόρος, ριβλια φόρος, θανατηφόρος; на древность этих форм указывает то обстоя¬
тельство, что они встречаются уже у Гомера (αθηρηλοιγός) и в сакральных религиозных
выражениях: Έλαφηβολίων, θυηχους, κανηφορος, Ιεραπόλος и др. См. Е. Schwyzer,
Gnechische Grammatik, I, München, 1934, стр. 438—439.
4 Ventris — Chadwick, Documents, стр. 123.
5 Ср. наши выражения «швейцар», «палешанин»; античные «танагры» и т. д.; в ча¬
стности Милет славился издревле производством тканей.
2*

20
С. Я. ЛУРЬЕ
вольно обычное имя в Пилосе) обозначало 20 жительниц далекого фракий¬
ского Лемноса: слово raminija можно толковать самым различным образом1,
а если это слово и являлось бы этниконом, то соответствующее поселение
могло находиться на территории Пилосского государства. Остается mira-
tija (или miratira Ab 382— возможно, что это — основная форма). Эта
группа работниц засвидетельствована, по-видимому, также в совершенно
аналогичных надписях Крита (см. ниже, стр. 21); если это — этникон,
то может иметься в виду и знаменитый Милет в Карии и Милет на Крите.
Ив этом случае я склонен был бы считать, что эпитет miratija характери¬
зует здесь не столько происхождение, сколько профессию женщин, не
говоря уже о том, что miratija может быть до-греческим словом или на¬
званием неизвестного нам ремесла.
Итак, иностранное происхождение женщин, называемых в табличках,
не может служить доводом в пользу того, что они были рабынями. По месту
работы эти работницы распределяются так:
женщин девочек мальчиков
В Пилосе 514 250 205
Вне Пи л оса 219 193 75
Невыясненных — — 45
Всего .. . 733 443 325
Работающие вне ПиДоса распределяются по месту работы так:
Reukotoro (Левктр) . . .
женщин
, . 23
девочек
31
малъчи
17
Rouso (Лoye)
, . 36
53
30
Metapa (Метала)
, . 10
3
4
Ріѵеге
. . 7
—
—
Euzevero
. . 8
2
3
Ovitono
. . 8
5
9
Zaminijo
13
—
Epijotana
8
8
7
Nevopeo .
. . 8
3
2
Eviripija (Еврипск. обл.) .
. . 16
И
7
Kejo
6
9
6
Potereva (Птелея)
, . 4
4
3
Epikoo
, . 14
5
6
Итак, подавляющее большинство женщин работает в Пилосе; это не¬
удивительно, поскольку и огромное большинство знатных и богатых людей
жило, по тогдашнему обыкновению, в главном городе, в резиденции «царя»
или «воеводы». Впрочем, впечатление это может быть и преувеличенным,
так как много табличек пропало или было разбито1 2; вполне возможно так¬
же, что существовало еще одно хранилище, где находились списки жен¬
щин, работающих вне Пилоса; как справедливо предполагает Беннетт
(ук. соч., стр. И), в пилосском хранилище находились только списки работ¬
ниц по Пилосу и окружающим его селениям. Действительно, например, в
надп. 921 группы Асі (в табличках этойв группы говорится о сыновьях
работниц, упоминаемых в Аа и АЬ, см. ниже, стр. 23) упомянуты дети
1 Xctp.v7] «морская рыба», pàp.voç «кустарник», ср. поселение cPap.vo6ç в Аттике.
2 Gp. Ventris — Chadwick, Documents, стр. 155: «При оценке действи¬
тельного числа людей этого класса необходимо считаться с утраченными и поврежден¬
ными табличками; с другой стороны, в группе Аа может содержаться несколько дуб-
микатов».

РАБСТВО В МИКЕНСКОМ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
21
работниц rinejao, работающие в Korito (Коринфе) — соответствующие
таблички групп Аа и Ab до нас не дошли.
Из Кносса до нас дошло более 54 надписей, аналогичных пилосским
надписям групп Аа и Ab. И здесь следуют обычно одна за другой такие
графы: 1) число женщин, 2) число мальчиков, 3) число девочек. Основное
их отличие от пилосских надписей состоит в том, что графы девочек и маль¬
чиков здесь часто разделены каждая на две подгруппы: kova mecoe и
kova meuioje, kovo mecoe и kovo mevioje, t. e. κούραι (κούροι) μείζονες, κούραι
(κούροι) μείονες «старшие девочки», «младшие девочки», «старшие мальчики»,
«младшие мальчики». К этим словам еще нередко прибавляется zizakare
(как полагают Вентрис и Чадвик1, διδασκάλε (?) «обученные (ремеслу)»)
или сокращенно zi. В конце строки часто читается, как в Пилосе, ta и
za или обозначается количество пшеницы; количество фиг никогда не
обозначается.
Из профессий, указываемых в пилосских надписях, здесь встречает¬
ся aketirija (Аі739) и, по-видимому, miratija1 2.
Несомненно названием профессии является enereja в надп. Ак 638
(Aminisoenereja ko[va...] kovo...]). Действительно, в надп. L 695, где в пер¬
вой строке помещена идеограмма одежды с цифрой 6, в четвертой читается
enero reuko (λευκόν «белая») и цифра 2. По-видимому, это какая-то белая
материя, а enereja — работница, обрабатывающая материю. О профессии
apiqojita zoera (Ak 824) будет сказано подробнее ниже.
В этих надписях обычно указывается и место работы — селение или
район селения, хорошо известные нам из других кносских надписей.
Для обозначения района (ager) селения здесь, как и в пилосских надпи¬
сях (Epijatanija — Ad 687; Zaminija — Ad 697), употребляется суффикс-ij-,
например: Rasuto (Ai 739), Aminisija (Ai 825), Zateveja (Ak 612), Pa2-
mija (Ak 613), Anoqota (Ak 615), Rijonija (Ak 624), Aminiso (Ak 638),
Paitija (Ak 828), Za2vija (Ak 830).
Поскольку эти надписи вполне однородны с соответствующими пилос-
скими, они могут пролить свет на смысл и характер пилосских надписей.
Так, в надп. Ak 824 читается: apiqojita zoera (идеограмма женщины)—■
32, kova mecoe — 5, kova mevijoe—15, kovo mevijoe —4, т. e. «рабыни-
служанки (άμφίφοιται δούλαι) — (женщ.) 32, девочек старших — 5, де¬
вочек маленьких— 15, мальчиков маленьких— 4». В пилосской надписи
Аа 804 читается: apiqoro «служанки» (жешц.) 32, девочек 26, мальчиков
153. apiqoro, άμφίπολοι — обычное слово уже у Гомера и означает ра-
бынь-служанок, обслуживающих (букв, «обхаживающих» άμφιπολεω)
господ в доме. Несомненно синонимом этого слова является apiqota,
άμφίφοιται в кносской надписи Ak 824 (φοιτάω=τ:ολέω). Но здесь для нас
важно то, что эти рабыни названы apiqota zoera, δούλαι 4. Это может слу¬
1 Ventris — Chadwick, Documents, стр. 162. Они сравнивают Od., XXII,
422: τάς ... έργα διδάξαμεν έργασασθαι.
2 Ak 618: [mirajtija (женщ.) 1; Ak784: [mi]ratija [(женщ.). . .] [kova me]coe zizakare
[. . .kovo mejcoe zizakare; Ak 623: . . .[mi]rateja (женщин) 2.
3 Cp. надп. Ab 690, где упоминаются сыновья этих рабынь. То, что apiqoro
= άμφίπολοι, не подлежит никакому сомнению: Epiqor’a = Έπιπολία (Μη 456,10); teoqo-
rija (Кносс, Od. 696,1) = teoporija (Кносс, E 1058 + 567,1), θεοπολία. См. L. R. Pal¬
mer, BICS, 1955, № 2, стр. 38 и 43.
4 Вентрис и Чадвик (ук. соч., стр. 164) считают невозможным прини¬
маемое мною толкование Фурумарка apiqojita как άμφίφοιται, на том основании,
что в микенских надписях все прилагательные с приставкой могут быть только двух
окончаний. Однако и язык Гомера очень часто отступает от этого правила: complu¬
rium adiectivorum compositorum, quorum masculinum in -os desinit, femininum pro-
pariam habet formam, e. g. αθανάτη (I. van L e e u w e n, Enchiridium dictionis
epicae, Lugd., 1894, стр. 190). И в микенских надписях наряду с zoera apiqojita встре¬
чаем cova epicota (X 984,2: έπικοιται).

22
С. Я. ЛУРЬЕ
жить веским доводом в пользу утверждения Я. А. Ленцмана, что и упоми¬
наемые в пилосских надписях групп Аа, АЬ и Ad женщины были рабынями.
Интересно также выражение кносской надписи X 766: cova aceto. Приоб¬
ретение молодых рабынь, которые одновременно должны были и служить
наложницами хозяину и заниматься домашней работой, было весьма обыч¬
ным делом уже в древнейшее время1.
В указанной кносской надписи cova aceto поэтому означает κορίη
(κούρη) αγετο, а в надписи X 984: pate kezemena cova epicota = πάντη (πάντει)
κηδέμεναι κόραι έτίκοιται (κοίτη «ложе») означает: «заботящиеся обо всем
(т. е. „на все руки“) девушки-спальницы».
Для решения вопроса о том, были ли упоминаемые в разбираемых над¬
писях женщины и дети свободными или рабами, может быть, имеет значе¬
ние и надпись Ак 611 из Кносса. Верхняя строка начинается словом tote ja:
означает ли это район селения или профессию, определить трудно. Далее
по обычному шаблону читаем: za 1 ta 2 (в пилосских надписях при ta
всегда стоит цифра 1!) и затем «(женщ.) 10» и непонятное слово zezikuja,
после которого опять стоит идеограмма женщины. В нижней строке чи¬
тается: kova mecoe — 4, kova mevijo (цифра обломана). Zezikuja, δεδικυΐα
может быть только причастием перфекта ж. р. от корня δις-, или οι-,
т. е. либо от глагола δί£ω, либо от глагола δίω. Оба глагола имеют смысл
«убегать». Если это слово означает «беглые», то не может быть сомнения,
что речь идет о рабынях1 2.
Для определения характера интересующих нас пилосских надписей
очень интересно еще и то, что в критских надписях этого же типа часто
указывается, от какого хозяина получены упоминаемые в надписи женщины
и дети: paro Uasijo «от Васия» (Аі 115), Torovo (Аg 89 — личное имя, ср.
пилосские надп. Ап 129,5; Ѵп 130,8), Qerijo (Ag 1654), Tanaqo Aminisijo
(Ai 825); надп. Ai 63 начинается словами Peserojo eesi, Ψέλλοιό είσι
«принадлежат Пселлу». Теперь вспомним, что женщины, рожденные от
браков рабов со свободными, направлялись в организованном порядке
для обслуживания высших должностных лиц — tereta и eqeta, «колес¬
ничих» (Ап 607). Надписи сообщают, что и ремесленники распределялись
в таком же организованном порядке. Мы знаем далее, что рабыни по спе¬
циальному расписанию направлялись в храмы богов вместе с треножни¬
ками, золотыми чашами и т. д. Все эти факты открывают новую возмож¬
ность толкования пилосских надписей групп Аа и АЬ. Не дают ли они нам
права предположить, что и в данном случае речь идет об общественной
повинности: что рабовладельцы по особым раскладкам должны были на¬
правлять определенное количество рабынь для обслуживания высших
должностных лиц, а пилосский дворец играл роль чего-то вроде первобыт¬
ного бюро по распределению рабочей силы — он регистрировал, учитывал
этих рабынь и направлял их по назначению?
Если бы это подтвердилось, то стало бы вполне понятным, почему эти
женщины всегда упоминаются вместе с детьми: детей нельзя было оставить
без матерей, а расходы на них окупались тем, что они помогали матерям,
а матери учили их и подготовляли к их будущей профессии.
1 Ср. II., XXIII, 262, где в качестве приза на состязании победитель может «при¬
вести себе в дом женщину, умеющую безукоризненно исполнять домашнюю работу»
(γυναίκα άγεσθαι αμύμονα έργα, ίδυ'ίαν). Глагол άγεσθαι, имевший техническое значение
«вводить в дом женщину наложницу», мог иметь подлежащим не только «женшина»,
но и «девушка», см. Od-, IV, 10: «сыну ввел в дом девушку из Спарты» (υϊεΐ δέ Σττάρ-
τηθεν . . . ήγετο κούρην).
2 Ve η tris — Chadwick, Documents, стр. 163, полагают, что zezikuja — ошиб¬
ка писца, вместо zezizakuja «обученная».

РАБСТВО В МИКЕНСКОМ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
23
Но совершенно немыслимо, чтобы у свободных людей, принадлежащих
к тому самому zamo, «народу», который формально был господином страны,
можно было отбирать жен с малыми детьми и направлять их на работу.
И по этой причине также необходимо признать, что Я. А. Ленцман прав,
когда считает, что речь здесь идет о рабынях.
Тот же автор (ук. соч., стр. 51 сл.) дал правильный ответ на вопрос,
какова была дальнейшая судьба детей этих рабынь. Об этом мы узнаем
из надписей группы Ad, количество которых в настоящее время достигает
45. Они содержат такие графы: 1) название местности, 2) название профес¬
сии работниц (тех же профессий, что и в надписях групп Аа и АЬ) в род.
пад. мн. ч. и затем слово коѵо, т. е. «сыновья таких-то работниц» (напр.,
акейг*ао(п) коѵо «сыновья починщиц»), затем идеограмма мужчины и
цифра, затем слово коѵо «мальчики» и цифра. Очевидно, подобно тому, как
на Крите мальчики подразделялись на «старших» и «младших», и здесь
эти сыновья работниц подразделяются на «взрослых» и «детей»; необходимо
согласиться с Я. А. Ленцманом в том, что старшие мальчики, достигшие
юношеского возраста, отбирались у матерей и направлялись на работу
как самостоятельные работники; упоминание при них «мальчиков» я
объяснял бы тем, что, став самостоятельными рабочими, старшие сыновья
работниц брали с собой в качестве помощников младших мальчиков, за
которыми они и надзирали.
Эти молодые рабы посылались на работу, очевидно, не только во дворцы
знатных вельмож: тогда как в надписях группы Аа и АЬ в качестве места
работы в подавляющем большинстве случаев указан Пилос, в надписях
группы Ad, в которых сохранились названия местностей, только в 15
из 41 указан Пилос. Интересно отметить, что согласно этим надписям маль¬
чики отбирались не только у рабынь, но и у мужчин—зависимых людей:
в надп. Ad 142 указан ѵоѵеи коѵо (см. выше, стр. 13); к надп. Ad 684
на боковой грани приписано: Арппеѵе eretao коѵо, ^Atcov/jFsi еозтасоѵ
xópFoi «в Апоневе сыновья гребцов». Из надп. Ап 610 нам известно, что
в гребцы шли главным образом свободные люди, и в том числе полноправ¬
ные граждане (kitita), но среди гребцов были и зависимые люди, напр.,
pokuta (стк. 15) и, вероятно, именно у них отбирались дети для принуди¬
тельных работ.
Характерно и то, что в противоположность рабам высших категорий,
рабы низшей категории не называются по именам1: в этом случае указывает¬
ся только число рабов, а иногда и имя хозяина. Так в надп. Jn 310, где
указано количество меди, выданное государством для обработки различным
кузнецам, в конце указано количество рабов, работающих у некоторых из
этих кузнецов. При остальных кузнецах количество рабов не указано —
можно думать, что эти кузнецы рабов не имели, а в работе им помогали члены
семьи. Такую же сводку количества рабов у кузнецов представляет собой
строка 25 надписи Jn 431, имеющей содержанием также распределение меди
между кузнецами. Здесь после стертого или обломанного заголовка читается
«у [Са]керея (чел.) 10,у Тосана (чел.) 5, у Акетаона (чел.) 31» и т.д. В конце
надписи Jn 708 также упомянуты рабы кузнецов (tosoze zoero «столько
рабов»); здесь перечислены рабы пяти кузнецов (имена кузнецов обломаны;
у каждого по одному рабу). В надписи Jn 750 один из кузнецов носит имя
Euveto; в конце надписи читается Euvetoro zoero «раб Евветора»; имена
других кузнецов, имеющих рабов, обломаны.
В такой же форме упомянуты рабы в надписи Fn 50. Здесь речь идет
о распределении продуктов: указывается количество продуктов, причитаю¬
1 Отметим, что лошади (или волы) в разбираемых надписях, как правило, называ¬
ются по именам!

24
С. Я. ЛУРЬЕ
щееся каждому из должностных лиц и ремесленников, а в конце надписи —
количество продуктов, предназначающееся их рабам, причем эта графа
сформулирована так: «рабам такого-то столько-то».
Теперь вспомним, что в пилосских надписях групп Аа и АЬ работницы,
подобно рабам в других приведенных нами надписях, также не названы
по именам, а указано только их число.
Резюмирую сказанное. В микенскую эпоху рабы не представляли собой
класса, резко противопоставленного свободным: существовал целый ряд
промежуточных ступеней, рабы могли вступать в брак со свободными.
Положение низшей категории рабов было тяжелым: их покупали и про¬
давали за деньги, детей и жен отнимали у отцов, матерей и мужей. Как
правило, рабы принадлежали частным лицам — только один раз
упомянут раб, принадлежащий народу. Надо думать, что рабы «царя»,
«воеводы», телестов, колесничих и т. д. были их личной собственностью
на таком же основании, как рабы других частных людей. Нет никаких дан¬
ных для допущения существования какого-то «дворцового хозяйства»,
которое было бы в одно и то же время и государственным хозяйством и част¬
ным хозяйством «царя». Система принудительных работ по раскладке
между гражданами, система «литургий» — наиболее характерная черта
микенского общества4. Поэтому мне кажется, что вполне допустимо следую¬
щее предположение: в порядке таких «литургий» рабовладельцы обязаны
были выделять определенное количество рабов для выполнения государ¬
ственных работ и обслуживания высших должностных лиц. Я думаю, что
надписи групп Аа и АЬ надо объяснять так, пока не найдено лучшего объ¬
яснения.

Проф. К. М. Колобова
ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
Вопрос о войкеях критского города Гортины еще не может считаться раз¬
решенным. В существующей научной литературе войкеев обычно рас¬
сматривают либо как рабов, либо как крепостных. Однако самый
термин «раб» (δούλος) только со временем, и преимущественно в полисах,
основанных на привозном рабстве, получил отчетливое значение
как понятие человека, лишенного личной свободы и не имеюще¬
го собственности. Еще в 90-х гг. XIX в. А. Мерриэм предположил,
что в ГЗ термин раб (δδλος), является самым общим термином, обозна¬
чающим разные степени зависимости или угнетения1. При необходимос¬
ти точнее определить группу зависимости в ГЗ даются специальные
определения: νενικαμένος, κατακειμενος, ένδοθιδία δδλα, Γοικεύς, Γοικέα.
Кроме того выступают категории: άπέταφος, απελεύθερος, περιΡοΊχος (СВ,
№ 4990)2.
В настоящей статье, не решая окончательно эту трудную пробле¬
му, мы пытаемся лишь наметить новые пути к разрешению этого воп¬
роса. Основная мысль, положенная в основу работы, это мысль о значи¬
тельном разнообразии форм угнетения в греческих государствах; эти
формы угнетения не были стабильными, но изменялись в ходе истори¬
ческого развития древних обществ, начиная от периода патриархаль¬
но-родового строя и до времен эллинизма, а позже — Римской импе¬
рии.
В этом отношении характерен пример, приводимый проф. С. Я. Лурье
(со ссылкой на Вентриса), о δούλοι τού κοινού Команы, которые имели своих
рабов и были правомочны совершать лично гражданские сделки3. *
Не беря на себя задачи рассмотрения всех категорий порабощаемых
или угнетаемых социальных групп Гортины, мы ограничиваем рамки
исследования лишь вопросами, касающимися войкеев. ^
Виллетс4 правильно подчеркивает, что система штрафов разной вели¬
чины Гортинских законов отражает юридическое положение различных
социальных групп Гортины:
1 А.)А, I, 1885, стр. 343.
2 Ср. Н. ѵ. ΕίίβηΐΘΓΓβ, Ьа СгёЬе еЬ 1е топсіе дгес <1е Ріаіоп а РоіуЬе, Р., 1948,
стр. 91 сл.
3 ВДИ, 1948, №3, стр. 208; 1955, № 3, стр. 32, прим. 1.
4 И. Г. ДѴ і 1 1 е ѣ в, АгізіосгаЦс зосіеіу іп апсіепЬ СгеЬе, Ь., 1955, стр. 33—34.

26
К. М. КОЛОБОВА
Штрафы за насилие
1. Против свободного
2. Против апетера
3. ДоХо^ против свободного
4. Свободный против войкея
5. Войкей против войкея
6. Против домашней рабыни, являющейся дев¬
ственницей
7. Против женщины—домашней рабыни ....
Штрафы за прелюбодеяние
100 статеров
10 статеров
200 статеров
5 драхм (= 2,5 статера)
5 статеров
2 статера
1—2 обола
1. Со свободной женщиной 50 и 100 статеров
2. С женой апетера · 10 статеров
3. Раба со свободной 100 и 200 статеров
4. Раба с рабыней (ЗоХос) 5 статеров
Самой низшей социальной группой, согласно этой системе штрафов,
являются домашние рабыни1, далее идут войкей (свободный уплачивает
штраф за оскорбление войкей или войкея лишь на 1 драхму больше, чем
за домашнюю рабыню); штраф за оскорбление апетера в два раза выше,
чем штраф за оскорбление войкея (10 и 5 статеров), а в некоторых случаях
разница увеличивается в 4 раза (2,5 статера и 10 статеров). Бросается в гла¬
за резкое различие между штрафами за оскорбление свободных полноправ¬
ных граждан и лиц остальных категорий.
При этом, однако, следует отметить, что самая система наказания штра¬
фами, которые уплачивают и οολοι и Υοιχίζς, уже предполагает у них
наличие движимого имущества, так как в данном случае за них не выступа¬
ет кто-либо из свободных в качестве ответчика1 2.
Право войкеев на владение имуществом закреплено и в законе о праве
наследования имущества сыновьями и дочерьми покойного: «И если кто-
нибудь умрет, то дома (στέγαι), что в городе, и то, что находится в домах, в
которых не живет войкей, живущий на κόρα, и мелкий и крупный рогатый
скот, который не находится у войкея (α κα μίΓοικέοςει), должны принад¬
лежать сыновьям, а остальное имущество разделить справедливо, и полу¬
чить сыновьям, которые имеются, две доли каждому, а дочерям, которые
есть, две доли каждой»3.
Таким образом, имущество родителей при их жизни разделу не
подлежит, а после их смерти разделу подлежит только часть имущества.
В общее наследование сыновей переходят дома в городе и вся обстановка
этих домов, а также крупный и мелкий рогатый скот, составляющий
частную собственность семьи. Дома же, в которых живут войкей, и скот
войкеев не подлежат внутрисемейному праву наследования.
На основании этого закона мы можем притти к некоторым выводам.
1) Дома в городе, составляя общесемейную собственность, не подлежат
разделу между сыновьями, составляя их общесемейное владение 4. 2) Стада
крупного и мелкого рогатого скота также являются неразделенной соб¬
ственностью сыновей. На это обстоятельство уже обратил внимание
1 Низкий штраф определен при повторном насилии.
2 В Афинах, например, раб расплачивался ударами бича, приравненными к драхме.
3 ІСг, IV, № 72: IV, 31 — 48: СВ, III, 2, № 4991. Далее следует: «Делить и мате¬
ринское (имущество), если мать умрет, как и отцовское. А если (движимого) имущества
нет, но только дом, дочерям наследовать, как написано».
4 Это подтверждается и другим свидетельством ГЗ (IV, 21—23), где говорится
о п а с т а х братьев незамужней войкей, у которых должен находиться ее ребенок,
в случае смерти ее отца.

ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
27
Цительман, предположив, что эти стада пасутся не на землях, обраба¬
тываемых войкеями, а на общественных пастбищах 1.
Различные толкования вызывают строки надписи, касающиеся наследо¬
вания сыновьями домов, в которых не живут войкеи: (σ)τέγανς μέντανςέν πόλι
V ατι κ’έν ταΐς (σ)τέγαις ένει, αιζ κά με Κοικεΰς evFoixsi επί κοραι Ροικίον. . .
<Γ3, IV, 32—35).
Поскольку обычно термин Γοικευς производится от οίκος «дом», и сам
Fowsú; понимается как «домашний раб» (лат. famulus) 1 2, постольку некоторые
ученые полагают, что «войкей, живущий на κόρα», является исключением,
так как войкеи, как домашние рабы, живут обычно «в домах, что находятся
в городе», и что именно поэтому в гортинском законе и сделана оговорка —
επί κοραι Fοικίον, имеющая в виду войкеев, которые, в виде исключения,
состоят не при доме, но обрабатывают землю 3. Виллетс допускает, что
«сервы», обрабатывавшие поместья, расположенные вблизи города, могли
иметь жилища в городе 4. Гвардуччи полагает, что войкеи могли иметь
жилище и в сельской местности и в городе, чтобы в городе продавать
сельскохозяйственные продукты и посвящать зимнее время каким-либо
сельскохозяйственным работам 5.
По нашему мнению, спорный текст должен быть переведен буквально:
«(в домах), в которых не живет войкей, живущий на земле»6, т. е.
в домах, находящихся в городе, войкеи, как правило, вообще не живут.
Оговорка о войкеях в гортинском кодексе была, по нашему мнению,
совершенно необходима, так как речь здесь идет о разграничении собствен¬
ности, совместно наследуемой сыновьями, от собственности, которую
они наследуют на правах семейно-родового владения.
Понимая выражение Υοιχευς. . . επί κοραι Fouiöv, как стандартную форму¬
лировку о» Γοικέες о! επί κοραι Ροικίοντες, мы не можем не сопоставить
се с другой, такой же стандартной формулировкой гортинских законов: о» έμ
πόλι Ρυικίοντες οι [τ’ έλ]ευθέροι και οι [όο]λοΐ или οι [τ’άπελ]ευθέροΐ και οι [οο]λοι, Τ. e.
свободные (или — вольноотпущенники?) и рабы, живущие в городе7.
Обращает на себя внимание и то, что термин στέγα обычно употреб¬
ляется в применении к городскому дому, а сельские жилища преиму¬
щественно называются Ροικίαι 8.
Так же следует понимать и разграничение в ГЗ мелкого и крупного
1 Fr. Bücheleru. E. Z i t e 1 m а η n, Das Recht von Gortyn, RhM, 40, N. F.,
Ergänzungsh. (1885), стр. 139—140.
2 Этот взгляд является общераспространенным; из советских ученых его разделяют
Я. А. Л енцман (ВДИ, 1951, № 2, стр. 52), Л. Н. Казаманова (ВДИ, 1952,
№ 3, стр. 33).
3 Cp. G. В u s о 11, Griechische Staatskunde3, I, München, 1920, стр. 285—286,
прим. 1 и 2 к стр. 286. Е. Kirsten, Die insei Kreta im fünften u. vierten Jhdt.,
Würzburg, 1936, стр. 98 сл., возражая против этого, предлагает производить слово
Εοικευς от слова ο[κος в значении «имущества» (стр. 98, прим. 67). Полемизируя
с Бузольтом, Кирстен правильно замечает, что добавление επί κοραι сделано лишь для
того, чтобы выделить местожительство войкея из στέγαι έμ πόλει.
4 W i 1 I e t s, ук. соч., стр. 49, прим. 4.
5 ІCr, IV, 1950, стр. 158.
6 Именно так переводит это место и Бак: «which are not occupied by a serf residing
in the country» (C. D. В u c k, The Greek dialects2, Chicago, 1955).
7 Cp. ICr, IV, № 79 и 144; первое издание этих надписей с подробным коммента¬
рием ср. M. Guarducci, «R ivista del R. 1st. d’Archeologia e storia dell’arte»,
III (1931), стр. 21 сл.
8 Cp. Bücheier u. Ziteimann, ук. соч., стр. 138 и прим. 20. Уже Цитель¬
ман предполагал, что στέγα в ГЗ — не просто дом, как недвижимость, но дом, как центр
данного рода или семьи. Поэтому он считал, что в определение έν ταΈς (σ)τέγαις έν£»
включены также и домашние (городские) рабы, что нам кажется не лишенным основа¬
ния.

28
К. М. КОЛОБОВА
рогатого скота, являющегося собственностью семьи, от скота, принадле¬
жащего войкеям.
Гортинские надписи, одновременные ГЗ, свидетельствуют о существова¬
нии частной собственности на землю, купли-продажи и аренды земли.
Так например, упоминание о άρκαΐος πάστας как собственника земельного*
участка, сданного им в аренду вместе с рабами (δολοι) (ІСг, IV, № 47,
6; СВ, № 4999), предполагает не только наличие частной собственности
на землю, но и, в связи с этим, ответственность собственника земли
за поведение рабов у арендатора земельного участка. В другой надписи,
начало которой не сохранилось, говорится о деревьях (вероятно, фруктовых
или масличных) и доме; собственность на них, по-видимому, должны
удостоверить девять соседей, собственников ближайших земельных участков^
(τον όμορον εννέα οι επάνχιστα πεπαμένοι — ІСг, IV, № 81,2—3) Χ.
Эти, к сожалению, немногочисленные надписи свидетельствуют о самом
факте наличия частных земельных участков, принадлежащих отдельным
гражданам.
В этом отношении характерна и надпись (ІСг, IV, № 74; СВ, № 4992)^
в которой запрещается заклад оружия, ткацкого станка, шерсти, инстру¬
ментов для ее обработки, железных изделий, плуга, упряжи волов,
зерновой меры и обоих мельничных колес. В первой сохранившейся строка
подчеркнуто, что оружие свободного, необходимое ему для войны, на
подлежит закладу. Можно думать, что и остальные орудия труда и пред¬
меты собственности также относятся к имуществу свободного человека.
Земля здесь не упомянута, но, поскольку речь идет преимущественна
об орудиях труда и предметах собственности, связанных с обработкой
земли, она, конечно, также не подлежит закладу 1 2. Частная же собствен¬
ность на землю в первую очередь распространяется не на пахотные, а на
приусадебные участки садовой и огородной земли 3. Об этом свидетель¬
ствует, в частности, сдача в аренду государственных участков садовой
земли, расположенных в Кескорах и Палах (ІСг, IV, № 43В; СВ, № 5000),,
1 Ср. Т. Koehler u. Е. Ziebarth, Das Stadtrecht von Gortyn, Göttingen,.
1912, стр. 35—36, № 5. Cp. противопоставление στέγα и Foixia. В надписи идет также-
речь о конфискации городского дома (στέγσ) находящегося в закладе, причем большое
внимание уделяется установлению, в присутствии свидетелей, живет ли в доме сам
закладчик или нет, так как это имеет значение для установления его права собствен¬
ности.
2 Обработка шерсти предполагает наличие скота, а мельничные колеса, железные
орудия, плуг и упряжь волов — обработку земли, занятой под зерновыми культурами.
Земля эта рассматривается, по всей вероятности, как семейно-родовая собственность,
почему и предусматривается сохранение всех нужных для ее обработки условий Смысл
этого закона, имевшего место не только на Крите, хорошо поясняется у Диодора: «Мно¬
гие вполне справедливо порицают большинство эллинских законодателей, которые
запрещают при займе закладывать оружие, плуг и другое из самых необходимых пред¬
метов, а пользующихся этими вещами позволяют уводить за долги (αγώγιμους ε^ναι)»
(Di od., I, 79; Cp. А r i s t., AP, II). По вопросу о самозакладеи уводе (cp. αγώγιμος
έγιγνετο) cp. Н. S w о b о d а, «Ztschr. d Savigny-Stiftung f. Rechtsgeschiciite»,
R. Abt., XXXIX (1905), стр. 214—215: также К. M. К о л о б о в а «Проблемы истории
докапиталистических обществ», 1934, № 11/12 стр. 9 сл. Отсутствие права частной соб¬
ственности на пахотную землю было одним из важнейших условий порабощения свобод¬
ных сородичей, почему впоследствии этот закон и рызывал справедливые нарекания.
3 Ср. у Энгельса: «Первым земельным участком, перешедшим в частную собствен¬
ность отдельного лица, была усадебная земля» (К. Марк с—Ф. Энгельс, Соч.,
т. XV, стр. 632) Наличие в Гортине стойких форм семейно-родовой собственности
(ср. нераздельное имущество сыновей и совместное владение в семьях пахотной землей)·
подтверждает пиложение о неразвитости форм частного землевладения, при котором
владение усадебными участками является лишь начальным периодом развития земле¬
владения на правах собственности Н аличие кабальных (κατακείμενοι), которые при
строгих запоет ах заклада всех денных предметов и орудий труда вынуждены закла¬
дывать за долги свою личность, подтверждает это положение.

ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
29
продажа которых, как это специально оговаривается, запрещена. Самый
■факт запрещения государством продажи земли, предназначенной для
<щачи в аренду, бесспорно свидетельствует о наличии частных земельных
владений на сады и виноградники, которые могли продаваться их соб¬
ственниками.
Важно отметить, что во всех перечисленных случаях основные произ¬
водители везде названы не Fol κέες, а δολοι, хотя сельские хижины везде
называются Fowtoci. Это дает основания предполагать, что на этих частновла¬
дельческих землях земля обрабатывалась не войкеями, а δολοι, т. е.,
иначе говоря, войкеи не находились в частной собственности семьи или
отдельных ее представителей.
Тем не менее зависимое положение войкеев отрицать нельзя: в ряде
случаев в ГЗ понятие δολοι применяется и к войкеям; кроме того, как
уже отмечалось в литературе, и рабы и войкеи в правовом отношении
подчинены одному и тому же лицу — пасту, главе и хозяину дома1.
Наличие семейнѣ-родовой собственности в Гортине, анализ которой необхо¬
дим для дальнейшего исследования вопроса о войкеях, ярко выступает
в законах о праве на наследование имущества различными категориями
родственников, связанных с покойным главой семьи (ГЗ, V, 1 сл.).
Устанавливается пять групп наследников, в порядке строгой очередности:
1) дети покойного, его внуки, правнуки; 2) братья покойного, их сыновья
и внуки; 3) сестры покойного, их сыновья и сыновья сыновей; 4) «Те, кому
надлежит», т. е. имеющие право на наследство по более отдаленному
родству: οίς κ’ επιβάλλει, έπιΒάλλοντες; 3) «Те, которые составляют клер
войкии»: τάς Foixtocç οΐτινες κ’ϊοντι ο κλαρος 1 2.
Таким образом, как уже отмечалось в литературе, первые три группы
представляют сравнительно узкий круг агнатов3.
Рассмотрение первых четырех групп наследников ясно показывает,
что гортинское право наследования, в первую очередь преследует интересы
сохранения имущества внутри каждого данного рода, который ограничен
четырьмя поколениями, восходя к отцу покойного и заканчиваясь его пра¬
внуками. В случае отсутствия представителей этих четырех поколений,
имущество перейдет к более отдаленным родственникам, связанным какой-
либо степенью родства или с самим покойным или с его отцом (επιβάλλοντες).
Об этих же интересах сохранения имущества в роде свидетельствует и
установление ГЗ о дочерях-наследницах (эпиклерах), которые должны вы¬
1 Это утверждение общепринято. В советской литературе см. Л.Н.К азамано-
в а, ВДИ, 1952, № 3, стр. 38.
2 О гортинском и аттическом праве наследования см. А. В. Н и к и т с к и й, Речи
Исея и Демосфена (литографированное издание), М., 1903; G. De Sanctis, Storia
dei Greci dalle origini alla fine del secolo V, т. I, Firenze, 1940, стр. 507—509; M. G u ar¬
du с c i, ICr, IV, 1950, стр. 159 (комментарий к ГЗ, V, 9—28). Некоторые аналогии с гор-
тинским наследственным правом наблюдаются и в «Законах» Платона, где семьи, вмес¬
те с принадлежащей им собственностью, рассматриваются лишь как временные звенья
в цепи, охватывающей ряд поколений предков и потомков, как составные части единого
рода. «Вы не принадлежите сами себе и ваше имущество не принадлежит вам, но все
является собственностью рода вашего, и прежде существовавшего и продолжающего
существовать в будущем, а еще более и весь род и его имущество принадлежит полису...»
(Plato, Leg., XI, 923, А — В). Поэтому, согласно Платону, отцовский надел и его
оборудование не подлежит разделу, но переходит к одному из сыновей, являющемуся
единственным наследником родового имущества и продолжателем родовых традиций
своих предков.
3 Де Санктис полагает, что четвертая группа наследников включает всех других
родственников по отцу, но стоящих к нему в более отдаленных степенях родства. Счи¬
тая, что гортинское право игнорирует когнатов, Де Санктис аргументирует это нали¬
чием в гортинском праве раздельного имущества жены и мужа (De Sanctis, ук. соч.,
стр. 507—508). Об этом см. ниже.

30
К. М. КОЛОБОВА
ходить замуж за старшего брата отца, или, если братьев отца нет в живыху
то за сына старшего брата отца, затем — за родственников отца и лишь
в крайнем случае за члена своей филы (ГЗ, VII, 15—VIII, 20). Характер¬
но, что эти строгие законы семейно-родового наследования касаются только·
семейно-родового имущества, так как наряду с этим в гортинском праве
предусматривается возможность приобретения сыновьями своего собствен¬
ного, лично им принадлежащего имущества, которое они вправе еще при
жизни отца и сдавать в аренду и даже продавать (ГЗ, VI, 2 сл.)1.
Наибольшую трудность в понимании этого закона представляет вопрос
о наследовании имущества покойного,в случае отсутствия прямых родствен¬
ников отца, вопрос о пятой категории наследников: «те, которые составляют
клер войкии».
Цительман (ук. соч., стр. 144) считал, что речь идет здесь о войкеях
и что другое понимание этого места исключено. . Однако он отказывался
объяснить—каково же может быть положение таких Haüsler, оказавшихся
без господ.
Шаубе предполагал, что здесь могло иметь место лишь временное насле¬
дование и что позже κλαρος с войкеями переходил в собственность государ¬
ства1 2. Однако в таком случае следовало бы предположить, что одна и та же
формулировка, применяемая к наследникам— εκεντά κρέματα —, в одном
случае имеет одно значение, в другом — другое.
Липсиус пытался выйти из затруднения, считая, что в понятие
έττιβάλλοντες включены не только родственники, но и все члены филы.
Он ссылается при этом на то, что эпиклера, при отсутствии женихов среди
членов своего рода, должна выйти замуж за одного из членов своей филы3.
Однако эта аналогия произвольна.Закон специально оговаривает, что эпи¬
клера может выйти замуж за члена филы только в случае отсутствия
έπιβάλλοντες (ГЗ, VII, 50—52 и др.). И здесь, и в других строках закона термин
έπιβάλλοντες обозначает тех родственников наследницы, которым, па
закону, надлежит жениться на ней в целях сохранения имущества в роде
(ср. ГЗ, VII, 52—54, 54—55; VIII, 8—10).
Кирстен отмечал, что в случае отсутствия наследников имущества
переходит к клеру, и поскольку связь с клером параллельна связи
с филой, речь не может идти о кларотах как наследниках. Поэтому, по
мнению Кирстена, превращение кларотов в земельных собственников не¬
возможно, так как правом на землевладение в полисе пользуются лишь
граждане4. Кирстен склонен понимать термин κλαρος и как коллектив, в
который входят граждане, и как совокупность земли,принадлежащей всему
коллективу (т.е. государству). Подтверждение этому Кирстен, ссылаясь
на Бузольта5, видит в οίκοι Карфеи (о. Кеос), которые он считает терри¬
ториальными округами, подразделениями филы. Однако с таким толко¬
ванием надписи согласиться нельзя6. В передаче наследства клеру Кирстен
1 Ср. πάσετα ι έ άπολσχει; следовательно, сын мог приобрести имущество в част¬
ную собственность или посредством покупки, или путем порабощения владельца иму¬
щества, или путем личного наследования. Во всех случаях это имущество стоит вне
семейно-родовых владений.
2 А. Schaube, «Hermes», XXI (1886), стр. 213 сл.
3 Н. L і р s і u s, «Abhandl. d. Phil.-hist. Kl. d. K. Sachs. Gesellsch. d. Wis-
sensch.», II (1904), стр. 396 сл.
4 Kirsten, Die Insel Kreta, 138 сл.
5 В uso lt, ук. соч., стр. 267, прим. 5 и стр. 133—134, прим. 6.
^ 6 Ср. IG, XII, 5, № 540: . . . μετέχοντας πάντων Jiv και οι άλλοι πολ"ΐται, [κα]ι φυλής
ής άν βούλονται και οίκου. Бузольт, однако, отмечает, что характер этих ο|κοι остается
неясным. Однако, как нам кажется, правильное понимание этой надписи легко уста¬
навливается по аналогии с одновременными ей надписями той же Карфеи (III—II вв.
до н. э.), в которых также речь идет о предоставлении гражданских прав: μετέχοντας

ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
31
видит возвращение наследственной собственности умершего государству,
поскольку он понимает клер как название всей государственной земли,
предоставленной в наследственное пользование гражданам как бы на пра¬
вах лена. Ощущение родственности граждан друг другу, по его мнению,
давно уже исчезло. Поэтому Кирстен считает, что и родовое значение
филы в Гортине давно уже было оттеснено на второй план. Фила, по его
мнению, сохраняет свое военное значение и одновременно является не ро¬
довым, а государственным подразделением граждан (ук. соч., стр. 152—
153). Даже γένη на Крите Кирстен объясняет не наличием сохранения ро¬
довых пережитков. Указывая, что Аристотель писал о выборе космов
на Крите έκ τινών γενών (Arist., Pol., 1272a, 34), Кирстен считает их не ро¬
дами, восходящими к генеалогии родовой знати, но вторичными образо¬
ваниями, результатом развития на Крите олигархии,не связанной с какими-
либо пережитками или остатками древних родов (ук. соч., стр. 174).
Одновременно с этим Кирстен полагает, что в идеале на Крите не
существует частной собственности, но только собственность общины, осво¬
божденной при этом от каких-либо пережитков родовых отношений (там же,
стр. 140—141). Таким образом, с одной стороны, он считает, что граждане
Гортины уже полностью освобождены от родовых институтов и родовых
традиций (сисситии он также объясняет как чисто политичес¬
кий институт), а с другой стороны, признает, что собственность землевла¬
дельцев связана собственностью государственной общины и что в идеале
частная собственность не существует, хотя фактически имеет место. Понятие
войкии в Гортинском праве он вообще игнорирует, ни слова не говоря о
ней в своем исследовании.
Однако положение Кирстена, что κλαρος является обозначением всей
земли государственной общины, не может быть принято. Клер всегда обо¬
значает часть территории и нигде не встречается для обозначения всей
совокупности земель, входящих в территорию государства. Искусствен¬
ность построения Кирстена ясно выражена и в его, оставшемся недоказан¬
ным, положении о вторичном образовании γένη, не связанных с родовыми
отношениями, хотя бы пережиточно. Самое возникновение γένη в более
поздний период, если даже допустить это предположение, прежде всего
свидетельствовало бы о живучести родовых традиций,а не об их отсутствии.
Развитие чисто территориальных связей землевладельцев и падение уз
родства неизбежно связано с развитием частной собственности на землю,
с индивидуальным наследованием земли и правом ее личного отчуждения.
Иначе представляет себе передачу наследства клеру М. Гвардуччи,
хотя онадакжекак и Кирстен, полагает, что именно клер выступает на¬
следником, а не войкия1. Отсюда неизбежно вытекает необходимость точ¬
ного определения клера не как земельного надела, но как группы владель¬
цев данного участка земли. И действительно, следуя Де Санктису, Гвар¬
дуччи дает новое определение клера: «κλαρος, однако, были не рабы „относя¬
щиеся к имениям”, как бы κλαρώται или οικείοι, как думали некоторые
ученые, но — хозяева имений, составляющих клер вместе с имениями 1 * * 4πάντων ών και οι άλλοι πολϋ[ται, και γης Ιγκτησι]ν και οϊκου είναι (IG, XII, 5, № 528:
534). Конструкция первой надписи ясна: μετέχειν φυλής και οϊκου.
1 Связь войкии с έπιβάλλοντες Гвардуччи подкрепляет аналогией с законами
XII таблиц: «Если умрет без завещания (человек), пусть владеет фамилией ближай¬
ший агнат. Если агната нет, пусть (владеют) фамилией сородичи (gentiles)» (Tab. V,
4 сл.). Однако, нет оснований gentiles закона XII таблиц отождествлять с έπιβάλλοντες
τάς F о ι κ ί α ς, поскольку войкия как раз сужает родство до ближайших по родству
агнатов данной большой семьи. Ср. Guarducci, ICr, IV, 1950, стр. 160; формулировка
закона XII таблиц: Si adgnatus non escit, gentiles familiam [habento]; формулировка
Гвардуччи: Si autem пес έπιβάλλοντες familiae exstent, κλαρος quicumque sint, isti bona
habento.

32
К. М. КОЛОБОВА
умершего человека» (ІСг, IV, стр. 159). Возражая против обычного пони¬
мания клера как части территории рода или племени, некогда получен¬
ной членами племени или рода по жребию, Гвардуччи полагает, что в дан¬
ном месте клер следует понимать как «совокупность собственников того
района,где находилось недвижимое имущество,которым владел покойный»1.
Это утверждение Де Санктиса, положенное в основу определения Гвардуч¬
чи, подкрепляется ссылкой на закон озольских локров о праве наследова¬
ния луговых и садовых земель, выделенных государством для колонистов.
Право на пастбище, согласно закону, принадлежит в первую очередь главе
семьи и его сыну; если сына нет, то — дочери; если нет дочери, то — брату;
если нет брата — ближайшей родне (άνχιστέοαν). Далее Виламовиц читал:
«Если же нет ближайшей родни, то соседям», участки которых расположены
рядом с участком умершего (το:, έπινόμδι ομ[άρδ]ν)1 2. Однако исследование
надписи показало, что чтение стоящего в надписи слова ΟΙΙΟΝ как
о μ όρον невозможно3. Таким образом, попытка объяснить κλαρος как со¬
вокупность соседей-собственников на основании чтения Виламовица
теперь отвергнутого в науке, должна быть признана несостоятельной.
Одновременно вызывает возражение и чтение о\ έπιβάλλοντες τάς Γοικίας,
допускаемое некоторыми исследователями. Обратимся к надписи.
~ έ тс ал[о\&аѵёі άνΈρ
ί γννιϋά, αί μέν χ έι τέκνα ε ές τέ\χνδν τέκνα ? ές τούτον τέ\χνα,
τούτος £χεΙ»>] τα χρίμα\τα. — αΐ δέ χα μίτΐς έι τούτδ\ν, ά{α)δελπιοϊ
δε τό άποϋ·ανόν15τος χίχς αδε{λ]πιδν τέχν\а ϊ ές τυύτΰν τέκνα,
τοντ\ος έχεν τα κρίματα, αί δέ χα | μίτις έι τούτον, άόενπιαι $|έ
to απο&ανόντος χές ταυτ20άν τέκνα έ ές τον τέχνον τέ\χνα, τον-
гое έχεν τα χρξμα\τα. — αί δέ χα μίτις έι τούτον, | οϊς χ* επι¬
βάλλει οπο χ έι ζά χρ\εματα, τούτος άναιλέ&θ·α23ι. — αί δε μί
ιίεν έπιβάλλυνΤ£|ς τάς βοιχίας, οϊτινές χ* \ ΐδντι ό χλάρος, τούτονς
έ\χεν τά χρεματα. — αί δέ χ’ οι | επιβάλλοντες οι μεν λεί30δντι
όυτέί>&αι τά χρίματ\α, οι δέ με, διχάχΟαι τον δι\χαθτάν έπι τοίλ
λείονοι δ\ατϊ{Ηέ·αι εμίν τά κρίματα π\άντα, πριν χα δάττονται.
«Если умер муж или жена, то, если есть дети или дети детей или этих
(последних) дети, им владеть имуществом. А если никого из этих нет, но
(есть) братья умершего или дети братьев или этих (последних) дети, им
владеть имуществом; если же из этих никого нет, но есть сестры умершего
или их дети или дети детей, им владеть имуществом. Если же из этих ни¬
кого нет, то тем, кто имеет право (на наследство), когда для этого пред-
1 De Sanctis, ук. соч., I, стр. 508; М. Guarducci, там же, стр. 160.
2 U. ѵ. Wilamowitz-Moellendorf, SPAW, 1927, №№ I —VI.
3 Согласно Пезопулосу, на которого ссылается Buck, Greek Dialects2, Ars 59, стр. 256
имеющееся в надписи OIION не позволяет читать его по Виламовицу δμόρδν. Бак предла¬
гает читать это слово как [όμ]οίιον, считая, что здесь возможна описка резчика. Поэтому
он указывает на возможность понимания последней категории наследников как лиц,
находящихся в более отдаленном родстве с покойником (ср. Is., XI, 7: εξω της
αγχιστείας), оставляя, однако, чтение с вопросительным знаком. Д. И. Георгакас, ука¬
зывая, что лично им произведенное исследование самой надписи не оставляет сомне¬
ний в том, что здесь нет ни пропуска, ни ошибки, предлагает понимать ΟΙΙΟΝ —
ΟΙΙΩΝ, как аттич. οϊων, с чем он сопоставляет значение οι'ος как δς в иослекласси-
чѳских текстах. Таким образом, он полагает, что эта поздняя форма очень рано отра¬
жена в диалектической форме. Его перевод: if not, to the heir from among whomsoever
(D. I. Georgacas, GI. Phil., LI (1956), № 4, стр. 249 сл.).

ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
33:
отавляется возможность, им получить имущество. А если нет имеющих
право (на наследство), то тем, которые составляют клер войкии(или „тем
из войкии, которые составляют клер“), им владеть имуществом.
Если же имеющие право (на наследство) одни хотят поделить имущество,
а другие — нет, то пусть судья присудит находиться имуществу у желаю¬
щих поделить (его) до тех пор, пока не поделят» (ГЗ, V, 9—31).
Против указанного выше широко распространенного в науке по¬
нимания надписи высказались некоторые крупные эпиграфисты1,
предпочитая связывать оі етсфіХХоѵтз; со следующим За ним словом та;
Foixtaç. Гвардуччи также высказывается за понимание етсфаХХоѵта; в законе
Гортины о наследовании как етсфаХХоѵтз; Ta;Foixta;. Кроме того Гвардуччи
пытается связать последний параграф этого закона о возможности разделе¬
ния имущества, если среди етсфаХХоѵтз; есть желающие этого раздела, не с
етсіріХХоѵтз;, о которых говорится в надписи, а с клером, точнее с хозяевами
клера1 2. Однако даже если принять во внимание обычное в науке определение
войкии как большой семьи, объединяющей в себе потомков двух, трех и
даже четырех поколений одного отца, то окажется, что все члены такой
войкии объединены в первых трех группах наследников. Четвертая группа
наследников (oí; х’ етсфаХХіі отсох’èi), по-видимому, представляет группу
более дальних родственников отца, но одновременно, может быть, и
родственников матери, так как в первых трех группах принимались во
внимание только ее дети, непосредственно связанные с родом мужа3.
Таким образом, если исходить из реального комментария, вызываемого
самим текстом надписи, то нам кажется неоправданным понимание чет¬
вертой группы наследников, как етсфіХХоѵтг; та; Foixía; (т. е. имеющих
право на наследование из членов войкии),
Кроме того эти же етсфаХХоѵтз; упомянуты уже выше (как четвертая
категория наследников), причем никакой оговорки, что здесь речь идет
не об етсфіХХоѵтз; вообще, а только об етсфаХХоѵтз; та; Foixta;,— нет,так же,
как не сделано такой оговорки и в специальном параграфе, посвященном
цраву етсфіХХоѵтз; требовать раздела между,ними полученного наследства.
В гортинской надписи етсфіХХоѵтз; (зтсфаХХоѵ) является термином, всегда
определяющим группу родственников то со стороны отца, то со стороны
матери, то, как в разбираемом нами случае, и со стороны отца и со сто¬
роны матери, представляющих членов рода4 * в том случае, когда члены*
войкии или не могут выступить сами, или членов войкии вообще нет.*
Эти сородичи выступают всегда непосредственно после ¿c^ictsi; б, т. е.
войкии покойного, в которую обычно включены те же три первых группы
наследников, с которыми мы встречаемся в законе об очередности прав
на наследство. Члены рода получают права наследования только при
отсутствии членов войкии6. При этом, несмотря на то, что етсфаХХоѵтз;
1 Ср. F. Sol ms en, Inscriptiones Graecae ad inlustrandas dialectos selectae, Lip-
siae, 1921, № 33, V, и, следуя за ним, E. Scbwyzer, Dialectorum Graecarum exempla
epigraphies potiora, Lipsiae, 1923, № 179 и комм, на стр. £9. Но Buck сохраняет преж¬
нее чтение.
2 Ср. Guarducci, ук. соч.,стр. 160: Bona vero hereditate suscepta domini xXàpov
efficientes vel indivisa administrare vel, si placuisset, inter singulos dividere poterant.
3 Ср. аналогию с вышеупомянутым законом Локриды, если чтение Бака считать
дравильным.
4 Ср. W il lets, ук. соч., стр. 61: «Из контекста мы можем заключить, что ері-
ballontes здесь были родственниками, которые, не будучи членами ойкоса, принадле¬
жали к тому же роду,. что и члены ойкоса». Ср. также комментарий к изданию и
переводу Гортинской надписи: А. С. Merriam, AJA, I (1885), стр. 349, 29.
6 В понятие ¿ухіате'ь; греки включали только ближайших родственников (см. I s.,
VIII, 32; ср. ниже, стр. 44, прим. 2):
6 Мы встречаемся с этой группой наследников при определении права на наслед¬
ство и порядка женитьбы на эпик л ере. Ср. ГЗ, III и VII —XII.
3 Вестник древней истории, № 2

34
К. М. КОЛОБОВА
встречаются в надписи не менее 28 раз, нигде нет уточнения о каких
έπφάλλοντες идет речь, а между тем, если принять чтение έπφάλλοντες τας
Fotxiac, то этого следовало ожидать, ведь такое чтение предполагает, что
должны существовать έπφάλλοντες τού γένους и что такое различие должно
быть как-то оговорено в надписи.
Последний параграф закона о возможности как совместного, так и
раздельного владения унаследованным имуществом, относится не к пятой
группе и не ко всем пяти группам наследников, но только к четвертой
группе, только к έπφάλλοντες. В пользу этого свидетельствует разница
терминологии при определении перехода имущества между группой έπι-
βάλλοντες и четырьмя остальными группами. Вместо обычного для четырех
групп заключения τούτος (τούτονς) Ικεν τα κρέματα, «иметь (подразуме¬
вается „на прежних основаниях“) имущество», наследникам четвертой
группы право на наследство передается словами: τούτος άναιλεθ-θαι, т. е.
«получить», «принять». Следовательно, в одном случае речь идет о нераз¬
дельном владении наследством, как оно велось и прежде, в другом слу¬
чае о приобретении имущества, о формах управления которого было
необходимо сделать специальное разъяснение: нераздельное владение
возможно лишь в случае общего согласия всех έπφάλλοντες, в случае же
протеста кого-либо из наследников против этого, суд должен решить
в пользу требующих раздела имущества. Как кажется, это мож¬
но объяснить тем, что в данном случае в категорию έπφάλλοντες
включены родственники как со стороны отца, так и со стороны матери
(ср. начало закона о наследстве: «Если умрет муж или жена), т. е. и
когнаты. Раздел имущества между наследниками четвертой группы пред¬
полагается коллективный, т. е. не делается различия в праве очередно¬
сти получения наследства между отдаленными родственниками мужа и
когнатами. Об этом свидетельствует и специальный параграф, предусма¬
тривающий возможность раздела имущества между наследниками,
а не передачу его одному из наследников по строго установленной оче¬
реди наследования. Закон склоняется на сторону требующих раздела,
т. е. присоединения имущества к своей войкии, которая иногда может
оказаться войкией и другого рода (рода жены)1.
Аристотель рассматривает οικία как первое «естественное сообщество,
сложившееся ради повседневных нужд». Ойкия по Аристотелю пред¬
ставляет объединение «по природе» (т. е. по кровному родству), сложив¬
шееся как единый хозяйственный коллектив. «Завершенная (по своей
форме) ойкия, пишет он, состоит из рабов и свободных»1 2. Она объеди¬
няет мужа, жену, детей и подвластных им рабов. Поэтому в каждой
такой патриархальной семье существует три вида отношений: οεσποτικη,
1 В свете материалов ГЗ, мы склонны иначе понимать и стихи Гомера, Od.,
XIV, 199 сл. В рассказе Одиссеем своей вымышленной биографии он называет себя
критянином, сыном купленной рабыни и знатного отца; кроме него у отца есть и
законные сыновья. Далее следует: τοι δέ ζωήν έδάσαντο παΐδες ύπέρθυμοι, και έπι
κλγρους έβάλοντο (208—209). Вопреки обычному пониманию этого места (единст¬
венного в гомеровских поэмах, где идет речь о наследовании имущества после смерти
отца), как то, что сыновья «бросили жребий», мы склонны понимать это место иначе.
После смерти отца сыновья разделили движимое имущество и наследовали
земли (клеры) отца (ср. с έπι. .. έβάλοντο гортинское έπφάλλοντες). Одиссей, как
νόθος, получает «очень мало», а для жительства ему предоставлен дом — οικία. По отцу
Одиссей свободный человек, как это точно соответствует и гортинским брачным за¬
конам. Позже он женится на дочери-наследнице (ήγαγόμην δέ γυναίκα πολυκλγ'ρων
ανθρώπων) и переходит к ней в дом. Таким образом, сын знатного человека и рабыни
не теряет связи с родом отца. Возможность его женитьбы на эпиклере объясняется
тем, что сам он принадлежит к числу родственников по отцу, входящих в группу
έπφάλλοντες.
2 А г ist., Pol., I, 2, 1; 1253 b, 24: οικία δέ τέλειος έκ δούλων και ελευθέρων.

ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
35
γαμικη, τεκνοποιητικη, т. е. отношения господства, брака и производства
детей. Основой этой семейной организации является κτησις, т. е. обла¬
дание совокупностью орудий, необходимых для создания жизненного бла¬
гополучия семьи. Раб при этом определяется как κτήμα τι; это понятие
раскрывается далее как οργανον προς ζωήν (орудие для приобретения жиз¬
ненных средств). Таким образом, владение рабами составляет экономи¬
ческую основу ойкии, без которой она не может существовать1.
Этот же вопрос детально рассматривается неопифагорейцем Калликра-
тидом в сочинении «Περί οίκων ευδαιμονίας», в полном согласии с Аристо¬
телем и, вероятно, в зависимости от него1 2. Понятие ойкии как большой
семьи, эксплуатирующей рабов, входящих в это семейно-хозяйственное
объединение, не вызывало у древних ни споров, ни противоречивых тол¬
кований. Калликратид, говоря об ойкосе как объединении родственных
сообществ, отмечает как самую характерную черту ойкоса наличие в нем
двух неоднородных частей: «Из самих же частей две являются первей¬
шими и наиболее важными — άνθρωπος καί κτασις, управляющее и предо¬
ставленное в пользование (τό κυββρνώμενον καί τάν χρασιν έμπαρεχόμενον)».
Входящие в ойкос рабы получали право на признание законности их
брачных союзов, т. к. этим путем обеспечивалась их преданность имен¬
но этому ойкосу. «Люди, составляющие ойкос,—продолжает Калликратид,
одни — являются близкими по родству, другие — рабами (τοί μέν συγγβνέες,
τοί δ’ οίκηοι)». «Близкими по родству считаются члены одного рода. Ойкеи
же не являются природными родственниками, но становятся ими на ос¬
нове брачных союзов (οίκηοι δέ επίκτητοι συγγβνέες από τας τώ γάμω κοινωνίας
λαμβάνοντες την καταρχάν). Поэтому-то среди рабов встречаются также отцы,
братья, деды по матери и т. д. (πατέρες η άδβλφοί η μητροπάτορες η έν γέ τι
τούτων)»3.
В свете этих объяснений становятся ясными и глоссы поздних лекси¬
кографов. У Гесихия οίκήες объясняется как «все близкие по роду: и
рабы, и все (близкие) по ойкии» (б. ѵ.). Аммоний устанавливает различие
между терминами οίκήες и οικείοι: οικείοι— родственники по брачному
союзу; οίκήες — все, находящиеся в одной и той же семье (οικία), как
рабы, так и свободные4.
Однако ойкия Аристотеля представляет уже поздний этап общественно¬
экономического развития — превращение ойкии в моногамную семью,
1 Е. Г. Кагаров совершенно правильно характеризовал ойкшо у Аристотеля как
большую патриархальную семью (Е. Г. Кагаров, Пережитки первобытного комму¬
низма в общественном строе древних греков и германцев, М. — Л., 1937, стр. 19).
2 Подробнее о Калликратиде и его зависимости от Аристотеля (в его экономиче¬
ских взглядах) см. Fr. Wilhelm, Die Oeconomica, RhM, N. F., 70 (1915), стр. 161—
223. Цитируемый здесь и дальше текст из сочинений Калликратида взят yJ. Stobaei,
Florilegium, III, tit. 85, стр. 142 (Lpz, 1838).
3 В отличие от Аристотеля в ойкос у Калликратида включаются и друзья (φίλοι),
придающие величие и блеск ойкосу. Рассматривая три вида власти — δεσποτικά, έπιστατι-
κά, πολιτικά, Калликратид определяет деспотическую власть, как власть, осущест¬
вляемую только в интересах властвующего; такова власть господина над рабами. Власть
надзирающая ближе всего напоминает отношение врача к больному, учителя к ученику:
она распространяется преимущественно на детей. Власть политическая имеет в виду
пользу обеих сторон и соответствует власти м)тжа над женой. Отвлекаясь от морали¬
зующей тенденции неопифагорейцев, следует заметить, что ойкос Калликратида, также
основанный на землевладении и рабстве, приближается к форме эллинистического
ойкоса знатных семей, куда включались и многочисленные клиенты (φίλοι). Аристо¬
кратическая землевладельческая верхушка эллинистических полисов состояла из та¬
ких ойкосов. Понятно поэтому замечание Калликратида о том, что отношения между
ойкосами и полисами являются отношениями, полными гармонии и взаимной заин¬
тересованности друг в друге.
4 Ammonius, De differentia ad finium vocabulorum (L. G. Valckenaer),
Lpz, 1892.
3*

36
К. М. КОЛОБОВА
так же*как и ойкия Калликратида является дальнейшем развитием формы
ойкии в связи с ростом новой землевладельческой знати эллинистических
городов.
Уже Сибом установил, что греческий ойкос (ойкия) состоял из основа¬
теля ойкоса, его детей, внуков и правнуков1. Дж. Томсон, исследуя эту
форму патриархальной семьи, подчеркнул связь ойкии с землевладением,
с наследственным клером1 2. Однако и у Сибома, и у Томсона, и у Виллетса 3
осталась непрослеженной связь ойкии с непосредственными производите¬
лями, входившими в состав ойкии как подвластные ей люди, но одновре¬
менно и как ее члены. И у Томсона и у Виллетса рабы рассматриваются
как принадлежность только клера (клароты), т. е. как собственность ойкоса
на клер, принадлежностью которого являются сервы, крепостные. Это
в целом правильно подмеченное явление отражает однако более поздний
этап развития ойкии, а именно: распад большесемейной общины на семейные
мелкие объединения, в результате утраты родом своей экономической це¬
лостности.
При первоначальном расселении родовыми поселками4, территория ка¬
ждого рода подразделялась на клеры между такими большесемейными об¬
щинами (ойкиями); при этом каждая войкия состояла из двух μέρη,
из членов большой семьи, возглавляемой ее родоначальником, и из
подвластных ей производителей, преимущественно земледельцев, которые
оказывались под непосредственным контролем главы бол.ыпесемейной
общины — паста, игравшего и по отношению к своим потомкам ту же роль
верховного главы общины, но уже не в качестве паста, а в качестве отца,
деда или ойкиста. Самый термин πάστας, более нигде не засвидетельствован¬
ный ни в литературных, ни в эпиграфических памятниках Греции, по
своему происхождению связан с представлением о «владении» (от πάμα,
,πάομαι) и, возможно, со словом πάστος в значении «еда»; «трапеза»,
засвидетельствованным для XI в. у Льва Грамматика5 6.
Экономической основой древней ойкии, как это отмечал уже Дж. Томсон,
было семейно-родовое владение землей, т. е. ее благосостояние в значитель¬
ной степени зависело от степени развития земледелия и скотоводства.
В этот период, когда во главе Гортины стояла родовая олигархия, т. е.
родовая знать, стойко охранявшая свои родовые привилегии, ойкии родо¬
вой знати были основаны на эксплуатации труда земледельцев, входив¬
ших в состав ойкии. В этот период ойкия служила той наиболее удобной
формой, которая, с одной стороны, создает прочную хозяйственную базу
и господство в роде болынесемейвых общин знати, а, с другой стороны, спо¬
собствует сплочению богатых и знатных родов в привилегированную вер¬
хушку гортинского государства. Семейно-родовые формы собственности
и отсутствие развитой частной собственности на землю обеспечивают
и здесь, как и в других сходных по экономическому и политическому строю
государственных общинах, экономическую и политическую власть родо¬
вой олигархии. Этот факт был в свое время отмечен уже Аристотелем:
«при олигархии... земельные участки должны подчиняться не дарению, но
роду»0. Экономическая прочность семейно-родовой собственности тесно
1 Н. E.Seebhom, On the structure of Greek tribal society, L., 1895, стр. 54 сл.
2 G. T h om s о n, Studies in ancient Greek Society, I2, L., 1954, стр. 109, 139,
<153, 313-314, 323.·
3 Willets, ук. соч., стр. 61—62.
4 См. Катаров, ук. соч., стр. 18—20.
5 Leo Grammaticus, 230,4 (Bonnae, 1842); E. A. Sophocles, Greek lexi¬
con of the Roman and Byzantine periods, Lpz, 1914, s. v.
6 Aristot., Pol., VIH (V), 8, p. 1309a, 20 (перевод Натарова, ук. соч.,
стр. 10). Аналогию родовым формам землёвладения на Крите мы находим в указании
Страбона о семейно-родовых владениях у иберов: at κτήσεις κατά σνγγένειαν (XI, 3,

ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
37
связана с тенденцией сохранения имущества внутри рода, в случае от¬
сутствия непосредственных членов ойкии1.
В гомеровских поэмах οίκος и κλήρος составляют еще неразрывное целое,
и термин οΐκέται применяется как к членам знатной семьи, так и к ойкетам,
входящим в состав ойкии как ее рабочая сила* 1 2. Одновременно клер обес¬
печивает экономическое единство и .прочность войкии.
В Гортине клер также является основой хозяйства знатной семьи,
во владении которой он находится, хотя и принадлежит роду в целом;
с родовой формой землевладения связаны и обрабатывающие клер войкеи,
распределенные между войкиями по месту их постоянного жительства.
Однако в условиях патриархального строя большесемейных общин,
все связи прежде всего являются личными связями,а не территориаль¬
ными. Именно поэтому, в силу неписаного древнего права, войкеи ста¬
новятся в личную связь с членами войкий и входят в войкию как ее
младшие члены, во всем подвластные тем же законам,по которым управляют
старшие представители войкий, главы в первую очередь знатных семей,
членами своего семейного объединения. Поэтому следует быть особенно
осторожными при сближении войкеев с кларотами, поскольку, несмотря
на засвидетельствованный в ГЗ термин κλαρος, социальная группа лю¬
дей, обрабатывающих клеры, названа все же не кларотами, но войкеями.
Более того, если бы войкеи Гортины были кларотами, т. е. рабами частных
лиц, то следовало бы одновременно допустить, что в период, отражаемый
ГЗ, частная собственность на землю была основой экономического
развития гортинского общества.
Несомненно, что термин «клароты» связан с термином «клер», как и
«афамиоты» с «апамией», засвидетельствованной в надписи из Елевферны3,
хотя фрагментированное состояние надписи затрудняет понимание этого
термина.
Некоторый свет на вопрос о гортинских клерах проливает свидетель¬
ство Аристотеля во фрагментах «Фессалийской политии» о клерах Фес¬
салии4. Первым тагом Фессалии Аристотель считал Алева, которому и
6, р. 501). В словаре Гесихия ο|κος раскрывается как ολίγη οικία, т. е. знатная
семья. Ср. Is., VII, 32: οι οίκοι οί μεγάλοι.
1 Ср. у Полибия (XX, 6,5) о старинном обычае древней Беотии, которым прене¬
брегали уже в Беотии эллинистической поры, оставлять имущество в случае отсут¬
ствия у умершего детей, членам своего рода (τοΤςκατά γένος έπιγενομένοις). Ср. также
замечания по этому поводу у Th. Меіег, Das Wesen d. spartanischer Staatsordnung,
1939, стр. 8 сл. («Klio», Beih. 42 = N. F., 29).
2 Ср. II., XV, 497 сл. В схолиях к Одиссее (XIV, 3—4) об ойкеях говорится:
’αντί του οίκετών. λέγονται δέ και οί συγγενείς καί πάντες οί έν τή οίκίι. В это число
«всех, кто в ойкии», несомненно, включены и войкеи.
8 ІСг, II, 1939, XII, 16, А (VI—V вв. до н. э.). У Гесихия έφημίαι объясняется
как αγροί, βέλτιον (δέ) ’αφημίαι; ’αφημίας—τάς ’αγροικίας (по чтению Шмидта). Cp. Ath.,
VI, 263e (Каллистрат): ’αφαμιωται— οί κατ’ ’αγρόν έγχ<όριοι. Нет -оснований (ср.
К. М. Т. Chrimes, Ancient Sparta, Manchester, 1949, стр. 213, прим. 5) предполагать,
что название «афамиоты» является критским термином общегреческого названия «кла¬
роты», поскольку оба термина (и клар, и апамия) засвидетельствованы в ранних над¬
писях Крита. М. Гвардуччи восстанавливает слово κλαρος в надписи из Латоса (ІСг,
I, XVI, 17,стр. 16 и 20): [ή κλαρος φ]θείρη ή оΙκετ^ιαν, вместо более раннего восстановле¬
ния (Έφ., 1908, стр. 221—222) [καταλαμβάνη ή φ^είρη. Ср. аналогичное выражение в
ольвийской надписи (IOSPE, I, 32, В, 16: έφθάρ&αι μέν τήν οίκετείαν άπασανκαί τούς
τήμ παρώρειαν οίκουντας Μιξέλληνας, где έφ&άρθαι, по верному замечанию В. В. Ла¬
тышева, значит corruptos et abalienatos esse (non exstinctos) (стр. 55, прим. 1). Если
и здесь речь идет о совращении врагами местного населения, что нам кажется довольно
вероятным, то уместнее было бы предположить, что перед φθείρη стояло название
какой-то группы негражданского населения. Однако и первоначальное чтение «захва¬
тил или склонил на свою сторону» (дословно «повредил») нам кажется более удачным,
чем вариант, предложенный М. Гвардуччи.
4 Из «Фессалийской политии» Аристотеля сохранилось лишь два фрагмента:
На г рост at. s. ν. τετραρχία и Schol. in Eurip., v. 311.

38
К. М. КОЛОБОВА
приписывал разделение страны на четыре части. В другом фрагменте
говорится о распределении земель между фессалийскими воинами: «Раз¬
делив политик), Алев приказал предоставить по клеру каждым сорока
всадникам, гоплитам же — восьмидесяти»1. Следовательно, Аристотель
считал, что Алев был также создателем фессалийской армии — конницы
и пехоты (при соотношении 1:2).
Фукидид (IV, 78, 3) указывает, что фессалийцы δυναστεί^ μάλλον η ίσονομί^
έχρύντο 1 2. Эта характеристика Фукидида тем более интересна, что обыч¬
но под династической властью греки в V и IV вв. понимали олигар¬
хическую власть знатных родов, управляющих страной на основании
устного права.
Раздел земли на большие по величине клеры, связанный у Аристотеля
с деятельностью Алева, скорее всего следует приурочить к вторжению
фессалийцев в эту область и к захвату больших земельных площадей знат¬
ными родами, которые затем выставляли, каждый со своего клера, опре¬
деленное количество воинов.
Минимум воинов, выставляемый каждым знатным родом со своего клера,
согласно Аристотелю, составлял 40 всадников и 80 гоплитов (по другому
предположению — пелтастов). С этим легко сопоставляется приводимая
Аристотелем числовая схема, дающая точное соотношение фил, фратрий
и родов в древнеафинском государстве. Фразу Аристотеля о том, что в
Афинах «каждый род состоит из 30-ти мужчин», следует понимать, как это
отмечалось в литературе, так, что каждый род должен был выставлять
(со своего клера) отряд в 30 воинов. По-видимому, аналогичное распреде¬
ление земли между родами было и на Крите. Однако, как нам кажется,
в силу социального расслоения внутри критских родов, войкии рядо¬
вых граждан, не входящих в состав критской знати, скорее превраща¬
лись в чисто семейные объединения, чем войкии богатых и знатных
семей.
В установлениях для колонистов, выводимых гипокнемидскими лок-
рами в Навпакт, мы встречаем термин войкиаты3. После изложения ос¬
новных установлений для колонистов (έ-ιΡοίκοι), в надписи предусматри¬
ваются наказания для возможных нарушителей этих законов — атимия и
конфискация имущества. Должностное лицо обязано в течение тридцати
1 . . . διελων δε τήν πολιτείαν Άλεύας εταξε τόν κλήρον παρέχειν έκαστους ιππέας
μέν τεσσαράκοντα ¿πλίτας δέ ογδοχκοντα (Schol. in Eurip., Ε. Schwartz, т. II,
стр. 334, V. 311 (A r i s t., fr. 498). Cp.H. T.W а d e - G е г у, JHS, XLIV (1924), стр. 55 сл. По
сообщению Ксенофонта (Heil., VI, 8), объединенная Фессалия располагала бы военной
силой в 6000 всадников и более чем 10 000 гоплитов, т. е., по приблизительному
подсчету, в Фессалии должно было бы быть не менее 150 клеров, распределенных
между:Гражданами. Общеизвестно, что еще в IV в. до н. э. фессалийская знать пред¬
ставляла крупных землевладельцев и родовые связи, объединяющие отдельные знат¬
ные роды, были еще сильны.
2 «Если бы фессалийцы не пользовались больше династической властью, чем исо-
номией в отношении местной (страны), то . . .» (вместо перевода, предлагаемого
Ф. Мищенко: «Таким образом, если бы у фессалиян в их стране был не исономиче-
ский, а династический строй»).
3 СВ, II, 1, № 1478; IG, IX, 1, № 334; Buck, № 57. Упоминание войкиатов мы
встречаем и на бронзовой табличке из Фессалии, в которой Гиосфетонии при гилоре
Филонике предоставляют коринфянину Сотеру «и ему, и роду, и войкиатам, и иму¬
ществу» (καύτώ και γένει και Εοικιάταις και χργ'μασιν) асилию и ателию и во время
войны и во время мира, а также дают ему почетный титул евергета («Berichte d. К.
Sachs. Gesellsch. d. Wissensch.», Phil.-hist. Kl., XLVIII, 1896, стр. 251—256; AJA,
I, 1897, стр. 412; REG, X, 1897, стр. 90). Подробнее об асилии, предотвращавшей воз¬
можность насильственного захвата человека или имущества (оиХаѵили άγειν), cp. RE,
ΪΙ, стб. 1879—1881. К сожалению, по этому единственному документу трудно устано¬
вить, какому государству следует приписать наличие войкиатов — Коринфу или Фес¬
салии.

ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
39
дней привлечь нарушителя к суду. Далее следует: «Если же он не при¬
влечет к суду обвиняемого, то быть ему подвергнутым атимии и конфи¬
скации имущества. То μέρος μετά Εοικιατάν διομόσαι όρ <? ον τον νόμιον». По¬
нимание этого места представляет некоторые трудностих.
Нам представляется совершенно правильным чтение надписи, предложен¬
ное ее первым издателем Экономидесом: At κα με διδοι τδι ένκαλειμένοι τάν
it καν, ατιμον είμεν καί χρεματα παματοφαγεΐσται. Τό μέρος μετά Εοικιατάν
διομόσαι hop 9 ον τον νόμιον1 2. Последнюю фразу Экономидес пояснял: То μέρος
μετά τών οίκετών διομόσαι τον όρκον νόμιον. В свете нашего понимания ойкии,
в согласии с положением Аристотеля о двух частях в каждой ойкии,
выражение τό μέρος μετά Εοικιατάν мы склонны понимать как τό μέρος της
οικίας μετά Εοικιατάν3, τ. е. к клятве привлекаются войкиаты, входящие
в состав ойкии, но не связанные с верхушкой ойкии кровнородственными
отношениями. В данном случае войкиаты, по-видимому, привлекаются
к клятве и для показаний о виновности как подсудимого, так и долж¬
ностного лица, если он не возбудил процесс в установленный законом
срок. Клятва свободных членов войкии не могла быть принята, вследст¬
1 Даресте — Оссулье и Диттенбергер (R. Dareste, Th. Reina с h, B.Haus-
s о ul lier, Recueil des inscriptions juridiques grecques, вып. 2, P., 1892, стр. 180—
192; Dittenberger, IG, IX, 1, № 334) считают необходимым начало новой фразы
Τό μέρος μετά Εοικιατάν считать концом фразы предшествующей и, таким образом, чи¬
тать: АѴ κα μή διδώ τώ ένκαλειμένω τάν δίκαν, άτιμον ε^μεν και χρήματα παματοφαγε'ΐ-
<?ται τό μέρος μετά Εοικιατάν, понимая τό μέρος μετά Εοικιατάν как объяснение слов
χρήματα παματοφαγεΈσται. Поэтому Диттенбергер переводит этот текст: si auctori
iudicium non dabit, exlex esto et publicantor bona eius, \id est] fundus cum mancipiis
(стр. 88; курсив мой — /С. Х.).Но для перевода следующей фразы приходится в резуль¬
тате этой перестановки допустить произвольную вставку: [Uterque litigantium] iure
iurando sollemni se obstringat. Даресте и Оссулье также вставляют в текст свое до¬
бавление, но уже не как клятву тяжущихся сторон, а как клятву судей: [Les juges]
prêteront le serment légal. Диттенбергер обосновывает свое понимание текста весьма
спорным отожествлением χρήματα с Εοικιάται и μέρος с κλήρος. Поэтому он должен
допустить вторую вставку—id est: [id est] fundus cum mancipiis. Доводы Диттенбер-
гера, однако, нельзя признать убедительными,так как в этой же надписи двумя стро¬
ками выше при установлении наказаний для нарушителей постановлений дана такая же
точно формулировка: άτιμον ε\ναι και χργματα παματοφαγε'ΐσται, в которой нет ника¬
кого дополнительного пояснения к χργματα παματοφαγεΐστα ι. Совершенно невероятно,
чтобы при одинаковом наказании и для нарушителя установлений и для судьи, не
привлекшего к суду нарушителя (и тем самым ставшего участником его преступле¬
ния), в одном случае не дается определения χρήματα παματοφαγε^σται, а во втором
случае это определение дано. Предположение Диттенбергера, что χργματα тожествен¬
но по значению с Εοικιάται, не подкреплено какими-либо доказательствами. В фесса¬
лийской надписи, выше нами приведенной, ясно видно, что Εοικιάται и χρήματα не
тожественны. Несомненно, что в тексте идет речь о полной конфискации имущества
как движимого, так и недвижимого, поскольку нарушитель установлений рассматри¬
вается как государственный преступник. Искусственность пояснений Диттенбергера и
вызывает необходимость прибегать к ряду дополнений и объяснений, вставленных от
себя. Причиной, побудившей Диттенбергера к этому комментарию, было, по-видимому,
несогласие с Фишером, который пытался истолковать τό μέρος μετά Εοικιατάν как die
Partei mit den Hausgenossen. Ссылаясь на объяснение термина οικία у Стефана Визан¬
тийского, Фишер пишет: «Таким образом, это — домочадцы, родственники, οικία, а
именно в нашем месте — только свободные домочадцы, так как рабы не допускались
к клятве» (W. Vischer, Lokrisbe Inschrift von Naupaktos aus der Sammlung Wood-
house, RhM, XXVI (1871), стр. 72—73). Однако сам Диттенбергер хотя и принимает
перевод μέρος через κλήρος, отмечает трудность такого понимания, поскольку в той же
надписи в выражении μέρος τών χρημάτων дается точное значение μέρος как «части
от целого». Кроме того, возможность перевода μέρος через κλήρος не находит подтвер¬
ждения ни в эпиграфических, ни в литературных источниках. Бак (№ 57) следует за
Диттенбергером, переводя μέρος как real estate: . . . and his property confiscated his
real estate together with his servants. The customary oath shall be taken», стараясь,
таким образом, также отожествить μέρος и κλήρος.
2 I. N. О і κ о V о μ ί δ η.ς, Έποικία Λοκρών, ^Αθήναι, 1869.
3 Ar i st., Pol., НА, 1253, 25—27: οικίας μέρη; cp. C all ierat., tit. 85.

40
К. М. КОЛОБОВА
вие их родства с нарушителем постановлений, тем более, что в случае
-установления виновности подсудимого, атимия и конфискация имущества
^грозила не только самому нарушителю, но и всем, членам его ойкии1.
Возражение Фишера Экономидесу о том, что рабы не имели права
давать клятву, в свете приведенных нами материалов отпадает, прежде
, всего потому, что войкиаты || войкеи не являются рабами в том значении,
( в котором мы обычно понимаем слово «раб». На основании ГЗ мы видим,
что войкеи в уплате штрафа выступали перед судом даже без паста;
известны и другие случаи, когда войкеи могли лично выступать в судеб¬
ном процессе и давать клятву перед судом1 2. В разбираемом нами случае
привлечение войкиатов к клятве вызывается необходимостью получить
свидетельские показания наиболее достоверные, т. е. свидетелей, входя¬
щих в тот же дом, в котором семья колониста находится под подозре¬
нием в соучастии с преступником3.
В этом отношении интересна и другая локридская надпись, где
колонисту, который захочет нарушить устанавливаемый закон о земле¬
владении и выступит с предложением передела земли «перед советом
старейшин (πρείγα) или перед полисом, или на выборах, или начнет вос¬
стание в борьбе за передел земли (ε στάσιν ποιέοι περί γαδασίας), тот и сам,
и его род подвергнется вечному изгнанию. Имущество его должно быть
конфйсковано й дом срыт, согласно установлению об убийстве». Посколь¬
ку это установление (τε&μός) посвящено Аполлону Пифийскому и его
сохрамникам, то, помимо уже установленных наказаний, преступивший
закон подвергается и божественному проклятию — έςςόλειαν αυτοί καί
γενεάι καί πάντεσιν (т. е. он, и род, и остальные). Виламовиц4 правильно
дополняет слово πάντεσιν, стоящее в среднем роде, словами τοϊς αύτώ.
Однако, вряд ли возможно, чтобы в это понятие, как думает Виламовицг
кроме рабов, включался и скот, так как трудно себе представить нало¬
жение проклятия на скот. Несомненно, что в это понятие включены
Γοικιάται (не ανδράποδα, как предполагает Виламовиц), поскольку срытие
дома (καί Ροικία κατασκαπτέσθδ) означает физическое уничтожение всей
войкии, т. е. в том числе и рабов, как одной из двух οικίας μέρη.
Интересное свидетельство о локрах мы находим у Полибия, который
приводит его в споре с Тимеем. Поддерживая (по нашему мнению несостоя¬
тельную) точку зрения Аристотеля об основании рабами локров колонии
в Италии, Полибий говорит далее, что бывшим рабам свойственно стремле¬
ние выдавать себя скорее за потомков господ, чем за вольноотпущенников
(XII, 6а, 4—VI в, 1). Объяснение этого явления Полибий видит в стрем¬
лений рабов скрыть свое низкое происхождение. Однако, как это следует
из егб же рассказа, рабы, вступившие в брак со знатными женщинами
Локриды, тем самым действительно оказались связанными родством со
знатными родами локров, поскольку сам Полибий говорит: «Все славное
своим происхождением у них (локров) происходит от женщин, а не от муж¬
чин» (XII, 5, 6).
Нам кажется необходимым подчеркнуть сходство в положении войкиа¬
тов Локриды с критскими войкеями, во-первых, в том, что в Локриде,
как и в Гортине, могли иметь место браки рабов со свободными женщинами
(даже знатными), и, во-вторых, в том, что и те и другие входили в ойкии
1 Ср. термин Γοικεται, употребленный в той же надписи Навпакта.
2 ГЗ, II, 15 сл.: ορκιοτεραν δ’εμεν τάν δολαν; за самовольное выбрасывание ребенка
δολα (здесь несомненно войкея) платит по суду штраф в 25 статеров (α’ί κα νικαθει—
ГЗ, IV, 13—14).
3 На это указывают слова надписи: γένος έχέπαμος (= ν&μιμος επίκληρο*:4
4 λνΠππιο\νϋζ, 8РАѴѴ, 1927, I —VI, стр. 7—17.

ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
41
знатных родов, причем эти ойкии в обоих случаях были основаны на земле¬
владении1.
В литературе уже отмечалось, что войкеи Гортины имеют признаннун>
законами семью с чертами семейного права, аналогичного семейному праву
свободных1 2. Брак их считался законным3; главой семьи войкеев был отец,
а после смерти отца — его сыновья; дочь находится у отца, если она неза¬
мужем, а после его смерти до выхода замуж переходит под контроль братьев.
В случае развода войкеи с войкеем, жена получает обратно свое имущество;
если же она унесет что-либо помимо своих вещей, дело подлежит судеб¬
ному рассмотрению (ГЗ, III, 40—44). Наличие собственного имущества
у войкеев подтверждается также и взиманием судебного штрафа с войкеи
в 25 статеров, если она самовольно выбросила ребенка (ГЗ, IV, 13—14).
Ребенок разведенной войкеи принадлежит пасту ее отца или, если отца,
нет в живых, пастам братьев. Если же войкея возвращается к прежнему
мужу, то и ребенок вновь переходит в семью мужа, становясь под контроль
его паста (ГЗ, III, 52—IV, 8)4 *.
Из этого следует, что в семейном праве войкеев, как и семейном праве
свободных, дочь подчинена отцу, а после его смерти — братьям; при вы¬
ходе ее замуж, так же как и у свободных, власть над ней переходит к мужу·
Отношения собственности при расторжении или заключении брака между
войкеями точно соответствуют отношениям свободных: так же как и сво¬
бодные женщины, войкеи сохраняют свое имущество в случае смерти мужа
или развода с ним. Таким образом, между положением в семье свобод¬
ной женщины и войкеи, по существу, разницы нет. Разница проявляется
в общественном положении: в семье над свободными осуществляется власть
отца, над войкеями осуществляется власть того же человека, но выступаю¬
щего не в роли отца, а в роли главы войкии (ее обеих частей) — паста6.
Все приведенные свидетельства указывают на наличие среди войкеев-
развитого семейного права. К этому, как кажется, можно присоединить
и свидетельство Аристотеля о том, что критяне предоставили рабам все
привилегии граждан, запретив им только участие в гимнасиях и владение
оружием6. В этом отношении интересно и свидетельство Конона в рассказе
об основании Гортины дорийцами Спарты, что они никого не оттеснили и,
получив Гортину, заселили ее, синойкизировавшись с критскими периека-
ми (здесь в смысле критского населения)7.
В вышеприведенном свидетельстве Аристотеля отмечен еще один важ¬
ный для нас факт, а именно, что это рабское население сохранило свои
обычаи, восходящие к законам Миноса8.
В свете этих свидетельств Аристотеля и Конона особенно интересным
представляется признание в ГЗ брака войкеев со свободными, как это имело
1 Ср. замечания о локридской знати у Thuc., I, 108 и Polyb., XII, 5,6—7.
2 Первый, насколько нам известно, обратил на это внимание Zitelmann, ук.
соч., стр. 64, 114—115.
3 Термин о7гш'еѵ, отгиіе&аь означает законный брак как ѵ рабов, так и у свободных
(ср. ГЗ, II, 27; III, 41, 52; IV, 4).
4 Интересно замечание, что ребенок разведенной войкеи должен находиться, при
отсутствии отца, у пастов братьев. Следовательно, пасты, сами являющиеся тоже
братьями, владеют совместно клером войкии. Поэтому в законах и не встает вопроса,
кому же из двух или более братьев должен принадлежать приоритет главенства над
сестрой и ее ребенком. Ее братья также входят в одну войкию с пастами.
6 Интересно отметить, что при разводе свободных учитывается и раздел дохода,
полученного мужем от имущества жены. При разводе войкеев этот вопрос не подни¬
мается, поскольку имущество войкеи не могло быть значительным и приносящим до¬
полнительный доход.
6 А г і s t., Pol., II, 5, 1264а, 21—22.
7 С о п о n., Narr., XXXVJ, 25 сл. (A· Westermann, МиЭоурафоі
Braunschweig, 1843).
8 Arist., Pol., II, V, 1264a, 21—22 и 1271, 30 сл.

42
К. М. КОЛОБОВА
место, по-видимому, и в Локриде1. «Если раб, перейдя к свободной, женит¬
ся на ней, детям быть свободными, если же свободная к рабу, детям быть
рабами. Если от одной и той же матери родились дети и свободные и рабы,
то, в случае смерти матери, если у нее было имущество, пусть (оно) при¬
надлежит свободным (детям). Если же свободных нет, наследовать род¬
ственникам (τόνς έπιβάλλοντανς — ГЗ, VII, 1—ІО1 2).
Наличие детей-рабов и детей-свободных у одной и той же матери ста¬
вило детей-рабов в положение незаконнорожденных детей (νόθοι), по¬
полнявших либо ряды войкеев, либо ряды όολοι. Одновременно один и
тот же отец, наряду с законными детьми, имел и незаконных детей от вой-
кеи, которые также образовывали связующую прослойку между младшими
членами войкии — войкеями — и ее привилегированными членами —
семьей свободных. При отсутствии законных сыновей эти νόθοι могли быть
усыновлены своим отцом. Вероятно, при разделе имущества покойного
такие νόθοι получали право на некоторую долю имущества отца, даже не
будучи усыновленными (ср. Od., XIV, 190 сл.). В этом отношении интересна
надпись Ксуфия (лаконца или ахейца по происхождению), установившего
следующий порядок получения 400 мин, отданных им на сохранение, в
случае его смерти: 1) законные сыновья старше 5-ти лет; 2) законные до¬
чери; 3) νόθοι; 4) ближайшие родственники3.
Таким образом, мы приходим к выводу, что положение войкеев по ГЗ
хотя и признавалось положением подчиненным и зависимым,но не было ни
рабством, в обычном понимании этого термина, ни тем более крепостни¬
чеством.
Ф. Энгельс в предисловии к американскому изданию «Положение ра¬
бочего класса в Англии»,подчеркивая коренную разницу в развитии двух
способов производства, рабовладельческого и феодального, указывал,
что характерной чертой классической древности было рабство, т. е. не
столько экспроприация земли у масс, сколько аппроприация их лично¬
сти, в то время, как в средние века характерным была не экспроприация
народа от земли, а напротив, прикрепление (appropriation) его к земле.
«Крестьянин сохранял свою землю, но был привязан к ней в качестве
крепостного...»4, т. е., как указывает В. И. Ленин, комментируя это место,
способ получения прибавочного продукта при барщинном хозяйстве был
«...основан на наделении производителя землей...»5.
В условиях развитого рабовладельческого хозяйства раб-земледелец
становился принадлежностью клера своего хозяина, а не его владельцем,
оплачивающим право своего владения трудом или продуктом, как это
было при крепостничестве.
1 По словам Страбона, Эфор считал, что Залевк, законодатель локров,
заимствовал законы с Крита, из Спарты и из законов афинского ареопага (VI, 1, 8,
р. 2J30). По-видимому, уже в древности было обращено внимание на сходство законов
в государствах, основанных на родовом землевладении с пережитком родовых инсти¬
тутов среди родовой олигархии знати.
2 Общепризнано в литературе, что речь здесь идет именно о войкеях, так как
у покупных рабов, как правило, не было своего дома. Ср. Катаров, ук. соч.,
стр. 53; К.М. Колобова, Из истории раннегреческого общества,Л.,1951, стр. 235 сл.
3 S с h w у ζ е г, № 57. Вопрос о γνήσιοι и νόθοι трактовался и в гортинском
праве, ср. ІСг, IV, № 20. В сильно фрагментированном тексте сохранились слова
γνήσιοι и τά ματρωια. Компаретти предполагал, что речь идет здесь о законных и
усыновленных детях. Однако самый термин γνγσιοι влечет за собой его противопо¬
ставление νοθοι, так как усыновленный ребенок становился законным. См. D. Сотра-
retti, «Monumenti antichi», III (1894), № 28, стр. 43.
4 F. Engels, The conditions of the working class in England in 1844, N.—"V.,
1887, стр. II, перевод В. И. Ленина, В. И. Ленин, Соч., т. 3, 1941, стр. 158
и прим. 2.
5 В. И. Ленин, там же.

ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
43
Войкеи же выступают перед нами в качестве социальной группы, имею¬
щей свою собственность, и в экономическом отношении вполне самостоя¬
тельными людьми, вплоть до законных браков с полноправными граждан¬
ками. Но они лишены политических прав и, кроме того, в личной жизни
подчинены контролю паста, возглавляющего большесемейную общину,
в которую включены семьи войкеев. Верховное право контроля и управ¬
ления войкеями принадлежит роду, но осуществляется войкиями. Таким
образом, войкеи являются основными производителями большесемейной об¬
щины, с которой они связаны личными связями и в которую они включены,
как ее младшие члены. Характерно, что и в своих личных отношениях со
свободной верхушкой ойкии, они подчинены контролю не всех членов этой
общины, но паста — главы общины. Это подчинение для войкеев являлось
лишь «зарей рабства», неизбежного в дальнейшем в условии распада ро¬
дового землевладения и перехода земель в частную собственность отдельных
семей, экономически уже не связанных друг с другом. В период, отражен¬
ный ГЗ, единство войкии объяснялось необходимой зависимостью всех чле¬
нов войкии от клера, причем часть из них (свободная большая семья) имели
право владения клером, а другие (войкеи) обрабатывали этот клер, но
одновременно имели на нем и свои, лично им принадлежавшие владения
и предметы собственности, на которые не могла посягнуть семья при раз¬
деле своего имущества. Таким образом, и права свободных членов этого
большесемейного объединения по отношению к войкеям были ограничен¬
ными правами.
Образование социальной группы войкеев могло происходить,как кажет¬
ся, разными путями, но положение их в войкии было более или менее оди¬
наковым, поскольку в гортинском праве они выступают как цельная и впол¬
не определенная группа1. Эта тесная связанность войкеев с войкией сво¬
бодных, с ее законами, с ее культами и традициями, по нашему мнению,
наглядно отразилась и в ГЗ о праве наследования имущества, когда выми¬
рает весь род. В этом случае (в практике — маловероятном) наследниками
имущества войкии выступали войкеи, причем только те, которые составля¬
ли клер данной войкии, т. е. в пределах земельных владений каждой вой¬
кии (клер войкии). Потомки знатных родов, происшедшие от браков сво¬
бодных с войкеями, составляли, несомненно, верхушку этого объединения
и поэтому, в первую очередь, были продолжателями традиций данного
рода, хранителями родовых культов и погребений, наличие которых за¬
свидетельствовано в Гортине1 2. Именно так, по нашему мнению, следует
1 Нам представляется возможным, что, помимо потомков критян, в число войкеев
могли попадать также члены войкии, некогда самостоятельных, а затем попадавших
в зависимость к членам знатных семей. Свобода рассматривает κα τα κείμενος Гортины
как добровольный самозаклад, а νενι,καμένος как принудительный, по судебному
приговору. В этом случае были возможны и формы клиентеллы и формы войкии.
2 Интересно отметить здесь привлекаемое уН. Н. Залесского, К социальной
истории этрусков, УЗЛГУ, вып. 17, № 127, 1950, стр. 182—183, свидетельство Зонары,
который говорит о праве наследования рабов после господ (VIII, 7), а также сообщения
^ Валерия Максима и Орозия о том, что рабы заставляли господ делать завещания по
своему усмотрению (V а 1. М а х., IX, 1,2; Ого s., IV, 5). Эти тексты представляют од¬
нако серьезные трудности в их детальном анализе. Н. Н. Залесский видит в этих пре¬
даниях отголоски традиции о борьбе «пенестов» за свое освобождение, подчеркивая осо¬
бенную важность свидетельств древних авторов о брачных отношениях в борьбе
за право эпигамии. Интересна также отмечаемая Н. Н. Залесским параллель к сви¬
детельству Полибия о браках рабов с женами и дочерьми господ в Вольсиниях (см.
стр. 181—183). Может быть, Н. Н. Залесский прав, сближая с этим политику Наби-
са (женитьба илотов на женах и дочерях их господ) с правом рабов на брак со свобод¬
ными. На Крите наличие такого брачного права засвидетельствовано законами Горти¬
ны. В ультиматуме римлян Набису фактически признавалась законность таких бра¬
ков, если жены илотов из спартанок и дети от этих браков пожелают следовать за
своими новыми мужьями (см. L і у., XXXIV, 35, 7).

44
К. М. КОЛОБОВА
понимать и вышеприведенные строки Полибия о том, что рабы локров,.
вступившие в брак со свободными женщинами из знатных родов, считали
себя потомками локридской знати.
Однако в качестве наследников* выступали не отдельные войкеи, но
войкия в целом, как община (ср. εκεν гортинского закона, т. е. «владеть
землей (на прежних основаниях)». Несомненно, что представители знатных
родов, в интересах охраны своих родовых погребений и культов,
в интересах сохранения своей собственности в неразделенном виде,
от чего зависело и сохранение родовых традиций данной войкии или рода
в целом, должны были предусмотреть необходимость их сохранения, даже
в случае отсутствия членов рода. Нераздельность земельной собственности
рода составляла экономическую основу не только его могущества, но и са¬
мого существования и сохранения рода, как политической организации,
обеспечивающей привилегированное положение знати в государстве.
Устойчивость знатных родов коренится в наличии родовой собственности
знати при отсутствии развитой частной собственности на землю, поскольку
это дает возможность знати увеличивать свои владения за счет порабощения
должников и захвата свободных земель общины1.
Именно задачами сохранения родовой собственности, как основы клас¬
сового сплочения знатных родов друг с другом, может быть объяснена пере¬
дача своего родового имущества младшим членам войкии на условиях не¬
разделенное™ земельных владений. Само собой ясно, что войкеи не ста¬
новились после этого частными собственниками унаследованного ими
имущества, так как это повлекло бы за собой распад общинных отношений.
Распад же общины, в свою очередь, привел бы к быстрому и полному ис¬
чезновению родовых традиций данного рода, к прекращению заботы о родо¬
вых усыпальницах и о других святынях рода, т. е. к полному исчезновению
рода и его культов в Гортине. Это, конечно, было не в интересах не только
данного рода, но и других знатных родов, оберегающих свою собствен¬
ность и неразрывно связанные с ней свои политические привилегии и ре¬
лигиозную власть. Но тем самым община войкеев должна была перейти
под контроль государства, представленного в то время правящей властью
знати1 2. Только полное соблюдение условий, на основе которых войкеи
могли быть признаны наследниками, могло гарантировать им (до поры до
времени) неприкосновенность их прав3.
1 К большому сожалению,надпись из Мантинеи V века (S с h w у z е г, № 661; С о ш-
р а г е t t i, Ann., I, 1914, стр. 1—17; В u с k, № 17), в которой речь идет о должниках
храма в Алее, до сих пор не поддается окончательному истолкованию; больше того, она
дала основание для двух совершенно противоположных ее толкований. По одному
из них (Компаретти), упоминаемые в надписи войкиаты являются войкиатами богини,
т. е. своего рода храмовыми рабами, живущими общинными порядками; по другому
толкованию, должники богини (возможно, арендаторы храмовых земель) лишаются
земель, которыми они владели, и должны вместе со своими войкиатами принадлежать
отныне богине. Однако и при том и при другом толковании ясно выступают черты хра¬
мового владения рабами, при котором основными производителями храма, вероятно,
являются войкиаты, поскольку именно этот термин употреблен в надписи для обозна¬
чения рабов.
2 Интересен документ I века до н. э. (пергамент, найденный Кюмоном при раскоп¬
ках в Сирии), нормирующий право наследования в случае отсутствия завещания.
В первую очередь наследниками являются άγχιστε'ς, которые точно определены в над¬
писи: если покойный не оставил детей, то наследуют усыновленный по закону, затем
отец или мать, если она не вышла замуж за другого, затем братья по отцу, сестры
по отцу, затем дед по отцу или по матери или сводный брат по отцу. Одновременно
это определение αί αγχιστΈαι устанавливается как имеющее силу закона. В случае же
отсутствия вышеперечисленных ближайших родственников «имущество да будет цар¬
ским» (εάν δε μηθις τούτων ύπσρχη, βασιλική ή ουσία έστω) (Riv. FiJ.,NS, VIII, 1930, стр. 118).
Таким образом и рабы, следовательно, становятся «царскими» рабами.
3Виллетс (ук. соч., стр. 10, прим. 2) указывает как на интересную и неожидан¬
ную параллель к передаче наследства рабам—на малоазийскоѳ поселение греческих

ВОЙКЕИ НА КРИТЕ
45
Однако наследование имущества войкеями имело главным образом
юридическую силу,поскольку гортинская знать предусматривала выступле¬
ние таких наследников только в самом крайнем случае. Широкое развитие
права усыновления и институт дочерей-наследниц практически обеспечива¬
ли продолжение рода в его потомках. Ведь, согласно общегреческому праву,
первый сын от брака эпиклеры даже с членом филы (т. е. д р у г о г о
рода) рассматривался как наследник имущества и родовых традиций
своего деда по матери. Таким образом, первый сын был представителем рода
матери, а не рода отца.
Определение наследников пятой группы как людей, «составляющих
клер войкии», заставляет нас предположить, что были и войкеи, не входя¬
щие в число войкеев, сохраняющих связь с клером. К этой категории войке-
ев естественнее всего причислить беглых войкеев, а также войкеев-рабов,
проданных в рабство после истечения годового срока после их побега. Во¬
прос о беглых войкеях специально рассматривался гортинскими законами.
•«Беглого войкея (том се Еоіхіатоѵ Ьгіоіо[Л8ѵоѵ) не продавать, ни когда он нахо¬
дится в храме, ни в год его бегства. Если беглый принадлежал коему, то
(его) нельзя продавать, пока тот исполняет обязанности косма, ни в год его
бегства. Если же кто продаст до истечения срока, будет осужден» (ГЗ;
ср. СВ, № 4998, IV). Годовой срок, предоставленный войкею после его
бегства, как нам представляется, предполагал возможность доброволь¬
ного возвращения войкея на землю клера. Однако самый факт побега
из общины уже ставил войкея вне клера, и, конечно, вне войкии, в которую
он входил. Это подчеркнуто в законе правом продажи войкея в рабство
после истечения установленного законом срока. Таким образом, беглый
войкей ставился вне закона. Его полное бесправие и угроза продажи в
рабство с полным разрывом родственных и дружественных связей с
членами войкии, которую он покинул, должны были стать стимулами его
обратного возвращения домой на расправу, производимую по усмотрению
паста, но с обязательным дальнейшим оставлением в войкии.
Таким образом, ко всему сказанному выше мы должны сделать еще одно
добавление: точная фиксация войкеев, как составляющих клер войкии,
исполнена глубокого классового смысла. Возможность (почти невероятная
в практике) наследования имущества вымершего рода должна была служить
также приманкой для войкеев, как возможных наследников родового иму¬
щества в отдаленном будущем, должна была привязывать их к хозяевам
войкии и заставлять служить их интересам. Одновременно, в случае бег¬
ства, войкей терял связи с войкией, он становился вне клера и, таким
образом, терял все права, связанные с «войкией клера». Его уделом должно
было стать беспросветное рабство на положении покупного раба, переходя¬
щего из рук в руки, без какой-либо надежды на свое освобождение, хотя
бы и в далеком будущем, и в отрыве от людей, среди которых он родился
и вырос.
Конечно, необходимо при этом учитывать, что сохранение этого пункта
закона о наследовании могло иметь силу только в тот период, когда родовые
владения знати являлись действительно реальными отношениями в госу¬
дарстве, на основе которых сохранялось значение рода как экономической
эмигрантов из Пелопоннеса, которых в XVI в. турки поселили на территории земель
мечети в качестве рабов землевладельца деребея Караджи-оглу. После смерти последне¬
го потомка этого землевладельца, наследниками его имущества стали рабы, получившие
тем самым свободу; они продолжали уплачивать мечети установленную норму натураль¬
ной оплаты за пользование землями. Ср. F. W. Н а s 1 и с k, Cyzicus, Cambridge,
1910, стр. 149. Вполне возможно предположить здесь, как это думают Хазлак и Виллетс,
пережитки старинных отношений, тем более, что эти отношения касаются храмовой
земли, архаические формы хозяйства которой могли быть довольно устойчивыми.

46
К. М. КОЛОБОВА
единицы. С развитием в Гортине частной собственности на землю и рабов
и товарного производства, позиции родовой знати были ослаблены, а за¬
тем и подорваны. Род, как экономическая и политическая организация
господствующего класса в Гортине, был разрушен победоносным разви¬
тием частной собственности на землю. Родовые традиции сохранялись
теперь лишь в качестве пережитков среди торгово-землевладельческой
знати, превратившейся фактически в олигархию богатых рабовладель¬
ческих семей. Соответственно с этим и войкеи превратились в частных рабов-
кларотов, находящихся в собственности отдельных семей, которые про¬
должали именоваться войкиями (ойкиями), но представляли уже тесный
круг членов семьи, не связанный с принадлежащими им рабами.
Именно эти реальные отношения более позднего времени и отражены
у писателей, сохраненных у Афинея, в которых клароты названы рабами
частных лиц. К этому времени представление овойкии как объединении,
связанном своими корнями с рабовладением и землевладением рода, было
уже полностью утеряно. Совершенно неизбежным процессом дальнейшего
развития Гортины был процесс распада войкии как древней формы эко¬
номического объединения, существующего внутри рода. Этот процесс рас¬
пада привел прежде всего к обособлению отдельных семей в самостоятель¬
ную экономическую единицу, т. е. к частному землевладению семей, ко¬
торые, хотя и продолжали называться войкиями (ойкиями и ойкосами),
но представляли уже обычную семью, включавшую в лучшем случае
три поколения: родителей супружеской пары, самих супругов и их детей.
Одновременно и войкеи, когда-то составлявшие непременную часть вой¬
кии, стали теперь частью семейной собственности, как и земельный учас¬
ток; из войкеев они превратились в кларотов, из эксплуатируемых членов
семейно-родового объединения в частную собственность как
семьи в целом, так и ее отдельных членов при разделе семейного имущества
между детьми. Таким образом, превращение войкеев в кларотов 1 пол¬
но глубокого исторического смысла и отражает действительный ход эко¬
номического и политического развития форм землевладения и форм рабо¬
владения.
1 Кларот, как показывает его название, является принадлежностью клера, а не
семьи, с которой его больше ничто не объединяет. Отношения становятся односторон¬
ними: частная собственность данной семьи на кларотов, связанных с клером, неотделима
от полной собственности на клер и права его отчуждения, как и права отчуждения кла¬
ротов не только совместно с клером, но и отдельно от него.

А. Г. Периханян
ИЕРОДУЛЫ И ΙΕΡΟΙ ХРАМОВЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ
МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
Ό многочисленных надписях из Малой Азии и Греции, особенно же из
** Фракии, встречается термин Ιερός, значение которого до сих пор точно не
установлено.
А. Бек в комментариях к надписям CIG,13, 3152,2953b и 3394 ставит
знак равенства между ιερός и ίερόδοολος. Так, например, в комментарии к
надписи № 13 (Мессения) он пишет: «Potest (esse) de servo sacro (ίεροδοΰλω)».
Ставя знак равенства (hieros—hierodulos), А. Бек, с одной стороны, дает
возможность усматривать в hieroi храмовых рабов, и в этом за ним сле¬
дует Кёлер1, по мнению которого hieros — настоящий раб, аналогичный
δημόσιος. С другой стороны, показывая в остальных случаях1 2 значение тер¬
мина иеродул, А. Бек подразумевал под иеродулами вольноотпущенных
посредством священной манумиссии, зависимость которых от храма была
номинальной, т. е. фактически видел в них свободных людей. Примерно
так же,как свободных,рассматривают hieroi Курциус, Лоллинг и Менадье3.
Некоторые другие исследователи, рассматривавшие конкретные над¬
писи, отказывались от общей характеристики термина, давая ему истол¬
кование, исходящее из каждого конкретного случая его употребления.
У. Ваддингтон в одном случае видит в hieroi лиц, зависимых от храма и
«находящихся в положении низком, если не рабском», а в другом дает
термину значение ίερεύς, «жрец»4. Г. Кайбель — misteriis initiatus, «посвя¬
щенного в мистерии» (IG, XIV, 984). О. Керн, на основании паросских над¬
писей, склонен видеть в них нечто среднее между светскими магистратами
и жрецами5.
Согласно В. Піано6, комментировавшему надпись Le Bas-Wadd., № 1529a
из Смирны, hieroi—вольноотпущенники через храм sub conditione, т. е.
парамонарии.
Термин hieros разбирается в ряде работ У. Рамсэя. Рамсэй считает
значение его единым для всей Малой Азии, включая приморские греческие
полисы, и видит в hieroi возврат к старой примитивной социальной си¬
стеме Малой Азии, в которой возникла анатолийская религия. Hieroi,
по его мнению, выполняли службу в храме, связанную со священной про-
1 Ath. Mitt., VII, стр. 368 (относительно hieroi на Самосе).
2 Комментарий к № 2953b; ср. А. В о е с k, Kleine Schriften, VII, стр. 575—581.
3 E. Curtius, Anecd. Delph., стр. 40; H. G. Lolling, Ath. Mitt.,XI (1886),
стр. 270—271; J. P. Ménadier, Qua conditione Ephesi usi sint etc., В., 1880 (diss.),
стр. 9.
4 Le Bas-Wadd., № 857.
6 O. K e r n, Hieroi und Hierai, «Hermes», 46 (1911), стр. 300—303.
6 V. C h а p о t, La province romaine proconsulaire d’Asie, P., 1904, стр. 179.

48
А. Г. ПЕРИХАНЯН
•ституцией, и «на время этого служения они покидали общественную жизнь,
обычную в греческом мире, и возвращались к примитивному малоазийскому
социальному статусу». Некоторые из них были Ьіегоі от рождения, другие
были посвящены как Ьіегоі1, а третьи — обычные граждане, которые
добровольно отправляли временную службу в храме в качестве Ьіегоі,
хотя и не являлись ими (СаВ, I, стр. 135—136).
Дж. Кардинали1 2, считая основным недостатком эпиграфистов стремле¬
ние установить единое значение термина для всей территории, где он упот¬
ребителен, хотя бы эта территория охватывала различные этнические об¬
разования с неодинаковыми экономическими и историческими услови¬
ями, предлагает установить несколько значений этого термина, каждое
из которых имело бы сравнительно небольшой ареал распространения3.
Этот взгляд Кардинали, мне кажется, правомерен, особенно учитывая
•специфику самого термина hi eros «священный», который мог применяться
в качестве прилагательного к различным объектам, имеющим отношение
к храму или культу, а затем как ходовой epitheton ornans мог стать обще¬
принятым их обозначением. Не исключена возможность, что, например,
в Малой Азии мы имеем дело с переводом какого-то местного термина.
В некоторых эпиграфических памятниках, привлекаемых в данной
связи исследователями, hieros не является terminus technicus, как,
например, φυτουργοί Ιεροί Аполлона в надписи Дария из Магнесии4 —
«храмовые садовники»; адъективное употребление Ιερός в данной надписи
очевидно. Также не могут сюда относиться ιεροί παΐδες храма Асклепия
в Пергаме5; ιεροί παΐδες = ιεροί δούλοι.
Большинство малоазийских надписей с упоминанием Ьіегоі исходит из
одного района Фригии, а именно из территории храмового объединения
(τό κοινόν τού Ύογαλέων πεδίου) в долине среднего Меандра. Надписи
относятся к римскому времени (II в. н. э.; одна—καταγραφή, одна—дар¬
ственная, все остальные — исповедные6). Специфический характер этих
стереотипных надписей сильно снижает их ценность, извлечь из них
можно лишь очень немногое.
Характерным для всех надписей является то,, что после имени лица,
названного ιερός, отсутствует демотикон (или этникон). Это обстоятельство
очень важно, так как указывает на то, что данная категория людей, жив¬
шая на храмовой территории, стояла вне общины, ибо все члены храмовых
общин, как правило, имеют демотикон (или . этникон).
Однако, не будучи членами общин в храмовых деревнях, они не явля¬
лись и рабами. То, что Ьіегоі не могут быть приравнены к храмовым рабам,
вытекает и из эфесской надписи 87 г. до н. э., так называемого «первого
закона Эфеса»,принятого во время войны с Митридатом (I JG,. I, стр. 22—29).
1 У. Рамсэй полагает, что в результате καταγραφή посвященные становились
Ьіегоі.
2 G. Cardinali, Note di terminología epigprafica, «Rendiconti della Academia
dei Lincei», 1908, стр. 157—200.
' 3 Этот подход был принят В. Линком; см. W. Link, RE, s. ѵ. Следует
.отметить,, что для внутренних малоазийских районов, по мнению Кардинал и,
«никакого определения или объяснения невозможно дать, вследствие отсутствия каких
бы то ни было данных» (ук. соч., стр. 184).
4 G. С о и si η, G, D es ch а m ps, Lettre de Darius, fils d’Hystaspes, BCH, XIII
(1889),стр. 530. На это обратил внимание Дж. К а р д и н а л и, ук. соч., стр. 178, прим. 1.
5,М. F,r ä η k el,, Inschriften voii Pergamon, В., 1890, стр. 251, стк. 24—26. ,
6 Эти исповедные или покаянные надписи имеют стереотипную формулу: а) имя
посвятителя; после Имени некоторые посвятители обозначают себя как ^ερός; б) содер¬
жание преступления, обычно культового характера: нарушение поста, клятвопреступ¬
ление, кража или порча храмового имущества и т. д.; в) наказание со стороны божества
(болезнь или смерть близких и т. п.); г) предостережение другим лицам от прегре¬
шений. ’

ИЕРОДУЛЫ И Ιεροί В МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
49
По этому закону «все isoteleis 1 парэки, hieroi1 2, вольноотпущенники, ксены,
которые возьмут оружие и зарегистрируются у военного командования
(гегемонов), все они да будут гражданами на равных правах, и пусть геге¬
моны объявят их имена проэдрам и грамматевсу булэ, которые занесут
их в филы и хилиархии3, общественные же рабы, взявшие оружие, да будут
свободны и получат права парэков»4.
В этой надписи hieroi, как определенная категория населения,
перечисляются в одном ряду с isoteleis, парэками, ксенами и вольно¬
отпущенниками, составлявшими негражданское, но свободное населе¬
ние города. Те из hieroi, которые выступят на войну с Митридатом,
согласно этому закону, получат гражданские права. Характерно, что
принимающие участие в военных действиях общественные рабы этих прав
не получают: им предоставляется свобода и статус парэков, т. е. они
становятся свободными негражданами. Это место надписи ясно показы¬
вает, что тогда как между социальным положением hieroi, с одной
стороны, и isoteleis, парэков, ксенов — с другой, как представителями
свободного населения, не было такого существенного различия, между
hieroi и рабами, даже относительно привилегированными (δημόσιοι),
существовало резкое, принципиальное различие. Тождество hieros=hie-
rodulos опровергается также и надписью-καταγραφή, найденной в храме
Аполлона Лерменского (объединение Гиргалейской долины) и датирован¬
ной 204—205 г. н. э.:
’Έτους στ:θ' μη(νος) δ' ιζ', Ήλίω Άττόλλωνι
Λαιρμηνώ Διομας Δάφνου είερός καταγράφω
Διομαν τον εγονόν μου τον κέ κληρονόμον μοι*
εί δέ τις έπενκαλέσει <9ησί είς τον θεόν ϊυοστείμου
*βφ', ομοίως κέ είς τον φίσκον -Χ-βφ' ευτυχώς.
«Гелиосу-Аполлону Лерменскому я, Диомас сын Дафна, hieros, по¬
свящаю5 Диомаса, моего потомка и наследника; если же кто обвинит
(или «востребует судом»), внесет штраф богу (т. е. в храмовую казну)
1000 ден. и равным образом в фиск 1000 ден. Счастливо!» (МАМА, IV,
№ 277 В, стр. 102).
Если бы Диомас, названный в надписи hieros, был храмовым рабом,
то и внук (или сын) его ео ipso был бы храмовым рабом6, и тогда в καταγραφή
не было бы никакой надобности. Эта надпись служит также прекрасным
доказательством того, что малоазийские καταγραφαί являются действитель¬
ными посвящениями, а не храмовыми манумиссиями, какими их вообще
считают. Они не могут быть манумиссиями, ибо свободному человеку не¬
зачем отпускать на волю своего внука; в надписи не сказано о том, что он
(внук) был рабом, да и вряд ли в этом случае его патроном был бы дед.
Манумиссия тут невозможна, даже если допустить, что hieros — храмо¬
вый раб. Раб не может быть манумиссором.
Hieros — юридически полноправное лицо, имущественные права ко¬
торого передаются по наследству. Его внук в надписи назван κληρονόμος,
наследником. Ввиду того, что наш документ происходит из сельской мест¬
1 isoteleis — привилегированные метэки, которые, не имея никаких политических
.прав, в отношении налогового обложения были уравнены с гражданами.
2 Издатели надписи переводят термин hieroi как «храмовые рабы».
3 Хилиархии — подразделения филы в Эфесе (включали 1000 человек).
4 IJG, I, стр. 22-29, § 6.
5 Букв, «отчуждаю»; подробно об этом термине см. ниже.
6 На всем Востоке, в том числе и в Малой Азии, иеродулия была социально-пра-
.вовым положением, неизменно переходившим к потомству раба, даже в случае его брака
со свободной женщиной.
4 Вестник древней истории, № 2

50
А. Г. ПЕРІІХАНЯН
ности, вряд ли этим переходящим по наследству имуществом являлся до¬
ходный дом или ремесленное предприятие. Мало вероятно и то, что все
наследство Диомаса заключалось в скоте: долина Меандра не скотовод¬
ческий, а земледельческий район, и разведение скота играло здесь подсоб¬
ную роль. Следовательно, скорее всего тут мы имеем дело с наследственным:
земельным владением. Очевидно, hieroi являлись наследственными держа¬
телями земельных наделов, собственником которых был храм или, точнее,
храмовая община. О зависимости их от храмов говорит как само название
этой категории населения, так и то, что они жили на территории храмового
объединения. В одной надписи из Лидии начала I в. н. э. они прямо назы¬
ваются оі ιεροί τού ιερού 1.
Возможно, что отдача Диомасом своего внука-наследника в рабство
в храм явилась следствием накопившихся недоимок, выплата которых, по-
видимому, представлялась невозможной. Диомас-дед тем самым отказывал¬
ся от своих наследственных прав на надел, который после его смерти ухо¬
дил из рук его семьи и поступал целиком в распоряжение храма. Возможно-
также, что получение внука-иеродула рассматривалось храмом как какая-
то компенсация недоимок.
Не будучи членами храмовой общины, hieroi, однако, принимали уча¬
стие в культовых празднествах, исполняли те же обряды, что и члены
общины1 2. Трудно сказать, была ли у hieroi своя внутренняя организация
и вообще каким образом осуществлялась их деловая, административная
связь с храмом — непосредственно, в индивидуальном порядке, или череа
какое-то полномочное лицо. В Приене упоминается некий Онесикрат,
о πρώτος των Ιερών3.
Но в условиях греческого полиса первоначальное положение мало-
азийских hieroi могло и значительно измениться. Наиболее интересна в
этой связи лидийская надпись, упомянутая выше. Эта надпись — фраг¬
мент завещания одного состоятельного лица, завещавшего то ли надел, то
ли доходы с него какому-то культовому товариществу, возможно, фратре
(культовой) или, скорее, συμβίωσις, на совершение поминок на его могиле.
Сохранившаяся часть надписи содержит определение штрафа членами
этого товарищества в случае неисполнения завещания. Если это завещание
будет нарушено одним из членов товарищества, то его участок или доля
(τό μέρος αύτού) перейдет остальным; если же всем товариществом в целом,
то все доли вместе должны перейти к hieroi храма, при этом передача про¬
изводится через архив в Сардах. В этой надписи, следовательно, hieroi
выступают как нечто целое.
Hieros упоминается в Эзанах 4, но, к сожалению, эзанская надпись не
дает возможности сколько-нибудь уточнить или расширить наше пред¬
ставление об этой части храмового населения.
Путаница в вопросе о hieroi в значительной мере объясняется отсут¬
ствием четкого представления о другой категории производителей на хра¬
мовой земле, а именно о храмовых рабах, или иеродулах. О широкой
распространенности храмовых рабов в Малой Азии и Армении (а также
и Кавказской Албании) имеются красноречивые свидетельства Страбона.
1 J. К е і 1, А. von Premerstein, Bericht über eine zweite Reise in Lydien,
DAW, 1911, стр. 99, № 196.
2 См. надписи, изданные Д. Хогартом и У. Рамсэем, JHS, VII (1887), стр. 382,
383, 386, 389; СаВ, I, стр. 152—154.
3 F. H і 1 1 е г von Gaertringen, Inschriften von Priene, 1906, № 313, 577.
4 L e B a s-W a d d., № 851; Δει και το"ίς Κυρίοις Καρπών Αίντ,ου ιερός άνέ&ηκεν;
L. R ο b е г t, Études épigraphiques, VII. Inscription d’Aizanoi, BCH (1928), стр. 418—
419, восстанавливал это слово также и в надписи L e В а s-W a d d., № 868, но впослед¬
ствии отказался от этого своего восстановления (он же, Carie, II, 1954, стр. 295,
прим. 1).

