нн  щт
■  ■■  йЙЁШ
 К.  И.  Ленин
 Парт  н  на  Н,  Цыплаковп

ОКТЯБРЬСКОЕ
ВООРУЖЕННОЕ
 ВОССТАНИЕ
В  ПЕТРОГРАДЕ
 ВОСПОМИНАНИЯ
АКТИВНЫХ  УЧАСТНИКОВ
РЕВОЛЮЦИИ

ИНСТИТУТ  ИСТОРИИ  ПАРТИИ  ПРИ  ЛЕНИНГРАДСКОМ  ОБКОМЕ  КПСС
ФИЛИАЛ  ИНСТИТУТА  МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА  ПРИ  ЦК  КПСС
 Сборник  подготовили  кандидаты  исторических  наук
 С.  /7.  КНЯЗЕВ,  А.  /7.  КОНСТАНТИНОВ
 Редактор  А.  Г.  Савраскин
Художники  И.  С.  Серов  и  В.  И.  Сердюков
Художник-редактор  Б.  Ф.  Семенов
Технический  редактор  Н.  И.  Родченко
Корректор  Р  Ю.  Хесина
 Слано  в  набор  17/VI1  1956  г.  Подписано  к  печати  31/VIII  1956  г.
 	 		. 	J0.000 	экз. 	М-37328. 	Заказ 	№ 	1018.
 Лениздат,  Ленинград,  Торговый  пер.,  3
Типографии  имени  Володарского  Лениздата,
Фонтанка,  57
 Уел.  печ  л  21,7.

ПРЕДИСЛОВИЕ
 В  1957  голу  исполняется  сорокалетие  Великой
Октябрьской  социалистической  революции.  Эта  знамена¬
тельная  дата  в  истории  освободительной  борьбы  трудя¬
щихся  будет  широко  отмечена  народами  нашей  Родины
и  исего  прогрессивного  человечества.
 Великая  Октябрьская  социалистическая  революция,
спергнув  власть  капиталистов  и  помещиков  в  России  и
упл  моими  диктатуру  пролетариата,  открыла  новую  эру
ii  истории  человеческого  общества  —  эру  социализма.
 Победа  пролетарской  революции  в  нашей  стране
означала  величайшее  торжество  ленинской  теории  социа¬
листической  революции.  Эта  теория  вооружила  пролета¬
риат  революционной  перспективой  и  укрепила  его  веру
н  победу  социалистической  революции.
 Пролетариат  России,  под  руководством  большевист¬
ской  партии  но  главе  с  ее  гениальным  вождем  великим
Лениным  и  октябре  1917  года  совершил  героический
иодииг,  оспободии  от  эксплуатации  и  гнета  капитала  весь
мшнониинонильный  парод  нашей  Родины.  Взоры  трудя-
шихен  устремляются  к  героической  эпопее  Октябрьской
ренолкшии,  к  сланным  делам  ее  участников.
 Наряду  с  документами,  ценным  историческим  материа¬
лом  инлмются  воспоминания  старых  большевиков.  Они
рнскрышиот  конкретные,  очень  важные  детали  прошлого,
наполняют  нашу  историческую  литературу  горячим
дыхшаи  м  эпохи,  духом  живой  жизни,  способствуют  более
обстоятельному  и  глубокому  изучению  героической
борьбы  Коммунистической  партии  за  интересы  народа.
 Н  настоящий  сборник  вошли  воспоминания  активных
учпе  тиков  Октябрьского  вооруженного  восстания
и  Петрограде.  Большинство  этих  воспоминаний  было
опубликовано  в  период  с  1919  по  1930  годы  в  журналах
 3

«Пролетарская  революция»,  «Каторга  и  ссылка»,  «Крас¬
ная  летопись»  и  др.;  многие  из  них  в  наше  время  явля¬
ются  библиографической  редкостью.
 В  приложении  к  сборнику  публикуется  воспоминание
бывшего  министра  юстиции  Временного  правительства
П.  Малянтовича  «В  Зимнем  дворце  25—26  октября
1917  года»,  которое  характеризует  состояние  дел  по  ту
сторону  баррикад.  Этот  документ,  несмотря  на  некото¬
рую  тенденциозность,  раскрывает  яркую  картину  развала
государственной  власти  в  стране,  полную  оторванность
Временного  правительства  от  народа  и  его  неспособность
руководить  страной.
 Некоторые  воспоминания  даются  с  незначительными
сокращениями.

В.  БОНЧ-БРУЕВИЧ,
 председатель  Комитета
по  борьбе  с  погромами  и  контрреволюцией
 ВЛАДИМИР  ИЛЬИЧ  ЛЕНИН  В  ПЕРВЫЕ  ДНИ
ОКТЯБРЬСКОЙ  РЕВОЛЮЦИИ
 Вот  он,  первый  день  Октябрьской  революции...  Город
в  волнении...  Все  чего-то  ждут...  Смольный  кипит
народом...  Здесь  расположился  главный  штаб  боль¬
шевиков  —  Военно-революционный  комитет.'  Тут  же  на¬
ходился  и  Владимир  Ильич;  он  приветливо  здоровался
с  приходящими,  расспрашивал  их  о  всех  событиях  дня
и  более  всего  о  том,  что  делается  там,  у  Зимнего  дворца
и  на  подступах  к  нему.
 Весть  о  том,  что  Владимир  Ильич  в  Смольном,  быстро
разнеслась  среди  большевиков.  Многие  хотели  его  видеть
и  приходили  сюда.  В  соседнюю  комнату  стали  загляды¬
вать  и  посторонние.  Особенно  настойчиво  в  нее  стреми¬
лись  попасть  корреспонденты  различных  газет,  в  том
числе  и  иностранных,  заметившие,  очевидно,  что  именно
сюда  идет  много  народа,  что  здесь  действует  руководя¬
щий  центр  восстания.  Стали  заглядывать  меньшевики,
эсеры  и  другие  нежелательные  лица.
 Нужно  было  ввести  надежную  охрану.  В  комнате
Красной  гвардии  находилось  более  пятисот  вооружен¬
ных  самых  преданных  рабочих.  Это  были  красногвар¬
дейцы,  в  большинстве  своем  выборжцы.
 Для  охраны  решено  было  отобрать  человек  семьдесят
пять  особо  надежных.  Молодой,  лет  тридцати,  красавец
рабочий,  с  вьющимися  из-под  шапки  кудрями  спокойно
отдает  команду:  «Стройся!».  Мгновенно  все  на  местах.
 5

Тишина:  ни  шороха,  ни  звука.  У  дверей  замерли  часовые.
Когда  командир  сообщил,  что  нужны  семьдесят  пять
человек,  готовых  на  всё,  даже  на  смерть,  чтобы  выпол¬
нить  приказ,  весь  отряд  сделал  шаг  вперед  и  замер.
Командир  отобрал  людей,  назначил  начальника  и  двух
человек  на  смену  ему.  «В  случае  чего...»  —  хмуро  заме¬
тил  он  и  умолк.
 Сейчас  же  заготовили  пропуска.  Пропуск  №  1  выдали
Владимиру  Ильичу.
 — 	Что  это?  Пропуска?  Зачем?  —  спросил  Владимир
Ильич.
 — 	Необходимо.  На  всякий  случай...  Уже  создана
охрана  Смольного.  .Прошу  взглянуть...
 Владимир  Ильич  выглянул  в  дверь  и  увидал  отряд,
стоявший  в  безукоризненном  военном  строю.
 — 	Какие  молодцы!  Приятно  смотреть1  —  восхищенно
сказал  Владимир  Ильич.
 Часовые  встали  снаружи  и  внутри  комнаты  у  вход¬
ной  двери.  Начальник  сейчас  же  установил  связь  с  цен¬
тральным  отрядом.
 Народ  всё  прибывал  и  прибывал.
 В  2  часа  35  минут  дня  открылось  заседание  Петро¬
градского  Совета  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов.
Нельзя  сказать  —  гром,  а  нечто  большее,  воистину  по¬
трясающее,  —  вихрь  человеческих  чувств  пронесся  по
залу,  когда  Владимир  Ильич  показался  на  трибуне.  Он
начал  свою  речь  словами:  «Товарищи!  Рабочая  и  кресть¬
янская  революция,  о  необходимости  которой  все  время  го¬
ворили  большевики,  совершилась...»  Бурно  и  пламенно  про¬
ходило  это  историческое  заседание  Петроградского  Совета.
 Владимир  Ильич  был  очень  взволнован  тем,  что
осада  Зимнего  дворца  затягивается.
 Гвардейскому  Павловскому  полку,  присоединивше¬
муся  к  революционным  войскам,  был  отдан  приказ  за¬
нять  улицы,  прилегающие  к  Зимнему.  Полк  залег  около
самого  дворца.
 Когда  подошли  матросы,  они  сразу  сориентировались
в  обстановке,  не  останавливаясь,  быстрыми  перебежками
пересекли  Дворцовую  площадь  и  накопились  на  подсту¬
пах  к  Зимнему  дворцу,  увлекая  за  собой  солдат  Павлов¬
ского  полка  и  красногвардейцев.  Затем  они  сильным  уда¬
ром  раскрыли  огромные  двери  дворца  и  ворвались  во
внутренние  помещения.  Их  встретили  юнкера,  не  имев-
 6

uifte  ни  боевой  подготовки,  ни  надлежащего  руководства,
но  ^ем  не  менее  оказавшие  упорное  сопротивление,  защи¬
щай  сидевших  в  одном  из  залов  дворца  членов  Времен¬
ного  правительства.  Женский  батальон  после  краткой
агитационной  речи  матроса  Железнякова  сложил  оружие
и  целиком  перешел  на  сторону  восставших.
 Пришвартовался  крейсер  «Аврора».  Ему  за  несколько
дней  до  атаки  Зимнего  дано  было  распоряжение  главно¬
командующим  большевистскими  силами  повернуть  ору¬
дия  в  сторону  дворца.  Такое  же  приказание  получила  и
Петропавловская  крепость,  с  верков  которой  поздно  вече¬
ром,  почти  одновременно  с  «Авророй»,  раздались  вы¬
стрелы  по  Зимнему  дворцу.  Осажденные  поняли,  что
в  одно  мгновение  они  могут  быть  сметены  с  лица  земли.
Матросы,  а  также  другие  большевистские  части  быстро
растекались  по  Зимнему  дворцу  и  заняли  его  главнейшие
пункты,  лестницы,  выходы  и  подступы.  В  ночь  с  25  на
26  октября  в  2  часа  10  минут  Временное  правительство
было  арестовано  и  препровождено  под  караулом  в  Петро¬
павловскую  крепость.  Керенский  тайным  ходом  вышел  из
Зимнего  дворца  и  позорно  бежал  в  автомобиле  американ¬
ского  посольства.  Через  три  дня  он  появился  в  Царском
Селе,  где»  напрасно  пытался  поднять  восстание  среди  ка¬
заков  и  пехоты  и  двинуть  их  на  Петроград  через  Пул¬
ковские  высоты.
 Скорым  военным  шагом  по  коридору  торопится  сол¬
дат-самокатчик,  одетый  в  черную  кожаную  куртку  и  та¬
кие  же  шаровары.  Через  плечо  у  него  дорожная  сумка,
которую  он  придерживает  левой  рукой.
 — 	Где  штаб  Военно-революционного  комитета?  —
обрищается  он  к  стоящим  на  часах  у  дверей  двум  красно¬
гвардейцам.
 — 	А  тебе  кого?
 — 	Ленина!  Донесение-
 Часовой  оборачивается  к  двери  и  говорит  товарищу:
 — 	Так  что  требуется  разводящий...  Прибыл  курьер.
Без  пропуска...  В  штаб...  Требует  Ленина...
 Вышел  разводящий.  Опросил,  откуда  и  от  кого  курьер.
 — 	Из  Зимнего  дворца...  От  главнокомандующего
Подвойского.
 — 	Идем...
 — 	Донесение!  —  говорит  самокатчик,  входя  в  дверь
соседней  комнаты.  —  Требуется  Ленин.
 7

Владимир  Ильич  подходит.
 — 	Что  скажете,  товарищ?
 — 	Вы  и  есть  Ленин?  —  смотря  с  любопытством  на
Владимира  Ильича,  говорит  самокатчик.  Глаза  его
радостно  поблескивают.  Он  быстро  отстегивает  клапан
у  сумки,  достает  листок  бумаги,  бережно  передает  его
Владимиру  Ильичу,  беря  под  козырек,  и  кратко  ра¬
портует:
 — 	Донесение1
 — 	Благодарю,  товарищ,  —  говорит  Владимир  Ильич
и  протягивает  руку  самокатчику.  Тот  смущен,  схватывает
руку  Владимира  Ильича  обеими  руками,  пожимает,
встряхивает,  улыбается.  Берет  под  козырек,  резко,  по-
военному,  поворачивается  кругом  и  бодрым  шагом,  на
ходу  кладя  в  сумку  клочок  бумаги,  на  котором  распи¬
сался  Владимир  Ильич  в  получении,  уходит  из  поме¬
щения.
 — 	Зимний  дворец  взят.  Временное  правительство  аре¬
стовано.  Отвезено  в  Петропавловку.  Керенский  бежал!  —
вслух  быстро  читдет  Владимир  Ильич...  И  только  дочи¬
тал,  как  раздалось  «ура»,  мощно  подхваченное  красно¬
гвардейцами  в  соседней  комнате.
 — 	Ура!  —  неслось  повсюду.
 Часа  в  четыре  ночи  мы,  утомленные,  но  возбужденные,
стали  расходиться  из  Смольного.  Я  предложил  Владимиру
Ильичу  поехать  ко  мне  ночевать.  Заранее  позвонив
в  Рождественский  район,  я  поручил  боевой  дружине  про¬
верить  разведкой  улицы,  прилегающие  к  Херсонской.
Мы  йышли  из  Смольного.  Город  был  не  освещен.  Найдя
автомобиль  на  условленном  месте,  мы  двинулись  ко  мне
домой.
 Владимир  Ильич,  видимо,  очень  устал  и  подремывал
в  автомобиле.  Приехав,  поужинали  кое-чем.  Я  постарался
предоставить  всё  для  отдыха  Владимира  Ильича.  Еле
уговорил  его  занять  мою  кровать  в  отдельной  небольшой
комнате,  где  к  его  услугам  были  письменный  стол,  бу¬
мага,  чернила  и  библиотека.  Владимир  Ильич  согласился,
и  мы  разошлись.
 Я  лег  в  соседней  комнате  на  диване  и  твердо  решил
заснуть  только  тогда,  когда  вполне  удостоверюсь,  что
Владимир  Ильич  уже  спит.
 Я  запер  входные  двери  на  все  цепочки,  крючки  и
замки,  привел  в  боевую  готовность  револьверы  и  поду¬
 8

мал:  «Ведь  могут  вломиться,  арестовать,  убить  Влади¬
мир^  Ильича;  всего  можно  ожидать».
 На  всякий  случай  тотчас  же  записал  на  отдельную
бумагу  все  известные  мне  телефоны  нашего  района  и  от¬
дельных  товарищей  из  Смольного,  соседних  районных
рабочих  комитетов  и  профсоюзов.  «Чтобы  впопыхах  не  пе¬
резабыть»,  —  подумал  я.
 Наконец  я  потушил  электрическую  лампочку.  Свет
в  комнате  Владимира  Ильича  погас  раньше.  Начинаю
дремать,  и,  когда  вот-вот  должен  был  заснуть,  вдруг
блеснул  свет  у  Владимира  Ильича.
 Я  насторожился.  Слышу,  почти  бесшумно  встал  он
с  кровати,  тихонько  приоткрыл  дверь  ко  мне  и,  удосто¬
верившись,  что  я  сплю,  еле  слышными  шагами,  на  цыпоч¬
ках,  чтобы  никого  не  разбудить,  подошел  к  письменному
столу.  Сел  за  стол,  открыл  чернильницу  и,  опершись  на
локти,  углубился  в  работу,  разложив  какие-то  бумаги,
тут  же  их  прочитывая.  Всё  это  мне  видно  было  в  приот¬
крытую  дверь.
 Владимир  Ильич  писал,  перечеркивал,  читал,  делал
выписки,  опять  писал  и,  наконец,  видимо,  стал  переписы¬
вать  начисто.  Уже  светало,  стало  сереть  позднее  петро¬
градское  осеннее  утро,  когда,  наконец,  Владимир  Ильич
потушил  огонь  и  лег  в  постель.  Забылся  и  я.
 Утром  я  просил  всех  домашних  соблюдать  тишину,
сказав,  что  Владимир  Ильич  работал  всю  ночь  и,  несо¬
мненно,  крайне  утомлен.  Но  вдруг  открылась  дверь,  и  он
вышел  из  комнаты  одетый,  энергичный,  свежий,  бодрый,
радостный.
 — 	С  первым  днем  социалистической  революции!  —
по:(дрипил  он  всех,  и  на  его  лице  не  было  заметно  ника¬
кой  усталости,  как  будто  он  великолепно  выспался,  а  на
самом  деле  спал  самое  большее  два-три  часа  после  на¬
пряженного  двадцатичасового  трудового  дня.  Подошли
товарищи.  Когда  собрались  все  пить  чай  и  вышла  На¬
дежда  Константиновна,  ночевавшая  у  нас,  Владимир
Ильич  вынул  из  кармана  переписанные  листки  и  прочел
нам  свой  знаменитый  «Декрет  о  земле».
 — 	Вот  только  бы  объявить  его,  широко  опубликовать
и  распространить.  Пускай  попробуют  тогда  взять  его
назад!  Нет,  никакая  власть  не  в  состоянии  отнять  этот
декрет  у  крестьян  и  вернуть  земли  помещикам.  Это  —
важнейшее  завоевание  нашей  революции.  Аграрная
 9

революция  будет  совершена  и  закреплена,  —  говорил
Владимир  Ильич. 	(
 Когда  ему  кто-то  сказал,  что  на  местах  еще  будет
много  всяких  земельных  непорядков  и  борьбы,  он  тотчас
же  ответил,  что  всё  это  уже  мелочь,  всё  остальное  при¬
ложится,  лишь  бы  поняли  программу  этого  аграрного  ре¬
волюционного  переворота,  прониклись  бы  ею  и  выпол¬
нили  целиком  и  полностью  на  местах.  Он  стал  подробно
рассказывать,  что  этот  декрет  потому  будет  принят  кре¬
стьянами,  что  в  основу  его  положены  требования  наказов
всех  крестьянских  сходов  своим  депутатам,  посланным
на  съезд  Советов.
 — 	Да,  но  ведь  это  были  требования  эсеров,  вот  и
скажут,  что  мы  от  них  заимствуем,  —  заметил  кто-то.
 Владимир  Ильич  улыбнулся.
 — 	Пускай  скажут.  Не  всё  ли  нам  равно!  Крестьяне  ясно
поймут,  что  все  их  справедливые  требования  мы  всегда
поддержим.  Мы  должны  вплотную  подойти  к  крестьянам,
к  их  жизни,  к  их  желаниям.  А  если  будут  смеяться  ка¬
кие-либо  дурачки,  —  пускай  смеются.  Монополию  на
крестьян  мы  эсерам  никогда  не  собирались  давать.  Мы  —
правительственная  партия,  и  вслед  за  диктатурой  про¬
летариата  крестьянский  вопрос  —  важнейший  вопрос.
 Владимир  Ильич  хотел  как  можно  скорей  провозгла¬
сить  на  съезде  этот  декрет.  Решили  сейчас  же  перепеча¬
тать  его  на  машинке  в  нескольких  экземплярах  и  тотчас
сдать  в  набор  в  наши  газеты,  чтобы  завтра  утром  он  был
опубликован.  После  принятия  декрета  на  съезде  Сове¬
тов  —  немедленно  разослать  по  всем  газетам*  страны
с  указанием  напечатать  в  ближайшем  номере.
 Декрет  о  земле  вскоре  был  разослан  по  всем  петро¬
градским  редакциям  с  нарочными,  а  в  другие  города  —
по  почте  и  телеграфу.  Наши  газеты  заверстали  его  пред¬
варительно,  и  на  утро  декрет  читали  уже  сотни  тысяч
и  миллионы  людей.  Все  трудящиеся  принимали  его  с  вос¬
торгом.  Буржуазия  шипела  и  огрызалась  в  своих  газе¬
тах.  Но  никто  на  это  не  обращал  внимания...
 Владимир  Ильич  еще  долгое  время  интересовался,
сколько  экземпляров  декрета  о  земле  распространено
среди  солдат,  крестьян.  Декрет  о  земле  перепечатывали
много  раз  книжечкой  и  бесплатно  рассылали  во  множе¬
стве  экземпляров  не  только  в  губернские  и  уездные  го¬
рода,  но  и  во  все  волости  России,  и,  пожалуй,  ни  один
 ю

закон  не  был  опубликован  у  нас  так  широко,  как  закон
о  земле,  которому  Владимир  Ильич  придавал  такое
огромное  значение.
 — 	Когда  раздаете  демобилизованным  декрет  о  зем¬
ле,  —  сказал  Владимир  Ильич,  —  надо  каждому  хорошо
объяснить  его  смысл  и  значение  и  не  забывать  говорить,
что  если  помещики,  купцы,  кулаки  еще  сидят  на  захва¬
ченных  землях,  —  обязательно  гнать  их  и  землю  переда¬
вать  в  распоряжение  крестьянских  комитетов.  Поставьте
смышленого  матроса,  который  смотрел  бы,  куда  положит
солдат  декрет:  надо,  чтобы  он  положил  его  поглубже
в  сумку,  под  вещи,  чтобы  не  утерял,  а  с  десяток
экземпляров  держал  бы  поближе  для  чтения  и  раздачи
в  вагоне.
 К  февралю  1918  года  в  настроении  масс  чувствова¬
лась  усталость.  С  фронта  брели  громадные  толпы  сол¬
дат.  Измученные,  издерганные,  стремились  они  домой,
пидя  полный  развал  фронта,  желая  отдохнуть  от  кошмар¬
ной  и  изнурительной  окопной  жизни.  В  Петроррад  непре¬
рывной  чередой  прибывали  с  фронта  воинские  части.  Не¬
долго  побыв  в  столице,  они  уходили  всё  дальше  и  дальше
п  глубь  России.  Вполне  дисциплинированных  полков  и
отрядов  было  среди  них  очень  мало.
 Из-за  предательства  Троцкого  в  период  брест-литов-
ских  переговоров  условия  мира  для  России  стали  еще  бо¬
лее  тягостными.  И  всё  же  приходилось  спешить  с  заклю¬
чением  мира.  Специальная  комиссия  от  РСФСР  выехала
п  город  Диинск,  где  должно  было  состояться  окончатель¬
ное  молписаинс  столь  долгожданного  мира.  С  часу  на
мне  сжидились  телеграмма,  уведомляющая,  что  мир
подписан  (перемирие  было  подписано  ранее).
 И  вдруг  в  Управление  делами  Совета  Народных  Ко¬
миссаров  пришла  срочная  телеграмма,  сообщавшая,  что
противник  начал  наступление  на  Петроград.  Был  взят
город  Псков.  Немецкие  части  двигались  дальше,  на  стан¬
цию  Дно.  Гарнизон  города  и  станции  Дно  беспорядочно
и  без  всякого  сопротивления  отступил;  так  же  отступили
и  остатки  полевых  войск  царской  армии.  Штабы  откати¬
лись  в  глубокий  тыл.
 Величайшая  опасность  нависла  над  плохо  защищен¬
ным  Петроградом.  Надо  было  действовать  немедленно.
 Узнав  о  полученной  телеграмме,  прервал  свое
 И

заседание  Совет  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов,  кото¬
рый  заседал  в  одном  из  залЬв  Смольного.
 Не  прошло  и  часа,  как  заводские  гудки  всколыхнули
уже  заснувший  было  Петроград.
 Могуче  и  властно  несся  из  края  в  край,  расстилаясь
в  туманной  дали,  этот  призывный  гуд.
 Рабочие  быстро  собрались  к  своим  заводам.  Депутаты
Совета  коротко  сообщили  о  создавшемся  положении,
призывая  рабочих  к  оружию.  Красногвардейцы  сейчас  же
организовались  в  рабочие  батальоны.  К  ним  присоедини¬
лись  все,  кто  имел  хоть  какое-нибудь  оружие.  Многие
шли  без  оружия,  рассчитывая  получить  его  в  Смольном.
Во  тьме,  так  как  уличного  освещения  не  было,  шли  и  шли
из  всех  районов  бесконечной  чередой  десятки  тысяч  ра¬
бочих,  направляясь  к  своему  боевому  центру  —  Смольному.
 Ночью  же  о  случившемся  стало  известно  в  Сестро-
рецке,  на  Пороховых,  в  Колпине,  на  Обуховском  и  в  дру¬
гих  окрестностях  Петрограда,  откуда  к  утру  стали  под¬
ходить  отряды  рабочей  Красной  гвардии.
 Утром,  часов  в  девять,  21  февраля  Владимир  Ильич
вызвал  меня  звонком  в  свой  кабинет  в  Совете  Народных
Комиссаров.
 Владимир  Ильич  стоял  у  окна.  Послышались  звуки
боевого  марша.
 Стройными  колоннами,  с  развернутыми  знаменами
подходила  десятитысячная  дивизия  сестрорецких  рабочих.
На  них  были  короткие  дубленые  полушубки,  оторочен¬
ные  белым  мехом.
 — 	Какая  мощь!  —  воскликнул  Владимир  Ильич.
 Дивизия  выстроилась  перед  Смольным.
 Пришли  вольным,  размашистым  шагом  батальоны
матросов,  прибывшие  из  Кронштадта.  А  дальше  колыха¬
лись  длинной  чередой  полки  Красной  гвардии  рабочих,
пехотные  части  гарнизона,  расквартированные  в  Петро¬
граде.
 Владимир  Ильич  сел  за  стол  и  углубился  в  работу.
Вскоре  появилось  знаменитое  ленинское  воззвание  «Со¬
циалистическое  отечество  в  опасности!».
 Вот  оно:
 «Чтоб  спасти  изнуренную,  истерзанную  страну  от  но¬
вых  военных  испытаний,  мы  пошли  на  величайшую
жертву  и  объявили  немцам  о  нашем  согласии  подписать
 12

их  условия  мира.  Наши  парламентеры  20(7)  февраля
вечером  выехали  из  Режицы  в  Двинск,  и  до  сих  пор  нет
ответа.  Немецкое  правительство,  очевидно,  медлит  с  отве¬
том.  Оно  явно  не  хочет  мира.  Выполняя  поручение  капи¬
талистов  всех  стран,  германский  милитаризм  хочет  заду¬
шить  русских  и  украинских  рабочих  и  крестьян,  вернуть
земли  помещикам,  фабрики  и  заводы  —  банкирам,
власть  —  монархии.  Германские  генералы  хотят  устано¬
вить  свой  «порядок»  в  Петрограде  и  в  Киеве.  Социали¬
стическая  республика  Советов  находится  в  величайшей
опасности.  До  того  момента,  как  поднимется  и  победит
пролетариат  Германии,  священным  долгом  рабочих  и  крет
стьян  России  является  беззаветная  защита  республики
Советов  против  полчищ  буржуазно-империалистической
Германии.  Совет  Народных  Комиссаров  постановляет:
 1) 	Все  силы  и  средства  страны  целиком  предоста¬
вляются  на  дело  революционной  обороны.
 2) 	Всем  Советам  и  революционным  организациям  вме¬
няется  в  обязанность  защищать  каждую  позицию  до  по¬
следней  капли  крови.
 3) 	Железнодорожные  организации  и  связанные
с  ними  Советы  обязаны  всеми  силами  воспрепятствовать
врагу  воспользоваться  аппаратом  путей  сообщения;  при
отступлении  уничтожать  пути,  взрывать  и  сжигать  же¬
лезнодорожные  здания;  весь  подвижной  состав  —  вагоны
и  паровозы  —  немедленно  направлять  на  восток  в  глубь
страны.
 4) 	Все  хлебные  и  вообще  продовольственные  запасы,
и  рмпио  псикое  ценное  имущество,  которым  грозит  опас¬
ность  понпсть  в  руки  врага,  должны  подвергаться  без-
услонмому  уничтожению;  наблюдение  за  этим  возлагается
на  местные  Советы  под  личной  ответственностью  их  пред¬
седателей.
 б)  Рабочие  и  крестьяне  Петрограда,  Киева  и  всех  го¬
родов,  местечек,  сел  и  деревень  по  линии  нового  фронта
должны  мобилизовать  батальоны  для  рытья  okoTIob  под
руководством  военных  специалистов.
 6) 	В  эти  батальоны  должны  быть  включены  все  ра¬
ботоспособные  члены  буржуазного  класса,  мужчины  и
женщины,  под  надзором  красногвардейцев;  сопротивляю¬
щихся  —  расстреливать.
 7) 	Все  издания,  противодействующие  делу  револю¬
ционной  обороны  и  становящиеся  на  сторону  немецкой
 13

буржуазии,  а  также-  стремящееся  использовать  наше¬
ствие  империалистических  полчищ,  в  целях  свержения
Советской  власти,  закрываются;  работоспособные  редак¬
торы  и  сотрудники  этих  изданий  мобилизуются  для
рытья  окопов  и  других  оборонительных  работ.
 8) 	Неприятельские  агенты,  спекулянты,  громилы,  ху¬
лиганы,  контрреволюционные  агитаторы,  германские
шпионы  расстреливаются  на  месте  преступления.
 Социалистическое  отечество  в  опасности!
 Да  здравствует  социалистическое  отечество!
 Да  здравствует  международная  социалистическая
революция!»
 Ленинское  воззвание,  напечатанное  в  сотнях  тысяч
экземпляров,  расклеивалось  на  стенах,  раздавалось  на¬
роду,  распространялось  на  вокзалах,  в  поездах,  в  казар¬
мах,  рассылалось  во  все  города.  Оно  оказало  огромное
организующее  и  мобилизующее  влияние  на  трудящиеся
массы.
 Вот  типичная  для  тех  дней  сцена,  свидетелем  которой
мне  довелось  быть.  Стройными  рядами,  в  полной  боевой
готовности,  с  развернутыми  знаменами,  с  оркестром,  со
всеми  приданными  ей  частями  боевым  маршем  шла
с  Варшавского  вокзала  дивизия.  Она  направлялась
к  Смольному,  чтобы  в  целости  и  сохранности  сдать  ору¬
жие,  архив  и  кассу  и  в  организованном  порядке  демоби¬
лизоваться  и  отправиться  по  домам.
 Показался  автомобиль.  Выскочивший  из  него  молодой
рабочий  подбежал  с  пачкой  воззваний  к  головному  от¬
ряду  дивизии.
 — 	Воззвание  Ленина!  —  крикнул  он.  —  Немцы  насту¬
пают  на  Петроград!  Социалистическое  отечество  в  опас¬
ности!  —  и  рабочий  стал  раздавать  направо  и  налево
печатные  листки.
 Комиссар  дивизии  быстро,  на  ходу,  просмотрел  ли¬
сток,  что-то  сказал  командиру,  и  вдруг  раздалась  четкая
команда:
 — 	Дивизия,  стой!
 Дивизия  быстро  перестроила  ряды,  образовав  каре
на  площади  Пяти  углов.  Кто-то  выкатил  из  ближайшего
двора  бочку,  военный  комиссар  дивизии  легко  вскочил
на  нее  и  громко  провозгласил  на  всю  площадь:
 «.Социалистическое  отечество  в  опасности!».
 И

Всё  дрогнуло,  насторожилось.  На  площади  наступила
мертвая  тишина.  Прохожие  тоже  остановились  как  вко¬
панные.  Слово  за  словом,  четко,  ясно,  с  подъемом  читал
военный  комиссар  ленинское  воззвание.
 И  пот  он  кончил.
 — 	Му,  что  же,  товарищи,  —  вдруг  сказал  он  громко,—
нд?м  в  Смольный  демобилизоваться?
 — 	На  фронт!  —  грянули  тысячи  голосов.
 Быстро  последовали  команда  за  командой.  Дивизия
вновь  выстроилась  в  боевом  порядке  и  сейчас  же  по
команде  «кругом  марш»  повернула  обратно.  Грянул  ор¬
кестр.  Четко  отбивая  шаг,  с  развернутыми  знаменами
двинулась  эта  образцовая  боевая  воинская  часть
не  в  Смольный,  чтобы  сдать  оружие  и  разойтись  по  до¬
мам,  а  туда,  на  фронт,  в  окопы.
 Я  подошел  к  комиссарам,  отрекомендовался  и  пред¬
ложил  им  проехать  в  Смольный  в  Главный  штаб,  чтобы
получить  военное  задание.
 •Дпл  военных  комиссара  вместе  с  командиром  дивизии
п  одним  m  офицеров  прибыли  в  Смольный  и  отрапорто¬
вали  Владимиру  Ильичу,  что  приказание  Совета  Народ¬
ных  Комиссаров  выполнено:  дивизия,  шедшая  демобили¬
зоваться,  по  единогласной  воле  всех  бойцов  повернула
нв  фронт.
 Владимир  Ильич  крепко  пожал  руки  прибывшим
военным.
 Сейчас  же  по  телефону  было  дано  распоряжение  на
НиpitinпокиП  иокшл  предоставить  эшелоны  этой  славной
лишпин.  Штаб  дал  падание.  Дивизия  спешно  погрузи¬
лась  и  тотчас  же  выехала  на  фронт.  Вместе  с  другими
прибывшими  туда  частями  она  нанесла  сокрушительный
улнр  по  немецким  войскам,  сорвав  их  наступление  иа
о  I  акцию  Дно.  Энергично  преследуемые  по  пятам,  немцы
симмиили  Псков  и  тотчас  же  согласились  на  мирные  пе¬
рш  опоры.
 Эю  была  серьезная  победа  красных  войск  над  немец¬
кими  империалистическими  полчищами,  захотевшими
молниеносным  ударом  завладеть  Петроградом.  Этот  день
вошел  в  историю  как  день  рождения  Красной  Армии.
 Круглые  сутки  без  перерыва  работал  военный  штаб,
насыщай  фронт  всё  новыми  и  новыми  подкреплениями.
 II  течение  дня  21  февраля  несколько  раз  собирался
(бинарном  для  обсуждения  сложившегося  положения.
 15

Тут  же,  в  Смолцном,  почти  беспрерывно  заседал  ЦК
нашей  партии,  обсуждавший  вопросы  мира  и  войны.
 Для  еще  более  подробного  разъяснения  населению
всех  трудных  обстоятельств  переживаемого  времени  Сов¬
нарком  21  февраля  принял  обращение  «К  трудящемуся
населению  всей  России».
 Это  воззвание,  тотчас  же  опубликованное  в  газетах  и
расклеенное  по  всему  городу,  произвело  огромное  впечат¬
ление  на  народные  массы.
 Проникновенные  слова  этого  воззвания,  наполненные
неприкрашенной  правдой,  раскрывали  глаза  всем,  кто
еще  не  представлял  себе  ту  грозную  опасность,  которая
нависла  над  молодой  Советской  республикой.  Огромные
толпы  добровольцев  продолжали  осаждать  Смольный,
штаб  Петроградского  военно-революционного  комитета.
Все  в  едином  мощном  порыве  хотели  сейчас  же,  немед¬
ленно  идти  на  фронт,  грудью  своей  отстаивать  наши  ру¬
бежи.  Создалось  народное  ополчение,  которое  встало  на
защиту  Петрограда.
 Широкие  массы  рабочих,  всё  трудящееся  население
поняло  и  одобрило  решительное  требование  вождя
Октябрьской  революции:  при  попытке  сопротивления
объявленной  всенародной  мобилизации  —  стереть  с  лица
земли  врагов  нашего  социалистического  отечества.

А  БУБНОВ,
 член  Военно-революционного
комитета
 ЛЕНИН  В  ОКТЯБРЬСКИЕ  ДНИ
 В  этой  заметке  я  хочу  записать  некоторые  воспоми«
нания,  рисующие  Ленина  в  Октябрьские  дни.
Непосредственно  перед  переворотом  я  встречал¬
ся  с  Владимиром  Ильичем  на  Выборгской  стороне,  когда
он  уже  вернулся  из  Финляндии.  Ленин  торопил  с  восста¬
нием,  с  исключительным  вниманием  занимался  вопросом
о  соотношении  сил  в  тогдашнем  .Петрограде  и  техниче¬
ской  подготовкой  восстания.  10  октября  Ленин  впервые
Помнился  на  заседании  Центрального  Комитета  нашей
ииртии  (i»  квартире  Суханова).  16  октября  он  присутство-
им  пн  июгднмии  Центрального  Комитета  с  рядом  прй-
глинк'нпмх  товярищей  в  Лесном.  Эти  два  заседания  были
роняющими  я  том  смысле,  что  они  окончательно  решили
NiMtiiou  о  восстании.  В  Смольном  Ильич  появился  в  ночь
Нй  2Г>  октября.  В  ночь  на  25  октября  весь  Центральный
Комитет,  Ильич  в  том  числе,  ночевал  в  комнате  №  14
N  Смольном  на  полу  и  на  стульях.  Ильич  очень  торопил
со  взятием  Зимнего  и  основательно,  нажимал  на  всех  и
каждого,  когда  не  было  сообщений  о  ходе  наступления.
Утром  20-го  он  первый  раз  присутствовал  на  заседании
Военно-революционного  комитета.
 После  переворота  мы,  члены  Центрального  Комитета,
ежедневно,  иногда  по  нескольку  раз,  встречались
 О 	Лениным  в  Смольном  в  эти  незабываемые  дни,  тогда
wpeu  Смольный  катилась  масса  солдат,  рабочих  и  матро
«он,  п  под  Петроградом  гремели  пушки  и  уже  шли
 |  Ими,  М  1010
 17

авангардные  бюи,  растянувшиеся  затем  на  целых  три
года  ожесточеннейшей  гражданской  войны.
 Ильич  тогда  был  воплощением  великой  воли  этих
масс  победить  во  что  бы  то  ни  стало.  На  заседаниях
Центрального  Комитета  он  громил  колеблющихся,  бес¬
пощадно  отбрасывая  их  в  сторону.  В  своем  кабинете,  как
вождь  восстания,  он  спокойно  учитывал  складывающиеся
обстоятельства  и  твердо  направлял  дело  к  победе.  В  ми¬
нуты  кратковременного  отдыха,  прогуливаясь  по  кори¬
дору,  он  оживленно  беседовал  с  товарищами,  крепко  за¬
кладывая  руки  за  спину.
 Ильич  в  эти  дни  великого  переворота  был  оживлен,
весел,  светился  весь  изнутри  каким-то  особенным  светом,
был  непоколебим,  уверен  и  тверд.
 !  Из  партийных  эпизодов  того  времени  я  считаю  нуж¬
ным  остановиться  на  одном,  а  именно  —  на  последнем
моменте  в  определении  октябрьской  линий  Центрального
Комитета  партии,  бывшем  одновременно  и  Цоследним
этапом  в  борьбе  с  выступившими,  против  Октябрьской  ре¬
волюции  Зиновьевым  и  Каменевым.  После  25—26  ок¬
тября  Викжель  начал  свою  соглашательскую  канитель,
стремясь  запутать  в  нее  и  нас,  большевиков.
 В  №  2  «Бюллетеня  ЦК  (большевиков)»  об  этом  мо¬
менте  мы  читаем  следующее:  «Всероссийский  союз  же¬
лезнодорожников  предъявил  требования  создать  коали¬
ционное  социалистическое  министерство;  в  случае  отказа
враждующих  сторон  выполнить  это  требование  жел.  дор.
угрожает  всеобщей  забастовкой.  Образована  согласи¬
тельная  комиссия,  в  которую  вошли  представители  ЦИК,
ЦК  всех  партий,  Комитет  спасения  революции,  союз  же¬
лезнодорожников,  союз  почтово-телеграфных  служащих».
В  этой  «согласительной  комиссии»  шли  бесконечные  раз¬
говоры  об  образовании  «социалистического  правительства
из  всех  советских  партий»,  продолжавшиеся  в  течение
30—31  октября  и  1  ноября.  В  ЦК  нашей  партии  наблю¬
дались  разногласия  и  колебания,  они  имели  место  и  в  на¬
шей  фракции  ВЦИК.
 Ильину  надоела  эта  пустяковая  канитель,  и  он  твердо
решил  поставить  точку  над  всеми  колебаниями.  2  ноября
(по  старому  стилю)  ЦК  принимает  предложенную
Лениным  резолюцию,  в  которой  он  резко  клеймит  поли¬
тику  «уступок  ультиматумам  и  угрозам  меньшинства  со¬
ветов»  и  приглашает  «вс$х  скептиков  и  колеблющихся
 *18

бросить  свои  колебания,  и  поддержать  всей  душой  и  без¬
заветной  энергией  деятельность  этого  правительства»,  Но
колебания  не  прекратились,  скептики  не  вняли  голосу
Центрального  Комитета  своей  партии  и  продолжали  по¬
пытки  вести  свою  соглашательскую  линию.  Тогда  Ленин
3  ноября  (по  старому  стшпб)  составил  текст  заявления
в  Центральный  Комитет,  где  резко  критиковалась  поли¬
тика  соглашательства  и  бесконечных  колебаний.  Напа¬
сав  его,  он  приглашал  в  кабинет  к  себе  отдельно  каждого
из  членов  Центрального  Комитета,  знакомил  их  с  текстом
заявления  и  предлагал  подписать  его.  Под  заявлением
подписалось  большинство  членов  ЦК.  На  ближайшем  засе¬
дании  ЦК,  если  не  ошибаюсь,  4  ноября,  оно  было  оглашено.
 Это  заявление  обвиняло  представителей  меньшинства
в  том,  что  они  «вели  и  ведут  политику,  явно  направлен¬
ную  против  основной  линии  нашей  партии,  и  деморали¬
зуют  наши  собственные  ряды,  поселяя  колебания  в.  тог
момент,  когда  необходимы  величайшая  твердость  и  неук¬
лонность».  Далее  заявление  обвиняет  тогдашнюю  оппо¬
зицию  в  том,  что  она  «намерена  брать  партийные  учреж¬
дения  измором,  саботируя  работу  партии  в  такой  момент,
когда  от  ближайшего  исхода  этой  работы  зависят  судьба
партии  и  судьба  революции».  И,  будучи  глубоко  уверен¬
ным  в  том,  что  партия  единодушно  поддержит  свой  Цен¬
тральный  Комитет,  большинство  Центрального  Комитета
в  своем  заявлении  писало:  «Партия  должна  решительно
предложить  представителям  оппозиции  перенести  свою
дезорганизаторскую  работу  за  пределы  нашей  партийной
организации.  Иного  исхода  нет  и  быть  не  может».
 В  ответ  на  это  оппозиция  не  нашла  ничего  лучшего,
как  снять  с  себя  звйние  членов  ЦК.  И  здесь  Зиновьев  и
Каменев,  подписавшие  заявление  о  выходе  из  Централь¬
ного  Комитета,  уже  после  Октябрьского  переворота  про¬
делали  то  же  самое,,  что  они  сделали  до  Октября,  выстут
пив,  открыто  перед  лицом  классового  врага  против  реше¬
ния  Центрального  Комитета  нашей  партии  о  вооружен¬
ном  восстании  от  10  октября  того  же  года.
 В  октябрьские  дни  Ленин  твердой  рукой  вел  массы
к  побвде  и  одновременно  он  прибегал  к  самым,  чрезвы¬
чайным  мерам  против  скептиков  и  дезорганизаторов
в  интересах  единства  партии  и  победы  революции.
 2*

м.  ЛОНДАРСКОЙ,
рабочий  Путиловского  завода
 ВСТРЕЧИ  С  В.  И.  ЛЕНИНЫМ:
 Мле,  путиловскому  рабочему  и  красногвардейцу,  вы¬
пало  счастье  трижды  видеть  Владимира  Ильича
и  разговаривать  с  ним.  Это  было  в  боевые  дни  ок¬
тября  и  ноября  1917  годэ.  В  то  время  я  был  сотником
красногвардейской  путиловской  дружины  (4-я  сотня).
 С  23  на  24  октября  дружща  была  на  казарменном  по¬
ложении.  24-го  вечером  мы  получили  Задание  занять  Бал¬
тийский  вокзал,  после  чего  оказать  помощь,  если  будет
нужно,  при  взятии  телеграфа  и  почтамта.  Выполнив  это
задание,  мы  направились  утром  25-го  по  Миллионной
улице  и  заняли  позицию  под  аркой  штаба  —  напротив
главного  подъезда  Зимнего  дворца.  Наличие  на  Двор¬
цовой  площади  дров  позволило  ударницам  Бочкаревой  и
юнкерам  забаррикадироваться,  что  задержало  наступле¬
ние  Красной  гвардии,  матросов  и  солдат.  Весь  день  про¬
должался  бой.  Около  одиннадцати  часов  вечера,  после
выстрела  «Авроры»,  пошли  на  штурм.  Пробравшись  через
главный  подъезд  в  здание,  красногвардейцы,  опрокиды¬
вая  засевших  юнкеров,  пробились  на  второй  этаж,  где
находилось  Временное  правительство.  В  третьем  часу
ночи  министры  Керенского  были  арестованы.
 По  указанию  Подвойского  и  Войцеховского,  я  с  4-й
сотней  был  направлен  в  Смольный,  где  в  это  время  зае¬
дал  II  съезд  Советов.
 Мы  расположились  на  площадке  второго  этажа  вместе
с  матросами.  Вестибюль  и  площадка  первого  этажа  тоже
 20

были  заняты  вооруженными  красногвардейцами,  матро¬
сами  и  солдатами.  Отдыхая,  мы  вместе  с  матросами  пили
кипяток  и  делились  продуктами.  При  этом  шел  оживлен-
iimII  разговор  о  событиях  этих  дней.  Часа  через  два  мы
получили  распоряжение  сменить  на  постах  красногвар¬
дейцев  команды  Еремеева,  наших  же  путиловцев.  У  ка¬
бинетов  В.  И.  Ленина,  Свердлова  были  выставлены  посты
п  три  человека,  в  том  числе  по  одному  связному.  Остав¬
шаяся  часть  сотни  продолжала  отдыхать  вместе  с  ма¬
тросами.
 Уже  утром  из  зала  заседаний  ВЦИК  мимо  нас  прохо¬
дили  Владимир  Ильич,  Свердлов,  Дзержинский  и  другие
члены  Военно-революционного  комитета.  Везде  было
тесно  от  людей.  Когда  они  проходили  мимо  нас,  несколь¬
ко  человек  встали,  давая  дорогу.  Владимир  Ильич  тороп¬
ливо  сказал:
 — 	Сидите-сидите,  —  и  остановился  около  нас.  Он  ехал
задавать  вопросы  —  из  каких  мы  частей,  какова  их  чис¬
ленность,  откуда  прибыли,  каково  настроение,  готовы  ли
Продолжать  борьбу  за  Советскую  власть.
 Красногвардейцы  и  матросы,  не  зная,  кто  перед  ними,
отвечали  очень  свободно,  шутками.  Уверенные  ответы'ра¬
бочих  и  матросов  очень  понравились  Ленину.  Обращаясь
к  своим  спутникам,  он  сказал:
 — 	Вы  только  поймите,  товарищи,  ведь  эти  ответы  —
голос  народа.  И  разве  могли  мы  с  таким  народом  плес¬
тись  в  хвосте  меньшевиков  и  эсеров?
 После  того  как  Владимир  Ильич  ушел  к  себе,  бойцы
спросили:
 — 	Кто  это  разговаривал  с  нами?
 Я  говорю:
 — 	Ленин.
 — 	Как  Ленин?  Неужели  самый  настоящий  Ленин?
 Один  солдат  даже  шапку  о  пол  бросил  с  досады,  а  ма¬
трос  в  бушлате,  с  пулеметными  лентами  на  груди,  уда-
рни  себя  в  грудь  кулаком,  воскликнул:
 — 	Братишки,  какой  позор  мы  допустили,  не  узнали
щмого  Ленина!
 I 	I  идо  сказать,  что  в  представлении  очень  многих  ра¬
бочих,  солдат  и  матросов  внешний  облик  Ленина  расхо-
АНМ'Н  с  их  пониманием  вождя  революции.  Понимая  вели¬
чин  Ленина  как  вождя,  его  чаще  всего  представляли  боль¬
шим  и  ппжным.  А  он  оказывался  внешне  обыкновенным
 21

человеком,  и  к  тому  же  очень  простым.  На  этой
почве  вышел  казус  и  с  моими  караульными.  Когда  я  их
поставил  к  комнате  Ленина,  его  там  не  было.  И  вот  не
прошло  много  времени,  .как  Подвойскому  сообщили,  что
Ильич  очень  стесненно  себя  чувствует  с  охраной,  потому
что  бойцы,  не  зная  его  в  лицо,  спрашивали,  кто  он  и
к  кому  идет.  Подвойский  тут  же  дал  мне  полный  инструк¬
таж.  При  этом  он  особо  подчеркнул  роль  связного,  кото¬
рый  обязан  был  вызывать  к  Ленину  кого  ему  нужно.  До
этого  Владимир  Ильич  сам  ходил  к  тем,  кто  ему  требо¬
вался.  После  того  как  проинструктировал  красногвардей¬
цев,  Подвойский  вызвал  меня  и  повел  к  Ленину.  Когда
мы  вошли,  Владимир  Ильич  быстро  встал  из-за  стола  и
протянул  мне  руку.  Н.  И.  Подвойский  представил  меня
Ильичу:
 — 	Сотник  дружины,  путиловец.
 Владимир  Ильич  сразу  же  стал  меня  расспрашивать
о  настроении  рабочих,  о  потерях  во  время  боя  и  в  каких
местах,  о  готовности  для  окончательной  победы.  Зная
настроение  красногвардейцев  и  их  энтузиазм,  я  ответил:
 — 	Все  задания  командира  дружины  Войцеховского
мы  выполнили.  После  взятия  Зимнего  прибыли  для
охраны  Смольного.  Боевая  дружина,  как  и  все  рабочие
завода,  готова  выполнить  любое  ваше  задание!
 Видя  мою  смущенность,  Владимир  Ильич,  слегка  при¬
щурившись,  шутливо  заметил  Подвойскому:
 — 	Как  вам  нравится  традиционная  скромность  пути-
ловцев?  Выполнили  задание  —  и  ни  слова  о  трудностях,
о  потерях.  Правда,  времени  у  нас  в  обрез,  а  всё  же  заме¬
чательные  кадры  —  путиловцы.
 После  прихода  к  Ленину  двоих  членов  Военно-рево¬
люционного  комитета  я  вышел.
 29  октября  восстали  юнкерские  училища.  Нашей
сотне,  считавшейся  в  резерве,  было  приказано  с  санитар¬
ным  отрядом  и  рабочими  взять  Владимирское  и  Павлов¬
ское  юнкерские  училища,  расположенные  на  Петроград¬
ской  стороне.  К  моменту  нашего  прихода  Владимирское
училище  окружали  со  стороны  Спасской  улицы  красно¬
гвардейцы  Петроградской  стороны.  Подход  с  Малого
проспекта  по  бульвару  был  невозможен,  так  как  юнкера
заняли  чердаки  прилегающих  домов  и  установили  там
пулеметы.  Мы,  разбившись  на  группы,  решили  вести  на¬
ступление  короткими  перебежками  под  прикрытием
 22

своего  огня.  Однако  от.  этого  прищлось  отказаться  ввиду
больших  потерь.  Юнкера,  кроме  того,  применяли  прово¬
кации,  что  увеличивало  количество  жертв  со  стороны
красногвардейцев,  проявлявших  отвагу  и  энтузиазм.
Около  часу  дня  я  дал  задание  прикатить  на  себе  орудия
для  обстрела  юнкеров,  располагавших  большим  количе¬
ством  боеприпасов.  Стали  стрелять  прямой  наводкой  из
переулка  в  стену.  После  первого  выстрела  юнкера  вы¬
бросили  белый  флаг,  но  бойцы,  бросившиеся  к  зданию,
были  прижаты  к  земле  пулеметным  огнем.  Мы  повторили
залпы,  затем  пошли  на  штурм,  в  результате  которого  юн¬
кера  были  разбиты  и  взяты.  Направили  раненых  в  госпи¬
таля  и  больницы,  убрали  убитых,  юнкеров  отправили
в  Петропавловскую  крепость.  Когда  обедали  продуктами
юнкеров,  прибыл  комендант  по  охране  зданий  Зегес,  ко¬
торый  сделал  мне  выговор  за  порчу  здания.  Красногвар¬
дейцы  были  очень-  возмущены,  так  как  наше  решение
стрелять  из  орудий  по  зданию  было  продиктовано  един¬
ственным  желанием  избежать  лишних  человеческих
жертв.
 Во  второй  части  дня  мы  помогли  занять  Инженерный
замок  и  Михайловское  артиллерийское  училище.  Придя
на,  завод  ночью,  мы  получили  задание  Совета  и  коман¬
дира  дружины  разоружить  казаков,,  занимавших  дачу
Шереметева.  Позже  совместно  с  другими  отрядами  пу-
тиловцев  участвовали  под  Пулковом  в  боях  против  кон¬
ного  корпуса  генерала  Краснова.
 После  возвращения  из-под  Пулкова  наша  сотня  снова
была  направлена  на  охрану  Смольного.  Однажды,  нахо¬
дясь  в  комнате  Военно-революционного  комитета,  я  рас¬
сказывал  тов.  Н.  А.  Подвойской  о  боевых  операциях
сотни.  В  это  время  вошли  Владимир  Ильич  и  Подвой¬
ский.  Последний  вновь  назвал  меня  по  должности.  Ильич
обратился  ко  мне  с  вопросами,  которые  касались  опера¬
ций  последних  дней  против  юнкеров  и  казаков.  Я  ко¬
ротко  ответил,  что  юнкера  очень  стойко  держались,
используя  преимущество  огневых  средств  и  провокации,
что  вынудило  меня,  применить  артиллерийский  обстрел
здания.  Под  Пулковом  мы  использовали  вместо  огневых
средств  агитацию,  давшую  положительный  результат.
Рассказал  я  и  о  выговоре,  полученном  мною  за  обстрел
здания.
 Ильич  положил  руку  мне  на  плечо  и  сказал:
 23

— 	Правильное  решение  было  принято,  и  только  так
следует  поступать  с  врагами  революции.  Никакое  здание
несравнимо  с  потерей  револйционного  бойца.  А  что  ка¬
сается  выговора,  то  Советская  власть  его  отменит.
 Последующая  беседа  касалась  сохранения  личного
состава  Красной  гвардии,  укрепления  сознательной  дис¬
циплины  бойцов,  а  также  разгадывания  интриг  контр¬
революционеров.
 В  первых  числах  ноября  1917  года,  по  указанию;  Вла¬
димира  Ильича,  в  актовом  зале  Смольного  было  собрано
совещание  всех  начальников  Красной  гвардии  по  теку¬
щему  моменту  и  о  задачах  командиров  отрядов,  отправ¬
ляющихся  на  фронт.  Вопрос  коснулся  бронепоезда-2,
изготовленного  путиловцами  по  указанию  Ильича.  Броне¬
поезд  должен  был  пойти  ва  помощь  Красной  гвардии
Москвы  и  после  этого  последовать  на  Харьков.  По  пути
следования  бронепоезда  нужно  было  оказывать  помощь
на  местах  в  организации  Советской  власти.  И  вот  я  был
вызван  Лениным  к  трибуне  для  ответа,  готов  ли  к  вы¬
полнению  заданий  на  бронепоезде-2.  Поднявшись  на  три¬
буну,  я,  не  уверенный  в  своих  силах,  опыте  и  знании,
сказал:
 — 	Сотня  и  я  готовы  к  выполнению  любых  заданий,
но  вот  быть  помощником  командира  поезда,  начальником
десанта  и  полевым  комендантом  с  организацией  на  ме¬
стах  райкомов,  ЧК  и  ячеек  партии  я  боюсь,  что  не  справ¬
люсь,  и  прошу  эту  обязанность  поручить  другому.
 Владимир  Ильич  подумал  и  обратился  к  собранию:
 — 	Как  вы,  товарищи,  считаете,  уважительная  при¬
чина  у  товарища  Лондарского?
 Все  молчат.  Стою  молчу  и  я.  Не  дожидаясь  ответа,
Ленин  быстро  говорит:
 — 	У  меня  есть  такое  предложение.  Поскольку  три¬
дцатитысячный:  коллектив,  путиловцев  выбрал  товарища
в  военный  отдел,,  оказал'  ему  доверие,  мы  с  этим  не  мо¬
жем  не  считаться.  Но  если  он  боится,  что  не  оправдает
это  доверие;  то  пошлем  его  начальником  охраны,  ну,  ска¬
жем,  завода  «Треугольник»  или  еще  куда.  Люди  и  там
нужны.
 Безобидное  предложение  Ильича  отрезвило  меня.
Я  дал  слово  выполнить  любое  задание.  После  совещания
я  попросил  Владимира  Ильича  разъяснить  мне  ряд  во¬
просов.  Вместо  прямого,  ответа  на  них,  он  спросил  меня:
 24

— 	А  как  бы  вы  поступили  без  моего  разъяснения?
 — 	Я  бы  обсудил  этот  вопрос  на  собрании  команды,
а  потом  осуществил.
 — 	Ну  вот  и  правильное  решение  нашли.  Самое  глав¬
ное  —  не  отрываться  от  народа.
 Эта  короткая  беседа  с  Владимиром  Ильичем,  нашим
дорогим  учителем,  служила  мне  руководством  не  только
"во  время  поездки  на  бронепоезде,  но  и  во  всей  жизни.

К.  МЕХОНОШИН,
член  Военно-революционного  комитета
 4  БОЕВОЙ  ШТАБ  ОКТЯБРЬСКОЙ  РЕВОЛЮЦИИ
 Еще  с  июльских  дней  Временное  правительство  при
поддержке  эсеров  и  меньшевиков  предпринимает
шаги  к  тому,  чтобы  сменить  революционный  гар¬
низон  Пйтера  й  ввести  в  Красный  город  «надежные»  ча¬
сти  казачьих  войск.  Значение  и  роль,  которую  в  револю¬
ций  играет  армия,  хорошо  понимаются  не  только  бур¬
жуазией,  это  ясно  сознают  и  солдатские  массы.  Солдаты
питерского  гарнизона  в  подавляющем  большинстве  уже
отбыли  свое  время  на  фронте,  и  попытки  «незаконно»
вернуть  их,  еще  недавно  эвакуированных  из  действую¬
щей  армий,  обратно  на  фронт  укрепляют  опасение  в  том,
что  делается  это  неспроста.  Настороженное  настроение
солдатской  массы  выявляется  в  усилении  внутренней
спайки,  установлении  своей  солдатской  связи  между  ча¬
стями  и  прибывающими  с  фронта  делегациями.  Одновре¬
менно  крепнет  и  связь  с  фабриками  и  заводами.  Ячейки
солдат-большевиков  и  сочувствующих  становятся  темн
центрами  внутри  каждой  воинской  части,  влияйие  кото¬
рых  растет  с  каждым  днем.  Ячейки  следят  за  всей
жизнью  части,  дают  указания  по  поводу  разных  распоря¬
жений,  идущих  из  штабов.  Через  них  гарнизон  получает
точную  информацию  об  общем  положении.  Ячейки  объ¬
единяются  военной  организацией  нашей  партии.  В  дни
корниловской  авантюры  боевой  порядок  в  организациях
рабочих  и  солдат  Петрограда,  подвергшихся  разгрому  во
время  июльских  событий,  окончательно  восстанавли¬
вается.
 26

Накануне  октября  буржуазия,  через  эсеров  и  мень¬
шевиков,  начинает  бешеную  кампанию  за  вывод  петро¬
градского  гарнизона  на  фронт.  Чувствуя  колеблющуюся
под  ногами  почву,  Временное  правительство  готовится
сменить  сознательные  питерски^  части  казаками  и  воен¬
ной  силой  пОдавить  pa6^W  движение.
 На  фронте  распускаются  провокационные  слухи,  что
пйтёрский  гарнизон  состоит  из  шкурников,  не  желающих
идти  на  смену  фронтовикам,  что  питерские  солдаты  под¬
куплены  немецкими  шпионами  и  т.  д.  Фронтовикам  ка¬
залось,  что  их,  стоящих  лицом  ц.  лицу  к  наступающим
армиям  противника,  тыл  бросил  на  произвол  судьбы.  На
этих  настроениях  играли  меньшевики  и  эсеры.  В  целях
воздействия  на  массы  распускается  слух  о  готовящемся
будто  бы  наступлении  немцев  на  Петроград,  выбрасы¬
вается  лозунг  обороны  столицы.  В  штабе  Северного
фронта  устраивается  совещание  делегатов  с  фронтов
в  присутствии  делегации  от  Петроградского  Советам  и
ВЦИКа.  На  нем  генерал  Черемисов  излагает  план  обо¬
роны  Петрограда,  по  которому  питерский  гарнизон  выво¬
дится  для  защиты  подступов  и  производства  оборонитель¬
ных  работ.  Наша  делегация  раскрывает  перед  предста¬
вителями  Северного  фронта  скрытый  смысл  этого  плана
и  от  имени  солдат  Питера  дает  согласие  на  вывод  при
условии,  если  смена  войск  будет  происходить  постепенно
и  под  контролем  Питерского  Совета.  В  это  время  коман¬
дование,  Петроградским  округом  всё  более  и  более  теряет
возможность  распоряжаться  частями,  но  всё  же  есть
опасность,  что  оно  под  тем  или  иным  предлогом  будет
производить  смену  частей.  Оставлять  далее  дело  в  таком
положений  было  нельзя.  Штаб  нужно  было  поставить  под
контроль  и  создать  орган,  который,  мог  бы  в  случае  необ¬
ходимости  взять  военное  руководство  в  свои  руки.
 Между  тем  среди  эсеров  и  меньшевиков  возникла
мысль,  что  ВЦИК  и  Питерский  Совет  должны  принять
активное  участие  в  организации  обороны  Питера,  так  как
без'этой  помощи  командование  не  имеет  полноты  власти
над  войсками.  В  спорах  по  вопросу  о  создании  такого
органа  в  Исполкоме  Петроградского  Совета  резко  обо¬
значились  разные  цели,  которые  преследовали  мы  и  они.
Нашему  названию  «Военно-реводюционный  комитет»  про-
тивопоставился  «Комитет  обороны».  В  солдатской  секций
Петроградского  Совета  большинство  было  на  стороне
 27

меньшевиков  и  эсеров,  поэтому,  желая  обеспечить  себе
руководящую  роль  в  Военно-революционном  комитете,
они  предлагали  создать  его  при  военном  отделе,  ограни¬
чив  функции  одной  лишь  помощью  иггабу:~о!цнако  Испол¬
ком  Петроградского  Совета  создает  э¥бт  орган  непосред¬
ственно  при  себе.  Положение  о  Военно-революционном
комитете  при  участии  большевистской  фракции  военной
секции  разработано  бывшим  левым  эсером  тов.  Лаэими^
ром  (тов.  Лазимир  впоследствии  стал  членом  РКП  "и
принимал  активное  участие  в  строительстве  Красной  Ар¬
мии,  был  на  фронтах  и  погиб  на  Украине  во  время  эпи¬
демии  сыпного  тифа).  Военно-революционный  комитет
был  сконструирован  из  представителей  президиума  Со¬
вета,  от  президиумов  рабочей  и  солдатской  секций,
представителей  партии.  Накануне  октябрьских  дней
в  его  состав  влились  представители  от  железнодорож¬
ников.
 Г  Так  возник  Военно-революционный  комитет  —  боевой
(штаб  Октябрьской  революции,  в  котором  через  короткий
период  времени  сосредоточилось  непосредственное  бое¬
вое  руководство  массовым  движением  рабочих  и  солдат
Петрограда,  завершившимся  полной  победой  в  последние
дни  октября  1917  года.
 В  памяти  особенно  запечатлёлся  один  момент,  кото¬
рый  в  ряду  других  был  одним  из  решающих.
 Числа  22  или  23  октября  Военно-революционный  ко¬
митет  постановил  назначить  новых  комиссаров  к  коман¬
дующему  войсками  Петроградского  округа  полковнику
Полковникову.  Избранными  оказались  тт.  Садовский,
Лазимир  и  я.  В  мандатах  и  особом  обращении  в  штаб
от  имени  Военно-революционного  комитета  указывалось,
что  все  приказы  командования  должны  скрепляться
подписью  одного  из  комиссаров  и  что  без  них  приказы
будут  считаться  недействительными.
 Это  было  в  конце  дня.  Уже  вечером  часов  в  10—11
мы  отправились  исполнять  свои  обязанности  и  прибыли
в  штаб.  Полковников  тотчас  же  нас  принял,  выслушал
наше  заявление,  спокойно  и  уверенно  переданное  тов.  Са¬
довским,  и  ответил,  что  никаких  комиссаров  он  не  при¬
знает  и  в  опеке  не  нуждается,  а  постановление  Питер¬
ского  Совета  для  него  необязательно.  На  наш  намек,  что,
пожалуй,  без  санкции  представителя  Питерского  Совета
приказы  будут  плохо  исполняться,  самоуверенно  заявил,
 28

что  гарнизон  в  его  руках  и  он  с  ним  убудет  делать  то,
что  нужно.
 Твердость  Полковникова  была  искренней,  ничего  на¬
пускного  не  чувствовалось,  очевидно,  он  не  понимал  дей¬
ствительного  положения  в  гарнизоне.
 После  краткой  беседы  нам  ничего  не  оставалось  де¬
лать,  как  вернуться  в  Смольный  и  принимать  соответ¬
ствующие  меры.
 Поздно  ночью  добрались  мы  до  Смольного.  Тотчас  же
вызвали  Якова  Михайловича  Свердлова.
 После  краткого  обсуждения  разослали  по  всем  ча¬
стям  гарнизона  постановление  Военно-революционного
комитета  по  поводу  происшедшего  конфликта  со  штабом
округа  и  приказание  об  исполнении  только  тех  прика¬
зов,  кои  будут  скреплены  подписью  комиссаров,  в  ка¬
раулы  предлагалось  посылать  только  наиболее  надеж¬
ных  солдат  под  командой  своих  командиров.
 На  завтра  созывались  представители  от  всех  частей.
На  другой  день  Военно-революционный  комитет  прика¬
зал  обратить  особое  внимание  на  охрану  важнейших
пунктов  и  иметь  наготове  дежурные  части.
 В  то  время,  как  фактическое  управление  гарнизоном
переходило  в  руки  Военно-революционного  комитета,
штаб  округа,  обнаружив  полное  бессилие,  начал  пере¬
говоры  о  присылке  комиссаров.
 Но  события  уже  развертывались  со  всё  большей  бы¬
стротой.  Один  за  другим  важнейшие  пункты  и  учрежде¬
ния  занимались  караулами,  подчинявшимися  только  Во¬
енно-революционному  комитету;  штаб  Красной  гвардии
организовал  рабочие  отряды.  Смольный  превратился
в  центр  Питера,  в  него  шли  донесения  со  всех  сторон,
из.лего  давались  директивы  на  места.
 Пролетариат  Красного  Петрограда  был  накануне
победы.

Н.  ПОДВОЙСКИЙ,
 председатель  Военно-революционного
комитета
 КРАСНАЯ  ГВАРДИЯ  В  ОКТЯБРЬСКИЕ  ДНИ
 венадцатого  октября  состоялось  закрытое  заседание
 Петроградского  Совета.  Оно  было  посвящено  тех
 ническим  вопросам  в  связи  с  организацией  рево¬
люционного  штаба.  Меньшевики  протестовали,  но  Совет
принял  предложение  большевиков  об  организации  военно¬
революционного  штаба  и  постановил  назвать  его  «Во¬
енно-революционным  комитетом».  Меньшевики  называли
Военно-революционный  комитет  «штабом  для  захвата
власти».  Положение  о  нем  и  организация  были  утвер¬
ждены  пленумом  Петроградского  Совета  16  октября.
 За  несколько  дней  до  этого  Ленин  вызвал  к  себе
в  подполье  Невского,  Антонова-Овсеенко,  Раковского  и
Подвойского,  чтобы  окончательно  убедиться  в  подго¬
товке  восстания.  Антонов-Овсеенко  заявил,  что,  не  имея
оснований  судить  о  петроградском  гарнизоне,  он  уверен,
что  флот  выступит  по  первому  призыву,  но  прибыть
в  Петроград  едва  ли  сможет  во-время.  Невский  с  Под¬
войским  указали,  что  настроение  войск  гарнизона  явею
сочувственное  восстанию,  но  что  всё-таки  необходима  не¬
которая  отсрочка  в  10—15  дней,  дабы  в  каждой  воинской
части  вопрос  этот  поставить  прямо  и  решительно  и  тех¬
нически  подготовиться  к  восстанию,  тем  более,  что  части,
выступившие  в  июле  месяце  (Павловский,  Гренадерский,
Московский,  1-й  запасный  и  другие  полки),  частью  рас¬
кассированы,  частью  деморализованы  и  выступят  только
 30

поверив  в  выступление  других,  частей,  а  ,готовность*к  вос¬
станию  других  частей,  бывших,  ранее  реакционными
(Преображенский,  Семефвршб^  нуждалась  в  проверке.
Подвойским  было  указано  ^кэкв  на  то  обстоятельство,
что  Керенский  можезг  ^опереться  на  оррбые  сводные  от¬
ряды  и  другие  фронтовые  реакционные  -  части,  могущие
воспрепятствовать  успеху  восстания.
 Тов.  Невский  указал,  что  относительно  моряков  Гель¬
сингфорса  и  других  сомнений  быть  не  может,  но  что  про¬
движение  флота  к  Петрограду  встретит  колоссальные
затруднения,  ибо  восстание  безусловно  вызовет  проти¬
водействие  офицеров,  а  следовательно,  и  арест  их,  а  ма¬
тросам,  вставшим  на  их  место,  вряд  ли  удастся  про¬
вести  корабли  по  минным  заграждениям  и  управлять
боем  под  Петроградом.
 В  общем,  все  сходились  на  мысли  отложить  восста¬
ние  на  несколько  недель,  считая  йеобходимым  это  время
употребить  на  самую  энергичную  подготовку  к  восста¬
нию  в  Петрограде,  в  провинции  и  на  фронте.  Для  под¬
готовки  армии  и  провинции  предложено  было  поедать
комиссаров  на  фронты,  а  также  в  Москву,  Киев,  Екйтё*
ринослав,  Саратов,  Нижний,  Ярославль,  Тверь,  Тулу,
Кострому,  Минск  и  другие  места  для  организации  во¬
енно-революционных  комитетов,  освещения  стоящих  за¬
дач  и  практической  подготовки  восстания,  а  также  и  тех
мер,  которые  должны  быть  приняты  немедленно  посл!е
захвата  власти  в  центре.  Комиссары,  в  частности,
должны  были  озаботиться,  чтобы  после  удачного  восста¬
ния  в  центре  декреты  о  земле,  о  мире,  о  национализации
и  передаче  рабочим  фабрик  и  заводов  были  широко
распространены  в  массы.
 Однако  все  эти  доводы  нисколько  не  убедили  и  не  по¬
колебали  Владимира  Ильича.  Он  говорил,  что  все  де¬
креты  новой  власти  по  существу  явятся  только  закрепле¬
нием  того,  что  уже  частично  проводится,  и,  следова¬
тельно,  первое  известие  о  новой  власти  автоматически
закрепит  то*  чего  места  и  фронт  давно  ждут,  и  что,  на¬
конец,  промедление  восстания  приведет  к  тому,  что  пра¬
вительство  и  его  партии,  несомненно  осведомленные
 о 	восстании  и  готовящиеся  к  нему,  за  время  отсрочки
подготовятся  еще  более.  «Восстание  перед  съездом,  —
говорил  Ленин,  —  является  особенно  важным,  дабы  этот
съезд,  каков  бы  он  ни  был,  встал  перед  свершившимся
 31

фактом  взятия  рабочим  классом  власти  и  сразу  же  за¬
крепил  бы  последний».  «
 В  состав  Военно-революционного  комитета  должны
были  войти:  два  представителя  от  ЦК  партии  большеви¬
ков,  два  от  левых  эсеров,  два  от  военных  организаций,
по  два  от  солдатских  секций  Петроградского  Совета,  два
от  гарнизонного  совещания.
 Персонально  же  в  состав  Военно-революционного  ко¬
митета  вошли:  Лазимир,  В.  И.  Невский,  JI.  Д.  Троц¬
кий,  как  председатель  Петроградского  Совета,  Ф.  Э.  Дзер¬
жинский,  В.  А.  Антонов-Овсеенко,  Г.  И.  Чудновский,
Ю.  М.  Коцюбинский,  М.  М.  Лашевич,  К.  А.  Мехоношин
и  др.  Председателем  вначале  был  избран  тов!  Лазимир,
впоследствии  тов.  Подвойский.  Секретарем  —  тов.  Анто¬
нов-Овсеенко.
 Устав  комитета  из  19  пунктов  был  утвержден  на  пер¬
вом  же  заседании  Военно-революционного  комитета.
Основной  задачей  Военно-революционного  комитета  ста¬
вилось  —  взять  фактическое  управление  гарнизоном
в  свои  руки.
 Гарнизон  Петрограда  реагировал  на  организацию
Военно-революционного  комитета  резолюцией,  принятой
на  общем  экстренном  собрании  полковых  комитетов,—
краткой,  но  выразительной:
 «Приветствуя  образование  Военно-революционного
комитета  при  Петроградском  Совете  рабочих  и  солдат¬
ских  депутатов,  гарнизон  Петрограда  обещает  Военно¬
революционному  комитету  полную  поддержку  во  всех  его
шагах  к  тому,  чтобы  тесно  связать  фронт  с  тылом  в  инте¬
ресах  революции».
 Военно-революционный  комитет  должен  был  провести
в  жизнь  лозунг  власти  Петроградского  Совета  в  петров
градском  гарнизоне.  В  силу  принятого  устава  ни  одна
воинская  часть  не  могла  быть  выведена  из  Петрограда,
даже  из  казарм,  без  разрешения  Военно-революцион¬
ного  комитета.  Штаб  Петроградского  военного  округа
лишался  в  отношении  гарнизона  всех  оперативных  правЛ
Чтобы  провести  последнее  решение  Военно-револйР
ционного  комитета,  к  командующему  войсками  Петро¬
градского  военного  округа  были  направлены  уполномо¬
ченные  члены  революционного  комитета  во  главе  с  тов.
Лазимиром.  Их  переговоры  со  штабом  округа,  однако,
не  привели  ни  к  какому  соглашению.  Командующий  вой-
 32

сками  полковник,  Полковников  сразу  ^же  после  того,  как
ему  было  предъявлено  постановление  Военно-революци¬
онного  комитета,  категорически  отказался  выполнять  его
и  даже  вступать  с  уполномоченными  в  переговоры.  Тем
ничего  не  оставалось  сделать,  как  заявить,  что  ответ¬
ственность  за  всё  дальнейшее  ляжет  на  штаб  округа,
и  уйти.  На  лестнице  их,  однако,  задержали  и  вернули
для  переговоров,  причем  заявили,  что  штабМ1римет
только  уполномоченных  Петроградского  Совета  (солдат¬
ской  секции),  причем  с  тою  оговоркою,  что  эти  уполно¬
моченные  явятся  органом,  только  скрепляющим  распоря¬
жения  штаба  округа,  не  имея  самостоятельного  права
отменять  их,  а  имея,  и  то  только  в  крайнем  случае,  право
их  обжаловать.
 Условия  эти  чбыли,  конечно,  неприемлемы,  и  уполно¬
моченные  Военно-революциониого  комитета  отправились
обратно,  что  заставило  Петроградский  Совет  выпустить
следующее  воззвание:
 «На  собрании  21  октября  революционный  гарнизон
Петрограда  сплотился  вокруг  Военно-революционного
комитета  Петроградского  Совета  как  своего  руководя¬
щего  органа.  Несмотря  на  это,  штаб  Петроградского
военного  округа  в  ночь  на  22  октября  не  признал  Воен¬
но-революционного  комитета,  отказавшись  вести  работу
совместно  с  представителями  солдатской  секции  Совета.
Этим  самым  штаб  порывает  с  революционным  гарнизо¬
ном  и  с  Петроградским  Советом.  Порвав  с  организован¬
ным  гарнизоном  столицы,  штаб  становится  прямым  ору¬
дием  контрреволюционных  сил.  Военно-революционный
комитет  снимает  с  себя  всякую  ответственность  за  дей¬
ствия  штаба  Петроградского  военного  округа.
 Солдаты  Петрограда!  Охрана  революционного  по¬
рядка  от  контрреволюционных  покушений  ложится  на
ва'с,  под  руководством  Военно-революционного  комитета.
Никакие  распоряжения  по  гарнизону,  не  подписанные
Военно-революционным  комитетом,  не  действительны.
Все  распоряжения  Петроградского  Совета  на  сегодняш¬
ний  день  остаются  в  полной  своей  силе.  Всякому  сол¬
дату  гарнизона  вменяется  в  обязанность  бдительность,
выдержка  и  неуклонная  дисциплина.  Революция  в  опас¬
ности!  Да  здравствует  революционный  гарнизон!»
 з  Зак.  №  1018
 33

Для  фактического  осуществления  власти  в  гарнизоне
Военно-революционный  комитет  назначил  в  каждую  во¬
инскую  часть  Петрограда  и  окрестностей  своих  комисса¬
ров,  которым  было  приказано,  опираясь  на  силу  воен¬
ных  организаций  в  частях,  сместить  комиссаров  прави¬
тельства  и  взять  власть  в  свои  руки.
 проведении  этого  важнейшего  и  решающего  акта
восстания  исключительную  роль  сыграла  военная  орга¬
низация'  ЦК-  Военная  организация  дала  восстанию  свой
готовый  испытанный  аппарат,  своих  лучших  боевых  то¬
варищей.'  Наказ  комиссару  заключал  пункты  об  испол¬
нении  только  приказов  Военно-революционного  комитета
и  недействительности  приказов  командующего  Петро¬
градским  округом  и  о  подготовке  частей  гарнизона
к  вооруженному  восстанию.  Комиссары,  опираясь  на
ячейки  военной  организации  в  полках,  обязаны  были
обеспечить  восстанию  успех.
 I 	21  октября  ночью  комиссары  Военно-революционного
комитета  были  направлены  в  полки  петроградского  гар¬
низона:  Рудников  —  в  Финляндский,  А.  Ф.  Ильин-Же-
невский  —  в  Гренадерский,  Медведев—в  Измайловский,
Коцюбинский  —  в  Семеновский,  Зайцев  —  в  Егерский,
Киселев  —  в  автомобильную  роту,  Работенко  —  в  Во¬
лынский  полк.
 В  связи  с  этим  Военно-революционный  комитет  23  ок¬
тября  опубликовал  следующее  воззвание:
 «К  населению  Петрограда
 К  сведению  рабочих,  солдат  и  всех  граждан  Петро¬
града  объявляем:
 В  интересах  защиты  революции  и  ее  завоеваний  от
покушений  со  стороны  контрреволюции,  нами  назначены
комиссары  при  воинских  частях  и  особо  важных  пунктах
столицы  и  ее  окрестностей.  Приказы  и  распоряжения,
распространяющиеся  на  эти  пункты,  подлежат  исполне¬
нию  лишь  по  утверждении  их  уполномоченными  нами
комиссарами,  которые,  как  представители  Совета,  не¬
прикосновенны.  Противодействие  комиссарам  есть  про¬
тиводействие  Совету  рабочих  и  крестьянских  депутатов.
Советом  приняты  все  меры  к  охранению  революционного
порядка  от  контрреволюционных  и  погромных  покуше¬
ний.  Все  граждане  приглашаются  оказывать  всемерную
 34

поддержку  нашим  комиссарам.  В  случае  возникновения
беспорядков,  надлежит  обращаться,  к.  комиссарам  Во-
енногреволюционного  комитета  в  близлежащую  воин¬
скую  часть.
 Военно-революционный  комитет  при
Петроградском  Совете  Рабочих
и  Солдатских  Депутатов».
 Этим  приказом  в  Петрограде  фактически  началось
вооруженное  восстание,  потому  что  конфликт  между
Временным  правительством  и  Военно-революционным
комитетом  стал  открытым.'
 Мероприятия  правительства  и  его  органов  в  этом
отношении  свелись  к  следующему:  сначала  начальником
штаба  Петроградского  военного  округа  генералом  Багра-
туни  было  предъявлено  Военно-революционному  коми¬
тету  ультимативное  требование  отменить  приказ  частям
гарнизона  о  недействительности  приказов  штаба  Петро¬
градского  военного  округа."Затем  штабом  ПетрограДг
ского  военного  округа  были  изданы  следующие  два  при¬
каза,  аннулирующие  распоряжения,  отданные  Военно-
революционным  комитетом^
 Не  ограничиваясь  этим,  правительство  начало  стяги¬
вать  в  Петроград  войска,  на  которых  имело  основание
рассчитывать,  т.  е.  юнкеров  и  «ударные  части»,  не  только
в  самом  городе,  но  из  Петергофа,  Гатчины,  Ораниен¬
баума,'  Павловска  и  даже  из  Киева,  и  в  ночь  с  23  на
 24 	почувствовало  себя  настолько  сильным,  что  решилось
закрыть  большевистские  газеты  «.Солдат»  и  «Рабочий
Путь»  и  объявило,  что  против  редакторов  этих  газет  и
авторов  помещенных  в  них  статей,  призывающих  к  вос¬
станию,  возбуждается  уголовное  преследование.  Проку¬
рору  судебной  палаты  в  то  же  время  было  приказано
немедленно  подвергнуть  аресту  всех  большевиков  —  уча¬
стников  июльского  движения,  выпущенных  под  залоги.
 Далее  последовал  приказ  о  разведении  всех  мостов
через  Неву,  кроме  Дворцового,  отданного  под  охрану
юнкеров.  Юнкерским  же  патрулям  было  предписано
останавливать  на  улице  все  автомобили  и  пустые  пре¬
провождать  в  штаб  округа;  караулами  были  оцеплены
все  важнейшие  учреждения;  войска,  предназначенные
для  охраны  Зимнего  дворца,  стянуты  были  туда.  Все
 3*
 35

телефоны  Смольного  института  были  выключены,  и
ВЦИК  был  переведен  в  штаб  округа.
 К  вечеру  24-го  начались  уже  вооруженные  столкнове¬
ния  около  мостов  с  частями  Военно-революционного  коми¬
тета,  ке  допускавшими  разведения  мостов.
 Военно-революционный  комитет,  взяв  власть,  должен
был  обеспечить  Петроград  от  каких  бы  то  ни  было  напа¬
дений  с  тыла;  виутри  сначала  решено  было  не  насту¬
пать,  а  ожидать  нападения  со  стороны  правительства,
•Вслед  за  этим  был  дан  приказ  комиссарам  Военно-рево¬
люционного  комитета  в  полках,  чтобы  они  немедленно
представили  доклады  о  состоянии  принятых  ими  полков
(в  революционном  отношении).  В  полученных  21  и  22
числа  докладах  большинство  комиссаров  указывали,  что
полки  решительно  и  бесповоротно  стоят  на  стороне  Пе¬
троградского  Совета  и  постановили  своей  собственной
вооруженной  силой  вырвать  власть  у  Керенского  и  пере¬
дать  ее  Петроградскому  Совету.
 Таким  образом,  эти  донесения  дали  возможность
Военно-революционному  комитету  подсчитать  свои  силы,
после  чего  Военно-революционный  комитет  дал  войскам
директиву  пока  оборонительного  характера.  Военно-ре¬
волюционный  комитет  полагал,  что  враг  сам  первый  пе¬
рейдет  в  наступление.  Оборону  при  этом  имелось  в  виду
организовать  так,  чтобы  сторонники  правительства  раз¬
били  свой  лоб  о  мощь  революционных  сил.  С  этой  целью
были  поставлены  усиленные  патрули  по  всему  городу.
Каждой  воинской  части  был  дан  приказ  охватить  районы
расположения,  обеспечив  при  помощи  броневиков  невоз¬
можность  выступления  наиболее  реакционных  войсковых
частей  (казаков  в  первую  очередь),  т.  е.  разместить  бро¬
невики  по  стратегическим  пунктам.  Далее  была  вызвана
надежная  кавалерия  для  патрулирования.  Этими  мерами
Военно-революционный  комитет  обратил  весь  Петроград
в  военный  лагерь.
 -Красная  гвардия  была  приведена  в  боевое  положение
раньше  полков.  Она  заняла  важнейшие  ответственней¬
шие  стратегические  пункты.  Она  сменила  прежнюю  обо¬
рону  Смольного.  В  районах  ею  были  взяты  под  охрану
заводы  и  все  общественные  учреждения.  Подготовка  на¬
чалась  еще  22  и  23  октября.  Каждый  винтик  револю¬
ционной  силы  был  приведен  в  движение  и  поставлен  на
соответствующее  место.  Из  Кронштадта  и  Гельсингфорса
 36

вызваны  были  моряки  и  боевые  суда.  Стоявшие  около
Петрограда  суда  —  крейсера  «Аврора»,  «Заря  Сво¬
боды»  —  включены  в  цепь  операции,  а  моряки  «Авроры»,
которые  охраняли  Зимний  дворец,  были  вполне  подго-
товлены.-У
 Потрясая  воздух  угрозами  уничтожить  большевиков,
Временное  правительство  принялось  за  мобилизацию
своих  сил.  Многообещающие  речи  и  предпринятые  меро¬
приятия  всё  же  носили  все  признаки  нерешительности.
 Правительство  еще  за  несколько  дней  до  этого  вы¬
звало  из  Петергофа  и  Ораниенбаума  юнкеров  и  помес¬
тило  их  в  Зимнем  дворце.  Юнкера  петроградских  воен¬
ных  училищ  также  были  приведены  в  боевую  готовность
и  частью  переведены  в  Зимний  дворец.  22  октября  юн¬
керская  охрана  в  Зимнем  дворце  была  усилена  юнкер¬
скими  отрядами  Михайловского,  Владимирского  и  Пав¬
ловского  училищ.  На  площадь  стянуты  английские  бро¬
невики  с  английской  же  прислугой.  22  октября  караул
матросов  с  «Авроры»  отказался  дальше  охранять  прави¬
тельство  Керенского  и  был  заменен  юнкерским  караулом;
Был  введен  взвод  артиллерии  Михайловского  военного
училища  с  пушками.  Павловскому  военному  училищу
помешала  выступить  солдатская  команда  училища.
В  этом  ей  помог  огнеметно-химический  батальон.
 Навстречу  прибывающим  в  Петроград  для  поддержки
Временного  правительства  войскам  были  высланы  аги¬
таторы,  остановившие  в  значительной  степени  это  про¬
движение,  а  к  Смольному  начали  двигаться  отряды  вер¬
ных  революции  солдат  и  Красной  гвардии.  Одновременно
Военно-революционным  комитетом  было  выпущено  сле¬
дующее  обращение  к  частям:
 «Петроградскому  Совету  Рабочих  и  Солдатских  Де¬
путатов  грозит  опасность  из  окрестностей:  ночью  контрре¬
волюционные  заговорщики  пытались  вызвать  юнкеров
и  ударные  батальоны.  Закрыты  газеты  «Солдат»  и  «Ра¬
бочий  Путь».
 Предписываем  вам  привести  полк  в  положение  бое¬
вой  готовности  и  ждать  дальнейших  распоряжений.  Вся¬
кое  промедление  или  неиспользование  приказа  будет  счи¬
таться  изменой  революции.
 За  председателя  Подвойский
Секретарь  Антонов».
 37

Соглашательский  ВЦИК  настолько  растерялся,  что
сразу  выпустил  из  своих  рук  все  нити  руководства,  упра¬
вления  и  контроля  происходящего.  В  Смольном  в  послед¬
ний  раз  22—23  октября  видели  бегавших  без  толку
Н.  С.  Чхеидзе  и  Ф.  И.  Дана  с  искаженными  от  растерян¬
ности  и  испуга  лицами.  На  них  как-то  не  обращали  вни¬
мания,  как  на  выброшенную  ненужную  вещь..
 Военная  власть  и  правительство,  оставшиеся  без  вся¬
кой  поддержки  со  стороны  ВЦИК,  потеряли,  таким
образом,  и  последнюю  моральную  и  общественную  под¬
держку,'на  которую  они  опирались.)  Ослепление  их  было
таково,  что  ставшее  уже  почти  фактом  восстание  проле¬
тариата  было  в  глазах  правительства  только  вспышкой
отдельных  групп,  которая  не  будет  поддержана  войско¬
выми  частями,  вызванными  на  помощь  правительству.
Между  тем  таковых  в  то  время  почти  уже  не  существо¬
вало,  за  исключением  нескольких  батальонов  и  школ,
стянутых  к  Зимнему  дворцу.
 Военно-революционный  комитет  заседал  в  Смольном
непрерывно.  Нужно  было  разрешить  множество  вопро¬
сов,  связанных  с  восстанием,  необходимо  было  сразу  же
озаботиться  о  продовольствии  в  дни  восстания,  о  транс¬
порте  и  т.  д.  Беспрерывная  цепь  товарищей  являлась  за
приказаниями,  инструкциями,  и  советами.  Сюда  вызван
был  штаб  Красной  гвардии.  Ему  был  отдан  приказ  оза¬
ботиться  вооружением  всего  рабочего  класса  Петрограда.
В  артиллерийские  склады  и  управления  были  посланы
комиссары.  Все  оружейные  и  артиллерийские  склады
вместе  с  Петропавловской  крепостью  по  распоряжению
Военно-революционного  комитета  были  взяты  в  свои
руки  ячейками  военной  организации.  Комиссаром  Петро¬
павловской  крепости  был  назначен  тов.  Благонравов.  Он
отстранил  коменданта  крепости,  назначенного  Времен¬
ным  правительством.  Комиссарами  в  первую  голову  была
организована  строгая  охрана  снарядных  и  пороховых
заводов  и  складов.
 Комитеты  Путиловского,  Патронного,  Трубочного  и
других  заводов  были  вызваны  тоже  в  Смольный  и  полу¬
чили  инструкции  на  случай  попытки  взрыва  этих  заводов
со  стороны  контрреволюции.
 Все  входы  в  Петропавловскую  крепость  и  артилле¬
рийские  оружейные  склады  были  в  руках  членов  воен¬
ной  организации.
 38

Контроль  над  выездом  и  въездом  в'Петроград  нахо¬
дился  в  руках  комиссаров  Военно-революционного  коми¬
тета.  Приняты  были  также  меры  против  мобилизаций  пра¬
вительственных  сил  под  видом  митингов,  собраний  и  т.  д.
 '  Два  дня  власти  Военно-революционного  комитета
показали,  что  в  распоряжении  правительства  сил  очень
немного  и  4fo,  следовательно,  Военно-революционный
комитет  должен  переменить  решение:  не  ожидать  нападе¬
ния,  а  самому,  имеющимися  у  него  средствами,  ликви¬
дировать  правительство.  Поэтому  немедленно  был  выра¬
ботан  план  занятия  Зимнего  дворца  и  ареста  правйтель-
ства|^Чтобы  правительство  не  могло  снова  развести
мосты,  ключи  От  них  были  собраны  в  помещении  полко¬
вого  комитета  Гренадерского  полка.
 Застава  Павловского  полка  на  Марсовом  поле  близ
Миллионной  в  час  ночи  заметила  карету,  сопровождае¬
мую  эскадроном  кавалерии.  Ввиду  того  что  заставе  не
дано  было  права  останавливать  и  проверять  проезжаю¬
щих,  карета  была  пропущена.  Есть  Основания  полагать,
что  в  ней  находился  Керенский.  Во  всяком  случае,  уста¬
новлено,  что  на  заседании  23-го  в  Зимнем  дворце  ой  был
и,  выехав  оттуда  в  1  час  ночи,  более  не  возвращался.
 По  пття^у  Зимний  лнпррп  пррдпптщгаЛОСЬ  ОКруЖИТЬ
 во  время  заседания  правительства.  Если  бы  правитель¬
ство  не  сдалось,  решено  было  заставить  его  огнем  с  крей¬
серов  «Аврора»  и  «Заря  Свободы»,  а  также  стрельбой
в  уйор  с  верков  Петропавловской  крепости  сдать  власть
пролетариату.
 Военно-революционный  комитет  решил  поднять  на
восстание  в  первую  очередь  самые  стойкие  части.
Центр  наступления  должен  был  составить  Петроградский
полк,  а  фланги  —  левый:  Кексгольмский  гвардейский
полк  и  2-й  Балтийский  флотский  экипаж,  имея  за
собою  Егерский  и  Измайловский  полки;  правый:  Пав¬
ловский  полк  вместе  с  Красной  гвардией.  На  Финлянд¬
ский  и  180-й  полк  возложены  были  задачи  обеспечить
Васильевский  остров  и  держать  в  своих  руках  все  пере¬
правы  через  Неву.  На  Гренадерский  полк  и  огнеметно¬
химический  батальон  возложены  были  операции  на  Пе¬
троградской  стороне,  занятие  там  всех  стратегических
пунктов,  Троицкого  моста,  всех  переправ  на  Петроград¬
скую  сторону  через  Неву  и  ликвидация  возможных
 39

контрреволюционных  выступлений  там.  На  Московский
полк  и  на  Красную  гвардию  Выборгской  стороны  возла¬
галась  оборона  Литейного  моста  и  всех  переправ  на  Вы¬
боргскую  сторону,  а  также  ‘  занятие  Финляндского  вок¬
зала.  Им  же,  как  и  Гренадерскому  полку,  было  поручено
выдвинуться  авангардом  к  Белоострову,  дабы  не  дать
правительству  возможности  продвинуть  со  стороны  Фин¬
ляндии  какие-нибудь  части  с  неясной  для  Военно-рево¬
люционного  комитета  физиономией.
 В  центральном  участке  были  Литовский,  Волынский,
части  Павловского  и  Преображенского  полков.  Осталь¬
ная  же  масса  Литовского,  Волынского,  1-го  западного,
Гвардейского  полков  и  6-го  саперного  батальона  полу¬
чила  задачу  обороны  всех  подступов  к  Смольному  инсти¬
туту  на  случай,  если  бы  правительственные  войска  про¬
рвали  цепь,  окружающую  Зимний  дворец,  или  на  случай
прибытия  войск  откуда-нибудь  из  окрестностей.  Части
Измайловского  и  Петроградского  полков  были  выдви¬
нуты  на  охрану  подступов  к  Петрограду  со  стороны  Вар¬
шавской  и  Балтийской  железных  дорог  и  Нарвского
шоссе.
 Военно-революционный  комитет  поручил  руководство
операциями  трем  своим  членам:  Антонову-Овсеенко,  Чуд-
новскому  и  Подвойскому,  причем  на  тов.  Подвойского
возложено  общее  направление  сил,  действующих  против
дворца,  тов.  Чудновский  был  направлен  непосредственно
к  цепям,  тов.  Антонов-Овсеенко  —  на  «Аврору».  Тройка
решила  начать  наступление  на  Зимний  дворец  в  ночь  на
 25 	октября.  Но  неизбежная  задержка,  недостаточно  орга¬
низованное  управление  войсками,  недостаток  связи  и
многие  другие  обстоятельства  позволили  начать  первое
продвижение  войск  к  Зимнему  дворцу  только  в  6—7  ча¬
сов  утра  25  октября.
 Ночью  были  занята  вокзалы,  мосты,  электрическая
станция,  телеграфное  агентство.  Утром  на  Николаевском
вокзале  поймали  и  привели  в  Смольный  партию  юнкеров,
которые  окружным  путем  на  грузовике  сумели  про¬
браться  из  Зимнего  и  йаправлялись  за  продовольствием
и  снаряжением.  Некоторые  товарищи  из  находившихся
в  то  время  в  Смольном  предлагали  расправиться  с  ними
как  можно  круче,  чтобы  дать  острастку  остальным.
Большинство  же  считало,  что  юнкера  являются  только
орудием  в  руках  авантюристов  и  что  по  отношению
 40

к  ним  мягкость  даст  большие  результаты,  ибо  покажет,
что  новая  власть  настолько  сильна,  что  не  считает  для
себя  большим  минусом  прибавление  в  стане  своих  вра¬
гов  нескольких  человек.  Мальчуганы,  ожидавшие  над
собой  кровавой  расправы,  были  этим  несказанно  удив¬
лены,  шумно  выражали  свою  радость  и  всю  дорогу  рас¬
сказывали  своим  конвоирам,  что  с  них  взято  обещание
защищать  правительство  до  последней  капли  крови,  но
что  у  последнего  сил  в  сущности  очень  мало  и  в  конеч¬
ном  результате  эти  силы  будут  истреблены.  .)......
 Цепь  сжималась,  но  операции  значительно  замедля¬
лись  тем  обстоятельством,  что  управление  наступавшими
войсками  находилось  в  различных  местах.  Приказания
приходилось  передавать  через  самих  ответственных  ра¬
ботников.  Наконец,  решено  было  перебросить  общее  руко¬
водство  в  Петропавловскую  крепость.  Штабу  правого  сек¬
тора  дано  было  распоряжение  поместиться  в  казармах
Павловского  полка,  левому  сектору  —  в  Балтийском  эки¬
паже,  штабу  центра  —  находиться  в  непосредственной
близости  наступающих  цепей.
 Войска  с  нетерпением  ждали  удара  на  Зимний,  и
каждая  проволочка  вызывала  сильный  ропот  и  возму¬
щение.  Передовые  цепи  горели  нетерпением  и  беспре¬
рывно  требовали  приезда  руководителей  и  объяснения
причин  задержки.
 В  Петропавловской  крепости  подготовка  к  бою
к  15  часам  была  закончена.  Орудия  стояли  на  своих  ме¬
стах,  снаряды  были  поднесены.  С  минуты  на  минуту
ожидали  решительных  распоряжений;  Задерживала
только  «Аврора»,  ожидавшая  подхода  кронштадтских
моряков.  Цепи  нервничали.  Руководителям  восстания
приходилось  десятки  раз  бывать  на  позициях  и  в  каж¬
дой  цепи  доказывать,  что  задержка  происходит  потому,
что  в  самом  процессе  наступления  приходится  организо¬
вываться,  накапливать  силы,  в  то  же  время  группируя
их.  распределяя  и  перераспределяя.
rfHa  последнем  совещании  решено  было  перед  штур¬
мом  послать  в  Зимний  дворец  парламентеров  с  предло¬
жением  правительству  очистить  дворец,  сдать  оружие  и
самим  сдаться  на  милость  Военно-революционного  коми¬
тета.  Ультиматум  был  передан  во  дворец.  Через  услов¬
ные  20  минут  ответ  не  был  получен.  Военно-революцион¬
ный  комитет  сжал  еще  сильнее  кольцо  войск  вокруг
 41

дворЦа.  «Аврора»  всё  еще  не.  открывала  огня.  Револю¬
ция  стремилась  по„  возможности  избежать  кровопролиг
тия.  Было  же  условлено,  что.  если  в  течение  20  минут
не  последует  ответа,  «Аврора»  первая  отмоет  огонь,
моряки  высадятся  на  набережную,  а  красногвардейские
части,  по  орудийному  сигналу,  штурмом  бросятся  на
Зимний  дворец.
 Совсем  стемнело.  Войска  приходили  в  отчаяние,  рсё
сильнее  и  сильнее  нервничали,  не.  слыша  орудий.  Они
требовали  вести  их  немедленно  к  решительной  схваткр.
Дворец  был  сжат  вооруженным  кольцом.  Судьба  его
была  решена.  Во  дворец  была  послана  еще,  делегация
во  главе  с  тов.  Чудновским  с  последним  предложением
сдаться*/
 В  штабах  считали  минуты^  Парламентеры  не  возвра¬
щались^1  Солдаты  в  цепи  недоумевали,  почему  их  не  ве¬
дут  на  штурм,  но  в  это  время  с  «Авроры»  сообщили,,  что
парламентеры  задержаны  в  Зимнем  дворце^  Открывать
огонь  из  орудий  было  рискованно,  —  заложники  могли
быть  расстреляны.
 Войска  теряли  всякое  терпение  и  сами  собой  про¬
двигались  вплотную  к  площади  дворца,  затевая  редкую
перестрелку  с  защитниками  Зимнего.  Силц,  бывшие
в  распоряжении  правительства,  часть  которых  находи¬
лась  в  Генеральном  штабе  и  на  Дворцовой  площади,
были  втянуты  за  баррикады  во  двор  Зимнего  дворца.
С  раннего  утра  юнкера  и  георгиевцы  перетащили  от
Генерального  штаба  сложенные  там  штабели  дро?!  и
устроили  глубокий  сектор  баррикад,  закрывающих  все
входы  и  ворота  в  Зимний  дворец.  В  баррикадах  были
искусно  размещены  пулеметы.  Все  подступы  вливаюг
щихся  на  Зимнюю  площадь  улиц  находились  в  сфере  их
огня.  Дворцовый  мост  со  стороны,  прилегающей  ко
дворцу,  находился  еще  в  руках  юнкеров,  со  стороны  же
Адмиралтейства  и  на  Васильевском  острове  —  в  руках
матросов,  кексгольмцев,  финляндцев  и  Красной  гвардии.
Кексгольмский  полк,  2-й  Балтийский  и  Гвардейский  эки¬
пажи  моряков,  под  нажимом  солдат,  продвинулись
к  ограде  сада  дворца,  в  голову  Александровского  сада.
На  улице  Благородного  Собрания  за  Полицейским  мо¬
стом  группы  этих  же  частей  прикрывали  взвод  зенитной
артиллерии;  с  Морской  улицы  вход  на  площадь  Зим¬
него  дворца  занимали  броневики,  под  прикрытием  пав-
 42

ловцев  и  Красной  гвардии  Петроградского  и  Выборг¬
ского  районов.  Главный  отряд  Павловского  и  Преобра¬
женского  полков  продвинулся  до  Зимней  канавки  и
зайыкал  выходы  с  площади  Зимнего  дворца.  Всё  это
опиралось  с  левого  фланга  и  в  центре  на  резервы  Егер¬
ского,  Семеновского  и  Волынского  полков.
 Буржуазия  пыталась  создать  в  тылу  восставших
цепей  демонстрации.  Она  собирала  у  «Вечернего  Вре¬
мени»,  против  Гостиного  двора,  кучки  народа*  и  распина¬
лась  за  «непролитие  братской  крови».  Но  твердое  боевое
настроение  солдат  отбило  охоту  к  каким-нибудь  выступ¬
лениям.  Матросы,  солдаты,  красногвардейцы,  патрули¬
руй,  арестовывали  генералов,  высших  чиновников,  титу¬
лованную  знать,  причем,  когда  попадались  всем  извест¬
ные  защитники  низвергаемого  строя,  массы  приходили
в  ярость  и  требовали  их  немедленной  казни.  Но  руко¬
водители  останавливали  готовые  совершиться  самосуды*
Таким  образом  арестован  был  начальник  штаба  Пе¬
троградского  военного  округа  князь  Багратуни.  Матро¬
сы  сняли  его  с  извозчика  вместе  с  помощником  военного
министра,  князем  Тумановым,  и  хотели  тут  же  расстре¬
лять,  однако,  успокоившись,  отправили  их  в  Петропав¬
ловскую  крепость.
 В  Зимнем  дворце  в  это  время  росла  растерянность.
Временное  правительство  находилось  в  полном  смяте¬
ний—то  совещалось,  то  безнадежно  ждало  помощи  от
исчезнувшего  Керенского.  Бывший  министр  торговли  и
промышленности  Пальчинский,  который  был  назначен
Временным  правительством  помощником  уполномочен¬
ного  по  обороне  Петрограда,  обманывал  и  правитель¬
ство  и  юнкеров,  всё  время^  утверждая,  что  подкрепления
идут,  о  чем  им  якобы  получаются  сведения.
 В  21  час  с  Петропавловской  крепости  и  с  крейсера
«Аврора»  было  сделано  по  дворцу  несколько  холостых
выстрелов.  Это  послужило  сигналом  к  общей  усиленной
перестрелке,  которая  продолжалась  до  22  часов.  Жен¬
ский  ударный  батальон  первый  не  выдержал  огня  и
сдался.  В  23  часа  затихшая  было  вследствие  этого  пере¬
стрелка  возобновилась  вновь.  Матросы,  красногвардейцы
и  солдаты  ринулись  вперед.
 Это  был  героический  момент  революции,  прекрасный,
незабываемый.  Во  тьме  ночной  озаренные  бледным,  за¬
туманенным  дымом,  светом  и  кровавыми  мечущимися
 43

М0ЛНИЯМИ  выстрелов,  со  всех  прилегающих  улиц  и  из-за
ближайших  угл&в,  к$к  грозные,  зловещие  тени,  неслись
цепи  красногвардейцев,  матросов,  солдат,  спотыкаясь,
падая  и  снова  поднимаясь,  но  ни  на  секунду  не  прерыЬая
своего  стремительного  ураганоподобного  потока.
 Когда  смолкли  дикие  завывания  и  грохот  трехдюймо¬
вок  и  шестидюймовок  с  Петропавловской  крепости,
в  воздухе,  заглушая  сухую  непрерывную  дробь  пулеме¬
тов  и  винтовок,  стояло  сплошное  победное  «ура»,  страш¬
ное,  захватывающее,  объединяющее  всю  разнородную
массу.  Одно  мгновение  —  и  самые  баррикады,  и  их  за¬
щитники,  и  на  них  наступающие  слились  в  одну  темную
сплошную  массу,  кипевшую  как  вулкан,  а  в  следующий
миг  победный  крик  уже  был  по  ту  сторону  баррикад.
Людской  поток  заливает  уже  крыльцо,  входы,  лестницы
дворца.  По  сторонам  валяются  трупы,  громоздятся  раз¬
валенные  баррикады  и  стоят  толпы  людей  без  шапок,
с  бледными  лицами,  трясущимися  челюстями,  с  подня¬
тыми  кверху,  как  призыв  к  пощаде,  руками.
 Дворец  взят.  Единственный  кусок  территории,  дер¬
жавшийся  в  течение  дня  в  руках  «Временного  прави¬
тельства  всея  Руси»,  вырван  руками  народа.  Царский
дворец—символ  бесконечного  произвола,  беспросветного
угнетения,  сотни  лет  смеявшийся  над  горем  и  слезами
миллионов  рабов,  —  в  руках  этих  угнетенных,  бесправ¬
ных,  в  руках  пролетариата,  единого  властителя  своей
судьбы  с  этой  минуты.
 Не  видно  еще  тех,  из-за  кого  шла  пальба,  по  чьей
вине  лилась  кровь,  из-за  кого  на  улицах,  на  дворе,
в  роскошных  покоях  дворца  лежали  костенеющие  трупы.
Но  вот  и  они...  Бледные,  с  трясущимися  нижними  челю¬
стями,  кривящимися  губами,  старающиеся  придать  себе
вид  спокойного  величия,  но  не  могущие  скрыть  своего
волнения.
 Неистовый  крик  при  виде  их  потрясает  своды  дворца:
«Смерть  палачам,  смерть  врагам  народа,  убийцам  сол¬
дат  и  рабочих!  На  площадь  их,  на  суд  народный!».
 Угрожающе  стучат  приклады  о  паркетный  пол,  зло¬
вещим  огоньком  вспыхивают  острия  штыков.
 — 	Именем  революции...  Вы  арестованы...  Товарищи!
Враги  в  наших  руках.  Революция  больше  ш  хочет
крови! 	4
 Все'  министры  —  члены  Временного  правительства,  за
 44

исключением  Керенского,  уехавшего  накануне  из  Пе¬
трограда*  и  Прокоповича,*  арестованного  на  улице  еще
до  взятия  дворца,  были  арестованы  и  доставлены  в  Пе¬
тропавловскую  крепость  вполне  благополучно  и  без
эксцессов  со  стороны  вооруженного  пролетариата,  если
не  считать  трагикомического  случая  с  Терещенко.  Когда
его  вели  под  конвоем  по  Дворцовому  мосту,  показался
броневик,  непрерывно  стрелявший  из  пулемета.  При  виде
его  конвойные  повалили  бывшего  министра  на  мостовую
и  сами  спрятались  за  него,  полагая,  что  он,  как  человек
очень  толстый,  защитит  их  от  пули.  Эпизод  этот,  крайне
возмутивший  бывшего  министра,  окончился,  однако,  без
всякого  вреда  для  его  здоровья.
 \pJ  В  Зимнем  дворце  всё  было  кончено.
 Бывший  главковерх  открыл  войну  против  Советской
власти.  Очутившись  в  Пскове,  он  издал  приказ:  «Всем,
всем,  всем...»,  заявляя  о  сохранении  за  собой  поста
главковерха  и  предлагая  то  же  сделать  всем  прочим
командирам.  Затем,  быстро  сконцентрировав  около  себя
несколько  казачьих  полков  с  тяжелой  артиллерией,  он
двинулся  с  ними  на  Петроград,  занял  Гатчину,  объявляя
всюду  о  своих  успехах,  даже  назначил  генерала  Крас¬
нова  командующим  войсками  Петроградского  округа.
 Однако  торжество  его  было  непрочным  и  недолгим.
Уже  после  первой  перестрелки  казаков  с  красногвардей¬
цами  и  войсками  Военно-революционного  комитета  на¬
чалось  братание,  обнаружившее,  что  у  казаков  нет  ника¬
кого  желания  драться  за  Временное  правительство  против
Советской  власти,  которая  по  духу  казалась  им  и  родней
и  ближе.  31  октября  Гатчина  была  занята  революцион¬
ными  войсками,  генерал  Краснов  арестован,  а  Керенский
опять  скрылся  на  автомобиле  и  на  этот  раз  уже  навсегда.
 Попытки  к  наступлению  на  Петроград,  несмотря  на
казавшуюся  техническую  подготовленность  их,  были  лик¬
видированы  при  наличии  на  другой  стороне,  т.  е.  Военно-
революциошюго  комитета,  собственно  говоря,  полной
неорганизованности  и  в  отношении  объединения  коман¬
дования  революционными  войсками,  и  общего  плана  дей¬
ствия,  снабжения  войск,  а  главное  в  отношении  подго¬
товки  самих  войск,  состоявших  преимущественно  из
красногвардейцев.  Ликвидированы  потому,  что  для  рево¬
люционных  войск  воплощалось  в  лице  Керенского  всё,
мешавшее  осуществлению  их  насущных  требований.
 45

Октябрьский  переворот  принес  мир,  не  отвлеченный,
теряющийся  в  неизвестном  будущем,  каким  он  рисовался
при  Временном  правительстве,  а,  конкретный,  который
оставалось  заключить  в  договор.  И  это  спасло  револю¬
цию,  ибо  мир,  явившись  основой  новой  рабочей  власти,
которая  сама  была  заинтересована  в  скорейшем  его  за¬
ключении,  временно  возбудил,  влил  жизнь,  интерес
в  солдатские  массы.  Он  укрепил  армию  и  отсрочил,  та¬
ким  образом,  военный  крах,  дав  возможность  восполь¬
зоваться  этой  отсрочкой  для  организации  новых  проле¬
тарских  сил.
 *  *  *
 Роль  Красной  гвардии  в  восстании  и  в  подготовке
к  нему  была  исключительно  велика.  Мы  уже  указывали,
что  военная  организация  всё  время  вела  работу  с  рас¬
четом,  что  отряды  Красной  гвардии  явятся  той  основой,
вокруг  которой  будут  группироваться  вся  вооруженная
масса  пролетариата  и  вся  верная  революции  солдат¬
ская  масса.  Эта  точка  зрения  себя  целиком  оправ¬
дала.  Красная  гвардия  была  вначале  немногочисленна
И  плохо  вооружена,  но  к  моменту  восстания  она  разверз
тывается  в  боевую  организацию,  боевую  силу,  по  всей
линии  фронта  восстания,  располагающуюся  на.  передо¬
вых  позициях  и  на  всех  опорных  пунктах  составляющую
авангард  вооруженных  сил  революции.
 К  июльскому  выступлению  число  вооруженных
красногвардейцев  в  Петрограде  было  приблизительно
около  десяти  тысяч.  После  июльских  дней  начался  раз¬
гром  Красной  гвардии.  Рабочих  стали  разоружать;  по
фабрикам  и  заводам  производились  обыски  с  целью
обнаружения  складов  оружия.  Но  замешательство  в  ра¬
бочих  кварталах  быстро  прошло,  и  Красная  гвардия
стала  возрождаться.  Перейдя  на  нелегальное  положение,
районные  штабы  продолжали  работу.  Огромный  толчок
К  подъему  дела  вооружения  рабочих  дала  корнилов¬
щина.  Тотчас  же  после  «корниловских  дней»  началось
массовое  формирование  красных  рабочих  батальонов,  и
районы  петербургских  фабрик  и  заводов  покрываются
сетью  красных  вооруженных  сил.
 В  сентябре  уже  были  открыты  правильные  учебные
занятия  на  79  фабриках  и  заводах.  Стали  формиро¬
ваться  красногвардейские  единицы.  Количество  красно¬
гвардейцев,  попавших  в  первую  очередь  формирования
 46

и  обучения,  в  зависимое^  от  величины  фабрик  и  заво¬
дов  колебалось  от  25  до‘100  процентов.
 На  Выборгской  стороне  целый  ряд  заводов  —  Новый
Парвиайнен,  Барановского,  Новый  Лесснер,  Дюфлон,
Айваз  и  др.  —  почти  полностью  записались  в  Красную
гвардию.  Военная  организация  едва  успевала  всюду  по¬
сылать  инструкторов;  требования  на  них  поступали  со
всех  сторон.
 К  концу  сентября  весь  Выборгский,  Василеостров-
ский  и  Нарвский  районы  были  покрыты  обучающимися
отрядами  Красной  гвардии.  В  пролетариате  просыпалась
здоровая  мысль  о  необходимости  поголовного  вооруже¬
ния  рабочих.  В  это  же  время  к  организации  красногвар¬
дейских  единиц  примыкает  й  обширнейший  Путилов-
ский  завод,  на  котором  числилось  к  тому  времени  до
36  тысяч  рабочих.
 Отряды  Красной  гвардий  делились  на  батальоны,
численностью  в  400  человек  (360  щтыков);  в  состав  ба¬
тальона  обычно  входили  три  роты  или  дружины,  пуле¬
метная  команда,  команда  связи,  санитарный  отряд  и
иногда  команда  броневиков,  если  при  батальоне  был
брОневик-автомобиль.  Батальднамй  и  ротами  командо¬
вали  унтер-офицеры  из  рабочих,  редко  прапорщики,
взводами  —  частью  солдаты,  частью  рабочйе.  Занятия
производились  посменно:  одна  треть  рабочих  занима¬
лась  военной  подготовкой,  получая  жалованье  наравне
с  товарищами,  остающимися  в  мастерской,  а  две  трети
работали  на  заводе.
 Такова  была  организация  Красной  гвардии  к  началу
октября.
 К  двадцатым  числам  октября  вооруженные  силы  ра¬
бочих  не  только  были  полны  энтузиазма  и  веры  в  свое
правое  дело,  но  и  представляли  если  не  регулярную  ар¬
мию,  то  во  всяком  случае  обученную  и  вооруженную-
Красную  гвардию  в  12—14  тысяч  штыков  с  пулеметами
и  броневиками  (данные  взяты  из  книги  П.  Г.  Георгиев¬
ского  «Очерки  по  истории  Красной  гвардии»).  Силы  эти
находились  в  состоянии  полной  боевой  готовности  и  по
первому  зову  готовы  были  выступить  на  борьбу;  но<  мо¬
мент  еще  не  наступил,  было  напряженное  ожидание  при¬
ближающихся  событий.
 Как  уже  отмечалось,  в  первых  боевых  стычках  25  ок¬
тября  вечером  принимали  участие  части  Красной  гвардии,
 47

которые  были  расположены  на  Морской.  Временным
правительством  б»ла  по  телефону  вызвана  артил¬
лерия  к  Зимнему  дворцу  для  обстрела  группы  восстав¬
ших  войск,  осаждавшей  дворец,  Красногвардейская  за¬
сада  на  Морской  напала  на  батарею,  отбила  два  орудия
и  поставила  их  на  позиции  против  Зимнего  дворца.  Это
обстоятельство  имело  большое  значение  для  дальней¬
шего  хода  событий.
 Красногвардейцы  с  исключительной  серьезностью  и
сосредоточенностью  относились  к  развертывающимся  со¬
бытиям;  они  помогали  серым  массам  поднявшегося
пролетариата  красной  столицы  идти  правильным  путем
к  намеченной  цели  и  сглаживали  неизбежные  шерохо¬
ватости  народного  восстания.  Настойчиво,  твердо  я
энергично  влияли  они  и  на  солдат,  приковывая  их  сло¬
вами  к  позиции,  а  своим  героическим  примером  увлекая
их  на  решительные  действия.
 Когда  Зимний  дворец  пал  и  Временное  правитель¬
ство  под  конвоем  было  выведено  на  площадь,  солдаты
собирались  учинить  тут.  же  над  ними  самосуд.  От  этого
шага  удержали  солдат  красногвардейцы.
 В  декабре  питерская  Красная  гвардия  насчитывала
до  60  тысяч  бойцов.  Часть  из  них  была  прекрасно  зака¬
лена  в  боях  с  казаками  Краснова.
 На  Красную  гвардию  после  окончания  борьбы  с  вой¬
сками  Краснова  была  возложена  гарнизонная  служба
в  красной  столице.  Все  важнейшие  караулы  в  городе
несли  красногвардейцы,  они  же  дежурили  по  Советам;
караулы  в  Смольном,  у  членов  Совнаркома,  в  артилле¬
рийских  складах  также  исключительно  выполнялись
красногвардейцами,  так  как  солдатские  посты  были
не  вполне  надежны,  наблюдались  даже  случаи  похище¬
ния  караульными  пулеметов  для  вывоза  в  Финляндию.
Красной  гвардии  приходилось  прекращать  разгромы
винных  складов,  производить  обыски,,  аресты  и  т.  д.
Одновременно  Красная  гвардия  посылала  пополнения
на  Западный  и  Южный  фронты  и  в  Финляндию.

//.  ФЛЕРОВСКИЙ,
 руководитель  большевистской
фракции  Кронштадтского  Совета
 КРОНШТАДТ  В  ОКТЯБРЬСКОЙ
РЕВОЛЮЦИИ
 ак-то  в  конце  сентября  1917  года  в  коридоре
 Смольного  меня  остановил  член  президиума  ВЦИК
 ^  морской  офицер,  лейтенант,  эсер  Филипповский:
«Будете  ли  вы  завтра  в  Кронштадте?  У  нас  там  очень
серьезное  дело  к  Исполнительному  комитету».  Я  полю¬
бопытствовал,  кому  это  «нам»  и  что  за  «дело».  Филип¬
повский  от  объяснений  таинственно  уклонился,  но  на¬
стоятельно  просил  меня  быть  «завтра»  в  Кронштадтском
Исполкоме.  Таинственность  Филипповского  меня  не  осо¬
бенно  заинтриговала,  но  всё  равно  надо  было  ехать
^  Кронштадт,  и  я  охотно  обещал  лейтенанту  непременно
там  быть  на  следующий  день.
 В  тот  же  вечер  я  выехал  на  пароходе.
 В  Кронштадте  не  было  такого  вечера,  когда  бы  наи¬
более  активная  публика  —  члены  комитетов  партий,  де¬
путаты  Совета  и  т.  д.  —  не  собирались  в  бывшем  Мор¬
ском  Собрании,  а  теперь  доме  Советов.  Здесь  шли  частые
заседания  Исполкома,  фракций,  комиссий,  ужинали
и  пили  чай,  в  группах  велись  бесконечные  споры,  —  сло¬
вом,  это  был  настоящий  революционный  муравейник.
Здесь  постоянно  пребывали  наш  почти  «Марат»  —  Блейх-
ман,  анархист-коммунист,  скрывшийся  в  революционной
цитадели  от  Керенского,  его,,  казалось  бы>  ближайший
единомышленник,  а  на  деле  отчаянный  фракционный
враг,  анархосиндикалист  Ярчук.  Оба  были  лидерами
 4  Зак.  №  1018 	49

фракций  в  полтора  человека,  но  шум  производили  боль¬
шой.  Из  эсеров  Брушвйт,  впоследствии  член  Самарской
учредиловки  и  «Административного  центра»,  а  тогда
игравший  в  левизну,  ибо  правым  в  Кронштадте  быть
не  полагалось.  Из  максималистов  —  Ривкин,  человек
чрезвычайной  мягкости  и  жалкого  вида,  неожиданно
ставший  лидером  второй  по  числу  (после  большеви¬
ков)  фракции  Совета  —  максималистов.  Говорю  —  неожи¬
данно,  ибо  эта  фракция  всё  время  жила  в  беспар¬
тийных  и  руководилась  беспринципнейшим  обывателем
техником  Ламановым,  единственным  талантом  которого
было  особое  умение  приветствовать  «высоких»  гостей.1
Однажды  эта  фракция  вдруг  объявила  себя  «максимали¬
стской»,  мы  даже  не  ахнули  от  удивления,  а  просто
улыбнулись.  Такие  ли  штуки  в  Кронштадте  бывали!  Ла-
манов  передал  лидерство  Ривкину.
 Руководство  фракцией  большевиков  в  эту  пору  ле¬
жало  на  мне.  А  это  означало  и  фактическое  руководство
Советом,  ибо  не  было  случая,  когда  бы  решение  нашей
фракции,  хотя  и  не  составлявшей  большинства,  не  про¬
ходило  в  Совете.  В  практической  работе  Исполкома
я  участия  почти  не  принимал,  бывал  лишь  на  более  важ¬
ных  заседаниях,  но  заседания  Совета  посещал  регулярно
и  нередко  руководил  ими.  Здесь  зевать  нельзя  бЛло,  ибо
не  было  случая,  чтобы  Совет  не  решал  какого-либо  во¬
проса,  связанного  с  судьбами  революции,  и  приходилось
быть  постоянно  начеку.
 В  тот  вечер  внешне  казалось  всё  как  обыкновенно.
Заседали,  пили  чай,  спорили.  Но,  чуть  приглядевшись,
можно  было  заметить  особенную  нервность  и  приподня¬
тость  настроения:  слова  «Моон-Зунд»,  «Слава»,  «Гром»
то  и  дело  слышались  в  спорах.  Кронштадт  нервничал,
узнав  о  моонзундских  событиях,  где  наш  флот  потерпел
серьезный  урон:  погибли  броненосец  «Слава»  и  эскадрен¬
ный  миноносец  «Гром».  Эта  гибель  в  обстановке  керен¬
щины  страшно  взволновала  не  только  матросов,  но  и  ра¬
бочих  и  гарнизон.  Почувствовали  и  у  нас  почти  вплотную
дыхание  войны.
 Ко  мне  подошел  один*  из  членов  Исполкома:  «Полу¬
 1  В  дни  Кронштадтского  мятежа  1921  года  Ламанов  редакти¬
ровал  «Известия»  контрреволюционного  Ревкома,  скрыться  не  успел
и  был  расстрелян.  (Примеч.  автора.)
 50

чена  телефонограмма  от  президиума  ВЦИКа,  подпись
Чхеидзе.  Просит  собрать  на  завтра  Исполком  в  двена¬
дцать,  не  знаете  ли,  в  чем  дело?
 Я  вспомнил  таинственную  просьбу  Филипповского:
связь  между  ней  и  телефонограммой  Чхеидзе  очевидна,
ну,  доживем  —  увидим.
 На  Другой  день  в  двенадцать  часов  собрался  прези¬
диум  Исполнительного  комитета.  Точность  в  Кронштадте
т^огда  считалась  обязательной.  Филипповский  и  с  ним
некто  в  военной  форме  полковника  Генерального  штаба
были  уже  здесь.  Заседание  немедленно  открылось.  Начал
Филипповский.  «Мы  явились,  товарищи,  по  поручению
ВЦИКа  и  правительства.  Вопрос  идет  об  обороне  Петер¬
бурга,  Кронштадта,  России.  От  вас  в  этом  деле  зависит
Многое.  Полковник  разъяснит  вам  подробно.  Надеюсь,
что  стратегические  тайны  не  выйдут  за  стены  этой  ком¬
наты».
 Начало  было  не  лишено  интереса.  Полковник  мед¬
ленно  и  аккуратно  развернул  трубочку  бумаг.  Среди  них
была  карта.  Он  разложил  ее  перед  собой  и  твердым,
чеканно-аффектированным  слогом  стал  разъяснять  гря¬
дущую  немецкую  опасность  Кронштадту  и  Питеру,  с  мас¬
сой  стратегических  подробностей,  под  конец  развил  план
обороны  и  закончил  предложением  —  снять  орудия  с  важ¬
нейших  кронштадтских  фортов,  дабы  перевезти  их  на
группу  островов  при  входе  в  Финский  залив  и  таким
образом  закрыть  путь  немецкому  флоту.
 Все  слушали  весьма  внимательно.  Меня  лично  этот
план  заинтересовал  очень,  он  казался  умным  и  обосно¬
ванным.  «Хороший  план»,  —  шепнул  я  Филипповскому,
тот  засиял,  а  я...  тоже  улыбнулся...
 После  выступления  полковника  пошли  споры.  Было
крайне  интересно,  как  члены  президиума  Исполкома,
эсеры  и  максималисты,  отнесутся  к  предложению;  от
большевиков  слово  принадлежало  мне,  и  я  решил  при¬
беречь  его  под  конец.  Эсеры  и  максималисты  сразу  уда¬
рились  в  стратегию  и  технику.  Полковник,  видимо,  был
доволен  их  возражениями:  его  доводы  неотразимы,  воз¬
ражения  противников  неубедительны,  —  значит,  дело
в  шляпе.
 Очередь  за  мной:  «В  стратегические  споры  вступать
не  стану.  План,  видимо,  весьма  хорош,  мне  он  очень  нра¬
вится  (и  полковник  и  Филипповский  засияли,  а  наша
 51

публика  недоуменно  уставилась  на  меня).  Да,—  -продолжал
я,  —  план  очень  хорош?  и,  без  сомнения,  мы  (используем
его,*  когда...  когда...  свергнем  Временное  правительстве
Керенского».  Заключение  по  началу  вышло  совершенно
неожиданным,  и  впечатление  получилось  эффектное.  Лица
наших  «гостей»  вытянулись,  а  кое-кто  из  товарищей
крякнул  от  удовольствия.
 Нам  тогда  не  были  известны  лланы  Временного  пра¬
вительства  и  Керенского  в  отношении  Кронштадта.  Эти
планы  Керенский  раскрыл  в  своих  показаниях  по  «делу
Корнилова».  Там  он  писал:  «Не  я  давал  согласие  «а
разоружение  крепости,  а  я,  как  морской  министр,  возбу¬
дил  этот  вопрос  и  получил  согласие  Временного  прави¬
тельства  на  упразднение  Кронштадтской  крепости».д
И  очевидно,  решение  Временного  правительства,  по  пред¬
ложению  Керенского,  .было  вынесено  в  те  дни,  когда  Це¬
ретели  и  Скобелев  уговаривали  Кронштадтский  Совет
отказаться  от  резолюции  о  признании  Совета  единствен¬
ной  властью  в  Кронштадте  и  принять  решение  о  разору¬
жении  Кронштадта.  Дальше  Керенский  писал:  «Была
решено,  если  не  в  июне,  то,  во  всяком  случае,  в  июле
упразднить  Кронштадтскую  крепость  и  сделать  из  .Крон¬
штадта  базу  снабжения,  место  для  разных  складов  и  т.д.»
Дальше  Керенский  сообщает,  что  «каждая  попытка  вы¬
везти  артиллерию  (из  Кронштадта  —  И.  Ф.)  вызывала
там  прямо  ярость  толпы».  И  наконец:  «сдача  Риги  не¬
сколько  отрезвила  кронштадтцев,  и  в  то  время  как  Кор¬
нилов  давал  задачу  Крымову  (разоружить  Кронштадт  —
Я.  Ф.),  они  уже  отдавали  орудия».2  Два  последних
утверждения  Керенского  (о  «попытках  вывезти  артилле¬
рию»  и  о  том,  что  кронштадтцы  «уже  отдавали  орудия»)
являются  вздорной  выдумкой.  Не  было  ни  того,  ни  дру¬
гого.  Приезд  члена  президиума  ВЦИКа  Филиоповсжаго
свидетельствовал  об  обратном,  о  попытке  вынудить
у  Кронштадтского  Совета  согласие  на  разоружение.
И  эта  попытка  сорвалась.
 Этот  эпизод  я  привел  затем,  чтобы  показать,  как  йыл
настроен  Кронштадт  к  правительству  Керенского  .нака¬
нуне  Октябрьских  дней,  Кронштадт,  первый  в  России,
с  изумительным  единодушием  стал  на  ленинские  лозидаи
 1  А.  Ф.  Керенский.  «Дело  Корнилова»,  1918,  стр.  -84,
 * 	Там  же,  стр.  83—84.
 52

новой  социалистической  революции.5«Власть  Советам!»  —
иа  Якорной  площади,  этом  вече  Кронштадта,  другого
лозунга  не  допускали  еще  в  мае.  Июльский  разгром  лишь
усилил  озлобление,  ожесточил  революционную  решимость
Кронштадтских  матросов  и  рабочих.  Эта  решимость  до¬
стигла  апогея  после  моонзундского  сражения.  Приближа¬
лись  солдаты  кайзера,  наступала  неизбежность  боев
с  ними.  А  разве  возможно  принять  эти  бои  под  знаменем
Временного  правительства?  Это  было  бы  для  нас  мучи¬
тельным  стыдом  и  позором.  Нет,  уж  если  погибать  под
напором  немцев,  так  под  знаменем  власти  Советов,  на
защите  освобожденного  от  гнета  и  рабства  народа.
 Так  чувствовали  не  только  в  Кронштадте,  но  и  в  дей¬
ствующем  флоте,  в  последнем  еще  с  большей  остротой,
ибо  первые  удары  врага  грозили  боебым  судам.
 В  начале  октября  за  Нарвской  заставой  состоялось
собрание  Петроградского  комитета  большевиков  и  пред¬
ставителей  районов.  Обсуждался  вопрос  об  отпоре  на¬
ступавшей  контрреволюции.  Я  от  Кронштадта  и  Антонов-
Овсеенко  от  действующего  флота  (он  тогда  работал
в  Гельсингфорсе)  выступили  почти  с  одинаковыми  ре¬
чами.  Мы  требовали  не  медлить,  мы,  именем  флота,  тре¬
бовали  восстанием  освятить  неизбежную,  казалось,
схватку  флота  с  немцами.
 Керенский  осмелился  упрекнуть  Кронштадт  в  том,  что
в  немецком  успехе  повинен  этот  непослушный  город,  что
благодаря  «упорству  Кронштадта  оборона  не  была  на
должной  высоте».  Так  этот  буржуазный  скоморох  сооб¬
щил  в  газетах.  Ответ  ему  дали  в  двух  прокламациях:
одна  —  написанная  моряками  действующего  флота,  дру¬
гая  —  мною,  от  Кронштадта.  Кроме  темпераментного  от¬
вета  моряков  на  вылазку  Керенекого,  прокламации  содер¬
жали  призыв  к  оружию,  к  немедленному  вооруженному
выступлению  против  правительства  изменников,  за  власть
Советов.  Прокламации  являлись  несомненным  крими¬
налом,  но  правительству  Керенского  было  уже  не  до  пре¬
следования  криминалов.
 КАНУН  ОКТЯБРЬСКИХ  ДНЕЙ
 17 	октября  на  заседании  Кронштадтского  Совета  были
выбраны  делегаты  на  II  Всероссийский  съезд  Советов.
Избранными  оказались  трое:  я,  анархист  Ярчук  и  макси¬
 53

малист  Ривкин.  Эти  выборы  превосходно  определяли
настроение  Совета  й  Кронштадта.  Близость  переворота
ощущалась  всеми.  Для  всех  была  ясна  и  несомненна
в  этом  перевороте  организующая  роль  партии  большеви¬
ков,  поэтому  моя  кандидатура,  выдвинутая  большевист¬
ской  фракцией  и  Кронштадтским  комитетом  РСДРП  (б),
прошла  почти  единогласно.  Ривкин  получил  крайне  отно¬
сительное  большинство  голосов.  Третьим  кандидатом  был
эсер.  Этот  кандидат  еле-еле  собрал  голоса  своей  фрак¬
ции.  Анархо-синдикалист  Ярчук  получил  значительно
больше  голосов,  чем  максималист.  За  него  отдала  свои
голоса  большевистская  фракция,  часть  эсеров  и  максима¬
листов.  Выдвинутую  четвертую  кандидатуру  эсера  Сапера
Совет  с  треском  провалил  с  помощью  фракции  боль¬
шевиков.
 Голосование  нашей  фракции  за  Ярчука  определялось
необходимостью  иметь  на  съезде  политически  решитель¬
ного  человека,  способного  без  колебаний  идти  за  нами
до  конца.  Ярчук  был  таким.  Ни  одному  из  эсеров  и  мак¬
сималистов,  рожденных  из  вчерашних  обывателей,  мы
не  доверяли.  Да  они  и  сами  себе  не  доверяли.  Несураз¬
ностью  являлось,  на  первый  взгляд,  то  обстоятельство,  что
под  лозунгом  «Власть  Советам»,  под  лозунгом  «проле¬
тарской  диктатуры»  прошел  абсолютный  противник  вся¬
кой  власти  —  анархо-синдикалист  Ярчук.  Он  охотно  при¬
нял  мандат  на  съезд  Советов,  так  как  избрание  было
подкреплено  точной,  императивной  резолюцией:  «Съезд
обязан  отстранить  правительство  Керенского  и  взять
власть  в  свои  руки».  Ярчук  рассматривал  захват  власти
в  руки  Советов  как  переходный  момент  к  новому  без¬
властию,  к  организации  в  ближайший  последующий  мо¬
мент  федерации  рабочих  синдикатов  и  крестьянских
коммун.  Это  был,  так  сказать,  анархический  оппорту¬
низм,  или,  наоборот,  оппортунистический  анархизм,  не  раз
«разоблачавшийся»  непримиримым  Блейхманом.
 Для  нас  практического  значения  теоретические  сооб¬
ражения  Ярчука  не  имели,  —  важнее  было  в  решающий
момент  иметь  человека  без  колебаний,  и  потому  Ярчук
оказался  для  нас  более  приемлемым,  нежели  любой  из
эсеров  и  «максимальных  обывателей»,  как  мы  в  шутку
прозвали  наших  максималистов.
 22  Октября,  в  день  Петроградского  Совета,  мы  с  Яр-
чуком  ранним  утром  отправились  в  Петербург  на  неболь-
 54

щом  буксирике.  Съезд  назначалЪя  к  открытию  25-го,  но
нам  нужно  было  запастись  мандатами,  а  главное  поню¬
хать  питерскую  атмосферу,  получить  в  ЦК  и  ПК  инфор¬
мацию.  Буксирик  в  Питере  удержали,  приказав  ему  быть
наготове.  Атмосфера  в  Питере  накалялась.  Контррево¬
люция  пыталась  в  этот  день  устроить  крестный  ход  и  ше¬
ствие  инвалидов,  спровоцировать  рабочих  и  солдат  на
преждевременное  выступление.  Однако  достигнуть  этого
буржуазной  клике  Временного  правительства  не  уда¬
лось.
 Обычный  ход  трамвая  казался  нам  очень  медленным.
Нетерпение  скорее  услышать,  узнать  прямо  физически
жгло.  От  остановки  в  Смольный  пустились  бегом.  Здесь
при  входе  чувствуется  уже  боевая  атмосфера:  расстав¬
лены  пулеметы  в  промежутках  колонн,  здание  охраняется
часовыми,  красногвардейцами  и  солдатами.
 Первым  из  членов  Военно-революционного  комитета
повстречался  тов.  Дашкевич,  не  то  поручик,  не  то  пра¬
порщик  из  Петрограда,  всегда  добродушный  и  улыбчи¬
вый.  Добродушие  —  великое  дело,  но  когда  контррево¬
люция  стала  поднимать  голову  и  готовить  одну  провока¬
цию  за  другой,  оно  казалось  нетерпимым.  Тут  подошел
тов.  Чудновский.  вернувшийся  из  эмиграции,  на  редкость
хороший,  кристально-чистый  товарищ.  За  короткое  время
мы  успели  с  ним  близко  сойтись  и  подружиться.  Сейчас
он  только  что  вернулся  из  армии  и  нашего  революцион¬
ного  нетерпения  отнюдь  не  разделял.  Разгорелся  жесто¬
кий  спор  —  брать  власть  или  выждать  Учредительного
собрания?  Чудновский  стоял  за  последнее,  ссылаясь  на
солдатские  настроения.  Нам  это  казалось  непроститель¬
ным  оппортунизмом,  трусостью,  политической  близору¬
костью.  Но  Чудновский  не  был  трусом  и  не  страдал  поро¬
ком  близорукости,  —  это  был  исключительно  смелый  че¬
ловек,  что  он  показал  в  боях  и  у  Зимнего  дворца  и
в  гражданской  войне.  В  наших  настроениях  лишь  отра¬
жалась  разница  опыта.  Тогдашний  фронт  ё^це  не  был
Кронштадтом  и  заставлял  в  прогнозе  событий  быть  осто¬
рожным.  Отсюда  и.  точка  зрения  Чудновского.  Но  тогда
нам  эта  точка  зрения  казалась  недопустимой  и  вредной.
 В  разгар  спора  в  комнату  вошел  тов.  Свердлов.  Ото¬
звав  меня  в  сторону,  он  предложил  мне  немедленно  вер¬
нуться  в  Кронштадт:  «События  назревают  так  быстро,
что  каждому  надо  быть  на  своем  месте».  В  коротком
 55

распоряжении  я  остро  почувствовал  дисциплину  насту¬
пающего  восстания,  и  Ъотому  мне  не  понадобилось  спра¬
шивать  мотивов  и  объяснений.  Пожав  руки  товарищам  и
пригласив  с  собою  Ярчука,  я  быстро  вышел  из  Смольного»
На  вопросы  Ярчука:  «В  чем  дело?  Куда  мы  идем?»  —
я  коротко  ответил;  «Восстание  на  носу.  Едем  в  Крон¬
штадт!».
 ПОДГОТОВКА  ВЫСТУПЛЕНИЯ  КРОНШТАДТЦЕВ  И  ПОХОД
В  ПЕТРОГРАД
 Вернулись  в  Кронштадт  поздно  вечером.  Днем  23  ок¬
тября  собрался  пленум  Кронштадтского  Совета.  По  пару*
чению  Исполкома  я  выступил  с  докладом,  о  поездке  в  Пе¬
троград,  в  Смольный.  В  конце  сообщения  я  заявил:
 «Никакой  резолюции,  никакой  декларации  я  вам
не  предлагаю  и  Исполком  не  предлагает.  Исполком  пору¬
чил  м^е  только  осведомить  веех  кронштадтских  матросов,
солдат  и  рабочих,  что  теперь  приходится  стоять  не  только
на  страже  революции,  не  только  зорко  следить  за  всеми
развивающимися  событиями,  —  теперь  надо  быть  гото¬
выми  к  работе,  в  любую  минуту  поехать  туда,  куда  по¬
требуются  наши  силы.  Из  стадии  резолюций,  из  стадии
слов  мы  пе'рещли  в  стадию  дела.  Теперь  слово  за  нашим
военно-техничееким  органом*  иеред  которым  стойт  рад
непосредственных  задач.  Он  должен  давать  указания  и
приказания».1
 Вслед  за  мной-  в  том  же  духе  выступил  Ярчук.  Мне
было  задано  много  вопросов'  об  отношении  фронтовиков
к  Военно-революционному  комитету  при  Петроградском
Совете.  Мною  было  охарактеризовано  это  отношение  как
отношение  друзей,  которые  в  минуту  опасности  явятся
поддержкой  Военно-революционного  комитета,  гак  и  наш
революционный  Кронштадт.
 Кронштадтский  Совет  ва  этом  заседании  избрал
 18 	комиссаров  в  распоряжение  воеено-техннческой  комис¬
сии  при  Исполкоме  Совета.  &  своем  заключительном
слове  мной  было  особо  подчеркнуто  то  обстоятельство,
что  Временному  правительству  и  эсеро-меньшевистским
 1 	«Известия  Кронштадтского  СоЬета  Рабочих  и  Солдатских
Депутатов»  №  189.  4  ноября  Ш17  г.
 56

вождям  не  удалось  и  не  удастся  сбрвать  II  Всероссий¬
ский-съезд  Советов  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов,  что
на  22  октября  до  12  часов  на  съезд  прибыло-  около
300  делегатов  и  из  них  две  трети  —  большевики,  а  аз
эсеров:  преобладают  «левые  эсеры»,  что  по  данным  анкет,
розданным  делегатам,  большинство  за  лозунг  «Вся
власть  Советам!».
 После  меня  выступил  представитель  заградителя
«Амур»  тов.  Красавин  и  заявил  Кронштадтскому  Совету:
«Вы  можете  располагать  «Амуром:»  по  вашему  усмотрев
нию  когда:  потребуется,  до  вооруженной  силы  включи?
тельно».1
 На  другой  день  24.  октября,  во  второй,  половине  дня
была  получена  телефонограмма  Военно-революционного
комитета  при  Петроградском  Совете,  предписывающая
выступить  революционным  силам  Кронштадта  на  за¬
щиту  Всероссийского  съезда  Советов  утром  25  октября
1917  года.
 К  вечеру  вызвали  на  заседание  Исполнительного  ко*
митета  Кронштадтского  Совета.  Когда  я  пришел  в  «Мор¬
ское  Собраннее  Исполком  уже  заседал.  На  заседании
в  новом'  составе  присутствовала:  военно-техническая  ш>
миссия.  Без  липших:  разговоров  и  споров,  быстро  и  энер¬
гично  выносились  решения,  распределялись  функции
между  членами  Исполкома,  Совета  и  военно-технической
комиссии.  Для  руководства  сводным  боевым  отрядом
кронштадтских,  моряков  и  всей  операцией  по  переброске
в  Петроград  многотысячного  отряда  матросов,  солдат  и
красногвардейцев  из  Кронштадта  по  заливу,  Морскому
каналу  и  реке  Неве  был  выделен,  штаб  в  составе:
Смирнова  Петра  (техник,  большевик),  Каллиса2  и
Гримма.3
 В  этот  штаб  вошел  я,  как  представитель  Кронштадта
в  Военно-революционною  комитете  при  Петроградском
 1 	«Известия  Кронштадтского  Совета  Рабочих  и  Солдатских
Депутатов»  №  190,  5  ноября  1917  г.
 2 	Прапорщик,  левый  эсер;  впоследствии  коммунист,  павший
смертью  храбрых  Советскую  РЬдину  в-  191:8  году.  (Примеч.
автора.)
 * 	Солдат-максималист,  впоследствии  перешедший  в  лагерь  вра*
сов  Советской  власти,  расстрелянный  в  1.919  году  аа.  участие  в
контрреволюционном  мятеже  на  форту  «Красная  Горка».  (Примея.
автора.)
 57

Совете,  и  Ярчук  —  делегат  II  Всероссийского  съезда
Советов.  Кроме  того,  были  выделены  семь  комиссаров
в  сводно-боевой  отряд  кронштадтцев  для  руководства
подразделениями  отряда, 	г——,
 "  Вся  подготовка  к  выступлению  в  Питер  проходила
исключительно  ночью.  Вряд  ли  в  эту  ночь  в  Кронштадте
кто-нибудь  сомкнул  глаза.  Морское  Собрание  перепол¬
нено  матросами,  солдатами  и  рабочими.  У  всех  боевой
вид,  полная  готовность  к  походу.  Приходят  за  распоря¬
жениями,  выносят  приказы.  Революционный  штаб  точно
намечает  план  операции,  определяет  части  и  команды
к  выступлению,  подсчитывает  запасы,  шлет  назначения.
Ночь  проходит  в  напряженной  обстановке.  К  выступле¬
нию  намечены  суда:  минный  заградитель  «Амур»,  только
что  прибывший  в  Кронштадт  из  действующего  флота,  уча¬
стник  моонзундского  сражения  29  сентября  —  7  октября
1917  года,  старый  линейный  корабль  «Заря  Свободы»
(бывший  «Александр  II»),  посыльное  судно  «Ястреб»,
госпитальное  судно  «Зарница»,  учебное  судно  «Верный»,
заградитель  «Хопер»  и  ряд  других.
 «Амур»,  «Хопер»,  «Зарница»,  «Ястреб»,  «Верный»,
кронштадтские  пароходы  и  буксиры  были  предназначены
для  переброски  сводного  боевого  кронштадтского  отряда
в  Петроград,  а  «Заря  Свободы»  для  артиллерийского
обеспечения  подходов  к  Петрограду  со  стороны  Балтий¬
ской  железной  дороги  (Лигово—Стрельна)  и  занятия
корабельным  десантом  станции  Лигово.  Стоянка  ко¬
рабля  намечена  была  у  входа  в  Морской  канал  (пикет
№  114).
 Когда  план  выступления  был  готов  и  важнейшие  при¬
казы  отданы,  мы  с  Каллисом  вышли  на  улицу.  Здесь
большое,  но  молчаливое  движение.  К  военной  гавани
движутся  отряды  моряков  и  солдат,  при  свете  факелов
видишь  только  первые  ряды  серьезных,  решительных  лиц.
Ни  смеха,  ни  roeopia,  —  четкий  шаг,  редкие  слова  команды.
Тишину  ночи  нарушает  лишь  громыхание  грузовиков,
перебрасывающих  из  интендантских  складов  крепости  за¬
пасы  на  суда.  В  гавани  идет  тоже  молчаливая,  напряжен¬
ная  и  спешная  работа  погрузки.  Отряды  притулились
к  набережной  и  терпеливо  ждут  посадки.
 Невольно  думалось:  «Неужели  это  последние  минуты
перед  величайшим  в  мире  революционным  переворотом?
Всё  так  просто  и  четко,  как  перед  любым  военно-боевым
 58

выступлением,  так  не  похоже  на  асе  известные  в  истории
картины  революции».
 «Эта  революция  пройдет  йо-настоящему»,  —  говорит
мой  спутник.  Оборачиваюсь  к  нему.  При  блеклом  свете
фонаря  не  лицо,  а  будто  мертвенная,  загадочная  маска.
Только  в  серых  спокойных  глазах  поблескивают  искррки.
Я  вижу  его  словно  впервые,  знаю  о  нем,  что  он  из  чу¬
жой,  враждебной  партии,  но  сейчас  питаю  к  нему  без¬
граничное  доверие  и  странное  уважение.  Сам  дивлюсь
своим  чувствам.  Должно  быть,  это  особая  рево¬
люционная  интуиция,  раскрывающая  в  решительные
моменты  людей,  прежде  незнакомых.  И  революцион¬
ная  интуиция  не  ошиблась  в  тов.  Каллисе.  Пару  слов
скажу  об  этом  позднее  трагически  погибшем  революцио¬
нере.
 Безграничная  смелость,  решительность,  спокойствие  и
деловая  расчетливость  являлись  основными  его  качест¬
вами.  «Наш  Долохов»  —  Долохов  в  революции  —  был
Каллис.  С  той  лишь  разницей,  что  толстовский  Доло¬
хов  —  авантюрист  по  преимуществу,  а  основные  качества
Каллиса  спружинились  вокруг  поглощающей,  безгранич¬
ной  преданности  революции  и  рабочему  классу.  С  той
минуты,  как  левоэсеровские  колебания,  половинчатость
всё  более  обнаруживались,  он  отходил  от  партии  эсеров
и  к  октябрю,  без  формального  разрыва  с  прошлым,  вошел
в  наши  ряды.  В  революционном  штабе  его  резкие,  корот¬
кие  замечания  решали  дело,  в  самой  рискованной  опера¬
ции  он  шел  впереди,  и  на  него  безусловно  можно  было
положиться  там,  где  требовалась  крайняя  решительность.
Холодная  жестокость...  не  знаю,  как  в  личной  жизни,  но
во  имя  революции  он  не  останавливался  ни  перед  чем.
Так  было  в  Октябрьские  дни,  так  было  в  походе  против
Каледина,  когда  он  руководил  кронштадтскими  бой¬
цами.
 «Революция  пройдет  по-настоящему»  —  в  этих  словах
был  весь  Каллис-Долохов.  В  рассчитанном  плане,  в  су¬
ровом  напряжении,  в  четком  исполнении,  в  отсутствии
безалаберности,  в  беспрекословной  дисциплине  он  чув¬
ствовал  настоящую,  новую,  массовую  революцию  и  пред¬
видел  ее  успех.
 Брезжило  пасмурное  осеннее  утро,  когда  началась
посадка.  В  черных  бушлатах,  с  винтовкой  за  плечами  и
Патронными  сумками  у  пояса  с  привычной  быстротой
 59

и  ловкостью  взлетали  моряки  по  трапу  на  корабль.  Мед¬
ленно  поднимались  солдаты  гарнизона  и  красногвар¬
дейцы.  Часам  к  девяти  посадка  закончена.  Революцион¬
ный  штаб  поместился  на  «Амуре»  в  каюте  судового  ко¬
митета.  «Амур»  шел  головным.  Комиссаром  «Зари  Сво¬
боды»  на  заседании  Исполкома  Совета  избрали  тов.  Кол-
бина,  большевика-матроса.  Он  должен  был  руководить
боевыми  действиями  корабля.
 Рожок  проиграл  сбор,  и  матросы  крепко  сгрудились
на  верхней  и  средней  палубах.  Мне  и  Ярчуку  надо  было
сказать  слова  революционного  напутствия.  Не  знаю,  что
сказал  Ярчук.  Но  когда  передо  мной  стали  сотни  сосре¬
доточенных  лиц,  когда  я  увидел  эту  массу  глаз,  на  меня
устремленных,  я  почувствовал  небывалый,  восторжен¬
ный  трепет.  Он  пронизал  насквозь  всё  тело,  первые  се¬
кунды  сжал  горло.  Я,  как  никогда,  реально  осязал  нити,
связующие  меня  с  этой  массой  лиц  и  глаз.  Хотелось  не
говорить,  а  броситься  и  обнять  эту  многоликую  силу
пролетарской  революции,  великой  мечты,  готовой  вот-вот
стать  действительностью.  С  большим  трудом  я  мог  вы¬
молвить  несколько  слов:  «Товарищи,  наступают  исклю¬
чительные  события  в  истории  нашей  страны  и  всего  мира.
Мы  идем  творить  социальную  революцию.  Мы  идем  ору¬
жием  сбросить  власть  капитала.  Это  нам  на  долю  выпало
величайшее,  неизбывное  счастье  осуществить  страстные
мечты  угнетенных...»
 Прошло  много  лет,  а  картина  этого  митинга,  послед¬
них  минут  перед  выступлением,  как  живая,  стоит  перед
глазами,  и  едва  ли  кто  из  участников  его  забудет.
Ни  рукоплесканий,  ни  криков  и  возгласов,  —  сжи¬
мают  в  “крепких  объятиях,  целуют,  тискают  руки,  на
энергичных  обветренных  лицах  слёзы  и  сиянье
глаз.
 Другое  собрание.  В  кают-компании  господа  офицеры.
Здесь  настроения  иные  —  тревога,  озабоченность,  недо¬
умение.  При  моем  появлении  и  обычном  приветствии  все
встали.  Стоя  выслушали  короткое  объяснение  и...  при¬
каз:  «Мы  идем  с  оружием  в  руках  свергнуть  Временное
правительство.  Власть  переходит  Советам.  На  ваше  со¬
чувствие  мы  не  рассчитываем,  и  оно  нам  не  нужно;  но
мы  требуем,  чтобы  вы  были  на  своих  местах,  точно
исполняли  свои  обязанности  по  кораблю  и  наши  при¬
 60

казы.  От  лишних  испытаний  мы  .вае  избавим».  Вот  всё.
В  ответ  прозвучало  короткое  морское  «есть»  командира
судна,  и  сейчас  же  разошлись  по  местам  и  своим  каютам.
Командир  вышел  на  мостик.
 Медленно  тронулся  «Амур»  с  матросами,  сплошь  по¬
крывшими  палубу.  Было  их  свыше  двух  тысяч,  жались,
громоздились,  где  могли,  и  не  двигались,  —  ходить
не  было  места.  В  каюте  судового  комитета,  где  размес¬
тился  штаб,  тоже  теснота  и  давка.  В  уголке  прикурнул
Блейхман,  растерянный,  забытый  и  никому  не  нужный
с  его  анархизмом.  Он  сам  чувствовал  свою  ненужность,
и  вся  фигура  его  говорила  о  какой-то  робости,  словно
цросила,  чтобы  его  «пожалуйста»  не  трогали,  через  не¬
сколько  дней  он  будет  снова  призывать,  а  теперь...  теперь
Блейхман  немножко  жалок,  как  и  его  призывы.  Не  сим¬
вол  ли  это  анархизма,  с  бурливой  словесностью  и  ник¬
чемностью  в  революции?
 Идем  по  узкому  каналу,  в  кильватере  «Ястреб»  и
другие  суда.  Невольно  думаешь  —  а  что  если  правитель¬
ство  предусмотрительно  заложило  пару  мин  и  расставило
десятки  пулеметов  за  прикрытиями  на  берегу,  —  так  это
просто  и  так  легко  разгромить  наше  предприятие.  Но  пра¬
вительству  не  до  тогр.  Вот  и  Нева.  Фабричные  трубы,
суда  —  все  спокойно,,  без  признаков  грядущей  социальной
и  боевой  грозы.
 Мы  решаем  вопрос,  где  встать  для  высадки  десанта.
Вдруг  слышим  ликующее  могучее  «ура».  Выскакиваем
на  палубу.  Посреди  Невы  развернулся  наш  крейсер  —
«Аврора».  Гремят  приветственные  клики,  радость,  ожив¬
ление  ключом  забило  на  палубе.  «Какая  жалость,  что
мы  забыли  оркестр!»  —  «Ничего,  скоро  будет  другая
музыка!»
 «Амур»  стал  невдалеке  от  «Авроры»,  ближе  к  Нико¬
лаевскому  мосту.  Через  несколько  минут  на  палубу
поднялся  Антонов-Овсеенко»  член  руководящей  тройки
Военно-революционного  комитета.1  Наскоро  сообщает
новости  и  передает  распоряжение  Военно-революцион¬
ного  комитета.  Зимний  дворец  окружается.  Часть  наших
 1  Кроме  него,  в  эту  тройку  входил*  тт,  Подвойский  и  Чуднов-
скнй.  (Примеч.  автора.)
 61

отрядов  займет  место  в  цепи  окружения,  часть  необхо¬
димо  высадить  на  Васильевский  остров.  К  «Амуру»
подходят  мелкие  суда,  чтобы  переправить  десант
к  берегу.  Высадка  идет  споро  и  быстро,  палуба  пустеет,
на  корабле  остается  только  боевая  вахта.  Уста¬
навливаем  связь  с  «Авророй»  и  Петропавловской
крепостью.
 Антонов-Овсеенко  нам  сообщил,  что  Военно-револю¬
ционный  комитет  намерен  использовать  вначале  мирный
путь:  министрам  Временного  правительства  будет  послан
ультиматум  —  сдаться  под  угрозой  обстрела  дворца
с  боевых  судов  и  Петропавловской  крепости.  В  случае
отказа  правительства  сдаться  было  предложено  убрать
больных  и  раненых  из  лазарета,  расположенного  в  части
Зимнего  дворца,  иначе  ответственность  за  попадание  сна¬
рядов  в  лазарет  падет  на  головы  министров.
 С  нами  тов.  Антонов-Овсеенко  условился,  что  в  слу¬
чае  отклонения  ультиматума  Петропавловка  даст  сигналь¬
ный  пушечный  выстрел  —  холостой,  мы  ответим  также
холостым  пушечным  выстрелом.  Затем,  после  небольшой
паузы,  крепость  даст  новый  выстрел,  после  которогр  мы
откроем  по  дворцу  боевую  стрельбу.
 Мы  тут  же  отдали  распоряжение  старшему  артил¬
лерийскому  офицеру  «Амура»  выяснить  возможность  об¬
стрела  дворца  и  скоро  получили  ответ:  «Стрелять
с  «Амура»  нельзя  —  мешает  Николаевский  мост,  лежа¬
щий  на  линии  выстрела.  Для  обстрела  дворца  корабль
необходимо  отвести  на  новое  место».  Тогда  мы  решили  за¬
просить  «Аврору»  о  возможности  обстрела,  и  с  нее  по¬
лучили  положительный  ответ.  На  том  и  порешили:  будет
стрелять  «Аврора».
 Наступил  вечер,  уже  было  темно,  когда  нам  сооб¬
щили,  что  ультиматум  правительством  отклонен.  На  «Ав¬
рору»  был  отдан  приказ  приготовить  условленный  вы¬
стрел.  Стали  ждать  сигнала  крепости.  Набережные  Невы
усыпала  глазеющая  публика.  Очевидно,  в  голове  питер¬
ского  обывателя  смысл  событий  не  вмещался,  опасность
не  представлялась,  а  зрелищная  сторона  была  привлека¬
тельна.  Зато  эффект  вышел  поразительный,  когда  после
сигнального  выстрела  крепости  громыхнула  «Аврора».
Грохот  и  сноп  пламени  при  холостом  выстреле  куда  зна¬
чительнее,  Чем  при  боевом,  —  любопытные  шарахнулись
 62

от  гранитного  парапета  набережной,  попадали,  поползли.
Наши  матросы  изрядно  хохотали  над  комической  кар¬
тиной.  1
 Меня  выстрел  застал  в  кают-компании,  где  между
мною  и  офицерами  шла  мирная  беседа.  Разговор  на  те¬
кущие  темы  не  клеился,  и  мы  слушали  рассказы  коман¬
дира,  участника  русско-японской  войны,  о  Цусиме.  На
кают-компанию  выстрел  «Авроры»  произвел  ошелом¬
ляющее  впечатление.  Несмотря  на  долгую  привычку
к  выстрелам,  все  вздрогнули  и  бросились  к  окнам.
У  командира  странно  запрыгали  губы,  как  перед  пла¬
чем  или  истерикой: 	«Не  волнуйтесь,  господа,  это
 холостой...»
 Но  кают-компания  долго  не  успокаивалась.  Разговор
затих.  Только  командир  в  большой  тревоге  и  оторопелом
смущении  промолвил:  «Выстрел  по  столице...  с  русского
корабля»,  —  и  глаза  его  заблестели  подозрительной
влагой.  Это  было  в  начале  гражданской  войны,
потом  господа  офицеры  привыкли  к  русским  выстре¬
лам  по  русским  городам,  делали  их  с  остервенелым
наслаждением.  Но  тогда...  тогда  это  было  больно  и  не¬
понятно.
 После  выстрела  наступило  молчание,  молчала  и  кре¬
пость.  Мы  недоумевали,  в  чем  дело,  и  ждали.  Дворец,
видимо,  еще  сопротивлялся,  изредка  доносились  оттуда
стрекотанье  пулемета  и  залпы,  но  крепость  новых  вестей
не  давала.  Очевидно,  в  чем-то  нарушена  ситуация,
должно  быть,  Военно-революционный  комитет  внес  из¬
менение  в  наш  план,  —  мы  терялись  в  догадках...
 1  Помнится,  в  своих  воспоминаниях  Малянтович,  министр  юсти¬
ции,  в  одной  из  книжек  «Былого»  рассказывает  об  осколке  снаряда,
залетевшем  в  комнату  Зимнего  дворца,  где  сидели  члены  Времен¬
ного  правительства.  Взяв  в  руки  осколок,  морской  министр  Вердет
ревский  сказал:  «Это  с  «Авроры».  (Приблизительно  так  пишет
автор))  Это  чистейший  вздор,  —  никакого  снаряда  «Аврора»  не
посылала,  выстрел  был  холостой  и  единственный.  Очевидно,  госпо¬
дин  министр  в  мемуарах  делает  кураж  перед  современниками  и
историей.  Дескать,  посмотрите,  какие  мы  были  храбрые!  А  с  лег¬
кой  руки  Малянтовича  и  наши  некоторые  литераторы  договорились
даже  до  «залпа  «Авроры».  И  хочется  им  сказать:  «Фантазируйте,
друзья,  да  знайте  меру.  Подумайте,  что  бы  стало  с  дворцом  от
залпа  шестидюймовых  «Камэ»  да  еще  прямой  наводкой».  (Примеч.
автора.)
 63

ДЕЙСТВУЮЩИЙ  ФЛОТ
 В  каюту  штаба  бомбой  влетает  вахтенный:  «Корабли
идут!».  Все  высыпали  на  палубу.  Линии  корабельных
огней  сверкали  у  входа  в  Неву.  «Забияка»  и  «Самсой»
быстро  приближались.  Опытный,  наметанный  глаз  ста¬
рых  моряков  сразу  определяет  не  только  вид,  но  и  инди¬
видуальность  судна.  Как  ни  были  мы  уверены  в  победе
наличными  силами,  но  подарок  действующего  флота  вы¬
звал  у  всех  чувство  огромного  подъема  и  ликования.
Долго  несмолкаемое,  могучее  «ура»  на  всех  судах,  шум
судовых  машин,  —  есть  от  чего  прийти  в  восторг.  «Эх,
хорошо  революцию  делать!»  —  восхищается  рядом  со
мною  матрос.  Действительно  хорошо,  исключительный,
редкий,  неповторимый  праздник  революции.  «А  ведь  там,
поди,  слышат  и  не  радуются»,  —  показывает  он  на  Зим¬
ний  дворец.  Да,  там  в  это  время  «демократические»
министры  слали  проклятия  «демократии»,  их  породившей,
жалкому,  трусливому,  растерянному  мещанству.
 С  приходом  новых  судов  на  Неве  образовалась
солидная  революционная  эскадра.  С  этого  момента
не  только  в  ночь  25  октября,  но  и  дальнейшие  попытки
контрреволюции  к  сопротивлению,  вплоть  до  лохода  Ке¬
ренского  —  Краснова,  были  никчемными.  Несколько
позднее  в  нашем  штабе  ставился  вопрос,  так,  между  про¬
чим,  —  как  быть,  если  Краснов  войдет  в  Питер?  Помню,
тогда  Каллис  взял  план  города  и  карандашом  отметил
ряд  пунктов  в  центре:  «Всё  это  мы  разнесем  в  полчаса
судовой  артиллерией».  Он  не  преувеличивал  —  силища
у  нас  составилась  большая.
 Едва  корабли  швырнули  в  Неву  якоря,  как  наш  катер
пришквалился  к  борту  «Самсона».  Миноносец  как  разгоря¬
ченный  после  бега  благородный  конь:  еще  содрогается,
словно  живой,,  корпус,  фырчат  машины.  В  средней  па¬
лубе,  где  собралась  команда  и  куда  спустились  мы  с  Кал-
лисом,  —  чёртово  пекло.  Матросы  почти  все  в  одних  по¬
лосатых  тельняшках,  машинная  команда,  как  черти  из
ада,  —  в  саже  и  масле,  все  ибтом  обливаются.  И  нам
пришлось  первым  делом  сбросить  шинели,  расстегнуть
воротнички  рубах  и  засучить  рукава.
 По  возвращении  на  «Амур»,  мы  нашли  здесь  неждан¬
ных  гостей:  делегация  —два  эсера,  два  меньшевика-
интернационалиста.  В  числе  первых  —  Спиро,  один  из
 «4

вождей  левого  эсерства,  в  чйсле  вторых,  помнится,  —
наш  теперешний  друг  тов.  Крамаров.  По  русской  посло¬
вице  —  «быль  молодцу  не  укор»,  старое  вспоминать
не  следует.  Но  эта  «делегация»  была  столь  характерна
для  позиции  тогдашних  наших  «друзей»  справа,  что  ее
нельзя  в  воспоминаниях  обойти  молчанием.
 Они  заявили  себя  «делегацией»  съезда  Советов,  со¬
слались  даже  на  «санкцию»  Военно-революционного  ко¬
митета.  Мы  им  не  поверили  и  не  могли  поверить:  и  по¬
тому,  что  среди  них  не  было  представителей  вождя
Октябрьского  восстания  —  партии  большевиков,  и  по  со¬
держанию  их  предложений,  и  по  тону,  который  едва  не
повлек  за  собой  несчастья.
 Первым  их  вопросом  было  —  «как  мы  осмелились
стрелять  в  Зимний»,  известно  ли  нам,  что  там  есть  ми¬
нистры  —  члены  «советских»  партий?  (Имелось  в  виду  —
эсеров  и  меньшевиков).  Кто-то  из  делегатов  с  дрожью
в  голосе  сообщил,  как  Маслов  проклинал  «демократию».
Они  запросили,  что  «у  нас  за  штаб»,  что  мы  «будем  де¬
лать  дальше».
 Делегация  и  ее  вопросы  вызвали  среди  членов  штаба
чувство,  трудно  поддающееся  определению.  Только
чрезвычайная  выдержка  членов  штаба  спасла  «делега¬
цию»  от  неприятных  последствий.  Были-два  рискованных
момента.  Спиро  обратился  непосредственно  к  Каллису  —
как  тот  «смел  без  разрешения  партии  стать  членом
штаба?  Ведь  ЦК  партии  запретил  принимать  участие
в  восстании».  Я  видел,  как  сверкнули  холодные  серые
глаза,  чуть  сжались  брови  и  рука  легла  на  кобур.  Еще
момент  и...  Крепко  стиснув  руку  товарища,  я  обратился
к  «делегатам»:  «Вот  что,  господа  хорошие,  уходите  по¬
добру-поздорову,  мы  здесь  не  шутку  шутим,  и  лучше
предложите  вашим  министрам  сдаться,  тогда  и  «демо¬
кратию»  избавите  от  лишних  волнений...»
 Не  успел  я  закончить,  как  в  комнату  влетел  запыхав¬
шийся  матрос,  один  из  ординарцев,  обслуживавших  связь
с  крепостью.  Он  принес  записку,  написанную  на  клочке
карандашом,  но  не  возбуждающую  ни  малейших  сомне¬
ний.  В  записке  было  предложение  открыть  немедленно
орудийную  стрельбу  по  дворцу,  чтобы  не  тянуть  осаду
до  утра.  Повторяю,  записка  сомнения  не  вызывала:  ее
содержание,  нам  казалось  в  тот  момент,  точно  отвечало
ходу  борьбы.  Поэтому,  не  колеблясь,  мы  отдали  на  «Ав-
 5  Зак.  №  1018
 65

рору»  приказ  —  приготовиться  к  боевой  стрельбе.  Всё  это
произошло  быстро,  и*  глазах  оторопелой  делегации.  «Ну,
а  теперь,  граждане...»  —  и  жестом  указал  «делегатам»  на
дверь.  Но  в  дверях  стояли  матросы,  они  слышали  все
вопросы  «делегатов»,  и  их  лица  не  предвещали  ничего
хорошего.  Это  был  второй  рискованный  момент.  Я  вышел
проводить  «делегацию»,  и  по  тем  замечаниям,  которыми
провожали  «гостей»  матросы,  можно  было  заключить,
что  мое  общество  для  «делегатов»  оказалось  не  лишним...
«Прислужники  буржуазии»,  «за  борт...»  и  другое,  не  ме¬
нее  лестное,  сопровождало  этих  господ.
 Предстояло  отдать  последний  приказ,  который  мог
иметь  роковое  значение  не  только  для  министров  «демо¬
кратии»,  но  и  для  самого  дворца.  Мы  порешили  выждать
еще  четверть  часа,  инстинктом  чуя  возможность  смены
обстоятельств.  И  мы  не  ошиблись.  На  исходе  последних
минут  —  новый  гонец.  Этот  прямо  от  Зимнего.  «Дворец
взятК.»  Новая  радость,  и  притом  двойная  —  ведь  мы
были  на  грани  рокового  выстрела,  и  неизвестный  гонец-
матрос  (время  ли  там  узнавать,  кто  он!)  явился  спасите¬
лем  Зимнего  дворца.
 Немедленно  с  Ярчуком  на  автомобиле  отправляемся
в  Смольный.  Об  автомобиле  позаботились  наши  ма¬
тросы  —  просто  забрали  штук  пять  у  мимо  проезжавших
буржуев  и  правительственных  чиновников.
 Улицы  Петербурга  спокойны  и  молчаливы.  Ни  малей¬
ших  следов  революционного  восстания.  Только  на  пере¬
крестках  Невского,  Садовой  и  Литейного  расположились
малочисленные  пикеты  революционных  солдат  —  греются
у  костров,  —  автомобиль  пропускают  без  окриков  и  за¬
держек.  На  повороте  Знаменской  площади  видим  даже
пару  освещенных  трамваев  с  пассажирами.  Словом,  ни¬
каких  следов  революции.  У  Смольного  навстречу  нам
выходят  делегаты  съезда,-  первое  заседание  верховного
органа  Республики  Советов,  образованного  со  сказочной
быстротой,  кончено.1  Можно  вернуться  на  корабль  и  вы¬
спаться.
 На  следующий  день  (26  октября)  наша  эскадра  раз¬
делилась:  «Аврора»,  «Амур»,  «Забияка»  и  «Ястреб»  при¬
 1  Здесь  очевидная  неточность.  Заседание  съезда,  по  докумен¬
там,  кончилось  в  пять  часов  утра,  а  около  трех  часов  был  перерыв,
мы  приехали  как  раз  к  перерыву,  но  выходившие  из  Смольного
нам  сказали  о  конце  заседания.  (Примеч.  автора.)
 66

швартовались  к  Васильевской  набережной,  «Самсон»  и
другие  мелкие  суда  были  разбросаны  по  Неве  дальше,  за
Николаевским  и  другими  мостами,  вплоть  до  Смольного,
причем,  в  случае  надобности,  они  легко  могли  перейти
к  Обуховскому  заводу  (на  случай  необходимости  в  об¬
стреле  Николаевской  железной  дороги).  Штаб  перешел
на  «Ястреб»,  где  на  палубе  помещалась  удобная  для  ра¬
боты  кают-компания.
 Из  города  стали  приходить  тревожные  вести.  Буржуа¬
зия  и  мещанская  обывательщина  озлоблены,  «Комитет
спасения»  будоражит  толпу  Невского  проспекта  контрре¬
волюционными  воззваниями,  передавали  случаи  избие¬
ний  депутатов  съезда,  красногвардейцев,  даже  матросов.
 Мы  решили  немного  прочистить  атмосферу  и  показать
революционный  штык  буржуазной  сволочи.  Разослали
ряд  матросских  патрулей  на  Невский  и  другие  улицы
с  приказом  разгонять  обывательские  сборища.  Патрули
действительно  внесли  успокоение.  Возвращались  они
обычно  с  трофеями  —  с  отобранным  разным  оружием:
винтовками,  револьверами,  шашками  и  даже  бомбоч¬
ками,  приводили  подозрительных  лйц:  офицеров,  удар¬
ниц,  пьяных,  господ  сверхбуржуазного  вида.  Однако
к  этим  «пленникам»  и  в  штабе  и  у  матросов  отношение
было  крайне/добродушное:  после  легкого  опроса  их  от¬
пускали  на  все.четыре  стороны;  ударницам  советовали
поскорей  сменить  штаны  на  юбки,  всё  это  без  издевки,
с  веселым  простым  смехом,  а  пьяных  даже  кормили  кон¬
сервами  и  отправляли  в  матросское  помещение  вы¬
спаться.  Очевидно,  молва  о  ласковом  приеме  пьяных  на
корабле  прошла  по  всему  пьяному  Питеру,  —  скоро  от
пьяных  отбою  не  стало  на  корабле.  Тогда  применили
другой  способ  вытрезвления,  несколько  жестокий  в  осен¬
ние  дни:  матросы  стали  окунать  пьяных  головой  в  Неве,
средство  и  в  смысле  отрезвления  и  избавления  от  пьяных
посещений  оказалось  превосходным.
 В  воздухе,  однако,  чувствовалось  наступление  грозы.
Эсеры,  меньшевики,  их  комитеты  продолжали  взывать
против  «узурпации»  большевиков.  У  врагов  революции
была,  хоть  и  слабая,  надежда  на  фронт,  на  Керенского,
который  сбежал  за  казаками.  Пронеслись  уже  слухи,  что
казацкие  полки  движутся  к  Петербургу.  Случаи  нападе¬
ния  на  советские  автомобили,  разоружения  красногвар¬
дейцев  стали  учащаться.  Выявились  отчетливо  и  настоя¬
 67

щие  центры  контрреволюционных  выступлений:  Влади¬
мирское,  Константиновс^ое,  Павловское  и  другие  юнкер¬
ские  училища.
 Ликвидировать  толпу  на  Невском  было  невозможно
без  решительных  средств,  а  к  ним  не  прибегали,  всё  еще
надеясь,  что  обывательщина  уляжется  сама  собой,  или
ждали  для  «успокоения»  более  основательных  поводов,—
они  явились  через  день.
 Вечером  26-го  мы  с  Ярчуком  отправились  в  Смольный
на  заседание  съезда.  Никогда  еще  Смольный  не  вмещал
такого  количества  людей,  как  в  этот  вечер:  солдаты,
матросы,  красногвардейцы.
 Большой  зал,  где  обычно  собирался  Петербургский
Совет,  залит  волнами  яркого  света  и  битком  набит  депу¬
татами  и  гостями.  На  трибуне  В.  И.  Ленин  —  вождь  про¬
летарской  революции,  отныне  приковавший  к  себе  небы¬
валое  в  истории  внимание  всего  мира:  любовь  одной  по¬
ловины,  ненависть  другой.  Четыре  месяца  мы  его  не  ви¬
дели,  но,  незримый^  он  руководил  великой  партией,  влил
в  наши  ряды  энергию  и  твердую  веру  в  революционную
победу.  Бритое,  необычное  лицо,  но  знакомы  глаза,
улыбка,  —  во  всей  фигуре  торжество  победы  рабочего
класса  и  уверенность  в  силе  и  правде  социальной  рево¬
люции.  Декреты  о  мире,  о  земле,  о  рабочем  контроле.
Вот  они  —  мир,  хлеб,  воля.  Они  завоеваны  в  первом  бою.
Много  осталось  свидетелей  великих  минут,  о  них  писать
не  буду.
 «...Образовать  Совет  Народных  Комиссаров  в  со¬
ставе...»  Мой  сосед  Ярчук  в  большом  волнении:  «Какой
Совет  Комиссаров?!  Что  за  выдумка?  Власть  Советам!..»
Здесь  же,  в  ряду,  загорается  жаркий  спор.  На  нас  ши¬
кают,  кричат.  Ярчук  не  унимается:  еще  бы,  все  планы
«анархистского  оппортунизма»  полетели  к  чертям,  —  дик¬
татура  пролетариата  доподлинная,  организованная,  а  не
мифическая  словесность.  То-то  посмеется  Блейхман...
 Затем  тов.  Свердлов  оглашает  список  кандидатов
в  члены  ВЦИК.  Слышу  мою  фамилию.  Список  прини¬
мается  единогласно.  Съезд  закрывается  под  мощное
пение  международного  пролетарского  гимна.
 На  корабле  спорили  долго.  Ярчук  злился,  негодовал
и  считал  себя  обманутым.  Хорошо  ли  быть  обманутым»,
революцией!  Но  под  конец,  мирно  закусив  консервами,
повалился  вместе  с  «узурпатором»,  не  раздеваясь,  спать.
 68

Утро  принесло  тревожные  вести.  Буржуазия  на  ули¬
цах  наглела,  крепли  слухи  о  близком  приходе  Керенского
и  казаков.  В  полдень  донесли  о  захвате  юнкерами  и  офи¬
церами  телефонной  станции.  Кто-то  сообщил,  что  на  вер¬
хушку  Исаакия  юнкера  втащили  пулеметы.  Работа
в  штабе  закипела.  Отряд  за  отрядом  рассыпались  по
разным  направлениям.  К  станции  направили  крупные
силы  моряков.
 Выхожу  на  палубу.  Смотрю,  на  рядом  стоящем  «За¬
бияке»  странное  оживление.  С  носового  орудия  снимают
чехол,  подносят  снаряды.  Бегу  на  миноносец  узнать,  что
это  значит.  Там  уже  комендор  наводит.  Куда?  Зачем?
«Да  вот  на  Исаакия  —  там,  слышь,  юнкера  с  пулеметами
в  наших  стреляют».  Еле-еле  уговорил,  что  это  не  прове¬
ренные  слухи,  что  стрельба  глупа,  бесцельна  и  преступна.
Угомонились,  но  с  явным  недовольством  —  уж  очень  хо¬
телось  пострелять.  «Больно  прицел  хорош»,  —  с  разоча¬
рованием  молвил  комендор.  Жестоко  обругав  председа¬
теля  судового  комитета,  заставил  орудие  прикрыть,  сна¬
ряды  убрать  и  вернулся  в  штаб.
 Скоро  история  с  телефонной  станцией  была  благопо¬
лучно  закончена.  Наши  отряды  привели  несколько  юнке¬
ров,  взятых  у  станции.  С  ними  в  штабе  мирно  побесе¬
довали  и  отпустили.  Казалось,  добродушию  революции
не  было  предела.
 Однако  добродушие  не  могло  долго  продержаться,  раз
враги  революции  продолжали  его  упорно  провоцировать.
 Я  не  был  при  подавлении  восстания  Владимирского
юнкерского  училища.  Матросы  вернулись  с  операции
в  крайнем  возбуждении.  Еще  бы!  Выкинуть  белый  флаг  —
знак  сдачи  и  покорности  —  и  затем  поливать  из  пулемета
матросов  и  красногвардейцев,  не  подозревавших  бесчест¬
ного,  кровавого  обмана,  —  это  чрезвычайно  мало  распо¬
лагало  к  дальнейшему  добродушию.  И  пусть  не  сетуют
господа  из  того  лагеря  на  жестокость  революционных
матросов.  Если  и  был  в  действительности  взрыв  жесто¬
кости,  он  явился  результатом  возмутительной,  зверской
провокации  юнкеров  Владимирского  училища.
 Дабы  предотвратить  новые  попытки  к  восстанию
в  других  юнкерских  училищах,  Военно-революционный
комитет  решил  провести  разоружение  этих  училищ.  Ре¬
шение  это,  однако,  вынесено  было  не  сразу.  Нам  при¬
шлось  иметь  дело  с  Константиновским  артиллерийским

училищем  на  Балканском  проспекте.  Это  было  уже  в  то
время,  когда  под  Питером  шло  сражение  с  казаками
Краснова.  По  Николаевской  железной  дороге,  кажется,
в  Колпино,  должен  был  выступить  Лодейнопольский  пе¬
хотный  полк  на  тот  случай,  если  казаки  вздумают  мет¬
нуться  наперерез  Николаевской  дороги,  чтобы  разъеди¬
нить  Питер  и  Москву.  К  этому  полку  придавалась  распо¬
ряжением  Военно-революционного  комитета  артиллерия
Константиновского  училища.  Наш  штаб  получил  сооб¬
щение,  Что  училище  отказалось  подчиниться  приказу  ко-
митета,  и  на  нас  возлагалась  задача  или  заставить  его
выполнить  приказ,  или  немедленно  училище  разоружить.
Выполнить  распоряжение  революционного  комитета  пред¬
ложено  было  мне  и  Каллису.  Свободных  матросов  в  это
время,  у  нас  не  оказалось,  —  все  были,  заняты  на  фронте
против  Краснова,  для  операции  забрали  кронштадтских
красногвардейцев.
 Отряду  было  приказано  расположиться  против  учи¬
лища,  мы  с  Каллисом  решили  вдвоем  пойти  и  предвари¬
тельно  выяснить  с  командой  училища  ее  отношение  к  ре¬
волюции.  Условились  с  начальником  отряда:  если  через
полчаса  не  вернемся,  больше  не  ждать  и  начинать  об;
стрел  и  атаку.
 Вошли  в  помещение  комитета  команды.  Комната  пе¬
реполнена,  идет  о  чем-то  жаркий  спор,  при  нашем  появ¬
лении  всё  смолкает.
 «Мы  представители  Военно-революционного  комитета.
Вами  получен  приказ  комитета  о  выступлении?»  —  «Да,
получен».  —  «Почему  он  не  исполнен?  Признаёте  вы
власть  рабочей  революции?»  —  и  ряд  других  вопросов.
 Кто-то  из  командного  комитета  стал  оправдываться:
«Прежде  всего,  команда  революционной  власти  подчи¬
няется  безусловно,  но  выступить  артиллерия  не  могла,
потому  что  ей  не  было  дано  пехотного  прикрытия».
 Отговорка  явно  несуразная  —  наготове  к  выступле¬
нию  стоял  и  ждал  Лодейнопольский  полк.  Саботаж  и
неповиновение  очевидны.  Ровным,  спокойным  тоном  Кал-
лис  заявляет:  «Никаких  в  дальнейшем  уверток  и  колеба¬
ний,  —  или  точно  и  беспрекословно  выполнять  приказы,
или  все  немедленно  будете  арестованы.  Сопротивление
аресту  будет  наказано  смертью».
 Слова  Каллиса  производят  сильное  впечатление:  «Мы
готовы,  в  любую  минуту,  когда  прикажете...»
 70

Дело  кончено,  но  за.  разговорами*  мы  совсем  забыли
об  условленном  поЛучасе.  Лишь  случайно  у  кого-то  в  ру¬
ках  я  увидел  часы,  взглянул  на  свои  и  стремглав  бро¬
сился  к  выходу:  на  исходе  была  последняя  минута.
 Красногвардейцы  рассыпались  частью  цепью,  приго¬
товившись  к  стрельбе,  частью  подошли  к  железным  во¬
ротам,  бывшим  на  запоре,  от  которых  сторож  благо¬
разумно  сбежал.  Его  разыскали,  отперли  ворота,  и  отряд,
не  трогая  команды,  пошёл  обыскивать  училище  и  офи¬
церские  квартиры.  В  сущности,  это  не  был  обыск,  просто
заходили  и  спрашивали  оружие,  —  офицеры  отдавали,  и
этим  кончалось.  Разоружение  Константиновского  учи¬
лища  прошло  вполне  благополучно,  а  на  другой  день
команда  выступила  с  артиллерией  на  Николаевский
вокзал.
 На  нас  же  с  Каллисом  было  возложено  проследить
за  отправкой  артиллерии  и  полка  до  конца,  т.  е.  до  мо¬
мента  отъезда  их  эшелонов.  Здесь  мы  натолкнулись  на
«викжеляние»  дорожного  комитета.  Он,  по  союзной  поли¬
тике  Викжеля,  объявил  себя  «нейтральным».  Командира
и  полковой  комитет  лодейнопольцев  мы  нашли  в  боль¬
шом  з&труднении:  дорожный  комитет*  отказывал  в  от¬
правке  эшелона.  «Как  же  быть?  —  вопрошал  нас  предсе¬
датель-полкового  комитета,—  мы  явились  воевать  с  каза-
ками,  а  не  с  железнодорожниками».
 Видимо,  Лодейнопольскому  комитету  выступать  на
позиции  не  улыбалось.  Нечего  греха  таить,  были  у  нас
т&кие  части  «решительных»  противников  войны,  которые
не  хотели  никаких  позиций,  кроме  домашних.  Грызть
семечки,  кричать  «ура»  и  «долой»,  принять  большевист¬
скую  резолюций)  —  это  куда  ни  шло,  а  вот  сражаться:
«это  уж  вы  сами».  В  комитете  лодейнопольцев  такие
настроения  проглядывали.  Ими  занялся  Каллис  и  скоро
привел  их  в  «православный»  вид,  —  сговорились.  Но
дело  было  за  железнодорожниками.  Тут  мы  настояли
прежде  всего  на  отправке  —  к  машинисту  подсадили
пару  матросов.  Казалось  всё  налаженным  и  благо¬
получным.  Эшелон  готов  был  тронуться.  Вдруг  один
из  «викжелеобразных»  заявляет,  что  «комитет  не  ру¬
чается»  за  благополучный  ход  эшелона,  —  «мало  ли  что
может  случиться».
 В  помещении  комитета  членов  было  человек  шесть,
мы  с  Каллисом  и  один  матрос.  Заслышав  новую  угрозу,
 II

Каллис,  не  медля,  вынул  внушительный  кольт  и  приказал
членам  комитета  сесть  ^доль  стены.  Те  опешили  и  сели:
 «Вот  что,  товарищи,  шутки  в  сторону,  нам  это  на¬
доело.  Сейчас  один  из  вас  с  товарищем  матросом  от¬
сюда  выйдет  и  устроит  так,  чтобы  эшелон  ушел  вполне
благополучно.  Если  ж  что-нибудь  произойдет,  я  пере¬
стреляю  вас  всех».
 Комитет  онемел,  один  из  членов  в  сопровождении
матроса  немедленно  был  выпущен,  а  мы  с  Каллисом  и
остальными  членами  просидели  так  около  часа,  пока
не  получили  извещения  о  благополучном  прибытии  эше¬
лона  в  Колпино.
 В  комнату  никого  не  впускали.  Сидение  кончилось,
Каллис  спрятал  кольт,  члены  комитета  вновь^  зашумели,
где-то  хотели  протестовать  против  насилия.  Мы  посове¬
товали  им  сделать  это  как  можно  скорее  и  вышли.
 *  *  *
 Днем  29  октября  1917  года,  по  вызову  В.  И.  Ленина,
в  Петроград  прищли  крейсер  «Олег»  (вместо  намечен¬
ного  линейного  корабля  «Республика»)  и  эскадренный
миноносец  «Победитель»  и  встали  недалеко  от  Николаев¬
ского  моста.  К  этому  времени  крейсер  «Аврора»  отошел
к  Франко-Русскому  заводу.  На  мою  долю  выпало  счастье
приветствовать  олеговцев.  Восстановить  сейчас  то,  что
я  сказал  им  тогда,  очень  трудно,  но  это  первое  общение
с  крейсером  в  октябрьские  дни  сковало  нас  исключитель¬
ными  братскими  узами.
 Позднее,  спустя  полгода  —  в  апреле  1918  года,  когда
волею  верховной  революционной  власти  я  был  назначен
главным  комиссаром  Балтийского  флота,  моими  лучшими
друзьями  стали  олеговцы,  участники  великого  Октября,
кстати,  добавлю  —  и  славные,  на  редкость  преданные
делу  революции  амурцы.1
 1  Минный  заградитель  «Амур»  в  1918  году  вышел  из  состава
флота.  Команда  единодушно  порешила  пойти  на  фронт  и  целиком
влилась  в  4-й  Балтийский  отряд,  отражавший  англичан  на  С.  Дви¬
не.  Это  был  один  из  лучших  наших  отрядов,  сыгравших  в  первый,
опаснейший  для  молодой  Республики  Советов  период  гражданской
войны  исключительную  по  значению  роль.  Их  история  не  написана,
а  она  была  бы  великолепной  страницей  и  в  общей  истории  Крае*
«ого  флота  и  в  истории  гражданской  войны.  (Примеч.  автора.)
 72

Незабываемы  моменты  личного  Hf  массового  энту¬
зиазма.  Такие  минуты  были  пережиты  мной  на  «Олеге»
в  этот  день.
 Один  за  другим  выплывают  эпизоды  Великого
Октября:  их  трудно  изложить  в  короткой  статье.
 Кронштадтцы  и  матросы  судов  действующего  флота
вместе  с  рабочими  и  гарнизоном  Петербурга  прошли  все
этапы  Октябрьской  борьбы.  И  всюду  они  были  в  первых
рядах,  всюду  вносили  энергию,  смелость  и  вдохновение.
На  улицах  Невского  они  приводили  в  трепет  озлоблен¬
ное  столичнце  мещанство,  под  Питером  они  с  изуми¬
тельной  стойкостью  выдерживали  натиск  казаков  и  яви¬
лись  к  казацкому  генералу  предложить  ему  самому
сдаться  и  выдать  Керенского,  но  тот  уже  вновь  успел
сбежать.  Отряд  матросов  под  руководством  пишущего
эти  строки  выдворял  из  Городской  думы  контрреволю¬
ционеров  во  главе  со  старым  Шрейдером.  *  Матросы
охраняли  думу,  когда  вновь  избранный  «голова»
М.  И.  Калинин  входил  в  думу  пролетарскую.  Матросы
заняли  гнездо  белогвардейщины  —  «Асторию»,  где  наво¬
дили  ужас  на  пьянствующее  с  горя  офицерство.  С  раз¬
громом  контрреволюции  в  Питере  кронштадтцы  отпра¬
вились  добивать  ее  на  Дону.
 В  дни  учредилки  снова  ленточки  флота  пестрят  золо¬
том  на  улицах  столицы,  и  снова  матросы  одним  видом
вносят  успокоение  в  среду  злобствующих  мещан  и  сабо¬
тажников.
 Трудно-  сказать,  где  не  были  кронштадтцы-матросы
в  первую  эпоху  Октябрьской  революции.  И  всюду  «ни
отличались  беззаветной  преданностью  великому  пере¬
вороту  и  власти  Советов.
 Балтийские  моряки  явились  мощной  и  надежной
вооруженной  силой  Великой  Октябрьской  социалистиче¬
ской  революции.

А. 	ХОХРЯКОВ,
 председатель  полкового  комитета
Волынского  полка
 ИЗ  ЖИЗНИ  ПЕТРОГРАДСКОГО
ГАРНИЗОНА  В  1917  ГОДУ
 Я  ля  того  чтобы  понять,  какая  громадная  и  ответст-
/I  венная  роль  выпала  на  долю  петроградского  гар-
V  И  низона  в  дни  Октября,  достаточно  установить  сле¬
дующие  три  момента:
 1) 	Петроградский  гарнизон  непосредственно  «творил»
революцию.  Отдельные  его  войсковые  части  прочно  свя¬
зали  свое  имя  с  той  или  иной  страницей  этих  историче¬
ских  дней.
 2) 	Петроградский  гарнизон  и  по  своему  официаль¬
ному  положению  (войска  столицы),  и  по  своей  числен¬
ности,  и,  самое  главное,  по  своей  организованности,  по
связи  своей  с  военной  организацией  при  ЦК  РСДРП  (б)
был  и  оставался  всё  время,  начиная  с  февраля  и  до
объявления  демобилизации,  примером  для  войсковых  ча¬
стей  всей  России  и,  наконец:
 3) 	расположенный  в  Красном  Петрограде  гарнизон
отсюда,  с  тыла,  давил  линией  своего  поведения  на
фронт.
 Только  имея  в  тылу  революционный  гарнизон,
могли  быть  спокойны  за  участь  революции  войска  на
фронте.
 Все  эти  отдельные  стороны  вопроса  полны  гро¬
мадного  интереса  для  истории  Октябрьских  дней
1917  года.
 74

I.  В  ГРЕНАДЕРСКОМ  ПОЛКУ
 1. 	Общая  кар  тина
 Гренадёрский  полк,  по  справедливости,  считался
одним  из  самых  большевистских  полков  бывшего  петро¬
градского  гарнизона.  Естественно  поэтому,  что  части
полка  неизменно  принимали  участие  во  всех  значитель¬
ных  событиях  дня.
 Демонстрации  18  июня,  июльская,  охрана  дворца
Кшесинской,  где  помещался  Петербургский  комитет
большевиков  и  военная  организация  большевиков,  охрана
Петропавловской  крепости  —  всё  это  те  страницы  исто¬
рии,  где  бессменно  встречается  Гренадерский  полк.
 Такая  роль  полка  определяется  тем,  что  здесь  с  пер¬
вых  же  дней  февральской  революции  была  налажена  са¬
мая  тесная  и  живая  связь  с  военной  организацией  при
ЦК  РСДРП  (б).
 Здесь  членом  полкового  комитета  работал  один  из
членов  Петербургского  комитета  РСДРП  и  военной  орга¬
низации  солдат  Мехоношин.  В  действующем  Гренадер¬
ском  полку  на  фронте  работал  большевик  штабс-капйтав
Гинтовт-Дзевалтовский.  Число  сторонников  у  них  обоих
непрерывно  росло,  и  когда  автор  этих  строк  в  марте
1917  года  вступил  в  Гренадерский  полк,  то  из  всех  рот
и  команд  полка  уже  заметно  выделялась  своим  влиянием
4-я  (большевистская)  рота.
 Именно  здесь  были  самые  ожесточенные  споры  на
тему:  к  чему  война,  нужно  ли  продолжать  ее,  кто  ее  ви¬
новник  и  т.  д.  Здесь  же  необычайно  остро  для  того  вре¬
мени  ставились  и  общие  вопросы.  Точно  спала  какая-то
пелена  с  солдатских  глаз  и  правда  предстала  перед  ними
во  всей  своей  ужасающей  наготе.
 Особенно  поражали  солдат  и  находили  в  их  среде
самый  горячий  отклик  контрасты  жизни  тогдашнего  Пе¬
трограда.
 Помню,  как  однажды  горячий  спор  закипел  по  поводу
Гостиного  двора.
 Несколько  солдат,  вернувшись  из  города,  возмущенно
рассказывали,  что  Невский  полон  расфранченной  публи¬
кой,  Гостиный  торгует  вовсю;  всюду  мародеры  тыла,  их
Жёны  и  содержанки,  и  всюду  автомобили,  духи,  кру¬
жева,  наряды  и  смех...  Слишком  много  смеху...
 75

Как  будто  вет  фронта,  нет  миллионов  калек  и  уби¬
тых;  как  будто  нет  безработных  и  голодных.  Как  будто
не  было  и  революции...  Солдаты  раздраженно  указы¬
вали,  что  в  деревне  нет  керосина,  мыла,  нет  гвоздей  и
соли,  и  шли  прямым  путем:
 — 	Неужели  мы  делали  революцию,  чтобы  герои  тыла
попрежнему  купались  в  довольстве,  а  крестьяне  и  рабо¬
чие  попрежвему  гнили  и  гибли  в  окопах?!
 Почва  в  Гренадерском  полку  была  прекрасно  подго¬
товлена.  Лозунги  военной  организации  большевиков
ждали  только  момента,  чтобы  быть  претворенными
в  жизнь.
 В  деле  развития  среди  солдат  критического  отноше¬
ния  к  действительности  и  указания  выхода  из  февраль¬
ского  тупика  играла  роль  и  близость  казарм  от  дворца
Кшесинской,  где  помещалась  военная  организация.
 Имя  Ленина  с  первых  же  дней  его  прибытия  в  Пе¬
троград  стало  для  грёНадер  живым  символом.
 Имя  это  знаменовало  подлинную  пролетарскую  рево¬
люцию  и  безжалостно  ставило  крест  над  Керенским,  над
его  «постольку-поскольку»,  над  всей  шумихой  фраз  и
лозунгов,  которыми  пытались  прикрыться  коалиционные
министры.
 Солдаты  нутром  чувствовали,  что  из  дворца  Кшесин¬
ской  дует  «грозный>,  но  «живительный  ветер»,  и  толпами
шли  туда;  ловили  каждое  слово  Ленина  и  несли  его
в  казармы.
 Здесь  они  были  почти  полностью  предоставлены
самим  себе.
 Офицерство  не  играло  в  их  жизни  никакой,  сколько-
нибудь  заметной,  роли.
 Солдатам  приходилось  самим  строить  свои  организа¬
ции  и  в  них  искать  ответа  на  наболевшие  вопросы.
 2. 	Совет  Крестьянских  Депутатов
от  петроградского  гарнизона
 Одной  из  таких  организаций  для  всех  солдат  петро¬
градского  гарнизона  был  возникший  в  конце  весны  Со¬
вет  Крестьянских  Депутатов  от  петроградского  гарни¬
зона.
 Солдаты  ни  на  минуту  не  забывали,  что  они,  прежде
всего,  в  большинстве  крестьяне,  что  военная  служба
 76

только  эгшзод  в  жизни  каждого  из  них,  и  поэтому,  ■когда
образовался  Совет  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов,
они  живо  почувствовали,  что  здесь  нет  необходимой  -пол¬
ноты-—  нет  Сонета  Крестьянских  Депутате®.  Эта  закон¬
ная  -потребность  .крестьян  в  серых  ^шинелях  и  нашла  себе
разрешение  в  образовании  особого  Совета  Крестьянских
Депутатов  сиг  петроградского  гарнизона.  Депутатами
здесь  были  избранники  отдельных  войсковых  частей,  ка¬
жется,  п©  два  человека  от  каждой  роты  и  команды.
 Совет  собирался  и  работал  в  особом  помещении  ‘(угол
бывшего  Каменноостровского  и  Большого  проспектов  на
Петроградской  стороне).
 Одним  из  вопросов,  сильно  волновавших  в  то  время
петроградский  гарнизон,  был  вопрос  о  земельных  сделках.
Газеты  сообщали,  что,  боясь  отобрания  земель,  мно¬
гие  помещики  продавали  свои  имения  •’иностранцам  на
случай,  чтобы  Учредительное  собрание  было  впослед¬
ствии  бессильно  отобрать  проданную  землю.  Сделки
чаще  всего  -были  фиктивные;  продавали  имения  подстав¬
ным  лицам,  лишь  бы  они  'были  иностранцами.  «Прода¬
вали»  <боннам,  учителям,  управляющим  и  т.  д.
 Солдаты  волновались,  обсуждали  вопрос  по  с-вэим
частям  и  в  Совете  Крестьянских  Депутатов  и,  наконец,
решили  послать  особую  делегацию  к  председателю  'Со¬
вета  министров  Керенскому  с  требованием  прекращения
сделок  на  землю  вообще.
 Была  избрана  делегация  из  шоеьми-десяти  членов  “Со¬
вета  Крестьянских  Депутатов  от  петроградского  гарни¬
зона  >и  отправлена  в  Мариинский  дворец  к  Керенскому.
 Передать  требование  Совета  и  настаивать  на  получе¬
нии  немедленного  согласия  должен  *5ыл  пишущий  эти
строки,  как  один  из  члени®  Совета.
 Керенский  встретил  делегацию  крайне  холодно,  почти
враждебно  и,  «едва  дослушав,  резко  оборвал:  «Требова¬
ний  здесь  быть  не  может,  Совет  Крестьянских  Депутатов
©т  петроградского  гарнизона  не  может  ничего  предписы¬
вать  правительству...  Я  лередам  этот  вопрос  министру
земледелия,  где  вы  и  получите  справку...»
 Крутой  ‘поворот  на  каблуках,  с  ловкостью  почти  воен¬
ного  человека,  и  Керенсшш  ушед  вы,  но  вдруг  из  среды
депутатов  выступил  один  солдат  и  резко  обратился
к  Керенскому:
 — 	Насчет  эемди-шо  мы  разберемся...  Найдем  концы.
 77

А  вот  странно,  что  вы,  эсер,  и  принимаете  как  револю¬
ционный  министр  в*  зале,  где  со  всех  сторон  цари  гля¬
дят...  Снять  бы  их  пора...  А  то  противно...
 Дело  в  том,  что  прием  происходил  в  одной  из  зал
Мариинского  дворца,  стены  которой,  действительно,
были  почти  сплошь  завешаны  портретами  бывших  царей
и  их  семейств.  Керенский  сконфузился,  весь  побагровел
и  как-то  точно  осел  сразу.
 С  заискивающей  улыбкой  он  обещал:  «Да,  да!  Надо
затянуть  холстом  или  вынести.  Да,  да1  Завтра  же»,  —
и  торопливо  стал  за  руку  прощаться  с  делегацией.
 3. 	Митинг  солдат
 Это  было  вскоре  после  прибытия  в  Россию  Ленина,
в  период  самой  ожесточенной  травли  бЬлыыевиков.
 Полковой  комитет  решил  созвать  митинг  с  участием
представителей  всех  партий  и  членов  правительства,
чтобы  в  живом  обмене  мнений  возможно  рельефнее
обнаружились  разногласия,  так  волновавшие  солдат
полка.
 От  большевиков  обещал  приехать  Ленин.
 После  речи  Л.  Г.  Дейча  собрание  стало  настойчиво
требовать:
 — 	Ленина!  Ленина1
 Между  тем  из  дворца  Кшесинской  сообщили,  что
Ленин  нездоров.и  приехать  никак  не  может.
 Этим  воспользовались  враги  большевиков,  и  поднялся
невообразимый  шум:
 — 	Конечно!  Еще  бы!
 ■—  Да  он  и  не  приедет.  Шпионы  немецкие!
 — 	Приехали  в  запломбированных  вагонах.  Нарочно
их  прислал  Вильгельм.  Получили  20  миллионов  марок.  ^
И  т.  д.
 Митингу  грозил  срыв.  Слушать  бывших  налицо
представителей  партии  большевиков  нечего  было  и
думать.
 Ораторы  других  партий  довольно  потирали  руки.
 До  глубины  души  был  возмущен  Л.  Г.  Дейч.
 — 	Это  безобразие.  Клевета  на  Ленина.  Это  нечест¬
ная  борьба.
 — 	Идите  и  объясните  им  историю  приезда  Ленина
 78

и  роль  Временного  правительства,  —  обратился  Дейч
ко  мне,  как  председателю  митинга.
 — 	Я  выступил  бы  сам,  —  прибавил  он,  —  но  мне
плохо.
 Действительно,  с  Л.  Г.  Дейчем  сделался  обморок.
 Вооружившись  наскоро  газетами,  где  в  то  время  боль¬
шевики  объясняли  историю  своего  возвращения  через
Германию,  я  взял  слово.
 Шум  стих.
 Чувствовалось,  что  митинг  ловит  каждое  слово  и  по¬
тому,  что  речь  шла  о  бесконечно  дорогом  уже  многим
из  этой  солдатской  массы  —  речь  шла  о  Ленине.
 По  окончании  митинга  ко  мне,  как  председателю,  под¬
ходили  отдельные  группы,  и  смысл  их  заявлений  был
трогательно  благородным.
 — 	Мы  можем  не  соглашаться  с  Лениным;  может
быть,  мы  не  пойдем  за  ним,  но  клеветать  подло.  Не¬
честно  это.
 И  тут  же  раздумчиво  добавляли:
 — 	А  здорово  он  объясняет.  Жаль,  что  не  приехал.
Разделал  бы  он  всех  этих  ораторов.  Как  вчера  говорил
с  балкона  о  диктатуре  пролетариата!  Куда  этим...  Жаль,
что  не  приехал,  из-за  него-то  больше  и  пришли  мы...
 4. 	Вопрос  о  выводе  революционных
войск  из  Петрограда
 Позиция,  занятая  петроградским  гарнизоном  после
27  февраля,  политическая  непримиримость  солдат  и
всё  возрастающее  влияние  на  них  партии  большеви¬
ков  —  в  лице,  главным  образом,  военной  организации
большевиков  —  всё  это  не  могло  не  беспокоить  Вре¬
менное  правительство  и  лидеров  других  политических
партий.
 Для  всех  было  ясно:  для  того  чтобы  обессилить  пи¬
терский  пролетариат,  надо  убрать  из  Петрограда  рево¬
люционные  войска.  Надо  заменить  их  войсками  с  фронта,
иначе  говоря,  верными  частями,  и  только  тогда  должно
было  наступить  умиротворение.
 Первоначально  вопрос  этот  был  поднят  на  общегар¬
низонном  собрании  17  апреля  1917  года  под  видом  во¬
проса  «о  реорганизации  гарнизона».  И  на  этом  же  пер¬
 79

вом>  заседании  представитель  Волынского:  полка  жало¬
вался:  «У  нас  ид&г  большая  убыль  тех  людей,  которые
были  с  нами<  2&  февраля»-.
 Позже  вопрос  ставился  всё  с  большей  откровен¬
ностью.  О  выводе  революционных  войск  говорилось,  так
настойчиво,  что'  пришлось  заключить,  особый  «договор»
с  Временным  правительством  о  невыводе  войск  из  Пе¬
трограда.
 Вопрос  этот,  конечно,  живо  интересовал  солдатские
массы  и  имел  то  громадное  значение;  что  при  обеужде-
ний-  его  солдатам  приходилось  конкретно  сталкиваться
с  общими  вопросами  политики.
 На  собраниях,  посвященных  именно  этому  вопросу,
солдаты  впервые  сталкивались  с  понятием  контрреволю¬
ции,  с  замыслами  Корнилова;  впервые  здесь  стави¬
лись  вопросы  о  конечных  целях  революции;  каждое
собрание,,  посвященное  этому  вопросу,  неизбежно  стал¬
кивалось  с  вопросом  об  общей  политике  Временного  пра¬
вительства,  о  призывах  большевиков.  Отсюда  также  есте¬
ствен®)  и  неизбежно  собрание  переходила  к  вопросу
о  войне.
 — 	Кому  нужна,  война?  Нужно  ли  ее  продолжение?
Из-за  чего  возникла  война?  —  И  т.  д.  И  это<  в  каждой'
части,  во  всех  запасных  батальонах  Петрограда,  в  Крон¬
штадте  и  у  моряков.
 И  всюду  неустанно-  работала  военная  организация
большевиков.
 В  ряде  полков  были  особые  ячейки,  в  других  местах
отдельные  лица,  но  живая'  связь  военной-  организации
с  каждой  значительной  воинской  частью  почти  неиз¬
бежно  имелась  налицо  и  должна  была  приводить  в  от¬
чаяние  Временное  правительство.
 Вымети  войска  ив  Петрограда^  нужно,  но-  сделать  это--
втихомолку,  без.  обсуждения,,  никак;  нельзя.  А.  обсуждать,
вопрос  —  значит  снова  говорить  о  политике  Времеиши»
правительства  и:  снова  отражать  нападки  и;  разоблаче¬
ния  военной  организации.
 Получался  своего  рада  заколдованный  круг.
 Но  для  солдат  гарнизона  это  было,  несомненно,  по¬
лезно:  их  политический  горизонт  расширялся:.  На  во*
просе,  так  близко  касавшемся  их  лично,  они  учились  раз¬
бираться  и  в  общих  вопросах  политической  жизню
страны.
 да

5.  После  Тарнополя
 Другим  вопросом,  столь  же  горячо  волновавшим  сол¬
датские  .массы,  но  уже  местного  значения,  вопросом
в  первую  очередь  только  Гренадерского  полка,  было
обсуждение  положения,  создавшегося  нд  фронте  после
Тарнополя.
 Как  известно,  действовавший  на  фронте  Гренадерский
полк  отошел  с  линии  фронта,  создав  нашумевший  в  свое
время  «прорыв  фронта  у  Тарнополя».
 Отход  этот  был  поставлен  в  теснейшую  связь  с  успе¬
хом  большевистской  пропаганды,  а  так  как  вопрос  шел
о  «спасении  России»,  то  «патриоты»  решили  использовать
этот  момент  вовсю.
 Действовавший  на  фронте  полц  был,  по  словам  Деле¬
гата  полка  Жерякова,  24  июня  окружен  казаками,  кон¬
ницей  и  артиллерией;  ротные  и  полковой  комитеты  были
уведены  казаками  неизвестно  куда.  Комиссар  Времен¬
ного  правительства  Кириенко  по  готовым  спискам  вызвал
из  полка  свыше  100  большевиков;  их  увели  тоже  неиз¬
вестно  куда  (позже  большинство  арестованных  очутилось
в  каменец-подольской  тюрьме,  а  самое  «дело»  окончи¬
лось,  как  известно,  тем,  что  инициатор  отхода  капитан
Дзевалтовский  в  первых  числах  октября  был  судим  и
оправдан).
 Над  запасным  Гренадерским  батальоном  в  Петро¬
граде  нависла  угроза  расформирования.  От  него  требо¬
вали  отречения  от  тарнопольцев,  которых,  как  водится,
предлагали  немедленно  заклеймить  презрением  и  т.  п.
 Но  в  это  же  время  приехали  делегаты  с  фронта,  и  кар¬
тина  сразу  резко  изменилась.
 Делегат  Кременков  с  особым  ударением  подчерки¬
вал,  что  полк  не  отказывался  переходить  в  наступление
вообще,  а  не  хотел  только  наступать  по  призыву  Керен¬
ского,  как  члена  Временного  правительства.  Делегация
утверждала,  что  если  бы  власть  страны  перешла  в  руки
Советов  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов,  они  пошли  бы
в  наступление  как  один,  если  бы  их  к  тому  призвали
Советы.
 А  26  июня  собранию  батальона  были  доложены  те¬
зисы,  принятые  действовавшим  на  фронте  полком.
 Они  сводились  к  следующему:
 б  Зак.  Mi  1018
 8)

1) 	Гренадерский  полк  в  действующей  армии  отказы¬
вает  в  доверии  Временному  правительству  и  требует  пе¬
рехода  всей  власти  *к  Советам  Рабочих  и  Солдатских
Депутатов;
 2) 	отказ  от  наступления,  начатого  Керенским;
 3) 	Исполнительный  комитет,  как  видно,  перешел  на
сторону  капиталистов;
 4) 	министры-социалисты  не  социалисты  больше,  а  ка¬
питалисты,  буржуи  и  т.  д.
 Всё  это  обсуждалось  не  только  на  собраниях  батальо¬
нов  или  в  полковом  комитете,  но  шло  дальше  и  глубже.
 Делегаты  с  фронта  расходились  по  ротам  и  коман¬
дам,  шли  в  другие  полки,  ехали  в  Кронштадт  и  в  ка¬
зармы  к  матросам.  Запасный  батальон  из  Петрограда
откликнулся  своему  полку  на  фронте  двумя  постано¬
влениями.
 10  июня  он  принял  резолюцию,  где,  между  прочим,
говорилось:
 «Мы  считаем,  что  правительство,  состоящее  в  боль¬
шинстве  из  буржуазии,  только  задерживает  дальнейшее
успешное  развитие  революции  и  мешает  правильному  и
скорому  разрешению  вопроса  о  мире.
 Вся  власть  народу,  вся  власть  Совету  Рабочих,  Сол¬
датских  и  Крестьянских  Депутатов!
 Только  тогда  свобода  наша.
 Только  тогда-  может  наступить  конец  войны.
 Предлагаем  товарищам  солдатам  других  частей,
крестьянам  и  рабочим  всей  России  присоединиться,
в  свою  очередь,  к  нашей  резолюции,  встать  стойко  на  за¬
щиту  Советов  Солдатских,  Рабочих  и  Крестьянских  -Де¬
путатов,  требовать  перехода  всей  власти  к  Советам».
 Что  же  касается  до  отношения  к  действовавшему
полку,  в  связи  с  обнажением  им  фронта  под  Тарнополем,
то  было  решено  послать  туда  особую,  свою  солдатскую,
комиссию  для  расследования.
 Причем,  в  связи  с  докладом  делегатов  о  том,  что  на
фронте  в  третью  линию  окопов  нашего  действующего
полка  были  посажены  чехи,  наши  же  пленные,  воору¬
женные  теперь,  чтобы  расстреливать  первые  две  линии
в  случае  их  колебания,  —  особо  обращалось  внимание
комиссии  на  то,  что  если  бы  даже  фактически  этого  и  не
 82

было,  то  знаменательно  самое  появление  такой  версии  и
вера  солдат  в  то,  что  так  могло  быть.
 Запасный  батальон  кипел.  Доверие  к  Временному
Правительству  было  окончательно  подорвано.
 В  обсуждение  политических  вопросов  втягивались  на
почве  этих  чисто  солдатских  интересов  все  солдаты  полка,
даже  наиболее  отсталые  и  безразличные  вообще.
 И  чувствовалось,  что,  если  ударит  грозный  час  испы¬
тания,  Временное  правительство  не  встретит  среди  гре¬
надер  не  только  поддержки,  но  не  увидит  от  них  и  по¬
щады.
 Живительный  ветер  дворца  Кшесинской,  связь  с  воен¬
ной  организацией  большевиков,  выступления  на  полковых
митингах  Н.  В.  Крыленко,  Дашкевича,  В.  И.  Невского  и
бесхитростные,  но  полные  огня  речи  делегатов  с  фронта
(Бакулина,  Жерякова,  Кременкова  и  др.)  —  всё  это  де¬
лало  свою  работу,  и  гвардии  Гренадерский  запасный  ба¬
тальон  должен,  по  справедливости,  войти  в  историю
Октябрьских  дней  как  одна  из  наиболее  большевистских
частей  гарнизона.
 II.  В  ВОЛЫНСКОМ  ПОЛКУ
 1. 	Накануне  Октября
 События,  которые  пришлось  переживать  автору  с  этим
полком,  относятся  почти  непосредственно  к  Октябрьским
дням.
 Участвовал  полк  во  взятии  Зимнего  дворца,  был  в  по¬
ходе  против  Керенского,  участвовал  в  изъятии  10  мил¬
лионов  рублей  из  Государственного  банка,  и  т.  д.
 Что  же  касается  до  темпа  жизни  в  предыдущие  ме¬
сяцы  (август—сентябрь  1917  года),  то  политический
пульс  полка  был  здесь  значительно  слабее,  чем  в  Грена¬
дерском  полку.
 Не  было  такой  прочной  и  тесной  связи  с  военной  ор¬
ганизацией  большевиков,  не  было,  почти  до  самого
Октября,  ячейки  партии  в  нем.
 Участие  полка  в  июльской  демонстрации  ограничи¬
лось  тем,  что  на  улицу  вышла  только  одна  рота  с  пра¬
порщиком  Горбатенко.
 Прапорщик  Горбатенко  и  был  в  полку  центром  боль¬
шевистской  пропаганды,  но  влияние  его  окрепло,  и  среди
 6*
 83

Солдат  полка  появились  определенные  большевики
(8-я  рота)  опять-таки  значительно  позднее.
 Летом  жизнь  полка  особенно  всколыхнулась  благо¬
даря  отъезду  к  себе  на-  родину  солдат-украинцев.
 В  связи  с  открытием  Центральной  украинской
рады  в  особую  единицу  выделились  украинцы.  Среди
4000  солдат  Волынского  полка  украинцев  нашлось  около
500  человек.  Необходимо  было  по-братски  поделить  иму¬
щество  полка.  Уходившим  были  выделены  не  только  аму¬
ниция  и  оружие,  но  и  соответствующая  часть  полкового
инвентаря:  лошади,  сбруи,  полковые  повозки,  походные
кухни,  провизия  и  деньги.  Отмечая  это  чисто  товарище¬
ское  отношение  к  себе  со  стороны  полка,  уезжавшие
клялись,  в  свою  очередь,  там,  на  Украине,,  быть  верными
идеалам  революции  и  никогда  не  забывать4,  что  они  сол¬
даты  1-го  Революционного  полка  России.
 На  митинге  перед  отъездом  ораторы  рельефно  под¬
черкнули,  что  отъезд  однополчан-украинцев  к  себе  до¬
мой,  протекающий  в  подобных  условиях,  знаменует  собой
новую,  совершенно  немыслимую  прежде  страницу  исто¬
рии:  сходит  со  сцены  старое  государство  насилия  и  пора¬
бощения  и  уступает  свое  место  новому  государственному
образованию  —  федерации  свободных  народов,  добро¬
вольному  союзу  раскрепощенных  ныне  и  независимых
частей  бывшей  империи  дома  Романовых.  К  началу
Октября  политическое  настроение  полка  сильно  измени¬
лось.  Связь  с  военной  организацией  большевиков  у  полка
окрепла,  команда  пулеметчиков  и  8-я  рота  определенно
считали  себя  большевистскими;  полк  жил  исключительно
по  указаниям  Смольного.
 Полковой  комитет,  во  главе  которого  стоял  поручик
Ставровский,  а  одним  из  членов  был  знаменитый  Кирпич¬
ников,  совершенно  потерял  свое  влияние;  решено  было
избрать  новый  комитет,  более  подходивший  к  новому
настроению  полка.
 Председателем  комитета  был  избран  автор  настоящих
строк,  товарищем  председателя  тоэ.  Горбатенко.  От
обоих,  как  руководителей  всей  полковой  жизни,  полк
определенно  потребовал  полного  подчинения  Совету  Ра¬
бочих  и  Солдатских  Депутате»  и  самого  тесного  контакта
с  военной  организацией,  а  позже  с  Военно-революцион¬
ным  комитетом.
 Из  событий,  непосредственно  предшествовавших
 84

25 	октября,  необходимо  отметить  особую  делегацию  от
имени  Военно-революционного  комитета  в  штаб  Петро¬
градского  военного  округа.
 Военно-революционный  комитет  настаивал  на  кон¬
троле  распоряжений  штаба  и  для  передачи  этого  постано¬
вления  полковнику  Полковникову  избрал  особую  деле¬
гацию.
 В  числе  делегатов,  как  председатель  полкового  ко¬
митета  Волынского  полка,  был  и  пишущий  эти  строки.
 Делегации  пришлось  пройти  бесчисленное  количество
адъютантов  и  докладчиков,  потерять  в  ожидании  добрый
час  времени,  чтобы  получить,  как  и  предполагалось,  ка¬
тегорический  отказ.
 Но  делегация  имела  значение  также  и  в  том  отноше¬
нии,  что  она  была  своего  рода  разведкой  в  оперативный
штаб  противника,  разведкой  почти  накануне  боя,  и  ни¬
чего,  кроме  бодрости,  делегатам  и  их  пославшим  эта
разведка  дать  не  могла.
 Делегация  только  что  покинула  Смольный.  Там  не
было  никакого  порядка.  Стояла  невообразимая  сутолока.
Но  чувствовалось,  что  над  всем  этим  сумбуром,  суетой
и  непрерывным  потоком  приходящих  и  уходящих  матро¬
сов  и  солдат  реет  живительный  дух  революции.
 Все  были  полны  энтузиазма,  горели  жаждой  борьбы,
все  ждали  только  призыва,  так  как  отовсюду  поступали
донесения,  что  воинские  части  и  рабочие  всецело  на
платформе  Военно-революционного  комитета  и  готовы
к  борьбе.  Задор,  молодость  и  вера  в  победу  были  атмо¬
сферой  Смольного.
 Другая  картина  была  в  штабе  округа.  Здесь  тоже
сутолока,  несмотря  на  вечер.  Длиннейший  стол  приемной.
Тут  ждут  приехавшие  в  штаб  начальники  частей;  полков¬
ники,  два-три  генерала.  Торопливо  записывают  что-то
адъютанты  и  суетливо  исчезают  в  кабинете,  где  работает
«сам»  начальник  штаба.  А  на  лицах  у  всех  одно:  ско¬
рей  бы  кончилась  вся  эта  процедура!  Домой  скорей  бы...
Поздно  уж...  Все  устали,  и  спать  хочется.  В  холодных  и
пустынных  залах  штаба  на  всем  лежала  печать  обречен¬
ности.  Ее  чувствовали  и  те,  кто  по  инерции  еще  бегал
с  докладами,  и  те,  кто  приехал  «представиться»  началь¬
нику  штаба.
 Живо  почувствовали  ее,  конечно,  и  делегаты  Смоль¬
ного.
 85

Это  была  последняя  мирная  встреча  делегации
с  людьми  в  погонах.
 Через  день  было  объявлено,  что  штаб  Петроградского
военного  округа  признается  прямым  орудием  контррево¬
люции  и  войска  отныне  должны  подчиняться  только
Военно-революционному  комитету  и  его  комиссарам  при
отдельных  воинских  частях.
 2. 	Взятие  Зимнего  дворца
 День  25  октября  прошел  в  полку  в  самом  нервном
настроении.  Вести,  со  всех  сторон  долетавшие  в  полк,
были  отрывочны  и  противоречивы.
 Люди,  посланные  для  связи  в  Смольный,  вернулись
только  около  4  часов.  И  только  тогда  подтвердилось,
что  Керенский  бежал,  Временное  правительство  объяв¬
лено  низложенным  и  что  вся  власть  перешла  к  Военно¬
революционному  комитету.
 Всюду  образовались  кучки  и  группы  солдат.  Среди
обсуждавших  положение  чаще  всего  слышалось:  «Нако¬
нец-то;  давно  пора!».
 Это  солдаты  посылали  свое  надгробное  слово  Времен¬
ному  правительству.
 Но  вместе  с  тем  и  тень  тревоги  и  забот  легла  на  полк.
 Не  верилось,  что  обойдется  без  борьбы.  Шли  слухи
о  подходе  фронтовых  частей.  Штаб  округа  был  еще  в  ру¬
ках  офицерства.  Правительство  еще  заседало  в  Зимнем
дворце.  Некоторые  утверждали,  что  Керенский  уехал
к  войскам  фронта,  чтобы  вернуться  с  ними  и  тогда  дать
бой  большевикам...
 Как  всюду,  были  сомневающиеся,  те,  кто  не  верил;
а  рядом  с  ними,  тут  же  на  нарах,  находились  фанатики
революции,  энтузиасты,  горевшие  каким-то  пожирающим
огнем.  Им  казалось,  что  даже  эти  события,  летевшие
с  ужасающей  быстротой,  идут  слишком  медленно.  От  них
слышалось  только  одно:  «Скорей  бы,  скорей!».
 Все  чувствовали,  что  перевернулась  еще  одна  стра¬
ница  истории,  и  все  хотели  заглянуть  в  следующую  —
одни  робко,  недоверчиво  и  с  опаской,  другие,  полные
огня  и  веры,  как  дети  революции.
 Около  шести  часов  вечера  пришло  распоряжение
укрепить  территорию  полка.  Опасались  нападения  или
 86

провокации  со  стороны  Временного  правительства.  Про¬
тив  Фонтанной  улицы,  и  по  Волыйскому  переулку  были
установлены  пулеметы.
 Солдатам  8-й  и  4-й  рот  были  розданы  боевые  па¬
троны.  В  полном  сборе  была  команда  пулеметчиков.
 В  полку  никто  не  ложился  спать.  Все  чувствовали,
что  должно  произойти  что-то  значительное,  такое,  что
историческими  сделает  и  эту  ночь,  и  тех  людей,  которые
там  наверху,  в  Смольном,  решили  вступить  в  смертель¬
ную  схватку  с  Временным  правительством;  и  полк  нетер¬
пеливо,  с  трепетом  ждал  только  одного:  в  этой  схватке
не  кликнет  ли  клич  Смольный,  не  позовет  ли  Военно-ре¬
волюционный  комитет  к  себе  на  помощь.  Ждал,  чтобы
тысячью  голосов  ответить: 	«Слышим,  готовы!  Идем
 к  вам...  Почему  вы  не  звали  нас  раньше?!».
 Около  8  часов  пришло  распоряжение:  выступить
к  Зимнему  дворцу  в  количестве  300  человек,  сбор  в  ка¬
зармах  Павловского  полка.
 Через  несколько  минут  отряд  построился,  а  через
полчаса  мы  подходили  уже  к  Марсову  полю.
 В  пути  солдаты  интересовались  только  одним:  дей¬
ствительно  ли  их  вызвал  Смольный,  действительно  ли
идем  добивать  Временное  правительство.
 Боялись  провокации,  ошибки,  недоразумения.
 Обстановка  поддерживала  тревогу.  Ночь  выпала  тем¬
ная.  Порывами  дул  холодный,  северный  ветер.  Где-то
слышалась  перестрелка.
 Марсово  поле  было  сплошь  заставлено  штабелями
дров.  Невольно  вспоминались  февральские  дни,  когда
в  войска  стреляли  из-за  каждого  угла.
 Почему  Марсово  поле  не  могло  сыграть  роль  Ло¬
вушки,  где  под  прикрытием  дров  и  ночи  можно  было
учинить  расправу  над  теми,  кто  шел  по  зову  своего
Ревкома?
 В'  казармах  Павловского  полка  нас  встретил  капитан
Дзевалтовский.  Часть  волынцев  была  назначена  для
связи  со  всё  подходившими  частями  и  рабочими  отря¬
дами,  а  часть  для  охраны  юнкеров,  а  позже  и  женского
батальона,  когда  тех  обезоружили  и  захватили  на  Двор¬
цовой  площади.
 Глубокой  ночью  был  взят  Зимний  дворец.  Кликами
радости  и  долго  несмолкавшим  «ура»  встретили  волынцы
свой  отряд,  когда  около  6  часов  утра  он  принес  им  в  ка¬
 87

зармы  весть  о  взятии  дворца  и  о  ликвидации  Времен¬
ного  правительства.
 Но  иллюзий  ни  "у  кого  не  было  даже  в  эту  минуту.
Все  знали,  что  еще  много  борьбы  и  трудностей  предстоит,
чтобы  окончательно  считать  погребенным  Временное  пра¬
вительство  и  твердо  установившейся  власть  Октября.
Действительно,  на  другой  же  день  после  переворота,
 26 	октября,  стало  известно,  что  готовится  забастовка  на
двух  пунктах,  одинаково  важных  для  нормального  хода
жизни  города: 	на  водопроводе  и  на  электрической
 станции.
 Обычно  в  таких  случаях  на  место  забастовки  Ревком
посылал  кого-нибудь  из  представителей  гарнизона  и  пар¬
тийного  товарища  из  рабочих.
 Уладить  дело  с  рабочими  водопровода  Военно-рево¬
люционным  комитетом  было  поручено  автору  этих  строк
и  еще  одному  рабочему.
 Как  и  следовало  ожидать,  достаточно  было  точной
информации  обо  всем  происшедшем  и  указания,  что
войска  гарнизона  сознательно  готовы  на  всяческие
жертвы  и  на  самую  жестокую  борьбу  за  власть,  осуще¬
ствляемую  Военно-революционным  комитетом,  чтобы  «за¬
бастовщики»  сейчас  же  отказались  от  своего  плана  и
просили  нас  и  от  их  имени  приветствовать  власть  Со¬
ветов.
 Ставка  «Всероссийского  комитета  спасения  родины  и
революции»  на  забастовку  была  бита,  по  крайней  мере,
среди  рабочих.
 Зато  появились  зловещие  тучи  на  горизонте  со  сто¬
роны  Царского  Села  —  Пулково.
 Туда  теперь  стремительно  бросились  все,  кому  не  на
словах  был  дорог  переворот  25  Октября,..
 3. 	П-у.лкбво  —  Царское
 Приказ  о  выступлении  Волынского  полка  против  Ке¬
ренского  был  получен  в  полковом  комитете  от  тов.
Н.  В.  Крыленко,  когда  тот  в  час  дня  30  октября  лично
приехал  в  полк.
 Около  пяти  часов  вечера  полк  выступил  в  количестве
до  1000  человек,  и  к  10  часам  вечера  мы  были
в  Пулкове.
 88

В  отдельных  воспоминаниях,  посвященных  этому  мо¬
менту,  верно  и  кстати  указывается,  что  если  этот  эпизод
и  является  мелким,  звеном  в  истории  Октябрьских  дней,
зато  он  поражает  другим:  высотой  порыва,  пламенностью
энтузиазма  и  той  твердой  решимостью  и  волей  к  победе,
на  которые  способны  только  революционные  массы
народа.
 Если  отражение  сил  Керенского  представлять  себе  как
более  или  менее  организованное  выступление  против  него
войск  петроградского  гарнивона,  то  получится  картина,
имеющая  весьма  мало  общего  с  тем,  что  было  на  самом
деле.
 Не  солдат  только  выслал  Питер  для  защиты  от  врага,
а  в  полном  смысле  слова  армию  Революции.
 Солдатами  этой  армии  были  все,  кто  готов  был  уме¬
реть  за  дело  Октября,  все,  для  кого  в  этот  момент  не
было  ничего  более  святого,  как  Революция,  и  более  нена¬
вистного,  чем  враги  eel
 Город  слал  новые  и  новые  ряды  бойцов.
 Тяжело  ступая  по  мокрой  дороге,  скользя  в  канавы
и  громыхая  походными  кухнями,  один  за  другим  шли
полки  солдат.
 Их  перегоняли  грузовики;  на  каждом  40—50,  может
быть  больше,  человек  рабочих.  Их  слали  заводы.  У  них
винтовки  и.,,  ничего  больше.  Где  они  остановятся,  что
будут  есть,  кто  будет  подбирать  у  них  раненых  и  возьмет
убитых  —  они  долго  не  думали  над  этим.  Схватили  вин¬
товки  и  бросились  —  победить  или  умереть!
 Новые  грузовики.  Опять  рабочие.  Красная  гвардия.
Кого  тут  нет?  Фабричная  молодежь,  подростки  восем-
надцати-двадцати  лет,  какие-то  три  гимназиста  с  ними
 и, 	обеими  руками  держась  за  винтовку  и  покряхтывая  на
выбоинах  тракта,  старик  рабочий  лет  шестидесяти  пяти.
Седой  и  суровый,  он  кажется  каким-то  пророком  среди
этого  грузовика  молодежи.
 Кругом  на  поле  тысячи  людей.  В  грязи  и  сырости  они
роют  окопы.  Разматывают  и  укрепляют  колючую  про¬
волоку.  Проволока  всюду  в  гигантских  клубках.  Завтра
она  затянет  собой  все  подступы  к  столице.
 Кто  руководит  этой  работой?  Где  инженеры?  Саперы?
Специалисты?  Кто  дает  им  указания?
 Никто!  Это  Армия  Революции...
 Ближе  к  Пулкову  по  обе  стороны  тракта  какие-то
 '89

одинокие  фигуры.  Прямо  в  поле.  Насколько  хватает
глаз,  можно  видеть  отдельные  черные  точки.
 Количество  их  постепенно  увеличивается.  Это  значит,
что  подошел  новый  грузовик  и  ушел  обратно,  оставив
в  поле  50—60  матросов.
 Выкопав  или  отыскав  какое-нибудь  углубление  в  пол-
Ьршина,  на  расстоянии  30—40  шагов  один  от  другого,
они  стоят  здесь  в  поле  под  октябрьским  дождем,  зорко
всматриваются  в  сторону  врага  и  карабинами  сдержи¬
вают  тех,  кто  грозит  им  пулеметами  из  блиндирован¬
ного  поезда.
 Армия  Революции  имеет  достойных  часовых!
 Это  их  назвали  когда-то:  «краса  и  гордость  рево¬
люции».
 На  равнинах  Пулково  —  Царское  они  скромно  под¬
твердили,  что  это  так.
 Путиловская  молодежь.  Красная  гвардия.
 Неизвестно,  огкуда  появлялись  они  там,  где  было
хоть  какое-нибудь  прикрытие.  Теплушка,  грузовик,  ва¬
гон  —  им  всё  равно.
 Из-за  него,  между  колес,  из-за  рельс  и  насыпи  они  по¬
сылали  врагу  свои  залпы  и  неизвестно  куда  исчезали,
когда  «становилось  жарко».
 Это  —  партизаны  Армии  Октября.
 Женщины,  девушки,  работницы.  Они  здес;ь  же  с  сум¬
ками  через  плечо,  с  наспех  сделанной  повязкой  Крас¬
ного  Креста;  прямо  с  заводов  и  фабрик  они  явились
сюда,  чтобы  не  остались  без  помощи  те,  кто  вышел  за¬
щищать  Октябрь...
 Это  воодушевление  рабочих  видел  враг  и  решил  при¬
нять  свои  меры.
 По  городу  были  пущены  слухи,  один  чудовищнее
другого.
 Тем,  кто  стоял  в  Пулкове,  нашептывали,  что  город
уже  занят  казаками.
 Малодушные  дрогнули.  Менее  устойчивые  пошли
обратно.
 Это  было  почти  исключительно  в  полках  и  совсем
не  коснулось  моряков  и  рабочих.
 В  11  часов  30  минут  вечера  в  Волынском  полку  было
созвано  собрание  полкового  и  ротных  комитетов  «для
выяснения  создавшегося  положения».
 ,И  командир,  и  офицеры  полка  усиленно  внушали
 90

солдатам,  что  между  отдельными  частями  войск  нет  связи,
что  неизвестно,  где  наш  штаб,  что  мы  не  знаем  даже,
кто  стоит  впереди  и  кто  позади  нас,  что  рисковать  при
таких  условиях  людьми  полка  было  бы  безумием,  и
вывод  делали,  что  надо  вернуться  в  Петроград,  чтобы
оттуда  сказать  и  Смольному  и  Керенскому:  «Ни  шагу
вперед,  ни  капли  крови.  Договаривайтесь  о  власти  от¬
крыто,  при  свете  гласности  и  под  контролем
всего  гарнизона.  До  тех  пор  ни  шагу  вперед,  ни  капли
крови».
 Ни  призывы  комиссара  полка,  ни  речи  несогласных
с  отступлением  помочь  не  могли,  и  часть  полка  из  Пул¬
кова  пошла  обратно.
 Ушли,  конечно,  командир  и,  кажется,  все,  без  исклю¬
чения,  офицеры.
 Ушли  тотчас  же,  ночью,  чтобы,  по  выражению  пред¬
ставителя  11-й  роты,  «не  освистывали  их  дорогой,  как
отступать  будут».
 Часть  солдат,  немного  больше  половины,  не  подда¬
лась  ни  на  какие  уговоры  и  решила  остаться,  хотя  бы  им
угрожала  гибель.  «Лучше  умереть,  —  заявили  они,  —  чем
договариваться  с  Керенским».
 Эта  группа  решила  послать  за  ушедшими  представи¬
телей  полкового  комитета  и  партийных  товарищей  и  по¬
пытаться  вернуть  ушедших  с  дороги  или  даже  из  казарм,
если  они  дойдут  уже  до  Петрограда.
 Петроград  остался  верен  себе.  Едва  «отступившие»
вошли  в  казармы,  как  пришедших  закидали  вопросами:
 — 	В  чем  дело?  Что  случилось?  Нет  связи?  А  как  же
рабочие,  а  моряки,  -—  ведь  стоят  же  те  под  снарядами
Керенского?!
 — 	Нет  организации!
 — 	Вы  просто  трусы  и  изменники  революции,  —  отве¬
чали  им.  —  А  если  нет  —  немедленно  на  фронт!  На  этог
раз  всем  полком.  Все,  каю  один,  —  во  искупление  колеба¬
ния  и  сомнений...
 В  9  часов  утра  31  октября  в  полку  состоялся  митинг,
а  вечером  того  же  31  октября  Волынский  полк  стоял  на
позициях  против  Керенского  уже  в  составе  почти  всех
своих  рот  и  команд,  превышая  численностью  все  другие
воинские  части,  вышедшие  против  Царского  Села.
 Позднее  удалось  установить,  что  в  отступлении  сы¬
грали  роль  не  малодушие  солдат  и  не  минутное  только
 91

Колебание  командного  состава,  а  чья-то  искусная  мысль,
подсказанная  через  офицеров  полка,  что  надо  идти
в  Петроград,  созвать  там  общегарнизонноё  собрание  и,
захватав  фактически  всю  власть  в  свои  руки  (вок¬
залы,  телефонную  станцию,  ‘  почту,  телеграф  и  т.  д.),
объявить  не  более  не  менее  как  диктатуру  гарни¬
зона.
 Об  этом  сконфуженно  рассказывали  позже  сами  сол¬
даты  и  каялись,  что  дали  увлечь  себя  гипнозом  слов,  так
как  фактически  диктатура  гарнизона  в  тот  момент  уже
осуществлялась  через  Военно-революционный  комитет,
в  руках  которого,  как  представителя  гарнизона,  и  без
того  была  вся  полнота  власти.
 И  другую  оценку,  полную  и  содержания  и  смысла,
приобретал  факт,  сперва  показавшийся  таким  ненужным,
неуместным.
 Когда  29  октября  солдаты  полка  в  темноте  и  в  грязи,
под  дождем  и  ветром,  шагали  по  тракту  к  Пулкову,  их
нагнал  автомобиль  с  членами  Военно-революционного
комитета.
 Слепя  глаза  фонарями  и  завывая  своим  гудком,  авто¬
мобиль  въехал  в  гущу  полка,  и  послышались  слова,
показавшиеся  такими  неуместными:  «Больше  всего,  това¬
рищи  солдаты,  следите  за  своими  офицерами!  Не  дове¬
ряйте  вашему  командному  составу...  В  большинстве  слу¬
чаев  он  душой  с  .Керенским.  Во  все  глаза  смотрите  за
вашими  офицерами.  При  малейшей  попытке  к  переходу
на  сторону  врага  или  к  сдаче  —  на  месте  прикалывайте
изменников  Революции...»
 На  этот  раз  Волынский  полк  оставался  на  фронте
(в  деревне  М.  Кабази)  до  3  или  4  ноября,  когда  полу¬
чил  приказ  вернуться  в  Петроград.
 4. 	«Осада»  Государственного  банка
 Это  был,  пожалуй,  последний  яркий  эпизод  в  жизни
Волынского  полка,  а  если  не  считать  разгона  Учредитель¬
ного  собрания,  и  в  жизни  всего  петроградского  гарни¬
зона  в  Октябрьские  дни.
 Рано  утром  7  ноября  во  все  части  была  разослана
телефонограмма  явиться  на  гарнизонное  собрание
в  Смольном.
 92

На  этом  собрании  в  сжатых,  но  сильных  словах  было
обрисовано  положение:  сопротивление  Советской  власти
со  стороны  буржуазии  приобретает  совершенно  органи¬
зованный  характер:  начинают  саботаж  всё  новые  и  но¬
вые  группы  служащих,  чиновников,  «общественных»  дея¬
телен  и  т.  д.  А  между  тем  фронт  —  под  угрозой  голода.
Для  охраны  хлебных  грузов,  идущих  в  армию;  нужно
разослать  тысячи  солдат,  моряков  и  красногвардейцев.
 И  для  этого,  и  для  других  неотложных  работ,  Совету
Народных  Комиссаров  нужны  средства.  Чиновничество
Государственного  банка  не  дает  денег.  Их  нужно  взять.
Части  гарнизона  должны  через  2—3  часа  с  музыкою
войти  в  Государственный  банк  и  продемонстрировать,
что  сила  войск  на  стороне  Советов.
 Собрание  закончилось  в  11  часов  40  минут  утра.
 В  час  дня  войсковые  части  стали  подходить  к  банку...
 Между  тем  «Комитет  спасения  родины  и  революции»
решил  использовать  этот  момент,  чтобы  дать  генераль¬
ный  бой  большевикам.
 В  Государственный  банк  прибыли  делегации:  Всерос¬
сийского  Совета  Крестьянских  Депутатов,  Союза  Сою¬
зов,  Союза  служащих  и  рабочих  банка,  члены  Петро¬
градской  Городской  думы,  представители  отдельных  пар¬
тий,  и  т.  д.  и  т.  д.
 Опираясь  на  то,  главным  образом,  что  Государствен¬
ный  банк  не  казначейство  и  что  он  хранит  всенародное
достояние,  распоряжаться  коим  может  только  власть,
избранная  всем  народом,  все  они  решительно  протесто¬
вали  против  «дневного  грабежа»,  «взлома  народного  сун¬
дука»  и  т.  д.
 Тов.  В.  Р.  Менжинский  вручил  мандат  на  получение
10  миллионов  рублей  и  от  имени  Совнаркома  объявил,
что  государственными  преступниками  будут  считаться  те,
кто  будет  препятствовать  исполнить  распоряжение  власти.
 На  размышления  было  дано  10  минут.1
 Цель  была  достигнута:  сопротивление  сломано.
 1 	<гПротокол  заседания
 Совета  Государственного  банка  6  ноября  1917  года
 Заслушав  предъявленное  Советом  'Народных  Комиссаров,  в
письменной  форме,  требование  от  6  сего  ноября  за  №  70  о  выдаче
Совету  на  экстраординарные  расходы  десяти  миллионов  рублей
в  порядке  реквизиции  и  о  зачислении  этой  суммы  на  текущий  счет
на  имя  Совета  Народных  Комиссаров,  причем  заместителем  Народ¬
 93

Прибытие  и  наличность  войск  говорили  яснее  аргу¬
ментов,  что  там,  где  есть  приказ  Советской  власти,—там
вся  сила  войск,  и  что  у  %тих  войск  нет  иного  источника
распоряжений,  как  только  .Смольный,  только  Военно-ре¬
волюционный  комитет.
 Представителям  банка  оставалось  только  капитулиро¬
вать,  но.,.
 Оно  нашлось,  это  спасительное  «но»,  и  дало  возмож¬
ность  еще  на  миг  возликовать  «Комитету  спасения  ро¬
дины  и  революции».
 Оказывается,  мандат  на  имя  Менжинского  в  суматохе
забыли  дать  на  подпись  Ленину.  Не  было  и  других  под¬
писей.  1
 Этим  воспользовались  заправилы  банка.  Послыша¬
лись  фразы:  «...и  вот  с  такими-то  бумажками  Совнарком
требует  выдачи  10  миллионов  народных  денег».  Подчер¬
кивалось,  конечно,  «народных».
 Было  очевидно,  что  начинается  розыгрыш  промаха.
 Между  тем  для  войск  всё  оставалось  попрежнему
ясным.
 Их  прислал  Смольный,  й  уходить  без  денег  они  даже
не  думали.
 Нужен  был  выход  из  положения.
 Нужно  было  решение  тех,  кто  послал.
 Мы  поехали  в  Смольный.
 ного  Комиссара  по  Министерству  финансов  В.  Р.  Менжинским  было
пояснено,  что,  в  случае  отказа  в  исполнении  настоящего  требования
со  стороны  Совета  банка,  сумма  эта  будет  взята  путем  взлома
кассы  силою,  —  Совет  Государственного  банка  единогласно  поста¬
новил:  требование  о  выдаче  каких-либо  сумм  Совету  Народных
Комиссаров,  как  не  основанное  на  законе,  Совет  не  считает  себя
в  праве  удовлетворить;  равным  образом  Совет  не  находит  возмож¬
ным  открыть  текущий  счет  на  имя  Совета  Народных  Комиссаров,
как  учреждения,  не  пользующегося  правами  юридического  лица.
 Вместе  с  тем  Совет  Государственного  банка  считает  своим  дол¬
гом  протестовать  против  предъявления  к  Государственному  банку
требования  о  выдаче  части  вверенных  банку  народных  средств
в  порядке  реквизиции  с  угрозой  взлома  кладовых  банка».
 1  «1917  г.  ноября  7.  Я,  Председатель  Полкового  Комитета  Кв.
Волынского  рез.  п.  Ал.  Хохряков,  по  приглашению  главнокоман¬
дующего  войсками  Петрогр.  Воен.  Окр.  подп.  Муравьева,  вместе
с  ним,  подп.  Муравьевым,  отправился  в  Смольный  Институт,  где
по  поводу  требования  Народных  Комиссаров  10  000000  руб.  из
сумм  Гос.  Банка  доложил  Народным  Комиссарам  Ульянову  и
Троцкому,  что  по  поводу  их  требования  возникает  целый  ряд  во¬
просов.  Так:
 94

5.  У  Ленина
 Было  уже  около  пяти  часов  вечера,  когда  главно¬
командующий  войсками,  подполковник  Муравьев,  и  пи¬
шущий  эти  строки  вошли  в  Смольный  за  инструкциями.
 Обычные  занятия  были  уже  кончены.  В  бесконечных
коридорах  Смольного  —  гулкая  тишина.
 После  шума  и  дебатов  банка  она  казалась  таким  рез¬
ким  контрастом.  „
 В  комнате  рядом  с  той,  где  работал  Ленин,  было  еще
несколько  человек.  Сам  Ленин,  когда  мы  вошли  к  нему
с  докладом,  работал,  —  писал  за  маленьким  рабочим
столом.
 Не  отрываясь  от  письма,  он  обратился  ко  мне:
 — 	Ну  что  у  вас  там?
 Во  время  доклада  Ленин  продолжал  писать  и  иногда
казалось,  что  он  не  слушает.
 Но  едва  я  дошел  до  того,  что  мандат  не  имел  подписи,
как  Ленин  быстро  прервал  меня:
 — 	Значит,  денег  получить  нельзя!  А  кто  писал  ман¬
дат?  —  обратился  он  к  тем,  кто  был  в  соседней  комнате.
 1) 	Не  указано,  почему  именно  Совет  Нар.  Комис.  обращается
с  требованием  денег  не  к  Казначейству,  а  к  Госбанку,  в  сферу
деятельности  которого  производство  расходов  даже  на  армию  со¬
всем  не  входит.
 2) 	Бумага,  сегодня  переданная  Администрации  Банка,  не  толь¬
ко  не  указывала,  почему  Совет  Нар.  Комис.  обращается  к  Гос.
Банку,  но  даже  не  была  никем  подписана.  Подпись  тут  же  была
дана  уже  по  просьбе  администрации  Банка  заместителем  Нар.
Комиссара  Менжинским.
 3) 	В  бумаге  не  было  указано  ни  того,  почему  именно  Сов.
Нар.  Комис.  требует  10000  000  руб.,  а  не  меньше  и  не  больше.  Не
было  указано  и  оснований  такого  требования.  Не  сказано,  напри¬
мер,  что  эта  сумма  требуется  на  основании  сметы  Государ.  расхо¬
дов  на  1917  г.
 4) 	Не  было  указано  и  того,  последуют  ли  за  этим  требованием
новые  требования  денег  или  Совет  Народных  Комиссаров  получе¬
нием  10  000  000  рублей  удовлетворится.
 Такой  же  точно  доклад  сделан  в  моем  присутствии  Совету
Народн.  Комис.  (Ленину,  Троцкому  и  ряду  других  лиц,  тут  присут¬
ствующих)  главнокомандующим  подп.  Муравьевым.
 С  докладом  подп.  Муравьёва  Нар.  Комис.  Ленин  и  Троцкий
согласились,  и  устно  в  моем  присутствии  было  постановлено:  в  виду
целого  ряда  формальных  упущений,  вопрос  о  взятии  10  000  000  руб.
из  Гос.  Банка  временно  считать  открытым,  и  впредь  требования
нового  характера  предъявлять  лишь  с  точной  мотивировкой  и  ука¬
занием  всех,  как  правовых,  так  и  иного  характера,  оснований».
(Примеч.  автора.)
 95

Была  названа,  если  не  ошибаюсь,  фамилия  одного  из
видных  работников  партии.
 — 	Ведь  этакая  досвда,  —  продолжал  Ленин,  снова
возвращаясь  к  тому,  что  он  писал.
 А  затем,  быстро  встав,  резюмировал:
 — 	Вопрос  о  10  миллионах  придется  временно  считать
открытым.  Все  основания,  как  правовые,  так  и  иного  ха¬
рактера,  при  последующих  требованиях  будут  неизменно
указываться.
 Вот  так!  Поезжайте  и  ликвидируйте  вопрос...
 С  самым  тяжелым  чувством  мы  покинули  на  этот  раз
Смольный.
 Чувствовалось,  что  дело,  которое  должно  было
удасться,  не  удалось  из-за  мелочей,  из-за  несоблюдения
формы.
 Но  через  несколько  дней  всем  стало  ясно,  что  демон¬
страция  войск  и  вся  эта  «осада  банка»  не  прошли  бес¬
следно.
 Борьба  из  области  фронта  и  войск  переходила  в  дело¬
производство.
 Враг  искал  убежища  в  формальных  упущениях  канце¬
ляриста.  Значит,  враг  был  сломлен.
 Значит,  власть  Октября  прочно  входила  в  жизнь...
 6-  Разгон  «учредилки»
 Последним  событием,  в  котором  известную  роль  при¬
шлось  сыграть  петроградскому  гарнизону  в  целом,  был
разгон  Учредительного  собрания.
 Но  было  бы  несправедливостью  не  отметать,  что  этот,
казалось  бы,  чрезвычайно  важный  момент  особого  ожив¬
ления  а  былых  тревог  среди  солдат  не  вызвал.
 И  когда  15  января  1918  года  назначенная  для  несе¬
ния  патрульной  службы  1-я  рота  Волынского  полка  за¬
колебалась  выходить,  зная,  что  в  этот  день  она  может
быть  обращена  против  Учредительного  собрания,  то  до¬
статочно  было  комиссару  полка  только  разъяснить,  что
Советы  —  это  есть  такая  форма  государственного  бытия,
которая  идет  дальше  я  глубже  Учредительного  собрания,
что  раз  осуществлены  Советы,  было  бы  шагом  назад  воз¬
вращение  к  Учредительному  собранию,  —  и  рота  бодро
и  уверенно  вышла  к  своим  постам,  заявляя:  если  Учре-
 96

дательное  собрание  может  оказаться  ..против  Советов  —
оно  не  нужно!  Да  здравствуют  Советы!  Вся  власть  Со¬
ветам!..
 7.  Как  жил  гарнизон  в  Октябрьские  дни
 Для  полноты  описываемых  событий  остается  приба¬
вить,  как  жнл  гарнизон  в  дни  Октября  в  своей  буднич¬
ной  жизни.
 В  первую  очередь,  конечно,  идет  вопрос  о  преслову¬
той  «распущенности»,  о  том,  что  все  матросы  и  солдаты
стали  спекулянтами  и  торговцами  и  что  нельзя  было  дви¬
гаться  по  улицам  Петрограда,  столько  лежало  на  них
шелухи  от  семечек,  которые  «геройски»  лущил  весь
петроградский  гарнизон.
 Значительная  часть  этих  упреков  относится  к  сравни¬
тельно  более  позднему  времени.  Отдельные  случаи  рас¬
пущенности  солдат,  конечно,  были.
 Дисциплина  палки,  окриков,  гауптвахты  и  карцера
пала.  А  самодисциплины  привито  еще  не  было.  Но,  на¬
ряду  с  этим,  нельзя  не  подчеркнуть,  что  чем  дело  было
ближе  к  Октябрю,  тем  чаще  можно  было  наблюдать
в  частях  примеры  новой,  небывалой  раньше,  немысли¬
мой  при  прежнем  строе  революционной  дисциплины.
 Говорить  о  том,  с  какой  точностью  выполнялись  рас¬
поряжения  Военно-революционного  комитета,  военной
организации  РСДРП  (б)  и  комиссаров,  не  нужно  потому,
что  это  известно  всем.
 Но  даже  распоряжения  полковйго  комитета,  ссылав¬
шиеся  на  то,  что  этого  требует  Революция,  как  общее
правило,  были  святы  для  воинских  частей.
 Отчетливо  помню  тот  случай,  когда  в  ноябре  1917  года
в  Волынском  полку  солдат  Архипов  беспрекословно  от¬
был  недельный  внеочередной  наряд  за  то  только,  что
самовольно  взял  из  хлебоюекарни  три  или  четыре  фунта
хлеба.
 Или  другой  случай:  во  время  разгрома  винных  скла¬
дов  солдаты  отняли  у  кого-то  •  вблизи  казарм  две  чет¬
верга  водки.  Они  доставили  ее  в  полковой  комитет,  где
она  и  стояла  на  окне  несколько  дней,  прежде  чем  коми¬
тет  постановил  уничтожить  ее.
 Ковечво,  это  не  относится  к  моментам,  когда  под
влиянием  тех  или  иных  событий  закипали  страсти.  Тогда
 7  Зак.  М  1018

бурлил  солдатский  океан,  и  не  было  для  него  автори¬
тетов...
 Главным  образом  нельзя  ни  на  минуту  думать,  что
вся  солдатская  масса  в  дни  Октября  переродилась  и
стала  сплошь  революционной.  В  ней,  как  и  всюду,  оста¬
вались  шкурники,  контрреволюционеры,  люди  не  чуж¬
дые  легкой  наживы,  но  не  они  давали  тон  в  эти
дни.  Их  голосов  не  было  слышно.  Распоясаться  они
не  смели.
 Лучшим  подтверждением  этого  может  быть  эпизод  из
того  времени,  когда  по  городу  пошла  и  угрожала  рево¬
люции  волна  пьяных  погромов.
 Разгонять  погромщиков  приходилось  и  днем  и  ночью,
и  в  виду  особенности  обстановки  действовать  приходи¬
лось  со  всей  возможной  решительностью.
 И  вот  одна  из  рот  полка,  посланная,  чтобы  разогнать
погромщиков,  не  устояла  от  соблазна.  Солдаты  побро¬
сали  винтовки  и  присоединились  к  тем,  кто  разбивал  бо¬
чонки  и  тут  же  напивался  до  бесчувствия.
 Пришлось  послать  8-ю  роту,  как  наиболее  стойкую.
 Опьяневшие  солдаты  не  хотели  и  слышать  о  прекра¬
щении  попойки.  Результат  был  для  них  весьма  неожи¬
данный.  Погреб  был  очищен  через  каких-нибудь  полчаса,
а  из  поклонников  вина  около  восьмидесяти  человек
потащились  прямо  в  околоток  отлеживаться  и...  вынимать
занозы.
 Около  дюжины  прикладов  было  разбито  в  щепки
о  спины  и  о  «поясницы»  загулявших.
 А  через  несколько  дней  обе  роты  мирно  объяснялись:
 — 	Нельзя  же  так.  До  сих  пор  присесть  не  можем!
Занозы  —  во  какие...
 — 	Убить  вас  мало  было.  «Защитники  Революции!»
Знать,  соскучились  по  «романовской»  палке.  Ну,  мы  вам
и  напомнили...
 После  января  1918  года  жизнь  в  войсковых  частях
петроградского  гарнизона  стала  идти  всё  более  ровным
и  всё  более  медленным  темпом.
 Пишущему  эти  строки  пришлось  с  ноября  1917  года
быть  председателем  дивизионного  комитета  3-й  Петро¬
градской  гвардейской  дивизии,  т.  е.  наблюдать  жизнь
четырех  полков:  Волынского,  Литовского,  Петроградского
и  Кексгольмского.  И  всюду  было  одно  и  то  же.
В  связи  с  приближением  общей  демобилизации  замеча¬
 98

лась  усиленная  тяга  солдат  на  родину.  Усилились  от¬
пуска.  Канцелярии  едва  успевали  заготовлять  доку¬
менты.
 Заботой  полковых  комиссаров  и  организаций  было
сохранить  имущество  частей,  особенно  то,  которое  могло
представлять  интерес  для  музеев,  и,  по  возможности,  до
конца  поддержать  то  горение  революционной  мысли,  ко¬
торым  так  богат  был  петроградский  гарнизон  в  дни
октябрьских  событий...
 После  демобилизации  старый  петроградский  гарни¬
зон  сошел  со  сцены.  Он  должен  был  уступить  свое  место
новым  формам  обороны  новой,  пролетарской  России.

В. 	АНТОНОВ-ОВСЕЕН  КО,
член  Военно-революционного  комитета
 ОКТЯБРЬСКАЯ  БУРЯ
 Тов.  Ленин  из  своего  подполья  сносился  с  нами
в  Финляндии  главным  образом  через  Смилгу,  пред¬
седателя  Финляндского  областного  комитета,  и  со¬
ветовал  использовать  наше  положение  и  подготовить  во¬
оруженное  выступление  для  поддержки  петроградских
рабочих.  Ему  представлялась  также  возможность  отпра¬
вить  в  случае  необходимости  часть  войска  с  Северного
фронта  в  Петроград.  В  этом  же  смысле  он  высказывался
в  нашей  беседе  в  присутствии  тт.  Подвойского  и  Невско¬
го  в  своей  квартире  на  Выборгской  стороне,  где  он  в  то
время  скрывался.  На  этом  собеседовании  тов.  Ленин
свою  мысль  отстаивал  особенно  энергично  в  противовес
тем  скептическим  соображениям,  которые  выдвигал  тов.
Подвойский.  В  тот  же  день  в  моей  беседе  с  Зиновьевым
я  выслушал  от  него  особенно  запомнившуюся  мне  фразу:
«Я  буду  с  вами  за  вооруженное  восстание,  если  вы
мне  смогли  бы  доказать,  что  мы  продержимся  у  власти
хотя  бы  две  недели».
 После  собеседования  с  тов.  Лениным  я  вошел  в  сно¬
шение  с  Дыбенко,  как  с  человеком,  имевшим  большое
влияние  в  ЦК  Балтийского  флота,1  и  тут  выяснилось,
что,  вопреки  ожиданиям  Ленина,  ЦК  Балтийского  флота
 1  Революционно-демократическая  организация  (сокращенно
Центробалт),  созданная  в  апреле  1917  года.  Объединяла  судовые
и  береговые  матросские  комитеты  Балтийского  флота.  (Примеч.  ред.)
 100

мог  бы  направить  на  поддержку  петроградского  восста¬
ния  лишь  несколько  миноносцев.  Затем  я  съездил  на  Се¬
верный  фронт,  был  в  Валках,  где  виделся  с  представи¬
телями  латышского  ЦК  и  присутствовал  на  партий¬
ной  латышской  конференции;  здесь  выяснил,  что  рас¬
считывать  на  активное  содействие  Северного  фронта  не
приходится,  так  как  большевистски  настроенные  части
почти  уравновешивались  частями  нейтральными  или
враждебными.  С  другой  стороны,  эти  части  находились
в  передовой  линии,  и  их  отозвать  было  крайне  трудно.
Уже  Северный  областной  съезд,  созванный  по  инициа¬
тиве  Финляндского  областного  комитета,  показал,  что
петроградскому  восстанию  не  может  угрожать  какая-
либо  опасность  со  стороны  гарнизонов  прилежащих  к  Пе¬
трограду  районов.  Несколько  неблагоприятно  'для  нас
было  положение  только  в  Луге  и  отчасти  в  Новгороде.
Нол  там  в  Советах  совершался  перелом  в  нашу  сторону.
 Первая  мысль  о  создании  Военно-революционного  ко¬
митета  была  преподнесена  большевиками,  но  лишь  в  виде
создания  комиссии  при  штабе  округа,  которая  должна
была  состоять  из  представителей  ЦИК,  Центрофлота  и
Петроградского  Совета.  Но  в  тот  же  день  на  пленарном
заседании  Петроградского  Совета  прошла  резолюция
большевиков  о  создании  революционного  штаба  в  про¬
тивовес  штабу  округа  и  резолюции  протеста  о  выводе
войск  из  Петрограда.  16  октября  положение  о  Военно¬
революционном  комитете  санкционируется  Петроград¬
ским  Советом,  и  здесь  меньшевики  выступают  против
Военно-революционного  комитета,  называя  его  больше¬
вистским  штабом,  для  захвата  власти.  Вообще  необхо¬
димо  отметить,  что  с  самого  возникновения  Военно-рево¬
люционного  .комитета  меньшевистский  президиум  ЦИКа
пытался  бороться  с  его  растущим  влиянием.  По  инициа¬
тиве  президиума  19  октября  было  созвано  главнокоман¬
дующим  Полковниковым  совещание  гарнизона  в  штабе
округа.  Это  совещание,  по  предложению  представителя
Военно-революционного  комитета,  было  признано  не¬
правомочным.
 21 	октября  в  противовес  этому  совещанию  Военно¬
революционный  комитет  созвал  свое  собственное  совеща¬
ние,  на  котором  были  выбраны  7  представителей  в  штаб
округа.
 22 	октября  был  день  Петроградского  Совета.  Во  всех
 101

частях  были  устроены  и  прошли  блестящие  митинги.
В  этот  день  переломилось  настроение  в  нашу  пользу
в  кавалерийском*полку,  около  Смольного,  и  в  броневом
дивизионе.
 23  октября  Военно-революционным  комитетом  было
объявлено  официально  о  назначении  комиссаров  в  частях
и  предлагалось  исполнять  лишь  те  приказы,  под  которыми
будет  подпись  комиссара.  Благодаря  наличию  комисса¬
ров  при  артиллерийских  складах  удалось  приостановить
вооружение  контрреволюционных  элементов.  Так  была
остановлена  отправка  10  000  винтовок  в  Новочеркасск.
 23 	октября  Военно-революционным  комитетом  было
получено  ультимативное  требование  от  штаба  округа  от¬
менить  распоряжение  Военно-революционного  комитета
«не  исполнять  приказаний  штаба».  Представители  мень¬
шевиков,  Гоц  и  Богданов,  явились  на  заседание  Военно¬
революционного  комитета  с  требованием  отказа  от-его
политики  захвата  власти.  Под  влиянием  некоторых  при¬
миряющих  элементов,  особенно  левых  эсеров  и  Рязанова,
принята  была  резолюция,  опубликованная  24  октября,
что  Военно-революционный  комитет  не  является  орга¬
ном  захвата  власти,  а  создан  исключительно  для
защиты  интересов  петроградского  гарнизона  и  демокра¬
тии  от  контрреволюции  и  погромных  посягательств.
В  эти  дни  назрел  конфликт  и  по  отношению  к  Петропав¬
ловской  крепости.  Обладание  арсеналом  крепости  было
для  нас  крайне  важным,  имея  в  виду  вооружение  петро¬
градских  рабочих.  Сама  же  Петропавловская  крепость
являлась  ключом  Петрограда.
 В  ночь  на  23-е  состоялось  экстренное  заседание  Военно¬
революционного  комитета,  где  я  предложил  немедленно
ввести  в  крепость  несколько  рот  из  преданного  нам  Пав¬
ловского  полка  и  таким  образом  попытаться  овладеть
крепостью.  Но  большинством  Военно-революционного
комитета  было  решено  на  следующий  день  провести  ми¬
тинги  в  крепости  и  стараться  склонить  гарнизон  на  нашу
сторону.  Митинги  были  проведены.  И  всеми  частями
петроградского  гарнизона  была  принята  резолюция  о  под¬
держке  Военно-революционного  комитета.  Крепость  была
взята  без  боя.  Сейчас  же  началась  усиленная  раздача
оружия  петроградским  рабочим.  Временное  правитель¬
ство  всполошилось  и  попыталось  перейти  в  наступление.
В  ночь  на  24  октября  отрядами  юнкеров  были  захва¬
 102

чены  типографии  газет  «Солдат.»  и  «Рабочий  Путь».  Типо¬
графии  были  опечатаны.  На  следующий  день  властями
было  объявлено  р  закрытии  вышеназванных  газет  с  при¬
влечением  к  суду  авторов  статей,  призывающих  к  воору¬
женному  восстанию.  Там  же  говорилось  о  привлечении
к  суду  членов  Военно-революционного  комитета  и  аресте
большевиков,  выпущенных  под  залог  по  делу  3—5  июля.
Приказ  главнокомандующего  Петроградским  округом
Полковникова,  вышедший  одновременно,  объявил  всех
комиссаров  Военно-революционного  комитета  устранен¬
ными  и  о  предании  их  суду.  Секретным  приказом,  став¬
шим  известным  Военно-революционному  комитету,  штаб
вызывал  в  Петроград  ударный  батальон  из  Царского
Села,  школу  прапорщиков  из  Петергофа  и  артиллерий
из  Павловска.  Всем  юнкерским  училищам  было  предпи¬
сано  находиться  в  боевой  готовности.  Мосты  были  раз¬
ведены,  кроме  Дворцового,  охранявшегося  юнкерами.
Для  меньшевистского  ЦИК  приготовлены  помещения
в  штабе  округа.  Выключаются  телефоны  из  Смольного.
 Утром  24  октября  по  распоряжению  Военно-револю¬
ционного  комитета  выход  закрытых  газет  был  возобнов¬
лен.  Запретные  печати,  наложенные  Временным  прави¬
тельством,  были  сорваны.  У  типографии  поставлены
караулы  из  солдат  Литовского  полка  и  6-го  запасного
саперного  батальона.  Тогда  же  Военно-революционным
комитетом  был  отдан  ряд  распоряжений:  полковым  ко¬
митетам  предписано  привести  полки  в  боевую  готовность
и  ожидать  дальнейших  указаний;  приняты  меры  к  недо¬
пущению  юнкеров  из  окрестностей  в  Петроград  и  т.  д.
 Затем  выпущено  обращение  к  населению  с  призывом
к  спокойствию,  с  заверением,  что  Военно-революционный
комитет  даст  отпор  всем  контрреволюционным  заговор¬
щикам.
 Военно-революционный  комитет  для  разработки  плана
борьбы  с  Временным  правительством  выделил  особую
комиссию  из  трех  лиц:  Подвойского,  Лашевича  1  и  меня,
которой  отдал  ряд  распоряжений  по  занятию  вокзалов,
наводке  мостов,  занятию  электрической  станции,  теле¬
графа,  телефона,  Петроградского  телеграфного  агентства
и  Государственного  банка.
 1  Не  Лашевича,  а  Чудновского.  (Примеч.  ред.)
 103

Одновременно  было  принято  решение  о  разгоне  Со¬
вета  Республики.  Это  было  осуществлено  к  двум  часам
дня  25  октября.  ПрЛшят  был  предложенный  мною  план
захвата  Временного  .правительства  в  Зимнем  дворце.
Распоряжение  правительства  о  выходе  из  Невы  судна
«Аврора»  было  нами  отменено.  Выяснилось,  что  на  сто¬
роне  правительства  имеются  несколько  рот  юнкеров,  жен¬
ский  ударный  батальон,  четыре  орудия  Михайловского
артиллерийского  училища  и  несколько  броневиков.  Всё
это  сгруппировалось  у  Зимнего  дворца.  Казаки  1-го.  4-го
и  14-го  Донских  полков,  за  искдюнением  небольшой  части
1-го  полка,  отказались  исполнить  приказ  Керенского
о  выступлении  в  защиту  Временного  правительства  под
тем  предлогом,  что  против  пехоты  не  пойдут.  Некоторые
колебания  были  обнаружены  только  в  Семеновском
полку.  Все  остальные  части  вдступилилаинамеченные  для
них  участкй,  образуя  полукольцо  у  Зимнего  дворца.  Их
выступление  предполагалось-25  октября,  к  12  часам  дня.
К  двум  часам  дня  должны  были  подойти  на  судне  «Амур»
и  на  миноносцах  кронштадтцы,  в  числе  около  1000  человек,
и  произвести  высадку  недалеко  от  Николаевского  моста,
чтобы  начать  атаку  Зимнего,  соединившись  с  Финлянд¬
ским  полком  и  флотским  экипажем.  К  11  часам  утра
я  прибыл  в  Петропавловскую  крепость,  где  условилсй
с  комендантом  Благонравовым  о  принятии  подготови¬
тельных  мер  к  обстрелу  Зимнего  из  крепостных  орудий.
Тут  же  мною  был  набросан  текст  ультиматума  от  имени
Военно-революционного  комитета  Временному  правитель¬
ству  о  сдаче.  На  размышление  было  дано  20  минут,
после  чего  должен  был  открыться  огонь  с  «Авроры»  и  из
Петропавловской  крепости.
 Для  установления  взаимодействия  между  судами  и
крепостью  я  поехал  на  «Аврору»,  где  сговорился  относи¬
тельно  сигнализации,  по  которой  открывать  огонь.  Пред¬
положено  было,  что  «Аврора»  будет  стрелять  холостыми
из  шестидюймовых  орудий.  Боевой  огонь  откроют  мино¬
носцы,  вошедшие  в  Неву  в  числе  двух.
 Кронштадтцы  запоздали,  прибыв  только  в  7  часов  ве¬
чера.  Пришло  известие,  что  штаб  Петроградского  округа
сдается.  Я  поехал  на  автомобиле  в  штаб  округа.  Про¬
биваться  в  штаб  пришлось  под  перекрестными  выстре¬
лами  из  Зимнего  дворца  и  с  площади.  В  штабе  имелось
несколько  солдат,  повсюду  валялись  разбитые  ящики  из-
 104

под  патронов  и  пулеметных  лент.»  Несколько  штабных
офицеров,  в  конец  перепуганных,  робко  жались  по  углам.
Я  велел  собрать  их  в  одну  комнату,  поставил  караул  и
вышел  к  Зимнему  дворцу,  у  которого  шла  перестрелка.
К  9  часам  вечера  открылась,  наконец,  артиллерийская
стрельба  с  крепости,  с  «Авроры»;  и  из-под  арки  у  Глав¬
ного  штаба  юнкерский  броневик  временами  поливал
Миллионную  улицу,  по  которой  шла  атака  Зимнего
дворца  Преображенским  полком  и  Красной  гвардией.
Вообще  вся  атака  дворца  носила  к  этому  времени  совер¬
шенно  беспорядочный'  характер,  но  число  защитников
Временного  правительства  быстро  редело.  Ушла  казачья
сотня,  за  ней  орудия  Михайловского  училища.  Когда  же
открылся  артиллерийский  обстрел  дворца,  начали  сда¬
ваться  и  юнкера,  бывшие  во  дворце.  Сдался  женский
ударный  батальон.  Сдавшиеся  складывали  оружие  на
тротуар  и  отправлялись  по  Миллионной  в  казармы  пол¬
ков.  Для  переговоров  с  юнкерами  о  сдаче  к  ним  ходил
тов.  Чудновский,  бывший  комиссар  гвардейских  полков.
Он  было  договорился  с  юнкерами  о  пропуске  их  с  ору¬
жием  из  Зимнего,  но  этот  договор  был  мною  отменен,  и
юнкера  должны  были  сложить  оружие/Два  или  три  раза
небольшими  группами  атакующие  пробирались  в  покои
Зимнего  дворца,  но  вынуждены  были  отступать,  причем
некоторые  из  них  были  захвачены  юнкерами  в  плен.  На¬
конец,  когда  удалось  выяснить,  что  юнкеров  остается
уже  немного,  мы  с  Чудновским  повели  атакующих  внутрь
дворца.  Юнкера  при  нашем  входе  сопротивления  уже  не
оказали,  и  мы  свободно  проникли  в  глубь  дворца  в  по¬
исках  Временного  правитёльства.  В  одной  из  комнат  нам
встретился  Пальчинский.
 — 	Вы  не  знаете,  —  заявил  он  нам,  —  что  состоялось
соглашениё  партий  и  что  представители  Городской  думы
с  Прокоповичем  во  главе  с  красными  фонарями  идут
к  Зимнему  дворцу  для  прекращения  его  осады?
 — 	Где  Временное  правительство?—спросили  мы
 Пальчинского  в  ответ.  Он  указал  куда-то  в  сторону.
В  это  время  раздались  крики: 	v
 — 	Здесь,  здесь...
 Но  это  кто-то  из  толпы  навел  нас  на  ложный  след.
Мы  повернули  скоро  назад  и  через  комнату,  где  нас
встречал  Пальчинский,  вступили  в  обширный  покой,
среди  которого  несколько  юнкеров  стояли  с  ружьями  на¬
 105

готове.  Оставив  толпу  у  дверей,  мы  с  Чудновским  про¬
шли,  подняв  руки,  к  юнкерам  и  предложили  им  сдаться.
Они  после  некоторого  колебания  передали  нам  винтовки.
У  двери  направо  —  опять  юнкера  в  боевой  форме  и
тут  же  вертлявый  Пальчинский.  Он  выскакивает  нам
навстречу.  О  чем-то  старается  нас  предупредить,  ноЧуд-
новский  хватает  его  за  рукав,  отталкивает  к  толпе  ата¬
кующих,  крича:
 — 	Я  арестовал  генерал-губернатора  Петрограда!
 Юнкера  колеблются,  но,  наконец,  после  наших  убеж¬
дений  в  тщетности  сопротивления  кладут  оружие.
 /В  следующей  комнате  мы  находим  целую  группу  лю¬
дей,  изображавших  Временное  правительство.  Они  сидят
за  столом  и  сливаются  в  одно  серо-бледное  трепетное  пятно.
 — 	Именем  Военно-революционного  комитета  объяв¬
ляю  вас  арестованными!  —  заявляю  я  им.
 Бывшие  министры  сдают  имевшиеся  при  них  бумаги
и  оружие.  С  трудом  устанавливаю  около  них  стражу.
Мне  помогают  матросы.  Они  вышвыривают  из  комнаты
некоторых  подозрительных  субъектов.  Чудновский  соста¬
вляет  список  арестованных,  который  подписываем  мы
с  ним.  .Всего  министров—  16  человек.  Все  налицо,  кроме
Керенского.  Он,  по  сообщению  кого-то  из  членов  быв¬
шего  Временного  правительства,  уехал  еще  в  11  часов
утра  из  Петрограда.  Это  сообщение  вызывает  в  толпе
яростные  крики  по  адресу  Керенского.  Раздаются  крики:
 — 	Немедленно  расстрелять  всех  членов  Временного
правительства!..
 Только  присутствие  наше  и  выдержанных  партийных
матросов  спасает  бывших  министров  от  расправы.
 Остается  доставить  «правительство»  в  Петропавлов¬
скую  крепость.  Автомобиля  не  оказывается.  Приходится
вести  министров  пешком.  Оставляя  Чудновского  комис¬
саром  дворца,  я  организую  вывод  пленных.
 Уже  два  часа  ночи.  Министров  окружает  отобранная
мною  команда,  человек  в  50  матросов  и  красногвардей¬
цев.  Выходим  из  дворца  в  тьму  площади.
 Вдруг  из  противоположного  ее  конца  раздаются  вы¬
стрелы.  Конвой  сразу  расстраивается.  Проходит  не¬
сколько  минут,  пока  удается  восстановить  порядок,  но
уже  пяти  министров  недосчитываю.
 — 	Чего  смотреть?  Приколоть  их  всех,  а  то  все  сбе¬
гут!  —  слышны  крики  со  всех  сторон.
 106

Толпа  напирает,  но  конвой  держится  крепко  и  энер¬
гично  проталкивает,  прохожих  '  на  набережную,  где
народу  сравнительно  мало.  Быстрым  шагом  проходим
путь  до  Троицкого  моста,  вступаем  на  мост.  В  это  время
видим  автомобиль,  несущийся  прямо  на  нас.
 — 	Стой,  стой...
 Автомобиль  останавливается,  и  кто-то  из  него  откры¬
вает  стрельбу.  Министры  и  стража  бросаются  наземь.
Поднимается  ответная  стрельба.  С  противоположного
конца  моста  также  раздаются  выстреды:  очевидно,  рабо¬
чая  гвардия  тоже  вступает  в  бой.  Я  бросаюсь  к  автомо¬
билю,  крича:
 — 	Свои,  свои...
 Матросы  артистически  ругаются,  и,  наконец,  дело
выясняется:  действительно,  все  свои.  Бедному  шофёру
чуть  не  наломали  бока.  Подходим  к  Петропавловской
крепости.  Тут  у  ворот  автомобиль  с  пятью  отбившимися
министрами  и  приведшей  их  стражей.
 Итак,  всё  Временное  правительство,  кроме  Керен¬
ского,  снова  налицо.  Министры  введены  в  крепостной
гарнизонный  клуб.  Они  отдышались,  чувствуют  себя
в  безопасности,  лица  приобретают  индивидуальные
оттенки.  Все  живехоньки,  только  у  Терещенко  где-то
шишка  от  контузии.  Составляю  протокол.  Никитин  пере¬
дает  мне  какие-то  бумаги.
 — 	Это  получено  от  Украинской  центральной  рады.
Теперь  уже  это  вам  придется  распутывать.
 — 	Распутаем,  —  отвечаю  я  уверенно.
 Министров  отправляю  по  камерам.
 Я  еду  в  Смольный  с  докладом.