ИЕРОДУЛЫ И ιεροί В МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
51
Так, множество иеродулов было в Америи (Strabo, XII, 3,31 )т
в Зеле (Strabo, XII, 3, 37). В Комане Каппадокийской во время посещения
Страбона было более шести тысяч иеродулов (Strabo, XII, 2, 3), столько же
их было в Комане Понтийской (Strabo, XII, 3, 34); около трех тысяч хра-*
мовых рабов имел храм Зевса Венасского в Моримене (Strabo, XII, 2, 5/6).
Аналогичные данные имеются у Страбона и о храме Мена Аскайнского
во Фригии Парорее (около Антиохии в Писидии; Strabo, XII, 8,14), и о
храме Анаит в Акилисене в Армении (Strabo, XI, 14,16), и об албанских
храмах (Strabo, XI, 4,7).
Антиох Коммагенский, учреждая официальный культ царя и его пред¬
ков в своем государстве, не только выделяет из фонда царской земли для
обслуживания этого культа деревни, но и дарит множество рабов, положе¬
ние которых он определяет как иеродулию1.
Указания о иеродулах мы имеем и в других надписях Малой Азии, на¬
пример, в большой группе надписей из Фригии (Гиргалейское объеди¬
нение)1 2.
На бывшей земле Мена Аскайнского, около Антиохии во Фриго-
Писидии, в большой области, заключенной между Султан-дагом на во¬
стоке и озером Эгердир на западе, которая в III—IV вв. н. э. была цент¬
ром большого культового союза, известного под названием Ξένοι Τεκμορε^οι Зу
разведками 1911—1913 гг. было обнаружено большое количество надписей
(несколько сот), в основном посвящений богам4 5, по большей части относя¬
щихся ко II—III вв. н. э. Судя по именам, как установила издательница
надписей М. Харди, большинство посвятителей — вольноотпущенники, но
есть и рабы3. Многочисленность вольноотпущенников, быть может, дает
некоторое право предположить вместе с Броутоном, что значительную част ь
их* составляют потомки иеродулов храмового объединения Мена Аскайп-
ского(ср. Strabo, XII, 8, 14), которые, возможно уже ко времени претор-
ского эдикта 93 года н. э. входили в число incolae римской колонии Антио¬
хии6. Храмовое рабство было распространено и в Карии. Об этом можно
судить уже на основании недавно найденной Л. Робером, но пока еще не¬
изданной надписи из Амизона, карийского города, выросшего на базе хра¬
мового объединения, в которой говорится о «священных рабах, захвачен¬
ных селевкидскими войсками»7.
Наряду с термином ίερόδουλος для обозначения храмовых рабов в Малой
Азии употреблялся термин Ιεροί тгоиов;8.
Храмовое рабство как в Греции, так и на Ближнем Востоке засвиде¬
1 См. Немруд-дагскую надпись и разночтения в Селикской и Гергерской надписях
у L. Jalabert etR. Mouterde, Inscriptions grecques et latines de la Syrie, I,
Commagène et Cyrrhestique, P., 1929, ctk. 161—200 (Немруд-даг), 10—14 (Селик, раз¬
ночтения), стб. IV, стк. 7 (Гергер).
2 Об этих надписях подробно будет говориться ниже.
3 Значение этого культового союза пока неизвестно. Рамсэй полагал, что это была
антихристианская ассоциация (W. М. Ramsay, The Tekmoreian guest-friends:
an antichristian society on the imperial estates at Pisidian Antioch. Studies in the history
and art of the Eastern Roman provinces, L., 1906, стр. 305—377; о н ж е, The Tekmoreian
guest-friends, BCH, 32(1912), стр. 151—170; о н ж е, Studies in the Roman province
Galatia, II, JRS, VIII (1918), стр. 135—145; против этого см. RE, Tekmoreioi (W. Ruge);
А. Б. P а н о в и ч, Восточные провинции Римской империи в I—III вв. н. э., М., 1949,
стр. 50.
4 Формула этих надписей такова: о 8. τού δ. Μηνι Άσκαηνω εύχγ'ν. Со второй
половины III в. в надписях появляется слово τεκμορεύσας.
5 М. Hardie, The shrine of Men Askaenos at Pisidian Antioch, JHS, 32 (1912),
стр. 144—145; Ramsay, JRS, VIII, стр. 107—145, особенно 131.
6 D. M. Robinson, A new Latin economic edict from Pisidian Antioch, ТАРА,
55 (1924), стр. 5—20; T. R. S. Broughton, Roman Asia Minor, ESAR, IV, стр. 645.
7 1 . R о b e r t, Le sanctuaire d’Artémis à Amyzon, CR AI, 1953, стр. 410.
8 Frankel, Inschr. von Pergamon, стр. 251.
4*

52
А. Г, ПЕРИХАНЯН
тельствовано для очень древнего времени. Если верна расшифровка М.
Вентриса, то уже в пилосских табличках имеются упоминания о храмовых
рабах и рабынях — te-o-jo do-e-ro, θ-εοΐο δούλοι1.
Храмовое рабство было и в древнем Вавилоне, но об организации старо¬
вавилонских храмовых рабов очень мало известно: мы знаем, например,
что их труд использовался на храмовых землях и что им выдавалось корм¬
ление1 2. Гораздо больше сведений о храмовых рабах сохранилось в ново¬
вавилонских документах. Нововавилонские sirku, «подаренные», — по¬
священные божеству храмовые рабы. Как и частные рабы, sirku клейми¬
лись каким-нибудь символом, например, звездой (звезда — символ храма
Ану в Уруке) или проклятием, последнее — выжженный знак на руке,
очевидно, с формулой проклятия богов тому, кто захватит sirku.Sirku вклю¬
чались в специальный реестр храма, который в случае спора служил доку¬
ментом собственности наряду с клеймами. В пределах храмового округа
вавилонские храмовые рабы имели известную организацию, возглавляв¬
шуюся rab sirke, «главой посвященных». Храмовое рабство передавалось
по наследству от отца к сыну; в случае же вступления âirku в брак со сво¬
бодной, дети от этого брака, независимо от того, кто из родителей свобод¬
ный, по закону принадлежали храму и являлись рабами- Жили храмовые
рабы в специальных кварталах и находились под контролем надзирателей.
Одним из источников храмового рабства на древнем Востоке было дарение
или посвящение в храм частными лицами своих рабов, а иногда и детей3.
Манумиссия для вавилонских храмовых рабов была закрыта, хотя они под¬
час и составляли себе, как впрочем, и другие нововавилонские рабы4,
довольно значительное состояние.
Помимо сельскохозяйственных работ, sirku использовались в качестве
храмовых ремесленников, рабочих, сторожей, а также на земляных рабо¬
тах. Характерно, что, несмотря на общую для всех sirku принадлежность
храму, экономическое положение их было различным: основная масса их
занималась черным трудом и находилась в настолько бедственном и бес¬
правном положении, что бегство Sirku было обычным явлением. Среди хра¬
мовых рабов встречались и предприниматели, и храмовые поставщики,
и даже арендаторы храмовой земли. В нововавилонский период различной
могла быть и сама экономическая зависимость sirku от храма. Так, напри¬
мер, если раб временно не мог быть использован непосредственно в храмо¬
вом хозяйстве, храмовая корпорация сдавала его в аренду частным лицам
й городским магистратам. Раб мог в таких случаях также сам найти себе
1 М. Ventris and J. Chadwick, Evidence for Greek dialect in the Mycenaean
archives, JHS, LXXIII (1953), стр. 91 сл. См. также Я. А. Л е н ц м а н, Пилосские
надписи и проблема рабовладения, ВДИ, 1955, № 4, стр. 53—60. Судя по прочи¬
танным документам, эта группа лиц использовалась в земледелии. Социальное и пра¬
вовое положение te-o-jo do-e-ro, однако, во многом пока остается неясным, так же как
и вопрос об уровне и формах развития института рабства в Пилосе.
2 I. М e n d e 1 s о h n, Slavery in the ancient Near East, Chicago, 1950, стр.' 99—106.
О нововавилонских храмовых рабах см. R.P. Dougherty, The Sirkûtu of Babylonian
deities (Yale Oriental Series, Researches 5/2), New-Haven—L., 1923; P. Koschaker,
Über einige griechische Recbtsurkunden aus östlichen Randgebieten des Hellenismus
mit Beiträgen zum Eigentums-und Pfandbegriff nach griechischem und orientalischen
Rechten, «Abhandl. d. sächs. Akad. d. Wissensch.», phil.-hist.Kl., 42, № 1 (1931), особенно
стр. 77 сл.; M. S a n Nico 16, Zur Nachbürgschaft in den Keilschrifturkunden und
in den gräko-ägyptischen Papyri, SBAW, Philos.-hist. Abt., 1937, Hft. 6, стр. 7—35.
3 Известны случаи, правда, в архаическое время, когда царь посвящал свою дочь
богу (Koschaker, ук. соч., стр. 76).
4 О положении нововавилонских рабов (не храмовых) см. В. В. С т р у в е, История
древнего Востока, М.— Л., 1941, стр. 345—347; он же, Аренда податей в государ¬
стве Ахеменидов, «Доклады на III международном конгрессе по иранскому искусству
и археологии», Л., 1935, стр. 245—248. Храмовые рабы также были дееспособны,
могли вступить в брак и иметь собственность, даже рабов (см. Koschaker, ук.
соч., стр. 77).

ИЕРОДУЛЫ И Ιεροί В МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
53
работу на стороне, но в любое время по первому же требованию храмовой
администрации он должен был вернуться к своим обязанностям, а для
гарантии его своевременной явки было учреждено поручительство (в ка¬
честве поручителей за раба обычно выступали несколько sirku). В тот
период, пока раб работал на себя, он был обязан уплачивать храму mandat-
tu, размер которого был нормализирован. У рабов, занимавших более вы¬
сокое экономическое положение, принадлежность к храму выражалась,
в частности, в том, что они были обязаны храму регулярными натураль¬
ными повинностями, iskaru, которые могли уплачиваться и в деньгах, но
размер этих взносов варьировал.
Несмотря на возможность в ряде случаев выйти из-под непосредствен¬
ного контроля храма и даже иметь свой заработок, эксплуатация sirku
храмами была настолько тяжелой, что храмовые рабы часто обращались
к побегу, как к единственному средству избавиться от нее1. Учитывая это
обстоятельство, в интересах обеспечения пребывания sirku в храмовом окру¬
ге, явки его на работу, а также полной и своевременной выплаты iSkaru
теми sirku, которые работали на стороне, храмами была создана обстоя¬
тельная система поручительства1 2.
Примерно таким же было положение палестинских храмовых рабов
пѳЫшт («посвященные» от y'ntn, «дарить»)3. Доугерти отмечает порази¬
тельное сходство sirku с notinim, которые также жили в специальных квар¬
талах и работали при надсмотрщиках (Nehem., 3, 31; И, 21)4.
О малоазийских иеродулах нет такого богатого и яркого материала,
как о вавилонских храмовых рабах, но уже на основании имеющихся дан¬
ных можно сказать, что между ними и sirku было гораздо больше сходства,
чем различий.
Характерной особенностью иеродулов являлась принадлежность их
храму или, точнее, храмовой общине, в коллективном владении которой
они находились. В этом смысле имеется некоторое сходство между соб¬
ственностью храма на иеродулов и собственностью храма на γη ιερά.
Заслуживает внимания сообщение Страбона о храме Мена Аскайнского:
«...было там и жречество Мена Аскайнского, имевшее множество
иеродулов и священных χωρία» (XII, 8,14). О понтийском же
храме Мена-Фарнака Страбон (XII, 3, 31) пишет, что он имел «Америк)—г
комополь, имевший большое число иеродулов и свя¬
щенную землю». Если во главе храмовой общины или города стоял
жрец, власть которого, несмотря на существование храмово-гражданского
коллектива, была почти деспотической, как, например, в Комане, то
верховный жрец, который был как бы воплощенным единством всей
этой общины, выступал в качестве dominus’a иеродулов (у Страбона —
κύριος, см. XII, 2,3; 3,34). Тем не менее, иеродулы не были его личной
собственностью, и в этом отношении показательна оговорка Страбона,
что он (жрец) был κύριος πλήν του πιπράσκειν, т. e. dominus без права (их)
продавать: будучи общинной, коллективной собственностью, иеродулы
не могли быть отчуждаемы. Именно тем, что иеродулы являлись рабами
общины в целом, и объясняется столь характерная для этого рабского
1 Пойманные беглые Sirku заковывались в кандалы и заключались в тюрьму (см.
San Nicolô, ук. соч., стр. 13).
2 San Nicolo, ук. соч., стр. 35.
3 Mendelsohn, Slavery. . ., стр. 105 сл. Очень важно положение Мен¬
дельсона о существовании посвящения свободно рожденных евреев в храмовое рабство
в отличие от распространенной точки зрения, поддерживаемой библейской и тал¬
мудической традицией, об исключительно иноземном происхождении палестинских
храмовых рабов.
4 Dougherty, ук. соч., стр. 90—91.

А. Г. ПЕРИХАНЯН
института черта, как неотчуждаемость 1: иеродул не мог быть ни продан,
ни закабален частным лицом; можно сказать даже, что в отношении
частного лица он не был рабом, во всяком случае, община защищала
его от произвола как отдельных своих представителей, так и от посто¬
ронних лиц, в интересах общины в целом. Очень характерны в этом
отношении следующие строки «Священного закона» (Νόμος ιερός) Антиоха I
Коммагенского (Немруд-дагская надпись, ст. 171 —191): Μη&ενί δέ όσιον
έστω μήτε βασιλεύ μήτε δυνάστει μήτε [гогХ μήτε άρχοντι τούτους ίεροδούλους,
ού; εγώ θεοΐς τε καί τιμαις έμα'ις κατα δαιμόνων βούλησιν άνέθηκα, μηδέ μην
ττα'ίδας έκγόνους τε εκείνων οί[τι]νες αν έν α~αντι χρόνωι τούτο γένος διαδέχωνται,
μήτε αύτώι καταδουλώσασθαι μήτε εις έτερον απαλλοτριώσαι τρόπωι μηδενί μήτε
κακώσαί τινα τούτων ή περισπάσαι λειτουργίας ταυτης, άλλ’ έπιμελείσιωσαν μέν
αύτ·Τ)ν ιερείς, έ-αμυνέτωσαν δέ βασιλείς τε καί άρχοντες ίδιώταί τε πά[ντ]ες οίς
ά-οκείσεται τταρά θειον καί ηρώων χάρις εύσεβείας. «II да не будет позволено
никому, ни царю, ни династу, ни жрецу, ни архонту, этих иеродулов,
которых я богам и своему культу согласно желаниям духов посвятил,
равно как детей и потомков их, кто бы ни явился преемником этого
рода во всякие времена1 2, ни самим порабощать, ни другим отчуждать
каким-либо образом, ни причинять вред кому-либо из них или отвле¬
кать их от этой литургии; и пусть защитят их от этого жрецы, цари и
архонты, а также все частные лица, за что им будет благоволение богов
и героев». Дальше в надписи говорится: «Равным же образом и деревни,
которые я духам этим посвятил, не разрешается никому ни присваивать,
ни отчуждать, ни менять устройство или каким-либо образом наносить
ущерб этим деревням или доходу, которые я посвятил в качестве непри¬
косновенного имущества духов» 3. Интересно, что в тексте этого закона
проводится некоторая аналогия между иеродулами и священными земля¬
ми (в селикском и гергерском вариантах вместо κώμαι — γη и χώρα), хотя
здесь, безусловно, речь идет не о храмовых общинах, а о территории,
специально выделенной из царской земли для обслуживания нового
царского культа, очевидно, в какой-то мере следуя отношениям, устано¬
вившимся в подлинных храмовых общинах. Эта специфическая особен¬
ность иеродулии, имеющая свои причины, многими историками принима¬
лась за свидетельство исключительно благоприятного и даже привилеги¬
рованного положения храмовых рабов, рабское состояние которых считалось
чистой фикцией, ибо относилось только к божеству4. В подтвержде¬
ние тезиса о «неограниченной свободе» иеродулов А. Бек приводит одно
место из Плутарха, на котором следует остановиться. Плутарх (Amator,
1 С. Т. Е ремян истолковывает указание Страбона о неотчуждаемости иероду¬
лов следующим образом (ВДИ, 1950, № 1, стр. 19): «В этом сообщении обращает на себя
внимание то обстоятельство, что лицо, получившее землю с ее населением,
обязывалось не продавать этих людей, так как в противном случае такая зем¬
ля без сидящих на ней непосредственных производителей теряла свою ценность. В слу¬
чае продажи этих людей пошатнулось бы экономическое благосостояние храма». Однако
у Страбона говорится об отсутствии у верховного жреца права продавать именно иеро¬
дулов, о подобном же праве в отношении «населения земли», присоединенной Помпеем
к Комане, не могло быть и речи, поскольку оно состояло из свободных людей, хотя бы
и крестьян. К тому же, если бы вопрос о ценности земли (пусть священной, на которой,
скажем, сидели иеродулы) здесь играл какую-либо роль,то это нашло бы свое отражение,
например, в праве продажи иеродула с землей, но о подобном праве нет никаких све¬
дений. Очевидно, объяснение неотчуждаемости иеродулов следует искать в чем-то ином.
2 Т. е. кто бы ни был прямым потомком этого рода людей (иеродулов) в будущем.
3 Ομοίως δε μηδέ κώμας, ά'ς έγώ καθειέρωσα δαίμοσιν τούτοις μηδενί ύσιον έστω
μήτε έξιδιάσασθαι μήτε έξαλλοτριώσαι μήτε μεταδιατάξαι μητε βλάψαι κατά μεδένα
τρότυαν κώμας έκείνας ή πρόσοδον, ήν έγώ κτήμα δαιμόνων άσυλον άνέθηκα (стк. 191—200).
4 См. например, А. В oe c kh, Über die Hierodulen, Kleine Schriften, VII, 1872,
стр. 575—581.

ИЕРОДУЛЫ И ιεροί В МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
55
21), описывая власть Эроса над душами, проводит следующее сравнение:
«Люди, которыми овладел Эрос, свободны и отпущены от других господ
и правителей, как и иеродулы (των αλλών δεσποτών καί αρχόντων ελεύθερο*
καί αφετοι, καθάπερ ίερόδουλοι διατελούσ^ν)». Это сравнение Плутарха скорее
говорит о всепоглощающей силе любви, которая одна господствует над
влюбленными, чем о свободном статусе иеродулов. Об этих последних
можно сказать разве только, что они «были свободны от других господ и
правителей», что, впрочем, нисколько не противоречит приведенным вы¬
ше свидетельствам Страбона и Немруд-дагской надписи, и даже созвуч¬
но им (один же господин в лице храма иеродулам обеспечен так же,
как влюбленным — Эрос). Только так, очевидно, следует понимать и
имеющееся в схолиях к «Финикиянкам» Эврипида замечание схолиаста
о том, что «иеродулы никого не боятся» (Schol. Eurip., Phoen., 243).
Неотчуждаемость иеродулов, а следовательно, и огражденность от
частного рабства, делала их крепостными в глазах большинства исследо¬
вателей. По Беку, в Греции рабовладельческому периоду, совпавшему
€ расцветом Греции и обеспечившему этот расцвет, предшествовал период
крепостничества (феодальный). Пережитком этого периода, по его мнению,
являлись «крепостные племена пенестов, илотов, мариандинов и многие
другие»1. «Как люди, так и боги имеют своих крепостных, которые, вслед¬
ствие того, что являются слугами более высокого господина — бога, имеют
более высокое священное положение и являются inviolabili. Это — иеро¬
дулы»1 2. Этот взгляд на иеродулов, в частности на малоазийских иеродулов,
со времен Бека так и не претерпел сколько-нибудь значительных измене¬
ний в существующей литературе3.
Выше уже говорилось о том, что иеродулы были общинной собствен¬
ностью храмовых общин и государств. Общинная собственность на рабов
не является, конечно, чем-то присущим исключительно храмовым объеди¬
нениям Малой Азии, она была характерна и для раннего античного горо¬
да4; возникнув в качестве племенной собственности, после объединения
нескольких племен в один город, она превращается в государственную
собственность. В рассматриваемых малоазийских храмовых общинах, где
храмовая и общинно-государственная организации совпадали, неудиви¬
тельно, что общинно-государственное рабство носило вместе с тем и ха¬
рактер рабства храмового. Теократическая окраска этих общин обусловила
и некоторое своеобразие иеродулии, о котором будет идти речь ниже.
Уже из приведенных выше строк Немруд-дагской надписи ясно, что
храмовое рабство в Малой Азии носило наследственный характер и потом¬
ки иеродулов неизбежно становились иеродулами. Число иеродулов, по¬
мимо естественного воспроизводства, поддерживалось дарениями рабов
храму со стороны частных лиц. Страбон (XI, 14, 16) сообщает о посвяще¬
ниях в храм Анаит в Акилисене рабов и рабынь5, добавляя при этом, что
1 В о е с k h, ук. соч., стр. 578. Сюда же, т. е. к числу крепостных, он относит и
первоначальную римскую клиентелу.
2 В о е с k h, там же.
3 См., например, Th. R е і η а с h, Mithridates Eupator, König von Pontos, Lpz,
1895, стр. 236; M. Rostowzew, Studien zur Geschichte des römischen Kolonates,
Lpz, 1910, стр. 273, 277; H e p d i n g, Hieroduloi, RE, VIII2, малоазийских иеродулов
считает крепостными, а не рабами, так как они не продавались. См. также W. L. W es¬
te г m а η η, The slave systems of Greek and Roman antiquity, Philadelphia, 1955,
стр. 31, 137. Работа В. Отто, посвященная иеродулии в эллинистическом Египте (Abh.
d. Bayer. Ak. d. Wiss., Phil.-Hist. Kl., N. F., 29, 1950), осталась мне недоступной.
4 Примером общинного рабства могут служить, например, критские мноиты —
Athen., VI, 263 сл.
5 . . .’άνατι,θέασι, δ’ένταύθα δούλους καί δούλας καί τούτο μέν ού θαυμαστόν... «посвя¬
щают там (в Акилисене — А. /7.) рабов и рабынь, а это, впрочем, неудивительно». Рус¬
ский перевод Ф. Мищенко: «В храмах были служители и служительницы» —неточен.

56
А. Г. ПЕРИХАНЯН
«это, впрочем, неудивительно», ибо, очевидно, дарения храму рабов отдель¬
ными гражданами быливесьма распространенным явлением для Малой Азии
времен Страбона. Затем Страбон описывает (уже как явление относительно
редкое) обычай посвящения на длительный срок «знатнейшими из народа
лицами» своих дочерей в храм для занятия священной проституцией до
вступления их в брак. Посвященные в храм отпрыски знатных семей затем,
по прошествии определенного срока, возможно выкупались обратно своими
родителями, да и само их пребывание в храмовом рабстве носило, по-ви¬
димому, исключительно культовый характер: вряд ли они занимались
тяжелым строительным или сельскохозяйственным трудом в храмовом
хозяйстве, как основная масса иеродулов.
В надписи Антиоха Коммагенского также речь идет о посвящении ра¬
бов в храмовое рабство: «... этих иеродулов, которых я богам и своему
культу... посвятил (аѵ£гЬ]ха)».
Таким образом, посвящения в храм как рабов, так и свободных в Ма¬
лой Азии были, по-видимому, вполне реальными посвящениями, вле¬
кущими за собой храмовое рабство. Так же обстояло дело с посвящениями
и в других областях Передней Азии: это ясно видно и по вавилонским Sirku
и по палестинским notinim. Судя по свидетельствам сасанидского судеб¬
ника Mätikän i hazär dätastän, это было типично и для Ирана парфянского
и сасанидского времени1.
Соображения, высказанные относительно иеродулии, равно как при¬
веденные фактические данные, позволяют, как кажется, поставить вопрос
о пересмотре общепринятой точки зрения на группу фригийских надписей
хата^расраі, как на ординарные священные манумиссии греческого типа.
Греческие священные манумиссии1 2 имели две основные разновидности:
а) манумиссия через посвящение божеству и б) манумиссия через символи¬
ческую продажу божеству. Эти манумиссии со времен Бека принято назы¬
вать «Freilassung durch Hierodulismus», «манумиссией через иеродулизм»,
что, отчасти, связано с тем, что Бек видел в иеродулах «свободных подза¬
щитных божества» (die freie Schützlinge der Gottheit). Манумиссия через
посвящение божеству считается наиболее древней разновидностью и за¬
ключается она в фиктивном посвящении частным лицом своего раба богу,
на деле же-раб в результате такого «посвящения» становился свободным.
Существует предположение, не лишенное основания, что это посвящение
в более ранние времена носило характер вполне реального посвящения и
посвященный действительно попадал в зависимость от храма. Основными
областями распространения манумиссий-посвящений были Беотия и Фо-
кида, в которых было найдено большое число надписей этого типа3.
То, что эти надписи являются манумиссиями, вытекает из содержащихся
в них формул ává&Yjxs . . . етгЧХги&ерьаь или асрёхе iXsúahcpov. Древней¬
шими надписями-посвящениями являются надписи из Олимпии (Элида,
1 См., например, MHD, XII, х+74 (текст № 1) у А. Г. Периханян, К вопросу
о рабовладении и землевладении в Парфии, В ДИ, 1952, № 4, стр. 15—16: «и то было
сказано, что когда господин отдает (дарит) своего раба-бандака в рабство храмам,
поскольку у него (с этого момента) уже нет власти над детьми раба, если у раба
после этого будет сын или внук, то они станут рабами храмов; вследствие того, что
они являются детьми и внуками раба, они все находятся в рабстве у храмов». Из этой
статьи судебника со всей очевидностью вытекает как реальность храмового рабства
в результате дарения (= посвящения), так и распространение этого статуса и на по¬
томство посвященного (появившееся после акта посвящения).
2 А. Calderini, La manomissione e la condizione dei liberti in Grecia, Milano,
1908, стр. 96—124.
3 Издания этих надписей: Col lit z — Meister — Bechtel, GDI, II, № 1523,
1545—1548; III, № 4588 слл.; Παππαδάκης, Περί τό ΧαροπεΤον της Κορωνείας, «’Αρχαιο¬
λογικόν Δελτίον», 1916, II, стр. 217—272; IJG, II, стр. 234—250.

ИЕРОДУЛЫ PI Ιεροί В МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
57
V в. до н. э.) и Тенарского мыса (Лакония, V — IV вв. до н. э.),
причем в надписях из Тенар, содержащих посвящения рабов Посейдону,
нет ни формулы освобождения, ни формулы наказания за порабощение;
в одной из них рабыня посвящается с пекулием1.
Многие из посвящений, равно как манумиссии второго типа, включают
особые условия освобождения, παραμονή, при котором манумиссор сохраняет
за собою (или за членами своей семьи) определенные права в отношении
вольноотпущенника. «Парамонэ» обычно бывает ограничено во времени
(срок действия указывается манумиссором), исключает свободу передви¬
жения отпущенного раба на срок действия парамонэ, включает обязанность
парамонария работать на своего бывшего господина: эта трудовая повин¬
ность обычно ничем не ограничивается, и парамонарий фактически мало
отличается от раба; действительное освобождение наступает по истечении
парамонэ1 2.
Второй разновидностью священных манумиссий является засвидетель¬
ствованная, преимущественно дельфийскими надписями3, фиктивная про¬
дажа раба богу. Покупная цена раба, которую раб составил из своих сбе¬
режений, уплачивается в храмовой казне от имени бога патрону; раб поело
этого считался формально собственностью бога, получая фактически сво¬
боду. Эти манумиссии имели контрактную форму и были поэтому очень
распространены4. Развитием этой формы манумиссии является христиан¬
ская manumissio in ecclesia.
Большая часть дельфийских надписей относится к первой половине
III в. до н. э. (с 201 г.). В качестве характерного примера привожу одну из
них: «В архонтство Эвменида, сына Каллия, в месяц Пойтропий. На этих
(условиях) Клеон, сын Клеоксена, продал (άπέδοτο) Аполлону Пифий-
скому раба мужского пола, сирийца по происхождению, имя которому
Гистией, за четыре мины серебром, чтобы он был свободным и не мог быть
схвачен никем в течение всей жизни (έφ* ώιτε έλεύ&ερον είμεν καί άνέφαπτον
από πάντων τον πάντα βίον), делая то, что он сам захочет в соответствии с
тем, что Гистией доверил богу куплю. Гарант согласно законам города
Эакид, сын Филетола. Свидетели: из архонтов Аристион, сын Агона,
Асандр; из частных лиц — Никарх, Никомах, Мантий, Эвклид»5.
Рассмотрение характера и форм греческих священных манумиссий
было необходимо потому, что, как правило, именно с этими надписями со¬
1С о і 1 і t z—M e i s t e r, GDI, № 4591; IJG, II, стр. 235 (середина ІѴв. до п. э.):
«Никон посвятил (ivélbjxe) Посейдону Никафориду и (ее детей) Лисиппа и Никархиду
и все, чем она владеет. Эфор Эвдемид. Свидетели: Менехарид, Андромед». Вообще
тенарские надписи мало похожи на манумиссии.
2 О парамонэ см. К о s с h а к ѳ г, ук. соч., стр. 24—25; А. С а 1 d е г і п і, ук. соч.,
стр. 270—295; М. Bloch, Die Freilassungsbedingungen der delphischen Freilassung¬
sinschriften, Strassburg, 1914; W estermann, ук. соч., стр. 25—26, 36; о н ж е, Two
studies in Athenian manumission, JNES, V (1946), № 1-2, стр. 92—104; он же, Bet¬
ween slavery and freedom, American Historical Review, 50 (1945), стр. 213—227.
Парамонэ не является исключительно греческой правовой формой и известно еще па
старо-вавилонским манумиссионным актам (обычного светского типа, ибо священ¬
ных манумиссий на древнем Востоке не было); см. Koschaker, ук. соч., стр. 74.
3 Collitz-Baunack, GDI, II, № 1684—2342; IJG, II, стр. 251—300;
G. Colin, BGH, 22(1898), № 1—121.
4 P. Foucart, Mémoire sur l’affranchissement des esclaves par forme de
vente à une divinité, P., 1867; L, M i t t e i s, Reichsrecht und Volksrecht, стр. 374—375.
Этот тип манумиссий правильнее было бы называть «выкупом рабом своей свободы
через храм».
5 С о 1 1 i t z-B a u п а с k, GDI, II, № 1738; IJG, II, стр. 251—262 — анализ этой
надписи.

А. Г. ПЕРИХАНЯН
08
поставляются и отождествляются фригийские καταγραφαίх. В этих надпи¬
сях начала III в. н. э., происходящих из района Гиргалейского объедине¬
ния Аполлона Лэрменского, нет совершенно никаких упоминаний ни об ос¬
вобождении, ни о сумме выкупа, ни других условий, характерных для гре¬
ческих священных манумиссий. Надписи эти довольно однотипны и имеют
следующую структуру: а) дата, б) имя посвятителя, в) акт посвящения бо¬
гу, обозначенный во всех надписях глаголом καταγράφω, г) имя посвя¬
щаемого (в большинстве случаев это раб-найденыш, выросший в доме,
θρεπτός, иногда сыновья посвятителей), д) гарантия акта посредством
штрафа в храмовую казну и в фиск. В ряде случаев указывается, что
акт καταγραφή совершается κατά (την) επιταγήν τού θεού «по приказанию
бога»1 2, или κατ’ δνιρον «согласно сновидению»3, что, по-видимому, имело
тот же смысл, что и первое, так как воспринималось как волеизъявление
божества 4.
Ни в одной из дошедших до нас греческих манумиссий термин κα¬
ταγραφή (или одноименныйглагол) не встречается, хотя он был употребителен
в другого типа документах на греческом языке. Вот что пишет о юридиче¬
ском значении интересующего нас термина Л. Миттейс: «Настоящим тех¬
ническим выражением для составления купчей крепости является καταγ¬
ραφή, глагол καταγράφειν. Только случайностью можно объяснить редкое
употребление этого термина в указанном значении в птолемеевский период,
ибо он был употребителен уже в языке древнегреческого права. В импера¬
торское время уже для первых трех столетий он засвидетельствован мно¬
гократно, но стоит в это время не в самой купчей крепости (для объявле¬
ния о передаче собственности), а употребляется для косвенного обозна¬
чения ее (т. е. купчей крепости), например, καταγραφή употребляется для
обозначения купчей крепости на земельные участки и т. д... Однако, это
понятие никоим образом не ограничивается недвижимостью, но распро¬
страняется и на другие вещи или ценности, например, на рабов (BGU, 1114;
1128; Оху., 117)... Спрашивается, что собственно означает καταγράφειν?
Следует отклонить значение „регистрация”, во всяком случае для египет¬
ских документов; в этих целях всегда употребляется только αναγράφειѵ.
Καταγράφειν, собственно, значит „записывать”, и первоначально применя¬
лось для обозначения самого составления документа, а затем распро¬
странилось и на действие, производимое этой записью... Отсюда καταγράφειν
οικίαν может обозначать действие передачи собственности, произведенное
посредством исполнительного документа (die durch die Vollzugsurkunde
erzeugte Wirkung der Übertragung, „документально закрепленная переда¬
ча собственности”), или, как мы теперь говорим, „закрепить за кем-нибудь
вещь“. Следующее значение— при купле, „совершать куплю с составлением
купчей крепости”. Это значение выступает в выражении καταγράφειν
<·’>νήν (Оху., 327)... Было бы опрометчиво это выражение в какой-либо фор¬
ме связывать с занесением купли в кадастр; καταγράφειν имеет самостоя¬
тельный смысл. Очень показательно, что глоссарии, как известно, устана¬
вливают тождество καταγραφή = mancipatio»5.
Итак, καταγράφή = mancipatio, т. е. означает передачу в собствен¬
ность в. В рассматриваемых надписях патрон передает своего раба или сы¬
1 Calderini, ук. соч., стр. 104; Н о g а г t h, JHS, VIII (1887), стр. 376—378;
В а m s а у, Anatolica quaedam, JHS, L (1930), стр. 286—287; H. Oppermann,
Lairbenos, RE, Suppl. V (1931); MAMA, IV, 1933, см. коммент. к надписям № 278, 279.
2 Η о g а r t h , JHS, VIII, стр. 376—378.
3 MAMA, IV, №№ 276 А и 276 В.
4 В одном документе встречается форма «согласно божественному сновидению».
5 L. М і 11 е i s, U. W i 1 cke n, Grundzüge und Chrestomathie der Paryruskunde,
II, І,.стр. 176—178.

ИЕРОДУЛЫ И ιεροί В МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
59
на, который также является persona alieni iuris, в собственность богу
(в надписях: καταγράφω τον δείνα Ήλίωι Άπόλλωνι Λαιρμηνώι).
Что же означало это отчуждение раба в пользу бога? У. Рамсэй пола¬
гал, что в результате καταγραφή, рассматриваемого им как манумиссия,
правда, своеобразная, посвященные становились hieroi1. Но приведенная
уже выше надпись (МАМА, IV, № 277В) ставит под сомнение эту гипотезу,
так как в этой надписи сам посвятителъ является hieros, посвящаемым
же является его внук (или сын), который, естественно, принадлежали той
же социальной категории, что и его дед (или отец) и, таким образом, если
принять толкование Рамсэя, теряется смысл самого акта, засвидетель¬
ствованного данной надписью.
Предлагаемая же Рамсэем градация hieroi на а) лиц, которые являлись
ими от рождения, б) становились ими временно, уходя из общественной
жизни для отправления культа, весьма гипотетична и не находит подтвер¬
ждения в обнаруженных до сих пор надписях.
При сравнении καταγραφαί из Фригии с греческими священными ману-
миссиями нетрудно заметить, что они не повторяют ни ту, ни другую
разновидность последних. Следует отметить, что и другой тип надписей,
найденный вместе с рассматриваемым, а именно исповедные надписи,
представляет чисто малоазийскую форму и не имеет никаких аналогий
в собственно греческой эпиграфике.
Издатели надписей-καταγραφαί в МАМА, IV, которые также видят в
них священные манумиссии наподобие греческих, подтверждение право¬
мерности этого отождествления усматривают в упоминании παραμονή
в одной из надписей (МАМА, IV, № 278). Однако наличие парамонэ в
надписи само по себе еще не доказывает, что данный документ есть
манумиссия. П. Кошакер (ук. соч., стр. 78—80) приводит вавилонский
документ из У рука аршакидского периода, по которому раб посвя¬
щается в храм, но некоторое время продолжает служить своему посвя-
тителю; по истечении парамонэ он становится полной собственностью
храма, как и другие §irku 1 2. Парамонэ таким образом может иметь место
и при реальном посвящении в храмовое рабство. Что же касается упо¬
мянутой надписи № 278, то в ней вряд ли можно найти какое-либо
свидетельство относительно парамонэ. Вот эта надпись: Μ [!τ]ους τκε',
μη(νόζ) ί, κ'_<:Αρ. ΆμμίαΔιογα καταγ[ράφω](2^ κέ άλην θρεπτήν Άμμία(ν) έφ’ ώ
ύ-[έρ του κα]*34αλειφ(θ)ηναί με ύποδύτω μηδεμί[αν](4) επίβασιν* εί δέμή, &ήσ(ε)ι
τ:ροστείμο[υ -*...]. «В год 225 (239н. э.) месяц Λοος числа20. Я, Ар. Аммия, дочь
Диогаса, посвящаю и другую (рабыню), выросшую в доме, Аммию, при¬
чем она не подвергается никакому нажиму для того, чтобы быть
оставленной (присвоенной), если же нет (тот, кто нарушит это условие),
уплатит штраф. . .». В тексте этой надписи, по-видимому, исключается
всякая возможность оставления посвящаемой в своих интересах, в том
числе и самой посвятительницей 3.
Что посвящения в Малой Азии носили вполне реальный харак¬
тер, подтверждается как свидетельством Страбона об Акилисене, так
и надписью из Немруд-дага. Такую же картину дают и соседние
страны — Иран, Месопотамия и Палестина. Более того, древневосточное
право вообще не знает священных манумиссий. Трактовка фригийских
καταγραφαί как манумиссий — результат механического перенесения гре¬
1 Его точку зрения разделяет Oppermann, Lairbenos, RE, s. v.
2 Об этом см. также О. Krückmann, Babylonische Rechts-und Verwaltungsur-
Kunden aus der Zeit Alexanders und der Diadochen (Diss.), B., 1931, стр. 42 сл. и 46.
3 Утверждение, содержащееся в комментарии к этой надписи (Lines 2-3 provide
that the girl Ammia must allow no encroachment upon her duty of staying with her
former mistress), как мне кажется, не соответствует тексту самой надписи.

60
А. Г. ПЕРИХАНЯН
ческих правовых форм на местные документы, составленные на грече¬
ском языке. Такие перенесения неправомерны и, во всяком случае,,
требуют большой осторожности еще и потому, что священные манумис-
сии, например, были, по-видимому, характерны даже не для всей Греции
и во всяком случае могли сосуществовать с реальными посвящениями.
Об этом, по крайней мере, заставляет думать сообщение Страбона
о храме Афродиты в Коринфе, имевшем более тысячи иеродулов, которые
были посвящены богине (άνατίθησαν τγ) θεω)1. Иеродулом, а не вольно¬
отпущенником являлся и герой трагедии Эврипида Ион 1 2.
Судьбу фригийских надписей — καταγραφαί разделили сузанские «ману-
миссии» начала II в. до н. э. 3. Текст одной из них дошел более полно,,
но недостает правой половины строк. Тем не менее, восстановление недо¬
стающих частей строк, сделанное Л. Робером 4 после первого неудачного
восполнения Б. Оссулье 5, очень убедительно и дает возможность поль¬
зоваться этой надписью как полноценной. Вот перевод ее текста: «В цар¬
ствование Антиоха, в год—, в месяц Аудней, числа 20, в Селевкии на
Эвлее, Бакхий, сын такого-то, из гиппархии Эвандра6, посвятил богине
Нанайе, ради спасения царя Антиоха и жены царя Лаодики, Микру,
свою рабыню, около тридцати лет от роду 7. И пусть никому не будет
позволено, ни Бакхию, ни кому-либо другому, порабощать ее себе (κατα-
δουλώσασ&αι) каким-либо образом и ни под каким предлогом. Если же
это сделают, то этот акт (έμποίησις) и уведение (απαγωγή) и порабощение
(καταοούλωσις) будут незаконными и уплатит штраф богине Бакхий или
кто другой, сделавший что-нибудь из этого8, в размере трех тысяч драхм
серебром. Свидетели: такой-то, сын такого-то, эпистат хреофилакия и из,
граждан: Артемидор, сын Лисания и т. д.».
Признавая, что надпись очень похожа на реальное посвящение, и даже
находя в ней черты, присущие вавилонским документам этого типа, как,
например, посвящение «ради спасения царя и жены царя», соответствую¬
щее старовавилонской и ассирийской формуле «ради жизни царя», П. Ко-
шакер все же предлагает квалифицировать ее как манумиссию (он видит
в ней синтез восточного и греческого права) на том основании, что в этой
надписи имеется запрет порабощения. Но ведь такой же запрет порабоще¬
ния, выраженный теми же словами (μη&ενΐ сè όσιον έστω... τούτους ίεροδού-
1 Strabo, ѴІП, 6, 20. Ср. аналогичные данные у Страбона о иеродулах храма
Афродиты на Эриксе в Сицилии (VI, 2, 6), «которых посвящали из благочестия как
сицилийцы, так и иностранцы».
2 Е u г i р., Ion. 310 «Ион: О женщина, я являюсь рабом бога и так зовусь. —
Креуса: Посвящение города или продан кем? (άνάθημα πόλεως ή τίνος πραθείς ΰπο;) —
Ион: Не знаю ничего, кроме одного: зовут меня Локсий». По вопросу Креусы можно
заключить, что тут как посвящение, так и продажа были действительными и практи¬
ковавшимися способами отдачи в храмовое рабство, а не разновидностями священ¬
ных манумиссий.
3 См. SEG, VII, № 15—18.
4 L. Robert, Études d’épigraphie grecque, «Revue de philologie, de littérature
et d’histoire anciennes», X, 1936, стр. 127—152.
5 Изд. F. Cum ont, «Mémoires de la mission archéologique de Perse», XX, 1928,
стр. 84 сл. В дальнейшем Кюмоном были исправлены строки 8—14: CRAI, 1932, стр.
281; 1933, стр. 263.
6 Такое восстановление было подсказано Л. Роберу другой сузанской «манумис-
сией» (SEG, VII, № 17), в которой рядом с именем посвятителя стоит: φάμενος ε[να&.
τών υπό ’Αλεξάνδρου ιππέων. Ср. также SEG, VII, № 18.
7 ώς έτώντριάκοντα Оссулье переводил «до тридцати лет», а Кюмон — «в течение
тридцати лет», что повело за собой неверное понимание документа П. Кошакером,
видевшим в этом указание на парамонэ. Правильное понимание этого места Робером
(«около тридцати лет от роду»), а также предложенное им восполнение строк 3,4 и 7
снимает и ряд других предположений Кошакера (Koschaker, ук. соч., стр. 68—
83), а также Оссулье.
8 Т. е. έμποίησις, απαγωγή или καταδοόλωσις.

ИЕРОДУЛЫ И ιεροί В МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
61
хатаооиХіісоса#ш), имеется и в Немруд-дагской надписи, которую
никому не представлялось возможным считать манумиссией. Этот запрет
вполне согласуется с такой характерной чертой иеродулии, как свобода
от посягательства со стороны частных лиц.
Л. Робер, как и П. Кошакер, считает эту надпись манумиссией, со¬
ставленной по греческому образцу. При этом он особенно подчеркивает
тридцатилетний возраст посвящаемой, полагая, что «в персидском климате
в результате рабского труда рабыни быстро увядали и в этом возрасте
становились уже мало пригодны своим господам», которым ничего больше
не оставалось, как отпустить их на волю 1. Быть отданной в храмовое раб¬
ство, т. е. сделаться иеродулой, по мнению Л . Робера, эта рабыня также
не могла, ибо «в этом климате женщина в 30 лет уже больше не молода»
и не годна для священной проституции, в которой, как думает Робер, и
состоит весь смысл и содержание иеродулии.
Уже приведенные выше фактические данные об институте иеродулии
делают такого рода аргументацию, построенную на отождествлении иеро¬
дулии со священной проституцией, неубедительной, даже если оставить
в стороне сомнения Л. Робера по поводу годности тридцатилетней восточ¬
ной женщины к занятию храмовой проституцией.
В довершение следут сказать, что храм Нанайи, в который посвяща¬
лись рабыни, был не греческий, а местный; через восточные же. храмы,
как известно, не производились священные манумиссии 1 2. Греческое
происхождение посвятите лей вряд ли тут может играть роль, тем
более, что в одной из сузанских надписей-посвящений посвятительницей
является вавилонянка (SEG, VII, 26).
Отождествление иеродулии со священной проституцией присуще не од¬
ному Л. Роберу и представляет довольно распространенное заблуждение3.
Иеродулия — социальная категория, представляющая определенное пра¬
вовое состояние, по своему происхождению и сущности близкое к общин¬
ному (государственному) рабству, тогда как храмовая проституция —
явление культового, ритуального порядка, в котором принимали участие
все слои общества, от знати до рабов.
Специфической чертой храмового рабства в Малой Азии было широкое
использование иеродулов как в подготовке, так и в проведении различных
храмовых празднеств вплоть до непосредственного участия их в храмовых
мистериях. Тем не менее в производительном использовании труда мало-
азийских иеродулов не может быть сомнения, хотя источники не касаются
этого вопроса.^ В самом деле, трудно представить возможность паразити¬
ческого существования (т. е. исключительно или хотя бы преимущественно
для участия в культовых действиях), скажем, шести тысяч иеродулов
в одном только храмовом городе. По-видимому, основное применение они
1 L. Robert, ук. соч., стр. 143.
2 В Вавилонии отдача в храм не только вела к храмовому рабству, но исключала
для раба всякую возможность манумиссии в будущем, так как sirku не подлежали от¬
пуску на волю. В Иране, судя по «Матикану», если раб был частично манумиттирован
господином и затем отдан им в храм, его положение в храме прямо противопоставля¬
ется той частице свободы, которую он до этого получил (cm.MHD,XLII, x-f 99, текст № 7,
ВДИ, 1952, № 4, стр. 17: «при этом сказано: если скажет, что ,,я ... господин, на
часть освободил, а на три части отдал в рабство храму огня“, то одна часть (в отношении)
к трем не та, о которой было сказано, что „отдал“)».
3 Так, например, W. Ramsay, Unedited inscriptions of Asia Minor, BCH, VII
(1883), стр. 276—277, называет иеродулой некую Луцию Аврелию Эмилию, дочь Л. Ав¬
релия Секунда, которая именует себя в надписи «потомком гетер» (έκ προγόνων παλλα¬
κίδων) и сама была «гетерой по оракулу», хотя в надписи никаких указаний на
храмовое рабство нет, очевидно, считая, что священная проституция, которой занима¬
лась эта особа, неизменно предполагает иеродулию.

62
А. Г. ПЕРИХАНЯН
находили в сельском хозяйстве1; вряд ли случайно, что Страбон упоминает
всегда иеродулов вместе с храмовой землей, тем более, что,в этом отноше¬
нии полную аналогию дают и Иран и Месопотамия.
Гораздо более определенные данные об этом имеются относительно ар¬
мянских храмовых объединений. Храмовые центры в Армении были окру¬
жены поместьями-дастакертами1 2 с поселенными в них рабами. По Моисею
Хоренскому (И, 48), в начале царствования Арташеса I (189 г. до
н. э.) в Багаране было взято в плен пятьсот рабов, которые были
переселены оттуда и поселены в дастакерт, получивший то же назва¬
ние. Храмовые дастакерты с рабами известны и при других храмах;
таронское храмовое объединение, например, имело двенадцать даста-
кертов3. О том, что рабы храмовых дастакертов были иеродулами,.
а не рабами какой-нибудь иной категории, скажем, частными рабами,,
можно было бы говорить только предположительно, исходя, в основ¬
ном, из того, что сами эти дастакерты были храмовыми, а не частными,,
если бы не одно свидетельство Агафангела (гл. 781), из которого следует,
что в храмовых дастакертах сидели именно иеродулы (др. -арм. spasawor-q)4.
«Дастакерты и иеродулы (их) вместе с жрецами (?) и со всеми их (даста¬
кертов) пахотными землями и границами были отданы в служение церкви
^сіазіакегівэп е,№ гзралѵогвѳп qѳrπшqэn Ьашіегг елѵ посіп getnovqѳn емг
заЬтаподѳп і сагауиІКѵп пиігесіп екеіес^ѵѵоу зра8а\ѵоги&еап)». Упомина¬
ние жрецов в качестве храмовой собственности вместе с иеродулами (и
после них) представляется сомнительным: в этом контексте естественнее
было бы встретить какую-либо категорию зависимого населения, жившую
в храмовых дастакертах наряду с иеродулами. Сомнение усиливается при
сравнении с существующим греческим вариантом Агафангела, представ¬
ляющим, в данном случае, чуждый духу греческого языка, дословный
перевод с древнеармянского, который, однако, расходится с древнеармян¬
ским вариантом именно в этом слове: вместо των Ιερέων, как следовало бы
ожидать для передачи армянского цигаі «арам. (}\ѴМІГ «жрец»),там стоит
των ιερών5, слово, никогда не обозначавшее в греческом языке жреца и зна¬
комое нам уже по Ьіегоі малоазийских надписей. Ніегоі, зависимые от хра¬
ма лица, обрабатывавшие храмовые земли, в контексте более осмысленны
и уместны, чем «жрецы» армянского текста, появление которых было бы
легко объяснимо ошибкой переводчика V в., естественно, не знакомого с ма-
лоазийскими Ьіегоі, если допустить, что в основе нынешнего древ¬
неармянского текста Агафангела лежало какое-то греческое сочинение,
автором которого был грек из западных районов Малой Азии, а возможно,
и Фригии, отождествившей зависимых храмовых земледельцев с Ьіегоі на
своей родине. Для объяснения же появления термина Ьіегоі в наличном гре¬
ческом тексте Агафангела, явно переведенном с армянского, к тому же
лицом, очень хорошо знавшим армянский язык и очень неважно — грече¬
1 М. И. Ростовцев (Kolonat, стр. 271) признает, что храмовые земли обраба¬
тывались иеродулами, но видит в них крепостных.
2 О дастакертах и о способе эксплуатации в них рабов см. А. Г. Периханян,
ВДИ, 1952, № 4, стр. 18—19.
3 См. Хронику Зеноба Глака, сохранившуюся в «Истории Тарона» Иоанна
Мамиконяна, стр. 110—112 (изд. Матенадарана).
4 Др.-арм. spasawor (обычно передается греческим υπηρέτης) служило обозначением
храмовых рабов-иеродулов (см. С. Т. Еремян, ВДИ, 1950, № 1, стр. 25).^
5 τήν δέ περιοχήν του ιερού μετά τών υπηρετών αυτού και των Ιερών και άρουρας και
ορίων είς δουλείαν τής εκκλησιαστικής υπηρεσίας άφώρισαν. СН περιοχή του Ιερού «храмо¬
вая округа», слишком расплывчатая и неточная передача арм. «дастакерт». Gen. Р1.
ορίων (возможно, навеянный предшествующим μετά с Gen.) никак не входит в гре¬
ческую конструкцию, где следовало бы ожидать Accusat. Обращает на себя внимание
также отсутствие артикля.

ИЕРОДУЛЫ И ιεροί В МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
63
ский1, следовало бы допустить, что при переводе в V — VI вв. н. э. свод¬
ного армянского текста на греческий язык переводчик имел под рукой и
то греческое сочинение, которое в свое время легло в основу сводного ар¬
мянского текста. Самый сводный текст возник в V в. н. э. из ряда источни¬
ков, имеющих независимое происхождение, и впоследствии подвергался
различным редакциямI 2. Можно предположить также, что в первом
варианте сводного текста, не дошедшем до нас, вместо термина qurm, «жрец>>,
стоял другой термин, tacarayin, «храмовый», обозначавший храмовых
крестьян, который мог быть переведен на греческий как ιερός, «священный,
храмовый». В дальнейших же редакциях армянского сводного текста этот
термин был подменен термином «жрец», возможно, чтобы сильнее под¬
черкнуть триумф христианства над язычеством.
Так или иначе, в данном отрывке Агафангела мы имеем прямое указа¬
ние о иеродулах и храмовых крестьянах как о категориях храмового на¬
селения, теснейшим образом связанных с храмовыми землями, как о не¬
посредственных производителях на этих землях.
Подобно вавилонским §irku, иеродулы, по-видимому, использовались
и в качестве храмовых ремесленников, и как вспомогательная рабочая
сила. Ввиду того, что малоазийские храмовые объединения обладали
значительным числом иеродулов, эксплуатация которых требовала спе¬
циального надзора, храмовым коллективом, несомненно, выделялись спе¬
циальные должностные лица, в функции которых и входило осуществление
этого контроля. Во всяком случае, для такого сильно эллинизированного
города, как Миласа — Олим, уже в значительной степени потерявшего свой
первоначальный характер храмового объединения, засвидетельствовано
должностное лицо [επιστάτης τ]ών ιερών καί δημοσίων παίδων (Le Bas-Wadd.,
333)3. Нужно полагать, что и малоазийские храмовые рабы могли исполь¬
зоваться, при отсутствии работы в самом храмовом хозяйстве, и отдельны¬
ми членами храмового коллектива в своих наделах на правах аренды. Ва¬
вилонских священных рабов храмовые корпорации сдавали в аренду ча¬
стным лицам4. Формулы, запрещающие καταδοΰλωσις со стороны частных
лиц, быть может, содержат намек на такую практику, особенно если
иметь в виду рассмотренную выше надпись МАМА, IV, № 278, где ого¬
варивается, что посвященная в храм рабыня не может быть подвергнута
никакому «нажиму» для того, чтобы остаться у своей прежней госпожи5.
Арендованные иеродулы, очевидно, получали денежное вознаграждение за
свой временный труд у отдельных членов храмово-гражданской общины,
которое они делили с храмовой казной.
Об использовании иеродулов в военной организации храмовых объеди¬
нений у нас нет никаких сведений. Курциус считал, что иеродулы соста-
I 1 Р. de L a g а г d е, Erläuterungen zu Agathangelus, «Abhandl. Gesellschaft d. Wis-
sensch. zu Göttingen», 35 (1899), стр. 121—149, приводит множество примеров этого.
Общий вывод Лагарда: das vorliegende Griechisch ist ohne alle Frage Barbarenarbeit.
2 См. M. А б e г я h, История древнеармянской литературы, т. I, Ереван, 1948, стр.
140—150; см. также Н. А д о н ц, Армения в эпоху Юстиниана, СПб., 1908, стр. 341.
Дошедшая до нас редакция, как показал Н. Я. Марр на основании сравнения с араб¬
ской версией, относится ко времени не ранее VIII в. н. э. (см. Н. Я. М а р р, Крещении
армян, грузин и абхазов св. Григорием, ЗВОРАО, СПб., 1905, стр. 182).
3 Ср. С другим ДОЛЖНОСТНЫМ лицом, επιστάτης τών ιερών καί δημοσίων έργων
в Миласе, CIG, 2693c, 5.
4 Интересно отметить, что тибетские документы из Китайского Туркестана сообща¬
ют о категории рабов, lhah bans, «рабов, принадлежащих храмам», которые могли быть
сдаваемы в наем, аренду отдельным индивидуумам —см. Ratna Chandra Agrawala.
Slaves and serfs as depicted in the KharosthT documents, «The Indian historical quarter¬
ly», 29 (1953), № 2, стр. 102; JRAS, 1934, стр. 102—103.
5 Порабощение храмового раба частным лицом, его оставление или присвоении
особенно возможно при пользовании рабом в индивидуальном порядке.

64
А. Г. ПЕРИХАНЯН
в ляли войска храмовых государств1, но это не более чем домысел. Если
иеродулы и входили в храмовые войска, то это могло быть только в той
форме, что они составляли вспомогательные контингенты, во всяком слу¬
чае, не основную часть армии.
Подводя итог, можно сказать, что иеродулами назывались рабы, пред¬
ставлявшие коллективную собственность храмовых объединений. Они
были неотчуждаемы, и личность их была гарантирована от посягательств
со стороны отдельных лиц, как частных, так и должностных. Общинный ха¬
рактер иеродулии говорит об очень древнем происхождении этого инсти¬
тута, возникшем еще на раннем этапе развития города-государства, до
появления частной собственности граждан не только на землю, но и на
рабов. Наряду с обслуживанием культа, иеродулы широко использовались
в храмовом хозяйстве, особенно для обработки храмовой земли. Их се¬
лили большими группами в храмовых поместьях-дастакертах или χωρία,
расположенных вокруг крупных храмовых центров. Общее положение ма-
лоазийских иеродулов в принципе не отличалось от положения хра¬
мовых рабов других переднеазиатских государств.
Было бы неправильно думать, что храмовые общины не знали обыч¬
ного, частного рабства. Несмотря на скудость источников, об этом
имеются некоторые положительные данные. В одной исповедной надписи
(МАМА, IV, 279) из деревни Ортакей (Гиргалейское объединение) испо-
ведывающийся Никон (?) сообщает о том, что он совершил: а) клятво¬
преступление (в отношении каких-то голубей?)1 2, б) нарушил границу
священного округа, в) выкрал одну из овец Деметрия (ήρκέναι πρόβατον των
Δημητρίου), г) под давлением своего опекуна дал освобождение рабу,
вопреки воле бога3. За все свои прегрешения Никон был наказан богом,
который являлся ему во сне и отнял у него раба (по-видимому, раб умер),
воспрепятствовав тем самым его грешному поступку с освобождением,
καί επενποδών προλαβών έμο[ν] δοϋλον «и, препятствуя, наперед взял моего
раба» 4.
В декрете, найденном в деревне Девелилер 5, упоминаются δεσπόται των
άνπέλων «владельцы виноградников», «пастухи из свободных» (ποιμένες των
ελευθέρων, стк. 14) и рабы (δούλοι), по-видимому, частные. В этой же
надписи встречается один весьма интересный термин (к сожалению, без
контекста, так как надпись обломана) — έποικος τής χώ[ρας] «присельник
на земле» 6.
Рабы и рабыни упоминаются в нескольких надписях из храма Зевса
Панамарейского в качестве одной из категорий населения «койнон»
1 Е. Cur tins, Beiträge zur Geschichte und Topographie Kleinasiens, APAW,
1872, стр. 10.
2 Так думают издатели МАМА, но [περί] τώ[ν] περιστερών, возможно, не связано с
έπιωρκηκέναι следующей строки, так как в этом месте имеются лакуны
3 καί παρανγ[είλα)ντός μοι τού θεού μή δίδιν [τή]ν ελευθερίαν, τώ κυρίω μου [πε]-
ριδιωκόμενος έδωκα, «и после того как бог возвестил (приказал) мне не давать осво¬
бождения (рабу — А. Я.), я дал, принужденный к тому своим опекуном».
4 Издатели интерпретируют эту надпись весьма вольно: «Основное преступление—
он обещал освободить одного из домашних рабов путеім καταγραφή, по которому воль¬
ноотпущенный раб становился формально собственностью бога. Но Никон был еще
под опекой. Его κύριος, порицая это отчуждение, потребовал, чтобы Н. дал ему доку¬
мент о манумиссии (ελευθερία), намереваясь его уничтожить. Под давлением Н. сделал
это, но потом страдал из-за явного недовольства бога, лишенного обещанного раба.
Таким образом, наш текст, если он правильно интерпретирован, указывает ца связь
между двумя сериями надписей — исповедями и καταγραφαί».
5 JHS, VIII (1887), стр. 392, № 21; JHS, L (1930), стр. 283 сл; MAMA, IV, № 297,
стр. Ill—-112.

ИЕРОДУЛЫ И ιεροί В МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
65
панамарейцев х; там они обозначены общим термином δούλοι, без каких-
либо дополнительных указаний, и могли включать как частных рабов,
так и иеродулов.
Возможно, с частной рабыней, жившей в храмовой деревне, мы имеем
дело в надписи из Лидии, начертанной на маленькой стеле с рельеф¬
ным изображением бога Мена: Γαλλικά 5Ασκληπίας κώμης Κηρυζέων
πα (ι)δίσχη (Δ)ιογέου λύτρον2. Баклер считает, что упоминаемая в надписи
деревня называлась ’Ασκληπιεία κώμη и была одной из священных дере¬
вень, входивших в «койнон» керизейцев (ср. с объединением гиргалей-
цев). Сама Галлико, по мнению Баклера, была рабыней, принадлежав¬
шей этой деревне, а посвятительная стела с надписью была выкупом
(ср. с исповедными надписями Лидии и Фригии) за грехи Диогена, ее
отца или мужа. Если интерпретация Баклера и верна, то следует пред¬
положить, что Галлико была иеродулой в храмовой деревне, но терми¬
ном παιδίσκη обычно обозначаются частные рабыни, и поэтому лучше
читать παιδί σχη Διογένου и таким образом видеть в ней рабыню Диогена,
поставившую стелу с исповедной (покаянной) надписью за себя самое.
Заслуживает внимания также надпись из сирийской храмовой деревни
Байтокайки (ЮББ, III, 1020), содержащая псефисму какого-то города,
возможно, Арада3, к городской территории которого была приписана Бай-
токайка, адресованную Августу. Из содержания строк 35—37 этой над¬
писи следует, что в этой деревне во время храмовых сборищ происходила
оживленная торговля, особенно рабами (ανδράποδα) и скотом. Безусловно,
в сборищах (панегириях) принимали участие не только жители храмовой
деревни, но и население близлежащих сел, а возможно, и городов.
В храмовых общинах Малой Азии получила распространение также 1 2 3сельник», ср. арам., хгичл др.-евр. tosab, означавшее инквилина, стоящего
т т
вне общины, не имеющего гражданских прав (Gen., 23,4; Lev., 25,47). Такие «присель-
ники» могли быть и у храма, Lev., 22,10: J^jrO~T «МЦЛ1Л «присельник жреца».
Они обрабатывали землю (Jer., XIV, 8, в греч. πάροικος έπί τής γής,, арм. panduxt yerkri),
но не были сообственниками земли (Ezech., 16,4 см. Таргум пророков, изд.Р. de L а g а-
rde, Prophetae chald., Lipsiae, 1872: лѴт ]’аліл
«присельники на земле, которая им не принадлежит»). Греческий эквивалент в Биб¬
лии — πάροικος «живущий возле», совершенно равноценен термину έποικος и является
весьма распространенным в малоазийской эпиграфике термином (о нем см. диссерта¬
цию И. С. С в е н ц и ц к о й, Земельные владения городов Западной Малой Азии, Л.,
1954). Парэки перечисляются среди различных социальных групп объединения Зевса
Панамарейского в Карии (BGH, 28, 1904, стр. 232, 239—240; ВСН, XI, 1887, стр. 147,
380, 385). Не лишен интереса и тот факт, что в более позднее время, у Захарии Мити-
ленского (см. Н. В. П и г у л е в с к а я, К истории социально-экономических отношений
в Месопотамии VI в., В ДИ, 1938, № 3, стр. 151) крестьяне, живущие на церков¬
ной земле (а церковное землевладение очень часто восходит к храмовому), называются
ISUL . Вполне возможно, что фригийские hieroi и были храмовыми парэками
(но они, в отличие от др.-евр. тошабов, не подвергались никакой культовой дискри¬
минации).
1 BGH, XXVIII, стр. 232, 239—240, 360; ВСН, XI, стр. 147, 380, 385.
2 Th. W i е g а n d, Reisen in Mysien, Ath. Mitt., 29, 1904, стр. 318—319; W. B u-
ekler, Some Lydian propitiatory inscriptions, ABSA, XXI, № 6 (1914—1916),
стр. 181—183. Баклер очень убедительно показывает, что Gallico — это имя рабыни,
а не этнический эпитет Мена, как полагали К. Буреш (К. Buresch, Aus
Lydien, стр. 88) и Т. В и г а н д, ук. соч.
3 H. Seyrig, Aradus et Baetocaecé, «Syria», XXVIII (1951), стр. 191—200.
5 Вестник древней истории, № 2

66
А. Г. ПЕРИХАНЯН
такая разновидность домашнего рабства, как рабство вскормленников.,,
θρεπτοί. Это, в основном, найденыши и дети рабынь, выросшие в доме.
Рамсэй считает их средними между рабами и свободными, но признает, что
если они не были усыновлены официально патроном, то рассматривались
как рабы, особенно после смерти патрона его наследниками1. А. Кемерон
же считает их положение рабским1 2. О социальном положении вскормлен¬
ников имеются данные в переписке Плиния Младшего с Траяном. В письме
X, 65, Плиний спрашивает о «положении и условиях содержания тех,
которых называют θρεπτοί». Траян в своем ответе определяет их как «сво¬
боднорожденных, брошенных, но затем подобранных кем-то и воспитан¬
ных в рабстве»3. По воле патрона, а также по оракулу, рабы-вскормлен¬
ники могли быть отданы в храмовое рабство.
Пока еще совершенно загадочной, вследствие отсутствия каких бы то
ни было конкретных данных, представляется категория населения в хра¬
мовых городах Понта и Каппадокии, называемая Страбоном θεοφορητοι,
«боговдохновенные». О каппадокийской Комане Страбон пишет, что «боль¬
шинство населения в ней составляло множество (πλήθος) теофоретов и иеро-
дулов» (XII, 2, 3). Из этого сообщения Страбона ясно только, что «бого¬
вдохновенные» — теофореты не составляли какой-то привилегированной
группы населения Команы, как вследствие их многочисленности, так и
потому, что Страбон объединяет их сиеродулами, хотя и не смешивает их
с последними.
0 понтийской Комане Страбон замечает, что там был тот же обычай тео-
фории, «божественного энтузиазма». М. И. Ростовцев4 усматривает раскры¬
тие Страбоном термина «теофорет» в сообщении его об албанских храмах—
Strabo, XI, 4, 7; «Как богов, почитают они Солнце, Зевса и Луну, особен¬
но же Луну; храм ее недалеко от Иберии. Жреческие обязанности испол¬
няет муж самый почтеннейший после царя: он стоит во главе священной
земли, обширной и хорошо населенной, как самой земли, так и иеродулов,.
из которых многие приходят в состояние энтузиазма5 и пророчествуют».
Далее рассказывается о принесении в жертву одного из иеродулов.
«Из этого места видно,— пишет Ростовцев, — на чем основывается кре¬
постное право в этих областях. Бог является собственником людей, не¬
которых из них он обозначает как приятную для себя жертву через энту¬
зиазм (θεοφόρητοι в Комане), он их присваивает (κατέχει κατασχετός, от¬
сюда—κάτοχοι) и требует, чтобы принесли ему в жертву. Это очень древ¬
ние представления, которые особенно поразительно иллюстрируют одну
сторону примитивного крепостничества». Уже из этой цитаты ясно, что
Ростовцев отождествляет теофоретов с κάτοχοι6. Этим последним терми¬
ном (οί κάτοχοι ουρανίου Διός)7 называют себя в одной из надписей Бай-
токайки лица, которые высекли на стене храма упоминавшиеся уже доку¬
1 W. М. R а m s а у. JHS, L (1930), стр. 286—287; СаВ, стр. 546, считает, что посред¬
ством священных манумиссий, какими он считает фригийские καταγροφαί, θρεπτοί
становились совершенно свободными.
2 А. Cameron, Θρεπτός and related terms in the inscriptions of Asia Minor,
«Anatolian studies presented to Buckler», Manchester, 1939, стр. 27—62.
3 В некоторых статьях сиро-римского законника (R I, §49; R III, § 91 а) говорится
о том, что вскормленник может быть рабом или свободным, в зависимости от воли гос¬
подина, см. L. М і t t е і s, Über drei neue Handschriften des Syrisch-römischen
Rechtsbuches, APAW, 1905, стр. 57—59.
4 Rostowzew, KoJonat..., стр. 273.
5 ένθουσιάω— to be ένθεος, inspired or possessed by a god, to be in extasy (L i d-
d e 1—S с о 11, s. V.).
6 κάτοχος в пассивном значении может иметь тот же смысл, что и θεοφόρητος,
«боговдохновенный», наряду с другим, «удерживаемый (насильно)».
7 CIG, III, Лз 4475: θεω Βαιτο[κα]ι[κ]ε"ΐ οί κάτοχοι έκ των ιδίων έν τω βπυ έτει
έποίησαν.

ИЕРОДУЛЫ И ιεροί В МАЛОЙ АЗИИ И АРМЕНИИ
67
менты (IGRR, III, 1020). Однако и это отождествление ничего ему не дает
для сколько-нибудь четкого определения рассматриваемого термина: «к
сожалению, трудно определить точно, жрецы ли это и служители культа
или все крепостное население. Возможно и то и другое».
Если исходить из сообщения Страбона о Комане, теофореты составляли
многочисленную социальную прослойку, отличную от иеродулов. В опи¬
санном же Страбоном албанском храме «боговдохновенными» оказывают¬
ся иеродулы. Что же касается κάτοχοι из байтокайкских надписей, то это,
по-видимому, члены храмовой общины, а быть может и ее верхушка1.
Интересующий нас термин содержится в ряде документов из мемфис¬
ского Серапеума. Папирус, датированный 168 г. до н. э.1 2, содержит письмо,
согласно которому некий Гефестион,по предположению Вилькена солдат,
прошедший через все опасности войны, находится έν κατοχή в Сера-
пеуме, по истечении которого мог вернуться домой. Толкование этого поня¬
тия вызвало большие споры. В κάτοχοι видели затворников, предшествен¬
ников христианских монахов.3 Согласно другой точке зрения, это были
«те, которыми овладел бог, боговдохновенные» (vom Gott Besessene)4 5.
Такого взгляда придерживался, в частности, У. Вилькен, который считал,
что тут следует думать не о длительном экстазе, а о длительной прикреп-
ленности к божеству (ein dauerndes Gebundensein an die Gottheit), в ходе
которой κάτοχος находится в тесном мистическом общении с божеством и
не покидает храмового округа; затем божество через откровение во сне
«отпускает» его, после чего он может покинуть храмовый округ и вернуть¬
ся на родину6. Папирусы из Серапеума были детально изучены К.Зете,
который пришел к совершенно иным выводам, чем его предшественники6.
Ему удалось показать,что «боговдохновенность», «одержимость» — по¬
нятия совершенно неподходящие для передачи κατοχή мемфисских па¬
пирусов. Прежде всего, ни в одной из форм употребления термина в этих
документах не предполагается божество, «захватившее» данное лицо, нет
имени божества, соединенного с термином посредством предлогов υπό
или έκ. Контексты, в которых встречается этот термин, носят исключи¬
тельно материальный, светский характер, не содержат решительно ника¬
ких намеков на «мистическое общение с божеством». Напротив, из этих па¬
пирусов можно заключить, что лица, находившиеся έν κατοχή в Сера-
пеуме, не имели свободы передвижения даже в самом храмовом округе, не
имели доступа в храм. Они находились в этом положении не по своей доб¬
рой воле, а по принуждению; κάτοχοι Серапеума были разделены по груп¬
пам, каждая из которых составлялась из лиц, поступивших έν κατοχή в один
и тот же год. Эти и некоторые другие обстоятельства заставляют отклонить
всякие попытки трактовки мемфисских κάτοχοι как культовых затворни¬
ков. Данные греческих папирусов и мемфисского Серапеума, дополненные
1 Н. Seyrig, «Syria», XXVIII (1951), стр. 202—206.
2 L. Mitteis, U. Wilcken, Grundzüge..., 1, 2, № 97.
3 E. Preuschen, Mönchtum und Sarapiskult, Giessen, 1903; W. Otto, Die Tem¬
pel und Priester im hellenistischen Aegypten, I, стр. 119.
4 Были и другие предположения, которые, впрочем, отпали.
5 L. М і t t е i s, U. Wilcken, Grundzüge..., I, 2, стр. 130—132. Точка зре¬
ния У. Вилькена разделяется У. Уэстерманном и в его последней, уже посмертно
изданной, работе (Slave Systems..., стр. 54—57). Однако проводимая Уэстерманном
параллель между παραμονή манумиссий и κατοχή мемфисского Серапеума не¬
убедительна, даже если принимать толкование, даваемое этому последнему термину
Вилькеном, так как построена на наличии элементов чисто внешнего сходства.
6 См. К. Sethe, Sarapis und die sogenannten κάτοχοι des Sarapis, «Abh. d.
Gesellsch. d. Wiss. zu Göttingen», philol.-hist. Kl., N. F., XIV, № 5 (1913), особенно
стр. 20—100. На эту работу К. Зете мне указал акад. В. В. Струве, которому я при¬
ношу мою искреннюю благодарность.
б*

А. Г. ПЕРИХАНЯН
6§
и подкрепленные данными мемфисских демотических папирусов, убедили
К. Зете в том, что в данном случае мы имеем дело с храмовым арестом (Тет-
реШай), которому подвергались лица, проштрафившиеся тем или иным об¬
разом, в основном должники, крестьяне, не уплатившие податей.
Эти разрозненные и неопределенные сведения о &£о<рор7)тоі — хато^оі
не дают возможности пока составить какое-либо суждение об этой группе
храмового населения. Сама правомерность отождествления теофоретов
с катохами представляется проблематичной: невозможно даже тождество
сирийских катохов с египетскими, хотя они и назывались одинаково. Сле¬
дует воздержаться, по-видимому, и от отождествления албанских иероду-
лов, приходящих в состояние экстаза и занимающихся прорицаниями, с
теофоретами восточных районов Малой Азии (тем более, что тгоХХоі — это
еще не тгХ^о;), и трудно представить, чтобы в одном городе, таком, как Ко-
мана, тысячные толпы людей1 занимались пророчествами.
Значительную часть производителей материальных благ на террито¬
риях храмовых городов-государств1 2 составляло общинное крестьянство
зависимых деревень; об этих храмовых крестьянах нет никаких конкрет¬
ных сведений, но факт их существования несомненен: об этом говорит на¬
личие деревень, зависимых от храмовых центров. Статус этих храмовых
крестьян, по-видимому, не отличался по существу от положения восточ¬
ного общинного крестьянства, жившего на территории, эксплуатировав¬
шейся эллинистическими полисами.
Из всего изложенного можно заключить, что население храмовых объ¬
единений было весьма неоднородным: социальная дифференциация в них
зашла так же далеко, как и в других современных им классовых общинах-
государствах, и имела сходные с ними формы. Привилегированная часть
храмового населения — храмово-гражданский коллектив, члены которого
пользовались политическими правами, имела индивидуальные наделы
на храмовой земле (на правах владения или собственности) и принимала
активное участие в распределении и потреблении доходов, поступавших с
подчиненной территории. Граждане храмовых объединений выступали и
в качестве коллективных эксплуататоров общинных, храмовых рабов, име¬
ли при этом и частных рабов и являлись носителями рабовладельческой
идеологии, ярко проявившейся, например,.в надписи из храма Зевса Байто-
кайкского3. Именно к храмовым гражданам относятся слова Страбона о ко-
манцах, что они были ¿Ррооьаітоі, т. е. вели изнеженный образ жизни.
Наряду с противоположным им классом рабов, в храмовых центрах име¬
лись и стоявшие вне общины лица, как, например, Ьіегоі или «прясельники
на земле». Можно сказать, что и в отношении социального деления населе¬
ния храмовые объединения в принципе не отличались от полисов.
В этом свете особенно неудачными кажутся попытки некоторых исто¬
риков представить храмовое население как нечто единое. Это, в частности,
сказалось в последнем труде М. И. Ростовцева, который причисляет к иеро-
дулам (а иеродулы, как говорилось выше, по его мнению, крепостные бога)
абсолютно все население такого развитого храмового государства, как
Ольба в Киликии4.
1 По Страбону численность теофоретов и исродулов была примерна одинаковой
(она выражается тем же словом), а так как дальше Страбон уточняет численность пос¬
ледних, то, очевидно, и теофоретов было, во всяком случае, несколько тысяч человек.
2 Вопросы внутреннего строя храмовых общин и объединений Малой Азии и Ар¬
мении подробно рассматриваются в сданной мною в печать монографии.
3 Ср. выражение ’ανδράποδα δέ τετράποδα και λοιπά ζώα, букв, «рабы (человекОНО-
Тие), скот (четвероногие) и остальные животные».
4 Μ. I. И о э ί о ѵ ί г е і ϊ, ЭЕННѴУ, стр. 506: «В Ольбе все жители собственно хра¬
ма, храмового города и храмовых деревень были ίερόδουλοι».

ѵшжшшмжжжттшшятшшш
Н. Ф. Мурыгина
СОПРОТИВЛЕНИЕ ФРАКИЙСКИХ ПЛЕМЕН РИМСКОЙ
АГРЕССИИ И ВОССТАНИЕ АНДРИСКА
стачало римской экспансии на Балканах относится к концу III п
-“-началу II в. до н. э. Ее первым этапом были Македонские войны,
открывшие пути к дальнейшему продвижению римлян на север Балкан.
Захватническая политика Рима во II—I вв. до н. э. встретила сопро¬
тивление населения Греции, Македонии и греческих городов Понта, при¬
чем главным образом со стороны его средних и низших слоев. Вступление
в борьбу местных племен усилило антиримское движение. Так, еще в
первой половине II в. до н. э., когда римляне сосредоточили свое внима¬
ние на завоевании и укреплении своих позиций в Македонии, фракийцы
явились активнейшими участниками развернувшихся войн Македонии
и Рима. На протяжении двух последующих столетий фракийцы вместе
с соседившими с ними племенами, а также с греками и македонянами не¬
изменно выступали против римлян. Их участие в борьбе с Римом оказы¬
вало большое влияние на развитие римской политики на Балканах вообще,
на римско-македонские, римско-фракийские отношения, на весь ход воен¬
ный действий.
Однако совместные действия греков, македонян и местных племен не
могут быть сведены только к «антиримской» войне, как понимали это
древние авторы—Полибий, Ливий, Диодор и затем представители более
поздней римской историографии, или только к «национальной борьбе»,
как утверждают буржуазные историки. Часто значительные по своей
силе и размаху освободительные движения сопрягались с социальными
выступлениями широких народных масс. Таким освободительным движе¬
нием, содержащим в себе элементы социальной борьбы, было выступление
в 149—148 гг. до н. э. рядового населения Македонии и фракийских пле¬
мен, объединившихся вокруг некоего Андриска.
Восстание Андриска, хотя и не получило соответствующей оценки
в западноевропейской исторической науке, тем не менее, будучи слишком
значительным, не могло остаться вне ее поля зрения. В работах Моммзе¬
на, Мне, Херцберга восстанию Андриска уделено несколько страниц,
посвященных изложению политической истории этого периода1. Такого
1 Т. Моммзен, Римская история, т. ТІ, М., 1937, стр. 42—44;W. Ihne, Römische
Geschichte, т. III, Lpz, 1872, стр. 247—249; G. F. Hertzberg, Geschichte Grie¬
chenlands unter der Herrschaft der Römer, т. I, P., 1866, стр. 248—250.

70
Н. Ф. МУРЫГИНА
же характера и статья Вилькена об Андриске, и работа Вепеске1. Все
эти исследования ценны в том отношении, что в них тщательно собраны
свидетельства древних авторов по интересующему нас вопросу. Одна¬
ко, вслед за романофильски настроенными древними авторами, эти исто¬
рики изложили события преимущественно с проримских позиций, не
выяснив ни причин восстания, ни его движущих сил, ни его исторического
значения. Херцберг и Вепеске даже не дают оценки восстания. Моммзен,
Вилькен и Ине трактуют его как вспышку национальной борьбы, умело
используемой «авантюристом», каким являлся в их глазах вождь восста¬
ния Андриск1 2. Вместе с тем исследование Моммзена выгодно отличается
от всех остальных стремлением установить причины, в силу которых
этот «авантюрист» смог сплотить вокруг себя македонян и одержать ряд
побед над Римом3, хотя Моммзен также не выясняет того значения, ко¬
торое имело для восстания участие в нем фракийцев. На восстании
Андриска кратко останавливался и М. И. Ростовцев4. Он, не вы¬
ясняя последовательно историю восстания, оценивает его как полити¬
ческий и экономический протест части населения Македонии против
римского господства. М. И. Ростовцев считал, что восстание Андри¬
ска, так же как и восстание Аристоника в Пергаме, восстание местного
населения в Египте, «национальное» движение в государстве Селевкидов
и, вероятно, восстание на Боспоре, было направлено против римского
господства и давления богатых. Он отмечал также, впрочем бегло, зна¬
чение участия фракийцев в движении 149—148 гг. до н. э.
Однако несмотря на то, что движение Андриска уже служило предме¬
том неоднократного исследования, тем не менее пренебрежение выясне¬
нием причин восстания, коренившихся во внутреннем состоянии Маке¬
донии и Фракии, не давало возможности увидеть прежде всего социаль¬
ный характер этого движения. В этом отношении попытка выяснения
движущих сил восстания, его характера и того значения, которое оно
имело для последующего развития фрако-римских отношений вообще, по¬
зволит, возможно, дать более правильную оценку движению в целом.
Как известно, полоса войн Македонии с Римом окончилась тяжелым
разгромом македонян в битве при Пидне в 168 г. до н. э. Римляне доби¬
лись политической раздробленности страны и стремились закрепить ее
всеми возможными мерами. Македония была разделена на четыре изоли¬
рованных друг от друга части с центрами в Амфиполе, Фессалониках,
Пелле, Пелагонии. Граждане, принадлежавшие к различным округам,
были лишены права заключать между собой браки и приобретать друг
у друга недвижимости. Был запрещен вывоз соли, леса, разработка
богатейших золотых рудников (Liv., XLV, 18, 29). По сообщению
Цицерона (De leg. agr., 11, 5), земли, принадлежавшие ранее македон¬
ским царям, теперь поступали в распоряжение цензоров. Кроме
того, последовал ряд репрессий в отношении мирного населения.
В Эпире было разорено 150 городов и продано в рабство 150 тысяч
человек (Strabo, VII, 7, 3), в Этолии умерщвлено 550 старейшин
(Liv., XLV, 28), многие были отправлены в Рим в качестве заложников
(Liv., XLV, 31). Следствием столь жестоких и решительных действий
Рима явилось образование как в самой Македонии, так и по всей Греции
1 W і 1 с к е п, Andriskos, RE, I, стб. 2141—2143; М. А. Вепеске, The fall of
the Macedonian monarchy, САН, VIII, стр. 276—277.
2 T. M о m m 3 e и, ук. соч., т. II, стр. 44; W і 1 с к е п, ук. соч. стб. 2142;
I h п е, ук. соч., стр. 249.
3 Т. Моммзен, ук. соч., т. II, стр. 43.
4 М. Rostovtzeff, The social and economic history of the Hellenistic world,
Oxf., 1941. стр. 757, 758, 769, 771, 800, 801, 807, 1136.

ВОССТАНИЕ АНДРИСКА
71
антиримских партий, которые начали возникать уже во время войны
с Персеем. Вместе с тем у римлян обнаружились и явные сторонники.
Некоторые сведения об этих партиях дает Полибий. Так, он сообщает,
что в греческих полисах было три разряда правителей в это время: пер¬
вые, если и не помогали римлянам, то и не противодействовали им; вторые
желали победы Персею, хотя и не могли привлечь на свою сторону со¬
граждан и соплеменников; третьи «увлекали за собою государства и втя¬
гивали их в союз с Персеем» (РоІуЬ., XXX, 6, 5—8). Ливий дает более
определенные сведения, позволяющие увидеть, в чем именно состояла
деятельность отдельных группировок. По его словам, в городах также было
три рода старейшин, из которых два льстили то римлянам, то царям
в целях достижения личного могущества, и «средняя партия, не разделяя
взгляды ни тех, ни других, защищала свободу и законы» (Ьіѵ., ХЬѴ,
31). «Чем сильнее было сочувствие сограждан к этой последней партии,
тем меньше расположены были к ним чужеземные народы» (Ьіѵ., ХЬѴ,
31). Из этих слов Ливия следует, что та партия, которая защищала «сво¬
боду и законы» (Ілѵ., ХЬѴ, 31), пользовалась поддержкой народа: у рим¬
лян же, напротив, она вызывала опасения. По-видимому, эта группа лиц
составляла оппозицию режиму, установленному римлянами в Македо¬
нии. Вместе с тем она внушала также страх и тем состоятельным соотече¬
ственникам, которые перешли на сторону Рима. Эти последние стремились
при помощи римлян удержаться у власти (РоІуЬ., XXX, 13; Ілѵ., ХЬѴ,
31). Сторонники римлян внушали уполномоченным Рима, что народы
Греции только тогда окажутся верными Риму, когда «будет подавлен
дух партий и прочно утвердится авторитет тех, которые имеют в виду
только власть римлян» (Ілѵ., ХЬѴ, 31).
Подобная позиция греческой и македонской знати отнюдь не способ¬
ствовала упрочению власти римлян в Македонии и Греции; напротив,
она усиливала оппозиционные настроения. «Внутренние смуты и пере¬
мены, — как сообщает Полибий, — наступили почти для всех греческих
государств» (РоІуЬ., XXX, 6, 2). Естественно, что в такой обстановке
достаточно было какого-либо повода, чтобы еле сдерживаемое негодова¬
ние большей массы рядового населения переросло в открытое выступле^
ние против Рима и местной проримски настроенной знати. Таким
образом, как это можно заключить на основании свидетельств древних,
и в самой Македонии и в греческих полисах после победы над Персеем
кипела острая и напряженная внутренняя борьба, в которой определенно
можно усматривать два направления: знать выступала за активное со¬
трудничество с Римом и за его поддержку, широкие круги простого на¬
рода — против Рима и за поддержку всяческих выступлений против него.
Но та позиция, которую заняла Македония в восстании Андриска,
в значительной мере обусловливалась той ролью и тем значением, которое
имело для восстания участие в нем фракийских племен. Поэтому необхо¬
димо хотя бы в общих чертах остановиться на характеристике их социаль¬
но-экономического развития в период II в. до н. э.
Известно, что фракийские племена, являвшиеся непосредственными
»соседями Македонии, прошли ко времени II в. до н. э. длительный путь
экономического и политического развития. Исследования болгарских
ученых дают возможность довольно четко воссоздать основные черты
экономического и политического состояния фракийских племен в
интересующее нас время. Так, установлено, что занимаемая фра¬
кийцами территория была весьма обширна: ее границами на востоке
были Понт и Боспорский пролив, на юге — Пропонтида, Геллеспонт
и Фракийское море, на западе — р. Стримон, на севере — р. Истр.
Основным занятием племен, населявших южную Фракию, являлось сель¬

72
Н. Ф. МУРЫГИНА
ское хозяйство. Многочисленные сведения Геродота, Фукидида, Ксено¬
фонта, Ливия, тщательно собранные и обобщенные в работах Г. И. Ка-
царова, Хр. Данова, А. Милчева, позволяют судить о развитом плужном
земледелии, развитии скотоводства, виноградарства и об оживленных эко¬
номических связях1. Одновременно с развитием сельского хозяйства
шло развитие металлургического и керамического производства.
Основной фигурой как в сельском хозяйстве, так и в ремесленном
производстве являлись крестьяне-общинники, многие из которых попали
в полную зависимость от знати. Использовался также и труд рабов.
Однако четкое соотношение этих групп в производительном труде до сих
пор не установлено1 2. Хр. Данов, рассматривая социальные термины,
употребляемые греческими и латинскими авторами для определения этих
категорий, приходит к выводу, что часть фракийских племен была поко¬
рена более сильными чужими племенами и некоторыми полисами и зани¬
мала положение, сходное с положением илотов в Спарте, пенестов в Фес¬
салии и даже рабов3.
Развитие сельского хозяйства и ремесел имело своим следствием воз¬
никновение оживленных экономических сношений фракийцев с грече¬
ским миром, развитие товарно-денежных отношений внутри Фракии4.
Так, неоднократно комментированная надпись из Месембрии дает весьма
интересные сведения о характере отношений фракийцев с западно-понтий-
скими городами, а также об их участии в морской торговле. В ней гово¬
рится, что месембрийцы даруют некоему Садалу, чьи владения находятся
неподалеку от города, «гражданство, проксению, проедрию на состязаниях
и (право) входить и выходить (из гавани) неприкосновенно и без дого¬
вора...»5. Право «входить и выходить (из гавани)», как видно, свидетель¬
ствует о большой заинтересованности фракийских династов в свободном
плавании по Черному морю и в морской торговле вообще.
Чекан монет фракийскими династами, наличие монет с эмблемами
фракийских городов, контромаркирование монет также отчетливо ука¬
зывает на наличие внутренней торговли и рост товарно-денежных отно¬
шений в самой Фракии6. Свидетельства Геродота, Фукидида, Ксенофонта
1 Г. И. Кадаровъ, Битътъ на старите траки споредъ классическите писатели,
Сб. «Българската академия на науките», кн. 1, 1913, София, стр. 17—28; Хр. Д а-
н о в, Към социално-икономического развитие на източната половина на Балканский
полуостров през първите пет века пр. н. э., «Исторически преглед», кн. 1, 1948, стр.
63—68; А. М и л ч е в, Социально-икономическият и общественно-политически строй
на траките (VIII—IV в. пр. н. э.), «Исторически преглед», кн. 4—5, 1950, стр. 534,
543—548.
2 Хр. Данов, Към историята на рабството в древна Тракия, «Исторически пре¬
глед», кн. 3—4, 1949, стр. 407—417.
3 Хр. Данов, Към историята на полусвободните селяни през античната епоха,
Сборник в честь Кацарова, часть 2, София, 1955, стр. 120.
4 Хр. Данов, Към социално-икономического развитие на източната половина
на Балканский полуостров през първите пет века пр. н. э., «Исторически преглед», кн.
1, 1948, стр. 64—65; Хр. Данов, Западният бряг на Черно море в древпостта,
София, 1947, стр. 139; Т. В. Блаватская, Западно-понтийские города в VII—I
веках до нашей эры, М., 1952, стр. 240. В. П. Н е в с к а я, Византий в классиче¬
скую и эллинистическую эпохи, М., 1953, стр. 127.
5 Ив. Г ъ л ъ б о в, Един новооткрит над. от Несебър, «Известия на народния
музеи Бургас», т. I, 1950, стр. 7—21. Хр. Данов, К истории Фракии в III в. до
н. э., ВДИ 1954, № 2, стр. 175. В настоящее время существуют две точки зрения о
племенной принадлежности Садала. Хр. Данов относит его к племени ассов, тогда как
Ив. Гълъбов и Г. Михайлов считают его царем одрисов. См. Хр. Данов, там же;
Г. М и х а й л о в,Към историята на Тракия през IV—III вв. пр. н. э., «Сборник в честь·
Кацарова», часть 2, стр. 156—164.
6 Д. Добруски, Нумизматиката на тракийските царе, Сб. НУ, т. XIV, 1897,
стр. 557—579; Т. Герасимов, Портрет на Севт III (323—311 гг. пр. н. э.) върху
монети, «Сборник в честь Кацарова», часть 2, стр. 126.

ВОССТАНИЕ АНДРИСКА
73*
о наличии у фракийцев рабства, о выделении знати в особый класс1, изо¬
бражения этой знати на стенах гробницы Казанлыка1 2, богатые погребе¬
ния, чекан монет, наличие экономических внешних и внутренних свя¬
зей говорят о резкой социальной дифференциации, происшедшей у фра¬
кийцев, и указывают на образование у них классового общества, во вся¬
ком-случае у племен южной Фракии.
Государство одрисов, как известно, возникшее уже в V в. до н. э.,
продолжало существовать и в III в. до н. э., правда, не будучи уже столь
влиятельным, каким оно было раньше. Известно, что один из последних
одрисских царей Рескупорид находился в качестве заложника в
Аполлонии3. Вышеупомянутая надпись из Месембрии указывает
на существование другого значительного государственного образования
в южной части Фракии. Несомненно, что такие племена южной Фракии,
как синты, меды, асты также находились на стадии образования прими¬
тивных рабовладельческих государств.
От южных фракийских племен в смысле своего социально-экономиче¬
ского развития отличались горные племена Родопа и Гема — бессы, дии,
орены, продолжавшие сохранять в своем быту значительные пережитки
первобытно-общинных отношений. Они занимались преимущественно охо¬
той, скотоводством, главным образом коневодством. Этим горным пле¬
менам была хорошо известна обработка металлов; из их мастерских вышли
фракийские железные мечи (ца^аіг.а) и секиры (-eXsxoc; Нрсгхюс). Эти
свободолюбивые племена Родопа и Гема особенно упорно отстаивали свою
независимость, что обусловило враждебное отношение к ним, особенна
к племени бессов, древних авторов. Экономические связи с греческим ми¬
ром, социальная дифференциация у этих племен были значительно слабее.
К северу от Родопа жили требаллы и треры (Thuc., II, 96; Plin., NH,
IV, 30—39). К ним примыкали и родственные фракийским племенам геты,
занимавшие территорию по обе стороны нижнего Дуная (Strabo, VII, 3—2).
Таким образом, в середине II в. до н. э. Фракия в этническом отношении
была сравнительно сплоченным и единым целым, хотя по северным скло¬
нам Гема жили кельты, появившиеся здесь в начале III в. до нашей эры. Сама
положение фракийцев, находившихся как бы посередине между другими
племенами и народами Балканского полуострова и греческим миром, обус¬
ловило то, что они стали активнейшими участниками экономических и
культурных связей, установившихся между этими народами и греческими
городами. Фракийские племена, особенно из областей южной Фракии, по¬
стоянно поддерживали различного рода отношения как с городами Западно¬
го Понта, так и с Македонией. Естественно, что они не могли быть вне
участия в той борьбе, которую вызвало проникновение Рима на Бал¬
канский полуостров. Их самостоятельные экономические связи с гречес¬
ким миром, их стремление к объединению теперь нарушались и в извест¬
ной мере порывались с установлением господства Рима на Балканах.
Поэтому первое активное выступление против Рима, каким явилось дви¬
жение Андриска, не могло не вовлечь в свои ряды различных фракий¬
ских династов.
Однако фракийцы в соприкосновение с Римом вступили еще задол¬
го до начала восстания. Уже во время Второй Македонской войны
и войны Рима с Сирией позиция фракийских племен имела большой
1 Her., IV, 95; V, 6; Т h u с., II, 97; X е n., Anab., VII, 3, 26.
2 Н. Мавродинов, Живопись античной гробницы в Казанлыке, В ДИ, 1954,
№ 2, стр. 171—173.
3 Dittenberger, Sylloge, I, стр. 438; IGRR, I, № 389; Г. Кадаров,
България в древностьта, София, 1926, стр. 41—42; Т. В. Блаватская, Западно-
понтийские города, стр. 110.

74
Н. Ф. МУРЫГИНА
значение для участников войн, хотя Фракия и не была прямой участницей
в борьбе эллинистических держав с Римом. Известно, что Антиох Си¬
рийский хотел укрепиться в Европе и овладеть проливами путем завое¬
вания территории, занимаемой фракийскими племенами. Он утверждал,
что Фракия является его законным владением, перешедшим к нему еще
от Селевка I, и что, следовательно, он имеет полное право передать ее
своему сыну (Polyb., XVIII, 51; App., Syr., I, 6).В 195 г. до н. э. сирий¬
ские войска заняли Херсонес Фракийский, Эгейскую Фракию и при по¬
мощи местного населения начали восстановление Лисимахии, однако
римляне заставили Антиоха в 190 г. до н. э. вывести войска из Фракии.
Особо важное значение имела Фракия для Македонии, уже хотя бы
потому, что фракийские племена занимали области, расположенные в ты¬
лу у македонян, вследствие чего могли угрожать вторжениями в глубь
страны. Фракийские племена являлись для Македонии также источниками
военных резервов, необходимых для борьбы с Римом. Известно, что кон¬
ница горных фракийских племен пользовалась заслуженной славой в Ма¬
кедонии, а в войне Персея с Римом оказывала помощь македонским войскам
(Liv., XLVI, 57).Македония постоянно старалась подчинить Фракию свое¬
му влиянию. Это особенно проявилось после Второй Македонской войны с
Римом, когда Греция и греческие города были ослаблены римлянами и не
могли оказать сколько-нибудь значительного противодействия устремле¬
ниям Македонии. Филипп V решил оружием подчинить своей власти фра¬
кийские племена. Однако два его похода в 183 и 181 гг. до н. э. в области
денфелетов, бессов, одрисов (Polyb., XXIII, 8; Liv., XXXIX, 53) не дали
желаемых результатов, так как фракийцы оказали энергичное сопротив¬
ление. Одрисы изгнали македонский гарнизон из Филиппополя, меды
остались непокоренными, и царь одрисов Котис IV продолжал чекан мо¬
неты, чувствуя себя самостоятельным. В сущности, Фракия была по-
прежнему независима. Филипп V был вынужден изменить свою политику
в отношении фракийских племен. Он отказался от агрессии во Фракии
и перешел к установлению союзных отношений с фракийскими династа-
ми. Царь одрисов Котис IV стал союзником Филиппа. Через неко¬
торое время союзные отношения были закреплены брачным союзом
дочери Филиппа V и фракийского вождя Тереса (Diod., XXXII, 15, 1).
Отношения между Фракией и Македонией были укреплены и другим
путем. Македония обезлюдела в результате войн IV—III вв. до н. э.,
и Филипп V для пополнения уменьшившегося населения страны «...пе¬
реселил в Македонию большое число фракийцев» (Liv., XXXIX, 24).
Одновременно он создал грандиозный план вторжения в Италию через
Альпы придунайских и фракийских племен под главенством Македонии.
Таким образом, Филипп V, так же как затем и Митридат VI, видел в на¬
селении фракийских областей реальную силу в борьбе с Римом. Преемник
Филиппа, Персей, хотя и отказался от грандиозных планов своего отца,
но по-прежнему старался сохранить прочные союзные отношения с фра¬
кийскими племенами.
Укрепление союзных отношений Фракии с Македонией насторожило
римлян и заставило их также прибегнуть к политике союзных договоров
между Римом и некоторыми фракийскими династами с тем, чтобы иметь
во Фракии слои, могущие послужить опорой в борьбе с Македонией.
Эти договоры составили первый этап в развитии фрако-римских отношений.
Римский сенат не хотел допустить усиления Македонии за счет фракий¬
цев. Уже в 211 г. до н. э., по сообщению Ливия, какой-то фракийский
и иллирийский цари одновременно с народами Малой Азии за¬
ключили дружеский военный союз с Римом (Liv., XXVI, 24). Имя фра¬
кийского династа, к сожалению, осталось неизвестным. Этот договор сви¬

ВОССТАНИЕ АНДРИСКА
75
детельствует о стремлении римлян изолировать фракийские племена
от влияния Македонии. Вероятно, союз этот был недолговечен, так как в
последующие годы о нем ничего не известно, а в 190 г. до н. э. во время
похода римлян к Геллеспонту они подверглись нападению неподалеку
от Кипселы со стороны фракийцев численностью «не более 10 тысяч из
четырех племен — астийцев, кенян, мадуатенян и корелян» (Ілѵ.,XXXVIII,
40—41), а при возвращении едва не были разгромлены полностью.
В период подготовки III Македонской войны римляне усилили вни¬
мание к Фракии, стараясь не допустить усиления Македонии за ее счет
л, вместе с тем, использовать фракийцев для нападения с тыла. Они вновь
стремятся подкупами, дарами привлечь на свою сторону часть фракий¬
ских династов. Хороший прием был оказан римлянами послам медов
и астов, прибывшим в Рим с предложением дружбы и союза; каждому из
послов были поднесены дары стоимостью по 2000 асов. Римляне
были очень довольны тем, что эти народы стали их союзниками, так как
ч<Фракия находится в тылу Македонии» (Ілѵ., ХІЛІ, 19). В это же время
был заключен союз с фракийским царем Автлебом (Ілѵ., ХІЛІ, 67),
племенная принадлежность которого не определена, и Абруполисом,
царем сапеев, который, по-видимому, по подстрекательству римлян,
произвел ряд вторжений во владения Персея, в область Пангейских
рудников (РоІуЬ., XXII, 6; Ілѵ., ХІЛІ, 13, 40; Арр., Мае., IX, 1—3).
В обстановке надвигавшейся войны с Македонией римляне придавали
большое значение союзу с сапеями, так как Полибий, перечисляя дей¬
ствия Персея против Рима, прежде всего называет изгнание Абруполиса
из его собственных владений царем Македонии (РоІуЬ., XXII, 8). Царь
Пергама, Евмен, отмечая преступления Персея перед сенатом, также
подчеркивает изгнание Персеем Абруполиса, «друга и союзника Рима»
{Ілѵ., ХІЛІ, 13). Находки римских денариев этого периода во фракий¬
ских областях, а также сообщения Полибия и Ливия о союзнических отно¬
шениях, установленных с медами, астами и сапеями, являются доказа¬
тельством усиления распространения римского влияния в юго-западной
части Фракии и среди фракийцев, живших в областях неподалеку от
Византия.
Но хотя часть фракийской знати и была на стороне Рима накануне
Третьей Македонской войны, однако подавляющее большинство фракийцев
держало сторону Македонии. Они оказались почти единственными и
наиболее могущественными союзниками Персея. По свидетельству Ли¬
вия, к царю Македонии явился самый могущественный династ Фракии,
дарь одрисов Нотис с 100Э человек отборной конницы и таким же числом
пехоты. Одрисы составили 1/4 всей конницы Персея (Ілѵ., ХІЛІ, 51). Вме¬
сте с ними в войске Македонии находились и «вольные фракийцы» (Ілѵ.,
ХІЛІ, 51), по-видимому, из племен Родопа и Гема. Фракийцы составляли
гарнизоны таких крупных городов, как например Амфиполь (Ілѵ., ХЫѴ,
(44). Вокруг Нотиса, по-видимому, группировались все фракийцы, находя¬
щиеся на стороне македонян (Ілѵ., ХІЛІ, 58). В битвах они выделялись
своей храбростью. Так, в битве при Ларисе, где Нотис командовал ле¬
вым флангом, фракийцы первые перешли в наступление на италийскую
конницу и смогли привести в смятение этот народ, бесстрашный как «по
привычке сражаться, так и от природы» (Ілѵ., ХІЛІ, 59). По-видимому,
фракийские племена и его цари надеялись, что путем оказания активной
поддержки Персею они помогут ему сохранить независимую Македонию,
которая будет являться преградой для римского проникновения непо¬
средственно во Фракию.
В то время как фракийцы приняли большое участие в военных дей¬
ствиях на стороне Персея, римляне очень искусно использовали тех

76
Н. Ф. МУРЫГИНА
вождей фракийских племен, которые были в числе их союзников. Авлетг
вождь какого-то фракийского племени, вместе с Коррагом, полководцем
Евмена, напал на Маронскую область, входившую во владения Нотиса
(Liv., XLII, 51, 69, XLIV, 42,3; Flor., I, 28), чтобы заставить царя одрисов.
покинуть Персея. Таким образом, самый опасный для Рима союзник
Персея выходил из строя без усилий римлян. Здесь впервые в отношении
фракийских племен римляне применили свою излюбленную политику
разделения путем искусственного разжигания племенной розни.
Полная победа римлян над Македонией, которая в течение двух по¬
следних столетий являлась сильнейшей державой, естественно, вызвала
переориентацию среди знати южнофракийских племен. Одрисы резка
изменили свое отношение к Риму, встав на его сторону. Нотис IV, яв¬
ляясь выразителем интересов племенной землевладельческой знати, стал
искать союза с сильным противником. Он первый послал посольство
в Рим, которое оправдало бы его в глазах сената и предложило выкуп
за его сына Бизиса, попавшего в плен к римлянам. Римляне, сами заинте¬
ресованные в союзе с фракийцами, не только отпустили Бизиса, но и щед¬
ро одарили послов Нотиса (Liv., XLII, 42). Таким образом, одрисская
знать, проводя проримскую политику, пошла на разрыв с собственным
народом.
Вместе с тем, Риму союз с одрисами был чрезвычайно нужен и выго¬
ден. Этот союз мог быть использован для будущего проникновения римлян
в глубь фракийских земель, затем к Херсонесу Фракийскому и далее
к Византию. Но непосредственно в 60—50-е годы II в. до н. э. союзные
отношения с фракийскими династами должны были, прежде всего, обе¬
спечить римлянам полное господство в Македонии и устранение Фракии
от участия в возможных столкновениях с Македонией, так как прошед¬
шая война показала, какое значение имеет использование в войне фракий¬
ских резервов.
Но раздел Македонии и оказавшееся вследствие ее поражения непо¬
средственное соседство Фракии теперь уже с владениями Рима и, следова¬
тельно, угроза возможных вторжений римлян теперь уже непосредственно
на территорию Фракии с последующим вмешательством в ее внутрен¬
нюю жизнь способствовали росту антиримских настроений среди боль¬
шинства фракийских племен. Рост антиримских тенденций во Фракии
и, вследствие этого, возможное охлаждение в отношениях Рима и Фракии,
по-видимому, можно усматривать в том, что в источниках отсутствуют
сведения о каких-либо союзных отношениях между фракийцами и Римом
после Третьей Македонской войны. Нет упоминаний даже о союзе с од¬
рисами, которые в 168 г. до н. э. перешли на сторону Рима.
Таким образом, если в ходе войны с Персеем какая-то часть фракий¬
ских племен, и среди них одрисы, приняли сторону Рима, то после тех
суровых мер и репрессий, которые римляне провели в отношении Маке¬
донии и ее союзников, и вследствие той угрозы, которая теперь нависла
со стороны Рима уже непосредственно над самой Фракией, фракийские
племена и их царьки переходят в оппозицию к Риму. В самой Македо¬
нии, широкие слои простого населения также выступали против Рима.
В этих условиях объединение этих двух сил, активно действовавших
против римлян, становилось вполне реальным и возможным. И это
объединение антиримских сил действительно имело место во время вос¬
стания под руководством Андриска, придав ему широкий размах и силу.
Поводом для начала движения было появление некоего Андриска,
весьма энергичного человека, талантливого организатора, сумевшего
правильно определить основные силы борьбы. Простой ремесленник из
Адрамития назвал себя Филиппом, сыном Персея, хотя всем было изве-

ВОССТАНИЕ АНДРИСКА
77
отно, что действительный сын царя умер несколько лет назад. Имя Фи¬
липпа, наследника Персея, было взято не случайно. Оно пользовалось
популярностью среди македонян и в период становления власти Рима
могло стать символом независимости страны1.
Впрочем, массы македонян, греков и фракийцев, которые участвовали
в восстании Андриска, мало интересовались тем, был ли он действитель¬
но сыном Персея. Они шли за ним только потому, что Андриск возглавил
национально-освободительное движение, которое со временем приобрело
социальный характер. Выступление Андриска, являясь только по форме
династической борьбой, по существу было крупным социальным освобо¬
дительным движением. Оно не было единственным во II в. до н. э. В Пер-
гаме почти в это же время, как известно, имело место восстание Ари-
стоника, который смог сплотить вокруг себя различные слои населения,
отнюдь не для достижения царского трона для себя, а для борьбы против
римского владычества и рабовладельцев1 2.
Источники, относящиеся непосредственно к истории восстания, весь¬
ма лаконичны и фрагментарны. Часто это сообщения более поздних интер¬
претаторов. Некоторые сведения о восстании Андриска мы находим у Поли¬
бия, его современника. В I главе XXXVII книги историк приводит отклики
общественного мнения на наиболее значительные события современности—
разрушение Карфагена и разгром Лже-Филиппа. Во II главе , этой же
книги он сообщает о начале движения. К сожалению, окончание II гла¬
вы и начало III, в которых Полибий излагает, по-видимому, его дальней¬
шую историю, не дошли до нас. По сохранившимся данным можно уста¬
новить, что он ограничился лишь перечнем фактов, непосредственно
относящихся к борьбе Рима с Андриском. Отказываясь от простой кон¬
статации фактов, Полибий старается, однако, найти причины, в силу ко¬
торых македоняне оказали значительную помощь самозванцу, «негодяю»
в глазах римлян. Для этого он обращается к рассмотрению внутреннего
состояния Македонии. Однако, будучи верным апологетом Рима и считая,
что «македонянам римляне оказали важные и многочисленные услуги
и избавили их от прежних тяжких и кровавых междоусобиц» (Polyb.,
XXXVII, 9), он оказывается бессильным найти эти причины. Некото¬
рые сведения, приводимые Полибием, но утраченные для нас, сохрани¬
лись в книгах Ливия и Диодора, но тоже далеко не полностью (Liv.,
Per. 49, 50, 53; Diod., XXXII, 15,1). Сообщения и Ливия и Диодора близ¬
ки по содержанию и это свидетельствует о том, что в основе их сведений
лежит один и тот же источник — Полибий. Изложение истории весьма
одностороннее. Они, отдавая дань занимательности, передают более под¬
робно версию о царском якобы происхождении Андриска и кратко сооб¬
щают о сражениях римлян с Лже-Филиппом. У Ливия нет непосредствен¬
ных данных о деятельнести Андриска внутри Македонии. Однако в
некоторых его фразах встречается отзвук событий 149—148 гг. до н. э. Так,
он пишет, что вся Македония оказалась в руках Лже-Филиппа, которую
1 Персей провел ряд мер, снискавших ему популярность. Он позволил возвра¬
титься в Македонию всем, «кто бежал от долгов, был приговорен к изгнанию по суду,
покинул отечество по обвинению в оскорблении царского достоинства. В самой Ма¬
кедонии он простил долги государственным должникам и выпустил на свободу содер¬
жавшихся в тюрьме преступников. Эти мероприятия поднимали дух многих эллинов,
а Персея все почитали способным оправдать наилучшиенадежды»(Р о 1 у Ь., XXV, 3).
Он старался привлечь к себе греческие племена и общины, и «...большинство грече¬
ских государств отдавало ему предпочтение перед Евменом» (Ь і ѵ., ХЫІ, 5). А. Никит¬
ский отмечает, что «простой народ вообще стоял за Персея» (А. Никитский,
Римляне о царе Персее, ЖМНП, 1906, март, стр. 192).
2 О. Н. Ю л к и н а, Восстание Аристоника и римское завоевание Пергама,
рукопись кандидатской диссертации, М., 1945, стр. 153.

78
Н. Ф. МУРЫГИНА
«...он захватил или оружием или по желанию жителей»...(aut voluntate
incolentium aut armi occupavit...—Liv., Per. 49). Примечательно выраже¬
ние «voluntate incolentium», указывающее на то, что какая-то часть
населения добровольно перешла на сторону самозванца, вопреки
утверждению целого ряда авторов о насильственном подчинении стра¬
ны (Diod., XXXII; Flor., II, 14; Zon., IX, 28). Ряд сведений у Диодора
дополняет рассказы Ливия и, что особенно важно, Диодор сообщает о
связях Андриска с фракийцами и о его пребывании во Фракии. Очень
кратко Диодор сообщает об острой социальной борьбе, происходившей
в Македонии во время Лже-Филиппа (Diod., XXXII, 15, 1,9а и 9в).
Страбон, Веллей Патеркул, Павсаний, Тацит, Аппиан, Лукиан1 крат¬
ко упоминают об Андриске и очень мало дополняют сведения Полибия
и Ливия. Несколько больше места отводит восстанию Флор. Сообщаемые
им сведения весьма поверхностны, но некоторые места интересны, так
как являются, по-видимому, отражением установившейся официальной
точки зрения на движение 149—148 гг. до н. э. Так, та книга его труда,
в которой рассказывается история восстания Андриска, названа «Bellum
Macedonicum tertium» (Flor., II, 14). Таким образом, то, что римляне назы¬
вали это движение войной, свидетельствует о его силе и размахе. Заслу¬
живает внимания сообщение Флора об участии фракийцев в войсках
Лже-Филиппа (Flor., II, 14). Подобно Флору, борьбу Рима с Андриском как
Третью Македонскую войну рассматривает и Аммиан Марцеллин (Amm.
Marc., XIV, 11, 33; XXVI, 20). Свидетельства христианских авторов —
Орозия, Евтропия, Евсевия — значительно более скудны, чем историков
античности. Большой интерес представляет свидетельство Зонары
о тех жестокостях, которые учинил Андриск в Македонии. Здесь возможно
усматривать отзвуки острейшей социальной борьбы, охватившей всю
Македонию (Zon., IX, 28).
Таким образом, сведения древних авторов ограничиваются преимуще¬
ственно изложением внешнего хода событий, не отмечая тех внутренних
причин, которые обусловили участие в движении Андриска широких
масс македонян и фракийцев. Только сравнительное изучение текстов,
древних авторов и привлечение данных источников иного рода по¬
зволяет увидеть те социальные моменты, которые содержало в себе дви¬
жение 149—148 гг. до н. э.
Все источники говорят об Андриске как о самозванце, человеке низ¬
кого происхождения. Ливий называет его ultimae sortis homo (Ілѵ.,
Per., 49). Диодор уверенно относит его к наемникам (рло&осрброс) (Diod.,
XXXII, 15,1). Флор повторяет, в сущности, выражение Ливия vir ultimae
sortis, а также говорит о нем как о наемнике (dubium libera servus, mer¬
cennarius certe—Flor., II, 14). Лукиан и Аммиан Марцеллин только уточ¬
няют сведения о его происхождении, говоря, что он родился в семье
валяльщика шерсти (Lucian, Adv. indoct., 20; Amm. Marc., XIV, 11, 33)
в маленьком малоазийском городке Адрамитии1 2.
Источники не содержат сведений о первой половине жизни Андриска и
начинают изложение событий со времени провозглашения его царем. Исто¬
рия возвышения Андриска может быть восстановлена в такой, по-види¬
мому, последовательности. В 149 г. до н. э. Андриск объявил себя сыном
1 Strabo, VII, fr. 47; Veile i.} LII, 1—2; P a u s., VII, 13, 1; T ac., Ann.,
62; App., Lib., Ill и 135; Lucian., Adv. indoct., 20.
2 Сообщение Павсания об Андриске как о сыне царя Персея, не подтверждае¬
мое свидетельствами всех прочих древних авторов, не может быть признано до¬
стоверным. Вместе с тем свидетельство Павсания интересно тем, что легенда о цар¬
ском происхождении Андриска получила во время Павсания, видимо, всеобщее при¬
знание.

ВОССТАНИЕ АНДРИСКА
79
царя Персея и сирийской принцессы Лаодики (Ілѵ., Рег., 49). Первое его
выступление, очевидно, плохо подготовленное, потерпело неудачу, хотя
он и нашел сторонников среди македонян и, как отмечает Зонара, «.побу¬
дил к отпадению многих»... (επί πλειστόν άπέστησε— Ζοη., IX, 28). После
первого неудачного выступления он, ссылаясь на мнимое родство с Пер¬
сеем (...δια το φένο — Ζοη., IX, 28), направился за помощью к сирий¬
скому царю Деметрию Сотеру (Ілѵ., Рег., 49; Біосі., XXXII, 15; Ζοη.,
IX, 28). По-видимому, Андриск, рассчитывая на недовольство сирийского
царя тяжелыми условиями мирного договора 188 г. до н. э.,
надеялся найти здесь союзников для борьбы с Римом. Частично его
расчеты оправдались. Диодор пишет, что многие открыто говорили Соте¬
ру, что он должен или помочь Андриску стать царем или отдать ему
царство, если сам он не хочет или не может управлять (Біосі., XXXII,
15). Сотер, боясь волнений народа (φοβηθείς τήν τον όχλων όςύτητα), а так¬
же, вероятно, и гнева римлян, выдал его римлянам. Андриск был интер¬
нирован в одном из городков Италии, откуда он бежал в Милет (Біосі.,
XXX, 15; Ілѵ., Рег., 49; Ζοη., IX, 28). В это время окончательно сложи¬
лась легенда о его царском происхождении. Рассказывали, что будто бы
Персей, боясь гибели сына от рук убийц, подосланных Римом, передал
его некоему крестьянину, который должен был воспитать его как сына,
и тот только перед смертью открыл ему тайну его рождения. Через неко¬
торое время Андриск появился в Милете, но был выдан городскими вла¬
стями Риму и вторично отпущен римлянами на свободу. Середина II в.
до н. э. была для Рима временем расцвета его рабовладельческой системы,
временем подчинения им Средиземноморья, и в этой обстановке внутренне¬
го подъема экономики и внешних успехов появление самозванца не могло
внушить серьезных опасений.
Андриск, вновь оказавшись на свободе, энергично занялся подготов¬
кой восстания в Македонии и, что было особенно важно, в соседней Фра¬
кии, которая, как показывают дальнейшие события, должна была стать
основной базой для антиримской борьбы. К этому решению его привели
неудачные выступления в Сирии, Милете, а главное, антиримские пози¬
ции многих фракийских племен. Источники не дают возможности про¬
следить детально ход подготовки восстания. В нашем распоряжении
имеются лишь косвенные свидетельства Диодора. Диодор сообщает,
что Андриск пользовался помощью некоего Николая, македонянина по
происхождению. Николай устроил в Македонии встречу Андриска с некой
Каллипой, которая когда-то была якобы наложницей Персея. Она «узна¬
ла» Андриска, передала ему знаки царского достоинства и посоветовала
отправиться во Фракию к царю Тересу, женатому на сестре Персея. Так
сообщает Диодор. Несомненно, здесь много вымысла, но важно то, что
и в Македонии, и во Фракии имелись сторонники самозванца.
Фракия также была готова к его прибытию. К фракийцам Андриск
отправился окольным путем, через Византий (Біосі., XXXII, 15). Оче¬
видно, он хотел установить союз с южными фракийскими племенами —
медами и синтами и с таким богатым городом, каким являлся Византий.
Византийцы приняли самозванца как царского сына, тем самым отказав¬
шись от своей обычной политики нейтралитета и включившись в антирим¬
скую борьбу. Этот союз, хотя и оказавшийся кратковременным, можно объ¬
яснить только теснейшими экономическими связями Византия с примыкав¬
шей к нему фракийской периферией. Именно Фракия, вместе с гречески¬
ми городами Понта, поставляла Византию предметы транзитной торгов¬
ли, нарушение которой нанесло бы значительный ущерб его экономике.
Во Фракии ему также была оказана торжественная встреча. Терес,
как родственник Персея, передал Андриску командование войском и

so
Η. Ф. МУРЫГИНА
возложил на его голову как «царского сына» диадему (Diod., XXXII,
15). Эта церемония должна была подтвердить законность притязаний Анд-
риска на македонское царство и сделать его более популярным в гла¬
зах народа. Он быстро получил поддержку других фракийских дина-
стов, в частности царя Барсады (Diod., XXXII, 15,1; Flor., II, 14; Zon.,
IX, 28).
Источники не дают прямых свидетельств о том, какие именно племена
фракийцев оказали поддержку Лже-Филиппу. Однако они отмечают, что
во Фракии Андриск смог собрать большое войско, в которое привлек и
свободные народы, и династов, тяготившихся властью Рима: ... και συχνούς
μέν τ.'ν αυτονόμων συχνούς es και τ.'ν δυναστών τοΐζ ‘Ρωμαίοις αχθομένους ...
(Diod., XXXII, 15, 1; Zon., IX, 28). Свободными народами древние авто¬
ры обычно называли обитателей Гема и Родопа. Следовательно, и горные
племена Фракии, и южные фракийцы, образовавшие к этому времени
ряд царств, перешли: на сторону Лже-Филиппа, составив значительную
часть его войск. Поэтому, как сообщает Флор, Андриск был могуществе¬
нен не только благодаря силе македонян, но также и фракийцев (Flor.,
II, 14).
Древние авторы не перечисляют отдельных фракийских династов,
оставшихся верными Риму, что они не преминули бы сделать, если бы
ото шѵіело место. Очевидно, вся Фракия с ее огромными людскими резер¬
вами, богатейшими хлебными запасами встала на сторону Македонии,
и в данном случае Андриска. Одрисская знать, как и другие династы
типа Абруполиса, имевшие ранее союзные отношения с Римом, в это вре¬
мя подъема всей страны против Рима, по-видимому, порвали с римляна¬
ми. Несомненно, фракийцы оказали Лже-Филиппу серьезную поддержку,
так как уже в том же 149 г. до н. э. он появился на границе
Македонии. Лже-Филипп легко одержал две победы на берегах Стримо-
на над пограничными постами и затем вошел в Македонию1.
События развертывались быстро. Андриск привлек на свою сторону, оче¬
видно, большую часть населения страны и подавил сопротивление сторон¬
ников Рима1 2. По Страбону, в руках Лже-Филиппа оказалась та территория,
которой ранее владел Персей и границей которой был Гебр, иначе — вся
Македония (Strabo, VII, fr. 47). Далее самозванец направился в Фесса¬
лию и занял значительную часть ее территории. Фессалийцы должны бы¬
ли отправить послов к ахеянам с просьбой о помощи3. Страна была охва¬
чена восстанием, власть римлян в Греции находилась под угрозой, а рим¬
ский сенат все еще не представлял себе опасности.Он послал в Элладу Павла
Сципиона Назику,надеясь, что тот выяснит обстановку и сможет, опираясь
на авторитет римского имени, остановить самозванца (Zon., IX, 28).
Сципиону Назике пришлось мобилизовать внутренние ресурсы на месте,
с тем чтобы хотя бы приостановить продвижение Андриска в Грецию.
По настоянию римлян войска ахеян отправились в Фессалию и вытес¬
нили оттуда восставших (Liv., Per., 50; Zon., IX, 28). Сципион Назика
обратился за помощью к Атталу Пергамскому, надеясь использовать
его флот (Zon., IX, 28). Но если удалось приостановить движение
Лже-Филиппа в Грецию, то Македония оказалась вне власти Рима.
Римский сенат теперь, наконец, был серьезно обеспокоен. Он послал
против восставших претора Публия Ювентия Флакка, поручив ему восстано¬
1 Р о 1 у Ь., XXXVII, 2; Zon., IX, 28; V е 1 1 е i., I, И, 1; Porph., в
Euscb., Chron., ed. Schoene, I, 239 слл.
2 Liv., Per., 49; Diod., XXXII, 15,1.
3 Polyb., XXXVII, 2; L i v., Per., L; Z ο η., IX, 28.

ВОССТАНИЕ АНДРИСКА
81
вить порядок на Балканах1. Но римляне жестоко заблуждались, думая, что
Ювентий сумеет подавить восстание, имея в своем распоряжении только
один легион. Ему не удалось даже проникнуть в Македонию. Лже-Филипп
встретил Ювентия где-то на подступах к ней и нанес римскому войску
сокрушительный удар. Римляне были разбиты, сам претор бежал с поля
под прикрытием темноты1 2.
К сожалению, значительно труднее, чем проследить ход движения
Андриска, увидеть его социальную направленность. Источники почти не
содержат прямых данных, дававших бы возможность раскрыть социаль¬
ный характер восстания. Однако именно из того обстоятельства, что все
древние авторы сходятся в определении его как движения под главен¬
ством «разбойника» и «негодяя», с несомненностью явствует, что Андриск
не только не принадлежал к «лучшим людям», но, более того, он высту¬
пал против них, чем и заслужил к себе такое резко отрицательное
отношение в историографии древних. Известно, что народные выступле¬
ния против Рима и даже выступления рабов рассматривались с точки
зрения правящего класса, особенно в период империи, как выступления
«разбойников» (latrones)3 *.
Так, Полибий, современник событий, с возмущением писал, что
македоняне, сражаясь под властью своих законных царей, дали «побе¬
дить себя. . . зато доказали мужество и одержали победу над римля¬
нами, когда сражались под началом негодяя за его царское достоин¬
ство» (Polyb., ХХХѴ11, 9). Весьма пренебрежительно отзывается
о Лже-Филиппе и Ливий (Liv., Per., 49). Диодор особенно щедро наде¬
ляет Андриска всевозможными пороками. Вождь восстания в^его изобра¬
жении является скоплением всех отрицательных черт: ...έν γάр φύσει
θηριώδης καί φονικές καί κατά τάς έντείξεις υπερήφανος, επί δέ πλεονεξίας καί
πάσης κακίας άνάπλεως (Diod., XXXII, 9). У Диодора и Зонары
встречаются фразы, позволяющие считать, что 149—148 гг. до н. э.
были для Македонии годами ожесточеннейшей социальной борьбы. Так,
Диодор пишет, что Андриск действовал противозаконно: ...καί παρανομίαν
τυράννην (Diod., XXXII, 9a), и далее поясняет, как именно. Оказывается,
самозванец оттеснял многих богатых и лишал их жизни, опираясь, по
мнению возмущенного историка, на ничем не обоснованную клевету
(...πολούς μέν γαρ των εύπορων άνεΐλεν έπιρρίτας αίτάας διαβολης φεοδοΰς (Diod.,
там же). Здесь особенно интересно выражение «των εύπορων», свидетель¬
ствующее о том, что противники Андриска были людьми имущими,
следовательно, это была борьба и с богатыми. Данные Зонары так¬
же дают возможность считать, что движение Андриска сопровожда¬
лось ожесточенной внутренней борьбой (ώ περί Μακεδονίαν γενομένω
συμβαλών ό 5Ανδρίσκος εκείνον τε άπέκτεινε, καί τούς άλλους πάντας άν
κατειργάσατο, ε! με της νυκτος άπεχωρήσαν (Zon., IX, 28). Эти свидетель¬
ства говорят о том, что движение Андриска охватило широкие слои
рядового населения Македонии и было направлено одновременно и против
римлян и против олигархов. С горечью отмечает Полибий «неблагодарность»
македонян не только по отношению к римлянам, но и по отношению к своим
законным царям. «...Больше чем их последних (т. е. законных македонских
царей. —Η. М.) они любили самозванца Андриска и с большим усердием
служили ему» (Polyb., XXXV11, 13). Диодор также говорит о расположе¬
нии к нему многих (Diod., XXXII, 9а). Те же данные о добровольном
переходе на сторону Андриска части населения Македонии находим
1 Liv., Per., L; Ого s., IV, 22,9; E u t., IV, 13; Z о n., IX, 28.
2 L i V., Per., L; F 1 о г., II, 14; Eut., IV, 13; О г о s., IV, 22,9.
3А. Д. Дмитрев, Движение latrones как одна из форм классовой борьбы
в римской империи, В ДИ, 1948, № 4.
6 Вестник древней истории, № 2

82
Н. Ф. МУРЫГИНА
у Ливия (Liv.,Per., 49). И, наконец, Зонара указывает, что он привлек
многих на свою сторону (Zon., IX, 28).
Источники ничего не говорят о социальных преобразованиях, прове¬
денных Андриском. Здесь можно идти лишь путем сравнений. Возможно,
подобно Персею, он произвел кассацию долгов. Он, очевидно, как несколь¬
ко раньше, в 180 г. до н. э., в Спарте Херон (Polyb., XXIV, 7, 1—4) и
позже стратег Ахейского союза Критолай (Polyb., XXXVIII, 9, 10) и
Аристоник в Пергаме, приступил к социальным реформам. В обстановке
сильной антиримской борьбы могли быть отобраны земельные владе¬
ния, захваченные римлянами, и, вероятно, как это сделал Херон, Андриск
разделил эти поля между беднейшими гражданами. Только подобными
мерами можно объяснить сплочение народных масс вокруг Андриска
и напряженность борьбы.
Восставшие, по-видимому,утвердили независимое существование единой
Македонии. Очевидно, в 149 г. до н. э. произошло воссоединение разрознен¬
ных частей страны в одно целое. Доказательством этого объединения и
вместе с тем провозглашения независимости является прекращение чекана
монет в отдельных частях Македонии и выпуск единых для всей Македонии
серебряных монет с надписью MAKEAONQN1. На аверсе этого выпуска
была изображена Артемида с лавровым венком на голове, на реверсе —
дубовый венок, обычная македонская палица и надпись MAKEAONQN.
Венок из лавра на голове Артемиды указывает на победу македонян над
Ювентием. Надпись MAKEAONQN была на автономных монетах Маке¬
донии до 168 г. до н. э.; в 149 г. до н. э. она появилась в последний раз.
К этому же году следует отнести другой выпуск тетрадрахмы с надписью
PaaiXsoc ФіХьтгтго;1 2. Надпись должна была еще раз подчеркнуть царское
достоинство Андриска и единство страны.
Поражение Ювентия и воссоединение Македонии вызвали, наконец,
большую тревогу у римского сената, тем более что стало известно об обра¬
щении карфагенян за помощью к Македонии. Карфагеняне отправили
послов к нумидийскому и мавретанскому царям и в Македонию, к Лже-
Филиппу, обещая, что у него не будет недостатка ни в кораблях, ни в
деньгах из Карфагена, убеждая его твердо продолжать войну (Арр., Lib.,
III). Возможность объединения двух сильнейших врагов Рима была осо¬
бенно опасна тогда, когда Испания была объята восстанием, что угрожала
Риму потерей его завоеваний. Римский сенат послал в Македонию новую
армию под командой К. Цецилия Метелла, имевшего уже опыт борьбы в
Испании. Но Лже-Филипп прочно захватил инициативу в свои руки.
Неожиданным нападением близ Пидны он нанес поражение римлянам
и заставил их отступить (Zon., IX, 28). После победы он решил разделить
свое войско на две части, одна из которых была направлена в опустошен¬
ную Фессалию, другая оставлена в Македонии. Это было ошибкой, ко¬
торая облегчила римлянам борьбу. К. Цецилий Метелл напал на ослаблен¬
ное разделением войско Андриска и нанес ему сокрушительный удар:
25 тысяч войска Лже-Филиппа было разбито и рассеяно3. Победа была
облегчена тем, что начальник конницы Телест, подкупленный римляна¬
ми, во время сражения перешел на их сторону (Diod., XXXII, 9а). Ме¬
телл, опираясь на знать Македонии, взял власть в стране в свои руки.
1 Н. G а е b 1 е г, Zur Münzkunde Makedoniens, «Zeitschrift für Numismatik»,
XXXIII, стр. 146.
2 H. G а e bl e r, Die antiken Münzen von Makedonia und Paionia, B., 1935,
стр. 7, табл. II, 3 и XXXV, 22.
3 L i v., Per., L; S t г а b о, XIII. 624: V e 1 1 e i.. I. 11. 2: D i о d.. XXXII. 9:

ВОССТАНИЕ АНДРИСКА
83
Зонара рассказывает, что Метелл мягко отнесся к тем, кто отошел в это
время от Андриска и признал свою вину. В Македонию вернулись те,
кто должен был покинуть ее при Андриске, они были восстановлены на
прежних постах (Zon., IX, 28).
Лже-Филипп сделал еще раз попытку продолжить борьбу. Во Фракии
он вновь собрал большое войско и появился в Македонии. Но инициа¬
тива была уже в руках Метелла. Он быстро разбил Андриска, неожиданно
напав и разгромив его авангард. Остальное войско Филиппа в панике
рассеялось1.
Лже-Филипп третий раз бежал во Фракию и укрылся во владениях
фракийского царька Бизия1 2. Лишенный связи со своими союзниками,
отрезанный от Македонии, он все же сделал еще одну попытку собратъ
войска во Фракии. Но часть знати фракийских племен после вторичного
поражения Андриска отходит от движения. Хотя источники и не содер¬
жат прямых сведений об этом, однако то,что именно после восстания одрис-
ские цари начинают последовательно проводить во Фракии римскую по¬
литику, подтверждает это положение. Очевидно, так же поступили меды
и синты, которые еще раньше искали союза с Римом.
По-видимому, уже после первого поражения Лже-Филиппа, на сто¬
рону Рима перешел и Византий. Тацит передает нам, что во времена
Клавдия византийские послы, перечисляя свои заслуги перед сенатом,
прежде всего указали на союз, заключенный византийцами с римлянами,
когда те воевали с Лже-Филиппом (Tac., Ann., 62). В таких условиях,
когда знать фракийских племен тяготела к союзу с Римом, собрать нуж¬
ные силы Лже-Филиппу было значительно труднее. Бизий из-за страха,
как пишет Зонара, выдал Лже-Филиппа римлянам (Zon., IX, 28), и он
был отправлен в Рим.
В 145 г. до н. э. в Риме торжественно праздновался ряд триумфов:
Сципиона над Карфагеном, Метелла над Македонией и Муммия над Ко¬
ринфом. Лже-Филипп шел перед колесницей Метелла3. Победе над Анд-
риском римляне придавали большое значение и рассматривали ее как
победу над Македонией (Polyb., XXXVII, 1). Они и отмечали ее так же,
как победу над Карфагеном и Коринфом. Поражение Лже-Филиппа было
концом самостоятельного существования Македонии. Римские войска за¬
няли всю ее территорию, и сенатская комиссия во главе с Метеллом
объявила ее римской провинцией.
Однако, несмотря на поражение, восстание Андриска усилило социаль¬
ную и освободительную борьбу на Балканах и вызвало значительные
отклики. Стратег ахейского союза Критолай, а затем Дней встали во гла¬
ве освободительного движения, носившего, как и восстание Андриска,
социальный характер. В 145 г. до н. э. консул Люций Муммий сурово
расправился с восставшими. Затем выдвинулся некий Александр, кото¬
рый выдал себя за младшего сына Персея. Он появился в районе реки
Несте. Выступивший против него Метелл преследовал войска Александра
до Дардании (Zon., IX, 28). Через три года после подавления восстания
Андриска в Македонии выступил второй Лже-Филипп. Источники со¬
общают, что он объединил 16 тысяч рабов. Но это движение было еще
более кратковременным, и вскоре Лже-Филипп II был разбит квестором
Тримеллием (Eut., IV, XV). Оба выступления значительно уступали по
силе и размаху движению Андриска.
1 Flor., II, 14; Eut., IV, 13; Z o n., IX, 28.
2 Flor., II, 14; Zon., IX, 28.
3 L i v., Per., LII; A p p., Lib., 135; Flor., II, 14; Auctor de viris illustribus,
61; Eut., IV, 14.

84
Н. Ф. МУРЫГИНА
> Движение Анд риска явилось первым и последним выступлением,
Ь котором вся Фракия, объединившись с рядовым населением Македонии,
выступила против Рима за восстановление единой независимой Македо¬
нии, за сохранение независимости фракийских племен, за социальные
преобразования. В дальнейшем фракийская знать неизменно будет вы¬
ступать носительницей проримских тенденций. Причинами поражения
восстания Андриска являлись прежде всего прочность во II в.
до н. э. рабовладельческой системы Рима, его военное превос¬
ходство и, с другой стороны, большая неоднородность социальной
базы движения, его этнического состава, стихийность выступлений. Весь¬
ма различные группы участников восстания объединяла лишь ненависть
македонян к Риму, стремление фракийцев предотвратить возможность
римского проникновения в их земли. В ходе восстания знать фракийских
племен, наиболее развитых в экономическом отношении, перешла, как
мы видели, на сторону римлян. Это сузило движущие силы восстания
и тем самым ускорило его поражение. Фракийских династов соблазняли
богатые дары и щедрый подкуп, практиковавшийся римлянами; их при¬
влекало военное могущество Рима и его слава. Социальная направлен¬
ность движения отпугнула фракийскую знать. Нои македоняне не имели,
по-видимому, определенной программы социальных преобразований.
Характерно, что и сам Андриск не пошел дальше использования уже го¬
товой монархической формы правления.
Вместе с тем в развитии фрако-римских отношений восстание Андри¬
ска явилось переломным моментом. Система только союзных договоров
не могла уже более существовать. Римляне переходят во Фракии к откры¬
той военной и торговой экспансии. Теперь они стремятся превратить но¬
вую провинцию — Македонию в военную базу для дальнейшего продвиже¬
ния на Балканы и прежде всего во Фракию. Завоевание ее южной части
давало Риму контроль над понтийской торговлей, а захват всей ее терри¬
тории открывал путь к Дунаю. Несомненно, римляне опасались и того,
что Фракия может дать какого-либо нового Андриска и стать пунктом
сбора сил для нового антиримского движения. Очевидно, уже в первые
годы существования провинции Македонии римляне строят дорогу от
Диррахия до Аполлонии, поскольку во времена Полибия эта дорога уже
была построена (около 120 г. до н. э.). Дорога, как известно, проходила
через Кандавию, Эдессу, Пеллу и далее до Фессалоник (РоІуЬ., XXIV,
12). Конечный пункт — Фессалоники подводил римлян к полуострову
Халкидики, через который шел старый торговый путь по южному побе¬
режью Фракии до Кипселы, города одрисов. Таким образом, строитель¬
ством дороги Рим облегчал себе проникновение во Фракию. Затем после¬
довала длительная полоса вторжений римских наместников Македонии
во Фракию, Иллирию, Пеонию (и, одновременно, ответных нападений
не фракийцев на римские области), пока, наконец, в 46 г. н. э. Фракия
была превращена в римскую провинцию.

Г. Г. Дилигенский
ВОПРОСЫ ИСТОРИИ НАРОДНЫХ ДВИЖЕНИЙ
В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ
Тѣопросы истории классовой борьбы в поздней Римской Африке в тече-
"ние ряда лет привлекают внимание советских историков. В статьях
Н. А. Машкина и А. Д. Дмитрева проведено интересное и ценное иссле-
дование ряда вопросов, связанных с так называемым движением агони-
стиков1. Однако не все существенные для данной темы вопросы получили
вполне удовлетворительное освещение как в нашей, так и в зарубежной
научной литературе. В частности, нуждается в дальнейшем изучении
проблема классовой сущности и исторической роли африканских восста¬
ний IV—V вв. Недостаточно полно исследованы роль и место движения
агонистиков в классовой борьбе в поздней Римской Африке.
Настоящая статья является попыткой внести большую ясность в ука¬
занные вопросы, отнюдь не претендуя на полное и последовательное
освещение истории классовой борьбы в африканских провинциях поздней
Римской империи.
В настоящее время вряд ли можно оспаривать тот факт, что в IV и
начале V в. н. э. в Северной Африке имели место значительные вооружен¬
ные выступления сельского населения. В советской научной литературе
вошло в обычай называть эти выступления «движением агонистиков»
Если действительно существует прочная связь между понятием «агонисти-
ки» и народными движениями в поздней Римской Африке, для изучения
этих движений необходимо иметь достаточно ясное представление о кон¬
кретном историческом содержании указанного термина. Между тем во¬
прос о содержании понятия «агонистики» трактуется различными иссле¬
дователями далеко не одинаково. Пожалуй, меньше всего сомнений вы¬
зывает идентичность — во всяком случае в исследуемый исторический
период и в данном районе — терминов «агонистики» и «циркумцеллионы».
Из сообщений наших источников — Оптата и Августина вытекает, что цир-
кумцеллионами называли агонистиков их противники, сами же они вы¬
ступали под именем агонистиков.1 2
1 См. Н. А. М а ш к и н, Движение агонистиков (из истории римской Африки IV в.);
ИМ, 1935, № 1; о н ж е, Агонистики, или циркумцеллионы, в кодексе Феодосия,
вди, 1938, № 1; о н ж е , К вопросу о революционном движении рабов и колонов в
Римской Африке, ВДИ, 1949, № 4; А. Д. Д м и т р е в, К вопросу об агонистиках и цир-
кумцеллионах, ВДИ, 1948, № 3.
2 Aug ust., Enarratio in psalmum 132,6; О pt at., De schismata donatist.,III,
4. По словам Оптата, сопротивлявшийся римским властям епископ Донат называл цир-
кумцеллионов агонистиками (circumcelliones agonisticos nuncupans). А. Д. Д м и т-

86
Г. Г. ДИЛИГЕНСКИЙ
Гораздо сложнее вопрос о том, кем были циркумцеллионы-агонистики.
Авторы более старых работ (например, Монсо), опираясь на сведения,
сообщаемые о циркумцеллионах африканскими церковными писателями,
видели в них выходцев из низших слоев сельского населения, организо¬
ванных в отряды и ведших полубродяжнический, полуразбойничий образ
жизни. В то же время не вызывала сомнений религиозная принадлеж¬
ность циркумцеллионов: в них видели наиболее активных сторонников
донатизма — религиозного движения, возникшего в начале IV в. благо¬
даря расколу африканской христианской церкви и сплотившего вокруг
себя значительную часть африканских христиан1.
Против этой распространенной трактовки понятия «циркумцеллио-
ны» выступил более двадцати лет тому назад Шарль Сомань. Опираясь
на декрет императора Гонория от 412 г. о запрещении донатистского ве¬
роисповедания (СГЬ, XVI, 5, 52), в котором упоминаются циркумцеллио-
ны (данные этого декрета мало учитывались предшествующими исследо¬
вателями), Сомань пришел к выводу, что это понятие объединяло членов
определенной социально-сословной группы — ordo, отличающейся как
от рабов, так и от колонов. Циркумцеллионы, по Соманю, были свобод¬
ными наемными сельскохозяйственными рабочими, их принадлежность
кдонатистамвовсенебыла обязательной: среди них были адепты различ¬
ных религиозных направлений. Сомань возражал также против понимания
циркумцеллионов как врагов императорской власти, участников движе¬
ния, направленного против существовавшего социального и политиче¬
ского строя* 1 2. Концепция Соманя получила широкое распространение
в современной западной литературе. Представление о циркумцеллионах
как о наемных сельскохозяйственных рабочих отстаивается в большинстве
работ по истории Римской Африки, вышедших в последние годы3.
Эта концепция была подвергнута обстоятельному разбору и критике
Н. А. Машкиным. Н. А. Машкин выдвинул положение, что агонистики-
циркумцеллионы были участниками революционного движения, направ¬
ленного против владельцев поместий, ростовщиков и католического ду¬
ховенства. Основную роль в движении играли рабы, в качестве их союз¬
ников выступали колоны и представители незакрепощенного берберий¬
ского населения4. А. Д. Дмитрев, не возражая против определения со¬
циальной сущности движения агонистиков, данного Н. А. Машкиным,
выступил против какого бы то ни было сближения агонистиков с дона-
тистами, с которыми, по его мнению, они не были связаны ни организа¬
ционно, ни идеологически. По мнению А. Д. Дмитрева, агонистики объ¬
единялись в «сектантские демократические общины», являвшиеся «рево¬
люционными организациями угнетенных масс» (ук. соч., стр. 66 слл.)#
рев (ук. соч., стр. 75 слл.) выступил против отождествления агонистиков с циркум-
целлионами. Точка зрения А. Д. Дмитрева не представляется убедительной, поскольку
она явно противоречит всем свидетельствам современников об агонистиках. Подроб¬
ный разбор и критику взглядов А. Д. Дмитрева см. H. А. М а ш к и н, ВДИ, 1949, № 4,
стр. 58 слл.
1 См. P. Monceaux, Histoire littéraire de l’Afrique chrétienne, IV, P., 1914,
стр. 178 слл.; cp. F. M a г t г о y e, Une tentative de révolution sociale en Afrique.
Donatistes et circoncellions, «Revue des questions historiques», 1904, стр. 353—416.
2 Ch. S a u m a о e, Ouvriers agricoles ou rôdeurs des celliers? Les circoncellions
d’Afrique, «Annales d’histoire économique et sociale», VI (1934), № 28, стр. 352 слл.
3 Из новейших работ см., например, В. H. W armington, The North African
Provinces from Diocletian to theVandal Conquest, Cambridge, 1954, стр. 86 слл. (см.
рецензию ВДИ, 1956, № 1, стр. 116 слл.); J.-P. В г і s s о n, Luttes religieuses et
luttes sociales dans l’Afrique Romaine, «La Pensée. Revue du rationalisme moderne»,
№ 67 (1956), стр. 59—67; Chr. Courtois, Les Vandales et l’Afrique, P., 1955, стр.
146 слл.
4 ВДИ, 1938, № 1, стр. 91; 1949, № 4, стр. 54.

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ 87
Дискуссионность вопроса о конкретно-историческом содержании по¬
нятия «агонистики-циркумцеллионы» в значительной мере объясняется
известной противоречивостью данных источников: произведений церков¬
ной литературы, с одной стороны, и упомянутого выше декрета императора
Гонория, с другой.
Ведя ожесточенную полемику с представителями донатистского духо¬
венства, католические писатели часто упоминают циркумцеллионов, как
наиболее воинственных и жестоких по отношению к католикам сторон¬
ников донатизма. Первое по времени упоминание о циркумцеллионах-
агонистиках мы встречаем в произведении Оптата «О донатистской схиз¬
ме». По сообщению этого автора, которое относится к 40-м гг. IV в.,
агонистики бродили по разным местам, вели свою агитацию на сельских
рынках. Их возглавляли Аксидо и Фазир, которые называли себя «вож¬
дями святых». К циркумцеллионам, — указывает Оптат, — принадле¬
жали и те люди, которые «из стремления к ложному мученичеству вызы¬
вали себе на свою гибель палачей, а также те, которые бросали свои жал¬
кие души с вершин высоких гор» (III, 4).
В произведениях Августина, относящихся к концу IV—началу V в.,
циркумцеллионы характеризуются как люди, не занимающиеся каким-
либо полезным делом, свободные от полевых работ и бродящие ради свое¬
го пропитания вокруг крестьянских клетей (cellas circumiens rusticanas —
С. Gaud., I, 28, 32), откуда они и получили имя циркумцеллионов. В дру¬
гом месте Августин замечает, что все циркумцеллионы отказываются обра¬
батывать землю (С. Gaud., I, 29, 33). Среди них были и женщины, при¬
чем, как можно судить по некоторым характеристикам Августина, для
агонистиков был обязателен обет безбрачия х. Об аскетизме агонистиков
свидетельствует также сообщение современника и биографа Августина
Поссидия о том, что они действовали «как бы под видом воздержанных»
(velut sub professione continentium — Vita August., 10). Августин пере¬
дает, что боевым кличем агонистиков был возглас deo laudes и что, пре¬
даваясь «своим беззакониям», они распевали гимны (Ер. 108, 5, 14).
По толкованию Августином 132-го псалма мы можем судить о том
значении, какое имело слово «агонистики» в христианской терминологии
того времени. Указывая, что циркумцеллионы называют себя агонисти-
ками, Августин замечает, что и правоверные католики признают это имя
почетным, и связывает его со словом agon «состязание». «Те, которые со¬
стязаются с дьяволом,— говорит далее Августин, — и одерживают верх
над ним, называются воинами Христа, агонистиками» (Enarr. in ps. 132,
6). Из этого замечания Августина с несомненностью вытекает, что имя,
которым называли себя агонистики, должно было выразить религиозный
характер их деятельности как непримиримых и воинствующих защитни¬
ков «истинной веры». В том же толковании к 132-му псалму Августин го¬
ворит, что когда католики насмехаются над еретиками (донатистами)
из-за циркумцеллионов, те насмехаются над ними из-за монахов. Авгу¬
стин пытается доказать невозможность такого сопоставления: «сравнивают
пьяных с трезвыми, неистовых с осмотрительными, бешеных с безобид¬
ными, блуждающих с собранными в одном месте» (Enarr. in ps. 132,3).
Полемика Августина с донатистами по вопросу о монахах свидетель¬
ствует, что роль циркумцеллионов-агонистиков в донатистском лагере
представлялась современникам в какой-то мере схожей с тем положением,
которое занимали в католическом лагере монахи. Моментом, объединяв¬
шим обе эти группы, могло быть, очевидно, только то, что и те и другие 11 «Они бесстыдно не желают иметь мужей», — пишет о женщинах-агонистиках
Августин (С. litt. Petilian., 11,88, 195; Ер. 35,2).

88
Г. Г. ДИЛИГЕНСКИЙ
рассматривались прежде всего как люди, посвятившие себя определен¬
ным религиозным целям и обладавшие своей организацией, обособляв¬
шей их от светского населения. Сравнение циркумцеллионов с монахами,
таким образом, явно подтверждает религиозный характер движения аго-
нистиков.
О том же свидетельствуют и данные Августина о вооружении агони-
стиков. В первоначальный период их деятельности для них была характер¬
ной мотивируемая религиозными соображениями регламентация воору¬
жения (только деревянное оружие). Дубинки, которыми агонистики были
вооружены в то время, они называли термином библейского происхожде¬
ния Israheles. Впоследствии, по словам Августина, они научились потря¬
сать мечами и размахивать пращами, вооружились также копьями и
топорами1.
Если отбросить различные отрицательные эпитеты, которыми наде¬
ляют циркумцеллионов враждебные им церковные авторы, то в качестве
наиболее характерного признака этой группы противников католической
церкви выступает ее специфическая религиозная окраска. Уход от мир¬
ских дел и обязанностей — и прежде всего от работы в имении или на
своем земельном участке, — провозглашение адептов своего учения свя¬
тыми, непримиримость к врагам «истинной веры», аскетизм и мучениче¬
ство — таковы основные особенности идеологии агонистиков. В ре¬
лигиозных взглядах агонистиков нельзя не видеть элементов осуждения
социального гнета. Мотивируемый религиозными соображениями отказ
агонистиков от работы в сельском хозяйстве выражал протест тружеников
африканской деревни против роста эксплуатации, связанного с развитием
колоната и увеличившимся в IV в. давлением налогового пресса.
Бегство агонистиков от полевых работ говорит об их социальном про¬
исхождении: в основной своей массе они, несомненно, принадлежали к
сельскому населению. Агонистики получали в своей деятельности постоян¬
ную поддержку от жителей деревень. Августин пишет, что они «более
всего страшны в полях», повсюду изгоняют католических клириков из
сельской местности1 2. Об этом же свидетельствует сообщение Августина,
что агонистики получали пропитание в крестьянских клетях.
Принадлежа в своем большинстве к сельскому населению, агонистики
происходили из различных социально-сословных групп. Очевидно, среди
них было немало юридически свободных сельчан, закабаляемых крупны¬
ми землевладельцами и ростовщиками. Об этом свидетельствует тот факт,
что, по сообщениям Оптата (III, 4) и Августина (Ер. 185, 4, 15), в отдель¬
ные периоды агонистики активно выступали против ростовщиков (credi¬
tores), отнимали у них долговые расписки. Несомненно, многие агонисти¬
ки были по своему происхождению колонами. Так, Августин упоминает
о женщинах-колонах, ушедших из имения и присоединившихся к циркум-
целлионам (Ер. 35, 2).
О социальной близости агонистиков к колонам свидетельствует и та
поддержка, которую они встречали со стороны сельского населения, боль¬
шую часть которого в Нумидии IV—V вв. составляли колоны, и их актив¬
ное участие в движениях сельчан contra possessores suos (Aug., Ер. 108,
6, 18). Августин рассказывает также о беглых рабах, присоединявших¬
ся к агонистикам (ibidem). На основании этих данных мы можем предпо¬
лагать, что в движении агонистиков были представлены различные
слои эксплуатируемого сельского населения.
1 Ps. с.partem Donati,'140—154; G. litt. Petillan., II, 88, 195; Ep. 35, 2. Cp.'H. A.
Машкин, ВДИ, 1938, № 1, стр. 92.
2 C. Gaud., I, 28, 32; G. litt. Petilian., II, 83, 184.

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ
89
Приведенные факты позволяют согласиться с теми исследователями,
которые видят в агонистиках демократическую — по своему социальному
составу и идеологии — христианскую секту1. Среди многочисленных упо¬
минаний о циркумцеллионах, встречающихся в африканской церковной
литературе IV—V веков, нет ни одного отрывка, который говорил бы о
том, что они представляли собой какую-то особую категорию сельского
производительного населения. Пониманию циркумцеллионов как наем¬
ных сельскохозяйственных рабочих прямо противоречит приведенное со¬
общение Августина об их отказе обрабатывать землю. Здесь трудно ви¬
деть полемическое преувеличение: незанятость циркумцеллионов каким-
либо производительным трудом Августин подчеркивает неоднократно и
считает ее одной из отличительных особенностей «людей этого рода».
Те исследователи, которые отрицают конфессиональный характер дви¬
жения циркумцеллионов и видят в них особую социальную группу —
наемных сельскохозяйственных рабочих, опираются, как указывалось
выше, на данные декрета Гонория от 412 г., в котором циркумцеллионы
упоминаются в качестве одной из категорий лиц, подлежащих наказанию
за приверженность донатизму. Поскольку другие категории донатистов,
перечисленные в декрете, представляют собой сословные группы (например,
сенаторы, декурионы, negotiatores, плебеи, а также рабы и колоны), упо¬
минание циркумцеллионов в этом контексте обычно рассматривается как
доказательство того, что они составляли особое сословие, официально
признанное императорской властью. Декрет подвергает циркумцеллио¬
нов, как и различные категории свободных донатистов, денежному штра¬
фу, рабы и колоны, исповедующие донатизм, подлежат — первые — «вну¬
шению господина», вторые — телесным наказаниям. Из этих положений
декрета нередко делается тот вывод, что циркумцеллионы принадлежали
по своему происхождению к свободному населению и обладали имуще¬
ством. Свободные люди, объединявшиеся в особое сословие и ведшие
бродяжнический образ жизни, скорее всего могли быть кочующими сель¬
скохозяйственными рабочими. Таковы те соображения, на которых осно¬
вано распространенное в современной научной литературе представление
о циркумцеллионах.
Нетрудно убедиться, что исследователи, защищающие эту точку зре¬
ния, вынуждены в той или иной степени игнорировать прямо противоре¬
чащие данные церковной литературы. Такой прием вряд ли можно при¬
знать оправданным, поскольку произведения Оптата и Августина — при
всей их тенденциозности и полемических преувеличениях — обладают
неоспоримой ценностью источников, вышедших из-под пера современников
и участников описываемых событий. Поэтому одного краткого упомина¬
ния о циркумцеллионах в декрете 412 г. недостаточно, чтобы опроверг¬
нуть все те довольно подробные сведения о них, которые содержатся в
произведениях африканских церковных авторов1 2. Основная ошибка Со¬
маня и других исследователей, разделяющих его точку зрения, состоит,
на наш взгляд, в том, что они анализируют данные декрета 412 г. о цир¬
кумцеллионах, абстрагируясь от остальных источников по данному вопро¬
су. Очевидно, лишь учитывая всю сумму наших сведений об агонистиках,
можно добиться достаточно убедительной интерпретации этого декрета.
Н. А. Машкин, полемизируя с концепцией Соманя, предпринял в свое
1 Наиболее последовательно развил эту точку зрения А. Д. Дмитрев (ук.
соч., стр. 70), который удачно сблизил идеологию агонистиков с монтанистическими
взглядами, отражавшими! в христианстве идеологию неимущих слоев населения.
2 ДУ. С. Н. Егепсів рецензии на книгу Уормингтона (Л18, ХЬѴ (1955), стр. 203)
справедливо замечает, что предположение о циркумцеллионах как о классе сезонных
рабочих не объясняет религиозного характера их движения.

90
Г. Г. ДИЛИГЕНСКИЙ
время попытку дать оригинальное объяснение применению термина cir¬
cumcelliones в кодексе Феодосия. По его мнению, этот термин был взят
составителем декрета из другого официального документа — решения
трибуна и нотария Марцеллина, специально присланного в Африку в
411 г. императорским правительством для преодоления раскола афри¬
канской церкви. В этом решении, которое подтверждало незаконность до-
натизма, говорилось, в частности, о толпах циркумцеллионов, находящихся
в поместьях. Н. А. Машкин высказал предположение, что термин circum¬
celliones показался составителю декрета, знакомому с решением Марцел¬
лина, удобным для обозначения низших слоев свободного сельского на¬
селения, «поскольку сословное положение их в условиях смешанного ту¬
земного и римского населения было различным». В целом circumcelliones
в декрете 412 г. представляются Н. А. Машкину «случайным термином
императорской канцелярии», примененным в другом значении, чем это
слово употреблялось в Африке (ВДИ, 1938, № 1, стр. 88 сл.).
Однако такое объяснение не кажется нам убедительным. Если допу¬
стить, что составитель декрета действительно хотел выделить в особую
группу «низшие слои свободного сельского населения», то он употребил
бы для этого термин, достаточно ясный для исполнителей данного распо¬
ряжения. G этой точки зрения термин «circumcelliones» в том смысле,
в каком он употреблен в сентенции Марцеллина, менее всего мог предста¬
виться удобным для обозначения свободных сельских жителей: в этой сен¬
тенции говорится о тех людях, которые знают, что они держат в своих
поместьях толпы циркумцеллионов (qui in praediis suis circumcellionum
turbas se habere cognoscunt); в том случае, если эти лица не укротят буй¬
ства циркумцеллионов, их имения должны быть конфискованы (PL,
XI, стр. 1429). Составителю декрета, знакомому, по предположению Н. А.
Машкина, с термином «циркумцеллионы» лишь по сентенции Марцелли¬
на, люди, живущие в крупных поместьях и зависящие от их владельцев,
конечно, менее всего могли показаться свободными сельчанами. Таким
образом, попытка Н. А. Машкина свести упоминание циркумцеллионов
в кодексе Феодосия к терминологической ошибке яв;іяется неудачной.
На наш взгляд, упоминание циркумцеллионов в декрете наряду с се¬
наторами, декурионами, плебеями и т. д. объясняется тем, что фактиче¬
ское положение этой группы донатистов не позволяло включить их ни
в одну из социально-сословных категорий, на которые делилось население
империи. Не имея определенного места жительства и не будучи занятыми
в производстве, они находились как бы вне административной системы
империи. Это обстбятельство, очевидно, и побудило авторов указа 412 г.
выделить их в особую категорию. Социальное происхождение агонисти-
ков при этом не могло иметь для правительства большого практического
значения. Мы не можем согласиться с мнением Соманя, что если бы цир¬
кумцеллионы вербовались из различных слоев несвободного или закаба¬
ляемого населения, законодателю было бы достаточно потребовать их
возвращения к своим господам или кредиторам, не облагая их денежным
штрафом, как свободных людей1. Законы, предписывающие поимку бег¬
лых рабов и колонов, существовали и до издания указа 412 года, но вряд
ли они могли быть сколько-нибудь успешно применены против агонисти-
ков, вышедших из этих слоев населения. В социальном отношении аго-
нистики представляли собой весьма разнородную массу, к тому же они
были организованы в сплоченные и довольно хорошо вооруженные отря¬
ды, имевшие многолетние традиции религиозной борьбы. В этих условиях
установление социального происхождения каждого агонистика и возвра¬
1 Ch. Saumagne, ук. соч., стр. 354. Ср. J.-P. В г i s s о п, ук. соч., стр. 63.

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ
91
щение его в определенное имение вряд ли было для императорских вла¬
стей сколько-нибудь реальным делом. De facto агонистики-циркумцел-
лионы были для авторов указа свободными людьми, хотя бы многие из
них и являлись бывшими колонами и рабами. Этим и объясняется уста¬
новление для них формы наказания, обычной для свободных — денеж¬
ного штрафа.
Исследователи, видящие в циркумцеллионах наемных работников име¬
ний, ссылаются на устанавливаемую указом 412 года ответственность кон¬
дукторов и поместных прокураторов за выплату штрафа этой категорией
донатистов. Этот аргумент также не представляется убедительным. Авто¬
ры указа учитывали, что, хотя агонистики не принадлежали к зави¬
симому населению имений, но, кочуя по сельской местности, они посто¬
янно находились на территориях, подвластных компетенции представи¬
телей поместной администрации — прокураторов и кондукторов. «Цир-
кумцеллионы, — говорится в указе, — (должны уплатить) десять фун¬
тов серебра. Если они не будут представлены взыскивающему с них экзе¬
кутору кондукторами, под которыми они пребывают (sub quibus comma¬
nent), или прокураторами, то сами (кондукторы и прокураторы) должны
быть привлечены к наказанию, так, чтобы и люди нашего дома не были
освобождены от такого рода наказания»1.
В данном случае мы имеем дело с хорошо известной особенностью
позднеримского законодательства: составители императорских декретов
прежде всего стремились обеспечить доходы фиску, разработать наиболее
эффективные способы взимания причитающихся ему платежей. С этой
целью ответственность за тот или иной вид платежа обычно распростра¬
нялась на возможно большее число лиц. Авторы указа 412 г., сознавая,
что взимание штрафа с агонистиков встретит значительные трудности или
окажется вообще невозможным, сделали ответственными за выплату этого
штрафа прокураторов и кондукторов (в том числе прокураторов и кондук¬
торов императорских имений). Не случайно в следующем антидонатист-
<жом декрете 414 года (CTh, XVI, 5, 54) вопрос о взимании штрафа непо¬
средственно с циркумцеллионов уже не ставится, а говорится лишь об
ответственности кондукторов за сходки и богослужения донатистов, про¬
исходящие на территориях арендуемых ими имений.
Таким образом, упоминание циркумцеллионов в декрете 412 года в ка¬
честве одной из категорий донатистов совсем не означает их легализации.
Просто правительство, ведя борьбу с донатизмом, было вынуждено счи¬
таться с существованием особой группы его сторонников, стоявшей по
существу вне сословной организации империи, и вырабатывать по отно¬
шению к ней такие меры, которые учитывали бы специфику ее положения.
Сомань (ук. соч., стр. 357 сл.) видит доказательство сравнительно
неплохого имущественного положения циркумцеллионов в двух поло¬
жениях декрета, следующих непосредственно за цитировавшимся выше
отрывком: «Их жены отдельно подлежат наказанию, которое наложено
на мужей. В отношении же тех, которых не исправит наложенное нака¬
зание, должна последовать конфискация всего имущества». Однако нет
никаких оснований думать, что эти фразы относятся специально к цир-
кумцеллионам, а не ко всем донатистам, перечень которых они завер¬
шают1 2.
1 Н ельзя согласиться с Н. А. М а ш к и н ы м (ВДИ, 1938, № 1, стр. 86), который
считал, что последняя фраза цитируемого отрывка относится не к циркумцеллионам,
а ко всем донатистам. Категории донатистов, перечисленные в предшествующей части
указа, принадлежат либо к сенаторскому сословию, либо к населению городов и таким
образом не подлежат компетенции прокураторов и кондукторов.
2 Ср. Н.А.Машкин, ВДИ, 1938, № 1, стр. 86.

92
Г. Г. ДИЛИГЕНСКИЙ
Предложенное нами толкование положений декрета 412 года о цир-
кумцеллионах позволяет, как нам кажется, устранить то противоречиеу
которое усматривают обычно между кодексом Феодосия и нашим основ¬
ным источником по данному вопросу — произведениями церковных
авторов.
‘Следует отметить, что концепция Соманя и исследователей, разделя¬
ющих его точку зрения по данному вопросу, не только расходится со све¬
дениями источников о циркумцеллионах-агонистиках, но и противоречит
данным об аграрных отношениях Северной Африки IV—V вв. Представ¬
ление о циркумцеллионах, как о наемных сельскохозяйственных рабочих,,
неизбежно приводит к заключению о массовом применении наемного труда
в африканском сельском хозяйстве этого времени. Единственным фактом,
который обычно приводится для обоснования этого положения, является
упоминание в одной надписи (CIL, VIII, 11824) turmae messorum. Од¬
нако в отношении этой надписи, датируемой значительно более ранним
периодом, чем конец IV — начало V в., сохраняет свою справедливость
замечание Н. А. Машкина, что нельзя механически переносить отношения,,
характерные для II — начала III в., на время поздней империи (ВДИГ
1938, № 1, стр. 90).
Данные источников, относящиеся непосредственно к интересующему
нас времени, свидетельствуют, что в сельскохозяйственном производство
поздней Римской Африки преобладающую роль играл труд прикреплен¬
ных к земле колонов. Помимо многочисленных упоминаний о колонах
в юридических источниках, об этом свидетельствует весьма ценный ма¬
териал, содержащийся в произведениях Августина. Этот автор, который
часто упоминает о крупных частных имениях, обычно характеризует на¬
селение этих имений как колонов или крестьян (rusticani)1. Следует под¬
черкнуть, что данные Августина в большинстве своем относятся к Нумидии,
которая была ареной деятельности агонистиков.
Наряду с колонами, в сельском хозяйстве поздней Римской Африки,
несомненно, были заняты и рабы1 2. Упоминание о сельских рабах мы встре¬
чаем в двух относящихся к Африке императорских указах IV века. В од¬
ном из них, датированном 319 г., говорится об имениях и рабах (possessi¬
ones atque mancipia) фиска, подаренных частным лицам (CTh, X, 1, 2).
В другом указе—от 346 г.— устанавливается порядок использования иму-
ществ, конфискованных у государственных преступников. Движимое иму¬
щество, в том числе городских рабов (mancipia urbana), разрешается пе¬
редавать людям, имеющим заслуги перед императором. Сельские рабы,
земельная собственность и дома (mancipia autem rustica et possessiones
et domus) преступников переходят к фиску (CTh, X, 8, 4). В обоих слу¬
чаях сельские рабы рассматриваются как необходимая принадлежность
имения: они дарятся вместе с землей и включаются в ту же категорию иму¬
щества, что и недвижимая собственность. Очевидно, речь идет о рабах,
посаженных на землю (servi casati) и приписанных к имению, использова¬
ние которых вообще было, как известно, характерным для крупных
имений поздней империи. Симмах называет в одном из писем (Ер., V, 87)
работников своего африканского имения «обязанными рабами» (obnoxii
servi). Из письма видно, что они выплачивали Симмаху оброк в денежной
форме, т. е. вели самостоятельное хозяйство. Такого рода рабы, исполь¬
зуемые как прикрепленные к земле держатели земельных участков, отли¬
1 A u g u s t., Ep. 35,2; 46; 58,1; 65,1; 66; 105,2,4; 247; G. Crescon., 47, 51; G. litt.
Petiliani, II, 83, 184.
2 August., Ep. 108, 6,18; 185, 4, 15; Sermö 156, 3; 6; 7; Optât., III, 4;
Symmach ., Ep., V, 87; Vita Melaniae; Gp. S. G s e 11, Esclaves ruraux dans l’Af¬
rique Romaine, «Mélanges Glotz», I (1932), CTp. 397—415.

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ
93
чались от колонов лишь юридическим положением, но не местом в про¬
изводстве.
Преобладающая роль труда колонов и посаженных на землю рабов
в сельском хозяйстве поздней Римской Африки позволяет думать, что ти¬
пичным для крупных африканских имений этого времени было оброчное
хозяйство1. С этим выводом трудно совместить предположение о массовом
применении наемного труда: держатель небольшого земельного участка —
колон или servus casatus — в подавляющем большинстве случаев, вероят¬
но, сам вынужден был справляться со своим хозяйством1 2. В источниках
мы крайне редко встречаемся с данными о применении наемного труда.
Это дало основание Гзелю, специально исследовавшему этот вопрос, прид¬
ти к выводу о незначительной роли свободного труда в Римской Африке.
Отдельные упоминания о наемных работниках в африканской церков¬
ной литературе не позволяют думать, что их использование в сельском хо¬
зяйстве имело сколько-нибудь массовый характер. «Тот, кто хочет вскопать
свой виноградник, — пишет, например, Оптат, — нанимает за угодную
(ему) плату работника (operarium placita mercede conducit), чтобы он,
согнув спину и обливаясь потом, сделал углубления в земле, в которые
он сажает отобранные им ростки и по вырытым канавам подводит воду»
(V, 7). О работе за плату на виноградниках упоминает также Августин
(Епагг. in ps. 93, 12). В данном случае речь идет о трудоемких работах
по орошению и освоению под виноград сухих участков. Очевидно, необ¬
ходимость применения в таких случаях дополнительной рабочей силы чаще
всего могла вставать перед владельцами небольших участков,кото рым не
хватало при орошении виноградников рабочих рук, постоянно занятых в хо¬
зяйстве.Собственники крупных имений для обводнения своих владений мог¬
ли использовать рабов и колонов3. Таким образом, данные источников об
аграрных отношениях Римской Африки IV—V веков позволяют говорить
лишь об эпизодическом применении наемного труда в мелком производ¬
стве, что, очевидно, исключает возможность существования постоянных
массовых контингентов наемных рабочих.
Вместе с тем данные об аграрных отношениях поздней Римской Африки,
в особенности Нумидии, приводят к заключению, что именно из рабов
и колонов, составлявших основную массу сельского населения, могли
главным образом формироваться отряды агонистиков.
Подводя итог нашему исследованию о содержании термина «циркум-
целлионы-агонистики», мы можем заключить, что они не составляли особой
социальной группы — наемных сельскохозяйственных рабочих; это были
люди различного социального происхождения, посвятившие себя целям
религиозной борьбы и объединявшиеся в кочующие отряды.
Мы располагаем сравнительно немногочисленными сообщениями источ¬
ников об участии агонистиков в восстаниях сельского населения. Таких
сообщений всего три: рассказ Оптата (III, 4) о выступлениях агонистиков
против землевладельцев и кредиторов в Нумидии в 40-х годах IV в. и два
отрывка из переписки Августина (Ер., 108, 6, 18—409 г. и Ер. 185, 4,
15—20-е гг. V в.). Несмотря на то, что эти сообщения составляют лишь
небольшую часть данных об агонистиках, содержащихся в церковной
литературе IV—V вв., они были положены в основу той трактовки деятель¬
1 Мнение Г з е л я (ук. соч., стр. 401 слл.) о наличии в составе имений поздней
Римской Африки земли, находившейся в личном пользовании собственника и обраба¬
тывавшейся рабами, является, по признанию самого автора, гипотетичным и не под¬
тверждается данными источников.
2 Ср. Н. А. М а ш к и н, ВДИ, 1938, № 1, стр. 90.
3 Об использовании труда колонов для освоения земли под виноградники свиде¬
тельствуют положения lex Manciana и lex Hadriana (GIL, VIII, 25902 и 25943).

94
Г. Г. ДИЛИГЕНСКИЙ
ности агонистиков которая, обычно дается в нашей литературе. В учебни¬
ках и общих курсах движение агонистиков, как правило, отождествляется
с борьбой народных масс Римской Африки против социального гнета, с вос¬
станиями рабов и колонов1. На наш взгляд, здесь имеет место ошибочное
смешение действительно массовых выступлений низших слоев сельского
населения Северной Африки, засвидетельствованных указанными сообще¬
ниями Оптата и Августина, с более узкой по своему значению деятельно¬
стью религиозной секты агонистиков, которая заключалась не только
в участии в таких массовых восстаниях и не всегда носила одинаковый
характер.
А. Д. Дмитрев, которому принадлежит более четкое определение аго¬
нистиков как демократической христианской секты, избег этой ошибки.
Однако и он оценивает деятельность агонистиков только с точки зрения
их руководящего участия в восстаниях, характеризуя их секту как «ре¬
волюционную организацию эксплуатируемых масс» (ВДИ, 1948, № 3,
стр. 71).
Нам представляется, что такого рода определения, совершенно верно
вскрывая тесную связь идеологии и деятельности агонистиков с интере¬
сами трудящихся слоев населения, вместе с тем недостаточно учитывают
некоторые существенные особенности этой деятельности, обусловленные
ее специфическим религиозным характером, трактуют ее несколько упро¬
щенно. Для всесторонней оценки движения агонистиков представляется
необходимым изучить всю совокупность сообщений источников, харак¬
теризующих их деятельность, не ограничиваясь только данными об их
участиях в восстаниях сельского населения.
В этой связи представляет бесспорный интерес вопрос об отношениях
агонистиков с донатистской церковью. Н. А. Машкин считал агонистиков
«радикальной и наиболее активной группой донатизма со своей особенной
организацией»1 2. Противоположную точку зрения отстаивает А. Д. Дмитрев.
По его мнению, агонистики ни организационно, ни идеологически не были
связаны с донатизмом. Эти два течения лишь протекали одновременно,
хронологически связывались и политически временами сливались одно
с другим, но имели совершенно разные цели и социальную направлен¬
ность (ВДИ, 1948, № 3, стр. 67).
Писавший в V в. католический африканский епископ Поссидий дает
следующую общую характеристику движения агонистиков: «Донатисты
имели почти по всем своим церквам неслыханный род дурных людей и на¬
сильников,... которые назывались циркумцеллионами. И они пребывали
в громадном количестве в шайках почти во всех африканских областях...
Вооруженные различным оружием, бродя по полям и виллам, не боясь
доходить до кровопролития, часто не щадили ни своих, ни чужих... Благо¬
даря этому, донатисты вызвали ненависть к себе даже у своих сторонни¬
ков» (Vita August., 10).
Указывая, таким образом, подобно Оптату и Августину, что агонистики
были организованы в бродячие отряды, Поссидий вместе с тем подчеркивает,
что они группировались вокруг донатистских церквей. Зависимость аго¬
нистиков от донатистского клира явно выступает в событиях 347 года
в Нумидии, о которых рассказывает Оптат. По сообщению этого автора,
император Констант, стремясь подорвать влияние донатистской ереси на
широкие слои африканских христиан, направил в Африку специальную
миссию в составе Павла и Макария. Официальной целью миссии было вое-
1 См., например, Н. А. М а ш к и н, История древнего Рима, 1949, стр. 632; С. И.
Ковалев, История Рима, Л., 1948, стр. 717; «История средних веков», т. I, 1952,.
стр. 57.
2 ИМ, 1935, № 1, стр. 42 слл.; ВДИ, 1938, № 1, Стр. 83.

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ 95
становление единства африканской церкви путем мирного убеждения ве¬
рующих. Агитацию за единство предполагалось дополнить массовой раз¬
дачей денег бедным христианам, для чего Павел и Макарий везли с собой
соответствующую сумму. Руководство донатистской церкви во главе с епис¬
копом Донатом Карфагенским заняло непримиримую позицию в отноше¬
нии целей и методов миссии. Перед местным донатистским духовенством
Донат поставил задачу не допустить раздачи милостыни Павлом и Мака¬
рием (Optat., Ill, 3). Донатистский епископнумидийского города Багаи,
пытаясь не допустить императорских уполномоченных в город, прибег
к помощи агонистиков. По сообщению Оптата, он разослал вестников по
окрестным местам и рынкам, созывая агонистиков в город. В помощь
миссии комитом Сильвестром по просьбе Макария был выделен военный
отряд. Солдаты, посланные для расквартирования отряда в городе, были
избиты собравшимися там агонистиками. После этого против восставших
была применена вооруженная сила, многие были перебиты (Optat., Ill, 4).
Мы видим, что в 347 г. действия агонистиков вполне совпадали с целями
донатистского духовенства. Сопротивление миссии Павла и Макария было
официальной позицией донатистской церкви, сформулированной и пред¬
писанной местному клиру Донатом Карфагенским.
Судя по произведениям Августина, агонистики в его время действовали
в большинстве случаев совместно с донатистскими клириками или под их
руководством. Он пишет, обращаясь к донатистам, о шайках их циркумцел-
лионов и клириков (С. Cresc., Ill, 42, 46 и 47, 51), указывает, что цир-
кумцеллионы «сражаются свирепыми толпами под вашим (донатистов)
руководством» (С. litt. Petiliani, II, 83, 184). По словам Августина, жесто¬
кость агонистиков доставляет донатистским клирикам устрашающую за¬
щиту от преследований. Он указывает, что издание законов против дона¬
тистов было вызвано террором циркумцеллионов (С. Crescon., Ill, 43, 47).
В некоторых письмах Августин пишет о донатистских клириках и циркум-
целлионах, подвергнутых суду за убийство католических священников
(Ер. 133, 1; 134).
По мнению А. Д. Дмитрева, Августин, желая скомпрометировать своих
противников — донатистов, связал их с агонистиками. Разумеется, ин¬
тересы внутрицерковной борьбы могли побуждать Августина к известным
передержкам, тем более что донатистские епископы, полемизируя с като¬
ликами, отрицали свои связи с агонистиками (Aug., С. ер. Рагшеп., I, 11,
17). Тем не менее, не приходится целиком отрицать достоверность данных
Августина и других источников, характеризующих отношения между аго¬
нистиками и донатистской церковью, так как свои обвинения против дона¬
тистов Августин подкрепляет конкретными эпизодами церковной борьбы,
наглядно иллюстрирующими характер деятельности агонистиков. «Мы
повседневно испытываем невероятные злодеяния ваших клириков и циркум¬
целлионов, — пишет Августин, обращаясь к донатистам. Вооруженные
всевозможными страшными орудиями, они ужасным образом разрушают —
не говорю уже церковный, — но общечеловеческий мир и покой. Ночны¬
ми набегами вторгаясь в дома католических клириков, они... бросают
клириков, ограбленных, избитых до полусмерти дубинками и изранен¬
ных железным оружием» (С. Crescon., Ill, 42, 46). В произведениях Ав¬
густина мы находим много примеров террористических действий, направ¬
ленных против католического духовенства, которые осуществлялись дона-
тистами с помощью отрядов агонистиков1.
Донатистское духовенство широко использовало секту агонистиков
для проведения террора против католической церкви. Террористические
1 С. Crescon., Ill, 43, 47; 46, 50; 48, 53; Ер. 29, 133 и 134.

96
Г. Г. ДИЛИГЕНСКИЙ
акты были одним из важнейших методов, с помощью которых донатисты
подрывали позиции официальной церкви. В обращении карфагенского
собора 404 года к императору Гонорию говорилось о жестоких пресле¬
дованиях, которым подвергается католический клир со стороны циркум-
целлионов, о разорении ими католических церквей (PL, XI, стр. 1203).
Приведенные данные показывают, что деятельность агонистиков была
тесно связана с борьбой донатистов против католической церкви1. По-ви¬
димому, уже в начальный период этой борьбы донатистский клир широко
прибегал к помощи вооруженных сектантов. В письме Константина афри¬
канскому духовенству от 317 года говорится о бедствиях, которые испыты¬
вают католики «от жестокости такого рода людей» (PL, XI, стр. 794).
Поскольку католическое духовенство могло рассчитывать на поддержку
императорских властей, донатисты были заинтересованы в создании
своих боевых дружин, способных вести активные действия против офи¬
циальной церкви.
Мы не имеем данных о времени возникновения секты агонистиков. Воз¬
можно,— как это предполагает А. Д. Дмитрев (ВДИ, 1948, № 3, стр. 66
слл.), — что она существовала уже в III в. Не исключено также, что не¬
посредственным толчком к ее созданию послужил переход африканской
церкви на позицию поддержки римского государства и возникновение
раскола. Как бы то ни было, порожденная определенными историческими
условиями религиозная окраска движения агонистиков побуждала их
видеть главного врага в освящавшей существующий социальный строй
католической церкви. Поскольку против этой церкви вело ожесточенную
борьбу донатистское духовенство, агонистики, естественно, видели в нем
своего союзника.
На наш взгляд, нельзя отрицать и известную связь идеологии донатиз-
ма с религиозными взглядами агонистиков. В своем историческом разви¬
тии донатизм воспринял немало черт демократического христианства, что
помогало ему завоевывать себе сторонников среди неимущих слоев насе¬
ления (см. ниже). Если агонистики проповедовали добровольное мучени¬
чество, то донатистское духовенство активно поддерживало эту идею, пы¬
таясь создать своей церкви репутацию «мученической». Феодорит Кирский,
описывая донатистскую ересь, характеризует ее чертами, которые Оптат
приписывает агонистикам: он пишет, что донатисты склонны к доброволь¬
ному мученичеству, кончают жизнь самоубийством, бросаясь со скал
или, подстерегая по дороге путников, заставляют их убивать себя (PG,
LXXXIII, стр. 423). Видимо, современники не проводили резкой грани
между донатистами и агонистиками. * j
Из истории африканской церкви известно, что донатисты вели ожесто¬
ченную борьбу с отколовшимися от них сектами, с которыми они расхо¬
дились по тем или иным вопросам, но агонистики никогда не рассматри¬
вались донатистами как еретическая секта. Судя по сообщению Оптата, что
агонистиков хоронили в донатистских церквах, они считались адептами
донатизма. Рассказывая об обращении к агонистикам донатистского епис¬
копа Макробия, Августин сообщает, что он был более разгневан на их дела,
чем радовался их послушанию (Ер. 108, 5, 14). Очевидно, агонистики счи¬
тали донатизм своей религией, а донатистских проповедников соответ¬
ственно рассматривали как духовных пастырей. В богословском отношении
агонистики отличали себя от остальных донатистов только своей ролыЬ * об1 Деятельность агонистиков приобретала са мостоятельный характер,
когда во время массовых восстаний они выступали с оружием в руках против эксплуата¬
ции. В этих случаях донатистские епископы порывали с агонистиками, что не мешало
восстановлению — после подавления восстаний — прежних отношений. Подробнее
об этом см. ниже.

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ
97
«борцов», «святых», воинствующих защитников «истинной веры». С этим
были связаны и другие черты идеологии агонистиков: отказ от работы в соб¬
ственном или господском хозяйстве, аскетизм, мученичество. Они как бы
отрешались от всех мирских дел и соблазнов, чтобы всецело подчинить
себя одном}: борьбе за чистоту веры.
Приведенные факты, как нам кажется, достаточно убедительно доказы¬
вают тесную связь, существовавшую между движением агонистиков и дона-
тистской церковью. Какое значение имеет это обстоятельство для оценки
деятельности агонистиков? Для ответа на этот вопрос необходимо хотя бы
кратко остановиться на характеристике некоторых особенностей дона-
тизма, которые имеют непосредственное отношение к интересующему нас
вопросу.
Раскол африканской церкви, приведший к возникновению донатизма,
был неизбежным следствием изменения социальной роли христианства,
которое в ходе своего исторического развития постепенно превратилось
из идеологии угнетенных и эксплуатируемых в орудие оправдания классо¬
вого гнета и эксплуатации. Не случайно возникновение раскола совпало
с тем временем, когда в связи с новой религиозной политикой Константина
христианская церковь перешла на позиции поддержки императорской влас¬
ти. Широкие массы трудящихся продолжали придерживаться наиболее
радикальных сторон христианской идеологии, направленных против со¬
циальной несправедливости, противопоставляя их учению ортодоксаль¬
ной церкви. Донатизм, несомненно, отражал в известной мере эту борьбу
различных классовых тенденций внутри христанства. Весьма характерно,
что уже с момента возникновения раскола руководители донатистской
церкви выдвинули в качестве основного лозунга непримиримое отноше¬
ние к traditores, т. е. к христианам, предавшим интересы своих общин
в период их преследования римскими властями. Поддержать этот лозунг
могли, очевидно, главным образом представители демократического слоя
верующих, настроенные наиболее непримиримо по отношению к любому
компромиссу со светской властью. Позднее идеологи донатизма подчерки¬
вали демократический характер своей церкви, представляя ее как «цер¬
ковь бедных»1. В конце IV — начале V в. наиболее многочисленную груп¬
пу сторонников донатизма составляли, судя по произведениям Августина,
колоны императорских и частных имений1 2.
Ж.-П. Бриссон выдвинул своеобразную концепцию социальной
эволюции донатизма. По его мнению, в первый период своего существова¬
ния донатизм опирался преимущественно на зажиточные слои городского
населения. Впоследствии к донатизму все в более широкой мере стали при¬
мыкать трудовые слои африканской деревни, которым он представлялся
христианством, оппозиционным светской власти. После преследований
донатистов императором Константом донатизм становится главным обра¬
зом «идеологией жакерии», опирается на социальный протест сельского
населения (ук. соч., стр. 65—67). На наш взгляд, Бриссон вполне прав
в своем объяснении причин популярности донатизма в широких
слоях трудящихся. С 40-х гг. IV в. донатистская церковь стала занимать
все более враждебную позицию по отношению к римской императорской
власти. Это обстоятельство, а также в известной мере демократическая де¬
магогия донатистского клира обеспечили ему успех в борьбе с католиче¬
ской церковью за влияние на широкие массы африканских христиан —
1 «Вы не перестаете истязать нас — честных бедняков,— писал донатистский
епископ Петилиан, обращаясь к католикам, — я говорю о мирской бедности, ибо нет
среди нас бедных божественным милосердием» (Aug., С. litt. Petiliani, II, 92, 202).
2 Cp. Warmington, ук. соч., стр. 76 слл.
7 Вестник древней истории, № 2

98
Г. Г. ДИЛИГЕНСКИЙ
представителей эксплуатируемых классов. Но если африканских рабов
и колонов влекла к донатизму их ненависть к существовавшему социаль¬
ному и политическому строю, это еще не означает, что донатизм действи¬
тельно был идеологией эксплуатируемых масс, выражавшей — хотя бы
в форме абстрактных религиозных построений — их коренные интересы
в борьбе с эксплуатацией. Используя для подрыва влияния католического
духовенства настроения эксплуатируемых масс, сама донатистская цер¬
ковь была далека от какой-либо борьбы против социального гнета. В идео¬
логии донатизма мы не встретим каких-либо элементов протеста против
социальной несправедливости, столь характерных для раннего христиан¬
ства. В этом отношении донатистская ересь мало чем отличалась от орто¬
доксального христанства IV—V веков. По справедливому замечанию Н. А.
Машкина (ИМ, 1935, №1, стр. 50), «бедность» донатистской церкви была
весьма относительной: так же, как и католическая, она была крупным земле¬
владельцем и эксплуатировала труд рабов и колонов. Августин сообщает,
что донатистские епископы, чтобы сохранить за собой управление поместья¬
ми своей церкви, нередко жертвовали своей верой и переходили в католи¬
цизм (Ер. 185, 9, 36). За счет упрочения имущественного положения дона¬
тистской церкви обогащалась верхушка донатистского клира. Донатист-
ский епископ Каламы Криспин купил эмфитевтекарное имение, в ко¬
тором было не менее восьмидесяти колонов (Aug., С. litt. Petiliani, II,
83, 184).
Не только в начальный период существования раскола, как полагает
Бриссон, но и в конце IV — начале V в. среди последователей донатизма
было немало представителей имущих слоев населения. Об этом свидетель¬
ствует, например, выработанное в этот период императорским законода¬
тельством установление, согласно которому донатистам запрещалось
передавать и принимать какое-либо имущество по завещанию или путем
дарения. Августин приводит пример одной донатистки, сестры знатного
человека (homo nobilis), которая завещала свое имущество различным пред-
ствителям своей веры. По просьбе ее брата, который был католиком, ее
завещание, в силу упомянутого закона, было признано недействительным,
а все имущество передано ему (С. ер. Parmen., I, 12, 19).
Целый ряд фактов свидетельствует о том, что с конца IV в. все более
активную роль в донатистском движении начинают играть представители
господствующего класса африканских провинций — крупные землевла¬
дельцы, члены сенаторского сословия. В указе Грациана от 377 года гово¬
рится о противозаконных сборищах донатистов в больших домах и поместь¬
ях (loca magna domorum seu fundorum illicite frequentantes) и предписы¬
вается конфисковывать такие поместья (CTh, XVI, 6, 2). В обращении кар¬
фагенского собора 404 года к императору Гонорию говорилось, что поссессо-
ры не оказывают защиты католическим церквам, а распоряжение о взима¬
нии штрафа с тех землевладельцев, в имениях которых собираются дона-
тисты, не проводится в жизнь (PL, XI, стр. 1203).
Особенно показателен в этой связи тот факт, что в этот период к дона¬
тизму начинают примыкать некоторые представители бюрократической
и военной верхушки африканских провинций. В 90-х гг. IV в., когда дона¬
тистская церковь вела борьбу с отколовшейся от нее сектой максимиани-
стов, римские власти оказали донатистам прямую поддержку, предоста¬
вили в их распоряжение солдат1. В письме к сенатору Целеру, который
одно время был проконсулом Африки (CTh, XII, 1, 185 и 186), Августин
убеждал его отказаться от донатистской ереси и перейти в католицизм
(Ер. 56).
1 Aug., Advers. Fulgent. 24; С. ер. Parmen., I, 10, 16 и 13, 20.

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ
99
В антидонатистских декретах 412 и 414 годов в числе лиц, подлежащих
наказанию за исповедывание донатизма, упоминаются высшие чинов¬
ники провинциального управления: проконсулы, викарии и комиты пер¬
вого ранга; сенаторы (CTh, XVI, 5, 52 и 54). Весьма характерно, что уже
после разгрома донатистского движения в правление Гонория его продол¬
жали поддерживать наиболее могущественные земельные магнаты.
В письме к комиту Бонифацию, относящемся к 20-м гг. V в., Августин
говорит о трудностях борьбы с донатизмом в тех местах, где его защищают
толпы людей, подчиненных влиянию немногих могущественных лиц
(turbae auctoritati paucorum potentiorum subditae in malam partem obtem¬
perarent — Ep. 185, 7, 30). Речь здесь идет, по всей видимости, о круп¬
ных землевладельцах-донатистах, не допускавших католических клириков
на территории своих владений.
В рамках настоящей статьи мы не можем более подробно анализировать
вопрос о социально-политической направленности донатизма. Можно пола¬
гать, что в конце IV — начале V в. вокруг донатистской церкви объедини¬
лись сепаратистски-настроенные представители господствующего класса
африканских провинций, которых привлекала в донатизме его оппозици¬
онность императорской власти и его влияние в широких слоях населения.
Во всяком случае, из приведенных фактов ясно, что цели донатистского
движения были далеки от специфических классовых интересов эксплуати¬
руемых слоев населения.
Деятельность агонистиков и их отношения с донатистской церковью
во многом носили противоречивый характер.Было бы ошибкой видеть в аго·
нистиках слепых исполнителей воли донатистского клира. Будучи связаны
по своему социальному происхождению и настроениям с широкими слоя¬
ми эксплуатируемого сельского населения, они в периоды массовых аграр¬
ных движений колонов, рабов и закабаляемых земледельцев примыкали
к этим движениям. Боевая организация агонистиков, их непримиримость
к врагам позволяли им в отдельных случаях выступать в роли идеологов
и руководителей борьбы масс против эксплуататорских отношений.
Деятельность агонистиков нередко вызывала недовольство состоятельных
донатистов (Possid., Vita August., 10). Участие агонистиков в восстаниях
сельского населения приводило к их разрыву с донатистским клиром: дона-
тистские епископы предавали своих вчерашних союзников, призывая
против них римские войска (Optat., III, 4; ср. August., Ер. 108, 5, 14).
Однако основная направленность деятельности агонистиков сводилась
к борьбе с католической церковью, не сопровождавшейся в большинстве
случаев прямыми выступлениями против тех отношений, которые эта
церковь защищала. Совершенно несомненно, что католические писатели,
стремясь скомпрометировать донатистов, старались перечислить все из¬
вестные им «противозаконные» действия агонистиков. Между тем в их
произведениях сравнительно редко встречаются упоминания о выступле¬
ниях агонистиков против господствовавших социально-экономических
отношений. Подавляющее большинство фактов о деятельности агонистиков,
приводимых у Оптата, Августина и в других источниках, относится к чисто
религиозной борьбе. В этом сказалась зависимость агонистиков от до¬
натистской церкви, связанной с интересами части господствующего класса
Римской Африки и враждебной поэтому борьбе масс против эксплуатации.
Деятельность и идеология секты агонистиков, несомненно, отражали
настроения угнетенного слоя сельского населения: рабов, колонов, сель¬
чан, закабаляемых ростовщиками и крупными землевладельцами. Бого¬
словская ересь, религиозное сектанство были в условиях поздней Рим¬
ской Африки совершенно естественными формами классовой борьбы.
В этом отношении движение агонистиков, как уже отмечалось в нашей ли¬
7*

100
Г. Г. ДИЛИГЕНСКИЙ
тературе, во многом напоминает некоторые средневековые ереси. Однако
было бы ошибкой объявлять любую ересь, черпавшую своих адептов из
эксплуатируемых слоев населения и так или иначе выражавшую настрое¬
ние этих слоев, организацией борьбы против эксплуатации и тем более
«революционной организацией». Ф. Энгельс чрезвычайно верно подметил
важнейшую особенность тех средневековых ересей, которые являлись вы¬
ражением революционных настроений крестьянства: их самостоятельный
классовый характер. Он отмечал, что крестьянская ересь развилась
в «...резко выделяющееся партийное воззрение...» и почти всегда сочета¬
лась с восстанием1.
Но секта агонистиков, Несмотря на ее активное участие в отдельных
восстаниях сельского населения, все же нс выделилась в ходе своего исто¬
рического развития в организацию, до конца отстаивавшую самостоятельные
интересы эксплуатируемых классов в социальной борьбе IV—V вв. В боль¬
шинстве случаев агонистики выступали лишь как боевой отряд донати-
стской церкви. Некоторые сообщения источников позволяют думать, что
и в материальном отношении агонистики нередко зависели от донатист-
ского духовенства или состоятельных светских донатистов. Так, по Пос-
сидию, «донатисты имели... циркумцеллионов почти по всем своим церк¬
вам» (Vita August., 10). В сентенции представителя римского правитель¬
ства на карфагенском соборе 411 года Флавия Марцеллина говорится
о лицах, которые держат в своих имениях толпы циркумцеллионов
(qui in praediis suis circumcellionum turbas se habere cognoscunt)
(PL, XI, стр. 1420). В данном случае речь может итти о донатистских епи¬
скопах, а также о крупных землевладельцах-донатистах — тех могущест¬
венных людях (potentiores), о которых говорит Августин в цитировав¬
шемся выше письме к Бонифацию (Ер. 185, 7, 30). Отряды агонистиков,
состоявшие из людей, оторванных от производительной деятельности,
вынуждены были снискивать себе пропитание «в крестьянских клетях»,
либо в имениях донатистской церкви, ее епископов и земельных магнатов-
донатистов. Последнее обстоятельство, разумеется, могло только усилить
зависимость агонистиков от верхушки донатистского клира и от наиболее
состоятельного слоя донатистов.
На наш взгляд, нет оснований приписывать агонистикам какую-
то четкую социальную программу. Данные источников об идеологии аго¬
нистиков позволяют судить лишь об их аскетизме и отрешенности от мир¬
ских дел и забот. Те исследователи, которые считают несомненным, что
в основе учения агонистиков лежала «идея равенства всех и общности иму-
ществ»1 2, либо, что их идеалом было «основанное на уравнительных началах
патриархальное крестьянское хозяйство»3, видимо, основываются не столь¬
ко на материале источников, сколько на общих представлених об идеоло¬
гии демократических христанских сект.
Приведенные данные позволяют более точно определить место и роль
движения агонистиков в классовой борьбе поздней Римской Африки.
Это движение, несомненно, являлось выражением протеста эксплуатируе¬
мых слоев населения против социального гнета. Однако главным в дея¬
тельности агонистиков была не вооруженная борьба против существовав¬
шего эксплуататорского строя, но атаки на поддерживавшую и оправды¬
вавшую этот строй католическую церковь. Классовую направленность
борьбы агонистиков значительно снижало то обстоятельство, что они дей¬
ствовали в тесном союзе с донатистской церковью, а часто и в прямой за¬
висимости от нее. В отдельные периоды подъема массовых движений эксплу¬
1 Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии, Госполитиздат, М., 1952, стр. 36.
2 А. Д. Д м и тр е в, ук. соч., стр. 71.

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ
101
атируемых слоев населения агонистики выходили за узкие рамки религи¬
озной борьбы и становились во главе восстаний (см. об этом подробнее
ниже).
Противоречивый и во многом непоследовательный характер деятель¬
ности агонистиков порождался, в первую очередь, незрелостью классового
сознания трудящихся африканской деревни. Разрозненные, разобщенные
по отдельным имениям и кастсллям массы колонов, рабов и закабаляемых
сельчан, конечно, не могли создать свою «революционную организацию»,
последовательно отстаивавшую их интересы в классовой борьбе. Нельзя
преувеличивать организованность и целенаправленность африканских
аграрных движений IV—V вв. Судя по сообщениям Оптата и Августина,
восставшие действовали путем набегов на имения и нападений на отдель¬
ных землевладельцев и ростовщиков, они не ставили своей целью захват
городов, устранение римской администрации и установление своих орга¬
нов власти. .Эти восстания, вспыхивавшие в отдельных районах Нумидии,
очевидно, носили местный характер и в большинстве случаев без особого
труда подавлялись римскими войсками1.
В нашей литературе восстания сельского населения в поздней Рим¬
ской Африке часто расцениваются как проявление «революции рабов».
Например, Н. А. Машкин относил движение агонистиков «к последнему
этапу революции рабов» (ВДИ, 1938, № 1, стр. 92). По его мнению, «рабы
играли ведущую роль в движении... Колоны выступали не в качестве глав¬
ных участников движения, а скорее как союзники восставших рабов»
(ВДИ, 1949, № 4, стр. 54). Однако данные источников о социальном соста¬
ве и направленности аграрных движений IV—V вв. не дают основания для
подобных заключений. Рассмотрим эти данные.
В связи со своим рассказом о сопротивлении донатистского епископа
города Багаи миссии Павла и Макария Оптат сообщает о событиях, имев¬
ших место в Нумидии незадолго до этой миссии. По его словам, агонистики
бродили в то время по разным местам во главе с Аксидо и Фазиром, ко¬
торые называли себя «вождями святых». В это время ни один землевладе¬
лец не чувствовал себя в безопасности в своем имении, ни один кредитор
не мог взимать долг. «Всех устрашали их письма, — пишет Оптат, —...
и если медлили с исполнением их приказаний, внезапно налетала безумная
толпа (multitudo insana), и кредиторы были окружены опасностью...
Каждый спешил лишиться даже самых больших домов, и прибыль счита¬
лась потерянной благодаря их беззакониям». Далее Оптат рассказывает,
что агонистики выбрасывали на дорогах господ из их колясок, сажали на
их место рабов, а господ заставляли бежать впереди, подобно рабам. «Их
(агонистиков) судом и властью смешивалось положение господ и рабов»
(...inter dominos et servos condicio mutabatur). Оптат отмечает, что дей¬
ствия агонистиков вызвали недоброжелательство по отношению к дона
тистскому духовенству. Поэтому донатистские епископы обратились р
1 Например, восстание 40-х гг. IV в., о котором сообщает Оптат (Ш, 4). Менее
ясен ход восстаний V века, так как Августин не дает последовательного описания свя¬
занных с ними событий. Возможно, что с тем восстанием, о котором идет речь в пись¬
ме Августина от 409 г. (Ер. 108,6,18), связано краткое сообщение «Галльской хро¬
ники» о том, что в 408 г. комит Африки Иоанн был убит народом (Monumenta
Germaniae Historica, auctores ant., IX, стр. 652). Однако никаких прямых подтверж¬
дений этого предположения мы не имеем. А. Д. Д м и т р е в, Социальные движения
в Римской империи... (машинопись докторской диссертации), Черновицы, 1949,
стр. 509 слл., считает, что в 405—410 гг. в Нумидии развернулась цепь восстаний
рабов и «сельской бедноты» и локализует эти восстания различными нумидийскими
городами. Однако эта локализация не обоснована, поскольку А. Д. Дмитрев квали¬
фицирует как «восстания рабов и бедноты» отдельные террористические акты донати-
стов и агонистиков против католических клириков, о чем свидетельствуют приводи¬
мые им ссылки на источники.

102
Г. Г. ДИЛИГЕНСКИЙ
просьбой к комиту Таурину «об установлении порядка». Агонистики были
во множестве перебиты солдатами на рынках (per nundinas) и в местечке
Октавензис (in loco Octavensi), причем донатистские епископы запретили
хоронить их в своих церквах.
Сообщение Оптата позволяет сделать вывод, что в 40-х годах IV в.
агонистики возглавляли в Нумидии массовое движение сельского насе¬
ления, направленное против землевладельцев и ростовщиков. Их деятель¬
ность в этот период носила ярко выраженный социальный характер:
они выступали с оружием в руках против эксплуататорских отношений,
господствовавших в африканской деревне.
Следующее по времени сообщение о восстании сельского населения,
происходившем под руководством агонистиков, принадлежит Августину.
В одном из писем, относящихся к 409 г., Августин пишет, что дерзость
крестьян обратилась против землевладельцев (contra possessores suos
rusticana erigatur audacia), беглые рабы отчуждаются от господ, угрожают
им и грабят их под предводительством циркумцеллионов, которые при
возгласах deo laudes проливают чужую кровь (Ер. 108, 6, 18). В другом
письме, относящемся к 20-м гг. V в., Августин рассказывает, что агонисти¬
ки разрушали винные погреба, отнимали долговые расписки у кредиторов
и возвращали их должникам, «уничтожали документы на наихудших рабов,
чтобы они уходили в качестве свободных». Августин отмечает, что импера¬
торские гражданские власти были бессильны в борьбе с агонистиками,
а фискальные чиновники в районах их действий не могли взыскивать
налоги. «Кто осмеливался хотя бы угрожать виновнику?...Какой оффициал
дышал в их присутствии? Какой сборщик податей взыскивал то, чего они
не хотели?» Агонистики избивали землевладельцев, оказывавших им
сопротивление, сжигали их дома (Ер. 185, 4, 15).
Судя по приведенным сообщениям Оптата и Августина, основным со¬
циальным слоем, против которого выступали участники движения, были
владельцы имений и кредиторы. Восставшие боролись также против нало¬
говой эксплуатации, стремились помешать деятельности государственного
фискального аппарата. Из этих данных можно заключить, что основную
массу восставших составляли колоны и закабаляемый слой свободных сель¬
чан. Об этом же свидетельствует принадлежащая Августину наиболее об¬
щая и лаконичная оценка восстания, как проявления «дерзости сельчан»
(rusticana audacia) contra possessores suos (Ep. 108, 6, 18). Под rusticani,
восстающими против своих поссессоров, Августин мог иметь в виду прежде
всего колонов, которые, как отмечалось выше, составляли основную
массу трудового населения нумидийских частных имений. Противопостав¬
ление колон — поссессор вообще характерно для терминологии Августина,
в то время как рабу (servus) обычно противопоставляется dominus1.
По сообщениям Оптата и Августина, восставшие боролись против кре¬
диторов, уничтожали долговые расписки. По справедливому предполо¬
жению Н. А. Машкина (ИМ, 1935, № 1, стр. 25 слл.) движение за уничто¬
жение долгов было, в первую очередь, направлено против крупного земле¬
владения, поскольку последнее закрепощало сельское население путем дол¬
говой кабалы. Однако в то же время надо учитывать, что в Африке, очевид¬
но, был широко распространен ростовщический капитал, не связанный
с земельной собственностью. В указе Аркадия и Гонория проконсулу Аф¬
рики ростовщики (studentes fenori) причисляются к категории дельцов
(negotiatores) и обязываются платить установленный для этой категории
1 См., например, August., Ер. ad cathol., 20, 53: nam cotidie videmus et filium
de patre tamquam de persecutore suo conqueri et coniugem de marito, et servum de domino
et colonum de possessore...

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ
103
специальный налог(GTh, XIII, 1, 18). Возможно, что в Нумидии, где зна¬
чительная часть колонов сидела на императорских землях и, следова¬
тельно, обладала известной экономической самостоятельностью, необ¬
ходимость уплаты государственных налогов приводила таких колонов к ка¬
бальным займам у местных ростовщиков. Таким образом, в борьбе за унич¬
тожение долгов, наряду с сельчанами, закабаляемыми поссессорами,
могли участвовать и некоторые группы колонов.
Приведенные данные говорят о том, что африканские аграрные вос¬
стания IV—V вв. были движением различных слоев сельского населе¬
ния, подвергавшихся эксплуатации со стороны крупных землевладельцев,
ростовщиков и государства. В то же время восставшие широко практико¬
вали освобождение рабов, которые затем нередко примыкали к движению
(Optat., Ill, 4; Aug., Ер. 108, 6, 18, и 185,4, 15). И колонам, и сельским
рабам (mancipia rustica) противостояла в качестве эксплуататора их труда
•одна и та же социальная группа — владельцы имений, естественно поэтому,
что рабы принимали участие в восстаниях сельского населения против
поссессоров.
Однако в источниках нет никаких данных, которые могли бы
подтвердить вывод о руководящей роли рабов в восстаниях.
Характер мероприятий, проводимых восставшими, не позволяет думать,
что освобождение от рабства было их основной целью. Оптат (III, 4)
рассказывает об «устрашающих письмах», которые руководители восста¬
ния 40-х годов IV в. в Нумидии направляли поссессорам. Поскольку далее
•он сообщает, что в период восстания всякая прибыль считалась потерян¬
ной, мы можем заключить, что эти письма содержали требования о выдаче
.денег и натуральных продуктов, составлявших доход собственников име¬
ний. В рассматриваемый период основной формой эксплуатации колонов
и посаженных на землю рабов было получение с них денежного и натураль¬
ного оброка. При этой форме поссессор противостоял работнику имения
прежде всего как претендент на львиную долю продукта его личного хозяй¬
ства или его денежного дохода. Понятно поэтому, что борьба колонов про¬
тив растущей эксплуатации выливалась, в первую очередь, в требование
изъятия у землевладельца той части имущества, которую он у них экс¬
проприировал.
По мнению А. Д. Дмитрева, одной из целей движения агонистиков был
чюбщий передел земли»1. Но и этот вывод никак не вытекает из данных ис¬
точников и затушевывает историческую специфику рассматриваемых
движений.
Процесс мобилизации земли, как правило, сопровождался в IV в.
не обезземеливанием сельчан, но их закабалением и превращением в зави¬
симых работников крупных поместий. Экспроприация колонов была заву¬
алирована тем фактом, что они продолжали сидеть на своей земле и поль¬
зоваться своим индивидуальным хозяйством. В силу естественной в тех
исторических условиях ограниченности классового сознания колонов
они не могли ставить своей целью уничтожение крупного землевладения
и представлявшей его социальной группы. Они боролись лишь против оче¬
видной для них несправедливости: перехода продукта их труда в чужие
руки. По-видимому, восставшие даже не выгоняли землевладельцев из
поместий и, судя по сообщению Оптата (III, 4), применяли к ним насилие
только в тех случаях, когда те отказывались выполнять их требования
(«...если медлили с исполнением их приказаний, внезапно налетала безум¬
ная толпа»). Такой же характер носили восстания V в., о которых рас¬
1 А. Д. Д м и т р е в, Социальные движения в Римской империи... (машинопись
докторской диссертации), Черновицы, 1949,^ стр. 235.

104 '
Г. Г. ДИЛИГЕНСКИЙ
сказывает Августин. Восставшие ограничивались экспроприацией у земле¬
владельцев присвоенных ими продуктов своего труда и, очевидно*
именно с этой целью разрушали винные погреба, в которых хранилось
вино, полученное в виде оброка с колонов (Aug., Ер. 185, 4, 15).
Приведенные факты не позволяют считать африканские восстания
IV—V вв. проявлением «революции рабов». Эти восстания выражали преж¬
де всего стихийный протест сельского населения против распространения
и развития колонатных отношений, приводивших к превращению прежних
свободных сельчан и арендаторов в крепостных работников в имениях
крупных землевладельцев. Как по своей направленности, так и по формам
и методам борьбы африканские аграрные движения характерны для перио¬
да становления позднеримского колоната, представлявшего собой раннюю
форму вызревания феодальных отношений. Колоны и закабаляемые земле¬
дельцы еще не распознавали отчетливо в крупном землевладении враждеб¬
ную им социальную силу, поэтому их борьба с ним носила непоследователь¬
ный и преимущественно оборонительный характер. Вместе с тем, поскольку
для крупных имений поздней Римской империи было характерным тесное-
переплетение элементов развивающихся феодальных и сохранявшихся еще
рабовладельческих отношений, борьба колонов совместно с рабами против
крупных землевладельцев была в то же время борьбой против рабовла¬
дения.
К восстаниям сельского населения, подобным аграрным движениям
IV—V вв. в Римской Африке, вряд ли можно сколько-нибудь оправданна
применить термин «революция»1. Не выдвигая сколько-нибудь четкой соци¬
альной программы, отражавшей потребности нового общественно-эконо¬
мического строя, они в то же время не имели и ясной политической целе¬
устремленности. Основной для всякой революции вопрос о смене власти
даже не ставился в ходе стихийных выступлений трудящихся африканской
деревни.
Тем неменее прогрессивная историческая роль этой борьбы несомненна.
Она в какой-то мере расшатывала рабовладельческие отношения, играв¬
шие еще значительную роль в экономике африканских провинций, и —
что еще более важно — способствовала подрыву в этом районе власти
Римской империи, хотя сами по себе отдельные локальные восстания сель¬
ского населения не могли, конечно, привести к устранению власти римского
государства в этом районе. Большее значение для исторических судеб
Северной Африки имела та широкая поддержка, которую встречали со
стороны местного населения вторгавшиеся на римскую территорию вар¬
варские племена. Об этой поддержке свидетельствует ряд фактов.
В конце 60-х годов IV в. берберское племя австуриан вторглось на
территорию Триполитании. Интересно отметить, что берберы,, очевидно,
рассчитывали на содействие населения провинции. По сообщению Аммиана
Марцеллина (XXVIII, 6, 1—4), представитель этого племени Стахаон
разъезжал перед вторжением по различным районам Триполитании и ста¬
рался вызвать измену в провинции.
В 373 г. большая группа берберских племен, объединенных Фирмом,
захватила значительную часть Мавретании. Римское правительство смогла
подавить восстание Фирма, лишь перебросив в Африку войска из Пан-
нонии и Нижней Мезии (Zosim., IV, 16). По свидетельству Аммиана
Марцеллина, римский командующий Феодосий, высадившись в Сити-
фенской Мавретании и начав военные действия против Фирма, при¬
обрел себе большую популярность запрещением взимать провиант для
армии с населения провинции. Это распоряжение, — говорит Амми-
1 Cp. Brisson, ук. соч., стр. 62.

НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ АФРИКЕ
105
ан, — было на радость земледельцам (Amm. Marc., XXIX, 5, И).
Впоследствии Феодосий приказал казнить ряд видных должностных
лиц провинциального управления, прославившихся своими незаконными
поборами и лихоимством (ibidem). Эти мероприятия Феодосия пока¬
зывают, что в войне с Фирмом он стремился добиться если не пря¬
мой поддержки, то хотя бы благожелательного нейтралитета местного
населения. Они становятся понятными лишь при предположении, что вос¬
стание Фирма было поддержано не только берберскими племенами, но
и широкими слоями населения африканских провинций.
Это предположение целиком подтверждается сообщением Зосима (Hist,
nova, IV, 16), который определенно связывает восстание Фирма с недоволь¬
ством населения Римской Африки налоговой политикой Валентиниана
и вымогательствами комита Романа1. В представлении Зосима именно жи¬
тели римских провинций (Λφυυες), а не варвары-берберы провозгласили
Фирма императором (Φφμω τήν άλουρίδα δόντες άνέοείςαν βασιλέα)2.
Для характеристики настроений низов африканского населения по
отношению к варварскому завоеванию представляет интерес и следующее
замечание Сальвиана Марсельского, посетившего Африку в период борьбы
за африканские провинции между империей и появившимися в этом районе
в 429 г. вандалами: «Тяжелей всего то, что иногда они (бедняки), требуя
под влиянием слишком больших тягот даже прихода врагов, просят бога,
чтобы они сообща переносили от варваров то разорение, которое раньше
поодиночке переносили от римлян» (De gub. Dei., VII, 21). Очевидно,
широкие слои эксплуатируемого населения африканских провинций видели
в варварском завоевании средство освобождения от ненавистной им власти
Римской империи.
Декрет Валентиниана III от 445 года (Valentin., Nov.,XIII), изданный
в период, когда значительная часть африканских провинций уже находи¬
лась в руках вандалов3, свидетельствует о том, насколько широкий размах
приобрела классовая борьба в Северной Африке в связи с вандальским втор¬
жением. В декрете говорится о малочисленности колонов (raritas colonorum)
в Мавретании и Нумидии (т. е. в провинциях, остававшихся еще под
властью империи). Военнопленных, относительно которых провин¬
циалы докажут, «что они их потеряли» (т. е. беглых рабов и колонов),
декрет требовал возвращать владельцам. Отсюда можно заключить, что
колоны и рабы, пользуясь дезорганизацией римской власти в Африке
в период войны с вандалами, бежали в районы, оккупированные «варвара¬
ми», и затем принимали вместе с ними активное участие в борьбе с Рим¬
ской империей.
Таким образом, процесс варварского завоевания Северной Африки про¬
ходил в тесной связи с борьбой народных масс против социального и поли¬
тического гнета.
1 Ср. W. Н. С. F г e n d, JRS, XLV (1955), стр. 203.
2 Судя по одной испорченной посвятительной надписи из Каламы (CIL, VIII, 5347),
относящейся, очевидно, к Фирму (см. О, S e e k, «Monumenta Germaniae Historica»,
auctores ant.t VI, 1, стр. XLVIII), он носил в период восстания титул августа.
3 По мирному договору 442 г. к вандалам отошли Проконсульская Африка,
Бизацена и восточная часть Нумидии (Victor Vitensis, Historia persecutionis Afri¬
canae provinciae, 1,4; Prosperi Tironis, ad. an. 442; cp. L. S c h m i d t, Geschi-
chte der Wandalen, Lpz, 1942, стр. 71).

Л. С. Васильев
АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ
I ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ДО Н. Э.
^ конце второго тысячелетия до н. э. территория Китая была заселе¬
на множеством кочевых и полукочевых племен, находившихся в боль¬
шей или меньшей степени под гегемонией Иньского государства, которое
было расположено в районе излучины р. Хуанхэ. Инь — раннерабовла¬
дельческое государство со сравнительно невысоким уровнем развития про¬
изводительных сил. Иньцам была уже известна бронза, но основные сель¬
скохозяйственные орудия еще выделывались из дерева и камня. Наряду
с земледелием скотоводство продолжало играть важнейшую роль в хо¬
зяйстве. Ремесленное производство еще только начало отделяться от сель¬
ского хозяйства, и торговый обмен существовал в зачаточном состоянии.
Но тем не менее влияние передовой иньской культуры на соседние пле¬
мена было велико. Наиболее передовые из этих племен, успешно перени¬
мая от иньцев земледельческие занятия, из кочевых или полукочевых пре¬
вращались в оседлые. Среди быстро развивающихся земледельческих пле¬
мен стало заметно выделяться племя Чжоу.
По уровню развития производства варварское племя Чжоу стояло много
ниже государства Инь. Так, чжоусцы, в отличие от иньцев, не знали брон¬
зы; у них не было письменности. Что же касается внутренней племенной
организации их, то она впоследствии воспевалась традиционной китай¬
ской историографией в качестве образца «гуманного правления» и «пре¬
данности народа государю», что ярко свидетельствует о патриархальных
отношениях1.
Примерно с ХНв. до н. э. чжоусцы начинают активную борьбу за расши¬
рение своей территории. Легендарный вождь чжоуского племени Вэнь
ван (он принял титул вана, который до того носили только иньские пра¬
вители) создал могучий союз племен во главе с Чжоу. Уже задолго перед
тем иньцы вынуждены были считаться с возрастающей силой чжоуского
племени. Крил показывает, что в течение ряда поколений иньские госу¬
дари и знать отдавали своих дочерей в жены чжоуским вождям и что это
была форма признания могущества племени Чжоу* 2.
Теперь же Вэнь ван вступает в открытую борьбу с Инь за гегемонию.
" 1 В своей статье «К вопросу о характере общества Западного Чжоу» историки Хуан
Ц з ы-т ун иСяЧжэнь-тао указывают, что вожди чжоусцев в своем управлении
опирались не на силу, но на безграничное доверие, уважение и любовь своих соплемен¬
ников (см. «Синъцзяныиэ», 1955, № 6, стр. 48).
2 H. G. С г е е 1, La naissance de la Chine, P., 1937, стр. 213.

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э. 107
В 1122 г.1 в битве при Муе иньцы потерпели решительное поражение.
Затем они были постепенно вытеснены на восток по долине реки Хуанхэ
и там в районе Шаньдуна окончательно покорены через несколько десяти¬
летий в результате походов знаменитого Чжоу гуна1 2.
Победившие чжоусцы стали перенимать и постепенно усваивать дости¬
жения производства и культуры иньцев, на что ушло по меньшей мере
несколько десятилетий, а то и веков. Ли Я-нун считает, что первоначально
чжоуское завоевание отрицательно сказалось на развитии производства
и культуры3.
Однако вряд ли это относится только к очень короткому начальному
периоду, как думает Ли Я-нун. Так, например, Го Мо-жо указывает, что
производство бронзовых изделий по составу, форме, орнаменту, надписям
и т. п. становится с начала Чжоу все грубее и что этот упадок длился
чуть ли не до VI в. до н. э., когда начался новый расцвет, «возрождение»,
и бронзовые изделия достигли вершин искусства и изящества4.
Временный застой и даже спад в развитии производительных сил
в начале эпохи Чжоу — это несомненный факт. Он объясняется, по-види¬
мому, тем, что интенсивный процесс ассимиляции и синтезирования
культур более отсталых племен с культурой иньцев совпадал с процессом
распространения этой синтезированной культуры вширь, на значительную
территорию бассейна реки Хуанхэ до самого моря, что сопровождалось
колонизацией и поглощением более отсталых окраинных племен.
Результатом этого процесса было усвоение — в одних районах раньше,
в других позже, — основ агротехники и производства иньцев и распро¬
странение земледелия на широкой территории, оказавшейся под властью
племени Чжоу.
Основой производства в Западном Чжоу было земледелие. Чжоусцы,
как это видно из песен Ши цзин, знали большое количество сельскохозяй¬
ственных культур. Среди зерновых на первом месте стояло просо несколь¬
ких сортов — гиуцзи (гаолян), цзюй (черное просо), ци и т. п. Возделыва¬
лись также пшеница и ячмень. В конце эпохи Западного Чжоу одной из
важнейших зерновых культур становится рис, редко встречавшийся в на¬
чале периодаЧжоу5. Вскоре рис вытесняет остальные зерновые культуры и,
с ростом ирригации и орошаемых земель, становится — примерно с Чунь-
цю—едва ли не основной сельскохозяйственной культурой. Все злаки часто
объединялись, особенно в песнях Ши цзин, под общим наименованием
бай гу «сто зерновых». Наряду с зерновыми выращивались бобовые (бобы,
горох) и некоторые технические культуры, как например, конопля. Из
огородно-овощных были известны тыква, редька, огурцы, лук.
Земледелие быловосновномещенеполивное, авыращиваемые культуры—
богарными. Об этом наглядно свидетельствуют частые просьбы и даже моль¬
1 Новейшие хронологические исследования ставят под сомнение эту цифру, дати¬
руя эти события почти столетием позже.
2 См. Л. И. Думай, Очерки по древней истории Китая, Л., 1938, стр. 32—33
<Литогр. изд.).
8 Ли Я-нун, Рабовладение и феодализм в Китае, Шанхай, 1954, стр. 71 (на
кит. яз.).
4 Г о Мо-жо, 10 критич. статей, Шанхай, 1951, стр. 56—57 (на кит. яз.). Л и
Я-нун также говорит об этом, причем он считает упадок бронзы свидетельством того, что
«производительные силы чжоусцев по сравнению с Инь снизились» (ук. соч. стр. 71).
-Этот вывод правилен, хотя и следует отметить, что степень развития общества Инь силь¬
но преувеличивается Ли Я-нуном.
5 Характерно, что в наиболее ранних песнях Ши цзин (разд. IV, гл Чжоу суп)
рис либо вовсе не упоминается (песня Чэнъ гун), либо роль его среди прочих злаков
второстепенна (песня Фэн нянь). Более поздние песни (Да пьянъ из разд. Сяо я или Ци
юэ из гл. Бинъ фын, разд. 1), напротив, упоминают о рисе в первую очередь.

108
Л. С. ВАСИЛЬЕВ
бы о дожде, неоднократно встречающиеся в Ши цзин1. Только позже —
и это было связано, вероятно, с увеличением роли риса, нуждающегося
в постоянном и обильном орошении, — ирригационные работы стали не¬
отъемлемой и необходимой частью труда земледельца.
Уход за землей и посевами был еще довольно примитивен. Подготовля¬
емые к пахоте земельные участки подвергались корчевке, выпалыванию*
или выжиганию; истощенная земляне удобрялась, но оставлялась под пар,
иногда на довольно длительные сроки1 2. Уход за посевами заключался пре¬
имущественно только в прополке и в борьбе с вредителями3.
Наряду с земледелием большую роль в хозяйстве чжоусцев все еще-
играло скотоводство, хотя и его роль значительно снизилась. Интересно,,
что в это время лошади и крупный рогатый скот довольно дороги и редки.
О стаде в 300 баранов и в 80 голов рогатого скота в песне У ян поется, как о
предмете особой гордости4.Большое хозяйственное значение имели свиньи,
куры и собаки, употреблявшиеся в пищу.
Важной отраслью сельского хозяйства было шелководство. В песнях
Ши цзин часто поется о сборе листьев с тутовицы, о выращивании шелко¬
вичных червей. Охота и рыболовство также снабжали чжоусцев пищей
и одеждой. В пищу употреблялись и дикорастущие фрукты и ягоды —
финики, черешня, боярышник. С этой же целью использовались молодые
побеги бамбука. В качестве напитков шли изготовлявшиеся из зерна вино
и пиво, без которых не обходилась ни одна торжественная церемония.
Орудия сельскохозяйственного производства в Западном Чжоуг
так же как и в Инь, выделывались в основном из дерева и камня5. Это дере¬
вянные сохи типа лэй с развилиной внизу и типа сы с толстым заостренным
концом, каменные серпы, топоры, ножи. Никаких следов плуга пока не
обнаружено, равно как и нет ни единого упоминания о существовании
в ту эпоху вспашки на быках. Пахота производилась с помощью парных
упряжек оу гэн, каждая из которых состояла из двух мужчин — одного
спереди, другого сзади — с сохой лэй или сы посредине. Правда, некоторые
песни Ши цзин, как например, Чэнъ гун, упоминают о мотыгах и лопатах,
тянь и бо, в написании которых употреблен иероглиф металла. Это дает
повод многим исследователям утверждать, что в Западном Чжоу уже упо¬
треблялось железо6, ибо бронза, как правило, для выделки сельскохозяй¬
ственных орудий не использовалась7.
1 См., напр., песни Да тянь и Синъ нанъ гиань (разд. Сяо я), Ши цзин (с коммент.
Чжу Си), Пекин — Шанхай, 1955, цз. 13, стр. 17 (642) и 11(630). О слабом распростра¬
нении искусственного орошения в древнем Китае пишет Е. И о л к, К вопросу об ос¬
новах общественного строя древнего Китая, «Проблемы Китая», № 2 (М., 1930),
стр. 96, 125-126.
2 См. ВанЧжун-ло, Сельская обшина и система отдыха от пахоты в Чуньцю—
Чжаньго, «Вэныиичжз», 1954, «N*2 4, стр. 38.
3 О прополке посевов говорится, например, в песне Цзай гиань [Ши цзин, разд.
IV, гл. Чжоу сун, цз. 19, стр. 22 (958)], о борьбе с вредителями — в песне Да тянь
[цз. 13, стр. 17 (641)].
4 Ши цзин, разд. Сяо я, цз. 11, стр. 10 (509).
6 В своем выступлении в Институте востоковедения АН СССР в сентябре 1956 г.
китайский археолог проф. Ся Най подтвердил тот факт, что китайскими археологами
пока еще не обнаружено ни одного сельскохозяйственного орудия эпохи Зап. Чжоу,
которое было бы сделано с применением металла.
6 Так полагает проф. Ц з я н ь Б о-ц з а н ь, История Китая, 1946, ч. I, гл. 1,
стр. 291 (на кит. яз.). Это же утверждают, основываясь преимущественно на логических
умозаключениях, Я и К у а н ь, О появлении и развитии техники плавки железа в
древнем Китае, «Вэныиичжз», 1955, № 2, стр. 26—27, и Т у н Ш у-е, Критика метода
изучения истории кликой Ху Ши в вопросе о начале использования железа в Китае,
«Вэнъшичжэ», 1955, № 2, стр. 31—32.
7 Г о М о-ж о, Эпоха рабства. Пекин, 1954, стр. 18 (на кит. яз.), например, утверж¬
дая это, говорит, что даже если бы обнаружили бы где-нибудь в раскопках остатки
бронзового плуга, то это было бы лишь ритуальное, но не производственное орудие.

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э. 109
Вопрос этот пока еще спорен. Во всяком случае, ни археология, ни
письменные данные пока не могут подтвердить существования в западном
Чжоу сельскохозяйственных орудий из железа1. Можно лишь предполо¬
жить, что бронза могла все же иногда использоваться для выделки
сельскохозяйственных орудий, как об этом свидетельствуют археологи¬
ческие данные более позднего времени1 2.
Ремесленное производство в эпоху Чжоу достигло уже довольно вы¬
сокого уровня. Из костей, камня, дерева и, в некоторой части, металла
(бронзы) изготовлялись сельскохозяйственные орудия, а также плотниц¬
кий, столярный и иной инструмент — ножи и топоры различных форм и
размеров, всевозможные скребки, пилы и т. п.
Важное значение имела также выделка ткани. При этом шелк уже выде¬
лывался достаточно тонким и изящным;его красили в различные яркие цве¬
та, и он служил прежде всего парадной одеждой аристократов3. Обычной
одеждой крестьян были более грубые холщевые ткани, также широко рас¬
пространенные в то время. Часть одежды — верхняя — выделывалась
из шкур и мехов.
Большое количество ремесленников работало уже на нужды становивше¬
гося все более пышным ванского двора, а также на потребу аристократов.
Своими искусными руками эти ремесленники изготовляли различные
предметы домашнего обихода, украшения, драгоценности из нефрита,
раковин, кости и металла.
Важную роль в ремесленном производстве играла выделка военного
«наряжения и доспехов. Изготовлялись луки и стрелы с костяными и крем¬
невыми наконечниками, копья, пики и т. п. с наконечниками из бронзы.
Особое место в ремесленном производстве занимала выделка ритуальных
предметов и дарственных сосудов с надписями о пожалованиях. До нашего
¿времени сохранились десятки подобных предметов, искусно отлитых из
бронзы.
Все это свидетельствует о значительном развитии ремесленного произ¬
водства; однако основную роль в хозяйстве играло земледелие.
Естественно и закономерно, что производственные отношения в подоб¬
ном обществе сводятся в основном к аграрным отношениям. Исследование
же аграрных отношений включает в себя анализ форм земельной собствен¬
ности, землевладения, землепользования, а также методов эксплуатации
непосредственного производителя.
В результате победы над Инь, завоевания большой территории и покоре¬
ния многочисленных племен и народов внутри племени Чжоу, находившего¬
ся до того на стадии разложения родового строя, резко убыстрился процесс
расслоения и классообразования. Власть и значение племенного вождя—
вана — сильно возросли, именно ван становится отныне олицетворением мо¬
гущественного племени завоевателей — чжоусцев. Поэтому неудивительно,
что существовавшее издревле представление о собственности, как о при¬
надлежности коллектива, — что было особенно характерно для древне¬
азиатских обществ4 — постепенно трансформируется в понятие верховной
-собственности главы возникающего государства.
1 Г о М о-ж о (там же) указывает, что,~гза исключением упоминания о четверке
лошадей цвета железа у циньского гуна в VII в. до н. э., нет иных доказательств суще¬
ствования в Китае железа в то время. Л и Я-н у н, ук. соч., стр. 103, считает, что здесь
идет речь о цвете железной руды, хорошо известной древним китайцам.
2 Изображение бронзовой лопаты V — III вв. до н. э. дано во «Всемирной исто¬
рии», т. II, ч. III, м., 1956. стр. 454.
3 Ши цзин, раздел 1, гл. Бинь фын, ця. 8, стр. 3 (360).
4 См. К М а р к с, Формы, предшествующие капиталистическому производству,
ВДИ, 1940, № 1. стр. 10—11 и 20—24.

110
Л. С. ВАСИЛЬЕВ
В песнях Ши цзин поется:
«В Поднебесной нет иной земли,
кроме земли вана,
До самого берега моря нет никого,
кто не был бы рабом1 вана»1 2.
Это верховное право собственности находило свое реальное отражение^
в формах землевладения и землепользования.
Исторические условия возникновения общества Чжоу позволяют нам
выделить в развитии аграрных отношений две основные формы. Разница
между этими формами, со временем постепенно исчезавшая, базировалась,
на существенном отличии положения победителей-чжоусцев от поло¬
жения многочисленных подчиненных племен и народов3.
О привилегированном положении чжоусцев в начале эпохи Чжоу говорит
хотя бы тот факт, что их,очевидно,нельзя было продавать и дарить. В надпи¬
сях о пожалованиях среди различных терминов, которыми обозначаются
жалуемые рабы, слуги, крестьяне, нигде не встречается термин нун, обычно'
применявшийся для обозначения крестьянина-чжоусца.
Для изучения форм аграрных отношений у чжоусцев богатейший мате¬
риал дают песни Ши цзин. Из так называемых сельскохозяйственных песен,
отражающих жизнь, труд и быт чжоусцев (именно их, а не покоренных ими
народов), и самые ранние и более поздние песни свидетельствуют о гос¬
подстве коллективного начала, — о совместной обработке и подготовке
поля, о совместном сборе урожая. Так, в первой строфе песни Фэн нянь.
поется, что урожай очень хорош, что десятки и сотни тысяч мер (зерна)
ссыпаны в большие и высокие амбары4 5. Размер собранного урожая гово¬
рит о том, что он явился результатом обработки большого массива земель.
Упоминание о больших амбарах показывает, что собранное зерно поступало·
в общественные закрома, а не в индивидуальное пользование. Вторая строфа
этой небольшой песни напоминает о том, что из полученного зерна будет
сварено пиво и выделано вино, с тем, чтобы все это было принесено в жерт¬
ву родовым предкам6.
Го Мо-жо полагает, что в этой песне речь идет об обработке государствен¬
ной земли, так как ни один отдельный земельный собственник «не мог бы и
помышлять о производстве зерна в таких масштабах»6. Поскольку эта песня
относится к началу Чжоу, когда государство чжоусцев находилось еще
в процессе становления, трудно сказать, были ли это земли действительна
государственными или общеплеменными. Но как бы то ни было, указа¬
ние второй строфы на использование (части?) урожая в культовых целях
дает основание предположить, что мы имеем дело с таким общественным
полем, продукт с которого потребляется коллективом. Песня Фэн няньу
1 Употребленный здесь иероглиф Е чэнь «раб» в древнекитайских документах
часто имеет более широкий смысл, например, «подданный».
2 Ши цзин, раздел Сяо я, песня Бэй гиань, цз. 13, стр. 1 (609—610). См. также «Все¬
мирная история», т. I, М., 1955, стр. 609.
3 М. М. Ковалевский, Общинное землевладение. Причины, ход и последст¬
вия его разложения, т. I, М., 1879, стр. 5 и 39, считает характерным явлением сущест¬
вование различия в статусе племени-завоевателя и покоренных народов.
4 Ши цзин, разд. IV, гл. Чжоу суп, цз. 19, стр. 13 (939).
5 Там же. Термины ШШ обозначают родовых предков по мужской ги женской
линиям. Употребление этих терминов характерно для начала Чжоу. Позже, с разложе¬
нием родовых традиций и упрочением сельской общины, они вытесняются другими.
Как указывает Ван Ч ж у н-л о (ук. соч., стр. 37], спаянная кровнородственными
узами родовая община поклоняется общему предку (Щ), в то время как в сельской об¬
щине, объединяющей семьи различных родов, на смену общеродовому предку приходит*
поклонение духу—божеству земли или урожая (/# или Щ:).
6 Г о М о-ж о, Эпоха бронзы, Пекин, 1954, стр. 99 (на кит. яз.).

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э.
111
несомененно, свидетельствует о том, что некогда чжоусцы имели общепле¬
менное совместно обрабатываемое поле, урожай с которого шел на общие
нужды племени.
О совместном труде на общем поле говорится также в другой песне
Ши цзин — И си. Здесь показано, как десятки тысяч крестьян, собравшихся
по призыву Чэн вана1, готовятся приступить к обработке большого поля.
Вот текст этой песни:
«О, Чэн ван, уже собрались все.
Во главе пун фу1 2 (отправляйтесь) сеять сто (сортов) зерновых!
Скорее организуйте их снаряжение3 4
И на пространстве в тридцать ли приступайте к пахоте,
Образовав десять тысяч пар (оу)Н.5
При переводе этого текста мы взяли за основу трактовку Го Мо-жо6.
Грамматически она безупречна. Но употребленный в этой песне термин
сы( в строке, приведенной в тексте вразрядку, он переведен словом «снаря¬
жение») ставит некоторых ученых в тупик и заставляет совсем по-другому
переводить песню. Дело в том, что под иероглифом сы они обязательно
подразумевают так называемые поля сы тянъ, описанные Мэн цзы.
Как известно, суть описанной Мэн цзы системы цзин тянъ, якобы
господствовавшей в древности в Китае, сводилась к тому, что квардратное
поле разбивалось на девять равных участков, наподобие иероглифа ^ цзин,
откуда и пошло название всей системы. Восемь крайних полей Мэн цзы
назвал полями сы, каждое из них обрабатывалось одним земледельцем.
Среднее поле гун (или гун тянъ), напротив, обрабатывалось всеми восемью
вместе, а продукт с этого поля шел властям в качестве налога.
Многие ученые ставят под сомнение существование системы цзин тянъ.
Разумеется, что в такой идеализированной форме, близкой к социальной
утопии, эта система вряд ли когда-либо существовала. И все же очевидно,
что при создании своей утопической системы Мэн цзы должен был в какой-то
мере опираться на известные ему исторические факты.
Несомненным фактом следует считать одновременное и совместное су¬
ществование общего поля общины — гун — и полей, находившихся во вла¬
дении отдельных небольших коллективов или семей. В этом сходятся почти
все современные исследователи. О сосуществовании таких полей в рамках
патриархальной общины и при отсутствии частной собственности на землю
пишут Сы Вэй-чжи7и Шан Юэ. Последний даже считает, что хотя эти
два вида владения взаимно противостояли, наличие одного из них (от)
было обязательным условием существования другого8.
1 Чэн ван — один из первых чжоуских ванов, преемник У вана.
2 Термин нун фу, часто встречающийся в песнях Щи цзин, служил обычно у чжоус-
цев для обозначения земледельца.
3 Т. е. снаряжение нун фу.
4 Из контекста песни неясно, говорится ли в ней о десяти тысячах пар или о десяти
тысячах крестьян, соединившихся в пары. Впрочем, это и неважно, так как круглые
цифры показывают, что это всего лишь художественная картина, а не описание подлин¬
ного конкретного факта.
5 Ши цзин, разд. IV, цз. 19, стр. 11 (936).
6 Песни Ши цзин написаны, как известно, на древнекитайском языке гу вэнь. Он
сильно отличается от современного китайского языка и труден для перевода, так как
имеет сложную грамматику и лексику. Этим и объясняется тот факт, что иногда пере¬
воды некоторых древних текстов остаются спорными даже для крупнейших среди ки¬
тайских ученых знатоков гу еэнь.
7 Сы В э й-ч ж и, К вопросу о собственности на землю в Инь и Чжоу, «Лигииянь-
цзю», 1956, № 4, стр. 59.
8 Шан Ю э, Исследование форм производства в доциньский период, чЛ игииянъ-
цзю», 1956, № 7, стр. 4.

112
Л. С. ВАСИЛЬЕВ
Однако при всем том нельзя термин сы тянъ искать в И си, как это делают
Фань Вэнь-лань1 и Сы Вэй-чжи1 2, ибо употребление термина сы для обозна¬
чения поля входит в обиход лишь позднее,как будет показано ниже,при под¬
робном разборе вопроса о сущности полей еун и тех, которые принято
называть сы тянъ.
Сначала иероглиф сы применялся только к вещам и орудиям, бывшим
в личном употреблении крестьян. Характерно, что в раннечжоуской песне
Гэ танъ этот термин употреблен наравне с термином ¿с гг (современное зна¬
чение—«одежда») и в аналогичном значении. Как утверждает комментатор,
здесь идет речь о двух видах одежды — ритуальной, парадной (и) и по¬
вседневной, личной, которая и обозначена термином сы3. Потому мы счи¬
таем, что Го Мо-жо справедливо трактует сы в песне И си, как сельско¬
хозяйственные орудия, находящиеся в пользовании нун фу. Он даже
высказывает предположение, что в данном случае это сы может
быть ошибочным написанием слова «соха» (|Б)4. Такое толкование вполне
•соответствует всему контексту и духу этой песни, описывающей ритуаль¬
ный обряд пахоты на общем поле чжоусцев.
Что же касается того толкования, которое предлагают Сюй Чжун-шу
и Сы Вэй-чжи, то оно крайне натянуто. Сюй Чжун-шу, стремясь во что бы
то ни стало вывести строго арифиметическое соответствие (1 : 10) между
полями гун и сьг, пытается доказать, что 30 ли — это поля ш, составляющие
100 тысяч му (наделы 1000 человек), а цифра 10 тысяч относится не к
людям, а к обозначению поля гун размером в 10 тысяч му5. Математические
выкладки Сюй Чжун-шу, основанные на «исправленном» толковании позд¬
нейших комментаторов, очень сомнительны и неубедительны. Достаточно
хотя бы напомнить, что в рассматриваемую эпоху иероглиф ли почти всегда
обозначал округ, поселение 6, но не единицу измерения земли, в каковом
значении он стал употребляться позже. Если уж на то пошло, то гораздо
правильней было бы понимать слова И си «... на пространстве в тридцать
ли...» не в смысле количества земли, но в смысле того количества общинных
•округов-деревень7, представители которых приняли участие в торжествен¬
ном обряде пахоты во главе с ваном, т. е. примерно так: «... все из тридцати
ли...».
Во всяком случае, трудно предположить, чтобы в коротенькой ранне¬
чжоуской ритуальной песне И си говорилось о чем-либо, кроме обряда
пахоты на поле гун.
Картина совместного труда большого коллектива крестьян, изображен¬
ная в Фэн нянь и И си, повторяется и в более поздних песнях Фу тянъ,
.Да тянъ, Синъ нанъ гианъ. В них очень подробно описывается труд крестьян
на «большом поле» (Фу тянъ1 да тянъ). Например, в песне Фу тянъ го¬
ворится о таком поле, с которого ежегодно собирают десятки тысяч мер
1 ФаньВэн ь-л а н ь, Общая история Китая, Пекин, 1953, стр. 71 (на кит. яз.),
считает, что сы тянъ — это личные наделы крепостных крестьян.
2 С ы В э й-ч ж и, ук. соч., стр. 60.
3 Ши цзин, раздел I, цз. 1, стр. 6—7 (17—18).
4 Г о М о-ж о, Эпоха бронзы, стр. 97.
6 С ю й Ч ж у н-ш у, О характере аграрного строя и общества Чжоу. Цит. по
«Сборник статей по вопросу периодизации рабовладения и феодализма в Китае», Пекин,
1956, стр. 463 (на кит. яз.). См. также Сы Вэ й-ч ж и (ук. соч., стр. 60), который в этом
вопросе полностью солидаризируется с Сюй Чжун-шу.
6 Разные источники указывают на различное количество крестьянских семей,
объединявшихся в рамках 1 ли.
7М Granet, Études sociologiques sur la Chine, P., 1953, стр. 28, считает, что
каждое такое ли было семейным поселением группы людей, связанных между собой тес¬
ными родственными узами, имея, очевидно, в виду то, что в этнографии называется боль-
дпесемейной общиной.