Г.  БЛАГОНРАВОВ,
комиссар  Петропавловской  крепости
 ОКТЯБРЬСКИЕ  дна  В  ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ
КРЕПОСТИ
 Около  одиннадцати  часов  утра  поезд  наконец  подо¬
шел  к  платформе  пассажирской  станции  Петро¬
град-1  (Николаевский  вокзал).  Публика,  суетливо
толкаясь,  высыпала  из  вагонов  и  устремлялась  к  выходу.
В  числе  других  был  и  я.
 Вагонные  разговоры  и  сетования  обывателей  на  боль¬
шевиков  и  их  тактику,  как  жужжание  назойливого  ко¬
мара,  утомили  мой  слух,  и  я  был  искренно  рад  возмож¬
ности  оставить  вагон.  Выйдя  из  вокзала,  я  торопливо
зашагал  прямо  в  Смольный  —  резиденцию  большевист¬
ского  Петроградского  Совета  и  Военно-революционного
комитета.  Всего  три  дня  прошло  с  тех  пор,  как  я  выехал
из  Петрограда  в  Москву,  но  эти  три  дня  —  громадный
срок,  когда  события  развертываются  с  такой  молниенос¬
ной  быстротой.  С  понятным  желанием  сократить  путь,
я  торопливо  шагал  по  Суворовскому.  Вот  наконец  и
Смольный.  Бросается  в  глаза  особое  оживление.  Туда  и
обратно  идут  по  одному  и  группами  рабочие  и  солдаты.
Мелькают  знакомые  лица.  Вхожу  в  ограду.  Здесь,  грозно
насупившись,  стоят  седые  броневики;  шофёры  хлопочут
возле  них;  кое-где  кучки  рабочих  и  солдат  о  чем-то  ожив¬
ленно  беседуют,  и  некоторые  из  них  имеют  при  себе  ору¬
жие.  Поднимаюсь  по  лестнице  в  третий  этаж.  На  глаза
попадается  тов.  Садовский.  Обыкновенно  крайне  молча¬
ливый  и  флегматичный,  он  сегодня  изменил  себе:  ожив¬
лен,  энергично  жестикулирует,  что-то  доказывает  своему
 108

собеседнику.  Увидя  меня,  улыбается  й  бросает:  «Где  это
вы  запропали,  идите  скорее  в  Военно-революционный  ко¬
митет,  там  вы  нужны».  Cneniy  в  79-ю  комнату.  Тут  со¬
брались  тт.  Мехоношин,  Еремеев,  Подвойский  и  др.  По¬
следний  подходит  ко  мне  и,  взяв  меня  под  руку,  отводит
в  сторону.  Говорит  быстро  и  отрывисто:  видно,  что  дела
у  него  больше,  чем  времени  (в  такие  моменты  всегда
так  бывает).  Несколько  раз  нас  перебивают,  и  Подвой¬
ский  уходит  для  дачи  распоряжений.  Кратко  и  сжато
узнаю  от  него  о  положении.  За  время  моего  отсутствия
накопилось  еще  больше  революционной  энергии  в  мас¬
сах.  Сдерживать  солдат  и  рабочих  от  выступления  стало
почти  невозможно.  Нужно  было  возглавить  движение  и
ввести  его  в  организованные  рамки:  повести  борьбу  про¬
тив  правительства  Керенского  так,  чтобы  с  наименьшими
потерями  для  пролетарских  масс  одержать  победу  и  пе¬
редать  власть  в  руки  рабоче-крестьянского  правитель¬
ства.  ЦК  решил  действовать  в  этом  направлении.
 Военно-революционный  комитет  уже  связался  с  боль¬
шинством  частей  через  своих  комиссаров.  Представители
Петроградского  Совета  и  Военно-революционного  коми¬
тета  отсутствовали  всего  лишь  в  немногих  местах,  в  том
числе  и  в  Петропавловской  крепости,  —  важнейшем
опорно-стратегическом  пункте  (при  уличном  бое).
 Отметив  всё  это,  Подвойский  предложил  мне  поехать
в  крепость  в  качестве  комиссара.  Времени  терять  было
некогда,  я  дал  свое  согласие;  на  скорую  руку  заготов¬
ляется  мандат.
 Получаю  на  лету  дополнительные  директивы.  В  кре¬
пости  имеется  большевистская  ячейка  под  председатель¬
ством  Павлова,  солдата  местной  команды;  к  нему-то
я  прежде  всего  и  должен  направиться.  Держать  связь
как  живую  (через  посыльных),  так  и  телефонную  (что
было  гораздо  труднее,  вследствие  саботажа  телефонных
барышень)  с  Военно-революционным  комитетом,  с  боль¬
шевистским  Советом  Петроградской  стороны  Ц  с  комите¬
тами  соседних  воинских  частей.  Жму  руку  товарищам  и
спешу  в  крепость.  Путь  лежит  по  набережной.  Нева  ка¬
тит  свинцовые  волны.  Небо  в  тучах.  Резкий  ветер  про¬
низывает.  Временами  накрапывает  дождь.  Вдали  высится
мрачная  серая  громада  крепости,  утопая  остроконечным
шпилем  в  туманной  мути  петроградского  неба.  Крепость
и  Нева  странно  гармонируют  своей  суровостью.
 109

Расположенная  на  небольшом  островке,  образуемом
ответвлением  Невы,  Петропавловская  крепость  фронтом
обращена  к  Зимнему  дворцу»,  в  котором  находилось  пра¬
вительство  Керенского.  Если  принять  во  внимание,  кроме
этого  приятного  соседства,  еще  следующее:  1)  господство
над  Троицким  и  Николаевским  мостами,  связывающими
Петроградскую  сторону  со  Смольным,  2)  громадный  ар¬
сенал  (со  всеми  видами  оружия),  3)  солидность  крепост¬
ных  стен,  обеспечивающих  в  уличном  бою  от  огня  (даже
трехдюймовых  орудий),  то  станет  вполне  ясной  важность
обладать  этим  пунктом.
 Керенский  после  событий  3—5  июля,  в  которых  кре¬
пость  играла  немаловажную  роль  и  была  большевист¬
ской,  принял  меры  к  обеспечению  ее  за  собой  и  ввел
в  нее  надежные  фронтовые  части.  Насколько  он  достиг
этим  результатов,  читатель  увидит  впоследствии.
 Между  тем  прохожу  длинным  Троицким  мостом.  Ве¬
тер  здесь  особенно  рвет  и,  кажется,  хочет  сбросить  вниз,
в  свинцовую  воду  Невы.  С  особым  чувством  прохожу  под
мрачными  арками  Петровских  и  Ибановских  ворот.
Вспоминаю  политических  узников,,  которые  когда-то  тоже
проходили  здесь  и  запирались  в  сырые  казематы  кре¬
пости  с  тем,  чтобы  больше  никогда  не  выйти  обратно.
Серьезность  и  важность  порученного  дела  волнуют.  За
вторыми  воротами  обращаюсь  к  одному  из  проходящих
солдат  с  просьбой  указать  мне,  где  можно  найти  тов.  Пав¬
лова.  Это,  оказывается,  сделать  гораздо  проще,  чем  я  ду¬
мал.  Павлов  -  недалеко,  окруженный  кучкой  солдат,
ведет  агитацию,  отчаянно  жестикулируя.  Отзываю  его
в  сторону  и  сообщаю,  кто  я  и  зачем  послан.  Павлов  ра¬
достно  меня  приветствует  и  несколько  раз  повторяет:
«Вот  это  хорошо!  Славно!  А  то  товарищ  Вишневский  дей¬
ствует  уж  больно  нерешительно».  (Тов.  Вишневский  был
послан  Военно-революционным  комитетом  для  времен¬
ной  работы  в  гарнизоне  крепости.)  Идем  в  помещение
гарнизонного  клуба  крепости,  который  с  этого  момента
становится  штаб-квартирой  как  моей,  так  и  ячейки.  Здесь
впервые  встречаюсь  с  Вишневским.  Узнаю  от  него
о  состоянии  частей  гарнизона  крепости  и  прошу  Павлова
созвать  экстренное  расширенное  заседание  большевист¬
ской  ячейки  и  пригласить  на  него  наиболее  надежных
товарищей  из  частей.  Весьма  быстро  публика  собирается.
 В  маленькой  комнатке  очень  тесно,  душно  и  наку-
 110

реио.  Прошу  сделать  краткие  сообщения  о  политическом
состоянии  гарнизона,  составе  и  ’  численности  отдельных
частей  его.  Еще  от  т^ов.  Подвойского  давеча  в  Смольном
я  слышал,  что  настроение  гарнизона  крепости  далеко  не
ровное.  Теперь  это  подтверждается.  В  крепости  расквар¬
тированы  следующие  части:  артиллерийская  крепостная
рота  (бывшая  вполне  лояльной,  т.  е.  не  выступавшая  3  и
5  июля  на  стороне  большевиков),  самокатный  батальон
(введенный  в  Питер  после  3  и  5  июля  для  подавления
большевиков,  по  мнению  штаба  Керенского,  одна  из  са¬
мых  надежных  частей);  местная  команда  (состоящая  из
сынков  питерских  лавочников  и  буржуа,  враждебно  на¬
строенная  к  большевикам),  команда  складов  (больше¬
вистская)  ,  батальон  Кольта  (большевистский),  против  всех
ожиданий  штаба  Керенского,  который  вызвал  его  с  фронта
как  одну  из  надежнейших  антибольшевистских  частей,
и  затем  мелкие  части:  служащие  Инженерного  управле¬
ния  и  канцелярии  и,  наконец,  рабочие  Монетного  двора  —
всего  в  общей  сложности  около  8000  человек.  Во  всех
докладах  было  подчеркнуто,  что  наиболее  надежным  и
активным  является  батальон  Кольта  во  главе  с  его
командиром  поручиком  Жендзяном  —левым  эсером,  что
не  помешало  ему,  однако,  действовать  в  полном  согла¬
сии  с  большевиками  и  выступить  с  оружием  в  руках  про¬
тив  Временного  правительства.  Общая  численность  ба¬
тальона  Кольта  достигала  1000  человек,  при  80  вполне
исправных  пулеметах,  что  было  больше  чем  достаточно.
Кроме  того,  в  резерве  имелась  местная  команда;  послед¬
няя  была  предназначена  комендантом  исключительно  для
производства  хозяйственных  работ  в  крепости  и  арсенале
и  потому  не  имела  оружия.  Нужно  было  позаботиться
о  ее  вооружении  в  первую  очередь.  По  словам  товари¬
щей,  выступления  враждебно  настроенных  к  большеви¬
кам  частей  гарнизона  ждать  было  трудно,  за  исключе¬
нием,  быть  может,  некоторых  рот  самокатного  батальона.
 Картина  после  заседания  ячейки  была  вполне  ясна.
На  вечер  нами  было  решено  созвать  расширенное  гарни¬
зонное  собрание.  А  пока  нужно  было  установить  тесную
связь  с  товарищами  кольтистами.  Я  предложил  тов.  Пав¬
лову  созвать  митинг  в  казармах  местной  команды  и  при¬
нять  все  меры  к  тому,  чтобы  команда  Кольта  об  этом
митинге  была  широко  оповещена.  Весть  о  прибытии  пред¬
ставителя  Военно-революционного  комитета  и  Петросо-
 ill

вета  уже  разнеслась  по  крепости,  и  в  желающих  присут¬
ствовать  на  митинге  недостатка  не  было.  Небольшое
помещение  местной  команды  было  буквально  битком  на¬
бито.  Солдаты  заняли  все  проходы  между  нарами,  взгро¬
моздились  на  самые  нары  и  облепили  окна.  Настроение
сильно  приподнятое,  идет  оживленный  говор.  Первый  го¬
ворит  Павлов.  Твердые,  стальные  слова  бьют  в  голову.
Вижу,  как  напрягаются  лица,  горят  глаза  и  руки  нервно
сжимаются  в  кулаки.  Заключительные  слова  речи  Пав¬
лова:  «Мы  по  первому  призыву  Военно-револкЗционного
комитета  с  оружием  в  руках  выйдем  на  улицу  и  низло¬
жим  правительство  Керенского»  —  буквально  тонут
в  море  общих  рукоплесканий  й  криков.
 Моя  очередь.  Никогда,  кажется,  не  чувствовал  себя
я  так  хорошо.  Слова  льются  свободно.  Солдаты  громко
приветствуют  Петроградский  Совет  и  Военно-революци-
онный  комитет  и  до  жуткости  внимательно  слушают.
Ставлю  вопрос  резко.  Указываю,  что  только  с  боем  мы
можем  вырвать  власть  из  рук  Временного  правительства;
призываю  беспощадно  расправиться  с  теми,  кто  высту¬
пит  против  нас  и  останется  по  ту  сторону  баррикад.
Вижу,  что  не  сказал  ничего  нового,  а  лишь  выразил  об¬
щее  настроение.  Понимаю,  что  собравшиеся  здесь  не
только  умеют  громко  хлопать,  но  и  будут  хорошо  стре¬
лять.  После  меня  выступают  ораторы  из  среды  солдат.
Все  как  один  заражены  общим  настроением,  все  готовы
к  выступлению  по  первому  призыву  Военно-революцион¬
ного  комитета.  По  окончании  митинга  идем  в  гарнизон¬
ный  клуб,  здесь  знакомлюсь  с  тов.  Жендзяном  и  его  по¬
мощником  Тарасовым-Родионовым.  Особенно  выгодное
впечатление  производит  на  меня  Жендзян.  Прошу  его
держать  наготове  для  вызова  взвод  кольтистов.
 Тем  временем  в  клуб  приходит  тов.  Тер-Арутюнянц,
назначенный  еще  до  меня  Военно-революционным  коми¬
тетом  комиссаром  арсенала.  Он  крепко  жмет  мне  руку  и
сообщает  о  своих  делах.  У  него  не  всё  гладко.  Бывший
начальник  арсенала  прапорщик  Филиппов,  по  убежде¬
нию,  кажется,  правый  эсер  и  любимец  местной  команды
(о  которой  я  говорил  выше),  никак  не  хочет  считаться
с  Арутюнянцем  и  выполнять  его  приказания  о  выдаче
оружия.  Между  тем  завладеть  арсеналом  —  вопрос  пер¬
востепенной  важности  для  нас.  Уже  поступают,  требова¬
ния  от  рабочих  на  оружие,  нужно  их  снабдить  им  во  что
 112

бы  "то  ни  стало.  Спешим  в  арсенал;  часойой  еще  у  входа,
несмотря  на  все  мои  и  Арутюнянца  доводы,  не  хочет
пропустить.  Наконец,  после  долгих  препирательств,  про¬
никаем  в  караульное  помещение.  Здесь  нас  встречает
изящно  одетый,  выхоленный,  с  почти  женскими  руками  и
миловидной  физиономией,  прапорщик.  Арутюнянц  сооб-
дцает  мне,  что  это  и  есть  Филиппов.  Рекомендуюсь  ему
как  представитель  Военно-революционного  комитета  и
предлагаю  его  именем  немедленно  передать  командова¬
ние  караулом  и  заведование  складом  тов.  Арутюнян-
цу.  Филиппов  сильно  волнуется  и  растерянно  начинает
доказывать  всю  недопустимость  предъявленных  к  нему
требований,  ссылаясь  на  воинские  уставы  и  свою  офи¬
церскую  честь.  Мы  продолжаем  упорно  настаивать  и  ука¬
зываем,  что  в  случае  нежелания  подчиниться  нашим  тре¬
бованиям  мы  принуждены  будем  прибегнуть  к  его  аресту.
Видимо,  эта  угроза  й  была  якорем  спасения  для  Филип¬
пова.  Он-беспрекословно  подчиняется  и  заявляет,  что  не
видит  иного  выхода  из  создавшегося  положения,  как  тот,
который  мы  ему  предложили.  Но  по  всему  его  виду
я  чувствую,  что  он  доволен  такой  развязкой;  ведь  теперь
у  него  есть  отговорка,  что  он  силою  снят  с  поста  и  его
«офицерская  честь»  не  пострадает.
 Мы  решили  подвергнуть  Филиппова  домашнему
аресту  и  отобрали  у  него  оружие.  Караул  известие  об
аресте  встретил  довольно  спокойно,  и  лишь  унтер-офи-
цер,  бывший  разводящий,  пытался  запротестовать,  за¬
явив,  что  он  не  имеет  права,  без  особого  приказания  ко¬
менданта,  исполнять  распоряжения  Арутюнянца,  кото¬
рый  принял  на  себя  обязанности  начальника  арсенала.
Но  и  это  слабое  сопротивление  было  быстро  сломлено.
Арутюнянц  вступил  в  новую  должность  и  начал  энер¬
гично  действовать,  выясняя  имеющиеся  на  складе  запасы
и  знакомясь  с  постановкой  дела  и  администрацией.
 Для  предупреждения  всяких  неожиданностей  мною
бцло  дано-  распоряжение  выслать  для  смены  караула  ар¬
сенала  надежный  взвод  от  команды  Кольта  (до  этого
охрану  склада  несла  местная  команда).  Филиппов  между
тем  ушел,  дав  нам  честное  слово  удалиться  из  крепости
на  квартиру  и  не  выходить  из  нее  до  моего  распоряже¬
ния.  Тов.  Павлов  после  его  ухода  сообщил  мне,  что  есть
основание  опасаться  осложнений  со  сторонй  местной
команды,  в  которой  Филиппов  пользовался  большой  по¬
 8  Зак.  №  1018
 113

пулярностью  и  которая,  по  мнению  Павлова,  будучи  не¬
довольна  таким  оборотом  дела  и  под  давлением  Филип¬
пова,  может  выступить.  Не  знаю  почему,  но  я  не  разде¬
лил  опасений  Павлова  и  был  твердо  уверен,  что  весь
инцидент  обойдется  благополучно.  Уж  больно  жалким
показался  мне  этот  прапорщик.  Моя  уверенность,  как
видно  будет  из  последующего,  не  обманула  меня.
 Между  тем  время  незаметно  летит.  Скоро  уж  и  во¬
семь  —  час  собрания.  Зал  гарнизонного  клуба  посте¬
пенно  наполняется.  Присутствуют  не  только  члены  гар¬
низонного  комитета,  но  и  солдаты  частей  гарнизона.
Офицеры  отдельной  кучкой  жмутся  около  стола  вокруг
председателя  гарнизонного  комитета  штабс-капитана
Янушевского  и  о  чем-то  перешептываются.  При  моем  при¬
ближении  всякий  раз  замолкают.  Вижу,  что  за  моим  по¬
ведением  они  внимательно  наблюдают.  Ждут  событий  и
трусят.  Зал  между  тем  почти  полный.  Приходит  сам
комендант,  полковник  Васильев,  старый  царский  рубака,
типичный  военный,  с  зычным  голосом,  с  самоуверенными
движениями.  Солдаты,  за  исключением  некоторых
изящно  одетых  самокатчиков,  которые  почтительно  ко¬
зыряют  ему,  не  обращают  на  приход  коменданта  внима¬
ния.  Офицеры  вытягиваются  и  приветствуют.  Наконец
заседание  открывается  Янушевским.  Первь|м  берет  слово
Вишневский,  потом  Павлов,  настроение  сразу  обрисовы¬
вается,  и  собрание  делится  на  две  части:  за  Временное
правительство  —  меньшая,  а  большая  —  против.  Высту¬
пает  Васильев.  Офицеры  встряхиваются,  видимо,  ждут
эффекта  от  его  речи.  Громко  и  отчетливо  сыплет  Ва¬
сильев  слова;  здесь  есть  всего  понемногу:  и  гибнущие
в  окопах  братья,  ждущие  помощи,  и  его  седины,  и  старые
раны,  и,  наконец,  ссылка  на  то,  что  представитель  Во¬
енно-революционного  комитета  (т.  е.  я)  —  лицо  безот¬
ветственное.  Речь  свою  он  заканчивает  призывом  поддер¬
жать  всемерно  Временное  правительство.  Раздаются
довольно  жидкие  хлопки  главным  образом  из  рядов  офи¬
церства  и  частично  из  рядов  членов  гарнизонного  коми¬
тета  (представителей  самокатного  батальона  и  местной
команды).
 После  моего  выступления  и  речей  нескольких  това¬
рищей  кольтистов  —  большевиков  собрание  оканчивается
с  таким  же  успехом,  как  давеча  в  команде  складов.  Наша
победа  совершенно  очевидна;  иду  в  дежурку;  страшно
 114

хочется  есть.  Из  беды  выручает  тов.  Жендзян,  послав¬
ший  за  солдатским  обедом.  Из  Смольного  звонит  Лаше-
виЧ  и  спрашивает  о  положении.  Кратко  передаю  ему
события  дня.  Несмотря  на  довольно  позднее  время,  ожи¬
вление  в  крепости  громадное;  начинают  приходить  деле¬
гации  от  заводов,  моряков  и  воинских  частей  за  ору¬
жием,  приходят  товарищи  от  Совета  Петроградской  сто¬
роны  и  соседних  воинских  частей  и  за,водов  для  связи;
телефон  беспрерывно  трещит  и  приносит  вести  о  наших
новых  успехах  на  собраниях  и  митингах.  Иногда  чей-
нибудь  незнакомый  голос  сообщает  провокационные
слухи  о  прибытии  на  вокзалы  карательных  отрядов
С'фронта.  Но  мы  знаем  цену  этим  слухам  v  привыкли
к  ним,  и  это  нас  не  тревожит.  Сон  бежит  от  глаз.  Нояь
быстро-быстро  проходит.
 Утром  24-го  курьер  из  Смольного  привозит  секретный
пакет.  Чувствую  недоброе.  В  пакете  записочка  —  приказ,
наскоро  напечатанный,  за  подписью  тов,  Подвойского,
предупреждающий  о  том,  что  Керенский  стягивает  на*
дежные  воинские  части  с  фронта  к  Петрограду  и  при
помощи  их  и  юнкеров  хочет  задавить  революцию.
Военно-революционный  комитет  призывает  комиссаров
быть  особо  бдительными  и  принять  все  меры  обороны.
Немедленно  созываем  военное  совещание  из  крепост¬
ных  1  работников,  сообщаем  о  полученном  приказе  и
предлагаем  срочно  принять  меры  по  охране  крепости.
Наспех  намечаем  план  тех  пунктов,  где  должны  быть
выставлены  пулеметы,  заставы  и  полевые  караулы,  даем
распоряжение  вооружить  местную  команду  (оружие
взять  из  арсенала).  Намеченное  быстро  проводится
в  жизнь.  Крепостная  стена  принимает  боевой  вид.  Уста¬
навливаются  пулеметы  для  обстрела  Троицкого  моста  и
набережной;  вышка  Народного  дома  занимается  отря-
дрм  кольтистов;  к  воротам  крепости  выставляется  уси¬
ленный  караул,  а  за  ее  стены  в  разные  направления  вы¬
сылаются  патрули.  Команда  Кольта  приводится  в  боевой
вид,  идет  чистка  пулеметов.  Получаю  известие,  что  ко¬
мендант  крепости  Васильев  очень  часто  сносится  по  те¬
лефону  со  штабом  Керенского,  помещающимся  на  Двор¬
цовой  площади,  —  якобы  имеет  намерение,  опираясь  на
часть  самокатчиков  и  местную  команду,  арестовать  меня
 1  Работников  Петропавловской  крепости.  (Примеч.  ред.)
 8*
 115

и  ячейку  и  водворить  в  крепости  «яорядок».  Почти  одно¬
временно  по  телефону  -из  Смольного  мне  позвонили  и
сказали,  что  есть  основание  предполагать,  что  в  крепость
для  ее  занятия  должны  прибыть  казаки.  Атмосфера  на¬
чала  сильно  сгущаться.
 Даю  приказание  тов.  Кондакову  и  Павлову  немед¬
ленно  арестовать  коменданта  крепости  Васильева  и  его
адъютанта,  снять  телефонные  аппараты  как  у  них,  так
и  вообще  на  офицерских  квартирах.  Распоряжение,  не¬
смотря  на  отчаянные  протесты  полковника  и  его  исте¬
рику  о  том,  что  с  виновниками  будет  поступлено  по  всей
строгости  военных  законов,  проводится  точно  и  быстро
в  жизнь.  Коменданта  заперли  в  своей  квартире  и  к  нему
приставили  часовых.
 Между  тем  происшествия  сыплются  одно  за  другим,
как  из  рога  изобилия.  Прибегает  вестовой  из  комендант¬
ской  канцелярии  и  просит  прийти  туда,  так  как  Зимний
дворец  срочно  вызывает  к  телефону  коменданта.  Блед¬
ный  и  растерянный  начальник  канцелярии  штабс-капитан
Лашков,  прикладывая  руку  к  голове,  на  которой  нет  фу¬
ражки,  другой  показывает  на  стол,  где  лежит  телефон¬
ная  трубка.  Тут  же  замечает  свое  неловкое  отдание
чести,  еще  больше  теряется  и  отходит  в  сторону.  Беру
трубку  и  узнаю,  что  со  мной  говорит  адъютант  Керен¬
ского.  Адъютант  хочет  узнать,  почему  не  действует  те¬
лефон  коменданта  и  что  вообще  происходит  в  крепости.
Сведения,  по  его  словам,  ему  нужны  для  срочного
доклада  Керенскому.  Прежде  всего  сообщаю,  что  он  го¬
ворит  с  представителем  Военно-революционного  коми¬
тета,  передаю  обо  всем  происходящем  в  крепости,
не  умалчиваю  и  об  аресте  коменданта  и  прошу  передать
Керенскому,  что  крепость  теперь  исполняет  распоряже¬
ния  Военно-революционного  комитета,  с  которым  он  п
может  в  дальнейшем  сноситься.  В  ответ  слышу  сначала
какое-то  неясное  бурчание,  а  затем  крик:  «Так  вы  вот
как...  Это  восстание...  хороше  же!»  —  и  трубка  с  раз¬
маху  бросается  на  крючок.
 Тов»  Подвойский  сообщает  по  связи,  что  мне  для  под¬
держки  посылается  броневик.  Это  очень  кстати.  Тем  вре¬
менем  члены  ячейки  уже  разъяснили  солдатам  события;
арест  коменданта  не  вызывает  никаких  осложнений.  Са¬
мокатчики  и  местная  команда  упорно  молчат.  Надо  при¬
нять  меры  и  растопить,  наконец,  этот  лед  молчания,
 116

который  не  ш  шутку  меня  смущает.  Было  совершенно
очевидно*  что  раскаленная  атмосфера  крепости  и  рево¬
люционная  энергия  кольтиетов  начали  оказывать  благо¬
творное  действие  не  только  на  колеблющихся  (таких
было  много  среди  самокатчиков),  но  и  на  враждебно
настроенных  к  нам  лиц.  Нужно  было  ускорить  этот  про¬
цесс  разложения  еще  отуманенных  фразеологией  Керен¬
ского  частей  (самокатный  батальон  принадлежал  к  таким
частям).
 С  местной  командой  дело*  по-моему,  обстояло  без¬
надежно,  и  ее  привлечь  на  нашу  сторону  было  нельзя,
да  она  и  не  могла  быть  опасной,  так  как  за  посдедний
день  почти  вся  разбрелась  по  домам  (налицо  была  едва
©дна-  треть).  Решаем  устроить  специальный  митинг  для
самокатчиков  и  пригласить  на  него  наши  лучшие  агита¬
ционные  силы.
 Нужно  сказать,  что  первая  попытка  организовать  та¬
кой  митинг  во  дворе  крепости  с  участием  членов  Воен¬
но-революционного  комитета  потерпела  неудачу,  так  как
самокатчики  на  митинг  почти  Н€  явились.  После  мы  вы¬
яснили,  что  главная  причина  их  нежелания  прийти  за¬
ключалась  в  сильной  офицерской  эсеровской  агитации,
а  в  некоторых  случаях  —  в  запрещении  начальства  остав¬
лять  казармы  (воинская  дисциплина  палочного  характера
еще  существовала  у  самокатчиков  даже  и  в  это  время).
Случайно  вдшедших  на  крепостной  двор  убеждали  не
слушать  ленинцев  и  вернуться  в  казармы.  Через-  тов.  По-
пеля  и  других  самокатчиков-болыдевиков  нами  было  сде^
лано  всё,  чтобы  вызвать  на  предстоящий  митинг  в  цирк
«Модерн»  солдат  самокатного  батальона.  Там-то  и  пред¬
полагалось  выступление  большевиков.  Офицеры  и  эсе¬
ровский  элемент,  которого  было  в  батальоне  изрядное
количество,  видя,  что  почва  начинает  уходить  из-под
ног  и  масса  всё  равно  пойдет  на  митинг,  решили  мобили¬
зовать  все  свои  силы  и  пригласили  «тяжелую  артилле¬
рию»  в  лице  полковника  Параделова.  Митинг  состоялся
в  5  часов;  самокатчики  были  все  налицо»  В  конце  ми¬
тинга  громадное  большинство  самокатчиков  высказалось
против  Временного  правительства,  за  резолюцию  боль¬
шевиков.,  Вопрос  с  самокатчиками  былг  наконец,  решен.
 По  возвращении  с  митинга  в  крепость  меня  ожидала
целая  куча  новостей.  На  Невском  юнкера  задерживали
рабочих:.  Казаки  пытались  неудачно  развести  Литейный
 117

и  Троицкий  мосты.  Оружие  из  арсенала  выдавалось
с  прежней  интенсивностью.  *Крепость  по-старому  кишела
людьми.  Производим  осмотр  подступов  и  решаем  увели¬
чить  число  караулов.  Уже  спускается  ночь,  когда  мы  воз¬
вращаемся  обратно.  Пишу  донесение  в  Военно-револю¬
ционный  комитет,  обмениваемся  с  товарищами  мнениями
о  событиях.  Ночь  попрежнему  проходит  без  сна.  Всё
так  же  весело  трещит  телефон  и  звучит  оживленный
говор  в  маленькой,  наполненной  табачным  дымом  ком¬
натке.  Всем  нам,  работникам  крепости,  страшно  надоело
выжидательное  положение  последних  дней.  Хотелось  ско¬
рее  кончить  и  действовать  немедленно  и  решительно.
Около  12  часов  дня  отправляюсь  на  бывшем  комендант¬
ском  автомобиле  в  Смольный  с  твердым  намерением
предложить  Военно-революционному  комитету  наступа¬
тельный  план  действий  —  атаку  Зимнего,  в  котором  за¬
село  Временное  правительство  под  охраной  юнкеров  и
ударников.  Первый,  кто  попался  мне  на  глаза  при  входе
во  второй  этаж,  был  тов.  Антонов-Овсеенко.  Он  втащил
меня  в  помещение  Военно-революционного  комитета,  где
у  карты  Петрограда,  покрытой  флажками,  оживленно
беседовали  тт.  Подвойский  и  Чудновский.  Мое  предло¬
жение  о  наступлении  на  Зимний  не  дало  ничего  нового,
так  как  товарищи  сами  ранее  меня  пришли  к  этому.
 Наскоро  мы  начали  разрабатывать  план  военных
действий  и  произвели  приблизительный  подсчет  наших
сил.  Главным  опорным  пунктом  и  базой  должна  была
быть  Петропавловская  крепость,  которая  связывалась
с  соседними  частями  и  с  «Авророй»  (Антонов  должен
был  ехать  на  «Аврору»).  Воинские  части  дблжны  были
со  стороны  Миллионной  улицы,  Невского  и  других  при¬
легающих  к  Зимнему  улиц  изолировать  плотным  кольцом
Зимний  дворец  и  затем  по  первому  сигналу  постепенно
суживать  это  кольцо  вокруг  дворца.  Против  предпола¬
гаемого  выступления  ненадежных  казачьих  частей  и  юн¬
керских  училищ  были  выставлены  заслоны  от  ближай¬
ших  большевистских  воинских  частей  и  заводов.  Эти  за¬
слоны  должны  были  парализовать  возможный  удар
в  тыл  наступающим  на  Зимний  дворец  нашим  частям.
Провести  этот  план  в  жизнь  нужно  было  немедленно.
Общее  наступление  и  бомбардировка  Зимнего  дворца
должны  были  начаться  сегодня  же  не  позднее  9  часов
вечера,  после  того  как  всё  будет  готово,  по  особому
 118

сигналу  из  крепости.  Подробности  плана  должны  были
выработать  я  и  Антонов  на  месте.
 Распределив  между  собой  участки  и  командование,
мы  поспешили  на  места,  так  как  каждая  минута  была
дорога,  а  тревожные  вести  о  подходе  к  Питеру  предан¬
ных  Керенскому  казачьих  частей  долетали  ,  всё  чаще  и
чаще.  Антонов  сразу  поехал  на  «Аврору»,  стоящую
у  Николаевского  моста,  а  я  на  одном  автомобиле  с  Чуд-
новским  —  в  крепость.  У  въезда  на  Троицкий  мост  я  про¬
стился  с  тов.  Чудновским,  отправившимся  в  Павловский
полк,  которым  он  должен  был  руководить  при  наступле¬
нии-  на  Зимний.  Чудновский  обещал  выслать  от  себя  за¬
ставу  на  Марсово  поле  к  концу  Троицкого  моста,  а  я,
со  своей  стороны,  высылать  периодически  патрули  для
связи  с  этой  заставой  и  установить  пулеметы  для  про¬
дольного  обстрела  моста  (в  предупреждение  возможной
попытки  развода).  Около  бывшего  дворца  Кшесинской
(против  крепости)  было  заметно  сильное  оживление.
Дворец  после  июльского  разгрома  Временным  ^правитель¬
ством  большевистской  военной  организации,  помещав¬
шейся  в  нем,  был  занят  «ударниками»  и  георгиевскими
кавалерами  —  частями,  преданными  Временному  прави¬
тельству.  Теперь  эта  публика,  повидимому,  к  чему-то  го¬
товилась.  Старший  нашего  крепостного  патруля,  узнав
меня,  остановил  автомобиль  и  подтвердил  своим  сооб¬
щением  моё  впечатление  о  том,  что  у  дворца  Кшесинской
делается  что-то  подозрительное.  По  словам  старшего,
ночью  к  ударникам  приезжали  какие-то  автомобили;  и,
при  проверке  предъявившие  пропуска  ВЦИК»  группами
выходили  люди,  некоторые  были  вооружены  винтовками.
Приказываю  выслать  разведчиков  с  заданием  проник¬
нуть  во  что  бы  то  ни  стало-  внутрь  дворца  и,  потолкав¬
шись  среди  ударников,  выяснить  их  настроение  и  наме¬
рения.  Охотник  сейчас  же  нашелся  из  среды  патрульных.
В  крепости  вместе  с  Жендзяном  даем  распоряжение  вы¬
ставить  на  всякий  случай  пулемет  на  стену,  в  сторону
дворца  Кшесинской.  Операция,  намеренно  проделанная
нами  с  большой  гласностью  и  шумом,  обращает  на  себя
внимание  ударников  и,  видимо,  производит  действие  (до
27.-го  ударники  оставались  пассивными).
 Начинаем  готовиться  к  бою.  Крепость  может  стрелять
только  из  пулеметов  и  винтовок:  орудия,  грозно  стоящие
на  парапетах,  для  стрельбы  не  приспособлены  и  постав¬
 119

лены  были  исключительно  для  большего  эффекта  (стре¬
ляла  только  одна  пушка*  заряжаемая  с  дула  и  возвещав¬
шая  время).  Нужно  было  подумать  о  том,  чтобы  достать
орудия  и  их  установить.  ‘  После  недолгих  поисков  на
дворе  арсенала  мы  нашли  несколько  трехдюймовых
орудий,  по  внешнему  виду  нам,  не-артиллеристам,  пока¬
завшихся  исправными  и  годными  к  употреблению.  Со¬
вместными  усилиями,  под  предводительством  Кондакова,
орудия  были  вытащены  за  стены  крепости  в  «лагери»
(лагери  —  это  небольшое  пространство  между  крепост¬
ной  стеной  и  Обводным  каналом  Невы,  раньше,  действи¬
тельно,  место  для  лагерного  расположения  частей  Гар¬
низона,  а  теперь  просто  свалочное  место)  ;  выбрать  иной
позиции  для  орудий  не  представлялось  возможности,  так
как  без  всяких  приспособлений  втащить  орудия  на  кре¬
постную  стену  было  невозможно  (поставить  орудия  за
стенами  было  нельзя  по  причине  близости  цели  —  Зим¬
него,  расстреливать  который  можно  было  только  прямой
наводкой).
 С  наступлением  темноты  Кондаков  и  Павлов  должны
были  выдвинуть  орудия  из-за  куч  мусора,  где  мы  их  на
время  оставили,  опасаясь,  что  они  будут  замечены  на¬
блюдателями  с  Зимнего,  на  заранее  выбранные  места
у  самого  берега  Невы.  Небольшое  количество  снарядов
к  орудиям  нашлось  в  арсенале,  другая  часть  нами  была
затребована  дополнительно  с  Выборгской  стороны  из
склада  огнеприпасов  и  своевременно  выслана.  Плохо
было  с  артиллеристами.  Крепостная  рота,  как  я  уже
раньше  указал,  не  могЛа  считаться  надежной.  В  послед¬
ние  дни  командный  состав  роты  и  часть  солдат  —  жите¬
лей  Петрограда  —  на  службу  не  являлись.  Но  выбора
не  было.  С  болью  в  сердце  поручили  мы  тов.  Павлову
наметить  несколько  наиболее  надежных  артиллеристов
и  командира  для  обслуживания  орудий  и  выслать  их
незамедлительно  для  осмотра  орудий  и  выбранного  нами
места.  Скоро  ко  мне  явились  делегаты  крепостной  роты
и  ее  командир  (фамилию  не  помню),  молодой  прапор¬
щик.  Они  заявили  мне,  что  уполномочены  общим  собра¬
нием  роты  довести  до  нашего  сведения,  что  рота  так  же,
как  и  в  дни  3  и  5  июля,  намерена  остаться  нейтральной
и  потому  отказывается  выделить  артиллеристов  к  ору¬
диям  и  вообще  выступать  с  оружием  в  руках  на  чьей  бы
то  ни  было  стороне.
 120

Положение  создалось  критическое,  —  других  артилле¬
ристов  не  было.  Немедленно  направляемся  в  казармы
крепостной  роты.  Там  все  в  полном  сборе:  видимо,  ждут
ответа  от  своих  делегатов.  Объясняю  собравшимся,  что
занятая  ими  позиция  не  выдерживает  никакой  критики,
требую  именем  Петроградского  Совета  подчиниться  моим
распоряжениям  и  предупреждаю,  что  неисполнение  их
повлечет  весьма  нежелательные  последствия.  Заявление
производит  большое  впечатление.  Подтвержденные  мною
распоряжения  о  высылке  потребного  количества  артилле¬
ристов  для  осмотра  орудий  и  производства  стрельбы  из
них  по  Зимнему  после  некоторого  колебания  выпол¬
няются,  и  группа  артиллеристов  во  главе  с  командиром
роты  отправляется  в  «лагери»  к  орудиям.  В  это  время
получаю  сообщение  о  приезде  тов.  Антонова  с  матросами
с  «Авроры».  Антонов  сообщает  о  своем  намерении  под¬
вести  «Аврору»  еще  ближе  к  Николаевскому  мосту,
а  может  быть  даже  продвинуть  ее  за  мост  к  самой  кре¬
пости.  Для  связи  крепости  с  «Авророй»  будет  выслан
к  Петропавловке  паровой  катер.  Быстро  намечаем  детали
дальнейшего  плана  действий.  Решаем,  что  после  того,  как
выясним  готовность  к  бою  всех  частей,  окруживших  Зим¬
ний,  и  выдвинем  орудия  на  приготовленные  для  них
места,  на  мачте  крепости  будет  вывешен  красный  сигнал
(фонарь,  дающий  знать  о  готовности).  После  этого  «Ав¬
рора»  открывает  огонь  из  орудий  первоначально  в  воз¬
дух,  в  случае  несдачи  Временного  правительства  —
начинает  стрелять  уже  крепость  боевыми  снарядами.
И  только  если  и  после  этого  Зимний  проявит  упорство,
«Аврора»  откроет  действительный  огонь  из  своих  орудий.
Составляем  ультиматум  Временному  правительству
о  сдаче,  даем  ему  срок  на  размышление  —  двадцать  ми¬
нут  с  момента  вручения  ультиматума.
 Ультиматум  подписывается  Антоновым  и  мною.  Пе¬
редачу  берет  на  себя  охотник  из  самокатчиков.  Время
посылки  определяем  за  полчаса  До  сигнала  о  полной
боевой  готовности  крепости  и  частей,  окружающих  Зим¬
ний.  Наконец  Антонов  уезжает.  Катер  для  связи  с  «Ав¬
ророй»  пришел  своевременно.  Стемнело.  Непредвиден¬
ное  и  мелкое  обстоятельство  нарушило  наш  план:  не  ока¬
залось  фонаря  для  сигнала.  После  долгих  поисков  таковой
нашли,  но  водрузить  его  на  мачту  так,  чтобы  он  был
хорошо  виден,  представило  большие  трудности,  —  и  Тре*
 121

губович,  который  за  это  дело,  взялся,  страшно  нервничав
из-за  неоднократных  неудац.
 Я  отправился  тем  временем  к  орудиям.  Октябрьская
ночь  вступала  в  свои  права;  фонари  мерцали"тусклым
светом,  и  лучи  их  дрожали  на  темной  зыби  Невы;  жизнь
города  шла  обычным  порядком;  трамваи  с  резким  зво¬
ном  и  шумом  вереницей  тянулись  через  Троицкий  мост;
мелькали  автомобили  и  фигурки  пешеходов;  ничто  не
предвещало  Октябрьского  боя.  Кучка  артиллеристов
жалась  у  стволов  громадных  ветел,  оголенных  от  листьев
осенним  холодом.  Орудия  в  нескольких  шагах  чернели
неподвижной  массой.
 Мне  показалось,  что  при  нашем  приближении  раз¬
говор,  сразу  стих  и  артиллеристам  как  будто  стало  не  по
себе.  Подходим  ближе.  Навстречу  выходит  прапорщик
и  докладывает,  что  стрелять  из  орудий  нельзя,  так  как
они  в  неисправности,  —  в  компрессорах  нет  ни  капли
масла  и  при  первом  выстреле  их  может  разорвать.  Подо¬
зреваю  подвох.  Волна  страшной  злобы  ударяет  в  голову,
рука  против  воли  тянется  к  нагану,  но  вб-время  сдержи¬
ваюсь.  Расспрашиваю.  Фейерверкер  и  артиллеристы
в  один  голос  подтверждают  то  же  самое.  Я  ничего  не  по¬
нимаю  в  орудиях  и  потому  беспомощен  уличить  артилле¬
ристов  во  лжи;  вспоминаю,  что  Павлов  имел  какое-то
отношение  к  орудию,  решаюсь  поручить  ему  произвести
еще  раз  обследование  и  в  случае,  если  сообщение  о  не¬
годности  орудий  не  подтвердится,  расправиться  с  винов¬
никами  по  всей  строгости.  Эти  свои  соображения  я  и
сообщил  артиллеристам.  Последние  выслушали  меня,
повидимому,  спокойно  и  даже  с  радостью  приняли  мое
сообщение  о  назначении  Павлова  для  обследования  ору¬
дий.  Прапорщик  сказал  мне  на  прощанье:  «Вы,  конечно,
не  верите  мне,  но  даю  вам  слово,  что  я  говорю  чистую
правду,  —  стрелять  из  орудий  крайне  опасно».  Между  тем
со  стороны  Зимнего  начали  слышаться  ружейные  вы¬
стрелы  —  сначала  редкие,  потом  всё  чаще  и  чаще.  По
связи  мне  сообщили,  что  перестрелку  ведут  павловцы
с  засевшими  во  дворце  юнкерами.  Из  Смольного  мне  не¬
сколько  раз  звонили  и  указывали  на  необходимость,  не¬
медленно  начинать.
 Несмотря  на  то,  что,  не  всё  готово,  отправляю  с  това¬
рищем  ультиматум  во  дворец.  Вдруг  дверь  дежурной
комнаты  широко  распахивается  настежь  и  в  нее  влетает
 122

Антонов,  страшно  встревоженный.  Он  набрасывается  на
меня  с  упреками  за  то,  что  я  долго  не  начинаю.  Кратко
объясняю  создавшееся  положение,  предлагаю  пройти
к  орудиям,  возле  которых  уже  орудует  Павлов.  Темень
на  дворе  еще  больше  сгустилась.  Недавно  прошедший
дождь  налил  громадные  лужи,  по  которым  мы  шлепали
'самым  беспощадным  образом.  Со  стороны  дворца  слы¬
шалась  сильная  ружейная  перестрелка,  изредка  строчил
пулемет.  Стреляли  наши  с  крепостных  стен  бесцельно
в  сторону  набережной  и  Зимнего  сада,  откуда  изредка
вспыхивали  ответные  ружейные  огоньки  юнкеров.  Анто¬
нов,  имеющий  довольно  слабое  зрение,  то  и  дело  попадал
в  лужу,  грязь  каскадами  летела  во  все  стороны.  Антонов
и  я  быстро  облепились  ею.  За  страшной  темнотой  мы
сбились  с  дороги  и  некоторое  время  блуждали  по  зако¬
улкам  крепости.  Особенно  ясно  помню  один  из  моментов
этого  печального  путешествия.  У  одного  из  слабо  мер¬
цающих  фонарей  у  стены  крепости  Антонов  вдруг  оста¬
новился  и  пытливо  поверх  очков,  почти  в  упор,  взглянул
на  меня.  В  его  глазах  я  прочел  затаенную  тревогу.  Вот
и  орудия.  Павлов  и  Кондаков  подтверждают  мне  всё,
сказанное  артиллеристами.  Даже  при  свете  керосиновых
ламп  они  заметили  большую  ржавчину  на  частях  орудия
и  отсутствие  масла  в  компрессорах:  стрельба,  несомненно,
была  сопряжена  с  громадным  риском.  Что  же  делать?
Найдется  ли  товарищ,  умеющий  стрелять  и  жертвовать
жизнью  для  революции?  (Такие  товарищи,  как  видно
будет  из  дальнейшего,  нашлись.)
 Где-то  вдалеке  шлепают  по  грязи  ноги  бегущего  че¬
ловека,  ближе  и  ближе.  Вот  слышно,  как  он  споткнулся
и  упал,  раздается  громкое  ругательство  и  веселый  воз¬
глас:  «Товарищ  Благонравов,  где  вы?».  Радостью  дышит
этот  голос.  Дурманящая  весть:  «Зимний  сдался,  и  наши
там».  Что-то  большое  ударяет  мне  в  голову;  кажется,
почва  уходит  из-под  ног;  бессонные  ночи  тут  тоже  ска¬
зались.  Антонов  слегка  поддерживает  меня  и  крепко
сжимает  мне  руку.  Идем  в  гарнизонный  клуб.  Товарищ,
посланный  давеча  с  ультиматумом,  уже  возвратился  и
сообщил,  что  поручение  им  выполнено.  Выстрелы,  однако,
не  прекращаются,  но  я  успокаиваю  себя  мыслью,
что  это  отстреливаются  отдельные  юнкера.  В  дежурной
комнате  ко  мне  обратились  двое  матросов,  предъявив¬
шие  мне  записку  за  подписью  Лашевича  о  том,  что
 123

они  —  артиллеристы  и  посылаются  в  мое  распоряжение.
«Теперь  уж  поздно,  товарищи,  —  говорю  им:—Вот  если
бы  вы  пришли  часа  на  два  пораньше,  так  очень  бы  при¬
годились».
 Рассказываю  историю  с  орудиями.  Они  говорят,  что
хотя  и  не  специалисты  по  полевым  орудиям  (матросы  на
полигонах,  —  а  товарищи  были  именно  с  полигона,  —
учатся,  главным  образом,  обслуживать  крепостные  и  мор¬
ские  орудия),  но  тем  не  менее  считают,  что  стрелять  из
трехдюймовых  с  некоторым  риском  было  бы  можно.
 Решаю  поехать  лично  во  взятый  дворец.  Снаружи
почти  тихо,  лишь  изредка  звучит  одинокий  выстрел  и
огненная  вспышка  режет  темноту  ночи.  Выхожу  за  кре¬
постные  ворота.  На  мостике  отчаянно  тарахтит  чей-то
автомобиль,  ослепивший  меня  светом  своих  прожекто¬
ров.  Подхожу  ближе,  узнаю  товарищей  Подвойского  и
Еремеева:  они  объезжали  действующие  части  и  заехали
в  крепость,  чтобы  узнать  о  положении.  Сообщаю  им
весть  о  взя-Ш-и  Зимнего.  Решаемся  ехать  вместе  к  Зим¬
нему.  Сажусь  в  машину;  быстро  летим  через  Троицкий
мост,  Марсово  поле,  по  Миллионной  улице  к  дворцу.  По
обеим  сторонам  на  тротуарах  разбросаны  солдаты  Пав¬
ловского  полка,  а  ближе  к  мостику  через  Зимнюю  ка¬
навку  мы  наезжаем  на  правильно  раскинутую  цепь.  Нас
окликают  и  задерживают.  Объясняем,  кто  мы.  Передаем
весть  о  взятии  Зимнего.  Известие  встречается  с  большим
недоверием,  голос  из  цепи  авторитетно  заявляет:  «Какой
там  сдались,  недавно  оттуда  нас  здорово  шпарили,
опасно  туда  ехать».  Но  мы  остаемся  при  своем  мнении:
решаем,  что  Зимний  взят  частями,  действующими  со  сто¬
роны  Невского,  что  цепь  просто  не  осведомлена,
а  стрельба,  о  которой  говорил  товарищ,  относилась  к  пе¬
риоду  более  раннему.
 Катим  дальше.  Вслед  нам  несутся  предостережения
товарищей  быть  осторожнее..  Шофёр  замедляет  ход.  Кру¬
гом  тишина.  Вот  автомобиль  почти  подходит  к  арке
Эрмитажа,  и  в  этот  же  момент  раздаются  громкие  «ура»,
рой  пуль  со  свистом  летит  над  автомобилем,  а  несколько
пулеметов  со  стороны  дворца  начинают  отчаянно  стре¬
лять.  Наш  шофёр,  будучи  человеком  смелым  и  увидя,
что  дело  принимает  опасный  оборот,  моментально  оста¬
навливает  машину  и  дает  задний  ход.  Я  и  Подвойский
опускаемся  на  дно  машины,  чтобы  не  быть  слишком
 124

большой  мишенью  для  пуль,  а  Еремеев,  сидевший  вместе
с  шофёром,  выпрыгивает  на  мостовую  и  растягивается
там  по  всем  правилам  воинского  устава.  Через  мгновение
мы  пролетаем  мостик  через  Зимнюю  канавку,  и  уже  ми¬
нует  опасность,  так  кай  за  мостиком  почва  значительно
понижается  и  пули  не  могут  нас  поражать.
 ^  Благополучное  окончание  происшествия  главным  обра¬
зом  объясняется  тем,  что  юнкера  слабо  приспособились
к.  продольному  обстрелу  Миллионной  улицы,  сильно
нервничали,  а  главное  потому,  что  шофёр  оказался  чело¬
веком  с  громадным  самообладанием.  Павловцы,  встре¬
воженные  сильным  огнем,  тарахтением  пулеметов,  шумом
машины  и  криками  «ура»,  которые  неслись  со  стороны
дворца,  подумали,  что  против  них  перешли  в  атаку,  и
открыли  беглый  и  беспорядочный  огонь  в  сторону  дворца
вдоль  Миллионной,  причем  в  некоторых  группах  их  про¬
изошло  замешательство  и  они  начали  отходить  к  Мар¬
сову  полю.  Наше  положение  было  весьма  незавидное:  мы
попали  под  обстрел  своих.  Пришлось  остановить  авто¬
мобиль  и  обратиться  с  речью  к  павловцам.  Заминка  была
быстро  ликвидирована.  Как  потом  оказалось,  сообщение
о  взятии  Зимнего  было  ложно,  был  взят  только  штаб,
помещающийся  на  Дворцовой  площади  против  дворца.
Нами  было  решено  немедленно  открыть  интенсивный
огонь  из  крепости  (я  мог  обещать  это  сделать,  так  как
помнил  о  присланных  мне  артиллеристах-моряках).
 Тотчас  по  возвращении  я  сообщил  морякам  о  поло¬
жении  и  о  том,  что  от  них  требовалось.  Одновременно
распорядился  открыть  сосредоточенный  пулеметный
огонь  вдоль  набережной  и  по  дворцу.  Скоро  треск  вы¬
стрелов  показал  мне,  что  приказание  с  точностью  вы¬
полнено.  С  орудиями  тоже  всё  было  готово.  Невесело
чувствовали  себя  обитатели  Зимнего.  Огни  во  дворце
давно  потушены,  чтобы  не  привлекать  наше  внимание
и  не  указывать  цель.  Изредка  свистит  шальная  пуля  над
головой.  Так  проходит  с  полчаса.
 Чудновский  сообщает  по  телефону  о  взятии  Зимнего.
Наученный  горьким  опытом,  отношусь  к  этому  сообще¬
нию  скептически,  но  всё  же  даю  распоряжение  прекра¬
тить  стрельбу  из  боязни  подстрелить  своих.  Навожу
справки  по  телефону,  получаю  подтверждение,  сообще¬
ния  с  взятии  Зимнего.  Радостная  весть  быстро  распро¬
страняется  по  крепости.  Антонов-Овсеенко  присылает
 125

записку  с  просьбой  приготовить  камеры  в  Трубецком  ба¬
стионе  для  арестованных  министров  Временного  прави¬
тельства.  Среди  ночи,  под  усиленным  конвоем  револю¬
ционных  рабочих  и  солдат  во  главе  с  Антоновым,  всту¬
пает  исторический  кортеж  пленных  министров  в  стены
Петропавловской  крепости.  В  маленьком  зале  гарнизон¬
ного  клуба  при  свете  дымной  керосиновой  лампочки  (эле¬
ктричество  было  испорчено)  устраивает  Антонов  пере¬
кличку  бывшим  людям.  Чинно  сидят  они  по  скамейкам,
и  темные  блики  дрожат  на  их  бледных  лицах,  и  такими
ничтожными  и  жалкими  они  кажутся  среди  этой  радост¬
ной  окружающей  их  толпы  рабочих  и  солдат.  Почерне¬
лые  от  грязи  и  пороха,  с  блестящими  глазами  и  веселой
речью,  бодро  стоят  представители  восставшего  народа
с  винтовками  в  руках.  Какой  разительный  контраст!
Неповторяемое  зрелище!  Антонов  заканчивает  все  фор¬
мальности:  пленников  ведут  по  камерам.  Глухо  хлопает
за  ними  тяжелая  дверь  Трубецкого  бастиона.  «Туда  вам
и  дорога»,  —  слышу  я  возглас  одного  из  товарищей.
«История,  —  подумал  я,  —  скажет  то  же».  Весело  про¬
щаюсь  с  Антоновым  и  спешу  в  помещение,  чтобы  впер¬
вые  после  бессонных  ночей  отдохнуть  несколько  часов.
 Дни  26—28  октября  были  для  Петропавловской  кре¬
пости  не  менее  оживленными  и  напряженными,  чем  пре¬
дыдущие.  Керенский,  успевший  своевременно  улизнуть
с  сотней  казаков  из  дворца,  наступал  теперь  на  Питер
с  красновскими  казачьими-  частями.  Нужно  было  новое
напряжение  сил,  чтобы  организовать  оборону  подступов
к  Петрограду  и  сделать  сам  Питер  пригодным  для  улич¬
ного  боя.  Крепость  и  теперь  должна  была  быть  осью
внутренней  обороны.  В  ней  сосредоточивались  наиболее
крепкие  части,  в  ней  ожидалось  прибытие  с  часа  на  час
артиллерии  из  Выборга.
 То  и  дело  подходили  подводы  и  грузовики  со  снаря¬
дами  и  патронами,  подвозимыми  со  склада  огнеприпасов,
что  на  Выборгской  стороне.  Отдаленность  этого  склада
и  плохая  дорога  к  нему  заставили  нас  создать  запасный
склад  снарядов  в  крепостных  стенах.  С  подвозом  снаря¬
дов,  однако,  не  всё  обстояло  хорошо;  потребовалось  про¬
явление  максимума  энергии  и  решительности  в  отноше¬
нии  администрации  склада,  чтобы  заставить  ее  отка¬
заться  от  саботажа,  организовать  приличным  образом
 126

отпуск  и  погрузку  снарядов.  В  связи  с  этим  мне  и  дру¬
гим  товарищам  пришлось  неоднократно  выезжать  на
склады  и  подолгу  там  дежурить*.  Одного  из  помощников
начальника  склада  огнеприпасов  пришлось  арестовать  и
отправить  для  примера  другим  на  высидку  в  крепость.
Мера  оказалась  действительной:  у  администрации  склада
появилась  большая  энергия. 	*
 Между  тем  питерские  контрреволюционеры  отнюдь  не
считали  свое  дело  конченным  и  не  признавали  себя  окон¬
чательно  разбитой  стороной;  а  присутствие  возле  Питера
красновских  банд  подливало  новое  масло  в  огонь  разби¬
тых  первым  натиском  Октябрьской  революции  мечтаний.
Чиновники  отказались  работать,  на  улицах,  в  особен¬
ности  на  Невском  и  Литейном,  велась  отчаянная  бело¬
гвардейская  агитация,  столбцы  желтой  прессы  пестрели
истерическими  выкриками  по  адресу  большевиков,  и  чуть
не  во  всех  газетах  предсказывалось  неминуемое  падение
Советской  власти  через  несколько  дней  и  даже  часов.
Словом,  вся  свора  громко  затявкала  и  готовилась  к  на¬
падению  с  тыла  на  нас.  Мы  ни  на  минуту  не  ослабляли
охрану  Петропавловской  крепости,  наоборот,  даже  уси¬
лили  ее,  вызвав  из  Смольного  для  постоянного  дежурства
два  броневика,  которые  (обещанный  нам  перед  взятием
Зимнего  броневик  не  был  прислан)  Военно-революцион¬
ный  комитет  через  несколько  часов  нам  прислал.  Обоим
суждено  было  принять,  и  не  без  успеха,  участие  в  бою
(броневику  «Ярославу»  —  против  Владимирского  учи¬
лища,  а  «Гарфорду»—  против  юнкерского  броневика
«Ахтырка»).  Временно  мы  разместили  броневики  у  кре¬
постных  ворот  и  установили  на  них  дежурства  шофёров
и  пулеметчиков  с  тем,  чтобы  они  по  первому  требованию
могли  двинуться  в  бой.
 Обращаем  внимание  на  охрану  министров.  Тюрем¬
щики,  которые  охраняли  министров  Временного  прави¬
тельства,  служили  в  крепости  еще  при  царе  и  довольно
ревностно,  из  боязни  репрессий  с  нашей  стороны,  а  от¬
части  по  привычке,  исполняли  свои  обязанности.  Не  то
было  со  стороны  офицеров,  назначенных  в  бастион  уже
при  Керенском.  Янушевский  (бывший  председатель  гар¬
низонного  комитета)  был  как  раз  заведующим  Трубец¬
ким  бастионом,  он  с  явным  сочувствием  относился
к  судьбе  «несчастных  узников»,  и  я  боялся,  как  бы  он
не  помог  министрам  удрать  из  бастиона.  Для  предупреж¬
 127

дения  всяких  неожиданностей  назначаем  заведующим
тюрьмой  тов.  Павлова,  а  ег<5  помощником  Кондакова.
Эти  товарищи  с  успехом  справились  с  возложенной  на
них  задачей.  К  этому  времени  в  крепость  приехал  тов.
Склянекий,  которому  §ыло  поручено  организовать  до¬
ставку  артиллерии  и  снарядов  на  фронт  (против  Крас¬
нова  из  Петрограф  были  направлены  многие  рабочие  и
солдатские  части,  которые  и  образовали  подобные
фронты),  расположился  у  нас  в  дежурной  комнате  и  на¬
чал  орудовать  вовсю.  Стало  еще  тесней  и  шумней.  В  дни
26  и  27  мы  чувствовали  себя  как  в  водовороте:  прихо¬
дили  отряды  за  вооружением,  отправлялись  части  из  кре¬
пости  на  фронт,  прибывали  новые  (приехали  и  вы¬
боржцы),  всех  нужно  было  накормить,  разместить  и  дать
соответствующее  распоряжение.  Кроме  того,  шли  совеща¬
ния  в  Военно-революционном  комитете  и  митинги.  G  фрон¬
том  связь  была  довольно  слабая,  и  информация  о  воен¬
ных  действиях  была  далеко  не  полная.  По  всем  данным,
казаки  не  продвинулись  сколько-нибудь  значительно
вперед.
 На  ночь  я  решил  удвоить  бдительность:  кругом  кре¬
пости  были  расставлены  сильные  заставы  и  посланы
довольно  глубоко  патрули.  Особенное  внимание  было
уделено  охране  Троицкого  моста.  Полевые  караулы  были
выставлены  на  вышке  Народного  дома  и  на  бывшем
дворце  великого  князя  Николая  Николаевича.  Со  всеми
соседними  частями  и  Советом  Петроградской  стороны
поддерживалась  беспрерывная  связь.  Телефонная  стан¬
ция  стала  работать  значительно  лучше,  так  как  на  нее
Военно-революционным  комитетом  был  назначен  наш
комиссар.  Нас  крайне  беспокоил  бывший  дворец  Кше-
синской;  его  обитатели  не  угомонились,  и  хотя  вид  пуле¬
мета,  кар  помнит  читатель,  удержал  их  однажды  от  вы¬
ступления,  однако  расчет  на  моральные  эффекты  был
не  всегда  надежен.  Мы  имели  сведения,  что  у  ударников
имеется  большое  количество  винтовок  и  пулеметы  и  что
они  определенно  ищут  случая  выступить.
 В  эту  ночь  у  меня  было  какое-то  недоброе  предчув¬
ствие.  Не  ограничиваясь  принятыми  мерами,  я  лично
проинструктировал  караулы  и  обошел  посты,  дав  распо¬
ряжение  особенно  зорко  наблюдать  за  особняком  Кше-
синской  и  при  малейшей  подозрительной  заворошке  до¬
кладывать.  Возвратясь  в  дежурную  комнату,  занялся
 128

чаепитием,  просмотром  сообщений  (которыми  обменива¬
лись  между  собой)  от  комиссаров  соседних  частей
о  состоянии  их  участка.  Из  Смольного  получаются  вести
о  последних  событиях,  —  на  фронте  всё  обстоит  благо¬
получно.  Приходит  Павлов  из  Трубецкого  бастиона  и  на¬
чинает  рассказывать  о  поведении  заключенных  минист¬
ров.  На  самом  интересном  месте  его  рассказ  был  прерван
приходом  писаря  самокатного  батальона  с  двумя  само¬
катчиками.  Весьма  решительно  и  развязно  явившиеся
подходят  к  столу,  где  мы  расположились,  и  заявляют:
«Самокатный  батальон  требует  обеспечить  личную  без¬
опасность  министров  Временного  правительства:  у  само¬
катчиков  имеются  сведения,  что  на  министров  сегодня
или  в  ближайшие  дни  будет  произведено  покушение.  Для
защиты  их  самокатчики  желают  взять  караул  на  себя».
Павлов,  будучи  весьма  горячим,  вспылил  и,  вскочив,  со
сжатыми  кулаками  и  ругательствами  набросился  на  пи¬
саря.  С  большим  трудом  удалось  несколько  умерить  его
пыл.  Разъясняю  самокатчикам,  что  они  чвведены  в  явное
заблуждение,  что  никакой  опасности  министрам  не  гро¬
зит,  но  что  всё-таки  мы  примем  меры  усиления  патруля
и  вызовем  дополнительный  взвод  солдат  от  команды
Кольта,  которая  'уже  и  несет  караул  в  бастионе.  Деле¬
гация,  видимо,  была  недовольна  такой  постановкой  во¬
проса,  но  ничего,  кроме  этого,  добиться  не  смогла  и,  недо¬
вольная,  ушла.
 Для  всех  нас  было  совершенно  ясно,  что  тут  дело  не¬
чисто  и  существует  какая-то  махинация.  Я  заподозрил,
что  самокатчики  желали  занять  караул  с  целью  освобо*
дить  министров.  Наряд  кольтистов,  за  которыми  было  не¬
медленно  послано,  приЩел  и  занял  скоро  все  входы  и
выходы  Трубецкого  бастиона.  Кольтистам  было  дано
категорическое  распоряжение  никого  не  впускать  и  не
выпускать  из  тюремного  помещения,  кроме  Павлова,
Всех  лиц,  нарушивших  это  постановление,  задерживать
и  доставлять  к  нам,  а  в  пытающихся  бежать  —  стрелять.
Как  раз  после  этого  эпизода  в  крепость  заехал  Карахаи,
решившийся  остаться  у  нас  до  утра,  так  как  ехать  по
городу  к  Смольному  было  далеко  небезопасно:  юнкер¬
ские  патрули  шныряли  по  улицам  и  кое-кого  даже  аре¬
стовывали,  бандиты  тоже  пошаливали.  Из  Военно-рево¬
люционного  крмитета  поступило  сообщение,  что  на
фронте  в  некоторых  местах  произошли  стычки  между
 9  Зак.  №  1018
 129

нашими  и  казачьими  частями  с  перевесом  на  нашей  сто¬
роне.  1 	*
 Часов  около  трех  ночи  в  дежурную  вошли  наши
патрульные,  ведя  за  собою  двух  человек:  одного  военного
в  лохматой  шапке,  а  другого,  маленького,  в  штатском.
Патрульный  —  красногвардеец  —  сообщил  нам  обстоя¬
тельства,  при  которых  эти  два  типа  были  задержаны.
Оказалось,  что  штатский  приехал  на  автомобиле  к  дворцу
Кшесинской,  оставил  автомобиль  у  ворот  и  отправился
во  дворец;  пробыв  там  около  часу,  вышел  обратно  в  со¬
провождении  военного.  Шофёр  уже  двинулся,  когда  был
остановлен  нашим  патрулем.  Обоих  граждан  сняли  с  ма¬
шины  и  доставили  в  крепость,  причем  по  дороге  штат¬
ский  всё  время  пытался  что-то  выбросить  из  бокового
кармана,  но  этот  маневр  ему  не  удался,  так  как  был  во¬
время  замечен  конвоирующими.  Мы  пристально  разгля¬
дывали  приведенных.  Военный  сильно  волновался  и  ози¬
рался  по  сторонам,  штатский  был  более  спокоен,  но  блед¬
ность  его  лица  говорила  о  напряженности  и  нервности
его  душевных  переживаний.  Вдруг  Карахан,  сидевший
рядом  со  мной,  засмеялся  и  протянул  руку  штатскому
со  словами:
 «Ах,  это  вы,  а  вас  я  и  не  узнал;  тут,  вероятно,  недо¬
разумение.  Это  тов.  Брудерер,  которого  я  хорошо
знаю»,  —  добавил  он,  обращаясь  ко  мне.  Несмотря  на
это,  казалось  бы,  авторитетное  заявление  и  протесты  и
ироническую  улыбку  недоверия  Карахана,  я  приказал
тщательно  обыскать  задержанных.  Из  их  карманов  из¬
влекли  большое  количество  разного  рода  бумаг,  и  на
столе  скоро  образовалась  небольшая  кучка.  Я  стал  про¬
сматривать  всё  вынутое;  на  некоторых  бумагах  видне¬
лись  следы  свежих  надрывов,  а  другие  были  скомканы.
Дело  начинало  разъясняться.  Первая  попавшаяся  раз¬
вернутая  мною  бумажка  была  приказ  полковника  Пара-
делова  с  призывом  к  выступлению  сегодня  утром  против
большевиков;  далее  шла  дислокация  частей,  которые
должны  были  принять  участие  в  восстании.  Я  не  мог
 1  После  выяснилось,  что  самокатчики  в  целом  никакой  деле-*
гации  не  посылали,  а  инсценировку  посылки  делегации  от  баталь¬
она  проделала  незначительная  кучка  меньшевистских  и  эсеровских
элементов,  надеясь  взять  охрану  в  свои  руки  и,  пользуясь  заворош-
кой  (это  было  в  ночь  восстания  юнкеров),  освободить  министров.
(Примеч.  автора.)
 130

скрыть  охватившего  меня  возмущения.  Карахан,  узнав,
в  чем  дело,  сидел  сильно  смущенный.  Пленные  чувство¬
вали  себя,  по  всем  признакам,  не  особенно  хорошо.  Судя
по  документам,  восстание  должно  было  начаться  с  рас¬
светом  и  в  нашем  распоряжении  было  всего  три-четыре
часа.
 За  это  время  надо  предупредить  Военно-революци¬
онный  комитет  и  принять  общие  меры  по  городу  по  лик¬
видации  мятежа.  Заказав  машину  для  поездки  в  Смоль¬
ный,  я  тем  временем  учинил  краткий  допрос  арестован-
ных.  Штатский  назвался  членом  ВЦИК,  правым  эсером
Брудерером  и  от  дальнейших  показаний  отказался,  мо¬
лодой—  ударником  из  дворца  Кшесинской;  ударник  дал
мне  кое-какие  сведения  и  обещал  рассказать  всё,  что  он
знает.  Между  тем  машйна  была  уже  готова,  ни  минуты
времени  терять  было  нельзя,  и  я  решил  захватить  удар¬
ника  с  собой  в  Смольный.  Все  отобранные  документы
я  положил  в  боковой  карман  своей  шинели.  В  тот  момент,
когда  я  уже  выходил,  поступила  неприятная  новость:
Юнкера  напали  на  Михайловский  манеж,  —  оттуда  срочно
просили  помощи.
 В  Михайловском  манеже  стояли  наши  броневые  ма¬
шины,  и  если  бы,  напавшим  удалось  захватить  их,  наше
положение  в  предстоящем  уличном  бою  было  бы  крайне
незавидно.  Высылаем  против  юнкеров  броневик  (броне¬
вик  пришел  уже  после  того,  как  юнкерам  удалось  увести
две  бронемашины),  сам  спешу  в  Смольный.  Моя  жена,
всё  время  разделявшая  со  мной  работу  в  крепости,  вы-i
ражает  желание  ехать  вместе  со  мной.  Впятером  (двое
патрульных,  арестованный  ударник,  я  и  жена)  садимся
в  машину  и  трогаемся.  Ночь  такая,  что  ничего  невидно
в  нескольких  шагах.  К  этому  добавляется  обычный  пи¬
терский  туман.  Несколько  раз  нас  останавливают  па¬
трули;  с  тревогой  всматриваемся  им  в  лица  и  сжимаем
револьверы:  свои  ли?  Но  пока  идет  всё  благополучно.
 Около  Литейного  моста  машина  капризничает  и  оста¬
навливается;  несмотря  на  все  старания  шофёра,  пустить
ее  не  удается.  Видимо;  засорилась  карбюрация.  Прождав
около  пятнадцати  минут,  мы  решились  двинуться  дальше
пешком;  тем  более,  что,  оставаясь  посреди  улицы  у  ма¬
шины,  мы  могли  привлечь  внимание  патрулей  против¬
ника.  Разделяемся  на  две  группы:  я  с  женой  пошел  по
правому  тротуару  Шпалерной  улицы,  а  арестованный
 9*
 131

с  конвоирами  двинулся  посредине  улицы,  немного  позади
нас.  Мгла  попрежнему  нещроницаема;  проходим  мимо
какого-то  дома,  верх  которого  тонет  во  мраке,  а  подваль¬
ные  окна,  лишенные  стекол,  даже  ночью  зияют.  На  тро¬
туаре  валялись  обломки  кирпича  и  разбитого  стекла.  Ни
в  одном  окне  неторел  свет.  Временами  я  ощупываю  ру¬
коятку  нагана  под  шинелью;  осторожно  продвигаемся
вперед.
 Неожиданно  темноту  прорезает  яркий  свет  электри¬
ческого  фонаря  и  раздается  громкий  оклик:  «Кто  идет!».
В  первое  мгновение  я  ничего  не  вижу  и  жмурюсь.  Луч
света  соскальзывает  с  моего  лица  и  падает  на  жену;
я  различаю  каски,  формы  ударников  и  сверкнувшие  офи¬
церские  погоны.  Нас  окружают  со  всех  сторон.  Одно
хладнокровие  может  нас  спасти.  «Ваши  документы,  —
между  тем  продолжает,  повидимому,  начальник  отряда,—
откуда  и  куда  идете?»  Жена  делает  попытку  что-то  ска¬
зать,  но  я  предупреждаю  ее.  Вынимаю  билет,  удостове¬
рение  ВЦИК  первого  созыва,  членом  которого  я  состоял
(на  билете  не  указывается  партийная  принадлежность).
Офицер  внимательно  рассматривает  удостоверение  и  еще
раз  наводит  луч  фонаря  на  меня.  Обращает  внимание  на
мою  офицерскую  шинель.  Я  стараюсь  придать  своему
лицу  самое  беспечное  и  спокойное  выражение  и  сообщаю,
что  иду  с  женой  из  гостей  домой  на  Кавалергардскую
улицу.  Офицер  верит  и,  слегка  козырнув,  пропускает  нас.
Беря  жену  под  руку,  я  удаляюсь  намеренно  медленно,
чтобы  не  возбудить  подозрения.  Как  то  пройдут  това¬
рищи  с  арестованным?  Почти  в  это  мгновение  конвоиры
окликнули  меня  и  спросили:  верно  ли  мы  идем?  Я  отве¬
тил,  что  верно.  Одного  упоминания  о  Смольном  было  бы
достаточно,  чтобы  мы  в  него  не  попали,  быть  может,  ни¬
когда.  Однако  и  тут  нас  спасла  случайность.  Наши  пере¬
говоры  были  услышаны  юнкерской  заставой,  и  я  разо¬
брал  брошенную  кем-то  фразу:  «Как  отойдут,  в  спину».
Это  относилось  к  нам.  Меняю  с  женой  место  и  толкаю  ее
ближе  к  домам.
 Между  тем  товарищи,  идущие  по  дороге,  ничего  не  по¬
дозревая,  уже  прошли  заставу,  не  будучи  ею  задержаны.
Начальник  заставы  снова^  окликает  нас  и  предлагает
вернуться.  Идти  или  нет?  Решаюсь  возвратиться,  тороп¬
ливо  прячу  наган.  Несколько  мгновений  начальник  за¬
ставы  молча  стоит  против  нас,  а  затем  с  досадой  в  го¬
 132

лосе  говорит,  обращаясь  к  кому-то  в  темноту:  «Ну,  вот,
господа,  я  говорил  же,  что  это  ерунда.  -Разве  стали  бы
они  возвращаться  добровольно  обратно?  Простите  за  бес¬
покойство,  —  говорит  он  в  нашу  сторону,  —  пожалуйста,
проходите».  Думаю,  запел  бы  ты,  батенька,  если  бы  ты
знал,  с  кем  говоришь  и  какие  документы  лежат  вот  тут
в.  кармане.  Стало  очень  весело.  На  этот  раз  мы  беспре¬
пятственно  удалились.  Отойдя  на  почтительное  расстоя¬
ние,  я  окликнул  товарищей-конвоиров  и,  подойдя  к  ним,
рассказал  им,  из  какой  ловушки  мы  выбрались.
 У  ворот  Смольного  горит  костер,  языки  пламени  ре¬
жут  ночной  туман,  бросая  вокруг  отсвет.
 Здание  Смольного  приветливо  горит  огнями.  Удар¬
ники  и  опасность  остались  позади  во  мраке.  У  входа  де^
журили  красногвардейцы,  предъявляю  им  свой  документ
и  вхожу  в  Смольный.  В  Военно-революционном  комитете
нахожу  товарища  Подвойского.  Никогда  я  не  видал  его
в  такой  ярости,  как  после  моего  сообщения  о  предстоя¬
щем  восстании.  Совместно  с  ним  мы  начали  допрашивать
ударника;  он  сообщил  нам  кое-какие  детали  к  тому,  что
давеча  мне  сказал,  но  не  дал  ничего  особенно  ценного.
Приступили  к  просмотру  документов.  Через  несколько
минут  во  все  районные  Советы,  воинские  части  и  заводы
летит  предупреждение  о  восстании  с  точным  указаниехМ
училищ  и  казачьих  частей,  которые  должны  выступить.
Затем  здесь  же  была  написана  листовка  к  населению
Петрограда.  Листовка  была  выпущена  типографией  и
расклеена  рано  утром,  еще  до  начала  выступления.  Со
спокойной  душой  я  уехал  обратно  на  автомобиле  и  без
всяких  приключений  добрался  до  крепости.  Немедленно
по  приезде  даю  распоряжение  кольтистам  строиться  и
идти  для  разоружения  Владимирского  и  Павловского
училищ  —  по  плану,  главных  очагов  восстания.  Сно¬
шусь  по  телефону  с  Советом  Петроградской  стороны  и
прошу  его  о  высылке  подкреплений  для  той  же  цели.
Несмотря  на  быстроту  наших  действий,  времени  было
уже  много  и  владимирцы  напали  на  нас  раньше,  чем
мы  их  окружили.  Прибежавший  с  Большого  проспекта
товарищ  сообщил  нам,  что  юнкера  напали  на  музыкант¬
скую  команду  Владимирского  училища,  которая  перед
этим  разоружила  юнкеров,  отобрали  у  нее  обратно  вин¬
товки  и  пулеметы  и  убили  нескольких  солдат,  оказавших
сопротивление.  Медлить  было  нельзя.  Бельмом  на  глазу
 133

были  ударники  дворца  Кшесинской;  мы  решили  их  разо¬
ружить  во  что  бы  то  ни  стало.  Между  тем  кольтисты  и
часть  моряков  уже  начинали  строиться  с  веселыми  при¬
баутками,  вытаскивая  пулеметы:
 На  Соборной  площади  выборжцы  привязывали  трех¬
дюймовое  орудие  к  грузовому  автомобилю  и  наклады¬
вали  в  автомобиль  снаряды.  Дело  с  привязыванием  ору¬
дия  у  них  спорилось  плохо:  веревка  была  слишком  ко¬
ротка.  Чтобы  не  терять  зря  времени,  отправляем  против
юнкеров  броневик  «Ярослав»  с  целью  приковать  их  до
прихода  пехотных  частей  к  училищу  и  не  дать  возмож¬
ности  распространиться  по  улицам.  В  броневик,  кроме
пулеметчиков  и  шофёров,  сел  еще  тов.  Павлуновский
(старый  испытанный  партийный  работник),  в  это  время
приехавший  в  крепость.  Павлуновский  намеревался
предъявить  ультиматум  юнкерам  о  сдаче  и  в  случае  от¬
каза  открыть  по  ним  огонь.  Машина  затарахтела  л  тро¬
нулась,  сопровождаемая  градом  пожеланий  успеха  со
стороны  собравшихся.  Между  тем'  я  послал  донесение
в  Смольный  о  событиях.  Из  Совета  Петроградской  сто¬
роны  пришло  известие,  что  наши  ведут  ружейную  пере¬
стрелку  с  юнкерами.  Кольтисты  и  моряки  готовы  и  уже
выступают  с  орудием.  Как  только  принесли  откуда-то
крепкую  проволоку,  дело  пошло  лучше,  с  минуты  на
минуту  орудие  могло  быть  тоже  двинуто.  Я  передал  свои
комендантские  обязанности  тов.  Павлову,  сел  в  легковую
машину  и  вместе  с  несколькими  товарищами  отправился
к  училищу.
 Орудие  тронулось  за  нами;  грузовик,  буксировавший
его,  наполнен  артиллеристами.  Мы  далеко  оставили  за
собой  грузовик  и  быстро  неслись  по  улицам  к  училищу;
в  одном  из  переулков  попали  под  обстрел,  но  благопо¬
лучно  миновали  опасное  место.  Сильная  ружейная  и
пулеметная  стрельба.  уже  отчетливо  слышалась  со  всех
сторон;  мы  слабо  знали  расположение  на:ше  и  про¬
тивника. 	•
 Мимо  быстрым  ходом  прошел  броневик  «Ярослав»;
наша  попытка  его  остановить  не  удалась.  Судя  по  бы¬
строте,  с  которой  он  шел  в  обратную  от  училища  сторону,
по  странному  положению  одного  из  пулеметов  и  сильно
исковыренной  пулями  защитной  окраске,  видно  было,  что
с  ним  случалось  что-то  неладное.  Между  тем  стрельба
всё  усиливалась.  Начинали  летать  пули.  По  улицам  были
 134

разбросаны  кучки  вооруженных  .людей.  Эти  люди,  не  со¬
блюдая  элементарных  правил  военной  предосторож¬
ности,  во  весь  рост,  не  пользуясь  прикрытием  стен,  бе¬
жали  вперед.  На  улицах  уже  валялось  несколько  ране¬
ных  и  убитых,  их  подбирали  красные  сёстры.  Автомобиль
остановился  в  нише  ворот,  мы  вышли  из  него.
 .-Прежде  всего  задаемся  целью  выяснить,  кто  коман¬
дует  наступающими.  Оказывается,  начальника  нет.  Мно¬
гие  явились  добровольно  с  винтовками  на  звук  выстре¬
лов,  другие  проходили  ,мимо  и  приняли  участие  в  пере¬
стрелке,  часть  прибыла  из  района.  Назначаю  командиром
какого-то  старого  йатроса  с  «Авроры»  и  рассыпаю  цепь
вдоль  улицы,  даю  указание  занять  окна  соседних  домов.
Наступления  прка  не  вести,  но  и  не  давать  юнкерам  воз¬
можности  ни  на  шаг  продвинуться  вперед.  Попытки  рас¬
пространиться  и  занять  плацдарм  перед  училищем  юн¬
кера,  оказывается,  уже  делали,  но  неудачно.  Натиск  их
был  неуверен  и  крайне  слаб.  Сейчас  они  тоже  пытались
вылезти  из-за  угла,  но  сосредоточенным  огнем  цепи  были
отбиты.
 На  время  наступает  затишье,  и  лишь  одинокие  пульки
изредка  свистят  над  головой.  Обходим  всю  прилегающую
к  училищу  местность  й  убеждаемся  в  энтузиазме  осаж¬
дающих  и  прочности  кольца,  в  которое  прпали  юнкера.
Орудия  всё  еще  нет;  брать  же  юнкеров,  засевших  за  тол¬
стыми  стенами  училища  и  хорошо  вооруженных,  голыми
руками  было  больше  чем  невыгодно.  Медлить  тоже  было
нельзя.  Больше  всего  мы  опасались  помощи  со  стороны
павловцев  (Павловское  училище  находилось  почти  рядом
с  Владимирским),  которые  пока  были  пассивны,  и
ударников  дворца  Кшесинской.  Решаем  без  орудия  всё-
таки  попробовать  наступать,  но  попытка  кончается  неуда¬
чей,  так  как  юнкера  развивают  весьма  сильный  огонь.
Приезжают  ответственные  товарищи  из.  Совета  Петро¬
градской  стороны;  образуется  нечто  вроде  штаба.  Теперь,
кажется,  тут  всё  крепко.  Едем  обратно  в  крепость.
 По  дороге,  уже  недалеко  от  Большого  проспекта,
встречаю  медленно  продвигающееся  орудие.  Оказы¬
вается,  в  пути  приходилось  несколько  раз  останавли¬
ваться  из-за  различных  неисправностей.  Я  еще  поторо¬
пил  товарищей,  сопровождавших  орудие.  Несколько
дальше  мне  встретились  отряды  моряков  и  кольтистов,
направлявшихся  тоже  к  училищу.  Во  дворе  крепости,
 135

окруженный  большой  толпой  солдат,  стоял  броневик
«Ярослав».  Вблизи  он  казался  еще  более  избитым  пу¬
лями,  чем  давеча.  В  некоторых  местах  броня  была  по¬
гнута  и  в  двух  или  трех  даже  пробита  насквозь;  на  земле
возле  броневика  виднелись  следы  крови.  Ко  мне,  про¬
тискиваясь  сквозь  толпу,  подошел  тов.  Павлуновский  и
сообщил,  что  пулеметчик,  работавший  на  заднем  пуле¬
мете,  убит,  причем  пуля  попала  ему  в  глаз  и  вышла
навылет.  Подробности  боя  броневика  с  юнкерами,  с  его
слов,  примерно  рисовались  так.
 Броневик  быстро  подошел  к  училищу  и  двинулся
вдоль  фасада.  Много  юнкеров  толпилось  на  улице  и
смотрело  в  окна;  подошедший  броневик  они  приняли  за
свой  и  с  большой  радостью  приветствовали  криками  и
взмахами  платков  (белый  броневик,  по  плану  восста¬
ния,  должен  был  прибыть  действительно  на  подкрепле¬
ние  к  владимирцам).  Павлуновский  уже  собирался
предъявить  юнкерам  ультиматум,  как  вдруг  часть  из  юн¬
керов  заподозрила  неладное  и  бросилась  бежать,  другие
открыли  беспорядочный  огонь,„  В  свою  очередь,  броне¬
вик  не  остался  в  долгу  и  почти  в  упор  начал  стрелять
вдоль  по  Неве  и  по  окнам  училища.  Начался  невообра¬
зимый  кавардак,  и  прошло  достаточно  времени,  прежде
чем  юнкера  опомнились  и  начали  оказывать  сопротивле¬
ние.  Сопротивление  было  довольно  стойкое.  По  словам
Павлуновского  и  шофёров,  огонь  был  настолько  сосредо¬
точен,  что  броня  разогрелась  под  действием  града  пуль,
сыпавшихся  на  нее.  Если  добавить  к  этому  непрочность
брони  (броневик  был  довольно  стар)  и  то,  что  у  юнкеров
оказались  бронебойные  пули,  то  положение  наших  това¬
рищей  было  далеко  не  важное.  Однако  бой  продолжался.
Одной  из  бронебойных  пуль  была  пробита  броня,  но,
к  счастью,  пуля  потеряла  силу  и  лишь  слегка  ушибла
шофёра.  Другие  пули  попали  в  пулеметное  отверстие,
ранили  в  глаз  навылет  пулеметчика,  который  грузно  опу¬
стился  вниз  на  сидевших  там,  залив  их  кровью.  Пулемет
замолчал,  а  среди  наших  товарищей  произошло  времен¬
ное  замешательство,  так  что  броневик  прекратил  на  не¬
сколько  секунд  огонь.
 Юнкера  закричали  «ура»  и  бросились  к  броневику.
Пришлось  отойти.  В  этот  момент  мы  как  раз  прибыли
к  училищу,  повстречавшись  с  отходившим  брвневиком.
Мы  кратко  передали  Павлуновскому,  как  обстоит  дело.
 136

Даго  несколько  указаний  Павлову  по  охране  крепости  и
наблюдению  за  дворцом  Кшесинской,  информирую
Смольный  и  отправляюсь  назад  к  Владимирскому  учи¬
лищу.  Павлуновский  снова  садится  на  броневик,  где  ме¬
сто  убитого  товарища  занимает  какой-то  'новый  охотник-
кольтист,  и  тоже  едет  вслед  за  нами.  Положение  за
время  нашего  отсутствия  не  изменилось,  попрежнему  идет
перестрелка.  Броневику  дается  задание  поддерживать
цепь  и,  курсируя  вдоль  фасада  училища,  вести  огонь  по
окнам.  Павлуновский  занялся  установкой  уже  прибыв¬
шего  на  место  орудия,  причем  подвез  $го  буквально
в  упор  к  углу  училища  со  стороны  переулка  (сажен  на
десять).  Юнкера  заметили  маневр,  открыли  сильный
огонь  по  орудию  и  пытались  даже  сделать  вылазку,  но
были  легко  отогнаны  огнем  броневика  и  нашей  цепью.
Часть  пулеметных  пуль  с  визгом  ударялась  о  щит  и  дуло
орудия,  пролетая  роем  над  головой  Павлуновского  и  то¬
варищей,  работавших  с  ним.  Без  всякого  прикрытия  Пав¬
луновский  смело  расхаживал  вокруг  орудия,  не  обращая
никакого  внимания  на  пули,  и  наводил  орудие  на  ближай¬
шее  окно,  откуда  особенно  назойливо  стреляли  юнкера.
 Наша  цепь,  вопреки  правилам,  осталась  далеко  по¬
зади  орудия  и  должна  была  прекратить  огонь  из  боязни
лопасть  в  своих.  Все  напряженно  следили  за  работой
товарищей  у  орудия.  На  улице  на  время  установилась
тишина,  прерываемая  лишь  трескотней  выстрелов  со
стороны  Владимирского  училища.  Вот,  наконец,  и  всё
готово.  Посылаем  в  качестве  парламентера  тов.  Трегу¬
бовича  с  предложением  сдаться  в  течение  пятнадцати
минут,  в  противном  случае  грозим  орудийным  огнем.
Юнкера  упорствуют..  Начинаем  обстрел.  Артиллерист
дергает  за  спуск,  и  первый  выстрел  рокочет.  Снаряд
попадает  прямо  в  окно,  выворачивает  раму  и  рвется
в  комнате.  За  первым  выстрелом  следует  второй,  третий.
На  узкой  улице  пушечная  пальба  кажется  оглушительной.
Окна  большого  многоэтажного  дома  со  страшным  звоном
валятся  на  камни  мостовой,  из  некоторых  окон  показы¬
ваются  бледные  лица  насмерть  перепуганных  обывате¬
лей,.  валятся  цветочные  горшки.  Через  минуту  всё  скры¬
вается.
 Между  тем  к  артиллерийским  выстрелам  присоеди¬
няется  ружейная  и  пулеметная  трескотня.  Угол  училища
уже  сильно  пострадал,  юнкера  из  этой  половины  пере¬
 137

брались  в  противоположную  сторону  и  .во.  ,  внутренние
комнаты;  стрельба  с  их  стороны  заметно  сокращается.
Даю  распоряжение  привезти  из  крепости  второе  орудие
и  поставить  его  с  другого  конца  училища.  Приезжает
тор.  Скороходов,  председатель  Совета  Петроградской  сто¬
роны.  Павловское  училище,  как  я  уже  говорил  раньше,
всё  время  державшееся  пассивно,  но  ,и  не  соглашав¬
шееся  сдать  оружие  нашим  цепям,  окружавшим  его,  оче¬
видно  испугавшееся  орудийного  огня,  капитулирует.  Но¬
вость  о  сдаче  Павловского  училища  быстро  облетает
ряды  осаждающих  и  дает  приток  новой  энергии.  Местами
звучит  громкое  «ура».  Второе  орудие  быстро  прибывает
и  устанавливается  на  указанном  месте.
 В  это  время  приезжает  самокатчик  и  привозит  мне
сообщение  Павлова  о  том,  что  ударники  дворца  Кше-
синской  собираются  идти  на  помощь  юнкерам  и  ударить
нам  в  тыл.  Мчусь  в  крепость.  Громадные  толпы  стоят
у  роррт  особняка  Кшесинской.  Выхожу  из  машины  и  сме¬
шиваюсь  с  толпой.  Среди  собравшихся  вижу  несколько
знакомых  лиц,  товарищей  из  крепости;  но  основная
масса  —  ударники  и  штатские  в  котелках  и  с  тростями.
Обсуждаются  текущие  события.  Гром  пушечной  стрельбы
встряхнул  всех.  Вслушиваюсь  в  разговоры.  Ударники
настроены  против  большевиков,  некоторые  открыто  при¬
зывают  взять  оружие  и  «расправиться  с  большевиками
и  прекратить  безобразие».
 Им  в  тон  радостно  умиляются  и  шипят  котелки.
Спешу  выбраться  из  толпы  в  крепость.  Совместно
с  Жендзяном  и  Павловым  решаем  немедленно  во  что  бы
то  ни  стало  разоружить  ударников.  Павлов  вместе  с  Тре¬
губовичем  уже,  однако,  успешно  выполнили  роль  парла¬
ментеров,  идут  во  дворец  с  требованием  о  немедленной
выдаче  всего  имеющегося  у  ударников  оружия.  Одновре¬
менно  с  этим  по  стене  крепости  в  сторону  дворца  рассы¬
паем  цепь,  а  к  мосту  высылаем  усиленный  наряд  крль-
тистов  для  разгона  толпы.  Увидя  предпринимаемые  нами
шаги,  толпа  почти  без  всякого  сопротивления,  если  не
считать  отдельных  выкриков,  быстро  расходится.  Джентль¬
мены  в  штатском  удирают  в  первую  голову.  Между
тем  посланные  возвращаются  из  дворца  и  сообщают  нам,
что  ударники  отказываются  сдать  оружие,  так  как,  по
их  словам,  у  них  такового  нет.  Видно,  что  хотят  нас  пере¬
хитрить  и  отделаться.
 138

Посылаем  вторично,  на  этот  раз  с  требованием  до¬
пустить  к  тщательному  осмотру  дворца,  в  случае  отказа
угрожаем  обстрелом.  Угроза  действует.  Выбираем  чело¬
век  25  кольтистов  и  во  главе  с  Павловым  отправляемся
для  осмотра  дворца.  В  подвалах  обнаруживаем  большое
количество  гранат,  винтовок  и  патронов,  а  на  чердаке
пулемет.  Командир  ударников  с  наивным  видом  заявляет
нам,  что  он  совсем  не  знал  о  существовании  найденного  ору¬
жия.  Всё  найденное  отбираем  и  отправляем  в  арсенал
крепости.  Ударники  сразу  притихают.  Объявляем  им,
чтобы,  во  избежание  всяких  недоразумений,  они  не  пока¬
зывались  на  улице  до  полной  ликвидации  мятежа.  Над¬
зор  за  выполнением  этого  распоряжения  возлагаем  на
нашу  заставу.  Между  тем  Владимирское  училище
сдается.  Орудийный  огонь,  сдача  павловцев  и  потери,  ко¬
торые  юнкера  понесли,  не  могли  не  сказаться.  За  не¬
сколько  минут  до  сдачи  начальник  Владимирского  учи¬
лища  и  его  помощник,  сняв  офицерские  погоны,  пытаются
пройти  через  нашу  цепь,  но  их  задерживают  и  достав¬
ляют  в  крепость,  где  им  немедленно  отводится  соответ¬
ствующее  помещение  в  Трубецком  -бастионе.  Перелом
в  нашу  сторону  наступил  везде.  Со  всех  концов  посту¬
пают  сведени§  о  ликвидации  мятежа  и  разоружении  не¬
надежных  юнкерских  и  казачьих  частей.  Толпы  пленных
юнкеров  двигаются  по  Каменноостровскому;  на  грузови¬
ках  везут  трофеи:  оружие  и  продовольствие,  взятые
в  училищах;  всюду  слышится  радостный  смех  и  веселые
прибаутки.  Вся  эта  масса  направляется  к  крепости,  исче¬
зает  в  ее  воротах  и  через  минуту  заливает  крепостной
двор.  Такой  несокрушимой  мощью  и  верой  в  успех  веет
от  этих  пестрых  народных  рядов,  среди  которых  теряются
понурые  кучки  пленных  юнкеров!  Революция  без  труда
смела  их  со  своего  пути.  Хорошо  чувствовали  себя  в  эти
светлые  Октябрьские  дни  все  честные  граждане  Петро¬
града.  Призрак  дождливого,  неприветливого  и  старого
октября  навсегда  исчез  для  них.  Начиналась  новая  жизнь,
и  стальные  мощные  ряды  вступили  в  нее  с  такой  же  уве¬
ренностью,  как  в  гранитные  арки  ворот  Петропавлов¬
ской  крепости.

В.  НЕВСКИЙ,
член  Военно-революционного  комитета
 В  ОКТЯБРЕ
 Когда  в  июльские  дни  семнадцатого  года  наша  пар¬
тия,  выполняя  свой  долг,  стояла  во  главе  масс  и
когда  обнаглевшая  реакция,  на  мгновенье  победив¬
шая,  заставила  наши  партийные  организации  перейти  на
нелегальное  и  полулегальное  положение,  и  мы,  т.  е.  чле¬
ны  военной  организации  ЦК  и  ПК,  вынуждены  были  раз¬
делить  эту  участь.
 Нас  вообще  не  жаловали  органы  охранки  Керенского.
И  до  июльских  дней  я  замечал  наблюдение  за  моей
квартирой  в  доме  моего  родственника  на  Торговой  улице.
После  же  июльских  дней  мною  стали  интересоваться  на¬
столько  усиленно,  что  я  вынужден  был  покинуть  госте¬
приимную  студию  художника,  под  стеклянной  крышей
которой  я  помещался.
 Попросту  я  должен  был  (так  же,  как  и  мои  друзья  —
Н.  И.  Подвойский  и  другие  члены  военной  организации)
либо  сесть  в  тюрьму,  либо  скрыться.
 Некоторые,  действительно,  попали  з  тюрьму,  а  неко¬
торые,  в  том  числе  и  я,  на  известное  время  исчезли.
 Изменив  свой  внешний  вид  до  неузнаваемости^  я  уехал
в  провинцию  и,  воспользовавшись  этим,  побывал  в  неко¬
торых  провинциальных  военных  организациях,  чтобы
укрепить  те  связи,  которые  у  нас  —  Питерского  центра  —
были  и  прежде  с  нашими  отделениями.
 Н.  И.  Подвойский  орался  в  Петербурге  й  развил
 140

невиданную  энергию  по  восстановлению  разрушенных  на*
ших  центров  и  подсобных  органов.
 Его  энергии,  уму  и  талантам  мы  обязаны  были  тем,
что  вместо  закрытых  наших  органов  —>  «Правды»  и  «Сол¬
датской  Правды»  стал  выходить  «Рабочий  и  Солдат».  Его
энергии  и  организаторским  талантам  обязана  была  воен¬
ная  организация  тем,  что  после  июльского  разгрома  она
не  только  оправилась,  но  еще  более  окрепла  и  расши¬
рилась.
 Когда  я  дней  через  десять  вернулся  в  Петербург,
я  увидел  всё  того  же  энергичного,  радостно  настроен¬
ного  и  вечно  занятого  Николая  Ильича,  не  давшего  мне
сказать  и  двух  слов  и  тотчас  же  засадившего  меня  за
какую-то  работу.
 Несмотря  на  большие  потери  и  средствами  и  людьми,
наша  организация,  перейдя  на  полулегальное  положе¬
ние,  быстро  оправилась.
 Нас  временно  приютил  Нарвский  район  Петроград¬
ского  комитета.
 Хотя  у  нас  и  не  было  постоянного  и  определенного
места,  где  мы  могли  бы  заниматься  своими  военными
делами,  но  то  обстоятельство,  что  солдаты  приходили
туда,  где  всегда  толпилось  много  рабочих,  имело  свою
полезную  сторону:  рабочие  видели  солдат,  слушали  их
разговоры,  знакомились  с  ними  и  понимали,  что  наша
военная  организация  —  дело  серьезное  и  важное.  Такие
рабочие  нередко  выражали  желание  работать  у  нас,  и
мы  таким  образом  всё  теснее  и  теснее  сливали  нашу
военную  организацию  с  рабочими.
 Вообще  нельзя  себе  представлять,  что  наша  «во-
енка»  была  полукрестьянской,  организацией  только  сол¬
дат.  Бесспорно,  подавляющее  большинство  полков  со¬
стояло  из  солдат-крестьян,  но  в  каждом  полку  и  части
были  горожане  и  в  том  числе  рабочие.  С  ними-то  прежде
всего  мы  и  устанавливали  связи.  Рабочие-большевики
и  составляли  ту  руководящую  головку,  которая  заправ¬
ляла  от  имени  нашего  военного  центра  («Всероссийское
центральное  бюро  военных  организаций  РСДРП  (боль¬
шевиков)  в  тылу  и  на  фронте»)  всеми  военными  частями.
 Бюро  наше  было  довольно  многочисленно:  кроме
меня,  Н.  И.  Подвойского,  К-  А.  Мехоношина  (арестован¬
ного  в  июльские  дни),  в  него  некоторое  время  входили
еще  от  ЦК  тт.  Ф.  Э.  Дзержинский,  В.  Р.  Менжинский,
 141

А.  С.  Бубнов  и  товарищи  солдаты  и  рабочие  от  военных
Частей  й  полков  (Елин.'Жилин^  Беляков  и  др.).
 Что  касается  трех  вышеназванных  лиц  (Дзержинский,
Менжинский  и  Бубнов),  то  они  были  введены  в  бюро  от
ЦК  партии  после  июля  для  надзора,  как  выразился
Я.  М.  Свердлов.  Как  говорил  мне  Я.  М.,  знавший  меня
еще  с  давних  нелегальных  времен  и  очень  дружески  ко
мне  настроенный,  некоторые  члены  ЦК  полагали,  что  мы,
главным  образом  наша  тройка  —  я,  Н.  И.  Подвойский
и  К.  А.  Мехоношин,  —  а  также  М.  С.  Кедров,  и  были
вдохновителями  преждевременного  июльского  выступле¬
ния  и  виновниками  поражения.  Так  это  было  или  нет,
расскажу  когда-нибудь  перед  смертью  (если  только
Удастся  написать  мемуары,  писать  которые  пока  неинте¬
ресно  и  нет  времени),  но  факт  тот,  что  первое  время
после  июля  и  тов.  Дзержинский  и  тов.  Бубнов  несколько
раз  были  в  нашей  военке.  Вскоре  они,  впрочем,  перестали
бывать  у  нас,  а  Феликс  Эдмундович  как-то  при  встрече
со  мной  на  мой  вопрос:  «Почему  же  вы  перестали  бывать
у  нас?»  —  ответил:  «Нечего  мне  делать  у  вас,  так  как
я  убедился,  что  и  линия  у  вас  правильная  и  ведете  вы
дело  превосходно».
 И  действительно,  ни  он,  ни  тов.  Бубнов  больше  ни
разу  не  явились  к  нам.
 Вскоре  всё  разъяснилось.  Свердлов  известил  нас,  что
он,  по  предложению  ЦК,  должен  ознакомиться  с  поло¬
жением  дела  в  военке,  для  чего  и  нужно  собраться.
 Н.  И.  Подвойский,  я  и  еще  кто-то,  кажется  тов.  Хит¬
рое,  встретили  его  уже  на  Литейном,  где  мы  основались,
уйдя  из  Нарвского  района.  Поздно  ночью  пришел  Яков
Михайлович  и,  просидев  у  нас  часа  два  и  поговорив
о  делах  военки,  дружески  сказал  мне  на  прощанье:
 — 	Ну,  вот  суд  над  тобою  и  кончился!  Всё  хорошо.
Жарь  вовсю,  только  прошу  об  одном:  держи  со  мною
связь!  -
 — 	Какой  суд?  —  спросил  я  с  удивлением.
 — 	Ну  вот,  вспыхнул  как  порох!  —  еще  более  дру¬
жески  заметил  Яков  Михайлович.  —  Ты  же  ведь  должен
знать,  что  вами  были  очень  недовольны  некоторые  това¬
рищи.  Говорилось  по  этому  поводу  много  лишних  слов.
Мне  поручено  было  ознакомиться  с  вашими  делами.  Ну,
вот  я  и  пришел.  Скажу  тебе  только  еще  вот  что—-
когда  это  было  мне  предложено,  то  Владимир  Ильич,
 142

встретясь  вскоре  со  мной,  сказал  мне:  «Ознакомиться
нужно,  помочь  им  нужно,  но  никаких  нажимов  и  ника¬
ких  порицаний  быть  не  должно.  Наоборот,  следует  под¬
держать:  кто  не  рискует,  тот  никогда  не  выигрывает;  без
поражений  не  бывает  победы».
 Не  ручаюсь  теперь,  за  давностью  событий,  за  точ¬
ность  передачи  слов  Я.  М.  Свердлова,  но  смысл  их  пере¬
даю  более  или  менее  верно.
 Некоторые  товарищи  в  настоящее  время  задаются  во¬
просом  о  том,  кто  был  инициатором  июльских  событий  —
ЦК  или  военная  организация,  или  движение  вспыхнуло
стихийно.
 В  некоторых  отношениях  этот  вопрос  никчемный  ц
доктринерский.  Конечно,  движение  созревало  в  глубине
самых  широких  масс,  недовольных  политикой  буржуаз¬
ного  правительства  и  жаждавших  мира.  Конечно,  это
движение,  вызванное  объективными  условиями  револю¬
ционного  процесса,  было  взято  под  руководство  ЦК  че¬
рез  нашу  военную  организацию  и  ПК,  иначе  оно  окончи¬
лось  бы  полнейшим  нашим,  хотя  и  временным,  разгро¬
мом.  Именно  благодаря  решительному  руководству  ЦК
мы  понесли  наименьшие  мыслимые  в  тех  условиях
потери.
 Однако  теперь  уж  нечего  скрывать,  что  все  ответ¬
ственные  руководители  военной  организации,  т.  е.  глав¬
ным  образом  Н.  И.  Подвойский,  пишущий  эти  строки,
К.  А.  Мехоношин,  Н.  К.  Беляков  и  другие  активные  ра¬
ботники,  своей  агитацией,  пропагандой,  огромным  влия¬
нием  и  авторитетом  в  военных  частях  способствовали
тому  настроению,  которое  вызвало  выступление.
 Если  память  мне  изменила  и  я  неверно  (хотя  и  не¬
вольно)  назвал  упомянутых  выше  товарищей,  то  о  себе
могу  сказать  следующее:  хотя  я  и  рядовой  коммунист  и
играл  небольшую  роль  в  революции,  но  товарищи  не  ста¬
нут  отрицать,  что  в  солдатской  среде  массы  знали  меня
и  считались  с  моими  словами,  как  с  указаниями  военной
организации.
 И  вот,  когда  военная  организация,  узнав  о  выступ¬
лении  пулемётного  полка,  послала  меня,  как  наиболее
популярного  оратора  воейки,  уговорить  массы  не  высту¬
пать,  я  уговаривал  их,  но  уговаривал  так,  что  только
дурак  мог  бы  сделать  вывод  из  моей  речи  о  том,  что
выступать  не  следует.
 143

Подробнее  об  этом  я  когда-нибудь  расскажу,  если
удастся  написать  историю  доенной  организации;  писать
эту  историю,  даже  одному  из  инициаторов  ее,  без  доку¬
ментов  и  без  товарищеской  помощи  —  не  под  силу,  а  со¬
брать  теперь  оставшихся  в  живых  товарищей  так
трудно...
 В  августе  наша  организация  снова  работала  вовсю  и
связи  наши  росли  с  каждым  днем.
 Не  стану  описывать  тех  событий,  которые  произошли
в  августе  и  сентябре  (корниловщина*  например),  в  кото¬
рых  и  мы  принимали  самое  деятельное  участие,  останов¬
люсь  только,  хотя  бы  вкратце,  на  той  работе,  какую  мы
вели  в  военных  частях  и  в  связи  с  этим  на  заводах  и  фаб¬
риках.
 Наша  организация  была  прежде  всего  массовой:  мы
насчитывали  в  наших  ячейках  более  ста  тысяч  членов,
считая  и  наши  провинциальные  отделения,  причем  только
в  Питере  число  членов  доходило  до  Сотни  тысяч.  И  это
число  членов  было  не  на  бумаге;  были  части,  как,  напри¬
мер,  саперные  или  броневые  дивизионы,  где  в  наши
ячейки  солдаты  входили  ротами  и  батальонами.  Это  и
понятно:  в  таких  частях  подавляющую  массу  солдат  со¬
ставляли  высококвалифицированные  рабочие.  А  так  как
в  нашу  организацию  во  многих  частях  входили  очень  ча¬
сто  и  представители  командного  состава,  вновь  выдви¬
нутые  низами  (прапорщики,  подпоручики,  поручики
и  т.  п.),  то  неудивительно,  что  сплошь  и  рядом  на  наших
открытых  собраниях  солдаты,  слыша,  как  их  командир
выступает  солидарно  с  большевиками  и  зовет  их  в  орга¬
низацию,  десятками  приходили  к  нам  с  просьбой  запи¬
сать  их  в  число  членов.
 Массовость  нашей  организации  особенно  ярко  видна
и  в  наших  газетах  «Солдатская  Правда»  и  «Солдат»,  ав¬
торами  многих  статей  которых  были  солдаты  и  рабочие;
содержание  этих  статей,  написанных  простым  языком,
было  близко  и  понятно  рабочему  и  солдату-крестьянину,
газета  составлялась,  распространялась  и  печаталась  то¬
варищами  членами  нашей  организации  и  партии.  Ни¬
когда  не  забуду,  как  Н.  И.  Подвойский,  этот  изумитель¬
ный  организатор  масс,  начал  издание  газеты  «Солдат¬
ская  Правда».  Когда  он  поделился  со  мной  мыслью
о  том,  что  хорошо  бы  было  начать  издание  специальной
солдатско-крестьянской  газеты,  я  скептически  ответил
 144 	\

ему,  что  у  нас  нет  на  это  средств  и  едва  ли  ЦК  найдет
эти  средства.
 Николай  Ильич  только  улыбнулся,  а  через  три  дня  по
всему  городу  разъезжали  сотни  военных  одноколок  и  ав¬
томобилей  (и  даже,  кажется,  несколько  броневиков)
с  огромными-  красными  плакатами,  на  которых  было  на¬
питано:  «Товарищи  рабочие*  Если  вы  хотите  победы,  вы
поможете  солдату.-  Жертвуйте  на  солдатскую  газету
„Солдатскую  Правду”»!
 К  вечеру  после  такой  операции  мы  имели  в  нашей
кассе  несколько  десятков  тысяч  рублей,  а  еще  через  не¬
сколько  дней  после  таких  же  сборов  по  заводам  и  фабри¬
кам  мы  уже  приступили  к  выпуску  «Солдатской  Правды».
 И  еще  в  одном  важном,  уже  общепартийном,  деле,
в  широком  смысле  этого  слова,  военная  организация
принимала  участие:  я  имею  в  виду  создание  нашей
Красной  гвардии.  Конечно,  лозунг  этот  исходил  от  пар¬
тии  и  от  рабочих  м'асс,  конечно,  потребностью  воору¬
житься  был  рбуреваем  каждый  рабочий,  конечно,  каж¬
дый  пролетарий  тогда,  как  и  теперь,  прекрасно  понимал,
что  в  государстве  он  —  сила,  настоящая  реальная  сила
только  тогда,  когда  в  руках  у  него  винтовка,  когда  в  лю¬
бой  момент,  чувствуя,  что  его  священные  права  свобод¬
ного  и  независимого  гражданина  попираются,  он  вместе
с  товарищами  может  отстоять  их  с  оружием  в  руках.
Конечно,  это  верно,  как  верно  и  то,  что  ПК  усиленно  про¬
пагандировал  мысль  о  самовооружении  рабочих,  в  то
время  как  меньшевистско-эсеровская  власть  стремилась
разоружить  не  только  рабочих,  там  где  они  успели  за¬
хватить  оружие,  но  и  солдат,  —  конечно  всё  это  верно,
но  верно  и  то,  что  именно  военная  организация  везде,
где  начиналось  движение  рабочих  к  самовооружению,
старалась  расширить  и  развить  такое  движение.
 Все  мы,  члены  нашего  бюро,  и  я  в  том  числе  (хотя
я  и  доселе  не  имею  билета  красногвардейца),  прилагали
все  усилия,  чтобы  развить  это  движение  по  созданию
Красной  гвардии.  В  нашей  организации  первые  красно¬
гвардейцы  из  районов  частенько  заседали,  мы  часто
устраивали  в  районах  первые  ячейки  Красной  гвардии,
наши  же  солдаты  крали  в  частях  ружья  и  передавали  их
рабочим.  Я  также  несколько  ра?  принимал  участие  на
первых  заседаниях  Красной  гвардии  Выборгского  района
вместе  с  тов.  Подвойским  и  Н,  К.  Беляковым.
 10  Зак.  №  1018
 145

В  /высшей  степени  большую  работу  проделала  наша
военная  организация  в  крестьянстве.
 Военная  организация  имела  огромные  связи  с  дерев¬
ней  через  солдат  —  членов*  ее.  Мы  впервые  начали  изда¬
ние  крестьянской  газеты,  которой,  по  моему  предложе¬
нию,  было  присвоено  название  «Деревенской  Бедноты».
Мы  посылали  в  деревню  агитаторов,  к  нам  приходили
крестьяне-ходоки.  Десятки  тысяч  крестьянских  писем
в  газету  и  доселе,  вероятно,  хранятся  у  кого-либо  из  на¬
ших  товарищей,  членов  редакции*.
 Наша  военная  организация  поистине  была  мас¬
совой  организацией  и  не  только,  конечно,  солдатской:
множество  рабочих,  понимавших  всю  важность  сосредо¬
точения  в  руках  партии  военной  силы,  работало  у  нас,
в  наших  районных  и  полковых  ячейках.  Наплыв  рабочих
стал  особенно  силен  перед  Октябрем.
 Обычной  картиной  в  помещениях  нашей  военки  была
картина  человеческой  массы,  теснившейся  в  комнатах:
солдаты,  рабочие*  пропагандисты,  агитаторы  —  вся  эта
толпа  шумела,  двигалась,  торопилась,  брала  газеты,  ли¬
стовки,  книжки,  вливалась  в  помещение  и  выливалась  из
него.  Вот  какой-то  солдатик  связывает  кипу  газет,  вски¬
дывает  ее  на  спину  и,  кряхтя,  идет  к  выходу,  чтобы  на¬
правиться  в  свою  часть;  вот  рабочий  требует  немедленно
направить  к  ним  на  завод  агитатора,  так  как  военный
наряд  солдат  только  что  отказался  повиноваться  офи-
церу-черносотенцу  и  необходимо  использовать  это  на¬
строение.  Вот  другой  рабочий  требует  литературы  для
распространения  в  расположенной  по  соседству  с  заво¬
дом  воинской  части.  Здесь  какая-то  девушка  со  слов  сол¬
дата-гвардейца  записывает  рассказ  о  злоупотреблениях
их  капитана,  там  солдат,  держа  корявыми  пальцами.ка¬
рандаш,  пишет  корреспонденцию  в  нашу  газету.  В  одном
углу  группа  рабочих  уже  практически  договаривается
с  двумя  солдатами,  как  наладить  вынос  винтовок  из
цейхгауза,  в  другом  углу  на  скамье  сидят  крестьяне
в  армяках,  в  лаптях,  в  поярковых  шляпах  и  медленно
жуют  хлеб,  а  перед  ними  суетится  молодой  солдатик  и
торопливо  что-то  старается  втолковать  старикам..  Это
ходоки-крестьяне  из  деревни,  насчет  земли;  и  сын-солдат
ничего  иного  не  мог  придумать,  как  привести  стариков
за  советом  к  нам.
 Шум,  толкотня,  всё  новые  и  новые  группы  солдат  и
 146

рабочих,  вливающихся  в  наше  помещение  на  Литейном,
беспрерывные  телефонные  звонки  из  районов,  сообщения
о  малейшем  событии  в  части,  тут  же  обсуждение  важ¬
нейших  событий  текущей  политической  жизни  —  вот
обычная  картина  нашего  дня.  Но  и  ночью  не  засыпала
наша  военка.  Чем  всё  больше  и  больше  приближалась
развязка,  тем  жизнь  нашей  организации  становилась
всё  более  и  более  нервной,  кипучей  и  шумной.
 Всё  чаще  и  чаще  приходилось  оставаться  на  ночь
в  военке  или  у  какого-нибудь  товарища  поблизости  и  чув¬
ствовалось,  что  теперь  уже  ни  к  чему  та  паспортная
фальшивка,  какую  пришлось  завести  после  июля.  Мы
лихорадочно  работали  по  еще  большему  расширению
наших  связей.
 Это  необходимо  было  сделать;  так  как  мы  отлично
понимали,  что  в  грядущей  борьбе  мы,  т.  е.  вооруженная
солдатская  масса  вместе  с  небольшой  частью  вооружен¬
ных  рабочих,  под  руководством  нашей  партии  явимся
тем  физическим  тараном,  которому  суждено  разрушить
твердыни  враждебной  нам  буржуазной  власти.
 Всё  чаще  и  чаще  мы  в  тесном  кругу  нашего  бюро
обсуждали  этот  вопрос,  нисколько,  конечно,  не  преувели¬
чивая  нашей  роли,  но  вместе  с  тем  отчетливо  понимая,
какую  ответственную  задачу  возложила  на  нас  история.
Мы  не  только  не  задирали  носа,  но,  наоборот,  хорошо
понимали,  как  много  еще  нужно  сделать  —  укрепить
и  расширить  наши  связи  среди  солдат,  завести  но¬
вые,  вооружить  как  можно  больше  рабочих,  передав
им  винтовки  и  револьверы,  связаться  еще  лучше
с  фронтом.
 А  положение  между  тем  становилось  все  напря¬
женнее  и  напряженнее.  Чувствовалось,  что  развязка
близка.
 Еще  летом  такого  чувства  не  было.  А  теперь,  в  конце
сентября  и  начале  октября,  это  чувство  и  ожидание  гря¬
дущих  событий  были  везде  и  у  всех.
 Когда  закрывались  собрания,  когда  пустели  залы  и
замирали  последние  звуки  речей  агитаторов,  когда  рабо¬
чие  расходились  по  домам  .и  на  улицах  предместий  на¬
ступала  тишина,  тогда  в  этой  тишине  чувствовалась  ка¬
кая-то  настороженность,  ожидание  чего-то  необычайного,
незаурядного.  Тишина  эта,  казалось,  чутко  к  чему-то
прислушивалась.
 10*
 147

Все  как-то  инстинктивно  понимали,  что  в  этой  тишине
таится  что-то  великое,  зародыш  каких-то  грядущих
необычайных  событий.  *
 Мы  все  —  члены  наши?  центральных  революционных
органов:  ЦК,  ПК,  военной  организации  и  ^длены  наших
заводских  и  фабричных  организаций,  все,  начиная  от
руководящих  верхов  и  кончая  пролетарием,  стоявшим
у  станка,  прекрасно  понимали,  что  выступление  проле¬
тариата  неизбежно.
 Все  прекрасно  понимали,  что  наш  классовый  враг
не  спит  и  деятельно  готовится  к  удушению  революции.
Фактов,  подтверждающих  это,  было  множество;  прави¬
тельство  Керенского  приступило  к  осуществлению  плана
вывода  революционно  настроенного  гарнизона  из  сто¬
лицы;  наоборот,  в  столицу  приходили  реакционно  на¬
строенные  казачьи  части;  на  фронте  также  принимались
меры  —  расформировывали  неспокойные  революционные
части,  подавлялись  малейшие  попытки  протеста.  Прави¬
тельство  лелеяло  мечту  сдачей  Петрограда  задушить
революцию  в  корне.
 Между  тем  из  провинции  приходили  всё  чаще  и  чаще
вести  о  нараставшем  движении  крестьян,  захвате  поме¬
щичьих  земель,  стихийном  стремлении  самочинно  разре¬
шить  вековой  земельный  вопрос.
 Все  понимали,  что  всеобщий  взрыв  не  за  горами,  что
к  нему  нужно  быть  готовым,  если  мы  не  хотим  остаться
за  бортом  истории.
 Нужен  был  чей-то  авторитетный  призыв,  указание,
определение  того  главного  и  существенного,  что  харак¬
теризует  текущий  момент.
 И  такое  указание  было  дано  в  резолюции  ЦК,  где
говорилось  о  том,  что  «вооруженное  восстание  неизбежно
и  вполне  назрело»  и  что  «ЦК  предлагает  всем  организа¬
циям  руководиться  этим  и  с  этой  точки  зрения  обсуждать
и  разрешать  все  практические  вопросы»*
 Под  влиянием  всей  обстановки  дня  и  принимая  для
руководства  резолюцию  ЦК,  наша  Петербургская  орга¬
низация  и  созвала  то  историческое  заседание,  кото¬
рое  произошло  15  октября  1917  года,  т.  е.  за  десять  дней
до  переворота.
 На  этом  заседании  были  заслушаны  доклады:  от
ЦК  —  тов.  Бубнова  и  от  военной  организации  —  мой.
Тов.  Бубнов  так  формулировал  свое  мнение:  «Мы  стоим
 148

накануне  выступления...  Что  касается  нашего  положения,
то  мы  должны  сказать,  что  всё  висит  на  волоске.  Шесть
месяцев  революции  привели  к  развалу;  Вследствие  этого
народные  массы  начинают  набрасываться  на  всех  и  на
всё...  Чтобы  спасти  революцию,  нам  надо  взять  власть
в  свои  руки...  Все  элементы  для  восстания  даны,  и  если
„мы  в  этом  убеждены,  то  все  силы  должны  подготовить
к  выступлению».
 Я  в  своем  докладе  также  исходил  из  того  положения,
что  «назрел  момент  вооруженного  выступления».
 Это  было,  конечно,  ясно,  как  ясно  было  и  то,  что  ра¬
бочие  Питера  встанут  по  нашему  призыву,  как  один
человек.  Но  мы,  т.  е.  организаторы  и  руководители  рево¬
люционного  гарнизона  столицы,  трезво  отдавали  себе
отчет  и  в  том,  какое  огромное  значение  имеет  для  успеха
нашего  дела  всесторонняя  и  тщательная  подготовка  к  вос¬
станию.
 «Нужно  помнить,  —  говорил  я,  —  о  том,  что  наше  на¬
ступление  только  тогда  выиграет,'  когда  в  первые  дни  мы
будем  иметь  огромный  перевес».
 Приглашал  я  товарищей  учесть  и  ту  роль,  какую
должно  играть  в  революции  революционно  настроенное
беднейшее  крестьянство  и  вообще  провинция.
 Нам,  стоявшим  в  самой  гуще  солдатских  масс,  руко¬
водившим  гарнизоном  через-  наши  партийные  ячейки,
организованные  нами  в  каждой  части,  хорошо  были
видны  как  наши  сильные,  так  и  слабые  стороны.
 Мы,  конечно,  прекрасно  понимали,  что  рабочие  вста¬
нут  по  призыву  нашей  партии,  но  мы  понимали,  что
нужна  еще  и  вооруженная  сила,  та  физическая  сила  пу¬
леметов  и  винтовок,  броневиков  и  артиллерии,  без  кото¬
рой  победить  нельзя.
 Насколько  я  помню,  наша  Красная  гвардия  обладала
небольшим  количеством  винтовок.  Больше  всего  их  было,
конечно,  на  крупнейших  заводах;  например,  на  Обухов¬
ском  заводе  насчитывали  штук  500  ружей;  в  Лесновском
подрайоне  было  84  винтовки,  а  в  Городском  районе  были
заводы,  имевшие  по  сотне,  по  двадцати  винтовок.  Крас¬
ная  гвардия  располагала  даже  пулеметом  и  блиндиро¬
ванным  автомобилем  (на  том  же  Обуховском  заводе).
В  лучшем  случае  в  нашем  распоряжении  была  тысяча
или  две  винтовок,  в  то  время  как  враг  располагал  всеми
родами  оружия.  Правда,  в  ряды  Красной  гвардии  запи¬
 149

сывались  сотнями;  на  крупных  заводах  красногвардейцы
числились  тысячами.  %
 Для  победы  революции  вооруженные  отряды  рабо¬
чих,  конечно,  имели  огромное,  первенствующее  значение.
 Но  за  всем  тем  —  гарнизон,  войска  решали  дело.
Я  разумею,  конечно,  военную  силу,  которой  руководила,
в  конечном  счете,  партия.
 Вот  почему  военная  организация,  хорошо  знавшая  на¬
строение  всех  военных  частей,  наших  и  враждебных,
знавшая  все  рода  войск,  какими  мы  располагали/призы¬
вала,  учтя  мельчайшие  детали,  тщательно  подготовиться,
насколько  это  возможно,  обеспечить  себе  перевес  в  пер¬
вые  моменты  восстания.  Это  было  важно  в  особенности
потому,  что  из  докладов  представителей  районов  полу¬
чалось,  что  настроение  далеко  не  во  всех  районах
боевое.
 Из  девятнадцати  районов  представители  только
восьми  высказывали  твердую  уверенность  в  том,  что
районы  по  первому  призыву  выступят  твердо  и  реши¬
тельно;  представители  шести  (и  в  том  числе  такого,  как
Выборгский)  заявляли,  что  настроение  масс  нерешитель¬
ное  и  выжидательное,  а  представители  пяти  прямо  гово¬
рили,  что  готовности  к  выступлению  нет.  В  числе  этих
последних  были  такие,  как  Васильевский,  Нарвский  и
Охтенский.
 Действительность  показала,  что  представители  райо¬
нов  ошибались,  что  лишь  только  партия  и  Петроградский
Совет  призвали  рабочих  к  восстанию,  они  всей  своей  мас¬
сой  выступили  на  борьбу.  Уже  накануне  восстания  это
стало  ясно  всем,  но  тогда,  за  десять  дней  до  восстания,
казалось  не  так.  Вот  почему  мы  призывали  к  особо  серь-.
езн©й  подготовке,  к  тщательному  учету  сил,  к  накопле¬
нию  их  для  перевеса  над  противником,  к  развитию  уси¬
ленной  организационной  и  агитационной  деятельности  на
отсталых  участках  фронта.
 Некоторым  товарищам  казалось  тогда,  что  мы  слиш¬
ком  осторожны.  Заподозрить  же  нас  в  том,  что  мы  про¬
тив  выступления,  никто  бы  не  посмел,  потому  что  мы
неоднократно  доказывали,  что  по  призыву  партии  мы
готовы  выступить  когда  угодно  и  при  каких  угодно
обстоятельствах.
 Но  наш  опыт  (особенно  в  июльские  дни)  показал  нам,
что  значит  отсутствие  тщательной  подготовки  и  перевеса
 150

сил.  И  вот  почему  мы  так  настаивали  на  учете  всех  на¬
ших  сил  и  сил  противника.  Это  обстоятельство  казалось
некоторым  нетерпеливым  нашим  товарищам  непонятным
упрямством  и  доктринерством.  Некоторые  же  товарищи,
не  верившие  в  успех,  надеялись  на  то,  что  призыв  воен¬
ной  организации  к  тщательной  подготовке  вообще  затя¬
нет  вопрос  о  выступлении  и  оно,  пожалуй,  не  состоится.
 И  вот  эти-то  товарищи  добились  того,  что  на  нас  на¬
чали  «действовать».  Как-то  ночью  мне  сообщили,  что
меня  хочет  видеть  Зиновьев.  Это  было  за  несколько  дней
до  выступления.
 Ко  мне  пришел  товарищ  от  М.  И.  Калинина  и  просил
меня  повидаться  с  ним  по  важному  делу.  Я  согласился,
и  мы  отправились,  приняв  меры,  чтобы  нас  не  просле¬
дили  шпионы.  Попав  к  тов.  Калинину  и  дружески  поздо¬
ровавшись  с  ним,  я,  к  своему  удивлению,  вдруг  увидел
входящего  Г.  Е.  Зиновьева.  Несмотря  на  то  что  он  изме¬
нил  свой  наружный  вид,  я  тотчас  узнал  его.  Сердечно
пожав  мне  руку,  он  стал  расспрашивать  меня  о  состоя¬
нии  и  настроении  петроградского  гарнизона.  Несмотря  на
то  что  я  обрисовал  боевое  настроение  гарнизона,  выслу¬
шав  меня,  Зиновьев  пришел  к  заключению,  что  победа
наша  не  обеспечена  и  что  поэтому  выступать  едва  ли
следует.
 Я  высказал  свое  мнение,  что  хотим  мы  или  не  хотим,
дело  зашло  настолько  далеко,  что  выступление  всё  равно
произойдет  и  революция  нас  сметет,  если  мы  не  сумеем
руководить  движением.  Тов.  Калинин,  всё  время  молчав¬
ший,  теперь  горячо  поддержал  меня  и  советовал  гото¬
виться  к  борьбе  еще  усиленней,  так  как  восстание  не  за
горами.
 Однако  переубедить  Зиновьева  нам  не  удалось.
 А  между  тем  волны  революции  вздымались  всё  выше
и  выше.
 Мне  приходилось  каждый  день  бывать  почти  во  всех
наших  главных  полковых  частях,  хотя  в  каждом  из  пол¬
ков  работал  кто-либо  из  наших  выдающихся  товарищей.
Так,  помню,  что  дня  за  три  до  переворота  я  был  в  Гре¬
надерском  полку,  где  очень  большую  роль  играли
тт.  К.  А.  Мехоношин  и  Дзевалтовский.  Гренадерский
полк  был  известен  тем,  что  часть  его  командного  состава
и  солдат  была  судима  Керенским  за  то,  что  будто  бы
отказалась  наступать  под  Тарнополем.
 151

В  результате  суда  Дзевалтовский  был  оправдан,  но
свыше  ста  солдат-большевиков  попали  в  каменец-подоль-
скую  тюрьму  и  просидела  там  до  самой  Октябрьской
революции.  Когда  я  приехал  в  казармы,  полк  шумел,  как
улей.  Дело  в  том,  что  на  собрании  докладывали  това¬
рищи  солдаты,  делегаты  Петроградского  Совета.
 Некоторые  из  них,  крестьяне,  рассказывали  своим
товарищам,  таким  же  крестьянам,  как  и  они  сами,  своим
простым  языком  о  том,  что  правительство  преступно  мед¬
лит  с  разрешением  земельного  вопроса  и  что  все  рабо¬
чие,  солдаты  и  крестьяне  убедились  в.  одном:  надо  сверг¬
нуть  Керенского  и  взять  власть  в  свои  руки.
 Солдаты  шумели,  некоторые  из  них  предлагали  вы¬
ступить  немедленно,  и  стоило  большого  труда  успокоить
эту  бушующую  массу.
 Не  успел  я  приехать  к  себе  на  Литейный  из  Гренадер¬
ского  полка,  как  меня  вызвали  в  егерский  полк.  Там  была
такая  же  картина.  Затем  пришлось  побывать  в  Волын¬
ском  полку,  в  Павловском,  у  броневиков.
 И  это  приходилось  делать  не  только  мне,  но  и  дру¬
гим  товарищам  —  Подвойскому,  Белякову,  Мехоношину,
Хитрову,  Анохину  и  вообще  всем  членам  военной  органи¬
зации.
 Нам  удавалось  всё  же  сдерживать  массы.  Удавалось
это  потому,  что  почти  во  всех  полках  мы  имели  очень
прочное  ядро  солдат-большевиков.
 Помню,  как-то,  уже,  кажется,  числа  23-го,  меня  вы¬
звали  в  Волынский  полк.  Здесь  было  много  украинцев-
крестьян.  Когда  я  приехал,  выяснилось,  что  товарищи
просто  хотели  демонстрировать  свою  готовность  высту¬
пить  по  первому  приказу  военной  организации.
 В  Волынском  полку  у  нас  была  прочная  организация,
и  мы  воспользовались  ею,  чтобы  произвести  разведку
в  стане  врага.  Еще  до  25  октября,  но  уже  в  момент
образования  Военно-революционного  комитета,  членами
которого  были  я,  Подвойский  и  другие  наши  товарищи,
мы  решили  отправить  от  некоторых  полков,  и  в  том
числе  от  Волынского,  где  команда  пулеметчиков  и  8-я
рота  целиком  были  наши,  делегации  солдат  в  штаб  воен¬
ного  округа  с  требованием  признать  контроль  Военно¬
революционного  комитета  над  штабом. 	^
 Рассказ  вернувшихся  из  штаба  делегатов  я  и  выслу¬
шал,  приехав  в  Волынский  полк.  По  словам  товарищей,
 152

в  штабе  дарила  неразбериха  и  растерянность:  до  полков¬
ника  Полковникова  добраться  было  очень  трудно,  по-
прежнему  дежурные  генералы  и  адъютанты  свысока  раз¬
говаривают  со  штабными  отдельных  частей,  но  чув¬
ствуется,  что  их  величие  —  это  плохо  скрытый  страх  пе¬
ред  надвигающимися  событиями;  никто  ничего  не  знает,
даются  распоряжения,  уничтожающие  одно  другое,  свои
силы  то  преувеличиваются,  то  вдруг  преуменьшаются,
о  приготовлениях  большевиков  говорят  то  с  ужасом,  то
презрительно  пожимая  плечами,  а  в  общем  царит
неуверенность,  страх  и  одно  безумное  желание  —  поско¬
рее  покончить  с  таким  неопределенным  промежуточным
положением.
 Таких  разведок  было  сделано  несколько,  и  мы  убеди¬
лись,  что  настоящей  военной  власти  у  Керенского  ужа
нет.  Аппараты  ее  разложились,  это  был  уже  только  ме¬
ханически  связанный  организм,  дух,  оживляющий  его,
уже  отлетел  от  него.
 Помню,  что  дня  за  два  до  переворота  я  был  в  Пав¬
ловском  полку.  Хотя  я  ходил  в  военной  куртке  защит¬
ного  цвета,  какой-то  капитан  задержал  меня.
 — 	Я  знаю,  что  вы  агитатор-большевик,  —  сказал  он
мне,  —  я  вас  отпущу,  но  скажите  мне,  чего  вы  хотите?
Ведь  то,  что  вы  обещаете  народу,  —  это  безумие,  это
анархия...
 Я  вместо  ответа,  чего  мы  хотим,  нарисовал  ему
в  ярких  красках  разложение  страны  —  хозяйства,  транс¬
порта  и,  главное,  армии.
 В  конце  я  постарался  показать,  что  и  власти  уже  нет,
есть  только  фирма  и  актер  Керенский.
 — 	Да,  —  живо  согласился  капитан.  —  Вот  это  верно.
Лучше  уж  какую  угодно  власть,  да  только  твердую.
Создадут  ли  ее  темные,  невежественные  рабочие?
 — 	О,  об  этом  не  беспокойтесь,  —  ответил  я:  —  не  по¬
жалеете.
 В  эго  время  человек  десять  солдат-большевиков,
членов  нашей  организации,  узнав,  что  меня  задержали,
пришли  требовать  моего  освобождения.  Я  успокоил
товарищей  и,  иронически  поклонившись  капитану,
сказал:
 — 	За  твердую  власть  большевиков!
 В  противовес  разложению  и  расхлябанности  аппарата
правительства,  неуверенности  и  безнадежности  его  аген¬
 153

тов,  у  нас,  начиная  от  Смольного  с  его  Военно-револю-
ционным  комитетом  и  кончая  ^аждым  заводом,  каждой
фабрикой,  каждой  полковой  частью,  каждой  самой  ма¬
ленькой  ячейкой,  царило  всеобщее  воодушевление,  уве¬
ренность  в  успехах,  твердая  решимость  действовать  до
конца.
 Теперь,  пятнадцать  лет  спустя,  люди,  не  принимав¬
шие  участия  в  борьбе,  не  понимают,  как  это  из  того  все¬
общего  хаоса,  брожения,  бесчисленных  толп  народа,  на¬
полнявших  Смольный,  заводы,  клубные  залы,  казармы,
как  будто  бы  внезапно  создалась  действительно  могуще¬
ственная  власть,  сумевшая  внести  в  волнующееся  чело¬
веческое  море  порядок  и  организованность.
 Эти  люди  не  понимают  главного,  именно  того,  что  мы,
партия  революционного  пролетариата,  были  выразите¬
лями  всего  многомиллионного  народа  трудящихся,  его
чаяний,  его  надежд,  что  каждый  из  нас,  выдвинутый  со¬
бытиями  наверх,  выдвигался  именно  потому,  что  умел
лучше,  полнее  и  совершеннее  других  выражать  эти  чая¬
ния  масс,  потому  что  каждый  из  нас  не  думал  о  себе,
в  любую  минуту  готов  был  умереть  за  эти  интересы  тру¬
дящихся,  потому  что  масса  это  видела  и  понимала  и,  идя
на  жертву  сама,  верила  нам,  верила  этой  готовности
каждого  из  нас  раствориться,  умереть  в  этом  океане  ге¬
роического,  невиданного  самопожертвования.
 Каждый  рабочий,  каждый  солдат,  все  трудящиеся  ви¬
дели  и  понимали,  что  мы  боремся  за  власть  не  для  себя;
не  за  свои  узко-эгоистические  интересы,  не  за  то,  чтобы
самим  сладко  пить  и  есть,  когда  голодают  десятки  мил¬
лионов,  а  живя  так  же,  как  эти  десятки  миллионов,  в  слу¬
чае  нужды  сложить  свою  голову  за.  их  интересы  и
нужды.
 Повиновались  нам  и  шли  за  нами  не  потому,  что  мы
угрожали  тюрьмами,  пытками  и  ссылками,  а  потому,  чго
мы  были  выдвинуты  этими  массами,  чтобы  покончить  и
с  тюрьмами,  и  с  пытками,  и  с  ссылками,  и  создать  неви¬
данное  еще  царство  трудящихся  с  безграничной  свободой
и  счастьем.
 Мы  деятельно  готовились  к  восстанию.  Работы  было
так  много,  что  теперь  частенько  приходилось  оставаться
и  на  ночь  в  военке  на  Литейном.  Нас,  т.  е.  Подвойского
и  меня,  очень  тревожило  то  обстоятельство,  что  мы  не
были  особенно  хорошо  обеспечены  со  стороны  Выборга
 154

и  вообще  Финляндии,  а  там,  между  прочим,  находились
моряки  и  артиллерия.
 Как-то  ночью,  вскоре  после  свидания  с  Зиновьевым,
я  собирался  прилечь  отдохнуть  в  военке,  как  передо  мной,
точно  из  земли,  вырос  А.  В.  Шотман.
 Он  пришел  сообщить  мне,  что  В.  И.  Ленин  желает
.срочно  видеть  меня.
 Нечего  и  говорить,  что  я  с  огромной  радостью  после¬
довал  за  тов.  Шотманом.
 Со  всяческими  предосторожностями  мы  добрались  до
того  места,  где  ожидал  нас  Владимир  Ильич.
 Я  не  стану  повторять  здесь  того,  что  мной  уже  было
рассказано  в  другом  месте.
 Упомяну  только,  что,  обсудив  с  Владимиром  Ильичем
состояние  наших  военных  сил,  мы  пришли  к  заключе¬
нию,  что  я  должен  немедленно  отправиться  в  Гельсинг*
форс  и  Выборг  с  целью  выработки  с  нашими  товарищами
Дыбенко  и  Смилгой  единого  плана  действий  и,  главное,
обеспечения  поддержки  со  стороны  расположенных
в  Выборге  артиллерийских  частей.
 Поездка  моя  должна  была  состояться  быстро  и  срочно,
и  притом  с  таким  расчетом,  чтобы  я  мог  вернуться
к  24-му  дню,  который  был  намечен  как  день  начала
восстания.
 /  Эта  беседа  с  учителем  и  вождем,  его  советы,  муд¬
рость,  твердость,  предусмотрительность  и  вместе  с  тем
товарищеская  простота  и  задушевность  навсегда  оста¬
нутся  в  моей  памяти  Лучшим  воспоминанием  моей
жизни.
 Я  —  рядовой  член  партии,  я  —  маленький  винтик  мо¬
гучей  организации  пролетариата*  почувствовал  как-то
физически  гений  вождя,  его  уменье  разбираться  не  только
в  самых  сложных  построениях  теории,  но  и  в  самых  мель¬
чайших  деталях  сложной  конфигурации  наших  военных  сил.
 Гениальные  мысли  и  рядом  с  этим  самые  узко-прак¬
тические  советы  по  Делам  нашей  военки,  сокрушительные
доводы  за  выступление  и  вместе  с  тем  изумительная  спо¬
собность  старшего  товарища  проникать  в  твои  маленькие
личные  нужды  и  интересы.
 Я  как-то  ясно  до  очевидности  почувствовал,  что  вот
здесь,  рядом  со  мной,  сидит  тот  вождь,  тот  могучий
интеллектуальный  центр,  от  которого  идет  тысяча  нитей
ко  всем  нам  и  к  которому,  в  свою  очередь,  сходятся  неви¬
 155

димо  и  таинственно  те  организационные  связи,  та  воля,
без  которой  невозможно  никакое  великое  действие.
 Я-вернулся  в  Петроград  24-го,  и  в  ту  же  ночь,  с  24-го
на  25-е,  началось  восстание.
 Трудно  теперь  восстановить  в  памяти  точный  ход  собы¬
тий,  да  это  и  не  мое  дело  сейчас,  не-историка,  а  одного  из
рядовых  участников  великих  событий,  какие  потрясли  мир.
 Поэтому  я  не  собираюсь  дать  ни  связного  очерка  со¬
бытий,  ни  подробного  рассказа  о  том,  что  делал  лично
я  сам,  а  расскажу  о  том  впечатлении  и  тех  нескольких
эпизодах,  которые  сейчас  всплыли  в  памяти.
 Лично  я  на  вооруженную  борьбу  смотрел  и  смотрю
как  на  жестокую  необходимость,  без  которой  нет  пути
к  разрешению  проклятых  вопросов  в  современном  капи¬
талистическом  мире.
 Однако  в  те  памятные  дни  было  не  до  этих  пацифист¬
ских  рассуждений.  Как  и  все  члены  военки,  вооружился
и  я.  Одним  из  первых  важнейших  актов  Военно-револю¬
ционного  комитета  было  выполнение  приказания  нашей
военной  организации  занять  нггаб  Петроградского  воен¬
ного  округа.
 Н.  И.  Подвойский  быстро  сорганизовал  сводный
боевой  отряд  из  наших  солдат  и  рабочих.  В  этом  отряде
большую  роль  играл  член  нашей  организации,  солдат  и
бывший  рабочий  зайода  Розенкранца  тов.  А.  А.  Анохин.
Под  era  руководством,  а  также  с  участием  покойного
Склянского  отряд,  разделившись  на  две  части,  замял  штаб.
 Покойный  Склянский  вошел  в  штаб  по  главной  лест¬
нице,  а  тов.  Анохин  занял  все  остальное  выходы  и  тоже
быстро  с  товарищами  проник  в  помещение.  Бывшим
в  штабе  ничего  не  оставалось,  как  подчиниться  тяжелой
необходимости  и  сдать  свое  оружие.
 Я  уж  не  помню,  кто  был  комиссаром  штаба  в  пер¬
вое  время,  но  что  фактически  на  деле  там  распоряжался
тов.  Анохин,  я  это  хорошо  удержал  в  памяти,
 Отряд,  занимавший  штаб,  организовался  из  сил  воен¬
ной  организации  и,  насколько  не  изменяет  мне  память,  —
в  военке.1
 1  Вообще  я  не  претендую  на  абсолютную  точность  излагаемых
мною  фактов.  История  военной  организации  еще  не  написана,  пи¬
сать  ее,  как  и  историю  Октябрьской  революции,  нужно  с  докумен¬
тами  в  руках.  (Примеч.  автора.)
 156

Вечером  я  вместе  с  некоторыми  товарищами  нахо¬
дился  на  территории'Марсова  ноля,  где  Павловский  полк
и  его  Павловские  казармы  были  одной  из  наших  баз.
Отправившись  в  Смольный,  я  принял  участие  в  обсужде¬
нии  планов  наступления,  в  выработке  которых  деятель¬
нейшее  участие  принимал  Н.  И.  Подвойский,  и  к  восьми
часам  был  снова  на  Марсовом  поле.
 К  девяти  часам  на  Марсово  поле  подошли  волынцы,
в  количестве  нескольких  сот  человек,  и  другие  части.
В  Павловском  полку  находился  Дзевалтовский  и  другие
наши  товарищи.
 Поминутно  подходили  к  казармам  на  Марсово  поле
другие  военные  части  и  рабочие  отряды.  Павловцы  и  во¬
лынцы  отлично  организовали  связь.
 Темная  северная  ночь  с  холодным  ветром  способство¬
вала  нашей  подготовке.
 Ночью  началось  наступление,  и  первый  оплот  Керен¬
ского  —  Зимний  дворец  —  был  взят.
 Я  был  в  Зимнем  дворце  в  момент  его  взятия  и  дол¬
жен  засвидетельствовать,  что  торжествующий  победив¬
ший  народ  не  запятнал  себя  ни  одним  плохим  антисо¬
циальным  поступког^^ни  мародёрством,  ни  насилиемГйа-
оборот,  мне  врезался  в  память  такой  эпизод:  ^:акой:то
солдатик,  повидимому  из  крестьян,  Пораженный"  роскошью
обстановки,  решил  пощупать  руками  шелковую  зана¬
веску.  Стоявшему  тут  же  рядом  рабочему  показалось,
что  он  хочет  ее  сорвать,  и  рабочий  с  гневом  прицелился
и  выпалил  в  солдатика.  Если  бы  не  удар  моей  руки
в  руку  рабочего,  солдатик  был  бы  убит.  Винная  вакха¬
налия  началась  много  позже;  пользуясь  люмпен-проле-
тарскими  элементами,  буржуазная  контрреволюция
в  первые  дни  после  Октябрьской  революции  пыталась
внести  замешательство  в  нормальный  ход  жизни  путем
разграбления  винных  погребов  и  т.  д.
 На  рассвете,  оставив  свой  карабин  (который  я  и  до¬
селе  берегу,  как  реликвию)  в  военке,  с  одним  револьве¬
ром  я  направился  в  Смольный,  и  уже  25  или  26  октября
мне  было  поручено  вместе  с  тов.  Беляковым  из  военки,
а  также  с  тов.  Москвиным,  захватить  железнодорожный
узел.
 В  то  время  как  другие  товарищи,,  и  в  том  числе,
кажется,  тов.  Бубнов,  занимали  Центральное  управление
 157

железных  дорог,  я  с  тов.  Беляковым  орудовал  на  отдель¬
ных  частях  узла. 	„
 Я  уже  теперь  не  помню,  сколько  дней,  как  и  с  кем
мне  пришлось  заниматься  всем  этим,  помню  только,  как
в  тумане,  заседание  Военно-революционного  комитета,
его  быстрые  и  решительные  распоряжения  во  время
борьбы  на  фронте  Царского  Села,  во  время  ликвидации
восстания  юнкеров,  помню,  как  мы  все  дня  через  два,
через  три,  без  сна,  без  еды,  часто  без  табаку  доходили  до
умопомрачения.
 Как  сейчас  помню  фигуры  тт.  Галкина  и  Скрыпника,
потерявших  силы  от  напряжения  и  бессонницы,  но  еще
державшихся  на  ногах.
 — 	Товарищи!  —  обращался  я  к  ним.  —  Нужно  распо¬
ряжение  накормить  наш  отряд  на  Николаевской  дороге.
 — 	А  что?  спрашивает  с  помутившимися  глазами
Скрыпник.  —  Расстрелять  его!
 — 	Что  ты!  Что  ты,  Микола!  Очухайся!  Это  —  Нев¬
ский!—  говорит  ему  смеясь  Галкин.
 — 	А,  Невский!  —  отвечает  Скрыпник  и,  круто  пово¬
рачиваясь,  идет  куда-то  давать  распоряжение.
 Помню  Подвойского,  радостного,  как  солнце,  кипу¬
чего,  энергичного  и  всякий  раз  успевавшего  быть  в  ты¬
сяче  местах,  ничего  не  оставить  без  внимания,  без  ука¬
зания.
 Помню  сотни  других  товарищей,  фалангу  молодежи,
затем  старых  большевиков,  ту  старую  гвардию,  которая
не  только  сумела  воспитать  молодое  поколение  борцов,
начиная  с  90-х  годов,  но  которая  и  сама  оказалась
в  авангарде  этих  борцов  Октября  1917  года.
 Члены  ЦК  и  ПК,  члены  районных  комитетов,  рядо¬
вые  члены  организации,  рабочие  из  районов,  солдаты,
наша  революционная  молодежь,  наши  старики,  цвет  на¬
шей  старой  гвардии,  рабочий  класс  столицы  —.все  были
на  своих  местах.
 Грузовые  автомобили,  наполненные  рабочими  заво¬
дов,  солдаты,  идущие  эшелонами,  броневики,  походные
кухни,  артиллерия,  работницы,  даже  подростки  —  хаос
движения  и  людей,  хаос  мыслей  и  положений,  и  над  всем
этим  огромная  воля  к  победе  у  рабочего  класса,  сумев¬
шего  своим  энтузиазмом,  самоотвержением  и  героизмом
и  в  столице,  и  под  Царским,  и  во  время  восстания  юнке¬
ров,  и  на  почте,  и  на  электрической  станции,  которые
 158

пытались  бастовать,  и  на  железных  дорогах,  —  кою
зажечь  жаждой  борьбы,  кого  увлечь,  убедить,  кого  пода¬
вить  силой  оружия.
 Измученный  и  усталый,  как  и  все,  обезумевший,  без
сна,  я  через  несколько  дней,  шатаясь,  шел  по  коридорам
Смольного  с  одним  желанием  —  лечь  и  уснуть.
 Вдруг  навстречу  идет  огромного  роста  человек,  а  за
ним  человек  пятаТадцать  молодых  людей  с  винтовками.
 — 	А,  вот  вы  где!  —  вопит  великан,  и  через  минуту  он
душит  меня  в  объятиях.
 Я  узнаю  доктора  Исполатова  (ныне  покойного),  сти¬
хийного  революционера-болыневика.
 — 	Вот  узнал  о  восстании,  —  вопит  доктор,  —  вынул
спрятанные  мною  винтовки  еще  от  1905  года,  собрал
ребят  и  айда  сюда!  Сегодня  приехал  и  уже  был
у  Ленина.
 «Ребята»  улыбаются,  у  них  блестят  зубы  и  дула,  и  все
их  фигуры  дышат  готовностью  умереть  за  дело  Советов.
Уславливаемся  о  встрече  с  доктором,  примчавшимся  из
глубины  Тамбовья,  и  я  бегу  спать.
 Не  знаю,  долго  я  спал  или  нет,  только  вдруг  меня
разбудили  щум  и  говор.  Придя  в  себя,  я  увидал  Рыкова,
Зиновьева  и  еще  нескольких  их  единомышленников.  Шло
обсуждение  создавшегося  положения  вследствие  извест¬
ного  всем  их  выступления.
 Я  вышел  из  комнаты  возмущенный  этим  совещанием.
Найдя  где-то  укромный  уголок,  я,  наконец,  заснул  как
убитый.
 Проснувшись  на  другой  д":нь,  я  снова  бросился  в  во¬
доворот  борьбы;  14  ноября  Ленин  подписал  распоряже¬
ние  о  назначении  комиссаром  путей  сообщения  покойного
М.  Т.  Елизарова  и  второе  распоряжение  о  назначении
меня  членом  коллегии.  Я  не  хотел  этого.  Мне  не  хоте¬
лось  занимать  никаких  высоких  должностей,  мне  каза¬
лось,  что  я  работник  не  канцелярии,  а  массы.  Я  всячески
старался  уклониться  от  этого  назначения.
 Но  вызванный  В.  И.  Лениным,  выслушав  его  доводы,
я  беспрекословно  подчинился  приказанию.
 Когда-нибудь,  в  другой  раз,  расскажу  о  том,  как  нам
пришлось  на  другой  день  после  переворота  завоевывать
железные  дороги,  а  сейчас,  чтобы  закончить  эти  беглые
беспорядочные  заметки,  хочу  рассказать  один  малень¬
кий  эпизод.
 159

Мы,  напрягая  все  свои  усилия,  вели  борьбу  с  нашими
врагами,  мы  взяли  власть,  стираясь  на  монолитную
готовность  всей  нашей  партии  идти  всем  до  конца.
И  вдруг  группа  ответственных  старых  товарищей  высту¬
пает  против  общей  линии  партии.  Все  мы  помним,  как
отнеслась  к  этим  товарищам  партия:  она  осудила  их  и
сказала,  оценив  их  .поступок:  «Партия  сильна  и  крепка
и  без  вас».
 Как-то,  идя  по  коридору  Смольного,  я  встретил  одного
из  лидеров  группы,  моего  старого  товарища,  когда-то  ра¬
ботавшего  вместе  со  мной  в  Питере.  Он  остановил  меня
и,  поговорив  о  создавшемся  положении,  сказал:
 — 	А  что  вы  скажете,  Владимир,  если  я  начну  изда¬
вать  газету  для  отстаивания  нашей  линии.
 Я  хотел  было  ответить  моему  старому  приятелю,  как
вдруг...  не  удержался  и  расхохотался.  За  спиной  моего
приятеля  стоял  Владимир  Ильич  и,  добродушно  улы¬
баясь,  говорил:
 — 	Газету?  Так-с!  Так-с!
 Мой  приятель  обернулся,  и  густая  краска  покрыла  его
лицо.  Как  пуля,  он  умчался  в  другую  часть  коридора.
 Владимир  Ильич  поздоровался  со  мной  и  добро¬
душно  заметил:
 — 	Ничего.  Снова  придут  к  нам.  Больше  некуда.
 Мне.почему-то  вспомнился  этот  маленький  энизод,
 когда  я  задал  себе  вопрос,  почему  мы  победили
в  Октябре.
 Я  знак),  что  исторические  причины  закономерного
общественного  процесса  привели  рабочий  класс  всего
мира  к  борьбе  против  буржуазии,  что  особые  условия  нашей
истории  раньше  других  передовых  стран  привели  нас
к  социалистической  революции  и  социализму,  что  нали¬
чие  такой  партии,  как  партия  Ленина,  и,  наконец,  ра¬
бота,  руководство  и  гений  такого  вождя,  как  Ленин,
обеспечили  нашу  победу,  —  всё  это  я  знаю  хорошо.  Но
я  хочу  только  подчеркнуть,  как  сильна,  как  могуще¬
ственна  была  наша  партия,  как  гениально  было  руко¬
водство  Ленина,  насколько  "СШа  сильна  уверенность
в  победе,  что  шатания  и  колебания  некоторых  большеви¬
ков  даже  в  дни  вооруженной  борьбы  за  власть  не  могли
смутить  ни  Ильича,  ни  партию,  и  они  были  глубоко  уве¬
рены,  что  заблуждающиеся  и  дрогнувшие,  убедившись
в  своих  ошибках,  снова  придут  к  нам.
 160

Великая,  славная,  могущественная,  единственная
партия  революционного  пролетариата,  партия  Ленина,
партия  Октября,  авангард  мировой  коммунистической
революции!
 Счастлив  тот,  кто  хоть  маленькую  роль  играл
в  Октябрьском  перевороте,'  счастлив,  кто  боролся  под
твоим  руководством  в  эти  дни.
 Над  могилами  павших  борцов  обнажим  свои  головы.
 С  великой  партией  рабочего  класса  вперед  к  гряду¬
щим  победам!
 11  За?с.  №  1018

К.  ЕРЕМЕЕВ,
член  Военно-революционного  комитета
 ОСАДА  ЗИМНЕГО  ДВОРЦА
 В  шесть  часов  утра  в  Военно-революционном  коми¬
тете  все  на  ногах.  Есть  запись  донесений:  все  вок¬
залы  заняты,  мосты  в  порядке,  электростанция  под
надежной  охраной,  .занят  телеграф.  В  городе  спокойно.
В  полках  дежурные  роты  наготове,  в  районах  и  на  неко¬
торых  заводах  дежурят  отряды  Красной  гвардии.
 А  телефонная  станция?
 Сведений  нет.  Выясняют,  звонят  в  разные  места.  Со¬
бираются  послать  отряд.  Однако  является  «связь»  я  сооб¬
щает,  что  сейчас  занята  телефонная  станция:  юнкерский
караул  не  хотел  уходить,  но  испугался.
 Грузовики  привозили  в  экспедицию  газеты.  Надо  га¬
зету  добыть,  но  там  очередь.  Сейчас  пошлют  наверх-,  раз¬
несут  по  учреждениям.  Ладно,  подождем.  Пошел  еще  раз
осмотреть  Смольный,  но  не  удалось,  началась  какая-то
тревога,  бежали  вниз  люди  и  спрашивали:
 — 	В  чем  дело?
 — 	Говорят,  казаки  подступают  к  Смольному.
 — 	Где  казаки?
 — 	Да  нет  их.  Так,  сдуру  кто-то  сбрехнул.
 — 	Нет,  не  сдуру.  На  Пальменбахской  казаки.
 Однако  за  воротами  всё  спокойно.  Идем  в  сторону
 Невы,  у  монастыря  спрашиваем  караульных.
 — 	Нет  никого.
 Для  проверки  идем  до  самой  Невы  —-  тишина  и
пустота.  Ложная  тревога,  может  быть,  провокация.
 162

Возвращаемся  и  успокаиваем  коменданта,  который  уже
привел  в  ружье  свои  боевые  силы.
 В  Военно-революционном  комитете  очень  ожив¬
ленно.
 — 	Что  слышно?  Как  у  нас  дела?
 — 	Ничего,  там  совещаются.
 быстро  идет  Н.  И.  Подвойский  с  какими-то  бумагами
в  руках.
 — 	От  ЦК  поручение,  —  говорит  он.  —  Надо  покон¬
чить  со  штабом  и  ликвидировать  юнкеров.  Выделяется
полевой  штаб,  которому  и  поручено  это  сделать.  Времен¬
ное  правительство  надо  будет  арестовать.  Бубнов,  Анто¬
нов,  Чудновский,  Еремеев.  Сейчас  будем  совещаться.
Надо  быстро  обсудить.  Имейте  в  виду,  что  уже  напеча¬
тано  объявление  о  переходе  власти  к  Петроградскому
Совету.
 Собираемся  в  какой-то  укромный  уголок.
 — 	С  чего  начнем?
 — 	Нужен  прежде  всего  план  Петрограда.
 Посылаются  товарищи  на  поиски,  и  вскоре  тов.  Ва¬
сильевский  приносит  нам  план.
 — 	Пусть  Подвойский  осветит  обстановку.  Николай
Ильич,  у-тебя  все  нити  в  руках.  Говори!
 Николай  Ильич  суммирует  сведения:  на  нашей  сто¬
роне  весь  гарнизон,  все  рабочие^  Вооруженной  силы  до¬
статочно.  Вокзалы,  телефоны,  телеграф  —  наши.  На  их
стороне  —  юнкера  и  школы  прапорщиков,  но  не  все.
Ударники.  Женский  батальон.  Есть  артиллерия.  Ней¬
тральны:  1-й,  4-й,  14-й  казачьи  полки,  инженерный  полк,
Павловское  училище,  Михайловское  артиллерийское  учи¬
лище,  кавалерийские  полки,  артиллерийская  #  кавалерий¬
ская  бригада,  Инженерное  училище,  самокатный  ба¬
тальон,  автомобильная  школа,  один  автобронеотряд,  Се¬
мёновский  полк,  измайловцы.  Кажется,  существенные  все.
Есть  еще  мелкие  команды,  да  они  не  в  счет.
 — 	Преображенский  полк  тоже  нейтрален,  —  заяв¬
ляет  Чудновский.  —  Вчера  обсуждали.  Сколько  ни  би¬
лись,  полковой  комитет  свое:  «Не  будем  принимать  уча¬
стия  в  выступлении.  И  за  Временное  правительство  не
пойдем».
 — 	Чёрт  возьми.  Это  очень  важно:  казарма  полка
у  самого  Зимнего  дворца.  Может  быть,  они  снюхались
там  с  юнкерами?
 11*

— 	И  офицерство  там  ненадежное,  —  дополняет  Чуд-
новский.
 — 	Так  оставить  нельзя,  надо  еще  попытаться.
 Решено:  Чудновскому  взять  кого-нибудь  в  помощь,
 поречистее,  из  военных  и  мчаться  в  полк.  Попытаться
склонить  их  к  выступлению  или  гарантировать  невмеша¬
тельство.  Времени  дается  один  час.
 — 	Помните:  один  час,  точно.  Через  час  вы  должны
быть  здесь.  Заметьте  время,  —  говорит  Подвойский.
 — 	Одиннадцать  без  десяти,  —  отвечает  Чудновский  и
исчезает.
 Чудновский  —  сам  делегат  Преображенского  полка,
хороший  оратор.  Не  большевик,  а  интернационалист,  ра¬
ботающий  дружно  с  большевиками.
 — 	Давайте  дальше.  Известно  ли  точно,  кто  стянут
к  Зимнему?
 — 	Там  школа  прапорщиков,  ударники  и  женский  ба¬
тальон.  Кажется,  еще  инженерная  школа  прапорщиков
из  Ораниенбаума.  Ударники  в  штабе,  остальные  внутри
дворца.  Стоят  заставы  и  ходят  патрули  юнкеров.  Больше,
кажется,  пока  ничего  не  предпринимают.  Артиллерия  из
Константиновского  артиллерийского  училища  стоит  на
площади.  Могут,  конечно,  подойти  и  другие  юнкерские
школы.
 — 	Так.  Значит,  они  никуда  не  распространились.  Их
район  —  Дворцовая  площадь.  Надо  им  помешать  рас¬
шириться.
 — 	Они  ждут  прихода  подкреплений,  до  тех  пор
не  двинутся.  А  у  нас  мышь  не  проскочит,  чтобы  мы
не  знали...  Теперь  —  Мариинсюш  дворец,  там  в  карауле
рота  юнкеров.  Совет  республики,1  кажется,  заседает.
Значит,  одновременно  надо  ликвидировать  и  Мариинский
дворец.
 1  Предпарламент  (Временный  совет  Российской  республики)  —
совещательный  орган  при  Временном  правительстве,  выделенный
из  состава  так  называемого  Демократического  совещания,  состояв¬
шегося  в  Петрограде  14—22  сентября  (27  сентября  —  5  октября)
1917  года.  Проект  создания  Предпарламента  был  рассчитан  на  то,
чтобы  перевести  страну  с  пути  советской  революции  на  путь  бур^
жуазного  парламентаризма.
 Предпарламент  был  открыт  7(20)  октября  1917  года.  Больше¬
вистская  партия  бойкотировала  его.  25  октября  (7  ноября)  Пред¬
парламент  был  сметен  Великой  Октябрьской  социалистической  ре¬
волюцией.  (Примеч.  ред.)
 164

— 	Значит,  связи  нет  между  штабом  и  Мариинским?
 — 	Повидимому,  нет.  К  Мариинскому  пока  никаких
войск  не  стянуто.
 — 	А  где  Временное  правительство?
 — 	Это  устанавливается.  Вчера  Керенский  там  раз¬
водил  истерику.  Сейчас  неизвестно,  где  он.  Судя  по
приготовлениям,  все  министры  или  в  штабе,  или
в  Зимнем.  Намерения  правительства  пока  не  опреде¬
лились.
 — 	Ну,  а  нам  теперь  всё  ясно.  Определим  наши  дей¬
ствия.  Надо  оцепить  весь  район.
 — 	Я  предлагаю  так:  оцепить  от  Невы  —  от  Троицкого
моста,  Марсова  поля,  затем  по  Мойке  до  Мариинского
дворца  и  окружить  его.  В  этом  районе  будут  две  точки
для  удара:  Мариинский-и  Дворцовая  площадь.
 — 	Тогда  надо  и  всю  операцию  разделить  на  две
части.  Лучше  всего  сначала  покончить  с  Мариинским  и
затем  со  всех  сторон  наступать  на  площадь,  здесь  их
зажать  в  кулак.
 — 	Да,  тут  удобно  будет  дать  им  бой.
 — 	Ну  какой  бой!  Юнкера  боятся  солдат.  Верней
всего,  засядут  в  штабе  и  Зимнем  и  придется  их  оттуда
выковыривать.  ?
 — 	Надо  предусмотреть  и  то  и  другое.  Во  всяком
случае,  будет  правильнее  сначала  ликвидировать  Мари¬
инский.
 — 	Дело.  Надо  записать  для  памяти,  вроде  прото¬
кола.  Значит,  первое:  охватывается  такой-то  район  от
Невы  и  так  далее.  Затем  по  Мойке...  докудова?
 — 	Да  всё  по  Мойке,  до  Морских  казарм.  Тут  как  раз
выйдет  2-й  Балтийский  экипаж.
 — 	А  как  Гвардейский  экипаж?  Ведь  он  будет  тут  как
раз  в  тылу.
 — 	Они  объявили  нейтралитет,  но  верней  всего  под¬
держат,  раз  выступят  балтийцы.  Да  еще  идут  крон¬
штадтцы.  Во  всяком  случае,  тут  никакой  опасности,  про¬
тив  моряков  моряки  не  пойдут,  а  за  Временное  прави¬
тельство  их  и  калачом  не  вызовешь.
 — 	Всё-таки  этот  фланг  надо  держать  под  наблюде¬
нием.  Нужна  получше  связь.
 — 	Связь  хорошая.  Значит  —  вот  район  действий.  Две
 ударные  точки.  Дальше.  Оцепить.  Остановить  ли  дви¬
жение? 	'
 165

— 	Вопрос  спорный.  С  одной  стороны,  могут  со¬
браться  толпы  люДей,  будут  мешать,  может  быть  и  про¬
вокация.  С  другой  стороны,  прекратить  движение  трудно,
надо  вводить  в  дело  большое  количество  войск  —  это
может  вызвать  в  городе  всякую  ложную  тревогу.  А  для
нас  лучше,  если  сделать  дело  незаметнее,  бесшумнее.
 Решаем  —  прекратить  движение  только  у  Мариин¬
ского  дворца  на  время  действий,  а  в  районе  Зимнего  —
на  участке  от  Дворцового  моста  по  Мойке  до  Красного
моста  и  от  Адмиралтейства  до  Гороховой.  Трамваи
сквозного  движения  пропускать,  пока  не  начнутся  бое¬
вые  действия,  а  тогда  прекратить.  Могут  появиться  какие-
нибудь  вооруженные  отряды.  Разоружать  их  или  менять
направление?  Смотря  что  за  отряды  и  куда  идут.  Иду¬
щих  на  Дворцовую  площадь  •  надо  не  пускать,  рас¬
сеивать,  а  если  по  каким-либо  другим  делам,  —  менять
им  направление,  возвращать  обратно.  Всё  —  по  возмож¬
ности  —  мирным  путем.
 — 	Так.  Теперь  вопрос:  какие  нужны  силы?
 — 	Здесь  необходима  осторожность.  Есть  заявления
полков,  которые  желают  выступить  в  первую  очередь.
Красная  гвардия  тоже  желает.  Моряки  —  тоже.  Но  нет
смысла  вводить  в  дело  много  частей.
 — 	Сводный  отряд.  От  всех  частей...
 — 	Нет,  не  годится.  Если  сводный  отряд  пустить,  так
перемешаются.  Может  выйти  разноголосица  какая-нибудь.
Да  это  и  сложно,  времени  нет.  Мы  думали:  Преоб¬
раженский,  Павловский  полки,  Петроградский  и  Выборг¬
ский  районы,  —  с  одной  стороны,  моряки,  финляндцы,
кексгольмцы,  Васильевский  и  Нарвский  районы,  —
с  другой  стороны.  Еще  можно  180-й  полк,*с  той  стороны
вокзала,  надо  больше  сил.
 — 	Выставить  можно  много  полков,  но  не  стоит  пере¬
гружать.  Лишние  только  помешают.
 — 	Все  хотят  участвовать.  Надо  это  так  и  устроить.
Вот  придет  Чудновский,  тогда  решим.
 — 	А  пога  —  вопрос  тактики.  Надо  обсудить:  идти  ли
прямо  на  бой  или  зажимать,  чтобы  сдались.  Вопрос
важный  —  может  быть  кровопролитие.
 — 	Вопрос  тактики  сейчас  не  решать,  —  всё  будет  за¬
висеть  от  фактического  положения  дел.  Порученное  дело
надо  выполнить  так  или  иначе,  хотя  бы  с  боем.  Обой¬
дется  без  боя  —  хорошо,  нет  —  тем  хуже  для  них.
 166

— 	Ясно.
 — 	А  вот  вопрос  тыла  темен.  Чёрт  их  знает,  этих
нейтральных!  Не  ударили  бы  в  спину.  Правительствен¬
ные  агитаторы  шныряют  по  частям,  уговаривают.
 — 	Сообщили,  что  стягивают  офицеров  в  «Асторию».
 — 	Пусть  стянут:  это  лучше,  будут  в  одной  куче.  Пока
не  видно,  чтоб  там  организовались  или  вооружались.
А  с  револьверами  они  силы  не  представляют...
 — 	«Асторию»-то  нужно  тоже  ликвидировать.
 Явился  Чудновский,  несколько  взволнованный  и  огор¬
ченный  неудачей  своей  поездки.
 — 	Не  опоздал:  пять  минут  раньше  срока,  —  говорил
он,  показывая  на  часы.  —  Упарился  я  там.  Никакого
толку.  Одно  обещали  —  нейтралитет.  Я  просил,  чтобы  они
совсем  на  улицу  не  выходили  и  закрыли  бы  ворота  и
подъезд.  Обещали.
 — 	А  можно  на  их  обещание  положиться?  Т)ни  нам
не  того...  не  преподнесут  сюрприза?
 — 	Мое  впечатление  такое,  что  можно.  Они  не  за
правительство,  но  и  не  за  большевиков.  Какой  им  расчет
выступать  против  нас?  Они  знают,  что  за  нами  ряд  пол¬
ков,  флотские  и  рабочие.
 Делать  нечего.  Придется  просто  их  не  упускать
из  виду.  Кто  тут  будет  командовать,  тому  смотреть  и
смотреть  в  оба.
 — 	Я  свою  связь  оставил,  будут  извещать  немедленно,
чуть  что  изменится  у  них  или  что  заметят  подозрительное.
Это  обеспечено.
 — 	Будем  держать  их  на  мушке.  Давайте  кончать.
 Чудновскому  было  рассказано  о  плане  наступления.
 — 	Есть  возражения?  Дополнения?  —  спрашивает  Ни¬
колай  Ильич.  —  Ну,  отвечайте  быстро.
 — 	В  общем  нет.  А  в  частности...  Во-первых,  мал
район  охвата,  надо  увеличить  до  Фонтанки,  до  цирка,  по
Невскому  —  до  Садовой  или,  по  крайней  мере,  до  Казан¬
ского.  Вернее,  надо  сделать  так:  это  —  район  охвата,
а  это  —  район  тыла.  Тыл  должен  быть  надежно  обеспе¬
чен.  Третий  район  —  район  Смольного.  Они  должны
иметь  контакт.
 — 	Громоздко.
 — 	Смольный  оставьте  в  стороне.  У  него  свое  дело  —
съезд  сейчас  должен  открыться,  и  здесь  будут  приняты
меры.  А  второй  район  бьщо  бы  че  худо,  спокойнее.  Но
 15Г

только  времени  кет.  Давайте  остановимся  на  том,  что
обсудили.
 Я  всё  же  обращаю  внимание  на  то,  что  надо  обеспе¬
чить  тыл  операции.  Мое  мнение  —  лучше  выделить  район.
Потратим  еще  полчаса.
 Но  на  это  не  соглашались.  Пусть,  кто  будет  насту¬
пать,  позаботится  и  о  своем  тыле.  Какие  меры  можно
принять  для  обеспечения  тыла?
 — 	Резервы  всегда  можно  вызвать.
 — 	Резервы  само  собой.  Но  необходимо  во  всех  удоб¬
ных  местах  устроить  баррикады  и  к  ним  поставить
охрану.  Наступающие  будут  уверены,  что  сзади  не  на¬
падут.
 На  это  согласились.  Наметили  по  плану  примерно
места  баррикад.  Теперь  последнее:  кто  пойдет?  Два  уча¬
стка  фронта,  —  на  каждый  послать  двоих.  А  один  оста¬
нется  здесь  для  контакта.
 — 	Нет,  лишний  расход  людей.  Довольно  по  одному.
Вот  Чудновский  и  Еремеев.  Остальные  останутся  для
контакта  связи  и  руководства.  Петропавловка  обеспе¬
чена:  туда  послан  поручик  Благонравов.
 — 	Тогда  я  прошу  дать  мне  участок  с  Преображен¬
ским  полком,  а  Еремеев  —  пусть  с  матросами.
 — 	Да  мы  ёще  не  решили,  какие  войска  будут  уча¬
ствовать.
 — 	Преображенский  выпал.  Остается  Павловский  и
сюда  Красную  гвардию.  А  там  —  флот,  Финляндский  и
Кексгольмский  полки,  которые  хотели  в  резерв,  василе-
островцы  и  путиловцы,  180-й  в  резерве.
 — 	Чудновского  не  годится  на  этот  участок,  неудобно,
раз  его  полк  не  участвует.  Наоборот,  надо  Еремеева
сюда,  Чудновского  туда.  Оба  пусть  держат  контакт.
 — 	А  я  думал,  что  так  лучше.  Пожалуй...  если  ослож¬
нение,  то  неловко  выйдет:  делегат  полка  против  своего
полка.
 — 	Итак,  кончено?
 — 	Кончено.
 Мы  остались  с  Чудновским.
 — 	Дайте  напишу  записку  к  товарищу,  чтобы  пришел
к  вам,  пошлите  с  кем-нибудь.  Где  будет  ваш  штаб?
 — 	Думаю,  в,  Павловском  полку.
 — 	Я  вас  найду  посовещаться.  Нам  дадут  мандаты.
 Но  Н.  И.  Подоойск||$фце  прибежал  к  нам:
 1бк

Возьмите  мандаты.  Да  возьмите  несколько  бла-
ночков  с  печатью  комитета,  может,  понадобится.  Возь¬
мите  по  автомобилю  в  свое  распоряжение.  Понадо¬
бится  —•-  вызывайте  мотоциклистов.  Сообщайте  немед¬
ленно,  когда  всё  будет  готово  к  наступлению.  Мы  отсюда
дадим  вам  знать.  Я  и  сам  к  вам  приеду.  Держите  связь.
 С  этим  напутствием,  мандатами,  написанными  от
руки  химическим  карандашом,  и  несколькими  пустыми
бланочками  мы  уехали:  Чудновский  —  во  флотский  эки¬
паж,  а  я  —  в  Павловский  полк.
 В  городе  ничто  не  напоминало  войны.  По  улицам  шли
люди,  как  всегда,  по  своим  делам,  трусили  извозчики,
бегали  автомобили  и  мотоциклетки.
 Я  проехал  к  Троицкому  мосту.  Там  стоял  караул
Павловского  полка,  охранявший  мост.  В  это  время  про¬
шел  батальон  юнкеров  с  офицером  впереди,  направляясь
по  набережной  к  Зимнему  дворцу.  Офицер  что-то  спро¬
сил  у  караульных  на  мосту  и  догнал  свой  отряд.
 Подъехав  к  подъезду  полка  с  Миллионной  улицы,
я  подписал  путевку  шофёру  и  отпустил  его,  полагая,  что
в  Смольном  он  будет  нужнее,  чем  мне.
 Часовые  пропустили  меня  по  мандату.  В  канцелярии
я  спросил  комиссара  полка.  Комиссаром  там  был  това¬
рищ  Дзенис,  которого  Н.  И.  Подвойский  рекомендовал
мне  как  хорошего  комиссара,  сумевшего  наладить  отно¬
шения  в  полку.  Он  оказался  молодым  человеком  с  прият¬
ным  бледноватым  лицом.
 Когда  я  показал  ему  мандат,  он  сразу  понял  в  чем
дело  и  оживился.
 — 	Хорошо,  что  вы  приехали.  У  нас  в  полку  спраши¬
вают,  чего  молчит  Смольный?  Дворцовая  площадь  занята
юнкерами  с  артиллерией.  Что-то  готовится.
 — 	Ничего.  Теперь  не  июльские  дни.  Какие  у  вас
отношения  с  преображенцами?
 — 	Как  будто  ничего,  но  они,  кажется,  не  хотят  вы¬
ступать.
 Объяснив  тов.  Дзенису  вкратце  в  чем  дело,  я  попро¬
сил  послать  надежного  человека  с  запиской  в  Преобра¬
женские  казармы  и,  если  найдет  адресата,  привести  его
сюда.  Затем  я  попросил  созвать  полковой  комитет,  с  ко¬
торым  необходимо  было  .столковаться  о  выполнении
задания.  Комитет  собрался  очень  быстро.
 Познакомившись  с  председателем  комитета,  я  сказал
 169

ему,  что  имею  сделать  заявление  от  Военно-революцион¬
ного  комитета.  Заседание  открылось  без  излишних  фор¬
мальностей.
 Я  очень  кратко  очертил  положение,  указал,  что  сей¬
час,  вероятно,  уже  открылся-  съезд,  который  установит
новую  власть  Советов,  а  Временное  правительство  нужно
ликвидировать,  для  чего  занять  его  опорные  пункты:  Ма¬
риинский  дворец,  штаб  округа  и  Зимний  дворец;  По¬
скольку  оно  отдало  приказ  арестовать  Военно-револю¬
ционный  комитет,  то  и  с  ним  мы  поступим  так  же,  а  там
пусть  их  разберет  наша  новая  власть.  Конечно,  оно  мо¬
жет  сделать  попытку  сопротивляться,  у  них  собраны
юнкера...
 — 	И  бабы...  бочкаревский  батальон,  да  пушки.
 — 	Ну  вот,  видите,  какая  у  них  сила.  Вот  против  этой
силы  и  для  выполнения  задачи  Военно-революционный
комитет  назначил  меня  во  главе  полка  и  Красной
гвардии.
 — 	Товарищи,  тут  я  думаю  толковать  не  об  чем,  —
сказал  председатель.  —  Нам  даден  приказ  —  мы  его
исполним  без  разговору.  Кто  хочет  что  сказать?  А  то  го¬
лосовать  буду.
 — 	Дозволь  мне  слово,  я  хочу  сказать,  товарищ  пред¬
седатель,  —  сказал  один  унтер-офицер,  немолодой,  чер¬
ноусый.
 — 	Говори  ближе  к  делу.
 Он  стал  горячо  говорить  об  обмане  народа  Времен¬
ным  правительством,  о  том,  что  народ  ожидает  облегче¬
ния,  перво-наперво  мира,  крестьянству  тяжело,  а  тут  еще
хотят  пожилых  гнать  на  фронт,  а  воевать  нам  не  за  что,
пусть  буржуи  воюют...
 — 	Ладно,  —  сказал  председатель,  прерывая  его
в  паузе.  —  Еще  кто?
 Поднялись  две-три  руки.
 — 	Не  довольно  ли?  Надо  дело  делать.
 — 	Нет,  дай  и  мне  слово,  —  сказал  еще  один.
 — 	Еще  одному  дам,  а  больше  —  довольно.  Вопрос
ясен.
 Другой  сказал  почти  то  же,  только  другими  словами,
и  закончил:
 — 	Надо  избавиться  от  этого  правительства.
 Однако  после  него  еще  несколько  ораторов  поже¬
вало  говорить,  и  я  подумал:  как  бы  не  затянулось?
 170

Но  председатель  был  умелый  и  сказал,  что  речи
кончены.
 — 	Вот  только  товарищу  из  комитета  последнее  слово.
 Я  сказал,  что  теперь  будем  исполнять  приказ.  Для
 этого  нужно  нарядить  роты:  четыре  —  в  оцепление  и  за¬
ставы,  две  —  в  резерв  с  флангов,  роту  —  для  охранения
тыла.  Когда  подойдут  рабочие,  то  часть  их  вольем  в  се¬
редину  оцепления.
 — 	Я  хочу  сказать  слово,  —  заявил  еще  один.
 — 	О  чем  говорить?  Бросим  разговоры.
 — 	Да  я  по  делу.  Об  этом  оцеплении.
 — 	Говори.короче.
 — 	Товарищи,  я  так  думаю,  что  Павловский  полк  —
сила.  И  хватит  его,  чтоб  расколотить  всех  юнкеров
и  с  бабьим  батальоном  вместе.  Так  что  лишне  дают  нам
в  подмогу  рабочих.  Может,  что  нам  не  доверяют,  как
простым  солдатам.
 Признаться,  я  не  ожидал  такого  осложнения.  При¬
шлось  взять  слово  для  объяснения  и  сказать,  что  из
всего  гарнизона  намечены  только  Павловский  и  Кекс-
гольмский  полки,  остальные  —  в  резерве,  значит,  где
недоверие?  Конечно,  все  революционные  полки  хотели  бы
быть  в  первых  рядах,  но  выбраны  те,  которые  ближе
к  месту  действия.  Затем  —  участвуют  моряки.  Надо,
чтобы  были  и  рабочие.  Присоединить  их  к  морякам
неудобно,  так  как  они  к  нам  ближе  с  Петроградской
и  Выборгской  сторон.  Красная  гвардия  других  районов
тоже  в  резерве.  В  революционном  деле  не  может  быть
обид:  дело  общее  —  рабочих,  солдат,  моряков,  крестьян.
 Послышались  голоса:
 — 	Брось.  Чего  выдумал.  Без  рабочих  нельзя.
 Председатель  сразу  покончил  с  этим:
 — 	Это  не  к  делу.  Кончен  вопрос.  Пусть  товарищ  при¬
казывает,  что  нам  делать.
 — 	Дайте  мне  комнату,  ближе  к  входу.  Попрошу  ко¬
митет  выделить  человек  пять  товарищей  плюс  предсе¬
датель  комитета  чи  комиссар;  это  будет  у  нас  полевой
штаб.  Через  него  мы  и  будем  действовать.
 Наметили  несколько  человек.  Под  полевой  штаб  от¬
вели  классную  комнату.  Сказали,  что  сейчас  пришлют
писаря,  машинку  и  бумаги.
 — 	Объявляю  собрание  комитета  закрытым.  Штаб
остается,  остальные  товарищи  —  все  по  ротам.  Какие
 171

роты  в  наряд  —  пришлем  сейчас  из  штаба,  —  заявил
председатель.
 Диспозиция  наша  была  такова:  рота  была  выслана
к  Полицейскому  мосту,  ей  указано  было  выставить  охра¬
нение  к  мосту  и  Занять  дворы  по  обе  стороны  Невского.
Рота  должна  была  укрыться  по  набережной  вблизи
моста  и  затем  по  приказу  перейти  мост  и  произвести
оцепление  от  Невского  в  сторону  штаба  округа,  наблю¬
дая  за  своим  левым  флангом,  которому  войти  в  связь
с  теми,  кто  будет  наступать  от  Исаакиевской  площади.
Когда  они  подойдут  —  идти  через  арку  на  Морской,  со¬
гласно  приказу  об  общем  движении,  и  присоединиться
к  штурмующим.  Две  роты  обходом  идут  и  скрываются
во  дворе  Певческой  капеллы,  роту  —  на'  Конюшенную
площадь  для  удара  по  тому  направлению,  которое  будет
признано  необходимым,  —  вероятней,  по  Миллионной  и
через  переулки  по  набережной,  и  роту  —  для  охранения
со  стороны  Марсова  поля  с  выдвижением  застав  к  мо¬
стам  Троицкому,  Певческому,  Инженерному  и  через  Фон¬
танку  на  набережной,  с  высылкой  патрулей  в  направле¬
нии  тыла.  Две  команды  были  выделены  для  заготовки
материала  для  баррикад  на  набережной  у  Мраморного
дворца  и  у  Полицейского  моста;  материал  предполагался
строительный,  заготовленный  на  местах  для  ремонта,  и
разный  со  дворов.  Две  роты  Красной  гвардии  я  предпо¬
лагал  направить  по  их  приходе  по  Певческому  мосту  для
усиления  нападающих  на  штаб  округа  и  затем  по  Эрми¬
тажному  переулку  для  охвата  Зимнего  со  стороны  Невы.
Кроме  того,  из  оставшихся  были  наряжены  безоружные
разведчики  —  пешие  и  оказались  еще  велосипедисты  —
для  глубокой  разведки  в  тыл,  а  также  и  в  районы  не¬
приятеля,  пока  будет  возможность.  Под  секретное  наблю¬
дение  был  взят  и  Преображенский  полк,  куда  были
посланы  разведчики.
 Роты  и  баррикадные  команды  были  уже  готовы;  нам
доложили,  что  офицеров  нет,  и  просили  назначить
командиров.
 — 	Об  офицерах-то  мы  и  забыли.  Всё  без  них  делаем
и  без  командира  полка.
 — 	А  на  кой  они  нам!  Должны  быть  на  местах,  в  своих
ротах,  а  раз  их  нету,  и  чёрт  с  ними!  —  раздались  голоса.
 У  нас  вышло  маленькое  разногласие  —  привлекать
офицеров  или  нет.
 172

— 	Где  же  офицеры?
 — 	Офицеры  должны  быть  все  в  полку.  Вот  приказ
по  полку,  и  там  сказано.
 — 	Они  все  в  Офицерском  Собрании.
 — 	Товарищи,  их  надо  или  поставить  в  строй,  или
изолировать,  чтобы  не  могли  мешать.
 Комиссар  полка  и  некоторые  товарищи  находили,
что  офицеры  не  пойдут  против  солдат  и  наверно  станут
в  строй.
 — 	Пойдемте  в  Офицерское  Собрание.
 Я  с  комиссаром  и  председателем  полкового  комитета
вышли  на  улицу  и  прошли  в  подъезд  с  Марсова  поля.
Поднялись  по  лестнице  мимо  полковой  церкви  и  боль¬
шого  зала,  убранного  для  заседаний,  и  поднялись  в  офи*
церский  клуб.  Там,  действительно,  было  многб  офицеров,
которые,  видимо,  проводили  время  по-клубному.  В  сто¬
ловой  накрывали  завтрак.  Дежурный  по  клубу  офицер
подошел,  и  ему  сказали,  что  член  Военно-революцион-
ного  комитета  желает  видеть  командира  полка.
 Из  внутренних  комнат  вышел  средних  лет  офицер,
сухощавый  брюнет,  среднего  роста,  изящный  и  кор¬
ректный.
 — 	Имею  честь:  командир  полка.
 Я  объяснил  ему,  что  желаю  переговорить  со  всеми
офицерами,  и  он  приказал  дежурному:
 — 	Пригласите  всех  офицеров  сюда.
 Две-три  минуты,  пока  офицеры  наполняли  столовую,
мы  с  командиром  вели  нейтральный  разговор  о  погоде,
о  смутных  временах,  о  том,  что  полк  всё  же  поддержи¬
вает  порядок  и  ученье,  и  долю  в  этом  имеет  и  комиссар
полка,  который  помогает.  Он  предложил  мне  папироску,
но  я  раскурил  трубку  у  и  мы  поговорили  о  табаке.
 Видя,  что  офицеры  собрались  и  притихли,  он  спросил
меня:
 — 	Как  прикажете  объявить  о  вас  и  о  вашей  цели.
 — 	Скажите:  член  Военно-революционного  комитета  —
о  выступлении  против  Временного  правительства.
 Я  вынул  и  показал  ему  мой  мандат.
 Командир  полка,  видимо,  был  смущен  и  не  решился
повторить  точно,  хотя  близстоящие  и  слышали  мои  слова.
Он  сказал:
 — 	Господа  офицеры.  Прибывший  член  военно-рево¬
люционного  комитета  имеет  говорить  а  Временном  пра*
 173

вительстве.  Он  уполномочен  по  мандату  от  Военногрево-
люционного  комитета.  •
 Офицеры,  видимо,  с  живым  любопытством,  подвину¬
лись  поближе,  рассматривая  меня  во  все  глаза,  как  неви¬
данное  чудо.  У  некоторых  были,  как  мне  показалось,
иронические  улыбки.
 ^  Я  очень  коротко,  но,  выбирая  определенные,  категори¬
ческие  выражения,  объяснил  положение  вещей.  Не  зная
еще,  что  делается  на  съезде,  я  всё-таки  сказал,  что  вот
заседает  Всероссийский  съезд  Советов,  который  решил
сменить  правительство,  чтобы  разрешить  коренные  во¬
просы  жизни  страны,  прежде  всего  о  войне.  Поскольку
Временное  правительство  во  главе  с  Керенским  не  же¬
лает  подчиниться  Совету  и,  видимо,  пытается  бороться
за  власть  силой,  Военно-революционный  комитет  при¬
казал  предъявить  ему  ультиматум  о  сдаче  и  в  случае  от¬
каза  обезоружить  и  распустить  его  оборону,  а  само  пра¬
вительство  арестовать.  Павловскому  полку  поручено  при¬
нять  в  этом  участие,  и  полк  готов  к  выступлению,  однако
офицеры  не  на  местах.  Офицеры  должны  ясно  сказать,
с  кем  они.
 Тогда  командир  полка  сказал:
 — 	Разрешите  мне  сказать  от  имени  всех  офицеров
полка.  Мы  уже  обсудили  вопрос  о  возможном  выступле¬
нии  и  решили  быть  всем  в  строю.  Мы  не  хотим  отде¬
ляться  от  солдат.  Очень  жаль,  что  нам  не  сказали
раньше,  —  мы  узнали,  что  идут  приготовления,  и  думали,
что  нас  хотят  отстранить.  Если  это  отпадает,  мы  все
очень  рады.  Разрешите  офицерам  разойтись  по  ротам.
 Ему  был  передан  наш  наряд  ротам.  Он  выразил
неудовольствие:
 — 	Жаль,  что  мне  не  сказали  и  нет  моей  подписи.
Солдаты  могут  подумать,  что  я  отстранен.
 Я  успокоил  его:  времени  слишком  мало,  в  дальней¬
шем  он  будет  принимать  участие.  Он  объявил  наряд  офи¬
церам,  и  командиры  ушли,  вежливо  откланявшись.  Я  по¬
просил  его  оказывать  содействие  во  всем,  он,  в  свою  оче¬
редь,  предложил  мне  столоваться  у  них  в  Собрании,  при¬
чем  похвалил  повара.  Но  мне  так  и  не  пришлось  оценить
офицерского  повара  Павловского  полка.  Командир  обе¬
щал  всё  время  находиться  или  у  себя  в  кабинете,  или
в  Офицерском  Собрании,  и  мы  вежливо  расстались.
Больше  я  его  уже  не  видал.  Всё  наше  свидание  длилось
 174

не  более  двадцати  минут.  Не  знаю,  принимал  ли  он
в  дальнейшем  какое-либо  участие.  Кажется,  тов.  Дзенис
и  полковой  комитет  обходились  без  него.
 — 	Всё  готово,  можно  выводить  роты.  Но  надо,  чтоб
вы  пошли,  сказали  им  несколько  слов,  тем  более  что
офицеры  на  местах,  —  сказал  тов.  Дзенис.
 — 	Я  было  думал  только  командирам  объяснить  зада¬
ние.  При  них  должны  быть  члены  полкового  комитета.
 Есть,  уже  наряжены.  А  всё-таки  вам  надо  пойти
сказать  напутствие.  Так  будет  лучше.
 Мы  пошли  в  роты,  которые  приготовились  к  выступ¬
лению.  Собрать  их  все  вместе  нельзя  было,  приходилось
говорить  с  каждой  отдельно.
 Мы  прошли  по  шести  ротам.  При  нашем  входе  коман¬
довали  «смирно»,  командир  роты  подходил  и  рапортовал:
такая-то  рота  в  строю.  Я  кратко  говорил,  в  чем  состоит
задача,  и  заканчивал  поздравлением,  что  это  —  последнее
усилие  и  затем  уж  будет  власть  Советов.  Командиров
просил  идти  за  мной  и  в  последней  роте,  в  ротной  канце¬
лярии,  объяснил  каждому  его  тактическую  задачу,  как
держать  связь  с  нашим  полевым  штабом.  Все  объясне¬
ния  кончены.  Приказываю  выступать.  Рота  за  ротой  вы¬
ходит  из  казармы  на  двор  и  оттуда  колоннами  на
улицу  —идут  по  назначению.  От  казарм  до  Троицкого
моста  сейчас  же  выставляется  оцепление.  Команда,  охра¬
нявшая  мост,  снимается.  Это  было,  вероятно,  около
часу  дня.
 Решаю  прекратить  движение  по  Миллионной  и  набе¬
режной  Невы  от  моста.  Даем  из  штаба  соответствующее
распоряжение:  автомобили  задерживать,  пассажиров  на¬
правлять  в  полевой  штаб  для  выяснения;  в  случае  про¬
хождения  вооруженных  отрядов  вызывать  немедленно
со  Йвора  дежурную  роту,  останавливать  отряд,  а  началь¬
ников  направлять  в  полевой  штаб.  Даем  также  приказ
выставить  секреты  и  двинуть  густые  патрули  с  целью  за¬
хвата  *  юнкерских  патрулей,  которые  обезоруживать  й  до¬
ставлять  во  двор  полка,  где  их  сажать  под  арест.  Раз¬
ведчики  высланы.
 Красной  гвардии  всё  еще  нет,  а  мне  хотелось  бы,
чтобы  она  поскорей  пришла.  Мне  казалось,  что  я  буду
прочнее  себя  чувствовать  с  рабочим  отрядом  как  в  отно¬
шении  сомнительного  Преображенского  полка,  так  и
в  отношении  тыла.  «Тыл»,  то  есть  так  называемые  «ней¬
 175

тральные»  части,  для  меня  не  совсем  ясен.  Я  попросил
одного  товарища  —  фельдфебеля  полка  —  привести  в  из¬
вестность,  какие  части  расположены  в  районе  по  эту
сторону  Невского,  и  он  наводил  справки  в  полковой  кан¬
целярии  вместе  с  адъютантом  полка.  Через  некоторое
время  был  принесен  наскоро  набросанный  карандашом
список:  Инженерное  училище,  комендатура  города,  три
конных  дивизиона,  конная  артиллерийская  бригада,  эки¬
пажная  рота,  артиллерийская  школа,  3-й  или  4-й  сапер¬
ный  батальон,  электротехнический  батальон,  самокатная
рота,  автомобильный  батальон,  часть  ударного  батальона
георгиевских  кавалеров,  часть  женского  батальона
в  Аракчеевских  казармах,  прибывшая  сегодня  из  Лева-
шева,  кавалергардский  полк  и  три  казачьих  полка  —
1-й,  4-й  и  14-й  Донские.  Много  нестроевщины  —  не  так
страшно,  но  всё  же  могут  наделать  тревоги.  Придется
усилить  охрану  тыла  —  наряжаем  еще  одну  роту.
 Оцепление  наше  быстро  подействовало.  Остановлено
несколько  автомобилей,  приводят  их  пассажиров,  неко¬
торых  пешеходов,  курьеров  учреждений,  идущих  с  паке¬
тами.  Просматриваю  пакеты:  в  штаб  округа  или  Зим;
ний  —  нет.  Отпускаем.  Пассажиры  автомобилей  не  так
покорно-безропотны,  повышают  голос:
 — 	Почему  мы  задержаны?  Что  тут  происходит?  •  На
каком  основании?
 Отвечаю:
 — 	Дело  военное,  —  вас  не  касается.  Будьте  любезны
предъявить  ваши  документы.
 Несколько  купчиков,  адвокат  с  дамой,  какие-то  ино¬
странные  коммерсанты.
 — 	Можете  идти:  Автомобили  пока  будут  задержаны.
 — 	Как  так1  Это  незаконно!  Мы  будем  жаловаться...
 Какой-то  в  штатском  оказался  полковником  —  инже¬
нерный  или  артиллерийский.
 — 	Вам  придется  проехать  в  Смольный.  Дадим  про¬
вожатого.
 Входит  прилично  одетый,  с  портфелем.  Конвоир-сол¬
дат  говорит:
 — 	Товарищ  начальник,  вот  министр.
 — 	Что  у  вае  тут  делается?  Это  безобразие!  Меня  за¬
держали,  я  министр  Прокопович,  еду  на  заседание  пра¬
вительства.
 — 	Вам  придется  проехать  в  Смольный.
 176

Министр  Прокопович  был  взволнован  и  раздражен:
 — 	Что  это  такое?  Насилие  над  членом  правитель¬
ства!  Это  неслыханно,  чудовищно!  Объясните  же,  что
делается.  Кто  вы?
 Я  назвал  себя.
 — 	Кто  вам  дал  право  задерживать  члена  правитель¬
ства?,  Это  самоуправство.  Вы  тяжело  ответите.  Я  требую,
чтоб  меня  отпустили...  Мне  спешно  нужно  на  заседание
правительства.
 — 	Вы  там  не  будете.  Вам  придется'  проехать
в  Смольный.
 — 	Это  невероятно!  Вы  понесете  ответственность...
Да  понимаете  ли  вы,  что  вы  делаете?
 — 	Совершенно:  это  революция.  Ваше  правительство
не  существует.  Все  разговоры  бесполезны,  —  вы  поедете
в  Смольный.
 Он  вышел  с  йротестами  и  возгласами.
 Вскоре  вошел  и  другой  министр:
 — 	Я  министр  исповеданий  Карташов.
 Благообразный  господин,  он  был'вежлив  и  не  настой¬
чив.  Видно  было,  что  он  порядком  струхнул  и  без  особых
разговоров  покорился.  Привели  еще  управляющего  де¬
лами  Временного  правительства,  кажется,  Гальперина,
еще  с  кем-то.  Он  просил,  чтоб  его  отпустили  хоть  пеш¬
ком,  у  него  важные  дела.  Его  тоже  отправили  с  конвой¬
ным.  Мне  помнится,  что  мы  были  очень  вежливы  и  кор¬
ректны.
 В  автомобилях  у  нас  не  было  недостатка.
 Десятка  два  машин  стояли  рядами  у  подъезда  под
охраной  часовых.  Некоторые  шофёры,  правда,  протесто¬
вали,  но  мы  им  предлагали  уходить,  оставив  машину.
Другие  же,  наоборот,  поговорив  с  солдатами,  оставались
охотно  и  выполняли  поручения  с  удовольствием.  Одного
нахального  шофёра  из  военного  министерства  пришлось
дежурному  офицеру  посадить  под  арест,  где  он  и  пробыл
часа  три,  пока  не  был  отпущен.
 В  дальнейшем  задержанных  прибывало  всё  больше
и  больше.  Пришлось  выделить  несколько  членов  полко¬
вого  комитета  разбираться  в  документах  под  руковод¬
ством  тов.  Дзениса.
 В  третьем  часу  дня  доложили,  что  подошел  отряд
Красной  гвардии.  Я  велел  поскорее  пропустить  его  во
двор,  чтобы  избавить  от  любопытства  публики  (хотя  ев
 12  Зак.  №  1018
 177

часовые  и  отгоняли),  собиравшейся  время  от  времени  на
углу  Марсова  поля. 	«
 Это  был  отряд  Петроградского  района  под  командой
немолодого  рабочего  (он  был,-  кажется,  мастером  ка¬
кого-то  завода,  имени  не  помню).  Отряд  человек  в  че¬
тыреста  был  хорошо  одет;  с  винтовками  на  новых  ремнях
и  новыми  подсумками  он  имел  вполне  военный  вид.
Я  сказал  отряду,  что  теперь  речам  нет  места:  он  пришел
в  помощь  другим  силам  —  солдатам  и  морякам,  чтоб
покончить  с  Временным  правительством,  которое  пы¬
тается  оказать  сопротивление.  Возможно,  что  придется
применить  силу.  Солдаты-павловцы  уже  на  позиции.  На¬
чальник  отряда  сказал:
 — 	Отвечаю  за  весь  отряд:  мы  готовы.  Дозвольте  не¬
сколько  отдохнуть  и  напиться  воды  и  ведите  нас  на  по¬
зиции.
 Я  попросил  полевой  штаб  отвести  какое-нибудь  поме¬
щение  рабочим,  пока  они  оправятся  и  напьются.  Их  про¬
вели  в  помещениё~маршевых  рот,  которое  пустовало.  Сей¬
час  же  к  ним  пришли  солдаты,  стали  угощать  их  чаем  и
беседовать.
 С  приходом  рабочих  опять  возник  вопрос  об  их  уча¬
стии.  Некоторые  члены‘полкового  комитета  приходили  ко
мне  и  предлагали:
 — 	Прикажите  наступать:  мы  возьмем  штаб  и  дворец
штурмом.  Выведем  еще  роты,  весь  полк.  Мы  и  без  рабо¬
чих  управимся.  Они  люди  невоенные,  могут  помешать
делу.  Пусть  будут  в  резерве.
 Пришлось  взять  категорический  тон  и  заявить,  что
они  тоже  военные,  из  бывших  солдат,  и  будут  исполнять
то,  что  им  будет  поручено:  Эти  разговоры  излишни,  ибо
вопрос  этот  мы  уже  решили  в  полковом  комитете  и,
кроме  того,  так  приказано  Военно-революционным  коми¬
тетом.  О  подобных  разговорах  мне  потом  сказал  и  на¬
чальник  рабочего  отряда,  которого  я  успокоил,  убедив,
что  и  они  и  ожидаемые  мной  выборжцы  будут  участво¬
вать  в  операциях.  Дело  скоро  начнется,  как  только  мы
войдем  в  контакт  с  наступающими  моряками,  которые
пока  заняты  захватом  Мариинского  дворца.
 Затем  прибыл  отряд  Красной  гвардии  Выборгского
района,  начальник  которого  беспокоился,  что  они  при¬
шли  без  пулеметов,  так  как  не  было  указания.  Я  отве¬
тил,  что  в  пулеметах  нет  н^жды,  пулеметов  в  полку
 178

достаточно,  но  применения  для  них  не  предвидится,  разве
только  на  Мареовом  поле  в  случае  нападения  с  тыла.
Но  для  этого  имеется  полковая  команда,  она  наготове.
Этот  отряд  также  занял  помещение  маршевых  рот.
 Улучив  минутку,  я  написал  коротенькое  донесение
Подвойскому  в  Военно-революционный  комитет  о  том,
что  у  меня  всё  готово  и  обстоит  так-то.
 К  этому  времени  обстановка  изменилась.  Во-первых,
наши  патрули  и  секреты  поарестовали  все  юнкерские
патрули,  так  что  их  охранение  стояло  только  у  самой
Дворцовой  площади.  Затем  от  Зимнего  ушла  бывшая
там  юнкерская  артиллерийская  батарея,  которая  была
пропущена  в  свое  расположение.  После  ее  ухода  юнкер¬
ское  охранение  втянулось  в  штаб  и  в  Зимний,  патрули
прекратились  и  площадь  опустела,  в  чем  я  лично  убе¬
дился.  Таким  образом,  стало  очевидным,  что  неприятель
не  полагает  (вернее,  не  может)  развивать  активные  опе¬
рации  и  вынужден  к  пассивной  обороне,  к  отсиживанию
за  стенами.  В  нашем  полевом  штабе,  наоборот,  было
активное  настроение  и  нет-нет  кто-нибудь  предлагал:
 — 	Давайте  ударим  на  них.  Чего  ждать!
 Но  у  мейя  еще  не  было  контакта  с  Чудновским,  кото¬
рый  должен  был  заехать  ко  мне.  Он  приехал,  должно
быть,  после  трех  часов,  прямо  из  Смольного,  оживлен¬
ный,  веселый.
 — 	С  Мярииндсим  кончено 	Rrfi  как  пп-пигяйпмуь
 окружили,  поставили  броневики,  вошли  туда  и  предло¬
жили  разойтись.  Юнкеров  разоружили.  «Асторию»  пока
не  заняли,  но  поставили  надежный  караул  и  броневик,
чтоб  никто  не  выходил  до  распоряжения...  Что  там
было  —  в  Мариинском!..  Растерянность,  паника,  предста¬
вить  себе  не  можете,  ушли  как  в  воду  опущенные.  Про¬
тесты?  Жалкий  лепет:  «Покоряемся  грубой  силе»...  Бар¬
рикадами  мы  окружились  по  всем  переулкам.  Автомо¬
били  все  поарестовали,  кроме  своих,  конечно.  Совет
республики  просил  дать  им  хотя  бы  в  автомобилях  разъ¬
ехаться,  напоследях  так  сказать.  А  матросы  им  кричали:
«Не  велики  господа,  пешком  дойдете.  Полезно  hl  аппе¬
титу!».  Как  нравится:  «полезно  к  аппетиту!»?  Ну,  как
у  вас?
 Я  рассказал  ему,  как  у  нас  обстоит  дело.
 — 	Э,  вы  мало  баррикад  делаете!  Надо  больше.
 —•  Да  мне  негде  и  делать  —  река,  канал,  площадь.
 12*
 179

— 	А  вы  их.  подальше  в  тыл  вынесите.  Могут  приго¬
диться.  Ходят,  разные  слухи,  что  могут  ударить  в  тыл
ударники  или  ик-женерные  войска.  Послушайтесь  моего
совета  —  делайте  побольше  баррикад.
 Я  послушался  и  послал  устроить  заграждения  в  Швед¬
ском  переулке,  у  церкви  Воскресенья  и  у  Прачечного
моста,  на  Фонтанке  у  Летнего  сада;  эти  пункты  мы  вы¬
брали  вместе.  Но  проверить  исполнение  у  меня  не  было
времени.  Я  лично  не  видел  в  них  особой  нужды.
 — 	Теперь  вот  что.  Во-первых,  я  еду  в  Зимний  парла¬
ментером  и  предъявлю  ультиматум.  Во-вторых,  мне  по¬
ручено  по  результатам  переговоров  контактировать  всё
наступление.  Так  что  я  потом  к  вам  опять  заеду  через  час
и  тогда  уговоримся.  В-третьих,  к  вам  идет  по  Мойке
КеКсгольмский  полк,  пусть  будет  на  Мойке  в  резерве,
командир  к  вам  явится.  В-четвертых,  когда  вернусь,  бу¬
дем  наступать.  Ну,  что  еще?..  Пожмите  мне  руку.  Еду...
Потому  Смольный.  Потом  к  вам.
 Я  дал  ему  мое  донесение  и  просил  передать,  когда
будет  в  Смольном.
 Вскоре  по  его  отъезде  приехал  Н.  Й.  Подвойский.
Узнав,  что  был  Чудновский  и  из  Зимнего  отправится
в  Смольный,  он  предложил  проехать  по  нашему  фронту
до  Невского,  откуда  он  направится  в  Смольный.  В  это
время  мне  доложили,  что  привезли  пушки,  двился  офи¬
цер  и  отрапортовал,  что  в  мое  распоряжение  прибыла
полевая  полубатарея.  Я  его  направил  на  Невский  к  По¬
лицейскому  мосту  и  сказал,  что  там  встречу.  После  него
явилась  «связь»  от  роты,  находящейся  у  Полицейского
моста,  с  запиской  от  командира  —  просит  явиться  на  ле¬
вый  фланг,  куда  прибыла  еще  одна  часть.  Посланец  ска¬
зал  об  этом  и  на  словах,  с  тревогой  —  может  быть,  это
чужая  часть?  не  вышло  бы  чего?
 Мы  поехали  с  Н.  И.  Подвойским  к  Невскому.  В  поле¬
вом  штабе  я  просил  тов.  Дзениса  сделать  распоряжения,
какие  понадобятся,  а  в  случае  чего  прислать  за  мной
автомобиль.  У  моста  я  вышел,  а  Н.  И.  уехал.  Ко  мне
подошел  командир  нашей  роты  с  другим  —  высоким,
строгаым  офицером  —  и  доложил,  что  прибыл  батальон
Кексгольмского  полка.  Офицер  заявил,  что  он  прислан
для  охранения  линии  Мойки  до  стыка  с  нашими  частями,
причем  указания  должен  получать  от  меня.  Я  распоря¬
дился  нашей  полуроте  отойти  через  Невский,  соединясь
 180

с  другой  полуротой,  а  Кексгольмекому  полку  стать
вплоть  до  моста,  выставить  заставу,  а  роты  убрать  во
дворы.  Кстати,  поручил  им  заготовить  на  набережной  ма¬
териал  для  баррикады,  на  что  офицер  сказал,  что  итов.
Чудновский  приказывал  ему  это.  Старшим  на  участке
я  назначил  командира  Павловской  роты,  чёрез  которого
кексгольмцы  будут  получать  приказания.  Тут  подъехали
наши  орудия.  Я  приказал  поставить  их  на  самом  мосту:
одно  —  дулом  к  Садовой,  другое  —  дулом  к  Александров¬
скому  саду.  На  вопрос  командира  полубатареи,  какое  ему
будет  задание,  —  причем  он  указал  на  то,  что  артилле¬
рии  тут  действовать  затруднительно,  близко  дома,  —
я  объяснил,  что  действовать  ему  придется  в  самом  край¬
нем  случае,  если  будет  нападение  больших  масс  с  той
или  другой  стороны.  Тогда  ему  надлежит  бить  в  упор  по
приказу  моему  или  начальника  участка.  Если  есть  холо¬
стые,  то  сначала  дать  холостые,  предупредительные
выстрелы.  Холостых  снарядов  оказалось  две  очереди.
Начальнику  участка,  присутствовавшему  тут_же,  я  прика¬
зал  прекратить  движение  по  Невскому  в  сторону  Зим¬
него,  пропуская  лишь  трамваи  в  обе  стороны,  поскольку
еще  не  закрыт  Дворцовый  мост,  выслать  патрули  до  Ка¬
занского  собора  и  безоружных  разведчиков  высылать  до
Садовой.  На  случай  быстрого  сообщения,  дал  ему  авто¬
мобиль,  написав  в  полевой  штаб  записку,  с  которой
направился  фельдфебель,  член  полкового  комитета,
большевик,  ему  было  поручено  состоять  при  коман¬
дире.
 Только  что  я  сделал  эти  распоряжения,  как  за  мной
пришел  автомобиль,  —  нужно  как  можно  скорее  явиться
в  штаб:  задержаны  какие-то  казаки.
 Оказалось  —  один  офицер  и  один  нижний  чин  вер¬
хами  ехали  на  Дворцовую  площадь.  Спешившись,  офи¬
цер  подошел  ко  мне  и  заявил,  что  они  делегаты  от  полка
донских  казаков  (не  помню  4-го  или  14-го).  Едут  по  пол¬
номочию  собрания  полка  и  с  удостоверением  от  совета
казачьих  войск  в  Зимний  дворец,  чтобы  снять  оттуда  их
казачью  сотню  —  таково  решение  полка.  Он  просил  про¬
пустить  их  туда,  а  затем  пропустить  сотню  оттуда,  не
обезоруживая  казаков,  ибо  они  не  за  Временное  прави¬
тельство  и  сотня,  вызванная  туда,  осталась  там  по  недо¬
разумению.  Я  разрешил,  и  они  уехали.  Дав  инструкцию
о  пропуске  казаков  обратно,  я  на  всякий  случай  сказал
 181

командиру  роты,  бывшей  на  дворе,  не  прозевать  их
проезда  и  быть  настороже.  ,
 Действительно,  через  некоторое  время  казаки  пока¬
зались  по  Миллионной,  мне  сообщили  об  этом.  Офицер
наш  понял  «быть  настороже»  таким  образом,  что,  скоман¬
довав  роте  в  ружье,  вывел  всю  ее  за  ворота  перед  ка-
зариой.  Это,  в  соединении  с  находившейся  тут  заставой
и  значительным  количеством  свободных  пока  солдат,
представляло,  несомненно,  внушительную  картину,  о  ко¬
торой  казаки  могли  рассказать  у  себя  в  полку.  Вероятно,
они  заметили  и  пару  пулеметов,  дежуривших  на  углу
площади.  Они  проехали  шагом,  уныло  и  угрюмо  смотря
перед  собой.
 В  связи  с  указаниями  тов.  Подвойского  и  полагая,  что
наступление  моряков  уже  началось,  я  вывел  и  Красную
гвардию,  направив  один  отряд  поменьше  к  Капелле,  дру¬
гой  —  к  Конюшенной  площади.  Затем  послал  приказ
прекратить  всякое  движение  посторонних  и  медленно
продвигаться  вперед  к  центру  —  на  охват  штаба  округа,
с  правого  фланга  —  на  охват  Зимнего.  Был,  вероятно,
пятый  час  дня,  может  быть,  около  пяти.
 Разведчики  сообщили,  что  от  Морской,  Исаакиевской
площади  и  по  берегу  Невы  от  Сенатской  площади  на¬
двигаются  большие  отряды  матросов  с  броневиками.
Движение  трамвая  с  той  стороны  Невы  прекратилось.
С  левого  фланга  меня  запросили,  что  делать  с  трам¬
ваями,  которые  в  числе  нескольких  вагонов  скопились
перед  Полицейским  мостом  и  вызывают  скопление  толпы.
Приехав  туда,  я  увидел  довольно  большую  толпу  вышед¬
ших  из  вагонов  пассажиров  (и  собравшихся  любопытных
зевак),  которая  выражала  неудовольствие  на  задержку
и  невозможность  попасть  на  ту  сторону  Невы.  Сначала
я  было  подумал  оттеснить  толпу  к  Казанской  площади,
а  вагоны  оставить  на  случай  заграждения  Невского,  но
увидел,  что  это  будет  нецелесообразно,  так  как  толпа
будет  еще  больше  привлечена  видом  вагонов.  Тогда
я  пошел  сам  и  поручил  фельдфебелю  обойти  вагоново¬
жатых  и  кондукторов,  и  мы  объяснили  им,  что  сегодня
движение  трамваев  по  Невскому  в  этой  части  не  будет
допущено.  Вагоновожатые  перевели  включение  на  задние
моторы,  кондуктора  прокричали:  «Садитесь,  сейчас  по¬
едем  окружным  путем»,  —  сигналы  прозвонили,  и  напол¬
 182

няемые  вагоны  двинулись  обратно.  Больше  сюда  трам¬
ваи  уже  не  ходили.
 С  уходом  трамваев  толпа  уменьшилась,  однако  зевак
было  еще  довольно  много.  Пришлось  выставить  роту
поперек  всего  Невского  и  оттеснить  толпу  до  Казанской
площади.  В  предупреждение  новых  больших  скоплений
мы  .выставили  взвод  на  углу  Конюшенной,  который  про¬
тянул  поперек  Невского  редкую  цепь.  Солдаты  цепи
должны  были  предупреждать  публику,  что  вниз  по  Нев¬
скому  нет  прохода,  и  пропускали  только  живущих  в  до¬
мах  этого  района.  То  же  делали  и  патрули  павловцев  и
кексгольмцев,  которые  по  очереди  ходили  до  Казанской
площади.
 Разведчики  без  оружия,  которые  ходили  вплоть  до
Садовой,  сообщали,  что  на  Казанской  площади  и  около
Михайловской  улицы  народу  немного,  но  что  громаднее
толпы  собираются  на  углу  Садовой  и  Невского  и  дальше
по  Невскому.  Особенно  толпятся  у  редакции  газеты  «Ве¬
чернее  Время»,  которая  вывешивает  плакаты  с  ново¬
стями.  Никаких  вооруженных  нигде  не  замечено.  В  раз¬
говорах  публики  толкуют  о  съезде,  Q  роспуске  Государ¬
ственного  совета,  но  не  слышно  ничего  о  вооруженных
выступлениях.  Повидимому,  публика  совсем  не  пред¬
ставляла  себе,  4то  делается  за  завесой  оцепления.  И  га¬
зеты  не  знали.
 Смеркалось.  На  Невском  горели  огни.
 Проехав  отсюда  через  мост  и  по  набережной  Мойки,
я  увидел  павловцев,  красногвардейцев  и  моряков,  оце¬
пивших  штаб  и  сгрудившихся  вблизи  подъезда  на  Гвар¬
дейской  площади,  прикрываясь  за  стеной  штаба  от  Зим¬
него  дворца,  откуда  могли  стрелять.  Но  стрельбы  не  было.
 Выйдя  из  автомобиля,  я  подошел  и  спросил,  в  чем
дело  и  почему  нет  строя.  Кто-то  из  толпы  грубо  меня
облаял:
 — 	А  тебе  что  за  дело?  Ты  чего  суешься!
 Но  наши  меня  узнали  и  сказали:
 — 	Это  наш  начальник,  из  военного  комитета.
 Тогда  мне  рассказали,  что  в  штаб  приезжали  уполно¬
моченные  для  переговоров,  которые  вошли  туда.  Потом
оттуда  вышло  всё  правительство  и  начальство  и  много
офицеров  и  штатских  и  пошли  в  Зимний  для  переговоров
с  министрами.  Но  оттуда  не  возвращаются.
 — 	Мы  хотим  занять  штаб.
 183

Я  попытался  ввести  строй.  Построилась  часть  пав-
ловцев  и  рабочие.  Никто  не  знал,,какие  там  силы  оста¬
лись,  и  эта  неизвестность  останавливала,  да  еще  и  то,  что
из  Зимнего  дворца  удобно  было  бить  сюда.  Я  послал
часть  павловцев  и  рабочих  к  воротам,  попытаться  туда
войти.  Они  были  заперты.  Начали  стучать.  Откуда-то
появилась  балка,  —  стали  ею  таранить.  Какие-то  не¬
строевые  открыли  со  двора  ворота,  и  наши  бросились
туда.  Никакой  силы  там  не  было.  В  это  время  закричали
на  площади,  и  матросы,  солдаты  гуртом  бросились
в  угловой  подъезд  штаба.  Оказалось,  что  дюжий  павло-
вец  и  несколько  матросов  с  гранатами  в  руках  подошли
к  двери,  полагая,  что  она  закрыта.  Но  дверь  распахну¬
лась,  и  в  вестибюле  никого  не  было.  Тогда  вошли
внутрь  —  из  караулки  вышло  несколько  юнкеров  и  ска¬
зали,  что  сдаются,  что  всё  начальство  и  охрана  перешли
во  дворец.  Вслед  за  первыми  хлынула  туда  и  вся  наша
братия.  Я  вошел  туда,  пбднялся  по  лестнице  до  первого
этажа.  Сверху  кричали:  «Никого  нет,  ушли!».  Я  спросил
павловского  унтер-офицера,  почему  нет  их  офицера.  Он
ответил,  что  сюда  подошли  и  скопились  патрули  и  за¬
ставы,  потом  подбежали  матросы,  тоже  передовые.  Я  по¬
слал  его  в  Капеллу,  чтобы  оттуда  шел  командир  со  всеми
силами  и  занял  штаб,  укрыв  резервы  на  дворе,  послал
ему  записку.
 На  площади  было  пустынно.  У  Адмиралтейства,  около
сада  Зимнего  дворца,  видны  были  цепи.  Я  сел>  в  авто¬
мобиль  и  поехал  через  площадь  и  Миллионную  улицу
в  наш  штаб.  По  пути  меня  несколько  раз  задерживали
павловцы  и  рабочие,  но  узнавали.  Подошедшему  коман¬
диру  я  сказал:
 — 	Подходите  вплотную.  Идут  матросы.  Штаб  занят.
 — 	Штаб  занят?  Значит,  оттуда  нет  опасности?
 — 	Никакой,  Теперь  только  Зимний.
 — 	А  в  Зимнем  можно  двери  ломать?
 — 	Ломайте,  если  закрыты.  Попробуйте  входить  с  на¬
бережной.  Да  войдите  в  контакт  с  матросами,  а  то  как  бы
не  постреляли  друг  друга.  С  набережной  есть  какой-то
дворик,  нельзя  ли  оттуда  проникнуть.
 В  это  время  послышались  выстрелы.  От  дворца  при¬
бежали  патрульные  сообщить  командиру,  что  стреляют
из  ворот  Зимнего.  В  ответ  послышалась  трескотня  от
Александровского  сада.
 184

— 	Пошлите  узнать  по  набережной.  Если  матросы
штурмуют,  то  вламывайтесь  и  вы.  Наша  центральная
колонна  во  дворе  штаба.
 Перестрелка  скоро  утихла.  Это  только  была  проба
винтовок  и...  нервов...
 Несколько  солдат  подошли  ко  мне  и  сказали,  что
когда,  наши  проходят  по  Эрмитажной  канавке  на  набе¬
режную,  преображенцы,  казарма  которых  как  раз  нахо¬
дится  рядом  с  Эрмитажем,  делают  им  замечания,  чтобы
не  ходили  мимо  их  казармы,  и  говорят:  «Обходите
кругом».  Кроме  того,  они  позволяют  себе  насмешки  над
красногвардейцами,  которые  тут  проходят.  И  вообще  вы¬
ражаются:  «С  кем  воюете?  С  бабами?  Порт-Артур
берете?»  —  и  т.  п.
 Я  тоже  заметил  у  ворот  Преображенского  полка
группу  вооруженных  солдат,  и  в  приоткрытые  ворота
виднелось  еще  их  много.  Толпились  и  в  парадном  подъ¬
езде.  Отослав  автомобиль  в  полк  с  запиской,  что  я  зайду
к  преображенцам  и  скоро  приду,  я  вошел  в  подъезд  и
поднялся  по  лестнице.  Ни  часовые  у  дверей  и  никто  дру¬
гой  меня  не  опросил.  Увидя  комнату  полкового  комитета,
я  вошел  туда.  Она  была  переполнена,  стоял  густой  та¬
бачный  дым,  все  разговаривали  друг  с  другом,  с  трудом
я  разыскал  председателя  комитета,  сказал  ему,  кто  я.  Он
кликнул  еще  двух-трех  товарищей,  и  им  я  заявил  именем
Военно-революционного  комитета  требование  убрать
с  улицы  всех  вооруженных  солдат,  закрыть  ворота  и  ни¬
кого  не  выпускать,  также  закрыть  и  парадный  подъезд
и  лишь  впускать  своих.
 — 	Нейтралитет  —  дело  ваше,  —  сказал  я.  —  Но  ме¬
шать  Военно-революционному  комитету  вы  не  имеете
права.  Там  есть  и  ваши  представители,  вы  их  не  ото¬
звали.  Вы  должны  исполнить  то,  что  заявляли.  Иначе
могут  выйти  осложнения.  Тут  в  переулке  у  Архива  мои
пулеметы  и  вблизи  два  орудия.  Если  выйдут  осложнения,
будет  очень  нехорошо.  Я  должен  донести  о  препятствиях
в  Смольный.
 Меня  стали  уверять,  что  у  преображенцев  и  в  мыслях
нет  мешать  нам,  а  тем  более  помогать  Временному  пра¬
вительству.  Это  просто  недосмотр  дежурного  по  полку.
Был  вызван  дежурный  по  полку  офицер,  ему  было  ска¬
зано  убрать  всех  с  улицы  и  закрыть  ворота.  На  дворе
будет  дежурный  взвод:  без  этого  они  не  могут  ввиду
 185

событий.  Парадную  дверь  офицер  просил  не  закрывать,
потому  что  из  города  приходят  много  солдат  и  офицеров,
затруднительно  поминутно  отмыкать  и  замыкать.  Я  со¬
гласился.  Когда  я  вышел,  офицер  загнал  солдат  во  двор
и  приказал  замкнуть  ворота.  В  дальнейшем,  действи¬
тельно,  преображенцы  с  винтовками  не  высовывались
больше.1
 1  Тов.  Еремеев  предполагал  продолжить  свое  воспоминание,  но
по  не  установленным  нами  причинам  этого  не  сделал.  (Прим.  ред.)

в.  молотов,
 член  Военно-революционного  комитета
 смольный  и  зимний
 (Отрывом  из  воспоминаний)
 Поздно  вечером,  когда  революционные  войска,
вставшие  на  сторону  большевиков,  перешли  к  пря¬
мой  осаде  Зимнего  дворца,  в  Смольный  явилась
делегация  Городской  думы  во  главе  с  ее  председателем,
эсером  Шрейдером.  Делегация  обратилась  к  Военно-ре¬
волюционному  комитету,  руководившему  восстанием,
с  просьбой  предоставить  ей  возможность  направиться
в  Зимний  дворец,  чтобы  предложить  засевшим  там  ми¬
нистрам  Временного  правительства  прекратить  сопротив¬
ление.
 Это  был  момент,  когда  Октябрьское  восстание  нахо¬
дилось  в  высшей  точке  своего  развития.
 В  Смольном  только  что  открылось  историческое  засе¬
дание  II  съезда  Советов,  на  котором  большевики  вместе
с  левыми  эсерами  имели,  правда  небольшое,  большин¬
ство.  Весь  революционный  Петроград,  заводы  и  почти  все
казармы  уже  были  связаны  р  Военно-революционным  ко¬
митетом,  £в  Петрограде  уже  установилась  фактическая
власть  Военно-революционного  комитета,  руководившего
восстанием  из  Смольного.!  Революционные  рабочие  и
солдаты  под  руководством  ‘'нашей  партии  и  Военно-рево¬
люционного  комитета  овладели  правительственными
учреждениями,  почтой,  телеграфом,  электрической  стан¬
цией.  Оставался  Зимний  дворец,  где  была  база  Керен¬
ского.
 167

Остатки  Временного  правительства  пытались  закре¬
питься  в  Зимнем  дворце  ру  опираясь  на  белогвардейские
организации,  контрреволюционные  «батальоны  смерти»  и
юнкеров,  остановить  или,  -по  крайней  мере,  оттянуть
сдачу  Временного  -правительства.  Как  теперь  выясни¬
лось,  к  концу  дня  24  октября  Керенский  уже  бежал  из
Зимнего  для  того,  чтобы  вместе  с  белыми  генералами
начать  немедленное  наступление  на  Петроцрад.  В  Зим¬
нем,  однако,  еще  оставалось  несколько  министров  —  это
всё,  что  осталось  от  власти  правительства  Керенского
в  Петрограде.  )
 ^Взятие  Зимнего  революционными  войсками  означало
окончательную  ликвидацию  Временного  правительства,
уничтожение  его  остатков.  \
 В  этот  момент  друзья  Временного  правительства  без¬
надежно  ухватились  за  эсеровско-кадетскую  Городскую
думу.  Там  собрались  почтенные  думцы,  среди  которых
преобладали  эсеры,  меньшевики  И  кадеты  —  все  ярые
враги  Октябрьского  переворота  и  все  в  этот  момент  глу¬
побезнадежные,  отброшенные  событиями  от  большой
исторической  дороги.  Находясь  в  центре  Невского,
в  районе  главных  боевых  действий,  они  не  могли  не  ви¬
деть  приближающегося  конца  Керенского;  они,  вместе
с  тем,  не  могли  не  почувствовать,  что  у  них  нет  никакой
связи  и  опоры  в  массах.  До  смерти  перепуганные,  запу¬
тавшиеся  в  событиях,  взбешенные  успехами  большевиков
и  вместе  с  тем  жалкие  в  своей  некудышности,  они  смогли
думать  только  о  каких-нибудь  искусственных  попытках
выхода  из  тупика.  Никому  не  нужные,  не  знающие  что
делать  с  собою,  они,  однако,  и  в  этот  момент  не  хотели
отказаться  от  политической  театральности.  Они  не  смогли
придумать  себе  никакой  роли,  кроме  как  роли  посредни¬
ков  между  Смольным  и  Зимним.  В  момент,  когда  между
Смольным  и  Зимним  уже  были  сожжены  не  только
мосты,  но  когда  были  уже  порваны  последние  провода,
соединявшие  Зимний  с  какой  бы  то  ни  было  частью  Пе¬
трограда.  Желая  якобы  прекратить  пролитие  крови
в  «братоубийственной  борьбе»,  думцы  делали  последнюю
попытку  сыграть  какую-нибудь  роль  в  спасении  Зимнего
от  позорного  разгрома  и  прямой  сдачи.  Они  хотели  не
только  спасти  жизнь  своим  друзьям  в  Зимнем  дворце,  но
хотели  предупредить  позор  полного  разгрома  и  сдачи
 188

последней  позиции  временного,  а  лучше  сказать,  кратко¬
временного  правительства.
 Именно  в  этот  момент  в  Смольном  появились  жалкие
фигуры  нескольких  думцев  с  предложением  посредниче¬
ства  мел^ду  Смольным  и  Зимним.-
 Беспомощность  вчерашних  представителей  власти  и
бесцельность  их  попытки  для  Смольного  сразу  были  ясны.
Однако,  имея  на  своей  стороне  полный  боевой  и  не  ме¬
нее  полновесный  моральный  перевес,  Смольный  не  счи¬
тал  нужным  препятствовать  попытке  осуществить  это
предложение.  Наоборот,  попытка  осуществления  этого
предложения  должна  была  лишь  подчеркнуть  боевой  и
моральный  авторитет  Смольного  даже  в  глазах  прямых
его  врагов.
 ЦК  нашей  партии,  скромно  расположившийся  в  одной
из  комнат  нижнего  этажа  Смольного,  быстро  обсудил
предложение  думцев.  Центральным  Комитетом  решено
было  предоставить  Шрейдеру  и  его  группе  сделать  по¬
пытку  направиться  в  Зимний  с  предложением  сложить
оружие  и  подчиниться  пролетарской  власти.  Этот  ответ
через  Военно-революционный  комитет  был  тотчас  пере¬
дан  Шрейдеру  и  его  спутникам.  Военно-революционный
комитет,  членом  которого  я  состоял,  поручил  мне  сопро¬
вождать  думцев.
 Помню,  как  мы  уселись  во  дворе  Смольного  в  авто¬
мобиль  Шрейдера.  Всего  отправилось  пять-шесть  чело¬
век.  Это  было  уже  в  одиинадцать-двенадцать  часов
ночи.  Освещая  фонарями  автомобиля  мокрую,  темную
дорогу,  мы  пробирались  по  Суворовскому  проспекту  на
Невский.  Там  и  тут  раздавались  выстрелы,  временами  —
треск  пулемета.  Выбрались  на  Невский.  Чуть  не  на  каж¬
дом  шагу  патрули  Военно-революционного  комитета  оста¬
навливают  автомобиль.  Мы  показываем  свои  удостове¬
рения  и  едем  дальше.
 Около  Городской  думьг  Шрейдер  просит  сделать  оста¬
новку.  Останавливаемся.  Шрейдер  уходит  в  думу,  чтобы
сообщить  о  том,  что  с  согласия  Военно-революционного
кохмитета  он,  вместе  с  другими  делегатами  думы,  на¬
правляется  в  Зимний  ка  переговоры.
 После  этого  едем  дальше.  Чем  дальше  по  Невскому,
тем  больше  волнуется  седой  Шрейдер  й  трое-четверо  его
почтенных  спутников.  Треск  ружейной  и  пулеметной
стрельбы  повторяется  чаще  и  резче.  Стреляют  как  будто
 189

со  всех  сторон.  На  улице  там  и  тут  мелькают  небольшие
кучки  народа.  Долетают  отдельные  возгласы,  какие-то
крики.  Встречаются  то  и  дело  новые  патрули.  Настрое¬
ние  моих  спутников  делается  всё  больше  настороженным
и  прямо  тревожным.
 Приближаемся  к  Мойке,  которая  в  этот  момент  была
чем-то  вроде  границы,  отделяющей  нас  от  сопротивляю¬
щегося  с  оружием  в  руках  противника.  Здесь,  у  моста
Мойки,  нас  останавливает  большой  патруль.  На  углу
улицы  горит  костер  —  греются  солдаты.  Остановивший
автомобиль,  патруль  предлагает  нам  выйти  на  панель  —
ехать  дальше  уже  невозможно.  Ружейная  стрельба  здесь
как  будто  не  прекращается.  Царский  дворец,  а  затем
квартира  и  база  Керенского,  столь  ненавидимые  револю¬
ционными  матросами,  уже  доживали  свои  последние
минуты.
 Однако  попытка  уйти  от  позорного  конца  была  слиш¬
ком  сильна  у  друзей  последышей  буржуазного  прави¬
тельства,  остававшихся  в  Зимнем.
 Выйдя  из  автомобиля,  мы  спрашиваем  начальника
патруля.  Появляется  знакомый  мне  по  революционным
дням  в  Петрограде  тов.  Дашкевич,  бодрый,  уверенный
в  близкой  победе.  Узнав  чего  хочет  делегация,  он  пред¬
лагает  ей  идти  дальше  пешком.  Остался  только  квартал
до  площади  перед  Зимним  дворцом.  Он  предупреждает
делегацию,  что  их  попытка  вряд  ли  удастся.  На  площади
перед  Зимним  дворцом  вокруг  памятника-колонны  сгруп¬
пировался  женский  «батальон  смерти»  и  какие-то
остатки  воинской  части,  ведущей  обстрел  всякой  фигуры,
появляющейся  на  площади.  Делегация  колеблется  идти
ли  ей  дальше,  однако  решается  идти.
 Пока  удаляется  группа  Шрейдера,  тов.  Дашкевич
объясняет  мне,  что  штаб  и  военное  министерство  уже  за¬
няты  нами,  что  тов.  Подвойский  уже  там;  Зимний  дво¬
рец  уже  окружен  и  ожидается  с  минуты  на  минуту  его
сдача.  Жмем  друг  другу  руки,  смеемся  над  делегатами.
Проходит  несколько  минут,  и  Шрейдер  со  своей  делега¬
цией  возвращается  обратно.  Смущенный  и  еще  более
жалкий,  он  снова  лепечет  о  благой  цели  своего  посредни¬
чества  и  о  том,  что  теперь  они  видят  свое  бессилие  что-
нибудь  сделать.
 «Да,  —  говорит  он,  —  мы  признаем,  что  попытка
наша  безуспешна.  Нам  не  удалось  пройти  к  Зимнему
 190

дворцу.  Всякая  попытка  выйти  на  площадь  встречается
обстрелом  с  площади  от  памятника-колонны,  несмотря  на
то,  что  мы  давали  всяческие  знаки  белыми  платками
о  желании  переговоров  и  посредничества  во  имя  мира».
 Шрейдер,  однако,  лицемерно  бормочет  о  своих  бла¬
гих  намерениях:
 '  «Делегация  сделала  всё,  что  могла.  Делегация  сни¬
мает  с  себя  ответственность.  Делегация  вынуждена  воз¬
вратиться  обратно,  сообщить  думе  о  своем  бессилии
в  деле  посредничества...»
 Садимся  снова  в  автомобиль  и  приезжаем  к  Город¬
ской  думе.
 Мне  пришлось  в  этот  момент  ненадолго  заглянуть
в  думу  для  того,  чтобы  передать  в  Военно-революцион¬
ный  комитет  сообщение  о  результатах,  вернее  о  безре¬
зультатности  поездки.  Я  вошел  в  помещение  думы  вместе
с  неудачливыми  делегатами,  на  которых  набросилась
с  жадным  любопытством  толпа  думцев,  без  конца,  но  и
без  всякого  толку  в  этот  вечер  и  ночь  заседавших  и
обсуждавших  положение  в  Петрограде.
 Кое-кто  из  них  встречался  мне  раньше.  И  теперь,
в  общем  гуле,  я  еще  разбирал  знакомые  голоса  с  ка-
кими-то  не  то  восклицаниями,  не  то  проклятиями.  Гла¬
зами,  полными  ненависти,  они  провожали  меня,  прохо¬
дившего  мимо  них  к  телефону.  Мне  нужны  были  только
одна-две  минуты,  чтобы  сообщить  дежурному  Военно-ре-
волюционного  комитета  о  моей  поездке  с  неудачливыми
«посредниками».  Затем  я  снова  отправился  в  Смольный,
где  в  Октябрьские  дни  многие  из  нас  дневали  и  ноче¬
вали  и  где  всё  более  разворачивалась  кипучая  боевая
работа.
 Когда  я  вернулся  в  Смольный,^  Октябрьское  восста¬
ние  уже  прошло  через  высшую  точку  своего  подъема.
Судьба  Зимнего  дворца  уже  была  решена.  «Аврора»
крепко  ухнула  из  пушки,  и  Яимний  ггтяпгя  Смпттьн.цй  тор¬
жествовал  победу"

П.  ДАШКЕВИЧ,
 Военно-революционного  комитета
 ОКТЯБРЬСКИЕ  ДНИ
 ень  Петроградского  Совета,  22  октября  1917  го-
 Дда  —  день  мирной  демонстрации,  собирания  проле¬
тарских  сил  вокруг  Совета.  Развязка  ожесточенной
классовой  борьбы  приближается.
 В  недрах  большевистской  партии  предрешено  восста¬
ние  —  за  власть  Советов.
 Десятки  митингов  в  рабочих  кварталах.  Пролетар¬
ская  почва  подготовлена  предшествующей  длительной,
неутомимой  подготовкой.
 Пролетарии  и  пролетарки,  солдаты  и  матросы,  рабо¬
чая  молодежь  с  энтузиазмом  широкой  лавиной  устрем¬
ляются  на  эти  митинги.
 Дни  24—25  октября.  Неутомимая  массовая  подго¬
товка,  непосредственное  собирание  вооруженных  проле¬
тарских  сил;  распределение  их  по  опорным  пунктам  в  ра¬
бочих  районах.  Лихорадочное  формирование  пролетар¬
ских  красногвардейских  отрядов,  снабжение  их  ору¬
жием,  —  архсклады  в  большевистских  руках.
 В  Смольном,  в  Военно-революционном  комитете  —
в  штабе  надвигающегося  восстания  —  беспрерывные  люд¬
ские  потоки.
 Целый  ряд  партийных  товарищей  из  большевистской
«военки»  получают  в  свое  боевое  руководство  войсковые
части  петроградского  гарнизона,  комиссары  и  уполномо¬
ченные  Военно-революционного,  комитета  во  главе  боевых
 192

частей  занимают  крупнейшие  правительственные  учреж¬
дения  города.
 Но  Временное  правительство,  при  всей  его  дряблости,
в  последний  момент  тоже  не  дремлет  и  подтягивает  к  сто¬
лице  из  окрестных  гарнизонов  свои  надёжные  юнкерские
силы.
 '  К  вечеру  24  октября  отправляюсь  с  боевой  задачей
в  Павловский  гвардейский  полк.  Это  наш  большевистский
полк.
 Не  раз  из  его  рядов  вырывались  нетерпение  и  недо¬
умение  на  медлительность  развивающихся  революцион¬
ных  событий,  на  большую,  осторожность  большевиков.
Приходилось  сдерживать,  взывать  к  их  революционному
сознанию.
 Я  —  в  Павловских  казармах,  вблизи  Зимнего  дворца,
где  группируется  Временное  правительство.
 В  казармах  —  настороже,  бодрствуют...  Полк  охра¬
няется  своими  патрулями,  часовыми...  Командного  со¬
става  —  офицерства  —  в  комитете  не  видать;  говорят  —
в  предчувствии  «неладного»  оно  панически  скучилось
в  Офицерском  Собрании.
 Здесь  же,  среди  солдатских  вожаков,  свои  ребята.
Понимают  друг  друга  с  жеста,  с  полуслова,  с  намека...
 Патрули  зорко  следят  за  уличным  движением,  за
поздними  пешеходами.
 Пытливый  солдатский  взор  остро  пронизывает  ноч¬
ную  тьму  вдоль  по  Миллионной  улице,  в  сторону  Зим¬
него  дворца,  чуткий  слух  старается  уловить  мельчайшие
уличные  звуки.
 Чу!  Шипение  автомобиля...
 — 	Стой!  Кто  там?
 Солдатский  патруль  быстро  берет  на  изготовку.
 Автомобиль  с  одиноким  пассажиром  задержан.
 — 	Я  —  министр..,  Прокопович...
 Вызывают  меня  на  улицу,  выясняем:  действительно
Прокопович! 	*
 Что  делать  с  ним?  Сносимся  со  Смольным.
 Передают:  везти  в  Смольный.
 Торжественно  везем  первый  трофей.
 Пленник-министр  негодует.
 Арест  это  или  временное  задержание  на  предмет  вы¬
яснения?  Никто  еще  не  смог  бы  на  это  дать  окончатель¬
ного  ответа.
 13  Зак.  М  1018
 193

В  Смольном,  в  нижнем  коридоре,  в  одной  из  комнат
беспрерывно  заседал  ЦК  “нашей  партии.
 «Прокоповича  отпустить)  Еще  не  настал  решитель¬
ный  момент!»
 Мы  еще  благодушествовали.
 Прокоповича  выпустили,  прекратили  аресты  уходив¬
ших  из  дворца...
 Также  патрули  пропустили,  вернее  выпустили,  и
эскортируемого  казачьим  отрядом  Керенского,  лишь
в  стороне  наблюдая  его  «проезд».
 В  такой  пассивной  бдительности  прошла  вся  ночь.
 Солдаты  спали,  не  раздеваясь,  с  винтовками  и  патро¬
нами,  на  .убогих  нарах.  Мы  же  в  комитете,  заспанные,
просидели  или  провалялись  на  рваных  и  поломанных
стульях  весь  остаток  тревожной  ночи...
 Собираем  по  полку  свежую  утреннюю  информацию.
Пока  всё  спокойно.  Город  в  тревоге  приступает  к  по¬
вседневным  занятиям.  В  районе  Зимнего  пока  ничего
особо  подозрительного,  разве  лишь  подтянулись  из  Ора¬
ниенбаума,  Петергофа,  Гатчины  преданные  Временному
правительству  юнкера.
 Беспрерывно  в  полк  поступают  распоряжения  из
Смольного:  подготовительные  распоряжения.
 Днем  предлагается  привести  полк  в  боевую  готов¬
ность.  Дана  задача  обложить  Зимний  дворец  в  районе
Зимней  канавки,  от  Невы  до  Мойки.
 Здесь  павловцы,  за  ними  в  резерве  не  совсем  надеж¬
ные  преображенцы.
 Соседи  наши  справа  —  гарнизон  Петропавловской
крепости  —  готовятся  к  удару  в  лоб  Зимнему  дворцу;  там
наши  большевики  —  офицеры  Сахаров,  Куделько,  Тара¬
сов-Родионов  устанавливают  на  верках  крепости  пуле¬
меты  Кольта  2-го  пулеметного  полка;  примитивно  уста¬
навливаются  орудия  на  еще  зеленеющем  мыске  крепости.
С  ними  —  живая  связь,  беспрерывная.  Ждем  в  сумерках
боевого  красного  фонаря  на  сигнальной  вышке  крепости.
 Слева  —  кексгольмцы  —  по  Мойке,  выдвинувшись  по
Морской  к  Главному  штабу,  по  Невскому,  к  Александров¬
скому  саду.  С  ними  товарищи:  Еремеев  и  Подвойский.
А  дальше,  район  Александровского  сада  и-  Адмирал¬
тейства  обложили  балтийские  моряки.
 Временное  правительство  в  Зимнем  дворце,  как
в  мышеловке.
 191

Знаем,  что  на  Невском,,  угол  Мойки,  стоит  противозе¬
нитная  автобатарея.
 У  Александровского  сада,  на  Невском,  на  стыке,
имеется  автоброневой  отряд.
 На  Неве,  к  Николаевскому  мосту,  выдвинулась
«Аврора».
 Такова,  как  говорится,  диспозиция.
 Уже  застава  Павловского  полка  выдвинулась  к  Зим¬
ней  канавке.
 Быстро  обхожу  по  казармам  роту  за  ротой  павлов-
цев.  Солдаты  в  полной  боевой  готовности  томительно
ждут.  Во  главе  рот  не  офицерство,  а  низший  команд¬
ный  состав  —  унтер-офицеры.
 — 	Товарищи!  За  власть  Советов!  Идем  свергать
буржуазное  Временное  правительство!
 Уже  впереди  тревожно  выделяются  из  напряжен¬
ности  молчания  отдельные  выстрелы...
 Что  ждет  нас  впереди?!
 Враждебные  силы,  думается,  большого  сопротивления
не  окажут:  они  ничтожны  да  и  потрясены,  запертые
в  своей  ловушке.  Уверенность  в  нашей  победе  окрыляет
нас!..
 Быстро  обегаю  свой  участок,  приказываю  удалить
уличных  зевак,  тщательнее  наблюдать  за  домами,  но
всё  устремление  вперед,  к  Зимнему  дворцу.  Неторопливо,
методически  подтягиваются  к  огромной  площади.
 Уже  павловцы  залегли  цепью  поперек  Миллионной
под  прикрытием  горбатого  моста  через  канавку.  Раз¬
ведка  доходит  и  доползает,  укрываясь  за  выступы  и
колонны  Эрмитажа,  до  самой  площади.
 Оказывается,  безумцы  юнкера  устроили  перед  глав¬
ным  входом  во  дворец  на  площади  огромную  стену  —
баррикаду  из  штабелей  дров.
 Но  ряды  защитников  Временного  правительства  дрог¬
нули,  среди  юнкеров  оказались  большевики,  они  вносят
разложение.
 Идет  митингование,  верх  берут  то  одни,  то  другие...
Уже  посланы  представители  в  Смольный,  чтобы  к  ним
отправили  парламентера  для  увода  юнкеров  из  дворца...
 Меня  срочно  вызывают  в  полковой  комитет:  прибыли
юнкерские  парламентеры  с  провожатым  из  Военно-рево¬
люционного  комитета;  мне  приказано  вывести  юнкеров
из  Зимнего  дворца.
 13*
 195

Проходим  в  темноте  сквозь  наши  ряды,  пересекаем
пустое  пространство  между  *  противниками.  Подходим
к  баррикаде  из  дров.  Оказывается,  это,  так  сказать,
внутреннее  кольцо  обороны.  В  ожидании  нашего  удара
из-Лод  арки  Главного  штаба,  под  прикрытием  опять-таки
штабелей  дров  у  колонны,  посреди  площади  выдвинуты
цепи  ударниц.
 А  прямо  против  них,  как  мне  известно,  пользуясь  тем¬
нотой,  наши  красногвардейцы  ставят  на  картечь  отобран¬
ную  еще  днем  от  артиллерийского  училища  пушку,
 К  тому  моменту,  как  я  подошел  к  баррикаде,  овла¬
дели  положением  сторонники  сопротивления.
 Нас  арестовали.
 Провели  под  ворота  дворца.  Мимолетно  взглянул
внутрь  дворцового  сада,  в  коридоры.  Везде  масса  юнке¬
ров  в  беспорядочных  кучах,  никакого  боевого  построения;
артиллерия  без  прислуги,  в  упряжке  с  одними  ездовыми.
 Меня  доставили  в  караульное  помещение.  Пока  по¬
шли  докладывать  диктатору  Кишкину,  в  помещение  на¬
билась  масса  юнкеров  .и  офицеров.  Среди  них  много
хорошо  знающих  меня  по  Петергофу,  Ораниенбауму.
Сбежались  поглазеть  на  пленного  болыиевика-офицера.
Сижу  на  табуретке  в  углу,  во  враждебном  полукольце.
Слышатся  злорадные,  иронические  замечания,  насмешки.
Мои  парламентеры  настойчиво  требуют  от  своих  сотова¬
рищей,  командования  честного  исполнения  гарантирован¬
ной  ими  моей  неприкосновенности.  Начальство  сопро¬
тивляется...  Ожидает  указания  сверху.  Меня  потребо¬
вали  доставить  наверх,  к  Временному  правительству,
к  диктатору  Кишкину.
 Торопливо  проводят  меня  по  бесконечным  переходам
дворца,  среди  столпившихся  юнкеров,  провожаемого  со¬
чувствием  немногих,  враждебными  взглядами  и  криками-
большинства.
 В  одной  из  зал  на  стуле  со  связанными  руками  сидит
тов.  Чудновский.  Юнкерам  уже  не  до  него...
 Чудиовский  шепчет  мне:  «Скоро  ли?».  Сочувственно
киваю  ему.  Отойдя,  снова  оглядываюсь  на  него.  Опоздай
большевики  с  приступом,  с  освобождением,  Чудновский
может  пасть  жертвой  разъяренных  юнкеров!..
 Предстали  пред  «ясные  очи»  самого  Кишкина.
 Тут  же  мечутся  по  огромной  зале  все  остальные  члены
правительства,  их  чиновники,  офицерство...
 196

Вон  Кузьма  Гвоздев,  «рабочий  министр»,  бледный,
нервничает!..  Вон  тоже  «рабочий  министр»  Матвей  Ско¬
белев,  растрепанный,  суетится...
 Узнают  меня,  подходят...  Спрашивают:  что  будет?
 Пожимаю  плечами.
 Подводят  к  Кишкину.  Имею  ли  я  полномочия  на  пе¬
реговоры  с  Временным  правительством?  Юнкера  —  мои
спутники  —  перебивают  его,  указывая,  что  они  вызвали
меня  для  переговоров,  и  увода  нежелающих  бороться
юнкеров,  что  они  гарантировали  мне  неприкосновенность.
 Подтверждаю  их  слова,  требую  немедленного  осво¬
бождения.
 А  в  зале  смятение  усиливается.
 Встревоженный,  но  бодрящийся  Кишкин  приказывает
меня  освободить  и  вывести  через  проход  на  набережную.
 Впереди  прапорщики,  по  бокам  два  юнкера  с  при-
мкнутыми  к  японским  винтовкам  ножами  сопровождают
меня  по  слабо  освещенным  коридорам  Зимнего  к  подъ¬
езду  на  Неву.  Мы  двигаемся  в  напряженном  молчании.
 Юнкера  казались  особо  подозрительными.  Перед  ухо¬
дом  из  освещенного  зала  что-то  пошептали,  в  пустыннь^
коридорах  всё  время  старались  отстать  и  пропустить  меня
вперед.  Особенно  один  из  них.  Справа  от  меня  чего-то
отставал  и  как-то  нервно  дергал  винтовку...  Ведь  так
легко  всадить  в  спину  или-  в  затылок  японский  нож!
Предлог  найдется.  Да  и  нужен  ли  предлог  в  таком  без¬
людье,  а  другие  из  конвоя  ведь  свои.
 Дворцовый  лакей  открыл  двери.  Прапорщик  пропу¬
стил  меня  вперед,  юнкера  отстали;  я  поспешно  выскольз¬
нул  за  двери,  пригнувшись,  перебежал  освещенную
полосу  подъезда  и  скрылся  за  колоннаду  в  темноту.
 Грозная  тишина  царила  на  Неве,  одинокие  ружейные
выстрелы  еще  больше  сгущали  напряженность  вечера...
Боевой  красный  фонарик  мерцал  на  крепости...
 Условный  ча£  штурма  дворца  еще  не  наступил.
 Нёсусь  по  набережной  к  Адмиралтейству,  по  рядам
матросов  к  Невскому.  Там  найду  Еремеева,  Подвой¬
ского.  Могу  многое  порассказать  из  виденного  во
дворце...  Кратко  передаю  им  настроение  зимнедворцев,
их  смятение,  их  ничтожные  силы...  Надо  разогнать  пе¬
ред  дворцом  кучку  их  защитников...
 Отдельные  выстрелы  уже  вспыхивают  по  площади.
Наши  уже  прощупывают  противника,  тот  тоже  отвечает...
 197

Немедленно  с  нашей  стороны  выдвигаются  два  броне¬
вика,  проносятся  вдол£  по  фронту  дворца  и  подвергают
его  и  защитников-юнкеров  быстрому  пулеметному  об¬
стрелу...  Юнкера  встретили  обстрелом.  Броневики  воз¬
вращаются.
 Грозно  прогудел  выстрел  с-  «Авроры»,  за  нею  не¬
сколько  орудийных  выстрелов  с  крепости...  Эти  тягучие
выстрелы  подхватила  стрелявшая  в  упор  пушка  под
Главным  штабом.
 На  площади  со  всех  сторон  полилась  ружейная  тре¬
скотня;  огоньки  ярко  вспыхивали  по  устремляющимся
ко  дворцу  цепям.  Матросы  слева,  ближе  всех...  Демора¬
лизованные  юнкера  и  ударницы  беспорядочно  и  слабо
отвечали...
 Ура!  И  осаждающие  ворвались  во  дворец.

О.  ДЗЕН  И  С,
комиссар  Павловского  полка
 КАК  МЫ  БРАЛИ  ЗИМНИЙ  ДВОРЕЦ
 За  несколько  дней  до  октябрьского  переворота  почти
во  все  крупные  части  петроградского  гарнизона  —
гвардейские  резервные  полки,  военные  училища
и  т.  д.  были  назначены  постановлением  Военно-револю¬
ционного  комитета  комиссары  Петроградского  Совета.
Роль  их  сводилась  к  подготовке  предназначенных  к  актив¬
ному  участию  в  перевороте  частей,  к  руководству  их  дей¬
ствиями  во  время  намеченного  переворота  и  к  обезвре¬
живанию  действий  и  распоряжений  штаба  Петроград¬
ского  военного  округа.  Большая  часть  этих  комиссаров
рекрутировалась  из  молодых  офицеров  —  большевиков,
активных  работников  военной  организации  при  ЦК,  толь¬
ко  недавно  выпущенных  под  залог  партийной  организа¬
ции  из  тюрем,  где  они  сидели  по  обвинению  в  активном
участии  в  событиях  3—5  июля.  Я  был  назначен  в  гвар¬
дейский  Павловский  полк.
 Дни  пролетали  быстро.  Делегаты  на  II  съезд  Сове¬
тов  съезжались.  После  состоявшегося  недавно  перед
тем  —  18  и  19  октября  —  собрания  активных  работников
петроградской  организации  всем  было  ясно,  что  пере¬
ворот  неизбежен,  что  он  будет  и  к  нему  нужно  во  что  бы
то  ни  стало  подготовиться.  Это  убеждение  вкоренялось
в  голову  каждого  солдата,  и  мысли  и  взоры  всех  были
обращены  на  предстоящее  открытие  съезда.  В  полках
происходили  собрания  и  митинги,  на  которых,  кроме  мест¬
 199

ных  ораторов,  выступали  также  приехавшие  на  съезд
делегаты-большевики  с  фрортов  и  из  провинции.  Так
подошло  24  октября  —  канун  знаменитых  событий,  день,
когда  внимание  и  ожидание  достигли  наивысшего  на¬
пряжения.
 «Разводят  мосты»,  —  вот  тот  сигнал,  который  развя¬
зал  эту  напряженность  и  после  которого  уже  можно  было
сказать:  столкновение  началось.  Временное  правитель¬
ство,  прекрасно  сознавая,  что  работа  II  съезда  Советов
неизбежно  будет  связана  с  открытой  вооруженной  борь¬
бой  за  власть,  и  зная  и  видя,  что  в  частях  гарнизона  ве¬
дется  непрерывная  организационная  подготовка  к  вы¬
ступлению,  собрало  к  Зимнему  дворцу  и  в  прилегающие
к  нему  здания  на  Дворцовой  площади  несколько  школ
прапорщиков,  в  том  числе  Ораниенбаумскую,  Гатчинскую
и  другие,  женский  батальон  из  Парголова,  три  сотни
3-го  Уральского  пехотного  казачьего  полка  и  батарею
Михайловского  артиллерийского  училища.  Часов  в  шесть
вечера  24-го,  чтобы  затруднить  сообщение  между  частями
города  и,  в  частности,  чтобы  разъединить  Петроградскую
сторону  с  Петропавловской  крепостью  от  централь¬
ной  части  Петрограда,  оно  отдало  приказ  развести
мосты.
 С  этим  сигналом  прибежали  в  штаб  полка  взволно¬
ванные  товарищи.  Не  прошло  и  получаса,  как  патруль,
посланный  к  Троицкому  мосту  со  стороны  Марсова  поля,
донес,  что  «пришли  разводить».  Пришлось  дать  приказ
одной  из  рот  о  занятии  моста.  Полуроты  расположились
на  обоих  концах  моста.  Вскоре  одну  из  них,  на  Петро¬
градской  стороне,  заметили  самокатчики,  стоявшие  тогда
во  дворце  Кшесинской.
 Настроение  было  тревожное,  и  тревога  росла  с  каж¬
дым  часом.  Весь  полк  был  на  ногах  и  дежурил,  несмотря
на  то,  что  одной  части  было  разрешено  отдыхать.  Часам
к  девяти  вечера  я  выслал  патруль  по  ближайшим,  при¬
легающим  к  Дворцовой  площади  улицам  со  стороны
Марсова  поля  с  задачей  войсковой  разведки  —  доно¬
сить  о  всех  замечающихся  приготовлениях  противника.
К  часам  одиннадцати  патрули,  стоявшие  на  Миллион¬
ной  улице,  обратили  особенное  внимание  на  большое  ко¬
личество  выезжающих  с  Дворцовой  площади  от  Зимнего
дворца  автомобилей.  Выставили  заставы,  и  было  отдано
распоряжение  впредь  задерживать  и  опрашивать  все
 200

проезжающие  автомобили  и  -проходящих  людей  в  целях
проверки  документов  и  задержания  подозрительных.
 Не  прошло  и  пяти  минут  после  отдачи  этого  распоря¬
жения,  как  вводят  в  клуб  полка,  где  мы  с  полковым  ко¬
митетом  расположили  оперативный  штаб  полка,  среднего
роста,  с  небольшой  сединой,  человека  в  штатском.  Ока¬
зывается,  он  задержан  вместе  с  своим  автомобилем  при
выезде  с  площади  на  Миллионную.  Спрашиваю  доку¬
менты.  Оказывается,  подполковник  Сурнин,  начальник
контрразведки  штаба  Петроградского  военного  округа.
Немедленно  на  его  же  автомобиле  отправляю  его
в  Смольный  в  распоряжение  Ревкома.
 Только  что  успели  его  отправить,  вводят  одного  за
другим  двух  новых  —  министра  вероисповеданий  Карта¬
шева  и  товарища  министра  финансов.  Арестовывать  или
нет?  Военно-революционный  комитет  до  сих  пор  на  наши
настойчивые  запросы  упорно  отмалчивается:  видимо,  ему
некогда.  Решаю  —  раз  уже  начали,  нужно  продолжать.
И  эти  также  отправляются  в  Смольный  под  надзором
председателя  полкового  комитета  тов.  Летунова.  Но
дальше  уже  редко  кого  из  задержанных  пришлось  от¬
правлять  в  Смольный,  больно  уж  много  стали  задержи¬
вать.  Менее  важных  отпускали,  высшее  офицерство
штаба  округа  и  главного  штаба  заключали  в  «общую
камеру»—буфет  клуба  полка.
 ЯОхем  ответа  от  Ревкома.  Наконец  привозят  два,  один
за  другим,  две  записки,  написанные  тов.  Подвойским.
Первая:  арестом  начальника  контрразведки  Сурнина
Ревком  весьма  доволен;  его,  оказывается,  уже  посадили
куда  следует.  А  вторая  записка  —  сюрприз:  Ревком  ока¬
зался,  по  его  мнению,  слишком  рано  поставленным  перед
фактом  начала  столкновения;  он  пока  еще  не  знает,
когда  именно  начнутся  действия,  но  как  бы  то  ни  было  —
не  ранее  другого  дня,  т.  е.  25  октября.  Аресты,  и  притом
таких  крупных  фигур,  как  министров  Временного  пра¬
вительства,  он  считает  слишком  преждевременными  дей¬
ствиями,  вызывающими  в  противнике  тревогу  и  внима¬
ние.  Предлагают  аресты  прекратить  и  заставы  снять.
•Однако  то  обстоятельство,  что  нашими  разведчиками
(хоть  слабую,  но  всё  же  некоторую  разведывательную
службу  нам  удалось  организовать)  было  замечено  ожи¬
вление  среди  войск  Временного  правительства,  также
весьма  серьезно  подготовлявшихся  к  столкновению,  за¬
 201

ставляет  нас  на  этот  раз  ослушаться  Ревкома  и  провести
его  указания  лишь  часщрно.  Задерживание  лиц,  выхо¬
дящих  из  дворца  и  прилегающих  к  нему  правительствен¬
ных  зданий,  продолжается:  Арестованные  помещаются
в  клуб  полка:  там  их  к  двенадцати  часам  дня  25  октября
набралось  человек  до  двухсот.  Ht>  товарищи  не  хотят
ограничиться  одним  задержанием  проходящих  и  просят
разрешения  снимать  посты  юнкеров.  Оказывается,  Вре¬
менное  правительство  уже  выставило  посты  и  со  своей
стороны.  Пришлось  разрешить,  только  без  права  начи¬
нать  стрельбу.  Результаты  тут  же  сказались.
 Вот  картина  на  Миллионной.  Недалеко  от  нашей  за¬
ставы,  шагах  в  25—30,  стоит  часовой  с  подчаском.  Трое
павловцев  ухитрились  обойти  их  с  тыла  и  внезапно  под¬
ходят  сзади.  Раздается  крик:  «Руки  вверх,  бросай  вин¬
товки!»,  —  и  юнкера  захватываются  оба  живьем,  без
шума.  Так  в  нескольких  местах  (между  прочим,  у  пев¬
ческой  капеллы  на  Мойке)  в  течение  ночи  удалось  снять
целый  ряд  постов.  Часов  около  трех  утра  был  снят  та¬
ким  же  образом  часовой  с  подчаском  и  вдобавок,  вместе
с  ними,  караульный  начальник.
 Часам  к  двум  я  получил  от  Военно-революционного
комитета  записку,  что  нужно  заставу  ''усилить  и  органи¬
зовать  фактический  контроль  проходящих  и  проезжаю¬
щих.  Но  было  уже  поздно:  во  дворце  спохватились,  и
никто  из  более  влиятельных  лиц  уже  не  решался  оттуда
выходить.
 Так  прошла  вся  ночь  с  24  на  25  октября.  Лишь  утром,
когда  я  направился  в  Ревком  для  участия  в  выработке
плана  предстоящих  действий  и  для  получения  дальней¬
ших  директив,  мы  узнали,  что  начало  столкновения  было
положено  не  только  нами,  но  и  у  телефонной  станции,
которую  пришлось  отбить  у  юнкеров  с  боем,  ибо,  заняв
ее,  они  немедленно  выключили  все  телефоны,  за  исклю¬
чением  нужных  правительству,  и  лишили  Ревком  всякой
связи.  Это  событие  и  заставило  Ревком  отдать  ночью  же
распоряжение  со  своей  стороны  о  выставлении  застав,
контроле  проходящих  и  т.  д.
 Утром  25  октября,  часов  в  одиннадцать,  в  комнате
Ревкома  в  Смольном  намечался  в  грубых  чертах  «опера¬
тивный  план».  Было  решено  оцепить  Зимний  дворец  и
Дворцовую  площадь  плотным  кольцом  и  повести  наступ¬
ление,  понемногу  сжимая  его.  Мы,  приехавшие  из  частей,
 202

немедленно  же  отбыли  на  свои  места  для  практического
проведения  задачи.
 Задача  оцепления  Зимнего  дворца  выпала  на  долю
двух  полков  —  Павловского  и  Кексгольмского.  К  Пав¬
ловскому  полку  были  приданы  еще  две  роты  Преобра¬
женского  полка,  стоявшие  на  Миллионной  рядом  с  Эр¬
митажем,  а  вскоре  Ревком  прислал  павловцам  еще  до
800  красногвардейцев  Петроградской  стороны  с  сани¬
тарным  отрядом,  два  броневика  и  два  37-миллиметровых
орудия  на  грузовиках.  Павловскому  полку  был  отведен
участок  от  набережной  Невы  выше  дворца  по  Мойке  до
Невского  проспекта  включительно.  Дальше  до  набереж¬
ной  Невы,  ниже  дворца,  тянулся  такой  же  участок  Кекс-
гольмского  полка.
 Вскоре  прибыли  в  полки  члены  Военно-революцион¬
ного  комитета  тт.  Подвойский  и  Еремеев  и  наблюдали
за  развертыванием  частей,  а  в  необходимых  случаях  сами
оказывали  помощь.  Тов.  Подвойский  изложил  оконча¬
тельный  план  наступления:  Временному  правительству
должен  был  быть  предъявлен  ультиматум  о  сдаче;
во  время  вручения  ультиматума  над  Петропавловской
крепостью  должно  было  быть  поднято  знамя;  по  истечет
нии  пятнадцати  минут,  даваемых  Временному  правитель¬
ству  на  размышление,  знамя  должно  было  снова  спус¬
титься  в  знак  начала  боевых  действий  с  открытием,  в  пер¬
вую  очередь,  орудийной  стрельбы  по  дворцу  с  крепости
и  с  «Авроры».  Однако  сигнала  мы  так  и  не  дождались
до  вечера.
 На  площади  перед  дворцом  было  оживление.  Уже
с  утра  юнкера  строили  перед  главным  подъездом  и  воро¬
тами  дворца  баррикады  из  дров.  Работа  заканчивалась.
 Батарея  Михайловского  артиллерийского  училища
представляла  единственную  артиллерию,  которая  нахо¬
дилась  в  распоряжении  Временного  правительства  и
могла  быть  направлена  против  окружавших  дворец  сол¬
дат  и  рабочих.  Но  и  она  не  могла  принять  участие  в  по¬
следующем  бою.  Комиссаром  Временного  правительства
при  училище  состоял  некий  анархист,  убеждений  кото¬
рого  правительство  не  знало.  После  обеда  25  октября,
часа  в  четыре,  когда  уже.  начало  смеркаться  и  когда
Дворцовая  площадь  и  ^имний  дворец  были  уже  оцеп-
л'ёньГТЛавловским  и  Кексгольмским  полками,  комиссар
батареи,  видя,  что  недалек  момент,  когда  батарея  может
 203

начать  стрельбу  по  рабочим  и  солдатам,"  скомандовал,
действуя  именем  Временного  правительства:  «На  пози¬
цию!»  —  и  нарочно  в  колонне  поорудицно  повел  бата¬
рею  через  арку  Главного  штаба  налево,  в  сторону  Мойки,
как  будто  для  принятия  боя.  А  здесь  уже  стояла  цепь
наших  солдат.  Батарея  была  без  какого-либо-прикрытия
и,  естественно,  сопротивляться  не  была  в  состоянии,  осо¬
бенно  стоя  конями  вперед.  Она  сдалась.  Весь  личный
состав  был  тут  же  на  Невском  разоружен  и  отправлен
на  Выборгскую  сторону  в  училище,  где  комиссаром  уже
состоял  назначенный  от  Ревкома  тов.  Занько.  Этот  совер¬
шенно  неожиданный  случай  воодушевил  осаждающих:
все  знали,  что  у  осажденного  правительства  нет  ни  од¬
ного  орудия.
 Приблизительно  в  это  время  и  началось  фактическое
'наступление  с  перестрелкой.  Осаждали  мы  и  наступали
чрезвычайно  беспорядочно.
 Приблизительно  в  седьмом  часу,  когда  во  дворце  уже
бцли  представители  Ревкома,  тт.  Дашкевич  и  Чуднов-
ский,  мы  получили  через  вышедшего  казака  —  парламен¬
тера  сообщение,  что  казачьи  роты  не  хотят  более  про¬
должать  оставаться  во  дворце,  что  они  сознают,  что  вве¬
дены  туда  обманом,  и  хотят  уйти,  но  просят  не  позорить
их  и  выпустить  с  оружием.  Мы  колебались,  не  доверяя
вполне  уверениям  парламентера;  мы  сомневались,  не  хо¬
тят  ли  нам  устроить  обход  с  тыла.  Решили  всё-таки
выпустить.  Казаки  выходили  по  набережной.  В  ближай¬
шем  переулке  был  спрятан  броневик,  который  лишь
только  ряды  казаков  прошли  мимо,  был  направлен  вслед
за  ними  до  самых  казарм  казачьего  полка,  находившихся
недалеко  от  казарм  павловцев.  Когда  казаки  уходили  из
дворца,  осаждающие  кричали  женскому  батальону,  пред¬
лагая  сдаваться,  но  оттуда  в  ответ  раздались  крики:
«Умрем,  но  не  сдадимся».
 В  восемь  часов  вечера  под  напором  и  обстрелом  окру¬
жающих  защитники  Временного  правительства  вынуж¬
дены  были  уйти  из  здания  штаба  округа  в  Зимний  дво¬
рец,  и  я  во  главе  12—15  товарищей  вбежал  r  япянир.
Наверху  мы  застали  нескольких  юнкеров,,  торопившихся
снять  телефоны.  Минут  через  пять  начался  усиленный
обстрел  здания.  Юнкера  сбили  наших  солдат,  находив¬
шихся  внизу  у  входа  в  здание  со  стороны  певческой  ка¬
пеллы,  но  у  них  уже  нехватило  сил  снова  занять*  здание;
 204

притом  это  было  сопряжено  с  большим  риском  быть  раз¬
громленными  наступавшими  солдатами  и  красногвардей¬
цами,  которые  уже  совсем  близко  придвинулись  к  пло¬
щади.  Юнкера  все  стянулись  в  Зимний  дворец.
 Как  выяснилось  впоследствии,  сдача  здания  штаба  и
всё  теснее  и  теснее  смыкавшееся  кольцо  осаждавших
оказали  большое  деморализующее  влияние  на  юнкеров;
из  боязни  быть  расстрелянными,  если  действительно  при¬
дется  сдаться,  —  а  это  всем,  казалось  неминуемым,  —
многие  начали  колебаться.  Началось  понемногу  занятие
самого  дворца.  Первыми  ворвались  во  дворец  через  окна
со  стороны  Эрмита}{са~ПЭтросы  и  павловцы.  В  комнатах
дворца  происходили  стычки  с  юнкерами,  но  понемногу
одна  за  другой  они  освобождались  атакующими.  Юнке¬
ров  оттеснили  к  главному  входу.  Иногда  это  достигалось
простым  напором,  а  иногда  и  брошенной  из  комнаты
в  комнату  ручной  гранатой  или  выстрелами.  Тут  храб¬
рость  женского  батальона  и  юнкеров  упала  до  надежд
на  милость  победителей.  Женский  батальон  сдался  в  пол¬
ном  составе,  числом,  кажется,  141  человек.  По  разоруже¬
нии  он  был  направлен  в  казармы"  Гренадерского  полка
на  Васильевский  остров,  ибо  бои  во  дворце  продолжа¬
лись.  Одна  за  другой  начали  сдаваться  и  школы,  склады¬
вая  оружие.  Они  размещались  все  в  казармах  Павлов¬
ского  полка  на  положении  арестованных,  ожидая  утра.
 Вместе  с  первыми,  вошедшими  во  дворец  по  сдаче
юнкеров  у  главного  подъезда,  был  и  представитель  Рев¬
кома  тов.  Антонов-Овсеенко,  приехавший  со  специальной
миссией  арестовать  само  Временное  правительство.  Тут
же  на  Дворцовой  площади  были  и  другие  члены  Рев¬
кома.  Срочно  нужно  было  озаботиться  приведением
в  порядок  разбросанных  частей.
 Тем  временем  правительство  уже  было  арестовано.
Стали  выводить.  Почти  все  члены  были  налицо,  за
исключением  Керенского.  Кишкин,  перелезая  под  кон¬
воем  матросов  через  юнкерские  баррикады,  с  разбегаю¬
щимися,  видимо  от  страха,  глазами,  споткнулся  и  упал
руками  на  мостовую,  ногами  повис  на  дровяной  стапели.
Маленькую  кучку  окружила  тысячная  толпа.  Со  всех  сто¬
рон  —  угрозы,  крики,  требования  расстрелять  на  месте.
Некоторые  особенно  настойчиво  требуют  немедленной
расправы.  Охраняющие  матросы  успокаивают  взволно¬
ванных  министров.  Помню  хорошо  —  Терещенко  очень
 205

слабым,  дрожащим  голосом  -  говорит,  обращаясь  неуве¬
ренно  к  успокаивающим:  «Я‘  верю...  я  верю,  что  вы  нам
ничего  плохого  не  сделаете...»  А  в  голосе  звучит  нота
страха.
 Повели  в  Петропавловскую  крепость.  Ведет  процес¬
сию  тов.  Антонов-Овсеенко  по  Миллионной.  Тысячная
масса  повалила  вслед.  Угрозы  продолжаются.  Где-то
в  стороне  Невского,  на  темной  площади,  раздается  яег-
сколько  выстрелов  —  случайные  ли,  провокационные  ли,
никто  не  знает.  Толпа  остановила  против  Эрмитажа
конвой  и  всю  процессию,  и  уже  более  настоятельно  раз¬
дались  требования  расправы.  С  трудом  конвой  справ¬
ляется,  охраняя  арестованных.  Влияет  лишь  присутствие
члена  Ревкома.  Чтобы  избавиться  от  части  сопровождаю¬
щих,  выводят  арестованных  на  набережную,  по  ней  до
Троицкого  моста  и  дальше  в  крепость.  Толпа  следует
с  непрерывным,  глухим  гулом.
 На  Дворцовой  площади  устанавливается  порядок.
Расставляются  караулы.  На  караул  становится  Кекс-
гольмский  полк.  К  утру  части  расходятся  по  казармам,
отряды  Красной  гвардии  по  районам,  зрители  по  домам.
 У  всех  мысль  одна:  «Власть  взята,  а  как-то  пойдет
дальше?».

А.  ЛУНАЧАРСКИЙ,
народный  комиссар  просвещения
 СЕДЬМОЕ  НОЯБРЯ
 Со  времеии  так  называемого  предпарламента  полити¬
ческая  ситуация  совершенно  выяснилась:  большевики
не  соглашались  ни  на  какие  компромиссы  и  в  сущ¬
ности  объявили  открытую  борьбу  правительству  Керен¬
ского.
 Мы  очень  мало  скрывали  наши  намерения.  Помню,
и  лично  мне  приходилось  выступать  на  фабриках  и  в  ка¬
зармах,  и  с  полного  одобрения  нашей  организации  прямо
заявлять  перед  лицом  народа,  что  близок  тот  день,  когда
мы  потребуем  от  правительства  убраться  и,  если  оно
требования  этого  не  исполнит,  —  уберем  его  сами.
 Мы  были  уверены,  что  II  съезд  Советов  даст  нам
большинство  и  что  лозунг  «Вся  власть  Советам»  уже
не  впадет  ни  в  какие  противоречия  с  лозунгом  «Диктатура
пролетариата»  через  его  авангардную  партию  —  комму¬
нистов.  Съезд  же  Советов  был  определен  на  конец
октября,  поэтому  и  срок  вооруженного  восстания  был
более  или  менее  предрешен.  Целый  ряд  обстоятельств,
однако,  еще  точнее  фиксировал  момент  взрыва.  Надо
сказать,  что  в  партии  было  не  мало  элементов,  опасав¬
шихся  прогадать,  выступив  преждевременно;  я  помню,
например,  собрание  ответственных  работников  разных
фракций,  на  котором  большинство  выражало  опасения  в
недостаточной  зрелости  революционного  настроения  масс.
 Нам  было,  однако,  известно,  что  из  своего  изгнания
Владимир  Ильич  торопит  и,  наоборот,  боится  упустить
 207

момент.  Правительство  Керенского  проявляло  слабость  и
растерянность,  но  не  могло  не  видеть  нескрываемых  при¬
готовлений  к  перевороту.  Его  действия  накануне  великого
дня  —  попытка  развести  мосты,  ‘  мобилизовать  наиболее
верные  себе  военные  части,  разогнать  или  арестовать  Ре¬
волюционный  комитет  —  послужили  сигналом  к  началу
наших  действий.  Можно  сказать  с  уверенностью,  что
если  бы  Октябрьская  революция  не  вспыхнула,  —  бур¬
жуазно-меньшевистское  правительство  пошло  бы  на  всё,
вплоть  до  сдачи  Петрограда  немецким  войскам.  Эвакуа¬
ция  ценностей  из  Петрограда,  вплоть  до  эвакуации  важ¬
нейших  заводов,  —  и  всё  это  в  спешном  и  несколько  ко¬
мическом  порядке,  —  была  уже  объявлена  правитель¬
ством  Керенского.
 Петроградский  пролетариат  и  гарнизон  восстали,  та¬
ким  образом,  не  только  для  того,  чтобы  начать  всерос¬
сийскую  революцию,  но  и  для  того,  чтобы  защитить  себя
от  непосредственной  опасности.  В  ответ  на  «решитель¬
ные  действия»  правительства  Керенского  большевистский
Революционный  комитет  привел  в  действие  свои  силы.
И  что  же  оказалось?  Некоторые  думали,  что  в  Петро¬
граде  окажется  два  равноавторитетных  правительства,
борющихся  между  собой.  Ничего  подобного.  Оказалось,
что  правительством  по  существу  уже  стал  Революцион¬
ный  комитет.  Силы,  восставшие  на  защиту  правительства
Керенского,  были  абсолютно  ничтожны  и  уже  к  вечеру
стянулись  в  Зимнем  дворце,  единственном  пункте,  остав¬
шемся  в  руках  буржуазного  правительства.
 Революционный  комитет  всячески  стремился  к  бес¬
кровному  перевороту.  Поскольку  на  нашей  стороне  ока¬
зался  такой  гигантский  перевес  —  цель  эта  являлась  есте¬
ственной  и  вполне  достижимой.  «В*  отличие  от  пер&аорота
в  Москве,  переворот  в  штшнт^7Шш£^^^л^шзошел
почти  без  кровопролития.  Самое  взятие  Зимнего  дворца
сопровождалось  пёрёстрёлкой^  но.  .раненые  были  только
с  нашей.стороны.
 Курьезнее  всего,  что  правительство  Керенского  нашло
себе  защиту,  главным  образом,  в  женщинах  и  детях,
в  буквальном  смысле  слова.  Зимний  дворец  защищал
«бабий  батальон»  и  некоторое  количество  юнцов-юнке-
ров.  Это  еще  более  побуждало  к  гуманным  формам
борьбы.
 Петроград  принял  очень  скоро  нормальный  вид:
 208

переворот  почти  не  отразился  на  внешнем  виде  улиц.
Чисто  военный  характер  приняли  только  окрестности  Зим¬
него  дворца.  Вечером,  или  вернее  ночью,  открылось  за¬
седание  II  съезда  Советов.  Зимний  дворец  еще  дер¬
жался.  В  переполненном  Колонном  зале  Смольного  сме¬
нялись  одни  страстные  речи  другими.  Ораторы  больше¬
виков  говорили  гневно  и  властно.  Ораторы  меньшевиков
и  эсеров  —  обиженно,  раздраженно,  с  постоянными  угро¬
зами  мести,  которая-де  скоро  наступит,  главным  образом,
со  стороны  фронта.  Эти  дебаты  всё  время  перемежались
известиями  о  ходе  дела  в  Зимнем  дворце.  Я  помню,  как
меньшевики  подбежали  ко  мне;  перебивая  друг  друга,
стали  кричать,  что  «Аврора»  бомбардирует  Петроград,
что  уже  рушится  Зимний  дворец.  Расстреляли  и  Исаа-
кий.  Как  ни  жутко  было  это  слышать,  всё  же  перед
всеми  нами  ясно  стояла  задача  во  что  бы  то  ни  стало  до¬
вести  дело  до  конца  и  занять  Зимний  дворец.  Но,  как
известно,  меньшевики  попросту  лгали:  «Аврора»  навела
пюи  орудия  на  перепугавшихся  правителей,  но  ни  малей¬
шего  ирода  никаким  зданиям  Петрограда  не  нанесла.
 Получасом  позже  пришло  известие,  что  городской
голова,  эсер  Шрейдер,  со  всей  эсеровско-кадетской  ча¬
стью  думы  отправился  торжественным  шествием  к  пра¬
вительству  не  то  на  выручку  ему,  не  то  чтобы  картинно
«погибнуть  вместе  с  ним».  Этот  торжественный  жест  вы¬
родился  в  чистейшую  комедию.  Когда  шествие  думцев
вступило  на  нынешнюю  площадь  Урицкого,  оно  натолк¬
нулось,  конечно,  на  густое  кольцо  толпы,  собравшейся
там,  а  затем  на  цепь  наших  стрелков.  Думцев  не  пропу¬
стили,  а  честью  попросили  их  идти  восвояси.  Немножко
помявшись  и  поломавшись,  думцы  разошлись  по  домам.
 Военными  действиями  против  Зимнего  дворца  руко¬
водили  Антонов-Овсеенко  и  Подвойский.  Почти  каждые
десять  минут  кто-нибудь  из  них  телефонировал  в  Смоль¬
ный  о  ходе  дела.  В  зале  дебаты  продолжались,  разгоря¬
ченные,  окруженные  ненавистью  и  страхом,  с  одной  сто¬
роны,  окрыленные  победой  —  с  другой.  Явились  делегаты
из  Гатчины  с  известием,  что  правительство  Керенского
вызвало  войска  из  ближайших  местностей  и  что  воз¬
можно  движение  их  против  Петрограда.  И  вдруг,  среди
всех  этих  волнующих  известий  и  событий,  поздно  ночью
весть  о  сдаче  Зимнего  дворца,  об  аресте  правительства
и  бегстве  Керенского.
 14  Зак.  №  1018
 209

Не  так  легко  припомнить  сейчас  самые  перипетии
этой  ночи  и  утра:  принимались  первые  меры  к  обороне
Петрограда,  посылались  первые  торжествующие  теле¬
граммы  по  всей  России,  уполномачивался  Боровский  для
того,  чтобы  тотчас  же  вступить  с  воюющими  державами
в  переговоры  о  всеобщем  мире.  Но  никогда  ни  у  одного
из  участников  этой  ночи  не  изгладится  в  памяти  общее
ее  настроение:  сверхчеловечески-интенсивное,  всё  какое-
то  пламенеющее  коллективным  сознанием  огромной  ми¬
ровой  важности  протекающих  минут.
 В  сущности,  мы  и  сейчас  еще  не  вышли  из  периода
этой  насыщенности  исторической  атмосферы,  но,  разу¬
меется,  она  уже  несколько  разрядилась.  Она  постепенно
переходила  к  норме  от  той  великой  ночи  через  волнения
по  поводу  судьбы  Москвы,  через  кризис  столкновения
с  первыми  силами;  брошенными  Керенским  против
Петрограда,  через  судороги,  сопровождавшие  Брестский
мир  и  немецкое  наступление,  и  дальше,  и  дальше  через
ряд  опасностей,  которые  оказались,  однако,  преодолен¬
ными  тем  стихийным  запасом  организованной  энергии,
которая  во  всем  своем  величии  разрядилась  в  революци-г
онную  ночь.  И  уж  тогда  чувствовалось,  что  человек,
абсолютно  доросший  до  -этих  событий,  естественный  в  их
среде,  словно  рыба  в  воде,  принимавший  всю  их  сово¬
купность  и  крепко  державший  в  руках  нить  событий,  не?
смотря  на  головокружительный  ураган,  взметнувшийся
вокруг,  —  был  Владимир  Ильич.  Его  возвращение,  его
первое  появление  среди  собравшихся  со  всех  концов  на
съезд  Советов  большевиков  вызвало  поэтому  нескончае¬
мые  взрывы  восторга.
 Память  об  этой  грозной  и  радостной  ночи  неразрывно
сплетается  для  каждого  со  спокойно  улыбающимся  ли¬
цом  и  твердой,  такой  простой,  лишенной  всякого  напря¬
жения,  но  такой  величественной  именно  в  этой  про¬
стоте,  —  фигурой  Владимира  Ильича.