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э. ИЗ
зерна1, там же воспевается богатый урожай («стога, подобные домам»,
«кучи зерна, подобные горным пикам»), едва вмещающийся в тысячу амба¬
ров1 2.
Характерно также и то, что все эти песни, значительно более поздние и
подробные по сравнению с ранними Фэн нянь и И си, заканчиваются
описанием ритуальных торжеств, связанных со сбором урожая, с успешным
окончанием сельскохозяйственных работ, и указанием на то, что это —
праздник для нун фу3.
Так что же это за «большое поле»? Какой характер носит труд крестьян
на нем? Каково назначение урожая с этого поля?
Современные китайские историки дают на эти вопросы, тесно связан¬
ные с оценкой существа социально-экономических отношений в древнем
Китае, самые различные ответы. Однако заметны три доминирующие точки
зрения. Это мнение Го Мо-жо и Ли Я-нуна, которые утверждают, что здесь
мы имеем дело с рабами4, мнение Фань Вэнь-ланя и его сторонников,которые
в соответствии со своей концепцией о наличии феодализма в ту эпоху
считают, что в этих песнях в основном идет речь о крепостных крестьянах5,
и точка зрения Шан Юэ, Сы Вэй-чжи и др., считающих, что в Зап.
Чжоу существовало раннерабовладельческое общество с сильными патриар¬
хально-родовыми пережитками.
Ли Я-нун, произвольно приравнивая термин нун фу к употребляемому
в надписях о пожалованиях людей иероглифу фу, считает, что нун фу —
занятые в сельском хозяйстве рабы6. А раз так, то и все поле в песне И си
оказывается личным (частным) полем рабовладельца Чэн вана7. Вслед
за тем Ли Я-н) н трактует трудно отождествляемые термины песен, как «над¬
смотрщики с бичами» (стр. 61), — и картина рабовладельческой лати¬
фундии закончена. А так как в песнях поется, что издревле так было, то,
заключает Ли Я-нун,— невозможно представить, чтобы это был феодализм8.
Большинство аргументов Ли Я-нуна несерьезны. Не доказав, что по¬
жалованные фу — рабы, нельзя считать рабами нун фу. Не доказав сущест¬
вования института частной собственности на землю, нельзя говорить
о «частном поле рабовладельца Чэн вана».
Несколько иначе все это выглядит у Го Мо-жо. Поскольку Го Мо-жо
делит все древнекитайское общество только на рабовладельцев различных
категорий и рабов, то крестьян из песен Ши цзин он, естественно, считает
рабами. Однако сам Го Мо-жо вынужден при этом отметить, что изображен¬
ные в песнях «рабы» сильно отличаются от обычного представления о
рабах, что они были сравнительно свободны, могли иметь свой дом, семью,
участок земли и т. п.9. Фань Вэнь-лань совершенно прав, когда он указы¬
вает, что люди, имеющие свои орудия труда, свое хозяйство и принимающие
участие в совместных празднествах по окончании сельскохозяйственных
работ, не могут называться рабами10. Однако столь же мало, как мнение Го
Мо-жо, обосновано и утверждение самого Фань Вэнь-ланя,что эти крестьяне
1 Ши цзин, разд. Сяо я, песня Фу тянъ, цз. 13, стр. 13 (634). Фразу об урожае в
десять тысяч мер зерна мы также переводим в соответствии с трактовкой
Го Мо-жо. Мнение Чжу Си, заявляющего, что здесь идет речь о поле в десять тысяч
му, абсолютно необосновано и тесно связано с утопической теорией Мэн цзы о системе
цзин тянъ.
2 Ши цзин, цз. 13, стр. 15—16 (638—639).
3 См. Ши цзин, цз. 13, стр. 12—13 (632—633); стр. 16 (639), стр. 18 (643—644)
4 Г о М о-ж о, Эпоха бронзы, стр. 97; Л и Я-н у н, ук. соч., стр. 59.
5 Фань Вэн ь-л а н ь, ук. соч., стр. 70.
6 Л и Я-н у н, ук. соч., стр. 58.
7 Там же, стр. 59.
8 Там же, стр. 62.
9 Г о М о-ж о, Эпоха бронзы, стр. 125.
10 Ф а н ь В э н ь-л а н ь; ук. соч., 53, 69—70
8 Вестник древней истории, № 2

114
Л. С. ВАСИЛЬЕВ
являются крепостными — нунну. Это утверждение Фань Вэнь-лань по¬
стулирует, исходя из своего положения о том, что рабовладельческий строй
изжил себя еще в эпоху Инь и что в начале эпохи Чжоу в Китае наступает
феодализм, рабы превращаются в крепостных.
Но это последнее положение нельзя считать доказанным, оно вызывает
решительные и убедительные возражения ряда ученых1 и поэтому не
может служить аргументом при оценке характера чжоуского общества.
Более обоснованной представляется позиция, занимаемая теми учеными,
которые считают, что в рассматриваемый период еще повсеместно господ¬
ствовали патриархально-общинные отношения. Так Шан Юэ, исходя из
учета уровня производительных сил, полагает, что Зап. Чжоу—это ранне¬
рабовладельческое общество с характерной для него патриархальной
общиной. Не раб и не крепостной, а свободный общинник был основным
сельскохозяйственным производителем в ту эпоху1 2.
Такая точка зрения полностью подтверждается песнями Ши цзин7
которые рисуют картину, характерную отнюдь не для феодальных, но
для патриархальных отношений.
Это особенно ясно видно при сопоставлении наших данных с тем, что
нам известно относительно других обществ с наличием или пережитками
патриархальных отношений. В частности существование больших общест¬
венных полей засвидетельствовано источниками для ряда древних обществ3.
Совместно обрабатываемые поля были и в государстве инков, находившемся
на сходной ступени общественного развития. Кроме своих личных земель,
продуктом с которых они кормились, инки-общинники сообща обрабаты¬
вали «поле Инки», «поле солнца», зерно с которого шло на нужды культа
(т. е. на содержание жрецов), и поля, урожай с которых составлял общий
страховой фонд деревни4. Интереснейшие в этом отношении свидетельства
дает и этнография. Так, в нагорной части Грузии (Хевсурети, Пшави) до
недавнего времени сохранялись древнегрузинские святилища. Вокруг
каждого такого святилища группировались общины (сакмо), представ¬
лявшие собой патриархально-общинные коллективы, объединявшиеся
в племена5 6. В рамках каждого сакмо, помимо земли, принадлежавшей
его членам, существовали пахотные земли святилища, обрабатывавшиеся
коллективно всеми членами сакмо. Общинники распахивали поле, засе¬
вали его ячменем и пшеницей (семена брались из общинного ам¬
бара). Полученный урожай обрабатывали служители святилища, из него
выделывались пиво, водка, обрядовые хлебы к храмовым праздникам.
По окончании работ на общинном поле устраивалось обрядовое пиршество
для всего сакмов.
1 Например, Хуан Цзы-туна и Ся Чжэнь-тао, см. «Синъцзянъшэ», 1955, № 6,
стр. 47—49.
2 ПТ а н Ю э, ук. соч., стр. 2—4. В этом же духе высказываются С ы В э й-ч ж и
(ук. соч.).] У Д а-к у н ь, К вопросу о характере общества Зап. Чжоу, «Лишиянъцзю».
1956, № 3,стр. 53—54, венгерский историк F. Т б k e i, Sur le terme nong-fou dans
Je Che King, «Acta Orientalia», т. V, f. 1—2 (Budapest, 1955), и ряд других авторов.
Иного взгляда придерживаются некоторые советские историки. Так Л. И. Думай в
26-ой главе I тома «Всемирной истории» хотя и говорит об общине и общинном зем¬
ле пользовании, тем не менее считает общество Чжоу вполне развитым рабовладель¬
ческим.
3 См. например, А. И. Т ю м е н е в, Государственное хозяйство древнего Шумера,
М., 1956.
4 См. сборник «Индейцы Америки», М., 1955, стр. 196.
5 В. В. Бардавелидзе, Земельные владения древнегрузинских святилищ.
СЭ, 1949, № 1, стр. 92—95.
6 Там же, стр. 103—104. Аналогичные явления зафиксированы этнографией у
зулусов (см. А. Т. Б р а й а н т, Зулусский народ до прихода европейцев, М., 1953*
стр. 310) и у некоторых других народов.

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э.
115
Вес эти сравнительно-исторические и этнографические материалы
целиком подтверждают ту трактовку древнекитайских источников и,
в частности, песен Ши цзин1, которую дают Шан Юэ и его единомышлен¬
ники. В свете этих данных нельзя сомневаться в том, что в Ши цзин
собраны песни, свидетельствующие о патриархальном обществе, стоящем
на пути превращения общинно-родового строя в классовый. И тот факт,
что сам Чэн ван в песне И си заботится о возделывании поля гун, свиде¬
тельствует не о том, что это его частное поле, как то полагает Ли Я-нун,
но как раз о том, что глава молодого государства еще исполняет тради¬
ционные обязанности родового вождя. Весь смысл песни И си сводится
к тому, чтобы подчеркнуть, что забота о возделывании этого поля — свя¬
щенная обязанность вана.
Даже в конце IX в. до н. э. спустя почти три столетия, когда уже было
заметно значительное разложение патриархально-общинных отношений,
нарушение этой традиции влекло за собой по меньшей мере моральное осуж¬
дение. Вот характерный пример: в Го юй рассказывается,что в 826 г.до н. э.
Сюань ван по восшествии на престол отказался было выполнить этот
ритуал и что этот его отказ вызвал серьезные упреки со стороны «добро¬
детельного» советника Вэнь гуна. Этот рассказ служит в Го юй обрамлением
вставного текста «поучения» Вэнь гуна. В нем говорится, что земледелие —
главное занятие народа, которым не следует пренебрегать, что с древности
так повелось, что вначале весны ван во главе своих многочисленных чинов¬
ников и приближенных совершает торжественные обряды омовения и жерт¬
воприношения, после чего собственноручно вспахивает первую борозду на
поле. Следующие за ним в порядке старшинства проводят 3, 9, 27 и т. д.
борозд. Заканчивают пахоту крестьяне1 2 3. Из этого «поучения» видно, что
с давних пор обработка ритуального поля общины (а впоследствии — госу¬
дарства) носила характер торжественного обряда. В работе на этом поле
принимала участие вся родовая верхушка во главе с ваном.
Возможно, что в свое время работа на ритуальном поле общины {гун)
была делом всех членов племени. Позже, с ростом населения и с возникно¬
вением большого числа обособленных общин, ведущих свое самостоятельное
хозяйство, поля гун, как можно понять из источников,обрабатывались
своеобразными «делегатами» — представителями отдельных общин.
В песне Фу тянъ поется о том, что в день начала работ на «большом поле»
созывают «выдающихся крестьян» {ЩгІ1?і которые и принимают участие
как в ритуальных торжествах,так и в обработке поля4.Чжу Си считает иеро¬
глиф 3| равным и переводит его в смысле «лучший из», считая, что
для работ на «большом поле» отбирали лучших из крестьян5. Вполне
естественно, что первоначально работа на поле гун была почетной обя¬
занностью, которой удостаивались «лучшие».
Песни Фэн нянь и Синъ нань гианъ показывают, что урожай с обще¬
ственного ритуального поля гун шел в первую очередь на торжественные
жертвоприношения в честь предков и духов. Большинство таких риту¬
алов было непосредственно связано с окончанием работ на поле гун, когда
праздновался праздник урожая. В песне Синъ нань танъ поется, что уро¬
1 Здесь имеется в виду общее понимание данных Ши цзин, а не трактовка отдель¬
ных неясных мест ряда песен.
2 Го юй, Чжоу юй, цз. 1, стр. 5—6 (Шанхай, изд. Commercial press, вып. 15).
3 Употребленный здесь термин ши (±) относится, бесспорно, к крестьянам. Это
очевидно из смысла песни Фу тянъ и подкрепляется данными других песен (см. песню
Цзай гианъ, цз. 19, стр. 10, песню Вэнъ ван, цз. 16, стр. 2, песню Дгун гианъ, цз. 8, стр.
11 —13 и др.).
4 Ши цзин, цз. 19, стр. 13 (634).
5 Там же, стр. 14 (635).
8*

116
Л. С. ВАСИЛЬЕВ
жай с «большого поля» пойдет на приготовления «вина и пищи, которые
мы преподнесем духам, чтобы испросить у них долголетие»1.
Значительная часть урожая с полей гун предназначалась для страховых
целей. Об этом прямо говорится в поучении Вэнь гуна. В тексте буквально
сказано: Иероглиф бу (ф) следует понимать, согласно
указаниям комментария, в смысле Щ, значение последнего в этом
контексте может быть «выдавать, дарить». Всю фразу можно перевести так:
«Своевременно выдавать его (т. е. зерно) крестьянам»1 2. Что означает эта
формулировка, хорошо видно из начальной строфы песни фу тянъ. Там
поется о том, что с больших полей ежегодно собирают десятки тысяч мер
зерна. Затем идет такая фраза: «Мы используем старые запасы зерна для
того, чтобы прокормить наших пун жэнъ»3. На эту фразу некоторые ученые
ссылаются, как на доказательство подневольного или рабского положе¬
ния крестьян, получавших свое пропитание из рук господина4. Суть дела,
однако, совсем не в этом. Весь смысл данной фазы — в полном соответствии
со звучанием песни в целом — заключается в том, что крестьяне пун жэнъ
в голодный год, в случае бедствия или неурожая могли пользоваться теми
запасами зерна с поля гун, которые хранились в общественных амбарах.
Внимательное чтение текста песни и комментария к нему не оставляет
никакого сомнения в том, что именно об этом идет речь в рассматриваемой
фразе. Чжу Си указывает в комментарии, что те излишки зерна, собранного
с большого поля, которые остаются после использования в ритуальных це¬
лях и выплаты жалованья аристократам и сановникам, накапливаются
(из года в год —Л. В.). При этом зерно нового урожая сохраняется, тогда
как старые запасы идут на нужды страхования коллектива. У Чжу Си
сказано: —добавляют тем, у кого нехватка, помогают
тем, кому недостает (кто не обеспечен)5. Очень странно, что это вполне
определенное замечание комментатора, — правда, идущее вразрез со
многими установившимися взглядами на социально-экономические отно¬
шения в древнем Китае,—совершенно игнорируется некоторыми авторами.
Мы видим, что большая часть урожая с этого поля предназнача¬
ется для надобностей общины чжоусцев в целом. Однако часть это¬
го урожая — причем со временем все возрастающая — уже присва¬
ивается непосредственно ваном и используется им в своих целях6.
Именно за счет урожая с «больших полей» содержится возникающий госу¬
дарственный аппарат. Об этом говорит комментатор песен Ши цзин —
Чжу Си: «Ежегодно собираемый с 10000 му7 урожай служит для (выплаты)
жалованья»8.
Показанное выше распределение урожая с поля гун находится в полном
соответствии с тем, что писал К. Маркс о древневосточной общине. Как
известно, Маркс указывал, что прибавочный труд общины мог проявляться
в коллективных видах труда, служивших для возвеличения единства —
1 Щи цзин, цз. 19, стр. 12 (631).
2 См. Го юй, Чжоу юй, цз. 1, стр. 6, См. также С ы В э й-ч ж и, ук. соч., стр.
62-63.
3 См. Ши цзин,' разд. Сяо я, цз. 13, стр. 13 (634). Термин нун жэнъ идентичен тер¬
мину нун фу.
4 См., например, Г о М о-ж о, Эпоха бронзы, стр. 105, или X о у В а й-л у, Исто¬
рия древнекитайского общества, Пекин, 1955, стр. 73 (на кит. яз.).
5 Ши цзин, цз. 13, стр. 14 (по изд. 1955, стр. 635).
6 Е. И о л к (ук. соч., стр. 105) считает, что еще до завоевания Инь доходы от поля
гун тянъ шли на содержание вождя и старейшин. При этом он ссылается на аналогич¬
ные явления и у некоторых индейских народов Америки.
7 Как говорилось выше, десятью тысячами му Чжу Си считает 10 000 мер зерна,
о которых поется в песне Фу тянъ. Это, однако, не меняет сути его сообщения.
8 Ши цзин, цз. 13, стр. 14 (635).

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э. 117
«...отчасти действительного деспота, отчасти воображаемого племенного
существа — бога»1. Этот труд направлялся на создание «...общего запаса,
в целях, так сказать, страхования и для покрытия издержек коллектива
как такового, т. е. для войны, богослужения и т. д.»1 2.
Таким образом данные песен о характере распределения продуктов
с общего поля свидельствуют, что труд общины на поле гун носил характер
прибавочного труда3 4. Продукты, необходимые для существования самих
общинников, производились на других полях. Это были так называемые
поля сы.
Материал для характеристики сущности и путей возникновения этих
полей мы находим в раннечжоуской песне Чзнъ гун*. В первой строфе этой
песни некие чэнъ гун призываются к тому, чтобы они внимательно относи¬
лись к своей работе на поле гг/«5, причем здесь же указывается, что ван
доволен успехами этих чэнъ гун. Во второй строфе в таких же выражениях
идет обращение к неким бао цзе6 7. У них спрашивают о том, как обстоит
дело в эти ранние месяцы весны с вновь распаханными полями синь и юй1,
причем интересуются, есть ли у бао цзе какие-нибудь требования,претензии.
В последних строфах поется о том, что зерно скоро заколосится и что необ¬
ходимо приказать чжун жэнъ приготовить их сельскохозяйственные ору¬
дия тянъ и бо и подготовиться к жатве.
Как следует понимать этот очень любопытный текст? Го Мо-жо, на¬
пример, считает, что речь идет здесь только об одном предмете — о полях
синь и юй. Первая строфа — просто вводная, вторая — вопросы вана,
третья — ответы чиновников бао цзе и последняя — приказ вана чэнъ гун,
которых Го Мо-жо отождествляет с крестьянами8.
Такое понимание песни,в основном совпадающее и с указаниями коммен¬
тария, проходит мимо самого главного,— того, что может пролить свет
на существо форм земельных отношений в то время. Прежде всего необхо¬
димо обратить внимание на то, что обе первые строфы очень схожи. Они оди¬
наково начинаются и говорят, по сути дела, об одном и том же. Очевидно,
что обе строфы — аналогичные обращения вана к различным лицам, функ¬
ции которых сходны. Разница лишь в том, что чэнъ гун обязаны следить
за полем гун, а бао цзе— за новыми полями синь и юй, явно противопо¬
ставленными полю гун. При этом, как мы видим, поле гун пользуется
преимущественным вниманием вана; именно обработкой этого поля интере¬
суется ван сначала, тогда как о новых полях речь идет как бы мимохо¬
1 К. М а р к с, Формы, предшествующие капиталистическому производству, БДИ,
1940, № 1, стр. И.
2 Там же.
3 О прибавочном труде на поле гун пишет и С ы В э й-ч ж и (ук. соч., стр. 63).
При этом Сы Вэй-чжи особо подчеркивает, что прибавочный труд крестьян-общинников
на таком поле нельзя отождествлять с системой настоящих (т. е. феодальных?— Л. В.)
отработок.
4 Ши цзин, IV, цз, 19, стр. 10—11 (934—935).
5 Только так можно понимать выражение %££:· Понимание его в смысле
«дело гуна» (см. J. Legge, The Chinese Classics, Hongkong — London, 1871, т. IV,
4. II. стр. 583) или в смысле «дом гуна», как предлагает комментатор Чжу Си,—
не объясняет, по лишь запутывает суть дела. В песне нет никакого гуна (титул владе¬
тельного аристократа) и нет тем более «дома гуна» или «дела гуна». Гу и имеет здесь
единственно возможный и наиболее распространенный в то время смысл — «общее
поле общины» (т. е. гун тянъ)t
6 Бао цзе буквально значит «охранители межей, границ».
7 В отождествлении этих иероглифов существуют расхождения. Комментатор
Чжу Си и ряд ученых, как Ван Чжун-ло, считают, что это — обозначения полей, под¬
вергавшихся различным севооборотам. Однако, как нам кажется, здесь более прав
Е. Полк (ук. соч., стр. 133), считающий, что в ту эпоху эти термины имели свое
непосредственно семантическое значение, т. е. обозначали новые поля, расчищенные
либо выжженные.
8 Го Мо-жо, Эпоха бронзы, стр. 98.

118
Л, С. ВАСИЛЬЕВ
дом.1 Суть дела, по нашему мнению,заключается в том, что растущий кол¬
лектив чжоусцев, не удовлетворяясь своими традиционными общими
полями (гун), добавляет к ним заново освоенную целину. Естественно, что
эти последние земли, освоенные той или иной частью разросшегося кол¬
лектива, уже не являются собственностью племени в целом и тем отличны от
полей гун1 2. Поэтому неудивительно, что, если в этой песне вновь распа¬
ханные поля все еще входят в орбиту внимания вана, то в других песнях,
повествующих о «новых» полях, впоследствии получивших название сы
(сы пьянъ), этого уже нет.
Описание труда общин на вновь распаханных — и, очевидно, находя¬
щихся уже в исключительном пользовании данной конкретной общины,
— землях дается в песне Цзай гианъ. В первых трех строфах этой песни
поется о том, что 1000 пар крестьян корчуют лес, выпалывают траву. Здесь
и главы семей, и их дети, и старые и малые, сильные и слабые. Красиво
наряженные женщины приносят в поле пищу. Мужчины-пахари (ши)
радостны, а их сохи остры. «Сегодня начинается вспашка южных му»
(южного поля) — этим кончается первая часть песни3. Вторая часть песни
рассказывает о том, что хлеб посеян,его всходы дружны и хороши. Начался
сбор урожая, зерна множество; из него варят пиво и приготовдяют вино,
чтобы принести все это в жертву родовым предкам. В заключение дается
описание самого праздника жертвоприношения, указывается, что еда
и вино вкусны, что они составляют добро и славу государства и семьи,
основу долголетия и что спокон веку было так же4.
Здесь мы видим, что в работах по подъему к жизни новых земель
дружно участвуют все члены семейной общины, скрупулезно пере¬
численные в песне. Тут и сам хозяин (чжу), и его дети и родственники
[бо «старший сын» и я-люй «(прочие) сыновья и братья»], здесь все — и
сильные и слабые5. Число их доходит до 1000 пар су.
Сы Вэй-чжи (ук. соч., стр. 60), учитывая только коллективную формулу
труда, описанного в цзай шанъ, считает, что это был труд общинников на
поле гун. Мы не согласны с этим.
Прежде всего, что следует понимать под полем гун? Если считать, как
это делает и Сы Вэй-чжи, что гун пьянъ — ритуальное родовое поле общин,
продукт с которого, как результат прибавочного труда общинников, по¬
ступает в распоряжение вана, олицетворяющего единство общины чжо¬
усцев, то поле, о котором идет речь в этой песне, никак нельзя назвать
гун пьянъ. В самом деле, здесь поется об освоении большесемейными кол¬
лективами новых, прежде никогда не культивировавшихся земель. И, хотя
по окончании работ справляется праздник в честь предков, в ритуале
на этом поле принимает участие лишь работавший на нем коллектив
общинников.
Характерно, что в Цзай шанъ, описывающей весь цикл сельскохозяй¬
ственных работ, начиная от корчевания леса, выпалывания трав и кон¬
чая праздником урожая, нет ни слова о ване и его чиновниках6.
1 Об этом различии говорит само обращение в песне. В первом случае (к чэнь гун) —
«Со вниманием относитесь к вашей работе на поле гун», во втором (к бао цзе)— «А как
обстоит дело с вновь распаханными полями.синь и юй?» [Ши цзин, цз. 19, стр. 106 (934)].
2 Закономерно в этом случае и то, что ван уже не очень сильно заинтересован делами
на этих «местных полях».
3 Ши цзин, цз. 19, стр. 21—22 (956—957).
4 Ши цзин, цз. 19, стр. 22—23 (958—959).
5 Два последние термина (цзян-и, т. е. «сильные и слабые») Сы В э й-ч ж и,
ук. соч., стр. 60, понимает как обозначение рабов и наемников-батраков. Однако это
толкование ничем не аргументировано.
6 Нет никаких оснований верить предположению Го М о-ж о, Эпоха бронзы, стр."
101, что тут под терминами хозяин, его дети и братья подразумеваются
и ван, и г}ш, и цип, и дафу, т. с. аристократы различных рангов. Даже из комментария

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э. 119
С другой стороны нельзя думать, что только на поле гун крестьяне-об¬
щинники трудились сообща и что к разряду так называемых іюлей сы
можно отнести лишь те, на которых крестьяне работали в одиночку.
Наоборот, данные песен показывают, что все потребляемые ею продукты
община получала с полей, обрабатывавшихся коллективно. Это можно уви¬
деть на примере песни Лян сы. В ней, как и в предыдущей песне, нет места
вану, не упоминается и кто-либо из его приближенных и чиновников.
Как ив Цзай шанъ, здесь описывается труд мужчин-земледельцев на
поле; женщины приносят им пищу. На полях зреет хороший урожай,
копны сжатого хлеба стоят часты и высоки, подобно зубьям гребня1.
Однако, в отличие от песни Фыннянь, этот богатый урожай не засыпается
в общественные амбары, но распределяется по дворам,
что вызывает удовлетворение и радость членов семейной общины. В тексте
буквально сказано: (Открываются сто дво¬
ров. Когда сто дворов наполнены, женщины и дети радуются). Однако
эта ясная и понятная фраза почему-то оспаривается Го Мо-жо, считающим
термин бай ши ('gfUr «10Ö дворов») ошибочно написанным вместо цан ку
(Л* ДО* 1 2 (общественные амбары). Это сомнение должно быть отвергнуто.
Не говоря уже о том,что эта «ошибка» повторена в тексте дважды (т. е. не
случайно), термин бай ши очень легко объясним и вполне уместен в песне
Лянсы. Чжу Си вполне справедливо указывает, что под термином бай ши
следует понимать людей одного (родоплеменного) коллектива (Щ^ АЛЮ3·
Иными словами, бай ши—это те дома, дворы, на которые делятся жители
крупной обособленной общины4 5. И в каждом из этих ста дворов — как
явствует из контекста— есть свои домашние, домочадцы, радующиеся бо¬
гатому урожаю и полным закромам.
Такое понимание термина бай ши вполне соответствует историческому
развитию форм землепользования. Поэтому, что касается песен Цзай шанъ
и Лян сы, то скорей всего можно предположить, что в них описывается труд
членов отдельных, может быть, нескольких семейных общин, поднимающих
новые земли, которые находятся в их исключительном пользо¬
вании и, вследствие этого, не подконтрольны вану и его чиновникам.
На примере трех почти одновременных раннечжоуских песен (Чэнъ гун,
Цзай шанъ и Лян сы) мы можем убедиться в том, что помимо традиционного
поля племени чжоусцев — іюля гун — существовали другие поля, являв¬
шиеся фактическим владением освоивших их коллективов (а не племени
в целом, как это было с полем гун)ъ. Впоследствии эти поля получили
видно, что этими терминами совершенно определенно обозначены главы семей и их род¬
ственники.
1 Ши цзин, цз. 19, стр. 23—24 (960—961).
2 Г о М о-ж о, Эпоха бронзы, стр. 103.
3 См. Ши цзину цз. 19, стр. 24 (961). Не подлежит сомнению, что сама цифра (100)
в данном случае, как и в других песнях, есть лишь художественное выражение извест¬
ного количества составных единиц, входящих в единое организационное целое (общину).
4 Как указывает J. Legge (ук. соч., т. IV, ч. И, стр. 605), сельскохозяйственные
работы в рамках такого объединения (т. е. в общине) велись коллективно. Совместно
убирали урожай, молотили колосья, веяли зерно, после чего происходило распределе¬
ние по дворам.
5 Примерно так же рассматривает этот вопрос X о у В а й-л у, ук. соч. ,стр. 85,
только он считает, что поля гун были собственностью большого рода, тогда как поля см —
собственностью вождей малого рода, не подлежавшей отчуждению. Остается,
однако, неясным, почему во втором случае Хоу Вай-лу говорит о собственности вождя
малого рода, а не о собственности малого рода. Неправ в этом
вопросе Г о М о-ж о, 10 критических статей, стр. 46—47, считающий вновь
освоенные земли (сы) частной собственностью рабовладельцев. Тот факт, что поля
сы были вне юрисдикции царя, Го Мо-жо считает достаточным доказательством своего
тезиса, т. к. не могли же владеть землей рабы! Разумеется, такой аргумент не очень
убедителен.

120
Л. С. ВАСИЛЬЕВ
наименование сы пьянъ, т. е. поля частные, личные, находящиеся в поль¬
зовании конкретной семейной общины.
Этот факт наглядно подтверждается фразой из более поздней песни
Да пьянъ. В этой песне работающие на «большом поле» крестьяне поют:
«Пусть дождь оросит наши общие поля (гун),
А затем и наши личные (поля) (сы) Ч>.
Фраза эта знаменательна тем,что в ней впервые ясно и недвусмысленно
говорится об одновременном и параллельном существовании полей гун
и сы. При этом вполне логично и закономерно, что упоминание о ритуаль¬
ном поле общины (гун) стоит на первом месте, и лишь после этого идет
речь о полях отдельных общин.
Итак, сосуществование полей гун и сы не может вызывать сомнений.
Хочется лишь подчеркнуть, что, как мы видели на материале песен Ши
цзин, нет основания для укоренившегося представления о том, что уже
в начале Чжоу поля сы обязательно наделялись по 100 му на земледельца
и обрабатывались отдельными общинниками единолично. Гораздо вероят¬
нее предположить, что находившиеся в пользовании общин поля сы в то
время еще не делились на индивидуальные наделы, как это хорошо видно
в Лян сы. Только позже, в связи с разложением патриархальной семейной
общины и появлением малой семьи стало возможным возникновение
таких наделов1 2.
Начало I тысячелетия до н. э. было для чжоусцев эпохой интенсивного
социального и политического развития. Именно в это время у них оформ¬
ляются классы, возникает государство. Этот процесс не мог не отразить¬
ся и на аграрных отношениях.
Прежде всего постепенно изменяется роль поля гун. Во-первых, оно
начинает теперь прочно ассоциироваться с именем чжоуского ваиа. В пес¬
нях Да тянъ, Фу тянъ, Синъ нанъ шанъ «большие поля» уже прямо назы¬
ваются полями Цзэн Суня, под которым подразумевается чжоуский ван 3.
Весь урожай с этих полей — урожай Цзэн Суня 4. И, хотя значительная
доля «урожая Цзэн Суня» по-прежнему предназначается на нужды культа
[«посев Цзэн Суня» идет на (изготовление вина и пищи, которые прино¬
сятся духам»] 5, все большая часть его начинает присваиваться правителем
государства. Вот характерное свидетельство этого. Говоря в своем коммен¬
тарии к песне Фу тянъ о страховом фонде, Чжу Си с осуждением и возму¬
щением отмечает, что со временем эти накопленные запасы стали более
ревниво оберегать и хранить. Зерна было много, но его никому не давали,
оно гнило, но им не кормили страждущих 6. Обязанность правителя за¬
ботиться о пропитании народа и вовремя открывать двери общественных
амбаров считалась настолько неоспоримой и высоконравственной, что
даже в эпоху Мэн цзы, когда патриархально-родовые отношения были
1 Ши цзин, цз. 13, стр. 17 (642).
2 В этой связи вызывают решительные возражения нопытки некоторых исследо¬
вателей древнекитайской общины (Ван Ч ж у н-л о, ук. соч., стр. 37—38; Сюй
Чжун-шу, ук. соч., стр. 458) безоговорочно использовать сомнительные данные
Чжоу ли для характеристики надельной системы и правил севооборота в Зап. Чжоу.
Слабо обоснованные, эти попытки опровергаются материалами более достоверных источ¬
ников (Ши цзин, надписи на бронзе), нигде не упоминающих об индивидуальных (по
100 му, больше или меньше) наделах крестьян.
3 Комментатор Чжу Си трактует термин Цзэн Сунь, как «приносящий жертву»,
подразумевая под ним чжоуского вана. Го Мо-жо, Эпоха бронзы, стр. 104, іак-
же отождествляет Цзэн Суня с ваном.
4 См. Ши-цзин, цз. 13, стр. И—13 (629—633) и 13—16 (634—639).
5 Там же, цз. 13, стр. 12 (631).
6 См. Ши цзин, цз. 13, стр. 14 (635)

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э. 121
в основном уже разрушены, несоблюдение этой традиции считалось
недопустимым, аморальным. Так, например, в беседе с цзоуским гуном
Мэн цзы, в ответ на жалобу гуна о том, что его народ не выступил в защиту
его чиновников (офицеров) в схватке с чиновниками царства Лу, сказал
с укором: «В голодные и неурожайные годы, когда старые и слабые умирали
в канавах и рвах, а сильные тысячами разбредались на все четыре стороны,
ваши амбары и склады были наполнены зерном, но никто из ваших
чиновников не доложил вам (о страданиях народных)... Ныне народ
по заслугам поквитался с ними. Не порицайте народ, государь!»1.
Во-вторых, изменяется и характер труда на поле гун. Почетная обя¬
занность постепенно превращалась в обязательнуюповинность.Характерно,
что позднейший комментатор Го юй в своих пояснениях к тексту «поуче¬
ния Вэнь гуна» уже прямо высказывает ту мысль, что крестьяне, прини¬
мающие участие в пахоте на ритуальном поле, это те, кто «приписан для
работы на поле вана»1 2. Это может быть просто случайным выражением 3,
но все же оно свидетельствует о том, что крестьяне (т. е. какая-то часть
их) были обязаны обрабатывать общее поле, ставшее полем вана.
Этот вывод подтверждается также и анализом некоторых терминов.
Как известно, Мэн цзы, описывая систему цзин тянъ, утверждал, что
эта система была связана с определенной формой повинностей —
чжу (I# — буквально «помощь, помогать») и что термин чжу равнозна¬
чен цзе (Щ) 4. Однако последний термин, встречающийся в древних
документах довольно часто, обозначал обычно совместный труд л ю-
дой в порядке взаимопомощи5 и применялся к обозначению
труда на поле гун6. В условиях патриархальной общины и труда ее членов
на общем ритуальном поле (гг/м) оба эти термина отображали только йо-
нятие взаимной помощи, совместной отдачи сил в процессе труда. С тече¬
нием времени картина меняется. Все большая часть этого (прибавочного)
труда захватывается ставшим над народом правителем, пока, наконец,
термин чжу не становится символом несения определенной и обязательной
повинности. И уже в этом значении применялся этот термин Мэн цзы7.
Так на базе родовых институтов, с использованием прежней патриар¬
хально-родовой оболочки, вызревает внеэкономическое принуждение8 —
это основное и обязательное условие существования докапиталистического
классового общества. Начало этого процесса явилось началом конца при¬
вилегированного (по сравнению с окружающими покоренными народами)
положения свободных чжоуских общинников. Интересно отметить, что
уже в конце IX в. до н. э. большая часть разросшегося коллектива по¬
томков некогда свободных чжоусцев была пожалована (передана в управле¬
1 М эн цзы, кн. I, ч. 2, ст. 12, § 2. См. также П.С Попов, Китайский философ
Мэн цзы, СПб., 1904, стр. 36.
2 Го юй, Чжоу юй, ца. 1, стр. 6.Текст комментария взят из перевода М. С. На г-
1 е z, Koue-yü, «Journal Asiatique», IX ser., 2,1893, стр. 392—393.
3 В доступном нам издании Го юй комментарий отсутствует, так что нельзя про¬
верить данный Харле перевод.
4 См. Мэн цзы, кн. III, ч. 1, ст. 3, § 6; Поп ов, ук. соч., стр. 84.
5 Об этом пишет комментатор Мэн цзы — Чжао Ци (см. С ы В э й-ч ж и, ук.
соч., стр. 62).
6 В частности, к обозначению труда на том поле, на котором отказался было спра¬
вить обряд Сюань ван. Сы В э й-ч ж и (ук. соч., стр. 59—60) доказывает, что термин
цзе одинаково употреблялся в этом смысле и в Инь, и в Чжоу.
7 М э н цзы (кн. III, ч. 1, ст. 3, § 6) указывает, что система повинностей чжу,
связанная с обработкой крестьянами совместно поля гун, выражалась в виде Ѵэ тру¬
да и урожая крестьянства.
8 Речь идет не о внеэкономическом принуждении вообще, элементы которого могли
возникнуть и иным путем (эксплуатация труда рабов). Здесь имеется в виду появление
внеэкономического принуждения для эксплуатации общинников, составляющих подав¬
ляющее большинство населения.

122
Л. С. ВАСИЛЬЕВ
ние и во владение) Сюань ваном своему брату (Хуань гуну), ставшему ро¬
доначальником царства Чжэн1.
На этом мы закончим очерк аграрных отношений у чжуосцев и обратимся
к тем многочисленным племенам и народам, которые были завоеваны и
покорены первыми чжоускими ванами и у которых, вследствие этого,
формы аграрных отношений (во всяком случае вначале) значительно
отличались от чжоуских.
Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что именно здесь наиболее
полно проявилось право верховной собственности чжоуского вана — главы
племени завоевателей. Только ван имел исключительное право распоря¬
жаться всем достоянием и всеми приобретениями победоносного племени
чжоусцев. И он реализовал это право, щедро раздаривая земли и людей
своим родственникам и приближенным.
При этом завоеватели чжоусцы не останавливались перед тем, чтобы
переселять покоренные народы с места на место. Именно так поступил
Чжоу гун с частью иньцев, переселенных в район Лои, где ими была от¬
строена будущая столица чжоусцев Лоян1 2.
Совершенно ясно, что в этих условиях не может быть и речи о каких-
либо правах на землю со стороны побежденных3. Маркс указывает, что
завоеванное, покоренное победоносным племенем чужое племя лишается
собственности (в том числе и на землю—Л. В.) и повергается в разряд
тех условий воспроизводства, к которым коллектив (победителей) отно¬
сится, как к своим4. Это положение Маркса полностью подтверждается
фактами древнекитайской истории, свидетельствующими о том, что чжоус¬
цы (в частности чжоуский ван — их «связующее единство») относились
ко всей «Поднебесной», как к своей собственности.
Так, Цзо чжуаиь сообщает, что ван пожаловал одному из своих род¬
ственников, ставшемугуном Лу, в управление шесть родов {ши)
иньского народа, другому — правителю будущего царства Вэй, — семь
родов иньцев, третьему — девять родов племени хуай5. Еще более интерес¬
ные данные мы встречаем в надписях на бронзе. Так же, как и в Цзо
ч жуань, в них обычно .идет речь о пожаловании людей целыми родопле¬
менными коллективами. В надписи на сосуде Чжоу гун инь говорится
о пожаловании людей трех родо-племенных групп; в надписи на сосуде
Ши хун инь говорится о дарении 300людей племени и 6, в надписи на сосуде
Май цзунь — о пожаловании двух тысяч семей чэнь7. Ряд надписей говорит о
дарении одновременно людей и полей. В надписи на сосуде Кэ дин, наряду
с людьми трех родоплеменных групп, жалуются также семь полей в раз¬
1 Об этом пожаловании см. J. L е g g е, ук. соч., т. V, ч. I, Prolegomena, стр. 105.
В Цзо ч жуань (16 год Чжао гуна) прямо говорится, что в древности предки одного из
торговцев царства Чжэн вышли вместе с Хуань гуном из Чжоу (см. L е g g е,
ук. соч., т. V, ч. II, стр. 662). Употребленный в тексте термин гиан жэнъ может вызвать
некоторое недоумение, так как этими же иероглифами обозначали иньцев ([Ш — шан).
Но надо сразу же отвергнуть это сомнение, ибо в тексте Цзо чжуанъ явно рассказы¬
вается о торговце и к иньцам это не имеет никакого отношения. К тому же в конце IX в.
до н. э. иньцы никак не могли оказаться в местах расселения чжоусцев.
2 Как известно, подобные приемы широко практиковались и среди других
народов. Факты переселения завоеванных племен и народов можно встретить и в
древней Ассирии, и в государстве инков (см. «Индейцы Америки», "М., 1955,
стр. 192—193), и во многих других аналогичных обществах.
3 ХоуВа й-л у (ук соч., стр. 114) особо подчеркивает, что, например, для инь¬
цев лишиться государства — значило потерять (права на) землю.
4 К. Маркс, Формы, предшествующие капиталистическому производству, В ДИ,
1940, № 1, стр. 22.
5 См. ХоуВа й-л у, ук. соч., стр. 62.
6 См. X о у В а й- л у, ук. соч., стр. 65.
7 Там же, стр. 63. Термин чэнь (g, буквально «раб») часто употребляется в над¬
писях в широком смысле (порабощенные, покоренные племена и народы).

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э. 123
личных местах1. В надписи на сосуде Юй инъ идет речь о четырехстах воен¬
нопленных и о пожаловании 100 полей в двух местностях1 2.
Еще более интересна надпись на сосуде Да юй дин. Из нее мы узнаем
о пожаловании, наряду с землей и с предметами нарядной одежды и вы¬
езда, большого количества людей. В надписи идет речь о четырех бо (Щ|й)
и 659-тижэнъ ли\~$(к числу жэнъ ли, как это видно из надписи, относятся
люди различных категорий), а также о 13 бо из племени и (Щ) и еще
о 1050-ти жэнъ ли3.
Употребленные в надписи термины очень неясны.Го Мо-жо считает, что
жэнъ ли это рабы, а бо — надсмотрщики над ними4. Для подтверждения
своей мысли Го Мо-жо ссылается на другую надпись (Чжай лин), где го¬
ворится о пожаловании некому Лину 10 семей чэнъ, 100 человек жэнъ ли5.
По мнению Го Мо-жо, первые (чэнъ), считающиеся на семьи, это — привиле¬
гированные рабы-надсмотрщики, вторые (жэнъ ли) — бессемейные рабы
низшей категории6 7.
Хоу Вай-лу ставит под сомнение возможность деления перечисленных
людей на разные категории и высказывает предположение,что здесь идет
речь о 10 семьях чэнъ, состоящих из 100 ж э н ъ л и1.
Предположение Хоу Вай-лу, на наш взгляд, верно. Не о семейных и бес¬
семейных рабах идет здесь речь, но о больших семьях, состоящих из целого
ряда взрослых мужчин (очевидно, женщины и дети в этот счет не входили).
В противном случае, как можно было бы объяснить смысл надписи на со¬
суде Май цзунъ (о дарении 200 семей чэнъ) и других аналогичных надписей,
где говорится только о семьях чэнъ? Ведь по трактовке Го Мо-жо это зна¬
чило бы пожалование 200 семей рабов-надсмотрщиков. Но для чего столько
надсмотрщиков, над кем они? Не правильнее ли считать, что и в этих
надписях, как и в надписи на сосуде Чжай лин, идет речь о большесемейных
коллективах покоренных народов? Именно с этих позиций легко объяснить
и надпись на сосуде Да юй дин. Смысл ее, очевидно, сводится к пожалованию
четырех семейно-родовых групп, состоящих из 659-ти человек и еще 13-ти
аналогичных групп племени а, состоящих из 1050-ти человек. Употреблен¬
ный в этой надписи термин бо (4 бо, 13 бо), имеющий значение «дядя», «стар¬
ший брат отца», «старший сын»8, можно рассматривать в качестве обозна¬
чения старейшин семейно-родовых коллективов.В таком случае естественно,
что число пожалованных групп (4 и 13) было выражено числом их глав,
а точное число людей (659 и 1050) здесь, как и в надписи на сосуде Чжай
лин (100), лишь конкретизировало объем рабочей силы.
Вопрос о статусе завоеванных нечжоуских племен и народов принад¬
лежит к числу сложнейших и решается исследователями по-разному.
Большинство современных китайских историков склонно считать всех
завоеванных рабами. Не только Го Мо-жо, но даже Шан Юэ говорит о
том, что завоеватели-чжоусцы превращали покоренных в «пашущих рабов»
и брали с них дань9. Некоторые историки видят в покоренных и подарен¬
ных людях частично рабов, частично крепостных10.
1 См. Хоу В а й-л у, ук. соч., стр. 62.
2 Там же.
3 См. Го Мо-жо, Исследование древнекитайского общества, Пекин, 1954, стр.
281 (на кит. яз.).
4 Г о М о- ж о, 10 критических статей, стр. 43; о н ж е, Эпоха рабства, стр. И.
5 См. Г о М о-ж о, 10 критических статей, стр. 43.
6 Там же.
7 X о у В а й-л у, ук. соч., стр. 63.
8 См. Китайско-русский словарь под ред. И. М. Ошанина, II изд., М., 1955, стр.
173. См. также трактовку этого термина комментатором Чжу Си [Ши цзин, цз. 19,
стр. 22 (957)].

124
Л. С. ВАСИЛЬЕВ
По нашему мнению, статус покоренных народов не имел ничего общего
ни с рабством, ни с крепостной зависимостью. Дело в том, что формирую¬
щееся чжоуское государство, ввиду обширных размеров и разнородности
входящих в него племен и народов, было с самого начала очень слабо.
Только что возникавший государственный аппарат чжоусцев был просто не
в состоянии централизованно управлять огромной страной. Вот почему
единственным выходом в тех условиях было отдать завоеванные земли
и покоренные народы в управление представителям родоьой аристо¬
кратии.
В результате всех подобных пожалований, наряду с верховной соб¬
ственностью вана начало возникать крупное условное землевладение родо¬
вой аристократии. Но в чем заключалась сущность этого условного земле¬
владения?
Во-первых, сам владелец не мог ни подарить, ни про¬
дать пожалованных ему людей и земли1. Более
того, ван легко мог отобрать пожалованное обратно, дать его кому-либо дру¬
гому. Так, Го Мо-жо приводит пример того, как некоего Хо Шу спустили
до положения шу жэнъ1 2. В Ши цзин в одной из песен звучит жалоба, что
некий человек имел землю, «а ты (т. е. ван —Л. В.) отобрал ее, человек
имел людей, а ты (ван) забрал их»3.
Мы видим, что ван легко мог лишить проштрафившегося всего его до¬
стояния. Из этого ясно, что новый владелец земли и людей выступает
вначале лишь в качестве представителя вана, уполномоченного завоева¬
телей, и лишь в качестве такового получает право на повинности поко¬
ренных4.
Свидетельствует ли это о рабском статусе последних? Отнюдь нет.
М. М. Ковалевский, собравший огромный материал по истории общины,
писал, что вначале, при оседании победоносного племени, инородческое
население покоряемых земель либо целиком уничтожается, либо превра¬
щается в рабов, а впоследствии покоренные туземцы, составлявшие на
первых порах зависимый или полусвободный класс людей по отношению
к общинным владельцам, с течением времени постепенно возвышаются
до положения свободных поселенцев5.
Именно такую картину видим мы в древнем Китае. Действительно,
покоренные нечжоуские народы вначале очень сильно ощущали свою не¬
полноправность. Тех из их среды, которые оставались в живых, дарили, сго¬
няли, переселяли, кочевников сажали на землю и т. п. Земля, которую они
обрабатывали, была собственностью завоевателей. И в юридическом, и
в социальном отношении они стояли значительно ниже свободных чжоус¬
цев. Характерна приведенная вШу цзин речь, обращенная к побежденным
иньцам. Там сказано, что переселяемые иньцы должны добросовестно тру¬
диться на новых местах—тогда они и их потомки будут процветать. В про¬
тивном случае непокорных постигнет суровая кара6.
1 Во всяком случае, нет материалов, которые свидетельствовали бы о противном.
Единственный факт, который мог бы заставить сомневаться в этом, будет разобран
ниже.
2 Шу жэнъ — один из терминов, обозначавших крестьян. К сожалению, Го Мо-
жо (10 критических статей, стр. 38) не дает ссылки, так что мы лишены возможно¬
сти проверить его пример по источнику.
3 См. Ши цзин, раздел III, песня Чжанъ ан, цз. 18, стр. 37(902). См. также Ху а н
Цзы- тун и Ся Чжэнь-тао, ук. соч., стр. 49—50.
4 Это право на повинности с покоренных или зависимых общин существовало во
многих обществах. О подобных явлениях в древней Передней Азии — о приобретении
и передаче прав на повинности общин,—см. М. Л. Гельцѳр, Новые тексты
из древнего Алалаха, ВДИ, 1956, № 1, стр. 16.
5 Ковалевский, ук. соч., стр. 5 и 34.
6 Шу цзин, гл. До ши. См. Ли Я-нун, ук. соч., стр. 37.

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э. 125
Зависимое положение побежденных народов легко проследить, разби¬
рая одну из наиболее важных и интересных нечжоуских песен Ши цзин —
Ци юэ1. В этой песне наглядно выступают особенности жизни, труда, быта
и обязанностей жителей некогда покоренной общины.
Если для чжоуского общинника одной из основных (а, быть может,
и единственной) форм эксплуатации было участие в обработке общего
поля гун, то здесь дело сложнее. Изображенный в Ци юэ крестьянин за¬
висит от своего господина — гуна — гораздо больше и ощущает на себе
эту зависимость много сильнее. Он не только работает на поле под при¬
смотром надсмотрщика1 2, но и обязан, кроме того, выполнять еще целый
ряд повинностей. Как явствует из песни, львиную долю своей охотничьей
добычи общинники были обязаны отдавать гуну:
«... В дни первого месяца идем на охоту.
Охотимся на барсуков, ловим лисиц,
Чтобы сделать шубу для сына гуна.
В дни второго месяца большая охота (на кабанов).
Однолетних кабанчиков оставляем себе,
А трехлетнего (большого) кабана ^преподносим гуну3».
Кроме этого, крестьяне по окончании сельскохозяйственных работ отправ¬
ляются во дворец гуна. Они собирают строительный камыш, вьют конопля¬
ные веревки и с помощью этого материала отстраивают и ремонтируют
хоромы гуна 4. Не легче приходится и женщинам. Девушки, собирающие
тутовые листья для шелковичных червей, волнуются и боятся попасться
на глаза сыну гуна, который легко может забрать понравившуюся к себе5.
Женщины ткут красивые ткани и из лучших кусков красного цвета делают
одежду для сына гуна6. После окончания всех работ крестьяне, наварив
пива и зарезав барана,идут во дворец гуна, чтобы почтительнейше пожелать
ему долголетия7.
Мы видим, что в этой песне гун — почти неограниченный владыка.
Он не утруждает себя заботой о возделывании поля, не справля¬
ет ритуальных обрядов8, но лишь милостиво разрешает по¬
здравить себя в своем дворце. Перед Гуном и его сыном заискивает
весь трудящийся коллектив, и зависимость крестьян выражена очень
сильно.
Но является ли такая зависимость рабской? Крайне сомнительно. Во
всяком случае, эксплуатация крестьян, как она предстает перед нами в
песне Ци юэ, отнюдь не похожа на эксплуатацию рабов. Но, с другой сто¬
роны, это и не эксплуатация феодально-зависимых крестьян.
Трудно говорить о феодализме в обществе, где мы видим людей,насиль¬
ственно лишенных собственности на свою землю, где нет собственности
крестьян на землю. Лучше и вернее говорить здесь о тех специфических
1 Датировка этой песни вызывает споры. Однако наличие в Ци юэ целого ряда
фраз, идентичных либо сходных с фразами песен Да тянъ и Фу тянъ, заставляет пред¬
положить, что эта песня относится к концу Западного Чжоу (см. X о у В а й-
л у, ук. соч., стр. 73).
2 Напомним, что в чжоуских песнях этот надсмотрщик фигурировал лишь
при описании работ на поле гун. .
3 Ши цзин, разд. I (Го фын), гл. Бинъ фын, цз. 8, стр. 4 (362). См. также Е. И о л к,
ук. соч., стр. 114.
4 Ши цзин, цз. 8, стр. 6 (366). См. также Л. И. Д у м а н, ук. соч., стр. 42.
5 Ши цзину цз. 8, стр. 3 (359).
6 Ши цзину цз. 8, стр. 3 (360).
7 Там же, стр. 7 (368).
8 Во всей песне (а она одна из самых длинных в Ши цзин) нет упоминаний об этом.

126
Л. С. ВАСИЛЬЕВ
отношениях, которые характерны для нарождающегося классового
общества.
Изображенный в Ци юэ крестьянский коллектив — это зависимая
община, члены которой еще ощущают на себе последствия своего подчи¬
ненного положения. Иногда подобное зависимое положение могло про-
являться в еще более жесткой форме. Именно об этом говорит нам случай,
зафиксированный в надписи на сосуде Ху дин (конец X в. до н. э.). Некий
Куан в неурожайный год вместе с 20-ю своими подданными (чэнъ) ограбил
своего соседа Ху, украв у него 10 мер зерна. После жалобы последнего
Куану приказали компенсировать украденное. Куан предложил отдать
пострадавшему пять полей и четырех своих подданных (трех чэнъ и одного
чжун ). Как это ни покажется странным с первого взгляда,
Ху отказался от подобной компенсации, потребовав вернуть зерно со штраф¬
ными процентами (т. е. 30 мер.— Л. В.). Тогда Куан добавил еще два
поля и одного подданного (чэнъ), и только после этого Ху согласился на
его предложение1. Некоторые исследователи убеждены в том, что в этой
надписи идет речь об обмене рабов на зерно. Хоу Вай-лу делает
отсюда вывод, что 30 мер зерна равноценны семи полям и пяти людям1 2, а
Го Мо-жо даже считает, что 30 мер зерна дороже 3. Но прежде всего нужно
выяснить, действительно ли в надписи идет речь о продаже земли и лю¬
дей? Если да, то почему же пострадавший сначала отказался от столь
выгодного предложения — получить пять полей и четырех человек в об¬
мен на несколько мешков4 украденного зерна?Ведь он явно не страдал
от голода, ибо соглашался (конечно, не без выгоды для себя) подождать
с возвратом зерна5. Стало быть, либо пять полей и четыре человека дей¬
ствительно стоили дешевле украденного зерна, либо эти поля и люди не
продавались, но лишь предоставлялись во временное пользование на
определенный срок.
Против первого предположения свидетельствует то, что даже небольшое
пахотное поле (а их было пять), обработанное руками земледельца (а их
предоставлялось четыре) способно уже за один год принести зерновой
доход, исчисляемый «данями». Обмен явно неэквивалентный, если даже
учесть высокую ценность зерна в тот неурожайный год. Кроме того, сама
надпись не говорит о продаже полей и людей6. В надписи повсюду
употребляется глагол юн (Щ ), который значит «пользоваться, исполь¬
зовать». И заключительную фразу в надписи можно перевести примерно
так: «В итоге Ху за пользование семью полями и пятью людьми скостил
Куану 30 мер зерна».
Более вероятно и правдоподобно второе предположение. Дело в том,
что в это время, возможно, уже получает некоторое развитие институт за¬
клада земель, который, несомненно, является предшественником купли-
продажи земли. Так например, некоторые авторы считают, что в надписи
1 Содержание надписи подробно изложено у Г о М о-ж о, Исследование древне¬
китайского общества, стр. 283 иуФаньВэн ь-л а н ь, ук. соч., стр. 63.
2 См. ХоуВа й-л у, ук. соч., стр. 65.
3 Го М о-ж о, 10 критических статей, стр. 45.
4 Го Мо-жо считает 30 мер зерна равными шести «даням» («дань» соответствует при¬
мерно центнеру — см. словарь подред. И. М. Ошанин а, стр. 118).
5 В решении суда предусматривалось, что в случае невыплаты зерна в текущем
году, на следующий год сумма долга удваивается.
6 Характерно, что о продаже земли нет упоминаний в материалах той эпохи; о
продаже людей есть только одно свидетельство во втором отрывке надписи на том же
сосуде Ху дин, где говорится об обмене пяти человек на лошадь + рулон шелка или
на сто люй металла (см. Г о М о-ж о, 10 критических статей, стр. 45, см. также «Всемир¬
ная история», т. I, стр. 611).

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э. 127
на сосуде Гэ Бо говорится о закладе тридцати полей за четверку превосход¬
ных лошадей1.
Возможность заклада земель, равно как и терминология самой надписи,
дает нам основание заключить, что все семь полей и пять людей могли
быть предоставлены потерпевшему Ху лишь во временное пользование на
определенный срок. В этом случае будет понятным и первоначальный отказ
Ху от такой компенсации, и столь явная неэквивалентность ее.
Нам кажется, что в этой надписи нет речи об обмене рабов и полей
на зерно. Здесь говорится о передаче (скорее всего на некоторое время)
права на повинности крестьян. Термины, которыми обозначены перечи¬
сленные в надписи люди, особенно упоминание об одном чжун (термин,
обозначающий земледельца), дают основание предполагать, что речь шла,
по крайней мере частично, о земледельцах-общинниках.Вероятно также, что
и термин чэнь в этом контексте следует понимать в широком смысле («под¬
данный»).
Разобранная надпись, так же как и песня Ци юэ, дает нам наглядное
представление о положении зависимых общинников. С одной стороны, мы
видим условного владельца земли, превращающегося в подлинного госпо¬
дина общины, с другой — сильно зависимый от него коллектив общин-
ников-землепользователей.
С течением времени, однако, положение изменялось. Энгельс подчер¬
кивал, что господство над завоеванными несовместимо с родовым строем1 2.
И действительно, завоеватели чжоусцы были поставлены перед необходи¬
мостью организовать свое завоевание. Разрушение традиционных родо¬
вых связей и отсутствие родовых начал в отношениях между управителем
и подчиненными ему общинами3 способствовали более быстрому (по
сравнению с чжоусцами) формированию классовых отношений.
Во-первых, изменяется характер и формы условного землевладения.
Оторванные от своего родового коллектива, управители покоренных
племен, а тем более-йх потомки, все меньше и меньше ощущали свою связь
с чжоуским ваном. С ослаблением же могущества последнего часть из них
вовсе разрывала фактическую зависимость от него. И наоборот, управите¬
ли, правда на совершенно иных началах, все больше сближались с чужерод¬
ными им вначале племенами. Вчерашний уполномоченный чжоуского
вана становился в новых условиях родоначальником складывавшегося
на развалинах родового строя молодого государства, более однородного,
компактного и прочного, нежели империя чжоуского вана в целом. Здесь
мы видим процесс образования классового общества и государства на тех
территориях, на которых до чжоуского завоевания господствовал перво¬
бытно-общинный строй. Завоевание разрушило его, как у покорителей,
так и у покоренных. Вполне естественно, что империя Чжоу не могла суще¬
ствовать долго — она была слишком примитивным государством. Новые
государства, возникшие на ее базе, имели определенное преимущество
в уровне развития классового общества.
В Ши цзи приводится интересный рассказ о том, как некий тай гун Ван,
получив в управление солончаки Ин цю (в современном Шаньдуне), вна¬
чале имел мало людей, но вскоре преуспел в занятиях рыбным и соляным
1 «Всемирная история», т. I, стр. 610; см. также Го М о-ж о, 10 критических ста¬
тей, стр. 60. Как известно, лошади в древнем Китае, да и позже, ценились очень высоко
и использовались исключительно для богатых выездов.
2 См. Ф. Э н г е л ь с, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
М., 1947, стр. 171—172.
3 Напомним хотя бы о том, что гун из песни Ци юэ, происходивший, очевидно,
из иного рода и племени, чем его крестьяне, нс справлял ритуалов в честь родовых пред¬
ков, как то обязан был делать чжоуский ван.

128
Л. G. ВАСИЛЬЕВ
промыслами. Его область стала богатеть, развиваться, со всех сторон
к нему стекались люди и богатства, и вскоре возникшее на этой основе
государство Ци стало сильнейшим в Поднебесной1.
Возникновение и укрепление государств шло, разумеется, в условиях
непрерывных войн и аннексий.Сильные побеждали и присоединяли слабых.
Мелкие владения объединялись в более крупные, последние превращались
в государства. Если в начале Чжоу в стране насчитывалось около 1800
так называемых го1 2, то к началу Чуньцю (VIII в. до н. э.) их было уже только
около 2003. Некоторые из этих 200 го к этому времени уже превратились
в довольно крупные государства, как например Ци, Лу, Цзинь.
Возникновение фактически не зависимых от чжоуского вана сильных
государств привело к изменению форм аграрных отношений и повинностей.
Прежде всего, крупное условное владение правителя фактически превра¬
щалось в верховную собственность главы молодого государства. Данные
источников4 свидетельствуют о том, что сами правители царств — гуны —
распоряжались землей своего царства. Именно гуну принадлежала
земля — справедливо подчеркивает в своих работах Го Мо-жо5.
Понятно, что в этих условиях глава нового государства уже мог остав¬
лять себе и не посылать чжоускому вану изъятый у своих подданных при¬
бавочный продукт. Го юй повествует о том, что уже в годы правления Му
вана (X в. до н. э.) чрезвычайно участились случаи несвоевременного и не¬
аккуратного приношения дани либо полного ее прекращения6.
Оформление отдельных государств не означало, однако, ликвидации
института условного землевладения. Напротив, чуть окрепнув, глава
нового государства уже начинал от своего имени наделять землей и людьми
своих приближенных и родственников. Так например, в 745 г. до н. э.
цзиньский Чжао хоу пожаловал своему дяде большое владение в Цюй во7 8.
Вероятно также, что некоторые из аннексированных мелких владений
продолжали существовать в рамках объединившего их вновь образованного
государства на правах пожалованных владений с той лишь разницей,
что дарителем и верховым хозяином их теперь был не чжоуский ван, но
глава данного государства.
Изменения в формах земельной собственности и землевладения не могли
не затронуть и статуса производителей. Крестьянское население — потомки
некогда покоренных народов — теперь уже фактически уравнивается в
правах со своими чжоускими собратьями. Тот самый термин гиу жэнъ,
который встречался в надписях о пожалованиях, где он означал одну из
категорий жэнъ ли,теперь становится фактически равнозначным чжоускому
термину, обозначавшему крестьянина (нун фу)*.
Трудно судить о формах землепользования в возникавших государствах.
У нас нет данных, которые бы свидетельствовали о наличии в этих царствах
ритуального поля (гун), продукт с которого, как это было у чжоусцев, мог
идти в качестве ренты-налога. Вполне возможно, что здесь существовала
1 СымаЦянь, Ши цзи, Пекин, 1955, т. III, гл. 129, стр. 2028.
2 Под этим термином, ставшим впоследствии обозначением государства, значились
в то время отдельные владения племен либо даже мелких родовых общин.
3 См. Хоу В а й- л у, ук. соч., стр. 61.
4 Ш а н ІО э, ук. соч., стр. 5—6, приводит их в своей работе.
5 Г о М о-ж о, 10 критических статей, стр. 45—46.
6 Го юй, Чжоу юй, цз. 1, стр. 4.
7 См. А. T s с h е р е, Histoire du Royaume de Tsin, Chang-hai, 1910, стр. 17.
8 Оба термина одинаково употреблялись для обозначения крестьянина. Философ
Сюнь цзы (IV в. до н. э.) писал: «... косить траву, сеять хлеб, удобрять поля —
все это дело нун фу, чжун пшу» (См. Л и Ш и-х э н, О коммунизме в древнем Китае,
Шанхай, 1922, стр. 7 —на кит. яз.).

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КИТАЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС. ДО Н. Э. 129
какая-то иная форма взимания прибавочного цродукта, иной вид ренты-
налога. Как известно, Мэн цзы находил в древности три такие формы—
гун (д — т. е. дань), чжу («взаимопомощь» — применение этой формы
видим у чжоусцев) и чэ (Ш)1·
Возможно, что вначале с нечжоуских народов взималась дань (гг/«),
отголоски чего мы видели в песне Ци юэ. Возможно также, что с отмира¬
нием института дани взимание ренты-налога приняло какую-то новую фор¬
му ,быть может, это и была упоминавшаяся Мэн цзы третья система чэ, выра¬
жавшаяся в виде одной десятой урожая. Этот вопрос, однако, еще очень
неясен и требует специального изучения.
Во всяком случае, как было показано выше, некоторые исторические
данные вполне определенно свидетельствуют, что у нечжоуских народов,
как и у чжоусцев, в том или ином виде господствовали формы общинного
землепользования.
В заключение представляется необходимым попытаться теоретически
осмыслить и охарактеризовать сущность аграрных отношений в начале
эпохи Чжоу. В советской исторической науке неоднократно высказыва¬
лась та мысль, что в суждении о способе производства основным критерием
должна быть ведущая форма собственности, определяющая и ведущую фор¬
му эксплуатации1 2. Такой формой собственности в интересующий нас период
следует считать собственность коллективную, общинную, ибо еще только
возникавшие элементы частной собственности на средства производства
еще не могли претендовать на эту роль3.
С другой стороны, завоевание и возможность эксплуатации инопле¬
менников способствовали имущественномурасслоению в среде победителей.
Родовая верхушка быстро превращалась в экономически господствующий
класс, становилась над обществом. Марксизм-ленинизм учит, что эконо¬
мически господствующий класс рано или поздно становится политически
господствующим. И действительно, для организации завоевания и эксплуа¬
тации было необходимо создать определенный административно-политиче¬
ский аппарат—государство. Энгельс писал, что в государстве,возникающем
на базе завоевания, органыродовой организации управления превращаются
в государственные органы, родовой строй из организации племен для сво¬
бодного регулирования своих собственных дел «... превращается в органи¬
зацию для грабежа и угнетения соседей...»4. И действительно, старые ин¬
ституты родового строя, нередко с сохранением их внешней оболочки, ста¬
новятся основой зарождающегося чжоуского государства. Но в условиях
господства общинных форм собственности и отсутствия субъектов собствен¬
ности (кроме верховного правителя) представители господствующего
класса могли эксплуатировать народ только с помощью и при посредстве
чрезвычайно прочного иразветвленногогосударственно-административного
аппарата, занимая в нем доходные должности. Поэтому и получается, что
среднее и высшее звено государственного аппарата — в силу специфики
форм собственности, — настолько тесно срастались с представителями
родовой аристократии (основным классом эксплуататоров той эпохи),
что часто становится трудным определить, имеем ли мы дело с превратив¬
1 Мэн цзы, кн. Ill, ч. 1, ст. 3, § 6.
2 См., например, статью Е. М. Штаерман, Проблема падения рабовладель¬
ческого строя, ВДИ, 1953, № 2, стр. 52.
3 Нужно еще раз подчеркнуть, что условное владение не было связано с институтом
частной собственности и что вся структура общества (отсутствие сколько-нибудь раз¬
витых товарно-денежных отношений, сильные родовые связи и т. п.) обусловливала
господство коллективных форм собственности.
4Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
стр. 172 и 185.
9 Вестник древней истории, № 2

130
Л. С. ВАСИЛЬЕВ
шимся в аристократа чиновником или с занимающим чиновничью долж¬
ность наследственным аристократом. Вот почему может создаться иллю¬
зия, что единственный эксплуататор в ту эпоху — какое-то внеклассовое
«государство». Разумеется, это не так. Класс эксплуататоров (аристо¬
кратия) и его прислужники (чиновничество) — это нужно твердо помнить—
лишь использовали государственный аппарат для организации
эксплуатации трудящихся в таком обществе, в котором еще нет господства
частной собственности, т. е. еще не созрели условия для иных (частных)
форм эксплуатации.
Общество подобного рода в нашей исторической литературе иногда
называют ранне-рабовладельческим или полупатриархальным-полурабо-
владсльческим, с учетом тенденции развития. Надо прямо сказать, что это
название отнюдь не отражает всей специфики форм производства, собствен¬
ности и эксплуатации. При всем том, однако, мы не берем на себя ответ¬
ственность дать иное, либо новое определение, тем более, что в данной
статье мы рассматривали только один из вопросов социально-экономи¬
ческих отношений в Китае в начале I тысячелетия до н. э. — аграрные
отношения, а не всю их совокупность. Следует надеяться что в даль¬
нейшем будет выдвинута и обоснована более точная и всеобъемляющая
формула.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
лііиыцЬиццРиімциіцццѵіцц^^
ТАКТИКА АФРИКАНСКИХ ПЛЕМЕН
В БОРЬБЕ ПРОТИВ РИМЛЯН
ВО ВРЕМЕНА ТИБЕРИЯ
История ссвсроафрпканских племен в I в. н. э. была наполнена борьбой против
римского владычества. Особенно в Нумидии и в мавретанских областях римские им¬
ператоры должны были часто подавлять восстания туземных племен, в разное время
и с различной силой вспыхивавшие на отдельных территориях, или проводить особые
мероприятия, чтобы воспрепятствовать возникновению таких восстаний.
В правление Тиберия в Африке вспыхнуло серьезное антиримское восстание,
в котором приняли участие некоторые влиятельные африканские племена, как, наприт
мер, мавры, гетулы, мусуламийцы и другие; возглавил восстание нумидиец Такфа^
ринат. Об этом событии в нашем распоряжении, к сожалению, очень мало источников,
единственное связное описание событий — это сообщения, оставленные нам Таци¬
том L Однако у Тацита отсутствует ряд важных данных (например, географиче¬
ское определение некоторых из описываемых событий), что будет ясно из дальней·«
шею.
В современной исторической литературе событиям в Африке в правление Тиберия
отводилось сравнительно мало места, несмотря на то, что руководимое Такфаринатом
восстание было важным эпизодом в истории африканских областей. Изложение этих,
событий в работе А. Cl. Paliu de Lesserta, Fastes des provinces africaines sous la domi¬
nation Romaine, I, P., 1896, erp. 100 — 111, является в основном фактографическим
перечнем приведенных Тацитом данных и для общей оценки восстания ТакфаринатаІ
ничего нового не дает. То же самое относится и к посвященным Такфаринату строкам В
работах Дессау1 2,Марша3,Чиачери4,Чарльзворта (САІІ,Х,стр.643—644).Наиболее полно
это восстание рассмотрено в работе Канья^5, который придерживается точки зрения
Тацита и так же, как и последний, все движение рассматривает как восстание разбой-
1 О восстании Такфарината Тацит рассказывает в нескольких местах своих
«Анналов* (II, 52; III, 20—21; 73—74; IV, 23—24;ср. IV, 13, 2—3). Cp. R. М. II а у-
w о о d, Roman Africa (T. Frank, An Economie Survcy of Ancien! Rome, Baltimore,
1938, стр. 34—35).
2 H. Dessau, Geschichte der römischen Kaiserzeit, II, 1, В., 1926, стр. 43—44;
IT, 2, В., 1930, стр. 470.
3 F. В. Marsh, The Reign of Tiberius, Oxford 1931, стр. 112,148—150. f ,
4 E. G i a c e r i, Tibcrio — successore di Augusto, Milano — Genova — Roma —1
Napoli, 1934, стр. 177—178. J
5 R. G a g n a t, L’armée romaine d’Afrique et l’occupation militaire,de TAiri-
que sous les empereurs, P., 1913, стр. 9—25. f
9*

132
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ников, Такфарината считает авантюристом 1 и все события оценивает с чисто римских
позиций. В принципе, теми же недостатками страдает упоминание о борьбе Такфари¬
ната в работе Кромайера и Вейта 1 2.
В последнее время этим вопросом занимался советский историк А. Г. Бокщанин 3,
указавший на два серьезных обстоятельства в восстании Такфарината, которые ранее
обходились. Прежде всего автор обратил внимание на тот факт, что повстанцы боро¬
лись против римлян за свои нрава, за территорию, с которой их вытесняли, так что
основа восстания была социально-экономическая (стр. 90), а затем — на предатель¬
скую роль туземного царя Птолемея, способствовавшего победе римлян. Однако из¬
ложение вопроса о восстании Такфарината в работе Бокщанина нуждается в болез
глубокой разработке некоторых частностей и его нельзя в силу этого рассматривать
как исчерпывающее освещение данной темы.
В существующей литературе обходилось также и то обстоятельство,что серьезную
роль в успехах повстанцев в их борьбе с римлянами сыграла, помимо всего прочего,
и тактика, применяемая восставшими племенами против врагов. Именно поэтому в даті-
ной статье я и хочу обратить внимание на эти вопросы, поскольку для их разрешения
можно найти материал в описании Тацита 4.
Справедливо предположить, что римляне свое завоевание чужеродных племен,
особенно когда очи восставали против римского владычества, рассматривали также,
как еще раньше определил Аристотель (Polit., I, 1256 В) «Так как военное дело явля¬
ется как бы искусством благоприобретенным — охота — это, конечно, разновидность
его — его нужно использовать против диких зверей и тех людей, которые не хотят
быть подданными, но родились быть таковыми; такая война,естественно,справедлива».
Известно, что наступление римлян против иноземных племен было иногда очень
решительным. Поэтому африканские племена в борьбе с лучше организованным и
вооруженным римским войском вынуждены были пользоваться такими приемами, ко¬
торые позволили бы им противостоять преимуществам римской стороны. Вегеций
ярко охарактеризовал опыт римлян в борьбе против африканских туземцев:
Afrorum dolis atque divitiis semper impares fuimus (Mil., I, 1). Это положение подтвер¬
ждают и события, которые сопровождали нумидийское восстание под руководством
Такфарината.
Восстание вспыхнуло в 17 г. н. э. Его вождь Такфаринат, по сообщению Тацита
(Ann., II, 52, 1), служил во вспомогательном отряде римского войска, затем бежал
и начал собирать вокруг себя для борьбы против Рима вначале бунтовщиков-одино-
чек 5. Позже на его сторону перешли целые племена: мусуламийцы, мавры во главе
1 G a g п a t, ук. соч., стр. 9; Th. Mommsen, Römische Geschichte, т. 5, В.,
1909, стр. 633, также считал последователей Такфарината разбойниками (Räuberschaar);
Dessau, ук. соч., II, 1, стр. 43, считает Такфарината главарем разбойников (Räu¬
berhauptmann).
2 J. Kromayer —G. V e i t h, Heerwesen und Kriegführung der Griechen und
Römer, München, 1928, стр. 603.
3A. Г. Бокщанин, Социальный кризис Римской империи в I веке н. э.,
М., 1954, стр. 89—91.
4 Данная статья не претендует ни на связное изложение событий, ни на попытку
разобрать антиримское восстание африканских племен во времена Тиберия. Этой
темой я займусь позднее в связи с изучением движения сопротивления против римского
господства в Африке в I в. н. э.
5 Первых сторонников Такфарината Тацит называет бродягами и разбойниками
(vagos et latrociniis suetos — Ann., II, 52, 1). Толкование термина latro см. А. Д.
Д митр ев, Движение latrones как одна из форм классовой борьбы в Римской
империи, В ДИ, 1951, № 4, стр. 64. Немецкий исследователь R. Günther в своей
неопубликованной еще работе «Das latrocinium als besondere Form des Widerstandes
der unterdrückten Klassen und Barbaren in römischen Sklavenhalterstaat während des
Prinzipats», благодаря любезности автора находившейся в моем распоряжении, указы-

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
133
с Мазиппой и кинифяне. Прежде всего Такфаринат постарался установить порядок
в рядах своих приверженцев, которые были разделены на пешие и конные отряды
(per vexilla et turmas — Tac., Ann., II, 52, 1). Вся армия повстанцев была организо¬
вана так, что отборных солдат обучал сам Такфаринат по римскому обычаю в лагере,
в то время как остальные во главе с Мазиппой нападали на неприятельские земли и
пожарами и убийствами возбуждали страх у римлян и их сторонников (Tac., Ann., И;
52, 2). Уже в первый год восстания среди повстанцев выявились две различные тен¬
денции в выборе тактики для борьбы с Римом: тенденцию все большего овладения
военным искусством римлян представлял в то время Такфаринат, вождь же мавров
Мазиппа защищал другую тенденцию, которая вытекала из условий жизни примитив¬
ных африканских племен, ведших в большинстве своем еще кочевой образ жизни1.
Римским проконсулом в Африке в то время был М. Фурий Камилл, под командо¬
ванием которого находился легион III Augusta. В пункте, точно нам неизвестном,
произошло столкновение Камилла с Такфаринатом. Камилл поставил легион в сере-*
дину, а на его фланги поместил легкие когорты и два конных отряда. Такфаринат был
разбит; это нанесло восстанию серьезный урон, о чем можно судить из того, что движе¬
ние Такфарината снова дало себя знать только в 20 г. н. э. Результат этой битвы по¬
встанцев с римлянами свидетельствует о том, что в данной ситуации для восставших
была более выгодна тактика, применяемая Мазиппой. Римляне имели технический пере¬
вес над своими противниками, ибо располагали лучшим и в большем количестве
оружием, чем сторонники Такфарината. Для победы, одержанной римлянами, ре¬
шающим было то, что им удалось навязать повстанцам такой бой, который удовлетво¬
рял римское войско: столкнуться с противником в решительной битве и уничтожить
его, собрать в кулак собственные силы и расстроить вражеские ряды. Такфаринат же
за недостатком времени не сумел должным образом обучить свои отряды римскому
искусству ведения боя. Кроме того, римляне явно превосходили повстанцев дисци¬
плинированностью и в своей борьбе с ними воспользовались помощью нумидийского
вассального царя Юбы (Cagnat, ук. соч., стр. И).
В 20 г. н. э. сторонники Такфарината недалеко от реки Пагиды * 1 2 разбили римскую
когорту, во главе с Декрисм, который погиб в бою (Tac., Ann., Ill, 20, 1—2). В ука¬
занном месте Тацит замечает, что этому столкновению предшествовали стремительные
нападения повстанцев на римские территории, во время которых они захватывали в
плен целые деревни, а имущество увозили. Эти стремительные нападения давали нуми-
дийцам возможность избегать преследований. В угрожаемых областях, особенно после
поражения римской когорты, еще преобладало подавленное настроение. Тогдашний
римский проконсул Л. Аироний для укрепления в рядах римлян расшатанной дисцип¬
лины казнил из остатков разгромленной когорты каждого десятого (Tac., Ann., Ill;
21, 1). Жесткие действия Апрония имели успех: сравнительно маленький отряд вете¬
ранов, не превышавший 500 человек, нанес поражение Такфаринату, осаждавшему
город Фалу 3. События, имевшие место перед поражением римской когорты у реки
вает, что словом latrocinium римляне еще в I в. до н. э. обозначали даже антиримские
движения населения провинций (стр. 9 рукописи).
1 Недаром Орозий обозначает (VI,21,18) мусуламийцев и гстулов словами la¬
tius vagantes. Для ознакомления с суждениями Канья о борьбе африканских пле¬
мен против римлян можно привести его мнение, высказанное им в связи с цитиро¬
ванным отрывком из Орозия: упомянутые племена владели лишь одной тактикой —
тактикой передвижения неорганизованными толпами, надвигавшимися со всех сто¬
рон, с которыми будто бы можно было вести войну только в виде охоты, как
на диких зверей (Cagnat, ук. соч. стр. 7).
2 Некоторые считают, что Пагида протекала через город Ламбесис. Ссылки на
литературу по этому вопросу см. Cagnat, ук. соч., стр. 12. Более точных сведений о
месте сражения римлян с повстанцами в нашем распоряжении нет.
3 О местоположении этого городі см. Cagnat, ук. соч., стр. 13—14.

134
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Пагиды, свидетельствуют о том, что Такфаринат во время своих теперешних наступ¬
лений начал применять тактику, избранную ранее Мазиппой. И после поражения
у Фалы Такфаринат продолжал применять новую тактику боя: вступал в незначитель¬
ные сражения, отступал, неожиданно возвращался и нападал на римлян, для которых
такая война была непривычной и доставляла много трудностей. Таким образом, Такфа¬
ринат овладел прибрежными областями (Tac., Ann., Ill, 21, 4), где основал свой лагерь
и оттуда совершал набеги на окрестности.
Страх перед народными восстаниями заставил римлян увеличить свою армию
в Африке. С 20 г. в Африке наряду с III легионом находился еще и IX испанский
легион, переведенный сюда из Паннонии после победы Такфарината у реки Пагиды Ч
Для борьбы с Такфаринатом был направлен сын Л. Апрония, Апроний Цезиан, кото¬
рому удалось оттеснить нумидийцев в пустыню. Этим успехом Цезиан был обязан
не только силе своего войска, но и тому, что до известной степени он поступился при¬
нятой у римлян тактикой и применил тактику нумидийских племен. Для участия
в битве он выбрал самых быстрых легионеров, вспомогательные отряды и конницу —
в совокупности все очень подвижное. Эта подвижность римских отрядов в соединении
с техническим и организационным преимуществами способствовала тому, что Такфа¬
ринат и его войско в этой битве были разбиты 1 2.
Борьба африканских племен под руководством Такфарината вызвала серьезное бес¬
покойство как в Риме, так и в еще большей степени в Африке. В Риме сенат должен был
решить, кто же станет африканским проконсулом на 22 г. (Tac., Ann., Ill, 32 слл.).
Только после длительных переговоров им был назначен Юний Блез, дядя Сеяна. Между
тем на сторону повстанцев перешло большое число африканских туземцев, желавших
принять участие в борьбе против Рима (Tac., Ann., Ill, 73, 1). Силы Такфарината
настолько возросли, что он решил отправить послов к самому императору Тиберию с
требованием выделить восставшим места для поселения, сто требование решительно
и гневно было отвергнуто Тиберием, и борьба продолжалась.
Римляне пытались ликвидировать восстание «дипломатическим» путем, так как
оказалось, что борьба с Такфаринатом для них весьма обременительна. Тиберий по¬
ручил Блезу постараться склонить на свою сторону колеблющиеся элементы из рядов
повстанцев, пообещав безнаказанность каждому, кто сложит оружие и перейдет
на сторону римлян (Tac., Ann., Ill, 73, 3). Такфаринат же при всех условиях должен
был быть схвачен. В указанном месте Тацит свидетельствует, что в некоторой степени
попытка римлян нашла отклик среди повстанцев. Однако нам кажется, что Тацит
несколько преувеличил число перебежчиков, обозначив их словом plerique. Такфаринат
продолжал нападения на римлян и наносил им ущерб, что было би невозможно, если бы
его силы действительно были серьезно ослаблены изменой большого числа сторонни¬
ков. Имеются упоминания о его действиях в то время в окрестностях городов Лептис,
где на его сторону перешли племя гарамантов и Цирта (Tac., Ann., Ill, 74, 1).
Римлянам не удалось подавить восстание, расколов ряды повстанцев изнутри.
Напротив, Такфаринат одерживал дальнейшие победы, что являлось результатом
совершенствования тактики. Свое войско он разделил на несколько групп, которые
нападали в различных местах, устраивали засады и не давали неприятелю покоя
(Tac., там же). Так как римская тактика, применяемая против Такфарината, на данном
этапе оказалась безуспешной, римляне были вынуждены склониться к тому, чтобы
в борьбе с нумидийскими повстанцами применить их тактику 3.
1 Т а с., Аші., III, 9, 1; IV, 5; 2; ср. САН, X, стр. 347, прим. 2.
2 Более точно место стычки неизвестно. Интересный документ, относящийся
к поражению Такфарината, см. CIL, X, 7257 (Th. М о m ш s е п, Dedicatio facta ob
yictoriam de Tacfarinate, «Ephemeris epigraphica», 2, 1875, стр. 264—269).
3 F. L а m m e г t, Die römische Taktik zu Beginn der Kaiserzeit und die Geschichts¬
schreibung, «Philologus», Supplementband XXII, Hft. 2 (1931), стр. 1 слл., указывает,
что в борьбе с легко вооруженным и, следовательно, более подвижным противником

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
135
Наступление Блеза описывает Тацит (Ann., Ill, 74, 2—3). Римский полководец
разделил свое войско на три части, первую из которых направил в окрестности города
Лептис и на земли, занятые гарамантами. Во главе этих отрядов стоял легатIX легиона
Корнелий Сципион 1. Другую часть Блез-сын повел к Цирте. Командование центром
Блез сохранил за собой и с отборными солдатами в удобных местах ставил форты и
укрепления, которые должны были на угрожаемой территории образовать цепь опор¬
ных пунктов для римских, а также и для вспомогательных отрядов * 1 2. Отправной пункт
этих частей римского войска, выступивших против Такфарината, из рассказа Тацита
неясен.
Своим наступлением Блез достиг двоякой цели: основанием укреплений ему
удалось, с одной стороны, создать крепкие опорные пункты против набегов повстан¬
цев, а с другой — так расположить римские и вспомогательные отряды, что во время
своих пабегов повстанцы почти всюду наталкивались на римскую оборону и часто
римляне оказывались у них в тылу. «Таким способом,— говорит Тацит,— многие были
перебиты или забраны в плен» (Ann., Ill, 74, 2).
Развивая и совершенствуя свою тактику, Блез разделил вышеупомянутые три
группы своего войска на еще меньшие отряды во главе с опытными центурионами. Это
значительно повысило подвижность войска. На угрожаемых территориях были рас¬
квартированы мелкие отряды, состоящие из людей, знакомых с условиями пустыни.
Римские солдаты находились в боевой готовности и в то время, когда при других
условиях их отводили на зимние квартиры. Наконец, Блез достиг известного успеха,
который заключался в том, что ему удалось взять в плен брата Такфарипата. Пленение
брата Такфарината римляне рассматривали как поражение всего движения, воз¬
главляемого Такфаринатом. Блез снялся со своим войском с захваченной территории
«поспешнее, чем того требовала польза союзников», по выражению Тацита (Ann.,
Ill, 74, 3).
В действительности же восстание не было сломлено. Хотя в следующем, 23 г.,
сторонники Такфарината сохраняли относительное спокойствие, римляне были
вынуждены ввести изменения в управление африканскими территориями. Перечисляя
провинции, в которых были в 23 г. расположены римские легионы, Тацит (Ann., IV,5,2)
отмечает, что мавров как дар римского народа получил Юба. Этим дипломатическим
шагом римляне избавили себя от ответственности за поддержание порядка в Мавретании
в то время, когда некоторые мавретанские племена переходили на сторону Такфари¬
ната, и одновременно вознаградили царя Юбу, бывшего в Нумидии их преданным вас¬
салом. Кроме того, этот шаг должен был создать впечатление, что мавретанские тер¬
ритории получили подлинную самостоятельность под управлением своего царя.
В действительности же римляне сохранили контроль над этими землями именно при
помощи своего ставленника Юбы.
Последняя вспышка восстания Такфарината относится к 24 г. н. э. На стороне
Такфарината снова были мавры, поднявшиеся не только против римлян, но и против
своего марионеточного царя Птолемея, который вступил на трон после смерти своего
отца Юбы II 3. Вместе с Такфаринатом против римлян боролись и гараманты, продол¬
жавшие применять тактику быстрых и неожиданных нападений на неприятеля в необыч¬
ных местах. К 24 г. н. э. относится и сообщение о том, что к Такфаринату из рим¬
ской провинции проконсульской Африки начали переходить бедные люди,по определе¬
нию Тацита (Ann., IV, 23, 2), «буйные головы». Причину такого явления Тацит усма¬
тривает в том, что после победы Блеза император Тиберий отозвал IX легион, чему
римские легионы оказывались очень неповоротливыми. Изменение римской тактики,
проявившееся в повышении роли кавалерии и в совершенствовании оружия, в некото¬
рых случаях имело место в I в. до н. э. (там же, стр. 44, 46).
1 Сравни CIL, V, 4329; Т а с., Ann., XI, 2, 4; XII, 53.
2 О способах защиты городов в Африке см. С a g n a t, ую соч., стр. XVII.
3 О годе смерти Юбы II см. RE, IX, 2 (1916), стб. 2386—2397 (Jacoby).

136*
ДОКЛАДЫ PI СООБЩЕНИЯ
не отважился воспрепятствовать ноеый африканский проконсул П. Корнелий Дола-
белла. Думаю, однако, что причину перехода к Такфаринату бедного и из-за римского
владычества неспокойного населения проконсульской Африки надо искать в другом.
Восстание Такфарината с самого начала было явно окрашено социальными мотивами,
и его участники, которых римляне считали разбойниками, боролись против Рима не
только из желания грабить, но, по крайней мере в некоторых случаях, прежде всего
за то, чтобы улучшить свое социальное положение. Тот факт, что Такфаринат послал
в 22 г. к Тиберию послов с требованием выделить повстанцам места для поселения,
свидетельствует не только о том, что Такфаринат сознавал свою силу, но и о том, что
он был готов обеспечить своим сторонникам средства существования мирным догово¬
ром с римлянами *. Когда же стало ясно, что конфликт между Такфаринатом и Ри¬
мом не может кончиться обычными переговорами, а наоборот, будет приобретать все
более острые формы, были сделаны предположения, что у Такфарината ищут защиту
не согласв/ые с римским владычеством и бедные люди из проконсульской Африки.
Одновременно с эіим появились симптомы, что племенные вожди мусуламийцев снова
присоединятся к повстанцам. Проконсул П. Корнелий Долабелла жестко вмешался
в эти дела, отрубил головы колеблющимся вождям и таким образом заиугал остальных
мусуламийцев. В это время Такфаринат осадил селение, называемое Тацитом
(Ann., IV, 24, 1) Тубуск 1 2. На основании опыта своего предшественника
Долабелла понимал, что если повстанцев и можно разгромить, то этого
можно достичь не римской тактикой, а только применяя тактику повстанцев.
Свое войско и отряды туземного царя Птолемея Долабелла разделил на четыре группы,
которыми командовали легаты или трибуны. Помимо этого, он образовал еще подвиж¬
ные отряды (praedatoriae manus), состоящие из отборных мавров. Однажды в
густых лесах, недалеко от крепости Аузэа, Долабелле удалось на рассвете неожиданно
напасть на повстанцев и во время сильного замешательства, наступившего в лагере,
перебить большую часть их. В этом бою геройской смергьь пал и сам вождь восстания
Такфаринат (Тас., Ann., IV, 25, 1—3).
Поражение движения, возглавляемого Такфаринатом, способствовало укреплению
римского владычества в Африке, хотя борьбу римлян с туземными африканскими пле¬
менами в принципе никогда нельзя было считать законченной. Борьба с Такфаринатом
потребовала от римлян значительного напряжения сил. Если вначале у Такфарината
можно наблюдать стремление организовать по крайней мере свои отборные отряды
по римскому образцу, то в дальнейшем, напротив, римляне старались освоить тактику
африканских племен. В общей хараі теристике ведения повстанцами борьбы нельзя
согласиться с модернизаторской точкой зрения, высказанной в выше упомянутой
работе Кромайера и Вейта (стр. 603), что Такфаринат со своими бандами вел парти¬
занскую войну в современном смысле слова. В своей борьбе против римлян по¬
встанцы использовали такой род борьбы, который более всего соответствовал их образу
жизни и степени их общественного развития. Что же касается племен, которые в боль¬
шинстве своем вели кочевой образ жизни и которые искали места для поселений, то
их обычная тактика заключалась в неожиданных нападениях небольшими отрядами.
Такая тактика свидетельствует о том, что повстанцы в большой мере использовали
1 Cagnat, ук. соч., стр. 18, считает, что Такфаринат и его сторонники были
склонны поселиться на римской территории «навсегда, в тени римского оружия».
Однако, насколько можно судить по сообщению Тацита, тон, которым послы Такфа¬
рината разговаривали с Тиберием, не свидетельствует о том, что повстанцы хотели
признать какую бы то ни было тесную зависимость от Рима.
2 Доводы о том, какой из африканских городов может быть отождествлен с этим
местом, см. у Cagnat, ук. соч., стр. 22—23, и в работе R. Syme, Tacfarinas,
the Musulamii and Thubursicu, «Studies in Roman Economic and Social History in
Honor of A. Ch. Johnson», Princeton, 1951, стр. 113—120).

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
137
конницу, которая очень легко могла избавиться от преследования пеших войск1 .
Нумидийцы, равно как и другие североафриканские племена, действительно были из¬
вестны как выдающиеся наездники (Strabo, XVII, 3, 7). Быстрота их действий в ряде
случаев делала невозможным для римлян применение боевой техники, которая, бес¬
спорно, была более совершенной, чем та, которой располагали повстанцы.Оружие
нумидийцев было весьма примитивным. Повстанцы использовали обычные средства
борьбы, согласно указанному месту из Страбона, известные африканским племенам:
копья и мечи, иногда луки и стрелы, а также щиты из слоновой кожи1 2. Такфарийат,
легко пополняя ряды своего войска представителями разных африканских племен,,
быстро ликвидировал последствия некоторых неуспешных сражений с римлянами.
Част^ршые неудачи Такфарината не означали конец восстания, а отступление его в пу¬
стыню не было паническим бегством повстанцев после проигранной битвы. Напротив,
в этих недоступных местах Такфаринат собирал свои отряды и с новой силой неожи¬
данно нападал на римлян. Римляне долго не могли понять тактику повстанцев и
каждую выигранную битву рассматривали как окончательное поражение восстания.
Поэтому Тацит, говоря о 24 годе, был вынужден отметить, что хотя в Риме были уже
три статуи, увенчанные лаврами, Такфаринат все еще грабил в Африке (Ann., IV,
23, 1). Ход восстания свидетельствует о том, что Такфаринату удалось благополучно
разрешить также проблему снабжения своего войска. Как можно предположить
согласно сообщению Тацита (Ann., IV, 13, 2—3), Такфаринат был вынужден выис¬
кивать или, по крайней мере, пополнять свои запасы продовольствия из внешних
источников.
Несмотря на то, что в Африке римляне воевали с противником, стоявшим на более
низкой ступени общественного развития, для достижения победы они должны были
перенять тактику своего противника и осуществить, кроме того, ряд чрезвычайных
мероприятий. В 20 г. они были вынуждены прибегнуть к казни каждого десятого
из одной когорты, направить в Африку дополнительный легион; они стара¬
лись изнутри расшатать солидарность повстанцев, пообещав безнаказанность всем,
кто покинет Такфарината и сдастся, и быстро строили укрепления в угрожаемых
областях.
Необыкновенно ценной для римлян была помощь нумидийской и мавретанской
аристократии, представленной в то время в Африке царем Юбой II и его сыном Птоле¬
меем, которая из страха за свое положение ориентировалась на сотрудничество с рим¬
лянами3. Свой вклад в поражение повстанцев, руководимых Такфаринатом, внесли
и местные вспомогательные отряды, главным образом мавретанские 4. Повстанцы же,
нзгротив, показали, что не могут прочно объединить все свои силы для борьбы против
римлян, так как некоторые племена, поддерживавшие Такфарината, когда восстание
было на подъеме, сразу же уходили при частичных неудачах. При такой ситуации,
когда римлянам удалось изолировать повстанцев и в борьбе против них применить
не только их тактику, но и использовать людей из тех же или из родственных повстан¬
цам племен, у восстания не могло быть надежды на победу или на серьезный успех.
Лозунг divide et impera и при поражении восстания Такфарината отметил свой
временный триумф.
Ян Буриан (Чехословакияу
Перевод К. Козыриной
1 См. RE, XVII, 2 (1937), стб. 1350—1351 (Windberg).
2 Ср. толкование St. G s е 1 1, Histoire ancienne de l’Afrique du Nord, VI, P.,.
1927, стр. 39 и сл.
3 Ср. А. Г. Б о к щ а н и н, ук. соч., стр. 91.
4 В римских военных вспомогательных отрядах были также гетулы и мусуламий-
цы (С a g n a t, ук. соч., стр. 237, 245, 267).

138
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ЗАМЕТКИ ПО НУМИЗМАТИКЕ АНТИЧНОГО
ПРИЧЕРНОМОРЬЯ
1. Литые монеты с буквами 1ΣΤ
Небольшие литые медные монеты, имеющие на одной стороне изображение колеса
с четырьмя спицами и шариком в центре, а на другой буквы ΙΣΤ, были известны еще
Т. Мионне, который отнес их к городу Гистиэе на острове Звбее1. Однако уже И. Бла-
рамберг, высказавший предположение, что они должны принадлежать Нстрии, поме¬
стил эти монеты между ольвийскими 1 2. Η. Н. Мурзакевич и И. В. Беккер продолжали
считать их истрийскими 3, но А. Заллет и П. О. Бурачков решительно высказались
на их ольвийское происхождение. Поскольку к этому мнению присоединился А. В.
Орешников, систематически помещавший их описание среди монет Ольвии4, и
А. Л. Бертье-Делагард, который попытался отыскать им место среди других катего¬
рий ольвийского монетного литья 5, определение указанных монет как монет города
Ольвии стало господствующим и еще в недавнее время было поддержано авторитетом
А. Н. Зографа 6.
Однако аргументация А. Заллета и П. О. Бурачкова в пользу принадлежности се¬
рии монет с буквами ΙΣΤ Ольвии является в сущности очень слабой. Заллет указывал
на общность техники изготовления с литыми монетами Ольвии и добавил, что наличие
большого количества таких монет в коллекции Беккера само по себе является достаточ¬
ной гарантией ольвийского их происхождения. В соответствии со своим толкованием
букв АРІХО и ВТ па литых ольвийских дельфиноподобных знаках (которые Заллет
•объяснял как названия предметов, на которые обменивались эти знаки, а именно
άρριχος — корзина, наполненная рыбой, θύννος — одна рыба), этот ученый полагал,
что и на литых монетах с колесом написано название товара, на который они обмени¬
вались, а именно ίστίον, т. е. парус 7.
В противоположность этому Бурачков строил свое доказательство принадлежно¬
сти данных монет Ольвии именно на том, что буквы ΙΣΤ представляют «сокращение
имени сановника», и притом именно того, чье имя «показано хотя и не вполне у
Б. Кене на серебряной монете № НО»8. Хотя на последней драхме несомненно стоит
1 T. М і о n n е t, Description de médailles antiques etc., Supplement, т. IV, P.,
1829, стр. 367, № 115.
2 Choix de médailles antiques d’Olbiopolis ou Olbia du Cabinet de Blaramberg,
P., 1822, стр. 59, № 180-181, тбл. XVIII, 180-181.
3N. Murzakewicz, Descriptio Musei publici Odessani, ч. I, Odessae, 1841,
£тр. 24, № 5; Verzeichniss alt-griechischer und römischer Münzen aus dem Nachlasse
«P. Becker», B., 1881, стр. 17, №251- 252.
4 Каталог собрания древностей гр. А. С. Уварова, вып. VII, М., 1887, стр. 5,
№ 21—22; Описание древнегреческих монет, принадлежащих Московскому универ¬
ситету, М., 1891, стр. 17, Ns 138—143.
5 А. Л.Бертье-Делагард, Относительная стоимость монетных металлов
на Боспоре и Борисфене, «Нумизматический сборник», т. I, 1911, стр. 76—77.
6 А. Н. 3 о г р а ф, Античные монеты, МИА, № 16, 1951, стр. 122- 123, тбл.
XXX, 5—6.В качестве курьеза можно заметить, что в одном сравнительно новом ката¬
логе такая монета приписана ... сицилийскому королю Вильгельму (1111—1127 гг.);
юр. О. Helbing, Nachf., Antike Münzen, Auktion 31 Jan. 1930, München, 1929,
стр. 45, №744 (cp. тбл. 28, 744).
7 А. v. S а 1 1 e t, Die Marken von Olbia, «Zeitschrift für Numismatik», X, 1883,
.стр. 147, cp. стр. 144—146.
8 П. О. Бурачков, Общий каталог монет, Одесса, 1884, стр. 42, № 23.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
139
совсем другое имя (Ітоог'тсоѵ)1, но все же количество греческих имен, начинающихся
буквами ІІТ, значительно, так что само по себе чтение БурачкоЕа допустимо,
хотя и не отвечает на вопрос, говорит ли оно в пользу именно ольвийского
происхождения данных монет?
Мне представляется, что догадки Заллета натянуты, а чтение букв ІІТ как имени
ольвийского магистрата, в сущности, мало обосновано. К тому же в Ольвии для III в.
до н. э. можно указать лишь Истикона сына Метродора, члена коллегии семи,
а в римскую эпоху стратега Гистэя сына Садэя, отсюда можно заключить, что имена
на ІІТ никогда, по-видимому, не принадлежали в городе к числу распространенных 1 2.
Однако именно так истолковывали значение букв и Орешников, и Бертье, и Зограф 3,
не останавливаясь перед столь необычно ранним появлением имени магистрата
на монетах. Б. Пик, правда, не удовлетворился этим объяснением и попытался
читать в надписи название географическою пункта, но уже не Истрии, а «Гавани ист-
рийцев>'— Чатріаѵшѵ Хі^уѵ, которую называют Арриан и Аноним неподалеку от Одес¬
сы4. Однако в силу своей очевидной искусственности мнение Пика не получило под¬
держки 5.
Единственным серьезным аргументом в пользу о ливийской принадлежности изу¬
чаемых монет можно было бы признать указания на их находки в Ольвии. Там они,
действительно, встречаются, но отнюдь не в таком количестве, чтоб можно было гово¬
рить о «постоянных» частых находках «только в Ольвии», как утверждают Бертье-
Делагард и Орешников 6. Не говоря уже о том, что подобная монетка была найдена
в Тире 7, следует подчеркнуть, что ведущиеся в последние годы археологами Румын¬
ской Народной республики раскопки в Истрии доставили в распоряжение науки ма¬
териал, позволяющий окончательно решить вопрос о месте отливки этих монет в пользу
Истрии.
В самом деле, е 1949—1952 гг. на территории города Истрии было найдено всего
129 монет, оставляя в стороне клад ранневизантийского времени —- 105, в том числе
40 пстрийских и 35 литых монет с колесом и буквами ЦТ. Это составляет 27% всех
монетных находок 8. Монеты этого типа находят и на периферии Истрии, например, в
селении Синое9. Между тем в Ольвии в 1935—1936 гг. подобных монет было найдено 4
из общего количества 559 экземпляров (в том числе два «асса» и 33 «дельфина»), т. е.
0,7% 10. О том, что такое соотношение не является случайностью, свидетельствуют и
материалы тех лет, когда раскопки доводились до материка: в 1902—1903 гг. встре¬
тилась вообще одна такая монета, хоть монет было найдено более сотни, в том числе
1 Б. В. Кене, Музей кн. В. В. Кочубея, т. I, СПб., 1857, стр. 64,№110; cp.
II. И. Каришковський, 3 іеторіі монетноі, справи та грошового обігу в Ольві'і,
«Археологія, т. XI, 1957, тбл., IV, 7.»
2 JOSPE, I2, 76 и 94.
3 А. В. Орешников, Этюды по нумизматике Черноморского побережья,
ИРАИМК, I, 1921, стр. 225; Бертье-Делагард, НС, I, гтр. 76; Зограф,
стр. 124. По Орсшникову и Зографу монеты датируются V и даже VI в. до. н. э.
4 В. Pick, Die antiken Münzen Nord-Griechenlands, т. I, 1, B., 1898, стр. ^80—
182, тбл. VIII, 7. А гл, РРЕ, 31; [А г г.,], РРЕ, 61.
5 А. В. Орешников, Экскурсы в область древней нумизматики Черномор¬
ского побережья, «Нумизматический сборник», III, 1915, стр. 25—26; ср. Зограф,
стр. 123.
3 Бертье-Делагард, НС, I, стр. 76; Орешников, НС, III, стр. 48.
7 Л. Д. Дмитров, Основні підсумкп Ізмаі’льскоі археологічно’і експедиціі
1949—^950 рр., «Археологічні памятники УРСР», V, 1955, стр. 117.
8 «Histria, Monografie archeologica», т. I, Bukure§ti, 1954, стр. 464—467.
9 E. Condurach i, §antierul Histria, SC1V, т. IV, 1953, № 3-4, стр. 143.
10 А. H. Зограф, Монеты из раскоиок Ольвии в 1935—1936 гг., «Ольвия»,
т. I, Киев, 1940, стр. 211—256.

140
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
6 «ассов»1. Все это заставляет отнестись с полным вниманием к мнению румынских
нумизматов и археологов, считающих эти монеты не ольвийскими, а истрийскими и
относящих их к IV в. до н. э.1 2.
В связи с этим позволительно пересмотреть и вопрос о том, какой номинал пред¬
ставляют эти монеты. Пик различал в их числе три разных номинала, имеющие соответ¬
ственно диаметр 15, 12и9мм, а вес 2,75, 1,5 и 1 г. Бертье признает это разделение и
дает соответственно следующие веса: 2,70, 1,35 и 0,82 г, а сами монеты считает имею¬
щими достоинство в 4,2 и 1 лепту 3. Но, по-видимому, перед нами три последовательные
стадии падения веса одного и того же номинала. Иначе затруднительно объяснить,
каким образом на практике отличали эти чрезвычайно близкие монеты: по данным Пика
в среднем разряде монет есть экземпляры, весящие 0,96 г, а в младшем — 1.03 и 0,88 г4.
Просмотр довольно большой группы этих монет в собрании Одесского музея не позво¬
лил нам прийти к окончательному выводу, однако удалось установить, что на монетах
самого высшего достоинства буквы ІБТ написаны всегда аккуратно, тогда как на моне¬
тах среднего и особенно младшего сорта очень часто вместо тау встречаются начер¬
тания І,Х, J .Это обстоятельство позволяет считать, что перед нами действительно
деградирующий номинал.
Отнесение серии литых монет к Истрии, встречающее поддержку в наличии че¬
канной монеты с колесом и буквами ILTPIH 5, представляется не лишенным значения
фактом из истории денежного обращения в античном Причерноморье. Ольвийское мо¬
нетное литье теряет при таком сопоставлении часть своей исключительности, ибо и
в соседней Истрии, как видим, изготовлялись литые медные монеты. Можно полагать,
что их обращение было соответственно подготовлено более ранним обращением стре¬
ловидных литых монеток6 и дельфинообразпых слитков. С другой стороны, известна
значительное сходство органов финансового управления обоих городов, причем эту
близость нельзя возвести к заимствованию из общей метрополии — Милета 7. Учиты¬
вая, наконец, засвидетельствованные находки ольвийских монет на пижнем Дунае,
йстрийских - - в Поднепровье 8, а тех и других совместно — на территории Камен¬
ского городища и древних святилищ на о. Левке и на Тендровской косе 9, можно
прийти к выводу, что изучение монетного дела двух крупнейших центров северо-
западного Понта позволяет предположить более тесные отношения между ними,
чем это обычно считают. Быть может, не является случайным и необыкновенное сход¬
ство типов оборотных сторон драхм Истрии и некоторых серий ольвийской меди, что,
впрочем, требует специального рассмотрения.
1Б. В. Фармаковский, Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг., ИАК,
вып. 13, 1906, стр. 231—237.
2 «Histria», I, стр 465; С. Р г e d а, рецензия на книгу А. Н. Зограф, Античные
монеты,SCIѴ,т.ІѴ, 1953, № 3-4, стр.806—807. Это хронологическое определение пред¬
ставляется нам вполне правильным; так, впрочем, считал и Бертье, тогда как Зограф
относил их к VI—V вв. до н.э.
3 Бертье-Делагард, НС, I, стр. 74; В. Pick, ук. соч., стр. 181.
4 В. Pick, ук. соч., стр. 182, №№ 531—534.
5 В. Pick, ук. соч., стр. 182, №535; ср. Н. Н. М у р з а к е в и ч, Монеты,
отысканные на о. Левки, ЗООИД, т. III, 1852, стр. 238, № 4.
6 В. М. Скуднова, Монеты-стрелки из Ольвии, «Сообщения Гос. Эрмитажа»,
IX, 1956, стр. 38—39.
7 Т. В. Блаватская, О финансовых коллегиях Ольвии и Истрии, КСИМК,
вып. XXII, 1948, стр. 57—58.
8Ѵ. Parva n, Un aes grave olbien a Salsovia, «Dacia», II, 1925, стр. 420—421;
несколько лет назад в окрестностях Херсона обнаружен небольшой клад истрийских
драхм, разошедшийся, к сожалению, в значительной части по рукам.
9 Б. Н. Граков, Каменское городище, МИА, № 36, 1954, стр. 146; А. Н. 3 о-
г р а ф, Находки монет в местах предполагаемых святилищ на Черноморье, СА,
VII, 1941, стр. 153.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
141
2. О времени выпуска ольвийских монет с изображением
речного божества
Среди многочисленных монетных серий Ольвии медные монеты с изображением
бородатого речного божества и скифского оружия занимают особое место. Известные
уже более двухсот лет назад х, они почти в каждой крупной коллекции встречаются
многими десятками и даже сотнями (например, в собрании Одесского Археологического
музея их более четырехсот). Сто лет назад Кене приводил 26 разновидностей этих
монет, отличающихся именами или монограммами; Бурачков знал уже 43. В на¬
стоящее время нам известно 87 сокращений 1 2. В изображении на этих монетах
усматривали последовательно Сатира (Келер), Пана (Бларамберг, Уваров, Беккер),
Посейдона (Бурачков), Гипаниса (Мурзакевич, Кене, Подшивалов), Борисфена (Гард¬
нер, Гирст, Зограф), или, наконец, просто безымянного речного бога, колеблясь при
этом, однако, между Гипаписом и Борисфеном (Заллет, Миннз, Орешников), в даль¬
нейшем обозначаем эти монеты для краткости просто «борисфенами».
Еще П. О. Бурачков отметил значительные колебания веса этих монет (от 12 до
5,5 г) и резкие различия в стиле имеющихся на них изображений (стр. 45). По этим
признакам А. Н. Зограф распределяет их на 12 групп. Наиболее ранние монеты имеют
вес свыше 10 и даже Иг, чеканены они аккуратно и на индивидуально отливавшихся
кружках, причем имена магистратов даны чаще в виде отдельной буквы или моно¬
граммы. Монеты средних групп (вес около 9 г) и особенно монеты самого последне¬
го выпуска чеканены поспешно и небрежно на кружках, которые отливались сразу но
несколько штук и поступали под штамп с грубо обрубленными литниками. Здесь
имена должностных лиц даются в виде двух или трех начальных букв3. Признавая
все эти наблюдения А. Н. Зографа несомненно правильными, не можем, однако,
согласиться с предлагаемым им хронологическим приурочением отдельных серий.
Прежде чем перейти непосредственно к датировке «борисфенов», необходимо от¬
метить, что они, как правильно заметил А. Л. Бертье-Делагард, представляют собой
беспримерную по продолжительности выпуска серию 4. В самом деле, наличие 87 раз¬
личных дифферентов на монетах, отличающихся друг от друга в отношении стиля и веса,
заставляет полагать, что монеты эти выпускались по крайней мере в течение века 5. Ес¬
ли считать что магистраты, ставившие свои имена Ьа монетах, сменялись строго ежед-
годно, и что сохранились монеты со всеми разновидностями сокращений, то период
выпуска монет не может быть менее 87 лет. Между тем, по А. Н. Зографу продолжи¬
тельность чекана этих монет равна всего 60—65 годам; в этом случае приходится допу¬
стить, что должностные лица, оставившие свои монограммы на монетах, сменялись но
несколько раз в течение одного года.
«Борисфены» привлекают внимание также и необычностью своих типов. Изобра¬
жения речных божеств не являются, правда, особенно редкими в греческой нумизма¬
тике 6, но в этой серии Борисфен представлен с резкими чертами скифского этнического
типа, разумеется, в том условном выражении, какое находим вообще на произведениях
1 «Musei Theupoli antiqua nomismata etc.», Venetiis, 1736, стр. 1285. К Ольвии
впервые отнес их I. Р e 1 1 е г і n, Recueil de médailles, T. I, P., 1763, стр. 204, тбл.
XXXVI, 16.
2 Б. В. Кене, Музей кн. В. В. Кочубея, т. I, СПб., 1857, стр. 42—43;
П. О. Бурачков, Общий каталог монет, Одесса, 1884, стр. 43—45.
3А. Н. Зограф, Античные монеты, стр. 130—131, тбл. XXXII, 14—22;
ср. он же, Монеты из раскопок в Ольвии 1935—1936 гг., «Ольвия», т. I,
Киев, 1940.
4 А. Л. Бертье-Делагард, НС, I, 1911, стр. 91.
5 Бертье-Делагард, там же; ср. Кен е, стр. 44.
6 Ср. F. Imhoof-Blumcr, Fluss-und Meergötter auf griechischen und römischen
Münzen, «Revue Suisse de Numismatique», т. XXIII, 1924, стр. 173 слл.