А.  ИЛЬИН-ЖЕНЕВСКИ  Я,
комиссар  Гренадерского  полка
 ОКТЯБРЬСКАЯ  РЕВОЛЮЦИЯ
 Когда  21  октября  1917  года  тов.  Анда  принесла  мне
мандат  от  Военно-революционного  комитета  Петро-
грпдекого  Совета,  в  котором  значилось,  что  я  назна.-
чшось  комиссаром  своего  запасного  огнеметно-химиче¬
ского  батальона,1  я  понял,  что  мы  входим  в  полосу  во¬
оруженного  восстания.  До  сих  пор  проводниками  нашего
влияния  в  полках  были  исключительно  партийные  боль¬
шевистские  коллективы.  Институтом  комиссаров  Петро¬
градский  Совет  хотел  уже  не  только  идейно,  но  и  органи¬
зационно  подчинить  себе  все  полки  петроградского  гарни¬
зона,  вырвав  их  из-под  власти  контрреволюционного
штаба  Петроградского  военного  округа.
 Получив  мандат,  я,  прежде  всего,  отправился  к  сол¬
датам  сообщить  им  о  моем  назначении  и  дать  в  каче¬
стве  комиссара  первые  необходимые  указания.  По  всем
ротам  я  собрал  общие  собрания  солдат  и,  сделав  неболь¬
шой  доклад  по  текущему  моменту,  объяснил  смысл  и
цель  моего  назначения.  Я  указал  на  то,  что  контррево¬
люция,  группирующаяся  вокруг  Временного  правитель¬
ств,  в  настоящее  время  мобилизует  свои  силы,  и  поэтому
Петроградский  Совет  более  чем  когда  бы  то  ни  было
нуждается  в  поддержке  выбравших  его  рабоче-крестьян¬
ских  масс.  Положение  чрезвычайно  острое,  —  говорил  я.
 1  Часть,  в  которой  я  в  то  время  служил  младшим  офицером.
(Примеч.  автора.)
 211

Вопрос  может  встать  так:  или  Временное  правительство,
или  Совет  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов.  Поэтому
полки  петроградского  гарнизона  должны  быть  готовы
каждую  мииуту  выступить  с  оружием  в  руках  в  защиту
своего  выборного  органа.  Солдаты  дружными  аплодис¬
ментами  приветствовали  мои  слова,  и,  когда  я  в  заклю¬
чение  заявил,  что  отныне  ни  одно  распоряжение  коман¬
дира  батальона  не  может  быть  исполнено  солдатами  без
моего  подтверждения,  все  единодушно  обещали  прини¬
мать  распоряжения  только  от  меня.  Настроение  солдат
было  вполне  сознательное  и  революционное.  Помню,
в  одной  роте,  когда  я  закончил  свое  сообщение,  у  кого-то
из  солдат  вырвался  искренний  радостный  возглас:  «Давно
бы  пора  так!».
 Предупредив  таким  образом  все  роты  и  чувствуя  за
собой  поддержку  солдат,  я  решил  поставить  в  извест¬
ность  о  моем  назначении  и  самого  командира  батальода.
Для  этого  я,  не  теряя  времени,  направился  в  штаб  ба¬
тальона,  помещавшийся  отдельно  от  казарм,  в  роторых
жили  солдаты.  Командира  батальона  гвардии  полков¬
ника  Мартюшова  в  своем  кабинете  не  было,  и  принял
меня  его  помощник,  поручик  Надеждин.  Заслушав  мое
сообщение  и  прочтя  мой  мандат,  он  поднял  на  меня
свои  холодные  стальные  глаза  и  бесстрастным  голосом
ответил:
 — 	Мы  принимаем  распоряжения  и  назначения  только
от  штаба  Петроградского  военного  округа.  Вы,  как  офи¬
цер,  должны  были  бы  это  знать.
 Я  вспылил.
 — 	Хорошо,  —  сказал  я,  —  попробуйте  действовать
помимо  меня,  но  только  помните,  что  ни  одно  ваше  рас¬
поряжение  без  моей  заверки  не  будет  выполнено  сол¬
датами.
 Глаза  поручика  Надеждина  на  мгновение  блеснули
злобой,  но  он  овладел  собой  и,  пожав  плечами,  сказав:
 — 	Хорошо,  я  передам  ваши  слова  командиру,  но
только  помните,  что  вы  играете  опасную  игру.
 Я  ничего  не  ответил,  поклонился  и  вышел  из  комнаты.
Мне  нужно  было  спешить  в  Смольный,  где  от  Николая
Ильича  Подвойского  я  должен  был  получить  дальней¬
шие  инструкции.  Быстро  на  трамвае  доехал  я  до  Смоль¬
ного  и  почти  бегом  поднялся  в  третий  этаж,  где  в  неболь¬
ших  комнатах  раньше  ютилась  военная  секция  Петро¬
 212

градского  Совета,  а  теперь  помещался  Военно-револю¬
ционный  комитет.
 Здесь  всё  волновалось  и  кипело.  Поминутно  прихо¬
дили  и  уходили  люди,  получавшие  те  или  иные  распоря¬
жения.  Почти  в  самых  дверях  столкнулся  я  с  нашим
военно-партийным  работником  подпоручиком  пулемет¬
ного  полка  Тарасовым-Родионовым.  Он  вместе  со  мною
прошел  в  ту  комнатку,  где  сидели  члены  Военно-револю-
ционного  комитета,  и  здесь  поведал  свою  чрезвычайно
любопытную  историю.  Оказывается,  штаб  Петроград¬
ского  военного  округа  для  собственной  самообороны  ре¬
шил  установить  на  крыше  пулеметный  отряд  и  командо¬
вание  этим  отрядом  поручил...  подпоручику  Тарасову-
Родионову.  Конечно,  это  было  сделано  в  полном  неведе¬
нии  того,  что  тов.  Тарасов-Родионов  является  больше¬
виком  и  притом  активным  работником.  Получа¬
лась  любопытная  картина  —  большевик,  охраняющий
штаб  Петроградского  военного  округа  от  большевиков.
Тарасов-Родионов  пришел  сейчас  в  Воеино-революцион-
иый  комитет  спросить  инструкции  как  ему  быть:  отка¬
заться  ли  от  этого  назначения,  или  принять  его  с  тем,
чтобы  использовать  свое  положение  в  интересах  Военно-
революционного  комитета.  Насколько  мне  помнится,  ре¬
шение  Военно-революционного  комитета  было  принято
в  духе  этого  последнего  предложения.  Тов.  Тарасову-Ро¬
дионову  была  дана  инструкция  сформировать  пулеметный
отряд  из  наиболее  надежных  большевиков  с  тем,  чтобы
в  нужный  момент  ударить  войскам  Временного  прави¬
тельства  в  тыл.
 Прослушав  с  большим  интересом  обсуждение  этой
инструкции,  я  отправился  в  другую  комнату  разыскивать
нужного  мне  Николая  Ильича  Подвойского.  Тов.  Под¬
войского  я  застал  разговаривающим  с  каким-то  неизвест¬
ным  мне  подпоручиком.
 — 	А!  Вот  вы  очень  кстати!  —  обрадовался  тов.  Под¬
войский,  увидя  меня,  —  поезжайте-ка  вы  в  Гренадерский
полк,  там  у  нас  до  сих  пор  нет  комиссара.
 *—  Но  ведь  я,  Николай  Ильич,  только  что  получил
назначение  комиссаром  в  свой  запасный  огнеметно-хи¬
мический  батальон,  —  напомнил  я  ему.  —  Ничего,  вы
будете  совмещать,  —  ответил  мне  Подвойский,  —  ведь  обе
•ти  части  расположены  на  Петроградской  стороне  и  не
тик  далеко  одна  от  другой.  Имейте  в  виду,  что  это  на¬
 213

значение  весьма  ответственное.  Гренадерский  полк  прини¬
мал  активное  участие  в  июльских  событиях,  за  это  под¬
вергся  репрессиям  со  стЪроны  Временного  правитель¬
ства,  и  теперь  настроение  .в  нем  довольно  упадочное.
Между  тем  для  нас  весьма  существенно  держать  этот
полк  в  своих  руках.
 Разговаривавший  до  меня  с  тов.  Подвойским  офицер
сейчас  же  представился  мне  подпоручиком  Гренадерского
полка  Никоновым  и  также  стал  убеждать  меня  принять
это  назначение.
 — 	Я  сам  бы  мог  быть  комиссаром  своего  полка,  —
заявил  он  мне  между  прочим,  —  так  как  я  тоже  больше¬
вик,  но  мне  это  не  так  удобно,  так  как  большевиком
я  сделался  недавно,  а  до  июльских  дней  был  активным
противником  большевизма,  и  все  в  полку  это  прекрасно
знают.
 Я  не  возражал  против  этого  нового  назначения,-  и
через  несколько  минут  тов.  Подвойский  вручил  мне
в  руки  следующий  мандат:
 ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ  КОМИТЕТ
ПЕТРОГРАДСКОГО  СОВЕТА
РАБОЧИХ  и  СОЛДАТСКИХ
ДЕПУТАТОВ
ВОЕННЫЙ  ОТДЕЛ
 22  октября  1917  года
М  1109
 УДОСТОВЕРЕНИЕ
 Товарищ  прапорщик  Ильин  делегируется  комиссаром
от  Военно-Революционного  Комитета  при  Петроградском
Совете  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов  в  Гв.  Гренадер¬
ский  полк.
 Председатель  Б.  Лазимир
За  секретаря  Н.  Подвойский
 Получив  от  Подвойского  необходимые  инструкции  и
обещав  поддерживать  с  ним  постоянную  телефонную
связь,  я,  в  сопровождении  подпоручика  Никонова,  отпра¬
вился  в  запасный  гвардии  Гренадерский  полк  вступать
в  исполнение  своих  новых  обязанностей.
 214

В  Гренадерском  полку  я  встретил  довольно  своеоб¬
разную  и  любопытную  картину.  Прежде  всего,  я  уста¬
новил,  что  командир  полка,  фамилии  которого  я,  к  со¬
жалению,  не  помню,  не  пользуется  абсолютно  никакой
властью  и  всеми  делами  заправляет  полковой  комитет,
состоящий  почти  поголовно  из  левых  эсеров.  Партия
левых  эсероё  тогда  еще  только  образовалась  и  представ¬
ляла  собой  хотя  и  дружественную  нам,  но  чрезвычайно
болотистую  организацию.  Так  было  и  здесь.  Члены  пол¬
кового  комитета  встретили  меня  довольно  любезно  и  на
экстренно  созванном  собрании  комитета,  единогласно
утвердили  меня  в  моих  правах,  но  за  всем  этим  чувство¬
валась  какая-то  недоговоренность,  и  я  понимал,  что  на
этих  «друзей»  особенно  полагаться  не  следует.  Друзьями
они  являются  только  до  поры  до  времени.
 Совсем  иное  отношение  встретил  я  со  стороны  общего
собрания  солдат,  которое  я  сейчас  же  созвал  вслед  за
утверждением  меня  комитетом  полка.  Здесь  я  сделал
большой  доклад  о  настоящем  политическом  моменте  и
с  первых  же  своих  слов  почувствовал  нити  доверия,  кото¬
рые  протянулись  между  мной  и  слушавшей  меня  аудито¬
рией.  Доклад  мой  часто  прерывался  возгласами  «пра¬
вильно!»,  а  когда  я  закончил  и  предложил  резолюцию
с  выражением  готовности  встать  как  один  на  защиту
Петроградского  Совета,  за  мою  резолюцию  поднялся
целый  лес  мозолистых  солдатских  рук.
 Убедившись,  что  со  стороны  солдат  Гренадерского
полка  я  встречу  полную  поддержку  своим  мероприятиям,
я  направился  в  запасный  огнеметно-химический  батальон
сообщить  о  своем  новом  назначении.  Дорогой  я  обдумал
свое  положение  и  решил,  что  мне  целесообразнее  всего
обосноваться  в  Гренадерском  полку,  как  имеющем  наи¬
большее  боевое  значение,  а  с  запасным  огнеметно-хими¬
ческим  батальоном  поддерживать,  главным  образом,  те¬
лефонную  связь  и  лишь'  изредка  наведываться  в  него.
Придя  в  батальон  я,  прежде  всего,  устроил  небольшое
заседание  с  руководителями  большевистской  ячейки  и
информировал  их  о  политическом  положении  и  о  своих
ближайших  предположениях.  Товарищи  приветствовали
мое  назначение  в  Гренадерский  полк,  считая  контакт
с  такой  крупной  воинской  единицей  д*чя  нашего  баталь¬
она,  слабого  по  численности  и  вооружению,  весьма  полез¬
ным.  Также  одобрили  они  мое  намерение  обосноваться
 215

в  Гренадерском  полку  и  нашли  нужным  поставить  перед
батальонным  комитетом  вопрос  о  выделении  специальной
революционной  тройки,  которая  являлась  бы  как  бы  моим
заместителем  во  время  моего  отсутствия  из  батальона.
Договорившись  таким  образом  с  товарищами,  я  вернулся
в  свой  Гренадерский  полк.
 Вместе  с  подпоручиком  Никоновым  мы  решили  никуда
не  отлучаться  из  полка  и  расположились  в  помещении
пулеметной  команды,  где  оказалась  пара  свободных  кро¬
ватей.  Перед  тем  как  ложиться  спать;  мы  обошли  все
казармы  для  того,  чтобы  я  мог  ближе  познакомиться
с  солдатами  и  узнать  их  настроение.  В  одном  месте  по
просьбе  солдат  мы  сделали  даже  нечто  в  роде  неболь¬
шого  митинга,  рассказав  солдатам,  как  работает  и  к  чему
стремится  партия  большевиков.  Солдаты  всюду  друже¬
любно  и  ласково  нас  встречали.  Я  еще  раз  почувство¬
вал,  что  могу  быть  совершенно  за  них  спокоен.  Правда,
они  не  рвались  к  бою,  но  зато  можно  было  с  уверен¬
ностью  сказать,  что  в  случае  чего  они  поддержат  нас
всей  своей  компактной,  сплоченной  массой.
 Ложась  спать,  мы  не  рискнули  совсем  раздеться
и  сняли  только  сапоги,  готовые  по  первой  тревоге  вско¬
чить  на  ноги.
 На  другой  день  рано  утром  я  позвонил  по  телефону
Подвойскому,  чтобы  узнать,  как  обстоят  дела  и  нет  ли
каких-либо  новых  инструкций.  Подвойский  сообщил  мне,
что  момент  открытого  столкновения  с  Временным  прави¬
тельством  приближается.  Временное  правительство  пь^
тается  сконцентрировать  вокруг  себя  преданные  ему
части  и  несомненно  сделает  попытку  разогнать  Петро¬
градский  Совет.  Поэтому  нужно  быть  всё  время  начеку
и  в  полной  боевой  готовности.  Узнав  об  этом,  я  немед¬
ленно  переслал  в  запасный  огнеметно-химический  ба¬
тальон  следующее  распоряжение:
 «В  Батальонный  ju  во  все  ротные  комитеты.
 Петроградский  Совет  в  опасности.  Предлагаю  произ¬
вести  точный  расчет  поротно  всех  способных  выступить  на
защиту  Петроградского  Совета.
 Комиссар  Зап.  Огнеметно-Химического  батальона
 Прапорщик  Ильина
 216

В  ответ  на  это  распоряжение  я  получил  следующее
отношение,  которое  до  сих  пор  хранится  у  меня  в  моем
архиве:
 сг.  Комиссару
Из  Запасного  Огнеметно-Химического  батальона.
 По  постановлению  батальонного  комитета  выбран
временный  центральный  орган  из  трех  лиц.  Вошли:  Ерма¬
ков,  Рогаткин  и  Чижевский,  и  мы  теперь  уже  сконструи-
ровались.  Оружие  у  нас  в  порядке.  Количество  людей  —
400  человек  налицо.  Ваше  приказание  будет  исполнено.
Пока  всё.  Что  будет,  известим.
 Дежурный  член  Ермаков
 Такого  же  рода  распоряжение  дал  я  и  в  Гренадер¬
ском  полку,  причем  выяснил,  что  по  спискам  полка  в  нем
значится  1900  солдат,  но  из  них  600  нестроевых,  а  300  за¬
нято  караулами,  так  что  в  нужный  момент  полк  выявит
всего  около  тысячи  штыков.  Всё  же  и  это  была  довольно
внушительная  военная  сила.  Благополучно  обстоял  во¬
прос  и  с  вооружением.  Винтовок  и  патронов  к  ним  было
вполне  достаточно.  На  всякий  случай  я  записал  в  свою
записную  книжку  точные  цифры  имеющегося  в  моем
распоряжении  оружия.
 Едва  я  кончил  все  эти  учетные  дела,  как  ко  мне  при¬
бежал  солдат  и  сообщил,  что  Временное  правительство
разводит  мосты.  Я  вскочил  на  ноги.  Мне  невольно  вспо¬
мнились  июльские  дни,  когда  Временное  правительство
с  того  и  начало  свой  поход  против  нас,  что  развело  мосты.
f  Разведение  мостов  мне  представилось  как  бы  первым  ша¬
гом  попытки  к  нашему  разгрому  со  стороны  Временного
правительства.(Неужели  Временное  правительство  опять
одержит  над  нами  верх?  Нет,  теперь  уже  соотношение
сил  не  то.  Весь  петроградский  гарнизон  как  один  за  нас.
Нужно  только  нам  самим  быть  решительнее.  И  в  пер¬
вую  очередь  мы  никоим  образом  не  должны  допускать
разведения  мостов.  Я  немедленно  вызвал  несколько  сол¬
дат,  сформировал  из  них  два  патруля  и  послал  один
к  Гренадерскому,  другой  к  Сампсониевскому  мосту  —
с  твердой  директивой  во  что  бы  то  ни  стало  свести
мосты.
 — 	Если  будет  оказано  сопротивление,  действуйте
оружием,  —  сказал  я  им  на  прощанье.  Через  несколько
 217

минут  один  из  патрулей  вернулся,  таща  какие-то  тяже¬
лые  железные  предметы.
 — 	Товарищ  комиссар,1*—доложил  мне  старший,  —  мы
свели  мост,  а  чтоб  надежнее  было  —  забрали  ключи,  ко¬
торыми  сводится  и  разводится  мост.  Теперь  уже  его  ни¬
как  нельзя  развести.
 За  патрульными,  кряхтя  и  ругаясь,  тащился  старик
сторож  моста,  недовольный  тем,  что  солдаты  забрали
имущество,  вверенное  его  охране.
 — 	Ничего,  дедушка,  не  беспокойся,  -^утешал  я  его,  —
ключи  у  нас  будут  в  полной  сохранности.  Вот  мы  их
здесь  положим  в  полковом  комитете,  а  дня  через  два-три,
когда  всё  успокоится,  вернем  тебе  обратно.
 — 	Да  я  ничего...  Уж  ладно...  —  проворчал  себе  под
нос  старик  и,  взглянув  еще  раз  на  ключи,  повернулся
к  выходу.  Такое  же  распоряжение  о  присылке  в  полковой
комитет  ключей  для  разводки  моста  дал  я  и  другому
моему  патрулю.  Скоро  весь  угол  комнаты,  где  поме¬
щался  полковой  комитет,  был  завален  тяжелыми  клю¬
чами.
 ^  Едва  я  покончил  с  этим  делом,  как  меня  попросили
к  телефону.  Говорил  Подвойский.
 — 	Что,  у  вас  разводятся  мосты?  —  спросил  он.
 Я  рассказал  ему  подробно,  как  было  дело,  и  сообщил
о  сделанных  мною  распоряжениях.
 — 	Прекрасно,  —  ответил  Подвойский,  —  ни  в  коем
случае  не  допускайте  разводки  мостов.  Такая  же  дирек¬
тива  дана  всем  полкам.  Каждый'  мост  мы  поручили
охране  близраеположенного  полка.  В  этом  отношении  на
обязанности  Гренадерского  полка  лежит  охрану  Сампсо-
ниевского  и  Гренадерского  мостов,  Троицкий  мост  охра¬
няет  гарнизон  Петропавловской  крепости,  а  охрану  Туч¬
кова  моста  мы  возлагаем  на  запасный  огнеметно-химиче¬
ский  батальон.
 Выслушав  Подвойского,  я  немедленно  дал  распоря¬
жение  в  запасный  огнеметно-химический  батальон  взять
под  свое  наблюдение  Тучков  мост  и  ни  в  коем  случае
не  допускать  его  разводки.
 Эпизод  с  мостами  интересен  и  характерен  тем,  что
здесь  мы  впервые  выступили  как  власть,  противопостав¬
ляющая  себя  ,В1емШ19Щ  праеихмьШу.'Вртйенное  пра¬
вительство  дало  распоряжение,  а  мы  самочинно,  опи¬
раясь  на  вооруженную  силу,  отменили  это  распоряжение
 218

и  настоял  и  на  своем.  Этим  шагом  мы  уже  непосредствен*
но  вступали  в  борьбу  с  Временным  правительством.  Те¬
перь  можно  было,  ожидать  с  его  стороны  ответного  вы¬
пада.  Вполне  вероятно,  что  оно  попытается  двинуть  про¬
тив  нас  те  части,  которые  еще  остались  ему  верными.
На  всякий  случай  я  решил  взять  под  свое  наблюдение
Петроградскую  сторону  и  разослал  по  всем  близлежа¬
щим  к  полку  улицам  патрули  с  обязательством  немед¬
ленно  сообщить  мне,  если  они  обнаружат  что-нибудь
подозрительное.
 Сообщения,  которые  я  получал  со  всех  сторон,  вполне
подтверждали  мои  опасения.  Временное  правительство
действительно  собирало  вокруг  себя  верные  ему  части.
Таковыми  в  первую  очередь  являлись  военные  училища.
Нужно  было  во  что  бы  то  ни  стало  помешать  ему  в  его
планах.  Необходимо  было  воспрепятствовать  концентра¬
ции  войск  у  штаба  Петроградского  военного  округа.
Передо  мной  в  этом  отношении  становилась  совершенно
определенная  и  ясная  задача:  взять  под  свое  наблюдение
Павловское  и  Владимирское  военные  училища,  которые
находились  как  раз  между  запасным  огнеметно-химиче¬
ским  батальоном  и  Гренадерским  полком.  Главную  за¬
дачу  наблюдения  я  возложил  на  огнеметно-химический
батальон,  как  ближе  к  ним  расположенный.
 Наблюдение  за  Павловским  военным  училищем  об¬
легчалось  тем  обстоятельством,  что  в  стенах  училища,
кроме  юнкеров,  находилась  обслуживающая  училище
команда  солдат,  очень  небольшая  по  численности,  но
в  высшей  степени  революционно  настроенная.  С  этой-то
командой  я  в  первую  очередь  и  установил  самую  тес¬
ную  связь,  позволявшую  мне  знать  всё,  что  делалось
в  стенах  училища.
 Вечером  23  октября  ко  мне  в  Гренадерский  полк  при¬
бежал  запыхавшийся  солдат  этой  команды  и  в  волнении
сообщил,  что  Павловское  военное  училище  получило  при¬
каз  от  Временного  правительства  явиться  в  полном  со¬
ставе  на  Дворцовую  площадь  и  юнкера  собираются  вы¬
ступать.
 Я  решил  немедленно  обследовать  положение  на  месте
и,  взяв  с  собой  .двух  членов  полкового  комитета,  прапор¬
щика  Гана  и  еще  одного  товарища  —  солдата  (оба  ле¬
вые  эсеры),  поехал  в  Павловское  военное  училище.
 Подъезжая  к  училищу,  я  увидел  группы  солдат,  воору¬
 219

женных  с  ног  до  головы.  В  одном  месте,  прямо  на  мосто¬
вой,  посредине  улицы  стоял  пулемет.  В  темноте  осеннего
вечера,  освещенной  лишь  яркими  газовыми  фонарями,
картина  эта  казалась  странной  и  жуткой.
 При  ближайшем  рассмотрении  солдаты  эти  оказались
моими  химиками.  Они  радостно  приветствовали  меня  и
заявили,  что  стоят  на  страже  у  Павловского  узилища,
готовые  принять  с  ним  бой  в  случае,  если  юнкера  взду¬
мают  выступить  на  поддержку  Временного  правитель¬
ства.  Лица  их  сияли  отвагой  и  воодушевлением.
 Разговор  с  химиками  сильно  поднял  мое  настроение.
Меня  порадовало  их  революционное  чутье  и  инициатива.
Ведь  фактически  я  предписал  им  только  вести  наблюде¬
ние  за  военными  училищами.  О  намерении  Павловского
военного  училища  я  сам  узнал  лишь  только  что  и  ника¬
кого  распоряжения  химикам  сделать  еще  не  успел.  Тем
не  менее  они  сами  поняли,  что  им  нужно  делать,  и  не¬
большими  силами  геройски  обложили  училище,  готовые
умереть  на  своем  революционном  посту.
 С  такими  солдатами  можно  было  ничего  не  бояться!
 Я  простился  с  химиками  и  направился  в  Павловское
военное  училище..  В  помещении  команды  солдат  учи¬
лища  я  застал  большое  волнение.  Маленькая  комнатка,
ярко  освещенная  небольшой  электрической  лампочкой,
спускавшейся  с  потолка,  была  битком  набита  солдатами,
шумно  разговаривающими  между  собой.  Председатель
комитета  с  умным  и  энергичным  лицом  немедленно  по¬
ставил  меня  в  курс  событий,  происходящих  в  данный  мо¬
мент  в  училище.  Оказывается,  получив  приказ  Времен¬
ного  правительства  прибыть  на  Дворцовую  площадь,
юнкера  собрались  уже  выступить,  но  команда  солдат  учи¬
лища  категорически  заявила,  что  она  не  допустит
выступления  и  с  оружием  в  руках  будет  ему  противодей¬
ствовать.  Совместно  с  отрядами  Красной  гвардии  фаб¬
рики  «Дукат»  и  химиками  они  оцепили  училище,  рас¬
ставили  пулеметы  так,  чтобы  все  входы  и  выходы  были
под  пулеметным  обстрелом,  и  приготовились,  несмотря
на  свою  малочисленность,  оказать  геройское  сопротивле¬
ние  выступлению  юнкеров.  Председатель  комитета  пока¬
зал  мне  набросанную  на  клочке  бумаги  маленькую  дисло¬
кацию  расположения  отрядов  с  указанием,  где  находятся
пулеметы.  Всё  было  разумно  и  носило  характер  органи¬
зованности.  На  лицах  же  руководителей  этой  небольшой
 220

кучки  смельчаков,  противостоявших  целому  военному
училищу,  я  читал  решимость  и  отвагу.  «Юнкеров  высту¬
пить  мы  не  допустим,  —  горячо  заявил  мне  председатель
комитета,  солдат,  —  скорей  согласимся  лечь  все  до
одного!»  Я  обещал  ему  всемерную  поддержку  как  хими¬
ков,  так  и  гренадер.
 Узнав,  что  сейчас  как  раз  происходит  заседание  учи¬
лищного  комитета,  на  котором  обсуждается  вопрос  —
выступать  или  не  выступать,  я  немедленно  поспешил
туда  вместе  с  сопровождавшими  меня  товарищами.  Наше
появление  в  зале,  где  заседал  училищный  комитет,  вы¬
звало  в  собрании  некоторое  движение.  Все  с  удивлением
оглядывали  нас,  не  зная,  кто  мы  и  зачем  сюда  пришли.
В  это  время  держал  слово  специально  делегированный
на  это  собрание  член  доживавшего  свои  последние  дни
меньшевистского  Центрального  Исполнительного  Коми¬
тета  Советов  какой-то  офицер.  Он  сперва  настаивал  на
немедленном  выполнении  приказа  Временного  прави¬
тельства,  но  потом,  видя,  что  собрание  далеко  не  едино¬
душно  поддерживает  его,  предложил  «согласительную»
резолюцию,  смысл  которой  был  таков  —  комитет  Пав¬
ловского  военного  училища  считает  нежелательным  в  дан¬
ной  обстановке  выступление  юнкеров  на  улицу,  но  если
Временное  правительство  настаивает  и  даст  вторично
приказ  о  выступлении,  то  Павловское  училище  немед¬
ленно  его  выполнит.
 Когда  он  окончил,  я  попросил  слова.  Председатель'
собрания,  осведомившись  и  узнав,  что  я  являюсь  пред¬
ставителем  Гренадерского  полка,  нашел  необходимым
запросить  прежде  собрание  о  согласии  предоставить  мне
слово.  Таковое  согласие  было  дано.
 Я  сильно  волновался,  так  как  знал,  что  если  мне
не  удастся  убедить  их  словами,  то  придется  в  букваль¬
ном  смысле  слова  вступить  с  ними  в  бой.  Об  этом
я  прямо  и  открыто  заявил  им  с  первых  же  своих  слов.
И  сказал,  что  если  над  нами  сейчас  висит  опасность
гражданской  войны,  то  их  выступление  положит  тому
первый  шаг.  Гренадерский  полк  наготове.  Мы  не  можем
допустить  выступления  юнкеров  на  улицу,  и  мы  этого
не  допустим.
 Товарищи  мои  по  Гренадерскому  полку  выступили
после  меня.  Они  указывали  на  то,  что  если  весь  петро¬
градский  гарнизон  принял  определенное  решение  не  вы¬
 221

ступать  на  улицу  по  распоряжению  Временного  прави¬
тельства,  то  выступление  юнкеров  будет  шагом  нетова¬
рищеским,  дезорганизующим,  ставящим  юнкеров  в  осо¬
бое  положение  по  отношению  к  остальным  частям.
 После  нашего  выступления  вопрос  почти  немедленно
был  поставлен  на  голосование,  результаты  которого
весьма  характерно  показали  колебание  и  нерешитель¬
ность  юнкеров.  Человека  три  было  за  выступление,  че¬
ловек  пять  против  и  человек  восемнадцать  воздержав¬
шихся.  Пробовали  было  переголосовать,  но  результат  по¬
лучился  приблизительно  такой  же.  Тогда  постановили
считать  результат  голосования  окончательным.
 Закрывая  собрание,  председатель  предложил  привет¬
ствовать  товарищей  гренадер  от  имени  Павловского  воен¬
ного  училища.  Жидкие  аплодисменты  были  ему  ответом.
 Уезжая,  я  посоветовал  команде  солдат  училища  и
впредь  держать  связь  с  близрасположенным  от  нее  за¬
пасным  огнеметно-химическим  батальоном,  а  комитету
последнего  поручил  держать  училище  под  постоянным  на¬
блюдением  и  быть  готовым  всегда  оказать  команде  сол¬
дат  нужное  содействие.  Связь  эта  продолжалась  и  еще
сыграла  свою  роль  в  последующих  событиях.
 На  другой  день,  24  октября,  положение  выяснилось
с  достаточной  ясностью.  На  вызов  Временного  правитель¬
ства  явились  лишь  ничтожные  кучки  юнкеров  и  солдат
разного  рода  оружия.  Было  совершенно  очевидно,  что
весь  петроградский  гарнизон  стоит  на  стороне  Петро¬
градского  Совета.  Группируя  сведения,  поступившие
ко  мне  со  всех  сторон,  я  составил  себе  такую  картину
количества  войск,  прибывших  к  Зимнему  дворцу  на
защиту  Временного  .дравитед^схва:1
 1)  два  отделения  Михайловского  военного  училища;
 2) 	700  юнкеров  Петергофской  школы  прапорщиков;
 3) 	300  человек  Ораниенбаумской  школы  прапорщиков;
 4) 	три  роты  (около  500  человек)  Гатчинской  школы  пра¬
порщиков;  5)  200  человек  ударного  женского  батальона;
6)  200  казаков.  Всего  по  моим  расчетам  выходило  около
двух  тысяч  человек.  Это  была  вся  та  несметная  рать,
которую  Временное  правительство  смогло  противопоста¬
вить  Петроградскому  Совету.  Понятно,  что  дальше  ждать
 1  Цифры  эти  взяты  из  моей  записной  книжки  того  времени.
(Примеч.  автора.)
 222

было  бы  смешно,  и  Петроградский  Совет  приступил
к  активным  действиям  по  свержению  Временного  пра¬
вительства  и  захвату  власти  в  свои  руки.  День  24  ок¬
тября  явился  первым  днем  вооруженного  восстания  Пе¬
троградского  Совета  против  Временного  правительства.
 Я  всё  время  держал  тесную  связь  с  Военно-револю¬
ционным  комитетом  и  следил  за  развертыванием  событий
и'нашего  наступления  на  Зимний  дворец.  Гренадерский
полк  не  был  привлечен  к  активным  операциям.  Военно¬
революционный  комитет  решил  оставить  его  в  резерве,
считая,  что  он  и  так  был  достаточно  потрепан  в  июль¬
ские  дни.  Помню,  уже  начинало  темнеть,  когда  раздался
первый  пушечный  выстрел.  Это  холостым  зарядом  вы¬
стрелила  «Аврора»,  вошедшая  в  устье  Невы  и  ставшая
напротив  Зимнего  дворца.  Я  шел  в  это  время  по  двору,
а  впереди  меня  двигался  какой-то  солдат.  От  неожидан¬
ности  он  споткнулся  и  выругался.  «Чёрт  возьми!  —  про¬
ворчал  он,  —  у  нас  тут  своя  война».  Вслед  за  пушечным
выстрелом  раздался  треск  пулемета.  Повидимому,  сра¬
жение  разыгралось  вовсю.  Я  сейчас  же  поспешил  в  пол¬
ковой  комитет  и  нарядил  одного  солдата  к  штабс-капи¬
тану  Дзевалтовскому,  который  являлся  одним  из  руково¬
дителей  операций  у  Зимнего  дворца.  Дзевалтовский,  не¬
давно  прибывший  с  фронта,  был  тоже  офицером  Грена¬
дерского  полка  и  потому  держал  связь  с  полком,  кото¬
рый  он  считал  своим.  В  данном  случае  я  поручил  сол¬
дату  узнать  от  Дзевалтовского,  как  обстоят  дела  и  не
нужно  ли  ему  подкрепления.  Одновременно  я  распоря¬
дился  держать  половину  полка  в  полной  боевой  готов¬
ности.  Солдат  вскоре  возвратился  и  сообщил  со  слов  Дзе¬
валтовского,  что  всё  обстоит  благополучно,  части,  нахо¬
дящиеся  в  Зимнем  дворце,  постепенно  сдаются  и  что  он
направляет  к  нам  для  содержания  под  стражей  свой
первый  трофей  —  женский  ударный  батальон.
 Было  уже  совсем  темно,  когда  женщины-ударницы,
окруженные  конвоем,  вступили  на  территорию  Гренадер¬
ского  полка.  Я  впервые  видел  женщин-ударниц  и  потому
с  особенным  интересом  приглядывался  к  ним.  В  общем
они  производили  довольно-таки  жалкое  впечатление.  По
стриженым  головам  и  простым,  грубым  обветренным  ли¬
цам  их  можно  было  принять  за  молодых  солдат,  но  сразу
же  бросался  в  глаза  их  низкий  рост  (по  сравнению  с  гре¬
надерами  они  казались  прямо  карликами),  маленькие
 223

ручки  и  так  нелепо  выглядевшие  в  обмотках  толстые
ноги.  С  тремя  из  них,  в  том  числе  с  их  командиром,  тот¬
час  же  по  их  приходе  сделались  обмороки.  Мы  кое-как
дотащили  их  до  помещения  полкового  комитета,  поса¬
дили  здесь  на  стулья  и  дали  воды.  Постепенно  .они  при¬
шли  в  себя.
 — 	Эх,  не  нужно  бы  вам  воевать!  —  невольно  вырва¬
лось  у  кого-то  из  солдат.
 — 	Да  разве  мы  знали,  —  горячо  заявила  командир
отряда,  —  нас  обманом  завлекли  на  Дворцовую  пло¬
щадь.  Мы  получили  предписание  явиться  туда  для  па¬
рада,  а  вместо  этого  оказались  впутанными  в  какую-то
войну.
 Я  переглянулся  .с  ^ленами  полкового  комитета.  Вот
к  каким  средствам  принужден  был  прибегать  Керенский
для  того,  чтобы  поддержать  свою-  ггадатоШУЮ  власть.
 Однако  ударниц  нужно  было  где-то  разместить.  Я  про¬
извел  расчет,  их  оказалось  138.  Арестное  помещение  при
полку  для  такого  количества  пленниц  было,  конечно,
слишком  мало.  Вместе  с  председателем  полкового  коми¬
тета  tobs  Федоровым  мы  выбрали  пустую  изолированную
казарму  и  поместили  ударниц  там,  поставив  у  дверей
надлежащий  караул.  На  другой  день  я  получил  распо¬
ряжение  от  Военно-революционного  комитета  освобо¬
дить  ударниц  и  предоставить  им  возможность  следовать
на  Финляндский  вокзал  для  дальнейшего  направления
в  свои  казармы  на  станцию  Левашево.  Я  тотчас  же
объявил  им  об  этом,  и  они  радостно  засуетились  и  на¬
чали  собираться  и  строиться,  приготовляясь  в  путь-дорогу.
Буржуазная  печать  впоследствии  пйсала,  что  плен¬
ные  ударницы  подверглись  всякого  рода  истязаниям,
а  часть  их  была  изнасилована.  Всё  это,  конечно,  совер¬
шеннейший  вздор.  Когда  ударницы  были  уж  в  сборе,
ко  мне  явилась  от  них  специальная  делегация  и  поблаго¬
дарила  за  хорошее  и  товарищеское  к  ним  отношение.
 Я  искренно  пожал  йм  руки  и  пожелал  счастливого
пути.  Скоро  их  небольшая  серая  колонна  скрылась  за
массивными  воротами  казарм  запасного  Гренадерского
полка.
 Итак,  переворот  совершился.  Министры  Временного
правительства,  за  исключением  Керенского,  были  аре¬
стованы,  и  Петроградский  Совет  прочно  держал  власть
в  своих  руках.  Совместно  с  тов.  Федоровым  мы  решили
 224

Созвать  полковой  комитет  для  того,  чтобы  выявить  его
отношение  к  происходящим  событиям.  На  это  собрание
Федоров  решил  пригласить  и  командира  полка.  Любо¬
пытно,  что  с  того  момента,  как  я  появился  в  полку,
командир  его  словно  сквозь  землю  провалился.  Я  само¬
чинно  распоряжался  полком,  рассылал  патрули,  держал
в  полку  арестованных,  а  подлинный  хозяин  полка,  его
командир,  ничем  не  выявлял  своего  присутствия.  На  пер¬
вый  взгляд,  это  могло  показаться  странным.  Но  хитрый
командир  полка  знал,  как  ему  нужно  себя  вести,  и  дей¬
ствовал  вполне  обдуманно  и  со  своей  точки  зрения  даже
разумно.  В  самом  деле,  что  ему  было  делать?  В  душе
он  несомненно  сочувствовал  Временному  правительству
и  по  долгу  службы  должен  был  ему  подчиняться.  С  дру¬
гой  стороны,  он  ясно  видел,  что  сила  на  нашей  стороне
и  попытка  его  выступить  в  полку  против  меня  повела  бы
только  к  его  собственной  дискредитации.  Поэтому  он
предпочел  пока  что  вовсе  устраниться  с  поля  действия
и  выждать  —  чья  возьмет,  чтобы  потом  присоединиться
к  той  стороне,  которая  победит.
 На  заседание  полкового  комитета  он  явился  туго  за¬
тянутый  и  парадный,  но  взволнованный,  так  как  не  знал
как  следует,  для  какой  цеЛи  его  пригласили.  Во  время
заседания,  когда  ораторы  один  за  другим  стали  выска¬
зываться  в  пользу  совершившегося  переворота,  он  сидел
как  на  иголках  и,  видно  заранее,  приготовлял  ту  речь,
которую  ему  придется  сказать.  Он,  конечно,  понимал,  что
сейчас  победили  большевики  и  если  он  хочет  остаться
командиром  полка,  ему  тоже  нужно  высказаться  в  пользу
переворота,  но  в  то  же  время  всё  его  офицерское  нутро
протестовало  против  этого.  Несомненно,  скрываясь  всё
это  время,  в  глубине  души  он  надеялся,  что  верх  одер¬
жит  всё-таки  Временное  правительство  и  тогда  он  при¬
помнит  кому  нужно  это  временное  умаление  своего  пре¬
стижа.  Цо  случилось  то,  чего  ни  он,  ни  многие  другие
лица  его  круга  не  ожидали  —  победили  большевики.
 Неизвестно,  долго  ли  бы  еще  просидел  так  в  волне¬
нии  командир  полка,  если  бы  его  имя  не  упомянул  кто-то
из  членов  полкового  комитета.
 — 	А  интересно  было  бы  услышать,  —  заявил  один  из
товарищей,  оканчивая  свою  речь,  —  как  относится  к  со¬
вершающимся  событиям  наш  командир  полка.
 Полковник,  как  пружинка,  вскочил  со  своего  места  и
 IB  Зак,  М  1018
 225

эффектно  повернулся  на  каблуке  к  задавшему  ему  вопрос
товарищу.
 — 	Как  же  мне  относиться  к  этой  революции,  —  как-то
крикливо,  стараясь  быть  развязным,  заявил  он,  —  когда
это  подлинно  народная  революция.  Я  вчера  видел  такую
картину.  У  Зимнего  дворца  стрельба.  Стреляют  даже  из
орудий,  а  по  Троицкому  мосту  спокойно  идет  трамвай
и  прохожие  спешат  каждый  по  своему  делу,  как  будто
совершается  что-то  вполне  естественное  и  нормальное.
Нет,  это  подлинно  народная  революция,  и  я  привет¬
ствую  ее!
 Не  думаю,  чтобы  кому-нибудь  из  присутствующих  по¬
казались  убедительными  доводы  полковника,  но  его
больше  не  трогали.  Важно  было  то,  что  в  этот  момент  он
не  пошел  вразрез  с  общим  настроением  полка,  и  по¬
этому  ему  охотно  простили  некоторую  нескладность  его
речи.  Заседание  скоро  закончилось,  и  полковник,  видимо
успокоенный,  покинул  помещение  полкового  комитета.
 Между  тем  под  Петроградом  назревали  новые  собы¬
тия.  Керенский,  бежавшей  из  Зимнего  дворца,  убедил
казачьего  генерала  Краснова  двинуться  вместе  со  своим
отрядом  на  Петроград  для  того,  чтобы  военной  силой
восстановить  власть  Временного  правительства.  Об  этом
я  узнал  и  от  Военно-революционного  комитета  и...  непо¬
средственно  от  генерала  Краснова.
 Произошло  это  таким  образом.  Я  сидел  в  помещении
полкового  комитета,  когда  из  канцелярии  полка  пришел
писарь  и  принес  какой-то  листок  с  напечатанным  на  пи¬
шущей  машинке  текстом.  Я  заинтересовался:  что  это  та¬
кое?  Оказалось,  что  это  воззвание  генерала  Краснова,
призывающее  полки  петроградского  гарнизона  распра¬
виться  с  большевиками  и  присоединиться  к  его  отряду.
Я  так  и  подскочил  на  месте.  Воззвание  Краснова  сво¬
бодно  разгуливает  по  Петрограду  и  даже  попадает  в  во¬
инскую  часть.  Я  сейчас  же  бросился  в  канцелярию  полка
расследовать  это  странное  обстоятельство.  Оказывается,
это  воззвание  было  непосредственно  передано  из  штаба
генерала  Краснова  по  телеграфу  или  телефону,  сейчас
не  помню,  как.
 — 	Что  же  вы  с  ним  сделали?  —  спросил  я.
 — 	А  мы  его  приняли,  перепечатали  на  машинке
в  двух  экземплярах  и  передали  один  —-  командиру  полка,
другой  —  в  комитет.
 226

— 	Больше  никуда  не  давали?
 — 	Никак  нет!
 — 	Ну  так  вот  что,  дорогие  товарищи,  —  сказал  я,  —
больше  никаких  воззваний  из  штаба  генерала  Краснова
не  принимать.  Он  объявлен  врагом  народа,  и  всякие
сношения  с  ним  я  буду  считать  изменой.
 — 	Слушаюсь,  —  ответил  за  всех  делопроизводитель
канцелярии,  но  по  его  лицу  и  по  лицам  всех  остальных
писарей  я  видел,  что  на  эту  публику  полагаться  особенно
не  следует.  Эти  лощеные,  окопавшиеся  в  тылу  хозяй¬
ские  сынки,  конечно,  не  сочувствовали  перевороту  и  не¬
сомненно  сознательно  приняли  и  передали  по  назначе¬
нию  воззвание  Краснова.  «Ничего  себе  порядочки!—ду¬
мал  я,  возвращаясь  к  себе  в  полковой  комитет,  —  гене¬
рал  Краснов  идет  против  нас  вооруженной  силой  и  в  то
же  время  беспрепятственно  разговаривает  с  петроград¬
скими  полками».  Я  тотчас  же  позвонил  в  Военно-револю¬
ционный  комитет,  сообщил  о  полученном  воззвании  и
обратил  внимание  на  предательскую  работу  наших  орга¬
нов  связи.
 Параллельно  с  наступлением  на  Пртраграп,  грчрряпя
Краснова  началась  концентрация  контрреволюционных
элементов  внутри  столицы,  несомненно,  что  эти  элементы
находились  в  самом  тесном  контакте  со  штабом  краснов-
ских  войск.  Я  постоянно'  держал  наготове  дежурную  по¬
ловину  полка.  Патрули,  попрежнему  рассылаемые  мною,
зачастую  приводили  ко  мне  контрреволюционных  агита¬
торов  и  вообще  подозрительную  публику.  Помню,  один
патруль  привел  ко  мне  какого-то  интеллигентного  сол¬
дата  «смертника»,1  агитировавшего  против  Советской
власти.  Он  был  одет  во  всё  черное,  а  на  фуражке  у  него
красовалось  изображение  черепа  и  двух  перекрещиваю¬
щихся  человеческих  костей.
 — 	Почему  вы  утверждали,  что  Советская  власть
доживает  свои  последние  часы?  —  спросил  я  его.
 — 	Очевидно,  у  меня  есть  к  тому  основание,  —  на¬
хально  глядя  мне  в  лицо,  ответил  он.  Я  отправил  его
ни  полковую  гауптвахту,  надеясь  на  досуге  поближе  по-
иипкомиться  с  ним.  Но  увы!  На  следующее  же  утро  ка¬
 1  Особая  разновидность  ударных  батальонов,  формировавшихся
Керенским  для  наступления  против-Германии,  а  отчасти  несомненно
И  й  контрреволюционных  целях.  (Примеч.  автора.)
 10* 	227

раульный  начальник  сообщил  мне,  что  решетка  в  его
камере  перепилена  и  он  скрылся  неизвестно  куда.  Мне
было  очень  жаль,  что  такая  интересная  птица  вылетела
из  моих  рук.
 В  особенности  внимательно  стал  я  наблюдать  за  Вла¬
димирским  и  Павловским  военными  училищами.  Со  сто¬
роны  этих  училищ  в  первую  очередь  можно  было  ожи¬
дать  всякого  рода  неприятностей.  Главным  образом  меня
беспокоило  Павловское  военное  училище,  так  как  Вла¬
димирское,  по  имевшимся  у  меня  сведениям,  было  более
демократично  по  составу  юнкеров  и  преподавательского
персонала.  Однако  события  показали  иное  и  удар  после¬
довал  как  раз  со  стороны  «демократического»  Владимир¬
ского  военного  училища.  Впрочем,  об  этом  речь  будет
еще  впереди.
 Когда  генерал  Краснов  занял  Гатчину  и  стал  продви¬
гаться  дальше,  я  в  одном  из  своих  телефонных  разгово¬
ров  с  тов.  Подвойским  спросил:
 — 	Не  следует  ли  двинуть  против  Краснова  также  и
мой  Гренадерский  полк?
 — 	Не  беспокойтесь,  —  ответил  мне  на  это  тов.  Под¬
войский,  —  ваш  полк  потребуется  еще  и  здесь.
 И  действительно,  в  тот  же  день  я  получил  приказ
от  Военно-революционного  комитета  войти  в  контакт
с  Петропавловской  крепостью  и  разоружить  юнкеров.
Получив  приказ,  я  сейчас  же  отправился  в  Петропавлов¬
скую  крепость  переговорить  о  том,  как  лучше  и  безболез¬
ненней  провести  эту  операцию.  Комиссара  Петропавлов¬
ской  крепости  тов.  Благонравова  не  было,  и  я  напра¬
вился  к  его  помощнику  Тер-Арутюнянцу,  которого  я  хо¬
рошо  знал  по  совместной  работе  в  военной  организации.
Бедный  Тер-Арутюнянц  так  измотался  за  последние  бур¬
ные  дни,  что  его  прямо  узнать  было  нельзя.  От  уста¬
лости  он  заснул,  сидя  в  кресле  перед  столом,  за  которым
работал.  Окружающие,  двигались  рядом  на  цыпочках  и
говорили  шёпотом,  боясь  его  потревожить.  Мне  жаль
было  будить  его,  но  дело  не  ждало,  и  я  заставил  его
сбросить  с  себя  дремоту.
 Прочтя  *еще  раз  совместно  приказание  Военно-рево¬
люционного  комитета,  мы  стали  обсуждать,  как  над!
действовать.  Я  высказал  свое  соображение,  что  главную
опасность  для  нас  представляет  Павловское  военное  учи¬
лище,  а  потому  разоружение  необходимо  начинать  с  него.
 228

Однако  задача  разоружения  облегчается  для  нас  тем  об¬
стоятельством,'что  внутри  этого  училища  у  нас  есть  цен¬
ный  союзник,  а  именно  команда  солдат  училища,  в  вер¬
ности  и  преданности  которой  я  уже  успел  убедиться.
С  этой  командой  я  нахожусь  в  постоянной  связи,  а  по¬
тому  и  сейчас  думаю  провести  разоружение,  опираясь,
главным  образом,  на  эту  команду.  Тер-Арутюнянц  одоб¬
рил  мой  план  и  обещал  со  своей  стороны  поддержку
Всеми  наличными  силами  крепости.  Вернувшись  к  себе
в  полк,  я,  прежде  всего,  стал  вести  переговоры  с  коман¬
дой  солдат  Павловского  военного  училища.  Они  привет¬
ствовали  идею  разоружения  юнкеров  и  заявили,  что  мо¬
гут  провести  это  собственными  силами,  если  я  позволю
им  воспользоваться  некоторой  частью  своих  химиков,
с  которыми  они  находятся  в  постоянном  контакте.
 Я  сильно  беспокоился  за  успех  этой  операции,  однако
она  прошла  у  них  великолепно.  Юнкера  были  разору¬
жены,  окружены  конвоем  и  направлены  под  арест,  ко  мне
в  запасный  гвардии  Гренадерский  полк.
 Как  сейчас,  помню  вечер  дождливого  осеннего  дня  и
длинную  колонну  юнкеров,  окруженную  конвоем  и  робко
глядящую  вперед  навстречу  неизвестному  будущему.  Мо¬
жет  быть,  некоторые  из  юнкеров  ожидали  даже  той  или
иной  расправы  с  нашей  стороны.  Однако  я  разместил  их
более  или  менее  прилиуно  в  том  же  помещении,  где  неза¬
долго  перед  тем  находились  в  заключении  женщины-
ударницы.  Когда  дней  через  пять  обстановка  измени¬
лась  и  юнкеров  можно  было  освободить  из-под  ареста,
правда,  с  обязательством  немедленно  отправляться  по
домам,  ко  мне  опять,  так  же  как  и  от  женщин-ударниц,
явилась  делегация  поблагодарить  от  имени  всех  юнкеров
эа  хорошее  к  ним  отношение.-
 Пока  я  так  возился  с  павловцами,  во  Владимирском
училище  назревали  крупные  события.  Эсеровские  агита¬
торы  убедили  юнкеров  восстать  и  поддержать  наступаю¬
щего  на  Петроград  генерала  Краснова.  В  ход  была  пу¬
щена  даже  ложь.  Так,  юнкеров  уверили,  что  Краснов
со  своими  войсками  находится  уже  около  Нарвских
ворот.
 Как  раз  накануне  выступления  ко  мне  звонил  назна¬
ченный  Петроградским  Советом  комиссар  этого  учи¬
лища,  по  фамилии,  если  не  ошибаюсь,  Лебедев,  и,  сооб¬
щив,  что  в  училище  наблюдается  некоторое  брожение,
 229

просил  прислать  ему  на  всякий  случай  команду  химиков.
Я  немедленно  сделал  соответствующее  распоряжение,
команда  химиков  в  ^училище  была  действительно  послана
и,  как  мне  стало  потом  известно,  приняла  на  себя  первый
удар  восставших  юнкеров.
 Помню  я  эту  тревожную  ночь,  когда  юнкера  восстали.
Я  спал,  как  и  всё  это  время,  одним  глазом  и,  конечно,
не  раздеваясь.  Проснулся  я  от  шума  шагов  и  быстро
вскочил  с  кровати.  Прибежавший  химик  в  волнении  сооб¬
щил  мне,  что  юнкера  только  что  пытались  обезоружить
отряд  химиков,  присланный  мною,  но  те  оказали  сопро¬
тивление  и  теперь  идет  перестрелка.  На  поддержку  хи¬
микам  прибыла  еще  команда  из  батальона,  однако  юнке¬
ров  больше  и  химики  несут  потери.  Я  немедленно  поднял
на  ноги  дежурную  половину  полка.  Оказалось  всего
200  человек,  но  я  полагал,  что  этого  числа  достаточно.
Во  главе  отряда  я  поставил  подпоручика  Никонова,  как
единственного  в  полку  офицера-большевика.  На  левых
эсеров  в  таком  серьезном  деле  я  положиться  опасался.
 Рассвет  еще  чуть  брезжил,  когда  отряд  выступил  на
улицу.
 Из  донесений,  которые  ко  мне  поступали,  я  знал,  что
отряд  немедленно  по  прибытии  ко  Владимирскому  доен¬
ному  училищу  вступил  с  юнкерами  в  бой.
 Сначала  тов.  Никонов  хотел  .атаковать  помещение
училища  с  фасада,  но,  увидев,  что  это  чрезвычайно
трудно,  поставил  заслон,  а  сам  с  частью  отряда  зашел
с  другой  стороны  и  стал  через  соседний  дом  пробираться
юнкерам  в  тыл.
 Чтобы  лично  осмотреть  расположение  борющихся  сил,
я  вместе  с  председателем  полкового  комитета  тов.  Федо¬
ровым  отправился  на  место.  Когда  я  прибыл  туда,  на  на¬
шей  стороне  были  уже  броневики  и  давало  свои  первые
выстрелы  знаменитое  орудие,  которое  и  заставило,
в  конце  концов,  юнкеров  сложить  оружие.  Тут  же  нахо¬
дился  назначенный  Петроградским  Советом  комендант
города  —  левый  эсер  прапорщик  Нестеров,  человек  невы¬
сокого  роста,  с  целой  шапкой  волос,  спускавшихся  на
плечи.
 Выяснив  положение  и  убедившись  в  том,  что  под¬
держки  высланному  отряду,  по  крайней  мере  в  ближай¬
шее  время,  не  потребуется,  я  направился  обратно  в  ка¬
зармы  полка.
 230

По  дороге  у  меня  произошла  любопытная,  но  очень
опечалившая  меня  встреча.  На  углу  Шамшевой  улицы  и
Большого  проспекта  Петроградской  стороны  я  увидел
покупающим  газеты  своего  бывшего  законоучителя,  свя¬
щенника  Введенской  гимназии,  где  я  когда-то  учился,
Николая  Михайловича  Гурьева.  Я  поздоровался  с  ним  и
тут  только  увидел,  что  он  не  один.  Рядом  с  ним  стоял
мой  бывший  одноклассник  и  товарищ  по  нелегальной
революционной  работе  Владимир  Владимирович  Пруссак.
%  только  второй  раз  видел  его  по  возвращении  из  ссылки
и  потому,  естественно,  обрадовался.
 — 	А,  Володя!  —  радостно  сказал  я  и  подошел  к  нему,
протягивая  ему  руку.  Но,  увы!  моя  радость  не  нашла
соответствующего  отклика  в  его  душе.  Он  не  двинулся
с  места  и,  засунув  руки  в  карманы,  как-то  исподлобья
посмотрел  на  меня.
 — 	А  ты  в  Смольном  работаешь?  —  неожиданно  задал
он  мне  вопрос.
 — 	Да,  работаю,—ответил  я.
 — 	В  таком  случае  я  не  могу  подать  тебе  руки,  —  ска¬
зал  он  и  еще  глубже  засунул  руки  в  карманы.  Я  громко
выругался  и,  не  говоря  ни  слова,  направился  дальше.
 Этот  эпизод  в  глубокой  степени  огорчил  меня.
С  Пруссаком  мы  когда-то  были  большими  друзьями.
Вместе  работали  в  нелегальной  межученической  орга¬
низации,  вместе  были  арестованы  9  декабря  1912  года  по
«витмеровскому»  делу,  и  только  потом  наши  пути  разо¬
шлись.  Я  уехал  за  границу,  а  он  был  вновь  арестован  по
делу  «революционного  союза»,  судился  и  получил  бес¬
срочную  ссылку  в  Сибирь.  Революция  вернула  его
обратно  в  Петроград.  И  вот  теперь  такая  встреча!
 Я  еще  раз  убедился  в  одном  непреложном  факте.
В  годы  моей  подпольной  работы  в  1910,  1911,  1912  гг.
среди  петербургской  учащейся  молодежи,  в  особенности
среди  школьной,  большим  успехом  пользовались  анархи¬
ческие  и  другие  подобного  же  рода  бесформенно-рево¬
люционные  течения.  На  первый  взгляд,  казалось,  что
представители  этих  течений  ничем  не  отличаются  от  нас,
социал-демократов.  Действительно,  они  также  работали,
организуя  рабочий  класс  на  борьбу  с  самодержавием  и
предпринимателями,  они  также  арестовывались,  также
садились  в  тюрьмы  и  подвергались  всякого  рода  другим
преследованиям.  На  словах  они  даже  заявляли,  что  счи¬
 231

тают  себя  левее  нас.  Но  всё  это  было  до  поры,  до  вре¬
мени.  Едва  наступили  такие  серьезные  испытания,  как
война  и  революция,  как  они  в  огромном  своем  большин¬
стве  покатились  по  наклонной  плоскости.  Отсутствие  це¬
лостного  миросозерцания  дало  себя  знать.  Только  со¬
циал-демократы  большевики,  вооруженные  марксистско-
ленинским  методом,  сумели  разобраться  в  событиях  и
сохранили  ясную  голову  и  ту  же  сплоченность  партийных
пядов.  Размышляя  об  этом,  я  незаметно  дошел  до  казарм
Гренадерского  полка.
 Между  тем  обстрел  из  единственного  орудия,  которое
имели  осаждающие,  оказал  свое  влияние  на  юнкеров  и
они  сдались.  Отряд  гренадер  первый  вступил  в  помеще¬
ние  Владимирского  училища,  и  командир  его  тов.  Нико¬
нов  был  назначен  комендантом  училища.
 Узнав,  что  юнкера  сдались,  я  немедленно  выехал
в  помещение  училища,  опасаясь,  как  бы  пленные  не  сде¬
лались  жертвой  самосуда.  Мои  опасения  оправдались.
На  Большом  проспекте  Петербургской  стороны  я  увидел
следующую  картину.  Посредине  улицы  двигались  юнкера,
окруженные  конвоем,  а  кругом  них  шумела  и  волнова¬
лась  толпа,  требуя  немедленно  над  ними  казни.  Возбуж¬
дение  толпы  было  так  велико,  что  у  Тучкова  моста  про¬
должать  конвоирование  пленных  было  уже  небезопасно,
и  пришлось  остановиться,  отвести  юнкеров  в  Петровский
парк,  поставить  на  мосту  крепкий  заслон  и  подождать
успокоения  толпы.
 С  большим  трудом  удалось  довести  юнкеров  до  места
заключения.
 Одновременно  с  подавлением  восстания  юнкеров  был
нанесен  и  решительный  удар  отряду  генерала  Краснова.
Мало  того,  Краснов  и  весь  его  штаб  оказались  захвачен¬
ными  в  плен  советскими  войсками.  Только  Керенскому
опять  удалось  сбежать  и  скрыться.  Однако  Краснов  не
долго  пробыл  под  арестом.  Доставив  его  в  Петроград,
Военно-революционный  комитет  вскоре  освободил  его
под  честное  слово,  что  он  не  поднимет  больше  оружия
против  Советской  власти.  Это  было  более  чем  наивно.
Как  будто  в  гражданской  войне  для  тех,  кто  борется  про¬
тив  освобождения  рабочего  класса,  может  существовать
какое-то  честное  слово.  Конечно,  Краснов  тотчас  же  по
освобождении  поспешил  на  юг  и  там  принял  самое  актив¬
нее  участие  в  организации  белогвардейских  армий  и
 232

борьбе  их  против  Советской  власти.  Впрочем,  в  то  время
мы  вообще  страдали  избытком  прекраснодушия*  и  повто¬
ряли  почти  буквально  ошибки  Парижской  Коммуны,  за
которые  она  когда-то  так  жестоко  поплатилась.  Разве
не  ошибкой,  например,,  было  освобождение  нами  отдель¬
ных  юнкеров  и  даже  целых  юнкерских  училищ,  о  кото¬
рых  я  только  что  рассказывал.  Ведь  известно,  что  боль¬
шинство  этих  юнкеров  также  преспокойно  уехало  на  юг
и  там  составило*  ядро,  вокруг  которого  формировались
белогвардейские  части,  действовавшие  потом  против  нас.,
А  буржуазные  газеты?  Ведь  как  долго  мы  не  решались
посягнуть  на  «священную»  свободу  слова.  Газеты  эти
изо  дня  &  день  чуть  не  плевали  нам  в  лицо,  поливая  нас
потоками  клеветы  и  грязи  и  открыто  призывая  к  воору¬
женному  против  нас  выступлению,  а  мы  всё  терпели  и
только  месяца  через  два  спохватились  и  догадались  засы¬
пать  эту  вонючую  помойную  яму.
 Уроки  Парижской  Коммуны  во  многих  отношениях
были  основательно  нами  забыты.  Потребовалась  большая
встряска—убийство  ряда  наших  вождей,  открытое  вы¬
ступление  против  нас  белогвардейских  банд,  чтобы  мы
научились,  наконец,  быть  суровыми  и  беспощадными.
 После  ликвидации  красновского  наступления  нача¬
лись  споры  и  толки  вокруг  формирования  нового  прави¬
тельства.  Каша  партия  сформировала  чисто  большевист¬
ский-  кабинет,  но  не  возражала  против  вступления  в  него
определенного  количества  левых  эсеров.  Левые  же  эсеры
выставили  лозунг  объединенного  социалистического  ка¬
бинета  с  привлечением  в  него  правых  «социалистических»
партий.  Вокруг  этого  вопроса  возникла  полемика,  кото¬
рая  очень  скоро  перекинулась  к  нам  в  полки.
 31  октября  ранним  утром  я  получил  следующую
записку  от  секретаря  нашего  большевистского  коллек¬
тива  запасного  огнеметно-химического  батальона  тов.  Со¬
ловьева:
 «Тов.  Прапорщикt
 Вам  необходимо  бы  быть  сейчас  в  9  час.  утра  на  об¬
щем  собрании,  т.  к.  на_  вчерашнем  собрание  разбилось
Мвдвое  и  ни  к  чему'  не  пришло,  Возможно,  пройдут  резо¬
люции  оборонцев.
 Секретарь  Соловьев
 II.X.17  г.»
 ш

Я,  конечно,  сейчас  же  поспешил  на  собрание,  где  мне
одному  из  первых  было  предоставлено  слово.  Я  говорил
довольно  долго.  Рассказал  о  перипетиях  борьбы  с  Вре¬
менным  правительством,  сообщил  о  сформировании  ра¬
боче-крестьянской  власти  и  Подробно  остановился  на
разборе  первых  декретов  Советского  правительства
о  мире,  земле  и  рабочем  контроле.  В  заключение  я  оста¬
новился  на  тех  трениях,  которые  возникли  у  нас  за  по¬
следнее  время  с  левыми  эсерами.  Нам  предлагают  за¬
ключить  блок  с  правыми  социалистическими  партиями  и
образовать  единое  социалистическое  правительство.
В  принципе  мы  не  возражаем  против  такого  рода  объеди¬
нения,  но  вопрос  в  том,  на  какой  платформе  объеди¬
няться.  Нам  говорят,  сперва  объединимся,  а  потом  пого¬
ворим  о  платформе.  На  это  мы  не  согласны.  Нас  хотят
просто  столкнуть  с  того  пути  реформ,  на  который  мы
вступили.  Мы  говорим  так  —  сперва  установим  плат¬
форму,  а  потом  увидим,  с  кем  мы  можем  Объединиться.
Наша  платформа  ясна.  Мы  уже  приступили  к  осуще¬
ствлению  основных  требований  рабочего  класса.  От  своей
задачи  мы  ни  за  что  не  отступим.  Как  ни  лестно  нам
заседать  совместно  с  «почтенными»  меньшевиками  и  эсе¬
рами,  но  для  этого  мы  не  поступимся  интересами  рабо¬
чего  класса.  Кто  согласен  с  общим  направлением  нашей
работы,  милости  просим  работать  вместе  с  нами.  Кто  не
согласен  —  скатертью  дорога.  В  этом  случае  ни  о  каком
объединении,  конечно,  не  может  быть  и  речи.
 Трудно  передать  тот  энтузиазм,  который  охватил  сол¬
дат,,  когда  я  закончил  свою  речь.  Мой  заключительный
возглас:  «Да  здравствует  власть  рабочих  и  крестьян!»  —
был  покрыт  громовым  «ура».  Я  не  успел  оглянуться,  как
очутился  на  воздухе,  подхваченный  десятками  дюжих
солдатских  рук.  Больше  никто  не  выступал  на  этом  со¬
брании,  и  резолюция,  приветствующая  образование  новой
рабоче-крестьянской  власти,  была  единогласно  принята
всеми  присутствующими.  Этим  огнеметно-химический  ба¬
тальон  еще  раз  подтвердил  свою  политическую  созна¬
тельность.  Приняв  активное  участие  в  октябрьском  пере¬
вороте,  он  и  в  дальнейшем  проявил  себя  стойким  и  на¬
дежным  защитником  Советской  власти.
 Несколько  иная  картина  наблюдалась,  к  сожалению,
в  запасном  гвардии  Гренадерском  полку.  Как  я  уже  го¬
ворил,  комитет  этой  части  состоял  почти  сплошь  из  левых
 234

эсеров.  И  тут-то  ненадежность  этих  «друзей»  сказалась
в  своей  полно§  мере.  Они  определенно  гнули  свою  линию,
причем  доходили  до  того,  что  не  гнушались  даже  прибе¬
гать  к  довольно-таки  некрасивым  средствам.
 Прежде  всего  это  выявилось  как  раз  в  тот  же  самый
день,  когда  происходило  только  что  описанное  мною  со¬
брание  в  запасном  огнеметно-химическом  баталь©не.  Ран-
нйм  утром,  когда  я  собрался  уже  идти  на  это  собрание,
я  случайно  узнал,  что  как  раз  на  это  же  самое  время
тов.  Федоров  созывает  собрание  полкового  комитета.  До
сих  пор  я  неизменно  присутствовал  на  всех  заседаниях
комитета,  и,  таким  образом,  это  было  первое  собрание,
которое  мне  приходилось  пропустить.
 — 	Почему  вы  собираете  комитет?  —  обратился  я
с  вопросом  к  тов.  Федорову.
 — 	Да  видите  ли,  есть  целый  ряд  неотложных  хозяй¬
ственных  вопросов,  —  ответил  он  мне.
 — 	А  не  лучше  ли  отложить  собрание  до  моего  возвра¬
щения.  Мне  бы  не  хотелось  пропускать  его.
 — 	Нет,  —  уверил  меня  тов.  Федоров,  —  вы  можете
вполне  не  присутствовать  на  этом  собрании.  Обсуждаться
будут  исключительно  хозяйственные  вопросы.  Отправляй¬
тесь  себе;  спокойно  в  огнеметнотхимический  батальон.
 Однако,  когда  я  вернулся  обратно  в  полк  и  взглянул
в  протокол  заседания  комитета,  я  буквально  схватился
за  голову.  На  первом  месте  протокола  стояла  резолюция,
принятая  комитетом  полка  по  вопросу  о  текущем  мо¬
менте.  Резолюция  эта  носила  определенно  эсеровский
характер.  В  ней  выявлялось  недовольство  по  поводу  об¬
разования  правительства  «одной  партии»  и  высказыва¬
лось  мнение,  что  спасти  страну  может  только  прави¬
тельство,  составленное  из  представителей  всех  социали¬
стических  партий.  Вне  себя  я  бросился  к  тов.  Федорову
и  потребовал  от  него  объяснений,  что  всё  это  значит.  Он
вначале  смутился,  но  потом  объяснил  мне,  что  вопрос  вы¬
плыл  совершенно  «случайно»,  резолюция  же  эта  является
продуманным  решением  полкового  комитета.  Конечно,  он
наглым  образом  врал,  но  что  я  мог  с  ним  поделать.
 Другой  раз  тот  же  Федоров  заявил  мне,  что  полковой
комитет  хочет  устроить  в  полку  большой  митинг  с  при¬
влечением  представителей  всех  социалистических  пар¬
тий.  Я,  конечно,  не  возражал  против  устройства  такого
рода  митинга.  В  назначенный  час,  когда  солдаты  начали
 235

уже  мало-помалу  заполнять  манеж,  предназначенный  для
митинга,  я  поинтересовался  узнать,  представители  каких
партий-явились  к  нам  в  полк  для  выступления.  Каково
же  было  мое  удивление,  когда  я  узнал,  что  явилось
четыре  оратора  и  все  сплошь  эсеры.
 — 	Зачем  такое  количество  эсеров?  —  удивился  я.  —
А  где  же  большевики?
 — 	Очевидно,  они  не  потрудились  явиться,  —  ответил
мне  тов.  Федоров.
 — 	Неужели  большевики  йе  захотели  выступить  в  Гре¬
надерском  полку?  —  спросил  я.
 — 	Нет,  —  нагло  глядя  на  меня,  ответил  тов.  Федо¬
ров,  —  большевиков  мы  не  приглашали.  Мы  считали,  что
от  большевиков  будете  выступать  вы.
 — 	Ну  уж  извините,  —  возмутился  я,  —  если  вы  при¬
глашаете  представителей  всех  партий,  потрудитесь  при¬
гласить  и  большевиков.  Мне  трудно  выступать  против
оппонентов,  так  как  я  целиком  погряз  в  делах  полка  и
не  вполне  в  курсе  последних  событий.  Без  представителя
большевиков  я  митинга  не  открою.
 Тов.  Федоров,  ворча  что-то  себе  под  нос,  пошел  де¬
лать  соответствующие  распоряжения,  а  я  отправился
в  Офицерское  Собрание  посмотреть  на  прибывших  эсе¬
ровских  агитаторов.  Вскоре  меня  догнал  и  тов.  Федоров.
В  Офицерском  Собрании  разыгрался  весьма  любопыт¬
ный  эпизод,  о  котором  я  до  сих  пор  не  могу  вспомнить
без  улыбки.  Среди  эсеровских  агитаторов  я  неожиданно
для  себя  увидел  одетого  в  матросскую  форму  старого
цокольного  товарища  —  Лазаря  Алянекого.  Алянский  •был
причастен  к  революционному  движению,  во  партийным
эсером  и  тем  более  агитатором  в  дореволюционное  время
он  никогда  не  был.  Удивило  меня  также  и  то,  почему  он
одет  в  матросскую  форму.  До  войны  он,  будучи  исклю¬
ченным  из  петербургской  гимназии,  учился  в  Париже,
а  во  время  войны  при  призывах  постоянно  получал  от¬
срочки  по  состоянию  своего  здоровья.  Я  был  так  ошелом¬
лен,  увидев  Алянекого,  да  еще  в  таком  костюме,  что
остановился  на  месте  и  воскликнул:
 — 	Лазарь!  А  ты-то  что  здесь  делаешь!
 Такое  обращение  с  моей  стороны  повидамому  очень
не  понравилось  Алянскому.  Он  весь  как-то  съежился,
еще  глубже  засунул  ру®и  в  карманы  своего  бушлата  и,
мрачно  глядя  на  меня,  сказал:
 236

— 	С  изменником  родины  и  революции  не  желаю  раз¬
говаривать.
 Это  взорвало  меня.  Как  никак,  мне  было  нанесено
оскорбление,  да  еще  в  присутствии  моих  солдат.  Однако
я  не  желал  сам  предпринимать  против  него  каких-либо
мер,  а  потому  заявил,  обращаясь  к  присутствующим
здесь  членам  полкового  комитета  и,  в  первую  очередь,
к  тов.  Федорову:
 — 	Товарищи!  Вы  слышали,  как  меня,  представителя
Петроградскогб  Совета,  оскорбил  здесь  сейчас  предста¬
витель  партии  эсеров.  Я  апеллирую  к  вам.  Я  прошу,  чтобы
пы  избавили  меня  от  необходимости  выслушивать  подоб¬
ные  вещи.
 Однако  как  же  можно  было  ожидать,  чтобы  эсер  по¬
шел  против  эсера!  Федоров  промямлил  что-то  несвязное,
пылясь  примирить  нас,  и  остальные  члены  комитета  не
двинулись  в  мою  защиту.  Я  плюнул  и  пошел  к  себе
в  полковой  комитет.  «Ничего,  —  думал  я,  —  подождите,
когда  начнется  митинг,  я  доведу  до  сведения  солдат  об
9том  инциденте».  Однако  мне  не  пришлось  ждать  так
долго.  Оказывается,  при  этой  сцене  присутствовало  не¬
сколько  солдат,  сочувствующих  большевикам.  Они  сей¬
час  же  побежали  в  манеж,  где  уже  почти  весь  полк  был
н  сборе,  и  рассказали  об  оскорблении  комиссара  полка  и
недопустимом  поведении  председателя  полкового  коми¬
тета.  Это  сообщение  вызвало  целую  бурю  негодования.
Весь  зал  стонал  от  возмущенных  криков:  «Вон!»,  «До¬
лой!»,  «Не  желаем  теперь  слушать  этих  мерзавцев!».  Не¬
чего  делать.  Полковому  комитету  пришлось  в  вежливой
форме  передать  «бедным»  эсерам,  что  солдаты  не  же¬
лают  их  слушать  и  что  во  избежание  еще  большего
скандала  им  лучше  поторопиться  со  своим  уходом.
 Однако  дело  этим  не  кончилось.  Общее  собрание,
самочинно  открывшееся,  пригласило  прийти  в  манеж  меня
н  Федорова,  и  здесь  вместо  митинга  началось  настоящее
судебное  разбирательство.  Один  за  другим  выходили  ора¬
торы  и  «крыли»  председателя  полкового  комитета  за  то,
что  он  допустил  в  помещении  полка  оскорбление  комис¬
сара,  назначенного  Петроградским  Советом.  Возбужде¬
ние  собрания  было  так  велико,  что  раздавались  крики,
фсбовавшие  не  только  смещения  тов.  Федорова,  но  даже
#14)  ареста.  Взволнованный,  бледный  вышел  давать  свои
оАъмснения  тов.  Федоров.  Он  указал  на  то,  что  всё  время
 237

работал  в  полном  контакте  с  комиссаром,  а  в  данном
случае  просто  не  расслышал  (?!),  когда  я  обращался
к  нему  за  защитой.  Конечно,  это  объяснение  не  выдер¬
живало  никакой  критики.  Достаточно  было  бы  одного
моего  слова  —  и  он  был  бы  смещен  с  должности  пред¬
седателя  полкового  комитета.  Но  я  подумал,  кем  же  его
заменить?  Подпоручик  Никонов  попрежнему  комендант-
ствовал  в  своем  Владимирском  училище,  а  кроме  него
не  было  никого,  кто  бы  одновременно  был  близок  нам
в  идеологическом  отношении  и  в  то  же  время  пользо¬
вался  в  полку  авторитетом.  Нет,  пусть  уж  остается
тов.  Федоров.  Может  быть,  этот  урок  послужит  ему  на
пользу.
 Поэтому  я  взял  слово  и  сказал,  что,  конечно,  случай
сам  по  себе  несомненно  возмутителен,  но  возможно,  что
тов.  Федоров  и  действительно  не  слышал  моего  к  нему
обращения,  Смещать  тов.  Федорова  не  стоит,  так  как  мы
до  сих  пор  всё  время  работали  с  ним  в  контакте.  Огра¬
ничимся  тем,  что  было  высказано  на  этом  собрании,  и
будем  считать  этот  вопрос  исчерпанным.
 Когда  я  кончил,  я  увидел,  что  тов.  Федоров  смотрит
на  меня  благодарными  глазами.  Действительно,  собра¬
ние  еще  немного  поволновалось,  но  в  результате  приняло
мое  предложение.
 Митинг  о  текущем,  моменте  всё  же  состоялся  на  сле¬
дующий  день.  Не  знаю,  хотел  ли  полковой  комитет  сде¬
лать  мне  приятное,  или  это  вышло  невольно,  но  на  этот
раз  из  «представителей  партий»  был  только  один  боль¬
шевик  —  Николай  Николаевич  Кузьмин.  Он  сделал  об¬
стоятельный  доклад,  и  собрание  единогласно  приняло
предложенную  им  большевистскую  резолюцию.  Сидя  на
этом  митинге,  я  даже  и  не  подозревал,  что  этот  день  яв¬
ляется  последним  днем,  который  я  провожу  в  запасном
гвардии  Гренадерском  полку.  А  между  тем  это  было  так.
Вечером  этого  дня  произошло  событие,  которое  напра¬
вило  мой  жизненный  путь  на  новые  рельсы.
 Не  помню,  чем  я  был  занят,  когда  к  воротам  Грена¬
дерского  полка  подъехали  извозчичьи  дрожки.  Это  был
мой  брат  Раскольников.  Быстро  войдя  в  помещение  пол¬
кового  комитета  и  видя,  что  кругом  никого  нет,  он  прямо
приступил  к  делу.
 — 	В  Москве,  —  сказал  он,  —  сейчас  происходят  бои
между  войсками  Московского  Совета  и  Временного  пра¬
 238

вительства.  В  ход  пущена  даже  артиллерия.  Петроград¬
ский  Совет  посылает  сейчас  туда  отряд  для  помощи  на¬
шим  товарищам.  Ударной  группой  отряда  является  отряд
матросов  под  моим  начальством.  Но,  к  сожалению,  в  на¬
шем  отряде  нет  ни  одного  боевого  офицера.  Не  согла¬
сишься  ли  ты  отправиться  вместе  с  нами?  Подвойский
согласен.
 '  Я  подумал:  в  Петрограде  как  будто  всё  успокоилось
и  в  ближайшее  время  нельзя  ожидать  каких-либо  волне¬
ний;  между  тем  в  Москве  лилась  кровь;  там  была  нужна
наша  помощь.  И  я  дал  свое  согласие.  На  тех  же  дрож¬
ках,  на  которых  приехал  брат,  мы  отправились  с  ним
в  Смольный  урегулировать  вопрос  о  моем  заместителе
в  Гренадерском  полку  и  получить  дальнейшие  инструк¬
ции.  Однако  это  уже  выходит  за  пределы  настоящего
очерка.  Октябрьская  революция,  как  таковая,  закончи¬
лась.  Начался  новый  период  —  первые  этапы  граждан¬
ской  войны.

А  БЕЛЫШЕВ,
комиссар  крейсера  „Аврора*
 ВЫСТРЕЛ  „АВРОРЫ44
 Л  плавал  машинистом  на  «Авроре».  Два  года  она
несла  боевой  дозор  на  Балтике,  а  в  ноябре
1916  года  ошвартовалась  для  ремонта  у  стенки
Франко-Русского  завода.
 В  стране  шло  глухое  брожение.  В  феврале  заводы
Петрограда  забастовали,  в  том  числе  и  Франко-Русский.
Территорию  этого  завода  занял  сводный  батальон,  под¬
чиненный  командиру  «Авроры».
 26  февраля  конвой  доставил  на  борт  крейсера  трех
арестованных  в  солдатских  шинелях.  Слух  об  этих  трех
обошел  весь  корабль,  вызывая  всеобщее  возбуждение.
В  низком  туннеле  гребного  вала,  освещенном  тусклой
свечой,  собрались  машинисты:  нужно  спасать  арестован¬
ных.  Возник  следующий  план.
 В  девять  ноль-ноль,  как  всегда,  состоится  вечерняя
молитва.  На  церковной  палубе  соберется  вся  команда  во
главе  с  офицерами.  Как  только  послышатся  слова  кора¬
бельного  священника:  ч<И  благослови  достояние  твое»,  —
электрик  выключит  свет,  а  мы  под  покровом  темноты
бросимся  на  выручку  арестованным.
 На  том  и  порешили.  Но  за  полчаса  до  молитвы  воору¬
женные  офицеры  обошли  все  жилые  помещения,  стали
кучкой  на  юте,  а  трех  арестованных  в  солдатских  шине¬
лях  конвой  повел  к  трапу,  переброшенному  на  берег.  Мы
лихорадочно  переглянулись  —  нужно  что-то  предпринять,
вот  сейчас,  мгновенно,  не  теряя  времени.
 240

■—  Ну,  ребята,  вызволяйГ
 И  с  криком  горстка  кочегаров,,  комендоров,  машини¬
стов  бросилась  к  трапу.  Офицеры,  окружавшие  коман¬
дира  крейсера,  вытащили  револьверы  из  кобур.  Захло¬
пали  выстрелы.  Я  укрылся  за  орудие,  Осипенко  упал  за¬
мертво,  Фокин  выбросился  с  пятисаженвой  высоты  на
лед,  Власенко  был  ранен  в  ногу.
 'Зазвучал  на  крейсере  горн  парадного  сбора.  Команда
выстроилась  на  палубе  по»  ротам;  у  пулеметов,  наведен¬
ных  на  моряков,  стояли  кондукторы,  готовые  открыть
огонь.  В  кубриках  в  то  время  шел  обыск.  Стемнело.  На
крейсере  царила  тревожная  тишина.
 —  Шурка,  —  зашептал  Власенко,  —  у  меня  кровь
хлещет  из  ноги,  не  могу  стоять.
 — 	Стой,  держись,  —  тихо  отвечаю  ему.
 Так  в  молчании  стояли  мы,  подпирая  плечом  Вла¬
сенко,  изнемогающего  от  боли,  А  в  кубриках  продол¬
жался  обыск.  Потом  на  палубу  поднялся  командир  крей¬
сера,  сопровождаемый  старшим  офицером,  прошел  вдоль
нашего  строя,  осветил  карманным  электрическим  фона¬
риком  бледные  лица  машинистов.
 — 	Разойдись!..
 И  вот  прошла  тревожная  ночь,  отзвучал  в  утреннем
сумраке  сигнал  побудки.  Что-то  задумал  командир  крей¬
сера?  Пока  он  только  отдал  приказ:  всей  команде  мыть
судно.  Но  события  повернулись  совсем  по-иному.  В  за¬
водские  ворота  ворвалась  толпа  рабочих  и  солдат  с  крас¬
ным  знаменем.  Матросы  бросились  к  пулеметам,,  стояв¬
шим  на  мостиках,  овладели  ими,  стали  хозяевами  крей¬
сера.
 В  годы  флотской  службы  я  водил  знакомство  с  рабо¬
чими  Обуховского  завода,  получал  от  них  нелегальную
литературу,  прятал  ее  между  паропроводами.  В  пер-
пые  же  дни  февральской  революции  примкнул  к  партии
большевиков,  в  марте  был  принят  в  ряды  партии,  а  после
июльских  дней  избран  председателем  судового  комитета
«Лироры».
 Команда  крейсера  безоговорочно  шла  за  большеви¬
ки  ми.  К  Временному  правительству  моряки  относились
со  злой  издевкой.  «Распоряжений  Временного  правнтель-
г  I  пи  не  исполняем  и  власть  его  не  признаём».  Эти  слова
Црцтробалта  полностью  выражали  наши  мысли  и  чув-
иии.  Л  Временное  правительство  искало  повода,  чтобы
 И)  Пик.  Ml  1018
 241

избавиться  от  непокорной  «Авроры».  Такой  повод  пред¬
ставился.  Ремонт  крейсера  закончился,  и  правительство
отдало  распоряжение  опробовать  машины  в  открытом
море,  а  затем  следовать  в  Або.  Но  Центробалт,  руково¬
димый  большевиками,  был  иного  мнения:  «Пробу  машин
произвести  25  октября».
 Петроград  в  эти  дни  бурлил.  Дело  шло  к  развязке.
Всюду  велась  энергичная  подготовка  к  вооруженному
восстанию.  23  октября  Военно-революционный  комитет
Петроградского  Совета  вызвал  в  Смольный  представи¬
телей  «Авроры».
 Отправились  туда  Лукичев  и  я.
 Мы  поднялись  на  третий  этаж,  повернули  в  левое
крыло,  вошли  в  одну  из  комнат  и  поставили  в  угол  свои
винтовки.  За  столом,  на  котором  лежала  большая  карта
Петрограда,  сидел  человек,  которого  мы  еще  не  знали:
в  пенсне,  с  черной  курчавой  бородкой.
 — 	Явились  по  вызову  Военно-революционного  коми¬
тета  к  товарищу  Свердлову.
 — 	Я  —  Свердлов.  Присаживайтесь,  товарищи!
 Он  расспросил  нас  о  положении  на  крейсере,  о  на¬
строении  команды,  о  том,  кто  на  «Авроре»  пользуется
серьезным  авторитетом.
 — 	Да  вот  Белышев,  —  ответил  Лукичев.  —  Он  у  нас
председателем  судового  комитета.
 — 	Товарищи  моряки,  —  сказал  Свердлов.  —  Воерно-
революционный  комитет  уполномочил  меня  назначить
комиссара  «Авроры».  Я  думаю,  что  кандидатура  това¬
рища  Белышева  будет  подходящей.
 Я  коротко  ответил:
 — 	Решение  партии  —  для  меня  приказ.
 Свердлов  вынул  бланк  для  мандата,  заполнил  его,
вручил  мне.
 А  в  полдень  следующего  дня  на  одной  из  палуб  крей¬
сера  собралась  вся  команда.  По  рукам  переходили  га¬
зеты  с  волнующими  сообщениями.  Штаб  округа  пытается
стянуть  из  окрестностей  юнкеров  и  ударные  батальоны.
Газеты  «Рабочий  Путь»  и  «Солдат»  закрыты.  Авроровцы
рвались  в  город.  Я  сдерживал  их,  призывал  к  револю¬
ционной  дисциплине.
 Экстренное  заседание  судового  комитета  открылось
в  присутствии  всей  команды.  Я  сообщил  о  приказе  Воен-
 242

но-революционного  комитета  привести  корабль  в  боевую
готовность.
 — 	Имею  совсем  иное  распоряжение,  —  раздался  го¬
лос  командира  крейсера.  —  Главный  начальник  округа
предписал  всем  частям  й  командам  оставаться  в  казар¬
мах.  Всякие  самостоятельные  выступления  запрещены.
Исполнение  войсками  каких-либо  приказов,  исходящих
от  различных  организаций,  категорически  воспрещается.
 Моряки  зашумели.
 — 	Товарищи!  —  перекрывая  шум,  закричал  я.  —
Только  что  мною  получено  предписание  Центробалта:
всецело  подчиняться  распоряжениям  Военно-революцион-
иого  комитета  Петроградского  Совета.
 — 	Покажите  мне  это  предписание,  —  потребовал
командир.  Я  передал  ему  предписание.  Увидев,  что  оно
обращено  к  комиссару  «Авроры»,  командир  крикнул:
 — 	Что  за  комиссар?  На  борту  военного  корабля  по¬
сторонним  быть  не  положено!
 — 	Я  комиссар.  Вот  мой  мандат.  Предупреждаю  вас,
гражданин  командир,  —  заявил  я,  —  что  всякий  приказ,
отданный  вами  без  моего  согласия,  недействителен.  Ко¬
рабль  привести  в  боевую  готовность!
 Буксирные  катера  доставили  из  Кронштадта  баржу
со  снарядами.  Они  были  быстро  перегружены  в  кора¬
бельные  погреба.  К  полуночи  «Аврора»  находилась
и  состоянии  боевой  готовности.  Караулы  на  борту  были
удвоены.  Возле  причала,  у  главных  заводских  ворот,
у  Калинкина  моста  расхаживали  патрули.  Из  Смольного
пришло  предписание:  восстановить  движение  по  Нико¬
лаевскому  мосту,  разведенному  юнкерами.  Я  показал
предписание  членам  судового  комитета.  Сказано  ясно:
«Восстановить  всеми  имеющимися  в  вашем  распоряже¬
нии  средствами».
 Решили  подвести  крейсер  к  мосту.  Я  дал  указание
поднять  \цары,  прогреть  машины,  а  сам  вошел  в  каюту
Командира  крейсера,  заявив,  что  «Аврора»  должна  по¬
дойти  к  Николаевскому  мосту.  Он  угрюмо  ответил,  что
расчистка  Невы  в  пределах  города  не  производилась
с  самого  начала  войны  и  «Аврора»  может  сесть  на  мель.
 Тогда  я  отправился  в  кают-компанию  й  объявил  офи¬
церам,  что  крейсер  надо  вывести  в  Неву.
 Никто  из  офицеров  не  пожелал,  однако,  вывести
«Лпрору».
 243

Я  пошел  к  выходу,  повернулся  к  офицерам,  резко
сказал  им: 	»
 — 	Предлагаю  не  выходить  на  палубу.
 Вызвал  надежных  часовых,  поставил  их  у  дверей
кают-компании,  приказал  задраить  броневыми  крышками
иллюминаторы.
 Как,  однако,  выполнить  решение  Военно-революцион¬
ного  комитета?
 Старшина  рулевых  Сергей  Захаров  вызвался  прове¬
рить  фарватер  ручным  лотом.  Он  затянул  на  бушлате
пояс  с  кобурой,  повесил  на  грудь  аккумуляторный  фона¬
рик,  заклеенный  черной  бумагой  с  крошечным  отвер¬
стием,  спустился  в  шлюпку,  отплыл  с  гребцами  в  ночную
темь.  Через  полтора  часа  Захаров  вернулся,  поднялся  на
борт  и  вручил  мне,  очень  довольный,  ляст  бумаги,  на
котором  был  нанесен  фарватер.
 — 	Пройдет  крейсер.
 Со  схемой  глубин  невского  фарватера  я  опять  зашел
к  командиру  корабля.  Он  и  на  этот  раз  отказался  вести
-«Аврору».
 Тогда  я  отдал  распоряжение  арестовать  всех  офице¬
ров,  а  сам  с  Липатовым  и  Захаровым  поднялся  на
командный  мостик.
 Зазвенел  машинный  телеграф:  «Малый  вперед!».
Буксиры  начали  отводить  «Аврору»  от  заводской  стенки.
В  непроглядной  тьме  крейсер  выходил  в  Неву.  Меня
окликнул  часовой:
 — 	Командир  желает  видеть  комиссара.
 — 	Веди  его  сюда.
 На  мостик  поднялся  командир,  подавленный  и
сумрачный.
 — 	Я  не  могу  допустить,—сказал  он,  не  глядя  на
меня,  —  чтобы  «Аврора»  села  на  мель.  Я  согласен  до¬
вести  корабль  до  моста.
 — 	Ладно...  ВеДите...
 Усиливался  дождь,  налетали  порывы  ветра,  без¬
звучно  шарили  впереди  прожекторы.  Крейсер  медленно
двигался  вперед.  В  три  часа  тридцать  минут  он  подошел
к  Николаевскому  мосту,  спустил  якорь,  осветил  прожек¬
тором  мост.  Да,  один  пролет  «го  разведен.  Юнкера,  охра¬
нявшие  мост,  скрылись.  Судовые  электрики  в  шлюпке
добрались  к  берегу  и  привели  в  действие  механизмы  раз¬
водной  части  моста.  Пролеты  сомкнулись,  на  мост  хлы¬
 244

нули  с  Васильевского  острова  красногвардейские  и  сол¬
датские  отряды.
 Наступило  осеннее  утро.  В  Неву  вошли  боевые  ко¬
рабли  Кронштадта,  пришвартовались  к  Английской  на¬
бережной,  высадили  вооруженных  моряков.  Через  не¬
сколько  часов  радиостанция  «Авроры»  приняла  истори¬
ческое  воззвание  к  гражданам  России: 	«Временное
 правительство  низложено...»
 А  ср  стороны  Зимнего  дворца,  осажденного  отрядами
вооруженного  народа,  доносилась  пулеметная  и  ружей¬
ная  стрельба.  К  «Авроре»  подошла  шлюпка.  Связной
Военно-революционного  комитета  передал  распоряже¬
ние.  В  девять  часов  Временное  правительство  должно
сдаться.  В  случае  его  отказа,  над  Петропавловской  кре¬
постью  появится  красный  огонь.  Это  будет  сигнЛ  «Ав¬
роре»  дать  холостой  выстрел,  возвещающий  начало
штурма  Зимнего  дворца.
 Я  отправился  на  бак,  там  у  шестидюймового  орудия
стояли  вахтенные  комендоры.  Напряжение  всё  усилива¬
лось.  С  берега  доносилась  стрельба.  А  Петропавловская
крепость  не  давала  о  себе  знать.  Уже  тридцать  пять
минут  десятого,  а  красного  огня  всё  нет.
 — 	Огонь,  огонь!  —  раздались  голоса.
 Во  мгле  за  мостом  показался  багровый  огонь.  Было
девять  часов  сорок  минут.  Я  отдал  команду:
 — 	Носовое,  огонь!  Пли!
 Мелькнула  вспышка  выстрела,  прокатился  грохот  над
Невой,  над  набережными,  над  площадью  Зимнего  дворца.
Мы  прислушивались.  В  ответ  на  выстрел  сквозь  пере¬
стук  пулеметов  послышалось  громовое  «ура».  Это  наши
пошли  на  штурм.  Я  отдал  приказ  зарядить  орудие  бое¬
вым  снарядом:  мало  ли  что...
 И  вот  стало  тихо.
 — 	Прожекторы,  живо! 	t
 К  мосту  бежал  связной,  махавший  бескозыркой:
 — 	На  «Авроре»!  Больше  не  стрелять.  Наши  в  Зимнем.
 — 	Ура,  товарищи!  Да  здравствует  Советская  власть!

А.  ПРОНИН,
матрос  учебного  судна  ,Народоволец*
 а
 МАТРОСЫ  В  ОКТЯБРЕ
 С  первых  дней  февральской  революции  на  всем
острове  Котлине  власгь  гражданская  и  военная
целиком  находилась  в  руках  Кронштадтского  Сове¬
та  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов.
 Комиссар  Временного  правительства,  член  Государ¬
ственной  думы  октябрист  Пепеляев  на  пленарном  засе¬
дании  Кронштадтского  Совета  16  мая  заявил:  «Я  обез¬
личен,  власть  целиком  и  безраздельно  находится  в  руках
вашего  Совета,  и  мне  в  Кронштадте  делать  нечего».
 О  Пепеляеве  Кронштадтский  Совет  не  пожалел,  а  по¬
желал  ему  «счастливого  пути»  и  на  этом'  же  заседании
для  болтовни  с  Временным  правительством  избрал
своего  комиссара.  Избран  был  беспартийный  депутат
Кронштадтского  артиллерийского  полка  интендант-пра¬
порщик  Парчевский.  Так  произошло  пресловутое  «отде¬
ление»  несуществующей  «Кронштадтской  Республики»  от
Российской  Республики.
 После  июльских  событий  кронштадтский  гарнизон  и
рабочие,  руководимые  ЦК  РСДРП  (б)  и  Лениным,  про¬
должали  курс  на  мирное  развитие  революции,  на  мирный
переход  власти  в  руки  Советов  Рабочих  и  Солдатских
Депутатов.
 С  другой  стороны,  контрреволюционное  выступление
генерала  Корнилова  в  августе  месяце  показало,  чтр  бур¬
жуазия  постарается  в  ближайшее  время  разделаться
с  Советами  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов,  чтобы  осу-
 246

щеетвить  свою  полную  диктатуру  в  стране  с  помощью
эсеров  и  меньшевиков.  У  меня  сохранились  некоторые
записи  в  дневнике,  характеризующие  деятельность  крон¬
штадтских  большевиков  перед  октябрьскими  днями  и
в  ходе  вооруженного  восстания.  Вот  они.
 Кронштадт,  20  октября  1917  года
 Вечером  на  заседании  исполкома  Кронштадтского  Со¬
вета  был  решен  практически  целый  ряд  вопросов,  свя¬
занных  с  вооруженным  выступлением  кронштадтского
гарнизона  в  Петроград.
 Избранной  из  состава  членов  исполкома  военно-тех¬
нической  комиссии  поручалась  организация  и  полное  ру¬
ководство  вооруженным  выступлением  гарнизона  и  ра¬
бочих.  В  состав  избранной  комиссии  вошел  и  я.  Мне  и
товарищу  Гредюшко,1  а  также  левому  эсеру  Каллису  и
одному  меньшевику  было  дано  задание  организовать  не¬
посредственную  связь  Кронштадтского  исполкома  с  Во¬
енно-революционным  комитетом  при  Петроградском  Со¬
вете.  В  наше  полное  распоряжение  был  предоставлен
портовый  быстроходный  буксир  «Ермак».
 Нам  исполком  предложил  немедленно,  после  заседа¬
ния,  отправиться  в  Петроград  -и  в  Военно-революцион¬
ном  комитете  подробно  выяснить  время  выступления
кронштадтцев  в  Петроград  для  свержения  Временного
правительства.
 По  окончании  заседания  мы  с  соответствующими  доку¬
ментами  пошли  на  пристань  и  на  буксире  «Ермак»  отпра¬
вились  в.  Петроград.
 Петроград,  21  октября  1917  года
 Ранним  утром  пристали  к  Смольнинской  пристани  и
немедленно  отправились  в  Смольный.  Смольный  напоми¬
нал  растревоженный  муравейник.  Мы  поняли,  что  про¬
 1  Товарищ  Гредюшко  —  член  Кронштадтского  исполкома  и
член  Кронштадтского  комитета  РСДРП  (б)  расстрелян  мятежни*
нами  в  1919  году  во  время  неклюдовского  мятежа  на  форту  «Крас*
и  к  я  Горка».  (Примеч.  автора.)
 247

исходят  чрезвычайно  важные  политические  события.
 Йервой  нашей  задачей  было  найти  кого-либо  из
К  РСДРП  (б),  чтобы  выяснить  интересовавший  нас
вопрос*  Пробегав  несколько  минут  по  огромному  зданию,
мы  убедились,  что  таким  образом  ничего  не  выясним.
Посоветовавшись  с  тов.  Гредюшк©  и  другими,  решил  об¬
ратиться  за  справками  наудачу  в  комендатуру,  где  один
из  товарищей,  оказавшийся  большевиком,  сообщил  мне
номер  телефона,  по  которому  я  из  комендатуры  и  позво¬
нил.  Мне  ответили  немедленно  и  предложили  явиться  на
Фурштадтскую  улицу,  дом  №  19,  в  книгоиздательство
«Прибой».  Как  выяснилось  после,  со  мною  по  телефону
говорил  Я.  М.  Свердлов.
 Не  теряя  ни  минуты,  мы  с  тов.  Гредюшко  отправились
по  предложенному  адресу.
 На  Фурштадтскую  улицу  мы  прибыли  около  десяти
часов  утра,;  У  ворот  дома  №  19,  направо  в  первом  подъ¬
езде,  позвонили.  На  звонок  дверь  открыла  женщина  лет
тридцати  пяти.  Назвавшись  делегатами  Кронштадта,  мы
попросили  провести  нас  в  канцелярию  книгоиздательства.
Женщина  открыла  дверь  и  провела  во  второй  этаж  направо.
 Комната,  в  которой  нас  просили  подождать,  пред¬
ставляла  из  себя  нечто  вроде  библиотечного  помещения:
около  стен  шкафы  с  книгами,  посредине  большой  пись¬
менный  стол  с  тремя  кожаными  креслами  вокруг,  на
столе  электрическая  лампа  под  зеленым  абажуром.
 Минут  через  десять  после  нашего  прихода  в  комнату
вошел  товарищ  Свердлов;  поздоровавшись,  он  попросил
нас  сесть  к  столу.
 Попросив  разрешения  доложить  по  существу  поручен¬
ного  нам  вопроса,  мы  заявили,  что  выступление  крон¬
штадтцев  возможно  по  следующему  варианту.  В  любое
время,  по  распоряжению  Военно-революционного  коми¬
тета  Петроградского  Совета,  на  вооруженное  выступле¬
ние  в  Петроград  для  свержения  Временного  правитель¬
ства  Кронштадтский  Совет  может  выслать  около  двух
десятков  тысяч  человек,  но  одновременно  такое  количе¬
ство  людей  перевезти  нельзя  за  недостатком  пловучих
перевозочных  средств.  Сообразуясь  с  количеством  имею¬
щихся  в  нашем  распоряжении  пловучих  средств,  мы  мо¬
жем  одновременно  перевезти  в  Петроград  в  распоряже¬
ние  Военно-революционного  комитета  Петроградского  Со¬
вета  десять  —  пятнадцать  тысяч  человек  в  следующем
 248

составе:  кронштадтские  пехотные  полки,  составляющие
стрелковые  части,  кронштадтские  артиллерийские  полки,
составляющие  стрелковые  части,  и  несколько  пулеметных
и  артиллерийских  взводов,  учебно-минный,  учебно-артил¬
лерийский  отряды,  машинная  школа  и  учебные  корабли,
составляющие  стрелковые  части,  несколько  пулеметных
артиллерийских  взводов  и  специальный  взвод  гранато¬
метчиков,  предназначенный  для  уличных  боев.  Кроме
того,  имелся  отряд  Красной  гвардии  рабочих  пароходного
завода  и  минно-артиллерийских  мастерских,  составляю¬
щий  стрелковую  часть  в  две  тысячи  человек.  В  дополне¬
ние  к  сказанному  Кронштадтский  Совет  поручил  нам
узнать  дату  выступления  кронштадтцев  в  Петроград  для
свержения  Временного  правительства.
 Товарищ  Свердлов,  внимательно  выслушав,  заявил
’(привожу,  пожалуй,  чуть  ли  не  полностью  все  его  слова);
«Выступать  Кронштадту  в  данный  момент  не  нужно.
Будьте  в  полной  боевой  готовности  и  ожидайте  особого
распоряжения  от  Военно-революционного  комитета  из
Смольного;  имейте  также  в  полной  готовности  морские
перевозочные  средства.  Все  сформированные  вами  для
выступления  части  сохраните  без  изменения  в  полном
боевом  порядке».
 Для  нас  разъяснение  тов.  Свердлова  было  совершенно
ясным.  Попрощавшись»  мы  немедленно  отправились  на
пристань  и  на  буксире  «Ермак»  вышли  в  Кронштадт.
 Кронштадт,  22  октября  1917  года
 Ясное  солнечное  утро.  Кажется,  за  ночь  слегка  замо¬
розило.  Бурля  водою,  буксир  останавливается  у  при¬
стани.  Направляемся  в  исполком,  надеясь  сейчас  же
осведомить  президиум  обо  всем  сказанном  нам  тов.  Сверд¬
ловым.  Заседавший  поздно  вечером  в  тот  же  день
исполком  постановил:  обратиться  с  воззванием  от  имени
кронштадтских  рабочих  и  гарнизона  к  рабочим  и  гарни¬
зону  Петрограда,  призывая  последних  выступить  с  ору¬
жием  в  руках  совместно  с  кронштадтцами  для  свержения
Временного  правительства.  Редактирование  воззвания
поручалось  мне  (как  представителю  фракции  большеви¬
ков),  тов.  Каллису  (представителю  фракции  левых
эсеров)  и  представителю  фракции  меньшевиков,  фамилию
которого  не  помню.  Комиссии  предлагалось  собраться
 249

рано  утром  и  приступить  к  работе.  Поздно  вечером  снова
возвращаюсь  в  казарму,  усталый,  голодный  и  разбитый.
Дружный  храп  спящих  товарищей  действует  на  меня  за¬
разительно.  Не  поужинав  и  не  раздеваясь,  ложусь  на
койку  и  засыпаю  крепким  сном.
 Кронштадт,  23  октября  1917  года
 Утром  чувствую  себя  чрезвычайно  плохо.  В  казарме
холодно.  Промокшие  неразутые  ноги  здорово  озябли,  го¬
лова  сильно  болит  от  переутомления.  Встаю  с  постели,
закуриваю  махорку  и  начинаю  прохаживаться  по  поме¬
щению,  стараясь  согреться.
 На  задаваемые  товарищами  по  роте  вопросы  о  по¬
ездке  в  Петроград  и  о  политическом  положении  вообще
отвечаю  сначала  неохотно.  Затем  незаметно  беседа  при¬
нимает  оживленный  характер,  и  я  подробно  рассказываю
о  предполагающихся  важных  событиях.  Время  проходит
незаметно.  Вот  уже  и  десять  утра.  Немедленно  соби¬
раюсь  и  отправляюсь  в  исполком  для  исполнения  пору¬
ченной  мне  накануне  работы.  Товарищ  Каллис  и  меньше¬
вик,  оказалось,  ждут  меня  уже  с  полчаса.  Принялись  за  ра¬
боту.  Воззвание  готово.  В  нем  от  имени  кронштадтского
гарнизона  и  рабочих  обращаемся  мы  к  рабочим  и  гарни¬
зону  Петрограда,  призывая  с  оружием  в  руках  высту¬
пить  для  свержения  Временного  правительства,  обещая
с  своей  стороны  в  этом  всемерную  поддержку  и  помощь,
Члены  комиссии  поручают  мне  написанную  листовку
!  (воззвание)  доставить  в  типографию  «Известий  Крон¬
штадтского  Совета»  для  отпеуатания  в  срочном  порядке
тиражом  в  две  тысячи  экземпляров.  Отправляюсь  по  по¬
ручению  комиссии  в  типографию,  где  и  вручаю  листовку
тов.  Колбину  1  с  предложением  выполнить  работу  в  воз¬
можно  короткий  срок.  Остаток  дня  проходит  в  томительно»
тревожных  ожиданиях.  Из  Петрограда  получены  сведе¬
 1  Тов.  И.  Н.  Колбин  —  матрос,  большевик,  член  Кронштадтско¬
го  комитета  РСДРП  (б),  делегат  береговой  команды  Учебно-мин-
ного  отряда  Балтийского  флота  в  Кронштадтский  Совет  Рабочих
и  Солдатских  Депутатов  и  член  его  исполкома.  По  поручению
исполкома  Совета  тов.  Колбин  заведовал  типографией  газеты
«Известия  Кронштадтского  Совета  Рабочих  и  Солдатских  Депута*
аов».  (Примеч.  автора.)
 250

ния  о  полной  подготовленности  отдельных  частей  к  вы¬
ступлению  против  правительства,  а  также  и  о  лихорадоч¬
ной  деятельности  правительства,  подготовляющего  юнке¬
ров  и  надежные  части  для  подавления  предположенного
выступления.  Вечером  на  заседании  исполкома  решаем
послать  в  Смольный  товарищей  для  получения  точных
сведений  и,  при  необходимости,  указаний-.  Исполком  по¬
становил  не  расходиться,  а  оставаться  в  полном  своем
составе  в  помещении  Совета  (Морском  Собрании)  в  ожи¬
дании  поступления  из  Смольного  приказаний.  После  за¬
седания  мы  все  направляемся  в  столовую,  пьем  чай  и
беседуем  до  самого  утра  на  тему  о  предстоящем  выступ¬
лении.
 Кронштадт,  24  октября  1917  года
 Утром  отправляюсь  в  типографию.  Узнаю,  что  воз¬
звание  уже  печатается.  Странное  настроение!  Весь  день
чувствуется  огромный  подъем  духа;  усталости  совер¬
шенно  не  ощущаю.  Помещение  Кронштадтского  Совета
переполнено.  Все  на  ногах,  все  торопятся  узнать,  как
обстоит  дело  в  Петрограде  и  нет  ли  каких  новостей.  Пре¬
зидиум  исполкома  заедает,  распределяя  на  случай  вы¬
ступления  боевые  поручения  между  членами  исполкома.
Работа  чисто  оперативного  характера  в  целом  возлага¬
лись  на  военно-техническую  комиссию,  как  главный
боевой  штаб  гарнизона.  Членом  в  комиссию  вхожу  и  я;
кроме  того,  мне  поручается  организация  живой  связи
со  Смольным.
 Получаю  сведения  по  телефону  от  товарища  Кол-
Лина,  что  листовки  готовы.  Немедленно  сообщаю  об  этом
и  президиум.  Мне  сейчас  же  дается  поручение  доставить
листовку  в  Смольный.
 Как  уполномоченный  по  связи,  получаю  соответствую¬
щим  документы  и  звоню  командиру  Кронштадтского
порта  генерал-лейтенанту  Ермакову,  которому  приказы-
uiiio  от  имени  Кронштадтского  исполкома  приготовить
буксир  «Ермак».  Ответ  получаю  удовлетворительный  —
Пуксир  «Ермак»  в  полной  готовности  ожидает  меня
у  Петровской  пристани.
 Сонместно  с  тов.  Каллисом  идем  в  типографию,  полу-
чйом  листовку  и  отправляемся  на  пристань.  Темная
 251

октябрьская  ночь.  Под  ногами  шлепает  грязь,  тускло  мер¬
цают  фонари  на  стенде  Петровской  пристани;  вдали  на
рейде  мрачно  вырисовываются  черные  силуэты  кораб¬
лей;  слышно  бурчание  воды  под  винтом  пристающего
буксира;  скрипит  бон  пловучей  канцелярии  порта,  рабо¬
чие  возятся  на  нем,  перетаскивая  на  судно  какую-то
лебедку.
 Заходим  в  канцелярию  порта,  чтобы  получить  ордер
на  буксир.
 — 	Здравствуй,  Пронин.  Что,  в  Петроград  отправ¬
ляешься?
 Повернувшись  к  говорившему,  узнаю  анархиста
Ярчука,  члена  исполкома,  возвратившегося  из  Смоль¬
ного.
 — 	Как  дела,  товарищ  Ярчук,  что  нового  в  Петро¬
граде  и  как  дела  в  Смольном?  —  живо  спрашиваю  я  его.
 — 	Дела  в  Смольном  обстоят  великолепно.  Но  едва
ли  мы  туда  проберемся,  так  как  мосты  через  Неву  раз¬
ведены  и  на  них  -караул  из  юнкеров.
 — 	Ничего,  товарищ  Ярчук,  как-нибудь  проберемся,
и  бояться-  я  не  боюсь,  ведь  до  самой  смерти  ничего  не
будет,  —  отвечаю  я  шутливо  Ярчуку  и  направляюсь
к  столу  за  получением  ордера.
 На  «Ермаке»  рулевой  оказался  расторопным  парнем.
Я  передал  ему  сведения,  полученные  от  Ярчука,  и  на¬
строго  приказал:  при  прохождении  под  мостами  на  Неве
не  останавливаться,  даже  если  с  мостов  будут  окрики  и
выстрелы,  а,  наоборот,  прибавлять  ходу  и  двигаться
всё  время  вперед.  По  дороге  в  Смольный  ничего  осо¬
бенного  не  случилось,  хотя  последний  мост  действи¬
тельно  оказался  разведенным.  Пристаем  не  к  пристани,
а  к  барже'с  дровами.  Карабкаемся  наверх  через  дрова,
вылезаем  на  стенку  и  бегом  направляемся  в  Смоль¬
ный.
 В  Ревкоме  сдаем-  привезенную  листовку  и  немедленно
направляемся  к  товарищу  Антонову-Овсеенко.
 Нас  принимают  сейчас  же.  Товарищ  Антонов,  сидя
за  столом  и  нагнувшись  над  планом  Петрограда,  расстав¬
ляет  какие-то  булавочки.  Поздоровавшись  с  ним,  я  обра¬
тил  внимание  на  его  внешний  вид:  длинные  рыжие  во¬
лосы  растрепаны  и  висят  прядями,  нос  обострился,  и
как-то  странно  сидят  очки  на  переносице.
 -г-  Вы  из  Кронштадта?  —  коротко  спрашивает  он  нас.
 252

Ответ  с  нашей  стороны  последовал*  утвердительный.
 — 	Вы  прибыли  как  раз  во-время.  Кто  из  вас  за  стар¬
шего?  Получай  распоряжение!
 Я  подхожу  к  столу.  Товарищ  Антонов  тычет  пальцем
в  план  Петрограда,  показывая  мне  Неву  и  Зимний
дворец.
 — 	Кронштадтцы  должны  быть  завтра  к  вечеру  в  Пе¬
трограде,  пехоты  не  требуется,  высадите  морской  десант
с  набережной  и  займите  Зимний  дворец.  Кексгольмский
полк  будет  помогать  вам  в  этом  с  Дворцовой  площади.
«Авроре»  сделано  распоряжение  встать  на  Неве  против
Зимнего  дворца,  и  вы  со  своим  десантом  при  высадке
будете  находиться  под  прикрытием  ее  пушек.  Впрочем,
всё  это  я  вам  изложу  письменно.
 Товарищ  Антонов  берет  первый  попавшийся  клочок
бумага  и  карандашом  начинает  набрасывать  приказание.
Скрепив  затем  написанное  личной  подписью  и  прило¬
жив  печать  Ревкома,  он  подал  бумажку  мне  со  словами:
 — 	Немедленно  отправляйтесь  в  Кронштадт  и  дей¬
ствуйте  так,  как  вам  приказано.
 Приняв  бумажку  и  попрощавшись  наскоро  с  товари¬
щем  Антоновым,  быстро  вышли  мы  из  Смольного  и  на¬
правились  на  пристань.
 «Ермак»  поджидал  нас  у  баржи  на  пристани  в  пол¬
ной  готовности.  Прислуга  держалась  за  борт  баржи  на
крючках.  Я  отдал  распоряжение  рулевому  немедленно
отваливать.
 — 	Полный  вперед!  —  скомандовал  рулевой  в  ма¬
шину.
 Забурлила  вода  за  кормой  от  быстро  завращавшихся
винтов,  и  мы  пошли  обратно  в  Кронштадт.  На  обратном
пути  мосты  через  Неву  оказались  все  разведенными.
 Приблизительно  на  расстоянии  десяти  саженей  перед
последним  мостом  нас  окликнули:
 — 	Кто  идет?
 Рулевой  ответил:
 — 	Свои.
 — 	Стой!  —  закричало  с  моста  сразу  несколько  го¬
лосов.
 — 	Полный  вперед!  —  скомандовал  рулевой  в  машину.
 И  «Ермак»  нырнул  под  мост,  проскочив  его  не  более
 как  в  пять  секунд.  С  моста  раздалось  несколько  винто-
иочных  выстрелов,  с  правого  берега  зачавкал  пулемет;
 253

слышно  было,  как  прожжужало  несколько  пуль  над
«Ермаком».  Одна  щлепнулась  в  корму,  но  мы  уже  были
далеко  благодаря  быстрому  ходу,  развитому  буксиром.
Стрелявшие  из  пулемета  с  правого  берега,  как  видно,
действовали  наугад  и  в  темноте  безусловно  не  могли  на¬
нести  нам  какое-либо  поражение.  Пуля,  шлепнувшаяся
в  корму,  была  из  винтовки  с  моста.  По  приходе  в  Крон¬
штадт,  не  медля  ни  минуты,  высаживаемся  и  отправ¬
ляемся  в  исполком.
 Члены  исполкома,  оказывается,  не  расходились  и
ожидают  нас  в  помещении  Совета  (Морском  Собрании).
Вследствие  нашего  прибытия  заседание  исполкома  от¬
крывается  сейчас  же.  Мне  предоставляют  слово  для
доклада  в  первую  очередь.  В  кратких  словах  изложил
я  политическую  обстановку  в  Петрограде  и  прочитал
приказ  Военно-революционного  комитета,  врученный  нам
товарищем  Антоновым.
 Дружные  аплодисменты  со  стороны  всего  состава
исполкома  покрыли  мои  последние  слова.  Вопрос  ока¬
зался  настолько  ясным,  что,  обсуждать  его  совершенно
не  требовалось.  Исполком  занялся  исключительно  раз¬
работкой  проекта  выступления  кронштадтского  гарни¬
зона.  Посовещавшись  и  приняв  во  внимание  предложе¬
ние  более  опытных  товарищей,  исполком  постановил
предложить  военно-технической  комиссии:
 1) 	Немедленно  собрать  подготовленные  боевые  части,
погрузить  на  минный  заградитель  «Амур»,  каковой  на
буксирах  вытащить  за  стенку  и  затем  под  собственными
парами  отправить  в  Петроград  к  Зимнему  дворцу.
 2) 	Линейный  корабль  «Заря  Свободы»  вытащить
с  пристани  и  поставить  в  канале  против  станции  Лигово
для  обстрела  станции  из  восьмидюймовых  орудий,  —
в  случае  наступления  или  передвижения  правительствен¬
ных  войск  на  Петроград.
 3) 	Погрузить  из  склада  порта  в  баржу  шестидюймо¬
вые  снаряды  для  орудий  «Авроры»  и  под  буксиром
отправить  в  Петроград  в  распоряжение  «Авроры».
 4) 	Товарищи  Смирнов  и  Алешин  и  левый  эсер  Гримм
назначаются  членами  морского  революционного  штаба,
который  должен  находиться  на  «Амуре»;  два  члена
штаба  еще  должны  были  прибыть  туда  из  Смольного.
 Заседание  исполкома  продолжалось  недолго.  Повеем
вопросам  были  вынесены  соответствующие  решения.
 254

После  заседания  я,  как  член  военно-технической  ко¬
миссии,  отправляюсь  распорядиться  погрузкой  снарядов
для  «Авроры».  Работа  закипела  лихорадочно.
 Десант  состоит  из  матросов  машинной  школы,  матро¬
сов  учебно-минного  отряда,  матросов  учебно-артиллерий¬
ского  отряда,  матросов  учебных  и  вспомогательных  ко¬
раблей,  матросов  1-го  Балтийского  флотского  экипажа,
матросов  Кронштадтского  полуэкипажа,  солдат-артилле¬
ристов  2-го  Крепостного  артиллерийского  полка,  солдат
 1-го,  2-го  и  3-го  Крепостных  пехотных  полков,  красно¬
гвардейцев  пароходного  завода  и  кронштадтских  минно¬
артиллерийских  мастерских.  Невольно  обращают  на  себя
внимание  прекрасно  вооруженные  и  хорошо  подобранные
личные  составы  пулеметных  и  артиллерийских  взводов,
состоящих  из  солдат-артиллеристов  2-го  Кронштадтского
Крепостного  артиллерийского  полка.
 Кронштадт,  25  октября  1917  года
 Свежее  октябрьское  утро.  На  стенке  пристани  белеет
выпавший  за  ночь  снежок.  На  пристанях  большое  ожи¬
вление.
 Все  выступающие  команды  вооружены  боевыми  вин¬
товками,  с  громадным  запасом  патронов  у  каждого
бойца.
 Бодрое  настроение  замечается  среди  матросов.  По
стенке  к  сходням  тащат  несколько  пулеметов  и  несколько
трехдюймовых  полевых  орудий.
 «Даешь  Максима!»,  «Не  поздоровится  Керенскому!»,
«Даешь  крокодилово  правительство!»  —  слышатся  из
толпы  восклицания.
 Лично  чувствую  такой  подъем  и  такой  прилив  ра¬
дости,  что  вот  обнял  бы  всех  и  расцеловал.
 Вполне  удовлетворенный  всем  происходящим,  снова
отправляюсь  в  исполком  для  выполнения  возложенной
На  меня  работы  по  проведению  в  жизнь  намеченного
плана  выступления.  К  часу  дня  25  октября  всё  необхо¬
димое  сделано.  Десант  отправлен,  снарядй  для  крейсера
«Аврора»  погружены  и  отправлены.  Линейный  корабль
«Заря  Свободы»  вытащен  на  буксирах  из  гавани  и  под
собственными  парами  отправлен  в  Морской  канал  к  ме¬
сту  назначения.  Ровно  в  четыре  часа  дня  в  адрес  испол¬
 255

кома  получаем  радиотелеграмму,  текст  которой  точно
привожу:
 *
 «Из  действующего  флота.  Кронштадт,  исполком.  При¬
вет  красному  Кронштадту.  Эскадренные  миноносцы
«Самсон»,  «Забияка»  идут  вам  на  помощь.  Проследую
прямо  в  Петроград.  Озаботьтесь  снабжение  продуктами.
 Центробалт,  25  октября  1917  г.».
 После  телеграммы  чувствуется  громадная  уверен¬
ность,  и  мы  еще  энергичнее  принимаемся  за  работу.
 Лично  мне  необходимо  было  отправить  продукты  для
команд  эскадренных  миноносцев,  прибывших  из  дей¬
ствующего  флота  в  Петроград.
 Распоряжение  о  погрузке  продуктов  прямо  на  буксир
«Ермак»  отдаю  в  управление  порта  по  телефону  и  спустя
два  часа  спешу  на  Петровскую  пристань,  чтобы  снова
отправиться  в  Петроград.
 В  девять  часов  вечера  я  снова  на  «Ермаке»,  меня
встречают  тот  же  рулевой  и  та  же  прислуга.  По  их  дви¬
жениям  замечаю,  что  они  уже  гораздо  смелее  исполняют
необходимую  работу  по  подготовке  буксира  в  поход.
 Быстро  свертываются  в  бухты  ошвартованные  на
стенке  концы  перлиня,  рулевой  отдал  приказание  по  пе¬
реговорной  трубе  в  машину,  и  мы  снова  пошли  в  Пе¬
троград.
 Темное  пасмурное  небо.  Накрапывает  дождичек,  ве¬
тер  довольно  свежий.  Ощущается  дрожание  палубы  от
быстрого  вращения  винта  за  кормою  буксира,  слышится
поплескивание  и  шум  воды,  рассекаемой  носом  буксира.
Закурив  «козью  ножку»  и  сделав  несколько  шагов  по
палубе,  сажусь  на  машинный  кожух  у  трубы.
 Теплый  воздух  от  нагретой  трубы,  легкое  вздрагива¬
ние  корпуса  буксира  и  равномерное  постукивание  ма¬
шины  располагают  к  дремоте...  Сокращение  хода  буксира;
силой  инерции  меня  толкает  в  сторону.  Просыпаюсь,
выходим  на  Неву.
 Двигаемся  ’  к  мостам;  они  разведены,  но  мы  смело
проходим  их,  определенно  зная,  что  здесь  проследовали
«Аврора»  и  «Амур»  с  нашим  отрядом  кронштадтцев.
 Тускло  мерцают  кое-где  огни  справа  и  слева;  мрачно
вырисовывается  в  темноте  Петропавловская  крепость.
 256

Мрачно  выглядывает  громадное  темносерое  здание  Зим¬
него  дворца  справа.
 Направляемся  прямо  к  штабу  на  «Амур».  Пристаем
к  правому  трапу.  Быстро  бегу  по  трапу  наверх  и  затем
спускаюсь  в  жилую  палубу,  чтобы  отыскать  товарища
Смирнова.  Но  вот  как  раз  и  он.
 — 	Как  дела  и  что  у  вас  нового?  —  спрашиваю  его.
 — 	Нового  очень  много,  —  отвечает  Смирнов.  —  Юн¬
кера  сначала  хотели  сдать  дворец.  Но  когда  мы  стали
высаживать  десант,  они  принялись  в  нас  стрелять  из
пулеметов.  С  нашей  стороны  есть  убитые  и  раненые.
Разозлившись  на  такую  подлость,  мы  приказали  «Ав¬
роре»  дать  холостой  выстрел  из  шестидюймового  ору¬
дия  по  направлению  дворца.  С  Петропавловской  кре¬
пости  для  пущей  важности  боевым  из  трехдюймовочки
запустили.  Как  видно,  пушечные  выстрелы  спеси  юнке¬
рам  немного  поубавили.  Сейчас  снова  обещали  сдаться.
Мы  уже  послали  им  ультиматум.
 Слышится  громкий  шум  и  топанье  ног  наверху.  То¬
варищ  Смирнов  прерывает  свой  рассказ,  и  мы  быстро  по
трапу  выбегаем  на  верхнюю  палубу.  Замечается  оживлен¬
ное  движение  на  набережной  против  дворца.  «Что  та-
|Ле?»  —  невольно  спрашиваешь  себя.  Но  вот  громкие
крики  «ура»  потрясают  воздух  над  сонною  Невою.
 — 	Голубчик  Смирнов,  что  это  значит?  —  спрашиваю
я  товарища.
 — 	Дворец,  наверное,  сдают  нашим,  —  взволнованно  и
как-то  радостно  отвечает  Смирнов.  У  трапа  тарахтит
приставший  мотор.  Вижу,  кто-то  быстро  бежит  наверх.
Но  вот  он,  это  посыльный  с  берега.
 — 	Как  дела?  —  быстро  спрашивает  Смирнов.
 — 	Дворец  сдался.  С  Дворцовой  площади  и  с  набе¬
режной  наши  вошли  в  него  и  разоружают  юнкеров.  Пра¬
вительство  арестовано  в  полном  составе  за  исключением
Керенского,  —  также  быстро  и  взволнованно  отвечает
прибывший.
 У  меня  сильно  начинает  стучать  в  груди.  В  глазах
мелькают  какие-то  синие  огни.  Не  помня  себя,  я  бро¬
саюсь  на  шею  к  Смирнову.
 — 	Голубчик  Смирнов,  сдались,  сдались  крокодилы!
П  «Кресты»  их  скорее,  в  Петропавловку,  на  место  сидя¬
щих  там  наших  товарищей,  —  бессвязно  бормочу  я.
 17  Зак.  1018
 257

Смирнов  растроган,  он  также  обнимает  меня  и  бор¬
мочет  что-то  непонятное.
 Опомнившись  немного,  бегу  по  трапу  вниз,  переска¬
киваю  через  мотор  на  «Ермака»  и  быстро  отдаю  прика¬
зание  рулевому  следовать  на  миноносец  «Самсон»,  при¬
бывший  еще  вечером  из  действующего  флота.  Пристав
к  трапу  «Самсона»,  пулей  вылетаю  на  верхнюю  палубу
и  тут  же  натыкаюсь  на  вахтенного.
 — 	Зимний  дворец  взят,  правительство  арестовано,  —
как  бы  рапортую  вахтенному.
 Тот  смотрит  на  меня  удивленно,  не  понимая,  в  чем
дело.  Быстро  вокруг  нас  собирается  десяток-другой  сам-
соновцев.
 — 	Товарищи,  —  обращаюсь  я  к  ним,  —  Зимний  дво¬
рец  взят,  правительство  арестовано,  и  я...  вам  продуктов
привез,  —  как-то  смешно  выпаливаю  я  всё  сразу.  *
 Громкое  «ура»  покрывает  мои  слова,  и  меня  пробуют
качать.  Подбросив  раза  три,  опускают  на  палубу.  Я  по¬
благодарил  за  такое  приветствие  и  обратился  к  вахтен¬
ному  с  просьбой  скорее  освободить  «Ермак»  от  про¬
дуктов.  На  мою  просьбу  товарищи  обратили  внимание
сейчас  же.  Через  десять  минут  буксир  свободен.  Бегу
вниз,  отправляемся  на  пристань  к  Смольному.  Высадив¬
шись  уже  не  на  баржу,  а  прямо  на  пристань,  бегом  #г-
правляюсь  в  Смольный.
 В  штабе  революции  —  Смольном  происходило  беспре¬
рывное  движение  людских  потоков.  Поминутно  прихо¬
дили  и  уходили  отряды,  команды,  патрули  и  дозоры.
Прибывали  делегаты  с  фронта,  делегаты  II  Всероссий¬
ского  съезда  Советов,  делегации  полков  и  армий,  пред¬
ставители  районов,  заводов,  пригородов.
 Вокруг  здания  Смольного  стояли  орудия,  пулеметы,
броневики,  автомобили.  В  ожидании  распоряжений
во  дворе  у  костров  грелись  матросы,  солдаты  и  рабочие.
Дымились  походные  кухни.  Приезжали  грузовики  с  ли¬
тературой,  винтовками,  продовольствием.
 Из  дверей  выбегали  связисты-мотоциклисты  и,  заводя
машины,  с  бешеной  скоростью  мчались  в  районы.
 Всё  происходившее  в  то  время  у  здания  Смольного
и  в  Смольном  было  чрезвычайно  ответственным  и  важ¬
ным,  потому  что  оно  являло  собой  организованное  вы¬
полнение  грандиозного  плана  осуществления  Великой
Октябрьской  социалистической  революции.
 258

Со  своей  стороны,  имея  необходимость  скорее  по¬
пасть  на  заседание  II  Всероссийского  съезда  Советов,
быстро  иду  к  подъезду,  предъявляю  документы  и  подни¬
маюсь  во  второй  этаж  в  зал  заседания  съезда.
 Попадаю  уже  на  открытое  заседание.  Принимается
предложенная  тов.  Луначарским  от  фракции  большеви¬
ков  резолюция  о  государственной  власти.  К  резолюции
с  исправлением  принимаются  некоторые  поправки,  пред¬
ложенные  другими  фракциями  съезда.
 Небольшая  группа  меньшевиков,  бундовцев  и  правых
эсеров,  видя,  что  их  песенка  спета,  покидают  зал  засе¬
дания;  на  них  никто  не  обращает  внимания.
 Голосуется  и  принимается  почти  единогласно  резо¬
люция,  объявляющая  от  имени  съезда  о  переходе  всей
власти  в  руки  Советов  Рабочих,  Крестьянских  и  Солдат¬
ских  Депутатов.
 После  принятия  резолюции  слово  предоставляется
представителю  Военно-революционного  комитета  тов.
Антонову,  который  докладывает  о  взятии  Зимнего
дворца  и  аресте  Временного  правительства.  Доклад
представителя  Военно-революционного  комитета  вызы¬
вает  бурные  аплодисменты  всего  состава  съезда.
 Вскоре  затем,  в  три  часа  тридцать  минут  26  октября
(по  старому  стилю),  объявляется  перерыв.
 В  результате  победы  вооруженного  восстания  в  Пе¬
трограде  вся  власть  перешла  к  II  Всероссийскому
съезду  Советов,  который  уже  26  октября  принял  декреты
о  мире,  о  земле  и  избрал  первое  Советское  правитель¬
ство  —  Совет  Народных  Комиссаров.
 Председателем  первого  Совета  Народных  Комисса¬
ров  был  избран  Владимир  Ильич  Ленин.
 Кронштадтцы  и  моряки  Балтийского  флота  привет¬
ствовали  II  Всероссийский  съезд  Советов,  его  декреты
и  решения.  «Наши  пушки  к  вашим  услугам»,  —  заявили
Советскому  правительству  представители  Кронштадта  и
Балтийского  флота.
 *  *  *
 При  выходе  из  Смольного,  у  самого  подъезда,  я  со¬
вершенно  неожиданно  встретил  Семена  Рошаля.
 Тов.  Рошаль  только  что  был  освобожден  из  государ¬
ственной  тюрьмы  «Кресты»,  где  он  сидел  арестованный
прокурором  Временного  правительства  с  15  июля
 17*
 259

1917  года  за  руководство  вооруженной  демонстрацией
кронштадтцев  в  Петрограде  3—5  июля  1917  года.  Поздо¬
ровавшись  с  тов.  Рошалем,  я  поспешил  рассказать  ему
о  положении  в  Кронштадте  и  об  участии  кронштадтцев
в  свержении  Временного  правительства.  Выслушав  меня
внимательно,  он  попросил  перевезти  его  в  Кронштадт,  на
что  я  охотно  согласился.
 От  подъезда  Смольного  мы  направились  на  Смоль-
нинскую  пристань  и  на  буксире  «Ермак»  вышли  в  Крон¬
штадт.
 По  дороге  тов.  Рошаль  рассказал  мне  подробно
о  своем  пребывании  в  тюрьме.  Так  как  тов.  Рошаль
пользовался  громадной  популярностью  и  был  любимым
пропагандистом  среди  матросских  масс  в  'Кронштадте,
то  я  не  упустил  случая  предложить  ему  побывать  мимо¬
ходом  на  линейном  корабле  «Заря  Свободы».  Тов.  Ро¬
шаль  на  мое  предложение  охотно  согласился,  после  чего
я  приказал  рулевому  следовать  в  Морской  канал  и  при¬
стать  к  правому  трапу  линейного  корабля.
 С  шумной  радостью  встретила  нас  команда  корабля,
немедленно  на  верхней  палубе,  под  руководством  комис¬
сара  корабля  тов.  Колбина,  был  организован  митинг  всей
команды.
 На  митинге  тов.  Рошаль  подробно  рассказал  о  зна¬
чении  Октябрьской  социалистической  революции,  а  я  рас¬
сказал  о  выступлении  кронштадтцев  в  Петрограде,  взя¬
тии  Зимнего  дворца,  аресте  Временного  правительства
и  о  решении  II  Всероссийского  съезда  Советов,  касаю¬
щегося  государственной  власти.
 С  громадным  подъемом  и  радостью  выслушали  ма¬
тросы  мое  сообщение  о  постановлении  II  Всероссийского
съезда  Советов  —  принятии  всей  власти  Советами  Рабо¬
чих,  Крестьянских  и  Солдатских  Депутатов.
 После  митинга,  угостив  товарищеским  завтраком  и
чаем,  нас  торжественно  проводили  на  буксир.
 В  Кронштадт  мы  прибыли  около  одиннадцати  часов
утра  26  октября.
 Кронштадт,  26  октября  1917  года
 Вечером  президиумом  исполкома  был  получен  приказ
Военно-революционного  комитета  из  Смольного,  текст  ко¬
торого  полностью  привожу:
 260

<гКронштадтскому  исполкому.
 Предлагается  немедленно  сформировать  дополни¬
тельный  отряд  в  количестве  3500  штыков,  по  возмож¬
ности  отряд  сформировать  из  матросов.  Отряду  надле¬
жит  немедленно  же  по  сформированию  под  командою
надежного  товарища  члена  РСДРП  (б)  направиться
в  Старый  и  Новый  Петергофы,  разоружить  оставшиеся
группы  юнкеров  и,  заняв  позиции  на  перекрестке  Вол¬
хонского  и  Царскосельского  шоссе,  ждать  дальнейших
распоряжений.
 %
 Военно-Революционный  Комитет  Петроградского
Совета  Р  и  С  Д.  26  октября  1917  года».
 Президиум  исполкома  дополнительный  отряд  поручил
сформировать  мне.  Исполняя  поручение  исполкома,  я  не¬
медленно  разослал  телефонограммы  во  все  воинские  ча¬
сти  гарнизона,  предлагая  представителям  комитетов  ча¬
стей  к  десяти  часам  вечера  явиться  безотлагательно
в  здание  Кронштадтского  Совета  на  совещание.
 На  состоявшемся  в  тот  же  вечер  совещании  подробно
был  разработан  план  формирования  отряда.  Численно  —
согласно  раскладке,  установленной  на  совещании,  —
отряд  должен,  был  состоять  из  4000  человек.
 Команды  должны  были  собраться  27  октября  в  шесть
часов  утра  на  Петровской  пристани.  Бойды  должны
были  иметь,  по  50  боевых  патронов  и  продовольствие  на
двое  суток  каждый  в  отдельности.
 С  отрядом  отправлялся  артиллерийский  взвод  2-го
Кронштадтского  артиллерийского  полка  с  двумя  трех¬
дюймовыми  полевыми  пушками  и  шестью  пулеметами.
 После  совещания  отдаю  приказание  по  телефону
командиру  порта  Ермакову  о  сосредоточении  всех  пло-
вучих  средств  на  Петровской  пристани  к  шести  часам
утра  27  октября.
 Кронштадт,  27  октября  1917  года
 В  5  часов  30  минут  я  пришел  на  Петровскую  при¬
стань.  Команды  собирались  дружно,  приблизительно
в  6  часов  30  минут  утра  все  команды,  назначенные  на¬
кануне,  были  на  пристани.  Не  теряя  времени,  около  семи
 261

часов  утра  от  имени  исполкома  я  открыл  митинг.  На¬
строение  собравшихся^команд  было  весьма  бодрое.
 Открывая  митинг,  я  сообщил  собравшимся  некото¬
рые  касающиеся  отряда  дополнительные  решения  военно¬
технической  комиссии,  а  именно:
 1. 	Отряд  назвать  «Дополнительным  Кронштадтским
сводным  отрядом».
 2. 	Назначить  командиром  отряда  тов.  Зуева,  матроса
с  учебного  корабля  «Океан».
 3. 	Назначить  командиром  артиллерийского  взвода
тов.  Гредюшко,  прапорщика-артиллериста  с  форта  Ино.
 4. 	Комайдиры  батальонов,  рот  и  взводов  назначаются
товарищами  Зуевым  и  Гредюшко  по  их  усмотрению.
 5. 	Небольшая  группа  отряда  (по  усмотрению  тов.
Зуева)  высаживается  для  разоружения  остатка  юнкеров
в  Старом  Петергофе,  главные  же  силы  отряда  высажи¬
ваются  на  станции  Лигово.
 После  моего  сообщения  на  митинге  от  имени  Крон¬
штадтского  комитета  РСДРП  (б)  выступил  пришедший
на  пристань  тов.  Рошаль.  «Товарищи,  —  обратился  он
к  отряду,—среди  арестованного  Временного  правитель¬
ства  не  оказался  арестованным  Керенский.  Этот  прохвост,
вероятно,  устроит  нам  какую-либо  пакость  и  наверное
постарается  обратиться  к  помощи  неосведомленных  об
Октябрьской  революции  воинских  частей.  Наша  партия
и  Военно-революционный  комитет  Петроградского  Со¬
вета  возлагают  на  вас  почетную  задачу  —  защиту  подсту¬
пов  к  сердцу  пролетарской  революции  —  Петрограду,  за¬
щиту  Советского  правительства.  Выполним  эту  задачу
с  честью. 	♦
 Да  здравствует  социалистическая  революция!
 Да  здравствует  Советская  власть!
 Да  здравствует  партия  большевиков!
 Да  здравствует  товарищ  Ленин!»
 Слова  любимого-матросского  трибуна  вызывают  бур¬
ные  аплодисменты  и  крики  «ура»  со  стороны  всего  со¬
става  отряда.
 При  закрытии  митинга  я  обратился  к  присутствую¬
щим  с  просьбой  о  поддержании  всем  составом  отряда
строгой  революционной  дисциплины  и  предложил  по¬
торопиться  с  отправкой  на  назначенные  позиции.
 В  этот  же  день,  после  отправки  отряда,  президиум
исполкома  снова  предложил  мне  отправиться  в  Смоль¬
 262

ный  и  доложить  Военно-революционному  комитету
о  состоянии  ушедшего  на  боевые  позиции  Дополнитель¬
ного  Кронштадтского  сводного  отряда.
 В  Смольный  я  прибыл  около  двух  часов  дня.  Так
как  представителей  воинских  частей  в  Военно-револю¬
ционном  комитете  было  много,  то  мне  пришлось  ожи¬
дать  очереди,  несмотря  на*  срочное  донесение.  Разгова¬
ривая  с  тов.  Подвойским  и  другими  членами  Военно-ре¬
волюционного  комитета,  которые  живо  интересовались
состоянием  сформированного  Дополнительного  Крон¬
штадтского  сводного  отряда  и  вообще  настроением
кронштадтцев  в  целом,  я  увидел  подходившего  к  нам  то¬
варища  Ленина.  Образ  Владимира  Ильича  резко  запе¬
чатлелся  в  моей  памяти  еще  со  дня  встречи  его  крон¬
штадтской  делегацией  на  Финляндском  вокзале  3  апреля.
 Товарища  Ленина  я  узнал  сразу  же  при  входе  его
в  помещение.  Владимира  Ильича,  очевидно,  заинтересо¬
вало  присутствие  матроса,  и  он,  видимо,  хотел  спросить
о  Дополнительном  Кронштадтском  сводном  отряде
(формирование  которого,  как  выяснилось  после  доку¬
ментально,  было  его  личным  желанием).  Положив  свою
руку  на  мое  плечо  и  смотря  прямо  в  глаза,  товарищ
Ленин  спросил:
 — 	Вы,  вероятно,  из  Кронштадта  и  знаете  что-либо
о  том  дополнительном  отряде  кронштадтцев,  который
должен  быть  выслан  для  защиты  подступов  к  Петро¬
граду.
 — 	Формировать  этот  отряд  пришлось  мне,  товарищ
Ленин,  если  хотите  о  нем  можно  дать  самые  подробные
сведения,  —  отвечал  я.
 — 	Подробных  сведений  мне  не  нужно,  —  сказал  Вла¬
димир  Ильич,  —  я  знаю,  что  такое  моряки  Балтийского
флота  и  что  они  сделали  за  это  кратчайшее  время,  в  эти
два-три  дня...  Помните,  —  обратился  ко  мне  товарищ
Ленин,  —  кронштадтцы  сделали  очень  много,  но  им,  воз¬
можно,  предстоит  сделать  еще  больше  теперь,  в  момент
отчаянной  борьбы.
 Повернувшись,  Владимир  Ильич  вышел  в  помещение
секретариата  Военно-революционного  комитета.
 Считаю  необходимым  отметить  то  впечатление,  кото¬
рое  произвел  на  меня  товарищ  Ленин  этим  своим  корот*
ким  разговором.
 Вследствие  напряженной  работы  за  последние  три-
 263

четыре  дня,  чувствовалась  сильная  переутомленность.
Уверенный  тон  и  спокойный  строгий  взгляд  Владимира
Ильича  придали  мне  новую  энергию.
 О  таком  же  впечатлении  мне  приходилось  слышать
от  многих  рабочих,  солдат  и  матросов,  работавших  тогда
в  Смольном  и  встречавшихся  с  товарищем  Лениным.
 На  всю  жизнь  врезалась  в  мою  память  встреча  с  ве¬
ликим  стратегом  социалистической  революции  —  Влади¬
миром  Ильичем  Лениным  в  те  незабываемые  дни,
в  Октябрьские  дни  1917  года.

М.  БАЗ  ЛЕВ,  »
 солдат  Волынского  полка
 ВОЛЫНСКИЙ  полк  в  РЕВОЛЮЦИИ
 В  1917  году  я  служил  в  гвардии  Волынском  полку
и  весь  1917  год  и  часть  1918  года  находился  в
гор.  Петрограде.
 Описывая  октябрьский  вооруженный  переворот,  нельзя
не  коснуться  предшествующих  Октябрю  событий.
 Известно,  что  Волынский  гвардейский  полк,  особенно
его  учебная  команда,  сыграл  выдающуюся  роль  в  фев¬
ральско-мартовской  революции,  когда  учебная  команда
полка  под  руководством  старшего  унтер-офицера  Кир-
пичникова  и  других  младших  командиров  первая  высту¬
пила  с  оружием  в  руках  на  улицы  столицы  на  стороне
народа,  против  царского  самодержавия,  и  тем  самым  по¬
ложила  начало  к  выступлениям  других  воинских  частей
столицы  на  стороне  народа.
 В  результате  дружных  усилий  пролетариата  и  армии
было  низложено  царское  самодержавие  в  России.
 Вспоминаются  события  тех  дней,  когда  в  феврале
1917  года  улицы  столицы  были  запружены  бастующими
рабочими  и  работницами,  требующими  хлеба,  прекра¬
щения  войны,  свержения  царского  самодержавия,  и  в  это
иремя  выступила  учебная  команда  Волынского  полка,
наиболее  дисциплинированная  часть,  на  стороне  народа.
 Бастующие  рабочие  и  работницы  сначала  с  тревогой
и  опасением  смотрели  на  эту  воинскую  часть,  так  как
днем  раньше  эта  же  команда  выводилась  командованием
но  улицы  для  наведения  «порядка»  в  столице.
 265

Когда  же  рабочие  и  работницы  узнали,  что  учебная
команда  Волынского  полка  выступает  на  стороне  на¬
рода,  против  царского  самодержавия,  народному  лико¬
ванию  не  было  границ.  Можно  было  видеть  трогатель¬
ные  картины,  когда  между  бастующими  и  солдатами  про¬
исходили  братания,  объятия.  У  многих  работниц  были
слёзы  на  глазах.  Как  было  не  радоваться,  когда  армия
не  против  народа,  а  вместе  с  народом!  Ведь  помнили
печальные  факты,  когда  солдаты  в  1905  году:  9  января
и  при  подавлении  Московского  вооруженного  восстания
в  декабре  1905  года  —  сыграли  роковую  роль.
 Царское  правительство  и  на  этот  раз  рассчитывало
на  то,  что  ему  можно  будет  опереться  на  армию  в  случае
чрезвычайных  обстоятельств,  особенно  на  учебные
команды  петроградского  гарнизона.  На  этот  раз  царское
правительство  ошиблось.  Армия  перешла  на  сторону  на¬
рода  и  вместе  с  рабочим  классом  положила  конец  цар¬
скому  самодержавию  в  России.
 Учебная  команда  Волынского  полка  перед  выступле¬
нием  на  стороне  народа  убила  своего  начальника  —
штабс-капитана  Лашкевича.
 После  свержения  царского  самодержавия  власть  пе¬
решла  в  руки  буржуазного  Временного  правительства.
Временное  правительство  намерено  было  продолжать
войну  до  победного  конца.  Пользуясь  революционным
подъемом  широких  масс  рабочих  и  солдат  и  оборонче¬
скими  настроениями  их,  ему  удалось  так  легко  отпра¬
вить  много  маршевых  рот  и  полков  петроградского  гар¬
низона  на  фронт.  В  этом  ему  помогали  соглашательские
партии  —  меньшевики  и  эсеры.
 Безмятежное  положение  буржуазии  продолжалось  до
приезда  В.  И.  Ленина  в  Россию  и  возвращения  других
руководителей  большевистской  партии  из  ссылки.
 По  приезде.  В.  И.  Ленина  в  Петроград  и  после  обна¬
родования  ленинских  Апрельских  тезисов  положение  на¬
чало  резко  меняться.  Ленин  завоевал  симпатии  широких
масс  в  столице.  Только  слышно  было  на  улицах:  Ленин
так-то  сказал,  Ленин  так-то  говорит.  На  митингах,  на
собраниях  у  всех  ораторов,  от  каких  бы  партий  они  ни
выступали,  имя  Ленина  не  сходило  с  уст.  Противники
осуждали  ленинские  установки,  сторонники  Ленина
ссылались  на  него.  Ленинские  идеи  всё  больше  и  больше
проникали  в  сознание  широких  масс  рабочих  и  солдат.
 266

Буржуазия  и  соглашательские  партии  забили  тревогу.
Пропаганда  буржуазии  того  времени  твердила,  что
Ленин,  приехавший  в  Россию,  задался  целью  погубить
революцию  (разумеется,  революцию  буржуазную).
 Партия  большевиков  под  руководством  своего  вождя
В.  И.  Ленина  разъясняла  империалистическую  сущность
Временного  буржуазного  правительства,  повела  борьбу
за  прекращение  империалистической  войны,  разъясняя,
что  эта  война  народу  не  нужна,  она  приносит  ему  смерть,
увечья,  голод,  нищету.  Именно  с  этих  пор  начали  ме¬
няться  умонастроения  у  широких  масс  рабочих  и  солдат.
 Партия  большевиков  проводит  работу  за  привлечение
на  свою  сторону  армии  и,  прежде  всего,  за  привлечение
на  свою  сторону  матросов  Балтийского  флота.
 Через  короткое  сравнительно  время  весь  Балтийский
флот  находился  на  стороне  большевиков  и  являлся  на¬
дежной  опорой  партии  большевиков.
 Период  между  февралем  и  октябрем  был  насыщен
крупными  и  важными  событиями,  которые  явились  шко¬
лой  для  широких  масс  рабочих  и  солдат.  Они  за  это
время  увидели  и  поняли,  кто  друг  революции  и  кто  ее
враг.  Волынский  полк  не  терял  революционных  тради¬
ций,  проявленных  им  в  февральской  революции.
 Во  всех  революционных  выступлениях:  апрельской
демонстрации,  направленной  против  заверения  Времен¬
ного  правительства  тогдашних  союзников  о  продолжении
войны  до  победного  конца,  в  выступлении  18  июня,  под
большевистскими  лозунгами: 	«Долой  10  министров-
 Кипиталистов»  и  других  выступлениях,  в  том  числе
3—5  июля,  против  корниловского  контрреволюционного
ал  говора,  направленного  на  разгром  революции  и  на  уста¬
новление  военной  диктатуры  сначала  в  столице,  а  затем
МО  всей  стране,  —  отражалось  нарастающее  влияние  боль¬
шевистской  партии.  Всеми  этими  выступлениями  полка
руководил  прапорщик  тов.  Горбатенко.
 Следует  сказать,  что  из  всего  состава  офицеров  полка
toro  времени  он,  можно  сказать,  —  единственный  офицер
Йольшевик,  на  плечи  которого  ложилось  руководство  и
Ниспитание  личного  состава  полка  в  революционном  духе.
Но  :шаю  о  его  дальнейшей  судьбе  после  того,  как  мы
I1  ним  расстались  в  феврале  1918  года.
 Припорщик  Горбатенко  неоднократно  подвергался
репрессиям  со  стороны  Временного  правительства.
 267

Например,  за  выступление  с  полком  3—5  июля  на  сто¬
роне  большевиков  Горбатенко  был  арестован  и  посажен
в  тюрьму  «Кресты».  Но  вскоре  по  требованию  полка  он
был  освобожден,  снова  вернулся  в  полк  и  еще  с  боль¬
шей  энергией  продолжал  готовить  полк  к  надвигаю¬
щимся  грозным  событиям.  Контрреволюция  определенно
замышляла  при  поддержке  тогдашних  союзников  рас¬
правиться  с  революцией,  для  чего  ею  была  выдвинута
кандидатура  генерала  Корнилова.
 Генерал  Корнилов  в  конце  августа  1917  года  поднял
мятеж  и  двинул  на  Петроград  3-й  Конный  корпус  под
командованием  генерала  Крылова.
 Революция  в  этот  период  подвергалась  серьезной
опасности.
 По  призыву  партии  большевиков  пролетариат  сто¬
лицы,  революционные  полки  петроградского  гарнизона
и  гарнизонов,  прилегающих  к  столице,  отряды  Красной
гвардии  и  матросы-балтийцы  дружно  встали  на  защиту
революции  и  дали  должный  отпор  корниловщине.
 Корниловский  заговор  был  быстро  ликвидирован,  и
его  3-й  Конный  корпус  был  рассеян  еще  на  дальних  под¬
ступах  к  столице.
 Можно  было  видеть,  как  революционные  полки  гар¬
низона,  отряды  Красной  гвардии  при  полном  боевом  сна¬
ряжении,  используя  все  виды  транспорта,  в  том  числе  и
трамвай,  подвозили  войскам  боеприпасы.
 Корниловский  заговор  лишний  раз  наглядно  показал,
что  контрреволюция  замышляет  разгромить  революцию.
Корниловский  заговор  явился  толчком  к  быстрому  поле¬
вению  широких  масс  рабочих  и  солдат.  Можно  сказать
с  уверенностью,  что  после  корниловского  заговора  абсо¬
лютное  большинство  полков  столицы  находилось  на  сто¬
роне  большевиков.
 Советы  к  этому  времени  стали  подлинно  революцион¬
ными.  Вот  послали  в  Советы  сторонников  большевиков,
отозвав  оттуда  сторонников  соглашательских  партий.
 Полковые  и  ротные  комитеты  также  были  обновле¬
ны.  Туда  были  избраны  сторонники  большевиков.  В  полку
в  этот  период  происходили  чуть  ли  не  ежедневно  митинги
и  собрания.
 Дело  подвигалось  к  грозным  событиям.  Это  понимало
и  Временное  правительство  и  лихорадочно  готовило  силы
для  разгрома  большевиков.  Оно  приводило  в  боевую
 268

готовность  воинские  части,  еще  остававшиеся  ему  вер¬
ными,  перебрасывало  из  других  городов  юнкерские  школы,
снимало  воинские  части  с  фронта,  группировало  георгиев¬
ских  кавалеров,  формировало  офицерские  части,  прово¬
дило  военные  демонстрации  этих  сил  на  улицах  столицы,
чтобы  внушить  страх  большевикам.
 Незадолго  до  вооруженного  восстания  штаб  Петро¬
градского  военного  округа  созвал  представителей  полков
гарнизона  и  задал  им  такой  вопрос:  в  какой  степени  Вре¬
менное  правительство  может  рассчитывать  на  поддержку
представляемых  ими  полков  в  случае  чрезвычайных  об¬
стоятельств?
 Представители  полков  ответили,  что  Временное  пра¬
вительство  ни  в  какой  степени  не  может  рассчитывать  на
поддержку  этих  полков.
 Когда  представители  Волынского  полка  возвратились
в  полк  и  на  полковом  митинге  председатель  полкового
комитета  тов.  Хохряков  сказал,  что  он  от  имени  всего
полка  ответил  штабу  округа,  что  Временное  правитель¬
ство  не  может  рассчитывать,  на  поддержку  Волынского
полка,  на  что  весь  митинг  горячо  ему  аплодировал.
 Выступающие  ораторы  говорили,  чяго  ответ  штабу  был
дан  правильный  и  что  пусть  Временное  правительство
не  заблуждается  насчет  поведения  Волынского  полка.
Полк  выполнит  свой  долг  перед  революцией.  Волынский
полк  всегда  находился  в  боевой  готовности.  Когда  был
создан  Военно-революционный  комитет  для  подготовки  и
руководства  вооруженным  восстанием,  то  его  предста¬
вители  также  прибыли  в  Волынский  полк  для  координа¬
ции  действий.  Командование  полка  и  полковой  комитет
были  связаны  со  Смольным.  Всей  подготовкой  полка
к  вооруженному  восстанию  руководил  прапорщик  Горба  -
тенко.
 Совместно  с  представителями  Военно-революционного
комитета  были  Определены  задачи  каждого  подразделе¬
ния  полка:  одно  подразделение  пойдет  занимать  банк,
другое  —  телеграф,  третье—  телефонную  станцию.  Нашей
 2-й  роте  была  поставлена  задача  штурмовать  Зимний
дворец.  Атмосфера  в  столице  накалилась  до  предела.
Полк  ждал  сигнала.
 Вооруженное  восстание  в  столице  началось  24  ок¬
тября.  25  октября  1917  года  к  нам  в  роту  вечером  при¬
был  прапорщик  Горбатенко  в  боевом  настроении,  созвал
 269

короткий  митинг,  на  котором  сказал,  что  вооруженное
восстание  началось,  революционные  полки,  отряды  Крас¬
ной  гвардии,  матросы-балтийцы  осаждают  Зимний  дво¬
рец,  последний  оплот  контрреволюции,  где  засело  Вре¬
менное  правительство  Керенского,  и  что  сейчас  на  Двор¬
цовой  площади  решается  судьба  революции,  что  рота
должна  немедленно  отправиться  туда.
 Рота  буквально  в  течение  пяти  минут  была  построена
и  с  полным  комплектом  патронов  отправилась  к  Зим¬
нему  дворцу.  Когда  рота  прибыла  на  Дворцовую  пло¬
щадь,  то  там  было  уже  много  других  частей,  отрядов
Красной  гвардии,  моряков  Балтийского  флота.  Рота  за¬
няла  отведенный  ей  участок  фронта.
 Зимний  дворец  был  погружен  в  темноту  и  огрызался
пулеметным  огнем.
 Осаждавшие  вели  редкую  ружейно-пулеметную
стрельбу  и  произвели  несколько  выстрелов  из  орудий
холостыми  снарядами.
 Командование  осаждавших,  не  желая  ни  лишних
жертв,  ни  разрушений,  послало  парламентеров  в  Зимний
с  предложением,  чтобы  гарнизон  Зимнего  прекратил  со¬
противление  и  сдался.  Когда  в  Зимний  явились  парла¬
ментеры  и  предложили  гарнизону  Зимнего  прекратить
сопротивление  и  сдаться,  то  осажденные  отклонили  это
предложение,  не  хотели  разговаривать  с  парламентерами
и  даже  угрожали  выбросить  с  верхнего  этажа  парламен¬
теров.
 Когда  стало  известно,  что  гарнизон  Зимнего  отклонил
предложение  о  сдаче,  тогда  со  стороны  осаждавших  был
сделан  новый  нажим,  была  усилена  ружейно-пулемет¬
ная  стрельба,  было  снова  произведено  несколько  выстре¬
лов  из  орудий,  причем  стреляли  также  холостыми  сна¬
рядами.
 В  это  же  время  был  произведен  знаменитый  орудий¬
ный  выстрел  крейсером  «Аврора»  по  Зимнему  со  стороны
Невы,  как  сигнал  к  решительному  штурму,  последнего
оплота  контрреволюции.
 Засевшие  в  Зимнем  дворце  яростно  отстреливались,
ведя  пулеметный  огонь  со  все:х  этажей.  Наступил  куль¬
минационный  момент,  когда  революционные  полки,
отряды  Красной  гвардии,  матросы-балтийцы  ринулись  на
штурм  Зимнего.
 Сопротивление  засевших  в  Зимнем  было  сломлено.
 270

Когда  мы  ворвались  в  Зимний  и  _закончились  последние
короткие  схватки,  перед  нами  предстала  такая  картина:
всюду  валялись  пулеметы,  пулеметные  ленты,  коробки  от
лент.  Во  всех  комнатах,  во  всех  этажах  валялись  горы
пустых  бутылок  из-под  выпитого  вина.  Видимо,  защит¬
ники  Временного  правительства  и  старого  строя  усиленно
пили  вино  из  бывших  царских  погребов  для  большей
«храбрости».
 Сами  офицеры  и  юнкера  представляли  собой  испуган¬
ных'  и  растерявшихся  людей,  они  наперебой  оправдыва¬
лись,  что  они  люди  подневольные,  что  их  заставили  обо¬
ронять  Зимний  дворец.  В  эту  же  ночь  было  арестовано
Временное  правительство,  за  исключением  Керенского,
который  успел  бежать.
 Весь  состав  гарнизона  Зийнего  дворца  выводился  на
площадь,  обезоруживался  и  отпускался  по  домам;  пред¬
варительно  офицеры  и  юнкера  давали  честное  слово,  что
они  в  дальнейшем  не  будут  участвовать  в  сопротивлении
революционным  войскам.
 Но  юнкера  и  офицеры  нарушали  данное  ими  честное
слово,  группировались,  занимали  другие  стратегические
пункты  в  столице,  откуда  их  снова  приходилось  выбивать.
 Эти  факты  свидетельствовали  (вопреки  клевете  бур¬
жуазии)  о  гуманности  революционных  частей.
 В  самом  Зимнем,  после  того  как  весь  дворец  был  очи¬
щен  от  юнкеров,  офицеров,  ударниц,  во  избежание  вся¬
ких  анархических  действий  и  провокации,  у  каждой  двери
были  выставлены  парные  часовые  из  матросов-крон-
штаДтцев.
 Таким  обр1азом  во  дворце  сразу  же  после  его  очище¬
ния  был  наведен  полный  порядок.  Сам  дворёц,  ценности
дворца  (скульптура,  картины  и  др.)  остались  невре¬
димыми.
 В  то  время,  когда  мы  еще  очищали  дворец  от  юнке¬
ров,  офицеров,  ударниц,  в  Смольновд  заседал  II  съезд
Советов  Рабочих  и  Крестьянских  Депутатов,  принявший
класть  в  свои  руки.
 На  этом  борьба  в  столице  не  закончилась.  Появились
другие  очаги  сопротивления,  которые  пришлось  преодо¬
левать.  В  частности,  оказало  сопротивление  Михайлов¬
ское  артиллерийское  юнкерское  училище.
 Контрреволюция  не  примирилась  с  потерей  власти,
она  продолжала  борьбу  за  возврат  к  старому.
 271

Генерал  Краснов  и  Керенский  вели  на  Петроград
S-й  Конный  корпусу  куда  входила  «дикая»  дивизия,  чтобы
разгромить  революцию.  Революционные  полки,  отряды
Красной  гвардии,  матросы-балтийцы  по  зову  партии  боль¬
шевиков  дружно  выступили  против  нашествия  красное-
ских  войск  в  направлении  Царского  Села,  Пулкова,  Пав¬
ловска.
 Волынский  полк  также  выступил  в  направлении  Цар¬
ского  Села  и  Павловска  иод  общим  руководством  пра¬
порщика  большевика  Горбатенко.  Дружными  действиями
революционных  полков,  отрядов  Красной  гвардии,  матро-
сов-балтийцев  Конный  корпус  был  рассеян  еще  ва  даль¬
них  подступах  к  столице.
 Таким  образом  Октябрьская  социалистическая  рево¬
люция  за  короткий  срок  завершилась  полной  победой.
 Великий  революционный  переворот,  совершенный
в  октябре  1917  года  нашим  народом  под  руководством
Коммунистической  партии,  открыл  новую  страницу  в  исто¬
рии,  человечества.