142
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
греческого искусства *. Бурачков даже усматривал поэтому в изображении не грече¬
ского, а скифского Посейдона, т. е., надо полагать, упоминаемого Геродотом (IV, 59)
Фагимасада1 2. Не видя для этого никаких оснований, обращаем в тексте Геродота вни¬
мание на другие детали: живущие вблизи Ольвии скифы-земледельцы именуются бори-
сфенитами (IV, 18), а «первомуж» Таргитай, родоначальник скифов в том варианте
легенды, который можно считать свободным от греческих представлений3, рожден
дочерью бога реки Борисфена (IV, 5). Именно поэтому возможно называть эти монеты,
«борпсфенами», видя в рогатой голове образ грозного божества великой реки, трак¬
тованной с подчеркнутым «скифизмом».
Чрезвычайно показательны и изображения па оборотах изучаемой серии: горит
п секира. Роль лука в вооружении скифов настолько общеизвестна, что на ней не при¬
ходится останавливаться. Секира встречается реже, но зато в числе золотых регалий%
упавших с неба согласно тому же местному варианту этногоничсской легенды, она яв¬
ляется единственным предметом вооружения и символом военной власти у скифов,,
подобно тому как упоминаемая с нею чаша — символом власти сакральной. Таким об¬
разом, не только по продолжительности этого выпуска монет, ной по изображениям
на них данная серия представляет нечто особенное в сравнении с прочими ольвийскими
монетами IV—III вв. Как известно, чисто греческий характер имеющихся на них
изображений не вызывает сомнений 4.
При приурочении этих монет к определенному времени не приходится соглашаться
с Бурачковым, который утверждал, что они «были производимы во все времена суще¬
ствования Ольвии» (стр. 44). П. Гарднер отнес их к доалександровской эпохе, А. К..
Зограф — примерно к промежутку времени между 290—225 гг., в последнее время
В. Д. Блаватский — ко II в. до н. э. Нам представляется, что начало выпуска этой
серии правильно датировал А. Л. Бертье-Делагард, относивший ее ко второй половине
IV в.5. В своем определении, которое Зограф склонен считать ориентировочным, он
исходит из сравнения этой серии с монетами Акарнании и Эпира. Между тем, в надписи
ОЛВІО на наиболее ранних и аккуратно выполненных сериях все буквы обычно од¬
ного размера, и только на немногих вариантах подмечается характерное уменьшение
омикрона 6. Средние и, наконец, самые последние и небрежные серии придерживают¬
ся второго, более позднего написания, с уменьшенным омикроном, которое на ольвий-
ских эпиграфических документах побеждает еще задолго до конца IV в.7. На сереб¬
ряных статерах Ольвии эта смена датируется вполне определенно — 30-ми годами
1 Ср. Дж. Г и р с т, Ольвийские культы, ИАК, вып. 27, 1908, стр. 141—142.
Труд Гарднера в TRSL, XI, на который ссылается автор, остался нам недоступ¬
ным. Ср. А. П. Иванова, Искусство античных городов Северного Причерно¬
морья, Л., 1953, стр. 100.
2 И. О. Бурачков, стр. 25; С. А. Ж е б е л е в, Северное Причерноморье,
М.—Л., 1953, стр.36—37.
3 Ж е б е л е в, ук. соч., стр. 331—333; R. А 1 у, Volksmärchen, Sage und
Legende bei Herodot, Göttingen, 1921, стр. 113—120.
4 Г и p с т, ук. соч., ИАК, 27, стр. 143—144.
5 Бертье-Делагэрд, НС, I, стр. 91; ср. «Catalogue of the British Museum,
Thrace», L., 1877, стр. 11; 3 о г p a ф, стр. 131; В. Д. Блаватский, Очерки воен¬
ного дела в античных государствах Северного Причерноморья, М., 1954, стр. 18.
6 Напр., Зограф, тбл. XXXII, 15 и 16; Р і с к, тбл. IX, 27 и 26; А. С. Ува¬
ров, Исследования о древностях Южной России, вып. 1, СПб, 1851, Атлас, тбл.
XXII, 15, 17, 18.
7 Напр., Зограф, тбл. XXXII, 16—21 и 22; «Danish National Museum, The
Royal Collection of Coins, Thrace», Copenhagen, 1942, тбл. II, 85, 89—91 и 86—87,
93—94; Уваров, тбл. XXII, 12—14, 19 и 16; Б у р а ч к о в, тбл. IX, 216—219 и
221—223. Ср. IOSPE I2, 20, 163, 164, 210, 211, 216 и 25, 165, 180, 188, 195; пере¬
ходным характером букв отличаются 24 и 166.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
143
IV в.1.Вряд ли можно считать поэтому, что подобный переход и в написании на «бори-
сфенах» относится ко второму десятилетию III в. до н. э.
Сравнение «борисфенов» с ольвийским серебром IV—III вв. важно ив другом от¬
ношении. В специальной работе нами показано, что серебряные монеты Ольвии, при¬
ходящиеся на промежуток между 360—240 гг., делятся на ряд групп, причем до 30-х
годов IV в. совместно со статерами выпускались литые монеты такого же типа, что
истатеры <3 о г р а ф, тбл. XXXI, 4). Признавая правилышм, что «бориофены» пришли
на смену этим «асоам» в результате редукиии последних 2, можно наметить время этого
перехода около 330 г. до н. э. На серебряных монетах и золоте этого времени находим
монограмму £ , а несколько позже—обозначения Е, ф>ГЕ и >Е > правильно сменяю¬
щиеся в аределах последней четверти IV в.3. Отмеченная А. Н. Зографом трактовка
на ранних «борисфсгах» волос широкими плоскими прядями, прорезанными глу¬
бокими бороздами, и даже фактура кружка с плоским аверсом и слегка вдавленным
реверсом дает нам основание сблизить «борисфены» со статорами 30-х годов IV в.,
и даже с более поздними, относящимися к первому десятилетию III в.4. В этом
случае не будет случайностью совпадение ряда сокращений имен на статорах и в самых
ранних сериях «борисфенов». Это тем более вероятно, что обозначения, встреча¬
ющиеся на крайне редких серебряных монетах, редки и на «борисфензх», а монограм¬
ма >£, исвэстная на 15етатэрах, часто попадается и на «борисфенах»5.Но в таком слу¬
чае чскаи борисфенов» продолжался в течение всей последней четверти IV в. Впрочем,
сам Зограф фактически представил соображения в пользу такой датировки, сравни¬
вая их с пантикапейскими статерами V группы, которые относятся к концу IV в.
(стр. 131, ср. стр. 173). Со своей стороны можем добавить, что наибольшую близость
к ранним «борисфенам» обнаруживают не сами статеры, а одновременные им выпуски
пантикапсйекой меди (Зограф, тбл. XL, 30).
Таким образом, если начальная дата «борисфенов» передвигается на время около
330—325 гг., то в хронологии наиболее деградированных их выпусков можно в общем
согласиться с А. Н. Зографом: продолжительность обращения этих монет буд^т тогда
около сотни лет. Весьма характерно при этом, что и для средних групп можно найти
точки соприкосновения с ольвийским серебром первой половины IIІв. На драхмах
этого вр мени встречаем в числе других сокращения ДНМН, Ц3, MON, ПОАУ,ФІА
затем на более поздних — АНН, EYP, а на «бориефенах» соответственно ДН,
|-Р, МО, ПО, ФІ, АН, EY 6. Вероятность того, что выпуск этих монет связан с
3 Ср. надписи на статерах подгруппы С (Зограф, тбл. XXXII, 2) и F
Minns, pi. III, 2); П. О. Кары ш. к о в с к и й, О классификации серебряных
статеров Ольвии IV в. до н. э. «КСИИМК, вып. 66», 1956, стр. 71.
2 Бертье- Делагард, НС, I, стр. 92—93; Зограф, стр. 132—133.
3 Подгруппы D (тип.: Pick, тбл. IX, 1), Е (неизданные монеты из находок
1946 г.) и F (тип. Minn s, тбл. Ill, 2; ср. П. Й. К а р и ш к о в с к и й, 3 історі'і Ольвіі
в IV ст. до н. е., «Праці ОДУ», т. 146, серія іст. наук, вып. 5, 1956, стр. 170—174.
4 Подгруппа G, Зограф, тбл. XXXII, 3 (статер) и 7 (драхма).
5 Ср. 1) Р і с к, тбл. IX, 1 (статер) и N. Murzakewicz, Descriptio musei
publici Odessani, т. I, 1841, стр. 16, № 107 («борисфен»). 2) Статеры с обозначениями
0и ГЕП. Й. Карышковский ук. соч., «Археологія», т. Хі, 1957, тбл. II, 3—4;
«борисфен» с первым сокращением — Зограф, тбл. XXXII, 15, со вторым нам
неизвестен, но встречаются экземпляры с буквами ПЕ — «Каталог коллекции
древностей, А. Н. Поль», вып. 1, Киев, 1893, с. 173, №№ 57 — 58. 3) М і n n s,
тбл. III, 2 (статер) и Num. Chron., X, 1930, тбл. XIX, 5 или Pick, IX, 27 («бо¬
рисфены»).
6 Подгруппа Н, Num. Chron., XVII, 1937, тбл. VII, 4; Бурачков, тбл. IV,
46, 48. Подгруппа J, тип Num. Chron., XVII, 1937, тбл. VII, 9—10. Большинство
«борисфенов» с такими сокращениями было известно уже Бларамбергу.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
144
одними и геми же магистратами, следовательно, не настолько мала, чтобы пренебре¬
гать ею. Если добавить, что последние серии драхм подвергались сплошной надче-
канке (голова вправо), а на последних сериях «борисфенов» также встречаем по одному
или по два клейма, хронологическое соответствие этих серий становится несомненным 1..
Поэтому можно считать, что ранние группы приходятся на последнюю четверть IV в.,
наиболее обильные средние — на первую половину III в., последние — на время
между 250—230 гг.
Принимая намеченную хронологию «борисфенов», нельзя не вспомнить, что в
331 г. Ольвия подвергалась нашествию Зопириона. Город выдержал осаду, но с номо-
мощыо чрезвычайных мер. По свидетельству Макробия, граждане освободили рабов,
даровали гражданские права иноземцам и отменили долговые обязательства 1 2. Но,
даже признавая огромное значение этих преобразований, следует подчеркнуть, что
сохранением независимости город был, несомненно, обязан борьбе если не юридиче¬
ских, то фактических своих союзников— местных племен, против которых и направ¬
лялся собственно поход. По Юстину Зопирион выступил против скифов, и эпитоматор
не устает повторять, что именно последние уничтожили его войско 3. При таких усло¬
виях ярко выраженный скифский облик интересующих нас монет получает свое есте¬
ственное объяснение. G другой стороны, именно в условиях отмены долгов естествен¬
нее всего искать и причины, побудившие ольвиополитов отказаться от традиционной
тяжелой литой монеты и заменить ее «борисфенами», имевшими лишь условную ценность.
Не случайным является тогда и сходство монограмм на золотей на самых ранних «борис-
фенах». Новые, непривычные для населения медные монеты, будучи вдесятеро легче
предшествовавшего им литья, могли получить прочный курс в том случае, если они
находились в определенном узаконенном отношении к полноценной монете, и прежде
всего не к серебру, тесно связанному в црошлом с литой медью (IOSPE, I2, 24) и разде¬
лявшему практически колебания курса последней, а к золоту. Из декрета же в честь
Протогена становится известным,каково было это соотношение, факгически в ту пору
уже не соблюдавшееся 4. Сравнение последних измельчавших выпусков «борисфенов»,
близких по времени к декрету, с их предшественниками конца IV в. как раз и убеж¬
дает в этом.
В заключение заметим, что в последнем десятилетии III в. в Ольвии был возоб¬
новлен чекан серебра, а вместе с тем появились и крупные монеты с головою Геракла
и оружием на обороте (с именами EATY или ПЕЕ). Эти монеты, которые следует
строго отличать от поздних монет с теми же типами (надписью Еір| В А)5, мы склонны
рассматривать как прямое продолжение выпуска «борисфенов», с таким же принуди¬
тельным курсом. Если это так, то характерно, что «скифизм» здесь совершенно отсут¬
ствует: секира замещена палицей Геракла, лук также может рассматриваться как ору¬
жие последнего. Невольно вспоминается, что и в греческом варианте этногонической
легенды у Геродота (IV, 8—10) происхождение скифов от дочери Борисфена заменено
рождением от дорийского героя.
1 Nam. Chron., XVII, 1937, тбл. VII, 8—10 (драхмы); клейма на «борисфенах»—
дельфин (безразлично на аверсе или на реверсе), к которому иногда добавляется
(всегда на противоположной стороне) восьмилучевая звезда.
2 Macro b., Sat., I, И, 33; Ж e б e л e в, ук. соч., стр. 41—47; В В. Латы¬
шев, Исследования об истории и государственном строе Ольвии, СПб., 1887,
стр. 61—66.
3 Just., II, 3, 4; XII, 2, 16; XXVII, 3, 1. По тенденциозной версии Квинта Кур-
ция, войско Зопириона, направлявшееся якобы против гетов, было уничтожено непо¬
годой, Curt., X, 1, 43.
4 IOSPE, I2, 32, А--71, В—43; ср. комментарий Зографа, стр. 132. Дата декрета
по SIG3— около 229 г. Подробности в указанной нашей статье в ПрОДУ,
т. 146, 1956.
5 Ср. Pick тбл. X, 24 и 20; Бурачков, тбл. IV, 32—34; 42—43.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
145
3. К истории денежного кризиса на Боспоре в первой
половине III века до н. э.
История денежного кризиса на Боспоре в начале III в. до н. э., отмеченная в об¬
щих чертах А. Н. Зографом 1 и подробно разработанная в последние годы в трудах
Д. Б. Шелова 1 2, может в настоящее время считаться достаточно известной. Важнейшим
источником для изучения этого кризиса являются нумизматические памятники и,
в частности, весьма плодотворным оказывается исследование последовательности на¬
ложения клейм на медных монетах Пантикаиея начала III в. до н. э. Речь идет в первую
очередь о хорошо известных пантикаиейских монетах, представляющих, по предположе¬
нию А. Н. Зографа,номинал в четверть обола и несущих на лицевой стороне изображе¬
ние безбородого сатира влево, а на оборотной — профильные изображения львиной
головы и осетра, обращенные также влево и окруженные начальными буквами имени
города 3. Согласно заключениям А. Н. Зографа и Д. Б. Шелова, монеты этого типа были
сначала надчеканены на лицевой стороне изображением двенадцатилучевой звезды,
а на оборотной — лука в горите, а затем перечеканены (по большей части таким обра¬
зом, что новый аверс приходится на прежнем 4) тем же типом лицевой стороны и изоб¬
ражениями лука и стрелы с легендой ΠΑΝ на оборотной. Затем следует быстрая дегра¬
дация монет с новыми типами, сопровождающаяся резким и быстрым падением их веса
(от 7,5—8 г до 2 и даже 1,5 г)5.
Нет никаких сомнений, что такая последовательность этапов денежного кризиса
на Боспоре установлена правильно: столь же справедливо, что сплошной перечеканке
указанных монет с клеймами новых типов предшествует (или сопутствует) появление
нового типа реверса (лук и стрела) при том же аверсе 6. К этому можно было бы лишь
добавить, что наложение клейм (двенадцатилучевая звезда — горит) производилось,
как в этом убеждает ознакомление с достаточно большим количеством экземпляров,
всегда одновременно и, но-видимому, сопряженными штемпелями7. Однако картина
массового клеймения и перечеканки медных монет Пантикаиея в первых десятилетиях
III в. до н. э. оказывается при ближайшем рассмотрении все же несколько более слож¬
ной, чем это изображалось в литературе. Об этом наглядно свидетельствуют две пу¬
бликуемые ниже монеты, входящие в изучаемую серию.
1. Л. Голова безбородого сатира в венке из плюща влево, почти совершенно пере¬
крытая двумя круглыми глубоко вдавленными клеймами: в одном двенадцати лучевая
звезда, в другом (частично перекрывающем первое) венок. Об. Лук, стрела и буквы
ΠΑΝ, надчеканенные на изображении львиной головы и осетра (почти совершенно
незаметных), сверх которого наложено клеймо с изображением лука в горите. Медь.
20—21 мм. Вес 5,58 г (см. рис. на стр. 146, 1).
1 А. Н. 3 о г р а ф, Мирмекийский клад монет III в. до н. э., МИА, № 4, 1941,
стр. 152—156; о и ж е, Монеты из раскопок Тиритаки и Мирмекия в 1932—
1934 гг., там же, стр. 159 слл.; он же, Античные монеты, 177—180.
2Д. Б. Шелов, Пантикапейские монеты третьей четверти III в. до н. э.
с надчеканками, КСИИМК, вып. XLIII, 1952, стр. 138—140; он же, Денежная
реформа Левкона II, БДИ, 1953, № 1, стр. 30—39; он же, Чеканка монеты и денеж¬
ное обращение на Боспоре в III в. до н. э., МИА, № 33, 1954, стр. 58—70; он же,
Монетное дело Боспора VI—II вв. до н. э., М., 1956, стр. 108—150.
3 3 о г р а ф, тбл. XLI.2; ср. Б у р а ч к о в, ук. соч., тбл. XX, 70—71.
4 Бурачков, ук. соч., тбл. XIX, 57; тбл. XX, 72.
5 3 о г р а ф, МИА, № 16, стр. 178; Шелов, МИА, № 33, стр. 58—60 и схема
на стр. 61; ср. Бурачков, ук. соч., тбл. XX, 73—80 и 94—95.
6 Шелов, МИА, № 33, стр. 59.
7 Случаи не вполне точного совпадения клейм легко объясняются расшатыванием
соединяющего штемпеля шарнира при ударах.
10 Вестник древней истории, № 2

146
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
2. Л. Обычная голова сатира, в клейме венок, как на предшествующем экземпляре.
Об. Лук, стрела и буквы ΠΑΝ, никаких следов прежних типов или клейма незаметно
(монета испорчена раковинами). Медь. 18—19 мм. Вес 4,78 г (рис. 2).
Описанные в предыдущих строках монеты позволяют несколько дополнить нари¬
сованную А. Н. Зографом и Д. Б. Шеловым схему клеймения и перечеканки панти-
капейских медных монет начала ΪΙΙ в. до н. э. Они подтверждают, с одной стороны,
правильность исправления Д. Б. Шеловым схемы А. Н. Зографа в том отношении, что
перечеканка уже заклейменных к тому времени монет с изображением львиной головы
и осетра на реверсе происходила тогда, когда в обращении уже находились монеты
с луком и стрелой на обороте Следовательно, здесь перед нами факт одновременного
наложения нового клейма с изображением венка, охватывающий как перечеканку
монет старого типа, так и монеты нового типа.
С другой стороны, публикуемые памятники показывают, что резкому ухудшению
фактуры и стиля и катастрофическому падению веса монет с типом лука и стрелы
предшествовала еще одна попытка удержать их курс путем наложения на них (а за¬
одно и на невышедшие, очевидно, к тому времени из обращения перечеканки клей¬
меных монет с типом львиной головы и осетра 1 2) новых клейм с изображением венка.
Попытка эта была недолговременной — об этом достаточно красноречиво свидетель¬
ствует редкость находок монет с публикуемым впервые новым клеймом и, надо пола¬
гать, столь же безуспешпой, как и предшествующие. Во всяком случае, самый факт
подобной попытки позволяет судить, насколько острым был денежный кризис на Бое-
поре в первой четверти III в. до н. э. и как лихорадочны были безрезультатные финан¬
совые мероприятия боспорского правительства, стремившегося преодолеть или хотя бы
ослабить растущие хозяйственные затруднения непрерывным клеймением, перече¬
канкой и новым клеймением безостановочно падающей в цене медной монеты.
П. О. Карышкоеский
ОКСИРИНХСКАЯ ДИДАСКАЛИЯ К ТЕТРАЛОГИИ
ЭСХИЛА О ДАНАИДАХ
(Ох. Рар. 2256, /г. 3)
Лишь немногие из произведений великих аттических трагиков V в. до н. э. под¬
даются точной датировке. Датируется при этом не самое написание трагедии, а время
ее постановки на официальных сценических состязаниях. Однако мы имеем все осно¬
вания считать, что, как правило, время написания трагедии не могло далеко отстоять
от времени ее сценического воплощения перед афинскими зрителями. Аттические
1 Ше лов, МИА, № 33, стр. 59; ср. 3 о г р а ф, МИА, № 16, стр. 178.
2 Об одновременном их обращении свидетельствуют и археологические находки;
см. В. В. Шкорпил, Отчет о раскопках в г. Керчи и в ст. Таманской в 1910 г.,
ИАК, вып. 47, 1913, стр. 49—50.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
147
трагедии V в. предназначались для однократной постановки на городских сценических
состязаниях, входили в систему священнодействий, направленных на благоденствие
афинского полиса, и обычно содержали — в мифологическом оформлении — акту¬
альный и даже злободневный политический материал 1. «Залежавшаяся» у автора
пьеса нуждалась поэтому в переработке перед постановкой. Протоколы состязаний
хранились в государственном архиве и были впоследствии собраны и опубликованы
Аристотелем в его «Дидаскалиях»1 2. Данные эти послужили основой для позднейших
эпиграфических дидаскалий3 и для дидаскалических данных, которыми античные
грамматики снабжали свои ученые издания древних трагедий. Однако все те дидаска
лии, которые сохранились, будь то на надписях, будь то в папирусах или средневеко¬
вых рукописях, охватывают только небольшую часть литературного наследия мастеров
аттической трагедии; к тому же эпиграфический материал зачастую относится к не
дошедшим до нас пьесам. В результате из семи сохранившихся полностью трагедий
Софокла датируются на основании документальных материалов только две: «Фило-
ктет» — 409 г. и посмертно поставленный в 401 г. «Эдип в Колоне». От Эврипида дошло,
не считая неподлинного «Реса», восемнадцать пьес,— даты постановок точно известны
для шести. В прочих случаях приходится довольствоваться приблизительными дати¬
ровками, основанными на толковании содержащихся в пьесах политических намеков
и на стилистическом анализе. Установление хронологии трагедий Софокла и Эврипи¬
да — эта необходимая предпосылка для понимания эволюции их творчества — неосу¬
ществима без использования стилистических критериев.
По отношению к Эсхилу дело обстоит несколько более благополучно. Из семи
сохранившихся трагедий датируются пять: «Персы» — 472 г., «Семеро против Фив»—
467 г. и составляющие трилогию «Орестею» — «Агамемнон», «Хоэфоры» и «Эвмениды»—
458 г. Без датировки остаются только «Прикованный Прометей» и «Просительницы»
(«Молящие», ^κέτιδες).
Со времен А. В. Шлегеля у исследователей установилось убеждение, что «Проси¬
тельницы» являются частью трилогии о дочерях Даная, в состав которой входили
также известные нам лишь по названиям и незначительным фрагментам трагедии «Егип¬
тяне» (Αίγύηπιοι) и «Данаиды» (Δαναΐδες) 4 5. Относительно порядка трагедий Г. Гер¬
манн обосновал предположение, что начальной пьесой были «Просительницы», а заклю¬
чительной «Данаиды»6, и этот взгляд был принят почти всеми позднейшими исследова¬
телями. Не вызывала сомнений и гипотеза Гирта, высказанная в «Amalthea» Бетти-
гера (т. II, 1822), что за трилогией о дочерях Даная следовала драма сатироь «Ами-
мона» (Άμυμωνη), названная по имени одной из Данаид; от этой драмы также сохрани¬
лось лишь несколько коротких фрагментов. Страбон (V, р. 222) ссылается на слова
Эсхила «в «Просительницах» или «Данаидах» (¿vcIx£Tiatv ήΔαναΐσιν)», и это дало
основание Вирту6 предположить, что вся трилогия о дочерях Даная была озаглав¬
лена «Данаиды». Составными частями этой трилогии Вирт считал трагедии «Проси¬
тельницы», «Строители чертогов» и «Египтяне», относя, таким образом, цитаты, при¬
водимые античными авторами из «Данаид» (fr. 43—45, N2), к трилогии в целом. Вила-
мовиц в своем большом издании Эсхила (1914 г.) принял «Данаиды» как заглавие три¬
логии, но сохранил это же наименование для ее заключительной трагедии, следовав¬
шей за «Просительницами» и «Египтянами».
1 С. Я. Лурье, Художественная форма и вопросы современности в греческой
трагедии, Докторская диссертация, Рукопись, ЛГУ, 1944.
2П. В. Никитин, К истории афинских драматических состязаний, СПб.,
1882; RE, Didascalie.
3 Никитин, ук. соч.; А. W і 1 h e 1 m, Urkunden dramatischer Aufführungen
in Athen, Wien, 1906.
4 Вместо «Египтян» иные предполагают «Строителей чертогов» (θαλαμοποιοί).
5 G. Hermann, De Aeschyli Danaidibus. Opusc. II, стр. 319 сл.; Über einige
Trilogien des Aeschylos. Opusc. VIII, стр. 173 сл.
6 «Rheinisches Museum», 1877, стр. 417.
10*

i 48»
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
По вопросу о датировке «Просительниц» мнения исследователей разошлись.
ІБек 1, К. О. Мюллер 2, Дройзен 3 и др. относили «Просительниц» с их восхвалением
Аргоса ко времени союза Афин с Аргосом, заключенного в 462 г. Однако к концу
XIX в. решительно возобладало другое мнение, высказывавшееся еще Шлегелем и
Г. Германном и основанное на стилистических критериях. Архаическая структура
«Просительниц», отсутствие в них пролога, незначительное и как бы еще неумелое
использование второго актера, недостаточность индивидуальной характеристики
действующих лиц — все это заставляло относить трагедию к раннему периоду твор¬
чества Эсхила. Отсылая за подробностями к сводке мнений различных ученых, данной
в 1908 г. в диссертации Г. Мюллера 4, ограничимся указанием, что в последующие годы,
кроме Н. Веклейна5, один только Вальтер Нестле6 выражал сомнение в право¬
мерности ранней датировки «Просительниц» и требовал переисследования этого во¬
проса. Прочие исследователи, хотя и расходились между собой в деталях, но считали
«Просительниц» самым ранним из сохранившихся произведений Эсхила. Так, Вила-
мовиц 7 датирует «Просительниц» временем до 480 г. Определеннее высказывается
Фокке 8, по мнению которого эта трагедия является одним из первых произведений
Эсхила, написанным вскоре после 500 г. К 493—490 гг. относит ее П. Мазон в преди¬
словии к своему изданию Эсхила 9; к 492 г.— М. Круазе10. Более позднюю датиров¬
ку—467 г., однако предшествующую времени написания «Персов», предлагает гол¬
ландский филолог Вюртгейм, автор комментария к «Просительницам» (1928). В зару¬
бежных общих трудах по истории греческой литературы, выходивших в XX в., в мно¬
гочисленных монографиях, посвященных развитию греческой трагедии вообще или
специально Эсхилу, рассмотрение творческой эволюции поэта всегда начинается
с «Просительниц» как наиболее раннего из дошедших до нас произведений. На этой же
позиции стояли все советские исследователи как составители общих курсов, так и
авторы специальных статей. Н. Л. Сахарный11 относит «Просительниц» к 492 г. и
рассматривает их как отклик Эсхила на ионийское восстание. Сходные мысли выска¬
зал Б. В. Казанский в докладе о «Просительницах», прочитанном в 1949 г. на кафедре
классической филологии ЛГУ12. В пользу поздней датировки «Просительниц» никто
из советских филологов печатно не высказывался 13.
1 А. В о е с k h, Graecae tragoediae principum, Aeschyli, Sophoclis, Euripidis,
Rum ea, quae supersunt, et genuina omnia sint, et forma primitiva servata, an eorum
familiis aliquid debeat ex iis tribui. Scripsit A. B., Heidelberg, 1808, стр. 54.
2 В издании «Эвменид» Эсхила, Göttingen, 1833, стр. 122 сл.
3 «Zeitschrift f. d. Altertumswissenschaft», 1841, стр. 226.
4 G. Müller, De Aeschyli Supplicum tempore atque indole, Diss., Halle, 1908.
5 «Berliner philologische Wochenschrift», 1910, сто. 737—739.
6 Подробно в рецензии на W. Kranz, Stasimon, 1933, напечатанной в журнале
«Gnomon», 1934, стр. 413—415.
7 U. ѵ. Wilamowitz-Moellendorff, Aischylos. Interpretationen, В.,
1914, стр. 240. С датировкой Виламовица соглашается А. Körte, «Philologische
Wochenschrift», 1929, стр. 369—375.
8 F. F о с k е, Die Hiketiden des Äschylos, «Nachrichten d. Gotting. Ges. d.
Wiss.», Phil.-hist. Kl., стр. 165—188.
9 Esc hyle, T. I, P., 1920.
10 M. G г о i s e t, Eschyle, P., 1928, стр. 44.
11 H. Л. Сахарный, О «Просительницах» Эсхила, «Наукові Записки Киів-
ського Державного Педагогічного Інституту ім. О. М. Горького», т. VII, Філологічна
серія, № 2, Киі'в, 1948, стр. 189—201.
12 Доклад в настоящее время печатается в «Ученых Записках» ЛГУ.
13 Надлежит все же указать, что единичные голоса в пользу поздней датировки
были, но до печати не доходили. Ленинградский филолог Солодилов незадолго до вто¬
рой мировой войны представил на кафедру классической филологии ЛГУ проспект

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
149
При таком единодушном взгляде исследователей на «Просительниц» как на наи¬
более архаическую по структуре и наиболее раннюю по времени написания трагедию
Эсхила совершенной неожиданностью явилось опубликование в XX томе Оксиринх-
ских папирусов (1952) дидаскалического фрагмента (ОР, 2256, fr. 3), из которого
на первый взгляд вытекало, что Эсхил получил своей трилогией о дочерях Даная пер¬
вый приз на сценическом состязании, участником которого был Софокл. Как известно*
начало сценической деятельности Софокла относится к 468 г.1, когда он одержал по¬
беду над Эсхилом. В 467 г. Эсхил получил первый приз за фиванскую трилогию. Та¬
ким образом, победа Эсхила, о которой идет речь в новой дидаскалии, должна отно¬
ситься ко времени не ранее 466 г., что как будто является документальным подтвер¬
ждением поздней датировки «Просительниц», предлагавшейся Беком и Мюллером.
После первых недоумений, связанных с неожиданностью вывода и некоторой не¬
ясностью текста дидаскалии, стали все настойчивее раздаваться голоса, требующие
принятия новой датировки и соответствующего изменения традиционного представле¬
ния о творческом пути Эсхила. С наибольшей решительностью стал на новую точку
зрения известный австрийский филолог А. Лески в статье «Датировка в Просительниця
и трагик Месат»* 1 2. Лески считает весьма вероятной датировку «Просительниц» архонт-
ством Архедемида, т. е. 463 г. Дальнейшим развитием взгляда Лески является статья
бельгийца Оржельсѳ, имеющая сенсационное заглавие «Революция в хронологии
Эсхила»3. Эту же точку зрения защищает ряд других авторов 4. Не все исследователи,
однако, склонны принять новую датировку. Скептическое отношение к ней выражают
в первую очередь исследователи стиля Эсхила 5. Не доверяет ей также Поленц во
втором издании своей известной книги «Греческая трагедия» (1954) 6. Некоторые ав¬
торы предпочитают воздержаться от окончательного суждения 7.
Вопрос этот имеет значение, выходящее за пределы одной лишь хронологии пьес
Эсхила. Если бы новая датировка оказалась правильной, то это означало бы, что об¬
наружили свою несостоятельность те методы стилистического анализа, которые при¬
диссертации о «Просительницах», в которой должна была быть обоснована хронологи¬
ческая близость этой трагедии к «Орестее».
1 Mann. Par. ер., 56; Plut., Cim., 8.
2 A. L е s k y, Die Datierung der Hiketiden und der Tragiker Mesatos, «Hermes»
LXXXII (1954), стр. 1—13.
3 P. O r g e ] s, Une révolution dans la chronologie d’Eschyle.(A propos de P Oxy-
2256, fr. 3), «(Académie royale de Belgique. Bulletin de la classe des Lettres et des Scien¬
ces morales et politiques», t. XLI (1955), 5 вып., стр. 528—536.
4 Например, J. A. Davison, «Classical Review», N. S. 3 (1953), стр. 144;
«Journal of Hellenic Studies», 74, 1954, стр. 207; T. B. W e b s t e r, Fifty years of
classical scholarship, Oxford, 1954; он же, Recent scholarship of Greek tragedy,
Diogenes», 1954, № 5, стр. 85—100; W. J ens. Strukturgesetze d. frühen griechischen
Tragödie, «Studium Generale», 8 1955, стр. 246—253; статья греческого ученого
К а к р и д и с а, «EAAHNIKA», т. 13 (1954), стр. 165—170, осталась мне недоступной.
За сообщение о ней и за ряд других библиографических материалов выражаю сердеч¬
ную благодарность В. Н. Ярхо.
5 F. R. Е а г р, The date of the Supplices of Aeschylus, «Greece and Rome», XXII,
(1953), стр. 118—123; F. H. Johansen, Some features of sentence structure in Aeschy¬
lus* Suppliants, «Classica et Mediaevalia», XV (1954), стр. 1—59.
6 В качестве единственной возможности принять свидетельство новой дида¬
скалии Поленц выдвигает предположение, что «Просительницы», написанные еще до
«Персов», были поставлены на сцене лишь значительно позже, в 60-е годы (стр. 52—53).
7 Например. Th. G. R о s e n m ѳ у e r, Gorgias, Aeschylus and «apate», AJPh,
76 (1955), стр. 247, прим. 71; J. H. F i n 1 e y, Pindar and Aeschylus, 1955, пачинает
изложение творческого развития Эсхила с «Просительниц», но оставляет открытым
вопрос, не придется ли изменить обычный взгляд, исходя из новой датировки (стр.
195).

150
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
водили почти всех исследователей XX в. к противоположному мнению. Представляется
поэтому вполне своевременным поставить вопрос о том, вытекает ли действительно
из новоопубликованного папируса, что «Просительницы» относятся к 460 годам.
Задачей настоящей статьи не является всестороннее рассмотрение «Проситель¬
ниц» и их места в творчестве Эсхила в целях хронологического приурочения траге¬
дии. Рассмотрение будет здесь только источниковедческое: представляет ли О. Р.
2256, fr. 3 источник, на основании которого можно делать выводы о времени первой
постановки, а тем более о времени написания «Просительниц»?
Прежде, чем мы обратимся к тексту новоопубликованного дидаскалического фраг¬
мента, необходима одна предварительная констатация: после смерти Эсхила трагедии
его продолжали исполняться на афинских драматических состязаниях, и поэт
одерживал посмертные победы. Об этом прямо свидетельствует биография Эс¬
хила, сохраненная в codex Mediceus и других рукописях (§ 12, Wil.): «Афиняне так
любили Эсхила, что после его смерти народное собрание издало постановление о пре¬
доставлении хора всякому желающему поставить произведения Эсхила» (’Αθηναίοι δέ
τοσουτον ήγάπησαν Αισχύλον, ώς ψηφίσασθαι μετά θάνατον αυτοί} τον βουλόμενον διδάσκειν
τά Αισχύλου χορόν λαμβάνειν). Аристофан подтверждает это в «Ахарнянах». Дикеополь
жалуется в прологе на свое «трагическое» страдание, ст. 10—И: στε δή ^κεχχνη προσδοκάν
τόν Αισχύλον, ο δ’ανείπεν εϊσαγ*, ώ 9έογνι, τόν χορόν.
«Разинув рот Эсхила ждал трагедии.
А тут глашатай: Феогнид, введи свой хор!»
Схолиаст поясняет к этому месту, что «Эсхил удостоился у афинян величайшей
чести и драмы его одного ставились также и посмертно на основании государствен¬
ного постановления» (τιμής δε μεγίστης έτυχε παρά ’Αθήναίοις ο Αισχύλος, και μόνου
αύτου τά δράματα ψηφίσματι κοινω και μετά θάνατον έδιδάσκετο). Ср. также схолий к
«Лягушкам» 868.
Действительно, афиняне сделали для Эсхила особое исключение. В нарушение об¬
щего правила о том, что на празднествах Диониса ставятся только новые произведе¬
ния, они разрешили, по-видимому, вскоре после смерти поэта, посмертное возобновив“
ние его пьес. Эти вторичные постановки трагедий Эсхила надлежит не смешивать с
теми постановками «старых» (παλαιαί) трагедий, которые вошли в обычай в IV в. и
известны нам из эпиграфических дидаскалий. Такая παλαιά не участвовала в состя¬
зании и не одерживала победы, между тем как посмертные постановки Эсхила вхо¬
дили в состав агона. Об этом свидетельствует с не оставляющей сомнения ясностью
Филострат (Vita Apoll., VI, И, р. 113 Kayser): «Афиняне считали его (Эсхила) отцом
трагедии и призывали на Дионисии даже тогда, когда он был уже покойником, так
как по постановлению народного собрания произведения Эсхила ставились повторно
и побеждали в состязаниях на правах новых пьес» (’Αθηναίοι πατέρα μέν αυτόν τής
τραγωδίας ηγούντο, έκαλουν δέ και τεθνεώτα ές Διωνύσια, τά γάρ τού Αισχύλου ψήφισα -
μένων άνεδιδασκετο και ένίκα έκ καινής). Биография прибавляет, что число посмертных
побед Эсхила было немалым (ούκ όλίγας δε μετά τελευτήν νίκας άπηνέγκατο)1.
Несколько особняком стоит сообщение Квинтилиана (X, 1, 66), который связы¬
вает возобновление трагедий Эсхила с необходимостью исправлять недостатки его
стиля: будто бы «из за этого афиняне позволили позднейшим поэтам представлять на
1 О посмертных возобновлениях трагедий Эсхила на афинских состязаниях см.
Е. Rohde, Scencia, «Rheinisches Museum», XXXVIII (1883), стр. 289—290 = «Kleine
Schriften», II (1901), стр. 423—424; Alb. Müller, Lehrbuch der Griechischen Bühnen-
alterthümer, 1886, стр. 325; Никитин, ук. соч. стр. 188. По мнению Кайбеля,
противоречие между числом побед в биографии — 13 и у Свиды — 26 объясняется
тем, что в счет Свиды введены посмертные победы. О возможных отражениях по¬
смертных постановок Эсхила в изобразительном искусстве см. J. D. Beazley,
Prometheus fire-lighter, AJA, 1939, стр. 618—639; A. Rumpf, Classical and postclassi-
cal Greek painting, JHS, 67, 1947, стр. 10—21.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
151
состязания его пьесы в исправленном виде, и многие удостоились этим способом выс¬
шей награды» (propter quod correctas eius fabulas in certamen deferre posterioribus
poetis Athenienses permiserunt, suntque eo modo multi coronati). Причины посмерт¬
ного вынесения драм Эсхила на сценические состязания получают у Квинтилиана
явно ошибочное истолкование, и это бросает, конечно, тень на все сообщение. Тем пе
менее я вполне допускаю, что трагедии Эсхила могли возобновляться в несколько из¬
мененном ретушированном виде и что «correctas» Квинтилиана имеет под собой дей¬
ствительное основание. Такие исправления отнюдь не противоречили античным взгля¬
дам на литературную собственность, особенно в V в. до н. э.
Посмертные победы Эсхила возможны были не только благодаря возобновлению
«го трагедий на сцене. Согласно свидетельству Свиды (s. ν. Εύφορίων), сын Эсхила
Эвфорион четыре раза одержал победы трагедиями отца, которых тот не успел при
ЖИЗНИ показать (ος και το'ΐς Αισχύλου του πατρός, ο^ς μήπω ήν έπιδειξάμενος, τετράκις
ένίκησεν).
Таким образом, те исследователи, которые ссылаются на вытекающую из нового
дидаскалического фрагмента синхронию с Софоклом как на свидетельство в пользу
поздней датировки «Просительниц», должны были бы доказать, что дидаскалия эта
не относится к какой-либо из посмертных побед Эсхила при возобновлении ею пьес
или даже при первой постановке трагедий, почему-либо не попавших на сцену при
жизни поэта.
Возможно ли это доказать?
В XX томе оксиринхских папирусов Э. Лобель объединил под номерами 2245—
2256 серию фрагментов, написанных одной рукой и имеющих отношение к Эсхилу.
-Фрагменты эти представляют собой остатки экземпляра издания Эсхила, переписанного
в конце II — начале III в.н.э. и содержавшего ряд драм, в том числе драму сатиров о
Прометее(Гг.2245),которая составляла заключительную пьесу тетралогии,состоявшей из
«Финея», «Персов», «Главка» и «Прометея» и поставленной в 472 г. до н. э. при архонте
Меноне (ύποθεσις к «Персам»). Тексты снабжены многочисленными знаками, облег¬
чающими чтение, придыханиями, ударениями, надписями на полях. Все свидетель¬
ствует о том, что перед нами экземпляр тщательно выполненного издания, восходя¬
щего к работам античных ученых. Как это имело обычно место в древних ученых из¬
даниях, драмы сопровождаются дидаскалиями и изложениями содержания (ύπόθεσις).
•Среди отрывков имеется дидаскалия к «Эдипу», № 2265, fr. 2 (тетралогия «Лай», «Эдип»,
«Семеро против Фив», «Сфинкс»), лишь очень незначительно отличающаяся от сохра¬
ненной в средневековых рукописях дидаскалии к «Семерым против Фив», имеется
остаток ύπόθεσις к какой-то драме, № 2256, fr. 4, а также вышеупомянутая дидаскалия
к «Данаидам», № 2256, fr. 3.
Приводим текст этой дидаскалии в том виде, как она напечатана у Л обе ля:
ένίκα [Αι]σχύλο[ς
Δαν[α·ί]*σι ^Αμυΐμώνηι
δεύτ[ε]ρ[ο]ς Σοφοκλή[ς
μεσάτος Щ N · [ · ] ·[
(£ Βάκχαις Κωφο1[ς
1Ιοι]μέσιν Κύκλ[ωπι
σατυ(ρικώι).
Начала всех строк, кроме стк. 6 Π°Πμέσιν> сохранились, но о том, какова была длина
строк, нет никаких внешних данных; ее можно установить только при помощи несом¬
ненных дополнений. То, что последнее слово (неполное) σατυ написано не с начала стро¬
ки, а с середины,— указывает на концовку и, действительно, дальнейшего текста нет.
Приложенная к XX тому О. Р. фотография рассматриваемого отрывка дает текст,
отличающийся от вышенапечатанного в том отношении, что здесь Лобель присоединил
к № 2256, ίτ. 3 сверху другой лоскуток, содержащий буквы ета.[, вероятно, επί ар[.
Сверху над этими остатками строки и слева от них значительное пустое поле, так что

152
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
строка эта, но всей видимости, представляла собой начало некоего текста или, по
крайней мере, начало новой колонки этого текста. Как видно но фотографии, этот
верхний лоскуток не имеет с основной частью 2256, ίΓ. 3 общей линии разрыва, которая
могла бы гарантировать правильность соединения. Отрывки могут быть приведены
в соприкосновение друг с другом только в одной точке. Поэтому нельзя с уверенностью
утверждать принадлежность верхнего отрывка к тексту дидаскалии 2256, Іг. 3; кроме
того, если бы даже отрывок относился к этому тексту, то он мог бы отстоять от него
на несколько строк и не примыкать к нему непосредственно. При истолковании нашего
текста мы будем исходить поэтому из той его формы, которая напечатана у Лобеля,
но впоследствии возвратимся также и к той возможности, которую Лобель предложил
в своем факсимиле (мы будем в дальнейшем называть эту форму текста факсимильной).
Вопрос этот играет весьма существенную роль. Аргументация сторонников поздней
датировки «Просительниц» основана в значительной мере на факсимильной форме
текста и теряет свою сил}7, если строчка с буквами έπ'ι ар[не предшествовала непосред¬
ственно остальному тексту дидаскалии.
Рассмотрим теперь первую часть дидаскалии:
ένίκα [Α1]σχύλο[ς
Δαν[α*?]·σι 3Αμυ[μώνηΐ
δεύτ[ε]ρ[ο]ς Σοφοκλή[ς
μεσάτος (дальше названия ряда пьес).
Дидаскалия, стало быть, сообщает нам, что на некоем трагическом состязании
Эсхил одержал победу «Динаидами» и драмой сатиров «Амимоной». Предположение,
принятое всеми учеными о связи драмы сатиров «Амимона» с трилогией о дочерях Да¬
ная, получило, таким образом, документальное подтверждение. Можно было бы по¬
думать, что в дидаскалии были перечислены все три трагедии, составляющие трилогию.
Тогда первые две строчки восстанавливались бы следующим образом:
ένίκα [Αι]σχύλο[ς εΙκέτισι ΑΙγυπτίοις
Δαν[α*ί]·σι 3Αμυ[μώνηι σατυορικήι
В этом случае мы имели бы длинные строчки, содержащие до 30 букв. То, что вторая
строчка оказалась бы значительно короче первой, можно было бы объяснить желанием
начать упоминание о вюром участнике состязания Софокле с новой строки, хотя, как
мы увидим дальше, по отношению к третьему участнику этот принцип не был соблю¬
ден. Однако можно представить себе дело и так, что Δαναΐδες являются здесь загла¬
вием всей трилогии, как это предполагал Виламовиц. В таком случае длинных
строк уже не нужно. Для разрешения этого вопроса надлежит обратиться к сле¬
дующим строкам:
δεύτ[ε]ρ[ο]ς Σοφοκλή[ς
μέσατος
Уже Лобель указал на возможность двух дополнений.
Во-первых, Σοφοκλή[ς έ μεσάτος, т. е. «срединный Софокл». Античные ученые
знали трех трагических поэтов с именем Софокла. Кроме Софокла, сына Софила,
великого трагического поэта V в., был известен также его внук — Софокл, сын Аристо¬
на (Свида, б. ѵ.), который начал ставить трагедии с 396 г. (Біосі., XIV, 53, 6) и одер¬
жал ряд побед. Далее Свида (э. ѵ.) упоминает о трагическом и лирическом афинском
поэте Софокле, потомке древнего поэта, который жил уже после плеяды, т. е. в эллини¬
стическое время; может быть, это тот Софокл, который упоминается на надписи Ю,
VII, 319720. Если принять указанное дополнение, то в качестве «срединного Софокла»
был бы обозначен Софокл-внук, сын Аристона, и дидаскалия относилась бы к по¬
смертной победе Эсхила.
Во-вторых,
δεύτ[ε]ρ[ο]ς Σοφοκλή[ς, τρίτος
Μέσατος

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
153-
При этом предположении речь идет о трагическом поэте Месате. Об этом Месате до сих
пор были известны лишь два упоминания, которые возбуждали сомнение исследовате¬
лей. Схолиаст к «Осам» Аристофана ст. 1501—2 υιός Καρκίνου ό μέσατος указывает,
что речь идет не о трагике Месате (ού τόν τραγικόν λέγει Μέσατον). Кроме того, в пятом
из приписываемых Эврипиду писем, Эврипид, находящийся в Македонии, жалуется
на слухи, которые распространяют по его адресу Агафон и Месат. Так называемые
письма Эврипида — произведение софиста периода Римской империи, и Бентли, уста¬
новивший позднее происхождение писем Эврипида, усомнился в существовании поэта
Месата ι. Μεσάτος у схолиаста к «Осам» было соответственно истолковано как прила¬
гательное и понято в том смысле, что Аристофан называет «средним» не того сына·
Каркина, который был трагиком (трое сыновей Каркина были хоревтами, а четвер¬
тый Ксенокл — поэтом). Мейнеке 1 2 высказал даже мысль, что ошибочно понятое ука¬
зание схолиаста к Аристофану и явилось источником выдумки о трагическом поэте
Месате. Убеждение в том, что Месат лицо выдуманное, прочно укоренилось в науке,,
и имя Месата даже не введено в энциклопедию Паули-Виссова.
Наш папирус кладет конец этим гиперкритическим сомнениям. Как справедливо-
указывает А. Лески 3 прилагательное μεσάτος (или μέσσατος в эолийском и в боль¬
шинстве дорийских говоров) представляет собой чрезвычайно редкое слово, обычно
свойственное эпическому стилю 4 и в прозе не встречающееся. Предполагать его в су¬
хом деловом стиле грамматических дидаскалий невозможно 5. Не говорю уже о том,
что при чтении Σοφοκλή[ς ό] μέσατος в дидаскалии оказывается только два участника*
состязания, что представляет собой случай возможный, но очзнь редкий 6. Остается
признать, что Μέσατος — имя собственное, и что трагический поэт Месат. упоминае¬
мый в письмах Эврипида и схолии к стиху 1502 «Ос» Аристофана, действительно суще¬
ствовал 7 и получил вслед за Эсхилом и Софоклом третий приз на сценическом состя¬
зании, о котором сообщает наша дядаскалия.
Признание Месата третьим участником состязания само по себе еще не устраняет·
предположения о Софокле-внуке как втором победителе. Он, конечно, должен был
(эыть как-то охарактеризован, и, если исходить из длиной строки, величиной в
30 букв, можно было бы дополнить третью строку следующим образом: δεύτ[ε]ρ[ο]ς,
Σοφοκλή[ς ό ύιδοϋς, τρίτος. Но этому мешают хронологические соображения. Деятель¬
ность Софокла-внука относится к IV в., когда трагедии Эсхила, ставшие уже архаи¬
ческими, вряд ли могли ставиться не в качестве παλαιαί, а как равноправные участ¬
ницы агона. Речь идет, таким образом, о Софокле-деде.
1 Dr. Richard Bentley’s Dissertations upon the Epistles of Phalaris, Themi¬
stocles, Socrates, Euripides, and upon the fables of Aesop. Edited with an introduction
and notes by W. Wagner, B., 1874, стр. 558.
2 Historia critica comicorum Graecorum (Fragmenta comicorum Graecorum, I),
1839, стр. 513 сл., прим. 12.
3 Ук. соч., стр. 8—10.
4 Кроме одной дважды повторенной в «Илиаде» формулы (Ѳ 233, Λ6: η р* έν μεσσάτα>
έσκε γεγωνέμεν ¿μφοτέρωσε),Μυ находим его в приведенном выше стихеАристофана(«Осы»,
1502), где оно имеет явно пародийный характер, однажды у Феокрита (21,19) и в архаи¬
стическом стиле греческих поэтов эпохи Империи (Оппиан Суп., I, ст. 112; Дионисий
Периэгет, ст. 204; Сульпиций Максим—IG, XIV, 2012, А 33). В каком контексте прила¬
гательное μέσατος встречалось в комедии Менандра «Карфагеняне» (fr. 267 К =
Schol. Arist. Vesp. 1502), неясно.
δ На несвойственность аттической речи прилагательного μέσατος любезно указал
мне чл.-корр. АН СССР П. В. Ернштедт.
6 Двух участников состязаний мы находим на Ленеях в 420— 419, 419—418 гг., а
также на Диоиисиях — 342—341, 341—340 гг. (А. W i 1 h e 1 m, ук. соч, .стр. 53).
7 Μέσατος как имя собственное встречается и в надписях: IG, XlI/9, 246, A 196:
Μέσατος Τιμοδτ,μου Στυρ.

154 .
'ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
После δεότ[ε]ρ[ο]ς Σοφοκλή[ς в начале третьей строчки обязательно должно было
быть заканчивающее эту строку слово τρίτος перед именем Μεσάτος. Эти известные
нам три слова третьей строки содержат уже 22 буквы, и предполагать между Σοφοκλής
и τρίτος названия победивших пьес Софокла невозможно. Даже при строке величиной
в 30—35 букв, а это максимальная длина строки, мы не уместим в оставшийся про¬
межуток между Σοφοκλής и τρίτος названий четырех драм или название трилогии и
заключительной драмы сатиров, как это мы предположили по отношению к Эсхилу.
Здесь можно было бы поместить только название цельной тетралогии (ср. в ύπόθεσις
к «Семерым против Фив» τρίτος Πολυφράδμων Λυκουργεία τετραλογία), но это случай
очень редкий и по отношению к Софоклу маловероятный г.
Наиболее правдоподобным восстановлением третьей строчки остается δεύτ[ε]ρ[ο]ς
Σοφοκλή [ς, τρίτος и этим определяется средняя величина строк пашего текста 1 2.
Дополнение второй строки, предложенное Лобелем, соответствует этой величине, но
в первой строке мы ожидали бы после [Α!]σχύλο[ς еще какого-нибудь слова, но к этому
вопросу вернемся в дальнейшем.
Итак, в рассматриваемом агоне участвовали три состязателя: Эсхил, Софокл
{сын Софила) и Месат. Лески делает из этого вывод, что речь идет о постановке «Да¬
наид» в 60-х годах V в. Но можем ли мы относить деятельность Месата к столь раннему
времени? О Месате мы знаем только то, что автор писем Эврипида датирует выпады
Месата против него временем пребывания Эврипида в Македонии, т. е. 408—406 гг.
Установление исторического существования Месата должно повысить доверие также
іт к этому свидетельству, которое могло быть основано на фактах, сообщавшихся ан¬
тичными биографами Эврипида. Конечно, если Софокл, начавший свою драматурги¬
ческую деятельность в 468 г., дожил до 90 лет и умер в 406 г., то нет ничего невозмож¬
ного в том, что и Месат мог дожить до столь же преклонных лет и, выступивши как
трагический поэт в 60-х годах, действовать еще в конце V в. Не выходя за пределы воз¬
можностей человеческой жизни, предположение это остается однако не очень вероят¬
ным, и мы, естественно, предположили бы для Месата более позднее начало сценической
деятельности. Если синхронизм с Софоклом заставляет датировать рассматриваемую
постановку «Данаид» временем не ранее 468 г., то синхронизм с Месатом делает гораздо
более вероятной посмертную постановку Эсхиловой трилогии 3.
Тексты, свидетельствующие о повторных постановках произведений Эсхила после
«го смерти, разумеется, отлично известны Лески. Какие же соображения заставляют
венского филолога отвергнуть идею посмертной постановки и тем самым прийти к вы¬
воду о датировке «Просительниц» 60-ми годами? Он приводит два аргумента. Лески
«читает невероятным, чтобы дидаскалия указывала вместо первой постановки какую-
нибудь вторичную. Было бы вполне естественно, рассуждает он, если бы в дидаскалии,
предпосланной трагедии Софокла или Месата, была указана вторичная постановка
драмы Эсхила, имевшая место на том же сценическом состязании. Однако вся группа
1 Надпись из Halae Aexonides с указанием, что Σοφοκλής έδίδασκε Τηλέφειαν, об¬
рывается, к сожалению, на этой самой строке. «Телефия», вероятно, не тетрало¬
гия, ср. М. F г о m h о 1 d-T геи, D. Telephos-Trilogie d. Sophocles, «Hermes», 69,
1934, стр. 324—338.
2 Все начала строк совпадают с началами слов, и переноса слова из одной строки
в Другую ни разу нет; это заставляет предполагать, что строки не являлись вполне
одинаковыми по величине, ср. L e s к у, ук. соч. стр. 11.
8 Список трагических поэтов в порядке их первых побед на городских Дионисиях
(1G, Н/Ш2, 2325) содержит между Σοφ]οκλής и 3Αριστ]ίας имя трагического поэта,
кончающееся на -τος. L e s к у, ук. соч., стр. 9—10, предлагает дополнение Μέσα]τος,
о котором думал уже С а р р s, AJPh, 20, 1899, 401, прим. 1. Другое дополнение
Μέλη]τος предложил E. R e i s с h (А. W i 1 h e 1 m, ук. соч., стр. 102—103).
Wilhelm предпочел, однако, воздержаться от дополнений, справедливо считая, что
ни одно из предположений не является сколько-нибудь вероятным.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
155
папирусов, объединенная Лобелем под №№ 2245—2256, относится к Эсхилу. А в ди¬
даскалии, сопровождающей трагедию Эсхила, указание на вторичную постановку
могло бы появиться только в результате ошибки, которую вряд ли можно приписать
александрийским филологам.
Этот аргумент, вероятно, останется непонятным для читателя, если не учесть,
что Лески исходит из той формы текста, которую мы выше назвали факси¬
мильной и в которой тексту нашего отрывка непосредственно предшествует начинаю¬
щая колонку строка επια.[. Действительно, если считать, что перед нами полный
текст дидаскалии, то замена первой постановки вторичным возобновлением требует
какого-то объяснения. Но в действительности строчка επΐα.[ присоединена к тексту
нашего отрывка в порядке предположения, которое само нуждается в обосновании.
Мы имеем не целостную дидаскалию, а только ее конец. Ничто не мешает предполо¬
жить, что наша дидаскалия указывала и на первую прижизненную постановку
έδιδ?χθη επί...), ина вторичную— посмертную (άνεδιδαχθη έπί..,)? и что сохранившиеся
заключительные строчки относятся именно к этой вторичной постановке. При таком
предположении довод Лески теряет все свое значение. Никакой «ошибки» не произо¬
шло. Надо думать, что в тех случаях, когда драма не один раз участвовала в агоне,—
а это могло иметь место только по отношению к драмам Эсхила — составители дидас-
калий приводили данные о всех призах, полученных этой драмой. Правда, в нашем
материале нет ни одного такого случая, но это никак не должно нас удивлять при ску-
^ дости сохранившихся дидаскалий и редкости повторных постановок.
Второй довод Лески против повторной постановки состоит в том, что дидаскалия
имела бы в подобном случае иную форму. Какой формы он бы при этом ожидал,
Лески не говорит, но, по-видимому, имеется в виду форма, которую мы находим в
ύπ&θεσις к «Семерым против Фив»: δεύτερος ^Αριστίας Περσεΐ, Ταντάλω, ΠΗλαισταΙς
■σατυρικούς τοϊς Πρατίνου πατρός (в дидаскалии к «Эдипу» О. Р. 2256, ϊγ. 2: δεύτερος
^Αριστίας τα~ΐς του πα[τρός αύτο]υ τραγωιδ[ί]αις). Однако вопрос о той форме, в которой
заносились в официальные аттические отчеты имена покойных авторов драматических
произведений, уже давно получил исчерпывающее разъяснение в русской филологи¬
ческой науке. П. В. Никитин в своей известной диссертации «К истории афинских
драматических состязаний» документально доказал (стр. 185—190), что умершие
.авторы могли заноситься в дидаскали и с отметкой τεθνηκώς, например, Παράμονος
τεθνηκώς1 или. . . Π]ρεσ3ύτερος τεθ[νηκώς] (там же, ίτ. Ь). Далее П. В. Никитин
показывает, что существовало два способа постановки пьес умерших поэтов. Поста¬
новщик мог ставить их от своего имени (έπ’ίδίω όνόματι) и от имени покойника. Так,
Софокл-внук поставил «Эдипа в Колоне» от имени умершего деда (ύπόθεσις к «Эдипу
В Колоне»: Τον έπι Κολωνω Ο’ιδίπουν έπι τετελευτηκότι τώ πάππω Σοφοκλής έ υϊδους
έδίδαξεν υίός ών ^Αρίστωνος, έπι αρχοντος Μίκωνος... В приведенных выше
словах Филострата — έκάλουν δέ και τεθνεώτα (т. е. Αισχύλον) ές Διωνύσια — Π. Η. Ни¬
китин видит даже перифраз выражения официальных дидаскалий Αισχύλος τεθνηκώς,
употреблявшегося тогда, когда победителем на агоне провозглашался умерший уже
Эсхил. Мы получаем, таким образом, возможность дополнить первую строку папируса,
в которой недоставало конца, и вставить между именем Эсхила и названиями его
произведений СЛОВО τεθνηκώς или τετελευτηκώς:
ένίκα [Αι]σχύλο[ς τεθνηκώς
Δαν[α·ί]*σι 3Αμυ[μώνηι σατυρικήι.
Допустим, однако, в порядке фиктивного предположения, что П. В. Никитин
был неправ и что в дидаскалиях вторичных постановок обязательно указывался
действительный постановщик в именительном падеже, а имя покойного автора — в
родительном падеже при заглавиях его произведений. Что мешает предположить
именно такую форму в нашей дидаскалии? Ведь в имени [Αί]σχύλο[ς конечная примета
1 СІА, II, 975, Соі. IV, 110 (по ѴѴЧШеІш’у Соі. III. іт. с).

156
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
именительного падежа дополнена Лобелем, и мы с равным правом можем заменить
здесь именительный падеж родительным: [Α1]σχύλο[υ:
[ О δε“ΐνα]
ένίκα [Αι]σχύλο[υ τεθνηκοτος
Δαν[α*ί]'σι 5Αμυ[μώνηι σατυρικήι
Стало быть, второй аргумент Лески отпадает даже в том случае, если исходить-
из его предпосылок и не учитывать их ошибочности в свете фактов, установленных
II. В. Никитиным.
В дидаскалии О. Р. 2256, fr. 3 не содержится никаких моментов, которые пре¬
пятствовали бы отнесению ее к посмертной постановке тетралогии о дочерях Даная.
После имени Μέσατος в папирусе следуют заглавия ряда пьес. Эта часть текста
представляет наибольшие трудности для истолкования, но эти трудности уже не-
имеют отношения к вопросу о датировке «Просительниц».
Дидаскалические данные, содержащиеся в рукописях или папирусах греческих
трагических поэтов, бывают разного типа в зависимости от богатства сообщаемых
в них сведений. В одних случаях дидаскалия ограничивается указанием на состав
тетралогии, с которой в соответствующем году выступил автор данного произведения
(например, в ύπό&εσις к «Персам» Эсхила: Έπι Μένωνος τραγωδών Αισχύλος ένίκα
Φινεΐ, Πέρσαις, Γλαύκω, Προμηθεΐ, в ¿других случаях присоединяются имена прочих
участников агона с указанием, какое место кто занял (например, рв ύπόθεσις к «Ме¬
дее» Эврипида: Έδιδάχθη έπι Πυ9οδώρου άρχοντος κατά τήν ογδοηκοστήν έβδόμην ολυμπι¬
άδα. πρώτος Ευφοριών, δεύτερος Σοφοκλής, τρίτος Ευριπίδης Μηδεία, Φιλοκτήτη, Δίκτυι,.
ΘερισταΊίς σατύροις); в наиболее полных дидаскалиях приводятся также и произведения
остальных состязателей ('например, в уже цитировавшейся ύπύθεσις к «Семерым
против Фив»: Έδιδάχθη έπι Θεαγενίδου ολυμπιάδι ογ. ένίκα Λαιω, Οίδίποδι, Επτά έπι
Θήβας, Σφιγγι σατυρική, δεύτερος Άριστίας ΓΙερσε'ΐ, Ταντάλω, Παλαιστα"ις σατυρικούς
τοίς Πρατίνου πατρός. τρίτος Πολυφράδμων Λυκουργεία τετραλογία). В нашей дидаска¬
лии произошла какая-то путаница; после того, как назван был Эсхил с его произве¬
дениями, при имени Софокла, по-видимому, уже ничего не было указано, а после-
имени Месата мы находим пять названий пьес в сохранившейся части папируса,,
к которым надлежит присоединить еще некоторые заглавия в потерянной части
текста. Среди сохранившихся заглавий два — Κωφοί и Ποιμένες — засвидетельствованы
как заглавия пьес Софокла и неизвестны нам как заглавия произведений какого-
нибудь другого автора. Ничто не мешает однако предположить, что у Месата, о про¬
изведениях которого не сохранилось никаких упоминаний, были идентично озаглав¬
ленные пьесы; у аттических драматургов это встречается сплошь да рядом. Оржельс
обратил внимание на то, что среди заглавий имеются две драмы сатиров. Во-первых,.
— Κωφοί. Что у Софокла это была драма сатиров, прямо засвидетельствовано схоли¬
ями к Аполлонию Родосскому 972 и 1126 (fr. 336-337 N2), но и у любого другого-
трагического поэта такое заглавие возможно было только в сатировой драме. Во-вто¬
рых, — то произведение, как бы оно ни называлось, к которому относится заключи¬
тельное σατυ. Очевидно, здесь две тетралогии. Первая состояла из 1) Ν. [·]· [, с
большой вероятностью прочитанного Лассерром1 как ΝΛί[σι или Ναϊ[άσι, 2) тра¬
гедии, заглавие которой утеряно в несохранившейся части четвертой строки, 3) Βάκ-
χαι, 4) Κωφοί. То, что в несохранившейся части четвертой строки после Ναϊ[άσι было
только одно заглавие, подтверждает, по-видимому, наше предположение о средней
величине строки; при строке в 30 букв это заглавие оказалось бы непомерно длин¬
ным. Для второй тетралогии Оржельс предложил Ποιμένες в качестве заглавия
трагической трилогии и Κύκνος как заглавие драмы сатиров, — Лобель указывает,
что чтение κυκν[ столь же возможно, как и κυκλ[. Однако заглавие Ποιμένες — оче¬
видно, по хору пастухов — вряд ли мыслимо как обозначение целой трилогии, и в
1 F. Lasserre, Zur verstümmelten Didaskalie P. Оху. 2256, fr. 3, «Hermes», 83„
1953, стр. 128.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
157
этой функции обычно фигурируют мифологические имена или их дериваты. Лучше
представить себе дело так, что указаны были названия всех четырех пьес. Название
Κύκνος не обязательно указывает на драму сатиров. Героем пьесы мог быть тот Кикн,
вторая жена которого, Филонома, влюбилась в своего пасынка Тенна (Paus., X, 14;
Diod., V, 83). Так или иначе, трагедия «Кикн» вполне возможна. Заключительное
■σατυ относилось не к «Кикну», а к утерянному заглавию в конце шестой строки.
Шестая строка могла даже содержать после Κύκν[οκ два заглавия, если они были
невелики. В противном случае можно допустить, что заглавие первой трагедии вто¬
рой тетралогии находилось в конце пятой ^строки. Таким образом, в строках 4—6
нашего текста умещаются две тетралогии. Как они попали сюда после имени треть¬
его участника агона?
На наличие путаницы в тексте указал уже писец нашего папируса. Перед группой
Ναϊ [в четвертой строке и в начале пятой строки в папирусе стоят угловые скобки
^<Q, которые Лобель во избежание смешения с идентичным знаком, применяемым
в издании папирусов, передал знаком [ .Случаи использования этого знака известны
мне лишь из более поздних памятников. Угловые скобки применяются для изъя¬
тия ошибочно написанных слов, например, в библейских текстах: τω<βασιλει>δαδ
<1. Раг.,195), <πασάν> (Jud., И), <έντη διακονία των εβραίων) (Act., 61)1. Естественно ду¬
мать, что и в нашем папирусе скобки были применены с той же целью в строках 4и5
и охватывали заглавие первой тетралогии1 2. Месату, таким образом, была по ошибке
приписана не та тетралогия, с которой он выступал на данном состязании, а затем
ошибка была исправлена. Странным при этом является то, что трагедии Софокла не
указаны, и если мы не желаем прибегнуть к предположению, что вся тетралогия Софок¬
ла была охвачена одним названием, нам придется допустить лакуну: между словами
Σοφοκλή[ς и τρίτος прэпущэнэ заглавие пьес Софокла. Ничего невозможного в
этом нет.
Иначе толкует наш текст Лески. Он думает, что угловые скобки в этом случае
служили не для изъятия, а для перестановки текста, и что заключенная в скобки те"
^ралогия принадлежала Софоклу и должна быть поставлена после Σοφοκλή[ς. Других
случаев применения угловых скобок как знака перестановки Лески привести не может,
и при этом предположении мы должны принять, что наш документ доставил нам два
неизвестных до сих пор заглавия пьес Софокла. Эти трудности однако не являются ре¬
шающим аргументом против гипотезы Лески, и с ней необходимо считаться как с одной
из возможностей.
В итоге предыдущго рассмотрения папирус О. Р. 2256, fr. 3 может быть восста¬
новлен следующим образом:
ένίκα [Αι]σχύλο[ς τεθνηκώς
Δαν[α·ί]*σι ^Αμυίμώνηι σατυρικήν.
δεύτ[ε]ρ[ο]ς Σοφοκλή[ς. τρίτος
Μέσατος [£Ν;η[άσι. ...... Д]
[^Βάκχαις Κωφοί ς σατυ(?)^β ?
Πθΐ]μέσιν Κύκν[ωι
σατυ.
«...победил Эсхил посмертно «Данаидами», драмой сатиров «Амимоной». Второй —
Софокл. Третий —Мѳсат «Наядами», (1 загл.), «Вакханками», сатировой драмой «Глу¬
хие», (1 загл. (?)) «Пастухами», «Кикном», (1 загл. (?)), драмой сатиров (загл.)».
1 Примеры из книги: К. Н. А. Lipsius, Grammatische Untersuchungen über
die biblische Gräcität, Über die Lesezeichen, Lpz., 1863, стр. 143—145.
2 То обстоятельство, что начальные угловые скобки (это особенно ясно в строке
пятой) поставлены были раньше содержащихся в них слов, не противоречит этому
предположению: в нашем тексте они уже механически переписаны с его источника.

f58
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Мы исходили из текста папируса в той форме, в какой он был напечатан Лобелем-
Теперь допустим, что факсимильная форма текста, в которой ему предшествует на¬
чальная строка колонки етар.[, соответствует действительности. Предположение, что
перед нами заключительная часть дидаскалии, содержавшей данные как о прижизнен¬
ной, так и о посмертной постановке, в этом случае встретит известные трудности-
Придется допустить, что сохранившаяся часть дидаскалии (а дидаскалия эта, в свою
очередь, может быть, являлась заключительной частью іжоФеак; к трагедии) начи¬
налась с новой колонки. Вряд ли исследователь признает такую случайность сколько-
нибудь вероятной, что, по-видимому, и заставляет филологов, исходящих из факси¬
мильной формы текста, отвергать идею посмертной постановки. Довод этот нельзя
признать основательным. Факсимальная форма текста действительно предполагает,
что ему ничего не предшествовало, но это отнюдь не свидетельствует в пользу прижиз¬
ненной постановки. Слишком много есть самых разнообразных возможностей, которые
могли заставить составителя дидаскалии выбрать посмертную постановку.
Первая возможность. Постановка при жизи автора не доставила ему победы-
Как известно, первая победа Эсхила относится к 484 г. (Marmor Parium, ер. 50). Если
правильно отнесение «Просительниц» к 90-м годам, то при первой постановке Эсхил
должен был довольствоваться вторым или даже третьим местом. Издатели Эсхила
при таких условиях могли предпочесть посмертную постановку, доставившую поэту
первое место. Вторая возможность. Данных о первой постановке не было. Исследова¬
тели истории греческого театра всегда считаются с тем, что о времени, предшествую¬
щем греко-персидским войнам, не было полных дидаскаличѳских сведений1. При по¬
становке «Просительниц» в 90-х годах V в. могло случиться, что данных о результатах
первого агона не было.
Третья возможность. Трилогия о дочерях Даная вовсе не была поставлена при
жизни Эсхила1 2. Мы уже приводили свидетельство Свиды, что Эвфорион четыре раза
побеждал пьесами из литературного наследия своего отца. Лески (стр. 4) думает,,
что речь идет о пьесах, написанных Эсхилом в последние годы жизни. Нет никаких
оснований для такого ограничения Трагедии аттических драматургов могли но по¬
падать на сцену по многим причинам, в том числе и политическим. Трилогия Эсхила
прославляет Аргос и могла быть поставлена только тогда, когда Афины находились
в союзе с Аргосом. Как известно, отношения между Афинами и Аргосом были очень
неровными, и изменение политической конъюнктуры вскоре после написания трилогии
могло на многие годы лишить ее доступа к сцене. Если трилогия принадлежала при
этом к числу ранних, то Эсхил, изменивший впоследствии свои драматургические
принципы, мог уже не возвращаться к устаревшим пьесам, и они могли быть впервые
поставлены лишь после его смерти.
Все это только возможности, но из них ясно, сколь мало свидетельствует О. Р-
2256, fr. 3 о времени постановки «Просительниц», даже если принять факсимильную
форму текста.
Слова £7гі ар. можно дополнить етеі 5р. [хоѵто<;... и имя архонта при этом остается
неизвестным. Но Дэвисон и Лески указывают, что в дидаскалиях чаще непосредствен¬
но за етсі следует собственное имя архонта, и ищут это имя среди архонтов между
466—456 гг. Подходит только одно лицо — Архѳдемид, архонт 464/3 г. Упомянутые
исследователи, а вслед за ними и Оржельс, считают этот год весьма вероятной или даже
почти достоверной датой постановки «Просительниц». С этим трудно согласиться-
Как мы говорили, «Просительницы» предполагают союз с Аргосом, чего в 464/3 г. не было·
В это время Афины еще не порвали с вековым врагом Аргоса Спартой, и Кимон еще
в 462 г. отправился с 4000 гоплитов на помощь спартанцам в Мессепию. Только когда
спартанцы отослали афинский отряд, в Афинах возобладала демократическая группи-
1 См., например, RE. s. ν. Σκηνικοί αγώνες, стб. 494.
2 Я уже не говорю о предположении Bergk’a, Griechische Literaturgeschichte,
τ. III, 1884, стр. 308, что Эсхил написал эти драмы не для Афин, а для Аргоса.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
159
ровна, что привело к союзу с Аргосом (ТІшс., I, 102) ик остракизму Кимона.Но все эта
происходило уже после Архедемида *.
При допущении посмертной постановки «Просительниц» можно найти более под¬
ходящего архонта, имя которого начиналось бы с группы ’Ар-.Таков, например, Ар-
хий — архонт 419/18 г., после того, как в 420 г. был заключен союз афинян с Агро-
сом, Мантинеей и Злеей (ТЬис., V, 47), или Аримнест — архонт 416/5 г., после
новой победы демократии в Аргосе (ТЬис., V, 82). На Дионисиях 418 г.1 2 посмерт¬
ная постановка трилогии о дочерях Даная была бы вполне уместна. Предполагаемую
факсимильной формой текста первую строку можно было бы дополнить.
*επι ^Αρ^χίου· τραγαηδών πρώτος
«...При Архии: из трагических поэтов первый...» (ср. сочетание πρώτος ένίκосв дида-
скалиях к «Всадникам» Аристофана, ένίκα πρώτος в дидаскалии к «Осам»).
Разумеется, архонтство Архия предлагается здесь только в качестве одной из воз¬
можностей. Предположение эю я не могу считать обоснованным уже потому, что я не
считаю достаточно обоснованной самую факсимильную форму текста, из которой оно
исходит. Всем предыдущим изложением я стремился доказать одно: папирус О. Р.
2256, И. 3 представляет столько возможностей разных толкований, что никаких хро¬
нологических выводов о постановке или написании «Просительниц» из него делать не¬
возможно. Те исследователи, которые на основании нового текста требуют отказа от
прежних датировок, явно поторопились.
Спор о «Данаидах» может продолжаться. «Перенеслодование» «Просительниц»,
которого требовал В. Нестле, является первоочередной задачей эсхиловедения. Но это
шереисследование» должно по-прежнему вестись методами историко-идеологического
и историко-стилистического анализа. Папирус О. Р. 2256, И. 3 не может быть привле¬
чен к решению этого вопроса, и его толкование само зависит от выводов, к которым
исследователи придут на основании упомянутых методов.
Проф. Я. М. Тройский
ОТРАЖЕНИЕ ЭПОХИ РАННЕЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
В РОМАНЕ КСЕНОФОНТА ЭФЕССКОГО
«ЭФЕССКИЕ ПОВЕСТИ»
(К вопросу о датировке романа)
Бесспорно, что произведения художественной литературы являются
свидетельством и отражением социальной жизни и идеологии современпого им обще¬
ства. Тем не менее греческие любовные романы считались совершенно аполитичными
и далекими от действительности. Однако такая опенка их является необоснованной и
анализ одного из типичных образцов этого жанра — романа Ксенофонта Эфесско¬
го «Эфесские повести» дает возможность показать, насколько несправедливо такое
мнение.
1 Дружественная позиция Эсхила по отношению к Аргосу обнаруживается в
«Эвменидах» (458 г.), ст. 290 сл.; 762—774. С чисто политической топки зрения, если бы
сІхеті&е<; были поставлены в 460-х годах, то это могло иметь место только в 461 г
потому что уже в 459 г., когда афиняне были в союзе с восставшим против персов
Египтом, невозможно было бы на афинской сцене столь враждебное изображение
сыновей Египта, как мы имеем это в «Просительницах».
2 На Лепеях в архонтство Архия были поставлены другие пьесы (IG, II, 972,.
cp. Wilhelm, ук. соч., стр. 53).

'160
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Филологическая наука не располагает никакими сведениями об авторе романа,
все выводы приходится строить на исследовании его текста. Первый вопрос, интересо¬
вавший ученых, занимавшихся романом Ксенофонта, это — время написания романа.
При решении этого вопроса обычно шли двумя путями: одни исследователи прибегали
к сравнению «Эфесских повестей» с другими романами той же плеяды («Эфиопика»
Гелиодора, роман Харитона, «Дафнис и Хлоя» Лонга, «Левкиппа и Клитофоні» Ахилла
Татия), чтобы путем сопоставления сходных мест определить — кто из романистов
у кого заимствовал, кто писал раньше, кто позже. Однако эют путь совершенно нена¬
дежен и формалистичен по своей сути. Результаты исследования в этом случае неиз¬
бежно зависят от субъективной оценки ученых: то, что, по мнению одних, например,
Шассаиа х, Кирпичникова 1 2, Ксенофонт заимствовал у Гелиодора, по мнению других,
например, Шмида 3, Людвиковского 4, Тодда5, представляет как раз развитие Гелио-
дором мотивов Ксенофонта. К тому же исследователи часто не приходят к согласию
-относительно датировки жизни и творчества тех романистов, с текстом сочинений ко¬
торых они производят сравнения. Такое сравнение может представлять интерес лишь
для определения тех связей, которые могли существовать у романистов друг с другом,
но каких-либо твердых сведений о времени написания романа извлечь таким путем
нельзя. Достаточно сказать, что, идя таким путем комментаторы л исследователи твор¬
чества Ксенофонта Эфесского помещают время его жизни и написания романа на столь
-большой отрезок времени — от II до V века, что такая хронология, по сути дела,
вообще уничтожает датировку романа и время жизни его автора.
Другой путь для определения даты «Эфесских пов стей»— опора на имеющиеся
в тексте упоминания исторических событий, лиц и мест. Хотя этих данных в романе
немного, но они позволяют все же сделать известные выводы. Первая попытка дати¬
ровки романа на этом основании предпринята в «Опыте исследования Ксенофонта
Эфесского» И. Касперия 6. Касперий приводит свидетельства текста, позволяющие
очертить хронологические границы: 1) В романе упоминается префект Египта, следо¬
вательно, он написан позднее правления Августа (27 г. до н. э.— 14 г. п. э.), установив¬
шего эту должность 7. 2) В романе действует иринарх Киликии, следовательно, он не
мог быть написан раньше правления Адриана (117—138 гг. н. э.), при котором был
введен институт иринархов (наблюдатели за общественным порядком)8. Отменен
был этот институт в 409 г. при императорах Гонории и Феодосии, из чего Касперий
делает вывод, что Ксенофонт писал раньше этой даты. Дальше Касперий сужает хро¬
нологические рамки на основании еще некоторых данных текста. 3) Ксенофонт рас¬
сказывает о казни путем распятия на кресте, на которую был осужден Габроком —
главный герой романа. Казнь же эта была отменена императором Константином
(306—337 гг. н. э.)9. Следовательно, роман написан до времени правления Констан¬
тина. 4) Ксенофонт изображает Эфес цветущим городом, культ и храм Артемиды весьма
почитаемым и известным, следовательно, он писал до разграбления и сожжения этого
1А. Ghassan g, Histoire du roman et de ses rapports avec l’histoire dans
d’antiquité grecque et latine, P., 1862, стр. 423
2 A. Кирпичников, Греческие романы в новой литературе, Харьков,
1876, стр. 67.
3 W. Schmid, Der griechische Roman, «Neue Jahrbücher für dns klass. Alter-
tumusw.» 13, вып. 1—10, 1904, стр. 465—485.
4 L Ludvikovskÿ, vReckÿ roman dobrodru^nÿ, Pragae, 1925, стр. 98.
6 F. A. Todd, Some ancient novels, L., 1940, стр. 7.
6 I. Casperii specimen dissertationis de Xenophonte Ephesio, 1740; Источни¬
ки, приведенные в дальнейших сносках, подтверждают правильность доводов Каспе-
,рия.
7 Res gestae divi Augusti, 27; S u e t, Aug., 18; D i о Cass., LI, 17.
8 lust., Digesta XLVIII, 3, 6; L, 4, 18, 7.
9 A u r. Vict., De Caes., XLI, 4.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
161
храма в 262 г. н. э. и последующего опустошения Эфеса 1. Касперий отвергает пред¬
положение, что Ксенофонт, может быть, жил позднее, но допустил искусственную
архаизацию, так как никаких анахронизмов, по его мнению, в романе незаметно. По¬
этому он делает вывод, что Ксенофонт жил во второй половине II в.—первой половине
III века н. э.
В дальнейшем, большинство ученых, занимавшихся исследованием «Эфесских
повестей» и устанавливавших время их написания, не выходит за эти хронологические
рамки, но идет лишь по линии их уточнения 1 2. Так, Лоцелла приводит дополнительный
довод в пользу датировки Касперия: Ксенофонт упоминает святилище Аполлона
Колофонского, процветавшее во II—III вв. и совершенно исчезнувшее потом в сви¬
детельствах греческих и латинских писателей. Роде подтверждает приведенные выше
аргументы соображением, что роман не произвел на него впечатления искусственной
реставрации далекого прошлого (что чувствуется, по словам Роде, у Ямблиха, Гелио-
дора, Харитона). Древние обычаи (похороны, свадебные празднества и т. д.) описы¬
ваются как известные, больше намеком, чем как если бы они были разработаны писа¬
телем с антикварной точностью 3. В статье «Ксенофонт Эфесский» в «Biographie uni¬
verselle...» отмечается, что Ксенофонт писал, видимо, до смерти Коммода (192 г.), так
как после Коммода последовал период ожесточенных гражданских войн, и, если бы
писатель был их свидетелем, он не мог бы не отразить их в своем произведении и не вос¬
пользоваться теми средствами, которые доставили бы ему современные события «для
живописания несчастий героев» (стр. 399). Дальмейда добавляет еще одно соображе¬
ние: обряд кровавого жертвоприношения Аресу в Киликии, описанный в романе
(II, 13), является архаическим,, и его упоминание заставляет думать, что автор жил
в Азии в то время, когда влияние христианства в ней еще мало ощущалось 4. Подводя
итог всем вышеуказанным аргументам, которые он приводит в своей статье, Даль¬
мейда считает наиболее вероятным, что «Эфесские повести» написаны в последней тре¬
ти II в. н. э. Его мнение представляется мне наиболее правильным и обоснованным,
а предлагаемая датировка наиболее вероятной. Вместе с тем мне представляется воз¬
можным обратить внимание и на то, что рассмотрение нашедших отражение в ро¬
мане вопросов социальной значимости дает также дополнительные возможности да¬
тировать время его написания именно II веком. Поэтому, если посмотреть на роман
с такой точки зрения, то он,несомненно, заслуживает быть предметом специального
изучения.
Рассмотрение романа со стороны тех социальных вопросов, которые интересуют
Ксенофонта Эфесского, вполне подтверждает, что роман можно отнести ко II в. н. э.,
так как круг различных общественных и социальных явлений, затронутых в нем, бли¬
зок к тем, которые интересовали писателей различных жанров в эпоху ранней Рим¬
ской империи. В то же время это наблюдение показывает, что Ксенофонт не был изо¬
лирован и от влияний более раннего времени и не остался без преемников в более позд¬
нее время. В романе затронуты такие стороны и явления общественной жизни: вопрос
о положении женщины и моральном уровне общества, вопросы рабства и разбойни¬
чества, религии и философии, которые дают возможность видеть в романе нетолькоотра-
1 А и г. Vict., De Caes., XXXIII.
2 Из наиболее основательных исследований можно назвать обширные коммента¬
рии к изданию романа в 1796 г. Лопеллы (Xenophontis Ephesii de Anthia et Habro-
come Ephesiacorum libri V, recensuit, supplevit etc. Aloys-Emer, Liber baro
Locella, Vindobonae, 1796), книгуЭ. Роде «Греческий роман и его предшественни¬
ки» (E. R о h d е, Der griechische Roman und seine Vorläufer, B., 1876); большую
статью о Ксенофонте Эфесском в «Biographie universelle ancienne et moderne» (т. 51,
стр. 396—402) и вступительную статью Ж. Дальмейда к последнему изданию романа
во Франции (G. D а 1 m е у d а, Introduction в кн. «Xenophon d’Ephèse. Les Èphésia-
ques ou le roman d’Habrocome et d’Anthia», P., 1926).
3 E. R о h d e, ук. соч., стр. 358.
4 G. Dalmeyda, Introduction, стр. XIV.
11 Вестник древней истории, № 2

162
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
жение определенных социальных условий, но и судить о симпатиях и антипатиях
самого автора. Круг персонажей романа, или, употребляя современный термин, его
социальная база, очень широк; в нем участвуют люди разных слоев общества:
и первые граждане городов, и их рабы; и должностные лица Римской империи, и те*
против кого они борются — разбойники; и бедняки, и богачи. Этой широтой охвата
общества «Эфесские повести» превосходят все другие однотипные романы. Обществен¬
ное лицо Ксенофонта станет еще более ясным, если сравнить характер освещения со¬
циальных проблем у него и у некоторых других авторов того же времени.
Первый социальный вопрос, затронутый в романе, это вопрос о взаимоотношениях
полов, положении женщины и моральном уровне общества. Его подсказывает сама
тема романа: в центре внимания автора — любовь и страдания в разлуке двух молодых
людей, страдания, проистекающие, между прочим, и от того, что эти молодые люди
возбуждают страсть почти в каждом, кто сталкивается с ними. Здесь Ксенофонт сле¬
дует установившейся сюжетной схеме жанра греческого любовного романа: дивно
прекрасные юноша и девушка — Габроком и Анфия — жители Эфеса, знакомятся
на местном празднике Артемиды и влюбляются друг в друга с первого взгляда.
Они сочетаются браком, а затем родители отправляют их в путешествие. На их
корабль нападают пираты, и с этого начинается цепь злоключений. Вскоре юные
супруги разлучаются, и каждый из них подвергается многочисленным опасностям,
главная из которых — неоднократные покушения на их честь. Однако, несмотря
ни на что, оба они свято соблюдают супружескую верность до благополучного вос¬
соединения. По мере чтения романа очень ясно вырисовывается двойственное по¬
ложение женщины в обществе: с одной стороны, она стоит на большой высоте,
достойна того, чтобы соблюдать ей верность, несмотря ни на какие соблазны,
угрозы и мучения, вплоть до смертной казни (так хранит Габроком верность
по отношению к Анфии), она достойна всяческого доверия и уважения со
стороны членов ее семьи, и со стороны общества Г С другой же стороны,
женщина совершенно бесправна и находится, как показывает пример Анфии,
в полном подчинении у мужчины, который может потребовать от нее удовле¬
творения его прихоти не только по праву хозяина, купившего ее (индийский нарек
Псаммид — III, 11), или по праву военачальника, овладевшего ею в бою как военной
добычей (иринарх Киликии Перилай — II, 13; уполномоченный архонта Египта
Полиид — V, 4), но и просто по праву физически сильного (разбойник Анхиал — IV,
5). Эта картина бесправного и беспомощного положения женщины представлена в
полном соответствии с каноническими требованиями к сюжету романа: это же есть
и у Харитона, и у Гелиодора, и у других романистов.
Бесспорно что примеры этому романисты почерпнули из действительной жизни.
В этих фактах следует видеть доказательства не только женского бесправия, но и
низкого морального уровня общества, о чем также свидетельствуют и те домогатель¬
ства со стороны Манто и Кино, которым подвергается Габроком, и имеющиеся в рома¬
не факты paidikos eros. В романе неизменно доказывается, что для подчиненного че¬
ловека — раба или пленника (будь то женщина или мужчина) небывалая удача —
возбудить страсть своего владыки. Эти мотивы, обычные не только для романа Ксено¬
фонта Эфесского, несомненно, являются отражением низкой морали рабовладель¬
ческого общества, свидетельством той печати, которую накладывало рабство на все
явления жизни, в том числе и на взаимоотношения полов. Это четко сказалось в обри¬
совке положения женщины в романе. Оставшись без законной опеки семьи — отпа
или мужа, став купленой рабыней или пленницей, женщина в условиях рабовладель- * Ill,1 По первому слову своей дочери Манто глава пиратов Апсирт подверг Габро-
комз жестоким побоям, как мнимого осквернителя ее девственности — II, 6; жители
города Пелусия отдали Габрокома на суд архонта Египта по голословному обвинению
его в убийстве мужа Кино, старого солдата, рабом которого он был — III, 12. Ср. роль
женщины по другим источникам, например, Sen., Ad. Helv.,142: 19,2; Epic t.,Diss.,
Ill, 7,03; Zangeme istcr, Ephem. epigr., I, стр. 51; 154.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
163
ческого общества оказывается во власти произвола своего владельца и защиты ей нет Е
Но женщина в семье находится под охраной закона и достойна уважения. Несомнен¬
но, что в действительности женщина и в семье не пользовалась таким пиететом, каким
она окружена в романах; однако, романист,безусловно, верно подметил ту разницу,
которая существовала между положением женщины в семье и положением женщины —
рабыни и пленницы. Если обратиться к свидетельствам других авторов 2, современ¬
ных или почти современных Ксенофонту Эфесскому, то представленная им картина двой¬
ственного, а в сущности бесправного и унизительного положения женщины в условиях
рабовладельческого общества получает полное подтверждение. Таким образом, в осве¬
щении такого социального вопроса, каким является взаимоотношение полов и мораль¬
ный уровень общества вообще, Ксенофонт Эфесский стоял на почве действительных
условий жизни периода II в. п. э., характерных, впрочем, для всей античности. Роман
Ксенофонта Эфесского, так же как и произведения других романистов, не лишен
идеализации действительности. Гораздо более ярко описывает Ксенофонт положитель¬
ные явления нравственной жизни: беззаветную любовь, прочную дружбу, крепкий
брачный союз. Идеализация эта, впрочем, могла отвечать благородным задачам,
Возможно, что романисты старались художественными средствами поднять моральный
уровень общества. Очень естественно предположить, что создание образов идеальных
любовников или супругов имело пелыо представить обществу благие примеры и убе¬
дить его следовать им. Это была та же пропаганда нравственного усовершенствования,
которую вел, например, Плутарх в своих «Биографиях» и некоторых моральных трак¬
татах, которую философски обосновывали Марк Аврелий и другие стоики, которая
распространялась и христианством. Но эта пропаганда и ее идеалы не оказывали су¬
щественного влияния на моральный уровень общества 3. Этот уровень вряд ли был
мпогим выше, чем изображает его в своих сатирах Ювенал, яркими красками рисуя
и пороки женщин и пороки мужчин 4. Не менее резко осуждает аморалыіооть обще¬
ства и Лукиан, изображая горестное положение женщины в «Диалогах гетер»5.
С этими диалогами Лукиана перекликается переписка гетер у Алкифрона, дай другие
его письма, свидетельствующие о падении нравственности (упреки крестьянки мужу за
склонность к гульбе, жалобы жены на измену мужа после тридцатилетнего супруже¬
ства и др.)6. Таким образом, общность тем у римских писателей и греческих романистов
еще раз показывает и то, что Ксенофонт Эфесский имел перед собой действительный
моральный уровень общества империи II века н. э. и то, что он так же, как и некото¬
рые другие авторы хотел приукрасить эту действительность, и, возможно, в какой то
мере способствовать своим романом нравственному оздоровлению общества.
Для выяснения социального лица автора и его идеологии очень важно определить
также его отношение к беднякам и рабам. Один из самых привлекательных образов
романа — бедный рыбак Эгиалей. Он приютил Габрокома, скитавшегося в поисках
Анфии, и рассказал ему однажды свою историю. Это — трогательная повесть о верной
любви, пронесенной через всю трудную жизнь и не угасшей даже со смертью люби¬
мой жены (V, 1). Такая характеристика бедняка, несомненно,свидетельствует об ис¬
кренних симпатиях автора к этому общественному слою. В основе своей они восходят
к тем течениям, которые возникли уже в эпоху эллинизма.
1 Ovid., Ars am., Ill, 239 сл.; Amor., I, 14, 16 сл.
2 I u v e n., Sat., VI, 212 сл.; Plin.M i n., Epist., Ill, 16;VI, 24; Digesta, XXIII,
1, 12.
3 Cp. PI in., Nat. hist., XVII, 245, где передается мнение Л. Пизона Фруги
об исчезновении целомудрия в Риме с середины II в. н. э.; Р 1 u t., Qu. conv., VII,
8: 4. 4; М art., VII, 67.
4 Iuven., Sat., VI, 60—113; 346 сл.; II, 36—148; XIV, 1—37.
5 Lucian., Dialogi meietr., 1; 3; 15.
6 Alciphr.. Epist., I, 6; II, 22 (по другому делению III, 25); II, 31 (по др. дел,
III, 33).
11*

164
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
В романе выведено Ксенофонтом несколько рабов: у Анфии и Габрокома рабами
являются их молочные брат и сестра — Левкои и Рода, на короткое время показыва¬
ется раб — педагог Габрокома; у Манто — дочери предводителя пиратов — есть раб
Лампон, пасший коз в имении ее мужа, в рабы ей отданы Левкои и Рода, и Анфия
с Габрокомом; далее Анфия попадает в рабство к некоей Ренее — жене Полиида —
военачальника на службе у архонта Египта; у этой же Ренеи имеется раб К лит. Габро-
ком затем становится рабом у отставного солдата Аракса и его жены Кино. Продан¬
ные Манто, Левкои и Рода попадают в рабство к не названному по имени старику
в городе Ксанфе. Упомянуты без имен рабы Анфии и Габрокома, сопровождавшие их
на корабле, снаряженном родителями молодых людей. Основное качество всех родив-
дпихся рабами — верность их господам, величайшая преданность им: рабы Анфии и
Габрокома, гибнущие на корабле, подожженном пиратами, и в волнах не помышляют
о своем спасении и не жалуются на свою судьбу, а лишь сокрушаются о том, что ждет
их господ в плену у пиратов (I, 14). Тонущий старик-педагог молит Габрокома взять
его с собой, так как он не мыслит жизни без хозяина (I, 14). Левкой и Рода, оказав¬
шиеся в руках хорошего господина, заботившегося о них, как о своих детях (старик
из Ксанфа), огорчаются только тем, что не видят своих прежних господ (II, 10). Второе
непременное качество рабов — послушание. Ни одного образа раба-ослушника Ксе¬
нофонт не дает. Даже когда приказ господина идет вразрез с нравственными устоями
раба, он не смеет перечить ему: Лампон безропотно уводит Анфию по приказу Манто,
но только не убивает ее, как она велела, а продает (человеческая жалость берет все же
верх) (II, 11). К лит, несмотря на сочувствие, которое он питает к Анфии, продает ее
по приказу Ренеи (V, 5). Разумеется, Анфия и Габроком, ставшие рабами на какое-то
время вследствие несчастья, этими чертами не характеризуются. Им (точнее одному
Габрокому, так как Анфия, как женщина, выведена более слабой) неприсуща при¬
ниженность и покорность, свойственные прирожденным рабам: Габроком проявляет
стойкость духа и склонность к протесту против рабского угнетения.
Если рабы все однотипны — верны и послушны господам, то господ Ксенофонт
выводит различных, что вызвано, несомненно, и социальными причинами. Анфия и
Габроком как рабовладельцы — добры и ласковы к своим рабам: Габроком, видя,
как тонет его воспитатель, молит пиратов подобрать его (1,14); и он, и Анфия друже¬
любно беседуют со своими рабами (И, 4); увидевшись после долгой разлуки, они ра¬
дуются им как родным (IV, 12); когда они избавляются от всех опасностей и благопо¬
лучно возвращаются на родину, то делают рабов Левкона и Роду членами своей семьи
(V, 15). Отставной воин и старик из Ксанфа относятся к своим рабам также хорошо,
последний даже оставляет им богатое наследство. Совершенно иначе обращаются
с рабами Манто, Ренея и Кино. Они подвергают их побоям за малейшую провинность,
клевещут на них, готовы даже убить. Раба подвергают тяжелому наказанию по недо¬
казанному обвинению в покушении на честь госпожи (II, 7); рабу, якобы убившему
сроего хозяина, грозит смертная казнь на кресте или в от не (IV, 2); рабыню продают
по прихоти ее хозяйки (V, 5), рабов ссылают, продают. Таким образом, господа доб¬
рые и гуманные являются положительными персонажами, господа жестокие и неспра¬
ведливые — отрицательными. Такое деление действующих лиц, при котором отноше¬
ние к рабам является одним из критериев для оценки личных качеств человека, чрезвы¬
чайно ярко характеризует и самого писателя: если он считает плохим человеком того,
кто жесток с рабами, значит сам он симпатизирует рабам. Об этом же свидетельствует
й то, что Ксенофонт Эфесский увидел в рабах не только верность и послушание; он за¬
метил в них и хорошие человеческие качества — доброту, честность, отзывчивость
(таков у него Лампон), отразил и их глубокие душевные переживания (например,
внутреннюю борьбу Роды и Левкона: они должны выполнять приказания своей тепе¬
решней хозяйки Манто, идущие во вред их настоящим господам, Анфии и Габрокому,
которым они сердечно преданы).
В выражепии сочувствия к рабам Ксенофонт не был одинок, и это также было вея¬
нием Бремени и отражением в известной мере тех направлений в отношении к рабам,
которые отличали римское общество периода I—II веков н. э. Ювенал, гневными сти¬

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
165
хами клеймивший пороки высшего общества, нашел теплые и ласковые слова для опи¬
сания раба с честным взглядом и открытым характером, которому взгрустнулось по
родной матери, по дому *. У Алкифрона имеются два письма, с сочувствием рисующие
сопротивление рабыни ненавистному ей своими домоі ательствами хозяину, который
за отказ грозит ей ссылкой на тяжелые полевые работы 1 2.
Показав жестокость господ по отношению к рабам, Ксенофонт обнажил тем самьЫ
язвы современного ему общества — воззрение на жизнь человека в рабском состоянии,
как на нечто очень дешевое 3. Хотя эти невольные разоблачения и показывают урод¬
ства, присущие рабовладельческому строю, но осуждения его не чувствуется нй
у Лонга, пи у Ксенофонта. Это отсутствие осуждения рабства видно у Ксенофонта
в самом показе высоких моральных качеств рабов: их верность, это — верность хо¬
зяину; привязанность — но к рабовладельцу; доброта и отзывчивость — также по
отношению к господам, честность — не позволяющая обманывать все тех же госічць
Таким образом эти «положительные». качества раба, которые привлекают Ксенофонта,’
совсем другого порядка, чем те, которые увидел у раба Ювенал. Его раб — человек
с собственными чувствами и переживаниями: он не раболепствует перед своим госпо¬
дином, он — выше него: те, кто «одеты в огненный пурпур», неизмеримо ниже этого
раба с честным взглядом и открытым характером. Произведения и Ювенала и Лу¬
киана, которые резко бичуют блаженствующих в роскоши рабовладельцев, язвитель*-
но насмехаясь над их пороками 4, вызывают совсем иное представление о рабах и же*
стокостях и несправедливостях рабства вообще, чем роман Ксенофонта Эфесского, хотя
он с горечью онисглвает то что выпадает на долю тружеников, и особенно рабов. Описы*
вая, как наказывал Габрокома глава пиратов Апсирт за мнимое осквернение его до¬
чери, Ксенофонт замечает: «Зрелище было горестное: удары уродовали все тело, не
привыкшее к рабским побоям» (II, 6). Этим самым Ксенофонт обмолвился, что рабы-то;
значит, успевали «привыкнуть» к таким побоям. В другой раз он говорит о том, что
Габрокому в поисках средств к жизни пришлось заняться трудом каменотеса. «И была
для него эта работа тяжелой, ибо не привыкло его тело подвергаться труду напряжен^
ному и жестокому» (V, 8). И он мысленно жаловался Анфии на то, что «занялся по*
зорным ремеслом, и тело его в рабстве». Осуждая в какой-то мере рабство, Ксено*
фонт, как мы видим, в то же время и утверждает его, если занятие трудом он рассма¬
тривает как позорное ремесло, как удел рабов. В этом своем воззрении на труд, как на
деятельность преимущественно рабскую, Ксенофонт не отличался от своих совре¬
менников. Такое отношение свободных к физическому труду было характерным для
мировоззрения рабовладельческого общества вообще 5. В то же время та оценка
рабства, которая воплощена в его романе, согласовалась и с интересами рабовладель^
цев второй половины II в. н. э., так как сократившийся к этому времени приток
рабов извне, восстания рабов, неэффективность принудительного рабского труда
диктовали по отношению к рабам необходимость смягчения их участи, менее
жестокое обращение с ними, заботу о содержании больных и престарелых рабов, на¬
конец, наказания господ за плохое обращение с рабами. Об этом свидетельствует ряд
мер и законов, проведенных в пользу рабов, в конце 1 в. и особенно во II в. н. э.6;
1 Iuven., Sat., XI, 149—154.
2 А 1 с., Epist., II, 24—25.
3 Точно так же вскрыл жестокость рабовладения и Лонг, хотя, по внешнему впет
чатлению, он как будто бы его прославляет. При всей идеализадии жизни рабов, Лонг
не мог не заметить, что за испорченный цветник господин может повесить своего раба,
что рабовладалец может отдать раба на поругание гнусному развратнику (Long,
Daphn. et Chloe, IV, Я, 17).
4 Iuven., Sat., XI, 155 сл.;І, 24; XV, 224; Luc., Tim. sive Misanthr., 23, 28;
Fugit., 12, 18—19; Cronosol., 14; Epist. Sat., 19.
6 См. К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 450.
6 Digesta, I, 6, 2; SHA, vita Hadriani, XVIII, 7, 8, 9, 11; G a i Institutiones, I, 53.

166
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Таким образом, в этом двойственном отношении Ксенофонта Эфесского к рабам,
характерном, как я старалась показать это выше, для периода ранней империи, также
возможно усматривать еще одно из оснований для датировки романа именно
II в. н. э.
Однако никакие смягчительные меры не были в состоянии предупредить или осла¬
бить общий кризис рабовладельческой формации, начавший обнаруживаться уже
в конпе II в. и нашедший отражение в романе в распространении разбойничества
как одного из его симптомов. Ксенофонт описывает (или только упоминает) несколько
разбойничьих шаек. Первая шайка пиратов, от которой пострадали герои романа,
находилась под главенством крупного предводителя Апсирта (I, 13). Этот Аисирт —
лицо весьма богатое и, видимо, влиятельное в городе. В окрестностях Тира он имеет
имение, в самом городе — собственный дом, тирские граждане восхваляют красоту
его пленных, когда он ведет их открыто по городу; он выдает дочь замуж за сирийского
богача, которого сосватал во время торговой поездки. Таким образом, он выступает
в романе и как пират, и как купец, ведущий внешнюю торговлю. Вторая шайка, в руки
которой сначала попадает одна Анфия,— сухопутные киликийские разбойники, пред¬
водителя которых зовут Гинпофой (II, И). Разбойники появляются в романе и в слу¬
чае ограбления склепа с мнимо-умершей Анфией (III, 8). Нападение «местных пасту¬
хов» также представлено как появление разбойников (III, 12). Здесь, безусловно,
имеется в виду движение знаменитых буколов,египетских крестьян и рабов, скрывав¬
шихся от гнета землевладельцев и правительства. Известно, что они неоднократно
с успехом восставали в течение двух с липшим веков: II—IV вв. н. э. Этих «разбойни¬
ков» более подробно, чем Ксенофонт Эфесский, описывают также Гелиодор 1 и Ахилл
Татий 1 2. Пленение Анфии производится возродившейся шайкой Гипгюфоя. Эта шайка
насчитывала 500 человек, и Гиппофой, захватив высоты Эфиопии и устроив здесь
пещеры, решил грабить проезжающих в Эфиопию и Индию купцов (IV, 1).
В изображении разбойничества Ксенофонт,несомненно,опирался на реальные со¬
бытия современной ему жизни. Известно, что именно во II в. разбойничество при¬
няло столь широкий размах, что императорская власть, особенно Септимий Север,
оказалась вынужденной принять ряд энергичных мер. По большим дорогам и
малолюдным местам, по провинциальным городам правительство расставляло
сильные отряды военизированной полиции для вылавливания разбойни¬
ков 3. Специально для борьбы с ними во II в. н. э. была установлена особая
должность иринарха — «блюстителя спокойствия». Именно такой иринарх Киликии
Перилай и разгромил первый отряд Гиппофоя (II, 13). Однако Гиппофой набирает но¬
вый отряд в Каппадокии (III, 1). Несмотря на преследования разбойников правитель¬
ством (успешность этой борьбы преувеличена: шайки рассыпаются при первом столк¬
новении с карательными отрядами),в романе изображена большая свобода их действий.
Разбойники открыто продают своих пленников в городах, предводитель пиратов, как
выше упоминалось, является одним из самых уважаемых лиц в городе Тире. Возмож¬
но, что и эта легальность деятельности пиратов-разбойников отражение действитель¬
ного факта. Хотя они и мешали нормальной деятельности жителей провинций, дезор¬
ганизовывали торговлю, нарушали спокойствие частных лиц, однако, они были нужны
рабовладельцам, поскольку доставляли им живую силу, притока которой они лиши¬
лись с уменьшением числа захватнических войн. Поэтому власти иногда могли смотреть
сквозь пальцы на преступную деятельность пиратов-работорговцев и предводитель¬
ствуемых ими шаек. Ксенофонт, разумеется, не показывает классового состава раз¬
бойников и не раскрывает социальной сущности разбойничества.
Доказательством того, что многие события в романе имели совершенно реальную
почву, является упоминаемый в романе в качестве действующего лица один индийский
1 Н е 1 і о d., Ethiop., Г, 5; 6; 10.
2 Ach. Tat., Ill, 9; IV, 12.
3 Digesta, XLIII, 8; 10; 16; L, I; G a s s. D i о, XXXVI, 3; GIL, III, 1, 3385;
VIII, 2494—95; Lac. Abx., 44.

ДОКЛАДЫ РІ СООБЩЕНИЯ
167
царек, приехавший в Александрию по торговым делам. Известно, что в правление
Антонинов внешние связи Римской империи были особенно обширны и поддерживались
даже с такими далекими странами, какРІндия. РІсточники отмечают, что в правление
Антонина Пия Рим посетило индийское посольство.
Наконец, нашедшие отражение в романе религиозные и философские вопросы
также дают дополнительные возможности датировать роман II в. Герои романа
поклоняются с одинаковым благоговением и старым олимпийским божествам (Арте¬
миде, Гелиосу, Эроту и др.), и египетским богам, особенно Исиде. Интенсивное проник¬
новение восточных культов в римскую религию отличало именно период II в. и при¬
ходится как раз на правление Антонинов и Северов. Т.о значение, которое приобрел
в императорскую эпоху культ Исиды, отразилось также и в произведениях Ювенала
и Апулея.
Христианство еще не проникло в роман. В это время оно было еще слишком сла¬
бым, чтобы воздействовать на языческую литературу, но некоторые мотивы, в которых
возможно усмотреть сходство с христианскими воззрениями, имеются в «Эфесских
повестях», поскольку идеи, вскормившие христианство, можно сказать, носились в
воздухе. Например, Анфия говорит: «Умрем же, Габроком. Мы будем владеть друг
другом после смерти» (II, 1). Правда, вера во встречу после смерти была распростра¬
нена и раньше \ однако наибольшего развития она достигла в христианской рели¬
гии. Мистицизм и магия, получившие в это время большое распространение на поч¬
ве всеобщего отчаяния, порожденного экономическим, политическим, умственным и
моральным разложением античного общества, особенно характерны для 1—II вв.
н. эА
Возможно, что под влиянием идей, родственных с христианством, в романе Ксе¬
нофонта Эфесского и в романах других писателей героям приданы некоторые черты
моральной характеристики, например, их отличает пассивная покорность всем испы¬
таниям, хотя надо сказать что и в романах и в христианстве эти черты могли возникнуть
из общего источника — стоической философии. Отзвуки господствовавших этических
идеалов стоицизма можно усматривать и в словах одного пирата, который уговаривал
Габрокома уступить страсти его приятеля: «Но ты должен все предоставить судьбе и
покориться настоящей участи» (I, 16), ив жизненной философии героев романа: дух
человека свободен, мучители имеют власть только над его телом (II, 4)3. Следовательно,
эти муки можно и должно претерпеть, тем более, что предопределение свыше указало
не только на необходимость страданий, но также и на благоприятное их окончание.
Таким образом,представляя собою памятник II века, роман Ксенофонта Эфесского
является одновременно и источником для изучения этого века. Вместе с тем он дает
нам возможность в известной мере судить и о мировоззрении самого автора.
Г. Г. Козлова 1 2 31 См. например, Homer, Odyss., X, 504 сл., XI; А г i s t о р h., Ranae; Ver¬
gib, Aeneis, VI.
2Ф. Энгельс, К истории раннего христианства, К. Маркс и Ф. Эн¬
гель с, Соч., т. XVI, ч. II, стр. 416—417; Б. Бауэр и раннее христианство,там же,
т. XV, стр. 608.
3 В этих словах настолько близкое совпадение с мыслью Сенеки (De benefic.,
III, 20, 1), что можно думать о прямом заимствовании Ксенофонтом у Сенеки. В этом
не было бы ничего удивительного.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
История греческой литературы под редакцией С. И. Со¬
болевского, М. Е. Грабарь-Пассек, Ф. А. Петровского, т. II., М., Изд-во
АН СССР, 1955, 309 стр., тираж 10000 экз., цена И р. 70 к.
После долгих ожиданий вышел в свет второй том «Истории греческой литерату¬
ры», подготовленный коллективом сотрудников Института мировой литературы.
Первый том, вышедший около десяти лет назад, включает в себя поэзию гомеров¬
ского и классического периодов, заканчиваясь главами о древнеаттической комедии
и драматургии Аристофана.
Вся прозаическая литература классического периода отнесена в данный том, содер¬
жащий три больших раздела: I —«История» (начало греческой прозы, логографы, Геро¬
дот, Фукидид, Ксенофонт, позднейшие историки); II — «Философия» (древнейшие фи¬
лософские школы, материалисты, пифагорейцы, элеаты, софисты, Сократ, Платон,
Аристотель); III — «Ораторское искусство» (древнейшее греческое красноречие, пер¬
вые афинские ораторы, Лисий, Исократ, Исей, Демосфен и его современники).
Введение всех этих разделов как равноправных в научную историю древнегре¬
ческой литературы закономерно, так как оно соответствует представлению древних
об этих предметах как принадлежащих к области художественного творчества. В то же
время специфичность содержания этих разделов в какой-то мере оправдывает их вы¬
деление в особый том, которое, однако, как уже указывалось в рецензии на том I
(ВДИ, 1947, № 2, стр. 73), влечет за собою нарушение исторического (хронологиче¬
ского) принципа изложения, не говоря уже о чисто технических затруднениях — не¬
обходимости повторений и др.
Мы вынуждены поэтому прежде всего остановиться на тех возражениях, которые
вызывает план репензируемого издания. Совершенно недостаточно внимания уделено
в томе характеристике исторических условий, в которых происходило развитие грече¬
ской литературы. Так, социальным отношениям и культурным явлениям VI в. до
н. э. уделено два небольших введения к разделам I и II, часто повторяющих друг
друга, но слишком общих и не дающих достаточного представления об условиях, в ко¬
торых зародилась греческая проза и развивалась древнейшая греческая философия.
Было бы целесообразнее объединить то и другое введение в общую характеристику
этого исторического периода, более полную и развернутую.
Совсем лишены исторического введения разделы, посвященные Геродоту, Фуки¬
диду и Ксенофонту. У читателя не возникает представления о рубежах между
эпохами, в которые создавались труды трех крупнейших историков древней Греции.
Место позднейших историков (гл. V) в историческом и культурном процессе никак
не может быть определено тем, что отрывки их сочинений собраны в издании «Fragmenta
historicorum graecorum». Непонятно, каким образом можно относить к «позд¬
нейшим историкам» современника Ксенофонта Ктесия (§ 2), современника Фуки¬
дида Кратиппа (§ 3), Иона (§ 4), умершего ранее 421 г. до н. э., современника
Перикла Стесимброта (§ 5) и, наконец, всех аттидографов (§ 14), древнейший из ко¬
торых, Гелланик, современник Геродота, причисляется даже к логографам. Параграф·
«Оксиринхский историк» (§ 6), поскольку автором оксиринхского сочинения призна-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
169
ется Кратипп, было бы уместно объединить или дать рядом с разделом, посвященным
этому последнему. При изложении истории греческого красноречия осталась неосве¬
щенной, как и в предыдущих разделах, эпоха Лисия, Исократа и Демосфена.
В разделе II («Философия») не удалось избежать повторения материала, уже со¬
державшегося в I томе. Разделы о Ксенофане и Эпихарме, которые в I томе фигури¬
ровали в качестве представителей лирики и драмы, а во II томе выступают как предста¬
вители философской лирики и драматургии, почти не содержат нового материала.
В обоих томах используются одни и те же цитаты: например, ксенофанов фрагмент
об антропоморфизме с ссылкой на заметку Ленина в «Философских тетрадях» или же
известное место из «Поэтики» Аристотеля (V, 14496). Неблагоприятное впе¬
чатление производят в одном и том же издании ничем не оговоренные расхождения
в фактических данных. Например, в I томе даются годы жизни Эмпедокла 495—415 гг.
до н. э., во II томе — 484—424 гг.; в I томе сказано, что философия Эмпедокла
объединяет философию элеатов и пифагореизм, во II томе — философию представителя
элейской школы Парменида и учение Гераклита; в I томе насчитывается 19 сохра¬
нившихся фрагментов Парменида (всего 162 стиха), во II томе — 155 отрыв¬
ков и т. д. То же самое относится и к некоторым главам раздела «Оратор¬
ское искусство». Например, дается дата рождения Протагора 485 г. до н. э., в то время
как на стр. 173 того же тома указан 481 г.
Во II томе рецензируемого издания, как ив I томе, читатель находит обширный и
подробный материал, характеризующий творчество отдельных авторов, как правило,
основанный на тщательном изучении первоисточников. Особенно радует, что в книге
содержатся подробные разделы, посвященные древнейшей историографии и творче¬
ству логографов,Гекатея, позднейшим греческим историкам и ораторам — современ¬
никам Демосфена. В прежних наших общих трудах по истории греческой литературы
эти разделы отсутствовали. Поэтому вполне оправданы те подробности по источникове¬
дению и биографической хронологии, которыми изобилует раздел о логографах, хотя
подчас и представляется, что они были бы более уместны в подстрочных примечаниях^
так как затрудняют связное восприятие.
К сожалению, часто, особенно в разделе I, имеется определенное несоответствие
между подробнейшим рассмотрением хронологических и биографических вопросов,
несомненно, очень важных и интересных, и тем вниманием, которое уделено историко-
литературным проблемам. В этом отношении II том «Истории греческой литературы»
невыгодно отличается от I тома, где затронуты, а подчас и подробно изложены многие
важные литературоведческие и филологические проблемы. Кроме того, при отсутствии
научно-библиографического аппарата, который отнесен в последующий, еще не вышед¬
ший III том, скупые ссылки на литературу не могут удовлетворить читателя, с полным
основанием ожидающего от рецензируемого издания научной полноты. Споры, подни¬
мавшиеся в русской и зарубежной классической филологии, как правило, не находят
отражения (особенно это относится к разделам I и III), в тех же случаях, когда они
мимоходом затрагиваются, большей частью остается неясным, к какой точке зрения
склоняются авторы рецензируемой работы.
Мы подошли здесь к главному недостатку рецензируемого тома. Давно уже не
нужно повторять, ‘что история литературы не может быть описанием отдельных лите¬
ратурных фактов. Какой бы спецификой ни обладала история античной литературы,
в отношении методологии исследования и изложения она ничем не должна отличаться
от других разделов истории литературы; она должна восприниматься как одно из
звеньев общего мирового историко-литературного процесса. Конкретно это означает
не только установление связи с прошедшими и будущими этапами литературного раз¬
вития, но и рассмотрение общих теоретических литературоведческих проблем на ма¬
териале античной литературы: таковы вопросы литературного метода, стиля, развития
жанров и связи с ' фольклором.
Одним из примеров того, как широко можно ставить литературоведческие пробле¬
мы в отношении произведений античной историографии, служит, на наш взгляд, моно¬
графия о Геродоте С. Я. Лурье: связь сочинения Геродота с литературами и фолькло¬

170
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ром Востока, характерные особенности композиции и стиля «Истории» Геродота, ис¬
пользование им басни, анекдота и эротической новеллы, фольклорные мотивы и приемы,
«эпичность», влияние Гомера, афинской трагедии, риторики — все эти моменты ха¬
рактеризуют место Геродота в историко-литературном процессе, раскрывают его об¬
лик как художника.
В рецензируемой книге характеристике литературно-художественной стороны
творчества 1 еродота уделено неоправданно мало места — всего треть § 4, носящего об¬
щий заголовок «История Геродота как исторический источник и как литературное
произведение». Наличие подразделов, посвященных речам и диалогам (§ 5) и «эпи¬
зодам» (§ 7) в «Истории» Геродота, не искупает отсутствия цельной характеристики
художественной формы его сочинения. Краткое изложение художественных особенно¬
стей сочинения Геродота почти не сопровождается примерами, новеллистические
«эпизоды» просто перечисляются, а два-три примера метафор выбраны, по-види¬
мому, случайно и не могут достаточно характеризовать особенности геродотовой мета¬
форы. Подробно иллюстрируются только особенности речи историка и изучение ее прие¬
мов античными философами. Нельзя никак согласиться с тем, что в качестве основного
критерия художественности при оценке произведений Геродота и Фукидида выдви¬
гается «единство плана» (стр. 59, 68, 93); главные критерии художественной ценности
литературного произведения (а именно таковыми и были произведения историков
классической древности) — идейное содержание, единство идеи и формы, система
образов — остаются почти незатронутыми. Не связаны между собою в разделах о
Геродоте и Фукидиде характеристики их мировоззрения и художественных приемов;
нигде не видно, каким образом идейное содержание их творчества влияло на художе¬
ственную манеру, стиль, композицию, на то или иное освещение, на ту или иную
подачу образов.
Разумеется, при оценке исторических произведений действуют, в первую очередь,
такие критерии, как источниковедческая ценность данного сочинения, степень
документальности используемого материала и т. д. Этим вопросам в томе уделено
заслуженно много места. Но нельзя забывать, что перед нами — история лите¬
ратуры, авторы которой неизменно подчеркивают, что главная их задача заключа¬
ется в освещении античной истории, философии и риторики в литературоведческом
плане. Значительно меньше грешит против этой правильной установки глава, посвя¬
щенная Ксенофонту, а также некоторые главы раздела «Философия».
Литературоведческую ценность рецензируемого тома снижает также частое отсут¬
ствие проекции в прошлое и будущее. Хорошо дан обзор литературной судьбы Геро¬
дота в античности и в византийскую эпоху, но он обрывается указанием на появление
первого печатного издания Геродота в середине XVI в. Такой же очерк посвящен
Фукидиду (гл. III, § 4), но вторая его половина — изложение оценки Фукидида в но¬
вое время — носит несколько аморфный характер: цитируются различные авторы,
от Маркса до Грановского и В. Л. Пушкина, а идеологическая и научная основа того
или иного отношения к Фукидиду остается неясной. В томе не прослеживается влия¬
ние «Киропедии» Ксенофонта на развитие жанра историко-политического романа,
не указано на связь эротической новеллы об Абрадате и Панфее с подобными новеллами
более раннего времени, истоки которых следует искать в устном народном творчестве.
Перейдем к рассмотрению отдельных разделов рецензируемого тома.
Главы, посвященные Геродоту, Фукидиду и Ксенофонту, открываются био¬
графиями. Биографические параграфы тщательно обработаны, насыщены обширными
сведениями, сопоставляемыми между собой свидетельствами древних и филологиче¬
скими замечаниями. К сожалению, не будучи связаны с характеристикой историче¬
ской эпохи, эти очерки не дают возможности проследить влияние современности на
мировоззрение каждого из этих историков, их отношение к своему времени. В главе
«Геродот» не освещены личные и политические связи историка с политическими и
культурными деятелями Афин и с дельфийским жречеством — связи, которые сы¬
грали решающую роль в формировании его мировоззрения и так или иначе отрази¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
171
лись в его труде. Исключение составляет лишь подробный разбор существующего
предположения о личной дружбе между Геродотом и Софоклом.
Не получили развития все эти моменты и в подразделе «Политические взгляды
Геродота», чересчур коротком и недостаточно четком по постановке освещаемых в нем
вопросов: указывая на предпочтение, оказываемое Геродотом афинской демократии,
и его ненависть к тирании, автор неожиданно замечает: «впрочем, Геродот к отдельным
тиранам относится благодушно». В качестве примера приводится его хорошее отно¬
шение к Артемисии, царице Галикарнасской, хотя это можно легко объяснить патрио¬
тическими чувствами Геродота. Отмечается, что Геродот не всегда выражал враждебное
отношение к Спарте, но не делается попытки вскрыть причину этого различного отно¬
шения ит. д. Не совсем понятно также деление взглядов Геродота на «политические»
и «мировоззрение»: первое относится ко второму, как частное к общему.
Автор отмечает сходство религиозно-этического мировоззрения Геродота с миро¬
воззрением трагиков — Эсхила и Софокла: мораль всех троих, по его мнению, сводится
к формуле μηδΞν άγαν («ничего через меру»), но ведь представление о «завистливом
божестве» и «ΰΐρις» Эсхила и Софокла неравнозначно: первый склоняется к точке
зрения «справедливого воздаяния», у Софокла же и Геродота божество скорее стихийно-
мстительно и коварно и мало руководствуется справедливостью и правдой. Социаль¬
ные причины несомненного пессимизма Геродота автором не объяснены.
К достоинствам раздела о Геродоте принадлежат содержащиеся в нем подробные
историко-филологические сведения относительно написания и рукописной традиции
его исторического труда, четкий и достаточно развернутый обзор источников Геродота,
подробное изложение темы, содержания и композиции «Истории», разбор сообщений
Геродота о Скифии.
В главе «Фукидид» за обширной биографией историка следует подраздел, оза¬
главленный «Исторический труд Фукидида», в котором детально излагается содержание
фукидидовой «Истории»; последнее вполне оправдано, поскольку труд Фукидида по¬
священ одному крупному событию—Пелопоннесской войне, и вместе с изложением
содержания читатель воспринимает основной ход мысли Фукидида и общий план его
сочинения. Далее излагаются сведения относительно времени и порядка составления
«Истории» и ее издания.
Раздел о политических взглядах Фукидида, где автор отмечает, что «мы можем
с полным правом считать его (Фукидида.— С. Ш.) политическим мыслителем», изло¬
жен значительно полнее и более четко, чем соответствующий раздел в главе о Геродоте.
Отмечается дискуссионность вопроса о политических убеждениях Фукидида, но,
к сожалению, не указано, кому принадлежит та или иная точка зрения и как решается
этот вопрос в советской науке. Не упомянута интересная полемика на эту
тему между Ф. Мищенко и В. Бузескулом. Было бы желательно здесь
же разобрать вопрос об отношении Фукидида к Клеону и сравнить его с отно¬
шением к Клеону Аристофана; это было бы тем более интересно, что, как указывает
автор раздела С. И. Соболевский, Фукидид испытал сильное влияние современной дра¬
мы. Вопрос о том, сказывается ли в отношении Фукидида к демагогам влияние аристо-
фановской комедии или близость политических взглядов обоих авторов, представляет
живой интерес для историка и литературоведа. Анализируя политические взгляды
Фукидида, следовало бы также больше подчеркнуть разницу между Геродотом как
современником расцвета афинской демократии и Фукидидом как современником ее
кризиса. Принципиальное отличие между историческим методом Геродота и Фукидида
хорошо показано в очень содержательном разделе о рационализме Фукидида. Здесь
можно было бы привести мнение С. А. Жебелева, считавшего, что Фукидид при оцен¬
ке исторических событий пользовался не столько рационалистическим методом, сколько
сократовским принципом: реальное существование исторических событий следует из
того воздействия, которое они оказывают 11 Фукидид, История, перевод Ф. Мищенка в переработке С. А. Же¬
белева, II, М.г 1905, стр. XXII.

172
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Глава о Ксенофонте написана в хорошем литературоведческом стиле, живым,
литературным языком, благодаря чему материал хорошо воспринимается. В соответ¬
ствии с задачами данного издания наибольшее место уделено разбору «Киропедии»,.
самого «литературного» из произведений Ксенофонта. Все же нельзя не
пожалеть о том, что слишком вскользь говорится об «Афинской политии»..
Правда, принадлежность ее Ксенофонту не без основания оспаривается,,
но вокруг этого сочинения возникает много интересных и до сих пор неразре¬
шенных проблем: оставшись неосвещенными в разделе о Ксенофонте, они таким образом
«выпадают» из истории греческой литературы. Анализ политических взглядов Ксено¬
фонта (гл. III, § 3) дается на материале его сочинений, со многими примерами: по свое¬
му содержанию этот раздел должен был бы скорее называться «Социально-политиче¬
ские взгляды Ксенофонта». В целом политические взгляды Ксенофонта были бы очер¬
чены еще рельефнее и точнее, если бы в этой главе, как и в большинстве других разделов,
не отсутствовал обзор исторической эпохи, современной Ксенофонту. Отчетливее ока¬
залась бы подчеркнутой мысль, что в «Киропедии» Ксенофонт выступает идеологом ра¬
бовладельческой монархии и в то же время дает социальную утопию, а его пропо¬
ведь труда направлена не на то, чтобы сделать рабовладельцев производителями,,
а на их нравственно-физическое воспитание.
Сведения, сообщаемые в главе V («Позднейшие историки») основаны, как и вообще-
все главы, принадлежащие перу С. И. Соболевского, на тщательнейшем филологическом
анализе античных свидетельств и заполняют, насколько это возможно, «белые пятна»
античной историографии, представляя тем самым большой интерес.
В разделе II — «Философия» — более подробно освещен материал, которого часта
не доставало в наших общих курсах как философских, уделявших мало внима¬
ния литературной стороне творчества философов, так и литературных, в которых
разделы по философии играли до некоторой степени подчиненную роль. К этому
разделу относится упрек, уже сделанный нами всей книге в целом; развитие античной
философии не предстает перед читателем как связный процесс, не вскрыты его соци¬
ально-исторические корни. Кроме самого общего положения о том, что «развитие гре¬
ческой философии в ее основных течениях отражало борьбу идеологий различных груп¬
пировок древнегреческого рабовладельческого общества», в книге почти нет материала,
характеризующего связь общественных и политических отношений с различными фи¬
лософскими течениями. Между тем, социально-исторический субстрат философии
ранних материалистов и Платона, элеатов и Сократа совсем не одинаков. Несо¬
мненно, все эти философские течения развивались в рабовладельческом обществе,
но развивались на протяжении трех столетий, каждое из которых характеризо¬
валось новыми социально-экономическими, политическими и идеологическими явле¬
ниями.
В I томе рецензируемого издания совсем не представлен IV в. до н. э.; это следо¬
вало учесть, составляя план II тома. Следовало также уделить больше внимания ли¬
тературным связям, связям с драматургией V и IV вв. до н. э. В разделе о Сократе
можно было бы подробнее сказать о преломлении его образа в «Облаках»
Аристофана: вопрос о соответствии аристофановской характеристики действи¬
тельному облику Сократа и характеру его учения вызвал к жизни колоссальную ли¬
тературу, споры продолжаются и по сей день *.
В разделе о софистах желательно было бы вспомнить об Эврипиде, которого древние
нарекли «философом на сцене» и который у Аристофана выступает рядом с Сократом
как главный разрушитель традиционных устоев.
Разделы «Милетская школа», «Гераклит Эфесский», «Пифагорейская школа»,
«Элейская школа», «Эмпедокл», «Анаксагор», «Атомисты» изложены в достаточном для
рецензируемого издания объеме, цитируются многие фрагменты. Некоторая конспек- 11 В новейшей буржуазной литературе дело доходит до полного отрицания значе¬
ния комедии «Облака» как исторического свидетельства —см. ВДИ, 1956, № 1, стр. 111.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
173
тивность раздела о таком сложном и противоречивом философском направлении, ка¬
ким было течение софистов, а также части, посвященной Сократу, в какой-то мере
•оправдано, поскольку до нас не дошли их собственные сочинения; в то же время нельзя
-забывать, что эти идеологические течения явились определяющими для второй поло¬
вины V в. до н. э. Читатель мог бы также с полным правом ожидать здесь крат¬
кого обзора позднейших откликов этих учений в основных философских течениях
в средние века и новое время.
При определении сути софистики, на наш взгляд, сделан слишком большой упор
на профессионализме как объединяющем начале этого течения. Следовало бы больше
подчеркнуть общность гносеологии софистов: в этой области они все отличались час-
стично от Сократа, отрицавшего релятивизм в вопросах самопознания и этики.
Весьма содержателен анализ литературно-стилевых приемов и эстетических
взглядов Платона (гл. VII, § 3 и 4); некоторое недоумение вызывает лишь то обстоятель¬
ство, что авторы не сочли нужным коснуться отнюдь не утратившей своей актуальности
разработки вопросов платоновской (а также аристотелевской) эстетики в сочинениях
Н. Г. Чернышевского.
План главы VIII («Аристотель») не совсем понятен: наряду с разделами, по¬
священными отдельным произведениям, эта глава содержит специальный раздел
«Литературные теории Аристотеля». Если здесь преследовалась цель дать четкий
обзор сочинений Аристотеля, то этот принцип следовало провести во всей главе; если
же, как можно догадаться, целью было сосредоточить внимание на аристотелевской
теории литературы, ограничившись в остальном кратким обзором, то для остальных
разделов лучше было дать деление по темам, а не по названиям отдельных сочинений.
Вызывает недоумение следующая фраза на стр. 213: «Мы не можем входить здесь в
«подробности его (Аристотеля.— С. Ш.) учения в целом и даже детально исследовать
«его поэтику...».Где же, если не в таком фундаментальном курсе, входить в подробно¬
сти литературно-эстетических взглядов Аристотеля?
При рассмотрении «Поэтики» авторы упустили из виду, что она является сочине¬
нием не только по теории, но и по истории литературы: в частности, в ней содержатся
весьма важные сведения по истории комедии и трагедии, на которые опираются все
современные теории происхождения античной драмы. При разборе вопроса о катарсисе
правильно подчеркнута связь теории катарсиса с взглядами Аристотеля на обществен¬
ное значение искусства.
В начале раздела об ораторском искусстве отмечается, что история красноречия
находится в тесной связи с политической и социальной историей Греции; показывается,
что ранние зачатки ораторского искусства появляются еще в условиях родового строя
•и укрепляются в гомеровском обществе и что уже в этот период на характере искусства
речи ясно сказывается влияние классового расслоения (Одиссей и Ферсит, II., II,
198 сл.); далее (§2) развитие красноречия в Афинах связывается с укреплением демо¬
кратического строя и усилением роли народного собрания, но в последующем изло¬
жении, как уже отмечалось, историческая почва почти полностью исчезает. Приводят¬
ся сообщения древних, характеризующие отдельные стороны ораторской деятельности
Перикла и Клеона, но даже не упоминается, что у авторов древнеаттической комедии
Перикл пользовался достаточно дурной славой и высмеивался почти не мень¬
ше, чем Клеон, хотя и с других позиций. Что касается этого последнего, то мы,
действительно, располагаем отзывами о нем лишь его политических врагов. Но даже
в них чувствуется, что впечатление, производимое его речами, было во всяком
-случае сильное; о том же свидетельствует влияние, которым Клеон, несомненно,
.пользовался в народном собрании.
В середине раздела «Биография Демосфена и его речи» неожиданно появляется
краткий географический и исторический экскурс о Македонии. В то же время, говоря
о Демосфене как о стороннике демократии и его борьбе против злоупотреблений,
автор никак не характеризует афинскую демократию IV в. до н. э., так что у чита¬
теля может создаться представление, будто афинская демократия V и IV вв.до н.э.—
.это совершенно идентичные понятия. Останавливаясь в конце раздела на ораторах,

174
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
деятельность которых относится к IV и началу III в. до и. э., автор замечает, что при
изменившихся в эту эпоху общественных условиях весь жанр ораторской речи начинает
клониться к упадку, но чем конкретно обусловлены эти изменения — не рас¬
крывает.
Раздел III имеет достаточно большой объем; подробно обрисована деятельность
предшественников Демосфена — ораторов-софистов, италийской школы риторов, ста¬
рейшего из вошедших в пергамский «Канон десяти ораторов», но позднее несколько·
забытого оратора Антисфена, Андокида, Исократа, Исея, а также Демосфена и его наи¬
более известных современников (гл. X). Несколько разочаровывает параграф о Ли¬
сии: мы не находим в нем ни краткого изложения содержания хотя бы наиболее интерес¬
ных из его речей, ни обрисовки их персонажей, хотя автор и указывает, что «главное
достоинство речей Лисия... это эпопея»; изложение этого материала повлекло бы за со¬
бою характеристику современного Лисию быта, без чего трудно оценить и понять
его речи. Вряд ли также следовало отрывать характеристику политических взглядов-
Демосфена (гл. X, § 16) от изложения содержания его речей, пафосом которых является
проводимая Демосфеном политика.
На стр. 283 обронено замечание, что «Демосфен хорошо видел и понимал недостатки
афинской демократии», но вопрос об отношении Демосфена к современной ему демокра¬
тии должен был бы стать стержнем раздела, посвященного политическим взглядам
оратора. На стр. 284 подчеркивается, что Демосфен считал возможным восстановле¬
ние афинской гегемонии, но его «честные стремления... не достигли цели». Объясняется
это беспечностью афинян, тем, что они не поняли своей задачи. Но здесь следовало бы
в первую очередь сказать о тех социально-экономических процессах, связанных с кри¬
зисом полиса, которые облегчили победу Македонии. Ведь именно эти главные причины
обусловили и политический утопизм Исократа, как это очень хорошо показано при
изложении политических взглядов последнего. В то же время вряд ли можно утвер¬
ждать, что советы Исократа «практического значения иметь не могли» (стр. 252): он был
идеологом македонской партии — основной антидемократической силы в Афинах.
Вообще острота политических разногласий в период борьбы с Македонией в изложе¬
нии очень сглажена; в описании поединка между Эсхином и Демосфеном на первый
план выступает их соперничество как ораторов, а не то, что они были представителями
двух враждебных политических группировок.
В томе освещена деятельность тех ораторов, которые вошли в античный канон,
но следовало хотя бы упомянуть и некоторые другие имена, например, таких против¬
ников Демосфена, как Филократ и Демад. Нельзя также не пожалеть, что обойдена
молчанием литературная судьба Демосфена в последующие времена. Ничего не сказано
о разногласиях в науке по такому серьезному вопросу, как обвинение Демосфена во
взяточничестве и утайке денег, полученных от Гарпала. Нет ничего и об отношении
Демосфена к рабству, не отмечена социальная ограниченность этого вождя афинской
демократии.
Несколько слов о литературном стиле и редакции рецензируемой книги. Стиль
изложения в томе неровный. Часть разделов написана живым, образным языком,
в других — встречаются длинноты, излишние повторения, тавтологии (нередко на
протяжении одного абзаца), тяжеловесность фраз, не всегда хорошие переводы цити¬
руемых источников.
Например, о том, что смерть помешала Фукидиду довести до конца его труд, гово¬
рится три раза (стр. 82 и 93); в § 1 главы II дважды (стр. 29—30), независимо от цити¬
рования источников по этому вопросу, констатируется факт переселения Геродота в
Фурии, а в § 5 — дважды отмечается, что речи и разговоры Геродота являются вы¬
мыслом; одно и то же заявление Геродота цитируется на стр. 55 и 64; на стр. 118 два ра¬
за через строку говорится о том, что новелла об Абрадате и Панфее имеет сложную
фабулу; на стр. 262, также через строку, повторяется указание на состоятельность
отца Демосфена, и т. д.
Нам представляются излишними в ряде случаев чрезмерно педантические уточ¬
нения переводов — там, где это касается не дополнения утраченного окончания мысли

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
175
и даже не разъяснения ее, а просто синонимических вариантов (например, повторяе¬
мые по три раза уточнения «красота [изящество]»— стр. 82 и «завистливо [ревниво]»—
стр. 50). Сами переводы как прозаических, так и поэтических текстов большей частью
очень хорошие, но и здесь встречаются отдельные срывы, как правило, объясняю¬
щиеся чрезмерной буквальностью: например,отрывок из Фукидида на стр. 96, где два
раза повторяемая частица «то» делает почти невозможным понять фразу. Затруд¬
няет понимание и буквальный перевод при изложении аргументов Антифонта
(стр. 237): «разве оно (преступление.— С. Ш.) не могло н е остаться неиз¬
вестным?».
Книга изобилует опечатками, далеко перешедшими по своему характеру за ту
границу, до которой их называют «досадными»: о греческом тексте говорить не прихо¬
дится — нет почти ни одного случая, когда надстрочные знаки не были бы перепутаны
(густое придыхание вместо легкого, тупое ударение вместо острого), или, что еще
хуже,— не отсутствовали вовсе. Мало того, страницы книги пестрят опечатками, ис¬
кажающими имена, географические названия, термины, а иногда и целые фразы.
Например, совершенно невозможно осмыслить абзац, где характеризуется теория
Целлера; из-за неправильно расставленных знаков препинания на стр. 105 получается,
что в состоянии раздражения находился не молодой Перикл, а отличавшийся, как всем
хорошо известно, полной невозмутимостью в спорах Сократ; несомненно также, что не
сам Аристотель переводил слово «поэтика» словом «поэзия», «поэтическое искусство»
(см. стр. 210). Из-за неправильно поставленных кавычек получается, что киническая
школа философов получила свое наименование от слова «гимнасия» (стр. 179). Со¬
вершенно искажает смысл известного места из книги Энгельса «Происхождение семьи,
частной собственности и государства» слитное написание «basileiapatrike» вместо
«basileia — patrike» (через тире!).
Мы не будем удлинять этот перечень, остановимся еще только на некоторых от¬
дельных допущенных в рецензируемой книге неточностях. К числу явных недосмотров
принадлежат неясности в библиографическом материале. Например, в ряде случаев
не указываются выходные данные работ, упоминаемых в сносках.
На стр. 202, в разделе «Свод исторических данных и „Дидаскалии“» указывается,
что из сочинений Аристотеля о конституциях различных государств сохранилась толь¬
ко «Афинская полития», хотя, кроме того, сохранились фрагменты других«Политий»,
собранные в издании FHG.
Вряд ли имеет смысл применять при изложении эстетики Аристотеля термин
«реалистический» так, как это сделано на стр. 217: может создаться впечатление, что
термин этот употреблял сам древний философ.
На стр. 250 говорится о речи Исократа, носящей название «Об обмене состояни¬
ями», на стр. 254 та же речь названа «Об обмене состоянием».
И, наконец, нельзя не отметить, наивность указания (стр. 99), будто
«К. Маркс находит, что отдельные высказывания Фукидида, в известной степени,
соответствуют его учению о возникновении товаропроизводства и разделения труда».
Приводимая вслед за тем цитата из Маркса («Капитал», т. I, Госполитиздат, 1949,
стр. 373) не дает оснований для столь далеко идущих выводов.
Заканчивая рассмотрение II тома рецензируемого издания, отметим следующее:
в книге содержится много интересного материала, интересных мыслей и новых, не да¬
вавшихся в наших прежних общих курсах сведений, но некоторые разделы требуют
расширения, а научный анализ не всегда стоит на уровне современных литературовед¬
ческих и историографических требований. Несомненно, что высококвалифицирован¬
ный авторский коллектив «Истории греческой литературы» имеет полную возможность
избежать этих недостатков при подготовке следующего — III тома этого фундаменталь¬
ного труда.
С. Я. Шейнман-Топштейн

176
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
И. Т. КРУГЛИКОВА, Дакия в эпоху римской оккупации («Причер¬
номорье в античную эпоху» под редакцией проф. В. Н. Дьякова, вып. 8),
Изд-во АН СССР, М., 1955, 166 стр. + карта, тир. 3000 экз.,
цена 7 р. 50 к.
Известно, сколь важным для изучения Римской империи является исследование ее
провинций. История Дакии заслуживает в этом отношении особого внимания, посколь¬
ку ее исследование тесно связано с изучением варварской периферии империи. История
Дакии составляет часть истории дружественной нам народно-демократической Румы¬
нии. Небезынтересна она и для древнейшей истории нашей страны. Вот почему появ¬
ление рецензируемой работы И. Т. Кругликовой представляет интерес тем более зна¬
чительный, что в отечественной историографии не имеется ни одного специального моно¬
графического исследования на эту тему.
Книга написана с использованием большого количества литературы и источников
как письменных, так и вещественных. Привлечение И. Т. Кругликовой новейшего
археологического материала из работ румынских ученых позволило автору существенно
дополнить свидетельства древних авторов о даках.
Несомненным достоинством книги следует считать стремление автора выявить
те внутренние процессы, которые протекали в Дакии и отличали ее развитие как в рим¬
ский, так и в доримский периоды. Автор подчеркивает, что накануне римского завое¬
вания Дакия представляла собой сильное варварское государственное образование
со своей собственной духовной и материальной культурой, довольно монолитное в эт¬
ническом отношении. И. Т. Кругликова рассматривает историю Дакии этого периода
не изолированно, она изучает те экономические и культурные отношения, которые
•существовали у даков сначала с греческим миром, преимущественно с городами За¬
падного Понта, а затем и с римлянами. Останавливаясь на характере государственного
образования даков под главенством Децебала, автор подчеркивает то, что отличало это
объединение от более раннего союза гетских племен времени Биребисты. Автор совер¬
шенно правильно считает, что в период I — начала II вв. н. э. дакийские племена в своем
развитии шли значительно впереди других родственных им племен, ив частности гетов.
И. Т. Кругликова выясняет причины завоевания Дакии Римом и справедливо
подчеркивает социальную сторону этого события, а именно, что варварская знать по¬
коренных Римом народов всегда занимала сторону Рима, в то время как широкие слои
народа выступали в этой борьбе против Рима и постоянно тяготели к союзу
-с соседними варварскими племенами.
История Дакии как римской провинции дана автором на протяжении более чем
полуторавекового периода. Несколько более бегло и схематично представлен период
III века. Автор обращает внимание на все стороны провинциальной жизни и выясняет
то большое экономическое и военное значение, которое имела Дакия для Рима.
И. Т. Кругликова исследует хозяйство провинции и образование в ней новых социальных
отношений. Автор правильно считает, что преобладающим в провинции являлось
мелкое и среднее землевладение. Несомненно, И. Т. Кругликова права, когда она
указывает также на сохранение в Дакии под римским господством значительного слоя
местного крестьянского населения. Автор уделяет большое внимание той социальной
борьбе, которая имела место в провинции и которая привела в конце концов к круше¬
нию в Дакии римской власти. И. Т. Кругликова останавливается на своеобразии
складывавшейся в провинции культуры и той роли, которую играло в этом процессе
местное дако-фракийское население. Достоинством книги следует считать и
то, что она снабжена большим количеством иллюстраций: это дает возможность на¬
глядно представить те памятники материальной и духовной культуры, которые
оставили после себя даки.
Перейдем к рассмотрению отдельных разделов рецензируемой работы.
Книга состоит из введения, трех глав и заключения. В качестве приложения моно¬
графия содержит небольшой очерк о связях Дакии со славянами.
Введение (стр. 3—11) отмечает характер социально-экономического развития

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
177
дако-гетских племен накануне завоевания их Римом, те особенности, которые отличали
Дакию как римскую провинцию, и тот интерес, который представляет для науки
исследование ее истории. Здесь излагается также историография вопроса как в за¬
рубежной (в том числе и в румынской) исторической науке, так и в отечественной.
Первая глава (стр. 12—59) представляет собой характеристику Дакии перед рим¬
ским завоеванием. Подробно изучая свидетельства античных авторов о даках и привле¬
кая данные румынской археологии, И. Т. Кругликова реконструирует картину жизни
дако-гетских племен накануне их завоевания Римом и отмечает, что к I в. до н. э.
они находились на стадии возникновения классового общества (стр. 33). Основным
занятием даков в это время являлось земледелие и скотоводство (стр. 15—16).
В связи с происшедшим у даков к концу I тысячелетия до н. э. отделением ремесла от
земледелия и наличием в стране больших залежей золота, серебра, железа и других
ископаемых большое развитие в Дакии получила также обработка металлов (стр 16).
Далее автор подробно останавливается на торговых связях даков, преимуществен¬
но с греческими городами Западного Понта (стр. 26—32), на строительной технике
даков и характере их поселений (стр. 40—51), отчасти на их духовной культуре, глав¬
ным образом на обряде захоронения (стр. 52—56). На мой взгляд, эта глава несколько
перегружена собственно археологическим материалом (подробное описание дакий-
ских фибул (стр. 18, 22), орнамента на керамических изделиях (стр.24—26), строитель¬
ной техники даков). В то же время вопросы наиболее интересные в историческом ис¬
следовании: степень социальной дифференциации дакийского общества накануне
римского завоевания, вопрос о развитии рабовладения у даков (в последнее время
эти вопросы более всего привлекают внимание румынских историков) не всегда раз¬
решены в монографии достаточно обоснованно. Так, полагая, что царская власть в
Дакии в правление Нерона была еще непрочной, И. Т. Кругликова основывает это свое
мнение на свидетельстве известной эпитафии Плавтия Сильвана, привлекая следующий
текст: Regibus Bastarnarum et Rhoxolanorum filios Dacorum fratrum captos aut hosti¬
bus ereptos remisit... (CIL, XIV, 3608). Считая, что в надписи идет речь о reges Daco¬
rum, И. Т. Кругликова должна была подтвердить эту точку зрения своим толкованием
и переводом надписи, высказать свое отношение к тем интерпретациям данного текста,
которые имеются в литературе1. Вывод автора, что «...при императоре Нероне суще¬
ствовало несколько дакийских вождей или царей (reges Dacorum)» (стр. 35), не
вытекает из текста надписи, приведенной автором без всякого комментария, и, несомнен¬
но, нуждается в дополнительной аргументации.
Вторая глава монографии (стр. 60—79) описывает ход завоевания Дакии Римом
и организацию новой провинции. И. Т. Кругликова прослеживает отношения даков
с римлянами начиная с похода в области фракийцев Гая Скрибония Куриона, затем
исследует ход войн Траяна (стр. 63—73). Основной причиной поражения даков
И. Т. Кругликова считает их «далеко зашедшее социальное расслоение» (стр. 73, ср.
стр. 37 и 102—103). Разумеется, не приходится оспаривать тот хорошо известный факт,
что правящие верхи покоренных Римом эллинистических и варварских государств
обычно принимали его сторону. Тем не менее, вряд ли можно считать это обстоятель¬
ство основной причиной побед Рима, особенно над варварскими государствами. По¬
ражение Дакии (так же как Мезии и любого другого варварского государственного
образования) прежде всего объясняется более низким уровнем ее социально-эко¬
номического развития по сравнению с Римом, превосходством военных и экономиче¬
ских сил Рима. Ко времени начала кампании против Дакии все сколько-нибудь зна¬
чительные варварские государственные образования были покорены Римом, что не
могло не ослабить позиций Дакии в борьбе с империей. Ссылки И. Т. Кругликовой
на тот факт, что дакийское общество времени Децебала делилось на знать и простой на¬
род (стр. 38), а также на свидетельство Птолемея о 12 различных племенах, населяв-
1 См. М. Hofmann, Plautius, 47, RE, XXI, 1, 1951, стб. 38; Brandis,
Dacia, RE, IV, стб. 1964—1965.
12 Вестншк древней истории, № 2

178
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ших Дакию, вряд ли могут подтвердить ее тезис о существовании резких социаль¬
ных противоречий у даков того времени. Для доказательства этого тезиса требовалось
привлечение более прямых и определенных данных о различных социальных слоях
дакийского общества и существовавших между ними противоречиях.
Третья глава монографии, самая большая по объему (стр. 80—160), в отличие от
двух первых глав разделена на несколько параграфов. Она посвящена истории Дакии
как римской провинции во II—III вв. н. э. Эта глава содержит большой материал, на¬
писана с привлечением обширного круга источников и литературы. Автор останавли¬
вается на сельском хозяйстве, организации рудников, торговле и ремесле в Римской
Дакии, путях сообщения, городах, дакийском лимесе, исследует процесс колонизации
Дакии и становления в ней новых социальных отношений, административную и налого¬
вую систему провинции. И. Т. Кругликова рассматривает также вопрос об обострении
социальных противоречий в провинции и усилении роли военных элементов в ее жиз¬
ни в связи с вторжениями варваров и кризисом III века и, наконец, останавливается
на своеобразии сложившейся в провинции культуры.
Существенным недостатком этой интересной главы является в известной мере
статичная подача материала. Не совсем четко автор осветил и те особенности обще¬
ственной, экономической и духовной жизни, которые, несомненно, отличали даков
от колонистов, романизированных даков—римских граждан от сельских слоев даков
и, наконец, пришлое население провинции в целом от местного. Обилие пришлого
населения в Дакии, так же как и большое влияние на жизнь провинции стоявших
в ней соединений римской армии, как известно, затрудняет соответствующее расчле¬
нение материала источников, тем не менее именно этот путь дает наибольшие возмож¬
ности для суждения о процессах и явлениях, отличавших Дакию. И. Т. Круг¬
ликова, на мой взгляд, неправомерно отделила вопрос об образовании новых
социальных отношений в провинции от рассмотрения ее сельского хозяйства,
организации рудников, ремесла и торговли: только на материале данных о различных
отраслях хозяйства можно было проследить возникновение новых социальных отно¬
шений. То распределение материала, которое дано в книге, поставило автора перед
необходимостью говорить об одних и тех же вещах дважды, а порой и трижды: в пара¬
графах о сельском хозяйстве, рудниках, торговле и ремесле и в параграфе о новых
социальных отношениях, складывавшихся в провинции. Вследствие этого дробления
и вследствие ограниченности данных источников, по отдельным вопросам не всегда
создается цельное представление. Например, в параграфе о сельском хозяйстве
И. Т. Кругликова пишет, что «сельское население новой провинции Дакии объединялось
в ѵісі и pagi, во главе которых стояли magistri, praefecti или quaestores» (стр. 81).
Но известно, что сельское население Римской Дакии включало и колонистов и даков,
среди тех и других могли быть и римские граждане и не имевшие прав гражданства,
причем экономическое и правовое положение (во всяком случае до Constitutio Antoni-
піапа) всех этих слоев было совершенно различным. Однако И. Т. Кругликова не вы¬
ясняет, с какими же социальными или этническими слоями можно связывать тот или
иной тип сельской организации. Между тем уже тот факт, что во главе каких-то сель¬
ских территорий стояли военные лица— praefecti или quaestores, указывает на то, что
здесь мы имеем дело или с организацией местного сельского населения, не обла¬
давшего правом римского гражданства, характерной лишь для начального
периода существования провинции1, или с управлением территорий и земель, принад¬
лежавших легионам 1 2. Данные относительно ѵісі и pagi, во всяком случае о тех из них,
1 Подобной организацией отличались, например, фракийское племя бессов и ил¬
лирийское племя эрависков, которые также управлялись префектами. См. E. М. Ш та¬
вр м а н, К вопросу о dediticii в эдикте Каракаллы, БДИ, 1946, № 2, стр. 87—88;
А. А 1 f о 1 d і, Zur Geschichte des Karpatenbeckens im I. Jahrhundert v. Chr.,
Budapest — Leipzig, 1942, стр. 46—47.
2 M. I. Rostovtzeff, Gesellschaft und Wirtschaft im römischen Kaiserreich,
I, Lpz, 1929, стр. 197—198; 202.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
179
которые находились вблизи римских центров и крепостей, позволяют видеть в ѵісі
сметанное население: местное дакийское и пришлое — ветеранов, получавших участ¬
ки земли и селившихся в селах. На основании надписей из Паннонии 1 можно пред¬
полагать, что паг включал в себя несколько сел и был, таким образом, организацией
не отличной от vicus в принципе, а лишь большей в административном отношении.
И. Т. Кругликова совершенно справедливо считает, что в Дакии существовали
сельские поселения, не приписанные к городу и имевшие собственную организацию
(стр. 81). Однако в этом случае следовало отметить и то, что в приведенных автором
надписях, во всяком случае в двух из трех 1 2, речь идет о поселениях местного
населения, так как vicus Anartorum на северо-западе Дакии представлял собой посе¬
ление потомков скифского или иллирийского племени анартов, а округ скордисков —
поселение далматинского племени скордисков.
Не совсем четко определена автором социальная структура провинциального об¬
щества. И. Т. Кругликова совершенно справедливо считает, что «развитие товарно-
денежных отношений способствовало быстрому росту имущественной дифференциации
и обезземеливанию крестьянства» (стр. 83). Из следующей фразы можно заключить,
что под крестьянством подразумеваются «мелкие местные землевладельцы», однако
конкретного материала источников в пользу тезиса о наличии крестьянских слоев даков
и их разорении автор не приводит, хотя некоторые косвенные данные по этому во¬
просу имеются3. Вследствие этого правильное замечание И. Т. Кругликовой
остается в книге недоказанным. Еще в большей мере этот упрек можно отнести к более
ответственному положению, почему-то помещенному автором в сноску (стр. 105, прим.6):
«в дальнейшем же в Дакии (имеется в виду римский период.— ІО. К.) было устой¬
чиво общинное землевладение, что затрудняло превращение местного населения в
рабов». Несомненно, римляне застали в стране сельскую общину, но вряд ли она
могла быть устойчивой в условиях развивавшихся в провинции товарно-денежных
отношений. Причем несколько выше И. Т. Кругликова правильно отмечает раз¬
лагающее влияние товарно-денежных отношений на мелкого производителя.
И. Т. Кругликова считает, что надписи, «свидетельствующие о передаче имущества
по наследству, об уплате налогов на наследство и за отпуск рабов на волю... позволя¬
ют предполагать наличие значительной имущественной дифференциации в среде
свободного дакийского населения» (стр. 108, см. также стр. 112). Это положение, оче¬
видно, является правильным, однако в данном случае следовало отметить, что
и налог за отпуск рабов на волю и налог на наследство уплачивались исключительно
лицами, обладавшими правом римского гражданства4.
1 А. D о Ь 6, Inscriptiones extra fines Pannoniae Daciaeque repertae ad res earun-
dem provinciarum pertinentes, I, Budapest, 1940, стр. 18, № 30; стр. 34, № 137.
2 В надписи GIL, III, 827 И. Т. Кругликова видит свидетельство существования
сельской организации — «селение Самум, где набирался отряд местной милиции»
(стр. 81). Более правильным представляется толкование Торма (GIL, III, 827, коммен¬
тарий), который текст надписи «... а censibus subsignavit Samum cum regione trans
vallum...» понимал таким образом, что упоминающийся в надписи солдат легиона
XIII Gemina производил ценз для сбора дани с населения, проживавшего за Север¬
ным валом, который, как известно, шел вдоль реки Самум на севере Дакии. К тому же,
выражение «а censibus» является обычным в терминологии для определении должност¬
ных лиц, ответственных за сбор дани или налогов (см. J. Marquardt, Romische
Staatsverwaltung, II2, Lpz, 1884, стр. 215—217).
3 См. БДИ, 1955, № 3, стр. 69—71; 75.
4М. Ростовцев, История государственного откупа в Римской империи,
СПб., 1899, стр. 69. Известно, что Каракалла именно потому и увеличил вдвое величину
vicesima libertatis, что распространение им права римского гражданства на все населе¬
ние империи давало императорской казне больший доход от этого налога (см. J. Mar¬
quardt, ук. соч., стр. 281).
12*

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
.180
Останавливаясь на характеристике городов Дакии, автор, основываясь на свиде¬
тельстве Ульпиана, считает, что Потаисса получила права колонии при Септимии
Севере (стр. 116). Однако надписи определенно называют Потаиссу municipium Sep¬
timium Patavissensisг. Новейшие исследования румынских историков также отмеча¬
ют, что колонией Потаисса, стала, по-видимому, в правление Каракаллы1 2.
И. Т. Кругликова склонна считать Суцидаву городом, который, как она
полагает, вырос из канабы (стр. 124). Но, насколько мне известно, над¬
писи не называют Суцидаву ни канабой, ни муниципием, ни колонией. Более
того, имеются свидетельства, которые заставляют предполагать, что, возможно. Суци-
дава вообще не получила городской организации. Надпись, датируемая В. Пырва-
ном концом II — серединой III в. н. э., называет куриалов, которые стояли во главе
territorium Sucidavense3. Подобная организация обычно была характерной для корен¬
ного населения, а формирование в правление Северов когорт из дакийского племени
саков, обитавшего в окрестностях Суцидавы (Сацидавы или Сакидавы), показывает,
что вокруг Суцидавы еще в III в. группировались значительные контингенты корен¬
ного населения. Возможно, что именно по этой причине она могла не получить город¬
ского статуса.
И. Т. Кругликова вслед за А. Д. Дмитревым 4 считает, что в 139,
143 и 156—157 гг. н. э. «...местное дакийское население... поднимало восстания
против гнета римлян» (стр. 136).5Нс подвергая сомнению факт народных выступлений
против римского господства в Дакии, следует, однако, заметить что привлекаемые
A. Д. Дмитревым источники не позволяют заключить, что здесь мы имеем дело
именно с движением местного населения провинции против Рима. Относительно
военных действий в Дакии в 143 г. и в 156—157 гг. н. э. еще раньше отмечал
B. Хюттль 6, что в эти годы имели место вторжения в провинцию «свободных да¬
нов». Возможно, что вторгшиеся в Дакию этнически близкие дакам племена могли по¬
лучить поддержку со стороны местного населения провинции. Однако аргументация
А. Д. Дмитрева в пользу его точки зрения недостаточна и неубедительна, поскольку
приведенные им источники свидетельствуют лишь о войнах с пограничными
племенами. Для доказательства тезиса о народных выступлениях в Дакии
в указанные годы требовалось привлечение других данных источников,
как то делают румынские историки7. Приводимые А. Д. Дмитревым
надписи,, называющие Антонина Пия Dacicus, являются весьма шатким источни¬
ком и не могут подтвердить факт восстания в Дакии в 156—157 гг. Антонин
Пий, как известно, не имел никаких победных титулов: источники отмечают, что
он лично сам никогда не принимал участия в войнах и вел их через посред¬
ство своих легатов — SHA, Vita Pii, 5, 4. Две карфагенские надписи, ошибочно при¬
писывающие ему победные титулы Траяна, в том числе и Dacicus Maximus, являются
недостоверными и не имеют официального характера 8. К тому же известно, что именно
в случае подавления народных выступлений в той или иной провинции императором ни¬
1 GIL, III, 913 = 7689, 7804.
2 G. D a i с о у i с i u, Potaissa, RE, ХЕШ, 2, 1953, стб. 1017; Ion I. R u s s u,
AISG, III (1941), стр. 325.
* V. P а г V a n, «Archaeologischer Anzeiger», 28 (1913), стр. 386, 389.
4 А. Д. Д м и т p e в, Падение Дакии, БДИ, 1949, № 1, стр. 79—81.
5 Автор настоящей рецензии точно таким же образом использовал это положение
А. Д. Дмитрева в своей кандидатской диссертации(«Дакия в период кризиса III века»,
М., 1953»машинопись,стр.52).Позднее я пересмотрела свое отношение к этому вопросу.
6 W. Н ü 111, Antoninus Pius, I, Prag, 1934, стр. 284—287.
7 В. М i t г e a, Contribu^ii numismatice la cunoa$terea problemei luptei
impotriva stapinirii romane in Dacia, SCIV, 1954, № Г;—4, стр. 476—482.
8 W. H ü t t 1, ук. соч., стр. 58, прим. 26; P. Rohden, Aurelius, 138, RE, II,
стб. 2499; Stein, Dacicus, RE, IV, стб. 1976.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
181
когда не принимался победный титул в честь названия этих провинций; так, никто из
римских императоров не носил титул Pannonicus, Noricus или Moesiacus, хотя в этих
провинциях так же,как и в других,несомненно, имели место неоднократные выступле¬
ния против Рима. По этим соображениям мне представляется неправильным на осно¬
вании тех данных, которые привлекает А. Д. Дмитрев, рассматривать воен¬
ные действия в Дакии в 143 ив 156—157 гг. н. э. как восстания местного насе¬
ления.
А. Д. Дмитрев ошибался также и в том случае, когда на основании монеты с
легендой «Dacia» от 139 г. он утверждал, что «в начале правления Антонина Пия — в
139 г. ... когда римляне вели тяжелую войну с сарматскими язигами,... воспользо¬
вавшись затруднительным положением римлян, покоренные даки подняли восстание
в тылу у римских войск» (ук. соч., стр. 79). В источниках нет данных о войне с
язигами в начале правления Антонина Пия. Что касается той единственной монеты
с легендой «Dacia» от 139 г., на которую ссылается А. Д. Дмитрев, то в действитель¬
ности ее выпуск связан с отменой Антонином Пием в 139 г. н. э. aurum coronarium для
Италии и уменьшением его наполовину для провинций. На это обращают внима¬
ние и румынские историки1. Вследствие этого в Риме по решению сената был отбит
специальный выпуск монет с названиями большинства провинций, в том числе и
Дакии1 2. Кроме монет с легендой «Dacia», сохранились и другие монеты также от
139 г. с легендами Африка, Азия, Каппадокия, Испания, Мавретания, Сицилия,
Фракия, Сирия3. Одна монета сохранилась не только для Дакии, но и для Каппадокии,
Испании, Фракии и самой Италии4 *. Однако на этом основании никто не будет делать
вывод, что в Италии, например, в 139 г. было народное восстание.
Монография И. Т. Кругликовой не лишена некоторых неточностей и противоречий.
Так, не совсем ясно изложен вопрос об эвакуации Дакии Римом. И. Т. Кругликова
считает, что «... вероятно, в конце 271 г. была эвакуирована Трансильвания и только
в 275 г. произошло окончательное оставление Дакии и организация двух новых про¬
винций на правом берегу Дуная» (стр. 157). Однако археологический материал поз¬
воляет предполагать, что некоторые опорные пункты на левом берегу Дуная в районе
Суцидавы римляне удерживали до времени Феодосия II (начало и середина V в.)6.
Остается неясным также, считает ли автор, что уже Аврелианом на левом берегу Ду¬
ная были организованы две новых провинции Дакии или одна. Если на стр. 157
И. Т. Кругликова говорит об организации двух новых провинций, то несколько ниже
(стр. 157—158) автор пишет, что прежнее население провинции нашло себе новую отчиз¬
ну в Dacia Ripensis. Но эпиграфические данные показывают, что уже Аврелианом
были организованы две новых Дакии — Dacia Ripensis, куда были отведены войска
и население, и Dacia Mediterranea, где не было войск в, подтверждая тем самым сви¬
детельства Феста и Иордана.
Противоречиво толкует автор и узурпацию Регаллиана. Если на стр. 152 И. Т.Круг¬
ликова пишет, что «... в Дакии появляется узурпатор Регаллиан, выдававший
себя за потомка Децебала», то на стр. 156 Регаллиан отнесен к Верхней Пан-
нонии, наместником которой он в действительности и являлся. Хотя Регаллиан и мог
1 Cm. B. M i t r e a, yK. coh., SGIV, 1954, № 3—4, CTp. 475.
2 P. R o h d e n, Aurellius, 138, RE, II, ct6. 2501, 2505;W. H ü 11 l,yK. con.,CTp.338.
3 H. Cohen, Description historique des monnais frappées sous l’Empire romain,
II, P., 1859, CTp. 343, №№ 459—462; CTp. 347, №№ 489—490; CTp. 349, № 501; CTp. 359,
№ 576; CTp. 364, № 612; CTp. 368, № 642; CTp 373, №№ 686—687; CTp. 391, №№ 832—
834; CTp. 392, №№ 837—838; CTp. 393, № 849.
4 H. C o h e n, yK. cou., II, CTp. 349, № 501; CTp. 359, № 576; CTp. 364, № 612;
CTp. 368, № 642; CTp. 393, № 849.
6 Cm. D. T u d o r, Sucidava, «Dacia», VII—VIII (1941), CTp. 377—379; «Materiàle
archeologice privind istoria veche a RPR», I, Bucureçti, 1953, CTp. 695, 731, 742.
6 Cm. «Klio», XII (1912), 2, CTp. 236—237.

182
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
получить поддержку дакийских легионовх, однако его базой являлась все-таки не
Дакия, а Паннония, на что указывают данные нумизматики и литературных источни¬
ков 1 2. К числу неточностей следует отнести и такое место в книге: «нам известно сущест¬
вование в Дакии canabae legionis XI Claudiae в Дуросторе, canabae legionis V Mace¬
donicae в Троэзме,canabae legionis XIII Geminae в Апуле» (стр. 116). Между тем и
Дуростор и Троэзм являлись городами Нижней Мезии и никогда не входили в состав
Дакии. Эта неточность тем более досадна, что на стр. 133 И. Т. Кругликова относит
Дуростор к Мезии.Автор ошибается, принимая «Antoniniana»,«Gordiana», «Postumiana»,
«Tetricianorum» надписей за отдельные когорты, сформированные из даков (стр. 150).
Под всеми этими названиями фигурирует cohors I Aelia Dacorum3.
Небольшой очерк о связях Дакии со славянами, данный в качестве приложения
(стр. 163—166), представляется не достигающим цели. На столь минимальном коли¬
честве страниц,естественно,невозможно было сколько-нибудь полно рассмотреть эту ин¬
тересную проблему,поэтому И. Т. Кругликова вынуждена ограничиться общими сужде¬
ниями. Сложнейший вопрос о взаимовлиянии предков славян и местного населения ду¬
найских провинций империи, в данном случае с даками, сведен автором в сущности к
наличию сходных узоров в мотивах вышивок северорусских народностей с древней¬
шими дакийскими мотивами (стр. 163). Что же касается приведенных автором данных
о распространении римских монет в Поднестровье, Прикарпатье, Южной Волыни и
на правобережье Днепра, то они лишь указывают на то, что в названные области эти
монеты проникали через территорию Дакии, впрочем, точно также они могли попасть
сюда и через территорию Нижней Мезии. К тому же должно быть еще доказано, что
во II—III вв., т. е. в то время, когда Дакия была римской провинцией, все эти области
были уже населены славянскими племенами. И. Т. Кругликова без какой-либо аргу¬
ментации рассматривает славян как «ближайших соседей» Дакии уже в начале II в.,
не учитывая при этом, что вопрос о времени появления и расселения славянских пле¬
мен в Прикарпатье еще далек от окончательного разрешения.
В целом монография И. Т. Кругликовой представляет несомненную ценность:
написанная на основании большого количества источников, книга ставит ряд инте¬
ресных вопросов. Вместе с тем неразработанность этой темы в нашей историографии
делает естественным и неизбежным внесение некоторых поправок и дополнений.
Ю. К. Колосовская
«Ethnographisch-archäologische Forschungen», herausgegeben von H.Kothe
und К. H. Otto, Deutscher Verlag der Wissenschaften, В., 1 (1953),
2 (1954), 3 (1955).
«Этнография и археология имеют возможность увеличить наши знания о дейст¬
вительных слагающих историю движущих силах и обогатить созданную Карлом Мар¬
ксом и Фридрихом Энгельсом научную теорию об основных закономерностях общест¬
венного развития». «Публикацией этих непериодических сборников «Этнографо-архео¬
логические исследования» ставят себя на службу прогрессивной общественной науки
и стремятся путем научного обмена мнениями по всем вопросам этнографии и архео¬
логии, относящимся к истории первобытного общества, преодолеть искажения и под¬
делки, упрощения и схематизацию картины древнейшей истории».
1 САН, XII, стр. 185 считает, что Регаллиана мог поддерживать легион Дакии—
ХЗП Cemina.
2 См. Е. Swöboda, Carnuntum, seine Geschichte und seine Denkmäler, Wien,
1953, стр. 54, AEM, XVJ, стр. 237 — 238; SHA, Trig. tyr., 10, 1, Aur Vict., De
Caes-, 30; Epit. de caes., 32,3.
3 См. C. Cichorius, Cohors, RE, IV, стб. 278; А. Dobö, ук. соч., стр. 109,
-№№ 101—103; стр. 110, №№ 104—110 и др.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
183
Такая задача поставлена издателями в коротком предисловии к № 1 сборников.
В соответствии с этой задачей №1 открывается статьей К. Отто1, озаглавленной «Об
археологических культурах и об исследовании конкретной истории племен и народ¬
ностей». Тому же автору принадлежит содержание всего № 3, посвященного «социаль¬
но-экономическим отношениям племен Леубингенской культуры Средней Германии».
Первая из этих статей предлагает в критико-теоретическом плане приемы методиче¬
ского исследования так называемых археологических культур неолитической и брон¬
зовой эпох.
Конкретным примером такого исследования должна, по-видимому, быть вторая
статья К. Отто о Леубингенской культуре. Статья эта разделена на следующие главы:
«Леубингенская культура», «Экономические основы», «Продолжение о состоянии про¬
изводительных сил», «Характер производственных отношений», «К (вопросу об... Л. Б.)
организации и учреждениях леубингенских родов и племен», «Вопросы периодизации».
Область распространения Леубингенской культуры уже давно привлекала к себе
внимание археологов, в частности наличием в ней так называемых «княжеских» по¬
гребений и обилием кладов бронзовых и золотых вещей. Еще О. Монтелиус предпо¬
лагал, что в начале бронзовой эпохи там находился крупный пункт междуплеменного
обмена, сложившийся около соляных источников. Некоторые археологи строили даже
гипотезы о существовании там в это время могущественных вождей, организаторов
крупных металлургических предприятий (недалеко находятся Рудные горы). Кроме
того, самое возникновение одного из вариантов Унетицкой культуры в области, за¬
нятой ранее племенами культур шнуровой керамики и воронкообразных сосудов,
ставило, естественно, вопрос о взаимоотношениях всех трех культур.
К. Отто, поставив целью детальное, насколько позволяет наличествующий мате¬
риал, изучение экономики и общественных отношений племен Леубингенской куль¬
туры, конечно, не мог избежать этих проблем. Он был вынужден при этом посвятить
большое внимание критике многочисленных авторов, писавших о Леубингенской
культуре и вообще об археологических культурах Средней Германии.
Как и другие, К. Отто считает племена Леубингенской культуры в этой области
пришлыми. Но он не без основания отказывается от гипотезы Г. Чайльда, считающего,
что племена Унетицкой культуры были покорены племенами шнуровой керамики1 2.
Нельзя согласиться с Г. Чайльдом (ук. соч., стр. 272), что, например, погребение в «кня¬
жеском» гельмсдорфском кургане с находками вещей унетицкого и скандинавских ти¬
пов свидетельствует о «накоплении богатств у военачальников, прочно осевших среди
унетицкого и скандинавского земледельческого населения» . Но трудно также безуслов¬
но принять реконструкцию гельмсдорфского кургана, предлагаемую К. Отто (стр. 67—
70), при помощи которой он старается доказать, что «княжеское» погребение в этом
кургане сопровождалось погребением двух рабов, принадлежащих к племенам культуры
шнуровой керамики. Более убедительно предположение Г. Мильденбергера3, что
погребения культуры шнуровой керамики древнее «княжеского» погребения, курганная
насыпь которого перекрыла древний небольшой курган. Последний предварительно
был намеренно уплощен, и на его вершине было совершено «княжеское» погребение.
Во всяком случае проблема соотношения культур шнуровой керамики и воронкооб¬
разных сосудов, с одной стороны, и Унетицкой культуры, с другой стороны, оста¬
ется еще не решенной.
Вкратце Леубингенская культура представляется К. Отто в следующем виде.
Племена этой культуры были преимущественно скотоводами, что позволяло выде¬
лить свободные рабочие руки для металлургии. С образованием в Центральной Гер¬
мании металлургического центра Леубингенская культура получила значительное раз¬
1 Профессор Гумбольдтского университета и директор Археологического отделе¬
ния Музея истории Германии в Берлине (ГДР).
2 Г. Чайльд, У истоков европейской цивилизации, М., 1952, стр. 271—272.
3G. Mildenberger, Studien zum mitteldeutschen Neolilhikum, Lpz, 1953,
стр. 30—3L

184
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
витие, и производительные силы населения увеличились (стр. 13 сл.). Вместе с тем
появились специалисты-металлурги, еще работавшие на родовую общину, но положив¬
шие начало тому развитию, в конце которого стоит самостоятельный ремес¬
ленник (стр. 29). Возник избыток производства и с ним вместе возможность
регулярного обмена. Возможно, что в это время скот становится меновой единицей
(стр. 30). Возникают зачатки товарного производства в виде металлических изделий,
но еще «в условиях коллективной торговли» (стр. 36). Появляются металлические
денежные знаки в виде колец и боевых топоров, что подтверждается составом много¬
численных кладов (стр. 44). Гипотезу о зарытии этих кладов в минуту опасности
К. Отто отрицает, справедливо полагая, что именно при таких обстоятельствах незачем
было бы зарывать оружие (стр. 45). Точно также отрицает он гипотезу о зарытии этих
кладов странствующими торговцами, указывая на то, что такие же «клады» встреча¬
ются в неолите и состоят из кремневых орудий; кроме того, против такой гипотезы
«говорит уже тот археологический факт, что в большом числе подобные клады оказы¬
ваются зарытыми в глиняных сосудах; нельзя себе представить, чтобы предполагае¬
мые торговцы, помимо весьма тяжелых металлических богатств (до 2 центнеров ве¬
сом!), возили с собою большие глиняные сосуды» (стр. 47).
Все это привело с неизбежностью к социальной дифференциации, и здесь на первом
месте следует поставить вопрос о «княжеских» погребениях. К. Отто возражает против
модернизирующих гипотез М. Яна и К. Энгеля, видящих в «княжеских» погребениях
доказательство существования мощных князей, и присоединяется к мнению Г. Чай ль¬
да, что мы имеем здесь дело с погребениями родовых вождей, но не соглашается видеть
в этих вождях «вождей племен культуры шнуровой керамики, которые властвовали в
качестве аристократического слоя над леубингенцами» (стр. 48)1.
Образование в Центральной Германии металлургического центра и расширение
обмена металлическими изделиями встречало препятствия в родовом строе. «Потреб¬
ность в металле в областях, не обладавших собственными медными рудами, могла
быть покрыта только путем древнего коллективного обмена от рода к роду, от племени
к племени и требовала преодоления такой формы торговли. Приобретение металличе¬
ского оружия приводило к необходимости в областях импорта обменивать продукты
коллективного производства, составлявшие общую собственность племени, на инди¬
видуально используемое оружие или орудия труда за границами этого племени.
В центрах производства скоплялось богатство у племен и общин, занимавшихся произ¬
водством металлических изделий». Соответствие между производительными силами и
производственными отношениями было нарушено. Это отражено в археологии в виде
скопления металла в кладах, чему, вероятно, должно было соответствовать обилие
скота (стр. 49).
Однако дальнейшее рассмотрение характера погребений не вполне убеждает
в наличии имущественной дифференциации у племен Леубингенской культуры.
К. Отто, выделив «княжеские» погребения, делит остальные (только в могильниках) на
«особо богатые», «богатые» и «с малым количеством вещей или без вещей». К первым он
относит погребения с золотыми вещами, ко вторым — с бронзовыми изделиями,
к третьим — исключительно с глиняными сосудами или без вещей. Едва ли это может
свидетельствовать об имущественном расслоении общества, тем более, что такое раз¬
личие наблюдается не на всех могильниках Леубингенской культуры. К. Отто объяс¬
няет последнее тем, что «социальная дифференциация не у всех племен и родов была
выражена в одинаковой мере». Более всего она обнаруживается в районе металлооб¬
работки, например, у заале-унструтской группы (стр. 62).
Не могу я согласиться и с тем заключением К. Отто, что встречающиеся в леубин-
генских погребениях двойные захоронения мужчины и женщины надо рассматривать
как погребение мужа с его насильственно умерщевленной женою (стр. 63 сл.) Даже
1 У Г. Чайльда сказано: «... вожди саксо-тюрингского народа боевых топоров...,
прочно осевшие среди унетицкого и скандинавского земледельческого населения и
получавшие доходы за провоз янтаря,соли и руды через их владения» (ук. соч, стр. 272).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
185
при отцовском праве жена и муж в родовом обществе принадлежат к разным родам и
должны хорониться на разных кладбищах. Не лучше ли объяснять такие погребения
захоронением мужчины вместе с его наложницей, а скорее всего, погребением брата
и сестры, матери и сына и т. д.
Заканчивается первая часть статьи К. Отто заключением о возникновении у племен
Леубингенской культуры рабства, о чем я уже говорил ранее.
Вторая часть посвящена проблеме выяснения организации леубингенских родов
и племен. К. Отто приходит к заключению, что племена Леубингенской культуры нахо¬
дились на ранней стадии военной демократии. Так как доказать это археологическими
фактами непосредственно трудно, то автор прибегает к аналогии, сравнивая Леубин-
генскую культуру с материальной культурой раскопанного в 1928—1937 гг.поселения
шан-иньского времени в пров. Хонань близ Аниянга (по статье Т. В. Степугиной,
напечатанной в Германии 1).
Однако это — слишком далекая аналогия. Между тем известно, что между архео¬
логическими данными о Леубингенской культуре и археологическими данными и содер¬
жанием надписей на костях из раскопок в Хонане имеются только некоторые и доволь¬
но далекие соответствия. Условия сложения общества в Центральной Европе и в Китае
были совершенно различными. Задачей археолога было бы,— если уж привлекать
для сравнения китайский образец,— определить прежде всего различия, а не черты
отдаленного сходства. Последние можно найти не в меньшем количестве в обычно при¬
влекаемых для сравнения данных о союзе племен ирокезов, гомеровской Греции и т. д.
Наибольший интерес в этом разделе работы К. Отто имеет, конечно, трактовка архео¬
логических фактов, взятых непосредственно из данных о Леубингенской культуре.
Они сами, без всяких параллелей, позволяют согласиться с автором, что Леубинген-
ская культура характеризует начальный этап сложения военной демократии.
Статья заканчивается экскурсом в область хронологии. После разбора схем поль¬
ских археологов В. Голубовича и В. Гензеля 1 2 К. Отто, не давая своей периодиза¬
ции, замечает, что «военная демократия характеризует конечную фазу древнего общест¬
ва, а предфеодальный период — начальную фазу классового общества или, точнее,
переход к классовому обществу в тех областях, в которых не возникало рабовладель¬
ческого общества, как например, в Средней Европе, в частности в Центральной Герма¬
нии» (стр. 108). «Военная демократия,— пишет он,— еще целиком относится к строю
древнего общества».
Устанавливаемые для Леубингенской культуры зачатки примитивного товарного
производства еще «соответствуют древнему родовому строю. Они указывают на нали¬
чие элементов, которые свойственны производственным отношениям следующего за
древним классового общества. Но не ими, равно как не возникающими патриархаль¬
ными отношениями, отмечается начало распада древнего общества, хотя они и
представляют начало этого этапа».
«Наличие новых надстроечных элементов в древнем родовом строе, которые позд¬
нее, в новую социально-экономическую эпоху, активно помогут укрепить новый базис
и устранить старый,дают возможность,однако,отметить начало распада древнего строя.
.. .Иными словами, не первое появление принципов патриархата и не зачатки примитив¬
ного товарного производства могут служить критерием распада этого строя, а наличие
военной демократии, как надстроечного явления, отмечает этот момент» (стр. 110).
Я не имею возможности изложить в этой рецензии приводимые К. Отто факты,
так как это заняло бы очень много места. Но уже из сказанного можно заключить,
что статья К. Отто представляет значительный интерес как попытка детального раз¬
бора состояния и отчасти исторического развития общества, характеризуемого одной
1T.W. Stepugina, Zur Frage der sozial-ökonomischen Verhältnisse in China
vom 14 bis 12 Jh. v. u. Zr., «Sowjetwissenschaft, Gesellschaftwiss. Abt.», I, B., 1951.
2W. Holubowicz, Zagadnienie periodyzacji dsiejöw spoleczenstwa przedkla-
sowego na terenie Polski, Srpawozdania P. M. А., IV, 1—2, Варшава; W. Hensel,
Proba periodyzacji najdawniejszych dziejöw ziem Polskich, там же.

186
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
из западноевропейских археологических культур. Несомненно, в этой статье имеется
немало спорного, дискуссионного, особенно в некоторых частных выводах. Но иначе
и не могло быть, поскольку один археологический материал недостаточен для безу¬
словного заключения по поднятым автором вопросам, особенно принимая во внимание
почти полпое отсутствие раскопок мест поселений Леубингенской культуры.
Поскольку же эта культура имела широкие связи с целым рядом синхронных ей куль¬
тур, статья К. Отто не может быть оставлена без внимания при изучении последних.
В 1 и 2 номерах помещены две статьи Г. Коте, посвященные проблеме раннего
земледелия. Автор резко протестует против широко распространенной гипотезы
о «мотыжном» земледелии, как первоначальной форме обработки земли. Помимо такого
способа, у отсталых земледельческих племен существуют засвидетельствованные
этнографией, по меньшей мере, шесть других способов обработки земли: при помощи
палок для посадки рассады (Pflanzstockbau), при помощи палок для рытья ямок
{Grabstockbau), при помощи вилообразных палок (Grabgabelbau), при помощи палок
для проведения борозд (Furchenstockbau), при помощи скребкообразных орудий (Kratz¬
bau) и, наконец, путем посева по мокрой земле с последующим прогоном по этому
месту скота (Triftbau). За исключением последнего способа, все остальные названы
{на нем. языке) по основному орудию для обработки земли. В ряде случаев количест¬
во мотыг, сравнительно с числом названных орудий, может оказаться и большим, но
не они являются функционально основным орудием для обработки земли. Соверша¬
ется ли обработка земли при помощи плугапалок для проведения борозд и т. д.,
наличие наряду с ними мотыг не дает основания называть такую обработку земли
«мотыжной»; мотыги употребляются при этом для разбивки комьев земли, для засып¬
ки ямок, для прополки и т. д., но не являются основным орудием.
Наличие возникшей только в железном веке мотыжной обработки земли в Африке
не может служить доказательством древности этого способа. А те каменные орудия,
которые археологи считают мотыгами, могли иметь совсем другое назначение; опреде¬
ление их как орудий для обработки земли совершенно условно.Между тем этнографи¬
ческие наблюдения показывают, что у огромного большинства отсталых земледель¬
ческих племен обработка земли производится не мотыгами, а палками специальной
формы.
Г. Коте излагает, как в конце XVIII века на основании сообщений путешествен¬
ников по Африке сложилась гипотеза о первоначальном мотыжном земледелии и о
возникновении плуга из усовершенствованной мотыги. Всеобщее убеждение в правиль¬
ности этой гипотезы было настолько велико, что фактов не замечали. Не замечали
того, что античный плуг совершенно непохож на древнеегипетскую мотыгу, что изгиб
мотыги повернут прямо в противоположную сторону по сравнению с изгибом плуга.
Рассуждали просто: мотыга превратилась в плуг путем простого удлинения ее руко¬
ятки. Многочисленные свидетельства о мотыжной обработке земли в Африке, получен¬
ные в конце XIX в., совершенно убедили в том, что такая форма земледелия является
первоначальной.
Эта полемика со сторонниками гипотезы о мотыжном земледелии, как первона¬
чальном способе обработки земли, занимает начало первой статьи Г. Коте1 2. Во второй
статье он подкрепляет свои выводы этнографическими примерами3. Однако при чтении
этих статей невольно возникает сомнение в правильности заключений Г. Коте. Автор
сам в ряде мест подчеркивает, что существующее кое-где мотыжное земледелие пред¬
ставляет островки в море других приемов обработки почвы. Но, как известно, именно
такие «островки» пережиточных явлений характеризуют наиболее древние сохранив¬
шиеся кое-где традиции. Широкая распространенность того или иного приема еще
не свидетельствует о его древности.
1 Здесь и далее я перевожу словом «плуг» немецкое слово «Pflug», хотя часто
автор подразумевает, очевидно, под этим термином соху или даже черкушу.
2 «Völkerkundliches zur Frage der neolitscher Anbauformen in Europa».
3 «Form und Anwendung der Feldegeräte beim pfluglosen Anbau der Ozeanier».

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
187
Характерны также, приведенные, впрочем, автором мимоходом, наблюдения
Д’Альбертиса, что мотыги в области Флай-Ривер употреблялись для обработки мяг¬
ких почв, а также замечания отца и сына Форстеров об обработке мотыгами «болот¬
ных» почв в Новой Каледонии. Сам же Г. Коте предполагает, что в Новой Зеландии
мотыги применяются только там,где не известна палка для обработки земли, которая
применяется на твердых почвах (стр. 78). Здесь заключается наиболее уязвимое место
статей Г. Коте. Характер обрабатываемой почвы играет большую роль в отношении
применяемого для обработки орудия. Какие почвы обрабатывались в древности?
Какого типа орудия наиболее подходили или не годились для этой работы? Этих во¬
просов Г. Коте не касается. А между тем, еслибы эти вопросы были выяснены, могло
бы оказаться, что большинство этнографических примеров из массы приводимых
автором пришлось бы исключить. Поэтому проблему характера раннего земледелия
еще нельзя считать решенной, несмотря на работы Г. Коте и многочисленных его пред¬
шественников, на которых он ссылается.
В этом отношении приходится пожалеть, что Г. Коте очень мало использовал
археологический материал; в частности ему остаются, по-видимому, неизвест¬
ными многочисленные мотыги, найденные в СССР при раскопках неолитиче¬
ских и более поздних поселений, хотя в одном случае он приводит изображение
так называемой «палки-копалки» из Шигирского торфяника (стр. 68, рис. 20). Тем не
менее статьи Г. Коте заслуживают большего внимания как в отношении возражений,
сделанных им противникам его гипотезы, так и по сделанным им замечаниям, застав¬
ляющим еще раз пересмотреть проблему «мотыжного земледелия».
Вторая часть статьи Г. Коте в № 1 рассматривает проблему происхождения и
древности плуга. Автор приходит к заключению, что прототипом плуга была не мотыга,
а палка для проведения борозд и что система обработки земли развивалась последо¬
вательно от древнейшей (вероятно, с мезолита) обработки палками с посадкой
рассады через обработку палками для проведения борозд до плужной обра¬
ботки почвы. Здесь также имеется много интересных замечаний, как, например,
о палках с педалями, послуживших, по мнению Г. Коте, прототипом лопат (стр. 68),
о распространении системы бороздной обработки земли палками из Передней Азии
в Европу и наличии ее в культуре боевых топоров на севере и культуре колоколовид¬
ных сосудов на западе (стр. 66) и т. д.
Большой интерес представляют приведенные автором многочисленные этногра¬
фические примеры и подробнейшие указания на литературу по истории древнейшего
земледелия.
Другая статья Г. Коте посвящена вопросу о распространенности и древности
волокуш*. Автор считает, что волокуша с ярмовой упряжкой возникла не позднее ран¬
ней бронзовой эпохи (о чем свидетельствуют, по его мнению, лигурийские наскальные
рисунки), а, вероятнее всего, существовала уже в халколите и, возможно, была про¬
тотипом позднейшей колесной повозки, запрягавшейся быками. Упряжку лошадьми
он относит к III тысячелетию до н. э. и считает такую форму прототипом дышловой
повозки и саней. Как это утверждение, так и приведенное выше предположение Г. Коте
о том, что прототипом плуга является палка для обработки земли бороздами, равно
как постоянно встречающиеся попытки ряда этнографов отыскать прототипы сложных
орудий труда и видов транспорта, кажутся мне малообоснованными. Сделанный руками
человека предмет далеко не всегда должен иметь непосредственный более простой
«прототип». В неолитическую эпоху человек имел в своем распоряжении разнообраз¬
ные деревообделочные орудия и это давало ему возможность не только «совершенст¬
вовать» старые формы бытовых вещей, но и создавать новые формы вне зависимости
от существовавших ранее.
Среди других статей, помещенных в сборниках, следует отметить статью Чай-
льда о «диффузии колесных гіовозок» 1 2. В этой небольшой статье со свойственной ему
1 «Verbreitung und Alter der Stangenschleife».
2 V. G. C h i 1 d e, The diffusion of wheeled vehicles.

188
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
широтой охвата археологического материала Г. Чайльд доказывает, что повозоч¬
ное цельнодеревянное колесо было изобретено единожды и в одном месте и
состояло первоначально из трех составных частей; древнейшие повозки запря¬
гались парой (или двумя парами) животных. Возможно, что первая повозка
представляла собою сани, поставленные на колеса. Из составленной автором
хронологической таблицы видно, что древность применявшихся в разных местах
колесных повозок уменьшается по мере удаления от Месопотамии. Колеса со спицами
(сначала с четырьмя) явились новым изобретением вскоре после 2000 г. до п. э.
и применялись при постройке военных колесниц в Анатолии и северной Персии.
Около 1300 г. это изобретение докатилось до Средней Европы, Швеции и Китая. В
такие колесницы всегда запрягалась пара лошадей.
К статье Чайльда приложена хронологическая таблица времени и места рас¬
пространения колесных повозок с 3000 до 1250 гг. до н. э. и карта их распространения.
Для советских читателей представляет также интерес статья Р. Вейнхольда и
Д. Трейде1 о расселении племен на Кавказе в VI в. до н. э. — II в. н. э. по данным
античных писателей.
Сборники «Этнографические и археологические исследования» представляют
значительный интерес для археологов и этнографов. Судя по первым трем
выпускам, редакторы намерены помещать в этих сборниках преимущественно статьи
по большим теоретическим проблемам археологии и этнографии. А таких проблем
достаточно много. Особенно ценно, что такие вопросы получают в сборниках разре¬
шение не только в теоретическом плане, но и на практике, как, например, в статье
К. Отто о Леубингенской культуре, как бы дискуссионны ни были некоторые из сде¬
ланных им выводов. Остается пожелать продолжения издания таких сборников.
Проф. А. Брюсов
НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПО ДРЕВНЕЙШЕЙ ИСТОРИИ ИНДИИ
(Обзор журнала «Ancient India» за 1946—1955 гг.)
В прошлом году исполнилось 10 лет со дня выхода в свет первого номера централь¬
ного органа индийских археологов «Древняя Индия». Официально являясь продолже¬
нием непериодического журнала «Archaeological Survey of India», новый журнал ка¬
чественно от него отличается. В отличие от своего предшественника, в котором основ¬
ное внимание уделялось вопросам архитектуры, иконографии, стиля, журнал «Древ¬
няя Индия» является археологическим в современном понимании этого слова, уделяя
основное внимание изучению предметов материальной культуры. В то же время печа¬
тающиеся в нем работы не носят узко описательного характера, а всегда служат
разрешению определенной исторической проблемы. Журнал также печатает важные
теоретические статьи по археологии и древней истории Индии и прилегающих стран.
Ряд работ видных индийских археологов посвящен проблеме истории первобыт¬
ного общества в Индии. Среди статей, касающихся этой темы, заслуживает особого
внимания работа В. Д. Кришнасвами «Каменный век Индии», (AI, №3(1947),
стр.И—57). Цель автора состояла в установлении хронологической классификации
памятников палеолита и неолита различных районов Индии. В статье предлагается
следующая классификация памятников.
Для северо-запада Индии: 1. Пресоанская индустрия. 2. Ранний Соан. 3. Ору¬
дия типа «мадрасских рубил» (встречаются в северной Индии, типологически сход¬
ны с орудиями абевильско-ашельского типа Европы и сцнхронны раннему Соану; ра¬
1 R. Weinhold und D. Т г е i d е, Die Völkerschaften des Kaukasus im Al¬
tertum nach verschiedenen antiken Autoren von 6 Jahrh. v. u. Z. bis zum 2 Jahrh. n. u. Z.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
189
скопки 1953—1954 г.подтвердили мысль автора о возможности одновременного сущест¬
вования обеих указанных культур1). 4. Позднесоанскаяиндустрия.5. Индустрия типа
«Чаунтра», обнаруженная лишь в Пенджабе, характеризуется наличием элементов
техники «мадрасских рубил» и соанских орудий из отщепов и галек. 6. Индустрия
развитого Соана.
Палеолит центрально-тропической Индии (долина р. Нарбады) автор делит на
три группы: нижнюю (хронологически соответствующую раннему Соану), верхнюю
(хронологически соответствующую позднему Соану), и, наконец, так называемую
группу «новых наносов» (хронологические рамки которой еще точно не известны).
Индустрию центральной и южной Индии Кришнасвами делит на ряд основных
районов,часть которых он сопоставляет с индустрией типа Соан,а часть—с индустрией
типа «мадрасских рубил».
Классификация Кришнасвами представляет собой систематизацию палеолити¬
ческих индустрий отдельных районов, объединить которые в крупные культуры пока
не представляется возможным; несомненной заслугой автора является установление
четкой последовательности различных этапов палеолитических культур долины
рек Инда и Нарбады.
Интересно и убедительно опровергает автор теорию о разрыве между палеолитом и
неолитом в Индии, указывая на существование определенных промежуточных культур,
которые он называет протонеолитическими. Далее автор делает попытку установить
абсолютную хронологию индийского неолита, определяя время его существования
для северной Индии VI—IV вв. до н. э. Относительно же южной Индии Кришнасвами
утверждает, что неолит этого района дожил до начала железного века. Однако необ¬
ходимо отметить, что в ряде поздних «неолитических» поселений наблюдается значи¬
тельное количество медных и бронзовых орудий, что не позволяет считать выводы ав¬
тора окончательными.
Кришнасвами принадлежит и другая большая работа«Прогресс в предистории» (АІ,
JV» 9 (1953), стр. 29—52), в которой он продолжает систематизацию материала последних
работ по изучению каменного века в Индии, позволивших установить два локальных
варианта (северный и южный) палеолитических орудий из гальки. Касаясь вопроса
о неолите, Кришнасвами придерживается классификации Е. Бормана, основанной на
типологизации полированных каменных топоров. Автор, вслед за Борманом, делит все
неолитические орудия этого типа на три группы, каждая из которых, по его мнению,
связана скорее с восточной Азией, чем со Средним Востоком. Кришнасвами справед¬
ливо отмечает, что вероятным путем проникновения этих неолитических орудий были
Ассам и Бирма, а в качестве их возможной родины он указывает восточный Индокитай
(культуры Хоабинь, Бакшон, Сомронг-Сен). Автор затрагивает также важный во¬
прос о связях культуры плечикового топора с районом распространения аустро-
азиатоязычных племен.
В 1949 г. под руководством Кришнасвами и К.В. Соунадар Раджана в округе
Мирзапур были предприняты раскопки, вскрывшие двухслойные поселения (АІ,
JV2 7 (1951).
Нижний (палеолитический) слой содержал 15% орудий типа Соан и 85% орудий
типа мадрасских рубил, что еще раз подтвердило одновременность существования
этих культур. Верхний (микролитический) слой, не содержащий керамики, авторы
относят к мезолиту. К тем же выводам приводят и материалы с палеолитических
поселений Гиддалур (к югу от р. Кришны),опубликованные К. Соунадар Раджаном.
Обнаруженные там микролиты автор относит к мезолиту.
Интереснейшая микролитическая стоянка, существовавшая вплоть до железного
века, была обследована К. Тоддом близ Бомбея (стоянка Салсет — АІ,
№ 6 (1950), стр. 4—16). Наличие над микролитическим слоем слоя с керамикой
первых веков до н. э. позволяет установить точную верхнюю дату стоянки. Автор
1 О последних палеолитических находках см: «Indian Archaeology», New Delhi,
1954, стр. 37; «Indian Archaeology 1954—1955», New Delhi, 1956.

190
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
датирует конец существования микролитической стоянки V в. до н. э. и на ее матери¬
але пытается проследить основные черты поздней микролитической культуры запад¬
ной Индии, которые сводятся в основном к следующему: микролиты из грубых ноже¬
видных пластин, вырождающаяся кремневая индустрия, шлифованные каменные
и костяные бусы, полированные и сверленые каменные орудия и даже керамика. Оби¬
лие специфических черт неолита, нам кажется, дает возможность признать стоянку
неолитической. Это, при отсутствии в указанном районе памятников бронзового
века, делает вполне естественным кажущийся на первый взгляд маловероятным не¬
посредственный переход от микролитической техники к железному веку.
Крупным достижением последних лет явилось открытие в долине верхнего Ганга
ряда доарийских поселений, относящихся к энеолитической культуре «медных кладов»1.
Это дало возможность Б. Б. Лалу рассмотреть с новых позиций весь имеющийся мате¬
риал по этой культуре и, сопоставив ее с недавно открытыми поселениями желтой
керамики, дать первый общий очерк материальной культуры долины Ганга данного
периода (АІ, № 7 (1951), стр. 20—39). Хронологические рамки этой культуры могут
быть определены благодаря последним раскопкам в северо-восточной Индии (ее верх¬
няя дата — XII в. дон. э.).
Культура «медных кладов» выросла из предшествующей ей культуры восточного
каменного топора в Бихаре и Ориссе, о чем свидетельствует сходство целого ряда
орудий. Ряд индийских исследователей (Кришнасвами, Л а л)1 2 справедливо связывает
культуру «медных кладов» с древнейшим населением этого района, предшествующим
арийцам. Прослеживается постепенное распространение памятников этой культуры
из районов ее возникновения (Бихар, Орисса) к северо-западу по долине Ганга.
Ряд фактов позволяет, как. нам кажется, думать, что указанное движение было
закономерным продолжением движения этих аустро азиатических по языку племен из
их родины — южного Индокитая, происходившего в период неолита.
В то же время археологические данные (раскопки в Каллуре) и ряд дру¬
гих фактов (например, лингвистические и этнографические данные) позволяют гово¬
рить о взаимовлиянии предков мунда и дравидоязычных племен юга Индии. Культура
предков мунда предстает перед нами, как культура оседлых земледельцев с развитым
металлообрабатывающим ремеслом и с игравшими некоторую роль в их хозяйстве
охотой и рыболовством. Специфической чертой материальной культуры этих племен
является отсутствие проушных и втульчатых орудий и исключительное применение ме¬
ди. Наиболее характерными орудиями являются медный плечиковый топор-мотыга,
трапециевидное тесло, вытянутое долото, гарпуны; типичные виды оружия: копья,
мечи. О развитии обмена говорят находки своеобразных колец, служивших денеж¬
ным эквивалентом. Антропоморфные фигурки свидетельствуют о культе предков.
Конец этой культуры связан с приходом в долину Ганга племен ариев (с XI в. до н. э.),
оттеснивших племена предков мунда в Бихар.
Всемирно известные памятники культуры Хараппы и Мохенджо-Даро продолжа¬
ют привлекать внимание не только узких специалистов, но и широкой научной общест¬
венности. В то же время имеется целый ряд недостаточно уясненных вопросов (происхо¬
ждение культуры, предел ее распространения, антропологический облик ее создате¬
лей, связи с другими древними культурами Индии и т. д.). Над решением этих вопро¬
сов и работают сейчас виднейшие археологи Индии, исследования которых публикуются
в журнале «Древняя Индия». Этому способствует накопление нового материала в ре¬
зультате непрерывно ведущихся археологических исследований.
Уже в первом номере журнала была помещена интересная теоретическая статья
С. Пиггота «Предысторическая хронология Северо-Западной Индии» (АІ, № 1 (1946),
стр. 8—26). В статье получило свое дальнейшее развитие и обоснование общепринятое
1 Подробнее см. Г. Бонгард-ЛевиниД. Деопик, К проблеме
происхождения народов мунда, СЭ, 1957, № 1, стр. 46—56.
2 В. В. Lai, ук. статья; V. D. Krishnaswami, Progress in Prehistory,
АІ, № 9 (1953).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
191
в настоящее время положение о тесных связях культуры Инда и других древних
цивилизаций Востока.
В 1950 г.Пиггот издал свою работу «Предысторическая Индия» 1, в которой более
подробно изложил все аспекты этой проблемы. Автор на основании изучения культур
Белуджистана и Инда в период энеолита приходит к выводу об их культурном един¬
стве при определенном своеобразии каждого из этих районов (например, в Белуджиста¬
не обилие форм и относительная бедность культур, в долине Инда — наоборот).
Анализируя энеолитическую керамику Передней Азии и Инда, Пиггот считает
возможным выделить на всей этой территории две большие культуры: 1) городскую,
характеризующуюся красной керамикой и представленную культурами Зоб, Харап-
пы и керамикой могильника «Н» (в Хараппе); 2) сельских общин, для которой харак¬
терна керамика культур Кветта, Амри, Наль, Кулли, Шахи-Тумп, Джхукар, Джхан-
гар. Раскопки проследили возможность существования на одном поселении слоев
различных культур (напр., Амри и Хараппы; в Чанху-Даро первые три слоя относят¬
ся к Хараппе, IV — к культуре Джхукар и V — к Джхангар) и доказали факт
одновременного существования двух больших культур (напр., культур Хараппы и
Кулли).
Установив относительную хронологию отдельных культур внутри рассмотрен¬
ного района, Пиггот на основании многочисленных аналогий с культурами Месопо¬
тамии, Средней Азии, Ирана дает абсолютную хронологию энеолитических культур
Белуджистана и Инда, датируя их падение первой половиной II тысячелетия до н. э.
Вместе с тем, в этой работе Пиггот не ставит вопроса о связи культур, сменивших
Хараппу, с арийцами.
В то время как положения Пиггота о тесных связях древних культур долины
Инда с культурами Передней Азии нашли свое дальнейшее подтверждение в резуль¬
тате последующих археологических работ, его классификация выглядит мало убеди¬
тельной. Положенный им в основу классификации принцип сходства техники изго¬
товления керамики, применимый для характеристики культур, хронологически и гео¬
графически близких, вряд ли может служить критерием при исследовании разновре¬
менных и географически отдаленных друг от друга культур.
Последней из статей по этому вопросу является работа Д. Гордона, ставящая
ряд интересных проблем и по-новому разбирающая ряд спорных вопросов (АІ,
№ 10—И (1954—1955), стр. 157—191). Прежде всего автор выступает против деления
Пигготом и Мак-Кауном керамики индо-иранской области на красную и лощеную.
Анализируя материал, Гордон показывает, что на стоянках лощеной керамики часто
встречается, а в ряде случаев (например, в Шах Хусейни, Бампур-Кхурабе и т. д.)
даже преобладает красная. Вместе с тем автор отмечает, что в описанном районе
лощеная и красная керамики распространены наряду с коричневой, оранжевой и
серой.
Относя конец культуры Хараппы к середине XVI в. до н. э., автор
подробно останавливается на проблеме «темного века» применительно к Белуджистану
и приходит к выводу, что от конца Хараппы вплоть до VIII—V вв. до н. э. рассматрива¬
емая территория была населена народом «погребальных пирамид» и керамики ти¬
па «Лондо», знавшим лошадь и железо и медленно двигавшимся из восточного Ира¬
на в Пенджаб. Автор призывает смело «атаковать» проблему «темного века» в
Индии.
В № 3 рецензируемого журнала помещена публикация Р. Уиллера о раскопках
в Хараппе в 1946 г., когда объектом исследования были оборонительные сооружения
в городе и один из могильников (Р—37), который впервые исследовался в 1937 г.
(АІ, № 3 (1947), стр. 58—130). Раскопки дали большой и интересный материал,
который позволил еще ярче представить себе одну из наиболее развитых цивилизаций
Древнего Востока.
На большом протяжении были вскрыты массивные оборонительные стены, окру-
1
St. Piggott, Prehistoric India, L., 1950.

192
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
жавшие цитадель в городе и имеющие форму параллелограмма. Вся планировка го¬
рода соответствовала расположению цитадели. Кроме защиты цитадели от напа¬
дения, стены служили как бы дамбами против наводнения. Раскопки обнаружили
несколько слоев, но описанная система укреплений цитадели относится лишь к куль¬
туре Хараппы.
Уиллер, посвящая «социальным аспектам Хараппской цивилизации» специаль¬
ный раздел, тем не менее не дает подробного разбора археологического материала
под этим углом зрения и ограничивается лишь общим указанием на несомненно су¬
ществовавшее сходство между социальными структурами городов долины Инда и
Месопотамии.
Между тем открытие цитадели — событие, «произведшее революцию в наших
концепциях о структуре Хараппского общества» Б Наличие цитадели окончательно
опровергает еще бытующее в зарубежной литературе мнение о какой-то неклассо¬
вой городской цивилизации в долине Инда.
Раскопанные могильники собственно Хараппской культуры (Р—37) и поздне-
хараппского времени (периода могильника Н) дали новый антропологический и архео¬
логический материал для изучения материальной культуры Хараппы.
Уиллер считает, что погребения эпохи могильника Н принадлежат арийским
завоевателям. Но эта точка зрения вряд ли соответствует действительности; отсут¬
ствие перехода между памятниками периода могильника Н и Хараппой не может
служить доказательством того, что более поздняя культура принадлежала вторгнув¬
шемуся народу, так как одна культура отделена от другой значительным сте¬
рильным слоем. Кроме того, культура могильника Н известна лишь в двух пунктах,
что явно не вяжется с представлением об арийском вторжении.
К наиболее интересным находкам 1946 г. можно отнести: ряд новых печатей,
зернотерки, зеркала, серию граффити, большое количество терракот, изображающих
женское божество. Особый интерес вызвала крупная кирпичная платформа, в центре
которой устанавливалась ступа для толчения риса.
Большое внимание уделяют индийские археологи древнейшей истории одной из
основных групп обитателей древней Индии — дравидам, которым принадлежит
мегалитическая культура железного века южной Индии. Исследованию этой куль¬
туры посвящен ряд крупных работ, опубликованных в журнале «Древняя Индия».
Г. Чайльд в статье «Мегалиты» (АІ, № 4 (1947—1948), стр. 4—13), анализируя
мегалитические культуры Евразии, определяет место среди них индийских мегали¬
тов. Автор отмечает, что индийские мегалитические погребения являются поздней¬
шими из известных нам сооружений этого вида и полностью относит их к железному
веку. Чайльд подчеркивает обязательную связь мегалитов южной Индии с погребе¬
ниями.
Проблеме географического распространения и типологизации южноиндийских
мегалитов по их конструкции посвящена статья Кришнасвами «Типы южноиндийских
мегалитов» (АІ, № 5 (1949), стр. 35—45). Автор различает три локальных варианта.
Первый вариант распространен в районе Чинглепута на Коромандельском побережье
и характеризуется мегалитами двух типов (погребальная камера и круги из больших
камней с урной посередине). Второй вариант — Пудукотай — разделяется на два типа—
каменные пирамиды и каменные ящики. Наконец, наиболее интересны мегалиты Ко-
чина (третий вариант), конструкция которых меняется в зависимости от природных
условий.
Описывая южноиндийские мегалиты железного века, автор останавливается на
вопросе об их взаимоотношениях с мегалитической культурой северо-восточной Индии.
Кришнасвами отвергает концепцию переднеазиатского происхождения обеих мега¬
литических культур, считает их возникшими независимо одна от другой и призна¬
ет связь мегалитов северо-восточной Индии с юго-восточной Азией. Установленная
Кришнасвами классификация южноиндийских мегалитов выглядит очень убедитель- 11 См. В. В. Б а 1, РгоЬоЫзитс ІпѵезІідаЬіоп, АІ, № 9 (1953), стр. 81.

Вестник дрейнеЛ истории, №
Рис. 1. Керамика из могильника И 37 в Харание

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
193
ной и может быть принята за основу при дальнейшем изучении железного века
южной Индии.
Отметим, что, несмотря на обилие форм и локальные различия в конструкции,
все мегалиты южной Индии сходны между собой и, вероятно, принадлежат одной
этнической общности (дравидам).
Раскопки в Поркаламе в 1948 г. (публикация 1952 г.) вскрыли интересный памят¬
ник, относящийся ко второму типу «чинглепутского варианта» мегалитов южной
Индии (по классификации Кришнасвами). Результатам этих работ посвящена статья
Б. К. Тхапара (АІ, № 8 (1952), стр. 3—16). Раскопанное погребение дало чрезвычайно
богатый материал. Найденная керамика имеет аналогии с керамикой поселений этого
времени (Брахмагири, Чандравалли, Арикамеду, Тинневели и др.). Имеются бусы,
подобные найденным в Маски, Каусамби, Таксиле, что, вероятно, свидетельствует о тес¬
ных связях южной Индии с другими частями страны в этот период (I в. до н. э.—V в.
н. э.). Анализ комплекса в целом позволяет считать его погребением рядового воина,
возможно, свободного общинника.
Замечательным памятником южной Индии является многослойное городище
в Брахмагири (др. Исила), раскопанное под руководством Р. Уиллера в 1947 г. (АІ,
№ 4 (1947—1948), стр. 180—310). Целью раскопок было исследовать поселения, кото¬
рым соответствуют мегалитические могильники, и определить время существования
этой культуры в целом.
Могильник состоял из нескольких групп погребений (см. рис. 2), причем в каждую
из них входило три-четыре больших погребения в каменных ящиках или ямах,окружен¬
ных кольцом камней (причем эти сооружения можно назвать мегалитами лишь условно,
так как применявшиеся для их постройки камни были небольших размеров). Боль¬
шие погребения были окружены двумя-тремя десятками простых каменных ящиков.
По всей вероятности, перед нами родовое кладбище, где богатые могилы со сложным
погребальным обрядом (немногочисленные могилы с кольцами) могли служить погре¬
бениями верхушки рода, а многочисленные простые каменные ящики являлись погре¬
бениями рядовых общинников. К сожалению, Уиллером были раскопаны лишь бога¬
тые погребения в кольцах. Но и здесь можно проследить четкое разграничение погре¬
бений на две группы: погребения в каменных ящиках, обложенные камнями по кругу,
и ямы, также обложенные кольцом камней. В погребениях первой группы индийские
археологи неоднократно обнаруживали по нескольку повторных захоронений, что
позволяет рассматривать их как склепы отдельных семей. Погребения в ямах всегда
одиночны. Обе категории очень богаты керамикой, но в ямах намного больше желез¬
ных изделий. Эти факты, убедительно свидетельствующие о расслоении рода, привели
Уиллера к выводу о том, что различия в конструкции погребений и погребаль¬
ных обрядах связаны с принадлежностью умерших к различным социальным груп¬
пам.
Могильник, на основании датировки соответствующих городских слоев, может
быть отнесен ко II в. до н. э. — I в. н. э. Уиллер справедливо считает возможным свя¬
зать происхождение южноиндийских мегалитов нс с мегалитами северо-восточной Ин¬
дии, а с неолитической культурой юго-восточной Азии.
При раскопках городища Брахмагири индийские археологи вскрыли наслоения
трех эпох. Первый период — период «южного каменного топора», относится к X—
III вв. до н. э. Затем идет мегалитическая культура (II в. дон. э. — I в. н. э.)и
культура Андхра (конец I—III вв. н. э.).
Типичным орудием первого периода является полированный подтреугольный
каменный топор с коническим обухом. В нижнем слое этой культуры были найдены
вместе с каменными топорами микролиты, в верхних же слоях — медные долота и два
небольших бруска из меди и бронзы (интересно отметить, что никаких следов железа
не было обнаружено). В нижнем слое среди большого количества местной керамики,
сделанной от руки, был найден ряд фрагментов расписной керамики. Была ли эта
керамика местного производства или привозная, установить трудно, может быть,
она отражает какие-то связи с культурой северо-западной Индии.
13 Вестник древней истории, № 2

194
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Рис. 2. Мегалитическое погребение из Брахмагири
Мегалитический слой поселения в Брахмагири характеризуется обилием желез¬
ных изделий Уиллер считает возможным связать мегалитическую керамику Брах¬
магири с «северной черной лощеной керамикой». Автор указывает на возможность
крупных переселений с севера на юг, что было вызвано, по его мнению, экспансией
Маурьев в эти области. С этим он связывает появление на юге мегалитической куль¬
туры и железного века. Признавая попытки Маурьев проникнуть на юг Индии, вместе
с тем нельзя согласиться, что это недолговременное влияние могло привести к столь
большим и резким изменениям на территории всей южной Индии. Предположение
Уиллера кажется тем менее правдоподобным, что возможен факт генетической
связи культуры «южного полированного каменного топора» и наследовавшей ей мега¬
литической культуры. 11 Ранний этап железного века не представлен, благодаря чему отсутствует после¬
довательный переход в слоях поселения. Правда, в мегалитическом слое было найдено
несколько неолитических топоров и микролитов, что может свидетельствовать об
известной преемственности культур.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
195
Близким по своей материальной культуре к Брахмагири является двухслойное
поселение в Чандравали (Читалдруг) в Майсоре. Археологи выявили два слоя: мега¬
литическая культура и культура периода Андхры.
Материал из мегалитического слоя в Чандравали сходен с соответствующим мате¬
риалом из Брахмагири. Интересно отметить длительное сосуществование в Чандравали
мегалитической культуры и культуры Андхры, что доказывается совместным залега¬
нием вещей обеих культур в нескольких слоях. Памятник в Чандравали особенно
интересен еще и тем, что он может быть точно датирован находками римских монет
I в. до н. э. — I в. н. э. (денариев Августа и Тиберия). Залегание указанных монет
вместе с местными помогает точно датировать монеты одного из правителей дина¬
стии Сатаваханов — Яджна Шатакарни и уточнить хронологию основных правителей
Андхры.
Отметим также работу К. Р. Шринивасана (АІ, № 2, 1946), в которой
автор, анализируя данные ранних тамильских источников, приходит к выводу о
принадлежности мегалитов доарийскому населению и устанавливает позднюю дату
их существования — начало V в. н. э.
Важным событием в изучении прошлого Индии явилось открытие в 1950—1952 гг.
многослойного поселения в Хастинапуре (Уттар Прадеш), где были вскрыты слои от
середины II тысячелетия до н. э. вплоть до средневековья. Этим раскопкам посвящена
превосходная работа Б. Б. Лала (АІ,№ 10—И (1954—1955), стр. 5—15). Автор, анали¬
зируя интересную стратиграфию этого памятника, создает весьма убедительную кар¬
тину последовательной смены различных культур и связанных с ними этнических
общностей в долине верхнего Ганга.
Основной целью раскопок было определить соотношение серой расписной кера¬
мики (см. рис. 3), которую автор относит к ариям, с предшествующими ей культу¬
рами энеолита. Исходя из расположения памятника, Л ал и его сотрудники считали,
что этот предшествующий слой должен принадлежать культуре Хараппы, но раскопки
привели к неожиданным и весьма важным результатам. В нижнем слое поселения
были найдены фрагменты желтой плохо обожженной толстостенной керамики, которую
Л ал сопоставил с «культурой медных кладов» в северо-восточной Индии (стоянка Бисау-
ли, Раджпур ит. д.). Последние раскопки Шарма в Бахадарабаде, о которых сообщает
Л а л, подтверди ли его выводы, так как в этом поселении керамика,подобная хастинапур-
ской, была найдена вместе с медными предметами культуры «медных кладов». Таким
образом, в противоположность долине Инда, где арийской культуре предшествовала
культура Хараппы, здесь, как и во всей долине Ганга, ей предшествовала культура
«медных кладов и желтой керамики», принадлежащая древнему населению северо-
восточной Индии — предкам мунда. Над слоем желтой керамики находился слой
«серой расписной керамики», датированный Лалом XI—VIII вв. до н. э. (хотя верх¬
ний слой лежит непосредственно над нижним, никакого взаимодействия между ними
не было прослежено). Основным материалом, характеризующим этот слой, является
серая расписная керамика (тонкая, хорошо отмученная, из хорошо обожженной глины,
сосуды сделаны на гончарном кругу, основные формы — чаши и миски). Кроме серой
расписной керамики была обнаружена красноглиняная (горшки, большие сосуды
типа пифосов) и чернолощеная (блюда, кувшинчики).
Очень характерна металлическая индустрия этого слоя: за исключением неболь¬
шого числа железных изделий в самой верхней части слоя, основная масса предметов
сделана из меди. Последнее представляет большой интерес, так как лишний раз может
свидетельствовать об ошибочности утверждения о каком-то особом преимуществе
материальной культуры ариев в период вытеснения ими местных племен. В то же
время культура ариев резко отлична от предшествующей ей.Она представлена в Хас¬
тинапуре фигурками животных и кружками из обожженной глины, браслет
тами. Найдены были кости лошади, свиньи, остатки зерен риса. Археологи
вскрыли остатки жилищ из сырцового кирпича и тростника, обмазанного глиной.
Вскрытый слой имеет много аналогий на других поселениях этой культуры (в Мат¬
хуре, Ахиччхатре, Курукшетре и т. д.). Лал относит этот слой к периоду существова-
13*

196
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Рис. 3. Фрагменты «серой расписной керамики» из Хастинапуры
ния здесь столицы государства Кауравов, описанного в Махабхарате, что под¬
тверждает историческую достоверность многих ее данных.
Третий период Хастинапуры датируется монетами с начала VI по начало III в.
до н. э. и характеризуется так называемой «северной черной лощеной керамикой»,
которая развилась из предшествующей ей серой расписной керамики (представлена
чашами, крышками, кубками, блюдами). Дома делались из сырцового и обожженного
кирпича правильных форм. Металлические изделия изготовлялись полностью из же¬
леза, лишь украшения делались из меди. Найдено большое количество монет.
Весь обнаруженный комплекс близок к слою северной черной лощеной керамики
в Каусамби. Слой, следующий за слоем культуры северной черной лощеной керамики,
относится ко II в. до и. э. — III в. н. э. и характеризуется абсолютным преоблада¬
нием красноглиняной керамики, применением штампа. Раскопки обнаружили боль¬
шое количество монет сунгского и кушанского времени (две — «без подписи», пять —
правителей Мадуры, шесть — кушанского царя, 10 — имитируют монеты кушанского
царя Васудевы и т. д.), терракот стиля Сунга, изображение Бодисатвы Майтреи в
стиле «Мадура», различные вотивные фигурки и т. д. Найдено большое число граф¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
197
фити и печатец с надписями. Весь комплекс типичен для северо-индийских городов
сунга-кушанского времени.
Наибольшее внимание из перечисленных культурных наслоений Л ал уделяет
периоду, относящемуся к серой расписной керамике. Автор устанавливает значи¬
тельное распространение памятников этого времени в долине Ганга (раскопки наряду
с Хастинапурой в Ахиччхатре, Кампиле, Матхуре, Багхпате, Барнаве, Курукшетре.
Панипате и т. д.) и выделяет их в самостоятельную культуру, отличную от культур
Хараппы и «медных кладов». Л ал провел специальное исследование расписной кера¬
мики Передней Азии и Южной Европы и пришел к выводу о существовании там ана¬
логий с серой расписной керамикой. Он считает, что это сходство, наряду с другими
фактами, отражает процесс движения индоевропейских племен в течение II тысяче¬
летия до н. э. из Греции через Малую Азию, Иран в западную Индию.
Исследования Л алом Хастинапуры и соседних с ней мест весьма приближают
решение вопросов, связанных с вторжением ариев. Вместе с тем труд¬
но согласиться с положением автора, что сходство в некоторых элементах рас¬
писной керамики западной Индии и Передней Азии может служить основанием для
столь определенных выводов.
Большие исследовательские работы проводят индийские археологи по изучению
памятников так называемого «исторического периода», от которого до нас дошли
достоверные эпиграфические и литературные данные. Археология дает возмож¬
ность яснее представить себе многие стороны социально-экономической и куль¬
турной жизни народов древней Индии, недостаточно освещенные в письменных
источниках.
Всемирноизвестные раскопки в Таксиле производил с 1913 г. Дж. Маршалл,
а в последние годы их продолжали индийские археологи под руководством А. Гхоша.
Основное внимание было уделено раскопкам одного из городов в Таксиле, Сиркапа,
основанного греко-бактрийцами во II в. до н. э. и существовавшего до кушанского
времени. Раскопки вскрыли могильный архитектурный ансамбль — ступу «Джар-
мараджика», основание которой приписывается Ашоке. В южной части Сиркапа были
обнаружены ступа и монастырь, которые, согласно С юань Цзяну, были воздвигнуты при
сыне Ашоки — принце Кунале. Наиболее интересным является зороастрийский храм
в северной части Сиркапа, в конструкции которого ясно видно влияние греческой ар¬
хитектуры. Раскопки 1944—1945 гг. вскрыли мощный комплекс оборонительных соору¬
жений города с бастионами из камня и сырца, улицы с домами, построенными в грече¬
ском стиле и т. д. Результаты этих раскопок изложены в статье А. Гхоша «Таксила
(Сиркап) 1944—45 г.» (АІ, № 4 (1947—1948), стр. 41—84). Целью раскопок было про¬
следить связь между расположением дворца и городских укреплений. А. Гхош пришел
к выводу об одновременности сооружения городской стены и городских кварталов,
включая дворец. Среди найденных монет значительная часть принадлежит к местным
таксильским образцам и лишь несколько Азесу (57 г. до н. э.), Кадфизу (40 г. н. э.)
и Хувишке (II в. н. э.).
В журнале были опубликованы статьи, написанные на основании обработки ма¬
териала раскопок в Ахиччхатре в 1940—1944 гг. (см. АІ, № 1 (1946), стр. 37—59;
№ 8 (1952), стр. 33—63). Согласно Махабхарате, Ахиччхатра была столицей северных
Панча лов и существовала непрерывно вплоть до XI в. н. э. Раскопки имеют особое
значение, так как они дают стратиграфическую шкалу (девять периодов) смены куль¬
тур на протяжении 15 веков. Первый период относится ко времени до III в. до н. э.,
второй охватывает III—II вв. до н. э. и характеризуется северной лощеной керамикой.
Как во втором, так и в третьем периоде (II—I вв. до н. э.) были вскрыты достройки
из сырцового кирпича. Для четвертого (I в. до н. э.) и пятого (I в. н. э.) периодов
характерны сооружения из обожженного кирпича и постройка укреплений. В слое
конца V периода были обнаружены монеты Панчалов. Следующие периоды относят¬
ся к кушанскому (VI период), гуптскому (VII период) и более позднему времени.
В работах А. Гхоша, К.С. Паниграхи и М. Г. Дикшита (АІ,№ 8,1952)классифици¬
рованы наиболее массовые категории находок — керамика и бусы. Важность этих работ

198
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
несомненна, так как они дают возможность точно датировать небольшие поселения,
где подобные находки являются основным датирующим материалом.
Крупным исследованием, основанным на материале из Ахиччхатры, является
работа известного индийского ученого В. С. Агравалы — «Терракотовые фигурки из
Ахиччхатры» (АІ, №4 (1947—1948),стр.104—179, см.рис.4). Прежде всего необходимо
отметить подробную разработку автором буддийской, добуддийской и индусской
иконографии, причем особо важен вопрос о культе материнского божества, восхо¬
дящем, по мнению автора, к домаурийскому времени.
Результаты раскопок в Ахиччхатре, по-видимому, могли бы быть еще более пло¬
дотворными, если бы археологи вели раскопки широкими площадями,а не относительно
узкими траншеями.
Рис. 4. Голова терракотовой статуэтки Шивы из Ахиччхатры
В 1948 г. индийские археологи под руководством Б. Б. Л ала вели раскопки древ¬
ней крепости Шишупальгарх в юго-восточной Индии (см. рис. 5). Этот город, возмож¬
но, соответствует Тосали, о котором сообщается в эдикте Ашоки из Дхаули, а также
в надписи Кхаравелы из Хатхигумфы. Раскопки вскрыли часть центра, оборонитель¬
ную стену и западный вход (АІ, № 5 (1949), стр. 62 — 105). Раскопки показали, что
город был заселен с первой четверти III в. до н. э. до середины IV в. н. э.
Б. Б. Л ал считает возможным проследить три последовательных этапа сущест¬
вования города: от первого периода не осталось никаких архитектурных
остатков. Следующий период, характеризующийся постройками из латеритовых
плит, делится на две фазы. В первой фазе (И в. до н. э. — I в. н. э.) местная керамика
сливается с привозной и образует красную лощеную керамику. В конце этой фазы
появляется черно красная керамика и керамика римского производства. Вторая фаза
(I—II вв. н. э.) представлена обыкновенными красноглиняными сосудами, стеклянными
браслетами, римскими монетами и медными местными монетами (Хувишки). Последний
период (III в.— середина IV в.н. э.) характеризуется переходом от яркокрасной к тон¬
кой красной или оранжевокрасной керамике, наличием большого числа терракот
и золотых копий кушанских монет Васудевы и чисто кушанских монет.
Раскопкам в Раджгире в 1950 г. посвящена статья А. Гхоша (АІ, № 7,
(1951), стр. 66—79).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
199
Рис. 5. Керамика со штампованным орнаментом из Шишупальгарха
(II в. дон. э.—II в. н.э.)
Раджагриха, согласно Махабхаратѳ, была местом, где правил' Ярасандха,
соперник Пандавов, а при магадхских правителях стала столицей их государства.
Буддийские хроники сообщают, что при Бимбисаре город посетил Будда; согласно
же джайнским источникам, в городе несколько лет жил'Махавира.
Раскопки проводились на небольшой площади и вскрыли четыре последовательных
периода. Следы древнейшего поселения относятся ко времени, предшествовавшему появ¬
лению северной черной полированной керамики (до V в. до н. э.). Следующий период
охватывает время с V в. до II в. до н. э. и характеризуется широким распрост¬
ранением северной черной лощеной керамики при небольшом количестве черной
и черно-красной керамики.
Распространение красной керамики характерно для III периода, относящегося к
I в. до н. э. Последний период индийские археологи датируют I в. н. э.1.
Большой научный интерес представляет общая публикация результатов раско¬
пок римского лагеря на восточном берегу Индостанского полуострова — в Арикаме-
ду, принадлежащая А. Гхошу, Р. Уиллеру и Кришна Дева (АІ, №2(1946), стр. 17—
1 О раскопках в Раджгире в 1953—1954 годах см. «Indian Archaeology», New
Delhi, 1954.

200
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
124). Некоторые исследователи сопоставляют Арикамеду с Поду ком, о котором сооб¬
щается в «Перипле Эритрейского моря». Город возник, по мнению авторов, не позже
23 г. до н. э. Случайные находки из Арикамеду уже в 30-х годах привлекли внимание
научного мира к этому интереснейшему памятнику. В 1945 г. там работала экспедиция
индийских археологов. Раскопки вскрыли построенный около 50 г. н. э. склад; в дру¬
гой части города были обнаружены красильные чаны, служившие для окраски мате¬
рии, которая вывозилась из Индии.
Авторы выделяют два типа римской керамики, происходящей из Арретиума (ам¬
форы и широкие блюда с отпечатками штампов), и местную. В местной преобладает
сероглиняная с небольшим количеством красной. Помимо этого имеется некоторое
количество черно-красной керамики и сосуды с отпечатками плетенки. С I в. н. э. мест¬
ная керамика все больше оказывается под влиянием римской. Арикамеду был крупным
торговым портом, тесно связанным со Средиземноморьем и, возможно, служил пе¬
ревалочным пунктом на торговых путях, которые связывали западный мир с юго-
восточной Азией. Это обусловило большое количество римских вещей в городе: бусы,
геммы, стеклянные браслеты, золотые изделия, глиняные лампы, большое количест¬
во монет. Из местных предметов, помимо керамики и бус, найдено железное долото,
шило, обломок кинжала и т. д. Обнаружены деревянный молоток и деревянное корыт¬
це. Особый интерес представляют многочисленные посвятительные надписи на кера¬
мике (граффити), на основании которых авторы пытаются восстановить древний шрифт
южно-индийских алфавитов, сопоставляя граффити из Арикамеду (I—II вв. н. э.)
с другими древними южно-индийскими надписями. Обнаруженные (см.рис. 6) надписи
могут считаться древнейшими экземплярами надписей на тамильском языке (по тер¬
минологии авторов шрифт «дравиди»); наряду с ними встречаются и пракритские
надписи.
Важные вопросы затронуты в статье Н. П. Чахраварти о малых наскальных эди¬
ктах Ашоки (АІ,№4 (1947—1948), стр. 14—25). Наиболыпееввнимание автор уделя¬
ет рассмотрению вопроса об экспансии на юг Индии маурийских правителей. На ос¬
новании анализа ряда источников (джайнских легенд, поздних южно-индийских над¬
писей, тамильской литературы первых веков нашей эры и самих эдиктов Ашоки)
Чахраварти приходит к выводу, что основные завоевания на юге Индии были пред¬
приняты при отце Ашоки — царе Биндусаре. В доказательство своей точки зрения
автор приводит отрывок из сочинения тибетского историка XVII в. Таранаты о том,
что министр Биндусары по имени Чанакья жестоко умертвил царей и вельмож поч¬
ти 16 городов (владений); после этого царь завоевал все земли (между Восточным и
Западным океанами).
Результаты многолетних археологических исследований, проводившихся в Ин¬
дии, получили освещение в 9 номере журнала «Ancient India» (1953). Юби¬
лейный номер — это своего рода отчет о тех работах, которые вели и ведут ин¬
дийские археологи. Статьи, помещенные в нем, написаны известными учеными
А. Гхошем, Б. Б. Лалом, В. Д. Кришнасвами, К. Р. Шринивасаном, Д. С. Сирка-
ром и др. и освещают результаты археологических исследований памятников различ¬
ных эпох от палеолита до средневековья, историю индийской археологии.
Подводя итог рассмотрению журнала «Древняя Индия», необходимо отметить,
что рецензируемое издание, в котором широко и детально разрабатывается история
одной из древнейших цивилизаций мира, по праву можно поставить в ряд лучших
археологических журналов.
Г. М. Бонгард-Левину Д. ВДеопик
ЛИ Я-НУНу Рабовладение и феодализм в Китае, Шанхай, 1954,
176 стр. (на китайском языке)
Современный китайский историк Ли Я-нун недавно опубликовал работу, посвя¬
щенную вопросам рабства и феодализма в Китае. Книга Ли Я-нуна — результат
многолетних трудов автора в области изучения древнекитайской истории — представг

Рис. 6. Граффити на сосудах из Арикамеду

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
201
ляет несомненный интерес для всякого, изучающего историю Китая. Древний период
китайской истории вызывает еще много споров. Поэтому каждая попытка внести яс¬
ность в сложный вопрос о характере древнекитайского общества достойна внимания
и тщательного изучения.
Свое исследование Ли Я-нун начинает с эпохи Инь. Анализируя данные обинь-
ском обществе периода XIV—XII вв. до н. э. и прежде всего надписи на гадательных
костях, он приходит к выводу, что Инь было развитым рабовладельческим обществом.
В этот период существовал целый ряд оторванных от производства социальных групп—
жреческая и светская аристократия, военные вожди, было также много оторванных
от сельского хозяйства ремесленников и торговцев. Уже одно это свидетельствует,
по мысли Ли Я-нуна, об эксплуататорском характере иньского общества (стр. 3).
Основными эксплуатируемыми в Инь были рабы. Их число было очень велико. Всех
упоминаемых в гадательных костях так называемых чжун Ли Я-нун считает сельско¬
хозяйственными рабами (стр. 4—5)1.
Ли Я-нун пишет, что производительные силы иньцев (производство высококаче¬
ственных бронзовых изделий, развитие сельского хозяйства, строительных работ
ит. п.) были такими, что позволяли широко применять труд рабов. Пленные в
массе своей уже не умерщвлялись, а превращались в рабов (стр. 3). Что же касается
жертвоприношений людей в Инь, то их нельзя рассматривать как свидетельство
недостаточной ценности и слабого использования рабов в производстве. Это—про¬
сто ритуальный обычай, который не может служить доказательством наличия или
отсутствия рабовладельческого общества (стр. 31—33).
Рабовладельческое общество Инь в XII в. до н. э. не только упрочилось, но и на¬
чало вступать в стадию своего разложения, пишет Ли Я-нун. Рабовладельцы, отор¬
ванные от производства и переставшие даже принимать участие в управлении им, пре¬
давались праздности и разврату, крестьянское производство разрушалось, военная
сила Инь слабела (стр. 10).
В это время на рубежах Инь возникает и развивается новая сила — союз варвар¬
ских племен под руководством племени Чжоу. Производительные силы этого племени
были очень низки; чжоусцы не знали бронзы. Их вожди были еще тесно связаны с
производством. Однако благодаря сильной военной организации чжоусцы, восполь¬
зовавшись ослаблением Инь, сумели разбить и покорить иньцев.
Покорение рабовладельческого государства Инь варварским племенем Чжоу не
привело и не могло привести к созданию нового социально-экономического строя, к
переходу к феодализму (стр. 23, 42). Чжоусцы могли перейти и действительно перешли
только к рабовладельческому строю (стр. 23). Останавливаясь на причинах этого яв¬
ления, Ли Я-нун указывает на низкий уровень производительных сил чжоусцев:
завоевание не только не могло способствовать развитию производства и культуры
Инь, но привело к регрессу высокоразвитой культуры иньского рабовладельческого
общества. Например, изделия из бронзы, изготовлению которых чжоусцы научились
у иньцев, в начале Чжоу были много грубее и хуже иньских (стр. 71).
Во-вторых, источники порабощения, сокращение которых обычно приводит к
упадку рабовладения, в эпоху Чжоу не только не иссякли, но возросли. Труд рабов
стал применяться в огромных масштабах. Чжоусцы узнали вкус эксплуатации раб¬
ского труда и не могли отказаться от него, имея массы покоренных рабов. Произво¬
дительные силы рабовладельческого общества еще не пришли в противоречие с произ¬
водственными отношениями (стр. 72).
1 На наш взгляд, больше основания считать чжун членами родовой общины, но
не рабами, хотя их положение близко к положению рабов. Возможно также, что так
называли и свободных и рабов, поскольку это был единственный термин для обозна¬
чения непосредственных производителей того времени (См. Т. В. Степугина,
К вопросу о социально-экономических отношениях в Китае в XIV—XII вв. дон. э.,
ВДИ, 1950, № 2, стр. 71; X о у Вай-лу, История древнекитайского общества,
1955, стр. 57 (на кит. яз.).

202
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Конкретный переход чжоусцев от родовой организации к рабовладельческой экс¬
плуатации принял форму превращения различных институтов родового строя в го¬
сударственный аппарат,— указывает Ли Я-нун (стр. 42). Превратив бывших иньских
рабовладельцев в рабов, а их рабов — в рабов рабов, чжоусцы поручили первым
наблюдать за вторыми (стр. 35). Кроме того, раздав многие земли с населявшими их
покоренными племенами в качестве наделов своим многочисленным соплеменникам
и союзникам, чжоусцы, по выражению Ли Я-нуна, «надели на голову рабовладель¬
ческого общества шапку родовой организации» (стр. 45). Это означает, что пожалован¬
ные земли не становились собственностью, а были лишь в пользовании; в таких
условиях не может быть и речи о феодальной собственности на землю,— отмечает
Ли Я-нун (стр. 44).
Итак, Чжоу — рабовладельческое общество с родовой оболочкой, наличие которой
препятствовало историческому прогрессу (стр. 46).
Анализируя надписи на бронзе той эпохи о пожалованиях людей, Ли Я-нун всех
жалуемых безоговорочно считает рабами. При этом из общей массы подобных рабов
он выделяет небольшую категорию так называемых чэнъ, находившихся в привиле¬
гированном положении. Эти чэнъ жаловались семьями и были рабами-управителями;
они могли иметь семью, дом, землю и даже рабов (стр. 55). Их ряды, указывает Ли
Я-нун, формировались за счет бывших иньских рабовладельцев, либо за счет наибо¬
лее способных, преданных и умелых рабов из низшей категории (стр. 55).
Совсем в ином положении находилась основная масса рабов, непосредственно за¬
нятых в производстве. Эти рабы в надписях зачастую перечисляются просто по шту¬
кам (фу), а не семьями, и это дает повод Ли Я-нуну считать, что такие рабы вовсе
не имели семьи, так как рабовладельцам было невыгодно выкармливать и воспиты¬
вать их детей (стр. 54).
Именно такими рабами считает Ли Я-нун всех нун фу из известных сельскохозяйст¬
венных песен Ши цзин. За исходную точку такой оценки он берет компонент фу, входя¬
щий в термин нун фу, который, как мы уже говорили, автор считает единицей счета
рабов (стр. 58).
Соответствующим образом трактует Ли Я-нун и сами тексты песен. Например, в
песне И си Ли Я-нун видит картину рабовладельческого хозяйства огромных масшта¬
бов. На 30 ли равнины работают одновременно десятки тысяч рабов. По двое в одной
упряжке они пашут землю рабовладельца Чэн вана (стр. 58).
Рабы, пишет Ли Я-нун, подвергались жестокой эксплуатации. Они ненавидели
не только свой труд, но и орудия труда. Чтобы заставить рабов лучше работать, нуж¬
ны были строгий контроль и беспощадная плеть, нужен был большой штат управите¬
лей и надсмотрщиков над рабами. В песне Цзай. шань встречаются спорные для ис¬
ториков термины — дао шоу и бан шоу. Ли Я-нун считает, что они могут обозначать
как раз этих с луг-надсмотрщиков.
В Цзай шань, по мнению Ли Я-нуна, также дано описание крупного рабовладель¬
ческого хозяйства, число рабов в котором доходило до двух тысяч (см. стр. 59—60).
Итак, основой хозяйства этого периода Ли Я-нун считает крупную рабовладельче¬
скую латифундию, на которой используется совместный труд многих тысяч рабов.
Трудно, однако, поверить, чтобы в условиях начала Чжоу с неразвитыми товарным
хозяйством и торговлей могла господствовать система латифундий, свойственная,
как известно, рабовладельческому обществу с высокоразвитыми товарно-денежными
отношениями. На наш взгляд, описываемое в песнях совместное производство нун
фу является трудом общины, что было характерным явлением для подавляющего
большинства стран древнего Востока.
Надо отметить, что общины, как таковой, Ли Я-нун вообще в древнем Китае не ви¬
дит. Он пишет, что кроме рабовладельческого хозяйства, в Западном Чжоу существо¬
вало еще хозяйство мелких свободных производителей, тоже никак не связанных с
общиной.
Ли Я-нун приводит в своей работе перевод песни Дун шань и утверждает, что опи¬
сываемый в ней воин представляет собой характерный пример свободного крестьянина,

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
203
имеющего свой дом, хозяйство, пользующегося определенными правами. Но земли
у него очень мало. Вынужденный служить в войсках крупных землевладельцев, этот
крестьянин покидал свой дом и по возвращении находил все в полном запустении
и упадке (см. стр. 63—66).
Ли Я-нун указывает, что такими мелкими независимыми сельскохозяйственными
производителями были члены родового коллектива чжоусцев (см. стр. 83). Главной
их обязанностью являлась служба в войсках Чжоу, где использовались, как правило,
именно свободные, а не рабы (см. стр. 82).
Но этим не ограничивалось бремя свободных крестьян. Они должны были платить
в пользу государства налоги (стр. 83), тяжесть которых с развитием классового обще¬
ства в Чжоу возрастала. По мнению Ли Я-нуна, для этого периода типично разорение
и вымывание слоя мелких производителей, так как они не в состоянии были конкури¬
ровать с крупным рабовладельческим производством (см. стр. 67, 84).
Для этих мелких свободных производителей Ли Я-нун не дает никакого определен¬
ного из имеющихся в источниках термина. Он называет их нун минь, противопоставляя,
таким образом, нун минь — нун фу, которых он считает рабами. Между тем боль¬
шинство историков совершенно закономерно отождествляет эти два термина, ибо
очевидно, что как сельскохозяйственные производители из песен Цзай шань и И си
{нун фу), так и крестьяне из песни Дун шань, в сущности, принадлежат к одной и той
же социальной группе. Интересно, например, что в песне Цзай шань работающие на
поле десятки тысяч людей обозначаются тем же термином ши (мужчина, воин), что
и воины из Дун шань, а из контекста некоторых песен Ши цзин (Фу тянь, Ци юэ),
где описывается такое же крупное совместное производство, как и в песнях, приводи¬
мых Ли Я-нуном, прямо явствует, что у трудящихся на поле людей есть и дом, и се¬
мья. С другой стороны, новейшие исследования ряда китайских историков убеждают
нас в том, что описанных в песнях Ши цзин крестьян было бы неверно считать рабами
или крепостными1. В этих песнях, говорит Сы Вэй-чжи, показан совместный
труд патриархальной общины а.
Специальная глава в работе посвящена так называемой системе цзин тянь. Ли
Я-нун считает, что в том виде, в каком она описана философом Мэн цзы, эта система
никогда не существовала.
Отвергая утопическую систему Мэн цзы, Ли Я-нун дает свое объяснение возник¬
новения и одновременного существования полей гун тянь и сы тянь. Первоначально
племя владело общеродовыми землями гун тянь. Затем часть земель превращается
в личную собственность отдельных членов рода; так появляются поля сы тянь. Впо¬
следствии главы родов увеличивают свои личные земли сы тянь за счет общественного
поля гун тянь. Вскоре и те и другие земли становятся их фактической собственностью
(стр. 75—76, 79).
Ли Я-нун пишет, что в период тесных кровнородственных связей между членами
рода сохранение части полей в качестве общих было необходимым явлением. С пре¬
вращением родового аппарата чжоусцев в государственный гун тянь постепенно пре¬
вращаются в государственные земли и оказываются в фактическом владении вышед¬
ших из родовой аристократии крупных рабовладельцев (стр. 75). Именно с этих по¬
зиций рассматривает Ли Я-нун упоминание в песне Да тянь о полях гун тянь и сы
тянь. Обе эти категории земель, хотя они исторически возникли по-разному,
равно принадлежат крупному рабовладельцу Чэн вану, но никак не отдельным кре¬
стьянским семьям (стр. 79).
Такова в основном социально-экономическая характеристика рабовладельческого
общества начала Чжоу, данная Ли Я-нуном.
Правильно опровергая теорию о наличии феодализма в Западном Чжоу, автор, на 1 21 См. Ш а н ю э, Исследование форм производства в доциньский период, «Лиши-
яньцзю», 1956, № 7, стр. 2—3.
2 СыВэй-чжи, К вопросу о собственности на землю в Инь и Чжоу, «Лиши-
яньцзю», 1956, №4, стр. 60.

204
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
наш взгляд, преувеличивает степень развития рабовладельческого общества в Инь и
Западном Чжоу, неправомерно видит уже в Инь вполне сложившееся рабовладель¬
ческое государство. Эта точка зрения доказывается недостаточно убедительно, причем
иногда Ли Я-нун механически переносит категории классического рабовладения на
китайскую историю.
Следующие несколько глав работы Ли Я-нун посвящает проблеме перехода древ¬
некитайского общества от рабовладения к феодализму. Поскольку автор считает,
что «в вопросе о переходе от рабовладения к феодализму изменения в орудиях произ¬
водства не играют решающей роли» (стр. 24), он не связывает этот процесс непосред¬
ственно с развитием производительных сил. Он пишет, что рабовладельцы все дальше
отходили от производства, погрязая в разврате; бремя свободных (нун минь) возрас¬
тало. Для усиления их эксплуатации был введен в X в. до н. э. кодекс наказаний
(стр. 86—87). Особенно возросло недовольство нун минь в связи с попыткой Ли вана
(IX в. до н. э.) ввести деспотическое правление. Кризис перерос в восстание. К восста¬
вшим крестьянам нун минь у которые были основной силой движения, примкнули ра¬
бы (стр. 88). Ли ван был вынужден бежать.
После 14 лет совместного правления двух регентов к власти пришел сын Ли вана—
Сюань ван, который, будучи напуган восстанием, пошел на реформы, вре¬
менно улучшившие положение нун минь (стр. 92). В результате этих реформ нун
минь получили, как полагает Ли Я-нун, новые земельные участки. Они начали рас¬
пахивать целину, создавали новые дворы (стр.94). Кроме того, Сюань ван заменил про¬
дуктовую ренту чэ отработочной рентой цзэ что будто бы было выгоднее для нун
минъ и способствовало повышению их производственной активности (стр. 96).
Но в это время,пишет Ли Я-нун, произошли коренные изменения и в сфере круп¬
ного рабовладельческого хозяйства: усилилась эксплуатация рабов, ухудшилось
качество рабского труда, прекратился приток рабов извне в связи с ослаблением воен¬
ной силы чжоусцев. Все это привело к повышению цен на рабов, что сделало рабский
труд нерентабельным (стр. 96—97). Рабовладелец стал раздавать своим рабам участки
земли и превращать их в крепостных — ли минъ (стр. 98). Закрепощению подверг¬
лась также основная масса свободных нун минъ.
Все эти процессы протекали в течение весьма длительного времени, и поэтому пе¬
реход от рабовладения к феодализму, по Ли Я-нуну, занял около 200 лет, от Ли вана
до Циского Хуань вана (начало VII в. до и. э.) (стр. 99).
Надо сказать,что советские историки и значительная часть китайских исследова¬
телей справедливо относят возникновение феодализма в Китае к гораздо более позд¬
нему периоду. Ли Я-нун не приводит достаточно веских доказательств в пользу своей
точки зрения. Напротив, иногда важнейшие положения аргументированы крайне сла¬
бо. Например, несостоятельным выглядит утверждение Ли Я-нуна, что в этот период
основная масса непосредственных производителей превращается в крепостных. В ра¬
боте Ли Я-нуна не приводится ни одного конкретного свидетельства изменения соци¬
ального положения рабов и свободных нун минь. В результате всего этого картина
феодального общества, нарисованная Ли Я-нуном, выглядит схематично. Мало того,
некоторые детали этой картины не имеют никакой связи с китайской действительностью,
а привнесены только по аналогии с европейским феодализмом. Например, Ли Я-нун
дает описание ремесленных цехов, будто бы существовавших в ремесленном произ¬
водстве того времени, хотя сам же он признает, что ни одного упоминания в источ¬
никах об этом нет (стр. 124).
Итак, все факты китайской истории периода Чуньцю-Чжаньго Ли Я-нун рассмат¬
ривает с точки зрения наличия высокоразвитых феодальных отношений в это время.
Одной из особенностей феодализма в Китае он считает высокое развитие товарно-
денежных отношений. Ли Я-нун пишет, что к концу Чуньцю торговля достигла боль¬
шого развития; появилось множество богатых торговцев, купеческий капитал воз- 11 Этот тезис совсем не обоснован. В источниках (Го юй; Чжоу юй, цз. I) как раз
подчеркивается, что Сюань ван отменил систему цзэ.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
205
растал. Расцвет торговли приводил к усилению денежного обращения, к росту рос¬
товщичества (стр. 127). Власть денег стала настолько сильной, что крупнейшие тор¬
говцы и ростовщики становились видными политическими деятелями, министрами,
канцлерами и т. п. Усиление власти денег привело, по мнению Ли Я-нуна, к тому,
что феодалы стали отменять продуктовую ренту и переходить к высшей форме ренты —
денежной (стр.136). Автор, например,указывает, что в 483 г.до н. э. Луский Ай гун ввел
денежную ренту и стал взимать 1 2/3 дохода крестьян в денежной форме (стр. 134) Е
Деньгами откупались нун минъ от воинской повинности (стр. 134). Это в свою очередь
способствовало развитию торгово-ростовщического капитала.
Тесно связана с этим и другая — по Ли Я-нуну — особенность феодализма в Чунь-
цю-Чжаньго — отсутствие натурального хозяйства феодального поместья, характер¬
ного для средневековой Европы. В то же время, по его мнению, город в Китае в рас¬
сматриваемую эпоху был не столько центром ремесла и торговли, сколько укреплен¬
ным пунктом и местожительством феодалов (стр. 139—141).
Третьей характерной чертой феодализма в Китае Ли Я-нун считает длительное
сохранение рабства и его пережитков. Он пишет, что рабов в Чуньцю-Чжаньго было
довольно много. Хотя многочисленные феодальные войны не приносили большого
количества рабов (Ли Я-нун приводит данные о массовом уничтожении пленных, что
говорит об отсутствии интереса к захвату рабов, см. стр. ИЗ—114), существовали
другие источники порабощения: порабощение за долги и продажа должниками в раб¬
ство жен, детей и самих себя (стр. 115). Однако, указывает Ли Я-нун, эти рабы исполь¬
зовались не в производстве, а лишь в сфере услужения в качестве домашних ра¬
бов феодалов. Это уже не рабовладельческое общество, подчеркивает Ли Я-нун
(стр. 119).
Главной фигурой в производстве этого общества — если не считать небольшой
прослойки сохранивших еще свое хозяйство свободных нун минъ — становится за¬
висимый от феодала нун ну (крепостной).
Некоторые нун ну были зависимы только лично, обязаны были платить налоги,
нести военную службу, но своей землей распоряжались сами, могли продать ее. Дру¬
гие, лишенные своей земли, арендовали ее у феодала и тем самым были крепко привя¬
заны к земле. Третьи — из разорившихся свободных нун минъ — становились воль¬
нонаемными батраками, работая то в одном, то в другом хозяйстве.
Все эти категории крестьян жестоко эксплуатировались. И все же, как указывает
Ли Я-нун, никогда ни один из этих нун минъ в эпоху Чуньцю не мог быть, в отличие
от европейских крепостных, объектом купли-продажи (стр. 156)2.
Ли Я-нун особо останавливается на вопросах развития феодального общества и
на изменениях, протекавших в его недрах. Он указывает, что с возникновением фео¬
дальных отношений вся полнота военной и административной власти стала принад¬
лежать феодалам, которые превратились в фактических наследственных собственни¬
ков данной им в пользование земли с обрабатывающим ее населением (стр. 165—167).
Однако эти мелкие феодальные владения были тормозом общественного прогрес¬
са. Они ослабляли центральную власть, мешали проведению крупных ирригационных
работ, препятствовали развитию торговли. Усилившаяся тенденция к централизации
власти и реформы в ряде царств, особенно реформы Цзы Чаня в царстве Чжэн, по¬
дробно разобранные Ли Я-нуном, привели к ослаблению феодалов, к нарушению их,
ставших уже было «священными и неприкосновенными», прав собственности
(стр. 167, 168).
В результате реформ Цзы Чаня все нун минъ, обрабатывающие земли феодалов,
стали подчиняться непосредственно центральному правительству и были включены
в военную организацию государства Чжэн. Тем самым'начато было уничтожение вла¬
1 Ли Я-нун считает денежной рентой при Ай гуне земельный налог пьянъ фу, но
у него нет доказательств, что этот налог взимался в денежной форме.
2 За исключением тех случаев, когда сами нун минъ продавали в рабство жен и
детей или продавались сами.