//.  КОЛБИН,
матрое,  комиссар  линкора  „Заря  свободы•
 ШТУРМ  ЗИМНЕГО
 Казарма,  в  которую  я  попал  в  1914  году,  нахо¬
дилась  на  Васильевском  острове  и  когда-то  была
тюрьмой.
 В  первый  же  день  принялись  убирать  грязь.  Фельдфе¬
бель  прямо  заявил:  «Здесь  сидели  забастовщики  из  ва¬
шего  брата,  видно,  и  вы  не  лучше».
 В  этой  казарме  с  первых  дней  я  почувствовал  острую
ненависть  к  самодержавию.  Одно  дело  быть  рабочим  на
свободе,  быть  в  рядах’  революционной  организации,  в  ря¬
дах  большевиков  и  другое  дело  подпасть  под  гнет  фельд-
фебелыцины,  под  мордобой,  где  зверски  издеваются  над
человеческой  личностью.  Такая  обстановка  возбуждает
ожесточенную  ненависть,  которая  и  меня  побудила  пойти
вместе  с  василеостровскими  рабочими  на  штурм  Зимнего
дворца.
 После  второго  напоминания  Ленина  о  вооруженном
восстании  (я  говорю  о  письме  к  Смилге,  в  котором  Вла¬
димир  Ильич  писал,  что  Балтийский  флот  и  гарнизоны
Финляндии  являются  единственно  надежной  опорой  и  что
совместно  с  ними  питерский  пролетариат  может  и  должен
захватить  власть  в  свои  руки,  не  дожидаясь  открытия
II  съезда  Советов)  у  нас  в  Кронштадте  создался  рево¬
люционный  штаб.  Я  вошел  в  революционную  семерку,
которая  приступила  к  учету  вооружения  и  личного  со¬
става  гарнизона  Кронштадта,  кораблей  и  войсковых  ча¬
стей,  находящихся  в  Кронштадте.  'Срочно  начали  обу¬
 18  Зак.  М  1018
 273

чение  Красной  гвардии.  Манеж,  бывший  до  этого  цент¬
ром  митиигов  и  собраний,  пре§ратился  в  военный  штаб,
где  с.утра  до  поздней  ночи  наши  военные  инструкторы,
солдаты  и  матросы  обучали  не  только  рабочих,  но  и  ра¬
ботниц.  Флот  крепко  спаялся  с  рабочими  организа¬
циями.  Он  был  готов  каждую  минуту  по  призыву  пи¬
терских  организаций,  по  призыву  ЦК  выступить  на
баррикады.
 24  октября  Военно-революционный  комитет  отдал
приказ  о  том,  чтобы  все  войсковые  части,  верные  рево¬
люции,  были  готовы  к  выступлению.
 Кронштадтский  исполком  отдал  распоряжение  нашей
военной  комиссии  приготовить  корабли  и  25  октября
выйти  в  Петроград,  а  линейному  кораблю  «Заря  Сво¬
боды»  было  приказано  24-го  отправиться  на  подступы
к  Петрограду.  Комиссаром  этого  корабля  был  назначен  я.
 Утром,  один  за  другим,  корабли,  переполненные  до
отказа  матросами,  солдатами  и  Красной  гвардией,  отпра¬
вились  штурмовать  Зимний  дворец.
 Оставив  на  корабле  своего  заместителя,  сам  я  вместе
с  отрядом  направился  в  Петроград.  Подошли  к  Нико¬
лаевской  набережной.  Здесь  стоял  минный  заградитель
«Амур».  На  нем  находился  Кронштадтский  революцион¬
ный  штаб.  Мы  высадились  на  Васильевском  острове,  за¬
няли  мосты  и  сейчас  же  направили  отряд  к  Мариинскому
дворцу.  Там  мы  обратились  к  председательствующему
в  Совете  Республики  Овсенцеву,  чтобы  очистили  дворец.
Овсенцев  растерялся  и  попросил  дать  ему  срок  пять  ми¬
нут  для  того,  чтобы  посоветоваться  с  президиумом.  Мы
согласились.  Аккуратно  через  пять  минут  Овсенцев
заявил,  что  Совет  Республики  постановил  разойтись,  под¬
чиняясь  вооруженной  силе.
 В  это  время  появился  приказ  о  наступлении  на
Зимний.
 Зимний  дворец  с  площади  Урицкого  был  обложен
штабелями  дров,  за  которыми  уселись  пьяные  юнкера
с  пулеметами,  а  в  самом  дворце  во  всех  этажах  рассея¬
лась  «доблестная»  ватага  женского  ударного  батальона,
вооруженная  пулеметами  и  ручными  гранатами.
 С  получением  приказа  о  наступлении  наш  минный
отряд  повел  наступление  с  набережной,  а  машинная
школа  —  от  Александровского  сада.  На  Дворцовой  пло¬
щади  мы  были  встречены  ураганным  пулеметным  огнем
 274

и  несколько  наших  товарищей  сразу  же  пали  убитыми,
несколько  человек  было  поранено.  Произошло  это  отчасти
по  нашей  оплошности.  Моряки  не  привыкли  к  сухопутной
тактике,  не  привыкли  делать  перебежки,  ползать,  а  шли
с  открытой  грудью  —  на  «ура».  Но  эти  потери  только
укрепили  нашу  энергию  и  вселили  желание  взять  во  что
бы  jo  ни  стало  Зимний  дворец.
 Со  стороны  набережной  подоспел  отряд  тов.  Битова,
мы  небольшой  группой  прорвались  во  дворец,  но  попали
в  окружение  юнкеров.  Полковник,  командовавший  ими,
хотел  сейчас  же  расстрелять  нас,  но  юнкера  проявили
нерешительность,  •  и  это  спасло  нас,  так  как  в  это  время
с  Миллионной  улицы  василеостровская  Красная  гвардия,
часть  наших  моряков  и  солдаты  Павловского  полка  ло¬
бовой  атакой  взяли  штабеля  дров.  Юнкера  побросали
пулеметы  и  позорно  бежали  в  Зимний  дворец;  за  ними  —
моряки.
 Во  дворце  перед  нами  предстала  картина  паники
«храбрых  защитниц»  —  ударниц  женского  батальона.
Они  падали  на  колени  и  просили  пощады.
 Тов.  Антонов-Овсеенко  приказал  собрать  их  и  отпра¬
вить  в  казармы  Гренадерского  полка.
 В  тот  же  момент,  когда  был  арестован  женский  ба¬
тальон,  произошел  арест  и  Временного  правительства.
 Расскажу  об  одном  эпизоде  с  бывшим  министром  Ко¬
новаловым.  Министры  были  рассажены  в  Петропавловке
по  отдельным  камерам.  Матрос,  карауливший  Конова¬
лова,  оказался  бывшим  рабочим  фабрики  Коновалова.
Он  ближе  присмотрелся  к  Коновалову,  узнал  его  и  го¬
ворит:
 — 	Мы  с  вами  знакомы,  г-н  Коновалов.
 — 	Откуда  вы  меня  знаете?
 — 	Я  —  ваш  бывший  рабочий.
 Коновалов  побледнел.  Матрос  видит,  что  Коновалов
перетрусил.
 — 	Не  бойся,  —  говорит,  —  мы  не  такие  мерзавцы,  как
ваши  друзья,  которые  выкалывали  глаза  моим  това¬
рищам.
 Коновалов  немного  оправился,  посмелел:
 — 	А  нет  ли  у  вас  покурить?
 — 	Есть,  но  я  папирос  не  курю,  а  махоркой  угостить
могу.
 Коновалов  смотрел,  смотрел  и  говорит:
 275

— 	Вертеть  не  умею.
 — 	Ладно  уж,  я  сверну.  —  Матрос  свернул  козью
ножку,  лизнул  языком  и  подает.  —  Пожалуйста.
 Коновалов  выкурил  и  начал  благодарить  матроса:
 — 	Век  не  забуду...  Никак  не  ожидал...
 Матрос  тоже  благодарит:
 — 	Спасибо  и  вам.  И  я  не  забуду,  как  гнул  спину  на
вашей  фабрике.

А. 	ЕГОРОВ,
рабочий  завода  ,Вакуум-Ойлъ*
 БА.К  МЫ  БОРОЛИСЬ  ЗА  ОКТЯБРЬ
 Восьмого  июня  я  приехал  в  Петроград  с  фронта  и,
конечно,  пошел  на  завод  «Вакуум-Ойль»,  с  кото¬
рым  был  связан.  Там  я  встретил  старых  знакомых.
Они  мне  говорят:
 — 	Если  думаешь  серьезно  работать,  то  вступай
в  большевистскую  партию.  Иди  во  дворец  Кшесинской,
там  тебя  запишут.  Мы  тебя  рекомендуем.
 Пошли.  Василий  Иванович  Касаткин  дал  рекоменда¬
цию.  Меня  записали.
 Я  предложил  свои  услуги  по  организации  боевых
дружин.
 — 	Я  военный  человек  и  на  этом  деле  буду  полезнее
Dcero,  —  заявил  я  тут  же.
 Но  меня  еще  не  знали  и  потому  направили  на  завод
к  тов.  Тыквину.  Тов.  Тыквин  —  наш  рабочий,  партиец.
Он  меня  знал  и  сразу  же  предложил  вступить  в  отряд
Красной  гвардии,  который  тогда  формировался.
 Так  я  вступил  в  Красную  гвардию. 	-
 Нужно  было  поддерживать  связь  с  милицией  и  забо¬
титься  о  получении  оружия.  Я  был  связан  с  Невской
районной  милицией,  добывал  патроны  и  винтовки,  дер¬
жал  связь  с  боевой  рабочей  дружиной  Александровского
ипвода.
 Винтовки  и  патроны  мы  прятали  в  землю.
 3  июля  выступила  и  наша  боевая  дружина.
 277

Мы  быстро  двигались  по  направлению  к  Царскосель¬
скому  вокзалу  и  уже  дошли  до  угла  Невского  и  Садовой.
Здесь  нас  встретил  значительный  отряд  юнкеров.
 Наш  отряд  имел  всего  20—22  человека.  В  отряде  были
Тыквин,  Касаткин,  Гусев,  я  и  другие  товарищи.
 Юнкера  открыли  по  нам  пулеметный  огонь.  Наш  от¬
ряд  не  пострадал  потому,  что  мы  раскинулись  цепью
около  домов,  но  было  убито  и  ранено  много  прохожих.
Силы  были  слишком  не  равны,  и  мы  отступили.
 У  Николаевского  вокзала  мы  остановились,  обсудили
положение  и  решили  вернуться  на  завод.
 На  заводе  (на  следующий  день)  мы  еще  раз  обсу¬
дили  уроки  вчерашнего  дня.  Выяснилось,  что  3  июля  вы¬
ступление  было  не  подготовлено.  Мы  не  подняли  всех
рабочих  заводов,  мы  выступили  небольшим  отрядом.  Не
все  воинские  части  были  на  нашей  стороне.  Солдаты,
поднявшие  восстание,  не  были  вооружены.  И  мы  решили
учесть  все  уроки  и  повести  большую  массовую  работу
среди  рабочих  и  солдат.
 На  нашем  заводе  насчитывалось  150  рабочих.  Партий¬
цев  имелось  пять  человек.  Это  (по  тем  временам)  счи¬
талось  большой  партийной  прослойкой.  Например,  на  за¬
воде  Семянникова,  ныне  имени  тов.  Ленина,  было
8000  рабочих  и  всего  30  коммунистов.
 В  нашу  ячейку  входили  Алексей  Тыквин,  дядя  Вася,
Гриша,  я  и  один  товарищ,  —  имени  его  не  помню.  Мы  со¬
бирали  рабочих  и  беседовали  с  ними  на  разные  темы  —
о  войне,  об  экономическом  положении  и  т.  д.
 Настроение  рабочих  было  напряженное.  Все  были
очень  недовольны  Временным  правительством,  возмуща¬
лись  лозунгом  «война  до  победного  конца».
 Мы,  конечно,  старались  использовать  эти  настроения
и  обстановку  и  мобилизовывали  рабочих  вокруг  наших
лозунгов  —  против  Временного  правительства,  за  воору¬
жение  рабочих.
 Сочувствующих  имелось  много.  В  октябрьские  дни
наш  отряд  насчитывал  уже  35  человек  —  это  те  това¬
рищи,  среди  которых  мы  вели  работу.
 24 	октября  мы  получили  распоряжение  от  Совета
Рабочих  и  Солдатских  Депутатов  быть  готовыми  к  вы¬
ступлению.  Это  было  в  9  часов  вечера.  А  в  11  часов  ве¬
чера  мы  получили  второе  распоряжение  и  выступили
в  город,  в  распоряжение  Антонова-Овсеенко.
 278

В  12  часов  ночи  Антонов-Овсеенко  велел  отряду  за¬
нять  телефонную  станцию.  В  отряде  были  рабочие  заво¬
дов  «Вакуум-Ойль»,  «Салолин»  и  бывшего  Нобеля  (те¬
перь  «Красный  нефтяник»).
 Телефонную  станцию  заняли  без  боя.  Телефонистки,
конечно,  подняли~шум.М1Л>ассадилй  своих‘71ГОдей,в^че-
редь  с  телефонистка  ми^_
 Затем  командир^  распорядился  занимать  Главный
штаб.  Отряд  двинулся  к  Невскому  проспекту.
 Мы  уже  подошли  к  арке,  ведущей  к  площади  Зим¬
него  дворца.  Вдруг  слышим  выстрелы  со  стороны  Зим¬
него.  Мы  бросились  вперед,  но  Антонов-Овсеенко,  кото¬
рый  был  тут  же,  задержал  нас.
 В  Зимнем  засели  юнкера  и  женский  батальон,  вокруг
дворца  высились  баррикады  из  дров.  Надо  было  дей¬
ствовать  осторожно,  наверняка.  Мы  так  и  делали.
 25 	октября  к  часу  дня  наш  отряд  вырос:  подошли
броневики  и  автомашины.  С  Миллионной  улицы  насту¬
пали  матросы.
 Антонов-Овсеенко  дал  сигнал  и  потребовал  сдачи.
Зимний  молчал.  Тогда  мы  двинулись  вперед.  На  барри¬
кадах  столкнулись  с  женским  батальоном  и  опрокинули
его.
 Женщины  с  криком,  с  плачем  бросились  во  дворец.
Мы  —  за  ними.
 Матросы,  которые  наступали  с  Миллионной  улицы,
тоже  ворвались  во  дворец.
 На  лестницах  нас  встретили  юнкера  с  винтовками  на
изготовку.  Произошла  стычка.  Некоторых  мы  покололи,
а  остальных  разоружили.  Разоруженных  стали  обы¬
скивать.
 Тут  нам  пришлось  порядком  посмеяться:  оказалось,
что  «идейные»  и  «культурные»  защитники  Зимнего  —
юнкера—набрали  под  «шумок»  полные  карманы  серебря¬
ных  вещей,  ордена  —  всё,  что  попало  под  руку.
 По  коридорам  мы  добрались  до  зала,  где  заседало
Временное  правительство.  Антонов-Овсеенко  с  бомбой  и
револьвером  в  руках  во  главе  нашего  ртряда  ворвался
и  зал.
 — 	Руки  вверх!  —  крикнул  он.
 Члены  Временного  правительства  сидели  вокруг
стола:  кто  пил  чай,  кто  дремал,  кто  разговаривал.
 Они  н§  сопротивлялись.
 279

Их  арестовали.  Антонов-Овсеенко  приказал  отряду
отвести  их  в  Петропавловскую  крепость.  Я  был  с  отря¬
дом,  который  отводил  арестованных  членов  Временного
правительства.
 Затем  наш  отряд  отправился  на  завод».
 По  дороге  на  завод  мы  встретили  тт.  Воробьева  и
Дункена.  Они  ехали  за  Невскую  заставу.
 — 	Нужно  ехать  за  Невскую  разоружить  милицей¬
скую  комендатуру.  Едем  с  нами.
 Мы  поехали.  Приезжаем  на  Смоленский,  к  дому
№  49.  Комиссаром  комендатуры  был  меньшевик  Ива-
нов-Белковский.  Мы  предложили  ему  сдать  комендатуру
без  боя.  Комендатуру  Белковский  сдал,  а  сам  с  несколь¬
кими  милиционерами  ушел  на  Железнодорожную  улицу.
Там  он  основал  «свою»  комендатуру.
 Однако  эта  «комендатура»  просуществовала  всего
два  дня.  На  второй  день  его  штаб  мы  разогнали,  а  на
третий  день  был  арестован  сам  Белковский.
 Одним  из  важных  мероприятий  было  поддержание  на
улицах  революционного  порядка.  В  районе  к  тому  вре¬
мени  был  организован  штаб  Красной  гвардии  под  руко¬
водством  Воробьева  и  Дункена.  Штаб  поручил,  нам  ве¬
дение  охранной  службы.
 Мы  знали,  что  дело  это  нелегкое.  Время  стояло  тре¬
вожное.  Всякие  темные  силы  старались  использовать  все
пути  и  средства,  чтобы  сбросить  большевиков.
 На  улицах,  как  только  скоплялись  кучки  людей,  сей¬
час  же  появлялись  «агитаторы»,  призывавшие  слушате¬
лей  к  свержению  Советской  власти,  к  созыву  Учредитель¬
ного  собрания  и  т.  д.  Приходилось  нам  эти  собрания  раз¬
гонять,  а  злостных  «агитаторов»  арестовывать.
 Мне  также  пришлось  работать  по  ликвидации  уголов¬
ного  элемента.  Надо  сказать,  что  уголовщики  тогда  -дей¬
ствовали  особенно  активно,  а  это,  конечно,  вело  к  недо¬
вольству  среди  населения,  рождало  всякие  слухи,  сеяло
панику.
 Однажды  я  стоял  на  посту  —  угол  Смоленского  и  Про¬
гонной.  Подбегает  ко  мне  жешдина  и  говорит:
 — 	У  меня  были  грабители,  забрали  всё  —  до  нитки.
Я  солдатка,  заступиться  за  меня  некому.  Помоги,
товарищ!
 Я  спрашиваю:
 — 	А  куда  пошли  грабители?
 280

— 	А  вон  туда,  к  Семянниковскому  заводу,  к  чайной.
 Я  побежал  туда.  Смотрю  —  около  чайной-  сндят
 трое,  делят  какие-то  вещи.  Я  их  арестовал  и  отвел
в  штаб.
 Улики  имелись  налицо,  и  суд  был  короткий.
 — 	Что  с  ними  делать?
 ^—7  Расстрелять!
 Вопрос  решили  общим  голосованием.  Грабителей  от¬
вели  вниз  и  расстреляли.
 Да  иначе  и  нельзя  было:  грабежи  в  те  дни  являлись
преступлением  не  только  уголовным,  но  и  политическим,
и  бороться  с  ними  можно  и  нужно  было  только  самыми
решительными  мерами.
 Во  второй  половине  января  тов.  Дункен  отправил  меня
в  штаб  Красной  гвардии,  в  Волкову  деревню,  инструкто¬
ром  по  пулеметному  делу.  Штаб  помещался  в  продоволь¬
ственной  лавке  купца  Козлова.
 Я  получил  пулемет  и  приступил  к  обучению  красно¬
гвардейцев.  Но  почти  каждый  день  приходилось  отры¬
ваться  для  борьбы  с  бандитизмом.
 Помню  такой  случай.  Это  было  примерно  5  фев¬
раля.  Мы  пошли  с  обыском  к  фабриканту  Алаеву  —
владельцу  бензинных  складов  —  и  нашли  у  него  два  бака
с  бензином,  зарытые  в  землю,  а  на  квартире  —  12  пу¬
дов  серебра.
 Едва  вернулись  в  штаб  —  телефонный  звонок.  Звонят
С  завода  «Салолин».
 — 	В  общежитии  рабочих  грабеж.  Приехали  люди
и  черном  автомобиле,  вооруженные.  Забирают  пожитки
рпбочих.,
 Я  схватил  две  бомбы  и  на^ан,  скомандовал:  «Команда,
:ш  мной!»  —  и  мы  побежали  к  заводу  «Салолин».
 У  общежития  видим,  стоит  автомобиль.  Когда  мы
стили  приближаться  к  нему,  он  двинулся  нам  на-
мсгпсчу.
 lie  долго  думая,  я  расставил  красногвардейцев  на
дороге  и  велел  им  стрелять.  Сам  встал  таким  образом,
•нобы,  когда  автомобиль  поровняется,  бросить  в  него
Ломбу,
 Автомобиль  шел  очень  быстро.  Бомбу  я  бросил,  по
ос  сильного  встречного  удара  бомба  отскочила  и  взрыв
получился  сзади.  Выстрелы  красногвардейцев  не  попали
но  юй  же  причине:  автомобиль  промчался,  как  вихрь.
 281

Что  делать?  Я  немедленно  сообщил  об  этом  в  штаб
первого  района  (помещался  тогда  на  Кузнечном),  чтобы
они  выслали  к  мосту  Обводного  канала  машину  с  пуле¬
метом.  Машину  выслали  —  и  «черный  автомобиль»  был
снят.  Мы  подоспели,  задержали  нескольких  уголовни¬
ков  —  бандитов.
 А  вот  другой  случай.  Сижу  я  как-то  вечером
в  штабе  —  мы  тогда  в  штабе  всё  время  проводили,  —
вдруг  входит  часовой.
 — 	Сейчас  мимо  прошли  семь  вооруженных  с  узлами.
 — 	Почему  же  ты  их  не  задержал?
 — 	Их  было  семеро,  они  вооружены,  а  я  —  один.
 Через  несколько  минут  вбегает  в  штаб  железнодорож¬
ный  служащий  и  рассказывает,  что  его  обобрали  семь
вооруженных.
 — 	Забрали  все  вещи,  одежду,  два  ружья  централь¬
ного  боя,  —  взволнованно  сообщил  он.
 Я  взял  винтовку,  позвал  15  дежурных,  бывших  тогда
в  штабе,  и  побежал  на  улицу.
 Добегаем  до  моста  у  Волковки  и  Расстанной  —  ни¬
кого  нет.  Куда  идти?  Я  послал  команду  по  Волковке,
а  сам  побежал  по  Расстанной.  У  кольца  трамвая  я  заме¬
тил  семерых  вооруженных  с  узлами.  «Несомненно,  это
грабители,  которых  мы  ищем»,  —  подумал  я.  Но  сзади
остановить  их  я  не  решился  —  они  всё  равно  убежали  бы.
Тогда  я  решил  взять  их  в  обход.  Я  спрятал  винтовку
под  шинель,  перешел  на  другую  сторону  улицы,  обогнал
грабителей,  опять  перешел  дорогу  и  пошел  им  навстречу,
взяв  винтовку  на  изготовку.
 — 	Руки  вверх!  —  скомандовал  я.
 Уголовники  бросили  узлы  и  схватились  за  оружие.
 Раздумывать  было  некогда  —  я  делаю  несколько  вы¬
стрелов.  Трое  падают.  Тем  временем  один  из  грабителей
подобрался  ко  мне  боком,  придерживаясь  стенки.  В  ру¬
ках  у  него  блеснул  револьвер.  Однако  я  опередил  его  —
размахнулся  и  ударил  прикладом.  Он*  упал.
 Всё  это  произошло  буквально  в  несколько  мгновений.
Бандиты,  оставшиеся  в  живых,  бросились  бежать,  отстре¬
ливаясь.
 Я  побежал  за  ними,  но  вдруг  почувствовал  боль
в  правой  руке:  один  из  бандитов  ранил  меня.
 К  счастью,  из-за  угла  появились  мои  красногвар¬
дейцы.  Они  уже  обошли  весь  район,  услышали  выстрелы
 282

и  поспешили  мне  на  помощь.  Вместе  с  .ними  я  забрал
троих  убитых  бандитов,  подобрал  и  того,  которого  уда¬
рил  прикладом.  Погрузили  на  извозчика  вещи  и  верну¬
лись  в  штаб.
 Допрос  учинили  сразу.  Сперва  раненый  бандит  пы¬
тался  отпереться,  но  улики  были  слишком  явны.  При
нем  мы  нашли  патроны  от  ружья  центрального  боя,
р^жья  и  т.  д.
 Утром  мы  вызвали  железнодорожника,  который  за¬
являл  нам  о  грабеже,  он  сразу  узнал  и  бандита  и  вещи.
 В  конце  концов  грабитель  признался.  Оказалось,  что
бандиты  —  «солдаты  из  батальона  смерти».  Больше  мы
его  не  допрашивали,  а  отправили  на  Гороховую  к  тов.
Урицкому.  Меня  же  отправили  в  Мариинскую  больницу
лечить  руку:  пуля  засела  у  меня  в  руке.
 15  февраля  меня  пригласили  на  конференцию  красно¬
гвардейцев.  Конференция  состоялась  на  Литейном  про¬
спекте  в  доме  №  15.  Там  выступал  тов.  Володарский.  Он
говорил  уже  об  организации  Красной  Армии.
 Я  отправился  в  штаб  (помещался  тогда  на  Загород¬
ном)  и  заявил,  что  хочу  добровольцем  записаться  в  Крас¬
ную  Армию.
 Врачебная  комиссия  меня  не  принимала.
 — 	Куда  же  ты  без  руки,  —  уговаривали  меня.  —
Раньше  полечись,  а  потом  воюй.
 Но  я  настаивал.  Тогда  меня  отправили  на  курсы  са¬
перных  войск.  А  в  октябре,  когда  рука  моя  уже  зажила,
вместе  с  Петроградским  маневренным  батальоном  я  ушел
на  Кавказский  фронт.

В. 	ВАСИЛЬЕВ,
рабочий  Путилоеского  завода
 ПУТЬ  К  ШТУРМУ
 К  штурму  Зимнего  дворца  меня  привел  весь  мой
жизненный  путь.  Вырос  я  на  Миллионной.  Соб¬
ственно,  называлась  она  Богомоловской,  но  иначе,
как  Миллионной,  ее  за  Нарвской  заставой  не  звали.  За¬
мощена  была  эта  улица  булыгой,  освещена  керосиновыми
фонарями,  «благоустроена»  дощатыми  мостками.  Дома
стояли  на  ней  всё  больше  деревянные,  заселенные  котель¬
щиками,  формовщиками,  кузнецами  и  прочими  «миллион¬
щиками».  4
 Очень  запомнилось  мне  из  моего  детства  Кровавое
воскресенье.  Морозным  солнечным  утром  взял  отец  меня
за  руку,  вышел  с  другими  жильцами  нашего  дома  на
Миллионную,  а  оттуда  к  Путиловскому  заводу.  Там  было
уже  черным-черно  от  народа.  Весь  этот  люд  двинулся
к  Нарвским  воротам,  забирая  в  церквах  хоругви  и  иконы.
Пошли  и  мы.  Отец  посадил  меня  на  плечо.  Идем.  Слы¬
шим,  запел  где-то  впереди  рожок.  Отец  встревожился:
он,  когда  был  молодым,  в  армии  служил.
 — 	Алексей,  —  с  тревогой  обратился  он  к  кузнецу,  ша¬
гавшему  рядом  с  нами,  —  а  ведь  стрелять  будут,  Я  этот
рожок  знаю.
 — 	Ты  что  это?..  По  иконам,  да  стрелять?
 — 	А  то,  думаешь,  посовестятся?
 Опять  запел  рожок.
 — 	Ложись!  —  закричал  отец.  —  Ложись!..
 Снял  он  меня  с  плеча:,  лег  на  мостовую,  прикрыл
 284

своим  телом.  В  третий  раз  пропел  сигнальный  рожок,  по¬
том  послышался  сухой  треск.  Толпа  охнула,  подалась
назад.  Люди,  находившиеся  вблизи  нас,  бросились  врас¬
сыпную,  оставляя  на  грязном  снегу  хоругви,  иконы,  цар¬
ские  портреты.
 — 	Василий,  —  забормотал  Леонтьев,  лежавший  около
моего  отца  на  мостовой^  —  Василий,  кажись,  я  ранен.
 Отец  оттащил  его  к  деревянному  забору,  сдал  моло¬
дым  учительницам,  подбежавшим  к  нам,  быстро  перебро¬
сил  меня  через  забор,  сам  перемахнул  через  него.  Укры¬
лись  мы  в  домике  у  знакомых,  живших  в  Химическом
переулке.
 Вернулись  домой  к  вечеру.  Мать  застали  в  слезах.
Она,  оказывается,  уже  несколько  больниц  обегала,,
разыскивая  нас  среди  жертв  Кровавого  воскресенья.
 Этот  день  навсегда,  словно  резцом,  врезался  в  мою
память.
 Пришло  время,  поступил  я  в  Путиловскую  школу,
сдружился  там  с  Васей  Алексеевым.  Мы  хоть  и  ребя¬
тами  были,  а  всё  же  Первого  мая  надевали  красные
кумачовые  рубашки,  ходили  по  другим  школам,  звали
сверстников  бросать  занятия,  играть  с  нами  в  лапту,
в  городки.
 Через  три  года  обучения  отдал  меня  отец  в  столяр*
ную  мастерскую:  становись  на'  собственные  ноги.  У  отца,
кроме  меня,  еще  восемь  малых  ртов  просили  хлеба.
 В  столярной  мастерской  Сахарова,  находившейся  на
Васильевском  острове,  я  прошел  свои  первые  универ¬
ситеты.  Спал  на  верстаке,  подложив  под  голову  одежду,
иосил  заказчикам  мебель,  проходил  выучку  под  тяжелой
рукой  мастеров.
 Когда  началась  первая  мировая  война,  я  ушел  из  ма¬
стерской.  Как-то*  встретив  меня,  Вася  Алексеев  посо¬
ветовал:
 — 	Поступай  к  нам  на  Путиловский.  Токарем  станешь.
Станок  —  это  тебе  не  рубанок.
 Я  поступил  в  башенную  мастерскую,  работал  там  на
токарном  станке,  сблизился  через  Васю  Алексеева  с  ре-
иолюционно  настроенными  рабочими.  Однажды  я  подо¬
шел  к  Ивану  Ивановичу  Газа,  шедшему  с  обеда.
 — 	Меня  Вася  Алексеев  прислал  к  вам.
 Газа  —  высокий,  худощавый  —  поглядел  на  меня  вни¬
мательно  своими  запавшими  глазами.
 285

— 	Ладно.  Он  мне  говорил  о  тебе.  Смотри  же,  не
 теряйся! 	*
 Стал  я  выполнять  подпольные  поручения.
 Около  завода  держал  газетный  киоск  Степан  Хаба-
лов,  наш  человек.
 Зимней  ночью  добирались  мы  до  Галерной,  до  Ли¬
говки,  до  Ивановской,  получали  там  в  экспедициях  га¬
зеты,  возвращались  с  ними  к  Хабалову,  а  в  шесть  часов
утра  у  проходных  ворот  продавали  газеты,  незаметно
вкладывая  в  них  большевистские  листовки.
 Душой  этого  дела  был  Вася  Алексеев.  Он  сплотил  во¬
круг  себя  кружок  рабочей  молодежи.  Зимой  по  субботам,
бывало,  собирались  мы  в  одной  избе  Вологодско-Ямской
слободы,  а  летом  усаживались  в  рыбачью  лодку,  уходили
по  Емельяновке  в  залив,  причаливали  к  высокой  дамбе
Морского  канала,  поросшей  кустарником.  Там  читали
вслух  «Мать»  Горького,  басни  Демьяна  Бедного,  мар¬
ксистские  брошюры  Либкнехта.
 В  февральские  дни  1917  года  питерские  заводы  охва¬
тила  забастовка.  Возбуждение  народа,  вышедшего  на
улицу,  всё  нарастало.  Подпольная  большевистская  орга¬
низация  Путиловского  завода  поручила  Васе  Алексееву
заявить  командиру  казачьей  сотни,  расквартированной
возле  завода,  чтобы  он  не  думал  выводить  сотню  на  раз¬
гон  демонстраций.
 Пошел  и  я  с  Васей.
 Поднялись  мы  по  деревянной  лестнице,  вошли  в  ком¬
нату,  заставленную  койками,  увидели  нескольких  ка¬
заков.
 — 	Где  есаул  ваш?
 Впустили  они  нас  к  своему  есаулу.  Сидит  рыжий  бо¬
родатый  насупленный  есаул.
 — 	Ну,  чего  вам?
 Мы  сказали,  что  присланы  народом,  который  под¬
нялся  против  самодержавия,  что  воинские  части  примы¬
кают  к  народу,  что  лучше  бы  казачьей  сотне  на  улице
не  появляться,  а  не  то  придется  ее  разоружить.
 Есаул  побагровел,  показал  нам  кулак,  погрозил  аре¬
стом,  но  мы  не  очень  испугались  его:
 — 	Арестовать  нас  вы,  конечно,  можете,  но  только  по¬
глядите  в  окно.
 Он  покосился  на  окно  и  увидел  толпу,  заполнившую
улицу.  А  мы  спокойно  прошли  под  взглядами  казаков,
 286

игравших  плетьми,  спустились  с  лестницы,  вышли  на
улицу.
 — 	Ребята,  не  бойтесь:  не  выйдут  казаки.
 На  улицах  шли  уже  митинги.  Кое-где  обезоруживали
городовых.  Стало  известно,  что  Иван  Газа  ведет  по  Пе¬
тергофскому  шоссе  батальон  солдат,  перешедший  на
сторону  народа.
 Мы  встретили  этот  батальон  у  Шереметевского  парка,
побратались  с  восставшими  солдатами,  получили  от  них
оружие.  Мне  достался  карабин.  Двинулись  к  местному
полицейскому  участку,  заняли  его,  а  под  утро  пошли
к  Литовскому  замку,  освободили  из  него  политических
заключенных.
 На  Путиловском  заводе  меня  скоро  избрали  предста¬
вителем  молодежи  в  цеховой  комитет.
 На  всю  жизнь  в  моей  памяти  сохранился  день  3  ап¬
реля.  За  Нарвской  заставой  пронеслась  весть,  что  вече¬
ром  приезжает  в  Питер  Владимир  Ильич  Ленин,  вождь
рабочего  класса.  Собрались  мы  и  пошли  с  песнями  че¬
рез  весь  город  к  Финляндскому  вокзалу.
 Площадь  у  вокзала  уже  вся  была  запружена  наро¬
дом.  И  вот  мы  слышим:  раздался  под  сводами  вокзала
приветственный  гул,  вырвался  на  площадь,  разнесся  по
ближайшим  улицам.
 Ленин  на  площади  поднялся  на  броневик  и  произнес
свою  знаменитую  речь,  в  которой  призывал  к  социали¬
стической  -революции.  А  потом  мы  взялись  крепко  за
руки,  пошли  шеренга  за  шеренгой  вслед  за  машиной
Ильича.  У  особняка  Кшесииской  мы  вновь  слушали  Вла¬
димира  Ильича,
 А  12  мая  Ильич  приехал  на  Путиловский  завод.  Он
поднялся  на  трибуну,  сооруженную  возле  прокатного
цеха.  Говорил  Ленин  сильно,  просто,,  убедительно,  вре¬
менами  взмахивал  своей  кепкой,  которую  держал  в  руке.
 Он  говорил,  что  мировая  война,  которая  сейчас  бу¬
шует,  —  это  война  грабительская,  что  трудящиеся  долж¬
ны  бороться  за  власть  Советов,  —  только  эта  власть  тру¬
дящихся  справедливо  разрешит  вопросы  о  мире,  хлебе,
свободе...
 Я  слушал  Владимира  Ильича  с  восторгом.
 Ленин  после  митинга  сел  в  машину,  рабочие  его  окру¬
жили,  проводили  до  самых  Нарвских  ворот.
 Борьба  большевиков  за  власть  Советов  развивалась.
 287

В  Питере  организовалась  Красная  гвардия.  На  «Пути-
ловце»  шел  отбор  рабочих  в  красногвардейские  отряды.
Я  записался  в  пулеметчики.  Мы  обучались  на  заводском
полигоне,  патрулировали  днем  и  ночью  район,  несли
охрану  VI  съезда  партии,  нацелившего  рабочий  класс  на
вооруженное  восстание.
 Вечером  24  октября  в  клуб  рабочей  молодежи  пришел
Вася  Алексеев,  радостный  и  возбужденный,  собрал  нас,
сказал:
 — 	Завтра  выступаем.
 Тут  же  отправились  мы  на  завод,  дали  знать  ребя¬
там,  а  с  завода,  не  заходя  домой,  поспешил  я  в  свою  пу¬
леметную  команду.  В  ту  ночь  я  не  спал,  а  готовил  «Мак¬
сим»  к  бою.  За  окном  хлестал  осенний  дождь.  Под  утро
из  районного  штаба  Красной  гвардии  прибежали
связные:
 — 	Выходи  строиться!
 Накинул  я  на  себя  пальтишко,  подпоясался  ремнем.
 — 	Ну,  Костя,  пошли  в  последний,  решительный,  —
сказал  я  своему  «второму  номеру»,  Константину  Вась¬
кову.
 Снесли  мы  на  руках  со  второго  этажа  наш  пулемет
во  двор,  пристроились,  согласно  указанию,  позади  отряда,
направлявшегося  к  Зимнему  дворцу,  и  пошли  через-тем¬
ный  город  с  песней  «Смело,  товарищи,  в  ногу».  Достигли  1
Морской.  Здесь  матрос,  распределявший  отряды,  напра¬
вил  нас  к  Адмиралтейству.  Между  Александровским  са¬
дом  и  зданием  Адмиралтейства  уже  лежала  цепь  против
узорной  ограды  Зимнего  дворца.  Тут-то  и  установил
я  свой  пулемет.
 Занимался  день,  дождливый,  хмурый,  осенний.  Мы
поддерживали  пулеметными  очередями  огонь,  который
временами  вела  по  юнкерам  цепь,  ждали  часа  реши¬
тельной  атаки.
 Стемнело.  По  площади,  по  дворцу,  по  поленнице,  сло¬
женной  юнкерами,  шарили  лучи  прожекторов.  Вот  по¬
слышался  громовой  удар  со  стороны  Невы...  «Аврора»!
В  ответ  орудийному  выстрелу  грянуло  «ура».  Оно  неслось
со  всех  сторон.  Из-под  арки  Главного  штаба,  от  Адми¬
ралтейства  бежали  матросы,  красногвардейцы,  солдаты.
Они  перебирались  через  поленницу,  раскрывали  ворота
дворца,  влезали  в  окна,  проникали  всё  глубже  во  дворец.
 После  штурма  я  зашел  в  Иорданский  подъезд,  поди¬
 288

вился  его  красе,  увидел,  как  по  лестнще  выводили  быв¬
ших  министров.
 А  возбуждение  наше  всё'  не  проходило.
 — 	Ребята,  давайте  к  Смольному!
 Мы  пошли  к  Смольному.  Почти  на  каждом  углу
шли  митинги.  Перед  зданием  Смольного  горели  костры.
Здесь  мы  увидели  своих  путиловцев.  Они  рассказали
нам,  что  в  Смольном  сейчас  заседает  II  Всероссийский
съезд  Советов.  Но  разве  пробьешься  туда?  Вернулся
я  под  утро  домой,  расстегнул  ремень  с  кобурой,  скинул
пальто,  устало  потянулся.
 — 	Где  трое-то  суток  пропадал?  —  спросил  меня  отец.
 •—  Известно,  где,  —  ответил  я.  —  Зимний  брал.
 ю  Зак.  №  1018

С. 	ПЕСТКОВСКИЙ,
комиссар  телеграфа
 ОБ  ОКТЯБРЬСКИХ  ДНЯХ  В  ПИТЕРЕ
 Месяца  за  два  до  октября,  в  «корниловские  дни»,  я
из  Петроградского  совета  профсоюзов  перешел  на
работу  в  ЦК  партии.  В  качестве  члена  секрета¬
риата  ЦК  я  получил  в  заведование  отделение  ЦК
в  Смольном.
 Отделение  ЦК  помещалось  в  комнате  большевистской
фракции  ВЦИК,  а  так  как  последняя  своего  постоянного
дежурного  секретаря  не  имела,  то  одновременно  мне  при¬
шлось  нести  и  обязанности  секретаря  обеих  фракций,
т.  е.  Всероссийского  и  Питерского  Совета.  Так  как  ра¬
боты  было  подчас  очень  много,  мне  помогали  иногда  по¬
койный.  Бронислав  Веселовский  или  тов.  Драбкина.
 В  занимаемой  фракцией  громадной  комнате  с  утра
до  вечера  царило  необычайное  оживление.  С  утра  явля¬
лись  представители  военных  частей  питерского  гарни¬
зона  за  литературой,  с  приглашениями  на  лекции  и  ми¬
тинги.  Кроме  того,  весь  день  толкались  делегации,  по
большей  части  с  фронта,  иногда  из  деревни.  Эти  делега¬
ции  надо  было  «обрабатывать».
 В  «обработке»  делегаций  ииогда  принимали  участие
тт.  Дзержинский  и  Свердлов,  но  так  как  они  были  люди
очень  занятые/  то  большей  частью  приходилось  беседо¬
вать  с  делегатами  мне,  а  затем  направлять  в  нашу  воен¬
ную  организацию,  на  Литейный  для  окончательной  «об¬
работки»,  для  закрепления  связей.
 Работа  была  весьма  живая.  Кроме  того,  постоянная
 290

связь  с  массой  давала  возможность  ориентироваться
в  настроениях.
 Таким  образом,  ясно  дало  себя  чувствовать  прибли¬
жение  выступления.
 Наступило  время  II  съезда  Советов.  Напряжение  масс
возросло  до  высшей  точки.
 С  прибытием  делегатов  оживление  в  нашей  комнате
дошло  до  максимума.  С  утра  до  вечера  дым  стоял  коро¬
мыслом.
 До  первого  организационного  собрания  обязанности
секретаря  фракции  пришлось  исполнять  мне.
 Для  меня  ясной  становилась  картина  предстоящего
съезда:  «Будем  иметь  большинство».
 22  октября  был  «День  Петроградского  Совета».  Часть
приезжих  делегатов  была  использована  на  митингах  по
заводам.  Этот  день  был  предвестником  нашего  выступ¬
ления.
 Я  был  на  двух  заводах  на  Васильевском  острове
(у  Посселя  и  на  Трубочном),  где  главными  ораторами
с  нашей  стороны  выступали  тт.  Коллонтай  и  Лашевич.
Мы  ясно  говорили  массе  о  предстоящем  захвате  власти
нами  и,  кроме  одобрения,  ничего  не  слышали.
 Таким  образом,  правительство  Керенского  уже  22  ок¬
тября  получило  предостережение.
 Ночью  с  23  на.  24  число  Временное  правительство
распорядилось  закрыть  «Путь  Правды».  Мы  решили
не  подчиниться,  и  нашей  военной  организацией  в  шесть
часов  утра  24-го  был  послан  караул  Волынского  полка
охранять  редакцию  от  всяких  посягательств.
 В  два  часа  пополудни  того  же  дня,  в  самый  разгар
записи  во  фракцию  новоприбывших  делегатов  на  съезд,
ко  мне  подбежал  тов.  Дзержинский  с  бумажкой  в  руках:
 — 	Вам  вместе  с  тов.  Лещинским  предписывается  за¬
нять  Главный  телеграф.  Вот  мандат  Военно-революцион¬
ного  кошггетаг  которым  вы  назначаетесь  комиссаром  те¬
леграфа.  Отправляйтесь  сейчас.
 — 	Каким  образом  занять  телеграф?  —  спросил  я.
 —-  Там  караул  занимает  Кексгольмский  полк,  кото¬
рый  на  нашей  стороне,  —  ответил  Дзержинский.
 Больше  я  не  спрашивал.  Задача  казалась  мне  сначала
пе  весьма  трудной,  так  как  я  являлся  руководителем  на¬
шей  питерской  почтово-гелеграфШи  яадйкй  и  знал  почти
пссх  нашюГ^бШьшёбйков.  Я  отыскал  тов.  Лещинского,  и
 19*
 291

мы  отправились  вдвоем.  Ни  у  кого  из  нас  не  было  ре¬
вольвера.  Когда  мы  садились^-  автомобиль,  у  нас  воз¬
никло  в  душе  странное,  мучительное  напряжение:  вот
оно,  жданное  десятилетиями  решительное  выступление
пролетариата.  Чем-то  оно  окончится?
 Неужели  еще  поражением?
 Горький  опыт  июльских  дней  не  давал  нам  полной
уверенности  в  победе.
 Действовать  мы  решили  таким  образом.  Комендантом
телеграфа  (от  Временного  правительства)  являлся  лич¬
ный  знакомый  Лещинского  штабс-капитан  Лонгва.  Мы
должны  были  переговорить  с  ним  и  заручиться  его  со¬
действием.  Затем  надо  было  сговориться  с  нашей  ячей¬
кой  и  сразу  приступить  «к  захвату».
 Вышло  немного  иначе.  Лонгва,  «не  имея  директив
от  своей  организации»,  отказал  нам  в  содействии,  обе¬
щав  только  «не  мешать».  А  на  совещании  с  ячейкой  мы
выяснили,  что  на  всем  телеграфе,  среди  трех  тысяч  слу¬
жащих,  нет  ни  одного  большевика,  а  только  один  левый
эсер  Хауров.  Все  наши  товарищи  были  служащими  не  те¬
леграфа,  а  почтамта.  Вызвали  левого  эсера  Хаурова;  он
нам  сообщил,  что  вся  мас^служащих  весьма  враждебно
настроена  против  большевиков.
 Положение  было  весьма  трудное.  Но  здесь  из  Смоль¬
ного  прибыл  к  нам  на~подмогу  тов.  Любович.  Он  был  сам
по'  профессии  телеграфистом  и  знал  порядки  на  теле¬
графе.  Втроем  мы  почувствовали  себя  сильнее  и  пошли
переговорить  с  караулом.
 Караул,  во  главе  которого  стоял  какой-то  прапорщик,
увидев  мандат  Военно-революционного  комитета,  обещал
оказать  нам  содействие.  Тогда,  24  октября,  около  пяти
часов,  мы  втроем,  в  сопровождении  начальника  караула,
вошли  в  главный  зал  телеграфа,  подошли  к  находяще¬
муся  там  председателю  союза  почтово-телеграфных  слу¬
жащих  г-ну  Кингу  (правый  эсер)  и  объявили  ему,  что
занимаем  телеграф.  Кинг  заявил  нам,  что  выставит  нас
за  дверь.  Тогда  тов.  Любович  вызвал  двух  кексгольмцев
и  поставил  их  около  коммутатора.
 Среди  женщин,  служащих  телеграфа,  начался  визг
и  переполох.  Представители  союза,  посовещавшись
между  собой,  пошли  на  компромисс:  они  согласились  на
то,  чтобы  «в  зале  сидел  комиссар»  при  условии,  если  мы
выведем  солдат  из  зала.
 292

Мы  согласились.  Я  засел  на  телеграфе,  Любович  ушел
укрепить  караул,  а  Лещинский  удалился  в  комнатку
фракции  в  соседнем  доме,  в  резерв.
 В  восемь  часов  вечера  того  же  дня  прибыл  на  смену
кексгольмцам  присланный  командующим  Петроградским
округом  специальный  караул  из  юнкеров.  Кексгольм-
ский  караул,  обработанный  Любовичем,  заявил,  что  же¬
лает  попрежнему  занимать  телеграф.
 Юнкера  ушли...
 Нодью  .соседнее  с  нами  здание  Петербургского  Теле¬
графного  Агентства  .бьГЛо  занято  тов.  Старком  с  двена¬
дцатью  матросамЯ-ЛРД  начальством  моего  старого  прия¬
теля 	^миГряттии 	— 	матроса  Ивана  Савина.
 Иметь  в  соседстве  матросов  было  очень  приятно,  так
как  кексгольмцы  внушали  малЪ  доверия.  Ночью  юнкера
явились  еще  раз.  Матросы  скомандовали  им:  «Левое
плечо  вперед,  марш!».  И  они  опять  ушли.
 На  другой  день  до  вечера  не  случилось  ничего  осо¬
бенного.  Я  не  покидал  телеграфа.  Даже  спать  не  очень
хотелось.  Любович,  державший  связь  со  Смольным,
сообщил  мне  о  занятии  нами  в  течение  этого  дня  главных
правительственных  учреждений  и  об  осаде  Зимнего
дворца.
 Ночью  ко  мне  явился  из  Смольного  тов.  Зоф  со  зна¬
менитым  манифестом  Совета  Народных  Комиссаров  за
подписью  тов.  Ленина,  где  сообщалось  о  низвержении
правительства  Керенского  и  образовании  Совнаркома.
Манифест  приказано  было  передать  по  телеграфу  на
места.  Задача  была  весьма  трудная.  Манифест  надо  было
напечатать  в  количестве  не  менее  ста  экземпляров,  а  те¬
леграфные  служащие  отказывались  исполнять  мои  рас¬
поряжения.
 С  помощью  подоспел  товарищ  министра  почт  и  теле¬
графов  Соловьев.  Он  указал  мне,  где  находится  ротатор,
и  я  заставил  какого-то  мальчишку  отпечатать  воззвание.
Натем  мне  пришлось  собственноручно  на  каждом  листе
ипиисать  название  города,  куда  следовало  передать  ма¬
нифест..  Соловьев  сдавал  листы  на  аппарат.
 К  утру  манифест  был  передан  во  все  губернские  го¬
роди  и  промышленные  центры,  а  также  в  местопребыва¬
нии  штабов  армий.
 293

23-го  вспыхнуло  юнкерское  восстание.  С  другой  сто¬
роны,  на  Питер  наступали  Керенский  с  Красновым.  Слу¬
жащие  телеграфа,  почувствовав  надвигающуюся  силу,
сами  усилили  саботаж.
 Юнкера  захватили  телефонную  станцию  на  Морской,
недалеко  от  нашего  телеграфа.  Мы  подготовлялись  к  за¬
щите.  Опирались  мы  только  на  матросов,  так  как  кекс-
гольмцы  трусили.
 Юнкерский  броневик  время  от  времени  обстреливал
наш  Почтамтский  переулок.  Матросы  устроили  засаду,
прячась  за  кучами  дров  на  Исаакиевской  площади.  На¬
конец  им  удалось  повредить  шины  у  броневика.  Он  при¬
остановился.  Матросы  пошли  в  атаку.  Двое  из  них  пало,
но  броневик  взяли.  Из  найденных  в  нем  четырех  юнкеров
двоих  убили,  двоих  взяли  в  плен.
 Мы  с  Любовичем  решили  поднять  Кексгольмский
полк  на  завоевание  телефонной  станции  и  отправились
в  казармы.  После  долгих  обсуждений  полк  согласился
выступить,  «если  из  Смольного  пришлют  броневик».v  От¬
правили  в  Смольный  «курьера»  за  броневиком.
 Пока  броневик  прибыл,  матросы  и  Красная  гвардия
взяли  обратно  телефонную  станцию.
 Ночью  того  же  дня  (28  октября)  я  решил  запросить
Москву  о  положении  дел.  Послал  следующую  записку:
«Москва,  Совдеп.  Мы  здесь  в  Питере  справились
с  юнкерским  восстанием.  Как  дела  у  Вас?  Комиссар  те¬
леграфа  Пестковский».
 Через  несколько  часов  получил  ответ:  «Дела  неважны.
У  них  юнкера,  артиллерия;  думаем  кончить  компромис¬
сом.  Смирнов».
 Получив  столь  важную  записку,  решил  завезти  ее
лично  в  Смольный.  Вытребовал  почтовый  автомо¬
биль.  Шофёр  отказался  ехать:  была  еще  ночь,  слы¬
шалась  еще  по  временам  стрельба.  Я  занял  у  кого-то
наган  и  заставил  шофёра  ехать.  Доехал,  у  входа
в  Смольный  встретил  Крыленко.  Тот  сообщил  мне,
что  в  Москву  отправляются  подкрепления:  матросы,  бро¬
невики...
 Я  пошел  наверх.  В  одной  из  комнат  я  застал  спящим
навзничь  на  скамейке  Я.  М.  Свердлова.  Разбудил  и  сооб¬
щил  ему  о  записке.  Он  тоже  успокоил  меня,  подтвердив
слова  Крыленко.  Я  из  любопытства  зашел  еще  в  штаб,
 294

где  находились  Ленин,  Троцкий,  Сталин,  Подвойский  и
Мехоношин.
 Ильич  поразил  меня  своим  спокойствием.
 Потолкавшись  в  штабе,  я  решил  еще  исследовать
Смольный,  в  котором  я  не  был  с  тех  пор,  как  меня
отправили  на  телеграф.  Набрел  на  какую-то  подозри¬
тельную  комнату  внизу.  Там  происходило  какое-то  част¬
ное  совещание.  Присутствовали  Каменев,  Зиновьев,  Ря¬
занов  и  еще  два  человека,  которых  не  помню.  Говорили
о  необходимости  «столковаться  с  другими».  Каменев
ушел,  а  через  несколько  минут  вернулся,  таща  за  собой
запотевшего  Камкова.  Тут  я  понял  в  чем  дело,  поспешно
ретировался  и  поехал  обратно  на  телеграф.
 Через  несколько  дней  я  ушел  из  телеграфа,  получив
отпуск  от  Дзержинского.
 Решил  искать  работу.  Сначала  мне  предлагали  войти
в  коллегию  Наркомпочтеля,  но  я  не  чувствовал  больше
никакой  охоты  возиться  с  делом,  которого  я  не  по¬
нимал.
 Я  отправился"  к  Ильичу  и  предложил  себя  в  работ¬
ники.  Ильич,  выслушав  меня  внимательно,  улыбнулся
и  сказал:
 — 	Работа,  без  сомнения,  для  вас  найдется.  Мы  ждем
из  Москвы  Рыкова,  который  назначен  Наркомвнуделом.
Подождите  его  приезда,  тогда  устроим  вас  наверняка.
 Я  решил  ждать.  Сперва  уселся  в  коридоре  на  ска¬
мейке,  около  кабинета  Ильича.  Место  было  очень  удоб¬
ное  для  наблюдений.  В  кабинет  Ильича  шла  разная
публика  из  Питера  и  приезжие.  Но  вскоре  этот  способ
ожидания  надоел  мне,  я  открыл  двери  в  комнату,  нахо¬
дящуюся  против  кабинета  Ильича,  и  вошел  туда.
 Комната  была  довольно  большая.  В  одном  углу  рабо¬
тал  у  столика  секретарь  Совнаркома  тов,  Н.  П.  Горбу¬
нов.  У  другого  столика  тт.  Залкинд  и  Поливанов  допра¬
шивали  только  что  арестованного  крупного  чиновника.
Дальше  на  диване  полулежал  с  утомленным  видом  тов.
Менжинский.  Над  диваном  красовалась  надпись  «Народ¬
ный  Комиссариат  Финансов».
 Я  уселся  около  Менжинского  и  вступил  с  ним  в  бе¬
седу.  С  самым  невинньш  видом  тов.  Менжинский  рас¬
спрашивал  меня  о  моем  прошлом  и  полюбопытствовал,
чему  я  учился.
 295

Я  ответил  ему  между  прочим,  что  учился  в  Лондон¬
ском  университете,  где  в  числе  других  наук  штудировал
и  финансовую  науку.
 Менжинский  вдруг  приподнялся,  впился  в  меня  гла¬
зами  и  заявил  категорически:
 — 	В  таком  случае  мы  вас  сделаем  управляющим  Го¬
сударственным  банком.
 Я  испугался  и  ответил  ему,  что  у  меня  нет  никакой
охоты  занять-  этот  пост,  так  как  это  совершенно  «не  по
моей  части».  Менжинский,  ничего  не  говоря,  попросил
меня  обождать  и  вышел  из  комнаты.  Через  некоторое
время  вернулся  с  бумагой,  в  которой  за  подписью
Ильича  удостоверялось,  что  я  и  есть  управляющий
Госбанком.
 Я  еще  больше  опешил  и  стал  просить  Менжинского  об
отмене  постановления.  Но  он  остался  непоколебимым.
 Затем  он  мне  объяснил  положение.  Дело  в  том,,  что
нам  дозарезу  нужны  были  деньги,  хотя  бы  несколько  мил¬
лионов.  Государственный  банк  и  казначейство  бастуют,  и
легальным  образом  денег  получить  нельзя.  А  финансовое
дело  —  дело  тонкое,  и  поэтому  нужно  соблюсти  формаль¬
ности.  Единственный  способ  —  сменить  головку  банка  и
затем  взять  деньги.
 УслышавГ"  в  чем  заключается  моя  главная  задача,
я  немного  успокоился.  Вскоре  мы  с  Менжинским  стали
снаряжать  экспедицию  в  банк.  Подготовились  мы  тща¬
тельно.  Для  того  чтобы  усилить  мою  позицию  в  банке,
 был  назначен  членом  совета 	банка~~~Сокольников.
 Кроме  того,  с  нами  отправился  товГТГодвойский,  рас¬
порядившись  предварительно  придвинуть  к  зданию
банка  один  батальон  матросов  для  того,  чтобы  сме¬
нить  охраняющий  банк  караул  из  Семеновского
полка.
 Когда  мы  приехали  в  банк,  нам  представилась  кар¬
тина,  напоминающая  мне  мое  пребывание  на  телеграфе.
Служащие  толпились  массами  по  коридорам;  из  их  толпы
падали  по  нашему  адресу  разные  «словечки».  Мы  напра¬
вились  прямо  в  кабинет  управляющего.  Там  мы  застали  со¬
вет  банка  в  полном  сборе,  за  исключением  самого  управ¬
ляющего,  г-на  Шипова.  Совет  представлял  из  себя  кучу
«почтенных  стариков»,  перед  которыми  я  чувствовал
себя,  как  ученик  на  экзамене.  Менжинский  твердым  голо¬
сом  прочел  декларацию  Наркомфина,  где  служащим  пред¬
 296

писывалось  стать  на  работу:  отказывающимся  грозила
отставка  с  посылкой  на  фронт.  Наша  декларация  была
принята  враждебными  возгласами.  Когда  затем  Менжин¬
ский  заявил,  что  Шипов  устраняется,  а  на  его  место  на¬
значаюсь  я,  галдеж  усилился:  совет  заявил,  что  подает
в  отставку.  Поспорив  еще  пару  минут,  мы  все  удалились.
 Единственными  работниками  в  Государственном  банке,
которые  оказали  нам  сочувствие  и  некоторую  поддержку,
были  курьеры  и  низшие  служащие.
 Мы  покинули  банк  и  возвратились  в  Смольный,  не  до¬
бившись  пока  ничего.  Этот  первый  дебют  так  обескура¬
жил  меня,  что  я  опятЬ  стал  налегать  на  Менжинского,
прося  освободить  меня  от  непосильного  бремени.  Два
дня  спустя  Менжинский  уступил:  вместо  меня  управляю¬
щим  банком  был  назначен  В.  В.  Осинский.
 Покончив  с  «финансовой  карьерой»,  я  опять  стал  ду¬
мать,  куда  бы  приткнуться.  Проэкзаменовав  себя  строго,
я  пришел  к  тому  убеждению,  что  после  иностранных  дел
единственным  ведомством,  подходящим  для  меня,  яв¬
ляется  Комиссариат  по  делам  национальностей.  «Я  сам
инородец,  —  рассуждал  я,  —  следовательно,  у  меня  не  бу¬
дет  того  великорусского  национализма,  который  вреден
для  работы  в  этом  комиссариате.  Кроме  того,  я  кое-что
читал  по  национальному  вопросу».  Решившись  пойти  по
новой  линии,  я  отправился  к  Сталину.
 — 	Товарищ  Сталин,  —  сказал  я,  —  вы  народный  ко¬
миссар  по  делам  национальностей?
 — 	Я.
 — 	А  комиссариат  у  вас  есть?
 — 	Нет.
 — 	Ну  так  я  вам  сделаю  комиссариат.
 — 	Хорошо!  Что  вам  для  этого  нужно?
 — 	Пока  только  мандат  на  предмет  «оказания  со¬
действия».
 — 	Ладно!
 Здесь  не  любящий  тратить  лишних  слов  Сталин  уда¬
лился  в  Управление  делами  Совнаркома,  а  через  не¬
сколько  минут  вернулся  с  мандатом.  Получив  мандат,
и  стал  рыскать  по  Смольному,  высматривая  место  для
Ни  ркомнаца.
 Задача  была  нелегкая,  везде  было  тесно.
 Наконец  я  набрел  на  какую-то  большую  комнату,  где
 297

у  одного  столика  заседала  комиссия  по  вещевому  снаб¬
жению  Красной  гвардци,  а  у  другого  —  выдавались  раз¬
решения  на  право  ношения  оружия.  Здесь  я  вдруг  на¬
ткнулся  на  моего  товарища  по  каторге,  впоследствии
погибшего  на  Западном  фронте,  тов.  Феликса  Сенюту.
 — 	Ты  что  тут  делаешь?  —  спросил  я.
 — 	Работаю  по  вещевому  снабжению  Красной
гвардии.
 — 	Переходи  к  нам,  в  Народный  комиссариат  нацио¬
нальностей.
 — 	Хорошо.
 — 	Можно  ли  устроиться  нам  в  этой  комнате?
 — 	Конечно  можно.
 Тут  мы  с  покойным  Сенютой  нашли  какой-то  сво¬
бодный  столик  и  поставили  его  у  стены.  Затем  Сенюта
взял  большой  лист  бумаги  и,  начертав  на  нем:  «Народ¬
ный  Комиссариат  по  Делам  Национальностей»,  прикре¬
пил  к  стене  над  столиком.  Достали  два  стула.
 — 	Готов  комиссариат!  —  воскликнул  я.
 И  сейчас  же  пустился  обратно  в  кабинет  Ильича  где,
за  неимением  собственного  кабинета,  пребывал  Сталин.
 — 	Товарищ  Сталин,  —  сказал  я,  —  идите  посмотреть
ваш  комиссариат.
 Невозмутимый  Сталин  даже  не  удивился  такому  бы¬
строму  устройству  и  зашагал  за  мной  по  коридору,  пока
мы  не  пришли  в  «комиссариат».
 Здесь  я  отрекомендовал  ему  тов.  Сенюту,  назвав  его
заведующим*  канцелярией  Наркомнаца.
 Сталин  согласился,  окинул  взглядом  комиссариат  и,
издав  какой-то  неопределенный  звук,  выражающий  не  то
одобрение,  не  то  недовольство,  направился  обратно  в  ка¬
бинет  Ильича.
 Я  отправился  в  город,  заказал  бланки  и  печать.  Упла¬
тив  за  бланки  и  печать,  я  израсходовал  все  мои  деньги  и
деньги  тов.  Сенюты.
 Решился  идти  к  Сталину.
 — 	Товарищ  Сталин,  —  сказал  я,—денег  ни  гроша
у  нас  нет.
 Я  знал,  что  изъятие  из  банка  еще  не  произведено.
 — 	Много  ли  нужно?  —  спросил  Сталин.
 — 	Для  начала  хватит  тысячи  рублей.
 — 	Придите  через  час.
 298

Когда  я  явился  через  час,  Сталин  велел  мне  сделать
заем  у  Троцкого  на  три  тысячи  рублей.
 — 	У  него  деньги  есть,  он  нашел  их  в  бывшем  мини¬
стерстве  иностранных  дел.
 Я  пошел  к  Троцкому,  дал  ему  форменную  расписку
на  три  тысячи  рублей  и  получил  их.
 •
 Однажды,  это  было  около  пятого  или  шестого  ноября,
Сталин  встретил  меня  в  коридоре.  У  него  в  руках  была
какая-то  бумага.
 — 	Есть  ли  у  нас  в  комиссариате  машинистка?  —
спросил  он.
 — 	Нет,  —  ответил  я.  —  Да  и  надобности-то  пока
в  ней  нет.  Пока  работает  машинистка  Совета  фабрично-
заводских  комитетов,  по  знакомству.
 — 	В  таком  случае  найдите  надежную  машинистку  и
перепечатайте  эту  бумагу.  Нужно  экземпляров  двена¬
дцать.  Бумага  строго  секретная.
 Я  взял  бумагу.  Это  было  знаменитое  обращение  боль¬
шинства  ЦК  к  меньшинству.  Там  говорилось;  «или  под¬
чиняйтесь  большинству,  или  уходите!».  Под  этим  обра¬
щением  были  подписи  пятнадцати  цекистов.
 Я  задумался.  Машинистка  из  фабзавкома,  которая
выполняла  для  нас  работу,  сочувствовала  меньшевикам.
Ей  нельзя  было  давать  такой  бумаги  для  переписки.
Я  пустился  в  поиски  по  Смольному  и  набрел  на  Мехо-
ношина.
 — 	Товарищ  Мехоношин,  нет  ли  у  вас  какой-нибудь
надежной  машинистки?
 — 	Машинистки  надежной  нет,  но  есть  машинист.
 — 	Давайте  машиниста!
 Мехоношин  подвел  меня  к  какому-то  бородатому
субъекту  в  военной  форме,  сидевшему  за  машинкой.
 Я  продиктовал  ему  бумагу.  Напечатав  дюжину  экзем¬
пляров,  отнес  всё  тов.  Сталину.
 Эта  бумага  обратила  мое  внимание  на  наши  разно¬
гласия.  Так  как  от  молчаливого  Сталина  я  не  надеялся
узнать  что-нибудь,  то  решил  справиться  у  первого  попав¬
шегося  цекиста.
 На  следующий  день  утром  у  входа  в  Смольный
II  встретил  Муранова.
 — 	Как  наши  разногласия?  —  спросил  я  у  него.
 Муранов  махнул  рукой.
 299

—1■  Наша  беда  не  в  том,  —  сказал  он,  —  что  у  нас
много  марксистов.  1]лохо  то,  что  слишком  много
Марксов.
 Вот  всё,  что  я  узнал-  о  расколе.
 Новые  жгучие  вопросы  выплывали  каждый  день  в  та¬
ком  количестве,  что  я  вскоре  перертал  интересоваться
расколом.
 Власть  Советов  с  каждым  днем  укреплялась.

А.  ТАРАСОВ-РОДИОНОВ,
 офицер  пулеметного
Кольтоеского  батальона
 ПЕРВАЯ  ОПЕРАЦИЯ
 Л  был  и  большевиком  и  офицером  военного  времени,
 и, 	однако,  я  меньше  всего  представлял  себе  'пред¬
стоящую  пролетарскую  революцию  как  военную  опе¬
рацию.  Конечно,  я  готовился,  как  и  все  остальные  члены
военной  организации,  к  предстоящим  боям,  но  готовился
так,  как  подсказывал  это  инстинкт  революционной  целе¬
сообразности.  Хитростью,  обманув  генерал-квартирмей¬
стера  штаба  Петроградского  военного  округа,  я  перета¬
щил  из  Ораниенбаума  в  Петропавловскую  крепость  наш
пулеметный  Кольтовский  батальон.  Нас  пустили  с  радо¬
стью  как  предстоящих  «защитников  от  большевиков»,  и
нужна  была  большая  внутренняя  сознательность  наших
солдат  и  комсостава,  чтобы  преждевременно  ни  одним
намеком  не  выдать'ни  наших  планов,  ни  нашей  больше-
иистской  репутации.  Керенский  спешно  приводил  гарни¬
ром  крепости  в  боевое  противобольшевистское  состояние,
наполняя  Петропавловку  свежими  частями.  Мы  уже
Встретили  там  батальон  фронтовых  самокатчиков,  кото¬
рые  с  очень  большой  неохотой  были  вынуждены  потес¬
ниться.
 — 	В  чем  дело?  —  недоумевающе  спрашивал  я  их  ко¬
миссара  тов.  Поппеля.  —  Ведь  и  мы  пришли  сюда  тоже
против  большевиков...
 Солдат  Поппель  тупил  свои  молодые  глаза  и  враж¬
 301

дебно  косился  на  мою  fepyio  офицерскую  шинель.  Я  по¬
нял  его  без  слов  и  отвел  в  сторону:
 — 	Вы  большевик?  —Он  смущенно  растерялся.  —
Почему  же  ты,  чёрт  возьми,  до  сих  пор  не  связался  с  на¬
шей  военкой?!  Ну,  это  потом...  Сейчас  же,  немедленно
потеснись!  И  ни  кому  ни  гу-гу.  Мы  все  поголовно  боль¬
шевики...
 Нужно  было  видеть  радостно  покрасневшее,  расте¬
рянное  лицо  Поппеля.
 А  на  следующий  день  наши  ораниенбаумские  коль-
товцы  на  мохноногих  лошаденках,  стуча  двуколками,
уже  наполнили  двор  Петропавловки  и  звоном  топоров  и
стуком  досок  для  нар  заглушили  грустное  средневе¬
ковое  треньканье  часов  башни  с  летящим  ангелом  на  ее
шпиле,  Петропавловка  была  занята.
 Перевыборы  Питерского  Совета  прошли  в  общих  сек¬
циях.  Президиум  перевыбран  сплошь  большевистский.
Наша  военка,  выпущенная  к  этому  времени  из  «респуб¬
ликанских  тюрем»  Керенского,  день  и  ночь  лихорадочно
работала  над  восстановлением  оборванных  связей.  Она
целиком  перешла  в  распоряжение  только  что  создавше¬
гося  Военно-революционного  комитета,  где  Скрыпник,
Дзержинский,  Лацис,  Карахан...
 Мы  боимся  опоздать,  так  как  враг  мобилизует  свои
силы  и  переходит  в  наступление.  Уже  разогнан  Калуж¬
ский  Совет.  Всем  петроградским  юнкерам  розданы  пат¬
роны  и  ручные  гранаты.  Не  сегодня  —  завтра  начнется
вооруженный  поход  на  наш  Смольный.
 Но  народные  массы  грозны  в  своем  затишье.  В  за¬
тишье  перед  бурей.  Корниловский  шквал  раскрыл  глаза
даже  слепым.  Глухо,  но  сплоченно  гудят,  как  ульи,  за¬
воды  и  казармы.  Их  шум  не  доносится  на  улицу,  такую
нарядную  и  пеструю,  полную  кокоток  и  биржевых  дель¬
цов.  Поэтому  мне  кажется  странным  думать  о  плане
военной  операции  революции.  Всё  «образуется»  само
собой.
 Конечно,  военка  посылает  во  все  полки  и  части  своих
комиссаров  от  Военно-революционного  комитета.  Все
военно-боевые  мероприятия  эсеровского  правительства  по
борьбе  с  народом  становятся  немедленно  известными  и
тотчас  же  пресекаются.  Керенский  видит  свое  полное
бессилье  в  Петрограде  и  начинает  заигрывать  с  фронтом.
 В  воздухе  пахнет  провокацией.  Чего  же  мы  медлим?.,  j
 302

Вечером  в  одной  из  аудиторий  первого  этажа
в  Смольном  в  помещении  фракции  собирается  вся  соль
партии  пролетариата  в  Петербурге.  Громадная  комната
набита  битком.  Рожки  лампочек  плавают  в  сизом  тумане
табачного  дыма.  Душно  и  тесно.  И  поздно  ночью,  накри¬
чавшись  до  хрипоты,  решаем:  не  останавливаться  перед
свержением  контрреволюционного  Временной^  прави¬
тельства.
 В  Петропавловке  вот  уже  два  дня  кипит  горячая  ра¬
бота.  Власть  выпала  из  рук  коменданта  крепости  и  без¬
болезненно  и  мирно.  Он  сидит  у  себя  на  квартире,
лишенный  права  выйти  из  нее  и  с  перерезанным  телефо¬
ном.  Власть  перешла  к  вновь  создавшемуся  Революцион¬
ному  гарнизонному  крепостному  совету  из  представите¬
лей  всех  частей  крепости.  Во  главе  его  —  наш  комиссар
крепости  Благонравов  и  комиссар  Кронверкского  арсе¬
нала  Тер-Арутюнянц.
 В  маленькой  комнатке  комиссариата  крепости  суто¬
лока  круглые  сутки.  Рабочие  организации  всего  Петро¬
града  наперебой  запасаются  оружием.  Грузовики  и  ло¬
мовики  день  и  ночь  вывозят  его  из  арсенала.  Особенно
много  берет  Выборгская  сторона.  Но  никто  из  нас  не
знает  ни  дня,  ни  часа  кровавой  схватки.  Мы  думаем
только  об  обороне.
 Керенскому  удается  заполучить  несколько  броневи¬
ков  и  батарею  Константиновского  училища.  Он  вызывает
юнкеров  из  Гатчины  и  Петергофа  и  устраивает  малень¬
кий  парад  на  Дворцовой  площади,  стягивая  туда  всю
массу  юнкеров.  Это  плацдарм  для  развертывания  похода
на  Смольный.  Мы  узнаем  это  от  наших  юнкеров,  кото¬
рые  рассказывают  об  этом  подробно  и  встревоженно.
Один  передает  даже  два  замка,  вытащенных  им  из  пуле¬
метов  одного  из  броневиков.  Положение  обостряется.
 По  зову  Военно-революционного  комитета  приходит
из  Кронштадта  «Аврора»  и  бросает  якорь  у  Николаев¬
ского  моста.
 Правительство  издает  приказ  арестовать  и  вновь  по¬
садить  по  тюрьмам  всех  нас,  выпущенных  на  свободу.
Мы  не  ночуем  дома  и  вечером  собираемся  в  Смольном,
IIп  третьем  этаже,  в  помещении  президиума  солдатской
Секции  Совета.
 Передается  по  секрету,  что  будет  сам  Ленин,  что  это
(Ml  созывает  наше  военно-оперативное  совещание,  что
 303

без  военного  плана  предстоящих  боев  выступать
нельзя.  И  это  становится  неожиданно  ясным  и  понят¬
ным,  и  даже  странно  как-то,  что  эта  очевидная  подроб¬
ность  не  пришла  в  голову  с  самого  начала  именно  нам,
военным.
 В  углу  комнаты,  отделенном  шкафами,  чтобы  не  ме¬
шать  президиуму,  тесно  сомкнулась  семья  военки.  Каж¬
дый  сообщает  всё,  что  знает  нового  о  военных  шагах
правительства;  становится  несомненным,  что  через  два-
три  дня  в  Питер  придут  к  правительству  вооруженные
силы.
 Необходимо  предупредить  врагов,  чтобы  они  не  за¬
лили  кровью  весь  Петроград.
 Чудновский,  еще  вчера  горячо  возражавший  против
активистов,  теперь,  убежденный  фактами,  энергичней  всех
ратует  за  свержение  правительства.  Да  ему  никто  и  не
возражает.  Сегодняt  строгое  революционное  единодушие.
 Все  устали.  Клонит  ко  сну  от  долгих  бессонных  но¬
чей.  Только  часть  примостилась  на  скамейке,  за  которой
спит  свалившийся  от  усталости  Садовский.  Остальные
стоят.  Мы  развертываем  план  Петербурга  с  обозначе¬
нием  расположения  войсковых  частей.  Каждый  получает
свои  задания.  Зимний  дворец  должен  быть  окружен
к  завтрашнему  полдню  —  25  октября  —  цепями  наших
войск.  Дашкевич  предлагает  —  по  линии  Екатеринин¬
ского  канала,  но  принимается  мое  предложение:  по
Мойке,  а  от  Синего  моста'—  к  Неве.  Для  этого  требуется
всего  лишь  три  полка  и  часть  гвардейского  флотского
экипажа.  Все  остальные  части  должны  оставаться  в  ка¬
зармах  в  полной  боевой  готовности,  начеку.  Охрану  го¬
рода  несут  патрули  из  рабочих.  Полки  должны  быть  рас¬
ставлены  Дашкевичем  и  Чудновским  к  двенадцати  ча¬
сам  дня.
 »  JB-jfdc-дая-Иетропавловская-  крепость  посылает  прави¬
тельству  ультиматум  с  требованием  ухода  его  в  отставку
и  передачи  власти  Советам_£ябочих,  Солдатских  и  Кре-
стья^Жх  ^Депутатов,  подписанный  Антоновым,  Чуднов¬
ским  и,  кажется,  Благонравовым.  Об  этом  моменте  насе¬
ление  оповещается  пушечным  выстрелом  с  верков  кре¬
пости  и  спуском  флага  с  бастионной  мачты.  В  случае
молчания  или  отказа  Петропавловка  приподнимает  флаг
до  половины  и  дел^_четы^_^ыст£ела  по  Зимнему
дворцу.  В  случае  дальнейшего  упорстваПэШбардировка
 304

продолжается  уже  совместно  с  «Авророй»^  для  чего  за¬
благовременно  устанавливается  телефонная  связь  между
крепостью  и  крейсером.  Кроме  того,  возле  биржи,  про¬
тив  дворца,  должны  встать  миноносцы  «Забияка»  и,  ка¬
жется,  «Сом».
 Я  быстро  записываю  всё  это  в  виде  приказа  в  блок¬
нот  и  передаю  листок  Дашкевичу.  Пора  расходиться  по
казармам  —  спать  некогда.
 На  пороге  неожиданно  сталкиваемся  с  Лениным.  Мы
восторженно  жмем  рука  Ильичу.  Многие  из  нас  не  ви¬
дели  его  несколько  месяцев,  пока  сидели  в  тюрьме.  Он
быстро  знакомится  с  планом  завтрашнего  дня  и  вполне
его  одобряет.  Дальше  медлить  нельзя.  Рабочие  и  сол¬
даты  и  так  уже  ропщут  на  нашу  медлительность.  Массы
инстинктом  чуют  опасность...
 С  утра  мы  уже  на  ногах.  Моя  обязанность  —  нести
караул  и  ответственность  за  Петропавловку.  Жадно  слу¬
шаем  мы  вести  и  шум  из  города.  Всё  тихо.  И  события  и
слухи  текут  упорно  медленно,  вызывая  досаду  и  тоскли¬
вый  холодок:  неужели  сорвется?  Где  же  Чудновский,
Дашкевич,  Антонов?  Чего  они  копаются!!.  Хочется  бро¬
сить  всё  и  лететь  туда  к  ним,  чтобы  ускорить  этот  идиот¬
ски  затянувшийся  приступ  Зимнего.  Ведь  уже  двенадцать
часов.  Уже  час.  Уже  два.  Три...  А  утешительных  сведе¬
ний  всё  еще  нет.
 Петропавловка  —  средневековая  игрушка.  У  нее  нет
даже  пушек,  кроме  вестовой,  которая  палит  холостым  за¬
рядом,  возвещая  полдень.  Боевым  она  стрелять  не  мо¬
жет.  На  верках  стоит  еще  около  десятка  старых  заржав¬
ленных  пушек  «времен  Очаковских  и  покорения  Крыма».
 Вечерняя  заря  уже  потузу1а.  Поднимался  холодный
иетер.
 Установленная  Поппелем  связь  из  его  самокатчиков
известила  нас  о  том,  что  делалось  в  городе.  Чудновский
с  делегацией  с  трудом  пробрался  в  Зимний  дворец  и
дважды  чуть-чуть  не  был  убит.  Временное  правительство
отказалось  сдаться  и  приказало  юнкерам  открыть  огонь
но  площади,  на  которую  выехали  наши  броневики  с  Нев¬
ского  проспекта.  В  Смольном  экстренное  заседание
Петроградского  Совета.  Присутствует  масса  депутатов
только  что  открывающегося  II  съезда  Советов.
 Петропавловка  кишела,  как  муравейник.  Никто  не
<Н'ДЫхал/',10  и  дело  въезжай"  И  выезжали  броневики.
 DO  time.  М  1018
 305

Приходили  отряды  рабочих,  приводившие  взятых  в  плен
и  уже  обезоруженных  юнкеров.  Было  уже  совершенно
темно,  когда  Благонравов  открыл  орудийную  стрельбу,
приказав  выпустить  над  Зимним  дворцом  четыре  шрап¬
нели  с  высоким  разрывом.  Я  вылез  на  площадку  бастио¬
на  смотреть  в  бинокль.
 — 	Ради  бога,  только  не  над  левым  крылом  дворца!
В  левой  половине  лазарет!—кричал  кто-то.  Это  указа¬
ние  было  тотчас  же  передано  наводчикам-матросам,
которые  наводили  без  всяких  панорамных  прицелов,  —
на  глаз.
 Вдруг  справа,  сбоку  за  стеной  крепости,  что-то  рва¬
нуло,  ахнуло,  осветив  темное  небо,  и  тотчас  же  над  тем¬
нокрасной  полосой  дворца  сверкнуло  в  высоте  гигантской
ракетой.  Гул  выстрела  оглушил  нас  и  пронесся  раска¬
тами  далеко  по  городу,  покрыв  своим  ревом  и  тарахтенье
ружейной  перестрелки  и  гуденье  освещенных  трамваев,
беспечно  ползущих  вереницами  по  Троицкому,  а  иногда
и  по  Дворцовому  мосту;
 Странная  революция.  Рабочий  Совет  свергает  бур¬
жуазное  правительство,  а  мирная  жизнь  города  ни  на
минуту  не  прекращается.
 Но  вот  снова  удар.  Снова  осветилось  небо,  и  еще
выше  в  небе  разорвался  второй  снаряд.
 Третий  разорвался  далеко  где-то  влево.
 А  вот  и  четвертый.
 После  третьего  выстрела  всё  освещение  во  дворце  и
перед  ним  на  набережной  внезапно  погасло.
 Канонада  смолкла.  Воцарилось  какое-то  жуткое  мол¬
чание.  Смолкли  и  пулеметы  на  другой  стороне,  только
отдельные  ружейные  выстрелы  одиноко  нарушали  где-то
у  дворца  мирное  гуденье  трамваев.
 — 	Ага,  подействовало!
 — 	Правительство  решило  сдаться.  Ура!  —  кричит
только  что  примчавшийся  самокатчик.
 Звенящие  в  высоте  над  крепостью  пули  со  стороны
дворца  взвинчивают  наших  артиллеристов.  «Ах!  Тррах!
Бум!»  —сверкает  вдруг  справа,  и  я  вижу  с  бруствера,  как
снаряд  огненным  пятном  впивается  в  стену  дворца.  Летят
известка,  кирпичи,  стёкла.  Небо  освещается  вспышкой
выстрела.  «А-а-ах!»  —  протяжно  и  гулко  вторит  гори¬
зонт.  Я  бегу  к  батарее,  спотыкаясь  впотьмах  об  окру¬
жающие  ее  кусты.
 306

«Ба-ах!»  —  оглушает  меня  второй  выстрел.
 — 	Чёрт  с  ними!  Будет!—кричит  Благонравов.  —  Да¬
вайте  остальные  на  средний  разрыв...
 «О-о-о-ах!»  —  раздается  неожиданно  гулко  где-то
в  стороне.
 — 	Это  «Аврора»!  —  кричит  кто-то.
 Ночью  в  Петропавловку  привели  взятое  в  плен  Вре¬
менное  правительство  незапачканных  котелках  и"~с~  под¬
нятыми  воротниками  шу5Г"Керёнскии  "“успел  бежать  на
машине  американского  посольства.
 И  когда  утром  на  заре  я  шел  по  улицам  мимо  грею¬
щихся  у  костров  патрулей—  красногвардейцев,  на  душе
было  радостно  и  легко  от  первой  удавшейся  нашей  воен¬
ной  операции.

Н.  СВЕШНИКОВ,
рабочий  завода  ,Старый  Лесснер*
 ИЗ  ЭПОХИ  ОКТЯБРЯ  1917  ГОДА
 И  перед  февралем  1917  года  и  после,  вплоть  до  ра¬
боты  в  Красной  гвардии  в  Петрограде,  мне  при¬
шлось  быть  в  городе  членом  Выборгского  районного
комитета  партии,  так  сказать,  потомственным  его  казна¬
чеем.  Такие  изо  дня  в  день  необходимые  партийные  обя¬
занности  сделали  меня  нужным  работником  в  районном
комитете.  Наша  партия  большевиков  в  те  времена
была  на  хозяйственном  расчете,  и  мы  все  сознавали  не
только  идейную  сущность  распространения  литературы,  —
тут  не  на  последнем  месте  был  и  денежный  расчет,  ибо,
как  теперь  уже  и  историей  подтверждено  и  доказано,
немецкие  и  прочие  миллионы  большевикам  в  руки  не  по¬
падали,  как  это  утверждала  буржуазная  пресса.
 И  я  помню,  как  тов.  «Дядя»  (Лацис),  будучи  у  нас
пропагандистом,  бегал  по  городу  за  всякой  марксистской
литературой,  чтобы  потом  ее  продавать  в  районе.  Район
также  продавал  и  «Правду».  И  вот  вся  эта  масса  руб¬
лей  и  пятачков  и  даже  копеек  попадала  ко  мне  для  сор¬
тировки  и  подсчета.
 Помню,.  как,  бывало,  отработав  у  станка  (я  работал
токарем),  наскоро  чего-нибудь  перекусив,  а  то  и  так,  бе¬
жал  я  в  районный  комитет,  чтобы  продавать  литературу,
подсчитывать  кассу:  в  этом  тогда  выражалось  наше  хо¬
зяйство.  А  районный  комитет  —  это  комнатка  в  доме
№  62  по  Большому  Сампсониевскому  еще  тогда  про¬
спекту,  которую  нам  бесплатно  давал  районной  думы
 308

голова,  тов.  Лев  Михайлович  Михайлов  (литературный
псевдоним  Политикус).
 Да,  мы  жили  под  покровительством  петербургского
пролетариата  и,  в  частности,  его  славного  отряда  —  Вы¬
боргской  стороны.  Сюда  была  закрыта  дорога  для  вся¬
ких  юнкерских  и  прочих  официальных  соглашательских
элементов  —  как  на  заводы,  так  и  вообще  на  территорию
района  —  даже  в  самые  тяжелые  дни  травли  нашей  пар¬
тии—  в  июле  1917  года.
 И  вот,  будуни  такой  постоянной  спицей  в  руководя¬
щей  машине  района,  будучи  сам  очевидцем,  свидетелем
и  участником  многого,  когда  хочешь  об  этом  рассказать,
то  бываешь  прямо  подавлен  той  колоссальнейшей  лави¬
ной  фактов,  которые  пробегают  в  памяти.
 Возьмите  хотя  бы  только  «корниловские  дни».  Что  де¬
лалось  тогда  на  заводах?  На  что  уже  наш  завод  «Ста¬
рый  Лесснер»  не  отличался  большевистским  засильем,  и
то  нам  всегда  удавалось  на  заводе  проводить  ранее;  на¬
меченные  решения.  Это  с  тех  дней,  даже  на  нашем  заводе,
не  говоря  о  других,  более  революционных,  рабочие  оста¬
вались  после  работы  на  военную  учебу,  чтобы  стать
Красной  гвардией  рождающейся  диктатуры  пролета¬
риата.  Популярность  нашей  партии  росла  необычайно,
это  подтверждали  все  агитаторы,  заглядывавшие  в  рай¬
онный  комитет  после  заводских  собраний.  Теория  рево¬
люционного  марксизма,  гениально  приложенная  к  теку¬
щим  событиям  и  проводимая  нашим  Центральным  Коми¬
тетом  под  руководством  тов.  Ленина,  так  необычайно
умевшим  из  подполья  учитывать  силы  революции,  —  эта
теория  дала  нам  то  оружие  и  силу,  благодаря  которым
мы,  большевики^  стали  естественно^  руководителями  этих
масс.
 Я  помню,  как  перед  «корниловскими  днями»  наш  Цент¬
ральный  Комитет  и  центральный  орган  партии  «Правда»
основали  свои  штабы  на  Выборгской  стороне  по  Фин¬
ляндскому  проспекту  в  доме  №  6,  занимая  небольшие
комнатки  за  №  4  в  третьем  этаже.  В  одной  из  них  обре¬
тался  тов.  Вячеслав  Молотов  (Скрябин),  обложенный
всякими  газетами  и  вырезками,  в  другой  —  Мария  Ильи-
иична  {Ульянова),  собиравшая  рабочие  письма  в  «Прав¬
ду».  Я  помню,  как  она,  бывало,  убеждала  нас  писать
о  рабочих  настроениях,  о  всех  мелочах  и  деталях  завод¬
ской  действительности  и  заставлять  писать  других.  И  мы
 309

урывали  время,  строчили  часто  свои  первые  неопытные
заметки.
 В'  этом  же  этаже  помещался  и  районный  комитет
меньшевиков.  В  дальнейшем  с'ними  вышел  курьезный
случай.  24  октября  1917  года  какой-то  ретивый  полков¬
ник  с  десятком  юнкеров  из  бывшего  Михайловского  ар¬
тиллерийского  училища  поздно  вечером  вломился  в  клуб
рабочих  завода  Нобеля  (клуб  этот  помещался  во  втором
этаже  этого  же  здания).  А  так  как  стратегия  белогвар¬
дейцев  в  те  дни  еще  не  наловчилась  делать  фронт  в  до¬
мах,  то  военные  налетчики  замешкались  и  тем  самым
дали  возможность  (в  этот  момент  в  клубе  был  предсе¬
датель  его  —  Михаил  Плетнев  с  завода  Нобеля,  умерший
от  тифа  в  1919  году)  узнать,  что  они  ищут,  а  искали  они
по  собственной  (так  как  никакого  официального  доку¬
мента  полковник  не  предъявил)  инициативе  тов.  Ленина,
будто  бы  живущего  здесь  в  комнате  такой-то.  (Адрес
был  редакции  центрального  органа  нашей  партии).  Было
и  смешно  и  досадно:  перед  этим  из  клуба  только  что
ушли  красногвардейцы  и  не  было  возможности  аресто¬
вать  пришедших  налетчиков.  Мы  старались  выиграть
время,  немедленно  сняли  номерок  с  комнаты  «Правды»
и  сообщили  в  штаб  Красной  гвардии  и  на  завод  «Ста¬
рый  Лесснер».  Когда  полковник  плутал  по  третьему  эта¬
жу,  попав  даже  к  меньшевикам,  он  был  арестован  вме¬
сте  с  юнкерами  подоспевшими  красногвардейцами  и  до¬
ставлен  в  штаб  Красной  гвардии  Выборгского  района.
 Перед  октябрьскими  событиями  Выборгский  район¬
ный  комитет  нашей  партии  перебрался  на  Лесной  про¬
спект  в  дом  №  13  (  и  тоже  обретался  в  одной  комнатке),
а  в  других  помещался  штаб  Красной  гвардии,  где  началь¬
ником  был  тов.  Кирилл  Орлов;  ему  помогал  во  всем  рай¬
онный  комитет,  осведомленный  через  «Дядю»  и  «Женю»
(Егорову)  о  всех  деталях  конспирации.  А  конспира¬
ция,  можно  сказать,  выпирала  наружу:  усиленно  достав^
лялось  оружие  всевозможных  видов,  обмундирование  и
всякое  снаряжение.  По  заводам  чувствовалось  какое-то
особенное  революционное  напряжение,  так  сказать,  за¬
тишье  перед  бурей.  Районный  комитет,  районный  Совет
и  штаб  Красной  гвардии  просиживали  буквально  целыми
ночами.  Работа  кипела  вовсю,  заводская  публика,  не
только  члены  партий,  а  й  мйсса  беспартийных,  ходила
под  руководством  инструкторов  штаба  Красной  гвардии
 310

на  маневры,  на  учебную  стрельбу  и  т.  д.  С  каждым  днем
число  постов  для  окарауливания  всё  увеличивалось  и
увеличивалось.  По  заводам  шли  беспрерывные  дежур¬
ства  и  военная  учеба.  События  неумолимо  назревали.
Штаб  Красной  гвардии  не  мог  ютиться  в  двух  комнатах,
он  перебрался  на  Большой  Сампсониевский  проспект
в  дом  №  33  и  сразу  занял  оба  этажа,  организовав  внизу
чайную  для  красногвардейцев.
 'Оружие  выборжцы,  можно  сказать,  -собирали  еще
С  февральских  дней  постоянно  и  упорно,  пополняя  свои
запасы  через  Сестрорецк,  Петропавловскую  крепость,
Кронштадт,  а  в  «корниловские  дни»,  пользуясь  бумаж¬
кой  Церетели,  вывезли  много  огнеприпасов  из  Шлиссель¬
бурга.  Районный  комитет  и  районный  Совет  были  тогда
еще  на  Большом  Сампсониевском  проспекте  в  доме  №  62,
и  я,  как  сейчас  помню,  как  однажды,  под  вечерок,  при¬
ехала  соглашательская  воинская  часть,  на  грузовике,
чтобы  забрать  у  Совета  полученные,  в  корниловщину
пироксилин,  порох,  бомбы,  оружие.  Но  выборжцы  —
травленые  волки:  по  бумажкам  у  нас  почти  ничего  не
было,  а  что  было  реально  —  об  этом  знали  районный  ко¬
митет  да  президиум  районного  Совета;  и  «доблестный»
отряд,  под  насмешки  окружающих  рабочих,  получил  не¬
нужные  нам  пустячки,  а  всё  пригодное  осталось  в  вер¬
ных  местах  до  поры  до  времени.
 А  Ильич  из  подполья  писал  и  писал  неустанно,  и
нам,  в  районном  комитете,  Надежда  Константиновна
(Крупская)  очень  часто  читала  эти  рукописи.  Огненные
слова  вождя  увеличивали  нашу  силу,  вселяли  какую-то
необычайную  ясность  в  головы.  Помню,  как  сейчас,
склонившуюся  фигуру  Надежды  Константиновны  в  одной
из  комнат  районной  думы,  где  работали  машинистки,
тщательно  сверявшей  рукопись  с  оригиналом,  и  тут  же
рядом  «Дядя»  и  «Женя»*,  просящие  по  копии.  Эти  строки
из  первых  рук  служили  как  бы  вполне  заслуженной  на¬
градой  за  революционную  четкость  района,  и  члены  рай¬
онного  комитета,  читавшие  эти  копии,  так  это  и  по¬
нимали.
 Помню,  как  однажды  «Женя»  сказала  мне:
 — 	Вам,  Николай,  нужно  будет  время  от  времени
передавать  записки  товарищу  Сталину.
 И  дала  мне  адрес  на  Пески.  Тов.  Сталин,  хотя  и  был
легальным  большевиком  в  Петроградском  Совете,  но  для
 311

большего  удобства  не  прописывался.  Помню,  как  сейчас,
как  я  получил  записки  Ильича  (об  этом  я  догадывался)
от  «Жени»  и  на  трамвае  или  йешком  добирался  на  одну
из  Рождественских  улиц  к  Сергею  Яковлевичу  Алли¬
луеву,  у  которого  жил  Сталин. 	.
 Однажды  Сталин  как-то  спросил  меня,  знаю  ли
я,  от  кого  эти  записки;  я  ответил,  что  хотя  и  не  говорили
от  кого,  но  я  догадываюсь,  что  эти  записки  от  Ильича.
Тов.  Сталин  усмехнулся  и,  по  обыкновению,  просил  меня
подождать.  Через  20—30  минут  с  его  запиской  я  поехал
обратно  в  Выборгский  районный  комитет  и  передал
всё  «Жене».  За  записками  приходила  хозяйка  квар¬
тиры,  где  нелегально  жил  Владимир  Ильич.
 А  на  заводах  влияние  нашей  партии  росло  всё  больше
и  больше;  даже  и  там,  где  я  работал  (у  «Старого  Лес-
снера»),  это  бросалось  в  глаза.  Собрание  следовало  за
собранием,  возгласы:  «Пора  бросить  канитель,  а  нужно
брать  власть  в  руки  рабочих  и  крестьян,  сбросив  ми¬
нистров  —  защитников  капиталистов»,  —  становились
обычными  и  популярными.  Чтение  нашей  большевист¬
ской  прессы,  как  она  ни  давилась  соглашателями,  всё
увеличивалось  и  увеличивалось.  Наиболее  активные  ре¬
волюционные  элементы  рабочих,  не  слушая  никаких  со¬
глашательских  насмешек,  шли  в  Красную  гвардию.  И  вот,
наряду  с  партийным  и  советским  центром,  начал  выра¬
стать  центр  военный  —  штаб  Красной  гвардии.
 Помещение  на  Большом  Сампсониевском  проспекте
для  районного  комитета  и  районного  Совета  стало  мало,
а  работа  всё  увеличивалась  и  увеличивалась,  людей  ста¬
новилось  всё  больше  и  больше.  Первым  выехал  район¬
ный  Совет,  потом  районный  комитет  на  Лесной  проспект
в  дом  №  13;  там  же  с  ним  поместился  и  красногвардей¬
ский  районный  штаб.
 Питерский  пролетариат  краснел  всё  больше  и  больше.
В  Петроградском  Совете  большевики  имели  подавляю¬
щее  большинство,  а  когда  соглашатели  во  времена  «пред¬
банника»  1  созвали  Петроградский  Совет,  то  большевик
становится  председателем  Совета.  Созыв  Питерского  Со¬
вета,  выборы  в  «учредилку»  показали  и  нам  и  соглаша¬
телям  действительное,  реальное  соотношение  сил  рево¬
люции  и  контрреволюции  в  Питере.
 1  Предпарламента.
 312

Ильич  в  своих  статьях,  которые  мы,  выборжцы,
с  удовольствием  читали  в  рукописях,  настаивал  на  ре¬
шительных  шагах,  на  решительных  действиях.  Собрания
Петербургского  комитета  партии  —  сокращенно  Пека
(куда  я  тоже  входил  от  Выборгского  района  и  состав
которого  был  буквально  федерацией  районов)  —  созыва¬
лись  эсё  чаще  и  чаще.  Петербургский  комитет  больше¬
виков  отражал  существующее  настроение  районов  и;
вполне  подтверждал  доводы  Ильича  и  стоял  за  них.  Со¬
брания  Пека  ближе  к  развязке  событий  становятся
закрытыми.  Федерация  начинает  стеснять,  выделяется
исполнительная  комиссия  Пека;  как  руководящий  полити¬
ческий  штаб  в  нее  входят  Володарский,  Лашевич  и  дру¬
гие.  Представители  Пека  начинают  дежурить  каждый
вечер,  устанавливается  связь  с  районами.
 Пека  из  Нарвского  района  переселяется  в  первый
этаж  Смольного,  но  уже  почти  не  собирается.  Работает
исполнительная  комиссия,  и  не  столько  она,  сколько
Цека  партии.  Представители  районов  начинают  обычно
приглашаться  на  заседания  фракции  большевиков  Петро¬
градского  Совета  в  комнату  18  первого  этажа  Смоль¬
ного.  Расширенные  собрания  с  районами  обсуждают  под
руководством  Цека  назревающие  события.  Эти  собрания
становятся  всё  более  обширными  и  более  бурными.  Ряза¬
нов,  Чудновский  высказываются  на  этих  собраниях  про¬
тив  взятия  в,аасти;  Яков  Михайлович  Свердлов,  Сталин,
Феликс  Дзержинский  и  многие  другие  не  менее  горячо
защищают  решительные  шаги,  предлагаемые  Владими¬
ром  Ильичем.
 Практика  и  действительность  требуют  не  теоретиче¬
ских  разглагольствований,  но  и  дела,  а  большевики  этим
всегда  отличались:  возникает  Военно-революционный  ко¬
митет  Петроградского  Совета.  С  его  возникновением  сти¬
хия  революционной  активности  пролетариата  приобре¬
тает  руководящий  центр.
 Я  помню,  до  переезда  Пека  в  Смольный  мнеЪи  разу
не  пришлось  бывать  в  Петроградском  Совете.  И  только
дежурства  в  Смольном  для  связи  с  районом  членов  Пека
сделали  его  для  меня  почти  в  продолжение  полумесяца
постоянным  местопребыванием.  Вместо  работы  на  заводе
я  изо  дня  в  день  проводил  в  Смольном,  созваниваясь
с  районным  комитетом,  чаще  же  ходил  туда  пешком,
 313

а  когда  было  необходимо,  дежурил  в  Пека,  а  также  и
в  райкоме. 	к
 Помню,  как  «Женя»  24  октября  поздно  вечером  пр¬
едала  меня  в  Военно-революционный  комитет  к  тов.  Ста¬
лину  узнать,  где  Ильич.  Дело  в  том,  что  он  вечером
куда-то  ушел,  оставив  в  комнате  записку  хозяйке,  что
ушел  тогда-то.  Узнав  об  этом,  мы  в  душе  испугались  за
Ильича,  но  в  то  же  время  было  и  отрадно,  что  Ильич
решил  вмешаться  сам  и  положить  конец  колебаниям
в  Цека.  Помню,  как  я  потом  прибежал,  к  тов.  Сталину,
еле  его  вызвал  с  заседания  Военно-революционного  ко¬
митета  и  спросил  об  Ильиче,  сказав,  что  об  этом  очень
просила  узнать  Надежда  Константиновна.  Он  мне  ска¬
зал,  что  Надежда  Константиновна  уже  обо  всем  изве¬
щена.  В  районе  я  узнал,  что  Ильич  сам  сидел  уже  в  ком¬
нате  Военно-революционного  комитета.
 У  Смольного  и  в  Смольном  была  деловая,  револк>
ционная  толчея,  то  же  было  в  районе.  Против  штаба
Красной  гвардии  по  Большому  Сампсониевскому  про¬
спекту  в  доме  №  33,  где  в  это  время  помещался  район¬
ный  комитет  с  районным  Советом,  стояли  и  лежали  крас¬
ногвардейцы,  запряженные  повозки.  Немного  позже  вся
эта  картина  становилась  всё  более  привычной  и  более
массовой.  Чайная  штаба  кишела  вооруженными  рабо¬
чими  с  разных  заводов,  то  же  было  и  в  столовке  «Зим¬
ний  сад»  у  парвиайненцев.  Помню,  как  мы  не  раз  ком¬
панией—  «Женя»,  Нарчук,  Ефимов,  Селицкий,  Але¬
ксеев  Петр,  я  и  другие  товарищи  —  заглядывали  поздно
вечером  в  «Зимний  сад»  и  под  звуки  музыки  и  шумных
разговоров  просиживали  за  товарищеской  болтовней  по
нескольку  часов,  отдыхая  таким  образом  от  той  напря¬
женной  работы,  которую  нес  каждый  из  нас.
 Чем  ближе  было  к  перевороту,  тем  чаще  бывало  со¬
седи  по  станку  спрашивали:
 -1-  Ну  что,  скоро  свергнете  министров-капитали-
стов?  #
 А  так  как  завод  отличался  отсталостью,  то  часто  го¬
ворили:
 — 	Вот  вы,  большевики,  испортите  поспешностью  всё
дело.
 В  ходе  революции  всё  же  многие  из  этих  товарищей
по  станку  выровнялись  и  вели  исправно  и  безупречно
советскую  работу.
 314

Перед  глазами  встает  вся  та  кипучая  деятельность,
которая  проходила  на  улицах  района,  в  заводских  сто¬
ловых,  а  главное  —  на  Большом  Сампсониевском  про¬
спекте  в  доме  №  33,  где  собирался  весь  лучший  револю¬
ционный  элемент  района;  одни  шли  в  районный  комитет,
другие  —  в  районный  Совет,  третьи  —  в  штаб  Красной
гвардии.  Даже  поздняя  ночь  в  решительные  дни  не
уменьшала  числа  посетителей.  В  районный  комитет  шли
сообщения  с  заводов  и  сообщалось  о  том,  что  делается
в  центре,  на  Гатчинском  фронте,  в  Москве,  в  провинции.
Совет  осаждался  всякими  организациями: 	завкомами,
 учреждениями,  просто  гражданами.  Штаб  Красной  гвар¬
дии  ‘  руководил  ч  охраной  и  порядком  в  районе.  Это  он
в  свое  время  не  дал  изолировать  Выборгскую  сторону
от  города  и  не  позволил  развести  мосты,  прилегающие
к  району.  Выборгский  штаб  Красной  гвардии,  можно  ска¬
зать,  был  филиальным  отделением  Петроградского  Воен-
но-революционного  комитета.  Во  всякую  критическую  ми¬
нуту  выручал  Выборгский  штаб.  Ведь  недаром  и  Ильич
жил  перед  решительными  днями  на  Выборгской  стороне,
именно  в  том  районе,  куда  не  особенно  любила  загля¬
дывать  контрразведка  Временного  правительства,  боясь
этого  района,  как  огня.
 Оттого  что  я  всё  время  служил  по  стечению  об¬
стоятельств  какой-то  связью  между  районным  комитетом
и  Пека,  мне  не  пришлось  в  Октябрьские  дни  держать
в  руках  винговку,  кроме  того  револьвера,  который  вы-*
дал  мне  в  те  дни  секретарь  Пека.  Про  все  вооружен¬
ные  схватки  как  в  Питере,  так  и  в  его  окрест¬
ностях  я  знал  со  слов  очевидцев-участников,  приходив¬
ших  из-за  застав  голодными,  уставшими,  с  ногами  по
колено  в  грязи  (шли  отчаянные  осенние  дожди,  и  в  окре¬
стностях  была  грязь).  Тем  не  менее  товарищи  были  на¬
строены  великолепно,  преданность  своему  родному,  рабо¬
чему  делу  была  необычайная,  все  неудобства,  заметные
в  другое  время,  исчезли,  перед  глазами  стояло  лучшее
будущее,  за  которое  боролись  революционные  элементы
страны,  лучшие  силы  пролетариата.  И  преданность  делу,
классовое  чутье  взяло  верх  —  пролетариат  стал  у  власти.

В.  МАЛАХОВСКИЙ,
 секретарь  штаба  Красной  гвардии
Выборгского  района
 КРАСНОГВАРДЕЙЦЫ  ВЫБОРГСКОГО  РАЙОНА
 СД  приехал  в  Петроград  в  конце  августа  1917  года
/жл  с  Западного  фронта  после  ареста  и  отсидки  за  аги-
J  I  тацию  большевистских  идей.  В  волость,  к  которой
я  был  приписан  из  полка,  где  служил  солдатом,  была
прислана  бумага,  согласно  которой,  на  основании  только
что  после  июльских  событий  изданного  Керенским  распо¬
ряжения,  я,  наряду  с  тысячами  других,  навсегда  изгонял¬
ся  из  армии,  как  «предатель  родины  и  недостойный  сын
отечества».
 Однако  это  меня  ничуть  не  смущало.  Побыв  некото¬
рое  время  на  империалистическом  фронте  в  солдатской
среде,  я  не  только  теоретически,  в  силу  принадлежности
к  партии  большевиков  издавна,1  но  и  практически  горел
желанием  поскорее  приложить  свои  силы  к  делу  проле¬
тарской  революции  и  к  свержению  «достаточно  уже  вы¬
явившего  себя  и  всем  ненавистного»  правительства  Ке¬
ренского.
 Поэтому,  не  желая  ждать  и  использовать  официаль¬
ный  партийный  порядок  по  подысканию  работы,  я  через
своих  старых  друзей  решил  пойти  на  рядовую,  но  обяза¬
тельно  военную  работу.
 1  С  лета  1910  года,  когда  вступил  в  руководимый  П.  Ф.  Ку-
делли  за  Невской  заставой  в  Петербурге  социал-демократический
кружок.  (Примеч.  автора.)
 316

И  с  сентября  я  уже  стал  работать  в  качестве  инструк¬
тора  Красной  гвардии.  В  старой  армии  я  более  не  нуж¬
дался  и  с  радостью  отдавался  работе  в  родной  рабочей
среде.
 Положение  революции  и  Красной  гвардии  к  этому
моменту  было  неблестяще.
 После  событий  3—5  июля  контрреволюция  задрала
голову  и  неистовствовала  вовсю.  Наряду  с  разгромом
большевистских  органов  печати  и  организаций,  убийст¬
вом  отдельных  большевиков,  Временное  правительство
арестовывало  вождей  пролетариата,  объявляло  скрыв¬
шихся  вне  закона  и  т.  д.
 Одновременно  с  этим  главное  внимание  Временного
правительства,  в  большей  части  состоявшего  из  предста¬
вителей  «революционной  демократии»,  было  направлено
в  сторону  разоружения  пролетариата,  расформирования
ненавистной  истинным  хозяевам  (буржуазии  и  помещи¬
кам)  этого  правительства  Красной  гвардии.
 В  это  время  Красной  гвардии  пришлось  частью  за¬
маскироваться  в  форму  заводской  милиции.  Конечно,
число  последней  было  несоразмерно  велико  для  охраны
заводов.  И  так  как  в  заводской  милиции  служба  обык¬
новенно  происходила  по  очереди,  ни  для  кого  не  было
секретом,  что  это  и  есть  Красная  гвардия.  Но  уничто¬
жить  совсем  Красную  гвардию  буржуазия  и  Временное
правительство  не  могли.  Они  поэтому  постарались  изъять
некоторое  количество  оружия,  хотя  и  эту  операцию
провести  сколько-нибудь  удовлетворительно  им  не  уда¬
лось.
 Однако  районные  органы  Красной  гвардии,  органи¬
зованные  по  заводам,  существовавшие  в  виде  троек,  ко¬
миссий,  а  кое-где  называвшиеся  и  штабами,  рассыпались
к  сентябрю  довольно  основательно.  Так,  когда  я  пришел
инструктором  на  завод  «Новый  Лесснер»,  в  Выборгском
районе  фактически  не  существовало  ни  штаба,  ни  тройки.
 В  районе,  помимо  меня,  было  еще  четыре-пять  ин¬
структоров  военной  организации  при  Петербургском  ко¬
митете  РСДРП  (б),  и  нами,  инструкторами,  обслужива¬
лись  заводы  «Новый  Лесснер»,  Эриксона  и  еще  не¬
сколько  ближайших  заводов.
 Отряды  Красной  гвардий  существовали  и  на  других
заводах,  можно  сказать  везде,  хотя  тогда  статистики  но
велось  и  анкет  также  не  было  заведено.  Отряды  были
 317

не  только  на  крупных  заводах,  но  и  на  мелких,  на¬
пример,  на  Оптическом,  Сдгрук-Экваля.  Отряд  последнего
завода  послужил  верой  и  правдой  впоследствии,  во  вре¬
мя  переворота.
 Из  этого  уже  видно,  насколько  незначительно  в  то
время  было  влияние  военной  секции  при  Центральном
Комитете  партии.  За  это  ее  справедливо  упрекали  на  за¬
седании  ЦК  и  собрании  активных  работников  в  октябре,
когда  подсчитывались  силы  и  решался  практически  во¬
прос.  о  выступлении.
 Конечно,  извинением  военной  секции  служит  та  ко¬
лоссальная  и  незабываемая  работа  ее,  которая  была  про¬
делана  ею  в  частях  гарнизона.  На  организацию  же
в  военном  отношении  рабочих  и  Красной  гвардии  нехва-
тало  времени,  силы  и  не  было  опыта.
 На  эту  сторону  партией,  к  сожалению,  обращалось
мало  внимания,  и  мы  в  значительной  степени  были
предоставлены  самим  себе.
 Между  тем  в  Октябрьском  перевороте  Красной  гвар¬
дии  было  суждено  сыграть  выдающуюся  роль.
 Мы  решили  использовать  время  на  учебу,  видя,  на¬
сколько  в  этом  нуждаются  рабочие.  Работая  на  оборону,
рабочие  не  были  мобилизованы,  поэтому  военной  службы
не  проходили  и,  за  малым  исключением,  не  имели  ни¬
какого  знакомства  с  военным  делом.
 И  вот  началась  муштровка.  Сначала  мы  не  решались
злоупотреблять  обучением  на.  улицах  и  занимались  в  по¬
мещениях  внутри  завода.  Так  было  на  «Новом  Лессне-
ре»,  то  же  происходило  и  на  других  заводах.
 Но  вскоре,  как  только  перешли  от  одиночного  обуче¬
ния  к  строю,  мы  вынуждены  были  выйти  на  улицу.  Не¬
долги  были  наши  колебания,  ибо  особенно  опасаться
в  нашем  красном  и  сильном  рабочем  районе  у  нас  не.
было  оснований.
 Таким  образом  нами  быстро  были  захвачены  полян¬
ки  (свободные  от  застроек  площади  земли),  которых
имелось  в  Выборгском  районе  немало  вблизи  заводов.
 На  этих  полянках  мы  развертывали  свои  шеренги,
рассыпались  строем,  делали  перебежки,  наступления,
маршировали,  упражнялись  во  владении  оружием.  Ра¬
бота  кипела  вовсю.  Целый  день  инструктировали  мы  сме¬
няющиеся  рабочие  отряды,  надрывались  до  хрипоты,  на¬
подобие  унтеров  в  запасных  батальонах.
 318

Нужно,  впрочем,  сказать,  что  среди  нас  был  лишь
один  из,  так  сказать,  командного  состава,  это  —  подпра¬
порщик  Соколов,  кажется,  убитый  впоследствии.  Осталь¬
ные  были  исключительно  рядовые  и  потому  стара¬
лись,  как  умели.  Что  и  не  умели,  то  восполняли  усер¬
дием  и  искренним  желанием  научить  тому,  что  сами
знали.
 Пожаловаться  на  своих  учеников  мы  никак  не  могли.
Несмотря  на  то  что  в  рядах  Красной  гвардии  находи¬
лись  не  только  молодые  ребята,  но  часто  люди  весьма
зрелого  возраста,  учение  шло  на  славу.
 Будучи  развитее  и  смышленнее  обычного  элемента  сол¬
датчины  —  крестьян,  рабочие  быстро,  с  жаром  и  инте¬
ресом  усваивали  воинские  премудрости  и  успевали  не  по
дням,  а  по  часам,  затмевая  успехи  обучения  в  царских  ка¬
зармах.
 Политическое  затишье  перед  корниловщиной  отража¬
лось  на  самочувствии  отрядов  в  том  смысле,  что  некото¬
рые  не  в1идели  в  ближайшем  будущем  момента,  когда
потребуется  применение  результатов  этого  обучения.  Это
несомненно  охлаждало  некоторых  рабочих,  думавших,
что  они  успеют  еще  до  выступления  выучиться  военному
делу.  В  общем  и  целом,  отряды  не  только  не  рассыпались,
но  постепенно  росли,  чему,  очевидно,  способствовал  также
метод  наглядной  агитации—обучение  рабочих  на  улице
и  сопутствующие  ему  беседы  и  разговоры.
 Затишье  оказалось  весьма  непродолжительным.  Не
успели  мы  еще  что-нибудь  сделать  в  смысле  восстановле¬
ния  разорванных  общерайонных  связей,  как  разразилась
гроза  корниловского  наступления.
 «Не  краснобаи,  а  люди  дела»,  генералы  не  дремали,
спеша  использовать  момент  для  восстановления  ничем
не  прикрытого  полного  господства  буржуазии  и  поме¬
щиков.
 Наступление  Корнилова  оживило  политическую  жизнь.
Рабочий  класс  встрепенулся,  как  потревоженный  мура¬
вейник.  С  низов  стали  раздаваться  требования  перехода
к  решительным  действиям.  Отряды  Красной  гвардии  на¬
чали  необычайно  пополняться,  еще  усерднее  готовиться
к  борьбе  и  усиленно  искали  оружия.  Прежде  чем  можно
было  решить,  что  нужно  предпринять,  начали  прибывать
отряды  из  окрестностей.  Прибывшими  из  Шлиссельбурга
красногвардейцами,  в  количестве  600  мужчин  и  женщин,
 319

была  доставлена  баржа  с  гранатами  и  взрывчатыми  ве¬
ществами.
 Помню,  когда  корниловщина  была  подавлена,  при¬
шлось  подумать,  что  делать  с  этим  грузом.  Тогда  оружие
было  роздано  частями  по  заводам,  главным  образом  на¬
шего  района  («Новый  Лесснер»,  Эриксон,  Парвиайнен),
так  как  в  других  районах  публика  не  решалась  прини¬
мать,  ибо  чувствовала  себя  слабее.  Военная  организация
у  них  была  еще  мало  налажена.
 Как  известно,  Красной  гвардии  не  пришлось  в  дни
корниловщины  проявить  себя  так  или  иначе.  Вооружен¬
ные  силы  контрреволюции,  опиравшиеся  на  темноту  и
невежество,  обречены  были  на  поражение,  как  только
они  начали  приближаться  к  сердцу  революции  —  Петро¬
граду.  Отряды  Корнилова  не  пошли  против  революции,
и  его  силы  буквально  растаяли,  как  снег  под  лучами
солнца.
 В  это  время  мы  спешно  и  лихорадочно  работали  над
сплочением  нашей  организации.  Со-  стороны  исполнитель¬
ного  комитета  Выборгского  районного  Совета  Рабочих  и
Солдатских  Депутатов,  бывшего  всецело  в  руках  больше¬
виков  с  начала  революции,  были  выделены  новые  работ¬
ники.  Кажется,  что  была  «тройка».  Из  этих  выделенных
приняли  горячее  участие  лишь  тов.  Михаил  Стакун  (ра¬
бочий  завода  «Новый  Лесснер»)  и  прапорщик  Вишне¬
вецкий.  Не  помню  точно,  но  думаю,  что  вряд  ли  послед¬
ний  входил  в  эту  «тройку».  Вернее,  он  представлял
«военку»  и  был  командирован  районным  комитетом.  Из
членов  районного  исполнительного  комитета  в  «тройку»
входили  товарищи  Василий  Каюров  и  Александр
Куклин.
 Задачи  и  необходимость  объединения  всех  этих  раз¬
бросанных  по  заводам  отрядов  были  ясны  для  всех,  а  для
нашего  ядра  —  инструкторов  —  тем  более.
 После  того  как  влились  товарищи  от  районного  испол¬
нительного  комитета,  у  нас  дело  пошло  быстро.
 Красная  гвардия  существовала  тогда  на  основах  до¬
бровольчества.  Для  того  чтобы  в  нее  вступить,  необхо¬
димо  было  иметь  рекомендацию  двух  товарищей  из  ря¬
дов  Красной  гвардии  или  членов  социалистической  пар¬
тии  или  рекомендации  фабрично-заводских  комитетов  и
профессиональных  союзов.  Писаной  конституция  не  су¬
ществовало,  если  не  считать  опубликованного  в  апреле
 320'

месяце  в  «Правде»1  устава,  который  касался  в  общих
чертах  организационной  стороны,  предлагая  лишь  объ¬
единяться  в  десятки,  сотни  и  т.  д.  Но  для  всех  были  ясны
задачи  Красной  гвардии  и  правила  товарищества,  —  ее
этика.
 Агитируя  в  старой  армии  за  демократизацию  ее  строя,
выборность  начальников  и  т.  п.,  мы  и  к  Красной  гвардии
не  '"могли  подходить  иначе,  и  наоборот  —  старались  это
проводить  наиболее  полно  и  добросовестно.
 Для  того  чтобы  создать  штаб,  мы  решили  созвать
конференцию  из  выбранных  от  каждого  строя  делегатов
по  норме,  которую  сейчас  не  помню.  Протоколы  этой  кон¬
ференции  и  выработанный  на  ней  новый  устав  были  опу¬
бликованы  в  №  50  «Солдатской  Правды»  (орган  воен¬
ной  организации  при  ЦК  РСДРП  (б)  .
 На  этой  конференции  был  избран  районный  штаб
в  числе,  если  не  ошибаюсь,  11  человек.  Туда  входили:
Вишневецкий,  Стакун,  Лось  (от  завода  «Новый  Лесс-
нер»),  я;  фамилий  других  не  помню.  Решено  было  доби¬
ваться  объединения  в  общегородском  масштабе,  так  как
считали,  что  переворот  был  неизбежен  в  ближайшем  бу¬
дущем.  Для  усиления  же  состава  отрядов  и  для  того,
чтобы  оповестить  о  своем  существовании,  конференция
решила  обратиться  с  воззванием.
 Важнейшим  же  решением  этой  конференции  нужно
признать  принятие  нового  устава  Красной  гвардии.  Под¬
готовляясь  к  созыву  конференции,  я  написал  новый  устав,
учитывая  почти  не  применявшийся,  напечатанный  в  ап¬
реле,  а  также  практику  последних  месяцев  и  принципы
организации  регулярной  армии.  Этот  проект,  после  тща¬
тельного  обсуждения  и  с  целым  рядом  поправок,  был
принят  конференцией  и  затем  получил  широкое  распро¬
странение.
 Апрельский  устав  не  отвечал  потребностям  всей  прак¬
тики.  Новый  устав  делал  большой  шаг  вперед,  уточняя
внутреннюю  жизнь  Красной  гвардии  и  ее  организацию.
 Главное  же  в  уставе  было  то,  что  он  предусматривал
не  партизанскую  работу  десятков,  а  построение  Красной
гвардии  по  принципу  армии:  взводы,  роты  и  т.  д.,  сведе¬
ние  их  в  крупные  единицы,  придание  отдельной  части
 1  «Правда»  N°  44  от  29  апреля  (12  мая)  1917  г.  (Примеч.
Ьвтюра.)
 21  Зак.  м  1018
 321

(таковой  являлся  батальон)  вида  специальной  части  ору¬
жия.  Всеми  этими  частями  должны  были  руководить
районные  и  главный  штабы.
 На  общегородской  конференции  Красной  гвардии,  со¬
званной  за  несколько  дней  до  переворота,  наш  устав  был
взят  за  основу.
 В  общем  и  целом,  применение  к  Красной  гвардии  ар¬
мейских  принципов  было  принято,  но  общегородская  кон¬
ференция,  руководимая  И.  Ю.  Юреневым,  незначи¬
тельным  большинством,  при  энергичных  возражениях
всей  выборгской  делегации,  которая  была  самой  боль¬
шой  на  конференции,  внесла  ряд  поправок,  которые  лишь
запутывали  ясность  и  терминологию  организации.  Не  же¬
лая  предавать  забвению  старые  наименования,  Юре-
нев  и  другие  их  отстаивали.  Так,  например,  по  этому
уставу  боевой  единицей  признавался  «десяток»,  но
десяток  этот  состоял  из  13  человек.  Затем  четыре
десятка  уже  составляли  армейский  взвод.  Три  взвода  со¬
ставляли  не  роту,  а  дружину;  три  дружины  уже  называ¬
лись  по-армейски  батальоном.  Сам  центр  Красной  гварт
дии  не  назывался  привычным  для  солдатского  уха  —
«штаб»,  а,  по  дипломатическим  соображениям,  тягучим
и  непонятным  названием:  «Центральная  комендатура  ра¬
бочей  Красной  гвардии».
 Впрочем,  эти  изменения  на  практике  не  привились.
Никто  их  не  называл  десятками  и  дружинами.  В  даль¬
нейшем  повсюду  применялись  военные  названия:  отде¬
ление,  взвод,  рота  и  т.  п.  Несмотря  на  советы  конферен¬
ции,  районные  центры  Красной  гвардии  назывались  шта¬
бами,  и  сама  центральная  комендатура  через  несколько
дней  после  конференции,  переименовала  себя  в  Главный
штаб  Красной  гвардии.
 К  первым  же  заседаниям  районного  штаба  мною  был
приготовлен  текст  воззвания,  который  был  принят  шта¬
бом,  напечатан  и  распространен  в  десяти  тысячах  экзем¬
пляров,  попав  далеко  за  пределы  района.
 То  обстоятельство,  что  могли  издаваться  такие  листки,
призывающие  весьма  недвусмысленно  к  организации  для
свержения  ига  капитала  и  тиранов,  делегаты  Красной
гвардии  могли  собираться  открыто  и  печатать  в  газете
отчеты  о  своих  конференциях,  а  Красная  гвардия  обу¬
чаться  на  улицах  города,  —  всё  это  достаточно  убеди-/
 322

тельно  показывало  всю  слабость  и  беспочвенность  Вре¬
менного  правительства  и  его  движущих  сил.
 Корниловщина  показала  многое  и  заставила  немало
людей,  ранее  доверявших  Временному  правительству,  со¬
гласиться  с  большевиками,  что  без  дальнейшего  разви¬
тия  и  углубления  революции  она  обречена  на  поражение,
а  рабочие  и  крестьяне  —  на  закабаление.
 Что  могло  дать  Временное  правительство?  Сперва
диктатуру  генералов  и  усмирение  рабочих.  Дальше  —
полное  политическое  и  экономическое  господство  буржуа-*
зии  и  помещиков  и  война  без  конца  во  слазу  «Дарда¬
нелл»  и  «союзников».
 Подобные  перспективы  подливали  масло  в  огонь  на¬
растающего  движения.  Красная  гвардия  росла  не  по
дням,  а  по  часам.  По  рассказам  и  описаниям  мне  пред¬
ставляется,  что  часто  во  многих  районах,  благодаря  сла¬
бости  и  неслаженности  аппарата,  организующего  Крас¬
ную  гвардию,  последний  не  был  в  состоянии  использо¬
вать  даже  примитивно  те  огромные  силы,  которые
к  нему  приливали.  Это  явление  имело  место  даже  в  на¬
шем  районе,  где  аппарат  создался  раньше  других,  а  на
предприятиях  (следовательно,  и  в  отрядах)  находились
передовые,  квалифицированные,  толковые  рабочие,  при¬
вычные  к  организации  и  солидарным  действиям..  Движе¬
ние  явно  перерастало  не  успевающую  развиваться  орга¬
низацию,  захлестывало  ее.
 После  корниловщины  в  штабе  было  обращено  осо¬
бенное  внимание  на  усиление  вооружения.  Сначала  было
с  этим  трудно,  так  как  Главный  штаб  Красной  гвардии
(Центральная  комендатура)  организовался  лишь  в  по¬
следние  дни  перед  переворотом;  тем  не  менее,  кое-где
частично  добывали  оружие  через  солдат,  особенно  через
тех,  которые  были  членами  «военки».  Так,  очень  скоро
в  помещении  отряда  на  заводе  «Новый  Лесснер»  (поме¬
щение  конторки  одной  мастерской)  очутился  пулемет  и
несколько  лент  с  патронами.
 Чем  ближе  было  к  перевороту,  тем  всё  больше  дело
вооружения  упрощалось.  Когда  же  Военно-революцион¬
ным  комитетом  были  назначены  комиссары  в  воинские
части  и  базы  и,  в  частности,  в  склад  огнестрельных
припасов  на  Выборгской  стороне,  дело  вооружения  по¬
шло  совсем  хорошо.  Не  успевали  получать  и  перевозить
оружие.  Тут  уже  мы  получили  не  только  несколько  сот
 21*
 323

револьверов  системы  «Наган»,  несколько  тысяч  винтовок,
пулеметы,  но  даже  снаряды  и  црть  артиллерийских  ору¬
дий,  полученных  из  Петропавловской  крепости  по  ман¬
дату  тов.  Ленина.
 Получали  вооружение  со  склада  огнеприпасов,  из  Се-
строрецкого  оружейного  завода,  и  через  Главный  штаб
Красной  гвардии.
 За  несколько  дней  до  переворота  и  сразу  после  него
несколько  подвод  целыми  днями  .занимались  перевозкой
оружия  частью  в  штаб,  а  главное  —  на  заводы  —  для
вооружения  отрядов  и,  в  особенности,  для  хранения  про
запас.  Хотя  повсюду  в  воинских  частях  и  базах  были
комиссары  Военно-реврлюционного  комитета,  мы  счи¬
тали  более  надежным  иметь  запасы  на  заводах,  чтобы
в  случае  надобности  обратить  заводы  в  наши  бастионы.
 Наш  районный  штаб,  выбранный  на  конференции  во
второй  половине  сентября,  сконструировался  сначала
в  следующем  виде:-  был  выделен  президиум  в  составе
трех  товарищей  —  Вишневецкого  (председатель),  меня
(секретарь),  Стакуна  (казначей).  Затем  вскоре  приехал
из  поездки  в  провинцию  тов.  Кирилл  Орлов  (с  завода
«Айваз»),  которого,  как  старого  работника  среди  воен¬
ных  и  красноармейцев,  мы  кооптировали  в  штаб  и  из¬
брали  председателем.  Остальные  члены  штаба  остава¬
лись  на  заводах  и  только  во  время  переворота  работали
неустанно  в  штабе,  имея  каждый  определенную  функцию..
 Помимо  работы  в  области  усиления  обучения  ,в  отря¬
дах  и  добычи  вооружения,  штаб  занялся  формированием
частей,  сведением  в  боевые  единицы,  выделением  спе¬
циальных  частей,  почти  исключительно  пулеметных
команд.
 Число  членов  Красной  гвардии  всё  прибывало.  Не
помню  сейчас,  сколько  мы  напланировали  реально  ча¬
стей.  Но  выходило  так,  что  уже  в  конце  сентября  на
«Новом  Лесснере»  сформировался  батальон,  в  дни  пере¬
ворота  там  уже  было  1000  человек,  т.  е.  два  батальона.
Благодаря  тому  что  во  многих  отрядах  появились  пуле¬
меты,  стали  усиленно  обучаться  стрелять  из  них  и  было
уже  сформировано  несколько  пулеметных  команд.  Нужно
сказать,  что  в  штабе,  который  помещался  в  одной  ма¬
ленькой  комнате  квартиры  дома,  где  была  больничная
касса  завода  Лесснера,  оружие  не  оставлялось,  а  всё,
что  добывалось,  немедленно  пересылалось  на  заводы.
 324

В  той  же  квартире,  где  был  штаб,  помещался  Выборг¬
ский  районный  комитет  нашей  партии,  который  являлся,
так  сказать,  нашим  шефом  и  где  работала  (секретарем)
покровительствовавшая  нам  тов.  Женя  Егорова.
 Но  мало  времени  судьба  определила  нам  для  усовер¬
шенствования  нашей  организации.
 События  надвигались.  Контрреволюция  точила  свои
зубы.  ^
 Ленин  из  своего  подполья  также  торопил  партию.
В  нашей  партии  шли  споры  между  колеблющимися  и
сторонниками  немедленного  выступления.  В  штабе  Крас¬
ной  гвардии,  конечно,  ни  одного  колеблющегося.  Все  мы,
в  большей  или  меньщей  мере,  горели  желанием  реши¬
тельных  действий  и  в  этом  отношении  от  всех  красно¬
гвардейцев  во  всех  отрядах  получали  громкие  выраже¬
ния  аналогичных  единодушных  желаний  и  нетерпения.
«Когда  же?»  —  спрашивали  отовсюду.  Помню  свои  лич¬
ные  переживания:  как  я  горел  огнем,  как  жаждал  конца
колебаниям  и  окончательного  твердого  решения  высту¬
пить.  Необыкновенное,  незабываемое  действие  произво¬
дили  на  меня  статьи  Ленина,  находили  ликующий  от¬
клик  в  душе,  волновали  и  зажигали.
 Эти  статьи,  эта  накаленность  атмосферы  действовали
почти  на  всех  таким  образом.  Однако  и  в  нашем  районе
были  колеблющиеся,  осторожные,  хотевшие  казаться  бла¬
горазумными.
 Перед  переворотом  стал  к  нам  захаживать  один  из
таких  колеблющихся,  тов.  А.  Ф.  Корнев  (с  завода  Бара¬
новского)  и  вести  беседы.  Женя  Егорова  было  всполо¬
шилась,  опасаясь,  как  бы  он  ни  смутил  кое-кого  из  нас.
Но  я  твердо  заверил  ее,  что  нас  сам  чёрт  не  переубедит,
пусть  она  не  беспокоится  и  относится  хладнокровно  к  его
посещениям.
 Тот  же  товарищ  Корнев  в  ночь  переворота  пришел
ко  мне  просить  работы.  Я  предложил  ему  организовать
санитарную  помощь.  Мысль  оказалась  удачной,  и  для
него  дело  было  подходящее.  Вместе  с  другими  товари¬
щами  (Гляссер  и  др.)  он  наладил  санитарную  помощь,
и  именно  ими  был  заложен  тогда  же  фундамент  проле¬
тарского  «Красного  Креста».
 В  канун  переворота  был  сформирован  также  продо¬
вольственный  отдел,  возглавляемый  тов.  Васильевым,  ко¬
торый  быстро  самолично  избрал  себе  подходящих  и
 325

усердных  помощников.  Добывалось  продовольствие  сна¬
чала  путем  захвата  по  записке  штаба  у  перепуганных
лавочников,  и  тут  же  оделялись  им  дежурившие  или  ухо¬
дившие  по  наряду  красногвардейцы  и  члены  штаба.
 Был  выделен  и  специальный  заведующий  оружием  —
тов.  Лось.  Постоянным  караульным  начальником  был
назначен  тов.  Абрамов  (с  завода  «Новый  Айваз»).
 Штаб  наш  разрастался.  Пришлось  занять  еще  две  или
три  комнаты,  где  располагались  приходившие  и  уходив¬
шие  отряды.
 Так  же  быстро,  всё  с  той  же  первой  ночи  переворота,
организовался  и_ряпт  транспорт.  Заведовать  им*был  на¬
значен  тов.  М.  Стакун.  Задача  была  решена  очень  просто:
выставили  на  главные  улицы  маленькие  патрули  красно¬
гвардейцев  и  с  их  помощью  захватывали  всякие  проез¬
жавшие  по  Выборгской  дороге  ^да  и  не  только  на  ее  тер¬
ритории,  а  забирались  и  в  город]^аштлшбияи^у  Кроме
того,  в  первые  же  дни  были  захвачены  автомобили  с  за¬
вода  Нобеля.  Автомобили-  у-нас^хразу  начали  скапли-
ваться  массамит  и  мы  явились  поставщиками^
(Военно-революционного  комитета).  Несмотря^  на  это,
спустя  еще  .месяца  полтора,  у  нас  в  гараже  (Михайлов¬
ское  артиллерийское  училище)  насчитывалось  свыше
40  легковых  и  штук  5  грузовых  автомобилей.  Не  мало  их
было  поломано,  и  долгое  время  они  оставались  на  ули¬
цах,  так  как  никто  не  позаботился  убрать  их.  Поломки
происходили  оттого,  что  автомобилями  управляли  рабо^
чие,  взятые  с  заводов,  ввиду  саботажа  большей  части
шофёров,  обычно  убегавших  вместе  со  своими  госпо¬
дами  из  Петрограда.
 Наступила  ночь  на  25  октября.  В  центре  решено  была
выступать.  По  районам  были  отданы  распоряжения  за¬
конспирировать  книги,  документы,  списки  членов  партии
и  Красной  гвардии  и  т.  д.  Всё  это,  конечно,  делалось  на
всякий  случай.  Чувствовалась  какая-то  торжественность,
нервы  были  напряжены.
 В  это  время  Красная  гвардия  нашего  района  пред¬
ставляла  солидную  силу  для  города,  и  на  нее  были  воз¬
ложены  серьезные  надежды.  В  течение  дня,  особенна
вечера,  мы  успели  выслать  немало  отрядов  по  распоряже¬
нию  Военно-революционного  комитета,  а  часть  их  сосре¬
доточить  в  штабе.  Так  как  места  в  штабе  было  мало,
 326

красногвардейцы  расположились  по  соседству,  запол¬
нили  помещение  Выборгского  районного  Совета.  Сразу
же,  по  собственной  инициативе,  они  заняли  Литейный,
Сампсониееский  и  Г^надедский  мосты.  Охрана  была
столь  1фёпка  духом  и  воинственна,  что  никакие  банды
белогвардейцев  и  Юнкеров,  разоружавших  и  убивавших
отдельных  красногвардейцев  в  центре  города,  не  реши¬
лись  ввязаться  с  ними  в  стычку.  Все  же  остальные  члены
Красной  гвардии  были  объявлены  мобилизованными  и
находились  под  ружьем  на  заводе,  ожидая  ежеминутно
приказа  выступить  всему  заводскому,  отряду  или  отпра¬
вить  часть  его.
 К  ночи  ухнуло  орудие  крейсера  «Аврора»,  заговорили
ружейные  выстрелы,  застрекотали  пулеметы.  Наши  от¬
ряды  участвовали  во  взятии  Зимнего  дворца,  при  захвате
 Смольного,  находились  в  Петропавловской  крепости
и  т.  д.  В  последующие  днкмвыборгские  красногвардейцы
участвовали  в  атаке  на  Владимирское  юнкерское  учи¬
лище,  в  обратном  захвате  телефонной  станции  и  т.  п.
 Как  известно,  переворот  совершился  почти  бескровно,
Реакция  смогла  оказать  сопротивление  лнтк  тпгкрр.
сенье,  29  октября.  В  этот  день  с  утра  начали  поступать
неблагоприятные  известия  о  наших  поражениях  и  удачах
белогвардейцев.  Начались  восстания  в  юнкерских  учи¬
лищах,  волнения  в  казачьих  частях,  захват  юнкерами  те¬
лефонных  станций  и  т.  п.  Помню,  как  приехал  из  Смоль¬
ного  тов.  К.  Орлов  и  на  заседании  штаба  Красной  гвар¬
дии  рассказывал  о  довольно  неважном  положении  дел.
На  несколько  минут  в  штабе  воцарилось  уныние.  Перед
глазами  всех  как  бы  прошел  призрак  неудачи  восста¬
ния...  Но  затем  встряхнулись...  Была  не  была,  есть  чем
помянуть:  хоть  на  четыре  дня  да  прогнали  министров^
капиталистов.  Заговорили,  зашутили  и  снова  окунулись
с  головой  в  работу.
 В  действительности  оказалось,  что  дела  не  так-то
были  печальны.  Всего  через  несколько  часов,  к  вечеру,
стали  поступать  радостные  вести:  «Телефонная  станция
снова  нашат  юнкера  -разбитыт  казаки,  помитинговав  и
частично  поколебавшись,  перешли  на  сторону  Советской
власти».
 ^"Этим  дело,  как  известно,  не  ограничилось.  Пришлось
нашим  красногвардейцам  поработать  и  под  Пулковом.
 327

В  боях  под  Пулковом  сразу  же  выяснилась  полная  не¬
приспособленность  KpacHQft  гвардии  к  таким  задачам.
С  одной  стороны,  красногвардейцы  показывали  необы¬
чайный  героизм,  самопожертвование,  готовность  уме¬
реть,  холодать  и  голодать,  своим  энтузиазмом  заражали
и  поддерживали  солдат  гарнизона,  настойчиво  требовали
снарядов,  патронов  на  передовые  позиции,  беспрекослов¬
но  выполняли  все  приказания,  без  малейшего  намека  на
желание  дезертировать  шли  на  позиции.  Ни  в  какой
мере  нельзя  говорить,  что  петроградские  рабочие  дрог¬
нули  хотя  бы  на  минуту.  С  другой  стороны,  эта  лучшая
по  духу  армия  не  могла  бы  продержаться  сколько-ни¬
будь  продолжительно,  так  как  не  имела  правильной  цен¬
трализованной  организации,  а  главное,  снаряжение  этих
прекрасных  бойцов  было  рассчитано  на  то,  что  прямо
от  станков  они  идут  в  бой,  не  имея  собственных  продо¬
вольственных  и  значительных  огневых  баз.  Если  еще
в  городе  как-нибудь  можно  было  обходиться  без  этого,
то  здесь,  на  Пулковских  высотах,  положение  складыва¬
лось  весьма  затруднительное.  Единым  духом  Краснова
с  Керенским  разбить  было  нельзя,  пришлось  поканите¬
литься  несколько  дней,  а  для  этого  требовалось  снабже¬
ние  красногвардейцев  хоть  какой-либо  пищей.  Особенно
старался  для  наших  отрядов  в  этом  направлении  тов.
Врублевич  (с  завода  «Новый  Парвиайнен»),  бегавший
повсюду  и  добывший  с  большим  трудом  походную  кухню,
которую  с  еще  большими  затруднениями  он  перевез  на
позиции.
 Был  еще  один  характерный  и  существенный  недоста¬
ток  Красной  гвардии:  это  —  особое  удальство.  Так,  когда
перешли  в  наступление,  часто  во  время  перебежек  кра¬
сногвардейцы  не  наклонялись  совсем,  отчего  не  мало  по¬
легло  лишних  жертв.  Многие  красногвардейцы  еще  при
обучении  на  полянках  Выборгской  стороны  делали  такие
удалые  перебежки.  Когда  же  мы,  обучавшие  их  солдаты,
указывали  на  недопустимость  этого,  то  получали  в  от¬
вет,  что  сгибание  при  перебежках  и  стрельба  лежа  по¬
зорны  для  революционеров,  показывают  трусость.  Не
легко  было  еще  на  учении  доказывать,  что  наши  указа¬
ния  —  это  старые  военные  правила  отнюдь  не  для  тру¬
сов,  и  никакой  надобности  и  разумности  нет  в  подста¬
влении  без  пользы  своих  лбов  под  пули  врагу.
 Наконец,  бои  закончились,  белогвардейцы  и  в  городе,
 328

и  вокруг  него  были  разбиты.  Но  работы  у  нас  не  убавля¬
лось.  Всё  это  время  приходилось  работать  с  колоссаль¬
ной  напряженностью  в  невероятно  неблагоприятной  об¬
становке.  Скоро  Выборгский  районный  Совет  и  другие
организации,  а  также  красногвардейский  штаб  решили
переехать  в  новое  помещение,  так  как  в  старом  было
очень  тесно.  Ввиду  того  что  район  —  сугубо  рабочий,
помещения  лучше  прежнего  не  могли  найти.  Новым
центром,  где  стала  бить  ключом  жизнь  района,  оказался
трактир  (на  Сампсониевском  проспекте)  под  названием
«Тихая  долина»,  где  было  отнюдь  не  тихо  и  не  мирно.
 Вот  в  это  помещение,  где  удобна  была  лишь  большая
зала  для  красногвардейцев,  штаб  и  перевелся.  Снова
в  крошечную  комнатушку  каждый  день  каким-то  чудом
набивалось  по  нескольку  десятков  человек.  В  этой  ма¬
ленькой  комнате  разрешались  все  вопросы,  здесь  же
опрашивали  арестованных,  сюда  приводились  разоружен¬
ные  защитники  режима  «коалиции»  —  ударницы  женского
батальона  (из  Левашева).  Здесь  была  главная  пружина
всего  механизма  военной  работы  Выборгского  района.
Работа  шла  днем  и  ночью.  Члены  штаба  Красной  гвар¬
дии  тут  же  и  спали  в  течение  полутора  месяцев;  некото¬
рые  из  нас,  бывало,  не  выходили  из  штаба  или  с  его
двора  по  неделе.  В  первые  дни  Октябрьской  революции
трудно  было  сказать,  когда  работники  штаба  спали,  и
спали  ли  вообще,  частенько  отмахивая  двое,  трое  суток
без  всякого  сна.  Бывало,  К.  Орлов,  сидя  на  заседании,
закрывал  глаза  и  засыпал.  Когда  мы  старались  ему-не
мешать  и  обходиться  без  него,  он  вдруг  через  несколько
минут  просыпался,  открывал  рот  и  подавал  свою  реп¬
лику  или  просил  слова.
 В  этой  работе  штаба  Красной  гвардии  на  мою  долю
выпала  роль,  так  сказать,  быть  начальником  штаба
боевой  единицы,  какой  являлась  Красная  гвардия  Вы¬
боргского  района.  Мне  приходилось  руководить  работой
всех  отделов  штаба,  держать  связь  с  Петроградским
военно-революционным  комитетом  и  нашими  отрядами,
расположенными  на  заводах  или  отправленными  по  на¬
рядам,  получая  приказания  центра  немедленно  снаря¬
жать  отряды,  вызывая  их  с  завода,  распоряжаясь  о  вы¬
даче  оружия,  патронов,  пищи  и  т.  п.
 Учета  тогда  у  нас  не  велось  не  только  по  бесчислен¬
ным  анкетам,  как  принято  сейчас,  но  и  по  записной
 329

книжке.  Зная  лично  подробно  все  отряды»  их  начальни¬
ков,  помощников,  красногвардейцев,  число  которых
в  районе  в  первые  недели  переворота  мы  исчисляли  в  де¬
сять  тысяч  человек,  я  руководствовался  тем,  что  храни¬
лось  в  моей  памяти.  В  конце  кбнцов  я  так  освоился,  что
никакое  распоряжение  из  Смольного  о  высылке  отрядов,
патрулей  для  связи  и  т.  п.  не  могло  поставить  меня
в  тупик.  Моментально  находил  людей.  А  народец  тогда
в  районе  был  на  подбор,  молодец  к  молодцу.  Кого  ни
ткни,  —  никогда  краснеть  не  придется,  и  действительно
не  приходилось.  Конечно,  учет  и  некоторые  документы
были  и,  вероятно,  сохранились  и  посейчас.  Велись  про¬
токолы  как  в  штабе,  так  и  на  заводах,  списки  членов
отрядов  и  т.  п.
 Такая  богатая  почва,  как  район  Выборгской  стороны,
дала  возможность  нам  настолько  сорганизовать  Красную
гвардию,  что  все  до  единого  красногвардейцы  были
использованы:  основной  базой  Военно-революционного
комитета  Петроградского  Совета,  его  главной  опорой
была  Красная  гвардия  Выборгского  района.  В  то  же
время  и  в  других  районах  красногвардейцы  насчитыва¬
лись  тысячами,  а  в  действии  проявили  себя  гораздо  сла¬
бее.  В  дни  переворота  из  нескольких  районов,  и  даже  из
Кронштадта,  приезжали  к  нам  учиться,  как  сорганизо¬
вать  Красную  гвардию  и  ее  штаб,  а  Второй  городской
район  приезжал  лишь  через  месяц  после  переворота  за
тем  же.  Так  как  внешние  сношения  и  всякого  рода  пред¬
ставительства  у  нас  были  поручены  тов.  К.  Орлову,  ча¬
стенько  пропадавшему  на  несколько  дней,  то  мне  при¬
ходилось  сплошь  и  рядом  целиком  руководить  всей
работой.
 В  первые  недели,  конечно,  работа  шла  и  направля¬
лась  без  всяких  заседаний;  впоследствии,  однако,  они
бывали  часто,  вообще  говоря,  демократизм  соблюдался
весьма  большой.  За  время  существования  Красной  гвар¬
дии  после  переворота  было  собрано,  согласно  уставу,  не¬
сколько  выборных  конференций,  на  которых  штаб  пере¬
избирался,  в  основном,  в  том  же  составе.
 Авторитет  штаба  стоял  высоко,  спайка  его  с  отрядами
и  людьми  Красной  гвардии  была  теснейшая,  дисциплина
и  подчинение  царили  необыкновенные.  Несмотря  на  то
что  рабочие  на  счет  военной  дисциплины  до  революции
не  мало  прохаживались,  они  сами  в  Красной  гвардии
 330

естественным  путем  установили  суровую  военную  дисци¬
плину,  понимая  всю  её  необходимость  и  целесообраз¬
ность.
 Патрульная  служба  была  поставлена  недурно,  и  сами
красногвардейцы  несли  ее  с  честью.  Ни  один  автомобиль
не  мог  без  пропуска  штаба  Красной  гвардии  или  Военно-
революционного  комитета  сделать  ни  одной  поездки  по
району.  Особенное  внимание  обращали  постовые  красно¬
гвардейцы  При  просмотре  пропусков  на  штемпель,  кото¬
рый  был  сделан  из  меди:  на  нем  был  нарисован  флаг
с  надписью:  «Война  войне»,  воткнутый  в  землю.  Первым
долгом  смотрели,  есть  ли  оттиск  этого  штемпеля,  и  тогда
спокойно  пропускали.  Несмотря  на  то  что  ВЦИК  был
уже  наш,  его  пропуска  и  мандаты  долго  не  имели  силы'
не  только  в  районе,  но  и  в  целом  городе.  Нельзя  было
доверять,  всегда  можно  было  ожидать  со  стороны  социал-
предательских  деятелей  использования  имени  ВЦИК.