206
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
сти феодалов над нун минь (стр. 158). Реформы Цзы Чаня оказали также большую
поддержку развивающейся торговле.
Еще более радикальным изменениям подвергли феодальное общество реформы
Шан Яна в Цинь, в результате которых крестьянам нун минь не только дана была
личная свобода, но они также получили в собственность свою землю с обязанностью
платить налоги прямо государству. Отныне земля могла свободно продаваться и по¬
купаться. Эти реформы окончательно подорвали власть феодалов над их уделами
(стр. 171).
Однако, указывает Ли Я-нун, в реформах Шан Яна проявлялась и противополож¬
ная тенденция — тенденция поддержки мелких земельных собственников и новых
помещиков в ущерб торговцам, которых Шан Ян преследовал, считая их тунеядца¬
ми (стр. 172—173).
Именно диалектическое сочетание этих двух тенденций явилось причиной того,—
заключает свою работу Ли Я-нун, — что после объединения Китая под властью
Цинь Ши-хуана не смогло возникнуть капиталистическое общество, а образовалось
феодально-абсолютистское централизованное государство (стр. 174).
Основным достоинством рецензируемой книги является динамичность изложения,
стремление последовательно проследить исторический процесс. Работу Ли Я-нуна
отличают обилие используемых источников, серьезно и тщательно подобранный на¬
учный аппарат.
Нам представляется правильным стремление Ли Я-нуна опровергнуть концепцию
о господстве феодализма в начале периода Чжоу, выяснить реальную сущность аграр¬
ных отношений (критика системы цзин тянъ). Очень важным,на наш взгляд, являет¬
ся признание Ли Я-нуном наличия наряду с рабами слоя мелких свободных произ¬
водителей. В этом вопросе Ли Я-нун отходит от схемы, принятой некоторыми китай¬
скими историками, которые считают, что в рабовладельческом обществе древнего
Китая существовали лишь рабы и рабовладельцы, и не уделяют должного внимания
роли и влиянию общины. Правда, Ли Я-нун в этом вопросе останавливается на пол¬
пути и не считает мелких свободных производителей общинниками. Он не видит об¬
щины в древнем Китае. Даже там, где общинное производство налицо, он считает его
коллективным трудом рабов.
К числу основных недостатков работы следует отнести слабую аргументацию мно¬
гих кардинальных выводов. Это относится, например, к вопросу о рабовладельческих
латифундиях в начале Чжоу, о земельной ренте в эпоху Сюань вана и денежной рен¬
те Ай гуна; весьма сомнительны также положения о наличии цехов в ремесленном про¬
изводстве Чуньцю-Чжаньго и о потенциальных возможностях перехода древне¬
китайского общества к капитализму в эпоху Цинь Ши-хуана.
Большим недостатком книги, сильно затрудняющим восприятие ее основных по¬
ложений, является композиционная нечеткость. У Ли Я-нуна каждая глава посвя¬
щена отдельной проблеме. Но многие главы не вытекают одна из другой, а наоборот,
вклиниваясь в изложение, нарушают логическую связь и последовательность. Так,
например, главу 5-ю о жертвоприношениях людей лучше было бы включить в ка¬
честве небольшого раздела в 1-ю главу. Главу 19-ю о торговом капитале и главу 21-ю
о феодальном городе никак не следовало бы разделять 20-й главой о земельной рен¬
те. Неоправданно, на наш взгляд, отнесение на последнее место очень интересных и
важных 22-й и 23-й глав об особенностях крестьянского производства и положении
крестьян. Эти главы заслуживают центрального места и их надо было бы сблизить с
20-й главой о ренте.
Ряд общих выводов Ли Я-нуна, а также его анализ некоторых конкретных исто¬
рических данных расходятся с суждениями некоторых китайских ученых, работы ко¬
торых недавно появились в печати. Дискуссии и обсуждения, проходящие сейчас
среди китайских историков, способствуют установлению правильного и четкого
взгляда на ход исторического развития Китая и, надо думать, приведут в скором
времени к плодотворным результатам.
Н. В. Шепелева

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
207
ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ИЗ МАТЕРИКОВОЙ ГРЕЦИИ
(Открытия 1950—1955 гг.)
Археологические исследования, производившиеся в Греции за последние годы
(1950—1955), привели к открытию весьма значительного числа новых эпиграфических
памятников. За эти годы проведена также большая работа как по систематической
публикации накопившегося огромного эпиграфического материала, так и по предва¬
рительной публикации наиболее важных памятников из новых находок.
Большая работа была проведена по систематизации и уточнению эпиграфических
коллекций в музеях, прежде всего в эпиграфическом музее в Афинах, в фондах кото¬
рого хранится более 13 000 надписей.
Множество надписей было републиковано и снабжено новыми восстановлениями и
комментариями.
В 1950 г. вышел в свет XI том SEG, содержащий 510 надписей, большая часть
которых происходит из различных центров Пелопоннеса.
В кратком обзоре нет возможности дать исчерпывающую информацию о всех эпи¬
графических новинках последних лет. Подобные сведения легко найти в превосход¬
ных эпиграфических обзорах Ж. и Л. Роберов, публикуемых ежегодно в «Revue des
études grecques», a также в обзорах М. Н. Тода в «The Journal of Hellenic Studies»
(которые пока что доведены до 1952 года).
Настоящий обзор прежде всего преследует цель познакомить читателей с наибо¬
лее важными и интересными, с точки зрения автора, эпиграфическими новинками
последних лет из материковой Греции и вместе с тем по возможности полнее инфор¬
мировать о новых находках и публикациях надписей.
АФИН Ы
Среди большого числа эпиграфических памятников, ставших достоянием науки
за последние годы, на первое место как по количеству, так и по представляемому
ими интересу, безусловно, следует поставить аттический материал и прежде всего
надписи с афинской агоры. Число надписей, обнаруженных в результате раско¬
пок [агоры, достигло к концу 1953 г. огромной цифры — немногим менее 7000 1.
Большинство из вновь открытых надписей ждет еще публикации, но наиболее
интересные уже доступны для изучения.
Среди найденных за последнее время постановлений афинского народного со¬
брания выдающийся интерес представляет закон против тирании, обнаруженный при
раскопках 1952 г.1 2. Декрет датируется 337/6 г. до н. э. В нем провозглашается без¬
наказанность лиц, которые убили бы человека, способствовавшего установлению ти¬
рании в Афинах или выступившего против народа за тиранию. В случае, если бы де¬
мократия оказалась ниспровергнутой и была бы установлена тирания, членам арео¬
пага под страхом лишения гражданских прав их самих и их потомков и конфискации
имущества воспрещается выполнять свои функции. Им воспрещается восходить на
ареопаг, заседать в совете и обсуждать какие бы то ни было дела. Это, по-видимому г
должно было служить гарантией против использования ареопага для легализации
тирании.
Декрет был принят через два года после победы Филиппа Македонского при Хе-
ронее и свидетельствует о чрезвычайно напряженном политическом положении в
Афинах в это время. Несмотря на гарантии Филиппа и на милостивое обхождение с
Афинами, его действия не внушали доверия.
Надпись представляет большой интерес для уяснения роли ареопага в Афинах
во второй половине IV в. до н. э. Совершенно очевидно, что после битвы при
1 Б. Д. Меритт («Hesperia», XXIII (195 4),стр. 233) сообщил,что к концу 1953 г.
последний инвентарный номер надписей был 6641.
2 В. D. М е г i 11, «Hesperia», XXI (1952), стр. 355—359, № 5.

208
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Херонее значение ареопага в Афинах значительно возрастает. До настоящего вре¬
мени на это намекали лишь неясные указания Ликурга (с. Leocr., 52) и Плутарха
(Phoc., 16). Опубликованная надпись прямо свидетельствует о высоком престиже
этого учреждения в указанное время.
Стела с декретом увенчана рельефом, изображающим старца, олицетворяющего
Афинский Демос, на голову которого женская фигура, без сомнения, Демократия,
возлагает венок.
Условия находки надписи с большой вероятностью позволяют предположить,
что стела была свергнута в 322 г., после того как Афины были заняты македонским
гарнизоном.
Подобный декрет был принят после восстановления демократии вслед за бит¬
вой при Кизике в 410 г. до н. э. (См. Andoc., De Mysteriis, 95—98).
Большая работа Притчетта посвящена аттическим стелам, на которых записаны
объявления полетов о продаже конфискованного имущества лиц, обвиненных в профа¬
нации мистерий, а также гермокопидов 1. Пока опубликована лишь первая часть ра¬
боты — восстановление текстов. Вторая часть будет содержать интерпретацию текста
и иллюстративный материал. В исследовании публикуется одиннадцать стел, часть
фрагментов которых была опубликована ранее в IG, I1 2, 329—333 и других изданиях.
Большинство же фрагментов публикуется впервые и было найдено при раскопках аго¬
ры в 1937—1939 гг.
Опубликованные надписи имеют большое значение для установления уровня цен
в Афинах в конце V в. до н. э., а также для выяснения зависимости размера налога
на продажу (έπώνιον) от суммы стоимости продаваемых товаров. До сих пор счита¬
лось, что размер έπώνιον в Афинах был равен 1% (см. Hicks — Hili, GHI, стр. 143).
Теперь же совершенно очевидно, что пошлина была дифференцированной и размер ее
колебался от 1 до 100%. Например, при продаже на сумму в 1 обол пошлина равня¬
лась 100%; с суммы в 4 драхмы и 5 оболов взималась пошлина в размере 3,5%; при
5 драхмах — 10%; 50 драхм— 2%, и далее процентное отношение пошлины к сумме
стоимости товара становилось все меньшим и приближалось к 1 %, не понижаясь ниже
этого уровня.
Стелы с описью конфискованного имущества были выставлены в Элевсинии.
В тексте сохранилось 15 имен осужденных, которые все известны из речи Андокида
«О мистериях», где перечислено 65 имен. Датируются надписи 415—413 гг. до н. э.
Среди проданного имущества встречаются земельные участки в различных местах,
дома, урожай на корню, различного рода земледельческие продукты, скот, амфоры,
одежда и т. д. Объявляется и о продаже рабов. Наряду с названием их общим терми¬
ном δούλος и ανδράποδον 2 чаще указывается профессия раба: столяр, погонщик ослов,
сапожник и т. д. (τραπεζοποιός, ονελα'της, σκυτοτόμος и т. д.). Иногда указывается,
что раб является доморощенным (ο»κογεντ·ς).
В одном из опубликованных ранее фрагментов (IG, I 2, 329) стелы № 1, по Прит¬
четту, в числе прочего имущества Кефисодора, метека из Пирея, объявлялось о про¬
даже раба Скифа за 144 драхмы и Колха за 153 драхмы. Теперь к этим двум предста¬
вителям Северного и Восточного Причерноморья прибавился Третий — «Сим, по
происхождению скиф» (Σΐμος το γένος Σκύθης) 3. Имя Σ'ΐμος не является чисто рабским
именем, оно было широко распространено во всем греческом мире. В Северном Причер¬
номорье оно встречается в двух пантикапейских надгробиях конца V — начала IV в.
до н. э. (IOSPE, II, 97 и 300).
1 W. Pritchett, The Attic Stelai, Part I, «Hesperia», XXII (1953), стр. 225—
299. Cp. он же, Sales taxes in Ancient Athens, «Archaeology», N. Y., 7 (1954), стр.
112—113. Cp. настоящий номер ВДИ, стр. 222.
2 И. С. С в е н ц и ц к а я, ВДИ, 1955, № 2, стр. 213 ошибочно указывает, что
рабы нигде не названы общим термином. См. стелы X, 3 и VII, 2.
3 Стела VII, 7—8. Фрагмент был опубликован в AM, 66 (1941), стр. 232 сл., №5;
cp. SEG, X, № 242, В.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
209
М. Кросби («Hesperia», XIX (1950), стр. 189 слл.) опубликовала постановления о
сдаче в аренду Лаврийских серебряных рудников IV в. до н. э. Автор высказывает
предположение, что они сдавались и в V в. Отчеты полетов о сдаче в аренду рудни¬
ков и продаже конфискованного имущества ежегодно публиковались. Надписи с от¬
четами полетов выставлялись на агоре около булевтерия. Обычно в постановлениях
содержалось имя арендатора, цена, за которую рудник сдавался в аренду, иногда
дополнительно указывались имена людей, обследовавших рудник, его название (обыч¬
но рудник назывался по именам божеств, героев или демов), местонахождение и клас¬
сификация рудника, а также описание его границ. Если рудник находился на част¬
ной земле, то указывалось также имя владельца земельного участка. Кросби приво¬
дит два типа арендных договоров. В первом случае — это возобновление старого аренд¬
ного договора, во втором — новая аренда. Срок аренды, согласно Кросби, определялся
в случае новой аренды семью годами, в случае же повторной — тремя. Стоимость
арендной платы при первой аренде составляла сумму от 20 драхм. К концу же IV в.
она достигает 150 драхм V
В 1951 г. была найдена новая надпись с отчетом полетов о продаже какого-то
имущества на 900 драхм и договором о сдаче на откуп серебряного рудника. Надпись
относится ко второй половине IV в. до н. э. («Hesperia», XXI (1952), стр. ИЗ; AJA,
56 (1952), стр. 122).
Большое исследование Файна посвящено вопросам землевладения, ипотеки и
обеспечения недвижимостью в Афинах 1 2. Автор публикует 33 неизданные закладные
записи — ороі, происходящие с агоры и две — из других мест. Кроме того им при¬
влекаются другие свидетельства по рассматриваемому вопросу с IV по II в. до н. э.
В результате исследования автор приходит к выводу, что ипотека в Афинах не суще¬
ствовала до Пелопоннесской войны; аттическая земля оставалась неотчуждаемой до
тех пор, пока старый запрет на отчуждение не был постепенно подточен событиями
Пелопоннесской войны и чумой в Афинах.
Б. Д. Меритт опубликовал ряд межевых знаков — Ь'роі из раскопок агоры («Hes¬
peria», XXI (1952), стр. 340 слл., № 6, 18, 37). Наиболее ранний столб относится к
середине V в. до н. э. В «Hesperia»,XXIII (1954), стр. 259—260, №№ 47—53 им опубли¬
ковано еще семь аналогичных ороі, датируемых от первой половины V в. до IV в. до
н. э. Томпсон («Hesperia», XXI (1952), стр. ИЗ) сообщает о находке межевого знака
святилища Зевса Олимпийского начала IV в. до н. э. Ю. Вэндерпул (AJA, 60 (1956),
стр. 267) сообщает о находке пограничного знака Керамика. Большое число ороі
было найдено в различных местах Аттики.
Большой интерес представляет фрагмент надписи на обломке стелы пентеликон-
ского мрамора, найденный на агоре («Hesperia», XXI (1952), стр. 340, № 1). Это, по
всей видимости, список павших воинов. В сохранившейся части перечисляются вои¬
ны, погибшие во Фракии в один из первых годов Пелопоннесской войны. Среди них
называются варварские лучники. На основании надписи нельзя судить об этнической
принадлежности этих стрелков—имена у них чисто греческие,— но весьма возможно,
что они происходили из причерноморских районов, в частности из Северного Причер¬
номорья, и были, очевидно, наемниками. Известно, что в 428 г. до н. э. митиленяне,
готовясь к отпадению от Афин, ожидали прибытия лучников из Понта (Thuc., III, 2,2).
Ксенофонт в «Анабасисе» (III, 4, 15) говорит о 2х6$аі то£отаі 3. Упоминания о
1 Публикация М. Кросби послужила основой для исследования Хоппера об ат¬
тических серебряных рудниках в IV в. до н. э. (R. J. Hopper, The Attic Silver Mines
in the Fourth Century b. C., BSA, 48 (1953), стр. 200—254).
2 J. V. A. Fine, Horoi, Studies in mortgage, real security and land tenure in
ancient Athens, «Hesperia», Suppl. IX (1951).
3 Правда, многие исследователи полагают, что слово Ихб&аі является поздней¬
шей вставкой. См. Ксенофонт, Анабасис, перевод, статья и примечания
М. И. Максимовой, М.—Л., 1951, стр. 268, прим. 31.
1 4 Вестник древней истории, № 2

210
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
варварских лучниках в афинских надписях были известный ранее (см. МИС,№№ 71—
78 и прим, к ним).
Опубликованный там же фрагмент второй аналогичной надписи (№ 2) найден в
1937 г. и датируется последней четвертью V в. до н. э. В нем помимо имен варвар¬
ских лучников (имена также чисто греческие) упоминаются и конные лучники (ιππο-
τοξόται).
В 1954 г. был обнаружен еще один большой фрагмент надписи с несколькими ко¬
лонками имен по филам ( BGH, 79 (1955), стр. 216). По-видимому, и эта надпись
является частью длинного списка воинов, павших в один из годов Пелопоннесской
войны.
В 1952 г. был найден новый фрагмент стелы в честь аргивян, павших в 458 г. до
н. э. в битве при Танагре, в которой они сражались на стороне афинян против спар¬
танцев («Hesperia», XXI (1952), стр. 351—355, N° 4) г. Ранее найденные фрагменты
этой надписи были опубликованы в «Hesperia», XIV (1945), стр. 134—137 (cp. SEG,
X, 407). Новый фрагмент имеет большое значение как для правильного восстановле¬
ния текста, так и для воссоздания внешнего вида памятника.
В том же году при раскопках святилища, не упоминаемого античными авторами,
была открыта надпись, которая показывает, что имя одного из богов, изображенных
на рельефе, было Панкрат, имя до сих пор не засвидетельствованное. Другое божест¬
во — ипостась Геракла — названо Палемопом. Надпись под рельефом указывает, что
по крайней мере трое из посвятителей были сидонянами, из чего руководитель раско¬
пок Милиадис заключает, что раскапываемый храм, по-видимому, был храмом общи¬
ны сидоиян в Афинах (JHS, 73 (1953) стр. 111). В 1954 г. там же был найден барель¬
еф, посвященный Гераклу Панкрату, что указывает на то, что Панкрат был другой
ипостасью хтонического Геракла (BGH, 79 (1955), стр. 220).
Ряд надписей имеет большое значение для уточнения хронологии афинских ар¬
хонтов и календаря. Таковыми прежде всего являются два декрета года архонта Пи-
фарата (271/70 г. до н. э.), найденные при раскопках агоры в 1948 и 1954 гг. и опуб¬
ликованные Динсмуром («Hesperia», XXIII (1954), стр. 284—316, №№ 182 и 183).
В обоих декретах восхваляются официальные лица (таксиархи и ситоны) предыдущего
года, который отмечен как год архонта Лисифида, помещавщегося до сих пор боль¬
шинством исследователей в середину III в. до н. э. Таксиархи, как военные команди¬
ры, командовавшие пешими отрядами фи л, упоминаются в ряде аттических надписей,
но до сих пор эпиграфические данные не позволяли установить их число. "У древних
авторов (Лисия, Демосфена и др.) имеются указания на 10 отрядов по филам, кото¬
рыми командовали таксиархи. Однако точно было неизвестно, увеличилось ли их
число до 12 и затем 13 в связи с увеличением числа фил (создание Деметриады и Анти-
гониды, а позднее — Птолемаиды). Декрет в честь таксиархов (№182) является пер¬
вым, содержащим их полный список. В нем восхваляются все 12 таксиархов, соответ¬
ственно 12 филам, существовавшим в то время. Они восхваляются за заботу о том,
чтобы в филе каждого оружие было наилучшим образом подготовлено для стражи, за
то, что они шли в засады (εφεδρεία) и устраивали смотры (έξέτασις) своим отрядам,
а также за то, что остальные свои обязанности они исполняли, повинуясь стратегам,
согласно с законами. Декрет был установлен перед стратегионом, локализация которо¬
го на основании места находки надписи, а также ряда других аналогичных декретов
возможна в юго-западном углу агоры.
Декрет в честь ситонов (№ 183) является одним из немногих известных, в кото¬
ром восхваляется вся коллегия ситонов. Их число также соответствовало числу фил
и помимо этого в коллегию входил и секретарь. Однако перечисления услуг, за кото¬
рые они восхвалялись, в декрете не сохранилось.
В конце своего исследования Динсмур даст предварительный хронологический
список афинских архонтов с 322/1 до 196/5 г. до и. э., а также списки очередности 11 До последнего времени битва при Танагре датировалась 457 г. до н. э. 458 год—
новая датировка, предложенная Мериттом и др. в ATL, III (1950), стр. 171—3, 177.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
211
фил с указанием демов для секретарей совета и жрецов Асклепия, служивших одно¬
временно с соответствующим архонтом. В списке содержится ряд исправлений и уточ¬
нений принятой в настоящее время хронологии афинских архонтов. В частности, ар-
хонтство Диотима, в год которого был принят известный афинский декрет в честь бос-
порского царя Спартока III, относимое до сих пор к 289/8 году, помещается Динсму-
ром в 285/4 год.
Для уточнения афинского календаря большое значение имеет декрет 214/3 г.,
принятый в честь пританов, скорее всего, филы Антигониды (одной из двух так назы¬
ваемых македонских фил, созданных в 306/5 г. и упраздненных в 201/200 г.). На¬
звание филы на камне выскоблено («Hesperia», XXIII (1954), стр. 233 слл., № 7). Над¬
пись свидетельствует о том, что год архонта Евфилета (214/3) был ординарным годом,
в котором месяц Метагитпион имел два вставных дня. Надпись вместе с IG,112, 458
и 838 свидетельствует о том, что δευτέραι έμ3ολίμωι означает второй вставной день,
но не имеет отношения к календарному характеру года или к вставным месяцам.
Среди новых находок необходимо отметить еще целый ряд надписей. При раскоп¬
ках агоры в 1951 г. был найден обломок почетного декрета в честь некоего Арри..,
который состоял на службе у царя Антиоха, скорее всего Антиоха IV Эпифана (175—
163 гг. до π. э.). В следующем году было обнаружено основание статуи с посвящением
Гиппархов и филархов (IV в. до н. э.) Афинские гиппархи, которых было два, в мирное
время занимались организацией различных конных представлений (см. Ксенофонт,
О гиппархе, III). Найденная надпись, должно быть, имела отношение к этим представ¬
лениям (Ксенофонт советовал одно из представлений давать на агоре). К IV в. от¬
носятся и две другие известные надписи подобного рода. Имена обоих гиппархов
ранее известны не были. Имена филархов на стеле почему-то отсутствуют. О них
упоминает лишь заголовок («Hesperia», XXII (1953), стр. 49 сл.).
В деревне Вари в 1954 г. было найдено основание хорегического монумента,
поставленного неким Сократом, возможно, стратегом 441/40 г., в связи с победой при
исполнении трагедий Еврипида (Ευριπίδης έδίδασκε) (ВСН, 79 (1955), стр. 216; AJA,
59 (1955), стр. 223). Там же сообщается о находке постановления, регулирующего
пользование водой из источника, посвященного Нимфам.
Д. Хируорд (BSA, 47 (1952), стр. 102 сл.) публикует новые фрагменты IG, II2,
10. Два из них были найдены в 1942 г. на Эгине, третий был уже издан (IG, II2, 2403).
В новых фрагментах, как и в опубликованных ранее, содержатся названия предста¬
вителей ряда профессий, до сих пор нигде не засвидетельствованных. Таковы ονοκό-
(μος), πριονο(ποιός), или πριονο(πώλης), στα[φιδ(οποιός), σακκ(οποιός) — украшатель ослов;
изготовитель, или продавец пил; изготовитель изюма; изготовитель толстой шерстя¬
ной материи и др. Имена на эгинских фрагментах показывают, что некоторые из
их носителей были варварами. Таковы, например,фракийские имена Герит и Бендифан.
В 1953 г. на агоре было найдено основание статуи с элегическим дистихом
3Ιλιάς ή μεθ3 ’■‘Όμηρον εγώ κα» πρόσθεν Όμγ'ρ[ου]
πττρστατις ί'δρυμαί τώι με τεκόντι νέω[ι].
«Илиада, я после Гомера и раньше Гомера поставлена рядом с породившим меня в
юношеском возрасте».
Речь в надписи идет о двух Гомерах. «Старый» Гомер — это создатель «Илиады»
и «Одиссеи», «Новый» — тот, рядом с которым стояла статуя Илиады на агоре. Такая
интерпретация надписи, предлагаемая Раубичеком1, позволяет отождествить «Нового 11 А. Е. Raubitschek, The New Homer, «Hesperia», XXIII (1954), стр. 317 слл.
В предварительной публикации надписи Томпсон («Hesperia», XXIII (1954), стр. 62—65)
указывал на связь статуя с библиотекой, построенной Т. Флавием Пантэном
ок. 100 г. н. э., и предположил, что мы имеем дело с персонификацией Илиады. Он
высказал предположение, что статуарная группа изображала Гомера с Илиадой и
Одиссеей по бокам.
14*

212
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Гомера» с Гаем Юлием Никанором, современником и другом императора Августа,
известным как Homeros Neos. Возможно, что Никанор был автором Ilias Labina.
Другой эпитет Никанора—«новый Фемистокл». Во 2 г. до н. э. Август устроил
представление морского сражения между афинянами и персами. Возможно, что Ни¬
канор был победителем в этой «битве при Саламине».
За последнее пятилетие было найдено и опубликовано большое число надгроб¬
ных надписей. Меритт («Hesperia», XXI (1952), стр. 368 слл. и XXIII (1954), стр.260—
283, №№ 54—180) опубликовал около 150 надгробий, открытых при раскопках
агоры в разное время, преимущественно в 1935 и 1936 гг. В. Пеек опубликовал 129
эпитафий разного времени из архива IG, ІІ/ІІІ1 2, проводя подготовительную работу
к исследованию греческой ономастики 1.
Несколько надгробных надписей опубликовано Митсосом и Вэндерпулом («Hes¬
peria», XXII (1953), стр. 179 слл.).
Большой интерес представляет база надгробной статуи с надписью VI в. до н. э.,
найденная в 1953 г. к югу от Акрополя. Эпитафия гласит о том, что памятник принад¬
лежит Тимну Карийцу, сыну Скилака, затем следует строка с карийскими письменами
и заканчивается надпись указанием на то, что памятник изготовлен Аристоклом. Это
вторая сигнатура Аристокла, автора известной стелы Аристиона (JHS, 74 (1954),
стр. 143; BGH, 78 (1954), стр. 106).
В том же году было найдено надгробие, относящееся, по-видимому, ко II в.
н. э. и принадлежащее милетянке Эпагате, дочери Ленаида. Надгробие имеет форму
трехгранной призмы. На одной ее грани — рельеф девушки с голубем; две другие гра¬
ни украшены рельефами хищных птиц (BGH, 78 (1954), стр. 96; JHS, 74 (1954),
стр. 142).
Ряд надгробий принадлежит жителям причерноморских городов. Среди них пре¬
жде всего следует отметить опубликованную Мериттом («Hesperia», XXI (1952),
стр. 373—4, №24) надпись на части надгробного памятника типа mensa из раскопок
агоры 1934г. [ ] éou Воо7горі'т7]<^ относящуюся приблизительно к 325 г. до н. э. 2.
Это наиболее раннее из немногих известных надгробий боспорцев в Афинах, относя^
щееся ко времени наиболее тесных связей между Боспором и Афинами. Опубликован
целый ряд надгробий гераклеотов, относящихся к времени от III в. до н. э. до I в. н. э.
(«Hesperia», ХХЦ1952), стр. 368 слл., № 10; XXIII (1954), стр. 260 слл., №№ 100—104;
BGH, 79, стр. 216), и надгробие амисянина («Hesperia», XXIII (1954), №96). На од¬
ной из афинских улиц в 1954 г. было найдено надгробие синопца, относящееся к эл¬
линистическому времени (BGH, 79 (1955), стр. 216). Другое надгробие синопца издано
Пееком (ук. соч., №92). В деревне Мениди (Аттика) было найдено надгробие дяди
оратора Эсхина — Клеобула, сына Главкона из дема Ахарны, который назван про¬
рицателем (цлѵсчгэ) (AJA, 59 (1955), стр. 223).
Большая дискуссия развернулась вокруг интерпретации декрета IG, I 2, 77.
Якоби 3 высказал точку зрения, что аттиды IV в. до н. э. имеют своим источником
долитературную хронику, которая велась эксегетами. Возникновение этого института
он относит ко времени Солона. Оливер 4, напротив, полагает, что эксегеты были вве¬
дены лишь после 403 г. Для обоснования той и другой точки зрения важную роль
играет интерпретация IG, I 2, 77, декрета, предоставляющего право участия в тране-
1 W. Реек, Attische Grabinschriften. I. Eine Nachlese zum letzten Band der Ins¬
criptiones Graecae II/III2. «Abhandlungen der Deutschen Akademie der Wissenschaften
zu Berlin. Klasse für Sprachen, Litteratur und Kunst», Jahrgang 1953, № 4, B., 1954.
2 Эта надпись была опубликована ранее как IG, II2, 8431. Надгробие с точно
такой же надписью было опубликовано в IG, II, 3, 2852 (ср. МИС, № 65). Не является
ли издаваемое Мериттом надгробие тем же самым, уже давно опубликованным?
3 F. Jacoby, Atthis. The local chronicles of ancient Athens, Oxford, 1949,
стр. 8 слл.
4 J. Oliver, The Athenian Expounders of the Sacred and Ancestral Law, Balti¬
more, 1950, стр. 31 и 121; cp. M. P. N i 1 s s о n, AJP, 71 (1950),.стр. 423.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
213
зах в пританее различным группам лиц и относящегося к 40 —30 гг. V в. до н. э. Наи¬
большие споры вызывает вопрос, идет ли в строках 9—10 декрета речь об е£угрг)Таі
7гиѲохртг)атоі (см. AJP, 72 (1951) стр. 24 сл.; 74 (1953), стр. 407 слл.; 75 (1954),
стр. 160 слл.). В целом вопрос об эксегетах еще далеко не решен и по-прежнему ос¬
тается открытым.
Ряд статей Меритта посвящен переизданию и новому истолкованию афинских
надписей. В одной из них 1 он переиздает декрет IG, I 1 2, 97 о посылке куда-то афин¬
ских воинов, избранных по жребию, и других военных сил. Меритт предлагает новое
восстановление декрета (45 букв вместо 39 в строке), датирует его ок. 431/30 г. (рань¬
ше — 416 г.) и приходит к выводу, что экспедиция была послана для сбора фороса
или в Пелопоннес.
Совместно с Эндрюзом (BSA, 46 (1951), стр. 200 слл.) Меритт переиздает декреты
IG, I2, 108 о взаимоотношениях Афин с Неаполем.
В 1950 г. вышел в свет III том большого исследования Меритта, Уэйд-Джери
и Мак Грегора «The Athenian Tribute Lists»2. Он содержит исторический коммента¬
рий к спискам афинского фороса. Том состоит из трех частей: 1) «Свидетельства источ¬
ников», 2) «Другие свидетельства» и 3) «Афинский морской союз». В 1953 г. опублико-
нан четвертый, заключительный том ATL, который содержит указатели и библио¬
графию.
И. Бенвиньон и Э. Билль (RA, 6 серия, XXXV (1950), стр. 5 слл.) выступили с
рядом замечаний по поводу восстановлений Мериттом и Уэстом декрета IG, I2, 63 и
ATL, I и II. Они обсуждают вопросы о роли гелиеи в установлении и взимании фороса
и о роли номофетов в 425/4 г.
Е. Френкель («Eranos», 49, № 1—2 (1951); ср. CR, N. S., I (1951), стр. 247) пред¬
лагает новое чтение марафонской эпиграммы IG, I2, 609 (ср. BSA, 45 (1950),
стр. 140):
Ma[pa0ov¿0sv h]sXsv ov oX[sa£ 0ôploç ’'Apsç?].
В статье Притчетта (AJA, 56 (1952), стр. 161 сл.) подвергается критическому
рассмотрению эпиграфический индекс «Hesperia» за 10 лет (1931—1941 гг.) («Hesperia»,
XI (1942), стр. 304 сл.).
Д. М. Лыоис (BSA, 49 (1954), стр. 17 слл.) выступил с рядом заметок о 22 атти¬
ческих надписях, главным образом из IG, I2 и II2, и предложил ряд новых восста¬
новлений. Среди заметок Льюиса следует отметить № 2—IG, I2, 18 (Афины и Эгина),
где автором предлагается новое восстановление и датировка. Льюис датирует надпись
летом 445 г. до н. э. (в IG— 457 г.). В заметке № 3 — ATL, А9 — автор высказывает
мнение о неправильном восстановлении Мериттом прескрипта надписи и о сомнитель¬
ности других его восстановлений.
Еще семь надписей (№№ 23—29) комментируются Льюисом в BSA, 50 (1955),
стр. 1—36. Наибольшее место занимает исследование вопроса о том, кем была Лисист-
рата, героиня комедии Аристофана. Автор приходит к выводу, что подлинным именем
Лисистраты было Лисимаха и что она была жрицей Афины Полиады.
М. Митсос (BGH, 74 (1950), стр. 218 слл.) переиздает ряд афинских надписей с
новыми и исправленными чтениями собственных имен.
Статьи Нотопулоса («Hesperia», XX (1951), стр. 64 слл.) и Оливера (там же,
стр. 346 слл.) посвящены вопросу об отождествлении АируХюі, в IG, II2, 1824. Нотопу-
лос настаивает на своем прежнем мнении о том, что под АоруХ'.оі подразумеваются
Марк Аврелий Антонин (Элагабал) и Марк Аврелий Север Александр. Оливер же
полагает, что речь идет о Каракалле и Септимии Севере.
1 «Studies presented to David Moore Robinson», II, Saint Louis, 1953, стр. 289 слл.
2 B. D. M e r i 11, H. T. W a d e - G e г у, М. F. М с G г е g о г, The Athenian
Tribute Lists, III, Princeton, 1950. См. рецензию на этот том R. M e i g g s, CR, N. S.,
II (1952), стр. 99 слл. См. также S. Ассаше, «Riv. di Fil.», N. S., XXX (1952)^
стр. Ill слл. и 223 слл.

214
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
В другой статье (там же, стр. 350 слл.) Оливер рассматривает два афинских де¬
крета в честь консуляра Марка Ульпия Евбиота Левра, относящихся ко времени
ок. второй четверти II в. н. э. Среди почестей, которые ему предоставляются, интересно
право занимать ему или его сыну кресло в театре Диониса, на котором написано его
имя, что автоматически ведет к освобождению от всех пошлин и литургий в Аттике и
на островах, принадлежащих афинянам, и от контроля со стороны эксегетов и прори¬
цателей.
Острака. За последние годы при раскопках в Афинах, главным образом на аго¬
ре, был найден целый ряд интересных острака, дающих возможность сделать ряд уточ¬
нений и расширяющих наши сведения об остракизме в Афинах. В настоящее время
известно уже свыше полутора тысяч острака, из которых более 1200 найдено при рас¬
копках агоры. Наибольшее число известных острака относится к остракизму Фе-
мистокла (не менее 535). В ближайшее время все острака должны быть опубликованы
Вэндерпулом, Раубичеком и Янгом.
По сравнению с предыдущими годами число вновь открытых острака сравнитель¬
но невелико. Так, если в 1947 г. было найдено 524 острака, то в 1951 г. их число рав¬
нялось лишь пяти. Но несмотря на это, среди них имеются такие, которые представля¬
ют большой интерес.
Среди новых острака прежде всего обращает на себя внимание черепок с именем
Клеофонта, сына Клиппида, вождя демократии конца V в. до н. э. Это имя на остра-
коне встречается впервые. У комических поэтов Клеофонт обычно называется «демаго¬
гом» и «изготовителем лир». До сих пор считалось, что он принимал активное участие
в политической жизни Афин с 411 г. Теперь же очевидно, что он занимался полити¬
кой, по крайней мере, уже в 415 г., так как черепок с его именем относится к послед¬
нему остракизму — остракизму Гипербола, который теперь ряд исследователей от¬
носит к 415 г. (Ю. Вэндерпул, «Hesperia», XXI (1952), стр. 114—115; ср. стр. 1).
В 1954 г. был найден второй черепок с именем Клеофонта (Томпсон, «Hesperia»,
XXIV (1955), стр. 69). Сопутствующий ему материал подтверждает, что он относится
к остракизму Гипербола.
К остракизму Гипербола относится и другой интересный остракон, найденный в
1953 г. На нем начертано имя Филина, сына Клиппида, который, по всей вероятности,
был братом Клеофонта (А. Е. Раубичек, «Hesperia», XXIII (1954), стр. 68 слл.). Рауби-
чек полагает, что его следует отождествить с Филином, политическим противником
Антифонта, о котором последний говорит в VI речи.
Большой интерес представляет остракон, на котором краской написано имя Пе¬
рикла, сына Ксантиппа («Hesperia», XXI (1952), стр. ИЗ). Это второй известный
остракон с именем Перикла (первый был найден при раскопках агоры в 1940 г.). От¬
носится он, по-видимому, к остракизму политического противника Перикла Фукидида,
сына Мелесия (443 г.).
На одном из большого числа острака с именем Менона, сына Менеклида, проис¬
ходившего из Фарсала в Фессалии, указывается, что он «из предателей» (Мгѵоѵ áxx
7тро[8от]а)[ѵ]). На основании сопоставления этого свидетельства с литературными
данными битве при Танагре, в которой фессалийцы изменили афинянам, Раубичек
приходит к выводу, что остракизм Менона следует отнести ко времени после битвы
при Танагре, которая теперь датируется летом 458 г. до н.э. (ATL, III, стр. 171 слл.),
а именно, к весне 457 г. («Hesperia», XXIV (1955), стр. 286—289).
Ю. Вэндерпул опубликовал ряд острака с именами Алкивиада Старшего и его
внука — знаменитого Алкивиада Младшего («Hesperia», XXI (1952), стр. 1 слл.).
Всего с именами обоих Алкивиадов известно девять острака; восемь из них найдены
при раскопках агоры, девятый на северном склоне акрополя. Из них шесть относят¬
ся к старшему Алкивиаду (острака впервые дают имя его отца К линия), три— к млад¬
шему. Известно, что Алкивиад Старший, видный государственный деятель и воена¬
чальник, был подвергнут остракизму, но время его изгнания до сих пор точно не
установлено. Исследователи полагали, что остракизм Алкивиада Старшего имел мес¬
то в 485 г. на том основании, что было известно об остракизме в этом году, но не было

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
215
известно имя изгнанного. В настоящее время известны имена четырех лиц, остра-
кизированных до 480 г. до н. э. Это — Гиппарх, Мегакл, Аристид и Ксантипп, остра-
ка с именами которых найдены в археологических комплексах соответствующего вре¬
мени. Черепков с именем Алкивиада, которые на основании археологических данных
могли бы быть отнесены к этому времени, нет. Остракон (№ 1 у Вэндерпула) из наибо¬
лее рапиего слоя относится ко второй четверти V в. и является обломком килика, да¬
тируемым тем же временем. Вэндерпул приходит к выводу, что Алкивиад Старший был
остракизирован после Кимона в 460 г. до н. э. Наиболее вероятным лицом, изгнанным
в 485 г., был, по его мнению, Гиппократ, сын Анаксилеонта, который, возможно,
принадлежал к роду Алкмеонидов.
Вопросам происхождения и истории остракизма посвящено исследование А. Рау-
бичека (AJA, 55 (1951), стр. 221 слл.).
Статья Стамиреса и Вэндерпула («Hesperia», XIX (1950), стр. 376 слл.), посвяще¬
на Калликсену Алкмеониду, прежде не известному, чье имя содержится на 251 остра-
ка, 34 из которых публикуются.
Граффити. А. Уудхед опубликовал граффити с акрополя из личного
собрания Сельтмана (BSA, 48 (1953), стр. 191 сл.). Оно начертано на большом облом¬
ке рыбного блюда. По краю блюда идет посвятительная надпись, начертанная архаи¬
ческими буквами, но, по мнению издателя, посвящение вряд ли может относится ко
времени до 435 г. до н.э. На поверхности блюда сохранились остатки 25 строк надписи.
В тексте сохранилось упоминание о пробулах, которые составляли комиссию десяти,
созданную в конце 413 г. до н. э. для ограничения демократии (Thuc., VIII, 67). Дати¬
руется надпись временем между концом 413 г. и маем 411 г. Хотя надпись фрагмен¬
тарна, ясно, что она имела политическое содержание. В ней, по мнению издателя,
могла содержаться запись — напоминание об объектах конфискации, или заметка о
каком-то предпринятом действии или действии, которое должно было быть пред¬
принято.
Надпись па блюде, по мнению издателя, является «наиболее надежным свидетель¬
ством» об олигархическом перевороте в Афинах. Однако Корбетт и Г. Уудхед (BSA,
50 (1955), стр. 251—265) приходят к выводу, что это граффито является поддельным.
Публикуя еще 31 граффити на различных аттических сосудах, они доказывают, что
все они, в том числе и упомянутое выше, сделаны искусным фальсификатором, ра¬
ботавшим в конце XIX в.
Джеффери (BSA, 50 (1955), стр. 67 слл.) публикует и комментирует в числе
других И архаических граффити, начертанных на амфорах. Некоторые из них дати¬
руются издателем VII в. до н. э. Все граффити представляют собою собственные име¬
на. Джеффери ставит и обсуждает вопрос о том, что эти имена должны были обозна¬
чать. Наиболее вероятным, как нам кажется, является истолкование имен как зна¬
ков собственности.
М. Милн и Ботмер («Hesperia», XXII (1953), стр. 215 сл.) публикуют и исследуют
семь граффити на чернофигурных аттических сосудах, содержащих слова хататгОусоѵ
и хататсбуа'.ѵа (форма, не известная до сих пор). Издатели приходят к выводу, что
вторая форма была употребительна примерно с 530 до 450 г. до н. э. Позднее же ста¬
ли употреблять первую форму.
Бизли (AJA, 58 (1954), стр. 187 сл.) публикует девять надписей на аттических
чернофигурных вазах VI в. до н. э. Две из них происходят из раскопок агоры, осталь¬
ные — из различных музеев.
При раскопках агоры в 1954 г. была найдена краснофигурная ваза с новой сигна¬
турой: r&pyoç£7го(т)сгеѵ (BGH, 79 (1955), стр. 215).
Вирджиния Грэйс продолжала изучение клейм, происходящих с агоры и из дру¬
гих мест («Hesperia», XX (1951), стр. 46).
АТТИКА
Элевсин. В 1953 г. найдена надпись 329/8 г., содержащая длин¬
ный перечень отчетов эпистатов. В ней говорится об удалении неукрепленных частей

216
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ворот и пилона диатейхисмы и о протяжении ее от «дома глашатаев» до ворот напро¬
тив долихоса. В этой же надписи упоминаются дома различных должностных лиц
храма и другие здания, что поможет отождествить постройки, которые будут открыты
при дальнейших раскопках Элевсина (JHS, 74 (1954), стр. 148; ВСН, 78 (1954),
стр. 110).
В 1 км к востоку от Элевсина был обнаружен большой семейный надгробный
памятник жителей дема Копра филы Гиппотонтиды, который дает новые данные для
локализации этого дема на островке, образованном рукавами реки Кефиса. Надпись
датируется концом III — началом II в. до н. э. («Hesperia», XXII (1953), стр. 175 сл.).
В 1954 г. была найдена надпись — список эфебов филы Кекропиды (333/2 г.).
В надписи упоминаются стратег Пирея и стратег іт тг|·. xcópat; помимо них, в надпи¬
си фигурировали архонт, софронист, таксиарх, пять лохагов, два дидаскала и 4- 44
эфеба (ВСН, 79 (1955), стр. 222; AJA, 59 (1955), стр. 223).
Дж. Оливер («Hesperia», XXI (1952), стр. 381 слл.) переиздает надпись IG, II2,
1092 (после 165 г. н. э.) и исследует вопрос о доходе Элевсина.
Opon. М. Митсос продолжал изучение неопубликованных надписей храма
Амфиарея. Среди них 20 почетных декретов представляют большой интерес
для изучения истории святилища. В дополнение к декретам, эпитафиям и другим
надписям, опубликованным им в «ПрахтьхѴ», 1951, он упоминает девять новых де¬
кретов. Один из них высечен на базе с посвящением афинянина Мидия, сына Кефисо-
дора. Это декрет беотийского союза, и беотархи названы с отчествами и названиями
городов, из которых они происходили (ВСН, 77 (1953), стр. 205; JHS, 73 (1953),
стр. 112).
Совместно с Вэндерпулом Митсос опубликовал 10 надписей из различных мест
Аттики. Среди них стихотворная посвятительная надпись Аполлону Пифийскому,
от имени некоего Ксенофонта, возможно, историка («Hesperia», XIX (1950), стр. 25
сл. и 391).
ПЕЛОПОННЕС
Коринф. Дж. Кент («Hesperia», XXI (1952), стр. 9 слл.) опубликовал новые
фрагменты надписи на базе статуи, воздвигнутой в честь победы знаменитого коринф¬
ского полководца Тимолеонта. Статуя была посвящена, вероятно, Посейдону от
имени Тимолеонта и союзников Коринфа сиракузян, сикелиотов, керкирян, аполло-
ниатов и левкадян в честь победы над карфагенянами при реке Кримесе в Сицилии
в 341 г. до н. э. Надпись (и в особенности ее новые фрагменты) расширяет наши зна¬
ния о той борьбе, которая успешно велась под руководством Тимолеонта против карфа¬
генян. Кент высказывает предположение, что памятник был работой Лисиппа.
Вэндерпул (AJA, 59 (1955), стр. 225) сообщает об открытии в 1954 г. надписи
I в. н. э., содержащей пять почетных декретов различных городов Греции и Малой
Азии в честь Юнии Феодоры, римлянки, проживавшей в Коринфе.
Эпидавр. В 1951 г. были открыты две посвятительные надписи IV в. до
н. э. Одна является посвящением Аполлону, другая — Афродите с эпитетом Έρυμια
(Защитница). Этот эпитет Афродиты до сих пор был неизвестен (ВСН, 76 (1952),
стр. 221).
Ж. Бинжен (ВСН, 77 (1953), стр. 616 сл.) среди других надписей из Пелопон¬
неса опубликовал посвятительную надпись Асклепию и Аполлону (конец. IV — пер¬
вая половина III в. до н. э.). В надписи упоминаются γοργοί κύδιμοι, в которых изда¬
тель видит класс эфебов. К I—II вв. н. э. относится другая посвятительная надпись —
Асклепию, в которой указывается, что ему дарится статуя Гигиен.
И с т м и я. При раскопках в Истмии в 1952 г. было найдено 50 об¬
ломков надписей, большинство из которых не поддается восстановлению
(«Hesperia», XXII (1953), стр. 192 сл.). Среди новых находок следует отметить фраг¬
мент постановления эллинодиков в честь некоего Птолемея, бывшего агонофетом, по
всей вероятности, на истмийских играх. Наиболее значительным эпиграфическим от¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
217
крытием была находка надписи на базе статуи в честь Фемисона, сына Феодота, миле-
тянина, относящаяся к первой половине II в. н. э. В надписи говорится о многочислен¬
ных победах, одержанных Фемисоиом на состязаниях. Если правильно читаются
буквы тсѲ (89), то Фемисон одержал 94 победы. Он приобрел известность тем, что был
единственным человеком, сочинявшим музыку к драмам Еврипида, Софокла
и Тимофея.
Аргос. П. Шарнэ (BGH, 77 (1953), стр. 387 слл.; 78 (1954), стр. 183) публикует
или сообщает о ряде надписей из раскопок последних лет. Среди них представляет
интерес проксенический декрет Агафоклу, сыну Никострата, афинянину. Агафокл —
первый проксен-афинянин, засвидетельствованный в Аргосе. Значительный интерес
представляет другая проксения, данная Гноссту энунтийцу. Надпись написана на
маленькой бронзовой табличке и датируется V в. до н. э. Энунт (Oívou's) — малень¬
кий городок в Лаконии. Любопытно, что Гносст назван энунтийцем, а не лаке¬
демонянином. Это указывает на то, что периэки, по-видимому, сохраняли свой
этникон.
Ко времени I в. до н. э. — I в. н. э. относится надпись в честь Люция Корнелия
Ингенуя, имя которого хорошо известно в Аргосе. В декрете указывается, что Ингс-
нуй был гимнасиархом в трех гимиасиях, агораномом, секретарем, дважды казначеем
и получил «агонофетские почести», не будучи, по-видимому, сам агонофетом. Из над¬
писи явствует, что в Аргосе было три гимнасия. К этому же времени (I в. до н. э.) от¬
носится фрагмент списка, в котором речь идет о ремесленниках (техѵ'ьтаі). В их числе
четверо лакедемонян, двое-трое сикионян, двое мессенян, римлянин, милетянин и
жители других мест.
П. Амандри («Hesperia», XXI (1952), стр. 213 слл.) опубликовал семь надписей,
происходящих из храма Геры близ Аргоса. Надписи—чрезвычайно плохой сохран¬
ности — относятся ко времени от конца V — первой половины IV в. до н. э. (№ I)
до 123 г. н. э. (№ VII). Большой интерес представляют фрагменты двух надписей
(№№ V и VI), найденные в 1949 г. и относящиеся к концу IV—первой половине III в.
до н. э. В них содержатся названия ряда до сих пор неизвестных аргосских фил
(Дор.(¿aSai, АихсотаЗаі). Фрагменты подтверждают гипотезу, высказанную уже Фоль-
графом и Гвардуччи, о том, что в Аргосе была проведена реформа, аналогичная рефор¬
ме Клисфена в Афинах.
Ж. Бинжен сообщает (ВСН, 79 (1955), стр. 329) о ряде надписей, найденных в
кампанию 1954 г. Среди них посвящение Сарапису и Исиде (И—I вв. до н. э.). Другая
надпись (первая половина IV в. до н. э.) касается продажи рабов, которые названы
аѵ&ро7ге$а (форма, не засвидетельствованная до сих пор).
Он же публикует (ВСН, 77 (1953), стр. 647 сл.) найденный в 1953 г. между Арго¬
сом и Тиринфом фрагмент эдикта Диоклетиана о ценах 301 г., содержащий разделы
4—6 и 7—8 эдикта. Содержание большей части фрагмента было уже прежде засви¬
детельствовано не только латинским оригиналом, но и греческими копиями. Перевод
оригинала в различных городах провинции Ахайи был различен, и поэтому сущест¬
вовали различные версии эдикта.
М.-Т. Ленгер (ВСН, 79 (1955), стр. 484 сл.) публикует 81 клеймо на ручках
амфор из раскопок Аргоса. Среди них шесть родосских, 74 книдских и одно коринф¬
ское (?).
Олимпия. Число новых надписей из Олимпии невелико, но некоторые из них
представляют большой интерес. Прежде всего следует отметить надпись на коринф¬
ском шлеме: Міктіа§г\<; avé[0]exev[; т]оь At г. Форма шлема и букв не оставляет сомне¬
ния в том, что речь идет о Мильтиаде Младшем. Отсутствие этникона, по-видимому,
указывает на то, что посвящение было сделано в период десятилетия, предшество¬
вавшего битве при Марафоне, когда Мильтиад властвовал на Херсонесе Фракий¬
ском. 11 ВСН, 78 (1954), стр. 126; JHS, 74 (1954), стр. 156; «Archaeology», N. Y., 7(1954),
стр. 251.

218
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Другая надпись (V в. до н. э.) Συρακόσ[ιοι. από] ^Ακραγαντίνων λάφυρα вырезана
по краю почти целого щита, найденного в кампанию 1952 г. (BGH, 77 (1953),
•стр. 216; JHS, 73 (1953), стр 119).
В Олимпии была также найдена часть посвятительной надписи жителей Аполло¬
нии в Эпире с началом эпиграммы, которая приводится Павсанием в «Описании
Эллады» (V, 22, 3).
Кунце сообщает, что в 1954 г. в числе других надписей был обнаружен камень
из основания жертвенника перипатетика Критолая со стихотворным посвящением и
сигнатурой [Ευχεις Εύδου]λίδου ^Αθηναίος έποίει, (ВСН, 79 (1955), стр. 247).
В 1955 г. в Олимпии была найдена стела с надписью в 77 строк, содержащая со¬
глашение между Акарнанским союзом и городом Анакторием (AJA, 60 (1956), стр. 271),
относящаяся к концу III в. дон. э. Была также найдена мраморная база статуи, воз¬
двигнутой Типпотионом из Тарента и упоминаемая Павсанием (V, 25, 7). На ней со¬
хранилась стихотворная надпись и сигнатура скульптора Никодамна.
М. Джеймсон («Hesperia», XXII (1953), стр. 148 слл.) переиздает 18 надписей,
происходящих из различных мест Пелопоннеса.
М. Н. Тод (BSA, 47 (1952), стр. 118 слл.) комментирует ряд надписей из Каливии
Coxae (в нескольких километрах южнее Спарты). Среди них имеется фрагмент свя¬
щенного календаря, ряд посвятительных надписей и т. д. Надписи были изданы Куком
(см. BSA, 45 (1950), стр. 261 слл.) и относятся к первым векам нашей эры.
ЦЕНТРАЛЬНАЯ и СЕВЕРНАЯ ГРЕЦИЯ
Дельфы. Среди вновь опубликованных надписей из Дельф значитель¬
ный интерес представляет посвятительная надпись Дропионта, сына Леонта, царя пео¬
нов, Аполлону Пифийскому, высеченная на базе статуи 1. Согласно восстановле¬
нию Ж. Пуйю, Дропионт посвятил Аполлону статую своего отца Леонта.
Ж. Буске (ВСН, 76 (1952), стр. 136 слл.) предложил новое, и как нам кажется, более
убедительное восстановление надписи. Вместо [καί Χαρ?]μυλω Λέοντα τον [πατέρα?]
юн восстанавливает [Παιόνω]ν [Α]ύδωλέοντα τον [πάππον?]. В таком случае на ба¬
зе стояла статуя не Леонта, а деда Дропионта Авдолеопта, известного царя Пеонии.
Надпись, по-видимому, следует датировать концом III в. до и. э.
В статье о коллективных промантиях дельфийского оракула Пуйю (ВСН, 76
(1952), стр. 484 слл.) публикует две новые надписи с коллективными промантиями это-
лянам и керкирянам. Обе надписи относятся к IV в. до н. э. Там же он ссылается на
надпись с предоставлением промантии Херсонесу Таврическому (Syll.3, 604), которая
относится к 192/1 г.
Дюнан (ВСН, 76 (1952), стр. 625 слл.) публикует ряд новых надписей из раско¬
пок Дельф последних лет. Среди них имеется проксенический декрет, несколько по¬
святительных надписей, одна из которых является посвящением в честь императора
Нервы, впервые встречающемся в Дельфах, и ряд манумиссий.
Луи Робер опубликовал новый фрагмент дельфийского декрета в честь врача из
Коронеи Асклепиодора, сына Клита (I в. до н. э.), который был опубликован им же
в 1928 г., и вносит ряд уточнений в восстановления (ВСН, 78 (1954), стр. 68 сл.). Новый
фрагмент содержит имя не известного до сих пор дельфийского архонта Эммснида (см.
ВСН, 76 (1952), стр. 651—652).
П. М. Фрейзер (ВСН, 78 (1954), стр. 49 слл.) публикует две эллинистические над¬
писи. Каждая из них состоит из двух фрагментов, один из которых был опубликован
ранее Помтовым, а другой публикуется впервые. Новые фрагменты заставляют пере¬
смотреть старое восстановление надписей. Первая надпись является ответом Дель¬
фийской Амфиктионии на требование Птолемея II Филадельфа о признании праздни¬
ка Птолемей, введенного им в честь своего отца Птолемея I Сотера. Хотя восстанов-
] J. Pouilloux, Dropion, roi des Péones, ВСН, 74 (1950), стр. 22 слл.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
219
.ление и не является бесспорным, общий контекст надписи ясен. На основании сопо¬
ставления текста надписи с параллельным текстом (Syll.3, 390) — ответом синедров
союза островитян на аналогичное требование Птолемея II — Робер датирует обе
надписи концом 280 г. до н. э. Вторая надпись, датируемая серединой III в. до н. э.,
возможно, является ответом на какую-то просьбу или требование Магнесии.
А. Эффснтерр (ВСН, 77 (1953), стр. 166 сл.) публикует ряд надписей, обнару¬
женных в стенах или фундаментах различных построек. Большинство из них — про-
ксенические декреты (мессенянам, сиракузянину) IV—III вв. до н. э.
Флаум (ВСН, 79 (1955), стр. 424 сл.) предлагает новое восстановление надписи рим¬
ского времени, изданной в ВСН, 78 (1954), стр. 388—392, № 17. Автор приходит к
,выводу, что П. Новий Приск, который фигурирует в надписи, тождественен с консулом
78 г. до н. э.
Буске (там же, стр. 478 слл.) публикует две надписи, одна из которых является
проксеническим декретом III в. до н. э. Надпись содержит имя не известного до сих
пор дельфийского архонта Эпикрата.
В 1953 г. была обнаружена часть базы статуи с архаическим посвящением
...ανέθη]κε <Ροδ[ώπις... (JHS, 74 (1954), стр. 159; ВСН, 78 (1954), стр. 133).
Беотия. М. Фейель (ВСН, 79 (1955), стр. 419 сл.) опубликовал ряд посвяти¬
тельных надписей II в. до н. э. из Акрефии. Недалеко от Коронеи были открыты пять
больших плит с императорскими рескриптами (JHS, 74, (1954), стр. 157). Наиболее
интересным является рескрипт Адриана, в котором говорится о дренажных работах
в Копаиде и о регулировании русл Кефиса и других рек.
Фессалия. Пуйю и Верделис (ВСН, 74 (1950), стр. 83 сл.) публикуют две
надписи из Деметриады. Одна из них содержит два почетных декрета (ок. 117 г. до
н. э.). Первый был принят в честь стратегов города Ипомы, во втором восхваляется жи¬
тель Калидона. Другая надпись является посвящением царю Антигону Досону и его
питомцу Филиппу (сын Деметрия II, позднее — царь Филипп V). Посвятителем был
Этеарх, сын Пирра, критянин.
В 1952 г. в Деметриаде было найдено шесть надгробий разного времени (JHS,
73 (1953), стр. 120; ВСН, 77 (1953), стр. 220). У подножья восточного склона акропо¬
ля города Лариссы была найдена стела іа situ с посвятительной надписью Посейдо¬
ну, относящаяся к IV в. до н. э. (AJA, 60 (1956), стр. 272).
Эпир. В 1952 г. в Кассопе была найдена посвятительная надпись от имени че¬
тырех стратегов и грамматевса Афродите (JHS, 73 (1953), стр. 121; ВСН, 77 (1953),
•отр. 221). Надпись датируется II в. до н. э. Двумя годами позднее была найдена по¬
святительная надпись Зевсу Сотеру от имени той же коллегии четырех стратегов, «ко¬
гда Аристипп был пританом» (конец I в. до н. э.). Обе надписи свидетельствуют о том,
что в Кассопе по крайней мере в течение полутора веков существовала колле¬
гия четырех стратегов, а также о существовании там культа Афродиты и Зевса Со-
тера, о чем ранее не было свидетельств (AJA, 59 (1955), стр. 227; ВСН, 79 (1955),
стр. 263).
В Додоне в 1952 г. был найден ряд свинцовых пластинок с вопросами к оракулу
(JHS, 73 (1953), стр. 122; ВСН, 77 (1953), стр. 223). В одной длинной надписи город
^аонян вопрошает τον Δία τον Ναόν και τάν Αιώναν о том, в каком месте построить
храм Афины Паллады.
В заключение необходимо отметить прекрасное качество иллюстрации публи¬
каций. Подавляющее большинство публикуемых надписей воспроизведено в превос¬
ходных фототипических снимках. К сожалению, однако, следует указать и на то,
что, как правило, публикации носят чисто эпиграфический, вещеведческий харак¬
тер.
Наличие исторических выводов сделало бы все рассмотренные публикации еще
¿более ценными.
И. Б. Брагиинский

220
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
НОВАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА ПО ИСТОРИИ
ГРЕЦИИ И РИМА
(Краткие аннотации)
ДРЕВНЯЯ ГРЕЦИЯ
ОБЩИЕ РАБОТЫ
М. Platnauer (редактор), Fifty Years of Classical Scholarship, Oxford, 1954,.
431 стр. Коллективная историография греческой и латинской литературы. Содержание·
ее охватывает в некоторых случаях период значительно больший, чем указано в за¬
главии. Материал распределен по соответствующим родам древней литературы (эпос,
лирика, драма, история, философия, ораторское искусство и т. д.) и относится не
только к истории изучения предмета, но к некоторым более специальным филологи¬
ческим темам, например, к критике текстов, новым папирологическим данным и
т. п. Книга снабжена детальными библиографическими указаниями.
А. В о п п а г d, La Civilisation grecque, Lausanne, 1954, 235 стр. Популярная кни¬
га, в которой речь идет главным образом о духовной культуре (поэзии и религии) ж
социальной эволюции (социальной борьбе от времени Солона до Перикла). Специаль¬
ные главы посвящены рабству как основе античного общества и положению женщины,
в котором автор видит одно из ярких противоречий демократическим и гуманистиче¬
ским устремлениям античной культуры. В заключение автор приходит к весьма цен¬
ному выводу,— что на рабстве и расовой дискриминации, являвшихся основными по¬
литическими принципами греков, не могло возникнуть истинной демократии, а лишь
тирания, господствующая над народом рабов (стр. 231).
Kultura materialna starozytnef Grecji. Wybôr èrôdel archeologicznych. Opracowat
zespôl, pod redakcj^ K. Majewskiego, Warszawa, 1956, 466 стр. и 447 илл. Этот коллек¬
тивный труд является не столько очерком материальной культуры древней Греции,
сколько весьма обстоятельно и продуманно иллюстрированной историей античной тех¬
ники, начиная с эпохи бронзы (на Крите и в Микенской Греции). Особенно богат раздел
техники архитектуры, при этом материал подобран так, что демонстрируется не строи¬
тельная техника вообще, а техника определенных видов сооружений: крепостных,
жилых, культовых, гражданских и т. д. В книге приведена детальная библиография.
Указаны достаточно полно также и соответствующие советские издания.
А. ГГ. Gomme, The Greek Attitude to Poetry and History, University of California
Press, 1954, 190 стр. Отправляясь от аристотелева разграничения истории и поэзии
(Poet., 9), соответственно которому первая более конкретна и прагматична, вторая же
философична и пристрастна, автор стремится показать, что в греческой исторической
литературе — у Геродота и Фукидида — много всякого рода отвлечений, сознатель¬
ных преувеличений и искажений действительности, направленных на создание опре¬
деленного общего впечатления и поэтического эффекта. В то же время в гомеровском
эпосе автор находит примеры прагматизма и беспристрастия (равноценность для древ¬
него поэта ахейцев и троянцев), которые, по его мнению, являются принадлежностью·
исторического знания.
ПУБЛИКАЦИИ ИСТОЧНИКОВ
G. Tibiletti, Un frammento papiráceo di Ecateo Milesio, «Athenaeum», XXXIII
(1955), 3—4, стр. 345—350. Републикация фрагмента Гекатея Милетского, содержа¬
щегося в Гермополитанском папирусе (A. Vogliano, Papiri della R. Universitá di Mila¬
no, Milano, 1937, № 17, cp. FHG, I, fr. 27), в котором речь идет о Геракле и змее (стра¬
же входа в Аид). Автор сопоставляет этот фрагмент с аналогичным свидетельством
Павсания (Ш, 25, 5), излагающим тот же текст Гекатея, и показывает, что высказанные
в нем рационалистические соображения свойственны самому Гекатею, а не навязаны
ему более поздними интерпретаторами.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
221
Fouilles de Delphes, III, Èpigraphie, fase. IV, Inscriptions de la terrasse du Temple
<et de la région Nord du Sanctuaire, №№ 87—275, par R. Flacelière, P., 1954,
стр. 175—298 + табл. XIX—XXXVI· Выпуск IV свода греческих надписей, найден¬
ных при раскопках в Дельфах, содержит надписи с территории храма и из северной
•части святилища Аполлона: многочисленные вотивные и строительные надписи (в том
числе надпись Домициана о восстановлении Дельфийского храма), каталоги, подписи
лод статуями и др.
G. D а и X, Inscriptions de Delphes, BGH, LXXVIII (1954), 2, стр. 368—394. Пуб¬
ликация некоторых дельфийских фрагментированных надписей с сомнительным чте¬
нием, преимущественно декретов о проксении, нескольких межевых знаков, указы¬
вающих границы частной собственности, и нескольких вотивных надписей, к чтению
и толкованию которых автор вносит поправки.
J. Bingen, Inscriptions d'Achaïe, BGH, LXXVIII (1954), 2, стр. 395—409.
Публикация (в продолжение предыдущих — BGH, LXXVIII, 1, стр. 74 слл. и LXXVII,
2, стр. 616 слл.) 12 греческих надписей из Ахайи, среди которых фрагмент договора,
отрывки двух почетных декретов, вотивов и надгробий.
Ch. DunantetJ. Thomopoulo s, Inscriptions de Céos, BGH, LXXVIII
(1954), 2, стр. 316—348. Публикация греческих надписей, найденных преимущественно
в зиму 1947/48 г. на о. Кеосе, в древних поселениях Иулиде, Корасии, Картайе и Нойэс-
-се. Среди публикуемых надписей договор об исополитии между Кеосом и Эретрией,
-относящийся к началу IV в. до н. э., декрет III в. до н. э. о сборе средств (эпидосис)
на постройку оборонительных городских стен, почетный декрет граждан Корасии
в честь двух жителей Иулиды, почетный декрет граждан Картайи в честь родосца
Аристарха, сына Терона, за оказанную им общине Картайи политическую поддержку
((около 200 г. до н. э.) и несколько фрагментированных посвятительных надписей.
А. М. LL о о d W а г d, Treasure - Records from the Athenian Agora, «Hesperia»,
XXV (1956), № 2, стр. 79—121. Публикация фрагментированных греческих надписей,
-содержащих инвентарные списки афинского казначейства (в том числе сокровищни¬
цы храма Афины на Акрополе), найденных во время раскопок афинской агоры (в до¬
полнение к опубликованным ранее («Hesperia»,XVII (1949), № 1,стр. 33 слл.), а также
поправки и дополнения к опубликованным прежде надписям.
IL. A. McDonald, Note on Fragment of an archaic Inscription from Dreros,
«Hesperia», XXV (1956), № 1, стр. 69—72. Поправки к чтению и попытки истолкования
фрагментированной архаической надписи бустрофедон, найденной в 1936 г. в поме¬
щении, отожествляемом с пританеем древнего Дрероса на Крите и прочтенной заново
в 1953 году.
ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ
V. Ehrenberg, Das Harmodioslied, WSt, LXIX (1956), стр. 57—69. Исследо¬
вание из истории текста популярной в Афинах V в. до н. э. песенки в честь тирано¬
убийц — Гармодия и Аристогитона. Автор показывает, что текст этой песни не был
единым и неизменным, но варьировал, как это бывает с популярными политическими
песнями, в зависимости от времени и злободневных тенденций. В частности, к более
поздней ее редакции он относит восхваление афинской исономии.
J. W о I s к i, Pausanias et le problème de la politique Spartiate (480—470), «Eos»,
XLVII, 1954 (1956), 1, стр. 75—94. Пересмотр данных Геродота и Фукидида, с точки
зрения достоверности их характеристики политической позиции спартанского царя
Павсания, обвиненного, как известно, в предательстве. Автор, привлекая новооткры¬
тый отрывок Эфора (Oxyrh. Pap., XIII, 1610—70, F. 191) и допуская, на основании
данных, добытых Виламовицем («Textgesch. d. gr. Lyriker», 1921, стр. 101), факт вос¬
стания илотов около 500 г. дон. э., характеризует традицию о Павсании, как тенден¬
циозную. Происхождение этой тенденции он объясняет, в первую очередь, борьбой
между эфоратом и царской властью в Спарте.
Μ. М іі h l, Diodor über die Solonische Gesetzgebung, WSt, LXIX (1956), стр. 203—
.205. Рассматривая фрагменты IX кн. Диодора, имеющие отношение к характеристике

222
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
законодательства Солона, автор отмечает поверхностность суждений Диодора и их:
зависимость от Исократа (Panegyr., 1).
М. G i g а п t е, La costituzione degli Ateniesi. Studi sullo Pseudo-Senofonte, Napoli,
1953, 200 стр.Исследование, посвященное происхождению, составу и аттрибуции псевдо-
ксенофонтовой Афинской политии (сопровождаемое переводом этого произведения;
на итальянский язык). Автор считает псевдо Ксенофонтову Афинскую по литию произ¬
ведением, прямо противоположным по своим политическим тенденциям речам Перикла
в изложении Фукидида. Она является продуктом той политической среды, которая
вызвала к жизни судебные процессы против сторонников и друзей Перикла и критику
афинской демократии у Аристофана, Геродота и др. Автор считает, что псевдоксено-
фонтова Афинская полития появилась анонимно, но предполагает, что она вышла из-
под пера Фукидида, сына Мелесия.Он рассматривает подробно зависимость Афинской
политии Псевдо-Ксенофонта от политических идей и стилистики Геродота, а также ее
влияние на позднейшие антидемократические сочинения, в частности на Афинскую
по литию Аристотеля.
W. К. Pritchett, Fourth-Century Sales Taxes, GPh, LI (1956), № 2, стр. 100—
102. На основании IG, П2, 1579 до сих пор считалось, что пошлина, взимавшаяся афин¬
скими полетами при продаже недвижимости, равнялась в IV в. до н. э. 2%. Новая
надпись, найденная на афинской агоре («Hesperia», V (1936), стр. 392), вместе с пред¬
ложенным автором дополнением фрагментированного текста показывает, что пошлина
прогрессировала при увеличении цены на каждые 50 драхм1.
М. L а п g, Numerical Notation on GreekVases, «Hesperia», XXV (1956), № 1, стр. 1 —
24. Численные знаки на сосудах, найденных при раскопках афинской агоры, автор
классифицирует как определения вместимости, веса и стоимости. Наибольшее коли¬
чество исследуемых сосудов относится кѴиІѴвв. до н.э.
E. Manni, Note di Cronología ellenisticay «Athenaeum», XXXIII (1955), 3-4,
стр. 247—266. Пересмотр, на основании эмендации и более широкого сопоставления
эпиграфических данных, дат некоторых афинских архонтов III и II вв. до н. э.
А. Severynsy Recherches sur la Chrestomatie de Proclos, III, La Vita Homeri
et les Sommaires du Cycle. Etude palêographique et critique (Bibliothèque de la Faculto
de Philosophie et Lettres de l’Université de Liège, fase. CXXXII), P., 1953, 368 +
+ XII стр.-f XIV табл. Критико-палеографическое исследование, касающееся руко¬
писей «Хрестоматии» Прокла: жизнеописания Гомера и изложения циклических
поэм — Киприй, Эфиопиды, Малой Илиады, Илиуперсис, Ноет, Телегонии. К исследо¬
ванию приложен греческий текст фрагментов Прокла и фототипические воспроизведе¬
ния некоторых кодексов.
МОНОГРАФИИ И ИССЛЕДОВАНИЯ
L. A. Mackey, The One and the Many', a Point of Terminology in Homeric cri¬
ticismу GPh, LI (1956), № 2, стр. 98—99. Современное состояние гомеровского вопроса
убеждает автора в необходимости пересмотреть принципиальные позиции унитаризма
и плюрализма, поскольку в настоящее время нет более таких примитивных унитариев,
как когда-то. Композиция фольклора имеет свои сложные законы и предполагает-
аккумулирующие и объединяющие усилия многих лиц.
J. G. Griffithsу Archaeology and Hesiod's Five Ages, JHS, XVII (1956), № 1,
стр. 109—119. Автор пытается доказать, что чередование золотого, серебряного, мед¬
ного и железного веков у Гесиода основано на более или менее реальной последователь¬
ности соответствующих металлов по мере их введения в человеческое употребление и
что, таким образом, гесиодова схема представляется в известной мере археологически
точной. Выдвигая предположение о восточном происхождении этой схемы, автор на¬
ходит параллели гесиодовым «векам» в древнеиндийской и древневавилонской мифоло¬
гии, в библейской книге пророка Даниила, а также в зороастрийской традиции четы¬
1 О других работах Притчетта по данному вопросу см. настоящий номер
ВДИ, стр. 208.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
223
рех мировых периодов, обозначенных по металлам. В связи с этими предположениями
автор напоминает о том, что отец Гесиода переселился из эолийских Кум в Ма¬
лую Азию.
G. Caprovilla, МаоааХісотіхя , RF, XXXIV (1956), 1, стр. 1—29. Исследо¬
вание (с объявленным продолжением) греко-лигуро-иберийских элементов в топо-
и этнонимике и мифологической традиции древней Массалии.
W, de Вое г, Laconian Studies, Amsterdam, 1954,313 стр. Исследования, посвя¬
щенные некоторым вопросам спартанской истории и истории культуры. Прежде всего
рассматриваются вопросы хронологии древнейшей Спарты, в частности аутентичность
и дата перечня спартанских царей. Специальные экскурсы посвящены спартанской
хронологии у Аристотеля и Плутарха, а также вопросу исторической традиции, отно¬
сящейся к ретрам, их времени и содержанию (преимущественно на основании данных
плутарховой биографии Ликурга). Специальные очерки посвящены также отдельным
чертам древиеспартанского быта: празднествам плодородия и свадебным обрядам.
Книгу заключает очерк системы древнеспартанского воспитания.
В. Н. Strieker, The Origin of the Greek Theatre, JEA, 41 (1955), стр. 68—73.
Происхождение круглой формы сценического пространства греческого театра (амфи¬
театра) автор возводит к круглой форме тока или гумна, служившего у многих древних
народов местом различных священнодействий и мистерий. Он подкрепляет это пред¬
положение древнеегипетским и библейским материалом и возводит к ритуалу гумна
также древнеримские гладиаторские игры.
Я. С. Baldly, The Dramatization of the Theban Legend, GaR, III (1956), № 1,
стр. 24—37. Автор выступает против установившегося мнения,будто греческая траге¬
дия следовала эпической традиции в разработке драматических сюжетов. На примере
эволюции легенд фиванского цикла он показывает, как трагики — от Эсхила до Эври¬
пида— в отступление от эпической традиции шли по линии драматизации и конкре¬
тизации легенды, причем направляющим мотивом служили современные им историче¬
ские события.
К. J. D о ver, Anapsephisis in Fifth-Century Athens, JHS, LXXV (1955), стр. 17—
20. Основываясь на словах Никия в передаче Фукидида (Thuc., VI, 14) и тексте IG,
I2, 99, автор показывает что пересмотр законов, принятых афинским народным собра¬
нием (аѵафуфіс.д), хотя и был редким явлением, не противоречил аттическому пра¬
вопорядку.
А. R. W. Harrison, Law-making at Athens at the End of the Fifth Century b. C.,
JHS, LXXV (1955), стр. 26—35. Автор изучает процедуру афинского законодательства
второй половины V в. до н. э., стараясь указать реальные опосредствования понятий
закона, псефизмы и номотесии.
R. S е а I е у, Athens after the Social War, JHS, LXXV (1955), стр. 74—81. Ha
основании данных XX, XXII и XXIV речей Демосфена автор изучает политические
противоречия в Афинах в конце 50-х и в 40-е гг. IV в. до н. э. (после Союзнической вой¬
ны 358/7—356/5 гг. до н. э.) и борьбу политических гетерий, группировавшихся во¬
круг Аристофона, Андротиона и Эвбула.
Е. М і к к о I а, Isokrates. Seine Anschauungen im Lichte seiner Schriften, Hel¬
sinki, 1954, 347 стр. Задачей этой монографии, как определяет ее в предисловии автор,
является проследить развитие философских, политических и педагогических идей
Исократа. Будучи учеником знаменитых софистов Горгия и Продика, а также Сократа,
он общался с Платоном, испытав на себе его влияние в различных отношениях, в осо¬
бенности же в области этико-педагогических идей. Автор ставит вопрос об идейных
взаимоотношениях Исократа с Ксенофонтом, Аристотелем и стоиками. Сочинения Исо¬
крата автор считает подлинными, за исключением «Demonikos». Специальные экскур¬
сы касаются религиозных воззрений Исократа, его литературной деятельности и исто¬
рии его рукописной традиции.
А. W i I h е I m, Zu dem Beschlüsse der Lampsakener (Sylloge3, 591), APf, XV (1953),
стр. 80—83. Ряд поправок к чтению декрета лампсакийцев в честь Гегесия, по поводу
его поездок в качестве посла к префекту римского флота в Массилию, а также в Рим

224
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
(рассмотр. у М. Holleaux, Rome, la Grèce et les monarchies hellénistiques, P., 1921,
стр. 53 слл., a так же y E. Bickermann, «Philologus», 1932, стр. 277 слл.).
J. A. О. Larsen, The Araxa Inscription and the Lycian Confederacy, CPh, LI
(1956), № 3, стр. 151—169. Исследование, посвященное греческой надписи из Араксы
{Линия), опубликованной в JHS, LXVIII (1948), стр. 40 сл. (cp. RdF, LXXVIII (1950),
стр. 236 сл.) и представляющей собой декрет в честь Ортагора, жителя Араксы, играв¬
шего видную роль в политике ликийской федерации греческих городов. Автор дати¬
рует надпись 185 г. до н. э. и высказывает ряд соображений относительно политиче¬
ского устройства ликийских греческих общин, политической активности их конфе¬
дерации и их взаимоотношений с соседними ликийскими общинами.
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ И ТОПОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
S. Charitonidis, Recherches dans le quartier est d7 Argos, BGH, LXXVIII
{1954), 2, стр. 410—426. Сообщение о небольших раскопках, предпринятых автором
в 1952 г. близ центральной площади Аргоса. Найдены остатки протогеометрической,
геометрической и более поздних эпох, вплоть до остатков христианской церкви. В за¬
ключение публикации материала, преимущественно фрагментов протогеометрической
и геометрической керамики, автор кратко характеризует последовательность археоло¬
гических напластований Аргоса в исследованном им месте.
R. Е. Wycherley, The Market of Athens. Topography and Monuments, GaR,
III (1956), № 1, стр. 2—23. Скрупулезный, хорошо прокомментированный свод лите¬
ратурных данных о топографии афинской агоры, преимущественно ее менее изученной
торгово-промышленной части, представленных в историческом аспекте. Автор старает¬
ся проследить изменения в облике как всего района, так и некоторых его наиболее
важных пунктов, каковы орхестра, гелиэя, Леокорейон и т. д. В своем комментарии
древних свидетельств автор довольно широко использует данные новейших раскопок,
а также новейшие эпиграфические данные.
J. H. J о и n g, Greek Roads in South Attica, «Antiquity», XXX (1956), № 118,
стр. 94—97. Суммируя свои археологические и топографические наблюдения на мысе
Сунии в Аттике, автор (в опровержение Страбона V, 3, 8, которого можно понять так,
что греки, в отличие от римлян, пользовались лишь грунтовыми дорогами) показы¬
вает, что в Греции, в частности в Аттике, имелись, по крайней мере в эллинистические
времена, дороги, укрепленные камнем и имевшие вместо мостов над оврагами и ручья¬
ми конструкции в виде каменных дамб, свободно пропускавших через свои нижние
горизонты воду. Автор связывает наличие подобных дорог на Сунии с близостью Лав-
рийских рудников, и идентифицирует одну из них с упомянутой в IG, II2, 1582, I,
116. К статье приложена карта дорог мыса Суния.
J. H. J о и n g, Studies in South Attica. Country Estates at Sounion, «Hesperia»,
XXV (1956), № 2, стр. 122—146. Описание шести древних башнеобразных сооруже¬
ний, изученных автором на мысе Сунии и датируемых им временем от VI до III в. до
н. э. Привлекая для сравнительного анализа аналогичные сооружения других мест
материковой Греции и островов (их перечень дается в приложении), автор приходит
к заключению, что подобные башни, помимо военно-сторожевого назначения, могли
служить маяками, сигнальными пунктами и убежищами от пиратов.
II. А. Thompson, Activities in the Athenian Agora, 1955, «Hesperia», XXV
{1956), № 1, стр. 48—68. Сообщение о раскопках афинской агоры в 1955 г. (на так назы¬
ваемой «Южной улице», к востоку от южной стой), во время которых были открыты
участки древнего водопровода (ср. БДИ, 1956, №3, стр. 160) из глиняных и каменных
труб, обследованы многочисленные древние колодцы, содержавшие большое количе¬
ство бытового материала, в особенности архаической расписной керамики, и пред¬
приняты некоторые реставрационные работы.
Е. К и n Z e, V Bericht über die Ausgrabungen in Olympia, mit Beiträgen von
H.-Z. Herrmann und H.W eher, B., 1956. Сообщение о раскопках в Олимпии в
1941—1942 и 1952 гг. Оба эти раскопочные сезона были посвящены обследованию ста-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
225
дия, детальное описание которого дано в специальной главе. Отдельные главы по¬
священы наиболее выдающимся находкам: фрагментам бронзовых обкладок щитов с
посвятительными надписями в честь побед—аргосцев над коринфянами, жителей Занк-
лы над Регием, сиракузян над акрагантцами, бронзовому шлему с посвящением
Мильтиада, предметам искусства из бронзы, мрамора и терракоты. Выпуск завершается
публикацией найденных при раскопках надписей, среди которых много вотивов, де¬
крет о проксении, подписи под статуями, строительная надпись времен Антонина Пия
и вотивы с перечнями олимпийского культового персонала.
ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЙ ЕГИПЕТ
II. Gazelles, Nouveaux documents aramëens d'E gypte, «Syria», XXXII (1955),
1-2, стр. 75—99. Сообщение о недавних публикациях арамейских папирусов и не¬
скольких найденных в Египте манускриптов на коже. Из числа рассматриваемых ру¬
кописей, содержащих в большинстве своем брачные и иные контракты, наиболее
интересны письма, связанные с именем персидского сатрапа в Египте Аршама и содер¬
жащие указания на мятеж египтян против персов (или на столкновение их с еврей¬
скими наемниками).В одном из писем идет речь о беглых рабах, что, возможно, свиде¬
тельствует о социальной окраске этого мятежа. Все документы и письма относятся
к V в. до н. э.
С. С. Т о г г е у, More Elephantine Papyri, JNES, XIII (1954), № 3, стр. 149—
153. Некоторые соображения по поводу недавно изданных арамейских папирусов еги¬
петского происхождения (Е. G. Kraeling, The Brooklin Museum Aramaic Papyri. New
Documents of the Fifth Century b. C. from the Jewish Colony at Elephantine, New
Haven, 1953). Папирусы представляют собой юридические и хозяйственные доку¬
менты V в. до н.э., происходят из иудейской колонии в Элефантине и связаны с именем
Анаш бар Азария, который, может быть, являлся жрецом храма в Элефантине.
Р. М. Fraser and Р. М a a s, Three Hellenistic Epigrams from Egypt, JEA,
41 (1955), стр. 115—118. Первая из публикуемых эпиграмм, посвященная Гедиле,
жене Клеонима, интересна тем, что Мемфис назван в ней ίερη Δαναού, эпитет, по¬
нятный из легенды об Но и ее сыне Эпафе как основателе Мемфиса. Вторая эпи¬
грамма называет некоего Менелая, дорийского моряка. Третья принадлежит Атталу,
сыну Гераклита, македонянину.
U. W і I с к е п, Aus den Thehanischen Bankakten, APf, XV (1953), стр. 46—60.
Републикация, с переводом на немецкий язык и пространным комментарием, двух фраг¬
ментированных греческих папирусов птолемеевской эпохи из луврского собрания,
впервые изданных U. Revillout, Mélanges sur la Métrologie, l’Économie politique et
l’Histoire de Г Ancienne Egypte, 1893. Содержание их относится к деятельности фиван¬
ского банка и представляет собой распоряжение об оплате в одном случае двух желез¬
ных якорей, в другом — ремонта священного судна.
A. W ilhelm, Orakelfragen und Orakelantworten, APf, XV (1953), стр. 71—79.
Цитируя опубликованную как вотив в APf, X, стр. 215 сл. надпись и определяя ее
как вопрос к оракулу Исиды, автор рассматривает ряд папирологически и эпиграфи¬
чески засвидетельствованных вопросов к оракулам различных божеств и их ответов
и предлагает ряд поправок к чтению цитируемых им текстов.
Е. Kiessling, Die Götter von Memphis in griechisch-römischer Zeit, APf, XV
(1953), стр. 7—45. Рассмотрение, преимущественно на основании папирологических
и эпиграфических данных, культов египетских и иноземных божеств в Мемфисе в пто¬
лемеевскую и римскую эпоху, в особенности божеств синкретического характера.
М. А I I і о t, Le culte d'Horus à Edfou au temps de§ Plolémées, Le Caire, 1954,
881 стр. Исследование (докторская диссертация), посвященное детальному выяснению
календарных дат, литургии, символики и т. д. культа Гора в его храме в Эдфу, преиму¬
щественно в птолемеевскую эпоху, на основании ритуальных текстов, написанных на
стенах храмовой ограды. Изложение сопровождается широкой публикацией текстов
с переводами и комментариями.
15 Весгник древней истории, Л? 2

226
КРИТИКА II БИБЛИОГРАФИЯ
J. G. Griffiths, The Orders of Gods in Greece and Egypt (according to Herodo¬
tus), JHS, LXXV (1955), стр. 21—23. Автор, комментируя тексты Геродота, рассма¬
тривает вопрос о появлении в Египте и Греции представления о пантеоне восьми г
девяти и двенадцати божеств.
ДРЕВНИЙ РИМ
ПУБЛИКАЦИИ ИСТОЧНИКОВ
L. Jalibert et R. М о и t е г d, Inscriptions grecques et latines de la Syrier
II, 2, стр. 530—690+ XXXIX. Во втором выпуске III тома содержатся надписи,
найденные в Антиохии на Оронте и в области Антиохене,— вотивы и надгробия.
К этому выпуску приложен детализованный указатель ко всем трем томам корпуса.
A. Sadurskaf Inscriptions latines et monuments funéraires romains au Musée
national de Varsovie, Varsovie, MCMLIII, 140 стр. + XLVI табл. Публикация (с фран¬
цузским переводом) надгробных алтарей и стел с латинскими надписями и рельефны¬
ми изображениями, хранящихся в Варшавском музее. Изданию предпослана стили¬
стическая и иконографическая характеристика памятников. На таблицах публикуе¬
мые памятники представлены в очень четких фототипических воспроизведениях.
А. С a q и о t, Nouvelles inscriptions araméenes de Hatra, «Syria», XXX (1953),.
3-4, стр. 234—246. Републикация с переводом на французский язык и комментарием
двух десятков арамейских надписей из Хатры, найденных при раскопках 1951 г.
(«Sumer», VIII, 1952, стр. 183 слл.). Одна из надписей (№ 33), упоминающая «победу
Вологеса», датируется автором 62 г. н. э., когда парфяне одержали победу над вой¬
сками Корбулона. Надпись эта подтверждает вассальную зависимость Хатры от Пар-
фии. Прочие надписи относятся в большинстве своем к II в. н. э.
К. Kalbfleisch, Aus dem Amtstagebuch des Strategen Apollonidesf APf, XV
(1953), стр. 89—96. Публикация греческого папируса (P. Yand.,№ 166), происходя¬
щего из Теадельфии и содержащего выписку из протокола Аполлонида — стратега По-
лемонова округа (начало II в. н. э.). Протокол содержит протест некоей Исидоры про¬
тив распоряжения об аресте ее сына ввиду неуплаты по ссуде, полученной от некоего
Диэра, сына Исхириона. Решение стратега предусматривало передачу имущества кре¬
дитору в случае неуплаты долга.
Е. Frézouls, Inscription de Cyrrhus relative a Marcius Turbo, «Syria», XXX
(1953), 3-4, стр. 247—278. Публикация латинской надписи из Кирра, близ Антиохии
на Оронте, в честь Квинта Марция Турбона — личного друга и префекта претория
императора Адриана. Текст надписи содержит новые данные относительно cursus ho¬
norum Марция Турбона. Автор проводит детальное исследование его карьеры и отно¬
сит надпись к 114 г. н. э.
Incerti Panegyricus Constantino Augusto dictus, ed. W. J. G. L ub b e, Leiden,
1955, 130 стр. Издание (с параллельным переводом на голландский язык) анонимного
панегирика Константину с критическим введением на латинском языке, касающимся
рукописной традиции, и историко-филологической характеристикой, в которой опре¬
деляется зависимость текста от современной ему риторико-панегирической литера¬
туры. Автор обращает внимание на некоторые африканизмы текста панегирика и отно¬
сит его появление к 313—314 гг. н. э. Книга заканчивается кратким английским
резюме.
J. Binge п, Notes sur VÉdit, du Maximum, BCH, LXXVIII (1954), 2, стр 349—360.
Рассмотрение некоторых фрагментов греческих версий эдикта Диоклетиана о це¬
нах; обломки надписей были найдены в Петторано (Абруццы) и в Геронтрах (Пе¬
лопоннес). Автор предлага%т поправки к их чтению и в заключение публикует
новые фрагменты эдикта, найденные в Дельфах.
H. P а V і s d'E scurac-Doisy, М. Cornelius Octavianus et les Révoltes
indigènes du troisième siècle, d'après une Inscription de Caesarea, «Libyca», I (1953),
Avr.— Oct., стр. 181—187. Публикация латинской посвятительной надписи М. Корне¬
лию Октавиану, его жене и детям, найденной в 1951 г. в Шершеле. Названное в над-

КРИТИКА II БИБЛИОГРАФИЯ
227
писи лицо известно из других надписей (GIL, VIII, 8435, 12296, 20341) в качестве ру¬
ководителя при подавлении восстания местных племен (Bavaribus rebellibus). На осно¬
вании публикуемой надписи автор относит эту борьбу с баварами к 254—260 гг. н. э.
Ch. Saumagne, Un tarif fiscal au quatrième siede de notre ere (d'apres des
fragments épigraphiques découverts a Carthage), «Karthago», I (1950), стр. 109—200.
Публикация большой, но сильно фрагментированной латинской надписи, найденной
в Карфагене и датируемой 70-ми годами IV в. н. э. Надпись содержит расписание пода¬
тей, взимавшихся в африканском диоцезе с различных категорий земельных владений,
применительно к отдельным провинциям. Речь идет о сельскохозяйственных податях,
взимавшихся натурой, обычных и экстраординарных.
ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЕ РАБОТЫ
К. V. Frit z, The Theory of the Mixed Constitution in Antiquity. A critical Ana¬
lysis of Polybius political Ideas, N. Y., 1954, 490 стр. Автор изучает происхождение тео¬
рии государства у Полибия, а также композицию и принципы его труда. Он показы¬
вает, что теория политической гармонии принципов монархии, олигархии и демократии,
нашедшая якобы свое выражение в римском республиканском строе, не является лишь
продуктом политической недальновидности Полибия, как полагал Моммзен, но восхо¬
дит к философии Платона и представляет собой результат развития политических
представлений Стой.
К. V г е t s к а, Studien zu Sallusts Bellum Iugur tinum, Wien, 1955,169 стр. Эти этюды
о «Югуртинской войне» ставят перед собой преимущественно формальную задачу —
определить и мотивировать членение и структуру сочинения. Автор выделяет две его
линии: общеисторическую и индивидуально-портретную и соответствующие этим ли¬
ниям основные части, на которые, по его мнению, распадается сочинение Саллюстия.
При этом он подчеркивает морализирующий характер саллюстиева рассказа, оставляя
в общем в тени его политическую позицию.
М. В г о Z е к, РгоЫету chwili а funkcia publicystyni rzymskiej na prze{omie re-
publiki i pryncypatu, «Meander», VIII (1953), № 9-10, стр. 407—423. Рассмотрение пуб¬
лицистических произведений эпохи установления принципата в Риме как литературы,
порожденной нуждами политической злободневности. Автор, помимо Цицерона и
Цезаря, характеризует также соответствующие сочинения Помпея, Красса, Катона,
Антония и др., известные лишь в незначительных фрагментах или в упоминаниях.
М. R а т b а и d, L’art de la Déformation historique dans les Commentaires de Cé¬
sar, P., 1953, 410 стр. Исследование приемов и методов, лежащих в основе «Коммен¬
тариев» Цезаря. Автор рассматривает сочинение Цезаря (а также и его продолжателей,
в частности Гирция) как образец риторико-пропагандистской литературы, представ¬
ляющей собой последовательную деформацию исторической действительности с опре¬
деленной политической целью. Автор показывает, что эти искажения идут вплоть до
преувеличения силы сопротивления галлов, дабы только иметь возможность пред¬
ставить подвиги Цезаря в наиболее выгодном свете. Книга содержит богатый материал
для развенчания «легенды о Цезаре», созданной Моммзеном.
G. Schnayder, De itinerariis poematis romanorum, Lodz, 1953, 47 стр. Попытка
воссоздания утраченных латинских стихотворных географических сочинений (периплов
и периэгес) посредством определения использования их у Горация, Вергилия и в осо¬
бенности у Стация и Авзония.
А. Wilhelm, Gedicht aus Philai, APf, XV (1953), стр. 97—103. Поправки чте¬
ния и пространный комментарий к греческой эпиграмме из египетских Фил, посвящен¬
ной победе римской итурейской когорты под командованием военного трибуна
Юния Сабина над эфиопами в 144 г. н. э.
W. Vollgraf /, Une inscription gravée sur un vase cultuel mithriaque, «Mededc-
lingen der kon inklijke nederlandse Akademie van Wetenschappen afd. Letterkunde.
Nieuwe Reeks», Deel 18, № 8, Amst., 1955, стр. 205—218. Исследование надписи на со¬
суде, найденном в митреуме Santa Prisca на Авентине в Риме. Как показывает автор,
15*

228
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
надпись является форімулой инициации митраистских мистерий и сближается с древ¬
нейшей формулой христианского крещения, засвидетельствованной в евангелии от
Матфея. Автор останавливается на значении упомянутых в надписи божеств для мит-
раистского культа.
V. Р ö s с h I, Tacitus und der U liter gang de s Römischen Reiches, WSt, LXIX (1956),
стр. 310—320. Автор усматривает в 33 главе «Германии» Тацита пессимизм в отношении
судеб Римской империи перед лицом варварского мира. Он считает также, что подоб¬
ные идеи были не чужды уже и более ранним, нежели Тацит, римским писателям, на¬
пример Горацию, Валерию Флакку и др.
K. Büchner, Das Proömium zum Agricola des Tacitus, WSt, LXIX (1956),
стр. 321—343. Анализируя, с точки зрения структуры и стиля, вступление к«Агри-
коле» Тацита, автор характеризует его в то же время как текст, в котором с наиболь¬
шей полнотой отразились политические взгляды и историографические принципы Та¬
цита. Автор показывает также, что Тацит, в отличие от прагматической школы По¬
либия, ограничивающейся чисто формальным установлением причин исторических
событий, стремился к выяснению более глубоких корней явлений и установлению
определенных исторических соответствий.
Ch. G. Starr, Aurelius Victor: Historian of Empire, AHR, LXI (1956), № 3,
стр. 574—586. Оценка Liber de Caesaribus как характерного явления эпохи, когда
происходила жестокая борьба между языческой культурой и христианством. Автор
оценивает Аврелия Виктора как достаточно посредственного историка, публициста
и стилиста, но он считает его позицию весьма характерной в том смысле, что он, будучи
противником христианства , все же очень отчетливо ощущал наступление новой эры.
Н. Stern, Date et Destinataire de T «Histoire Auguste», P., 1953, 108 стр. Иссле¬
дование, посвященное выяснению даты и политической цели SHA. Автор излагает исто¬
риографию вопроса, рассматривает связь между Аврелием Виктором и scriptores,
устанавливает панегирический характер страниц, посвященных константиновской
династии и тетрархии, и приходит к выводу о том, что Historia augusta была составле¬
на для Констанция II, вскоре после победы над Магненцием. В этом убеждает его так¬
же стилистическая близость соответствующего текста SHA к панегирику Юлиана от
357 г. Автор склонен допустить наличие единой окончательной редакции, произведен¬
ной, по его мнению, одним из соавторов сочинения, выступавшим под именем Вописка.
Т. ГГ. Thacker and R. Р. ГГ r i g h t, A New Interpretation of the Phoeni¬
cian Graffito from Holt, Denbighshire, «Iraq», XVII (1955), 1, стр. 90—91; A. Guil¬
laume, Postscript, там же, стр. 92. Среди находок на месте стоянки XII легиона
в Хулте (Денбишир в Сев. Уэльсе, Англия) имеется керамический фрагмент с ново¬
пуническим граффито, прочтенным в свое время («Iraq», VII (1946), 1, стр. 67) как
MCGR Y TN (hhhMcGR YNA) — «Макар сын Натанбаала», что может быть представлено
как финикийская транскрипция латинского имени Macrinus. Судя по совокупности
археологического материала, граффито может быть отнесено к I—III вв. н. э. Вместе
с двумя надгробиями из Иорка и Честера III в. н. э. оно доказывает присутствие се-
вероафриканцев в числе легионеров, размещенных в Британии.
L. А I f о п s i, Significato politico е valore poetico nel de Reditu suo di Rutilio Na-
maziano, StR, III (1955), № 2, стр. 125—139. Автор подчеркивает политическую тен¬
денциозность поэмы «О возвращении» автора IV в. н. э. Клавдия Рутилия Намациана
как произведения, направленного против христианства и варварства, в защиту клас¬
сической государственности и культуры Рима, в момент, когда они находились под
смертельной угрозой. Говоря о художественных достоинствах поэмы, автор преиму¬
щественно останавливается на чистоте и выразительности его языка.
МОНОГРАФИИ И ИССЛЕДОВАНИЯ
G. Klaffenbach, Der römisch-ätolische Bündnisvertrag von Jahre 212 v. Chr.
(«Sitzungsberichte der deutschen Akademie der Wissenschaften zu Berlin. Klasse für
Sprachen, Literatur und Kunst», Jahrgang 1954, № 1), B., 1954, 26 стр.Публикация и ис¬

КРИТИКА II БИБЛИОГРАФИЯ
229
следование греческой надписи, обнаруженной близ селения Агиос Василиос в Акарнании
и содержащей фрагментированной текст договора между Этолией и Римом, заключен¬
ного в 212 г. до ii. э. ввиду предстоявшей войны с Филиппом V Македонским. Сохра¬
нившийся текст содержит подробности соглашения, о которых умалчивают как Ливий
(XXVI, 24, 1, сл.), так и Полибий (V, 107, 5—7). Надпись сохранила условие до¬
говора на случай войны, предоставляющее этолянам право присоединять захваченные
или перешедшие па сторону союзников греческие общины. Это место проливает новый
свет на текст Полибия XVIII, 38, 1—9 и объясняет как противоречащее договору по¬
ведение Фламинина в 198 г. до н. э.
Н. Н i I I, The Equites as a «Middle Class», «Athenaeum», XXXIII (1955), 3-4,
стр. 327—332. Доказательство правомочности применения к римскому всадническому
сословию эпохи республики выражения «средний класс», являющегося, по мнению не¬
которых исследователей, анахронизмом. Опираясь на Плиния (XXXIII, 29) и Дио¬
нисия Галикарнасского (Ant. Rom., VI, 44), автор показывает, что представление
о всадниках как о среднем сословии было свойственно римлянам эпохи республики и
ранней империи.
J. Suolahti, The Junior Officers of the Roman Army in the Republican Period.
A Study of Social Structure, Helsinki, 1955, 440 стр. Исследование, посвященное соци¬
альной эволюции командных должностей римской армии и флота в эпоху республики.
Автор прослеживает изменение принципа подбора командного состава в римском вой¬
ске от аристократически-родового к имущественно-цензовому и, наконец, к его пролета¬
ризации (в античном понимании этого слова) в эпоху диктатур. К книге приложены
списки известных римских военно-должностных лиц по соответствующим категориям,
а также карта расположения на территории Италии тех gentes, из которых происхо¬
дило римское офицерство.
Т. Zawadzki, Spoteczne i polityczne przemiany Rzymu i swiata srodziemnomorskie-
go w ostatnim stuleciu republiki (реферат доклада на LII съезде Польского Филологи¬
ческого о-ва в Кракове), «Meander», VIII (1953), № 9—10, стр. 393—406. Характери¬
стика экономической и социальной эволюции римской республики в эпоху, непосред¬
ственно предшествующую принципату, а также распространения соответствующих
экономических и социальных явлений (активизация средних классов, милитаризация
государства и т. д.) в подвластных Риму средиземноморских странах.
K. Но п п, Augustus und seine Zeit, Wien, 1953, 320 стр., четвертое улучшенное
издание. Популярная богато иллюстрированная книга, первая половина которой по¬
священа истории борьбы триумвиров за «наследство Цезаря». Значительное внимание
уделяется экономической истории августовской эпохи, а также культуре этого перио¬
да. Специальная глава посвящена городу Риму. Политический режим Августа автор
рассматривает как откровенную монархию и предлагает восхищаться Августом, как
правителем, отважившимся отбросить все прежние политические традиции, тогда как
Цезарь представляется ему в значительной степени консерватором, цеплявшимся за
республиканские представления и сохранившим многие республиканские (учреждения.
Ch. G. Star г, The Roman Emperor and the King of Ceylon, CPh, LI 1956), № 1,
стр. 27—29. Рассматривая свидетельство Плиния (NH, VI, 84 слл.) о политическом
устройстве Тапробана (о. Цейлон), автор показывает, что оно более соответствует
современным Плинию стоическим идеалам и критическим настроениям по отношению
к императору Клавдию, чем реальным фактам цейлонской действительности и истории.
Е. М. Smallwood, Domitian's Attitude toward the Jews and Judaism, CPh,
LI (1956), № 1, стр. 1—И. Исследование, посвященное вопросу о преследованиях
иудеев при Домициане. Автор выясняет влияние фискальной политики Домициана и
распространения императорского культа на возникновение конфликтов римских вла¬
стей с евреями и лицами нееврейского происхождения, но обратившимися к иудаизму,
число которых могло быть относительно велико.
G. Forni, 11 Reclutamento delle Legioni da Augusto a Diocleziano, Milano — Roma,
1953, 244 стр. Исследование истории комплектования римских легионов в первые_
три века н. э., основанное главным образом на эпиграфическом материале и подвергаю

230
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
шее пересмотру точки зрения Моммзена, Домашевского, Зеека и других историков.
Автор касается главным образом правовых установлений о наборе, его организации
и основных условиях солдатской службы. Впрочем, он уделяет также некоторое вни¬
мание эволюции социального положения легионеров и ветеранов в римском обществе.
В приложениях эпиграфический материал сгруппирован и представлен систематиче¬
ски и статистически по следующим рубрикам: 1) даты набора и формирования легио¬
нов; 2) сроки службы; 3) места сосредоточения и жительства ветеранов; 4) служебная
карьера легионеров; 5) origines легионеров в различные исторические периоды.
F. Lot, Nouvelles recherches sur l'impôt foncier et la capitation personelle sous le
Bas-Empire, P., 1955, 195 стр. В дополнение к своему исследованию о поземельных
налогах в позднеримской империи («L’impôt foncier et la capitation sous le Bas-
Empire», P., 1928) автор рассматривает ряд спорных и темных вопросов, касающихся
jugatio— capitatio, времени ее возникновения, фискальных терминов и форм земель¬
ного обложения, применявшихся в различных областях империи. Книга содержит так¬
же объемистый экскурс о монетном обращении в IV—VII вв.
W. French Anderson, Arithmetical computations in Roman Numerals, CPh,
LI, (1956), № 3, стр. 145—150. Автор оспаривает распространенное в науке мнение,
будто буквенная система обозначения римских цифр затрудняла механическое произ¬
ведение арифметических действий. Он демонстрирует способы, посредством которых
могли производиться четыре арифметических действия над римскими цифрами графи¬
ческим путем, и предполагает, что эти способы могли быть в ходу у римских цензоров,
архитекторов и т. д.
К. М г a s, Christentum und Heidnische Wissenschaft, WSt, LXIX (1956), стр. 206—
211. Автор показывает, как после Тациана, отрицавшего языческую науку вообще,
Клемент Александрийский и Евсевий признают ценность греческой науки, в частно¬
сти философии, и подчеркивают близость некоторых ее идей христианству.
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ И ТОПОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
G. Cressedi, Velitrae (Velle tri) (Italia romana: municipi e colonie. Regio I —
Latium et Campania, серия 1, т. XII), Roma, 1953, 136 стр. Книга входит в серию
публикаций, предусматривающую монографическое описание всех римских муници¬
пий и колоний в Италии. Первая часть посвящена истории Веллетри первоначально
в качестве вольсской общины, а с 494 г. до н. э. в качестве римской колонии. Отдель¬
ные абзацы трактуют о просопографии, магистратах, культах, ремесле и искусстве
в Веллетри по археологическим и эпиграфическим данным. Вторая часть посвящена
описанию сохранившихся и археологически обследованных памятников. Книгу заклю¬
чает подбор литературных и эпиграфических данных, важных для истории города.
S. Bastianelliy Centumcellae (Civitavecchia). Castrum novum (Torre chia-
ruccia) (Italia romana: municipi e colonie. Regio VII — Etruria, серия 1, т. XIV), Roma,
1954, 134 стр. Краткие исторические данные и детальное археологическое описапие
памятников архитектуры, скульптуры, быта и эпиграфики названных в заглавии кни¬
ги пунктов древней Тосканы. В конце раздела, посвященного каждому из пунктов,
подобраны основные исторические и эпиграфические тексты, являющиеся источниками
для его истории.
E. W e I і п, Studien zur Topographie des Forum Romanum, Lund, 1953, 232 стр.
Филолого-топографические исследования преимущественно относительно Puteal Li-
bonis (Tribunal Praetorium), Obeundus, Marsya и других древних судебных учрежде¬
ний, расположенных в районе римского форума. Исследование в особенности имеет
в виду те памятники и сооружения, которые по состоянию исследуемой территории
явно никогда уже не будут обнаружены археологическим путем. Оперируя памятни¬
ками скульптуры и нумизматики, автор подвергает их детальному стилистическому и
хронологическому анализу.
R, Gobi, Der Romische Münzschatzfund von Apleton («Wissenschaftl. Arbeiten
aus dem Burgenland», Heft 5), Eisenstadt, 1954, 41 стр. Публикация клада римских

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
231
серебряных монет, найденных в глиняном сосуде близ Аплетов а (Австрия, Бурген-
ланд) в 1953 г., в количестве 361 шт. Монеты датируются от 218 до 258 г. н. э. Среди
них редкая монета Дриантиллы, жены узурпатора Регалиана. Монетам Регалиана и
Дриантиллы автор посвящает специальный экскурс.
М. Almagro, Las Necrópolis de Ampurias. I. Introducción y necrópolis griegas,
Barcelona, 1953, 400 стр.+ XVIII табл, и 393 илл. в тексте; II. Necrópolis romanas
у necrópolis indígenas, Barcelona, 1955, 400 стр.+ XVI табл, и 365 илл. в тексте. Де-
тальная публикация раскопок некрополя Ампуриады (древней Emporiae) в Каталонии,
близ Барселоны. Т. I содержит описание древнегреческого некрополя, т. II — рим¬
ского и иберийского. Книга богато иллюстрирована, к каждому разделу приложены
хронолого-типологические таблицы основных керамических форм.
М. L а п g, Dated Jars of Early Imperial Times, «Hesperia», XXIV (1955), № 4,
стр. 277—285. Рассмотрение группы амфор римского императорского времени (из раз¬
ряда так называемых реберчатых), происходящих из колодцев афинской агоры с граф¬
фити, представляющими собой цифровые знаки, от 41 до 188. Автор полагает, что цифры
-эти — даты римской эры, начатой после победы при Акциуме, поскольку на одной из
ямфор этой группы имеется еще и дополнительный знак L, символизирующий нередко
в надписях «год», а на двух других — абревиатура N1, которую автор расшифровы¬
вает как νίκης или έτους νίκης «в ГОД (от) победы».
J. W. Macphersont Román Roads and Milestones of Galatia, ASt, IV (1954),
стр. 111—120. Публикуя два десятка мильных столбов с латинскими надписями из Га¬
латии, автор уточняет направление дорог, проходивших в эпоху Римской империи от
Анкиры на Тавий и на Гангру, а также так называемой «паломнической дороги», вед¬
шей, как показывают находки, от Анкиры на Седит Гийюк и Парласан.
G. Ch. Р і с а г d, U пе Schola de С о liege а Carthage, «Karthago», III (1952), стр. 169—
191).Сообщение о раскопках в Карфагене в 1950—1951 гг. абсидального здания с бассей¬
ном, мозаичными полами и мозаиками на стенах. Здание, относящееся к IV в. н. э.,
определяется автором как школа коллегии августа лов. Этот вывод основывается,
помимо архитектурных аналогий в Остии и других местах,на эпиграфических данных:
при раскопках были найдены сильно фрагментированные и не поддающиеся удовле¬
творительному восстановлению списки, по-видимому, членов коллегии, которой при¬
надлежало раскопанное помещение.
Л. Е.