Ф.  ХАУС  ТО  В,
 работник  военной  организации
большевиков
 В  ОКТЯБРЕ
 Стояли  сырые  холодные  осенние  дни  1917  года.
В  квартирах  Петрограда  уже  две  недели  топились
печи,  а  одиночная  тюрьма  «Кресты»  всё  еще  не  ота¬
пливалась.  Сыро  и  зябко  было  в  камерах.  Настойчи¬
вые  требования  заключенных  большевиков  к  начальнику
тюрьмы  —  отапливать  камеры  —  не  приводили  ни  к  чему.
Начальник  тюрьмы,  называвший  себя  эсером,  —  авантю¬
рист,  взяточник  и  подхалим  —  намеренно  оттягивал  ото¬
пление  здания  несмотря  на  то,  что  внутренний  двор  был
завален  штабелями  дров  и  угля.  Тогда  на  летучем  ми¬
тинге  заключенные  решили  устроить  демонстрацию  про¬
теста.
 И  вот  разом  во  всех  камерах  загремели  о  пол  и  двери
табуреты,  столы  —  всё,  что  было  тяжелого  под  руками.
Гулом  и  шумом  наполнилась  тюрьма.  Начальник  тюрьмы
и  дежурный  офицер,  командовавший  взводом  казаков,
охранявших  тюрьму,  струсили  не  на  шутку.  Qhh  ввели
казаков  в  тюремный  коридор.
 Тюрьма  имела  три  этажа  с  одним  общим  йа  все  три
пролета  коридором.  У  каждого  этажа  тюрьмы  перед  вхо¬
дом  в  камеры  —  узкая,  отгороженная  легкой  железной
решеткой  дорожка-балкон,  выходящая  в  коридор.  Всё
сделано  так,  чтобы  тюремная  стража  легко  могла  наблю¬
дать  за  заключенными.
 Большинство  заключенных  большевиков  были  сол¬
 232

даты.  Камеры  находились  на  втором  и  трётьем  этажах.
Солдаты  вышли  из  камер  и,  стоя  у  перил,  потребовали
от  начальника  тюрьмы  вызвать  прокурора.
 В  ответ  на  это  начальник  тюрьмы  и  казачий  офицер
выхватили  из  кобур  револьверы  и  пригрозили:
 — 	Разойдись  по  камерам.  Иначе  всех  перестреляем!
 >  Солдаты  продолжали  стоять.  Тогда  офицер  с  переко¬
сившимся  от  злобы  лицом  повернулся  к  казакам  и
скомандовал:
 — 	По  бунтовщикам,  взвод...
 Казаки  взяли  на  изготовку,  и  в  тюремной  тишине
четко  щелкнули  затворы.  Солдаты  стали  медленно  расхо¬
диться  по  камерам.  Балконы  опустели.  Два  надзирателя
быстро  заперли  одиночки  на  замки.
 На  время  тюремный  режим  ухудшился.  Но  протест
все  же  не  прошел  бесследно.
 Петроградский  Совет,  куда  после  сентябрьских  выбо¬
ров  вошло  много  рабочих  и  солдат-большевиков,  настой¬
чиво  потребовал  улучшить  положение  арестованных.  Ми¬
нистр  юстиции  Зарудный  уступил  и  приказал  начальнику
тюрьмы  отапливать  «Кресты».
 Однако  и  после  этого  тюрьма  не  отапливалась  больше
недели.  Да  и  после  топки  в  камерах  всё  еще  было  хо¬
лодно  и  сыро.
 Монархисту  Пуришкевичу  и  николаевскому  министру
Хвостову  в  тюрьме  Керенского  жилось  несравненно
лучше,  чем  большевикам.  Благодаря  щедрым  взяткам  на¬
чальнику  тюрьмы  черносотенцев  перевели  на  «больнич¬
ное»  содержание  в  отдельное  двухэтажное  здание  во
дворе  тюрьмы  и  там  поместили  в  просторные,  теплые
комнаты,  обставленные  дорогой  мебелью.  Родственников
и  знакомых  на  свидания  с  ними  пускали  беспрепят¬
ственно,  разрешали  подолгу  без  контроля  вести  беседы.
Передачи  попадали  к  монархистам  без  задержек.
 Начальник  тюрьмы,  эсер,  восторгался  Пуришкевичем
и  часто  заходил  к  нему  побеседовать  «по  душам».  Их
взгляды  на  политические  события  совпадали.
 Настроение  у  заключенных  большевиков  былб  бодрое.
Эту  бодрость  в  нас  поддерживали  доносившиеся  с  воли
вести  о  том,  что  попытка  Временного  правительства  после
июльских  дней  разгромить  большевистские  и  рабочие  ор¬
ганизации  потерпела  крах.  С  величайшей  радостью  сле¬
дили  мы  за  тем,  как  под  руководством  Центрального
 ззз

Комитета  большевиков  мощно  росли  большевистские  ор¬
ганизации  рабочих  и  солдат,  как  они  сплачивались  и  го¬
товились  к  решительной  боевой  схватке  с  буржуазией.
Возрождение  большевистской  печати  усиливало  и  офор¬
мляло  движение.  Через  газеты  и  от  рабочих,  солдат  и
матросов,  навещавших  нас,  мы  узнавали,  что  и  в  широ¬
ких  бедняцких  крестьянских  массах  неудержимо  растут
революционное  движение  и  симпатии  к  большевикам.
 Каждый  день  приносил  что-нибудь  новое,  волнующее,
радостное.
 Шестой  съезд  партии,  письмо  Ленина  и  решение  Цен¬
трального  Комитета  о  вооруженном  восстании...  Всё  это
давало  настоящую,  большую  радость,  которую  вместе
с  рабочими,  матросами  и  солдатами  переживали  и  мы,
заключенные  в  тесные  казематы.
 Из  12-й  армии  сообщили,  что  более  пятидесяти  пол¬
ков  и  частей  готово  с  оружием  в  руках  по  зову  Цен¬
трального  Комитета  большевиков  выступить  за  власть
Советов.
 Литовский  и  Финляндский  полки  прислали  к  нам
в  «Кресты»  делегатов,  заявивших,  что  солдаты  займут
тюрьму  и  освободят  нас.  Это  частичное  выступление  было
несвоевременно,  и  мы  отклонили  его.
 Из  «Крестов»  коллектив  заключенных  большевиков
напечатал  два  письма  в  «Рабочем  и  Солдате»  с  призы¬
вом  к  восстанию.
 В  ночь  на  25  октября*  когда  развернулось  восстание
петроградских  рабочих  и  солдат  под  руководством  Цен¬
трального  Комитета  во  главе  с  Лениным,  Военно-рево¬
люционный  комитет  прислал  в  «Кресты»  своих  предста¬
вителей  и  потребовал  от  начальника  тюрьмы  немедленно
выпустить  всех  заключенных  большевиков.  На  рассвете
25  октября  мы  были  на  свободе.
 Большевиков  в  то  время  в  «Крестах»  было  уже
немного,  так  как  под  давлением  большевистского  Петро¬
градского  Совета  и  настойчивых  требований  солдат
Временное  правительство  многих  .выпустило  из  тюрьмы
ранее.  Среди  освобожденных  Военно-революционным
комитетом  были  товарищи  Семен  Рошаль  и  несколько
солдат  176-го  и  1-го  пехотных  полков.
 Утро,  когда  мы  вышли  из  тюремных  ворот,  было  се^
ренькое,  какое  обычно  бывает  в  поздние  осенние  дни
в  Петрограде,  но  нам  оно  казалось  необыкновенно  пре¬
 334

красным*  Прямо  из  тюрьмы  С.  Рошаль  и  я  отправились
в  Смольный,  где  нас  приветливо  *  встретил  Подвойский.
Мы  поступили  в  распоряжение  Военно-революционного
комитета.
 Смольный  в  то  время  был  переполнен  красногвардей¬
цами,  рабочими  и  солдатами.  Восстание  уже  имело  круп¬
ные  успехи:  большевики  заняли  здания  почты  и  теле¬
графа,  вокзалы,  мосты.  В  казармах  и  на  предприятиях
шла  лихорадочная  работа  по  формированию  Красной
гвардии.  Новые  отряды  тотчас  же  пускались  в  дело.
 Товарищи  с  радостью  сообщили  нам,  что  Владимир
Ильич  находится  сейчас  в  Смольном  и  руководит  всем
движением.
 Нам  передали,  что  Дыбенко  и  Раскольников  органи¬
зуют  отряды  кронштадтских  и  гельсингфорсских  матросов.
В  Петроград  уже  идут  два  крейсера.  Начинается  окруже¬
ние  Зимнего  дворца,  где  укрылись  министры  Временного
правительства.
 Часа  через  полтора  после  нашего  прихода  в  Смоль¬
ный  Подвойский,  Дашкевич,  я  и  два  солдата  на  автомо¬
биле  отправились  в  казармы  Павловского  батальона.
Казармы  были  пусты.  Большинство  солдат  отправилось
брать  Зимний  дворец  —  последний  оплот  Временного  пра-
вительства.^
 В  это  время  Зимний  уже  удалось  окружить,  но  за¬
севшие  там  юнкера,  ударницы  и  офицеры  пулеметным
огнем  отбивали  все  попытки  приблизиться  к  дворцу.  Наш
ружейный  и  пулеметный  огонь  был  для  них  мало  чув¬
ствителен,  так  как  они  прикрылись  баррикадами  из  шта¬
белей  дров.  Огонь  двух  броневых  машин,  подходящих
ближе,  по  той  же  причине  не  имел  успеха.  Предстояло
взять  Зимний  штурмом.
 Чтобы  согласовать  действия  наступавших  частей,
Подвойский  отправился  на  автомобиле  в  Петропавлов¬
скую  крепость.  Здесь  обосновался  штаб  для  руководства
всеми  операциями  против  Зимнего  дворца.  В  комнате
коменданта  крепости  происходило  военное  совещание  пе¬
ред  началом  штурма.
 На  совещании  решено  было  предложить  министрам
Временного  правительства  подчиниться  Военно-револю¬
ционному  комитету,  а  войскам,  охранявшим  дворец,  сдать
оружие.  В  случае  отказа  выполнить  это  требование  ре¬
шено  было  взять  дворец  штурмом.
 335

План  штурма  был  такой:  обстрелять  юнкеров  и  удар¬
ниц  орудийным  огнем  Петропавловской  крепости  и,  если
понадобится,  с  крейсера  «Аврора»  и  повести  колонны  на
штурм.  Между  крейсером  и  штабом  установили  сигнали¬
зацию  зажженными  фонарями  на  одной  из  башен  Петро¬
павловской  крепости.
 Подвойский  уехал  с  докладом  в  Смольный.  Член
Военно-революционного  комитета  вызвал  по  телефону
представителя  Временного  правительства:
 — 	Вы  окружены  железным  кольцом  восставших  ра¬
бочих  и  солдат.  Десятки  орудий  крепости  и  кораблей  на¬
правлены  на  вас.  Требуем  сложить  оружие  и  подчиниться
Военно-революционному  комитету.  В  противном  случае
вы  будете  уничтожены  артиллерийским  огнем.
 Говорил  он  коротко  и  решительно.
 Из  Зимнего  ответил  и  v  что  Временное  правительство
не  признает  власти  большевиков,  не  признает  Военно¬
революционного  комитета  и  добровольно  оружия
не  сдаст.
 Из  дворца  предупредили:
 — 	Знайте,  что  во  дворце  находятся  раненые  и  боль¬
ные  с  фронта  и  вы  будете  виновниками  их  гибели.
 Так  Временное  правительство,  окружив  себя  юнке¬
рами,  офицерами  и  ударницами,  стрелявшими  из  пулеме¬
тов  и  винтовок,  пыталось  укрыться  за  спину  раненых
в  империалистическую  войну  солдат,  чтобы  выиграть
время  и  стянуть  подкрепления.
 Из  Петропавловки  предложили:
 — 	Даем  вам  один  час  для  эвакуации  из  дворца  всех
раненых  и  больных  солдат  в  безопасное  место.  Гаранти¬
руем  на  это  время  полную  безопасность  и  содействие.
После  этого  начнем  военные  действия.  Если  вы  не  вы¬
полните  требований,  ответственность  за  последствия  па¬
дет  на  вас.
 Из  Зимнего  дворца  на  это  ничего  не  ответили.  Позво¬
нили  снова.  Опять  молчание.
 Тогда,  после  пятиминутного  обмена  мнениями,  решено
было  послать  парламентера  в  Зимний  с  письменным
ультиматумом.  Я  написал  на  листке  из  полевого  блок¬
нота  требование  немедленной  сдачи  оружия  и  подчине¬
ния  Военно-революционному  комитету.  Один  из  нахо¬
дившихся  тут  же  солдат  взялся  отнести  бумагу
в  Зимний.
 336

Парламентер  отправился  на  автомобиле.  Прошел
к  ударницам,  охранявшим  дворец,  вручил  им  ультиматум
и  стал  убеждать  их  выполнить  наши  требования,  но
полупьяные  ударницы  пытались  поднять  его  на  штыки.
Парламентеру  пришлось  удалиться.
 Через  некоторое  время  мы  отправились  готовить  гар¬
низон-  Петропавловской  крепости  к  стрельбе  по  Зим¬
нему.
 Боеспособным  оказался  только  один  взвод  пулеметчи¬
ков  2-го  пулеметного  полка.  Взвод  был  расположен  на
стене  крепости,  прямо  против  Зимнего  дворца.  Со  стены
были  видны  красный  фасад  Зимнего  дворца  и  решетка
прилегавшего  к  нему  сада,  за  которой  торчали  жерла
двух  пушек,  направленных  на  крепость.  Взвод  пулемет¬
чиков  был  большевистский.  Я  указал  солдатам  цель  —
в  ту  сторону  дворца,  где  не  было  раненых  солдат,  и  по¬
шел  осматривать  батарею  крепости  и  арсенал.
 Батарея  крепости  была  выставлена  в  выступе  стен.
Было  в  ней  всего  две  пушки,  да  и  те  без  панорам.  Мы
отправились  в  арсенал,  чтобы  выкатить  новые  орудия.
Длинный  арсенал  крепости  был  переполнен  пушками,
но  все  они  не  им'ели  необходимых  частей.  Из  двухсот
орудий  не  было  ни  одного,  годного  для  стрельбы.  Ору¬
дийный  мастер,  находившийся  в  арсенале,  объяснил  нам,
что  по  приказанию  Временного  правительства  эти  части
были  вывезены  из  арсенала  недели  две-три  назад.  До¬
садно  было  смотреть  на  длинные  ряды  темных  силуэтов
бесполезных  пушек.
 Не  лучше  было  и  в  казармах.  Гарнизон  крепости
недавно  был  обновлен  Керенским  и  состоял  из  артилле¬
ристов,  переброшенных  сюда,  кажется,  из  Ташкента,  где
они  выполняли  роль  защитников  Временного  правитель¬
ства.  Военная  организация  работала  среди  них,  но  всё  же
за  недостатком  времени  не  добилась  полного  успеха.
Правда,  накануне  переворота  солдаты  крепости  вынесли
резолюцию  —  поддержать  Советы.  Но  резолюцией  дело
и  ограничилось.  Когда  же  настал  час  решительных  дей*
ствий,  они  заколебались.
 Попытки  наших  товарищей  убедить  солдат  не  имели
успеха.  Одного  взвода  2-го  пулеметного  полка  при
таком'  положении  гарнизона  было  недостаточно.  Нужна
была  артиллерия.  Тогда  я,  связавшись  по  телефону  со
Смольным,  попросил  Военно-революционный  комитет
 22  3aic.  №  1018
 337

немедленно  выслать  в  крепость  артиллеристов  с  панора¬
мами,  а  еще  лучше  с  исправными  орудиями.  Я  назвал
артиллерийскую  дивизию,  куда  неделю  назад  Военно¬
революционный  комитет  назначил  своим  комиссаром
освобожденного  из  «Крестов»  товарища  Р.  Сиверса.
 — 	Пусть  Сивере  даст  крепости  настоящих  большеви¬
ков,  —  просил  я  у  Смольного.
 У  телефона  находился  товарищ  Свердлов,  и  он  бы¬
стро  выполнил  мою  просьбу.  Не  прошло  и  часа,  как
в  крепость  прибыли  большевики  артиллеристы.
 Орудия  быстро  приготовили  к  бою.  Этих  товарищей
уговаривать  не  приходилось.  Они,  не  задумываясь,  раз¬
рушили  бы  до  основания  дворец,  лишь  бы  добраться  до
юнкеров  и  Временного  правительства.
 Артиллеристы  хотели  стрелять  гранатами,  но,  по
плану  штаба,  разрушать  дворец  мы  считали  возможным
только  в  случае  крайней  необходимости.  Подавить  и  тер¬
роризировать  противника,  сделать  его  неспособным  к  ак¬
тивной  защите  можно  было  и  без  этого.  Мы  предложили
стрелять  шрапнелью.
 На  стене  крепости  зажгли  фонарь  —  сигнал  «Авроре»
приготовиться  к  бою.
 — 	Батарея!  Огонь!
 _  Первый  залп  вверх,  а  затем  —  по  Зимнему,  —  так
было_условлено  в  штабе.
 Темноту  ночи  Прорезали  молнии  орудийного  огня  кре¬
пости.  Ясно  можно  было  наблюдать,  как  у  Зимнего  заме¬
тались  тени.  Уверенная  прежде,  стрекотня  юнкерских  пу¬
леметов  стала  теперь  прерывистой  и  редкой.  Ружеййый
огонь  смолк.  А  когда  раздался  могучий  выстрел  из  тяже¬
лого  орудия  «Авроры»,  ответные  выстрелы  со  стороны
дворца  совершенно  стихли.
 Наступила  напряженная  тишина.  Первыми  сдались
ударницы.  Продвинувшиеся  под  защитой  броневиков  и
занявшие  к  тому  времени  соседнее  с  Зимним  дворцом
здание  солдаты,  матросы  и  рабочие  бросились  на  штурм
и  почти  без  жертв  заняли  Зимний,  разоружили  офицеров
и  юнкеров.
 Через  час  под  конвоем  привели  в  Петропавловскую
крепость  пленных  —  министров  Временного  правитель¬
ства.  Среди  них  был  гладко  выбритый,  высокий,  в  ан¬
глийском  костюме  Терещенко,  в  новенькой  адмиральской
фЗрме  Вердеревский,  сухощавый  бородатый  Кишкин,
 338

Скобелев,  еще  несколько  других.  Керенского  не  было.
Ему  удалось  бежать  из  Петрограда.
 Министров  поместили  в  просторной  комнате  с  длин¬
ными  скамьями,  помостом  и  трибуной.  Все  они  заметно
волновались,  но  старались  держаться  спокойно.
 Министрам  объявил^,  что  все  он#  арестованы  Во-
еннр-револкщионйым  комитетом  за  вооруженное  сопро¬
тивление.  Представитель  Военно-революционного  коми¬
тета  развернул  лист  бумаги  и,  улыбнувшись,  сказал:
 — 	Надеюсь,  все  грамотные,  —  ну,  так  распиши¬
тесь.
 Министры  подошли  к  столу  и  стали  один  за  другим
расписываться.
 Арестованных  развели  по  казематам  Петропавлов¬
ской  крепости.
 Через  два  часа  после  ареста  Временного  правитель¬
ства  глубокой  ночью  в  Петропавловскую  крепость  при¬
вели  под  конвоем  несколько  рот  разоруженных  юнкеров
Гатчинского  юнкерского  училища.  Юнкера,  свирепо  рас¬
правлявшиеся  с  большевиками  в  июльские  дни,  сейчас
держались  смущенно  и  боязливо  пытались  оправ¬
даться,  что  они  даже  и  не  знали,  зачем  их  вызвал
Керенский.
 Они  опоздали  к  защите  Зимнего  и,  когда  вошли  в  Пе¬
троград,  были  окружены  солдатами  и  вооруженными  ра¬
бочими.  Узнав  о  падении  Зимнего,  они  сдали  оружие  без
боя.
 Юнкеров  также  заключили  в  крепость,  но  на  вто¬
рой  или  на  третий  день,  когда  юнкера  дали  обеща¬
ние  не  выступать  с  оружием  против  Советской  власти,
их,  по  распоряжению  из  Смольного,  выпустили  из  кре¬
пости.
 Ночь  прошла  незаметно.  В  четыре  часа  утра  я  по¬
ехал  осмотреть  Зимний.  На  набережной  перед  дворцом
ходили  с  ружьями  через  плечо  патрули  матросов.  В  ве¬
стибюле  дворца  были  свалены  трофеи  —  винтовки  и  пу¬
леметы,  отобранные  у  юнкеров.  Обстановка  и  убранство
комнат  не  пострадали.  Охрана  дворца  уже  была  нала¬
жена.
 Выйдя  из  дворца,  я  внимательно  вглядывался  в  его
фасад  и  увидел  под  карнизами  крыши  и  у  окна  следы
разрыва  шрапнелей.  Часть  стекол  была  выбита  пуле¬
метным  огнем.
 22*
 339

Памятуя  уроки  Парижской  Коммуны,  участники  осады
стремились  возможно  .быстрее  произвести  захват  Зим¬
него.  К  этому  неустанно  призывал  Владимир  Ильич:
«История  не  простит-  промедления  революционерам,
которые  могли  победить  сегодня  (и  наверняка  победят
сегодня),  рискуя  терять  много  завтра,  рискуя  потерять

с.  СОКОЛОВ,
рабочий  Трубочного  завода
 ВАСИЛЕОСТРОВЦЫ  У  СМОЛЬНОГО
 Я  вадцать  третьего  октября  1917  года  Трубочный  за-
/I  вод  нельзя  было  узнать.  Оживленные  разговоры
г  Ц  слышались  повсюду,  все  были  воодушевлены,  и
только  группа  соглашателей  из  4-й  мастерской  шепта¬
лась  в  сторонке.
 В  этот  день  Красная  гвардия  завода  проверяла  свои
силы  и  знания  перед  решительной  битвой.
 Перед  фронтом  речь  держит  райкомовец:
 — 	Пришла  пора,  когда  Красная  гвардия  должна  по¬
казать  буржуазии  на  деле  свою  силу  и  мощь.  Не  се¬
годня  —  завтра  будьте  готовы  двинуться  для  решительной
борьбы  за  власть  Советов!
 Этих  слов  было  достаточно.  Единодушное  «ура»  эхом
прокатилось  по  рядам  стоящих  рабочих.
 После  представителя  райкома,  несмотря  на  протесты
рабочих,  слово  взял  один  меньшевик  и  пытался,  приведя
ряд  «объективных  и  субъективных  обстоятельств»,  напу¬
гать  рабочих  несвоевременностью  наступления  и  т.  д.
и  т.  п.  Слушали  на  этот  раз  спокойнее,  чем  всегда.  Обод¬
рившись,  оратор  перешел  к  провокации,  указывая,  что
рабочие  в  своей  массе  не  пойдут  на  штурм.  Долго  сдер¬
живаемое  негодование  прорвалось.
 — 	Довольно!!!—прокатилось  по  всему  собранию,  и
было  видно,  что  слушать  больше  не  будут.  Продолжение
его  речи  только  раздражало  красногвардейцев,  и  после
тщетных  попыток  говорить  оратор  удалился.
 341

— 	Защитник  рабочего  класса  вышел!..  Сидеть  бы
тебе  на  печке!!!  —  провожали  его  рабочие.
 Много  не  говорили.  Спокойно  выслушали  распоряже¬
ние  «быть  завтра  с  утра  на-  местах,  а  на  случай,  если
что  будет  ночью,  —  слушать  заводский  гудок».
 Еще  раз  распределили  десятки  и  сотни  и  направи¬
лись  по  домам  отдохнуть  перед  решительной  схваткой.
 Утро  24  октября.  Думать  уже  некогда.  Как  всегда,
прогудел  гудок  завода,  созывая  на  работу.  Ночь  прошла
спокойно,  но  работать  на  заводе  уже  не  пришлось.  Под¬
готовка  к  поездке  в  Смольный  началась  с  утра,  и  после
обеда  грузовики  один  за  другим  отвозили  туда  красно¬
гвардейцев.
 — 	Не  возвращаться  без  победы1  Мы  здесь  тоже  не
сдадим.  Извещайте  нас  о  ходе  дела!  Присылайте  това¬
рищей!
 Проезжая  по  улицам,  мы  чувствовали  какую-тю  сует¬
ливость  и  напряженность,  —  готовилось  что-то  большое  и
важное.
 Смольный  —  центр  жизни  рабочего  Питера.  Отряд  за
отрядом,  делегация  за  делегацией  стремились  туда.  Стало
ясно,  что  движение  захватило  всех  рабочих.
 В  первом  этаже  Смольного  было  наше  убежище.  Оно
напоминало  огромный  пчелиный  улей.  Здесь  собрались
почти  все  отряды  заводов.  Не  прошло  и  десяти  минут  по
нашем  прибытии,  как  мой  взрод  уже  получил  назначение
и  отправился  в  наряд  по  Суворовскому  проспекту.  Я,  как
взводный,  должен  был  быть  и  разводящим  своего  взвода.
Дело  знакомое,  быстро  наметил  группы  по  сменам  и  на¬
правился  для  развода.
 Вернувшись  обратно  и  располагая  свободным  време¬
нем,  я  решил  побродить  по  Смольному.  Мое  внимание
привлек  съезд  делегатов  12-й  армии,  происходивший  от¬
дельно  от  съезда  Советов.  Зашел  туда.  На  трибуне  го¬
ворил  меньшевик.  Чего  он  только  не  говорил,  но  глав¬
ное—об  армии  на  фронте,  подчеркивая,  что  выступает
от  имени  армии:  «Армия  не  примет  постановления  съезда
Советов.  Совету  не  существовать  и  несколько  дней».
 Выступавшие  после  него  солдаты  просто  ответили  на
все  эти  рассуждения  меньшевика:  «Если  съезд  Советов
не  возьмет  власть,  армия  придет  сюда,  чтобы  прогнать
забывшихся  министров».  Представитель  12-й  армии
заявил,  что  армия  готова  умереть  за  власть  Советов.
 342

Окончить  делегату  12-й.  арйий  не  уДалось;  по  кори¬
дору  неслось  восторженное  «ура»,  усиливавшееся  с  каж¬
дой  минутой.  Съезд  высказался  за  пёредачу  власти  Со¬
ветам.  Ответное  «ура»  загремело  в  зале,  разговоры  были
кончены,  надо  было  начинать  действовать.
 Все  последующие  события  смешались  в  моей  памяти,
они  так  быстро  чередовались,  что  охватить  их  даже  те¬
перь  не  представляется  возможности.  Я  думаю,  что  если
многих  участников  великого  дня  спросить,  что  они  делали
в  этот  момент  октября,  они  не  сумели  бы  ответить,—
так  разнообразна  была  работа.  Задание  за  заданием  сме¬
нялось  в  эти  дни:  то  берешь  телефонную  станцию,  то
через  несколько  минут  уже  на  другом  конце,  города  ис¬
полняешьг  мирную  работу  по  раздаче  продуктов  порой
бессменно  стоящим  караулам,  то  через  час  в  противо¬
положном  конце  сам  стоишь  на  часах  за  неимением
людей.
 После,  возвращаясь  на  завод,  я  мог  оглянуться  назад
и  невольно  подумал:  «Совершилось  великое  дел%,  и
в  этом  деле  ты  что-то  сделал».
 И  оправдались  надежды  рабочих  завода,  пославших
свою  гвардию  на  эту  борьбу.

Н.  ИЗМАЙЛОВ,
заместитель  председателя  Центробалта
 ЦЕНТРОБАЛТ  В  ДНИ  ВОССТАНИЯ
 Прошло  сорок  лет  со  дня  Октябрьского  вооруженного
восстания.  Большинства  участников  этих  событий
уже  нет  в  живых:  одни  сложили  свои  головы  на
нолях  битв,  другие  ушли  в  могилу  по  старости.  Но  и  сей¬
час  забыть  эти  события  невозможно.
 Будучи  в  то  трудное  революционное  время  одним  из
руководителей  Балтийского  флота,  я  хочу  вспомнить  и
рассказать  о  роли  революционно-демократической  матрос¬
ской  организации,  об  участии  балтийских  матросов
в  Октябрьском  вооруженном  восстании.
 В  Гельсингфорсе  27  апреля  1917  год^,  по  инициативе
большевиков  из  матросской  ’  фракции  Гельсингфорсского
Совета  армии,  флота  и  рабочих  Свеаборгского  порта,
был  избран  Центральный  комитет  Балтийского  флота
(Центробалт).
 Центробалт  первых  двух  созывов  (апрель  и  июнь
1917  года)  был  в  значительной  степени  большевистским
и  проводил  линию  по  разоблачению  Временного  пра¬
вительства  контрреволюционной  буржуазии.  Я  был  из¬
бран  в  Центробалт  в  июне  1917  года  в  числе  13  человек
от  матросов  Кронштадтской  военно-морской  базы.  В  эта
выборы  от  Кронштадта  в  Центробалт  были  посланы
в  большинстве  своем  члены  РСДРП  (б):  Баранов,  Мер¬
кулов,  Андреев,  Гордеев,  Никитин,  Войцеш,  Машкевич,
Морейко  и  другие.
 В  Центробалте  я  работал  бессменным  председателем
 344

военного  отдела,  со  2-го  съезда  представителей  Балтий¬
ского  флота  был  одновременно  и  заместителем  председа¬
теля  Центробалта.  Балтийский  флот  в  то  время  представ¬
лял  огромную  и  мощную  вооруженную  силу  (свыше
60  ООО  человек  личного  состава  и  более  500  единиц  бое¬
вых  и  вспомогательных  кораблей).  Большинство  рево¬
люционных  матросов  Балтийского  флота  шло  за  лозун¬
гами  большевиков.  Это  был  плод  огромной  работы  боль¬
шевистской  партии  в  широких  матросских  массах  флота.
Вот  почему  Владимир  Ильич  Ленин  в  предстоящем  воору¬
женном  восстании  пролетариата  придавал  такое  исключи¬
тельное  значение  флоту  и  глубоко  верил  в  беззаветную
преданность-  матросов  делу  пролетарской  революции.
 Общеизвестна  роль  балтийских  матросов  в  дни  июль¬
ского  кризиса  и  борьбы  с  корниловщиной  в  конце  августа
и  в  начале  сентября  1917  года.  Прибывшая  в  Петроград
после  июльских  событий  делегация  из  Гельсингфорсской
военно-морской  базы  в  количестве  68  человек  во  главе
с  членами  Центробалта  Ховриным,  Измайловым,  Лаосом
и  Дыбенко  была  Временным  правительством  арестована,
а  Центробалт  второго  созыва  был  приказом  Керенского
распущен.
 В  Центробалт  третьего  созыва  попала  значительная
часть  эсеров,  меньшевиков  и  анархистов,  которые  плелись
в  хвосте  за  Керенским.  Поэтому  Центробалт  терял  вся¬
кий  авторитет  в  матросских  массах.  В  Центробалт  тре¬
тьего  созыва  моряки  демонстративно  избрали  от  Крон¬
штадта  старых'  делегатов-большевиков,  в  том  числе  и
меня.  Когда  мы  возвратились  из  тюрьмы,  то  вместе
с  большевиками  из  других  баз  стали  решительно  пере¬
страивать  работу  Центробалта  на  большевистский  лад,
и  авторитет  его  в  широких  матросских  массах  к  концу
сентября  1917  года  стал  быстро  возрастать.
 25  сентября  1917  года  Центробалт  созвал  2-й  съезд
моряков  —  представителей  Балтийского  флота.  Съезд
происходил  в  Гельсингфорсе  на  яхте  «Полярная  Звезда».
Все  делегаты  съезда,  за  исключением  одиночек,  были
настроены  крайне  революционно.
 Учитывая  создавшуюся  обстановку  в  стране  и  огром¬
ный  подъем  революционных  настроений  моряков  Бал¬
тийского  флота,  В.  И.  Ленин  27  сентября  1917  года  при¬
слал  письмо  на  имя  председателя  Областного  комитета
армии,  флота  и  рабочих  Финляндии  —  Смилги.  В  этом
 345

письме  В.  И.  Ленин  на  очередь  дня  выдвинул  воору¬
женное  восстание  и  поставил  перед  финляндскими
войсками  и  Балтийским  флотом  совместно  с  петроград¬
ским  пролетариатом  и  революционными  частями  петро¬
градского  гарнизона  задачу  свержения  Временного  пра¬
вительства.  В.  И.  Ленин  требовал  максимальное  внима¬
ние  уделить  военной  подготовке  войск,  расположенных
в  Финляндии,  и  моряков  Балтийского  флота,  ни  в  коем
случае  не  допустить  увода  войск  из  Финляндии,  создать
тайный  комитет  из  надежнейших  военных  для  учета  всех
войск  под  Питером,  в  Питере,  в  Финляндии  и  всего
флота.
 С  письмом  В.  И.  Ленина  нас,  членов  президиума
Центробалта,  подробно  ознакомили.
 2-й  съезд  Балтийского  флота  руководствовался  §  своей
работе  этими  указаниями  В.  И.  Лёнина.  Съезд  разрабо¬
тал  конкретную  программу  для  всей  деятельности  Цен¬
тробалта  четвертого  созыва,  в  которой  основной  зада¬
чей  поставил  подготовку  моряков  Балтийского  флота
к  предстоящему  вооруженному  восстанию.  Власть  в  Фин¬
ляндии  и  Балтийском  флоте  фактически  уже  принадле¬
жала  Областному  комитету  армии,  флота  и  рабочих
Финляндии,  Гельсингфорсскому  Совету  и  Центробалту.
2-й  съезд  представителей  Балтийского  флота  утвердил
положение-инструкцию  для  комиссаров  и  экземпляры
этой  инструкции  разослал  по  кораблям  и  береговым  ча¬
стям  флота.
 Спустя  два  дня  поеле  получения  письма  В.  И.  Ленина
29  сентября  1917  года  на  Моонзундские  острова  (Эзель,
Моон,  Даго)  напал  почти  весь  германский  флот  (20  ли¬
нейных  кораблей  и  крейсеров,  67  эскадренных  минонос¬
цев  и  миноносцев,  6  подводных  лодок,  большое  число
вспомогательных  кораблей,  а  всего  свыше  300  кораблей).
На  бортах  военных  кораблей  находился  двадцатипяти¬
тысячный  корпус  десантных  войск  и  свыше  100  самоле¬
тов.  Это  нападение  было  согласовано  с  англо-американ¬
скими,  французскими  и  русскими  империалистами  и
имело  своей  прямой  целью  —  прорыв  к  Петрограду  и
удушение  социалистической  революции.  Произошло  де¬
вятидневное  ожесточенное  сражение  революционного
Балтийского  флота  с  немецким  флотом,  который  был
сильнее  нашего  в  несколько  раз.  В  день  окончания  сра¬
 346

жения,  7  октября  1917  года,  В.  И.  Ленин,  как  известно,
обратился  с  письмом  к  питерской  городской  партийной
конференции  и  в  предложенной  им  резолюции  охаракте¬
ризовал  наступательные  операции  германского  флота  как
явный  заговор  международных  империалистов  (англий¬
ских,  американских,  французских,  немецких  и  русских)
е.  правительством  Керенского-об  отдаче  Петрограда  нем¬
цам  «для  подавления  революции  таким  способом».
 Несмотря  на  измену  и  предательство  русских  адмира¬
лов  и  корниловских  офицеров,  матросы  Балтийского
флота  в  этих  боевых  операциях  проявили  исключитель¬
ное  мужество  и  героизм.  Противник  понес  невосполнимые
потери:  было  потоплено  25  боевых  и  вспомогательных
кораблей,  повреждено  26  кораблей.  Ослабленный  гер¬
манский  флот  не  смог  выполнить  своей  основной  страте¬
гической  задачи.  Революционные  матросы  Балтийского
флота  сражались  не  во  имя  империалистической  поли¬
тики  Временного  правительства,  а  во  имя  идей  больше¬
визма,  во  имя  идей  победоносной  социалистической  ре¬
волюции.
 2-й  съезд  моряков  представителей  Балтийского  флота
обратился  5  октября  1917  года  (в  день  окончания  своей
работы)  с  воззванием:  «К  угнетенным  всех  стран!».  В  этом
воззвании,  написанном  представителем  ЦК  РСДРП  (б)  на
съезде  В.  А.  Антоновым-Овсеенко,  говорилось:
 «...Оклеветанный,  заклейменный  флот  исполняет  свой
долг  перед  Великой  Революцией.  Мы  обязались  твердо
держать  фронт  и  оберегать  подступы  к  Петрограду.  Мы
выполним  свое  обязательство.  Мы  выполняем  его  не  по
приказу  какого-нибудь  жалкого  (русского  бон  апарта,  ца¬
рящего  милостью  долготерпения  революции.  Мы  идем
в  бой  не  во  имя  исполнения  договоров  наших  правителей
с  союзниками...
 Мы  верим,  мы  дышим  верою  в  победу  революции.  Мы
знаем,  что  свой  долг  наши  братья  по  революции  выпол¬
нят  до  конца  на  баррикадах  последнего  боя...  Мы  знаем,
что  близок  этот  решительный  бой...  Мы  принимаем  по¬
следний  горячий  призыв  к  вам,  угнетенные  всего  мира:
«Пролетарии  всех  стран,  соединяйтесь!  Поднимайте  знамя
восстания!..  Да  здравствует  социализм!»  1
 1  Газета  «Рабочий  Путь»  №  30,  7  октября  1917  г.
 347

После  2-го  съезда  моряков  Балтийского  флота
В,  И.  Ленин  поворачивает  Балтийский  флот  в  сторону
Петрограда  для  участия*  многотысячной  массы  револю¬
ционных  матросов  в  предстоящем,  намеченном  им,  воору¬
женном  восстании  в  Петрограде  и  стране.  В  своем
письме,  адресованном  «к  товарищам  большевикам,  уча¬
ствующим  на  Областном  съезде  Советов  Северной  об¬
ласти»,  В.  И.  Ленин  ярко  и  исчерпывающе  определил
роль  Балтийского  флота  и  финляндских  войск  в  воору¬
женном  восстании.  Это  письмо  от  8  октября  1917  года
заканчивалось  словами:  «Флот,  Кронштадт,  Выборг,  Ре¬
вель  могут  и  должны  пойти  на  Питер,  разгромить  корни¬
ловские  полки,  поднять  обе  столицы,  двинуть  массовую
агитацию  за  власть,  немедленно  передающую  землю  кре¬
стьянам  и  немедленно  предлагающую  мир,  свергнуть
правительство  Керенского,  создать  эту  власть.
 Промедление  смерти  подобно».1
 После  2-го  съезда  моряков  Балтийского  флота  состоя¬
лись  новые  выборы  Центробалта.  Четвертый  созыв  Цен-
тробалта  дал  большинство  большевикам  и  им  сочув¬
ствующим.  От  Кронштадта  в  состав  Центробалта  был
снова  избран  я.
 Руководствуясь  указаниями  В.  И.  Ленина  и  реше¬
ниями  2-го  съезда  моряков  Балтийского  флота,  Центро-
балт  с  15  октября  1917  года  начал  решительными  тем¬
пами  готовить  моряков  Балтийского  флота  к  вооружен¬
ному  восстанию,  к  свержению  Временного  правительства
и  к  захвату  власти  в  стране  большевизированными  Со¬
ветами.
 В  двадцатых  числах  октября  1917  года,  заслушав
доклад  делегатов,  прибывших  из  Петрограда  со  съезда
Советов  Северной  области,  Центробалт  доизбрал  из
своего  состава  нескольких  делегатов  на  II  Всероссий¬
ский  съезд  Советов  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов.
Были  избраны  19  делегатов,  в  том  числе  большевики:
Афанасьев-Невский,  А.  В.  Баранов,  И.  И.  Вахрамеев,
В.  П.  Евдокимов,  В.  Н.  Захаров,  П.  Мальков,  В.  С.  Мяс¬
ников,  Ф.  В.  Олич,  П.  Я-  Рямо,  И.  П.  Сапожников,
Н-  А.  Ховрин  и  другие.
 Центробалт  дал  указания  всем  судовым  и  береговым
 1  В.  И.  Ленин.  Соч.,  т.  26,  стр.  159,
 348

комитетам  и  комиссарам  на  каждом  корабле,  в  каждой
части  в  срочном  порядке  организовать  боевые  отряды  и
взводы,  обеспечив  их  новым  вооружением  и  боезапасами
(патроны,  гранаты),  а  также  назначить  надежных,  про¬
веренных  командиров.
 Одновременно  Центробалт  командировал  меня,  как
заместителя  председателя  Центробалта  и  как  председа¬
теля  военного  отдела,  в  Петроград,  в  Морской  генераль¬
ный  штаб  для  получения  оружия,  —  под  видом  обеспече¬
ния  десантных  отрядов  моряков  Балтийского  флота,  ко¬
торых  мы  якобы  отправляли  на  Або-Оландские  острова
в  связи  с  готовящимся  немецким  нападением  на  наши
укрепленные  позиции.
 Морской  генеральный  штаб  дал  распоряжение  об
отпуске  оружия.  Больше  того,  начальник  штаба  граф
Капнист  заявил  мне:  «Наконец-то  Центробалт  взялся  за
здоровое  дело  —  за  защиту  Родины,  а  то  всё  время  Вре¬
менное  правительство  клеймило  Центробалт  позором  и  об¬
виняло  весь  Балтийский  флот  в  измене  и  предательстве».
 Мне  удалось  получить  три  тысячи  винтовок,  пять  ты¬
сяч  гранат,  полный  комплект  боезапаса  (патроны)  и  сто
револьверов  системы  «Кольт».
 Всё  это  оружие  было  привезено  в  Гельсингфорс  и
сдано  на  яхту  «Полярная  Звезда»,  где  размещался  тогда
Центробалт.
 24  октября  1917  года  отряды  моряков,  отправляв¬
шиеся  из  Гельсингфорса  в  Петроград,  захватили  с  собой
оружие  и  использовали  его  потом  для  борьбы  с  контр¬
революционным  правительством  Керенского,  для  победо¬
носного  вооруженного  восстания  пролетариата.
 Членам  Центробалта  были  розданы  револьверы.
Вскоре  они  возглавили  отряды  моряков  и  были  посланы
на  корабли  и  в  береговые  части,  чтобы  привести  их  в  бое¬
вую  готовность.  Все  с  нетерпением  ожидали  шифрован¬
ной  телеграммы  из  Военно-революционного  комитета  при
Петроградском  Совете.
 Наконец  24  октября  была  получена  лаконичная  теле¬
грамма:  «Центробалт.  Высылайте  устав».  Условный  па¬
роль  означал  —  начать  немедленно  отправку  боевых  ко¬
раблей  и  отрядов  моряков  из  Гельсингфорса  в  Петроград
в  распоряжение  Петроградского  военно-революционного
комитета  для  участия  в  вооруженном  свержении  Вре*
менного  правительства.  Это  было  поздно  вечером.
 349

Телеграмма  влила  дух  бодрости,  мобилизовала  всех  нас
на  удесятеренную  работу  по  выполнению  исторического
Задания  партии. 	*
 Состоялось  экстренное  короткое  заседание  Центро-
балта.  Обсуждалась  телеграмма.  Все  были  единодушны.
Говорили  кратко,  веско  и  убедительно.  Центробалт  вынес
следующую  резолюцию,  копия  которой  сохранилась
у  меня:
 «25  октября  открывается  Всероссийский  съезд  Советов
Рабочих,  Солдатских  и  Крестьянских  Депутатов,  откры¬
тие  которого  революционная  демократия  ждет  с  огром¬
но#  надеждой.  Крах  коалиции  и  рост  контрреволюцион¬
ного  движения  в  стране  ставит  перед  революцией  за¬
дачу  —  передать  власть  в  руки  громадного  большинства
русского  народа,  в  лице  его  органов  —  Советов  Рабочих,
Солдатских  и  Крестьянских  Депутатов.  Только  эта  власть
может  спасти  страну  и  революцию.  Принимая  всё  это
во  внимание,  Центральный  Комитет  Балтфлота  привет¬
ствует  Всероссийский  съезд  Советов  и  выражает  пламен¬
ное  желание  и  твердую  уверенность,  что  съезд  достойно
решит  выпавшую  на  его  долю  почетную  задачу.  Балт-
флот  со  своей  стороны  заявляет,  что  он  поддержит
борьбу  съезда  за  власть  всеми  своими  вооруженными
силами».
 Приветствие  петроградскому  пролетариату  и  револю¬
ционным  солдатам  петроградского  гарнизона,  а  также
резолюцию  поручили  доставить  в  Петроград  революцион¬
ной  команде  эскадренного  миноносца  «Самсон».
 Военный  отдел  Центробалта  приказал  судовым  коми¬
тетам  и  комиссарам  эскадренных  миноносцев  «Забияка»,
«Самсон»,  «Меткий»  и  «Страшный»  приготовить  корабли
к  боевому  походу  в  Петроград.  Нажали  на  командую¬
щего  флотом  адмирала  Развозова,  и  тот  вынужден  был
отдать  приказ  командирам  вышеназванных  эскадренных
миноносцев  «подчиняться  требованиям  команд  и  идти
в  Петроград».
 Вся  ночь  с  24  на  25  октября  1917  года  прошла  в  са¬
мой  напряженной  боевой  работе  по  сбору  и  организации
всех  ранее  созданных  и  вооруженных  матросских  отря¬
дов  и  боевых  взводов  от  кораблей  и  частей  Балтийского
флота.  Одновременно  спешно  формировались  специаль¬
 но

ные  эшелоны  для  отправки  моряков  из  Гельсингфорса
в  Петроград.
 До  сих  пор  помню  текст  посланного  24  октября  теле¬
графного  распоряжения  Центробалта  кораблям  и  частям,
расположенным  в  Петрограде:
 «Крейсеру  «Аврора»,  заградителю  «Амур»,  2-му  Бал¬
тийскому  и  Гвардейскому  экипажам  и  команде  острова
Эзель  всецело  подчиняться  распоряжениям  Революцион¬
ного  комитета  Петроградского  Совета».
 В  ночь  на  25  октября  из  Гельсингфорса  были  отправ¬
лены  один  за  другим  три  эшелона  балтийских  моряков
общей  численностью  около  четырех  с  половиной  тысяч
человек.
 Рано  утром  25  октября  в  Петроград  вышли  эскадрен¬
ные  миноносцы  «Забияка»,  «Самсон»,  «Меткий»  и  «Дея¬
тельный».
 Всего  Центробалтом  из  Гельсингфорса,  Ревеля  и
Кронштадта  было  послано  в  Петроград  для  участия  в  во¬
оруженном  восстании  пролетариата  и  свержении  Времен*
ного  правительства  15  боевых  кораблей  с  вооруженными
матросами.
 27  октября,  в  связи  с  вызовом  председателя  Центро¬
балта  П.  Е.  Дыбенко  в  Петроград  для  назначения  его
народным  комиссаром  по  морским  делам,  состоялись  вы¬
боры  нового  президиума  Центробалта,  в  состав  которого
вошли  Машкевич,  Логинов  и  пишущий  эти  строки.  На
этом  же  общем  собрании  Центробалта  я  был  избран  его
председателем.
 Никогда  не  забуду  ночь  28  октября  1917  года,  когда
мне  с  телеграфа  позвонил  председатель  Областного  коми¬
тета  армии,  флота  и  рабочих  Финляндии  и  взволнован¬
ным  голосом  сообщил:  «Немедленно  приезжайте  на  теле¬
граф.  Вас  срочно  вызывает  к  прямому  проводу  Владимир
Ильич  Ленин».  Признаться,  я  сразу  не  поверил  этому  и
переспросил:  «А  правда  ли  это?»  —  и  тут  же  получил
ответ:  «Скорее  приезжайте,  дело  серьезное,  войска  Керен¬
ского  взяли  Гатчину,  они  продвигаются  к  Петрограду.
Революция  в  опасности!»
 Я  взял  дежурную  машину  и  направился  на  телеграф,
торопя  шофёра  ехать  быстрее.  В  этот  момент  я  очень
волновался,  так  как  знал,  что  по  прямому  проводу  буду
говорить  от  имени  60  тысяч  революционных  моряков
 351

Балтийского  флота  с  великим  вождем  революции  —
В.  И.  Лениным. 	,
 Подошел  к  аппарату  и  с  волнением  прочел  первый
вопрос  Владимира  Ильича,  зафиксированный  на  теле¬
графной  ленте:
 «Сколько  вы  можете  послать  миноносцев  и  других
вооруженных  судов?»
 Я  быстро  и  уверенно  ответил,  что  можно  будет  послать
еще  дополнительно  линейный  корабль  «Республика»  и
два  миноносца.
 После  этого  последовал  второй  вопрос  Владимира
Ильича:
 «Будут  ли  они  точно  так  же  обеспечены  продоволь¬
ствием  от  вас?»
 Мой  ответ  на  этот  вопрос  содержал  в  себе  заверение,
что  во  флоте  продовольствия  имеется  в  достаточном  ко¬
личестве  и  что  корабли  будут  снабжены  продовольствием
полностью.  И  тут  мне  захотелось  сказать  Владимиру
Ильичу,  что  его  приказ  будет  выполнен  балтийцами
с  честью.
 «Все  посланные  миноносцы  и  линейный  корабль
«Республика»,  —  заявил  я,  —  выполнят  свое  дело  защиты
революции.  В  посылке  вооруженной  силы  не  сомневай¬
тесь.  Будет  выполнено  беспрекословно».
 И  сразу  же  на  ленте  появился  новый  вопрос:
 «Через  сколько  часов?»
 Я  подумал  и  ответил,  что  максимум  через  18  часов,  и
тут  же  спросил  Владимира  Ильича,  встречается  ли  необ¬
ходимость  послать  сейчас.
 Владимир  Ильич  ответил  быстро  и  лаконично:
 «Да.  Правительство  абсолютно  убеждено  в  необходи¬
мости  послать  немедленно  с  тем,  чтобы  линейный  корабль
вошел  в  Морской  канал  как  можно  ближе  к  берегу».
 Владимир  Ильич  поинтересовался,  сможет  ли  боль¬
шой  корабль  пройти  в  Морской  канал.
 Прежде  чем  ответить  Владимиру  Ильичу  на  этот  во¬
прос,  я  сделал  небольшую  паузу,  чтобы  дать  более  об¬
стоятельный  ответ.  Я  вспомнил,  что  3—4  июля  Керенский
арестовал  балтийскую  делегацию  во  главе  со  мною
только  потому,  что  наш  эскадренный  миноносец  стоял
у  стенки.  Поэтому  в  своем  ответе  я  высказал  следующие
соображения.
 352

Так  как  линейный  корабль  представляет  йз  себя  круп¬
ное  судно  с  двенадцатидюймовой  артиллерией  и  у  него
низкая  осадка  —  оно  встать  около  берега  не  сможет;
кроме  того,  возникает  опасность,  что  такое  крупное  судно
может  быть  атаковано  и  захвачено  врагом  прямо  с  бе¬
рега.  Лучше  всего  использовать  миноносцы,  они  воору¬
жены  легкой  артиллерией  и  пулеметами,  вплотную  подой¬
дут  к  берегу  и  отлично  выполнят  боевое  задание.  Линей¬
ный  же  корабль  должен  стоять  приблизительно  на  рейде
или  рядом  с  крейсером  «Аврора»,  так  как  его  артилле¬
рия  стреляет  на  25  верст,  —  в  общем  это  дело  выполнят
матросы  с  командным  составом.
 После  моего  ответа  Владимир  Ильич  дал  мне  дирек¬
тиву,  как  использовать  боевые  корабли  Балтийского
флота  в  борьбе  против  банд  Керенского  —  Краснова.  Эта
директива  гласила:
 «Миноносцы  должны  войти  в  Неву  около  села  Рыбац¬
кого,  чтобы  защищать  Николаевскую  дорогу  и  все  под¬
ступы  к  ней». 	)
 Прочитав  директиву,  я  быстро  ответил  Владимиру
Ильичу:
 «Хорошо,  всё  это  будет  выполнено,  —  и  спросил
В.  И.  Ленина:  —  Что  еще  прикажете?»
 Последовал  новый  вопрос  Владимира  Ильича:
 «Есть  ли  радиотелеграф  на  «Республике»,  и  может  ли
он  сноситься  с  Питером  во  время  пути?»
 Я  ответил  Владимиру  Ильичу,  что  радиотелеграф
имеется  не  только  на  линейном  корабле  «Республика»,  но
и  на  эскадренных  миноносцах,  что  корабли  могут  в  пути
сноситься  по  радио  с  Эйфелевой  башней.  И  опять  заве¬
рил  Владимира  Ильича,  что  всё  будет  выполнено  хорошо.
На  ленте  появился  новый  вопрос:
 «Итак,  мы  можем  рассчитывать,  что  все  названные
суда  двинутся  немедленно?»
 Я  уверенно  и  быстро  ответил:
 «Да,  можете.  Сейчас  будем  отдавать  срочные  распоря¬
жения,  чтобы  названным  судам  быть  в  срок  в  Петро¬
граде».
 Ожидаю  дальнейших  вопросов.  Аппарат  снова  зара¬
ботал,  на  ленте  появилась  очередная  запись:
 «Есть  ли  у  вас  запасы  винтовок  с  патронами?  Посы¬
лайте  как  можно  больше».
 К  сожалению,  мне  пришлось  ответить  Владимиру
23  зав.  №  1018 	353 	«.

Ильичу,  что  больших  запасов  винтовок  и  патронов  на
флоте  не  имеется,  и  я  сказал  так:
 «Есть,  но  небольшое  количество  на  судах,  —  что  есть,
вышлем».
 На  ленте  появились  новые  слова:
 «До  свиданья.  Привет».
 Счастливый  и  радостный,  я  ответил:
 «До  свиданья!»
 Чтобы  полностью  быть  уверенным,  что  я  действи¬
тельно  говорил  с  вождем  большевистской  партии  и  главой
Советского  государства,  я  тут  же  взволнованно  спросил:
«Вы  ли  говорили?  Скажите  имя?»
 И  в  ответ  на  ленте  появилось  дорогое  слово:
 «Ленин».
 Я  еще  раз  передал  по  аппарату:
 «До  свиданья.  Приступаем  к  выполнению!»
 Разговор  с  Владимиром  Ильичем  Лениным  по  пря¬
мому  проводу  произвел  на  меня  незабываемое  впечатле¬
ние  и  наложил  отпечаток  на  всю  мою  дальнейшую
работу.
 Из  беседы  я  понял,  что  В.  И.  Ленин  в  тот  тревожный
исторический  момент  безмерно  верил,  что  революцион¬
ные  матросы  Балтийского  флота  и  войска,  расположен¬
ные  в  Финляндии,  являются  надежной  опорой  молодого
Советского  правительства,  что  их  преданность  партии
большевиков  безгранична.
 Для  меня  было  понятно,  что  Центробалту  надо  уде¬
сятерить  свои  усилия,  чтобы  использовать  всю  боевую
Мощь  Балтийского  флота  для  защиты  завоеваний  Вели¬
кой  Октябрьской  социалистической  революции.  Необхо¬
димо  с  честью  и  достоинством  выполнить  боевой  приказ
великого  Ленина  —  разгромить  войска  Керенского  —
Краснова.
 С  телеграфа  я  вышел  окрыленный  разговором  с  Ильи¬
чем  и  поспешил  к  товарищам  по  Центробалту,  чтобы
подробно  рассказать  об  этом  разговоре.  Все  заразились
моим  настроением  и  стали  обдумывать,  как  быстрее  и
лучше  выполнить  ленинский  приказ.  Выяснилось,  что  ли¬
нейный  корабль  «Республика^  имеет  большую  осадку  и
ему  не  пройти  через  Морской  канал.
 Встал  вопрос: 	каким 	другим  кораблем  заменить
 «Республику»?  «Республика»  славилась  своей  революци¬
 354

онной  командой  и  сыграла  в  борьбе  с  правительством
Керенского  выдающуюся  роль.  Присутствовавший  в  каюте
Цеитробалта  председатель  Ревельского  местного  флот¬
ского  комитета,  фамилию  которого  й  забыл,  подсказал,
что  «Республику»  можно  заменить  крейсером  «Олег».
Крейсер  вполне  боеспособен,  и  команда  с  честью  выпол¬
нит  возложенную  на  нее  боевую  задачу.  Первоначально
я  возражал,  зная,  что  еще  в  июле  настроение  команды
было  не  совсем  большевистским.  Представитель  Ревеля
уверил  меня,  что  команда  сейчас  уже  не  та,  настроение
у  нее  боевое,  революционное,  она  до  глубины  души  нена¬
видит  Керенского,  царских  генералов  —  Корнилова,  Крас¬
нова,  Каледина  —  и  с  задачей  по  выполнению  ленин¬
ского  приказа  справится.
 Так  и  решили.  Я  немедленно  дал  по  радиотелеграфу
категорический  приказ  председателю  судового  комитета
крейсера  «Олег»  о  срочном  выходе  корабля  в  Петроград
в  распоряжение  Военно-революционного  комитета.  Одно¬
временно  отдал  приказ  судовому  комитету  эскадренного
миноносца  «Победитель»  немедленно  выйти  из  Гельсинг¬
форса  в  Ревель  для  совместного  похода  с  крейсером
«Олег»  в  Петроград.  Эскадренные  миноносцы  «Меткий»
и  «Деятельный»,  пришедшие  в  Петроград  26  октября,
также  получили  указание  поступить  в  распоряжение
Военно-революционного  комитета  при  Петроградском
Совете.
 В  пути  следования  в  Петроград  крейсер  «Олег»  по¬
лучил  приказ-радиограмму  за  подписью  Керенского,  в  ко¬
тором  говорилось,  что  все  корабли,  идущие  без  разре¬
шения  Временного  правительства  в  Петроград,  будут
потоплены  подводными  лодками,  которые  получили  соот¬
ветствующее  приказание.  Само  собой  разумеется,  что  это
была  чистейшая  провокация.  Матросы  подводных  лодок
Смеялись  над  шутовской  радиограммой  Керенского.
 В  связи  с  получением  этой  наглой  радиограммы  Ке¬
ренского,  в  эфир,  по  моей  инициативе,  было  передано
следующее  заявление  Центробалта:
 «Всем,  всем.  Товарищи!  Центральный  Комитет  Бал¬
тийского  флота  во  всеуслышание  заявляет,  что  он  стоит
на  страже  завоеваний  революции  и  прав  угнетенного
класса  и  что  всякое  выступление  против  народной
 23*
 355

власти  будет  подавляться  в  корне  всеми  имеющимися
средствами  и  мощью  Балтийского  флота.
 Председатель  Центробалта  Измайлов».
 Крейсер  «Олег»  и  эскадренный  миноносец  «Победи¬
тель»  29  октября  встали  на  якорь  в  назначенном  месте.
Команды  этих  кораблей  совместно  с  эскадренными  мино¬
носцами  «Деятельный»,  «Меткий»  и  «Забияка»  прини¬
мали  самое  активное  участие  в  разгроме  войск  Керен¬
ского  —  Краснова  под  Петроградом.
 Появление  новых  кораблей  в  Петрограде  вызвало  бе¬
шеную  злобу  саботажников  и  предателей  из  среды  мор¬
ских  офицеров  Морского  генштаба  и  бессильную  ярость
командующего  Балтийским  флотом  контр-адмирала  Раз-
возова,  который  еще  28  октября  подал  радиограмму  на
имя  Временного  правительства  о  своей  отставке.
 Центробалт,  возглавляя  руководство  революционными
матросами  Балтийского  флота  в  период  Октябрьского
вооруженного  восстания  и  в  первые  дни  жизни  молодого
Советского  государства,  находился  под  полным  идейным
влиянием  и  руководством  партии  большевиков  и  безого¬
ворочно  выполнял  все  боевые  задания  и  приказы  вождя
партии  и  советского  народа  —  великого  Ленина.

Г.  ПЕТРОВСКИЙ.
 старый  большевик
 ПУЛКОВО  30  ОКТЯБРЯ  1917  ГОДА
 Бой  под  Пулковом  (деревня  АлександрОвка)  —лишь
мелкое  звено  в  йепи  октябрьских  событий,  но  порази¬
тельное  по  своей  мощи,  по  своему  порыву,  по  своему
пролетарскому  энтузиазму.  Вспоминается  Кронштадт
в  двадцатых  числах  октября,  весь  собравшийся,  чутко
внимательный,  насторожившийся^..  притаившаяся  жизнь
в  казармах,  кораблях,  частях;  лишь  ждали  сигнала,  и  вот
раздался  призыв:
 аТелефонограмма
Всем  судам,  частям  и  комендантам
 Предписание
 Исполнительный  комитет  Сов.  Раб.  и  Солд.  Депута¬
тов  предписывает  гарнизону  выступить  в  полном  боевом
снаряжении  в  Петроград  для  защиты  Революционного
Комитета  при  Петроградском  Совете,  согласно  получен¬
ного  от  него  приказа.
 Суда,  части,  отряды,  команды,  начальники  их  при  по¬
лучении  детального  предписания  от  военно-технической
комиссии  обязаны  немедленно  приводить  их  в  испол¬
нение.
 Председатель  Исполнительного  комитета  Совета
Рабочих  и  Солдатских  Депутатов  г.  Кронштадта
Председатель  Военно-Технической  ком  не.»
 357

В  ночь  все  были  готовы.
 Пестрой  вереницей  промелькнули:  занятие  Ораниен¬
баума,  разоружение  й  сдача  бывшей  офицерской  стрел¬
ковой  школы,  прибытие  в  Петроград,  занятие  Балтий¬
ского  вокзала,  выступление  юнкеров,  множество  жутких
личных  переживаний  и  наконец  —  Пулково.
 Длинной  вереницей  тянулись  повозки  с  жалким  скар¬
бом  крестьяи-беженцев,  покидавших  свои  деревни  из
боязни  артиллерийского  огня;  и  в  самом  деле,  в  трех¬
четырех  местах  видны  были  начавшиеся  пожары.  Спе¬
шили  озабоченным  шагом  отдельные  красногвардейцы,
солдаты,  матросы.
 Непрерывно  мелькали  быстро  снующие  автомобили,
мигом  образовались  санитарные,  питательные  пункты,  ор¬
ганизовались  и  достаточно  полно  .  функционировали
служба  связи  и  штаб  «Участка  обороны  Пулково—Дле-
ксандровская».  Правда,  недочетов  было  много,  ошибок
еще  более,  но  энтузиазм  и  вера  в'  правоту  дела  всё
окупали  и  привели  к  конечной  победе  пролетариата.
Артиллерии  с  нашей  стороны  было  не  так  уж  много
в  деле  30  октября:  8  орудий,  трехдюймовая  полевая
пушка  с  кронштадтскими  артиллеристами  и  матросами
и  две  гаубицы  1-го  тяжелого  мортирного  берегового  ди¬
визиона.  Правда,  по  дороге  на  Пулковские  высоты,  про¬
езжая  со  своими  орудиями  на  автомобилях,  мы  заметили
батарею  бывшего  Константиновского  артиллерийского
училища  в  конном  строю  и  еще  какую-то  артиллерийскую
часть,  но  их  участие  в  бою  не  было  заметно.  Орудия  были
расположены  по  обеим  сторонам  Пулковской  обсерва¬
тории.
 Это  был  наилучший  господствующий  пункт  местности,
дававший  удобную  защиту,  спокойный  подвоз  снарядов
и  могущий,  в  случае  нужды,  превратиться  в  прекрасный
опорный  пункт.
 Как  ни  грустно  -было  подвергать  риску  разрушения
от  огня  здания  обсерватории,  но  война  имеет  свои  не¬
умолимые  законы,  и,  скрепя  сердце,  пришлось  располо¬
жить  здесь  нашу  артиллерию.
 Штаб  Керенского  прекрасно  учел  выгодность  нашей
позиции  и  послал  по  ветке  бывшей  Царскосельской  же¬
лезной  '  дороги,  бронированный  поезд,  который,  неожи¬
данно  появившись  в*  нашем  тылу,  открыл  огонь,  но  не
столько  причинил  бед,  сколько  раздосадовал  за  помеху,
 358

которую  можно  было  с  некоторой  затратой  времени
с  ловкостью  убрать.  И  убрали...
 Видя  бесплодность  огня  бронепоезда,  неприятель  пу¬
стил  в  конную  атаку  казаков.  Было  видно  сперва  в  би¬
нокль,  а  потом  и  простым  глазом,  как  тонкими,  быстро
текущими  струйками  расплылась  темносиняя  масса  в  про¬
межутке  деревень:  Соболево,  Мыкалло  и  Виттолово,  и
быстро-быстро  неслась  по  направлению  к  Пулкову.
 Мы  выкатывали  орудия  для  действия  прямой  навод¬
кой,  Несколько  минут  ожесточенного  беглого  огня  и...
масса  исчезает,  тает,  быстрыми  силуэтами  мечутся
обезумевшие  без  всадников  кони.
 Спустя  час  —  вторая  атака,  с  тем  же  результатом.  По¬
том  третья...  Около  60—70  казачьих  лошадей,  вздраги¬
вающих,  в  мыле,  было  задержано  на  батарее.  Это  были
наши  трофеи.
 Медленно  садилось  яркокрасное  солнце.  Воздух  был
по-осеннему  ясен,  бодр  и  прозрачен,  и  окраска  неба  по
своей  нервности  не  уступала  состоянию  людей.  Нервни¬
чали,  но  как-то  радостно  и  уверенно.  Оглянулся  назад.
Всё  новые  и  новые  массы  вооруженных  людей  подходят
к  нам.  Канонада  стихает.  В  шесть  часов  вечера  прекра¬
щаем  огонь.
 Избушка  крестьянина  набивается  людьми.  Душно,
жарко  и  тихо.  Почему-то  молчат  все,  лишь  один  семиде¬
сятилетний  дед,  лежащий  на  печи,  спрашивает:  «Так
это  кто  же  большевики-то  будут:  опять,  значит,  боль¬
шаки?».
 Объясняем  ему.  Дед  долго  кряхтит,  видимо  в  чем-то
сомневаясь,  потом  укладывается  спать.  Дремлем,  сидя,  и
мы...  Рано  утром  по-братски  делимся  банкой  консервов
с  Раскольниковым  и  отправляемся  в  штаб  разузнать
новости.  Там  узнаем,  что  Царское  Село  и  Павловск  уже
очищены  казаками  и  для  занятия  их  мы  и  должны  высту¬
пить  опять  автомобильным  порядком  в  восемь  часов  утра.
 Было  ясное  морозное  утро,  и  лица  всех  людей  по¬
ражали  своей  бодрой  энергией.  Вот,  наконец,  и  Царское
Село.  Везде  шум,  оживление,  лишь  у  ворот  робко  жмутся
й  выглядывают  испуганные  обыватели.
 31  октября  прошло  в  приготовлении  позиции  для  обо¬
роны  Царского  Села.  Кронштадтцы  имели  своим  пе¬
хотным  прикрытием  2-й  Царскосельский  стрелковый
полк,  в  казармах  которого  мы  нашли  и  приют  и  пищу.
 359

Почти  сразу  же  от  места  казарм  дорога  разделялась  на
два  шоссе:  одно  —  на  Красное  Село,  другое  —  на  Гат-
чину. 	*
 Сведения  о  местопребывании  Керенского  с  войсками
были  самые  разнообразные:  одни  говорили,  что,  отступив
от  Царского,  он  направился  со  своим  отрядом  в  Гатчину,
другие  уверяли  —  в  Красное  Село,  а  третьи  (большей
частью  крестьяне)  —куда-то  на  Неву  к  Ижоре.  Как  бы
то  ни  было,  необходимо  было  охранять  подступы  обоих
шоссе.  Позиции  были  намечены  на  линии  деревень  Ба-
болово  и  Перелесино.
 Левее  от  наших  позиций  стоял  Финляндский  полк,
правее  —  Московский.  Начальником  штаба  войск,  дей¬
ствовавших  против  отряда  Керенского,  был  командир
2-го  Царскосельского  стрелкового  полка  полковник  Валь-
ден,  человек  лет  тридцати,  с  оторванной  на  фронте  но¬
гой,  любимый  и  уважаемый  солдатами.
 День  1  ноября  прошел  тревожно,  газет  не  было,  и
слухи  один  другого  фантастичнее  волнами  перекатыва¬
лись  по  городу.  Прошел  чисто  провокационный  слух
о  внезапно  появившихся  казаках  в  Петрограде,  разогнав¬
ших  "Петроградский  Совет  и  обезоруживших  революцион¬
ный  гарнизон  в  Петрограде.
 Часов  в  одиннадцать  вечера  нас,  представителей  крон¬
штадтцев,  вытребовали  в  Царскосельский  Совет  Рабочих
и  Солдатских  Депутатов.  Лишь  выйдя  на  улицу,  мы  уви¬
дали  черный  автомобиль,  пробирающийся  среди  ухабов
дороги.  Мы  окликнули  его  и,  узнав,  что  нам  по  пути,  по¬
просили  довезти  нас.  Шофёр  согласился.
 — 	Знаете  новости?  —  спросил  он.
 Мы  ответили:
 — 	Не  знаем.
 — 	Я  отвозил*тов.  Дыбенко  в  Гатчину  к  Керенскому
для  переговоров.  Керенский  бежал,  казаки  разору¬
жаются.
 Известия  были  ошеломляющие.  Мы  не  поверили.
Войдя  в  здание  Совета,  мы  увидели  почти  всех  команди¬
ров  частей  войск,  вышедших  из  Петрограда,  представи¬
телей  Военно-революционного  комитета,  делегатов  из
полковых  комитетов,  председателя  Царскосельского  Со¬
вета  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов  и  видных  предста¬
вителей  фракции  большевиков.  Председателем  едино¬
гласно  был  выбран  тов.  Вальден.  Мы  обратились  к  нему
 360

за  разъяснениями.  Собрание  было  вызвано  необходи¬
мостью  выработки  общего  плана  наступления  на  Керен¬
ского  для  нанесения  ему  последнего  удара.
 ■—  Как,  разве  с  ним  не  покончено?
 — 	Это  неизвестно.  От  тов.  Дыбенко  не  получено  еще
никаких  сведений.
 Тогда  пришлось  рассказать  собранию  о  только  что
слышанном  от  шофёра.
 — 	Каков  был  автомобиль?
 Мы  отвечали:
 — 	Черного  цвета,  санитарный,  с  большим  красным
крестом  в  белом  кругу.
 Приметы  совпадали  с  автомобилем,  на  котором  уехал
тов.  Дыбенкш.
 Так  или  иначе,  но  решено  было  открыть  совещание.
Сразу  же  наметилось  два  течения:  одно,  во  главе  с  Дзе-
валтовским,  Медведевым,  членом  Военно-революционного
комитета,  предлагало  выделить  особый  отряд  для  даль¬
нейшей  борьбы,  а  главные  силы  оставить  в  виде  опоры
Петрограда  в  главной  базе  —  Царском  Селе.  Другая  же
группа,  с  Рошалем,  Раскольниковым,  Арутюнянцем  и
большинством  делегатов  полковых  комитетов,  настаи¬
вала  на  немедленном  продолжении  операции  всеми  имею*
щимися  в  наличности  силами.  Слово  берет  Дзевалтов-
ский:
 — 	Мне  кажется,  что  при  создавшейся  обстановке
борьбы,  когда  в  Петрограде  выступление  юнкеров  пока¬
зало  наличность  элементов,  противодействующих  Сове¬
там,  было  бы  несколько  непредусмотрительно*  обнажать
фронт  Петрограда  и,  с  другой  стороны,  оставлять  самый
город  в  рискованном  положении.  В  нашем  распоряже¬
нии  девять  пехотных  полков,  легкая  артиллерия,  сапер¬
ный  батальон,  автомобильные  команды,  две  роты  само¬
катчиков  и  9-й  запасный  кавалерийский  полк.  Выделив
половину  и  бросив  на  Керенского,  мы  будем  спокойны  за
Петроград.  Подступы  к  нему  будут  закрыты  оставшееся
половиной  войск.
 Далее  Дзевалтовский  разбирает  план  '  наступления
с  тактической  точки  зрения.  С  возражением  ему  вы¬
ступает  тов.  Рошаль,  в  спокойных,  уверенных  тонах  до¬
казывающий  необходимость  дальнейшего  наступления  на
Гатчину,  дабы,  не  дав  врагу  собраться  с  силами,  оконча¬
тельно,  одним  последним,  всесокрушающим  ударом
 361

сломить  и  опрокинуть  уже  морально  подавленный  части
Керенского.
 Невозможность  осуществления  его  предложения  с  чи¬
сто  военной  точки  зрения  долго  и  пространно  доказы¬
вается  каким-то  капитаном  бывшего  Генерального  штаба.
За  ним  следуют  еще  и  еще  голоса  спецов  и  возражения
с  другой  стороны,  развивающей  мысль  о  немедленном
наступлении.
 Вдруг  разом  вспыхнувший  и  заволновавшийся  ка¬
кой-то  пожилой  солдат  —  член  одного  из  полковых  ко¬
митетов  —  решает  дело,  громким  голосом  выкликнув
фразу:  «Раз  бешеная  собака  повалена,  то  и  добивать
нужно  скорей-,  а  то  руки  искусает,  так  и  не  справиться!».
 Этот  взволнованный  голос  пробуждает  60  всех  энер¬
гию  и  одну  мысль;  «Вперед,  до  полной  победы!».
 Начинается  детальная  разработка  плана  операции.
Пишутся  приказы,  намечаются  позиции,  опорные  пункты,
время  и  порядок  выступления  и  т.  д.  Между  тем  ужече-
тыре  часа  утра.
 Какой-то  стук  у  двери  и  шум  заставляют  всех  обер¬
нуться.  В  чдверях  стоит  юный  солдат  в  форме  рядового
самокатной  роты;  задыхаясь,  но  спокойным  голосом  он
говорит:
 — 	Я  пришел  из  Гатчины  с  донесением  от  тов.  Ды¬
бенко.  Керенский  бежал,  казаки  сдались  и  разоружаются.
Вот  письменное  донесение.
 На  несколько  секунд  воцаряется  мертвое  молчание.
И  если  в  молчании  одних  ясно  читались  скрытый  страх,
непонимание,  растерянность,  то  молчание  других  было
полно  безумным  упованием  и  твердой  верой.
 Все  очнулись,  и  громкий  клик  приветствий  заставил
пробудиться  вёсь  заснувший  было  дом.
 Свершилось!

П.  ДЫБЕНКО,
председатель  Центробалта
 ВЕЛИКИЙ  ПЕРЕВОРОТ
 &  ождливые  осенние  дни,  тревога  в  душе  —  не  отло-
/I  жить  ли  еще  —  усиливали  нетерпение.  Все  с  напря¬
ги  "жжением  ждали  сигнала:  когда  же?  Дни  казались  го¬
дами.  Хотелось  как  можно  скорее  ринуться  в  бой,  пока  не
поздно,  пока  не  только  не  наступили  холода  в  воздухе,  но
и  отчаяние  в  душе.  На  кораблях,  жизнь  как  бы
замерла.  Все  ждали  рокового  призыва,  рокового  часа.
Только  на  вечно  бурном  «Петропавловске»  команда
в  злобе  рвет  и  мечет:  «Петропавловск»  при  выходе  с
Гельсингфорсского  рейда  сел  на  мель...  Третьи  сутки
команда  работает  день  и  ночь,  разгружая  корабль.  Не¬
устанно  работают  водолазы.  На  берегу  больше  невидно
матросов  с  надписью  на  ленточке  —  «Петропавловск».
Они,  эти  вечные  бунтари,  в  страхе  и  трепете,  боятся  те-
церь  не  быть  участниками  этого  великого  переворота,  не
быть  участниками  боя  с  ненавистной  им  буржуазией  и
изрядно  надоевшим  Временным  правительством;  К  исходу
третьих  суток  заработали  машины.  Все  с  замиранием
сердца  ждали,  когда  стоящие  на  лоте  прокричат:  «Мед¬
ленно  идет  вперед!».  Вздымая  пену  моря,  смешав  воду
вместе  с  грязью,  работали  неустанно  лопасти  винтов.
Взоры  всех  впились  в  морскую  пучину.  С  каждой  мину¬
той  всё  сильнее  и  сильнее  вздымалась  под  винтом  волна
холодного  моря.  С  застывшим  дыханием  все  ждали.  На¬
кренившийся  корабль,  казалось,  противится,  испытывая
последнее  напряжение  нервов  моряков.
 363

Стоящие  у  раскаленных  топок  кочегары  неустанно
пополняют  топки  и  нагоняют  пар  в  котлах.
 С  мостика  раздалась  команда:  «Полный  ход!».  Как  бы
со  дна  морского,  с  грохотом  и  стоном  срывался  могучий
великан.  Дрожа  всем  корпусом,  «Петропавловск»  вдали
себя  оставил  с  грязью  сметанные,  разливавшиеся  по
морю  круги.  Команда  в  неописуемом  восторге  воскли¬
цала:  «Вперед  на  Петроград!».
 Но—увы!  —  сигнала  и  приказа  еще  нет.  С  кораблей
всё  настойчивее  и  настойчивее  требуют:  что  же  медлите?
Скоро  ли?  Когда?  Ответ  один:  ждем  приказа.  Полу¬
чим,  —  не  замедлим  и  на  сей  раз  не  вернемся  в  Гельсинг¬
форс  без  Советской  власти.
 Откладывать  немыслимо.  Если  все  откажутся,  флот
выступит  один.  Так  он  решил  бесповоротно  на  своем
съезде.
 Вернувшись  с  Северного  областного  съезда,  подробно
доложил  командам  кораблей  о  принятом  решении.  Жд«м.
Задача  всем  дана.  Пароль  и  сигналы  установлены.  Наш
сигнал  о  выступлении  —  телеграмма  на  мое  имя  из
Петрограда  за  подписью  Антонова-Овсеенко  —  «выслать
устав».
 Это  значит  —  выслать  в  Петроград  миноносцы  и  де¬
сант  в  пять  тысяч  человек.  В  секрете  держу  пароль.  Пла¬
номерно,  без  излишней  суеты  ведем  подготовку.  Времени
осталось  немного.  Через  несколько  дней  —  съезд  Сове¬
тов.  День  открытия  его—роковой  момент.  Постепенно»
один  за  другим,  в  Петроград  направляем  для  ремонта
поврежденные  в  последних  боях  корабли.  Наивный  Верде-
ревский,  уже  не  говоря  о  Керенском,  не  совсем  понимал,
почему  вопреки  его  воле  посылаются  корабли  в  Петро¬
град.  Тревога  за  «Аврору»...  Крейсер  «Аврора»  спешно
заканчивал  ремонт  и  предназначался  к  отправке  в  Гель¬
сингфорс  на  присоединение  к  своей  бригаде.  Необходимо
его  как  можно  дольше  задержать  в  Петрограде.  Передаю
от  имени  Центробалта.  председателю  судового  комитета
«Авроры»:  «Не  выполнять  распоряжения  Центрофлбта
в  случае,  если  последует  приказ  о  выходе  «Авроры»
на  рейд,  приказ  без  санкции  Центробалта  не  вы¬
полнять;  распоряжения  Центробалта  будут  адресованы
на  ваше  имя».  Установили  условные  переговоры.  Один
только  флотский  гвардейский  экипаж  в  Петрограде  да
оборончески  настроенный  Центрофлот  еще  дышат  керен-
 364

щнной.  Направляем  и  туда  наших  преданных  и  стойких
товарищей.
 За  два  дня  перед  открытием  съезда  еще  раз  прове¬
рили:  все  ли  на  местах.  Где,  может,  задержка?  Всё  как
будто  в  порядке.  Несколько  тревожил  вопрос  своевре¬
менного  окончания  ремонта  миноносцев,  предназначен¬
ных  для  похода  в  Петроград.  Чтобы  не  ослабить  защиты
подступов  с  моря,  боеспособные  корабли  должны  остаться
на  своих  местах.  Они  должны  еще  более  зорко  следить
8а  внешним  врагом.
 Наступали  последние  дни.  Все  ждали  развязки.
 В  ночь  на  22  октября  телеграмма  с  «Авроры»:  «При¬
казано  выйти  в  море  на  пробу  и  после  пробы  следовать
в  Гельсингфорс.  Как  быть?».  Центробалт  отвечает:  «Ав¬
роре»  произвести  пробу  25  октября».
 Несмотря  на  угрозы  и  посылку  к  ней  броневиков  с  юн¬
керами,  «Аврора»,  получив  в  подтверждение  распоряже¬
ния  Центробалта  приказ  Петроградского  революционного
комитета,  категорически  отказалась  выполнить  приказ
Временного  правительства.  Верный  часовой  остался  на
своем  посту.
 17  октября.  На  повестке  заседания  Центробалта  п.  3—
об  образовании  постоянных  боевых  взводов  (доклад  Ды¬
бенко)  и  п.  6  —  об  аресте  комиссара  Временного  прави¬
тельства  Франкфурта.
 После  доклада  о  необходимости  организации  боевых
взводов  и  сводного  батальона  с  непосредственным  подчи¬
нением  Центробалту  принимается  единогласно  следующее
постановление:
 «Центральный  Комитет  Балтийского  флота  поручает
судовым  комитетам  линейных  кораблей  и  крейсеров,
а  также  береговых  частей,  имеющих  команды  более
200  человек,  срочно  организовать  постоянные  боевые
взводы,  которые  по  первому  требованию  поступают  в  рас¬
поряжение  Центробалта.  О  сформировании  взводов
срочно  сообщить  Центробалту,  указав  взводных  коман¬
диров.  Техническая  сторона  —  постановка  и  сформирова¬
ние  таковых  —  поручается  военному  отделу  Центробалта.
 Примечание.  О  тех  кораблях  и  частях,  где  не
имеется  вооружения,  срочно  сообщить  Центробалту».
 365

Об  арёбте  Франкфурта  принято  постановление:  «Как
представителя  Временного  правительства,  ведущего  раз?
лагающую  и  «провокационную  во  флоте  агитацию,  аре¬
стовать».
 На  этом  же'  заседании  Центробалта,  вопреки  приказу
правительства,  было  принято  постановление  об  образова¬
нии  комиссии  по  расследованию-сдачи  Церельских  пози¬
ций,  следующего  содержания:
 «Заслушав  доклад  представителя  Центрофлота  и
Центробалта  о  назначении  следственной  комиссии  для
производства  расследования  над  оперативными  дей¬
ствиями  Рижского  архипелага  и  принимая  во  внимание,
*гго,  с  одной  стороны,  комфлот  и  Временное  правитель¬
ство  поручают  вести  следствие  только  в  отношении
команды  Церельских  позиций,  с  другой  —  Центробалт
усматривает  в  сдаче  Церельских  позиций  и  всего  Риж¬
ского  архипелага  явное  попустительство  как  в  отношении
укрепления  самих  позиций  и  подступов  к  ним,  так  и  не¬
своевременного  ухода  с  позиций  высшего  командного
состава,  каковое  явление  способствовало  отступлению  на¬
ходившегося  там  гарнизона,  съезд  постановляет:  образо¬
вать  следственную  комиссию  в  составе  одного  представи¬
теля  от  Центрофлота,  одного  —  от  комфлота,  одного  —
от  команды  Рижского  архипелага  и  одного  —  от  Револю¬
ционного  комитета  Северной  области,  каковой  комиссии
дается  право  кооптации  по  ее  усмотрению».  (Протокол
№  100  от  19  октября;  протокол  Центробалта  за  №  102
под  председательством  Дыбенко.)
 Затем  состоялись  дополнительные  выборы  делегатов
на  Всероссийский  съезд  Советов  и  выработан  был  наказ
делегатам,  едущим  на  съезд.
 Избраннымй  оказались:  Мальков  и  Сутырин  (боль¬
шевики),  Рямо  (сочувствующий  большевикам),  Дыбенко
(большевик).
 Принят  следующий  наказ  делегатам:
 «Центральный  Комитет  Балтийского  флота  отправляет
на  Всероссийский  съезд  Советов  своих  делегатов  и  пред¬
ставителей  флота,  выражающих  чаяния,  дело  и  волю
всего  Балтийского  флота.  Как  это  было  засвидетель¬
ствовано  представителями  2-го  Балтийского  съезда  в  Дни
 366

мировой  бойни,  в  дни  борьбы  за  свободу  и  революцию,
дни  борьбы  пролетариата,  съезд  обратился  с  воззванием
к  угнетенным  всех  стран,  призывая  поднять  знамя  вос¬
стания.  Так  и  теперь  представители  Центрального  Коми¬
тета  Балтийского  флота,  представители  измученных  ми¬
ровой  бойней  товарищей  моряков,  находящихся  на  сталь¬
ных  коробках,  на  островах  и  в  других  местах,  полуголод¬
ных,  разутых  и  раздетых,  шлют  своих  товарищей  сказать
не  слова,  а  совершить  великое  дело  —  освобождение
труда  от  капитала.  Вместе  со  своими  товарищами  черно¬
морцами,  видя,  что  кормило  правления  революционной
страны  падает  всё  ниже  и  ниже,  видя,  что  правительство
предателя  и  кровожадного  хищника  Керенского  ведет
страну  к  гибели,  видя  приближающийся  крах  революции
и  свободы,  Балтийский  флот,  глубоко  страдая  От  оскор¬
блений  желтой  прессы,  от  клеветы,  извергаемой  реакцио¬
нерами  с  Милюковым  во  главе,  требует  от  сознательного
пролетариата  поддержки  для  уничтожения  этой  прессы  и
превращения  ее  в  лучи  пропаганды  за  социализм.  Полу¬
чая  за  свой  тяжелый  труд  валюту  «Керенского»,  которая
бойкотируется  даже  всеми  спекулянтами,  с  тоской  в  ду¬
ше  видим,  как  с  помощью  обнаглевшего  коалиционного
министерства  переодетые  в  камилавки  отставные  реак¬
ционные  генералы  получают  по  пять  миллионов  золотом
на  продолжение  «поместного  сбора»,  который  ставит
своей  главной  задачей,  как  и  всегда,  уничтожение  и  за¬
темнение  народного  сознания  и  устройство  пагубных  пут
для  крестьян,  толкая  их  в  пропасть  монархизма.
 Принимая  все  меры  для  достижения  полного  едине¬
ния  между  офицерами  и  матросами,  с  горечью  для  себя
видим,  как  министр  —  председатель  Керенский  в  минуты
неравного  боя  балтийских  кораблей  с  титанами  Виль¬
гельма  издает  позорные  приказы  на  всю  Россию  и  тем
самым  вносит  раздор  и  дезорганизацию  в  среду  друж¬
ных  рядов  Балтийского  флота.
 Мы  требуем  немедленного  уничтожения  продажного-
правительства  коалиции,  которое,  эвакуируя  Балтий¬
ское  побережье  и  Петроград,  имеет  главной  задачей  про¬
дать  балтийские  корабли  и  вместе  с  тем  ликвидировать
революцию.
 Мы  поручаем  вам,  представители  Балтики,  совместно
с  представителями  Черного  моря  и  представителями
трудового  пролетариата,  собравшимися  на  настоящем
 367

съезде,  взять  власть  и  передать  ее  в  руки  Советов  Рабо¬
чих,  Солдатских  и  Крестьянских  Депутатов.
 Помните,  товарищи,  мы  —  ваша  поддержка.  Весь  мир
видел  защиту  революции  от  толкаемого  германскими  им¬
периалистами  пролетари-ата.  Эта  защита  будет  в  десять
раз  ожесточеннее  в  борьбе  с  угнетателями  трудового  на¬
рода.  За  вами  —  наша  сила,  наша  помощь  и  наше  оружие.
 Да  здравствует  власть  Советов  Рабочих,  Солдатских
и  Крестьянских  Депутатов!»
 20  и  21  октября  проверяются  боевые  взводы  и  на¬
значенный  командный  состав.  Подвозится  необходи¬
мый  запас  продовольствия  и  вооружения  для  подготов¬
ляемых  к  отправке  в  Петроград  отрядов.  Идет  усиленный
ремонт  предназначенных  к  походу  миноносцев.  В  сроч¬
ном  порядке  ремонтируется  снятый  с  мели  -«Петропав¬
ловск».
 23 	октября.  С  утра  ведутся  переговоры  с  левыми  эсе¬
рами  о  совместном  вооруженном  выступлении.  Прошьян
и  Устинов  дают  уклончивые  ответы.  Они  не  уверены
в  успехе  и  предлагают  вести  переговоры  с  меньшеви¬
ками.  С  ними  соглашается  председатель  Гельсингфорс¬
ского  Совета  Шейнман  (большевик).
 Колебания  Шейнмана  не  обещали  создания  в
городе  твердой  власти  в  момент  самого  переворота.  К  ве¬
черу  созывается  общее  собрание  Совета,  судовых  и  пол¬
ковых  комитетов.  Собрание  одушевлено  одним  жела¬
нием  —  немедленного  свержения  коалиционного  прави¬
тельства.  Меньшевики  и  правые  эсеры  пытаются  на
собрании  протестовать,  вносят  свои  предложения,  предо¬
стерегают  от  «анархии»  и  «погромов».  Выступают  матросы,
которые  с  негодованием  заявляют,  что  это  —  старая  пес¬
ня  провокации  гробовщиков  революции.  Левые  эсеры,
уверяющие,  что  за  ними  —  «половина»  флота  и  стоящей
’в  Финляндии  армии,  предлагают  компромиссные  реше¬
ния.  Резко  против  всяких  компромиссов  выступаем
Смилга  и  я.  К  концу  заседания  оглашается  -резолюция
Центробалта;  в  ней  говорится,  что  никаких  отступлений
от  решения  съезда  Балтийского  флота,  никаких  компро¬
миссов  флот  не  признает.  Если  даже  собрание  вынесет
обратное  решение,  фракция  большевиков  Совета  и  Цен-
тробалт  берут  на  себя  ответственность  за  выступление.
 368

Члены  Центробалта  —  левые  эсеры  —  единогласно  голо¬
суют  за  резолюцию  Центробалта.  Резолюция  проходит.
 На  этом  же  заседании  для  руководства  и  координи¬
рования  действий  избирается  тройка  в  составе  Смилги  и
Дыбенко  (большевики)  и  Шишко  (левый  эсер).  Тройка
снабжается  неограниченными  полномочиями.  Ведем  пере¬
говоры  с  финскими  коммунистами  о  перевороте  в  Финлян¬
дии  и  захвате  ими  власти.  Финские  товарищи  колеблются.
Заявляем:  «Если  вы  откажетесь  нас  поддержать,  мы  сами
совершим  переворот,  —  тогда  вы  вынуждены  будете  взять
власть  в  свои  руки  после  совершившегося  факта».
 После  долгих  переговоров  финны  соглашаются.
 В  ночь  на  24  октября  арестовываем  остатки  предста¬
вителей  коалиционного  правительства.  Перед  арестом
Набокова  перехватываем  его  разговор  по  прямому  про¬
воду  с  князем  Львовым,  в  котором  князь  Львов  сооб¬
щает,  что  в  Петрограде  начинается  анархия.  Большевики
готовят  вооруженное  свержение  правительства.  С  фронта
вызваны  войска.  Керенского  решено  отправить  в  Япо¬
нию.  в  целях  ввода  японских  войск  для  подавления  вос¬
стания.
 Этот  разговор  был  немедленно  передан  в  Петроград
Революционному  комитету.  Связь  с  Петроградом  цели¬
ком  перешла  в  наши  руки.  В  Гельсингфорсе  царило  пол¬
ное  спокойствие  и  тишина.  Сопротивляться  было  некому,
за  исключением  анархистов,  которые  пытались  захватить
здание  матросского  клуба,  но  вызванными  с  «Респуб¬
лики»  патрулями  были  частью  арестованы;  остальные  по¬
спешили  убраться.  Город  охранялся  усиленными  патру¬
лями  матросов  и  солдат.
 24 	октября.  С  самого  утра  в  городе  спокойно.  Полу¬
чены  сведения  о  нападении  белой  гвардии  финнов  на
поезда  при  их  движении  в  Гельсингфорс.  Для  ликвидации
белогвардейцев  срочно  высылается  отряд  под  командой
Измайлова.  К  12  часам  из  Петрограда  получены  одна  за
другой  телеграммы  о  готовящемся  выступлении.  Теле¬
граммы  Революционного  комитета  передаются  Северо-
западному  фронту.  Связь  с  последним  установлена.  Обо
всем  информируем  друг  друга.  В  Центробалта»  для  руко¬
водства  избрана  тройка  в  составе:  Дыбенко,  Аверочкина
и  Измайлова.  На  всех  кораблях,  во  всех  командах  и  пе¬
хотных  частях  отдано  распоряжение  держать  наготове
 24  Зак.  МЬ  1018
 369

дежурные  боевые  роты;  кроме  боевых  рот,  приказано  на
кораблях  держав  еще  по  одной  роте  в  полной  боевой
готовности.  Погрузка  огнеприпасов  и  продовольствия,
подвоз  их  к  товарной  станции  заканчиваются.  Эшелоны
для  погрузки  отрядов  приказано  составить  к  18  часам.
Идет  усиленная  спешка  с  ремонтом  миноносцев;  ремонт
должен  закончиться  к  утру  25-го.
 В  16  часов  созывается  пленарное  заседание  Центро-
балта  и  судовых  комитетов,  где  еще  раз  все  корабли  за¬
явили  о  своей  полной  готовности  и  требовали  немедлен¬
ной  посылки  достаточных  сил  в  Петроград.  К  20  часов
получена  телеграмма  из  Петрограда:
 «Центробалт.  Дыбенко.  Высылай  устав.  Антонов-
Овсеенко».
 Флоту  отдается  приказание:  боевым  ротам  прибыть
на  вокзал  к  24  часам.  На  вокзале  установлена  наша  ко¬
мендатура.  С  утра  24  октября  установлена  наша  комен¬
датура  на  всех  станциях  до  Петрограда.  Порядок  по¬
грузки  и  следования  эшелонов  передан  коменданту  и
старшим  эшелонов.
 Происходит  задержка  с  ремонтом  миноносцев.  Вы¬
зываю  командующего  флотом  адмирала  Развозова  и
флагманского  инженер-механика  Винтера  в  Центробалт.
Обращаюсь  к  Развозову:
 — 	Будут  ли  готовы  миноносцы  к  утру?
 Отвечает  инженер-механик  Винтер:
 — 	Никак  нет.  Они  могут  быть  готовы  только  через
двое  суток.
 Что  это?  Неисполнение  приказания?
 Адмиралу  Развозову  и  Винтеру  странным  казалось,
что  они  теперь  получают  приказания  от  Центробалта.
В  их  уме  никак  не  укладывалось,  как  это  заживо  погреб¬
ли  Временное  правительство  и  о  нем  теперь  даже  нет  по¬
мина.  Но  ни  один  из  них  не  посмел  заявить,  что  они  не
подчиняются  приказам  Центробалта.  Адмирал  Развозов
бам  был  очевидцем  во  время  сражения  под  Эзелем  и
Даго,  когда  за  неисполнение  приказания  Центробалта  ви¬
новные  тут  же  были  преданы  суду,  и  теперь  за  неиспол¬
нение  приказа  им  также  грозила  бы  расправа  на  месте.
 Вызываю  механиков  и  старших  машинистов  с  мино¬
носцев.  Один  за  другим  являются  в  Центробалт.  На
вопрос,  будут  ли  готовы  миноносцы  к  утру,  отвечают:
 370

— 	Ровно  в  8  часов  утра  миноносцы  покинут  Гельсинг¬
форсский  рейд.
 Матросы  на  миноносцах  уже  не  спят  третьи  сутки.
Они  сами  совместно  с  финскими  рабочими  работают  день
и  ночь.  Они  полны  желанием  как  можно  скорее  закон¬
чить  возложенное  на  них  величайшее  историческое  пору¬
чение.  И  они  с  честью  выполнили  боевой  революцион¬
ный  приказ.
 После  ухода  машинистов  флаг-механик  Винтер  и  ад¬
мирал  Развозов,  качая  головами,  повторяли:
 — 	Невероятно.  Это  не  может  быть  выполнено.  Ми¬
ноносцы  не  могут  быть  готовы  к  утру.
 — 	Вы,  —  говорю,  —  можете  не  верить  в  то,  что  мино¬
носцы  будут  готовы,  но  вы  отвечаете  за  командиров.
 — 	Так  точно.
 Уходят.
 23  часа,  24  октября.  Из  Петрограда  вызывает  тов.  Ба¬
ранов  Алексей.  Подхожу  к  аппарату.
 Баранов:
 — 	Настроение  тревожное.  Можем  ли  надеяться  на
своевременную  поддержку?  Центрофлот  в  наших  руках...
Правительство  растерялось.  С  минуты  на  минуту  может
начаться  выступление.  Не  опоздаете  ли  прийти  на  по¬
мощь?
 — 	На  рассвете  выйдут  миноносцы.  Отправляю  отряды.
 — 	Передам  Военно-революционному  комитету.
 я
 25 	октября,  2  часа  ночи.  Гельсингфорс,  окутанный
ночным  мраком,  спит  непробудным  сном.  Серые  облака,
обгоняя  друг  друга,  казалось,  спешат  закрыть  кое-где
мерцающие  звезды,  покрыть  небо  непроглядной  пеленой,
создать  непроницаемую  темень  глубокой  осенней  ночи.
Пусть  спят  непробудным  сном  те,  кто  сегодня  при  закате
солнца  не  замечал  восходящую  над  многострадальным
русским  обездоленным  людом  зарю  новой  жизни  —  про¬
летарской  революции.
 В  России  созван  новый  съезд  Советов,  который,  мо¬
жет  быть,  сегодня,  пока  многие  беспечно  дремлют  в  эту
темную  ночь,  подобно  грозной  туче,  разошлет  молниенос¬
ные  вести:  Временное  правительство  свергнуто.  Вся
класть  перешла  в  руки  Советов  Рабочих,  Солдатских  и
Крестьянских  Депутатов.  Предложен  мир  воюющим  наро¬
дим.  Вся  земля  переходит  в  руки  крестьян,  а  фабрики  и
 371

заводы  —  рабочим.  Нет  больше  владыки-капитала,  нет
эксплуататоров  и  грабителей.  Рабочий  и  крестьянин  от¬
ныне  —  владыка  необъятной  новой,  революционной  Рос¬
сии.  Зажглась  новая  заря,  пролился  новый  свет  —  свет,
озаряющий  путь  к  социализму.  Проснувшись  завтра  рано
утром,  с  первыми  лучами  восходящего  солнца,  вы  уже  не
застанете  тех,  кто  еще  вчера  требовал  от  вас  неисчисли¬
мых  жертв  в  угоду  ваших  поработителей,  кто  еще  вчера
называл  вас  бунтующей  чернью,  кто  называл  вас  пре¬
дателями,  трусами  и  изменниками  «родины»  и  кто  сего¬
дня,  раздавленный  и  уничтоженный,  будет  лежать  у  ног
победившего  своей  мозолистой  рукой  властелина  тру¬
да  —  рабочего  класса.  Хочется  крикнуть:  вставайте,  про¬
снитесь,  —  новая  восходящая  звезда  озарила  весь  мир.
Нет  рабов  и  угнетенных,  владык  и  господ.  Владыкой
мира  стал  труд.
 Тихо,  бесшумно,  без  сирен,  подходят  к  пристани  один
за  другим  катера  и  буксиры.  Бесшумно,  в  гробовой  ти¬
шине  высаживаются  боевые  роты.  Как  бы  по  безмолвной
команде  выстраиваются  и  мерными,  но  твердыми,  уве¬
ренными  шагами,  твердой  поступью  идут  к  вокзалу.  На
перроне  нет  праздной,  фланирующей  публики  в  разно¬
цветных  костюмах.  В  гробовой  тишине  проходят  роты
в  черных  и  серых  шинелях.  Вагоны  переполнены.  Мер¬
ный  стук  колес  паровоза  —  и  один  за  другим  отходят
эшелоны.  Оркестры  играют  «Марсельезу».  С  отходящих
эшелонов,  как  бы  в  ответ  спящему  городу,  несетСя  гро¬
мовое,  радостное,  долго  несмолкающее  «ура».  В  8  часов
отходит  последний  эшелон.  Где-то  вдали  замолк  стук
колес  паровоза,  смолкло  радостное  «ура».  Но  мы  еще
долго  стоим  на  перроне.  Хочется  нагнать  эшелоны  и  вме¬
сте  с  ними  ринуться  в  бой.
 Некогда.  Спешим  в  Центробалт.  Там,  в  тихом  сереб¬
ристом  заливе,  нагнав  лары,  ждут  сигнала  на  штурм  капи¬
тала  те,  кто  вчера  так  доблестно  защищал  подступы  к  ре¬
волюционному  Петрограду,  кто  приходил  с  позиций  весь
израненный  и  кто  сегодня,  наскоро  залечив  свои  раны,  ри¬
нется  в  новый,  кровавый,  но  последний  и  решительный  бой.
 Медленно,  выравниваясь  в  кильватерную  колонну,
один  за  другим  мимо  «Полярной  Звезды»  Центробалта
проходят  миноносцы.  Их  стеньги  украшены  красными
стягами  с  надписью;  «Вся  власть  Совета  м».
Команда  на  миноносцах  и  остающихся  кораблях  стоит  во
 372

фронт.  Оркестры  и  громовые  раскаты  «ура»  провожают
уходящих  в  Петроград  на  борьбу.  Брунс-парк,  зали¬
тый  утренним  солнцем,  заполнен  народом.  Тысячи
ликующих  взоров  рабочих  и  недоумевающие  взгляды
обывателей  провожают  уходящих.  Миноносцы,  миновав
Гельсингфорсские  ворота,  прибавили  хода,  оставляя  по¬
зади  разрез  пенистых  волн  тихого  моря.  Кажется,  с  бы¬
стротой  молнии  промчались  они  вперед.  Их  не  остано¬
вят  теперь  подводные  лодки  и  не  преградят  путь  к  Пе¬
трограду.  Они  спешат,  стараются  не  опоздать.  Долго  еще
оставались  неподвижными  на  бортах  корабля  .моряки,
провожавшие  уходивших  в  Петроград.  На  их  немного
омраченных  лицах  вопрос:  «А  мы?  Так  и  не  будем  уча¬
ствовать  в  петроградском  перевороте?»  С  «Республики»
и  «Петропавловска»  беспрерывно  звонят  по  телефону  и
спрашивают:
 — 	А  мы  разве  не  пойдем  в  Петроград?
 У  нас  всё  готово.  Мы  ждем  приказания.
 Стараюсь  успокоить:
 — 	Вы  —  резерв.  Потребуетесь,  и  вас  пошлем.  Пока
будьте  на  страже.
 На  борту  «Полярной  Звезды»  стоит  командующий
флотом  адмирал  Развозов  и  флаг-механик  Винтер.
Обращаюсь  к  ним:
 — 	Ну,  что?  Теперь  поверите?
 — 	Да,  это  чудо.  Совершается  невозможное.  При  та¬
ком  рвении  и  силе  желания  за  вами  обеспечен  успех.
В  таких  условиях  приятно  и  служить.
 В  14  часов  25  октября  получена  следующая  теле¬
грамма  —  приказ  действующим  армиям:
 «Солдаты  фронта!  Всероссийский  съезд  Советов  Ра¬
бочих  и  Солдатских  Депутатов  взял  власть  в  свои  руки  и
немедленно  же  предложил  перемирие  всем  воюющим  на¬
родам  и  передал  землю  крестьянам.  В  ответ  на  это  Ке¬
ренский,  заклятый  враг  народа,  двинул  корниловские
части  войск,  казаков  и  артиллерию  против  революцион¬
ного  Петрограда.  Сейчас  контрреволюционные  отряды
ппходятся  по  линии  Гатчина  и  Царское  Село.  Гарнизон
и  рабочие  столицы  напрягли  всё  силы  для  того,  чтобы
отразить  и  беспощадно  раздавить  контрреволюционных
шиоворщиков.  Борьба  идет  из-за  того  —  быть  ли  войне
или  миру,  быть  земле  помещичьей  или  крестьянской,
 373

владычествовать  богачам  и  генералам  или  беднякам.и  сол¬
датам.  Борьба  будет'  беспощадная.  Солдаты  и  рабочие
знают  закон  —  погибнуть  или  победить.  Именем  револю¬
ции  и  новой  народной  власти  мы  повелеваем  вам,  сол¬
даты  фронта,  поддержать  ваших  братьев  в  Петрограде.
Не  нарушая  фронта,  двинуть  немедленно  на  помощь
столице  верные  и  стойкие  полки  при  артиллерии,  дабы
они  ударили  в  тыл  врагу.  Зорко  следите  за  тем,  чтобы
контрреволюционеры  не  получили  больше  с  фронта  ни
одного  солдата,  пытайтесь  задерживать  силой,  разору¬
жать.  Если  вам  попытаются  помешать,  сметите  все  пре¬
пятствия.  На  5-ю  и  12-ю  армии,  как  ближайшие,  ло¬
жится  долг  в  первую  очередь  подойти  на  помощь  Петро¬
граду,  народу  и  революции.
 Именем  Всероссийского  съезда  Советов  Рабочих,
Солдатских  и  Крестьянских  Депутатов  —  Военно-
Революционный  Комитет».
 Телеграмма  немедленно  была  передана  на  все  ко¬
рабли  и  во  все  базы  флота,  а  также  5-й  и  12-й  армиям.
 В  16  часов  была  получена  вторая  телеграмма  сле¬
дующего  содержания:  «Всем.  Генеральный  штаб  сдался,
и  вся  власть  принадлежит  Совету  Рабочих  и  Солдатских
Депутатов».
 В  20  часов  у  аппарата  тов.  Баранов  Алексей:
 — 	Правительство  Керенского  свергнуто.  Петропав¬
ловская  крепость  в  наших  руках.  Зимний  занят.  «Авро¬
ра»  ведет  себя  геройски.  До  сих  пор  из  Гельсингфорса
нет  поддержки.  Ленин  избран  главой  правительства.  Со¬
став  военной  коллегии:  Антонов-Овсеенко,  Крыленко  и
ты.  Ты  должен  немедленно  выехать  в  Петроград.
 — 	Товарищ  Баранов,  —  отвечаю,  —  всё  это  велико¬
лепно,  но  выехать  не  могу.  Считаю  совершенно  непра¬
вильным  в  данный  момент  отрывать  меня  от  флота.  В  Пе¬
трограде  вас  много.  Когда  будете  уверены  в  успехе  и
больше  от  флота  не  потребуется  поддержки,  тогда  я  вы¬
еду.  Поддержка  вам  выслана  и  с  минуты  на  минуту
должна  прибыть.
 На  следующий  день  тов.  Баранов  вызывает  к  аппа¬
рату  и  передает  распоряжение  Антонова-Овсеенко  о  вы¬
сылке  еще  подкрепления  и  артиллерии  и  снова  требует
меня  в  Петроград.
 374

Около  23  часов  26-го  снова  вызывают  к  прямому  про¬
воду  из  Петрограда.  Подхожу  к  аппарату.  У  аппарата
тов.  X  о  в  р  и  н:
 — 	В  Петрограде,  помимо  съезда,  образовался  «Ко¬
митет  спасения  родины  и  революции»,  в  состав  которого
вошло  большинство  оборонцев,  представителей  городской
управы,  меньшевики  и  эсеры,  ушедшие  со  съезда,  и  пред¬
ставители  Центрофлота,  за  исключением  меньшинства
его  членов.  Я  говорил  с  Крыленко  частным  образом,  —
есть  идея  распустить  его,  организовав  из  членов  съезда
временный  морской  революционный  комитет,  который
завтра  собирается.  Арестованный  Вердеревский  нахо¬
дится  в  Петропавловской  крепости;  кроме  того,  имел  раз¬
говор  с  Крыленко  в  Революционном  комитете,  который
высказался,  что  есть  намерение  привлечь  Вердеревского
в  министерство.  Конструкция  власти  будет  коллегиаль¬
ная.  В  состав  морской  коллегии  намечены  кандидаты:
Антонов-Овсеенко,  Дыбенко  и  Крыленко.  Ответь  на  эти
вопросы.
 Дыбенко.  Вошли  в  «Комитет  спасения»  представи¬
тели  от  Балтики?  По  флоту  объявлено  постановление  —
исполнять  приказания  только  Центробалта,  в  оператив¬
ных  делах  —  комфлота.  Почему  у  аппарата  стоят  типы
кадетского  направления,  в  виде  Клименко,  который  не
дает  совершенно  никаких  сведений.  Если  у  вас  мало  лю¬
дей,  верных  революции,  то  мы  пришлем  от  Балтики.  Со¬
общи  полностью,  какие  перемены.  Пришли  ли  нами
посланные  миноносцы  и  эшелоны,  отправленные  из  Гель¬
сингфорса?  Для  них  послана  провизия,  600  пудов.  На¬
веди  справку,  —  если  нужна  провизия,  пришлем  еще.  Ми¬
ноносцы  и  эшелоны  отправлены  в  распоряжение  Петро¬
градского  революционного  комитета.  Команду  Балтики,
охраняющую  Центрофлот,  убрать.
 X  о  в  р  и  н.  Часть  членов  Балтики  вошла  в  «Комитет
спасения».  Я  назначен  комиссаром  в  морское  министер¬
ство.  Караул  подчиняется  только  мне.  С  завтрашнего
цнм  мы  назначаем  своих  комиссаров.  Посылать  что-либо
ortoждите,  за  исключением  провианта.  Все  части  войск,
посланные  вами,  находятся  в  распоряжении  Революцион¬
ного  комитета,  в  том  числе  и  миноносцы.  Положение
ио:»дс  до  некоторой  степени  выясняется.  Части  войск,
нймрпнлсмные  против  Петрограда,  присоединяются  к  нам.
Корснский  утром  25  октября  выехал  из  Петрограда
 375

в  Гатчину,  призывал  войска  идти  на  Петроград.  Войска
отказались.  В  Казани  происходит  сражение,  то  же  и  в  Ца¬
рицыне.  С  других  мест  сообщений  не  имеем.  Ответь  на
вопросы  о  .Вердеревском  в  Центрофлоте.
 Дыбенко.  Центрофлот  объявить  неправомочным
ввиду  того,  что  Балтийский  флот  лишит  мандатов  своих
представителей,  защищающих  Керенского.  Вердеревский
под  сомнением.  Вопрос  не  обсуждался.  Узнай,  где  Дмит¬
риев  5-й.  Требуется  бригадный  командир  на  крейсера.
Из  каких  частей  представители  Балтики  вошли  в  «Ко¬
митет  спасения?»  Укажи  фамилии;  если  сейчас  не
знаешь,  то  постарайся  узнать.  Финляндия  объявлена  на
военном  положении,  ввиду  того  что  буржуазная  гвардия
покушается  произвести  нападение  на  наши  войска.  При¬
няты  все  меры.  Вместо  Некрасова  назначено  два  комис¬
сара.  Флот  в  возбужденном  настроении  и  рвется  в  бой
на  баррикады.  Приходится  сдерживать.  Комиссары  Вре¬
менного  правительства  Онипко  и  Франкфурт  устранены.
«Народная  Нива»  за  погромный  призыв  закрыта.  Редак¬
тор  арестован.  Типография  реквизируется  для  левых  эсе¬
ров  по  соглашению  с  Центробалтом.
 X  о  в  р  и  н.  О  Вердеревском  желательно  решить  во¬
прос  в  положительном  смысле.  Завтра  предполагается
его  освободить.  Военная  коллегия  сегодня,  может  быть,
будет  утверждена  съездом.  Кандидаты,  как  я  и  назвал.
В  состав  морской  коллегии  предполагается  пригласить
Вердеревского  и  других.  Можешь  ли  ты,  не  принеся  ущер¬
ба  делу,  приехать  в  Петроград?  Дмитриева  5-го  адреса
не  знаю.
 Дыбенко.  Намечены  ли  окончательно  кандидаты
в  министерства?
 X  о  в  р  и  н.  Главой  правительства  назначен  Ленин.
Об  остальных  пока  ничего  не  знаю.  Относительно  Центро-
флота  вопрос  наполовину  решен.
 Дыбенко.  Относительно  Вердеревского  обсудим  на
общем  собрании  и  дадим  ответ.
 X  о  в  р  и  н.  Нельзя  ли  дать  ответ  к  утру?  Я  буду
утром  на  заседании  Революционного  комитета.  Можете
не  поспать  ночь,  но  дайте  ответ.
 Дыбенко.  Дадим  ответ  к  7  утра.
 X  о  в  р  и  н.  Можешь  ли  ты  приехать?
 Дыбенко.  Могу.  Когда  именно  приехать?
 X  о  в  р  и  н.  Я  сообщу.  Нет  ли  каких-либо  вопросов?
 376

Дыбенко.  Скажи,  сколько  убитых  и  раненых
у  дворца?
 Ховрин.  Убито  пять  матросов  и  один  солдат.  Ране¬
ных  много.
 Дыбенк  о.  Сколько  с  другой  стороны?
 Ховрин.  Никого.
 Дыбенко.  Сдался  ли  женский  батальон?
 Ховрин.  Все  сдались.  Каково  будет  решение  Цен-
тробалта?  Модест  Иванов  назначен  членом  морской
коллегии,  бригадный  2-й  бригады  крейсеров  и  контр-
адмирал  Лесков...
 Дыбенко.  После  обсуждения  в  Центробалте  дам
ответ  на  все  вопросы.
 Поздно  ночью  сформированные  новые  отряды  с  артил¬
лерией  направляются  для  погрузки.  К  рассвету  по¬
грузка  закончена,  и  эшелоны  направляются  в  Петроград.
 27 	октября  утром  оставляю  своим  заместителем
в  Центробалте  тов.  Измайлова  и  выезжаю  в  Петроград.
По  пути  обгоняю  эшелоны  с  артиллерией  и  отрядами
моряков  и  солдат.  Настроение  у  всех  бодрое,  боевое.  Все
уверены  в  успехе.
 28 	октября.  Рано  утром  поезд  останавливается  у  Фин¬
ляндского  вокзала.  Вокзал  охраняется  красногвардей¬
цами  и  моряками.  Мои  попытки  найти^  извозчика  оказа¬
лись  тщетными.  Прилегающие  к  Финляндскому  вокзалу
улицы  пустынны.  После  долгих  усилий,  наконец,  дозво»-
нился  по  телефону  в  Центрофлот.  Через  полчаса  в  авто¬
мобиле  еду  в  Смольный.  На  улицах  встречаются  отдель¬
ные  группы  вооруженных  рабочих,  солдат.  У  Смоль¬
ного  дежурят  броневики,  самокатчики,  красногвардейцы,
солдаты.  У  входа  в  Смольный  часовые  требуют  пропуск.
После  долгих  переговоров  удается  проникнуть  в  Смоль¬
ный.  По  лестницам  огромнейшего  здания  взад  и
вперед  снует  масса  народа,  все  о  чем-то  громко  разгова¬
ривают,  спорят,  жестикулируют.  С  трудом  разыскиваю
комнату,  где  помещается  тов.  Подвойский.  Захожу
к  нему.
 Подвойский.  Вы  приехали.  Вот  и  хорошо.  С  вами
прибыли  отряды  матросов?  А  артиллерия?  Сколько?  Ми¬
ноносцы  и  броненосцы  пришли?  —  Засыпает  целым  ря¬
дим  вопросов.
 ||о:шольте,  товарищ  Подвойский,  броненосцев  мы
 377

пока  не  посылали,  и  посылки  от  нас  никто  не  требовал.
Я  считаю,  что  судов  здесь  %  Петрограде  имеется  вполне
достаточно.  Три  тысячи  моряков  уже  прибыли  и  нахо¬
дятся  в  распоряжении  Петроградского  революционного
комитета.  В  эшелонах  еще  следует  до  1500  человек  и  две
батареи.  К  вечеру  они  прибудут  в  Петроград.
 Подвойский.  Но  они  нужны  немедленно.  Наши
части  оставили  Гатчину.  Керенский  двигается  с  войсками
с  фронта  на  Царское  и  Петроград.  Поезжайте  сейчас  же
в  Царское,  узнайте,  что  там  делается,  и  немедленно  со¬
общите.
 По  тону  разговора  с  тов.  Подвойским  было  видно,  что
в  Смольном  нервничают;  незнание,  где  и  что  творится,
создавало  ложное  представление.  Не  было  и  не  чувство¬
валось  еще  полной  уверенности  в  благоприятном  для  нас
исходе  борьбы,  особенно  с  подходом  войск  с  фронта  во
главе  с  Керенским.  Сколько  именно  прибыло  с  фронта
войск  и  какие,  —  никто  не  знал.
 Быстро  закончив  разговор  с  Подвойским,  ухожу  от
него,  чтобы  отправиться  в  Царское.  На  лестнице  Смоль¬
ного  встречаю  Антонова-Овсеенко.  Кратко  обмениваемся
несколькими  словами,  узнаю,  что  он  едет  на  Пулковский
участок.  Решаем  ехать  пока  что  вместе.  С  большим  тру¬
дом  находим  автомобиль.
 При  посадке  в  автомобиль  двое  в  штатском  назой¬
ливо  настаивают  взять  их  с  собой.  По  виду  оба  —  жур¬
налисты.  Как  впоследствии  оказалось,  один  из  них  был
Джон  Рид,  который  написал  знаменитую  книгу  «Десять
дней,  которые  потрясли  мир».  Другому,  бывшему  с  Джо¬
ном  Ридом,  Антонов-Овсеенко  разрешил  ехать  вместе.
 Только  когда  я  сел  в  автомобиль,  проведенные  бес¬
сонные  ночи,  их  нервная  напряженная  обстановка  и  уста¬
лость  дали  себя  чувствовать.  Наряду  с  усталостью,  да¬
вал  себя  чувствовать  и  голод.  С  момента  отъезда  из
Гельсингфорса  до  15  часов  следующего  дня  во  рту  не
было  даже  капли  воды.  Обращаюсь  с  просьбой  к  Анто¬
нову  —  по  дороге  остановить  автомобиль  и  купить  что-
либо  поесть.  К  сожалению,  ни  у  него,  ни  у  меня  не  ока¬
залось  денег.  Ехавший  с  нами  незнакомец  оказал  услугу.
Он  оказался  богаче  нас  и  за  свой  счет  купил  колбасы  и
хлеба.
 При  выезде  за  город,  к  нашему  несчастью,  сломался
автомобиль.  Какая  неудача!  Вылезши  из  поломанного
 378

автомобиля,  мы  стояли  беспомощными  и  соображали,
как  двигаться  дальше.  Мимо  нас  проследовала  саперная
рота  под  командованием  товарища  Бакланова.  Мы
пытались  найти  телефон,  дозвониться  в  Смольный,
вызвать  другой.  Наши  попытки  оказались  тщетными.
 Вдруг,  неожиданно  для  нас,  с  противоположной  сто¬
роны  мчится  чей-то  автомобиль.  При  подходе  автомо¬
биля  к  месту  крушения  нашего  —  останавливаем  его.
В  автомобиле  довольно  упитанный,  в  роскошной  шубе
штатский  господин.  Спрашиваю:
 — 	Вы  разрешите  в  вашем  автомобиле  доехать  до
Царского  по  срочным  делам?  Я  запишу  ваш  адрес  и  по
миновании  надобности  автомобиль  возвращу.  Через  не¬
сколько  минут  будет  исправлен  наш  автомобиль,  и  вы
доедете  в  нем.
 Пассажир.  Позвольте,  я  —  итальянский  консул,
пользуюсь  правом  неприкосновенности.
 — 	Что  же,  дело  революционное,  спешное:  вам  всё
же  придется  выйти  из  автомобиля.
 Несколько  поморщившись,  с  явной  злобой,  господин
медленно  вытрясается  из  автомобиля.  Едем  дальше.  По
дороге  в  Царское  тянется  нескончаемая  вереница  туда  и
обратно  отдельных  групп  вооруженных  рабочих  —  за¬
рождающаяся  новая  Красная  гвардия  —  и  отдельные
группы  солдат.  Среди  всей  вереницы  вооруженных  не
видно  щеголевато  одетых,  выхоленных  офицеров.  Кто
среди  них  командир?  Вряд  ли  кто  сумел  бы  сразу  от¬
ветить  на  этот  вопрос.  Они  руководствовались  созна¬
нием  своего  долга  —  вооружаться  и  вести  беспощадную
вооруженную  борьбу  со  своими  вековыми  врагами  —
с  контрреволюцией.
 Шедшие  взад  и  вперед  отдельные  вооруженные  отря¬
ды  не  представляли  ничего  хоть  сколько-нибудь  похо¬
жего  на  правильно  организованные  войсковые  части.  Не¬
вольно  закрадывалась  мысль:  неужели  нет  здесь,  вблизи
фронта,  никакого  управления,  порядка?  Как  видно,  все
объяты  желанием  быть  участниками  этой  развертываю¬
щейся  гигантской  борьбы.  Но  кто  приказывает?  Кто
управляет  ими?  Кто  отдает  распоряжения  —  где  и  кому
быть  и  что  делать?
 Спешим  в  Пулково  —  туда,  где,  кажется,  сразу  бу¬
дет  раскрыта  вся  картина  и  где  можно  будет  принять
решение  и  указать,  что  делать.
 379

Взяв  подъем,  мы  въехали  в  улицу,  набитую  воору¬
женными  людьми.  Серые,  низко  плывшие  над  землей
тучи  полумраком  окутывали  эту  вооруженную  толпу.
Сотни  вооруженных,  стоявших  опершись  на  винтовку,
воткнув  штык  в  землю  или  прислонившись  к  забору
дома,  с  появлением  автомобиля  ожили,  встрепенулись.
Их  взоры  устремились  в  сторону  автомобиля.  На  лицах
вопрос:  что  делать?  куда  идти?  какие  будут  приказания?
 Автомобиль  остановился  возле  группы  вооруженных.
Спрашиваю:
 — 	Что  это?
 Сразу,  как  бы  недоумевающе,  отвечает  несколько
голосов:
 — 	Пулково.
 — 	Где  штаб?  Кто  вами  командует  и  где  ваши  коман¬
диры?
 Говорят?
 — 	В  конце  улицы,  по  правой  стороне,  расположен
штаб.  Командиров  у  нас  нет,  но  Мы  выбрали  старшего.
 Медленно  двигаемся  по  направлению,  где  должен
находиться  штаб.
 Тишина  ничем  не  нарушалась.  Не  было  слышно  ни
одного  выстрела.  Но  почему?  Может  быть,  всё  кончено?
Может  быть,  царскосельские  полки  сдались  и  перешли
на  сторону  Керенского?
 Подсевший  на  автомобиль  красногвардеец,  чтобы
указать  расположение  штаба,  как  бы  в  ответ  заявляет:
 — 	Керенский  занял  Царское,  и  мы  отступили  в  Пул¬
ково,  а  теперь  не  знаем,  что  делать.  Нужно  ли  оста¬
ваться  здесь  или  идти  в  Петроград?  Распоряжений  мы
ни  откуда  не  получаем.
 На  краю  Пулкова,  в  небольшой  избе,  расположен
«штаб».  В  то  время  этот  «штаб»  действительно  казался
штабом,  в  действительности  же  этот  штаб  состоял  из
бывшего  полковника  Вальдена,  растерянно  и  беспомощ¬
но  разводившего  руками,  упорно  смотревшего  на  карту
И  недоуменно  бормотавшего:
 — 	Разрешите  доложить:  у  нас  никого  не  осталось.
Все  разбегаются  и  на  ночь  уходят  по  домам.  Гвардей¬
ские  полки  без  сопротивления  отступают  от  Царского.
!Цсть  сведения,  что  часть  их  сдалась  и  перешла  на  сто¬
рону  Керенского.  Задержать  уходящих  нет  возможности.
 В  дополнение  к  этому  сообщению  в  «штаб»  входит
 380

в  военной  форме,  вооруженный  револьвером  и  шашкой,
бывший  офицер  и  докладывает:
 — 	Царское  занято  Керенским.  В  Царское  прибыло
множество  казаков  с  артиллерией  и  бронепоездом.  Ча¬
сти  разбегаются,  и  Пулково  остается  беззащитным.  Не¬
обходимо  задержать  бегущих,  привести  их  в  порядок  и
установить  хотя  бы  на  ночь  охранение  и  наблюдение  за
Царским,  пока  не  подойдут  регулярные  части.
 Беспомощность  «штаба»,  его  растерянность  и  полное
непонимание,  что  в  сущности  творится  кругом,  вселяли
тревогу.  Этот  несколько  раз  раненный  в  империалистиче¬
скую  войну  полковник  Вальден,  имеющий  боевые  за¬
слуги,  очутившись,  вероятно,  помимо  своей  воли,  в  обста¬
новке  гражданской  войны,  совершенно  растерялся  и
не  знал,  что  делать  с  этими  вооруженными  толпами  ра¬
бочих  и  солдат.  Он  привык  и  знал,  как  командовать  ро¬
той,  может  быть  —  батальоном  и  полком,  он  знал,  как
организовать  оборону  на  участке  своей  части,  при  нали¬
чии  всех  средств,  нужных  для  Обороны,  и  в  первую
очередь  —  при  наличии  средств  связи,  регулярных  до¬
несений  о  движении,  намерениях  и  силах  противника,
с  учетом  собственных  сил,  стоящих  под  ружьем,.  —  но  он
совершенно  не  понимал,  что  можно  делать  с  этими  во¬
оруженными  рабочими  и  солдатами,  которые  не  имели
командиров,  не  умели  писать  по-военному  донесения.
Как  можно  эту  неорганизованную,  но  вооруженную
толпу  превратить  в  грозную  силу,  способную  с  величай¬
шим  энтузиазмом  драться  и  умирать  до  последнего?
 Выслушав  доклад  полковника  Вальдена  и  его  адъю¬
танта,  выходим  из  избы,  чтобы  взять  в  свои  руки  эту
вооруженную,  по  мнению  адъютанта,  бегущую  массу,
задержать  и  организовать  оборону  Пулкова.
 Ровно  через  несколько  секунд  по  выходе  из  избы
со  стороны  Царского  начался  обстрел  Пулкова  артил¬
лерией.  Один  из  первых  разорвавшихся  в  Пулкове  сна¬
рядов  разрушает  наполовину  избу,  где  лишь  несколько
минут  тому  назад  помещался  «штаб».  Обстрел  Пулкова
действительно  вселяет  панику  среди  скопившихся  на
улице  красногвардейцев.  Уходившие  от  Царского  от¬
дельные  группы  солдат  старались,  не  задерживаясь,  про¬
скользнуть  в  Петроград.  Они  рассказывали,  что  Керен¬
ский,  заняв  Царское,  предъявил  им  ультиматум  —  сдать
оружие,  —  но,  получив  отрицательный  ответ,  открыл  по
 381