ХРОНИКА
СЕССИЯ ОТДЕЛЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКИХ НАУК АН СССР
И ПЛЕНУМ ИИМК АН СССР, ПОСВЯЩЕННЫЕ РЕЗУЛЬТАТАМ
АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ И ЭТНОГРАФИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
(25—30 марта 1957 г.)
В отличие от ежегодных археологических сессий, собирающихся для подведения
итогов полевых исследований, настоящая сессия включила в свое рассмотрение также
и перспективные вопросы: им было посвящено сообщение директора ИИМК члена-кор-
респондента АН СССР Б. А. Рыбакова о намечаемом издании корпуса (или сво¬
да) археологических источников СССР — научного предприятия, грандиозного по раз¬
мерам и по значению его для советской науки.
Размах археологических работ и количество докладов, зачитанных на пленарных
и секционных заседаниях, столь велики, что даже имея в виду лишь наиболее непосред¬
ственные интересы читателей В ДИ, в этом кратком отчете могут быть упомянуты
только те из них, в содержании которых возможно усмотреть известные исторические
обобщения.
Сессия открылась вступительным словом П. Н. Третьякова, который отме¬
тил повышение требований к нашей научной продукции и значение в связи с этим
расширения зарубежных научных связей. Он, под аплодисменты присутствующих,
приветствовал прибывших для участия в работах сессии польских, венгерских, болгар¬
ских, германских, румынских и монгольских ученых.
Член-корреспондент АН СССР С. В. Киселев в докладе о древних городах Монго¬
лии сообщил об исследованиях городищ, существовавших в долине р. Орхона начиная
с середины I тысячелетия до н. э. и имевших земледельческое население, — обстоятель¬
ство, разрушающее привычные представления об исключительно кочевом образе жизни
древних монголов. Поселения гуннской эпохи имели уже и оборонительные сооруже¬
ния. Докладчик остановился подробно на планировке древних городов IX—XIV вв.,
их военной и гражданской архитектуре, на условиях их быта, демонстрируя орудия
земледельческого труда, ремесла и домоводства, особенно из древнемонгольской сто¬
лицы Кара-Корум.
В. Ф. Гайдукевич сообщил о работах советско-польской экспедиции в вос¬
точном Крыму, изучавшей памятники эпохи поздней бронзы, а также боспорские го¬
рода Нимфей и Мирмекий и укрепление Илурат. Поселение эпохи бронзы у горы Кони,
где было открыто древнее жилище с погребением внутри него, несет в своем материале
традиции позднейших стадий катакомбной культуры и относится к киммерийской
эпохе, которую докладчик, таким образом, склонен датировать начиная от рубежа
II и I тысячелетий до н. э.
Работы отчетного года в Мирмекии показали, что город существовал как эллини¬
зированное поселение с VI в. до н. э.; среди остатков жилищ найдено большое коли¬
чество предметов быта, искусства и керамической эпиграфики. В Илурате, представ¬
ляющем собою типичное боспорское укрепление I—III вв. н. э. против скифов, раска¬

ХРОНИКА
233
пывалась южная угловая башня, архитектура которой позволяет проследить военную
историю крепости вплоть до ее гибели в 70-е годы III в. н. э.
Т. С. П ассек прочла доклад о периодизации и происхождении трипольской
культуры в свете новых открытий на территории СССР и на Балканах. Докладчица
подробно остановилась на результатах раскопок во Флорешти, дающих возможность
проследить взаимоотношение Триполья с неолитическими культурами ленточной кера¬
мики и установить его родство с синхронными балканскими культурами, в частности
с культурой Боян. В связи с пересмотром хронологии средиземноморских культур
эпохи энеолита и бронзы докладчица предложила некоторые поправки к разработан¬
ной ею десять лет назад периодизации трипольских поселений.
Отчитываясь за два раскопочных сезона хорезмской археолого-этнографической
экспедиции (1955 и 1956 гг.), член-корреспондент АН СССР С. П. Т о л с т о в сообщил
об открытии в районе Аральского моря новой культуры эпохи поздней бронзы, отно¬
сящейся ко второй половине II тысячелетия до н. э. и дающей известные параллели
к исследовавшейся одним из отрядов экспедиции тазабагьябской культуре. Одним из
важных открытий было также обнаружение многочисленных стоянок полукочевых
племен эпохи раннего железа, населявших междуречье Акча-Дарьи и Жана-Дарьи
в их нижнем течении, близ восточных берегов Аральского моря. Культуру эту, на¬
званную им «кокчатенгизской», докладчик характеризует как сочетающую в себе зна¬
чительные традиции эпохи бронзы со скифскими чертами и полагает возможным ас¬
социировать ее с массагетами древних авторов. Из памятников античной эпохи,
исследовавшихся экспедицией, докладчик упоминает Кой Крылган Калу, расположен¬
ную на р. Келтеминар, исследуемую с 1953 г. и датируемую второй половиной I ты¬
сячелетия до н. э., — определяемую им как храмовый комплекс с жилыми и хозяй¬
ственными помещениями, служивший центром погребального культа. В 1955 г.
исследовалась также крепость Канга Кала, на левом берегу Аму-Дарьи, существо¬
вавшая с середины I тысячелетия до н. э. до позднеантичного времени и разрушенная
пожаром в результате вражеского нападения.
В. М. Массон сообщил о раннеземледельческих поселениях южной Туркме¬
нии, раскапывавшихся за последние годы,— Джейтун, Кара Тепе и Гоксю, характе¬
ризующихся расписной керамикой типа ранних слоев Анау. Докладчик сопоставляет
названные пункты с энеолитичсскими памятниками Ирана и Месопотамии, относящи¬
мися к IV—III тысячелетиям до н. э.
О новых памятниках искусства, добытых в исследуемом на протяжении 10 лет
Пянджикенте, сообщил А. М. Беленицкий. Докладчик демонстрировал образ¬
цы стенной живописи, относящейся к первым векам н. э., со сценами, расположенными
в несколько ярусов и изображающими борьбу легендарных героев с чудовищами,
а также большое количество терракот с изображениями из круга культа Диониса и
Деметры. Эти памятники, по мнению докладчика, дают много нового для понимания
доарабской культуры древнего Согда.
Весьма интересный доклад, посвященный проблеме происхождения культуры
сарматских племен, сделал К. Ф. Смирнов. В докладе прослежены истоки этой
культуры в предшествовавшей ей по времени срубной культуре, а также показано,
что территория распространения древнейшей ее стадии ограничивалась междуречьем
Дона и Волги.
О раскопках 1956 г. в Паитикапее докладывал В. Д. Б л а в а т с к и й, сообщив¬
ший об открытии жилого комплекса архаической эпохи, давшего несколько фрагмен¬
тов прекрасных чернофигурных сосудов первоклассных аттических мастеров, а также—
в более поздних слоях — несколько незаурядных памятников греческой скульптуры.
Более детальные данные о раскопках античных памятников в Крыму и за его преде¬
лами были сообщены на заседаниях секции античной археологии в докладах И. Д. М а р-
ченкои Н. М. Лосевой — по материалам раскопок в Паитикапее; М. М. X у-
д я к а —о раскопках в Нимфее иФ.М. Скудновой — о найденных при раскоп¬
ках Нимфея терракотовых архитектурных украшениях; В. В. Борисовой —
о раскопках гончарных мастерских эллинистического Херсонеса; Л. М. С л а в и-

234
ХРОНИКА
на — о работах Ольвийской экспедиции на городской агоре, у крепостных сооруже¬
ний Заячьей балки, на некрополе, а также в некоторых сельских периферийных пунк¬
тах. Специально о результатах работ на ольвийской агоре (раскопки священного
участка) сообщил А. Н. Карасев. Интересный доклад о древних земляных валах
в области нижнего Дуная и Днестра, чаще всего принимавшихся в науке за римские
укрепления эпохи Траяна, прочел румынский ученый Раду Вульпе. Докладчик
сопоставляет археолого-топографические данные, касающиеся этих сооружений, с со¬
общениями Аммиана Марцеллина о Greuthungeorum vallum и считает их пограничным
валом между территорией грейтунгов и тервингов, сооруженным последними. Заслу¬
шан был также доклад Б. Б. Пиотровского о древнеегипетских предметах,
найденных на территории СССР, устанавливающий хронологию этих находок и про¬
слеживающий пути их приникновения в Северное Причерноморье.
Из числа докладов, прочитанных на секции раннего железа, в интересующей нас
связи должен быть упомянут доклад А. Е. Алиховой о городищах Курского
Посеймья скифского времени, содержащий сообщение об одной из наиболее северных
из доныне зафиксированных в пределах СССР находок греческой чернофигурной кера¬
мики (городище на Кузиной горе).
Доклад А. И. Тереножкина «Вопросы культуры и этноса в среднем По-
днепровье в предскифское время» был посвящен по сути дела вопросу о географических
границах белогрудовско-чернолесской культуры. Территория ее распространения
совпадает, как показал докладчик, с основной территорией скифско-земледельче¬
ских племен, предками которых и являются, таким образом, носители белогрудовско-
чернолесской культуры, расселившиеся в начале I тысячелетия до н. э. на про¬
странстве среднего Поднепровья, между Днепром и Бугом. В чернолесское время
(VIII—VII вв. до н. э.) культура эта распространяется также и к востоку от Днепра,
в бассейн Ворсклы. Докладчик подчеркивает весьма ощутимую устойчивость западной
границы белогрудовско-чернолесской культуры и ее несмешиваемость с фракийскими
культурами эпохи раннего железа. Отрицает он также выдвигаемое некоторыми уче¬
ными предположение о влиянии поздних стадий лужицкой культуры на западноукра¬
инскую — эпохи раннего железа, в связи с чем ему представляется совершенно само¬
бытным и развитие раннеславянской культуры на Украине из местной скифо-сармат¬
ской. Однако вопросам, непосредственно связанным с проблемами скифского и славян¬
ского этногенеза, в этом весьма содержательном докладе уделено было недостаточное
внимание.
Из числа зачитанных на секции археологии Кавказа одним из наиболее интерес¬
ных было сообщение А. О. Мнацаканяна о больших курганах Лчашена (Арме¬
ния), обнаруженных в результате искусственного понижения уровня оз. Севан. Кур¬
ганы эти, содержавшие погребения кочевнических вождей, дали весьма богатый инвен¬
тарь, состоявший из повозок, бронзовой сбруи, украшений и вооружения, разнообраз¬
ной посуды и т. д., характеризующих западнокавказскую культуру начала I тысяче¬
летия до н. э.
Н. В.Арутюнян, сопоставив данные урартских надписей об ирригационных
сооружениях в районе оз. Ван, при царях Менуа и Аргишти I (IX—VIII вв. до н. э.)
с современной топографией, отожествил р. Дианали-Тини с современной р. Арацани.
М. М. Т р а п ш сообщил об исследовании древнего селища и некрополя (близ
поселка Красный маяк в окрестностях Сухуми), существовавших в середине I тысяче¬
летия до н. э., причем некрополь содержал целый ряд предметов сиро-финикийского
и иранского искусства.
Н. В. Хоштария доложила об археологических исследованиях в Кобулети
(Ничквкари), где исследовалось поселение, существовавшее от энеолитической эпохи
вплоть до начала нашей эры, культура которого, по нумизматическим и иным данным,
обнаруживает в античную эпоху определенную связь с эллинизированным черномор¬
ским побережьем. Г. А. Л омтатидзе сообщил о раскопках в Урбниси городских
сооружений позднеантичного и раннесредневекового времени, в том числе терм с ги-
покаустом II—III вв. н. э., жилых построек и ремесленных мастерских. Н. Н. У г р е-

ХРОНИКА
235
л и д з е сделала доклад о хронологии раннесредневековых археологических памят¬
ников, преимущественно по данным мцхетского некрополя.
О работах Азербайджанской экспедиции докладывал А.А. Иессен, характе¬
ризовавший ряд памятников от эпохи энеолита до средневековья, И. Г. Нарима¬
нов и Д.А. Халилов рассказали о раскопках древнего холма в окрестностях
г. Казах (Азербайджан), дважды заселявшегося на протяжении первой половины I ты¬
сячелетия до н. э. и содержавшего богатый бытовой и остеологический материал, ха¬
рактеризующий земледельческо-скотоводческое хозяйство древнейшей Албании.
Об археологических раскопках в Дагестане и об исследовании различных памят¬
ников от эпохи палеолита до раннесредневекового времени, преимущественно в При-
каспии, сообщил В. И. К р и в е ц. М. И. П и к у л ь рассказала о раскопках мо¬
гильника эпохи ранней бронзы у хутора Гинчи в нагорном Дагестане, близкого по куль¬
туре могильнику Степанакерта в Азербайджане, а по времепи локализуемого между
Нальчикским могильником и Долинским поселением (III тысячелетие до н. э.).
В начале этого краткого отчета уже говорилось о большом перспективном значе¬
нии доклада Б. А. Рыбакова о своде археологических памятников, отвечавшего давно
и настоятельно назревшей потребности систематического издания археологических
материалов СССР. Поскольку же выяснилось, что докладчик имеет в виду в этом
грандиозном, рассчитанном на 300 выпусков издании все же не столько публикацию
самих памятников, сколько их типологические, хронологические, географические
и т. п. сопоставления, превращающие этот «свод» в своего рода энциклопедическое ру¬
ководство по археологии СССР, вокруг доклада развернулись оживленные прения.
Из числа выступавших, с некоторыми оговорками, поддержал докладчика Б. Б. Пиот¬
ровский. Остальные же ораторы, в том числе Б. Н. Аракелян, И. Г. Шовкопляс,
В. В. Шевелев и Н. Н. Рудин, приветствуя идею «свода», настаивали на необходимости
более детального обсуждения вопроса о его содержании и указывали, как на первооче¬
редную задачу, на необходимость публикации самих археологических памятников.
Указывалось, между прочим, и на то, что типологические, географические и хроноло¬
гические сводки обречены прогрессом науки на довольно быстрое устарение, вслед¬
ствие чего подобные издания не следует делать слишком громоздкими и растягивать
их осуществление на десятилетия. Систематическая же публикация археологических
памятников — дело первостепенной важности, непреходящее по своим перспективам
и по той реальной пользе, которую оно принесет советской и мировой археологиче¬
ской науке. Л. Е.
КОНФЕРЕНЦИЯ АВТОРОВ И ЧИТАТЕЛЕЙ ЖУРНАЛА
«-ВЕСТНИК ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ»
31 м:арта в Отделении исторических наук АН СССР состоялась очередная конфе¬
ренция авторов и читателей В ДИ.
В конференции приняли участие историки и филологи Москвы, Ленинграда,
Еревана, Одессы, Львова, Воронежа и ряда других городов.
После ‘ вступительного слова Главного| редактора ? журнала члена-корр.
АН СССР С. В. Киселева с докладом о работе В ДИ за 1955—1956 гг. выступила
А. И. Павловская. Докладчица подчеркнула, что она выступает не от имени
редакции ВДИ или какой-либо другой организации, а просто как рядовой читатель
журнала.
А. И. Павловская отметила широту тематики ВДИ как в географическом и хроно¬
логическом отношениях, так и в отношении проблематики. В ряде статей ставятся
важные теоретические вопросы, освещается история малоизученных стран и народов
(Алалах, Аррапха, саки Памира), исследуются наиболее острые научные проблемы
(расшифровка и изучение крито-микенских надписей).
Редакция и редколлегия стремятся строить работу журнала в соответствии с пер^

236
ХРОНИКА
спективным планом, намеченным на предыдущем совещании авторов и читателей в мае
1955 г. Наибольшее внимание журнал уделял проблеме землевладения и аграрных
отношений. В статьях, опубликованных в В ДИ за рассматриваемый период, освеща¬
лись земельные отношения в Шумере (И. М. Дьяконов), Финикии (М. Л. Гельцер),
Пилосе (С. Я. Лурье), Армении (А. Г. Периханян), древней Лигурии (Э. Серени),
Малой Азии в период Римской империи (И. С. Свенцицкая).
Серьезное внимание уделял журнал проблемам рабства. Ряд статей посвящен
различным аспектам истории идеологии.
Значительно слабее освещалась в журнале история ремесла и торговли. Правда,
две статьи, посвященные этим проблемам,— Н. Б. Янковской и чешского историка
Б. Борецкого — представляют большой научный интерес. По мнению А. И. Павлов¬
ской, выводы этих статей заслуживают серьезного внимания историков рабовладель¬
ческого общества.
Подводя итог обзору содержания БДИ, докладчица указала вместе с тем на ряд
серьезных пробелов в тематике и проблематике журнала. Опубликована всего лишь
одна статья по истории классической Греции, по истории эллинизма — ни одной. Очень
мало статей по истории Причерноморья, Кавказа, Средней Азии, но истории племен
и их взаимоотношений с рабовладельческим миром. А. И. Павловская считает жела¬
тельным публиковать больше статей по истории Китая. Совершенно недостаточно
внимания уделял журнал истории классовой борьбы, а также вопросам возникновения
государства и исторического развития форм государственной власти.
Разнообразна тематика отдела критики и библиографии БДИ. Редакция совершен¬
но правильно придает большое значение публикации обзоров иностранной литературы.
Недостатком этого отдела докладчица считает отсутствие рецензий на книги, выходя¬
щие на языках союзных республик. Необходимо более широко освещать китайскую
литературу по древней истории.
В отделе «Публикаций» помещен ряд очень важных в научном отношении мате¬
риалов (публикация Г. X. Саркисяном клинописных контрактов селевкидского вре¬
мени, эпиграфические публикации Л. И. Чуистовой, А. А. Белецкого, Ив. Гылыбова
и др.). Однако некоторые статьи, опубликованные в этом отделе, содержали лишь
сырой археологический материал без каких-либо исторических выводов.
В отделе «Хроника» содержится в целом интересный материал, но характер этого
отдела не вполне ясен; недостаточно внимания уделяется освещению научной жизни
в нашей стране.
А. И. Павловская считает весьма ценной публикацию в отделе «Приложения» из¬
бранных латинских надписей, а в прошлые годы древневосточных документов и в ча¬
стности урартских надписей.
В заключение докладчица остановилась на организационных вопросах работы
журнала. По ее мнению, следует более организованно проводить дискуссии: не растя¬
гивать их на чрезмерно долгий срок, как это произошло с дискуссией по проблеме па¬
дения рабовладельческого строя. Редакции не следовало брать на себя роль верхов¬
ного арбитра, подводя итоги дискуссии.
А. И. Павловская отметила отсутствие определенного принципа распределения
статей между разделами (в особенности между головным разделом и разделом «Докла¬
ды и сообщения»), слабую связь передовых статей с содержанием журнала. Некоторые
передовые статьи лишены какого-либо научного содержания (например, «За глубокое
изучение языка первоисточников» — ВДИ, 1956, № 3). Чувствуется отсутствие про¬
думанного плана содержания и композиции каждого номера.
Докладчица отметила неравномерность сроков прохождения статей. Некоторые
статьи находятся в портфеле редакции по два—три года. В качестве мер преодоления
этого недостатка А. И. Павловская предложила избегать излишнего внутреннего ре¬
цензирования и решительно отвергать статьи, не соответствующие профилю или науч¬
ному уровню журнала.
Редакция смело привлекает молодых авторов и много работает с ними. Вме¬
сте с тем докладчица обратила внимание на то, что за последнее время в ВДИ очень

ХРОНИКА
237
редко выступают многие наиболее квалифицированные авторы, что совершенно не¬
нормально.
А. И. Павловская считает необходимым для устранения организационных непола¬
док в работе журнала пополнить редакцию и редколлегию (в частности специалистами
по истории Греции и Дальнего Востока).
Далее был заслушан содоклад А.И. Н емировского. Докладчик присоеди¬
нился к мнению А. И. Павловской о случайности распределения статей между разде¬
лами журнала. В частности, в разделе хроники нередко печатаются большие библио¬
графические обзоры, что затрудняет своевременную информацию о научной жизни
в нашей стране и за рубежом. Подчеркнув широту профиля ВДИ, А. И. Немировский
поставил вопрос о восстановлении сокращенного листажа журнала. Полемизируя
с некоторыми положениями доклада А. И. Павловской, А. И. Немировский отметил,
что нельзя оценивать проблематику журнала в рамках такого небольшого срока, как
два года, властности истории классовой борьбы в целом журнал, по его мнению, уде¬
ляет достаточно много внимания.
Вместе с тем докладчик поддержал замечание А. И. Павловской о недостаточном
освещении проблемы возникновения государства. Эта проблема имеет тем большее зна¬
чение для марксистской историографии, что со времени выхода в свет работы Энгельса
«Происхождение семьи, частной собственности и государства» накопилось много
нового материала.
А. И. Немировский отметил, что, несмотря на появление в ВДИ отдельных инте¬
ресных исследований по истории идеологии (например, статья М. Э. Матье «Хеб-сед»),
в целом этим проблемам журнал уделяет недостаточно внимания. Это относится в пер¬
вую очередь к истории древней философии и к истории христианства. Не было в жур¬
нале статей по истории техники.
Докладчик подробно остановился на разделе критики и библиографии и «Прило¬
жениях». Он отметил, что за последние годы редакция стремится расширить освещение
иностранной литературы, охватить больше работ своими рецензиями. Начали публи¬
коваться аннотации зарубежных изданий, появился ряд интересных критических
обзоров по отдельным областям науки. По мнению А. И. Немировского, эти формы
критики и библиографии надо практиковать систематически, придавая особое
значение тематическим обзорам,позволяющим выявить тенденции современной буржуаз¬
ной науки и дать им принципиальную оценку. Вместе с тем информация читателей о но¬
вых исследованиях советских и зарубежных ученых является в целом совершенно не¬
достаточной. Одну из причин этого докладчик видит в случайности отбора работ,
рецензируемых в журнале. По мнению А. И. Немировского, следует печатать подроб¬
ные рецензии только на работы советских ученых и на те работы зарубежных истори¬
ков, которые имеют принципиальное значение. Остальные работы должны освещаться
в обзорах или аннотациях. Это позволило бы сделать библиографическую информацию
значительно более полной.
По мнению А. И. Немировского, журнал в последнее время несколько ослабил
борьбу с буржуазной идеологией.
Рассматривая раздел «Приложений», докладчик положительно оценил публика¬
цию в нем малоизученных источников (урартские и ассирийские надписи с ценными
комментариями Г. А. Меликишвили и И. М. Дьяконова), а также источников, мало¬
доступных вследствие своей разбросанности (переводы Е. М. Штаерман латинских
надписей времени Римской империи). Публикация переводов произведений античных
авторов должна быть, по мнению А. И. Немировского, сведена к минимуму, посколь¬
ку она не входит в задачи научного журнала.
После докладов развернулись прения, в которых приняло участие 17 человек.
Проф. П.Н.Тарков призвал журнал уделять больше внимания истории антич¬
ности, в особенности разработке проблемы роли свободных непосредственных произво¬
дителей в античном мире. В качестве примера глубокого исследования вопроса об
отношении свободных к труду оратор привел статью Э. Л. Казакевич, посвященную
рабовладельческим отношениям в Афинах IV в. до и. э. По миопию П. Н. Таркова,

238
ХРОНИКА
в разделе «Приложения» основное место должны занимать переводы античных авто¬
ров, а не эпиграфический материал, представляющий интерес лишь для ограниченного
круга специалистов. Оратор отметил, что раздел критики и библиографии ВДИ за
последнее время приобрел более серьезный и объективный характер.
П. Н. Тарков критиковал такую систему работы с авторами, при которой мнению
внутреннего рецензента статьи отдается предпочтение перед мнением автора. В заклю¬
чение он высказал пожелание о выходе журнала раз в два месяца.
А. Г. Б окщанин в своем выступлении высоко оценил ряд статей, опублико¬
ванных в ВДИ, и отметил, что многие статьи молодых авторов отражают рост советской
науки. Оратор критиковал редакцию за помещение статьи Р. Фрая (США) о падении
аршакидской династии, представляющей собой повторение общеизвестных истин. Он
призвал публиковать больше статей по истории классической Греции.
А. Г. Бокщанин полемизировал с А. И. Немировским по вопросу о характере
раздела «Приложений». По его мнению, в этом разделе необходимо публиковать пе¬
реводы античных авторов, представляющие большую ценность для периферийных
работников. А. Г. Бокщанин предложил знакомить авторов рецензируемых в журна¬
ле работ с содержанием рецензий, дабы редакция могла отразить в рецензии более
объективное суждение о данной книге.
Проф. С. И. Радциг считает основным недостатком раздела приложений то,
что каждое печатаемое в нем произведение (или корпус) рассеяно по многим номерам
журнала. Оратор предложил издавать тот ценный материал, который в данное время
публикуется в «Приложениях», отдельными книжками, что сделало бы его доступным
гораздо более широкому кругу читателей.
Проф. И. Н. Бороздин (Воронеж) критиковал журнал за непропорциональ¬
но малое место, уделяемое научно-исследовательским статьям, а также за слабое вни¬
мание к вопросам историографии. Совершенно недостаточно освещает ВДИ научную
жизнь в нашей стране и за рубежом. Обзор Ученых записок вузов, помещенный в жур¬
нале, носит, по мнению И. Н. Бороздина, слишком общий характер. Такие обзоры
надо посвящать отдельным проблемам. Оратор указал на совершенно ненормальное
запаздывание журнала.
П. О. Карышковский (Одесса) призвал публиковать в ВДИ лишь такие
археологические работы, которые содержат исторические выводы. По мнению оратора,
редакция должна более решительно и быстро отвергать слабые статьи. П. О . Карышков¬
ский высказал пожелание о регулярной публикации аннотаций основных иностранных
журналов, а также о том, чтобы в ВДИ печатались статьи по методике преподавания
древней истории в высшей школе.
Проф. К. М. Колобова говорила в своем выступлении главным образом
о разделе критики и библиографии ВДИ. По ее мнению, недостатком ряда рецензий,
опубликованных в журнале, является отсутствие аргументации тех положений, ко¬
торые выдвигают рецензенты. Поэтому критика приобретает догматический характер.
В некоторых случаях рецензент не знаком с новой научной литературой и поэтому не
может достаточно верно оценить книгу.
К. М. Колобова считает необходимым усилить требования к рецензентам и оказать
помощь отделу критики и библиографии ВДИ в деле отбора книг для рецензирования.
По мнению оратора, журнал должен восстановить справедливость в отношении тех
советских ученых, работы которых в прошлом подвергались незаслуженно резкой
критике на страницах ВДИ.
И. Б. Брашинский (Ленинград) предложил максимально сократить раздел
приложений либо вообще ликвидировать его, дабы за счет освободившегося листажа
печатать больше исследовательских статей.
Зам. главного редактора ВДИ проф. С. Л. Утченко рассказал о перспективах
работы журнала на ближайшие годы. С. Л. Утченко указал на недостаточную обеспе¬
ченность редакционного портфеля ВДИ статьями по ряду важных отраслей древней
истории (история классической Греции и эллинизма, история племен, этрускология
и некоторые другие).

ХРОНИКА
239
По мнению И. М. Дьяконова, тематика журнала за последние два года была
очень интересной и существенной. Тем не менее в БД И не были представлены доста¬
точно полно различные отрасли и проблемы востоковедения. И. М. Дьяконов указал,
что публикация интереснейшего материала по истории Востока, имеющегося в СССР,
задерживается благодаря плохому качеству набора. Оратор отметил те серьезные
трудности, которые стоят перед отделом критики и библиографии журнала в деле инфор¬
мации читателей о громадном количестве новых работ. По его мнению, этот отдел дол¬
жен печатать: 1) реферативно-библиографическую информацию о всех новых книгах;
2) регулярные критические обзоры по всем специальностям; 3) развернутые рецензии,
посвященные работам советских ученых и тем зарубежным работам, которые представ¬
ляют собой новое слово в науке. Такая система позволит избежать случайности в от¬
боре книг для рецензирования. И. М. Дьяконов призвал печатать в «Приложениях»
только такой материал, который вносит что-то новое в науку.
Проф. С. Я. Лурье (Львов) высказал пожелание о разработке на страницах
БДИ вопроса о критерии прогрессивности исторических явлений. Оратор призывал
ограничить тематику БДИ за счет некоторых отраслей востоковедения . Эта точка
зрения не получила поддержки в последующих прениях . С. Я. Лурье предложил отка¬
заться от раздела приложений, поскольку печатаемые в нем переводы часто субъектив¬
ны. Оратор указал на недостаточное внимание, уделяемое журналом истории класси¬
ческой Греции, а также истории философии и вообще науки. БДИ должен быстро реа¬
гировать на появление новых важных работ за рубежом.
A. И. Болтунова указала на возможность некоторой разгрузки журнала
от археологического и востоковедческого материала ввиду наличия журналов «Совет¬
ская археология» и «Советское востоковедение». Однако БДИ ни в коем случае не дол¬
жен отказываться от разработки истории Китая и Индии. А. И. Болтунова считает
желательной публикацию нескольких рецензий на одну книгу (если имеются различ¬
ные точки зрения), а также предварительное знакомство автора рецензируемой рабо¬
ты с рецензией. А. И. Болтунова поддержала мнение И. М. Дьяконова о «Приложениях»:
в них надо печатать только оригинальный материал (типа «Корпуса урартских надпи¬
сей» Г. А. Меликишвили).
B. В. Шлеев подчеркнул необходимость сохранить существующий профиль
журнала, равномерно освещая в нем древнюю историю как Запада, так и Востока*
БДИ должен быть также ведущим органом по древней истории народов СССР. Оратор
поддержал предложения И. М. Дьяконова относительно библиографической инфор¬
мации.
Ответственный секретарь БДИ Н. М. Постовская отметила, что в послед¬
нее время строго соблюдается принцип коллегиальности в работе редакции и редкол¬
легии. Недостаточное количество статей по отдельным проблемам объясняется огра¬
ниченностью числа специалистов по соответствующим отраслям. Редакция стремится
быстро печатать высококачественные статьи по актуальным проблемам — такие статьи
не залеживаются в портфеле. Н. М. Постовская сообщила, что редакция намерена
в будущем уделять большое внимание эпиграфическим публикациям.
Ю.С. Крушкол отметила, что нет смысла требовать равномерного освещения
в журнале всех вопросов древней истории. Естественно, что журнал уделяет наиболь¬
шее внимание тем проблемам, которые в настоящее время представляют наибольший
интерес и усиленно разрабатываются в науке (например, истории крито-микеиского
общества).
Ю. С. Крушкол говорила о той большой помощи, которую оказывает отдел «При¬
ложений» высшей школе, и выступила против ликвидации или сокращения этого раз¬
дела. Она призвала журнал рецензировать учебники по древней истории для сред¬
ней школы.
Я. А. Ленцман предложил печатать в отделе критики и библиографии БДИ
аннотированные обзоры иностранных журналов и журналов, выходящих в союзных
республиках, а также списки книг, поступающих в центральные библиотеки. По его
мнению, следует значительно сократить размер рецензий. Оратор предложил обсуж-

240
ХРОНИКА
дать статьи на редколлегии с участием авторов. Я. А. Ленцман считает излишним пе¬
чатать в каждом номере ВДИ передовую статью — многие передовые не приносят
никакой пользы, лишь загружая листаж журнала.
А. Г. И ериханяи присоединилась к тем выступавшим, которые считают
излишним публикацию в «Приложениях» переводов хорошо известных текстов. По
ее мнению, печатая обзоры и аннотации, нельзя ослаблять внимания к рецензиям на
научные труды: рецензия в научном отношении всегда интереснее обзора.
С. В. Киселев в своем заключительном слове поблагодарил всех выступав¬
ших за ряд интересных замечаний и предложений по работе журнала. Оратор подчер¬
кнул, что главной задачей,стоящей сейчас перед журналом, является повышение своего
теоретического и политического уровня.
Необходимо усилить борьбу с реакционной буржуазной историографией как
в исследовательских статьях, так и в рецензиях на работы буржуазных ученых. С этой
точки зрения следует рассматривать и вопрос о передовых статьях журнала.
С. В. Киселев высказался против ликвидации отдела приложений, отметив ту
большую помощь, которую оказывает этот отдел работникам периферийных вузов.
Он подчеркнул, что для марксистского журнала по древней истории типа ВДИ яв¬
ляется совершенно необходимым освещение истории рабовладельческого способа про¬
изводства во всех его проявлениях и во всех странах, — не ограничиваясь каким-либо
одним географическим районом.
С. В. Киселев остановился на тех трудностях, которые стоят перед журналом
ввиду ограниченности его листажа. Говоря о работе отдела критики и библиографии,
он подчеркнул, что нельзя отказываться от развернутых рецензий на наиболее важные
работы. С. В. Киселев высказался за улучшение библиографической информации пу¬
тем рассылки заинтересованным учреждениям библиографических бюллетеней библио¬
тек Академии наук.
Конференция приняла резолюцию, содержащую основные предложения об улуч¬
шении работы журнала, высказанные в докладах и в прениях, а также обратилась
к Президиуму АН СССР с просьбой о восстановлении объема журнала до 20 печатных
листов. Г. Д.

ПРИЛОЖЕНИЕ
SCRIPTORES
HISTORIAE AUGUSTAE
АВТОРЫ
ЖИЗНЕОПИСАНИЙ
АВГУСТОВ
ПРОДОЛЖЕНИЕ

SCRIPTORES HISTORIAE AUGUSTAE
Перевод и примечания С· П. Кондратьева
Под ред. А. И. Доватура
П. Элий Спартиан
алий
Диоклетиану Августу от преданного ему Элия Спартиана привет.
I. (1) Мое намерение, Диоклетиан Август, величайший из стольких государей,—
повергнуть на рассмотрение твоей божественности жизнеописание не только тех лиц,
которые занимали положение государей, ныне принадлежащее тебе, как это я сделал
по отношению к государям вплоть до божественного Адриана, но также и тех, которые,
не будучи ни государями, ни Августами, либо носили имя Цезарей, либо так или иначе
притязали на высшую власть — согласно народной молве или своим собственным чая¬
ниям. (2) Из них прежде всего следует сказать об Элии Вере; он первый получил только
имя Цезаря, войдя — благодаря усыновлению его Адрианом — в круг императорской
-семьи. (3) И так как о нем придется сказать очень мало, а пролог не должен быть длин¬
нее пьесы, я сейчас же приступлю к рассказу об Элии.
II. (1) Цейоний Коммод, называвшийся также Элием Вером, бы Я- усыновлен
Адрианом, когда последний, отягощенный годами, страдал от тяжких болезней, уже
объехав весь круг земель. В жизни этого Цейония Коммода не произошло ничего за¬
мечательного, за исключением того, что он первый был назван только Цезарем, (2) не
по завещанию, как это обыкновенно делалось раньше, и не тем способом, каким был
усыновлен Траян, но так, как в наши времена были вашей милостью наречены Цеза¬
рями, как если бы они были сыновьями государей,— Максимиан и Констанций, наме¬
ченные благодаря своей доблести в наследники августейшего величия. (3) И так как
истолкование имени Цезаря, по моему мнению, должно быть приведено именно в жиз¬
неописании Вера — ведь он получил только это имя,— я скажу, что самые ученые и
-образованные люди считают, что тот первый, кто был так назван, получил это имя от
названия слона (который на языке мавров называется цезай), убитого им в битве,
-(4) или потому, что родился от мертвой матери и был вырезан из ее чрева, или потому,
что он вышел из лона родительницы уже с длинными волосами, или потому, что он
имел такие блестящие сероголубые глаза, каких не бывает у людей. (5) Во всяком слу¬
чае, какая бы ни была причина, следует признать счастливой необходимость, создав¬
шую столь славное имя, которому суждено было существовать вечно. (6) Итак, тот,
о ком сейчас идет речь, назывался сначала Луцием Аврелием Вером, но, усыновленный
Адрианом, он был записан в семью Элиев, то есть в семью Адриана, и назван Цезарем.
{!) Отцом его был Цейоний Коммод, о котором одни передают, что он назывался Ве¬
ром, другие — Луцием Аврелием, многие — Аннием. (8) Все его предки принадлежали
к высшей знати и были родом из Этрурии или из Фавенции. (9) О его семье мы будем
говорить подробнее в жизнеописании Луция Аврелия Цейония Коммода Вера Анто¬
нина, сына этого Вера, усыновить которого было приказано Антонину. (10) Та книга
16*

244
II. алий СПАРТИАН
должна содержать все, что относится к родословной, так как она повествует о государе,,
о котором нужно будет сказать многое.
III. (1) Элий Вер был усыновлен Адрианом в то время, когда, как сказано выше,
здоровье последнего уже пошатнулось и ему необходимо было подумать о преемнике.
(2) Вер был тотчас же сделан претором и поставлен военным начальником и правите¬
лем в Паннониях; вскоре затем он был назначен консулом и, как предназначавшийся
к императорской власти, вторично намечен в консулы. (3) По случаю его усыновления
была произведена раздача народу, воинам дано триста миллионов сестерциев, устроены
цирковые игры и не упущено ничего, что могло бы поднять общее веселие. (4) И та¬
ково было его влияние на императора Адриана, что — помимо чувства привязанности,
которое тот, по-видимому, питал к нему, как к приемному сыну,— Вер был единствен¬
ным, кто мог добиться от него всего, чего хотел, даже посредством писем. (5) Он сумел
быть полезным и той провинции, во главе которой он был поставлен. (6) Его военные-
успехи или, скорее, его счастье создали ему славу если не великого, то, во всяком
случае, среднего полководца. (7) Но он был настолько слаб здоровьем, что Адриан
сразу же начал раскаиваться в том, что усыновил его, и если бы Адриан прожил доль¬
ше, он мог бы исключить его из императорской фамилии, так как он часто подумывал
о замене его другим. (8) Наконец, те, кто тщательно описывал в своих сочинениях
жизнь Адриана, говорят, что Адриан знал гороскоп Вера и, уже давно находя его
неподходящим для управления государством, усыновил его лишь для того, чтобы
удовлетворить свою прихоть и, как говорят некоторые, исполнить клятву, которую
они, по слухам, тайно дали друг другу. (9) Марий Максим сообщает, что Адриан был
до такой степени сведущ в астрологии, что, по его словам, знал относительно себя
все; он даже наперед записал по дням все предстоявшие действия, до самого часа
смерти.
IV. (1) Кроме того, достаточно известно, что Адриан часто говаривал о Вере:.
«Судьбы его земле покажут только и дольше
Жить не дадут»1.
(2) Как-то, гуляя в саду, он напевал эти стихи. Один из присутствовавших при этом·
образованных людей, с которыми Адриан особенно любил общаться, пожелал доба¬
вить:
«Чересчур бы мощным для вас оказался,
Вышние, римский род, коль такими владел бы дарами»1 2.
(3) На это, говорят, Адриан ответил: «Эти стихи не подходят к жизни Вера»,— и сам
добавил:
«Дайте лилий мне полные руки;
Алые я цветы рассыплю и душу потомка
Этими хоть почту дарами, исполнив последний
Суетный долг»3.
(4) При этом, говорят, он прибавил с усмешкой: «Я усыновил божество, а не сына».
(5) Тут один из присутствовавших образованных людей, желая утешить его, сказал:
«А что если не совсем правильно было определено расположение звезд при рождении
Вера, который, как мы надеемся, будет жить долго?». На это Адриан, говорят, сказал:
«Легко это говорить тебе, который ищет наследника своему имуществу, а не импе¬
рии». (6) Отсюда ясно, что у него под конец его жизни было намерение выбрать себе
другого преемника, а Вера отстранить от управления государством. (7) Однако слу¬
чайное обстоятельство помогло осуществлению его замыслов: вернувшись из своей
провинции и приготовив прекрасную речь, которую читают до сих пор (написал ли ее
он сам или, возможно, при содействии начальников канцелярий или учителей красно¬
речия), чтобы в день январских календ принести благодарность своему отцу, Элий
1 Энеида, VI, 869 сл.
2 Энеида, VI, 870 сл.
3 Энеида, VI, 883 слл

элий
245
выпил питие, которое, как он думал, должно было принести ему пользу, и умер в самый
день январских календ. (8) Так как наступал день добрых пожеланий, то Адриан за¬
претил оплакивать его.
V. (1) Вер вел очень веселый образ жизни, получил хорошее образование; злые
языки говорят, что он был более приятен Адриану своей наружностью, чем своими
нравами. (2) При дворе он был недолго. Если его частная жизнь не вызывала одобрения,
то и порицания она не заслуживала. Он помнил о достоинстве своей семьи. Он отли¬
чался изяществом, привлекательностью, царственной красотой, имел благородное
лицо, обладал возвышенным красноречием, легко писал стихи, не был также бесполез¬
ным в государственном управлении. (3) Те, кто описывал его жизнь, рассказывают о его
большой склонности к наслаждениям, хотя и не постыдным, но свидетельствующим
о некоторой распущенности. (4) Говорят, что именно он придумал тот тетрафармакон
или, скорее, пентафармакон, который впоследствии вошел в обиход Адриана; то есть,
соединение свиного вымени, фазана, павлина, запеченного окорока и кабаньего мяса.
{5) Об этом блюде иначе передает Марий Максим, называя его не пентафармакон,
а тетрафармакон, чему и мы следовали в описании жизни Адриана. (6) Называют еще
один вид наслаждения, изобретенный Вером. (7) Он устроил ложе с четырьмя высо¬
кими спинками, со всех сторон закрытое густой сеткой; его он наполнил лепестками
роз, у которых предварительно отрезались белые кончики. Здесь он лежал со своими
наложницами, умащенный персидскими благовониями, покрывшись одеялом, сделан¬
ным из лилий. (8) Он устраивал ложа и столы из роз и лилий, притом очищенных,—
и сейчас некоторые часто делают это. Хотя все это и не очень достойно, однако оно не
служит на погибель государству. (9) Он, говорят, всегда имел у себя на ложе книги
Апиция (сообщено другими), а также и книги «Любовных стихотворений» Овидия;
поэта Марциала, писавшего эпиграммы, он называл своим Вергилием и знал его на¬
изусть. (10) Менее важно то, что своим скороходам он часто приделывал крылья,
наподобие Купидонов, и нередко давал им имена ветров, одного называл Бореем, дру¬
гого Нотом, затем Аквилоном или Цирцием и прочими именами, и безжалостно застав¬
лял их бегать без устали. (И) Жене, жаловавшейся на его увлечения на стороне, он,
говорят, ответил так: «Позволь мне удовлетворять свою страсть с другими женщинами;
слово жена служит обозначением достоинства, а не предмета наслаждения». (12) Его
сыном является Антонин Вер — тот, кто был усыновлен Марком или, вернее сказать,
вместе с Марком и на равных с ним правах занимал положение императора. (13) Они
именно и были первыми, кого называли двумя Августами, и в консульских списках их
имена так и записаны: они названы не «двое Антонинов», а «двое Августов». (14) Зна¬
чение этого нововведения было настолько велико, что некоторые консульские списки
с них начинают новый ряд консулов.
VI. (1) В честь его усыновления Адриан роздал народу и воинам огромную сумму
денег. (2) Но когда этот довольно проницательный человек понял, что Вер настолько
слаб здоровьем, что не в состоянии мощно потрясать щитом, он, говорят, сказал:
(3) «Мы потеряли триста миллионов, которые мы заплатили войску и народу; мы опер¬
лись на довольно шаткую стену, которая не то что государство, но даже нас с трудом
может поддерживать». (4) Так говорил Адриан со своим префектом. (5) Префект разгла¬
сил это, и потому у Элия Цезаря с каждым днем все более и более возрастало беспокой¬
ство, как это свойственно человеку, доведенному до отчаяния. Адриан, желая для ви¬
димости смягчить жестокость своих слов, сменил префекта, разгласившего их разго¬
вор. (6) Но это ничуть не помогло: как мы сказали, Луций Цейоний Коммод Вер Элий
Цезарь (он носил все эти имена) умер, был похоронен с императорской пышностью и
из всех царских почестей получил только погребальные. (7) Адриан скорбел о его смер¬
ти как хороший отец, но не как хороший.государь. Когда обеспокоенные друзья спра¬
шивали его, кто может быть теперь усыновлен им, Адриан, говорят, ответил: «Я при¬
нял решение еще при жизни Вера». (8) Этим он показал либо свое умение оценивать
положение, либо способность узнавать будущее. (9) После смерти Вера Адриан долго
колебался, как ему поступить, и, наконец, усыновил Антонина, получившего прозва¬
ние Пия, и поставил ему условие усыновить в свою очередь Марка и Вера, а свою дочь

246
III. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
выдать за Вера, а не за Марка. (10) После этого Адриан прожил недолго, удрученный
слабостью и всякого рода болезнями. Он часто повторял, что государь должен умереть
полным сил, а не расслабленным.
VII. (1) Он приказал поставить по всему миру колоссальные статуи Элия Вера,
а в некоторых городах построить ему храмы. (2) Наконец, ради него Адриан, как мьг
уже сказали, поручил Антонину Пию усыновить — вместе с Марком — его сына Ве¬
ра, как своего внука, который после смерти Элия остался в семье самого Адриана;
он не раз повторял: «Пусть в государстве останется что-нибудь от Вера». (3) Это проти¬
воречит сообщениям большинства авторов относительно его раскаяния в том, что он
усыновил Элия, так как у младшего Вера не было никаких качеств, которые могли бы
придать блеск императорской фамилии, если не считать милосердия. (4) Вот все, что
следовало записать о жизни Вера Цезаря. (5) О нем я не умолчал потому, что заранее
поставил себе задачей описать в отдельных книгах жизнь всех тех, которые после
диктатора Цезаря, то есть божественного Юлия, были названы Цезарями или Авгу¬
стами, или государями и либо путем усыновления, либо в силу того, что были сыновья¬
ми или родственниками императоров, получили священное имя Цезарей. Я делал это,
стремясь быть добросовестным, хотя, с точки зрения многих, в подобного рода рассле¬
дованиях нет никакой необходимости.
III. Юлий Капитолин
АНТОНИН пий
I. (1) Род Тита Аврелия Фульвия Бойония Антонина Пия со стороны отца проис¬
ходил из Трансальпийской Галлии, именно из города Немауза. (2) Его дедом был
Тит Аврелий Фульвий, который, пройдя по всем ступеням почетных должностей,
был два раза консулом и, наконец, префектом Рима. (3) Его отец Аврелий Фульвий,
который тоже был консулом, отличался суровостью и неподкупностью. (4) Его бабкой
со стороны матери была Бойония Процилла, а матерью Аррия Фадилла. Дедом со сто¬
роны матери был'Аррий Антонин, два раза бывший консулом, человек безупречный,
который жалел Нерву, когда последнему пришлось стать императором. (5) Его едино¬
утробной сестрой была Юлия Фадилла; (6) его отчимом — консуляр Юлий Луп, а те¬
стем Анний Вер. (7) Женат он был на Аннии Фаустине. У него было двое сыновей и
две дочери; зятем, мужем старшей дочери, был Л амия Сильван, а младшей — Марк Ан¬
тонин. (8) Сам Антонин Пий родился в ланувийском имении, за двенадцать дней до
октябрьских календ, в консульство Домициана (двенадцатое) и Корнелия Долабеллы *.
Он был воспитан в Лории, по Аврелиевой дороге, где впоследствии он выстроил себе
дворец, остатки которого сохранились еще и доныне. (9) Свое детство он провел сначала
с дедом с отцовской стороны, а затем — с дедом с материнской стороны. Он с такой
благоговейной любовью относился ко всем своим родственникам, что даже его двою¬
родные братья, его отчим и многие его близкие оставили ему по завещанию наследства,
и он стал богат.
II. (1) Он выделялся своей наружностью, славился своими добрыми нравами, от¬
личался благородным милосердием 1 2, имел спокойное выражение лица обладал необык¬
новенными дарованиями, блестящим красноречием, превосходно знал литературу, был
трезв, прилежно занимался возделыванием полей, был мягким, щедрым, не посягал
на чужое,— при всем этом у него было большое чувство меры и отсутствие всякого
тщеславия. (2) Наконец, он во всех отношениях был достоин похвалы, и его вполне
заслуженно сравнивают — на основании суждения хороших людей — с Нумой Пом-
пилием. (3) Он получил от сената прозвание «Пий» либо за то, что на глазах сената про¬
тянул руку, чтобы поддержать своего тестя, удрученного возрастом (что, впрочем,
не может служить доказательством великого благочестия, так как скорее был бы не-
1 86 г. н. э.
2 Принимаем чтение clarus moribus, clementia nobilis, причем слово ingenio«
удаляется из текста (см. А. Klotz, Rheinisches Museum, N. F., 78,1929, стр. 309 сл.)~

АНТОНИН ПИЙ
247
честивым тот, кто этого не сделал бы, чем проявил благочестие тот, кто этим выполнил
свой долг); (4) либо за то, что сохранил жизнь тем, кого во время своей болезни велел
казнить Адриан; (5) либо за то, что после смерти Адриана он — наперекор общему
настроению — постановил оказать ему бесконечные и безмерные почести; (6) либо за
то, что когда Адриан хотел наложить на себя руки, он не допустил этого, установив
необыкновенно тщательное наблюдение за ним; (7) либо, наконец, за то, что он был от
природы действительно очень милосердным и во время своего правления hq совершил
ни одного жестокого поступка. (8) Он брал треть процента в месяц, то есть самый малый
процент, так что очень многим оказывал помощь своим собственным имуществом.
(9) В должности квестора он проявил щедрость, пышно справил свое преторство; консу¬
лом он был вместе с Катилием Севером1. (10) В бытность свою частным человеком он
жил большей частью вне города, но повсюду пользовался известностью. (11) В число
четырех консуляров, которым было поручено управление Италией, Адриан включил
и его и поставил его во главе той части страны, где у него были обширные владения:
так Адриан позаботился одновременно и об оказании почести такому мужу, и о его спо¬
койствии.
III. (1) Когда он управлял Италией, ему было дано знамение ожидавшей его им¬
ператорской власти. Когда он поднялся на трибуну, то среди других возгласов было
сказано: «Август, да хранят тебя боги!». (2) В свое проконсульство в Азии он вел себя
так, что был единственным, превзошедшим своего деда. (3) Во время своего проконсуль¬
ства он получил следующее предзнаменование ожидавшей его императорской власти:
жрица в Траллах, которая по обычаю приветствовала проконсулов, называя эту их
должность, обращаясь к нему, сказала не: «Будь здрав, проконсул»,— а: «Будь здрав,
император». (4) Также и в Кизике венок с изображения бога был перенесен на его ста¬
тую. (5) И после его консульства мраморный бык, поставленный в саду, повис рогами
на поднявшихся ветвях дерева. Затем молния в ясный день ударила в его дом, не при¬
чинив вреда. В Этрурии сосуды, зарытые в землю, были найдены на поверхности зем¬
ли. Во всей Этрурии рои пчел покрыли его статуи. В сновидениях он часто получал
указания поставить среди своих пенатов изображение Адриана. (6) Когда он отправ¬
лялся для исполнения должности проконсула, он потерял свою старшую дочь. (7) О его
жене было много разговоров из-за ее слишком свободного и легкомысленного образа
жизни, но он положил им конец, хотя и страдал в глубине души. (8) После своего про¬
консульства он часто высказывался в Риме на совещаниях у Адриана по поводу всего
того, о чем Адриан просил совета, и его суждения были всегда очень мягкими.
IV. (1) Вот как, говорят, произошло его усыновление: после смерти Элия Вера,
которого усыновил Адриан и которого он нарек Цезарем, было назначено заседание
сената. (2) Туда пришел и Аррий Антонин, помогая идти своему тестю, и за это, говорят,
он был усыновлен Адрианом. (3) Но это совсем не могло и не 'должно было быть
единственной причиной усыновления, так как Антонин хорошо выполнял свои обя¬
занности по отношению к государству и во время своего проконсульства был безупре¬
чен и серьезен. (4) Когда Адриан официально заявил о своем намерении усыновить его,
Антонину был дан срок подумать, согласен ли он стать сыном Адриана. (5) Условия для
этого усыновления были поставлены следующие: подобно тому, как Адриан усыновляет
Антонина, последний должен усыновить Марка Антонина, сына брата своей жены,
и сына усыновленного Адрианом Элия Вера — Луция Вера, который впоследствии был
назван Вером Антонином. (6) Антонин был усыновлен за четыре дня до мартовских
календ, произнес в сенате благодарственную речь Адриану за такое доброе к себе от¬
ношение (7) и был объявлен сотоварищем императора в проконсульской власти и три¬
бунских полномочиях. (8) Первым его высказыванием в новом положении, говорят,
было следующее: когда жена стала упрекать его в том,что он по какому-то поводу про¬
явил мало щедрости по отношению к своим, он сказал ей:«Глупая, после того как нас
призвали к управлению империей, мы потеряли и то, что мы имели раньше». (9) Он
произвел раздачу воинам и народу из собственных средств и выдал то, что обещал его
1 120 г. н. э.

248
III. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
отец. (10) Он внес крупные суммы для окончания работ, начатых Адрианом, а венеч¬
ное золото, назначенное в качестве налога по поводу его усыновления, он отменил це¬
ликом для италийцев и наполовину для провинциалов.
V. (1) Отцу, пока тот был жив, он повиновался с величайшим благоговением.
Когда же Адриан умер в Байях, его останки он благочестиво и с почетом перевез
в Рим и поместил в садах Домиции. Несмотря на всеобщее неудовольствие, он причис¬
лил его к богам. (2) Он позволил сенату назвать его жену Фаустину Августой. Сам он
принял прозвание Пия. Он охотно согласился с предложением сената поставить ста¬
туи его отцу, матери, дедам и братьям, уже умершим. Он не отказался от цирковых
игр, назначенных в честь дня его рождения, но отклонил все прочие почести. Он по¬
святил великолепный щит Адриану и назначил для него жрецов. (3) Став императором,
он не сменил никого из тех, кого выдвинул Адриан, и этого правила он так твердо дер¬
жался, что задерживал в провинциях по семи и по девяти лет хороших наместников.
(4) Действуя через своих легатов, он вел очень много войн. Легат Лоллий Урбик по¬
бедил британцев и, оттеснив варваров, провел новый, покрытый дерном земляной
вал. Он заставил мавров просить мира. Действуя через своих наместников и легатов,
он разбил германцев, даков и много других племен, а также поднявших восстание
иудеев. (5) В Ахайе и Египте он также подавил восстания. Он не раз обуздывал аланов,
когда они приходили в движение.
VI. (1) Он приказал своим прокураторам проявлять умеренность при сборе пода¬
тей, а с тех, кто превышал меру, он требовал отчета в их действиях и никогда не радо¬
вался выгоде, если она была связана с притеснениями провинциалов. (2) Он охотно
выслушивал людей, жаловавшихся на его прокураторов. (3) Для тех, кого осудил Адри¬
ан, он попросил у сената прощения, говоря, что сам Адриан сделал бы это. (4) Недо¬
сягаемость императорской власти он соединил с величайшей любезностью, что еще боль¬
ше усилило ее к неудовольствию придворных слуг, которые при государе, делавшем
все без посредников, не могли уже запугивать людей и продавать то, что не было тай¬
ной. (5) Будучи императором, он оказывал сенату такое уважение, какое он хотел бы
видеть по отношению к себе со стороны другого императора в бытность свою частным
человеком. (6) Поднесенное ему сенатом имя отца отечества, принятие которого он
сначала отложил, он затем принял, выразив при этом глубокую признательность.
(7) На третьем году своего правления он потерял свою жену Фаустину. Сенат обоже¬
ствил ее, назначив в ее честь цирковые игры, храм и фламинок, золотые и серебряные
статуи, причем он даже сам разрешил выставлять ее изображение во время всех цир¬
ковых представлений. (8) Когда была поставлена назначенная ему сенатом золотая
статуя, он согласился принять ее. (9) По просьбе сената,он назначил консулом квестора
Марка Антонина. (10) Анния Вера, который потом был назван Антонином, он раньше
срока наметил в квесторы. (И) Ни относительно провинций, ни по поводу каких-либо
других дел он не выносил никаких решений, не поговорив предварительно со своими
друзьями, и формулировал свои решения, сообразуясь с их мнениями. (12) Друзья
видели его в одежде частного человека, среди занятий своими домашними делами.
VII. (1) Он управлял подчиненными ему народами с большой заботливостью, опе¬
кая всех и все, словно это была его собственность. (2) Во время его правления все
провинции процветали. Ябедники исчезли. (3) Конфискация имущества происходила
реже, чем когда бы то ни было, так что только один человек, обвиненный в стремлении
к тирании, был объявлен вне закона: это был Атилий Тициан, причем так наказал его
сенат. Император запретил производить розыск относительно его соучастников, а его
сыну он всегда оказывал помощь во всем. (4) Погиб и Присциан, обвиненный в стрем¬
лении к тирании, но добровольной смертью. Производить дальнейшее расследование
по поводу этого заговора император запретил. (5) Образ жизни Антонина Пия был
богатым, но не вызывал нареканий, бережливым, но без скупости.Стол его обслуживали
его собственные рабы, собственные птицеловы, рыболовы и охотники. (6) Баню, кото¬
рой он когда-то пользовался сам, он предоставил в бесплатное пользование народу,
и вообще не внес никакого изменения в обиход своей частной жизни. (7) Многих он ли¬
шил содержания, именно тех, кто, как он видел, получают, ничего не делая: он говорил,

АНТОНИН ПИЙ
249
что самое недостойное, самое возмутительное это —если кто-нибудь объедает государст¬
во, сам не принося ему никакой пользы своим трудом. (8) Вследствие этого он уменьшил
содержание лирическому поэту Месомеду. Отчетность всех провинций и отчетность по
налогам он знал с большой точностью. (9) Свое собственное имущество он закрепил за
дочерью, но доходы с него подарил государству. (10) Лишние предметы роскоши из
императорского дворца и поместья он продал, а в своих собственных усадьбах жил
по-разному, сообразуясь с временем года. (И) Он не предпринимал никаких поездок;
отправился он только в свои земли и в Кампанию, говоря, что для провинциалов со¬
держание спутников государя, даже очень бережливого, является тягостным. (12) Не¬
смотря на то, что он оставался в Риме — с той целью, чтобы, находясь в центре, возмож¬
но скорее получать отовсюду известия,— он все же пользовался огромным авторите¬
том у всех народов.
VIII. (1) Он произвел раздачу народу, увеличил размер денежного подарка воинам.
Он создал в честь Фаустины организацию Фаустининских девочек, получавших питание
от государства. (2) Имеются следующие его сооружения: в Риме — храм Адриана,
посвященный памяти отца; Грекостадий, восстановленный после пожара; ремонтиро¬
ваны амфитеатр, гробница Адриана, мост на сваях; (3) восстановление Фароса, гаван^
в Кайете, восстановление Террацинской гавани, баня в Остии, водопровод в Анции,
храмы в Ланувии. (4) Многим городам он оказал денежную помощь для того, чтобы
они либо выстроили новые сооружения, либо восстановили старые. Равным образом он
оказывал поддержку должностным лицам и сенаторам в Риме, чтобы они могли выпол¬
нять свои обязанности. (5) Наследства от тех, у кого были дети, он отвергал. Он первый
постановил, чтобы отказ по завещанию, связанный с наказанием, был недействитель¬
ным. (6) Ни одного хорошего судью он не сменил при его жизни, за исключением пре¬
фекта Рима Орфита, и то по его просьбе. (7) Так, в его правление Гавкй Максим, че¬
ловек очень суровый, был префектом претория в течение двадцати лет. Преемником его
был Таций Максим. (8) После смерти последнего император назначил на его место двух
префектов — Фабия Репентина и Корнелия Викторина. (9) Но Репентин был заклей¬
мен народной молвой за то, что он достиг должности префекта с помощью наложницы
государя. (10) В его правление ни один сенатор не был казнен и даже сознавшийся
отцеубийца был отправлен на пустынный остров, так как — согласно законам приро¬
ды — ему нельзя уже было жить. (И) Недостаток в вине, масле и муке он прекратил
тем, что с убытком для собственной казны покупал и даром раздавал все это народу.
IX. (1) В его времена произошли следующие бедствия: голод, о котором мы упоми¬
нали, обвал цирка, землетрясение, разрушившее города на Родосе и в Азии; все эти
города он восстановил, вызывая изумление. В Риме произошел пожар, который погло¬
тил триста сорок доходных домов и особняков. (2) Горели и город Нарбона, и город
Антиохия, и карфагенский форум. (3) Было также и наводнение от разлива Тибра.
Появилась звезда с хвостом, родился ребенок о двух головах, а одна женщина родила
сразу пятерых детей. (4) В Аравии видели змею больше обычных размеров и с гребнем,
которая сама себя пожрала от хвоста до середины туловища. Была в Аравии и чума.
В Мезии на вершинах деревьев вырос ячмень. (5) В Аравии четверо львов, словно руч¬
ные, добровольно дали себя поймать. (6) Царь Фарасман прибыл к Антонину в Рим и
проявил к нему больше уважения, чем к Адриану. Лазам он дал царем Пакора. Одним
только своим письмом он удержал парфянского царя от нападения на армян. Действуя
только своим авторитетом, он заставил царя Абгара удалиться из восточных обла¬
стей империи. (7) Он прекратил споры между царями. Парфянскому царю, тре¬
бовавшему возвращения царского трона, захваченного Траяном, он решительно отка¬
зал. (8) Разобрав спорное дело между Реметалком и Евпатором1, он отослал первого
в Боспор на царство. (9) Ольвийцам он послал на помощь войска в Понт против тавро-
скифов и, победив последних, заставил их дать заложников ольвийцам. (10) Конечно,
такого авторитета у иноземных народов никто до него не имел, хотя он всегда любил
1 Перевод сделан по тексту Холя, который принимает конъектуру Кари
Eupatorem; рукописное чтение — curatorem.

250
III. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
мир в такой степени, что часто повторял слова Сципиона, говорившего, что лучше со¬
хранить жизнь одному гражданину, чем убить тысячу врагов.
X. (1) Сенат постановил назвать месяцы сентябрь и октябрь антонином и фаусти-
ном* но Антонин отверг это. (2) Свадьбу своей дочери Фаустины, когда он выдавал ее
за Марка Антонина, он справил с особенным блеском,— даже выдал денежный пода¬
рок воинам. (3) Вера Антонина после его квесторства он назначил консулом. (4) Вызвав
из Халкиды Аполлония, он пригласил его в дом Тиберия, в котором он сам жил, чтобы
поручить ему обучение Марка Антонина. Когда Аполлоний сказал: «Не учитель дол¬
жен приходить к ученику, а ученик к учителю»,— император высмеял его, говоря:-
«Аполлонию легче было явиться из Халкиды в Рим, чем из своего дома во дворец».
Упрекнул он его и в жадности, которую проявил Аполлоний, назначая себе плату.
(5) Среди многих других доказательств его душевной теплоты приводят еще и такое:
когда Марк оплакивал смерть своего воспитателя и придворные слуги уговаривали
его не выказывать открыто своих нежных чувств, император сказал: «Дозвольте ему
быть человеком; ведь ни философия, ни императорская власть не лишают человека спо¬
собности чувствовать». (6) Своих префектов он сделал богатыми людьми и одарил знаками
консульского достоинства. (7) Детям тех, кого он осудил за вымогательство, он возвра¬
щал отцовское имущество, но с тем условием, что они вернут провинциалам то, что от¬
няли у последних их отцы. (8) Он был очень склонен оказывать милости. (9) Были даны
зрелища, во время которых он показал слонов, гиен, тигров, носорогов, а также кро¬
кодилов и гиппопотамов,— словом, всяких животных со всего круга земель вместе-
с тиграми. Он выпустил даже сто львов одновременно.
XI. (1) К своим друзьям он, став императором, относился так же, как и в бытность
частным человеком, так как и они вместе с его вольноотпущенниками не торговали пу¬
стыми обещаниями на его счет, тем более, что по отношению к своим вольноотпущен¬
никам он проявлял очень большую строгость. (2) Он любил искусство актеров. Он осо¬
бенно наслаждался рыбной ловлей и охотой, прогулками и беседой с друзьями. Празд¬
ник сбора винограда он справлял с друзьями как частный человек. (3) Риторам и фило¬
софам он назначил во всех провинциях и почести, и содержание. Многие говорили, что·
те речи, которые известны под его именем, не принадлежат ему, но Марий Максим
говорит, что это действительно были его собственные речи. (4) На свои парадные и до¬
машние пиры он всегда приглашал своих друзей (5) и ни одного жертвоприношения
не совершал через заместителя, если только не бывал болен. (6) Когда он просил для
себя или для своих сыновей каких-нибудь почетных должностей, то поступал во всем
как обыкновенный частный человек. (7) И сам он нередко посещал пиры своих друзей.
(8) Среди других явных доказательств его доброты рассказывают следующий случай.
Осматривая дом Гомулла и удивляясь порфировым колоннам, он спросил, откуда тот
их добыл. Гомулл ответил ему: «Когда приходишь в чужой дом, будь нем и глух»,—
и эту выходку император терпеливо снес. Много шуток этого Гомулла он терпеливо-
выслушивал.
XII. (1) Он установил многое в области права и пользовался указаниями законо¬
ведов: Виндия Вера, Сальвия Валента, Волузия Мециана, Ульция Марцелла и Диа-
болена. (2) Происходившие в разных местах мятежи он прекращал, действуя не же¬
стокими мерами, а кротостью и авторитетом. (3) Он запретил хоронить мертвых в черте-
города. Он установил размер расходов на гладиаторские бои. С величайшей тщатель¬
ностью он облегчил пользование казенной почтой. Обо всем, что он сделал, он давал·
отчет сенату посредством эдиктов. (4) Он умер на семидесятом году жизни, но печали¬
лись о нем так, как будто он погиб юношей. Рассказывают, что его смерть была такая.
За обедом он с некоторой жадностью поел альпийского сыру, ночью у него была рвота,
а на следующий день его трясла лихорадка. (5) На третий день, видя, что его состояние
ухудшается, он в присутствии префектов препоручил государство и свою дочь Марку
Антонину и велел перенести к последнему золотую статую Фортуны, которая обычно-
стояла в спальне императора. (6) Затем он дал трибуну пароль «самообладание» и по¬
том, повернувшись, словно во сне, испустил дух в Лории. (7) Бредя во время лихорад¬
ки, он говорил только о государственных делах и о тех царях, на которых он гневался.

МАРК АНТОНИН ФИЛОСОФ
251
(8) Свое собственное имущество он оставил своей дочери, но всем своим близким назна¬
чил по завещанию порядочное наследство.
XI 11.(1) Высокий рост придавал ему представительность.Но так как он был длинным
и старым, то стан его согнулся, и он, чтобы ходить прямо, привязывал себе на грудь
липовые дощечки. (2) Будучи стариком, он, прежде чем принимать приходивших с
утренними приветствиями, ел для поддержания сил хлеб всухомятку. Голос его был
хриплым, но громким и приятным. (3) Сенат провозгласил его божественным, причем
все наперерыв выражали свое согласие, все восхваляли его благочестие, милосердие,
природные дарования, безупречность. Ему были назначены все почести, какие раньше
присваивались лучшим государям. (4) Он удостоился и фламина, и цирковых игр,
и храма, и товарищества антониновских жрецов. Он — едва ли не единственный из всех
государей — прожил, не проливая, насколько это от него зависело, ни крови граждан,
ни крови врагов, и его справедливо сравнивают с Нумой, чье счастье, благочестие,
мирная жизнь и священнодействия были и его постоянным достоянием.
IV. Юлий Капитолин
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ МАРКА АНТОНИНА ФИЛОСОФА
I. (1) Отцом Марка Антонина, который в течение всей своей жизни предавался
философским занятиям и праведностью своей жизни превзошел всех государей, был
Анний Вер, умерший в должности претора; (2) дедом — Анний Вер, бывший два раза
консулом и префектом Рима, включенный в число патрициев в цензорство государей
Веспасиана и Тита; (3) дядей со стороны отца — консул Анний Либон, теткой — Га-
лерия Фаустина Августа, матерью — Домиция Кальвилла, дочь Кальвия Тулла,
бывшего два раза консулом; (4) прадедом со стороны отца — Анний Вер, бывший пре¬
тор из Уккубитанской муниципии в Испании, ставший сенатором; прадедом со стороны
матери — Катилий Север, бывший два раза консулом и префектом Рима; бабкой со
стороны отца — Рупилия Фаустина, дочь консуляра Рупилия Бона. (5) Марк родился
в Риме за пять дней до майских календ, в садах на холме Целии, в консульство своего
деда (второе) и Авгура1. (6) Согласно указаниям Мария Максима, род его, если восхо¬
дить к его истокам, ведет свое начало, как доказывают, от Нумы, а равным образом и
от саллентинского царя Малемния, сына Дазумма, который основал Л опии. (7) Вос¬
питан он был там же, где и родился, в доме своего деда Вера, рядом с дворцом Лате-
рана. (8) У него была и сестра, моложе его, Анния Корнифнция. Женой его была его
двоюродная сестра Анния Фаустина. (9) В первые годы своей жизни Марк Антонин
носил имя своего прадеда по матери Катилия Севера, (10) после же смерти его
отца император Адриан назвал его Аннием Вериссимом, а после своего совершен¬
нолетия он стал называться Аннием Вером. По смерти отца он был усыновлен
и воспитан своим дедом со стороны отца.
II. (1) Уже с первых лет детства он отличался серьезностью. Выйдя из того возра¬
ста, который требует заботы нянек, он был поручен выдающимся наставникам и при¬
ступил к изучению философии. (2) Начальное образование он получил у учителя гра¬
моты Евфориона, комического актера Гемина, музыканта Андрона, который обучал
его и геометрии. Всем им, как положившим начало его научным занятиям, он оказы¬
вал очень большое уважение. (3) Кроме того, он обучался у грамматиков: греческого —
Александра Котиенского — и латинских — Трозия Апра, Поллиона и Евтихия Про-
кула из Сикки. (4) Обучался он у ораторов: греческих — Аниния Макра, Каниния
Целера и Герода Аттика — и латинского — Фронтона Корнелия. (5) Из них всех наи¬
большее уважение он оказывал Фронтону, которому он просил поставить статую в се¬
нате. Прокула он продвинул до проконсульства, взяв на себя издержки. (6) Будучи еще
мальчиком, он усиленно занимался философией. Когда ему пошел двенадцатый год,
он стал одеваться, как философ, и соблюдать правила воздержания: занимался в гре¬
1 121 г. н. э.

252
IV. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
ческом плаще, спал на земле, и мать с трудом могла уговорить его ложиться на кро¬
вать, покрытую шкурами. (7) Обучался он также у Коммода, с которым ему пред¬
стояло породниться, обучался и у философа-стоика Аполлония Халкедонского.
III. (1) Рвение его к философским занятиям было так сильно, что принятый уже
в императорский дворец, он все же ходил учиться на дом к Аполлонию. (2) Слушал
он также стоиков Секста Херонейского, племянника Плутарха, Юния Рустика, Клав¬
дия Максима и Цинну Катула. (3) Изучая философию перипатетиков, он слушал
Клавдия Севера, а главным образом — Юния Рустика; он и лично уважал его и был
последователем его учения. Рустик был человеком сильным в мирных и военных делах
и весьма сведущим в стоической философии. (4) С ним он всегда советовался и по го¬
сударственным, и по своим частным делам, целовал его всегда раньше, чем префектов
претория, вторично наметил его в консулы1, а после его смерти потребовал, чтобы се¬
нат поставил ему статуи. (5) Он с таким уважением относился к своим наставникам,
что держал у себя в помещении для ларов их золотые изображения, а могилы их всегда
чтил, посещая их, принося жертвы и украшая цветами. (6) Он изучал право и слушал
Луция Волузия Мециана. (7) На эти занятия он положил так много усилий и труда,
что его здоровье пошатнулось. В своем отроческом возрасте он только в этом отноше¬
нии навлекал на себя порицание. (8) Он посещал и общественные школы мастеров крас¬
норечия. Из числа своих товарищей по учению он особенно любил из сенаторского со¬
словия — Сея Фусциана и Ауфидия Викторина, а из всаднического — Бебия Лонга
и Калена. (9) По отношению к ним он был особенно щедр и тех из них, кому, ввиду их
звания, он не мог поручить государственные дела, старался делать богатыми.
IV. (1) Он был воспитан на лоне Адриана, который, как мы сказали выше, называл
его Вериссимом. Когда ему было шесть лет, Адриан дал ему почетное право получить
коня от государства, (2) а на восьмом году его жизни записал в коллегию салиев. (3)
В бытность свою салием он получил знамение ожидавшей его императорской власти:
когда все они по обычаю бросали на подушку венки, то последние падали на разные
места, а его венок попал на голову Марса, словно его надела какая-то невидимая рука.
(4) В бытность свою жрецом-салием он был и первым выступающим, и запевалой,
и руководителем, многих посвятил и лишил посвящения, причем никто не подсказывал
ему, так как он сам выучил все песни. (5) На пятнадцатом году жизни он надел муж¬
скую тогу, и с ним по воле Адриана была немедленно помолвлена дочь Луция Цейония
Коммода. (6) Немного позднее он был устроителем латинских празднеств. Выполняя,
вместо должностных лиц, это почетное поручение, он показал себя с самой лучшей
стороны; также — и на пирах, данных императором Адрианом. (7) После этого он
уступил все отцовское имущество, на раздел которого звала его мать, своей сестре и
сказал, что ему достаточно и состояния деда; к этому он прибавил, чтобы и мать, если
хочет, завещала свое состояние сестре для того, чтобы сестра не была беднее своего му¬
жа. (8) Он отличался уступчивостью, и его иногда можно было заставить пойти смотреть
охоту в цирке, появиться в театре или присутствовать на зрелищах. (9) Кроме того,
он занимался живописью под руководством Диогнета. Он любил кулачный бой, борьбу,
бег, ловлю птиц; особенную склонность он имел к игре в мяч и к охоте. (10) Но от всех
этих наклонностей его отвлекали философские занятия, которые сделали его серьез¬
ным и сосредоточенным. От этого, однако, не исчезла его приветливость, которую он
проявлял прежде всего по отношению к своим, затем — к друзьям, а также и к ме¬
нее знакомым людям. Он был честным без непреклонности, скромным без слабости,
серьезным без угрюмости.
V. (1) При таких обстоятельствах, когда после смерти Луция Цезаря Адриан стал
искать наследника императорской власти, причем Марка сочли неподходящим — ему
было всего восемнадцать лет,— Адриан усыновил Антонина Пия, женатого на тетке
Марка, но с тем условием, чтобы Пий усыновил Марка, а Марк усыновил Луция Ком¬
мода. (2) В день усыновления Вер увидел во сне, что плечи у него — из слоновой кости
и попробовав, подходящи ли они для несения тяжести, нашел их более сильными, чем
1 162 г. н. э.

МАРК АНТОНИН ФИЛОСОФ
253
обычно. (3) Узнав, что он усыновлен Адрианом, он скорее испугался, чем обрадовался,
и, получив приказание переселиться в частный дом Адриана, неохотно ушел из ма¬
теринских садов. (4) Когда домашние спросили его, почему он с такой печалью прини¬
мает императорское усыновление, он изложил им, какие неприятности заключает в
себе императорская власть. (5) Тогда он впервые, вместо Анния, стал называться Авре¬
лием, потому что в силу усыновления он перешел в фамилию Аврелиев, то есть в фа¬
милию Антонина. (6) Таким образом, он был усыновлен на восемнадцатом году жизни,
во второе консульство Антонина, ставшего ему отцом. По предложению Адриана,
он был намечен в квесторы1, причем возраст его не послужил препятствием. (7) Перейдя
после усыновления во дворец, он продолжал проявлять по отношению к родным такое
же уважение, какое он оказывал им в бытность частным человеком. (8) Как и в своем
частном доме, он был бережлив и старателен и желал действовать, говорить, мыслить
сообразно с правилами отца.
VI. (1) Когда Адриан скончался в Байях и Пий отправился, чтобы привезти его
останки, Марк, оставленный в Риме, выполнил надлежащие обряды в память деда и —
в качестве квестора — устроил гладиаторские бои таким образом, словно он был ча¬
стным человеком. (2) После кончины Адриана Пий немедленно через посредство своей
жены запросил Марка и, объявив недействительной помолвку Марка с ... Луция Цейо-
ния Коммода, пожелал помолвить ... ввиду неподходящего возраста; после размыш¬
ления Марк заявил о своем согласии. (3) После этих событий Пий наметил Марка, ко¬
торый был до этого квестором, вместе с собой в консулы, пожаловал его наименованием
Цезаря и, когда Марк был уже намеченным консулом1 2, поставил его в качестве севира
во главе отряда римских всадников. Он сидел рядом с Марком, когда тот вместе со
своими сотоварищами устраивал севиральные игры. Он велел ему переселиться в дом
Тиберия, окружил его, несмотря на его сопротивление, дворцовой роскошью и, по
приказу сената, принял его в коллегии жрецов. (4) Пий вторично наметил Марка
в консулы3, когда и сам в четвертый раз вступал в должность консула. (5) В то самое
время, когда Марк был осыпан такими почестями и, подготовляясь к управлению го¬
сударством, участвовал в действиях отца, он продолжал весьма ревностно посещать
ученые собрания. (6) Затем он женился на Фаустине, и после рождения дочери ему были
дарованы трибунские полномочия и проконсульская власть вне Рима; к этому было
добавлено право пяти докладов. (7) Он пользовался у Пия таким влиянием, что тот ни¬
когда никого не продвигал без его согласия. (8) Однако Марк оказывал отцу полнейшее
повиновение, хотя кое-кто и нашептывал против него, и больше всех — Валерий Го-
мулл, (9) который, увидев Луциллу, мать Марка, совершавшую в своих садах покло¬
нение перед статуей Аполлона, стал нашептывать Пию: «Она сейчас молится о том,
чтобы окончились дни твоей жизни и чтобы ее сын стал императором». Но такие речи
совсем не действовали на Пия: (10) настолько велика была порядочность Марка и его
скромность, когда он стал соучастником императорской власти.
VII. (1) Он очень заботился о своем добром имени, так что, будучи еще мальчиком,
всегда убеждал своих прокураторов не вести себя вызывающе и иногда отвергал назна¬
чавшиеся ему наследства, отдавая их близким родственникам. (2) Наконец, он так вел
себя в течение двадцати трех лет в доме отца, что любовь к нему с каждым днем возра¬
стала; за все эти годы он отлучился из дому только на две ночи, да и то в разные сро¬
ки. (3) Поэтому, когда Антонин Пий почувствовал приближение конца жизни, он при¬
звал своих друзей и префектов, всем им представил Марка как преемника своей власти
и утвердил его. Тотчас же после этого он дал трибуну пароль «самообладание» и велел
перенести в спальню Марка золотую статую Фортуны, которая обычно стояла в спаль¬
не государя. (4) Свою долю материнского имущества Марк передал Муммию Квадра¬
ту, сыну своей сестры, так как последняя уже умерла. (5) После кончины божествен¬
ного Пия, когда сенат принудил его взять на себя государственное управление, он на¬
1 139 г. н. э.
2 140 г. н. э.
3 145 г. н э.

254
IV. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
значил соучастником императорской власти своего брата, которого он назвал Луцием
Аврелием Вером Коммодом и нарек Цезарем и Августом. (6) И с этого времени они ста¬
ли совместно править государством. Тогда впервые Римская империя стала иметь двух
Августов ..^разделил с другим. Вскоре сам он принял имя Антонина. (7) И словно
он был отцом Луция Коммода, он назвал его и Вером, прибавил ему имя Антонина
и дочь свою Луциллу помолвил за брата. (8) По случаю этого союза они предписали
включить в списки для получения хлеба мальчиков и девочек, обозначив их новыми
именами. (9) Совершив все, что полагалось совершить в сенате, они вместе направи¬
лись в преторианский лагерь и по случаю своего совместного вступления во власть обе¬
щали воинам по двадцати тысяч сестерциев, а прочим — соответствующую долю.
(10) Совершив пышный обряд выноса, они похоронили тело отца в гробнице Адриана.
Вскоре был объявлен общественный траур и установлен официальный порядок погре¬
бения. (11) Каждый из них произнес у ростр похвальное слово отцу, из родственников
назначили ему фламина, а из ближайших друзей составили товарищество жрецов-
аврелианцев.
VIII. (1) Достигнув императорской власти, оба они стали проявлять такую любез¬
ность, что никому не приходилось вспоминать о мягкости Пия; даже Марулл, тогдаш¬
ний автор мимов, безнаказанно подшучивал над ними. (2) Они устроили поминальный
гладиаторский бой в честь отца. (3) Марк всецело отдавался философским занятиям
в то же время добиваясь любви граждан. (4) Но эту счастливую и спокойную жизнь
императора нарушило прежде всего бывшее при них очень грозное наводнение от раз¬
лива Тибра. Оно повредило много зданий в городе, погубило множество животных
и породило сильнейший голод. (5) Все эти бедствия Марк и Вер сумели облегчить бла¬
годаря своей заботливости и своему присутствию. (6) В это время происходила и Пар¬
фянская война, которую Вологез, подготовившись еще при Пии, объявил в правление
Марка и Вера, обратив в бегство Атидия Корнелиана, управлявшего тогда Сирией.
(7) Грозила также война в Британии, а катты вторглись в Германию и Рецию. (8) Про¬
тив британцев был послан Кальпурний Агрикола, против каттов — Ауфидий Викто¬
рин. (9) На войну с парфянами с согласия сената был отправлен брат — Вер. Сам же
Марк остался в Риме, так как городские дела требовали присутствия императора.
(10) Что же касается Вера, то Марк, проводив его до Капуи, дал ему в спутники в знак
почета своих друзей из сената и присоединил к ним руководителей всех дворцовых ве¬
домств. (И) Но когда Марк вернулся в Рим и узнал, что в Канузии Вер захворал, он
поспешил повидаться с ним, предварительно произнеся в сенате обеты. Последние он
немедленно выполнил, когда по возвращении в Рим узнал о переправе Вера. (12) Вер
же, прибыв в Сирию, стал проводить жизнь в наслаждениях в Антиохии и Дафне,
увлекаясь гладиаторскими боями и охотами. Войну с парфянами вели за него его ле¬
гаты, а он был провозглашен императором, (13) тогда как Марк все свои часы отдавал
государственным делам и терпеливо, почти добровольно и охотно переносил распущен¬
ный образ жизни брата. (14) Наконец, Марк, находясь в Риме, организовал и упоря¬
дочил все, что было нужно для войны.
IX. (1) В Армении успешно вел дело Стаций Приск, взяв Артаксаты. Обоим госу¬
дарям было присвоено имя Армянского. Сначала Марк из скромности отказывался от
него, впоследствии же все-таки принял его. (2) После окончания войны каждый из им¬
ператоров получил имя Парфянского. И на этот раз Марк отказался от предложенного
ему наименования, но потом принял его. (3) Принятие же имени отца отечества, подне¬
сенного ему в отсутствие брата, он отложил до прибытия последнего. (4) В середине
войны он проводил до Брундизия Цивику, который был дядей Вера по отцу, и свою
дочь, которой предстояло выйти замуж, поручив ее заботам своей сестры и богато ее
одарив. (5) Он послал ее к Веру, а сам немедленно вернулся в Рим; его заставили воз¬
вратиться толки тех, кто говорил, что Марк хочет присвоить себе славу окончания
войны и ради этого отправляется в Сирию. (6) Проконсулам он написал, чтобы никто 11 Моммзен предложил следующее дополнение: «когда оставленную ему власть
он...» и т. д.

МАРК АНТОНИН ФИЛОСОФ
255
не выезжал навстречу его дочери во время ее путешествия. (7) Тем временем он дал
твердую опору для решения спорных вопросов относительно свободного состояния:
он первый приказал, чтобы всякий гражданин — в тридцатидневный срок — заявлял
у префектов государственного казначейства в храме Сатурна о родившихся у него де¬
тях, дав последним имя. (8) В провинциях он установил порядок, по которому у го¬
сударственных регистраторов должны были делаться такие же заявки, как в Риме
у префектов государственного казначейства; сделано это было с той целью, чтобы ро¬
дившиеся в провинции, если бы им случилось устанавливать свои права свободно¬
рожденных, могли бы получить оттуда удостоверение. (9) Кроме того, он подкрепил
весь этот закон, касающийся свидетельских показаний относительно свободного со¬
стояния. Предложил он и другие законы — относительно менял и аукционов.
X. (1) Сенат он назначил судьей по многим делам, главным образом по тем, ко¬
торые касались области его собственного ведения. Расследования о гражданском со¬
стоянии умерших он приказал производить в пределах пятилетнего срока. (2) Никто
из государей не оказывал сенату большего уважения. Оказывая честь сенату, он пору¬
чил многим бывшим преторам и консулярам решать дела частных лиц, чтобы благодаря
занятию судебными делами возрастал их авторитет. (3) Многих из своих друзей он
ввел в состав сената со званием бывших эдилов и преторов. (4) Многим сенаторам,
обедневшим не по своей вине, он пожаловал звание трибунов или эдилов. (5) В это со¬
словие он зачислял только тех, кого он сам хорошо знал. (6) Уважение его к сенаторам
выражалось и в том, что — при привлечении кого-нибудь из них к суду по уголовному
делу — он расследовал это дело секретно и уже потом объявлял о нем; в разборе та¬
ких дел он не разрешал принимать участие римским всадникам. (7) Всякий раз, как
у него была возможность, он участвовал в заседаниях сената, хотя бы ему не о чем было
докладывать,— если только он был в Риме; если же он хотел о чем-нибудь доложить,
то сам приезжал даже из Кампании. (8) Кроме того, он часто участвовал в комициях,
оставаясь там до самой ночи; из курии он никогда не уходил раньше, чем консул объ¬
явит: (9) «Мы больше не задерживаем вас, отцы сенаторы». Сенат он сделал судьей по
апелляциям на решения консула. (10) К судебным делам он относился с особенным вни¬
манием: он увеличил в календаре число присутственных судебных дней, предназначив
для ведения судебных дел двести тридцать дней в году. (11) Он первый назначил пре¬
тора по опекунским делам, чтобы установить больший порядок в назначении опекунов,
тогда как раньше для назначения опекунов обращались к консулу. (12) Что касается
попечителей, которые раньше — в силу Леториева закона — давались только при рас¬
пущенности или при слабоумии, то он постановил, чтобы их получали все недостиг¬
шие совершеннолетия,— без указания причины.
XI. (1) Он оберегал государственные доходы и положил предел клевете ябедников,
наложив пятно бесчестия на ложных доносчиков. Он презирал доносы, от которых мог¬
ла бы обогащаться императорская казна. (2) Он придумал много благоразумных ме¬
роприятий относительно выдаваемого государством питания. Из числа сенаторов он
выделил попечителей для многих городов, чтобы тем самым расширить круг сенатор¬
ских званий. (3) Во время голода он выдал италийским городам хлеб из Рима и вообще
он проявлял заботу о снабжении хлебом. (4) Он всячески ограничивал зрелища, на
которых выступали гладиаторы. Ограничил он и подарки актерам, приказав платить
им по пяти золотых, притом с таким расчетом, чтобы ни один устроитель зрелища не
давал больше десяти золотых. (5) С особенной тщательностью он следил за исправно¬
стью улиц в Риме и больших дорог. Он строго наблюдал за делом хлебного снабжения.
(6) Он выказал заботу об Италии, назначив для нее судей по примеру Адриана, который
велел консулярам творить суд. (7) Доведенным до истощения испанцам он добросове¬
стно помог, произведя вопреки предписаниям ..Аи Траяна набор среди италийцев.
(8) Он добавил также законы относительно налога на наследство в размере одной два¬
дцатой части, относительно опекунства над вольноотпущенниками, относительно ма- 11 Предложены следующие дополнения: Нервы (Унгер); Адриана — с переста¬
новкой имен Адриана и Траяна (Бэренс).

256
IV. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
теринского имущества, а также относительно доли детей в наследстве от матери; о том,
чтобы сенаторы неиталийцы имели в Италии имущество в размере одной четвертой
части своего состояния. (9) Кроме того, он дал попечителям районов и дорог полномо¬
чия либо самим наказывать, либо отправлять для наказания к префекту Рима тех, кто
требовал с кого-либо что бы то ни было сверх установленных пошлин. (10) Он скорее
восстанавливал старое право, нежели вводил новое. Он всегда имел при себе префек¬
тов и диктовал свои приговоры, сообразуясь с их авторитетными высказываниями и
проектами. Преимущественно он пользовался указаниями законоведа Сцеволы.
XII. (1) К народу он обращался так, как это было принято в свободном государстве.
(2) Он проявлял исключительный такт во всех случаях, когда нужно было либо удер¬
жать людей от зла, либо побудить к добру, богато наградить одних, оправдать — вы¬
казав снисходительность — других. Он делал дурных людей хорошими, а хороших —
превосходными, спокойно перенося даже насмешки некоторых. (3) Так, когда некий
Ветразин, пользовавшийся очень дурной славой, просил у него почетной должности, он
посоветовал ему сначала освободиться от репутации, какую он имел у народа. Когда
тот сказал ему в ответ, что он видит преторами многих из тех, кто сражался вместе с ним
на арене, император терпеливо вынес это замечание. (4) Избегая слишком поспешно
карать людей, он не приказал претору, который очень дурно вел некоторые дела, сло¬
жить с себя преторскую должность, но разбор судебных дел поручил его сотоварищу.
(5) Он никогда не проявлял пристрастия в пользу императорского казначейства, когда
судил по делам, которые могли бы принести последнему выгоду. (6) Отличаясь твер¬
достью, он в то же время был совестлив. (7) После возвращения его брата с победой
из Сирии было постановлено присвоить им обоим имя отцов отечества, так как Марк
в отсутствие Вера держал себя с необыкновенным тактом по отношению к сенаторам и
всем прочим людям. (8) Кроме того, им обоим был поднесен гражданский венок, а Лу¬
ций просил, чтобы Марк вместе с ним справлял триумф; он просил также о том, чтобы
сыновья Марка были названы Цезарями. (9) Однако Марк был настолько тактичен,
что, хотя он и справил триумф вместе с Луцием, все же после его смерти он называл
себя только Германским; это прозвище он приобрел на войне, которую вел сам. (10)
В триумфальном шествии они везли с собой и детей Марка обоего пола, везли даже
маленьких девочек. (И) В одеянии триумфаторов они смотрели на игры, назначенные
по поводу триумфа. (12) Среди других доказательств человеколюбия Марка заслужи¬
вает особого упоминания следующее проявление его заботливости: он велел подклады¬
вать для канатных плясунов подушки, после того как упало несколько мальчиков;
с тех пор и доныне под веревкой протягивается сеть. (13) В то время, как шла Пар¬
фянская война, вспыхнула война с маркомаинами. Благодаря ловкости тамошних
начальников начало ее долго оттягивалось, так что можно было по окончании восточ¬
ной войны приступить к Маркоманнской. (14) По возвращении брата после пятилетне¬
го отсутствия, намекнув народу во время царившего тогда голода на то, что предстоит
война, он выступил в сенате, указывая на необходимость участия обоих императоров
в Германской войне.
XIII. (1) Страх, вызванный войной с маркомаинами, был так велик, что Антонин
решил призвать отовсюду жрецов, выполнить иноземные обряды, произвести всякого
рода очищения Рима. (2) Из-за этого задержалось даже его отправление на войну, и он
справил также лектистернии по римскому обряду в течение семи дней. (3) Свирепство¬
вала такая моровая язва, что трупы увозились на повозках и двуколках. (4) Тогда
Антонины установили очень суровые законы насчет погребений и могил: они запретили
устраивать могилы как кому хочется. Это правило соблюдается и доныне. (5) Моровая
язва унесла много тысяч людей, и притом много видных лиц; самым выдающимся из
них Антонин поставил статуи. (6) Так велико было его милосердие, что он приказал
производить на государственный счет похороны умерших из простого народа. Один
проходимец, искавший вместе с несколькими соучастниками удобного случая произ¬
вести грабежи в Риме, произнес с вершины фигового дерева на Марсовом поле речь
перед толпой о том, что с неба падет огонь и будет конец света, если он, упав с дерева,
превратится в аиста. Действительно в назначенный срок он упал с дерева

МАРК АНТОНИН ФИЛОСОФ
257
и выпустил аиста, который был у него за пазухой. Когда его привели к императору и
он во всем сознался, император простил его.
XIV. (1) Однако оба императора, облачившись в плащи полководцев, отпра¬
вились на войну, в то время как виктуалы и маркомаины производили повсюду смя1
тение, а другие племена, теснимые с севера варварами, начинали военные действий,
если их не впускали в римские пределы. (2) Этот поход императоров принес немалую
пользу уже тогда, когда они дошли до Аквилеи: ведь многие цари ушли назад со свои¬
ми народами и перебили зачинщиков смятения. (3) Квады же, потеряв своего царя,
заявили, что утвердят избрание нового царя не раньше, чем нашим императорам будет
угодно признать его. (4) Так как многие из них направляли к легатам императоров
посольства, прося прощения за отпадение, то Луций отправился дальше неохотно:
(5) он полагал, что — ввиду смерти префекта претория Фурия Викторина и гибели
части войска — следует возвратиться обратно. Марк же, считая, что бегство варваров
и все прочие признаки их готовности отказаться от войны представляют собой обман
с целью спасти себя от разгрома, грозившего им со стороны такой огромной военной
силы, думал, что следует продолжать наступление. (6) Наконец, перейдя Альпы, они
продвинулись дальше и устроили все, что им было нужно для охраны Италии и Илли-
рика. (7) По настойчивому требованию Луция было решено, чтобы Луций — после
отправки предварительного извещения сенату — вернулся в Рим. (8) Но через два
дня после того, как они двинулись в путь, Луций, сидя с братом в повозке, внезапно
умер, пораженный апоплексическим ударом.
XV. (1) Марк имел привычку во время циркового представления читать, слушать
доклады, писать заключения. За это, говорят, он часто подвергался насмешкам со сто¬
роны народа. (2) Большим влиянием при Марке и Вере пользовались вольноотпущен¬
ники Гемин и Агаклит. (3) Марк был человеком настолько благородным, что скрывай
и оправдывал пороки Вера, хотя они причиняли ему глубокое огорчение. После его
смерти он обожествил его. Его теток и сестер он поддержал и возвеличил, назначив
им почести и содержание. Самого же Вера он почтил множеством священнодействий.
(4) Он назначил ему фламина и товарищество антопиновских жрецов и оказал ему все
почести, какие полагаются обожествленным. (5) Но никто из государей не защищен
от тяжкой клеветы, идаже о Марке ходила молва, будто он либо отравил Вера, раз¬
резав свиную матку ножом, одна сторона которого была обмазана ядом, и дав съесть
брату отравленный кусок, а себе оставив неотравленный; (6) либо убил его с помощью
врача П6( идиппа, который, как говорят, не вовремя пустил Веру кровь. После смерти
Вера Кассий поднял восстание против Марка.
XVI. (1) Марк в высшей степени благожелательно относился к своим: всех близ¬
ких он осыпал всякими знаками почета, а своему сыну, хотя тот был преступным и
грязным, он рано дал имя Цезаря, затем жреческую должность, тотчас же после это¬
го — звание императора, участие в триумфах и консульство1. (2) В это время без ...
император сыну шел в цирке пешком у триумфальной колесницы. (3) После смерти
Вера Марк один управлял государством, (4) гораздо свободнее и полнее отдаваясь
своим добродетельным наклонностям, так как ему не мешали уже ни заблуждения Вер#,
прикрывавшиеся притворной суровостью (это был его врожденный порок), ни его
извращенный образ мыслей и наклонности, которые, главным образом, и вызывали не¬
удовольствие Марка Антонина уже с первых дней его жизни. (5) Сам Марк отличался
таким спокойствием духа, что выражение его лица никогда не менялось ни от горя, ііи
от радости: он отдался стоической философии, которую он перенял от превосходных
преподавателей и сам усваивал из различных источников. (6) Адриан наметил бы его,
как говорят, себе в преемники, если бы этому не помешала его молодость. (7) Это
видно из того, что он выбрал его зятем для Антонина Пия как человека, достойного
того, чтобы власть над Римской империей когда-нибудь перешла к нему.
XVII. (1) Итак, он управлял после этого римскими провинциями с необыкновен¬
ной умеренностью и добротой. Он с успехом вел войны против германцев. (2) Необык¬
1 177 г. н. э.
17 Ееогник древней истории, № 2

258
IV. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
новенную войііу с маркоманнами, какой еще не бывало на памяти людей, он закончил
доблестно и удачно, и притом в такое время, когда тяжкая моровая язва погубила мно¬
го тысяч и среди народа, и среди воинов. (3) Таким образом, он освободил Паннонии
от рабства, разгромив маркоманнов, сарматов, вандалов, а вместе с ними и квадов.
В Риме, как мы уже сказали, он справил над ними триумф вместе со своим сыном Ком-
модом, которого он уже сделал Цезарем. (4) Истощив на эту войну всю свою казну,
он даже не подумал требовать от провинциалов каких-нибудь чрезвычайных поборов.
На форуме божественного Траяна он устроил аукцион принадлежавших имнератЬру
предметов роскоши; он продал золотые, хрустальные, мурриновые бокалы, император¬
ские сосуды, шелковую золоченую одежду жены, даже драгоценные кампи, которые
он нашел в большом количестве в потайной сокровищнице Адриана. (5) Эта распрода¬
жа длилась два месяца и было выручено столько золота, что он мог, закончив Марко-
маннскую войну так, как он желал, дать покупщикам такое разрешение: кто хочет
вернуть купленные вещи и получить назад деньги, пусть знает, что это позволено. И он
не выказывал никакого неудовольствия ни против тех, кто не отдавал купленого, ни
против тех, кто отдавал его. (6) Затем он дал высокопоставленным лицам позволение
устраивать пиры с тем же убранством, какое было у него самого, и с одинаковой обслу¬
гой. (7) Устраивая народу зрелища, он был так щедр, что выпустил одновременно
сто львов, которые были убиты стрелами.
г XVIII. (1) Так он правил, окруженный всеобщей любовью, так что одни называли
его братом, другие — отцом, третьи — сыном, как кому позволял возраст, и все лю¬
били его, и закончил он свои дни на восемнадцатом году своего правления и на шесть¬
десят первом году жизни. (2) И так ярко проявилась любовь к нему в этот день импе¬
раторских похорон, что никто не считал нужным горевать о нем, так как все были
уверены, что, ниспосланный богами, он возвратился к богам. (3) Многие рассказывают,
что до окончания похорон исенат, инарод(чего не бывало ни раньше, ни впоследствии)—
Не в разных местах, но собравшись вместе,— нарекли его благодатным богом.(4) И этот
столь великий и столь прекрасный человек, и в жизни й после смерти равный бо¬
гам, оставил такого сына, как Коммод: если бы он был счастлив, то не оставил бы после
себя сына. (5) Мало того, что люди разного возраста, разного пола, всякого состояния
и звания воздавали ему божеские почести, — святотатцем считался тот, кто не имел
й своем доме его изображения, хотя но своим средствам мог или должен был иметь его.
(6) И ныне еще во многих домах среди богов-пенатов стоят статуи Марка Антонина.
(7) Немало было людей, которые, вещая, объявляли, что в сновидениях он предсказал
им много верного о будущем. (8) Поэтому ему был воздвигнут храм, даны антонинов-
ские жрецы, товарищество, фламины и все то, что с древних времен назначалось обо¬
жествленным.
XIX. (1) Некоторые говорит и это кажется правдоподобным, - что Коммод Ан¬
тонин,г его преемник и сын, родился не от него, а был плодом прелюбодеяния, и до¬
бавляют к этому такую, живущую в народной молве, сказочку. (2) Как-то раз Фаусти-
йа, йочь Пия и жена Марка, при виде проходивших мимо гладиаторов воспылала лю¬
бовью к одному из них — и, после долгих страданий, причиненных любовным неду¬
гом, призналась в своей любви мужу. (3) Когда Марк обратился к халдеям, они дали
совет убить этого гладиатора с тем, чтобы Фаустина омылась его кровью и потом воз¬
легла с мужем. (4) Когда это было сделано, Фаустина, правда, освободилась от любви,
(5) но:на свет появился Коммод - скорее гладиатор, чем император: будучи импера¬
тором, он выступал публично перед народом почти тысячу раз в гладиаторских боях,
как это будет указано в его жизнеописании. (6) Этот рассказ считается правдоподобным
на том основании, что сын столь безупречного государя отличался такими нравами,
какие чужды даже любому учителю гладиаторов, любому актеру, любому из тех, кто
выступает на арене, наконец,— любому человеку, в котором, как в помойной яме,
соединены всякая грязь и преступление. (7) Многие говорят и так, что Коммод —
вообще плод преступной любви; ведь хорошо известно, что в Канете Фаустина выби¬
рала себе любовников из матросов и гладиаторов. (8) Когда Марку Антонину говорили
о ее поведении, предлагая развестись с ней, если он не хочет казнить ее, он, говорят.

МАРК АНТОНИН ФИЛОСОФ
259
сказал: «Если я разведусь с женой, то нужно возвратить ей и приданое». (9) А что дру¬
гое могло считаться приданым, как нс императорская власть, которую он получил
от тестя, будучи им усыновлен по воле Адриана? (10) Но жизнь хорошего государя,
его безупречность, уравновешенность и благочестие имеют такую силу, что ненависть,
которую вызывают к себе его близкие,не может затмить его славы. (11) Словом, Марку
Антонину не могли повредить ни его сын-гладиатор, ни распутная жена, так как он
оставался всегда верен себе и ничьи нашептывания не могли его изменить. (12) И до
нашего времени на него смотрят как на бога, каким он и Вам самим, святейший импе¬
ратор Диоклетиан, казался и прежде, кажется и теперь: ведь Вы чтите его среди ваших
божеств не так, как прочих, а особенно, и часто говорите, что своим образом жизни
и милосердием вы хотите сравняться с Марком, превзойти которого в философии не
мог бы сам Платон, если бы вернулся к жизни. Но об этом кратко и сжато.
XX. (1) Вот что произошло в правление Марка Антонина после смерти его брата.
Прежде всего, тело последнего было перевезено в Рим и похоронено в усыпальнице
предков; (2) ему были назначены божеские почести. Затем, выразив признательность
сенату за обожествление брата, Марк незаметно намекнул, что все военные планы,
благодаря которым были побеждены парфяне, принадлежали лично ему. (3) Кроме
того, он добавил несколько слов, в которых намекнул, что теперь, наконец, он как бы
приступит к управлению государством, так как удалился тот, кто обнаружил свою
нерадивость. (4) И то, что говорил Марк, сенат понял именно так, что он, по-видимому,
благодарит за смерть Вера. (5) Затем он щедро наделил правами, почестями и деньгами
его сестер, родственников и вольноотпущенников. Ведь он относился всегда с необык¬
новенной внимательностью к тем мнениям, какие о нем высказывались, и старался
всегда узнать правду,— что всякий говорит о нем, исправляя то, что, как казалось,
вызывало справедливые упреки. (6) Отправляясь на Германскую войну, он, не выждав
срока траура, выдал замуж свою дочь за престарелого Клавдия Помпеяна, сына рим¬
ского всадника, родом из Антиохии, человека не очень знатного (впоследствии он сделал
его два раза консулом), (7) тогда как дочь Марка была Августой и дочерью Августы
Но этот брак был не по душе и Фаустпне, и самой выдаваемой замуж.
XXI. (1) Когда мавры стали опустошать почти всю Испанию, против них успешно
повели дело его легаты. (2) И когда в Египте вопны-буколы причинили много бед,
они были разбиты Авидием Кассием, который впоследствии захватил тираническую
власть. (3) В дни, предшествовавшие отправлению на войну, живя в уединении в своем
иренестинском имении, он потерял своего семилетнего сына Вера Цезаря, у которого
была вырезана опухоль под ухом. (4) Он горевал о не.м только пять дней, даже утешал
врачей, а затем вновь обратился к государственным делам. (5) Так как это были дни
игр в честь Юпитера всеблагого и величайшего, он не захотел помешать им наложением
общественного траура; он только приказал назначить умершему сыну статуи, чтобы
проносить его изображение в торжественном шествии во время цирковых игр, а также
вставить его имя в песню салиев. (6) Ввиду того, что моровая язва все еще продолжалась
с прежней силой, он тщательнейшим образом восстановил почитание богов и, как это
было сделано в Пуническую войну, снарядил на войну рабов, которых он назвал во¬
лонтерами, по образцу волонов. (7) Вооружал он и гладиаторов, которых назвал
«услужливыми». Он сделал воинами и разбойников Далмации и Дардаиии. Вооружил
он и диогмитов. Он нанял также против германцев и вспомогательные отряды из гер¬
манцев. (8) Кроме того, он со всей тщательностью подготовил легионы к Германской и
Маркоманнской войнам. (9) Чтобы не накладывать тяжелого бремени на провинциалов,
он, как мы сказали, устроил на форуме божественного Траяна аукцион дворцовых ве¬
щей, где, кроме одежд, бокалов и золотых сосудов, он продал статуи и картины великих
мастеров. (10) При самом переходе через Дунай он истребил маркоманнов, а взятую
ими добычу возвратил провинциалам.
XXII. (1) Все племена от пределов Иллпрпка до Галлии объединились; это были
маркоманны, варисты, гермундуры и квады, свевы, сарматы, лакрипги и бурей... эти
и другие вместе с виктуалами, созибы, сикоботы, роксоланы, бастерны, аланы, певки-
ны, костобоки. Грозила война и с парфянами, и с британцами. (2) Много потрудившись
17*

IV. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
260'
и сам, ом победил самые свирепые племена,причем воины подражали ему, а войско вели
также легаты и префекты претория. Он принял сдавшихся ему маркоманнов и очень
многих переселил в Италию. (3) Прежде чем что-либо сделать, он всегда — не только
по военным делам, но и по гражданским — советовался с лицами, занимавшими вы¬
сокое положение. (4) Его любимым высказыванием было: «Справедливее — мне следо¬
вать советам стольких столь опытных друзей, нежели стольким столь опытным друзьям
повиноваться моей воле, воле одного человека». (5) Кажущаяся суровость, проявляв¬
шаяся и в его трудах на войне, и в его жизни, проистекавшая от его философской выуч¬
ки, вызывала тяжкие нарекания. (6)IIа слова1 злоречивых людей он отвечал либо устно,
либо письменно. (7) Много знатных лиц погибло во время Германской, или Маркоманн-
ской, войны, вернее — войны с множеством племен (всем им он поставил статуи на
форуме Ульпия). (8) Поэтому друзья часто советовали ему удалиться от военных дей¬
ствий и вернуться в Рим. Но он презрел их советы и продолжал оставаться; ушел он
не раньше, чем закончил все войны. (9) Проконсульские провинции он делал консуль¬
скими, а консульские — проконсульскими или прсторскими в зависимости от требо¬
ваний войны. (10) Смуту, поднявшуюся в области секванов, он прекратил, действуя
строгостью и авторитетом. (И) Он привел в порядок испанские дела, которые пришли
в расстройство из-за Лузитании. (12) Сына своего Коммода он вызвал к себе на гра¬
ницу и дал ему здесь мужскую тогу. По этому случаю он произвел раздачу народу,
а ого самого раньше законного срока наметил в консулы1 2.
XXIII. (1) Он неохотно принимал сообщения о том, что префект Рима конфиско¬
вал чье-либо имущество. (2) Сам он при раздачах государственных средств проявлял
величайшую бережливость, что заслуживает скорее похвалы, нежели порицания.
(3) Но людям порядочным он давал деньги, городам, приходившим в упадок, оказывал
помощь и — там* где этого требовала настоятельная необходимость,— отменял подати
и налоги. (4) Он дал строжайшее приказание, чтобы в его отсутствие об устройстве раз¬
влечений для римского народа заботились наиболее богатые люди. (5) Между прочим,
когда оп взял на войну гладиаторов, в народе были толки о том, что, отняв у народа
развлечение, он хочет заставить народ заниматься философией. (6) Чтобы не мешать
торговле, он велел показывать представления пантомимов попозже, а не в течение все¬
го дня. (7) Как мы сказали выше, были толки о любовных связях его жены с пантоми¬
мами, но в своих письмах он это опроверг. (8) Тот же Марк запретил ездить в пределах
Рима верхом или в повозках. Он уничтожил общие для обоих полов бани. Он обуздал
распущенные нравы матрон и знатных молодых людей. Он очистил священнодействия
в честь Ссраписа от пелузийской грубости. (9) Правда, были слухи и о том, что не¬
которые люди под личиной философии терзают государство, но он это опроверг.
XXIV. (1) У Марка Антонина было обыкновение подвергать всех обвиненных
меньшим наказаниям, чем какие полагаются по законам, хотя иногда по отношению
к явным преступникам, совершившим тяжкие преступления, он оставался неумолимым.
(2) По уголовным делам, возбужденным против видных лиц, он производил расследо¬
вание сам, проявляя при этом величайшую справедливость; он даже упрекал претора,
слишком быстро разбиравшего дела обвиняемых, и приказывал ему вторично произ¬
вести расследование, говоря, что достоинство обвиняемых требует того, чтобы человек,
который судит от имени народа, выслушал их. (3) Справедливость он соблюдал и по
отношению к взятым в плен врагам. Бесконечное число пленных из разных племен он
разместил на римской земле. (4) Своими молитвами он исторгнул молнию с неба против
военной хитрости врагов, а для своих, когда они страдали от жажды, он испросил
дождь. (5) Он хотел создать провинцию Маркоманнию, хотел создать также и провин¬
цию Сарматию; (6) и он создал бы их, если бы в это же время на Востоке не поднял вос¬
стания Авидий Кассий, который провозгласил себя императором, как говорят некото¬
рые, по желанию Фаустины, считавшей мужа безнадежно больным. (7) Другие — на
1 После слова loquentum выпало, по-видимому, слово dictis (см. А. Klotz,
Rheinisches Museum, N. F., 78. 1929, стр. 293).
2 177 г. н. э.

МАРК АНТОНИН ФИЛОСОФ
261
том основании, что Кассий называл Марка божественным — говорят, что Кассий про¬
возгласил себя императором, распустив ложный слух о смерти Антонина. (8) Антонин
был не очень обеспокоен отложением Кассия и не применил к его близким никаких
суровых мер. (9) Но сенат объявил его врагом, а его имущество было конфисковано
в пользу государственного казначейства.
XXV. (1) Итак, оставив войну с сарматами и маркоманнами, он отправился против
Кассия. (2) В Риме также были волнения, словно туда в отсутствие Антонина мог при¬
быть Кассий. Но Кассий был очень скоро убит, и голова его была принесена Антони¬
ну. (3) Однако Марк не радовался убийству Кассия и приказал похоронить его голову.
і(4) Войско убило также Медиана (сына Кассия), которому было поручено управление
Александрией; ведь Кассий назначил себе и префекта претория, который тоже был
убит. (5) Марк запретил сенату выносить суровые приговоры участникам отложения.
•(6) Вместе с тем он просил в продолжение его правления не убивать ци одного сена¬
тора, чтобы не запятнать его власть. (7) Тех, кто был сослан, он приказал вернуть,
и лишь очень немногие центурионы оказались казненными. (8) Простил он и те города,
которые стали на сторону Кассия, простил и антиохийцев, которые в угоду Кассию
говорили много дурного о Марке. (9) Он отнял у них зрелища и запретил общественные
собрания и всякого рода сходки; он послал направленный против антиохийцев очень
суровый эдикт. (10) Об их мятежном настроении говорит и приведенная у Мария Ма¬
ксима речь, которую произнес Марк среди своих друзей. (И) Он не пожелал, посетить
Антиохию, когда отправлялся в Сирию, (12) не пожелал он посетить и Кипр, откуда
родом был Кассий.
XXVI. (1) Оп побывал в Александрии, милостиво обходясь с жителями города.
Впоследствии, однако, он посетил и Антиохию. Он вел много переговоров с царями,
закрепил мирные отношения со всеми прибывшими к нему царями и послами персов.
(2) Он был очень дорог всем восточным провинциям; во многих он оставил следы своей
философии. (3) У египтян он держал себя, как простой гражданин и философ,— во
всех ученых собраниях, храмах, повсюду. Несмотря на то. что александрийцы выска¬
зывали много добрых пожеланий Кассию, он всех их простил и оставил у них свою
дочь. (4) Он потерял свою Фауетину, которая умерла от внезапно постигшей ее болез¬
ни, в поселке Галале у подошвы Таврских гор. (5) Он просил сенат назначить Фаустине
почести и храм и произнес похвальную речь, хотя молва упорно обвиняла ее в безнрав¬
ственности. Антонин либо ничего не знал об этом, либо делал вид, что не знает. (6) Он
создал новую организацию фаустинианских девочек в честь своей умершей жены.
{7) Он принес благодарность сенату за объявление Фаустины божественной: (8) она
сопровождала его во всех летних походах, так что он называл ее «матерью лагерей».
(9) Поселок, в котором умерла Фаустина. он сделал колонией ее имени и выстроил
ей храм, но впоследствии этот храм посвятили Гелпогабалу. (10) По своей мягкости он
позволил, но не приказывал убить Кассия. (11)Сын Кассия Гелиодор подвергся ссылке,
другие получили право свободно выбрать место изгнания, а также часть своего иму¬
щества. (12) Дети Кассия получили больше половины отцовского имущества, кроме
того им было подарено золото, серебро, а женщинам также и драгоценные украшения.
Дочь Кассия Александрия и его зять Друнцпан получили право свободно передви¬
гаться и были препоручены мужу тетки императора. (13) Во всяком случае, Марк го¬
ревал о смерти Кассия, говоря, что он хотел до конца своего правления не проливать
крови сенаторов.
XXVII. (1) Устроив дела на Востоке, Марк прибыл в Афины и, чтобы доказать
свою нравственную чистоту, принял посвящение в таинства Цереры и один вошел
в святилище. (2) Возвращаясь в Италию морским путем, он выдержал сильнейшую
бурю. (3) Прибыв в Брундизий, он. в Италии, и сам оделся в тогу, и велел воинам быть
в тоге; никогда в его правление воины не появлялись в военных плащах. (4) По при¬
бытии в Рим он справил триумф, потом отправился в Лавиний. (5) Затем он присоеди¬
нил к себе Коммода в качестве сотоварища по трибунским полномочиям. Он произвел
раздачу народу и устроил изумительные зрелища. Затем он исправил многое в граждан¬
ском управлении. (6) Он установил предел для расходов на гладиаторские бои. (7) Он

262
IV. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
постоянно повторял изречение Платона: «Государства нроцветали бы, если бы филосо¬
фы были властителями или если бы властители были философами». (8) Своего сына
он соединил браком с дочерью Бруттия Презента и свадьбу справил так, как она справ¬
ляется у частных людей. По этому поводу он еще раз произвел раздачу народу. (9) За¬
тем он отправился, чтобы окончить войну, и, руководя военными действиями, умер,—
в то время, как нравы его сына перестали соответствовать наставлениям Марка. (10)
Он в течение трех лет вел войну с маркоманнами, гермундурами, сарматами и квадами
и, проживи он еще один год, он создал бы римские провинции из земель этих народов.
(И) За два дня до своей смерти, допустив к себе своих друзей, он, говорят, высказал
о сыне такое же суждение, какое высказал Филипп об Александре, когда он дурно ото¬
звался о последнем; и при этом он добавил, что он огорчен совсем не тем, что у ми
рает, а тем, что оставляет после себя такого сына: (12) Коммод уже показал себя
беспутным и жестоким.
XXVIII. (1) Смерть его была такова. Захворав, он призвал к себе сына и прежде
всего попросил его не считать эту войну совершенно законченной, чтобы не казалось,
что он действует во вред государству. (2) Когда сын ответил, что он прежде всего желает
прекращения моровой язвы, Марк позволил ему действовать, как он хочет, но просил
его подождать немного дней и не уезжать тотчас же. (3) Затем он перестал принимать
пищу и питье, желая умереть, и тем усилил свою болезнь. (4) На шестой день он при¬
звал своих друзей и беседовал с ними, смеясь над бренностью человеческих дел и выра¬
жая презрение к смерти; он говорил друзьям: «Что вы плачете обо мне, а не думаете
больше о моровой язве и об общей смерти?». (5) Когда они хотели уйти, он, испустив
стон, сказал: «Если вы уже покидаете меня, то я говорю вам последнее прости, уходя
раньше вас». (6) Когда его спросили, кому он препоручает своего сына, он ответил:
«Вам, если он будет того достоин, и бессмертным богам». (7) Войско, узнав о его болез¬
ни, испытало сильнейшую скорбь, так как он пользовался исключительной любовью.
(8) На седьмой день его состояние ухудшилось. Он допустил к себе только сына, но
и его тотчас же отпустил, боясь, как бы на него не перешла зараза. (9) Отпустив сына,
он закрылся с головой, как бы желая заснуть, и ночью испустил дух. (10) Говорят,
он желал смерти сына, так как предвидел, что тот будет таким, каким он и оказался
после смерти отца; он боялся, как он сам говорил, что сын будет подобен Нерону, Ка¬
лигуле и Домициану.
XXIX. (1) Ему ставили в вину то, что он выдвигал на разные высокие места
любовников своей жены — Тертулла, Тутилия, Орфита и Модерата, хотя Тертулла он
однажды застал завтракающим вместе с ней. (2) Имея его в виду, один актер, игравший
на сцене раба, на вопрос глупого господина об имени любовника его жены, три раза
сказал в присутствии Антонина: «Тулл», а когда глупец продолжал спрашивать, он
ответил: «Я уже сказал тебе трижды —Тулл 1 его имя». (3) Об этом было много толков
в народе. Много говорили об этом и другие, порицая долготерпение Антонина. (4) За¬
долго до своей смерти, прежде чем отправиться на войну с маркоманнами, он клятвен¬
но заявил в Капитолии, что с его ведома не был казнен ни один сенатор; при этом он
сказал, что он сохранил бы жизнь даже тем, кто восстал против него, если бы все дела¬
лось с его ведома. (5) Ничего он так не боялся и ни против чего он так не боролся, как
против разговоров о его скупости; во многих письмах он опровергает такого рода
обвинения. (6) Упрекали его и в том, что он умел притворяться и не был таким просто¬
душным, каким хотел казаться или какими были Пий и Вер. (7) Ставили ему в вину
и то, что он укрепил придворную чопорность, не проводя время со своими друзьями
и не приглашая их на пиры. (8) Он постановил причислить к богам своих родителей.
Друзей своих родителей, даже тех, кто уже умер, он почтил статуями. (9) Он не сразу
оказывал доверие ходатаям, но всегда долго расследовал, чтобы узнать правду. (10) По¬
сле смерти Фаустины Фабия всеми способами старалась выйти за него замуж, но он,
имея столько детей и не желая навязать им мачеху, взял себе в наложницы дочь про¬
куратора своей жены.
1 По-латыни: ter Tullus, что звучит как Tertullus.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В ВДИ № 2, 1957 г.
ABSA — Annual of the British School at Athens
AEM — Archaeologisch - epigraphische Mitteilungen
AI — Ancient India
AJ — Antiquaries Journal
AISC — Annuarul Institutului de Studii Glassice, Cluj
AJSL — American Journal of Semitic Language and Literature
AJP — American Journal of Philology
Ann — Annuario della R. Scuola Archeologica di Atene e delle Missioni italiane in
Oriente
APAW — Abhandlungen der Preussischen Akademie der Wissenschaften
APf — Archiv für Papyrusforschung
ASt — Anatolian Studies
Ath. Mitt. — Mitteilungen des deutschen archäologischen Instituts; Athenische Abteilung
ATL — B.D. Meritt, H. T. Wade-Gery, M. F. Mc Gregor, The Athenian Tribute Lists
В CH — Bulletin de Correspondance Hellénique
BGU — Ägyptische Urkunden aus den Museen zu Berlin, Griechische Urkunden
B1CS — Bulletin of the Institute of Classical Studies
BSA — The Annual of the British School at Athens
CaB — W. M. Ramsay, The Cities and Bishoprics of Phrygia, v. I—11, Oxford, 1893.
CB — H. Collitz — F. Bechtel, Sammlung der griechischen Dialcktinschnfteii
CL Phil. —Classical Philology
OR — The Classical Review
CRAI — Comptes rendus de l’Académie des Inscriptions et des Belles Lettres
OPh — Classical Philology
DAW — Denkschriften der Akademie der Wissenschaften in Wien
LSAR — T. Frank, An Economic Survey of Ancient Rome.
1 (UI — Die Fragmenta der griechischen Historiker
' К 9 - ’Ару аюлоу'.хт, ’Eç^gsp'. ç
GaR — Greece and Rome
Collitz, GDI — H. Collitz— F. Bechtel, Sammlung der griechischen Dialektinschriften
CHI — Hicks — Hill, Greek Historical Inscriptions
IGRR — Inscriptions Graecae ad res Romanas pertinentes
1JG — R. Dareste, B. Haussoullier, Th. Reinach. Recueil des inscriptions juridiques
Grecques, P. 1898
I Cr — Inscriptions Creticae
J HS — Journal of Hellenic Studies
J NES — Journal of Near Eastern Studies
JRAS — Journal of the Royal Asiatic Society
JRS — Journal of Roman Studies
Le Bas-Wadd.—Ph. Le Bas, W. H. Waddington, Voyage archéologique en Grèce et en
Asie Mineure, vol. III, V-me partie, Paris, 1870
MA — Monumenti Antichi
MAMA — Monumenta Asiae Minoris antiqua
MHD — Mâtikân i hazâr dâtastân
MI IC. — Б. H. Граков, Материалы по истории Скифии в греческих надписях Балкан¬
ского полуострова и Малой Азии, ВДИ, 1939 № 3
PL — Patrologia Latina
PPE — Periplus Ponti Euxini
REG — Revue des études grecques
RhM — Rheinisches Museum
Riv. di Fil. — Rivista di Filologia e di Istructione elassica
SBAW — Sitzungsberichte der Bayerischen Akademie der Wissenschaften
SC — B. Latyschev, Scythica et Caucasica
Schwyzer — E. Schwyzer, Dialectorum Graecarum exempla epigraphica potiora, Lipsiae,
1923
SE — Studi Etruschi
SEG — Supplementum Epigraphicum Graecum
SEHHW — M. I. Rostovtzeff, The Social and Economic History of the Hellenistic World
SIG— Sylloge Inscriptionum Graecarum
Solmsen, Inscr. Gr. — F. Solmsen, Inscriptiones Graecae ad inlustrandas dialectos
selectae, Lipsiae, 1921.
SPAW — Sitzungsberichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften
StR — Studi Romani
C6. НУ — Сборник за народни умотворения и народописъ издава Българската ака¬
демия на яаукитъ и изкуствата. София, кн. 14, 1897 г.
ТАРА — Transactions and Proceedings of the American Philological Association
WSt — Wiener Studien

СОДЕРЖАНИЕ
Акад. В. В. Струве (Ленинград)—К столетию со дня рождения В. С. Голенищева «>
Проф. С. Я. Лурье (Львов) — К вопросу о характере рабства в микенском рабо¬
владельческом обществе Я
Проф. К. М. Колобова (Ленинград) — Войкеи на Крите 25
А. Г. Периханян (Москва) — Иеродулы и Ιεροί храмовых объединений Малой
Азии и Армении 47
Η. Ф. Мурыгина (Новосибирск) — Сопротивление фракийских племен римской
агресссии и восстание Андриска 69*
Г. Г. Дилигенский (Москва) — Вопросы истории народных движений в поздней
Римской Африке 85
Л. С. Васильев (Москва) — Аграрные отношения в Китае в начале I тыс. до н. э. 106
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Ян Буриан (Чехословакия) — Тактика африканских племен в борьбе против
римлян во времена Тиберия . . 131
П. О. Карышковский (Одесса)—Заметки по нумизматике античного Причерноморья 138
Проф. И. М. Тройский (Ленинград) — Оксиринхская дидаскалия к тетралогии
Эсхила о Данаидах 146
Г. Г. Козлова (Москва)— Отражение эпохи ранней римской империи в романе
Ксенофонта Эфесского «Эфесские повести» 159
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
С. Я. Шейнман-Топштейн (Москва) — «История греческой литературы» под ре¬
дакцией С. И. Соболевского, Μ. Е. Грабарь-Пассек, Ф. А. Петровского,.
т. II 168
Ю. К. і'олосовская (Москва) — И. Т. Кругликова, Дакия в эпоху римской
оккупации * 176
Проф. А. Брюсов (Москва)—«Ethnographisch-archäologische Forschungen», he-
rausge geben vonH. Kothe und К. H. Otto 182
Г. M. Бонгард-Левин, Д. В. Деопик (Москва) — Новые материалы по древнейшей
истории Индии 188
И. В. Шепелева (Москва) Ли Я-нун, Рабовладение и феодализм в Китае 200
И. Б. Брашинский (Ленинград) — Эпиграфические памятники из материковой
Греции ; 207
Л. Е. — Новая зарубежная литература по истории Греции и Рима ..... 220
ХРОНИКА
Л. Е. (Москва)-- Сессия Отделения исторических наук АН СССР и пленум ИИМК
АН СССР, посвященные результатам археологических и этнографических
исследований 232
Г. Д· (Москга)—Конференция авторов и читателей журнала «Вестник древней
истории» ‘ 235
ПРИЛОЖЕНИЕ
Scriptores Histcriae Augustae. Перевод С. П. Кондратьева под ред. А И Чгва
тура. Примечания С. П. Кондратьева " 241

SOMMAIRE
V. V. Sirouvé, Membre de ¡‘Académie—Le centenaire de V. S. Golénischeff . . . 3
Prof. S. J. Lourié (Lvov) — Recherches sur le caractère de l’esclavage dans la so¬
ciété esclavagiste Mycénienne 8
K. M. Kolobo va (Léningrad) — Les Fot-κέες de la Crête 25
A. G. Périkhanian (Moscou) — ^Ιερόδουλοί et Ιεροί des associations des temples
en Asie Mineure et d’Arménie 47
N. F. Mouryguina (Novosibirsk) — La résistance des tribus thraces à l’agression
romaine et le soulèvement d’Andrisque 69
G. G. Diliguenski (Moscou) — Problèmes concernant l’histoire des mouvements
populaires en Afrique romaine 85
L. S. Vassiliev (Moscou) — Les relations agraires en Chine au commencement du 1er
millénaire avant notre ère 106
RAPPORTS ET COMMUNICATIONS
Jan Rourian (Tchécoslovaquie)— Tactique des tribus africaines dans leur lutte cont¬
re les Romains au temps de Tibère 131
P. O. Kanjchkorski (Odessa)—Notes sur la numismatique 138
Prof. J. M. Tronski (Léningrad)— Didascalie oxyrhinchienne à la tétralogie des
Danaides d’Eschyle 146
G. G. Ixozlova (Moscou) — L’époque du Haut Empire Romain dans le roman de Xé-
nophon d’Ephèse 159
CRITIQUE ET BIBLIOGRAPHIE
S. J. a. Scheinman-Topslein (Moscou)—«Histoire de la littérature grecque», réd.
par. S. I. Sobolévski, M. E. Grabar-Passek, F. A. Petrovski, t. II 168
J. h\ Rolosi>ovskaïa (Moscou) — I.T. Krouglikova, Dacie à l’époque de l’occu¬
pation romaine 176
A. Brioussov (Moscou) — «Ethnographisch-archäologische Forschungen» herausge¬
geben von H. Kothe und K. H. Otto 182
G. M, Bongard -Levin, D. V. Déopik (Moscou) — Quelques nouveaux aspects de
Lhistoire ancienne de l’Inde 188
N. V. Chépéléva (Moscou) — Lila-noun, Les régimes esclavagiste et féodal
en Chine 200
I. B. Brachinski (Léningrad) — Les monuments épigraphiques de la Grèce
continentale 207
L.E. (Moscou) — Le nouveau dans la littérature étrangère sur l'histoire de Grèce et
de Rome 220
CHRONIQUE
I. E. (Moscou) — Session de la Section d’Histoire de l’Académie des sciences
de l’U.R.S.S. consacrée aux résultats des recherches archéologique et ethno¬
graphiques (25—30 mars, 1957) 232
G. D. (Moscou) — Conférence des auteurs et lecteurs de la «Revue d’Histoire
ancienne» 235
APPENDICE
Scriptores Historiae Augustae. Traduction de S. P. Kondratiev, sous la rédaction de
A. I. Dovatour. Commentaires de S. P. Kondratiev 241
Подписано к печати 9jVIlI-1957 г. Формат бумаги 70χΐ(8ι:„ Бум. л. 8г|8 Печ. л. 22,6+2 вкл·
Уч.-изд. л-24.8 Тираж 3275. Заь*. 1396 Т-073 92
2-я тип. Издательства АН СССР. Москва, Шу Синений пер., д. 10