их  казармам  артиллерийский  огонь,  разрушил  казармы
и  многих  захватил  g  плен.  Полк  понес  значитель¬
ные  потери.  Царское  наводнено  казаками,  которые
жестоко  расправляются-  с  большевиками  и  им  сочув¬
ствующими.
 С  трудом  удается  задержать  всех  стремящихся  уйти,
разбить  по  группам,  назначить  старших  в  группах  и
добиться,  чтобы  они  самовольно,  без  приказания  «шта¬
ба»,  не  оставляли  позиций.  Красногвардейцы,  оставаясь
в  Пулкове,  засыпают  вопросами:
 — 	Что  же  матросы?  Скоро  ли  придут  на  помощь?
 Стараюсь  уверить,  что  матросы  движутся  на  фронт,
что  с  ними  следует  артиллерия.  Окрыленные  надеждой
скорого  подхода  матросов  к  фронту,  красногвардейцы
постепенно,  по  распоряжению  полковника  Вальдена,
стали  занимать  позиции  на  Пулковских  высотах.
 Антонов-Овсеенко  остается  еще  в  Пулкове,  чтобы  ру¬
ководить  организацией  его  обороны,  я  же  возвращаюсь
в  Петроград  для  доклада  тов.  Подвойскому.
 Вечерние  сумерки  опустились  над  землей.  Вдали,
среди  ночной  мглы,  мерцали  огоньки  Петрограда.  Не
было  внешних  признаков  начавшейся  во  всех  уголках
необъятной  России  жестокой  гражданской  войны.
Смолкли  орудийные  выстрелы,  еще  несколько  минут
тому  назад  доносившиеся  от  Царского,  удваивавшиеся
разрывами  над  Пулковом.  Кругом  царила  тишина.
Только  изредка  автомобиль,  освещая  своими  фонарями
дорогу,  обгонял  отдельных  вооруженных,  которые  мед¬
ленно  плелись  в  Петроград.  Но  это  было  затишье  перед
бурей,  перед  жестокой  вооруженной  схваткой  рабочих
и  революционных  солдат  с  силами  контрреволюции.
 Возможно  ли  без  боя  теперь  сдать  то,  что  нами  уже
захвачено?  Разве  флот  не  повторял  изо  дня  в  день:  вся
власть  Советам?  Долой  всякие  компромиссы!  Разве  мы,
посланные  флотом  в'  Петроград  на  борьбу  с  контррево¬
люцией,  не  дали  клятвы  вернуться  на  корабли  только
тогда,  когда  власть  Советов  будет  закреплена,  когда
контрреволюция  будет  раздавлена?  А  там,  в  зале  засе¬
дания  II  съезда  Советов,  —  разве  не  идет  самая  же¬
стокая,  беспощадная  борьба  тех,  кто  идет  вместе  с  ра¬
бочими,  с  бедняками-крестьянами  и  солдатами  против
обанкротившейся  лжедемократии,  предавшей  в  течение
семи  месяцев  интересы  рабочих,  крестьян  и  солдат,  —
 382

против  буржуазии,  против  тех,  кто  требовал  войны  до
победного  конца,  кто  не  решался  отобрать  землю  от
помещиков  и  передать  ее  крестьянам,  а  фабрики  и  за¬
воды  рабочим  и,  предложив  немедленно  приступить  к
заключению  перемирия,  приостановить  эту  кровопро¬
литную  бойню?  Разве  там  в  эти  ночные  сумерки  —  за¬
тишье?  Нет.  Там  идет  самая  жестокая  борьба  с  контр¬
революцией,  распыленной  теперь  по'  всему  Петрограду,
проникающей  в  рабочие,  солдатские  и  матросские  мас¬
сы,  стремясь  «образумить»  их,  дезорганизовать  их  спло¬
ченные  ряды  и  повернуть  великую  пролетарскую  рево¬
люцию  вспять.  Борьба  только  начинается.  Первые
победы  должны  всех  окрылить,  сплотить,  организовать,
чтобы  с  корнем  вырвать  и  уничтожить  контрреволюцию.
Спешу  скорее  доложить,  что  творится  на  фронте,  и  дви¬
нуть  на  помощь  красногвардейские  матросские  отряды.
 У  заставы  красногвардейский  патруль  останавливает
автомобиль.  Проверив  пропуск  и  сказав  «можно»,  снова
облепили  разожженный  на  улице  костер.
 Значит,  Петроград  не  беззащитный.  Выходы  и  входы
в  него  охраняются  верными  часовыми.  По  дороге  к  Смоль¬
ному  красногвардейские  патрули  неоднократно  остана¬
вливали  автомобиль  и  проверяли  пропуск.  Наконец,  опять
в  кабинете  тов.  Подвойского.
 Докладываю.  Он  снова  засыпает  меня  вопросами,
•делает  сразу  несколько  распоряжений  и  предлагает
немедленно  взять  артиллерию  с  Путиловского  за¬
вода.
 — 	Помилуйте,  товарищ  Подвойский,  ведь  я  один;  есть
ли  там  люди,  и  найдется  ли  конский  состав,  амуниция,
чтобы  взять  артиллерию?  Есть  ли  там  прислуга  для  ар¬
тиллерии?
 Подвойский,  как  бы  не  слыша  моих  возражений,
отвечает:
 — 	Погрузите  артиллерию  на  платформы,  а  из  рабо¬
чих  там  же  сформируйте  прислугу.
 Выйдя  из  кабинета  тов.  Подвойского,  встречаю  в  со¬
седней  комнате  Владимира  Ильича.  Он  спокоен.  На
лице  никогда  не  покидающая  его  ленинская  улыбка.
 Увидев  меня,  спрашивает:
 — 	Ну  что,  как  дела  на  фронте?
 Сообщаю  о  задании  и  заявляю:
 — 	Я  еду  в  Морской  революционный  комитет  и
 383

сейчас  двину  матросские  отряды,  которые  должны  сегодня
же  прибыть  из  Гельсингфорсу;  в  противном  случае  —
Керенский  может  быть  в  Петрограде.
 Владимир  Ильич  безмолвным  кивком  головы  одоб¬
ряет  мое  предложение.
 Ухожу.  В  течение  ночи  удается  два  отряда  моряков
двинуть  к  Пулкову.  Прибывшая  из  Финляндии  артилле¬
рия,  выгрузившись,  к  ночи  29  октября  прибывает  в  Пул¬
ково.
 Весь  день  30-го  войска  Керенского  после  занятия  Цар¬
ского  оставались  пассивными  и  тем  самым  дали  воз¬
можность  Военно-революционному  комитету  не  только
под  Пулковом,  но  и  под  Красным,  под  Колпином  сгруп¬
пировать  отряды  моряков  и  пехотные  части.
 31  октября.  Захват  Керенским  царскосельской  ра¬
диостанции  дал  ему  возможность  распространить  целый
ряд  воззваний  и  йриказов,  призывавших  войска  «оду¬
маться»  и  присоединиться  к  войскам,  верным  Времен¬
ному  правительству,  для  борьбы  «с  предателями-измен-
никами»  —  большевиками.  Кипы  погромного  характера
воззваний  к  населению  Петрограда  н  войскам,  выпущен¬
ные  за  последние  дни  «Комитетом  спасения  родины  и
революции»,  появились  и  в  Пулковском  отряде.  Моряки
с  злобным  хохотом  и  ненавистью  уничтожали  эти  воз¬
звания,  сопровождая  уничтожение  руганью.  Зато  воз¬
звания  и  приказы  Военно-революционного  комитета  не
только  читались,  но  служили  моральным  ободрением,
вселяя  веру  в  окончательную  победу  над  контргрево-
люцией.
 Боевое  настроение  Пулковского  отряда  было  на  вы¬
соте.  С  прибытием  артиллерии  на  фронт  моряки  требо¬
вали  немедленного  перехода  в  наступление.  Их  требо¬
вание  усиливалось  еще  тем,  что  в  связи  с  наступающими
холодами  моряки  чувствовали  себя  недостаточно  тепло
одетыми;  все  моряки  прибыли  в  ботинках  и  не  имели
теплого  обмундирования.  Они  просто  заявляли:
 — 	Какого  чёрта  стоять  на  месте,  на  позициях,  —
поскорее  всадить  штык  в  спину  Керенского,  и  дело
с  концом.  Тогда  можно  и  на  корабли.
 Им  казалось,  что  с  разгромом  Керенского  будет  по¬
кончено  со  всей  контрреволюцией.
 В  9  часов  войска  Керенского  возобновили  обстрел
 384

Пулкова.  После  артиллерийской  подготовки  казаки  пе¬
решли  в  наступление,  пытаясь  в  конном  строю  атако¬
вать  защитников  Пулкова.  Первая  атака  казаков  была
отражена  ружейным  и  пулеметным  огнем.  На  месте  боя
осталось  несколько  убитых  и  раненых  казаков.  Через  час
казаки,  при  поддержке  незначительной  части  пехоты  и
артиллерийского  огня  с  батарей  и  бронепоезда,  перешли
вторично  в  наступление.  Бой  продолжался  около  часа.
Вторая  атака  разбилась  о  стойкость  моряков.  Казаки
на  сей  раз  понесли  более  значительные  потери.  Моряки,
ободренные  первыми  успехами,  бросились  преследовать
отступающих  и  одновременно  атаковали  бронепоезд,  ста¬
раясь  отрезать  его.
 Отступающие  войска  Керенского  не  оказали  никакого
сопротивления  и  поспешно  отошли  по  направлению  к  Гат-
чине.  Мы  заняли  Царское.
 В  11  часов  вечера  в  Царское  из  Гатчины,  без  ведома
Керенского  и  Краснова,  прибыла  делегация  от  казаков
в  числе  трех  человек  (один  офицер  и  два  казака)
с  предложением  вступить  с  ними  в  переговоры.  Офицер
заявил,  что  если  мы  теперь  же  решим  вести  наступле¬
ние,  то  казаки  и  юнкера  окажут  упорное  сопротивле¬
ние;  кроме  того,  к  Гатчине  ожидается  подход  батальона
ударников.
 Терять  время  было  нельзя.  Не  ставя  в  известность
Смольный  и  невзирая  на  протест  моряков  против  того,
чтобы  я  поехал  один,  решаю  выехать  для  переговоров
в  Гатчину.  Выезжаю  с  делегацией  в  1  час  ночи,  взяв
с  собой  одного  лишь  матроса  Трушина.
 Г  а  т  ч  ин  а
 В  час  ночи  1  ноября,  в  санитарном  автомобиле,  по
грязной  дороге,  без  освещения,  пробираемся  к  Гатчи¬
не.  По  пути  ехавшие  со  мной  офицер  и  два  казака  за¬
явили,  что  они  —  против  гражданской  войны,  что  их
цвели  в  заблуждение,  рассказывая  о  жестокостях  и  звер¬
ствах  большевиков,  о  том,  что  большевиками  руководят
немецкие  шпионы  Ленин  и  Троцкий  и  что  они  хотят
продать  Россию  немецкому  кайзеру.  Их  убеждали,  что
иесь  гарнизон  Петрограда  и  население  ждет  их,  каза¬
ков,  как  избавителей  от  нашествия  большевиков.  Но
теперь  они,  лично  побывав  в  Царском  после  занятия  его
 itO  3uu.  №  1018
 385

большевиками,  убедились,  что  здесь  не  шпионы  не¬
мецкие,  а  матросы,  солдату  и  рабочие.  Они  просили
выступить  на  митинге  перед  всеми  казаками,  разъяс¬
нить  им,  что  такое  Советская  власть,  кто  именно  избран
министрами  и  какая  участь  ждет  казаков.
 По  пути  к  Гатчине  как  будто  из-под  земли  выра¬
стают  одна  за  другой  казачьи  заставы.  После  переговоров
с  казачьим  офицером  пропускают,  удивленно  посматри¬
вая,  почему  вместе  с  казаками  едут  матросы.  Около
трех  с  половиной  часов  ночи  подъезжаем  к  Гатчинскому
дворцу.  Прилегающая  площадь  слабо  освещена.  Автомо¬
биль  останавливается  у  ворот  дворца.  Выхожу  из  авто¬
мобиля.
 Навстречу  выходит  дежурный  офицер  и,  обращаясь
ко  мне,  спрашивает:
 — 	Вы  кто?
 В  эту  минуту  невольно  мелькает  мысль:  предатель¬
ство.  Вместо  переговоров  с  казаками  —  ловушка.  От¬
вечаю:
 — 	Я  прибыл  для  переговоров  с  казаками.
 Дежурный  офицер:
 — 	Я  вынужден  вас  арестовать.  Сдайте  ваше  оружие.
 — 	Оружие  мое  —  револьвер.  Его  я  не  сдам.  Если  вы
посылали  делегацию  для  того,  чтобы  захватить  одного  из
нас,  как  заложника,  то  этим  вы  не  достигнете  цели.
Знайте,  мой  арест  вам  дорого  обойдется.
 Мой  единственный  спутник,  матрос  Трушин,  выхватйв
револьвер,  направил  его  на  дежурного  офицера.  Он  го¬
тов  был  дорого  продать  нашу  жизнь.
 В  этот  момент  группа  казаков,  постепенно  окружав¬
шая  нас  и  следившая  за  разговором,  потребовала  от  де¬
журного  офицера  немедленно  освободить  меня.  Дежур¬
ный  офицер  упорствовал,  заявляя:
 — 	Я  должен  арестовать  и  доложить  генералу  Крас¬
нову.  Что  он  прикажет,  то  и  будет  сделано.
 Казаки  стали  между  мною  и  дежурным  офицером,
заявляя:
 — 	Пусть  большевики  сами  расскажут  нам  обо  всем.
Мы  хотим  знать,  что  делается  в  Петрограде.
 Тут  же  предложили  следовать  в  казармы.  Почувство¬
вав  себя  как  будто  бы  на  воле,  я  обращаюсь  к  казакам
с  вопросом:
 <—  Керенский  здесь?
 386

Да.
 — 	Я  требую,  чтобы  немедленно  был  приставлен
к  нему  надлежащий  караул.  В  случае  его  побега  —  вы
отвечаете.
 Казачий  офицер,  приезжавший  в  числе  делегатов
в  Царское,  остался  у  дворца  с  целью  усилить  караул,
.охранявший  Керенского.  Как  бы  под  конвоем  казаков  и
охраной  матроса  Трушина,  прихожу  в  казачьи  казармы.
Полумрак.  Казармы  переполнены  только  что  проснув¬
шимися  казаками.  Неряшливо  одетые  в  шинели,  со  сби¬
той  на  затылок  папахой,  с  растрепанными  длинными  чу¬
бами  и  неумытыми  лицами,  казаки  казались  усталыми,
разбитыми,  безразличными.  Многие,  свесив  головьфшо-
сматривали  на  нас  со  второго  яруса  нар.  Среди  казаков
вперемешку  —  офицеры  и  юнкера,  злобным  взглядом
осматривавшие  с  ног  до  головы  пришельцев-матросов.
Взобравшись  на  нары,  говорю  им  о  систематическом  пре¬
дательстве  Временного  правительства,  начиная  с  первых
дней  февральской  революции  и  до  последнего  дня,  когда
Керенский  вместе  с  русской  и  иностранной  буржуазией
пытался  сдать  немцам  Петроград,  чтобы  задушить  рево¬
люцию;  что  Временное  правительство,  так  же  как  и  цар¬
ское,  не  стремится  добиться  мира  и  прекратить  брато¬
убийственную  бойню,  спасти  от  разорения  страну  и  пере¬
дать  землю  крестьянам,  а  продолжает  начатую  царем
войну,  гонит  на  фронт  всё  новые  и  новые  десятки  и  сотни
тысяч  молодых  солдат,  не  обеспечивая  их  ни  вооруже¬
нием,  ни  обмундированием,  ни  продовольствием,  что  на¬
ступающая  зима  грозит  катастрофой  на  фронте.
 И,  наоборот,  Советская  власть  ставит  перед  собой  за¬
дачу  —  немедленно  добиться  справедливого  мира  для
всех,  прекращения  войны,  передачи  земли  крестьянам,
установления  контроля  над  производством,  отмены  смерт¬
ной  казни  на  фронте.  Советским  правительством,  избран¬
ным  на  Всероссийском  съезде  Советов,  и  самим  съездом
Советов  по  всем  этим  вопросам  изданы  декреты.  Преда¬
тельское  Временное  правительство  низложено.  Весь  гар¬
низон  Петрограда,  Балтийский  флот,  рабочие  и  целый  ряд
армий  и  городов  поддерживают  новое  Советское  прави¬
тельство.  Армии  посылают  на  поддержку  Советского
правительства  войска  с  фронта,  и  в  первую  очередь  дви¬
нуты  полки  12-й  армии.  Попытка  Керенского  снова
захватить  власть  бессмысленна  и  давно  обречена  на
 25*
 387

неудачу.  Его  поход  вызывает  лишь  лишние  жертвы  со  сто¬
роны  казаков.  Керенсций  снова  пытается  вас,  казаков,
превратить  в  жандармов  и  тем  самым  возбудить  против
вас  всеобщую  народную  ненависть  и  преследование.
 Злобно  выкрикивают  офицеры  и  юнкера:
 — 	А  немецкие  шпионы  в  вашем  правительстве  —
Ленин  и  Троцкий?  Станичники,  не  верьте  им.  Это  пре¬
датели  и  изменники  России.
 Вся  казачья  масса  поворачивает  свои  головы  в  сто¬
рону  выкрикивающих  офицеров  и  юнкеров.  Они  смутно
или  почти  ничего  не  понимают,  что  такое  Советская
власть*  и  еще  чутко  прислушиваются  к  голосу  своего  вла-
сте^та  —  офицера.  Для  них  еще  до  сих  пор  офицер
в  золотых  погонах  —  грозная  власть,  заставляющая  по¬
корно  выполнять  свою  волю.  Минутами  казалось,  что
злобно  рычащее  офицерство  подаст  команду:
 — 	Гнать  их,  немецких  шпионов!  Бей  их!
 В  ответ  офицерам  заявляю:
 — 	Не  немецкие  шпионы  взяли  власть  в  свои  руки,
а  рабочие,  крестьяне,  солдаты  и  матросы,  такие  же,  как
и  вы,  труженики-казаки.  Флот  первый  доказал  свою  пре¬
данность  революции  и  готовность  к  защите  страны
в  моонзундских  боях,  где  в  борьбе  с  немцами  он  дрался
до  последней  капли  крови;  он  же  первый  выступи#  и  ша
защиту  Советской  власти.
 Этот  пример  еще  более  убедительно  подействовал  на
казаков;  украдкой  посматривая  на  офицеров,  негромко
заявляют:
 — 	Правильно.  Матросы  —  наши  братья,  мы  с  ними
пойдем.
 Через  час-полтора  казармы  уже  не  вмещают  со¬
бравшихся  казаков,  офицеров  и  юнкеров.  Митинг  затя¬
гивается.  Офицерство  более  решительно  выступает  про¬
тив,  требуя,  чтобы  выгнали  нас  из  казарм.  Наконец,
к  8  часам  утра  удается  убедить  казаков  прекратить  граж¬
данскую  войну  и  арестовать  Керенского.  Казаки  согласны
арестовать  Керенского,  но  требуют  сперва  согласовать
арест  KepeHCKOFp  с  казачьим  комитетом.
 Изнемогая  от  усталости,  задыхаясь  в  непроницаемом
табачном  дыму,  которым  окутаны  были  во  всё  время  ми¬
тинга  казармы,  еле  держась  на  ногах,  вылезаю  на  пло¬
щадь.  Пахнувший  утренний  холодок  освежил,  вдохнул
новые  силы.  Ведь  еще  не  всё  сделано.  Они  еще  не  при¬
 388

мкнули  твердо  к  Советской  власти,  они  еще  покорны
своим  офицерам,  и  что  скажут  они,  когда  перед  ними
выступит  тот  же  грозный  для  них  генерал  Краснов,  ко¬
торый  не  будет  митинговать,  а  будет  приказывать?  Какой
оборот  примет  дело,  когда  перед  ними  выступит  Керен¬
ский  как  верховный  командующий?  На  этой  обширной
дворцовой  площади,  освещенной  восходящими  лучами
солнца  и  окруженной  тысячами  казаков  и  юнкеров,  я  чув¬
ствовал  себя  заложником.  Следовавший  позади  матрос
Трушин,  держа  всё  время  в  руках  револьвер,  говорит:
 — 	Как  бы  арестовать  Керенского?  Тогда  казаки  сда¬
дутся.
 Но  до  ареста  еще  далеко.  Мысль  неизменно  вра¬
щается  вокруг  одного  вопроса:  что  сейчас  предпримут
Краснов  и  Керенский?  Как  видно,  в  ожидании  подхода
с  фронта  батальонов  ударников  Керенский  спал  послед¬
нюю  ночь  в  чине  верховного  командующего  и  председа¬
теля  министров  под  охраной  ненадежных  казаков.  Низло¬
женный  правитель  доживал  свои  последние  часы...
 Около  10  часов  прилегающая  ко  дворцу  площадь  за¬
бита  казаками  и  юнкерами.  Наконец  собирается  казачий
комитет,  почти  целиком  состоящий  из  офицеров  и  юнке¬
ров,  Выйдя  из  зала  дворца,  обращаюсь  снова  к  казакам:
 — 	Позвольте,  ведь  у  вас  офицерский  комитет,  а  не
казачий.  Где  же  казаки  в  вашем  комитете?
 Последняя  надежда:  как  на  это  будут  реагировать
казаки?
 Из  глубины  казачьей  массы  несется  более  дружный
возглас:
 — 	Правильно!
 На  этот  раз  офицерство  не  рассчитало:  оно  в  полном
составе  собралось  в  зале  заседания  комитета,  предоста¬
вив  решить  этот  вопрос  самим  казакам.
 Перед  дворцом  в  течение  получаса  происходят  пере¬
выборы  комитета.  Казаки  просто  избирали  своих  пред¬
ставителей:  не  голосуя,  выкрикивали  фамилии  и  тут  же
посылали  в  комитет.
 Долго  убеждаю  новый  комитет  в  необходимости  не¬
медленного  ареста  Керенского,  заявляя,  что  12-й  час  на
исходе,  что  я  отпущен  моряками  до  определенного  срока,
после  чего  моряки  начнут  обстрел  Гатчины  и  перейдут
И  наступление.  Керенский,  вероятно  разбуженный  шумом
Ноэле  самого  дворца,  помещался  всего  через  одну
 389

комнату  от  зала  заседания  комитета  (во  всё  время  моих
переговоров  с  комитетом  адъютант  Керенского,  приоткрыв
дверь  в  зал  заседания,  подслушивал).
 Что  же  делалось  в  это  время  в  штабе  3-го  Конного
корпуса  генерала  Краснова  и  низложенного  правителя
Керенского?  В  брошюре  «Гатчина»  Керенский  эти  мо¬
менты  описывает  так:
 «Около  10  часов  утра  меня  внезапно  будят.  Совер¬
шенно  неожиданное  известие:  казаки-парламентеры  вер¬
нулись  с  матросской  делегацией  во  главе  с  Дыбенко.
Основное  условие  матросов  —  безусловная  выдача  Ке¬
ренского  в  распоряжение  большевистских  властей.  Ка¬
заки  готовы  принять  это  условие».
 Получив  такое  сообщение,  Керенский  немедленно
вызвал  к  себе  генерала  Краснова,  чтобы  выяснить,
согласны  ли  на  его  арест  сам  Краснов  и  офицеры
3-го  Конного  корпуса.  Генерал  Краснов  описывает  в  своих
письменных  показаниях  последнее  свидание  с  Керенским
следующим  образом:
 «Около  15  часов  (на  самом  деле  —  около  П'/г  часов,
как  это  и  было  доложено  мне  матросом  Трушиным)
1  ноября  меня  потребовал  верховный  главнокомандую¬
щий  (Керенский).  Он  был  очень  взволнован  и  нервен.
 — 	Генерал,  —  сказал  он,  —  вы  меня  предали...  Тут
 ваши  казаки  определенно  говорят,  что  они  меня  арестуют
и  выдадут  матросам... 	,
 — 	Да,  —  отвечал  я,  —  разговоры  об  этом  идут,  и  я
знаю,  что  сочувствия  к  вам  нигде  нет.
 — 	Но  и  офицеры  говорят  то  же.
 — 	Да,  офицеры  особенно  недовольны  вами.
 — 	Что  же  мне  делать?  Приходится  покончить
с  собой,
 — 	Если  вы  —  честный  человек,  вы  поедете  сейчас
в  Петроград  с  белым  флагом  и  явитесь  в  Революцион¬
ный  комитет,  где  переговорите,  как  глава  правительства.
 — 	Да,  я  это  сделаю,  генерал.
 — 	Я  дам  вам  охрану  и  попрошу,  чтобы  с  вами  по¬
ехал  матрос.
 — 	Нет,  только  не  матрос.  Вы  знаете,  что  здесь  Ды¬
бенко?
 — 	Я  не  знаю,  кто  такой  Дыбенко.
 390

— 	Это  —  мой  враг.
 — 	Ну-  что  же  делать?  Раз  ведете  большую  игру,  то
надо  и  ответ  дать.
 — 	Да,  только  я  уеду  ночью.
 — 	Зачем?  Это  будет  бегство.  Поезжайте  спокойно  и
открыто,  чтобы  все  видели,  что  вы  не  бежите.
 — 	Да,  хорошо.  Только  дайте  мне  конвой  надежный.
 — 	Хорошо.
 Я  пошел  вызвать  казака  10-го  Донского  казачьего
полка  Руссакова  и  приказал  назначить  8  казаков  для
окарауливания  верховного  главнокомандующего.
 Через  полчаса  пришли  казаки  и  сказали,  что  Керен¬
ского  нет,  что  он  бежал.  Я  поднял  тревогу  и  приказал
его  отыскать,  полагая,  что  он  не  мог  бежать  из  Гатчины
и  скрывается  где-либо  здесь  же».
 В  то  время,  когда  Керенский  вел  переговоры  с  гене¬
ралом  Красновым,  мне  еще  долго  пришлось  убеждать
комитет,  чтобы  дали  согласие  арестовать  Керенского.1
 Около  121/г  часов,  наконец,  мне  удается  склонить  ко¬
митет  арестовать  Керенского.  Вопрос  ставится  на  го¬
лосование.  В  это  время  входит  в  зал  дежурный  офицер
и  читает  телеграмму:  «Из  Луги  отправлено  12  эшелонов
ударников.  К  вечеру  прибудут  в  Гатчину.  Савинков».
 Телеграмма  вызвала  среди  казаков  замешательство,
нерешительность.  Настроение  стало  колебаться.  Мне
предъявили  контртребование:  подписать  договор,  в  кото¬
ром  казаки  отказываются  от  вооруженной  борьбы  с  нами,
чтобы  их  пропустили  на  Дон  и  Кубань  с  оружием  в  ру¬
ках  и  чтобы  в  правительстве  не  было  ни  Ленина,  ни
Троцкого...
 Нужно,  с  одной  стороны,  выиграть  время  до  подхода
отряда  моряков^  чтобы  Гатчину  захватить  врасплох,
с  другой  —  без  промедления,  до  прибытия  ударников,
арестовать  Керенского.  Одинаково  старался  выиграть
время,  очевидно,  и  Краснов  до  подхода  ударников.  Для
достижения  своей  цели,  совершая  «стратегический  ход»,
 1  Керенский  в  своей  брошюре  «Гатчина»  пишет,  что  в  это
время,  т.  е.  в  10  часов  утра  1  ноября,  дворец  был  наводнен  каза¬
ками  и  матросами  и  возле  его  комнаты  стоял  смешанный  караул
также  из  казаков  и  матрсюов.  На  самом  деле  до  17  часов  со  мной
был  единственный  матрос  —  Трушин.  (Примеч.  автора.)
 391

я  решаюсь  подписать  договор.  Не  казаки  избирали
Ленина  и  Троцкого,  —  не  они  и  будут  их  отстранять.
 Договор  подписан.  Выносится  единогласное  постано¬
вление  об  аресте  .Керенского.  Цель  достигнута.  Между
тем  Керенский,  следивший  за  ходом  переговоров,  не  на¬
шел  мужества  в  последний  момент  появиться  среди  ка¬
заков  и  заявить,  что  он  готов  погибнуть  на  своем  посту,
но  не  согласен  с  заключением  позорного  для  казаков
договора.  Переодевшись,-  он  позорно  бежал,  покидая
введенных  им  в  заблуждение  казаков.  Матрос  Трушин,
всё  время  ^следивший  за  Керенским,  поспешно  сообщил:
 — 	Керенский,  переодевшись,  прошел  через  двор.
Пусть!  Его  бегство  есть  его  политическая  смерть.
 Казаки,  направившиеся  арестовать  Керенского,  вер¬
нулись  и  доложили,  что  Керенский  бежал.  Возмущение
бегством  Керенского  было  громадно;  казаки  и  юнкера
тут  же  послали  телеграмму:
 «Всем,  всем.  Керенский  позорно  бежал,  предательски
бросив  нас  на  произвол  судьбы.  Каждый,  кто  встретит
его,  где  бы  он  ни  появился,  должен  его  арестовать,  как
труса  и  предателя.
 Казачий  совет  3-го  корпуса».
 К  моменту  отправки  телеграммы  к  казачьим  заста¬
вам  подходили  Финляндский  полк  и  отряд  моряков.  За¬
ставы  сообщили  об*  их  приближении.  Мною  было  отдано
распоряжение  немедленно  пропустить.  В  этот  момент
в  зал  вбежал  весь  запыхавшийся  Войтинский.  Он  потря¬
сал  телеграммами,  полученными  от  Савинкова  и  из
ставки,  где  сообщалось  о  приближении  ударников.  Вся¬
чески  пытаясь  повернуть  настроение  казаков,  он  убеждал
их,  что  Керенский  не  бежал,  что  он  выехал  навстречу  под¬
ходящим  войскам.  Но  доверие  к  ставленникам  Керен¬
ского  уже  было  подорвано.  В  ответ  на  речь  Войтинского
тут  же  его  арестовали  (позднее  Войтинский  бежал  при
помощи  юнкеров).
 Вскоре  после  того  в  Гатчину  вступили  Финляндский
полк  и  отряд  моряков,  а  через  два  часа  юнкера  и  казаки
были  обезоружены.  Оставался  еще  генерал  Краснов,  —
надо  было  и  его  арестовать.  В  6V2  часов  вечера,  вместе
с  командиром  Финляндского  полка,  мы  вошли  в  кабинет
Краснова.  При  нашем  появлении  высокий,  седеющий,
 392

красивый,  со  строгим  и  спокойным  выражением  глаз,  ге¬
нерал  Краснов  поднялся  нам  навстречу.
 — 	Генерал  Краснов,  именем  Совета  Народных  Ко¬
миссаров  вы  и  ваш  адъютант  арестованы.
 Краснов.  Вы  меня  расстреляете?
 — 	Нет.  Мы  вас  немедленно  отправим  в  Петроград.
 Краснов.  Слушаюсь.
 Тут  же  были  арестованы  и  два  адъютанта  Керенского.
Арестованный  генерал  Краснов  в  автомобиле  был  от¬
правлен  в  Смольный.
 В  эту  же  ночь  напившиеся  пьяными  несколько  ка¬
зачьих  офицеров  пытались  поднять  восстание  среди  каза¬
ков  и  юнкеров,  но  были  тут  же  расстреляны.
 На  следующий  день  были  получены  сведения,  что
к  Гатчине  приближаются  эшелоны  с  ударниками.  Для
защиты  Гатчины  налицо  имелось  не  более  500  матросов
и  двух  батальонов  Финляндского  полка.  Гатчинский
военный  совет  реЩйл  выслать  навстречу  ударникам  де¬
легацию,  предложив  им  сдаться.
 Ночь  прошла  в  тревоге.  Несколько  раз  из  застав  до¬
носили,  что  ударники  приближаются.  В  8  часов  утра
3  ноября  ударники  в  эшелонах  подошли  к  Гатчине  на
расстояние  пяти  верст.  Еду  для  переговоров.  Тов.  Сивере
с  незначительным  отрядом  моряков  занимает  впереди
Гатчины  позиции  и  выставляет  одну  батарею.  В  Гатчине
оставались  два  батальона  Финляндского  полка,  охраняв¬
шие  обезоруженных  казаков  и  юнкеров.  Условный  сигнал,
установленный  тов.  Сиверсом  для  открытия  артогня  по
эшелонам,  —  три  револьверных  выстрела.
 Наскоро  перед  тем  сформировали  длинный  порож¬
ний  эшелон.  С  ним  приближаюсь  к  эшелонам  удар¬
ников.  На  нашем  паровозе  несколько  матросов  с  пуле¬
метами.  Не  доходя  версты  до  ударников,  останавливаю
эшелон  и  иду  к  ударникам.  Тут  же  предлагаю  им  сдаться.
В  противном  случае  немедленно  откроем  артогонь  по  их
эшелонам.  Ударники,  числом  около  трех  тысяч,  колеб¬
лются.  После  кратких  переговоров  переходят  на  нашу
сторону.  Лишь  незначительная  группа  офицеров,  отстре¬
ливаясь,  пытается  бежать.  Сами  ударники  рассеивают  ее
пулеметным  огнем.  Ударники  мирно  вступают  в  Гатчину.
Для  ознакомления  с  событиями  они  посылают  свою  де¬
легацию  в  Петроград  к  Владимиру  Ильичу.
 Так  безвозвратно  рухнула  попытка  Керенского
 393

вырвать  власть  из  рук  Советов.  Как  тающая  политическая
тень,  он  быстро  исчезал  с  арены  борьбы.  Но,  уходя,  он
через  эсеровскую  газету  поспешил  сообщить  о  своем
спасении  от  мести  своего  «злейшего  врага  —  Дыбенко».
Однако  это  не  было  спасением,  а  лишь  надгробной  триз¬
ной  над  политическим  мертвецом.  Так  бесславно  закон¬
чил  Керенский  свой  недолгий  исторический  путь.
 Мертвецы  исчезали,  а  Октябрьская  революция  шири¬
лась  и  крепла  с  каждым  днем.
 Ярко  освещенный  Гатчинский  дворец  утопал  в  непро¬
ницаемой  мгле  осенней  ночи.  На  дворе  было  сыро  и  хо¬
лодно.  Жизнь  кругом  после  только  что  пролетевшего
шквала  вдруг  точно  замерла.  Мерцающий  свет  электри¬
ческих  лампочек  слабо  освещает  отдаленные  улицы.  Кру¬
гом  —  ни  души.  Только  патрули  нарушают  тишину  своими
мерными  шагами  и  негромким  говором.  Хочется  как
можно  скорее  юркнуть  в  теплое  помещение,  укрыться  от
пронизывающей  сырости,  дать  отдых  натянутым  нервам
и  уставшему  телу.  Вот  уже  несколько  ночей  подряд  не
приходилось  спать.  Все  жили  напряженно,  нервами.  Зато
теперь,  когда  нет  непосредственной  опасности,  вдруг  чув¬
ствуешь  невыносимую  усталость.  Ноги  отказываются  пе¬
редвигаться.  Медленно  поднимаюсь  во  второй  этаж  —
в  помещение  штаба.  Коридоры  дворца  переполнены  спя¬
щими  красногвардейцами  и  матросами.  Измученные  бес¬
сонными  ночами,  переходами  и  предшествовавшими
боями,  они  спят  богатырским  сном,  почивая  на  лаврах
своих  первых  побед.
 Добираюсь  до  комнаты,  где  помещается  штаб,  грузно
опускаюсь  на  стул.  Тов.  Сивере,  не  отрываясь,  продол¬
жает  писать  приказ.  В  комнату  входит  тов.  Арутюнянц,
только  что  вернувшийся  из  Петрограда.  Он  спешно,  ли¬
кующе  передает  все  новости:  о  подавлении  юнкерского
восстания  в  Петрограде,  о  перевороте  в  Москве  и  других
городах.  Хочу  слушать  его  рассказы,  но  отяжелевшие
веки  не  слушаются,  —  быстро  засыпаю,  сидя  в  кресле,..
 Уже  высоко  поднявшееся  солнце  своими  лучами  золо¬
тило  только  что  выпавший  первый  снег,  когда  меня  раз¬
будили.  Тут  же  на  диване  спал  тов.  Сивере,  а  рядом
в  кресле  тов.  Арутюнянц.  Будят  и  их.  Комендант  докла¬
дывает:
 — 	На  площади  все  построены,  прибыл  кинематограф¬
щик.  Ждем  вас.
 394  %

— 	А  сколько  времени?
 — 	11  часов.
 — 	фу  ты  чёрт,  как  здорово  заспались!  Сейчас  идем.
 На  площади  против  Гатчинского  дворца  выстроены
 красногвардейцы,  матросы,  а  позади  них  казаки  3-го  кор¬
пуса  и  ударники.  Сегодня  для  кинематографа  будет  ин¬
сценировка  взятия  Царского  и  Гатчины.  Красногвар¬
дейцы  и  матросы  с  радостными  лицами  пускают  остроты:
 — 	Чёрт  возьми,  на  кинематограф  попадаем,  да  еще
и  в  историю.
 Около  аппарата  хлопотливо,  с  озабоченным  лицом,
суетится  маленький,  растрепанный  человек,  виновато
повторяя:
 — 	Две  минутки,  две  минутки,  и  всё  будет  готово.
Вот  еще  минутку!  Можно  начинать.
 Красная  гвардия  дефилирует.  Кто-то  из  матросов,  за¬
дорно  смёясь,  вскрикивает:
 — 	Товарищ  Сивере!  Пусть  казаки  и  ударники  уди¬
рают,  а  мы  будем  преследовать.  А  кто  же  будет  за  Ке¬
ренского,  в  женском  платье?  Жаль,  что  удрал,  вот  теперь
бы  как  раз  пригодился.
 Вчера  хмурые,  с  суровыми,  озабоченными  и  напря¬
женными  лицами,  герои  Октябрьского  переворота  сегодня
по-детски  смеются.  На  их  лицах  ни  капли  жестокости
или  мести  к  своим  врагам.  Если  бы  сейчас  появился
Керенский,  они  стали  бы  с  любопытством  его  рассмат¬
ривать;  им  просто  захотелось  бы  его  даже  пощупать,  по¬
нять,  что  это  был  за  человек,  который  с  первых  дней
февральской  революции  был  у  власти  и  до  последнего
момента  не  хотел  передать  ее  рабочим,  крестьянам,  сол¬
датам  и  матросам...
 Инсценировка  закончена,  и  красногвардейцы  расхо¬
дятся  по  казармам.  Как-то  не  хочется  верить,  что  еще
во  многих  городах  и  на  фронте  идет  борьба,  льется  кровь
тех,  кто  настойчиво  добивается  власти  Советов,  кто  через
Советы  хочет  достичь  мира,  жаждет  устройства  новой
жизни.  Воображение  рисует  этот  новый  мир,  новую  со¬
циалистическую  Россию...
 Направляемся  в  штаб.  Навстречу  быстрой  походкой
приближается  дежурный  по  комендатуре:
 — 	Здесь  в  Гатчине  остались  великие  князья.  Как
с  ними  быть?  Около  их  дома  выставлен  караул,  чтобы
никто  самовольно  туда  не  заходил.
 395

1—  Кто  из  князей?
 — 	Точно,  не  знаю,  но,  кажется,  Кирилл  Владимиро¬
вич  и  его  жена.  *
 Едем  к  ним,  чтобы  под  охраной  отправить  в  Смоль¬
ный.
 У  входа  в  небольшой  домик  стоят  часовые.  Это  они,
вооруженные  рабочие,  охраняют  бывших  князей  и  не  ду¬
мают  им  мстить.  Часовые,  проверив  пропуск,  впускают
в  дом.  Входим  в  гостиную.  Навстречу  нам  из-за  пор¬
тьеры  выходит  высокий,  худощавый,  несколько  сгор¬
бленный  мужчина;  на  лице  —  волнение;  его  жена,  с  кра¬
сивыми,  умными  глазами,  внимательно  рассматривает
вошедших.
 — 	Вы  будете  князь?
 Отвечает  его  жена:
 %—  Да,  а  я  его  супруга.  Вы  нас  арестуете  и  тут  же
будете  судить?  Но  ведь  мы  никогда  не  были  солидарны
с  прежним  царскйм  режимом.  Сейчас  мы  плохо  разби¬
раемся  в  происходящих  событиях,  но  думаем,  что  для
России  это  будет  полезно.  Россия  вздохнет  и  возро¬
дится.
 Она  на  секунду  останавливается,  как  будто  желая
прочесть  на  лицах  присутствующих,  что  ждет  ее  и  мужа,
и  снова  спрашивает:
 — 	Что  же  вы  теперь  будете  делать  с  нами?
 — 	Сейчас  мы  вас  не  можем  оставить  здесь.  Мы  обя¬
заны  отправить  вас  в  Петроград  в  распоряжение  прави¬
тельства.  А  дальше  куда  вас  направят,  —  мы  не  знаем.
 — 	Вы  нас  отправите  в  Петроград  пешком,  под  кон¬
воем,  как  арестованных?
 — 	Нет.  Сейчас  прибудет  автомобиль,  и  тогда  вас
отправим  в  Петроград.
 — 	Вы  разрешите  нам  взять  продукты  из  своих  запа¬
сов  и  необходимые  вещи,  а  дом  оставить  на  прислугу?
 — 	Всё,  что  вам  необходимо,  можете  взять.
 Через  полчаса  они  были  отправлены  в  Смольный
в  распоряжение  правительства.  Возвращаясь  в  штаб,  пе¬
редаю  тов.  Сиверсу,  что  я  намерен  сегодня  же  выехать
в  Петроград.  Делать  здесь  больше  нечего.
 Через  три  часа  покидаю  Гатчину  и  расстаюсь  с
тов.  Сиверсом.  Больше  так  и  не  пришлось  нам  встретиться.
Этот  товарищ,  с  большими  умными  глазами,  обладавший
колоссальной  силой  воли,  мужеством  и  спокойствием,
 396

продолжал  борьбу  на  многих  фронтах  против  врагов  тру¬
дового  народа.  Это  был  любимец  красногвардейцев,  впо¬
следствии  —  красноармейцев.  Он  доблестно  погиб  на
Донском  фронте  в  сражениях  против  того  же  Краснова.
Это  один  из  тех,  кто  был  творцом  Октября  и  кто  сложил
свою  голову  в  стойкой  борьбе  за  раскрепощение  трудя¬
щихся...
 Петроград  в  вечерней  мгле,  окутанный  серым  тума¬
ном,  казался  пустынным  и  мертвым.  Вот  уже  больше
недели,  как  в  городе  Советская  власть.  Но  на  улицах,
несмотря  на  ранний  час  (9  часов  вечера),  тишина.  Жизнь
замерла.  Только  изредка  пробегают  автомобили,  встре¬
чаются  патрули  и  отдельные  часовые  греются  у  разло¬
женных  на  улицах  костров,  останавливая  автомобиль  и
проверяя  пропуск.
 Еще  несколько  дней  назад  в  городе  всё  кипело,  как
на  вулкане.  Безостановочно,  днем  и  ночью,  проходили
войска,  отдельные  отряды,  мчались  броневые  автомобили.
Улицы  были  переполнены  народом.  Все  ждали  исхода
борьбы.  Теперь  как  будто  все  переутомлены,  устали  и
еще  с  вечера  спешат  укрыться  в  квартиры.
 Проскакиваю  Невский,  подъезжаю  к  Адмиралтейству.
Здесь,  в  ярко  освещенном  зале,  идет  собрание  Центро-
флота;  состав  —  почти  исключительно  матросы.  Очутив¬
шись  у  власти,  они,  невзирая  на  усталость,  на  свою
неподготовленность  управлять  государственной  маши¬
ной,  силятся  превозмочь  все  трудности,  наладить  аппа¬
рат,  наметить  программу  работы.  Воодушевленные  идеей,
они  не  боятся  бурь  на  своем  пути.  Это  они  свалили  контр¬
революцию,  они  же  и  построят  новую  жизнь.  Уверенно
они  берутся  за  дело,  не  давая  разрушиться  аппарату  и
приостановиться  той  жизни,  которая  до  сих  пор  била
ключом  во  флоте.
 Далеко  за  полночь  длится  заседание.  Работа  распре¬
делена;  завтра,  с  раннего  утра,  каждый  вступит  в  испол¬
нение  своих  обязанностей.

ПРИЛОЖЕНИЕ
 ГГ.  МАЛЯНТОВИЧ,
министр  юстиции  Временного  правительства
 В  ЗИМНЕМ  ДВОРЦЕ  25-26  ОКТЯБРЯ  1917  ГОДА
 же  две  ночи  провел  Керенский  в  Главном  штабе  и  должен
был  провести  и  третью  —  с  24  на  25  октября.
 Во  главе  военной  борьбы  против  предполагавшегося
военного  выступления  большевиков  и  защиты  от  них  пра¬
вительства  и  Петрограда  должен  был  быть  поставлен  непременно
член  Временного  правительства,  —  в  политическом  отношении.  Пред¬
стояла  борьба  с  «внутдонним  врагом».  В  каждый  данный  момент
ночи  и  дня  могли  возникать  вопросы  политические,  могла  явиться
необходимость  разрешить  вопрос  о  допустимости  или  недопустимо¬
сти,  с  политической  точна  зрения,  осуществления  той  или  иной  впол¬
не,  скажем,  достижимой  военной  задачи,  которая,  однако,  могла
быть  бесцельной  или  дансе  вредной  в  политическом  отношении.
 Предоставлять  разрешение  политических  вопросов  военному
командованию  нельзя  го  двум  причинам.  Во-первых,  потому,  что
эти  вопросы,  и  в  особенности  в  тот  момент,  не  только  были
исключительным  правой,  но  и  неустранимой  обязанностью  только
Временного  правительства.  Расходясь  на  ночь,  члены  Временного
правительства  могли  в  ручить  свои  полномочия  только  члену  Вре¬
менного  правительства-  Во-вторых,  военное  командование  должно
ведать  исключительно  военными  задачами  к  не  растрачивать  ни
своей  энергии,  ни  своей  решимости  на  решение  вопросов  полити¬
ческих,  что  неизбежно  всегда  должно  вызыв  ать  замедления  и  ко¬
лебания,  которые  могут  сыграть  роковую  роль.
 Обязанности  военн-ого  министра  в  тот  м:омент  исполнял  гене¬
рал-лейтенант  Маниконзский,  принявший  назначение,  ввиду  уволь¬
нения  в  отпуск  военн  ого  министра  генерал-майора  Верховского,
всего  за  три-четыре  дни  до  этого,  причем  он  поставил  условием^
что  он  будет  исполнят»  исключительно  военно-технические  обязан¬
ности  и  в  политическом  отношении  будет  лишь  исполнять  прямые,
предписания  и  указании  Временного  правительства.  Он  отказался
принять  на  себя  военн  о-политическое  руководство  в  обороне  про¬
тив  предполагавшегося  выступления  большевиков.
 393

Естественнее  всего  было  возложить  эти  обязанности  на  ми-
нистра-председателя,  который  был  в  то  время  и  верховным  главно¬
командующим,—  на  Керенского.  Ему  было  поручено  Временным
правительством  организовать  при  Главном  штабе  надлежащее
военное  командование,  не  стесняясь,  если  бы  это  понадобилось  по
условиям  момента,  произвести  необходимые  личные  перемены.  Были
высказаны  мнения  относительно  отдельных  лиц  в  Главном  штабе.
 24-го  Керенский  доложил,  что  всё  в  штабе  и  гарнизоне  налажено
и  что  он  не  нашел  нужным  произвести  какие-либо  перемены  лиц.
Главные  и  руководящие  обязанности  в  военном  отношении  были
возложены  на  полковника  Полковникова  и  генерала  Багратуни...
 24-го  октября  мы  разошлись  рано...  во  втором  часу  ночи.  Все
члены  Временного  правительства,  кроме  Керенского,  —  по  кварти¬
рам,  Керенский  ушел  в  Главный  штаб.,,
 Вернувшись  к  себе,  я  еще  провел  часа  полтора  в  кабинете,
подготовляя  план  занятий  на  следующий  день...  Распорядился  раз¬
будить  себя  в  половине  десятого...
 Я  был  разбужен  в  девять  утра.
 Приотворив  дверь,  курьер  министерства  юстиции  Михаил  Але¬
ксандрович  Тюрин  негромким,  учтивым,  но  и  внятным  и  настой¬
чивым  голосом  старался  меня  разбудить.  Я  спал  крепко,  заснувши
только  в  седьмом  часу  утра.
 — 	Господин  министр,  вставайте-  Еще  только  девять  часов,
но  министр-председатель  просили  по  телефону,  чтобы  вы  былй
в  Генеральном  штабе  непременно  к  десяти  часам...  Самовар  готов,
чай  заварен.
 М.  А.  Тюрин^  фигура  интересная,  заслуживающая  особого
очерка.  Он  служил  курьером  при  министерстве  юстиции,  начиная
с  министерства  Муравьева,  и  при  всех  министрах  состоял  личным
камердинером  при  министре.  То  же  и  при  министрах  во  время
революции...  С  его,помощью  я  справлял  всё  свое  одинокое  неслож¬
ное  хозяйство...  Высокий,  сухощавый,  в  одиих  усах,  тугой  на  одно
ухо,  исполнительный,  заботливый,  умный  и  тактичный.  По  виду
ему  можно  было  дать  и  сорок  пять,  и  шестьдесят  лет...  ПрошеЛ
хорошую  школу...
 Напрасно  я  предлагал  ему  называть  меня  в  домашнем  оби¬
ходе  по  имени  и  отчеству...
 — 	Скажите  подать  автомобиль,  —  сказал  я,  быстро  поднимаясь
с  постели.
 — 	Сказал,  господин  министр,  чтобы  не  позже  половины  деся¬
того  был  подан.  Только  мне  ответили,  что  нет  автомобилей.  Этакое
безобразие.  Я  всё-таки  сказал,  чтобы  вам  автомобиль  был  подан
непременно.  Но,  на  всякий  случай,  велел  лошадь  подать.  Будет
подана,
 За  последнюю  неделю  с  автомобилями  были  нелады,  как,
впрочем,  и  во  всем...  Всё  как-то  скрипело  и  разваливалось...  Пода¬
вали  не  во-время,  и  почти  всегда  разные,  нередко  неисправные.
4втомобиль,  прикомандированный  к  министерству  юстиции  в  мое
личное  распоряжение,  без  достаточного  повода  и  подозрительно
долго  чинился.  Экзекутор  жаловался,  что  ничего  не  может  сделать...
 В  десять  без  четверти  был  подан  автомобиль.
 Я  прошел  в  кабинет,  чтобы  захватить  по  привычке  тетрадку
своего  дневника,  с  которой  я  не  расставался  с  утра  до  ночи,  впи¬
сывая  в  нее  все  встречи  и  вкратце  все  разговоры.
 399

Вынул  ее  из  ящика  письменного  стола,  и  вдруг  мысль,  неожи¬
данная  и  настойчивая:  «А  не  последний  ли  наш  день  сегодня?».
 Она  сразу  вылилась  в  окончательное  решение.  Я  вынул  из
того  же  ящика  другую  тетрадку  дневника  —  уже  исписанную,
пачку  писем,  частных  и  по  должности,  но  адресованных  мне  лично,
моя  заметки,  сложил  все  это  в  один  пакет,  огляделся  в  кабинете  и
засунул  пакет  в  большую  кучу  старых  газет,  лежавшую  на  выступе
книжного  шкафа  сзади  письменного  стола...
 Оттуда  после  нашего  ареста  мой  секретарь  и  добрый  товарищ
Д.  Д.  Данчич,  по  моей  просьбе,  вынул  этот  пакет  и  отнес  одному
моему  другу...
 Хотя  я  и  был  уверен,  что  Тюрнн  ошибся,  что  меня  вызывали
не  в  Генеральный,  а  в  Главный  штаб,  но  всё-таки  заехал  сначала
в  Генеральный  —  благо  это  рядом.  Там  не  оказалось  никого.
 Я  проехал  к  Главному  штабу.  Он  расположен,  как  известно,
справа  от  Зимнего  дворца,  если  стоять  к  последнему  лицом.
 Подъехал,  вышел  из  автомобиля,  подошел  к  подъезду  и.„  всё
понял.
 У  подъезда  не  было  никакой  охраны.  Каждую  минуту  в  подъезд
входили  и  выходили  из  него  поодиночке  и  группами  военные  лица
всех  чинов  и  родов  оружия.  Дверь  его  казалась  настежь  открытой,
и  только  колебаниями  своими  выдавала,  что  она  не  открыта,  а  по¬
стоянно  открывается,  не  успевая  закрыться.
 Я  вошел,  никто  меня  не  знал,  но  никто  не  спросил  меня  при
входе.
 По  лестнице  в  два  марша  непрерывно  подымались  и  спуска¬
лись  солдаты,  офицеры  всех  чинов,  реже  юнкера.  Лица  хлопотли¬
вые  и  сосредоточенно-встревоженные.
 Всё  ли  это  «свои»?  Сколько  здесь  большевиков?  Их  может
быть  сколько  угодно.  Входи  и...  бери.
 Они  потом  так  и  сделали:  вошли  и  сели,  а  те,  кто  там  сидел,
встали  и  ушли  —  штаб  был  занят...
 Поднялся  во  второй  этаж.  На  площадке  у  средней  двери  —
юнкер  с  ружьем,  на  которое,  держа  его  за  штык  правой  рукой,
опирается  как  на  палку...  Он  мог  быть  и  без  ружья,  а  хорошая
палка  была  бы  удобнее.  Спрашиваю:
 — 	Не  знаете  ли,  где  здесь  министр-председатель?
 Отвечает  любезно:
 — 	Извините,  не  знаю.  А  вот  пройдите  к  дежурному  офицеру,
сюда  —  налево,  он  вам  скажет.
 Вхожу.  Большая,  плохо  освещенная  комната.  Прямо  против
входной  двери  окно,  по  стенам  с  двух  сторон  —  двери.  Посередине
большой  стол,  на  нем  бумаги  в  полном  беспорядке.  За  столом  ни¬
кого.  Через  комнату  проходят  постоянно  военные  люди  в  пальто
и  без  пальто,  в  шапках  и  без  шапок,  —  через  входную  дверь  и  че¬
рез  двери  из  внутренних  помещений,  —  приходят,  проходят,  ухФ
дят  —  с  бумагами  и  без  бумаг.
 Меня  не  знают.  Я  здесь  чужой.  Но  не  обращают  никакого  вни¬
мания.  Вскинет  глазам  иной  и  спешна  вдет  дальше...
 Я  могу  взять  с  этого  стола  бумаги,  сложить  их,  не  спеша,  и
унести,  положить  в  любое  место  бомбу;  на  стене  наклеить  призыв
к  свержению  правйтеляьства...
 400

Проходит  какой-то  генерал,  читая  на  ходу  бумагу.  Останавли¬
ваю  вопросом,  не  знает  ли  он,  в  каком  помещении  в  штабе  нахо¬
дится  министр-председатель.  Остановился,  поднял  голову,  взгля¬
нул  поверх  очков  взглядом  человека,  которого  только  что  разбу¬
дили,  но  он  еще  не  пришел  в  сознание,  и  резко  буркнул:
 — 	Не  знаю-cl  Спросите  дежурного  офицера,  —  и  пошел.
 Потом  вдруг  остановился,  обернулся,  опять  взглянул  поверх
 очков,  но  взглядом  человека,  которого  осенила  неожиданная,  но
властная  мысль,  и  сказал  раздраженно:
 ~  А  шапку,  знаете  ли,  не  мешало  бы  снять!..
 Это  было  резонно,  Я  снял  шляпу  и  вышел  опять  на  площадку,
решив  пройти  прямо  в  кабинет  начальника  штаба.  Спросил
юнкера  —  где<  Указал.
 Подошел  к  двери  кабинета.  Доложить,  конечно,  некому.
 По  коридору  снуют  люди  непрерывной  чередой,  вперед  и  на¬
зад,  но  у  двери  начальника  штаба  нет  никакого  караула,  даже  нет
никого,  кто  бы  мог  доложить...
 Можно  войти  в  кабинет  беспрепятственно  группой  и,  войдя
бесшумно,  сказать  спокойно:  «Вы  начальник  Главного  штаба?..
Объявляю  вам,  что  вы  арестованы...»
 Я  нажал  ручки  двери  и  вошел  в  кабинет  без  доклада.
 Прямо  против  двери,  лицом  к  ней,  спиной  к  окнам  стояли  Ке¬
ренский,  Коновалов,  Кишкин,  генерал  Багратуни,  адъютанты  Ке¬
ренского  и  другие,  мне  незнакомые.
 Один  высокий,  бритый,  с  лицом  иностранца  что-то  говорил
Керенскому.
 Керенский  был  в  широком  сером  драповом  пальто  английского
покроя  и  в  серой  шапке,  которую  он  всегда  носил  —  что-то  сред¬
нее  между  фуражкой  и  спортивной  шапочкой.
 Лицо  человека,  не  спавшего  много  ночей,  бледное,  страшно
измученное  и  постаревшее.
 Смотрел  прямо  перед  собой,  ни  на  кого  не  глядя,  с  прищурен¬
ными  веками,  помутневшими  глазами,  затаившими  страдание  и
сдержанную  тревогу.
 Подал  мне  руку,  взглянув  рассеянно  и  мельком.
 Я  поздоровался  с  Кишкиным  и  Коноваловым.
 Было  очевидно,  что  я  пришел  к  концу  какой-то  беседы,  хотя
было  только  десять  часов,  и  что  Керенский  куда-то  собирается
ехать  один:  и  Кишкин  и  Коновалов  были  без  верхнего  платья.
 — 	В  чем  дело?  —  обратился  я  к  Коновалову  вполголоса.
 — 	Плохо!  —  ответил  он,  глядя  на  меня  поверх  пенсне.
 — 	Куда  он  едет?
 — 	Навстречу  войскам,  которые  идут  в  Петроград  на  помощь
Временному  правительству.  В  Лугу.  На  автомобиле.  Чтобы  пере¬
метить  их  до  вступления  в  Петроград  и  выяснить  положение,
прежде  чем  они  попадут  сюда  —  к  большевикам.
 —•  Навстречу  войскам,  идущим  сюда  на  помощь  Временному
Прйиительству?  А  в  Петрограде,  значит,  нет  войск,  готовых  защи¬
щать  Временное  правительство?
 — 	Ничего  не  знаю!  —  Коновалов  развел  руками.  —  Плохо,  —
нрпбиппл  он.
 - 	И  какие  это  войска  идут?
 — 	Кажется,  батальон  самокатчиков.
 Поистине  плохо,  если  в  день  несомненной  опасности  военного
Id  .1мк.  М  1018 	401

восстания  в  Петрограде  для  защиты  Временного  правитель¬
ства  и  государственного  порядка  надо  ехать  в  Лугу  навстречу...
батальону  самокатчиков.
 Кто-то  доложил,  что  автомобили  поданы.  Оказывается,  один
из  двух  автомобилей  был  предоставлен  Керенскому,  по  его  просьбе,
одним  из  союзнических  посольств.  повидимому,  автомобильная  база
уже  не  была  в  распоряжении  правительства.
 Керенский  наскоро  пожал  всем  руки.
 — 	Итак,  вы,  Александр  Иванович,  остаетесь  заместителем  ми-
нистра-председателя,  —  сказал  он,  обращаясь  к  Коновалову,  и  бы¬
стрыми  шагами  вышел  из  комнаты...
 С  этого  момента  мы  больше  не  видели  Керенского...
 — 	А  мы  куда?  —  спросил  я,  обращаясь  к  Кишкину  и  Коно¬
валову.
 Мы  немедленно  и  согласно  решили,  что  должны  созвать  сию  же
минуту  всех  членов  Временного  правительства  и  обсудить  положение.
 Сели  в  мой  автомобиль  —  он,  действительно,  оказался  очень
нужным  нам,  потому  что  был  у  нас  единственным,—  и  проехали
в  Зимний  дворец  к  Салтыковскому  подъезду,  который  выходит
в  сад  при  Зимнем  дворце
 Из  огромной  прихожей  через  смежную  с  ней  комнату  слева
лестница,  вся  клетка  которой  по  стенам  была  убрана  гобеле¬
нами,  вводит  во  втором  этаже  В  очень  широкую  внутреннюю  залу-
коридор,  с  верхним  тусклым  освещением  и  галереями  наверху.
 Направо  от  входа  в  этот  зал  и  коридор  была  поставлена  вре¬
менная,  очень  высокая  перегородка,  отделявшая  от  левой  части
зала  лазарет  для  раненых  воинов.
 Налево  от  входа  с  лестницы,  в  конце  зала,  лежал  путь  в  Мала¬
хитовый  зал,  где  происходили  заседания  Временного  правитель¬
ства,  через  три  зала
 Малахитовый  зал  всеми  своими  огромными  окнами  выходит
на  Неву.  Остальные  помещения:  канцелярия  Временного  прави¬
тельства  и  кабинеты  министра-председателя  и  его  заместителя  —
доходили  до  угла  дворца,  выходящего  к  Николаевскому  мосту,
и  занимали  часть  стены  по  саду,  против  Адмиралтейства.
 По  телефону  стали  созывать  всех  членов  Временного  прави¬
тельства.
 Все  съехались,  кроме  С.  Н.  Прокоповича,  который,  как  ока¬
залось,  был  в  это  время  арестован,  долго  возился,  пока  ему  уда¬
лось  освободить  себя  из-под  ареста,  и,  когда  получил  свободу  пере¬
движения,  уже  не  мог  попасть  в  Зимний  дворец.
 Собралась  канцелярия,  кроме  правителя  дел  канцелярии  Вре¬
менного  правительства  А.  Я  Гальперна,  который  совсем  не  был
в  Зимнем  дворце  25  октября  и  не  посещал  заседаний  Временного
правительства  с  9  по  16  ноября,  происходивших  после  переворота.
 Председательствовал  А.  И.  Коновалов.
 Заседание  было  открыто  в  составе,  кроме  Коновалова  и  меня:
министра  иностранных  дел  Терещенко,  министра  внутренних  дел
Никитина,  министра  военного  Маниковского,  министра  морского
Вердеревского,  министра  народного  просвещения  Салазкина,  ми¬
нистра  труда  Гвоздева,  министра  финансов  Бернацкого,  министра
призрения  Кишкина,  министра  исповеданий  Карташеза,  министра
путей  сообщения  Ливеровского,  председателя  экономического  со¬
вета  на  правах  министра  и  члена  Временного  правительства  Тре-
 402

гьякова,  государственного  контролера  Смирнова,  министра  земле¬
делия  Маслова.
 На  заседании  в  первую  же  очередь  было  установлено,  что
вооруженное  выступление  большевиков  осуществляется  и  приуро¬
чивается,  как  к  центру,  к  Главному  штабу  и  Зимнему  дворцу.  По
Мойке,  к  площади  и  с  набережной,  стягиваются  красногвардейцы
и  разные  полковые  части.  Мосты,  разведенные  ночью  по  распоря¬
жению  Временного  правительства,  наведены.
 Ввиду  отъезда  Керенского,  надо  было  уполномочить  кого-ни¬
будь  из  членов  Временного  правительства  для  непосредственного
политического  руководства  в  Главном  штабе  обороной  Петрограда
и  подавления  организующегося  выступления  на  правах  как  бы  гене¬
рал-губернатора  Петрограда.  Опускаю  подробности  недлинной  бе¬
седы.  Существенно  только  отметить  следующее.
 Никто  из  членов  Временного  правительства  не  заблуждался
относительно  размеров  грозящей  опасности.  Необходимость  и  цель
отъезда  Керенского,  и  всё,  что  предшествовало  этому  дню,  и  нара¬
стающие  события  дня  делали  опасность  значительной  и  вполне
реальной.
 Степень  разложения  петроградского  гарнизона  в  общем  была
известна  Временному  правительству  так  же  точно,  как  и  флотских
частей,  хотя  руководящий  орган  Центрофлота  стоял,  повидимому,
на  позиции  защиты  Временного  правительства  и  на  той  же  позиции
держались  казачьи  части,  военные  училища  и,  как  говорили  без
достаточной  определенности,  и  некоторые  части  гарнизона.
 Положение  было  угрожающим,  но  не  казалось  еще  оконча¬
тельно  определившимся:  мог,  казалось,  создаться  перелом  в  лю¬
бую  сторону  в  зависимости  от  хода  событий.
 Решительные  и  успешные  действия  против  выступления  большеви¬
ков,  казалось,  могли  вывести  из  состояния  нерешительности  и  коле¬
баний  казаков  и  кое-какие  части  гарнизона,  а  также  Центрофлот,  но
непременно  успешные,  Было  ясно,  что  ни  инициативы,  ни  даже  от¬
ветственного  активного  выступления  эти  части  на  себя  не  возьмут.
 Солдатская  масса  была  всюду  в  лучшем  случае  ненадежна.
 Офицеры  всем  ходом  описанных  выше  событий  после  корни¬
ловских  дней  чувствовали  себя  оскорбленными  и  еще  более  отре¬
занными  от  солдат,  а  Временному  правительству  (и  в  решимость
его)  не  верили.
 С  чувством  недоверия  и  обиды  относились  к  Временному  пра¬
вительству  и  казаки  вследствие  калединского  дела.
 Многие  думали  —  все  казаки.  Будущее  доказало,  что  только
казачье  офицерство,  рядовые  же  казаки,  как  и  все  солдаты,  про¬
сто  склонны  были  к  большевизму,  что  в  то  время  еще  пока  не
вполне  определилось,  но  что  вполне  хорошо  понимал,  как  оказа¬
лось  впоследствии,  только  один  человек  —  генерал  Каледин.
 Таково  было  положение  ..
 Уполномоченным  от  Временного  правительства  по  охране
Петрограда  был  назначен  Н.  М.  Кишкин.  В  его  непосредственное
распоряжение  поступали  все  вооруженные  еилы  столицы.
 ЬГ  М.  Кишкин  назначил  своими  помощниками  инженеров  Паль-
чинского  и  Рутенберга.
 Указ  Временного  правительства  о  назначении  Н.  М.  Кишкина
был  тотчас  же  составлен  и  подписан  всеми  членами  Временного
правительства.
 403

Н.  М.  Кишкин  удалился  в  помещение  Главного  штаба.
 Все  остальные  члены  правительства  остались  в  Зимнем  дворце.
 Было  составлено  и  сдано  в  шечать  обращение  Временного  пра¬
вительства  к  населению.  Оно  разъясняло  положение  вещей  и  при¬
зывало  население  к  защите  “государственного  порядка  и  законного
всенародного  правительства  (которое  может  сдать  свои  полномо¬
чия  только  Учредительному  собранию)  против  выступления  боль¬
шевиков,  имеющего  очевидною  целью  насильственно  захватить
верховную  власть  вопреки  воле  народной  и  в  нарушение  суверен¬
ных  прав  Учредительного  собрания.
 Затем  был  поставлен  вопрос,  как  должно  себя  дальше  вести
Временное  правительство:  могут  ли  члены  его  разойтись  по  своим
ведомствам,  или  положение  таково,  что  Временное  правительство
должно  продолжать  непрерывно  свое  заседание  впредь  до  раз¬
решения  кризиса.
 Только  двое  высказались  за  то,  что  все  возможные  меры  при¬
няты  и  потому  члены  правительства  могут  разойтись  по  своим
цинистерствам.
 После  непродолжительного  обмена  мнениями  и  они  при¬
соединились  к  решению  большинства,  что  положение  настолько  серь¬
езно,  что  Временное  правительство  не  выполнит  своих  обязанно¬
стей,  если  не  останется  в  Зимнем  дворце  в  полном  составе  и  не
объявит  свое  заседание  непрерывным  до  окончательного  разре¬
шения  кризиса.
 Часов  до  четырех  доступ  к  Зимнему  дворцу  был  еще  возмо¬
жен.  Дважды  приезжал  к  нам  товарищ  министра  финансов
 А. 	Г,  Хрущев.  Был  еще  кто-то.  Кажется,  В.  Д.  Набоков.
 Спустя  полтора  или  два  часа  после  своего  ухода  в  Главный
штаб  к  нам  пришел  оттуда  Н.  М  Кишкин.  Его  сообщение  харак¬
теризовало  положение  как  неопределенное.
 Более  оптимистично  было  сообщение  Пальчинского.  Он  допу¬
скал,  что  большевики  не  перейдут  в  открытое  наступление,  что  всё
может  ограничиться  лишь  угрозой  с  целью  нас  терроризировать,
что  стягиваются  пока,  главным  образом,  красногвардейцы,  что,
в  случае  необходимости,  можно  будет  без  труда  разогнать  их.
Главный  штаб  наготове,  и  Зимний  дворец  охраняется.
 Какие  же  воинские  части  были  в  распоряжении  Временного
правительства  —  для  охраны  его  ТГ  Петрограда? 	—
 Точных  сведе!ШЙ1!'ё“ШЛ(!Г*Это  странно,  а  между  тем  это  так.
Мы  точно  не  знали,  под  чьей  защитой  новый  российский  государ¬
ственный  строй.
 Моя  память  сохранила  такие  сведения:  .по  два  роты  от  двух
военных  училищ,  кажется,  Давлоаского  и  Владимирского:  две  роты
Ораниенбаумской  школы  “прапорщиков;  две  рот5зГТЯихайловского
артиллерийского  училища  с  шестью  пушками;  какая-то  Цасть  жен-
ского  батаЖонУ"1Гтаг^сотни  казаков.  ~ 	01
 Кем  даны  был1Г~ЭТи  сведения?  Не  помню,  но  помню,  что  точ¬
ного  ответственного  доклада  представителем  военного  командова¬
ния  Временному  правительству  сделано  не  было.
 Ни  от  кого  нельзя  было  добиться,  каково  настроение  и  отно¬
шение  к  событиям  дня  остальных  войск  —  пехотных,  кавалерий¬
ских,  артиллерии  и  специальных  команд  —  пулеметной,  броневиков.
 — 	Настроение  неопределенное,  но  сочувствие  правительству,  —
 404

говорили  одни...  Кто?  Не  знаю.  Это  не  был  доклад  кого-нибудь,
кто  имел  бы  в  руках  проверенные  данные,  сообщал  бы  сведения,
9  которыми  можно  было  бы  руководствоваться.
 И  тогда,  в  тот  самый  день,  не  мог  бы  сказать,  кто  это  сказал.
Может  быть,  кто-нибудь,  кто  пришел  к  нам,  пока  это  можно  было,
посидел  и  ушел.  Может  быть,  сообщение  по  телефону.  Телефон
работал  долго.  С  городом,  с  разными  лицами  разговаривали  мно¬
гие:  Вердеревский,  Кишкин,  Никитин  и  др.
 — 	Скорее  несочувствие  большевикам,  но  и  к  правительству
net  сочувствия.  Позиция  нейтральная.  Перейдут  в  лагерь  побе¬
дителя.
 А  это  кто  сказал?  Не  помню.  Может  быть,  кто-нибудь  один,
а  может  быть,  сразу  многие.  И,  во  всяком  случае,  и  это  не  было
сведением,  а  скорее  мнением,  рассуждением...
 Из  города  сообщали,  что  население  взволновано,  очень  на¬
строено  против  большевиков...  Идут  партийные  заседания:  'все
партии  высказываются  против  большевиков  и  против  их  выступ¬
ления...  Одним  словом,  большевики  постепенно...  «изолируются»...
 Высказываются1
 Это  было  необыкновенно  утешительно!..
 Будет  открыто  заседание  Городской  думы:  там  выскажутся
все  партии  и  все  организации,  будет  выработана  общая  резолюция...
 «Общая  резолюция»!!!  Какое  настроение  энергии!..
 Пришли  в  действие  все  говорильни!..
 Потом  попозже,  но  в  тот  же  день  —  запомните:  в  тот  же
день  —  открылись  две  новые:  «Комитет  спасения  родины  и  рево¬
люции»  и  «Комитет  безопасности»...  Они  тоже  будут...  «изолиро¬
вать».  Мы  увидим  —  кого.
 Открылся  съезд  Советов..,
 О,  какое  мужество,  какую  страсть,  какую  решимость  проявят
там  подлинные  защитники  демократии  и  революции!  Как  торже¬
ственно,  пролив  океаны  слов,  покинут  заседание  и  закончат  после¬
довательно  проведенный  процесс  «изоляции»  большевиков  в  тот
момент...  когда  по  ордеру  Военно-революционного  комитета  пове¬
дут  большевики  в  Петропавловскую  крепость  всех  членов  Времен¬
ного  правительства  под  предводительством  «товарища»  Антонова.
 «Население»  Петрограда  и  его  революционные  руководители
«изолировали»  большевиков  неосознанной  панической  тревогой  и
словами,  а  большевики  без  слов  —  с  винтовками,  бомбами,  пуле¬
метами,  броневиками  и  пушками  —  охватывали  плотным  кольцом
изолированный  орган  всенародной  власти.
 На  Зимний  дворец  сосредоточенно  глядели  орудия  с  башен
«Авроры»  за  Николаевским  мостом  и  пушки  Петропавловской
крепости.  В  огромные  окна  дворца  лил  холодный  свет  серый  бес¬
солнечный  день.
 В  сухом  воздухе  отчетливо  видны  городские  дали.  Из  угло¬
вого  окна  виден  загроможденный  простор  вдоль  широкой  могучей
реки.  Равнодушные,  холодные  воды...  Притаившаяся  тревога  за¬
стыла  в  сыром  воздухе...
 В  огромной  мышеловке  бродили,  изредка  сходясь  все  вместе
или  отдельными  группами  на  короткие  беседы,  обреченные  люди,
одинокие,  всеми  оставленные...
 Вокруг  нас  была  пустота,  внутри  нас  —пустота,  и  в  ней  вы¬
растала  бездумная  решимость  равнодушного  безразличия.
 405

— 	Что  грозит  дворцу,  если  «Аврора»  откроет  огонь?»
 — 	Он  будет  обращен  в  кучу  раэгвзлин,  ~  ответиЭПадаирал  Вер-
деревский,  как,  всегда,  спокойно.  Только  щеку,  в  углу  правого  глаза,
задергал  тик.  Передернул*  плечами,  поправил  правой  рукой  ворот-*
ник,  опять  заложил  руки  в  карманы  брюк  и  повернулся,  чтобы
продолжать  прогулку.  На  минутку  остановился:
 — 	У  нее  башни  выше  мостов.  Может  уничтожить  дворец,
не  повредив  ни  одного  здания.  Зимний  дворец  расположен  для
этого  удобно.  Прицел  хороший.
 И  опять  пошел...
 Разговоры  по  телефону  велись  непрерывно  с  разными  органи¬
зациями  и  лицами  —  то  с  тем,  то  с  другим.  Кажется,  с  Никити¬
ным  больше  всех.  Наше  положение  они  не  выясняли  нисколько
 Всё  более  и  более  несомненным  становилось  лишь  одно,  что
ни  на  какую  действительную  военную  поддержку,  кроме  той,  что
у  йас  есть,  мы  рассчитывать  не  можем.  И  можем  ли  рассчиты¬
вать  на  ту,  что  есть?..  Сколько  времени  мы  здесь  проведем?  Чем
всё  это  кончится?  Как  мы  должны  вести  себя?  Какое  распоряже¬
ние  отдать  охраняющим  нас  частям  войска?
 Этот  момент  непременно  наступит,  —  когда  надо  будет  дать
короткий  решительный  командный  приказ.  Какой?
 Защищаться  до  последнего  человека,  до  последней  капли
крови?  Во  имя  чего?
 Если  власть  не  защищают  те,  кто  ее  организовал,  нужна  ли
она?  Если  же  она  не  нужна,  если  она  изжита,  кому  и  как  ее  пере¬
дать  и  по  чьему  приказу?..
 Те,  кто  ее  организовал  и  ее  не  защищает,  однако  «изолируют»
тех,  кто  ее  хоч*ет  взять,  и  не  отдают  приказа  ее  передать.
 Мы  ее  не  можем  швырнуть  на  площадь  в  руки  толпы.  Ни  ра¬
зум,  ни  сознание  долга  этого  не  позволяют...  Это  не  жажда  власти,
а  только  сознание  долга...  Если  это  уже  не  власть,  то  это  всё
еще  полномочия  верховной  власти,  данные  народом,  и  возвращеньГ
они  могут  быть  только  народу.
 Те,  кто  теперь  нас  покинул,  потом  станут  нашими  обвините¬
лями  и  скажут*  «вы  не  смели  отречься  от  того,  что  было  не  вашим
правом,  а  вашей  обязанностью!».
 Значит...  Значит  —  происходит  какая-то  -политическая  сим*
волика.
 Уступить  мы  можем  только  насилию,  но  соотношение  военных
сил,  а  главное,  общественно-политическое  поведение  всех  тех  рево¬
люционных  организаций,  которые  в  своей  совокупности  могут  (как
это  они  и  делали  в  течение  всей  революции)  решить  авторитетно
и  для  нас  обязательно  вопрос  об  организации  верховной  власти,  —
таково,  что  мы  предоставлены  самим  себе.  Совершенно  изолиро¬
ванные  фактически  и  в  то  же  время  наделенные  всею  полнотою
власти  юридически,  мы  сами  должны  уметь  найти  какой-тр  такой
момент,  в  котором  сполна  и  с  непререкаемой  наглядной  убеди¬
тельностью  будет  очевидно,  что  мы  уступили  только  неодолимому
насилию  и  не  перешагнули  за  ту  черту,  за  которой  сопротивление
будет  казаться  только  стремлением  к  власти,  кровопролитием  бес¬
цельным,  как  не  поддержанным  ни  авторитетом  народной  воли,
ни  очевидным  перевесом  вооруженной  силы.  В  последнем  случае
жестокая  и  кровопролитная  решимость  за  свой  страх  была  бы
 406

оправдана  победой,  ибо  победителя  на  войне  и  в  политике  не  су¬
дят-  победитель  сам  становится  законодателем  и  судьей.
 Перевеса  в  вооруженной  силе  не  было.  Один  член  альтерна¬
тивы  отсутствовал.
 Авторитета  отданного  нам  приказа  от  имени  народа  не  было:
нам  словесно  сочувствовали  и  от  нас  деятельно  отрекались.  Дру¬
гого  члена  альтернативы  не  было.
 Нас  предоставили  нашей  собственной  судьбе.  Мы  сами  должны
были  найти  ту  демаркационную  черту,  до  которой  должны  были
двигаться  и  которую  не  смели  перешагнуть,  —  чтобы  охранить  до¬
стоинство  носителей  народных  полномочий  и  не  обратиться  в  аван¬
тюристов,  которым  безразлична  проливаемая  бесцельно  народная
кровь...
 К  нам  придут  и  спросят*  что  нам  делать?
 Нужно  будет  дать  короткий  командный  приказ.
 Он  прост,  когда  идет  настоящая  борьба,  а  не  разыгрывается
политическая  символика.  Прост,  сколько  бы  ни  было  вооруженной
силы,  как  бы  ни  была  она  слаба  Он  прост,  и  он  один:  биться  до
последнего  человека,  до  последней  капли  крови!  А  это  значит  —
выходить  сейчас  из  состояния  выжидательной  оборОны,  потому  что
защищаться  можно,  только  нападая...
 И  если  бы  мы  знали,  что  поднялись  заводы,  что  на  защиту
своих  революционных  завоеваний,  своего  правительства  вышло  на
улицы  население  столицы,  что  революционные  организации  клик¬
нули  клич  и  от  болтовни  перешли  к  делу  защиты  государствен¬
ного  порядка,  то  пусть  всё  это  даже  было  бы  обречено  на  неудачу,
пусть!  —  просты,  ясны  и  коротки  были  бы  приказы,  охваченные
одним  порывом,  одной  решимостью:  биться  до  последнего  чело¬
века,  до  последней  капли  крови!..
 К  нам 	придут 	и  спросят,  что 	нам 	делать?  Что  мы  скажем?..
 А  там, 	на  другой  стороне,  там 	нет 	колебаний,  там  всё  просто.
 Там  давно  уже  вся  политическая  мудрость,  вся  «революционность»
отлилась  в  форму  разрушительных  военных  приказов,  коротких
и  абсолютных.
 В  этот 	момент 	этим  наступающим 	воинам  надо  противопоста*
 вить  своих 	воинов, 	повинующихся 	таким  же  коротким  командным
 приказам.  Борьба  пойдет  во  имя  разных  идеологий  и  практиче¬
ских  целей,  но  всё  это  должно  быть  за  пределами  военной  борьбы
в  этот  момент  и  ни  в  какой  степени  в  борьбу  вводиться  не  должно.
Мотивированный  военный  приказ  есть  отрицание  приказа  даже
и  тогда,  когда  ему  не  предшествует  митинг  и  голосование.  А  в  по¬
следнем  случае  это  всегда  военное  поражение...
 К  нам  придут  и  спросят  что  нам  делать?  Что  мы  скажем?
 И  к  нам  пришли  и  спросили...
 Кажется,  это  было  в  седьмом  часу  вечера,,  потому  что  в  семь
часов  приблизительно  пришел  из  Главного  штаба  Н.  М.  Кишкин,
а  это  было  без  него.
 Нам  доложили,  что  юнкера  желают  видеть  членов  Временного
правительства  Они  хотят  видеть  в  лицо  тех,  кого  защищают,  и
услышать  от  Временного  правительства,  каково  общее  положение
И  какая  задача  на  них  возлагается.  Их  не  удовлетворяло  посред¬
ничество.  Охраной  дворца,  повидимому,  заведовал  Пальчинский,
 407

по  поручению  от  Кишкина.  Но  их  не  удовлетворяла  беседа  с  ним.
Желание  было  выражено  в  форме  очень  настойчивой.  /
 Несмотря  на  трагическую  неопределенность  нашего  Положения,
которая  и  отразилась  на  настроении  нашей  охраны  и  вызвало,  это
обращение  к  нам  юнкеров,  мы  хотели,  по  возможности,  избежать
чего  бы  то  ни  было,  похожего  на  митинг,  и  потому,  не  сговариваясь,
сразу  решили,  что  лучше  будет,  если  мы  не  пойдем  к  юнкерам,
а  к  нам  придут  несколько  человек  их  представителей.  Конечно,  и
это  не  устраняло  возможности  митинга.  Самое  обращение  к  нам
уже  указывало,  что  среди  юнкеров  возникло  колебание  и  митинг
может  быть  уже  начался  или  сейчас  начнется.  Но,  в  таком  случае,
всё-таки  лучше  будет,  если  мы  не  будем  его  участниками:  в  том
положении,  общественно-политическом,  которое  создалось,  «пусть
лучше  они  сами  без  нас  установят  свое  отношение  к  моменту  и
решают  вопросы  своего  поведения.
 На  наше  предложение  прислать  представителей  нам  ответили,
чт.о  юнкера  уже  собрались  и  настаивают,  чтобы  члены  прави¬
тельства  вышли  к  ним  в  полном  составе  и  сказали  им,  чего  от  них
хотят.  Отказать  было  абсолютно  невозможно.  Мы  вышли.
 Юнкера,  в  числе,  может  быть,  ста,  может  быть,  больше  чело¬
век,  собрались-  в  том  зале-коридоре,  о  котором  я  уже  упоминал.
 Опять,  не  тратя  времёни  на  разговоры,  мы  все  единогласно
решили  то,  что  сложилось  окончательно  в  каждом  из  нас  порознь.
Нам  было  очевидно,  на  основании  всего  того,  что  я  уже  сказал
выше,  что  мы  не  можем  отдать  никакого  короткого  командного
приказа.
 Мы  не  могли  отдать  приказ  биться  до  последнего  человека
и  до  последней  капли  крови,  потому  что,  может  быть,  мы  уже  за¬
щищаем  только  самих  себя.  В  таком  случае  кровопролитие  будет
не  только  безрезультатным  по  непосредственным  последствиям,
т.  е.  непременно  закончится  поражением  и  безжалостным  уничто*
жением  наших  защитников,  но  и  политически  бесцельным.
 Но  мы  не  могли  отдать  и  другой  приказ  —  сдаться,  потому  что
не  знали,  наступил  ли  тот  момент,  когда  сдача  неизбежна  и  будет
производить  несомненное  впечатление,  что  правительство  усту¬
пило  насилию,  выразившемуся  реально  и  действительно  неодоли¬
мому,  и  во  имя  приостановления  ненужного  кровопролития,  а  не
ради  личного  спасения,  —  что  оно  не  сбежало  со  своего  поста,
не  вышвырнуло  с  легким  сердцем  свои  полномочия,  не  отказалось
от  возложенных  на  него  народом  обязанностей.
 Какой  же  военный  приказ  могли  мы  отдать?  Никакого.
 Солдату  на  войне  можно  отдать  только  один  из  двух  прика¬
зов  —  сражаться  или  сдаваться.
 Сражаясь,  можно  и  отступать  и  наступать;  сдаваясь,  необхо¬
димо  принимать  все  меры,  чтобы  сдача  была  почетная  и  происхо¬
дила  в  наиболее  благоприятной  обстановке  Но  конечная  задача
может  быть  только,  одна  из  двух:  борьба  до  конца  или  сдача.
 И  солдат  должен  точно  знать,  что  он  должен  делать,  должен
получить  короткий  командный  приказ,  должен  быть  спокоен  и  ре¬
шителен.
 А  мы  могли  сказать  только  одно,  что  мы  не  можем  отдать
никакого  военного  приказа.  Мы  могли  только  указать  на  то,  что
мы  считаем  своей  обязанностью,  —  могли  указать  на  нашу  реши¬
мость  уступить  только  насилию,  чем  бы  лрно  для  нас  это  ни
 408

кончилось.  Таким  образом,  мы  предоставляли  свободному  решению
наших  защитников  связать  судьбу  свою  с  нашей  судьбой  или
предоставить  нас  своей  собственной  участи...
 Обратиться  с  разъяснениями  к  юнкерам  было  поручено
заместителю  министра-председателя  Коновалову,  министру  испо¬
веданий  Карташеву,  министру  земледелия  Маслову  и  мне.  Решено
было  ограничиться  короткими  обращениями  и  затем  удалиться.
 Начал  Коновалов,  и  все  мы  сказали,  хотя  и  по-разному,  но
рдно  и  то  же.
 Мы  —  представители  единственной  народом  установленной  за¬
конной  власти  —  свои  полномочия  можем  сдать  только  тому,  кто
нам  их  дал  —  народу,  т.  е.  Учредительному  собранию;  Учредитель¬
ное*  собрание  созывается  через  три  недели  —  ждать  недолго;  оно
только  может  решить  судьбы  народные;  те,  кто  идет  на  Временное
правительство,  идут  против  народа.  Они,  юнкера,  не  только  сол¬
даты,  но  и  граждане.  Пусть  решают,  на  чьей  стороне  должны  они
быть.  Мы  не  себя  лично  защищаем,  мы  защищаем  права  всего
народа  и  уступим  только  насилию...
 Итак,  солдаты  во  время  военных  действий  вместо  приказа
получили...  тему  для  митинга...  И  митинг  открылся,  когда  мы  ушли...
 К  концу  речи  последнего  оратора  из  Главного  штаба  пришел
Кишкин.
 — 	Я  получил  ультиматум  от  Военно-революционного  комитета.
Пойдем  обсудим,  —  сказал  он.
 К  этому  времени  мы  уже  покинули  помещения,  выходившие
на  Неву,  и  перешли  в  один  из  внутренних  покоев  Зимнего  дворца.
Кто-то  сказал,  что  это  бывший  кабинет  Николая  II.  Не  знаю,  так  ли
это.  Кто-то  сказал,  что  занимал  это  помещение  пвсле  революции
генерал  Левицкий.  Тоже  не  знаю  —  верно  ли.
 Вход  в  это  помещение  был  из  залы-коридора  через  комнату,
значительно  меньшую.
 Рядом  с  кабинетом  была  другая  комната,  без  выхода.  В  ней
был  телефон.
 И  кабинет  и  смежная  комната  были  больших  размеров.  В  очень
больших  частных  квартирах,  в  особняках,  таких  размеров  бывают
только  залы.
 Окнами  кабинет  выходил  в  один  из  дворов.
 — 	Раз  мы  решили  здесь  остаться,  —  сказал  адмирал  Вер-
деревский,  когда  начало  темнеть,  —  надо  перейти  в  какое-нибудь
внутреннее  помещение.  Здесь  мы  под  обстрелом.
 Мы  и  перешли  сюда.  Посредине  комнаты  стоял  большой  круг¬
лый  стол.  Мы  расположились  вокруг  него.
 Кишкин  огласил  ультиматум.  В  нем  было  заявлено  требование
сдаться  в  течение  двадцати  минут,  —  иначе,  по  прошествии  этого
срока,  будет  открыт  огонь  с  «Авроры»  и  Петропавловской  крепости.
 — 	Прошло  уже  более  получаса,  как  я  получил  эту  бу¬
мажку,  —  сказал  Кишкин.
 Беседа  была  очень  коротка.
 Было  решено  ничего  не  отвечать  на  этот  ультиматум.  Может
быть,  это  простая  угроза  Может  быт|>,  даже  она  указывает  на  их
бессилие...  У  нас  так  мало  защитников  и  настроение  большинства
из  них  таково,  что  и  без  артиллерийских  орудий  взять  нас  не¬
трудно...  А  что  если  переменилось  настроение?  И  мы  уступим  сло¬
весной  угрозе  тогда,  когда  успех  их  еще  не  обеспечен,  а  может
 409

быть,  и  не  будет  достигнут?  Предположение  мало  вероятное,  но  мо¬
мент  во  всяком  случае  для  сдачи  еще  не  наступил.
 Парламентер,  доставивший  ультиматум,  был  отпущен  с  объяв¬
лением,  что  никакого  ответа*  не  будет.
 Кишкин  собрался  идти  в  Главный  штаб,  но  было  доложено,
что  штаб  занят  большевиками.  Занят  совсем,  просто:  никакого
сражения  не  было...  Я  вспомнил  свой  приезд  утром  в  штаб...  На¬
строение  складывалось  определенное...
 Стрелка  часов  перешла  за  восемь  часов...
 Мы  загасили  верхний  свет.  Только  на  письменном  столе  у  окна
светила  электрическая  настольная  лампа,  загороженная  газетным
листом  от  окна.  В  комнате  был  полусвет...  Тишина...  Короткие,'  не¬
громкие  фразы  коротких  бесед...
 Смежная  комната  без  выхода  была  в  темноте.  Телефон  стоял
там  на  столе  у  самого  выхода  из  комнаты,  в  которой  мы  находи¬
лись.  Он  единственный  работал  до  двух  часов  ночи  —  до  самого
нашего  ареста.
 В  комнате,  ведущей  в  коридор,  помещался  караул.
 В  течение  дня  изредка  раздавались  одиночные  выстрелы.
 Теперь  они  начали  слышаться  чаще,  —  в  одиночку  и  по  не¬
скольку  сразу.
 Нам  докладывали,  что  наша  стража,  охранявшая  дворец,
только  отвечала  на  выстрелы  или  стреляла,  когда  на  дворец  на¬
двигались  большевики...  Стреляли  в  воздух.  И  этого  пока  оказы¬
валось  достаточно:  толпа  отступала.
 — 	Только  бы  додержаться  до  утра,  а  там  нас  выручат!  —
сказал  кто-то.  -  Придут  войска  с  Керенским!
 Не  было  живого  ожидания  утра,  в  войска,  которые  «придут»,
верилось  плохо...  Время  медленно  проползло  от  утра  через  день
к  вечеру  и  медленно  подползло  к  ночи  в  настороженной  тишине,
окруженной  тревожными  шумами...
 Раздался  пушечный  выстрел.  Один,  потом  сейчас  же  другой...
 — 	Мы  или  в  нас?  —  спросил  я  адмирала  Вердеревского,  кото¬
рый  прогуливался  по  комнате,  засунув,  как  всегда,  руки  в  кар¬
маны  брюк.
 — 	Мы,  —  ответил  он.
 — 	Куда?  и  зачем?
 Он  передернул  плечами  и  ничего  не  ответил  сначала.
 — 	Вероятно,  в  воздух,  —  ответил,  подумав,  —  для  острастки.
 Вошел  Пальчинский  и  доложил:  толпа  напирала  и  с  площади
 и  с  набережной,  даны  выстрелы  из  пушки  в  воздух,  толпа  от¬
хлынула...  Стрелка  часов  переползла  за  девять...
 Кто  сидел,  кто  лежал,  -некоторые  ходили,  беззвучно  ступая  по
мягкому  ковру  во  всю  комнату.
 Терещенко  курил  одну  папиросу  за  другой  и,  то  ускоряя,  то
замедляя  шаги,  быстро  ходил  то  в  одном,  то  в  другом  направле¬
нии,  и  лицо  его  постоянно  меняло  выражение,  а  глаза  то  потухали,
то  вспыхивали.  О  чем-то  сосредоточенно  думал,  или  воспоминания
непрерывной  чередой  проходили  в  голове  и  меняли  выражение
лица.
 Я  прилег  на  полукруглом  диване,  положив  пальто  под  голову,
а  рядом  полулежал  в  кресле,  положив  ноги  на  мягкий  стул,  гене¬
рал  Маниковский.
 410

Из  соседней  комнаты  от  времени  до  времени  слышался  раз¬
говор  по  телефону.  Разговаривали  Кишкин,  Вердеревский,  Маслов,
Ливеровский  и  другие.
 Пальчинский  то  входил,  то  выходил,  делая  те  или  иные  незна¬
чительные  сообщения.  Всегда  бодрый,  всегда  заканчивая  свои
сообщения  уверенностью,  что  до  утра  мы  продержимся.
 Никитин  ушел  в  кабинет  министра-председателя  и  оттуда  раз¬
говаривал  по  телефону.
 Доложили,  что  генерал  Духонин  сообщил,  что  к  утру  придут
самокатчики  и  казаки.  Не  помню,  сколько...
 Ружейные  и  пулеметные  выстрелы  стали  учащаться.  Изредка
слышались  пушечные...
 Яаздался  звук,  хотя  и  заглушенный,  но  ясно  отличавшийся  от
всех  других.
 — 	Это  что?  —  спросил  кто-то.
 — 	Это  с  «Авроры»,  —  ответил  Вердеревский.  Лицо  у  него
осталось  таким  же  спокойным.
 Минут  двадцать  спустя  вошел  Пальчинский  и  принес  стакан  от
разорвавшегося  снаряда,  который  залетел,  пробив  стену,  в  Зимний
дворец.
 Вердеревский  осмотрел  его  и,  поставив  на  стол,  сказал:
 — 	С  «Авроры».
 Стакан  был  поврежден  в  такой  форме,  что  мог  служить  пе¬
пельницей.
 — 	Пепельница  на  стол  нашим  преемникам,  —  сказал  кто-то...
 Нам  доложили,  что  Городская  дума  от  лица  всех  партий  посы¬
лает  депутатов  на  «Аврору»,  чтобы  уговорить  команду  не  стре¬
лять,  и  кроме  того,  гласные  разных  партий  в  большое  числе,  чело¬
век  300,  пойдут  к  нам.  Впереди  будет  идти  Прокопович  с  двумя
фонарями.  Надо  предупредить  стражу,  чтобы  они  были  допущены
во  дворец.
 Кто  это  сообщил—-не  помню.
 Дали  знать  охране...
 Вошел  Пальчинский,  доложил:  казаки  желают  побеседовать
с  Временным  правительством,  пришли  два  офицера,  один  из  них
командир.
 Просили  войти.
 Вошел  казачий  полковник,  кажется.  С  ним  еще  офицер.
 Спрашивают,  чего  хочет  Временное  правительство.
 Говорили  Кишкин  и  Коновалов.  Мы  стояли  вокруг.  Изредка
то  тот,  то  другой  вставлял  свое  слово.
 Говорили  то  же,  что  юнкерам.
 Полковник  слушал,  то  поднимая,  то  опуская  голову.  Задал
несколько  вопросов.  К  концу  поднял  голову.  Из  учтивости  до¬
слушал.
 Ничего  не  сказал.  Вздохнул,  и  оба  ушли,—  ушли,  мне  каза¬
лось,  с  недоумением  в  глазах...  А  может  быть,  с  готовым  решением...
 Вошел  Пальчинский,  доложил*  казаки  покинули  дворец,  ушли,
говорят  —  не  знают,  что  им  тут  делать.
 Ну,  что  же!  И  Ушли  так  ушли!  Мы  уже  ничему  не  удивля¬
лись.  И  настроение  наше  от  этого  не  переменилось...
 Была  тишина,  теперь  опять  началась  стрельба...
 Вдруг  где-то  в  самом  дворце  возник  какой-то  тревожный  шум,
одиночные  выстрелы,—  и  опять  всё  смолкло.
 411

Вошел  Пальчинский.  Оказывается,  во  дворец  ворвалось  чело¬
век  30—40  большевиков  с  ружьями  и  револьверами.  Все  обезору¬
жены  и  арестованы.  Отдали  орудие  без  сопротивления.  «Большие
трусы»...
 Опять  у  нас  тихо.  Перебрасываемся  отдельными  словами...
 Входит  Пальчинский:  юнкера  Михайловского  училища  ушли  и
увгезли  четыре  пушки...  Наши  защитники  редеют...
 Опять  тревожный  шум  во  дворце,  но  ближе,  чем  первый.  Го¬
лоса,  крики,  топот  ног,  следом  выстрел,  опять  какой-то  сложный
шум  и—  тишина.  А  за  стенами  дворца  ружейные  выстрелы,—
звучат  заглушенно,  но  четко.
 Кто  лежал  или  сидел  —  вскочили.
 — 	Что  такое?
 — 	Бомбы.
 Топот  ног  у  двери,  Раскрылась,  —  ввели  к  нам  двух  юнкеров.
По  лицам  течет  кровь.
 Кишкин  подал  медицинскую  помощь.
 Отвели  в  смежную  комнату.  Ранены  легко...
 Оказывается,  во  дворец  забрались  несколько  матросов  и  с  верх¬
ней  галереи  в  зале-коридоре  сбросили  две  бомбы.  Бомбы  плохонь¬
кие.  Матросы  арестованы.  При  аресте  отняты  у  них  еще  две
бомбы,  которые  они  не  успели  сбросить.  Их  держали  в  руках  Паль¬
чинский  и  Рутенберг.
 Их  осмотрели  Маниковский  и  Вердеревский.
 — 	Эти  не  плохие,  —  сказал  Маниковский,  —  и  обе  заряжены.
 Бомбы  уложили  в  соседней  комнате.
 Опять  тихо.  Опять  мы  разбрелись  по  насиженным  местам...
 СтрельбаГ  снаружи  —это  уже  не  в  счет:  это  —  аккомпанемент
к  тишине...
 Кто-то  вошел  и  доложил:  женский  батальон  ушел,  сказали:
«Наше  место  на  позициях,  на  войне;  не  для  этого  дела  мы  на
службу  пошли»...
 Первое  радостное  сообщение  за  весь  день...
 Опять  шум  во  дворце,  отдаленный...  Замер...
 Пальчинский  доложил,  что  охрана  приняла  толпу  большеви¬
ков  за  ту  депутацию,  которая  должна  прийти  из  думы,  и  впустила
ее  во  дворец.  Когда  ошибка  была  обнаружена,  большевики  были
немедленно  обезоружены.  Они  подчинились  этому  без  сопротив¬
ления.  У  некоторых  при  обезоружении  оказалось,  кроме  винтовок,
по  два,  а  иногда  и  по  три  револьвера.
 — 	Сколько  же  их?
 — 	Человек  сто...
 Зимний  дворец  наполнялся,  но  не  нашими  защитниками...
 И  какая  охрана;  вооруженных  людей  принимают  за  депута¬
цию  из  думы!..  Странно!..
 — 	Необыкновенные  трусы,  —  закончил  рассказ  Пальчинский,  —
напасть  не  осмелятся.  Продержимся  до  утра!..
 Да,  конечно,  трусы.  Ну,  а  где  ж  те  -г-  умные,  храбрые,  стой¬
кие,  которые  должны  охранять  свое  правительство.^  Они...  Они...
«изолируют»  большевиков...  Это  —  мысль-ощущение  в  дремоте...
Я  задремал...
 Вошел  кто-то.  Кажется,  начальник  нашего  караула.  Доложил,
что  юнкера  —  не  то  павловские,  не  то  владимирские  —  ушли,
 412

Приняли  к  сведению  равнодушно...  Защитников  у  нас  стано¬
вится  всё  меньше  и  меньше...
 По  телефону  разные  люди,  от  разных  учреждений  передавали
нам  сочувствие  и  «советовали»...  продержаться  до  утра...
 Подробностей  рассказывать  не  буду.  —  теперь  еще  не  время
для  опубликования  воспоминаний  полностью...
 Стрелка  приближалась  к  двенадцати  часам  ночи.
 Нам  доложили,  чго  часть  юнкеров  Ораниенбаумской  школы
прапррщиков  ушла...
 Сколько  же  осталось  у  нас  —  Временного  правительства  Рос¬
сийской  республики  —  военной  силы?1  Не  всё  ли  равно?!.  Чем
меныуе,  тем.  пожалуй,  лучше  в  нашем  положении,  когда  на  победу
нет  никакой  надежды:  можно  избежать  бесцельного  кровопролития
и  легче  определить  тот  момент,  когда  можно  сдаться,  уступая
очевидному  перевесу  в  силе,  без  кровавых  жертв...
 Часу  в  первом  ночи,  может  быть  позже,  мы  получили  изве¬
стие,  что  процессия  из  думы  вышла  Дали  знать  караулу...
 Опять  шум...  Он  стал  уже  привычным...  Опять,  вероятно,  во¬
рвались  большевики  и,  конечно,  опять  обезоружены...
 Вошел  Пальчинский.  Конечно,  это  так  и  оказалось.  И  опять
дали  себя  обезоружить  без  сопротивления.  И  опять  их  было
много...
 А  сколько  их  уже  во  дворце?..  Кто  фактически  занимает  дво¬
рец  теперь  —  мы  или  большевики?..
 Около  двух  часов  меня  вызвали  к  телефону.  Один  пз  личных
друзей.
 — 	Ну,  как  вы  там?  —  спросил  он  в  заключение  короткого  раз¬
говора.
 —-  Ничего,  бодры.
 Вернулся  к  своему  месту,  улегся  на  диване...  Опять  тишина,
даже  выстрелов  не  слышно...
 И  вдруг  возник  шум  где-то  и  сразу  стал  расти,  шириться  и
приближаться.  И  в  его  разнообразных,  но  слитых  в  одну  волну
звуках  сразу  зазвучало  что-то  особенное,  не  похожее  на  те  преж¬
ние  шумы,  —  что-то  окончательное.  Стало  вдруг  сразу  ясно,  что
это  идет  конец...
 Кто  лежал  или  сидел,  вскочили  и  все  схватились  за  пальто...
 А  шум  всё  крепнул,  всё  нарастал  и  быстро,  широкой  волной
подкатывался  к  нам...  И.  к  нам  от  него  вкатилась  и  охватила
нас  нестерпимая  тревога,  как  волна  отравленного  воздуха...
 Всё  это  в  несколько  минут...
 Уже  у  входной  двери  в  комнату  нашего  караула  —  резкие,
взволнованные  крики  массы  голосов,  несколько  отдельных  редких
выстрелов,  топот  ног,  какие-то  стуки,  передвижения,  слитый  на¬
растающий  единый  хаос  звуков  и  всё  растущая  тревога...
 Ясно:  это  уже  приступ,  нас  берут  приступом...  Защита  бес¬
полезна  —  бесцельны  жертвы...
 Дверь  распахнулась...  Вскочил  юнкер.  Вытянулся  во  фронт,
руку  под  козырек,  лицо  взволнованное,  но  решительное:
 — 	Как  прикажете,  Временное  правительство!  Защищаться  до
последнего  человека?  Мы  готовы,  если  прикажет  Временное  пра¬
вительство.
 — 	Этого  не  надо!  Это  бесцельно!  Это  же  ясно!  Не  надо  крови!
Надо  сдаваться!  —  закричали  мы  все,  не  сговариваясь,  а  только
 413

переглядываясь  и  встречая  друг  у  друга  одно  и  то  же  чувство
и  решение  в  глазах.
 Вперед  выШел  Кишки».
 — 	Если  они  уже  здесь,  то,  значит,  дворец  уже  занят...
 — 	Занят.  Заняты  все  входы.  Все  сдались.  Охраняется  только
это  помещение.  Как  прикажет  Временное  правительство?..
 — 	Скажите,  что  мы  не  хотим  кровопролития,  что  мы  уступаем
силе,  что  мы  сдаемся,  —  сказал  Кишкин.
 А  там  у  двери  тревога  всё  нарастала,  и  стало  страшно,  что
кровь  польется,  что  мы  можем  не  успеть  предупредить  это...  И  мы
все  тревожно  кричали:
 — 	Идите  скорей!  Идите  и  скажите  это!  Мы  не  хотим  крови!
Мы  сдаемся!..
 Юнкер  вышел...  Вся  сцена  длилась,  я  думаю,  не  больше  минуты.
 Стало  слышно:  волна  звуков  сразу  упала.
 Очевидно,  это  юнкер  передал  наше  заявление.
 Потом  шум  опять  поднялся,  но  он  иначе  звучал.
 От  сердца  отхлынула  тревога...
 — 	Оставьте  пальто!  Сядем  за  стол,  —  сказал  кто-то,  кажется,
Кишкин.  Сели.  Я  оказался  рядом  с  Коноваловым.
 Я  оглядел  всех,  все  лица  помню.  Все  лица  были  утомлены
и  странно  спокойны...
 Шум  у  нашей  двери.  Она  распахнулась  —  и  в  (комнату  влетел
как  щепка,  вброшенная  к  нам  волной,  маленький  человечек  под
напором  толпы,  которая  за  ним  влилась  в  комнату  и,  как  вода,
разлилась  сразу  по  всем  углам  и  заполнила  комнату.
 Человечек,.  был  в  распахнутом  "пальто,  в  широкой  фетровой
шляпе,  сдвинутой  на  затылок,  на  рыжеватых  длинных  волосах.
В  очках.  С  короткими  подстриженными  рыжими  усиками  и  не¬
большой  бородкой.  Короткая  верхняя  губа  подымалась  к  носу,
когда  он  говорил.  Бесцветные  глаза,  утомленное  лицо  /
 Почему-то  его  манишка  и  воротник  особенно  привлекли  мое
внимание  и  запомнились.  Крахмальный,  двойной,  очень  высокий
воротник  подпирал  ему  подбородок.  Мягкая  грудь  рубашки  вместе
с  длинным  галстуком  лезла  кверху  из  жилета  к  воротнику.  И  во¬
ротник,  и  рубашка,  и  манжеты,  и  руки  были  у  человека  очень
грязны.
 Человечек  влетел  и  закричал  резким  назойливым  голоском.
 Мы  сидели  за  столом.  Стража  уже  окружила  нас  кольцом.
 — 	Временное  правительство  здесь,  —  сказал  Коновалов,  про¬
должая  сидеть.  —  Что  вам  угодно?
 — 	Объявляю  вам,  всем  вам,  членам  Временного  правительства,
что  вы  арестованы.  Я  представитель  Военно-революционного  коми¬
тета  Антонов.
 — 	Члены  Временного  правительства  подчиняются  насилию  и
сдаются,  чтобы  избежать  кровопролития,  —  сказал  Коновалов.
 — 	Чтобы  избежать  кровопролития!  А  сами  сколько  крови
пролили!  —  раздался  голос  из  толпы  за  кольцом  стражи.  И  следом
сочувствующие  возгласы  с  разных  сторон.
 — 	А  сколько  нашего  народа  побито  из  ружей  да  пуле¬
метов!..
 Это  была  явная  выдумка.
 — 	Это  неправда!  —  энергично  крикнул  Кишкин.  —  Неправда!
 414

Мы  никого  не  расстреливали.  Наша  охрана  только  отстреливалась,
когда  на  нее  производили  нападения  и  стреляли.
 Вмешался  Антонов:
 — 	Довольно,  товарищи!  Перестаньте!  Всё  это  потом  разбе¬
рется...  Теперь  надо  составить  протокол.  Я  сейчас  буду  писать
протокол.  Буду  всех  опрашивать...  Только  вот  сначала...  Предла¬
гаю  сдать  всё  имеющееся  у  вас  оружие.
 Военные  сдали  оружие,  остальные  заявили,  что  оружия  у  них
 нет.
 — 	Обыскать,  обыскать,  надо!
 — 	Товарищи,  прошу  соблюдать  тишину.  Обыскивать  не  надо!..  —
Обращаясь  к  нам:  —  Я  вам  верю  на  слово...
 Антонов  приступил  к  опросу.
 Мы  все  стали  надевать  пальто  и  шляпы.
 У  Кишкина  не  оказалось  ни  пальто,  ни  шляпы:  куда-то
исчезли.
 Комната  была  полным  полна  народа.  Солдаты,  матросы,  кра¬
сногвардейцы.  Все  вооруженные.  Некоторые  вооружены  в  высшей
степени*  винтовка,  два  револьвера,  шашка,  две  пулеметные  ленты.
 Около  Антонова  стоял  высокий  молодой  человек  в  военной
солдатской  форме  цвета  хаки.  Потом  оказалось  —  Чудновский.
 Опросив  всех,  Антонов  стал  писать  протокол,  как  потом  ока¬
залось,  черновой.  Кажется,  ему  помогал  Чудновский...
 А  у  нас  начались  разговоры  и  со  стражей  и  с  другими  напол¬
нявшими  комнату  солдатами  и  матросами.
 На  многих  лицах  выражение  взволнованности  и  враждебности
схлынуло:  они  стали  спокойными,  некоторые  даже  приветливыми.
 — 	А  вы  кто  будете?  —  слышу  рядом  спрашивают  Карташева.
Отвечает.  Начинается  беседа.
 Оборачиваюсь  к  ним.  Карташев  сидит  на  стуле,  откинувшись
назад,  смотрит  глубокими  и  ласковыми  глазами  на  своих  двух
собеседников  и  что-то  говорит.  А  собеседники  его,  оба  матросы,
опираясь  на  винтовки,  нагнулись  к  нему  и  слушали  внимательно.
И  лица  у  них  человеческие.
 — 	А  вы  кто  будете?  —  обращается  ко  мне  высокий  матрос.
Лицо  у  него  спокойное  и  приятное.
 Сказал...  Стал  расспрашивать.  Отвечаю...  Стал  задавать  общие
вопросы.  Говорил  ему  о  предполагавшемся  на  днях  отъезде  двух
членов  Временного  правительства  на  конференцию  для  решения
вопроса  о  мире,  об  Учредительном  собрании...  Слушает  внима¬
тельно.  В  глазах  недоумение  и  боязнь  поверить...
 На  диване  сидит  Терещенко  и,  по  обыкновению,  усиленно  ку¬
рит  и  беседует  тоже.  О  чем  —  не  слышу.
 На  лице  у  Гвоздева  застыло  выражение  обиды,  как  у  чело¬
века,  который  только  что  получил  незаслуженное  оскорбление.
 — 	Какую  же  я  кровушку  пил,  когда  я  сам  —  простой  рабо¬
чий,  —  говорил  он  обиженным  голосом,  —  вот  видите,  билет.  Вот
возьмите,  читайте:  член  Совета  Рабочих  и  Солдатских  Депутатов...
Сиживал  при  самодержавии  сколько  —  за  рабочих.  Какой  же
я  буржуй!
 На  него  посматривают  с  недоумением,  иные  с  сочувствием,  и
у  всех  в  глазах  боязнь  поверить...
 Их  начальство  им  сказало:  арестовать  членов  Временного
 415

правительства,  потому  что  они  —  буржуи.  Этот,  может,  врет  что-ни-
будь.  Похоже  на  правду,  а  может  и  врет.  Там  видно  будет:  на¬
чальство  разберет!..  %
 В  комнате  стоит  гул.
 Когда  при  опросе  выясйяется,  что  Керенского  нет,  раздается
отвратительная  брань.  Слышатся  отдельные  провокационные
выкрики:
 — 	И  эти  убегут!  Чего  тут  протокол  писать!..  Приколоть  и'про¬
токола  не  надо!..
 — 	Переколоть  их  тут  всех  сукиных  детей!..  —  Дальше  следо¬
вала  многоэтажная  нецензурная  брань.  —  Чего  с  ними  возиться!  По¬
пили  нашей  крови!  —  закричал  какой-то  низкорослый  матрос  и  QTyK-
нул  по  полу  винтовкой  —  хорошо  помню  —  без  штыка.  И  огля¬
делся  вокруг.  Это  было  почти  призывом.  Он  вызвал  сочувственные
отклики.
 — 	Какого  чёрта,  товарищи!  Приколоть  их  тут  и  вся  недолга!..
 Антонов  поднял  голову  и  резко  закричал:
 — 	Товарищи,  вести  себя  спокойно!  Все  члены  Временного  пра¬
вительства  арестованы.  Они  будут  заключены  в  Петропавловскую
крепость.  Никакого  насилия  над  ними  учинить  я  не  позволю.  Ве¬
дите  себя  спокойно!
 — 	Я  да  я!  Что  такое  «я»  да  «я»!..  Какое  ты  тут  начальство!..  —
вдруг  налетел  на  Антонова  стоящий  около  него  молчаливо  солдат
с  плоским  равнодушным  лицом,  на  котором  внезапно  загорелись
в  узких  глазах  два  злобных  огонька.
 — 	Молчать!  Прошу  молчать!  Я  здесь  представитель  от  Военно¬
революционного  комитета!  Мне  вручена  власть!  Товарищи,  ува*
жайте  самих  себя!  Соблюдайте  порядок!  Теперь  власть  в  ваших
руках,  вы  должны  соблюдать  порядок!..  Я  вас,  товарищ,  прошу
помолчать  и  мне  не  мешать!  —  закончил  он,  обращаясь  к  солдату.
 Стража  обрушилась  на  солдата.
 — 	Ты  что  тут!..  Помолчи!  Он  —  выборный!  Надо,  чтобы  по¬
рядок  был!
 — 	Порядок,  порядок!  —  замолкая,  бормотал  солдат.
 Протокол  затягивался,  возбуждение  начинало  возникать  и
 могло  прорваться  сразу,  неожиданно  и  неудержимо...
 Наконец  протокол  кончен.
 Антонов  начинает  его  оглашать.  Идет  перечень  фамилий  всех
арестованных.  Просит  отзываться.
 Кроме  15  членов  Временного  правительства,  Пальчинского  и
Рутенберга,  с  нами  еще  оказались  генерал  по  особым  поручениям
при  Верховном  главнокомандующем  Борисов  и  офицер  —  не  то
прапорщик,  не  то  подпоручик  —  Чистяков.  Первый  из  этих  двух
провел  с  нами  всё  время  с  вечера,  часов  с  семи-восьми,  второго
я  увидел  только  в  этот  момент  в  нашей  комнате.  Кажется,  он  был
одним  из  адъютантов  Керенского.
 Прочтя  последнюю  фамилию,  спрашивает:
 — 	Все?>
 — 	Меня  пропустили,  —  заявляет  Терещенко.  Называет  себя.
 — 	Благодарю  вас.  Запишу  вас  последним  —  девятнадцатым.
 Все  формальности  кончены.
 Чудновский  назначается  комендантом  Зимнего  дворца.
 416

Комната,  в  которой  мы  арестованы,  будет  опечатана,  чтобы
сейчас  не  производить  в  ней  обыска.
 — 	Ну,  как  же  теперь  мы  их  доставим  в  крепость?  Товарищи,
автомобили  есть?  —  обращается  Антонов.
 — 	Нет  автомобилей!  —  отвечает  кто-то  угрюмо  и  враждебно¬
решительным  голосом.
 — 	Чего  там  автомобили!..  Пускай  пешком  прогуляются!
 — 	Ишь  какие  баре!  Пускай  походят  —  довольно  покатались!
 — 	Чего  там!  Пешком  их  гнать  —  и  всё  тут!  Прогуляются!..
 — 	Товарищи,  я  прошу  молчать,  —  опять  закричал  Антонов,—
тут  распоряжаюсь  я!
 Он  на  минутку  задумался  и  сказал  потом:
 — 	Ну,  хорошо,  мы  их  доставим  пешком.
 Он  отдал  распоряжение  образовать  цепь.  Один  впереди.  За
ним  арестованный  и  два  стражника  с  ним  по  бокам.  Опять  страж¬
ник  и  опять  за  ним  арестованный  с  двумя  стражниками  по  бо¬
кам  и  т.  д.
 Пропуская  через  дверь,  опять  произвели  перекличку.
 Наконец,  тронулись  в  путь.
 Когда  вошли  в  залу-коридор,  на  всем  протяжении  ее  стояли
по  обеим  стенам  солдаты  и  матросы.
 Нас  встретили  бранью  и  торжествующими  возгласами:
 — 	И  откуда  вы  их,  чертей,  вытащили?!
 — 	Ишь,  запрятались!  —  Следовала,  как  водится,  многоэтаж¬
ная  брань.
 — 	А  Керенского  нет?!  Вот  чёрт,  сбежал!  Показали  бы  мы
ему!  —  Опять  изощренная  брань.
 Нас  быстро  вели  через  залу.  Толпа  вооруженных  дикарей
в  солдатских  шинелях  и  матросских  куртках  по  обеим  сторонам
зала  провожала  нас  неумолчно  возгласами  злорадства  и  дикой
бранью.
 Перегородка  оказалась  убранной.  Лазарет  был,  очевидно,
спешно  куда-то  перемещен.  На  полу  в  полном  беспорядке  были
разбросаны  матрацы...
 Как  мы  сходили  с  лестницы,  совсем  не  помню...
 Вышли  на  двор.  Темно.  Потом  глаза  стали  привыкать.
 Двор,  очевидно,  тоже  был  заполнен  солдатами.  Мы  вступили
в  толпу.  Стража  просила  посторониться,  пропустить...  Опять  по¬
слышались  вопросы:
 — 	Что  это  Временное  правительство  ведут?
 И  опять  площадная  ругань,  в  особенности  по  адресу  Ке¬
ренского.
 На  дворе  мы  немножко  замешкались.  В  темноте  и  в  толпе
был  нарушен,  очевидно,  порядок  процессии.  Стража  переклика¬
лась.  Опрашивали  друг  друга,  все  ли  арестованные  налицо.
 — 	Куда  же  их  ведете,  товарищи?
 — 	В  Петропавловскую  крепость!
 — 	Убегут  ведь!  Слышали,  Керенский  ведь  убежал!  И  эти
убегут!  Переколоть  их,  товарищи,  —  и  делу  конец!
 Предложения  дружно  подхватывались  в  толпе  и  делались
всё  короче  и  всё  решительнее.
 Стража  успокаивала  толпу  и  сама  волновалась.
 Со  мной  рядом  справа  шел  матрос  небольшого  роста,  корена¬
 27  Зак.  №  1018
 417

стый,  с  приветливым  лицом...
 Весьдвор  был.у$еян,  очевидно,  разбросанными  поленьями  дров,
потому  что  они  постоянно  попадались  под  ноги  и  мешали  пра¬
вильному  передвижению:  арестованные  и  стража  постоянно  разъ¬
единялись  и  искали  друг  друга.
 — 	Позвольте  мне  взять  вас  за  кушак,  —  обратился  я  к  ма
тросу,  —  так  мы  не  отстанем  друг  от  друга.
 — 	Берите,  —  сказал  он  приветливо.
 Нас  выводили  на  площадь.
 Мы  попали  сначала  в  узкий  проход  между  большими  полен
ницами  дров.
 Для  того  чтобы  построить  всех  нас  в  порядок,,  надо  ,было
выйти  на  открытое  место.  Повидимому,  каждая  часть  процессии
избрала  свой  способ  для  этого,  потому  что,  когда  мы  вышли  на
площадь,  за  поленницами,  против  Миллионной  улицы  не  все  аре¬
стованные  и  стражники  оказались  налицо  и  подтягивались  с  раз¬
ных  сторон.
 Цепь  в  том  месте,  где  находился  я,  перелезла  через  полуразо*
бранную  поленницу.  Другая  часть,  видимо,  двинулась  вперед  по
проходу.
 — 	Давайте  я  вам  помогу,  —  услышал  я  неожиданно  от  ма¬
троса.
 — 	Спасибо,  не  надо.  Полезайте,  я  не  отстану.  А  потом  опять
возьму  вас  за  кушак...
 — 	Берите.
 Перелезли.  Здесь,  очевидно,  новая  толпа.  Опять  те  же  во¬
просы,  те  жеГ  ответы  и  те  же  приветствия...
 — 	Ну,  товарищи,  стой!  Все  ли  на  месте?  Пересчитайте  аресто¬
ванных!—  крикнул  кто-то.
 Начался  беспорядочный  счет  в  разных  концах.  В  разных  ме
стах  выкликали  фамилии.
 — 	Двенадцать.
 — 	Как  двенадцать?!  Девятнадцать  должно  быть!
 — 	Не  двенадцать:  пятерых  же  только  нет  —  четырнадцать!-
 — 	Уже  пять  удрали!  Вот  черти!  И  куда  их  вести,  зачем  вести?!
Пятеро  убежало,  все  убегут!  Братцы,  переколоть  их  здесь!
 — 	Товарищи,  тише,  перестаньте,  —  успокаивала  стража.—
Никуда  они  не  убегут!  Куда  бежать?  Сейчас  всех  соберем!
 Стали  перекликаться.  Опять  стали  называть  арестованных  по
фамилиям.  Мы  отвечали  «здесь».
 Толпа  волновалась.  Погромное  настроение  росло.  Стража  —  и
матросы  и  красногвардейцы  —  уговаривали  и  успокаивали,  иногда
покрикивали...
 — 	И  откуда  вы  их  выцарапали?!  Куда  они  там  забрались?!
 — 	Они  ловки!  —  объяснял  кто-то.  —  Забрались  себе  —  не  сразу
сыщешь.  Нас  расстреливают,  а  они  себе  попивают  коньячок!
 — 	С  бабами,  поди!
 — 	Будет  вам,  товарищи!  Что  зря  болтать?  Никакого  коньяку
не  было!..
 — 	Ну,  что,  все  налицо?
 — 	Все,  кажется,  все...  Вот  еще  подошли!,.  Это  кто?  Ливеров-
ский?  Ну  теперь  все.  Девятнадцать!
 — 	Это  кто,  кто  Ливеровский?
 418

— 	Министр  путей  сообщения.
 — 	Который?
 — 	А  вот.
 — 	Эх,  хоть  разок  ударить!
 Прежде  чем  Ливеровский  успел  войти  в  цепь,  тяжелая  солдат¬
ская  рука  опустилась  ему  на  затылок.  Он  вскочил  к  нам,  едва
удержавшись  иа  ногах,  и  прошел  впереди  меня.
 — 	Товарищ,  будет!  Этого  нельзя!  Видите  арестованы  люди!
Нельзя  безобразничать.  Это  некультурно.
 Так  запомнилось  мне  это  слово.  И  реплика  на  него:
 — 	Куль-тур-но!  А  они  что  же?!  Культурно  это  —  война  до
полной  победы?  А  ты  посиди  в  окопах.  Вот  тогда  и  говори  —  до
полной  победы!
 Говоривший  это  солдат  вплотную  почти  приблизил  лицо  к  ма¬
тросу,  стоявшему  от  меня  влево.  От  него  сильно  разило  вином.
Лицо  толстое,  упитанное.  Непохоже  было,  что  он  в  окопах  его
нажил.  Вернее,  защищал  революционные  завоевания  в  Петрограде...
 — 	Ну,  готово!  Все  на  местах?  Идем,  товарищи!
 — 	Двигайся!—крикнул  кто-то.
 Мы  тронулись.
 И  вдруг  в  этот  момент  раздался  треск  пулемета.
 — 	Стой,  стой!  Погоди!  Подожди!  Стой!  Стреляют!
 — 	Ишь  черти,  пулеметы  расставили!  Братцы,  переколоть  их,
чего  там!  Довольно  уж  нашей  кровушки  попили!
 — 	Товарищи,  тише,  успокойся.  Всё  оружие  нами  захвачено  и
все  юнкера  сдались  и  арестованы!  Никаких  пулеметов  у  них  нет!
 Около  меня  вдруг  оказался  Гвоздев.  На  лице  его  так  и  оста¬
лось  выражение  недоумения  и  обиды.
 — 	Кровушки  попили!..  Чью  мы  кровь  пили?!.  —  опять  заволно¬
вался  он.  —  Я,  например,  простой  рабочий,  от  станка.  Член  Совета
Рабочих  и  Солдатских  Депутатов...
 Толпу  успокоили.  Двинулись.  Наконец-то!..
 Сразу  пошли  большим  шагом.
 Это  хорошо:  при  быстрой  ходьбе  и  толпа  будет  реже,  и  на¬
строение  перестанет  сосредоточиваться  —  разрядится.
 Сознание  отметило  это  спокойно,  холодно  и  расчетливо.
 По  Миллионной  мы  пошли  еще  скорее.  Толпа  солдат  с  вин¬
товками  продолжала  нас  сопровождать.  И,  действительно,  стала
реже  и  как  будто  спокойнее,  хотя  ругательства  и  глумления  не  пре¬
кращались.  Больше  всего  возмущения  вызывала  фраза:  «Война  до
победного  конца».  Ее  переворачивали  со  всех  концов  и  на  все
лады.  И  в  связи  с  нею  изощрялись  в  самых  невероятных  руга¬
тельствах,  главным  образом,  при  этом  по  адресу  Керенского.
 Мы  быстро  шли  молча.  Стража  тоже  молчала.
 Свернули  налево  в  последний  переулок  по  Миллионной  улице,
выводящий  на  набережную  к  Троицкому  мосту.
 У  моста  нас  встретила  новая  толпа  и,  тоже  слившись  с  тол¬
пой,  нас  сопровождавшей,  двинулась  с  нами.
 И  вдруг  сразу  стало  ясно,  что  настроение  толпы  определяется
и  сейчас  определится  окончательно  и  что  мы  держимся  на  во¬
лоске.  И  не  столько  потому,  что  призывы  становились  всё  настой¬
чивее  и  всё  требовательнее,  и  всё  дружнее  подхватывались  толпой,
которая  уже  напирала  на  тонкую  цепь  стражи  —уже  затрудняла
 27*
 419

движение  —  уже  протягивались  к  нам  руки,  —  сколько  по  той  нере¬
шительности,  неуверенности,  а  моментами,  и  всё  чаще,  по  тому
испугу,  какими  звучали  голоса  наших  конвоиров.
 — 	В  воду  их,  в  воду!  Переколоть  и  в  воду!
 — 	Чего  там  в  крепость!  Оторвать  головы  и  в  воду!
 И  всё  в  таком  роде.  Не  разрозненными  голосами,  а  всё  друж*
ней.  А  в  ответ  звучали  дрогнувшие  голоса  конвоя,  иногда  уже  со¬
всем  робкие  и  просительные.  И  это  еще  подымало  настроение:  толпа
чутко  улавливает,  когда  ее  начинают  бояться.
 Еще  один  момент,  какое-нибудь  решительное  движение  со  сто¬
роны  кого-нибудь  из  толпы  —  и  стража  будет  отброшена.
 Сознание  отмечало  это  отчетливо,  холодно  и  спокойно.»Чув¬
ствовалось  странно,  но  не  было  страшно...  Страшно  было  потом,
когда  перед  глазами  в  памяти  проходили  все  сцены  этой  ночи...
Именно  «странно»:  отчетливое  ясное  сознание,  обостренная  насто¬
роженная  наблюдательность,  полное  понимание  положения  и  гро¬
зящей  опасности  —  и  полное  отсутствие  реального  ощущения  этой
опасности,  полное  отсутствие  страха,  не  от  того,  что  найден  или
отыскивается  какой-то  выход,  а  от  какой-то 	окаменелости: 	душа
 замерла,  захолодела  и  ничего  не  чувствует...
 Стража  взволнована,  ответы  ее  уже  не  робкие  даже,  а  испу¬
ганные...  Толпа  становится  смелее...  Стража  увеличивает  шаг...  Мы
идем  всё  быстрей  и  быстрей...  Уже  почти  на  середине  моста...
Ускоренное  движение  уже  не  помогает,  уже,  кажется,  даже  раз¬
дражает...  Еще  один  момент  —  стража  будет  отброшена...  И  вдруг!..
 Откуда-то  начался  обстрел  нас  из  пулеметов.
 Стража  я  вся  толпа  бросились  на  землю. 	Мы 	тоже. 	Начались
 крики:
 — 	Товарищи!  Товарищи!  Перестаньте!  Свои!
 Началась  стрельба  из  крепости.
 — 	С  ума  сошли  —  из  крепости  стреляют!  —  крикнул  кто-то
из  конвоя.
 Долго  кричали:
 — 	Перестаньте,  свои!..
 Наконец  стрельба  прекратилась.
 Оказалось,  на  мост  вскочил  с  другой  стороны  броневик  и  по-
чему-то  открыл  по  нашей  толпе  пальбу.
 Эта  чудесная  случайность  спасла  нас.
 Солдаты  бросились  к  броневику,  и  началась  взаимная  ругань...
От  нас  внимание  было  отвлечено.
 Мы  быстро  перешли  Троицкий  мост  и  приближались  к  крепост¬
ному  мосту...
 Здесь  нас  встретила  небольшая  толпа  солдат  и  сравнительно
спокойная.
 — 	Временное  правительство?
 ~  Да.
 — 	А  Керенский  здесь?
 — 	Нет,  не  было  его  там.
 Начали  честить  Керенского.
 Нас  провели  в  ворота,  во  дворе  ввели  в  помещение  револю
ционного  клуба  крепостного  гарнизона.
 Когда  мы  вошли  в  длинное  узкое  помещение  с  рядом  окон  по
 420

левой  от  входа  стороне,  я  услышал,  как  будто  что-то  свалилось
справа  со  стены,  шлепнуло  об  пол  и  потом  раздался  хруст  стекла,
которое  раздавливается  сапогами.
 Потом 	я  узнал,  что  это  портрет  Керенского 	в 	раме  под 	стек¬
лом  был  сброшен  со 	стены  на  пол  и  растоптан 	ногами.
 По  стене  с  окнами  стояли  простые  садовые  скамейки,  одна  за
другой,  всего  по  одной  в  ряд:  настолько  узка  была  комната.
 В  глубине  низкой  комнаты  был  устроен  невысокий  помост
и  на  нем  небольшой  стол.  На  столе  небольшая  керосиновая  лампа.
За  столом 	уже  сидел 	«товарищ»  Антонов,  когда 	в 	комнату 	вошла
 та  группа, 	в  которой 	находился  я.
 Мы  разместились  на  скамьях,  стража  вдоль  скамей  справа.
 На  первой,  помню,  сидели:  Никитин,  Маниковский  и  Терещенко.
Я  —  на  третьей  или  на  четвертой.  На  скамье  передо  мною  сидел
Третьяков.  Почему-то  особенно  запомнилось  мне,  что  его  лицо
было  очень  утомлено  и  под»глазами  залегли  темные  круги.
 «Товарищ»  Антонов  принялся  за  составление  протокола.  Мы
были  предоставлены  сами  себе.
 Начались  беседы  с  нашими  конвоирами.
 Кроме  них,  в  комнате  находились,  повидимому,  и  солдаты  из
гарнизона  крепости,  а  может  быть,  проник  кто-нибудь  из  той  сол¬
датской  толпы,  которая  нас  сопровождала...
 Беседа  шла  очень  спокойная.
 И  как  всегда,  стало  ясно,  что  это,  конечно,  дикари,  которые
легко  обращаются  в  зверей,  но,  по  общему  правилу,  —  и  наивные
дети  в  то  же  время...  Ведь  и  дети  наши  —  тоже  дикари,  и  очень
жестокие.
 Во  время  писания  «товарища»  Антонова  какой-то  солдат,  по¬
дойдя  сзади  к  нему,  нагнулся  к  уху  и  что-то  шептал.
 Антонов  поднял  голову  и  сказал  ему  отрывисто,  почти  что
выкрикнул:
 — 	Нет,  не  надо  задерживать!  Отпустить!  Снять  погоны  и  от¬
пустить!..  Подождите,  товарищ!..
 И  потом,  обращаясь  ко  всем:
 — 	Вот  в  чем  дело,  товарищи,  слушайте!  Арестованы  в  Зимнем
дворце  три  юнкера.  Они  просидели  всё  время  в  нашем  броневике
и  никакого  участия  не  принимали.  Испугались  и  просидели.  Это
наши  товарищи  подтверждали.  Они  тут.  Так  я  распорядился  отпу¬
стить  их.  Снять  с  них  погоны  и  отпустить.
 — 	Чего  же  их  отпускать!  Судить  бы  надо!  —  послышался
голос.
 — 	Что  вы,  товарищ?!  За  что  тут  судить?!  Мы  должны  быть
великодушны!  Не  надо  мстить!  Пускай  идут!..  Отпустить  их!..
 — 	Пускай  идут!  —  раздались  голоса.
 — 	Снять  погоны  и  пускай  идут!  А  там  видно  будет  потом,  что
с  ними  делать,  —  прибавил  Антонов,  —  может  быть,  на  фронт
пошлем.
 — 	Вот  так  так!  —  протянул  Терещенко.  —  Война,  значит,  про¬
должаться  будет?  v
 На  лице  у  него  появилось  дурашливое  выражение.  Стало  оно
совсем  как  у  студента-первокурсника.  Глаза  засветились  насмеш¬
ливым  задорным  огоньком.  Раздул  ноздри,  затянулся  папироской
и  выпустил  струйку  дыма.
 421

— 	Сразу  же  ее  не  прикончишь?  Нельзя  же  просто  кинуть
фронт!  —  сказал  высокий,  стоявший  около  меня  матрос.
 — 	Так  за  что  же  нас  посадили?  Мы  то  же  самое  думали!  —
возразил  Терещенко.  Всё  лицо  у  него  смеялось.
 Пошла  беседа  на  эту  тему.  Слушали  внимательно  и  с  недо¬
умением.
 А  в  глазах  то  же,  что  читалось  всегда  и  было  характерно:
нечего  возразить,  хочется,  поверить  и  боится  —  страшно,  а  вдруг
обманывает!  Где  тут  думать  да  решать?  Свое  начальство  здесь!
Как  оно  скажет!
 — 	А  вы  кто  будете?
 Говорю.
 Начинает  расспрашивать  подробно,  но  неумело,  потому  что
ясно  не  понимает,  что  такое  суд,  обвинитель,  защитник  и  прочее.
Помогаю.
 Замолкает.  И  то  же  выражение  лица.
 Вдруг  высовывается  лицо  какого-то  солдата,  широкое,  тупое,
с  злым  взглядом.  Оно  уже  много  раз  мелькало  передо  мною  и
всегда  произносило  злым  голосом  злые  слова.
 — 	А  нас,  большевиков,  нешто  защищали?!—выпалил  он  вне¬
запно  со  злостью.
 — 	Вы,  теперешние  большевики,  еще  не  судились,  —  ответил  я.
 — 	У,  черти!—неожиданно  заорал  он.  —  Сейчас  всех  их  здесь
судить  и  переколоть!
 — 	Ты  чего?  С  ума  сошел!  —  заметил  с  удивлением  и  недо¬
умением  матрос.
 Солдат  отвернулся.
 — 	Ну,  протокол  кончен,  —  провозгласил  Антонов,  —  сейчас
оглашу.
 Беседа  замолкает.
 Но  Антонов,  вместо  оглашения  протокола,  снимает  шляпу,  кла¬
дет  на  стол,  вынимает  из  бокового  кармана  длинный  узкий  гребе¬
шок,  зажимает  его  между  большим  и  указательным  пальцем  в  пра¬
вой  руке  и,  не  спеша,  принимается  за  туалет.  Он  сначала  начесы¬
вает  волосы  на  лицо,  которое  под  длинными  волнами  исчезает,
потом  проводит  гребешком  с  помощью  левой  руки  пробор  справа
и  причесывается  по  пробору  справа  налево,  аккуратно  закладывая
волосы  за  уши...  Кончил.  Положил  гребешок  в  карман.  Взял  бу¬
магу  в  руки.
 — 	Прошу  выслушать  и  откликаться  тех,  чьи  фамилии  я  буду
называть.
 Доходит  до  моей  фамилии.
 Откликаюсь:
 — 	Здесь!
 Антонов  останавливается.  Кладет  бумагу  на  стол.  На  нее
правую  руку  всей  ладонью.  И  говорит  замедленно  и  раздельно:
 — 	Гражданин  Малянтович,  вы  не  узнаете  меня?
 — 	Нет,  не  узнаю.
 — 	Я  —  Антон  Гук.
 — 	Всё-таки  не  у»наю.
 ~  Когда  мне  приходилось  сяасаться  от  царской  полиции,  вы
как-то  дали  мне  у  себя  приют  на  ночь.
 — 	Может  быть.  Всё-таки  не  узнаю.
 422

— 	Жили  вы  тогда  в  Москве  на  Пречистенском  бульваре.
 — 	Жил  там,  но  вас  не  помню.  Но  может  быть.  Я  вам  дал
приют,  а  вы  меня  арестовали.  В  жизни  всяко  бывает.
 Завязалась  беседа  и  по  этому  поводу  на  короткое  время,  пока
«товарищ»  Антонов,  он  же  Антон  Гук,  он  же,  кажется,  Овсеенко,
напоминал  о  себе  Никитину.  Их  беседы  я  не  расслышал.
 Сему  господину  почему-то  было  приятно  напоминать  тому,
кого  он  арестовал,  о  том,  что  когда-то  этот  арестованный  им  вы¬
ручил  его  из  беды...
 Странные  люди  бывают  на  свете!..  Своего  цинизма  Антонов,
конечно,  не  заметил.
 Закончив  чтение  протокола,  Антонов  обратился  с  предложе¬
нием*  его  подписать.
 — 	Как  хотите,  конечно.  Можете  подписывать,  можете  не  под¬
писывать,  но  я  советую  подписать.
 Он  приподнял  голову,  опять  положил  правую  руку  ладонью
на  протокол  и  произнес  почти  мечтательно  и  опять  замедленно,
почти,  по  слогам:
 — 	Исторический  документ!..
 Мы  подписали.
 Когда  я  подписывал,  слева  от  меня  стоял  Никитин,  незадолго
до  меня  подписавший  протокол.
 Никитин  вынул  из  кармана  большую  телеграмму  на  трех  или
четырех  листах  и  сказал,  передавая  ее  Антонову:
 — 	Получил  ее  вчера.  Это  об  Украинской  раде.  Теперь  это  уже
ваше  дело.
 Антонов  взял  от  Никитина  телеграмму,  положил  ее  справа,
покрыл  ладонью  правой  руки  и  сказал,  очень  раздельно  и  замед
ленно,  произнося  каждое  слово  всё  в  том  же  мечтательном  тоне
и  с  полуулыбкой,  спокойной  и  снисходительной:
 — 	Не  беспокойтесь!  Всё  устроим!  Всё 	устроим!
 На  слове  «всё»  он  делал  значительное 	ударение.
 На  лице  у  него  было  какое-то  парение.  Видимо,  душа  проси
лась  из  тесных  оков.  Взор  был  устремлен  в  даль.  Он  не  мог  себя
сдержать.
 — 	Да!  —  продолжал  он  в  том  же  тоне,—  да!  Это  будет  инте¬
ресный  социальный  опыт...
 Короткая  пауза...
 — 	А  Ленин!  Если  бы  вы  знали,  как  он 	был  прекрасен!.. 	Впер¬
вые  он  сбросил  с  себя  свой  желтый  парик, 	и  как  оц 	говорил! 	Как
 он  был  хорош!
 Я  с  любопытством  рассматривал  эту  курьезную  фигурку.
 Протокол  подписан.
 — 	Камеры  готовы?
 — 	Готовы!
 — 	Вы  временно  будете  помещены  здесь,  в  Трубецком  ба¬
стионе,  —  заявил  Антонов.
 В  шестом  часу  утра  26  октября  мы  были  разведены  по  камерам
Трубецкого  бастиона.

СОДЕРЖАНИЕ
 Предисловие  		3
 В.  Бонч-Бруевич.  Владимир  Ильич  Ленин  в  первые  дни  Октябрь¬
ской  революции 			5
 А.  Бубнов.  Ленин  в  Октябрьские  дни 		17
 М.  Лондарской.  Встречи  с  В.  И.  Лениным 		20
 К.  Мехоношин.  Боевой  штаб  Октябрьской  революции 	. 	.  .  . 	26
 Н.  Подвойский.  Красная  гвардия  в  Октябрьские  дни 		30
 И.  Флеровский.  Кронштадт  в  Октябрьской  революции 	.... 	49
 A. 	Хохряков.  Из  жизни  петроградского  гарнизона  в  1917 	году
 B. 	Антонов-Овсеенко.  Октябрьская  буря 	100
 Г.  Благонравов.  Октябрьские  дни  в  Петропавловской  крепости  108
 Невский.  В  Октябре 	140
 К.  Еремеев.  Осада  Зимнего  дворца 			162
 В.  Молотов.  Смольный  и  Зимний 	187
 /7.  Дашкевич,  Октябрьские  дни 	.  192
 О.  Дзенис.  Как  мы  брали  Зимний  дворец 		 .  199
 А.  Луначарский.  Седьмое  ноября 	207
 А.  Ильин-Женевский.  Октябрьская  революция 		 211
 А.  Белышев.  Выстрел  „Авроры" 		240
 А.  Пронин.  Матросы  в  Октябре  .  .  .  		246
 М.  Базаев.  Волынский  полк  в  революции 		 265
 И\  Колбин.  Штурм  Зимнего 	273
 A. 	Егоров.  Как  мы  боролись  за  Октябрь 	277
 B. 	Васильев.  Путь  к  штурму 		 .  		284
 C. 	Пестковскии.  Об  Октябрьских  днях  в  Питере  .  		290
 A. 	Тарасов-Родионов.  Первая  операция 	301
 Н.  Свешников.  Из  эпохи  Октября  1917  года 	308
 B. 	Малаховский.  Красногвардейцы  Выборгского  района  .  .  .  316
 Ф.  Хаустов.  В  октябре 		332
 C. 	Соколов.  Василеостровцы  у  Смольного  ..........  341
 Н.  Измайлов.  Центрэбалт  в  дни  восстания 	344
 Г.  Петровский.  Пулково  30  октября  1917  года 	357
 П.  Дыбенко.  Великий  переворот 	363
 Приложение:
 tl.  Малянтович.  В  Зимнем  дворце  25—26  октября  1917  года  .  398